( Не) желанная жена тренера (СИ) [Маша Миль] (fb2) читать онлайн

( Не) желанная жена тренера

Глава 1

В коридоре возле медпункта стояли несколько человек. В отличие от них Саше некуда было торопиться. Никто не ждал его в этом городе.

Несколько тренировок показали, что новая команда сильная, сплоченная и дружная. Тренер Верстаков, сам в прошлом знаменитый хоккеист, вкладывал в команду не только свои знания и умения, но и душу. Под его руководством команда перебралась из конца таблицы в середину и уверенно там закрепилась.

После льда, где каждое слово, бросок шайбы, её удар о борт резонируют в десятки раз, а также раздевалки с бурным обсуждением летнего отдыха, тишина коридора убаюкивала. Парни переговаривались вполголоса, неслышно открывалась и закрывалась дверь. Пять–десять минут и очередной осмотренный, подбирая брошенную возле двери сумку, удаляется к выходу.

– Я смотрю, врач не особо заморачивается на осмотр, – заметил Орлов, чтобы нарушить возникшую паузу.

– Валерия с нами третий год, знает нас как облупленных, все травмы помнит, даже те, о которых мы сами забыли.

Сказав это, Пономарев отвернулся, а Орлов присел на корточки, подперев противоположную стену, и устало закрыл глаза.

– Орлов! Орёл! Ты уснул что ли?

Ошалело вскочив на ноги, Саша на мгновение опешил.

– Ну ты и силен спать! Прислонился головой к стене и улетел!

Саша не разделил веселости Пономарева. Откуда тому знать, что последние две недели, он и думать забыл, что такое спокойный ночной сон.

Встречался с Верой полгода, а расстался за одну секунду. Сама проговорилась про мужа. Теперь размышляя бессонными ночами о случившемся, он понимал, что поступил глупо, по–детски, то есть Вера была права, когда крикнула:

– Пацан! Мальчишка! Ну не жениться же ты на мне собирался?

– Может и собирался! Зато теперь ясно, почему ты не носишь кольцо, которое я тебе подарил!

– Сашенька, ты маленький ещё и смешной. Любовь и страсть не всегда спутники женитьбы, но это не повод отказываться от удовольствий жизни.

– Я так не хочу. У меня всё будет по–другому, – он уже почти перешагнул порог, когда его догнали Верины слова.

– Буду только рада за тебя, но не спеши осуждать тех, у кого всё не так. Жизнь длинная, еще вспомнишь мои слова.

Бросив сумку у двери и на ходу стянув майку, к столу Орлов подошел с оголенным торсом. Красивым, ровным почерком дописав несколько строчек в медкарту и отложив её на край стола, врач посмотрела на него снизу–вверх.

– Добрый день. Вы, по–видимому, Александр Орлов? Наш новый нападающий.

Мелодичный голос и приветливый тон заставили его внимательнее взглянуть на молодую женщину. Первым делом он отметил кольцо на безымянном пальце.

"Хоть не скрывает что замужем", – теперь этот вопрос стал для него принципиальным, и этим определялось его минимальное уважение к женщине.

Из-за духоты в кабинете, белый халат врача был распахнут и не скрывал, что на голубой блузе под ним была расстегнута лишняя пуговичка.

"Третья", – отметил про себя Орлов.

В глубокий вырез спускалась золотая цепочка с небольшим ажурным крестиком, инкрустированным голубыми камнями, который при движении скрывался в декольте.

Односложно отвечая на вопросы, Орлов думал о том, что, когда она сядет заполнять карточку, крестик скорее всего, так и не удастся рассмотреть.

– Значит, жалоб никаких нет и не болит ничего? – Лера в последний раз легко провела руками по плечам Саши и отошла к столу. Он моментально почувствовал озноб, там, где только что были её теплые руки.

– А что должно болеть?

– Лучше если ничего, но бывают же старые травмы.

– Нет у меня никаких травм.

– Ну и отлично.

На краю стола предательски завопил Сашин телефон. Он догадывался, кто ему звонит, поэтому не спешил брать трубку.

– Может вы ответите уже? – Лера слегка наклонилась, чтобы прочитать имя абонента. – Вере вряд ли понравится игнор.

От этого имени в устах другого человека, Саша вздрогнул.

– Какой ещё Вере?

– Ну не знаю. Наверное, девушке вашей.

– А вот это уже не ваше дело, – надевая футболку, Александр зло взглянул на врача, как он и предполагал, крестик опустился за четвертую пуговицу.

Не спеша подойдя к столу, отключил телефон.

– Ошибаетесь, следить за психоэмоциональным состоянием игроков входит в мои обязанности.

Саше послышалась насмешка в её голосе.

– С какой стати? – присаживаясь на стул, он безнадежно заглянул в вырез блузки.

– Объяснить?

– Объясните.

– В таком молодом возрасте, – Лера намеренно взяла в руки личное дело Орлова, уточнить дату рождения, – вы стараетесь взять от жизни как можно больше, и девушек знакомых у вас бывает не одна, и не две. Начинаются бурные романы, которые заканчиваются тем, что игрок выходит на лёд и думает не о игре, как следствие травма и проигрыш команды.

Она старалась сохранить спокойствие, хотя пытливый взгляд хоккеиста не остался незамеченным.

– Вот только не надо всех стричь под одну гребёнку. Я на лед выходить могу?

– Да, конечно, можешь!

– А мы, что, на "ты"? – слова сами сорвались с губ.

Его попытка контролировать свой гнев, подспудно растущий в нем, к которому Лера не имела никакого отношения, тем не менее обрушился именно на неё. Мало того, что она напомнила ему про Веру, ещё и безапелляционно указала на возраст, и нагадала ему судьбу дамского угодника.

"Подумаешь, какой знаток жизни. Ну старше ты меня, считаешь, что умнее и опытнее. Только учить меня не надо. Все вы одинаковые. Учительницы, блин".

– Извините, – Лера смутилась.

– Я могу идти?

– Да конечно можете! И берегите себя... Александр...

– Евгеньевич.

– Евгеньевич, – ироничная, колкая интонация не укрылась от Орлова.

– Я постараюсь.

Три года Лера работала в команде. Чего только не насмотрелась за это время. Были драки и между собой, и послематчевые разборки с противниками. Были такие спортсмены, которые могли тренеру нагрубить. Но к ней всегда было отношение уважительное, впрочем, как и у неё к ним. Профессиональная этика предполагала обращение к пациентам на "вы" и, придя сюда из обычной больницы, она какое–то время обращалась так к спортсменам, но как–то незаметно, переступила грань и перешла на "ты". Ведь они одна семья. Зимой с азартом играют в снежки, ходят в походы на сборах. Однажды, так и вовсе всем составом застряли на колесе обозрения. Хорошо, что дело было после матча. Тогда она особенно остро ощутила переживания ребят за себя и реально услышала вздох облегчения, когда спасатели опустили её на землю.

Подойдя к остановке, Орлов оглянулся на переливающиеся под заходящим солнцем, витражи спорткомплекса. Жалел ли он в своём скоропалительном решении перевестись в эту команду, уехать из родного города, от родителей, жить в общежитии? Конечно нет! Команда его приняла, общежитие приличное, тренер тоже понравился, с первых же дней грузит по полной, в этом Орлов видел своё спасение. Врач, правда, вредная и любопытная, но Александр на здоровье не жаловался, серьезных травм у него не было, а уж медосмотры он как–нибудь вытерпит.

На широкое крыльцо здания вышла Валерия, обмахиваясь, как веером, глянцевым журналом. Она явно кого–то ждала. Оглянувшись вокруг, Саша не увидел никого, кто бы спешил к ней. Не ведая, что приковала к себе внимание, девушка посмотрела на часы, поправила волосы, перекинула сумку с одного плеча на другое, смахнула невидимые пылинки с узкой бежевой юбки чуть выше колена. Идеальная длина для красивых и длинных ног.

Услышав шорох колес подъехавшего автобуса, с необъяснимым сожалением Орлов зашел в салон.

Совсем недавно точно так же его ждала Вера, почти каждый день встречала его с вечерней тренировки. Всего лишь на миг он позволил воспоминаниям вернуться в свое сердце, и снова стало больно от предательства, от лживых объяснений в любви, от рухнувших надежд, от лицемерия женщины, которую он любил, которая ждала его даже, когда он задерживался, ждала, чтобы потом обманывать и притворяться. Всего две недели назад он твердо решил забыть о своём неудачном романе с замужней женщиной, у него почти получилось, в том, что сегодня воспоминания всплыли, он винил Валерию.

Зайдя в комнату, Саша скинул обувь и рухнул на кровать. На удивленный вопрос соседа по комнате, Назарова, ответил, что у него болит голова.

– Ты же только что от Леры, надо было таблетки попросить.

Орлов сжал зубы и натянул одеяло на голову.

Глава 2

Звонок из Федерации застал Верстакова на пороге. Пришлось ответить. Он нервничал не столько из–за того, что ему разъясняют по телефону то, что полчаса назад он получил по электронке, а завтра вернувшийся с совещания Плотников будет рассказывать ему то же самое, сколько из–за того, что он опаздывал. Лера уже освободилась, о чем сообщила ему эсэмэской, а он задерживался, проверял амуницию. Теперь вот звонок. А она там одна. Наконец, на том конце провода сжалились, и дали ему вольную. Закрыв дверь, он бежал по пустым коридорам, как школьник, раньше всех написавший контрольную.

Лера обернулась на хлопнувшую дверь. Илья остановился, ему показалось, что он не видел её вечность, даже пообедать сегодня не смогли вместе. Восемь лет прошло с их первой встречи, а она не изменилась. Такая же стройная, стиль одежды, цветовая гамма, как и прежде пастельных тонов. Мягкие, плавные движения, задумчивые глаза, легкая улыбка. Тогда на ней было голубое платье, сейчас голубая блуза, и так же, как и в тот вечер, его неизменно поражает глубина и синева её глаз.

Лера устало улыбнулась, не мешкая Илья приобнял её за талию и шепнул на ухо:

– Ты потрясающе выглядишь.

Она отстранилась, прикрыв ухо рукой.

– Щекотно. Всё хорошо? Ты задержался.

– Да, всё прекрасно. Решал организационные вопросы. Как команда? – Илья всё ещё прижимал её к себе.

– Все здоровы.

– Ну это ненадолго! Скоро начнется рубище, полетят коленные чашечки, запястья, ребра, лопатки, ключицы.

– Ты издеваешься?! Прекрати! Давай загадаем, чтобы этот сезон прошёл спокойно...

– И мы вошли хотя бы в пятёрку! Поехали скорей домой, у нас есть прекрасный повод поднять за это бокалы!

– Давай лучше оставим машину и прогуляемся. Твои чемпионы сегодня были такие шумные, возбуждённые, – Лера коснулась рукой его груди, отстраняясь.

Прогулка рядом с любимой женщиной, почти как свидание, которых в их жизни не было. Конечно, он согласен.

Солнце беспощадно палило весь день, и прохлада сквера давала хоть и минимальную, но защиту. Взяв за руку, Лера не терпела обниманий за плечи и талию, Илья неторопливо вел её по гравийной дорожке. Неосознанно он всегда шел на полшага впереди, отчего создавалось впечатление, что Лера трусит за ним, что он вожак и ведет её за собой. Полдороги они шли молча. Лера рассеяно смотрела по сторонам. Илья, может и хотел бы знать, о чём она думает, когда так сосредоточенно молчит, но не смел спросить и просто был счастлив, что идет рядом с любимой женой, что они вместе.

У Леры настроение было не такое радужное. Сегодняшний день вымотал её. После летнего ремонта не работал кондиционер, компьютер тормозил, и электронная база команды, которую она создавала весь прошлый год, сегодня никак не хотела открываться, пришлось доставать пыльную медицинскую картотеку и заниматься нудной писаниной. Она слукавила, сказав, что команда шумная и возбуждённая. Илье было достаточно один раз, три года назад, рявкнуть, и в её кабинете, и возле него всегда была библиотечная тишина. Немного нервировал новенький – Орлов. И в мыслях не было задеть его, тем более обидеть.

– А как тебе Орлов? – она вздрогнула, Илья словно прочел её мысли.

– Что в нем особенного? По моим показателям среднестатистический юноша.

– Это по твоим. Зато по моим статистика выше среднего. Один из лучших нападающих лиги. Нам просто повезло заполучить его перед самым началом сезона! – восторг Ильи был в его голосе.

– Ты так радуешься, а если он конфликтный? Бросил свою команду перед стартом, это как?

– Нет, я разговаривал с тренером, там что–то личное.

"Вера", – мелькнуло у Валерии, – "Значит он сбежал сюда от неё! И бесится теперь".

Всю дальнейшую дорогу муж с упоением и азартом рассказывал о перестановках в Федерации и о перспективах, открывающихся в связи с этим, о своих планах на предстоящий сезон и ближайшую игру, в частности.

Поначалу Лера честно пыталась слушать его, но упомянутый в очередной раз Орлов окончательно переключил её мысли на него. Воображение уводило её всё дальше от голоса Ильи, всё отчетливее она представляла себе Веру.

Орлов красив, прекрасно сложен, и девушка должна быть ему под стать, такая же высокая, модельной внешности. Он выглядит старше и серьёзнее своего возраста, не похож он на ловеласа, прыгающего с цветка на цветок. Вряд ли его девушке стоит опасаться толп фанаток, частенько поджидающих своих кумиров у служебного входа. Он скорее однолюб, очевидно, что в разрыве виновата девушка, иначе чего бы ему так злиться? Он убеждён в своей правоте, дерзко защищает в неприкосновенности свое личное пространство. Для команды его агрессивность, если Илья сумеет направить её в нужное русло, принесет только пользу. Главное, чтобы он не замкнулся на своей злости. Хоккейный мир тесен, и узнать, что случилось у Орлова будет несложно, вопрос в другом. Насколько сильны его переживания, и как долго он будет упиваться своим несчастьем?

– Лера, тебе брать сок или кефир?

Она неопределенно кивнула и только потом заметила, что они стоят в магазине возле дома. Молоденькие продавщицы в открытую кокетничали с Ильёй, он добродушно подыгрывал им, не сводя глаз с Леры.

Их дом совсем рядом, но даже на эти несколько шагов муж берет её руку в свою, как будто не он минуту назад улыбался продавщицам. Уверенно ведя её за собой, оставляя о себе впечатление сильного, мужественного самца, убежденного в своей силе, своём праве на эту женщину, он один знает, что, переступив порог, утратит свою главенствующую роль по доброй воле, едва выпустив её руку, он инстинктивно ощутит пустоту, пропасть между ними.

Зайдя в квартиру и освободив руку, Лера первым делом открывает все окна в любое время года, в любую погоду, после простора улицы словно попадая в замкнутое пространство, в темницу. В спорткомплексе, в кабинете с одним окном под потолком, она чувствует больше воздуха, свободы, чем здесь в просторной двухкомнатной квартире. Она делает это с первых дней, Илья не может запретить ей это, хотя после тренировки порой хочется тепла, пусть так и будет, также с первого дня он помогает ей на кухне, иногда и вовсе беря эту функцию на себя. Пока она переодевается, у него рождается идея потрясающего ужина со значением, с историей.

Появившись на кухне и присев на табуретку, она зачарованно наблюдает, как он ловко режет, шинкует, деревянной лопаткой мешает зажарку, маринует мясо в душистых приправах, заправляет овощи оливковым маслом, даже простое движение, откинуть макароны на дуршлаг, получается у него изящно, точно, выверено. Она опьянено вдыхает аромат специй.

– Илья, тебе не на льду надо работать, а на кухне.

– Что поделаешь, я люблю холод, – получается несколько двусмысленно. Он наклоняется и прижимается губами к прохладной щеке, не встретив сопротивления перемещается к губам. Лера не отвечает, но и не отворачивается, положив её ладони себе на плечи, Илья поднимает и крепко прижимает ее к себе.

– Не надо, – она виновато вздыхает.

– А давай продадим квартиру и уедем в Италию, купим ресторанчик на побережье. Правда, я не умею готовить рыбу. Ну ничего придётся научиться, – Илья, отойдя к окну, смахивает с лица невидимую пелену, – Накрывай на стол, я сейчас, – прикрыв дверь, выходит в гостиную.

Опустившись на диван, рассматривает фотографии в рамках.

Вот свадебные. Три года назад. Скромный вечер, для самых близких. Абсолютно счастливый жених и улыбающаяся невеста. Вот они в Италии, Греции, Индии.

Лера любила море, и он потакал этой любви. Предложив на выбор свадебное путешествие, удивился её выбору.

– Греция. Просто я море очень люблю.

Больше вопросов о выборе места отдыха он не задавал. Туры выбирал сам, отели только самые лучшие.

Она любила небольшие живописные приморские городки, их особенный характер, атмосферу. Любила без устали гулять по узким мощенным улочкам, изучая окрестности, с аппетитом ела в уютных ресторанчиках на открытом воздухе, утром и вечером взвешивалась, со смехом отмечая прибавку. Однажды остановилась у магазина, сосредоточенно рассматривая себя в витрине, а потом повернулась к нему с обидой и упреком:

– Почему ты не следишь за моим весом.

– Я слежу.

– Нет, ты следишь за мной, ты намеренно откармливаешь меня, чтобы я вернулась домой поросенком.

– Какой же ты поросенок, ты вон какая загорелая.

– Ну я подпаленный поросенок, – она опускает голову и плечи.

Коршуном он подлетает к ней, обнимает, целует. Он не может допустить, чтобы малейшее огорчение проникло в её сердце, чтобы даже тень прошлого омрачила их пребывания здесь, в стране солнца, моря и счастья.

Вот Италия. Второе путешествие.

Держась за руки, они бесцельно бродят по вечерним улицам, пытаясь уйти подальше от толп туристов, но не упуская из вида купол старинной церкви, единственный ориентир в запутанных переулках старого города. Неожиданно сквозь гул и суету они слышат дивные звуки. Не сговариваясь, разворачиваются и идут на гитарный перебор.

На низкой эстраде, склонив седую голову над инструментом, играет пожилой итальянец. Зрители плотным кольцом обступили сцену, и слушатели всё прибывают. Музыки Лере мало, вытянув шею, привстав на цыпочки, она пытается разглядеть музыканта. Завораживает артистизм исполнения. Длинные тонкие пальцы проворно бегают по грифу гитары, косматая голова то склоняется, закрывая собой струны, то резко откидывается, открывая загорелое, с крупными чертами лицо. Обняв Леру со спины, Илья, как рыцарь, защищает свою даму от темпераментных слушателей. Очередной пассаж виртуоза заставляет её сильнее прижаться к груди мужа, она очарована музыкой, а Илья опьянен её близостью, беззащитностью. Вдыхая аромат волос, прикасаясь к ним губами, боясь спугнуть колдовство, руками ласково проводит по изгибам тела. Высоким аккордом музыкант заканчивает выступление и уходит за тряпичный занавес.

Разгоряченная публика бисирует, но поднявшийся на сцену хозяин объясняет, что музыкант будет играть здесь только через десять дней, предлагает всем по бокалу красного вина и включает запись медленной гитарной композиции. Публика разочарованно расходится. Лера со вздохом сожаления разворачивается к Илье, который встречает её губы горячим поцелуем. Несколько пар так же, как и они, танцуют между столиками. Для неторопливой мелодии Илья целует её слишком жарко, не позволяя отодвинуться ни на миллиметр, опасаясь лишиться редкого мгновения счастья, когда она принадлежит ему. Между глотками терпкого вина снова целует, на этот раз нежно, и проклинает себя, что именно сегодня сам предложил уйти подальше в Старый город. И сколько теперь шагать до стоянки такси? И как минимум минут двадцать ехать до отеля. Её волнующий голос вернул его к жизни.

– Возьми у хозяина бутылку вина с собой и фруктов.

Добравшись до отеля за полночь, разгоряченные вином, бутылку которого почти выпили по дороге, они безудержно веселились и хохотали, кажется, что–то уронили на стойке у портье. Стыдливо опустив головы, сдерживая веселость, дошли до своего номера и снова громко рассмеялись. Это была самая счастливая их ночь, никакие попытки повторить её не увенчались успехом. Лера сама хотела этого, Илья видел это и ценил. Пробовали связать фантастическую ночь с эффектом опьянения. На следующий день выпив ровно столько же, сколько и накануне, результат получился абсолютно обратный, если Илья ещё пытался шутить и веселиться, то Лерино настроение упало до нуля, поняв тщетность усилий, они просто прошлись вдоль моря.

В этом году – Индия. Почему туда? Илья и сам не понял. Озвучил в турфирме просьбу супруги – поближе к морю, подальше от людей. В итоге очутились почти на необитаемом острове. Небольшой отель, без русских туристов, европейская кухня, великолепный пляж. И скука.

На пятый, критический для любого туриста день, Илья договорился о морской экскурсии с рыбалкой. Волны не больше трех баллов слегка покачивали яхту. Не успев полюбоваться видом берега с моря, Лера почувствовала слабость и головокружение. Пришлось срочно разворачиваться, и под неодобрительные взгляды остальных туристов их высадили на пирс.

Они предприняли еще одну попытку развлечься самостоятельно – поездку в ближайший город. Облупленные халупы, трущобы, ужасная грязь и нищета, это без учета духоты и мухоты, произвели на них удручающее впечатление. У Леры даже после визита на идеальную суперсовременную кухню отеля аппетит пропал до самой Москвы. Она ела только овощи и фрукты, вымытые Ильей водой из бутылок.

Ни о каких жарких, полных страсти ночах не было и речи. Частые позывы к рвоте насторожили обоих. Была ли она готова к беременности? К рождению ребенка от Ильи? А он и вовсе был одержим ею и не готов был делить её с кем–то, пусть даже это будет его ребёнок.

Вернувшись домой, к счастью для обоих, вопрос отпал сам собой.

Сегодня он затеял очередную попытку, хоть на один вечер, одну ночь вернуть романтичную интонацию Италии. Увидеть улыбку на её губах, заставляющую его сердце безудержно биться в груди. Спагетти, итальянское красное вино, музыка Каркасси.

– Илья, все готово, – она присела к нему на диван, ласково погладила волосы, – Пойдем.

Глава 3

– Лер, ну расскажи, как вы съездили.

– Девчонки, обязательно расскажу! Попозже. Совсем некогда. Я даже дверь не закрыла, все бегом.

– Бегаете с Верстаковым, как заполошенные. Тот под своего Орлова дополнительное финансирование выбивает, контракт у него чуть не КХЛовский. Ты тоже только бумаги скинуть забегаешь. Мы ведь и обидеться можем.

– Пощадите, только не сегодня! Зашиваюсь, еще на аптечный склад надо ехать, – Лера сложила ладони в умоляющем жесте.

Но бухгалтеры были неумолимы:

– Иди закрывай свою дверь и приходи пить кофе.

– Постараюсь, но не обещаю.

После утреннего кофе Ильи, сваренного по фирменному рецепту с добавлением корицы, пить растворимый суррогат – преступление, подумала Лера, но благоразумно промолчала.

Из тихой бухгалтерии Лера вышла в коридор, который гудел сегодня как улей. Кивком встречая знакомых, она поторопилась в свой кабинет. В очередной раз кого-то приветствуя, почувствовала вибрацию телефона в кармане и, не глядя на экран, быстро ответила на звонок.

– Алло, я слушаю.

– Ну здравствуй, Лера!

Она остановилась от неожиданности.

– Максим?! – возмущение и испуг лавиной накрыли её.

– Узнала?

– Что тебе надо? – голос предательски дрожал, она прислонилась плечом к стене.

– Мне нужно, чтобы ты вернула должок.

– Какой должок Максим? Ты бредишь!

– Мне нужны деньги!

– Твоя наглость не знает предела! Ты обещал забыть обо мне!

– Как видишь, не смог. Это ты забыла обет "И в горе, и в радости...», ты это обещала не только мне, но и своим родителям. Вспомни, сколько денег я в тебя вложил? Учеба, интернатура. Сколько в лечение отца твоего вкладывал, в психолога для тебя, не с твоей же зарплаты копеечной? Ничего не жалел! Машина, шубы, золото, отпуск – все для тебя! А ты все пять лет супружества относилась ко мне, как к чемодану. Ты меня не любила!

– Ты прекрасно знал об этом, когда умолял выйти за тебя. Ты не смеешь упрекать меня, я была хорошей женой. Старалась. Учеба и интернатура были бесплатные, машину подарили родители, а золото и шубы унесли твои кредиторы, туда же ушли и деньги за проданную квартиру. Своей долей в квартире, я расплатилась сполна за свою ошибку.

– Ошибаешься, дачку-то ты не продала. Сдаете. Я все про тебя знаю. Я долго бегал от кредиторов, но теперь устал.

– Максим, ты от меня ничего не получишь! Не смей мне больше звонить!

Это был тот Максим, которого она не знала, не успела узнать, он сам об этом позаботился. Все события того года до сих пор как в тумане.

В большом доме, в Подмосковье, её хлебосольные родители любили встречать гостей. Однажды с шумной компанией коллег отца появился в их доме Максим. Молодой архитектор, начинающий бизнесмен, так охарактеризовал его отец, представляя Лере. С тех пор Максим приезжал каждые выходные. Особого трепета, буйства фантазий его ухаживания не вызывали. Холодно и безразлично она приняла его первый поцелуй.

Поступив в медицинский, Лера поселилась в общежитии, а в московскую квартир Макса переехала только после свадьбы.

Через несколько месяцев после её замужества скоропостижно умерла мама. Вечером после похорон, отца увезли на скорой. Инсульт. К утру он умер.

Смерть родителей открыла ей реальный мир без сказок и грёз. Родительский дом и дача давно уже были оформлены на неё. Максим, пользуясь Лериной беспомощностью и состоянием апатии, продал дом, свою квартиру и купил новую в центре Москвы. Все вещи из родительского дома, старую мебель, посуду, книги, чертежи перевез на дачу. Теперь Лера почти все время проводила там, разбирая архивы и фотоальбомы, и поняла, что по умершим родителям скучает сильнее, чем по мужу, который к счастью появлялся крайне редко.

Старенький дачный домик был запущен и требовал ремонта. Таня Зимина, верная подруга и соседка, помогла ей обустроиться в спальне на втором этаже. Лера часто гостила у соседей, помогала Тане с двухлетними мальчишками-близнецами. Вечером приезжал её муж Юра. После ужина, в зависимости от настроения детей, гуляли по поселку или играли с ними в саду. Лера с Таней много разговаривали, так как после замужества почти не виделись и не общались.

Подругами они были с детства, с тех пор как их отцам выделили соседние участки под дачи, в поселке архитекторов. В мединститут поступили вместе, у обоих началась взрослая жизнь. Таня познакомилась с Юрой, у Леры был Максим.

Наблюдая за отношениями Тани и Юры, Лера видела, что в них сохранилось тепло и сердечность, и рождение шумных, подвижных детей ничуть не остудило их страсть.

Однажды, возвращаясь по безлюдному вечернему поселку, ей под коленки больно ударили, Лера стала оседать в чьи-то руки, и в районе поясницы почувствовала холодное острие. От страха не запомнила почти ничего, только несколько слов.

– Карточный долг и медленная смерть.

Её толкнули, ощутимо проведя по спине острием. Сколько она пролежала, не помнила. Когда пришла в себя, побежала домой, бросив сумки.

Максим уже ждал. Нужна была её подпись на продажу квартиры. В обмен на подпись, Лера хладнокровно потребовала развода. На следующий день их брак был расторгнут.

Больше её с этим человеком ничего не связывало. Так думала она. Но не Макс.

Через два месяца он появился на пороге дачи. Умолял, ползал на коленях, сначала просил, потом требовал продать дачу. Лере было невыносимо видеть унижения человека, ее сердце не могло остаться безучастным, она вновь его пожалела и была согласна на продажу дачи. К счастью, с работы вернулся Юра, заглянул к ней, и выкинул Максима, пригрозив вызвать полицию.

Больше Максима она не видела. Но еще долго вздрагивала от стука калитки. Тогда в её жизни появился Илья. Он запретил ей даже думать о Максиме. Увез ее от воспоминаний, заставил выйти на работу, заставил приспосабливаться к жизни в общежитии, в котором они жили поначалу. Она выжила благодаря Илье, и, если он узнает, что объявился Максим, может случиться беда.

Зайдя в свой кабинет, накинула теплую курточку, и закрыв дверь на ключ, направилась на ледовую тренировку.

То, что у Орлова левая рука не работает, она увидела сразу. Мельком взглянув на неё, он продолжал возить шайбу, развернувшись к ней правым боком.

Обратив внимание Ильи на явную травму игрока, она вернулась к себе.

– Орлов, – Верстаков громко крикнул, – давай в медпункт.

– Зачем? – он зло взглянул на уходящую Леру.

– Вернешься на тренировку, если врач разрешит.

Саша с грустью подумал, что ЭТА вряд ли разрешит. Поздно он её увидел, а ей хватило одной секунды вычислить, что у него травма. Не спеша он снял коньки и переоделся. Приблизительно знал свой приговор, на сегодня тренировка для него закончена. Не торопясь дошел до медпункта.

– Орлов, что у вас с рукой? Плечо не работает.

Чувствуя его неприятие, ничем не прикрытое пренебрежение, она решила не разочаровывать его.

– Раздевайтесь, – на его протестующий взгляд добавила, – Орлов, не задерживайте меня и себя. – Как я и думала, гематома, – слегка надавливая, Лера сосредоточено осматривала его, пользуясь этим, он беспрепятственно разглядывал её. Цепочка с крестиком рельефно выделялась под трикотажной белой майкой. Волосы аккуратно причесаны, жемчужные шарики в ушах, на длинной, не тронутой загаром шее пульсирует голубая венка, густые ресницы вздрогнули, когда он вскрикнул от боли.

– Одевайтесь, – Лера села за стол.

– Что вы там пишете? – его раздражало молчание.

– Направление на рентген.

– Зачем?

– Наверное, не просто ради интереса. Адрес на обратной стороне. Я работаю до шести, если поторопитесь, то успеете, – она протянула ему листок.

Ярость распирала его, он гневно взглянул на неё и тут же обжегся об лед её голубых глаз, молча взял направление и вышел. Он мог ослушаться, даже наверняка сделал бы это, не будь Валерия командным врачом.

Подумаешь синяк, через неделю пройдет. Ясно, что она послала его на снимок из вредности.

Через час Орлов тихо вошел и положил снимок на стол. Лера долго всматривалась в черноту, её предварительный диагноз подтвердился.

– Всё нормально? – Нарушил тишину Орлов.

– Как раз наоборот. У вас трещина в ребре. Я отстраняю вас от игр на две недели.

Нет, он не ослышался.

– Это невозможно, у нас турнир.

– Команда сыграет без вас. Вы получили травму и промолчали. На что вы рассчитывали, что удастся со мной договорится? Тренер постоянно вас предупреждает, не ввязываться в драки. Но вы ни о ком не думаете, кроме себя и своих, из пальца высосанных, амбициях.

– Если я не буду играть, не получу спонсорскую премию.

– Вот это уже ближе к делу, вот за что вы переживаете. И тем не менее – две недели. – Сказала, как отрезала.

Порывом ветра качнуло деревья, зашумела листва и тут же притихла под потоком осеннего ливня. Холодный ночной воздух ворвался в комнату через открытое окно. Надеясь, что монотонность дождя поможет уснуть, чтобы не думать о двух неделях бездействия, Орлов не стал закрывать окно. Соседский храп вносил свою лепту в бессонницу, но все же главной виновницей была Верстакова.

Как объяснить ей, что банк не будет ждать, его не волнуют проблемы и здоровье Орлова. Можно занять деньги у родителей, воспользовавшись восстановлением добрых отношений после разрыва с Верой, но всё же лучше им не знать, что он брал кредит в банке для подарка ей. Остается ещё вариант – продать айфон, купленный на призовые, в конце концов, будут ещё победы и премии, хотя с такой врачихой, он уже и сомневался.

Медпункт был закрыт. Орлов заглянул на тренировку, Валерии там не было, прогулялся по холлу, поднялся наверх. В общем–то он первый раз осматривал спорткомплекс, даже не знал, что на втором этаже небольшая оранжерея с китайским фонтанчиком. Только птиц не хватает. Лёд, тренажерка, раздевалка, буфет, вот каждодневный маршрут. Да, самое важное место медпункт, как думает его хозяйка, идущая ему навстречу. Как ни странно, она была в прекрасном настроении, улыбалась и благодарила кого-то за звонок и хорошие новости.

Орлов развернулся и пошел за Лерой, ожидая окончания разговора. Как только она положила трубку в карман, он поравнялся с ней.

– Валерия Андреевна, вы не пересмотрели свой вердикт не выпускать меня на лед?

– У вас уже все зажило? Вы супергерой?

– Ну вы хотя бы какую-нибудь мазь назначьте...

– А что, кого–то смущает ваша гематома? Конечно, под глазом такой синяк смотрелся бы эффектнее, по-мужски, тогда я бы назначила вам бодягу. Но у вас это последствие более тяжелой травмы. Так что мой вам совет – постарайтесь не напрягаться, – как он злится, закипает просто. – Минимум две недели, – её хорошего настроения как не бывало.

– Не понимаю вашего намека, я уже говорил, мне очень нужны деньги!

– Вы хотите всего и сразу. Через две недели принесете новый снимок, и я буду решать, выпускать вас на лед или нет!

Открыв ключом замок, она дернула дверь на себя, желая спастись от неприятного разговора в кабинете, но он захлопнул дверь, ударив по ней кулаком.

– Валерия Андреевна, а если бы на моём месте был кто–то другой, вы бы также себя вели?

– Позвольте узнать, также, это как? Меня обвиняете в необъективности, или себя считаете кем-то особенным? Для меня все равны.

– В самом деле?

– Есть сомнения?

– А знаете, как называют женщин, перед которыми все равны?

– Ну-ка, просветите.

Наклонившись Орлов прошептал что-то ей на ухо, и звучно ударил кулаком в дверь, как будто ставя точку.

Она взглядом проводила его кулак до кармана брюк, во второй карман скользнула другая ладонь. Подчеркнуто расслабленно он раскачивался с носка на пятку.

– Орлов, а почему вы со мной так грубо разговариваете? Во-первых, я женщина, старше вас, это во-вторых, и потом, разве я давала повод сомневаться в моей компетенции?

Его сбил её абсолютно спокойный тон и такой справедливый вопрос. Она смотрела ему в глаза и ждала ответа, без вызова, без обиды, будто спросила о погоде за окном.

Плененный, он не мог отвести взгляд. Она освобождала его сердце от злости и досады, гнева и ярости. Он попытался остановить необратимый процесс, крепче сжав кулаки в кармане. Словно почувствовав сопротивление, в её глаза, в которых только что было голубое небо и синяя водная гладь, налетела буря, небо заволокло темными тучами, а на море разыгрался семибалльный шторм.

– Чем тратить время на бесполезные пререкания, лучше обратитесь к тренеру, чтобы разрешил вам присутствовать на тренировке, – пользуясь его замешательством, она зашла в кабинет.

Наконец отремонтировали кондиционер, Лера села под направленные струи прохладного воздуха.

Пройдя через фойе, Орлов вышел на крыльцо. Ночью казалось, что ветер выворачивает деревья, с шумом и скрипом они сопротивляются ему, а сейчас от ночной непогоды не осталось и следа. Лужи высохли, красно–желтые листья, обмытые дождем, блестели на солнце.

Так и в его голове, вчерашний раздрай, беспорядок то, что раздражало, вызывало бессонницу, построилось в логическую цепочку, начало и конец которой сходился в одном месте. В медпункте.

Неужели обида настолько подчинила его себе, что он ничего не замечает? Что его общение с командой сведено до минимума по его вине. Что сосед по комнате и тот уже перестал предлагать ему выпить чайку. Но самое ужасное, он сегодня оскорбил женщину. За что? За то, что не хочет понимать его проблемы? Он взъелся на неё с первой встречи, только потому, что она узнала про Веру? Откуда ей знать о его решении не возвращаться к прошлому, о кредите, о том, как он каждый раз раздражается, видя очередной Верин звонок, как сдерживает желание ответить и прочесть её сообщения. О том, что всего месяц назад его тело и мысли безраздельно принадлежали той, память о ком он теперь стирает наждаком. Разве Валерия начала эту войну в их первую встречу? А сегодня? Разве не он, не поздоровавшись, налетел на неё с вопросом–обвинением? Как же стыдно!

Вопреки физике изображение на его негативе проявляет ослепительное солнце, наверное, пытаясь окончательно его добить. То, что казалось темным всего полчаса назад, оказывается светлым, а что сияло месяц назад, меркнет на глазах. Как в замедленной съемке всплывает то, мимо чего он проскочил, не заметив.

Через огромные окна солнечный свет заливает оранжерею. Она идет ему навстречу в белой медицинской курточке. Её волосы кажутся золотыми, а кожа прозрачной. Плавно опускает ладонь в вазу фонтана и зачерпывает горсть воды, блестящие капли стекают между тонкими пальцами, улыбаясь, она благодарит абонента за хорошие новости, и сейчас – он готов поклясться – солнце отражалось в её глазах и улыбке.

Как это бывает осенью, неожиданно небо затянули облака, вся картинка перед глазами моментально потускнела, он поднял глаза, солнце просвечивало сквозь серую пелену, даря надежду ждущим.

А он не стал ждать. Не теряя ни секунды, вернулся к той, что избавила его от мучительно саднящей занозы, но этим же пронзительным взглядом и тихим голосом заронила в сердце необъяснимую словами тревогу, невыразимое беспокойство и смятение.

Он рывком распахнул дверь, несколько бумажек сдуло со стола на пол. Лера выглядела бледной, дрожащей рукой пытаясь поймать разлетающиеся листки, не заметила, как слезинка сорвалась с ресницы и упала ей на плечо.

– Пожалуйста, никогда не дергай ТАК дверь, и стучись, у меня могут быть пациенты.

– Валерия Андреевна, – он предполагал, что будет нелегко, но не ожидал увидеть её слёзы, – В общем... я хотел извиниться.

Лера посмотрела на него и как–то грустно улыбнулась.

– Извинение – это осознание своей вины, если оно искреннее, у меня нет причин не принять его. Я надеюсь, что больше такого не повториться.

– Простите меня, я совсем не хотел, чтобы вы плакали.

– А вот мои слезы не имеют к вам никакого отношения.

– Тогда кто вас обидел? Я могу помочь?

– Можете, – салфеткой промокнула высыхающие слезы, – проводите меня на лёд. Кстати, почему вы не на тренировке? – в её интонации уже не было строгости. Так, легкий упрек.

Возле двери их догнал телефонный звонок, прежде чем она успела остановить Орлова, он уже был у стола. Телефон призывно вибрировал.

– Вам Максим звонит, – он протянул руку за трубкой, но взять не успел, мельком взглянув на Валерию, в два огромных шага оказался возле неё.

Её лицо побелело, глаза испуганно смотрели на неутихающий телефон, руки вцепились в руку Саши, то ли останавливая его, то ли ища поддержки. Свободной рукой он обнял её за плечи и подвел к графину с водой. Трель оборвалась, но Леру это ничуть не успокоило. Трясущимися руками, грозя разбить стакан она попыталась наполнить его. Орлов усадил её на кушетку и поднес стакан с водой. Она достала из кармана пузырек с таблетками и, не отсчитывая, высыпала несколько на ладонь. Орлов подумал, что, наверное, это не первая порция за сегодня.

Она не плакала, прикусив нижнюю губу, не моргая смотрела в одну точку. Не смея задать волнующий его вопрос, Саша самостоятельно пытался найти ответ. Максим может быть мужем, братом, другом, бывшим, конечно, хотя, как дружить с такой женщиной? Для неё надо быть или всем, или никем.

– Саш, давай все, что сейчас было, останется между нами, – она чуть сжала его ладонь, – Проводи меня.

Придерживая за локоть, он помог ей встать, подстраховывая, приобнял за спину, легкое прикосновение обожгло руку через тонкую ткань. На миг их взгляды встретились, он замер, потерялся в пространстве, она же напротив от неожиданности и растерянности оттолкнула его, едва не сев обратно на кушетку, так что ему пришлось снова обнять её и, опустив глаза, сделать шаг назад. Закрыв замок, она придержала его за рукав.

– Орлов, вы не забыли о моей просьбе?

– Нет не забыл. Но, если этот Максим вас преследует или угрожает, может обратиться в полицию?

– Спасибо за совет, но там другая ситуация.

Он следил за ней с трибуны. Несколько дольше чем обычно она постояла возле Верстакова. Кажется, ей стало лучше, щеки порозовели и губы были снова насыщенного малинового цвета.

– Валерия Андреевна, вас проводить? – знал, что она откажется, но не мог не спросить.

– Все хорошо. Не простыньте.

Саша зашел в раздевалку вместе с командой, до шести у него был ещё час, потом он проводит Валерию, даже без её согласия.

– Орлов, что там с тобой случилось? Из-за тебя Верстаков грузит нас не по-детски.

– Две недели придется потерпеть без меня. Валерия Андреевна категорически запретила.

– Валерия зря не запретит. Значит так надо.

– Так, Орлов, а ты что здесь делаешь? Тебе что, Валерия Андреевна курс ароматерапии назначила? Ну вдыхай тогда глубже, – Плотников, директор команды, только вошел и сразу всех рассмешил.

Орлов мог бы и промолчать, по большому счету его присутствию в раздевалке никто не удивился, но он посчитал нужным оправдаться.

– Я жду, когда Илья Валерьевич переоденется. Мне с ним поговорить надо.

– Так и не жди его. Они с Валерией Андреевной уже ушли.

Саша растерянно взъерошил волосы.

– Как ушли? Куда? – Так вот о чем они разговаривали, она просила его проводить.

– Ну куда люди уходят после работы? Домой, конечно.

– А разве... – нет, он замечал, что Верстаков при появлении Валерии улыбается, становится спокойнее, замечания делает тише. Но с её стороны никакого особого отношения он не видел

– Орлов! Ты что не знал, что они женаты? – внимание команды опять переключилось на него.

– Я не думал...

– Думать надо. В том сезоне наш вратарь схлестнулся с игроком соперников, Лера и их врач выскочили на лед. Этот врач, тоже ни о чем не думая, толкнул её, она встала, конечно, оказала помощь, вернулась на скамейку. А мы в это время, всей командой на Верстакове висели, чтобы он докторишку этого на месте не убил. Илья Валерьевич потом написал докладные во все инстанции, заставил публично извиниться и добился его увольнения. Так что имей ввиду, Валерия у нас неприкасаемая.

Да, Орлов вот умеешь ты найти приключения. Из огня да в полымя. И все в один день. Поставил жирную точку в одних отношениях и тут же, не сбрасывая скорости, пробивая ограждения, влетел в другие. Еще более сложные. Может быть все-таки, любовь к Валерии ограничится одним днем? Просто сегодня всё было как-то очень хорошо, вот и показалось, что влюбился. Люблю, влюбился, Валерия. Спать. И завтра все будет по-другому. Возможно.

Глава 4

Оказалось, невозможно. Надежды, что ощущения вчерашнего дня растворятся, исчезнут,освободят его от мыслей о ней, не исполнились. Пробуждение было продолжением сна, где он утопал в нежности её рук, ласкающих его тело, разморенное под лучами мягкого южного солнца. Её глаза блестели от счастья... И ослепляли.

Черт! Назаров опять не задернул шторы, и родное солнце средней полосы России беззастенчиво вторглось в сказку. Орлов вспомнил Назарова ещё раз, взглянув на часы, выругался – ведь просил же разбудить. Тренировка идет уже сорок минут, при всем желании он попадет в спорткомплекс минут за двадцать до её окончания. Орлов стал ускоренно собираться, на ходу придумывая повод заглянуть к Валерии.

Её фигурку, одиноко спускающуюся по лестнице, он увидел, как только вышел из автобуса, и нарушая правила, перебежал через дорогу.

К Лере подошел мужчина, у Саши не было сомнений, что это Максим, кровь закипала в жилах и кулаки непроизвольно сжались.

Со стороны казалось, что они мирно разговаривают, но Орлов почувствовал её напряжение и страх, когда встретился с ней взглядом. Саша остановился недалеко, до него долетали обрывки фраз, он не особо вникал в смысл, важнее была интонация разговора.

На Лерин крик он среагировал мгновенно, Максим только успел сорвать с неё цепочку, как тут же был повален на асфальт. Завязалась драка. Выбежали охранники, пока они вызывали полицию, подбежал Верстаков, он притянул дрожащую Леру к себе, но она оттолкнула его руки:

– Разними их. Он его убьет.

