Узкая специализация [Майк Резник] (fb2) читать онлайн
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
[Оглавление]
Майк Резник
Узкая специализация
Этот год был не слишком-то удачным для мау-мауnote 1.
Англичане ввели в страну войска, и то, что поначалу казалось битвой с горсткой белых поселенцев, перешло в нечто несравнимо более тяжелое. Англичане бросили тысячи повстанцев в лагеря для пленных, построенные вдоль дороги в Лангату. Тысячи других отвезли в пустыню, в неистово жаркую Северную пограничную провинцию, и посадили в тюрьмы. Большинство уцелевших засели на хребте Абердар, и англичане по три раза на дню бомбили эту местность, убивая и повстанцев-кикуйю, и своих верноподданных из людей кикуйю, и слонов, и носорогов, и буйволов — всех с одинаковой легкостью.
Дидан Кимаси, верховный командующий мау-мау, объявил, что настал час взяться за дело всерьез.
И теперь Питер Ньоро, командир отряда, оборонявшего часть западного склона, шел вниз по извилистой тропе. Он настороженно оглядывался: за это утро его дважды атаковали носороги, обезумевшие от страха, и меньше чем в двадцати метрах от тропы оленебык наступил на противопехотную мину. А с севера доносилась пальба — Питер знал, что англичане недавно привезли в горы его кровных врагов масаи и самбуруnote 2, чтобы те приняли участие в охоте за его отрядами в густолесье.
Питер покачал головой. Он должен быть там, со своими людьми, отражающими врага, а не исполнять это нелепое поручение. Но Кимаси приказал, и тяжесть приказа легла на широкие плечи Питера Ньоро.
Он переступил через поваленное дерево, перешел через узкий ручей. Крик обезьяны-колобуса заставил его подпрыгнуть от неожиданности. Питер всмотрелся сквозь чащобу. Он знал, что его цель рядом, но видимость была чрезвычайно плохая, особенно здесь, в нижней части хребта, куда англичане не сбрасывали бомб, опасаясь поразить своих собственных коммандос.
Наконец он выбрался на прогалину и увидел длинный ряд пещер. Перед ними сидели у костра три старухи; совсем голый мальчик лет четырех палочкой выводил на земле завитушки. Женщины посмотрели на незнакомца, не пытаясь скрыться.
– Я ищу Матениву, — сказал Питер. — Мне говорили, что его можно найти здесь.
Одна из женщин кивнула и показала на самую дальнюю пещеру.
– Асанте сана, — поблагодарил он.
Прошел к пещере и остановился при входе. Обождал, пока глаза не привыкли к темноте, сделал еще два шага и увидел старика, который сидел, скрестив ноги и не обращая ни малейшего внимания на змей, снующих по сырому дну пещеры.
– Ты Матенива? — спросил Питер. Старик важно кивнул.
– Да, я Матенива.
– Мое имя — Питер Ньоро. Я принес приказ от самого Дидана Кимаси.
– Говорил я другим посланцам Дидана Кимаси, что волшебство мое не в силах победить английских солдат, — сказал Матенива. — И повторяю это тебе, Питер Ньоро.
– Значит, я не первый?
– О, нет. Первым был мужчина по имени Каноти. Ему отрезали язык.
– Как же он сумел повторить тебе приказ Дидана Кимаси?
– Язык ему отрезали потом, когда он сказал генералу Кимаси, что волшебство мое не в силах победить английских солдат, — объяснил Матенива. — Тем не менее этому человеку повезло больше, чем Сибанье, второму посланцу. Я узнал, что Кимаси убил его и съел его сердце. — Он улыбнулся Питеру. — Так что ты — третий. Не завидую я тебе, Питер Ньоро: у меня составилось очень твердое мнение, что ваш генерал не любит получать дурные вести.
Питер с трудом проглотил слюну.
– Говоришь, он съел сердце Сибаньи?
– Так мне передали.
– Может, это всего лишь слухи, — с надеждой проговорил Питер. Старик пожал плечами.
– Все может быть…
– Однако я им верю, — сказал Питер.
