Майкл знает (СИ) [yourwriterellen] (fb2) читать онлайн

========== Урок 1. Никаких уроков. ==========

Чёрт.

Он сделал это. Снова.

Краснею, как последняя идиотка, и, закашлявшись, отвожу взгляд от картины, что развернулась перед моими глазами. Нет, это становится просто невыносимо.

— Он даже когда пьёт, выглядит, как сошедший с небес Аполлон.

Кэнди, отвлеченная болтовнёй с Дереком, вмиг обращает ко мне свой взгляд, полный недоумения. Никсон закатывает глаза, Бобби усмехается. А я только и могу думать о его губах, обхватывающих горлышко бутылки, о его руках, об этих глазах, что устремлены… чёрт, он смотрит прямо на меня!

Спокойно, Сара, дыши. Дыши и не в коем случае не пялься на него в открытую!

— Ты снова грезишь о Люке?

Фокусирую зрение на сидящей передо мной подруге. Она машет рукой перед моими глазами, усмехаясь, на что выражение лица Дерека становится ещё более раздражённым. Прочищаю горло и выпрямляюсь.

— Я просто смотрю.

— Ты просто по уши влюбилась в него, — Кэнди ухмыляется. — Сдаётся мне, если тебя не отвлекать, ты будешь сидеть здесь до конца перемены. И даже когда он уйдёт, будешь сидеть, ведь в твоей голове ты уже идёшь к алтарю, где тебя ждёт Люк.

Изобразить фальшивый смех становится труднее, чем когда-либо, ведь три скептичных взгляда прожигают меня насквозь в данный момент. Слепая, глупая влюблённость в нелюдимого парнишку из школы, который любит сэндвичи с лососем, колу в бутылках и сидеть за восьмым столом у окна в гордом одиночестве.

Откладываю салфетку в сторону и заставляю себя оторвать взгляд от парня в нескольких ярдах от меня.

— Словно в этом есть толк, — фыркаю. — Только и могу пялиться на него, когда есть возможность. А на деле не знаю, как к нему поступиться.

Кэнди, кажется, погружается в глубокие раздумья, пока Дерек, подперев голову рукой, испепеляет меня недовольным взглядом. И только Бобби подозрительно молчит, вмиг нарушая затянувшуюся паузу голосом, полным сомнительного оптимизма:

— Майкл знает.

Три взора обращаются к пареньку в очках.

— Что, прости? — со смешком выдаю я.

Всё то время, пока мы пытались прийти в себя, Бобби, вероятно, уже придумывал план по завоеванию мира. Он резво улыбнулся, и, схватив рюкзак, подсел ближе ко мне.

— Майкл знает об обольщении всё. Он поможет тебе добиться свидания с Люком.

— Майкл Тёрнер? — первой от шока отходит Кэнди.

— Твой брат? — спрашивает Дерек.

Бобби активно кивает, едва ли сдерживая улыбку. Никсон вдруг начинает смеяться.

— Он не поможет, — друг качает головой и поднимает брови. — Майкл Тёрнер — заноза в заднице, к которому не подступиться. Он тебе не поможет, Сара, даже если ты при смерти будешь кричать о помощи. Уж прости, Бобби, но это правда.

И пока Бобби и Дерек уже яростно ведут очередную словесную перепалку, я стараюсь воспроизвести в памяти всё, что ассоциируется у меня с Майклом. Мы сталкивались лишь однажды, в мой первый день в этой школе, когда он зачем-то попросил меня запомнить его имя. Оно мне так и не пригодилось, возможно, до сегодняшнего дня. О нём ходили слухи, о нём вздыхали девчонки, от него тянулся шлейф самоуверенности и черлидерш. Всегда окружённый вниманием и друзьями-качками из футбольной сборной, он никогда не попадался мне на глаза. Итак, что я знаю о Майкле Тёрнере? Ничего. Плохо ли это?

Это отлично!

Если он и правда такой ходок, если девчонок у него не счесть, а сам он весь из себя такой уверенный, — он, определённо, знает, как мне помочь с Люком!

— Бобби, — резко хватаю друга за руку, воодушевленная его идеей. — Как нам это устроить?

— Сара, ты серьёзно? — в голосе Дерека разочарование.

Я улыбаюсь и пожимаю плечами, переводя взгляд к столу, за которым теперь никто не сидит. Чёрт! Я пропустила, когда он ушёл!

— Я серьёзно, Дерек.

— Ты отчаянная. А если он тебя пошлёт? — Кэнди улыбается, но я знаю, что она это не одобряет.

— Бобби мне поможет. Ведь так, Бобби?

На лице Тёрнера младшего застывает невинная улыбка.

***

— Чёрт бы тебя побрал, Бобби.

Мужская раздевалка. Центр Вселенной. Скопище потных, самовлюбленных футболистов, видящих своей единственной целью забить очередной гол. И не важно, гол ли это в ворота на поле или в постели. Громкая музыка, хохот, резкий запах дезодоранта, что ощущается даже за дверью. Морщу нос и нервно оглядываюсь. Вот бы Люк не увидел, что я стою здесь и караулю старшеклассника под дверью мужской раздевалки.

— До вечера, парни! А, и Стив, не забудь кассету, — за дверью раздаётся мужской голос.

Мне приходится встать ближе, практически прижаться ухом к двери, ведь голос этот кажется таким знакомым, словно я где-то его уже слышала. Нет, определённо слышала! Может быть, это и есть Майкл?

Ответ не заставляет себя ждать, когда я чувствую резкий толчок, а затем падаю на пол. Поднимаю ошарашенный взгляд встречаясь с его, испуганным.

Майкл.

— Чёрт, прости, я-я не знал, что здесь кто-то стоит, — он присаживается на корточки передо мной, подавая мне руку. — И, погоди, ты что, стояла под дверью и слушала?

Мне трудно даже среагировать на его вопрос. Как прикованная, смотрю в его зелёные глаза, не в силах пошевелиться. Ушибленная пятая точка болезненно саднит, и именно это вырывает меня из транса. Встаю, опираясь о его сильную руку. Когда мы оказываемся на одном уровне, а на губах его я замечаю усмешку, вся нелепость этой ситуации мигом окатывает меня ледяной водой. Окончательно просыпаюсь и отпускаю его руку.

— Нет, что ты, нет! — смеюсь, как идиотка и чувствую, как пылают щеки. — Я… я от Бобби! Он должен был предупредить тебя.

На красивом лице Майкла мелькает тень недоумения, после чего он улыбается. Улыбка его ослепительная, что-то в нём, несомненно, цепляет и заставляет улыбаться в ответ. Я знаю, что это. Магия всех красавчиков старшей школы. Стоит ему улыбнуться — и ты уже не замечаешь, как пялишься на его голый зад, что мелькает перед твоими глазами, пока он в суматохе ищет джинсы и придумывает отмазку, как бы от тебя сбежать.

— Ах, Бриджит. Вспомнил, вспомнил.

Поджимаю губы.

— Мимо.

— Играть в имена не собираюсь, уж прости, всё равно не вспомню, — подняв с пола свою спортивную сумку, Тёрнер вдруг закидывает руку на моё плечо, следуя со мной по пустому школьному коридору. — Он сказал, что ко мне подойдёт девушка и попросит меня о помощи.

— Наверное, он ещё добавил, что меня зовут Сара. Сара О’Нил.

Майкл вдруг останавливается, убирает руку с моего плеча и протягивает мне ладонь. С недоуменной улыбкой незамедлительно её пожимаю. Чувство, словно я заключаю сделку с самим дьяволом ни на секунду не оставляет меня. И глаза, его зелёные глаза горят так, словно он давным-давно всё знает.

— Очень приятно. Я припоминаю тебя, но смутно. И что же ты хочешь от меня, Сара О’Нил?

Он высокий, а потому смотрю на него снизу вверх, как застенчивый ребёнок, что не решается попросить у доброго Санты свой заслуженный подарок. Был ли Люк заслуженным — я не знала, но то, что он мой подарок — это совершенно очевидно. Красивый такой, бантиком перевязанный, а за этой упаковкой красочной наверняка предел мечтаний скрывается.

С губ слетает прерывистый вздох. Набираю больше воздуха в лёгкие, и, как на духу, выдаю прямо в его усмехающиеся глаза:

— Сведи меня с Люком Морингом.

Комментарий к Урок 1. Никаких уроков.

Ах, до чего же боязно пытаться обосноваться в новом пейринге со своей недоделанной фантазией. Простенько, банальненько и непринуждённо, несколько маленьких глав, где показывается другая, обычная сторона школьной жизни ребят из Сентфора. Вы имеете все права на то, чтобы закидать меня палками и выгнать из фэндома :)

soooo что думаете об этом? :)

новая глава не заставит себя ждать! ❤️

========== Урок 2. Бойся и стыдись. ==========

Дерек оказался прав. Майкл не помог.

Даже после того, как я сказала «пожалуйста», он послал меня к чёрту и спросил, с каких пор в школе его считают местным сводником. Прошло два дня, и я всячески старалась не попадаться ему на глаза. Хотя, это было нетрудно.

До этого момента.

— Ты серьёзно не собираешься заходить внутрь лишь потому, что там Майкл?

Отвожу взгляд от фигуры Тёрнера, что смеётся, бросая яблоко своему приятелю, и с натянутой улыбкой смотрю на обеспокоенную Кэнди. Люка в столовой не видно, и это является очередной причиной для того, чтобы пропустить обед. Бобби и Дерек о чем-то увлечённо спорят за нашим столом.

— Нет, причём здесь он? Погода хорошая. Хочу подышать воздухом.

— Сара, там дождь.

— И что? Когда дождь — дышится лучше.

Кэнди закатывает глаза.

— Слушай, тут нечего стыдиться, — она берет меня за руки и сочувственно поджимает губы. — Да, ситуация вышла глупая, я бы вообще на месте Майкла тебя засмеяла и думала бы об этом всю оставшуюся жизнь…

— Кэнди, ты не помогаешь!

— Это я к тому, что если он до сих пор этого не сделал, то ничего страшного в этом нет. Какой-нибудь Стив уже растрепал бы о твоей влюблённости в Люка всей школе. Сплетен-то в последнее время мало.

Снова перевожу взгляд на Майкла и его шумную компанию за стеклом, отделяющим меня от школьного кафетерия, а затем смотрю на пустующий стол Люка. Волнение бурей поднимается в душе, подкатывает к горлу и заставляет нервно заламывать запястья.

— Идём, Сара. Майклу всё равно на эту нелепицу, он наверняка уже не помнит, — Кэнди устало вздыхает и тянет меня за руку в сторону дверей.

Я не сдвигаюсь с места. Нет, совсем не хочется туда заходить! И вовсе дело не в этом самоуверенном павлине. И даже не в Бобби, которого я давно намереваюсь прибить за эту медвежью услугу. Всё дело в Люке.

— Нет, я прогуляюсь на заднем дворе. Что-то мне нехорошо.

— Упрямая! Составить тебе компанию?

— Нет, не нужно.

— Как знаешь, — подруга пожимает плечами. — Тогда встретимся на химии.

В последний раз бросаю взгляд на беспечного Майкла и спешу оказаться как можно дальше от чёртова кафетерия. По школьным коридорам снуют подростки, они жужжат и мельтешат, как в пчелином улие, а я в каждом из них стараюсь разглядеть Люка. Нет, ему не место среди всей этой суматохи. Люк Моринг гораздо глубже, чем эти незрелые придурки, что гонятся за очередной сплетней или оценкой.

Проливной дождь давно перешёл в неприятную морось. Поёжившись от прорыва ветра, толкаю дверь от себя и выхожу на школьный двор, с досадой осознавая, что даже здесь мне не удастся побыть наедине с собой. Столики, что обосновались под крышей, давно заполнены жужжащими старшеклассниками. Кажется, пустует лишь крайний, что ближе всего к козырьку крыши, с которой на деревянную поверхность бессовестно попадают капли дождя. Пожимаю плечами и следую к нему. Терять мне нечего.

Иду уверенно, когда массивная фигура старшеклассника за соседним столом вдруг поднимается и уходит, открывая мне полный обзор на мой стол, который, оказывается, не так уж и свободен. В панике замираю, не знаю, куда себя деть, ведь место, что я приглядела, оказывается занято Люком.

— Э-э-э, — только и выдаёт мой надломанный голос.

Моринг мгновенно меня замечает, поднимая вопросительный взгляд на мою оторопевшую фигуру. Поджилки трясутся, сердце, кажется, давно уже валяется в пятках, и я выдавливаю из себя неубедительную улыбку. Но я не помню, совсем не помню, как дышать, как говорить, как, вообще, держать равновесие, когда взгляд его глубокий меня насквозь прожигает. Что я должна сделать? Поздороваться? Присесть рядом? Нет, нужно непринуждённо засмеяться!

Да выйди же ты уже из ступора, О’Нил!

— Привет, — Люк улыбается уголком губ и поднимает брови в немом вопросе.

Чёрт. Лучше бы он молчал. Ведь голос его ещё сказочней, чем я могла себе представить, он завораживает, он вводит в глубочайший гипноз, из которого мне с трудом удаётся вырваться.

И вместо приветствия, мозг мой в панике выдаёт совершенно противоположную команду. Промычав что-то нечленораздельное, я резко разворачиваюсь и не успеваю сделать шаг, когда вдруг с силой впечатываюсь в чью-то грудь.

В ужасе поднимаю взгляд.

Зелёные глаза усмехаются, глядя на меня сверху вниз.

— Ты? — говорю одними губами и резко отстраняюсь.

Майкл ничего не отвечает, а ухмылка его становится шире, когда он резко хватает меня за руку и уводит прочь из школьного двора. Возможно, это моя больная, влюблённая фантазия приукрашивает реальность, но я буквально чувствую, как прожигает наши спины внимательный взгляд Люка Моринга.

Мы останавливаемся напротив крайних шкафчиков, там, где меньше собирается людей. Губы его изогнуты в ухмылке, руки в карманах, и смотрит он на меня оценивающе, не как на товар, а как на сложную математическую задачу, которую непременно нужно решить. Недовольно складываю руки на груди.

— Что это было? Откуда ты вообще взялся?

— Спокойно, Сара, — говорит он.

Голос его убаюкивающий настолько, что хочется усесться посреди коридора в позу лотоса и с наслаждением ждать, когда он начнёт читать свои мантры. Мгновенно замолкаю, опираясь спиной о металлическую поверхность шкафчика.

— Хорошая девочка.

— Я тебе не собака.

— А я тебе не сводник.

— Тогда зачем ты меня сюда привёл? Будешь меня шантажировать? У тебя ведь такая информация на руках!

Брови Майкла стремительно поднимаются вверх. Когда он начинает смеяться, вдруг понимаю, какую чушь сморозила.

— Очнись, девочка. Какое мне дело — кто в кого влюбился? Бобби попросил тебе помочь, не могу же я отказать братишке.

Отчего-то не верю ни единому его слову. Но глаза эти зелёные, и тон успокаивающий… всё это заставляет слушать его с открытым ртом.

