Кантарионская мозаика (СИ) [Мэй] (fb2) читать онлайн

========== 1. ==========

Он сидит, не шевелясь. Застыл идеальным изваянием, только слегка повел шеей, как будто это может помочь ослабить плотно сидящий кожаный ошейник.

Она входит в перезвоне колокольчиков на браслетах, в густом аромате ночных лилий, и нежные полупрозрачные ткани окутывают ее тело. Он не решается поднять на нее взгляд, на хозяйку нельзя смотреть, пока она не позволит.

Она останавливается перед ним, рассматривает, склонив голову набок. Его идеальное подтянутое тело, бронзового цвета кожа. Протянув руку, касается аккуратных рожек меж темных густых волос.

— Чего желает госпожа?

Она отдергивает руку, садится на стол и барабанит ногтями по столешнице. Он осмеливается нерешительно взглянуть на нее, искоса, боясь, что она не одобрит.

— Что-то не так, госпожа?

— Как тебя зовут?

— Как пожелает госпожа.

— Нет, я о твоем настоящем имени. Как звало тебя твое племя?

Он смущается, забывшись, смотрит на нее во все глаза, с недоумением. Это имя не звучало десятки лет. Ему почти требуется усилие, чтобы вспомнить.

— Аэрис.

— Хорошо, — она кивает. — Леди Миледана Илке васс Кантарион. Можешь называть меня Миледаной.

— Как пожелает госпожа.

— Я пожелаю, чтобы ты обращался ко мне по имени и без госпожи.

— Как… хорошо, Миледана.

С раздражением она заканчивает барабанить ударом ладони по столу.

— Что ты умеешь делать, Аэрис? Как тебя использовали предыдущие хозяева?

— Я — демон для наслаждений.

— Что еще?

Он смотрит почти испуганно. Его всегда использовали только одним способом. С тех самых пор, как на шее защелкнулся первый ошейник, Аэриса обучали только двум вещам: покорности и ублажению. Любое собственное мнение из него выбили плетьми и палками, еще давно, до первого хозяина. Даже целительные снадобья Дома наслаждений не смогли до конца залечить тонкие шрамы между лопатками.

Миледана вздыхает:

— Мой остроумный братец решил подарить мне тебя.

Аэрис кивает. Он часто бывал подарком одних благородных господ другим.

— Вот только мне такие подарки не нужны, Аэрис. Мне нравится секс с мужчинами, а не с подстилками. Но мне пригодится секретарь. Ты умеешь читать и писать, Аэрис?

— Немного, — отвечает он уклончиво. — Но у меня отличная память. Все сказания в племени мы передаем из поколения в поколение только на словах.

— Уже что-то.

Прищурившись, Миледана окидывает взглядом фигуру Аэриса. Оценивающе, цепко, и он подбирается. Это для него понятно и привычно.

— Для начала, тебе стоит одеться, — говорит Миледана. — Позаимствуем кое-что из гардероба братца, раз уж это было его идеей. И, пожалуйста, встань с колен, меня это нервирует!

С братом госпожи Аэрис познакомился на следующий день. Покорно ждал у стены, пока служанки заплетали в косы и укладывали в замысловатую прическу густые рыжие локоны Миледаны.

Без стука и предупреждения в комнату ворвался мужчина. Его волосы отливали темной медью, рубашка была густо-зеленая, а движения порывистые.

— Нет, ты не представляешь! — сходу начал он. — Этот идиот послал меня! Меня!..

Миледана посмотрела на него в зеркале и спокойно сказала:

— Очень рада. Кто — «он»?

— Баларис, этот паршивый торговец благовониями. Да он мне еще карточный долг не отдал.

— Если верить, половина Тарвентина должна тебе.

— Так и есть! Иначе как бы я мог делать своей сестренке шикарные подарки.

Слегка повернувшись, чтобы не мешать служанкам, Миледана показала рукой в сторону Аэриса.

— Познакомься, это мой брат, Лирмалис Тэн васс Кантарион. Лир, твой последний подарок.

Аэрис торопливо поклонился.

— И как он? — полюбопытствовал Лир. — Говорят, демоны хороши в постели.

— Понятия не имею. У меня достаточно игрушек, Аэрис будет секретарем.

Аэрис застыл, пытаясь уловить малейшие изменения в лице Лирмалиса. Насколько он разочарован таким поворотом? Не прикажет ли вернуть подарок в Дом наслаждений, раз он не используется по назначению?

Но Лир только лукаво улыбнулся:

— Ну, и чудненько. Ты, сестренка, никогда не ценила моих подарков, но я рад, что находишь им применение. Он пойдет с тобой во дворец?

Последнюю фразу Лир говорил, уже отвернувшись от демона и продолжая свое нетерпеливое хождение по комнате. О торговце благовониями явно уже забыл, переключившись на более интересные вещи.

— Конечно, — пожала плечами Миледана. — Хотя ты знаешь, как я не люблю эти приемы.

Аэрис успел сменить много хозяев и отточить навык понимания чужих интонаций и настроений. Он слышал, что сестра действительно сочувствует брату, а настроение Лира хоть и менялось со скоростью ветра, но ощущалось скрытое за всем раздражение.

— Встретимся там, — заявил Лир. — Я поеду вперед, верхом. Хочу еще в одну лавку заглянуть.

— Только не надо больше подарков.

Смех брата раздался уже от дверей.

Город ошарашивал. Обрушивался лавиной запахов и звуков, жаром нагретых солнцем камней и духоты, которая доползет до своего пика к полудню.

Аэрис редко выходил из дома. Лишь несколько хозяев пару раз брали его с собой, чтобы похвастаться трофеем. Он стоял среди разодетых в шелка аристократов, совершенно голый, с натертой маслом кожей и золотой цепочкой, что тянулась от ошейника к руке господина. Рабы для удовольствий всегда были дорогими, а уж демоны — тем более. Как объяснили Аэрису в Доме наслаждений, демонов слишком мало, да и не все королевства одобряют рабство таких малочисленных племен. Другие же опасались их магии.

Сжавшись в углу паланкина, среди подушек, Аэрис радовался, что хотя бы тонкая белая ткань отделяет его от Тарвентина. И все-таки поглядывал сквозь щель в разошедшихся полотнах.

Аэрис видел стены домов из известняка, украшенные мозаиками фасады, яркие ткани, обозначавшие принадлежность к гильдиям. Рябило в глазах от толпы, разодетой так пестро и ярко, как будто на праздник. Солнце слепило, и привыкший к помещениям без окон Аэрис только удивленно моргал.

Многоголосье царило такое, что можно было услышать не меньше трех-четырех языков, а над ними периодически взлетали монотонные напевы молитв с вплетаемой в них магией, от которой покалывало кончики пальцев.

Столица оглушала ароматами. Пряностей и благовоний, соленой воды и кожи, кисловатый запах пота и животных, навоза и шерсти.

Последнее навевало неприятные воспоминания, и Аэрис украдкой посмотрел на госпожу. Миледана сидела, развалившись среди подушек, и откровенно скучала. Вряд ли поездки сквозь центр города были для нее чем-то необычным.

— Я могу обратиться? — осторожно спросил Аэрис.

Она скользнула по нему взглядом и рассеянно кивнула.

— Если вы не хотите использовать меня сами, может, собираетесь отдать кому-то?

Во взгляде Миледаны промелькнуло удивление:

— Я не буду тебя продавать.

— Я имел в виду не это…

— Не волнуйся, — фыркнула Миледана. — В распоряжении моего брата столько девок и мальчиков, что ты ему не нужен. Если сам не захочешь. Лир может быть нежен.

Мимолетно Аэрис подумал, знает ли госпожа это сама, или просто так говорит? В домах благородных аристократов в спальнях творилось многое, и на это смотрели сквозь пальцы.

— А моего второго брата ты точно не заинтересуешь.

Вот это было удивительно, еще об одном родственнике Аэрис слышал впервые, в поместье его не было сегодня. Хотя кто станет рассказывать рабу? И всё же оставалась еще деталь, которую он должен выяснить.

— А вы… ты не отдашь меня собакам?

На лице Миледаны отразилось такое недоумение, что Аэрис смущенно опустил голову и пояснил:

— Демоны восстанавливаются гораздо быстрее людей, многие мои хозяева желали на это посмотреть.

— Их самих стоит отдать псам! — заявила Миледана. — Нет, Аэрис, мне нужен секретарь. Я не стану тебя наказывать, если будешь хорошо себя вести. Неповиновения я тоже не позволю.

— Разумеется, госпожа.

Он невольно повел спиной, где между лопаток еще оставались крошечные шрамы — следы того, как приучали к послушанию. Повторения Аэрис не хотел. Да и ошейник плотно охватывал шею, не давая забыть о том, где его место. Как бы ни была благосклонна Миледана, она его госпожа.

Что-то неуловимо изменилось. Аэрис ощутил это в самом воздухе, а после на улице послышались крики. Паланкин резко остановился, и Миледана в удивлении вскинула темные очерченные брови. Она выглянула на улицу, нахмурилась, но Аэрис не осмеливался подползти ближе и тоже посмотреть.

— Волнения, — сказала Миледана и повернулась к кому-то около паланкина, видимо, охране. — Нам лучше вернуться.

Но в следующий миг Миледана вскрикнула, распахнула занавесь, Аэрис не успел понять, его оглушили крики, мельтешащие на улице люди и густой запах крови — ее демон не спутал бы ни с чем.

На светлые покрывала паланкина положили мужчину, и жемчужная ткань тут же начала пропитываться кровью. Аэрис узнал Лирмалиса, его яркая зеленая рубашка потемнела, он оставался в сознании, но даже не мог ничего сказать.

— Тише, Лир, тише, — Миледана погладила брата по голове и прикрикнула быстрее двигаться домой.

Паланкин дернулся и тут же устремился прочь от криков и запахов крови и стали. Аэрис заметил, что и ножны Лира пусты — он явно защищался.

Миледана продолжала что-то ласково говорить брату, ее руки зажимали его рану светлыми покрывалами, но те мгновенно пропитывались кровью.

Аэрис мало что понимал во врачевании, его народ использовал травы и коренья, которые остались далеко на севере, где и была его родина. Но он чутко ощущал жизненную энергию, поэтому понимал, что Лир умирает. Ему осталось немного, и до поместья он не дотянет.

— Только не умирай, Лир, пожалуйста. Только не так!

В голосе Миледаны слышалось отчаянье, но глаза Лира уже закрылись, он еще дышал, но в уголке губ выступила кровь.

Аэрис посмотрел на свои руки. Считалось, ни один раб не может обладать магией. Даже из демонов она выбивалась плеткой, специальными зельями, из-за которых их неделями держали, словно животных, на соломе и холодном полу, пока их выворачивало прямо туда же, пока они дрожали от холода и боли, теряя магию.

Еще одна причина, почему демоны так дороги. Не меньше трети просто не переживали этого.

Ни одному хозяину Аэрис не показывал даже намека на то, что его магия осталась при нем. Он никогда не был сильным, у себя в племени он охотился, оставив магию шаманам. Но, как и все демоны, мог ощущать токи жизненной силы, придерживать их и балансировать на грани жизни и смерти. Это пригождалось на охоте, когда от шамана и его трав отделяло огромное расстояние.

Аэрис знал, что может помочь Лиру. По крайней мере, тот точно дотянет до лекарей. Но если Аэрис это сделает, его убьют. Демон-раб, сохранивший магию и осмелившийся ею воспользоваться — это смертник.

Но Лир ему нравился. Он не был похож на заносчивых господ, он не смотрел на него, как на раба, допустил мысль, что тот годится на что-то, кроме ублажения. И Миледана. Она была добра, она не собиралась развлекаться, смотря, как быстро затягиваются раны демона, не держала его в комнате без окон и не заставляла есть корешки, чтобы его член постоянно стоял так, что это даже больно.

Аэрис почти не знал этих людей, но они были добры к нему. Впервые с тех пор, как защелкнулся его первый ошейник, кто-то был добр к нему.

Аэрис коснулся кончиками пальцев раны Лира. Та слабо засветилась, а демон без труда увидел порванные нити жизненной энергии, осторожно повел руками скрепляя их, делая узелки и выравнивая.

Это оказалось сложнее, чем он думал. Лир действительно умирал, Аэрису удалось его задержать буквально на пороге. Он давно не использовал магию, почти забыл, как это делается. Но пальцы сами помнили, как вязать жизненную энергию, как заставлять разрозненные линии снова превращаться в единое полотно.

Когда Аэрис закончил, Лир глубоко и ровно дышал, а кровь прекратила течь. Ему требовался лекарь, который уже без труда сможет помочь. Обессилевший Аэрис почти упал в ворох подушек.

Он не позволял себе уснуть, потому что боялся, что не проснется после этого. Почти как в тумане видел Миледану, она вытирала слезы и что-то говорила брату.

Когда они приехали в поместье, Аэрис тоже шел, почти не соображая. Шел, куда вели, даже если бы это оказалась темница — или мгновенная казнь, любой воин мог стать его палачом, закон позволял делать с рабами всё что угодно. А уж с обладающими магией тем более.

Очнулся Аэрис только в комнате с затененными окнами. Он сидел в кресле, сжался в нем, забравшись с ногами. На огромной кровати лежал Лир, сейчас спящий. Рядом Миледана о чем-то вполголоса разговаривала с седовласым мужчиной, наверняка лекарем.

Аэрис мимолетно удивился, почему он еще жив, и зачем его привели именно сюда. Но госпоже лучше знать. Может, она захочет, чтобы выздоровевший брат потом сам его убил.

Распахнувшаяся дверь громко ударилась о стену, и Аэрис вздрогнул от этого звука. Он, словно молитвы жрецов, отдался где-то внутри черепной коробки, так что демон даже не сразу обратил внимания на вошедшего.

А потом понял, что это наверняка еще один брат. Черты его лица были очень похожи на Лира, только старше, острее. Глаза совсем как у Миледаны, большие яркие.

Только движениями незнакомец ничуть не походил на брата или сестру. Четкие, скупые, сейчас слишком резкие. Простой серый мундир выдавал в нем не просто воина, а тамрина, одного из элитной гвардии императора. И уж наверняка он занимал там не последнее место.

