Нас ленинская партия вела... Воспоминания [Татьяна Фёдоровна Людвинская] (fb2) читать постранично

Т. Ф. Людвинская

Нас ленинская партия вела...

Воспоминания.

Литературная запись

А. А. Днепровского

Слово к читателю

Однажды, знакомясь с книгой Надежды Константиновны Крупской «Воспоминания о Ленине», в справочном разделе я прочла: «Людвинская Т. Ф. (Танюша). — стр. 94».

Сердце радостно забилось. Танюша!.. Так, именно так, называли меня в далёкие времена товарищи по партии. За годы подполья большевистские комитеты присваивали мне разные конспиративные имена, псевдонимы. Я меняла их по мере надобности, многие вычеркнуты из памяти. А это юношеское имя, написанное рукой Ленина, запомнилось на всю жизнь.

Открываю страницу 94 книги Крупской, читаю:

«Через несколько дней после письма рабочих одесских каменоломен пришло письмо от одесской начинающей пропагандистки Танюши, которая добросовестно и подробно описывала собрание одесских ремесленников. И это письмо читал Ильич. И тотчас сел отвечать Танюше: „Спасибо за письмо. Пишите чаще. Нам чрезвычайно важны письма, описывающие будничную, повседневную работу. Нам чертовски мало пишут таких писем...“»

Сколько чувств и мыслей вызвали эти строки! На долгой дороге жизни много было встреч с дорогим сердцу Ильичём — в годы подполья, эмиграции, совместной борьбы за Советскую власть. Часы и минуты общения с ним оставили в моей жизни глубочайший след, и я расскажу об этом в своей книге.

Моя память бережно хранит имена дорогих товарищей, вместе с которыми я в самом начале нашего столетия, в тяжкое время царского гнёта вступила на трудный и опасный путь, встала в ряды борцов против самодержавия. И я считаю своим долгом рассказать об этих людях, которые жили во имя революции, которые делали её.

Май винокуров

Первое имя... Друг моего детства — Май Винокуров. Очень рано прервалась его жизнь, но он оставил глубокий след в памяти знавших его.

Я росла в глухой провинции царской России, в Тальном Уманского уезда Киевской губернии.

Жили мы бедно. Отец перепродавал разную рухлядь, выполнял поручения зажиточных людей и на вырученные копейки кормил большую семью из двенадцати человек: жену, стариков родителей, дочерей и сына, зятя и невестку. К отцу часто обращались со своими нуждами окрестные безземельные и малоземельные крестьяне, рассказывали о притеснениях помещиков и властей, о волнениях, которые вспыхивали в уезде и жестоко подавлялись жандармами.

С Маем мы познакомились в четвёртом классе начальной школы, в 1900 году, когда мне исполнилось тринадцать лет. Его родные учительствовали в Тальном, считались политически неблагонадёжными. Они связали свою жизнь с трудовым людом, занимались просветительством — устраивали массовые чтения, ставили спектакли на импровизированной сцене...

Май был нашим кумиром. Развитый не по годам, он страстно, задушевно читал Пушкина, Лермонтова. Сам писал стихи, и мы слушали его декламацию, словно заворожённые. А когда чуть подросли, объединились в кружок, и вожаком его стал Май Винокуров. Мы мечтали о широком, свободном мире, о решительных действиях во имя этого мира. Нашими героями были Дубровский Пушкина, Базаров Тургенева, Пугачёв и Разин, Радищев и декабристы, Гарибальди и Софья Перовская... Собирались мы на квартире у Мая, у меня или подруги (под видом вечеринок-посиделок), читали запрещённую литературу, делились новостями, обменивались мыслями по поводу происходивших в мире событий.

Мы ещё не знали тогда, что в России зарождается партия рабочего класса, которая стремится возглавить революционное движение масс и привести их к победе. Мы восхищались героизмом и смелостью борцов-одиночек, покушавшихся на царей и губернаторов. Май мечтал убить царя или совершить иной героический поступок во имя своего народа.

— Пусть я погибну — другие подхватят мой пылающий факел и понесут вперёд, — говорил он с пафосом.

Лишь на короткий миг яркая жизнь Мая потеснила тьму, а ведь, расходуя душевный огонь с умом, он мог бы светить долго.

Никогда не забуду, как Май с торжественным и таинственным видом вынул из потайного кармана исписанный листок ученической тетрадки и сказал членам кружка:

— Вот, я написал... Знаете кому? Самому царскому министру господину Плеве! Хотите послушать?

Пятнадцатилетний юноша писал министру: «Я обличаю вас в издевательстве над нами, гражданами России! Вы казните, вешаете многих лучших людей страны, борцов за светлое будущее человечества и думаете, что действуете правильно, что всё это пройдёт безнаказанно. А ведь есть люди, которые считают, что вас надо уничтожить в первую очередь».

Мы глядели на Мая как на героя и завидовали ему: вот он какой решительный, нашёл себя в борьбе, совершает подвиг! Некому было вразумить нас, никто не остановил его, не разъяснил бессмысленность этого поступка, не сказал, что время одиночек миновало, что лишь организованная партия