— Я не увидел тебя в кафетерии и подумал, что ты уже надеваешь на шею петлю от неразделенной любви.

— Ты забеспокоился обо мне?

— Я забеспокоился о том, что ты в предсмертной записке можешь написать, что это я своим отказом довёл тебя до этого.

— Что ж, именно это я бы и написала.

— Я не сомневался, — Майкл закатывает глаза, на что я лишь усмехаюсь. — Мне пришлось серьёзно поднапрячься, чтобы не врезать Никсону, ведь он отчаянно не хотел говорить, где ты. К счастью, сказала твоя подружка. Я нашёл тебя, и что я вижу?

— Майкл, если это пересказ или мемуары твоих увлекательных будней, то мне неинтересно. Я только что серьёзно оплошала и ближайшие несколько минут до звонка хотела просидеть в уборной, чтобы оплакать свой позор.

Подняв ладонь вверх, он одним лишь жестом заставляет меня замолчать. Не понимаю: как ему удаётся говорить медленно и по делу, когда я готова без остановки повторять одно и то же с заплетающимся от нервов языком. И всё, всё он делает, не торопясь!

— Именно это я и вижу, Сара О’Нил. Позор.

От последнего слова всё внутри неприятно сжимается, и я в надежде смотрю на Майкла.

— Так ты мне поможешь?

Он изучающе смотрит на моё обеспокоенное лицо. Внимательно слежу за его взглядом, что блуждает от моих глаз к губам, медленно опускается на шею, после чего Тёрнер сглатывает и прикрывает глаза, вздыхая. Реакция мне его непонятна и чужда, — а, собственно, зачем понимать? Только бы согласился, остальное неважно.

— Майкл? — вызываю Тёрнера из его мыслей, недовольно цокая языком. — Ну что? Поможешь?

С губ его слетает недовольный вздох.

— А у меня есть выбор?

========== Урок 3. Будь стратегом. ==========

Он спросил меня: какова плата за устройство моей личной жизни?

Я предложила ему всё, что у меня было: двадцатку баксов, бесплатный купон в боулинг и плакат Аэросмит. Он назвал меня сумасшедшей и сказал, что сам определит оплату всей этой нелёгкой работы после того, как мы достигнем результата. Мне пришлось взять с него расписку о том, что это не будет что-то извращенное.

Так или иначе, я нисколько не удивилась, когда он назначил встречу на школьном стадионе после уроков. От волнения дрожали руки и тряслись колени, я не могла найти себе места, а потому пришла гораздо раньше назначенного времени. Итак, теперь я сижу на пустых трибунах и наблюдаю за тренировкой Майкла Тёрнера и шайкой неандертальцев в шлемах.

Что он расскажет мне? Что я должна буду делать? Действительно ли Майкл так хорош, как гласят легенды? В раздумьях перевожу взгляд на поле.

Определенно, он хорош. Подкачанный, идеально владеющий игрой, улыбающийся и подтрунивающий своих приятелей по команде. Он не отказался помочь мне и собирается тратить своё свободное время на то, чтобы незнакомая девчонка смогла завоевать сердце какого-то паренька из школы. О нём говорят плохо, парни его ненавидят, а кто-то даже боится. Но я уверена, Майкл Тёрнер не так плох на самом деле.

Он, вне всяких сомнений, сможет мне помочь.

— Это что у тебя в руках, блокнот? — спрашивает он, когда тренировка уже закончилась и старшеклассники во главе с тренером покинули футбольное поле.

Я поднимаю голову, встречаясь взглядом с этими зелёными глазами. Майкл усмехается и забирает из моих рук записную книжку, бросая его на трибуны в нижнем ряду.

— Эй! Что ты творишь? — недовольно кричу.

Он оставляет на полу свой рюкзак, а сам садится рядом, закидывая ноги на трибуны впереди. Вид у него вымотанный, но довольный. Я выпрямляю спину. Несмотря ни на что, с ним некомфортно. От него веет уверенностью, а я не умею здороваться с парнями, не убегая при этом и не забывая английскую речь.

— Нам он не понадобится, основы теории я расскажу тебе устно, а ты это запомнишь, О’Нил, — успокаивающе говорит он.

— Ладно, а если не запомню?

Когда он поворачивает голову в мою сторону и заправляет прядь волос мне за ухо, я вздрагиваю и отворачиваюсь. Касание его тёплое, ухмылка волчья, и смотрит он, как хищник. Урок, должно быть, уже начался.

— У тебя нет выбора, — Майкл усмехается моему смущению. — Если ты хочешь, чтобы твой мистер Я-Боюсь-Людей обратил на тебя внимание, то будешь послушной и внимательной девочкой.

Недовольно цокаю языком и закатываю глаза. Майкл Тёрнер не плохой, нет. Но он такая заноза в заднице.

— Итак, я навёл справки и выяснил, что твой Люк — тёмная лошадка, — спустя несколько секунд моего неловкого молчания говорит он, устремив взгляд в зеленеющую даль футбольного поля.

С губ моих слетает раздраженный вздох.

— Это называется «загадочный».

— Это называется «с придурью».

— Мне всё равно, каким его считают.

— Ладно, теперь определим цель. Что именно тебе нужно от Моринга? Пару свиданок, или, может быть, ты хочешь быть его подружкой? Затащить его в свою девственную кроватку? Самоутвердиться, добившись этого молчуна?

Недовольство поднимается во мне с каждым сказанным им словом. Майкл выглядит и говорит так, словно всё это ему в тягость, и если он действительно хочет, чтобы такими темпами я послала его как можно дальше, то он довольно близок к победе.

Так или иначе, бестактный его вопрос заставляет меня задуматься. Что я хочу от Люка Моринга? Да откуда мне знать!

— Как можно спрашивать такое? Он просто… мне нравится. С первого дня.

— А ты ещё наивней, чем я думал, — лениво протягивает он, а затем улыбается. — Ладно, допустим, ты хочешь с ним отношений.

На секунду задумываюсь: действительно ли это так. Перед глазами мгновенно появляется красивое лицо Люка, его загадочная улыбка, его глубокий взгляд. Очевидно, как бы глупо это ни звучало, я хочу быть его подружкой.

— И? Что будем делать?

— Будем делать из тебя стратега, О’Нил.

— Стратега? Что это значит?

Рука Майкла вдруг ложится на мои плечи, когда он поворачивает голову в мою сторону и недовольно поджимает губы. Все эти его жесты сближения меня напрягают и раздражают, и я держусь изо всех сил, чтобы не быть грубой. В конце концов, Тёрнер нужен мне живым.

— Каждая девушка по природе своей стратег, Сара. У многих эта жилка начинает проявляться ещё в детстве, а твоя пока благополучно спит. Что ж, будем будить, ничего не поделаешь.

— И как мы это сделаем?

Он ухмыляется. Любопытство бушует во мне жесточайшим штормом, но вмиг разбивается о скалы разочарования, когда Майкл кивает в сторону футбольного поля.

— Перед тобой футбольное поле, полное игроков. Представь, что твой сладкий мальчуган — сэйфти, а ворота — его пенис. Ворота — твоя цель.

Обескураженно открываю рот, отпихивая от себя смеющегося Майкла. Уму непостижимо!

— Ну ты и придурок!

— Без оскорблений, девочка, иначе будешь до конца жизни вздыхать по Морингу.

Перспектива эта ещё более пугающая, чем стратегия Тёрнера. Сжимаю челюсти и кулаки, по частям собирая остатки самообладания. Кажется, я хожу по лезвию. Но Майкл профессионал, он любую и любого завоевать может, мне лишь надо откинуть страхи, ведь это они, именно они не позволяют мне как следует познакомиться с Люком! Что, если Тёрнер прав? Пока я буду пускать слюни на него, он уже обзаведётся подружкой! Я не должна, не должна упускать Люка. Или играю по правилам Майкла, или выхожу из игры.

— Ладно. Кто такой сэйфти?

***

Стратегия Майкла Тёрнера была сложна и абсурдна. Она заключалась вот в чём: подбираться к воротам, используя отвлекающие манёвры, чтобы усыпить бдительность Люка как защитника. Несколько раз всерьёз разругавшись, мы всё же оба пришли к выводу, что ворота — это не пенис Моринга, а его сердце. Майкл назвал меня слишком скучной, но отступил.

Усыплять его бдительность мы начали на следующий день после нудной лекции на стадионе. С малого.

— Майкл, это, чёрт, это так глупо! — раздражённо шепчу я, изо всех сил стараясь оторвать взгляд от сидящего за столом Люка.

Как двое сообщников, мы стоим в самом углу кафетерия, не привлекая к себе внимания. Дерек, Кэнди и Бобби заняты своей болтовней, друзья Майкла устроили бойню продуктами, задумавшийся о чём-то Люк пристально смотрит в окно. До нас никому и дела нет.

Отлично, просто отлично. Никто не должен знать о нашей связи.

— Ты пойдёшь и сделаешь это, О’Нил, — серьёзно говорит Тёрнер. — А я пойду обедать. Ты задерживаешь.

— Ты будешь наблюдать?

Он закатывает глаза, на что я раздражённо вздыхаю. Так или иначе, выхода у меня нет, и я в любом случае сделаю это.

— Повторяю ещё раз, — оглянувшись по сторонам, Майкл хватает меня за плечи и уверенно заглядывает в мои испуганные глаза. — Проходишь мимо его столика и невзначай роняешь учебники. Как истинный недоделанный джентльмен, он обязательно должен вызываться тебе помочь.

— А если нет?

— Исключено. Моя стратегия не даёт сбой.

— Хорошо, затем я говорю: «Спасибо, Алекс». И ухожу.

— Умница, О’Нил. Мы разбудим в этом хомячке настоящего зверюгу, начав с такой ерунды.

Нервно сглатываю, устремляя взгляд в сторону Люка.

— Всё ещё не понимаю, почему я должна называть его чужим именем.

— Я же сказал: без лишних вопросов, Сара. А теперь иди.

Несколько раз прерывисто вдыхаю и выдыхаю накаленный от страха воздух. Ещё немного, и мне придётся лицом к лицу столкнуться со своим страхом, со своей влюблённостью! Более того, я должна буду сказать целых два слова! Затем ещё и многозначительно улыбнуться, безо всякого стеснения присоединяясь к друзьям. Словно это так просто, как говорил об этом Майкл! Словно я действительно смогу набраться смелости.

Выбора у меня нет. Получив от Майкла одобрительный кивок, я лишь успеваю сделать шаг по направлению к столу Люка, когда голос Тёрнера вдруг меня останавливает.

— О’Нил.

— Да?

— Подойди сюда.

Обвожу его довольное лицо обеспокоенным взглядом и подхожу к Майклу. Он вдруг заносит руку над моим лицом, поправляя выбившуюся прядь волос за ухо. Ноги мои немеют, дар речи пропадает, и я, как в гипнозе, смотрю в эти зелёные глаза. А он снова улыбается. Словно это необходимая часть нашей стратегии. Ладонь его опускается на мою щеку, взгляд прикован к моим приоткрытым в немом удивлении губам. А затем Майкл как ни в чем не бывало отстраняется и кивает в сторону Люка. Как завороженная, совершенно ничего не понимающая, со спутанными мыслями я на негнущихся ногах иду к его столу. У меня три секунды, чтобы прийти в себя.

Две.

Игра началась.

Комментарий к Урок 3. Будь стратегом.

Спасиибо вам за тепло, которым вы окутали новую работу! ❤️ Бесконечно люблю и очень жду вашего мнения ❤️

========== Урок 4. Будь послушной. ==========

— Спасибо, Алекс.

Я стараюсь дышать ровно, стараюсь держать равновесие, стараюсь, изо всех сил стараюсь придать своему виду безмятежность и невозмутимость. А затем он улыбается, и меня прошибает током. Моринг подаёт мне последний, совершенно случайно упавший учебник, и сердце моё перестаёт биться.

— Я Люк, — говорит он, выпрямляясь.

Мозг мой отключается в самый неподходящий момент. Поднявшись и прижав к груди свои учебники, я с глупой, совершенно идиотской улыбкой протягиваю ему руку.

— А я Сара.

Момент непонимания, после которого он усмехается и смотрит на меня, как на идиотку. Когда он пожимает мою руку, а я уже мысленно бьюсь в конвульсиях от теплоты его прикосновения, Люк вдруг садится обратно на стул и с усмешкой качает головой. Осознание ситуации приходит ко мне, как снег, нет, как лавина, на голову. Я в удивлении приоткрываю рот и едва слышно бормочу:

— Он просто меня поправил…

— Что, прости? — небесно-голубые глаза его испепеляют меня недоуменным взглядом.

Ничего не отвечаю и на ватных ногах иду к столу своих друзей. Кровь шумит в ушах, сердце стучит где-то в горле, пока я пересекаю кафетерий, стараясь не расплакаться от минувшего позора. Он просто исправил своё имя, а я полезла знакомиться! Безмозглая, сумасшедшая, наивная девчонка! Разве Майкл этому тебя учил?

Майкл…

Взгляд мой в панике ищет его стол. За спинами амбалов-старшеклассников едва могу заметить его макушку. Отвернувшись, он что-то кричит своему приятелю, и, кажется, ему не до меня.

Ну, Тёрнер, попадись ты мне под руку — и твоя шевелюра будет не гуще девственных усиков Бобби.

— Что это с тобой? — голос Дерека вырывает меня из планирования смерти Майкла, и я сажусь за стол, небрежно бросая на него учебники. — Сара?

Поднимаю на обеспокоенных моим ступором друзей обречённый взгляд. Кэнди подсаживается ко мне, пихая меня, ни живую ни мёртвую, плечом.

— Это ты с Люком сейчас болтала?

— Ага, болтала, — кисло отвечаю я, стыдясь даже взгляд в его сторону обратить.

Бобби улыбается, бросая в меня дольку яблока.

— Так значит, уроки моего брата не прошли даром?

— Твой брат — заноза в заднице, — говорю я, положив голову на стол.

— Мои слова! — голос Дерека полон гордости и самодовольства.

Я поднимаю на него убийственный взгляд, и он смотрит на меня с вызовом, ожидая ответа.

— Нет, это мои слова, Дерек. Он тебе что-то плохое сделал? Вот я лично имею все права на то, чтобы так его называть. Он только что растоптал мою личную жизнь.

— А вот за это его можно начать уважать, — несвязно бормочет Никсон, отводя взгляд. — Неважно. Он просто мне не нравится.

— Ну, это нормально, ты же парень, — Кэнди усмехается.

— Знаете, Майкл сказал, что если я кому-то растреплю об этом, то он надерёт мне зад, но… — неуверенно начинает Бобби, нервно оглядываясь по сторонам. — Хотя, нет. Не буду говорить. Он меня убьёт.

Кэнди неоднозначно хмыкает и пожимает плечами, Дерек, кажется, его и до этого не слушал, и только меня вдруг захлестывает волной любопытства. Отчего-то хочется узнать больше о Майкле, даже если сейчас это желание равносильно желанию выколоть ему его очаровательные зелёные глаза. Я перегибаюсь через весь стол, и, как безумная, говорю:

— Бобби. Раз уж начал — продолжай.