– И я верю.
– Так что я не могу вернуться в горы и доложить ему, что ты не в силах победить англичан.
– Но такова правда.
– Какой от этого толк? — спросил Питер, — Теперь он убьет меня и пошлет еще кого-нибудь!
– Очень на то похоже, — согласился Матенива. — Сдается мне, что Кимаси — раб своих привычек.
– Я и дезертировать не могу. Рано или поздно его люди найдут меня и прикончат.
Матенива задумчиво покивал.
– Верно, верно… Генерал Кимаси жалует дезертиров еще меньше, чем горевестников.
– Но что мне делать? — настаивал Питер. Старик еще раз пожал плечами и ответил:
– Представления не имею.
Питер пригнулся к нему и крикнул:
– Ты же искусный ведун! Почему ты не можешь уничтожить англичан?
– Есть свой предел и тому, что может содеять мундумугу. Дабы призвать надлежащих духов, мне понадобится принести в жертву столько коров и быков, сколько не наберется во всех этих горах.
– Хорошо, но разве ты не сумеешь сделать хоть что-нибудь? Наслать на них ужасную болезнь или что-то в этом роде?
– Конечно, это я сумею. Но придется воззвать к Сагбате, богу черной оспы.
– Так призови его!
– Всем англичанам делают прививки, и заболеем мы сами, не они.
– Думай, старик! — Питер был в отчаянии. — Если не можешь их убить, то что ты вообще можешь?
– Я особенно силен в обряде обрезания, — объяснил наконец-то Матенива. — Конечно, магия в нем не участвует, и вам придется доставлять англичан поодиночке. Некоторые из них могут испугаться при виде моих инструментов и перейти на вашу сторону.
– Мало же от тебя толку!..
– Я о том и говорил.
– Эй, ты! — рявкнул воин. — Я не вернусь в горы, пока мы не исчерпаем все возможности!
– Мы уже все перебрали.
– Тебе легко так говорить! Тебе не придется докладывать генералу Кимаси!
– Некоторые из нас — воины, а некоторые — мундумугу, — отвечал Матенива, пожимая плечами.
– Старик, ты от меня так легко не отделаешься. — Питер обнажил свой панга и поднес клинок к горлу Матенивы. — Правила игры меняются. И моя жизнь, и твоя жизнь зависят от того, избавимся ли мы от англичан. Понял это?
Матенивд отвел голову назад, когда лезвие надавило ему на шею, и ответил:
– Мне не призвать богов войны, пока я не принесу в жертву хотя бы две тысячи коров и быков.
– Призови хоть кого-нибудь, кто может их прогнать, иначе мы оба с тобой покойники.
Ведун глубоко вздохнул и промолвил:
– Сделаю, что сумею.
– Вот и хорошо.
– Подай мне вон ту сумку.
Матенива показывал на кожаный мешочек, лежавший в дальнем углу пещеры, и Питер поднял мешочек и подал его старому ведуну. Матенива выудил оттуда двух дохлых ящерок-гекконов; положил у своих ног. Снова запустил руку в мешочек, достал горсточку мелких костей и трижды бросил их об пол, бормоча что-то нараспев. Крепко зажмурился и замер.
– Это и есть оно? — нетерпеливо спросил Питер.
– Нет еще. Теперь надо смочить этих ящериц каплей крови живой змеи. — Старик схватил одну из змей, обитавших в пещере. — Дай мне свой панга.
Питер подал ему клинок.
– Понимаешь ли, — объяснил Матенива, — кровь одной змеи заменяет кровь двух здоровых быков.
– Это и вправду важно? — поинтересовался Питер. Ведун пожал плечами.
– Э, не знаю. Прежде этого не делал. — Он испытующе взглянул на воина. — Ты действительно хочешь, чтобы я продолжал?
Питер кивнул, и старик осторожно проколол кожу змеи, извивающейся в его руке, и выдавил по капле крови на обеих дохлых ящериц.
