Аделина (СИ) [htv] (fb2) читать онлайн

АДЕЛИНА

Впереди нас ждала новая, неизведанная, полная приключений жизнь. И никто не мог сказать наверняка: зависит ли она от расположения звёзд над домом или расположения дома под звёздами. От количества чая в чашке или от количества чашек на столе. От серебристого амулета на шее или от нежного прикосновения любимых губ? Наверное, правильно, чтобы всё было. И дом, и друзья, и звёзды. И амулет, и чай, и любимый.

25 ИЮНЯ, утро.

Небо светлеет, готовясь встретить солнце.Сейчас, в дни летнего солнцестояния, ему не терпится поскорее вынырнуть из-за горизонта, чтобы обрушить испепеляющие лучи на улицы.Однако, ночная прохлада ещё не потеряла власть над городом, который через несколько часов погрузится в летний зной. Спят квартиры многоэтажек, магазины, светофоры. Спят бродячие псы. Готовятся ко сну фонари, отдежурив ночную смену. Одинокие автомобили, ослепляя светом фар, время от времени проносятся по асфальту. Вслед за ними пробегает первый троллейбус, и шуршание его шин знаменует начало нового дня. Несколько сонных пассажиров безучастно глядят в окна.Куда они едут в такое время? Впрочем, это не имеет значения.

Мне ехать некуда.Я сижу на бетонных плитах бордюра, наблюдая за просыпающимся городом. Взрослая. С неожиданно оборвавшейся демоверсией жизни под названием «детство», в которой решали за тебя, а теперь… В ресторане ещё гремит музыка, веселится подвыпивший народ. Одноклассники, родители, учителя — все в одном зале, теперь уже на равных. «Праздник-%уяздник», вспомнилась надпись какого-то остряка на воздушном шарике. Впрочем, он прав.

Я бесцельно побрела к площади, надеясь… Впрочем, нет, не надеясь. Просто пошла. Открыла дверцу такси, припаркованного на стоянке.

— Свободно?

Водитель встрепенулся, видимо он дремал.

— Да, присаживайтесь. Куда поедем?

— Мне всё равно, подальше отсюда. В Камыши или на Фиолент.

— Так в Камыши или на Фиолент?

— Пусть будут Камыши. Порт.

Машина сдала назад, развернулась, и вскоре мы выехали на пустынные улицы, знакомые с детства. Которые я сейчас ненавидела. Вместе со всем городом и живущими в нём людьми. А больше всего ненавидела себя. Почему я так просто сдалась?

-Вам идёт синее платье, — сказал таксист. — Одиннадцатый окончили? Да, я помню свой выпускной. Мы тогда с пацанами так погуляли! Фейерверк запустили. Эх. Давно это было. У вас теперь вся жизнь впереди. Завидую. Рассвет встречать или домой уже?

Я неопределённо кивнула, будучи не в настроении с кем-то сейчас разговаривать.

— Мне б четвертак лет назад отмотать! Ведь был таким же! — всё сокрушался таксист, разговаривая сам с собой, — не против, музыку включу?

Я пожала плечами. Только бы не расплакаться по дороге.

Зелёный опель с шашечками «UP-taxi»проносился по Героев Сталинграда мимо моей школы. В один миг все мечты, зародившиеся в её стенах, оказались лишь бумажным корабликом, опрокинутым волной в безбрежном море под названием «жизнь».

— Вы не сказали точный адрес, девушка. Вам куда нужно?

— На повороте за «Апельсином» остановите.

— Но там же…

— Вы плохо слышите?! Сколько с меня?

Сказано это было таким тоном, что водитель не посмел спорить и остановил машину.

— 278 рублей.

Я молча отсчитала три сотни, и, не говоря ни слова, захлопнула дверь. Кажется, в глазах всё же были слёзы. Надеюсь, таксист не заметил.

Утро уже вступало в права, вовсю щебетали птицы. Где-то вдали послышался гудок теплохода и крик чайки. Вот и всё. Первый рассвет взрослой жизни. Не таким я его себе представляла!

Водитель некоторое время постоял, видимо, рассчитывая, что я передумаю и вернусь обратно. Но я уверенно зашагала по пыльной дороге к морю. Такси резко развернулось и скрылось, оставив меня наедине с подхватившим волосы степным ветром.

Грунтовка убегала вдоль побережья залива к молу со сваленными на нём огромными бетонными кубами-волнорезами — излюбленным местом рыбаков и ныряльщиков за мидиями. Мы так и называли это место «кубы». Старый порт не работал много лет, и корабли здесь давно не швартовались. Жилые кварталы, наоборот, подступали из года в год всё ближе к берегу, отвоёвывая у пустырей землю, где мы в детстве ловили ящериц среди заросших колючками камней. У многоэтажек была цель — любой ценой добраться до начинавшего играть розовыми бликами моря.

У меня же цели не было. Я даже с трудом понимала, зачем сюда приехала.Уцепиться за уходящее детство? Вернуться в те беззаботно-счастливые дни, когда, раскинув руки, валялась на этом пустыре, глядя на проплывающие в небе облака, и пожёвывать стебелёк?

Красивые туфли на каблуке плохо подходили для ходьбы по крымской степи.Сняла и забросила их в кусты, с желанием расстаться с неудавшимся праздником. Туда б ещё и выпускное платье! Ноги неприятно заколол мелкий острый гравий, но идти стало всё равно легче.

Тишину утра разорвала мелодия смартфона. Взглянув на экран, бросила его обратно в сумку.

— Да пошла ты!..

Кубы уже были оккупированы рыбаками в ожидании утреннего клёва, но я прошла дальше, туда, где берег ракушечником обрывался в набегающие волны. Курортный сезон ещё не начался. Несмотря на летнюю жару, вода оставалась прохладной, да и желающих купаться в такую рань не наблюдалось.

— Здравствуй, море!

А с кем мне ещё говорить? Не с ней же…

Усевшись прямо на камень, опустила исколотые ноги в воду. Игривая волна обожгла их холодом, но вскоре я привыкла. Расстегнула сумку, достав оттуда бутылку взятого со стола «Мускателя», и отхлебнула из горла внушительный глоток. Так-то лучше. Смартфон снова загудел, на этот раз смс-кой. Я даже знала от кого она.

«Ты где? Не могу тебя найти. Уехала что ль? Возьми трубку!»

Сейчас, разбежалась. Второй глоток вина пробудил внутри приятное тепло. Помешивая ногой набегавшую воду, я раздумывала, что все мы, как эти ракушки в огромном мире, нещадно перемалываемые бездушным океаном судьбы. Кому какое дело до треснувших, наполовину стёртых, осколков, которым вскоре предстоит стать песком? Всё, на что годится сейчас мёртвая оболочка некогда живого и жизнерадостного моллюска — больно кольнуть подошву. Не больше. Но кольнуло сердце.

— «Жизнерадостного моллюска» — вот это я выдала! Ладно, кончай хандрить, — сказала я сама себе одновременно с третьим глотком, — ну был Санька и был. Сама виновата. Тупила.Вот он и выбрал Варьку. Вдруг они счастливы вместе? Всё равно, уеду скоро. Всё что не делается…

Чайка, сидящая поблизости на камне, издала звук, похожий на хохот.

— Да, ты права, — обратилась я к птице, — но почему именно сегодня, именно в разгар праздника? Если б не застала их? Гуляли бы вместе до моего отъезда, ходили в походы? Сидели у костра? Сашка играл на гитаре, а я бы продолжала думать, что он для меня играет?

Перед глазами возник Санька, прижимающий Варьку к подоконнику в туалете. Блузка расстёгнута, лифчик сдвинут. Он покрывает её грудь поцелуями. У Варьки закрыты от удовольствия глаза — подруга меня даже не видит.

— Тьфу, дерьмо, — сплюнула я и запила подкатывающую к горлу тошноту содержимым бутылки, но глотки вина не помогли. Слёзы наплыли сами собой. Четыре, пять, шесть солёных капелек присоединилось к волнам огромного моря, пытавшегося утешить меня своим шелестом.

— А если… Если сыграть с Варькой в игру? Не уступать, а сделать вид, что ничего не знаю? Отбить Саньку. А потом его бросить. Или убить к чёрту стерву? Или его?

Бутылка была пуста. «Мускатель», ставший частью моей крови, разогревал и будоражил сознание. Полошил мысли. Призывал действовать.

— Себя убей, дура! — мне показалось, что это сказала чайка. Она и не думала улетать, спокойно глядя чёрным глазом.

— А что, думаешь не смогу? Вот и смогу! Только тебя первую!

Я встала, сделала шаг в море по направлению к камню, на котором сидела птица.И тут же, поскользнувшись, плюхнулась в воду. Отрезвляющий холод сквозь вечернее платье прорвался к моему телу и окутал с ног до головы ледяными пальцами накрывшей с головой волны. К вкусу вина во рту примешался вкус моря и водорослей. Чуть не захлебнувшись, я медленно поднялась, испуская солёные струи, будто дырявый бурдюк. Затем отползла на камень, как выброшенная на берег рыба. О причёске и косметике можно было забыть. В этот момент из-за скалы появился первый луч солнца.

— Поздравляю вас, Аделина Новикова, с первым днём взрослой жизни, — расхохоталась чайка, и, взмахнув крыльями, вспорола прозрачный утренний воздух.

Я схватила бутылку и, размахнувшись, что было сил, запустила ей вслед. Описав невообразимую дугу, стеклянная граната бултыхнулась где-то за третьей волной, взорвав сотни брызг и заставив задрожать солнечную дорожку. Чайка испуганно ускорила полёт, скрывшись за молом.

— Смеяться она вздумала… Ада, а ты не сошла с ума, случайно? С птицами разговариваешь? Или просто перепила… Перепела? Какие ещё перепела?

В голове плыло. Внезапный душ слегка развеял алкоголь, но теперь его действие возобновлялось, к тому же, я почувствовала, что замерзаю.Лучи солнца были яркие, но ещё холодные в такое время…

— Да к чёртовой матери! Кому стыдно, пусть отвернётся.

Я расстегнула замочек и с трудом стянула мокрую тряпку с прилипшими водорослями, бывшую некогда роскошным выпускным платьем. Расстелила сушить на камне. Покопавшись в сумочке, которая хранила мой телефон с десятком пропущенных вызовов, я нашла в ней красную ленту с надписью «выпускник-2016». То, что нужно! Скинув лифчик, обмоталась этой лентой — её как раз хватило на два оборота вокруг груди — и заколола серебряным колокольчиком, который весело зазвенел.

Вдруг меня разобрал дикий смех.Я представила, как нелепо выгляжу. Выпускник хренов! Наверное, это был не совсем здоровый смех, а скорее, истерика. Но плечи содрогались уже не от рыданий, а от хохота. Глупая, глупая Ада! Зачем ты здесь? Зачем ты вообще в этом мире?

Немного успокоившись, я с опаской огляделась — никто ли меня не видит? К счастью, дорога оставалась пустынной.Отыскав смартфон, ткнула в экран. Интересно, зачем я это делаю? Но мозг уже начал жить собственной жизнью, и холодный расчёт взял верх над эмоциями.

— Ты где? — послышался взволнованный, до боли знакомый голос, — Второй час дозвониться не могу! С ног сбилась искать. Неужели ушла? Мы с ребятами рассвет встретили. Так красиво!

— Варь, мне плохо стало, я домой поехала.

Судя по моему заплетающемуся языку, она поверила.

— Фух, — облегчённо вздохнул телефон, — а жаль. Такое зрелище пропустила! Говорила тебе, не налегай на «Мускатель»! А мы тут…

-С ребятами? — прервала я её, стараясь сделать как можно более спокойным голос, хотя у меня это не получилось. Впрочем, Варька была навеселе, и не услышала в нём ни сдавленной обиды, ни иронии железных ноток.

— Угу, с Димкой, Санькой и Серёжкой в Артбухте сейчас. Давай к нам! У нас тут кое-что осталось. А в 8 магазины откроются, докупим. Ха-ха… Ты как, подруга? Бери такси, и гуляем по полной! Сегодня наш день!

— Что-то меня мутит. Я спросить хотела — приглашение вечером тусить на даче в силе?

— Безусловно! Ребята мангальчик организуют. Мы салатики нарежем. А в холодильнике «мартини» припасено. Ты с родаками договорилась?

— Ещё вчера. Они в Москву улетели. Мы же типа взрослые… Сами решаем… Когда, с кем, и где…

Я чуть не сказала «в туалете», но Варька, естественно, не поняла намёк.

— Взрослые, Ада, ВЗРОСЛЫЕ!!! О, как это прекрасно звучит! Ой, Санька трубку вырывает, привет хочет передать.

— Прости, подкатило, бегу в ванну. Вечером наберу.

Я выключила телефон. Санька, значит, привет передаёт? Отлично! Наживка насажена, удочка заброшена.

— Девушка, с вами всё в порядке? — сзади донёсся чей-то голос. Только этого мне не хватало! Менты что ли? Медленно обернувшись, я узнала таксиста.

— На что уставился? Топай давай! — неприветливо ответила я ему.

— Я беспокоился, всё утро вас по бухте ищу. Вы как-то странно себя вели, я подумал, не нужна ли помощь, а то места, сами понимаете, глухие, время неспокойное. Вот и решил вернуться.

— Справлюсь, здешняя,

Таксист разглядывал меня, завёрнутую в ленточку, и лежащее на камне мокрое платье с лифчиком.

— О, так вы Камышовская! А я на Юмашке вырос. Возможно, даже в одну школу ходили.

— Мне куда надо позвонить? –я демонстративно взяла в руку телефон, делая вид, что собираюсь набрать номер полиции. Хотя для меня это было бы не лучшим решением. Ещё «примут» за распитие в общественном месте…

— Зачем же звонить? Солдат ребёнка не обидит! Да ты мне как дочка, чисто по-отцовски переживаю, — таксист вдруг перешёл на «ты», — вдруг, всё же, подвезти куда? Денег не возьму.

Я поняла, что так просто не отделаюсь от любопытного водителя, и он действительно хочет помочь. Как можно более холодно и равнодушно, стараясь не выдать своего состояния, ответила:

— Спасибо, не надо. Я здесь живу, девятиэтажка за «Апельсином».

— Понятно, ну тогда увидимся. Если машина понадобится, звони в диспетчерскую, спроси Михалыча. Я давно на маршрутах, меня все знают. А с платьем-то что?

— Я в нём купалась, ясно вам? Это традиция такая, на выпускной вечер купаться в выпускном платье. Как ВДВ-шники в фонтане.

— Интересная традиция. Вот у нас традиция была — мы на выпускной с пацанами…

— Извините, мне звонят, всего хорошего! — я достала телефон, делая вид, что отвечаю на звонок.

Назойливый Михалыч наконец-то исчез. Но по берегу трусцой пробежал какой-то мужик, выгуливая собаку.К счастью, на меня не обратил внимание.Вот ты и побыла наедине с собой! Скоро здесь будет полно народа. С шашлыками, пивом, собаками и детьми. Вздохнув, я кое-как нацепила мокрое платье прямо поверх ленты. Ткань выглядела помятой после столь негуманной стирки, а прилипшие водоросли делали из одежды некое подобие костюма русалки. Плевать. Домой как-нибудь доберусь, а там всё равно его в мусоропровод.«Пьяная помятая пионервожатая» — даже не знаю, откуда пришла в голову эта фраза. Обдирая ноги об острый ракушечник, я забралась на камень, раскинула руки навстречу восходящему солнцу и громко закричала:

— Аделина на пороге великих открытий! Аделина идёт покорять мир!

***

Вечер подкрался незаметно, а точнее, я не заметила, как пролетел день, потому что, придя домой, тут же уснула. Только настойчивому звонку Вари было под силу меня разбудить.

— Собирайся, выезжаем…

— Давайте без меня, мне плохо, завтра на автобусе приеду, — промямлила я сонным голосом.

— Что значит завтра? Сегодня и точка! Договаривались же! Ты сама утром хотела. Короче, сейчас будем. Серёга за рулём.Он что, зря не пил весь день?

— Ладно, дайте мне полчаса прийти в себя.

— 28 минут, подруга.

Я вздохнула и поплелась спросонья в душ. Слегка прохладные струи освежающей воды вернули мой разум на место, выветрив остатки «Мускателя», и утренний случай показался до ужаса глупейшей выходкой. Хорошо, что никто не видел моё поведение со стороны. Господи, неужели я, пьяная, разговаривала с чайками и сидела перед каким-то таксистом практически голая? Фу, как стыдно! Разве так подобает вести себя будущей абитуриентке исторического факультета МГУ?

Сигналы машины под окном и разрывающийся смартфон застали меня выходящей из ванной, когда я принялась сушить феном волосы. Подождут! Нужно решить по поводу одежды. С грустью взглянула на скомканное платье и безжалостно кинула его в мусорную корзину. С прошлым покончено! Не хочу больше вспоминать эту ночь.

Выбор остановился на шортах и футболке с лёгкой кофточкой на вечер, после чего я ответила, наконец, впавшему в истерику телефону. Пропустив стандартное «ну ты где, сколько тебя ждать можно?», я взяла приготовленный рюкзак и спустилась к машине.

*

Санька ехал на заднем сидении между мной и Варькой. В этом усматривалось даже нечто комичное после событий в ресторане. Видно было, что он немного смущался. Но я никоим образом не пыталась выдать своей обиды, смешанной с отчаянием. Насколько возможно, вела себя так, будто ничего не произошло. Впрочем, а что произошло? Санька мне нравился, но мы не встречались, выходит, обвинить его в измене я не могла. Злость предназначалась, в основном, Варьке, которая под воздействием алкоголя не смогла устоять перед физическим влечением. А если они давно вместе? Я вспомнила, как на майские праздники ходили в поход. Над нами раскачивался огромный звёздный купол неба, как в известной туристской песне, которую пел Саня у костра. Потом мы ужасно замёрзли — ночи в горах холодные. Пока Варька полезла в палатку за тёплыми вещами, Санька придвинулся совсем близко, и хотел меня поцеловать… А я… Я испугалась… Не знаю, чего… Продолжения? Потом началась подготовка к экзаменам, и стало как-то не до любви. Экзамен по истории, конечно, сдала на «отлично». А вот экзамен по отношениям провалила окончательно. Интересно, если бы у меня была возможность вернуться в ту ночь, и я знала, что случится на выпускном, поступила по-другому? Отдалась ему? Возможно, мой излишний рационализм подвёл? Я не хотела делать больно ни ему, ни себе, зная, что через три месяца уеду в Москву поступать на истфак, следовательно, расставание неизбежно. Тогда почему больно сейчас?

Чтобы отвлечься от тяжёлых мыслей, я уставилась в окно автомобиля, стараясь не глядеть на Саню. Поездку в Верхнесадовое мы планировали давно, ещё с весны, осторожно подготавливая родителей к этой затее. Я думала, что на даче смогу выбрать момент и признаться в своих чувствах. Даже была готова к чему-то большему, чем поцелуй. А вдруг убедила бы Саньку ехать со мной в Москву? Впрочем, теперь это не имело смысла. Глядя на то, как ему подмигивает Варя, а он расплывается в улыбке, мне хотелось развернуться и уехать прямо сейчас, отказавшись от своего плана. Но азарт подталкивал осуществить задуманное любой ценой. Впрочем, конкретного плана, как это сделать, не было.

«Буду действовать по обстановке», — решила я, выходя из машины.

На Варькиной даче последний раз мы тусили на новый год.Она говорила, будто отец в апреле что-то активно строил. Зная все эти бесконечные стройки на дачах, я ожидала увидеть не больше чем бетонные блоки у гаража, но, когда мы заехали во двор, оказалось, что здесь настоящий бассейн.

— Сюрприз! — закричала Варька.

Ребята аж присвистнули. Да, это было шикарным бонусом к отдыху в такую жару.

— Глазеть да завидовать потом будете, а пока девочки — на кухню, мальчики на мангал, пакеты разгружаем на этот столик, рюкзаки в коридор, шампура в гараже, сейчас открою. Серёга, машину припаркуй здесь, у забора.Сейчас всем покажу комнаты, скоро темнеть начнёт — бодро командовала Варька.

— Да мы с нового года комнаты помним вроде, если ты новых не настроила, — заметил Димка. Он был Серёгиным другом, и потому частью нашей компании, хотя моё отношение к нему было противоречиво.

— Я что, на депутата похожа? — весело ответила Варька.

— А это? — Димка указал на бассейн.

Но она лишь отмахнулась и, обернувшись ко мне, радостно пропела.

— Чего это наш профессор археологии такой кислый?

— Не выспалась, — буркнула я и, вооружившись ножом, отправилась в летнюю кухню нарезать помидоры. Но желание было нарезать чьё-то сердце. Уж я-то понимала причину приподнятого настроения хозяйки дачи.

— Слышь, а тащи-ка «Мартини». Сейчас полечимся немного. Холодильник помнишь где?

Пить я сегодня не хотела, а то снова начну разговаривать с чайками.

— Нет уж, дождёмся шашлыка.

— Мартини с шашлыком? Ада, ты извращенка! К шашлыку у нас есть покрепче, а «Мартини» для аппетита и настроения.

— Не буду.

— Ну как хочешь, а я хлебну.

Варька пошла к холодильнику.

«И зачем я приехала? Что и кому хочу доказать? Кто я такая, чтобы разрушать чужую судьбу?» — от этой мысли стало противно. К счастью, мальчишки как раз закончили с мангалом и пригласили за стол.

*

Вскоре у подвыпивших ребят развязались языки. Сперва они хвалились своими подвигами, потом вспоминали разные школьные истории, (я даже не знала, какие приключения происходили в классе за моей спиной). А затем очередь дошла до страшилок.

— Вы помните старый особняк недалеко отсюда, графские развалины? — начал Саня.

— Аделина у нас спец по старым особнякам, как будущий археолог, — ответила Варька, — пусть она и расскажет.

— Ну что здесь рассказывать? Имение принадлежало греческой семье Кокораки, переехавшей в Крым в 1775 году из Спарты.Глава семейства владел торговыми лавками в городе, садом, виноградниками, пахотными землями, — начала я.

— Спарта — это там где Спартак жил? — перебил Димка.

— «Спартак — чемпион!» Эх ты, деревня необразованная! Кроме своего футбола ничего не смотришь!

— Я не об истории, — вмешался Саня. — Я о призраках семьи графа, которые там бродят. Их ведь там расстреляли в революцию, в подвале.

— Какие ещё призраки? XXI век? Всех охотники за привидениями давно переловили…

— Я вам сейчас такое расскажу, — не унимался Саня, — у меня дядька местный, вот они шли как-то по грибы с корешем, да после захода солнца мимо особняка проходили. А оттуда такой вой донёсся, что они ведро бросили и смотались.

— Собаки, наверное, бродячие, — спокойно сказал Серёга.

— Да какие собаки? Дядька-то знает, как собаки воют.

— Хорош заливать, — рассмеялась Варька, — давайте лучше в карты сыграем.

— На желание! — вдруг вырвалось у меня.

— Это можно! Как мадам изволит, — Серёга ехидно заулыбался, отправляясь на веранду за колодой карт. И кто меня за язык дёрнул?

— Тогда чур по-честному! Все выполняют, без балды. Кто выиграет, тот и загадывает. Только без глупостей типа на Луну слетать, — согласилась Варька.

Тем временем Серёга принёс колоду, помусолил карты и принялся раздавать.

— Ну, девочки, без шансов. Готовьтесь к стриптизу!

— И поцелую, — вставил Димка.

— Хорошо, но, если я выиграю, вы, мальчики, без трусов прыгаете в бассейн и целуетесь втроём! — парировала Варька.

— Тогда давайте по одной, для храбрости, — Димка наполнил рюмки.

Все засмеялись, понимая к чему начинает клониться вечер. Одной мне было не до шуток. Настроение так и не улучшалось, хотя я пыталась улыбаться наравне со всеми. Уж если что в голове засело — щипцами не вытащишь. Даже рядом с Варькой сидеть было противно. И на Саньку старалась не глядеть, впрочем, он не особо на меня обращал внимание, перемигиваясь с подругой. Голубки уже спелись.

Тем временем партия началась. Её результат меня мало волновал. Раздеваться я не собиралась ни при каких обстоятельствах, если будут настаивать — уеду. Плевать, что автобусы не ходят, вызову такси.Ясно, что Варька ждёт не дождётся остаться наедине с Санькой, судя по взглядам, которые на него бросает. Может, и Димку с Серёгой соблазнит. По очереди. Когда Санька надоест. Одного утром. Второго днём. Третьего вечером. Серёгу на кухне, Саню, ясное дело, в туалете, а Димку? Где же они будут трахаться с Димкой? В гараже? Или все вместе в бассейне? Как раз, ровно три дырки, всем хватит.

Карты пёстрыми квадратиками летали по столу, переходили из рук в руки, но мои мысли были о каком-то бреде. Играла я автоматически. Одна часть сознания понимала, что нужно ценить последние моменты с друзьями, какими бы они ни были. Вскоре там, в Москве, всё станет по-другому. Чужой, холодный, незнакомый город. Что меня в нём ждёт? А если провалю экзамен и не поступлю? Но другая часть подсказывала, что нужно отсюда бежать, а не сидеть за одним столом с кем вдруг стало так… Больно? Я совсем не следила за игрой, но каким-то удивительным образом мне везло.Дело шло к выигрышу, и вдруг в голове что-то щёлкнуло. Я поняла, какое желание сейчас загадаю. План мести Варьке созрел за секунду.

— Три туза, — победно бросила я карты на стол.

— Не может быть! — закричал Серёга. Саня почесал затылок, а Димка лишь пожал плечами.

— Вот мы вас и сделали, мальчики! Ну что, раздевайтесь, бассейн ждёт! Помадьте губки, — заливалась от смеха Варька вне себя от радости.

— Фу, я его даже в щёку не чмокну, он противный — запротестовал Серёга, за что получил тычок кулаком от Димки.

— Я лучше бутылку водки выпью, чем такое! Бее.

— Эй, мальчики, ну не взасос же, символично. Не стесняйтесь.

— Подожди, Варя. Выиграла я, значит и желание мне загадывать.

— Ты разве против? — искренне удивилась бывшая подруга, — у них там наверняка есть на что посмотреть… Ладно, я сегодня добрая, можете не целоваться в бассейне, но с вас Мартини в компенсацию.

— Ещё не хватало мне на голых парней смотреть! Моё желание веселее. Ты, Санечка, говорил о призраках старого особняка? Теперь у нас есть шанс их увидеть. Мы берём фонари и идём в развалины. Прямо сейчас.

— Аделина, я всегда знал, что ты сумасшедшая, но не настолько же. Какие призраки? У нас вечеринка в разгаре!

— Ты нажралась что ли? Куда мы ночью бухие пойдём? — возмутился Серёга.

— Вот-вот, — подхватил Дима, — загадай другое. Я в бассейн лучше, хоть в трусах, хоть без трусов. Но идти куда-то ночью — пас.

— А как же игра по-честному? — возразила я.

— Так мы и желания договаривались нормальные загадывать, а не бред всякий, — повысил голос Саня.

— Если для тебя нормально целоваться с Димкой в бассейне без трусов, то я была о тебе лучшего мнения. Или не только с Димкой? — я в упор посмотрела на Саньку.

— Давайте переиграем тогда, — предложил Серёга.

Но неожиданно на мою сторону стала Варька.

— Нет, переигрывать мы не будем. Ада выиграла и имеет право на желание. Я пойду с ней смотреть призраков. Кто ссыт — оставайтесь на даче.

Серёга потупился. Вечеринка с бассейном и девочками срывалась. Наконец, он встал из-за стола и решительно сказал:

— Я не иду! Надо кому-то остаться здесь, присмотреть за углями. Да и мало ли, вдруг грабители полезут?

— Серёга прав, — добавил Димка, — к тому же я перебрал, ни в какой лес не собираюсь. На второй этаж лучше пойду, поближе к туалету.

Колебался только Саня.

— Ты тоже на второй этаж, или в поход? — придвинулась к нему вплотную Варька.

— В ночной поход я бы пошёл, но в старый особняк… После всего, что о нём рассказывают?

— Боишься привидений, значит… А что, если я буду рядом? — последние слова девушка нежно прошептала Сане на ушко, но я их услышала, и снова кольнуло сердце.

Санька махнул рукой:

— Ладно, я с вами. Говори, где фонари.

Расклад получился идеальный. Лишних свидетелей не будет. Духи мщения меня благословили, и игра продолжается!

26 ИЮНЯ, ночь.

В Крыму царила ясная ночь — тёплая и волшебная.Только здесь, у моря, бывают такие звёзды! Далеко внизу, на трассе, шевелилась гирлянда огоньков фар мчащихся автомобилей, а над нами стрелы новеньких металлических вышек ЛЭП царапали черноту неба, утыканного светящимися точками.Половинка оставшегося от полнолуния диска ещё не взошла над деревьями и не мешала любоваться серебристой россыпью. Выходит, мы будем на развалинах примерно в 2 ночи — самое время разгула нечистой силы.

Вскоре дорога нырнула в лес, и свет фонарей затрепетал, выхватывая из темноты обрывки качающихся ветвей с шелестящей листвой. Всё было как тогда, в мае, когда мы сбились с пути и искали в темноте стоянку. За исключением одного –Санька шёл тогда со мной. Теперь же он шагал ближе к Варьке то и дело поглаживая её руку. Чтобы не видеть эту парочку, я задавала темп впереди.

Подруга молчала. Видимо, была не рада, что поддержала меня за столом. А сейчас, после двух километров пути, когда алкоголь немного выветрился, сожалела о своём решении. Я же торжествующе предвкушала события, и эйфория несколько притупляла чувство ревности. Вот только окончательно убить его не могла.

Тем временем дорога круто повернула и вывела нас на огромную поляну, где чёрный силуэт возвышающейся громадины старинного полуразрушенного особняка пил лунные лучи зияющими проёмами выбитых окон.В ответ из них, казалось, сочится сама Тьма.Штукатурка стен обвалилась, дощатый пол сгнил. Исцарапанные временем и ветром камни жаловались окружающему кустарнику на свою горькую судьбу, а тот, в свою очередь, не обращая внимания на их мольбы, продолжал заглатывать ветвями первый этаж. Разросшийся плющ затянул близлежащие хозяйственные постройки, остатки разбитых стен которых ещё силились безуспешно прорвать сплетённую вокруг них паутину. Сто лет разрухи и запустения.

Луч моего фонаря, направленный в окно, потревожил что-то большое, страшное. Варька испуганно вскрикнула и спряталась за побелевшего от страха Саньку. Но я рассмеялась, сделав уверенный шаг к проёму, некогда служившему парадной дверью. Надо мной, хлопая крыльями, пролетела ночная птица.

— Вот и все ваши призраки! — обернулась я к дрожащим ребятам, — пойдём, может в подвале живых мертвецов встретим.

— Ада, — неуверенно начала Варька, — мы выполнили твоё желание, пришли сюда, а теперь пойдём обратно. Зачем внутрь лезть?

— Да ещё по темноте… Ноги поломаем, — поддержал Саня.

— Моё желание — спуститься в подвал, — твёрдо сказала я.

— Вот и спускайся, мы тебя здесь подождём…

Но сдаваться и отступать от задуманного я не собиралась.

— Настаивать не буду, можете возвращаться домой, — и сделала шаг в чёрный зев двери.

Тьма попыталась схватить меня, но тут же была разрезана и отогнана лучом фонарика. Раньше я бывала в этом особняке, даже водила сюда на экскурсию исторический кружок младших классов. Конечно же днём. Но положение комнат и коридоров представляла достаточно хорошо. Моей задачей было заманить в подвал Саню с Варькой, а потом… После того, как захлопну за ними дверь, я ещё не представляла, что буду делать. Скорее всего, разыграю призрака, чтоб они уссались от страха. Или просто уйду. Наплету ребятам на даче, что голубки захотели побыть вместе до утра, потом поехать в город. До вечера парочку искать не будут, а вечером позвоню в МЧС, если их не обнаружат раньше какие-нибудь туристы или не сожрут мертвецы. Уж там, в подвале, у них будет возможность насладиться друг другом, не то что в туалете ресторана.

— Эй, — закричала я, — ребята, скорее сюда! Я такое нашла!

— Что ты там нашла? — послышался снаружи слабый голос Варьки. Конечно же, мой расчёт оказался правильным.

— Вы не поверите! Я ничего подобного раньше не видела. Мне нужна ваша помощь, скорее.

— Ада, с тобой всё в порядке?

— Конечно! Давайте ко мне, тут такое! Идите на мой голос и свет фонаря. Только осторожно. Здесь повсюду битое стекло и мусор.

Сперва послышались неразборчивые голоса Варьки и Сани –они спорили у входа, решая идти или нет. Санька был против, но кошачье любопытство Варьки и желание помочь подруге в итоге взяло верх. Таща за собой упирающегося Саню, Варька спешила на луч моего света, подобно мотыльку.

Настало время действовать. Я стала на край каменной лестницы, ведущей в подвал, и когда фонари ребят поравнялись со мной, отчаянно замахала руками, указывая вниз.

— Скорее! Спускаемся туда!

Но тут произошло нечто странное. Необычное, пугающее, ужасное. То, чего я предугадать не могла. То, что не вписывалось в рамки моего плана. Сначала появился звук. Или он появился потом, а равновесие я потеряла сначала? Звук трескающихся досок и падающих в клубах пыли кирпичей.Вслед за ними падала я, тщетно пытаясь схватиться за пустоту. Куда-то в чёрную, всепоглощающую бездну…

*

Вокруг темно, я лежу на сыром деревянном полу, вдыхая облако не успевшей осесть, пахнущей плесенью пыли. Где-то сверху, в небе, пляшет луч фонарика. Звучит голос. Голос Саньки, но слова неразборчивы из-за кошмарного гула. Гул постепенно стихает, я всё отчётливее слышу его возбуждённую речь, понимая, что рёв турбины самолёта лишь в моей голове, а небо — дыра в потолке, сквозь которую Санька машет фонариком.

Рядом со мной кто-то есть… Держит меня за руку. Варька! Я не вижу её лица, но узнаю по интонациям голоса. Крепкие многоэтажные маты, выше, чем этот особняк, слетают с её языка.

Наконец, мир, перестаёт вращаться перед глазами. Я слышу своё имя… Да. Меня так зовут, Ада… Аделина… Обращается Варька ко мне… Киваю головой и делаю попытку встать. Тело будто не моё, но слушается. Кажется, ничего серьёзного. Несколько ссадин, да головой здорово приложилась. Ощупываю огромную шишку, постепенно начиная понимать происходящее.

— Что стоишь, идиот? Дуй за помощью. Верёвки тащи, в МЧС звони, в скорую, — эти слова обращены к Саньке.

— И какого хера я тебя послушала?! — а эта фраза уже адресована мне, — как выбираться теперь отсюда? Но рада, что ты жива. Только потерять тебя, такую дуру, не хватало!

За словами следуют объятия. Варька прижимает меня к себе, улыбается сквозь слёзы радости и снова говорит куда-то вверх:

— С ней всё хорошо. Пришла в себя. Саня, я серьёзно. Соберись! Действуй! Не будь тряпкой! Топай на дачу, ищи в сарае верёвку. Поднимай бухие жопы Димы и Серёги, вытаскивайте нас отсюда. Скорую вызвать не забудь.