Илья только сейчас разглядел в сплетенных телах Максима и Сашу. С трудом оторвав Орлова, мертвой хваткой вцепившегося в Белякова, Илья с силой толкнул его в Лерину сторону и побежал за Максом, который воспользовался передышкой, чтобы сбежать.

Лера наклонилась к Орлову. Его окутало облако тонкого аромата весеннего цветения сада, свежести молодой травы.

– Саш, ты как? Где болит? – Она заглядывала ему в глаза, и не понимала, чему он улыбается, – Саша, – она ощупала его голову, – ты в порядке? – От волнения у неё подрагивал голос.

– Все хорошо, Валерия Андреевна. Ничего не болит.

– Это шок. Я же видела, как он тебя бил. Зачем ты полез?

– А что, надо было мимо пройти? Вот, – Саша разжал кулак, на влажной ладони лежал крест и цепочка.

Упавшая слезинка показалась ледяной в сравнении с её губами, нежно коснувшимися его щеки. Подушечкой пальца она удалила соленую капельку, ему пришлось отвернуться, чтобы сохранить след её поцелуя, и не смотреть ей в глаза, которые притягивали взгляд, как магнитом.

– Спасибо, это семейная реликвия.

– Валерия Андреевна, а кто это хоть был–то?

– Не шевелись, пожалуйста, – она удобнее уложила его голову на своих коленях, – это бывший муж.

Вместе они посмотрели в сторону, где скрылись Верстаков и Беляков.

– Давайте я схожу туда. – Чуть сильнее, чем в первый раз, она придержала его голову. – Да все со мной нормально. У меня однажды было сотрясение, я знаю, как это бывает. Сейчас всё не так.

– Давай дождемся полицию и скорую.

На площади перед спорткомплексом было оживленно. Машины скорой и полиции, толпа зевак, в их числе несколько игроков команды. Орлов упирался, ни в какую не хотел ехать в больницу, Леру допрашивали полицейские. Илья попросил у начальника охраны запись с видеокамер и подошел к жене.

– Не догнал, – на недоуменный взгляд полицейского, пояснил, – У меня травма колена. Может лучше в отделении поговорим? Ни к чему зрителей собирать.

Полицейский отошел к охранникам.

– Лер, ты как? Что ему надо было?

– Деньги.

– Что это? – Илья пальцем легонько провел по красной полосе на её шее.

– Максим цепочку сорвал. Если бы не Орлов... Илья, он в больницу не хочет ехать, мне тоже кажется, что незачем.

– Сотрясения у него нет, а трещина? Поезжай вместе с ним, сделаете рентген, а я в полицию.

В приемном покое было тихо. Орлова с каталки переложили на кушетку и велели дожидаться врача.

– Валерия Андреевна, почему вы не сказали, что вы тоже врач?

Стула не было, и Лера присела на край кушетки.

– Зачем? Тебя осмотрят компетентные врачи. Сделают рентген, может подтвердят мой диагноз, – она улыбнулась.

– Я же извинился.

– Да нет, это я так шучу. Неудачно. Илья... Илья Валерьевич велел тебя сопровождать. Бывает, когда травма проявляется не сразу, ну кому я это рассказываю, ты сам все знаешь.

Её мягкая улыбка, тихий, бархатный голос необъяснимым образом притягивали внимание Орлова. Ещё вчера она казалась ему равнодушной и холодной, сегодня теплый взгляд согревал, окутывал мягкой шалью, голос усыплял и её близость была естественной необходимостью.

– Саша, Саша! Все в порядке? Тебя тошнит? В сон клонит? – Она склонилась к нему, горячее дыхание на щеке, внимательный взгляд в глаза заставили его зажмуриться, а опасение, что она догадается о его мыслях, отстранить её за плечи.

– У тебя взгляд расфокусировался, – оправдалась Лера смущенно, – Ты, пожалуйста, говори со мной. Я пойду, позову врача.

Она хотела встать, но он удержал её за руку.

– Хотите я расскажу, как получил сотрясение?

Прежде чем увидеть, он услышал её смех. Орлов что–то бубнил, а она весело комментировала. Холодной, скользкой змейкой в сердце вползло дурное предчувствие, волнение. Или ревность? Что бы это ни было, но Илья не торопился открыть дверь, стоял держась за ручку, боясь сделать шаг. Жадно вслушивался в бестолковую болтовню Орлова о сотрясении, полученном в детстве и не мог понять, что так забавляет Леру? Он любил её смех, но это было редкое удовольствие слышать его. Она смеялась, когда читала, но на комедиях просто улыбалась, а уж чтобы смеяться вот так, над чьим–то рассказом... Нет, такого Верстаков не припоминал. После очередного звонкого перелива Илья сделал над собой усилие и вошел.

Орлов лежал, Лера сидела на краю кушетки, держа его руку в своей, в ту же секунду, она отпустила её и подошла к Илье. Её глаза по–прежнему лучились, но, встретив взгляд мужа, она осеклась. Верстаков обнял её, крепко прижав к себе.

– С тобой все хорошо? – взяв её голову в свои ладони и смотря ей прямо в глаза. – Орлов, а ты собирайся, врачи тебя отпускают, поедем в полицию, дашь показания, – он по–прежнему не сводил с Леры глаз, и впервые за три года ей стало страшно рядом с ним, показалось, что она его совсем не знает. Чтобы спрятаться от его холодного, колючего взгляда, она прижалась к его шее губами, объятие слегка ослабло, переместившись поцелуем к щеке, почувствовала под руками расслабившиеся мышцы. Лера предложила выйти и дать Орлову привести себя в порядок.

В машине Верстаков инструктировал Сашу, что сказать в полиции, на светофорах поглаживая Лерину ладошку, чем чрезвычайно бесил Орлова. От Леры, полчаса назад задорно смеющейся над его злоключениями, не осталось и следа. Это была Валерия – жена Верстакова. Ни убавить, ни прибавить.

Ещё один призрачный шанс, что вчерашний день разобьется о её непробиваемую холодность, потерпел фиаско. Теперь он засыпал и просыпался с её теплым, благодарным взглядом, подаренным только ему, бережно храня трепетное ощущение её поцелуя на щеке.

Глава 5

Он полюбил её сразу, в один миг, как только увидел. Шумная толпа, сутолока, смех, море цветов. И она. Беззащитная, растерянная, как будто случайно попавшая на этот праздник.

На пальце обручальное кольцо, но мужа рядом не было. Свадебный круговорот то разводил их, то соединял, а Илья никак не мог решиться подойти к ней. Робел. С его–то опытом и харизмой!

Свадебный кортеж подъехал к ресторану, где «Девушку в голубом» встретил законный супруг. Отстраненная, недосягаемая, чужая, такой она была не только для всех, но и для мужа, который не отходил от неё ни на шаг.

Торжественная часть свадебных посиделок закончилась. Молодые, отдав дань традиции, станцевали вальс и спокойно могли уделить время гостям.

Юра и Илья, когда–то вместе играли в хоккей, но совмещать учебу в юридическом и игру Юрий не захотел, выбрал профессию, а Илья остался в профессиональном спорте. Год назад получил травму, перешёл на тренерскую работу. Сам жениться не собирался, но за друга был рад.

Лера ожила, когда к ней подошла Татьяна. Илья наблюдал, как из холодной королевы она превращается в задорную, веселую девчонку, это вполне объясняло бдительность Максима, её наперебой стали приглашать танцевать. Заняв позицию Кощея, чахнувшего над златом, он зорко наблюдал за соискателями, высчитывая их благонадежность или опасность, но, чтобы не ошибиться, отказывал всем. Судя по всему, супругу нисколько не заботило, что муж не танцует сам и при этом не позволяет это делать ей.

Воспользовавшись тем, что Юра и Таня отвлекли Максима, Илья подошел к Лере. Она не успела отказать, потому что он ничего не просил, просто взял за руку и вошел в круг танцующих, она озиралась по сторонам, ища взглядом мужа, но Илья уже смело обнял её, как если бы обнял свою женщину, защищая от остального мира. Огромными ладонями он улавливал чуть слышное биение её сердца, пару раз чуть сильнее прижимал к себе и один раз наступил на ногу. Она вздрагивала и смотрела на него с недоумением, давая возможность заглянуть ей в глаза и даже почувствовать её дыхание на шее. Тонкие запястья чуть спустились с плеч на грудь, и Илья ощутил едва заметное вздрагивание её правой ладошки от ударов его сердца. С сожалением он отпустил её, понимая, что в его жизни нет места для такого сокровища.

Его жизнь продолжала свою круговерть. Перезваниваясь или встречаясь с Юрой и Таней, Илья всегда интересовался жизнью их соседки и подруги, каждый раз получая порцию шуток по поводу своего пустого любопытства. Но в тот раз Таня позвонила сама. Кажется, она только успела сказать, что Лера в беде, а он уже выжимал педаль газа, дослушивая безрадостный рассказ, разгонял машину до максимума.

Илья тихо вошел в калитку, весь участок перед домом засажен цветами, оценив свой букет, он все же решился отдать его хозяйке. Пять лет он не видел её, но сейчас казалось, что помнил каждый день. Она сидела в плетеном кресле и что–то вязала, серое полотно закрывало колени, спицы продолжали мелькать, когда она оторвала взгляд от работы. Да, именно такой он и увидел её в первый раз, растерянной, но он же знал, что она может быть другой. И он вернет в её бездонные глаза радость.

Вот сейчас он ставил на карту все. Свое и её будущее.

Он не боялся, что она откажет, духа не хватит, но это не значит, что он воспользуется её беспомощностью. В её решении не было смирения и обреченности, скорее уж, осознанная необходимость. Она покорно отдала себя ему, поверила, что только он может её спасти и защитить. В их отношениях не было обмана. Она обрела опору, он смысл жизни.

На вокзальном перроне Лера остановила его руку, протянутую за чемоданом.

– Илья, ты уверен в своем решении. Я ничего не могу тебе обещать, – она опустила глаза. – И я боюсь опять…

Он не дал ей договорить, крепко прижав к себе.

– Со мной тебе нечего бояться. Оставь свои страхи здесь, в Москве. Просто поверь мне. У меня хватит терпения ждать, а пока и моей любви хватит на двоих.

Под стук колес он неторопливо рассказывал о своей жизни. Не приукрашивая, все как есть. Никогда, ничего из его прошлого не должно омрачить их жизнь. Он ещё что–то говорил, а она уже спала на его плече. Усталость последних месяцев сморила её в одно мгновение. Она доверилась ему, и он заполнил ощущение пустоты, не проходящее после смерти родителей и усилившееся после развода с Максимом.

Любая любовь согревает, в безответной тот, кто любит, горит ярче, мощнее. Так горел он, отдавая ей жар своего сердца, только её холодному спокойствию огонь противопоказан. С первого дня она приняла Илью как друга, не чувствовала с ним неловкости, робости, напряжения, была естественной, раскованной. Но их жизнь была работой, постоянной работой над собой. Она с благодарностью принимала все, что он делал для неё, но и её старания не оставались незамеченными. Она первая сделала шаг к их интимной близости. Поцеловала его, пусть и не так, как он мечтал, пусть в её взгляде не было любви, а только понимание и благодарность, но это был её выбор, она устранила последнюю, разделяющую их преграду, она всегда чувствовала, когда он особо нуждается в ней, когда близость была ему необходима.

Ему хотелось кричать о своей любви, доказывать каждую ночь, как он остро нуждается в ней, пытаясь передать ей хоть каплю жгучей волны желания, охватывающей его от её ласковых прикосновений, теплого взгляда. Но он опасался, что его мощная сила, вырвавшись, как лава из жерла вулкана, погребёт под собой её трепетную нежность и доверие, то, чем она могла щедро делиться с ним.

Для счастья ему было достаточно, что она есть в его сердце, и оно выпрыгивает от радости каждый раз, когда после звонка будильника она стягивает с него одеяло и ногой подталкивает к краю кровати, намекая, что пора варить кофе, когда он слышит шлепки босых ног, топающих к кухне и наблюдает, как она, поморщив носик, вдыхает свежий аромат кофе.

Он не может жить без нее, это очевидно и совершенно ясно.

Она стала для него всем. Единственная, самая желанная и притягательная.

Глава 6

Лера присела в гостиной, облокотившись на диванную подушку. Илья отнес баулы в коридор и переключил выключатель так, чтобы мягкий рассеивающий свет укрыл комнату.

– Сборы закончены! – Доложил он. – Устала? – Убрав подушку, положил её голову на свою грудь. – Ты уже три года с нами мотаешься, никогда не думала, найти работу поспокойнее?

– Ты это серьезно сейчас сказал?

– Вполне. Мне, конечно, будет без тебя плохо, тебе, надеюсь, тоже, но я-то вижу, как тебя выматывают разъезды. А ведь, если выйдем в плей-офф, вернемся только через месяц.

– Илья, это невозможно! Это ты мне говоришь после истории с Максимом?

– Ты сама виновата. Сказала бы мне сразу, о его появлении, и ничего бы не было. Или ты правда считаешь меня злодеем с большой дороги? Убью, покалечу. Да я три года матом не ругаюсь, не то что руки распускать. Да я и раньше-то не дрался.

– А тот врач? Парни тебя еле удержали.

– Не знаю, что бы я с ним сделал, но не факт, что избил. К Максиму у меня совсем другие чувства.

Лера отсела подальше, чтобы видеть лицо мужа.

– Не скажу, что мне жаль его, он осознанно выбрал эту дорожку, но я ему благодарен, – Илья видел непонимание в её глазах. Она конечно, вспоминает свое одиночество после смерти родителей, холодное лезвие ножа, предательство мужа. – Нет, ты не подумай, я не оправдываю его, он подонок, картежник, но поверь мне, он старался, чтобы грязь и гнусность, в которой он вращался, тебя не коснулись, а ведь могли, ой как могли. Я благодарен, что он сохранил твою наивность, простоту, веру, я тебе больше скажу, твою невинность и неопытность. Любил ли он тебя так сильно, или боялся твоего отца, или это попытка сохранить своё реноме - не знаю. Уверен в одном, все могло быть гораздо хуже...

– Если бы не появился ты, так все и было бы.

– А в этот раз спасибо Орлову...

– Он тут совершенно ни при чем, обошлись бы без него!

– Это ты сейчас такая смелая, видела бы ты себя со стороны тогда. Зато теперь рожа Белякова на каждом стенде "Их разыскивает полиция", и он сто раз подумает, прежде чем появиться в городе. И к Орлову будь помягче, он как локомотив, всю команду за собой вперед тянет. Почему только к нему ты обращаешься на "Вы"?

Была в вопросе Ильи подоплека или ей это показалось, в любом случае этот разговор об Орлове совсем не нужен, и она поспешила его закончить:

– Я к нему уж скорее вообще никак не обращаюсь. Слава богу, после трещины в ребре, с ним все в порядке. Пойдем спать.

– Пойдем, – Илья подал ей руку. – Лицо только попроще сделай, – он засмеялся. Эта была одна из тех шуток, которые Лера не понимала, и его смех показался сейчас таким неуместным, грубым.

Наверное, она и в самом деле перенервничала, было здесь и нежелание ехать, только причину этого нежелания она представляла смутно, было неясное предчувствие и связано оно с Орловым.

Из всей команды только с ним она не могла найти общий язык. Он помог ей и казалось, что они поладили, но на следующий же день, он пришел, и в очередной раз потребовал выпустить его на игру, ссылаясь на запись больничных врачей "Здоров". И сколько бы Лера ему не доказывала, что "здоров" для обычного человека и для спортсмена, это разные вещи, он продолжал спорить, пока она, обессилев, не выгнала его из кабинета. Уступила только Илье, выпустив Орлова на одну игру, за день до контрольного снимка.

Внезапная грусть комком подкралась к горлу и не было ни сил, ни желания сдерживать слезы. Выскользнув из объятий мужа, она зашла в ванную, и опустив руки под струю холодной воды, постаралась успокоиться.

За все время, что они вместе, Ильей, он первый раз предложил ей подумать о другой работе. Зачем? С чего вдруг? Лера обратилась к себе в зеркале:

– Давно не плакала? Слезохранилище пора спускать? Открываем шлюзы.

Она ещё улыбалась, но слезы уже было не остановить.

Три года они неразлучны. Дома и домой, на работе и на работу, отдых вместе. Илья по десять раз в день заходил к ней в кабинет, если не было времени зайти, просто, пробегая, заглядывал. Ей никогда не приходила в голову мысль, что это контроль. Всеобъемлющий, тоталитарный. Он контролирует её действия, мысли, оскорбляя недоверием, лишая личного пространства!

И снова слезы рекой, водопад из слез.

– Лер, с тобой все в порядке? – Илья дернул запертую дверь.

– Да, я сейчас, – Лера улыбнулась самой себе, сколько она уже тут себя накручивает? Слезы ещё бежали, но повод уже был исчерпан. Какой контроль? Что она придумала? Это элементарная забота, любовь! Если бы он все держал под надзором, разве могла случиться история с Максимом? Это все нервы, больное воображение. Как она может уйти на другую работу, оставить команду, сейчас, когда она на подъеме? Глупости все это.

– Лера, – ещё одна попытка Ильи.

– Иди ложись, я сейчас.

Она умылась, выключила воду и поспешила в спальню.

Сняла халат, и забралась под одеяло.

– Ааааа, – Илья притворно испугался, – вернулась моя ледяная королева. Есть только один способ сделать тебя обратно человеком, способ проверен тысячелетиями.

Леру разбудил звонок, Саша предупреждал, что автобус через полчаса будет возле их дома. Утром он не стал её будить, ушел совсем рано. Перед отъездом всегда много хлопот, некоторые документы оформляются в самый последний момент. Собранные медицинские сумки стоят в тренерской, поэтому в Лерином присутствии в спорткомплексе, не было необходимости.

Она обошла квартиру, проверила окна, перекрыла воду, задернула шторы. В дверь позвонили чуть раньше, чем она ждала.

– Орлов? Вы почему один? – он был последним, кого бы ей хотелось видеть в это утро.

– И вам доброе утро! Это все вещи? – Саша кивнул на два баула. – Я один справлюсь.

– Ещё сумка, тоже тяжелая. Придется мне её нести. Берите и спускаемся.

Она уже наклонилась к яркой сумке, но Орлов остановил её, придержав за руку.

– Не торопитесь, я сам.

Он закинул ремень на плечо и подхватил баулы. Держа в руках кофры с одеждой, Лера закрывала дверь, недовольно наблюдая как Орлов составляет вещи в лифт.

– Потянешь мышцы, не сможешь играть, – заметила она с издевкой.

– Растяжение я как-нибудь перетерплю, вы и знать не будете, – он улыбнулся и протянул ей руку. – Заходите, Валерия Андреевна.

Она шагнула в лифт, створки дверей тут же съехались, и она оказалась лицом к лицу с Орловым.

– Видите, лифт рассчитан на двоих. Троим тут было бы совсем тесно.

Он говорил и не сводил с неё глаз, от его близкого дыхания колыхнулись волоски, выбившиеся из прически, рефлекторно она оттянула от шеи ворот тонкого свитера, ей как будто не хватало воздуха, а все что здесь происходило, показалось чересчур интимным.

– У меня клаустрофобия, – оправдалась она.

Возле лифта их ждал Назаров, который без лишних слов, подхватил баулы и тут же исчез.

– Валерия Андреевна, вы вдохните глубже, станет легче.

– Орлов! Выходите вместе с сумками. Мне провожатые не нужны.

Она вышла вслед за ним. Илья помог ей сесть в автобус.

***

Несколько игр прошли удачно, потеряли несколько очков, но Илья все равно был счастлив. Неужели бог на Олимпе услышал его молитвы?

Автобус подъехал к гостинице. Верстаков сделал знак всем оставаться на местах.

– Ребята, идем хорошо, все отлично. Прошу максимальной дисциплины и сосредоточенности, как на льду, так и вне его. Знаю, что несколько игроков из этого города, тем не менее, расположение базы прошу не покидать, всех гостей и родственников приглашайте сюда. Болельщики местной команды настроены агрессивно, на провокации не реагировать, не хватает еще драк. Сейчас селимся, обедаем, отдыхаем, вечером лед. Надеюсь, все всё поняли?

Кровать, стол, стул, зеркало и запах. Этот особенный запах чужого, не своего, и никакая уборка и блеск не добавят уюта, теплоты. В первую очередь, Лера, как всегда, открыла окно, лучше воздух улицы, пусть иногда и холодный. Из окна открывался симпатичный вид на парк, а не на серые бетонные здания, как часто бывает.

– Валерия Андреевна, вам нравится? – она вздрогнула от неожиданности. – Это мои родители деревья сажали, ещё когда в школе учились! Представляете? – в открытую дверь Орлов вошел без стука.

– Да это, конечно, хорошо. Что вы хотели?

– Илья Валерьевич сказал всем на обед идти...

– Так и что вы стоите? Зовите всех! Или мне нужно особое приглашение?

– Вообще-то нужно. Ну я пошел.

Лера уперлась лбом в стекло. Прекрасный парк, конечно, Орлову и его родителям есть чем гордиться и внукам будет о чем рассказать. Но кто бы ей объяснил, почему Орлов так её нервирует? Почему все, что он делает, говорит, её раздражает? Любое его обращение она воспринимает враждебно, в то время, как он в последнее время открыт и улыбчив. Ничего особенного он не сказал, наверное, просто скучает по дому, но она понимала одно: корень её раздражения в его взглядах. Слишком часто она ловит их на себе, застав его с поличным, он вынужденно отворачивается, но стоит ей отвлечься, как он продолжает её рассматривать.

Она давно перестала быть для него холодной и равнодушной. Напускное безразличие делало её в его глазах, только привлекательней. Ему как воздух, было необходимо видеть её. Он уже изучил Лерину привычку приходить на тренировку через несколько минут после начала. Всегда замечал её, стоящую у входа и наблюдающую за командой. Затем она подходила к Верстакову, они перекидывались парой слов, какие-то десять минут они стояли рядом, ничем не демонстрируя близких отношений, но и одного теплого взгляда, одного случайного прикосновения со стороны Верстакова было достаточно для придания импульса болезненному воображению Орлову, ревность закипала в нем, грозя выплеснуться через край, для предотвращения последствий ему приходилось загружать себя дополнительно, что по злой иронии не оставалось незамеченным тренером.

Как и предполагал Верстаков, после обеда в холле гостиницы собрались родственники. Илья не был сатрапом и отпускал игроков домой, если позволяло свободное время, приветствовал экскурсии, совместный досуг. Но не в этот раз, очень большие надежды он возлагал на победу, поэтому ужесточил дисциплину. Он был уверен, что никто его не ослушается и спокойно уехал в Ледовый дворец.

Лера поднялась в номер и вновь распахнула окно. Внизу на тротуаре с Орловым разговаривала молодая женщина. Высокая брюнетка в ярком легком пальто. По–видимому это и есть та самая Вера. Интересная дама, только больше похожа на "девушку из высшего общества", чем на подругу хоккеиста. С её стороны разговор был очень эмоциональным, она показывала ему кольцо на пальце, стараясь растормошить его, а он был спокоен и даже улыбался. Наконец девушка успокоилась, и Орлов обнял её, положив голову себе на плечо, он что-то говорил ей, усмиряя крепкими объятиями, пресекая её попытки посмотреть на него. Лера усмехнулась. Ничего удивительного, Орлов типичный образчик мужской особи, поманила пальчиком, взмахнула ресничками, небольшой скандальчик для видимости, и всё, Орлов поплыл. Вот только, как эта красотка представляет их будущее? Илья ни за что не расторгнет контракт с Орловым, значит придется голубушке ездить к нему на свидание в общежитие. Понаблюдав за сценой, Лера села на кровать.

Когда с улицы послышался истеричный крик, поборов любопытство, она не шевельнулась. Обвинения в адрес Орлова, щедро сдобренные нецензурными словами, все-таки заставили Леру встать. Вытянув руки вперед, Саша сдержал наскоки девушки, пытающейся дотянуться до его лица. Зрелище было отвратительное, с учетом её высокого роста, красные ногти то и дело мелькали перед лицом Орлова, рисковавшего потерять зрение. Одной секунды было достаточно, Саша чуть ослабил внимание, и красные ногти оцарапали гладковыбритую щеку, оставляя глубокие бордовые полосы. Девушке этого показалось мало, и звонкой пощечиной она завершила экзекуцию, в довершение сняв кольцо, бросила его под ноги Орлову.

Лера смотрела вслед убегающей девушке, любопытство сменилось вполне конкретными вопросами, на которые Орлову придется ответить.

Едва он появился в коридоре, она окликнула его и попросила зайти. Увидев открытое окно, он обо всем догадался.

– Орлов, что это сейчас было? Ты совсем обалдел? Кругом же люди!

Он исподлобья смотрел на неё, она подошла и убрала его руку от царапины. Охнула, не сдержалась.

– Саш, рану надо обработать, – легким касанием она вытерла капельку крови. – Не женщина, а терминатор какой-то, – Лера открыла перекись. – Укол надо сделать.

– От бешенства? – Орлов следил за её действиями.

– От столбняка, для начала.

– Не надо мне никаких уколов! Давайте еще скорую вызовем! Она нормальная, просто немного психанула.

– Это сейчас так называется? – Лера рассмеялась, – Или вы уколов боитесь? Доверите мне оказать первую помощь? – Она подвела его к окну. – Судя по ранам, девушка ногти сломала, то есть тоже пострадала, – Лера, придерживая его за скулу, бережно промокнула ранку. Он дернулся, и она крепче сжала его подбородок.

– Может остаться шрам, – ирония исчезла из её голоса. – Чем же вы ей так насолили? – Она посмотрела на него, ожидая ответа.

Что это был за взгляд! Теплый и нежный, но с каждым мгновением, набирающий сокрушительную силу, способную вытолкнуть его сердце из груди. Он опустил глаза и убрал её руки от лица.

– Спасибо. И так заживет

– Ну, воля ваша, Александр Евгеньевич, – видимо встреча с девушкой вернула того Орлова, которого она прекрасно запомнила с их знакомства. Правда, на миг она видела в его глазах замешательство, метание, хотя это могли быть отголоски боли, и может быть не только физической.

– Я совсем не то хотел сказать, то есть я не хотел вас обидеть... Это моя бывшая девушка, я не собирался с ней встречаться, да и разговаривать нам не о чем. Никогда бы не подумал, что она такая скандальная!

– А ты думал, ты её бросишь, и она тебе ещё и спасибо скажет? – к Лере вернулась её обычная, в разговорах с Орловым язвительность.

– Да никто никого не бросал! Просто узнал случайно, что она замужем!

Лера сдержала готовый сорваться с губ сарказм. Хватит с него на сегодня.

– Надо было попроще кого-нибудь найти. Ровесницу, например. Не приходило в голову?

– Я не ищу легких путей.

– Любитель экстрима?

– Он меня как-то сам находит, – Саша наблюдал, как она складывает лекарства. – Валерия Андреевна, вы не могли бы царапины пластырем заклеить. Неудобно перед парнями.

– Замаскирую и пластырь с собой дам, а что вы будете придумывать, как оправдываться, не представляю.

Саша вышел в коридор, на лбу выступила испарина. Он не хотел отходить от двери, ведь там была Она. Сама того не ведая, Лера подчинила его, завладев мыслями и душой, и он не желал бороться против её власти над ним.

Глава 7

Очередной город встречает ярким солнцем и неприятными новостями. По техническим причинам матч переносится, и сообщают об этом за три часа до игры. Илья раздраженно убирает телефон и осматривает команду.

– Все всё поняли? Игра переносится. Сейчас техники будут проводить ремонт, льда сегодня не будет. Спортзал освободится через пять часов. Можно загнать вас в номера, но вы взрослые люди, я могу вам доверять, даю пять часов на свободный досуг. Я поехал в спорткомплекс, ждем комиссию из Федерации. Было бы идеально, если бы вы не разбредались поодиночке. Валерию Андреевну оставляю с вами. Меру ответственности понимаете? – Команда дружно загудела. – И чтобы без глупостей! Через пять часов всем быть в холле! Планы есть?

– Здесь большой Торгово-развлекательный центр недавно построили, можно там прогуляться, – предложил кто-то.

Илья одобрил. Парни зашумели и толпой двинулись к выходу.

Саша оглянулся, потому что Верстаков подошел к Лере. Первый раз он наблюдал в их отношениях откровенную нежность. Огромная ладонь Верстакова играет с её тонкими пальцами, он слегка прикасается губами к её волосам. Саша не может видеть её лица, но красноречивый взгляд Верстакова разжигает в его сердце тлеющий огонек бессилия. Глупой улыбкой он отгораживается от всех, в который раз нарушая данное себе обещание игнорировать все, что связано с Валерией.

Голубое, без единого облачка небо. Редкий теплый день поздней осени. Желто- бурые листья ещё играют на деревьях под тихую музыку ветра, но это кажущееся постоянство, до первого дождя.

– Орлов, с вами все в порядке? Если не хотите идти, останьтесь.

Лера, не взглянув на него, прошла мимо. Опять по фамилии и на "Вы". Что еще должно произойти между ними, чтобы она обратилась к нему просто по имени! Сейчас или никогда, он попросит её об этом, пусть для этого он ещё раз извинится.

– Валерия Андреевна!

– Да, Орлов – ему послышалась улыбка в голосе.

Но она не успела обернуться, кто-то взял её под руку, кто-то подталкивал Сашу к подъехавшему автобусу.

Заполнив заднюю площадку, команда продолжила обсуждение возможных вариантов досуга. Самые смелые, не стесняясь присутствия Валерии, флиртовали с местным населением.

Орлов давно заметил панибратское отношение к Валерии, обращение по отчеству было пустой формальностью, она была доверенным лицом половины команды, как минимум. Сегодня его это особенно раздражало. Он прекрасно видел, что каждый старается обратить её внимание на себя, и всегда такая строгая, неприступная Валерия смеётся над их шутками, вместе со всеми наблюдает в окно проплывающий по реке пароходик, каждой своей улыбкой добавляя каплю яда в открытую рану злости Орлова.

Из автобуса она вышла, царственно опираясь сразу на несколько поданных рук.

Зайдя в ТРЦ, все остановились перед указателем. Лера оглядела команду, наблюдая прирост за счет нескольких девушек, присоединившихся по дороге. Когда они все успевают? Она позавидовала непринужденности и легкости, с которой молодые люди знакомятся. Орлов стоял отдельно от всех, всем видом демонстрируя пофигизм и апатию.

– Может быть в кино? – предложила Лера.

– Нет, – раздался хор протеста.

– Здесь есть квест! Квест, квест!

Волна восторга разрасталась, и Лере стало ясно, что неведомого квеста не избежать.

– Может просветите меня!

– В специальном помещении команда решает головоломки, выполняет различные задания, зарабатывая очки, при этом создатели активно мешают им это делать, запутывая и пугая.

– Чем пугая? А там можно получить травму?

Орлов видел, что Лера не на шутку встревожена, и поспешил её успокоить:

– С учетом нашей физической и психологической подготовки травму могут получить статисты игры. Да не волнуйтесь вы так! Молодежное развлечение. Не страшнее американских горок.

– Придется мне идти со всеми, – сказала она обреченно.

– Ну если вы хотите лицезреть приведения, щупать руками мерзкую слизь... – Лера передернула плечами, а Орлов продолжал, – хлюпать ногами по болотной грязи и бродить в темной комнате, полной летающих и жужжащих насекомых...

– Не хочу!

– Ну и прекрасно, парни справятся и без вас. Тем более у вас фобия.

Эскалатор спустил всех на нулевой этаж, но квест был ещё ниже, на "минус первом" этаже. К черной бронированной двери спускалась железная лестница. Лязг открывающейся двери привел Леру в ужас. Парни весело спускались и перед тем, как исчезнуть за дверью, махали Валерии рукой, она вымученно улыбалась в ответ, но все же сделала шаг назад и уперлась спиной в Орлова.

– Ааа...?

– Я не люблю такие развлечения. Кроме того, кто-то должен остаться с вами. Те, кто решил не рисковать новыми знакомствами, пошли на каток. Вы умеете кататься?

Лера мотнула головой.

– Орлов, если вы пытаетесь меня успокоить, то не надо! Не могу объяснить, но чувствую, что совершила ошибку. Давайте лучше выпьем кофе.

– Валерия Андреевна, не волнуйтесь. Кофе мы выпьем после катка. Сейчас вам нужны эмоции, адреналин. Как только встанете на лед, обо всем забудете!

– Правда? – он не мог обмануть её, такой невинный, чистый взгляд.

– Правда! Пойдемте.

– Ой, а я же в юбке, – Лера посмотрела на юбку до колен и туфли лодочки.

– Вы ведь кататься будете, а не падать.

Он взял её за руку и смело шагнул в раздевалку.

Посмотрев её шнуровку, Саша ужаснулся.

– Ну как так можно–то? У вас что, сил совсем нет? Вы же не гулять по набережной собираетесь, а на коньках кататься. – Присев рядом, он принялся исправлять её шнуровку. – Ботинок должен сидеть на ноге как влитой, быть продолжением ноги, а то ваши ноги будут в одной стороне, ботинки в другой, а лезвием вы ещё умудритесь себя покалечить.

Лера слушала его лекцию, она тоже знает эти прописные истины. Надевая второй ботинок, его ладонь скользнула по икре вверх, к подколенной ямке. Лера дернулась. Что это?

Нечаянная ласка или осмысленная провокация? Он сделал вид или на самом деле не заметил, как она вздрогнула, как ни в чем не бывало продолжил затягивать шнурок.

– Ну вот и все, – он помог ей встать. – Не больно? Можно немного расслабить.

– Нет, нормально, – она посмотрела на него. Он что, и вправду не замечает, что держит её за руку?

– Пойдемте.

– Наверное, я воспользуюсь пингвином, если честно, я всего второй раз на коньках стою.

– Зачем вам пингвин? У вас есть я.

Тут же к ней подъехали парни из команды, наперебой приглашая её.

– Мальчики, идите к своим девочкам, а меня покатает Орлов.

– А почему Орлов, почему не мы?

– Потому что он сегодня свободен, а девочки могут на вас обидеться, так что не распыляйтесь, уделяйте внимание тем, кто вам интереснее.

Орлов молча стоял, пока Лера, как ему казалось, кокетничала.

– Валерия Андреевна, а вы действительно считаете, что не достойны внимания или кокетничаете?

– Вашего внимания? От вас мне достаточно будет уважения. Ну что, мы едем?

Саша предложил ей опереться на свою руку. Держась за неё двумя руками, появилась уверенность, и Лера сделала шаг.

– Следите, чтобы ноги не разъезжались. Но это не значит смотреть вниз, – Саша поднял за подбородок её лицо, его голос слегка дрогнул. – Нужно смотреть вперед.

Белый свет, белый лед, а на её, секунду назад, бледном лице проскальзывает румянец, в глазах играют веселые огоньки, губы расплываются в улыбке.

– Ну же, Орлов, смелее!

Объехав небольшой каток, чувствуя её напряженные руки на своей, понимая, что дает ей надежную опору, Саша осознавал, что ещё один круг, и он не сможет держать клюшку, рука онемеет.

– Вам понравилось?

Лера восторженно кивнула, от её холодности не осталось и следа.

– Ещё?

– Да!

– Только поменяем позицию. Продолжайте так же смотреть вперед, следите за ногами, – не обращая внимание на её смущение, он обнял её за талию и взял руку в свою.

Так Лере показалось ещё безопасней, да и скорость была выше.

– Саш, я тебя замучила?

– Совсем нет! Ещё круг? Только расслабься, ты же уже поняла, что можешь мне доверять.

Он подхватил её, обнял чуть крепче. Объехав круг, предложил ей сделать несколько шагов самостоятельно. Держась за его руку, она смело скользнула по льду.

– Лера, у тебя отлично получается. Давай еще!

Он отпустил её руки. Потеряв опору, она запаниковала, даже не пытаясь оттолкнуться, беспомощно протягивала к нему руки, ища поддержки. Поймав растерянный взгляд, он шагнул к ней, в ту же секунду её ладошки пробрались под расстегнутую куртку и сцепились за спиной, мягкая грудь коснулась его мощного торса, он отчетливо слышал, как в ушах загрохотала кровь, эхом отзываясь на биение её сердца.

– Орлов, я не могу без тебя. Не отпускай меня

Прямо перед её лицом обозначилась его спадающая улыбка, в глазах полыхнуло пламя, открытый пронзающий взгляд пугал откровенностью, заставляя отступить, опустить глаза.

Вспотевшими ладонями Саша расцепил её руки, придерживая, подвез к борту.

– Наверное, вам и вправду лучше покататься с пингвином.

Забыть, всё забыть. Его горящие глаза, чувственные губы и прерывистое дыхание у виска. Забыть свои бесстыдные, двусмысленные слова и нечаянный переход на "ты".

Оставив, внезапно притихшую Леру, сиротливо стоять возле бортика и разбираться со своими мыслями Орлов, чтобы сбросить напряжение, стал наматывать круги вокруг катка.

Ему необходим был холодный воздух, пространство степи, чтобы закричать, что этого не может быть! Что судьба несправедливо наказывает его, второй раз заставляя влюбиться в замужнюю женщину. Как ни старался он отгородиться барьером напускной грубости и цинизма, любовь нашла лазейку в сердце. Только теперь имеет место безответность, да и третий угол в треугольнике – Верстаков кроме того, что муж, он еще и тренер, а это, как учили Сашу с детства, второй папа.

Сколько кругов он пролетел? Куда он мчится? От неё или к ней. Он чувствовал, что она наблюдает за ним, но боялся посмотреть в её сторону. Боялся пустого, безразличного взгляда, еще больше боялся увидеть в её глазах хотя бы искру ответного чувства или заинтересованности, понимая, что тогда придется менять команду. И это без вариантов.

Появившийся Верстаков остановил Сашин марафон.

– Орлов, где все?

Саша оглянулся, на катке они с Лерой были одни. Когда и куда все подевались, понятия не имел, впрочем, и она тоже.

Верстаков поспешил освободить Леру от коньков. Орлов также переобувался и пытался объяснить суть квеста, но никак не мог сосредоточиться, заметив, что Верстаков, сняв коньки, массирует Лере стопы, а её руки покоятся на его голове...

– Орлов! Ну! – Илья ждал объяснений.

– Да у меня шнурок порвался Илья Валерьевич, – с обезоруживающей улыбкой демонстрируя шнурок, только что нарочно обрезанный об зубцы конька, и получая удар под дых от Верстаковского поцелуя Лериной коленки.

– Кто придумал идти на каток?

– Я, – Лера перебила Сашу.

– Орлов, ты хоть бы как-то развлек Валерию Андреевну, покатал бы её что ли. Или в кино бы сходили, неужели лед не надоел?

Надев Лере туфли и подняв её, спросил:

– Сможешь идти?

Она шагнула.

– Илюша, все хорошо. Пойдемте выпьем кофе. Орлов вы с нами?

– Нет, я вспомнил, мне кое–что купить надо.

Она такая же женщина, как все. Что в ней особенного? Глаза, руки, ноги, грудь, все как у всех. Характер, отдельная тема. Она красива. Вокруг много красивых. И всё же, Орлов, не питай никаких иллюзий, это её глаза, её губы, руки не дают тебе спокойно спать.

Он посмотрел в след удаляющейся паре. Она совершенство, и нечего себя обманывать, выискивая в ней недостатки. Она, как и прежде будет в его снах и мечтах, и этого никто у него не отнимет, даже он сам не может себе запретить мечтать и надеяться.

– Лера, ты о чем думаешь?

Они с Ильёй стояли возле черной железной двери.

– За ребят волнуюсь. Что там с ремонтом?

– Будем завтра играть.

– Я переживаю, что допустила ошибку, отпустив их, неведомо куда.

Когда команда вышла, с восторгом и восхищением пересказывая приключения, Лера поняла, что её ошибка была в другом. Никаких симптомов ещё не было, случайные взгляды, нелепые прикосновения, но где–то в подсознании она уже чувствовала приближение неотвратимого. Вот только начала или конца? И мысли, так предательски, так незатейливо возвращали её на каток.

Глава 8

Лера шла по вечернему, праздничному городу. Снежок похрустывал под ногами. После душного салона автобуса холодный воздух пьянил свежестью. Новый год наступил неожиданно. За месяц разъездов только два матча на родном катке. Сегодня пять часов в пути, и с корабля на бал - собрание со спонсорами и руководством. Лера еще в автобусе предупредила Илью, что на встречу она не пойдет под любым предлогом. Увидев толпу встречающих, не было только оркестра, поняла, что её отсутствие никто не заметит, кроме Орлова, конечно.

Впервые команда Ильи заняла пятое место. Отсюда и повышенный интерес со стороны Федерации и прессы. Большой осенний турнир был прорывом, и к нынешним соревнованиям Илья готовил команду с удвоенной энергией. Каждая победа доставалась с трудом, отнимала много сил. Все его эмоции и интерес переключились на игры и последующий разбор матчей.

Лера с ужасом наблюдала его поведение на играх, нервное напряжение грозило прорваться в любую минуту, на её замечания - успокоиться и поберечь здоровье, он только злился и раздражался. Свободное время проводил за планшетом, просматривая и анализируя игры, вычерчивая одному ему понятные схемы. Занятый своими мыслями и планами, он, казалось, совсем забыл о Лере.

Вставал раньше неё, ложился позже, запретил ей открывать окна в номере и автобусе.

От неё требовалось только одно - поддерживать здоровье команды. Любой чих или вялый взгляд воспринимался Ильей как угроза эпидемии. Падение игрока на льду приводило к тщательнейшему медицинскому осмотру в присутствии тренера.

На тренировках Лера сидела на трибуне, предпочитая наблюдать со стороны строгость Ильи. Она прекрасно видела, что тренировки стали жестче, нагрузки интенсивнее, от игроков требовалось беспрекословное подчинение. Лера внимательно наблюдала за переменами в Илье. Она тоже радовалась победам, гордилась мужем, наконец стали видны плоды его трудов, но во многом она была с ним не согласна, в частности из-за его предвзятого отношения к Орлову. К нему онотносился требовательнее, чем к другим, не делая никаких поблажек, хотя именно благодаря его результативности команда обязана продвижению в турнирной таблице. Несправедливость Ильи задевала её. Она не хотела даже думать, что это как-то связано с их катанием на коньках. Она уговаривала себя, что тогда ничего не случилось. Будь на месте Орлова любой другой игрок, все было бы точно так же.

Вот только почему из всей команды её взгляд чаще всего цепляется за него? Почему не получается воспринимать его как любого другого игрока? Почему волнение и тревогу за него она старается скрыть? Почему интерес к нему пугает её, как ей перестать думать о нем? Почему каждая их встреча усугубляет их непонятные, непростые отношения?

Между тем, его манера держать себя уже не вызывала у неё злости и негодования, встречаясь взглядами, она не смущалась и не паниковала.

Опираясь на руку Ильи, прикладываясь к его плечу в автобусе, поздравляя с очередной победой поцелуем, одному мужчине она демонстрировала свой замужний статус, а другому просто напоминала о своем существовании, вытаскивая его из мира грёз и наполеоновских планов.

Остановившись у елочного базара, Лера вдохнула запах хвои, детства, волшебства. Господи, как давно это было!

– Девушка, елочку берем? Или будем стоять любоваться? Мы - на вас, вы - на елки, – продавец подтолкнул её к ближайшей красавице.

– Спасибо! Они все такие большие, боюсь не унесу.

Продавец расхваливал свой товар на все лады и даже показал, как ловко упаковывается деревце в капроновую сетку. Лера колебалась.

В их семье всеми новогодними приготовлениями занимался Илья, она только сопровождала его в магазинах и сервировала стол в зависимости от приготовленных им блюд. Первого января они всегда планировали сходить в гости, но почему-то к обеду, когда они просыпались, это желание исчезало. Вместо елки их стол украшал неизменный букет роз. Это очень трогательно и романтично, но именно это и уходило из их жизни, незримо и безвозвратно, вместе с размеренностью, спокойствием, несуетностью. Тщеславие Ильи пугало Леру. Видимо азарт и адреналин, бродившие в его крови, нашли выход в желании и жажде победы.

Может быть елочка привнесет в праздник флёр таинства, ожидания чуда, может быть просто удастся откровенно поговорить о том, что её беспокоят изменения в поведении Ильи.

– Ну что, хозяйка, решила? Подберем самую лучшую. Если недалеко живешь, дам тебе помощника–носильщика, – продавец не унимался.

– Валерия Андреевна, вам помощник нужен? Я к вашим услугам!

Саша, как заправский фокусник, вытащил из кучи ёлок невысокое, пушистое деревце, которое сразу приглянулось Лере.

– Да, эта мне нравится. Только я ещё не решила, нужна ли она мне вообще!