Прошла секунда, другая. Питер вздохнул:
– Не сработало…
– Прости меня. Я полагал, что она действительно заменяет кровь двух здоровых…
И тут Матенива умолк, потому что взлетел клуб дыма, всколыхнулся воздух, и перед ними возник высокий осанистый белый человек с бородой. На нем был светло-синий костюм в тонкую полоску, с белой гвоздикой в петлице. На макушке красовалась шляпа-котелок, с запястья свисал зонт, а под мышкой был зажат плоский, сильно потертый кожаный портфель.
– Добрый день, господа мои, — произнес человек на безупречном английском. — Не желательно ли вам оставить это темное и сырое обиталище… — Он брезгливо повел рукой, указывая на стены пещеры. — Оставить и повидать мир? Если мы приступим к делу немедля, то путешествие на Бермуды на борту лучшего из роскошных английских лайнеров, в первом классе, обеспечено вам с неправдоподобно высокой скидкой в цене. Поразмыслите об этом, господа мои! Пятизвездочная французская кухня, три — представьте себе, три! — ночных клуба, бассейн олимпийских размеров и телефон в каждой одноместной каюте! — Человек умолк и выжидательно уставился на слушателей.
– Эт-то кто такой? — угрюмо спросил Питер. Матенива пожал плечами.
– Представления не имею.
Человек еще секунду их разглядывал, затем щелкнул пальцами, и тут же костюм его исчез. Взамен появилась драная набедренная повязка; правда, котелок, зонтик и портфель остались, где были.
– Прошу прощения, — произнес этот белый человек на суахили. — Похоже, мне дали неверные сведения. Я полагал, что должен вести дела с группой английских господ.
– Кто вы такой? — осведомился Питер.
– Разве вы не знаете? — ответил вопросом осанистый человек. Он выглядел более чем странно в своем новом облачении. — Напоминаю: вы сами меня призвали.
– Он, он вас призывал, — сказал Питер, указывая на Матениву. — Я только зритель.
– А! Ну, хорошо, я Гермес, сын Зевса.
– Но разве я вас вызывал? — спросил ведун.
– Мне было сказано, что у вас есть группа англичан, желающая посетить дальние страны. Это верно?
– В некотором роде, — буркнул Питер.
– Вот как! — с воодушевлением воскликнул Гермес. — Если кто-то может устроить им путешествие, то именно я. Ибо я бог путешествий.
– Правда?
– Сверх того, я бог ораторского искусства, что вы, без сомнения, заметили, а также бог торговли.
– Торговли? — переспросил Питер.
– Именно так! Меняю свой зонт на ваш панга.
– Не пойдет.
Гермес вскинул голову.
– Если так, что скажете насчет двух открыток с Микки Мэнтлом за одну с Уилли Мэйсом?
– А что это?
– Девятый выпуск «Бэтмена» за шестой «Капитана Марвела»? Юбилейную монету «Мемориал Линкольна» за серию марок с Рузвельтом? Или полное собрание Джейн Остин в кожаных переплетах за — внимание, получите сразу! — иллюстрированное издание «Фанни Хилл»!note 3
– Наверно, нам лучше остановиться на путешествиях, — предложил Матенива.
– Ну, конечно! — Гермес открыл свой портфель, набитый, как оказалось, туристическими проспектами. — Куда желаете отправиться: Очо-Риосnote 4, Фиджи, Самарканд? Говорят, что Дулут, штат Миннесота, исключительно прекрасен в это время года.
– Мы не хотим никуда ехать, — сказал Матенива.
– Какое-то недоразумение, должно быть, — хмуро проговорил Гермес. — Меня уверили, что я должен устроить поездку для большой группы англичан.
– Верно.
– А-а! — Гермес широко улыбнулся. — Теперь понятно! Вы всего-навсего их слуги-нубийцы…
Он снова щелкнул пальцами, и тут же его набедренная повязка сменилась прежним костюмом в полосочку — правда, теперь гвоздика в петлице была красная.
– Ну-с, господа, не покажете ли, как найти ваших хозяев?
– В общем, они не совсем наши хозяева, — ответил Питер.
– Простите?
– Они наши враги.
– Тогда чего ради вам понадобился агент по туризму? — вопросил Гермес. — Вам необходим бог войны.