— Не надо скорую, я в порядке, — отстраняю я Варьку и, отряхиваясь, встаю на ноги.

Мой фонарь разбился, но Варькин работает. Я его поднимаю и принимаюсь осматривать помещение, где мы оказались. Какая-то комната, совсем небольшая. Стены каменные, пол деревянный. В углу — железная кровать с панцирной сеткой. Прямо передо мной — огромная металлическая дверь. Подёргала — закрыто. В потолке — дыра, из которой льётся свет Саниного фонаря, но слишком высоко. К ней не допрыгнуть, не дотянуться, даже если стать на кровать. Варька, проследив за моим взглядом, сочувственно кивает:

— Пробовала уже. Бесполезно.

Затем вновь кричит Сане:

— Ты ещё здесь?

— Но я… я не могу вас оставить… — с запинкой говорит он.

— Мы никуда не денемся. А ты — единственный, кто может нам помочь. Единственный, кто знает где мы. И единственный, кто может, мать твою, притащить спасателей, пацанов, лестницу, верёвку…

После таких пламенных слов, свет фонаря в потолке закачался и погас. Послышались неуверенные отдаляющиеся шаги.

— Удачи… — прошептала Варька, затем неприветливо посмотрела на меня, — а с тобой, подруга, разберусь, как только выберемся отсюда.

Но я проигнорировала её слова, продолжая осматривать стены, затем постучала в железную дверь. Гулкое эхо ударов раскатилось по комнате, но ответа не последовало.

— Похоже, это какая-то камера, где держали узников. Как думаешь, что за этой дверью?

— Лестница в небо или адские котлы. Мне всё равно. Лишь бы выбраться отсюда. Ну ты и умеешь вечеринку испортить! Надеюсь, пацаны что-нибудь придумают, если не нажрались в говно.

— Давай лучше попробуем открыть дверь, — я принялась осматривать замок, — наверняка там выход.

— Нет уж, я предпочитаю остаться здесь и дождаться помощи, даже если там банковский сейф с тоннами золота!

В этот момент послышался какой-то жуткий звук, напоминающий одновременно крик и вой. Сложно сказать, доносился ли он из-за двери либо из дыры в потолке. Кровь застыла в жилах. Никогда ничего подобного не слышала. Что это могло быть? Волки? Рядом с посёлком? Сомневаюсь, что они есть в крымских лесах. Собаки? А может быть это крик косули? Но они не воют. Варька бросилась ко мне:

— Ада, что это? Неужели… неужели Саня прав, и здесь есть призраки?

— Варь, не знаю, — я дрожала всем телом, но пыталась держать себя в руках, — если это какое-то животное, то точно не призрак. Всему есть научное объяснение. Крик — это поток воздуха через голосовые связки, а у призраков их нет, следовательно, кричать они не могут…

— Животное? Но там же Санька! Он ушёл через лес один. А если… Если на него нападут?

— Надеюсь, что нет. Не волнуйся. Давай посмотрим, что у нас есть из оружия, — взгляд упал на мощную ручку фонаря, — вот, будем отбиваться.

— Ада, от кого отбиваться? А если это из-за двери? Сейчас она откроется, и оттуда выйдет…

— Тихо. Никто не выйдет… Давай погасим свет. Будем экономить батарейку. И не разговаривать, чтоб нас не услышали.

Я щёлкнула кнопкой, и мир погрузился во мрак. Стало ещё страшнее. Нервы были взведены до предела. Всё моё существо превратилось в слух. Но звук не повторялся. Рядом стучало только сердце Варьки и слышалось её возбуждённое дыхание. Близко-близко.

«Убей её» — вдруг проговорил кто-то. Настолько ясно, что я обернулась в поисках источника голоса.

— Варь, — прошептала я, — ты слышала?

— Нет, — ответила дрожащая Варька, — что?

«Не разговаривай с ней. Просто убей. Отомсти за Саньку! Ты ведь для этого здесь, ты хочешь её смерти», — голос становился настойчивым, ему не было сил сопротивляться. Вместе со страхом моё существо начало наполняться какой-то дикой, звериной яростью. Голова кружилась. Я не понимала, что происходит… И не хотела понимать… Резко толкнула на пол Варьку.

— Ада, что случилось? — растерянно пролепетала она, вскрикнув от неожиданности.

«Она — причина твоей боли, твоих страданий. Не сопротивляйся своему инстинкту. Души, режь, убивай…», — настойчиво продолжал голос.

Во мне откуда-то появилась нечеловеческая сила. Одной рукой я прижала трясущуюся от испуга Варьку, а другой — разорвала её футболку так, будто это был лист бумаги.

— Что… что ты делаешь? — всхлипывала Варька, — ты с ума сошла?

«Да, я хочу увидеть в твоих руках её чёрное подлое сердце», — голос говорил мягко, но уверенно, и каждое слово впечатывалось в сознание, заставляя действовать. Тело больше не подчинялось мне. Качающийся красный туман застилал глаза. Даже если бы я захотела остановиться, то не смогла. Мои ногти вонзились в нежную кожу жертвы, и я провела ими медленно — от шеи, через грудь, до самого низа живота, зная, что за ними остаются кровавые полосы. Варька заорала, задёргалась, но, прижатая к полу, не смогла даже пошевелиться. Наклонившись к её груди, я слизала сладковато-солёную кровь и засмеялась. Дико, не по-человечески.

«Выполняй мой приказ! Убей её!» — настойчиво требовал голос.

Я занесла руку для удара, но вдруг в глаза ударил луч фонарика. Варька дотянулась до выключателя, и свет ослепил меня, вырвав из лап «голоса». Кажется, снова послышался вой.

— Ч… что с твоими глазами? Они светятся? — испуганно прошептала Варька. И это были последние слова, которые я запомнила перед тем как потерять сознание.

*

Кто-то встревоженно кричит сверху. Не так уверенно, как «голос», ничего не требует, не приказывает, не заставляет действовать.Я понимаю, что это ребята, и делаю попытку открыть глаза.Первое, что вижу в лучах света — тело Варьки в разорванной футболке, лежащее рядом. В её руке зажат фонарик, который до сих пор ровным светом освещает запертую железную дверь. Три багровых полосы — от шеи до живота с запёкшейся кровью выглядят ужасно. Я бросаюсь к ней и начинаю трясти.

— Варь, ты жива?

Веки девушки вздрогнули, она непонимающим взглядом уставилась на меня, затем обвела взглядом комнату, попыталась сесть, но застонала от боли.

-Ада, это ты? Что случилось? Где мы? Я помню мы шли в старый особняк. Что-то страшное произошло по дороге, да?

— Всё позади, Варь. Нас уже пришли спасать.

Она смотрит на себя, и вдруг в ужасе бросается ко мне:

— Почему я голая? Откуда эта кровь?

— Варь, мы провалились в старое подземелье.

Голоса сверху, принадлежащие Серёге, Димке и Саньке, немного успокаиваются. Я поднимаю голову:

— Эй, сбросьте какую-нибудь рубашку, не на что здесь глазеть!

Крепко обнимаю подругу:

— Прости, сейчас нас вытащат отсюда.

Парни уже спустили верёвки и первым в подвал спрыгнул Саня. Он перехватил Варьку из моих рук и поцеловал. Девушка слабо улыбнулась, а пацаны наверху понимающе закивали. Рыцарь! Правда, на этот раз я не почувствовала ни боли, ни ревности, ни разочарования. Моё существо будто полностью перезагрузилось, к Варьке осталась лишь нежность и ни грамма ненависти. А к Сане…

Но я не готова была сейчас разбираться с чувствами к Сане. Меня мучили вопросы — что произошло? Неужели я чуть не убила лучшую подругу? И эти порезы — моих рук дело. Что на меня нашло? Что это был за жуткий вой и голос, который слышала только я? Может, у меня начались галлюцинации от удара головой при падении? Украдкой взглянула на пальцы. Они были в засохшей крови. Чёрт! Внутри похолодело. Значит, это был не сон и не галлюцинация! То есть, яконечно хотела их разыграть, отомстить и всё такое, но… Я говорю чайке на берегу моря «или убить стерву», а потом на кухне с ножом «сейчас бы не помидоры резать, а чьё-то сердце». Чёрт, чёрт, чёрт! А Варька? Она что же, ничего не помнит?

— Сань, ты слышал или видел что-то подозрительное, когда вышел из особняка? Крики, голоса, вой?

Саня с ненавистью посмотрел на меня:

— Заткнись. Хватит разыгрывать! Тебе мало случившегося? Я спешил за помощью. Вот к чему привели твои ночные игры! Предупреждал же, что бедой закончится! Незачем было лезть сюда!

— Зато мы совершили археологическое открытие! Как думаешь, что за этой дверью?

— Не знаю и знать не хочу! Мне важно, чтобы Варька была цела!

— Вот значит, как. А то что у меня башка разбита, тебе, значит, всё равно?

— Не была б дурной, была б целой!

— Сань, успокойся, это обычные царапины, наверное, за проволоку зацепилась, — вмешалась Варька, — Смажу зелёнкой и всё пройдёт. Ещё коньячка для дезинфекции можно вовнутрь. Так получилось. Вот я с тобой, живая, тёплая, и нас не съели привидения. И мне приятно, что ты за меня переживаешь. Перестаньте ссориться. Виноват не только тот, кто предложил, а и тот, кто согласился.

Она снова шутила, значит с ней всё было хорошо.

— Варь, а ты что-то помнишь? После того, как вошли?

— Эм… я иду в особняк, тащу за собой Саньку. Потом куда-то падаю. Вокруг пыль и грохот кирпичей. Сане повезло — он остался наверху и спешит за помощью. Ты отключилась. Я страшно за тебя испугалась, орала как недорезанная. До сих пор собственный крик в ушах звенит. Потом ты пришла в себя, меня обнимаешь и утешаешь. Вокруг темно. Вдруг свет фонарей. А я в таком, ой простите, слегка оголённом виде перед мальчиками. И стыдно, и больно, и смешно одновременно. Но очень страшно.Ведь если подумать, что было бы, если мы все втроём провалились? Теперь месяц нервы лечить придётся. Тебе, наверное, показалось странным, что Саня меня поцеловал? Дело в том, что…

— Эй, вы там скоро? — донёсся сверху голос Серёги, — Сань, забирай девчонок, дома пообщаетесь. Мы готовы тянуть.

Через несколько минут наша нехитрая спасательная команда, перепачканная в пыли, вывела двоих пострадавших — меня и Варьку — из особняка. 4:12. Утро смело с небосвода луну и звёзды, и ранние птицы завели замысловатые трели. Обессиленная, я упала в мягкую траву.

— Всё же девчонки молодцы! — сказал Димка, снимая воображаемую шляпу и делая реверанс — «моё увожение». Целую ночь провели в доме с призраками, в подвале! Я бы к вам присоединился, да меня вырубило. Насилу Саня растолкал. Эх, минералки б сейчас!

— Воды ему на голову ливанул, — вставил Серёга.

— Молчи уж. Тебя он на пол скинул в три часа ночи!

— Ну да, мы ещё по одной выпили, и спать пошли. Никто ж не ожидал, что вы в дерьмо попадёте.

— А то вы Адочку не знаете с её шутками! — но Варька грозно дёрнула Саню за рукав. — Ладно. Я выспаться хочу, как следует. Перенервничал так, что поседел, наверное.

— Дид Сашко, самогончику на опохмелочку не найдётся? — заулыбался Димка.

— Самогончик потом, надо Варю в медпункт отвезти, в город, пусть посмотрят раны. Да и эту дуру с разбитой башкой. Точнее с отбитой по жизни.

Варька снова дёрнула Саню, а Серёга достал перекись, зелёнку и бинт.

— Ого, — удивилась Варька, — ты с собой аптечку прихватил?

— Разве забыла, что я на медицинский поступаю? У меня всегда в рюкзаке аптечка, и на дачу с ней приехал. Думал, не понадобится, но… Разреши я осмотрю?

Но Варька запротестовала:

— Пусть лучше Ада. Я стесняюсь.

Серёга лишь пожал плечами, вручив мне аптечку:

— Пойдёмте, прогуляемся к бассейну. Отмоем Саньку от пыли.

Он имел в виду старый графский бассейн, который ранее располагался в верхнем саду, а теперь зарос лесом. Но целых сто лет в него продолжает поступать прозрачная родниковая вода, и в разгар лета этот довольно глубокий водоём оккупируют местные мальчишки.

— Серёга, ты только из аптечки самое главное не забудь взять, с серьёзным видом сказал Димка, — я ведь тоже болен.

— Это что же?

— Как что? Спирт!

Серёга улыбнулся:

— Таблетку от поноса могу выписать.

— Ну ты и доктор хренов. Ладно, девчонки, и правда искупаться хочется. У вас пол часа. Постарайтесь не вляпаться ещё в какую-нибудь историю.

Ребята исчезли. Убедившись, что они ушли (хотя вполне могли подсматривать из-за кустов), Варька скинула Санину рубашку, в которую была завёрнута, и легла на спину. Я осторожно смочила бинт в перекиси и поднесла к ране. Подруга зашипела от боли, но не застонала. Мне не верилось, что я могла нанести ей такие глубокие порезы голыми руками.

— Варь, — осторожно начала я, — а ты правда не помнишь, как поранилась?

— Правда не помню. Да что вы все вокруг меня суетитесь будто руку на войне шрапнелью оторвало, или я инвалид какой? Ну упала, ну царапнулась, с кем не бывает? Конечно, выглядят немного странно, как следы медвежьих когтей, но в то, что на меня напал медведь в подвале, я точно не поверю! Согласна, затея была глупая, только ты пострадала не меньше. Головой здорово ушиблась, руку поранила, смотрю — на пальцах следы крови, а им до тебя нет дела! Саня только орёт.

— К тебе постоянно все липнут, ты всегда в центре внимания. Весёлая, заводная, душа компании. Шутить умеешь. То вечеринка, то поход, то дискотека, а я для них ботан-заучка. Даже Саня теперь…

— Ада, то есть ты? Да ладно… Что же это получается? — глаза Варьки расширились, но не от боли.

— Ничего, Варь, уже не получается. Я через неделю в Москву…

Мы замолчали, глядя на то, как луч восходящего солнца золотил стебелёк, вокруг которого паук пытался плести невидимые нити. Я ткнула в него палочкой, и он свалился на землю, исчезнув в траве. Так и в жизни — пытаешься, стараешься, а кто-то одним движением всё разрушает.

Варька вдруг уткнулась мне в плечо и разрыдалась.

— Прости, Адочка… Я ведь не знала, что он тебе нравится. После того похода он сказал, что ты его отшила, что это не взаимно, ему нужна была поддержка, и я… Я бы с ним… не стала…

— Не стала что? Тебе ж на выпускном понравилось! Или я ошибаюсь?

— А… откуда… ты…?

— От верблюда. Одевайся.

Я протянула ей рубашку и принялась складывать аптечку, стараясь не глядеть на заплаканное лицо Варьки. Она ведь не виновата в том, что у неё возникли чувства. Или не чувства, а всего лишь минутная слабость. Или желание помочь, поддержать друга в «беде». Кто я такая, чтобы судить? Пусть сами разбираются. Просто в очередной раз жизнь указала на моё место, и ничего не оставалось, как принять этот расклад. Такие вот выпали карты…

Варька, застегнувшись, вытерла слёзы:

— Послушай, давай так. Я не хочу, чтоб тебе было плохо. Если ты скажешь, я порву с Санькой.

— Тогда будет плохо сразу двоим — тебе и ему. Я как-нибудь переживу. Проехали… Сааань! Дим! — громко позвала я, — мы закончили.

Не знаю, слышали ли они, но через несколько минут ребята вернулись на поляну. Взглянув на заплаканную Варьку, Саня озабоченно спросил:

— Что-то случилось? Ты плакала?

— А ты подсматривал? — зло ответила Варька.

Не понимая, причин такой резкой перемены настроения, Санька испуганно замотал головой:

— Нет, конечно. Мы ещё к развалинам храма ходили.

— Грехи замаливать?

Димка с пониманием многозначительно подмигнул Сане:

— Именно! У кого-то они накопились со вчерашнего дня.

— Растрепал, что ли, балабол хренов? — взбесилась Варька, — как я в туалете даю? Или что ещё?

Она бросилась на Саньку, но между ними встал Серёга, вступившись за друга:

— Да мы давно знали, а что здесь такого? Ну рады за вас… Как-нибудь на свадьбу пригласите. В ЗАГС на машине отвезу. Вечеринку закатим. Сначала девичник, потом мальчишник.

— Вот-вот! Как раз твои раны «до свадьбы заживут», — выдал каламбур Димка, — а можно про туалет подробнее?

— СУУКААА!!! — Варька позеленела.

— Не я сказал, ты, — и тоже спрятался за спину Серёги.

Саня хотел что-то возразить, но лишь покраснел, оказавшись в неловкой ситуации. Варька махнула рукой, понимая, что каждое слово сейчас будет обыграно против неё. Виновато посмотрев на меня, она предложила:

— Может, вернёмся домой? Или у Ады будут другие мысли?

— Пить, курить, морально разлагаться три дня, — выпалила я и, резко развернувшись, зашагала в сторону дороги.

— Вот это наш человек! — одобрительно поддержал Димка.

— Только высплюсь сначала, — зевнул Саня.

— Ты уверен, что Варя тебе даст выспаться? — шутливо пнул его в бок Димка.

— Да заткнись, наконец! Ада, подожди! — Варька бросилась меня догонять.

Мальчишки поспешили следом.

26 ИЮНЯ, вечер

Я проснулась, когда обитатели дачи всё ещё дрыхли после ночных приключений. Димка по возвращении снова приложился к бутылке, Серёга посапывал в гамаке в тени вишни, а вот хозяйку дома нигде не было видно, как, впрочем, и одного из гостей — Саню. Даже не интересно выяснять, куда они запропастились, но запертая дверь на втором этаже навеивала кое-какие мысли на этот счёт. Однако, меня интересовали не отношения Саньки с Варькой, — я решила принять всё как есть и порадоваться счастью подруги, — а таинственная дверь в подвале. Как никак, я собиралась поступать на археологию, и не было ничего интереснее в жизни, чем разгадать загадку старого особняка. Отпугивало одно. Что если мой припадок вновь повторится, я начну слышать странные голоса, царапать и грызть стены или нападать на людей? Потому я решила идти одна, чтобы не подвергать ребят риску. Опасность же, грозящая мне самой, как-то мало волновала перед лицом научного открытия. Эх, 17 лет в (отбитой) голове! Интересно, если со мной что-то случится, Варька догадается, где искать труп? Только родителей жалко. А так, кому я нужна в этой жизни?

Стараясь действовать тихо, я прокралась в сарай, где сложила в рюкзак фонарь, верёвку, аптечку (на всякий случай) и некоторые инструменты — всё, что смогла найти. Калитка предательски скрипнула, но никто не проснулся (не хотелось расспросов куда и зачем иду). Ноги сами несли к графским развалинам. Там, в спокойной обстановке, я намеревалась изучить замок, сделать фотографии, а затем решить, каким образом преодолеть преграду. Конечно, можно обратиться за помощью, но тогда вся слава археологического открытия достанется кому-то другому. Впрочем, никакого открытия, возможно, не будет. За дверью в равной мере может оказаться как сокровищница графа, так и погреб с гнилой капустой или просто пустая комната.

Несмотря на то, что день клонился к вечеру, солнце стояло достаточно высоко. Идти в его лучах было гораздо приятнее, чем спотыкаться о корни в темноте. К особняку я добралась быстро, минут за 40, и остановилась в нерешительности у входа, вспомнив ночной кошмар. А если обладатель «голоса» там, за дверью? Обвал потревожил покой призраков — бывших обитателей дома, которые владеют гипнозом и вселяются в сознание? Единственное логическое объяснение состояло в том, что моя мысль убить Варьку под воздействием алкоголя и удара головой (кстати, побаливает) превратилась в некий «голос». Но почему Варька не помнит нападения? Кто-то стёр ей память? А вдруг там база пришельцев? Или секретная лаборатория, в которой испытывают влияние излучения на мозг?

«Ну вот, заговорила, как Санька! Пришельцы. Призраки. Агенты ФСБ». Отбросив прочь свежепридуманные страшилки, я сделала решительный шаг в прохладную тень обветшалых стен.Несколько минут постояла у провала в полу, прислушиваясь. Пение птиц, доносящееся с улицы, сквозь выбитые окна, жужжание мух, стрекотание цикад. Никаких подозрительных голосов и звуков. Чувствуя себя Ларой Крофт, я сбросила, наконец, вниз верёвку.Конечно, специальных карабинов в сарае у Варьки не оказалось, но верёвки оказались вполне добротными, и я без труда соорудила из них простенькую конструкцию, пригодную если не для многочасового восхождения на Ай-Петри, то для штурма подвала вполне. Ещё в младших классах записалась на кружок альпинизма, в надежде на то, что навыки скалолазания пригодятся при спуске в какой-нибудь подземный храм или пирамиду. Но это позже, а пока для восходящей звезды археологии сгодится и старый особняк.

Подвал встретил новоиспеченную исследовательницу мертвецкой тишиной вязкой темноты и запахом плесени. Дверь гордо стояла на месте, охраняя тайну подземелья.Мрачная, неприступная, всем своим массивным видом предупреждающая: «ты не пройдёшь».

— Посмотрим, — бросила я ей, освещая фонарём каждый уголок в поисках уязвимого места, — ты ведь всего-навсего кусок железа, а я — Аделина Новикова.

Ни царапин, ни вмятин. Ничего, что могло бы послужить зацепкой. Лишь странная замочная скважина. Посветила внутрь неё, сфотографировала на телефон. Для вида поковырялась отвёрткой. Жаль, что не умею делать отмычки. И тут я вспомнила про дядю. Когда-то давно, в лихие 90-е, по рассказам папы, каждый промышлял кто чем может. Вот его брат тогда и освоил искусство медвежатника. К счастью, не попался, «выступая» по мелочи. Затем раскрутился, дела пошли на лад, и лишний риск был ни к чему. Надеюсь, навыки сохранились? Как выберусь, сброшу ему фотки в вайбер, здесь связи нет.

На доскональный осмотр комнаты ушло ещё несколько минут.Стены выложены старым камнем, пол покрыт почерневшими от времени, но достаточно крепкими досками. Пусто, лишь старая железная кровать, которая, впрочем, могла оказаться здесь совершенно случайно. Никаких зацепок о предназначении помещения, так же, как и никаких подтверждений, что это камера для узников.

Мне стало ясно, что я ни на шаг не продвинулась к разгадке тайны. Особняк надёжно хранил свой секрет, и я вынуждена была уйти ни с чем.Впрочем, определённый план в голове созрел. Утром смотаюсь в город, кое-что прикуплю.

*

Через час я вернулась к даче, где уже царило веселье. Варька с Саней играли в волейбол против Димки и Серёги. Ребята решили посвятить себя спорту, что, безусловно, было гораздо полезнее, чем пьянствовать. Разъезжаться никто не собирался. Их увлечённость игрой позволила мне незаметно проскользнуть в сарай и оставить там рюкзак с экипировкой.После чего я с невозмутимым видом вышла на служившую импровизированной волейбольной площадкой лужайку.

— Адочка, где ты была? — Варька радостно бросилась ко мне, пропустив мяч, — я подумала, что ты уехала. Звоню тебе, звоню, ты вне зоны доступа, потом не отвечаешь. Я, конечно, понимаю твои чувства, но хоть бы ответила…

— С какой радости мне уезжать? Договорились же выпускной три дня праздновать! А насчёт чувств… Уверена, что понимаешь?

Санька насторожился.

— Мы тебя хотели в нашу команду записать, — вмешалсяон, но я прервала:

— Три на два? Мне кажется, вы без меня прекрасно справляетесь. А то бы снова выиграла и желание дурацкое загадала. Башка ведь отбита по жизни.

Саня смутился, не найдя ответа. Я же демонстративно проследовала на кухню, показывая, что разговор окончен.

— А не пора ли нам ужинать? Солнце садится. Поджарим колбаски с овощами! 0,5 ещё в багажнике лежит, — предложил Димка.

— Не вылакал до сих пор? — удивилась Варька, но идею поддержала, — Разводите огонь, я пока в душ схожу.

— А кто-то обещал в бассейне поплескаться с нами после игры, — разочаровано протянул Димка.

Варька почему-то покраснела:

— Немного не в форме сейчас для бассейна…

Ребята заулыбались и понимающе закивали.

— Не о том думаете, животные! Купальник из-за царапин надеть не могу. Больно.

Передо мной пронеслись события прошлой ночи, и я невольно передёрнула плечами.

— Мы без купальника вдвойне рады будем тебя видеть! — пошутил Серёга.

— Перебьётесь! Впрочем, «нет» я не сказала, — бросила ребятам Варька, и исчезла в летнем душе.

— Вы как хотите, пацаны, а я в бассейн!

Не дожидаясь ответа, Серёга скинул майку и с разбегу, прямо в шортах, нырнул в освежающую воду. За ним без дальнейших уговоров плюхнулся Димка и, рассыпая фонтан брызг, Саня.

— Эй, Ада, ты что, стесняешься? Давай к нам!

— Пока вы там кувыркаетесь, кто будет ужин готовить? В другой раз!

На кухне я достала нож и принялась нарезать хлеб, поглядывая на купающихся в бассейне ребят. Но они не могли меня видеть. Окно было открыто, и сквозь него доносился визг, когда мальчишки окатывали друг друга водой. Вдруг Димка, подплыв к Сане, тихо сказал, но я услышала каждое слово:

— Всегда она такая. Не то что Варька! Та — огонь баба. Ты прав, что с ней замутил.

Я сразу поняла, они говорят обо мне.

— Ты про Аду?

— Да, друг, она какая-то странная, отмороженная, на своей волне постоянно. Только Варьке не говори — обидится. Они ж подруги. Правильно ты сказал — отбитая по жизни.

Всё становилось на места. Раз за моей спиной такое говорят, значит… есть причины… «Отмороженная», отлично! Я бросила нож и разрыдалась. Нервы и так были ни к чёрту после событий последних дней, а тут ещё и …

«Что? Узнала о себе правду, Ада? Теперь ты поняла, почему Саня выбрал не тебя?»

В этот момент на кухню забежала завёрнутая в полотенце Варька с мокрыми волосами, с которых ещё струились капельки воды.

Ада?

Всё хорошо, — всхлипывая произнесла я, — лук резала.

Подруга подошла и обняла меня.

— Послушай, я всё понимаю. Из-за Саньки, да? Но ведь сказала — не хочу, чтоб он стоял между нами. Если у тебя к нему чувства…

— А у тебя разве нет? — резко развернулась я, сбросив её руку.

Варька отошла к столику и задумчиво посмотрела в окно, в которое лились последние лучи заходящего солнца. Похоже было, что она прислушивается к чему-то глубоко внутри своего сердца. Наконец, неуверенно заговорила:

— Не знаю. Он весёлый, интересный. С ним хорошо. Шутит. Принимает мой характер. Песни под гитару поёт. Но чтоб любовь…

— Зачем же ты с ним тогда?

— Ты слишком рациональна. Мне нужен кто-то рядом. И ему.

— Разве тебе мало внимания? Парни вокруг так и вьются. Почему именно Санька?

Варька снова задумалась.

— Понимаешь, одно дело «вокруг» — флирт, комплименты и всё такое, а другое дело — рядом. Из всех, кто вокруг, он первый предложил встречаться.

— И ты согласилась? Обломился со мной — побежал к тебе.

— Тогда почему ты его отшила в походе?

Общение начиналось на повышенных тонах.

— Потому что не хочу заводить отношения, а потом делать больно. Я уезжаю поступать. Только ты в постель прыгаешь с тем, кто тебе первый предложит!

— Ада, заканчивай херню нести! Даже если так, мне это нравится. Ты была хоть раз с парнем? Нет? Вот и не комментируй!

Видно было, что Варька обиделась. Она отвернулась к стене, принявшись вытирать волосы. Разговор явно заходил не туда. Моя накопившаяся злость вперемешку с вновь проснувшейся ревностью начинала выплёскиваться на подругу.

— Варь, зачем ты со мной вообще дружишь? Я же «отмороженная».

— С чего ты взяла? — обернулась Варька, — сосредоточенная, целеустремлённая, замкнутая, дуришь иногда, но… Кто тебе такое сказал? Неужели Санька?

— Весь класс так считает.

— Школа окончена, и класса уже нет. Мы не дети больше. Впереди нас ждёт новая жизнь. И мы её построим, как захотим. Я хочу встречаться с Саней, спать с ним, если тебе интересно. Ты хочешь ехать поступать. Я разве виновата в твоём выборе?

— Ничего ты не понимаешь!

— А ты себя понимаешь?! Ты странная. Не хочешь встречаться с Саней, при этом не хочешь, чтобы я с ним была? Вали в Москву, только не лезь в нашу жизнь!

Варька выбежала из кухни, хлопнув дверью. Я заметила в её глазах слёзы. Что же я натворила? Проклятая ревность! А если бы там, в подвале, всё закончилось трагедией? Я представила, как бригада медиков выносит из особняка тело Варьки в целлофановом мешке и грузит его в машину «скорой». Рядом стоят несколько полицейских машин с включёнными мигалками. На месте происшествия работают криминалисты, меня допрашивает следователь. Но мне нечего сказать ему, кроме того, что я сошла с ума. На меня надевают наручники и отправляют на принудительное лечение в психдиспансер. Родителей затаскивают по райотделам и всяким комиссиям, соседи говорят им: «ваша дочь — свихнувшаяся убийца». Суд назначает денежную компенсацию, они продают квартиру, выплачивают долг и навсегда уезжают из Севастополя побираться на московских вокзалах. Санька приносит свежие цветы на могилу Варьки. И каждый раз, возлагая букетик, проклинает меня. Через несколько лет он встречает другую девушку, которая рожает ему ребёнка. Но в один прекрасный день они разводятся, потому что любит он по-прежнему Варьку.И он приводит сына на её могилу со словами: «сынок, ты уже достаточно взрослый, чтоб понять».А я заканчиваю жизнь самоубийством, потому что меня каждый день колют экспериментальными лекарствами, от которых судороги сводят тело, и невыносимо больно.Родителей найти не смогли, моё тело захоронили в полиэтиленовом пакете с опознавательным номерком в общей могиле. При этом несколько ночей до моей смерти призрак Варьки говорил одну и ту же фразу, появляясь на фоне зарешёченного окна: «Мы построим свою жизнь как захотим». Такая вот альтернативная концовочка сценария вместо мировой известности в результате публикации ряда сенсационных историко-археологических открытий.

Я бросилась по лестнице что было сил на второй этаж и постучалась в комнату. Варька не ответила. Тогда, толкнув дверь, вошла. Подруга тихо плакала, уткнувшись в подушку. Я осторожно присела рядом на краешек кровати, погладила её по волосам.

— Извини…не… не знаю, что на меня нашло. Там в подвале, — но я вовремя прикусила язык, — очень волновалась за тебя. Ну дура, что потащила вас туда. И про вас с Саней ни слова больше не скажу.

Варька перевернулась на спину и, глядя на меня, утёрла слёзы.

— Ладно, проехали… — она постаралась улыбнуться.

— Скажи, что не сердишься на меня за ночную выходку.

— Не сержусь, только лифчик теперь носить не могу из-за такой сумасшедшей идиотки, как ты! Гляди.

Она развернула полотенце. Три огромных царапины действительно выглядели угрожающе. Я ахнула.

— Сильно болит?

— Есть такое.

— Давай к врачу всё же?

— Нет, не хочу портить отдых ни вам ни себе. Сейчас накачу коньячка, и станет легче. Денёк-другой потерплю, надеюсь, хуже не станет. Только попрошу тебя ещё раз раны обработать. Хоть бы заражения не было.

— Санька обработает. Язычком. Заживёт быстрее, чем на собаке.

Варька внимательно посмотрела на меня, готовая вновь разрыдаться, но до неё дошло что я шучу, и она рассмеялась.

— Хорошо, но если ты однажды зацепишься за проволоку, я попрошу, чтоб он и тебя обработал! Для лучшей подруги мне ничего не жалко, даже личного доктора!

— Нет, нет, спасибо. Двоих пациенток наш доктор не потянет! — я игриво бросила в Варьку подушку.

— Тогда пойдём за стол мириться! Мальчишки наверняка уже думают, где мы пропали. Только накину на себя что-нибудь.

Мне стало легче на душе, будто камень свалился. Я слишком хорошо знала Варьку, и знала, что она не обижается. Но теперь для меня было делом принципа узнать, что произошло с нами в старом особняке, и что послужило причиной моего безумного припадка. Ответ, подсказывала интуиция, скрывался за железной дверью.

27 ИЮНЯ,утро

Пыль просёлочной дороги вилась клубами позади автомобиля. Таксист Михалыч за рулём что-то весело рассказывал. Он был рад хорошему заказу — из Верхнесадового в Севастополь и обратно — но больше всего был рад, что снова общается со мной. О том, что в жизни не бывает случайностей, и о том, что судьба может круто поменяться в одну секунду. Действительно, за одну секунду я чуть не стала убийцей.

К десяти часам утра мы доехали до рынка на 5-том километре. Список всего, что мне нужно, я продумала заранее, поэтому покупки не заняли много времени.

Увидев, что я гружу в багажник коробку с фейерверком, таксист удивился и пошутил:

— Выпускной-2?

— У подруги день рождения, сделаем «салют победы», только это сюрприз, — ответ я придумала заранее, и он вполне устроил Михалыча.

На самом деле мне предстояла ещё кое-какая работа, в подробности которой я не хотела посвящать ни Варьку, ни ребят, потому попросила остановить машину, не доезжая до дачи, у поворота дороги, ведущей к старому особняку:

— Вы же понимаете, что это сюрприз, никто не должен знать!

Михалыч лишь пожал плечами, видимо привык к моим странным заказам. Помог выгрузить коробку и сумку, аккуратно отсчитал сдачу.

— Бывай! Хорошо вам повеселиться! Если вдруг снова в город понадобится, телефон знаешь, отвезу за пол цены.

— С какогоперепугу такая акция невиданной щедрости?

— Напоминаешь мне кое-кого.Если свидимся, может быть, расскажу.

— А я уж было подумала, что вы на меня запали.

Михалыч погрустнел, но не ответил и, сев за руль, помахал рукой на прощание.

Донести коробку и рюкзак со всем необходимым к особняку оказалось нелёгкой задачей. Возможно, мне следовало попросить таксиста хоть немного заехать в лес, но конспирация — превыше всего! Обливаясь потом под жарким Крымским солнцем, я приступила к реализации своего плана лишь к обеду. Хорошо хоть Варька не беспокоила.Я ей сказала, что у меня срочные дела в городе, и вернусь только к вечеру.

Наконец, всё было готово. Из подвала веяло холодом. Прислушалась. Тихо. Нет никаких внушающих голосов.

Ощупав холодный металл двери, я закрепила своё устройство возле замочной скважины. Если всё правильно рассчитала, вскоре путь в неизвестность будет открыт.

