В целом средненько, я бы даже сказал скучная жвачка. ГГ отпрыск изгнанной мамки-целицельницы, у которого осталось куча влиятельных дедушек бабушек из великих семей. И вот он там и крутится вертится - зарабатывает себе репу среди дворянства. Особого негатива к нему нет. Сюжет логичен, мир проработан, герои выглядят живыми. Но тем не менее скучненько как то. Из 10 я бы поставил 5 баллов и рекомендовал почитать что то более энергичное.
Прочитал первую книгу и часть второй. Скукота, для меня ничего интересно. 90% текста - разбор интриг, написанных по детски. ГГ практически ничему не учится и непонятно, что хочет, так как вовсе не человек, а высший демон, всё что надо достаёт по "щучьему велению". Я лично вообще не понимаю, зачем высшему демону нужны люди и зачем им открывать свои тайны. Живётся ему лучше в нечеловеческом мире. С этой точки зрения весь сюжет - туповат от
подробнее ...
начала до конца, так как ГГ стремится всеми силами, что бы ему прищемили яйца и посадили в клетку. Глупостей в книге тоже выше крыши, так как писать не о чем. Например ГГ продаёт плохенький меч демонов, но который якобы лучше на порядок мечей людей, так как им можно убить демона и тут же не в первый раз покупает меч людей. Спрашивается на хрена ему нужны железки, не могущие убить демонов? Тут же рассказывается, что поисковики собирают демонический метал, так как из него можно изготовить оружие против демонов. Однако почему то самый сильный поисковый отряд вооружён простым железом, который в поединке с полудеманом не может поцарапать противника. В общем автор пишет полную чушь, лишь бы что ли бо писать, не заботясь о смысле написанного. Сплошная лапша и противоречия уже написанному.
Мы с Витькой жили в старом доме на тихой улице, недалеко от Литейного. Матери наши дружили. Они дружили и до войны, но после войны, когда домой не вернулся ни мой, ни Витькин отец, — стали как две сестры. Мой погиб под Новороссийском, Витькин — под Ржевом. Мы собирались вместе побывать в тех местах, но так и не съездили. А сейчас вместе уже не получится…
Мы учились в одном классе и школу кончили одновременно. Аттестаты зрелости были для нас, как железнодорожные билеты, на которых забыли написать — куда ехать, каким путем. Мы не знали, куда ехать. Казалось, единственное наше призвание… играть в шахматы.
Сейчас я работаю вальщиком в леспромхозе. Общежитские ребята считают меня здоровым поспать. Да, иногда я ложусь рано. Натягиваю на голову колючее одеяло, замираю. Сплю. Как будто сплю…
…Финский залив. Миниатюрные дюны пляжа «Ласкового». Пахнет водорослями и нагретой сосновой хвоей. Мы лежим на песке, отдыхаем после очередного заплыва. У Витьки виден только нос, глаза да козырек красной купальной шапочки. Это Люська «похоронила» его заживо. Она склонилась над песчаным холмом иотжимает волосы — «льет слезы». Потом вдруг вскакивает и кричит:
— В-и-тя! Хочешь, поставим синий обелиск?!
— Почему синий? — спрашивает счастливый Витька.
Вместо ответа она падает рядом с ним на колени, вскидывает над головой руки и соединяет их. У Люськи синий глянцевитый купальник, синие смеющиеся глаза. Подобных обелисков еще никто не создавал.
Витька взрывает песчаную насыпь, прыжком встает в позу снежного человека, на секунду замирает, прицеливаясь, резко прыгает и низвергает «обелиск». Они барахтаются, хохочут. Потом хохот обрывается. Я прилежно смотрю в синее небо.
…Сейчас, зимой, мне не очень хочется в Ленинград. Но весной, я это уже испытал, меня снова потянет туда. Наверно, выработался условный рефлекс на белые ночи: когда наступает май, я плохо сплю, мне необходимо бродить по белым улицам — пустынным, призрачным, почти нереальным.
Давно не видел белых ночей. Когда увижу? Не знаю. Как приеду? Что скажу при встрече Люське? Что скажу Витькиной матери? Недавно опять получил от нее письмо: «Саша, опиши подробно все, как было. Я должна это знать…»
А что написать? Она почти все знает. Как нам пришла идея ехать в Сибирь строить железную дорогу, как уезжали мы. Трудно уезжать из дома, если у тебя дома — одна мать. Ну, а если не одна, если есть еще такая девчонка, как Люська, тогда уехать невозможно. Тогда надо просто бежать.