— Нет, — он тушуется под моим напором, и, кажется, даже очки его запотевают. — Прости, Сара, я не могу сказать.

— Можешь, Бобби, можешь и скажешь. Что там с Майклом?

— Откуда такое любопытство? — Дерек хмурится. — Ты на него компромат собираешь, что ли? Да и расслабься, этот слизняк всё равно не скажет.

— Я знаю как минимум трех парней из школы, которые влюблены в моего брата, — на выдохе произносит Тёрнер и закрывает глаза. Бобби понадобилось несколько секунд, чтобы до его сознания добрались слова Никсона. Он оборачивается к однокласснику, раскрасневшись, как томат. — Что ты там сказал, кто слизняк? Сам ты слизняк!

Очередное словесное побоище позволяет мне переварить информацию. Ладно, это неудивительно. Майкл красив, обаятелен, конечно, у него есть поклонники и среди парней. Так что нет, в информации Бобби нет ничего для меня интересного. Хотя, какой интерес вообще может вызвать этот козёл Тёрнер? Его метод не сработал, я опозорилась!

Так или иначе, когда перемена подходит к концу, я не спешу отправляться в класс, остановившись у дверей кафетерия. Кэнди оборачивается и с тяжёлым вздохом возвращается обратно ко мне.

— Ты не идёшь на урок?

— Я… э-э-э, постою здесь немного, а затем подойду. Время ещё есть.

— Ты Майкла поджидаешь или Люка? — на лице подруги вырисовывается ухмылка.

Я только и успеваю поперхнуться воздухом.

— Кэнди, что ты такое говоришь? Конечно, Майкла.

— Эй, ну вы идёте? — Дерек оборачивается, помахав нам рукой.

— Иди, — говорю я. — Я догоню.

Закатив глаза, Кэнди присоединяется к Дереку и Бобби. Нервы мои на пределе, пока я то и дело заглядываю в кафетерий, надеясь уловить Тёрнера и не наткнуться на Люка. Шумную компанию Майкла можно услышать, кажется, с Марса, за что я им и благодарна. Он выходит самым последним из этой шумной шайки, когда я резко тяну парня за рукав его зелёного бомбера. Майкл теряет равновесие, и, сам того не ожидая, припечатывает меня к стене. В панике я не могу пошевелиться, и он опирается рукой о стену в дюйме от моей головы. Лицо его слишком близко, глаза горят неожиданной радостью.

— Сара, скоро я решу, что ты моя обезумевшая поклонница, — шепчет он, усмехаясь и бегая взглядом от моих глаз к моим приоткрытым губам.

Оторопев от такого заявления, упираюсь ладонями Тёрнеру в грудь и с силой отталкиваю его от себя. Страх, что в ту же секунду из кафетерия может выйти Люк, заставляет меня схватить Майкла за руку и увести его вглубь коридора.

— Слушай, я понимаю, я горяч и тебе приспичило со мной уединиться, — говорит он, пока плетется позади меня, — но, может быть, сначала поцелуемся?

Слова его заставляют меня резко притормозить, отчего Майкл едва ли не врезается в мою спину.

— Ты рехнулся? Я просто не хочу, чтобы нас уличили.

— Так и я об этом же.

Самодовольная улыбка Тёрнера выводит меня из душевного равновесия. Не могу описать свое состояние, но так хочется задеть и уколоть его, словно я становлюсь неуравновешенной нервнобольной психичкой рядом с ним. Втягиваю воздух через нос и прикрываю глаза, собираясь с мыслями.

— Твой метод не сработал.

— Не может такого быть, — уверенно говорит он, скрещивая руки на груди. — Если только ты всё не запорола сама.

— Я… — кровь приливает к щекам при одной мысли о собственном позоре. И взгляд Майкла, как назло, прожигает меня насквозь. — Ну, может быть, немного.

— Ты назвала его Алексом?

— Да.

— Он в ответ представился Люком?

Закрываю глаза и киваю.

— И ты сделала, как я сказал? Улыбнулась и ушла? Да, Сара?

Опозориться перед Тёрнером оказывается ещё страшнее, чем перед Люком. Вдруг становится тяжело дышать, голова кружится, а он всё смотрит и смотрит, сквозь меня смотрит, и органы все внутри там переворачивает. Медленно превращаюсь в Бобби, что боялся рассказать секрет Майкла, и это становится для меня настоящей пощечиной. Нет уж, я не боюсь.

— Всё было немного по-другому, — неуверенно лепечу, чувствуя, как к щекам и ушам приливает кровь. — Он представился Люком, а я в ответ протянула ему руку и назвала своё имя.

Ожидание, пока Майкл засмеется во все горло, покрутит у виска и побежит трезвонить всей школе о моей трагедии, кажется, длится вечно. Я жмурюсь, приоткрываю один глаз и вижу совершенно непроницаемое выражение лица. Тёрнер, к моему удивлению, просто тяжело вздыхает и в раздумьях трёт подбородок.

— И что? Вы познакомились? — отрешенно говорит он.

— Нет, нет, я снова начала мямлить и ушла за свой стол.

Когда лицо его вдруг озаряет довольная улыбка, волна непонимания вмиг сбивает меня с ног. Майкл Тёрнер — самый непредсказуемый человек из всех, реакцию которого предугадать крайне трудно. Отрываю взгляд от его улыбки и вдруг вспоминаю, что я, вообще-то, на него злилась.

— Ты подставил меня! Теперь Люк до конца жизни со мной не заговорит.

— Ты сама себя подставила, О’Нил. Я говорил тебе — никакой самодеятельности, — спокойно говорит он.

Голос тянется, как мед. Кажется, если я начну вырывать на себе волосы и плясать сатанистские танцы вокруг него, он по-прежнему будет оставаться спокойным, как удав.

— Я растерялась и не знала, что дальше, — пытаюсь оправдаться, но звучит это жалко.

— Всё, что тебе нужно делать — быть послушной девочкой и чётко следовать моим инструкциям, понимаешь? Так и только так мы достигнем цели, — он щурится. — Погоди, что это у тебя за духи?

— Духи?

В непонимании хмурюсь, когда Майкл вдруг преодолевает небольшое расстояние между нами, подходя ко мне вплотную. Он отодвигает прядь моих волос и наклоняется к моей шее, касаясь её и втягивая носом аромат моих духов. От неожиданности и такой близости с ним подкашиваются ноги, и все, что я могу делать — это стоять в полном оцепенении, стеклянным взглядом уставившись перед собой. Моя тяжело вздымающаяся грудь соприкасается с его, и я буквально чувствую эту вибрацию, когда он довольно мычит.

— Фиалка, — хриплым голосом произносит он, проводя носом по моей шее воображаемую линию. Сердце моё валяется в пятках и кричит истошным воплем: «Что происходит, помогите, я ничего не понимаю!». Мурашки по всему телу и дрожь в руках. — М-м-м, ландыш и нарцисс.

Вздрагиваю, когда его сильная рука ложится на мою талию. Умираю, возрождаюсь, теряю дар речи, а он улыбается, чертяка, припав к моей шее и не думая отстраняться. И я, я не думаю отстранять! Соберись, О’Нил, что он себе позволяет!

И что ты ему позволяешь?

— Интересное сочетание, — наконец, вижу его ухмылку, когда он отрывается от моей шеи.

Глаза его становятся тёмными, как хвойный лес в дождливый день, мои же затуманены поволокой желания. А чего я желаю — бес его знает. Только бы не отстранялся.

Но когда он убирает руку с моей талии и делает шаг назад, прожигая меня своим довольным взглядом, ко мне возвращается дар речи.

— Во-первых… — со сбивчивым дыханием бормочу я. Шея горит, всё ещё помня близость с Тёрнером, мурашки никак не решают меня покинуть. Так и стою на ногах, чуть подкашивающихся. — Что это было?

— Мне знаком этот аромат. Ланком, верно? — хриплые нотки пропадают, в голос возвращается мёд.

— Ах, совсем забыла, с кем имею дело.

— Мои любовные похождения здесь не при чем.

— Сам пользуешься?

Майкл только и успевает набрать воздуха в лёгкие, чтобы мне ответить, когда звонок на урок его прерывает. Подбираю с пола валяющуюся среди растекшихся слюней челюсть и остатки самообладания, пожимая плечами.

— Ладно, — говорю я. — Я ухожу на урок.

Тёрнер смотрит на меня с одному ему понятной ухмылкой, и всё, что мне нужно сделать — это обойти его и направиться прочь по коридору в свой класс. Но, чёрт, разве с Майклом Тёрнером хоть один мой план сбылся? Я не успею сделать и шаг, когда на плечо моё ложится его рука. Оборачиваюсь со злостью и недоумением во взгляде. А он, сумасшедший, опять улыбается своей умиротворенной улыбкой. На немой вопрос, отразившийся на моем недовольном лице, находится и ответ:

— У меня на тебя другие планы. Пошли.

Комментарий к Урок 4. Будь послушной.

что думаете об этом? 🙃

Вся любовь 💕❤️❤️

========== Урок 5. Проводи со мной время. ==========

Это была закусочная на углу Восточной улицы.

По словам Майкла, здесь подавали лучшие бургеры и самый вкусный молочный коктейль в Штатах. Мы сидели за самым крайним столом, скрытые от чужих глаз, друг напротив друга. Я слушала Kiss по радио, покачивая ногой в такт любимой песне, а Майкл смотрел на меня. Это продолжалось до тех пор, пока я не поймала его взгляд.

— Почему ты смотришь?

Тёрнер не отводит взгляд и не смущается. Улыбка его становится шире, когда он качает головой.

— Ты знаешь все их песни?

Настала моя очередь улыбаться. Ловлю момент, а затем вместе с любимой группой едва слышно пропеваю:

— Я была создана, чтобы любить тебя, детка, а ты был создан, чтобы любить меня, — пою, не отпуская его взгляд.

Майкл перегибается через стол, наклоняясь максимально близко к моему лицу, в глазах его горит огонь, когда он продолжает:

— Я не могу насытиться тобой, малышка, а ты насытилась мной?

Музыка продолжает играть, группа продолжает петь, а мы просто улыбаемся, уставившись друг на друга с неподдельным блеском в глазах. Просто потому, что нравится так. Песня нравится. Хорошая.

Он смотрит на меня ещё какое-то время, а затем отстраняется, возвращаясь в прежнее положение. Официантка как раз приносит наш заказ, и я с благоговением смотрю на молочный коктейль, который Майкл заказал для меня.

— Итак, что мы здесь делаем? — спрашиваю я, отпивая глоток прекрасного на вкус напитка.

— Обсуждаем стратегию, — спокойно отвечает он и подвигает ко мне тарелку с бургером. — Это для тебя.

— Нет, я не голодная, спасибо.

Тёрнер выгибает бровь, уставившись на меня, как на самое глупое существо на планете.

— Стесняешься есть при мне?

Вот же нахал самодовольный!

Отставляю в сторону бокал с коктейлем и демонстративно хватаю бургер обеими руками, откусывая немаленький кусок. Майкл смотрит на меня с улыбкой.

— И правда вкусно.

— Майкл Тёрнер хрени не посоветует.

— Правда? А что это тогда было в кафетерии?

— Я не виноват, что этот отшельник тугодум.

Закатываю глаза, облокотившись о мягкую спинку кожаного дивана. Всё ещё трудно поверить, что я прогуливаю уроки, сидя с Тёрнером в закусочной в квартале от школы. Я и в Балтиморе успеваемостью не отличалась, но здесь… здесь другие ощущения. Вероятно, из-за ауры, создавшейся вокруг Майкла. Самый крутой парень школы и просто засранец — клише, плотно прибитое к этому парню. Но так ли это на самом деле?

Нет, конечно же нет. Засранец — слишком мягко сказано.

Но пусть будет очаровательный засранец. Ему подходит.

— О’Нил, уж как-нибудь выбирайся из мыслей о моём прекрасном лице и возвращайся на землю, мы здесь, вообще-то, готовим план по захвату мистера Молчуна.

Поперхнуться от такого заявления молочным коктейлем — исход лучший из возможных. Он с ухмылкой смотрит на мои попытки откашляться, бросая в меня салфетки, когда как единственный, кого сейчас хочется бросить — этот самовлюбленный придурок. Желательно, в окно. Далеко не с первого этажа.

— Ты… ты сказал «о прекрасном лице»? — пытаясь одновременно отдышаться и изобразить его тон, говорю я.

Майкл расправляет плечи.

— Ну, тело же ты моё не видела. Пока что.

Щеки мои алеют, я заливаюсь смехом и отворачиваюсь. Это превращается в пытку. Какой чёрт меня понёс с ним в эту закусочную?

— Ты неисправимый идиот!

— Я же просил: без оскорблений, О’Нил. Кстати, красивый смех.

Его перепады настроения и смены тем сводят меня с ума. Прикладываю к пылающим щекам ледяные ладони и качаю головой. Он не отрывает от меня взгляд. Вероятно, все эти мучения — плата за моё счастливое будущее с Люком.

Люк!

— Ты сказал, мы обсудим стратегию, — резво заявляю я, и улыбка с лица Тёрнера вмиг исчезает. В глазах его по-прежнему огонь, он щурится и обводит взглядом моё лицо. Если бы я не знала его так, как знаю сейчас, решила бы, что он собирается меня прикончить. Но стоит дать ему пару секунд — и он снова начнёт отпускать идиотские шуточки. — Мыведь для этого сюда пришли. Что дальше?

Пользуясь резким приступом задумчивости Майкла, мысленно возвращаюсь в сегодняшнее злополучное утро. Что может реабилитировать меня в глазах Люка? Очевидно, именно над этим вопросом и размышляет сейчас этот зеленоглазый гуру обольщения.

— Дальше Хэллоуин, — медленно отвечает он.

В голосе его я липну, как в ловушке, и на долю секунды теряюсь, словно слышу слова на неизвестном языке.

— Что это значит?

— Стив закатывает вечеринку у себя дома тридцать первого.

— Это же через неделю!

— Да хоть завтра. Суть не в этом, — бросает он. — Ты хоть была на вечеринках?

От взгляда этого надменного хочется заехать ему по морде. Отворачиваюсь и поджимаю губы, скрестив руки на груди.

— Я создаю впечатление тихони?

— Ты дружишь с моим братом, — он усмехается.

Бросаю в него салфетку, но этот чёртов футболист уворачивается.

— Мне нравится Бобби.

Между нами повисает недолгая пауза, в которую эти глаза зелёные по своей привычке превращают меня в пепел. Не понимаю и не хочу понимать, что там в его голове творится, однако в следующую секунду дар речи мой пропадает, когда он резко заявляет:

— А ты нравишься Никсону.

========== Урок 6. Учись. ==========

В удивлении приоткрываю рот, уставившись на Тёрнера, как олень на фары ночью на трассе. Я… нравлюсь Дереку? Что за ерунда? Это невозможно, Дереку никто не нравится, и смотрит он на всех с ненавистью. На меня тоже, особенно, когда я начинаю говорить о Люке.