Выбравшись из подвала от греха подальше, я спряталась за стеной в зарослях кустарника и замкнула контакт.

Нет, это был даже не взрыв, а хлопок, многократно усиленный эхом каменного подземелья. Но его хватило, чтобы особняк ухнул всеми стенами. Старая кладка сотряслась, осыпая пылью и мелкой кирпичной крошкой. Облако дыма, похожее на выдох гигантского дракона, поднялось из разинутой черноты зева подземелья. Ничего себе! Да так я весь особняк завалю! Надо быть осторожнее.

Дым рассеялся, но как только я собралась спуститься в подвал осмотреть результаты, послышались чьи-то голоса, и мне пришлось поспешно вернуться в своё укрытие. Среди ветвей показались двое мужчин, один из них был в камуфляжной форме.

— Да говорю тебе, в особняке бахнуло!

— Нечему там «бахать». Я давно всё выбрал.

— Может, пацанва шалит?

Человек в камуфляже заглянул внутрь здания, но к счастью с обратной стороны, откуда не мог видеть спуск в подвал. Предательский дым хоть и рассеялся, но вполне мог выдать местоположение входа. И что тогда? Вся слава первопроходца достанется не мне, а каким-то лесникам?

— Поймаю — задницу шкетам надеру!

— Нет тут никого.Наверное, дальше, у железной дорогирвануло.

— Думаешь, сюрприз от немцев?

— Может, и от немцев. В наших лесах этого добра хватает. Только бы не пострадал никто!

— Сами виноваты. Роются, где попало, ищут монетки да гильзы, а потом кишки на дереве. Археологи хреновы!

(Мне стало даже обидно после этой фразы).

— Кто б говорил, — мужчина дружески похлопал «камуфляжного» по плечу, — а сам не такой?

— Так я это, со знанием дела. Не пацан, поди. Знаю, чем рискую. Но жить на что-то надо.

— Хе-хе… И что твоё «знание дела» говорит?

— Для гранаты слабовато. И уж точно не снаряд. Противопехотка?

— Вряд ли. Хлопок нехарактерный.

— Так-то оно так, но эти зверюги чего только не накидывали! Всё же чуешь? Запах дыма в воздухе?

Мужчина в камуфляже ещё раз заглянул в особняк, на этот раз совсем близко пройдя от моего укрытия. Сердце ушло в пятки, и я затаила дыхание.

— Предлагаю МЧС набрать.

— Мудрая мысль. Заодно рассказать им, чем мы здесь занимаемся.

«Камуфляжный» сплюнул:

— Короче, следов взрыва нет, пожара нет, пострадавших нет. Будем считать, что пацаны рванули петарду и сбежали. Или прячутся где-то неподалёку.

Он внимательно обвёл взглядом кусты в поисках потенциальных виновников.

— Слышь, идём отсюда. Я как вспомню тот вой, предпочитаю за километр это место обходить. Мы сумку так и не нашли, я хрен помню, куда её швырнул, когда улепётывали. Может, это она рванула?

— Ага, «грибочки» твои.

— Ну, а что я своим скажу? Пусть думают, что за грибами в лес хожу.

— Хорошо хоть не на рыбалку, — Камуфляжный засмеялся.

Мужчины двинулись по тропе, ведущей к железной дороге и вскоре скрылись в кустах.

Выждав некоторое время и убедившись, что опасность миновала, я выбралась из засады.«Какже неосторожно! Я ведь не на необитаемом острове! А если бы они увидели вход или нашли меня? За такое можно и в полицию загреметь! Эх, Аделина, ну где твоя голова?!»Только кто это был? Уж не Санькин ли дядька, который рассказывал о вое над особняком? Догнать и расспросить? И признаться, что подслушала их разговор, да ещё и устроила взрыв? Нет. Разберусь во всём сама.

Подвал манил неизвестностью, и я вновь поспешила туда спуститься. На этот раз приходилось действовать максимально быстро. Подгоняла мысль, что чёрные копатели могут в любой момент вернуться и решат ещё раз, внимательнее, осмотреть особняк.

Осыпавшаяся штукатурка и пыль покрывали деревянный пол. Пахло дымом и гарью. Но меня ждал неприятный сюрприз. На двери красовалось лишь выжженное копотью чёрное пятно. Металл даже не прогнулся, уж не говоря о том, что вылетел замок. Видимо, для этой двери нужны не петарды с фейерверком, а настоящая немецкая авиабомба! И всё же на полу, рядом с дверью, валялся какой-то металлический предмет, которого раньше здесь не было. Я осторожно взяла его в руку. Это был подсвечник! Тяжёлый, старинный, но самое главное — серебряный, с выгравированными фигурками птиц и животных. Скорее всего, его взрывом выбросило из какой-то потайной ниши, которую я поначалу не заметила. Но это было не важно! Я, Аделина Новикова, впервые в жизни нашла старинный артефакт, принадлежащий семье Кокораки. А с дверью, за которой скрывается графская сокровищница (теперь это абсолютно точно)ещё найду способ справиться.

Не помня себя от счастья, я выбралась из подвала, и увесистый подсвечник впервые за сотню лет увидел солнечный свет, блеснув потемневшим серебром у меня в руках. Так, бегом на дачу, рассказать Варьке. И по дороге позвонить на телеканал, или… в наш исторический кружок, руководителю Фомину. Или сразу в музей… Или… Я повертела подсвечник в руках, рассматривая фигурки. От него исходила приятная прохлада и какое-то успокоение. Странное чувство. Как будто я нашла вещь, однажды принадлежащую мне, но давно потерянную.

Серебро, казалось, разговаривало со мной. «Не спеши расставаться, со мной, я тебе ещё пригожусь». Так говорил меч-кладенец нашедшему его герою в какой-то детской сказке. Или я путаю?

Задвинув железным листом проём, ведущий в подвал, я тщательно собрала в рюкзак остатки пакетов, плёнки, проводов и прочие следы своей пиротехнической деятельности. Самое ценное — моя находка, тщательно завёрнутая в обёрточную бумагу, лежала на дне.

В приподнятом настроении я вышла на дорогу в Верхнесадовое, но вскоре поняла, что каждый шаг даётся всё сложнее и сложнее. Чем дальше отходила от особняка, тем сильнее давил на плечи рюкзак, так, будто в нём находилось 50 килограмм металла. Или все 100.Наконец, мокрая и измученная, я остановилась, сбросив рюкзак на землю. Достала подсвечник, развернула бумагу, взвесила на ладони. Очень странно. Ни килограмма не прибавилось. Какой-то непонятный эффект. Может быть, в подсвечник встроен магнит?

Походив с ним в руке, я быстро убедилась, что чем ближе я подхожу к особняку, тем он становится легче, но чем дальше удаляюсь, тем тяжелее его нести. Подсвечник будто сдерживает некое невидимое поле в пределах поляны. Конечно же это не проклятие призрака графа, мы живём в XXI веке, а вполне объяснимый физический феномен, только кто мне его сейчас возьмётся объяснить? В недоумении я снова вернулась ко входу в особняк. Поставила подсвечник на пороге и уставилась на него, пытаясь подобрать какое-то логическое объяснение происходящему. Что же это получается? Сокровище нашла, а забрать не могу? Однако, на ум приходили вовсе не логические объяснения, а какие-то обрывки древних легенд, поверий и сказок про зачарованные предметы наподобие молота Тора, который был настолько тяжёл, что его никто не мог даже поднять. Затем вспомнился древнеиндийский эпос.

Когда Сита выросла, Джанака объявил:

— Мужем царевны станет тот герой, который стянет лук Шивы тетивой.

Уйма царей пожелала породниться с Джанакой. Но не то что натянуть тетиву, поднять чудесный лук никто не смог. И царь спрятал оружие Шивы в железный футляр.

— Дай Раме узреть этот блистающий лук, — сказал царю мудрец Вишвамитра.

Пять сотен мужей впряглись в восьмиколесную телегу, на которой лежал железный футляр. С трудом подвезли его ко дворцу.

— Ни боги, ни демоны им не владеют, — сказал царь. — Человеку это тем более не под силу.

— Я лук подниму и сведу его концы упругой тетивой! — воскликнул Рама, тут же схватил его одной рукой и поднял высоко над головой, затем согнул, чтобы стянуть концы тетивой. И вдруг раздался удар грома. Это Рама с такой силой сжал лук, что он сломался!

Нечто похожее нашло своё отражение и в средневековой Англии.

Узрели люди во дворе храма против главного алтаря большой камень о четырёх углах, подобный мраморному надгробью, посредине на нём — будто стальная наковальня в фут вышиной, а под ней — чудный меч обнажённый и вкруг него золотые письмена: «Кто вытащит сей меч из-под наковальни, тот и есть по праву рождения король над всей землёй английской».

Хм… Молот, волшебный лук, меч в камне, а здесь какой-то подсвечник. Это ведь не оружие. Но мозг не сдавался, подкидывая новую притчу.

— Много витязей лихих, пеших, конных-верховых

Кладенец сыскать пытались, только все не возвращались.

Видно крепко меч и щит от нечистых рук сокрыт.

Коль задумал ты худое, оком глядя на чужое,

Или хочешь ты как тать злато-серебро пытать,

Грады, веси, села грабить, суд кровавый в мире править-

Кладенец не обретешь, только смерть свою найдешь.

Так, стоп. Кровавый суд я устраивать не собиралась… Или собиралась? Над Варькой! Страшная догадка блеснула в голове. Возможно, эта детская сказочка про Ивана Царевича и есть ключ к разгадке тайны? Каковы мои намерения? Уж точно не раздать добро нуждающимся, не победить Змея-Горыныча, не стать справедливой царевной и не заполучить в жёны Ситу.А именно желание славы и «злата-серебра».

Я в сомнениях положила подсвечник в ямку у стены. Сверху набросала веток и прошлогодних листьев. Но просто так уйти не смогла. Что-то непреодолимое тянуло к этому куску серебра. Не как к ценной находке, а как частице собственной сущности. Ведь неспроста он мне открылся. А раз вещь открывается хозяину, в этом должен быть какой-то смысл!

Размышления прервало сообщение в вайбере от дяди. После стандартных приветствий и «как дела» была приложена небольшая схема отмычки с краткими инструкциями. За что я обожаю своего дядю — так это за то, что он не задаёт лишних вопросов, понимая, что просто так писать бы не стала.

Надеясь, что в гараже у Варьки найду подходящую проволоку и инструменты, я решила вернуться на дачу. Мне нужно немного расслабиться и сбросить напряжение. Погладив на прощанье свою находку, мирно спящую под слоем листьев, я с лёгкой душой устремилась в посёлок. На этот раз никакая неведомая сила не преграждала путь. Внутри была полная уверенность, что подсвечник предназначен только для меня. Никто посторонний его не найдёт. А значит, и он, и эта проклятая дверь дождутся следующего визита.

27 ИЮНЯ, вечер

Эффект ворвавшейся меня на дачу был подобен эффекту взорвавшейся бомбы в сонно-спящем мирном городке. Только открыв калитку, я сразу начала раздавать поручения наподобие «кто старший за столом», «кто наливает», «кто нарезает». Ребята, разморенные жарой, дремали и нехотя, как сонные мухи, начали сползаться на веранду.

— Так, что у нас с бухлом? Товарищ главнокомандующий, доложить о состоянии запасов!

— Бутылки три вина осталось, — вяло протянул Серёга.

— Маловато будет!

— Раз тебе маловато, то в городе бы и купила горючее, — съязвил Димка.

— Не учи учёную, — победно выпалила я, выставляя на стол две бутылки «Коктебеля».

— Оу, — Димка демонстративно облизнулся, — вижу, не зря каталась, но всё равно «маловато будет», — передразнил он меня.

— Есть ещё одна. А достанется она тому, кто выполнит моё задание.

Пацаны как-то сразу погрустнели и готовы были разойтись.

— Нет-нет, увольте, — сказал Санька.

— Я же ещё не сказала, в чём оно заключается.

— А у тебя бывают нормальные желания? — спросил Димка, — Сходить на дискотеку, искупаться в бассейне, отдохнуть с друзьями? Замутить с парнем в конце концов!

— Сейчас снова попросит в какой-нибудь подвал залезть, — подхватил Серёга.

— Никаких больше подвалов! Я прошу у всех прощения за эту глупую выходку.

Шум поутих, все как-то сразу посмотрели на меня. Я понизила голос.

— Правда, ребята. Извините. Я не в себе была после выпускного.

На некоторое время над столом повисла тишина. Варька посмотрела на свои царапины и первой подала голос.

— Защита вносит ходатайство простить обвиняемую, назначив ей штраф в виде… Так, две бутылки коньяка внесены в кассу, но этого недостаточно. Товарищ прокурор, какие исправительные работы вы потребуете от обвиняемой? — Она обращалась к Саньке.

— А пусть станцует! — выпалил Димка.

Варька метнула на него взгляд:

— Вы не прокурор, и не имеете права…

Но тот её перебил:

— Я старший следователь по особо тяжким преступлениям и очень даже имею!

— Глава присяжной комиссии поддерживает товарища следователя, — захихикал Серёга, глядя на меня.

Они ожидали, что я начну отказываться или закачу истерику, но только не согласия.

— Танец, так танец! Запросто! При условии полной реабилитации честного имени Аделины Новиковой.

Варька аж поперхнулась.

— Ада, никто тебя не заставляет, если не хочешь…

— Кто сказал, что не хочу? Вдруг у меня начали появляться «правильные» желания?

— Да не слушай ты Димку. Ходить на дискотеки или нет — дело твоё. Когда и с кем встречаться — сама решаешь. Они же издеваются!

— В таком случае, сами виноваты во всех возможных последствиях! Объявляю судебный процесс над Аделиной закрытым.

Я взяла со стола кружку и громко стукнула ей по столу, изображая судейский молоточек.

Ребята прыснули со смеху. Я же находилась в состоянии эйфории, и готова была пить, плясать, дурачиться, словом, отрываться на полную катушку. Конечно, они не привыкли видеть меня такой раскрепощённой. Образ Аделины Новиковой — это образ заученной ботанки, у которой что-то «кукукнуло» в голове. Но не сегодня.

— Итак, уважаемые телезрители, — продолжила я, — бутылка коньяка достанется тому, кто до завтрашнего рассвета сможет мне изготовить вот эту замечательную штуковину.

Я включила смартфон и выложила его в центре стола. Друзья заинтересованно поглядели на экран.

— А что это такое, собственно? — не понял Димка, далёкий от техники, — какая-то змейка?

— Она самая, амулет на шею из проволоки, от злых духов.

Димка недоверчиво покосился:

— Каких ещё духов? Ты же в них не веришь. XXI век и бла-бла-бла. Кто говорил?

— Не верила, но из развалин за мной такое пришло… Тссс!!! Вон там, видите?

Я приложила палец к губам и сделала вид, что к чему-то настороженно прислушиваюсь за забором, затем протянула руку, указывая туда.

Ребята затихли и осторожно выглянули из-за стола, пытаясь рассмотреть что-то в кустах.

— Что там? — встревожено спросил Серёга.

Выждав момент, я схватила бутылку коньяка и громко стукнула ей о стол. Народ подскочил от неожиданности! Варька завизжала.

— Коньячный Полтергейст, — заорала я и расхохоталась.

Все поняли, что я их разыграла.

— Новикова неисправима! Я чуть в штаны не наделал, — показательно обиделся Димка,пытаясь скрыть стыд от испуга.

— Вот дура! — Варька схватила со стола первое, что попалось ей под руку, а этим оказался пучок зелёного лука, и запустила в меня. Я ловко его поймала и с угрожающим видом двинулась в наступление.

— Сражаться, так сражаться! Сейчас, уважаемые телезрители, вы увидите бой под названием «луковая баталия — поля сражений часть четвёртая»!

Сегодня меня было не переиграть. На сторону Варьки стал, конечно же, Санька, а на мою — Серёга. Димка предпочёл самоустраниться. И вскоре друг в друга летело всё, что только возможно, — укроп, лук, огурцы, яблоки. «Луковое сражение» вскоре перебазировалось на лужайку у веранды. Из перевернутого стола был сооружён огромный щит, в то время как наши враги пользовались стульями, дававшими бонус к мобильности, но минус к защите. С криками и визгом мы носились по лужайке. Димка присоединялся то к одной то к другой команде в качестве подающего боеприпасы. Остановились мы лишь тогда, когда все продукты, припасённые на салаты, были полностью уничтожены. Мокрые и смеющиеся упали на траву.

— Ну ты Ада, оказывается, мастер веселиться, — задыхаясь произнесла Варька.

— Угу, — кивнула я в ответ, –обычно, башка отморожена по жизни, но иногда оттаивает.

Димка и Саня потупили взгляды. Они поняли, в чей огород камень.

— Зато нестандартный ход мыслей в этой голове помог нам выиграть, — вступился Серёга.

— А кто решил, что вы выиграли? Победа за нами! Дим, а ну рассуди!

Но тот с угрюмым видом натянул на себя одеяло и вышел в центр поляны, изображая пророка. Заунывным голосом он начал:

— Мир покоился в руинах, живые завидовали мёртвым. Поля уничтоженного лука и укропа простирались до самого горизонта. И не было в той жуткой войне ни победителей, ни побеждённых…

Давясь от смеха, мы восстановили стол на веранде и принялись ликвидировать последствия лукового Армагеддона.

— С тобой, оказывается, так весело! — наконец, проговорил Серёга.

— Жаль, мальчики, что вы узнаёте это только после выпускного.

— Слышь, а дай-ка мне чертёжик амулета.Кажется, там нет ничего сложного. Работы на пятнадцать минут.

— Серёг, а убирать кто будет? — закричал Димка.

— Для грязных работ у нас имеются специально обученные рабы.

— Это какие такие рабы? — не понял Димка, приняв шутку на свой счёт.

— Древнеегипетские. Как вырастишь — узнаешь. Итак, за работу берётся старший мастер Сержио. Товарищи телезрители, скоро вы узнаете, смог ли он справиться с заданием Клеопатры и заработать бутылку коньяка. Наша съёмочная группа будет держать вас в курсе событий, а пока — рекламная пауза. Не переключайтесь.

Серёга отправился в гараж, а мы с Варькой вооружились швабрами. Санька подогнал тачку, Димка при помощи тряпки приводил в порядок мебель. Все улыбались и шутили. Кажется, я действительно развеселила компанию, и им передалось моё настроение. При этом даже по рюмке не выпили. Вот и вопрос — нужен ли алкоголь, еслитак хорошо?

*

Через час, когда на Крым уже опустился вечер, и на небе начали зажигаться первые звёзды, стол был накрыт, дорожки и полянка убраны.

Наш старший мастер Сержио представилтелезрителям своё творение — амулет против Коньячного Полтергейста, который я торжественно надела на шею перед камерой. Он даже сделал специальное ушко и продел туда шнурочек. Никто так и не понял, что это такое, за исключением самого мастера. Ведь к чертежу прилагались некоторые инструкции от дяди, которые Серёга наверняка прочёл, но по-джентельменски решил не выдавать секрет. Видимо, он догадался, какой замок я хочу вскрыть.

Но сейчас внимание всех было переключено на огромный пузатый предмет, найденный Серёгой в гараже, который назывался самовар. Естественно, сами только кошки родятся.Это чудо техники само ничего не варило, и пришлось разбираться при помощи интернета как им пользоваться. Оказалось, ничего сложного, и вскоре из трубы старинного аппарата под всеобщее ликование повалил дым.Мы быстро расправились с печеньем и бутербродами, всем с нетерпением хотелось попробовать какой получится чай. И он получился прекрасным.

Разобрав чашки, наша компания устроилась поближе к выходу с веранды, чтобы каждому было видно звёздное небо. Варька о чём-то тихо шепталась с Саней, Димка рассказывал Серёге то ли о футболе, то ли о какой-то компьютерной игре, но тот его почти не слушал. Вокруг пели сверчки.Шелестел лёгкий летний ветерок. Каждому было хорошо и уютно. Но вместе с тем немного страшно. Потому что впереди нас ждала новая, неизведанная, полная приключений жизнь. И никто не мог сказать наверняка: зависит ли она от расположения звёзд над домом или расположения дома под звёздами.От количества чая в чашке или от количества чашек на столе. От серебристого амулета на шее или от нежного прикосновения любимых губ? Наверное, правильно, чтобы всё было. И дом, и друзья, и звёзды.И амулет, и чай, и любимый.

Димка, заметив, что его не особо слушают, решил сменить формат вечера. Он подрубил к телефону колонку и включил музыку. Варька недовольно обернулась, выпустив Санину руку.

— А сейчас у клюби будуть танци! Готова ли наша обвиняемая приступить к исполнению приговора?

— Экс-обвиняемая, — вставила Варька.

— Конечно, готова, только почему не нОлито? Танцовщица в нашем клубе есть, это я. Диджей — это Димка. А кто будет барменом?

— Мастер Сержио, — Санька вытолкнул вперёд Серёгу, но тот запротестовал:

— Нет, нет. Я это… Подчинить, подкрасить…

— Принят в качестве мастера по ремонту и обслуживанию дискотеки! — со смехом проговорила я.

— А девушек вы в клуб берёте? — вышла на импровизированную сцену веранды Варька.

— Только совершеннолетних!

— Совершенно каких? Я совершенная! Во всех местах!

Варька шутила в своём стиле, ловко откупорив бутылки и разливая содержимое по рюмкам. Ей бы и правда, устроиться на подработку в какой-нибудь ресторан. Уж очень мастерски получается.

— Бармен-официант найден. Осталась последняя вакансия, — я посмотрела на Саню.

— Я посетителем буду.

— Посетителем нельзя. У нас в клубе все работают, никто не бездельничает. Есть должность… — я показательно задумалась, — мастер света испецэффектов. Фонари где — помнишь?

— Там ещё дымовые шашки с нового года лежат, если не отсырели.

— Тащи, проверим.

Саня кивнул и умчался в гараж. А тем временем Варька, красиво расставив рюмки на подносе (и когда она успела его притащить с летней кухни?) произнесла речь, стараясь перекричать музыку:

— Дорогие дамы и господа, мы с вами вступили в новый этап жизни. Короче, пацаны, девчонки. Я хочу, чтобы у нас всё было ХО! РО! ШО! УРА!

Рюмка коньяка обожгла приятным теплом внутри. Я закусила лимончиком и громко заговорила:

— А теперь внимание! Лучшая танцовщица года по номинациям альфа, бета и гамма Саудовской Аравии, Малого Египта, звезда Запада и Востока…

— И северного полюса, — вставил Димка.

— Не перебивайте, диджей, но вы правы, и Полюса в том числе, неповторимая Аделина Новикова с потрясающей шоу-программой под названием «Танец с чаем»!

Я несла полнейшую чушь, но мне было весело и совершенно всё равно, что и как сейчас буду делать.Ребята даже зааплодировали.

— Итак, диджей, попрошу что-нибудь восточное.

Теоретически, это был беспроигрышный вариант. Особо никаких движений знать не нужно, главное импровизировать и двигаться как можно более плавно в ритм музыке. Естественно, профессиональный танец живота я им не станцую. Хотя, если честно, всё же немного стеснялась. Но ботанка с отбитой башкой и отмороженными мозгами должна остаться в прошлом. Веселиться, так на полную! Я скинула кеды, схватила со скамейки плед и обернула его вокруг бёдер. В принципе, костюм восточной танцовщицы был готов. Димка, наконец, нашёл трек. Далёкая, но безумно знакомая, музыка моего детства, которую я слышала не один десяток раз. Тело само подсказывало что делать. Изящными движениями приблизилась к столу и взяла в каждую из рук чашку с чаем. В лицо ударил свет фонаря — это проснулся наш мастер по свету, Саня. Впрочем, он довольно быстро разобрался, как правильно светить, и у него получилось нечто вроде стробоскопа одним фонарём и заполняющего другим. А дальше произошло нечто странное. Движения будто сами всплывали из какого-то уголка памяти, о котором мне было неведомо. Ни при поворотах, ни при наклонах из чашек ни капнула ни одна капля, хотя я была уверена, что упущу их на пол если не на первом, то на втором шаге. Ребята смотрели на танец, не отрывая глаз, а я летала по веранде, стараясь не зацепить «рабочего-техника» и «официантку». Может быть в моей крови где-то есть восточные гены, или в прошлой жизни я действительно была Клеопатрой? Как бы там ни было, когда танец был окончен, все собрались вокруг меня. Первой протолкнулась Варька, как будто к знаменитости, только что занявшей первое место на международном конкурсе танцев в Париже.

— Ада, что ж ты молчала, что на восточные ходишь? Это где такая школа? Давно записалась? Я тоже туда хочу!

— Да, Ада, ты конечно, бомба, — в восторге зааплодировал Саня.

— Ага, нет слов, — с трудом выдавил Серёга.

— Я жговорил — профессионализм не пропьёшь. Ну что делать, если человек этим многие годы профессионально занимается, а мы, так сказать, месим говно на дискотеках. Вот ей с нами и не интересно было. Беру свои слова назад. Забудь, что я там наговорил про правильные желания и всё такое…

— Ребята, я первый раз танцевала…

— Сделали вид, что лапшу с ушей проглотили.

— Честно…

— Да ладно оправдываться. Наоборот, мы восхищены. Я тебя подколоть хотел, когда про танец сказал. Думал что-то в стиле «мисс пьяный дрыг» увидим, поржём. Ведь сколько раз на дискотеки приглашали, ты ни в какую. А в это время в конкурсах участвуешь, в Москве, наверное, уже выступала. Мы ж не знали, а ты молчала.

Я решила их больше не разубеждать. Для меня было не меньшей загадкой то, что сейчас случилось. И если б не видео на телефоне, записанное Серёгой, не поверила бы, что это я. Меня расхваливали ещё минут пять, а потом все сели за стол. «Официантка» вовремя нам подливала, музыка играла какой-то плейлист или радио, и вскоре ребята сами пошли «месить говно», как выразился Димка. Иногда к ним присоединялась Аделина. Конечно же, в качестве «мисс пьяный дрыг», и «чисто поржать». Но все были уверены, что я специально танцую плохо, чтобы их не обидеть. Несколько раз меня просили повторить танец, но я наотрез отказывалась. А потом народ перестал обращать внимание, кто что ест, пьёт и как танцует.

В конце вечера, а точнее глубокой ночи, я уже не очень сильно понимала происходящее. В голове приятно гудело. В теле растекалось умиротворение и расслабленность. Клонило в сон. Сделав последний глоток, я попрощалась с ребятами, и улеглась спать прямо во дворе на шезлонг, глядя в небо на остатки луны.

Когда сознание уже готово было отключиться, я услышала громкий всплеск воды. На дачу, вероятно, снова напал Коньячный Полтергейст. Схватившись за амулет на шее, в силу которого теперь безоговорочно верила, с криками «Изыди, монстр», побежала к бассейну. Точнее мне казалось, что бегу изо всех сил, но похоже я шла от одного ствола дерева к другому и вовсе не по кратчайшей траектории, пока не оказалась возле гаража. Траекторию пришлось корректировать с учётом света посадочных огней аэропорта «Веранда». Но двигатель работал как-то плохо, и самолёт никак не мог набрать необходимой высоты и скорости.

Прибыв, наконец, в аэропорт, первое что я увидела — мокрую насквозь то ли барменшу, то ли стюардессу. Но точно знаю, что её звали Варя. На вопрос «у нас ещё осталось топливо?» она не ответила, потому что танцевала. Неплохо, кстати, танцевала. Говорила, что превзойдёт сейчас какую-то Аделину. Я не могла вспомнить известных танцовщиц с таким же именем, как у меня, потому не въехала, кого она хочет превзойти. Пока отмороженный мозг раздумывал над этим вопросом, второй пилот, Дмитрий, наконец, заправил мой самолёт половиной стакана красного топлива. По идее, для возвращения на базу в Гималаях должно хватить, если не придётся облетать аномалии Коньячного Полтергейста. Проверив заряд амулета, я пришла к выводу, что энергетическая батарея фазоинвертора в полной норме, и в случае встречи с Полтергейстом я немедленно высажу в него полный заряд. Зацепив плед, машина пошла на взлёт. Но что-то тянуло назад. Может быть якорь? Я забыла отшвартовать самолёт от причала?! Сейчас дам команду матросам. Что за беспредел на корабле! Но оказалось, что я зацепилась пледом за эту самую танцовщицу по имени Варя. Которая тянула плед назад и кричала, что это часть её сценического костюма русалки. При включении винта на полный вперёд, плед всё же был вырван, что вызвало нецензурную брань танцовщицы (об этом будет обязательно сделана запись в судовом журнале и доклад главнокомандующему). Варя заявила, что раз у неё отобрали костюм, она будет выступать без него. Одним движением промокшая футболка была отправлена на палубу почему-то моего корабля, и прекрасная грудь Вари оказалась в поле зрения перископа, прямо по курсу. Три огромных красноватых следа от вражеских снарядов повредили её обшивку. Ко мне потянулись руки танцовщицы, и начали нажимать что-то на пульте управления. Со стороны пирса послышались одобряющие крики рыбаков. А это кто такие? У нас тут военный порт, между прочим, что здесь делают гражданские? Они же сейчас увидят новый проект секретной подводной лодки U9696! Этого допустить нельзя! Задраить люки! Команда, погружение! Грудь танцовщицы остаётся где-то вверху. Её руки скользят по мне, не причиняя вреда, а перед глазами вместо подводного пейзажа вдруг оказывается дощатый настил палубы, до боли похожий на веранду дачи моей подруги, Варьки, где мы когда-то в юности отмечали выпускной.

По палубе бегут матросы. Боцмана зовут Саня. Он мне очень дорог. Я не могу понять, почему. Но при его виде пронзает боль, или скорее ностальгия. Мы с ним были знакомы? Встречались? Я от него беременна? Нет, не могу вспомнить. Он пробегает мимо и подхватывает танцовщицу. Интересно, как она оказалась на корабле? А меня подхватывает старший механик Сержио, итальянец. Да, точно. Порт Неаполь. Мы же зашли на ремонт. Что-то сломалось.

— Синьор Сержио, винт не крутится. Какая-то огромная железяка отпала в машинном отделении. Нет, нам не в каюту, нам вниз, в трюм, ремонтировать…

— Ремонтировать будем утром Ада, а сейчас спатки.

Нас с Варей упорно волокут в каюты. Знаю, что будет дальше. Со мной и танцовщицей будет развлекаться всю ночь пьяная матросня. Ёлки, не надо… Я же капитан корабля! Исследователь подводного, подземного, загробного и прочих миров. Величайший археолог, звезда восточных танцев Большого и Малого Египта. Я, Аделина Новикова, стоя на пороге великих открытий… В замке щёлкает ключ. Со скрипом открывается железная дверь в сокровищницу графа. Но там кроме серебряного подсвечника нет ничего. Вместо золота — огромный, бесконечный коридор, в котором гремит, отдаваясь эхом, восточная музыка.

28 ИЮНЯ,утро.

Утро или день, приближающийся к полудню, стучало в окно лучами солнца, пытаясь заполнить ими комнату и мою голову, внутри которой что-то ужасно трещало, болело и перекатывалось из стороны в сторону. Первой мыслью было, что испугавшийся Коньячного Полтергейста отмороженный мозг, оторвавшись, самостоятельно отправился в путешествие по черепу, натыкаясь по дороге на всякие извилины и неровности.

Я сделала попытку встать, но ноги не слушались. События вчерашнего вечера медленно возвращались. Состояние называлось «хватила лишнего». Тело ломило, руки и ноги были ватными. Интересно, я что, действительно танцевала?

Плед, которым я была укрыта — часть костюма восточной красавицы — напомнил об этом. Сделала попытку себя осмотреть. Надо же, даже футболку не стянули.Или наш старший механик оказался джентльменом, не способным воспользоваться слабостью девушки?

Тошнотворный комок подкатил к горлу, и ноги как-то сразу вспомнили своё предназначение в поисках заветной кабинки, в которой наступило облегчение. В коридоре мне попалась не расчёсанная Варька с бутылкой минералки. На ней был банный халат.

— О, доктор Похметолог на боевом посту? Спешит оказать помощь пострадавшим солдатам военной базы?

Варька улыбнулась и протянула мне бутылку, достав из кармана халата таблетку.

— Ну и вид у тебя… Будто Гималаи покоряла.

— У тебя не лучше, подруга. Я хоть в Гималаях побывала, а тебя с какой радости потянуло на исследование подводных глубин собственного бассейна?

— В смысле? Проснулась я действительно, без одежды. Думала, с Санькой развлекались, — Варька забрала у меня бутылку и сделала глоток, виновато взглянув на меня, — ой, прости, снова о нём. Я что, в бассейне купалась?

— Да.

— А потом что было?

— Танцующая русалка.

— Боже, надеюсь хотя бы не голая?

— Скажем так, частично одетая.

— Как стыдно! И мальчишки это видели?

— Вот уж не знаю, — я попыталась немного смягчить ситуацию.

— Всё равно стыдно. А ты, надеюсь, ночью по развалинам не шастала?

На этот раз задуматься пришлось мне в попытке припомнить, чем закончился вечер.

— Кажется, я в аэропорту была.

— Каком ещё аэропорту?

— Нет, всё же на корабле.

— Где?

Я забрала у неё бутылку, отхлебнув живительной минералки. Таблетка начинала действовать, и качающаяся пелена перед глазами отступала.

— Со старшим механиком Сержио…

— Ого! Так вас можно поздравить? Ты теперь «замужняя леди», — Варька хихикнула.

— Вроде как ничего такого у нас не было… — неуверенно сказала я.

— Так «вроде как» или не было?

— Ну что ты с утра пристала?

— Ладно, не моё дело. Пошли, твоего старшего механика искать.

— Ты ищи, Варь, а я на озеро схожу, искупаюсь. Так хреново.

— Зачем на озеро? Бассейн же есть! Душ в конце концов. Цивилизация!

— Нет-нет. В бассейне может жить только одна русалка.

— Да ну тебя! — Варька незлобно швырнула в меня пустой пластиковой бутылкой из-под минералки.

Я благополучно увернулась, и через несколько минут, демонстративно накинув на рюкзачок полотенце, вышла за калитку. Конечно же, Варька поверила, что я иду на озеро. На шее, на шнурке болтался амулет против всех монстров, именуемый в простонародье отмычка.Вдогонку донёсся голос Варьки:

— Слышь, не задерживайся долго. Мы вечером уезжаем. Ещё прибрать надо.

— Капитан судна принял, — шутливо ответила я, взяв под козырёк. Мой характер менялся, как по волшебству.

*

Я в бешенстве! Замок не поддаётся. Что-то щёлкнуло внутри, но дверь не открывается. Или у меня не хватает навыков. Или здесь какой-то секрет. Лихорадочно осматриваю, освещая фонариком, каждый сантиметр стены, пытаюсь нажимать на камни, искать потайную кнопку. Безрезультатно. Должен же быть где-то ключ от этой проклятой двери или какой-то способ попасть внутрь! Несколько раз бью по ней ногой, слушая унылое эхо металла, и в отчаянии выбираюсь из подвала.

Раскапываю листья, достаю подсвечник. Злость тут же сменяется чувством спокойствия и умиротворения. А может, не надо мне туда, вниз? Что хочет сказать этот предмет?

