Не верь глазам своим (СИ) [Jane Jourin] (fb2) читать онлайн

Клеман в растерянности почесал затылок:

— Я от себя такого не ожидал. Не знаю, что на меня нашло.

— Редко у кого первый секс бывает в точности таким, каким его себе представляют. Ты, наверное, думал, что всё это будет такое нежное и сопливое… Я уже не говорю о том, что ты думал, что это будет твоя мулатка.

— Ну, у меня не было какого-то конкретного сценария, но я точно не думал, что попробую загрызть свою девушку в первую же ночь. — Говорить на такую щекотливую тему — о своей сексуальности — с Катей оказалось неожиданно легко. — И совершенно точно не предполагал, что во мне столько агрессии и злости.

Девушка ненадолго задумалась.

— Ты чувствуешь себя виноватым, потому что пометил меня и оставил мне синяки, причинил мне боль. И ты не доволен собой, потому что действовал на инстинктах, и не контролировал себя. Тебе кажется, что ты сделал что-то неправильно. Но это не так. Тебе сложно будет в это поверить, но если бы мне хоть что-то не понравилось, этого бы не произошло. Ты рассматриваешь проявление своей сущности, как насилие. Но чего ты мог ожидать от себя, столько времени сдерживая свои инстинкты и потребности? Если же тебе очень нужно найти ответственного за это, то это я. Потому что я спровоцировала тебя именно на такое поведение. Пусть ты и превзошёл все мои ожидания.

— В каком смысле?

— Я хотела тебя разозлить, чтобы ты стал смелее и наглее, расслабленнее, не боялся взять то, чего ты хочешь. Чего я не предвидела, так это того, что у тебя просто сорвёт тормоза, и ты будешь так грубо и настойчиво применять свою силу. Это было очень круто! Я очень люблю такой секс!

— И тебе совсем не было страшно? Ведь я же мог причинить тебе боль, которой ты не хотела…

— Не было… Я же говорила, что в это трудно поверить, но я могу за себя постоять. А управлять мужчиной в таком состоянии достаточно просто. Дело в том, что Вадим — не только мой охранник, но и мой учитель. А еще у него докторская степень по психологии.

Брови Клемана поползли наверх:

— Угораздило же доктора наук по психологии втрескаться в свою подопечную…

Лицо Кати немедленно сменило выражение с беспечного на сосредоточено-уязвленное:

— Я была бы признательна, если бы ты больше не упоминал об этом… об этой увлеченности… Об отношении Вадима ко мне. Мне неприятно думать, о том, что мой тренер у моих ног, как какая-то собака.

Клеман почувствовал укол совести — он не ожидал, что эта фраза так заденет её, не смотря на то, что не думал, что она будет услышана. В конце концов, это не его дело. Но один вопрос остался не закрытым:

— То есть, тебя вполне устраивает, если я, как собака, буду у твоих ног. — Он задал вопрос ироничным тоном, но любопытствовал над ответом.

— По-собачьи у нас вчера уже было… Тебе что-то не понравилось? — она улыбалась, давая понять, что тема закрыта. — Так что там с подготовкой? Филонишь? Не позволю…

— Ну, мы же не будем, и правда, готовить меня к экзаменам?

— Это ещё почему? Сейчас в душ, потом кофе. Следующий раунд нужно ещё заслужить… Так что готовься к жёсткой тренировке…

— В душ вместе? Сэкономим время…

— Наивный! Наоборот! Ты же не думал, что я смогу устоять перед твоим обаянием и прекрасными глазами и не наброситься на тебя!

— Ты серьёзно? Или издеваешься?

— Мой милый мальчик! Неужели ты так и не понял, что я не привыкла отказывать себе в своих желаниях? И после такого классного начала, мне хочется посмотреть, на что ещё ты способен! А как тебе эта ночь? Помимо твоего недовольства своей несдержанностью?

— Ты слишком гений, чтобы задавать такие глупые вопросы, — Клеман недоверчиво посмотрел на девушку, но, увидев настойчивый интерес в глазах, ответил. — Ну кому в здравом уме может не понравиться ночь с тобой?!

— Я не про физическую сторону вопроса. Эмоционально ты как? Муки совести не терзают душу?

— О! Это пройденный этап. Я слишком хорошо обдумал этот шаг, чтобы сейчас моя совесть мне докучала…

— Тогда, если я правильно понимаю, нам нужно сэкономить время, поэтому в душ я одна… — Она лениво сползла с кровати, на ходу спуская под ноги остатки платья и кружевного бюстье. — Где и во сколько тебе нужно быть?

— Вообще-то, я тут подумал… Почему бы тебе не пойти со мной? Если ты не побрезгуешь барбекю в незнакомой компании… И там буду только все свои, поэтому мы можем пойти просто, как друзья… Тебе не нужно будет поддерживать образ моей девушки, и ты сможешь просто отдохнуть…

— Ну, всё, всё. Хватит рекламировать мне этот вечер. Давай заранее определим статус наших отношений вне этого уговора.

— Ммм. Кто мы друг другу? Приятели? Или просто «Репетитор-ученик»? — Клеман с энтузиазмом принялся обдумывать их ситуацию. Ему было приятно, что Катя решила вынести их отношения за пределы сделки.

— Думаю, лучше всего подойдёт определение ваше — французское: amis-amants. На все-то у вас — французов — есть свое название…

Клеман чуть не поперхнулся, услышав это предложение. Ему, безусловно, льстило, что Катя, по сути, предложила ему постель на постоянной основе.

— Что, неужели так понравилось?

Катя обернулась уже на пороге небольшой ванной:

— Ты очень вдохновляющий любовник, Клеман.

Парень поднялся с кровати, ещё раз потянулся, подошёл к окну и отдернул шторы. Через окна в пол был виден город, уже вовсю живший своей дневной жизнью. Распахнув створки, он впустил в комнату свежий воздух. Шум полуденной суеты полностью поглотил его, поэтому он не заметил, как в квартире появился гость.

— Классно смотришься, как ангел в лучах солнца! — Прислонившись к дверному косяку, на него пялился парень лет двадцати.

Клеман вздрогнул и обернулся. Заметив вполне однозначный взгляд чуть ниже своего пояса, он дёрнулся в сторону кровати и спрятался за простынёй. Гость приподнял бровь, совсем как Катя, и улыбнулся:

— Ты прекрасен в своей наготе. Зачем стесняться? Я, кстати, Мишель. Вадим уехал в аэропорт, но он не мог оставить вас без еды. И вот я здесь! — Он поставил два пакета и несколько стаканов кофе на стол. — Так, не скажешь, как тебя зовут?

— Клеман. А ты не мог бы выйти, мне нужно одеться.

— Зачем одеваться, если через пару минут все равно придётся снимать одежду. Ведь ты же ещё не был в душе, я прав? — И, отвечая на немой вопрос, продолжил: — Она всегда идёт в душ первая…

— А вы с ней… — Клеман всё ещё не мог определить, какую линию поведения ему выбрать.

— Что ты, нет!!! Я, если ты не заметил, по мальчикам. Может, я избавлю тебя от необходимости одеваться, и мы полезно проведём время, пока Катрин занята? Я бы с удовольствием помассировал твою божественную спинку…

Парень смущённо покраснел. Ему ещё не доводилось слышать столько комплиментов в таком контексте от парня. Он чувствовал себя странно в связи с этим:

— Прости, но я играю за другую команду.

Мишель прыснул со смеху:

— Я же не минет тебе предлагаю, а всего лишь массаж. Это вообще-то моя работа…

Предложение было очень заманчивым. После вчерашней тренировки, и тем более ночи, спинка требовала расслабления. Но Клеман чувствовал себя неловко, отдавая себя в руки такому массажисту.

— Ну же… Я тебя не съем. А сексуальные предпочтения через прикосновение не передаются. Мне всё равно придётся её дождаться. А здесь только одна комната, и я никуда не денусь. — С этими словами Мишель смело подошёл кровати и подтолкнул Клемана лечь на живот. С громким вздохом, явно выражающим сожаление, он прикрыл аппетитные ягодицы простынёй и принялся аккуратно разминать чуть затёкшие мышцы. В баскетбольной команде, конечно, был массажист, но то, что вытворял Мишель, было невообразимо прекрасно. Околдованный магией волшебных рук массажиста, Клеман даже не заметил, как тот оказался верхом на его ногах. Однако, спустя несколько мгновений парень напрягся, чувствуя чужое возбуждение между своим ягодицами.

— Ну, прости, я же не виноват, что здесь нет массажного стола, а ты выглядишь, как чертов Аполлон. Расслабься. Я, вообще-то, предпочитаю быть снизу. Так что тебе ничего не грозит.

— О! Я вижу, ты познакомился с Мишелем? — Клеман расслабленно выдохнул, думая, что девушка спасла ситуацию. Однако он глубоко заблуждался. — Не буду вам мешать, но я следующая… А где Вадим? — Катя грохнулась на кровати рядом с Клеманом, адресуя вопрос массажисту.

— Я почти закончил здесь. Сегодня же суббота, он поехал встречать твоего отца. Вы с ним должны быть у министра в пять…

— Как всегда, мой папочка портит все мои планы.

— А зачем ты строишь планы на то время, которое, как ты знаешь, займёт твой папочка?

Катя надула губки, как маленькая девочка:

— Я просто совсем забыла, что сегодня та самая суббота. Сделаешь кое-что для меня, пока мы с ним будем заниматься?

Мишель уже пересел с так и не расслабившегося Клемана, шлепнув его на прощание по попке, на ноги Кате и продолжил свою работу:

— Я бы с гораздо большим удовольствием посмотрел, чем вы будете заниматься. — Он проводил взглядом поднявшегося и прикрывшегося простынёй Клемана в душ и вернулся к Катиной спине.

— Вряд ли это доставит тебе хоть толику удовольствия. Мы будем готовиться к экзамену по истории.

— Ну, тогда любой каприз, моя звезда.

— Мне нужно его подготовить к приему, а выпускать его отсюда для этого нет времени…

— Что? Ты хочешь пойти туда с ним? В качестве кого?

— По дороге придумаю, как его представить, чтобы папочка посильней разозлился.

— Вадим этого явно не одобрит.

— Ну, его сейчас здесь нет, а решение я уже все равно приняла.

Клеман чувствовал себя не в своей тарелке, после того как Мишель, мало того, что принёс для него идеально подходящий по фигуре смокинг, так ещё облапал со всех сторон во время примерки. Голова немного гудела после почти трех часов занятий с Катей, поэтому сопротивляться его безобидным инсинуациям не было ни сил, ни желания. Не сказать, чтобы он воспринял просьбу Кати пойти с ним на какой-то там приём, с сильным энтузиазмом, но отказывать не хотелось. Слегка перебив голод остатками завтрака, Клеман с нетерпением ожидал, когда Катя закончит собираться. Мишель кружил вокруг неё, периодически перекрывая обзор, поэтому для Клемана стало полной неожиданностью такое её кардинальное преображение. Она выглядела умопомрачительно скромно и элегантно, совершенно не походя на свой привычный образ дерзкой и наглой нахалки. Даже мимика и манера речи у неё изменились.

Вадим подъехал за ними на чёрном лимузине и дал возможность Клеману галантно усадить девушку в авто. Однако когда Клеман сам попал в салон, он увидел, что они там не одни. Кроме Вадима, там сидел ещё один мужчина, уже в годах, однако выглядящий всё ещё достойно. Внезапное знакомство с её отцом прошло в рабочем режиме. Обменявшись с парнем дежурными фразами, он приключил своё внимание на дочь. Они заговорили на родном языке. Впрочем, выражение его лица после определённой фразы Кати очень нуждалось в объяснении.

Чуть позже Клеман спросил у Вадима, о чем Катя общалась с отцом. Вадим ответил, практически процитировав:

— Он спросил, кто ты. Она ответила, что ты третий девственник, которого она уложила в постель, за этот учебный год. Конечно, она не обещала выйти за тебя замуж, но «чтобы не ломать его нежную психику, мне захотелось сделать ему что-то приятное». Так она просто хочет его позлить.

Ни разу до этого не бывав на подобных мероприятиях, Клеман с интересом наблюдал, как живёт светская элита. Однако он не мог понять, что интересного в общении о погоде, и как все эти люди собираются влиять на политику их страны, общаясь исключительно на ничего не значащие темы. Когда он уже почти окончательно смирился с тем, что ему придется провести вечер на этом скучным сборище ханжей, вместо вкусного весёлого барбекю Жасмин, Катя дёрнула его за локоть и провела к незаметной дверце. Захватив из-под стола официантов пару бутылок шампанского, она выпорхнула из зала, и через несколько минут они уже сидели в её кабрио.

— Куда мы?

— Ну ты же не хочешь опоздать к своей мулатке? Неужели ты думал, что мы весь вечер будем вариться среди этих старичков.

Клеман не мог не поддасться задорному настроению девушки, весело хохочущей, пока они бежали по помпезными коридорам. Однако он был немало удивлён их побегу. Катя очень гармонично смотрелась среди всей этой толпы. Она общалась, улыбалась, кокетливо закладывала прядку за ухо. Создавалось впечатление, будто она наслаждается этим приёмом, чувствуя себя здесь как рыба в воде.

— Послушай, то, что я умею находиться в обществе, не значит, что мне доставляет это удовольствие. Я скорее воспринимаю это, как возможность насладиться бесплатным шампанским и бутербродами с икрой. А если честно, я жутко проголодалась!!!

— Ты просто читаешь мои мысли. — Катя внезапно приблизилась к его губам и нежно поцеловала. — И не в первый раз… Это за что?

— Прости за отца… Хотя я не думаю, что вы ещё раз с ним увидитесь, но получилось неловко.

Вадим поймал взгляд Клемана в зеркале заднего вида и улыбнулся. Клеман улыбнулся ему в ответ.

— Третий девственник за этот год? — Улыбка парня стала ещё шире.

Катя расширила глаза в удивлении и хлопнула Вадима по плечу. Он ухмыльнулся, не отрывая взгляда от дороги.

— Ты ему все рассказал!!! Смотрите — не подружитесь еще! А то будете выступать против меня единым фронтом.

Лайла была очень недовольна и не понимала, почему Жасмин так спокойно относится к тому, что Клеман их проигнорировал. Жасмин, понимая, что Лайла вот-вот выйдет из себя, решила снизить градус напряжённости:

— Он сказал, что нашёл себе репетитора. Возможно, с ним его занятия пройдут более продуктивно. Давай не будем отвлекаться на подобные мелочи.

— Мелочи? Он сказал, что он не дома!

— Может, в библиотеке. Давай, не отвлекайся, а не то, когда придёт Генри, ему придется нас ждать.

Этот аргумент оказался действенным, а потому Лайла решила отложить выяснение всех обстоятельств до вечера.

Около 05:30 раздался дверной звонок. Жасмин вскочила с дивана, и, поправив причёску, побежала открывать дверь. Лайла про себя усмехнулась. Вон как Жасмин прихорашивается для Клемана. А Генри не верил ей… Но на пороге оказался совсем не Клеман. С широкой улыбкой и большой сумкой на плече показался Генри.

Видя замешательство любимой, он, не стесняясь, прошёл в гостиную, поцеловал её в губы и обернулся к хозяйке:

— Я только освободился, но хотел как можно скорее приехать к вам. Я думаю, я буду полезен на кухне… Не отвлекайтесь…

В течение всего оставшегося времени Лайла ёрзала и отвечала невпопад. Да и как можно думать об истории, когда за стенкой её горячий, потрясающий, желанный мужчина? Девочкам осталось отработать всего один вопрос, когда дверь снова привлекла к себе внимание. Но Генри оперативно вышел из кухни, не позволив девушкам упустить ни минуты полезного времени, и им пришлось углубиться в подготовку к экзамену.

Открыв дверь, он немало удивился, увидев вместо Клемана незнакомого парня. Тот тоже стушевался и несколько секунд молча смотрел на блондина. Потом, будто вспомнив, что делать, он протянул руку в приветствии. Генри поздоровался в ответ.

— Я чуть раньше, чем планировал, освободился, но могу подождать в машине, если нужно. И я не с того начал… — он ещё больше смутился. — Меня зовут Эван. Я парень Жасмин.

Генри оценил крепость рукопожатия и сделал широкий шаг вглубь дома:

— Проходи, девочки ещё занимаются, давай не будем их отвлекать! Я — Генри, парень Лайлы. Располагайся у бара… Я тут почти закончил с мясом…

— Тогда заканчивай, а я займусь салатом… И поставь вино в холодильник…

Парни обменивались стандартными на кухне фразами: «Подай нож», «А где здесь масло?», «На сколько персон сервировать?» Постепенно их диалог заимел более личную направленность. К моменту, как девочки с грохотом вломились в столовую, они уже вовсю обсуждали преимущества и недостатки дистанционного обучения за бокалом вина.

— Вы нас не дожд… — Лайла начала говорить, но застыла, увидев незнакомца рядом с любимым. — А где Клеман?

Жасмин, вписавшаяся в её спину, выглянула из-за неё. Заметив пшеничную голову, она поспешила обойти подругу, заволновавшись, что Эвану будет сложно представиться. Но та встала, как вкопанная. Генри, услышав их приближение заранее, уже наливал им по бокалу белого:

— Это Эван, парень Жасмин. Клемана пока нет… Он, наверное, опаздывает… И в этот момент, кстати, обычно говорят: «Привет, Эван, приятно познакомиться…» — продолжил он после небольшой паузы.

Жасмин, наконец, смогла протиснуться мимо Лайлы и обняла неожиданного гостя со спины, мягко касаясь его щеки губами:

— Я не ожидала, что ты будешь раньше… Если бы знала, встретила бы сама… Все хорошо?

— Всё отлично! Мы быстро нашли общий язык… — И уже развернувшись к Лайле продолжил: — Приятно, наконец, познакомиться лично, Лайла! Я много о тебе слышал!

Девушка растерялась. Она совершенно не была готова к такому развитию событий. Первым, что она хотела сказать, было то, что ему тут не рады. Но это не было правдой: Жасмин буквально сияла, а Генри спокойно разделил с ним бокал вина. Не рада была она одна. И увидев непонимающий и почти разъяренный взгляд подруги, она, наконец, отмерла.

— О! Как неожиданно! Но приятно познакомиться! — она неловко прошла мимо него, чтобы прижаться к любимому и спрятать лицо у него на груди. Она не была уверена, что выражение её лица соответствует сказанному…

Генри протянул бокал Жасмин и осторожно вложил второй в руки Лайле, которая благодарно кивнула куда-то в плечо.

— Я думал, она самая бойкая вашей компании. Откуда столько неловкости и скромности? — Эван тихо обратился к своей девушке, про себя удостовериваясь, что он сам никак не мог спровоцировать такую реакцию.

— Ну, она сильно изменилась, после того как вернулась из своей поездки. Наверное, всё дело в этом.

Генри погладил Лайлу большим пальцем по щеке, намереваясь переключить её внимание на более приятные вещи. Подняв свой бокал высоко над головой, он громким голосом начал:

— Тост! Если вы позволите… Девочкам все равно нужно нас догнать…

Все подняли бокалы и повернулись к нему в ожидании.

Генри продолжил:

— Всем нам предстоят скорые испытания. Давайте сегодня наберемся сил, чтобы сдать экзамены отлично, и с лёгкостью шагнуть в наше будущее!

По кухне пронесся звон бокалов, и атмосфера моментально изменилась. Даже Лайла, сделав пару огромных глотков, постаралась расслабиться. Когда звон повторился в третий раз после неожиданно милого тоста о безумной любви всех и ко всем в исполнении уже чуть захмелевшей и невероятно счастливой Жасмин, в гостиной послышался шум и голоса — женский смех и невнятное бормотание:

— Проходи! Да я точно знаю, что она не будет против!!! Она же самая милая и добрая девушка во всем мире! И ты, наконец, познакомишься с Лайлой и Генри!!! Они такие лапочки!

— Поосторожней с шампанским! Я зря, что ли два часа изображала светскую львицу, чтобы их раздобыть? — вышедшая в гостиную четверка увидела две бутылки, ловко уместившиеся между пальцами правой руки Клемана, и невысокую девушку, вцепившуюся в его левую руку. Они одновременно повернулись на шаги. Клеман улыбнулся еще шире, будто это было возможным:

— Всем привет! Мы немного опоздали… Это Катя, моя… — он пару раз хлопнул глазами, вспоминая, что они так и не договорились о статусе их отношений, а посвящать всех в свои постельные приключения у него не было никакого желания.

— Девушка! — выпалила Катя, мгновенно приняв решение. — А еще репетитор, и заодно учитель хороших манер. — Она мило и скромно улыбнулась, видимо создавая для друзей Клемана тот же образ прилежной дочери политика, который она выбрала для приема. За то время, пока парень представлял ее друзьям, она подошла к нему ближе, положив руку на его согнутый локоть. Они стояли рядом и выглядели потрясающей парой. Высокий широкоплечий мужчина в смокинге и бабочке рядом с Катей выпрямил спину и приподнял подбородок, невольно проникнувшись ее идеей и копируя поведение ее отца, и элегантная стройная девушка в изящном длинном платье и розовой жемчужиной в яремной ямке, чуть повернула голову в его сторону, предлагая и подталкивая его самому вести эту беседу и быть хозяином в этой ситуации. Прямо пара с обложки журнала: Мсье и его мадемуазель. — Приносим извинения за опоздание, требовалось наше присутствие на приеме.

С этими ее словами Клеман протянул хозяйке дома шампанское, честно прихваченное с того самого приема:

— Надеюсь, мы не заставили себя долго ждать? — И вернув теплый взгляд Кате он продолжил: — С Жасмин ты уже знакома.

Катя кивнула:

— Рада снова видеть тебя! Ничего, что я без приглашения?

Ошалевшая Жасмин только сейчас смогла немного отойти от шока, и неловко кивнув, протянула Кате руку в приветствии:

— Нет, что ты! Я догадывалась, что нашу компанию сегодня пополнит еще один гость. Очень рада, что вам удалось прийти.

Девушка и сама удивилась, как она смогла так достойно ответить. В голове крутилась тысяча мыслей. Она была ошеломлена тем, что Клеман может так выглядеть. И дело не только и не столько в смокинге и бабочке. Скорее в его образе. Он был невероятно притягателен. Что-то в его взгляде и осанке заставляло возвращаться к нему глазами и снова и снова пытаться разгадать, что же именно в нем так приковывает внимание. Жасмин понимала, что виновницей этого преображения стала Катя, которая смогла рассмотреть в нем эту уверенность, и мужественность, а еще спокойствие и… нерастраченную нежность. То, каким взглядом Клеман ее окутывал, вызывало у Жасмин странные чувства. Она была рада за друга, но одновременно не могла отпустить невольное напряжение в своих плечах, будто что-то ее беспокоит и давит на них. Отступив на шаг назад, она передала бутылки, которые все еще удерживала, крепко прижимая их к груди, Эвану. Клеман, между тем, продолжал:

— Разреши представить, это Лайла, лучшая подруга хозяйки этой небольшой вечеринки, а временами и моя. — Парень явно шутил, но Лайле отчего-то стало неудобно за свою настойчивость. Она была ошеломлена не меньше, чем Жасмин, но у нее была минутка, чтобы взять себя в руки. Как назло в голове прозвучали слова Генри «я положительно против». Видимо он был прав. Это была не интуиция, а всего лишь ее прихоть, не более чем навязчивое желание видеть Клемана счастливым с Жасмин.

— Очень приятно познакомиться! — Катя ловко и изящно пожала ей руку, с интересом переводя взгляд на Генри, который, словно почувствовав растерянность любимой, материализовался рядом с ней, обнимая ее за талию и прижимая к себе. — А ты должно быть Генри, ее молодой человек?

— Вы очаровательны, мадемуазель! — парень моментально вошел в ее игру и склонился в легком поцелуе над ее кистью, впрочем, тут же отстраняясь и возвращаясь на полшага назад к Лайле. А потом и вовсе уводя ее в сторонку, давая возможность хозяйке вечера руководить ситуацией.

Клеман, давно заметивший незнакомого парня, ожидал, когда Катя обменяется приветствием с его друзьями. Неожиданно, у него не возникло совсем никаких негативных чувств по отношению к нему. Он все ждал, что вот-вот в груди снова заколет привычная иголка ревности, но этого так и не произошло. Жасмин рассказывала о нем только хорошие вещи, и, видимо, парень был и правда неплохим человеком…

— Клеман, Катя, знакомьтесь, это Эван, мой парень. — Жасмин подвела его поближе в парочке и молча наблюдала, как они обмениваются рукопожатием с ее другом, и Эван делает что-то вроде полупоклона в сторону его девушки.

После окончания приветственных речей в гостиной воцарилось неловкое молчание, которое через мгновение прервала Катя:

— Ну что ж, раз мы уже познакомились со всеми участниками сегодняшней вечеринки, может быть, это стоит отметить?

Клеман благодарно ей кивнул:

— Да, и раз официальная часть закончилась, неплохо было бы и перекусить… Чем у вас там так вкусно пахнет? — все засмеялись и как-то моментально расслабились. Вся компания плавно перемещалась на кухню.

— О, Эван знает рецепт просто обалденно-вкусной заправки к салату. Ты, Клеман, точно оценишь, — Генри восторженно описывал их кулинарные приключения, пока девочки готовились к экзаменам. — А мясо я готовил сам…

Звуки весело перекидывающихся фразами ребят постепенно стихали. Лайла, оставшаяся в гостиной, обреченно уселась на краешек дивана, а потом и вовсе сползла на пол, обхватил колени руками. Она прилежно пыталась уложить в голову то, что никак не хотело укладываться — ее друзья не будут вместе.

— Лайла, ты идешь? — Жасмин подошла так тихо, что девушка даже вздрогнула от неожиданности.

— Да-да. Мне просто нужна минутка… Это все так странно… Я уже иду, не переживай.

Жасмин, напротив, присела рядом и положила ладонь ей на голову.

— Мне, правда, хорошо с ним, Лайла. И ты видела Клемана — он просто светится от счастья! — она все еще поглаживала ее по волосам. — Просто прими тот факт, что мы с Клеманом просто друзья! Мы ведь оба тебе об этом тысячу раз говорили!

Лайла склонила голову еще ниже и очень грустно произнесла:

— Жас, вы просто не понимаете, что вы созданы друг для друга! Вы просто идеальная пара. И любой, кто будет рядом с тобой — просто временная партия, если это не он… И для него тоже самое… Ты просто не хочешь видеть, что он влюблен в тебя до потери пульса.

— Особенно отчетливо я это видела во взгляде, который он дарит Кате. — Уже прилично раздраженным голосом сказала Жас. — Ты же сама можешь посмотреть, как он на нее смотрит! Там все и так понятно. А я влюблена в Эвана. Смирись, наконец, и пойдем-ка выпьем! Шампанское оказалось просто умопомрачительно вкусным… — И видя отсутствие всяческого интереса к ее словам, она добавила: — Да и Генри тебя уже заждался… Сидит, скучает, но не хочет тебе мешать…

Эти слова произвели все-таки нужный эффект, потому что Лайла мгновенно вскочила, пригладила полосы и, в последний раз грустно вздохнув, направилась к друзьям. Уже перед самым входом в кухню, откуда разносились смех и потрясающие ароматы, Жасмин обернулась:

— Мы все равно будем все вместе. Никто не сможет разлучить нашу троицу. Ни Катя, ни Эван, ни Генри… Я это точно знаю!