Погодите-ка…

— Да ладно? — поднимаю брови, поперхнувшись. — Откуда тебе знать, ты видел его всего один раз!

— О’Нил, это только у тебя талант никого и ничего вокруг себя не замечать. Он пускает на тебя слюни и готов на любого, кто на тебя посмотрит, с кулаками кинуться. Что скажешь?

Сказать мне нечего.

Дерек… он прекрасный друг, он всегда выручит и поможет, мы отлично ладим, когда я не говорю о Люке, и у нас есть своя замечательная компания. Но я влюблена в Моринга. С этим ничего не поделаешь.

— Я понял, пассажир отправляется на рейс френдзона-экспресс, — Майкл смеётся. — Тогда вернёмся к другому пассажиру.

— Хорошо, — отстранённо бормочу я. Слишком много событий. — Как связаны Люк и вечеринка в честь Хэллоуина?

Некоторое время Майкл молчит, словно нарочно выдерживает паузу и подогревает мой интерес. Выжидающе смотрю на Тёрнера, замечая, как медленно ползут вверх уголки его губ и взгляд зелёных глаз возвращается к моему лицу.

Не знаю, почему разглядываю каждую мельчайшую деталь на нем, но ведь он так близко и это такая возможность, не воспользоваться которой — грех. Его рыжеватые волосы при этом освещении кажутся золотистыми, например. Оказывается, у него длинные ресницы. Буква «Т» вышита на зелёном бомбере рядом с карманом. А когда он улыбается, то слегка щурится.

Столько мелочей, оказывается, можно заметить в человеке, который молчит и не выставляет себя самодовольным придурком.

— Как я уже говорил, — вальяжно начинает он, сложив руки в замок. — Я навёл справки на твоего мистера Я-Дрочу-Себе-Сам, оказывается, он любит вечеринки.

Громко ахнув от его выражения, бросаю в Майкла очередную салфетку, а затем вмиг замираю. Стоп. Что он такое говорит?

— Майкл, кто тебе такое сказал? Люк не любит вечеринки.

— Откуда такая уверенность, О’Нил?

— Просто… просто он не похож на человека, который ходит на вечеринки.

Тёрнер поправляет бомбер и выпрямляется. Он оглядывается по сторонам, а затем снова перегибается через весь стол, наклонившись ко мне. Его горячее дыхание обдает моё лицо, зелёные глаза прикованы к моим.

— А я похож на человека, который по утрам собирает ромашки в лесу?

Широко открываю рот. Тёрнер усмехается и подмигивает мне.

— Да ладно? — ошарашенно шепчу.

— Да, по утрам собирается роса, и они по-особенному нежные, — он вдруг касается пальцем моей руки, проводя линию от запястья до указательного пальца. Вздрагиваю от прикосновения и на долю секунды забываю, как дышать, когда он берет мою руку в свою и переплетает пальцы, закрывая при этом глаза. Он поднимает мою ладонь к своим губам и оставляет на тыльной её стороне невесомый поцелуй. Клянусь, я готова умереть и заново родиться в этот момент. Чёртов манипулятор, Тёрнер, знает, за какие ниточки дёргать. — Как твоя кожа.

Когда он отпускает меня, образ его расплывчатый ещё долго стоит перед глазами. Я несколько раз моргаю, возвращая зрению фокус и ясность, и, как ошалевшая, опустошаю свой бокал с молочным коктейлем до дна. Майкл смотрит на меня с ухмылкой. Но он перепутал! Это я должна обольщать, а не он!

— Нет, — говорю я, отдышавшись. — Ты не похож на человека, который собирает ромашки по утрам.

— Потому что я не собираю, моя наивная Сара, — Тёрнер закатывает глаза.

Ну, конечно.

Мистер Самодовольная Морда вернулся.

— Значит, и Люк не любит вечеринки?

— Мои каналы говорят, что он бывал на нескольких за этот учебный год.

— Разве уже проводились какие-то вечеринки? — удивлённо бормочу я.

— Не удивлён, что вся информация прошла мимо тебя, О’Нил.

— Ладно, кто твои каналы?

— Здесь задаёт вопросы учитель, а не ученик, понятно, куколка? — он улыбается уголком губ, подмигнув мне. Я лишь закатываю глаза. — Вернёмся к вечеринке. Люк будет там, это я тебе гарантирую.

— Совсем не верится…

— Сара, так ведь и обидеться можно. Если ты мне не доверяешь, мы можем расторгнуть нашу сделку, — он поджимает губы и устремляет взгляд в окно.

Только сейчас осознаю, что мы сидим здесь уже достаточно долго. При этом время летит так стремительно, когда каждую секунду находишься в напряжении.

— У нас и сделки-то не было. Ты не выдвинул встречное условие, насколько я помню.

Во взгляд возвращается привычная хитрость.

— Условие подождёт.

— Ладно, — обречённо вздыхаю. — Я верю тебе. Что дальше?

— Разумеется, ты пойдёшь на вечеринку. Не нужно быть неузнаваемой, чтобы потом он сразу знал, кого искать. То есть, никаких гримов и масок.

Мысль о предстоящей вечеринке заставляет органы в желудке болезненно сжаться в тугой узел. Я была на вечеринках, в частности, и в честь Хэллоуина, но ещё ни разу там не было кого-то, в кого я была влюблена. Я уже чётко вижу, как приятное времяпрепровождение превращается в нервное выискивание Люка Моринга. А если он наденет маску, нанесёт грим? Как я его найду?

— Ты ведь пойдёшь? — в надежде говорю я, заглядывая в его глаза.

Майкл тепло улыбается. Впервые вижу улыбку искреннюю, а не ту, за которой обычно следует очередная пакость.

— Конечно. Я заеду за тобой в восемь. Ты не против?

Улыбаюсь и киваю. С ума сойти, через неделю я иду на вечеринку, где будет Люк. Это удивительно. Майкл действительно знает, что делает.

— О’Нил, — голос его вырывает меня из мыслей. — Это ещё не всё.

— Что ещё? — говорю с волнением и дрожью в голосе, уже предвкушая вечеринку.

Конечно, если немного включить холодный ум и перестать думать эмоциями, можно вспомнить о маме, умолять которую мне придётся всю эту бесконечно-долгую неделю.

Тем не менее, эмоции захлёстывают меня с новой силой. Я возвращаю взгляд к Майклу, уже не сдерживая улыбки.

— Что обычно бывает на вечеринках? — тягуче-медленно говорит он.

Выбираюсь из медовых объятий и включаю логику.

— Ну, не знаю… алкоголь?

Майкл закатывает глаза.

— На вечеринках целуются, О’Нил, — с хрипотцой, которую я прежде уже слышала, говорит он. Майкл не даёт мне даже впасть в ступор мечтаний о поцелуе с Люком, когда снова начинает говорить. — Ты хоть раз целовалась, Сара?

В удивлении приоткрываю рот. Прослыть тихоней и подогреть его самоуверенность? Или солгать? В конце концов, я целовалась, но это был просто… чмок. В восьмом классе. За шкафчиком. С Ником, брекеты которого зацепились за мою нижнюю губу.

— Нет, — стыдливо прячу взгляд.

Удивлённый вздох Майкла — одна из немногих его искренних эмоций, которые мне когда-либо удавалось видеть. Он подпирает голову рукой и смотрит на меня немигающим взглядом.

Да плевать. Пусть смеётся.

— Так дело не годится, О’Нил, — спустя несколько минут неловкого молчания заявляет он.

Поднимаю на него обескураженный взгляд, но даже не успеваю моргнуть, когда он вдруг подсаживается ко мне на диванчик. Отодвигаюсь как можно дальше к окну, не понимая, вернее, не желая понимать, что он задумал. Майкл обращается ко мне в пол оборота, на лице его — шок вкупе с какой-то понятной лишь ему радостью.

— Будем решать твою проблему, — говорит Тёрнер. — Я понимаю, ты хранишь свой первый поцелуй для того единственного сморчка, но, девочка, ты же не хочешь загубить всё? И всю вечеринку просидеть в чулане зареванной?

Нервно сглатываю слюну и отвожу взгляд. Вдруг становится интересным все: и этот стол, и баночки эти с горчицей и кетчупом, и официантка, что курит на улице. Надо перевести тему.

— С чего ты взял, что я там поцелуюсь с Люком? Он меня в упор не видит.

— Он идиот, и это факт, — быстро отвечает Тёрнер. — На вечеринках все целуются, это правило. Если тебя не поцеловали на вечеринке, то тут два варианта: или ты Мэгги Бир, или ты мой брат Бобби.

— Но Мэгги Бир — наша библиотекарша и ей восемьдесят.

— Вот именно, О’Нил.

С губ моих слетает обреченный вздох. Майкл серьёзно смотрит на меня, и лицо его находится лишь в нескольких дюймах от него. Не понимаю: когда он успел так приблизиться? Или это я больше не отстраняюсь?

— Хорошо, и что теперь делать? Я никогда не цело…

Договорить мне не позволяют его губы, каким-то вдруг образом обрушившиеся на мои. Я широко открываю глаза и приоткрываю рот, но он не позволяет мне даже на долю секунды погрузиться в шок. Ощущения, которые я испытываю, когда одна его рука притягивает меня ближе к себе за талию, другая лежит на моей шее, а губы его накрывают мои, описать и повторить, вероятно, никогда не представится возможным. Чувствуя сотни разрядов тока, я поддаюсь и закрываю глаза, обвивая его шею руками. Майкл не углубляет поцелуй, его губы двигаются плавно и медленно, он слегка оттягивает мою нижнюю губу, проводит ладонью по щеке, и я стараюсь двигать губами в такт его губ. Мысли мои заняты этим нелёгким процессом, и некогда сосредоточиться на своих бешеных ощущениях, что бьются в голове, в душе, в животе. А когда воздуха становится не хватать, и Майкл отстраняется, я благодарю всех богов на свете о том, что мы сидим на этом милом диванчике.

Иначе, клянусь, упала бы.

— М-Майкл… — шепчу я, открывая глаза.

Руки его по-прежнему на мне, и он улыбается, запрявляя выбившуюся прядь моих волос за ухо. Улыбка его настоящая, и у меня нет сил поверить в произошедшее. Губы горят, щеки пылают, и, кажется, все вокруг сейчас превратится в пепел.

— Не могу поверить, что ты украл мой первый поцелуй, — касаясь дрожащими пальцами горящих губ, шепчу я.

Тёрнер берет мою руку в свою и снова наклоняется к моему лицу. Одна секунда — и он снова обрушивается на меня с поцелуем. В этот раз никакой нежности, он позволяет себе укусить мою нижнюю губу, и я чувствую настоящий фейерверк неизведанных чувств в груди, когда в удивлении приоткрываю рот, и он запускает туда свой язык. Это страстно настолько, что я не могу контролировать себя, не могу сосредоточиться ни на чем, позволяя его языку сплестись с моим, позволяя его ладони лечь на моё бедро, несильно сжимая его, позволяя себе выпустить лёгкий, слышный лишь ему, стон в его губы. Мы отстраняемся друг от друга с горящими глазами и пылающими губами.

Нисколько не стыдно, в конце концов, это закусочная, и здесь все целуются. Нисколько не стыдно. Но странно. И Майкл смотрит странно, и чувствую я себя странно. А затем он говорит:

— Теперь украл второй. Третий за Люком.

Комментарий к Урок 6. Учись.

Так вдохновилась вашими отзывами, вашей поддержкой, что на ночь глядя написала ещё 2 главы! Сил нет проверять опечатки, обязательно исправлю их завтра, простите! Вся любовь ❤️❤️❤️

========== Урок 7. Будь ведьмой. ==========

— Как насчёт привидения? Может быть, костюм кошки? Пол Стенли! Или панк.

— Привидения? Мне что, простыню надеть и отверстия для глаз проделать? Тогда Люк точно меня заметит!

Кэнди разочарованно стонет. Бросаю в неё подушку и снова возвращаюсь к обдумыванию. Шёл второй час нашего бессмысленного времяпрепровождения в моей комнате после уроков, и единственная разумная идея, которая пришла нам в голову — не идти на Хэллоуин совсем. Осталось два дня, а у меня всё ещё нет костюма. Это катастрофа.

— По-моему, это загадочно, — подруга усмехается. — И вообще, почему ты даже во внимание не приняла остальные идеи?

— Майкл сказал, что я не должна заморачиваться. Мне нужно быть узнаваемой. Как думаешь, узнает ли меня Люк, если я выряжусь, как Пол Стенли?

— Для меня до сих пор остаётся загадкой присутствие Люка на вечеринке. Может быть, он будет с Адель?

Мгновенно принимаю сидячее положение, с любопытством уставившись на подругу. Чувство, отдалённо напоминающее ревность, скребётся о душу. Я хмурюсь, краснею, нервно перебираю пальцы. Адель… его девушка? Подружка? Спутница?

— Кто такая Адель?

— Сара, ты дружишь с головой? Как ты можешь её не знать?

— Это какая-то знаменитость, почему я должна её знать? — дрожащим голосом спрашиваю я.

Нет, нет, нет, пожалуйста, только не это! Я не переживу, если узнаю, что у Люка есть девушка.

— Ну, вижу по твоим глазам, тебя не её статус в школе волнует. Адель Моринг — родная сестра Люка.

Волна облегчения омывает меня своим теплом. Вздыхаю, чувствуя, как целая гора падает с плеч.

— И да, она знаменитость, — добавляет Кэнди. — Два месяца учишься с нами, Сара, пора перестать витать в облаках.

— Я стараюсь обходить такие вещи стороной, — с чувством абсолютной лёгкости ложусь на спину, раскидывая руки в стороны и улыбаясь.

Даже не замечаю, каким взглядом прожигает меня подруга. Словно я наиглупейшее существо на этой планете, словно самая наивная из всех. Пусть будет так. Люк-то свободен. А какая-то знаменитая Адель — всего лишь его сестра.

— Странно, что ты её не замечала, это достаточно трудно, — бормочет она, и, усмехнувшись, укладывается рядом. — Тем более, она учится с твоим Майклом. А вы ошиваетесь друг с другом двадцать часов в сутки. Я удивлена, что она ещё не выколола тебе глаза.

Покою моему нет места. Снова сажусь и в недоумении смотрю на Кэнди. Да что это за Адель такая, которую знают все, кроме меня? Почему мимо меня всегда проходят важные вещи? И насколько она важна?

— Почему она должна выколоть мне глаза?

С губ Кэнди слетает очередной разочарованный вздох. Кажется, ещё секунда — и она начнёт отчитывать меня за недалёкость.

— Адель — бывшая девушка Майкла. Ну, как бывшая. У них там всё очень запутанно. То сходятся, то расходятся.

Брови мои стремительно ползут вверх от такой новости. Закашлявшись, я вдруг понимаю, что воздуха мне становится мало, а информации накопилось слишком много. Встаю с кровати и подхожу к окну, открывая его и вдыхая продрогший осенний воздух. Сначала новость о Дереке, Хэллоуин, Адель, Майкл… так много всего!