Опершись спиной о стену, пытаюсь сосредоточиться, будто медиум, и закрываю глаза. Похмелье ещё не до конца отпустило, и веки тяжело опускаются.

Передо мной летний лагерь. Пионерский. Образца 80-х годов. Такой, как на старых родительских фотографиях и открытках. По дорожкам с весёлыми возгласами бегают беззаботные дети. Если прислушаться, я даже могу разобрать, о чём они говорят. На лужайке стоят две девушки, явно из старшего отряда, в аккуратно выглаженных формах с повязанными пионерскими галстуками. Одну зовут Аня. Она красивая, моего возраста, с длинными каштановыми волосами. Скорее всего, это вожатая. Вторая — низенького роста, с ярко-оранжевыми хвостиками, носится вокруг неё и что-то пытается доказать, размахивая руками. Оранжевые хвостики летают из стороны в сторону вслед за её движениями. Имя у девочки похожее на «Марина», но я не могу его точно расслышать, ясно только, что она взволнована. Старшая же напротив, выглядит весьма спокойно.

— Нестабильно, нестабильно! Говорю тебе!

— Знаю. 4-тый, 11-тый, 16-тый даже не включаются. Но как Валькот может нам помочь? Этот кошачий мешок совершенно ничего не смыслит в устройстве гравитонов, а товарищ Генда молчит.

— Ты говоришь так спокойно, будто тебя не касается то, что здесь происходит!

— Я, конечно, могу сорвать с себя одежду, и, размахивая галстуком, бегать вокруг памятника товарищу Генде, с криками «помогите, ядерная война». Только понимаешь в чём проблема — пионеры будут таращиться на мои сиськи, а не слушать лекцию о гравитонах.

— Чёрт, я серьёзно.

— Аналогично.

— Я верю в планВалькота!

— А я считаю, что нам нужно действовать своими силами, разобравшись в дерьме, которое здесь творится.

Вдруг Аня замолчала, обводя поляну внимательным взглядом.

— Такое чувство, что мы здесь не одни. Ладно, идём на обед.

Видение вдруг пропало так же внезапно, как и началось. Что это было? Сон наяву? Послание из какой-то прошлой жизни или параллельной цивилизации? Нет, скорее из прошлого. Ведь сейчас давно нет пионерских лагерей.

Я повертела в руках подсвечник. Мне показалось, что его рукоятка слегка нагрелась.

— Что же ты за предмет такой? — произнесла я вслух, разговаривая с ним, — неужели ты способен вызывать видения? Артефакт древней цивилизации? Почему я не могу тебя забрать с собой?

Конечно же я не ожидала, что придёт какой-то ответ, но вдруг перед глазами возникла картинка особняка. Нет, не того, в развалинах которого я сейчас сидела. Двухэтажный, с заколоченными окнами и дверьми. Над провалившейся крышей возвышается ржавый шпиль. Огромное парадное крыльцо, а за ним — заброшенный фруктовый сад с деревянным мостиком через небольшую речушку. Что это за место? И вдруг я поняла, что могу разговаривать с подсвечником определённым образом! Если правильно и чётко сформулирую вопрос, он посылает в ответ видение. Хотя это казалось очень странным, но ничего антинаучного в такой гипотезе не было. Современная наука давно признаёт обмен волнами мозга между двумя людьми, называемый телепатией. И вот-вот откроет так называемые «тайны» древней магии — ловкие розыгрыши простолюдинов сведущими в научных достижениях «чародеями». Что ж, я решила попробовать. Конечно, я понимала, что разговариваю не с подсвечником, а с некой сущностью.Подсвечник всего лишь выполняет роль антенны-передатчика мыслей. Сосредоточившись, я задала вопрос:

— Как мне попасть за железную дверь?

Я как можно более ясно её себе представила в мельчайших подробностях. Где-то я читала, что чем ярче представляешь себе объект, тем правильнее телепат его угадывает.

Мимо меня пролетела бабочка и скрылась в замочной скважине двери. Я ничего не успела понять, но видение больше не повторялось, в каких бы комбинациях не продолжала задавать вопрос. Я даже снова спустилась вниз и поднесла подсвечник к двери. Может быть у него есть определённый радиус действия? Или заряд энергии, который закончился? Как бы там ни было, но ничего не происходило. Впрочем, какая-то подсказка в летящей бабочке всё же была. Мне нужно стать бабочкой?

Я посмотрела на часы. Ого, а время позднее. Ребята наверняка собираются и сбились с ног меня искать. Вдруг Варька сбегала на озеро и увидела, что меня там нет?

Я попыталась положить подсвечник на прежнее место, но какая-то неведомая сила не дала это сделать. Так, будто сегодня он хотел отправиться со мной. Быстро засунув его в рюкзак, поспешила на дачу. На этот раз волшебный магнит не тянул за плечи обратно, как вчера. Наоборот, в походке прибавилось лёгкости. Значит, сегодня подсвечник решил попутешествовать.

Что же это получается? Я не верю ни в призраков, ни в проклятия, но здесь не оставалось ничего другого как сказать самой себе: «Ада, ты вляпалась в какую-то чертовщину». Голоса, видения, нападение на лучшую подругу, а теперь и этот странный предмет, который ведёт себя, словно живой. Слишком много всего случилось за три дня взрослой жизни.

28 ИЮНЯ,вечер.

На даче особо не заметили моего отсутствия. Всех убедила версия, что я ходила на озеро. Мы быстро собрали вещи, погрузили их в багажник, убрали остатки еды и привели дачу в жилое состояние, чтоб Варьке не влетело от родителей.

За весёлыми разговорами на тему «кто что вчера вытворял» пронеслось часа два.

— Вот как, пацаны, бывает, каждый день ходил в один класс с восточной танцовщицей и потомственной русалкой, — весело сказал Димка, — может мы про вас ещё что-нибудь узнаем?

Варька кинула в него полотенце, сделав вид, что обиделась. Но прозвище «русалка»к ней прилипло.

— Мальчики! Вчерашний вечер открыл во всех немало талантов. Знаменитый кузнец Сержио выковал амулет от злых духов, товарищ Саня оказался непревзойденным мастером по свету, а Дима — по звуку…

-… и опустошении ёмкостей с алкогольными напитками, — вставила Варька.

Все снова засмеялись.

— Да никакой я не мастер-кузнец, — заскромничал Серёга, — машину отцу чинить помогаю, вот и научился кое-чему.

— В любом случае, как и обещала, эта бутылка по праву принадлежит вам, мастер-кузнец.

— О боже…

— Фу…

— Убери это, смотреть тошно, — послышались возгласы.

— А кто сказал «маловато будет»? — я покосилась на Димку, — эх ты, алкоголик-недоучка!

— Не, в дорогу не буду…

— И правильно, — поддержал Серёга, — а то тебя в салоне вывернет.

Со мной действительно произошла перемена. Я шутила, смеялась, рассказывала анекдоты. Друзья видели совершенно иного человека. Являлось ли это результатом путешествия в подвал особняка, или моим настоящим образом, который я боялась открыть в себе? Удивлена была даже Варька, лучшая подруга, знавшая мой молчаливый и скрытный характер. Но никто не мог дать ответы на эти вопросы. Возможно, всё дело в магии подсвечника? Как хотела, так и случилось. Хотела совершить археологическое открытие, найти артефакт, и нашла. Хотела выиграть в карты, и выиграла, хотела станцевать восточный танец, и станцевала, хотела убить Варьку, и…

«Так, заткнись», — приказала я сама себе, — «никакой магии. Мы живём в XXIвеке!»

Солнце стояло всё ещё высоко, и у нас оставался как минимум час до отъезда. Ребята разошлись кто куда. Санька с Варькой заперлись на втором этаже, а Димка с Серёгой сели играть в карты. Мне с ними почему-то не хотелось, и я решила вздремнуть в гамаке. Сон, перемешанный с летним зноем, сморил довольно быстро.

Мне снилась бабочка. Красивая, с огромными крыльями. Но не настоящая, а сделанная из серебра. Вместо глаз у неё были вставлены маленькие изумрудики, а крылышки — затейливая вязь сплетений крошечных нитей — украшены бриллиантами. Чудеснейшая, и безусловно, весьма дорогая работа ювелира. Такая даже мастеру Сержио не под силу. Но что-то знакомое присутствовало в ней. Где-то я её видела. Бабочка взмахнула серебряными крылышками и ожила, пролетев надо мной. При каждом взмахе с них осыпалась алмазная пыль. Она всё кружила и кружила, пока не скрылась в замочной скважине двери, совсем как в том видении у особняка. Вдруг я поняла, где видела эту бабочку! Но сон оборвался.

Меня трясла за плечо Варька:

— Просыпайся, капитан. Мы уходим в рейс на славный город Севастополь! «Севастополь, Севастополь — город русских моряков».

29 ИЮНЯ,ночь.

Ну, вот и всё. Что я чувствую, предвкушая грядущие события? Волнение, радость. Иногда становится немного страшно перед неизвестностью, но жажда открытий зовёт в дорогу. Отыскать сокровища графа, пролежавшие сто лет под землёй, — не это ли мечта археолога?

Уже глубоко за полночь, но заснуть я не могу. У двери стоит собранный рюкзак со всем, что мне кажется необходимым для экспедиции в подземелье — два фонаря с резервными батарейками, свечи, спички, верёвка, блокнот, карандаши, запас воды, еды, тёплая куртка и прочие полезные мелочи. Такси Михалыча вызвано на 5 утра. И никому ни слова, пока не найду клад. Не знают ни родители, ни дядя, ни даже Варька. Ведь начнутся отговоры — как это опасно.Чего доброго, вызовут полицию и опечатают дверь.

Подсвечник забираю с собой. Не могу расстаться с этой вещью, так внезапно попавшей мне в руки. Придётся нести почти два килограмма лишнего веса, но артефакт будто сам зовёт в приключение. Возможно, если он хранил в себе ключ, то и дорогу подскажет?

Ах, да, ключ! Я ведь не рассказала, что сон про серебряную бабочку оказался очередным видением. Эта бабочка — одна из фигурок подсвечника. Когда я нажала на крылышки, она отстегнулась и упала мне в ладонь.Продолжение её тельца и есть тот самый ключ. Не может быть простой случайности в том, что сначала я нашла подсвечник, а затем — ключ от двери. Хотя нет, сначала я нашла саму дверь. И несмотря ни на какие голоса, я в неё войду! Особняк зовёт, а голоса — всего лишь выдумка пьяной Аделины! Не было никакого нападения на Варьку. Она просто оцарапалась о проволоку.

4:20. Дальше пытаться уснуть бесполезно. Я приняла душ, расчесалась, натянула плотные джинсы, застегнула клетчатую рубашку и подмигнула самой себе в зеркало:

— Ну что, Лара Крофт, готова к приключениям и славе?

Заперев дверь, я спустилась во двор, вдохнув свежий аромат уходящей крымской ночи. Заспанный Михалыч дежурил у подъезда за рулём. Такое впечатление, что он прибыл на час раньше. При моём появлении таксист распахнул дверь.

— Прошу, мадам! Рюкзак увесистый. Может его в багажник?

— Нет, пусть будет со мной.

Даже сквозь ткань я ощущала успокаивающее тепло, исходящее от подсвечника, который говорил: «Ты всё делаешь правильно».

— В поход собрались? С друзьями? Раненько вы.

— Ага, маршрут сложный. Хотим успеть до темноты пройти.

Бросив прощальный взгляд на окна квартиры, я произнесла, словно Гагарин:

— Поехали!

Если бы я знала, что вижу свой дом в последний раз! Но я не знала.

29 ИЮНЯ,утро.

Машина с трудом пробиралась по лесной дороге, стукаясь днищем о грунтовку. Михалыч чертыхался сквозь зубы, но выполнял заказ. Мы немного разговорились в дороге, и он рассказал, что его жена, Анжела, погибла в автокатастрофе, причиной которой был он сам. Что ж, это действительно ужасно. Мне даже стало его жаль.

— Не всегда мы можем выбрать правильную дорогу, — произнесла я с сочувствием.

Михалыч какое-то время помолчал, и спросил:

— А ты уверена, что умеешь выбрать правильную?

— Уверена.

— Тогда удачного похода! Хорошо вам прогуляться! Давай я тебя заберу через три дня?

— Поход — дело такое, никогда не знаешь наверняка, где выйдешь. Может, мы под Алуштой окажемся, а может под Симферополем. Но буду иметь в виду, спасибо.

Наш разговор получился с одной мне понятным скрытым смыслом.

Я рассчиталась и вышла на повороте трассы. Лучше пройду пешком пару лишних километров, чем выдам истинную цель поездки. Солнце уже щедро поливало лучами лес.Без десяти семь.

*

Руки немного трясутся. За дверью может быть всё что угодно. Змеи, склад боеприпасов, ловушки, в конце концов, обвал. «Ну да, Аделина, больше играй в TombRaider», однако, неприятный холодок всё же пробежал по спине.

Отогнав дурные мысли, отстёгиваю ключ, и бабочка исчезает в замке. Плавно, без щелчка, словно нож, который погружается в расплавленное масло. Во второй руке я сжимаю подсвечник. Не знаю, почему. В качестве оружия — не лучший вариант, если не окажется вдруг, что он стреляет лазерными лучами.

Дверь начинает открываться. Сантиметр за сантиметром, и меня переполняет ликование! Я — лучший в мире исследователь и археолог! Как мой кумир, Говард Картер.Могу сразу начинать писать научную работу, а что уж говорить о том, когда найду сокровища!

Всматриваюсь в непроглядную тьму коридора, из которого веет сыростью и неизвестностью. Страха нет, его заглушает эйфория и ликование. Стоять на пороге величайшего открытия, и сделать первый шаг туда, куда не ступала нога человека последние сто лет!

Один. Второй, третий… Всё дальше и дальше вниз по каменной лестнице, под эхо собственных шагов и возбуждённое дыхание.

Лестница закончилась, и я оказалась в длинном низком коридоре, уходящем во тьму, насколько её мог пробить луч фонаря. Странно, что это не сокровищница. Впрочем, коридор, скорее всего, туда ведёт. Ступеней насчитала 48.Значит примерно 10 метров под землёй. Надо будет потом записать этот факт. Нет, лучше сразу, пока не забыла. Каждая мелочь может пригодиться для будущей диссертации, к которой, помимо фотографий, я хотела бы приложить подробное описание всего, что видела — двери, подвала, ключа и подсвечника с указанием их размеров. Достала блокнот и принялась записывать. Как и всякий настоящий исследователь, я веду дневник, но события последних дней не позволяли много писать, и потому приходилось ограничиваться короткими заметками, в несколько предложений. Как бы ни подгоняло желание двинуться дальше, всё же необходимо потратить несколько минут на записи.

Фонарь светил как-то тускло, несмотря на новые батарейки, и чтобы добавить света, я достала свечу, зажгла её и вставила в подсвечник. Наконец-то он выполнял своё прямое предназначение. А что если с ним по этому самому подземелью проходил граф?

Со свечой в руках иди было не так страшно. Да, чем дальше я отходила от двери и углублялась в подземелье, тем сильнее росло чувство страха, хотя ничего не происходило такого, что могло его вызывать. В коридоре висела вековая тьма и вечная тишина. Злую шутку играло моё сознание, которое начало пририсовывать разных чудовищ, устроивших логово в конце туннеля. Проскочила мысль немедленно повернуть назад, и спуститься сюда вновь с группой хорошо экипированных исследователей. Жажда славы затмила здравый смысл, но в любом случае, пока я не дошла до конца туннеля, поворачивать назад не имело смысла. Может быть там ещё одна дверь, от которой понадобится новый ключ, а может быть — груда золота. Но даже если я обнаружу камеру пыток со скелетом — всё равно это будет моя и только моя находка!

Пол становился покатым, набирая уклон. Значит, я уходила всё глубже и глубже. Прошло 45 минут путешествия, а туннель всё не заканчивался.Если считать, что я иду со средней скоростью 3 километра в час, то прошла под землёй почти два километра прорубленного в скале хода. У меня появилась мысль, что он может вести к морю. Вполне вероятно, что его строили на случай войны, так, чтобы семья графа могла эвакуироваться в бухту при опасности. Прикинув по карте примерное расстояние от Верхнесадового до моря, я вычислила, что туннель может протянуться на 10 километров. Потребуется немало времени его пройти, впрочем, куда мне спешить? Поражала мысль, что кто-то потратил сумасшедшие ресурсы, чтобы соорудить его. А если это не часть особняка, а более позднее строительство? Например, объект минобороны. Ход, ведущий в бомбоубежище. Да мало ли что? Определить на глаз возраст каменной кладки не представлялось возможным.

Однако, вопреки моим ожиданиям, коридор вскоре закончился. Меня встретило не логово монстров, а развилка. Я решила наугад идти налево, нарисовав стрелку на стене. Через несколько десятков метров туннель снова разделился. Затем ещё одна развилка, и ещё. Становилось понятно, что я попала в сеть катакомб, где ничего не стоило заблудиться.

С одной стороны, инстинкт самосохранения приказывал немедленно вернуться, пока не потерялась окончательно. Но вернуться ни с чем? Не найдя даже маленькой старинной монетки? Я успевала зарисовывать в блокнот схему ходов, вглядываясь в стены в поисках каких-то подсказок. Но это не компьютерная игра, в которой можно одной клавишей вызвать карту и сориентироваться. Нет ничего. Обычные, гладкие стены. Ни рисунков, ни иероглифов. Вполне возможно, что коридор привёл в какую-то отдалённую часть Инкерманских катакомб, начинающихся под Севастополем и уходящих вглубь скал на многие километры. Издавна в катакомбах добывали известняк на строительство города, а после второй мировой их закрыли и охраняли. Впрочем, иногда кто-то из авантюристов набирался смелости туда пробраться. Но увы, возвращались далеко не все.

Неприятный холодок вновь пробежал по спине.Катакомбы будто закачались. Нет, это не было похоже на землетрясение, скорее выглядело так, словно я смотрю сквозь марево. Стены волнами плыли в тусклом свете, камни теряли чёткие очертания. Я прикоснулась к ним, и не почувствовала преграды. Рука прошла насквозь. В ужасе отдёрнула её. Пронзила мысль, что здесь какой-то газ, которым я могла надышаться, и начались галлюцинации. Средств защиты дыхания у меня не было, а простая походная аптечка вряд ли сможет выручить. Теперь не оставалось никаких сомнений — нужно срочно поворачивать назад, пока сознание ещё сохраняет ясность в этом лабиринте.

Я обернулась и увидела самый жуткий кошмар своей жизни. Сперва крик застрял в горле, но через несколько секунд он вырвался и эхом разбился о каменные стены подземелья. Я никогда так не орала. Казалось, вместе со звуком наружу вылетает гортань, а вслед за ней и лёгкие. Мои барабанные перепонки лопались от собственного крика, многократно усиленного сводами туннелей.

Причина накатившей паники висела в воздухе на некотором расстоянии от пола, не касаясь его. Отвратительный призрак с огромными руками-когтями и огненно-красными глазами. Никаких слов не хватит, чтобы описать весь тот ужас, который от него исходил. За ним появился ещё один, а дальше по коридору — лишь пылающие ненавистью глаза. Невидимый шприц впрыснул в сердце порцию адреналина, и ноги сами побежали. Мозг отключился. Фонарь выпал. Я бежала, не разбирая дороги, не считая поворотов, не имея какого-то плана, просто вперёд, в полубессознательном состоянии, размахивая свечкой, как единственным источником света, летела впереди собственного крика. Тогда даже не обратила внимания на то, что вместо того, чтобы гаснуть, огонёк лишь сильнее разгорается от встречного воздуха, и мне вполне хватает света, чтоб не стукнуться лбом о стену.

Но убежать я не смогла, почувствовав ледяное прикосновение к своему плечу. Инстинктивно развернувшись, ударила призрака свечкой. Существо издало ужасный то ли вопль, то ли вой и загорелось. Я поняла, что уже слышала этот звук раньше. Тогда, в первую ночь, с Варькой в подвале. Но их же, призраков, НЕ СУЩЕСТВУЕТ! XXI век!

Мне показалось, что вдалеке блеснул свет, и это могло означать спасительный выход. Прижавшись спиной к стене, я пробежала ещё несколько метров, а может, просто упала, отбиваясь подсвечником от тех, кто напирал сзади. Каждая вспыхнувшая тень на несколько секунд отбрасывала наступающих назад, но в следующий момент они возобновляли натиск с удвоенной силой. В узком коридоре у меня было небольшое преимущество — призраки не могли напасть сзади, но их становилось всё больше и больше. На место сгоревших прибывали новые, количество красных глаз всё увеличивалось. Тусклое пятно света оказалось не выходом, а огромной слабо освещённой комнатой. Было даже не понятно, откуда просачивается свет, может из трещин в потолке, значит, я близка к поверхности. Однако здесь выигрышная для боя позиция была утрачена. Тени обступили по кругу, и я поняла, что это конец. Моё жалкое и никчемное существование бесславно закончилось в подземелье, где меня сожрали неведомые твари. Отбивалась я уже инстинктивно, хватаясь за последние капли жизни, как утопающий за последний глоток воздуха, как приговорённый к казни за последний солнечный лучик. Острая боль парализовала руку. На камни фонтаном брызнула кровь. Прощай, Аделина Новикова. Подсвечник выпал и со звоном покатился по полу. Победный вопль Теней заглушил остатки моего сознания.

?. ????,??

Открывать глаза всё ещё больно. А шевелиться — ещё больнее. Но мне нужно отползти от этого человека. Кто-то сидит рядом и пытается взять меня за руку. Его силуэт подрагивает в свете свечи.

Превозмогая боль, я переворачиваюсь и упираюсь в каменную стену. Подо мною шуршит соломенная подстилка, отдалённо напоминающая матрац. Значит, я по-прежнему в подземелье? Даже не пытаюсь задать вопрос сколько сейчас времени, какое число, день или ночь? Как будто отходишь после наркоза или возвращаешься к жизни из комы. Могло пройти 10 минут, 10 дней или 10 лет.

— Не бойся, — шепчет силуэт, протягивая какой-то напиток, но я мотаю головой, и кружкаостаётся у изголовья. Он кажется немного прозрачным, как и гнавшиеся за мной призраки, но скорее всего, это игра света танцующего в углу комнаты огонька. Я понимаю, что передо мной парень. Лицо по-прежнему остаётся в тени, но волосы отдают странным зелёным оттенком, как у героя какого-то аниме.

— Я не причиню тебевреда, — говорит он тихо, в голосе слышится спокойная уверенность, — уж если тебе удалось прийти сюда, победить Тень и не умереть от ранения, ты сильная. Очень сильная. Отдыхай, зайду позже.

Он встаёт, направляясь к двери. Рядом с ней столик, а на нём свечка, тускло освещающая каморку. Это же та самая в серебристом подсвечнике! Её нашли! Радуюсь ей, как единственному другу.

— Меня Макс зовут, — обернувшись говорит парень и улыбается. — Дина, наша гостья пришла в себя. Помоги ей переодеться и проверь рану.

На пороге появляется странно одетая длинноволосая девчушка, лет 15-ти с полотенцем в руках и маленькой сумочкой через плечо.Несложно догадаться, что там целебные мази и травы. В тусклом свете мне не очень хорошо удаётся рассмотреть черты её лица. Тёмно-коричневая туника поверх юбки, перетянутая тонким пояском с золотыми цепочками. Трудно сказать, это просто украшение, или у них есть иное назначение. Волосы собраны в две косички, на руках короткие кожаные перчатки, чуть выше — браслеты. Но более всего привлекает внимание шляпа-цилиндр, украшенная лентой и цветами, словно у какого-то лепрекона. Только не зелёного, а чёрного цвета.Она с опаской глядит на свечку и приближается к моей подстилке.Замечаю серебряный амулет на шее — стилизованныйпод полумесяц дракон. Шаманка? Или знахарка?

— Наконец-то ты очнулась! — Дина не скрывает радости, — мы уж подумали, ты станешь такой, как они.

— Где я? — пытаюсь прошептать слабым голосом.

— В подземном городе. Нашем единственном и последнем убежище. Здесь ты в безопасности. Дай-как тебя осмотрю.

— Дина — хороший врач, несмотря на возраст, — подбадривает Макс, стоя в дверях, но та недовольно бросает ему:

— Может всё-таки выйдешь?

Дверь поспешно закрывается. Дина достаёт из сумки какую-то мазь, однако я отдёргиваю руку.

— Не сопротивляйся! — строго говорит девушка. — Сейчас это необходимо для твоего выживания. Тебя как зовут?

— Аделина… — шепчу я и проваливаюсь куда-то в небытие.

*

Мне снится наша квартира в Севастополе. Раннее утро, папа суетливо собирается на работу, мама приготовила ему бутерброды. Над кухней распростёр крылья горьковатый запах кофе. Потягиваясь, я выхожу из ванной.

— Доброе утро!

— Доброе, доча, я уже убегаю, будь молодцом!

— И тебе хорошего дня, пап!

Как обычно, делаю шаг навстречу, чтоб обнять его в прихожей, но мои руки проходят насквозь. Я пытаюсь сделать это снова и снова, но он меня не замечает.

— Мама?! — кричу я и бросаюсь к ней, но она берёт отца за руку.

— Идём, провожу тебя сегодня, хочу перед работой в торговый центр заскочить, а вечером на море вместе сходим? Сегодня ж пятница! Адочка, ты как, с нами? — мама оборачивается ко мне.

— Хорошая мысль, — поддерживает отец, — я тогда не задерживаюсь. Мы так давно никуда вместе не выбирались. Ада, ты согласна?

Я киваю головой, но он смотрит куда-то сквозь меня, будто позади ещё кто-то есть.

— Тогда до вечера!

Родители вместе выходят на лестницу, я бросаюсь за ними, но не могу догнать. Расстояние между нами всё увеличивается. Я пытаюсь их окликнуть, но не получается произнести ни звука, крик застревает в горле.

И вдруг мне преграждает путь… Аделина Новикова — точная копия меня.

— Тебе к ним больше не вернуться. Забудь о них!

— Но… — я не успела договорить, потому что она меня толкнула, и я полетела по лестнице куда-то вниз. Мимо кувырком понеслись окна этажей, деревья, машины, люди. А внизу ждало огромное чёрное озеро, наполненное чем-то вязким — маслом или нефтью. Я падала прямо в него, пытаясь зацепиться за пролетающие мимо предметы.Тщетно.

— НЕТ! Не сейчас! — чей-то уверенный голос оборвал видение, и я открыла глаза.

Надо мной стояла Дина. Дурманящий запах полыни и каких-то трав витал в воздухе. Руку и грудь сильно жгло — их чем-то намазали.

— Не сейчас, — твёрдо повторила она, — ты будешь жить.

— Что со мной произошло? — Самочувствие было несколько лучше, я даже могла разговаривать.

— Мы не знаем. Макс нашёл тебя раненую в одной из комнат лабиринта. Он… — Дина запнулась, — он умеет это делать. Ты была слаба, но жизнь ещё теплилась. Я знаю, это сделали Тени, — девушка гневно поглядела куда-то в пустоту, — но однажды, мы найдём способ их победить. Макс так говорит, и есть все основания ему верить.

— Макс? Тот парень, что сидел рядом?

— Да. Только он знает способ победить Тень.

Я содрогнулась, вспоминая горящие огненные глаза и нечеловеческий вой. Значит, этих призраков называют Тенями.

— В комнате, — продолжала Дина, указывая на свечу, — нашли этот ужасный предмет. А ещё…

Покопавшись в сумке, она достала потрёпанную тетрадку.

— Вот, похоже, твой дневник. Больше ничего не было.

— Фонарь, рюкзак с вещами?

Дина отрицательно покачала головой. Но и возвращению дневника я была несказанно рада, словно весточки из той жизни, когда не осознавала собственного счастья. Вместо того, чтобы жить и наслаждаться, меня потянуло на приключения, и вот что из этого вышло. Возможно, в том, что тетрадь нашлась, был некий знак свыше. Открыв последнюю запись, прочла вслух: «48 ступеней вниз, свод низкий, каменный, туннель узкий, шириной примерно метр. Фонарь светит тускло, но я, Аделина Новикова, делаю первый шаг в темноту навстречу неизвестности». Далее было несколько пятнышек засохшей крови. Я горько усмехнулась.Вот уже воистину, великий археолог. Мёртвый археолог.

— Читала? — обратилась я к Дине.

— Нет, что ты, — замахала та руками, — чужие дневники читать не красиво.

— Сделаю вид, что поверила. Не знаю, кто вы такие, но спасибо за помощь.

— Макса благодари, — скромно заулыбалась девушка, — я всего лишь знахарка, собираю мох, готовлю мази.

— Они нужны раненым, таким, как я?

— Таких как ты, — Дина серьёзно посмотрела в глаза, — не было очень давно. После встречи с Тенями никто не выживает. Призраки становятся сильнее с каждым днём. Скажи честно, ты помнишь своё имя, или выдумала его только что? Помнишь родителей? Дом?

— Если я не сошла с ума, то да. Дневник тому подтверждение.

Дина задумалась.

— В туннелях лишь смерть, но раз ты смогла пройти и не забыла свой мир, возможно, всё не так, как мы думаем, и не так, как говорит Макс.

— Ты о чём?

— Не важно. Мне пора идти. Поспи лучше. Обещаю. Сон твой будет на этот раз лёгкий, и никакие кошмары не потревожат.

— Откуда ты знаешь, что мне снился кошмар?

— Знаю. Иногда я могу видеть то, что снится человеку рядом.

— Ты видела, что я падаю в чёрное озеро?

— Да, и остановила тебя.

— Но мои родители! Что случилось с ними? Кто была та девушка, которая, столкнула меня вниз?

— Это и была ты. Мне больно об этом говорить, но твоё решение идти в туннели разлучило вас навсегда. Назад ты не вернёшься.

— Нет, это не правда! — у меня выступили слёзы, — должен быть путь! Нужно найти обратную дорогу, выход!

Я сделала движение, чтобы встать, но острая боль пронзила тело. Скорчившись, упала обратно на подстилку.

— Спи! — строго сказала Дина. Мне показалось, что её глаза как-то странно сверкнули. Или же в них просто отразились блики свечи. Но это было последнее, что я успела заметить. Спокойный умиротворяющий сон вытеснил сознание.

*

Раскалённый диск уже почти касался земли, обожжённая им за день трава пахла летним зноем и десятками невообразимо приятных ароматов. Ковёр качающихся стебельков упирался в позолоченную закатными отблесками каменную стену старинной полуразрушенной крепости. Прислонившись к ней спинами, на земле сидели две девушки в пионерских формах. Ветер развевал их красные галстуки и почти такого же цвета в закатных лучах волосы младшей пионерки, которая что-то увлечённо рассказывала старшей. Они мне показались знакомыми. Вскоре донеслись и обрывки разговора.

— Валькот? Нашёл? Кого? Где? В Японии? И как он её сюда привезёт? Я знала, что он дурак, но не настолько же!

— Ань, как ты можешь? Ты же любила его!

— Любила, да забыла. Проехали. Опять поссориться хочешь? — пионерка с длинными каштановыми волосами, собранными в хвостик, отодвинулась от рыжеволосой и показательно надулась, — и не рассказывай мне про него больше, ясно?

— Я и не про него, а про наш лагерь! Он пытается его спасти.

— Можно подумать я не пытаюсь, или ты. В туннелях как давно бывала?

— Каждый день заглядываю. Плохо там всё, Ань, гравитоны разряжаются, как сумасшедшие. Раньше на месяц хватало, сейчас неделю с трудом тянет, а топливо где-то брать нужно.Да что я тебе рассказываю, ты ж сама учёт ведёшь. Если так дальше пойдёт, то к концу августа смену закроют, дольше не протянем.

— Это мы ещё посмотрим. Я тут один сюрприз подготовила, но пока не буду рассказывать.

— Я тоже готовлюсь. Помнишь тот пулемёт в каземате? Мы его с Васькой Ерохиным немного модернизировали. Он теперь не простыми пулями стреляет.

Младшая вновь придвинулась к старшей и обняла её.

— Как думаешь, Ань, мы выживем?

— Обязательно! Мы же вместе! — Аня попыталась пригладить растрепавшиеся рыжие хвостики, но те не слушались. Затем близко-близко наклонилась к её лицу и…

Вдруг меня подхватил порыв ветра так, будто я была оторвавшимся от дерева осенним листком, и поднял высоко в небо. Фигурки двух пионерок начали стремительно удаляться, я увидела сверху развалины огромной крепости, утопающие в зарослях травы и кустарника.Где-то вдалеке, за лугом блеснула серебристой змейкой река, справа от которой шумел лес с убегающей прочь асфальтовой дорогой.Другим концом дорога упиралась в какие-то постройки и домики, меж которыми сновали крошечные фигурки в форме. Видимо, это и был пионерский лагерь, о котором они говорили. Крыши домиков сбегались вдоль вымощенных плиткой тенистых улочек к огромной площади. Над площадью реяли флаги, обрамляющие постамент с гигантским гранитным памятником. Мелькнули хозяйственные здания, о назначении которых я могла лишь догадываться, но наверняка это медпункт, библиотека, столовая, склады и даже стадион, но рассмотреть их мне помешали нахлынувшие отовсюду облака, затуманившие пейзаж.

Я открыла глаза. В полутьме подземной комнатки тихо подрагивал огонёк свечи. Рядом, на табуретке сидела незнакомая девушка, чем-то отдалённо напоминающая Дину, но не она. Плотно облегающие штаны сверху заканчивались широким поясом с прикреплённой к нему дорожной сумкой и кинжалом, а ноги обуты в высокие сапоги. Довольно аппетитные формы груди подчёркивало серебристое подобие кольчуги. Чёрные волосы коротко подстрижены. Судя по прекрасно оформившейся фигуре, ей было не меньше шестнадцати.Девушка походила на разбойницу или какого-то ассасина-убийцу. Но раз я по-прежнему жива, следовательно, убийство Аделины не входило в её планы. В руках она держала мой дневник, с интересом его перелистывая.

— Эй, — всё что смогла я произнести.

— Любопытно, Новикова, — «разбойница» встала из-за стола, повернувшись ко мне, — несчастная любовь, предательство подруги, жажда мести, открытий и славы. А ты не думала стать писателем?

— Тебя не учили, что читать чужие дневники нельзя, — со злостью выпалила я.

— Раз слова написаны, их кто-то должен прочесть, иначе, зачем писать? Да и все мы здесь «свои», как говорит Макс, — кинжал звякнул на поясе. Стоя девушка казалась ещё красивее и стройнее в своём наряде.

— А ты кто такая?

— Тебе это знать не обязательно, но скоро мы познакомимся ближе. И поверь, дорогая Аделина, твои приключения только начинаются. Боюсь, этой тетрадки не хватит для записи всего, что с тобой случится вскоре.

С этими словами она вышла из комнаты, и цокающий звук каблуков сапожек эхом отозвался в каменном своде коридора.

— Смену сдала, с ней всё хорошо, — послышались из-за двери приглушённыеслова, — пусть Динка ещё раз обработает рану. И еды принесёт.

— Сама почему не принесла? — спросил кто-то знакомым голосом.