Лайле от этой ее безосновательной уверенности стало еще грустнее. Но она только пошире улыбнулась и смело вошла в их новую реальность.

Время близилось к полуночи, а вечеринка и не думала сворачиваться. Обычно к этому времени троица плавно заканчивала караоке и собиралась укладываться, но благодаря тому, что сегодня в их компании появилось новое звено, а точнее — два новых участника, к песенно-танцевальным развлечениям они еще даже не подобрались. Компания собралась разношерстная, и им действительно было, о чем поговорить. Так, в неспешном общении, они потихоньку расправились с шампанским, с любопытством послушав историю его «приобретения», обговорили планы на будущее, музыкальные предпочтения, Генри с Эваном обсудили самые занимательные с архитектурной точки здания, а когда переключились на политику, с ними в диалог вступила Катя.

Сидя на кухне и поглядывая на своего парня, Жасмин не могла убрать улыбку с лица. Она только сейчас поняла, как сильно волновалась о том, впишется ли Эван в их компанию, и будет ли ему самому комфортно с ними. И, несмотря на то, что он был не очень разговорчив, было видно, что ему вполне удается расслабиться среди ее друзей. Открыв очередную бутылку Шабли, она наполнила свой бокал и перевела взгляд на Клемана с Лайлой. В сотый раз восхитившись, как сногсшибательно тот выглядел, несмотря на то, что смокинг уже давно висел на спинке стула, а рукава рубашки были закатаны и развязанная бабочка грустно висела под воротником, она словила на себе его взгляд. Он жестом пригласил ее присоединиться, а потом нашел глазами Катю, и тепло ей улыбнулся, чуть приподнимая бокал. Жас не могла видеть ее со своего места, но то, что Клеман увидел, заставило его улыбнуться еще шире и чуть покраснеть. Девушку вновь посетило непонятное чувство беспокойства, и заметив потяжелевший взгляд Лайлы, она торопливо вскочила со своего места, чтобы успеть разбавить их компанию, пока подруга не загрузила своими нелепостями Клемана.

— Ты мне кого-то сильно напоминаешь… — Катя внимательно всматривалась в лицо Генри, пытаясь, видимо, что-то припомнить. Тот расслабленно и приветливо улыбался, откинувшись на спинку дивана.

— Если бы ты знала, сколько раз я слышал эту фразу… Наверное, это что-то в моем лице, что вызывает в каждом втором узнавание… — Он виновато пожал плечами и продолжил рассказывать им с Эваном о своем увлечении виолончелью. Катя играла на фортепиано, а парень Жасмин мечтал научиться играть на гитаре. У этих троих оказалось много тем для разговора, поэтому, когда Клеман с Лайлой уединились посплетничать, а хозяйка вечера к ним присоединилась, их вторым половинкам совсем не было скучно.

— Может быть, ты все-таки расскажешь, какого черта ты сбежала? — Клеман мягко, но настойчиво смотрел на девушку. — Ты даже не представляешь, как твой побег на нас на всех повлиял… Мы жутко перепугались! Ты, как минимум, обязана нам объяснение…

— Тогда, может, Жас подождем… Не хочу пересказывать все два раза!

— Ну, тебе же есть, что сказать именно мне? — Клем добавил хитринку во взгляд и склонился чуть ближе к Лайле. Она отвела глаза. — Я не давлю на тебя… Но с тех пор, как ты вернулась, ты так и не поговорила с Жасмин. Мне кажется, или вы с ней больше не на одной волне?

— Я просто не знаю, что ей сказать… — Лайла растерянно посмотрела на подругу через гостиную. По совершенно удивленным глазам Клема она поняла, что не отделается без объяснений. — Да, да, я понимаю. Ведь раньше я не задумываясь выложила бы ей все, что там произошло. А сейчас…

— Но почему?

— Некоторые моменты слишком ценны. И я не хочу ими делиться. А еще… Она просто не поймет меня. Не тогда, когда за каких-то пару дней оказалась в постели малознакомого парня. — Она также растерянно смотрела вглубь кухни, наблюдая, как Жас открывает бутылку. — И ты! Ты тоже хорош!!! — Она гневно взглянула на Клемана, но тут же стушевалась. Он прямо встретил ее взгляд, будто был полностью уверен в своей правоте.

— Ты не собьешь меня с толку! Не переводи стрелки. Лайла. Я даже не знаю, что меня сейчас беспокоит больше: то, что ты не в ладах с Жас, или то, что произошло с тобой в этом маленьком отпуске. Я знаю тебя сто лет. Зачем ты так, о Жасмин я имею в виду? Она ведь всегда тебя поддерживала. Даже когда не совсем понимала мотивы твоих поступков…

— В том-то и дело, что, когда она чего-то не понимала, всегда спрашивала меня и получала ответ. А мне она ничего не хочет объяснить, кроме «Просто так получилось. Я просто влюбилась…».

— А чем этот ответ плох? Она не могла влюбиться?

— Не могла, потому что она любит тебя! — Лайла чуть повысила голос и упрямо посмотрела на Клемана. На его лице отобразилась непередаваемая гамма чувств. От света надежды до полнейшего мрака тоски и глубоко зарытой боли.

— Не тебе об этом судить, подружка. И ты опять переводишь тему. Что произошло неделю назад?

Лайла сдалась:

— Я увидела Генри в номере с другой девушкой. И сделала неправильные выводы. Убежала отсюда, чтобы подумать… Но он нашел меня, все объяснил, и мы договорились о некоторых особенностях в наших отношениях, которые позволят больше не допускать подобных ситуаций… А еще он показал мне, где он рос. И я узнала его с другой стороны… Это был потрясающий отпуск.

— А кроме этого краткого бриффинга? Расскажи, что между вами произошло. И не надо на меня так смотреть! Я же не прошу подробного описания ваших постельных приключений! Мы не в лицее, где можно подыграть подруге, чтобы вас обоих смутить! Я серьезно с тобой говорю! Ты очень изменилась. В эмоциональном плане…

— Ты тоже. Я от тебя раньше даже не надеялась услышать словосочетание «эмоциональный план»!

— И ты снова уходишь от разговора. Лайла, ты в порядке?

Лицо ее потемнело. Глаза стали тусклыми и взволнованными.

— Я просто узнала, какого это — потерять его. Не спрашивай, как именно. Просто так сложились обстоятельства, что я была уверена, что он ушел и не вернется. И… А у тебя когда-нибудь было такое, чтобы ты до боли боялся ее потерять? Чувствовал захлопнутый капкан вокруг своего сердца, из которого пульсом вытекает кровь, лишая тебя смысла жизни?

Клем потрясенно смотрел, как девушка спокойно спрашивает его о вещах, которые раздирают ей душу на части до сих пор. Он отрешенно покачал головой:

— Такого не чувствовал. Я никогда не позволял себе думать, что она моя. Потому что это не так. Нет, — он прервал ее попытку перечить ему, — это не так. Она не говорила тебе, но в воскресенье ночью она осталась у меня. И днем, когда я отнес ее домой, я почти признался ей. Но это оказалось ей не нужно. И мне просто повезло, что осталась лазейка, чтобы обернуть это все шуткой. Я не нужен ей, Лайла. За все эти годы она ни разу не намекнула даже на то, что это не так. И я, наконец, это принял. И я, наконец, почувствовал, что значит, быть счастливым семнадцатилетним парнем, а не бесплатным приятным придатком вашей девичьей компании. Нет! — Он снова ее прервал, не дав сказать ни слова. — Я обожаю вас обеих, и жить не смогу без нашего общения. Но я принял решение. И позволил себе наслаждаться жизнью. И отпустил ее. И мне нравиться видеть ее счастливой. И ты обязана это принять.

Лайла выдохнула и уставилась на свой маникюр. Дух противоречия отчаянно бился в тисках разума, пытаясь опровергнуть все аргументы, убедить друга, что не все потеряно, что она образумится, что она чувствует что-то к нему. Но эти попытки были жалкими и нежизнеспособными.

— А теперь, раз уж мы разобрались с моей личной жизнью, давай, рассказывай… Ты сильно изменилась — жадничаешь на подробности, но одновременно ты расслабленна до неприличия, будто больше ничего не боишься…

— Понимаешь, я просто поняла, что дорожу им настолько, что просто не знаю, как буду жить без него. И узнавая его лучше и лучше с каждым днем, принимаю тот факт, что в нем кроется добрая часть смысла моего существования. Знаю, пафосно. Знаю, неправдоподобно. Но, как есть. И за время этого путешествия, я поняла, что доверяю ему. Больше, чем себе.

— Ты его так любишь? — Клеман понимающе кивнул. Это было больше утверждение, чем вопрос.

— Неверное, даже хотела бы любить меньше. Но он мое все. Он — это вся я. Не знаю, как лучше объяснить. В голове все четко и ясно, а в слова вписать это никак не получается. Но одно я могу сказать точно — это какое-то совсем не детское чувство. Ни в какое сравнение не идет с тем, что я испытывала ранее. Ни к Этану, ни к кому-то другому. Будто не знала, как это — любить, до него.

Клеман скептически усмехнулся при упоминании бывшего парня Лайлы. Уж он-то не сомневался, что Этан был проходным вариантом. Но девушка была уверена, что у них это серьезно и надолго, если не навсегда. И хотя Клем высказал свое искреннее мнение на его счет, все равно поддержал выбор подруги. Он заметил, что Жасмин смотрит на них и пригласил присоединиться. Казалось, все вопросы были озвучены.

— Ты счастлива, дорогая? — Он посмотрел на Катю через всю гостиную и легонько кивнул, улыбаясь. Она призывно посмотрела в ответ, но тут же вернулась к разговору с парнями.

— Да. Я будто впервые в жизни точно знаю, что делаю все правильно, и точно знаю, что мне делать дальше…

— Я очень рад за тебя. И прошу у тебя взаимности. Перестань винить Жас в том, что она, наконец, нашла свою половинку. — Увидев у нее в глазах возрастающий бунт, он добавил. — Пусть это и не навсегда, но сейчас их отношения делают их обоих счастливыми, и им обоим нужны. Зачем ты пытаешься отнять это у них? — Лайла закрыла рот, передумав пререкаться, но глазами все еще сверлила Эвана, который так удивительно легко вписался в их компанию. — Просто обдумай все это еще раз хорошенько с той позиции, что я тебе озвучил. Она не любит меня, и ей хорошо с ним. А мне хорошо с Катей. Пусть так и будет, ладно? — Наблюдая, как приближается Жасмин, он дождался ее кивка и одним глотком осушил бокал.

Заново наполняя вином бокалы друзей, Жас невольно пыталась присмотреться к ним. О чем они говорили? Как с ними себя вести? Такие вопросы у нее не возникали с момента их знакомства. Ей всегда было комфортно и легко рядом, и даже вопроса не вставало о том, что им стоит рассказать, а что нет. Единственной ее тайной были эти странные приступы. Но помимо этого, Жасмин всегда была искренна с друзьями. Иногда даже больше, чем сама с собой… А еще она не знала, пришла ли Лайла в себя после их странного разговора. Ей бы очень не хотелось снова поднимать эту тему, и тем более вмешивать сюда Клема. Однако по приветливому взгляду Лайлы невозможно было угадать, смирилась ли она с ее парнем или нет. Словно прочитав ее мысли, Лайла улыбнулась и произнесла тост за их вечную дружбу.

Спустя еще полчаса оживленного рассказа Лайлы о проведенных выходных, которая во всех подробностях описывала старинный замок и турнир, к ним присоединились остальные гости. Девушка, оказавшись в объятиях любимого, тут же переложила обязанности рассказчика на него. Клем, видя замешательство Жасмин, наклонился к ней:

— Все в порядке? — и увидев неопределенный взгляд, направленный в сторону подруги, ответил сам: — все в порядке. Я поговорил с ней. Она постарается осознать ситуацию и не будет нас больше пытаться свести. Расслабься.

Сказать, что Жасмин была в шоке, это сильно приуменьшить масштабы ее состояния. Она знала друга так долго, что, пожалуй, могла написать его биографию, но никак не могла ожидать от него, что он, мало того, что поймет всю эту ситуацию правильно, так еще и найдет слова, чтобы убедить Лайлу ее принять. Весь оставшийся вечер она продолжала размышлять о том, когда же она упустила момент, когда Клеман перестал быть прямолинейным чурбаном, а стал разбираться в эмоциях, да еще и так умело ими управлять.

Когда воодушевление и легкость из общения пропала, сменившись вялыми полусонными репликами, Жасмин распределила всех по комнатам с единственным напутствием:

— Стены у нас тонкие, так что сдерживайте страсть в приемлемых децибелах.

Чуть позже, приняв душ и расположившись удобно в объятиях Эвана, она никак не могла выбросить из головы, как это Клеману удалось образумить Лайлу, и зачем он этим занялся, в первую очередь. Он ведь никогда прежде не вмешивался в их девчачьи разборки. Потому что не умел или не считал нужным. Когда она поделилась своими вопросами с Эваном, он помолчал, пытаясь сформулировать ответ. Жас уже почти заснула, когда он тихонько начал:

— Он сделал это для тебя. Он не мог не заметить, что ты вернулась расстроенная после разговора с Лайлой. Ты улыбалась, но не так. — Ответил он на ее невысказанный вопрос. — Если я заметил, то он тем более. Клеман любит видеть, как ты улыбаешься, а не грустишь. Он хочет, чтобы ты была счастлива. И поэтому помог Лайле понять, что ее поведение тебя огорчает.

— Ты, наверное, прав. Тебе со стороны виднее. А как тебе Катя? — она вспомнила свою растерянность, когда эта девушка с обложки — этот образ прочно укрепился в ее голове, когда она впервые провела ассоциацию их с Клеманом со звездной парой с обложки журнала — подтянув длинное платье чуть выше колен, уселась на пол, опираясь на ноги Клема и самозабвенно хохотала над его рассказом о последнем матче, проведенном их противниками. Жас и не знала, что он такой хороший рассказчик. А еще она со стыдом на щеках подслушала их разговор, где ее друг, в шутку приложив руку к сердцу в изумлении сказал: «Я и не догадывался, что ты можешь быть настолько милой, если захочешь…» и, прижав ее ближе в объятьях, прошептал на самое ушко благодарность, нежно поцеловал в основание шеи. Девушка ответила, что она и правда отлично проводит время со своими сверстниками для разнообразия и, вернув благодарность, поцеловала его в губы, сделав что-то языком, от чего Клеман не сдержал стон и с силой вжался в нее. Она хитро улыбнулась, и бросив многообещающий взгляд, отстранилась. Жасмин не понимала, зачем ей было наблюдать за всем этим, но так и не двинулась с места, пока они не покинули кухню. Выйдя из-за стеллажа, она в смятенных чувствах вернулась к остальным.

Она чуть вздрогнула, так углубившись в свои мысли, что перестала ожидать ответа.

— Она очень умная. И талантливая. Но холодная. И грустная. Но она мне понравилась. С ней легко говорить. — Вот этого Жас точно не ожидала услышать. Эван почувствовал ее напряженное тело и тутже среагировал. — Не ревнуй. Она не ты. У меня к ней чисто интеллектуальный интерес.

Довольная ответом девушка притерлась поближе к мужчине, явно намереваясь продолжить их общение в невербальной форме. Чувствуя его отклик, она уже не сомневалась, что ее планы на сегодняшнюю ночь точно сбудутся.

— Милая, о чем ты думаешь? — Генри ласкового убрал порядку волос от ее лица, поглаживая щеку костяшками пальцев.

— Прости, я знаю, что у нас и так не часто получится теперь провести вместе всю ночь, но как-то не могу взять себя в руки… — Она потянулась к нему за поцелуем, мягко спускаясь рукой по его спине, касаясь кончиками пальцев полоски кожи прямо над кромкой белья. Услышав резкий вдох и чувствуя, как все его тело подалось ей навстречу, она усилила давление пальцев, но Генри отстранился и перехватил ее руку.

— Эй, давай не будем превращать это в обязанность. — Поцеловав тыльную сторону ее ладони он продолжил. — Что тебя беспокоит?

— То, что я из своих эгоистичных мотивов чуть не поссорилась с Жасмин… Но даже больше меня волнует то, что я никак не могу принять её поступок! Клеман, несмотря на то, что она чуть ли не на завтра после знакомства прыгнула в постель к другому парню, полностью поддерживает её. Не злится, не ревнует… Уважает её выбор и поддерживает его. А я не могу понять, как она могла быть так легкодоступна!!! Такое изменение характера меня раздражает даже больше, чем-то, что она встречается не с Клеманом!

— А за что ты вообще любишь Жасмин?

— За то, что она добрая, понимающая, всегда поддерживает меня во всех моих безумствах… — Лайла немного помолчала, задумавшись. — Ты хочешь сказать, что я плохая подруга, раз не отвечаю ей тем же?

— Нет, я просто думаю, что ты не оставляешь ей свободы выбора. И такое изменение характера должно скорее настораживать и волновать, нежели раздражать. Без причины оно не произошло бы.

— Если бы я так поступила, она бы тут же включила режим ходячей совести, и точно высказала бы мне всё, что она об этом думает. И не смотря на всю поддержку она не согласилась бы с тем, что это правильный поступок.

— Уверена?

Лайла надолго задумалась. Жасмин — этот жизнерадостный цветущий человек — ни разу не оступилась от их дружбы, всегда пытаясь понять и поддержать подругу, даже если их мнения расходились. И у Лайлы совершенно не укладывалось в голове, как такая правильная и скромная девушка могла поступить так распутно… И хотя Клем ясно дал ей понять, что ее претензии бессмысленны, она никак не могла продолжить общение с лёгкостью, будто ничего не бывало.

В тёплых объятиях Генри засыпать было привычно уютно. Как быстро привыкаешь к хорошему… Ей вспомнилось её собственная дерзкая смелость, когда она буквально требовала у любимого перейти к более тесному уровню взаимодействия. Интересно, не потому ли она не стала делиться этим с Жас, что боялась её осуждения… И для того, чтобы не быть осужденной, взялась судить сама… Но ведь они все взрослые люди. И каждый, принимая решение, сам будет нести ответственность за ошибки… Каковы бы ни были мотивы подруги, Лайле остаётся только уважать принятое решение. И, как верный друг, Лайла должна хотя бы попытаться понять подругу и принять её выбор. За все годы дружбы она, как минимум, это ей задолжала.

— Спасибо, милый! — Девушка снова потянулась за поцелуем, уже намного более расслабленно и по-хозяйски.

— За что? Я же ничего не сказал…

— За правильно заданный вопрос… — Она промурлыкала ответ уже на самое ушко, явно намереваясь не потратить это время зря, продемонстрировав всю глубину своей благодарности.

— Пойдём, покурим… — Клем вышел из ванной и наткнулся на Катю, только что пожелавшую добрых снов удалявшимся к себе Жас и Эвану.

— Я не курю… Наш тренер голову открутит любому члену команды за такое.

— Да знаю я, что ты хороший, послушный мальчик и не ослушаешься большого дядю тренера!!! Но у меня уже пальцы трясутся — так хочется сигаретку… Я же весь вечер была правильной девочкой. Я заслужила награду!.. — Она надула губки бантиком и похлопала ресничками. Клеман сдался через минуту:

— Пойдем… — он открыл дверь на задний двор, где сегодня, то есть уже вчера, без него справились с приготовлением мяса барбекю, и присел на диван-качели. На часах было 3:15, и, несмотря на май, холодная роса, успевшая осесть ближе к утру, могла доставить немало неприятных ощущений. Протянув руку и поддержав девушку за локоть, он аккуратно усадил её себе на колени. В их роскошных нарядах оба выглядели нелепо так небрежно развалившись на свежем воздухе. Но это никого не беспокоило.

Катя чиркнула зажигалкой, и Клеман прикрыл огонь от ветра, помогая ей прикурить. Он впервые в жизни находился так близко к сигаретам.

— Приятно пахнет… — он рассеянно следил за прядкой волос, выбившейся из причёски и сейчас ниспадающей на щеку.

— Это вишня. Мне привозят его с Родины. Этот табак особенный… Напоминает мне кое о чем…

Катя сделала следующую затяжку и чуть склонилась к парню, приоткрывая губы. Клем, все ещё захваченный игрой лунного света в непослушной прядке, подался навстречу, инстинктивно позволяя втянуть себя в поцелуй. Губы девушки были горькими и сладкими. От количества выпитого, а может, от этой горькой сладости, а может, от такой манящей близости, у него закружилась голова. Воздуха не хватало, но его втягивало, вкручивало, вбирало в себя тотальное желание просто продолжать целовать.

Отстранившись, Катя улыбнулась:

— Это называется, курить по-цыгански. По крайней мере, у нас.

Клеман облизнулся, выдыхая дым, наблюдая, как он поднимается над головой:

— Теперь я чувствую твой вкус… — Голова его все еще кружилась, призывая покрепче обхватить девушку на своих коленях, тепло которой приятно расползалось по телу, как и, видимо, последствия такой «затяжки». Девушка весело рассмеялась.

— В этом и суть! Знаешь, — она немного задумчиво провела рукой по шее Клемана, осторожно стряхивая пепел кончиком наманикюренного ногтя, — а я ведь здорово провела этот день! По сути, занимаясь только тем, что я люблю…

Клеман ухмыльнулся:

— То есть, компания, в которой ты провела этот день, никак не повлияла на него… Да?

— Ты напрашиваешься на комплимент? Ты бесподобен, Клем. И ты никогда не должен сомневаться в себе. Может, я немного и пьяна сейчас, но это полностью отражает мое мнение о тебе. Ты самостоятельный, честный, и вообще. Хороший. Ты во всем хорош, даже не сомневайся!

Клеман опешил от такой откровенности. Она смутила его даже больше, чем привычные дерзкие и пошлые словечки, которые он привык слышать от своей «девушки». Катя чуть пошевелилась у него на коленях, демонстрируя, что хочет подняться. Дождавшись, пока Клеман вложит свою руку в её протянутую, она чуть потянула его на себя.

— Пойдём. Ты лучше знаешь, куда меня отвести. Мечтаю оказаться в душе, снять всю эту фигню с себя, а потом нырнуть с тобой в постель. — Она выглядела так расслабленно и по-домашнему, что Клеман невольно засмотрелся. — Милый? Ты со мной. Или тебе нужна минутка?

Парень зачарованно мотнул головой:

— Как я могу тебе отказать?

Много позже, когда уже казалось, что рассвет вот-вот вступит в свои права, после долгого совместного душа с нежными поцелуями, после чувственного, вдумчивого секса, они обменивались ленивыми, ненавязчивыми поцелуями на кровати.

— Неужели тебе никогда не хотелось проводить время так же, как мы сегодня? Завести друзей-ровесников?

Катя немного цинично рассмеялась:

— Ох, милый… Ты даже не представляешь, как тебе повезло — иметь таких друзей. Людей, которым ты можешь доверить всё, что угодно. А я родилась, живу, и буду строить будущее в совсем другом мире. Где всем что-нибудь обязательно от меня нужно, где любое неосторожное слово может быть использовано против меня или моей семьи… Это просто политика… И нет. Не нужно меня жалеть. У меня все не так плохо, как ты можешь тут себе навоображать. Спасать меня точно не нужно… — Она откинулась на спину, но не стала разнимать их переплетенные пальцы.

— Но ведь не все в твоём мире такие… Вадим…

— Вадиму платят за это деньги. Как только исчезнет поток его зарплаты, его не будет рядом. — Девушка говорила ровно, без эмоций, глядя на потолок гостевой спальни Жасмин.

— Ты сама в это не веришь. Если его уволить, он просто не сможет быть рядом. Но это не значит, что есть ему позволить, он не остался бы просто так. Ты сама это прекрасно знаешь. Он ведь, больше чем просто охранник. — На этих словах рука еле ощутимо дрогнула, но Клеману вполне могло это показаться. Он ласково погладил тыльную сторону ладони своим большим пальцем, поощряя ответ на невысказанный вопрос.

— Ну, он телохранитель, водитель, мой тренер по борьбе, тренер по всяким другим дисциплинам…

— Но учит он тебя намного большему, чем предполагалось в его должностных обязанностях, не так ли? И когда я говорил про большее, ты знаешь, что я имел ввиду. — Он звучал мягко, легко, невольно копируя интонации самой Кати, когда она разговаривала с ним на больные темы.

— Боже, мне не так долго общаемся, когда я успела тебя так испортить? Я не могла… — Она закатила глаза, шутливо качая головой.

— Ты открыла во мне талант, который до этого прятался глубоко внутри… Но ты плавно уходишь от темы… — Клеман хитро улыбнулся и повернулся на бок, чтобы получше рассмотреть выражение ее лица.

— У нас не будет этого разговора… Я и так немного дала слабину! Это все ты на меня так действуешь!!! — Ее взгляд заразился хитринкой парня, и она тыкнула ему пальцем под ребра, широко улыбаясь.

— Я отступаю только, чтобы уйти в наступление с новыми силами! — Он поднял руки, признавая поражение, и лег на спину.

— Иди ко мне поближе… И давай уже спать, о великий стратег!!! — Девушка чуть прижалась к нему, и дождавшись, пока он устроится поближе к ней, опустила голову ему на плечо. Она и подумать не могла, что ее импульсивный поступок выльется в такие теплые, умиротворяющие отношения.

«В конце концов, все мы заслуживаем немного тепла… И даже я…» — Мысль накрыла ее мягким сонным покрывалом.

В первый раз весь дом проснулся от громких воплей «Аллилуйя!!!» чуть позже 9 утра.

— Боже… — Катя глубже зарылась в подушку. — Только не говори мне, что нужно вставать… Я заснула пару минут назад…

Клеман перевернулся на бок и, приоткрыв один глаз, погладил девушку по спине:

— Нет, просто Жасмин увидела оповещение о каком-то событии в жизни Джея. Все путем, спи.

Катя что-то пробурчала про ненормальных фанаток и уснула. Парень еще немного полюбовался красивыми изгибами и тоже заснул. Второй раз он проснулся весьма неожиданно. Кто-то смотрел на него. Открыв глаза и увидев все еще спящую Катю, он в напряжении повернулся на спину. Рядом с постелью стояла Жасмин:

— Прости, не хотела будить… — Она шептала, чтобы не потревожить девушку, лежащую на второй половине кровати, перекинув ногу через Клемана. — Но твой телефон просто разрывается от вибрации. Тут и смс, и звонки. Наверное, тебе стоит ответить…

Парень мягко передвинул Катину ножку со своего бедра и выбрался из-под простыни, протягивая руку за телефоном. Который в этот же миг отправился в недолгий полет до пола, и, если бы не скорость реакции парня, не быть бы ему в живых. Подхватив аппарат в паре сантиметров от смерти, он выразительно посмотрел на Жасмин. Ее щеки пылали, а рот был приоткрыт в попытке, видимо, вскрикнуть. Только сейчас он понял, что неплохо было бы хотя бы натянуть боксеры.