– Так и решать тут нечего, конечно, нужна. Какой Новый год без елки?

Убеждённо провозгласил Орлов. Продавец пожал ему руку.

– Орлов, а ты вообще, что здесь делаешь? Почему не на собрании?

– Так закончилось всё. И торжественный ужин, и пламенные речи, и грамоты, и премии.

– Аааа? – Лера достала из кармана телефон: ни одного непринятого вызова.

– А Илья Валерьевич задержится, – Саша сделал знак продавцу упаковать.

– Что–то случилось?

– Ничего не случилось, не беспокойтесь, – он встряхнул её за плечи. – Сами понимаете, ажиотаж. Прессу подогнали. Он вам потом расскажет.

– Ну а ты куда собрался на ночь глядя? – Лера расплатилась за покупку, которая уже была в руках Орлова.

– Почему ночь? Поздний вечер. На улице людей больше, чем днем. Валерия Андреевна, понюхайте, как пахнет, – он размял пальцами несколько иголок. – А я вещи закинул в общагу, и решил по магазинам пробежать, подарки купить. Завтра еду к родителям.

– Скучаешь?

– У меня не было времени скучать. Да и привык уже, с двенадцати лет в разъездах.

– А я не могу привыкнуть. Три года уже, и каждый раз паника.

– Это потому что вы женщина, у вас все сложнее. Вы к дому привыкаете. Если бы мы вышли в финал, то играли бы завтра. Вас это расстроило бы? Праздник насмарку.

– Не знаю. Илья Валерьевич что-нибудь бы придумал. Мы ведь всегда с командой собирались до Нового года, было весело.

– А 31-го дома? И всегда с ёлкой?

– Нет, с ёлкой первый раз. Случайно остановилась и уговорили. Ещё и ты подошел, помог.

– У нас всегда дома живая елка, это традиция...

Они шли по залитой огнями улице мимо разноцветных витрин, мимо спешащей, суетящейся толпы, внимательно слушая друг друга. Лере было интересно узнать, как празднуют Новый год в семье Орловых. Как и в её родительском доме, это был семейный праздник, который отмечался всегда весело и шумно, с подарками и сюрпризами.

Только у самого дома, Лера с беспокойством посмотрела на телефон.

– Саш, а ты когда уходил, с Ильёй Валерьевичем точно все было в порядке?

– Абсолютно. Позвоните ему, если так волнуетесь.

– Не имею привычки контролировать...

– А у вас в подъезде света нет! – Саша посмотрел на темные окна. – И не только в подъезде, но и в доме...

– В микрорайоне, я бы сказала, – Лера оглянулась.

Свернув с шумного, освещенного проспекта, за разговорами они и не заметили, что идут мимо темных домов.

– Придется вам, Орлов, меня до квартиры проводить, – Лера осветила темноту подъезда телефонным фонариком.

Саша засмеялся и отдал ей ещё и свой телефон.

– Двумя светлее будет.

– Что смешного я сказала?

– Вы, когда злитесь или волнуетесь, называете меня по фамилии.

– Не замечала. А сейчас я злюсь или волнуюсь?

– Сейчас вы боитесь.

– Чего?

– Темноты. Или меня.

Луч света скакнул по лестницам. Их шаги эхом отдавались в пустом подъезде.

– Валерия Андреевна, вы за этажами следите? Спускаться не придётся?

– Не волнуйтесь, Орлов, я хоть и боюсь темноты, но за этажами слежу.

– Вот сейчас вы нарочно назвали меня по фамилии. Поперечность есть в вашем характере.

Наконец луч выхватил из темноты табличку с нужным этажом. Лера шагнула на площадку, возле своей двери почувствовала себя вполне уверенно для ответа.

– Да ты психолог. Только зря ты пытаешься анализировать мой характер, это ни к чему хорошему не приведет.

Откуда–то из темноты он шагнул к ней, и она в испуге отступила, но тут же ощутила его дыхание у лица. Незнакомое волнение охватило её тело, она не видела его глаза, но чувствовала, как сквозь темноту их взгляды ищут друг друга.

– Уверена? – низкий голос прозвучал над самым ухом.

Не давая опомниться, он припал к её губам. От растерянности, она потеряла равновесие и неуверенно ухватилась за его плечи, такая нечаянность придала ему смелости, крепче обняв её, он позволил себе углубить поцелуй. Жадный, настойчивый, он заставил потеряться, забыться в новых ощущениях, мысли путались, а тело сводило легкой судорогой.

Где-то хлопнула дверь, и, как по щелчку, к Лере вернулось сознание. Бесполезно было напрягаться, чтобы освободиться из железного обруча рук, единственное, что она могла сделать - откинуть голову и разорвать поцелуй. Он не отошел, продолжал дышать ей в висок. Для неё это испытание было еще страшнее, казалось, что его теплом наполняется каждая клеточка, и вязкое пульсирующее волнение растекается по низу живота.

– Хочешь меня ударить? – прошептал он с хрипотцой, по–прежнему крепко прижимая её к себе.

– Не угадал! Убить!

Осознавая, что шансы выскользнуть из его тисков равны нулю, а его дыхание и шепот пробирают до дрожи, отклонением головы она пыталась как–то ослабить его натиск, иначе... а вот об этом, она даже думать боялась.

– Орлов! Ты хоть понимаешь, что творишь?

– Я стою.

– Отпусти меня! И если ты ещё раз попытаешься....

– Ты закричишь. Прибегут соседи и поднимут меня на вилы. Дальше ты пожалуешься мужу, он довершит то, что не закончили они, и закопает меня живьем. Я бы тоже так сделал. И даже за меньшее, если бы дело касалось тебя.

Темнота скрыла её улыбку.

– Ты счастлива с ним?

– Орлов, это не вопрос, это наглость. Отойди от меня, – она и вправду высвободилась и даже, кажется, замахнулась, но только он перехватил её руку,

– Не надо делать то, чего не хочешь.

Он отошел, но легче ей не стало. Тонна темноты и безмолвия свалились на плечи, родная дверь не давала защиты, ведь за ней тоже мрак и тишина.

– Лер, ну открывай скорее дверь, ты же там хочешь от меня спастись!

Слава богу, он не ушел. Услышав его ироничный, тон она успокоилась. Как–то сразу нашлись ключи в кармане.

– Не воображай о себе. И не смей никуда уходить, пока я не зажгу свечи, – Лера вошла в квартиру. – Встань в коридоре...

– И не смей никуда уходить. Слушаюсь! – передразнил он её.

Фонарик осветил комнату, затем кухню.

– Орлов, вот ты смеешься, а у меня дома нет спичек!

– Я сбегаю в магазин.

– В какой? В округе нет света. На проспект за спичками? Не смеши меня. Вот хороший повод побеспокоить Верстакова.

Лера протянула Саше его телефон, взяв, он, вложив в её ладонь небольшую коробочку.

– Это подарок. На Новый год, – он задержал её кулачок в своих ладонях. В таком простом жесте было столько интимности и нежности, что ей пришлось призвать всё свое спокойствие и невозмутимость.

– Тебе лучше уйти. Через десять, максимум пятнадцать минут Илья будет дома...

– А если не будет?

– Ты его плохо знаешь.

– Тогда закрой за мной дверь, сядь здесь и никому не открывай.

Лера не рискнула подойти к нему и слушала его наставления на расстоянии.

– И не броди по квартире. Уронишь что-нибудь на себя. И экономь батарею на телефоне, – это он крикнул с порога.

– А ты извиниться не хочешь?

– Как ты тогда сказала? Извинение – это осознание своей вины? Я не осознал и не раскаялся. Лера, с Новым годом, мы же, наверное, не увидимся до второго, – он безнадежно вздохнул.

– Тебя тоже, – понимая, что это глупо и неправильно, но она почему-то захотела, чтобы он подошел, и кажется, голос выдал желание.

В этот момент её телефон ожил. Илья опоздал. Пять минут назад его звонок был бы спасением. Но что-то произошло за это время, что-то изменилось в ней. В привычное восприятие мира ворвалась пронзительная тоска по тому, что раньше было неведомо, необъяснимое противоречие волновало сердце, опасная притягательность Орлова будоражила сознание.

Саша закрыл дверь, но не ушел. Он слышал весь разговор, вернее её растерянные, однозначные ответы, только в последнюю секунду Лера вспомнила про спички. Отключив телефон, она села на пуфик.

– Сядь в коридоре и никому не открывай... Они сговорились что ли?

Стоя за дверью, Орлов отчетливо расслышал её слова.

Лера оказалась права. Прошло пятнадцать минут, и послышались прыжки по лестницам. Саша поднялся на один пролет, а Верстаков уже врывался в квартиру, кажется от его энергии свет должен был вспыхнуть во всем подъезде.

– С тобой все в порядке? – был его первый вопрос.

– Конечно, сижу жду тебя, что со мной могло случиться?

– Что угодно! Ты же всего боишься. Темноты, тишины, света, людей, – он прижал её к себе. – Как я вообще мог отпустить тебя одну?

– Илья, ты пил?

– Ну выпили немного, за победу. Не сердись.

– Я не сержусь, надеюсь твои подопечные этого не видели. Ты спички принес?

– Да, у таксиста забрал зажигалку. Но зачем нам свет? Мы что дорогу в спальню не найдем? Моя девочка! Я так виноват перед тобой. Этот месяц был такой тяжелый, особенно для тебя. Клянусь, ты всегда будешь для меня на первом месте, никакой хоккей не стоит твоего поцелуя, ласкового взгляда...

Шорох болони, стук обуви и в довершении удар ременной пряжки о пол, подсказали Орлову о намерениях Верстакова. Он бросился вниз по лестнице, перепрыгивая через несколько ступенек, его разрывало от ревности, злости и бессилия.

Глава 9

Оставшись одна, Лера присела на пуфик, стянула шапку, расстегнула пальто и достала коробочку, подаренную Орловым. Фарфоровая фигурка ангелочка розового цвета с серебряными крыльями и такой же петелькой. Новогодний ангел. Завтра она обязательно повесит его на елку.

Дверь резко распахнулась, и влетел Илья. Он сразу кинулся её обнимать. Он редко позволял себе быть настойчивым, по крайней мере, реже, чем Лера отклоняла его мужские притязания, поэтому пересиливая себя, она не сопротивлялась. Желание Ильи, подогретое алкоголем, торопило его, заставляя на ходу скидывать одежду, быстрые рваные поцелуи позволили Лере надеяться, что его страсть погаснет так же быстро, как и загорелась, но, добравшись до кровати, его намерения изменились. Теперь он все делал медленно, будто продолжал извинения, начатые в коридоре, доказывая Лере её единственность для себя. Её вздох облегчения он воспринял как удовлетворение и прощение.

Не давая ей опомниться, утянул её в ванну, где при свечах, любуясь на разноцветную пену, она нежилась, пока муж готовил поздний-поздний ужин. Банка тушенки, пачка макарон, маринованные помидорчики, и готов прекрасный ужин в исполнении Ильи. Отвлекаясь от готовки, он забегал к ней и рассказывал новости, не давая ей сосредоточиться на своих мыслях, за что она была благодарна ему. Укутав в махровый халат, он отнес её на кухню. Ни сервировка, ни свечи, ни аромат пряностей не пробудили её аппетита. Она вяло насаживала макароны на вилку.

– Лер, ну поешь хоть немного, я же для тебя старался. Это моя благодарность, тебе за тебя.

Она кивнула и позавидовала его аппетиту.

– После хорошего секса, я зверски голоден, – перехватив её взгляд, пояснил Илья, – Кстати, завтра едем к Зиминым.

Она удивилась.

– Звонил Юра и пригласил. Тренировка второго числа. Мы с тобой прекрасно отдохнем. Ты с Таней поболтаешь. Вы с ней кажется три года не виделись?

– Перезванивались.

– Вот, а сейчас встретитесь. Нет, если ты не хочешь, я все отменю. Съездим завтра, вернее уже сегодня, за продуктами. Дома-то у нас шаром покати, это весь запас, – Илья выразительно показал вилкой на тарелки. – И отметим Новый год дома. Тоже хорошо. Как скажешь.

– Поехали. Надо тогда подарки купить.

Это правильная идея – нужно отвлечься, развеяться, в конце концов, кроме праздника, нужно отметить заслуги Ильи, ему будет приятно.

Она погладила его по голове.

– Да, поехать к Зиминым – это прекрасная идея. Зачем я только елку покупала?

– Так это я о неё запинался?! А как ты её донесла?

– Легко и просто. Она маленькая, её затянули в капрон.

"Легко и просто ты врешь, Лера, и что–то будет дальше?"

Прислонившись щекой к прохладной подушке, она мечтала о спасительном сне.

Завтра. Завтра она расскажет об Орлове Тане, и вместе они найдут какой-то выход. Хотя сама прекрасно понимала, что этот выход остался там, при входе в темный подъезд. Орлов заигрался в спасителя, придумал себе романтическую историю, что характерно для его возраста. Его расчет был на её испуг, растерянность, он знал, что она не закричит. Знал и воспользовался этим. Она находила для него все новые и новые обвинения, стараясь подальше спрятать свои ощущения, за которые было стыдно перед самой собой.

– Лер, у нас же нет елочных игрушек, – Илья задул свечу, прилег на кровать, и подождал ответа.

Ей показалось, он слышит, как колотится её сердце, она зажмурила глаза и затаила дыхание. Все-таки деликатность Ильи не знает границ, никогда он не потревожит её, если ложится позже. Лера дождалась его ровного дыхания и тихонько вышла в коридор, осветила фонариком пол, осмотрела карманы, прошла на кухню, нигде не было Орловского ангела.

Лера плохо спала, долго ворочалась, чего удивляться тяжести в голове. Сквозь приоткрытые глаза она наблюдала, как Илья устанавливает елку. Накинув на неё жемчужные и гранатовые бусы, он продолжал что–то искать в шкатулке с украшениями.

Слабость и ломота в теле усугублялись досадными воспоминаниями о вчерашнем вечере. Если бы было возможно, то она вычеркнула бы все, начиная с покупки елки, которая оказалась совсем не нужна, ведь они едут на праздник в Москву, к Тане и Юре. Орлов, даже если бы встретился ей, проводил до подъезда и ушел, бомльшего бы она ему не позволила. Ни ему, ни Илье, который мало того, что выпил, ещё и решил непременно доказать свою любовь.

На тумбочке завибрировал телефон, Илья быстро вышел из спальни.

– Да, Ирина. Нет. Я же сказал: первая тренировка второго числа. Шестого начало выездной серии. Нет. Я с женой уезжаю на праздники в Москву. Все, Ирина. До второго.

Какая-то Ирина звонит мужу с утра пораньше, а Леру это совершенно не волнует.

Илья чертыхнулся и вернулся в комнату.

– Кто звонил? – неприятная сухость в горле заставила её прокашляться.

– Ты уже проснулась? Света нет. Твой телефон разрядился. А звонила журналистка Долина. Она будет делать серию репортажей о команде, не терпится начать. Покоя теперь не даст.

Илья прилег рядом.

– Ты чего кашлять вздумала? – он потянулся к ней и поцеловал в лоб. – Лер, да ты горишь!

Не успела она опомниться, как лежала уже с градусником, а Илья копался в аптечке.

– Счастье, что ты в дороге не заболела, – он вытащил градусник посмотрел, вздохнул и показал Лере.

– Скорую?

Она помотала головой, не соглашаясь.

– Тогда уколы, полоскания. Позвоню Зиминым, отменю визит. Выписывай себе рецепт, поеду в аптеку. На базар заскочу за курицей для бульона, за продуктами опять же надо.

Илья ещё много чего говорил, трясущимися руками сделал ей укол, дождался, когда температура спадет, и уехал, пообещав Лере быть внимательным на дороге.

Оставшись одна, она испытала облегчение, закрыла глаза и попыталась уснуть. Под подушкой нащупала коробочку, когда она её туда положила, не помнила. Преодолевая слабость, повесила фигурку на елку, легла и, наблюдая за кружением ангела, уснула.

***

Весь день 31-го был как в тумане. Сквозь вату в голове и постоянное желание закрыть глаза и отключиться она помнила, как Илья помогал ей полоскать горло, поил бульоном. Свет уже дали, но он зажег свечи и, поздравив её поцелуем в двенадцать ночи, через десять минут, уставший, уснул. Она написала поздравление Тане и Юре, в группе поздравила с Новым годом всю команду и открыла сообщение от Орлова.

"Дай мне шанс!"

Он совсем обнаглел! Какой еще шанс? Господи, что там у него в голове?

Она раз за разом прокручивала их встречу. Кажется, впервые они нормально поговорили, без обычного сарказма. То, что потом произошло, было результатом стресса и усталости. Возможно она немного заигралась в строгую взрослую воспитательницу, переоценила свой педагогический талант или недооценила его талант схватывать на лету.

Сообщение она тут же уничтожила и тему Орлова для себя закрыла. Болезнь не позволяла долго и нудно копаться в себе, а забота Ильи перевесила всю её досаду и раздражение на себя. Незачем раздувать огонь в чужом сердце, когда рядом есть человек, чьё горящее сердце всегда согреет.

Первые десять дней болезни слились для неё в один день. Сплошные медицинские процедуры. Ангину они вылечили, но температура не спадала. Вернувшись с первой в новом году тренировке, Илья предпринял ещё одну попытку уговорить жену лечь в больницу. Как врач, она понимала, что воспаление легких можно вылечить в домашних условиях, но только при тщательном уходе, а она после шестого числа этого ухода лишится, команда уезжает на соревнования. Понадеявшись на свой организм, Лера согласилась лечь, но только шестого числа, до конца надеясь на благополучный исход. Чуда не произошло. Шестого утром Илья отвез её в больницу.

Лера могла только представить его переживания. Ей он звонил один раз в день, после тихого часа, зато надоедал лечащему врачу и даже медсестрам.

***

Второго января Орлов все утро ждал её появления. Лера никогда не опаздывала. Конец тренировки, а её все нет. И спросить не мог. В раздевалке придумывал причину, чтобы заглянуть в медпункт. Он места себе не находил, а всего-то и надо было, знать, что с ней всё в порядке.

Возможно, Илья поступил эгоистично, сказав только, что Лера болеет, но беспокоиться незачем, и запретил команде тревожить её звонками.

Слова Верстакова не успокоили Орлова, наоборот, видя его тревогу, он звонил ей каждый день. Она не отвечала ни на звонки, ни на смски. Его воображение рисовало её то прикованной к постели страшной болезнью, то беременной. Неизвестность сводила его с ума. Он стал тенью Верстакова. Прислушивался к его разговорам с Плотниковым, с Зиной, замещающей Леру на выезде, к телефонным разговорам. Ситуация прояснялась, Лера хоть и болеет, но Верстаков с ней регулярно созванивается, и судя по его настроению, дела у неё шли на поправку.

Свою вину за невозможность быть рядом во время болезни, Илья замаливал, готовя для жены самые изысканные блюда, когда вернулся. По его настоянию она взяла отпуск за свой счет, для восстановления и отдыха. У неё было время подумать, разложить все по полочкам. К сожалению, начинали сбываться её предчувствия. Ещё совсем недавно все было так спокойно, предсказуемо, а сейчас сердце сжималось от жалости к себе, к Илье. Она ошиблась, а пострадает он. Незаслуженно, несправедливо.

Глава 10

Лера вдохнула морозный воздух.

– Не увлекайся. Садись скорее в машину. Если бы Зина не заболела, я бы тебя еще неделю из дома не выпускал. Тем более на работу.

Илья взял её за руку и повел к машине.

– Дай подышать пять минут, мы же не опаздываем, – Лера попыталась его остановить.

– Не хотел тебе расстраивать, но все равно все увидишь. Я тебе говорил про Долину? – Илья открыл дверь, помог жене сесть и пристегнул её. – Она меня достала! Мало того, что она присутствует на всех тренировках, задает идиотские вопросы, ещё и на работу приходит раньше меня. – Он нервно перестраивал машину. – Стоит возле тренерской, только что по циферблату не стучит. А на выезде! Она от меня не отходила, хотелось завести её куда-нибудь подальше и там закрыть!

– А толк-то от неё есть?

– Пока она ничего не написала. Может чья-нибудь любовница? Присмотрись к ней. Какая-то она непонятная. С другой стороны, если клуб платит ей деньги, она же не посмеет показать нас в черном цвете?

– Не посмеет, конечно! Илья, успокойся! Может ты ей просто понравился?

– У меня есть ты, и об этом я сказал ей при знакомстве. Соскучилась?

Лера включила свет и осмотрела кабинет, на столе поправила монитор и перелистнула лист календаря.

– Поторопись, тебя Долина заждалась уже.

Илья вышел. Лера повесила отглаженную форму на дверку шкафа и хотела закрыть дверь, чтобы переодеться, но, услышав громыхающий голос Ильи, выглянула. Его действительно сопровождала невысокая, симпатичная блондинка, но, судя по всему, причиной его несдержанности была не она.

– Лера, срочно езжай в общагу. Назаров и Орлов чем-то отравились, а завтра игра. Может оживишь их как-нибудь. Узнай, что эти... что они ели, небось какие-нибудь консервы.

Совсем не хотелось начинать день со спешки и Орлова, но Илья уже вложил ей в ладонь ключи от машины.

– Пожалуйста, будь осторожна на дороге.

На выходе ей навстречу попался Назаров, она автоматически пощупала лоб, осмотрела склеры.

– Зачем ты пришел, если болеешь? Орлов тоже придет?

– Нет, я не болею, только Орлов, – на бегу крикнул Назаров.

Остановившись перед дверью, Лера перевела дыхание. Волновалась очень, для себя-то она все решила, оставалось надеяться, что за месяц и Орлов подзабыл спонтанный поцелуй. Не хотелось бы погрязнуть в объяснениях. Лера постучала и тут же толкнула дверь, она оказалась незапертой и легко открылась. Орлов лежал на кровати лицом к стене. Положив пальто на стул, Лера подошла к окну и отдернула шторы.

– Саша, – позвала его.

Он сонно перевернулся и открыл глаза. Яркий солнечный свет охватил её фигуру, Лера показалась ему миражом, видением. Вот только голос...

– Саш, тебе совсем плохо? Не вставай я подойду.

Она открывала кофр и спиной чувствовала его пронзительный взгляд. Дрожащие, похолодевшие руки не справлялись с замком.

– Ты с ним заодно?

– С кем?

Это какое-то наваждение: он просто подошел, а ей достаточно его голоса, чтобы внутри все перевернулось.

– С Верстаковым. Это ты запретила ему говорить, что с тобой и где ты. Я чуть с ума не сошел!

Она боялась повернуться и встретиться с ним взглядом.

– У тебя температура? Рвота? Что вы ели с Назаровым?

Теперь он совсем близко, и она ощущает его теплое дыхание на шее, от напряжения кружится голова, волнующий голос обволакивает, разрывая связь с реальностью.

– Хотел попросить у Зины справку и, пока Верстаков на тренировке, съездить к тебе домой. А ты вот сама пришла. Лер... – позвал он дрогнувшим голосом.

Подсознание старалось зацепиться за красный крест на кофре, за стетоскоп, лежащий на столе, за квадратик на клеенке, но было поздно. Он привлек её к себе, обхватив ладонью затылок.

– Больше никогда так не делай! Я чуть с ума не сошел, – шепнул ей на ухо.

Он не стал ждать, пока она напомнит ему, что замужем, слишком тяжело дался этот месяц без неё, возможно он пожалеет о своей поспешности и даже наверняка, но сейчас ничего не мог с собой сделать. Внезапное счастье видеть её, обнимать, сквозь волнение чувствовать, как она слабеет в его руках, и её взгляд с поволокой нежности и беззащитности лишает его способности мыслить, оставляя только чувства. Она исчезла, растворилась в его руках, губах, дыхании. Незнакомые ощущения пугали и притягивали. Его жгучие поцелуи лишали воли, заставляли отзываться, подчиняли дикой, безудержной страсти, кружили в эйфории чувственности. Волна жаркого пламени, растекаясь по телу, сжигала голос совести и разума.

Илья позвонил вовремя, оставался шаг до кровати и миг до её падения. Орлов не слышал телефон, для него существовала только Лера, он не уловил её попытку отстраниться и сдавленный крик "Отпусти" воспринял не сразу. Всего мгновение назад она была в его руках, а сейчас, обернувшись у порога, говорит чужим голосом:

– Мы не должны этого делать. Это неправильно!

– Что неправильно? – его крик отчаяния разбился о захлопнувшуюся дверь.

– Что неправильно? – говорит он сам, себе упав на кровать.

Что не сдержал данное себе слово любить её издалека, ни словом, ни делом, ни намеком не дать понять, как он нуждается в ней, что без неё его жизнь не имеет смысла? Что все, что он делает, все его достижения на льду, только ради неё? Он вырывает из глотки эти победы, потому что каждая игра на выезде – это почти круглосуточное общение всей команды, это долгие переезды. Когда у Верстакова хорошее настроение, он вспоминает свое легендарное прошлое, с упоением рассказывает спортивные байки, тогда Лера, оставшись без внимания мужа, расслабляется, смеется со всеми, но, встречаясь с его настырным взглядом, мило краснеет, отворачивается к окну.

Неправильно, что он ей ничего не сказал, как скучал, как думал о ней каждый день, каждую свободную минуту, как с ума сходил от ревности и любви. Внутри все разрывалось на части, эту боль нельзя ни с чем сравнить и ничем не успокоить.

Может быть еще не поздно вернуть Леру? Он быстро набрал смс: "Пожалуйста, давай спокойно поговорим"

Илья все звонил и звонил.

Он звонил, когда она, как ошпаренная, выскочила за дверь и бежала по коридору, на ходу надевая пальто, звонил, когда она села в машину, и сейчас, когда она, отъехав от общежития, остановилась и, вцепившись в руль, пыталась успокоиться и понять, что это было. Почему все пошло не так, как она ожидала, зачем поддалась искушению? Почему она, взрослая, замужняя женщина, растаяла от прикосновений мальчишки, вчерашнего школьника? Она должна себя ненавидеть, презирать, а она сидит и смеется, как врач понимала, что смех закончится истерикой, но сама мысль, что мужская энергия Орлова вызвала в ней встречное желание до дрожи в коленках, сводила с ума.

Телефон замолчал. Лера знала, что надо позвонить, успокоить мужа, но не могла протянуть руку к трубке. Машинально следя за дорогой, она остановилась у подъезда своего дома. Неожиданно, но правильно. Наконец набралась смелости и позвонила Илье. Успокоить его было нечем, сказала, что плохо себя чувствует, поэтому уехала домой. Зайдя в квартиру, на автомате открыла окна, в спальне сбросила пальто и увидела, что вся одежда в беспорядке, на блузке расстегнуты пуговицы, сама она, вытянута из юбки, спешно скинув её, Лера нырнула под одеяло.

Все тело до сих пор горело, это было какое–то безумие. Закрыв глаза, вспомнила откровенный взгляд Орлова, его поцелуи, непривычно долгие и жадные, на которые она нетерпеливо отвечала. Силе в его руках она поразилась ещё тогда, в подъезде, он обнимал крепко, держа её почти на весу и в то же время нежно, невесомо очерчивал подушечками пальцев линию шеи, подбородка, губ, искушая, заставляя желать и ждать поцелуя.

Она опять улыбалась своим мыслям, новым ощущениям.

Мужа она заметила, когда он закрывал в спальне форточку.

– Зачем ты приехал?

– Что с тобой случилось? Почему сразу не позвонила мне? Может тебя кто-то обидел? Орлов? – Илья не осмелился дотронуться до неё холодными руками, поэтому гладил по волосам.

– Со мной все в порядке, закружилась голова, когда ехала обратно, решила заехать домой. Все. Никто меня не обижал! Ты даже не переоделся...

– Я и тренировку не закончил. Оставил Плотникова. На его машине приехал. Не пугай меня так, – Илья поцеловал в открытую ладошку. – Тебе что-нибудь приготовить?

– Наклонись ко мне, – перебила она его.

Илья или не понял просьбы, или не расслышал, потому что выполнять не спешил.

– Я хочу тебя поцеловать, – быстрым движением Лера дернула за бегунок молнии на олимпийке и, сняв её, проникла рукой под футболку.

– Наклонись ко мне, – она закрыла глаза, потянулась к нему и поцеловала в губы так, как полчаса назад её целовал Орлов.

Муж, не веря своему счастью, откликнулся на приглашение.

С Ильей все по-другому. Он брал только то и тогда, когда она ему это позволяла. Он нежно и трепетно исполнял её волю, никогда бы он не посмел быть своевольным помимо её желания, считая это оскорблением для неё. Но сейчас ей нужен другой Илья. Дерзкий, свободный, не сдерживаемый рамками её же понятия о супружеском сексе. Ей хотелось от него решительности, необузданности. Он, не задумываясь, принял с радостью её правила. Его лихорадочные ласки не давали ей сосредоточиться на своих ощущениях, и это было к лучшему, она следовала за ним, пытаясь уйти от очевидности. Что толкнуло её на это? Отчаяние, страх? Попытка забыть, вытеснить из головы воспоминания о другом?

Откинувшись на подушках, уложив Леру на свою грудь, муж легко гладил её по спине.

– Отличная компенсация за месяц вынужденного воздержания.

Лера прикусила губу.

– Я тебя сейчас покормлю и уеду. А ты лежи, не вставай. Завтра ты будешь мне нужна на игре.

Она наблюдала, как Илья одевается. Высокий, спортивный, красивый, добрый, любящий, что еще нужно женщине для счастья? Совершенный мужчина.

– Лер, о чем ты думаешь?

– О тебе, – идеально было бы добавить, о любви, но она не могла пересилить себя. Пока.

***

Саша не сводил глаз со входа на каток. Леры не было. Меньше всего хотелось видеть благодушное настроение тренера, но к огромному разочарованию, Орлов уже знал этот блеск в его глазах, довольную, сытую улыбку. С разочарованием и злобой, он ударил клюшкой о лед, сломав её.

– Орлов, мало того, что пропустил утреннюю тренировку, теперь еще экипировку ломаешь! Хочешь, чтобы из зарплаты высчитали?

Благость вмиг исчезла с лица Верстакова.

На смс–ку, отправленную Лере, Орлов получил ответ поздно вечером.

"Не нужно разговоров

Ничего не было и не будет!

Выкинь меня из головы"

На душе было пусто и холодно. Он своими руками сломал хрупкое доверие, установившееся между ними.

Глава 11

Лера подошла к концу тренировки. Орлов ловил каждое её движение. Бледная и чересчур спокойная, на Сашу она даже не взглянула. У него была надежда сказать ей пару слов на медосмотре перед игрой, но Лера показалась такой далекой, как будто за ночь её заморозили, а Верстаков, как по волшебству, появился именно в его очередь. Илья Валерьевич заботливо обнял супругу, демонстрируя семейную идиллию.

Надежды Саши поговорить с Лерой таяли каждый день: на смски и звонки она не отвечала.

Парни тоже заметили изменения в их семье, Лерину отстраненность от команды и окрыленность Ильи. Объяснений было два: либо Валерия беременна, либо она ревнует Верстакова к Долиной, и устроила ему медовый месяц. Ни тот, ни другой вариант Орлова не радовали.

Трибуны были заполнены до отказа. Многочисленные цветные баннеры и шум зрителей создавали эффект бурлящего моря. Лера рассеянно слушала Плотникова, её внимание было приковано к Долиной. Ирина поприветствовала Леру и кивнула Илье. За месяц вышли три её статьи: о клубе, о тренере и об игроках, в основном, об Орлове.

Статья о себе, Илье очень понравилась.

– Не зря преследовала меня. Теперь за Орлова взялась.

Лера посмеивалась над мужем, когда он в очередной раз жаловался на дотошность Долиной, а теперь её смешливость улетучилась при известии, что молодая, амбициозная журналистка будет с таким же рвением осаждать Орлова.

Рабочий день, как и прежде, Ирина начинала у тренерской, далее она повсюду была с командой, и на выезде, и в спорткомплексе.

– Лера, не отстает журналистка от твоего Илюши, того и гляди уведет! – смеялись в бухгалтерии.

– Всё ему калории на бумажке высчитывает, – докладывала кухня.

Лера только задумчиво улыбалась на чужие домыслы, не понимают люди, что не Илья причина её грусти.

Результатом частых контактов Долиной и Орлова, был рассказ о романтичном юноше, ищущем идеал, увлекающемся рисованием, а также многочисленные фото на страницах в соцсетях у обоих – то есть тесное общение не прошло даром.

Лере тоже приходилось общаться с Ириной, и она не замечала особого отношения к Илье, зато Орловым журналистка интересовалась основательно, даже спросила не видела ли Валерия воочию «причину» его перехода в их клуб.

– Сергей Николаевич, а Долина разве не закончила работу?

Плотников помахал с трибуны Ирине рукой.

– Нет, она будет освещать все матчи предстоящего турнира. По-моему, отличный стимул для победы! Как считаете?

– Да уж...

Ирина послала спортсменам воздушный поцелуй, они отсалютовали клюшками и, по мнению Леры, Орлов поднял её выше всех.

Верстаков предупреждал, что игра будет жесткая, в итоге получилось побоище. Два раза Лера оказывала помощь на скамейке и один раз выходила на лед. В третьем периоде Илья разрешил своим спортсменам применять силу, но без фанатизма. Драка Орлова была предсказуема, всю игру он вел себя агрессивно и за пять минут до конца устроил кулачный бой. Лера нервничала, прикусывала на руке ноготь большого пальца. Судья не торопился разнимать борцов, Илья тоже молчал. Неужели только она видит, что Орлов будет биться, пока его не отключат? Хоккеисты уже катались по льду, вцепившись друг в друга, казалось, что время остановилось. Увидев на льду кровь, Лера призвала все свое профессиональное мужество, взяла кофр и стала ждать сигнал, разрешающий ей выйти на лед. Ни Илья, ни Орлов такого знака не дали. Игрок сел на скамейку, опустив голову, Верстаков что-то спросил у него и переключился на игру. Лера больше не смотрела на лед, все её внимание было приковано к Саше.

Илья будто нарочно не замечал, что тому нужна помощь. Он что, специально это делает?

Дождавшись сирены, на ватных ногах Лера пошла в кабинет, ждать, когда приведут Орлова.

Через полчаса он пришел сам, судя по влажным волосам принял душ. Выглядел вполне удовлетворительно, что и подтверждалось наличием сопровождения в лице Долиной. Лера нахмурилась.

– Ирина, вам лучше выйти, а вы, Орлов, раздевайтесь. Зина вас осмотрит, – она слегка подтолкнула второго врача к замершему пациенту и скрылась в процедурной. – Зина, на голову обрати особое внимание, – крикнула оттуда. – Похоже он с ней не дружит, – добавила уже тише.

Зашел Илья и сразу накинулся на Орлова за то, что ушел из раздевалки, не дождавшись тренера

– С кем я буду игру разбирать? У тебя два удаления, драка, травма. Как ты играть будешь послезавтра?

– Хорошо, как всегда, – в нем погасла последняя надежда, поговорить с Лерой.

– Зина, что с ним?

– Ушибы, ссадины, нормально все. Валерия Андреевна в процедурной, – Зина ответила на вопрошающий взгляд.

– Орлов, чтобы до завтрашней вечерней тренировки из постели не вылазил. Ясно?

– Желательно, чтобы он там был один, – сказала Лера себе и улыбнулась вошедшему мужу.

При виде жены голос Верстакова всегда смягчался.

– Лер, сейчас будем игру пересматривать, протокол заполнять, сама видела, что сегодня творилось. Ты меня подождешь или домой поедешь? Возьми машину.

– Подожду.

– Мы можем задержаться.

– Я найду, чем заняться, будет скучно – поднимусь к вам.

– Хорошо, – Илья облегченно вздохнул – Я пойду тогда?

Лера отпустила Зину, переделала кучу дел, а стрелка часов словно не двигалась. Промаявшись от безделья еще минут пятнадцать, Лера решила подняться в кабинет спортдиректора. Закрыла дверь, чтобы переодеться, и почти сразу раздался стук. Она замерла, сердце откликнулось глухими ударами. Выключила звук на телефоне, который тут же призывно заморгал.

– Лера, открой пожалуйста! Давай поговорим. Не молчи. Я знаю, что ты там, я уже час на выходе караулю, Зина ушла, а ты нет.

Лера облокотилась о косяк и не дышала. Чувствовала, как Орлов припал к двери всем телом.

– Лера, открой, мы просто поговорим, я к тебе даже не подойду, а то стою тут как тополь на Плющихе и с дверью разговариваю, кто увидит, подумает, что с ума двинулся, хотя может так и есть.

Лера улыбнулась.

– Лер, ты улыбаешься? Ещё я извиниться хотел. Я все осознал и раскаялся. Просто, когда увидел тебя, дар речи потерял.

«Ты дар речи, а я совесть», – подумала она.

– Пожалуйста, дай мне шанс доказать, что я тот, кто тебе нужен. Верстаков, наверное, прекрасный муж и хороший человек и любит тебя, а ты… ты старательно делаешь вид, что тоже. Знаешь, может кого-то и впечатляют твои показательные чувства, но не меня. Я знаю, как в твоих глазах играет солнце, как блестит море, надвигается гроза, но в них пустыня, когда ты рядом с Верстаковым. Ты можешь улыбаться и смеяться, но меня не обманешь. Даже тогда, в подъезде, в темноте я знал, что в твоих глазах был огонь. Лер, я совсем не хочу, чтобы ты плакала. Давай уедем! Из хоккея я уйду, отец поможет с работой. Я все смогу, если ты будешь со мной. Лер, я люблю тебя, мне невозможно видеть тебя и не прикасаться к тебе, это сильнее меня, я только что в узел не завязывался, чтобы не думать о тебе, ничего не получается. Пожалуйста, открой, – он поскреб тихонько дверь. – Лееер.

Его голос пробирал до мурашек. Она прислонилась горячей щекой к железной двери и кажется слышала его дыхание, руки потянулись к замку. Одно его слово, и она решиться, её ничего не остановит.

– Орлов, че ты трешься возле медпункта? У тебя что–то болит? Нет. Тогда что ты здесь делаешь, я где тебе велел быть?

По коридору прогрохотал голос Ильи.

– Какой телефон ты забыл? А без него не спиться? Взял? Марш отсюда!

Взглядом Верстаков проводил Орлова до конца коридора и только потом толкнул дверь. Лера вложила ему в руки пальто, которое он тут же помог ей надеть.

– Ты на кого шумишь?

– Какая разница? Поехали домой.

За окном, в утренней серости тихо падал снег.

Её попытка обмануться потерпела фиаско. Месяц бессонных ночей, раздумий, и его признание в любви разбивает все её доводы вдребезги, но ведь так не должно быть! Он слишком молод, его жизнь только начинается, а она? Что она может дать ему, кроме любви? Быть балластом на его плечах? Сейчас от неё потребуются определенные усилия. Бомльшие, чтобы сохранить то, что есть, меньшие – чтобы разрушить. В первом варианте, её душа законсервируется и будет умирать медленно, во втором случае, вырвавшись на свободу, она может разбиться, покалечиться, ведь всю жизнь Лера была ведомой, за неё всегда всё решали. Возможно свобода – это вообще не её уровень, сомнительно, что она сможет её осилить.

Она выбрала третий вариант

– Моя жена встала пораньше, чтобы побаловать мужа завтраком! – отпив глоток чая из Лериной чашки, Илья наклонился и чмокнул её в щеку.

Дойдя до ванной, он вернулся. Лера по-прежнему сидела за столом, встретив её потухший взгляд, он застыл от страха. Когда-нибудь это должно было случиться! Илья знал всё, что она может сказать, она не соврет, скажет правду, и этого он боялся больше всего. Столько лет страх съедал его изнутри, она великодушно щадила его своим молчанием, но это был лишь вопрос времени. И оно пришло.

Он медленно умывался, оттягивая неизбежное, потом внезапно ускорился. Ему мучительно больно, а каково Лере?

– Нам надо поговорить.

Прямая спина, открытый взгляд говорили о её решимости.

– Лер, ты не возражаешь, если я буду варить кофе и слушать тебя – Илья бодрился.

– Нет, извини, присядь, – Лера выдохнула весь воздух из легких.

– Что ты решила? – почти прошептал он.

– Мне надо уехать.

– Я не смею тебе советовать, но, по–моему, ты неправа. Это же все из–за Орлова?

Лера вопросительно взглянула.

– Я это заметил раньше него, даже раньше тебя. Как ты вздыхала при его упоминании, как теплел твой взгляд, голос. Когда ты все поняла, тебе стало страшно и больно, только мне в десять, в сто раз больнее. Ты металась, мучилась, и я тоже. Самое обидное, что и обвинить тебя не в чем. Я сам подписал себе этот приговор. Ты была безупречна. Я старался дать тебе всё. Ты принимала с благодарностью. Ни разу ты не оскорбила мои мечты ложным ожиданием, не подарила призрачную надежду, что что-то может измениться для меня. С одной стороны, внутренний голос заставляет меня молчать, с другой, мне невозможно видеть, как ты мучаешься, как с каждым днем отдаляешься от меня, физической близостью стараясь сгладить боль неизбежности. Этот вечный выбор обманутой второй половинки…

Лера хотела возразить, но он опередил её.

– Прости, не обманутой, у тебя не хватит духа, наставить мужу рога, только мне от этого не легче.

Лера покачала головой и усмехнулась, вспомнив общежитие.

– Может быть... – она погладила его по руке, лежащей на столе.

– Лера, не может, и дело не в тебе. В Орлове. Он не отступится.

– Ты выгонишь его?

– Могла бы и не спрашивать. Если бы он пришел три года назад, я бы за один обожающий взгляд в твою сторону вышвырнул его, не посмотрев на регалии. Но три года, не три дня, хоть и пролетели незаметно, и время подумать было. Я охранял тебя от всего... и не уберег. Куда ты собралась ехать и главное зачем?

– Поживу пока у Тани.

– Конечно у Тани, – Илья начинал раздражаться. – Только объясни мне зачем? Ты уверена, что это правильно?

– Уверена. Нет. Не знаю. Не мучай меня.

– У тебя есть уверенность во мне, но нет в себе. Ты, как и три года, назад готова отдать все, что у тебя есть, за призрачное спокойствие, которое ты называешь счастьем. Ты не умеешь воевать, тебе легче сдаться. Пойми, что иногда приходится бороться за свое чувство с собой, со своими страхами, памятью, и здесь нужна не физическая сила, которой у тебя, кстати, тоже нет, здесь нужна внутренняя сила, стержень.

Илья присел и положил голову ей на колени.

– Я понимаю, ты в смятении, измучена, душа разрывается между долгом и чувством, подумай ещё.

– Илюша, может и чувства никакого нет, может мне показалось.

Ей нестерпимо хотелось успокоить, пожалеть его и себя. Она гладила его по голове.

– Может я вернусь. Через месяц.

Он поднял голову и посмотрел ей в глаза.

– Лер, ты никогда меня не обманывала, не стоит начинать.

От его нежного, правдивого взгляда к горлу подступил ком, и глаза обожгли горючие слезы, она зажала рот ладошкой, чтобы остановить рыдания.

Илья подал стакан с водой.

– Иди приляг, я сам позвоню Тане.

Она плакала, смотрела на новогоднего ангела, перекочевавшего с елки на тумбочку, и снова плакала. Илья тихо прикрыл дверь спальни, чтобы не мешать ей. Понимал, какую тяжесть она носила в сердце последние месяцы, какой сгусток чувств душил её. Если для того, чтобы жить дальше ей необходимо выплакаться, пусть плачет.

Прислушиваясь к тишине, заглянул в комнату. Лера спала.

Как же он хотел, чтобы это была просто истерика. Вот сейчас она проснется, и все будет как раньше. Почему это случилось с ними? Разве он когда-нибудь пожаловался, что ему не хватает её тепла, любви? Он готов был и дальше мириться с благодарностью во взгляде вместо любви. Никогда, ни единым жестом или взглядом она не показала, что несчастлива с ним, а ему для того, чтобы чувствовать себя счастливым, и этого было достаточно.

Услышав шум в спальне, Илья вошел. Лера собирала чемодан.

– Билеты забронировал на ночной, утром будешь в Москве, Таня встретит. С арендаторами дачи договор до мая, поживешь пока у Зиминых. И ещё вот, – Илья протянул банковскую карты. – Деньги за аренду дачи.

– Я думала ты оплачиваешь с них ипотеку. Не знала, что ты их не тратишь.

– Зачем тебе это знать, если у тебя есть я. Был. Пожалуйста, купи себе хорошую машину, чтобы я не волновался, что ты с электрички идешь через поселок, – Илья проследил, как очередная блузка укладывается в чемодан. – Три года назад дом отремонтировали, Юра найдет людей, сделают косметическую побелку, на первое время вам хватит.