– Вы сами сказали, что сумеете заставить их убраться.
– Я говорил, что могу организовать для них поездки. Это совсем иное дело. — Он поднял свой портфель. — У меня здесь все новейшие расписания, групповые расценки, проспекты, даже бланки паспортов. Однако не в моих силах заставить людей уехать. Я только могу оформить их путешествие. — Гермес помолчал. — Но вы убеждены, что не хотите посетить Буэнос-Айрес? Мало того, что я вам забронирую комнаты с видом на океан: вы оставите эту войну позади.
– Нет, — сказал Питер. — Нам надо, чтобы англичане выкатились с наших гор.
– Ах, почему вы не сказали об этом с самого начала? — с энтузиазмом откликнулся Гермес. — Могу предоставить «олдсмобили», «кадиллаки», «крайслеры», «фольксвагены». У меня даже сохранилось несколько «студебекеров». Для этой местности, надо заметить, вам понадобятся машины с двумя ведущими осями. Что скажете насчет, э-э, тридцати «ленд-роверов»?
– Вы не понимаете… — начал было объяснять Матенива.
– Он прекрасно все понимает, — сказал Питер и повернулся к Гермесу. — Ясное дело, вы будете договариваться о цене прямо с пассажирами?
– Несомненно. Умение вести переговоры — одна из моих сильных сторон. — Гермес немного помолчал. — Сверх того, в моих таблицах пересчета валюты не упоминаются коровы и козы. По правде говоря, я предпочел бы английские фунты.
Питер проводил Гермеса наружу и показал дорогу.
– Спуститесь с гор по этой извилистой тропе, и все. Ручаюсь, что попадете к англичанам.
– Чертовски благородно с вашей стороны, — отозвался Гермес. — А теперь, господа мои, если позволите, скажу вам сердечное «adieu» и отправлюсь по своим делам.
С этими словами бог путешествий зажал под мышкой портфель и, мурлыкая себе под нос развеселую мелодию, начал спускаться с горы.
Полковник Смит-Роберте восседал за своим столом, барабаня пальцами по гладкой деревянной столешнице. – Ну, что? — грозно спросил он. – Э-э… сэр… — мямлил сержант Майкл Уилкокс, тяжело переступая с ноги на ногу. — Это… кажется, что… ну, вроде бы… – Разродись наконец, парень! — гаркнул Смит-Роберте. — Двадцать семь моих людей дезертировали за два последних дня, и мне надо знать, почему! – Ужасно нелепая история, сэр, — сказал наконец Уилкокс. — Вы не слышали о старом колдуне, что живет в холмах? Матенива — так, кажется, его зовут… – Слышал. И ты хочешь сказать, что он за это в ответе? – Ну, не напрямую, сэр. – Ты пытаешься со мной говорить не напрямую? – Нет, сэр. Я говорю, что не совсем в ответе, сэр. – Объяснись. – Понимаете, сэр, мне представляется… ну, что он прибег к колдовству, чтобы помочь мау-мау. Полковник Смит-Роберте сочувственно воззрился на сержанта и пробасил: – Бедняга, ты слишком долго торчал под здешним солнцем… Что я тебе говорил насчет плетеного шлема? – Носил постоянно, сэр. Но говорю вам, старик исхитрился призвать бога. – Ну да, конечно, — не мигнув глазом, согласился полковник. – Клянусь вам, сэр! – Как этот бог выглядит? – Я слышал, совсем как вы или я, сэр. – Выдыхает дым и пламя? Крушит скалы? Призывает себе на помощь небесные воинства? – Нет, сэр. – Так что он делает, черт побери?! – Он… э-э-э… торгует праздниками, сэр. – Праздниками? Вроде Рождества, Пасхи и так далее? – Нет, сэр. Он продает путешествия. Экскурсии… — Уилкокс секунду подумал. — Некоторые поездки по-настоящему шикарные. Например, одна — в Новую Зеландию… – Это все, что он делает? — прервал сержанта Смит-Роберте. – Еще меняет французские открытки на оружие. – Что такое?! – Французские такие открыточки, сэр. Знаете, вроде… – Мне известно, как выглядят французские