— Извини, я еще не совсем проснулся. Спасибо. — Он огляделся в поисках одежды. — Э… Ты не могла бы выйти? Ну, мне нужно одеться…

Девушка отмерла и попятилась к двери. Потом прыснула со смеху и, развернувшись, убежала. Клеман тоже усмехнулся и принялся одеваться. Они уже взрослые детки… Проигнорировав душ, он выскользнул в коридор и ответил на звонок.

— Да, кто это?

— Это Вадим. Можешь сейчас говорить?

— Да…

— Ничего, если я заеду через полчаса?

— Зачем?

— Нужно кое-что передать твоей девушке. — Голос немного дрогнул, но саркастических ноток не потерял.

— Да не вопрос. — Завершив разговор, он вернулся в комнату и нырнул в душ.

Стоя под прохладными струями воды, откровенно наслаждаясь чуть ноющими мышцами ягодиц и пресса, непривыкшим к таким нагрузкам, он с удивлением констатировал, что, несмотря на все восхищение и уважение, которые в его глазах заслужила Катя, он не испытывал к ней того щемящего нежного чувства, что вызывала в нем Жас. И да, он готов был строить с этой дерзкой, иногда пугающей своей циничностью нахалкой отношения, отчётливо понимая, что основываться они будут на взаимной выгоде, поддержке, доверии, по крайней мере, с его стороны, но не на любви. И в данном случае предложенные Катей «друзья с привилегиями» — это самый лучший для них выход. И он был чертовски горд, что Катя сделала такой выбор. За какую-то неполную неделю она помогла ему понять, как расставить приоритеты, как разнести по полочкам всё, что он чувствует, как понять, к чему ему стремиться и какие цели ставить перед собой, в конце концов. И он был благодарен ей за это. Конечно, что бы ему ни казалось вчера вечером, в его душе жила и ревность, и неуверенность в себе, и это невыносимое желание оказаться с Жасмин ближе, чем просто друзьями. Но всё это нивелировалось чувством гармонии и спокойствия, которые пришли к нему после этих пары дней. И Клеман был совсем не уверен в том, что причиной этого спокойствия стал простой банальный секс. Ведь Катя дарила ему столько тепла и внимания, что он был буквально окутан ими. Это была ещё одна причина, чтобы поблагодарить её. Потому что, что бы она ни говорила, делала всё это она не только для себя, и не только в качестве развлечения. На этой волне благодарности Клеман вышел из душа и не одеваясь заполз обратно в постель. Он нежно провёл рукой по её спине, поцеловал в ямочки над ягодицами, поочерёдно покусывая каждую из них. Постепенно укусы спускались все ниже и ниже, покрывая бедра патокой острой нежности. Ему так хотелось сделать ей приятно, что он, забыв стеснение, просто выражал свои чувства. Девушка чуть пошевелилась:

— Что? Уже утро?

— Лежи. Я просто хочу сделать тебе приятное. Но не совсем знаю, как…

Она потянулась, как кошка, точно зная о своей грации, и о том эффекте, который она произведёт на мужчину.

— Хочешь, я тебя научу?

— Чуть позже… — Он с сожалением оставил девушку и чуть отодвинулся. — Отдохни ещё немного. Мне нужно идти. Я не надолго.

Он успел только спуститься вниз и с благодарностью принять от Жасмин утренний кофе, как в дверь позвонили.

— Это ко мне, не беспокойся.

Жасмин растерянно похлопала глазами и пробормотала:

— Я как-то пропустила момент, когда в моём доме стали хозяйничать одни мужчины. Вчера Генри, сегодня Клеман… Кто дальше?

Парень, тем не менее, услышал ее и на полпути к двери широко улыбнулся:

— Улыбнись, солнышко! Мы просто заботимся о тебе!

Распахнув дверь, он уставился на Вадима. Выглядел он так себе, прямо скажем. Темные круги под глазами выдавали бессонную ночь.

— Ты спал вообще? — Клеман решил пропустить приветствие, учитывая, что они уже разговаривали по телефону.

— Я не должен оставлять ее одну. Я дождался, пока вы заснули, и мне удалось поспать пару часов, перед тем, как съездить за вещами.

— И, дай угадаю, спал ты, конечно, в машине.

Вадим молча кивнул и протянул ему сумку. Раскрыв ее, Клеман вытаращился на охранника:

— Чел, ты лучший…

Подавив чуть горькую усмешку, Вадим снова кивнул:

— Я думаю, в этом тебе будет удобнее, да и ей тоже.

— Спасибо. — Клеман уже достал свои джинсы из сумки, на ходу соображая, где можно побыстрее переодеться. Брюки точно не были самой удобной одеждой. Но Вадим выглядел так, будто что-то ещё хотел сказать. — Ээ… Хочешь войти?

Он резко мотнул головой:

— Мне нужно отвезти мсье в аэропорт. Она побудет с тобой, пока я не вернусь, договорились?

Парень немного опешил от такого поворота событий:

— Ты и сам знаешь, она не похожа на человека, которого можно заставить делать то, чего он не хочет. Всё, что я могу обещать, это что не буду будить ее как можно дольше, и буду развлекать, пока она сама этого захочет.

— Твоя честность и прямолинейность даже немного обескураживают. Теперь я понимаю, что она в тебе нашла, кроме щенячих глазок.

С кухни послышался возмущенный окрик Жасмин:

— Эй, у него не только щенячьи глазки, но и доброе сердце, и чистая совесть, и вообще он просто неотразим.

В ответ на неловкую ухмылку Клемана он просто сообщил:

— Да-да мадемуазель, безусловно. — И уже тише добавил: — Если что, я пока здесь. И номер мой сохрани…

Он снова кивнул, прощаясь, и направился к машине.

— Эй, а где кабрио?

Вопрос утонул в широкой спине, обтянутой черным пиджаком.

Завернув за угол гостиной, парень прислушался к тишине, и, удостоверившись, что только Жас уже поднялась, быстро стянул с себя брюки и натянул джинсы. Телефон на кухонном островке завибрировал. Делая очередной глоток бесподобного кофе, Клем записал номер абонента: «Фрэнк Фармер». Жасмин, глянув на запись, подняла вопросительный взгляд и, увидев убедительный кивок и пожимание плечами, понимающе протянула:

— Вот оно как… А она что?

Клеман добавил тяжести в глаза и многозначительно промолчал. У него так и не было шанса рассказать Жас об их с Катей договоренности. Он думал поднять этот вопрос на субботнем барбекю, но вышло иначе. И, глядя вчера на счастливую подругу в руках другого мужчины, он был крайне признателен Кате за то, что все повернулось именно так. Было бы невыносимо больно смотреть на жалость в глазах друзей.

— Ммм. И что пишет «Фрэнк»?

Клем протянул ей телефон.

«Думаешь, мсье органично смотрелся бы в подросткового цвета кабрио? Уверен, он бы не оценил».

И еще одно следом.

«И я ненавижу спать в нем.»

Клеман не ожидал такой разговорчивости от всегда молчаливого Вадима. В голову пришла идея.

— Милая, ты не могла бы сделать кофе на вынос?

— Какой? — Девушка уже подошла к кофеварке, нажимая на мельницу, абсолютно не обращая внимания на такое обращение.

— Думаю, двойной американо.

— Только я не помню, где стаканчики с нашего последнего пикника…

Парень не стал перекрикивать кофемолку и молча нырнул в один из глубоких ящиков под островком, куда сам эти стаканчики и засунул. Переодеваясь впопыхах, он не стал копаться в сумке в поисках ремня, а потому джинсы в конечном итоге съехали на самые косточки, едва удерживаясь на них. Когда он едва успел поставить стаканчик под струи ароматного напитка, Жасмин только неловко отвернулась. Но это не помешало Клеману увидеть румянец на ее щеках.

— Знаешь, ммм… У меня остались несколько твоих футболок и ээ… еще пара вещей после того похода… Мне кажется, сейчас самое подходящее время тебе их отдать… — И она умчалась на второй этаж.

Пока он вспоминал, как чуть не утопил свой рюкзак в ручье в первые сутки их трехдневного похода, потому и вещи его перекочевали в рюкзак Жасмин, кофе приготовился, а девушка уже спустились вниз со стопкой чистых и выглаженных вещей. Включая нижнее белье и носки.

— Прости, если смутил тебя… Эван…

Жас перебила его:

— Нет! Дело не в том, что ты… Ну… Просто ты выглядишь по-другому… Я не привыкла еще к такому тебе… — Она обвела рукой пространство между ними, повторяя контуры его тела.

— Какому? — он потянул первую футболку из стопки и зарылся в сумку в поисках ремня и кроссовок.

— Счастливому. Уверенному. Тебя в версии Кати, одним словом. От тебя невозможно отвести взгляд… — Жасмин снова покраснела.

Клеман закрыл стаканчик с кофе крышкой, прихватил саше с сахаром и разовые сливки и направился к двери, оставив Жас в дверном проеме. Непозволив непрошенной, необъясненной пока самому себе радости отразиться на лице, он обернулся, перед тем, как выйти из дома:

— Спасибо, буду иметь в виду, что иметь девушку позитивно отражается на моей внешности… Ты тоже выглядишь счастливой! Я рад за тебя!

Жасмин широко ответила на его улыбку и вернулась на кухню.

Обойдя черный внедорожник перед лобовым стеклом, чтобы не стать неожиданностью, Клеман остановился у пассажирской двери. Вадим с удивлением толкнул её изнутри, и парень, стараясь не разлить кофе, уселся.

— Это чёрный. Если нужно, вот — сливки и сахар…

Вадим высыпал несколько саше в свой кофе, но от сливок воздержался.

— Нужно, чтобы мозги работали. А вообще, я без сахара пью. Но с чего такая забота?

— Ну, мне скучно… И пока Жасмин не заставила меня слушать обо всех подробностях из жизни Джея, я решил разбавить твою компанию. Ты любишь свою работу?

— Ну, здесь она больше похожа на работу няньки, а не начальника охраны.

— О! А я думал, ты просто телохранитель… — Вадим на это комментарий просто промолчал. — Скучаешь по прежним временам?

— Нет. Хорошо, что она здесь. Тут безопаснее. И спокойнее.

— То есть, ты любишь свою работу. Катя говорила, что ты учил ее борьбе. А ты можешь и меня научить?

Вадим напрягся и посмотрел на него прямым тяжелым взглядом:

— Тебе угрожает опасность?

Клеман поднял руки в успокаивающем жесте:

— Что? Нееет… Так, на всякий случай… Мало ли что, а то я только мячиком отбиваться умею…

Вадим кивнул:

— Посмотрим… Спрашивай.

— Что?

— Что хотел.

— И ты ответишь?

— Пока не знаю.

Клеман в момент стал серьезен:

— Почему ты не пытался? Так боишься, что уволят?

Пауза затянулась. После очередного глотка кофе Вадим все-таки ответил:

— Она еще ребенок. И два года назад была и через два года тоже будет ребенком.

— Тебя не может останавливать только разница в возрасте. И ты не хуже меня знаешь, что она творит совсем не детские вещи… И голова у нее работает тоже не как у выпускницы BTS. Мне кажется, детство, на которое ты так упорно ссылаешься, у нее украли давным давно.

Вадим кивнул чему-то у него в мыслях и допил кофе:

— Спасибо за беседу. Выбросишь? — Он протяну Клему пустой стаканчик.

— Она очень высоко тебя ценит. И не только как профессионала.

— Да, и она всегда делает то, что хочет. Сейчас она с тобой. — Его поза была напряженной. Было заметно, что он не желает продолжать беседу, и, кажется, начинает жалеть о своей сегодняшней словоохотливости.

— Но у нас просто договоренность… — Клемана жестко прервали.

— Она давно вывела вас за рамки этой договоренности. Как я сказал. Она всегда делает то, что захочет. Сейчас она с тобой. — Вадим тяжело вздохнул. — До вечера, парень.

Клеману ничего больше не оставалось, как выйти из машины. Разговор оставил неоднозначное послевкусие. Но одно он понял точно. Он занимает не свое место.

Осторожно, чтобы не разбудить любимого, она спустилась под одеяло. Обхватив губами едва начавшую наливаться кровью плоть, она нежно посасывала и сжимала её губами, пока гладкая головка не уперлась ей в гортань. Постаравшись расслабить горло, она с каждым движением заглатывала его все глубже и глубже, наслаждаясь разносящимся над одеялом звуками. Она не была уверена, что он проснулся, но её вполне устроит и то, как он реагирует на её прикосновения сейчас. Её имя, звучащее, как мед для её ушей, срывалось в заполошном дыхании, вдохновляя и поощряя ее энтузиазм. Воздуха не хватало, и почувствовав, что мужчина уже на грани, она помогла ему рукой, максимально глубоко вбирая головку. Только проглотив все без остатка, она выбралась из-под одеяла.

Не сумев сдержать улыбку, наблюдая за тем, как в голубых глазах появляется осмысленность, а дыхание приходит в норму, она сладко потянулась:

— Как тебе пробуждение, милый?

— Что ты делаешь со мной? — парень протянул руки, намекая, что самое правильное место для девушки сейчас в его объятиях, а не у его ног. Помогая устроится поудобнее на своем плече, он укрыл ее одеялом. — Уже второй раз в жизни я просыпаюсь от такой ласки. Ты сумасшедшая!

— Но на этот раз ты позволил мне закончить начатое… Или себе… — девушка хитро улыбалась.

— О, я помню… Это потребовало от меня нечеловеческих усилий. Но оно ведь того стоило… «У Анри», кстати вкусно кормили… — живот, вторя его словам, заурчал. — И нам не мешает подкрепиться… Но так не хочется отрываться от тебя. — Парень посмотрел на любимую и увидел согласие в ее глазах. Но было в них и что-то еще. Грустное, печальное… Необъяснимо тянущее душу. — Эй, ты чего? — Было сложно угнаться за ее изменчивым настроением.

— Нет, все в порядке. Просто… Мы вернулись в реальность. И здесь так остро чувствуются все проблемы. И наши, и чужие…

— Милая. Нет ничего, что мы не смогли бы решить. Если это, правда стоит решения. Я думал, мы вчера определились, что стоит отказаться от твоей рыцарской затеи? Или я не так тебя понял?

Лайла потянулась и стала выкарабкиваться из его объятий:

— Нет, все так. Просто есть столько всего, с чем еще придется столкнуться!

— Эй, — Генри удержал ее на кровати и повернул к себе. — Давай решать проблемы по мере их поступления. Для начала, нам нужно позавтракать.

После быстрого легкого душа настроение у Лайлы поднялось до небывалых высот. Самые смелые ее фантазии стали реальностью. Зачем портить такой замечательный день своими мрачными мыслями.

— А ты не знаешь, что Жас имела в виду?

— О, я даже не сомневаюсь, что сейчас мы обо всем узнаем. Хотим мы того, или нет! — Девушка засмеялась и обняла Генри за талию, притягивая к себе. — Знаешь, эти две ночи без тебя были такими холодными.… А сегодня я, наконец, отогрелась. Надо как-то привыкать к тому, что я буду мерзнуть в своей постели…

— Мне тоже тяжело засыпать без тебя. Очень… — Парень запечатлел короткий поцелуй, и взяв ее за руку, повел из комнаты, которую Жасмин им любезно одолжила на эту ночь.

Спустившись вниз, никто не был удивлен увидеть хозяйку в процессе приготовления нехитрого завтрака. С вечера осталось немного мяса, но этого было явно недостаточно, чтобы накормить троих мужчин в ее доме. Лайла тут же присоединилась к подруге, стараясь сильно не мешать. Повар из нее еще тот. Кроме блинчиков и пары самых простых рецептов она ничего не готовила. Раскатывая тесто, она задумалась о том, какое у Генри любимое блюдо и сможет ли она его приготовить. Даже такой тривиальный вопрос она не задавала, будто боялась натолкнуться на глухую стену молчания, не смотря на то, что понимала, насколько она преувеличивает масштабы бедствия. Возможно, стоит научиться готовить… Напроситься в помощницы маме, чтобы как-то подтянуть свои навыки. Вот только, когда? Если уже через три недели им предстоит сдать экзамены…

Внезапно сзади ее обхватили сильные руки. Видимо, она так увлеклась самокопанием, что перестала участвовать в непринужденной беседе, которую вела с Жасмин.

— Милая, ты в порядке? Опять у тебя лицо физика-ядерщика, решающего сложное уравнение. Ты сейчас тесто сделаешь прозрачным, и вместо лазаньи получится хворост…

Мгновенно расслабившись под теплыми прикосновениями она ожила и вернулась в компанию. Щебетание Жасмин и короткие комментарии любимого согревали душу. Даже злобный смайлик в сообщении от Алекса о том, что родители возвращаются в семь, поэтому он ждет ее дома не позже пяти, не испортил настроения.

— А где ребята? Еще спят? — Лайла аккуратно отложила телефон подальше от теста, написав лаконичный ответ брату.

— Эвану нужно кое-что закончить перед подготовкой к экзамену. У него, кажется, дистанционная консультация сейчас. А Клем вышел прогуляться. Катю с утра еще не видела… Но они очень поздно легли… Или рано… — Девушка с загадочной улыбкой обернулась к друзьям, чтобы через мгновение вернуться к приготовлению соуса.

— Даже не верится, что через месяц у нас начнется взрослая жизнь… — Лайла немного встревоженно переглянулась с подругой, потупив взгляд перед Генри.

— Ну, не сказать, что мы сейчас впали в детство… — Жасмин снова немного ехидно улыбнулась. — Но я понимаю, о чем ты. Экзамены и выбор профессии. Это напрягает. Генри, ты уже определился со своим будущим?

Лайла немного опустила голову и обратилась в слух. Сама она не решилась бы задать это вопрос — не с их уговором. Но с жадностью ожидала новой информации о любимом.

— Ну. Думаю, факультет современной литературы — это вполне достижимая для меня высота… — Он немного смущался, рассказывая о том, о чем знала только Лайла — он хотел писать. — Милая, что ты скажешь?

— Конечно, у тебя получится! Ты же круглый отличник!

— Спасибо, но я не о том… Кем ты хочешь стать, когда вырастешь? — он шутливо спросил, но в глазах читался интерес и некоторое напряжение. Они еще ни разу не заглядывали в их совместное будущее. И это разговор мог многое усложнить. Возможно, стоило повременить с этим. Похоже, Лайла думала также.

— Давайте дождемся результатов экзаменов, ладно? — Голос ее уже звенел от напряжения, и чтобы разрядить обстановку, Генри перевел взгляд на Жасмин.

— Не секрет. Совсем не секрет. Искусство и дизайн всегда меня привлекали. Все еще стремлюсь за детской мечтой увидеть свои работы на неделе моды. — Она расплылась в улыбке.

В спокойном темпе они готовили, делясь впечатлениями и воспоминаниями о прошлом вечере. Генри с энтузиазмом рассказывал о своем прошлом увлечении историей турниров, Жасмин, увлеченная его рассказом и приготовлением завтрака, не переставала задавать вопросы. Лайла, снова расслабившись, лениво наблюдала за такой уютной картиной, наслаждаясь ощущением спокойствия и домашнего тепла. «Нужно будет расцеловать того гения, который придумал эти посиделки» — пришло ей на ум и она, подойдя к подруге, звонко чмокнула ее щеку.

Сладко потянувшись, Катя, наконец, открыла глаза. Клеман еще не вернулся, но спать уже совсем не хотелось. Она невольно вспомнила, как парень разбудил ее своими ласками, и успела пожалеть, что не настояла на очередном «уроке» прямо сейчас. Лениво выскользнув из-под одеяла, она, зажмурившись, добралась до ванной. Душ достаточно ее приободрил, чтобы мысли потекли в более привычной скорости и остроте. Ей нравилось. Ей нравилось здесь находиться, нравилась компания, в которой она была, нравился парень, с которым она спала, и нравилось, что она с ним проснулась. Столько нормальности в ее жизни не было уже очень давно. И в простоте этой радости было что-то удивительное и печальное. Она внезапно поняла, что совершенно не притворяется. Ей не пришлось ничего из себя изображать, кроме подчеркнутого приветствия, которое было намеренно наигранным. Она даже отхватила комплимент за самое эталонное знакомство в жизни Эвана. И хотя комплимент был странным, но приятным.

Выходя из душа, она неловко поскользнулась, что случалось с ней крайне редко. От взмаха рукой, чтобы удержать равновесие, на пол скатилась стеклянная мыльница и разбилась вдребезги. Почувствовав холодок сквозняка от открытой двери, она расслабленно вздохнула:

— Клеман, принеси мне полотенце, раз уж забрал последнее, и вынеси меня отсюда, пока я не изранила ноги. Необязательно в таком порядке.

Вместо ответа она услышала только «хм». Обездвиженная опасностью сделав шаг напороться на осколок, она толкнула дверь и застыла. В спальне был не Клеман.

— Так какой порядок все-таки предпочтительнее? — Эван не отвел взгляда от ее глаз.

Не обладая природной стеснительностью, Катя спокойно приняла его вопрос. Что-то в его голосе неуловимо напомнило ей кое-что из прошлой жизни. Готовность. Не уверенная в своей ассоциации, она решила позволить себе поиграть. Добавив силы во взгляд, она ответила:

— Будь хорошим мальчиком, удиви меня.

То, как мгновенно изменилась пластика его тела: расслабились плечи, успокоилась мимика и разгладились напряженные мускулы лица, распрямились ладони и чуть опустился подбородок — развеяло ее сомнения, а ответ окончательно убедил:

— Да… — После секундной заминки с чуть вопросительной интонацией он продолжил, — мадам?

Она едва заметно кивнула, не понимая, зачем вообще взялась за эту игру. Она рассчитывала смутить немного нелюдимого парня либо таким дерзким обращением, либо упоминанием, что она поняла его суть. И никак не думала, что эта ее откровенная шалость выльется в это. Эван взял несколько полотенец с комода и, подойдя к ванной комнате, опустился на корточки, накидывая одно полотенце на пол и стягивая им стекло в сторону, расчищая путь. Убедившись, что на участке пола нет стекла, он, не поднимаясь, встал на оба колена, протягивая второе полотенце Кате, глядя на ее лицо, ожидая. Она приняла его и принялась промакивать мокрые волосы, не отводя взгляд. Потом она посмотрела на последнее полотенце в руках парня, а потом опять в его глаза, не переставая сушить голову.

Парень принялся вытирать ее ноги, поднимаясь выше и выше. Он делал это умело, правильно, быстро, именно так, как Кате нравилось. Закончив с теми частями тела, до которых он мог дотянуться, он снова посмотрел ей в глаза. Сначала она хотела понаблюдать, как он будет пытаться продолжить выполнять свое задание. Подразнить его. Увидеть просьбу. Но вовремя себя одернула. Она вообще не понимала, что здесь происходит. Не стоило повышать остроту. Пока. Пока она не разберется, что она, черт подери, творит.

— Ты можешь подняться. — Она ни на секунду не отвлекалась от своего занятия.

— Да, мадам. — Ровный спокойный голос. Идеальное равновесие.

В голове кружилось миллион мыслей, в то время как парень продолжал свое занятие, возвышаясь над ней почти на целую голову, бережно избавляя ее кожу от лишней влаги. Она вытерла лицо и снова кивнула. Эван подхватил ее на руки и вынес из ванной, ступая босыми ногами по полу. Увидев еще один кивок, он отпустил ее у кровати.

— Хороший мальчик, — она провела рукой по его щеке, поглаживая. — Ты заслужил похвалу. Ты все запомнил и сделал правильно.

Теперь ей следовало бы повысить ставку. Обозначить награду и дать новое задание. Это была не запланированная сессия, а чистейшая импровизация. И либо у парня это было в крови, либо он изголодался по Теме, раз так легко и интуитивно вошел в сцену. В гостиной раздался взрыв смеха, и она обратила внимание на открытую дверь спальни. Вернувшись взглядом к Эвану, она увидела в его глазах растерянность, что скорее относилось к сессии, и страх, что однозначно относился к ситуации в целом. Катя не то, чтобы почувствовала себя неловко. Стоя неглиже перед парнем Жасмин, она скорее почувствовала его смятение.

— Эван, прости, мне не следовало. Я…

Парень в мгновение ока вылетел за дверь.

Катя села на кровать и закрыла лицо руками. И дернул же ее черт проверить догадку. На кой ей сдался этот Эван! Осмотрев комнату, она поняла, что ей придется нарядиться во вчерашнее платье. Она не боялась выглядеть смешной, но после такого казуса ей хотелось комфорта, которое жесткая одежда дать никак не могла. И ей пришла идея попросить что-нибудь у Жасмин, но пока Клеман не вернется, придется подождать. Поджав ноги, она сидела на кровати, завернувшись в одеяло. Погрузившись в обдумывание более чем неловкой ситуации, она не сразу услышала стук.

— Лучше бы это был Клеман, а не кто-то другой. — Она зло буркнула. — Войдите.

К ее удивлению на пороге стоял Эван, держа в руках спортивную сумку.

— Жасмин сказала, что приходил твой охранник и принес эти вещи вам с Клемом. И нам, наверное, стоит обсудить… Чтобы не было неловкости…

— Проходи. — Не обращая внимания на парня, она выползла из-под одеяла и взяла сумку, которую Эван, наверное, вызвался отнести. Заглянув в неё, она чуть не заурчала от предвкушения почувствовать нежность трикотажа на своей коже.

— Я должен извиниться перед тобой. — Катя громко вздохнула.

— Эван, и ты, и я знаем, что в этой ситуации виновата я. И я уже попыталась извиниться. Пока ты не убежал.

— Я не знал, что мне нужно это, пока ты не посмотрела. Я думал, что всё закончилось. Но я не могу возложить ответственность на тебя. Это нужно было… Это все ещё нужно мне. Я не смог… Я создал эту сцену. Именно поэтому я должен поблагодарить тебя и извиниться за свое распущенное поведение.

— Поблагодарить?! Нас выбросило из сессии, причём в самом начале… За что благодарить? Я отвлеклась и не позаботилась о тебе! И не тебе со мной разговаривать о распущенности, раз уж на то пошло! — за это время она успела одеться в легкое, свободно облегающее изгибы её тела платье, которое сложил для нее Вадим. Ещё влажные волосы свернула в небрежный пучок.

— Ты не мой дом, чтобы заботиться обо мне. Но и того, что ты мне дала, достаточно, чтобы сказать «спасибо».

— Жасмин не знает. — Не было смысла договаривать этот не вопрос: о твоём увлечении, о твоём статусе, о твоей слабости… — А где твой дом?

— Ну… У меня его нет. И можно сказать, что и не было. Долгая история…

Катя кивнула в знак понимания:

— Найдёшь время рассказать, возьми мой номер у Клемана. А сейчас я бы убила ради чашки кофе…

— Это значит, что между нами все в порядке?

— С тобой все в порядке? — она внимательно на него посмотрела, сама не понимая, откуда столько заботы.

— Нет, но я найду способ справиться с этой проблемой.

— Тогда пойдём пить кофе!