– Нам? Ты что думаешь…

– Ты хочешь сказать, что вчера не предупредила Орлова о своем отъезде?

– Я с ним месяц не разговаривала, а уехать решила только ночью. Иногда, чтобы разобраться в чувствах, нужно не встречаться

– Ты месяц болела, вы не виделись.

Она пожала плечами.

– Значит нужно поменять среду, может это поможет.

– Лер, что ты творишь? Я что ли буду Орлову сопли подтирать?

– По моему его есть кому утешить.

– Ты про Долину? Ты его ревнуешь. А меня ты когда-нибудь ревновала? К той же Долиной?

– Когда? Ты всегда был рядом, с того дня, как вошел в калитку. Такой большой и с огромным букетом.

– Таня позвонила, и я сразу выехал, когда цветы выбирал, подумал, вот сейчас я приеду и что скажу? Сначала хотел позвать Таню, но испугался, вдруг ты меня выгонишь, и она будет свидетелем моего позора. Потом решил оглядеться и действовать по обстановке. На твоем участке было столько цветов... розы, лилии, над ними кружили пчелы, как в параллельной вселенной вокруг тебя кипела жизнь, и я со своими метровыми голландскими розами совсем туда не вписывался. Открыл калитку и струсил ужасно, но твой дружелюбный взгляд придал мне силы.

Лера почувствовала себя спокойно, они никогда не вспоминали их встречу, и сейчас она как будто уловила аромат роз.

– Я ждала курьера из отцовского института, меня развеселило, что им работает такой здоровый лоб, увидела букет и испугалась, что это от Белякова, а ты присел передо мной и положил цветы на колени, они рассыпались, запутались в моём вязании, я хотела их собрать, но ты взял мои руки в свои, и я успокоилась. Потом ты рассказывал о нашем знакомстве, как мы танцевали, а я ничего не помнила, но сразу поверила тебе, мне было хорошо, как будто у меня появился брат, он уезжал и вот приехал в самое трудное для меня время. Илья, ты пойми, мой отъезд – это не каприз. Я много думала. Ты мой самый близкий, родной человек, и я хочу, чтобы ты был счастлив, чтобы тебя любили так же, как ты меня. С тобой мне было легко, с первой минуты, и этот разговор разве не доказательство моего доверия? Ты думал я уезжаю, чтобы быть с Орловым? Нет, я уезжаю чтобы с ним не быть.

– Зачем ты бежишь от любви? Ну ужесточу я сейчас дисциплину, продержу его до конца сезона, но дальше я буду бессилен. Он все равно найдет тебя, если ты сама раньше не вернешься.

– Ты мне поможешь?

– Нет! Когда-то ты изменила меня, оживила мои чувства, а я не настолько эгоистичен и безумен, чтобы помочь тебе похоронить твои. Любовь изменила и тебя, независимо от того, примешь ты её или оттолкнешь, ты никогда не будешь прежней. Моей Лерой. Холодной, отстраненной, но только моей.

Илья с горечью смотрел как Лера выбирает одну блузку из двух, на его взгляд, одинаковых, отличающихся только оттенком синевы, как в итоге, аккуратно складывает в чемодан обе.

– Я все время надеялся, что смогу растопить лед в твоем сердце. Ты думаешь, с ним тебе будет лучше, чем со мной? – он вдруг резко встал и схватил её за руку, но тут же отпустил под её решительным, твердым взглядом.

Разложив вещи и сухо попрощавшись, Верстаков вышел из вагона и теперь беспомощно смотрел в окно её купе. Внезапно она встала и вышла. Не понимая причину, Илья бросился к тамбуру, сердце бешено колотилось А вдруг?

Он с надеждой посмотрел на неё, приняв протянутые руки, помог ей спуститься.

– Лера, зачем ты вышла раздетая?

– Илья, не жди меня. Я не вернусь.

Он приложил ладонь к щеке, где только что были её губы. Вот и закончилась его сказка.

Глава 12

Проталкиваясь сквозь плотную толпу пассажиров, стремящихся покинуть вокзал, проклиная московские пробки, Татьяна вылетела на платформу. Казалось бы, вид мило беседующей подруги должен был успокоить её, но молодой человек, стоящий с ней, насторожил. Его открытое лицо, искренняя улыбка, ничем не завуалированная радость от знакомства напрягли Татьяну ещё сильнее. Лерину беспечность она приравняла к преступной безответственности. Новый знакомый представился Андреем, сложил вещи в багажник, открыл перед Татьяной дверь и, поцеловав Леру в щеку, помог ей сесть в машину.

– Кто это? – зло и сухо бросила Татьяна.

Лера рассказала, что с Андреем время в пути пролетело незаметно.

– Танюша, я, наверное, не вовремя приехала. У тебя что-то произошло? Может мне лучше в гостинице пожить?

– Это что у тебя произошло, если ты начала в поездах знакомиться?

– Илья сказал, чтобы я купила машину, а Андрей работает менеджером в автосалоне, вот и предложил помощь и скидку.

– Лера, ты совсем дура? Это Москва! – Таня пыталась вписаться в поток машин. – Как можно незнакомому человеку рассказать, что собираешься покупать машину? Удивительно, что он представился только менеджером, а не владельцем!

– Наверное, потому, что он им является. Нет?

– Я всегда поражалась твоей непосредственности. Ты же взрослая женщина. Всё, с этой минуты ты под моей неусыпной опекой. Я не допущу, чтобы ты совершила очередную ошибку.

– Какую ошибку? Почему очередную?

– Верстаков – полностью моя вина. Я думала, он просто поможет разобраться с Беляковым, никак не ожидала, что ты с ним уедешь, ещё и выйдешь за него замуж. Слава Богу, что ты его бросила. Пусть обнимается со своей Долиной. Или Дольской - Скользкой.

– Никто никого не бросал. И ты ни в чем не виновата. Почему ты обвиняешь Долину?

– Просмотрела вчера её блог. Почти на всех фото она с Верстаковым. Оба любят славу и успех, везде улыбаются, довольные жизнью! Каким был бабником, алкоголиком и игроком, таким и остался.

Лера внимательно следила за движением, все-таки московские дороги не для серьезных разговоров.

– А про гостиницу думать забудь, – Таня пристраивала машину в очередную пробку. – Ты уже знаешь, что бабуля живет сейчас с нами? Она так хочет с тобой пообщаться, но не волнуйся – скоро она уедет. Два года назад Юра купил в Болгарии домик с участком. Мама пытается там выращивать помидоры, бабуля – розы, а участок маленький, и каждый год они воюют из-за земли. В этом году бабуля едет пораньше, чтобы захватить метр-другой под розарий. Спать будешь в детской или гостиной? Я бы посоветовала, детскую, там спокойней, бабуля на территорию детей не посягает, боится их... они ей давление поднимают.

Выехав за город, настроение Тани заметно улучшилось. Лера попросила остановиться, что и было сделано, едва появилась возможность.

– Добрый, отзывчивый, заботливый, любящий - это все об Илье. За три года мы ни разу не поссорились, ни разу он меня не обидел. Я его не бросала, у всех пар бывают кризисы - мы не исключение.

– Если он такой прекрасный, почему ты отключила телефон? Почему он звонит мне узнать, как ты доехала? В любом случае, мы ведь ещё вернемся к этому разговору? Я так рада, что ты приехала!

Подруги крепко обнялись.

– А Верстаков все равно, козел! Мог бы и сам тебя отвезти, меня бы Юра никуда одну не отпустил!

Категоричность Таня унаследовала от своей бабушки, Музы Карловны, в объятия которой Лера попала, едва выйдя из машины.

Двадцать лет назад, впервые увидев эту женщину, она поразилась её удивительному внешнему сходству с актрисой Ермоловой с портрета Серова. Годы не властны над ней: величественная осанка, гордый взгляд, легкая походка. Муза Карловна имела свое мнение обо всех сферах жизни, от политики, до кухни. Острый ум и грамотность в отстаивании своих взглядов сделали её непререкаемым авторитетом среди профессорских жен.

Промокнув батистовым платком уголки глаз, Муза оглядела собравшееся завтракать семейство и усадила Леру по правую руку от себя. За столом царило молчание, даже пятилетние близнецы были приучены есть молча.

После завтрака, Юра перекинулся с Лерой парой слов и уехал на работу. Таня повезла детей в детский сад. и ничто не мешало допросу с пристрастием. Присев в кресло, Муза Карловна указала Лере рукой на диван и сказала только одно слово:

– Моветон.

Почему-то в её глазах брак с Беляковым был предпочтительнее брака с Верстаковым. Исходя из логики, Лера должна была всю вину за сложившуюся ситуацию возложить на плечи Ильи, чего она категорически не хотела делать. Но и обвинять себя, при этом упоминая Орлова, было бы верхом легкомыслия. Поэтому вину за развал семьи она возложила на хоккей: частые командировки, некомфортные гостиницы, сложные отношения в хоккейной иерархии, при этом зарплата оставляет желать лучшего – всё это не способствовало семейной жизни.

Муза очень внимательно выслушала Леру.

– Ты защищаешь мужа, при этом его не любишь, отсюда следует вывод, что в распаде семьи виновата ты.

Лере нечего было возразить.

– Всё очень сложно...

– Тебе только так кажется. Вы прожили три года, детей не нажили, и ты не убиваешься по этому поводу, а теперь ответь, не мне и не сейчас, с тем, от кого ты сюда сбежала, ты бы хотела иметь детей?

Лера содрогнулась от такой проницательности.

– Я долго и внимательно живу на свете. С возрастом снисходительнее относишься к поступкам и ошибкам людей. Нам, женщинам, свойственно строить далеко идущие планы, жить надеждами, питать иллюзии, создавать семью...

Лере было стыдно признаться, но никаких планов, никакой семьи, она никогда не строила. Она приходила в отношения и условия, которые ей предоставляли и создавали ее мужчины.

– Мы можем заблуждаться, главное, сделать правильные выводы. Не стоит тащить груз ошибок в новые отношения...

Лера знала Белякова несколько лет, совсем не знала Илью, но в обоих браках, она не любила своих мужей, просто не знала, что это такое. Она беспокоилась, переживала, жалела, но никогда душа её не вырывалась, как безумная, навстречу тому единственному, мысли о котором не давали покоя, от предчувствия встречи с которым кружилась голова и по телу пробегала дрожь.

– Не надо посыпать голову пеплом. Ты молодая, всё ещё образуется. Хорошо, что ты приехала, вместе что-нибудь решим.

"Решим вместе" насторожило Леру, одно дело – поделиться сокровенным с подругой и совсем другое с её бабушкой. Ситуацию спасла Таня, позвав Леру лепить пельмени на большую семью. Через несколько минут в кухню вошла Муза, с ходу раздавая советы и замечания по поводу приготовления пельменей, и попросила Таню сделать ей чай.

– Как я люблю, с травками.

Сев в свое кресло, Муза внимательно следила, чтобы порядок заваривания чая не нарушался.

До прихода Юры с детьми она развлекала подруг воспоминаниями об их же непоседливом детстве, о проказах и хулиганствах.

Только поздней ночью, когда большое семейство уснуло, подруги вышли на неотапливаемую веранду.

– Ночь, а заморозков нет. Ранняя весна будет.

– Ты мне зубы не заговаривай! Верстаков опять звонил. Спрашивал, как ты, просил помочь, если попросишь. Беспокоится за тебя. Что натворила?

– Кажется, влюбилась!

– Так кажется или влюбилась?

Лера задумалась, действительно, что, кроме физического влечения, связывает её с Орловым, что она знает о нём? Анкетные, медицинские данные, голевую статистику? Видела его бывшую, о причинах их расставания может догадываться гипотетически, в одном только уверена, что она старше. О его семье знает только с его слов. Об этом и многом другом, что волновало и мучило последние месяцы, Лера попыталась рассказать, первый раз взглянуть на все чужими глазами, озвучить ощущения незнакомые ей до появления Орлова.

– Клиника, – подытожила Таня рассказ подруги. – Поговорить-то ты с ним могла?

– Не могла! Нет сил ему сопротивляться, достаточно голоса – и я подчиняюсь его воле. Голова кружится от волнения, я таю, меня затягивает в другое измерение.

– Ты женщина, он мужчина, все естественно. Не вижу противоречий! Ваша разница в возрасте в Москве сейчас самый тренд.

– А то, что он подопечный моего мужа? Хоккеист увел жену у тренера! Отличный заголовок для желтой прессы!

– Сама ведь говоришь, что он взрослее своего возраста, серьезнее. Повстречались бы какое-то время, присмотрелись. Может ему тоже семья не нужна...

– Вопрос не в том, что ему нужно, сможет ли он строить семью... Готова ли я связать себя новыми серьезными отношениями?

– Ты поэтому телефон отключила?

– Конечно. Стыдно вспомнить, но, если бы не Илья, была бы я падшая женщина.

– Я тоже не могу быть коммутатором между тобой и Верстаковым, включай свой телефон.

– Он больше не будет звонить, – Лера плотнее завернулась в шерстяной плед, она замерзла, но это был не озноб от стыда и трусости, испытываемый в последнее время, а холод, который остудит её мысли и плоть, поможет трезво и рационально расставить приоритеты. Попробовать-то она может?

Она решительно включила телефон и показала Тане количество неприятных звонков и непрочитанных смсок от Орлова.

– И так будет каждый день!

– Запрети ему звонить, пусть пишет сообщения.

Лера пригляделась к экрану.

– По 43 в день?

В это время телефон зазвонил.

– Спит он с ним, что ли? – Лера сбросила звонок. – Разрешу ему присылать одно сообщение в день. И точка.

– Это правильно.

От Тани не укрылась улыбка и блеск в глазах подруги, пока она, взвешивая каждое слово, писала послание.

– Завтра с утра едем к Андрею. Мне нужна машина. Я начинаю новую жизнь!

Глава 13

В автосалоне было тихо. Несколько человек, праздно шатающихся между машинами, не привлекали внимание персонала, зато к Тане с Лерой сразу подошел молодой человек и предложил им пройти с ним на второй этаж.

Внутреннее окно во всю стену в кабинете Андрея открывало обзор на весь салон.

– Красиво! – Лера продолжала осматриваться. – Ты нас видел?

– Вообще-то ждал.

Андрей достал из вазы букет роз и преподнес Лере, Тане поцеловал руку. Шикарный кабинет, поцелуй руки, цветы, кофе, фрукты и сладости приятно удивили Татьяну, вчерашняя враждебность уступила место благосклонности.

Осмотр машин занял некоторое время. И Таня, и Лера – водители со стажем, но, поддавшись обаянию и профессионализму Андрея, доверились ему, полностью положившись на его выбор. Сумма скидки впечатлила обеих, предложение Андрея провести тест-драйв было встречено с энтузиазмом. Наверное, впервые московские пробки не раздражали Татьяну, она радовалась за Леру, которая азартно испытывала машину по мартовский слякоти.

Андрею не составило труда уговорить подруг посетить его квартиру в новой высотке. Зайдя в квартиру, Лера перво-наперво открыла огромные окна. Небольшая квартира с модной свободной планировкой была отремонтирована, но пуста, кроме кухни в стиле хай-тек. Хозяин, извиняясь, ссылался на отсутствие свободного времени, не позволяющее ему заняться выбором мебели и текстиля для комнат.

– Собственно, поэтому я и не живу здесь.

– Хотя бы какие-то пожелания у тебя есть? – Лера ещё раз обошла квартиру и вернулась на кухню, где Андрей и Таня пили кофе.

– Квартира в центре, значит, частенько пятничные тусовки плавно будут перемещаться сюда. Я ничего не имею против того, чтобы посидеть с друзьями, их у меня много, но...но ночевать у меня – увольте. Спальное место должно быть одно!

На куске картона, за пять минут Лера набросала эскиз гостиной, который привел Андрея в восторг:

– Вот что значит гены. А я никогда не умела рисовать, – заметила Таня. – Зачем ты поступала в медицинский? Могла бы продолжить дело отца.

– Ты пошла, и я пошла. Я люблю свою работу, а это так... случайно получилось.

– Напрасно ты так относишься к своему хобби! Это ж живые бабки! Сейчас народ и с меньшими умениями деньги гребет лопатой.

– Пока у меня есть время, я могу тебе помочь, но умоляю, чтобы я не слышала больше про бабки и лопаты!

Лера отнеслась к словам Андрея терпимо, все-таки три года проработала с хоккеистами, а вот Таниного доброго отношения Андрей уже не вернул, не понимала она в людях хабальства, первое впечатление не обмануло.

***

К Таниному большому сожалению проект обустройства квартиры Андрея очень увлек Леру. Если она была дома, то не поднимала головы от компьютера, с воодушевлением изучая возможности программ виртуального проектирования, но, чаще всего, её попросту не было дома. Она легко влилась в многочисленную компанию Андрея. По пятницам за столом собиралось до двадцати человек. Выпивали в меру, ели, веселились, ближе к ночи перемещались ночные клубы, где танцевали и пили, насколько хватало здоровья. Суббота обычно посвящалась культурной программе, кроме выставок в городе, все могли сорваться и поехать на какой-нибудь загородный артхаусный кинофестиваль или поэтические чтения в одной из многочисленных усадеб Подмосковья. В воскресенье компания разделялась на кружки по интересам. Никто никому не навязывал своих вкусов и предпочтений, никто никого не обсуждал и не осуждал.

Никогда Лера не была барахольщицей, но нескольких блузок, юбок и джинс, которые она взяла с собой, катастрофически перестало хватать. Оставив скучно-классический стиль для работы, она с воодушевлением окунулась в шопинг, новые реалии жизни требовали яркости, объёмности и универсальности. Чаще всего этому посвящалось воскресенье, побродив по магазинам, Лера с Андреем ужинали в кафе и разъезжались по домам. Не было в их отношениях даже намека на романтику.

***

Аромат свежей выпечки, распространяющийся по дому, красноречиво говорил, что у хозяйки выходной. Соблазн был слишком велик, и Лера не смогла пройти мимо кухни.

– Ты одна?

– Заходи. – Таня приложила палец к губам и жестом показала, что нужно зайти и закрыть дверь.

Увидев выпечку, Лера ахнула.

– Ты во сколько встала?

– А ты во сколько легла?

– Извини, если разбудила, но ты же против того, чтобы я сняла квартиру, вам с Верстаковым надо непременно меня контролировать.

Таня вспыхнула:

– Ты несправедлива. И ради бога, налей себе кофе, не ешь всухомятку.

Лера сложила несколько румяных булочек в пакет.

– Я тороплюсь, до обеда Андрею должны привести комод. Надо встретить. А вечером мы идем на концерт Мацуева! Вчера участвовали в перформансе, – на этих словах Таня чуть не уронила противень. – И один чудак подарил мне два билета! Мацуев так редко дает концерты в Москве, что и афиши не нужны, билеты уходят в лёт. Повезло, так повезло!

– Перфомамнсы...

– Перфомрмансы, – поправила Лера.

– Да, они. Мацуев, комод – это всё хорошо, весело. Ты на развод подала? Илья ещё на прошлой неделе просил.

– Передай ему, что мне некогда!

Лера вышла в коридор и Таня за ней.

– Ну да, ну да! У тебя же КОМОД!

– Да, именно. Комод. Как олицетворение нашей жизни. Со множеством ящичков, больших и маленьких, в которые мы с самого рождения складируем опыт – свой и доставшийся нам от родителей, жизненные ценности, взлеты и падения. Мы заполняем комод, тащим его на себе, а потом оказывается, что содержимое многих ящиков исчезло и бесполезно вспоминать, что в них было, от некоторых потеряны ключи, и нужно пройти путь ещё раз, чтобы найти ключ...

Серьезность, с которой Лера произносила монолог, вызвала у Тани опасение за подругу.

– Чушь!

– Возможно. Но...

– У твоего Андрея он быстро наполнится тряпками, уж он то, ключи не потеряет.

– Он его купил на аукционе, а к таким вещам, с историей, он относится бережно.

Неслышно вошёл Юрий, и оказался в эпицентре горячего разговора.

– А как он относится к тебе? Я не понимаю ваших отношений, в чём твой интерес? Ты и дизайнер, и прораб, и сборщик мебели, электрик, консьержка, телефонный автоответчик, компаньон для тусовок. Он хорошо устроился! Сам работает, а ты в качестве хобби обустраиваешь ему квартирку. За спасибо! Ты альтруистка? Очень по-современному!

Лера на секунду остановилась и задумалась. Таня возликовала, неужели удалось достучаться?

– Мы - друзья, – Лера накинула шарф. – Танюша, не сердись. Я бы вышла на работу, хоть завтра, но жду места. А мои отношения с Андреем, не надо понимать. Для меня это новый опыт. Поможешь мне купить платье на концерт, давай встретимся в центре?

Щелкнув брелоком сигнализации, Лера села в машину. Юра, обняв жену и, повел в кухню.

– Ну вот что с ней делать?

Таня в недоумении всплеснул руками.

– Считай, что у неё сейчас, подростковый период.

– А, по-моему, она сходит с ума.

– Она взрослеет у нас на глазах, борется со своими комплексами, подергается и вернется к Верстакову. У него сегодня игра в Москве, так что, думаю, уже завтра твоя Лера будет вспоминать о комодах только в страшных снах.

– Я бы не была так уверена и не радовалась раньше времени, тем более... – Таня чуть не проговорилась про Орлова, но вовремя одумалась: пока Верстаков молчит, он надеется.

– Что? Договаривай! Я сам слышал, как она плакала. Ночью приехала, и долго не выходила из машины, я спустился посмотреть, а она руль обняла и плачет. Я вернулся, не стал ей мешать. Значит скучает по Илюшке!

– Юра, иди разбуди детей, – Татьяна мягко подтолкнула мужа по направлению к детской, и посмотрела на удаляющуюся машину Леры, и сердце сжалось от жалости к ней.

Некого обвинять, что их вырастили хрупкими и неприспособленными к жизни. Тане посчастливилось встретить Юру, Лере повезло меньше, но хуже всего, что она доверяет людям, а не своей интуиции.

Встав в пробку на въезде в город, Лера откинулась на сиденье. Сейчас она была рада, что не посветила подругу в свои проблемы, к чему впутывать её в несуществующие отношения. Пока.

Таня во многом права. Уже не раз Лере намекали, что её бескорыстие стоит больших денег. Так же, как и Тане, Лера неизменно отвечала, что получает от своего хобби удовольствие и дивиденды в виде интересных знакомств. Возможно она что-то упустила из вида, увлеклась свободной жизнью, поэтому приглашение Андрея после концерта вернуться к нему, прозвучавшее чересчур однозначно, и последовавший за этим пылкий поцелуй вызвал у неё как минимум непонимание, граничащее с возмущением. Почему мужчины всегда всё портят, куда они торопятся? Случись этот поцелуй месяцем, годом позже, может он и не вызвал бы в ней того отторжения, которое она почувствовала от касания чужих губ. При всей её увлеченности новыми событиями, даже легкий флирт не входил в её планы. При кажущейся ветрености и легкости, два мужчины подспудно присутствовали в её жизни. Безусловно, мысли о них отягощали, и забыть обоих было её мечтой, пока не осуществимой.

***

Остановившись возле небольшой кофейни в Пассаже, Лера предложила выпить по чашечке.

– Это уже третья! Ты, что, стала кофеманкой? Ты же врач, понимаешь, что это вредно.

– Я не высыпаюсь, и дорога забирает много энергии.

Уже около двух часов они гуляли, не пропуская ни одного бутика, Лера никак не могла определиться с выбором платья.

– Лера, тебе что, вот этого всего не хватало, – Таня выразительно обвела рукой панораму вокруг себя, – когда ты жила с Верстаковым? Тусовок, вернисажей, перформансов? Свободы, ярких ощущений? Нужно было подождать, после этого сезона его наверняка пригласят в Москву. Даже если бы ты просто ему сказала, что тебе надоела твоя скучная жизнь, он бы в лепешку расшибся, но устроил тебе такую жизнь, о которой ты мечтаешь!

– И когда Верстаков стал таким хорошим для тебя? – Лера уже давно поняла, что Таня общается с Ильёй и рассказывает ему обо всём, это раздражало, но хуже всего то, что лучшая, единственная подруга не понимает, не поддерживает её.

Они зашли в очередной салон, Лера схватила первое попавшееся платье и зашла в примерочную, в тайне надеясь, что Таня обидится и оставит её одну, но она зашла следом, задернула занавеску и села на низкий пуфик.

– Лера, мы с тобой росли и взрослели вместе, и мечтали, кажется об одном и том же! О том, как выучимся, будем работать, приносить пользу людям. И, конечно, о любви, о том какая она будет большая и на всю жизнь! Так почему ты бежишь от неё сейчас?

Лера кажется, не слушала Таню, пытаясь самостоятельно застегнуть молнию на спине.

Таня помогла справится с замком и оценила выбор:

– Это первое платье, которое мне нравится. И в пир, и в мир, и в добрые люди. И на концерт можно. – Таня придержала Леру и заставила её сесть на второй пуфик. – Что с тобой происходит? Я тебя теряю, а поделать ничего не могу. Как я понимаю Верстакова. Он отрывал тебя от себя по живому, ради того, чтобы ты была счастлива, пусть не с ним, с другим, но и другой тебе оказался не нужен. Захлебнулась свободой, вседозволенностью. Не нагулялась в молодости? Ясно, что ни Илья, ни Орлов тебе бы этого не позволили. Почему ты не хочешь разговаривать с Ильёй, пойми он переживает за тебя?

– Орлов тут причем?

– При том, что он тоже переживает. Влюбила в себя пацана и сбежала, ничего не объяснив. Эгоистка! Живешь в свое удовольствие, а то, что он там с ума сходит, тебе плевать.

– У Верстакова сошел с ума лучший бомбардир – вот что в действительности его волнует. Ты бы видела, как он изменился, он жаждет славы, и Долина так вовремя оказалась рядом, личный летописец, а Орлов его золотая жила.

– Тебе его совсем не жалко?

– Кого?

– Ты прекрасно знаешь, о ком я спрашиваю. У них сегодня игра в Москве, и он наверняка хочет с тобой увидеться, поэтому ты и обрадовалась концерту.

– Билеты мне вчера подарили, а сообщения от него я давно не читаю, – Лета протянула Тане свой телефон. – Это было какое-то помутнение рассудка. Ведь так не должно быть, – она обратилась взглядом за поддержкой, – он же совсем юный, для него любовь – это желание, он этого не понимает, но я-то должна, я старше, опытнее. Да я просто не представляю, как бы я с ним жила!

– А мне показалось...

– Мне тоже показалось, что люблю, скучаю...

– Ты даже не открываешь его сообщения?

– Он присылает стихи и в конце пару слов про любовь.

– Разве тебе этого мало?

– Мне это не нужно. Зачем?

Таня одну за другой листала страницы в телефоне.

– Напрасно ты не читаешь! Это не просто любовная лирика, нет. Каждое стихотворение со значением. Он не переписывает Есенина или Северянина, это и Бальмонт, и Вересаев. Потрясающе!

– Какой он молодец! Юрка бы до такого не додумался!

– Потому что у Юрки в голове мозги, а не ветер.

– Вот же... неделю назад он тебе отправил сообщение, что будет в Москве, просит о встрече.

– Он видел, что я давно не открываю его смски.

– Но сейчас- то мы открыли.

– Ты специально это сделала? Конечно, ты знала, что у них игра! Верстаков тебе доложил. Мне надоел ваш контроль! Я завтра же перееду, и никто меня не остановит!

– Хорошо, завтра, делай что хочешь, но сегодня, ты же можешь с ним встретиться? Кстати, он тебе звонил, ты поэтому звук отключила?

– Танюша, – Лера примирительно обняла подругу, – пусть все идет, как идет, не надо форсировать события, я ещё не готова к встрече с Орловым, боюсь у меня не хватит выдержки, сказать ему твердое "Нет".

– А надо?

– Я больше склоняюсь к тому, что надо! Но мне же сегодня и Андрею надо отказать, – нехотя она пояснила, – Приглашает после концерта к себе! А завтра должны привезти образцы гобеленов для дивана и подушек, это завершающий, принципиальный момент, нужно очень тщательно изучить структуру ткани, подобрать оттенки, поэтому, если я хочу увидеть плоды своего труда, надо отказать ему максимально корректно.

– Ты со всеми деликатная, кроме близких.

– Давай не будем утрировать. Ты прекрасно понимаешь, что я права. Платье я возьму.

– Ты ревнуешь его...

– Господи, кого?

– Орлова. К Долиной, к Верстакову, к хоккею.

С абсолютным пониманием истины Таня встала, и отдернула занавеску.

– Платье я возьму, только кто мне застегнет замок?

– Поехали в Брюсовский, оттуда ты можешь и пешком дойти до консерватории.

– Я ведь сто лет не была в вашей московской квартире, – Лера вздохнула с ностальгией.

– Не сто лет, а девять, перед свадьбой это было, мы с тобой, тогда всю ночь проболтали...

Глава 14

Провожая Леру, Таня сделала ей замечание, что та не отрывает взгляд от новых туфель.

– По сторонам смотри.

На подходе к консерватории Таня придержала Леру за рукав, и в который раз оглядела её.

– Выглядишь потрясающе. Дальше я не пойду. Вон твой красавемц с цветами маячит. Интересно, букет тебе или Мацуеву?

Лерино спокойствие внезапно дало сбой.

– Танюшка, позвони мне после концерта, придумай причину, чтобы я вернулась в поселок.

– Зачем? Ключ от квартиры у тебя, пусть кавалер проводит, и идёт своей дорогой.

– Боюсь, что так просто от него не отделаешься, а скандала я не хочу. Ну Танечка, придумай что-нибудь.

– Я не мастер на такие выдумки, давай скажу, что приехал твой муж. Андрей знает, что ты еще не развелась?

– Он знает, что я ЕЩЁ замужем. Хорошо, позвони, скажи требует, хочет срочно видеть!

Лера прошла несколько шагов и снова опустила глаза. В очередной раз залюбовавшись на туфли, она не обратила внимания, что рядом с грохотом остановился мотоцикл и только тихое, и робкое "Лера" заставило её поднять глаза. Сердце сбивается с ритма, она слышит его толчки в слабеющих руках, в налитых тяжестью ногах, пульсация в висках болезненно отстреливает в голову.

– Саша...

Мгновение – и ножки в изящных туфельках делают шаг к черной груде металла на колесах. Орлов подхватил её.

– Остановись! – выдохнула она в его губы, которые едва успели коснуться уголка её рта.

Единственное слово, которое она смогла выдавить из себя. Абсолютно неожиданное появление Орлова сыграло злую шутку. Она была полностью дезориентирована, и поспешный шаг навстречу выдал её, она резко дернулась и попыталась отстраниться.

"Ну же, Орлов! Проиграть бой не значит проиграть войну" – Таня мысленно подбадривала Сашу, стоя в нескольких шагах от них. Она обернулась на рык мотоцикла и видела Лерин случайный шаг, но Орлов не растерялся, обнял её. Высокий, широкоплечий красавец. Светлая рубашка, синие джинсы и кожаная куртка сидели идеально и делали его старше и серьезнее того Орлова с фотографий на сайте команды. Он обхватил Леру и прижал к себе так, что голубой кашемир её пальто полностью исчез под его огромными руками. Его решительные жесты, смелые действия импонировали Татьяне.

Подошедший с шикарным букетом Андрей, что и говорить, тоже был хорош. В элегантном пальто он просто идеально составлял пару Лере, но Орлов, по какому-то одному ему ведомому праву уже оттеснял соперника, закрыв собой Леру. Андрей попытался сделать вид, что не видит Орлова в упор, и, заглядывая ему через плечо, спрашивал Леру:

– Кто это?

Орлов подошел к нему вплотную.

– Я же не спрашиваю, кто ты? Потому что мне на это наплевать! Ты просто прохожий, вот и проходи мимо.

Лера за его спиной притихла. Весь облик Орлова говорил о решительности идти до конца, горящие яростью глаза испепеляли соперника. Андрей стряхнул с плеча невидимые искры и сделал шаг назад. Он сдался. Орлову было достаточно его сломленного взгляда, поэтому, не дожидаясь униженного бегства соперника, он велел Лере садиться на мотоцикл. Её округлившиеся от ужаса глаза рассмешили, нежно обняв её и поцеловав в макушку, он объяснил, как ей можно сесть.

– Не бойся, нам не далеко, только держись за меня крепче.

Обняв Орлова и зажмурив глаза, Лера не видела ни плетущегося с букетом Андрея, ни улыбающуюся Таню.

Сколько времени они ехали? Минуту? Полчаса? Почувствовав под ногами твердую землю, а под руками кожу Орловской куртки, Лера как будто очнулась от гипноза, и первым её действием была пощечина Орлову.

– Ты что себе позволяешь? Ты ведешь себя как дикарь. Откуда ты взялся? Только не говори, что проезжал мимо!

– Именно так все и было, – за пояс пальто Саша притянул её к себе, и она не отказала себе в удовольствии ещё пару раз ударить его по плечам.

– Ты успокоилась? Оглянись вокруг и подумай, как ТЫ себя ведешь.

Они стояли на освещенной улице, прохожие с любопытством разглядывали колоритную парочку, вносившую оживление в размеренный городской ритм.

– Пойдем...

– Я никуда не пойду, хватит того, что я с тобой проехала!

Лера пыталась оторвать его руки от пояса, вместо этого, Орлов опять обнял её.

– Пойдем. Выпьешь кофе с коньяком и успокоишься.

– Ты хочешь меня споить?

– Не кричи, пока люди не вызвали полицию. Пойдем.

Преодолевая её сопротивление, они оказались возле стеклянной двери. Кафе показалось темным и мрачным и даже приятная музыка, не убеждала Леру, в правильности выбора Орлова.

– Отпусти меня, и тогда я успокоюсь. Мне нужно в дамскую комнату.

На светлом кафеле Лера придирчиво осмотрела туфли, которые с честью вынесли выпавшие им испытания. Теперь наступала Лерина очередь испытать себя. Задача отказа Андрею решилась благодаря Орлову, но сам он представлял не меньшую угрозу, потому как его появление заставило её запаниковать и почувствовать, как знакомое волнение растекается по позвоночнику.

Лера вошла в зал, он уже не показался ей таким уж мрачным, негромкая музыка не мешала беседе посетителей, светильники освещали каждый столик и небольшое пространство вокруг, создавая обстановку приватности.

Официант проводил Леру и подал ей меню.

Орлов встал ей навстречу:

– Всё в порядке?

Его напряженный голос режет слух и оголяет и без того натянутые нервы, Лера опустилась на стул, любезно подставленный им.

– Извини, но себе заказ я уже сделал, я ужасно голоден.

– Почему ты не поужинал?

– Торопился.

– От кого ты узнал, что я пошла на концерт?

Орлов оглянулся.

– Лера, не повышай голос, здесь люди общаются, а не ругаются.

– Так, Орлов, запомни...

Монолог прервал официант, поставивший вазочку с цветами.

– Где ты взял ландыши? Не сезон вроде? Они пахнут совсем не так, как садовые, их выращивают в каком-нибудь питомнике под Москвой. Как вы сыграли?

– 1:0, мой гол.

Он не сводил с неё глаз, вглядывался в каждую черточку, отмечал каждое движение, слушал голос и не слышал слов.

Лера опустила глаза, признаваясь себе, что ждала его самого или его звонка, и все-таки он застал её врасплох. Чтобы не выдать волнение, она попробовала успокоиться глотком чилийского вина, но, почувствовав резкую кислоту, потянулась за фужером с минералкой, который подал Орлов, на долю секунды её пальцы коснулись его, и разряд тока заставил отдернуть руку, этой малости хватило, чтобы легкое покалывание на подушечках пальцев отозвалось пронзительным томлением в теле. Настроение упало до нуля, она с сожалением осознала, что его власть над ней сильнее и прочнее, чем бы ей хотелось.

– Почему ты уехала?

– Я не обязана тебе ничего объяснять.

– Он тебя любил.

– Я его не любила.

– Но ты жила с ним...

– Больше не хочу.

– Если это всё из-за того, что тогда произошло в общежитии, то я хотел извиниться, признаю, я поторопился, ты ни в чем не виновата...

Лера резко подняла голову и сделала удивленные глаза.

– Орлов, ты о себе слишком высокого мнения, и ты не поп, чтобы отпускать грехи!

– То есть тот момент для тебя ничего не значил?

– Значил, – со всей серьезностью заверила его Лера. – Значил, что я ещё молодая женщина и могу нравиться мужчинам даже моложе себя.

– Поэтому ты ушла от Верстакова? Хочешь подобрать себе партию посолиднее? – его взгляд поменялся стал острым, цепким.

– Именно так.

– Тот в пальто кандидат?

– Это товарищ по работе, – Лера сделала официанту заказ.

– Ты разве работаешь?

– Пока нет, жду место. Саш, – она устало прикрыла глаза, – я, правда, не понимаю, зачем ты приехал? Зачем нам нужно было встречаться. У нас нет будущего, это же очевидно. Даже если отбросить разницу в возрасте, мы совершенно разные, нас ничего не объединяет.

– Мы вместе работали. С Верстаковым тебя тоже ничего, кроме работы, не связывало.

– Что ты в этом понимаешь? Ты хоть представляешь, что он чувствовал, когда я от него уходила? И как ему смотреть людям в глаза! Жена сбежала из-за любви к хоккеисту! Во что ты превратил мою жизнь? – Лера зябко провела ладонями по плечам.

– Ты замерзла? – Саша пересел на стул рядом с ней, снял куртку и накинул ей на плечи, его рука так и осталась обнимать её, другой рукой он накрыл её ладонь на столе и переплел их пальцы. – Лера, об этом никто не знает, для всех ты уехала ухаживать за больной родственницей.

Она попыталась взять себя в руки, вернуть себе боевой настрой, но его объятие затягивало спокойствием, было тепло и уютно, ещё чуть-чуть и она удобней подогнет под себя ноги, прижмется к нему всем телом и уснет безмятежным сном.

– Лера, – он позвал тихо, почти шепотом. – Все правда будет хорошо. Я мог бы все бросить и приехать к тебе сейчас, но ты сама мне этого не простишь, понимаешь ведь, я не могу подвести Верстакова, надо закончить сезон в его команде, потом я свободен. Мы уедем на Алтай, меня пригласили на спортивную базу инструктором, ты будешь врачом. Знаешь, как там красиво!

– Саш, ты шутишь?

– Нет. Не ищи работу, всё равно я тебя увезу.

– Орлов, ты серьезно считаешь, что имеешь право распоряжаться моей жизнью? – она попыталась отстраниться, но силы были не равны, он только сильнее прижал её к себе, тем самым, ответив на её вопрос.

– Это возмутительно! Я пытаюсь скинуть с себя опеку Верстакова, который даже здесь следит за мной через Таню, и вот приезжаешь ты и делаешь то же самое! Орлов, это хамство.

Ей хотелось кричать, размахивать руками от ярости, но будучи под контролем Сашиных объятий, горячность её гасла, и каждое последующее слово звучало на тон ниже предыдущего.

– Я постараюсь учесть твои пожелания. Ты хочешь свободы?

Она кивнула.

– Два месяца у тебя будет. Ну а мне остается только надеяться на твоё здравомыслие, у меня нет другого выхода!

Он легонько целовал её волосы, ожидая следующего приступа гнева.

– Орлов, неужели ты думаешь, я позволю мальчишке распоряжаться своей жизнью?

– Какой ещё мальчишка? – Саша шутливо откинул край скатерти и заглянул под стол, – Кроме товарища по работе, ты ещё и мальчишку какого–то обаяла. Признавайся, он хоть школу закончил?

– Вчера.

– Мне надо с ним встретиться и объяснить, чем должен заниматься вчерашний школьник.

– И чем же? – она подыгрывала ему.

– Во всяком случае, не волочиться за чужими женщинами!

– А вот тут ты абсолютно прав. Ему и вправду этого никто не объяснял, почему-то даже бывший муж и тот промолчал.

– Наверное, понял бесперспективность этого занятия.

– А ты что понял?

– Что старый лев проиграл молодому, – он коснулся носом её виска.

– Дурак ты, – Лера с улыбкой отклонила голову.

– Я пожму ему руку привстрече! Пожалуйста, Лера, дождись меня! Ты самое дорогое, что есть в моей жизни. Но есть ещё долг. И это сильнее меня.

Услышав звонок Андрея, Лера не вздрогнула, не поспешила сбросить вызов, только попыталась ослабить Сашины руки, впрочем, тщетно. Объяснив, что завтра она не сможет помочь с текстилем, и выбор штор тоже откладывается на неопределенное время, также пришлось извиниться, что в спешке она не передала билеты, и Андрей не попал на концерт, она гневно посмотрела на Сашу и хотела извиниться за его поведение, но он, отобрав у неё телефон, сбросил звонок.

– Он назвал тебя варваром и бандитом и ещё сказал, что ты поступил не по-мужски.

– А он значит, поступил по-мужски, оставив женщину с бандитом?

– А что бы ты сделал на его месте?

– Что сделал Я, тебе лучше не знать. Главное, что сейчас ты здесь, со мной, – он целовал её пальцы.

– Вместо концерта. Ты доволен? Ты этого хотел?

– Ошибаешься, я хочу, чтобы ты ходила на концерты, но только со мной. Что за концерт-то был?

– Мацуев. Пианист.

– Я в том году в Омске, был на его концерте. Он меня сам пригласил.

Лера развернулась, склонила голову на бок, и приготовилась слушать байку Орлова.

– Он же спортсмен, пришел на поле побегать, а там мы тренируемся. Он, как и я, болеет за футбольный Спартак, а так как у меня три класса музыкалки, нашли с ним общий язык.

– Орлов, ты ж все врешь!

– Клянусь, правда! У меня и фото с ним есть, – он полез было в боковой карман куртки за телефоном, но передумал. – Я тебе потом покажу, и автограф есть. Он вообще очень разносторонний человек, занимается благотворительностью, за границей на его концерты билеты раскуплены на несколько лет вперед, а он любит выступать в российской провинции, и в общении совсем простой, не звездный.

Лере принесли, заказанный ею салат из свежих овощей, а Саше огромный сочный стейк, которым он тут же с нею поделился, перехватив её завистливый взгляд.

– Саша...

– Лер, пожалуйста, дай мне поесть спокойно. Ты не представляешь, как я устал!

– Во сколько у тебя электричка?

– Пол первого, последняя.

Она смотрела, с каким аппетитом он поглощает кусок мяса, сколько в нем энергии, силы и, наверное, её слова, совсем его не обрадуют, но их надо произнести.

– Саш, не надо фантазий. Ты думаешь, если ты привез меня сюда, и я улыбаюсь, я с тобой согласна? Не пиши мне больше. Между нами ничего не может быть! – Сказала твердо, выделяя каждое слово, как только он отодвинул тарелку и сделал глоток воды.

– А я тебе докажу обратное, – её твердость ничуть его не смутила.

– А я тебе не позволю.

– Смешная. Разве я буду тебя спрашивать?

– Почему ты считаешь, что у тебя есть это право?

– А в любви не бывает правых и виноватых, она всегда против всех правил и расчетов. Это стихия. Можно ею любоваться издалека, можно уехать, а можно окунуться, наслаждаться чувствами, жить, испытывать трепет в ожидании свидания, ощущать радость встречи, горечь разлуки, сожаление из-за коротких свиданий. На это надо решиться, сделать шаг.

– Нельзя заставить человека любить.

– Любить, наверное, нельзя. Но чувствовать – можно. Вызвать доверие и радость, навеять грусть и жалость, внушить боязнь и страх, разбудить ревность, заставить скучать и переживать.

– Ты думаешь, тебе это под силу, учитывая твой юный возраст, мои два замужества, мое нежелание.

– Твои замужества для меня ничего не значат. Твое нежелание я ставлю под сомнение, а мой юный возраст дает мне силы любить безбашенно, может безрассудно, но искренне. Лера, это ужасно, но мне пора, я тебя отвезу. Верстаков меня убьет, если я опоздаю на тренировку.

– Я вообще удивляюсь, как он тебя отпустил, он был в здравом уме и твердой памяти? За что тебе такие льготы?

Саша и не предполагал, что так много стихотворений созвучно состоянию его души. Отослав Лере три или четыре четверостишия, и не получив от неё ни одного слова, он понял, что стихи отражали состояние ЕГО души. Это его мир рушился без неё, его душа разрывалась от боли, его разум отказывался подчиняться здравому смыслу. О том, какие эмоции испытывает сейчас Лера, он мог только предполагать и надеяться, что она хотя бы раз в день вспомнит о нем, прочитав его послание, которые теперь он выбирал по принципу больше лиризма, меньше драматизма.

