OreGairu 12 [Ватару Ватари] (fb2) читать онлайн
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
[Оглавление]
Реквизиты переводчиков
Перевод с английского: Bas026 Работа с иллюстрациями: Hachiman Редактура: Calm_one Перевод иллюстраций: Lessa Самый свежий перевод всегда можно найти на сайте нашего проекта: https://ruranobe.ru/ Чтобы оставаться в курсе всех новостей, вступайте в нашу группу в Контакте: https://vk.com/ru.ranobeНа развитие RuRanobe QIWI-кошелек: +79116857099 WMR: R125820793397 WMU: U911921912420 WMZ: Z608138208963 WME: E656434626499 Yandex.Деньги: 410012692832515 PayPal: paypal@ruranobe.ru Банковская карта: 4890494582313128 Любое распространение перевода за пределами нашего сайта запрещено. Если вы скачали файл на другом сайте - вы поддержали воров
Версия от 12.08.2019
Любое коммерческое использование данного текста или его фрагментов без разрешения запрещено
Начальные иллюстрации
Интерлюдия
Молчание было долгим. Неконтролируемые вспышки эмоций и слова, напрочь лишённые привычной рациональности. Говорить ни о чём всё равно, что ничего не говорить. А значит, не будет ошибкой назвать это молчанием. Затянутое облаками небо потемнело, окрашенное у горизонта красным светом заходящего солнца. Падающий снег прятался в полутьме. Вспыхнули уличные фонари, вызвав из небытия длинные тени, совсем не похожие на их оригиналы. Похоже, разговор может затянуться. Так сказал кто-то. Быть может, даже я. Слова закончились. Но смысл недосказанного был нам и так ясен. Улыбка, одобрительный кивок — и всё откладывается на потом. Мне очень хотелось стиснуть зубы и спросить: мы собираемся и дальше убегать, даже сейчас? И больше всего мне хотелось задать этот вопрос в свой адрес. Пусть время ещё есть, никакого проблеска надежды не видно. Но я знаю, что прямой ответ приведёт нас к пусть запутанной, но развязке. Вот почему он должен быть дан. Если ты промолчишь, тебя не поймут. Хотя могут и не понять, даже если слова прозвучат. Значит, ответ должен быть высказан, даже если потом придётся об этом пожалеть. Ведь правда в том, что… Мне никогда не хотелось, чтобы нечто настоящее оказалось таким холодным, мрачным и безжалостным.Глава 1 — В конце концов приходит весна и снег тает
Зимний холод для меня привычен. Я никогда не покидал родной город, потому давно знаком с холодом, очень давно. И мне не кажется, что зима в Чибе – это что-то особенное. Сухой воздух, режущий ледяной ветер, холод по спине – нет в этом ничего страшного. Хотя и раздражает. Можно сказать, что нечто привычное воспринимается как что-то естественное и потому принимается без лишних вопросов. Вопрос в том, насколько жара или холод соответствуют привычной тебе погоде. Иначе говоря, ты не знаешь, очень это холодно или нет, если никогда не был зимой где-нибудь ещё. А если не знаешь, что такое тепло, значит, ты просто еще не познал его источники. Например, дыхание, которым согреваешь озябшие руки. Или шарф, тихо шуршащий по ткани куртки. Или когда несколько людей сидят рядом, а их колени случайно соприкасаются. Или просто тепло человека, сидящего рядом. Мелькнувшая мысль о тёплом прикосновении так напугала меня, что я невольно вздрогнул. Между прочим, рядом сидели Юкиносита с Юигахамой. Буквально в нескольких сантиметрах от меня. Холодным вечером в прибрежном парке не было никого, кроме нас троих. А если поднять взгляд, можно увидеть высокие здания, в одном из которых живёт Юкиносита. Этот парк совсем рядом с торговым районом возле станции. Два шага по главной аллее, и ты уже на оживлённой улице. И вечерний бриз, несмотря на близость моря, не так уж холодит – его задерживают деревья. Но из-за выпавшего снега и того, что вокруг ни души, нам всё равно было холодно. Сегодня всё то же четырнадцатое февраля. Валентинов день, он же день сушёных сардин. Сегодня моя сестрёнка Комачи отправилась сдавать вступительные экзамены в мою старшую школу. И сегодня же мы втроём отправились в океанариум. Снег падал с самого утра. Нападало его не так уж много, но достаточно, чтобы его слой был заметен на деревьях и траве. Кстати, должен заметить, снег хорошо поглощает звуки. Хотя сомневаюсь, что такой тонкий слой может настолько хорошо это делать. Больше похоже, что просто мы все молчим. Молчим и смотрим куда-то в ночь. Как снег недавно, мягко скользят мгновенья. Свет луны смешивается со светом фонарей. И потому наши фигуры ярко выделяются на фоне ночи. Помнится, в своё время в фонарях стояли лампы с холодным бледным светом. Будь так сейчас, нам стало бы ещё холоднее. Но оранжевый свет, отражаясь от снега, даёт какое-то ощущение теплоты. Хоть и кажется, что сам снег вот-вот исчезнет от легчайшего прикосновения, этот тёплый подрагивающий свет говорит мне, что падающие в океан на закате сверкающие снежинки отнюдь не плод моего воображения. Снег действительно идёт. И мы действительно провели этот день вместе. Снег – неопровержимое тому доказательство, пусть даже он скоро растает, когда чуть потеплеет. Если коснёшься его, он исчезнет. Если попробуешь скатать снежок, он сломается, рассыпется. Даже если ничего с ним не делать, завтра его уже не будет. А если погода останется такой же холодной, может ли случиться, что он останется здесь навсегда?.. Но хватит думать об этих бессмысленных «если». Я встряхнулся, отбрасывая дурацкие мысли. Всё равно я уже давно получил ответ, ещё в детстве, когда слепил снеговика. Мотнув головой, я поднялся со скамейки. И краем глаза заметил красно-синий торговый автомат. — Хотите чего-нибудь попить? — спросил я, обернувшись. Девушки быстро переглянулись и кивнули. Я тоже кивнул в знак того, что понял. И двинулся к автомату, выуживая монеты из кошелька. Для себя, как обычно, я выбрал кофе. А девушкам – красный чай в пластиковых упаковках. Присел и быстро распихал их по карманам. Банка буквально обожгла руку, хоть на мгновение показалась необычно холодной. Подержи я этот свой кофе подольше, точно бы ожог заработал. Быстро перебрасывая её из руки в руку, я задумался, откуда же взялось это ощущение холода. И когда банка немного остыла, нашёл ответ. Температуру, которую чувствуешь кожей, можно записать цифрами. Какой смысл им ни придавай, цифры – это всего лишь цифры. Но я знаю, что есть и другое тепло, которое не просто температура. И разница между ними не только в названиях, я ощутил её на собственном опыте. Увы, хвалиться тут нечем, раз я понял это только сейчас. Есть тепло от банки кофе за сотню иен. И есть то тепло, что я ощутил, когда наши колени на мгновение соприкоснулись. Оно куда теплее. Не обращая внимания на жар банки в руке, я зашагал к скамейке. Вспоминая по дороге то тепло, которое оставалось в моей груди. Вряд ли мне доведётся испытать его ещё раз. Мне очень хотелось, чтобы время застыло, но я продолжал шагать. Место, на котором я сидел, оставалось пустым. Но осознав суть тепла, я не мог заставить себя снова сесть на него. Какова же должна быть правильная дистанция между нами? Я до сих пор так и не нашёл ответа на этот вопрос. Пока всё хорошо. Наверное, мне можно сделать ещё один шаг, думал я, медленно идя к ним. Как и весь этот год, я приближался не спеша, постоянно проверяя, могу ли я подойти ближе, вместе с тем постоянно проверяя ощущение дистанции между нами. Я смело шагал, пока ничего не знал, но заосторожничал, заметив кое-что. А когда понял, что ничего не понимаю, мои ноги отказались двигаться дальше. Ещё шаг. Хотя бы полшага. Но на этой дистанции я остановился.Уличные фонари ярко освещали скамейку. Тени расползались во всех направлениях, постепенно пропадая. Я скользнул по ним взглядом, доставая упаковки с чаем и молча протягивая их девушкам. Те, немного озадаченные, всё же поблагодарили меня. Я аккуратно передал чай, стараясь не касаться их пальцев, и сунул руки обратно в карманы. И услышал какое-то похрустывание. Покопавшись в кармане, я понял, что это хрустит недавно подаренный мне пакетик с печеньками. Меньше печенек в нём не стало, но не стало и больше. И не станет, сколько ни тряси. Вот и больше счастья так просто не получишь. Петер, Чита и Карусель* могли бы подтвердить. Забеспокоившись, не поломались ли печеньки, я вытащил пакетик из кармана. К счастью, розовая обёртка их защитила. Облегчённо вздохнув, я уж было собрался сунуть печеньки обратно в карман, но тут услышал чей-то вздох. Повернулся на звук и увидел, что на пакетик смотрит Юкиносита. — Так красиво… Кажется, она смотрела с какой-то жаждой. Юигахама очень удивилась такой неожиданной реакции, но тут же быстро подалась вперёд. — Ага! Пакетик и маста, я столько их искала! — Чего? Маста? Кажется, это приветствие в Индии? — Приветствие – «намасте», — приложила руку к виску Юкиносита. — А она говорит про ленточку. — Поражаюсь, сколько ты помнишь всякой ерунды о приветствиях, хотя сама мало с кем здороваешься. — Ты настолько глуп? Правильно поприветствовав человека, легко завязать с ним дружескую беседу. Приветствия надо знать обязательно, — Юкиносита грустно и устало хмыкнула. — Впрочем, в твоём случае приветствие следует засчитывать за целый разговор. — Ну да. Вот потому-то я и предпочитаю никого не приветствовать. — Хикки, тебе так сложно с кем-то переброситься парой слов?! Ну а что тут поделаешь, если меня зовут «Хикки»*. Правильно ведь говорят, что имя определяет поведение. Кстати, а ведь я действительно привык, что Юигахама зовёт меня «Хикки»… Раньше я бы напрочь игнорировал того, кто так ко мне обращается. Может, даже покраснел бы, отвернулся и начал бурчать что-нибудь протестующее… Ну да, как же. Я попросту с самого начала капитулировал и позволил ей так себя называть. Значит, маста – это «masking tape», клейкая лента, да? Ладно, запомню. Хотя понятия не имею, что это за лента и для чего она нужна. Кстати, госпожа Юкиносита, а вы неплохо разбираетесь в молодёжном сленге. Какой сюрприз. Я покосился на Юкиноситу, и она улыбнулась в ответ, словно прочитав мои мысли. — «Masking tape» – это клейкая лента, которая поначалу применялась исключительно для защиты поверхности от краски при малярных работах. Но сейчас её нередко используют как украшение. — Ага! Так много милых ленточек, настоящий мэйнстрим! И для пакетиков, и для тетрадок. Слушая Юигахаму, я снова присмотрелся к пакетику. И впрямь замечательно выглядит. Золотистая ленточка и узоры в виде маленьких отпечатков собачьих лапок. Отличный дизайн. Юигахама почему-то занервничала, её взгляд заметался из стороны в сторону. — Правда, насчёт вкуса я не уверена… Но я очень старалась. Она решительно уставилась на меня. Её серьёзные глаза не оставляли сомнений, что она не шутит. — Понятно… Я и не сомневаюсь, — без всякого сарказма ответил я, поглаживая пакетик. Не сомневаюсь, что она и впрямь старалась изо всех сил. За вкус не поручусь, не пробовал, но она явно сделала всё, что могла, хотя совсем не умеет готовить. Уверен, она всю душу вложила в эти печеньки. А значит, мне следует высказаться честно, безо всякого обмана или приукрашивания. Но Юигахама словно заранее знала, что я хочу ей ответить. — Правда? Хикки, ты же сам так говорил, да? Типа «постарайся изо всех сил, и это обязательно оценят». Она засмеялась и гордо вскинула палец, выпятив грудь. — …Запомнила? Даже удивительно. Такой памяти не грех позавидовать. Ну да, говорил. И не врал, напротив, высказался совершенно искренне. Просто я очень смущаюсь, когда мне напоминают мои же слова. И, вспоминая их, частенько желаю сгореть на месте от стыда. Оказалось, правда, что смущаюсь не я один. — Ну, это… Не то чтобы запомнила, скорее, просто не могла забыть… Понимаешь, поначалу твои слова меня ошеломили, ну и… Юигахама смущённо хихикнула и поёжилась. Слушай, завязывай, а то и я занервничаю! В результате я тоже смущённо хмыкнул. Наши взгляды встретились, и Юигахама поспешно отвела глаза. — Ну, Хикки всегда болтает что-то такое. Я уже привыкла. — Верно, он большой любитель косячить, — фыркнула Юкиносита. — Угу, угу, — энергично закивала Юигахама. Знаете, лучше бы вам держать своё мнение при себе. — Сдаётся мне, я тут не один такой, — бросил я недовольный взгляд на Юкиноситу. — А сама-то, госпожа Нанамесита* ? — Что за примитивная привычка коверкать фамилии… Она мрачно покосилась на меня. Юигахама задумчиво наморщила лоб. — И правда, та терапия животными… — Ну да, и это тоже. Даже не берусь сказать, обманывает она ожидания или все их превосходит. Я поскрёб щёку, согласно кивая немного смущённой Юигахаме. Тогда наши отношения были довольно натянутыми, потому-то мы и не возражали. Сейчас я бы точно не преминул спросить «Чёрт возьми, что она творит?». Наверно, наши мысли совпали, потому что Юигахама тоже кивнула в ответ. — Как бы сказать… Думаю, она правда очень умная, но… Упс, а вот и «но». Когда говорят «но», всё сказанное до него можно спокойно отбросить. Наверно, Юигахама имела в виду что-то вроде «она просто хотела поиграть с котиком». Не говорить подобное вслух – это тоже проявление доброты. Задай я прямой вопрос, получил бы в ответ длинное и бурное опровержение. И потому я загнал просящиеся наружу слова обратно в грудь. А вот у Юигахамы скрывать не получается. Посмотрите на её грудь… конечно, такое не скроешь. — Ну, Юкиносите порой везёт. Её попытка сгладить ситуацию наткнулась на ледяной взгляд Юкиноситы. — Не лучше ли сказать такое про себя? — Не-не-не. Когда мы играли с той парочкой, я шевелила мозгами по полной. Эти слова пробудили во мне не самые весёлые воспоминания о давней схватке в дайфуго с клубом игроков. — Правда? А мне кажется, тебе просто повезло. — Д-да какая разница? Везение – это тоже талант! Это же был мой день рождения, конечно, мне должно было повезти. Тогда много чего хорошего случилось, я была просто счастлива. Юигахама опустила голову, её поначалу громкий голос затих до шёпота. А вот не надо о том, что тебя так смущает. А то я вспоминаю историю с подарком, и мне хочется сквозь землю провалиться. Моя голова тоже опустилась сама собой. — Значит, тебе так везло, потому что был твой день рождения… — вдруг пробормотала про себя Юкиносита. — Да какая разница?! Главное, что мы выиграли. Юигахама, кажется, была чем-то недовольна. Юкиносита в ответ лишь качнула головой. Я невольно усмехнулся, глядя на них. Она права. Неважно, как мы играли, важно, что выиграли. Такой её оптимизм не раз выручал меня. Да и Юкиноситу тоже. Юкиносита тоже это поняла. Пригладила волосы и согласно кивнула. — Да… Главное – победа. — Опять за своё. Как же ты ненавидишь проигрывать, — невольно усмехнулся я. — Судя по твоим словам, ты сам проигрывать любишь, — перевела взгляд на меня Юкиносита. — Да нет… Я всегда стараюсь выиграть. Правда, так и есть. Но девушки, кажется, меня не слушали. — Ну да, как с теннисом и дзюдо… — вздохнула Юигахама, соглашаясь с Юкиноситой. — Что называется, всё насмарку, — меланхолично подытожила та. Кажется, они видят меня в очень невыгодном свете. Надо бы это поправить. — Да причём тут насморк? Там другое было... Хотя поясница после дзюдо болела. — Это просто фигура речи, — разозлилась вдруг Юкиносита. — К врачу ходил? Боль в пояснице может иметь далеко идущие последствия. — Ты так о нём заботишься?! — удивлённо вскинулась Юигахама. — Я-я, кстати, тоже за него переживала. Спасибо вам, конечно, за вашу заботу, но лучше бы вы её тогда проявили, когда мне было больно… Впрочем, раз уж они такие заботливые, не грех и пояснить. — Да ходил я к врачу. К остеопату, правда. Зато выбил себе освобождение от физкультуры. — Что ты сделал?! — Юигахаме, кажется, моё самодовольство не понравилось. — А я ещё за тебя переживала! Уверен, тогда ты за меня ни фига не переживала. — Впрочем, и такой ерундой заниматься весело, когда все вместе, — быстро добавила она, заметив мой укоризненный взгляд. — В самом деле? Про ерунду не спорю, а вот насчёт «весело, когда все вместе» сомневаюсь. — Ну да, с Юмико, Хиной, Хаято, Саем, Комачи… — Юигахама гордо выпятила грудь. — Весело, когда все вместе. Как тогда, на летних каникулах, — и задумчиво уставилась куда-то вдаль. Юкиносита согласно кивнула. — Летний лагерь, да? Не знаю, весело ли, но скучно там не было… А ты никого не забыла? Я мысленно пересчитал всех, кто там был. — Там ещё Хирацука была… Впрочем, она учитель, так что вряд ли стоит причислять её к этому нашему «все вместе». — …Но я думаю, ей тоже было весело. Юкиносита нахмурилась. Не понимаю. Впрочем, Хирацуке и правда тогда было весело… А, там же ещё Тобе был. Ну и чёрт с ним. Это же всего лишь Тобе. Я тебя помню, и хватит, покойся с миром. Наслушался небось от Хаямы о моих странностях. Хорошо бы, все кроме меня об этом забыли. Много чего было летом, что врезалось в память. И осталось горьким осадком в душе. Я просто не мог проигнорировать Руми Цуруми, больно уж она мне кое-кого напоминала. Пусть понятие «все» довольно размытое, но желание быть как «все» давило на нее вполне даже конкретно. Это давление едва не сломило её, а может, мне просто хотелось, чтобы его не было. То, что получилось в итоге, вряд ли можно назвать хорошим. Но она всё же протянула руку, даже понимая, что всё фальшь. И я еще хранил в себе слабую надежду, будто молитву за неё. Хотелось бы, чтобы