Уже у лестницы Эван дотронулся до её плеча и шепнул на ухо:

— Спасибо. — В этот раз он благодарил за то, что было после. Она молча кивнула и чуть сжала его руку на своём плече. Они перекинулись взглядами. В этот же момент оба дернулись от прозвучавшего внизу:

— Что за… — Клеман смотрел на них в проеме распахнутой входной двери. Прочитав в глазах Эвана холодное спокойствие, а в глазах Кати прямой приказ замолчать, он почему-то безоговорочно поверил обоим. Поэтому, когда Жасмин обеспокоенно спросила, что случилось, он коротко ответил: — Споткнулся о порог. Доброе утро всем!

Приблизившись к Кате, он поцеловал её в щеку, проявляя невысказанный вопрос. Она так же безмолвно ответила «Позже».

Все расположились на уютной кухне, и не смотря на то, что за островком было тесно и Клеман с Жасмин приютились, оперев свои пятые точки у стола, за поздним завтраком царила тёплая и дружественная атмосфера.

Клеман не выдержал первым:

— Ну, рассказывай уже!

— Я думала, никто и не спросит! — Девушка расцвела и мгновенно выпалила: — Я самый удачливый человек на свете!!! Мало того, что Джей удачно отменил презентацию и мини-концерт, на которые я не смогла попасть. Так я ещё и выиграла бесплатные пригласительные на вновь назначенные мероприятия!!! На две персоны!!!

И всю компанию вновь оглушил счастливый визг.

— И кто этот несчастный? — Клеман осторожно спросил, оглядывая всех присутствующих и опасаясь услышать свое имя. Катя с Эваном непонимающе переглянулись и уставились на парня с интересом, Лайла с восторгом и радостью за подругу ожидала ответа, а Генри — слава тебе, Господи! — чудом сумел не подавиться куском лазаньи и замер, наблюдая за развитием беседы.

Жасмин закатила глаза, но потом вдруг стушевалась и неуверенно посмотрела на Лайлу.

— Я сохраню интригу ненадолго, с вашего позволения… — Она не успела обсудить это с Эваном, и оказалась не готова к такому вопросу. Клеман, словив её взгляд, кивком указал на Катю и её парня:

— Ты ничего не хочешь объяснить?

— Эм… Ну, я большая фанатка Джея… И я мечтала попасть на презентацию, которую он устраивал в Футюр Плаза, но мне тогда не удалось. А потом я узнала, что Джей сначала на пресс-конференции объявил, что устроит мини-концерт после презентации, а потом все без объяснения отменил. Точнее перенёс… И вот, сегодня утром я получаю оповещение с поздравлением победителя, а в следующий пятницу я иду на это супер-мега-крутое мероприятие!!!

— Чтобы не было недопонимания: это тот мальчик с хитом на всю страну: «Прости-что-я-такой-трус-что-не-могу-тебе-признаться»?

Клеман совершенно неприлично заржал, соглашаясь коротким «Ага», Жасмин возмутилась — «Это песня о любви!», а Генри все-таки подавился. Лайла тихонько откомментировала Кате, что не стоило этого делать, но было уже поздно: Жас села на любимого конька. Следующие пятнадцать минут все слушали лекцию о бесподобности певца, пока Катя не посмотрела умоляюще наЭвана, и тот не переключил внимание девушки на себя.

Клеман, воспользовавшись моментом, утянул Катю за собой на второй этаж, а Лайла с Генри уединились на диване в гостиной. Через минуту по дому раздался доброжелательный возглас:

— Жду всех на десерт через полчаса! — Жасмин искренне наслаждалась ролью гостеприимной хозяйки.

Генри гладил волосы любимой, находясь в глубокой задумчивости. Она лежал у него на коленях и рассуждала вслух о возможностях, которые откроются перед ней, если она поступил на факультет журналистики. И, несмотря на то, что парень слушал ее вполуха, он давал вполне уместные ремарки. Одна из которых удивила ее до глубины души:

— Не обязательно рассматривать местный универ. Ты можешь пойти учиться именно туда, куда захочешь!

Девушка напряглась. Звучало так, будто для Генри совсем не важно находиться как можно ближе к любимой. Она, откровенно говоря, восприняла это как: «Иди хоть на все четыре стороны!». Почувствовав, как спина и плечи любимой напряглись, парню пришлось обратить свое полное внимание на Лайлу. Прокрутив в голове последние несколько фраз, он продолжил:

— Практически любую специальность можно осваивать дистанционно. Поэтому что бы ты ни выбрала, мы в любом случае найдем возможность быть рядом. — На этих словах девушка расслабилась и выдохнула. Про себя она десять раз порадовалась тому, что не успела сказать один из двадцати вариантов гадкого и язвительного ответа на такую реплику, за который ей стало бы неимоверно стыдно. — Милая, а ты пойдешь с Жасмин на эту презентацию, если она тебя позовет?

— У меня на следующую пятницу стопроцентные планы — у мамы день рождения…

— Почему в следующую, разве не через неделю? — Генри напрягся, но постарался не выдать себя.

— Нет, точно в следующую. Жас как только озвучила, я сразу прикинула дату… А тебе так хочется, чтобы я туда попала?

— Ммм. Нет, просто я бы хотел устроить кое-что для нас двоих, и если я правильно помню наше расписание, то как раз через неделю в пятницу у нас будет немного свободного времени. — Парень виртуозно выкрутился из ситуации, на ходу просчитывая, что бы такого интересного действительно придумать, чтобы провести время с любимой. — Ты как на это посмотришь?

— Ты же знаешь, — Лайла очень живо отреагировала на предложение, — я всегда за! Как я могу тебе отказать?

— Тогда мне нужно позвонить…

Девушка неохотно села на диван и включила телевизор. Генри отошел на второй этаж. Дождавшись ответа, он постарался скрыть раздражение:

— Привет, отец. Ты мне ничего не хочешь сказать?

— Привет, сын. — Антуан мгновенно понял серьезность своего ребенка и приготовился отражать все возможные нападки. — О чем ты хочешь узнать?

— Ну, например, о дате проведения презентации, которая оказалась на неделю раньше, чем мы обговаривали.

— Генри, у нас не было выбора. Я объясню тебе позже, правда. Почему тебя это так насторожило?

— Я… Нам нужно поговорить… А за эти пару дней мы так и не смогли найти друг на друга время. Я хочу внести некоторые изменения в программу. И для этой презентации нужно кое-что еще подготовить.

— Я сейчас на студии. Буду выезжать, позвоню. Генри, мне стоит опасаться, что звезда слетела с катушек и решила перекроить все наработанное?

— Нет, Антуан, твоя работа безупречна. Мне повезло с менеджером.

— А с отцом? — вопрос был задан с хитринкой в голосе. Но выражал отношение родителя к своему чаду.

— Вдвойне! Увидимся!

Он еще на пару минут задержался в их спальне, приводя мысли в порядок. Ему претила мысль врать Лайле. И больно царапала правда, высказанная прямолинейной Катей: «Прости-что-я-такой-трус-что-не-могу-тебе-признаться». Тонко подмечено. Это полностью отражало его мысли о себе.

Спустившись вниз, он увидел бледную Лайлу, сосредоточенно вглядывающуюся в экран. На нем мелькали какие-то люди и полисмены, кадры с каким-то домом. В углу была надпись: «Оранжевая тревога отменена. Ребенок найден». В кадре появился офицер Норманн: «Девочка найдена благодаря неравнодушному гражданину. Она возвращена отцу и бабушке в целости и сохранности. От имени жандармерии департамента благодарим всех граждан, которые с пониманием относились к трудностям, вызванным оранжевой тревогой, и оказывавшим содействие органам правопорядка».

— Лайла, что случилось?

— А? — девушка немного резко вздрогнула. — Генри, боже! — Она прижалась к подсевшему на диван парню. — Там сказали, что те двое, которые подходили к твоей машине, убили сторожа здания коммуны, потому что он пытался вызвать полицию, и жителя соседнего дома просто на всякий случай! А что было бы, сумей они открыть твою машину?!

— Эй, ми-ла-я. — Генри произнес, растягивая слова, чтобы как-то успокоить любимую. — История не терпит сослагательного наклонения… Все ведь хорошо… — Нежно погладив ее по плечу, он решительно потянулся к пульту и переключил канал. Как на зло, это был репортаж с того самого вечера, когда он сорвался на поиски Лайлы, предоставив Антуану разруливать ситуацию. Он впервые сегодня слышал его интервью, и не смотря на то, что уже знал содержание, увидеть своего отца в действии ему оказалось полезно. Репортер отдала ехидный комментарий о том, что юная звезда зарвалась и не бережет хороших отношений с прессой и поклонниками. Слова прозвучали настолько едко, что Генри невольно поежился. И хотя Антуан более чем достойно ответил на этот выпад, парню стало легче только от слов Лайлы: «Но ведь неизвестно, что за непредвиденные обстоятельства! Вдруг случилось что-то важное!» Согретый такими словами, он не заметил, как прижал девушку еще ближе, вспоминая тот вечер и то, что ничего важнее нее не было и нет, и сказал:

— Да, думаю, так и было.

Жасмин завозилась на кухне, передавая Эвану тарелки, и ребята поторопились помочь им накрыть на стол во дворе.

— Что, хочешь спросить, ничего ли я не хочу объяснить? — Катя вернула Клеману фразу, зарываясь носом в его шею.

— Ты объяснишь, когда посчитаешь нужным.

Девушка буквально замурлыкала:

— Нельзя быть таким идеальным. Я могу забрать тебя у твоей мулатки…

Нежно скользя губами по волосам, щеке, виску, легко касаясь ими ушка, Клеман то ли шептал, то ли урчал:

— Забирай, там я никому особо не нужен…

— Да ну? — оставив поцелуй на шее, она продолжила путешествие выше, стремясь завладеть мочкой уха — Клеман не без удовольствия отметил, что начинает привыкать к ее манере прикасаться к нему и чуть наклонил голову, предоставляя ей лучший доступ.

— Ммм… — утверждение пронеслось вибрацией по её телу. — Непыльная работенка: забрать то, что никто не держит. — Его ласки были почти незаметны, но окутывали девушку коконом нежности. Его руки были — казалось — везде.

— Не обманывайся, мил…- Её прервали пальцы, ниоткуда возникшие у неё на губах.

— Тсс… Нам хорошо с тобой… Люблю радовать тебя… — Он опустил ладони ей на талию и прижал к себе, дав почувствовать свою эрекцию. — И хочу сделать это прямо сейчас! — Он продолжал шептать ей, не стесняясь хрипотцы в голосе, чуть подталкивая её к кровати: — А это платье нужно объявить вне закона за то, на какие мысли оно наталкивает, будучи надетым на тебя!

— Сдаюсь! — Девушка подняла руки вверх. — Снимай… — Услышав тихое рычание, она усмехнулась, глядя, как платье падает на пол. Клеман притянул её к себе положив руку на затылок, и буквально укусил её рот поцелуем. Сквозь стон он услышал еле внятное бормотание:

— Ты идеально мне подходишь…

Он уже сгреб её на руки и донес до кровати, уже жадно выцеловывал каждый миллиметр кожи, удобно разместившись между её ног, когда также невнятно возразил:

— Или умею внимательно слушать того, чьё место занял…

Но она его услышала.

— Ты сегодня снила что-то неприятное… Не помнишь? — Эван помогал нарезать терамиссу.

— Нет… Я, наверное, позвоню завтра доктору Рэй.

— Я рад, что ты решилась. И надеюсь, она поможет тебе.

— Да, я тоже. Все же непросто мне даются эти экзамены. И Лайла… Что-то с ней не так…

— Поговори с ней. Уверен, все разрешится.

Он подошёл к ней ближе, развернул к себе и словил её взгляд. Провел большим пальцем по щеке, нежно, волнующе, лишая всяких сомнений:

— Эй, все будет хорошо… И у нас с тобой, и у тебя с Лайлой… Ты со всем справишься!!!

Она потянулась за поцелуем, трепетно прижимаясь к его губам:

— Спасибо… Тебе уже пора?

— Да… Прости, через два часа нужно быть у компьютера.

— Тогда давай использовать оставшееся время с удовольствием!!!

— Мне, наверное, пора… — Катя прижалась к парню сильнее, в противовес своим словам.

— Останься ещё ненадолго… — Клеман расслабленно гладил её по плечу. — Не хочу, чтобы сейчас это заканчивалось…

— Ты просишь остаться в постели, у Жасмин или вообще?

— А сама ты где бы хотела остаться? — Парню не хотелось делать серьёзной такую лёгкую атмосферу. Но любопытство взяло верх.

— Я хочу все и сразу! В этом вся я…

Они понежились в постели ещё немного, вставать не хотелось, но хозяйка вежливо напомнила о приглашении на десерт. Ожидая, пока девушка приведёт себя в порядок, Клеман сидел на кровати и думал о том, что ему чертовски повезло с Катей.

— Вадим тебе что-нибудь говорил, когда передавал вещи?

— Да. Твой отец сегодня улетает. Он отвез его в аэропорт.

— Ну, конечно. Зачем бы ему оставаться дома…

— Скучаешь по нему? — очень осторожно спросил молодой человек. Они не разговариваю на такие темы. Но Катя неожиданно ответила.

— Я не думаю, что я его знаю. Мы давно не общаемся. Я знаю, чего он от меня ждёт, какой я должна быть… Ладно, пойдём-ка заедим трагедию моей жизни сладеньким…

— Знаешь, — парень обнял её сзади, не позволив выйти из их спальни, — он многое теряет… Мы знакомы всего неделю, а я уже жалею, что придётся разойтись, когда наша сделка потеряет актуальность…

Она промолчала.

— О боже! Это так вкусно!!! Жасмин, я не буду даже пытаться взять рецепт или что-то вроде этого, только потому, что знаю, что моими руками такое точно не приготовишь. Но это божественный десерт! — Катя не уставала нахваливать каждый следующий кусочек, запиваемый крюшоном, ни капли не заботясь о своей фигуре. — Ммм. Просто невероятно вкусно!

У девушки пиликнул телефон. Она ответила, и через буквально еще пару секунд пришло сообщение Клеману: «Фрэнк: Спасибо»

— Милая, можно попросить у тебя пару этих восхитительных кусочков с собой. И еще кусочек лазаньи, и этот замечательный соус… — Жасмин, сияя, уже неслась на кухню, упаковывать снедь в контейнеры, под руку с Катей, которая ни капли не стесняясь расписывала все достоинства кулинарных произведений хозяйки. — Мне пора вас оставить, но я не могу не поделиться с Вадимом это божественной кулинарией!

— О! Так я собираю лукошек Фрэнку? — Она словила укоризненный взгляд Клемана. — Он тебе потом объяснит… — Девушки скрылись в доме.

Эван аккуратными стопками передавал тарелки Генри, когда у того зазвонил телефон. Взглядом попросив Лайлу достать аппарат из кармана, он нахмурился, глядя на экран:

— Милая, ответь, этот Антуан.

Лайла от удивления откруглила глаза, но подчинилась:

— Алло! Это Лайла. Да, он рядом, но не может взять… Хорошо, я передам. И вам. — Закончив разговор, она обратилась к парню: — Он просил передать, что едет домой.

— Что ж, значит, и мне уже пора…

Так, буквально за десять минут вся их шумная компания разошлась. Катя всех расцеловала в щеки и ушла в сопровождении Клемана, который коротко попрощался с девчатами и обменялся рукопожатиями с парнями. Эван крепко пожал его руку, и в глазах его читалась странная благодарность и уважение. Он решил разобраться с этим позже. Генри долго не мог оторваться от любимой, понимая, что проведенная сегодня ночь долго еще не повторится, и не мог надышаться ею, перед тем как оставить. Жасмин нежно поцеловала Эвана, давая понять, что все и правда будет хорошо. Когда за ними закрылась дверь, Лайла шумно выдохнула:

— Ну что, нам предстоит пара часов уборки?

— Да! И мы наконец-то сможем как следует поболтать!!!

Странно, но с уходом гостей Лайла чувствовала странную легкость в общении с Жасмин. Будто и не было этих переживаний, непониманий, шероховатостей в их взаимодействии. Они перемыли косточки всем отсутствующим, помечтали о том, в каком наряде Жасмин появится на презентации Джея, обсудили предстоящие экзамены. Да, у обеих были секреты, которые не затрагивались в этом милом щебетании. Обе понимали, что есть что-то, чем они больше не готовы делиться друг с другом. Но это не значит, что нужно перечеркнуть их столетнюю дружбу.

Комментарий к Новая реальность Дорогие мои! В связи с поломкой оборудования, пишу с Blackberry, что, как вы можете себе представить, ни процесс не ускоряет, ни музу не подгоняет. Большое спасибо всем, кто дождался, мне все еще очень важно, что вы находите для меня ваше время и внимание.

Хочу похвастаться – мою работу заприметил замечательный талантливый человечек, который ее озвучил на своем Youtube-канале. С гордостью оставляю ссылку: https://www.youtube.com/watch?v=KXZw1W9Kb64&list=PLugTt3gCpUgHKwL96ok2ul2Y9K2-WSQ01 и огромную благодарность Niagara за признание и уделенное время.

А вот и ссылочка на эту работу: https://ficbook.net/readfic/6261580

И еще одна работа, которая получилась вообще умопомрачительно! Прям вот почти как я себе ее представляла… Просто свечусь от счастья…

https://www.youtube.com/watch?v=Su9txm4C094&list=PLugTt3gCpUgEU3hbWvoGDZgGLAWOLupbU

Сама работа: https://ficbook.net/readfic/6467979

И еще большую гордость вызывает то, что это пока единственные работы этого фэндома у нее на канале. :-Р

====== Трудовые будни ======

Жасмин теребила подол юбки и не поднимала взгляд. Эван провел рукой по ее шее, одним этим движением снимая все напряжение.

— Спасибо! — Девушка с жаром посмотрела на него и дотронулась до его ладони, застывшей на ее плече.

— Это просто лёгкий массаж… — Эван стушевался, хотя чувствовал себя намного раскованнее в обществе своей девушки, чем раньше.

— Нет! Ты. Я. Здесь. Спасибо, что привез, что заботишься обо мне, что не испугался дать такой щепетильный совет… Что позвонил ей и поручился за меня и что организовал такой скорый сеанс. Спасибо, Эван. — Все это время она не отпускала его взгляд. Парень просто кивнул.

Красотка в приемной посмотрела на монитор и перевела недовольный взгляд на пару.

— Чего это она? — Жас не любила вызывать у окружающих негативную реакцию. Тем более, без причины.

— Она злится, что я совсем не уделяют ей внимания, и смотрю только на тебя. Она привыкла, что очень привлекательна для мужчин. А я вот не вписываюсь в ее картину мира. Ей было бы легче, если бы она могла подумать, что я — гей. Но то, что мы вместе очевидно. Поэтому она недовольна.

— И как ты можешь быть уверен, что ты прав? Может, я ее обидела чем-то, но не заметила…

— Я прав. Но расскажу тебе, почему, немного позже. Прости, не смогу забрать тебя. Это ничего?

— Конечно, все в порядке!!! Ты и так столько сделал для меня…

— Дай мне номер Клемана, пожалуйста.

Жас удивленно скинула брови, но почти мгновенно скинула ему контакт.

— Ты расскажешь, зачем он тебе?

— Конечно! Хочу удовлетворить интеллектуальный интерес. Катя просила взять номер у Клемана.

— О!!! — Но продолжить — что бы она ни хотела сказать — ей не удалось, потому что красотка позвала ее в кабинет к врачу. Эван поцеловал ее в щеку, шепнув: «Не бойся» напоследок, и она зашла в кабинет.

За столом сидела женщина неопределенного возраста, которой могло оказаться и 25, и 40 с равной степенью вероятности. Её короткая стрижка а-ля гарсон в оттенке ярко-красного заката была скорее легкомысленной, нежели вызывающей, однако цепкий взгляд выдавал прожженного профессионала.

— Добрый вечер, Жасмин. Я рада встрече.

— Спасибо, что нашли для меня время так скоро…

Доктор вежливо улыбнулась:

— Благодарить нужно не меня, и вы это знаете. Но проходите же! — дождавшись, пока девушка усядется, она продолжила: — И по какой причине мне пришлось искать время для вас? Эван убедил меня, что это экстренный случай, с которыми я, как правило, не работаю. Как бы вы сами охарактеризовали вашу ситуацию?

Жасмин не могла убрать из своей головы клише из фильмов про таких докторов: кушетка, вопросы, внимательный взгляд и все такое. Однако её проблема далека от киноиндустрии. Она смело взглянула на женщину:

— Я не хотела бы повторения одной ситуации. Но я даже не знаю, что ее провоцирует. Поэтому и пришла к вам. Я готова решать эту проблему, несмотря на то, что не имею ни малейшего представления, с чего начать…

Доктор кивнула:

— Это уже не плохое начало — то, что вы здесь. Давайте разбираться?

Теперь была очередь Жасмин сосредоточенно кивнуть.

Она вышла от доктора разбитой и нервной. Ей почему-то казалось, что от психотерапевта выходят спокойными и уравновешенными. И уверенными в себе. Все оказалось совсем не так. Её потряхивало от злости и неопределенности, и она уже пожалела, что Эван сегодня оказался занят. Она с трудом могла ориентироваться в этой части города, поэтому первым вызовом для нее стал поиск автобусной остановки.

Она все ещё была глубоко в своих мыслях, когда на нее чуть не наехала машина, яростно сигналя.

— Боже, Жас! Да ты будто убить кого-то планируешь! Жестоко и со вкусом! Давай, залезай! Я хороша в составлении мстительных планов! — Не было и грамма сомнения, чей это был голос.

— Катя? — только сейчас она обратила внимание на водителя. — Ух ты, какая у тебя машинка!!! — девушка в долю секунды сменила фокус внимания и отвлеклась от своего муторно-агрессивного состояния. — Постой! — Уже разместившись на пассажирском сидении, она вдруг спохватилась. — Откуда ты здесь?

Та в ответ хитро улыбнулась:

— Просто у тебя лучший парень на свете!

— Что? — не поняла сразу Жасмин.

— Эван позвонил мне! Он сказал, тебе лучше не ехать одной.

— Так вот зачем ему был твой номер…

Катя задумчиво на нее посмотрела, отбивая секунды ожидания зелёного сигнала ноготком по рулю:

— Нет, не совсем. То есть, совсем не за этим. Но он воспользовался возможностью. — И видя, что лицо её пассажира снова темнеет, быстро добавила: — Он тебе сам расскажет.

Они проехали в тишине несколько кварталов, прежде чем Катя спросила:

— Итак, кого мы планируем убить?

— Что? — Жас оторвалась от созерцания дороги и перевела рассеянный взгляд на Катю.

— Ну… У тебя опять такой вид — злой и немного потерянный…

— Эээ… — Не то, чтобы она действительно о чем-то таком думала, но видимо со стороны её эмоции читались лучше. Однако делиться с едва знакомым человеком тем, что и сама с собой толком обсуждать не могла… — Просто мне пришлось узнать о себе кое-что новое… С чем я пока не могу свыкнуться… И не знаю, как на это реагировать… И ещё я очень устала…

— От лежания на кресле?

— Откуда?.. — Она покачала головой, решив не заострять на этом внимания — очевидно, Эван дал адрес и не трудно догадаться, что по нему располагается. Едва ли он сказал ей прямо, он бы не стал так предавать её доверие. — Нет. От вопросов, в основном…

Катя поняла намёк, но неловкой тишины не случилось. Жас через минуту переключилась на другой режим и задорно спросила о Клемане. Не отвлекаясь от дороги, девушка ответила, про себя отметив, что мулатку неслабо накрыло, раз она так скачет в своем эмоциональном диапазоне. О чем она не преминула написать её парню на первом же красном светофоре.

В такой неоднозначной беседе и прошла их поездка. Но, к удивлению Жасмин, место назначения, которое, впрочем, не озвучивалось, было не её домом.

— Мороженое? Серьёзно?

— А почему нет? — Катя легко выскочила из авто и не оборачиваясь пошла в кафе.

— А к черту, сделаю перерыв в учёбе… — Кого она обманывает — в таком состоянии она даже первое предложение не осилит.

Выбрав столик подальше от любопытных глаз, девочки принялись за лакомство. И, конечно, разговор ко второй порции свернул в направлении парней.

— Он не то, чтобы мужчина моей мечты… Я об этом как-то не задумывалась. Но таких, как он, я еще не встречала. Он удивительный. Такой прямолинейный, но, вместе с тем, загадочный и неуловимо грустный…

— О! Да ты влюблена, как школьница! Это просто замечательно! Я тебе даже завидую… Такие яркие эмоции…

Жасмин бросила на нее цепкий взгляд:

— А как же Клеман? — в вопросе был не просто вежливый интерес. Её глаза зажглись острым интересом к личной жизни своего друга. На какой-то момент ей даже стало стыдно за такую жажду информации. Но любопытство было не единственной причиной, почему этот вопрос прозвучал. Клеман все-таки был близким человеком, о счастье которого она беспокоилась. И если Катя не влюблена, то зачем она вообще с ним рядом?

— Клеман замечательный! Я его просто обожаю! Он такой очаровательный и нежный. Мне с ним… хорошо? — Девушка будто удивилась этому факту и тепло улыбнулась.

— Но… — Жасмин растерянно посмотрела на нее.

— Но это не значит, что я в него влюблена. — Словив недоверчивый взгляд, она добавила: — Или он в меня.

— Но он выглядит рядом с тобой таким… Таким… Другим! Расслабленным, спокойным, свободным… Счастливым?..

— О! Для достижения такого эффекта достаточно хорошего секса. По крайней мере, на какое-то время…

— Не может быть! Он так смотрит на тебя. С таким сиянием в глазах… Это не похоже на похоть. Я в этом уверена.

Катя только отмахнулась:

— Боже, милая! Кто бы говорил! Ты видела вообще, как он на тебя смотрит? — Наткнувшись на непонимающее выражение лица, девушка продолжила: — И почему я ни секунды не удивлена…

— О чем ты вообще? — Жасмин старалась звучать легкомысленно, но некоторое напряжение в голосе и изучающие глаза выдали её.

— Послушай, сейчас не время, не место, и однозначно не та компания, в которой тебе нужно затевать этот разговор.

— Не я его затеяла. Ни в этот раз, ни в прошлый… — Жасмин пробормотала последнее предложение.

— Жас. — Катя протянула руку и заставила её посмотреть в глаза. — Несмотря на то, что я не влюблена в него, я дорожу им и желаю ему только лучшего. Может, это и не те отношения, о которых он мечтал, — на этих словах собеседница снова напряглась, — но они работают для него. Для нас.

— Зачем ты мне это говоришь?

— Потому что у тебя сейчас и так многое на уме, и я не хочу напрягать тебя ещё по одному поводу. Ты заботишься о нем — это очевидно. И я — не угроза. Сосредоточься на себе.

— С чего тебе так обо мне переживать?

— Без обид, но я не о тебе переживаю. Клеману будет легче готовиться к экзаменам, если с тобой все будет в порядке. Он беспокоится о тебе. Поэтому я с тобой и разговариваю. Сосредоточься на себе и решай проблемы, что там, у тебя в голове, а не придуманные тобой из-за недостатка информации.

— Ты пытаешься мне сказать, что ради Клемана ты помогаешь мне?