— Что случилось?

Он остановился у кровати, посмотрел на лежащего Лира, и Аэрис видел, как незнакомец едва заметно дернулся: он явно хотел бы подойти к брату, удостовериться, что с ним всё в порядке, но вместо этого сохранил лицо и перевел взгляд на сестру и лекаря. Миледана не была настолько привязана к дисциплине, поэтому радостно кинулась на шею брату:

— О, Кэр, как я рада, что ты здесь!

— Приехал, как только узнал, — он сдержанно коснулся ее плеч. — Император отпустил.

— Я не знаю, что произошло, на улице начались какие-то беспорядки.

— Да, опять мелкий бунт. Как там оказался Лир?

— Не знаю, он поехал верхом, сказал, ему надо в какую-то лавку. И в этот момент…

Кивнув, Кэр повернулся к лекарю, и тот торопливо поклонился:

— Кэрах Садал, вашего брата ранили кинжалом в живот. Он потерял много крови, просто чудо, что не умер по дороге. Но я перевязал рану и дал ему настойку опия, он проспит до утра. Ему ничего не угрожает.

— С тобой расплатятся. Свободен.

Лекарь торопливо поклонился и поспешил как можно быстрее покинуть комнату. Аэрис хотел бы последовать за ним, но раба никто не отпускал.

Кэрах Садал васс Кантарион. Теперь понятно, почему Лиру позволялись такие вольности, какие Аэрис раньше видел только для младших сыновей — он и был младшим сыном. Кэрах же оставался наследником Кантарионов, да еще явно на хорошем счету у императора.

Демону вмиг захотелось стать еще меньше и незаметнее, он постарался еще сильнее вжаться в кресло.

Наедине с сестрой (не считать же раба за человека), Кэрах позволил себе сесть на кровать Лира, всмотреться в его лицо, отвести с лица прядь темно-медных, как у него самого, волос.

— Во что ты ввязался, Лир…

— Думаешь, это не случайность? — удивилась Миледана. Она встала за спиной брата, ее ладони легли ему на плечи.

— Не знаю. Но мне не нравится, что мой брат оказался в центре очередного городского бунта. И ты была совсем рядом, тоже могла пострадать.

— Лир мог услышать, как началась потасовка и ввязаться в нее. Ты же знаешь Лира.

— Да. А еще знаю, что чудес не бывает. Как вы добрались сюда?

Если бы Аэрис помнил хоть каких-то богов, он бы начал молиться им прямо сейчас. Но даже имена родных духов путались в голове, потому что Миледана махнула рукой в его сторону:

— Лиру помог демон. Спас его.

Аэрис не успел понять, как Кэрах оказался перед ним. Его темные глаза действительно были такими, как у сестры, но взгляд куда более жестким, цепким, а меж бровей пролегла тонкая морщина.

— Встань.

Не повиноваться было невозможно, Аэрис встал бы, даже если не был рабом. Кэр рассматривал его не так, как обычно разглядывали господа. Его не интересовало тело, он задержался взглядом только на рожках и на ошейнике, скользнул взглядом по одежде, наверняка узнавая рубашку Лира.

— Откуда он?

— Лир подарил, — отозвалась Миледана. — Посчитал, что это забавно. Он мой секретарь.

Брови Кэра едва заметно приподнялись в удивлении, но больше он никак не проявил эмоций.

— Как тебя зовут?

Он задал тот же вопрос, что и Миледана в первую встречу, и это снова удивляло.

— Аэрис, господин.

— Хорошо, Аэрис. Сколько ты раб?

Он не знал. Никогда не считал:

— Много лун, господин.

— Хорошо, задам вопрос иначе. Сколько ты сменил хозяев?

— Девять, господин.

Демоны живут долго, гораздо дольше людей, и Аэрис действительно не знал, сколько прошло лет, но цифра Кэра явно впечатлила. Он оставался так же собран:

— И за это время ты сохранил свою магию? Никому не показывал?

— Сохранил, господин. Никому.

— Почему же решил показать сейчас?

Аэрис опустил голову. Он не знал, что сказать, но и врать под этим пронзительным взглядом не хотелось:

— Они были добры ко мне, господин.

Кэрах не ответил, Миледана что-то пробормотала на языке, которого Аэрис не знал. Наверняка это реви, тайный язык аристократов, специально придуманный для того, чтобы слуги и рабы их не понимали. Кэр ответил что-то резко и отрывисто.

— Я приму свою кару, господин, — Аэрис понял, что терять ему нечего и даже осмелился перебивать. — Принять смерть от благородного тамрина — это честь.

— Я не собираюсь убивать тебя.

В удивлении Аэрис вскинул голову. Кэр хмурился, но смотрел куда-то в сторону.

— Ты спас моего брата. С чего я должен тебя убивать? Только никому больше не показывай свою магию, иначе защитить тебя не смогу даже я.

========== 2. ==========

Аэрис редко общался с другими рабами или слугами. В Доме наслаждений этого никто не запрещал, но всегда под присмотром надзирателей, никаких близких знакомств — считалось, это плохо скажется на труде у хозяина.

В господских домах рабы для наслаждений тоже занимали особое место. Их не загружали другой работой и выделяли специальную комнату, где они жили, будто диковинные звери. Среди шелка, благовоний и лепестков роз — но выйти хотя бы за пределы комнаты без разрешения не позволялось.

Некоторые господа водили рабов для наслаждений за собой, то ли чтобы любоваться самим, то ли демонстрировать всем вокруг. Все-таки это показатель статуса. Аэрису в этом плане повезло: демоны в империи хоть и бывали, но оставались диковинкой, которую любили выставлять на обозрение.

Замкнутые пространства ему не нравились. Он слишком привык к простору, к небу над головой, запаху листвы, следам зверей в примятой траве. Леса всегда говорили с ним на свой манер, сотней знаков и языков. Не рабство сломило его, а замкнутые стены, в которых он оказался.

Поэтому Дом наслаждений Аэрис ненавидел. Даже его просторные комнаты казались маленькими, тесными. Демон задыхался от запахов постоянно разжигаемых благовоний, удушливого смрада похоти и сладких цветов.

Дом Кантарионов действительно был большим. Аэрис пока и не видел его особо, но когда вместе с Миледаной шел к паланкину, то заметил и огромные террасы, и узкие окна почти во всю стену. И даже уютный внутренний двор поместья, где журчала вода — неслыханное богатство!

Сменив девять хозяев, Аэрис мог понять, что новые действительно состоятельны, хотя знаки мозаичных плит под ногами, которые рассказывали об истории и статусе семейства, оставались загадочными и непонятными — Аэрис не умел их понимать. А рассказывать ему об аристократах империи никто не считал нужным.

Миледана отправила его на кухню. Сначала демон решил, его прогоняют из покоев Лирмалиса, потому что ему там не место, но Миледана только устало махнула рукой:

— Поешь у них что-нибудь. Скажи, я послала тебя.

Аэрис удивился: сама госпожа и ее старший брат остались у Лира, явно не очень желающие ужинать, и то, что она подумала о рабе, казалось странным.

Кухню Аэрис нашел не сразу. Он боялся задать вопрос сновавшим слугам, жался к стенам, как будто сейчас кто-то мог грозно его окрикнуть и спросить с раба, что он делает в одиночестве, без хозяина.

В небольшом помещении было жарко и пахло едой. Всем здесь явно заведовала высокая женщина с собранными седеющими волосами. Она лихо раздавала приказы, не стесняясь в выражениях, и постоянно проверяла что-то, булькающее в большом котле на очаге.

— Ты кто такой?

Заметив Аэриса, она грозно на него посмотрела, а он сразу опустил глаза, не зная, что ответить.

— Я от леди Миледаны.

— А, так ты ее новый раб?

Аэрис успел только кивнуть, а женщина уже усадила его у очага и вручила в руки миску с рисом и мясом.

— Наверняка голодный.

Женщина заявила, ее зовут Далассой, и на ней не было ошейника. Служанка, но Аэрис быстро понял, что заправляет на кухне именно она. И явно искренне переживает за семейство, потому что она подробно расспросила Аэриса о ранении Лира.

Демон рассказал — за исключением того момента, что он использовал магию.

Даласса причитала и качала головой, не забывая при этом продолжать готовить.

— Бедный господин, — сокрушалась она, начищая медный горшок. — С детства такой любознательный, постоянно куда-то лез, а потом сам же ранился.

Аэрис подумал, что получить кинжал в живот посреди бунта далеко не то же самое, что упасть с дерева ребенком, но промолчал. Он действительно мог чего-то не понимать и давно привык больше слушать, а не говорить.

— Ох, помню, однажды лорд Кэрах чуть ли не притащил брата на себе, а тот в крови, оба испуганные. Как я-то перетрусила! Им тогда лет по десять-двенадцать было, забрались в старый погреб, а лестница-то и рухнула. Еле вылезли. Ох, и досталось же им тогда от милорда!

Аэрис понятия не имел, чем занимается глава семьи Кантарионов, и решил, что все-таки можно спросить:

— А сейчас он где? Я не видел…

— Да как же ты его увидишь? Уже третий год как милорд умер, горячка его унесла. А леди еще раньше, она при рождении лорда Лира скончалась.

Удивившись, Аэрис даже перестал есть, хотя риса в плошке оставалось совсем чуть-чуть.

— Милорд Кэрах сейчас главный, — закивала Даласса. — Правда, его дома-то почти не бывает, постоянно на службе. Не знаю, чем они там занимаются.

Аэрис знал. Не то чтобы особенно, но один из сыновей его прошлой хозяйки тоже был тамрином. Элитная гвардия императора, они отчитывались только перед ним и подчинялись ему напрямую. Как понял Аэрис, даже военные маршалы были им не указ. Тот сын отлично пользовался положением: жестокий, безжалостный, он заявлял, что ничего ему не будет, даже если он убьет свободного человека — он же тамрин. Кто будет с ним спорить?

С кухни Даласса не отпустила. Заявила, что, если он понадобится леди Миледане, та за ним пошлет. Как подозревал Аэрис, Далассе просто был нужен собеседник, молчаливый и слушающий, кому она могла адресовать свои длинные рассуждения.

Он слушал внимательно. О том, как и чем живет этот дом. Хотя в словах Далассы было много лишнего, Аэрис с удивлением понял, что она искренне привязана к дому, где работала всю жизнь.

Она рассказала, что Миледана и Лирмалис пошли в мать, которая была очень доброй, нежной, но слишком уж хрупкой — это и свело ее в могилу при рождении последнего ребенка. Кэрах же походил на покойного лорда, достойный наследник Кантарионов.

Со слугами обращались строго, но не более, чем в других домах. Аэрис прислушивался, желая знать, за что можно получить наказание и какое, но Даласса об этом молчала. На бегавших по ее поручениям рабах тоже не было заметно следов побоев, и Аэрис невольно потер запястья.

Они зажили быстро, но он хорошо помнил, как последний хозяин приковал его и оставил на неделю без еды, давая воды ровно столько, чтобы он выжил. Это казалось ему достойным наказанием после того, как дочь пожаловалась, что раб ее не удовлетворяет. Взбалмошной девочке просто было скучно, но Аэрис обрадовался, когда его, полуживого, отдали в Дом наслаждений. И он стал ожидать нового хозяина, пока его обмазывали целебными мазями.

После очередного раба, который что-то торопливо и с ужасным акцентом рассказал Далассе, она проворно взяла поднос и поставила на него несколько блюд. Повернулась к Аэрису:

— Лорд Кэрах в своих покоях и приказал принести ужин. Чтобы именно ты. Так что вперед, нечего рассиживаться.

— А куда идти? — опешил Аэрис, когда ему сунули в руки поднос.

Он так и не понял по лицу Далассы, нормально ли, что позвали именно его. Хотя ничего удивительного не было: Кэрах наверняка захочет поговорить наедине о магии. Или… вспоминая тамрина, сына одного из хозяев, Аэрис поежился, надеясь, что его не ждет что похуже. Вдруг лорд передумал и убьет его, пока сестра не видит. Имеет право.

Он прошел через продуваемую террасу, задержался на пороге комнаты, но дверь была приветливо распахнута.

Внутри царил сумрак и пахло почему-то кожей. Кожей и табаком, Аэрис знал эти запахи, но в первый момент едва не споткнулся. Слишком непривычно после удушливых благовоний и легких цветочных духов Миледаны.

Сначала Аэрис даже не заметил, чтобы в комнате кто-то был. Сквозь окна проникала ночная прохлада, ветер трепал листья свежих цветов, стоявших на столике. Туда Аэрис неловко и пристроил поднос.

Кэр сидел в кресле, откинув голову и прикрыв глаза, как будто спал. Но стоило медному подносу стукнуться о столешницу, он открыл глаза и в упор посмотрел на Аэриса. Под пронзительным взглядом демон торопливо поклонился. Он попятился к выходу, желая не мешать господину, но его остановил властный приказ:

— Останься.

Аэрис замер. Как же он раньше не заметил, что это не просто военная выправка, это человек, который управляет домом, а среди тамринов у него наверняка есть подчиненные. Даже тот сын господина, настолько юный, что едва ли мог зваться мужчиной, хвастал, что у него как аристократа десяток людей, которые его слушают.

Покорно застыв, Аэрис боялся шевельнуться, наблюдая, как в полумраке Кэрах поковырял вилкой сначала содержимое одного блюда, потом второго. Готовила Даласса вкусно, это Аэрис уже оценил, но господин, похоже, не был голоден. В итоге он ограничился только куском сыра и запил его вином прямо из бутылки, проигнорировав кубок.

— Пошли.

Он поднялся одним движением и направился к дверям, не выпуская из рук бутылку. Аэрису оставалось только гадать, зачем он понадобился господину.

Пока они проходили по длинной галерее, Аэрис успел подумать, что, возможно, они идут в спальню, где его все-таки хотят опробовать. Раб принадлежит семье, кто бы ни был его господином.

Но они остановились в саду, Кэр уселся прямо на траву, под раскидистым кустом смоковницы. По крайней мере, Аэрис помнил, что так называли, у него на родине подобных растений не было.

— Сядь.