это была одна из вещей, о которых помню только я. Впрочем, воспоминания остаются у всех, кто прошёл через что-то вместе. Быть может, ей тоже хочется, чтобы помнила только она. — На фейерверке тоже было весело, — сказала Юигахама, поднимая голову к небу. Я невольно тоже посмотрел вверх. Нет, ни гигантских огненных кругов, ни золотого дождя, лишь угольно чёрное ночное небо. — Фейерверк, да? — Ты помнишь? — немного дразнящим тоном спросила она. — Ну да, — ответил я в привычной самоуничижительной манере, пожимая плечами. — Я же обычно вообще ничем не занимаюсь, так что такие дни запоминаются. А проходя через что-то вместе с кем-то, получаешь общие воспоминания. Раздался лёгкий смешок, и снова воцарилось молчание. Юкиносита глубоко вздохнула, словно стараясь разрушить наступившую тишину. — Воспоминания остались лишь о паре из сорока дней каникул… — Ну, каникулы есть каникулы. И заметить не успеваешь, как они уже всё… Зато потом забот хватало. — Да, осенью дел было много. — Угу… А всё из-за председателя оргкомитета… Стоило мне вспомнить ту персону, как в голосе сразу прорезалась неприязнь. Юигахама расстроенно прикусила губу. — Хм-м… Я промолчу. Ох, Юигахама, слишком уж ты добрая! Обычно в таких случаях сразу приговаривают к высшей мере! А вот Юкиносита, кстати, пожала плечами. Наверно, у неё есть своё мнение. Отлично! Уж она-то избытком доброты не страдает! — Виновата не только Сагами. — О, ты её имя назвала… — Мог бы и сам назвать, раз уж заговорил об этом. Юкиносита приложила руку к виску и хмуро посмотрела на меня. Я несколько раз кивнул, признавая свою вину. Она прочистила горло и продолжила. — Много тогда причин было, почему всё так повернулось. Слишком абстрактно и неопределённо. Хотя как тут ещё скажешь? Мы всё равно поняли,что она имеет в виду. Бездумное проталкивание своих интересов, упрямство, сваливание ответственности на чужие плечи и так далее. Но проходя через всё это, мы мало-помалу узнавали друг друга. И мне кажется, что мы получили кое-какие новые ответы. Для каждого свои, но в итоге, наверно, один общий ответ для всех. — И всё-таки график был слишком плотным. Мы с Юигахамой дружно кивнули. — Ну да. А сразу после – школьная поездка. — В которой мы тоже оказались очень заняты. Я не стал углубляться в тему. А вот Юкиносита с Юигахамой – наоборот. — У нас даже свободного времени прогуляться и посмотреть на достопримечательности не было. Разве что Киёмидзу, да? И там, где много торий? Даже местных деликатесов как следует не попробовали… А, зато в той кинодеревне было здорово! И в доме с привидениями! — Для меня дом с привидениями был бы самым неприятным местом, пожалуй… Юкиносита отнюдь не разделяла восторгов Юигахамы. Ну да, мы в разных классах и потому ходили по отдельности, но лично я сомневаюсь, что Юкиносита пошла бы в дом с привидениями, даже будь она с нами. Не любит она такое. Да и я тоже, между прочим. — Думаю, самые интересные места мы всё-таки посетили. Рёандзи, Фусими Инари, Тофуку, Китано Тэмман и так далее… Да и в других местах я тоже побывала. Что же до еды, в гостинице подавали тофу и сукияки с удоном. А ещё я сходила в кафе, в которое всегда хотела зайти. Она выглядела очень довольной… Ага. Значит, кафе, в котором мы завтракали тем утром – это твоя идея. Впрочем, заведение стильное, еда была вкусная, так что грех жаловаться… — А ещё рамен… — добавила Юкиносита, словно вспомнив что-то. — Рамен? — озадаченно качнула головой Юигахама. Юкиносита замолчала, и я тут же подхватил, уводя разговор в сторону. — Да, в Киото полно знаменитых раменных. Китасиракава и Итидзёдзи, скажем, очень популярны. Будь у меня больше свободного времени, обязательно сходил бы… Не говоря уже о Такаяси, Тентенью… — А? Чего? — Да ничего. Просто раменные, куда мне хотелось бы сходить. Не бери в голову. — Л-ладно… Отлично, от подозрений Юигахамы избавились, теперь можно вернуться к исходной теме. — Ну вот, а потом опять хлопоты начались. Только с Сагами разобрались, как тут же Ишшики заявилась. — Ха-ха… Те выборы школьного совета – это и правда было нечто, — грустно хохотнула Юигахама. Юкиносита немного понурилась, и я поспешно продолжил. — А как только закончились выборы, началась подготовка к рождественскому мероприятию. Со всеми её КОНЦЕПЦИЯМИ, ИННОВАЦИЯМИ и прочими МОЗГОВЫМИ ШТУРМАМИ. — Да уж, понять его было почти невозможно… — ядовито фыркнула Юкиносита. — Впрочем, и то, что ты говоришь, понять не легче. Она бодро распрямилась, и её тут же приобняла Юигахама. — Зато мы на халяву в Диснейленд сходили! И славно повеселились! И сколько всего с Пан-саном накупили! — …Пожалуй, да. Получилось неплохо. Юигахама засмеялась, глядя прямо на Юкиноситу. Та отвела взгляд. Приятно было видеть их такими. Ну да, это и впрямь было неплохо. Наверно, всё, что мы тогда делали, имело смысл. Всё ли возможное мы сделали, чтобы помочь Ишшики? Может и нет. Помогли ли мы в итоге Руми Цуруми? Не знаю. И понятия не имею, почему она так сказала. Но по крайней мере всё это было не напрасно. Наверно, именно эта мысль помогла нам мирно прожить этот год. Подозреваю, что и девушки держались за это тепло. И потому Юигахама вспоминает прошедшее так спокойно. — Кажется, словно весь год пролетел за одно мгновение. Это потому, что столько всего случилось?.. — Да и после Нового года сплошные заботы… Особенно, когда Комачи начала готовиться к вступительным экзаменам. После начала нового триместра снова пошли хлопоты из-за поползших по школе слухов и всего прочего. По-настоящему спокойными оказались лишь несколько дней новогодних каникул. Собственно, только их я и могу припомнить. И не могу при этом не волноваться, как Комачи сдаст экзамены. Наверно, мои переживания были написаны у меня на лице, потому что Юкиносита решила меня подбодрить. — Было бы хорошо, если бы наш первый в году визит в храм принёс ей удачу. — А? Ну да. Да, я тоже надеюсь… — Нет, лучше добавить бодрости. — Впрочем, полагаю, волноваться тут не о чем. — Ага, — кивнула Юигахама. — А как насчёт закатить ей вечеринку, когда всё закончится? — Конечно. Давайте устроим большое празднество в честь её сдачи экзаменов. — …Угу. — Давайте! Хоть я подразумевал, что Комачи обязательно всё сдаст успешно, девушки возражать не стали, лишь улыбнулись. Я благодарно улыбнулся в ответ. Юигахама вдруг посерьёзнела. — Но это будет совсем скоро, да? — Верно. Через год уже у нас будут вступительные экзамены в колледж. А сразу после… Юкиносита опустила взгляд. О чём она промолчала, было понятно и без слов. Сразу после экзаменов будет выпускная церемония. — Год пролетел быстро… Мои слова ударили меня самого сильнее, чем я ожидал. Один год. Всего лишь все те события, о которых мы только что говорили. Думаю, девушки тоже это поняли. — Это был самый быстрый год за всю мою жизнь, — грустно вздохнула Юкиносита. — И я так думаю! — подхватила Юигахама. — Это… Знаешь, как говорят взрослые? Чем ты старше, тем быстрее бежит время. — Ну да. Это всё потому, что мы постоянно были заняты… Просьбы шли одна за другой, и всё по вине госпожи Хирацуки. — Говоришь так, будто она какой-то новогодний монстр, — грустно хмыкнула Юкиносита. Мы с Юигахамой тоже улыбнулись. Так и есть, все случилось из-за тех слов, что она нам говорила. Каждое из них само по себе не имело большого значения. Но это были слова, которыми она, будто невзначай, куда-то нас подталкивала.
А теперь всё идёт к концу. Я так и не нашёл окончательного ответа, есть лишь туманные намётки. Но я всё равно хочу избавиться от этой неопределённости. И пусть даже я ошибусь, пусть что-то потеряю, но я решил, что должен найти свой ответ. Наш ответ. Если мы и дальше будем думать о прошлом, этому не будет конца и края. О том, что было в прошлом году, я могу говорить бесконечно. О радостном, о веселом и о том, что заставит смеяться. Если что-то должно быть сказано, оно будет сказано. Не должно – о нём следует промолчать. И даже звуком дыхания не выдать то, что действительно просится на язык. Когда столь тщательно избегают какой-то темы, будь то случайно или намеренно — эта тема действительно важна. Думаю, мы все трое это понимаем. Потому и оборвался разговор. Мы вместе всего лишь год. И за этот год у нас накопилось немало совместных воспоминаний. Помним мы их, забыли или просто делаем вид, что забыли, уже не столь важно. Разговоры о прошлом всегда когда-нибудь кончаются. Когда прошлое приближается к настоящему, их тема иссякает. Значит, приходит пора говорить о будущем. Пожалуй, мы все трое это понимаем. Но молчим. Будущее – это то, что нельзя увидеть, нельзя познать, нельзя понять и чего нельзя избежать. Мы не видим его и не знаем, но стоит ему наступить, как пути назад уже нет. В тишине послышался шелест шарфа по куртке. — Снег перестал… Сказала поднявшая к небу голову Юигахама, не обращаясь ни к кому конкретно. Юкиносита ничего не ответила, лишь на лице её появилась улыбка, словно лунный свет, пробившийся сквозь бесконечные мрачные тучи. И тоже подняла лицо к небу. Наверно, они с Юигахамой вместе смотрели на луну. Как и много раз до этого. Вместе смотреть на одно и тоже, вместе проводить время. Но боюсь, ответ, который мы ищем, у них не один и тот же. У каждого из нас свой ответ, и мы абсолютно уверены, что он не изменится. Поэтому, чтобы не произносить его вслух, мы говорим о всяких пустяках. О погоде, об очень сладком кофе или о каких-то тривиальных воспоминаниях. — Я родилась в день, когда шёл снег. Потому и Юкино… правда, очень просто? — заговорила вдруг Юкиносита. — …Но у тебя очень красивое и замечательное имя, — мягко ответила Юигахама, глядя на её полную самоиронии улыбку. Я кивнул, хоть и понимал, что от меня не ждут какой-либо поддержки. — …Да, хорошее имя. Юигахама озадаченно заморгала, Юкиносита удивлённо распахнула глаза. Что это за реакция такая? Вы меня смущаете. Я отвёл взгляд и отхлебнул кофе, чтобы скрыть смущение. Имя-то и правда хорошее, было бы странно это отрицать. И отлично подходит Юкиносите. Прекрасное и мимолётное, с лёгким оттенком одиночества. И, как ни странно, не вызывает ассоциаций с холодом или морозом. — Спасибо. Юкиносита опустила голову, плотно сцепив лежащие на юбке руки. Её гладкие чёрные волосы закрыли лицо, словно занавеска. Хотя румянец всё равно под ними просматривался. Юигахама, кажется, тоже его заметила, ее губы дрогнули, и она тихо рассмеялась. Услышав смех, Юкиносита подняла голову и слегка кашлянула. — Его выбрала моя мама. Хотя мне об этом рассказала сестра… Голос, с самого начала звучавший негромко, под конец и вовсе затих в ночи. Она подняла взгляд, снова опустила его и грустно усмехнулась. Мы с Юигахамой не знали, что сказать. Может, мне тоже что-нибудь такое рассказать? Типа «Моё имя, Хачиман, ещё проще. Это Комачи родители долго имя подбирали, а меня назвали сразу, не задумываясь». Или просто ляпнуть что ни попадя? Нет уж, пусть лучше Юигахама говорит. Она в таких делах получше меня разбирается, верно? Но Юигахама тоже хранила молчание. Лишь вздохнула, как и я. Мама Юкиноситы, да ещё и Харуно… Мы мало что знаем про взаимоотношения в их семье. Впрочем, я и про семью Юигахамы ничего не знаю. Даже не представляю. Да и девушки про мою семью вряд ли знают больше. В том-то и проблема. Я не понимаю её, точнее, их обеих. И потому не могу найти нужные слова. Не знай я вообще ничего, это могло бы послужить оправданием. Ничего страшного, если кто-то ляпнет что-то странное просто по незнанию. Никто не будет ждать большего от незнакомца или переживать по такому поводу. А если дело проблемное, можно вообще отойти в сторону, притворившись посторонним. Тем более, что так оно и есть. Но наше взаимопонимание дошло уже до такого уровня, что мы больше не можем не замечать. Не можем притворяться, что не знаем. И будет полным бесстыдством притворяться, что не замечаем, в этот конкретный момент времени. Беда в том, что я так и не смог определиться, что же у нас за отношения. На первый взгляд, я просто обменивался с девушками шутками, соглашался с их точками зрения, болтал о том, что с нами случилось раньше, высказывал не слишком определённые предложения. Как-то так. В общем, пользовался стандартными ответами. Казалось бы, так можно продолжать до бесконечности. Но ведь именно потому мы здесь и оказались, что хотели покончить со всем этим притворством. Я и сам не заметил, насколько сильно мои пальцы стиснули банку с кофе. Смять её так не сомнёшь, но рука задрожала, раздался тихий плеск. Это насколько же тихо мы сидим, что различаем даже такой слабый звук? Медленно подняв банку, я встряхнул её, проверяя, сколько осталось кофе. И принял решение. Когда допью, я заговорю. А если я что-то решил, то должен сделать. Так всегда выходит. Меня ведут, тянут, подталкивают, но в конце решение должен принять я сам. Такой уж у меня характер. Тут нечем хвалиться и нечем гордиться. Это просто привычка, она же — вторая натура. Если ты сам по себе, то и делать всё должен сам. Это и значит быть одиночкой. Можете называть меня игроком-универсалом. Хотя, честно говоря, это не значит, что я могу всё, напротив, у меня мало что получается. Если хотите знать, в чём я действительно мастер, так это в умении убедить себя самого сдаться и отступить. Но сейчас не тот момент, чтобы себя в чем-то убеждать. Время быть честным с собой. Откровенно говоря, я всегда избегал думать о будущем. Или убегал? Нет, не совсем, хотя и близко. Всё-таки избегал. Уж точно не драпал. Как же раздражает. Я снова не надеюсь найти какой-то ответ, вывод или решение. Я просто надеюсь, что всё как-то решится. И все эти сложные проблемы исчезнут сами собой. Я боюсь, что сейчас мы все трое надеемся, что всё само собой рассосётся. Конечно, несколько самоуверенно строить подобные предположения, но чувствую, что я недалёк от правды. В конце концов, время, что мы проводим вместе, чем-то походило на сон. Или топкое болото. Хотя были в нем и взлёты, и падения. Нет, ничего само не рассосётся, это я уже понял. Юи Юигахама уже открыто задала вопрос. Юкино Юкиносита уже готовится ответить на него. А что же Хачиман Хикигая? Прошлый я лишь посмеялся бы над этой дурацкой ситуацией. Будущий я не допустил бы такого ответа, который и ответом-то не назвать. А вот нынешний я не знает, что делать, но чувствует, что что-то тут определённо неправильно. А раз так, надо приложить все силы, чтобы исправить эту неправильность. Я должен заговорить. Я одним глотком допил остатки уже остывшего кофе и заговорил. — …Юкиносита, могу я услышать это? То, что ты хочешь сказать. Сам не знаю, что пытался этим сказать. Я совершенно не обозначил, что же я, собственно, хотел услышать. Но для них этого должно быть достаточно. В моих словах нет ни начала, ни конца, ни даже определённой середины. Но всё же они позволяют что-то начать. По крайней мере, это предложение даёт понять, что нужен разговор и что надо как-то продвигать застопорившиеся отношения. Юигахама вздохнула и посмотрела на меня, словно оценивая мою решимость. Но Юкиносита по-прежнему сидела совершенно неподвижно, опустив голову. — …Ты правда хочешь услышать? Тихо спросила она, неуверенно взглянув на нас с Юигахамой. Вопрос Юкиноситы. Или же это был не вопрос? Возможно, она вовсе не ко мне обращалась? Пытаясь разобраться, я кашлянул и посмотрел на неё. Юкиносита, выглядящая сейчас несколько обеспокоенной, опустила глаза и молчала. Наверно, как и я, ищет нужные слова. Словно стараясь помочь, Юигахама придвинулась поближе и прикоснулась к руке Юкиноситы. — Я всегда чувствовала… что это правильно — продолжать ждать. Ты уже многое сказала нам, пусть по чуть-чуть. Она положила голову на плечо Юкиноситы и закрыла глаза. Интересно, какого они цвета под этими опущенными ресницами? Не знаю. Но застывшее тело Юкиноситы постепенно начало расслабляться, словно лёд таял. То ли оттого, что Юигахама вела себя как щенок, который просит ласки, то ли из-за ощущения её тепла. Лежащие на юбке руки, сжатые в кулаки, тоже расслабились. Юкиносита потянулась и взяла Юигахаму за руку — двумя ладонями, словно стараясь ощутить её тепло. И медленно заговорила. — Юигахама, ты спрашивала меня, чего я хочу, да?.. Но я до сих пор не совсем понимаю. В её голосе было что-то обаятельное, как у маленького ребёнка. Наверно, выражение моего лица сейчас тоже было как у маленького ребёнка. Потерявшегося на улице. Юигахама расстроенно опустила глаза. Юкиносита заметила это и мягко улыбнулась, словно стараясь утешить или подбодрить её. — Но знаешь, в своё время у меня тоже было то, чем я хочу… чем я хотела заниматься. — …То, чем ты хотела заниматься? — удивлённо переспросила Юигахама. — Работа отца, — с гордостью кивнула Юкиносита. — А… Но это же… Ну да, припоминаю. Как-то довелось слышать, что отец Юкиноситы – член префектурного собрания, в прошлом глава строительной компании. Харуно что-то подобное рассказывала. Пока я пытался вспомнить подробности, Юкиносита снова заговорила. — Да. Но раз существует моя сестра… Это было не моим решением. Всё всегда решала моя мама. Её голос немного похолодел. Юкиносита устремила взгляд вдаль, словно стараясь что-то там рассмотреть. Мы молча глядели на неё. Говорят, что