Пекарня (СИ) [Валентин Огнев] (fb2) читать постранично

Пекарня

  Ты просыпаешься вечером. Солнце уже скрылось за горизонтом, за окном темень, а ты идёшь чистить зубы. У тебя были большие планы на этот выходной, но ты всё просрал. Говорят чем человек счастливее, тем меньше времени ему надо на сон. Ты проспал почти сутки.

  Ты не заправляешь постель, одеяло свисает и шаркается о пол, а подушка мокрая от слюны.

  В ванне тебя встречает вонючий унитаз, чья единственная нога почти оторвана от пола. Под ней клочьями собирается пыль. И тараканы. А вокруг этой щели всё покрылось противным жёлтым налётом.

  Ты справляешь нужду, тянешь палец к кнопке, но вовремя одёргиваешь руку. Нет, смываем только когда по большому.

  Ты берёшь в руку скрученный тюбик с пастой. Нажимаешь на него, но паста не лезет. Жмёшь ещё. Сжимаешь со всей силы. Но не выдавливаешь и горошины. Ты почти готов разрезать тюбик, но вместо этого разматываешь его, потом сматываешь и жмёшь снова. Наконец из горлышка вылезает белая масса и прозрачным слоем ложится на щетину зубной щётки.

  Ты чистишь зубы. Долго. Тщательно. Твои глаза уставились на плитку, а точнее между неё на зеленоватые перегородки, которые когда-то были белыми. Правда, ты этого времени уже не помнишь.

  Ты сплёвываешь в ванну. Пены немного, да и щётка чистая. Завтра точно придётся резать тюбик. Но ты не хочешь об этом думать. Вместо этого ты выходишь в коридор и закрываешь дверь, чтобы запах из унитаза не разнёсся по квартире.

  В прихожей стоит шкаф, он выше тебя на две головы и почти касается потолка. На верхней полке лежит груда газет и шляпа за 99 рублей - всё от прошлых хозяев. Ты живёшь здесь два месяца, но этот хлам ещё здесь. На крючке висит ветровка и ключи, внутри шкафа рюкзак и ботинки: чёрные с лопнувшей подошвой.

  На полу у входной двери просыпанный порошок вперемешку со шматками пыли. Ты каждую неделю сгребаешь весь песок, что летит с улицы сюда. Прошлые хозяева оставили тебе груду прошлогодних газет, кипу листовок из супермаркетов, шляпу и веник. Совка не было.

  В животе урчит. Хочется есть. Хочется чего-нибудь сладкого. Но не печенья и не конфету, хочется булочку. Слойку с корицей или с маком. Или круассан. А, может быть, плетёнку. Или ромовую бабу. Да, всё равно.

  Ты смотришь на часы: семь сорок. В пекарне за углом после восьми вся выпечка продаётся за полцены. Тогда ты надеваешь чёрные кроссовки с лопнувшей подошвой, накидываешь на плечо рюкзак и идёшь туда.

  В подъезде пахнет так же как у тебя в туалете. Ты думаешь, может быть, в квартире воняет не из-за твоего унитаза, а из-за плохой канализации? А потом думаешь, может быть, в подъезде воняет не из-за плохой канализации, а из-за твоего унитаза. Но эти мысли быстро надоедают.

  Ты выбегаешь на улицу. Люди вылезают из своих машин: кто-то вернулся с работы, кто-то с моря. Ты же идёшь в пекарню, попутно выковыривая катышки из глаз.

  Пузатый мужик дымит на балконе второго этажа. Где-то в глубине дома жена орёт на синего мужа. А впереди на углу многоэтажки вертится дворняжка.

  Скрюченный старичок в белой майке и рыбацкой жилетке, неторопливо снимает с сосиски плёнку. Вокруг него выплясывает сука. Собака когда-то была белой, как те промежутки между плиткой, но сейчас вся шерсть её посерела и скаталась. Уши порваны, нос в царапинах, зубы гниют. Хвост висит безжизненной ниткой. Старик бросает под ноги сосиску, собака утыкается в неё носом, нюхает, отходит на шаг назад, чихает, чихает ещё раз, мотает головой, потом разворачивается и уходит. Старик тоже чихает, мотает головой и уходит.

  Ты смотришь на всё это. Потом вспоминаешь, что ел такую сосиску вчера на завтрак. Тебе становится дурно. Ты сглатываешь слюну, набираешь в грудь воздуха и шагаешь дальше.

  Ты надеваешь наушники, включаешь музыку погромче и стараешься ни о чём не думать. Переходя дорогу, ты живо мотаешь головой по сторонам. Машин ты не слышишь. Вдруг из ниоткуда появляется велосипедист. Ты видишь его в последний момент; вздрагиваешь и отскакиваешь в сторону, а он пролетает мимо.

  Сколько раз ты уже отпрыгивал так от велосипедистов? А от машин? Нет, это опасно - думаешь ты. Но не опаснее чем голуби. Да, вот это и вправду страшные твари. То чувство, когда один из этих пернатых засранцев летит прямо на тебя. Ты понимаешь, что он много часов провел в небе, но всё же в какой-то момент одёргиваешь голову. А голубь со свистом пролетает у твоего уха.

  И, никто не задумывался, почему эти птицы так много гадят на памятники и так мало гадят на людей? Может