Кажется, пора действительно начинать видеть что-то кроме бездонно-голубых глаз Люка Моринга. Выходить иногда из того удивительного мира, который я создала, и смотреть на реальные вещи. Но почему Майкл никогда не рассказывал мне об этой Адель?

Возможно потому, что он просто делал своё дело.

— И… насколько у них всё серьёзно? — в пол оборота обращаюсь к Кэнди, хмурясь и не понимая, почему настроение вдруг улетучилось.

Думаю, это из-за окна. Сквозняком унесло.

— Не знаю. Но если ты перейдешь ей дорогу — тебе не поздоровится.

— С чего бы это мне переходить ей дорогу?

Кэнди загадочно улыбается. Кажется, я понимаю, к чему она клонит.

— Ну… вы же с Майклом целовались, и всё такое.

Щеки мои мгновенно заливаются краской. Я накрываю лицо руками и возвращаюсь в кровать, смеясь и бросаясь в подругу подушками.

— Я же тебе сотни раз сказала! Он просто учил меня целоваться!

Кэнди заливисто хохочет и перехватывает мою руку, заставляя меня прекратить эту бойню. В голубых глазах её плещется детское любопытство, она садится в турецкую позу и подпирает голову руками. Обречённо вздыхаю. Конечно, я знаю, что значит эта поза и этот взгляд.

— Расскажи, как это было.

— Я уже рассказывала, — закатываю глаза и ложусь на спину.

— Ты просто сказала, что он поцеловал тебя! — она наклоняется над моим лицом, её пшеничные кудряшки щекочут мой лоб. — Что ты при этом чувствовала? Тебе понравилось?

— Ну, конечно понравилось! Это же Майкл Тёрнер. Он по определению не может плохо целоваться.

— Опять дежурные фразы!

— А что я ещё должна сказать?

Она поднимает брови. Знаю, что она хочет услышать. Дифирамбы о том, как после этого поцелуя я потеряла голову и бесповоротно влюбилась в Майкла, как забыла о существовании Люка и с тех пор только и думала о том, как завоевать своего учителя! Смеш-но!

Конечно, если бы Майкл прямо сейчас завалился ко мне и сказал бы о том, что снова хочет поцеловать меня — я не посмела бы отказаться. Поцелуй мне понравился, это было прекрасно, он настоящий мастер своего дела. Но вся суть в том, что это именно его дело! Его талант, его призвание и его работа — сводить девчонок с ума. Я лишь воспользовалась его харизмой и направила её в нужное русло. На обучение такой бестолочи, как я.

Между нами даже не было никакой неловкости после поцелуя. Мы встречались на заднем дворе школы, он рассказывал мне о том, как вести себя на вечеринке и о том, как ему удалось стать капитаном школьной сборной. Болтали мы много и легко, и именно эта лёгкость была в Майкле Тёрнере его главным достоинством. Я не думала, что нужно держать спину ровно, улыбаться широко, не думала, что сказать и даже что подумать. Нам было легко вместе, мы строили грандиозные планы на завоевание одного неприступного мальчишки, и это нас объединяло.

Вот и всё, что я чувствовала после поцелуя.

— Неужели никаких бабочек? Ну, не знаю, Трейси из параллели рассказывала, что её первый поцелуй она не захочет вспоминать даже под пытками. А у тебя так… и сразу с Майклом Тёрнером.

— Ещё и не по-настоящему, — я подмигиваю подруге и накрываю пылающее лицо подушкой.

Дверь в мою комнату неслышно открывается. Мама заглядывает в комнату с лёгкой улыбкой.

— Кэнди, звонила твоя мама. Она просила передать, что уже достаточно поздно, и она ждёт тебя дома.

Спохватившись, подруга забирает свой рюкзак и обнимает меня на прощание. Провожаю её до двери, попутно выслушивая очередные безумные идеи о моем костюме на Хэллоуин. Она останавливается на мумии, и, попросив меня подумать об этом решении, уходит. Смеясь и представляя себя, обмотанную в бинты, возвращаюсь в свою комнату, но не успеваю даже дойти до кровати, когда слышу звонок в дверь.

— Кэнди, наверное, что-то забыла! — мама кричит из кухни, и я, закатив глаза, возвращаюсь обратно.

Мысленно уже отчитываю подругу за её рассеянность и с улыбкой открываю дверь.

И челюсть моя стремительно летит вниз.

— Привет, — Майкл ослепительно улыбается, стоя на пороге моего дома прямо передо мной.

В удивлении открываю рот и подаюсь назад. Только сейчас замечаю в одной его руке чехол, а в другой — мотоциклетный шлем. Он стоит передо мной с этой улыбкой, в кожаной куртке, с чехлом и шлемом, а я, сбитая с толку, не могу связать и двух слов.

— Эм, ты точно Сара? Или её сестра-близнец, которая, увидев такого красавчика, потеряла дар речи?

Майкл ухмыляется, и в мысли мои возвращается ясность. Закатив глаза, качаю головой.

— Привет, — недоуменно протягиваю я. — Проходи?

— Нет, лучше ты выйди. Только надень пальто, холодно.

Он отходит от двери, ожидая меня на веранде. Гонимая непониманием, в суматохе одеваюсь и выхожу следом, закрывая за собой дверь. Кажется, маме и дела никакого нет, что мне лишь на руку.

— Итак… — вопросительно поднимаю брови, останавливаясь напротив Тёрнера.

Смотрит мне в глаза и поджимает губы. Не спрашиваю, где он взял мой адрес и что сейчас за безумные идеи посетили его голову, а лишь стою напротив и всё жду, когда он начнёт говорить.

— Послезавтра Хэллоуин. Ты выбрала костюм?

Вопрос его заводит меня в тупик.

— Мы с Кэнди думали над мумией, кошкой, призраком и Полом Стэнли, — с усмешкой говорю я.

Тёрнер смеётся.

— И на что пал твой выбор?

— Мумия, но я не думаю, что это будет хорошо сочетаться с твоим костюмом Купидона.

— Ха-ха-ха, сделаем вид, что это было смешно.

Обращаю взгляд на байк, стоящий на подъездной дорожке моего дома, а затем снова смотрю на Майкла.

— Так ты, значит, из плохих парней? Байки, кожаные куртки…

Он улыбается уголком губ. Нахально, в лучших его традициях.

— О да, я очень плохой, — кивает и делает шаг ко мне. — На этот Хэллоуин намереваюсь отобрать все конфеты у детишек.

— Да ты просто монстр!

— Заткнись, — он смеётся, чуть сощурившись, и в уголках его глаз появляются едва заметные морщинки. Заражаюсь его хохотом, а затем он демонстрирует мне этот таинственный чехол. — Я принёс тебе кое-что, О’Нил.

Любопытство волной сбивает меня с ног. Уже не до смеха, и я словно маленький ребёнок, переминаюсь с ноги на ногу, с широкой улыбкой предвкушения наблюдая за тем, как мучительно-медленно он расстегивает молнию на чехле.

— Ну же, Майкл, не томи! Что там?

Он поднимает на меня обескураживающий взгляд и ухмыляется. Когда с чехлом покончено, он небрежно сбрасывает его, и передо мной вдруг возникает невероятной красоты платье. Чёрное, расшитое чёрным кружевом, с вырезами на плечах и шнуровкой, оно поражает своей изящностью, заставляя руки сами потянуться к вещице. Юбка его удлинённая сзади, на груди вырез, кружевная оборка внизу добавляет этому платью загадочности и таинственности. Не в моих силах оторвать от него взгляд, и я касаюсь руками чёрного кружева, получая настоящее эстетическое удовольствие от одного его вида. В жизни такое не носила, вероятно, потому что не было поводов.

Поднимаю восхищенный взгляд на Майкла, что улыбается, наблюдая за моей реакцией.

— Ты с ума сошёл… — в оцепенении шепчу.

Улыбка его становится шире. Он пожимает плечами и протягивает платье мне.

— Это твой костюм на Хэллоуин. С тебя ведьминская шляпа и отпадный макияж.

Трясущимися руками принимаю его подарок, прижимая его к груди. Мне трудно подобрать слова. Благодарность, восхищение, бесповоротная влюблённость в это платье захлестывают меня, застилают глаза, руки мои дрожат, и говорить трудно. Не могу отвести от улыбающегося Майкла взгляд и дрожащим голосом спрашиваю:

— Почему ты делаешь это?

Он усмехается, а затем отправляет мне серьёзный взгляд, но с каждой секундой ухмылка его становится всё более нахальной. Майкл полностью сбивает меня с толку, когда кладёт свой шлем на пол, делает ещё один маленький шаг навстречу и обхватывает рукой мою талию. Сердце моё колотится, глаза стеклянные, и я смотрю на него, не в силах пошевелиться. Чувствую его дыхание на своем лице, и оно смешивается с моим, прерывистым от откуда-то взявшегося волнения. Вся лёгкость куда-то исчезает, вероятно, в мои ноги, что становятся ватными и не могут держать меня на земле. А затем Тёрнер отодвигает мои волосы, наклоняясь к уху, и хриплым голосом шепчет:

— Просто не хочу, чтобы самый красивый парень в школе пришёл на вечеринку под руку с мумией.

Комментарий к Урок 7. Будь ведьмой.

Я вас люблю ❤️

========== Урок 8. Не выступай. ==========

Любое событие в старшей школе Сентфора, будь оно хорошим или плохим, всегда сопровождалось сумасшедшей шумихой. За два месяца обучения здесь я усвоила одно правило: не идти против толпы. В прямом смысле. Когда поток жужжащих, возбужденных каким-то событием, направляется прямо на тебя со своими горящими глазами — иди с ними. Куда бы это течение тебя ни привело.

Школьные коридоры были украшены к празднованию Хэллоуина ещё за неделю до тридцать первого, но сегодня атмосфера чувствовалась совсем иначе. Я поглядывала через стеклянную дверь кабинета литературы на кусочек бумажной паутины, свисающей со стены коридора, и абсолютно не следила ни за темой урока, ни за его содержанием. Уже сегодня вечером что-то в моей жизни кардинально изменится. Не могу поверить.

— Пс-с-с, Сара, — голос Дерека заставляет меня отвести взгляд от двери.

Я оборачиваюсь, чтобы увидеть обеспокоенное лицо друга. Вопросительно поднимаю брови, и он приоткрывает рот, чтобы что-то сказать, когда звонок с урока вдруг прерывает его. Кэнди с Бобби в недоумении переглядываются, а я собираю вещи в рюкзак и всё жду, когда Дерек заговорит. Он подходит ко мне, кусая внутреннюю сторону щеки и следя взглядом за одноклассниками, что в суматохе спешат покинуть кабинет литературы.

— Ты идёшь в кафетерий? — спрашивает он.

Перевожу взгляд на Кэнди и Бобби. Они стоят позади нас, вероятно, заинтересованные в том, что скажет Никсон.

— Если честно, я хотела зайти в библиотеку. Мой доклад не готов, а сегодня вечером я… я буду немного занята.

Обольщением Люка, надеюсь.

Дерек недовольно поджимает губы.

— А в чём дело?

— Ни в чём, — быстро говорит он, и, сжимая лямку рюкзака, спешит направиться к выходу.

Оборачиваюсь к друзьям, на что они пожимают плечами. Странное поведение Дерека, конечно, меня заботит, но не так сильно, как недописанный доклад по истории и грядущая вечеринка. С Кэнди и Бобби мы расходимся в конце коридора: они догоняют поникшего Дерека, а я, пробираясь через толпу, следую в библиотеку на нижний этаж. Сегодня Хэллоуин, должно быть, спрос на времяпрепровождение в библиотеке будет минимальным. Все заняты продумыванием своих костюмов, поиском пары на школьную вечеринку, на которую мы с Майклом не идём, и распространением приглашений на свои тусовки.

Миссис Бир встречает меня тёплой улыбкой. Она вручает мне учебник по истории и выглядит счастливой своему единственному посетителю за это утро. Следуя между старых книжных шкафов, иду к самому дальнему столу, чтобы быть как можно дальше от суматохи за стенами библиотеки, когда резко останавливаюсь, заметив знакомую фигуру, что стоит ко мне спиной и вчитывается в названия книг на полках недалеко от меня. Ладони потеют, сердце принимается отбивать бешеный ритм, а ноги словно приросли к полу.

Люк.

Ох, вот черт. Что мне сделать? Пройти мимо и сесть за стол прямо напротив книжного шкафа, где он стоит? Спрятаться? Завести разговор?

Точно! Я должна спросить у него про вечеринку.

Но как?

Нет, лучше уйти.

Взгляд мой в испуге мечется по лабиринтам библиотеки, и я совершенно не знаю, куда себя деть, так и застыв в паре ярдов от Люка Моринга.

— Привет, — услышав его голос, я резко вздрагиваю.

Это так же неожиданно, как, например, подарок от Майкла на Хэллоуин. Оглядываюсь по сторонам, чтобы убедиться, что он поздоровался со мной. Но здесь ни души. Все заняты планированием Хэллоуина. Я здесь одна. И Люк здесь один. Конечно, если не брать в расчёт миссис Бир, с которой Тёрнер привык меня сравнивать.

И когда я осознаю, что пауза затянулась, а он выжидающе смотрит на меня, с трудом выдавливаю из себя улыбку.

— Привет.

— Сара, верно?

Широко открываю глаза, закашлявшись. О. Мой. Бог. Он знает моё имя? Он знает моё имя!

Уму непостижимо…

— Д-да, верно.

— Ты быстро ушла тогда в кафетерии, — он улыбается, обводя пристальным взглядом мою фигуру. — Мы не успели познакомиться.

Всё внутри меня, кажется, даже волосы, содрогается, и я нервно сглатываю образовавшийся в горле комок нервов. Как же он смотрит! Так пристально, и от взгляда этого не убежать, не скрыться… улыбаюсь, как идиотка, и с губ моих срывается ещё более идиотский звук. Смесь всхлипа, смеха и чего-то странного. Накрываю рот ладонью, чувствуя, как стремительно я лечу под землю вниз от своего стыда.

— Что ж, я-я пойду… эм, доклад, история… читать. Писать. История.

Качаю головой, стараясь не думать о своём провале, и прохожу мимо оторопевшего Люка, когда он вдруг хватает меня за предплечье. Поднимаю на него удивлённый взгляд, и когда он улыбается, книжки мои с грохотом валятся на пол.

— Не убегай, Сара, — он улыбается.

О, боже мой. Это выше моих сил.

Замираю в счастливом оцепенении, уставившись немигающим взглядом прямо на его губы, но вместо того, чтобы представлять наш безупречный поцелуй, я почему-то вспоминаю, как целовал меня Майкл. Очнись, девочка! Предел твоих мечтаний стоит перед тобой, словно рождественская ёлка — весь сияет и такой желанный, такой долгожданный, давай, сорви эту звезду!

— Вот ты где, малышка! А я тебя обыскался.

Это голос Майкла там позади или мне кажется?