Но не только он страдал от разлуки. Верстаков менялся на глазах. Он осунулся, под глазами почернело, между бровей пролегла глубокая складка. Он стал несдержанным, грубым. В то, что Лера уехала к больной родственнице, никто не верил. Всё чаще Орлов ловил на себе его тяжелый, долгий взгляд.

Вот и сегодня с утра тренер поругался со спортивным директором и спонсором, ситуацию сгладил Плотников, чуть ли не насильно выведя Верстакова в коридор, где его голос еще долго громыхал. На тренировке он схлестнулся со звеньевым, который защищал свое звено от перетасовки, и опять подоспел Плотников. В раздевалке Саша увидел седьмое неоткрытое Лерой сообщение и, сопоставив поведение Верстакова за последнюю неделю, предположил, что и с бывшим мужем Лера не хочет общаться. Это просто её нежелание или с ней что-то случилось, или... Про последнее "или" Орлов, и без того истерзанный ревностью, даже думать боялся. Оставался один выход – пойти к Верстакову.

Саша позвонил в дверь, никто не отозвался, тогда он постучал, и она открылась сама. Из коридора он заглянул в кухню, Верстаков был там. Он сидел за столом, перед ним стояла почти пустая бутылка водки и тарелка с солеными огурцами. Саша осмотрелся. Осколки стеклянного абажура заметены в угол и закрыты веником, ничем неприкрытая лампочка ярким светом бескомпромиссно обнажала оставшуюся без хозяйки душу дома. Было очевидно, что, кроме кофе, потеки которого красовались по всей газплите, Верстаков ничего не готовил. Саша смутился. Может уйти, пока не поздно?

– О, Орлов, заходи, – Верстаков поднял затуманенный алкоголем взгляд, пальцем указал на шкаф, в котором стояли стопки, и пододвинул табуретку.

– Рассказывай, зачем пришел, – поставил перед Сашей стопку.

– Лера. Мне нужна Лера.

– А ты не офигел? Может забыл, что она моя жена!

– Жена не собственность!

– Орлов, ты тут передо мной кулаки не сжимай! Я тебя не боюсь. Она что, сказала тебе, что любит? Чё глаза опускаешь? Не сказала и не скажет! Пожалела тебя, а ты и распустил сопли веером. Люблю – не могу! Если любишь – уйди с дороги. Из-за тебя ей пришлось уехать. Ты её вынудил. Потому что достал. Чё молчишь? Сказать нечего? Думал, будешь преследовать её, в любви объяснишься, у неё крышу сорвет? Прибежит к тебе? – Верстаков погрозил Саше пальцем. – Не прибежит, не такой она человек. Она красивая и гордая! А ты её с кем–то путаешь, я даже знаю с кем! Или ты как думал, пришел, увидел и увел чужую жену? Один раз получилось, решил продолжить?

От несправедливых слов, у Саши скулы ходили ходуном, но он сдержался, промолчал.

– А я может тоже увидел её, когда она была чужой женой и пять лет пытался забыть её.

– В алкоголе вы пытались забыться, в картах и в свободной жизни. А я не собираюсь ждать пять лет, пока она от вашего контроля совсем зачахнет. Она вас не любила никогда!

Злость, наполнявшая Верстакова до краев, внезапно спала, плечи поникли, он закрыл руками лицо. Саше показалось, что он абсолютно трезвый и только притворялся пьяным. Убрав руки от раскрасневшегося лица, он продолжил:

– Не любила! Тут ты прав. Никогда не любила. Уважала, жалела, благодарила, но не любила. И это адская пытка! Ты ради неё готов горы свернуть, она для тебя единственная на свете. А ей ничего этого не нужно! Ты душу готов продать за один её поцелуй. Настоящий, искренний!

Илья вылил себе остатки водки и ближе пододвинул Орлову его рюмку.

– А вот теперь выпей, будь благоразумным, я разрешаю. Видишь, тренеры тоже люди, не роботы. Пей! Вы целовались? Вернее, она тебя целовала?

Разговор становился острее, и Саша предпочел выпить, надеясь, что крепкий организм поглотит эту дрянь, без особых последствий.

– Ты чуешь? – Илья протянул Саше огурчик. – Я даже не спрашиваю, спал ли ты с ней. Знаю, что нет. Почувствовал бы это. А что целовались, знаю. В общаге, когда она к тебе ездила. Я и раньше замечал симпатию между вами, а с того дня и вовсе все стало рушиться. Я чувствовал, что теряю её, а сделать ничего не мог. Она держалась за меня, как могла, пыталась быть ближе физически. И я принимал её старания, пользовался нежностью и лаской, щедро сдобренные её виной. Теперь, жалею только об одном. О своей близорукости. Как я тебя вообще мог допустить к моему сокровищу? Поздно я узнал, что ты у нас любитель девушек постарше и охотник до чужих жен.

– Илья Валерьевич, не надо опошливать мое отношение к Валерии Андреевне. Я люблю её. И хочу быть с ней!

– Женишься? – зло спросил Верстаков.

– Да, женюсь!

– С ума сойти! Какой-то щенок признается в любви моей жене, а я его даже ударить не могу. Пользуешься тем, что руководство с тебя пылинки сдувает. Золотая клюшка! Надежда команды! Или ты для неё старался? Теперь будешь для меня! – Верстаков прервался, опрокинул рюмку. – Я тебе дам её адрес в обмен на то, что ты у неё не останешься, вернешься и отыграешь до конца сезона, серьезно отыграешь. Если подведешь – заплатишь кровью. Я тебе ноги поломаю. Понял? – подтверждая слова, он грозно ударил кулаком по столу.

Выйдя из квартиры, Саша напрочь забыл о Верстакове, о договоре, мысли были заняты мечтой о скорой встрече. Она живет за городом, съездить к ней он не сможет, нужно уговорить её приехать в город...

– Саша, ты был у Верстакова? Как он?

Из лифта вышла Долина, в руке у неё была тяжелая хозяйственная сумка. Саша посмотрел, как закрываются двери лифта и помог донести сумку до двери.

– Ты зачем такие тяжести носишь? Верстаков тебя попросил?

Ирина смутилась.

– Нет, конечно. Просто зашла к нему вчера и ужаснулась. Он такой несчастный, измученный, уставший. Почему она так с ним?

– Почему Он так с ней? Её нельзя было отпускать!

Долиной было не понять горечь Орлова, она видела всё другими глазами. Жена бросила Илью, и он очень переживает, нуждается в поддержке, и она, Ирина, подаст ему руку помощи, поможет ему не опуститься и избежать неприятностей, которые непременно, ожидают его, если он не успокоиться и не бросит пить.

Саша помог Лере одеться, хотел обнять, но она увернулась, он не понимал, что ждать от этой женщины. Казалось, пять минут назад они были единым целым, никто не убедит его в обратном, а сейчас, она совсем другая.

Они вышли на улицу. Несмотря на поздний час, жизнь в мегаполисе кипела. Лера переступила с ноги на ногу, все-таки апрель днем, вечером и ночью – это три разных месяца.

– Не провожай меня. Я вызову такси.

– Давай отвезу тебя на мотоцикле.

– Нет, спасибо, хватило одного раза. Он твой?

– Нет, я на такой ещё не заработал, он стоит, как автомобиль. У приятеля одолжил. Ну что, решайся. Гарантирую, получишь удовольствие.

– Спасибо, я уже получила удовольствие. Сомнительное

– Просто тогда все нужно было решать быстро, ты неудобно села, испугалась, а сейчас все будет по-другому. Подойди сюда.

Не дожидаясь, пока она решится, он потянул её за руку.

– А платье? А пальто? А туфли! Господи, Орлов, ну что я тебя слушаю, уже бы давно вызвала такси.

– Платье подвернем, колени прикроем пальто, если ты не потеряла туфли, когда ноги были на весу, то сейчас тем более, поставишь их вот сюда. – Саша ударил ногой, по какой-то железке. – Дороги в центре сухие, доставлю в лучшем виде. Испугаться не успеешь.

Саша похлопал рукой по заднему сидению мотоцикла.

Лера сомневалась.

– Решайся, время идет.

– А если я испугаюсь и попрошу остановить, ты меня высадишь? Или нет я не поеду. Вызову такси.

Но Александр уже загорелся идеей прокатить её на мотоцикле.

– Ты каталась на каруселях? Там все кричат, визжат не потому что страшно, а потому что весело, время заканчивается, и все счастливы. Поверь, тебе понравится.

Вкрадчиво соблазняя, Орлов добился того, что Лера пока со страхом провела наманикюренным пальчиком по железу.

– Ну же, Лера, ты же решительная, смелая, помнишь, как мы катались на коньках?

Саша просунул руку за пояс пальто и слегка подталкивал её, пока она не оказалось зажата между ним и мотоциклом. Она смотрела в его насмешливые глаза, но этот взгляд не пугал, наоборот давал силы бороться со своим страхом.

– Лер, не смотри так на меня, я не железный! Ты как будто запоминаешь меня, прощаешься.

– Узнаю, – он почувствовал на щеке её прохладные пальцы. – Давай попробуем!

Его сердце оборвалось на этих словах, метнулось по грудной клетке, ища себе место. Саша напрягся и глубоко вздохнул.

– Ты это точно решила? Не откажешься от своих слов?

– Саш, ты о чем? Поехали уже, – её глаза озорно переливались игривым светом. Он заставил себя улыбнуться. Она кокетничает с ним, это хороший знак.

Надевать шлем Лера категорически отказалась, ссылаясь на клаустрофобию, даже согласилась заплатить штраф, если их остановят. После недолгого препирательства Саша усадил её и показал ручку, за которую надо держаться.

– Но лучше держись за меня.

То, что она сразу не кувыркнулась, было для неё чудом.

– Я не буду сильно разгоняться, поеду потише.

– Нет, сделай так, чтобы это быстрее закончилось.

Саша сел, и Лера сразу обхватила его за талию и прижалась к нему, ей показалось, что они взлетели с места, но за его спиной было совсем не страшно, пару раз, она даже открывала глаза, но кроме мелькания огней, ничего не увидела. Лера оценила преимущество мотоцикла, когда они остановились у самого подъезда дома Тани, в то время как свою машину она припарковала за квартал от дома.

Саша снял её с мотоцикла, расправил платье и пальто.

– Красивые туфли, немножко не по погоде, не замерзла?

– Я же в театр собиралась, а не на мотопрогулку.

– Тебе понравилось?

– Скорее да, чем нет. Но было страшновато.

– Я ведь был с тобой.

Орлов уверенно обнял её и притянул к себе. От него пахло холодным ветром, бензином и кожей. Он приблизился к ней, жадно ловя её ускользающий взгляд, на мгновение замер, шумно вдыхая до боли знакомый запах её духов. Она сопротивлялась, но не ему – самой себе. Его руки по-прежнему крепко обнимали, но постепенно, не сразу он стал отстраняться, оставляя Лере после своего тепла пустоту и невесомость, и в тот миг, когда ноги ослабли, и она готова была упасть или взлететь, он решительно взял её голову в свои ладони и заставил смотреть в глаза. Любовь и отчаяние были в его взгляде, и сила, невероятная внутренняя мужская энергия, которая могла бы сокрушить всё и всех на пути к цели. Но у его цели была своя сила, женская, непостижимая и неукротимая, и поцелуями эту силу не сломить, в её глазах был крутой замес из загадочной пьянящей притягательности и недоступности, любви, страха, обиды. Орлов, не выдержав взгляда, расцепил руки и дал Лере вздохнуть.

– А если ты опоздаешь на электричку?

– Поеду на мотоцикле.

– 400 километров ночью? Это невозможно! Иди.

– Не могу .

Она замерла под его настойчивым, пристальным взглядом и только качала несогласно головой, но её приоткрывшиеся губы, прерывистое дыхание уже давали ему желанный ответ. Запредельное притяжение, обрушившееся на них, требовало слияния душ и тел. Волна желания захлестывала, с каждым приливом обрушиваясь все мощнее, заставляя судорожно вдыхать холодный весенний воздух.

Глава 15

– Успокойся! – с трудом разорвав поцелуй, легкими поглаживаниями по лицу Лера сдерживала его настойчивость и успокаивала участившееся дыхание. – Подожди. Возьми себя в руки!

Саша с замиранием сердца смотрел на губы, которые только что принадлежали ему, какой вердикт ждать от них: надежда или смерть? Почему она остановила его, что опять неправильно?

Лера пригладила ему волосы, подушечкой большого пальца удалила помаду с его губ.

– В доме консьерж. Он, конечно, знает меня, но лучше будет пройти мимо него, чинно и благородно. Орлов! – Она со смехом уворачивалась от поцелуев, которыми он осыпал её лицо и шею. – Потерпи десять минут!

– Почему десять?

– Потому что третий этаж, по три пролета.

– Значит на втором сделаем перекур!

Лера приветливо улыбнулась консьержу, с которым попрощалась три часа назад. За это время её жизнь вновь перевернулась, и виновник снова Орлов, но то, как легко и смело она делает шаги к этим переменам, не позволяет обвинять в этом его одного – они соучастники, подельники.

– Лера, второй этаж.

Саша поймал убегающую Леру за полу пальто, и притянул к себе.

– Может лучше поднимемся? Осталось совсем чуть-чуть.

– Успеем, у нас вся ночь впереди.

Лера смутилась, от его слов в солнечном сплетении вспыхнул пожар, пламя которого зажгло огнем кровь. Она потянулась к нему всем телом, отвечая на долгожданные, жаркие поцелуи, не в силах сопротивляться ни себе, ни ему, с головой окунаясь в вихрь сумасшествия. Как же она соскучилась, как ей не хватало этих губ, с нежной настойчивостью подталкивающих в мир чувственных наслаждений, о которых она могла только догадываться, а после происшествия в общежитии, смела только робко мечтать о повторении.

– Твои губы ещё нежнее, чем в моих воспоминаниях! – Он взял её за руку, их пальцы переплелись. – Пойдем.

Не колеблясь, она последовала за ним, физически, до покалывания в кончиках пальцев, чувствуя его власть над собой.

В темной прихожей Орлов с грохотом обо что-то запнулся. Лера поспешила включить свет. Обувная коробка была безжалостно раздавлена ботинками 45 размера.

– Разувайся здесь, пока ты ещё что-нибудь не обрушил.

Лера замерла, наблюдая, как он расшнуровывает ботинки. Она вспомнила каток, его руки на своей ноге, талии...

– Орлов, а ты коварный тип, – она улыбнулась.

– Ты только сейчас это поняла? – Он накинул куртку на вешалку. – Тебе предстоит ещё много открытий!

Лера прикусила губу, она знает этот взгляд закипающей страсти, лишающий воли. Пытаясь удержать остатки самоконтроля, она резко развернулась, потянулась за вешалкой и замерла – невесомые поцелуи в затылок, и его пальцы на груди, расстегивающие пуговицы пальто, вызвали непреодолимое желание чувствовать его каждой клеточкой своего тела, теснее прижаться к нему и сгореть вместе в пламени любовной горячки. Превозмогая себя, она наклонила голову, прекращая сладкую пытку и вздохнула всей грудью. В две руки они повесили пальто, стараясь не встречаться глазами, потому что тогда страсть, кипящая в их венах, выплеснется и, как поток раскаленной лавы, сожжет все на своем пути.

Орлов спешил покинуть прихожую, опасаясь, что его бешеная необузданная горячность и сокрушающее желание, испугают Леру, и она исчезнет, растворится в воздухе, как фантом. Он кожей, каждым нервным окончанием чувствовал её сомнение и напряжение. Короткие взгляды, нервную дрожь он расценил как недоверие.

– Саш, там кухня и туалет, гостиная, детская...

– Куда? – низкий голос за спиной и железные объятия, не позволили закончить, её захлестнуло неистовое волнение, сердце бешено запрыгало, жгучее желание разлилось по телу. Саша развернул её к себе и утонул в бездонной синеве её глаз, нежность затопила сердце.

– Ты не пожалеешь?

Его взгляд, полный любви, ласковые поглаживания по спине успокаивали, она мотнула головой и выдохнула "Нет" в его губы, которые окончательно разбили все сомнения, и она сделала шаг в сторону спальни.

Саша потянул молнию, спуская платье с плеч.

– Моя! Ты только моя!

Их дыхания еще перемешаны, распаленные тела переплетены, каждый удар сердца эхом отзывается в груди другого. Он склоняется над ней, и его поцелуй дарит необходимую влагу её раскрытым, сухим губам.

– Ты потрясающая, восхитительная! Я до сих пор не могу поверить, что ты со мной. Что я могу обнимать тебя, целовать.

– Ты говоришь правду? – её глаза лучились тихим счастьем, даже полумрак комнаты не скрывал этот блеск.

– Мне казалось, ты еще на катке поняла, что ты для меня значишь!

– Нет.

– Что нет?

– Ничего я не поняла. Как ты и обещал, был адреналин, эмоции зашкаливали. Да и ноги потом сильно болели, – она улыбнулась.

Он приподнялся на локте.

– Ты шутишь? Скажи, когда ты поняла, что я дико тебя люблю?

– Что дико – сегодня, а что твое появление в моей жизни не случайно в первую же встречу. Сердце, что ли, подсказало? Когда ты мне вернул крестик, я даже немного разочаровалась, испугалась, что твое предназначение заключалось именно в этом, тем более что на следующий день ты опять заявился со скандалом.

Она опять улыбалась, целовала и ласкала его, как никогда в своей жизни ни одного мужчину, отдавая ему свою нерастраченную нежность, переполнявшую её, и затаившийся огонь желания вновь пронзал их тела, обжигая, затягивая в водоворот кипящей страсти.

В неярком свете уличных фонарей, её кожа казалась прозрачной. Прикрыв глаза, она впитывала волшебные ощущения Сашиных бережных ласк. Он гладил её бархатную кожу, мягко целовал и, услышав глухой стон, его сердце замирало от счастья, наслаждаясь блаженством этих звуков.

– Ты пленила меня, связала по рукам и ногам. Когда ты уехала, я ни о чем не мог думать, только о тебе, о твоих сладких поцелуях...

– Орлов, ну какие поцелуи? Один в общежитии, признаюсь, не сдержалась, – Лера сладко потянулась, любуясь на возмущенного и севшего на кровати своего мужчину.

– Во-первых, в общежитии был не один, во-вторых в подъезде, тоже был.

– Не был.

– Был.

– Ты меня тогда ошеломил! Какие поцелуи, о чем ты?

Саша навис над ней всем телом.

– Ты не хочешь признаваться! Тогда следственный эксперимент. Ты это я, я это ты. Ты целуешь меня, как я тебя, а я тебе не отвечаю, как ты тогда!

В один миг он переменил их положение, уложив Леру себе на грудь. Она заманчиво наклонилась, накрыв его облаком волос.

– А мы сможем остановиться? Как тогда.

– Если я это ты, мы и не будем останавливаться! Я сдамся тебе сразу.

Сквозь сон, она чувствует его поцелуи, сильные руки с железными мускулами в очередной раз доказывают, что умеют быть мягкими и нежными, убирая прядку волос с лица. Она улыбается, кажется, никогда её пробуждение не было таким счастливым.

– Лера, мне пора, – шепчет он ей на ухо.

– Как пора? Почему меня не разбудил? Я не слышала будильник. Прости, прости!

Лера попыталась встать, но Саша удержал её.

– Я проснулся без будильника. Мне приятно быть причиной твоего крепкого сна. Не провожай меня, поспи еще, – он гладил её волосы.

– А ты?

– Посплю в электричке.

– Давай я отвезу тебя на машине.

Лера предприняла еще одну попытку встать.

– Не надо, не вставай. Я хочу запомнить тебя такой, сонной, уставшей. Ты забыла, я на мотоцикле. Когда брал, договорились, что оставлю возле вокзала.

В коридоре зазвонил Лерин телефон, Орлов чертыхнулся и нехотя пошел за ним.

– Кто звонит в такую рань? – с нотками строгости в голосе спросил Саша.

– Риэлтор. Хочу снять квартиру на два месяца.

– Ты живешь у подруги и не надо никуда переезжать, я тебя уже просил ничего не менять. И товарищ по работе тоже пусть сам достраивает свою квартиру. Потерпи всего два месяца. Надеюсь, ты не захочешь вернуться к Верстакову?

Леру удивил такой вопрос, она отрицательно качнула головой.

– А если он попросит? – не унимался Саша.

– Мне не нравится твой допрос. К Верстакову я никогда не вернусь. Да и, кажется, мое место уже занято?

– С чего такие выводы?

– Потому что видела их со Долиной фотографии.

– И вот так, по фотографиям, определила, что у них отношения? Мне кажется, Верстаков бы не смог так быстро тебя забыть.

– Это защитная реакция, механизм замещения.

Увидев фотографии, она испытала облегчение, что не Орлов оказался героем Ирининого романа.

– Тебе не обидно?

– Что он так быстро меня забыл?

Лера все-таки встала и под Сашиным восхищенным взглядом завернулась в простынь.

– Не обидно. Наоборот, думаю их общая амбициозность, её московские связи помогут ему выйти на другой, более высокий уровень. Это нормально. Ему и нужна такая жена, как Долина, заботливая и, как кошка, гладкая и пушистая.

Лера прошла на кухню, Саша последовал за ней и, пока она пила воду, надел ей на шею крестик.

– Ты всегда его на ночь снимаешь?

– Только с тобой. Мы, что, два месяца не увидимся?

– Ты будешь скучать? – Саша обхватил её за талию и прижался лбом к её лбу.

– Я уже скучаю, – прошептала она, вовлекая его в дразнящий поцелуй. – Останься! Я позвоню Илье, найдем причину расторгнуть контракт, если не получится, заплатим неустойку. У меня есть деньги, если не хватит, продам машину.

Её волнующий, горячий шепот, застывшие слезы в глазах, разрывали сердце. Больше всего на свете ему хотелось все бросить и остаться здесь, но слово, данное Верстакову, лишало его иллюзий! Верстаков всё знал! Знал, как тяжело ему будет разорвать объятия, уйти от неё в это утро, такой трогательной и беспомощной, самой любимой и желанной. Поэтому и взял с него слово вернуться и доиграть сезон.

– Через неделю игра в Мытищах, попробую отпроситься... Или сама приезжай.

– А как Верстаков тебя вообще отпустил? Как ты узнал, что я пойду на концерт?

– Я подслушал его разговор по телефону. Случайно. Попросил у приятеля мотоцикл. Сразу после игры рванул.

– А если бы не успел? И откуда ты Москву знаешь?

– Я учился злесь в спортшколе. Если бы не успел, подождал бы.

Верстаков не спешил делиться Лериным адресом, сомневаясь в правильности своих действий. Но Саша заверил его, что все равно её найдет. Это лишь вопрос времени.

– Просто у меня не будет стимула играть, дотяну сезон и начну поиски. Уверен, что смогу её найти.

– Орлов, ты меня шантажируешь, но ты прав, по-другому я бы тебе его не дал. Наш договор в силе, я надеюсь на тебя? Там возле неё крутиться какой-то мутняк, отвадь его любыми способами, только, чтобы Лера не знала, и постарайся убедить её остаться у Зиминых. Она такая женщина, неземная, её любой может обидеть...

– Илья Валерьевич, я не хочу обсуждать это с вами.

– Я все равно, правдами и неправдами, нашел бы способ встретиться с тобой. Только пойми, мне нужно доиграть сезон, это мой долг.

– Ты представляешь, что может случиться за два месяца?

Он представлял, и от этого представления чесались кулаки.

– Ты же хотела свободы

– Теперь не хочу. Хочу быть всегда с тобой! – Она прижалась к нему и прошептала, – ты первый мужчина, которому я это говорю.

Он задохнулся, почувствовал, как рассудок покидает его, никакой контракт, тем более электричка, на которую он опоздает, не имеют никакого значения, ничто не сравниться с этими словами, они значат для него больше, чем весь мир за окном. Он поправил на Лере спадающую простынь, пригладил ладошкой её волосы, заглянул в смеющиеся глаза и, кое-как совладав с голосом, хрипло спросил:

– Ты понимаешь, что ты сейчас сказала?

Лера легонько подтолкнула его к табуретке, присев к нему на колени, обняла его голову руками.

– Я сказала, что люблю тебя. Что тебя так напугало? – Она успокаивала его, целуя в нос, в губы, в глаза, как будто извиняясь за то, что придавила его этими словами, переложив часть того, что не вмещалось в ней, распирало её, на его плечи.

– Теперь меня пугает все! Время, расстояние, пространство. Два месяца мне покажутся вечностью, расстояние, разделяющее нас, это миллионы парсек, а пространство вокруг тебя... я ведь не смогу зачистить его, чтобы возле тебя никого не было. Как я понимаю Верстакова.

На этих словах он получил легкий подзатыльник. В подтверждение его опасений на Лерин телефон одно за другим пришло несколько сообщений.

Глава 16

За неделю Лера выдраила весь дом. С тем, что гостья самолично убирает дом, Муза Карловна еще кое–как мирилась, но, когда дело дошло до окон, возмущению не было предела, она требовала вызвать бригаду из клининговой компании, опасаясь за Лерино здоровье, за её маникюр.

– Да и вообще, неприлично самим мыть окна.

А Лере как раз эта работа нравилась больше всего, она открывала раму и не могла надышаться чистым, едва прогретым солнцем воздухом. Да и результат был виден сразу – сквозь прозрачные стекла и в пасмурную погоду светлее.

Под руководством Музы Лера освоила несколько рецептов сложных, но потрясающе вкусных соусов.

– Если умеешь готовить соус, то и вареная картошка будет деликатесом, а уж если приготовишь мясо под соусом, считай, любой мужчина у тебя в кармане, – Муза следила за процессом из своего любимого кресла на кухне.

– Любого нам не надо, – Лера сполоснула под водой пучок зелени. – Нам надо – любимого.

– Ой ли? Это не хлыщ ли московский тебе глаза затмил? Неделю глаза прячешь, то смеешься, то плачешь. Подумай, а нужна ли тебе эта любовь? У тебя характер ровный, ты с любым уживешься.

– А если я не хочу уживаться? Хочу жить, любить и быть любимой?!

Лера закружилась по кухне.

– Хочу быть счастливой! – кричала она, целуя Музу в щеки.

– Так будь же! Кто мешает? Но твой москвич мне не нравиться!

– Вы его ни разу не видели, – резонно заметила Лера.

– Мне и видеть не надо. Задурил тебе голову.

Что-то мешало Лере сознаться, от кого на самом деле она потеряла голову. Вот и первый звоночек. Музе было неловко открыться, что некто сломил её сопротивление одним взглядом, и всё дальнейшее было безумным, горячим, и она и думать забыла, что любимый младше неё.

Юре тоже не могла признаться, потому что вряд ли ему понравится делить дом с изменщицей, Илья до сих пор, деликатно молчал о причинах расставания.

Все это предстояло пережить.

– О чем задумалась? – Муза погладила Леру по руке.

Настроение внезапно испортилось, Лера бросила полотенце, извинилась и убежала в детскую. Уже в который раз неуловимое и тревожное предчувствие закрадывается в душу. Есть только один способ развеять тень сомнения, позвонить Саше. Услышать его взволнованный голос, вопреки расстоянию увидеть родные глаза, почувствовать его близость каждой клеточкой тела, беспокойство и любовь, которыми непостижимым, необъяснимым образом пропитано каждое слово и даже паузы в их диалоге.

Поток машин резко остановился, водители по инерции проезжали еще два–три метра и тормозили в метре от передней машины, образуя плотную пробку. Навигатор не обещал ничего хорошего, желтый цвет дороги быстро краснел. Лера побарабанила ногтями по панели. Судя по тому, что встречный поток отсутствовал, что–то произошло на трассе.

Она выехала на два часа раньше с учетом пробок, рассчитывая застать Сашу в гостинице, чтобы просто обнять и поцеловать. Не больше. Она улыбнулась своим нескромным мыслям. Неделя без него тянулась как год. Саднящее одиночество скребло костистой рукой, то по груди, добираясь до сердца, то захватывала горло, оставляя комок невыплаканной тоски. От того что теперь она все время была дома, она стала рано ложиться спать. Возня близнецов в кроватях, их тихие смешки, перешептывания – то, на что она раньше не обращала никакого внимания, теперь вызывало её неподдельный интерес и улыбку. Под их словесные перепалки она позволила себе мечтать, она хотела мечтать, робко впуская в сердце и воздушные замки, и вполне конкретные видения. Игра воображения уводила порой слишком далеко от реальности, но под эти грезы и иллюзии так сладко засыпалось.

Наконец, поток машин сдвинулся, кое-как, черепашьим ходом Лера добралась до стадиона.

В темном вечернем небе на огромном, светодиодном экране прямо перед парковкой транслировались последние минуты матча. Команда Верстакова уверенно побеждала. Лера досмотрела игру и набрала номер Саши. Телефон отключен. Накануне она звонила и предупреждала, что подъедет, поэтому вероятность того, что он пойдет искать её на парковку была стопроцентной. Она посмотрела несколько раз повторы острых моментов игры, понаблюдала, как освобождается парковка, и вышла из машины. Застегнув пальто, пошла искать 12 подъезд, возле которого всегда останавливался командный автобус.

Разгоряченные игрой болельщики бурно обсуждали матч, а Лере идея встретить Сашу, уже не казалась такой заманчивой. Стало прохладно, она подняла воротник и натянула перчатки.

Увидев автобус, подошла ближе, но так, чтобы ни с кем не встретиться. Несколько человек уже стояли рядом с автобусом, вышел Плотников, Верстаков, конечно, Долина, все были довольны, в кои веки команда вышла в четвертьфинал. Наконец появился Саша. Лера едва сдержалась, чтобы не кинуться ему навстречу, но первым его обняла Вера. Лера узнала её, хоть и видела один раз, мельком.

У неё скрутило в животе, выступил холодный пот, она почувствовала, что задыхается, ком в горле не дает вздохнуть.

Верстаков приказал всем садиться в автобус. Долина, пользуясь тем, что все заняты посадкой, обняла Илью за талию.

Такого предательства, двойного предательства, нельзя было и представить. Лера уже не скрывалась между колоннами, не старалась выбрать место потемнее, просто брела на стоянку, не представляя, как сейчас встретиться с Орловым. Она даже не вздрогнула, когда мимо нее проехал автобус, не видела его, из-за пелены перед глазами. Лера не могла сдержать слезы, не помогали ни уговоры, ни ногти, впивающиеся в ладошки, ни прикусывание губ. Пусть он видит! Пусть ему будет так же плохо, как ей сейчас. На секунду она остановилась, возле машины стоял Орлов, и разглядывал розового ангела над лобовым стеклом.

"Да, ангел останется, а ты Орлов, нет! Тебя в моей жизни больше не будет."

Увидев плачущую Леру, Саша встревожился, растерялся, ничего не подозревая, обнял её со всей страстью, целуя солёные щеки.

– Лера, тебя совершенно невозможно оставить одну! Ну кто тебя обидел?

В голосе было столько тепла и искренности, и это вызвало в ней еще бомльшую волну отторжения и неприятия, она задохнулась от рыданий, от отчаянности своей любви и от невозможности её существования. Он мягко, но настойчиво притянул её к себе.

– Орлов убери руки! – Она скинула с себя руки опешившего Саши. – Ты меня обидел! Ты меня предал! Верстаков меня предал. Вы оба.

Саша испуганно заморгал.

– Откуда... Что случилось.

– Я видела сейчас Веру. Мало того, что она вешалась на тебя, так ещё и Верстаков, отнесся к ней, как к чему-то постоянному. Она что, всегда с вами ездит?

– Да всё не так было!

– Мне плевать, как было!

Лера щелкнула замком и хотела открыть дверь, но Саша, скрутив её в охапку, оттащил от машины.

Первые крупные капли дождя гулко ударили по лакировке машины, в следующую минуту дождь обрушился всей мощью.

– Лера, всё совсем не так, – он уже не предпринимал попыток остановить и достучаться до неё.

– Я не хочу, знать, как, – она подняла голову вверх, убрала ладонью волосы с лица, встречая холодный поток, смывающий горячие слезы. – Я знаю, как будет. Тебя больше не будет в моей жизни! Отойди!

Подойдя к машине, она дернула дверь.

– Куда ты собралась ехать? В Москву? – Он дернул её за руку. – Ты с ума сошла! Я тебя не отпущу в таком состоянии!

– Я тебя спрашивать не буду! – Лера огрызалась сквозь рыдания.

– Я не знаю, что у тебя в голове. Просто не понимаю, но машину поведу я, и это не обсуждается! Садись.

Саша открыл дверь пассажирского места. Лера прошла мимо, она и правда чувствовала себя совсем слабой и опустошенной, слезы в глазах размывали картинку.

– Хорошо, ты отвезешь меня, только не смей мне ничего говорить! Одно слово – и я выпрыгну.

Она села на заднее сиденье. Они ехали молча, он поглядывал, как она, отвернувшись, смотрит в окно и плачет. Он надеялся, что всё–таки эмоции пересилят, и она скажет хоть слово, ему было бы легче, если бы она снова устроила истерику. Подъезжая к посёлку, она попросила остановить машину и хотела сесть за руль сама, но он ей этого не позволил.

– Я отвезу тебя до самого дома, и мы поговорим.

Таня составила сухую посуду в шкаф и осмотрелась. На сегодня санитарный час для кухни закончен. Она выключила свет, и тут же темное окно осветил свет фар. Рассекая стену дождя, машина Леры въехала во двор и остановилась на дороге. Таня забеспокоилась, Лера всегда паркует машину на своем месте, но увидев, что за рулем Орлов, успокоилась.

Ему не пришлось открывать дверь, Лера выскочила сама. Она что-то активно разъясняла Орлову, пока он не прижал её к машине и не поцеловал. Дождь нещадно хлестал по их непокрытым головам. Таня улыбнулась, наверное, именно таких отношений Лере и не хватало. С бешенной пылкостью, через край, страстными ссорами, бурными примирениями и упоительными поцелуями. Таня логично задумалась над вопросом, куда укладывать спать темпераментную парочку? В кабинете стоит кожаный, не раздвигающийся диван, остается гостиная, дабы не смущать рано встающую бабулю, можно поставить семейную ширму, первое самостоятельное, московское приобретение Музы Карловны, на момент покупки, тогда ещё просто – Муси Карповой.

Из окна Тане было видно, что затянувшийся поцелуй был разорван Лерой, и очередное стремление Орлова что-то доказать разбивалось о её шумное негодование. Она вырывалась, но он держал крепко. Таня вышла на веранду, и Лера буквально упала в её руки.

– Убирайся, не хочу тебя видеть!

– Лера. Господи, Лера, замолчи! – Таня ладошкой закрывала ей рот, подталкивая в комнату.

– Мне надоели опека и надзор, тем более, эти санкции распространяются только на меня! – Лера сбросила с себя Танины руки. – Ты бы видела этих двух голубков. Вот их любовь!

Таня даже не предполагала, что Лера может быть такой невыдержанной.

– Я уеду. На два месяца...

Из-за шума дождя, Орлова было едва слышно.

– Да-а-а, вы же поедете с Верстаковым добывать "Корону Сибири". Как вы её одну на две головы надевать будете?

– Лера, два месяца! Дождись меня.

Даже при тусклом свете уличной лампочки Таня видела Сашино бледное лицо и трясущиеся синие губы, она повела Леру в дом и обернувшись, знаком попросила Сашу подождать на веранде.

На кухне Таня посадила бунтарку в кресло Музы. Появилась и сама бабуля:

– Танечка ей надо капельки накапать.

– Бабуля, ну какие капельки, тут укол надо делать.

– Танечка, вы таксисту заплатили? Он стоит под дождем, ждет.

– Бабуля, иди отдыхай, я расплачумсь.

Лера притихла. Таня сделала укол и отвела её на диван в гостиную. Посидела с ней, пока она не уснула и вышла на веранду. Орлова там не было. Тогда Таня вернулась в комнату за телефоном Леры и попыталась дозвониться до Саши.

Утром Лера встала раньше всех. Долго делала примочки, убирая последствия вчерашней истерики. Как тяжело, все опять начинать с чистого листа, но разве возможно начинать, не стерев воспоминания о прошлом, особенно, когда они так близки и осязаемы? Разве возможно теперь без боли вспоминать их ночь с Орловым, теперь, когда его предательство так явно, а боль под левым ребром так ощутима? Она никогда ему не простит его подарок – надежду, на счастье. Она любовалась ею, как каплей утренней росы, переливающейся в лучах солнца, и даже не успела задуматься, как её сохранить, а он уже грубо распнул её надежду и любовь. Может это была и не любовь, а желание узнать скрытые, неведомые её сердцу и телу ощущения? Просто желание, грубо говоря похоть. Ей бы хотелось так думать, но почему, тогда ни с Максимом, ни с Ильёй, ни с Андреем не было этого желания?

Вновь и вновь своими размышлениями, она загоняла себя в тупик.

Когда Татьяна встала, Лера уже приготовила завтрак.

– Куда собралась так рано? – Таня всматривалась в её безжизненное лицо.

– Всё-таки хочу найти квартиру. Мне надо побыть одной. Вот и закончилась моя счастливая жизнь, начинается обычная, повседневная. Танюша, ты извини за вчерашнее. Я, наверное, всех перепугала?

– У бабули появился повод для размышлений, Юра ничего не понял, ну ему и нечего понимать. Ты была безжалостна и несправедлива!

Лера налила Тане кофе и пододвинула гренки.

– Я вчера застала Илью с Долиной, а Орлова с его бывшей. – Лера внимательно следила за Таниной реакцией, которой не было.

– Допустим Верстаков имеет право. А Орлов, что целовался?

– Этого не хватало? – Лера опять нервничала. – Обниматься считаешь недостаточно?

Таня встала и достала из шкафа успокоительный сбор.

– Саша её обнимал? Ты стояла рядом, и видела его лицо?

– Вот это да-а-а, – Лера выделила каждый слог. – Тебе приходиться доказывать прописные истины.

Таня плеснула кипяток в маленький чайник и пожала плечами.

– Мне Орлов объяснил, что не ждал Веру. Ждал тебя. Но это легко выяснить, позвони ему. Заодно, узнай, не заболел ли, он промок до нитки, а ему еще ведь ехать надо было.

– Я не буду звонить и тебе запрещаю, а если так волновалась за Орлова, оставила бы его ночевать, – Лера отхлебнула ароматный чай.

– И оставила бы, и тебя не спросила бы, – твердо ответила Таня. – Только он ушел, сдал тебя лично в руки. Промокший, замерзший...

– И голодный, – Лера зло усмехнулась. – Ты не переживай, наверняка, за воротами его ждал Верстаков. Они вообще, как–то сдружились.

– Их объединила любовь к одной женщине. Ты только представь, что чувствуют они оба, но вынуждены договариваться, играть в команде! Теперь представь на месте Верстакова Белякова, – Таню пробил озноб от предположения. – Шекспир и Цвейг отдыхают.

Она напела вступление к арии Хосе из Кармен и улыбнулась.

– Лер, ты такая смешная. Если Орлов не умрет от пневмонии, тогда простишь его, – Таня примирительно обняла подругу. – Вот он вернется через два месяца, и всё будет хорошо. Мне то можешь не врать, что он тебе безразличен.

– Я и не говорю, что он безразличен. Он мою жизнь перевернул с ног на голову, я думала, он открыл мне космос, а это оказались всего лишь дырки в крыше старого сарая. Танюша, ну что я тебе объясняю, все происходило на твоих глазах. Ну не получилось ничего построить... Сарай рухнул!

Лера театрально развела руки и пожала плечами.

– Главное, что никто не погиб под руинами. А сарай можно и новый построить. Фундамент у вас крепкий. Это то, что видели мои глаза. И на Орлова можно опереться.

Лера удивленно посмотрела.

– Когда Орлов успел произвести на тебя впечатление? В вашу первую, или вчерашнюю встречу? Когда он тут мокрыйоправдывался...

– Он не оправдывался, он просто не мешал твоим нападкам. Да, ему было больно от твоей несправедливости, но у него была уверенность в своей правоте и невиновности. И то, как он пообещал вернуться, не оставляет мне сомнений, он тебя убедит. В крайнем случае, опять похитит тебя на мотоцикле!

Лера отставила чашку и похлопала Тане.

– Молодец, тебе прям в суде выступать. Адвокат. А я обвиняемая?

– Пока нет. Я не позволю тебе сделать ошибку. А насчет квартиры, даже не думай. Останешься у нас. И точка.

Глава 17

Лера приехала раньше назначенного времени, как всегда накинула час на пробки, а их удивительным образом не оказалось. Она открыла дверь и, не выходя из машины, наблюдала за людьми. Дверь ЗАГСа беспрестанно, то открывалась, то закрывалась. Свадеб в этот день не было, поэтому все было буднично и серо. Ни тебе великой радости, ни вселеленского горя, все эмоции остались дома, все взвешенно, переговорено, перемолото, сдобрено слезами и радостью, и на выходе, в сухом остатке, остается на руках ничего незначащая бумажка. Можно повесить её в рамке на стену и быть несчастным, можно забыть о ней и быть счастливым каждый день. Когда кажется, что чаша непонимания и взаимных претензий переполнена, одна бумажка заменяется на другую, только от этого мало что меняется, потому что счастье, гармония – это внутреннее состояние. Можно поменять обстоятельства, но при этом остаться несчастным и потерянным.

Лера себя чувствовала скорее счастливой, о том, что ушла от Верстакова, нисколько не жалела. Ранняя весна радовала теплыми солнечными деньками. В доме у неё начались строительные работы. Мастеров нашел Юра, но все делалось по Лериному желанию, она сама договаривалась с рабочими, один раз даже ездила на строительный рынок.

Кажется, только сейчас она поняла выражение "строить свою жизнь". Окружать себя людьми, с кем тепло и уютно, работа должна приносить удовлетворение, и даже одиночество нужно направлять на позитив – это время переосмысления, итогов и выводов.

После последней встречи с Орловым она решила не бороться с любовью, выдавливая её из себя по капле, не бежать на край света, все равно от этого чувства невозможно избавиться. Невозможно забыть Орлова, его образ, слова, запах, нужно постараться существовать параллельно и надеяться на время.

Иногда, ей казалось, что она забыла его, не вспоминала весь день и в душе не было опустошения, злости, но, не успев похвалить себя, как тут же тревожно вглядывалась в каждого мотоциклиста на дороге. Обманывала себя, игнорируя список неотвеченных смсок и непринятых звонков, ложилась спать, уговаривая себя уснуть, но ни одной ночи не уснула, не проверив этот список. От Орлова ни звонка, ни строчки, совсем на него не похоже. И сердце... Упрямое, несговорчивое, как втолковать ему, как нужно вести себя, чтобы оно успокоилось, перестало скучать и рассталось со своей болью?

Верстакова она увидела на другой стороне улицы. И он был не один. Удивительным образом, но злость на него, горечь и раздражение продержались в Лериной душе всего несколько дней. Сказались три года безупречного супружества. К сожалению, чаще люди сталкиваются с отсутствием заботы, чем наоборот, им нужно участие, внимание – и этого не бывает в избытке.

Долина, развернув Илью к себе, долго поправляла галстук, а он крутил головой, как гусь. Чмокнув его в щеку, она нежно вытерла след от помады и ушла, а он еще какое-то время смотрел в её сторону. То ли от того, что эти отношения не были для Леры сюрпризом, восприняла она эту сценку спокойно. Вспомнилось, как Илья всегда с неохотой, надевал галстук, но никогда не перечил ей – надо, так надо – и Ирине, значит, тоже не сопротивлялся. Проводив Долину взглядом, вступив на пешеходный переход, Илья сорвал с себя галстук и сунул его в карман. Распрямив плечи и поправив воротник, он быстро зашагал к ЗАГСу.

Лера медлила, дождалась, пока он зайдет и снова выйдет из здания, и только потом, закрыв машину, не торопясь подошла к нему.

– Привет! Ты почему без галстука?

Не услышав иронии, Илья поспешно достал галстук из кармана и накинул на шею.

– Вот теперь порядок, – Лера потуже затянула узел. – Через полчаса ты снова холостяк и завидный жених!

– Лер, нам надо поговорить, – он потянул её за локоть в сторону от дверей.

– Что случилось? – от страха по спине пробежал холодок, она без возражений, пошла за Ильёй.

– Ну говори же! – Почти крикнула, вглядываясь в его лицо.

Её испуг и беспокойство были не о нем, он понял это со всей очевидностью и горечью. Его последняя зыбкая надежда была раздавлена, погребена под её огромным, паническим страхом за другого.

– В общем, у меня отношения со Долиной, – Илья выдохнул первое, что пришло в голову.

– И всё? В команде все здоровы?