Аэрис покорно сел, на почтительном расстоянии. Сейчас лорд Кэрах был без серого мундира, в одной рубашке и пил вино прямо из горла. Такого демон не помнил ни у одного хозяина, те всегда очень гордились, что у них есть богатый дом, слуги и дорогая посуда. Они даже стулья не любили, предпочитая диваны.

Кэр перехватил его взгляд, слишком пристальный и удивленный, такой не полагался рабу. Аэрис торопливо опустил голову, хотя еще ощущал на себе цепкий, внимательный взгляд.

— Говори.

Аэрис совсем стушевался и выдавил:

— Мои хозяева никогда не сидели на земле. И не пили из горла.

Кэр только хмыкнул. Помолчал.

— Когда тамринов отправили на север, — сказал он, — мы спали на земле и пили кислое молоко с водой, чтобы не сдохнуть. Так что обойдусь как-нибудь.

Аэрис не удержался от удивленного косого взгляда, и Кэр правильно его истолковал:

— Похоже, знаешь, о чем я.

Он знал. Некоторые хозяева даже подумать не могли, чтобы кормить рабов тем же, что ели сами. Им давали сытный завтрак, а дальше — кислое молоко и воду, смесь отлично утоляла и голод, и жажду. И уж точно Аэрис не мог представить, чтобы кто-то из его хозяев мог спать на земле. Наверное, семья Кантарионов хоть и богатая, но не слишком знатная, и Кэрах — простой тамрин, который вынужден довольствоваться малым и терпеливо восходить по служебной лестнице.

— Мы с братом часто сбегали в окрестности города и лазили по горам. Тогда тоже спали на земле.

Аэрис не знал, почему Кэр это рассказывает. То ли мысли вслух, то ли он не так часто пил, и вино быстро развязывало язык. Но при упоминании Лира что-то проскользнуло в голосе Кэра, и он замолчал, задумчиво смотря вперед. Демону сложно было его понимать, но здесь он уловил то, что ему казалось и до этого: к младшему брату, так непохожему на него самого, Кэр привязан.

— Моя сестра хочет, чтобы ты был ее секретарем, — голос Кэра снова звучал спокойно и жестко. Таким тоном господа, не дрогнув, приказывали отдавать рабов на растерзание псам. Подобным голосом императоры отправляют на казнь, зная о невиновности. — Ты умеешь читать и писать?

— Нет, — тихо шепнул Аэрис.

— Как же собираешься служить ей?

Аэрис не знал. Ему казалось, его жизнь сейчас подвесили на волосок, который всё больше истончается, и едва исчезнет, так и его собственная жизнь прервется.

Этот человек перед ним наверняка убивал и не раз. Ему ничего не стоит прирезать раба, да еще нарушившего закон о магии. Даже дороговизна собственности его не остановит.

— Ты дрожишь, — в голосе Кэра послышалось откровенное удивление. — Испугался?

С трудом Аэрис выдавил:

— Господин вправе распоряжаться своим имуществом. Меня учили быть рабом для наслаждений. Больше я ничего не умею. Если вы сочтете, что меня надо убить, я со смирением приму смерть от ваших рук.

— Я уже сказал, что не собираюсь тебя убивать. И решений не меняю.

Голос Кэра прозвучал необыкновенно жестко.

— Я хочу знать, на что ты способен. У демонов хорошая память?

— Да, — Аэрис моргнул, не сразу понимая сменившуюся тему разговора. Но отвечая откровенно, как он привык. — Я помню наизусть все легенды моего народа. Госпожа сказала, ей это пригодится.

— О да, Миледане нужны уши и отличная память. Тогда понятно, зачем ты ей. Но если моя сестра хоть раз на тебя пожалуется, или сделаешь что-то не то, я убью тебя.

Он не шутил. Слушая, как плещется вино в бутылке, когда Кэр ее опрокидывал, Аэрис не сомневался, что стоит Миледане сказать, он убьет раба сам, даже не задумываясь.

— Как ты сохранил магию?

— Я… сам не знаю, господин. Случайность.

— Что еще ты можешь?

— Немногое. Чувствую жизненную энергию и всё. Я никогда не был сильным магом.

Кэр сощурился, мазнул взглядом по Аэрису:

— Как ты попал в рабство?

— Это было давно. В деревню пришла империя.

— Расскажи.

— Что именно желает знать господин?

Кэр пожал плечами:

— Мне мало что известно о демонах. Только о том, что вас так назвали наши церковники. Что вы живете племенами, охотитесь, разводите скот и обладаете магией, которая чувствует жизненную силу. Что-то вроде северных некромантов.

— Да, господин. Вы… хотите знать, как я жил до рабства?

— Именно.

Кэрах прислонился спиной к стволу, и его глаза сверкали не только из-за вина — Аэрис с удивлением понял, что тому действительно интересно. И сейчас, немного взъерошенный, без мундира и с любопытством в глазах Кэр действительно походил на младшего брата.

Аэрис рассказывал. О том, как они разводили скот, считали животных своими братьями, с такими же рогами, как у самих демонов. Как возносили молитвы духам предков и танцевали у костров. Как вслед за травой перегоняли стада и снимали дома из веток и кожи, чтобы вскоре поставить их на новом месте.

Аэрис говорил, как пахнет трава по весне, когда всё вокруг зацветает. Как дымными вечерами рисуют древние символы на лбу друг у друга еще горячей жертвенной кровью. Как пахнет кожей внутри теплых домов.

Кэр слушал внимательно не перебивая, чуть прикрыв глаза. Только когда вино плескалось на дне бутылки, Аэрис наконец-то спохватился, остановился, прервал рассказ, что шел уже слегка охрипшим голосом.

За всё время своего рабства он не говорил так долго — может, потому, что никто не спрашивал его о доме.

Кэрах молчал, не задавая вопросов. Аэрис тоже. Пока рядом не зашелестели кусты, пропуская леди Миледану. Она сменила платье, прошлое оказалось запачкано кровью Лира. Новое тоже было воздушным, легким и светлым, как и пристало благородной леди.

— Вот ты где, — сказала Миледана, — так и думала, что найду тебя под любимым деревом.

— Это куст. Как Лир?

— Спит.

Она небрежно потрепала по голове Аэриса, задевая пальцами рога, в этом жесте было что-то нежное, так что Аэрис замер и даже моргнул, но нет, ничего не изменилось. Это не сон.

Звеня браслетами на руках и ногах, Миледана присела рядом с братом:

— Что вы здесь делали?

— Слушали сказки. Ты знала, что демоны считают овец своими братьями?

Язык Кэраха слегка заплетался, и удивленный Аэрис уверился в том, что тот редко пьет: прошлые его хозяева даже не замечали единственную бутылку.

— Тебе уже хватит, — сказала Миледана и мягко вытащила из руки брата вино. Кэр не протестовал, позволяя Миледане отставить бутылку в сторону, в траву, и устроиться рядом.

— Утром мне надо вернуться во дворец.

— Утром? — вскинулась Миледана. — Я думала, ты останешься хоть на пару дней.

— Не могу. Император и сегодня-то отпустил только потому, что я сказал, иначе ему самому придется управляться с тамринами.

— Угрожать императору — ах, мой неразумный брат!

В голосе Миледаны не слышалось неодобрения, скорее, легкая дружеская насмешка.

— Что происходит, Кэр?

— Не знаю. Не уверен. Но будьте осторожны. Не позволяй Лиру ни во что ввязываться…

— Как будто он меня послушает!

— …и сама не выходи без охраны. Даже во дворец.

— Всё настолько плохо?

— Неурожай, голод, ты знаешь, как это бывает. Бунты становятся опасными.

Миледана нахмурилась. Возможно, она куда лучше Аэриса могла ощущать, что таится за словами брата:

— Тебя ведь не это волнует.

— Нет. Я боюсь, наша семья невольно перешла кое-кому дорогу. Это может быть опасным. Надеюсь, Лира не из-за меня ранили.

Миледана положила подбородок на плечо Кэра, накрыла его руку своей.

— С ним всё будет в порядке, Кэр.

Он кивнул, прикрыв глаза, и Аэрис внезапно почувствовал себя лишним. Он отвернулся, вслушиваясь в стрекот ночных насекомых, доносившийся с кухни перестук котелков и голоса, которыми звучал город за стенами поместья.

— Иди спать, — мягко сказала Миледана. — Я побуду сегодня с Лиром. Давай, иначе император будет не рад, что его кахъяс похож на сонную муху.

Ее брат кивнул и поднялся. Он исчез среди кустов и травы почти бесшумно, как воин, который привык растворяться во мраке и действовать быстро и незаметно. Вряд ли вино могло повлиять на отточенные годами навыки.

— Идем, — властно сказала Миледана. — С завтрашнего дня начнем делать из тебя секретаря.

Аэрис же всё смотрел вслед Кэраху, пытаясь осознать, что тот вовсе не рядовой тамрин — он кахъяс, их глава, один из приближенных императора и отчитывается только перед ним самим.

========== 3. ==========

Жизнь в поместье Кантарионов была странной, с точки зрения Аэриса, но не слишком. Он быстро уяснил иерархию, которая ничуть не отличалась от любого иного дома, где ему приходилось бывать: наверху стояли господа, следом шли слуги и ниже всех рабы.

Как секретарь, Аэрис был привилегированным рабом. Правда, никто не запрещал ему, как раньше, выходить из комнаты, а завтракал и ужинал он вместе с остальными слугами. Сначала они явно чувствовали себя скованно в присутствии демона, а кое-кто даже втихаря складывал пальцы во вроде бы защитные жесты. Но Далласа явно либо видела демонов раньше, либо просто спокойно относилась. Вслед за ней притихли и остальные.

Аэрис быстро уяснил, что именно Миледана — хозяйка дома. К ней шли слуги, она распределяла деньги и даже командовала стражей. Лира не интересовали домашние заботы, а Кэр слишком редко бывал дома. Жены у него не было, и Аэрис не знал, была ли она когда-либо.

Следующие недели Аэрис не видел Кэраха, слышал только, что господин бывал в доме, но больше беседовать с демоном не собирался. Лирмалис выздоравливал, но его Аэрис видел только пару раз в саду, где тот распинал слуг.

Зато с Миледаной Аэрис проводил большую часть дня. Она не спрашивала у него о доме или демонах — но знала достаточно. Куда больше госпожу интересовала его память и навыки.

Основную часть времени она, правда, пыталась научить Аэриса писать — не очень успешно. Он испуганно сжимался, когда она злилась, не скрывая эмоций, и однажды Миледана спросила:

— Да Бездна! Чего ты так боишься?

— Госпожа вправе наказывать раба.

— Еще как вправе. И накажу, если не будешь слушать. Но сейчас зачем? Ты не станешь от этого лучше понимать нашу письменность.

Аэрис удивился. Ему казалось само собой разумеющимся, что его будут наказывать, если что-то не выходит. Пусть даже он старается. Как говорил один из хозяев, «значит, недостаточно пытаешься».

— Расправь плечи, — приказала Миледана. — Секретарь не должен быть забитым. Ошейник секретаря — знак того, что он принадлежит определенному роду. А не то, что его можно бить, когда заблагорассудится.

— Мне… сложно к этому привыкнуть.

— Придется.

Миледана положила руки на плечи Аэриса и несильно, но настойчиво нажала, расправляя. Ее духи пахли воздушными цветами и росой.

Она вздохнула:

— Раб для удовольствий — показатель статуса. И отличная игрушка, так что люди их покупают… своеобразные. Не удивлена, что тебе не везло с хозяевами.

— А вам не нужен статус? — осторожно спросил Аэрис. И снова сжался, боясь, что за дерзость его все-таки накажут.

Миледана приподняла брови:

— Мой отец оставил достаточное состояние, чтобы я была богатой невестой. Мой брат — кахъяс, приближенный императора. Ты думаешь, мне нужно что-то еще для статуса?

Она снова уселась на место и подвинула к Аэрису буквы:

— Да и секретарь-демон — тоже отличный показатель.

Слова никак не давались Аэрису. Его народ не пользовался ничем подобным, но Миледана не сдавалась. Хотя большую часть времени она учила Аэриса вовсе не писать, а вести себя.

— Рабам не положено оружие, рабов многие считают тенями, — говорила Миледана. — А значит, ты можешь слушать и слышать многое из того, что не доступно мне. Но ты больше не раб для наслаждений.

Если с тем, чтобы не поднимать головы в присутствии господ у Аэриса проблем не возникало, то нашлись с его неспособностью задавать вопросы и вести себя непринужденно.

Первое время Миледана проводила либо с Аэрисом, либо в комнате Лира. Но когда лекари разрешили тому покидать постель, он слонялся по всему дому, явно маясь от безделья.

Однажды жарким днем Миледана сидела в саду вместе с Аэрисом. Устроившись в траве, госпожа прикрыла глаза и слушала, как Аэрис пересказывал легенду, которую Миледана зачитывала ему накануне.

— Неплохо, — сказала она наконец. — Память у тебя превосходная, но будем тренировать еще.

Тогда их и нашел Лирмалис, бесцеремонно плюхнувшись в траву и охнув от боли.

— Аккуратно, — встревоженно сказала Миледана.

— Да ерунда, лекарь говорит, скоро буду в порядке.

Он положил голову на колени сестре и с интересом посмотрел на Аэриса:

— Как успехи?

—Отличное запоминание, но с чтением и письмом придется потрудиться.

— Видишь, мой подарок все-таки пришелся к месту!

Аэрис покорно сидел, опустив голову. То, что его обсуждали, будто покупку вазы или нового стола — это было привычно и понятно.

— Завтра я пойду с тобой в церковь! — заявил Лир сестре.

— Лекарь позволит?

— Сказал, если не верхом, то можно. Кажется, я его достал.

В последних словах мелькнуло что-то вроде смущения, Миледана улыбнулась и взъерошила волосы брата. Аэрис не знал, на сколько он младше, но сейчас, в ярком солнечном свете, бледный Лир казался совсем юным. Хотя Аэрис очень плохо различал человеческий возраст.

В церковь Миледана ходила по вечерам, несколько раз в неделю. Аэрис понятия не имел, как выглядят местные храмы и уж тем более, что внутри — он знал, что как демон считается воплощением тьмы, иноземной магии, противной местным богам.