Люк резко убирает руку от меня, позволяя мне обернуться, чтобы увидеть взволнованно-недовольного Майкла. Он переводит взгляд с Люка на меня, нервно сглатывает и быстрыми шагами направляется ко мне.

— Майкл, что ты…

Договорить мне не позволяют его губы, резко вцепившиеся в мои. Руки бесполезно свисают в воздухе, когда он обхватывает мою талию и крепко целует. Всё кругом исчезает, и наверняка шокированный Люк, и стены библиотеки, и даже я сама исчезаю, полностью отдаваясь сумасшедшим ощущениям, граничащим с выбросом адреналина. Это длится недолго: он терзает мои губы, не добавляя в этот и без того жаркий поцелуй язык. Сама не замечаю, как обвиваю его шею руками. В душе порхают бабочки от ощущения его мягких губ на своих губах, а затем он разрывает поцелуй, нахально улыбаясь. Пошатнувшись, я теряю равновесие, но он удерживает меня своими сильными руками, и только тогда реальность возвращается на свои места.

Я нервно оборачиваюсь, чтобы увидеть, что Люка и след простыл.

— Что… что это было? — в удивлении шепчу, убирая руки с его шеи и отталкивая парня от себя. — Ты с ума сошёл?

Улыбка сходит с его красивого лица. Майкл хмурится, поднимает мои учебники, а затем хватает меня за руку и уводит прочь из библиотеки. Едва ли успеваю передвигать ногами, всё ещё чувствуя остатки теплоты в душе, злость, волнение, чувство вины, жар на губах. Мы останавливаемся в тёмном и пустом коридоре, ведущем в спортзал. Здесь, как правило, никогда никого не бывает.

Вот здесь-то я его и убью!

— Это ты с ума сошла, О’Нил, — говорит он, отпуская мою руку и зарываясь пятерней в свои рыжие волосы.

Стоп, это он ещё смеет мне что-то говорить?

— Что из выражения «никакой самодеятельности» тебе непонятно?

В немом удивлении приоткрываю рот. Почему он на меня наезжает?

Чёрт, Сара, хватит болтать с самой собой в голове, скажи уже что-нибудь ему!

— Что это был за цирк с крошкой и поцелуем?

Он всплескивает руками.

— Спасал твою горящую задницу, если ты не заметила!

— Люк на меня после этого не посмотрит!

— Ладно, слушай, — он подходит ко мне, кладя руки на мои плечи и с надеждой заглядывая в мои глаза. А я не могу, не могу сосредоточиться! Опускаю взгляд на его губы, все смотрю и смотрю на них, едва ли сдерживая желание повторить то, что было в библиотеке. — О чём вы говорили?

Сглатываю слюну и поднимаю взгляд к его зелёным глазам.

— Ни о чем. Мы поздоровались и он сказал, что не успел познакомиться со мной тогда, в кафетерии, когда я назвала его Алексом.

— И всё?

— Ну… да.

Он облегчённо выдыхает.

— Ты не обсуждала с ним вечеринку?

— Когда бы я успела? Ты влетел, как ошпаренный! И как ты узнал, что я здесь?

— Я пришёл в кафетерий с парнями, увидел, что тебя нет среди твоих друзей. Этого полудурка пугливого тоже не было. Блонди сказала, ты в библиотеке.

— То есть… — едва заметно улыбаюсь и отвожу взгляд. — Увидев, что меня и Люка нет в кафетерии, ты пошёл меня искать? Зачем?

За недолгой паузой с его стороны следует раздраженный вздох.

— Чтобы ты не наломала дров. Он ведь не знает, что ты будешь на вечеринке. Появление твоё должно быть эффектным и неожиданным, как в сказке о Золушке. Желательно, уже под руку с таким принцем, как я.

Закатываю глаза. Он нахально улыбается и поправляет волосы.

— Какой в этом смысл, если ты выставил меня своей девушкой перед ним?

— Глупая, глупая О’Нил, — лениво протягивает он. — Ты совсем не сечёшь в мужской психологии. На кой чёрт ему сдался ручной зверёк, пускающий на него слюни? Понимаю, в это трудно поверить, но даже такой сморчок, как Люк — охотник, ему нужна добыча покрупнее. Представь, какой кайф — пытаться добиться девушку самого Майкла Тёрнера. Великого, обаятельного, неповторимого.

Обвожу парня скептичным взглядом, пока он улыбается, поправляя волосы. В это трудно поверить, тем более, Люк не похож на других парней, так или иначе, Майкл разбирается в этом лучше. Я должна ему довериться, ведь если бы не он — Моринг заговорил бы со мной на выпускном, и то, попросив меня отойти в сторону или передать ему пунш.

Наконец, я сдаюсь и побеждённо киваю. Нисколько не удивлённый Майкл делает ко мне шаг и с ухмылкой произносит:

— А теперь поцелуй меня и иди пиши свой доклад или что ты там собиралась делать в библиотеке.

— Че-е-его? — хохочу и отпихиваю от себя парня.

— Сара, ты должна поцеловать меня для убедительности. Мы теперь пара, вообще-то. И все смотрят.

Оглядываюсь по сторонам, обводя взглядом пустой тёмный коридор. И только вдалеке слышатся приглушённые голоса старшеклассников.

— Кто смотрит? Здесь никого нет.

Он остаётся непоколебим. Складывает руки на груди и указывает пальцем на свои губы. Черт с ним, если бы я этого не хотела, вероятно, уже сидела бы в библиотеке.

С обречённым вздохом, словно бы мне это претит, поднимаюсь на носочки и быстро чмокаю его в губы. Щеки мои вспыхивают румянцем, забираю из его рук свои книжки и убегаю прочь из коридора, оставляя довольного Майкла Тёрнера наедине со своей самоуверенностью. Он кричит мне вдогонку:

— Я заеду за тобой в восемь! Не забудь надеть моё платье! — останавливаюсь и улыбаюсь, не оборачиваясь, а затем снова слышу голос Тёрнера. — О, привет, Харви. Нет, это не значит, что я ношу платья, чёртов придурок.

С губ моих слетает смешок. Кажется, они продолжают спорить, но этого я уже не слышу. Что ж, я бы посмотрела на лицо того парня, решившего, что великий, обаятельный и неповторимый Майкл Тёрнер носит платья.

Комментарий к Урок 8. Не выступай.

Очень надеюсь узнать ваше мнение 💕 Вся любовь ❤️❤️❤️

========== Урок 9. Доверяй мне. ==========

Я была наслышана о «сучках из Сентфора», более того, в Балтиморе тоже были свои сучки. Меня никогда не волновало и не касалось их далеко не мирное существование и я никогда не хотела быть на них похожей.

Но, чёрт, сегодня я выглядела, как сучка. И мне это нравилось.

Ярко-красная помада создавала неплохой тандем с моими голубыми глазами, густо подведенными чёрным карандашом. Раскрас на моём лице, вообще, был боевой, а ведьминская шляпа, добросердечно одолженная в лавке миссис Хилл, идеально дополняла платье Майкла. Я смотрела на своё отражение в зеркале и не могла поверить, что это действительно была я. Кажется, Тёрнер хочет полностью подстроить меня под себя.

И почему только я не отпираюсь?

— О Господи, Сара, — мама встречает меня в прихожей.

Из её рук выпадает полотенце, и я улыбаюсь, довольная её реакцией.

— Я похожа на ведьму?

— Кэнди сказала, что ты будешь мумией.

Закатываю глаза и хватаю пальто. Ровно восемь. Майкл, должно быть, уже подъезжает.

— Где ты взяла это платье?

Расставляю руки в стороны, несколько раз покрутившись перед мамой. Она оценивает мой прикид неоднозначным вздохом. Не могу понять: ей нравится или она в бешенстве?

— Мой хороший друг подарил.

— Тот мальчик, Дерек?

— Нет, — улыбаюсь. — Майкл. Его зовут Майкл.

— Вы встречаетесь?

Кто-то несколько раз сигналит на улице. Вздрагиваю, и щеки мои заливаются краской. Целую маму в щеку, оставляя красный след от помады, и выбегаю на улицу, сотни раз пообещав ей, что вернусь трезвая и рано.

Что-то из этого, определённо, ложь.

Несмотря на то, что моросит дождь и на улице холодно, пальто надевать не спешу. Пусть Майкл увидит мой прикид, пусть оценит.

Я как раз закрываю за собой дверь, когда он выходит из форда, замирая у приоткрытой двери машины. Футбольный бомбер на нём вызывает во мне, как минимум, миллион вопросов. То есть, я вырядилась ведьмой, а он, оригинальнейший из всех, решил быть… собой?

— Вау. Сара, ты выглядишь… — он поднимает брови и приоткрывает рот.

Я подхожу к парню и демонстрирую свой наряд, широко улыбаясь. Тёрнер не сводит с меня глаз, а затем присвистывает, заставляя мои щеки заалеть. Смущённо отвожу взгляд, когда он забирает пальто из моих рук и серьёзно на меня смотрит.

— Ты самая очаровательная ведьма из всех, но мы же не хотим заболеть, да? — становясь позади меня, Майкл помогает мне надеть пальто. Сердце моё начинает бешено колотиться в груди, когда он становится слишком близко ко мне, перекладывает мои волосы на правое плечо и касается губами моей шеи. Резко вздрагиваю, поворачивая голову в его сторону. — Фиалка и нарцисс. Идеальное сочетание, не находишь?

Фиалка и нарцисс.

Я и он?

Идеальное сочетание?

В каком-то непонятном мне самой наслаждении прикрываю глаза. Ощущение его губ на моей шее — нечто неописуемое, вызывающее и жар, и мурашки одновременно. Он чувствует это и едва слышно усмехается, отстраняясь.

— Не будем опаздывать на вечеринку, правда?

Майкл обходит машину и открывает для меня дверь. Прохладный воздух позволяет быстро прийти в себя, но этот бомбер на Тёрнере не даёт мне покоя. Подхожу к двери и вопросительно поднимаю брови.

— Где твой костюм, Майкл?

Нахальная улыбка украшает его и без того красивое лицо. Он ухмыляется и говорит:

— В случае, если ты очаровательный красавчик, капитан футбольной сборной и всеобщий любимчик… костюм не нужен.

Ничего удивительного, как всегда.

Закатываю глаза и сажусь в машину. Когда он занимает свое место и заводит мотор, буря волнения вмиг овладевает моей душой. Майкл спокоен, как удав, в своих лучших традициях, словно всё, что нас окружает, находится под его контролем. Ловлю себя на мысли, что, возможно, так и есть. И не перестаю глазеть на этого паренька в бомбере школьной сборной.

— Слушай, Сара, — он не смотрит на меня, когда начинает говорить, и я благодарю всех на свете богов за то, что теперь полноправно могу разглядывать его, и это не будет считаться странным или невежливым. — Я понимаю, что я безумно красив и обаятелен, но когда ты любуешься мной, я не могу сосредоточиться на дороге. Хочется любоваться в ответ.

Обескураженно открываю рот и резко отворачиваюсь к окну.

— Я лишь хотела убедиться, что ты хорошо водишь, — бормочу едва слышно.

— Я всё делаю хорошо.

Глаза мои наливаются кровью, в горле першит, а на щеках уже можно жарить тосты от такого его тона.

— Давай вернёмся к вечеринке и ещё раз обсудим, как я должна себя вести.

С его губ слетает раздраженный вздох.

— Будь собой. Этого хватит.

— Но неделю назад ты дал мне целый список указаний! Я по памяти переписывала их в блокнот полвечера, — в суматохе открываю сумочку, доставая оттуда записную книжку. Открываю первую страницу и зачитываю правило номер четыре, не обращая внимания на его взгляд, кричащий мне о том, что я последняя идиотка из всех. — Не заговаривай первой с, цитата, этим смазливым тихоней. Почему я не должна говорить с ним первой?

— У него и так психика нестабильная, ещё напугаешь бедолагу своей смелостью. Закроется в кладовке и просидит там всю ночь. Тебе это надо? Пусть сам начинает разговор.

— Ты невыносим.

— Ещё бы ты не сходила по мне сума.

— Я не схожу по тебе с ума.

— Разумеется.

— Что ты о себе возомнил?

— Лишь то, что заслуживаю, — рыжий дьявол подмигивает мне, улыбаясь уголком губ.

— Твоя любовь к себе тебя погубит.

— Не парься об этом. Твоя любовь ко мне меня воскресит.

— В твоих мечтах.

Он ничего не отвечает, а вскоре виднеется и дом Стива, где проводится вечеринка. Из-за дождя народ не толпится на улице, и мы в гордом одиночестве следуем к двери. Её нам открывает пьяная мумия.

Боже, я ещё никогда так не радовалась мумии.

— Привет! — радостно верещу я, на что Тёрнер закатывает глаза. Я пихаю его в бок и не перестаю хохотать. — Так я выглядела бы, послушав Кэнди.

— Вижу, ты очень сожалеешь.

Мы смеёмся и заходим внутрь. Кажется, мы здесь лишние, ведь ещё немного — и дом просто лопнет от такого количества народа и громкой музыки. Пчёлы, призраки и прочая живность танцуют под Аэросмит, пьют коктейли и целуются, пока Майкл, держа ладонь на моей спине, ведёт меня в самую глубь этой вакханалии. Все здороваются с Майклом, пожимают ему руку и отправляют мне многозначительные взгляды, заставляя меня чувствовать себя обнажённой. Демонстрирую свою деревянную палочку ведьмы на каждый гадкий комментарий в мою сторону, предупреждая, насколько глубоко она может войти. Тёрнер целует меня в макушку и называет умницей. Взгляд мой ищет Люка среди этой разноцветной толпы.

— Привет, парни! — Майкл пожимает руки своим приятелям из команды, усевшимся на диване вокруг журнального столика, до отвалу заставленного напитками.

Обвожу взглядом кучку парней в таких же бомберах, как и у Майкла. На их коленях и рядом сидят разодетые в черлидерш девушки, попивая коктейли из красных стаканчиков и беззаботно смеясь. Не могу перестать оглядываться по сторонам в поисках Люка.

— Знакомьтесь, это Сара — моя девушка.

Нервно сглатываю от такого заявления, а затем вспоминаю наш уговор сегодня утром. Нервы на пределе, но эти парни не выглядят угрожающе, а одна из черлидерш даже вызывается меня обнять. Мы садимся на самый край дивана, рядом с футболистом, чьи мускулы больше самооценки Майкла, и они начинают возбужденно обсуждать сегодняшнюю тренировку. Это позволяет мне узнать, что выряжены они так, потому что допоздна репетировали и тренировались к завтрашней первой игре в сезоне, а потому не успели переодеться — ни футболисты, ни черлидерши. Я совершенно не понимаю, о чем они говорят, а потому наклоняюсь к уху Тёрнера:

— Я пойду за напитками. Заодно поищу Люка.

Улыбка мгновенно сходит с его лица, которое мгновенно становится задумчивым. Он поджимает губы и поправляет свои рыжие волосы, заставляя меня уставиться на него в немом вопросе.