когда кто-то что-то вспоминает, он смотрит вдаль. Юкиносита перевела взгляд на небо, я последовал её примеру. Кажется, я зря беспокоился о погоде. Облака, из которых валил снег, уходили. Быть может, мы даже увидим звёзды. Звёзды так далеко, что свет от них идёт десятки лет. Видя звезду, мы понятия не имеем, существует ли она сейчас. И потому они кажутся ещё прекраснее. То, что недостижимо, или то, что вот-вот исчезнет, кажется самым прекрасным на свете. И потому я не могу протянуть руки. Ведь стоит мне коснуться его, оно поблекнет и рассыплется. Я знаю, таким, как я, удержать это не суждено. Наверняка это понимает и Юкиносита, говорящая о своих желаниях в прошедшем времени. И внимательно слушающая её Юигахама. — Мама сама всё решила с самого начала. Она держала сестру на коротком поводке, а мне дала полную свободу. Я потому и тянулась за сестрой, что не знала, как поступать самой… В её негромком голосе прорезались нотки ностальгии и сожаления. А во взгляде чувствовались одиночество и печаль. — …И до сих пор не знаю… Сестра права, всё так, как она говорит. Она опустила взгляд, словно пристально изучая носки своих красивых ботинок. Мы даже не знали, что тут сказать. Юкиносита уловила наступившее неловкое молчание, подняла голову и улыбнулась. — Я впервые кому-то про это рассказала. Её улыбка просто очаровала меня. С моих пересохших губ сорвался невольный вздох.. — Так ты никому об этом не говорила? — Родителям вроде бы намекала… Она задумалась. Наверное, это случилось давно. Юкиносита, по видимому, попыталась припомнить детали разговора, но в итоге лишь покачала головой. — Пожалуй, они просто никогда не воспринимали меня всерьёз. И сказали, чтобы я ни о чём таком не волновалась… Наверно, они уже тогда решили, что семейное дело унаследует сестра. — А с Харуно ты об этом говорила? — спросила Юигахама. — …Пожалуй, нет. Грустно хмыкнула Юкиносита, задумчиво взявшись за подбородок. — Ну да, у неё же такой характер… — Это верно… Для Юкиноситы и её друга детства Хаямы Харуно не тот человек, с которым хотелось бы поговорить о будущем, любви, мечтах или надеждах. Вот будь на их месте кто-то посторонний, тогда, быть может, Харуно надела бы маску искренности и высказала бы что-нибудь вполне соответствующее нынешней культурной норме. Она могла бы не только дать совет, но и позволила бы собеседнику согласиться с ней и сумела бы сделать так, что он почувствовал бы, как ему при этом повезло. Ей это раз плюнуть. Но вот к более близким людям у неё совсем другое отношение. Мало того, что она будет высмеивать и дразнить тебя. Она ещё долго будет воспринимать тебя как удобную мишень для издевок, хотя проблема давно уже решена. Об этом в своё время рассказывал Хаято Хаяма. Наверное, и ему, и Юкиносите довелось пройти через это. Именно потому она никогда не советовалась с Харуно. Впрочем, я бы тоже не захотел обсуждать свои планы в семейном кругу. Уж не знаю, везение этоили что-то противоположное, но до сих пор мне не доводилось сталкиваться с проблемами, которые я был бы не в силах решить самостоятельно. Именно потому, когда я слышу о семейных проблемах, мне не кажется, что я могу в них разобраться. Вот если бы я вырос в семье бизнесменов, наверно, я бы мог посочувствовать Юкиносите. Но увы, моя семья – обычные служащие, так что этот разговор несколько выходит за рамки моей компетенции. Наверно, то же касается и Юигахамы. Судя по тому, как она опустила голову, она тоже не слишком хорошо всё понимает. Но Юкиносита не обратила внимания на нашу реакцию. — Думаю, я всё же должна была с ней поговорить. Даже если моим желаниям не суждено сбыться… Наверно, я просто боялась получить ответ, который поставил бы окончательную точку. И потому его не искала. В её голосе снова прорезалась ностальгия. Или сожаление о былом. Но изменить былое уже невозможно. Тем не менее, сейчас она твёрдо смотрела вперёд. А прямо перед ней были мы с Юигахамой. — Вот почему я должна начать искать ответ сейчас… Я хочу принять решение по собственной воле. Не из-за чьих то слов, но потому, что я захочу всё обдумать как следует, захочу понять… захочу сдаться. Её дыхание было легким, а на лице играла спокойная улыбка. Да, все тем же спокойным голосом Юкиносита сказала это. Что хочет сдаться. Наверно, в глубине души она уже уверена в этом. Но она не получила тому никакого подтверждения, потому думала об этом снова и снова. Пока не откроешь коробку, не узнаешь, что там. До момента наблюдения результат не определён. Всё так, но если наблюдатель заранее уверился в том, что увидит и принял это, то наблюдать уже смысла нет. Ничего от этого не изменится. — У меня только одна просьба… Я хочу попросить вас быть рядом со мной до конца. Это бы мне очень помогло. Юкиносита сжимала руками свой шарф, ее глаза были закрыты. Вряд ли ей было холодно, скорее она просто поправляла его. И с запинками, но очень бережно произнесла каждое слово, словно давая клятву перед лицом бога. — Это и есть… твой ответ? Юигахама задала вопрос, не глядя на Юкиноситу, опустив глаза. А та по-прежнему смотрела прямо на Юигахаму. — Пожалуй, но он может быть и неверным… Юкиносита натянуто улыбнулась и мягко сжала руку Юигахамы. Та подняла голову. — Тогда… На середине фразы их взгляды встретились, и Юигахама словно забыла, что хотела сказать. Я тоже потерял дар речи. И кажется, даже забыл дышать. Улыбка Юкиноситы была прекрасна. Её длинные, гладкие чёрные волосы мягко струились, подчёркивая белизну изящного лица. А её кристально чистые глаза меня просто пленили. В их взгляде не было ни страха, ни колебаний. И ни малейших признаков лжи в прозрачной синеве, которая, казалось, затягивала в себя. — Но я… я всё ещё хочу доказать всем, что на что-то способна. Думаю, это единственный для меня способ что-то по-настоящему начать. Не только в словах, но и в плотно сжатых руках, твердом взгляде, прямой спине не чувствовалось ни капли сомнения. — По-настоящему… начать… — тихо и взволнованно пробормотала Юигахама. Юкиносита кивнула. — Да. Мне надо поехать к родителям и всё с ними обсудить. — …Так вот каков твой ответ. Я не задавал вопрос. Я просто пробормотал это про себя, ни к кому не обращаясь. Но Юкиносита расслышала. Положила руки на колени и негромко заговорила. — Я не сдавалась, сколько бы времени ни прошло… Вот почему я думаю, что это мои настоящие чувства… Думаю, ошибки быть не может. И искоса посмотрела на меня. Отчасти я могу её понять. И отчасти принять сказанное ей. Если что-то не меняется, сколько бы ни прошло времени, не тускнеет, будучи заброшенным, я не против назвать это настоящим. Это не те ложные чувства, что сами собой отпадают со временем. Если что-то не исчезает, когда ты отворачиваешься, отводишь глаза, делаешь вид, что не видишь или позабыл, не будет ошибкой назвать это настоящим. Если она хочет именно этого, мне нечего сказать. Есть только одно, что меня заботит. Юкиносита должна действовать сама. И сама принимать решения. Она не должна поддаваться чужим намерениям, ожиданиям, давлению, ситуации или настроению. Даже если она что-то разрушит, это не повод жертвовать своей честью и достоинством. Я хочу услышать не то, что она скажет в ответ на чью-то просьбу, а то, что на самом деле хранится в её сердце. — Почему бы и нет? Попробуй. Кивнул я, отвечая на её взгляд, который, казалось, чуть утратил уверенность. Юкиносита с облегчением положила руку на грудь. — Хорошо, так и сделаю… Думаю, это тоже сойдёт за ответ. Молча смотревшая на неё Юигахама отвела взгляд и уткнулась им в землю. Юкиносита, словно уверившись в чём-то, медленно кивнула несколько раз. — Спасибо. Она прошептала это, когда после очередного кивка застыла с опущенной головой. И потому я не мог разглядеть выражения её лица. Боюсь, я так никогда и не узнаю, каким оно было. Да и даже если бы увидел, наверняка сразу же забыл бы. Потому что когда Юкиносита подняла лицо, оно было необыкновенно ясным. Не давая нам с Юигахамой сказать ещё что-то, она быстро поднялась со скамейки. — Пора идти. А то совсем холодно становится. И зашагала вперёд. Наверное, направлялась к выходу из парка и далее — в свою квартиру. А потом оглянулась на нас, по-прежнему стоящих на месте. Её развевающиеся волосы, трепещущая на ветру юбка, покачивающийся шарф, вся её фигура выглядели настолько прекрасными, что я сначала не решился подойти к ней. Но я ведь уже пообещал ей, что буду рядом. И потому я тоже шагнул вперёд. Надеюсь, её слова содержали настоящее, пусть даже в конце концов я пожалею об этом.
Глава 2 — Как бы она ни выглядела, Харуно Юкиносита не пьяна
Я уже бывал здесь раньше. Две многоэтажки, похожие друг на друга как близнецы. В одной из них проживает Юкиносита. Я был здесь во время школьного фестиваля, когда Юкиносита заболела и не пришла в школу. Всё это время она оставалась одна в своей квартире. Помнится, её тогда навестили только мы с Юигахамой. С тех пор я больше сюда не приходил. А вот Юигахама, похоже, приходила, и не раз. И до фестиваля, и после. Выглядело так, будто для нее это место вполне привычно. Она и сейчас совершенно спокойно вошла вместе с Юкиноситой в вестибюль через автоматические двери. А вот мне спокойствие сохранить не удалось, я невольно начал нервно озираться. Ну да, когда идёшь в дом девушки, это такие переживания… Спокойно, это всего лишь вестибюль! Но такое давление — просто кошмар какой-то. Пожалуй, и правда не стоит знакомиться с девушками в подземелье*. В пустом вестибюле царила мёртвая тишина. Будь я Басё*, подумал бы, что превращаюсь в камень. Он что, Анжело*? Единственные звуки, достигавшие моих ушей, были звуки дыхания. Почему-то они напоминали мне повторяющиеся удивленные вздохи. Автоматические двери, ведущие к лифтам, оставались закрытыми. Сквозь эти двери матового стекла под цвет стен практически невозможно было что-либо разглядеть. Юкиносита бросила на них короткий взгляд и достала из сумки ключи. Но вместо того, чтобы приложить ключ к домофону, лишь потеребила их в руке. Те коротко звякнули. Собственно, она живёт тут одна, так что причин для колебаний быть не должно. Выходит, сейчас здесь есть кто-то ещё. Не знаю, как так вышло, что Юкиносита живёт одна. И даже подвернись удобный случай, предпочёл бы не совать нос в эти дела. И не стал бы добиваться ответа. Нет, не потому, что мне неинтересно. Просто я не понимаю, как и в какой момент можно задавать подобные вопросы. Я вообще опасаюсь лезть в личные дела, больно уж велик шанс наступить на мину. По собственному опыту могу сказать, что даже случайной репликой можно глубоко ранить человека. Спросят тебя, к примеру, на собеседовании: «У вас есть девушка?», — и тебе очень больно, даже если спросивший не имел в виду ничего плохого. Так, я что, опять о себе? В общем, не хочу я в это лезть. Попытка узнать что-то неразглашаемое – это всегда риск. Впрочем, кое-что я у Юкиноситы спросить могу. То, о чём мы оба в курсе. — Она… всё ещё здесь? — …Наверно. И даже не надо называть имени. Она, Харуно Юкиносита. Та, встреча с которой ждет нас наверху. Юкиносита слабо улыбнулась, снова брякнув ключами. И наконец вставила ключ в домофон. Но не успела она его повернуть, как автоматические двери бесшумно раскрылись. — Бог мой, это же Юкино! Послышался громкий голос и звук лёгких шагов. В дверном проеме стояла Харуно Юкиносита. Падающий сзади свет чётко обрисовывал её силуэт. — Сестра… Они посмотрели друг на друга, озадаченно и растерянно. И я ещё раз убедился, что они действительно сёстры. Нет, то, что они похожи, это очевидно, и даже если не брать в расчёт мои личные предпочтения, их вполне можно назвать парой сестёр-красавиц. Просто впечатление они оставляют совсем разное, быть может, это разные типы красоты. Впрочем, в тот момент я об этом не думал. Просто смотрел, насколько же они похожи. Одинаково приоткрыли рты от удивления и синхронно моргают, глядя друг на друга, как в зеркало. Но продлилось это очень недолго. — Добро пожаловать домой! Харуно как-то необычно бодро похлопала Юкиноситу по плечу, и даже выражение её лица казалось мягче обычного. И одета она была не в строгий, как обычно, наряд, а во что-то мягкое, домашнее и пушистое. Наверно, так она обычно одевается дома. Только накинула сверху куртку и сунула ноги в туфли. Словно по принципу «и так сойдёт». Плюс к тому слегка влажные волосы и порозовевшие щёки. И взгляд не острый, как обычно, а тусклый и усталый. Юкиносита явно тоже заметила, что с сестрой что-то не то, и озадаченно нахмурилась. — …Ты что, выпила? — Ну да. Так, чуть-чуть. Харуно свела почти вместе большой и указательный пальцы, показывая это «чуть-чуть». Хотя, судя по немного заплетавшемуся языку, было ясно, что «чуть-чуть» дело явно не ограничилось. Мы с Юкиноситой и Юигахамой невольно уставились на неё. Харуно уловила возникшую неловкость и кашлянула. — Ну, если ты вернулась, это значит… — Да. Мне надо кое о чём с тобой поговорить, — перебила её Юкиносита. Без какой-либо скованности или нервозности. — Понятно, — безразлично бросила Харуно, коротко вздохнув, и посмотрела в сторону лифта. — Зайдёте? Не тут же разговаривать. — Да нет, мы домой. Мы же только проводить… — У-угу… А разве вы сами куда-то не собирались? Отреагировали мы с Юигахамой, занервничав от такого неожиданного приглашения. В конце концов, намечался разговор о делах личных, куда нам точно лезть не следует. Но Харуно, не обращая на наш ответ внимания, мягко подтолкнула Юигахаму в спину. — Да ничего, ничего. Я просто в магазин сходить собиралась. — Н-но… Юигахаме, которую продолжали мягко, но непреклонно подталкивать, было явно не по себе, но ничего поделать она не могла. Юкиносита удручённо вздохнула и двинулась следом. Харуно несколько раз подряд ткнула в кнопку вызова, что-то мурлыча себе под нос. Знаешь, лифт от этого быстрее не приедет… Более того, некоторые лифты после такого сбрасывают вызов. Она сейчас выглядела куда младше, чем обычно. Я почему-то думал, что она устойчива к алкоголю, и видеть, как её пошатывает, было весьма неожиданно. Лифт наконец подъехал, и мы вошли в кабину. От тесноты мне стало ещё неуютнее. И похоже, не только мне, потому что кроме чему-то весьма довольной Харуно все остальные не отрывали взгляд от индикатора этажа. Казалось, даже воздух тяжело давит на плечи. — Вы пили дома? — не выдержав такой атмосферы, заговорила Юигахама. — А? Нет-нет. Я пила в другом месте, а домой пришла душ принять и протрезветь… Кстати, а вам никогда не хотелось сладкого после выпивки? Харуно почему-то посмотрела на меня. — Понятия не имею… Как можно о таком говорить, если мы несовершеннолетние? Нам пить не положено… Кажется, Харуно подумала о том же, хмыкнула и кивнула. — Ясно. Ну, если бы мог пить, тогда бы понял. — Э-э… А вам не кажется, что это звучит как издевательство со стороны студентки?.. — Ой, какое милое нахальство! Харуно ухватила меня за ухо, которое и без того уже пострадало от мороза на улице. Хватит! У меня же очень чувствительные уши! А тут ещё и запах алкоголя в её дыхании, и аромат шампуня! Хватит уже! Откуда вообще в лифте такой приятный запах? — Когда хочется выпить, хочется и есть. Пробормотала она так тихо, словно ей было всё равно, услышат её или нет. Впрочем, ответить я уже всё равно не успел бы. Лифт остановился на этаже, где жила Юкиносита.* * *