– Да. Пойдем уже, скоро наше время.

Лера еще секунду постояла, вздохнула, успокоилась.

– Боишься?

– Мне с тобой и замуж не страшно, и разводиться.

Взявшись под руки, они вошли в здание, так же под руку вышли из него через полчаса.

– Спасибо тебе за все, за то, что был в моей жизни, эти три года, терпел меня, любил незаслуженно. Прости. – Лера хлюпнула носом.

– Ну ты что? – Илья прижал её к себе. – Это были самые счастливые три года. Для меня. У тебя ещё все будет хорошо, – он разговаривал с ней, как с маленьким ребенком, и ей это нравилось. – Пойдем куда–нибудь, нам ведь надо поговорить.

Она кивнула, соглашаясь.

Они медленно шли, присматриваясь, где им удобнее будет присесть. Уличное кафе с зонтиком возле каждого стола понравилось обоим. Был тотчас яркого дня, когда солнце уже не увидишь с улиц мегаполиса, но оно присутствует, освещая серые многоэтажки, отражаясь ярким светом в каждом окне. В отблеске его лучей Лерин светлый плащик, её легкая, грациозная походка, роскошные волосы с золотым отливом, необыкновенно гармонировали с городским пейзажем. Илья подумал, что её присутствие на этих улицах естественно, только в этом городе она может жить и чувствовать себя свободно. Он отметил, что и на стул она села, непринужденно сложив ногу на ногу, чего никогда раньше не делала.

Лера, поймав его восхищенный взгляд, смутилась.

– Ну, Илюша...

Подошедшей официантке Илья заказал кофе и чай.

– Ты совсем другая. Яркая. Смелая. Трудно Орлову будет с тобой.

Лера не просто слушала, она впилась глазами в Верстакова, ловя каждое слово.

– Знаешь, я место себе не находил, беспокоился за тебя, всё думал, правильно ли поступил, отпустив тебя. Не представляешь, с каким трудом сдерживался, чтобы не отметелить Орлова. Но тем не менее, когда он пришел просить у меня, твоей руки...

– Что он пришел делать? – Лера поперхнулась.

– Он тебе не рассказывал? – Илья пододвинул стул ближе к столу и наклонился. – Пришел ко мне и говорит: "Дайте мне Лерин адрес, я её люблю и хочу жениться". Знаешь, я его зауважал и понял, что у тебя с ним все будет хорошо.

Лера задумчиво прикусывала ноготь на большом пальце.

– А Вера? Я видела её с Орловым. И ты видел. Она что, сопровождает вас в поездке?

Лера ожидала, какой угодно реакции, но не смеха, она терпеливо пережидала приступ Ильи, не понимая, от чего ему так весело.

– Лер, ты что, приревновала Орлова, и устроила ему показательную выволочку? То-то, он приехал такой подавленный, – Илья посерьезнел. – Когда я после игры в Москве отпустил его, он приехал окрыленный, счастливый. Ему было в глаза мне стыдно посмотреть, зато после второго раза вернулся, как в воду опущенный. Из-за этой ты с ним поссорилась? Ты мне чуть турнир не сорвала! Он очень переживал. Это мне сейчас смешно, а тогда на него без слез смотреть нельзя было. А Вера эта, крутилась возле него. Но неужели ты думаешь, что я допущу её в автобус, или в гостиницу? Хочется парню веселиться, за шкирку и вон из команды.

Лера согласно кивнула, зная приёмы Верстакова.

– Но к твоему-то такие методы не применишь, почти родственник.

Лера улыбнулась, и Илья тоже, только улыбка получилась грустной, вымученной. Он хлопнул ладонью по столу.

– Ты что, реально подумала, что твой желторотик ходок? Да Орлов будет всю жизнь при твоей юбке, и булавка не нужна. Успокойся, прими его любовь. Хватит бегать от себя.

Илья опять добродушно улыбался.

– Сейчас ты чем занимаешься?

– Руковожу ремонтом дома.

Ещё слегка пахло эмульсией и краской, но этот запах хотелось вдыхать полной грудью. Таня, в которой раз попыталась уговорить Леру не переезжать:

– Хотя бы недельку. Утром голова будет болеть.

– Не будет. – Лера открыла окна. – Посплю пока здесь, на диване, два дня сквозняка, и всё выветрится.

– От Орлова что-нибудь слышно? Турнир заканчивается, скоро приедет.

– Мне всё равно. Любовью нужно переболеть в молодости, когда здоровье крепкое и нервы, как канаты, когда можно позволить себе быть безумным, беспечным, независимым от чужого мнения и своего опыта, не бояться искушать судьбу.

– Ты что, краски надышалась, себя в старухи записываешь? Сколько у вас разница с Орловым, пять, шесть лет?

– Дело не в разнице, в опыте.

– А то, что он будет любить тебя всю жизнь, ничего не значит?

– Илья тоже любил...

– Ты его не любила, а Орлова любишь.

– И поэтому всю жизнь должна изводить себя ревностью?

– В общем, я запрещаю тебе здесь ночевать, переедешь вместе с Сашей, когда он приедет. Вместо того, чтобы лелеять любовное гнездышко, у тебя в голове лакокрасочный мрак.

Просидев у Зиминых за ужином и разговорами до позднего вечера, Лера всё-таки улучила минутку, когда Таня пошла укладывает детей и сбежала к себе.

Расстелив простынь, прилегла на диван. Сейчас так хотелось отгородиться от всего мира, побыть одной, просто помолчать. Столько всего было сказано, передумано за последнее время, столько потрясений, волнений! И вновь она в родных стенах. Сладкая дрёма воспоминаний окутала мягким пледом.

Был тихий, летний, солнечный день, паутинки качались между ветками, тихо шелестели листья. В тени яблони для Леры натянут гамак, раскачиваясь, она играет с солнцем, то подставляя ему свое лицо, то прячась за веткой, сплошь усыпанной наливными яблоками. Откуда-то издалека её зовут по имени. Легкие мягкие касания обволакивают теплом, манящий голос совсем рядом, он призывает покинуть хрупкий сон и отозваться. Тихий шепот влечет за собой, её ресницы дрогнули, и она открыла глаза.

Подушка примялась под тяжесть Сашиной головы, он с нежностью смотрел на неё и улыбался. Лера подняла голову, но сильные руки вернули её на место.

– Полежи и помолчи. Мне надо тебе кое-что сказать, – Саша погладил её по волосам.

– Какое совпадение! И мне есть, что тебе сказать.

Он не видел её холодного взгляда, но по интонации догадался, что разговор будет не простой.

– Лера, пять минут. Я двое суток ехал в поезде. Нет сил поднять голову от подушки.

– Саша, почему ты мне не звонил? – прошептала Лера ему на ухо.

– Ты просила два месяца свободы, я их тебе дал. Только ты должна понимать, что больше таких льгот у тебя не будет, я кое-как выдержал, – Саша поднес её руку к губам и поцеловал запястье.

Лера поспешила встать. Сама не понимала, что ждет от этого разговора, но реакция податливого тела настораживала. Она отошла к столу. Саша напрягся, теперь их разделяла не только темнота, но и расстояние.

– Зачем ты пошел к Верстакову просить моей руки, ты понимал, что рискуешь? Он мог испортить тебе карьеру.

– Опасения были, но я подумал, что будет справедливо, если он узнает от меня, что я тебя люблю. Вы ведь, хоть и формально, но были женаты.

Выглянувшая луна, осветила комнату

– Саш, ну не понимаю я тебя.

– И не надо ничего понимать, прими как данность, что я люблю тебя.

Кожа дивана скрипнула, Лера не успела остановить его, он оказался рядом, но не предпринимал никаких действий, только стоял и смотрел на неё.

– А Веру ты тоже любишь? Я никогда не буду, как она, унижаться, уговаривать тебя вернуться, признаваться в любви, ехать за тобой в Сибирь...

Наконец она высказала все, что изводило её последнее время, сдержав желание выкрикнуть эти слова.

Саша улыбнулся, такую ревнивую Леру он тоже любит.

– При чем здесь Вера? Да, она приезжала. Как приехала, так и уехала. Мне нечем ей ответить, мое сердце принадлежит тебе. Разве я прошу тебя унижаться? – он вздохнул. – Или ты считаешь, признание человеку в любви унижением?

Орлов отошел от неё и сел на ковер, возле дивана. Чувствовал, что Лера не собирается сдаваться, что её голос стал еще тверже, и темнота между ними сделалась гуще, а дистанция увеличивалась с каждым словом.

– Я устал оправдываться. Может быть завтра продолжим. Ты придумала какую-то ерунду, и считаешь, что на это стоит тратить ночь. Ты удивительная женщина! – он в бессилии замолчал, больше не пытаясь достучаться до неё.

Лера отвернулась к окну, сдерживая слезы. Кроме луны, обратиться было не к кому. Почему мужчины так слепы и глухи? Ревность душила и дразнила, как и луна за окном, то оживляя причудливые тени, от деревьев, на потолке, то погружая комнату во тьму, а сама, прячась за густыми облаками.

Орлов так спокойно уснул, сидя, уткнувшись лицом в подушку, как будто совесть его совсем не гнетет. А если Вера не успокоится? Если поимеет наглость и заявиться снова? И что тогда? Вера женщина темпераментная, не драться же с ней из-за Орлова. Пусть забирает его. Да и какому мужику не понравиться, что за ним бегают, стирая каблуки?

Насмотрелась, наслушалась разных историй за три года в команде. Чем Орлов лучше остальных? Такой же самовлюбленный болван. Сложно поверить, что женщину прогнали, чему она была свидетелем, а она вернулась. Может они созванивались? Или встречались, когда Лера уехала?

А если?

А вдруг?

А что потом?

Есть ли жизнь после измены?

Крепкие объятия согревают, порывистое дыхание щекочет шею. Когда он перебрался к ней, и как они поместились вдвоем на шестидесятисантиметровом диване? Она совсем не помнила момент, когда уснула, но, судя по лежащему рядом одеялу и стопке неиспользованного постельного белья, сон подкрался незаметно.

Лера приподнялась, но Орлов только сильнее прижимал её к себе, удерживая от поспешности. Немого подождав, она мягко высвободилась, под невнятное бормотание спящего Саши.

Зайдя в кухню Зиминых, Лера огорошила подругу новостью и приезде Орлова.

Появление его через три минуты на пороге, одетого и умытого, натолкнуло Таню на определенные мысли, и Лерины красные глаза подтвердили её подозрения. С сожалением она поняла, что ночь не сблизила их, а наоборот отдалила, потому как ни за завтраком, ни после, Лера ни разу не обратилась к Саше, равно как и он. Таня, как могла, старалась сгладить ситуацию, но Саша казался равнодушным, а Лера едва сдерживала взвинченность.

После завтрака Саша вышел в сад и сел на скамейку.

Лера стояла у окна и смотрела, как прислонившись головой к дереву он спит.

– Танюша, – умоляюще обратилась Лера. – Скажи ему, пусть уедет!

– Он к тебе приехал, сама и скажи.

Таня тоже выглянула, и теперь они вдвоем рассматривали спящего мужчину.

– Вы во сколько вчера легли?

– Понятия не имею. Мы вчера ругались, нас не слышно было?

Таня отрицательно покачала головой.

– Вернее, сказать, меня не было слышно? Потому что Орлов даже не посчитал нужным оправдаться.

– Может, потому что не считает себя виноватым? Твоя ревность – это твоя проблема, не его.

– Быть невиновным и считать себя невиновным – две большие разницы. Ты как жена юриста должна это знать!

– Твое обвинение тоже, знаешь, не выдерживает никакой критики. Я считала тебя более рациональным человеком. Я помню тебя после истории с Беляковым, но и тогда ты как-то держалась, находила объективные оправдания ему, а сейчас твой воспаленный взгляд просто пугает. Сильные, живые эмоции не из твоей палитры, но разреши напомнить, что совсем недавно ты готова была начать новую жизнь, а сейчас, не даешь шанса ни ему, ни себе. Надеюсь, какие-то выводы ты сделала их двух своих замужеств?

– Скажи ещё, что это мой последний шанс.

– Может единственный.

– Испугала.

Лера махнула рукой, и сев на диванчик и облокотилась на диванную подушку. Как же далеко и глубоко ревность запустила свои щупальца в её сознание, как же невыносимо больно жжет. Ведь умом понимала, что ревность – это тьма, болото, непроходимые дебри, вполне осознавая её разрушительную силу, она прислушивалась к вопиющему сердцу, которое разрывается от боли, от ожидания возможного предательства, неверности. Воображение дорисовывает, домысливает изнанку одной встречи, а сколько еще событий, приятных и не очень, будет в их жизни? Она выскочила из беспокойного сна. Их жизни. Последнее, что она вырвала из тревожного сна. Их жизни?

Погруженная в свои думы Лера не заметила, как Зимины разъехались по своим делам.

Саша по–прежнему спал на скамейке.

Стрелка неумолимо двигалась к обеду, и к его приготовлению Лера незамедлительно приступила.

Перебарывая свое неравнодушие, не выглядывая в окно, она с завидным упорством принялась резать, крошить, бланшировать. Её отвлек звонок Верстакова, он впервые в жизни, повысил на неё голос.

– Лера, ты где?

Она не успела ответить, он уже нервно продолжал.

– Где Орлов? Почему я не могу до него дозвониться? Что вы решили? Меня на части рвут, а у вас медовый месяц!

У Леры задрожал подбородок от обиды.

– Не кричи на меня. Орлов твой весь день спит в саду, на скамейке.

– Извини, не сдержался. Почему он мой? Теперь он твой! Что он делает? Спит? Ничего удивительного, у него в последнее время гемоглобин низкий, весь на нервах. Он тебе сказал про контракт? Приехал Платов из Канады, набирает команду. Повезет, если Орлов к нему попадёт. Но предупреждаю сразу, это не Москва. Поедешь с ним.

– Поеду, – она смахнула слезу, вспомнив их разговор ночью. – А он хочет этого?

– У него и спроси.

– Я перезвоню минут через 15.

Последние слова, она кричала Верстакову из коридора.

Увидев пустую скамейку, она замерла, страх потери парализовал. Взгляд тревожно забегал по саду. Сердце, весь день исправно отстукивающее ритм, взбунтовалось, сорвалось с намерением вырваться из тесноты грудины, отзываясь на тягучую боль, сбилось дыхание, она ртом хватала воздух, оглядываясь в поисках Саши. Чувство опустошенности и разбитости враз подкосили ноги, кое-как дойдя до лавки, она присела, приложив голову, к тому месту на дереве, где еще полчаса назад была голова Орлова. Из-за потока слез никак не получалось дозвониться, а, услышав, что номер абонента, недоступен, внутри все оборвалось, похолодело, ей стало страшно. Страшно, что больше в её жизни НИЧЕГО не будет. Не будет взлетов и падений, радости и огорчений, ссор и примирений, бессонных ночей и безоблачных солнечных дней, всего того, что связано и переплетено в тугой узел человеческих и любовных отношений. Не будет рядом того, кто утешит в печали, согреет в холода, подарит ощущение полета и свободы. Не будет всего, что так естественно для любви.

Она даже перестала плакать, придумывая себе все новые наказания, которые она примет безропотно, ибо на такую судьбу она себя сегодня обрекла. Закрыв глаза, она горько усмехнулась... Удивительно. Счастье было так рядом, просто протяни руку или выйди на полчаса раньше, или сегодня ночью не строй из себя знатока тонкостей жизни, а просто позволь ему сделать себя счастливой. Все кончилось, не успев начаться.

– Лер, прости, заставил тебя ждать. В вашем поселке нет цветочного магазина. Пришлось надрать по подворотням.

От его голоса, такого родного и близкого, волна тепла пробегает по телу. Орлов присел рядом и положил ей на колени букет полевых цветов. Она застыла, не в силах пошевелиться. Неужели, кто-то ТАМ дает ей ещё один шанс, и сейчас она откроет глаза, и Саша не будет её галлюцинацией.

– Где ты был? – Только и смогла спросить уткнулась лицом в его плечо.

– Что с тобой? – Ладошками он стирал ей слезы, всматриваясь в глаза, полные влаги.

– Сашка, – она потянулась к нему, грудь разрывали счастливые рыдания, она задыхалась от его горячих поцелуев, от слов, которые она хочет не сказать, а выкрикнуть иначе она захлебнется переполняющими её эмоциями.

– Я думала, ты ушел... нет, я испугалась, что ты ушел, что никогда не увижу тебя! Я не смогу жить без тебя. Я умру. Я люблю тебя. Люблю, как никогда в жизни никого не любила. Я с ума схожу без тебя. Я хочу жить только с тобой. Вернее, не смогу ни с кем, кроме тебя. Я устала плыть по течению, хочу на берег, с тобой.

– Ты поедешь со мной?

С какой радостью, отзывается сердце.

– Мог бы и не спрашивать. Конечно "Да"!

Она посмотрела ему в глаза и поняла, что малейшее её движение спровоцирует лавину страсти, которая закипает и вот-вот выплеснется из его глаз и накроет их с головой. Где они тогда окажутся? Не хотелось бы прийти в себя где-нибудь на траве или на скамейке, перед домом Тани.

Лера отодвинулась и для верности вытянула между ними руку. Плечи её слегка вздрагивали, глубоко вдохнув, она взяла его руку в свою:

– Пойдем в наш дом.

Глава 18

Лера аккуратно убрала Сашину руку с бедра и тихонько встала. Как давно она так рано не просыпалась. Ночи были короткими, полными любви, сон крепким. На цыпочках подошла к окну, и закрыла створку. Прохлада напоминала о приближении осени и расставании.

Неделю назад Орлов подписал контракт с хоккейным клубои "Муромец". Это многое меняло в их жизни, но Лера была готова к переменам.

Её жизнь не была безоблачной, но всегда размеренной. Она не была хозяйкой своей судьбы. Всегда плыла по течению, не сопротивляясь направляющим посторонним силам и людям. Лицемерие первого мужа, гипертрофированная любовь второго, всё отошло на второй план с появлением в её жизни Орлова.

Сердце предательски выдавало ее состояние учащенным биением. Конечно, она понимала, от чего это сладкое томление, дрожь в руках, спазм в горле.

За дверью её ждал Верстаков, а рука тянулась к личному делу Орлова А.Е. Хотя что нового она может узнать? То, что он младше ее? Для этого не нужны документы. Когда она пошла в школу, он только родился. Вот и вся статистика. Она честно старалась усмирить свой интерес, находила уважительные причины встречаться с ним как можно реже, хоть это и было сложно, ведь она врач команды. Если уж такое случалось, то вопреки своему характеру и желанию спрятать взгляд, смотрела прямо ему в глаза. Тешила себя, что смотрит холодно и надменно. Слабая надежда, что это его остановит, быстро растаяла. Орлов не только не отводил взгляд, но и, перехватив инициативу, жадно ловил ее. Будь то на льду, в раздевалке или в кабинете. Лера посчитала наглостью напор с каким он принялся оказывать ей знаки внимания, забывая о её замужестве. Когда чувства стали брать верх над разумом, она решила уехать, благополучно переждать, пока эмоции не улягутся, и течение жизни вновь не станет тихим и спокойным, ибо правильно писал поэт Николай Доризо:

С любовью справлюсь я одна

А вместе нам не справиться

Вскоре пришло понимание, что она со своей любовью не справляется, а Орлов, и не пытается. Наоборот, становится все настойчивее. На её шаг назад, он отвечает двумя твердыми шагами вперед. Так и дошли до точки невозврата. До неизбежного, что случается между любящими людьми, независимо от их статуса, возраста и даже семейного положения.

Степень его обожания зашкаливала, пугала Леру, ведь в отличии от Ильи, он не скрывал свои порывы, открыто выплескивал свою любовь. Все что она делала, говорила принималось Сашей беспрекословно, как истина в последней инстанции. Первое время она переживала, что мальчишку ждет разочарование, когда он узнает, что она не такой уж и идеал. И готовить ей бывает лень и убирать, и замечание не применит сделать, если что не по её характеру. Но незаметно, для себя самой, вместе со спокойствием и любовью, появилась Лера, для которой приятно и легко приготовить для любимого мужчины особенный ужин, встать раньше и накормить его завтраком, не заметить скинутые у самого порога кроссовки, промолчать о лужах воды в ванной, после его водных процедур. Научиться жить с ним не составило труда, ей помог предыдущий опыт, ему безудержная любовь, которой он одаривал её с юношеской пылкостью и мужской серьезностью.

Однажды, проснулась среди ночи, в его крепких объятиях. Гладкое плечо под головой, накаченные мышцы под руками. Его спокойное, размеренное дыхания говорило о силе и молодости. Она попыталась высвободиться из объятий, в ответ на легкое движение, он сильнее прижал ее к себе. Почему-то тогда, ей вспомнилась другая женщина, отношения с которой оставили след на его щеке в виде небольшого шрама. Её он также крепко обнимал во сне? Только однажды, даже не на прямой, а косвенный вопрос о ней, он сказал, что те отношения никогда не повлияют на его любовь к Лере. У него, может и не повлияют, а Лере, эта заноза уже проникла под кожу. Неглубоко, но чувствительно. Охарактеризовать её она не могла, а вот инфекцию от укола, в виде заражения крови ревностью, получила. Мужественно боролась с этим чувством самостоятельно. Благо, доказательства любви и беспочвенности своих опасений, она получала каждый день. Море, океан любви, водопады чувств и эмоций, приносящих только радость и покой.

Саша открыл глаза. Леры рядом не было. Такое бывало очень редко. Он понимал, как она тяжело переживает предстоящую разлуку.

Ещё год назад, не было проблемы, уехать на другой конец страны, жить в общежитии. Тогда в его жизни еще не было Леры. Теперь она стала главным приоритетом. Единственным и безоговорочным своим достижением, не сравнимым ни с какими спортивным, он считал свою семейную жизнь. И хотя контракт уже был подписан, сомнения в его правильности оставались.

Команда создавалась на пустом месте. Поручителями успеха были спонсоры, которые выделяли деньги под Платова, тренера с мировым именем, и под будущие победы. Пока же, материальные дивиденды были в будущем.

Лера была согласна на переезд, на комнату в общежитии, но Саша сам понимал, что это не те условия, к которым она привыкла. Поэтому, как бы ни было тяжело обоим, принял решение: он едет один, снимает квартиру, и только тогда переедет Лера.

Любовь к ней, такая внезапная, сильная, взрослая застала его врасплох. Он взрослел и учился любить одновременно. В его багаже были отношения, и как когда-то казалось серьезные. Были и легкие увлечения, и мимолетные связи. Но это чувство, потрясло и ошеломило его. Желание видеть, слышать, защищать, быть всегда рядом стало острой необходимостью. Знал каждую её интонацию, каждое движение, узнавал её по шагам, да просто чувствовал её приближение по разгорающемуся внутри пожару.

Её отъезд оголил чувства до предела, весь мир превратился в холодную пустыню и только его сердце по-прежнему полыхало огнем. О своих переживаниях ни с кем не мог поделиться, даже Лера до сих пор не знает, какой катастрофический долгой показалось ему это разлука. Только надежда, твердое убеждение незавершенности помогли тогда побороть безмерное отчаяние, которое периодически охватывало его неопытное юное сердце. Это расставание он стоически преодолел, не сдался, не опускал руки, отказывался верить её словам. Он знал вкус этой любви, осязал её, боролся за неё со сложной, противоречивой натурой Леры, пока она не сдалась и не доверилась ему. Эта победа была целиком и полностью его заслугой, и Лера это признала.

С первого этажа, с кухни, доносился запах свежесваренного кофе. Натянув штаны Саша стремглав спустился вниз.

Лера стояла у окна. Его женщина. Густые темные волосы, чуть ниже плеч. Легкая сиреневая рубашка на тонких бретельках свободно ниспадала по её совершенному телу, мягкой складкой подчеркивая линию талии. Прямая спина, изящные руки на подоконнике, во всем её облике была нежность, кротость и спокойствие.

Горячими руками, он прижал Леру к своему телу, стараясь обнять её всю.

– Ты совсем замерзла. Давно стоишь?

Тепло его голоса, мягкие губы вернули её в реальность.

– О чем грустишь? Расскажи, вместе погрустим.

– Вспоминаю свой отъезд сюда.

– Это был твой побег от проблем. Лера, мы столько об этом говорили, во всем разобрались, и с Верстаковым тоже. Сейчас все совсем по-другому.

– Ты кого успокаиваешь, меня или себя? – она тяжело вздохнула

– На выходные я буду приезжать. Вчера созванивался с риелтором, пока ничего подходящего, но мы ведь только в начале пути. Не плачь.

– Не буду, – она улыбнулась и несколько слезинок скатились по щеке, – Пойду постель заправлю. Поможешь?

– Могла бы не спрашивать, знаешь ведь, что заправлять постель с тобой вдвоем мое любимое занятие.

В спальне он слегка подтолкнул Леру к кровати, еще раз задержав взгляд на её соблазнительных формах.

– Так, Орлов, не приближайся ко мне ближе чем на два шага, у нас ещё уйма дел сегодня.

Лера попятилась назад, но все равно, угодила в его объятия.

– От чего тебя спасут два шага? От меня? Не надейся.

Она все еще пыталась увернуться от его поцелуев, но он применил свой фирменный хват за шею. Шутливая перепалка переросла в шутливую драку, в результате которой, Лера оказалась в плену его рук и губ. В его взгляде было столько нежности и обожания. Он впитывал каждую её черточку, с шумом вдыхал аромат волос.

– Хочу запомнить твой запах. Лер, я буду медленно умирать без тебя.

От этих слов у неё сжалось сердце, стараясь справиться с охватившим её волнением, гладила его по волосам, целовала лицо, руки. Непрошенные слезинки, стекали по щекам ему на плечи.

– Ты хочешь, чтобы я запомнил тебя такой? – Он дурашливо нахмурился. – С хлюпающим носом и заплаканными глазами?

– Да, хочу, хочу! Сфотографируй меня, будешь смотреть и знать, как мне без тебя плохо.

– Ты мой цветочек! Зачем я вообще согласился на это предложение? Ещё не поздно, могу отказаться, найду работу, подальше от спорта.

– Я надеюсь ты шутишь? Это женщина может позволить себе не любить свою работу. В конце концов её главное предназначение быть женой и матерью. У мужчин все сложнее. Работа должна быть или любимой, или денежной, в идеале совпадать, по-другому не бывает. У мужчин, все проблемы от профессиональной невостребованности. И я не хочу, чтобы мой муж, через десять лет, по вечерам и выходным сидел перед телевизором, смотрел хоккей и комментировал игру своих бывших товарищей

– Лера, звучит как песня. Ты только что отмерила нам десяток лет.

***

Первое пробуждение без Саши.

Тоска, пробравшаяся в сердце, похоже, получила там постоянную прописку. Лера прошла по опустевшему дому. В прихожей кепка, в гостиной коробочка с иголками и нитками. Хотя собирались долго и тщательно, необходимые мелочи, все–таки забыли.

Телефонный звонок прервал её воспоминания

– Лера, доброе утро! Проспал.

– Некому почесать за ушком?

– И поцеловать. Если только соседа попросить, он вчера поздно вечером заехал. Костей зовут, такой же соня. В пятницу тренер устраивает загородную прогулку, что–то типа тимбилдинга, все должны быть с женами и девушками. Приедешь?

– Мог бы и не спрашивать.

Глава 19

Первое правило водителя – внимание! В отличии от внимательного водителя Леры, которая подъезжая к спорткомплексу оценивала возможность парковки, пешеход Орлов был совсем не внимательным. Увидев её машину, не обращая ни на кого внимания, не разбирая препятствий кинулся на встречу. Лера видела, что столкновение с канареечного цвета мини-купером, неизбежно, но сделать ничего не могла. Её сигнал, для водителя, Саша мог расценить как приветствие.

К счастью, водитель "канарейки", хоть и поздно, но притормозила. Орлов не видел эту машину в пяти метрах от себя, не видел её и сейчас, оттолкнулся рукой об капот, не останавливаясь побежал к Лере. Она сидела, не выпуская руль из рук, и не знала, на кого она больше сердита, на Сашу, или на "канарейку", в которой узнала Веру. Саша открыл дверцу, и вот уже его объятия и поцелуи успокаивают её, перед тем, как совсем отдаться его власти, она заметила, что Веру встречает спортсмен из команды.

Они не виделись пять дней, но вместо радости на лице Леры было беспокойство.

– Всё в порядке? – Саша заглядывал ей в глаза, пытаясь там найти причину.

– Всё хорошо! Правда. На машине поедем?

– Лучше со всеми в автобусе.

– Тогда сумку из багажника достань.

Лера смотрела на группу спортсменов, многих она знала, а вот молодого человека Веры видела впервые.

В одной руке Саша нес сумку, в другой держал Лерину руку.

– Почти все в сборе, – Виктор Михайлович Платов кивнул подошедшей Лере. – Команда у нас вновь сформированная. Ради этой поездки, я отменил две тренировки, для того, чтобы вы поближе узнали друг друга. Вы уже взрослые люди, мы решили, что вашим женам и девушкам тоже надо познакомиться, так как ждать вас с соревнований они будут вместе.

Тренер обвел глазами разношерстную толпу. Для усиления команды, были приглашены несколько именитых игроков, возраст и послужной список которых давал им право стать лидерами команды. Но это не безусловно. Платов наблюдал, что молодая часть команды группируется вокруг Орлова. Нужно было или разбивать эту тенденцию, или закреплять за ним лидерство, и здесь многое зависело от Леры, от её коммуникабельности, обаяния и даже, чувства юмора.

***

Лера нежно поглаживала Сашу по спине, и он только сейчас заметил, что его сосед Костя, тоже с девушкой. Пальцы Леры продолжали мягко массировать затылок, и он полностью сосредоточился на своих ощущениях. Взгляд только на секунду сфокусировался на ярко красном спортивном костюме и такого же цвета губах Веры.

Платов высказывал пожелание, что команда сплотиться и сыграется, так как первые старты не за горами, когда, широко шагая подошел Верстаков.

– Сегодня прям день сюрпризов, – Саша обнял Леру.

– Вот и наш второй тренер, многие с ним знакомы. Илья Валерьевич, хороший тренер, но очень непунктуальный человек, в этом не надо брать с него пример, – Платов подал знак загружаться в автобус.

В знак приветствия Верстаков махнул рукой Саше и Лере. Этого было достаточно, чтобы кулаки у Орлова сжались и мышцы налились железом.

– Успокойся, или я никуда не поеду, – Лера заставила Сашу остановиться и поставить баул.

– Как он здесь оказался? Зачем? Я должен с ним поговорить.

– Конечно, поговоришь, – голос Леры смягчился, она ласково погладила его по волосам, – с глазу на глаз, не надо делать из этого шоу, – легким поцелуем коснулась его щеки. Саша перехватил её губы, она не стала отстраняться по многим причинам, во-первых, всеми силами надо успокоить его, во-вторых, присутствие Веры нервировало её саму, в-третьих, так делали все, и в-четвертых, это так приятно, оказаться в облаке его нежности.

– Молодожены, вы не увлеклись?

Они и не заметили, что Платов уже отнес их сумку в багажное отделение.

Им достались места в самом конце автобуса, но это не могло их огорчить, всю дорогу они были сосредоточены друг на друге.

Вера с Костей сидели немного впереди, на другом ряду, и она всю дорогу оборачивалась, любопытство распирало её.

Она готовилась к встрече, хотела произвести впечатление на Орлова, и попутно на его спутницу. Много было разговоров о их романе, но не ожидала, что красоту Леры нисколько не преувеличивали.

При королевской осанке, никакой заносчивости и надменности.

Нежная кожа казалась фарфоровой, правильные черты лица, голубые глаза. Яркие, сочные губы приглушены бледной помадой. Длинные тонкие пальцы без колец, хотя могла их себе позволить. Вера рассматривала нос, брови, лоб, уши, пытаясь найти изъян. Приятный глубокий голос, белоснежная улыбка. Нет, в отсутствии вкуса, Орлова не упрекнешь.

Все было безупречно в этой женщине.

Только, по мнению Веры, был один существенный минус. Во взгляде не было превосходства. Она воспринимала свою красоту – как обыденность.

Верины СПА, салоны красоты, тренажерный зал, обходились мужу в "копеечку". Но никакой маникюр, не сделает пальцы длиннее и тоньше. Татуаж, накладные ресницы и грамотная подводка, исправляли разрез глаз, но небольшой нос, мало гармонировал с круглым лицом и огромными, после всех ухищрений, глазами. Конечно, волосы и фигура поддавались коррекции. Точеная девичья фигурка была Вериной фишкой.

Когда Костя сказал, что его приглашают в Муромский «Муромец», она лишь слегка пожалела, что их отношения были такими недолгими. Но когда устроившись в общежитии, Костик сообщил, что его соседом будет Александр Орлов, решила, что это судьба. Правда, Костя рассказывал, что все свободное время Саша тратит на общение с женой по телефону, но для Веры это не могло быть препятствием.

Она была у него не первой женщиной, но что могли дать ему ровесницы? И как преподносила себя она? Гуру любовных наслаждений. Он быстро стал её лучшим учеником. Расставание было так некстати. Но теперь есть шанс взять реванш.

Её выводы, насчет легкости устранения соперницы пошатнулись, когда Орлов, не видя ничего вокруг, бросился к машине Леры, рывком вытащил её и закружил, заобнимал, зацеловал, не обращая ни на кого внимания.

И сейчас, в автобусе, нежничают, шепчутся.

У Веры была еще надежда, что все это Орлов делает напоказ, ведь здесь Верстаков.

Его развод с Валерией, наделал бы больше шума, если бы команда была на первых позициях, и если бы в то время, у самого Верстакова не было романа с журналисткой Долиной, которую только это и остановило от сенсационного репортажа, о том, как хоккеист увел жену у тренера.

История, хоть и в узких кругах, но была на слуху, и вот опасный поворот, Верстаков вновь тренер Орлова.

Бывший пионерский лагерь был расположен прямо в лесу. Густая лесная трава была аккуратно подстрижена газонокосилкой, это придавало лагерю ухоженный вид.

Предприимчивые хозяева сдавали площадь под корпоративы и модный нынче тимбилдинг. Разноцветные деревянные корпуса были хаотично раскиданы по периметру. Два больших поля, турники, лестницы, горки – пионерское наследие, доставалось арендаторам бесплатно. А два маршрута с препятствиями шли за отдельную, немалую плату.

.За ужином, Вера, без стеснения подсела за столик к Лере и Саше. Ей даже стало обидно, что ни тот, ни другой никак не отреагировали. Сложив посуду на поднос, Саша вложил Лерину ладонь в свой карман, давая понять, что бы она шла за ним.

Сентябрьская ночь наступила почти мгновенно, неся с собой заметное похолодание.

Возле костра собрались все, было весело и шумно. Пели песни под гитару. Заводилами были Илья и Виктор Михайлович, но и Лера подкинула пару идей для хоровых песен. Расходились за полночь, под инструктаж, не забывать про завтрак в девять. Вера видела, как Орлов торопливо повел Леру к двери комнаты. Фонарей не было, только несколько лампочек горели под крышей корпуса. Какое-то время постояв в темноте, Вера ожидала, что в их комнате включится свет. Напрасно. Тогда она решилась подойти поближе. Лучше бы ей этого не делать. От злости она прикусила губу. Помимо её воли, воображение рисовало картины происходящего за тонкой дощатой стеной, голоса и звуки, недвусмысленно подтверждали догадки. Хотела уйти, и не могла, завороженно прислушиваясь. То, что с ней, с Верой, Орлов был более сдержан, сейчас доводило её до безумия. Сколько она так простояла? Замерзла, запах костра от одежды стал невыносим.

"Стоило из-за этого сюда ехать! И машину оставила у катка, теперь раньше воскресенья не уедешь! Сейчас бы принять ванну с лавандой. Надо постучать им в дверь, потом, конечно, Орлов меня убьет. И можно навсегда забыть об идее вернуть его. Постучусь в дверь и убегу".

Она занесла руку над хлипкой дверью, но её остановили.

– Вера, ты где? – Костя освещал темноту фонариком.

– Костя, не кричи. Я покурить вышла.

***

За завтраком Леры и Саши не было. Они подошли позже, когда Платов разделив всех на две команды устроил эстафету. Он и Вера, были в роли судей. Участники с азартом соревновались, выполняя непривычные упражнения со скакалкой, с мячами. Такого рода забавы были Вере не по вкусу. К тому же Костя с Сашей оказались в разных командах. Аплодируя и вяло поддерживая проигрывающую команду Кости, она не сводила глаз с Леры, физической форме которой, можно было позавидовать. Она бегала и прыгала, заряжая команду своей энергией, подбадривая шутками отстающих участников.

После победы команды Орлова в эстафете, девушки пошли помогать Верстакову в приготовлении шашлыка, парни играли в футбол. Вера осталась на поле единственной болельщицей.

На длинном, деревянном столе горками лежали разноцветные овощи, чеснок и зелень. Лера отошла на край стола, положила возле себя пачку салфеток, и острым ножом стала ловко нарезать лук кольцами, периодически останавливаясь и промокая глаза салфеткой.

– Здорово у тебя получается, мои уроки не прошли даром. – Верстаков заглянул ей через плечо, – Привет, Лера. На ожидала меня вчера увидеть? Я и сам не думал здесь оказаться. Платов соблазнил, ты же понимаешь, что это совсем другой хоккей.

Лера молча делала свое дело. С поля, Орлов ревностно следил за опасным соседством Леры и Ильи, пока не получил желтую карточку.

– Почему ты один? Где Долина?

– Мы расстались. Оказалось, что я не могу терпеть, когда меня подталкивают, выдвигают, навязывают. Да не напрягайся ты так. Я не собираюсь вмешиваться в ваши отношения. Ты мне веришь? – Лера кивнула. – Надеюсь, у вас всё хорошо? – Она мотнула головой и протянула руку за салфеткой.

Для Орлова это был сигнал к действию, как только Верстаков подошел к Лере, он уже не играл, а искал повод для побега.

– Что здесь происходит? – красный, потный от бега Саша, на ходу восстанавливал сбившееся дыхание

– Саша, ты с ума сошел! Почему разделся? Чем ты думаешь?

Лера с возмущением оглядывала его голый торс.

Захватив несколько салфеток, она ушла в комнату.

Со вчерашнего дня Саша искал встречи с Верстаковым. Конечно, возле стола, где стучат ножами девчонки, не лучшее место для разговора, но в крайнем случае, если драка будет неизбежной, можно быстро проскочить за дом.

– Саш, ты лучше Леры понимаешь уровень Платова, я не мог отказаться от работы с ним, – Илья протянул руку для рукопожатия. Орлов от неожиданности замер на месте. Опомнившись пожал руку.

– Вижу, что увас, все хорошо. Ты береги её. Редкая женщина. Тебе просто повезло.

Лера подошла к ним уже с улыбкой. Надела на Сашу футболку, на спину накинула кофту.

– Лера, я Орлову сейчас сказал, что ему очень повезло.

– А он вообще везучий, – она прижалась к нему, положив голову на плечо.

Игра на поле закончилась, но Вера не замечала. Она стояла, прислонившись к дереву и наблюдала за тем, что происходит возле стола. Разговор Орлова и Верстакова обещал быть интересным. Саша явно был настроен на выяснение отношений. Ревность? Но скандала не случилось. Верстаков первым протянул руку для примирения. Что это было? На этот вопрос может ответить только Верстаков, да и то вряд ли, он явно извинялся, а мужчины не любят вспоминать свои ошибки.

– Вера, ты что спишь? Пойдем обедать.

Определенно, за эти два дня Костя надоел ей, чтобы он ни сказал, ни сделал, все было невпопад.

После обеда, решили не расходиться по комнатам, а подняться на пригорок, поблаженствовать под последним теплым солнцем. Кто-то тихо перебирал струны гитары, о чем-то шел тихий разговор. Лера с Сашей спали, едва уместившись на расстеленной куртке.

Их разбудили, когда солнце стало садиться и больше не давало тепла.

Орлов заботливо обнимал Леру за плечи

– Ты устала. Иди в комнату, я принесу ужин.

Она ждала Сашу, а вошла Вера.

– Привет. – У Веры не было цели застать Леру врасплох, но получились именно так. Белая водолазка, скрывавшая последствия жаркой ночи, лежала на кровати, Лера торопливо застегивала пуговицы голубой рубашки.

– А ты смелая, без макияжа сегодня.

– Тебе тоже смелости не занимать, заходишь без стука. Саша спрятал мою косметичку, сказал, что я и так красивая.

– Никогда не верь мужчинам, особенно тем, кому от тебя что-нибудь надо.

– И что же нужно от меня Орлову?

– Твое тело, не будь такой наивной.

– А я очень даже рада, что ему нужно МОЕ тело, не твоё, и не чьё-то ещё, а именно мое. И я ему его с удовольствием предоставляю.

– Да, уж слышала я вчера, как ты его предоставляешь.

Лера не пыталась скрыть улыбку:

– Даже так! Ну сама понимаешь, пять дней не виделись. Ну ты приходи сегодня, будет вторая часть. Вчера была встреча, сегодня будет расставание. Даже не знаю, что слаще.

– Он насытиться тобой и бросит, так же, как и меня.

Гневный тон Веры Лера игнорировала. Слушала с безразличным выражением лица. Вера терялась в пустоте, нужно было действие или слово, от которых она могла оттолкнуться и дальше выстраивать свою речь. Лера ей этого преимущества не давала.

– Почему ты думаешь, что это он использует меня? Я тоже его использую, довожу его до полного изнеможения. Сейчас будем редко встречаться, даже страшно, что мы можем сотворить при встрече.

– Тебя не смущает мне такое говорить?

– Тебе же не стыдно было вчера подслушивать, может и подсматривать? Сегодня ты весь день гипнотизируешь Орлова, тебя же не смущает, что ты приехала с Макаровым. Чего ты добиваешься? Нашей ссоры, расставания? Орлова ты не получишь!

Вера и правда весь день наблюдала за парой. Её надежда на возвращение Орлова рушилась с каждым его взглядом на Леру. Любовь, нежность, забота, тревога – весь спектр чувств был в его глазах. В темноте у костра, редкие вспышки озаряли лица, она видела его взгляд, затуманенный желанием. Его объятия и поцелуи, на которые Лера не смущаясь отвечала. И напротив, нежные, интимные поглаживания и прикосновения к шее, губам, сплетенные руки, то что предназначалось только для двоих. Становясь свидетелем этих ласк, Вера сама испытывала болезненную дрожь, отголосок волнующего томления.

– Ты не видишь себя со стороны. – Вера предприняла еще одну попытку укусить Леру, – На фоне остальных подружек и даже жен, ты выглядишь, по меньшей мере, как старшая сестра.

– А почему я должна думать, как я выгляжу на их фоне? Саша излечил меня от этой болезни. Научил воспринимать нашу разницу в возрасте, как данность. Мне никогда не будет двадцать, ему тоже, не зачем торопиться взрослеть. Хоккей закалил его характер, сделал мужчиной, а это важнее возраста.

– Про возраст, это ты хорошо сказала, а как же твои два замужества? И то, что Орлов и Верстаков снова в одной команде? Не многовато для тебя?

– Ты приехала сюда из-за Орлова, и почему-то не скрываешь этого. Не боишься, что Костик обидится?

– А я выбираю не обидчивых, ты разве по Орлову не поняла?

– Допустим, мне он простит все, – такая твердость и уверенность была в голосе Леры, что Вера выронила из рук зажигалку, которую вертела в руках с начала разговора.

– Ты так в этом уверена?

– Уверена в Орлове, а мне он не даст оступиться. А вот что он не простил тебе? Даже поменял команду и город. Обман?

Лера встала, и открыла дверь, давая понять, что Верино время вышло.

Выйдя, Вера осмотрелась по сторонам и закурила.

Прошло больше года с их расставания с Орловым, но память в одночасье вернула её в прошлое.

Обычно, своих кавалеров, она сразу предупреждала, что замужем. С Орловым страсть захлестнула неожиданно и быстро. Не сказав об этом в день знакомства, она отложила признание до следующей встречи, которая тоже оказалась безумной по накалу страстей, впрочем, как и все последующие четыре месяца.

На тот вечер был запланирован тихий семейный ужин. Саша сам звонил очень редко, а сегодня его звонок рушил все договоренности с мужем. Саша был настойчив, но Вера все-таки уговорила подождать его до завтра, пообещав приехать к нему.

Утром, Саша со всей серьезностью преподнес ей кольцо. Такому кольцу Вера даже цену не могла определить. Невнятные пол карата бриллиантика, в розетке с топазом? Хрусталем? У нее было много колец, но, чтобы не заострять внимание на коротких, толстых пальцах, ей пришлось отказаться от них.