— Сара, слушай, я должен сказать тебе кое-что, — он впервые выглядит сомневающимся. Начинаю серьёзно волноваться, но затем он тяжело вздыхает и отводит взгляд. — Хорошо. Я присоединюсь к тебе через минуту.

Пожимаю плечами и встаю, пробираясь через толпу к столу с напитками. Принципиально отказываюсь пить ту дрянь, которую могли намешать эти футболисты там, в гостиной. К счастью, я даже нахожу пунш. Пританцовываю, пока наливаю себе розоватую жидкость в стаканчик и всё думаю, как же произойдёт наша встреча с Люком. Интересно, какой костюм он выбрал?

— Так вот та ведьмочка, о которой все говорят, — надменный женский голосок звучит откуда-то справа.

Поворачиваю голову, чтобы увидеть девушку с огненно-рыжими волосами в костюме кошки в компании двух девушек, разодетых так же. Она оглядывает меня с ног до головы и хмыкает. Вопросительно поднимаю брови.

— Значит, это ты трёшься с Майклом Тёрнером? Наслышана, наслышана, — продолжает незнакомка.

Тон красноволосой начинает меня раздражать, как и этот взгляд, словно она королева мира. Я могу выдержать подобное только от одного рыжего дьявола, считающего себя королём не просто мира, а целой солнечной системы.

— А я о тебе не наслышана, — отвечаю с раздраженным вздохом, придумывая план побега от рыжей бестии. — Кто ты?

Она прыскает смехом, переглядываясь со своими подругами. Подобная сучья сущность кого-то напоминает мне, кого-то, кого мы с Кэнди обсуждали пару дней назад.

Твою мать.

— Адель Моринг? — удивлённо спрашиваю я, приоткрыв рот.

Девушка самодовольно усмехается и гордо вздергивает подбородок.

— Собственной персоной.

— Так ты сестра Люка? — восторженно восклицаю я, сжимая свой красный стаканчик.

В глазах её мелькает непонимание, но затем она снова возвращает на свое личико гримасу всемирной суки и хмурит брови.

— Я пришла выяснять отношения по поводу Майкла, причём здесь мой брат?

— Причём здесь Майкл? — в непонимании качаю головой.

— Ты недалёкая или что? — тон её становится выше, она буквально пищит от своих нарастающих психов. — Вся школа знает, что вы встречаетесь!

О Господи. Как быстро в этой школе распространяются слухи? И как глубоко в меня вонзит нож эта рыжая, если узнает, что я позарилась на её брата? При всём этом я ещё и не должна отрицать свои несуществующие отношения с Майклом!

Эх, Тёрнер, какую же ты кашу заварил…

— И что теперь? — хлопаю ресницами, изображая наивную идиотку. — Убьёшь меня за то, что я встречаюсь с твоим бывшим? Кишка тонка. Лучше скажи: где твой брат?

Поверженная в шок Адель не сразу обретает дар речи, как и её кошачья свита. А затем она выгибает одну бровь, сладким голоском пролепетав:

— Зачем он тебе?

— Надо переговорить с глазу на глаз.

— К твоему сведению, ведьмочка, — Моринг подходит ко мне почти вплотную и берёт прядь моих волос в руку. Ошарашенная, я внимательно слежу за её действиями, всё гадаю, успею ли я выплеснуть пунш ей в лицо до того, как она бросится выдирать мне волосы. — Люк на подобные мероприятия никогда не ходил и не ходит. Решила на два фронта поработать? Похвально.

Ничего не понимаю. Нервно сглатываю и в недоумении смотрю на Адель, которая уже делает шаг назад и с невозмутимым видом наливает себе пунш.

— То есть, его здесь нет? Он не собирался приходить?

— Господи, что ты ко мне пристала? Отвали. Он даже не знает, кто такой Стив и где он живёт. Идёмте, кошечки. Здесь плохая аура.

Адель забирает свой пунш и уходит, оставляя меня наедине с моим недоумением. Всё вдруг становится как в замедленной съёмке, кажется, даже музыка звучит словно в вакууме, пока мысли со скоростью света мечутся по моей черепной коробке. Сопоставляю факты, пытаюсь понять, что к чему, а затем вдруг меня осеняет. Замираю в оцепенении, осознавая, кто на самом деле является виновником всей этой неразберихи.

— Тёрнер…

Комментарий к Урок 9. Доверяй мне.

Спасибо вам за всё ❤️ Бесконечно люблю 💚

========== Урок 10. Будь Моей. ==========

Музыка продолжала греметь на весь дом, напитки продолжали литься рекой, а я чувствовала себя брошенной в котёл, с каждой секундой всё яростнее и яростнее закипая внутри. Гнев застилал мне глаза. Я смотрела на всю эту беззаботную толпу своих сверстников, разодетых на Хэллоуин, сквозь призму отторжения и ненависти. Всё казалось мне ненастоящим, театральными декорациями, где я была тряпичной куклой, а Майкл Тёрнер — моим кукловодом.

Детали пазла, которые до этого несчастного момента казались мне нелепыми, вдруг сложились в одну картинку. Сначала он не желал помогать мне, затем резко сделался купидоном, рассказывая мне абсолютно бредовые правила и стратегии, выставляя себя моим парнем и всё дальше отдаляя меня от Люка Моринга. Эта хитрая лисья голова провернула целый план, но какой был мотив?

Чёрт, говорили мне — не связывайся с Тёрнером.

И что я собиралась делать? Сбежать с вечеринки в слезах, говоря всем в округе о том, как они правы и какой Майкл козёл? О, нет. Я намеревалась выдрать его рыжие патлы и пустить их себе на шарф, ведь грядет зима. Я хотела уничтожить его, убить, расцарапать его самодовольную мордашку. Но мне нужен был план.

— Эй, Сара, — кто-то касается моего плеча сзади.

Нервно вздрагиваю и оборачиваюсь, чтобы увидеть обеспокоенное лицо Майкла. Желание броситься на него с кулаками растёт во мне в геометрической прогрессии, но я лишь натянуто улыбаюсь и вопросительно поднимаю брови.

— Куда ты пропала? Я повсюду тебя искал.

— Я выходила… подышать, — лгу я, ведь на самом деле всё это время стояла у прохода, разглядывая его самодовольную морду и придумая план мести.

Его я, кстати, так и не придумала. Каждый раз, когда взгляд этих зелёных хитрых глаз обращался ко мне, я теряла дар речи, а мысли улетучивались из головы со скоростью света. Гипноз его безоговорочно действовал на меня.

— Пойдём, наши играют в «Семь минут в раю».

Майкл осторожно берет меня за руку, но я резко останавливаюсь.

— А если бутылочка выпадет не на нас?

— Я этого не допущу, — Тёрнер подмигивает. — Идём.

Как бы я ни отпиралась, естественно мысленно, к компании его друзей мы всё же присоединились вместе. Я села рядом с довольным Майклом, а он положил руку на мою талию, притягивая ближе к себе. То тепло, которое я получала от его прикосновения, мешали придумывать мне план расправы. Я боялась даже косвенно признаться себе, что план Майкла… на что бы он ни был направлен, — на моё моральное и публичное унижение, на его пошлые и грязные цели, — он ему удался.

И это сводило меня с ума.

— О. Мой. Бог. Трейси! Сегодня ты сорвала куш, — голос одной из черлидерш вырывает меня из мысленной казни.

Я в ужасе бросаю взгляд на стол, где горлышко бутылки указывает на черноволосого футболиста — Шепли. С моих губ слетает вздох облегчения, что не остаётся незамеченным Майклом.

— Что, дорогая, не пережила бы мысль о том, что твой цветочек достанется кому-то другому? — с легкомысленной улыбкой говорит он.

Раздражённо вздыхаю и закатываю глаза. Пока Трейси и её приятель развлекаются в чулане, я испепеляю взглядом беззаботного Майкла. Вот бы можно было выжечь в его лбу дыру…

— Я в чем-то провинился? — невозмутимо спрашивает он, отпивая пунш и покачивая ногой в такт музыке.

Сжимаю челюсти и закрываю глаза, стараясь достигнуть душевного равновесия. Мне просто необходимо сейчас собраться с мыслями и не вылить на него пунш, не расцарапать эту хитрую морду и не высказать всё, что накопилось у меня за эти бесконечные полчаса.

— Нет, пей свой пунш, — с улыбкой отвечаю я.

Трейси и Шепли выходят из чулана недовольные. Или они не успели закончить начатое, или разругались в пух и прах. Выражения их лиц наталкивают меня на одну мысль, и я резко хватаюсь за бутылку на столе.

— Моя очередь! — с улыбкой отвечаю я и даже не кручу её, нарочно указывая горлышком на оторопевшего Тёрнера. — О! Какое совпадение, это судьба милый, ты так не думаешь? А ну-ка пошли!

Он не успевает даже выпустить грязную шуточку или хотя бы просто удивиться, когда я хватаю парня за воротник его бомбера и тащу в сторону чулана. Я не уверена точно, но кажется в спину нам кричат что-то вроде: «Задай жару, Майкл!», «Мне нравится эта девчонка!» и «С таким настроем они разгромят чулан Стива!». Усмехаюсь и заталкиваю Тёрнера внутрь. Вот с последним я точно согласна.

Мы с шумом вваливаемся внутрь, и я толкаю Майкла к стене. Он поднимает ладони, сдаваясь и не переставая смеяться.

— Эй, тигрица, полегче!

Опираюсь рукой о стену справа от его головы, а сама наклоняясь критически близко к его лицу. Угроза, которую он читает в моем взгляде, кажется, вообще не беспокоит этого самодовольного идиота.

— Разговаривать так будешь со своими школьными подстилками, которых ты разводишь.

Тёрнер хмурится, уставившись на меня, как на ту мумию, что открыла нам дверь часом ранее. Невинность его меня поражает и раздражает. У нас шесть с половиной минут.

— Сколько таких, Майкл? Сколько девушек ты развёл, притворяясь великим гуру отношений? Кто ещё к тебе обращался за помощью?

Он вдруг прикрывает глаза и прикусывает нижнюю губу.

— Чёрт… Сара, я всё объясню.

— Мне очень любопытно послушать! Поверить не могу, я доверяла тебе, слушала тебя с открытым ртом и даже записывала твои бредни! Думала, ты помогаешь мне, искренне помогаешь! Защищала тебя!

— Сара, ты сказала, что выслушаешь. Позволь мне всё объяснить. И умерь свой пыл, иначе я быстро найду ему применение, — на лице его быстро вырисовывается ухмылка.

Резко отстраняюсь, широко раскрыв рот. Уму непостижимо! Даже в такой ситуации он продолжает оставаться самовлюбленным жигало. И снова, как удав, снова спокоен и непоколебим! Да он вообще не нервничает!

Я что, не выгляжу угрожающе в этом костюме ведьмы?

— Когда Бобби обратился ко мне за помощью, сказав, что я должен помочь одной влюблённой девчонке… — медленно начинает он. Тяжело дышу и смотрю в его зелёные глаза. В них нет лукавства, но это не делает его менее хитрым и продуманным ходком. — Я сразу отказался, но он так просил, что я не смог не помочь братишке. Потом я увидел тебя.

В полугневном сознании мелькает одна безумная мысль, вызывающая холод по всему телу, и я мгновенно её озвучиваю:

— Скажи честно, ты на меня поспорил?

Майкл мгновенно округляет глаза, а затем тяжело вздыхает, потирая переносицу.

— Ты с ума сошла? Для этого у меня есть школьные торчки.

— Ладно, — раздражённо рявкаю. — Что было дальше?

— Когда я увидел перед собой тебя, ты ещё тогда упала, подслушивая у двери… я сразу решил, что помогать такой красивой девчонке склеить какого-то нелюдимого придурка не буду. Он просто тебя не достоин. А я достоин.

Удивление волной сбивает меня с ног. Смотрю на Майкла, словно передо мной стоит совершенно незнакомый мне человек, и нервно сглатываю, ожидая дальнейших слов.

— Ни о каком сотрудничестве и речи быть не могло.

— И поэтому ты отказал мне в первый день?

Он кивает, обводя взглядом моё лицо.

— Потом я обмозговал твоё предложение и пришёл к выводу, что я прав. Ты не для него. Ты для меня, Сара. Наивная девчонка с огромными голубыми глазами, что верит каждому моему слову. Ты должна быть со мной, а я с тобой. Все уроки, которые я давал тебе, были нацелены лишь на то, чтобы отдалить тебя от Люка. Но ты такая упрямая, что никак не могла понять: слепая вера в свой выбор не означает верность ему.

— О чём… о чём ты говоришь? – обескураженно шепчу я, не находя других слов.

Майкл делает шаг ко мне. У нас осталось пару минут, может, чуть больше, а вот воздуха не осталось совсем.

— О том, что ты сама себе придумала Люка. Его не существует. Есть лишь образ в твоей голове, к которому ты тянулась. А потом появился я. Скажи, что там с твоим образом? Он всё такой же чёткий? Ты всё так же к нему стремишься? Когда подолгу смотришь на мои губы, когда вздрагиваешь, встречаясь со мной взглядом, когда смущённо улыбаешься, когда твои щеки вспыхивают румянцем от моих прикосновений — ты стремишься к нему?

От его прямого взгляда и слов его прямых мне становится не по себе. Я делаю шаг назад, упираясь спиной в закрытые двери чулана, и Майкл терпеливо ждёт, когда я приду в себя. Он мнит себя хищником, загнавшим добычу в тупик, но я резко выпрямляюсь и гордо вздергиваю подбородок.

— Какой же ты самоуверенный, Майкл Тёрнер.

— То есть, ты отрицаешь мои слова? — он поднимает брови.

Я уверенно киваю, но мгновенно попадаю в ловушку, когда он вдруг оказывается рядом, хватает меня за талию и впечатывает меня в стену напротив. Рост его внушающий, и он наклоняется над моим лицом, не медля ни секунды прежде, чем меня поцеловать.

Разумеется, с нападением на мои губы его губ все мои жизненные процессы вмиг замедляются. Я выдыхаю и приоткрываю рот, позволяя его языку ловко проскользнуть внутрь, переплетаясь с моим языком. Не знаю и не могу описать свои эмоции и чувства, лишь внутренняя дрожь и желание никогда не прерывать этот контакт овладевают мной. Касаюсь ладонями его шеи, пока он сжимает руками мою талию, перебирается на бёдра, а затем мы слышим звон колокольчика.

Я резко вздрагиваю, а он разрывает поцелуй. Наши лбы соприкасаются, наши взгляды приклеены друг к другу, наше тяжёлое дыхание разрывает зловещую тишину чулана. А затем он ухмыляется и говорит:

— До сих пор отрицаешь, О’Нил? Подумай, мы созданы друг для друга, ты… ты безумно сильно нравишься мне и я просто не могу позволить тебе быть с этим отшельником — Морингом.

Твою мать.

В удивлении приоткрываю рот, не зная, как реагировать на его слова. Всё внутри дрожит, губы горят, тело горит, и душа моя сгорает, прежняя душа, а на месте её рождается новая, что всеми силами тянется к Майклу Тёрнеру.