— Нет, я говорю, что помогаю, потому что у тебя самый заботливый парень на свете.

— И ты — самая подходящая кандидатура, чтобы меня подвезти после сеанса у психотерапевта.

— Ну, у Клемана тренировка и нет машины. Но он был первым в списке. И он проводил бы тебя на автобусе. Так что я была вторым кандидатом.

Жасмин опять окунулась в состояние тревоги и агрессии. Будто она только секунду назад вышла от доктора, все ещё погруженная в бардак, оставшийся от собственного прошлого. Но в кабинете врача она чувствовала себя в безопасности, пусть и формальной. Здесь она потеряла контроль. Все ближе и ближе она ощущала приближение обжигающей топи своей прострации. Ещё никогда это состояние не настигало ее так быстро. Будто по щелчку пальцев прорвало плотину. Все техники, подсказанные психотерапевтом, вылетели из головы, течение мыслей замедлилось, и девушка только удивлённо успела заметить, что она впервые при ком-то впадает в прострацию так глубоко. Она уже приготовилась захлебнуться волной всепоглощающего ужаса, как почувствовала жгучий укол в запястье. Словно сквозь вату она услышала настойчивый голос:

— Давай же, девочка, давай? Это не про тебя. Это не про тебя. Слышишь?

Жасмин немного сфокусировала взгляд и разглядела двигающиеся губы. Но вытащило её другое — яркий, интенсивный взгляд карих глаз. Постепенно голос стал четче, а боль резче.

— Жасмин. Что бы с тобой ни происходило — это не про тебя. Это про кого-то другого. Ты здесь. Ты со мной. Все это не про тебя…

— Это не про меня, — зачем-то повторила девушка бессмысленную для нее фразу, и из глаз полились слезы.

Спустя минут десять безостановочного потока воды из глаз, она смогла понять, что они уже в машине. Крыша кабрио была поднята, в салоне работал кондиционер.

— Ты как? — Катя не выглядела сочувствующей, и от этого стало как-то легче.

— Пожалуй, ты оказалась лучшей кандидатурой. Не представляю, что бы я Клеману сказала на это.

— Он не знает о твоей проблеме? Ребят, я думала, у вас нет секретов друг от друга.

— Сама не знаю, как оказалось, что единственные, кто в курсе самой личной моей тайны, знакомы со мной плюс-минус неделю.

— Так бывает. Эван написал, чтобы ты позвонила Клему, когда будешь дома. Он думает, что ты была на экскурсии в колледже. Он в квартале от офиса твоего врача. Я отвезу тебя?

— Спасибо, Катя. За мороженое, за то, что не задаешь вопросов, за Клемана тоже спасибо.

Он лежал на кровати и думал о том, как быстро изменилась его жизнь. И если в апреле он и не размышлял об учёбе на ближайший год, то сейчас он рассматривал варианты спортивной стипендии. Стоило только смириться с тем, что его будущее не будет рука об руку с Жасмин, как перед глазами открылся миллион горизонтов. А занятия с Катей навели порядок в его голове, и Клеман почти с удивлением обнаружил, что вполне возможно для него сдать экзамены на порядок выше. На телефоне загорелся экран. «Жасмин: Я дома! Устала жутко. Увидимся в лицее!» Он погасил белый свет экрана. Раньше он бы следующие минут десять придумывал, что бы ей ответить. Как написать смс, чтобы не казаться слишком навязчивым, но выразить свою заботу. Но сейчас он решил и вовсе не отвечать. Он понимал, что Жас не в настроении, потому и заглушил любое беспокойство. Если будет нужно — она сама расскажет. Ведь так ведут себя просто друзья.

Дверь открылась без стука:

— Там к тебе какая-то крутая девушка на ещё более крутой тачке. — Взгляд брата был пытливым до безобразия.

— Это Катя! — Клеман был уже на полпути к двери.

Дойдя до неё, он широким жестом пригласил гостью в дом, но не успел спросить о цели визита. Вопросы прозвучали одномоментно:

— Ну и кто она? — естественно, любопытство брата требовало сатисфакции.

— Какими судьб… — губы Клемана накрыл нежный поцелуй. Язык девушки выпрашивал ласки, медленно двигаясь в приоткрытом рту, огибая язык, приглашая глубже… Парень не сдержал поощрительного стона и секундой позже услышал вторящий ему. Но не Катин.

— Чёрт! Братишка! Я и не предполагал, что ты будешь так горячо выглядеть с подружкой! И ты мне должен двадцатку!

Катя не отрывалась от него ещё добрую минуту, а после отстранилась и на невысказанный вопрос ответила шёпотом:

— Я соскучилась!

— Ну, — прогремел Клеман, поворачиваясь к брату, — и за что я тебе должен?!

— За совет! Если бы не я, ты бы так и дружил все с теми же тремя! — И на изогнутую в вопросе бровь Кати добавил: — Жасмин, — он загибал пальцы на руке, пока Клеман закрывал дверь за гостьей, — Лайлой, и своей правой рукой, — он показал всю пятерню и свернул её в кулак. Катя прыснула со смеху, сказав что-то вроде: «А пацан-то прав…», и только это спасло его от ужасной участи. Но все же он смотался в свою комнату от греха подальше.

— Прости… Он просто немного… — Клеман пытался смущённо подобрать слова.

— Эй, ты же знаешь, меня таким не смутить, — Катя успокаивающе погладила его по плечу. — А вот, что меня действительно смутило, так это то, что твой брат считает тебя горячим.

— Что?! — Клем аж подскочил от этой новости.

— Эй! Я просто повторила то, что он сказал. Не убивай гонца!!! — Катя подняла руки в защитном жесте. Парень обнял её со спины и положил подбородок на плечо. Она притерлась к нему и закрыла глаза.

Ему было так уютно, что мысли о брате с его язвительными комментариями отошли на второй — кого мы обманываем — на десятый план. Ему было тепло, и это было так похоже на идеальный момент. Он погрузился в эмоции и позволил им унести себя подальше от реальности. Он столько раз представлял себе, как обнимает так Жасмин, и как по его груди разливается трепет от того, что вся нежность, которую он никому не смел подарить, спускается мягким плащом, укутывая им любимую. Внезапно он понял, что этот момент тоже идеальный. Не с Жасмин, не с порхающими бабочками в животе, не с молчаливым признанием в любви. Но это тоже идеальный момент.

— Идеальный? Пожалуй… — Ну вот. Теперь он не замечает, как говорит свои мысли вслух. Пальцы Кати проследили предплечья Клемана, мягко касаясь, поглаживая его руки от запястий до локтей. Благодаря за объятья, за ласку, за ощущения. К своему удивлению Катя была вынуждена признать, что рядом с этим простаком-спортсменом она чувствует себя счастливой. И это так странно…

— Хочешь остаться? — Клеман был немного в шоке от самого себя, когда этот вопрос прозвучал из его уст.

Катя почувствовала некоторое его замешательство. Но сама того не ожидая, согласилась:

— Хочу…

Она понимала, что ступает на зыбкую почву, и нет, — она не занималась самообманом — эта ситуация только выглядела романтично, будто они и правда любящая пара, будто у них настоящие отношения. Но ей так захотелось поддаться этой иллюзии, сыграть эту сцену… Как сцену знакомства в доме Жасмин — красивая пара на официальном приеме. Она только надеялась, что Клеман тоже понимает, что они пытаются разделить одну иллюзию на двоих. Что эта ночь не разрушит их отношений. Но, в конце концов, они уже обсудили этот вопрос. Ей стоит верить в него, иначе она рискует снова его обидеть. Она развернулась в объятиях и посмотрела ему в глаза.

— Хочу.

Катя с Лайлой ждали ребят за столом, пока Клеман с двумя подносами пробирался к ним сквозь толпу, а Жасмин застряла в библиотеке. Генри снова не было, зато у студентов BTS начались консультации перед экзаменами, поэтому девушка Клемана присоединилась к ним за обедом, и Лайле не пришлось ждать в одиночестве.

— Никогда всерьёз не задумывалась о карьере журналиста, до того момента, как мсье Наварра поручил нам с Генри проект…

— Почему? Ты дотошная, когда дело касается того, что тебе интересно… И ты в меру наглая, чтобы сделать карьеру в этой сфере!

— Ну, спасибо, если это был комплимент.

— Даже не сомневайся. — Катя взмахнула рукой, подзывая потерявшегося Клемана.

— Ты тонко видишь людей… — Лайла решилась на вопрос, который беспокоил её ещё с выходных. — Что ты скажешь об Эване?

— Господи! Все обо всех беспокоятся, как курицы-наседки!!! — Но, несмотря на восклицание, девушка продолжила: — У парня хватает внутренних демонов, но Жасмин с ним в безопасности. Он заботится о ней не меньше Клема…

— И тебя ни капли не смущает, что твой парень так к ней относится? — Это был не столько вопрос, сколько констатация своего изумления.

— Ну, я не претендую на его любовь — она однозначно принадлежит Жасмин. Мои притязания куда более тривиальны… Что здесь должно меня смутить? — Катя звучала достаточно легкомысленно, чтобы Лайла забыла о просьбе Клемана и своем твёрдом намерении не вмешиваться в отношения своих друзей.

— То, что ты претендуешь на чужое? — в голосе её было не ехидство или сарказм, а полноценное обвинение. Катя наклонилась чуть ближе, не желая афишировать этот разговор на всю столовую:

— То есть, ты предпочла бы смотреть на то, как он мучается от тоски и ревности, наблюдая за тем, как любимая наслаждается новыми отношениями? Как он держится из последних сил, стараясь быть хорошим другом, игнорируя свои потребности, свое будущее, заменяя реальность мечтами? Вплоть до того момента, пока до Жас не дойдёт, что она к нему тоже что-то чувствует. Сколько ты готова была на это смотреть в угоду мнимой морали и сохранения его чести и непогрешимости его чувств? Или думаешь, Жасмин не выдержит конкуренции?

Шепот внезапно прекратился, а лицо девушки приобрело самое дружелюбное выражение. Через секунду к ним присоединился Клем, а за его спиной уже маячила немного измотанная Жас.

— Эй, а вот и я! — мулатка с благодарностью посмотрела на Клемана, аккуратно ставящего поднос перед ней и садящегося рядом со своей девушкой. Он тут же принялся за поглощение обеда, вскользь пожелав всем приятного аппетита. Сцена между Катей и Лайлой осталась незамеченной.

— Жас, ты в порядке? Ты немного бледная… — Лайла внимательно посмотрела на подругу.

— Да. Просто завтра мы с Эваном идем на презентацию. А сегодня столько задали. И у меня еще дела… Не знаю, как со всем управиться!

— Может, я смогу помочь? Что за дела? — Лайла была полна энтузиазма, но по взгляду Жасмин не смогла прочитать реакцию на предложение. Зато смогла Катя.

— А разве ты не планировала забрать подарок для мамы? — Она и спасла ситуацию.

— Да, точно… Прости Жас… — Лайла удивилась излишней осведомленности девушки, но больше была сосредоточена на подруге. — Уверена, у тебя все получится! Я хотела позаниматься дополнительно на выходных. Как вы на это смотрите?

Все с энтузиазмом отнеслись к идее. Клеман в компании уже трех прекрасных дам сорвал несколько шуток своих друзей из команды — его популярность в лицее резко возросла с его решением завязать отношения. А уж, когда его девушкой стала Катя, он только успевал удивляться свалившемуся на него вниманию. И неймется им — через пару недель экзамены, а они только косточки перемывать горазды. Всем надо то поговорить, а то и потрогать… Он опять ощутил чьи-то руки на своих плечах на выходе из столовой. Пока он искал глазами ушедших вперед Катю и Жас, до уха донесся едва слышный шепот:

— Давай встретимся сегодня после занятий. Бьюсь об заклад, тебе интересно попробовать что-то новенькое, кроме этой иностранки… — Клемана передернуло от такого пошлого предложения, и он в шоке отшатнулся от девушки, с удивлением обнаруживая за своей спиной Джессику.

— Боже! Джессика! Отвали от меня! — его передернуло от отвращения, и тут же захотелось стереть ощущение ее рук на своих плечах. — Фу! Никогда ко мне не прикасайся! — Клеман был не на шутку обозлен. Он и сам толком не мог понять, что вызвало в нем такую вспышку агрессии, но ничего не мог с собой поделать.

— Ух ты, какой недотрога… — девушка постаралась выдавить из себя улыбку, в шутку поднимая руки. Попытка с достоинством выйти из этой ситуации с треском провалилась.

— Ты мне омерзительна! — Клеман сморщил нос и чуть приподнял верхнюю губу, выражая отвращение к этой особе. Голос его чуть звенел от напряжения, и даже Лайла отпрянула от парня в испуге. Катя с Жасмин уже отошли достаточно далеко, чтобы участвовать в разрешении этой ситуации. Джессика бросила беспомощный взгляд в толпу, быстро собирающуюся вокруг них. Клеман стоял, тяжело дыша, все еще пытаясь взять себя в руки. Момент, сама того не зная, спасла Жасмин, оглянувшаяся и совершенно невзначай бросившая фразу:

— Клеман, ну где ты там? На занятия опоздаем! — И только посмотрев назад из-за округлившихся глаз Кати, поняла, что она что-то прервала. Клеман мгновенно отвернулся и стал пробираться сквозь зевак, прошипев что-то неразборчивое в сторону сжавшейся и как-то странно уменьшившейся девушки.

— Что случилось? — Жасмин в недоумении уставилась на начавших расходиться студентов, а Катя, прочитав ситуацию по лицам, тихо пожала плечами:

— Ничего, просто Клеман у нас трепетно относится к личностям тех, кто пытается за ним ухаживать… Видимо, та брюнетка не в его вкусе… Так, за тобой заехать после сеанса? И да, ты наряд уже подобрала?

Жасмин, не отрываясь взглядом от Джессики в попытке понять, что ей могло понадобиться от Клемана, чтобы он так вышел из себя, с трудом вернулась в разговор:

— С нарядом как-то определилась, а вот с приемом… Может пропустить? Помнишь, что было в прошлый раз?

— Не дрейфь, если что, я тебя окуну мордашкой в мороженицу, и ты придешь в себя! — И хотя в словах сквозил сарказм, взгляд был серьезным и успокаивающим.

— А я не сильно тебя напрягу? — Жас все еще сомневалась. И никак не могла понять, откуда столько участия от этого малознакомого человека…

— Сильнее ты меня напряжешь, если сорвешься, и Клем будет у твоей постели в больнице отсиживаться. — Последние слова были сказаны шепотом, чтобы не услышал подошедший к ним парень.

— Спасибо! — Так же шепотом ответила Жас и повернулась к Клеману. — Ты в порядке? Что случилось? — Тот только отмахнулся, и она перевела взгляд на Лайлу: — Что там произошло? Почему он такой злой?

— Джессика его обняла и что-то сказала… И он превратился в мужскую версию фурии. Не знаю, что она могла такого сказать, но я Клемана таким еще ни разу не видела… — Жасмин уже готова была догнать чуть обогнавших их парочку, чтобы поговорить с парнем, но Лайла одернула ее.

— Подожди. Ему нужна минутка, чтобы прийти в себя. Сама понимаешь, нервы, экзамены… И еще эта идиотка!

— Но Катя…

Лайла бесцеремонно перебила подругу:

— Катя его девушка, она найдет, что ему сказать. Не трогай их пока. И вообще, у нас через минуту занятия начнутся. Я и так на английский опаздываю постоянно. — Лайла и сама не понимала, с чего она так решительно удержала Жасмин от попытки утешить и помочь парню. Но что-то в словах Кати ее зацепило. Глупо было отрицать, что он выглядит счастливым и удивительно цельным сейчас. И такого она уже давно не видела. Не понятно, что произошло между ними, пока они с Генри взяли себе неожиданный отпуск, но сейчас Клему хорошо не с Жас. И подруге придется принять этот факт, тем более что у нее и самой в личной жизни все вроде как замечательно. Жасмин пора понять, что теперь у ее друга есть близкий человек, на которого тот может положиться, и это не они с Лайлой. И пока Жас не претендует на Клемана в романтическом смысле, ей придется держать дистанцию.

Жас недовольно скривилась, но понимала правильность слов Лайлы. Поэтому она только кивнула и зашла в кабинет. Клеман на занятии так и не появился.

— Не могу поверить, что я так сорвался. — Клеман расстроенно качал головой, пока Катя спокойно гладила его по голове. Они были на заднем дворе, где познакомились. Девушка подкурила уже вторую сигарету, пока успокаивала разбушевавшегося спортсмена, что оказалось не так просто. После нескольких ударов по жестяной стене, он уже собирался пнуть пустой мусорный бак, но не срослось. Запястье пронзила резкая боль, и, пытаясь избежать ее повторения, парень дернулся и неэлегантно плюхнулся на колено. Катя отпустила его руку из захвата и затянулась:

— Успокоился? — голос ее был нежным и мягким, что никак не вязалось с этим применением грубой силы. В глазах парня читался миллион вопросов, но ни один из них не прозвучал. Он уселся на выступ и уткнулся головой в ладони.

Так они и просидели минут пятнадцать, потом Катя притянула его голову к себе на колени. Вплетая пальцы в его волосы, она ждала, пока у того найдутся слова. Оба понимали, что ему необходимо выговориться. И сейчас, наконец, слова нашлись.

— Просто я никогда не думал, что за какую-то неделю стану объектом постоянного внимания. Я, конечно, со стороны наблюдал, как приходит внезапная популярность, но никогда и подумать не мог, что это будет так обременительно. И уж точно не думал, что это случится со мной. Все эти люди тянутся ко мне, думают, что знают меня и хотят отхватит кусок моего внимания. Но чего ради? Это все такое пустое! И я как квинтэссенция этой пустоты… И это только потому, что встречаюсь с тобой? Или потому, что играю в баскетбол?

— Ну, твоя игра и правда стала намного лучше в последнее время. Ты просто звезда площадки! И я тоже так — ничего вроде… И естественно парень, у которого крутая девушка и крутые успехи, привлекает внимание. Но, что тебя так выбесило? Не верю, чтопросто накопилось…

Клеман сильнее вжался в ее колени:

— Ты знаешь, когда я утром проснулся с тобой, я подумал, что моя жизнь идеальна — мне хорошо так уже давно не было… Спокойно, тепло. Я лежал и думал о том, что у меня все в порядке и с личной жизнью, и с друзьями, и с учебой… Я смотрел в будущий день с надеждой и уверенностью. Но это… Неужели я превращаюсь в такую же пустышку, как и Энзо с Джессикой?

— Так… А что с Джессикой?.. — Катя понимала, что парень что-то не говорит, но причину этого она не знала. То ли он и сам того не осознавал, то ли скрывал намеренно.

— Когда мы были помладше, она частенько пыталась издеваться над Жасмин и мной. Она сильно дразнила меня, что мне остается любить только Жас, потому что до уровня самой Джессики я никогда не дотяну, как бы ни старался. И что? Теперь дотянул до ее уровня? Это же ниже некуда! Когда Генри только вливался в нашу компанию, и у них с Лайлой все только начиналось, она как-то пыталась его соблазнить. Я слышал, как она рассказывала об этом. Она была зла, потому что Генри ее оттолкнул и сказал, что презирает ее. А потом она увидела, как они с Лайлой целовались, и никак не могла понять, что в ней есть такого, чего нет в самой Джессике. Кто-то из ее собеседниц предположил, что он просто любит Лайлу.

— Но разве ты не сделал то же самое? Ты ее оттолкнул, только не наедине, а на глазах у всей школы. И это скорее ее проблема, что подумают люди об этом, а не твоя. Ты ведь твердо знаешь свои позиции: кого ты любишь, кого ты хочешь, чего ты хочешь, и почему… Не на их мнение ты опирался, когда делал этот выбор. Так почему сейчас тебя должно это беспокоить? Жас любит тебя не за баскетбол или за секс. И Лайла любит тебя не за популярность или какие-то выгоды. А их мнение — единственно важное. Чего ты испугался? Она просто глупая девочка, которую никто не любит.

— Ты опять… — Клем повернул голову и посмотрел на Катю с болью во взгляде.

— Что?

— Ты опять говоришь о том, что она любит меня… Зачем? — Он резко поднялся и взял ее за подбородок. — Пожалуйста, не поднимай эту тему со мной. Пожалуйста. Я только почувствовал твердую почву под ногами. — Он коротко поцеловал ее и поднялся на ноги. — Спасибо.

— Хорошо. Но позволь краткую ремарку — из всего, что я сказала, ты услышал только о Жасмин…

— Нет. Еще я понял, что меня гораздо больше беспокоит то, что я все еще чувствую ее липкие пошлые руки на своих плечах, и очень хочу в душ. Ты уже свободна? Поехали ко мне?

— Лучше ко мне. Ты пропустил английский, нужно наверстать… — Катя уверенно потянула его в сторону парковки, где ее уже ждала машина.

— Это сложнее, чем я думала. Жасмин, вы когда-нибудь ранее посещали кого-то из моих коллег?

— Нет, доктор. Точно нет.

Женщина нахмурилась.

— Видите ли, Жасмин. Я вижу однозначное вмешательство в ваше сознание. Возможно, вы не знали о нем, но ваши родители должны были знать однозначно. Понимаете? Могу я предложить вам групповой сеанс?

— Мои родители не знают о терапии. И я не хотела бы их посвящать в этот вопрос. — Девушка напряглась. — Я могу позволить себе ваши сеансы в течение еще нескольких недель, но не хочу ставить их в известность.

— Дело не в деньгах, Жасмин. Я не смогу вам помочь. Не смогу, если не буду знать, что произошло. Мы уже говорили о том, когда начались ваши кошмары и о возможной причине их появления. А также отметили момент, когда вы перестали их видеть. Вы можете связать какое-нибудь событие между этими моментами вашей жизни с отсутствием кошмаров?

— Ммм… Поход на ярмарку… Но в нем не было ничего необычного…

— Это вам так кажется. И я хочу обратить ваше внимание на то, что вы не просто перестали видеть кошмары. Вы перестали видеть сны вообще. И это является само по себе тревожным симптомом. Решение, безусловно, за вами, но у нас остается два варианта. Гипноз. Или беседа с родителями. Я бы предпочла оба.

— Я…

— Просто обещайте подумать. Это ваше здоровье.

— Я подумаю. До понедельника.

— Всего доброго, Жасмин.

Девушка вышла из кабинета и снова столкнулась с неприязнью во взгляде секретаря на ресепшн. После сеанса ощущалась какая-то натянутая струна внутри. И этот взгляд будто дернул за эту струну. Стремительным шагом Жасмин направилась к ней:

— Извините, у вас со мной какие-то проблемы? — Она ясно разглядела удивление и раздражение в ее глазах.

— Нет, с чего вы взяли? — Брови собеседницы поползли вверх в мнимом удивлении.

— А вы на всех пациентов смотрите волком? Или только на меня? Или вы думаете, что я слепая? Сделайте лицо попроще и попробуйте быть профессионалом. Вы, в конце концов, здесь не для красоты стоите!

Жасмин хотела много еще чего сказать. Что люди, приходящие на прием к психоаналитику и так чувствуют себя плохо: уязвимыми, ущербными, неуверенными в себе. И ее работа, помимо того, чтобы поднимать трубку телефона, создавать комфортную атмосферу в приемной. Что ресепшн — это не место для демонстрации своего либидо. И… Но вовремя остановилась. Это было совсем на нее не похоже. Жасмин ретировалась, с повышенным безразличием садясь в машину к Кате. И снова девушка не подвела, не задав ни одного вопроса, она погрузилась в рассказ о сегодняшнем дне.

Телефон Жас завибрировал, и она поторопилась взять трубку. Катя не прислушивалась к беседе, но увидев, что разговор закончен, с готовностью повернулась к пассажиру, чтобы выслушать.

— Откуда ты знаешь, что я хочу о чем-то поговорить?

— Ну, пока ты была на сеансе, Эван со мной поговорил. Да, я могу сходить с тобой на эту бессмысленную презентацию, потому что твой дорогой вынужден присутствовать на оглашении списков чего-то там… Клема никогда не затащишь туда. А Лайла очевидно занята…

Жасмин притворно вздохнула, но потом молча кивнула и спустя еще мгновение произнесла:

— Спасибо.

Они посидели молча несколько минут. Тишина в этот раз напрягала.

— Что не так? Ты только что была на приеме у врача, который решает все проблемы. Чего еще-то?

— Уффф. Я должна радоваться, что иду на презентацию к Джею. Но вся моя радость будто сквозь бумагу, понимаешь? Будто я не могу почувствовать эти эмоции на полную. Да еще и доктор хочет, чтобы я привела родителей…

— Ооо… Это ужасная идея… Я по своему опыту говорю. Так, у тебя проблемы с родителями?

— Да нет. У меня непонятно, с чем проблемы. И родители якобы могут помочь выяснить, что же произошло…

— Ну, если так… Делай, что посчитаешь нужным. Но я бы не хотела увидеть тебя еще раз во время эпизода. И уж тем более, не знаю, что со мной сделает Клем, если эпизод с тобой случится, когда никого из нас не будет рядом.

Увидев, что они сворачивают к моллу, Жасмин только в удивлении приподняла бровь.

— Ну, нужно же мне что-то прикупить к мероприятию…

Шопинг с Катей отличался от оного с Лайлой кардинально. Девушка точно знала, что она любит и что ей идет. И совершенно точно не собиралась ориентироваться на мнение консультантов. Жасмин уважала это умение. Ей всегда нужен был взгляд со стороны.

Не сказать, чтобы Кате действительно не было, что надеть. Таким нехитрым способом она отвлекала Жас от полной загрузки. Странным образом она действительно влилась в эту новую группу людей, которых она еще пару недель назад обозвала бы несмышлеными детьми и презрительно скривила бы носик. С чего вдруг в ней происходят такие перемены… «Это старость» — с привычным сарказмом подумала она о себе и решительно направилась в обувной.

Вечер закончился странно. Она лежала на кровати и не могла заснуть. Слишком много мыслей в голове. Некстати вспомнилось, как несколько часов назад они с Клеманом принимали душ. Как он трепетно и неловко смущаясь прикасался к ней, каждое новое движение сопровождая вопросительным взглядом, будто спрашивая: «Все ли я делаю так?». Их странные отношения продолжают ее удивлять. Он оказался прилежным учеником. И помимо английского, он с удовольствием изучает и другие науки в других плоскостях. Горизонтальных. Он, кажется, окончательно перестал стесняться своей неопытности, и с удовольствием и нетерпением постигает все нюансы, которые Катя готова ему продемонстрировать. Бережно, скрупулезно, страстно и благодарно. И помимо этого, их общение в принципе приносит столько позитивного и простого… Чем же это плохо? Может, действительно, устав от гордого одиночества и недостижимых желаний, пора попробовать настоящую жизнь на вкус. И пусть она попробует кусочек чужого пирога. Пока ведь на него никто не претендует. Быть может, это всем будет на пользу. И ей, и ему… И Ему.

Комментарий к Трудовые будни Поздравляю всех с началом долгожданной осени!!!