— Макс, я не сиделка, и не из службы доставки пиццы.С новенькой пусть знахарка возится. Ей это в кайф.

Я снова попыталась встать, но тело по-прежнему, ужасно болело. Однако, удалось сесть, что уже не плохо. Такое впечатление, что каждый следующий сон прибавлял сил. Или помогали лекарства Дины? С удивлением прислушалась к чувству голода.

Постучав, в комнату зашёл Макс. Сейчас представилась возможность хорошо его рассмотреть. Правильные черты лица, прямые, почти до плеч, зелёные волосы. Интересно, зачем он их красит? Инстинктивно натянула на себя одеяло, только сейчас поняв, что Динка, обрабатывая мои раны, полностью меня раздела, и я лежу завёрнутая в бинты и простынь. Макс улыбнулся, не подходя ближе. А может быть, догадался о моём смущении.

— Я на минуту, хотел узнать, что у тебя всё в порядке. Дина скоро придёт, ей нужно немного выспаться, пришлось попросить её сестру присмотреть за тобой. Приношу извинения, если она тебя обидела. Наташа всегда так с новенькими, полная противоположность Динки, но в ней можно найти немало замечательных качеств. У них в семье беда приключилась, сестра погибла, да и жизнь потрепала, впрочем, как и всех нас. — Макс на минуту замолчал, его лицо на миг стало каменным, но тут же снова потеплело, -Не имею права говорить. Если подружитесь, сама расскажет.

— Что-то не очень хочется с ней дружить. Лезет не в своё дело, — буркнула я в ответ.

— Все вы, девушки, бываете не в меру любопытны, — подмигнул Макс, — да не дуйся ты, а то снова раны откроются. Ты мне нужна здоровой, бодрой и красивой.

— Тебе нужна? — переспросила я удивлённо.

Макс засмущался. Возможно он хотел сделать комплимент, который не совсем получился, и потому поспешил раскланяться.

— Ладно, я позже загляну.

Странно, но к нему, в отличие от Наташи, у меня появилась какая-то симпатия. Возможно, нравилась его непринуждённая манера общения, или уверенность в голосе. А может быть ещё что-то неуловимое, о чём пока сама не догадывалась? Я лишь вздохнула вслед. О стольких вещах хотелось расспросить. Что за странный город? Почему они живут под землёй, кто такие Тени и много-премного других вопросов.

Мои размышления прервала вошедшая Дина.Зевнув, она протёрла глаза руками, видимо совсем мало спала. Из-за меня? Затем присела рядом, вновь достала мазь из своей сумочки и принялась разматывать бинты. Я немного смущалась, но всё же позволила это сделать. Надеюсь, Макс не подглядывал из-за двери? С удивлением заметила, как мои порезы уменьшились в размерах и больше не кровоточили.

— Страшны не сами порезы, они не глубокие, — принялась объяснять знахарка, натирая кожу мазью, — а тот яд, который в них попадает. Рана может быть совсем пустяковой, а на третий день человека нет.

— Ты хочешь сказать, что я здесь уже три дня?

— Под землёй нет смены дня и ночи, тебе будет несколько тяжело к этому привыкнуть. Я тоже долго привыкала.

— То есть, раньше ты жила в другом месте, и сюда попала, заблудившись в туннелях? — прикосновение мази к ране заставило сморщиться от боли, но я терпела.

Дина вздохнула:

— Никто из нас не родился здесь. Но в том то и дело, что оказались мы здесь другим способом.

— Как это другим? С неба свалились? Телепортировались?

Динка зло насупилась:

— Однажды расскажу.

— Предположим, но зачем привыкать к подземелью? Если ваш дом не здесь, что мешает его покинуть? Я собираюсь, как только рана затянется, отправиться на поверхность и вернуться домой, в Севастополь. Наверняка меня ищут, выслали спасательную экспедицию. А, поняла. Выход заблокировали Тени, и вы не можете их победить, чтобы отсюда выбраться? Но мы что-то придумаем, если ты всё расскажешь. Кто вы такие, и что это за призраки? Я знаю, что их можно сжечь, и потому…

— Ада, всё немного не так, как ты себе представляешь. В тот город, как ты сказала? Севастополь? Тебе вернуться не удастся ни при каких обстоятельствах. А выйти на поверхность… не знаю, может быть сможешь. Просто то, что там увидишь… — Дина замолчала.

— А что там? Ядерная война? Радиация? Химическое заражение? Неужели, Америка нанесла ядерный удар, и человечество прячется под землёй?

— Не знаю, — холодно сказала Дина. — Я там была очень давно. Но Макс говорит, что однажды найдёт способ нас вывести.

— Он ищет выход? Он ваш лидер? И почему проявляет ко мне такой интерес?

— Послушай. Тебе придётся на некоторое время остаться с нами. Чем больше ты здесь проживёшь, тем меньше вопросов у тебя возникнет. Понимаю, сейчас ты взбудоражена, ничего не понимаешь, как и все новички. Но со временем они осваиваются, привыкают к жизни в городе. Учатся приносить пользу общему делу.

— Вас здесь много?

— Нет, таких как мы, осталось всего 18 человек. Раньше появлялись новые, но сейчас нет.

— Ничего не понимаю. Что значит, «таких как мы»? А есть другие? Как это «появлялись»? Рождались? У вас есть дети?

Кажется, сознание археолога Аделины Новиковой брало верх над страхом и болью. Я искала сокровище графа, а нашла целую группу людей, живущую в подземном городе. Может, это какая-то секта отшельников, или пленники? Или потомки древней цивилизации? Сенсация первых полос газет и новостных порталов. Рядом с моим именем. Но Дина снова вздохнула.

— Обычно, новички не понимают, потому я стараюсь не рассказывать. Да, есть другие, они тяжело больны, но ещё продолжают жить. Я ищу лекарство, чтобы им помочь. Не всем повезло, как тебе. И не все пришли сами. — Дина с любопытством посмотрела мне в глаза, — а ты правда пришла из туннелей по своей воле? Наташа говорит, что в твоём дневнике записаны интересные вещи, есть схемы подземных ходов. Ты исследователь? Ты нас искала?

— Ох, болтать любит! Мало того, что прочла без спросу. Да, я исследователь, археолог. Ищу памятники древних цивилизаций.

Острая боль обожгла руку. Я взвизгнула и закусила губу, когда пальцы Дины коснулись самого глубокого пореза.

— Потерпи немного. Самое главное, мы нейтрализовали действие яда. А раны со временем заживут. Вот и всё, — Дина принялась меня перебинтовывать, — теперь отдыхай, я скоро принесу еду и лечебный отвар. Вижу, ты можешь сидеть, это прекрасное улучшение! В ответ хотела бы тебя попросить.

— Конечно.

— Расскажи мне обо всём. Я видела твои сны. Ты помнишь город, в котором жила? Семью? Друзей?

— А ты не помнишь?

Дина уклончиво посмотрела в сторону, но не ответила. Немного поколебавшись, я решила, что ничего плохого не случиться, если я прочту ей несколько выдержек из своего дневника, о содержании которого, впрочем, и так разболтала Наташа. Увидев сомнение на моём лице, девушка произнесла:

— Да я не прошу рассказывать что-то личное или случаи, о которых ты предпочла бы забыть. Возможно твои записи помогут мне найти лекарство для тех несчастных, а Максу — выход. К тому же, мне порой так скучно здесь, а ты видела другой мир, столько всего знаешь. Что такое «мо-ре»? Правильно сказала?

Я улыбнулась:

— Хорошо. Передай мне, пожалуйста, дневник.

— Держи, — знахарка протянула тетрадку.

— Небо светлеет, готовясь встретить солнце. Сейчас, в дни летнего солнцестояния, ему не терпится поскорее вынырнуть из-за горизонта, чтобы обрушить испепеляющие лучи на улицы. Однако, ночная прохлада ещё не потеряла власть над городом, который через несколько часов погрузится в летний зной. Спят квартиры многоэтажек, магазины, светофоры, — начала я, задумчиво открыв первую страницу. Но Дина меня перебила:

— Погоди. Я ничего не поняла кроме ночной прохлады. Небо — это когда смотришь вверх, а над нами вместо каменного свода висит темнота, верно? Солнце, это такой горячий огонёк, который делает день? А лето, я знаю. Немного помню. Всегда жарко и можно ходить в лёгкой одежде. Но что такое магазины и светофоры?

— Дина, ты что? Никогда не была в городе? Даже в посёлках есть магазины.

— Ада, я не помню ничего из прошлой жизни. Знаю, что она была, иногда какие-то обрывки воспоминаний Наташи, Макса или других ребят. Мы пытаемся узнать, что находится за пределами подземелья, но безрезультатно. И вдруг появляешься ты, которая всё помнит, и говоришь такие удивительные вещи.

Я не знала, что на это ответить. Рассказывать Дине о далёком приморском городе, в котором она никогда не бывала. Что такое море, автомобиль, магазин, интернет? Как бы мне хотелось оказаться сейчас дома, согретой жарким южным солнцем, вдохнуть запах полыни вместо сырости подземных коридоров! Неужели, знахарка права, и мне больше никогда не суждено увидеть лижущие подножья скал волны?

Будто угадав мои мысли, Дина застенчиво сказала:

— Не надо рассказывать. Пусть твои воспоминания остаются с тобой. Но может быть, ты мне разрешишь иногда сидеть рядышком, когда спишь?

Сперва я не поняла зачем. Ах, ну да. Она умеет читать сны.

— Хм, а если мне будет снится что-то личное?

— Я могу сделать так, чтобы тебе снились сны о твоём городе.

— Нет, Дин, не надо. Мне будет тоскливо и больно.

В памяти на миг пронеслись образы Вари и Саньки, затем родителей.

Знахарка вздохнула:

— Ладно, тогда прочти ещё, пожалуйста. Не буду перебивать, даже если не пойму. Просто попытаюсь представить.

Кивнув, я вновь открыла тетрадь. Но иногда всё же пыталась что-то объяснять, к примеру, что такое такси.Вскоре я заметила, что Дина, тяжело уронив голову, спит.

Я укрыла девушку одеялом, придвинувшись к ней поближе. Посапывая во сне, она казалась такой милой, и мне представилась отличная возможность изучить черты её симпатичного, немного детского личика.

Взяв карандаш, я принялась рисовать портрет моей новой знакомой на страницах дневника и, сама того не заметив, задремала.

*

Я сидела на скамейке у окна небольшого деревянного домика, окрашенного в зелёный цвет. Впрочем, в стальном свете луны цвет краски угадывался с трудом. Ветер, наполненный ароматами ночных трав и пением сверчков, слегка теребил мои волосы. Скамейка стояла совсем рядом с окном, и потому я отчётливо могла рассмотреть девушку, опёршуюся о подоконник, и глядящую куда-то в небо, в звёздную даль. На плечах у неё красовалась простынь, поверх которой спадали два ярко-рыжих хвостик, а на шее — красный галстук. Да, я сразу узнала ту самую пионерку, которая приходила ранее в мои сны. Её лицо было погружено в раздумье настолько, что лоб прорезала неглубокая морщина. Меня она не видела, а если и видела, то никак не реагировала на моё присутствие.

В темноте комнаты зазвучал чей-то голос:

— Не спишь, Мадина?

Рыжеволосая пионерка не ответила, лишь слегка качнула головой.

Послышалось шлёпанье босых ног по полу и через мгновение рядом с ней появилась вторая, старшая девушка, с которой они разговаривали у стены крепости. Её каштановый хвостик был распущен ко сну. Как и Мадина, высокая девушка меня не замечала. Она стала рядом с рыжеволосой и тоже уставилась на звёзды.

— Красиво… — тихо прошептала Аня полу-вопросом полу-утверждением.

Конечно же, это была она, и, похоже, я снова стала свидетелем их диалога.

Смущало только то, что на Ане ничего не было, и её красивая грудь блеснула в лунном свете. Видимо, она спала без одежды, что не удивительно в такую жару. Надо же, даже не стесняется. Вдруг её кто-то заметит в окне? Стараясь не глядеть на Аню, я перевела взгляд на бесконечную россыпь серебряных кристаллов в вышине.

— Валькот приходил, — задумчиво произнесла Мадина.

— И? — безразлично спросила Аня.

— Сказал, что снова приснился японке. Её, кстати Гиссарико Комуро зовут, я запомнила. Спрашивал, пойдёт ли она с ним. Даже асфальтовую дорогу и поле показал.

— А она?

— Ничего не ответила, проснулась.

— Он ожидал другой реакции?

— Сказал, что не сдастся, но принуждать не имеет права. Выбор должен быть добровольным, иначе не выйдет. Бабочка не взлетит.

— Пфф, бабочка, — недовольно наморщилась Аня, — пусть бы мою вернул для начала, раз уж мы расстались.

— А если…?

— Никаких «если»! — рявкнула Анька, — расстались и точка. Ты обещала об этом не вспоминать. Вот возьму и рассержусь сейчас.Заколдую тебя. Превращу в мышь с рыжим хвостиком! Двумя хвостиками…

— Взгляни на эти домики, — Мадина указала рукой прямо в мою сторону, и я подумала, что меня заметили. Но сделав попытку спрятаться за скамейку, вдруг поняла, что тело меня не слушается. Более того, у меня нет никакого тела. Опять сон наяву! Точнее, очередное видение от подсвечника, как тогда, в особняке.

— И? — снова равнодушно хмыкнула Аня.

— Все пионерымирно спят знаешь почему? Потому что мы с тобой не спим! Потому что Валькот не спит. И товарищ Генда, и весь революционный комитет. Нам дан приказ — ни шагу назад, и мы его выполним.

— Ты фанатка революции, даже спишь в галстуке. Но весь твой революционный комитет во главе с Семёном и Гендой не вернёт мне моих сестёр — Дину и Наташу. А Валькот у них на побегушках. Так что шли бы они глубоко в жопу со своими приказами.

— Тогда зачем ты здесь? Зачем со мной? — Мадина готова была взорваться, резко обернувшись к Аньке. При этом её хвостики описали внушительную дугу на фоне ночного неба.

— Потому что люблю тебя, глупая… Ты — единственная, кто у меня осталась.

Рука Мадины, занесённая для удара, как-то вяло опустилась.

— … если не считать Матвея.

— Какого Матвея? — в растерянности спросила Мадина.

— Того самого скелета, который в твоём шкафу задохнулся, когда ещё пионером был. Забыла разве?

— Чегоо-о? — глаза Мадины округлились.

— А ты открой дверцу шкафчика да проверь. Я его Матвеем называю, хотя не помню точно, как этого жирного типа при жизни звали.

Фигурка Мадины исчезла в глубине комнаты, затем послышался щелчок открываемого замочка и визг. Аня заулыбалась. Но если присмотреться, её глаза оставались печальными.

— Ну как Матвей поживает? — спросила она через плечо.

— Анька, я тебя убью. Там паук!

— Как печально. Значит Матвей вознёсся к небесам, а его чёрная душа превратилась в паука. Давай помянем его чаем. Налей себе из термоса на тумбочке.

Вместо ответа в Аньку из темноты просвистела подушка. Но, не зацепив её, вылетела в окно и приземлилась рядом со мной, у скамейки.

— Кто-то сегодня спит без подушки, — спокойно констатировала Аня.

— И этот «кто-то» — ты! — злорадно прокричала Мадина, — подушка была твоя!

— В таком случае, я сплю на твоей кровати, либо ты идёшь на улицу искать подушку.

— Не пойду, там комары! — обиженно возмутилась рыжеволосая.

— Нет проблем!

Аня отошла от окна, и в темноте комнаты послышался скрип кровати вперемешку с обиженными возгласами Мадины. Анька явно улеглась на её место.

— И простынь отдай, мне холодно, — голос Аньки заглушил приглушённый крик Мадины. Я представила, что произошло, — та сорвала с неё простынь, и Мадина осталась… Собственно, а в чём она осталась? В одном пионерском галстуке?

— Ладно, не такая я злая. Как замёрзнешь, пущу погреться, может, даже обниму.

— Задушить бы тебя, да руки марать контрой не охота, — незлобно сказала Мадина.

Снова послышался скрип кровати и удивлённый возглас Аньки:

— Что, так быстро замёрзла?

Но ответом ей стал звук, похожий на поцелуй.

*

Я открыла глаза. Каменная комната всё так же освещалась тусклыми бликами танцующего огонька свечи. На подстилке, рядом со мной сидел Макс и держал мою руку. Дины не было.

— Ч. Что? — я резко выдернула руку и отстранилась от него. На этот раз боли почти не почувствовала. — Ты смотрел, как я спала? Ещё и лапал?

— Яследил за пульсом, мало ли.Ты улыбалась.Снился хороший сон?

Я рассеяно кивнула. Мне не хотелось ссориться с ним. Тем более, видение-сон оставил какое-то приятное, необъяснимое впечатление. Я обрадовалась, что моё состояние значительно улучшилось, и нестерпимая боль прошла. А ещё поймала себя на мысли, что хотела бы досмотреть сцену внутри комнаты, но тут же смутилась. Аня назвала два имени — Дина и Наташа. Сёстры. Это могло быть совпадением, а могло и нет. Макс сказал, что их сестра погибла. Что если Аня и есть их сестра, но живёт в каком-то пионерском лагере? Однако, свои догадки я решила пока приберечь.

— Да, уже третий раз. То ли сон, то ли видение. Про двух девочек из пионерского лагеря.

— Пионерского лагеря? Вот как?! — Макс привстал.

— Да, такого старого, советского, где все носят пионерские галстуки и ходят в форме. Почему тебя это удивило?

— Над нами как раз находится пионерский лагерь.

— Что? — теперь удивиться настала моя очередь. — Ты имеешь в виду, старый, заброшенный?

— Нет, вполне новый и действующий. Населённый пионерами.

— Откуда тебе известно? Ты бывал в нём? Как туда попасть? Мне нужно вызвать помощь, сообщить родителям о себе, там наверняка должен быть телефон, — нервно заёрзав на подстилке, попыталась встать, что у меня получилось. Только об одном забыла.Я под одеялом лежала без одежды, забинтованная Диной, и бинты охватывали далеко не все места, интересные Максу. Сгорая от стыда, я натянула одеяло, казалось, на самые уши и гневно крикнула:

— Ну-ка, отвернись, быстро! Где моя одежда?

Но Макс не отвернулся, а продолжал с улыбкой смотреть мне в глаза успокаивающим взглядом. Мне стало неловко, но сопротивляться этим чарующим глазам не могла.

— Эй, ты чего? — шёпотом произнесла я. Вместо вспышки гнева во мне было какое-то новое, незнакомое чувство, смешанное с удивлением.

— Ты красивая, — вот так просто сказал он, глядя в самое сердце. — Я лучше пойду. Наташа должна была принести новую одежду, твоя была вся порвана и не в лучшем виде.

В голове промелькнули ужасные кадры битвы с Тенями.

— А Дина? — тихо спросила я.

— Вы с ней так мило спали, но мне пришлось её разбудить. У Дины много дел. Ведь тебе помогают её мази?

Я кивнула, но посмотрела на Макса с осуждением.

— Она сама просит будить, если долго спит. Для приготовления лекарств нужно очень много мха, и ей приходится постоянно совершать экспедиции в дальние туннели. Дина хочет, чтоб ты как можно быстрее поправилась. Да и я этого хочу.

Макс сказал это таким заботливым тоном, как был если не отцом, то как минимум, старшим братом.

— Но зачем? Ни ты, ни она, ни Наташа ничего мне так и не рассказали. Кто вы такие? Где я нахожусь? Я теряюсь в догадках. Если я пленница, так и скажите. Или вам нужен биологический образец для эксперимента? Какой пионерлагерь? Что у меня за видения, и что в этих туннелях?

— Успокойся. Я не собираюсь ничего от тебя скрывать.Вижу тебе значительно лучше. Подкрепись, приведи себя в порядок, переоденься, и мы совершим небольшую прогулку по городу, если сможешь идти.

В доказательство я встала и прошлась по комнате, правда немного прихрамывая. Макс удовлетворённо кивнул:

— Именно этого я от тебя ждал. Ты не только красивая, но и очень сильная. Ты будешь рядом.

Прежде чем я успела понять вопрос это был или утверждение, Макс закрыл дверь.

На столике действительно лежала одежда, а также расчёска, зеркальце и всё необходимое — очень любезно со стороны Наташи. Впрочем, скорее всего, она принесла их не по собственной инициативе, а по приказу Макса. Сквозь закрытую крышку миски просачивался аромат какого-то блюда, которое было ещё тёплым. И я с жадностью набросилась на еду, несмотря на то, что вкусняшкой оказались копчёные подземные черви. Только что? Что со мной случилось? В отражении зеркала на меня смотрела другая Аделина с совершенно белыми, растрёпанными волосами.

*

Немного отдохнув и подкрепившись, я переоделась в новое платье. Оно оказалось по размеру, но немного длинновато, почти в пол. Хорошо, что в комплекте был ремешок, который отчасти исправил ситуацию. Даже понравилось, как в итоге вышло. Я никогда не носила длинные платья, предпочитая короткие юбки, либо спортивный стиль джинсы-шорты. Даже выпускное было чуть выше колена. Но в условиях постоянной прохлады подземелий это хороший выбор. В дополнение к платью шла лёгкая курточка-накидка, достоинства которой я оценила чуть позже. А пока, в ожидании обещанной Максом прогулки, принялась дописывать свой дневник при свете свечи, то и дело поглаживая казавшийся тёплым серебряный подсвечник. Причину этого странного физического явления — постоянно горящей свечи — я больше не пыталась понять. Вместо неопределённых догадок в танцующих неровных строчках я постаралась изложить всё, что со мной произошло, как истинный исследователь-археолог, не упуская ни одной детали. Даже набросала рисунки Теней и Макса.

— Неплохо, — вдруг послышался из-за спины знакомый голос, — только нос у меня меньше.

Я вздрогнула и подскочила на стуле, выронив от неожиданности карандаш. Так увлеклась, что не услышала, как он вошёл.

Макс улыбался, разглядывая через плечо моё «творчество», но я поспешно захлопнула тетрадь.

— Эй, тебя стучать не учили? А если б я переодевалась?

— Тогда я бы с удовольствием посмотрел на тебя. Ты красивая. Разве не говорил? Платье тебе очень идёт.

От такой наглости у меня перехватило дыхание, но ровный взгляд прекрасных спокойных глаз вновь погасил просыпающийся в океане шторм. Макс делал комплименты очень странно, прямо. И я не скажу, что мне это не нравилось. Странный он в общении. С другой стороны, мои действия? Залепить пощёчину, закатить истерику или объявить голодовку после того как он меня спас? Так что же, выходит, это простое чувство благодарности? Но Макс прервал мои мысли, протянув руку:

— Готова к небольшой прогулке, мисс Аделина?

— Я обиделась.

— На правду не обижаются.

Моё лицо осветила улыбка. Не гнить же в этой подземной тюрьме! Дух исследований превыше всего, уж раз судьба посчитала нужным забросить меня сюда. Вот так диссертация получится! Жаль, только, что теперь нет смартфона, чтобы сфотографировать всё, что увижу. Впрочем, в подземном городе отсутствует даже электричество.

Низкие своды коридоров освещались синевато-зелёным светом, исходившим от пучков мха или какой-то фосфоресцирующей травы, подвешенной к потолку. Света было мало, но вполне достаточно, чтоб не споткнуться и не свернуть себе шею (к тому же Макс поддерживал меня за руку, чему я не очень противилась). Свечку он взять не разрешил. Я чувствовала слабость, но крепилась и старалась идти ровно. За несколько дней, проведённых в кровати, ноги практически отказывались ходить, да и рана побаливала при резких движениях. Макс, конечно же заметил, объяснив, что слабость вызвана попавшим ядом, и предложил вернуться, но я отрицательно покачала головой. Любопытство перевешивало боль.

Туннели то расширялись, то сужались, уходили вверх и вниз, но мы ни разу не встретили местных жителей. Подземный город был мало населён или наш путь пролегал в стороне от жилого квартала.

— Так всё же, кто вы и почему живёте здесь? Вас правда осталось 18 человек?

Уж если Макс любил прямоту, я рассчитывала, что на мой вопрос он ответит прямо, но ответа не получила.

— Я отвечу тебе, как всем прибывшим сюда, — не знаю. Вижу, ты хочешь честный ответ и мне не веришь, но это так. Мы не помним кто мы, как здесь оказались. А многие…

Макс ненадолго замолчал, помогая мне перешагнуть небольшой деревянный мостик через журчащий подземный ручей.

— Многие не могут жить с нами, — он опустил голову.

— Тогда почему вы не уйдёте отсюда? Вы — вампиры?

Макс испуганно посмотрел на меня.

— Нет. Что ты! Мы просто не можем пройти дальше определённого места. Не веришь?

По моей скептической ухмылке можно было догадаться.

— Сперва никто не верит. Пойдём.

Мы вышли на огромную площадь или то, что под ней подразумевалось. Непроглядные своды пещеры в этом месте устремлялись вверх и терялись в темноте, казалось, их не существует. А возможно так и было. Вот оно, «небо» Дины! Какая же она несчастная, если не помнит бездонную синеву с облаками. Или звёзды, как на даче Варьки. Варька…

Я глубоко вздохнула, что вызвало резкую боль.

— Остановимся? — предложил Макс.

Но я отрицательно покачала головой. Конечно, я не спрашивала, помнит ли мой проводник обратную дорогу. Раз это был его город, то и ориентировался он в лабиринте прекрасно. Мне же в одиночку вернуться в свою комнатку не представилось бы возможным, хотя я изо всех сил старалась запомнить наш путь, обращая внимание на детали, чтобы потом записать и зарисовать увиденное.

Неожиданно площадь оборвалась в бездну. С большим трудом я смогла рассмотреть внизу движение крошечных огоньков.

— Нижний город, — прокомментировал Макс, — их больше чем нас, но они не агрессивны, и сюда не поднимаются.

— Там совсем нет света…

— Он им уже не нужен, — грустно вздохнул Макс, — я и Дина не теряем надежды их вернуть, но…

— Это те, кто болен?

— Да. Полутени.

— Кто?

— Не бойся. Они не опасны. Не хочу недоверия между нами, потому расскажу, как есть.

— Рассказывай, — потребовала я.

— Новички иногда появляются из дальних туннелей…

— Как я?

— Нет ты не просто появилась, а пришла.Я почувствовал, что ты идёшь, поспешил навстречу. Ещё немного, и было бы поздно.

— Почувствовал? Но как?

Он пожал плечами:

— Со мной так бывает. Веришь?

Макс остановился и посмотрел мне в глаза. В их глубине переливались какие-то странные искорки или это было отражение светящегося мха.

— Ладно, предположим верю, а другие?

— Обычно, полутени бредут в темноте, натыкаясь на стены, издавая вопли и рыдания. Я много раз пытался с ними заговорить, но они смотрят сквозь меня непонимающе. У них нет ни памяти, ни сознания. Да и тела почти нет. Им не нужно есть, пить. Они просто идут.

— И ты отправляешь их в нижний город?

— Да. Я не знаю, кто они, но точно не те призраки, которые тебя чуть не убили. Возможно, однажды найду способ вернуть им сознание, и они станут такими, как мы.

— А кто вы?

Макс молчал. Затем тихо прошептал.

— Не знаю. Не помню. Кем был, как попал сюда. Как давно в этом городе. Но я могу говорить, мыслить, жить, как обычный человек. Любить.

Он сделал паузу, но я не придала ей значения.

— Аты помнишь прошлое?

— Ох, неужели и тебе придётся свой дневник читать вслух, как Дине? Конечно, помню. Аделина Новикова, родилась в Севастополе, поступаю на археологический…

— Стiй! Хто там?!

Из темноты перед нами выступила огромная фигура. Крепкий рослый мужчина перегородил проход. Одежда его была интересной — просторные шаровары и белая рубаха, подпоясанная широким поясом. В руках он перебрасывал увесистую булаву. Картина Репина «Запорожцы пишут письмо турецкому султану» всплыла в памяти мгновенно. Перед нами красовался настоящий казак. Но я уже ничему не удивлялась.

— Опусти булаву, свои, — Макс небрежно отвёл в сторону грозное оружие.

— Оце так дiло! Дiвчину привiв! Новенька? Як панiзвати?

Макс грозно взглянул на него.

— Сколько раз говорил тебе, не спрашивай.Не все помнят имя.Вот тебя как звать?

— Я — Козак!

Макс вздохнул, но я спокойно вышла вперёд и представилась.

— Аделина.

— Якесь не наше iм’я. Панi полька?

Но прежде чем я ответила, Макс опередил:

— Козак, нам надо на мост. Там спокойно?

— А навiщо вам туди?

— Надо.

— Якщо надо, — протянул Козак и отступил, открывая ключом огромные металлические ворота. Уверена, только ему было под силу сдвинуть с места эти чудовищные створки. — Прошу.

За воротами массивная каменная кладка вздымалась над пропастью и уходила в неизвестность. Откуда лился слабый свет, я понять не могла, но мост отчётливо видела. Несколько ступеней означали его начало. Вот это громадина! Может быть вернуться к месту моего ранения, и попытаться отыскать телефон, чтобы всё здесь сфотографировать. Ведь передо мной распростёрлись самые настоящие древние руины, к тому же населённые странными жителями. Всё, что со мной происходило сейчас, скорее напоминало сюжет книги фэнтези, нежели реальный мир.

— Куда он ведёт? — шёпотом спросила я.

— Не знаю. Никто не может понему пройти. Я думаю, что он ведёт к выходу их города. Или в другой такой же город, как наш.

— А откуда ты знаешь о пионерлагере, если ни разу не выходил отсюда?

— Валькот рассказывал.

— Валькот? Я уже слышала это имя. Его упоминала одна из пионерок, Аня. Значит, это не сны?

— Только ты можешь решить, что для тебя сон, а что нет, — уклончиво ответил Макс.

— Что случится, если стать на мост?

— Я не могу. Даже подойти к нему не все могут. Не знаю, получится ли у тебя?

— Хочешь, чтоб я попробовала пройти? Тест?

— Нет. Слишком опасно.

— Тогда зачем сюда привёл?

— Я хочу, чтоб ты мне верила. Это единственный выход из города. Во всяком случае, я так считал до твоего появления. Мы не один раз осматривали туннели, они заканчиваются тупиками либо замыкаются по кругу. В них только смерть. Но если ты смогла пройти, значит где-то есть вход, который мы пропустили либо не можем обнаружить. Ты помнишь дорогу?

— Нет, я бежала в панике, наугад. Все мои зарисовки лишь до того места, как руки прошли сквозь стену.

— То есть как?

— Стена расплывалась, будто в мареве. Я прикоснулась к ней, и прошла насквозь, как через слой расплавленного масла, если ты знаешь, что такое масло.

— Выходит, где-то есть иллюзорные стены, скрывающие от нас часть катакомб? Мало осматривать, надо прощупывать. Ты натолкнула на мысль.

Пока Макс раздумывал над сказанным, я подошла к мосту, приложила ухо к холодному камню, постучала по нему, затем присела на ступеньку. Ничего не случилось. Может быть, он не настоящий, а какая-то 3D-голограмма, и ступив на него, мы упадём в пропасть? Я осторожно поднялась на вторую ступеньку. Затем на третью.

— Нет! Аделина! Стой!

Это был полный отчаяния и страха голос Макса. Я даже улыбнулась, оглянувшись. Он весь дрожал.

— Иди ко мне, дай руку. Здесь нет ничего страшного.

Но Макс не сходил с места, а лишь отрицательно качал головой.

— К-как у тебя это получилось? Никто не мог до тебя. Даже я, — лепетал он, что вселило в меня ещё больше азарта. Либо он меня разыгрывал.Я легко пробежалась по брусчатке, и немного покружилась, показывая ему, что никакой опасности нет. Опасность была разве что куда-то свалиться в темноте, но мне хотелось его подразнить.

— Вот он твой мост! Целёхонький и вполне проходимый!

Я сделала ещё одно движение, но вдруг, запутавшись с непривычки в длинном платье, споткнулась и, потеряв равновесие, упала на одно колено. Макс, не помня себя, бросился ко мне, но отлетел, будто наткнувшись на невидимую стену. Или он так артистично сыграл, или… Или что? У тебя есть варианты происходящего, археолог Аделина, живущая в XXI веке?

На этот раз была моя очередь броситься к нему. И через долю секунды мы оказались в объятиях друг друга, лёжа на каменном полу. Пусть это продолжалось всего миг, но этой искры хватило, чтобы внутри нечто вспыхнуло.

«Ада, похоже, ты окончательно сошла с ума в этих подземельях!»

К счастью, никто из нас не пострадал. Отряхнувшись, Макс сухо скомандовал:

— За мной!

Таким тоном отдавался военный приказ, который ни один солдат не посмел бы нарушить.

По лёгкому кивку головы Козак понял, что мы уходим, и ворота нужно закрыть.

Макс шагал впереди, не оглядываясь, а я спешила за ним, чтоб не потерять из виду. С ним только что произошла какая-то перемена, и я ощущала, что являлась тому виной. Ну зачем решила его подразнить? Вдруг и правда, здесь творится какая-то чертовщина с невидимыми барьерами?

Он так и не проронил ни слова, пока мы не дошли до моей комнаты-кельи.

— Макс, — осторожно начала я, — мне бы хотелось тебе поверить, но я чувствую, ты не говоришь самого главного.

Он остановился и резко обернулся.

— Ада, ты здесь новичок. Ты не знаешь этот мир. Если я говорю стой — ты должна остановиться. Если беги — значит бежать. Это понятно?

— Почему я должна делать то, что ты говоришь? Я тебе кто? Пленница или рабыня? — вдруг вспылила во мне Аделина Новикова, непокорная и независимая.

— Ты? Самый близкий человек! — выпалил он и быстрым шагом скрылся в туннеле.

Вот так поворот! Ничего себе. Третий день как знает… Впрочем… А кто он для меня? Задумавшись, я толкнула деревянную дверь и упала на подстилку.

*

Нет, я не спала. Скорее раздумывала над своим глупым поведением. Макс прав — я не знаю, где нахожусь, что меня окружает, какие опасности таит город. Так безрассудно может вести себя только капризный ребёнок. Мне было жаль, что так вышло, и что моя выходка стала причиной ссоры с Максом.

После вылазки я чувствовала, что мои раны снова начали болеть. Очень не хватало Динки с её лечебной мазью. Но телефона здесь не было, а искать её в лабиринтах — бесполезно. Ничего иного не оставалось, как мучительно ныть на подстилке в ожидании появления знахарки. И конечно же, я очень обрадовалась, когда раздался стук в дверь.

Но вместо Дины вошла её сестра. Меньше всего сейчас хотелось видеть Наташу.

— Чего тебе? — грубо бросила я ей.

— Макса ищу, думала он у тебя.

— Под стол загляни, может найдёшь.

Ассасинка отвела взгляд и сказала с примирением:

— Ада, я извиниться зашла. Понимаю, как тебе нелегко.

— А кому в наше время легко? Тёте Саре?

— Да перестань ты. На самом деле я из-за Макса так завожусь. Он слишком много времени проводит с тобой.

— Во-от оно что, — протянула я, — значит он решил тебя бросить, а меня полюбить?