— Эй, ребята, похоже, вы там увлеклись! — голос одного из футболистов звучит совсем близко, и только сейчас я понимаю и принимаю наше с ним положение.

И ухмылка его дьявольская, словно он победил, раздражает меня и выводит из себя. Я качаю головой и резко отталкиваю от себя парня, выбегая из чулана под удивленными и усмехающимися взглядами его друзей.

Куда бежать — не знаю. Подальше от этого цирка, уж точно.

========== Урок 11. Никаких уроков. ==========

Если бы меня спросили — раздражал ли меня Майкл Тёрнер, я бы рассмеялась этому человеку в лицо. Раздражал ли он меня?

Ну что вы. Я всего лишь хотела его убить.

Он растоптал моё доверие, выставил меня полной дурой и целых две недели держал меня за идиотку. Я ослепла, оглохла и лишилась прочих органов чувств рядом с ним. Я опиралась лишь на него, на его ощущения и на его мысли. Слепо верила ему и считала своим учителем. Я была влюблена в Люка Моринга, надеясь на помощь Майкла взамен на его условие. Теперь я поняла, каким было условие Майкла Тёрнера — стать его девушкой.

Что ж, я думала так целых две недели нашей игры по его правилам. Две недели я была уверена в своей правде, злилась, ругалась, раздражалась. Две недели мне понадобилось на то, чтобы довериться Майклу в отношениях с Люком и лишь одна бессонная ночь на то, чтобы довериться ему в отношении него самого.

Это была первая игра в сезоне. Я заняла одно из последних мест на трибуне, украдкой замечая Бобби, справа от которого сидела мама Майкла. Кэнди и Дерек сидели перед Бобби. Я же была одна. Игра ещё не началась: черлидерши разогревали толпу вместе со школьным талисманом, на трибунах был аншлаг.

И тогда он сам подошёл ко мне. Я нервно сглотнула, задирая голову и с замиранием сердца смотря на парня перед собой.

— Мы можем поговорить? — голос его неуверенный, он хмурится и смотрит словно сквозь меня.

Я выдыхаю прохладный осенний воздух и устремляю взгляд на футбольное поле.

— Извини, я занята.

— Я думал, мы можем поговорить о том, что произошло вчера.

— Прости, но нам слегка не о чем разговаривать.

Он сжимает челюсти, засунув руки в карманы своей куртки. Объявляют игроков команды западной школы, и я неверно подскакиваю со своей трибуны, ожидая, когда объявят наших парней.

Люк остаётся настойчив в своих желаниях.

— Ты спрашивала у моей сестры про меня. Зачем?

В очередной раз поднимаю на Моринга взгляд. Вот он — предел мечтаний. Голубоглазый, высокий, статный, а у меня крышу срывает, когда я слышу название нашей команды и замечаю на поле одну хитрую рыжую задницу, добившуюся своего. Люк следит за моим взглядом, а затем хмыкает и поджимает губы.

— Ах да, Тёрнер.

— Мой парень, да, — прочищаю горло и улыбаюсь, не веря своим словам. — Там мой парень на поле, и если ты не против, я хотела бы за него поболеть.

— Тогда почему спрашивала обо мне у Адель?

— Я потеряла в библиотеке свой учебник, — нахожусь я, — думала, что ты мог его видеть. Ну, ты же был там тогда.

— Потеряла в библиотеке учебник, — разочарованно протягивает Люк, а затем неловко потирает шею и отступает. — Я понял, Сара. Всего хорошего.

И тогда он уходит. Провожаю его взглядом, полным сожаления и не могу поверить в произошедшее: ещё несколько дней назад я боялась посмотреть в его сторону, а теперь говорю подобным тоном. Там, в чулане, Майкл был прав. Я придумала себе идеального Люка Моринга, целый образ в своей голове, в который я благополучно влюбилась. Может быть, Люк полностью моим ожиданиям соответствовал, может быть, он был таким, каким я себе его вообразила. А может и нет. Это больше не имело значения.

Ведь если бы я действительно хотела заполучить Люка, я бы не проводила столько времени с Майклом. Я бы не позволяла ему себя целовать, я бы не думала о нём и не ждала бы его. Мы стали идеальными сообщниками, полностью влились друг в друга, и если поначалу я злилась, что он водил меня за нос, то теперь лишь восхищалась тем, какую схему он провернул, чтобы меня завоевать.

Конечно, он был обаятельным, привлекательным, и как там он сам себя ещё называл. Но самое главное — он был моим. А я была его. И это факт.

— Поздравляем с победой Старшую Школу Сентфора! Вперёд, парни!

Со словами комментатора взревевшая толпа болельщиков подрывается с трибун, выкрикивая поздравления, черлидерши выбегают на поле, парни обнимаются и обмениваются рукопожатиями. Наблюдавшая лишь за Майклом всю эту игру, я стараюсь оставаться незамеченной, когда тихонько увиливаю с трибун, спускаясь обратно в школу. Сердце моё стучит где-то в горле, образ Майкла — истинного капитана своей команды, всё ещё отчётливо стоит перед моими глазами, и я бесшумно захожу в коридор, ведущий к мужским раздевалкам и душевым.

Место, с которого все началось.

— Да ладно тебе, Тёрнер, что за сопли? Пошли с нами, отпразднуем победу! — голоса парней раздаются где-то неподалёку, и я прячусь в тени коридора, надеясь остаться незамеченной. — Позовём Адель! Она тебя утешит.

При одном упоминании этой бестии сердце болезненно сжимается в груди. Я стараюсь не выдать себя своим прерывистым от паники дыханием и прислушиваюсь к каждому звуку, надеясь услышать голос Майкла.

— Отвалите, парни, я пас.

Вместе с моим облегчённым вздохом хлопает дверь раздевалки. За всё время общения с ним я усвоила две вещи: Майкл любит себя и Майкл любит проводить время в душе. Он всегда выходил самым последним из раздевалки, а затем мы шли в обнимку в закусочную на углу Восточной улицы, заказывали бургеры, молочный коктейль и разрабатывали стратегию по завоеванию сердца Люка.

Решимости и самоуверенности моей нет конца, и она лишь усиливается, когда из мужской раздевалки выходит последний из парней. В этом я уверена точно: мысленный подсчёт и сорок минут, проведённые в этом чертовом углу коридора, меня не подводят. Осторожно ступая по вымытому полу, я подхожу к двери, и, стараясь сильно не скрипеть ею, захожу внутрь. Сердце бешено колотится в груди, я чувствую себя как тогда, в первый раз, в мой роковой день знакомства с Майклом Тёрнером, когда я стояла у этой самой двери, вслушиваясь в мужские голоса и надеясь, что этот парень мне поможет.

Внутри шумит вода. Я закрываю за собой дверь на ключ, который остался в замочной скважине, и тихо продвигаюсь дальше, осторожно проходя мимо шкафчиков и постоянно оглядываясь в надежде никого не встретить. Когда я подхожу к последнему из шкафчиков, шум воды усиливается, а значит душевые совсем рядом. Вся моя уверенность вмиг испаряется, щеки алеют, и я опираюсь о стену, когда вдруг слышу знакомый голос, тихо напевающий:

— Я был создан, чтобы любить тебя, детка, а ты была создана, чтобы любить меня.

Широкая улыбка касается моего лица. Это поёт Майкл. Закрываю глаза и продолжаю:

— Я не могу насытиться тобой, малыш, а ты насытился мной?

Шум воды вмиг прекращается. Я тихо усмехаюсь, абсолютно уверенная, что Майкл меня услышал, ведь пела я нарочно громко. Слышу хлюпанье мокрых ступней о кафель, а затем знакомая рыжая макушка показывается из лабиринтов душевой комнаты. Всё, что я могу сделать — приветливо помахать ему рукой и невинно улыбнуться.

— Сара, это ты?! — он кричит.

Терпеливо молчу и жду, когда он, наконец, распрощается со своей водой.

Майкл выходит ко мне спустя пару минут с обернутым вокруг бедер полотенцем. Стараюсь дышать ровно и не смотреть на его пресс, по которому капли воды стекают прямо в V-образную линию, а затем закусываю губу, сама с собой не справляясь. Он хмурый, смотрит на меня своими зелёными глазами, проникая в самую мою душу, в новую душу, которая, вообще-то, принадлежит ему.

— Ты пробралась в мужскую раздевалку? Зачем? Люка здесь нет.

— Заткнись, — резко говорю я и подхожу к парню.

Мне совсем не хочется объясняться, оправдываться и говорить, что его чувства ко мне оказались взаимны. Вместо этого я подхожу к оторопевшему парню вплотную, обвиваю его мокрую шею руками и поднимаюсь на носочки, касаясь своими губами его. Я трепетно целую его, прижимаясь к нему всем телом, и чувствую себя гораздо увереннее, когда его руки ложатся на мою талию и прижимают меня к себе. Полностью отдаюсь этим ощущениям, в голове гуляет ветер, но даже среди этой пустыни вдруг мелькает одна мысль: как я могла не опираться на свои ощущения, когда он целовал меня раньше? Как я могла, чувствуя всё те же бабочки, мурашки и щекотку в животе не думать, как сильно он нравится мне? Глупая, глупая Сара.

— Сара, — шепчет он, отрываясь от моих губ. — Я знал, что ты не устоишь передо мной. Но чтобы так…

— Вы отлично играли, поздравляю с победой, — отвечаю ему с улыбкой, проводя по мокрым волосам парня.

— Прекрасный способ меня поздравить. Значит, мы помирились?

— А сам как думаешь? — закусываю губу, опуская взгляд на его пресс.

Тёрнер широко улыбается и кивает, прижимая меня к себе. Он снова наклоняется к моему лицу, оставляя быстрые поцелуи на моем лбу, на носу, на щеках, и когда останавливается на губах, то едва слышно шепчет:

— Не играй со мной, О’Нил, мы в опасной обстановке.

Поднимаю на него невинный взгляд, пожимая плечами. В зелёных глазах уже пожар, он тяжело дышит, а крышу ему срывает одно лёгкое движение моего пальчика, сорвавшего с него полотенце. Я мгновенно оказываюсь прижата к металлическому шкафчику кого-то из игроков.

Он набрасывается на мою шею с голодными поцелуями, попутно расстегивая пуговицы на моем кардигане и перебираясь с поцелуями на открывшуюся ему грудь. Откидываю голову от удовольствия, а он резко подхватывает меня, заставляя обвить ногами его талию. Спина прижата к поверхности шкафчика, его прикосновения повсюду — и никакого страха, никаких сомнений.

— Не буду спрашивать, уверена ты или нет, — прерывисто шепчет Тёрнер, оставляя меня без бюстгальтера и самодовольно заглядывая в мои глаза с поистине волчьей ухмылкой. — Знаю, что уверена.

Я ухмыляюсь, впиваясь ноготками в его широкие плечи.

— Вашей самоуверенности, учитель Тёрнер, можно позавидовать.

— Зови меня просто — лучший парень на свете.

Я улыбаюсь, соглашаясь, но сомнение в его взгляде заставляет меня напрячься. Тёрнер чуть отстраняется, поглаживая меня по волосам.

— Ты точно не злишься на меня? — тихо спрашивает он.

— За то, что влюбил меня в себя? — я усмехаюсь и качаю головой. — Злюсь. Ведь теперь мне придётся каждый день соперничать в любви к тебе с тобой самим.

Мой смешок прерывается его жадными губами, набросившимися на мои в голодном поцелуе. Он ловок и уверен в себе, и я даже не замечаю, как остаюсь без своих джинсов, как вдруг полностью обнажённая оказываюсь на нем, все ещё прижатая к шкафчику. Мои ноги обвиты вокруг его талии, его возбужденный член упирается в моё бедро. Сердце моё замирает и я не могу поверить, что ещё вчера хотела расцарапать его лицо. Всё снова спонтанно, снова резкие повороты в этих безумных отношениях с ним. Но разве с Тёрнером может быть иначе? Эта неподдельная страсть, внезапность, постоянное чувство того, что ты не касаешься земли, а паришь в воздухе, и даже крылья у тебя есть.

— Все хорошо? — он касается моей щеки, проводит большим пальцем по приоткрытым губам, а затем улыбается, когда я уверенно киваю. — Моя девочка.

Он медленно входит в меня, и я мгновенно чувствую резкую боль, пронзившую моё тело. Майкл останавливается, касается губами моих губ, придерживая меня за ягодицы, а затем шепчет:

— Всё хорошо. Всё будет хорошо. Я рядом, и я не причиню тебе боли.

К новым ощущениям, острым, пронзающим, я привыкаю не сразу, но слова Майкла придают мне уверенности, вселяют в меня надежду и заставляют полностью довериться его и своему телу. Он касается меня руками, он осторожно двигается во мне, он целует меня и говорит мне те вещи, от которых щеки мои, с которых он губами собирает слезы, вспыхивают пунцовым румянцем. Конечно, боль не уходит, но я больше, чем уверена, что у нас будет ещё время, чтобы привыкнуть друг к другу, чтобы отогнать эти новые ощущения, слиться друг с другом и влиться друг в друга. Я знаю это, потому что я доверяю Майклу Тёрнеру больше, чем доверяю себе.

Потому что человек, который повернул всю эту аферу лишь для того, чтобы я стала его, определённо, заслуживает свой трофей.

— Ты принадлежишь мне, Сара О’Нил, — между толчками говорит он, тяжело дыша и впиваясь губами в мою шею.

Я откидываю голову, улыбаюсь, сжимаю руками его плечи и его шею, находясь на грани жизни и смерти в самом что ни на есть прекрасном смысле. Боль смешивается с удовольствием от одной мысли, что мы с ним вместе. Прерывистые толчки, глубокие движения вкупе с горящими взглядами, прикосновения, поцелуи, безоговорочная страсть у шкафчика мужской раздевалки в школе после игры — всё это Майкл Тёрнер, всё это мы с ним.

Он старается отогнать мою боль, старается полностью сосредоточиться на том, чтобы доставить удовольствие мне, доводя меня до пика своими пальцами и кончая сам. Страстный поцелуй и затуманенные взгляды, дрожь в ногах и руках, приятная истома и усталость, — Майкл утыкается носом в мою шею, стараясь отдышаться, а я улыбаюсь, как умалишенная, совершенно не веря в произошедшее. Мой первый раз в мужской раздевалке с парнем, которого я хотела прикончить. Жалею ли я?

Ответ очевиден.

— Точно всё в порядке? — спрашивает он, поглаживая меня по волосам и улыбаясь.

Я целую его в грудь, поднимая взгляд на Майкла и кивая. Мы лежим на полу, на разбросанных полотенцах и вещах Майкла, обнажённые, прижимающиеся друг к другу, влюбленные и новые, совершенно не такие, какими были вчера. Мы целуемся, разговариваем, шутим, подкалываем друг друга. Всё между нами теперь иначе. И только одно остаётся неизменным: мы по-прежнему двое сообщников, на одной стороне против всех, друг за друга и друг с другом. Мы заодно.