Юкиносита отперла дверь и вошла, мы следом. Надо полагать, всё та же 3LDK*. Дальше гостиной я не проходил, но помню, что она очень большая. И там есть дверь в спальню. Но по сравнению с моим прошлым визитом тут что-то изменилось. От входной двери до гостиной всё аккуратно прибрано, сияет чистотой. Мебель стоит там же, где и ранее. Наверно, только Юкиносита может понять, откуда такая неуютная атмосфера. Взгляд Юкиноситы остановился на полочке возле дивана. Я посмотрел туда же и увидел что-то вроде банки с торчащими из неё макаронами. Ну да, что-то такое я видел и у Юигахамы. Кажется, это называется комнатный ароматизатор или что-то вроде того. Это не макароны, а деревянные палочки. А в банку налито нечто вроде лосьона, источник запаха. Палочки впитывают жидкость и испаряют её в воздух, добавляя аромат. Ну да, так оно и работает. Запах был цветочный. Сладкий, насыщенный, с толикой элегантности. По идее этот аромат должен успокаивать и расслаблять. Но я, напротив, чувствовал в нём что-то чужеродное. Словно сама атмосфера кричала, что здесь есть кто-то посторонний. Харуно Юкиносита, поселившись в квартире, привнесла следы своего присутствия. Вот, значит, откуда этот дискомфорт. Наверно, я подсознательно ощутил, что такой аромат нехарактерен для Юкиноситы. Надо полагать, его выбрала Харуно. С моей крайне субъективной точки зрения Юкиносите ближе что-то тонкое, прохладное, вроде мяты или лимона. По правде говоря, кажется, Юкиносите в самом деле запах был немного неприятен. Она слегка нахмурилась и пошла на кухню, настороженно поглядывая на его источник, словно кошка, на территорию которой вторглись. Надо полагать, решила сделать чай для гостей. В отличие от не слишком довольной Юкиноситы, Харуно, похоже, всё устраивало. Она вытащила из холодильника бутылку вина, подхватила бокал и весело плюхнулась на диван. Пристроила бутылку с бокалом на столике рядом и расслабленно откинулась на спинку, вытянув прикрытые лишь короткой юбкой ноги. Я так старался не глазеть на них, что мой взгляд начал метаться по сторонам. Харуно помахала рукой, привлекая моё внимание. — Что стоите, садитесь, где хотите. — Сестра, а почему ты командуешь гостями? Шокированно вздохнула вернувшаяся из кухни Юкиносита. И начала выставлять на столик принесённые чашки с чаем, на всех четверых. Посмотрев, как они расставлены, мы наконец определились, где нам сесть. Харуно потянулась к стоящему перед ней чаю, отхлебнула и удовлетворённо вздохнула. И налила себе в бокал вина. — Это вино? Вы часто его пьёте? — поинтересовалась наблюдавшая за ней с большим интересом Юигахама. — Я всё пью. И пиво, и вино, и китайское рисовое вино, и виски, и сакэ. — О-о, круто. Я всегда думала что знать так много про выпивку – это круто. — На самом деле я не так уж много знаю, — засмеялась Харуно. — Я просто выбираю магазин поприличнее, говорю продавцам, что мне нравится, и оставляю выбор на них. Вот как? А вот это действительно круто… А то ведь стоит кому заговорить об этом, его уже не заткнёшь. От студентов, уже попробовавших алкоголь и при всяком удобном случае поминающих Моризо, Мао или Дассай, аж с души воротит. Так что метод Харуно весьма разумен. Те, кто хвалится своими знаниями алкоголя, доставучи донельзя. Особенно те, кто превозносит бельгийское пиво и ругает японское. Эти симптомы особенно ярко проявляются у взрослых на втором году работы, одним словом «шанибьё». Ну почему, почему они лезут со своими объяснениями к нам, несовершеннолетним, хотя их никто не спрашивал?.. Впрочем, думаю, тут ничем не поможешь. Стремление продемонстрировать своё превосходство у них в крови. Впрочем, ничего не знать об алкоголе и в самом деле печально, вот, к примеру… — Сомелье! Это сомелье! — Не говори слова, смысла которых не понимаешь… Даже не знаю, что и сказать о подростках с никаким словарным запасом. Вроде вот этой девчонки со сверкающими глазами, Юигахамы. Впрочем, со словарным запасом у всего нынешнего молодого поколения беда. Если честно, то просто ужас. Кошмарней некуда. Надо сказать, что воздействие алкоголя не стоит недооценивать. Есть те, кто выпивает, чтобы легче было общаться, в этом смысле он полезен. Например, если ляпнешь что-то непростительно грубое, можно потом всё свалить на алкоголь. Ага, щаз. Адресат такое всё равно никогда не забудет. Как бы то ни было, из-за того, что Харуно выпила, с ней сейчас проще общаться. Потому, наверно, и Юигахама ищет, о чём бы с ней поговорить, чтобы сократить дистанцию. Харуно покатала вино в бокале, вдохнула аромат и чуть отпила. Смотрелось, надо признать, красиво. Юигахама аж охнула от восхищения. — О-о… Как круто… — …Круто? Да не то чтобы, но Харуно сама по себе крута. Хотя я всё равно не советовал бы так её хвалить… Если пить – это круто, получается, что те алкаши с выбитыми зубами, что кучкуются возле ипподрома Накаяма, тоже круты? И те, кто средь бела дня квасит в Коива или Касай, тоже? Видно, Юигахама просто не знает о подобных опустившихся типах. Потому и смотрит с обожанием на Харуно сверкающими глазами. — Это круто, правда круто, когда женщина пьёт! — Говорю тебе, лучше выбрось эти мысли из головы… Серьёзно! А то я уже начинаю за тебя волноваться! И когда поступишь в университет, выбирай компанию с умом! Пообещай своему старшему братику! Впрочем, могу понять, почему Юигахаме подобное кажется крутым. Нас всех тянет к таким вещам, потому что они дают ощущение взрослости. Алкоголь, табак, в общем то, что разрешено только взрослым. Нам хочется иметь их, чтобы легко, быстро и просто показать, что мы однозначно взрослые. Вот только когда рядом есть кто-то, кто не прочь заложить за воротник, начинаешь воспринимать всё немного иначе… Как у меня в семье, например. Когда наблюдаешь папашу, который, шатаясь и спотыкаясь, никак не может войти в дверь… Или слышишь, как он устроил стриптиз, надравшись с клиентами… Я глубоко вздохнул. И услышал такой же вздох рядом. Оказывается, Юкиносита успела уже ещё раз сходить на кухню и теперь протягивала Харуно бутылку минералки, предлагая обменять её на шампанское. — Пить – это совсем не круто. Круто уметь радоваться жизни в рамках умеренности и приличий. — Точно. Совсем как я, — хихикнула Харуно и сжала свою бутылку, отказываясь отдавать. — Собираешься продолжать? — разочарованно посмотрела на неё подбоченившаяся Юкиносита. — Бывают дни, когда хочется выпить. К тому же, алкоголь – это смазка жизни. — …Скорее, источник неприятностей. Это верно. Те, кто считают себя смазкой, как правило ни на что не годны. Попробуй, к примеру, ляпнуть на собеседовании, что ты смазка, и тебя наверняка пошлют подальше. Потому что фирме не смазка нужна, а шестерёнки! Впрочем, такие люди, вроде смазки, и правда порой попадаются. Скользкие. Ещё их можно назвать: «люди, которые делают работу в своём темпе и не обращают внимания на то, что происходит вокруг». Харуно тем временем попросту проигнорировала замечание Юкиноситы и глотнула ещё вина. — Всё в порядке, я готова тебя выслушать. — произнесла она спокойным и совсем не пьяным голосом. Юкиносита заметила такую перемену, опустила бутылку с минералкой, и слегка улыбнулась. — …Верно, ты не тот человек, который может выслушать других, когда трезв. — То-о-очно! Харуно покрутила бокал в руках и взглянула на Юкиноситу сквозь его тонкое стекло. Но даже такой золотистый фильтр ни на йоту ни смягчил остроту её взгляда. — Ну-у-у? Так что ты хотела сказать? — лёгко спросила она, стукнув тонкими пальцами по дну бокала. Негромкий красивый звон быстро растаял, словно тонкий лёд. Осталось лишь негромкое шипение пузырьков в шампанском. Мы с Юигахамой молчали – ясно было, что посторонним вмешиваться сейчас никак нельзя. И, кажется, даже затаили дыхание. Юкиносита попросила нас быть рядом с ней. Значит, остаётся лишь ждать, пока она продолжит. Мой взгляд беспокойно блуждал по комнате. Он судорожно дёрнулся в сторону, встретившись со взглядом Юкиноситы, но в конце концов остановился на её губах. Юкиносита под пристальным взглядом Харуно молчала. Слегка шевельнула губами, словно тщательно подбирая слова. Но может, это был просто вдох. Или выдох. Впрочем, колебания продолжались недолго. Её губы тронула лёгкая улыбка. И она заговорила. — Я хочу поговорить… о нашем будущем. Голос был спокоен и чёток. Негромкий, но словно отдающийся эхом по всей комнате. А может, такое ощущение создавал её взгляд. Взгляд, словно говоривший нам, что она не убегает, что готова встретить всё лицом к лицу. Взгляд, способный потрясти любого, кто его видит. Харуно не оказалась исключением и восхищённо вздохнула. — Значит, ты хочешь, чтобы и я это выслушала. — Да… Это насчёт нас с тобой и мамы. Харуно прищурилась и качнула головой. Подумала, пришла к какому-то выводу и разочарованно пожала плечами. — А, вот ты о чём… Это совсем не то, что я хотела бы слышать, — вздохнула она и перевела взгляд. — Верно? Юигахама, которой почему-то был адресован вопрос, буквально застыла под взглядом Харуно. Юкиносита шагнула вперёд, словно стараясь её заслонить. — Я всё равно хочу, чтобы ты меня выслушала. Её голос был спокоен и негромок как обычно, но в нём звучала твёрдая решимость. И эту решимость нельзя было не заметить. Харуно явно оказалась впечатлена. Она поставила бокал на стол и села прямо, словно поощряя Юкиноситу продолжать. — Я собираюсь вернуться домой. И поговорить с мамой о моём будущем… Даже если это окажется ошибкой, я не хочу потом жалеть, что не сделала этого. Юкиносита прервалась, судорожно вздохнув. Её длинные ресницы опустились, тонкие плечи вздрогнули, чёрные блестящие волосы упали на лицо. — Как минимум… я хочу высказать всё так, чтобы меня поняли. Так, как я сама хотела бы это услышать. Она отбросила волосы. На её чистом, изящно очерченном лице появилась мягкая улыбка. Я невольно затаил дыхание. Кажется, Юигахама тоже. Юкиносита была прекрасна. В её чистых голубых глазах светилась решимость, на щеках играл лёгкий румянец. Думаю, никто не смог бы возразить ей — такой, как она сейчас была. Харуно слегка вздохнула. Я бросил взгляд на неё, и у меня снова перехватило дыхание. У неё сейчас было то же выражение лица, что и у Юкиноситы. На её губах играла улыбка. Мягкая, яркая и немного холодная. — Понятно. Вот, значит, каков ответ Юкино, — негромко произнесла она. Юкиносита молча кивнула. Харуно оценивающе посмотрела на неё, немного помолчала и вздохнула. — Ну ладно. Всё-таки уже немного лучше. Она потянулась к бокалу, допила остатки вина и остановилась, рассматривая его. Понятия не имею, что она пыталась там увидеть. Я видел лишь потёки вина на стенках. — Понятно, — кивнула она, насмотревшись. — Ну, раз уж ты серьёзна, я тебе помогу. — …Поможешь? — недоверчиво взглянула на неё Юкиносита. — Да, — улыбнулась Харуно. Но на лице Юкиноситы всё ещё было недоверне. Да и на моём тоже. Насколько я знаю персону, известную как Харуно Юкиносита, её слова нельзя воспринимать в буквальном смысле. — …Что вы имеете в виду? — невольно уточнил я, хоть и понимал, что вмешиваться не стоит. — Мама так просто свои планы не меняет, так что уговаривать её придётся долго, — игриво подмигнула мне Харуно. — Когда подвернётся благоприятный момент, я замолвлю словечко. Всё верно, мама Юкиноситы не из тех, кто легко меняет своё мнение. Я с ней не говорил и не могу сказать, что знаю её, но по их с Юкиноситой разговорам, что мне довелось услышать, это вполне ясно. По собственному впечатлению могу добавить, что чужое мнение её не слишком-то интересует. Со стороны кажется, что она разговаривает с дочерью, но на деле она говорит сама с собой. Наверно, это ощутит каждый, кто заговорит с ней. Так что одной лишь Юкиносите говорить с ней бесполезно. В общем, то же упрямство, что я наблюдал у Юкиноситы, когда впервые с ней познакомился. И то же игнорирование чужого мнения, что я вижу у Харуно. Да уж, яблочко от яблони, как говорится… Короче говоря, раз уж Харуно, как старшая сестра, общается со своей матерью дольше, то и помощь её может оказаться отнюдь не лишней. — Хотя даже не знаю, выйдет ли из этого что-нибудь, — рассмеялась Харуно, подхватила бутылку и вылила остатки вина в бокал. И как на неё полагаться, а?.. Она допила вино и посмотрела на Юкиноситу уже серьёзно. — Но лучше будь готова к тому, что сюда ты ещё очень долго можешь не вернуться. — …Конечно. — А? — непонимающе отреагировала Юигахама. — Меня прислали сюда, потому что мама беспокоилась насчёт Юкино, — невесело усмехнулась Харуно. — Если она вернётся домой, так просто её уже не отпустят. Иначе говоря, Харуно послали следить за Юкиноситой. Нет, скорее, «присматривать». Всё-таки она ещё несовершеннолетняя. Если так говорит здравый смысл, значит, так оно и есть. Родители на то и родители, чтобы за детьми присматривать. — Собирай вещи. И маме позвони. Если уж ты так неожиданно решила вернуться, надо подготовиться. Ага, и бабушка часто так папаше говорила, когда он вдруг собирался к своим родителям. А потом начинала закармливать меня до отвала. Дорогая бабуля, хоть я и юн, но всё это, так или иначе, в меня не влезет… Так, хватит вспоминать про семью Хикигая. Куда важнее, что происходит в семье Юкиносита. — Да, так и сделаю, — кивнула Юкиносита, немного подумав. — И раз уж ты возвращаешься… Я останусь здесь на какое-то время, хорошо? — Квартира не моя личная, так что как хочешь. Юкиносита отреагировала без колебаний. Харуно вдруг посерьёзнела. — Спасибо. А то лениво было бы опять переезжать. Ладно, иди, собирайся. Значит, Юкиносита надолго отправляется домой. И в школу ей придётся ездить оттуда же. Мне, как парню, собраться было бы несложно, но девушки – это совсем другое дело. Шмотки, косметика, расчёски всякие, фены и прочие крайне необходимые вещи… Помню, Комачи в поездку собиралась, так багажа у неё получилось выше крыши. — Слушай! — вскинула руку Юигахама, разбирающаяся в подобных делах куда лучше меня. — Давай помогу! — Не стоит. Нет нужды утруждать себя… — Ой, да брось ты эти церемонии! Я же действительно хочу помочь! Люблю вещи собирать! — Но… Юигахама настаивала, Юкиносита застенчиво отнекивалась. И конца-краю этому противостоянию не было видно. Но только я подумал, что они так до конца жизни не договорятся, как Юигахама вдруг замолчала и понурилась. — Мне ведь больше нечем тебе помочь… Её голос упал до сдавленного шёпота. Наверно, она и сама это заметила, потому что подняла голову и бессильно улыбнулась. Юкиносита с жалостью смотрела на неё, не зная, что сказать. Мне почему-то тоже было больно на всё это смотреть. Вмешиваться, когда Юкиносита хочет самостоятельно сделать то, что решила – это не дело. Но и желание Юигахамы помочь заслуживает всяческого уважения. И что мне делать? Хоть я и не успел всё как следует обдумать, слова вырвались сами собой. — А почему бы и нет? В наши дни дармовая рабочая сила дорогого стоит. Инспекция по охране труда даже до чёрных компаний добирается. Ну да, это я мог бы сказать по любому поводу, но почему бы и нет. Важен ведь результат, а не процесс. А получилось вполне в тему. Эксплуатация, неоплачиваемая переработка, два выходных в неделю (только не думайте, что каждую неделю)… Прекрасная логика! Правда, единственный, кому понравилось, это я. Вот ведь! Юкиносита с Юигахамой посмотрели на меня с горечью. Лишь Харуно продолжала улыбаться. — Ну да, почему бы и нет? Можешь даже остаться ночевать. Ведь если Юкино уедет в родительский дом, сюда ей так просто будет уже не вернуться. Сказала она совсем как старшая сестра, куда мягче обычного, даже с каким-то оттенком печали. Ну да, когда Юкиносита уедет к родителям, Юигахаме ночевать здесь уже вряд ли светит. Этого признака грядущих перемен оказалось достаточно, чтобы на редкость неподатливая и упрямая Юкиносита, до сих пор отвергавшая помощь Юигахамы, смягчилась. Она слегка поклонилась и посмотрела на Юигахаму снизу вверх. — …Могу я попросить тебя помочь? При всей формальной безупречности просьбы розовый оттенок на щеках выдавал смущение Юкиноситы. Юигахама довольно улыбнулась и слегка хлопнула её по бедру. — Конечно! — Спасибо… То ли недолюбливая подобную фамильярность, то ли видя улыбку Юигахамы до ушей, Юкиносита быстро отвернулась и посмотрела на Харуно. — Если Юигахама останется, у нас не хватит постелей. — Одну ночь я и тут переночевать могу, — похлопала та по дивану. — Я всё равно всю ночь пить собираюсь. — Понятно… — вздохнула Юкиносита, глядя на покачивающую пустой бутылкой Харуно. — Тогда так и поступим. — Ага, — Харуно энергично встала, будто ставя точку в разговоре. — Я в магазин схожу, вам чего-нибудь нужно? Девушки покачали головами. Харуно кивнула, подхватила свою куртку и направилась к двери. Я посмотрел ей вслед, и мой взгляд упал на настенные часы. О, кстати, и мне самое время прощаться. — Ладно, я тоже пойду. А то ведь задержусь, и меня тоже припрягут помогать вещи Юкиноситы собирать. А если касаться девичьих вещей – можно влипнуть в историю, как герой Адачи Мицуру*. А совсем не повезёт — могут и ночевать оставить. Вот этого надо избежать любой ценой! А то как бы не стать похожим на Куними или Тацую*! Да если подумать, и в обычной ситуации, оказываясь в девичьей комнате, сразу ощущаешь, что ты здесь чужой, и начинаешь мандражить… Я поднялся и направился в прихожую, Юкиносита с Юигахамой вышли меня проводить. Харуно уже ушла… Вот и замечательно. А то ей всегда плевать на чувства окружающих. Не хотелось бы снова оказаться в одном лифте и испытать ту неловкость. Я не спеша натягивал ботинки, давая ей время уйти подальше. В этот момент кто-то протянул мне обувной рожок. — Спасибо. Повернув голову, я увидел странное выражение на лице Юкиноситы. Она отдала мне рожок, подвигала руками, словно не знала, куда их пристроить, и в конце концов сложила перед грудью. — Приношу извинения, что втянула тебя… Тихо сказала она, склонив голову. Я кивнул. Ведь на самом деле ничего такого не произошло. Решить полагаться на собственные силы для Юкиноситы более чем естественно. — Всё нормально. Это ведь действительно было необходимо. Боюсь, сказал я это не столько ей, сколько самому себе. Закончив обуваться, я поднялся, притопнул и протянул рожок Юкиносите. Она взяла его: — Спасибо. — Да я вообще ничего не сделал. Хочешь кого-то поблагодарить, благодари Юигахаму. Ладно, удачи со сборами. Её скромная улыбка заставила меня немного занервничать и перевести взгляд на Юигахаму. Та решительно сжала кулаки перед грудью. — Положись на меня! В уборке я мастер! Такой же, как в готовке, да? Впрочем, готовить она всё-таки немного научилась. Быть может, и во всех остальных домашних делах у неё не всё так плохо, как мне почему-то кажется. Это непросто заметить, сложно оценить, но мы все со временем мало-помалу меняемся. — Ладно, пока, — бросил я, взявшись за ручку двери и обернувшись. Юигахама помахала мне перед грудью, Юкиносита слегка двинула рукой на уровне бедра. — Ага! Увидимся, Хикки! — Будь осторожен по дороге. От такого прощания мне даже стало как-то неловко. Я коротко кивнул и быстро шагнул за порог.