Мы работали взрывниками. Дорога строилась в угрюмых, ощетинившихся тайгой глухих горах. Без взрывных работ не обходился, пожалуй, ни один километр полотна. Трассе нужны были тоннели, выемки, насыпи, полочки. И мы с Витькой делали их.
Мы рвали горы и чувствовали себя немного солдатами.
Горы разламывались, разлетались в куски от массовых взрывов; крупно, как от землетрясения, дрожали от тоннельных взрывов. Это были настоящие бои со своей неизбежной жестокостью: больно смотреть на обритые взрывной волной кедры, на оглушенную в реке белую рыбу. Но и горы были жестоки. Они только казались равнодушными.
Стоял жаркий, до духоты, день. Над горами громоздились распухшие от жары облака. Мы по очереди то и дело ходили с бидоном к ручью за водой.
Перед взрывом, когда оставалось только закончить забойку, подсыпать кое-где в шурфы песок и проверить сеть — рвали мы электричеством, — пришла моя очередь идти за водой. Я пошел.
Душно было даже в тени под елями у ручья. Я умыл лицо, полил из бидона на спину, долго плескал воду пригоршнями в грудь. Стало легче.
Я не сразу заметил, что в лесу потемнело: из-за ближней горы вывалилась туча и закрыла большой кусок неба. Она росла быстро, бесшумно (грозы в горах часто приходят незаметно). Я стоял и смотрел, как клубятся края тучи. Картина была тревожная, завораживающая, как большой пожар.
Зачерпнул воды и быстро зашагал назад к ребятам.
Молния, прямая и толстая, разрубила небо сверху донизу и вонзилась где-то впереди, совсем близко. На мгновение у меня потемнело в глазах. И тут, словно раскололись и небо, и горы, — ударил гром. Не знаю, или я сам инстинктивно прыгнул, или меня отбросило, но я оказался прижатым к толстому кедровому комлю.
Между гор еще колотилось эхо, когда вдруг затрещали деревья, будто кто-то начал обламывать им вершины и толстые нижние сучья. Близко что-то просвистело и с хрустом врезалось в кусты. Что-то стукнулось о соседний кедр и отскочило к моим ногам. Я увидел кусок породы.
Когда камнепад затих и на деревья стали оседать тяжелые серые клочья дыма, я выскочил, схватил пустой бидон и побежал.
А дальше… Конечно же, камни не могли просто падать с неба.
Я стоял у края глубокой дымящейся выемки и искал глазами ребят. Их не было. Я стал кричать, звать всех пр порядку: Витьку, Мишку, Борьку, Славку. Никто не отзывался. Сбегал в укрытие — никого. И снова кричал: Ви-и-тька! Ви-и-тька! До хрипоты, до кашля.
А потом как-то вдруг, с пронзительной отчетливостью понял, что бесполезно. Понял, почему таким сильным был гром: молния вонзилась прямо в нашу сеть, и взрыв слился с ударом грома.
До поселка, в котором стоял взрывпоезд, было километра три. Я бежал туда и, не переставая, шептал: «Витька, Витька, Витька».
Весь поселок искал ребят, и троих откопали. Выжили они. А Витьку не нашли. Ничего не нашли от него. Наверное, стоял как раз у шурфа.
Два дня я ходил по лесу вокруг того места. Не нашел ничего.
На третий день прямо там, у выемки, собрали митинг. Как гроб — на плечах— мы принесли высокую деревянную, покрашенную в синюю краску пирамиду с красной жестяной звездочкой. У края выемки, над скалистым обрывом, насыпали круглый холм и установили обелиск.
Сейчас рядом с ним уже лежат рельсы…
А я ушел тогда с трассы. Каждый день надо было ездить на работу мимо обелиска. Каждый день. Я знаю, что ребята не считают меня дезертиром. Ведь я не убежал —я ушел. Сказал «не могу» и ушел. Вот уже пятый месяц работаю лесорубом. Забыть не могу. Потому и ложусь спать иногда рано, чтоб никто не видел, не расспрашивал, не сочувствовал.
От писем только невозможно спрятаться, от писем Люськи и Витькиной матери. Недавно опять получил письмо: «Саша, опиши подробно все, как было…» А как напишешь ей, что ничего не нашли?
И Люське я не скажу всего. Ведь обелиск у обрыва, синий, суровый, совсем не походит на тот — живой обелиск на Финском заливе, который изображала когда-то она. Может, он походит на те, что стоят под Новороссийском и Ржевом. Не знаю. Мы с Витькой не посмотрели их.
Последние комментарии
30 минут 56 секунд назад
44 минут 56 секунд назад
1 час 52 минут назад
13 часов 10 минут назад
13 часов 28 минут назад
13 часов 52 минут назад