— Не в моих чувствах дело. Все ребята, которые здесь живут, относятся к нему как к старшему. Командиру, если хочешь. Но вместо управления городомон под любым предлогом спешит «навестить нашу гостью».

— Думаешь, я его соблазняю голой грудью под бинтами?

— Ладно, вижу ты не в настроении. Но хочу тебе сказать, что врагов здесь и так хватает. Если будем ссориться друг с другом, ни к чему хорошему это не приведёт.

— Не хочешь быть врагом — не лезь в мою жизнь. Правила просты.

— Знаю. Просто все мы здесь…

— Что?

— Ничего.

— Нет, говори уж.

— Завидуем тебе. Ты помнишь себя, своё прошлое, своё имя. Потому Макс тебя выбрал. А со мной… О чём ему говорить?

— Значит и ты ничего не помнишь?

— Немного больше, чем Дина. Мы жили в развалинах какого-то города. Почему? Что за город? Может быть, была ядерная война, но мы уцелели? Помню, как заходим в огромную машину. Серебряный грузовик. Там учёные в белых халатах. Яркая вспышка, мне очень больно, и я просыпаюсь здесь, на холодном каменном полу. Метрах в трёх от меня лежит окровавленная Динка. А Ани нет нигде. Мы жили втроём, это наша старшая сестра. Видимо, она погибла при взрыве. Больше не помню ничего. Прости, не хочу об этом говорить.

— Подожди! Ты сказала, что Аня твоя сестра? И Аня упомянула, что у неё пропали сёстры — Дина и Наташа. Это не может быть совпадение.

— Стой, стой! Что ты сказала? Ты знаешь Аню? Ты видела её? Но как? Где? — Наташа подскочила ко мне с горящими глазами.

— Я не хочу тебя обнадёживать, нет, я её лично не знаю и никогда не видела, но ко мне приходят сны о пионерском лагере, в котором живут две девочки. Одна из них, Аня, сказала, что у неё пропали сёстры Дина и Наташа.

— В пионерском лагере? А что это?

— Поселение детей-пионеров на поверхности. Пионеры — такое общественное движение, которое выступает за идею равенства и братства.

— Нет, Анька точно не стала бы участвовать ни в каких идеологических движениях. Может, это не она? — разочаровано произнесла Наташа, но в её глазах горел лучик надежды, и лишь от меня зависело — разжечь его или погасить навсегда.

— Я не знаю, почему приходят эти сны и что означают. Возможно, видения из прошлого или будущего, или просто моя фантазия. В том мире, откуда я, пионерских лагерей давно не существует, как и пионерского движения.

— Ради всего святого, Ада. Проси всё что хочешь. Только скажи — жива ли моя сестра?

— Этого я знать не могу.

— Тогда хотя бы опиши её…

— О… Ну она очень странная, говорит какие-то идиотские вещи, не поймёшь шутит или нет. Каштановые волосы и очень красивая… — я не успела договорить, как Наташа подскочила от радости:

— Да, это она! Она! Расскажи подробно, что ты видела, что за лагерь-поселение, как туда попасть? Я сделаю всё, чтоб её найти!

— А Дина смогла бы узнать сестру?

— Да, она помнит.

Я на минуту задумалась.

— Тогда спрошу у тебя кое-что в обмен на информацию об Ане.

— Что угодно, кроме вопроса кто мы. Потому что мы не знаем.

— Не факт, что вы говорите правду. Возможно, у вас некий культ, который запрещает рассказывать чужакам о себе, и вы придумали сказочку, будто всё забыли, но спрошу я сейчас о другом. Дина сказала, что может сделать так, чтобы мне снились сны, которые я захочу видеть — это первое. Второе, когда мне снился кошмар, она его остановила, и сказала, что видела мой сон. Расскажи всё, что об этом знаешь.

Наташа колебалась:

— Но зачем тебе?

— Ты обещала сделать всё, если я помогу найти Аню, верно? Так вот, если Дина действительно может управлять снами, мы попросим её сделать так, чтобы мне снова приснился лагерь. Тогда она увидит Аню моими глазами и подтвердит она ли это. Второе. В своём сне я относительно свободна, это не просто кино для зрителя. Я могу оглядываться, передвигаться и даже летать. Хочу проверить, смогу ли при помощи Дины осмотреть лагерь, узнать о нём какую-то информацию, название. Может быть, адрес или карту — иногда их вывешивают на информационных стендах в админкорпусе. Но для того чтобы помочь, мне сперва нужно вам доверять и знать, с кем имею дело, кто живёт в этом городе, и кто будет управлять моими снами. А также разобраться с чем они связаны.

«Какая ж ты умная, Аделина», — похвалила я себя мысленно.

Приманка была проглочена, и, вздохнув, Наташа начала:

— Только поклянись, что никогда не расскажешь ни ей, никому-то другому.

Я кивнула:

— Клянусь.

— Когда мы жили среди радиоактивных развалин кишащего монстрами города, я много раз пыталась понять, почему нас не убивает радиация, как других людей. Анька отмалчивалась, может потому что не знала, а может потому, что не хотела говорить. Но у каждой из нас была, как бы выразиться, сверхспособность. У меня это боевые навыки — я могу практически мгновенно переместиться на несколько метров одним лёгким прыжком, у Аньки сильнее развиты магические способности, особенно после того, как она нашла одну книгу и принялась их совершенствовать. А у Дины проявилась способность управлять снами. Выживать среди монстров было нелегко. Анька их сжигала или отбрасывала заклинаниями, я крошила клинками, но однажды мы не досмотрели, и монстры прорвались в наше укрытие к Дине. Она была совсем крохой, как нам казалось. И знаешь, что сестра с ними сделала? Усыпила! Когда мы подоспели на помощь, вокруг неё мирно храпели с десяток Бук. Дина рассказала, что всегда знает, что нам снится, и отгоняет кошмары, чтобы мы хорошо отдыхали. Анька долго сопоставляла факты, и пришла к выводу, что один из наших родителей или прародителей не был человеком. Такие способности имеют только Нэки.

— Кто?

— Я рассказала тебе всё, что ты просила. А сейчас мне нужно поговорить с Диной, прости, — Наташа выбежала.

Так. Ситуация стала куда интересней, но всё равно, рассказ Наташи не так уж много прояснил. Предположим, жители города потомки какой-то вымершей расы Нэк, имевших сверхспособности, за которые их изгнали в подземный город. Но могу ли я им доверять? Интересно, у Макса тоже имеются сверхспособности? Он сказал, что «почувствовал меня» в туннелях. Может, он владеет телепатией, умеет читать мысли, и мне надо быть начеку рядом с ним? Но прежде чем спросить его об этом, необходимо с ним помириться. Неужели, я правда ему так дорога? Встречались ли они с Наташей? Может быть, я, сама того не ведая, разрушила их отношения своим появлением, и он влюбился в меня? «Ну вот, Ада, кто только что говорил о том, что не следует лезть в чужую жизнь?»

Господи, как же болит рука! Сейчас сдохну. Где Динка? Прогулка к мосту отобрала у меня много сил. Не хочу, чтоб Макс или Наташа видели мою слабость. Я снова упала на подстилку, корчась от боли.

Не прошло и десяти минут, как дверь скрипнула, но вошла опять не Дина. Да что ж это за проходной двор здесь! На этот раз передо мной была незнакомая девушка — худая и низенькая с чёрно-рыжими волосами, уложенными в афрокосички. Вместо одежды её смуглое тело покрывали многочисленные амулеты, бусы и кусочки меха, закреплённые на кожаных ремешках, а руки были увенчаны затейливыми татуировками. Лицо украшала раскраска из бело — красных полос. Каждый шаг её босых ног сопровождался металлическим звоном браслетов. Какая-то африканская шаманка?! Такое впечатление, что здесь, в подземном городе проводится фестиваль косплея. Впрочем, если это действительно так? Я вспомнила, как ребята приглашали на ролевую игру в подземелья 221-го объекта в Алсу. Но из чего тогда сделаны Тени, которые оставляют такие раны? Догадка, которая могла стать объяснением происходящему, растворилась.

— Дава чуньва!

Африканка поставила на столик какой-то пузырек.

— Кто ты?

— Дина! Мсаада!

Звеня браслетами, шаманка вышла, а я почувствовала себя Алисой в стране чудес рядом с пузырьком. Надпись «выпей меня» действительно присутствовала. На небольшом клочке бумаге, прикреплённым к горлышку, прочла: «Это тебе поможет. Зайти не смогу, отправляюсь в дальний. Попросила Лисичку передать. Максу и Наташе верь.Не ссорьтесь. Дина.»

«Уже поссорились», — мысленно ответила я и почувствовала сожаление.

Значит, странную шаманку зовут Лисичка? Интересное имя для колдуна вуду. Я отхлебнула немного вязкой жидкости, предусмотрительно решив не расходовать сразу весь запас бутылочки. Куда отправилась Дина? Ах да, Макс говорил, что она ходит в дальние туннели собирать мох. Неужели ради меня?

Лекарство подействовало, и вскоре боль утихла. Я принялась приводить в порядок записи в дневнике, но через полчаса это занятие наскучило. Сидеть одной в подземной комнате совсем не улыбалось, и пришла мысль самостоятельно осмотреть город. Мне не хотелось себе признаваться в том, что на самом деле я надеялась найти Макса и извиниться перед ним. Конечно же, я не представляла где его искать. Возможно, смогу спросить у кого-то. Туннели, по которым мы тогда шли, не казались опасными. Если запоминать дорогу, то обратный путь в свою комнату найти сумею.

Сказано-сделано. Вооружившись тетрадкой и карандашом для отметки пройденного пути, Аделина Новикова, всё ещё будущий археолог-исследователь отправляется в подземное путешествие. Свеча, конечно же, со мной. Хотя света от мха в туннелях вполне хватает, лёгкое тепло металла и трепет огонька действуют успокаивающе, внушая уверенность.

Сперва коридор шёл прямо, но дальше начались первые развилки, которые я старательно отмечала на вновь создаваемой карте. Влево и вправо разбегались туннели, где света не было. Наверное, жители города ими не пользуются, потому не освещают. Вырисовывалось нечто наподобие улиц с центральным проспектом. Интересно, на сколько километров уходят подземные хода? Но ещё больше интересно, кто и когда мог выкопать такие туннели, построить каменный мост. Явно, что не горстка ребят. Значит, здесь когда-то существовала древняя цивилизация, следы которой мне, возможно удастся найти. Как сказала Наташа? Нэки? Знакомое слово, припоминаю, кажется, в японском аниме так называли девочек-кошек. Как жаль, что нет доступа в интернет. С кем же поговорить? Лисичка не понимает язык. Может быть Козак?

Шагов через двести показалось, что я слышу шум воды. Да, кажется это то место, через которое мы проходили с Максом, где-то здесь должен быть подземный ручей. И действительно, свод туннеля резко ушёл вверх, открывая выход в пещеру, где шумными раскатами гудел не просто ручей, а настоящая подземная река. Света свечи не хватало осветить её ширину даже на четверть.Тьма пещеры проглатывала ревущий поток. Нет, тут мы точно не проходили, видимо я всё же свернула не туда. Там был маленький ручеёк, через который я легко перешагнула, а здесь…

Масштабы реки поражали. По ней без труда можно было плыть на лодке, но вот какого-либо моста или переправы, чтобы перебраться на противоположный берег, я не заметила. На этом месте светящийся мох заканчивался, и свеча не могла разорвать навалившийся со всех сторон мрак.

Я присела на берег, зачерпнула немного прозрачной воды, умылась и попробовала её на вкус. Освежает. Удивило то, что вопреки ожиданиям, вода оказалась не ледяной, а градусов 20. Наверное, где-то недалеко находится горячий источник. Возвращаться обратно не хотелось, к тому же я не люблю идти назад той же дорогой. Поскольку река не занимала всё пространство пещеры, была возможность пройти немного вдоль русла, и я, нанеся отметку на карту, отправилась вверх по течению в поисках моста.Однако через минуту поняла, что путешествие в одиночку по незнакомой опасной пещере — не лучшая идея. Решив немедленно вернуться к освещённому туннелю, всё же заглянула за поворот. Там горел свет. Луч пронзал тьму воды на несколько метров. Тусклый мох не мог так светить. Значит, фонарик или прожектор. С одной стороны, подходить было опасно, кто знает, как говорил Макс, «какие опасности таит подземный город», с другой разбирало любопытство узнать, что я нашла за место. Вдруг это логово Теней? Но Тени не пользуются фонариками. После недолгих колебаний я всё же осторожно, прижимаясь к стене, подкралась к прожектору.

В его луче стоял по колено в воде длинноволосый худощавый парень лет семнадцати, и пытался что-то вытащить из реки. Вскоре я увидела, что он тащил сеть, полную бьющихся в ней серебристых рыбёшек. От сердца отлегло — это не логово монстров! Шум реки заглушал мои шаги, но видимо парень увидел отблеск свечи и не оборачиваясь крикнул через плечо:

— Эй, помогай скорее!

Судя по тому, что больше никого в пещере не было, я поняла, что эти слова адресованы мне. Ну и ладно, а почему бы нет? Поставив свечку, я подошла сзади и ухватилась за сеть, пытаясь втащить её на камень. Дело пошло намного быстрее, и вскоре наша работа была успешно завершена. Парень обернулся ко мне, и вдруг отступил назад.

— А ты… ты кто?

— Аделина. А ты?

— Прости, я думал Юркапришёл. Наверное, ты новенькая, никогда тебя раньше не видел. Ой, — оживился рыбак, — а не ты ли та самая девушка, о которой Максим рассказывал?

— Возможно. И что он обо мне рассказывал?

— Что ты смелая, сильная и смогла в одиночку победить целое полчище Теней.

— Полчище — не полчище, но с десяток тварей поджарила, — улыбнулась я.

Парень тем временем вышел из воды и принялся раскатывать подвёрнутые штанины, которые, впрочем, всё же замочила вода.

— А я — Джованни. Можно просто Джо. Признаюсь честно — Теней жутко боюсь. Потому предпочитаю ловить рыбу. Призраки сюда не сунутся. А чем ты занимаешься?

Этот вопрос поставил меня в тупик, и я озадаченно посмотрела на своего нового знакомого. Не поняв моего замешательства, он поспешил объяснить:

— Я имею в виду, ты в боевой отряд Максима вступила, или предпочитаешь что-то мирное — шить, рыбачить, добывать червей, выращивать грибы? Все мы заняты каким-то делом, и нам очень не хватает помощников. Выживать приходится самостоятельно.

— Пока не знаю, я ещё от ран не оправилась, но обязательно подумаю над твоими словами.

— Раз ты не боишься Теней, то скорее всего, Максим возьмёт тебя в боевой отряд. Впрочем, если надумаешь помогать мне с рыбалкой, буду только рад. От Юрки толку мало, а у тебя так ловко получилось вытащить сеть, будто с самого детства рыбачкой была.

— Рыбачкой нет, но вот родилась и выросла в приморском городе — это правда.

Джованни присвистнул.

— То есть, ты хочешь сказать, что помнишь откуда ты, и Адель…

— Аделина, можно просто Ада.

— Аделина твоё настоящее имя?

— Конечно.

— Вот так новость! Ох, надо будет Юрку удивить. А ты расскажешь, что помнишь?

Хм, похоже в этом городе каждый житель задавал один и тот же вопрос. Неожиданно я поняла всю боль Дины, Наташи и других обитателей, у которых забрали прошлое, их имена, их воспоминания, их жизни. Я для них была чуть ли не божеством. И не для того, чтоб меня позлить, Наташа читала мой дневник. Возможно для этих людей, отрезанных от внешнего мира, выживающих во мраке подземелий, атакуемых Тенями, мои рассказы дают луч надежды. Для них важно знать, что за пределами этих пещер существует другая, полная солнца и радости, жизнь.

— Знаешь, что я придумал? А давай соберёмся вечером в театре, и ты выступишь с рассказом. Или даже сделаем какую-то постановку.

— У вас тут театр есть? — удивилась я.

— И театр, и библиотека. Мы ведь не только червей копаем! Максим стихи пишет, наш художественный руководитель. Кроме него и меня в театре играют две сестры — Дина и Наташа. Я думаю, тебе с ними надо непременно познакомиться, прекрасные девушки.

— Хм. Возможно, мы уже знакомы. Кстати, я как раз ищу Макса. Не знаешь где он?

— Да где угодно. Он постоянно носится, как ошпаренный. Дел у него — во сколько, — Джованни провёл пальцем по подбородку, — но, если свободен, что-то сочиняет в библиотеке. Она же театр. Ты, наверное, представила такое огромное здание с большим и малымзалом, гримёрками, гардеробом и буфетом, — Джо засмеялся, — нет, просто ширмами отделилисцену-помост, где мы выступаем, и пару шкафов для реквизита. А этот фонарик у нас вместо прожектора.

Джо принялся рассказывать, какие они делают постановки, как репетируют, видимо, был очень увлечён темой театра, но я его прервала:

— Хорошо, я обязательно приду посмотреть. Но меня больше интересует библиотека. Там есть какие-то книги?

— Полным-полно, — Джованни сделал руками большой круг, — не знаем, кто её создал. Наверное, те, кто жили здесь до нас. Мы многие вещи используем, которые удалось найти в городе, а ведь сколько ещё неразгаданного! Например, есть какая-то древняя машина, а для чего она? Определённо, что-то полезное. Есть туннели, в которые мы не можем войти, — Джо опустил глаза, — по определённым причинам. Но все книги написаны иероглифами. Никто из тех, кто к нам попадает, не может их прочитать.Там точно есть какие-то подсказки, только…

Я снова вынуждена была прервать поток его слов. Ох, и любит Джованни поговорить. Имя какое интересное. Итальянское? Надеясь застать его врасплох, прищурившись, спросила:

— А кто и как к вам попадает?

Но Джо не растерялся и не стал уходить от ответа.

— Это ещё одна загадка. Появляются из ниоткуда. Прямо посреди коридора или библиотеки, или в комнате. Идёшь такой — вдруг раз, и перед тобой новое лицо. Как из воздуха. Часто раненые. Их Дина выхаживает. Я тебе рассказывал про неё? Та, которая в театре играет. А есть такие, которые идут вот так — «уууу» — ничего не видят и не понимают…

То ли он уверенно и увлечённо врал, то ли здесь происходили действительно странные вещи, но в целом его рассказ совпадал с поведанным Максом.

— Спасибо, Джо. Ты знаешь, рыбачкой я, пожалуй, не стану, да и с Тенями есть кому сражаться. Показывай дорогу в библиотеку!

Да. Величайший исследователь древних цивилизаций Аделина Новикова только что нашла своё призвание в подземном городе!

4 АВГУСТА,по календарю внешнего мира, но мне всё равно.

Господи, не могу поверить, что целый месяц не вела дневник. Не знаю, что заставило сегодня взять его в руки. Может быть этот случай с Диной и та опасность, которая нависла над городом. Постараюсь всё изложить кратко, потому что некогда писать. Необходимо действовать. Но я не знаю, что делать. Макс сказал запереть дверь изнутри, никуда не выходить и ждать его распоряжений, так что у меня есть немного времени собраться с мыслями. Итак, что было на последней странице? Ага, я попросила Джо отвести меня в библиотеку.

В тот день я познакомилась ещё с несколькими ребятами, каждый из которых оказался весьма неординарной личностью. Жителей было не много, а новички за тот месяц, который я прожила здесь, не появлялись. Объединяло их одно — частичная или полная потеря памяти, связывающая с прошлым. Странные костюмы, внешность и даже порой язык свидетельствовали, что они прибыли с разных уголков Земли (впрочем, если предположить, что события происходят на Земле). Со временем я научилась им доверять, глядя в горящие от моих рассказов глаза. Нет, так мастерски врать они не могли. И никакого культа здесь не было. Одинокие, несчастные ребята, пытающиеся выжить в незнакомом мире, куда забросила их судьба. Только благодаря усилиям Макса они всё ещё не потеряли надежду. Были ли обитатели города потомками древней вымершей расы Нек и как попадали в город — я, по-прежнему, выяснить не смогла.

В моей тетрадке появилась затейливая карта хитросплетений лабиринта. Я уже достаточно хорошо знала город, и по мере того, как раны затягивались благодаря усилиям Дины, делала всё более дальние вылазки. Но сеть катакомб уходила в бесконечность, а ворота, ведущие к мосту, были либо закрыты, либо рядом дежурил Козак, пресекающий все мои попытки пройти. «По строжайшему приказу Максима». Вначале я обижалась и упрашивала, но потом плюнула.

Видения из пионерского лагеря перестали посещать после того, как по просьбе Наташи Дина погрузила меня в сон, и вскоре, увлечённая работой над книгами библиотеки, я практически забыла о его существовании. Да, в том лагере действительно жила Аня, их сестра. Но было нечто ещё, зловещее, что до полусмерти напугало знахарку, и она наотрез отказалась продолжать сеанс, так и не рассказав в чём дело. Потому узнать о местонахождении странного лагеря мы не смогли и больше не возвращались к этим разговорам, хотя я понимала, что Наташа ни за что не оставит идею отыскать сестру.

Книги, найденные в библиотеке, оказались на санскрите и поглотили всё моё время и внимание. Готовясь к поступлению в МГУ, по счастливой случайности, изучала факультативно именно этот язык, к тому же, когда-то ходила на йогу, и философия древней Индии была мне близка. Конечно, сперва я могла расшифровать лишь отдельные слова, и общий смысл текста ускользал. Но что может быть интереснее изучения исчезнувшей древней цивилизации! Постепенно слова выстраивались в предложения, и, наконец, во фразах начал появляться некий смысл.

Дни и ночи (впрочем, здесь время весьма условно, и даты в календаре отмечаю чисто для себя, как память о своём мире) я проводила над разгадкой старинных текстов.Ребята часто приносили еду прямо в библиотеку.Динка забегала перевязать, когда я отказывалась возвращаться свою комнату, и она делала это прямо за столом. Однообразие пищи, которую готовил Юра из собираемых в пещерах припасов, быстро приелось и начало раздражать, но, говорят, человек привыкает к всему.Козак делал попытки выращивать овощи, но лук («цыбуля», как он говорил) без солнечного света не имел привычного радостно-зелёного цвета. И вообще, серость стен и отсутствие ярких цветов вперемешку с постоянной сыростью, действовали удручающе. Макс подбадривал как мог, говорил «привыкнешь». И я привыкала. А через две недели моя работа принесла первый результат, и благодаря «мыши» мы открыли новый уровень туннелей, в которых нашли немало интересного. Так я впервые принесла реальную пользу городу, и надо мной перестали подшучивать. Теперь никто не смел называть меня «белой мышью». Прозвище наверняка дали из-за моего нового цвета волос, к которому я постепенно привыкла, но почему мышь?

Долго билась над загадкой машины, пытаясь объединить информацию.В алхимическом трактате упоминалось रूप्य– руупья, что можно было истолковать как серебро, серебряная монета, впрочем, это мог быть и любой другой «лунный» металл, такой как олово, алюминий, но, однозначно противоположныйсолнечным металлам — золоту, меди и железу.

Так же, стоял значок प–па, что в одном случае можно было растолковать как защищающий, а в другом как пьющий. И третье слово दक्ष–дакша. И у него было несколько значений. Сильный, разумный, деятельный.

В одном случае выходило, что эта машина, пьющая серебро, в другом толковании — разумный защитник. Может быть, какой-то робот, который мог защитить от врагов? Но не игровой же автомат, глотающий серебряные монеты.

И вот однажды секрет машины был разгадан. Это оказался автомат по производству тонких серебряных нитей, при помощи которых можно было обеспечить защиту от Теней минимальными ресурсами. Макс давно выяснил, что любой серебряный предмет отпугивает Тень, а оружие, сделанное из него, уничтожает. Склады ложек, вилок и прочей серебряной посуды в дальних туннелях (отдельная история где и как всё это собирали), были немедленно переработаны на паутину, развешивая которую мы блокировали доступ Теням в туннели. «Отвоевав» таким образом новые территории, город значительно пополнил свои ресурсы, и я заслуженно купалась в нескрываемой благодарности жителей, особенно Динки, у которой не было больше необходимости ходить в дальние туннели на несколько дней, подвергая себя опасности. Её исследования значительно продвинулись вперёд после перевода (конечно, громко сказано, скорее, базового понимания) трактата по алхимии и открытия доступа в лабораторию, куда ранее не могли попасть. Теперь Динка вместо сбора мха целые дни колдовала над пробирками, изобретая новые снадобья. Иногда ей помогал Макс. Он хотел вернуть жителям города память, а полутеням — человеческий облик и сознание. Несколько раз знахарка сообщала об успехе, но что-то шло не так, и они опять разводили руками.

Но не только работой мы занимались. В театре состоялось настоящее представление с моим участием. Макс сказал, что у меня талант игры на сцене. А играть мне пришлось саму себя. Под всеобщий восторг зрителей я продемонстрировала краткую историю спуска в туннели и битвы с Тенями. Вот только свечку пришлось использовать бутафорскую. На настоящую жители города очень странно реагировали, я бы даже сказала, боялись её. Макс попросил, чтобы я не выносила свечу, огонёк которой так ни разу и не погас, из своей комнаты, и больше мы об этом не говорили. Теней в спектакле играли Макс и Джо, Дина вела меня по туннелям, стены которых вырезали из картона, а Наташа была рассказчицей. Сценарий в стихах написал Макс, и он должен был играть роль моего спасителя, но Дина категорически отказалась изображать Тень, и потому актёров пришлось заменить на ходу.

Мы все тогда здорово повеселились, и я поняла, какая это отдушина для запертых в подземелье ребят. Даже с Наташей наши отношения потеплели. Она предложила обучить приёмам рукопашного боя, но у меня совершенно не было к этому никаких способностей, в итоге тренировки пришлось прекратить. Иногда пугали огоньки в её глазах, такие же, как у Дины. И эти её прыжки из края в край площадки с вращающимися с такой скоростью кинжалами, что они превращались в серебряные круги. Лучшего воина, чем она, не существовало, и даже Козак с завистью смотрел на её тренировки. Вот у него сверхспособностей не было. Как, впрочем, у Юры и Джо. Соответственно получалось, что не все здесь потомки Нэк? Но я поклялась никогда не поднимать эту тему. Возможно, однажды объяснение найдётся в старинных книгах.

А вот у Лисички, входившей кроме Наташи и Козака в боевой отряд, сверхспособности были. Однажды я попросила рассказать в чём её сила, и она принялась петь какую-то песню, от которой мурашки побежали по коже. Что-то наподобие боевых заклинаний? На самом деле, попросил Козак, потому что я по-прежнему не понимала ни единого слова. Она говорила на каком-то из многочисленных наречий африканских племён, ближе к суахили. К сожалению, гугл-переводчик в городе отсутствовал, но Козак каким-то образом нашёл способ с ней общаться. Мне казалось, что между ними нечто большее, чем просто дружба. И вскоре тому нашлось подтверждение. Случайно я застала их целующимися на берегу реки. Каменная громада Козака казалось вот-вот раздавит хрупкое тельце худощавой Лисички. И раз уж я вспомнила о подземной реке, то должна упомянуть, что мы с Максом в ней купались. Без света. И без одежды…

Динка сказала, что вода в ней целебная, и поможет скорейшему заживлению моих ран. А Макс, естественно, сразу воспользовался ситуацией. Сказать, что я была против и стала возражать? А вот и нет! Конечно, мы с ним давно помирились после того случая на мосту, он даже написал мне романтические стихи. Мне кажется, что наша привязанность друг к другу становится всё сильнее, и когда я не работаю, мне хочется быть с ним рядом. И вновь почувствовать руки на плече под водой. Не только на плече. Одной он крепко прижимает меня к себе, не давая сбить с ног ревущему потоку, а второй ласкает там, где так приятно. И я отзываюсь навстречу его пальцам. А те не останавливаются, и движутся всё быстрее, вслед моему учащённому дыханию, переходящему в стон наслаждения, который заглушает шум реки. Молния пронзает сознание, в глазах свет, моё изогнувшееся тело трепещет и замирает в объятиях Макса. Я даже не думала, что это может быть так волшебно!

Уф, как вспоминаю тот случай, аж дрожу вся.Щёки горят, приятно ноет под сердцем, а внизу просто пожар.Мне нужно сделать небольшой перерыв, прежде чем перейти к описанию всего, что случилось далее. В коридоре пока тихо, значит время ещё есть.Дверь заперта на ключ. Закрываю глаза, и представляю, что делает со мной Макс. Его губы соприкасаются с моими, рука забирается под платье, а вторая расстёгивает его, нежной змейкой пробегает по коже и дотрагивается до… Надеюсь, Наташка не будет читать эти строки…

*

Началом всех бед послужил очень странный случай, который заставил меня вспомнить о том, что я здесь всего лишь гость, не понимающий законов подземного мира.

मधुजवर्ती — мадхуджаварт, что можно перевести как свеча, осветительный прибор, упоминалось рядом со словом शस्त्र — шастра, что означало меч, кинжал, и в широком смысле оружие.

Если бы авторы текстов смотрели фильм «Звёздные войны», я бы подумала, что речь идёт о световом мече Джедаев. Однако подобные понятия зачастую следовало трактовать в переносном смысле, как например, меч света — меч справедливого гнева. Но здесь, похоже, описывалось именно оружие, а какой-то абстрактный меч справедливости богов. Мысли о загадочном кинжале, несущим свет, который мог бы помочь в борьбе с Тенями, меня не покидали, и однажды до меня дошло, что рассматривать это словосочетание следует буквально. Свеча — это именно свеча, а не свет, следовательно, в тексте упоминается моя свеча, которая и есть то самое загадочное оружие — мадхуджаварт шастра. Я вспомнила, как воспламенялись Тени, и поделилась с Максом догадкой о том, что в наших руках, возможно, находится очень мощный артефакт. Но вместо радости на его лице я прочла разочарование, и даже какую-то злость. Затем он заговорил очень странным тоном, каким никогда со мной не разговаривал:

— Эта свеча опасна. Она не из нашего мира, и ей не место в городе. Ты должна избавиться от неё. Брось её в реку. Я не хочу, чтобы ты разгуливала с ней. Никто, кроме тебя не может к ней прикоснуться, а я не позволю, чтобы ты дралась с Тенями.

— Даже если это спасёт наши жизни?

— Для меня имеет значение только твоя жизнь!

— Нет, Макс, ты забываешься. Ты несёшь ответственность за всех жителей этого города, и я не допущу, чтобы ты расставлял приоритеты!

— Забываешься ты. Да, я несу ответственность за ребят, но подсвечник опаснее, чем сотня Теней. Толькоони с той стороны барьера, а ты и эта чёртова свеча — внутри города. Кто знает, что может случиться?

— То есть, ты хочешь сказать, что больше не рад тому, что я здесь? Боишься меня? Не доверяешь? И не любишь?

Макс молчал, но Аделину было уже не остановить:

— Нет, ты боишься не меня, а сделать то, что поможет вывести всех на поверхность. Боишься осуществить мечту. Боишься знаний и открытий. Если бы люди боялись, они бы никогда не полетели в космос, не открыли Антарктиду, не опустились на дно океана. Да, боялись, да, погибали, но благодаря тем, кто поднял свою голову немного выше земли, у нас самолёты, спутники, мобильная связь, интернет, лазеры, а не жареные черви на обед! А может, у тебя есть свой план? Почему ты не пускаешь меня на мост? Что за ним? Ты всех здесь держишь пленниками, изобретая какие-то лекарства, устраивая битвы вместо того, чтоб просто выйти и увидеть солнечный свет!

Макс не ответил, просто хлопнул дверью. Между нами что-то треснуло в тот день. Мне была приятна его забота, его чувства, но я оставалась Аделиной Новиковой, и упрямство, перемешанное с исследовательским духом, не позволило сдаться.Можно зацепить лично меня, но когда во мне цепляют учёного — получается маленький ядерный взрывчик. Теперь я решила разобраться во всём до конца любой ценой.

На следующий день я тайком притащила свечу в лабораторию, чтобы попытаться понять феномен негаснущего пламени. Первый же опыт, как и ожидалось, подтвердил мою догадку. Дело не в свече — она самая обычная, а в подсвечнике. Стоило мне достать оттуда свечу, как она тут же гасла, как и любая другая. Но затушить её внутри подсвечника было невозможно. Иногда металл теплел сам по себе в моих руках, иногда тяжелел. Причём только в тот момент, когда я его держала. Сам по себе предмет не может набирать вес, видимо это какое-то внушение. Мне лишь казалось, что он тяжелеет. Пришлось взвешивать на весах. Однако вскоре я поняла, что ни на шаг не придвинулась к разгадке тайны, да и молекулярная физика — не моё направление исследований.

В лабораторию вошла Дина, как обычно в такое время, весело поздоровалась и поинтересовалась, чем я занимаюсь. Но увидев свечку, изменилась в лице:

— Ты принесла её сюда?

— Да, Дин, хочу кое-что понять. Если она постоянно горит, то что…

Тяжёлый серебряный подсвечник внезапно стал горячим, но не обжигал руку, а наоборот, его тепло начало разливаться приятными волнами по телу. Мне даже показалось, что он слегка светится.Обернувшись, я увидела, как Дина медленно, словно во сне, приближается ко мне. Чем ближе она подходила, тем сильнее становились эти волны.

Я чётко видела, что глаза Дины горели огоньками, и это была не иллюзия. Вдруг её начало трясти, она попыталась закрыться рукой от света, но не остановилась, а продолжала двигаться, как под гипнозом. При этом ладонь знахарки выглядела полупрозрачной.Я вспомнила о первом дне, когда пришла в себя в подземном городе, и рядом сидел Макс. Тогда я могла списать увиденное на своё полуобморочное состояние, но сейчас…

— Дина, что с тобой?! — в ужасе закричала я, но та меня не слышала. В двух шагах от меня она упала на колени, корчась так, будто её обжигал огонь.

— Убери, убери свет, — прохрипела девушка слабым голосом.

Мне стало страшно. Я дунула на фитиль, пламя качнулось, но не погасло. Тогда схватилась за него пальцами. Бесполезно, их лишь обожгло, но танцующий на конце фитиля огонёк и не думал гаснуть. Я вырвала свечу из подсвечника, и лишь после этого крики Дины прекратились. В распахнувшуюся дверь лаборатории вбежал Макс. Уж не знаю, каким чудом он здесь оказался. Подскочив к Дине, быстро влил ей в рот содержимое какой-то склянки.

— Дина, всё хорошо… Ты меня слышишь? Дина, это я, Макс. Ада не сделает тебе ничего плохого. Успокойся. Ада, она не прикасалась к свечке?

Я была слишком напугана, чтоб ответить, лишь отрицательно покачала головой. Макс удовлетворённо кивнул.

Тем временем Дину перестали сотрясать судороги, и Макс взял её на руки. Похоже, она провалилась в сон или потеряла сознание.

— Мне нужно отнести её в лазарет и осмотреть. Потом… — Макс угрожающе посмотрел на меня, — потом мы поговорим. А пока возвращайся к себе с этой штукой и запри дверь изнутри. Не хочу, чтобы кто-то ещё пострадал.