– Саша, зачем это?

– Вера, у нас начинается отпуск, давай не будем расставаться...

– Ты меня напугал. Хорошо, что не замуж позвал! А то я уже...

– Что уже?

– Замужем.

– А я?

– А тебя я люблю, мне с тобой хорошо.

– А муж знает, что ты ему изменяешь?

– Если и не знает точно, то догадывается. Спросил бы, я ответила. Он молчит, предполагаю, что он тоже не святой.

– Вера, как так можно?

Саша свалил спортивную сумку и стал закидывать в нее вещи из шкафа.

– Куда это ты собираешься? И надолго ли?

– Какая же ты …гадина.

– Кольцо забери! – она кинула его со всей силы, оно звякнуло о закрытую дверь и покатилось по полу.

– Ну отдохни.

Однако к началу нового сезона, игрока Орлова в команде не было. Неожиданно для всех он перешел к Верстакову, и у него началась совсем другая история.

Лера включила телевизор, пощелкала пультом. Динамичные кадры погони, перестрелка, то что надо чтобы отвлечься, успокоиться. Два дня в лагере пролетели незаметно. Как и обещал, Верстаков ни взглядом, ни словом не напоминал о своем существовании. А вот Верино появление было невозможно игнорировать. Можно злиться на нее, ненавидеть, это ничего не меняло.

Даже в объятиях Саши, Леру не оставляла тревога. Хрупкое равновесие, которое в своей душе она с таким трудом выстраивала, пошатнулось.

Саша пытается показать, что для него Вера уже стала фантомом, а для Леры, наоборот, когда-то эфемерная Вера, стала более чем явственной, из плоти и крови молодой женщиной, которая поколебала её веру в себя.

Орлов перевернул её жизнь. Ни больше, ни меньше. Безвозвратно. В один момент. Её взгляд встретился с его. Тогда сердце, столько лет всегда спокойное, сбилось с ритма, пропуская удары, не поспевая перекачивать поток разгоряченной крови.

Любовь, которую не ждала, ворвалась в душу. Смириться не получалось. Терпеть запредельное биение сердца, отдающееся волнами по всему телу, было возможно. До первого поцелуя. Дальше её здравомыслие дало сбой, на прощание подкинув мысль об отъезде. Она предприняла последнюю попытку остановить переворот своей жизни. То, что зависело от неё она сделала. Но Орлов настиг её, догнал, рывком вытянул на свет, на воздух. Из черно-белого рационального существования, в мир полный красок, звуков, ощущений. Опьянил её, наполнил чувствами.

Новая жизнь, новые эмоции, непостижимая яркость и радость в каждом дне. Он дал ей больше чем любовь, показал ей саму себя, нежную, чувственную, ранимую и сильную.

Эта сила нужна ей сейчас, как никогда. Не допустить ревность. Удержать, не позволить завладеть мыслями и сердцем. Она знает её губительные ласки нашептывающие и рисующие в воображении оживающие картинки. Предстоит нелегкая борьба со своими страхами за доверие, и здесь нужна только победа.

Захватывающий детектив подходил к развязке. В какой момент она переключилась на свои мысли?

Выключив телевизор, Лера торопливо подтянула к себе ноутбук, и открыв сайт медицинских вакансий, заполнила анкету. Затем нашла в риелторской базе заявку Орлова на поиск квартиры, и не раздумывая прибавила к заявленной им арендной плате, двадцать тысяч. Чем быстрее они снимут квартиру, и она найдет работу, тем меньше шансов оставит Вере.

***

Каждое утро, как по расписанию, Вера приезжала после утренней тренировки и забирала Костю возле катка. Везла его обедать и по магазинам. Час, полтора, у Саши были, чтобы просто поваляться на кровати.

Деньги не были для Веры проблемой, она могла снять номер в гостинице или вообще, квартиру, в этом городе, но она с маниакальным постоянством, возвращалась с Костей в общажную комнату, только для того, чтобы через пять минут попросить Орлова: –"Погулять часок". Он и сам, не дожидаясь просьбы, стал уходить, едва они открывали дверь. Благо осень была сухая и теплая.

Сегодня Вера не встречала Костю, по семейным проблемам ему пришлось уехать домой на два дня.

Не спеша Саша заварил чай, съел бутерброд и с наслаждением вытянулся на кровати.

Сначала он услышал стук в дверь и сразу поворот ключа. Верино появление было эффектным, не хватало только музыкального сопровождения. Сладкий запах духов. Короткое красное приталенное платье. Кружевное белье, невзначай выглядывающее в вырезе. Куртка из черной тонкой кожи, дополняла образ независимой, сексуальной женщины. Сняв кожанку, она кинула её на кровать Орлова.

– Саш, ты что такой напряженный? Помнишь это платье?

– Это не оно, то мы кажется испачкали соляркой в гараже.

– Ты все помнишь, – Верин голос стал вкрадчивым и ласковым. Она подошла к кровати, Саша вынужден был сесть и сделать жест рукой, останавливая её. Она послушно села на стул.

– Кстати, ты мне должен за химчистку.

– Подсчитай сумму, с зарплаты отдам.

– Фу, как грубо, раньше ты не был таким щепетильным.

– Да и ты счета не выставляла. Что у мужа бизнес загибается?

– Наверное, нет. Все активы в его бизнесе мои, а я ничего не продавала. Только покупала. Видел моего "цыпленка"? Хочешь за руль? – она протянула ему брелок с ключом от машины.

– Ты знала, что Кости не будет. Пришла ко мне? Напрасно. Возврата к прошлому не будет. Подразни своим видом Костю, а мне дай спокойно отдохнуть. Кто вообще придумал, что красное действует на мужчин возбуждающе?

– Саша, нет!

Он посмотрел на нее очень внимательно. С чего бы ей так кричать?

– Я же красивая.

– Красивая и эффектная, – согласился он, – но для меня чужая. Ты никогда никого не любила, и тебе не понять, какой родной и близкой стала мне Лера. Не понять, как я скучаю, как жду, когда закончится тренировка, чтобы позвонить и просто сказать: "Здравствуй" и услышать "Привет".

– Твоя Лера смелая, так тебе доверяет.

– Вера, откуда столько ненависти? Хотя, о чем я? Ты так же цинично продолжаешь наставлять мужу рога. Как он тебя терпит? За твои активы?

– Мои активы при мне, – встав у зеркала, она огладила себя по грудям и бедрам. – У меня легкий характер, я общительная, не злопамятная, – Саша усмехнулся. – Богатая, мужу со мной повезло. Я не гружу его, он не грузит меня. И всем хорошо.

Саша смотрел на Веру, и не мог понять, что когда-то привлекло его в ней? Может её насыщенность? Все у нее напоказ, с переливом, броское, громкое. Притяжение возникло моментально, но и погасло в один миг.

Лера глаза не подводила, красила только ресницы, яркость губ приглушала бледной помадой. Стройную фигуру, красивую грудь прятала под туниками и кардиганами. Да и в одежде пастельных тонов, она как будто растворялась. Её спокойная красота, полная Верина противоположность. Расставшись с Верой после короткого, но бурного романа, он почти не вспоминал её. Разлучаясь с Лерой на пять дней, он с ума сходил от тоски. Все напоминало о ней и это ему нравилось.

Вера перехватила Сашин взгляд на дверь. Только он видел не дверь, а голубое кухонное полотенце, висевшее на крючке. С их кухни. Кажется, совсем недавно они, разбивая тарелки, роняя ложки, мыли посуду в четыре руки. Он повторял за ней каждое движение, губами щекотал её за ухом. Ждал, когда её спина обмякнет, голову она чуть наклонит в сторону, давая разрешение для более волнующих ласк. Неловкое движение и заколка–бабочка улетает куда-то на пол, и он оказывается в плену аромата её волос. Ему не понятно немедленное желание найти и поднять заколку. Он отпускает её только на секунду, чтобы увидеть облако волос, вдохнуть полной грудью и уже не отпускать до утра. Проснуться от боли в затекшей руке, осторожно переложить голову Леры на подушку. Что может сравниться с этим счастьем? Кто может дать это счастье, кроме неё, Леры?

Саша открыл окно. Встать и уйти невежливо, но и терпеть удушающий запах духов, тоже невозможно. Может прохладный воздух, подействует на Веру отрезвляюще, да и самому нужно остыть, воспоминания горячей волной пронзали тело.

– А когда-то тебе нравились мои духи.

– Когда-то и ты мне нравилась.

– Твоя Лера тебя приворожила, иссушила. Тебя даже не волнует её возраст и опыт.

– Точнее два замужества. А ты просто не знаешь, что такое любовь.

– Что ты дверь гипнотизируешь? Посмотри мне в глаза, – она приподняла его за подбородок и пристально посмотрела.

– Дождь начинается, Саш, привет! – Увидев мизансцену, Лера призвала все свое спокойствие, пальцы предательски задрожали и механизм зонта-автомата в руках отреагировал открытием, обдав комнату каплями дождя. –Здравствуй Вера. Значит это твоими духами так ... пахнет, даже в коридоре.

– Лера, откуда ты взялась, – Саша не мог и не хотел скрывать свою радость. – Я только вспоминал, как мы посуду моем...

–Ты же не Вере об этом рассказывал?

Саша с Лерой перешли на шепот, но в такой комнате трудно хранить секреты, особенно от того, кто напряг слух и зрение.

Лера погладила Сашу по щеке, они не виделись несколько дней, а вместо радости, она пыталась сдержать отрицательные эмоции, переполнявшие её от встречи с Верой, старательно изображая улыбку.

– Я так соскучился, – волнующий голос ласкает слух, руки властно притягивают, обнимают, губы мягко прикасаются к её, она отвечает и нежность уступает страсти. Жаркие прикосновения, от которых голова идет кругом. Лера с трудом отстранилась:

– Остановись, – она делает глубокий вздох.

– Посмотри на меня, – голос с хрипотцой умоляет, заполняет собой все пространство комнаты.

– Что-то брелок маякует, сходи, проверь машину.

Лера накинула на плечи Саши куртку и подтолкнула двери.

– Ты сказала Косте о своих отношениях с Орловым, или ждёшь, когда его просветит кто-то другой? – Обратилась она к Вере с прямым вопросом, как только они остались одни. – Не боишься, что они могут подраться?

– Мечтаю об этом. Ставлю на Орлова! Верстаков отдал тебя мирно, а мужчины любят побеждать!

Лера посмотрела на Веру откровенно изучающим взглядом, от которого та съежилась.

– Меня ты сбросила со счетов? Хочешь, чтобы я отдала тебе Орлова? Как ты это представляешь? Может тебе достаточно Орлова без любви? Мне мало. Мне он нужен с любовью, страстью, с его бедами и победами, с травмами и здоровый, от мизинца на ноге, до кончиков волос на макушке. Свою любовь он отдал мне, и я с тобой делиться не собираюсь. И извини, – Лера толкнула дверь, – я повторяюсь, но вынуждена второй раз указать тебе на дверь.

***

Как бы не берегли они свой мир, всегда найдется тот, кто напомнит про разницу в возрасте, про её два замужества, докажет, что их счастье хрупкое и непостоянное, так же, как и подвижная психика молодого человека, который в силу возраста, просто не в состоянии оценить жертву Леры.

Ей пришлось пересмотреть свои жизненные принципы. " Я старше тебя и между нами ничего не может быть", " Я взрослая, замужняя женщина», все это было совсем недавно. И она искренне считала, что правильно так, и по-другому быть не может. Но не она, а жизнь все расставила по своим местам.

Пришлось обнуляться и заново открывать для себя мир. Строить отношения, даже с любимым человеком всегда сложно. Позволить другому занять место в своем сердце и душе – трудно. Она честно, старательно изживала свои комплексы. Но груз ошибок, неудач, сомнений был слишком тяжел даже для неё самой. Переложить часть на Сашины плечи, считала эгоизмом, да и не по возрасту ему понять её страхи.

Но Саша не захотел смириться. Сражался с Лерой за неё саму, сумел убедить её не только в своей любви к ней, но и её любви к нему.

Наверное, стоило пройти эти испытания, чтобы научиться доверять друг другу. Теперь за её спиной всегда была стена Доверия. Открыв Саше свои переживания и страхи нашла поддержку и понимание. Что такое Верстаков, и что такое Вера, в сравнении с тем миром взаимопонимания и гармонии который сложился в этой семье благодаря любви и согласию.

К встрече с Верой Леру подготовила жизнь. Без колебаний и сомнений, с убежденностью, она защищала своё, то что так тщательно и с любовью выстраивали вместе с Сашей, то что принадлежало только им.

Глава 20

Короткий инструктаж у главного и вот Лера в своем кабинете.

Сама не ожидала, что так быстро найдет работу. На следующий же день, после того, как зарегистрировалась на сайте вакансии с ней связались, предложили подъехать на собеседование. Лера не сомневалась в успехе, ведь работая в спорткомплексе, приходилось совмещать многие медицинские специальности: лор, хирург, травматолог. Ну и что, что это элитный медицинский центр, квалифицированные врачи нужны всегда.

Стол, стеллажи, кушетка, компьютер, все, как и везде, только коричневый кожаный диван, казался здесь неуместным. Её предупредили, что пациенты должны чувствовать себя комфортно на приеме, но в этом и заключалось главное противоречие, все-таки, она привыкла быть хозяйкой в своем кабинете.

По штату медсестра не предусматривалась, дежурную вызывал врач, если нужно было проводить больного на процедуры.

Уже двадцать минут рабочего времени, а у нее – никого. Выглянула за дверь, два человека в конце коридора. В спорткомплексе всегда было шумно. Жизнь кипела.

Наконец на компьютер пришло сообщение, через две минуты у нее Симонов Дмитрий Сергеевич, 37 лет. Платиновый медицинский полис.

Лера заправила волосы за ухо и решила встретить первого пациента сидя.

Тяжелая дубовая дверь резко распахнулась и высокий мужчина, споткнувшись на пороге, в два огромных шага оказался возле стола.

Про таких говорят: "косая сажень в плечах', при его грозном росте, у него было абсолютно добродушное лицо.

– Извините, – мужчина вернулся и виновато прикрыл дверь.

О "платиновых клиентах" особо предупреждали, но его шумное появление и робкое извинение расположило Леру к нему.

Дмитрий Сергеевич жаловался на боли в груди. Они были не частыми и не доставляли особого дискомфорта, но он решил, что провериться все–таки надо.

Лера выполняла свою работу, то что пациент "элитный", и возможно миллионер, для неё не имело никакого значения. Занося данные в компьютер, она отметила, что все показатели в норме, хоть сейчас в космос.

Более тщательно, чем обычно, она прослушала легкие и сердце. Видимых и слышимых патологий не было.

– Каким спортом вы занимаетесь?

Дмитрий накинул рубашку на мощные плечи:

– Зимой лыжи, летом футбол, в межсезонье тренажеры, бассейн.

– Боли бывают во время занятий, или сразу после?

Дмитрий задумался:

– Пожалуй нет.

– Дмитрий Сергеевич, я выпишу направление на анализы. На всякий случай предупрежу, что сдавать их нужно натощак. В этот же день, после обеда, результаты будут у меня. Жду вас.

***

– За весь день, всего семь человек. Но все нормальные, адекватные люди. Зря я так переживала, – за ужином Лера рассказывала Саше о своем рабочем дне. – А первый пациент, по-моему, симулянт, даже не мог охарактеризовать своё недомогание.

Они переехали сюда три дня назад. Вернувшись домой после собеседования, и визита к Саше в общежитие, Лера готова была добавить ещё денег, лишь бы скорее найти квартиру и переехать в Муром. Зайдя на риелторский сайт, обнаружила новые предложения, и к вечеру у них была квартира.

Половину комнаты занимала кровать. Встроенный широкий гардероб решал проблему с вещами. Застекленный балкон выходил в тихий двор. Светлого дерева кухонный гарнитур делал её больше и уютнее. И самое важное, квартира была рядом с катком.

– Валерия Андреевна, можно? – Дмитрий постучал в уже открытую дверь. – Я сегодня тихонько, – чуть не на цыпочках, он уже почти подошел к столу, когда тишину кабинета разорвали аккорды Пятой симфонии Бетховена. Стараясь отключить динамик, Дмитрий неловко выронил телефон. На кафельном полу, отпущенный на свободу он, вибрировал и крутился, перемещаясь под Лерин стул. Она рассмеялась, встала и отошла от стола, телефон изменил траекторию и с грохотом последовал за ней. Дмитрий наклонился к её ногам, поймал беглеца, плечом задев подол платья.

– Не тихий я человек, – он смущенно улыбался, пытаясь успокоить телефон, в конечном итоге, просто отключил его. – Друзья из Японии привезли, небьющийся, водонепроницаемый, стерео, он еще и к женщинам неравнодушный! Хулиган. Нашумели мы с ним.

Лера приложила все усилия, чтобы сосредоточиться:

– Сейчас у вас ничего не болит?

– Нет. Вы представляете, а если он где-нибудь на совещании или совете директоров такое отчебучит. Вот только кого он выберет? Все директора и управляющие в основном мужчины. Будет метаться, пока не разобьется, – Дмитрий рассмеялся, представив эту картинку.

– Дмитрий Сергеевич, соберитесь.

– Вы извините, вчера не смог прийти. Работа. Приехали партнеры...

Лера не вслушивалась. "Зачем он оправдывается? Кто я ему? Да и не похож он на воротилу бизнеса, скорее уж водитель или охранник. Точно. А как разговаривает... Сам над собой смеется, сам удивляется своей неуклюжести и нерасторопности." Она поймала себя на том, что бесцеремонно рассматривает Симонова. Высокий, крепкий, а улыбка открытая, детская. Руки не аристократа, ладонь широкая, рабочая, но ухожены. Дорогое обручальное кольцо.

– Дмитрий Сергеевич, – Лера повторила все вопросы, заданные ею в прошлый раз.

– Валерия Андреевна, что–то не так? – беспокойства в его голосе не было.

– Да в том то и дело, что все так. – Лера показала листок, где ровным почерком были перечислены обязательные исследования.

– Валерия Андреевна, у меня нет времени, это ж проще в больницу лечь, а я не имею такой возможности. Работа.

– С ваших слов, я даже не могу определить очаг боли, это может быть и сердце и легкие и при язве болевые ощущения могут отдаваться в грудину. Это могут быть боли не клинического, а психологического характера. Но исследования необходимо провести.

– Если честно, – Дмитрий положил на стол свою огромную ладонь, – товарищи посоветовали обратиться в центр. Сейчас в наших кругах, модно заниматься здоровьем. Я ведь не думал, что мне такая дотошная докторша попадется.

Лера нахмурилась, её диагноз "Симуляция" получил подтверждение.

– Все-таки возьмите это, – она положила перед Дмитрием список. – Когда у вас появиться время, мы продолжим разговор.

– Валерия Андреевна, я уверен, что мы еще встретимся. Надеюсь не в этом кабинете, – он пожал её руку, лежащую на столе.

***

– Саш, – позвала его от порога. Обычно он приходил первым и встречал её.

Лера переоделась и всё–таки позвонила Саше, абонент недоступен, что ж, так бывает.

Когда Саша появился на кухне, Лера даже не заметила его. Она что–то чистила, резала, тушила. Саша залюбовался, как ловко и быстро у нее все получается. Буквально летает по кухне

– Лера, я пришел и стою тут уже пол часа.

– Тебе повезло, что я тебя не заметила, а то бы уже чистил картошку, – на ходу, она чмокнула его и продолжила свое дело.

– Что это за приветствие? Тебе желтая карточка.

– Это поцелуй опоздавшему мужу, сейчас занята, когда освобожусь, еще допрошу тебя с пристрастием, где ты был.

– Я заходил в общагу, Костя мне краги свои отдал.

Лера напряглась. Картинка моментально выстроилась.

Вера купила Косте новые краги, предложила старые отдать Саше, и конечно, на машине отвезла в общежитие, да и домой, наверняка, довезла.

– Зачем тебе старые Костины? Если тебе они так необходимы, почему не сказал мне?

– Костины краги, в отличном состоянии. А к тебе обращаться за деньгами, мне не нравится.

– А мне, по твоему, должно нравиться, что Вера в наглую пользуется твоей наивностью?

Она уже не замечала разбушевавшегося на плите супа, того, что мясо нужно срочно помешать.

"А что ты хотела, он же мальчишка, у него нет никакого жизненного опыта".

Лера закатила глаза. Опять лук и опять слезы.

– Ты меня ревнуешь? – Саша не совсем понимал причину её внезапно испортившегося настроения. – Ты же знаешь, мне никто кроме тебя не нужен.

– Донеси это до Веры, – огрызнулась Лера. Почему–то, сейчас, Сашины объятия не успокаивали, наоборот, хотелось топнуть ногой, хлопнуть ладонью по столу, или на худой конец, обозвать Веру дрянным словом.

– Ты в самом деле, не понимаешь, что это обычные женские уловки, они стары как мир, но до сих пор действенны. На кону не только наши ссоры, недоверие. Твой авторитет капитана. Ей плевать, что вы с Костей товарищи, оба нападающие, она не думает о последствиях, если встанет между вами. Как вы играть–то будете?

– Хорошо, завтра отнесу краги. Что я скажу?

– Тебе нужна формулировка отказа? Скажи, что мне они не понравились. Скажи, что я не люблю секонд–хенд. Скажи, что я их тебе уже купила, и хотела подарить перед турниром, – Лера перешла на фальцет. – Почему я должна объяснять тебе очевидные вещи? Просто скажи, что тебе в них неудобно!

– Сколько в тебе ревности.

– Я же не ревную тебя к девочкам, которые с тобой фотографируются, берут автографы, звонят, пишут. Это злость. Тем более тебе на ужин будет только суп. Мясо сгорело.

Лера высвободилась из его рук и распахнула окно. Вдохнула холодный воздух всей грудью, чтобы остудить разгоряченные мысли.

Она ведь знала, что так будет. Можно сколько угодно убеждать всех вокруг, что Орлов мужчина, но себя то не обманешь.

Чувствовала защиту только в его объятиях, сделав шаг от него, оставалась одна. Всегда найдется тот, кто воспользуется его бездействием, молчаливым согласием.

Лера все стояла возле открытого окна, не чувствуя холода. Мысли кружились и никак не хотели успокоиться.

– Лера, – истеричный крик вывел её из оцепенения.

В комнате Саша смотрел в открытый шкаф, и еще раз окрикнул её.

– Пощади его.

– Кого? – Он оглянулся и посмотрел на её улыбку, хотел озадачить её, теперь растерялся сам.

– Ты же, наверное, моего любовника там нашел, и судя по твоему крику вызываешь соседей в свидетели.

Она обняла его за талию и присоединилась к осмотру гардероба. Всегда с иронией относилась к Сашиной ревности, забавно было наблюдать как он борется, ведет немой диалог сам с собой, потом взрывается в один миг и вся философия летит к чертям. Она научилась предвидеть приступы и знала, как успокоить горячий норов. К своей ревности она отнеслась серьезнее, не стала дожидаться причудливых фантазий, искушать свое доверие, просто переехала за ним.

– Лер, только ты так умеешь, – голос его смягчился.

– Сбить твой боевой настрой? Что случилось–то?

– Ты ходила на работу в голубом платье?

– Да, там все одеваются дорого и нарядно.

– И тебе не показалось, что оно не по погоде.

– Накинула плащ, тем более я на машине, – она не собиралась оправдываться.

– Это платье мы купили...

– Ты мне его купил

– Потому что оно тебе очень шло, но я сразу предупредил, что носить ты его будешь только когда я рядом.

– Это из-за выреза...

– Очень открытого и из–за длины...

– До колена.

– Выше, это платье выше колена, – Орлов терял последние капли терпения.

– Нет!

– Да!

– Сейчас я тебе докажу.

Она скинула халат на кровать и прошла к другой дверце шкафа, где лежало нижнее белье, без которого никогда, никакое платье не сядет идеально.

– Лера, ты специально это делаешь?

– Что я делаю? – вскинула плечи, не обращая внимания на то, что он уже стоит за её спиной, сцепив руки у неё на талии, продолжала тщательно подбирать бюстгальтер.

– Сводишь меня с ума?

– Ты уже остался без жаркомго, хочешь остаться без супа? Отпусти меня.

– Теперь нет. Когда снимала халатик, ты о мясе не думала, сейчас нам будет жарко.

– О чем я не думала? О ком я не думала? Может я как раз, только об этом и думала.

Его нетерпеливые ласки обезоруживали, она попыталась напомнить об ужине, но только сильнее распалила его, сама тут же забыла о кухне. Она бессильна против его желания и силы, нежности и трепета. Каждый раз, как в первый, их уносит вихрь наслаждения, поднимая над земным и сущным и возвращает в этот мир не опустошенными, а наполненными еще большей любовью друг к другу.

Глава 21

– Валерия Андреевна, это недопустимо, как такое может быть в нашем центре? Человек обратился за помощью, а вы его выпроводили?

Директор уже десять минут выговаривает ей за Симонова. Она согласилась бы, если бы речь шла о неправильном лечении, но почему она должна отвечать за человека, у которого нет времени на свое здоровье?

– Пусть пишет расписку, что не имеет претензий к нашему центру и отдельной строкой, к вам, Валерия Андреевна.

– Личной неприязни, – продолжила Лера его фразу, представляя абсурдность ситуации.

– Завтра с ним что-нибудь случиться, и он подаст на нас в суд, за халатное отношение, за неоказание помощи! Неужели так трудно, объяснить человеку необходимость лечения?

– Диагностики для начала.

– Вам придется приглушить свою принципиальность, здесь не поликлиника. Человек готов платить деньги за услугу, в которой вы ему отказываете. Нонсенс!

Конечно, Симонов не похож на заносчивого скрягу, но звонить и объясняться Лере совсем не хотелось. Она несколько раз набирала номер и каждый раз сбрасывала. Совершенно не чувствовала за собой никакой вины. Как назло, ни одного пациента, чтобы отсрочить звонок.

Наконец решилась.

Дмитрий был очень любезен, обещал заехать, как только сможет и разобраться во всем. Теперь получалось, что она свои проблемы с руководством переложила на его плечи.

Работая в спорткомплексе Лера могла только мечтать о минуте тишины, пообедать не всегда успевала. Сейчас от безделья она гипнотизировала монитор. Наконец, он откликнулся на её мольбы. В правом верхнем углу открылось оконце директора

Его тон был более сдержанным, чем десять минут назад, неужели Дмитрий уже позвонил ему?

– Согласитесь, вы не правы. Симонов же не от нечего делать пришёл. Если считаете, что он здоров, так и нужно было написать. Тогда бы и претензий к вам не было. Теперь он едет в Москву на диагностику, но вас попросил сопровождать его.

Лера хотела возмутиться, и наклонилась к видеокамере.

– Да, в платной медицине так, привыкайте. Мы держим больного за руку на операционном столе, после, с ним сидит наша сиделка. Пусть диагностику ему проведут москвичи, но лечение он должен проходить в нашем центре

"Какое лечение, он здоров как бык. Ну что они со мной могут сделать? Заставят оплатить Симонову МРТ. Хорошо. И вышвырнут с работы."

Лера спускалась на свой первый этаж, сегодня прием окончен. Внизу её ждал Дмитрий.

– Валерия Андреевна, не хотите ехать? Но это же всего несколько часов.

– Боюсь мужу это не понравиться.

– Я понимаю, что не имею права вас заставлять, но с вами мне будет спокойнее. Мало ли что там выясниться, – волнение Дмитрия было вполне искренним.

К сожалению, у Леры уже имелся опыт диагностики страшной болезни. Родители привели ребенка в хоккейную секцию, чтобы взбодрить его, уж больно он был вялый. Анализы показывали норму. Но что-то заставило отнестись к нему внимательнее. Ранняя диагностика спасла ребенку жизнь.

В отношении Дмитрия у Леры никаких опасений не было, но кому, как не ей, знать какие мужчины бывают трусы, когда дело касается медицинских процедур?

– Не волнуйтесь, все будет хорошо. Думаю, что смогу поехать. Когда?

– В среду.

– Муж тоже в среду едет в Москву на турнир.

– Спортсмен?

– Хоккеист

– Играет за "Муромцев"?

– Да, Орлов.

Понятно, видимо Дмитрий не болельщик, потому что некоторые коллеги очень обрадовались, когда узнали, что у них будет работать жена Орлова.

***

– Лера, черт возьми, кто он такой этот Симонов, что он себе позволяет? – Саша вкладывал всю злость, в несколько шагов, от кровати, до стены.

Другой реакции она и не ожидала:

– Наш директор такой трус, я не удивлюсь, если это его идея, реверанс богатому клиенту, – как могла, старалась смягчить ситуацию.

– Дай мне номер.

– Директора или Симонова?

– Обоих Лера, неужели не понятно. И адрес, и телефон клиники Серова в Москве. Я должен знать, что с тобой все в порядке.

– Моего телефона тебе мало, – Лера положила на стол визитку Дмитрия и своего медцентра, – Не вздумай звонить без повода.

– Надеюсь, что до этого не дойдет. Будь на связи, и я буду спокоен.

Саша вертел визитку Симонова.

– У него охрана есть? Он управляющий директор холдинга, ему по статусу положено.

Лера тоже посмотрела на карточку:

– Охрану я не видела, а сам он не похож на пафосного миллионера.

– Вообще–то, мне надо бы с ним познакомиться. Тогда я пойму, можно ли ему доверить тебя.

– Пожалуйста, не делай этого. А за заботу, спасибо, – она поцеловала его в щеку, последовал незамедлительный ответ, чувство жгучей ревности, минуту назад, владевшее им, уступило место нежности и любви с привкусом боли от предстоящей разлуки

– Лер, отборочные две недели, если все будет хорошо, опять начнутся постоянные разъезды. Опять общение по телефону, –мягкость его голоса сбивает дыхание, будит в груди приятное тепло.

– Это судьба всех спортсменов и их жен.

Луч, проникший в полумрак комнаты, сквозь щелку в портьере, падал на Леру. Саша зачарованно смотрел на рассыпанные по подушке волосы, солнце окрасило их в золотой цвет. Лучик скользнул на лицо, её веки дрогнули, чуть заметная улыбка тронула губы. Он поспешил положить на свою подушку букет.

– Какое прекрасное пробуждение: солнце и аромат роз, – она невольно зажмурилась и глубоко вздохнула.

Орлов ревниво сдвинул букет:

– И любимый мужчина рядом. Лера, я так тебя люблю, – завораживающий шепот выдавал его намерения. Она рассеянно посмотрела на будильник, Саша перехватил её взгляд.

– Он тебя не спасет, я его отключил.

Утро в спешке. Непривычная для обоих суета.

– Саш, освобождай ванную. Автобус скоро отъезжает.

– Без меня не уедут. А вот если Симонов без тебя уедет, я буду только рад!

– Тут наши желания совпадают.

Уже переступая через порог, Орлов обернулся:

– Лер, ты на меня не сердишься?

– Сержусь, я не выспалась и опаздываю, а я этого не люблю

Он вернулся, обнял её:

– Пожалуйста, звони мне. Встретимся в Москве.

– Обещаю, – шепотом и мягкими поцелуями освобождала его взгляд от страха и беспокойства за нее.

Сердце переполнялось теплотой и нежностью, пришлось приложить все усилия, чтобы остановить волну притяжения, с каждой секундой, уносящую их все дальше от берегов реальности.

– Саша, пора, – она выскользнула из объятий и отступила назад.

Черный джип поразил размером.

"Пожалуй на таком бронетранспортере я быстрее Орлова в Москву приеду" – подумала Лера, издалека обратив внимание на блестящую громадину.

– Валерия Андреевна, вы где предпочитаете сидеть?

Дмитрий протянул ей руку, явно довольный произведенным эффектом.

– На месте водителя, – её шутка не встретила понимания у водителя, – Но если не возражаете, сяду впереди.

– Можете и за руль. Давно водите?

– Больше десяти лет, но лучше я на пассажирском. Тем более вот, – она покрутила телефон, – Муж уже сигналит, он сейчас тоже в Москву едет.

Кузов был очень высокий, не смотря на дополнительную подножку, Лера забралась в салон только с помощью Дмитрия.

– Потрясающий обзор, – она была восхищена. – Дорога как на ладони.

Дмитрий представил водителя – Антона.

Лера рассматривала приборную панель.

– Грандиозно! Антон сколько времени у вас ушло чтобы все запомнить?

– Вот объяснение всех индикаторов, – он нажал кнопку и на бортовом компьютере появилась вся информация по параметрам автомобиля.

– Валерия Андреевна, вы меня извините, но придется заехать в одно место. Жизнь внесла коррективы, – Дмитрий расположился на заднем сиденье, положил на колени ноутбук и стал быстро печатать.

Телефон постоянно оповещал о присланных сообщениях, Лера удобнее села в кресло, цокнула, увидев их количество.

Тем временем, машина выехала за город и свернула с трассы. За окном мелькали непрезентабельные деревеньки и фешенебельные дачные поселки. Лера пыталась сдержать общительность Саши. Бесполезно. Раз в три минуты, она получала картинки, букеты, сообщения, которые он просил не оставлять без внимания. Она и не заметила, что машина уже довольно долго едет вдоль промзоны, огороженной высоким бетонным забором.

Дмитрий закрыл ноутбук.

– Валерия Андреевна, останетесь в машине, или прогуляетесь со мной? Там обыкновенный офис, но может кофе угостят.

В машине было тепло и комфортно, а за окном, обманчивое осеннее солнце едва проглядывало сквозь низкие серые облака, тем не менее Лера решила пойти с Дмитрием.

Открыв дверь, по привычке, хотела сделать шаг, но вовремя остановилась, увидев под ногами опасную высоту

– Антон, не пугай Валерию Андреевну

Мгновенно появилась знакомая ступенька, но это не добавило ей смелости. Она ухватилась за обе руки, протянутые Дмитрием, прыжок не был грациозным, но почувствовав под ногами землю, облегченно вздохнула. Почему–то руки Дмитрия оказались у нее на талии, он торопливо убрал их, и жестом пригласил зайти в здание из белого силикатного кирпича.

Серый асфальт, несколько пыльных деревьев, две клумбы с цветами и запах...

– Это мазут, – объяснил Дмитрий, – Здесь все им пахнет, рабочие ходят в респираторах.

На втором этаже Дмитрий открыл дверь с надписью "Дирекция", пройдя пару проходных кабинетов, они оказались у секретаря. Молодой человек поприветствовал вошедших, доложил, что все собрались и ждут. Дмитрий попросил угостить Леру кофе и вошел в кабинет, где за овальным столом сидело несколько человек. Заработала кофемашина и тут же раздался громогласный голос Дмитрия. Референт без эмоций подал кофе. Лера попыталась представить лицо кричащего Дмитрия и не смогла. Человек, сейчас распекающий подчиненных и тот, что несколько минут назад сорвал для неё цветок с клумбы, были абсолютно несовместимы.

– И часто такое бывает? – её вопрос заглушило громкое "Почему?", раздавшееся из–за двери. – Он всегда так кричит? – Она попробовала еще раз обратиться к референту.

Он, не отрывая взгляд от дисплея, кивнул.

– А это надолго, – еще одна попытка.

– Минут 15–20. Еще кофе?

– Спасибо, нет.

В начале их знакомства, Лера предположила, что Дмитрий работает охранником, вчера взяв в руки тисненую золотом визитку, поняла, что очень сильно ошибалась. Заподозрила его в симуляции, а он напротив, решил всерьез заняться здоровьем. Когда утром он сказал, что нужно заехать по делам, Лера отнеслась к этому совершенно спокойно, ни одной тревожной мысли не возникло. И все же была в нем какая–то непонятность, или наоборот, простота. Вот он снова её удивил.

Дмитрий вышел, от души хлопнув дверью. Увидел Леру, застывшую с телефоном в руках, и стоящую рядом чашку с недопитым кофе.

– Моей гостье, можно было и сливки предложить и сахар. Пока разгона не дашь, никто ни работать, ни Боже упаси, думать, не будет.

Он залпом выпил стакан воды.

Дыхание было ровным, руки крепко держали стакан, слегка порозовели щеки. Лера взяла его за запястье и посчитала пульс.

– Все хорошо. Уверена, что и давление в норме, и это после такой встряски!

Она почти бежала за ним, отмеряющим метровые шаги.

Открыв дверцу машины, он легко усадил её на сиденье, она даже не успела заметить, была ли дополнительная подножка.

Машина неслышно тронулась. Все молчали. Лера смотрела в окно.

Напряжение, исходящее от Дмитрия, повысило давление в салоне, нужно было сделать срочный сброс. Она открыла окно. Ворвался холодный воздух.

– Валерия Андреевна, не хотите за руль? – Предложил Смирнов. – Дорога проселочная, но асфальт хороший. Сейчас железнодорожные пути переедем и пересаживайтесь. Мы к промзоне пути прокладываем, тепловозов еще нет, а переезд есть.

Сесть за руль было Лериным желанием с первой минуты.

Дмитрий помог ей выйти и снова забраться, но уже на водительское место. Под ревностным взглядом Антона, Лера утопила кнопку зажигания, отжала педаль и плавно тронулась.

Машина беспрекословно слушалась руля. Лера быстро освоилась и в зеркало подмигнула Антону. Орлов продолжал атаковать её телефон, чтобы не отвлекаться от дороги, отключила звук.

– Еще километров двадцать и будем на месте.

– На трассе или в Москве?

– Вы любитеохоту?

– Неожиданный вопрос. Если только "тихую", да и то теоретически.

– Вы что, никогда не собирали грибы? – Дмитрий был искренне удивлен.

С дороги свернули в лес, машина мягко двигалась по грунтовке, пока Лера не остановила её у асфальтовой площадки.

Первым делом включила телефон. Пока Антон показывал кнопку механизма дополнительной подножки, Дмитрий обошел машину и две сильные мужские руки были готовы принять робеющую девушку. Лера оглянулась, кругом лес, среди деревьев проглядывало красно–синее строение. К нему вела узкая дорожка.

– Это ваш дом?

– Нет, это ресторан, гостиный двор, охотничий клуб, называйте, как хотите.

Дмитрий предложил сойти с тропинки. Для поездки Лера надела джинсы, белый джемпер и кроссовки, которые моментально утонули в мягкой желтой хвое. Идти было нелегко, даже опираясь на руку Дмитрия. Но каждый шаг наполнял воздух запахом земли и прелой травы. Лера подняла голову. Верхушки деревьев терялись в тяжелых тучах.

– Помните песню:

Живет моя отрада, в высоком терему

А в терем тот высокий нет входа никому, – у Дмитрия был приятный баритон. – Вот это он и есть.

Держась за руку, они поднялись на крыльцо.

– Песню помню, а вы не забыли, что у вас обследование.

– Очень хорошо помню. Хотел спросить, мне есть можно?

– Можно. Только что это? Поздний завтрак или ранний обед?

На входе их встретил швейцар в красной ливрее, и проводил до обеденного зала.

– Я вчера лег в два часа, так что это еще мой поздний ужин.

– Что же вы делали? – вопрос был бестактным, но она была уверена, что Дмитрий этого не заметит и ответит, как всегда просто.

– Разбирались с юристом. Большие деньги. Большие риски и ответственность.

– До хронического стресса и гипертонии у вас в лучшем случае есть еще лет пять. Вы очень поверхностно относитесь к себе.

– Валерия Андреевна, спасибо за заботу. Поесть я могу нормально? А то завтра вы меня на диету посадите.

Он отодвинул тяжелый стул, помог Лере сесть и с сожалением выпустил её руку.

– Здесь потрясающая охотничья русская кухня. Настоящая.

– Дичь?

Лерин телефон поймав сеть вновь запищал.

– Он вас приступом берет, – Дмитрий уткнулся в меню.

– Это мы уже проходили, надо его просто успокоить.

– Вы хоть заказ сделайте, – Лере показалось что Дмитрий сердиться

– Мне только зеленый чай.

Она вышла из зала. Трубка не переставая сигналила.

"У меня поводов сердиться гораздо больше. Ездим уже полдня. Что я Саше должна сказать? Он уже наверняка в Москве"

Лера пыталась рассердиться на Дмитрия и не могла, не находила в его действиях злого умысла, кроме простоты и подчинения сложившимся обстоятельствам, все с ним было ясно.

Но все же Саше лучше не знать, где она сейчас. Приняв вызов, сказала ему, что они на заправке, и скоро будут в Москве.

– Валерия Андреевна, а вы с мужем молодожены? – Поинтересовался Дмитрий, когда она вернулась.

– Можно и так сказать, а сколько по-вашему должна прожить пара, чтобы не считаться молодоженами.

– Месяц, дальше конфетно–букетный период заканчивается.

– Мы не молодожены, но цветы я получаю регулярно. Не далее, как сегодня утром...

– Когда ж он успел?

– Захотел и успел.

К чаю принесли свежую выпечку и несколько сортов варенья.

– Попробуйте, из настоящих лесных ягод. Валерия Андреевна, мы же не деловые партнеры, может обойдемся без отчества

Дмитрий смотрел на Леру и не думал отводить взгляд. Ей не нравилось такое внимание, но в его взгляде не было той откровенности, которой она боялась. Интерес? Да.

– Дмитрий Сергеевич, думаю нам не стоит делать этот шаг. Я врач, вы пациент, и давайте не будем ничего менять.

– Как скажите, – казалось он совершенно спокойно принял отказ, видимо для него это была чистая формальность. – Не хотите подняться на второй этаж? Там трофейный зал.

– Смотреть на чучела убитых животных? Увольте! Мы не опоздаем?

Покинув гостеприимный охотничий домик, они вышли на улицу.

Деревья со скрипом раскачивались под порывами ветра, температура резко понизилась.

У Дмитрия не было пиджака, чтобы по-джентельменски накинуть его даме на плечи, все что он мог предложить, свою руку. Обняв Леру за плечи, поддерживая её, побежал бегом к машине.

Выехав из леса, увидели, что черные тучи заволокли горизонт и стена дождя наступает мокрым фронтом.

Вдруг машина резко затормозила. Хлопок. Удар. Тишина.

Глава 22

Лера с трудом приподняла веки.

Тяжелые тучи опустились совсем низко. Дождь приближался. Влажный, холодный ветер то прибивал желтую траву к земле, то заставлял выпрямляться и раскачиваться во весь рост, то доказывая свою силу, с корнем вырывал из земли хлипкие травинки.

Доставать Дмитрия из машины, Антону помогал мужичок, чья машина стояла на обочине. Лера попыталась поднять голову, кроме не покидающего ощущения вакуума вокруг головы, добавились тошнота и головокружение, боли она не чувствовала. Антон подбежал, перевернул её на бок.

– Сколько времени я была без сознания? – Она не слышала свой голос.

– Не больше трёх минут. Вас подушка безопасности оглушила, а Дмитрий Сергеевич не пристегнут был, как всегда, так она его в грудь ударила. У меня не раскрылась, но я целее вас.

– Валерия, вы как? Руки ноги целы? Антон, что случилось–то? – Дмитрий пошатываясь подошел к ним, кровь с головы капала на рубашку, но он не обращал внимание, убрал травинку с Лериных волос и взяв в свои руки её ладошки, прижался к ним губами.

– Простите.

– Собака, будь она не ладна, откуда только взялась.

Оправдывался Антон.

– Вот и обзор, и панорама, а что под колесами не видим. Да Антон?

– Где телефон, мне надо позвонить.

Мысль о Саше, моментально встряхнула, сознание прояснилось и сердце зашлось в тревоге. Как объяснить где она и что с ней?

– Валерия Андреевна, сеть не ловит, да и телефон ваш я найти не могу, куда–то закатился. Через пять километров деревня, там вроде медпункт есть и телефон стационарный должен быть, эвакуатор надо вызвать.

– А машину на дороге оставите?

– Сейчас такое начнется, посмотрите на небо, надо поторопиться.

Лера осмотрела рану на голове Дмитрия, залила перекисью, с помощью ваты, бинта и оторванного рукава от его рубашки, сделала перевязку, хозяин машины очень беспокоился за чистоту чехлов.

По дороге Леру затошнило, несмотря на протесты, Дмитрий вышел вместе с ней, придерживал её волосы, собрав их в хвост, поливал воду ей на руки.

Бережно поддерживая повел Леру к машине.

– Теперь вам станет легче.

– Не станет, потому что это не отравление, а сотрясение.

Дверь медпункта оказалась заперта, но на тетрадном листке, приколотом кнопками был адрес доктора. Антон умчался, оставив Леру на попечение Дмитрия. Как она ни старалась бодриться, слабость одолевала. Он положил её голову на свое плечо крепко прижал. Она не слышала, как доктор, проклиная финансирование обработал рану Дмитрия, как Антон уговаривал ехать в Москву, а Дмитрий решил перенести отъезд на утро, из–за плохие самочувствия Леры. К тому же дождь наконец, догнал их, и тонны воды обрушились с неба.