Один из хозяев Аэриса был крайне набожным человеком. Что не помешало ему подарить демона для наслаждений своей дочери: Аэрис должен был подготовить ее к замужеству с каким-то важным вельможей.

Он выполнял свои обязанности, но каждое утро к нему приходил специальный слуга и «освящал его от тьмы», как это называл сам хозяин: Аэрис хотел чихать от горького дыма пучка трав, которым его окуривали, но терпел.

Тогда он и узнал, что демоны — воплощение тьмы. «Ваши кровавые обряды противны богам». Та хозяйская дочка тоже с интересом спрашивала:

— А правда, что вы, демоны, приносите в жертву людей?

Она закрывала рот ладошкой, когда Аэрис кивал, а он не мог понять, что такого страшного в жертвах. Кровь всё равно проливается, а так она не уходит бессмысленно, а отдается духам, которые тоже хотят есть. Видимо, местные боги так не делали.

— Кэр прислал записку, — посерьезнел Лирмалис. Он даже нахмурился. — Он обеспокоен.

— Кэр?

— Ты же знаешь брата! Он никогда не скажет и не напишет прямо, но я слишком хорошо его знаю.

Миледана не возражала. Она только серьезно спросила:

— Чем обеспокоен?

— Не знаю. Он не стал писать, уточнил только, что до императорского приема домой не приедет.

— Почему не написал мне или просто в дом?

— Думаю, хотел, чтобы я прочитал. И увидел то, что между строк.

— Если что-то беспокоит его, то будет беспокоить и нас.

Лир фыркнул:

— Может, император опять стал слишком часто звать его на ужин и советоваться? Маршалы этого страсть как не любят.

— Они командуют армией.

— А Кэр — тамринами. Армия — куча сброда, а тамрины верны только Кэру и императору.

— В этом и может быть проблема, — пробормотала Миледана.

Поднявшись, Лирмалис снова едва заметно поморщился, но ничего не сказал. Он с интересом уставился на Аэриса.

— Посмотри на меня.

С разрешения господина Аэрис поднял глаза и увидел, что в глазах Лира не только любопытство. Было в них что-то более серьезное, острое, напоминавшее о его старшем брате.

— Демоны могут лечить. Ты спас меня. Спасибо.

Никто никогда не благодарил Аэриса, и он только растерянно кивнул. Но следующий вопрос внимательно смотрящего Лира поставил его в тупик:

— Ты умеешь лечить. А умеешь убивать магией?

Аэрис действительно растерялся. Рядом шевельнулась Миледана, она явно хотела что-то сказать, но Лир остановил сестру жестом руки. Он смотрел на демона, не отрываясь.

— Говори.

— Я никогда не пробовал.

— Как работает твоя магия?

— Я… я вижу жизненные нити. Могу их удержать. Мое племя делает так на охоте, когда нужно добраться до шаманов.

— Твое племя может и убивать, насылать проклятия. Церковники не просто так считают вас тьмой. Почему ты никогда не пробовал? Даже когда пытали?

Аэрис не мог выдержать этого прямого внимательного взгляда. Ощущение было такое, будто что-то щекотало его по всей поверхности кожи. Опустив глаза, Аэрис мелко задрожал:

— Я видел однажды, что случилось с рабом, который применил не до конца погасшую магию. И в этом не было смысла. Куда мне бежать? В Доме наслаждений нас достаточно наказывали. Я знаю, что это такое.

— Как ты сохранил магию?

— Я… не знаю. Она просто всегда была со мной. У меня небольшие способности.

— Но ты смог спасти меня. Снимай рубашку.

Аэрису не пришло в голову спорить или удивляться. Он покорно стянул ткань рубашки.

— Повернись спиной.

Он не знал, что хочет увидеть Лир кроме застарелых шрамов, которые не в силах излечить даже тело демона.

— Я слышала, это специальная мазь, — негромко сказала Миледана. — Для особых наказаний. Ею смазывают кнуты, чтобы даже у демонов остались шрамы. Лир, я и так знала, что они есть…

— За что тебя наказали? — спросил Лир.

— Неподчинение, — выдохнул Аэрис.

Лучше бы его раздели и отымели на глазах у всех слуг. Отдали собакам. И то он не ощущал бы себя так погано: как будто кто-то запустил руку ему во внутренности, хорошенько перебрал их, сдернул кожу, оставив тушку высушиваться на солнце.

— Хорошо. Одевайся.

Аэрису всё еще казалось, что в жаркий день по его коже прошлись прохладными ладонями. Кожа покрылась мурашками, и Аэрис даже не сразу смог натянуть рубаху, так дрожали его пальцы.

Он слышал о таком: многие аристократы империи владели собственной магией, способностью заставлять говорить правду. Аэрис слышал, как слуги в одном доме говорили, будто господин воздействовал так на одного из них.

Повернувшись, Аэрис увидел, что Лирмалис побледнел еще больше, под его глазами отчетливо выделялись тени, на лбу выступила испарина. Закрыв глаза, он привалился к сестре, и Миледана гладила его по волосам, тихо приговаривая:

— Ну что ты, Лир, зачем, ты же еще не оправился от раны.

— Зато знаю, что он не врет. Правда даже не думал, чтобы убивать магией. Не знаю, может ли.

Последние слова Лира сливались в невнятный шепот. Он поднял голову, устало посмотрел на Миледану:

— Почему Кэр его не проверил?

— Потому что слишком испугался за тебя, дурня! И ты у нас знаток демонов.

Лир еще что-то проворчал, но потом вздохнул:

— Помоги добраться до комнаты.

В церковь Лир все-таки с сестрой не поехал. Но на прием в императорский дворец через несколько дней они отправились все вместе. С Аэрисом, секретарем леди Миледаны.

========== 4. ==========

Миледана сразу говорила, что на прием к императору Аэрис поедет вместе с ней, но демон старался до последнего об этом не думать. Когда же в закатных лучах он вышел вместе с леди во двор, то внезапно понял, что всё происходящее неизбежно.

Несколько пар крепких носильщиков уже ожидали вместе с воинами, наверняка все они имели знаки отличия Кантарионов, но Аэрис понятия не имел, как те должны выглядеть. Зато застыл, рассматривая золотистые кисточки и шелковую расшитую ткань, под крышей были привязаны колокольчики, тихонько перезванивающие на ветру.

Тот же паланкин, в котором Аэрис ехал однажды, но тогда он толком не поднимал головы, да и закатное солнце не очерчивало так удачно.

— Нравится? — улыбнулась Миледана.

Она надела светло-голубое платье, свободное, богато украшенное тесьмой и расшитое жемчугом. В сложной прическе сверкали драгоценными камнями высокие украшения. Аэрис обратил внимание на ожерелье из нефрита — он знал, этот камень привозят откуда-то из-за моря и считают предметом роскоши.

Он сам был в простой хлопковой рубахе и шароварах, тоже светло-голубого цвета, так что, возможно, это цвет семьи. Шею охватывал праздничный ошейник, увитый лентой.

Когда Аэрис только попал в Дом наслаждений, едва ли не первым делом ему прокололи мочку правого уха и вставили в нее что-то вроде металлической капли. Как демон узнал позже, один из атрибутов рабства, и каждый новый хозяин вставлял серьгу, которая должна была обозначать принадлежность именно к этой семье.

Забираясь вслед за Миледаной в мягкий паланкин, Аэрис рассеянно коснулся новой серьги. Она представляла собой изображение какого-то растения, но он понятия не имел, какого именно.

Лирмалис влетел в паланкин последним, Аэрис уже знал, что лекари запретили ему ехать верхом, и по этому поводу Лир бурчал весь предыдущий день.

Он явно терпеть не мог паланкины и поездки за задернутыми шторами, поэтому то и дело выглядывал, пока Миледана рассеянно, но не слишком усердно его одергивала.

Всю дорогу до императорского дворца Лир говорил, не переставая. Миледана не очень-то поддерживала разговор, и Лир переключился на Аэриса.

— Как тебе одежка? — спросил Лирмалис, бесцеремонно беря один из рукавов рубахи. — Вообще-то она моя, потому что сестренка так и не позаботилась обзавестись тем, что будет лично твоим.

— Рада, что не все твои вещи шелковые и расшитые, — отозвалась Миледана.

— Ты просто могла позвать портного! А эта рубашка дорога мне как память.

— Ты ее ни разу не надевал.

— Я вообще не к тебе обращался. Нравится, Аэрис?

Демон кивнул. Ему и правда нравилась приятная ткань, такая простая и скрывающая тело. Как будто оно не самое важное — не единственное, ради чего нужен он сам. Без всяких украшений, которые так любили навешивать на него предыдущие хозяева.

Лир был достаточно бесцеремонным, но не потому, что Аэрис раб, а потому, что Лир был таким со всеми. Уже забыв об одежде, он вытянулся, с интересом рассматривая рога Аэриса, отполированные и умасленные, как попросила Миледана.

Лир не был высоким, так что ему пришлось почти привстать, а потом он протянул руку, касаясь пальцами рожек.

Сжавшись, Аэрис не смел двинуться, едва дышал.

— Ты его пугаешь, — негромко сказала Миледана.

К удивлению Аэриса, Лир отдернул руку. Нахмурился.

— Простите, господин, — пролепетал Аэрис, пугаясь еще больше, теперь уже не зная, не сочтут ли его страх неподобающим.

— Ты решил, я тебя ударю? — в голосе Лира звучало удивление. — Или… или что снова решу покопаться в голове?

Аэрис смог только кивнуть. Он и сам не знал, чего боялся больше. Наказания могли быть привычны, но иногда они бывали неожиданными или такими, что демон даже не мог понять, что он сделал не так.

Но никто и никогда не пытался воздействовать на него изнутри — кроме того времени, когда его травили зельями, чтобы уничтожить магию. Но то, что творилось в голове Аэриса, всегда принадлежало только ему.

Пока Лир с легкостью не раздвинул эти границы, не запустил руку внутрь.

— Гм, Аэрис, я не знал, чего от тебя ждать. И не хотел, чтобы ты навредил сестре. Я не собираюсь постоянно лезть к тебе в голову.

С удивлением Аэрис вскинул голову и, забыв о страхе, во все глаза уставился на Лира. Благородный господин действительно пытался объяснить свои действия? Ему, обычному рабу?

Лир казался смущенным, он опустил голову и теребил богато расшитый рукав собственной рубахи.

— Не бойся, Аэрис, — сказала Миледана. — Я уже говорила, никто не станет тебя наказывать, если ты этого не заслуживаешь. Но с тобой еще придется поработать.

— Можно Кэра попросить, — оживился Лир. — У него способности куда больше моих, один разок, и Аэрис вообще ничего бояться не будет.

— Не смей об этом Кэру даже заикаться! Если не хочешь услышать, куда тебе стоит пойти и с какими частями тел джиннов вернуться.

В ответ Лир только рассмеялся и продолжил говорить о городе, ценах на специи и караванах из Калисии, игнорируя не очень-то настойчивые просьбы Миледаны помолчать.

Аэрису приходилось бывать в Священном дворце. Несколько его хозяев любили надевать на раба шелковые одежды, что больше показывали, нежели скрывали, тяжелый золотой ошейник, который нестерпимо натирал шею, и водить по анфиладам комнат и галерей на золотой цепочке, хвастаясь перед другими вельможами и дворянами.

В первые разы дворец буквально оглушал Аэриса. Он не привык к такому количеству камня вокруг, к блеску золота и драгоценных камней, к удушливым ароматам духов и благовоний. Духи давно отвернулись от него, но в этом месте Аэрис не ощущал вообще ничего, даже пустоты. Наоборот, казалось, место впитывает его самого.

После первого посещения Аэрис с трудом смог добраться до постели и не вставал весь следующий день, благо хозяину он был не нужен. В другие разы было уже проще, демон даже смог оценить, что в мозаиках, украшавших своды, есть определенное изящество, цветные кусочки чем-то походили на кроны деревьев.

Паланкин замер, дрогнул, останавливаясь, но не успел еще коснуться земли, как Лир отдернул занавесь и выскочил наружу. Миледана фыркнула, совсем как простая служанка, и сначала всё-таки оправила платье, а потом уже вышла вслед за братом. За ней юркнул и Аэрис.

Широкая лестница вела к распахнутым бронзовым дверям с изображениями крылатых животных. И высился, упираясь в потемневшее небо, дворец с изящными тонкими шпилями на аккуратных округлых крышах.

И огни, повсюду мерцали огни, как снаружи, так и внутри. Аэрис знал, что именно в залах собрались приглашенные, поэтому не рассчитывал, что их встретят на подходе да еще не слуги.

Кэрах стоял спокойно, в прежнем сером мундире, теперь к нему добавилась оранжевая перевязь и медальон, изображение которого Аэрис рассмотреть не успел, но наверняка эти знаки отличия говорили о должности. Как и длинный кинжал в ножнах на поясе, усыпанных драгоценными камнями — пожалуй, единственная вычурная вещь во всем облике.

Радостный Лир уже стоял возле брата, на полголовы ниже, казавшийся особенно ярким в богатых голубых одеждах против серого мундира Кэра. Лир положил руки на плечи брата, они оба молчали, и Аэрис подумал, интересно, они могут обмениваться мыслями? Или чем-то похожим. Потому что казалось, слова им вовсе не нужны.

Или они успели поприветствовать друг друга до того, как из паланкина показалась Миледа и Аэрис следом за ней.

— Кэр? — Миледана казалась удивленной. — Думала, ты внутри.

— Мне сообщили, что вы подъезжаете. Ты не рада меня видеть?

Он приподнял брови, и в этом было что-то насмешливое, больше присущее Лиру. Улыбнувшись, Миледана без стеснения обняла Кэра, но в следующий миг отстранилась и повернулась к Аэрису:

— Слушай, спрашивай, если нужно, и всё запоминай.

Аэрису не требовалось напоминание, он кивнул и направился вслед за Кантарионами во дворец.