открытки, сержант. И на этом основании вы решили, что он бог? – Не только на этом основании, сэр. – Что же еще? – Он говорит всем, что он бог, сэр. «Спокойствие, — приказал себе полковник. — Бедолага рехнулся — солнечный удар. Кто-то должен был быть первым. Жаль, что это Уилкокс, но факт остается фактом. Полагаю, разумней всего потакать ему до тех пор, пока не удастся утихомирить и отправить назад в Найроби. Да, но как, черт побери, потакать человеку, если он в таком состоянии? Хм, он верит, что некий бог разгуливает среди его товарищей… Вот на это и нужно опереться». – Благодарю за рапорт, сержант, — сказал Смит-Роберте. – Мы будем что-то делать с этим… ну, с этим самым? — робко спросил Уилкокс. – Несомненно. Они заполучили бога. Мы должны получить своего! – Осмелюсь спросить… – Приказываю этим заняться, сержант, — распорядился полковник, прикидывая в то же время, когда должен вернуться военврач. — Возлагаю на вас эту обязанность. Обеспечьте нам бога к шестнадцати ноль-ноль. – Но, сэр… – Не благодари меня, сынок. Ты самый подходящий человек для такого задания. – Но… – Кр-ру-угом! – Капрал! Мне нужен опытный колдун, — сказал сержант Уилкокс. – Колдун!? – Да — и бегом. – Рядовой Джонс! – Слушаю, капрал! – Сержант Уилкокс приказал найти искусного колдуна. – Здорово придумано, сэр. — Джонс покачал головой. — Это солнечный удар, не иначе. – Раздобудь ему колдуна! – С вашего .позволения, капрал, где я, черт побери, должен искать колдуна, да еще искусного, сэр? – Ничего не знаю. С нами вместе сражаются масаи и самбуру. Поспрашивай у них. – Сэр, ведь вы шутите, правда? – Нашел шутника… А теперь шевелись. Бегом… марш!
Перед входом в палатку Уилкокса возник длинноногий воин-масаи. Спросил: – Вы посылал за мной, сэр? – Посылал. — Сержант поднялся. — Слава Богу, ты говоришь по-английски… Входи. Масаи вошел в палатку. – Ты вроде слишком молод для искусного колдуна, — сказал Уилкокс. – Я не есть он. – Тогда зачем ты пришел? – В нашем отряде нет ни один лайбон — по вашему, искусный колдун. Начальник подумал, можно хотя бы послать, кто говорит на вашем языке, и узнать, зачем нужен колдун. – Мне надо призвать бога, — объяснил Уилкокс, ощущая крайнюю неловкость. – Это, наверное, можно, — отвечал масаи. – Прекрасно! Как тебя зовут? – Олепесаи. Очень хорошо, Олепесаи. С чего мы с тобой начнем? – Что начнем? – Наколдовывать бога. – Я не сказал: умею колдовать. Я сказал, это можно. – Но разве ты не видел таких обрядов? – А, видел, но… – Вот и славно. Мы должны сделать это без лайбона, и только. – Прошло много очень времени, — возразил Олепесаи. — Наверное, не сумею помнить всех слов, или правильных напевов, или… – Нет времени беспокоиться о таких деталях. Полковник требует бога к четырем часам пополудни. — Уилкокс посмотрел на часы. — У нас осталось примерно девяносто минут. Что тебе понадобится? – Лайбон. – Не будет. Что еще? – Понадобится… — масаи потер подбородок. — Последний обряд, что я видел, был как будто костер, лайбон пел хвалу богам, потом принес в жертву трех мышей и ящерицу. – И только? – Если верно помню, — сказал Олепесаи. – Ну, это проще, чем я предполагал… — Уилкокс высунул голову из палатки и распорядился: — Капрал! Поймать трех мышей и ящерицу и доставить их сюда в коробке или клетке! Он посмотрел на масаи, и тот спросил: – Но что будет, если получится нет? – Мы сделаем все, что сумеем, и я доложу об этом полковнику. Пойдем собирать хворост. Дрова они собрали за каких-то пять минут, но пришлось ждать еще тридцать, прежде чем капрал вернулся с добычей и отрапортовал: – Вот они, сэр. – Благодарю. Теперь можете идти, — приказал Уилкокс. – Ну, — промолвил Уилкокс, когда они остались без свидетелей, — ты готов? – Наверное, готов. – Хорошо. Поджигаю. Сержант чиркнул спичкой и попытался разжечь огонь, но ветер немедленно задул пламя. Две последующих попытки также не принесли успеха. – Может, знак, чтобы вы оставил свою затею, — заметил масаи. – Э, чепуха! День сегодня ветреный, и все, — ответил Уилкокс. Он достал брошюру о норвежских фиордах, полученную от Гермеса, поджег ее спичкой и подсунул под хворост. Через секунду костер загорелся. – Вы действительно хочет через это пройти? — с сомнением спросил Олепесаи. – Приказ есть приказ. Масаи пожал плечами и монотонно затянул хвалу богам, а Уилкокс стоял неподалеку и размышлял — не перегрелся ли он действительно под полуденным солнцем. Наконец Олепесаи умолк и одним движением прикончил мышей и ящерицу. Сержант, собственно говоря, не знал, чего он ждет — но уж точно не бестелесного голоса, продекламировавшего:
– Это ты? — осведомился Уилкокс. – Не-ет,— ответил масаи и попятился от костра. – И наверняка не я. – Это я, — заявил голос. Теперь он исходил из тела: у костра стоял высокий блондин в меховой одежде и металлическом шлеме. – Кто вы такой? — спросил Уилкокс. – Браги, кто же еще? – Кто-кто? – Норвежский бог поэзии Браги к вам снизошел, дабы смягчить ваши свирепые души.
Уилкокс долго и напряженно разглядывал белокурого бога и наконец воскликнул: – Но почему именно вы?! – Ибо ваш слуга настойчиво призывал именно бога поэзии. Но поелику нет ни одного поэта-масаи — не обижайся, мой друг, — необходимы были хоть примерные указания, дабы определить нужного вам бога поэзии. Поймите, нас очень мало. – Это брошюра… — тупо промолвил Уилкокс. – Для первого раза сойдет, — сказал Браги и тяжелой своей рукой обхватил плечи Уилкокса. — Предвижу, мы станем большими друзьями. – Друзьями? – Женщины ваши разделают пару телят, приготовят жаркое, а затем мы получим десерт — я же прочту вам стихи. — Браги помолчал задумчиво. — Я вызубрил все эти новые вирши. Вот послушайте.
– Ну да, все это прекрасно, но мы вас призвали, чтобы вы выполнили для нас одно дело, — сказал Уилкокс. – Дела — назначенье богов вроде Меркурия, Атласа и им подобных. Я только по части поэзии. – Но идет война; наши враги воззвали к своему богу! – И что мне в том? – Мы надеялись выставить вас против него. Браги внезапно заинтересовался этой перспективой и спросил: – А он силен в пятистопном ямбе? – Не знаю, — честно ответил сержант. – Это одна из моих сильных сторон, — сообщил Браги с откровенной гордостью. — Хотя сонеты я умею декламировать еще лучше. Удается ли моему противнику нежнейше понижать голос, читая двустишья? Может ли он извлечь слезы из ваших очей? Каков он в свободном стихе? – Одну вещь он делает замечательно — заставляет дезертировать солдат, — проворчал Уилкокс. – Что? Он даже не умеет удержать при себе слушателей?! — возопил Браги и захохотал. — Веди меня к нему! – По-моему, вы меня не поняли. – О, конечно, понял. Вы учиняете состязание между мной и этим обманщиком. – И да, и нет, — сказал сержант. – Объяснись, пожалуйста. – Нам бы очень, очень хотелось устроить состязание, но не такое, какое вы предлагаете. – Сгодится любое. Я уничтожу этого бездельника. «В Долину смерти поскакали шесть сотен»… – Что-то в этом роде мы и имели в виду. — Уилкокс улыбнулся. – Теннисона? — спросил Браги. — О, это один из моих любимцев! – Нет, чтобы уничтожить бездельника. – Не сомневайтесь, я ваших людей наполню духом таким, что станут