====== Культурный отдых ======

Комментарий к Культурный отдых Кто-то скучал по Лайле и Генри…

Лайла примерила очередное платье и угрюмо поджала губы. Все сидит идеально, но ничего не нравится. Жас недоступна, а без ее помощи так трудно определиться. Отчаявшись, она скинула фотку себя в зеркале Генри. Ответа нет. Ну, конечно!

Однако спустя несколько минут, когда она уже примеряла что-то следующее, телефон засигналил.

«Генри: «Я запрещаю тебе выходить в нем из дома без меня».

Лайла счастливо улыбнулась — пожалуй, впервые за день.

«Лайла: «Значит, правильный выбор))» — смс улетела к получателю. Не прошло и минуты:

«Генри: «Я серьезно. Пообещай, что наденешь что-то менее сногсшибательное. Иначе я от ревности сойду с ума. Зачем тебе свихнувшийся парень?»

Не прекращая улыбаться так, что щеки уже побаливали от напряжения, она сделала еще одно фото.

«Генри: «Ооо. Ты издеваешься?»

«Лайла: «Я надену жакет» — Лайла сделала селфи в жакете поверх платья с голой спиной и сомкнув губы в поцелуе.

«Генри: «Ты потрясающе выглядишь! Люблю тебя!»

Спустя еще пару минут пришло еще одно сообщение: «Генри: «Это же семейный ужин в ресторане?».

«Лайла: «Да. И там будет папа. И Алекс. И куча кузенов. Я буду под присмотром!»

«Лайла: «Жаль, что тебя не будет. Но я все равно тебя люблю»

Она прижала телефон к груди, счастливо вздыхая. Она тосковала по Генри каждый день. Даже если он приходил на занятия, то был уставшим и напряженным. И, несмотря на то, что глядя на нее, он лучился теплом и будто окутывал ее нежностью и заботой, было очень заметно, что он выматывается с каждым днем все больше и больше. Но вопросы не произносились вслух. По крайней мере, не Лайлой. Она чувствовала себя скованно и неуверенно, будто опасалась, что ее любопытство может разрушить то, что между ними есть.

А еще ей было постоянно холодно. Холодно просыпаться и холодно засыпать. Она даже ходила в блузах с длинным рукавом к удивлению друзей. И согреть ее мог только он. Генри. А его так отчаянно не хватало. Прикосновений, глаз, дыхания на шее, шепота. Целая неделя в режиме голодания. А в совокупности с дефицитом информации, она была на грани голодного обморока, образно говоря. Все, что у них было — это смс. Даже звонки стали редкими в эту неделю. Когда у него получалось, он звонил, позволяя ей заснуть с телефоном в руке, будто он шептал ей на ушко, находясь рядом. Но получалось не всегда. «Генри: Я очень стараюсь, ты знаешь. Прости». И ее ответ: «Лайла: «Я ненавижу засыпать одна. Но я постараюсь…» И невольно она задавалась вопросом, где он сейчас, что даже позвонить не может. С кем? Но на эти вопросы было наложено вето. Их звучать не должно.

— Лайла, дорогая? Ты скоро? — Папа деликатно постучал, не торопясь открывать дверь.

— Да, пап. — Она распахнула дверь и покрутилась, показывая отцу свой наряд. — Я уже готова. Можем ехать. — Где-то на заднем фоне прозвучал приглушенный свист и комментарий Алекса: «Даже не опоздаем для разнообразия…»

— Ты такая взрослая в этом наряде. Будешь совсем как мамина сестра.

— Па-а-ап. Это сомнительный комплимент… Давай, поехали уже! А то и правда мама будет нас ждать.

— Ты выглядишь… Обалденно! — Катя с трудом подобрала слово. Жасмин выглядела совершенно на себя не похожей. Дерзко, круто, легкомысленно и как-то вызывающе.

— Правда? — Жасмин уже привычно устроилась на пассажирском сидении кабрио. — Я в последнюю минуту передумала и решила сделать новый образ. Получилось буквально за пару часов.

— Ты просто бомба! — Яркий макияж, облегающее платье и четкая, гладкая прическа. Это какая-то новая Жасмин.

Ехали молча. Катя была действительно очень умной девушкой. И видела все признаки надвигающейся катастрофы. Жасмин была не в порядке. Она была близка к срыву. Припарковавшись у Футюр плаза, который был более чем счастлив все-таки принять у себя презентацию нового альбома Джея, девушки направились к толпе, расположившейся у входа.

— А давно у вас был секс с Эваном? — Как бы невзначай спросила девушка.

— На выходных… А что? — Жасмин уже высматривала стойку администратора, предвкушая предстоящий вечер.

— Просто если бы он тебя сейчас увидел, наверное, одежда ниже пояса дымилась бы. Очень горячо ты выглядишь. Особенно с таким горящим взглядом. — Про себя девушка заметила, что секс бы Жасмин точно не помешал. Нужно как-то снять напряжение.

— Спасибо. Мне правда иногда чуть крышу сносит от Джея. И я могу тебя немного игнорировать… Ты уж, прости, на всякий случай…

Катя звонко засмеялась: — Переживу как-нибудь. — Ее беспокоили немного другие акценты в ее поведении. Она даже задалась вопросом, не стоит ли ей посоветовать сменить психоаналитика. Как-то очень обострилось ее состояние за какую-то неделю.

Расположившись в зале, девушки взяли по стакану сока и огляделись.

— Я совсем не этого ожидала. — Катя нервно покрутила головой. Она прочитала статьи о прошлой, несостоявшейся презентации, и думала, что они сядут в зале и будут смотреть на сцену. Но ничего подобного не было и в помине. Не было закрытого пространства. Ей невольно захотелось спрятаться. Давно уже не было у нее такого ощущения. Она написала смс Вадиму. Он нужен рядом.

— Да. Это что-то другое. Я тоже удивлена. — Жасмин с интересом осматривала помещение клубного формата. Внезапно свет пропал. Только тонкие лучи из-под двери и светящиеся экраны тех, у кого мобильные были в руках. И голос.

— Удивлены. Я знаю, что все вы удивлены. Особенно те, кто во второй раз почтил этот зал своим присутствием. — Голос находился совсем рядом с ними и медленно отдалялся. — Я приношу свои извинения, однако причина, по которой наша предыдущая встреча не состоялась, более чем веская. — Голос продолжал движение, окутывая всех присутствующих своим звучанием. — Более того, она является судьбоносной для этого альбома. Отныне я утвердился в своем убеждении, что случайностей не существует. А значит, сама судьба вмешалась в тот памятный вечер и увела меня со сцены. — Казалось, что голос звучит отовсюду. Что он звучит внутри каждого зрителя. — Чтобы сегодня дать вам это.

Помещение наполнились звуками гитары. Тонкими, изящными, мимолетными, но такими сильными и трогательными… Джей запел, и в помещении медленно стал разгораться свет. Очень плавно возвращалась видимость, и в мягком освещении лицо певца выглядело таким вдохновенным и мечтательным, что Катя засомневалась, а тот ли это человек, которого она видела на афишах и в интернете. Внезапно ей стало спокойно и уютно. Спустя еще минуту света стало достаточно, чтобы подтвердить то, что она и так знала. В зале чуть позади нее стоял Вадим. Кивнув ему, она посмотрела на Жасмин. Тут все ясно. Это клиника. Режим безумной фанатки включен. «Боже, дай мне сил…»

Джей, пройдя последний намеченный круг между гостями, уселся на хокер и взял несколько аккордов на гитаре. Он постарался расслабиться и забыть, что вокруг него прямо без ограждения находятся журналисты и зрители. Он не сомневался ни в охране, ни в организаторах, но никогда еще ТАК близко к публике он не выступал.

Закончив песню в совершенно новой аранжировке, которую они с отцом едва успели отшлифовать до презентации, он поднялся, кланяясь под аплодисменты, и оставил гитару на стуле. Сам же взял в руки микрофон и прошел прямо к барной стойке, где разместились его фанаты. Журналисты и фотографы остались в противоположном конце зала. Филигранно отточенным движением он забрался на столешницу и вступил в такт все усиливающейся громкости музыки новой песней. Фанаты завизжали, журналисты оживились. Однозначно ни те, ни другие такого не ожидали. Подталкиваемый адреналином и каким-то диким, абсурдным счастьем, он двигался и пел, будто у него есть неиссякаемый источник энергии, хотя отдохнуть за последнюю неделю удалось едва ли. Антуан говорил, что он держится на одном энтузиазме, и предложил на эту неделю освободить Генри от занятий. Но парень рвался на учебу. «Антуан, откуда я буду брать вдохновение?» — в конце концов, заявил он после ехидных смешков и пространном размышлений о принципиальной важности прочтения учебников именно на территории лицея. После такого выпада сына вопрос о посещении учебного заведения более не поднимался.

Сейчас, стоя перед всеми этими людьми и исполняя очередную новинку, он будто дышал вместе с публикой. И усталость последней недели казалась эфемерной и чрезвычайно далекой.

Джей категорически отказался от формата презентации, который они планировали прежде. Поймав волну озарения, пришедшего к нему во время отпуска, он изменил и расстановку сил, и динамику мероприятия, и некоторые аранжировки. Альбом стал более живым и подвижным, а сама презентация стала вообще беспрецедентным зрелищем. Джей и не думал, что решится на такое. Но ни секунды об этом не жалел. Разве что о том, что Лайла не рядом с ним каждую минуту.

Исполнив еще несколько композиций стоя, а потом и сидя на своей импровизированной сцене в виде барной стойки, он снова переместился к хокеру и гитаре. На этот раз это не было акустическим соло, он лишь подыгрывал одну из партий звучащей фонограммы, песня была яркой и дерзкой. Публика невольно зажглась ритмом и постепенно пришла в движение, будто на огромном танцполе. Люди стали двигаться, перемещаясь по залу, кто ближе к бару, а кто и к певцу. Журналисты стали смешиваться с фанатами, постепенно впитывая их реакцию, делая заметки на будущее, чтобы описать атмосферу мероприятия. Жасмин совсем пропала, когда Джей снова заговорил. Он почти после каждой композиции что-то комментировал, создавая целостную концепцию альбома своими пояснениями.

— К сожалению, мы не всегда знаем, чего именно нам не хватает для счастья. Я знаю теперь, что самое важное для меня — это преодолеть свой страх. Этот альбом уже в стадии релиза. Однако я хочу порадовать вас мелодией из планируемого мной следующего альбома. Да-да. Так скоро. Думаю, уже к середине осени мы с вами встретимся вновь! Итак, наслаждайтесь.

Песня была на французском, что совершенно несвойственно Джею. В ней пелось о том, что молодой человек дает обещание, что станет бесстрашным, чтобы быть с любимой. Что, только взглянув в глаза тому, чего боишься, можно преодолеть свой страх. Что в мире есть вещи, которые стоят того, чтобы превосходить свои возможности, за которые стоит сражаться. Даже с самим собой. В середине мелодии Джей передал гитару внезапно подошедшему помощнику и направился прямо к фанатам. Подойдя к Жасмин, он проникновенно пропел: «Не бойся! Сражайся! И страх победи!», глядя ей прямо в глаза. Он вытер костяшками двух пальцев непрерывно текущие слезы с ее щек, не прекращая петь: «Мы готовы на многое ради любви!» Обойдя еще нескольких поклонников, по-разному реагировавших на своего кумира, и представителей прессы, которых он почему-то безошибочно определял среди толпы, он завершил выступление и презентацию, вернувшись в центр зала к своему хокеру. Учитывая, что здесь не было кулис в принципе, абсолютно у всех появлялась возможность получить автограф или эксклюзив после презентации. И если с фанатами было проще — для каждого был предусмотрен подарок — то с прессой дело обстояло иначе. Каждый хотел урвать свой кусок. Пока охрана и организаторы направляли людской поток из зала, журналисты плотным слоем обхватили «звезду»:

— Какие изменения произошли в вашей жизни, раз вы решили так кардинально изменить концепцию уже готового к релизу альбома?

Из ниоткуда появился Антуан:

— С чего вы решили, что были изменения именно в концепции, и откуда вы взяли информацию, что эти изменения кардинальны?

Журналист тут же ретировался, а его ответ заглушили вопросы других акул пера:

— Так вы не отрицаете, что причиной изменения даты презентации стали события в личной жизни певца?

Антуан недоуменно вскинул бровь:

— Пресс-релиз о событиях двухнедельной давности был достаточно исчерпывающим. Я думал, вы — серьезное издание и не подменяете факты пустыми домыслами.

— Вы не слишком самонадеянны, объявляя о выпуске нового альбома всего через три месяца? — Журналист перевел взгляд на Джея: — Ты трудоголик, или у тебя появилась новая муза?

Джей в своей манере улыбнулся и ответил:

— И то, и другое. И еще кое-что. Мне посчастливилось работать с непревзойденной командой профессионалов. Все мы, работая в плотном сотрудничестве, постараемся порадовать моих поклонников в середине осени — это чуть больше трех месяцев, но срок вполне реальный.

— С какими же страхами вы боретесь? Не является ли измененный формат презентации первым шагом по борьбе с ними?

— Об этом вы узнаете на презентации моего следующего альбома «Бесстрашный».

— Что сподвигло вас на смену языка вашего творчества? Есть ли у такого привлекательного парня дама сердца? Когда вы объявите расписание ваших выступлений? Что вы думаете о возможности проведения мирового турне? — Вопросы сыпались один за другим, а Джей все больше терял связь с реальностью. Он уже с трудом улыбался и, казалось, вот-вот упадет в обморок.

Антуан подал короткий сигнал охране и громко объявил об окончании интервью.

Заслушавшись словами новой песни, Катя совершенно не заметила, как ее рука сама нашла за своей спиной Вадима, неожиданно оказавшегося рядом, и сжала его ладонь. Только непосредственная близость певца привела ее в чувство, и она, резко выдернув руку из теплой уютной ладони охранника, подошла к Жасмин. Предвосхищая возможную истерику, то ли от сильного стресса в жизни, то ли от фанатского экстаза, она взяла ее под локоток и мягко стала подталкивать к выходу. Девушка, что не удивительно, пару раз пыталась выдрать локоток из цепкой хватки Кати, и когда в очередной раз это не удалось, уже готова была спровоцировать скандал, чтобы вернуться к обожаемому Джею. Слезы на ее щеках она, казалось, даже не чувствовала. Как всегда, вовремя вмешался Вадим, аккуратно подхватив девушку на руки, незаметно нажимая на какую-то точку на шее, и Жасмин отключилась.

В себя она пришла уже на кровати. Комната была незнакомой. В углу на кресле она заметила Катю, читающую и периодически посматривающую на часы. Пошевелившись, она привлекла к себе внимание.

— Привет, спящая красавица. Злишься? — Голос опять звучал эмоционально-отстраненно и немного надменно.

— Нет. А должна? Я помню только, что Джей меня погладил по лицу. А дальше как свет выключили… — Жасмин уже села на кровати, спустив ноги. — Который час?

— Около одиннадцати. Ты проспала полтора часа, хотя по идее, должна была придти в себя на час раньше. Видимо, и правда, перегруз нервной системы. Хочешь чего-нибудь выпить?

— Да, мне, наверное, не помешает расслабиться. Что предложишь?

— Пойдем! — Катя отложила, наконец, книгу и поднялась. Она уже сменила свое коктейльное платье на мягкие брюки и футболку, а волосы распустила.

Проходя мимо зеркала, Жасмин невольно вздрогнула. Нет, макияж не потек, и она все еще выглядела отлично, только на этот раз выбранный образ заставил ее нахмуриться.

— Катя, когда я спрашивала тебя, как я выгляжу… Ты почему мне не намекнула, что это немного слишком?

— Ну, во-первых, ты и правда выглядела — и выглядишь — сногсшибательно. Пусть и совсем не в твоем стиле. Во-вторых, мы не могли опоздать. И, в-третьих, ты вряд ли послушала бы меня. Ты была очень ммм… Целеположенной в тот момент.

— Да уж. — Тревожные мысли снова заполонили ее разум, впрочем, сейчас это было не редкостью. — Только вот какой была моя цель? — Она скорее пробормотала, но не сомневалась, что была услышана.

Они пришли на кухню, где на столе разместились несколько подносов с разными закусками. Катя потянулась на цыпочках, чтобы достать с верхней полки большой кухонной этажерки нужные ей бокалы, а потом, наоборот, почти легла на пол, чтобы из самых закромов достать бутылку коньяка. Разлив богатый янтарный напиток по бокалам, она один протянула гостье, а другой обхватила ладонью, чуть согревая жидкость своим теплом.

— Я не очень люблю крепкое спиртное… — Жасмин бокал взяла, но не притронулась к содержимому.

— Ну, пить ради удовольствия его буду я. А ты — для пользы. Не торопись. Погрей его в руке, понюхай, как раскрывается его запах по мере нагревания, а потом сделай небольшой глоток, раскатывая вкус на языке. После того, как первая горечь от спирта уйдет, ты почувствуешь аромат этого напитка. Не знаю, станешь ли ты ценителем, но коньяк подействует на твои мозги именно так, как нужно сейчас.

Жасмин скептически на нее посмотрела, но спорить не стала. Девушки прошли через столовую в гостиную и уселись в глубокие кресла.

— Итак, ты у меня дома. Вадим принес тебя. Ты не помнишь, как рыдала на презентации? Какие у тебя вообще воспоминания остались? А какие ощущения? — Катя сделала первый глоток и зажмурилась от удовольствия. Гостья повторила за ней. Жмуриться не хотелось. Но вкус почувствовать удалось. И тело, будто по приказу расслабилось и растеклось по креслу, а в голове, кажется, даже прояснилось.

— Я плакала? Так вот почему Джей гладил меня по лицу! Он стирал мои слезы?! Боже, стыдно-то как!

— Так, а слезы-то с чего?

Жасмин закрыла глаза и попыталась вернуться в те моменты, когда она была на презентации. Надо же! Джей был так близко! К ней прикоснулся ее кумир! А она в этот момент ревела, как ребенок! Но почему? Сделав еще один глоток, она попыталась вспомнить.

Катя терпеливо ожидала, пока Жасмин ответит. Стараясь не потревожить ее мыслительный процесс, она тихо сходила на кухню и принесла поднос с едой и бутылку. Может, Жас и хватит той порции, что в ее руках, но Катя этим не удовлетворится.

— Он пел. Он пел, что не нужно бояться, что страх — наш главный враг, что мы сильнее, что если есть, ради чего, то нужно бороться… И это перенесло меня в мое детство, в те моменты, когда я была под властью своего страха — испуганной маленькой девочкой. Как я могла бороться с этим? — Слез больше не было. А жаль. Ей сейчас не помешало бы выплакаться. В гостиной повисла напряженная тишина.

— Вы над этим работаете у доктора?

— Мг… — Девушка была подавлена, будто снова готова была окунуться в свои воспоминания о детстве. — Я ведь забыла об этом совершенно. И даже у врача не вспомнила. Только на презентации.

— Расскажешь? — Катя и сама понимала, что Жас ничего не намерена сейчас излагать. Но ей нужно было вынудить девушку самой себе поставить хоть какие-то рамки, чтобы она понимала, что когда-нибудь рассказать придется. Как и ожидалось, Жасмин только покачала головой. — Как тебе мероприятие? Понравилось?

— Как мне могло не понравиться! Это же — Джей! — глаза девушки вновь зажглись огнем. — Но это было так необычно. И похоже на него, и нет. Будто что-то сильно изменилось в его жизни. Это смелее, и чувственнее, и глубже. А последняя мелодия — это вообще нечто кардинально новое. Он такого еще никогда не делал… Однозначно, что-то серьезное произошло в его жизни. Просто так люди не меняются…

Последующие полтора часа Катя была благодарным слушателем, хотя положа руку на сердце, слушала она вполуха. Только отъявленной фанатке было не в обиду. Она просто взахлеб рассказывала о своих впечатлениях, анализировала тексты и мелодии, аранжировки и постановку шоу. Даже вовремя кивать головой было необязательно. Все труднее поддавалось анализу даже ее бриллиантовому мозгу, почему она с такой охотой принимает гостей, почему она проявляет заботу о малознакомых людях, почему ей вообще не все равно? Мысли шли по кругу, от удивления такой мягкости и участливости до осуждения самой себя за слабость. Как она могла так расслабиться, что не заметила, как потянулась к Вадиму! Да, в такой обстановке, где нет чувства безопасности и слишком много людей, ей необходима была охрана. Но за ручки держаться — это уже слишком! Жас была увлечена своими эмоциями настолько, что не заметила, как выпила уже третий бокал.

— Тебя дома не ждут? Останешься? — Катя, отписавшаяся о благополучном возвращении домой перед Клеманом, Эваном и даже Лайлой, уже всерьез рассматривала вероятность того, что они всю ночь будут здесь разговаривать о любимом певце Жасмин.

— Останусь! У меня все равно никого нет. И Эван тоже не сможет приехать. Так что, я рада буду составить тебе компанию. — Язык ее чуть заплетался, но мысли на удивление ясно текли в ее голове.

— Ты хочешь составить мне компанию в моей постели? — Катя игриво изогнула бровь. В тоне прозвучала ирония, но Жас была немного пьяна, чтобы ее услышать. Она покраснела и смутилась.

— Я понимаю, что я выгляжу очень легкодоступной в таком образе, не знаю, с чего меня понесло в такие дебри… Но я ммм… Только по парням…

— Откуда ты знаешь? — Катя уже напрямую подшучивала над девушкой, облизав губы и чуть наклонившись вперед. Она соблазнительно провела рукой по шее от уха до выреза на груди, но, увидев расширившиеся зрачки и учащенное дыхание гостьи, тут же прекратила подколки. Ей хватило, что она заигралась с Эваном, не хватало еще и с ней заиграться. Да и Клеман ей этого точно не простит… Да что не так с этой парочкой! Один падает в сессию с одного взгляда, а вторая трусики мочит с одного жеста… Ужас какой-то! — Так! Я просто пошутила! Гостевая спальня в твоем полном распоряжении! Там есть и ванная, и несколько вариантов сменной одежды. — Катя могла поклясться, что разглядела разочарование в ее глазах.

Ресторан был уютным, несмотря на то, что был самым популярным местом в их городе, и заказать там столик можно было хорошо, если за месяц до события. Каролин уже ждала детей с мужем в окружении остальной семьи. После бурных приветствий и поздравлений, в приятной атмосфере вечера Лайла получала искреннее удовольствие от безумно вкусного ужина. Еда была просто безупречна, и оторваться от блюд было совершенно невозможно. Когда празднование дня рождения уже подходило к финалу, и на стол в приглушенном свете принесли маленький тортик со свечой, девушка была совершенно очарована. Мама, как девчонка, похлопала в ладоши и, загадав желание, задула свечу. Официанты разнесли каждому гостю порции торта, однако кусочек Лайлы выглядел иначе.

Удивленно поглядывая по сторонам в поисках кого-то, кто мог бы дать ей ответ, она наткнулась взглядом на мужчину, которого заприметила, когда вечер еще только начинался. Он смотрел на нее, не отрываясь и не скрывая своего восхищения. Она же скромно улыбнулась ему и опустила глаза, чуть покраснев. Она привыкла к своей привлекательности и не отрицала ее, но обычно знаки внимания ей выказывали молодые люди из лицея, примерно ее возраста. А этот зеленоглазый брюнет со столь интенсивным взглядом был старше. Она еще пару раз за вечер чувствовала, как ей казалось, его взгляд, но на глаза он ей не попадался, и на месте своем его не было. И вот сейчас она снова встретилась с ним глазами. Он широко улыбнулся. Рядом с ней из воздуха образовался метрдотель и шепнул на ухо, что ее десерт был приготовлен специально для нее. Когда она попыталась передать благодарность шеф-повару, ей ответили, что готовил не он, и удалились.

Торт был божественен. Он таял во рту, заставляя закрывать глаза и улыбаться, а нежные кусочки миндаля и легкий кунжутный аромат вызывали мурашки по коже. Вкус полностью поглотил ее, затмевая звуки и цвета вокруг. Она не слышала ни протестующе-капризные комментарии кузины, ни заинтересованный вопрос отца, ни едкие смешки кузенов, растворяясь в ощущениях. Положив последний кусочек на язык, она смаковала его, пока вкус не исчез окончательно, оставляя лишь едва уловимую сладость послевкусия. Открыв глаза, она уже знала, что снова столкнется глазами с незнакомцем. Теперь его взгляд искрился не только восхищением, но и каким-то непонятным довольством и удовлетворением. Лайла снова смущенно отвела взгляд, а потом уже не нашла своего преследователя до самого ухода из ресторана.

Каролин была в восторге. Они не часто отмечали этот праздник с таким размахом, ежедневная суета и заботы редко дарят возможность увидеться с семьей. Тетя Агата, весь вечер увлеченная беседой с родными с южного побережья, лишь в самом конце обменялась с Лайлой парой фраз. Ей было очень интересно, почему тортик закончился именно на девушке?.. А еще, почему ее молодой человек не приглашен на эту встречу, ей ведь так не терпится познакомиться… Лайла сама удивилась, что за вечер вспомнила о Генри лишь несколько раз, не проверив, впрочем, телефон на предмет звонков и смс. А еще в этот вечер ей совсем не было холодно. Даже наоборот.

Решив отлучится в уборную, Лайла как всегда поторопилась. Неудачно отодвинув стул, она толкнула официантку, которая пыталась поставить перед ней чашку кофе. Шею обожгло горячей жидкостью. Резко поднявшись и мгновенно стянув с себя обжигающий жакет, испорченный доброй порцией американо, она пулей направилась в уборную. И конечно, налетела на какого-то мужчину, едва не выпачкав его рубашку своим мокрым платьем. Стыдно было… До чертиков. Она зарумянилась и, извинившись, убежала. Лайла бы даже посмеялась — ведь ни один день не обходится у нее без приключений. Но было как-то до ужаса неловко. Даже на дне рождения мамы она не может не обратить на себя внимание. Единственной ее победой стало то, что она смогла выцепить по дороге из уборной метрдотеля и узнать, что десерт для нее приготовил… Не шеф-повар. И не любой другой повар ресторана. Вот же. Слова из них не вытянешь!

Они приехали домой достаточно поздно, однако Генри так ничего и не написал. Пропущенных тоже не было. Грустно вздохнув, она проверила телефон еще раз после душа, и еще раз после того, как улеглась в кровать. Ничего. Пожелав ему спокойной ночи, девушка улеглась. Воспоминания о вечере крутились у нее в голове, но последнее, о чем она подумала перед сном, был незабываемый взгляд незнакомых зеленых глаз.

Генри едва помнил себя, когда вернулся домой. Сил едва хватило на то, чтобы подняться в комнату, а не завалиться спать с гостиной на первом этаже. Он уснул, не коснувшись еще подушки, успев только написать в ответ на сухое пожелание спокойной ночи от своей девушки: «Генри: «Я люблю тебя!». Спор с отцом в машине забрал последние остатки бодрости.

— Зачем было все так переделывать. Можно было ограничиться приемом с отсутствием сцены. Но ты ведь каждую запятую перепроверил! И каждую аранжировку переделал. Да еще и новую песню! Генри, я понимаю, что это твое творчество. Но ты так себя до могилы доведешь!

— Пап. Я так вижу. И не могу делать все наполовину. Не надо было переносить релиз на неделю раньше!