Они прошли сквозь несколько дверей, оказавшись в просторном зале, тоже наполненном огнями. Они отражались в золотых блюдах, наполненных фруктами, в графинах, полных вина. В блеске драгоценных камней на одеждах приглашенных. Плитка под ногами вилась причудливыми узорами, мозаики на стенах и потолке искрились.

Кэрах ушел, Лирмалис тоже растворился в толпе, демону ничего не оставалось кроме как следовать за госпожой и стараться не терять из виду ее голубые одежды и изящные золотые украшения в прическе.

Миледана здоровалась со знакомыми и иногда кивала в сторону Аэриса, рассказывая о своем новом приобретении, демоне-секретаре. Когда она вместе с другой дамой в ярких красных одеждах уселась на один из многочисленных диванов, то махнула рукой Аэрису, отпуская его.

С этого момента начиналась его настоящая работа.

Он очень хотел не подвести, показать себя. Не столько Миледане, сколько самому себе, что он годится не только как раб для удовольствий и за многие годы его память не стала слабее.

Но зал оглушал, наваливался густыми ароматами пищи, духов и благовоний, многочисленными разговорами, смехом и откуда-то перезвоном колокольчиков. Аэрис ощущал себя слепым и глухим, только часто ловил на себе заинтересованные взгляды: демоны оставались диковинкой. Хотя сейчас никто не пытался к нему приблизиться, и это было в новинку.

Глубоко вздохнув, Аэрис попытался взять себя в руки. Он не просто раб для удовольствий, сегодня у него куда более важное дело.

Он продолжил неторопливо ходить по залу, вслушиваясь, но теперь старался не только уловить разговоры, но и по паре фраз понять, стоит их слушать и запоминать или нет. И вскоре Аэрис был вознагражден. Он остановился за диваном, смотря в сторону и вслушиваясь в разговор о своих хозяевах: раба, одного из многих в этом зале, попросту не замечали.

— У них мать была сумасшедшая, — толстяк в алом отщипывал виноградины с блюда и довольно отправлял их в рот. — Я знал лорда Тамриса Кантариона, он действительно любил ту женщину, но она была совершенно дикой. Откуда-то с севера, хорошо хоть, не дикарка.

— Вроде бы дочь благородного семейства из северного княжества, — спокойно заметил его собеседник. Собранный, спокойный, с поседевшими висками, в одеждах густого синего цвета.

— Да все за пределами империи те еще дикари! Но Тамрис ее любил. Вот и потакал, у него рабов-то почти не было, она признавала только слуг. Вот и дети такие же.

— Это их дело, — сдержанно ответил человек в синем.

Но толстяка в красном было не остановить. Он закинул в рот еще несколько виноградин и знаком приказал рабу наполнить кубок. Явно далеко не первый за этот вечер.

— Это может стать и нашим делом, — заявил толстяк. — Когда ты в последний раз видел императора без его кахъяса? Вот именно. Вместо того, чтобы обращаться к маршалам и советникам, он слушает не того человека.

— Тамрины всегда были опорой императорской власти.

— И я всегда считал их безумными! Кто в здравом уме согласится принять Знак? Тем более, аристократ!

— Тамринами всегда управлял дворянин. Кахъясом может быть только отпрыск благородного семейства. Ты знаешь, это закон.

— Кахъясом может быть только безумец, — продолжал ворчать толстяк и гнуть свое. — Ты же слышал, как он выжигал разум пленным? Никого не щадил.

— Это слухи.

— Лорд Тамрис обладал большими способностями. Говорят, дети ничуть не слабее него. А леди Миледана пошла в мать, настоящая красотка.

Аэрис видел, как губы человека в синем тронула едва заметная улыбка. Видимо, с последним утверждением он был согласен.

— Я даже думал предложить выдать ее замуж за моего среднего сына, — продолжал толстяк. — Но Кантарионы всем отказывают. Норовом леди пошла в отца, выбирает тщательно. А брат не настаивает.

— Она богатая и знатная невеста. Может позволить себе выбирать.

— Младший Кантарион быстрее женится. Перед ним и так распахнуты двери всех домов, а девицы о нем вздыхают. У тебя ведь тоже есть дочь?

— Есть, — сдержанно ответил мужчина в синем.

— Смотри, как бы она однажды не заявила, что замуж пойдет только за Лирмалиса!

— Она покорна моей воле.

— Все отцы так думают.

Это явно было что-то личное для толстяка, потому что он залпом допил вино и приказал налить еще. Наклонился к собеседнику и сказал ему явно доверительно — но был достаточно пьян, чтобы не шептать, и Аэрис мог услышать:

— Говорят, младший Кантарион успел ввязаться в заговор против императора. Поэтому оказался в сердце бунта.

— Глупости, — равнодушно бросил мужчина в синем. — Если вы действительно знали лорда Тамриса, то должны понимать, его сын не пойдет против императора и брата, который стоит рядом с этим императором.

— И правда. Тамрины всё равно долго не живут, достаточно подождать, и титул будет его. Я слышал, Кэраха и так хотят по-тихому убрать.

Их разговор перешел на то, кто какую должность получил в последнее время, и Аэрис оставил мужчин, пытаясь отыскать Миледану. Когда он сел у ее ног, как верный раб, она бросила быстрый взгляд, но продолжила разговор с другой дамой.

Едва та ушла, Миледана кивнула на диван рядом с собой:

— Садись. Рассказывай.

Аэрис не знал, почему она так торопится узнать, а не подождать до дома. Он сам оглянулся, убедившись, что рядом нет чужих ушей, и только после этого пересказал.

— Сплетники! — с раздражением прошипела Миледана. — И до Лира добрались. Кэру император действительно доверяет, но не думала, что кто-то может действительно попытаться ему что-то сделать.

Миледана учила задавать вопросы и не бояться. С трудом, но Аэрис постепенно усваивал уроки и сейчас ему казалось, он многое не понимает из разговоров, потому что не знает вещей, которые были понятны и очевидны для местных.

— Госпожа… могу я спросить?

Она в нетерпении взмахнула рукой.

— Я мало знаю о тамринах.

— Отдельные воины, считаются лучшими, подчиняются только императору, что всегда бесит его маршалов, — Миледана явно думала о чем-то другом, рассеянно скользя взглядом по залу. Потом как будто спохватилась, нахмурилась и посмотрела на Аэриса. — О, ты ведь правда совсем не знаешь. Тамрины верны только своему кахъясу. А он верен императору. Но у них особо нет выбора, им всем ставят заговоренное клеймо. Оно не позволит идти против.

Аэрис слышал о таком. Даже видел в некоторых домах прежних хозяев, как для особо ценных рабов приглашали зачарователя. Он что-то нашептывал и водил руками, пока на теле раба ставили клеймо. С тех пор он не мог ослушаться — то ли испытывал при этом боль, то ли сразу умирал, Аэрис толком не знал. Рабам для удовольствий никто не считал нужным ставить такие клейма. Да и одному хозяину они точно всю жизнь не могли принадлежать.

— Наконец-то. Император.

Аэрис посмотрел в ту же сторону, что и Миледана. И до этого по залу ходили воины, но теперь их стало больше и все они были с одной стороны зала. Среди них мелькнули серые мундиры тамринов.

Имени императора Аэрис не знал. И видел его до этого только мельком, на подобных приемах. Впечатление больше производила не фигура, а дорогие одеяния, богато расшитые драгоценными камнями.

Сейчас Аэрис присмотрелся, пока Император важно кивал, устраивался на резной трон из дерева и начинал о чем-то переговариваться с вельможами.

— Он на пару лет старше Кэра, — сказала Миледана. — Жена никак не принесет ему наследника, а где-то здесь, во дворце, до сих пор держат в запертых комнатах младшего брата императора. Убить его тот не решится, а у заговорщиков есть отличный претендент на престол.

Аэрис удивился хладнокровию, которое звучало в словах Миледаны. Она легко рассуждала о чужих жизнях и смертях, хотя Аэрис видел, как она относится к собственному младшему брату. Но он снова проследил за ее взглядом и понял, что Миледану волнует император только из-за того, что с ним клятвами связан ее собственный брат.

Кэр стоял по правую руку от резного трона, спокойный, невозмутимый, как будто скучающий. Невольно Аэрис вспомнил вовсе не того, кто сидел рядом с ним на траве, распивая вино и боясь за брата, а того, кто решительно вошел в комнату, когда Аэрис его впервые увидел.

Легко было поверить, что он убивал и выжигал разум по приказу своего императора.

Аэрис опустил взгляд, ему стало не по себе. Миледана не обратила на это внимания и жестом приказала продолжать работать, а сама уже повернулась к очередной знакомой.

Оставив удобный диван, Аэрис продолжил блуждание по залу, но теперь не слышал ни сплетен о Кантарионах, ни чего-то о заговорах. В присутствии императора дворяне как будто подобрались.

Толстяк в красном оказался уже настолько пьян, что едва ли не засыпал, его собеседника в синем рядом не было. Аэрис снова взглянул на императора, невольно любуясь переливами драгоценных камней на его одежде.

Замер.

Он узнал рог, из которого пил император. Небольшой, слегка витой — один из сородичей Аэриса, это был рог демона. Явно старого, мудрого, имевшего особую связь с духами. Аэрис многое видел в империи, думал, ничто не сможет его поразить или удивить, но это было слишком. То, чего он не мог понять: рог демона в тонких пальцах Императора.

Аэрис ощутил, что ему дурнеет, перед глазами плывет, а руки никак не могут нащупать хотя бы спинку дивана, чтобы в нее вцепиться. Звуки стали далекими, едва слышными. Аэрис ощущал, что сейчас он рухнет прямо здесь.

Что-то аккуратно его подхватило, поддержало. Не чьи-то руки, а что-то внутри него самого. Как будто сжали стержень внутри демона, заставили его мышцы сжаться, оставляя тело в вертикальном положении.

Он поморгал, приходя в себя, возвращались запахи и звуки. Переведя дыхание, Аэрис сделал несколько шагов к дивану и схватился за него, просто на всякий случай. Было похоже, что Лир снова применил свои способности, но на этот раз Аэрис был благодарен, он совсем не хотел казаться слабым или опозориться прямо здесь.

Он нашел взглядом Лира, но тот даже не смотрел в его сторону, развлекая беседой сразу двух дам. Растерявшись, Аэрис не знал, что и думать, пока не ощутил на себе внимательный взгляд. Кэр смотрел на демона, сжимая до побелевших костяшек императорский трон. Наверняка подобные способности не даются легко.

Расправив плечи, Кэр как будто несколько раз глубоко вдохнул, опустил руки и больше не смотрел на демона. Его внимание привлек брат, и Аэрис тоже посмотрел на Лира.

Лирмалис Кантарион точно привлекал к себе внимание, вокруг него всегда было то несколько девушек, то молодых людей. Он щедро поднимал тосты, но при этом не особенно пил сам. Смеялся, шутил и улыбался так ослепительно, что ему не нужны были драгоценные камни, чтобы сиять.

Сейчас Лир вдруг замолчал и побледнел. Девицы рядом ничего не замечали, продолжая щебетать, а Лир неловко им что-то пробормотал и почти упал на ближайший диван. Приблизившись к нему, желая помочь, Аэрис ощущал, как дрогнули жизненные нити: ничего особенного, просто рана давала о себе знать.

Аэрис так и не понял, как рядом с Лиром смог так быстро оказаться Кэр. Осторожно присел рядом, его лицо уже не было спокойным и невозмутимым, оно выражало беспокойство. Подошедший Аэрис услышал негромкий голос Кэра:

— Тебе не стоило сегодня приходить.

— И оставить вас одних? Я со скуки дома помирал! — Лир выпрямился, уселся поудобнее, явно приходя в себя. — Да всё нормально.

— Больно?

— Немного, — признал Лир.

— Я могу настойку принести, станет легче.

Голос Кэра был негромким и очень… теплым. Как нагретые солнцем плиты в разгар дня, как колышущийся зной в тени растений. Это удивляло Аэриса, он никак не мог понять двух братьев, что в них настоящее, а что — привычные маски, досужие сплетни.

Невольно Аэрис думал, где может скрываться клеймо Кэра… хотя вряд ли оно выглядело так же, как у рабов, виденных демоном.

Лир кивнул, как будто отвечал на тот вопрос Кэра, что не мог услышать Аэрис или кто-либо еще. Но в очередной раз подумать, не умеют ли они обмениваться мыслями, демон не успел. Он будто кожей ощутил опасность, подрагивающие линии жизни, которые туго натянулись.

— Там люди! Они наступают на дворец и требуют выдать императора!

========== 5. ==========

Аэрис ощущал себя маленьким и бессмысленным, но ему хотелось стать еще незаметнее. Он растерялся, когда аристократы пришли в движение, взволнованно зашептались, и уши демона уловили слова «бунт» и «надо бежать».

Его пугали больше не те люди, что снаружи, а те, что внутри. Толпа, ожившая и зашевелившаяся.

Миледана оказалась рядом, но смотрела только на братьев:

— Всё плохо?

— Не высовывайтесь, — коротко сказал Кэр. Посмотрел на Лира и повторил еще раз. — Особенно ты.

Кэрах поднялся, его ладонь уже лежала на сабле. Обращаясь к императору, он едва заметно склонял голову в поклоне — и это были все знаки уважения.

— Людям стоит уходить через Перламутровый зал и Храм.

— Конечно. Организуй.

Голос императора был громким, властным. Такие люди привыкли к подчинению. Но Аэрису показалось, где-то в глубине слов таилась мягкость, неуверенность, которой нужна опора.

— Ваше величество, — Кэрах помедлил, но говорил достаточно громко, чтобы его слышали люди вокруг. — Я считаю, вам нужно выйти к людям с речью. Успокоить их.

— Безумие! — тут же воскликнул аристократ в алых шелках. — Императору стоит бежать, как можно быстрее!

— Император сам принимает решения, — холодно сказал Кэр. Повернулся к владыке. — И показывает пример людям, усмиряет и воодушевляет их. Император — воплощение богов на земле.

Аэрису доводилось видеть, как действовали подобным образом слуги или те, кто оказывался ниже того человека, от которого хотели что-то получить. Так сейчас поступал и Кэр: не приказывал, не просил, но мягко напоминал, склоняя императора к тому решению, которое сам считал правильным.