они сильны и непобедимы. – Действительно станут? – Практически, — сказал Браги. – Что в данном случае означает «практически»? – Они будут отменно хороши по крайней мере пять минут после того, как я закончу декламацию. Уилкокс покачал головой. – Боюсь, этого недостаточно. – Но постаравшись, я могу столь их воодушевить, что глянут они смерти в глаза и в смятенье ее приведут, — пообещал Браги. — Здесь пригодится «Тело Джона Брауна».note 5 – И что хорошего в том, что приведут? Они, наверное, сами будут как мертвые, так? – Но умирать они будут со счастьем! И некоторые сумеют воодушевленно повторить слова отваги, которые услышали из моих бессмертных уст. – Бесполезно все это, — ответил Уилкокс. Посмотрел на воина, который молча слушал их беседу, и приказал: — Олепесаи, отошли его обратно. – Но я только что прибыл сюда! – Ты понял, Олепесаи? Отошли его обратно, и мы призовем другого бога. – Я протестую! — воскликнул скандинав. – Протестуй сколько хочешь, — отрезал Уилкокс. — Мы напрасно теряем время. – Обождите! — возопил Браги так отчаянно, что англичанин и масаи вздрогнули. — Нет, о нет, вы не можете меня отослать! Там, наверху, боги давно меня не слушают. — На глазах его выступили слезы. — Они уже слышали все мои стихи. Они начинают хихикать, едва я приступаю к декламации, и уходят, прежде чем я заканчиваю. Хуже всех — Локи, но и сам Один покидает зал, стоит лишь мне войти. О, позвольте мне попробовать уничтожить того бога! И тогда я сочиню великолепную новую оду самому себе, на три часа чтения, преисполненную столь яркой выразительности, что товарищи мои будут слушать ее с почтением. Уилкоксу показалось сомнительным, чтобы любое существо, будь оно человеком или богом, согласилось три часа слушать оду, сочиненную Браги в свою честь. Но и его положение было достаточно отчаянным, и он решил позволить плачущему богу попытать счастья. – Хорошо. Поскольку вы все равно здесь, попробуем это использовать. — Он подумал. — Думаю, что прежде всего нужно найти того, другого бога. – Да хоть сейчас! Уилкокс так и вскинулся: – Где он? – В пещере, что наверху в горах. – У вас поразительно хорошее зрение. – Боги способны видеть тех, кто им близок по крови. – Правда? – Нас не слишком много в мире, — объяснил Браги, — и мы воистину ощущаем свое родство и взимную приязнь. Скажу вам со всем уважением, что вы оба мне отчаянно наскучили. – Тогда пошли наверх, в горы, — предложил Уилкокс, который испытывал примерно те же чувства к норвежскому богу поэзии. Но тот возразил: – Известен мне путь много более легкий, смертный.
– Двадцать семь! — взвизгнул Питер Ньоро. — Вокруг нас десятки тысяч британских солдат, а тебе удалось подбить на дезертирство только двадцать семь! – Время года неудачное, — оправдывался Гермес. — В Эспене еще мало снега, а в Майами идут дожди. — Он пригорюнился. — И еще «Канард» поставил «Куин Мэри» на переоборудование в сухой док…note 6 – Двадцать семь! — повторил Питер. – Но есть еще одна блестящая возможность, — объявил Гермес. – Ну? – Есть. Начиная со следующей недели, «Пан-Ам» предлагает тридцатипроцентную скидку на кругосветные полеты. Питер в сердцах повернулся к Матениве. – Говоришь, две тысячи коров и быков? Старый мундумугу покивал в ответ. – Я делаю все, что могу! — захныкал Гермес. – И твое «все» — меньше, чем ничего! — гулко ответил кто-то из глубины пещеры. Питер выхватил пистолет и навел его на высокого белокурого человека в мехах, возникшего неизвестно откуда. – Кто ты такой? — спросил Гермес. – Я тот, пред кем вы должны упасть на колени. Слушайте и рыдайте!