— Если ты, и правда, хочешь выпустить новый альбом, да еще и в октябре, то выбора у нас не было. А тебе еще экзамены нужно сдать. И есть еще и другая жизнь! Твоя! Одумайся, сын! Летом нужно отдыхать и думать о поступлении. Плюс концертный график. Как ты найдешь время для Лайлы?

Это было ударом под дых. И Антуан понимал, что отчасти это был нечестный ход. Но работать на износ Генри любил, не обращая внимание на всякие условности. И мог просто упустить самое важное в своей жизни.

— Папа. — Генри не продолжил.

— Особенно, пока она не знает о Джее. Как ты будешь с ней видеться этим летом, если планируешь выпустить альбом? Еще даже не получив сборы с этого. Я люблю тебя, сынок, и желаю тебе счастья. И мне казалось, ты и сам уже понял, что оно не только в творчестве. — Словив беспомощный и уставший взгляд сына, то и дело искрящийся страхом и сомнениями, Антуан потрепал его по голове: — Ты со всем справишься, только про себя не забывай…

Отец, конечно, был прав. Но сегодня он совершенно не готов был к решению этих вопросов. Сегодня он заслужил отдых.

====== Потерянная ======

В субботу после подготовки нескольких тем к экзаменам Лайла, Клеман и Жасмин сидели на заднем дворе.

— Как в старые добрые времена. Только мы втроем… — Лайла постаралась, чтобы голос звучал бодро, но никого не смогла обмануть. Генри не пришел на подготовку, вновь сославшись на дела.

— И Жасмин щебечет о Джее. — Добавил Клеман с ухмылкой. Катя привезла Жасмин домой рано утром, и заскочила к нему ненадолго. Совсем ненадолго. Открыв дверь он, полусонный, в старых трениках, не ожидал, что девушка вихрем затащит его в комнату, припрет спиной к двери, сделает потрясающий минет, и, оставив его в желеобразной форме возле двери и крикнув: «Не провожай!», унесется по делам. Он до сих пор вспоминал об этом примерно раз в пять минут и не мог отделаться от мысли, что ему чертовски нравится его «девушка».

— Я даже не сделала ни одного селфи! Так была взволнована, что про все на свете забыла.

Лайла надула губки: — Ты обещала показать мне свой образ!

— Уверен, она, как всегда была прекрасна… Жаль, что мы этого не увидим…

Жас тихонько фыркнула и отошла в дом за очередной порцией лимонада. Вечер был все еще жарким. Воспользовавшись ситуацией, Лайла тут же атаковала Клемана:

— Мне нужна твоя помощь. Жасмин не хочу трогать — она в последнее время какая-то уставшая и нервная. Сходишь со мной в ресторан? Нужно кое-что узнать. — Коротко изложив события вчерашнего вечера, она четко обозначила цель узнать, кто же приготовил для нее этот тортик. И отблагодарить. О зеленых глазах она решила никому не рассказывать. Она еще сама не знала, как отнестись к этим глазам. И к своей реакции на них тоже.

Клеман, конечно, согласился. Бросить подругу в беде — не в его правилах. Даже если эта беда — до ужаса вкусный тортик и до кошмара неуемное любопытство.

Уже лежа дома в разобранной кровати, готовая ко сну, Лайла опять смотрела на телефон. Снова нет сообщений. Внезапно раздался еле слышный стук. Он повторился опять и опять. Девушка тихонько открыла окно, готовая, если что, отражать атаку воров, вооружившись толстым учебником, но охнула от удивления. В саду стоял Генри с огромным букетом белых роз.

— Я сдаюсь, мадам, пощадите! — Он широко улыбался, от усталости, буквально сквозившей в каждом его движении на неделе, не осталось и следа. — Прости меня, любимая…

Девушка опешила, но потом, живо перекинув ноги через подоконник, спустилась в сад, строго заглядывая ему в глаза:

— Что ты уже натворил? — В животе совершенно нелогично порхали бабочки.

Генри пожал плечами, подойдя ближе и укладывая букет на окно:

— Мы так редко видимся. Все из-за меня. Но я безумно скучаю. И очень-очень стараюсь. Вчера закончил один важный проект с отцом. Полдня отсыпался, полдня подводили итоги. Но я даже и не допускал мысли, что не увижу тебя. Я не смог бы уснуть… — В душе распустилось мерно пульсирующее счастье, и Лайла бросилась в его объятья.

— Прощен. Я тоже очень-очень соскучилась. Зайдешь? — она махнула рукой на окно.

— Я еще жить хочу. Думаю, твой отец не будет от этого в восторге…

— Ууу. Трусишка! Тогда подожди! — Она перегнулась через подоконник, выставив на обозрение попку в короткой пижаме, отчего за ее спиной раздалось натуральное рычание, выхватила плед с кровати и вернулась к любимому. Расстелив его под яблоней, они уселись рядышком, обнимаясь. Лайла устроилась поудобнее.

— Рассказать, как прошла неделя без тебя?

— Мг… И как прошел день рождения мамы. А еще, как Жас сходила на презентацию?

Разошлись они только с рассветом.

— Не могу поверить, что это последняя неделя перед экзаменами… — Лайла в кои-то веки поднявшаяся раньше, чтобы встретиться с Генри перед занятиями и провести немного времени вместе, отчаянно зевала.

— Да. И совсем скоро мы окажемся на пороге новой вехи нашей жизни. — Парень нежно обнял ее, прижимаясь подбородком к ее макушке. — Ты уже определилась, чем тебе хотелось бы заняться?

Девушка кивнула:

— Ага. Факультет журналистики — это теперь несбыточная мечта. Если бы я озаботилась этим заранее, то можно было бы пробовать. Но без хотя бы минимальной практики туда не примут. А у меня ни статей, ни пробных публикаций… Никакого опыта. — Она звучала бодро и уверенно, но Генри ей обмануть не удалось. Девушка явно была разочарована своей нерасторопностью и печально провожала свой шанс на интересную профессию. — Может, попробую в следующем году…

Внезапно их обоих почти оглушил визг и женские крики. Не сговариваясь, они бросились за угол, где их ожидала невероятная картина. Зрелище было недля слабонервных: на земле лежала длинноволосая брюнетка, закрывающая лицо руками, а на ней верхом восседала Жасмин, вцепившаяся ей в шевелюру, периодически пытающаяся ударить ее головой о землю.

— Не смей даже носа повернуть в его сторону, ты, беспринципная бесхозная шавка! И чтобы ни одна низкопробная дрянь из твоей шайки к нему не приближалась! Считай это предупреждением! В следующий раз я расцарапаю тебе твою смазливую мордашку так, что ни один из твоих кобелей без отвращения на тебя взглянуть не сможет!

Предпринять они ничего не успели, к девушкам к концу этой тирады уже успела подойти пара парней и оттащить от Джессики — а на земле валялась именно она — не на шутку разошедшуюся Жасмин. Помогая подняться потрепанной девушке, парень с видимым удовольствием позволил себе ее облапать, в то время как старшекурсник, оттянувший Жас от соперницы, крайне осторожно придерживал ее за предплечья, стараясь почти не прижимать ее спиной к себе. За его излишнюю аккуратность вновь поплатилась Джессика. Она шипела и хрипела, отряхиваясь от пыли, с ненавистью глядя на обезумевшую мулатку. Расслышав в ее комментариях фразу: «За какого-то тугодума, который ей сто лет не нужен, как с цепи сорвалась! Ненормальная! Психичка!», Жасмин вырвалась из удерживающих ее рук и, подбежав к девушке, влепила ей с размаху пощечину. Джессика не устояла и снова рухнула наземь.

На этот раз к Жас подлетел Клеман, только что сумевший прорваться сквозь собравшуюся толпу, и, схватив ее сзади поперек талии, приподнял над землей и просто унес с поля боя. Она сопротивлялась и пыталась вырваться, размахивая ногами, но против мускулистого высокого спортсмена у нее не было шансов. В конце концов, она обмякла в его руках и позволила унести себя, как куклу. В это время к Джессике, опять попытавшейся что-то сказать, подошел Генри и, прихватив ее под локоть, легко поднял на ноги, весьма вовремя шикнув:

— Да помолчи ты, ради собственной сохранности. — Осмотрев ее мельком, он убрал руку. — Жить будешь.

Джессика и правда выглядела уже вполне нормально, за исключением пыльной и слегка потрепанной одежды. На удивление всех, Жасмин не нанесла ей серьезных травм, но угрозу все восприняли всерьез. Слишком уверенно и хладнокровно говорила об этом милашка-мулатка. Лайла вообще пребывала в полном шоке. Понедельник обещал быть не просто тяжелым. Свою подругу она такой никогда не видела. Да что там — «такой». Жасмин никогда ни на кого даже голос не повышала. Не то, что руку поднять.

На первом уроке их не было. Ни Клем, ни Жас не ответили ни на один звонок или смс. Проходя мимо спортзала после занятия, Лайла услышала стук мяча и спокойный голос подруги:

— Я… Со мной все в порядке, я уже говорила тебе. И повторяю уже в сотый раз то же самое. Ты просто не слышал той мерзости, что она о тебе говорила своим гадючкам. — Голос ее был немного взволнованным, но ни в какое сравнение не шел с тем, каким истерично-жестоким он был во дворе.

— Да, конечно! — Голос Клема искрил скепсисом. — А ты хоть понимаешь, что если она напишет жалобу на тебя, то ты даже до экзаменов не будешь допущена! На тебя это совсем не похоже.

— Не напишет. Она пыталась подговорить своих подруг подсыпать тебе что-то в чай на обеде, чтобы перед игрой встретиться с тобой в раздевалке. Не знаю точно, о чем она говорила, но это что-то точно незаконное.

— Ух ты, да она от своего так просто не отступится! Уже интересно… — Это был новый голос. Как оказалось — голос Кати. — Не рассказывай, весь лицей уже подхватил эту историю. Вопрос только в том, почему ты, а не я надрала ей зад. И правда? С чего это тебе, Жас, так печься о чести и достоинстве моего парня. Я понимаю, что он твой друг, но это ведь не совсем твое дело, правда? — Откуда в спортзале появилась девушка, было непонятно, но Лайла не могла отвлекаться на свое любопытство по этому поводу — она должна была уже давно войти и поддержать подругу, попытаться понять, что же все-таки произошло, но будто примерзла к двери, внимая происходящее за ней, как какой-то шпион. — Клем. Иди на занятия. Нам нужно поговорить.

— Но…

— Все «но» будут позже. Сейчас у тебя история. А потом тренировка. И матч. Финал между прочим. Так что, все «но» позже. Иди! — тон не предполагал обсуждения, и уж тем более возражения. Стукнула дверь в инвентарную, а дальше — тишина. Лайла уже хотела уйти, как услышала тихий, но твердый голос Кати:

— Я думаю, тебе нужно позвонить родителям и пригласить их к доктору Рэй. А еще, позвонить Эвану прямо сейчас, и хорошенько потрахаться. Ты просто звенишь от напряжения.

— Все так плохо? Я ведь… Ох. Я и сама не понимаю, откуда взялась эта ярость… Я в жизни такого не испытывала, понимаешь? Не ревность, не злость. А ярость. Ей повезло, что Клем появился. А еще я на прошлом приеме, точнее после него, высказала администратору на ресепшн все, что я думаю о ее выражении лица… Что со мной происходит? Мне страшно.

Ответа Кати Лайла уже не услышала. Прозвенел звонок, и она бегом помчалась на урок истории. Генри встретил ее встревоженным взглядом, а когда через 10 минут зашла Жасмин и присоединилась к Клеману, и вовсе нахмурился. Девушка уже хотела уцепиться за намечающуюся формироваться мысль о том, что же происходит, но мсье Наварра стал перечислять вопросы, которые будут на экзамене, и мысль улетела.

За обедом Клема не было. Катя также не почтила их своим присутствием, поэтому Лайла предполагала провести в столовой время с любимым, ожидая, что Жас, как обычно за эти две недели будет в библиотеке. Тем сильнее было ее удивление, когда она уже с полным подносом наткнулась взглядом на Генри, который каким-то образом сумел оказаться рядом с подругой за столиком, низко склонившись и обсуждая что-то. По их напряженной позе Лайла поняла, что тему для обсуждения не очень приятная. А потом и вовсе убедилась, что разговор вгоняет Жас в панику. Твердо намеренная встать на защиту подруги, как только доберется до столика, девушка не ожидала, что спустя буквально минуту, та вцепится в руку ее парня что-то требуя, и одновременно краснея и пытаясь в чем-то его убедить. Видимо ей это удалось, потому что ее плечи расслабились, а телефон был убран со стола. И когда Лайла, наконец, смогла усесться с подносом за столик, разговор уже перетек в другое русло, как ей показалось:

— Все-таки Джей безгранично талантлив. Безгранично. И в новом звучании он еще более многогранен. Да и пустышкой с миловидным личиком его назвать сложно. В его новой песне столько глубины… — Жасмин щебетала о презентации снова, снова и снова — ведь Генри слышал это впервые, исключая вольный и, конечно, слишком короткий пересказ Лайлы под тенью раскидистого дерева в ее саду, — восхваляя кумира. — Весь его новый альбом — непростой и немного грустный, пронизан ощущением печали, однако светлой по большей части. Пронизан ожиданием, но сдержанным, сдерживаемым… А в новой песне нового альбома он будто решился на что-то! Будто готовится к чему-то грандиозному. Он восхитителен! Он бесподобен!

— Ты не пробовала эту свою рецензию нового альбома опубликовать у него на сайте? Я думаю, ты очень интересно и своеобразно описываешь эту его музыку… Ему должно понравиться. — Генри и сам не ожидал, что такое выдаст. Но своих слов бы назад он не взял. Джею и правда было приятно, что именно те эмоции, что он вкладывал в свое творчество, Жасмин уловила и смогла так красиво описать.

Подруга на него недоверчиво посмотрела, потом улыбнулась:

— Правда? — Увидев активно кивающего Генри, она улыбнулась ярче и достала телефон. — Мне надо хорошенько продумать текст! — Генри с Лайлой поняли, что Жас для них потеряна, как минимум до конца обеденного перерыва.

Парочка, наконец, осталась наедине, наслаждаясь моментами искреннего общения друг с другом. Уже выходя из столовой, Лайла все же задала волнующий ее вопрос:

— Любимый, ее дифирамбы Джею — это ведь лишь прикрытие ее истинных эмоций? Да? Она, конечно, сказала нам, что не хочет об этом говорить, но может, стоило настоять?

Генри взял ее руки в свои ладони. Он тяжело вздохнул, но все же ответил:

— Это ее жизнь. Ее поступок. И иногда нам всем нужно лишь немного времени и пространства, чтобы понять, что происходит с нами. Она расскажет тебе, когда будет готова…

— А тебе, значит, — Лайла ничего не могла поделать с тем, что звучала сейчас обиженной и немного по-детски, — она уже готова была рассказать…

— Мы не говорили о том, что произошло сегодня утром с Джессикой. Но об этом она тоже тебе сама расскажет. Это не мой секрет. — Лайла хотела что-то добавить, но потом развернулась и ушла вперед. Ей не то, чтобы было обидно, она скорее злилась, и не могла понять, на что именно. Просто ее подруга сначала доверяется Кате, а потом Генри. И Лайле уже практически нет места, чтобы как-то поддержать ее. А ведь они — лучшие подруги…

Генри виновато на нее посмотрел, а сам переключил внимание на только что состоявшийся разговор:

” — Ты ведь знаешь, я не могу не потребовать твоих объяснений… — Он протягивал девушке фото со страницы в соцсети, подробно описавшей весь вечер презентации. Фотографий было много разных. Но одна привлекла его внимание. На ней была изображена Жасмин, которой вытирает слезы Джей. Суперкороткое платье с глубоким вырезом, яркие губы и глаза, и руки Джея совсем рядом.

— Боже… — Жасмин была поражена. Она со стороны себя не видела, но даже вид в зеркале у Кати показался ей чрезмерно откровенным. А на фото… — Выгляжу, как дама пониженной социальной ответственности… И кажется, будто мы с ним эээ… вместе… Он так нежно прикасается ко мне.

— Ага. Не знай я подоплеку, подумал бы, что он тебя снимает. На ночь. Жас! Почему ты так выглядишь? — на фото не видно было слез. Во всяком случае, на этом. А как еще поговорить с подругой он не знал. Первым его порывом было вообще рассказать об этом Лайле. Но как высказать свою обеспокоенность и тревогу за подругу, не объясняя, что он вообще там делал — на презентации Джея? Придумать правдоподобное объяснение он не смог, поэтому решился поговорить с Жасмин сам.

— Я… Я подобрала не очень удачный наряд. Не знаю, что на меня нашло… Захотелось какого-то эксперимента, что ли?

— А тебе не кажется, что твой эксперимент зашел слишком далеко и распространился не только на внешность, но и на поведение? — Генри шептал и указывал на то, как на фото певец проводит рукой по ее щеке. Он невольно вспомнил, как в процессе выступления был чуть ли не шокирован осознанием узнавания Жасмин в этом до ужаса странном для нее наряде. Чудом не сбившись с правильных слов песни, он не смог проигнорировать ее слезы, хотя еще больше хотелось задать вопрос о причине их появления. Неужели слова песни ее так растрогали…

— Я, оказывается, плакала в этот момент. Ничего такого не произошло. Он просто почему-то вытер мне слезы… Но я согласна, что выглядит все именно так — совершенно пошло, и подоплеку из этого могут вывернуть, какую угодно…

— Ты не хочешь мне рассказать, что происходит? — Генри смотрел на нее с беспокойством. Но ни капли давления или требования в его взгляде не было.

— У меня в последнее время какой-то бардак в голове. Но я работаю над этим. Все будет хорошо, я надеюсь… — Увидев растерянность в глазах парня, она добавила: — Если что, есть, кому вмешаться. Правда. — Она положила руку на его ладонь. — Только не надо привлекать к этому Лайлу и Клема. Я справлюсь.

Генри только кивнул и убрал телефон:

— Лайла говорила, что тебе понравился вечер. Ну, расскажи, как это, когда сбывается мечта…»

Не сказать, чтобы этот разговор полностью его успокоил, но чувство острого беспокойства улеглось. Генри снова вздохнул и пошел за Лайлой. Осталось еще одно занятие. Разобравшись с Жасмин и немного успокоившись, он все равно не мог полностью расслабиться. Антуану еще только предстояло разбираться с возникшей ситуацией. Это фото пока не было растиражировано в СМИ, но это был лишь вопрос времени. А сколько еще других подобных фото будет найдено… И с неуемной фантазией журналистов… Жас была совершенно права — эта история будет обсасываться еще долго. С тем табу на информацию о личной жизни, которое существовало с самого начала его карьеры, пресса возьмет в оборот эту тему, выдумывая все новые и новые россказни.

Генри мотнул головой, будто пытаясь вытрясти из нее лишне мысли. В конце концов, это работа Антуана, решать такие проблемы. А у него экзамены на следующей неделе.

Настроение у Лайлы было ниже плинтуса. У Жасмин проблемы со здоровьем, да еще и эта драка, это просто из ряда вон выходящие новости, а подруга совсем не спешила поделиться с ней. Вместо этого, она безропотно принимала помощь от почти незнакомой Кати!

Мыслей был миллион, но они никак не могли сформироваться в какой-то вывод. Додумать она не успела, занятия закончились, и Генри с вдохновенным лицом увлек ее за собой к машине.

— Помнишь, я говорил о свидании? Как ты посмотришь на то, чтобы мы опять сбежали. Расписание экзаменов уже вывесили. Если мы уедем на пару дней? Например, после занятий в пятницу. А вернемся в воскресенье?

Лайла громко завизжала и чуть не бросилась в объятья Генри. Ее остановило только то, что они были в движении. Это было крайне небезопасно. Обговорив детали, они доехали до ее дома.

— Милая, что тебя беспокоит? Я вижу, что ты будто во власти мрачных мыслей…

Лайле было приятно, что ее любимый настолько внимателен к ее настроению, но рассказывать ему обо всем она была не готова. Она выбрала самую безопасную тему:

— Я беспокоюсь о Жасмин. Она отдалилась от меня. И я понимаю, что это отчасти и моя вина, но…

Генри положил свою ладонь на ее сжатые в кулачки руки:

— Все будет хорошо. Она справится. — Его глазам невозможно было не поверить. В них она растворялась, и на душе светлело, какими бы темными не были ее мысли до этого. Она расслабилась и притянула его за подбородок для поцелуя.

— Я люблю тебя. Очень.

В это же время Клеман готовился к игре. Эван не находил себе места, не имея возможности вырваться к Жасмин. А Катя поступала, как последняя стерва. Она стояла на пороге дома Жасмин и разговаривала с ее мамой. Точнее, она хитростью выманивала ее на прием к врачу. И пока мулатка тряслась в автобусе, полная мрачных и гневных мыслей, обиженная на весь мир из-за своих эмоциональных качелей, ее мать, Анжелика, устраивалась на пассажирском сиденье кабриолета.

Уже привычная девушка на ресепшн подняла голову и вежливо поздоровалась. Или у нее сегодня настроения не было, или она всерьез восприняла гневную отповедь Жасмин, но общалась она сегодня подчеркнуто вежливо. И ничего более.

Почти влетев в кабинет, обуреваемая самыми разными мыслями, опять сражаясь с неустойчивым настроением, Жас замерла в шоке. На ее привычном месте сидела мама, с преувеличенным вниманием рассматривающая свой маникюр.

— Что ты?.. Но… — Первым порывом было убежать. Но бежать было некуда. Дома ее все равно ожидал тот же разговор, что и тут. Только без контроля опытного врача. А вспоминая сегодняшнюю вспышку агрессии, было правильнее остаться и разобраться во всем. — Добрый вечер, доктор. Привет, мама. — Она уселась во второе кресло. — Ну, начнем?

Спустя всего двадцать минут дверь кабинета распахнулась и с громким стуком захлопнулась. Через мгновенье она открылась вновь и из нее вышла женщина постарше, пытаясь нагнать девушку. Та вырвала ладонь, за которую ухватилась Анжелика:

— Как ты могла?! Тебе же четко сказали, что нужно сделать! Волшебница не ушла, оставив меня жандарму. Она специально осталась, чтобы передать тебе эту информацию. И что сделала ты? Отмахнулась от нее! Тебе было настолько не важно, что со мной произошло? Не важно, что она со мной сделала?

Анжелика стояла, опустив руки и голову, пытаясь подобрать слова. У Жасмин по щекам текли слезы, но глаза сияли яростью и обидой. Голос звенел под потолком, все набирая и набирая громкость.

— Ты хоть знаешь, что мне пришлось пережить? Из-за того, что ты нашла недостойным принимать советы от цирковой гадалки, разъезжающей с ярмаркой! Да я умирала каждый раз, когда моя психика переставала справляться! На куски разваливалась и терялась в самых ужасных местах моего подсознания! И все это время ты знала, что мне нужна была помощь! И ничего не сказала!!!

— Откуда? Откуда мне было об этом знать? Мне казалось, что ты чувствовала себя хорошо. Кошмаров больше не было, и я думала, это главный показатель, что с тобой все в порядке. У тебя отличная успеваемость, хорошие верные друзья — правильная компания, ты не впутывалась в неприятности… Я думала, что с тобой все хорошо. Я неправа была, что не восприняла всерьез ее совет. Я думала, откуда ей было знать, что тебе нужно? У нее ни образования, ни жизни толковой нет. А она еще учить меня будет! Признаю, была высокомерной, была глупой, не послушала ее зря. Но ведь и ты молчала. Если бы ты хоть заикнулась о том, что тебе плохо… — Голос ее звучал убито и просяще теперь, но Жасмин не смягчилась ни на секунду. Ее буквально трясло, и она с удивлением приняла стакан с успокоительным от той самой девушки с ресепшн. — Я признаю, что должна была что-то заметить. Но ты ведь такая умница у нас, я и догадаться не могла, что у тебя может быть такая тайна. Что ты смогла бы скрывать от меня столько всего… И такого важного…

Ее дочь потрясенно молчала, а доктор, следившая за выяснением отношений в дверях своего кабинета, наконец, взяла слово.

— Анжелика, я думаю, вам стоит уйти. А у нас с вами, Жасмин, теперь появилось четкое понимание, в каком направлении работать. Нам нужно вернуть вам сны. Это будет не легкий и не быстрый путь… — Все еще трясущуюся девушку она проводила в кабинет и закрыла дверь.

На улице Анжелика смогла дать волю своим чувствам. Она не стесняясь, плакала, не обращая внимания на удивленные, безразличные и сочувствующие лица прохожих. Внезапно кто-то коснулся ее руки, и она узнала девушку, привезшую ее сюда. Она мягко подтолкнула женщину к машине, уже другой, и открыла дверь. Та благодарно кивнула и села. Дверь закрылась, и она смогла, наконец, окончательно разрыдаться, опустив все барьеры.

Немного успокоившись, она постаралась взять себя в руки и решить, как же ей поступить в дальнейшем. Она увидела, как из двери здания вышла ее дочь и, сделав шаг в сторону, прижалась спиной к стене. Совсем, как она сама почти час назад. К ней подошел молодой человек, но не прикоснулся и ничего не сказал. Просто молча встал рядом. Спустя какое-то время она прижалась к нему. Было видно, что она плачет, но ее состояние больше не было таким напряженным. Затем она села в кабрио подруги и уехала, и только сейчас Анжелика осознала, что она вообще не знает ни этих друзей, ни в чью машину ее посадили.

— Катя отвезет ее ко мне, мадам. — Водитель, уже отъезжающий от здания, смотрел внимательно на дорогу. — Меня зовут Эван Руа. Я парень Жасмин. Я соберу для нее немного вещей. И пока она не решит вернуться, она побудет у меня. — Парень говорил спокойно, уверенно, абсолютно. Казалось, что он настолько уверен в том, как будет развиваться ситуация, что даже не допускает, что она — все-таки мать девочки — может чего-то не разрешить. И разрешения он тоже не спрашивал. Женщина ничего не ответила. Но по приезде домой, она все же напряглась, впуская незнакомца за порог.

— Я оставлю вам наш адрес. И позабочусь о ней, пока она не вернется домой. Постарайтесь не волноваться за нее. — Эван говорил правильные слова, вот только Анжелика ничего не могла с собой поделать. Упав на диван, она снова разревелась. Парень молча принес с кухни бокал воды и поднялся наверх, будто точно знал, где находится спальня ее дочери. Сколько еще всего она не знает о ней?

— А она вернется? — Молодой человек уже спустился вниз с сумкой с вещами и учебниками.

— Вы хорошая мама. Она знает это. Ей просто нужно чуть-чуть времени, чтобы вспомнить об этом. Со мной она будет под присмотром.

— Спасибо, Эван!

Оставив на столе свой номер телефона и адрес, он ушел. А женщина дрожащими руками набрала номер супруги. Ей сейчас никак нельзя оставаться одной.

Жасмин рассказала все Эвану, дождавшись смены караула — тот отдал ключи Кате, и пока не вернулся, она наотрез отказывалась уйти, хотя было видно, что она торопится — у Клемана началась игра. И хотя та и самой себе не призналась бы в этом, но ей хотелось, чтобы он видел и чувствовал ее поддержку на трибунах. Едва послышался звук открываемой двери, Катя упорхнула, оставляя их наедине.