Аристократы не скрывали беспокойства, кое-кто уже заторопился бежать, хотя не понял куда. Кэрах Кантарион еще что-то говорил владыке.

Император казался не намного старше Кэра, хотя Аэрис помнил, что легко ошибался в определении возраста. Он часто в домах господ наблюдал за ними и пытался подмечать детали, понимать невысказанные вещи и отношения. Сейчас тоже пытался, но выходило плохо.

Кэр отзывался об императоре хорошо, а тот явно благоволил своему кахъясу и прислушивался к нему. Возможно, они даже были друзьями. Хотя Аэрис не мог бы сказать, спокойствие Кэра из-за того, что здесь слишком много ушей, или он действительно всегда сдержан по отношению к владыке.

— Хорошо, — наконец, кивнул император. — Займись этим.

Отвернувшись, он приказал слугам принести корону и парадную накидку — видимо, хотел предстать перед людьми во всем величии власти.

— Тамрины будут рядом, — коротко сказал Кэр.

Он сам, видимо, тоже. Его приказы воинам были четкими, короткими и по большей части оставались абсолютно непонятными Аэрису. Тамрины знали свое дело хорошо, поэтому не мешкали, быстро организовывая отход аристократов.

Только один раз Кэр подошел к Миледане. Его голос был негромким, но Аэрис стоял рядом и всё слышал.

— Укройтесь в Храме, я догоню вас. Лир не выдержит долгого перехода.

Последний взгляд предназначался Аэрису, и тот его понял: Кэр помнил о магии демона, знал, что сможет помочь, если что-то случится.

Они ушли вместе с остальными аристократами. Тамрины организовали всё быстро и легко, как будто перемещение шелестящих парчой и шелком дворян было частью вечера. Аэрис старался держаться поближе к Миледане и непривычно молчавшему Лиру. Хотя последний всё-таки поравнялся с высоким мужчиной в расшитых серебром одеждах и заговорил с ним. Позади аристократа шли две невольницы, позвякивая золотыми цепочками.

— Не ожидал? — усмехнулась Миледана. Аэрис не сразу понял, что она обращается к нему. — Иногда и такое случается в нашей скучной цивилизованной столице.

Они шли коридорами, блестевшими перламутром и жемчугом, залами, убранными тяжелыми тканями, пока не оказались в величественном помещении. Аэрис даже замер на месте, пораженный размерами и размахом. Даже дворец не казался ему настолько большим.

Или просто дворцовые залы были созданы для жизни, а это место — для подавления.

Вздымающиеся вверх каменные стены с продолговатыми окнами, черненое золото и россыпи драгоценных камней, массивные колонны и купол, как будто состоящий из нескольких кругов. Стены и пол покрывали многочисленные мозаики.

— Придется провести тебе обряд очищения, демон, ты ведь ступил под своды Храма.

Аэрис не мог понять, серьезно ли говорит Миледана, его вниманием полностью завладело помещение. Он заметил, что некоторые аристократы двинулись к дальней нише, преклоняя около нее колени, другие торопились к выходу. Миледана указала в сторону:

— Кэр сказал ждать его здесь.

Лир опустился на пол, приваливаясь к яшмовой колонне, изрезанной замысловатыми орнаментами. Нити его жизненной энергии были крепкими, но ощущались слегка провисшими, как будто Лир устал, и рана еще беспокоила его.

— Пока императорский брат в кафесе, восстания будут продолжаться.

Миледана уселась рядом с братом, изящно, поправив вокруг себя подол платья. Лир молчал, и Миледана пояснила Аэрису, как будто подобные разговоры просто ее успокаивали:

— Кафес — это клетка. Так мы называем богатые покои, в которых держат младшего брата императора. Не выпускают, потому что он может быть угрозой власти. Но и позволяют жить в роскоши, не зная ни в чем отказа. Пока он не покидает кафес.

Аэрис промолчал, но про себя подумал, что участь второго человека империи не сильно отличается от какого-нибудь раба. Он так же не волен выбирать ни свою жизнь, ни место, где живет. Ни будущее.

— Императорский брат та еще змея, — вздохнула Миледана. — Не удивлюсь, если через слуг он связывается с бунтовщиками.

— Не настолько уж он плох, — проворчал Лир.

Сестра бросила на него быстрый недовольный взгляд, но не стала ничего говорить, а Лир тоже не особенно хотел:

— Я всего лишь о том, что нет никакой разницы, кто сидит на троне.

— Осторожнее, Лир, не то место и не то время, чтобы наплевательски относиться к тому, чей дом ты только что покинул.

— Да в бездну всех императоров!

— Не ругайся в Храме, Лир.

Он скрестил руки на груди, явно раздраженный и недовольный.

— Я должен быть с братом.

— Ты не тамрин, — спокойно возразила Миледана. — И ты был ранен. Успокойся, Кэр отлично без тебя справится.

Аэрис не мог точно расслышать, что проворчал в ответ Лир, но, кажется, «он и так всегда справляется». Усидеть на месте тот не мог долго, поэтому поднялся, походил среди колонн, с кем-то поговорил, но снова вернулся. Уселся рядом с сестрой, так что их плечи соприкасались.

Так они и сидели, и Аэрис застывшим изваянием чуть в стороне, пока из коридора, откуда они пришли ранее, не показались воины. Их возглавлял Кэр, и Аэрис сразу ощутил, как трепещут его нити: ранен тот не был, но измотан.

— Пошли, — коротко сказал Кэр. — Я сам сопровожу вас домой.

— Нет уж!

Лир бодро вскочил на ноги, но за его энергией Аэрис заметил, как тот вглядывается в лицо брата: каким-то образом он смог ощутить то же, что и демон.

— Садись, Кэр. Мы никуда не пойдем, пока ты не отдохнешь.

Аэрис ожидал, что Кэр возразит, но спорить тот не стал, послушно садясь рядом с Миледаной. Облокотившись спиной на колонну, Кэр устало прикрыл глаза:

— Была пара зачинщиков, их пришлось усмирить моими способностями. Это очень выматывает.

— Людей впечатлила речь императора? — спросил Лир.

— Пока что. Но я уверен, это не последний раз.

Солнце палило нещадно, но уже склонялось к горизонту. Аэрис знал, не пройдет и часа, станет прохладно, хотя земля еще будет отдавать сохраненное за день тепло.

Он стоял во дворе дома Кантарионов, рассматривал мозаики, выложенные по всему периметру. Пытался прочитать древние слова, хотя язык давался ему по-прежнему плохо. Может, дело в том, что Аэрис просто не видел смысла записывать что-то. Написанные слова казались ему слишком безликими, тусклыми, в отличие от историй, которые искрились и переливались, когда их рассказывали голосом.

К шее Аэриса снова плотно прилегал простой кожаный ошейник, знак его статуса. Присев на колени, демон провел пальцами по аккуратно подогнанным кусочкам, отполированным многими парами ног. Рисунки изображали благородных предков Кантарионов, но надписей Аэрис не понимал. Хотя они вроде были обычным списком имен.

Узоры Аэрису нравились гораздо больше. Он проводил пальцами по завиткам из разноцветных камушков, когда один из слуг окликнул демона: госпожа ждала.

Миледана и Лир сидели в большой комнате с узкими окнами. Лир явно маялся от безделья: вчера, после того как они вернулись из дворца и Кэр тут же уехал обратно, лекарь осмотрел рану и заявил, что милорду Лирмалису стоит хотя бы денек отдохнуть.

Поэтому Лир с интересом наблюдал за занятием Миледаны и Аэриса, которое растянулось из-за постоянных замечаний и встреваний.

В воздухе тянуло пряностями то ли из-за стен дома, то ли с кухни. Аэрис старательно пытался читать — и он же первым замолчал, когда в комнату вошел Кэр.

Сейчас здесь не было посторонних, но Кэрах Кантарион выглядел так же, как в тот первый раз, когда Аэрис его увидел. Суровый, собранный, скупой на движения.

Но сейчас он был очень-очень зол.

— Кэр, — Лир нахмурился, тоже видя ярость брата, но не понимая, что послужило причиной.

Кэрах остановился перед братом, его злость была почти осязаемой, но голос оставался удивительно, пугающе спокойным:

— Ты должен был отправиться в темницу, мой дорогой брат.

— Если это шутка, то очень неудачная, — сухо сказала Миледана.

— Никаких шуток. Мы захватили зачинщиков вчерашних беспорядков, они указали на других людей, а те назвали еще имена. В том числе нескольких дворян. Ты понимаешь, Лир, что твоего имени достаточно для императорской темницы и допросов?

Кэр не отрывал взгляда от лица брата, Лир ощутимо побледнел, но вскинул голову, в его голосе звучала издевка:

— Если так пожелает наш император…

— С твоей раной только в темницу. Я смог уговорить императора. Ты просто не можешь покидать дом, пока всё не выяснится.

Лир сжал губы и промолчал. Миледана дернулась, как будто хотела подойти к братьям, но осталась на месте. Аэрис снова почувствовал, как хочет стать маленьким и незаметным. Ярость Кэра и вызов Лира вполне могли задеть и окружающих.

Одной рукой Кэр оперся о стол, другой — о спинку стула, на котором сидел Лир, навис над братом.

— Просто скажи, Лир, ты участвовал в заговоре?

Лирмалис молчал, и эта тишина звучала красноречивее любых слов. Со злостью хлопнув ладонью по столу, Кэр выпрямился и пробормотал что-то, что могло быть только ругательством.

— И ранили тебя из-за того, что вовсе не случайно оказался в центре бунта?

— Другие заговорщики мне не доверяют.

Кэр принялся ходить по комнате. От былого спокойствия не осталось и следа.

— Бездна, Лир… зачем? Ты так хочешь нового императора на троне?

— Мне плевать, кто у власти. Я хочу, чтобы нынешний был мертв.

— Зачем?

— Тогда ты будешь свободен.

Правая рука Кэра невольно дернулась к левой, месту чуть выше запястья, и Аэрис понял, что там, возможно, то самое клеймо тамринов. Они верны кахъясу, а тот — лишь императору. И не может ослушаться его, не может предать.

— Это был мой выбор, — холодно сказал Кэр.

— Я знаю, что нет! Понятия не имею, как император тебя вынудил. Ты всегда хотел быть воином, но никогда — преданным домашним животным. Если император умрет, ты станешь свободен от клятвы.

Лир тоже вскочил с места. В его движениях ощущалось едва скрываемое возбуждение, порывистость.

— Да послушай, Кэр! Ты не будешь причастен к этому, не пойдешь против императора.

Кэр только качал головой, но не отвечал. Похоже, это злило или раздражало Лира — а может, просто раззадоривало.

— Он мой император, — сказал Кэр.

— Ты не принадлежишь ему!

Кэр резко остановился, посмотрел на брата. Улыбка вышла едва уловимой, грустной:

— Я никогда не буду свободен.

========== 6. ==========

Аэрис давно понял: если у господ что-то идет не так, лучше не попадаться им на глаза. Поэтому теперь в доме Кантарионов он старался быть как можно незаметнее. Никуда не лез, держался поближе к кухне. Пусть там многие слуги так и норовили потрогать его рожки, но Аэрис знал, этих людей бояться не стоит.

Правда, будучи секретарем Миледаны, избегать ее не выходило. Прислуживать себе она не заставляла, для этого были другие, но вот сопровождать ее приходилось.

Кроме тех моментов, когда Миледана проводила время с Лиром. Тогда она обычно отпускала Аэриса, пока пила с братом ароматный чай или беседовала на одной из веранд.

Аэрис знал, что Кэр возвращался в дом каждый вечер, но сам его почти не видел. Его это более чем устраивало, потому что в тот же вечер, когда они вернулись из дворца, Кэрах негромко сказал:

— Если ты расскажешь о том, что слышал, хоть одному живому существу, я убью тебя.

Аэрис ему верил.

День выдался особенно жаркий, и Миледана распорядилась вытащить стол для занятий с Аэрисом в сад. Так что они сидели в тени деревьев, а вокруг возвышались колонны и террасы дома Кантарионов, откуда-то издалека слышался городской шум и голоса торговцев водой.

Миледана была рассеянна и в итоге первой же в нетерпении кинула книгу на столешницу:

— Не могу сосредоточиться!

Аэрис покорно сложил руки на коленях,ожидая, чего захочет госпожа. Она только откинулась на стуле и подозвала одного из слуг, приказав принести холодного чая.

Солнце припекало, даже в тени воздух казался густым и вязким.

— Завтра мы пойдем в дом Ревеланов, — объявила Миледана. — Я буду обедать с леди Веланой, а ты отправишься слушать сплетни.

Аэрис впервые услышал об этом и только кивнул.

— Это важно, Аэрис. Они приближены ко двору, так что может быть что-то интересное.

— Как скажете, госпожа.

— И ничего не рассказывай сам. Говори, что не знаешь. Я уверена, Велана пригласила меня, чтобы разузнать подробности о Лире.

Слуги принесли чай, ловко расставив приборы. Напиток пах цветами и специями, совсем не те травы, к которым когда-то привык Аэрис дома. Тогда в его руках были грубые глиняные чашки, сейчас же тонкое стекло, украшенное золотыми узорами.

Миледана задумчиво смотрела на напиток, как будто в его желтоватой глубине могла увидеть какую-то особенную истину.

Она учила Аэриса задавать вопросы. Слушать, запоминать и спрашивать — чтобы узнать еще больше. Она не наказывала, поэтому Аэрис решился и сейчас:

— Что-то не так, госпожа?

Она вздохнула и вернула нетронутую чашку на стол:

— Не так давно Кэра пытались отравить. Где-то за месяц до того, как ты появился.

Новость стала для Аэриса неожиданностью, он ничего такого не слышал, даже от слуг.

— Раб, который служил нам несколько лет, влил яд в чай. Хорошо, он не очень-то понимал, сколько нужно, так что Кэру просто было плохо, но жизни это не угрожало. Пока лекарь разбирался с Кэром, Лир убил того раба. Здесь, чтобы остальные видели, выпотрошил в вечерних огнях. Оба мои брата могут быть жестокими.