Закончив чтение, человек в мехах воскликнул: – Ну вот! Что вы об этом скажете? Ответом ему было ошеломленное молчание. Наконец Гермес промолвил: – Если серьезно, то мне это понравилось. – Понравилось? — взволнованно переспросил Браги. – Несомненно, — ответствовал Гермес. — Ненавижу я все эти новомодные штуки. Не понимаю, почему некоторые называют их поэзией — там даже рифмы нет. – Точнейше те же чувства, что и у меня! — отозвался Браги. – Между прочим, у вас на голове изумительный шлем. Не пожелаете ли поменять этот шлем на мой котелок? – Пожалуй, нет, — сказал Браги после некоторого раздумья. – Даю в придачу свой зонт. Здесь, в горах, дождь может начаться в любую секунду. – Решено! — воскликнул Браги и снял шлем. Получив взамен зонтик и шляпу греческого бога, сказал благожелательно: — Вижу, ты парень совсем неплохой. – Но и ты неплох, — ответил Гермес. — А стихи, если они настоящие, я могу хоть всю ночь слушать. – Только не в моей пещере, — с неудовольствием сказал Матенива. — Здесь нельзя. – Мы можем вернуться назад и заняться стихами за линией английских окопов, — продекламировал Браги, которому явно не терпелось выступить перед восприимчивой аудиторией. – Нелепая затея, — откликнулся Гермес. — Для нас открыт весь мир! – Неужели? Гермес расстегнул свой портфель. – Не далее, чем сегодня, я видел… Где же это?.. А, вот оно! — Он вынул проспектик. — Чего ради нам торчать в этих холодных и сырых горах, если мы можем отправиться в пятинедельный круиз на Таити, а оттуда перебраться в роскошный охотничий домик на Бора-Бора?note 7 Круглосуточное обслуживание прямо в номере, собственная ванна, электрический потолочный вентилятор и шесть километров чистейших бело-песчаных пляжей! – О, сколь восхитительная перспектива! — сказал Браги. — Но поведай мне и о судне. – Ну, мы поплывем в первом классе, разумеется. Там будет бассейн, танцевальный зал… — Гермес взял Браги под локоть и повел вниз с горы по тропе, извивающейся вдоль ручья. — Два ночных клуба, библиотека, игра в шафлборд… – Ночные клубы? Там, возможно, пожелают услышать мою декламацию! – Весьма вероятно… Ежеутренне — шведский стол с восьми часов до… Больше их не было слышно. – И это — боги! — с горечью сказал Питер. – Наверное, мы ждали от них слишком многого, — предположил Матенива. — Но может быть, и нет. – Я не понял тебя. – Если бы наши боги войны сошлись в битве с их богами, дело, наверное, кончилось бы вничью — как у этих двоих, — объяснил старик. — Но сейчас, по крайней мере, горы остались на месте, и это хорошо, ибо мы захотим жить в них, когда наша война прекратится.
Через три месяца после этих событий Дидан Кимаси был убит, и на этом неофициально закончился режим чрезвычайного положения. Питер Ньоро, некоторое время пробыв вольным охотником, затем принял христианство и остаток жизни служил священником в Найроби. Майкл Уилкокс вернулся в Англию и тоже сменил веру — стал анимистом. Он бросил учебу в колледже и открыл магазин плакатов в лондонском Сохо. Что же касается Гермеса и Браги, то они первыми открыли агентство путешествий в Папеэте, что на Таити. Прибыль от этого предприятия позволила им основать «ГиБ театр», где Браги и поныне каждый вечер выступает перед верной ему аудиторией из полинезийцев, не приученных высоко ценить свободное стихосложение.
Перевел с английского Александр МИРЕР
Последние комментарии
11 часов 57 минут назад
11 часов 58 минут назад
17 часов 17 минут назад
20 часов 58 минут назад
21 часов 19 минут назад
22 часов 13 минут назад