* * *
В одиночестве выйдя из лифта, я обнаружил, что в вестибюле по-прежнему безлюдно и тихо. Впрочем, время уже позднее, много народу тут быть и не должно. Район жилой, да ещё и дорогой. Кому тут шляться по вечерам? Я спокойно двинулся к выходу. И вдруг увидел человека, не слишком-то вписывающегося в интерьер этого дорогого здания. Харуно Юкиносита собственной персоной. В расстёгнутой на груди пушисто-воздушной светло-розовой куртке с капюшоном. И коротких мешковатых шортах, еле прикрывающих красивые длинные ноги. Такая опасная красота резко контрастировала со строгим интерьером. Одной её одежды было достаточно, чтоб сразу привлечь внимание. Не слишком ли Харуно хитрит с такой своей демонстративной небрежностью?.. Пусть она совсем не тот человек, с которым мне хотелось бы завязать разговор, но крайне грубо было бы её проигнорировать, учитывая, что она стоит у самой двери. Да вдобавок улыбается и машет мне. — …Я думал, вы уже ушли. — А так больше похоже на свидание, правда? — шепнула Харуно, загадочно улыбаясь. — Скорее на засаду. Ну да, в обоих случаях надо ждать, но разница всё же как между Амин и Юмин*. Впрочем, если вдуматься, действия разные, но результат-то один. И то, и другое страшно до жути… Но больше всего пугает сама Харуно Юкиносита. Она зашагала вперёд, явно ни капли не сомневаясь, что я последую за ней. Хотя ближайший круглосуточный находится у станции, на которую я направляюсь, так что не стоит брать в голову… Я двинулся следом. Холодный уличный ветер резанул меня по щекам и заставил Харуно накинуть капюшон. Вдруг она, словно заметив что-то, втянула носом воздух, поморщилась и посмотрела на воротник куртки. Пока я смотрел на неё, недоумевая, что происходит, она вдруг хмыкнула, развернулась и с мрачным видом сунула руки мне под нос. Э-э… Что за?.. Тихо, успокойся… Она что, хочет, чтобы я взял её за руку? Зачем?! Ей нужны мои отпечатки пальцев? Должно быть, так. Карта Разума*! Она хочет заплатить с моего айфона! Нет! Подожди, пока придёт «Пять Звёзд»! Моё сердце яростно заколотилось, я покраснел и отвернулся. И в этот момент уловил запах табака. — А-а… Запах? — Да. Рассеянно ответила Харуно, убирая руки и снова втягивая носом воздух. Наверно, этот запах впитался в её куртку там, где она пила. Сталкивался я с таким, когда подрабатывал в одной забегаловке. Наверно, потому Харуно и полезла сразу в душ, чтобы от него избавиться. Курильщики к такому амбре привычны и не замечают его, но для некурящих эта вонь просто отвратительна. Особенно от крепкого табака, именно такая, какой пропиталась куртка Харуно. Словно в эпоху Сёва*. Девушкам бы больше подошло что-нибудь полегче, ментоловое там, ванильное или фруктовое. …Получается, пила она с мужиками. Интересно, с какими. Может, со своим парнем? Что? У неё уже и парень есть? Впрочем, она же взрослая девушка, иметь парня для неё вполне естественно. А мне от этого почему-то грустно становится. Примерно так же, как когда я слышу, что сейю из любимого аниме вышла замуж. Надеюсь, они когда-нибудь прекратят писать такую «важную информацию» в своём блоге. Больно же! Прямо хоть на пол падай. А как встанешь, снова падай и корчись. Только не думайте, что я получил тяжёлый удар! И я совсем не шокирован! Потому что, понимаете, вот! Это просто от неожиданности! Н-не потому, что у меня какие-то чувства! Опасное это дело… Услышь я такое от близкого человека, точно был бы в шоке. Например, от Комачи. Или от Комачи. Или даже от Комачи. Кажется, я ещё кого-то забыл… Наверняка Комачи! Недолгий уход от реальности помог мне немного успокоиться. Да, Комачи оказывает прекрасный успокаивающий эффект на возбужденное сердце. Стоп, я что, её с сердечными препаратами сравниваю?! Ладно, хватит об этом. Если куртка так пропиталась табачным дымом, значит, Харуно сидела там долго. И ведь наверняка потом воспользовалась каким-то средством для удаления запаха, которое всё равно не помогло. — Похоже, пили вы долго. — Ну да, — устало вздохнула Харуно. — Они всё никак меня не отпускали. Я уж думала, придётся до утра сидеть. — Понятно. Пить до утра – есть в этом что-то непристойное. Как в утреннем телешоу «Asamade nama», вот нутром чую, эротическое оно. А из-за него кажется, что и программа «С добрым утром» тоже эротическая. Честно говоря, не хочу я знать ничего такого про Харуно… Иначе Пушка Хачимана бахнет Хачиманом Еженедельным. Да тут целым салютом попахивает. Бывают сенсации, достойные такого празднования! Впрочем, мне грех жаловаться и чувствовать себя шокированным. Из-за того, что Харуно выпила, с ней сегодня куда проще общаться. В своём обычном состоянии она наверняка устроила бы настоящий допрос, чтобы докопаться до сути. А сегодня и без того довольна. Я немного притормозил, а Харуно от души потянулась. — Но хорошо, что мне удалось уйти пораньше, — облегчённо вздохнула она. — В результате смогла выслушать Юкино. — … Я смог лишь промолчать в ответ. Но Харуно это не устроило, она хмыкнула и требовательно посмотрела на меня. — Ничего такого, — помотал я головой. — Просто мне показалось, что это немного неожиданно. Харуно игриво развернулась ко мне на каблуках. — Почему-у-у? — Ну, честно говоря… Я не ожидал, что вы так внимательно её выслушаете. — О. А разве это не обычное дело? Я же её сестра, в конце концов. Она простодушно улыбнулась и, когда я уже думал, что вот сейчас она пойдёт спиной вперёд, крутанулась обратно. — Даже Хикигая выслушал бы Комачи, верно? — …Ну да. Кажется, я начинаю понимать. Разумеется, если бы речь шла обо мне и Комачи, в этом не было бы ничего странного. Выскажи Комачи просьбу, идущую от всей души, согласился бы не раздумывая. Я хмыкнул на такое сравнение. Харуно в ответ рассмеялась. — Так ведь? Если Юкино приняла решение, я поддержу её, верно оно илинет. — А не лучше ли остановить её, если она ошибается? — Она бы меня всё равно не послушала. Да и не в том дело, права она или нет. Всё равно ничего не изменится… Последние слова Харуно пробормотала совсем негромко, и я прибавил шаг, чтобы рассмотреть выражение её лица. Но расстояние между нами не изменилось, так что я с трудом различал лишь её профиль. По пешеходному мосту через шоссе мы вышли к дорожке, ведущей через парк. Оранжевые уличные фонари подсвечивали сухую траву по её сторонам. Лицо Харуно то ярко освещалось, то снова попадало в тень. Его выражение было разобрать не проще, чем размытый водой текст. Пройдя под деревьями, мы вышли на открытое место. На длинную аллею с фонтанами, проходящую по центру парка. Харуно вдруг остановилась и посмотрела на небо. Я последовал её примеру и увидел месяц, напоминающий повисший в небе лук. И пару слабо освещённых многоэтажек-близнецов под ним. Харуно развернулась ко мне. — Взрослым становишься только тогда, когда смиряешься с тем, что приходится сдаваться раз за разом. — Вот как… Взрослеешь, когда сужается твой взгляд на мир. Только ограничив возможность выбора, отбросив лишние варианты, можно более-менее точно просчитать будущее. Так что могу её понять. Да и решение Юкиноситы, пожалуй, из той же оперы. Во взгляде Харуно промелькнуло одиночество. Или оттенок печали. Быть может из-за того, что она заговорила словно о чём-то своем, давнем. — …Говорите по собственному опыту? — Хм. Это вопрос. Харуно снова засмеялась. — Я же не о себе говорю. Мы сейчас про Юкино… Никогда раньше не слышала, чтобы она высказывалась столь определённо. Хикигая, ты тоже должен о ней позаботиться. Такое чувство, что она говорит мне, чтобы я не вмешивался. Примерно как в том телефонном разговоре, когда она назвала меня добрым. Вообще-то, я и так ничего делать не собирался, уважая решимость Юкиноситы. Не намеревался вмешиваться и высказывать своё мнение. Так что я просто кивнул, соглашаясь со словами Харуно. Наверно, это и означает надеяться. И когда надеются на тебя. Раз уж Харуно Юкиносита сама это подтвердила, не стоит искать лишних проблем. — …Вы правы. Удовлетворённая моим ответом Харуно отвела руки за спину, выпятив грудь, и радостно рассмеялась. — Ха-ха-ха, кажется, я опять веду себя как сестра. — А как насчёт всегда быть хорошей старшей сестрой? — Ни за что, — полушутливо, но мгновенно отреагировала она. — Я не такая, как ты. Это ты всегда ведёшь себя как хороший старший брат. — …Естественно. Я же и есть старший брат. К чему это она? Ясен пень, я старший брат с самого рождения Комачи. Можно сказать, старший брат ветеранского уровня. Мне и думать об этом не надо, я всегда живу как старший брат. И должен сказать, горжусь этим. Харуно глянула на меня и снова расхохоталась. — Понятно. Хорошо быть старшим братом. Я бы себе тоже такого хотела. Это что, в самом деле так весело? Харуно аж ослабела от смеха и обняла меня за плечи, наваливаясь своим весом. Я ощутил её мягкую кожу и приятный аромат. — О боже… Пьяницы такие назойливые… — А я не пьяная, не пьяная. Мне хотелось избавиться от её руки, но Харуно всё не отпускала меня, неустойчиво пошатываясь. В конце концов мы прошли парк и вышли на улицу, ведущую к станции. Тут совсем рядом большой торговый центр. Он уже закрыт, но улица всё ещё ярко освещена и отнюдь не пуста. Если мы и дальше пойдём вот так, в обнимку, на нас точно начнут пялиться. К тому же тут наши пути расходятся. К круглосуточному – налево, к станции – направо. Хоть и не без труда, но мне удалось вывернуться из-под руки Харуно и отшагнуть в сторону. — Э-э-э… надеюсь, до дома сами доберётесь? — Ой, какая доброта! Просто великолепно! Настоящий джентльмен! Джентльмен! Она похлопала меня по плечу, словно намекая, что я особенно добр к девушкам… Чёрт бы её побрал. Я напрягся и изобразил недовольный вид. — Никакой я не джентльмен. Я вообще домой собираюсь. Харуно снова весело рассмеялась. — Да всё нормально. Стоило отзвучать смеху, и голос её оказался на удивление спокойным. А только что беспорядочно блуждавший по сторонам взгляд холодно упёрся в меня. — Неужели ты думаешь, что я в самом деле пьяна? Понятия не имею, сколько она выпила. Но в голосе действительно больше нет ни дрожи, ни невнятности. Это голос прежней, трезвой Харуно Юкиноситы. Прекрасный и обольстительный, способный заставить услышавшего его покорно замереть, словно кролик перед удавом. Избегая подобной судьбы, я воспользовался привычным приёмом: вздохнул и увёл взгляд в сторону. И ответил негромко и саркастично. — …Все пьяницы так говорят. — Я действительно не пьяна… Пожалуй, я просто не могу опьянеть. Её сказанные почти шёпотом слова заинтриговали меня, и я обнаружил, что снова смотрю на неё. А её взгляд был устремлён куда-то вдаль. Щёки слегка порозовели, но в глазах стоял холод. Губы сложились в подобие улыбки, вот только совсем не казалось, что она улыбается. — Сколько бы я ни пила, там, внутри, всегда есть трезвая я. Которая всегда чётко видит, в каком я состоянии. Сколько бы я ни смеялась, сколько бы ни веселилась, я всегда подсознательно чувствую, что это не я. Харуно словно описывала кого-то постороннего. Она явно говорила о себе, но настолько объективно, что невольно возникало желание найти в её словах субъективный аспект. И потому они казались словно сплетёнными из правды и лжи. Заметив, что я молча смотрю на неё, Харуно показала мне язык, явно намереваясь перевести всё в шутку. — …И потому, когда я много выпью, я блюю и отрубаюсь. — Худший вариант пьяницы… — Ага, я худшая. Харуно рассмеялась, прикрыв рот рукой, а затем зашагала прочь. Но стоило мне подумать, что теперь-то уж точно она пошла в магазин, как она остановилась и развернулась ко мне. С такого небольшого расстояния в её улыбке виделись и сочувствие, и расположение. Никогда до сих пор не видел у неё такой доброй улыбки. — А знаешь, ты похож на меня. Сделаю-ка я тебе предсказание… Ты тоже никогда не сможешь опьянеть. — Ничего подобного. Буду обычным корпоративным рабом, которого без особой охоты зовут на все положенные вечеринки. Или классной домохозяйкой, тогда буду квасить на деньги жены. Пусть это будет моим аналогом «до свидания». Я мрачно ухмыльнулся и двинулся прочь. Обернулся и увидел, что Харуно по-прежнему стоит на месте и смотрит на меня. Выглядела она куда более естественной, чем обычно. Из-за комфортной дистанции в три шага с моих губ сорвались слова, без которых вполне можно было обойтись. — …Знаете, я думаю, что вы всё-таки пьяны. На её лице появилась счастливая улыбка. Словно показалась настоящая Харуно Юкиносита. Похоже, я был прав. — Ну… — несколько озадаченно пробормотала она. — Если ты так считаешь, то ладно. Харуно прикрыла рукой вновь появившуюся улыбку и кивнула. Я тоже кивнул в ответ, увидел прощальный взмах рукой, развернулся и пошёл прочь. Под воздействием алкоголя Харуно надела новую маску. И её слова, что алкоголь – это смазка, позволяющая разговаривать свободно, есть наглая ложь. Чтобы не показывать своё настоящее «я», она намеренно выставила напоказ свой недостаток. А настоящую Харуно Юкиноситу я никогда и не знал. Если посмотреть на её противоречивое поведение или хитрые методы общения, пожалуй, её в самом деле можно назвать взрослой. Как минимум, притворяться, что не поняла того, что я ей сказал, не сдержавшись, она умеет гораздо лучше меня. Стоял уже поздний вечер, город постепенно затихал. Гасли окна, разъезжались такси от станции. Но в наступающей тишине в моей голове снова и снова звучали одни и те же слова. Ты никогда не сможешь опьянеть. Сдаётся мне, это её предсказание окажется чистой правдой.
