Прекраснейший текст! Не текст, а горький мёд. Лучшее, из того, что написал Михаил Евграфович. Литературный язык - чистое наслаждение. Жемчужина отечественной словесности. А прочесть эту книгу, нужно уже поживши. Будучи никак не моложе тридцати.
Школьникам эту книгу не "прожить". Не прочувствовать, как красива родная речь в этом романе.
Интереснейшая история в замечательном переводе. Можжевельник. Мрачный северный город, где всегда зябко и сыро. Маррон Шед, жалкий никудышный человек. Тварь дрожащая, что право имеет. Но... ему сочувствуешь и сопереживаешь его рефлексиям. Замечательный текст!
Первые два романа "Чёрной гвардии" - это жемчужины тёмной фэнтези. И лучше Шведова никто историю Каркуна не перевёл. А последующий "Чёрный отряд" - третья книга и т. д., в других переводах - просто ремесловщина без грана таланта. Оригинальный текст автора реально изуродовали поденщики. Сюжет тащит, но читать не очень. Лишь первые две читаются замечательно.
Что сделал, что успел? Свалит, не спросясь… Думал ли Ляпунов так рано уйти? Озоровал, подраспустился, — а тут уж и возмездие поджидало. Не чувствовал, должно быть… Как это все устроено у людей? Живем, грешим, не раскаиваясь, не тревожа душу мыслью острой, беспощадной… А внутри-то все копится, копится… Глядишь, и перебрал, покатился под гору твой последний час — не повернешь, не воротишь…»
Чувство еще бо́льшей, неостудной вины вдруг захлестнуло его: «Как же так, все понимал, а людям помочь не смог. Далек, не скор еще путь от мысли до дела, до действия. Вот мы и глухари…»
Сердце его тоскливо защемило, боль вновь зашлась под ложечкой, остро ткнув насквозь в грудь, ноги подломились, он привалился спиной к кресту и неуклюже съехал на землю. «Переволновался, должно быть, переболел сердцем, перемаялся, — назойливо кружилась ускользающая догадка. — Посижу, авось отхлынет…»
Он закрыл глаза и замер неподвижно в ожидании, когда боль опять уляжется, отпустит… Так просидел, борясь с болью, замерев, может, с полчаса-час. И вдруг в бледно-сером отсвете сомкнувшихся век он явственно увидел лицо сына — то, с фотографии — молодое, улыбающееся. Нет, даже не только лицо. Он шел к нему через поле неторопливым шагом, осторожно ступая в мягкую зелень. Был он невысокого роста, в военной форме, при погонах и портупее, при множестве боевых наград, высвеченных солнцем. «Хорош парень-то, и действительно есть сходство со мной, но от Наденьки в нем больше, — слабеющим сознанием успел оценить Селивёрст Павлович. — Однако откуда он? Не смерть ли это пожаловала в дорогом моему сердцу обличье?»
Сознание его совсем помутилось, он пытался осилить ноющую боль мыслью о будущих заботах, настойчивой думой согреть стынущее тело. А сын уже придвинулся совсем близко, даже шепот его он мог бы услышать, произнеси тот хоть слово.
«…Смерть… Вот уж совсем не ко времени, — простонал Селивёрст Павлович. — Не могу я, сынок, уйти с тобой. Не могу с тяжкой виной мир людской покинуть. Долго сиднем сидел, настал мой черед… Рано я списал себя, подожди, сынок, подожди… Не время мне путь к тебе держать, совсем не время… Юрья правду должен от меня узнать. Юрья, люди… Подожди, сынок, отступи…»
Он собрал последние силы, превозмог режущую боль в глазах и разнял грузные веки… Серая мгла растопилась… Черная тень медленно, как бы нехотя, отодвинулась от него, и тут же нерешительно приостановилась, словно раздумывая, уходить ли?.. Селивёрст Павлович осторожно привстал, упираясь спиной в ствол, сначала на колени, а потом, неожиданно для себя, рывком поднялся на ноги. Качнулся, но все же удержался, стойко выпрямился. Тень заскользила, удаляясь, по зеленой глади поля, оставляя его одного, и скоро растворилась в лучах солнца…
Октябрь 1974 — май 1977Май — июнь 1985
Последние комментарии
23 часов 20 минут назад
1 день 9 часов назад
1 день 22 часов назад
2 дней 5 часов назад
2 дней 6 часов назад
2 дней 7 часов назад