– Доктор, а это не голодный обморок? Она почти ничего не ела с утра.

– Похоже, что сотрясение. Не знаете, она не беременна?

– Не знаю, – от этой мысли Дмитрия пробил озноб. – А сколько она проспит?

– Чем дольше, тем лучше.

Сквозь деревянные рамы было слышно, как барабанит дождь. Медпункт был из двух комнат и веранды. Лера лежала в палате, где стояла еще одна кровать. За закрытой дверью, была приемная. Она уловила негромкий разговор, значит слух возвращается, голова почти не болела.

Оглядела комнату. Две кровати, два стула, две тумбочки, все выкрашено светло голубой краской, такой же, как и стены. На стуле лежала её сумка. Еще раз перебрав содержимое, с сожалением убедилась в отсутствии телефона. Влажной салфеткой освежила лицо, осмотрела ранку над левой бровью, небольшая, но глубокая:

– Останется шрам, плюс легкое сотрясение, – поставила она себе диагноз. – Как я буду с Сашей объясняться?

Дверь приоткрылась и в комнату заглянул Дмитрий, увидев, что Лера проснулись, позвал доктора.

Пока она беседовала с ним, Дмитрий нервно мерил шагами фельдшерскую. Многое зависело от доктора, он должен убедить её переночевать здесь.

Лера едва сдерживала слезы отчаянья, прекрасно осознавая, что в таком состоянии ни до Москвы, ни до дома ей не доехать. Вызвать сюда Скорую не представлялось возможным, стационарный телефон был отключен.

– Антон кое–как нашёл трактор, дотянет машину до СТО, утром заберет и отвезет вас домой.

– А вы где будете спать? Здесь? – Лера кивнула на узкую кровать.

– Сейчас мы её перенесем в фельдшерскую.

– А если мне станет плохо, тазики вы за мной выносить будете?

– Сочту за честь. Хоть как–то свою вину отработаю. Вы не волнуйтесь, Антон привезет лекарства, вам сразу легче станет.

– Дмитрий Сергеевич, мне позвонить надо.

– Антон привезет ваш телефон, только связь очень плохая, попробуйте с моего.

Она решила подождать Антона.

– Валерия Андреевна, вы извините меня за такой форс-мажор...

Дмитрий еще долго извинялся, за себя, за Антона, но мысли Леры были далеко.

Как могло получиться, что безобидная трехчасовая поездка превратилась в клубок приключений. Как же она злилась на себя. Надо было отказываться сразу. Точнее все началось немного раньше. Появление Веры внесло коррективы в то, что они въехали в первую попавшуюся квартиру, она ухватилась за первое предложение о работе, это было так ей несвойственно. Не хотела нагружать себя ревностью, но хотела все контролировать. И упустила из вида одну существенную деталь, Вера считает себя свободной женщиной, и для неё поехать за командой куда угодно, пара пустяков.

Непереносимая тяжесть давила на грудь, обруч боли вновь стягивал голову. Мысленно Лера пыталась строить диалог с Сашей, но подступающая чернота, давящая на глаза, не давала шанса сосредоточиться.

– Валерия Андреевна, вы волнуетесь, за то, что придется здесь ночевать со мной или что муж будет ревновать? Наверное, это присуще всем вторым половинкам.

– И вашей? Вы сообщили жене где вы, что с вами? Она ведь волнуется.

– Не сообщил, связи ведь нет, да и ей на это наплевать.

Дмитрий сидел на стуле, опустив плечи и голову, сминая пальцами ремешок Лериной сумки. Говорил он тихо, иногда смотрел в окно, словно там искал нужное слово.

– Как это не прискорбно, но у нас такие отношения. Я даже не знаю, где она в данный момент.

На вопрос в Лерином взгляде, пояснил:

– Она увлекается психологией и ездит на различные тренинги, мастер–классы.

– А кто она по профессии?

– Педагог начальных классов. Я заканчивал горный институт, когда мы с ней познакомились на КВНе. Ей бы в актрисы, но отец, серьезным бизнесом занимался, запретил. Она в педагогический пошла, чтобы высшее образование получить, всем было ясно, что работать она не будет. Несколько лет назад её отец умер, она очень переживала. Пришлось приглашать психолога. Ей легче стало. А потом затянуло, как в секту. Вот она за своей гуру и ездит по областям и весям. Учат удачно выходить замуж, и при разводе с улыбкой оставлять мужа без имущества и денег. – Он опять улыбнулся и прикрыл глаза. – Еще она попечитель благотворительного фонда её отца. Помогает студентам и спортсменам. И здесь все делает с фанатизмом. Живет своей, насыщенной жизнью, я своей...

Дмитрий замолчал.

– Детей нет. Да мы и видимся пять – семь дней в месяц. Отпуск порознь. И отпуск–то, одна неделя летом и столько же зимой. Бизнес, как ребенок, им надо заниматься постоянно.

– Я знаю людей, для которых бизнес, это их жизнь. Но судя по вашему невеселому взгляду, для вас это нелегкая работа.

– Да, это преодоление. Хотя тесть мне и помогал, но два года я барахтался, как щенок в ведре. После его смерти, тоже выгребал Авгиевы конюшни. Самое сложное менять людей, персонал. Поэтому в личной жизни хочу стабильности и тишины, жену тоже все устраивает. Вы слишком маленький срок замужем, все вам видится в розовом цвете.

– Я уже была замужем, когда стало нестерпимо, ушла. Да и с Сашей у нас было всё непросто, это помогло нам лучше понять, что мы значим в жизни друг друга. Это было испытание на откровенность. Легко делится радостью с любимым человеком, но когда вы разделяете тревоги и проблемы, то становитесь по-настоящему близкими людьми.

– У вас получается?

– Получалось. Пока не появились вы. У меня в голове не укладывается, как объяснить где я, и как я тут оказалась. Он наверняка с ума сходит, – она опять тяжело вздохнула.

– От ревности?

– Скорее от безвестности. Мы редко расстаемся и всегда на связи. Совсем не представляю вашей семейной жизни.

Опущенная голова, руки–кувалды, сложенные в замок на коленях, даже рубашка с оторванным рукавом, вносили трагичность в облик здорового, сильного человека, позволившего себе отступить от привычного образа серьезного, решительного руководителя. Дмитрий меньше всего походил на человека, беззащитного перед реалиями бизнеса, отбирающего индивидуальность и заряжающего вместо сердца, счетчик для денег, скорее уж его подавляли обстоятельства личной жизни. Какой силой должна обладать женщина, сумевшая сломить такого богатыря?

Лера боролась с желанием подойти и погладить его по голове. Пожалеть.

Его черные волосы, с редкой сединой, казались жесткими, как проволока. Стрижка мастерская, но таким волосам нужна укладка, иначе они торчат в разные стороны, как сейчас из-под белого бинта, или утром, когда ветер нахально раскидывал их в разные стороны. Он приглаживал их руками, его глаза горели жизнью, счастьем, надеждой. Забравшись в машину, Лера совсем недолго чувствовала на себе его теплый взгляд, затем он полностью погрузился в работу.

Дождь за окном сжал палату до размера кельи. И обстановка, и обстоятельства содействовали откровенности. Ей была интересна причина его утреннего хорошего настроения, счастливого взгляда, самостоятельно найти ответ не представлялось возможным, но и любопытствовать было не в её характере. Что она хочет услышать? Понять? Помочь? Надо ли ему это? Может быть он и так превысил степень открытости? Интуиция подсказывала ей остановиться. Погрузившись в свои мысли, она отрешенно сминала в руках салфетку. Дмитрий подошел не слышно и накрыл её руки своими, сел перед ней на корточки и их лица оказались рядом. Нужно было встать, оттолкнуть его руки, но она не могла противостоять его искренности. Без слов он благодарил её за участие и понимание.

Порыв ветра, распахнул настежь окно.

Холодный воздух и капли дождя ворвавшиеся в комнату оживили поникшую Леру. Дмитрий кинулся закрывать окно.

– Вы боялись грозу в детстве?

Она наблюдала, как сильные руки с трудом справляются с рассохшимися рамами, после недолгой борьбы, насквозь промокший, он захлопнул фрамугу. Лера хотела встать и накинуть на него одеяло, но Дмитрий на позволил ей даже приподняться, мягко придержав за плечи.

За окном продолжался ливень, но он уже не внушал священного трепета перед силой природы, лишь отдаленные, едва слышные раскаты грома, напоминали о недавнем буйстве стихии.

Взяв телефон Дмитрия, Лера вышла в фельдшерскую, последняя надежда разбилась о значок об отсутствии связи. За столом доктор изучал толстую пачку рекламных проспектов, приглашающих в путешествия, предлагающих сэкономить немыслимые, для него, тысячи на покупке машины – именно сегодня, кредитование последних моделей телефонов. Лера горько усмехнулась.

– Попробуйте с веранды, хотя, – доктор оторвался от чтения, – дохлый номер.

Она все-таки вышла.

– Если вы сейчас не вернетесь, рискуете остаться голодной, – рука Дмитрия легла ей на плечо. Лера убрала её, почувствовав температурный контраст, её пальцы были ледяные

– Вы совсем замерзли, – мягкий, тихий голос заставил поднять глаза. Его взгляд окутывал теплом и нежностью. Она отшатнулась, повторно угодив в его расставленные руки.

– Настоятельно рекомендую подкрепиться.

В фельдшерской накрыли скромный стол.

– Это лучше, чем ничего. Спасибо доктору.

Дмитрий положил Лере в тарелку отварной кусок курицы и картофель. Есть она отказалась, попросила сладкого чаю.

– У вас голова болит, я вижу, как вам тяжко. Вы поешьте и ложитесь спать, доктор сделает укол. Может яблочко, для аппетита? пытался уговорить её Симонов.

Теперь Лера жалела, что к ней вернулся слух, все казалось чересчур громким и голоса, и бесконечный дождь, стучавший по крыше. Дмитрий со страхом посмотрел на доктора, когда Лера тихо прислонилась к его плечу.

– Все в порядке, просто уснула.

На Дмитрия успокоительное произвело обратный эффект. До полуночи он развлекал разговорами доктора, пока за ним не пришла жена. Она подозрительно взглянула на стол, не обнаружив спиртного, шумно вдохнула воздух, анализ, проведенный в легких дал отрицательный результат, удивившись этому факту, женщина еще раз осмотрела приемную и кинув доктору плащ–палатку подтолкнула его к выходу. Он обернулся у порога:

– Она проспит до утра, поставьте рядом стакан воды. Вы решили? Будем сообщать мужу?

В Дмитрие боролись ангел и демон. Один утверждал, что надо быть благородным, второй нашептывал, что другого шанса может и не быть. Весь вечер он решал дилемму.

– Давайте номер, – поторопил старичок.

– Доктор, уговорите его не приезжать, завтра я сам отвезу её к нему.

– Да кто ж поедет в такую погоду? Валерия же не при смерти. Так, небольшой шок.

Дмитрий проводил их и еще долго сидел на ветхой веранде, завернувшись в плед, слушая дождь и редкий лай собак. Окоченев вернулся в дом, представляя, как согреется под теплыми струями обогревателя.

Палату освещал тусклый свет из фельдшерской. Лера лежала на спине откинув одеяло, одна рука согнута на животе, другая вытянута вдоль тела. Умиротворенное лицо, тихое дыхание. На миллион раз стиранная и дезинфицированная ночная рубашка, чудом оказавшаяся в фельдшерской, не скрывала прелестей молодой женщины. В глубоком вырезе с каждым вздохом поднималась и опускалась упругая грудь, открывая родинку на оголенной бархатной коже. Весь день, Дмитрий ловил себя на мысли, что смотрит на Леру как зачарованный, постоянно сдерживал себя, боясь напугать её своей откровенностью. Сейчас ему никто не мешал, её красота будила, будоражила фантазию, но прикосновение могло разрушить тонкую грань между явью и воображением. Завтра. Он передаст ее в руки хоккеиста. Как он может отдать кому–то свою мечту, свою мимолетную надежду на счастье? Дмитрий отчётливо понял, что времени у него совсем мало. Что придумать? Чем удивить, поразить Леру?

Сквозь сон он услышал звук мотора или ему показалось? Сколько времени он проспал сидя на стуле? Лера, озябнув, натянув одеяло до шеи, спала отвернувшись к стене.

Дмитрий с удовольствием ополоснулся ледяной водой из допотопного умывальника. Вновь услышав приближающийся шум мотора, едва успел отодвинуть щеколду, дверь крякнула под натиском сильного плеча. Ворвавшийся Орлов окинул взглядом фельдшерскую, заметив одеяло на кушетке, посмотрел на Дмитрия.

– Да, я спал здесь. А Валерия Андреевна и сейчас еще спит. Вы Александр?

Покрасневшие глаза молодого человека свидетельствовали о бессонной ночи, а его решительность – о бесполезности попыток остановить его. Дмитрий всё–таки рискнул задержать Сашу, но почувствовал, как локоть сжал его спутник.

– Не надо им мешать. Расскажите лучше, что произошло? Ваши дальнейшие действия?

В утреннем полумраке лицо Леры показалось Саше безжизненным. Сделав шаг к кровати замер, прислушиваясь к её дыханию. Все не так ужасно, как представлялось, он устало сел на стул.

Вчера утром, когда он оставил ее, чтобы сбегать за цветами, она так же тихо спала, улыбалась во сне, сейчас ее губы плотно сжаты, на брови глубокая ранка, волосы собраны в хвост. Джинсы и джемпер аккуратно висят на спинке кровати. Выцветшая казенная ночная рубашка делала лицо ещё более бледным, и его сердце сжалось от жалости. Как могла случиться авария? Почему она оказалась здесь? Эти вопросы он задаст Дмитрию. Сейчас самое главное, что она жива, и что он нашел её.

Последний разговор был днём. После, бесстрастный голос оператора сообщал, что абонент находится вне зоны действия сети, телефон Дмитрия находился там же. Кое–как оттренировавшись, Орлов из раздевалки упрямо набирал теперь уже два номера, не выпуская телефон из рук. На вопрос Верстакова, не случилось ли чего, так как тренировка прошла из рук вон плохо, он ответил, что все нормально, вечернюю отработает как надо. Но чем ближе приближался вечер, тем большую тревогу он ощущал. Неизвестность пугала, разрывала на части, опустошала сердце. Невозможно было сосредоточиться на шайбе, лед расплывался перед глазами. Очнулся, когда Илья закинул его на скамейку:

– Рассказывай, – он не кричал, говорил тихо поэтому Орлов его и услышал.

– Все нормально.

– Нет это не нормально и после тренировки, мы договорим.

Саша совсем не хотел посвящать в свое беспокойство Верстакова, собрав волю в кулак, оставшееся время отработал через силу. В раздевалке предупредив, что до гостиницы доберется самостоятельно, быстро вышел на улицу, под проливной дождь. Забежав в ближайшие кафе, опять, уткнулся в телефон. Дозвонился до клиники Серова, где ему ответили, что Симонов на обследование не приезжал. Эта информация не давала никакого облегчения, наоборот, острая тревога пронзила сердце. Механически, раз за разом набирал он два номера. В гостиницу вернулся в одиннадцать, быстро прошел по коридору, у дверей его остановил Илья:

– Или ты мне все рассказываешь, или завтра не допущу на игру.

Верстаков был последним, кому бы Саша мог доверить свои переживания, но он не оставил выбора.

Илья Валерьевич тоже не предложил ничего конструктивного:

– В любом случае ждем утра.

Он уже выходил, когда Сашин телефон зазвонил. По просьбе доктора, звонили из соседней деревни. И хотя, заверили Орлова, что с Лерой все в порядке, тот сразу засобирался на ее поиски. Тут Верстаков сказал свое мужское и тренерское:

– Нет! Утром поедем вместе. А сейчас я тебя закрою, лучше будет если ты уснешь. Завтра без тренировки придется играть. Отдохни.

Саша думал, Илья Валерьевич шутит, но он действительно, закрыл его на ключ.

По совету Верстакова он попытался переключить внимание и уснуть. К счастью, негативные мысли отступили. Но как возможно не думать о Лере, когда все что он делал и не делал, было для нее и ради нее. Каждый день начинался и заканчивался ею. Все эмоции, радости и надежды были связаны с ней.

Верстаков открыл дверь ровно в пять. Саша уже ждал его. На улице было еще темно, но дождя не было. Зеленый УАЗик не впечатлил на стоянке, но в дороге показал себя вездеходом. Ему были нипочем огромные лужи, вязкая грязь проселочных дорог. Несколько раз они останавливались, сверяя навигатор с картой и указателями. Подъезжая к деревне, съехали с асфальта, объезжая лужи, гулко проехали по главной улице, остановились возле фельдшерского пункта, как охарактеризовал его доктор, но это была всего лишь пристройка к заброшенному зданию правления колхоза.

Глава 23

– Саш, – Лера позвала его. – Ты как меня нашел?

Её тихий шепот вывел его из дремоты. Лера дотронулась до его волос, провела рукой по щеке, он прижался к теплым пальцам губами, блаженно улыбнулся.

– Я тебе говорил, что найду тебя всегда и везде. Как ты себя чувствуешь?

– Ты не спал из–за меня.

– Разве бы я смог уснуть?

В сероватой пелене раннего утра, их фигуры были едва различимы, для двух пар мужских глаз, следящих за ними в приоткрывшуюся дверь. Не мигая, они наблюдали, как он пересел к ней на кровать, как заглянул в глаза, погладил по волосам, ощупал руки, притянул к себе. Она с улыбкой пошевелила ногами, доказывая, что с ней все в порядке. Как нежно обведя пальцем припухлость на брови стал осыпать поцелуями каждый сантиметр её лица, как подобравшись к губам, с отчаянной радостью впился в них так, что она откинула голову, не в силах терпеть мощности. Как остудив его пыл поглаживанием по плечам, сама поцеловала его, запустив пальцы в волосы.

Как они чувствовали друг друга.

Как его сила, встретившись с её нежностью, превращается в трепет, рождает страсть.

В целом мире, они сейчас были только вдвоем. Золотистая аура вокруг них, была одна на двоих, это таинство отчетливо видели и чувствовали наблюдавшие за ними Верстаков и Дмитрий.

Вошедший доктор, хлопнув дверью, нарушил волшебство.

Доктор прикрыл дверь и посмотрев на Дмитрия виновато пожал плечами, едва уловимое движение не укрылось от Верстакова.

– Теперь послушаем вас, дорогой доктор.

Тот поникнув, пытался включить электрочайник.

Ему не в чем было оправдываться. Он оказал первую помощь пострадавшим в аварии. Не скрыл, что в двадцати километрах есть районная больница, и не от него зависело их решение переночевать здесь. Он выполнил не только врачебный, но и человеческий долг, сообщил мужу о происшествии, успокоил. А то, что на его книжной полке, в томике "Капитала", между страницами заложены несколько красных купюр, так это спонсорская помощь богатых – бедным. Доктор без запинки поведал свою версию, попутно заваривая растворимый кофе.

Верстаков посмотрел на часы, он предупредил Платова, что до игры их с Орловым может не быть, но так как все обстояло благополучно, все-таки решил успеть на тренировку.

Саша с Лерой вошли в приемную. О вчерашнем недомогании говорили только легкие тени у неё под глазами. В остальном, сон и положительные эмоции сделали свое благодатное дело. Розовый румянец, яркие губы, светящиеся глаза, говорили о выздоровлении.

– Илья, спасибо тебе, – Лера поцеловала его в щеку. Верстаков на секунду придержал её:

– Лера, я поеду. Орлов сопроводит тебя до клиники, потом водитель Дмитрия Сергеевича отвезет его на каток, если будешь себя хорошо чувствовать, приходи поболеть на игру

На крыльце, Лера зажмурилась от яркого солнца, о дожде напоминали только лужи и влажный воздух.

Илья сел в машину и подозвал Сашу:

– По всему получается, что все произошедшее – случайность. Не устраивай наезды с разборками. Не вздумай махать кулаками, а то нагребешь себе на хвост – лет пять. О Лере думай.

Конечно, он думал о ней, только это и остановило от жгучего желания, устроить мордобой. Все казалось нечаянно – невинным, и голубого цвета деревянный медпункт, и вчерашний дождь, и сегодняшнее солнышко, и присутствие седенького доктора. Но что–то мешало до конца поверить в идиллическую картинку. Шестое чувство? Внутреннее чутье? Откуда сомнения в реальности происходящего?

Подъехал Антон передал Лере её телефон.

– Саш, вот убедись сам, сети нет.

– Сети нет, но и смешного в этом я тоже не вижу.

– Ну ты чего? – Она отвела его за машину, – Я понимаю, ты перенервничал, но все же закончилось хорошо.

– Ты так думаешь?

Её поцелуй показался преувеличенно искренним, демонстративным. Для кого? Верстаков сидит в машине, на старте, Симонов жмет руку доктора.

– Что ты мечешь гром и молнии?

– Как вы здесь оказались?

Орлов честно пытался взять себя в руки, успокоиться.

Её излишняя веселость, ласковость не укрылась от цепкого взгляда, напротив насторожили его.

Лера, конечно, бы все рассказала ему потом, в более подходящей обстановке, а не сейчас, когда все готовы ехать и ждут только их.

Опустив охотничий ресторан и свой "водительский дебют", уделив особое внимание испортившейся погоде, она наконец, добралась до аварии.

– Почему вы не поехали в нормальную больницу, а остались здесь?

– Потому, что мне было плохо. И это не от удара. Я представила твое беспокойство, еще когда телефон отключился. Потом авария, а я думала только о тебе, как все объяснить? По дороге меня тошнило, приехали сюда, стало совсем плохо, но я ждала и надеялась, что дождь закончится и смогу тебе дозвониться, успокоить. Но отключилась. Утром, когда увидела тебя, думала это сон. Я знаю, что ты всю ночь не спал. У вас сегодня игра, а ты все бросил и поехал сюда, тебе ведь важно было самому убедиться, что со мной все в порядке, никто меня не обидел. За это я и люблю тебя. За то, что ты надежный, верный.

Теперь, от её легкого, быстрого поцелуя, по телу пробежала крупная дрожь, возникло то притяжение, когда теряется ощущение времени и пространства, когда кроме взгляда родных глаз не существует ничего, когда все тревоги и сомнения исчезают.

Доктор пожелал всем счастливой дороги. Через несколько домов, держа в правой руке голубую косынку им махала жена доктора, левой она сжимала купюры, перекочевавшие к ней в карман из томика Капитала.

Ничего не нарушало тишину в салоне.

Дмитрий обреченно смотрел на дорогу. Подействовавшее снотворное, уберегло его от совершения ошибки. Если до знакомства с Орловым у него и были какие–то надежды на благосклонность Валерии, то сейчас от них не осталось и следа. Они разбились об их любовь. Разбились, сгорели и ветер развеял пепел.

Антон, хорошо изучивший шефа, с первого взгляда сообразил, что операция "авария" провалилась, а когда на крыльце увидел Валерию в объятиях хоккеиста, понял, что это фиаско.

Он работал у Дмитрия пять лет. Как и полагается, знал о нем, почти все.

Симонов трудился по 14 часов в сутки, все передвижения занесены в компьютер на две недели вперед. Все его начинания, умения, затраты энергии и капитала приносили прибыль. Дмитрий был успешным бизнесменом, меценатом, благотворителем. Уважаемым человеком не только в области, но и в Москве. И при этом, абсолютно одинок, несчастен в личной жизни.

При таком ритме жизни его супруга легко создавала иллюзию счастливой семейной жизни, изредка снисходила до присутствия на благотворительных аукционах, приемах у губернатора, презентациях. Получив в свой адрес комплименты и восхищения, осчастливив мужа пребыванием на совместных фотографиях, садилась в машину и уезжала к любовнику.

Такова реальность, она даже не пыталась скрывать от него свои увлечения.

Семейные неурядицы Дмитрий переживал стоически, в одиночку, загружая себя работой, как и положено настоящему мужчине.

Родные и близкие пары, были убеждены, что у них только одна проблема, отсутствие детей.

На десятилетие совместной жизни, был дан огромный банкет. Никому и в голову не пришло, что тогда они были в шаге от развода и только устроенный супругой юбилей свадьбы, а затем, редкий, совместный отдых, помогли пережить кризис.

Но это было совсем недолго, скоро Дмитрий снова с головой ушел в работу.

Появилась идея сначала создания, затем расширения холдинга, это отнимало кучу времени и энергии, но ему везло, деньги сами шли к нему в руки.

По мнению Антона, жизнь шефа была если и не счастливой, то стабильной, до того момента, как Дмитрий решил пройти диспансеризацию.

Мог бы это сделать в Москве, но нет, выбрал этот город, эту клинику. И в первое же посещение оставил там свою голову и сердце. Мало ему было девиц, которые гроздьями вешались, на всех мероприятиях. Так нет же, он легких путей не ищет, влюбляться, так в замужнюю.

Дмитрий не делился с Антоном подробностями личной жизни. Но не в этот раз. Сев в машину, после приема, он мрачно констатировал:

– Антон, я влюбился! И что делать не знаю? Завалил бы цветами, все бросил к её ногам, но она замужем.

– Если у нее на пальце кольцо, это еще ни о чем не говорит.

– Нет у неё кольца, я просто это знаю точно. Что делать? Может я ей не нужен, но мне то она нужнее всех на свете.

Понаблюдав за мучениями босса, Антон и предложил план с аварией и маршрут разработал, и из автопарка Дмитрия выбрал самую надежную машину, все предусмотрел, даже высокий кузов у машины. И деревня в низине, без мобильной связи и дождь им на руку, только одного не учел – беспокойного, любящего мужа, активность которого, в поисках жены, нельзя было не уважать.

Антон поглядывал на Александра и Леру, и чувствовал их единство, неразрывную связь друг с другом

Дмитрий всю дорогу делал вид, что спит, но Антон знал, что это не так, по напряженной руке, сжимающей телефон.

В вестибюле клиники их встретил сам Серов. Благодаря звонкам Орлова все коллеги Дмитрия и Валерии уже были в курсе их исчезновение. Дмитрий остался сделать несколько звонков. По его просьбе Серов отвел Леру, в сопровождении Саши, к себе в кабинет. Как и предполагала Валерия, с ней все было в порядке. Орлов нервничал, задавал много лишних вопросов, которые её раздражали, но сегодня она ему все прощала. Достаточно было осмотра невропатолога, чтобы убедиться, что сотрясения у нее нет, это был нервный шок.

Симонов, желая загладить свою вину, созвонился с Лериным руководством и обеспечил ей больничный до понедельника.

– Антон в вашем распоряжении.

– Вы, наверное, забыли, что ваш Антон, вчера чуть не угробил мою жену. И раз уж она на больничном, то останется со мной.

Саша был категоричен. Никакими извинениями и больничными Дмитрий не сможет обелиться и оправдаться, неприязнь, возникшая до знакомства, усугублялась с каждым словом и взглядом.

Через полчаса они ехали в такси к спорткомплексу.

Орлов позвонил Верстакову рассказал о новостях, попросил решить вопрос с Лериным проживанием.

Лера проснулась от прикосновения теплых губ.

– Я ушел на тренировку. Ты спи. Не вставай пока я не вернусь.

Она попробовала уснуть, но какие–то странные звуки доносились из–за стены. Накрыла голову одеялом, но отключиться не получалось. Звуки стали еще слышнее. Плакала женщина, в соседнем номере. В такое чудесное утро, не хотелось думать, что у кого–то может быть несчастье или трагедия, но помимо своего желания Лера уже чувствовала свою сопричастность. Потом за стеной что–то застучало, она соскочила, накинула гостиничный махровый халат и выскочила в коридор.

– Девушка, откройте дверь! Откройте дверь я вам говорю, – за дверью затихли. – С вами все в порядке? Ответьте и я уйду. Если не отзоветесь, позову администратора.

Дверь открылась.

– Вера? Ты что здесь делаешь? Что с тобой случилось? Что–то с Костей? – за мгновение Лера перебрала в голове миллион вариантов.

– Меня муж бросил!

И опять водопад слез.

– Вера, ты должна успокоиться. Где Костя?

– Ушел на тренировку, и тоже сказал, что бросает меня, – снова истерика.

– У меня же есть валокордин.

Лера вернулась в свою комнату, стала искать в сумке пузырек, краем глаза отмечая беспорядок, свидетельствовавший о вчерашней страсти, Саша велел оставить все как есть, до его прихода. Вера зашла в комнату. Взглянув на разбросанные вещи, опять заголосила.

– Вера ты меня с ума сведешь.

– И Орлов меня бросил.

– Допустим он тебя бросил год назад, пора уж и забыть.

Лера вытолкнула Веру из комнаты и напоила её лекарством.

– Успокойся, или я вызову скорую.

– Ты не представляешь, как мне плохо. Вчера прихожу домой, у нас есть квартира в Москве, захожу в спальню, а он там не один. Лера, он даже не остановился. Я собрала все силы в кулак, ушла в другую комнату. Думаю, только бы не расплакаться, только бы не расплакаться. Он заглянул и говорит:

– Подавай на развод. Я люблю другую, – и пошел к двери, а она его там ждала, плащиком шелестела. Ты представляешь! Кое–как успокоилась и уснула, утром думаю ну и плевать, поеду к Косте. А он мне тоже в коридоре говорит:

– Зря ты приехала, уезжай обратно, не хочу тебя видеть. И что мне делать? Вот скажи.

– Если честно, даже не знаю, чем тебе помочь. Меня мужчины никогда не бросали.

– А меня бросали и твой Орлов первый начал. А теперь вот, сразу двое. Я совсем не хочу разводиться с мужем. Меня все устраивает в нашей жизни, и он тоже никогда не жаловался. Да я может быть и не святая, но он, когда женился, прекрасно знал, что я его не люблю. Да и он меня не любил.

– Ничего не могу посоветовать, наверное, прежде чем устраивать истерики нужно поговорить с мужем.

– Ты представь себе Орлова на его месте, и ты бы после этого с ним разговаривала?

– Вера, я не ты, и Орлов не твой муж. Тебе надо успокоиться и решить, что тебя больше беспокоит измена или развод, и уже исходя из этого сделаешь выводы.

– Ты права, так неожиданно, что мне помогаешь именно ты.

– В жизни больше неожиданностей, чем ты можешь себе представить.

– Ты знаешь, а настроение у меня испортилось еще вчера, когда Орлова поздравляли с единственным в матче голом, а он сказал, что все голы посвящает своей любимой жене. А ведь вы с ним даже не женаты.

– Почему ты так решила? Мы поженились три месяца назад.

– Лера ну почему все так?

– Я плохо знаю тебя, твою жизнь, чтобы судить или оправдывать. Твоя жизнь – это твоя жизнь.

– Потому что у тебя есть Орлов.

– Да, вот здесь ты права. Действительно Орлов у меня есть.

– Ты знаешь, а я вот жизнь прожила и ни о ком не могу сказать, что он у меня есть.

– Что значит ты прожила свою жизнь? Еще все впереди. Тебе нужно просто грамотно продумать, построить ее.

– Кажется наши с тренировки возвращаются. Я думаю мне не надо с Костиком встречаться, передашь ему ключи.

Вера глотнула из стакана остатки лекарства, и вышла.

– Лер, ты где была? – Саша стоял на пороге, с удовлетворением осматривая хаос в номере.

– Успокаивала твою бывшую. Кажется, её муж бросил, и даже изменил ей.

– Неужели он сделал это. Я бы на его месте уже давно...

– Так, Орлов, остановись. Никогда не говори о женщине гадко, особенно в присутствии другой. Особенно о своей бывшей.

Глава 24

Лера ехала по вечернему городу, блеск новогодних гирлянд ослеплял наполненные слезами глаза. Не отрывая рук от руля, она наклоняла голову, то вправо, то влево, давая возможность слезинкам скатиться по щекам, а они все подступали. Пришлось остановить машину и салфетками бороться с прибывающей влагой.

После памятной аварии, жизнь постепенно нормализовалось. В понедельник она вышла на работу ни коллеги, ни руководство ни словом не обмолвились о её "местной командировке", как будто и не было пациента Симонова.

В их с Сашей жизни, тоже ничего не поменялось. Все те же ночи, забирающие ощущение реальности, дарящие неземное счастье.

Его губы, жадно и искусно целующие, шепчущие, а на пике кричащие слова любви, руки, знающие её тело, дающие блаженство и наслаждение.

Все было и страсть, и безумие, и любовная горячка, когда сердце заходится от волнения, когда невозможно оторваться друг от друга чтобы просто сделать вдох, проще умереть в объятиях.

Все это было, еще неделю назад.

Суматошное утро с торопливыми поцелуями, день, с короткими перезвонами, размеренный вечер вместе, на кухне, или в комнате, перед телевизором. А теперь? А теперь в ее жизни снова появился Он.

Вошёл с целым ворохом медицинских справок с результатами обследования. Похудевший, между глаз пролегла глубокая морщинка. Взгляд потерянный. Костюм по прежнему дорогой, но не было в его облике прежнего лоска, превосходства.

Лера читала выписку, и не верила своим глазам, чтобы поставить такой диагноз не обязательно было ездить в Москву, да и назначения не соответствовали. Но её подписи там нет, хуже от профилактики никому не будет, в конце концов не в её компетенции, указывать на сомнительный диагноз "московских светил".

– От операции вы отказываетесь, предпочитаете два–три раза в год лечиться в стационаре. Вам провели диагностику, назначили лечение. От меня что требуется?

– Направление на капельницы, на уколы, – Лера хмыкнула. – Ну и конечно ваше доброе слово, и участие.

– Дмитрий Сергеевич. Желаю вам всего доброго, но мое участие, слава Богу, не требуется, здесь опытные, квалифицированные медсёстры.

После процедур Дмитрий зашел в кабинет с огромным букетом.

– Я прошу вас выйти, не надо мне дарить цветов, вы меня компрометируете, все в клинике знают, что я замужем.

– Это благодарность пациента.

– Не надо таких благодарностей.

– Валерия Андреевна, с вами все в порядке? Вы очень напряжены. У вас что были проблемы с мужем из–за меня?

– У меня нет проблем с мужем, и не будет. Но вас, я все–таки попрошу – держаться от меня подальше.

На следующий день он попытался вручить ей букет вечером, после работы. Она демонстративно выкинула его в урну. На следующий, цветы лежали на машине, Лера скинула их и уехала.

Преподнося первый букет, Симонов даже не старался скрыть своих намерений, желаний, все читалось в откровенном взгляде.

Её душевное спокойствие дало трещину, Лера вздрагивала от каждого звука компьютера, открывающейся двери, от шагов в коридоре. Рассказать Саше не могла, с его несдержанностью, вспыльчивостью и отрицательным отношением к Дмитрию, это могло закончиться только дракой, с далеко идущими последствиями.

Обычно вручив букет, Дмитрий спешно исчезал, прежде чем она успевала сказать хоть слово. Но сегодня, она всеми силами задержала его за рукав пальто, и попыталась поговорить. Ничего не вышло, он не хотел ее слышать, стоял молча, и все слова разбивались о его нежелание, она вернула букет и ушла.

Неужели нет выхода? Это какое–то сумасшествие! Лера откинула голову, закрыла глаза и постаралась успокоиться. Хорошо, что есть немного времени побыть одной. Сегодня тренировка усиленная, Саша задержится.

Орлов тем временем был дома, тренировка прошла для него неудачно, растяжение связок. Винил он в этом Верстакова, который испортил настроение в самом начале, приказав задержаться для разговора, потом сделал грубое замечание на льду. Саша и сам понимал свою рассеянность.

Уже неделю замечал, что Лера по ночам плохо спит, ворочается, вздыхает, если он окликал её, она замирала и старательно делала вид, что крепко спит. Вчера разбила чашку, утром проворонила кофе.

За свою невнимательность Орлов расплатился травмой, в медпункте наложили повязку и отправили отдыхать, строго наказав, беречь ногу.

Дома он полежал, посмотрел телевизор, прошелся по квартире, нога болела умеренно. Идеально было бы сделать Лере сюрприз, и встретить ее на стоянке, но спуск с шестого этажа, без лифта, при всем желании мог стоить ему две дополнительные неделибездействия.

Выключив свет на кухне, сел возле окна.

Лера шла вдоль соседнего дома, настроение у нее не улучшилось. Конечно, самое простое уволиться, но Дмитрию при его связях, не составит труда найти ее. Снег приятно хрустел под ногами. Фонари освещали дорогу ровными кругами. Лера переходила от одного к другому, на несколько шагов погружаясь в темноту и вновь выходя в луч света. Сейчас она зайдет в пустую квартиру, переоденется, достанет из холодильника продукты, и услышит щелчок замка, характерное шорканье ног по линолеуму, почувствует теплое дыхание на шее и холодные руки на талии...

– Валерия Андреевна! Лера! Подожди!

Она почти шагнула в последний круг света перед подъездом.

Дмитрий схватил ее за локоть, и притянув к себе взмолился:

– Не могу без тебя! Пощади!

Орлов видел, как Лера медленно идет по двору, в другое время сорвался бы, и выбежал ей навстречу, но сейчас осмотрев забинтованную ногу решил дожидаться дома. Откуда взялся Дмитрий он и сам не понял, но только вот он, стоит рядом с ней. Такого Орлов вытерпеть не мог, рванул из кухни, уронив со стола букет цветов. Кинулся вниз по ступенькам, превозмогая боль.

Дмитрий впился в такие желанные губы. Без взаимности. От отчаяния даже не мечтая разглядеть в её глазах малейшую симпатию. Он прижимал её к себе огромными руками, продолжая жадно терзать губы. Как только хватка ослабла Лера со всей силы ударила его по лицу.

– Что мне делать? Я не могу без тебя?!

Кричал Дмитрий от безнадежности.

В этот момент Саша выскочил из подъезда, кровь ударила в голову, кулаки сжались, с яростью он кинулся на Симонова. Первый удар не нанес существенного ущерба, но следующий, в солнечное сплетение заставил соперника согнуться, и тут уж, белый от злости Орлов, стал бить кулаками, не давая ему подняться. Лера кричала, умоляла его остановиться. Драку прекратил появившийся Верстаков. Он буквально оторвал Орлова и откинул его к Лере.

– Уводи его, – приказал ей.

Посадил Дмитрия в машину и сел за руль. Орлов, пришедший в себя, понял, что соперник уходит, собрав все силы кинулся за ним.

– Саша, остановись! – в голосе Леры было столько отчаяния и боли, он на секунду замешкался, посмотрел вслед отъезжающей машине и вернулся к ней. Она почти без чувств упала к нему на грудь, намочив футболку слезами. Он уткнулся носом в её холодные волосы и нежно гладил по спине. Тут только Лера заметила, что он раздетый.

– Мороз же, ты с ума сошел, пойдем домой.

Саша шёл хромая, одной рукой придерживая ее, другой потирая больную ногу. На удивление, он не чувствовал холода, ни когда выскочил на улицу, ни когда повалил Симонова на снег.

Дома Лера сразу скинула пальто и не снимая обуви заскочила в ванную.

– Лера, открой! Ответь мне, что он сделал?

Хлипкая дверь стала барьером, сдерживающим его гнев и ярость.

Как сказать, что ее тошнит от чужих губ, от чужого запаха, который был совсем рядом? Лера вышла, Саша взял ледяные ладошки в свои пылающие руки и притянул её к себе. Тревоги и беспокойства не было, не могла она совершить ничего ужасного, за чтобы ей, или ему, было бы стыдно, или нужно было просить прощения. Она покорно отдала себя в его руки, отвечая на поцелуи со всей страстью и неистовством, растворяясь в его пламени

– Люблю тебя, но почему ты такой бешеный? Если бы ты убил его, как бы я жила? Саша, так нельзя.

Слезы потекли по лицу.

– Что такое, опять? Ну только же успокоилась. Лера говори, что он сделал. Я все равно найду его и узнаю.

– Пытать будешь? Я расскажу. Только ты успокойся.

– Я уже спокоен, пойдем сядем, нога болит.

Лера расспросила его о травме, потом спокойно без истерик рассказала о появлении Дмитрия в ее кабинете неделю назад.

– Целую неделю ты мне ничего не говорила?

– Я думала, что справлюсь.

– Сегодня что он натворил?

– Он меня поцеловал.

Откинув голову, Орлов стукнул кулаком по столу:

– Мало я ему дал.

Верстаков остановил машину возле первого попавшегося бара. Да, ничего не скажешь успел он вовремя.

– Ну что Дима, заработал от мужа на орехи? Тебе повезло что он выбежал первым, потому что от меня, ты бы еще не так получил. Ну куда тебя понесло? Мало ты с аварией натворил?

То, что авария подстроена, Илья был уверен почти на 100%. Только не мог понять, чего добивался Симонов?

– У меня все горит.

– Горит. Залей, – Саша подвинул стакан с прозрачной жидкостью. Дмитрий, не раздумывая одним залпом выпил все что было налито. – Потушил?

– Нет. Давай еще, – Саша налил еще полстакана.

Наконец Дмитрия отпустило, он вышел из ступора, оглянулся по сторонам.

– Где мы?

– Полегчало? А теперь расскажи, что произошло. Я тебе русским языком говорил, оставь Валерию в покое, чтобы тебя не было на её горизонте. Веру куда свою сбагрил? Слава богу, хоть за командой ездить перестала.

Дмитрий почувствовал, как приятное тепло растекается по телу, мышцы лица, до этого представляющие собой маску, расслабились.

– Откуда ты знаешь про Веру?

– Ты только Аль Капоне из себя не строй, мне не нужно платить деньги чтобы собрать информацию, достаточно сделать несколько звонков, по дружбе мне все расскажут

– Знаешь ее отец заставил меня жениться.

Сказал, из всех женихов только тебе могу ее доверить, ну и соответственно деньги. Я же сибиряк, сам понимал, что не такая женщина мне нужна. Отец завещание на нее написал и контрольный пакет акций ей оставил. Я давно свой бизнес создал.

Сказать, что я от неё завишу? Нет, но бросить тоже не могу. Конечно, я знал о её романе с Орловым, и не только с ним. Были мысли развестись, плюнуть на все. Только жаль её, попадется какой–нибудь жигало, любитель прохладной жизни и оставит её дурочку ни с чем.

Потом опять появился Орлов. Мне доложили, что он живет с женщиной, но пока переехал один. Вера стала каждый день ездить в общежитие, я решил немножко ускорить процесс. Нашел медцентр куда возьмут жену Орлова.

Но Веру было не остановить, тогда я решил познакомиться с женщиной Орлова, может глаза ей открыть, подсказать как–то, раз она не реагирует на измену. Зашел в медцентр человеком, а вышел дураком, как молнией шибануло. Измучился желанием видеть, слышать её. Устал бороться с собой. Второй раз пришел, вижу, что я ей не противен, думаю ну вот почему все Орлову? А я–то чем хуже? Ну и осенило, дай думаю попробую увести ее. Опыта у меня такого не было. Антон помог, да только силы оказались неравные, тут еще ты с Орловым появился...

Я так разозлился тут же в клинике познакомился с какой–то дамой, привел ее домой, и Вера нас застукала. Я говорю будем разводиться. Так она вот притихла. Два месяца уже дома сидит меня караулит. А у меня душа болит, мне кроме Леры никто не нужен, с ума схожу, думаю только о ней, вижу везде только её, снится только она.

– Это пройдет. Поверь мне. Да будет непросто, я тоже думал отпущу её, отвлекусь, закружусь в суете, или я её забуду, или она к Орлову остынет.

Но не так все получилось. У них узел только крепче затягивается, и я, каждый день, как на Голгофу. Парадокс и ужас ситуации заключается в том, что даже если мы с тобой убьем Орлова на дуэли, Лера не будет ни с тобой, ни со мной, она будет до конца своих дней оплакивать его. Я, когда понял это, мне и жить легче стало. Смотрю со стороны на их счастье, сердце кровью обливается, а ничего не сделаешь. Терплю. У тебя и семья, и бизнес в другом городе, тебе еще проще. Закопайся в работе, заставь Веру родить, в конце концов сам начни гулять, отведи душу.

– Ты ведь вернулся.

– А у меня никого кроме неё нет.

– А мне никто кроме неё не нужен. Можешь считать меня глупцом и идиотом, только я не отступлюсь...

– Удачи желать не буду.

Верстаков вышел. Мороз подталкивал его к дороге, где суетливо сновали машины, освещая фарами путь. Светящаяся река впечатляла.

А у него перед глазами был темный двор, и пара в луче света, где Орловы были вместе, в их маленьком мире большой любви.

***

На этом первая часть заканчивается.

Конец

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24