Интерлюдия
Я люблю прибираться. Хотя не очень умею. Но всё равно люблю. Собирать перевёрнутые, разбросанные, а то и просто позабытые вещи, приводить всё в порядок. Чтобы у меня возникло чувство «вот теперь всё замечательно». Мне это нравится. Оказавшись вдвоём, мы коротко всё обсудили, потом она пошла за коробками для вещей и пакетами для мусора. А я осталась ждать. Надо сказать, комната выглядит очень чисто и аккуратно. До такой степени, что даже и мысли об уборке не возникает. Совсем не как моя. Кажется, здесь вообще нет ничего неутилитарного. Разве что кроме маленького уголка у изголовья. Только он и кажется живым. С аккуратно расставленными вещами, которые явно ей дороги. Будь то плюшевые игрушки или всякие штучки с котиками. Вся комната блестит холодными оттенками – синим, зелёным, серебристым. И только в этом уголке есть что-то девичье. Я невольно подумала, как это мило. И улыбнулась, беря в руки плюшевого панду. За игрушкой лежал пластиковый конверт. Чёрный конверт, выглядящий здесь совершенно не к месту. Он показался мне чем-то знакомым, так что я без задней мысли взяла его в руки. Приоткрыла и заглянула в щёлку. Там лежала фотография. Точно, и у меня такие конверты были. Их давали на выходе с аттракционов, когда мы ходили в парк всей семьёй. Я понимала, что мне лучше не смотреть это фото, но всё равно не удержалась и вынула. Двое на снимке были мне прекрасно знакомы. Немного напуганные, немного смешные, но определённо счастливые. Плотно зажмурившиеся, словно хотели спрятаться, но крепко-крепко держащиеся за поручень. Ну да, так я и думала, крутилась в моей голове единственная мысль. Да, я всегда старалась помочь им нормально пообщаться, но сейчас меня это совсем не радовало. Как мило. И не только само фото, но и то, как бережно она его хранит. Даже прячет. Я аккуратно пристроила конверт на прежнее место. Мне надо всё забыть. Притвориться, что я никогда его не видела. Вряд ли я смогу притвориться, что ничего не было, но в моих силах хотя бы не вспоминать. Если подумать, она во всём такая. Это фото, простое и ничем не украшенное, бережно хранится среди её сокровищ. Так же и с её чувствами: хранит самое драгоценное внутри, не пытаясь ни облечь в слова, ни выразить действиями.* * *
Быть может, мне стоит её спросить. В шутливой манере, будто поддразнивая. Сказать, что поддержу её, стану опорой. И улыбнуться. Но если я так поступлю, наверно, всё будет кончено. Она станет всё отрицать, заявит, что такое просто невозможно, а потом замолчит насовсем. Не признаваться, пропустить, проглядеть, проигнорировать. Сделать вид, что ничего не было, потом забыть и наконец потерять. Вот почему я никогда не спрошу её. Это нечестно — слышать о её чувствах. Это нечестно — говорить о чьих-то чувствах. Но это потому, что я боюсь услышать о его чувствах. И самое нечестное — обвинять её. Честно говоря, я давно уже всё поняла. Было место, куда я не могла войти. Стоя перед дверью, я чувствовала, что не должна им мешать. Мне оставалось лишь подглядывать в щёлочку и подслушивать. Честно говоря, я давно уже всё поняла. Я тоже хочу туда. Вот и всё. Вот почему… Настоящее оно или нет, я его не хочу.
Глава 3 — Комачи Хикигая вдруг начинает всё сначала
Я проснулся в холодной комнате. Сонно глянул в окно и увидел, как пробиваются лучи утреннего солнца. И как под ними мягко блестят крыши соседних домов. На сегодня обещали лёгкую облачность. Вполне соответствующую моим пока ещё не слишком ясным мыслям. Бросил взгляд на часы. Будь сегодня обычный день, я уже запаниковал бы и пулей вылетел бы из кровати. Но к счастью, в школе сегодня вступительные экзамены, а у нас выходной. Сонная голова и тяжёлые веки так и тянули покемарить ещё, так что я склонен был им уступить. Но тут в голове промелькнула мысль, которая через секунду ярко и громко отозвалась вновь. Вступительные экзамены! Сегодня же второй день экзаменов Комачи! Родители наверняка уже свалили на работу, так что я должен хотя бы проводить её! Я быстро вскочил на ноги. Я полностью проснулся, я энергичен и бодр*! Громко топая, сбежал по лестнице и влетел в гостиную. Подавил зевок и увидел, что сонная красавица Комачи собирается уходить. Моя любимая младшая сестра была уже в форме, в точности соответствующей школьным нормативам, и с любимой заколкой в волосах. Заметив меня, она приветственно вскинула руку. — Доброе утро. — Привет. Я прошлёпал к столу, на котором уже стояли мой завтрак и чашка кофе. Комачи проинспектировала содержимое своей сумки. Наверно, уже не в первый раз, хотя, судя по всему, там лежали лишь карандаши да экзаменационный лист. И слёгка похлопала по сумке, расправляя её. Легко вскинутая на плечо сумка почему-то вызвала у меня чувство грусти. Задумавшись о том, откуда оно взялось, я вспомнил, что вступительные экзамены почти уже закончились. Письменные экзамены прошли ещё вчера. Должно быть, сегодня собеседование. На которое нет никакого резона тащить учебники и справочники. В старших школах Чибы собеседование большой роли не играет. В первую очередь учитываются результаты экзаменов. А значит, всё решилось вчера. По идее, после экзаменов Комачи должна была прихватить домой листок с вопросами, чтобы проверить свои ответы. Хорошо, когда заранее знаешь свой результат. С другой стороны, зациклившись на своих ошибках, можно скверно выглядеть на собеседовании. Заволновавшись, не случилось ли чего такого, я решил уточнить у самой Комачи. — Ну и как ты? — небрежно поинтересовался я, отхлёбывая кофе. Мягко, бодро и не слишком определённо. — Хм-м… Да ничего. Даже если что не так, уже ничего не исправишь. Голос Комачи был на редкость спокоен, с лёгкой тенью улыбки. Потрясающее спокойствие. Наверно, она осталась бы столь же невозмутима, если бы ей сообщили о грядущем конце света. Прямо Сейкима-II*. Впрочем, главное, что она спокойна. Хотя нет у меня уверенности, что такое спокойствие – это хорошо. — Всё уже практически решено, — немного натянуто усмехнулась Комачи. Наверно, со временем она всё поймёт и примет. Но сейчас её спокойствие напоминало зеркальную гладь воды, которую даже небольшой ветерок способен превратить в крутые волны. А значит, надо перевести разговор на какую-нибудь нейтральную тему. Пусть даже это будет выглядеть как бегство от реальности. Уж я-то знаю, что тыкать этой реальностью человеку в лицо — не лучший вариант. — Как насчёт перекусить где-нибудь, когда всё закончится? — А? Звучит неплохо. — Правда? — Ага! Я улыбнулся. Комачи хлопнула в ладоши. А потом приложила руки к моим щекам, словно шутливо заигрывая. — Только подумать, братик собирается меня угостить! Ради такой награды Комачи приложит все свои силы! Ой, сколько же это очков Комачи! — Очень немного. И про угощение я не говорил… И так почти все деньги вчера просадил… Впрочем, если Комачи говорит, что приложит все силы, пусть даже в шутку, этот вопрос надо как-то решить. — Ну, раз уж речь о свидании с сестрёнкой, я что-нибудь придумаю, — самоуверенно фыркнул я. Лицо Комачи резко похолодело. — Не-не-не. На свидание я совершенно не хочу, честно говоря. Но если за всё заплатишь, включая транспорт, могу и потерпеть. — Стоп, стоп. Не будь такой серьёзной… И какое к чёрту терпение? Ты просто разрываешь мне сердце. Это же была просто невинная шутка старшего братика… Я же только тебе могу такое сказать, Комачи, понимаешь? — У-у-у, эта твоя сторона просто отвратительна. Донельзя раздражённый голос Комачи нанёс мне финальный удар, едва не заставив разрыдаться. Как жестоко… В том смысле, что я и охнуть не успел, а меня заставили уже не только за еду, но и за транспорт платить… И что это за выражения такие, кстати? Ты уже в том возрасте, когда хотят казаться взрослыми? О нет, Комачи всё взрослеет и взрослеет… В ответ на мой расстроенный взгляд Комачи хихикнула, поправила сумку на плече и, помахав мне мобильником, двинулась к двери. — Ладно, я позвоню, как всё закончится. — Угу. А пока ждёшь собеседования, не трать время зря, подумай, что хотела бы съесть. Так я намекнул я ей не слишком напрягаться и направился следом. И не суть важно, поняла она меня или нет. Комачи надела туфли, поочерёдно стукнула носками в пол, проверяя, удобно ли сидят, и повернулась. — …Хорошо, так и сделаю. На её губах играла спокойная, какая-то взрослая улыбка. Да, она единственный человек в мире, кто может понять меня без слов. Пусть даже это всего лишь самовнушение. Комачи приняла серьёзный вид, глубоко вздохнула и дурашливо мне отсалютовала. — Ладно, я пошла. — Ага, удачи. Она развернулась на каблуках и двинулась прочь. Я проводил её взглядом. Ну вот, теперь почитаю Табелог*, и тоже можно собираться.* * *
К полудню я добрался до станции недалеко от школы и теперь просто убивал время. Я не знал, когда Комачи освободится. Знал только, что сегодня у неё собеседование. И как только оно завершится, можно идти домой. Но вот какая она по списку – это вопрос. Да и спрашивать смысла нет, у всех учеников головы одними экзаменами забиты. Значит, остаётся только одно. Надо устроить засаду возле школы. И ждать как Амин. Или Юмин. Это будет мило. Хотя вряд ли стоит звать Комачи, прячась за деревом. Или выскакивать на неё как старшая сестра Юмы Хоси*. Совсем неприлично получится. Опять по округе слухи поползут насчёт сына Хикигая. В чёрном одеянии! Не слишком ли мы любим чёрное?.. В общем, таких слухов лучше избежать. И просто поболтаться по округе, пока Комачи не освободится. Тут же и Маринпия, и Эон, который в прошлом Джуско*, а в них и книжные лавки есть. Прикупив пару книжек, я решил убить время в Сайзерии*, что возле станции. Именно Сайзе! Туда и одному можно спокойно ходить! К тому же, эта Сайзе на втором этаже находится, окнами на улицу. Все пешеходы как на ладони. Самое то, чтобы поджидать среднеклассников с экзаменов! Пожалуй, в плане поубивать время в Чибе я просто гений... Вздрогнув от осознания такого своего таланта, я поспешил на выход. От промозглого ветра с берега по коже побежали мурашки. И так холодно, а тут ещё и ветер… Я поправил намотанный на шею шарф, натягивая его на лицо. И в этот момент краем глаза заметил кое-кого знакомого. За столиком кафе Сен-Марк, что у самого выхода из Маринпии. С убранными в хвост синеватыми волосами, которые покачивались при каждом движении их хозяйки. Я хмыкнул, глядя, как девушка с хвостом суетится вокруг маленькой девочки с такими же синеватыми волосами, но собранными в два хвостика. То утирая ей рот, то помогая высморкаться. Малышку я вспомнил сразу – Кейка Кавасаки. Значит, присматривает за ней… точно, Кава-как-её-там! Значит, эти сёстры отлично ладят, да? В отличие от других знакомых мне сестёр. Невольно засмотревшись на них, я встретился взглядом с парой глаз, которые удивлённо заморгали и широко распахнулись. Кейка ткнула в мою сторону пальцем, её губы быстро зашевелились. Боже, как мило...
Впрочем, не время сейчас пялиться на милоту Кейки, потому что Кавасаки тоже меня увидела и уставилась на меня. Мы слегка кивнули друг другу и застыли. Словно бодхисаттва Дзидзо. Того и гляди, начнут складывать к ногам подношения. Итак, настало время для викторины! Вопрос! Как поступить, если на улице повстречался с одноклассником?! Жмите на кнопку! Семь правильных ответов – победа, три ошибки – дисквалификация! Nana Maru San Batsu*! Если это кто-то, с кем ты вообще не общаешься, правильно будет его проигнорировать. Если просто знакомый – поприветствовать и разойтись. А если друг – вы и так можете в любое время встретиться и наговориться всласть, так что можно просто свалить. Чёрт возьми, кого бы ты ни встретил, правильный ответ – «свалить»! Вот сейчас бы мне и свалить, но ведь это же Кавасаки. Я задумался, какие же у нас с ней взаимоотношения и невольно остановился. И потому, наверно, даже сквозь стекло ощутил, насколько Кавасаки нервничает. Словно встретил домашнего кота на улице. Пока держишься на безопасной дистанции, всё в порядке. А если приблизишься – может и броситься. Положение безвыходное. Впору на помощь звать, как актёр Синьити Цуцуми. Эй, кто-нибудь!.. Но пока я мысленно звал на помощь AXA Direct*, выручила меня не AXA, а Кейка. Она приглашающе замахала мне рукой, радостно улыбаясь. Пригласи меня кто обычным образом, я бы как всегда сказал «приду, если получится», но этой маленькой девочке отказать не мог. Но она же несовершеннолетняя! Как бы она меня ни приглашала, без согласия её опекуна меня просто арестуют! Не знаю, получу ли я такое согласие. Я глянул на Кавасаки и увидел, что она немного недовольно говорит что-то Кейке, потом начинает утешать. Но та надулась и резко отвернулась. Кавасаки вздохнула, убрала вещи с соседнего сиденья и искоса глянула на меня. Её губы шевельнулись. Кажется, она спросила «зайдёшь?», но не уверен – она тут же отвернулась. Что ж, разрешение дано, я просто счастлив. Сейчас зайду и небрежно их поприветствую. Скажу что-нибудь типа «на дворе трава, на траве дрова».