Аэрис вздрогнул и сжал чашку. Он видел пару раз, как Лир наказывал слуг и рабов, но когда те действительно провинились, и Аэрис бы сказал, что наказания довольно мягкие по меркам империи.

Представить, что жизнерадостный Лир кого-то потрошит… на самом деле, Аэрис мог. Он видел, что Лир может перестать быть мягким — особенно когда дело касалось Кэра.

— Я не владею теми силами, что есть у братьев, — продолжала Миледана, — это не секрет. Друг с другом они всегда были близки. После того раза Лир долго ругался с Кэром. Говорил, что его ненавидят дворяне, из-за влияния на императора. И сколько еще он продержится в живых при таком раскладе.

Миледана вздохнула, и Аэрису не нужно было уметь читать мысли, чтобы понять: она думала, что после этого Лир и начал действовать. Ввязался в заговор, только чтобы сместить нынешнего императора.

— Но разве при новом владыке не будет опасности?

Миледана посмотрела на Аэриса со странным выражением лица, которое он не мог разгадать. Как будто бы с интересом.

— Клеймо Кэра связывает его с нынешним императором. Новый либо примет новую клятву, либо просто сместит. Обычно ни один новый император не осмеливается убивать кахъясов — слишком велика верность тамринов главному из них. После убийства они могут и поднять бунт. Никто на такой риск не пойдет.

Миледана помолчала, вглядываясь в Аэриса, так что он смущенно опустил глаза и видел только ее руку, что очерчивала пальцами ободок чашки.

— У твоего народа есть воины, Аэрис?

— Мы все воины, госпожа.

— И служите своему владыке?

— Мы выбираем вождя и идем за ним.

— А у нас император выбрал Кэра.

У чая был тонкий пряный и сладковатый вкус. Сквозь желтоватую жидкость была видна яркая эмаль чашки, очерченная золотом. Аэрис невольно любовался искусной работой. Миледана явно принимала как должное и думала о другом.

— Император давно знаком с Кэром, они вместе были тамринами какое-то время. Потом наследник взошел на престол — и решил, что именно Кэр станет идеальным кахъясом. Мой брат не хотел. Потом что-то изменилось, и он согласился. Я до сих пор не знаю, что именно, но император был способен использовать разные способы уговоров. Лир тоже это понимает.

Аэрис достаточно прожил в империи, чтобы понимать, как происходит подобное. Если слуг и рабов заставляли силой, то благородных господ могли просто шантажировать.

— Кэр согласился. И теперь не может оставить службу кахъяса, пока жив он сам или император.

Аэрис ощущал грусть Миледаны: ей не нравилось, что брату пришлось подчиниться императору. Но в то же время она явно не одобряла и методы Лира.

— А в итоге, — вздохнула Миледана, — один мой брат чудом избежал заточения в темнице и вполне может быть выставлен главным организатором заговора. А второй привязан к императору и ничего не может с этим сделать.

К вечеру жара схлынула. Миледана написала записку Кэру и попросила Аэриса отнести в комнату брата. Чтобы тот увидел ее сразу, как только придет домой.

Аэрис ступал бесшумно — старая привычка охотника, которую не смогли выбить ни розгами, ни угрозами. Он толкнул дверь Кэра и скользнул к столу, чтобы оставить бумагу, но так и застыл, не доходя пары шагов.

Кэрах уже был дома, в сером припыленном мундире тамрина, он сидел за столом, опустив плечи и накрыв голову руками. Вся его поза выражала усталость. Но Аэрис не успел сделать и пары вдохов, когда Кэр то ли услышал его, то ли почувствовал присутствие. Он вскочил, как дикий зверь, готовый убить любого. У горла Аэриса застыл слегка изогнутый имперский кинжал.

— Будешь подкрадываться, в следующий раз убью, — мрачно пообещал Кэр.

Реакции у него превосходили даже те, что были у Аэриса когда-то в родных землях. И он не сомневался, Кэр действительно способен убить быстрее, чем демон мог бы сказать хоть слово.

Он молча протянул записку Миледаны, кинжал исчез в аккуратных ножнах на поясе Кэра. Он пробежал глазами бумагу и кивнул:

— Сестра хочет поговорить. Позови ее.

К удивлению Аэриса, Миледана приказала и ему следовать вместе с ней к Кэру. Она хотела рассказать брату о предстоящем визите к леди Ревелан, узнать новости. Демон покорно следовал за госпожой позади, на расстоянии двух шагов.

Кэр успел снять серый мундир, оставшись в простой рубашке и штанах. На столике стоял графин, Кэр как раз разливал по бокалам сок, когда пришла Миледана. Он протянул один ей, второй оставил себя. Уселся на стул.

— Поговори с Лиром, — сказала Миледана, усаживаясь. Ворох легких тканей ее платья почти скрыл стул.

Кэр помрачнел:

— Рассказать ему, как пытают в темнице?

— Кэр. Он хотел, как лучше.

— Только не вышло.

Аэрис не так уж много видел Кэра, но каждый раз искренне удивлялся, как из собранного воина он превращался в расслабленного человека в стенах родного поместья. Сейчас он тоже только пожал плечами.

— Я поговорю с Лиром. Не сегодня. А теперь давай о делах и отпустим твоего секретаря.

Даже Аэрис понял такой прозрачный намек: демону и рабу вовсе не стоило слушать того, что предполагалось для ушей господ.

Поместье Ревеланов Аэрису решительно не понравилось. Вроде бы оно не сильно отличалось от Кантарионов, но было в нем что-то неуютное. Пока благородные леди пили чай на веранде, Аэрис мог пройтись.

Он видел орнаменты с россыпями драгоценных камней, черненые картины, многочисленные цветы и мозаики. Слышал, как слуги обсуждают «леди Миледану», но в их словах не находилось ничего интересного.

Все знали слухи о том, что брата кахъяса обвиняют в заговоре, но никто не был в курсе деталей.

А еще Аэрис услышал, как слуги готовили новые яства для стола, потому что «госпожа приказала задержать гостью».

Это Аэрису очень не понравилось. Он вернулся к своей госпоже, незримой тенью встав за ее спиной.

Раб не может обратиться первым и уж точно не имеет права посоветовать возвращаться, поэтому Аэрис мялся на месте, ощущая на себе то и дело взгляд леди Ревелан. Она вроде бы смотрела вскользь, лениво из-под полуприкрытых век, но Аэрис знал этот взгляд, ощущал его кожей и костями.

— Какое ценное приобретение, дорогая, — сказала леди Ревелан. — Подумать только, демон! В последнее время их, конечно, прибавилось в столице, но всё равно дорогое удовольствие.

— Подарок брата.

— Он тебя балует.

Было в этом фразе что-то липкое, неприятное, как будто подтекст, который Аэрис не мог понять. Он вспомнил, как последний раз видел Лира: накануне вечером. С ним всё-таки говорил не Кэр, а Миледана.

Аэрис проходил мимо, когда заметил их вдвоем среди разлапистых растений сада. Они сидели в темноте, освещенные только отблесками огней с террас. Лир обхватил колени, Миледана склонила голову ему на плечо.

— Он меня никогда не простит, — говорил Лирмалис. — Я так виноват… мне не стоило лезть. Но я знаю, знаю, почему Кэр стал кахъясом! То есть думаю. Тогда у меня были неприятности, а потом они чудесным образом исчезли. А Кэр получил клеймо.

— Император его уважает. А что будет делать новый?

— Я дурак, Мили. Я всё испортил. Кэр меня не простит. Я его подставил! Лучше б умер тогда.

— Прекрати, Лир. И дай Кэру время.

Тогда Аэрис тихо пошел дальше, уверенный, что разговор не для чужих ушей. Он запомнил сказанное… и с удивлением понял, что ему жаль Лира. Чувствующий себя виноватым, пытающийся помочь брату — но делающий всё еще хуже.

Чуть позже Аэрис шел тем же путем, но Лир сидел уже один. Он заметил демона и жестом подозвал его. Аэрис склонил голову и покорно опустился на колени.

— Ты давно в рабстве, — сказал Лир. — Каково это?

Аэрис не выдал своего удивления. Он помолчал, пытаясь подобрать подходящие слова, но они так и не находились. Он ощущал себя, как в первые месяцы, когда начал понимать местный язык — точнее, что ему говорят, но еще не мог говорить сам.

— Посмотри на меня, Аэрис.

Он поднял голову, но, конечно же, не решился посмотреть в глаза Лира. За такое даже самый спокойный господин накажет.

— Каково это, рабство?

— Это не самое страшное, господин.

— А что ужасно?

— Быть лишенным дома.

Лир помолчал, потом спросил:

— И ты хочешь вернуться?

— Мой дом был разорен, мне некуда возвращаться.

Это было правдой. Даже если Аэрис когда-нибудь смог вернуться в те же места, другим племенам сложно будет его принять, у них слишком четкая иерархия. Но главное, он и сам не хотел другого дома. Его собственный утерян. Так тому и быть.

— Думаешь, если есть дом, рабство не так важно?

— Дом и те, кто тебя ждут.

Лир молчал долго. Так долго, что Аэрис уверился, больше ему не будут задавать вопросы. Откуда-то с кухни слышался смех и негромкое пение.

— Я могу… — Лир замялся. — Ты позволишь коснуться рогов?

— Если господин того желает.

Прикосновения Лира были легкими: он провел от кончиков до чувствительного основания, где Аэрис уже мог ощутить шероховатые подушечки пальцев, отводящие его волосы, изучающие рога, будто некую заморскую диковинку.

— Я видел, как ты отреагировал на рог в руках императора. Повезло, что мой брат поддержал тебя.

Слова оказались неожиданными: Аэрис полагал, Лир был увлечен разговорами с другими дворянами и не обращал внимания на мелочи. Уж тем более, на рабов.

— Я не такой дурак, каким иногда кажусь, — рассмеялся Лир, его пальцы потрепали волосы между рогов. — На таких приемах я укрепляю связи с другими семействами, но всё же замечаю, что творится вокруг. Да и с Кэром мы всегда хорошо чувствовали друг друга.

Он убрал руку, а Аэрис внезапно ощутил, что хочет пояснить, рассказать хоть кому-то.

— Рога — признак статуса. Император… у него был великий вождь.

— Понимаю, — неожиданно серьезно сказал Лир. — Мы считаем вас дикарями, а вы наверняка то же самое могли думать о нас.

Аэрис молчал, не зная, что ответить, а Лир махнул рукой:

— Иди. Я хочу подождать. Вдруг брат захочет поговорить.

Много позже Аэрис ходил к слугам, потому что у госпожи закончилась розовая вода, которой она пользовалась перед сном. И он видел еще сидящую в саду одинокую фигуру Лира.

— Ты что-то хотел, Аэрис?

Миледана обратилась к нему, а демон пытался судорожно придумать, как же сообщить ей, что стоит уезжать отсюда как можно быстрее. Под внимательным взглядом леди Ревелан это казалось непростой задачей.

Склонив голову, Аэрис сказал:

— Вы просили напомнить, что у вас еще дела вечером и не стоит затягивать с ними.

Если на лице Миледаны и отразилось удивление, Аэрис этого не видел. Но когда он искоса посмотрел на беседующих дам, Миледана сохраняла спокойствие и была очень похожа на Кэра:

— И правда, дорогая, я засиделась.

— О, ты разве не останешься на обед? Специально для тебя приказала приготовить кролика.

— Прошу прощения, у меня действительно есть дела.

Оказавшись в паланкине, Миледана молчала. И только когда они выехали за стены поместья, спросила:

— Что случилось?

Выслушав, кивнула:

— Ты правильно сделал. Если она хотела, чтобы я задержалась, значит, ни в коем случае не стоит этого делать.

Уже тогда внутри Аэриса разгорелось нехорошее предчувствие. Но когда Миледану, едва сошедшую из паланкина, встретили встревоженные слуги, сомневаться не приходилось: что-то случилось.

— Миледи! Здесь были воины из дворца! Они забрали милорда Лирмалиса.

— На каком основании? — ахнула Миледана. — Хотят, чтобы он сознался в том, что выгодно? Нужно послать весть Кэру… нет, я сама к нему поеду.

Она нырнула обратно в паланкин и властным движением кивнула Аэрису:

— Ты едешь со мной.

========== 7. ==========

Дворец пропах густым, маслянистым запахом благовоний. От удушливого сладкого сердца аромата немного кружилась голова и стирались границы. Аэрис не мог бы сказать, они ждали в комнате час, два или давно уже пришла ночь и наступил новый день.

Хотя последнее всё-таки мало вероятно. Сквозь забранные витражами окна проникал свет, и он явно оставался дневным. Но Аэрис был уверен, что дурманящий голову аромат здесь неспроста: даже во дворце Миледану хотели задержать.

Их попросили подождать в этих покоях. Среди золота, диванов и орнаментов, напоминавших о храме — но никто за ними не приходил. Миледана в нетерпении мерила комнату шагами, и ее праздничные одежды, в которых она наносила визит в поместье Ревеланов развевались в такт ее шагам. Вплетенные в волосы бубенцы тихонько перезванивали и вместе с удушающим запахом это почти убаюкивало.

Дверь из красноватого дерева распахнулась, и на пороге возник дворцовый слуга.

— Где мой брат? — Миледана сказала ровно то же, что и сразу по приезду во дворец. — Я хочу видеть кахъяса.

Слуга торопливо поклонился и ответил, не разгибая спину перед благородной госпожой:

— Милорд кахъяс сейчас занят. Вам нужно подождать.

— Не собираюсь больше ждать!

В несколько шагов Миледана преодолела расстояние, отделявшее ее от слуги.

— Я — леди Миледана Илке васс Кантарион. Ты отведешь меня к моему брату, иначе я сама прикажу выпороть тебя у всех на виду!

Аэрис сомневался, что она может это сделать. Слуги и рабы принадлежали своему господину, только он мог ими распоряжаться — так что вряд ли Миледана, даже будучи леди, смогла бы что-то сделать человеку, который работал во дворце.

Но на слугу ее тон явно произвел впечатление. Торопливо закивав, промямлил:

— Как прикажет госпожа.

Миледана, а вместе с ней и Аэрис, последовали за слугой, торопливо семенящим, преодолевая коридоры, отделанные черненым золотом.