И вот я сижу в комнате в ожидании справедливого суда, теряясь в догадках, что могло стать причиной этого случая. Ведь когда я лежала в постели, Дина заходила в мою комнату, перевязывала меня. Неоднократно заходил и Макс, и Лисичка, и Козак, которые подозрительно косились на стоящую на столе свечку, но с ними не происходило никаких припадков. Стоящую на столе! А в этот раз она была у меня в руках! Да ещё и как-то странно пульсировала. Не в этом ли причина? Как работает эта шастра, и почему она опасна для жителей города? Чтобы как-то упорядочить и связать факты я решила вспомнить всё с самого начала.

Итак, я нахожу странный артефакт у входа в подземелье в Верхнесадовом. О том, что он странный, можно судить по его изменяющемуся весу, по способности внезапно нагреваться или показывать сны. Искать ответы, что он из себя представляет, бесполезно. Возможно, какое-то оружие древних, замаскированное под подсвечник, металл внеземного происхождения, я готова даже поверить в магию Мерлина. Если допустить, что существует सुदर्शनचक्रम् — сударшана чакра — огненный диск — мистическое оружие бога Вишну или त्रिशूल — Тришула, трезубец Шивы, то вполне возможно, что найденное мной в текстах описание соответствуетмоему подсвечнику, следовательно, знанию о нём свыше тысячи лет! Вот это вещь! А я его в рюкзаке носила, думая продать на рынке.

Загадочный предмет оказался ключом для входа в лабиринт. Каким образом он работает и как поддерживает огонёк свечи, вставленной в него, я даже не берусь догадываться. Какая-то неизученная энергия, резонирующая с плазмой? Маленький атомный реактор, спрятанный в рукоятке?

Допустим, он вступает во взаимодействие только со мной, но я совершенно не знаю, как им управлять, и в этом Макс прав. Пока я держу его в руке, Тени не могут приблизиться, а от контакта с пламенем и вовсе вспыхивают. Призраки полупрозрачные. Но Макс и Дина тоже показались мне полупрозрачными, когда я их впервые увидела. Видение длилось всего секунду, я думала, что это глюки, но теперь чётко рассмотрела руку Дины и её глаза в отблеске свечи. Причём именно свечи.Ни фонари, ни мох не дают подобного эффекта. Ребята не могут выйти на поверхность и жить при солнечном свете. Странный блеск в глазах Дины, её способность читать сны. Такой же блеск в глазах Наташи и способность мгновенно переноситься с места на место. Её рассказ о потомках Нэк. Боевая песня Лисички, ещё более ужасная, чем вой Тени. «Появляются прямо перед тобой из воздуха», как сказал Джо? Кто такой Макс? И кто я среди них? Допустим, они не люди. Или заражённые ядом Теней, но выжившие? Что за странная история с барьером на мосту? Я прошла, а Макс нет. Куда ведёт мост и почему мне запретили на него ходить? А почему Макс смог спокойно взять подсвечник, и ему не повредил его свет тогда, когда он меня нашёл без сознания в туннелях? Ведь кто-то же принёс свечу в комнату. Если свеча действительно древнее оружие, то почему он не хочет его использовать против Теней? Боится, что я с ним не справлюсь и обращу против жителей города? Впрочем, а вот здесь он прав. Я вспомнила, как голос приказал «убей её», и вздрогнула от ужаса. Варька! Кажется, я понимаю, чего боится Макс. Если Тени прикажут мне убить его? Или Дину? Я ведь… это сделаю…

В голове всё сильнее пульсировал страх, перед глазами плыло, меня тошнило, и вскоре стены комнаты поплыли. Я находилась в пионерском лагере «Чайка».

*

Зал столовой мирно гудел, звякали тарелки, стаканы, столовые приборы. Пионеры суетились с подносами, шаркали сандалии.

Я сидела за столиком конечно же с Аней и Мадиной. Передо мной стояла тарелка с котлетой и картофельным пюре, и, несмотря на то, что я не чувствовала их запах, память воскрешала забытый аромат. Как же мне хотелось положить в рот хотя бы маленький кусочек этой вкуснятины!

— Слышала, Ань, в старом особняке ЧП случилось сегодня?

— А что там? Восстание скелетов?

— Вроде как бахнуло серьёзно. Валькот пошёл разбираться. Нам сказал не вмешиваться.

— Туда ему и дорога, старой развалине.

Не понятно, кого имела в виду Аня. То ли особняк, то ли какого-то Валькота.

— Ты будто не понимаешь! Не в особняке же дело, а во врагах революции!

— Что-то ты много о них говоришь последнее время. Я вот никаких врагов не вижу. ЭЙ, ВРАГИ РЕВОЛЮЦИИ?

Анька выкрикнула это достаточно громко, так что пионеры за соседними столиками притихли, перестав стучать вилками, и обратили своё внимание на наш столик. Но увидев Аньку, кто заулыбался, кто покрутил у виска пальцем, и вновь принялись поглощать ужин.

— Видишь, никто не отозвался. Знаешь почему? Потому что котлеты важнее, чем враги революции!

— Дура. Ты знаешь о ком я!

— А ты всегда о нём. Валькот сказал, Валькот сделал, Валькот пошёл, Валькот нашёл… Кстати, раз уж вы общаетесь, как там его план привезти девочку из Японии на растерзание Букам?

— Говорит, ещё немного, и она согласится. Он чувствует.

— Ага, совсем вот столечко. Вы на календарь смотрите? Август начался. Вот и особняк бахнул. А вы ждётечудо — плазменный телевизор из Японии?

— Мне кажется, взрыв в особняке — сигнал начинать Первую Битву.

— Её надо было месяц назад начинать, а не в августе. Но у тебя ж Валькот старший. Без него даже в туалет не сходишь.

— Он же начальник….

— Начальник туалета? А извини, не знала, что его повысили.

— Ненависти в тебе, Анька, вагон с тележкой!

— Что-то мне есть перехотелось, пойду в кино места занимать. Расскажешь потом, что в особняке случилось? Пожар?

— Не, это внизу, под ним. Что-то в подвале рвануло. Как бы ни гравитон.

— Думаю, TESLАхренова снова экспериментирует, чтоб им там уже во главе с товарищем Гендой по гвоздю в крышку гроба вбить!

— Тише, а то вожатая услышит.

— Можно подумать, она не заодно с ними. Только сказки и рассказывает на линейках про пионерскую дружбу да патриотические ценности.

*

— Валькот, что там у тебя, приём?

Два человека в белых халатах сидят спиной ко мне, уставившись в мониторы. Ещё один стоит, у пульта управления, нажимает какие-то кнопки. Их лиц я не вижу. В комнате темно, и единственным источником освещения являются синеватые экраны.

— Сложно сказать, везде пыль, дым.

— Что с гравитоном? Ты добрался до него?

— Не хочу вас расстраивать, Семён Михайлович, но гравитона больше нет.

— Господи! Да как же это! Немедленно возвращайся, бери запасной и активируй его.

— Уже сделано.

— Фух… Лагерь без защиты почти час! Как такое могло случиться? Неужели Тени нашли способ взрывать гравитоны?

— ЮЛИЯ сообщает, что он работал с перегрузкой.Но почему?

— Погоди, Валькот, фиксирую движение. Что видишь?

— Пока не вижу, но слышу. Здесь их сотни!

— О, нет… Живо, убирайся оттуда!

— Простите, не могу. Есть одно важное дело. Два часа связи не будет. Отключаюсь.

Экран погас.

— Валькот, твою мать! Давай без самодеятельности!

— Товарищ Генда, успокойтесь, он вас не слышит.

— Семён, у нас больше нет запасных гравитонов!

— … как и запасного Валькота…

Человек в белом халате повернулся лицом ко мне. Ему было лет 30-35, его лицо украшала короткая рыжая бородка. В сердцах он стукнул кулаком по пульту, потом ещё раз. И ещё. Пока запертую дверь моей комнаты не высадила плечом всклокоченная Наташа в разорванной кольчуге.

*

За дверью слышались возгласы и топот ног.

В бешенстве Наташа подскочила ко мне, вне себя от ярости:

— Ты! Встала и на выход! Живо!

— Кто ты такая, чтоб приказывать мне, что делать? — вспылила я.

Но вместо ответа, ассасинка чудовищной хваткой поволокла меня за шиворот, словно котёнка, к выходу. Я не ожидала такой силы от девушки, и принялась отбиваться.

— Наташ, отпусти её, — в дверях появился Макс, — Ада, мы уходим, если хочешь жить. Сейчас же!

— Я ей то же самое сказала, но твоя Ада решила обсуждать боевой приказ.

В коридоре за их спинами нарастал какой-то шум.

— Хлопцi-дiвчата, ви там довго? От тобi, гидота!

Да, этот вой я уже слышала раньше. И слишком хорошо знала, кому он принадлежит. Козак размахивал булавой, защищая проход от невидимого врага.

— А остальные где?

— Часть внизу, часть отступила в 7-й.

— Лисичка? Джо? Юрка?

— Про них не знаю, похоже…

— Молчи, потом найдём. Если Лисичка с ними, не даст в обиду.

— В 14-том туннеле обвал, –орала Наташа, — Сделала, что могла, но Теней слишком много. Динка где?

Макс побледнел.

— Разве она не с вами? Где сестра?

— Она в лазарете.

— Что??? Ты хочешь сказать… — девушка оттолкнула Макса, выхватив кинжал.

— Наташ, это безумие туда соваться. Мы отступаем.

— Да мне насрать, ясно? Она моя сестра! И я обязана идти за ней!

— Назад, это приказ. Там смерть! — Макс сглотнул, перегородив ей дорогу, — в лучшем случае смерть.

— Знаю, приказы не обсуждают, но, не в этот раз…

— Хлопцi, ну що там? Гидоти все бiльше.

Я встала перед ними.

— Значит так.Раз Динка оказалась в лазарете из-за меня, мы обязаны её оттуда вытащить.

У Наташи округлились глаза, видимо, она ничего не знала про случай в лаборатории.

— Ада?

— Я смогу за себя постоять! К тому же, кое-кому пора вернуть должок!

С этими словами я взяла со стола подсвечник. Наташа отшатнулась, в её глазах на миг вспыхнули огоньки.Макс поморщился и впился в меня холодным взглядом:

— Я не могу тебя потерять. Ты ключ к мосту! И я… Я тебя…

Но договорить ему не удалось.

— А Динка, значит, пусть сдохнет? Нет, Макс, на этот раз по-твоему не будет. Мы идём за ней!

Вокруг что-то свистело, горело, падало. Вопли и завывания перемешались в сплошную какофонию, и было сложно определить, какие из них принадлежат людям, какие Теням. Страх исчез. Оставалась лишь ненависть и адреналин боя, стучавший в висках. Будто кто-то невидимый направлял мою руку с горящей свечой, выжигающей целые толпы призраков на своём пути. Наташа старалась не отставать, но при этом не подходить слишком близко ко мне.Её серебряные кинжалы вспарывали темноту вокруг, которая распадалась на лоскутки свежеразрезанными врагами. Позади Козак отбивался от преследователей, прикрывая наше продвижение.Свист булавы плавно переходил в вой, свидетельствуя об очередном успешном ударе. Макс же просто шёл впереди, освещая дорогу. Только сейчас я поняла, что у него не было с собой ни фонаря, ни факела. Зеленоватым светом, таким же, как его волосы, светились ладони. И ни одна Тень не рискнула к нему приблизиться. Они пропускали командира, и затем накидывались на нас с Наташкой.

— Направо, последний коридор, держитесь! — скомандовал Макс.

Как ни странно, Теней здесь было намного меньше, чем в основном туннеле. Вот и вход в лазарет. Наташа распахивает дверь.

Посреди комнаты, качаясь, стоит Дина, вокруг неё крепко сплетены то ли щупальца, то ли когти, а сама она покрыта туманом.

Тень поворачивается к нам и шипит:

— Госссти!

Я в шоке. Они могут разговаривать?

— Приссссоединяйтесь, — продолжает Тень.

— Что ты с ней сделала? — вне себя от гнева орёт Наташка, — отпусти её!

— Воззззьми — беззвучно говорит призрак. Такое ощущение, что голос звучит прямо в моей голове. И я снова вспоминаю ту первую ночь с Варькой в подвале графских развалин, когда на неё напала. Голос, которому невозможно сопротивляться. Наташка послушно делает шаг к Дине. Я пытаюсь вмешаться, но вдруг понимаю, что не могу сделать ни шагу, мной овладело какое-то оцепенение. Судя по реакции Макса и Козака с ними происходит то же самое. Лишь Наташа послушно идёт к сестре. Огненные зрачки Тени светятся триумфальной радостью. Дина жива, из её глаз катятся слёзы. «Нет», — беззвучно пытается сказать она и качает головой, но Наташа приближается. «Нет!» — кричу я, но звук не вырывается из горла, а тонет где-то в гортани. Ещё один шаг. Макс направляет на Тень луч света из руки, видно с каким усилием ему это даётся. Тень шипит, ёжится, но не отступает. Над её головой появляется дымок, но призрак не вспыхивает, света недостаточно. Ещё шаг. Наташа заносит для удара кинжал, но тот падает со звоном на каменный пол. Следом за ним валится на одно колено Наташа. Вокруг неё смыкается пелена качающегося тумана. Победный вой отдаётся эхом от стен, и по комнате будто проносится сметающий ураган, который отбрасывает меня, Макса и Козака. Хлопает дверь. Всё кончено. Комната пуста. В ней нет ни Тени, ни Дины, ни Наташи. Лишь серебряный кинжал на полу напоминает о происшедшем. Оцепенение спадает, мы бросаемся друг к другу, но поздно. Битва проиграна.

В ожидании новой атаки мы с Козаком занимаем место у двери, но ничего не происходит. По удаляющемуся вою становится ясно, что Тени уходят из туннеля с двумя пленными. Макс падает на каменный пол, рядом с брошенным кинжалом, охватывает голову руками и отворачивается. Я понимаю, что по его щекам сейчас текут слёзы, но он не хочет, чтобы мы это видели.

Не знаю, что делать. Неужели всё снова из-за меня? Так глупо попасться в ловушку Теней! Но почему они не стали нападать? С какой целью забрали сестёр, пощадив нас?

— Макс, — я кладу руку на его плечо, но он лишь нервно дёргается. — Прости.

У меня нет других слов, но я знаю, что всех слов мира сейчас не хватит, чтобы его утешить.

— Я пiдупошукаю хто вижив, де Лисичка, — тихо говорит Козак и исчезает в туннеле, оставив нас наедине.

Не знаю, что лучше сделать. Уйти или остаться с Максом? Присаживаюсь рядом. Ему сейчас очень нужна поддержка.

— Макс, — шепчу ему на ухо, — мы живы, значит всё будет хорошо. Мы всё исправим. Мы их найдём.

Он всхлипывает и кивает, зажимает мою руку в своих ладонях, которые больше не светятся, но горят каким-то необъяснимым жаром. Мне даже становится немного больно. Затем поворачивает полное слёз лицо и долго-долго смотрит. Отброшенная в угол свечка по-прежнему горит, слабо освещая комнату играющими бликами, отражающимися танцем в его глазах. Наконец, произносит:

— Да. Мы живы. Ты жива.

Его губы соприкасаются с моими. Я обнимаю его ещё жарче и отвечаю на поцелуй. Это так… так необычно, и вместе с тем так прекрасно! Я уношусь куда-то далеко, к звёздам, которые не видны из подземных туннелей, но всегда сияют на небе…

*

В зале горит свет. Не знаю откуда он. Льётся из-под потолка. Давно выплаканы все слёзы, и отчаяние уступило место какому-то холодному безразличию. Наверное, в такие минуты, когда кровь остыла от битвы, а разум нацепил защитную оболочку, самое время проводить совет. Не для того, чтоб понять кто виноват, а для того, чтоб понять — что делать.

Макс сидит за столом, Козак обнимает всхлипывающую Лисичку, Джованни опустил голову на руки. Рядом с ним — Юрка. Обвожу взглядом собравшихся — кто виновато прячет глаза, кто смотрит в пустоту. Нас 9 человек. Всё, что осталось от подземного города.

Освободившись от огромной руки Козака, шаманка подходит к Максу и говорит на непонятном языке:

— Ни саа нгапи?

Тот её не понимает.Она нервничает, и тычет посохом в сторону тёмного туннеля.

— Лисичка питає, скiльки часу залишилось? — переводит её слова Козак.

Макс удивлённо глядит в его сторону.

— Ты выучил язык?

Козак смущается.

— Коли в патрулiразом, тренуюсь не тiльки булавой махати.

Присутствующие заулыбались, но царящая атмосфера не располагала к веселью и шуткам.

— Джованни, карту! — потребовал Макс.

Я подошла поближе, но ничего не поняла среди беспорядочного сплетения линий, означавших туннели и переходы.

— Итак, 7-й туннель наш. Там никого не замечали?

— Нет.Чисто.

— Хорошо, Джо. Штаб переносим туда. Все, кто выжил, должны спуститься на второй уровень.

— А як же охорона мосту?

— Теперь нас слишком мало, снимаем охрану.

Джованни встревоженно поднял голубые глаза:

— Значит мы 14-тый потеряли?

— Не знаю, ребята. Там обвал, но Тени почему-то оттуда ушли, захватив, — он осёкся.

— Тени не берут пленников. Никогда не брали.

— Они изменили тактику, стали умнее, сильнее. Но главное — нашли способ проникнуть в город.Видимо, обвал повредил защиту, и теперь я не могу гарантировать нашу безопасность.То, с чем мы столкнулись — не объяснимо. У них появилась новая сила, которой невозможно противостоять. Какой-то гипноз.Призраки стали говорить.

Присутствующие зашептались.

— Не просто говорить, а внушать мысли, что делать. Например, подойти ближе, бросить оружие. Что если в их силах будет отдать приказ напасть друг на друга?

— Да, — неожиданно сказала я, — это в их силах, и я это пережила. Ещё до того, как попала к вам, по приказу Теней напала на свою лучшую подругу.

На меня тут же обратились все взгляды:

— Зачем ты это говоришь? Ты понимаешь, что тебе и так не доверяют, после всего, что произошло? — холодный взгляд Макса буравил насквозь.

— Чтобы вы представляли, с какой опасностью имеете дело. Но о чём ты говоришь? Мне не доверяют?

— Что ты в лаборатории сделала с Диной?

— Я ничего с ней не делала.Мы разговаривали, она шла ко мне, потом упала. Ты мне не веришь?

— Не верю, потому что предупреждал тебя по поводу свечки. Говорил, что она опасна. Но ты не слушала. Чего ты добиваешься? Научной славы? Из-за тебя погибли люди!

Возглас ужаса пробежал по залу, будто ветер измены. Холодный, колючий, от которого невозможно спрятаться, от которого подкашиваются ноги, а протестующий разум отказывается понимать происходящее. Словно холодный укус безжалостной змеи в сердце.

— Из-за меня? Может и обвал я устроила? И Теней с собой привела?

— Тихше, давайте розберемось.

— Неужели вы мне не верите? После того как… — я замолчала.

— А ты сама себе веришь, Аделина? Или просто не помнишь? — от взгляда Макса невозможно было скрыться.

Ребята перешёптывались с недоверием и непониманием. Обвинение было весьма серьёзным — в измене городу и смерти людей, но какие причины заставили бы меня сделать это?

— Что не помню?

— Обвал случился через несколько минут после того, как я отнёс Дину в лазарет. 14-тый туннель находится прямо за лабораторией.Я вижу в этом прямую связь, в то время как ты утверждаешь, что была в своей комнате и ничего не слышала.

— Верно. Как ты сказал, я ушла в свою комнату и делала записи в дневнике. А потом…

— Потом? — Макс смотрел не отрываясь.

— У меня снова было видение из пионерского лагеря.

— То есть, ты не можешь с уверенностью сказать, находилась ли всё время в комнате?

— Прекрати уже, Максим, — за меня вступился Джованни, — глупо обвинять Аду в таких вещах после всего, что она сделала для города.

— Для города? Или для своей научной славы? — взбесился Макс, — Так вот, Лисичка, отвечаю на твой вопрос. Не знаю, сколько осталось времени. И никто не знает…

-Осталось двадцать шесть дней.

Голос прогремел откуда-то из-за спины, и все невольно обернулись. Он принадлежал высокой фигуре с плотно надвинутым на глаза капюшоном.

— Кто это? — пронеслось по залу. Только Макс остался неподвижным. Его глаза округлились, и я поняла, что он знает чёрную фигуру.

— Валькот, — тихо прошептал он. — Но я думал, ты приходишь только в мои сны.

Козак угрожающе поднял булаву, а Лисичка выставила вперёд посох, но Макс сделал им знак опустить оружие.

— Это друг.

— З чого ми знаємо? Хай покажеться.

Макс замотал головой, но фигура сделала несколько шагов к центру стола, где было светлее, и скинула капюшон.

То, что предстало моему взгляду, походило на какой-то фантастический фильм. Два огромных, нечеловеческих фиолетовых глаза с вертикально вытянутыми зрачками, всклокоченные густые волосы, скорее напоминающие шерсть, из-под которых торчат… кошачьи ушки?

— Хранитель снов, Неко Валькот. Начальник службы безопасности пионерского лагеря «Чайка». По совместительству –старший научный консультант лаборатории TESLA.

Существо (?) достало из кармана красное удостоверение и показало ребятам. Конечно же, никто ничего прочитать не успел. Да, я слышала это имя много раз в своих видениях. Теперь я поняла, о ком говорила Анька с Мадиной и люди в комнате с мониторами.

— Зачем ты здесь? — строго спросил Макс, — ты напугал нас.

И действительно, ребята вжались в стулья, не зная, как реагировать на неожиданное появление гостя со столь неординарной внешностью.

— Прежде всего, я бы хотел выразить благодарность каждому из вас. Тебе, Макс, тебе, Козак, тебе Лисичка. Ваша битва здесь помогает детям лагеря жить беззаботной жизнью на поверхности. Пионеры даже не догадываются о всех ужасах, выпавших на вашу долю, и о той нелёгкой борьбе, которую вы ежедневно ведёте. Они ходят в походы на солнечные поляны, собирают ягоды в лесу, танцуют, читают, рисуют, выступают в музыкальном кружке. Ни одна Тень до сих пор не коснулась пионерского лагеря, и это помогает выиграть время. Но произошли определённые события. Все вы знаете, что случилось. Дина и Наташа, лучшая знахарка и лучшая воительница, сейчас в плену у призраков.

— Что они с ними сделали? — встревоженно спросил Макс.

— Ничего, пленницы просто спят. Тени им не причинят вреда, они хотят использовать их для обмена.

— Какого обмена?

— Сломать печать в обмен на их жизни.

— Но ты же знаешь, что это не в наших силах. Сломать печать может только человек. Мы даже близко не можем к ней подойти.

ПалецВалькота бесцеремонно указал на меня:

— Именно! И этот человек перед вами.

— Вы меня знаете? — я попятилась назад.

— Конечно, — взгляд тёмно-фиолетовых глазвызывал во мне страх, — но не бойся, скоро будет решающая битва, Ночь Теней, и тебе предстоит сыграть в ней одну из главных ролей. А пока, — он перевёл взгляд на Макса — Аделине опасно здесь находиться. Тени хитры и изворотливы. Сейчас они упиваются победой, зная, что город беззащитен и ничто не помешает им сделать второй шаг. Завтра будет повторная атака, и ваша оборона падёт.

— Зачем они хотят нас уничтожить? — робко спросил Джованни.

— Вы им не нужны, им нужна только она! Причём живая.Когда Ада сломает печать, будет уничтожен не только город, но и наш лагерь. И поверьте, Аделина отказаться не сможет.

— Почему же они её просто не захватили в плен вместо Дины и Наташи и не заставили?

— Не всё так просто, как кажется. Тени знают, что делают, в отличие от вас.

— Скажи Валькот, раз ты всё знаешь, Ада имеет отношение к обвалу в 14-том туннеле? Наши жертвы из-за неё?

— Максим Добров, прежде чем обвинять свою девушку в смерти жителей города, для которого она столько сделала за месяц неустанной работы, взгляните внимательно на себя. Вместо того, чтобы вместе с ней изучить силу артефакта, вы предпочли отмахнуться от этой идеи.

Господи, он сказал «свою девушку?», но Валькот продолжил:

-У Ады есть нечто важное. Ей удалось найти Свечу Легенд. Не просто найти, а вступить с ней в контакт. Она отзывается на её голос, на тепло её рук. Вы считаете Аду опасной для вас, но вы для неё не менее опасны. Вспомните, кем являетесь.А она человек, и Свеча пытается защитить её. От кого? Да от вас же!

— Тогда ответь прямо. Что это за оружие, что произошло с Диной, и почему случился обвал?

— Над 14-том туннелем, метрах в трёх, находится подземелье старого особняка — территория лагеря. Там стоял наш гравитон, который даже на таком расстоянии по какой-то причине вступил в резонанс с активированной свечой.Отчасти, Макс, ты прав. После резонанса гравитон какое-то время работал на запредельной мощности, а затем взорвался. Произошёл обвал и нарушение целостности барьера.В 14-том туннеле, образовалась дыра в потолке, через которую хлынули Тени. Сеть гравитонов окружает лагерь защитным полем, в результате чего Тени не могут попасть в него, так же, как и вы. Но имеется и обратный эффект — пионеры не могут покинуть лагерь.

— Вот! Я же говорил, что здесь замешана свеча Ады! — победно воскликнул Макс, не особо вслушиваясь в объяснения Валькота.

— Но не так, как ты думаешь. Свеча отреагировала на Дину, как на Тень, посчитав её угрозой своей хозяйке. Свечи Легенд, или мадхуджаварт шастра на санскрите, были созданы для борьбы с Тенями на заре постройки подземного города. Это не классическое оружие, как меч или пистолет, а что-то вроде разумного домашнего питомца, связь с которым у хозяина укрепляется годами. И Свеча, и её обладатель учатся друг друга слышать, общаться. Воины, владеющие Свечами Легенд, проходили многолетние тренировки под наблюдением опытных мастеров. И им не было равных в защите города. Отряд из десяти-пятнадцати человек полностью держал оборону всех туннелей, в которых спокойно жили и работали тысячи людей, зная о надёжной защите Воинов Свечи. Видения приходят предупредить владельца о приближающейся опасности или как подсказка, в этом нет ничего необычного. Но и видениями нужно учиться управлять. Как вы понимаете, у Аделины не было возможности освоить эти навыки, и продолжая аналогию с домашними животными, если хозяин не останавливает собаку, она нападёт на человека, которого считает врагом, на своё усмотрение, искренне пытаясь при этом защитить хозяина. Вот что произошло в лаборатории.

В нашем канале реальности эти уникальные артефакты не сохранились, но Ада нашла её не здесь. Возможно, Свеча сама захотела при помощи девушки вернуться туда, где была создана, и вновь служить городу, избрав Аду своим воином накануне приближающейся битвы.

Вы бросили Аделине очень серьёзное и незаслуженно обидное обвинение в предательстве, и вам должно быть стыдно, Максим Добров!

— Чего же хотят Тени?

— Использовав неопытность новоявленного Воина Свечи, неспособность контролировать оружие, предложив в качестве объекта торга сестёр, уничтожить сперва артефакт, затем печать, а потом и саму Аделину.

— Но как Тени узнали о ней, и Свече? Почему целый месяц всё было спокойно?

— Опять же, Макс, резонанс металлов. Сработав в одном месте, Свеча передаёт информацию по всему городу через сеть тончайших трубочек, встроенных в стены туннелей. Эта защита была придумана Воинами, чтобы предупреждать о нападениях в разных районах. И даже если Теням удавалось застать кого-то врасплох, через несколько секунд все Свечи уже получали информацию, и оповещали своих хозяев, которые неслись к месту битвы, для оказания помощи. Тени тоже научились реагировать на резонанс, и тоже выстраивают свои атаки подобным образом. Информация о том, что Свеча активировалась в лаборатории, мгновенно поступила к ним.Теперь они знают, что мадхуджаварт шастра снова в городе, и сосредоточат на её уничтожении все силы.

— Но почему не сработало наше оружие? Почему Тени смогли захватить Наташу, которая носит серебряную кольчугу? Дина не расставалась с серебряным амулетом. Разве они больше не боятся серебра?

— Увы, существуют Верховные Тени, которые веками оттачивали своё умение противостоять серебру и управлять мыслями людей. Их единицы, но к сожалению, ваш отряд против них бессилен.

В разговор вмешалась я:

— Но ведь Свеча не пыталась раньше убить Дину и Наташу, когда они заходили ко мне в комнату.

— А ты при этом держала её в руках?

— Нет, она стояла на столе.

— Это и есть ответ на твой вопрос. Не соприкасаясь с телом своего хозяина, она «спит». К тому же ваша связь ещё недостаточна, и у тебя не было желания их убить. Ещё раз повторю, Свеча вышла из-под контроля, в результате резонанса с гравитоном поблизости.

— Так вот почему мне всё время хочется её взять с собой и подержать в руках!

— Не противься этому желанию, но теперь ты видишь, к каким последствиям может привести неумелое использование той силы, которая в ней заключена. Макс прав.Артефакту здесь не место, пока ты не освоишь хотя бы четвёртую часть навыков Воинов Свечи.

— Что вы предлагаете? Уничтожить её?

— Ни в коем случае. Свеча, вместе с тобой должна покинуть город как можно скорее. Ты должна уйти в пионерский лагерь, на поверхность.

— Каким же образом?

— Есть только один способ — перейти мост. И ты сможешь это сделать.

— Но…

— Никаких «но», иначе жертв будет в десятки раз больше. Времени — один день до второй атаки Теней.

— Город не выдержит второй атаки, нас слишком мало! И нам нужно восстановить повреждения, заделать дыру в 14-том туннеле.

-Да, но ты даже не представляешь, какое количество Теней над ним собралось.Каждого, кто войдёт туда, они будут убивать. Ваших сил не хватит. Потому мы, со стороны лагеря дадим вам шанс.

— Неужели Первая Битва?

— Другого выхода нет. На час будет отключён гравитон в старом каземате. Лагерь станет своеобразной приманкой, и Тени пойдут в атаку на него, в то время как Свеча со своей хозяйкой покинут город, а вы восстановите защиту 14-го туннеля. В противном случае, погибнут все, в том числе Ада.

— Нет, я никуда не уйду без Макса и без этих ребят. Они мне спасли жизнь, и я обязана отплатить тем же! Мы должны напасть на логово Теней и спасти пленниц. Я справлюсь, как при атаке на лазарет.

— Не справишься, не имея необходимых навыков. Обязательно отплатишь, но не сегодня, а в Ночь Теней. Сейчас твоя миссия в этом городе завершена. Пока ты будешь в безопасности в лагере, и Тени не будут слетаться в подземный город, как мотыльки на свечку в прямом смысле этого слова, мы найдём способ освободить Дину и Наташу. Иначе битва будет проиграна, даже не начавшись.

— Тогда почему ребята должны остаться здесь? Почему не могут уйти вместе со мной в лагерь?

— Потому, что они не могут перейти мост, их не пропустит барьер. Для них выйти на поверхность физически невозможно.

— Это мы ещё посмотрим, — тихо пробормотал Макс.

— Если вы управляете гравитонами, то просто отключите их.

— Барьер на мосту создают не гравитоны, а печать — объект интереса Теней. Создана она была в незапамятные времена жителями города, и её принцип действия нам неизвестен. Защитное поле TESLA, вырабатываемое гравитонами по периметру лагеря, не такое совершенное, но имеет схожую структуру. Представьте себе два шара — пионерский лагерь «Чайка» на поверхности, окружённый сферой защитного поля гравитонов (в том числе и под землёй — в каземате, библиотеке, подвале старого особняка) и ваш город, окружённый барьером. Эти шары висят в канале альфа –родном мире Теней, которые пытаются всего лишь защитить принадлежащую им территорию и уничтожить нас, как раковую опухоль своего мира. Лагерь здесь оказался случайно и не так давно, а вот подземному городу тысяча лет. Между нашими сферами немного пространства, принадлежащего миру Теней, и каменный мост — единственный путь в лагерь. Даже если мы отключим со своей стороны гравитоны, вас не выпустит барьер города.

Валькот подошёл к столу и набросал небольшую схему.

— Тогда каким образом смогла попасть в наш город Аделина? — спросил Джо.

Барьер подземного города не препятствует прохождению человека, в отличие от нашего, который не пропускает ни людей, ни монстров.

— Значит, Аделина, покинув город, не сможет пройти сквозь защитное поле лагеря, или ей придётся идти через побоище в каземате?

— Верно. Будет отключён ещё один гравитон, в библиотеке.

— А если Тени не купятся на приманку, и всё же хлынут в 14-тый туннель вместо каземата? Или будут ждать Аду по ту сторону моста? Или нападут сразу на библиотеку?

— Тогда, — Валькот помолчал, — Ночь Теней наступит сегодня. Но не волнуйтесь, у меня припасено пару тузов в рукаве. Подробностей раскрывать не буду. Не первое столетие я изучаю их повадки, и не зря ем колбасу на посту зама по безопасности.

Он сделал попытку улыбнуться, блеснув острым клыком.

— Подождите, — возмутилась я, — что за странные решения, и почему они принимаются без меня? Я не давала согласия ни на какие перемещения сквозь барьеры, лагеря, мосты и прочее. Вы обсуждаете эти вещи так, будто меня нет. К тому же, покидать Макса и своих друзей в момент смертельной опасности — преступление!

Макс посмотрел на меня такими глазами, которые о многом говорили, и я не нашла в себе силы отвести взгляд.

— Ада, никогда не сомневайся в словах Валькота. Я обязательно тебя найду. Теперь у меня будет двойной стимул попасть в лагерь.

— Но я… я…

— У нас мало временина подготовку. Мы начнём Первую Битву сегодня, после отбоя, чтобы не привлекать лишнего внимания пионеров. Будьте готовы!

— Всегда готовы, — обречённо прошептал Макс.

5АВГУСТА, наверное. Времени нет. Да и зачем оно существует, будь оно проклято!

Я долго писала. О битве, о Тенях, о подземном городе, о Максе и ребятах, обо всём, что мне довелось пережить. И конечно же, о визите человека-кота. Это единственный способ доказать самой себе, что крыша всё ещё на месте, и я, Аделина Новикова, готова к адекватному восприятию происходящего. Впрочем, вполне возможно, что сейчас я нахожусь на койке психлечебницы на Камышовом шоссе, после какой-то гадости, которую мы с Варькой выпили на даче. Может, не было и никакой дачи, нас забрали прямо с выпускного, вокруг сейчас суетятся врачи. Вот этот, Валькот, и есть главврач, Дина и Наташа — медсёстры, мои сиделки, а Макс с зелёными волосами — московский доктор, приехавший защищать кандидатскую. Сидит, значится, этот главврач с кошачьими ушками где-то в ординаторской с Максимом, прицокивает языком.

— Да, вот это случай, — говорит он. — Вы её дневник читали? Она думает, что находится в подземном городе, сражаясь с какими-то Тенями-призраками.

— Валентин, прелюбопытнейшиесимптомы, должен вам сказать. А вы пробовали ей колоть… — протягивает бумажку с названием препарата.