* * *
Зайдя внутрь, я невольно вздохнул с облегчением. Потому, наверно, что здесь тепло. Но готов поклясться, что важнее оказалась засиявшая мне навстречу радостная улыбка. До невозможности обаятельная и тёплая улыбка Кейки Кавасаки. — Хаачка! — Привет, давно не виделись. Хотя нет, не так уж и давно. Как поживаешь? Мне казалось, что мы не виделись уже года два. Одолеваемый ностальгией, я потрепал Кейку по голове. Она весело засмеялась и похлопала по сиденью рядом с собой. Надо полагать, приглашает присесть. Умно, вежливо и обаятельно… Хм-м. Как бы повёл себя крутой парень? Впрочем, крутым меня никто не считает, так что я просто принял приглашение и сел. Я имею в виду, всё равно больше примоститься некуда. Точнее говоря, садиться рядом с Кавасаки как-то страшновато! Если наши плечи соприкоснутся, у меня просто сердце остановится! Стоп! Не надо меня бить и грабить! Хотя я знаю, что на самом деле Кавасаки не такая. Но вот выглядит порой и правда пугающе. И ничего тут не попишешь. Почувствовав себя в безопасности в демилитаризованной зоне возле Кейки, я заговорил. — Ну и что вы здесь делаете, а?.. Общих тем у нас нет, так что будем говорить о чём нибудь безобидном. Ну и прямо спрашивать Кавасаки, зачем она сегодня припёрлась сюда, к школе, как-то неловко. Обычно в такие дни старшеклассники по домам сидят или в Дестиниленд мотаются… Хм-м… Она что, чудачка? Впрочем, кто бы говорил – я же тоже здесь… — Мы… по магазинам ходили, потом решили передохнуть… Из её сумки выглядывал зелёный лук. Но зачем она отправилась сюда в выходной? Ни за что не поверю, что рядом с её домом нет супермаркетов… Я машинально продолжил. — Хм-м. Но почему так далеко от дома? — Потому что мы всегда здесь закупаемся. Какасаки занервничала и смущённо отвела взгляд. А сидящая рядом Кейка бодро вскинула руку. — Дисконтная калта! Она улыбнулась до ушей и продемонстрировала мне карточку с изображением собаки. А-а, это которая каждый раз гавкает, когда ты её предъявляешь? Я тепло посмотрел на Кейку. А слегка покрасневшая Кавасаки одёрнула её, заставив опустить руку. Ну да, детишки обычно любят жать на кнопки и предъявлять карточки… Кажется, в семье Кавасаки за карточки отвечает именно Кейка. Наверно, они каждый раз по магазинам идут, когда её из детского сада забирают. С другой стороны, Эоны и в других местах есть, так зачем переться именно сюда? Я недоверчиво качнул головой. — …Ну и ради Тайши тоже. Сегодня же последний день вступительных… Пробормотала Кавасаки, явно догадавшись, о чём я думаю, отвернулась и уставилась в окно. Ага, вот оно что. Ну да, я помню, что её младший брат, Тайши Кавасаки, тоже решил поступать в Соубу. Небось, так за него переживала, что аж сюда припёрлась. И как же это называется?.. — Братолюбка. Отвратительно. — Чего? Кто бы говорил. — Э-э… Она так яростно зыркнула на меня, что я невольно съёжился. Нет, я знаю, что она добрая, но порой у неё такой взгляд… Я неожиданно почувствовал, как тут действительно прохладно. Возле окна обогреватель не слишком помогает, так что холод чувствуется даже сквозь стекло. Ну вот, и разговор неприятный, и холодно, как тут успокоиться? Кажется, Кавасаки тоже было немного не по себе. Она то смотрела в окно, то переводила взгляд на меня или Кейку. Я тоже посмотрел на Кейку. Та держала свой стакан обеими руками, втягивая апельсиновый сок через трубочку. Быстро допила всё и довольно вздохнула. У Кавасаки, кстати, чашка тоже пуста. Должно быть, она просто ждала, пока Кейка допьёт. Значит, сейчас домой пойдут… В этот момент Кавасаки посмотрела на меня. — Э-э… А что насчёт тебя? Она явно подразумевала, что они собираются уходить. Значит, надо воспользоваться случаем и намекнуть, что я тоже засиживаться не собираюсь. — Да я где-нибудь перекусить собираюсь. — Понятно… Как-то устало ответила Кавасаки. Опустила взгляд на Кейку и похлопала её по спине. — Хаач… То есть братик уже уходит. Она запнулась, но тут же поправилась. Нет, когда Кейка зовёт меня «Хаачка», я не против. Но вот этот «братик» от Кавасаки как-то очень смущает… Тут кто-то дёрнул меня за рукав. — Узе уходишь? Кейка грустно смотрела на меня, не отпуская рукав. Ну вот, теперь и не встать… Прям будто ты на новой работе домой собрался, а тебя спрашивают: «Что, уже уходишь?» Кавасаки нахмурилась, словно собираясь отчитать Кейку. Я уже видел такое, когда мы шоколад делали, но всё равно же страшно… И Кейку жалко, так что надо бы вмешаться. В конце концов, работать громоотводом – это моё призвание. Нет, стоп, это уже чересчур. Или нет? — …Хотите со мной? Я думал в Сайзе заглянуть. Кавасаки ошарашенно уставилась на меня широко раскрытыми глазами. — А-а?.. М-мы не собираемся… — Так и знал. Ну да, знал. В интернете пишут, что девушки очень не любят ходить с парнями в Сайзе. Интернет большой, там всё узнать можно. Я поднялся и потрепал понурившуюся Кейку по голове. И услышал тихий голос. — …Подожди. Я повернулся и увидел слегка покрасневшую Кавасаки, уставившуюся в пол. — …Н-ну, можно ещё чаю выпить, — смущённо пробормотала она. — А? А, да. Можно. Не возражаю… Я невольно перешёл на формальные ответы и недовольно плюхнулся обратно на сиденье. Кейка весело засмеялась и прислонилась ко мне. Чёрт, такой шанс уйти профукал… Теперь придётся что-нибудь заказать. — Что будете пить? Спросил я, поднимаясь. Кавасаки пришла в себя и бросила взгляд на руки Кейки. — Э-э, ну, горячее какао… и кофе со льдом. — Замётано. Как и следовало ожидать от старшей сестры. Сначала думает о Кейке и только потом о себе. Я невольно улыбнулся и, стараясь скрыть это, поспешно направился к стойке. Быстро получил всё заказанное и притащил поднос обратно на столик. Горячее какао, кофе со льдом и кофе-латте. Ну и свежий шоколадный круассан заодно. Кейка блестящими глазами уставилась на круассан и тихо ахнула. Ещё бы, дети к сладостям неравнодушны. Я сам не так давно был ребёнком, так что прекрасно знаю, что они чувствуют. В этом плане, как говорится, я просто мастер. И потому сказал именно то, что Кейка хотела услышать. — …Хочешь? Она сверкающим взглядом посмотрела на меня. Хе-хе, сработало… Я сейчас прямо как политик, который без стыда и совести рассказывает о повышении пенсий и заботе о стариках перед выборами, набирая популярность. Только нацелен на тех, кому ещё предстоит стать взрослыми и начать голосовать. Министерство внутренних дел и коммуникаций*, вы это видите? Не догадывающаяся о моих стратегических планах и пребывающая в прекрасном настроении Кейка похлопала меня по руке. — Ага! Вот почему я люблю Хаачку! — Ладно, ладно. Только не надо меня трогать. Мы, парни, легко можем всё неправильно понять. Так что веди себя осторожнее. — Холошо! Я так буду только с Хаачкой! О нет. Это дитя уже знает слова, способные тронуть мужское сердце. Мне страшно… Когда-нибудь настанет день, когда все парни вокруг, услышав такое, будут падать к её ногам бездыханными. И Кейка навеки войдёт в историю как самый массовый убийца… А я, наверно, паду первым. Надо что-то сделать с этой террористкой ради всех живущих на Земле. Но пока я проникался важностью своей миссии, другая обладательница убийственной девичьей силы вздохнула. — Ты чему ребёнка учишь?.. Она недовольно цокнула языком, протянула руку за спиной у Кейки и дёрнула меня за рукав. Потом наклонилась ко мне и зашептала… — Я имею в виду, ну… не надо так делать. Что такое? А, понятно. Думаешь, я по заветам Хикару Гендзи хочу переманить Кейку к себе и вырастить из неё прекрасную леди? Да больше похоже, что я оказался на борту у отчаянного Колумба во время его экспедиции*. Кавасаки взглядом показала в окно на высоко стоящее солнце. — Рано ещё обедать… — А-а… Понятно. Желудки у детишек маленькие. Съедят что-нибудь, а потом обедать отказываются. Не знаю, что у них будет на обед, но проблем создавать не хочу. Короче говоря, никаких ниндзя. Но… но круассан-то уже куплен, верно? Чтобы понравиться этой маленькой девочке. И что теперь с ним делать? Ага, знаю. Я тихонько подтолкнул тарелку Кейке и зашептал ей в ухо. — …Давай поделимся. Только сестре не говори. — Ага! Не сказу! Я приложил палец к губам, Кейка ответила тем же. Ничто не сплачивает лучше, чем тайное совместное действо, особенно не слишком честное. — Я всё вижу… — с досадой вздохнула Кавасаки, недовольно глядя прямо на меня. Я посмотрел на Кейку, уплетающую свою половинку круассана. — Не стоит так её баловать. — …Д-да я же только иногда, верно? — Иногда? Да ты всегда так. — Вовсе и не всегда… Просто Кейка… особенная. И Комачи тоже. — Ничего ты не понимаешь… Её голубые глаза сверкнули куда острее обычного. Ух… боже, как похолодало! Она хочет тоже оказаться в этом списке, что ли?.. Не понимаю я девушек. С их извечным вопросом «знаешь, почему я сержусь?». Что ни ответь, всё равно окажешься неправым и виноватым. Я вздрогнул и съёжился. Кавасаки виновато опустила глаза. Помолчала и искоса глянула на меня, словно ей было непросто заговорить. — Я рада, что ты заботишься о Кейке, но надо же сдерживать себя… — Да, извини… Нет, слушай, так нечестно. То ты злишься, то замолкаешь… Я уже и не знаю, что теперь сказать… Кавасаки больше не ругалась. Я тоже молчал. Обеспокоенная наступившей тишиной Кейка подняла испачканную шоколадом физиономию и посмотрела на нас. — Не ссольтесь, холошо? — Мы и не ссоримся. Кей, ну-ка, повернись. Улыбнувшись, Кавасаки достала из сумки влажную салфетку и вытерла Кейке щёки. Успокоившаяся Кейка снова вгрызлась в круассан. Ну да, сейчас Кавасаки не злится. Когда она действительно зла, она гораздо страшнее… Помнится, когда Юкиносита с Миурой ссорились, они мне показались опаснее бандитов. Пожалуй, моё впечатление о ней сильно изменилось. Раньше мне казалось, что ей подойдут разве что дубинки, цепи и йо-йо. А теперь и сумка с зелёным луком очень даже к месту. Кстати, не думаете, что девушка кажется какой-то более близкой, когда идёт из магазина?.. Она убивает время в Сен-Марк с девчонкой, очень на неё похожей. Прямо как янмама*. Словечко-то какое древнее… А втроём, кстати, мы выглядим совсем как семья. Сюда бы минивен ещё для полноты картины. С ароматизатором в виде листа конопли на зеркале. И мангу: Наруто или Ван Пис. Бр-р, как представлю – жуть берёт. Кейка продолжала жевать круассан, всё больше перемазываясь шоколадом. Кавасаки следила за ней, подперев подбородок одной рукой и держа влажную салфетку в другой. От такой картины мне стало ещё более жутко. И я отвернулся к окну. За ним вдруг обнаружился среднеклассник в знакомой форме, шагающий по тротуару. Стало быть, собеседование заканчивается, и ученики начали расходиться по домам. Судя по всему, Кавасаки тоже это заметила, потому что глубоко вздохнула и чуть повела напряженными плечами. Я её понимаю. Когда смотрю на других поступающих, не могу не беспокоиться о Комачи. Иначе говоря, тот, что перед нами – конкурент Комачи, то есть помеха. И я не могу не думать, что неплохо было бы разделаться с ними всеми, пока ещё не поздно. И если до такого дойдёт, то начать надо с того, кто ближе всех к Комачи. Кто постоянно возле неё вертится! Да, именно с Тайши Кавасаки! А значит, пора начать собирать информацию о противнике. — Как у Тайши дела? — …Не знаю, — задумчиво качнула головой Кавасаки. Ну и ну. Она же заботливая старшая сестра, да ещё и братолюбка, она должна знать, как её младший братец сдаёт экзамены… Но Кавасаки лишь помрачнела и шмыгнула носом. — Он расстраивается, когда его об этом спрашивают. Не то, чтобы я его не понимал. Тут дело не только в переходном возрасте, дело ещё и в том, что Кавасаки – член семьи. Не хочется ему, чтобы свои лезли во что-то личное и чувствительное. К примеру, с друзьями можно спокойно посмеяться над собой в плане долгов, низкой зарплаты и тому подобного, а вот в семье об этом лучше не заговаривать. Потому что они потом начнут всерьёз выяснять, всё ли с тобой в порядке, а это больно. Получается зацикливание на неприятных мыслях вкупе с ощущением, что тебе не доверяют. И касается это всех парней и их матерей. Кавасаки по-матерински кивнула. И сказала нечто важное. — Но у него получается порядка восьмидесяти процентов. — Странно, что ты в курсе… И даже страшно. Матери всегда на шаг нас опережают. Вот откуда они знают, где дети хранят свои потайные журнальчики? То есть, братан, ты же ничего не говорил своей старшей сестре, да? И откуда тогда она об этом знает? Кавасаки смущённо отвела глаза. — Ну, то есть, это, Кей слышала… — Ага, он сказал тлиста девяносто шесть баллов. Кейка, слушающая наш разговор, гордо выпятила грудь. — Хм-м… Значит, тебе Кей сказала. Тайши ничего не сказал старшей сестре, но младшей проболтался, да? А детишки такое сразу запоминают. Потрясающе, да? Я снова посмотрел на Кавасаки, и она снова отвела глаза. Ну да, шила в мешке не утаишь, как говорится. Наверно, и у Комачи оценки похожие, судя по тому, как она вела себя утром. По собственному опыту могу сказать. Кавасаки, помнившая свой опыт поступления в Соубу, мрачно кивнула. — Угу, теперь всё зависит от неофициальной характеристики и конкурса… У неё вырвался тяжёлый вздох. Конкурс в нашей школе обычно порядка двух с половиной человек на место. По опыту могу сказать, что восемьдесят процентов оставляют некоторую надежду. Иначе говоря, Тайши сейчас на грани. — Можно, конечно, и в частную школу, но он хотел к нам… Судя по выражению лица Кавасаки, она и сама не уверена, что у него получится. Я не слишком-то осведомлён об их семейных взаимоотношениях, но сейчас она явно расстроена. И дело тут даже не в деньгах. Проваленные экзамены – это настоящее клеймо. Значит, тебе отказали. Может, это не столь чувствительно для взрослых, но в пятнадцать лет школа и семья крайне важны. Не поступить в школу и увидеть, что тебя жалеет вся семья – это невыносимо. А в случае Тайши Кавасаки добавляется ещё один фактор. О котором я и заговорил. — Ну… Он хотел поступить в государственную школу, потому что думал про следующий год, да? — Что? Следующий год? Кавасаки вопросительно посмотрела на меня, мол, «ты что, в курсе?». Как грубо. Ну да, в курсе… — Угу. Разве ты не собиралась поступать в национальный университет? Я слышал, это не так просто… хотя и не уверен, конечно. — Так ты обо мне говоришь? Кавасаки качнула головой. А Кейка повторила её жест. Они сейчас были настолько похожи, что я невольно хмыкнул. — Не-не-не. Хотя, ну, в общем, да. — Что это значит? Кавасаки раздражённо зыркнула на меня. Чёрт побери, страшно же. Очень страшно. — Ну, понимаешь, разве твой брат не мог подумать, что если он поступит к нам, у тебя будет больше возможностей? Потому и хотел обязательно поступить. Хотя не уверен. Последнее я добавил, чтобы не брать на себя слишком много ответственности. Кавасаки озадаченно поморгала, потом вдруг улыбнулась, отворачиваясь. — …Плата за старшую школу и за университет очень разная. Правда? А она много знает. Я вот совершенно не в курсе, потому что у меня и в мыслях не было за своё обучение платить… Надо было бы – посчитал бы, а так нечего время тратить. — …Но он вполне мог что-то такое подумать, — тихо пробормотала Кавасаки, покручивая пальцем трубочку в своём кофе. Смягчившись, она и меня тем самым сделала более разговорчивым. — Вот видишь? Уж я-то сестролюбов как никто другой понимаю. — Что? Какая гадость. Весёлый тон несколько замаскировал прямоту слов, поэтому Кейка тоже весело повторила «гадость». Да нет, всё верно. Я и сам знаю, что отвратителен. Не могу не согласиться, глядя на отражение довольного парня в оконном стекле.