— Кто приказал не пускать меня?

Голос Миледаны, казалось, мог убивать на месте, и слуга дрогнул:

— Распорядитель Двора.

— Вот пусть он и занимается дворцом. Кахъяс подчиняется только императору.

Остановившись у очередных неброских дверей, слуга постучал и дождался ответа. Но прежде чем успел распахнуть тяжелые створки, Миледана сама решительно шагнула вперед, и Аэрису оставалось последовать за ним.

После дворцовой роскоши эти покои казались неброскими и чем-то похожими на комнаты в поместье Кантарионов. Никаких лишних украшений, немного мебели. Кэр сидел за столом с ворохом писем. Опустил бумагу, которую читал, и с удивлением посмотрел на сестру:

— Что ты здесь делаешь?

— Так и думала, ты не в курсе. Они забрали Лира.

— Кто забрал?

— Воины из дворца. Пока меня задерживала леди Ревелан. Видимо, чтобы я тебя не смогла предупредить. Они забрали его, Кэр!

На лице Кэраха мелькнуло такое выражение, что Аэрис невольно отшатнулся и сжался, хотя знал, что гнев не предназначен ему.

Швырнув бумагу на стол, Кэр поднялся и бросил короткое:

— Идем.

— Куда? — Миледана уже спешила за братом.

— К императору. Он обещал мне, что Лира не тронут!..

Шаги Кэра были широкими и решительными. Он прекрасно знал дворец и ориентировался в нем, а у покоев, где стояла стража, только холодно бросил:

— Доложите.

Пока они ждали, Кэр повернулся к сестре:

— Пойдешь со мной, — Глянул на Аэриса. — Ты сопровождаешь ее. Но не вздумай поднимать глаза на императора.

Аэрису такое и в голову бы не пришло. Войдя в императорские покои, он торопливо опустился на колени около входа, рассматривая цветную плитку. Он мог представить, как Миледана отвешивает длинный церемониальный поклон, Кэр наверняка кланялся коротко.

— Кэр? Что тебя привело?

Голос императора оказался негромким, мелодичным. Он приветствовал Кэра как старого друга, а тот будто эхом повторил вопрос Миледаны:

— Где мой брат?

— Я, конечно, всеведущ и сиятелен, но здесь при чем? Насколько я помню, Лирмалису запрещено покидать пределы поместья.

— Твои воины увели его.

Пауза повисла такой густой, что казалась почти осязаемой. Аэрис невольно втянул голову в плечи. Зазвучавший голос императора был холоден:

— Я не отдавал приказа. Кто посмел?

— Распорядитель Двора? — предположила Миледана. — Очень не хотел пускать меня к Кэру с новостями.

Послышались тяжелые шаги, дверь рядом с Аэрисом распахнулась, император отдал короткое распоряжение привести к нему какого-то господина. Как понял Аэрис, это и был Распорядитель Двора. Человек, который занимался всеми делами в Священном дворце и имел огромное влияние внутри империи — Аэрис слышал об этом у одного из предыдущих хозяев.

Захлопнув дверь, император явно вернулся в глубину комнаты, негромко сказал:

— Кэр, ты знаешь, я бы не нарушил данного тебе обещания.

— А ты знаешь, что, если что-то случится с моим братом, я сам тебя убью.

Голос Кэра звучал слишком взволнованно, не так спокойно, как обычно. Но последние слова потонули в стоне, полном такой боли, что Аэрис против воли вскинул голову.

Кэр согнулся от боли, схватившись за руку — там, где наверняка сейчас горело клеймо. Стоявшая рядом Миледана подхватила брата, что-то ему прошептав, Аэрис не мог расслышать. Зато видел, как император дернулся, как будто хотел помочь, но остался на месте и убрал руки за спину. Его голос звучал холодно, когда Аэрис торопливо опустил голову, вернувшись к созерцанию плиток.

— Кэр, одних этих слов достаточно, чтобы обвинить тебя в измене.

Ответ последовал не сразу, как будто Кэру требовалось время, чтобы перевести дух. Его голос звучал хрипло:

— Я бы не стал тебя предавать.

— Знаю.

— Но потребовал от меня клейма для уверенности.

— Для того, чтобы у других не возникло вопросов, почему я тебе доверяю.

— Они всё равно готовы убить меня. Или брата. Уничтожить мою семью.

— Если это сделал Распорядитель, он сам займет место в темнице. Он нарушил приказ императора. Я такого не потерплю.

Повисла пауза, как будто император хотел сказать что-то еще, но раздумывал. Аэрису показалось, он услышал ощутимый вздох владыки:

— Он наверняка захотел выбить из Лирмалиса признание. Тогда бы ничего не спасло. И ты бы стал братом предателя. Иди, если он в темнице, забери его, пока не поздно.

Кэр в несколько шагов оказался у двери, когда император окликнул его:

— Кэр. У заговора должен быть глава. Поговори с моим братом. Сделай то, что нужно.

Когда Аэрис вслед за Кэром и Миледаной выскользнул за дверь, он успел краем глаза увидеть императора. Тот стоял перед окном, так же сложив руки за спиной, и отстраненно смотрел вдаль.

По дороге Кэр отловил пару тамринов и велел им следовать в покои императора. «Скажите, я вас послал. Присутствуйте при разговоре с Распорядителем. На всякий случай».

— А потом ты удивляешься, почему он захотел, чтобы именно ты стал кахъясом, — нервно усмехнулась Миледана. — Ты думаешь о нем, даже когда зол.

— Он утверждал, что я его друг. А потом шантажом заставил принять клеймо.

— Ему нужны верные люди рядом. Император тоже по-своему несвободен.

Меньше всего Аэрису хотелось узнавать, какие темницы во дворце. Он представлял себе что-то вроде темных комнат для наказаний, которые были в Доме для наслаждений. Темные, ледяные каморки, где оставалось только подвывать от безысходности.

Кэрах не пошел наугад. Он сначала коротко поговорил с одним воином, потом с другим мужчиной в богатых одеждах. Решительно повел сквозь коридоры, по стенам которых совсем не было золота и картин. Никакой россыпи драгоценных камней. Последний разговор направил их в маленькую комнату.

Она была светлой и теплой. Без окон, но жарко натопленной от очага и многочисленных светильников. Лир сидел на обычном стуле, покрытом алым бархатом. Склонив голову на грудь, как будто спал. Не был видно каких-то повреждений, одежда была в порядке, только на боку пропиталась свежей кровью — похоже, снова открылась рана.

Кэр кинулся к брату. Присел рядом, зовя по имени, обхватил руками голову. Но Лир оставался без сознания, даже веки не дрогнули.

Миледана застыла, с беспомощностью посмотрела на Аэриса, но демон качнул головой:

— Он жив, и я не ощущаю, что его жизни что-то угрожает.

Это действительно было так. Жизненные нити держали Лира крепко. Рана оставалась неприятной и кровоточила, но истечь кровью не грозило.

— Они не пытали его физически. Они хотели проникнуть ему в голову.

Голос Кэра звучал отчаянно, горько. Аэрис смутно понимал, но, скорее всего, кто-то пытался заставить Лира сказать то, что нужно, воздействуя теми же силами, что были у братьев. Здесь деликатности не требовалось, можно запросто сжечь разум, если проникнуть слишком неаккуратно.

Или торопливо.

— Лир, пожалуйста, Лир, вернись ко мне…

Наверное, именно это поражало Аэриса: среди его предыдущих хозяев были разные отношения между членами семьи, но нигде он не видел такого единства. Способности действительно пойти против остального мира, если это потребуется брату или сестре.

Замолчав, Кэр прикрыл глаза, крепко держа ладони на висках брата. Аэрис почувствовал, как жизненные энергии тут же крепко сплелись вокруг них, стянулись в крепкий, неразрывный, взаимосвязанный кокон. Тонкий, будто пепельный, стоит дунуть — и развалится, утягиваю в бездну обоих.

Аэрис мало что понимал в местной магии или способностях, но по дрожащей жизненной энергии понял, что Кэр пытается проникнуть в голову брата. То ли залатать разрушенное, то ли просто вернуть его.

Лир вздрогнул всем телом, распахнул глаза, как-то судорожно вздохнул. Из уголка его рта полилась тонкая струйка крови.

Но Аэрис чувствовал, что кокон уплотнился и снова распался на два крепких полотна.

— Они не смогли меня заставить, — прошептал Лир. Его взгляд сфокусировался на Кэре. — Я бы не пошел против тебя. Ты простишь? Когда-нибудь простишь меня?..

Кэр порывисто обнял брата:

— Бездна, Лир! Я никогда на тебя не сержусь. Только боюсь.

Миледана оказалась рядом с ними, одной рукой гладя по волосам одного брата, другой — второго. Наконец, Кэр выпрямился.

— Я прикажу устроить вас в каких-нибудь покоях. Лиру надо отдохнуть. Миледана, останься с ним.

— А ты?

— Выполню распоряжение императора.

— Возьми Аэриса.

Кэр взглянул на сестру с удивлением, явно не очень понимая, зачем ему может понадобиться демон-секретарь. Но Миледана упрямо ответила:

— Вдруг пригодятся его таланты. Кэр, пожалуйста.

— Как хочешь, сестра.

Миледана быстро глянула на Аэриса, и он понял: она просто боится за брата, а демон уже один раз смог помочь Лиру.

Демон покорно двинулся за Кэром, робея и не зная, что может от него потребоваться. Но Кэр не очень-то обращал на него внимание, и Аэрис мог ощутить его жестокую усталость, дрожащие линии жизненной энергии — он потратил много сил, чтобы помочь Лиру. Он отдавал приказы коротко, отрывисто, как человек, привыкший распоряжаться. Взял несколько воинов, судя по мундирам, тамринов. Вышел из дворца и прошелся по плитам внутреннего двора к небольшому зданию.

Аэрис пока мало что понимал, но с удивлением заметил на окнах аккуратные решетки. У дверей тоже стояла стража, которая пропустила их после нескольких резких слов Кэра.

Внутри оказались богатые покои, и Кэр осторожно заглянул в несколько комнат, пока не остановился в одной.

Почти такая же богатая, как у самого императора: шелк и жемчуг, золото и россыпи драгоценных камней. На диване вальяжно устроился мужчина, с усмешкой наблюдая за вошедшими:

— О, верный пёс моего братца!

— Именем императора, я должен поговорить с вами. О заговоре.

Теперь Аэрис понял, кого ему напомнил мужчина: императора. Похоже, тот самый брат, которого заговорщики так хотят посадить на трон. После слов Кэра он изменился в лице и посерьезнел:

— Отзови своих псов и поговорим.

Кэр сделал короткий знак, и тамрины вышли из комнаты. Аэрис собирался покорно последовать за ними, но вспомнил взгляд Миледаны. Поэтому устроился у двери на коленях, но наблюдал за происходящим.

Он видел, как Кэр положил руку на рукоять сабли. Это явно не укрылось и от внимания императорского брата:

— Что, он наконец-то приказал меня убить?

— Вы опасны, милорд. Вы ведь руководили заговором?

— О, как я могу, из этой клетки!

Насмешливые интонации не оставляли сомнений, что это был он. Но Кэр не торопился вытаскивать саблю, ему как будто не очень-то хотелось быть палачом. Хотя Аэрис мог понять, почему император поручил задание именно ему — единственному, кому доверял в полной мере. Кого нельзя подкупить или убедить.

— Думаешь, приятно сидеть тут взаперти? Потому что мой братец слишком добр и не смог вовремя убить.

Реакции Кэра — реакции опытного воина, но сейчас он был слишком ослаблен, рассеян после того, как потратил столько сил на Лира. Наверняка и брат императора это ощутил. Потому что из обманчиво расслабленной позы он мгновенно подобрался и вскочил, вскидывая руку, которая до того была где-то в покрывале. Целясь в горло Кэра.

Возможно, стража уже подкуплена и на его стороне. Пока они здесь, с тамринами разберутся. И только Кэр стоял на пути.

Он вытащил саблю, но слишком медленно.

Аэрис не мог похвастаться реакциями тамрина. Зато он чутко вслушивался в жизненное полотно, которое мог ощущать как демон. Поэтому угрозу почувствовал задолго до того, как императорский брат закончил движение кинжала.

Аэрис сам не понимал, что он делает. Но не мог подвести Миледану, которая в него верила.

Он резко сжал жизненное полотно императорского брата. И разорвал в клочья в едином порыве.

Захлебываясь кровью, хлынувшей из горла, тот упал вниз, пачкая ковры и сапоги Кэра. С недоумением и наполовину вытащенной саблей Кэр уставился на труп. Повернулся к Аэрису:

— Это ты сделал?

Демон покорно кивнул, не зная, что его может ждать за такое нарушение.

— Видишь эти мозаики? Они рассказывают историю семьи. Может, однажды будут выложены и наши имена.

Аэрис кивнул. Теперь он мог прочитать имена всех Кантарионов. Пока еще плохо, спотыкаясь, но мог. Миледана хвалила и говорила, он делает успехи.

Она стояла рядом и, прищурившись от солнца, смотрела на узоры, выложенные на полу поместья.

Украдкой, Аэрис в очередной раз коснулся шеи. Он до сих пор не верил, что теперь там нет ошейника.

Сначала он не мог понять, действительно ли Кэр как глава семьи даровал ему свободу.

— Ты спас меня, — пожал Кэр плечами так, будто это всё объясняло.

Потом Аэрис испугался, что его выгонят — а идти ему особо некуда. Но Миледана успокоила, что, если Аэрис хочет остаться в качестве слуги, она будет рада такому секретарю. «Только никому, кроме нас, не показывай своих способностей».

— Вы Лира не видели?

Их нашел Кэр. Сегодня он был дома: император даровал ему какие-то титулы после раскрытого заговора и казни Распорядителя Двора и несколько свободных дней. Так что сейчас Кэр был не в привычном мундире, а в обычной рубашке. И слегка растрепанный, почти как его брат.

Миледана покачала головой, но вскоре они и так услышали Лира. Он выскочил откуда-то со стороны ворот:

— Ооо, вы видели? Вино привезли! Пошли. Что сегодня на ужин?