— Что вы, Максим? Это буйным вкалывают. Она только пишет и глядит в окно пустыми глазами. Но странный случай, тут свет выключили на днях, и Наталья, старшая по корпусу, вы её видели, наверное, с короткой чёрной стрижкой, решила к ней зайти со свечкой. Так вот, наша пациентка, хоть и не буйная, но эту свечку у неё отобрала и прячет под одеялом. Причём ведёт себя с ней так, будто она постоянно горит. Я конечно, Наталье выговор сделал за нарушение пожарной безопасности.

— Валентин, вы помягче с персоналом. И так зарплаты мизерные, разбегутся.

— А если б она больницу подожгла? Кто бы отвечал?

— Послушайте, вот любопытное место, Максим, я вам зачитаю. «А на поверхности, над нашими туннелями, находится пионерский лагерь» И дальше следует его подробное описание, так, будто она там действительно побывала. Домики, флаги, галстуки, даже схема приложена. Пионерский лагерь «Чайка».

— Какого года рождения, говорите, пациентка?

— Вот именно! И мне это кажется странным. Может быть генетическая память, от родителей, например. Вы читали о феномене, ложной памяти?

— Естественно. Криптомнезии, фантастическим мечтам, как раз в большей степени подвержены лица возрастной группы от 16 до 18 лет.

— Что ж, будем продолжать наблюдение, я скоро к вам снова заеду, Валентин. Спасибо за то, что разрешили поработать в вашем кабинете.

— Всегда рад, коллега.

Доктор Максим вышел, а вместо него в кабинет вошла девушка с ярко-рыжими хвостиками, в пионерском галстуке.

— Вы хотели меня видеть, доктор?

— Да, Мадина. Вам депеша от революционного комитета. Подробности в этом конверте.

Мадина вскрывает письмо и шепчет одними губами:

— Прибыть в 22-30 в старый каземат в полной боевой готовности.

Выражение удивления на её лице сменяется решимостью.

— Так точно, товарищ начальник штаба! Разрешите вопрос?

— Разрешаю.

— Василий Ерохин и Анна Полякова участвуют в операции?

— Да. Полякова на передовой, вместе с нами. Ерохин прикрывает каземат со смотровой башни, на случай если враг прорвётся за его пределы и возникнет угроза лагерю.

— Семён Михайлович поставлен в известность?

— Безусловно. Он находится в центре управления. Его задача включить гравитон ровно в полночь вне зависимости от результатов операции. Также уведомлена Ярослава Сергеевна. Она следит за пионерами, чтоб никто случайно не вышел за красную линию. Отбой — отбоем, но есть у нас желающие побродить романтической ночью при луне. В случае опасности, по сигналу обеспечивает эвакуацию детей в админкорпус.

— Значит, мы должны продержаться один час, с 23-х до полуночи?

— ДОЛЖНЫ, Мадина. Любой ценой.

*

— Ада, ты спишь? — Макс тряс меня за плечо.

Я в ужасе вскочила. Очередной сон-видение? Значит, я всё же уснула. Огонёк свечи трепетал ровным пламенем, будто подмигивая мне, и освещал незаконченную строку дневника «А на поверхности, над нашими туннелями, находится пионерский лагерь…»

— Что, неужели пора?

— Нет, Ада, ещё два часа. В туннелях тихо, я обошёл все. Будто и не было никогда никаких Теней.

— Как не было и Дины с Наташей?

Макс вздохнул.

— Я бы действительно хотел, чтобы их здесь никогда не было.

— Что ты имеешь в виду? — ужаснулась я.

— Нет, ты неправильно поняла. Я мечтаю, чтобы не только они, а никто и никогда не попадали в подземный город.Чтоб жили, как все дети, в пионерском лагере. Я расскажу тебе то, чего не говорил никогда. Но из слов Валькота ты и так о многом догадалась. И, — он помолчал, — я очень сожалею, что не поверил тебе. Не знаю, как просить прощения, и сможешь ли ты меня простить. После смерти ни в чём не повинных ребят, которых я не смог защитить, мне хотелось найти виноватого, выместить на ком-то отчаяние. Но виновник лишь я. Единственное желание — броситься в подземную реку, потому что не могу смотреть тебе в глаза.

— Интересно, что бы вы со мной сделали, не появись Валькот вовремя? Казнили бы за предательство на центральной площади?

Макс молчал.

— И ты говорил о чувствах, писал стихи, клялся, что будешь меня всегда защищать?

— Мне нечего тебе возразить, но я помню, как ты сказала, что интересы города важнее твоей жизни, и необходимо правильно расставить приоритеты. Свеча опасна, и я рад, что она покидает город, но ты…

— Хорошо, тогда поясни то, что сказал Валькот. Вы не люди? Вы потомки древней цивилизации Нэк? Одни появляются из воздуха, окровавленные, на полу комнат, как Дина и Наташа, а другие живут в пионерском лагере на поверхности. Почему у меня постоянно видения о нём? Какова связь с подземным городом? И почему я не могу вернуться обратно в Севастополь? Кто такой этот Валькот, который всё знает?

Макс задумался.

— Так много вопросов, у тебя в голове по-прежнему каша, как была и у меня, когда я впервые здесь оказался. Валькот многое знает, но не рассказывает. Однако, я кое до чего докопался сам. Всё дело в эксперименте научной группы TESLA. Что-то связанное с перемещением в пространстве и времени. Тени постоянно пытаются пробить защиту города с разных сторон, судя по рассказам, уже много столетий. Возможно, когда-то им это удалось, и они уничтожили существовавшую здесь цивилизацию. Идут годы, сила печати ослабевает, барьер не может больше защищать нас столь же эффективно, как древних жителей. Для поддержания его целостности я создал боевой отряд, который отбрасывает атаки Теней на критических участках. В остальном в городе вполне безопасно. Но как ты сама видела, призраки становятся всё сильнее. Атакуют они так же лагерь, но пока сражаются на два фронта, ослаблены. Если падёт город, все силы Теней сосредоточатся на лагере. Наступит Ночь Теней. Наверное, так Валькот называет момент уничтожения лагеря и хочет его оттянуть.С нашим появлением атаки Теней усилились. А мы начали появляться здесь в момент появления лагеря на поверхности. Улавливаешь связь?

— Постройки?

— Нет, именно появления. Из ниоткуда. Так, как появляемся мы в коридорах. TESLе удалось каким-то образом перетащить кусок целого мира с домами, рекой, лесом и пионерами, окружив его защитным полем.

— Раз барьер не выпускает вас из города, значит вы Тени?

Макс грустно посмотрел на меня.

— Не совсем. Теней ты видела, и мы на них ни капли не похожи. Гораздо ближе к ним жители нижнего города. Но у нас есть часть их природы, вызванная, как я уже упоминал, экспериментом TESLA.

— Не понимаю. В чём его суть? Делать из нормальных ребят Теней, лишая их сознания и памяти?

— Валькот всегда замолкает, когда я об этом спрашиваю напрямую, но однажды проговорился. Мы — побочный продукт эксперимента.

— Что?

— Они собирают детей со всего мира и даже из разных времёнв лагере «Чайка». Но как ты понимаешь, не автобусом. У них есть специальная машина для перемещения в параллельных мирах. Те, кто, по причине ошибки в расчётах «не долетает» до лагеря, оказываются в подземном городе, со стёртой памятью, без имени, без воспоминаний, без личности.Здесь каждый может стать тем, кем хочет. Как правило, подсознание подсказывает, и он выбирает призвание и имя. Джованни родился в рыбацкой деревушке, помогал родителям, и сейчас ловит рыбу, Лисичка видимо была какой-то шаманкой, но язык так и не освоила, Козак — кузнецом и воином, Наташа частично помнит жизнь среди радиоактивных руин, а Дина даже не знает, что такое солнце. Но другим повезло ещё меньше. Они не долетают даже до города, оставаясь навсегда в лабиринтах.

— Их пожирают Тени?

— Или они сами становятся Тенями.

— Боже, какой кошмар. Что это за адская лаборатория?

— Учёные, твои коллеги, Ада. Которые пытаются понятьприроду и силу артефактов, научившись управлять законами Вселенной, но не имеют ни малейшего представления об её устройстве.

На этот раз была моя очередь опустить глаза, вспомнив ту жаркую речь, которую говорила Максу о том, как космические корабли бороздят межзвёздные просторы.

— А Валькот, что это за кошачье существо? Я его боюсь. Он сказал, что работает с ними научным сотрудником. Кто он на самом деле, и как может беспрепятственно попадать в город и лагерь?

— Валькот сам по себе, но почему-то именно сейчас связался с TESLой. Он — настоящий Нэко, и потому предпочитает не снимать капюшон. В плаще похож на обычного человека. Нэки — такие существа, полу люди полу кошки, которые управляют нашими снами. И ещё он, оказывается может переходить через барьер. Может быть, даже между мирами, не знаю. У него множество боевых способностей, и ему не страшен яд Тени. Валькот всё это рассказывал, когда снился. Но до его появления на совете я думал, что он нематериален, приходит только в сны, нечто наподобие духа-хранителя. Во сне рассказывал об этом городе. Подсказывал, что делать, как выживать, как собрать вокруг себя ребят. Сказал, что в противостоянии с Тенями помогает серебро, любое оружие, сделанное из него, уничтожает Тень. Даже простое прикосновение Тени к серебряному предмету может её сжечь. Долгая история, как мы всё это создавали, и какую помощь нам оказал Козак — потомственный кузнец Запорожской Сечи.

— То есть, у Валькота сверхспособности, такие же, как у тебя, Дины, Наташи, Лисички. Вы его дети?

Макс улыбнулся:

— Вряд ли. Он приходился бы нам прапрапрадедушкой. Мы с Диной ищем способ преодолеть барьер при помощи снадобья, выйти в лагерь и прекратить навсегда эти чудовищные эксперименты. Валькот утверждает, что изменить свою сущность невозможно, и барьер никогда нас не пропустит, но я не теряю надежды.

— Кажется, я начинаю понимать. Она всегда говорила, что хочет вернуть тех существ из нижнего города.

— Верно. Условно говоря, в каждом из нас определённый «процент» Тени. У кого больше, у кого меньше.

— Теперь ясно, почему свеча на всех действует по-разному. Она пытается уничтожить тех, кто с её точки зрения — Тень. Ведь ты её нёс, когда нашёл меня без сознания?

— Тогда я не знал, что это за предмет. Мне конечно противно прикасаться к нему, но ненадолго могу взять подсвечник в руки, не дотрагиваясь до пламени, естественно. Наташа не может, а с Диной ты видела, что случилось.

— Получается, при помощи свечи можно определить человек перед тобой или Тень?

— Возможно. Но если перед тобой Тень, я думаю ты это узнаешь по вспоротому животу намного быстрее, чем дотянешься до свечки.

— Выходит, вы оказались в этом городе не по своей вине. Кто же затеял этот чудовищный эксперимент? Я слышала о великом исследователе Никола Тесла, он действительно творил чудеса с электричеством.

— Не исключаю, что кто-то из учёных продолжил дело и основал лабораторию, назвав в его честь. Всё что я помню, серебристый грузовик с надписью TESLА перед тем, как очнулся здесь.

— Ты правда больше ничего не помнишь? Кто? Откуда?

— Нет, к сожалению.

Я погладила Макса по волосам, и он прижался ко мне. Мне стало жаль его. И всех тех ребят, которые даже не погибли, а стали какими-то чудовищами, обречёнными провести остаток дней без солнечного света, семьи, путешествий, нормальной еды и всего, чем живёт человек. Отчасти, я тоже считала себя человеком науки, но теперь возненавидела учёных.

Макс вдруг посмотрел в упор:

— Если ты никогда не сможешь вернуться в подземный город, а я попасть в лагерь, будешь обо мне вспоминать?

— Конечно! Я всегда буду с тобой в мыслях.

Он обвил мою шею руками, и мы слились в поцелуе. Когда его губы, наконец, оторвались от моих, он прошептал:

— Значит я тебя найду, Ада. В каком бы из миров ты не находилась. Я найду способ перейти мост, найду лекарство. Я… Я не могу с тобой прощаться, мне слишком больно. Тебя проводит Козак.

— Х… хорошо… Мне тоже будет больно, боюсь я не смогу уйти, зная, что ты здесь, и что с тобой может случиться.

— Нет, ты должна. Но тебе будет очень страшно и одиноко в лагере. Знай, что я всегда рядом, и всегда буду думать о тебе. Что бы не случилось, не поворачивай назад, даже если сердце будет разрываться и звать обратно. Как же я хочу пойти с тобой! Но проклятый барьер! Связь будем держать через Валькота, раз он может свободно приходить сюда и в лагерь, передавать друг другу весточки. Смело переходи через мост. Что тебя ждёт дальше — не знаю, он изложил подробности в письме. Сказал, что ты должна прочесть его наедине.

— А у меня нет секретов от тебя, — я разорвала конверт и принялась читать.

«Ада, прости что наше знакомство произошло при таких печальных обстоятельствах. Больше всего я хочу, чтоб ты доверяла мне, Максу и делала то что мы просим. Пойми, это не каприз и не увеселительное приключение. От тебя сейчас зависит жизнь не только Дины, Наташи, Макса, но и всех, кого ты видела в этом городе, а также тех ребят, с которыми ты познакомишься в лагере. Все они очень хорошие и заслуживают право видеть солнце как можно дольше.

После того, как перейдёшь мост, тебе нужно будет пройти небольшой лабиринт. Три раза повернуть направо и один раз налево. Прошу, хорошо запомни маршрут, не перепутай ничего, иначе уйдёшь туда, где даже я не смогу тебя найти.

В распоряжении будет максимум час времени, торопись. Очень важно! Если встретишь Тень (хотя в этом мало вероятности, они будут атаковать лагерь) постарайся ни в коем случае не использовать свечу. Это привлечёт их внимание. Лучше положи её в рюкзак и не прикасайся к подсвечнику, пока не пройдёшь лабиринт, так мадхуджаварт шастра не сможет активироваться. В крайнем случае, беги. Зажги её только в случае смертельной опасности.

В концепути упрёшься в железную дверь. Отстегни ключ-бабочку от подсвечника, при помощи которого ты попала в туннели, открой им дверь, и тут же закрывай с обратной стороны. Ты окажешься в подвале библиотеки пионерского лагеря. Здесь установлен наш гравитон, который генерирует защитное поле. Я настроил его так, что он отключится в момент поворота ключа, пропустив тебя, и включится снова, когда ты запрёшь замок.

Это очень важно. Даже если за тобой будет погоня, голоса будут умолять впустить, выйти или вернуться,не слушай. Это зов Теней, ты знаешь его силу. Поворот ключа в замке вновь включит гравитон, если этого не сделать, в дверь ворвутся Тени, и лагерь погибнет.

Когда окажешься в библиотеке, устраивайся на диване, постарайся отдохнуть, собраться с мыслями. Утром я обязательно тебя найду. Крепче сожми Свечу, попроси у неё мысленно защиты. Старайся с ней больше общаться, слушать её подсказки, понять её возможности. Скоро, в Ночь Теней, она станет нашим единственным оружием и надеждой на победу.

Обязательно ЗАПРИ ДВЕРЬ. Ключ всегда носи с собой и никогда, ни при каких обстоятельствах не расставайся с ним. Никому его не передавай и не открывай дверь из любопытства.

Уверен, всё будет хорошо, но Тени становятся сильнее с каждым днём, а мои возможности не безграничны. В случае если со мной что-то случится, и я не приду утром, найди вожатую Ярославу Сергеевну, она определит тебя в первый отряд. Никому не рассказывай о том, откуда пришла и что тебе довелось пережить. Впрочем, пионеры тебе не поверят.

День Первой Битвы настал, и мы её обязательно выиграем!

В.»

Больше в письме не было никаких инструкций. Выходило так, что я должна была принять на себя беззаботную жизнь пионерки, зная о том ужасе, который происходит в подземном городе, в нескольких десятках метров под лужайкой с мирно играющимидетьми? Мне хотелось бросить это письмо в кошачью рожу Валькота, и остаться с Максом. А если суждено погибнуть, то сделать это с ним вместе. Но Макс отстранил меня:

— Пожалуйста, Ада. Нам двоим очень больно расставаться, но сделай так, как он говорит.

На глаза навернулись слёзы. Почему так? Не успев встретиться, мне суждено расстаться? Вместо ответа Макс буквально набросился на меня, покрывая поцелуями. Я отвечала ему тем же. Он крепко меня обнял и произнёс:

— Теперь всё. Иди. И не оглядывайся назад.

— Нет, я сбегу. Меня не найдут ни Тени, ни Валькот. Я хочу остаться здесь, с тобой. Буду жить в самом дальнем туннеле, только позволь тебя видеть! Мне безразличен лагерь, какие-то пионеры, моё место здесь. Я ведь умею сражаться, ты видел. Я переведу все древние книги, и мы восстановим город.Будь ты хоть сто раз Тенью и двести раз человеком, мне всё равно, я тебя люблю!

— И я тебя люблю.

Макс резко встал и вышел из комнаты, хлопнув дверью. В замке щёлкнул ключ, и его шаги удалялись, становясь всё тише и тише. Он… Он запер меня?

В отчаянии принялась колотить кулаками в дверь, но вскоре силы меня покинули, и я разрыдалась. В этих слезах была и боль, и усталость, и ненависть к Теням, к учёным, к Валькоту, к пионерам, ко всем земным и подземным силам, которые нас разлучают. Мои напряжённые до предела нервы сорвались, и я наконец дала волю слезам, но их никто не слышал в опустевших коридорах подземного города.

*

Ветер шевелил уставшую от жаркого солнца траву вокруг каменной стены древней крепости. Лето, несмотря на август, каждой былинкой показывало, что и не думает уходить. И это, конечно же, радовало весёлых пионеров, резвящихся в тёплой реке. Их игру прервал строгий голос Ярославы Сергеевны, громко хлопающей в ладоши:

— Отряд! На ужин стройся!

С недовольными лицами ребята принялись выходить из воды, собирать вещи и переодеваться. Они знали, что спорить с вожатой нельзя.

Но отсюда, с пригорка смотровой башни, пляж был не виден, и голос Ярославы Сергеевны тоже не долетал. Гладь реки поблёскивала вдалеке, за бескрайним полем, а сам лагерь скрывался за лесом. О том, что сейчас время ужина можно было догадаться по начавшей удлиняться тени от одинокой берёзы.

Чей-то взгляд бесцельно скользил по природным красотам великолепного пейзажа, и над крепостной стеной таяло белёсое облачко лёгкого табачного дымка.

— Вась, опять куришь?

В ответ парень резко обернулся, щёлкнув затвором.

— А, это ты, Рыжая! Сколько раз говорил, не подкрадывайся так! А если б пальнул?

— Не успел бы, — захихикала Мадина, — я б тебя раньше скрутила. И не называй меня Рыжей, а то как дам!

— Геройствуешь? Ну-ну…

Ерохин затушил сигарету о камень и отбросил окурок.

— А если вожатая увидит?

— Я ж не ребёнок!

— Какой же ты пример подрастающему поколению?

— Я не пример. Я просто Василий.

— Потому ты вожатым не стал.

— С малышнёй возиться — не моё. Моё — это вот, — Вася погладил ствол автомата, — правда, милашка?

Очередная колкость Мадины застряла у неё на языке. Вместо этого она спросила:

— А почему ты здесь так рано?

Вася почему-то смутился:

— Ну… яэто… осматриваю позиции, вот!

В доказательство он протянул бинокль.

— Хочешь посмотреть?

— А то! Дай-ка сюда!

Мадина присвистнула:

— Вот это да! Вот это увеличение! Только картинка прыгает.

— БПЦ 20×60. Такой у меня в Афгане был. Он тяжёлый для тебя, положи на стену.

— Надо же! Река совсем близко. Вот если б у нас с дедом такой был, когда мы за окопом белогвардейцев наблюдали!

— Зачем белогвардейцев смотреть? В лагере есть гораздо более интересные и красивые вещи.

— Ты о чём? — не поняла Мадина.

— О вашем домике, например.

— Чтоооо? — вспыхнула пионерка.

— Успокойся, у вас с Аней в этом плане всё шикарно, — он указал на грудь.

Ярко рыжие хвостики Мадины казалось, передали свой цвет её лицу. Она бросилась на Ваську:

— Ты… ты…

Но Ерохин был готов к такому выпаду, его молниеносная реакция заставила Мадину растянуться на камне. В следующую секунду он прижал коленом её голову.

— Битва проиграна, товарищ командир. Ладно, пошутил я. А тебя сколько раз учил — не поддавайся эмоциям. Ты становишься предсказуемой, когда злишься. Думай, потом бей.

Он протянул ей руку. Мадина насуплено встала, потирая ушибленную руку.

— Не последний бой, товарищ лейтенант, — фыркнула она.

— Так точно. А последний сегодня ночью?

— Вась, — Мадина уверенно встала перед ним.Несмотря на разницу в возрасте и росте, никто бы не смог сказать, что ей сейчас всего 16 лет, и что командир отряда именно она, а не широкоплечий верзила Ерохин, — никогда не смей так говорить, и даже думать. Мы победим. Всегда. Так было, и так будет. Они — всего лишь глупые бездушные монстры. Мы — сила! Мы защищаем лагерь!

— Речи для баррикад на площади. Скажи честно, какие у нас шансы? Что в докладе кошкообразного?

— Держать оборону любой ценой до полуночи. Хотят кого-то вытащить из подземного города, но я тебе не говорила.

— Зачем? И кого?

Мадина демонстративно сорвала травинку и посмотрела куда-то вдаль, сквозь Ерохина, который вновь достал сигарету.

— Понятно… — протянул он, закуривая, — я ведь не за себя переживаю. Почему в каземат тебя, а я здесь?

— Штабу виднее. Ты ведь знаешь, революционные приказы…

— Знаю, знаю. Не обсуждают, — он немного помолчал. — Пулемёт внизу я проверил, патроны экономь по возможности, стреляй короткими. Но главное, береги себя.

— Есть, товарищ лейтенант.

Они пожали друг другу руки и уселись смотреть на начинавшее клониться к горизонту солнце.

— Знаешь, что я думаю, Мадина? А если всё это выдумки? Нет никаких Теней, Теслы, товарища Генды. Мы с тобой в обычном советском пионерлагере. Вон там река, вон там, за полем, асфальтовая дорога, здесь, за пригорком шелестит лес, в котором грибы, ягоды, белки.

— А как же наши воспоминания? Да ты сам Тень видел. И на дорогу пробовал выйти? Ведь пробовал же?

— Один раз…

— И не веришь?

— Может, это какой-то эксперимент? Нам в чай галлюциноген подмешивают в столовой. Держат, как мышей в клетке? Изучают реакцию.

— Мышей или крыс, — не важно. Важно, что мы сегодня должны один час держать оборону в каземате. А пока на ужин сгоняем. Идём?

— Ты иди, я подежурю здесь. У меня сухпаёк.

— Тогда удачи, товарищ лейтенант!

— Удачи, Рыж., товарищ командир!

*

В дверь осторожно постучали, и в замке щёлкнул ключ.

— Панi, пора.

— С вещами на выход, значит? Пинком под зад Аделину Новикову?

— Панi, зрозумiйте.

— Не хочу ничего понимать. Идём!

Я оттолкнула Козака и последовала по туннелям к мосту, вспомнив, как в первый раз блуждала по городу. Потом мы шли этой дорогой с Максом. Теперь наши пути разошлись, и я снова иду одна. Может быть так надо? Только для кого? Для Валькота? Для той пионерки с рыжими хвостиками? Для её подруги Ани? Для этого солдата? Для тех, кого ни разу не видела, и даже не знаю их имён?

— Открывай ворота, — скомандовала я запыхавшемуся Козаку, — Аделина на пороге великих открытий! Аделина идёт покорять мир!

— Бережiть, себе… Вiзьмiть цей фонар. На згадку. Прощавайте.

Ворота позади закрылись, и каменная громада моста выступила из темноты. Слёзы давно высохли. Не было ни больно, ни страшно. Не осталось даже ненависти к Теням. Лишь всепоглощающая пустота внутри, подобная пропасти, над которой раскинулся мост.

— Не оглядывайся, — прошептала я, — только вперёд!

Дальше всё было как во сне. Я прошла сквозь невидимую стену барьера, как через желе. Порой мне казалось, что я слышу крики или выстрелы. Иногда замечала каких-то странных двуногих существ, похожих на огромных лягушек, боязливо шарахавшихся в темноту при свете фонаря. Но рассматривать я их не успевала, да и не хотела. Пусть подземный город останется там, за спиной, со всеми своими тайнами. Пусть там останется Дина, Наташа, Козак. И пусть там останется Макс. Вскоре я повяжу пионерский галстук, наслаждаясь ярким полуденным солнцем. Буду просыпаться по утрам под звуки горна и ходить на линейки, выучу Устав пионерской организации и с головой окунусь в общественную жизнь лагеря, в котором не будет ни унылых туннелей, ни Теней, ни битв за выживание. В котором всегда и во всём прав только вожатый и товарищ Генда, на завтрак будут подавать манную кашу, а на ужин картошку с котлетами. Никаких больше червей, рыбы и мха. Мы будем плескаться в реке, гулять в лесу, ходить в кино, наблюдать, как садится солнце со стен старой крепости. А где-то там, за воротами лагеря, наш путь будет освещать заря новой эпохи коммунизма. Интересно, принимают ли в пионеры в 17 лет?

Через несколько секунд со скрипом железной двери прошлое перестанет для меня существовать. Поворот ключа. 3 — нет Севастополя, детства, выпускного, Варьки, 2 — нет ужаса подземных лабиринтов, 1 — нет Макса. Или… Или он всё же есть?

За мной закрывается дверь так же, как моя память. Никто и никогда не узнает того, что произошло! Громкий щелчок замка, и я погружаюсь в умиротворяющее спокойствие своего нового дома — библиотеки пионерского лагеря «Чайка».

13 АВГУСТА, вместо эпилога.

Летний дождь стучит коготками капелек по стеклу окна библиотеки, скребётся, словно котёнок, просится внутрь. Чай в чашке остыл, и Анька добавляет из термоса горячего. Он пахнет летними травами с пригорка у старой крепости.

— Отбились тогда значит?

— Ага. Пара царапин, но зажило, как на трупном мясе.

— Не когтем, надеюсь?

— Если б когтем, я была б уже ангелочком с крылышками. Противоядия в медпункте нет. Говоришь, Дина научилась делать его из мха? Расскажи мне ещё что-нибудь о ней. И о Наташе.

— Хорошо. Однажды мы в театре делали постановку… про меня. Как спасли от Теней и привели в подземный город.

— А сценарий твой Максим написал?

Я лишь вздохнула.

— Скучаешь?

— Очень… Ты ведь знаешь, мне не место в лагере. Все эти линейки, идиотские речи Ярославы Сергеевны. На кого это рассчитано? Ведёт себя так, будто не знает правды.

— Никто не знает, Ада. Даже мы с тобой. Как там всё в TESLеустроено, чтоб им на углях три века жариться!

— Сволочи!

— Угу, только благородные, спасающие мир.

— … в который их не звали…

— Верно. Но наше дело защищать. Не Генду, конечно, а детей. Слышала, говорят тут японка скоро появится, и всё чики-пуки сделает. Что ни мне, ни тебе, ни Валькоту не под силу. Неужели все трупы оживут, все скелеты затанцуют? Ты веришь?

— Я никому не верю.

Аня привстала:

— Вот как? Даже мне? И правильно делаешь! Как там о тебе ребята говорят? Ку-ку, с отбитой башкой?

Я не обиделась.

— Ань, ну какая из меня пионерка? Я родилась, когда пионеров уже не было, а в идеи коммунизма давно никто не верил. Мне смешно от этого дутого патриотизма лагеря. В туннелях не идеологические речи нужны, а быстрота реакции и Свеча или серебряный кинжал. Иначе «нашинкують на шматки», как говорил Козак, — и глазом моргнуть не успеешь.

Аня снова погрустнела, отхлебнув чай:

— Да, Наташка мастерски с кинжалами танцевала. Ещё там, в Чернобыле.

— Видела б ты её в атаке на 14-тый туннель!

— Ещё увижу! И знаешь, что скажу? Не ложись сегодня спать. Возможно и ты кое-кого увидишь.

— Неужели снова эту кошачью рожу? Вот ты мне объясни, как в такое… такого… можно было влюбиться?

— Молодая да глупая была. Мне тогда 16 только исполнилось.

— Ой, старая и умная теперь прям стала. Целых 17!

— Кто б говорил, бабушка Аделина… На месяц меня старше.

— Вот и не спорь со старшими, пионер-переросток!

— Ладно, ладно, ты права, маленьким девочкам-вампирочкампо гробам спатки пора. Отбой час назад был. Засиделись мы с тобой.

Анька закрутила крышечку термоса и обняла меня.

— Давай, до завтра. На линейку пойдёшь?

— Не-а.

— И я нет. Захочешь, в каземат приходи утром, расскажешь впечатления.

— Впечатления?

— Ну да, как ночь прошла. Что напугало, что укусило.

— А чего рассказывать? Ночь как ночь…

Но Анька, подмигнув, уже закрыла дверь библиотеки, а я, ничего не поняв, принялась убирать чашки в раздумьях возвращаться в домик к Дашке или заночевать здесь.

В принципе, белобрысая (то есть вожатая) смотрела сквозь пальцы на мои ночные бдения и периодическое отсутствие на линейках. Она, как и другие пионеры, считали меня шизофреничкой, в чём я не торопилась их разубеждать. Моя странная личность иногда участвовала в их самодеятельности или каких-то смотрах отряда, вела себя тихо и примерно в отличие от забияки-Мадины, и находилась в целом на хорошем счету.А учитывая мой далеко не пионерский возраст, мне давно полагалось самой стать вожатой. Но поскольку идеологической подкованности и верности идеалам товарища Генды во мне не наблюдалось, то я получила должность заведующей библиотекой. Нечто среднее между обычной пионеркой и административным работником лагеря. Здесь, в пыли книг, я могла спокойно писать диссертацию о подземном городе и древней цивилизации — археолога Аделину Новикову, даже ставшую пионеркой, никто во мне не отменял.

В итоге, в домик я решила не возвращаться, чтоб не будить Дашку и не мокнуть под дождём, выключила свет и, раздевшись, устроилась на диване. Аккуратно повесила на вешалку зелёное платье, то самое, что принесла тогда Наташа, которое предпочитала пионерской форме, надеваемой только на линейки, в столовой и библиотеке — во время моего рабочего пионерского дня.

Свеча горела у изголовья, но если в подземном городе она посылала мне видения о лагере, то в лагере не было ни одного сна о подземном городе. Может быть, здесь мадхуджаварт шастра не работала? А так хотелось его увидеть! С Валькотом мы встречались редко, и он не рассказывал, что происходит под землёй, ограничиваясь двумя-тремя фразами: «всё хорошо, всё нормально, все живы-здоровы».

— Передавай привет Максу, — сказала я свече и закрыла глаза.

Мне показалось, что скрипнула дверь. Наверное, забыла её запереть. Неужели Анька вернулась? К её странной манере разговора и необычным шуткам я быстро привыкла, и мы часто проводили вечера, болтая за чашкой чая. Может потому, что её считали сумасшедшей, как и меня, может в силу одинакового возраста, но мы быстро подружились, и ей разрешалось заходить в библиотеку в любое время дня и ночи. Но если это Валькот, я его прибью! Вожатая или пионер, после полуночи вряд ли бы пришли за книгой.

— Ада!

Не может быть. Тот самый голос, который я слышу в каждом сне.

— Но ты ведь сон! Тогда снись, прошу, снись подольше.

Знакомая рука скользит по волосам:

— Ты ведь не забыла меня?

— О, нет… Каждую минуту мои мысли только о тебе.

Боюсь открыть глаза, чтобы не спугнуть видение.

— Я не видение, Ада. Перейти мост мне не под силу, но помнишь обвал в 14-том туннеле? Через него я смог выбраться в подвал особняка, а дальше пройти сквозь поле гравитона лагеря помогла Аня.

— Что? Не может быть!

Я вскакиваю с дивана. Передо мной те самые глаза, зеленоватые волосы, его фигура в насквозь промокшей от дождя одежде. Макс! Макс! МАААКС!!! И всё же не знаю, верить ли своему счастью? Не растает ли он, словно призрак, с первым лучом солнца?

Словно угадывая мои опасения, Макс произносит:

— Я ненадолго, моё тело ещё нестабильно. В лагере чувствую себя немного странно, с рассветом вынужден буду уйти. Но я сдержал своё слово и нашёл тебя!

Сердце подсказывает, что это он. Ни Тень, ни призрак, ни голографическая проекция. Вне себя от счастья бросаюсь ему на шею. Слёзы радости заливают лицо и капают на его и без того мокрую рубаху. Он гладит меня и целует:

— Ну что, ты, глупенькая, не плачь. Мы же теперь вместе!

Я стаскиваю с него пропитанную ливнем одежду, от которой на полу остаётся маленькая лужица, хватаю за руку и увлекаю за собой на диван. А с меня… С меня даже стаскивать особо нечего. Наши тела тонут в объятиях, освещённые лишь дрожащим огоньком свечи. Дверь не заперта, вдруг Анька заглянет? Ну и плевать. На весь лагерь. На весь мир.

Руки Макса, сильные и нежные, гладят мою грудь, вслед за ними по ней пробегает язычок, на секунду останавливаясь на затвердевших возвышенностях, и его танец превращается в сотни поцелуев. Каждая клеточка тела требует — «ещё», «ещё»! С пересохших губ срывается стон. Как же я его люблю! Пусть этот миг не закончится никогда! Закрытые от наслаждения глаза на мгновение распахиваются от несильной боли внизу, которую вскоре заглушает взрыв сказочного блаженства. Я принимаю его всего. Я принимаю свою новую сущность…

*

Дождь утих, ветер раскидал тучи, и за окном вращается купол звёздного неба. Мне видно с дивана его клочок.

— А ты ведь не такое холодное и бездушное, — шепчу я ему, вспоминая чаепитие на даче у Варьки. Ведь мы так и не нашли ответ на вопрос от чего зависит счастье? От расположения звёзд над домом или расположения дома под звёздами? От серебристого амулета на шее или от нежного прикосновения любимых губ? Теперь я знала, что это такое, завёрнутая в объятия Макса и слушая его равномерное дыхание.Самого дорогого и любимого в подземном, наземном и загробном мире.Варька тогда съязвила по поводу того, была ли я хоть раз с парнем. Сегодня я поняла её слова, и мне хотелось ещё.

*

Рассвет заливает библиотеку солнечными лучами. Вздрагиваю и открываю глаза.Макса нет, но постель хранит тепло его тела, а моя кожа — отпечаток его сладких губ. Он заверил, что снова придёт после полуночи, а через несколько дней сможет вступить в отряд и житьполноценной жизнью в «Чайке». Тогда нашими будут все дни и переполненные нежностью ночи.

Надеваю пионерскую форму, повязываю галстук и спешу на линейку поднимать знамя новой жизни. Пусть удивятся.

Аделина Новикова, которая всегда говорила, что стоит на пороге великих открытий, открыла, наконец, себя, докопавшись до глубин собственного сердца. А ведь это иногда намного сложнее, чем найти следы древней цивилизации.

4.08.2018 — 20.03.2021 Thx to Pao.