* * *
Среднеклассников за окном становилось всё больше. Какое-то время я играл с Кейкой. Она беззаботно болтала, время от времени отвлекаясь на Кавасаки. Потом завибрировал мой мобильник. Это пришло сообщение от Комачи. Я ответил ей, что сижу в Сен-Марк. И немедленно получил ответ. Нет, не по телефону, просто услышал стук в окно. Комачи весело махала рукой за стеклом. Я тоже махнул ей, чтобы заходила. Она бодро влетела в кафе и вскинула обе руки. — Всё позади! Ура! — Ура! Ответил я тем же, и мы дали друг другу пять. Ещё не успел затихнуть звук хлопка, а Комачи уже наклонилась к Кавасаки с Кейкой. — Саки и Кейка! Привет и ура! — Ула! Комачи весело хлопнулась в ладоши с Кейкой. Потянулась к Кавасаки, но та явно занервничала… Правда, всё жесправилась с собой и тоже подняла руку. — У-ура… Лицо и уши её налились алым, голос был почти не слышен. Комачи, видя это, слегка поклонилась и отступила на пару шагов. — Чего ты шепчешь?! Давай ещё раз! Ура! — У-ура!.. Да что с ней такое? Комачи ловко хлопнулась в ладоши с отчаянно пытающейся добавить громкости Кавасаки, а та недовольно зыркнула на меня. Ну и чего зыркать… Впрочем, если подумать, я же старший брат Комачи, мне за её воспитание и отвечать. — Прошу прощения, просто она слишком взволнована. Комачи, вот, выпей и успокойся. Я протянул ей свой стакан, ожидая в ответ чего-нибудь типа «ой, как вкусно». Но Комачи лишь ухмыльнулась. — Спасибо, но это то, что братик уже пил, потому допивать за ним будет немного отвратительно. Так что я сама себе куплю, хорошо? Комачи ответила очень вежливо и даже величественно. Потом развернулась и двинулась к стойке. Кавасаки хихикнула. — К-Комачи… Ты даже не слышишь своего братика. А он так расстроен… особенно этим «немного». Просто убит… Благодаря тебе я начал переосмысливать свою жизнь… Пока я бессильно лежал на столе, Комачи принесла свой латте со льдом и уселась рядом со мной. — …Ты молодец. — Ага, я такая! Она кивнула, отхлебнула и глубоко вздохнула. Должно быть, копила этот вздох с самого собеседования. Да нет, пожалуй, с самих экзаменов. А теперь наконец расслабилась и тоже прилегла на стол. Кейка, увидев нас в одинаковых позах, заинтересованно на нас уставилась. — Вы похозы. — …Чего? Комачи недовольно поморщилась. Но Кейка не унималась. — Хаачка и Комачи похозы! Налушение копилайта? — Опять странные слова выучила…— вздохнула Кавасаки. Кейка очаровательно кивнула головой. Ну да, детишки быстро всё перенимают… Кстати, а чего Комачи так морщилась? Впрочем, сам знаю, даже спрашивать не буду. То есть, я и сам так думаю. Хорошо, что Комачи не похожа на меня. Я больше на папашу смахиваю, Комачи на маму. Общего у нас разве что цвет волос. Но вот когда Комачи расслабляется или корчит недовольную физиономию, она и правда становится на меня похожа… Комачи выпрямилась, кашлянула и слегка натянуто улыбнулась Кейке. — Хм-м. Ну, мы же всё-таки брат и сестра… Хотя она ответила так, что в голосе не слышалось ни согласия, ни смущения. Скорее уж, желание поскорее замять эту тему. Комачи передвинула стул поближе к Кейке: — Кейка и Саки тоже похожи! Ты очень похожа! Вырастешь – обязательно станешь красавицей! — Хи-хи, Комачи тозе класивая. Кажется, Кейка к таким разговорам привыкла. А Комачи лишь слегка ущипнула её за мягкую щёчку, мол, хватит уже. …Какой-то очень девичий разговор получается. Хорошо, когда девушки друг друга хвалят. И дружат. Если кто ударит одну по левой щеке, другая врежет в ответ. И это замечательно. Должно быть, на востоке девушки хвалят друг друга, мол, какая ты красивая. А на западе одна говорит «я некрасивая», другая тогда отвечает, мол, ерунда, ты на меня посмотри, я же толстая вусмерть. На юге девушка встречает свою одноклассницу из средней школы, хватает её за руку и говорит «Не может быть! Сколько же мы не виделись! Давай посидим где-нибудь!». А на севере девочка хочет влезть в разговор и говорит: «Ну да, конечно». Наверно. А ты какой будешь, Кей? Что скажешь? Я покосился на её взрослую версию, которую Комачи назвала красавицей, и заметил, что Кавасаки от смущения даже говорить не может. Ну и зря, девчонки же частенько поддразнивают. Негоже красавицам так реагировать. А семья Кавасаки – это именно красавицы. Кавасаки тем временем пришла в себя, фыркнула и покосилась на нас с Комачи. — А вы, я смотрю, как всегда отлично ладите. Быть может, она просто пыталась скрыть своё смущение, но Комачи немедленно отреагировала. — Да не, ничего подобного. — Комачи, ну почему ты всё отрицаешь? Я думал, она просто отмахнётся, но Комачи вдруг прижала руки к щекам и сладко улыбнулась. — Честно говоря, ты порой такой надоедливый. — Кх… Я потерял голос! Кажется, её шуточка сразила меня наповал. Вместо слов из горла вырывались лишь какие-то хрипы. — Нам уже пора, — сообщила Кавасаки, хмыкнув. — Мне ещё обед готовить. Солнце на улице показывало, что уже почти полдень. Наверно, и у Тайши собеседование заканчивается. Кейка надулась и мрачно вздохнула. — Что такое? — Я зду Тая. Кавасаки похлопала её по спине и что-то прошептала на ухо. Кейка сложила руки на груди и неохотно кивнула. — Ну ладно. Кавасаки быстро надела на неё пальто, перчатки, шарф и кивнула нам. — Ага, пока, — кивнул я в ответ. — Пока! Увидимся, Кейка! — Пока! Кейка помахала нам напоследок, и они с Кавасаки зашагали к станции. Я посмотрел им вслед и перевёл взгляд на Комачи. — Как насчёт тоже перекусить? Ты уже подумала, что хочешь? — Ну да, я думала, пока время убивала, убивала… — Она вдруг кивнула и расплылась в улыбке. — А потом оно умерло. Мда, шуточки у тебя… Впрочем, от такой милашки сойдёт. — Может, угорь? Угорь – это хорошо… Вымирающий вид, кто знает, сколько мы ещё сможем им угощаться. Вкусно, да ещё и ощущение премиумной еды. Ну и вымиранию заодно поспособствуем… — Ох, ну что ты за человек… Угорь не сможет упокоиться с миром, раз ты ешь его с такой целью… Кстати, а что насчёт ферм? Вроде сейчас его уже умеют разводить. Я недавно в новостях видела. Ну да, она вроде как посматривала новости, пока к собеседованию готовилась. Но не стоит быть такой наивной! — Невозможно. — Почему? — Потому что с нынешним падением рождаемости и старением населения до угря у них руки не дойдут. — Ого, социальная осведомлённость в полный рост! Комачи торжествующее хьюкнула как Кобра и ткнула в мою сторону пальцем*. Моё настроение взлетело до небес. — Если подумать, угри ещё долго не вымрут. Ведь корпоративные рабы в своём безжалостном мире как-то выживают. А их ещё меньше ценят, чем угрей. — Значит, и те, и другие вымирают? Вот именно. И те, и другие борются за выживание… Да, время от времени я заговариваю об обстановке на рынке труда Японии, демонстрируя высокий интерес к политике. Глядишь, так и подключусь к какой-нибудь выборной кампании для восемнадцатилетних. Но пока я переполнялся амбициями, на лице Комачи появилось замешательство. — Я имею в виду, угорь – это не лучший вариант. Я же недавно ела его с родителями. — Вот как?.. И почему без меня? Я ведь тоже не прочь поспособствовать их вымиранию. Впрочем, я действительно в последнее время поздно домой прихожу, ничего не попишешь. Значит, они втроём ходили, да?.. Что ж, в финансовом плане мне с родителями не тягаться. Пожалуй, о ресторанной еде лучше пока забыть. Получается, чтобы порадовать Комачи, мне надо задействовать какие-то свои сильные стороны. Что-то, что могу сделать только я! Вот только ничего на ум не приходит. Единственное, чем я могу похвастаться, так это самой милой в мире сестрой. Но Комачи обязательно надо порадовать… И что делать? Проблема… — Слушай, а может сходим куда-нибудь? Где можно как следует размяться. Например, поиграть в теннис с Тоцукой. А потом позовём его с нами поболтаться. Микун!* Ну, разве я не гений? Предложить самой милой в мире сестре пообщаться с самым милым в мире другом! Это победа, ха-ха-ха! — Ну… — поморщилась Комачи. — Понимаешь, это… Она показала пальцами крест. — В-вот как? А я думал тебя порадовать… Мне очень не хотелось отказываться от мечты поболтаться с Тоцукой, но я быстро понял, что мне просто не хватит мужества его пригласить. Так что я особо не протестовал. — Результаты ещё не объявили, — нервно помотала головой Комачи, — так что не стоит. — П-понятно… Если не хочет, то и правда не надо. Её желания надо учитывать в первую очередь. Тогда что делать?.. Комачи дёрнула меня за рукав. — Ну, понимаешь, будет лучше… если мы будем вдвоём. Это столько очков Комачи… Она отвернулась, словно скрывая порозовевшие щёки. И я невольно спросил то, о чём лучше бы помолчать. — Да я ничуть не против… Но ты уверена? Комачи серьёзно посмотрела на меня и кивнула. — Да. Ты простой, удобный и под рукой. — Как-то не тянет на комплимент… Но если Комачи хочет, так тому и быть. — И куда пойдём? В Лалапорт*? Угадал? Ведь Лалапорт, да? Там есть автоматы, которые торгуют исключительно MAX Coffee. Давай в них и купим. Должно быть, он там очень вкусный. — Да он везде одинаковый… Мрачно пробормотала Комачи. И куда только застенчивость делась? — Не надо ничего яркого, — вскинула она палец, — и не надо ничего особого. — А? Что ты имеешь в виду? Что значит даттебайо*? Комачи глубоко вздохнула и медленно выдохнула. — Пойдём домой и займёмся домашними делами! — Ч-чего?.. Не понимаю. Но… Нет, всё равно не понимаю! Словно феи Саппари вокруг танцуют*. — Сейчас закупимся и домой! Комачи быстро вскочила на ноги. — Ладно… Если она так хочет, буду рад ей угодить. Я тоже поднялся, и мы зашагали к магазинам.
* * *
Как только мы оказались дома, Комачи сразу приступила к домашним делам. Прибралась, собрала вещи в стирку и занялась обедом. Правда, вместо привычного постукивания ножей до меня доносились плеск воды и позвякивание моющейся посуды. Должно быть, Комачи решила перемыть всё, что на кухне накопилось. Не могу не отметить, что в этих делах она мастер. Я же в это время расслаблялся под котацу, поглаживая развалившегося на моих коленях любимого кота Камакуру. Выглядя, наверно, как какой-нибудь злой босс. Но видя, как суетится Комачи, не мог не подумать, что стоило бы, пожалуй, ей помочь… И это чувство росло и росло. — Тебе помочь? — Не надо, я сама. Ты только всё испортишь. — Как грубо… Я скорчился от обиды, зарываясь лицом в шерсть Камакуры. Тот недовольно зыркнул на меня. — Начнёшь помогать – всё тут перепачкаешь, — устало добавила Комачи. — Ты же ни готовить не умеешь, ни убираться. — …Хм, ну да, ты права. Я не буду помогать, потому что мне влом… Извини, золовка. — Какая ещё золовка? Я Комачи. Она выключила воду и развернулась, стягивая с себя передник. Должно быть, всё более-менее готово. — Я сама хотела прибраться, так что всё путём. Давно не прибиралась из-за экзаменов, вот и накопилось. Комачи подхватила чайник и начала готовить кофе. Растворимый, но по комнате всё равно поплыл приятный запах. Она налила две чашки, подошла и уселась напротив, протягивая одну из них мне. — …И маме из-за меня непросто пришлось. Кажется, она действительно переживала. Я отхлебнул кофе и заговорил. — Не переживай. Ты и так много для неё делаешь. — Ну… ну да, они же всё время очень заняты. Она грустно улыбнулась. Всё верно, наши родители постоянно заняты, так что ничего удивительного, что домашние дела легли на наши плечи. Когда Комачи была маленькой, всем приходилось заниматься мне. Но когда она стала постарше, я потихоньку отошёл в сторону. И ответственной за дела домашние стала Комачи. Так что мои навыки остались на уровне шестиклассника. Да непросто ей приходится… От таких мыслей у меня даже совесть проснулась. Во время экзаменов родители были заняты по-прежнему, Комачи по уши закопалась в учебники, а я дурака валял. — …Извини, я тоже должен был что-то сделать, правда? Я отхлебнул кофе, чувствуя горький привкус этих слов. Я ведь должен был что-то делать, да? Но, понимаешь, ну, если бы я накосячил, мама бы сильно рассердилась… Если бы я занялся домашними делами, мне наверняка пришлось выслушать то же, что я услышал от Комачи. И даже если бы я что-то сделал, мама осталась бы сильно недовольна тем, как это у меня получается. Ну не мастак я в уборке, в одном месте подмету, а в других не трогаю, прямо как прототип Румбы*... Вот я и решил, что чем всё портить, лучше вообще ничего не делать. Хотя перед Комачи всё равно немного неудобно. Но она лишь засмеялась в ответ. — Да ладно, ерунда. В конце концов, мне и самой нравится. — Нравится работать по дому? Комачи приложила палец к щеке, качнула головой и задумалась. — Ну… Может, мне нравится баловать братика? И мило улыбнулась. — Что? Кажется, я уже так разбалован, что расплакаться готов… Это просто чудо… Полная победа, Комачи-мама*... Про маму я хотел добавить мысленно, но не удержался и ляпнул вслух. Комачи скривилась от отвращения. — Какая гадость. Ты просто больной. — Заткнись и отвали. Кстати, ты и сама такая же. — А то! Масса очков Комачи, верно? Комачи захихикала и похлопала меня по плечу. Вообще-то, это был не комплимент, зараза… Я покосился на неё, но она лишь прикрыла глаза. Положила руку на грудь и довольно вздохнула. — Когда кого-нибудь разбалуешь, это так здорово… — Ты просто больная. Она высунула язык, подмигнула и шутливо стукнула себя по голове. Понятно, опять её шуточки… Когда мы отсмеялись, Комачи вдруг посерьёзнела и замолчала, глядя, как поверхность кофе чуть колышется в чашке. Потом её рот медленно приоткрылся: — Но мне и правда работать по дому нравится. — А? — Ну, понимаешь, когда-то ты обо мне заботился, а теперь я и сама многое могу. Я покосился на неё, но она не отрывала взгляд от чашки. Словно хотела рассмотреть что-то в её неведомых глубинах. — Если есть что-то, что даже я могу сделать, я хочу быть полезной. В её словах не было привычной наивности, да и взгляд казался каким-то более взрослым. — …И в этом нет ничего плохого. Добавила она, немного смутившись, но её лицо тут же снова приняло обычное выражение. Конечно, когда Комачи была маленькой, наверняка было что-то, что она хотела делать, но не могла. Её тогда полагалось баловать, но родители вечно оказывались заняты. А вместо них рядом был на редкость ненадёжный человек, то есть я. Но она, то жалуясь, то критикуя, всё время была со мной, а потом в какой-то момент даже начала обо мне заботиться. — Конечно, нет. Точнее, ты просто восхитительна. Да, моя младшая сестра восхитительна. Это я жалок. Комачи хихикнула и гордо выпятила грудь. — Это потому что я очень старалась! Чтобы не оказаться в беде из-за никчемного братика, я должна стать сильнее! — Вот как? Получается, я идеальный пример того, каким быть не надо. Можешь меня благодарить. Я задрал нос и погладил себя по голове. А Комачи просто кивнула. — Ну да, я благодарна тебе. — А? Такая прямота… Даже смущает… Что такое? Может, мы о разных вещах говорим? Я уставился на Комачи, а она кашлянула, отвела взгляд и с серьёзным видом заговорила. — Я собиралась сказать это, когда станут известны результаты экзаменов. Но если я пройду, я застесняюсь снова завести такой разговор, а если провалюсь, мне будет не до того. Поэтому я скажу сейчас… Комачи быстро выползла из-под котацу и села в сэйдза*. — Ч-что ты делаешь? Она сидела очень прямо и смотрела на меня. Я задрожал. Валявшийся у меня на коленях Камакура поднялся и ушел прочь, заставив меня занервничать ещё сильнее. Комачи же спокойно улыбнулась. — Спасибо. Ты очень мне помог. И низко поклонилась, коснувшись ладонями пола.
У меня перехватило дыхание и сбились все мысли. Такого я точно от неё не ожидал. Всё было настолько красиво, что я замер, очарованный. Сообразив, что сижу с разинутым ртом, я начал судорожно подыскивать слова. — …Что ты делаешь, дура? Прекрати, совсем меня засмущала. — Хе-хе, я просто хотела попробовать это сказать. Сразу столько очков Комачи… Она шутливо погладила себя по затылку, но порозовевшие щёки выдавали её с головой. Тупица, если что-то тебя так смущает, так и не надо об этом говорить. И смущать заодно и меня. А если пытаешься меня обмануть, то будь более убедительной. Хочешь скрыть смущение – ляпни что-нибудь наобум, чтоб сбить собеседника с толку. Твой братик в таких вещах понимает. Вот например так: — Никаких очков, — заговорил я. — И почему ты ведёшь себя так, словно замуж собралась? А? Я всё равно разрешения на свадьбу не дам. Потому что… потому что ты должна… Мой голос прервался. Я шмыгнул носом, тяжело дыша. До сих пор мне казалось, что ситуация под контролем, но голос охрип, а слова словно застревали на языке. Я тяжело вздохнул. В уголках глаз сначала потеплело, потом защипало. Я моргнул, по щекам сбежали капельки. — О-о… Что за вода течёт из глаз моих… Что это? Что? Откуда? Почему?.. Прикусив губу, я рефлекторно вскинул лицо к потолку, из груди вырвался судорожный вздох. Комачи ошарашенно смотрела на меня, потом хихикнула и наконец расхохоталась во весь голос. — Это слёзы. Ты прямо как робот, который впервые в жизни испытал чувства. — Это… слёзы… Это… чувства… — заговорил я голосом робота — Что за детский лепет?.. — удивлённо поинтересовалась она. Не отмочи я какую-нибудь хохмочку, разрыдался бы вовсю, без вариантов. Не потому, что мне грустно или больно. Я просто был настолько счастлив. И в то же время чувствовал облегчение. С лёгким оттенком одиночества. Только словами выразить это не мог, разве что завыть как собака. Комачи отсмеялась, смахнула проступившие на глазах слёзы, протянула руку и потрепала меня по голове. — Пойду приму ванну. Я первая моюсь, договорились? Она сказала это совершенно спокойно, но лёгкая хрипотца в голосе всё же слышалась. Чуть шмыгнув носом, Комачи поспешно встала и выскочила из комнаты, не оглядываясь. Слыша, как затихают её шаги, я вздохнул. И ещё раз, потому что нужные слова всё никак не приходили на ум. Камакура вернулся ко мне из угла комнаты и потёрся о мою спину. Как раз перед этим я подумал, к кому же он подойдет. Этот кот отлично чувствует настроение. Я подхватил его и снова пристроил на коленях. — …Не слишком ли рано она отдаляется от братика? Как думаешь, Камакура? Не слишком ли быстро она растёт? Камакура ничего не сказал, ни единого «мяу». Просто лежал и позволял себя гладить. В итоге носом шмыгнул снова я.
Последние комментарии
16 часов 8 минут назад
18 часов 24 минут назад
1 день 9 часов назад
1 день 9 часов назад
1 день 14 часов назад
1 день 18 часов назад