То, без чего нас нет (СИ) [La donna] (fb2) читать постранично, страница - 4

Румпельштильцхен почувствовал, как сила, бывшая с ним столь долго, покидает его, замедлил ход и, свернув на обочину, остановил кадилак.

В этом не было настоящей нужды: разница пока была едва ощутима. Но ему захотелось попрощаться. С городом? С прошлой жизнью?

Эмма сидела так тихо, что Румпельштильцхен почти забыл о ее присутствии. Но она заговорила — негромко, глухо, ожесточенно бросала слова в воздух и не ожидая, кажется, ни ответа, ни совета.

========== 2. ==========

Генри выбрал Реджину. В этом, наверное, тоже было что-то правильное. И Эмма смирилась бы, если бы это произошло из-за того, что Реджина вырастила его. Привязанность такая сложная штука. И Эмма, особенно теперь, прожив жизнь, в которой она сделала правильный выбор, винила себя за то, что отказалась от сына. Да она и раньше себя винила. Она бы даже поняла, если бы Генри не смог простить её за то, что она оставила его когда-то. Но, боже, ему было все равно. Ему было безразлично, какой матерью была Эмма, какой матерью была Реджина. Он просто хотел остаться в сказке. Быть наследным принцем, а не посредственным школьником. Овладеть магией и мечом. В этом было что-то неправильное. Вроде как продаться за мороженное. Или за приключения, не важно. Если бы Эмма могла бы с уверенностью сказать, что это она так воспитала сына, ей бы пришлось признать, что вышло у неё хреново.

Румпельштильцхен, казалось, вовсе не слушавший её монолог, хмыкнув, вставил:

— Если бы мы могли их воспитывать. Это только иллюзия, которой тешат себя родители.

— Черт, что бы я не отдала за кусочек этой иллюзии. Это ложная память такая смешная штука, — проговорила Эмма, и никакого веселья в ее голосе не было слышно. — Я ведь до сих пор помню всю нашу жизнь. Совместную. Его первые шаги. Нашу беготню от соцслужб. Как я пошла в ту чертову частную школу в Бостоне тренером, чтобы Генри туда взяли. Как я сидела с ним над учебниками французского, чтобы помогать ему с уроками. И мы вместе смеялись над моими ошибками, потому что я косячила поначалу больше, чем Генри. — Эмма улыбнулась, всхлипнула, потерла ладонями лицо так яростно, словно хотела стереть его вовсе. — Только я знаю, что ничего этого не было. Я в это время жила в долбанном Талахаси и ночами перегоняла угнанные авто в Клируотер. Мне даже не вспомнить имена и лица всех тех парней, с которыми я успела переспать за этот год. А французский я помню…

Эмма снова замолчала.

— Я редкий специалист по мебели 17 века. Думаю, я мог бы достаточно зарабатывать на её оценке. Разумеется, — Румпельштильцхен усмехнулся, — я не учился этому. Даже ни одной книги не прочёл. Иногда ложная память очень удобна, но не стоит слишком обольщаться.

— Вы правы, — согласилась Эмма неожиданно тихо, а Румпельштильцхен кивнул, то ли довольный её сговорчивостью, то ли каким-то своим мыслям.

Выглядел он неважно. На миг Эмма ощутила укол совести: Голд совсем недавно потерял сына, а тут она вздумала докучать ему своими проблемами, которые, если вдуматься, не шли ни в какое сравнение с его потерей.

Только вот Эмме, надо же! , больше некуда было пойти. Родители были слишком заняты принцем Нилом, а Эмма была для них… напоминанием об их неудаче и вине? Светлой волшебницей и наследной принцессой? Но как быть, если Эмма не ощущала себя ни той, ни другой. Конечно, был ещё Крюк. Пират постоянно отирался где-то поблизости и, вроде бы, даже был полезным, но его навязчивые ухаживания и масленые взгляды отбивали у Эммы всякое желание быть откровенной. Так что, если бы не случайная встреча на дороге, она, пожалуй, покинула бы Сторибрук, ни с кем не попрощавшись. Или сгинула в борьбе с зелёным дымом — Голд, в сущности, был прав: Эмма мало что могла противопоставить магии теперь, когда сама её лишена. Последняя мысль отозвалась холодком беспокойства: Генри мог пострадать.

— Голд, — спросила она, — вы знаете, что это было за сияние?

— Знаю, — скупо уронил Голд и положил руки на руль. — Зелена уходила через портал.

Смысл слов дошёл до неё не сразу, так просто они были сказаны, а когда дошёл, на смену завладевшему ей унынию пришло поднявшееся горячей волной возмущение.

— И вы сидите тут со мной и ничего не предпринимаете! — Эмма порывисто подалась вперёд. — Вы должны были её остановить!

— И как по-вашему, мисс Свон, я должен был её останавливать? — Румпельштильцхен по-прежнему смотрел не на Эмму, а на собственные, сложенные на руле руки. — Скажите спасибо, что я остановил хотя бы вас. И позаботился о том, чтобы Зелена не вернулась. Можете быть спокойны, — завершил он раздражённо, — ваш драгоценный Сторибрук в безопасности.

— Спасибо, — буркнула Эмма невнятно. — И как вы позаботились о… ведьме? — Она окинула своего собеседника подозрительным взглядом и словно впервые увидела прежде ускользнувшие от её внимания бурые пятна,