Рассказ был горьким. И коротким. Жасмин в детстве снились кошмары, а одна гадалка на ярмарке ввела ее в гипнотический транс, чтобы она их не осознавала. Она думала, что девочку отведут к врачу, как только смогут. Но Анжелика проигнорировала эту просьбу. И блок, который был экстренной мерой, и должен был быть снят как можно скорее, остался с ней на все эти годы.

Жасмин злилась, и нервничала, ведь теперь доктор Рэй сняла ограничение, и скорее всего, ей теперь снова будут помниться все сны. А значит, кошмары вернутся. Не вовремя. Нужно сдать экзамены! Боже!!!

Девушка подхватилась с дивана, вырываясь из объятий парня. Несмотря на спокойствие, которое они дарили, держать себя в руках было очень сложно. Эван не стал ее останавливать, понимая, что ей нужно пространство. Она металась по гостиной, выпила стакан воды, а потом ушла в спальню. Спустя почти час Эван заглянул к Жасмин. Она сидела на кровати, поджав под себя одну ногу. С трудом выдавив подобие улыбки, она подняла взгляд:

— А как прошел твой экзамен? Ты что, приехал сразу после него? — она вглядывалась в его глаза, пытаясь понять, не сердиться ли он на ее беспечность и безразличие. Тот только улыбнулся в ответ.

— Результат будет через пару дней. Но мне даже понравилось. Было интересно проверить свои знания и навыки. — Он сел на постель и снова притянул Жасмин к себе, обнимая, расслабляя, лаская плечи и живот. — Скажи, тебе помогает доктор Рэй? Как ты к ней относишься?

— Откуда вопрос? — Девушка хотела отстраниться, но Эван не дал.

— Катя рассказала мне о том, что ты немного потрепала какую-то девушку в лицее. Ты рассказала об этом доктору? — Парень продолжал гладить ее, успокаивая нежными теплыми прикосновениями к спине, словно кошечку, свернувшуюся на его коленках. Жасмин все еще была напряжена, но не могла сопротивляться реакциям собственного тела. С каждым движением руки, она все больше расслаблялась.

— Нет. Было как-то не до того. Я так удивилась, увидев маму. А потом так расстроилась, услышав ее рассказ. А потом я вообще не сильно помню, что происходило. Я будто в тумане была. Как в дыму. Сама не помню, как сеанс закончился. Она меня даже отпускать не хотела.

— Да, я позвонил ей и спросил, как ты, когда Катя увидела Анжелику в слезах. И она отдала тебя мне на поруки. Иначе, лежала бы ты сейчас под успокоительным у нее в стационаре. — Девушку пробрала дрожь.

— Что бы я без тебя делала? Спасибо… Ты всегда меня спасаешь… — Тихий шепот звучал забито и глухо. Укутав ее в плед, Эван продолжил ее гладить. Сама не заметив, она заснула.

Сон не был спокойным. Не был уютным и целебным. Несмотря на то, что вокруг нее ощущались теплые уверенные руки. Казалось, будто она постоянно была на пороге, не решаясь выйти и не находя причин остаться. Вырвала её из этого состояния жажда. Язык стал будто параллоновый — пористый и жёсткий, а горло неприятно саднило.

— Проснулась? — сильные руки оставили свой приют у неё на плече, чтобы через мгновенье Жасмин ощутила прикосновение холодного стакана к своему локтю. — Попей.

Девушка благодарно застонала, удивляясь предусмотрительности Эвана, но из горла вырвалось только какое-то сипение. Она вцепилась в стакан, но окончить миссию ей не позволили: после нескольких глотков стакан был аккуратно изъят из её пальцев.

— Не торопись! Это реакция на успокоительное. Сомневаюсь, что заставлю тебя сейчас поесть… — Он погладил девушку по голове. Его взгляд стал напряженным и настойчивым. — Тебе нужно выговориться. А заодно и самой осознать ситуацию.

— Но визит к доктору в четверг. Тогда и наговорюсь вдоволь! — Она протянула свою руку к его щеке. — Не волнуйся! Но мне приятна твоя забота… — Она улыбнулась, но Эван покачал головой.

— Сегодня рядом с тобой разорвалась эмоциональная бомба. И ты не можешь поставить свою жизнь на паузу до четверга. Доктор сделала самое главное — нашла причину твоих эпизодов. А справляться с последствиями можно не только с её помощью.

— Я совсем не хочу об этом говорить. Я так вымоталась и устала… И повторить сеанс психотерапии я не готова… — Жасмин снова напряглась. От одной мысли, что ей нужно снова бередить еще даже не начавшую заживать рану, она словно окаменела. Но Эван не уступал:

— Есть другие способы… И я хотел бы тебе помочь… Если ты позволишь и доверишься мне… Это… Ммм… Не совсем традиционный метод.

— Ты о чем?

— Ты понимаешь, что такое сублимация? — девушка кивнула. — Иногда нам нужен обратный процесс. Не социализировать наши сексуальные позывы, а превратить наши переживания в то, что может трансформироваться в желание, которое можно удовлетворить, выпустить из головы… Я не такой мастер, чтобы это все рассказать понятным языком… Да и любым другим тоже… Но я знаю, что могу помочь…

Жасмин снова предприняла попытку избежать этого разговора:

— Послушай, я не скажу, что в полном порядке. Но мне лучше, я просто устала. Высплюсь, и все будет хорошо. Обещаю.

Эван обеспокоенно придвинулся к ней, настойчиво вглядываясь в глаза:

— Я боюсь — это не то, что ты можешь контролировать, и вряд ли сможешь исполнить обещание… Ты можешь сама быть уверена, что эта твоя… страдалица не попадется тебе под руку снова? — Жасмин вздрогнула от воспоминаний. Она сама себя не слабо тогда напугала. И предсказать свое дальнейшее поведение она бы не взялась. Клеман тогда спас не только Джессику, но и её саму.

— Что мне придётся делать?

— Довериться мне. Расслабиться. Преодолеть себя. Я не могу заставить тебя сделать это, но я, как мог, попытался обосновать необходимость принятия срочных мер. Этот способ я не единожды испытывал на себе. И, зная тебя, я точно смогу тебе помочь. — Его взгляд был интенсивным, открытым, каким-то непривычно просящим. Жасмин немного помолчала, прислушиваясь к себе, пытаясь понять, что она чувствует по поводу его предложения.

— Я доверяю тебе. И мы обязательно попробуем. Только не сегодня… У нас недостаточно времени для этого. Ты отвезешь меня?

Эван нахмурился:

— Пока ты не разобралась в себе, тебе лучше не видеть Анжелику. Я собрал и привез твои вещи из дома. Эту неделю ты поживешь у меня.

Жасмин на это широко раскрыла глаза. Внезапный порыв гнева заполонил душу. Она несколько раз открыла и закрыла рот, не в силах выдавить ни звука. Но гневную тираду ей произнести не дали. Эван словно почувствовал приближающуюся бурю и походя остановил её лёгким небрежным прикосновением к ее губам. Переместив пальцы на подбородок, он впился в её губы жестким поцелуем, игнорируя отсутствие её реакции на это. Столкнувшись с парнем глазами, Жасмин неожиданно поняла, что ей совсем не обязательно говорить какие-то слова, чтобы высказаться. Она ответила на поцелуй с той же жесткостью, что и его автор, сжимая между своими губами его нижнюю. Между ними пока не было сексуального напряжения, это была скорее схватка, чем поцелуй. Почувствовав, что девушка перешла в наступление, Эван мгновенно расслабился и закрыл глаза, сдаваясь и передавая ей инициативу. Жасмин, не ощущая больше сопротивления, отстранилась, проведя напоследок языком по терзаемой ранее губе.

От той бушующей злости остался лишь малопонятный намек. Жас до сих пор не была в восторге, что за нее приняли решение, но оно было правильным и своевременным. А главное лишало её необходимости самой разрешать этот вопрос. И это странным образом её успокоило. Она выдохнула.

— Успокоилась? — Эван, казалось, не видел ничего необычного в том, что произошло. Он улыбнулся: — В гневе ты страшна! Твои глаза… Это очень будоражит… — Он вновь стал серьезен. — Я обещал твоей маме позаботиться о тебе. И я всерьез обеспокоен твоим состоянием. Не уверен, что тебя можно выпускать из дома, пока ты не сможешь полностью себя контролировать!

Жасмин опустила голову. Мысли после неожиданного и непонятного поцелуя прояснились. Она совершенно ясно поняла, что такой уверенности в себе и своих действиях она уже давно не ощущала. Контроль будто ускользал из ее пальцев, позволяя действовать под давлением эмоций.

— Да, не уверена, что кто-то ещё так же легко справится с моими сдвигами… — В голосе звучала горечь. — Я сейчас так спокойна только из-за того, что ты меня поцеловал?

— Скорее, из-за обстоятельств поцелуя. Это как раз то, о чем я пытался тебе рассказать. Эээ. Тебе сейчас все объяснить? Или ты просто доверишься мне, без изучения механизмов психики, позволяющих сублимировать сексуальные импульсы и наоборот деградировать более сложные эмоциональные состояния?

— Ну… Я хочу попробовать понять. Я после поцелуя почувствовала такое спокойствие. Почему?

— Ты разозлилась из-за того, что без твоего участия решилось твое будущее. И тебе нужно было вернуть контроль. Поэтому я тебя поцеловал. Ты искала ссоры, поэтому и поцелуй был такой… Не нежный… И я… эээ… показал тебе, что контроль у тебя, что ты ведешь. Как-то так… Но ты за этот контроль зацепилась и остановилась… Это значит, что ты ммм… ведомая?.. Боже, это из рук вон плохо получается у меня. — Эван стушевался. — Послушай, ты ведь интуитивно и сама понимаешь, что с тобой происходит. Так ли тебе нужно анализировать и конкретные выкладки получать? Ты ведь это уже делала…

— Что? Как? — Она опешила, совсем не понимая, о чем он говорит.

— Твой… Наш первый раз. Это не совсем то, что будет происходить сейчас. Но, похоже. У тебя был эпизод — это, можно сказать, наслоение нескольких эмоциональных состояний. И то, что между нами тогда произошло, очень близко к тому, что я тебе предлагаю. В прошлый раз все получилось из-за какого-то иррационального, колоссального доверия ко мне. — Он протянул руку и погладил ее по щеке. — А сейчас доверие должно быть осознанным. Понимаешь?

Жасмин склонила голову и потянулась к парню, чтобы оказаться в его объятьях.

— Эй… Мы справимся! Моя вера в тебя безгранична!

— Твоя вера в меня намного больше, чем я в себя верю. — Она улыбнулась и прижалась к нему поближе. Этот странный малообщительный парень сделал для нее и ее расстройства за их недолгое знакомство больше, чем собственная мать. И смог понять ее лучше, чем лучшая подруга. У Лайлы сейчас такая аура, что даже радостными моментами с ней делиться не хочется. Она будто купается в собственном счастье. А сказать о чем-то неприятном даже язык не поворачивается. Клеман тоже вызывает противоречивые чувства. Он родной. Он лучший друг. Он счастлив. И ему, наконец, не до проблем Жасмин. Сейчас Эван стал близким. Стал нужным. И она решилась и прошептала: — Помоги мне…

— Ты должна осознавать полностью, что я не причиню тебе вреда. Не зависимо от того, что я буду делать, я не причиню тебе настоящего вреда или боли. Если тебе будет некомфортно или страшно, ты будешь говорить мне об этом. А я всегда буду тебя слышать. Понимаешь?

— Да. — Они сидели на кровати перед началом предложенного Эваном способа выговориться. Жасмин терялась в догадках о том, что будет происходить. Неужели просто сексом можно лечить ее эмоциональные качели? Ведь Эван же говорил, что что-то подобное они уже проходили в ее первый раз. И он, конечно, очень отличался от других их встреч. И ей уже не терпелось попробовать… — Да, я понимаю.

— Хорошо. Теперь самое главное — ты будешь постоянно говорить. То, что приходит на ум. То, что оказывается на языке. Не может быть неправильного ответа. Не может быть глупых, ошибочных высказываний. Для этого и нужно полное доверие. Не бойся говорить. Все, что угодно.

— Я понимаю. Понимаю.

— Не бойся. Слушай меня, мой голос. Я сейчас завяжу тебе глаза. Просто, чтобы ты не отвлекалась. Хорошо? — Жасмин кивнула. — Мне нужно, чтобы ты говорила.

— Да. Хорошо.

Эван аккуратно зафиксировал повязку на глазах, повернул ее спиной к себе и мягко положил руки на плечи. Поглаживая спину и руки, он спросил:

— Что больше всего тебя беспокоит прямо сейчас?

— Нетерпение. Я не знаю, что нам предстоит, но мне любопытно узнать. А еще страшно. Потому что я не могу и не хочу разговаривать о маме и моем расстройстве. И о моем будущем. — Руки Эвана обняли ее и стали расстегивать пуговицы на блузке. Потом спустились к ширинке и расстегнули и ее.

— Твоя мама тебя любит и дорожит тобой. Она совершила ошибку и, вероятно, признала ее. Ведь так? — Он ни на секунду не останавливался, раздевая ее, поглаживая ее руки и живот. Жасмин, как всегда, плавилась от его прикосновений. Ей хотелось откинуться на его спину, но Эван удерживал ее в строго вертикальном положении. Вдруг его руки замерли. И Жас поняла, что она молчит.

— Да. Она извинилась. Она сказала, что была неправа. Но мне от этого не легче. Мне было так плохо из-за нее. Столько лет… — дыхание девушки ускорилось. Слова с трудом выходили из ее рта. — Она ведь могла мне помочь… Но не стала… — Так приятно было чувствовать прикосновения парня, что она едва отдавала себе отчет в том, что говорит. Только отголоски боли в душе давали понять, что эта тема ее очень тревожит. — Обида душит меня. И я не могу свободно дышать.

— Ты могла бы попросить о помощи. Ты не сделала этого. Почему? — Эван уложил ее на кровать, лишив последних деталей одежды. Мягкие руки прикасались к спине, пояснице, ягодицам и бедрам, возвращаясь снова выше к плечам и шее. Легкие массажирующие касания возбуждали и согревали. А ароматное масло подгоняло сознание Жасмин к невесомости. Мысли будто пропитывались запахом иланг-иланга и чего-то солнечного. Руки вновь замерли. В мгновение стало холодно. Говорить становилось все сложнее, но не говорить она не могла, подгоняя жар, раскатывающийся по телу от рук Эвана.

— Я боялась показаться сумасшедшей. И не хотела напрягать ее. Когда в первый раз это случилось, мама только стала открыто встречаться с Лиз. У них уже было серьезно, и я не хотела, чтобы мама из-за меня была несчастна. Во второй раз это случилось за неделю до их свадьбы. Ей было не до меня.

— И это только твои выводы и решения. Она в этом не виновата. Ты не дала ей шанса показать тебе, что ты важнее. На кого же ты обижаешься? — Массаж становился все более откровенным. Все более пламенные мысли одолевали голову, но как только она позволяла себе окунаться в эти мысли, руки замирали, и ей приходилось снова и снова сосредотачиваться на колких вопросах и выдавать болезненные ответы. И чем глубже она копалась в своей голове, тем сложнее ей было отвлекаться от того, что происходило с ее телом. Вопросы сменяли один другой, руки все чаще замирали. Внутренняя поверхность бедер горела от быстрых и четких движений. Большими пальцами Эван задевал уже влажное лоно, с каждым разом проникая все глубже и глубже. И чем сильнее пылала ее кожа, тем более ледяным казалось отсутствие рук, и пальцев, и губ.

— Перестань так глубоко уходить в прошлое. Вернись к сейчас. Об этом позже. Ты же хочешь расстаться со своей злостью. Так скажи мне, наконец, что является предметом твоей ярости…

Жасмин кричала и стонала. Ей казалось, что она балансирует на грани оргазма, потому что возбуждение уже так долго не отпускало ее, но и не достигало своего пика, в который напряжение, наконец, покинуло бы ее тело. Какой был вопрос? Ярость? Она ненавидела Джессику в тот момент, она хотела растоптать ее и физически, и морально! Стереть ее с лица земли, одновременно с этим показать, что она на самом деле такое — дешевое, жалкое, недостойное внимания Клемана.

— Ее грязный язык не должен касаться даже его имени. А она захотела уложить его в постель! Мразь! Ненавижу!

— Продолжай! Говори со мной! — Его пальцы двигались быстро, но недостаточно, чтобы она испытала оргазм.

— Ненавижу! Ненавижу! — Она очень старалась сформулировать мысль, но ей это не удавалось. Ягодицу внезапно обожгло огнем, а потом болью. Она замерла. Но не от того, что ей было неприятно. Ее шокировала собственная реакция на боль. Это отрезвило и помогло сосредоточиться, а острота возбуждения только возросла. Мысль пришла в холодное сознание, позволяя, наконец, снова говорить. Но Жасмин продолжала молчать. И ждать. Ждать еще этих хлестких ударов, расплывающихся по коже теплом и сотнями мелких искр. И не только ждать, но и хотеть их. И Эван не оставил ее желание без внимания. Шлепки ощущались как легкие опаляющие касания. И девушка в какой-то момент испугалась от чувства полета, будто тело парит над постелью. Ее губ коснулась улыбка, и она с облегчением выдохнула, будто сбрасывая с себя пелену молчания.

— Ненавижу свое бессилие. И свой страх. Я не знала, что не доверяю маме. Не знала, что боюсь, что она сочтет меня ненужной, если окажется, что я сдвинутая. Что я не чувствую уверенности в ней после… — Она снова потерялась в ощущениях, облизывая губы, сжимая кулаки. Все, что ей удавалось выговорить — это просьбы о долгожданной разрядке, мольбы о нем внутри себя, о большем. Снова почувствовалась боль — странная, острая, но уже почти желанная, приносящая чистоту мыслей и расслабление напряженных нервов.

— После развода с отцом… — Это стало откровением. Слезы полились из глаз сами, но рыдания не сотрясали тело. Оно все еще ожидало разрядки. — Я всего этого не знала. Пожалуйста, Эван, не могу больше. Ты мне нужен так! Мне необходимо чувствовать тебя внутри! Не мучай меня… — Жасмин бесстыдно хныкала, выпрашивая ласку, чувствуя в себе три пальца и понимая, что этого катастрофически мало. — Ты обещал, что не сделаешь мне плохо…

— Доверься мне. Тебе будет хорошо. Ты ведь понимаешь теперь, что злость на Анжелику вторична. Подумай об этом. — Его руки творили что-то невообразимое, заставляя ее сомневаться в каждой своей мысли, заставляя прилагать титанические усилия, чтобы высказать сформированные предложения.

Течение мыслей никак не поддается ее контролю, все ее попытки будто тонут в трясине.

— Не могу, Эван. Мысли путаются. Аах. — Ее широко разведенные ноги мелко трясутся, кулаки сжимают простынь, натягивающуюся от усилий оттолкнуть тело на мучающие ее пальцы. — О, боже. Эван. Пож-жалуйстааа… Ну… — Пальцы исчезают, тело вновь леденеет, руки точными уверенными движениями оказываются привязанными к коленям, уже стоящим на постели, заставляя девушку раскрыться совсем неприлично и просяще. — Мне холодно, Эван. Прикоснись ко мне. Войди в меня. — Резкие тычки по бедрам вынуждают их разъехаться шире, потерять устойчивость и уткнуться носом в постель. Спина прогибается. Мышцы внутренней поверхности бедра тянут от сильного растяжения. Ей неудобно. Но ей так отчаянно необходимо кончить, что она продолжает просить, несмотря на то, что звук ее голоса заглушает кровать.

Она чувствует, как Эван отходит от постели на несколько шагов. Становится еще холоднее. Веревки (веревки?) впиваются в руки. Больно, но это неожиданно отрезвляет. — Я понимаю. Понимаю, что злиться за то, что мне не помогли глупо, если я даже не просила о помощи. Даже не пыталась никому сказать об этом. Я злюсь на себя. Что поддалась страху. И глупости. И чем старше я становилась, тем сильнее я была во власти страха. Но глупо держаться за прошлое — я готова бороться, чтобы эпизодов больше не повторялось. Чтобы я могла быть свободна от них и от страха, что я снова упаду в свою прострацию. Я готова работать над тем, чтобы простить себя. А мама здесь совсем не причем. Она, конечно, была не права. Но больше, чем она уже сделала, она сделать не сможет.

— Умница, девочка, умница. Она сама себя наказывает сейчас, переживая за тебя. — Эван резко вогнал три пальца внутрь и согнул их, проходясь по внутренней стенке, задевая какой-то сгусток нервов, все тело пронзил резкий приступ удовольствия, в голове будто взорвался фейерверк, и Жасмин чуть не задохнулась, не в силах приподнять голову с простыни. Слезы намочили шелковую ткань, губы жадно хватали воздух. — Хорошая девочка. Вот так. — Тяжелая ладонь с силой провела по ее волосам, еще сильнее вдавливая в матрас. — Вот так. — Пальцы продолжали еще двигаться внутри, продлевая агонию оргазма и заставляя хотеть с новой силой. — Что больше всего тебя беспокоит прямо сейчас?

Начался новый виток «терапии»…

Девушка улыбалась. Нет. Не так. Улыбка не сходила с ее лица, изредка сменяясь смехом и подбадривающими выкриками. Ей это было настолько несвойственно, как и такое беспечное нахождение в толпе. Но ей было хорошо. Она была счастлива. За последние несколько лет она ни разу так себя не вела. Так расслабленно. Так просто. Без этой своей вечной маски надменности. Она всегда держала дистанцию. Чтобы никто слишком близкий не поранил. И это отражалось на общении с любым человеком — от продавца до приятелей. Даже ее любовники не входили в ближний круг. Да и был ли он на самом деле? Или это просто очередной слой ее маскировки… А здесь… А вот здесь — счастливая, свободная от условностей, довольная. Смотреть на нее такую — этоособое удовольствие. Не просто редкое, а уникальное. Для него. А окружающие даже не знают, к какому сокровищу они причастны, касаясь ее — такой — взглядом.

Он смотрел, не отрываясь. Читая ее эмоции и наслаждаясь ими. И она смотрела, не отрываясь. За ним. Казалось, она действительно — искренне — неравнодушна. Он видел ее такой однажды. Но струсил. Да! Да! Это была именно трусость. Он-то, конечно, думал, что это благородство. Или мудрость. Или выдержка. Он думал, что поступил правильно. На деле же — он просто струсил. Дурак! Лицо девушки снова озарилось широкой улыбкой. Игра закончилась, и она стала пробираться с трибуны к игрокам. Парень закружил ее в объятьях и поцеловал. Она сморщила носик, все еще улыбаясь. Погладила по плечу. Не игриво, не пошло. А так… Так, как ни к кому не прикасалась. Разве что во сне… В его сне.

Он счастлив видеть ее такой. Это в принципе все, чего он хотел для нее… Только вот наблюдать за тем, как на его глазах материализуется его же прорицание о том, что она еще встретит парня, который сделает ее счастливой, оказалось очень горько. На мгновение она пропала из виду и сантименты были отложены напотом. Сейчас была работа. Решительно прорвавшись через толпу, он прошёл за игроками. Тут же пришло смс: «Катя: «Все в порядке. Машина не нужна». Это значило, что ее кабрио не понадобится, и его надо будет отогнать в гараж. А ещё, что она будет пить. Он не любил, когда она пила не дома. Ещё с тех времен, когда она сознательно упивалась до потери контроля. Но и тогда она не была настоящей, несмотря на куда более высокий процент искренности в её словах, — она по сути была просто пьяна.

Наблюдать за её любовниками было почему-то проще, чем за этим пареньком. За их беспечными, нагловатыми касаниями не крылось ничего, кроме похоти. Клем был чуть наивен и непосредственнен в своих эмоциях. В его этой чуткости и нежности было что-то ранящее, жалящее в самое сердце.

Спустя два с половиной часа, после празднования вместе со всей командой победы в каком-то захолустном баре, и ещё часа, проведенного у него дома, она, наконец, забралась на заднее сидение машины с ногами и кивнула: «домой». Она опять улыбалась, только теперь немного грустно и как-то обречённо.

— Всё в порядке? — Он знал, что она не захочет отвечать. Он хорошо её изучил, знает каждое из её выражений. И сейчас она хотела помолчать. Не понятно, на что он рассчитывал. Но сегодняшний день вытянул из него все жилы. Наблюдая за ними, он чувствовал постоянную горечь во рту, будто теряет что-то важное. Её ответ стал неожиданностью.

— Как же легко обмануться, что чужое может стать твоим. — Её глаза смотрели прямо в душу из зеркала заднего вида.

— Он тоже хочет обмануться?

— Думаю, даже больше чем я. — Девушка отвела глаза, обозначая этим окончания разговора.

Вопрос, стоит ли оно того, остался не озвученным. Но в груди как-то странно потеплело.

Жасмин плакала не переставая. Вместе с тем её сознание было обострённо чистым. Однако ответа на вопрос, заданный Эваном, найти она не могла.

— Я не знаю, я не знаю, я не знаю… — Она безостановочно говорила, надеясь, что парень сжалится над ней, и прикоснётся, наконец.

Она жутко устала. За эту ночь она уже три раза уходила за грань наслаждения, и каждый оргазм был заслужен чертовски болезненно. Потому что с каждым разом она все сложнее контролировала свои мысли, и порой совершенно неожиданные выводы ранили и так безнадёжно изрешеченную душу по-живому, глубоко и больно. Куда проще было жить в неведении или работать с доктором Рэй. Она практически нежно, слой за слоем снимала защиту из выдуманных или ложных идей, оправданий и комплексов, постепенно демонстрируя корень проблемы. Эван же рвал по оголенным нервам. Мысли приходили в самый неожиданный момент, когда разнеженное в томных ласках тело готово было растаять от прикосновений и поцелуев. Подло и вероломно. И необходимая разрядка опять утекала вместе со слезами.

Она по кругу испытывала то гнев, то жалость к себе, то обиду, то растерянность. Она никак не могла понять, чего от неё хотел Эван: «Чтобы избавиться от страха, нужно понять его причину и разобраться с ней. Заставь свой страх сжаться в комок, представь, как все твои негативные эмоции наматываются на этот комок, образуя клубок. Который растёт с каждой твоей победой над собой. Скажи, какого он цвета?»

Она честно пыталась, но проделать все это, когда мысли путаются и не остаются долго в голове, было очень сложно.

— Я не знаю, Эван, голова пустая… Ты так нужен… Помоги мне. Я чувствую такую растерянность…

— Это потому, что ты по привычке все ещё пытаешься контролировать ситуацию, когда все, что должно быть под твоим контролем — это твои мысли. Твоё тело — это просто инструмент для выхода эмоций. И не тебе решать, что и как я с ним буду делать. Ты кончишь, когда ты будешь готова. Отпусти себя. Ты ничего не решаешь, тебе не нужно ничего решить. Все будет сделано, как надо. Расслабься. Просто принимай то, что с тобой происходит. Тебе не нужно ничего отдавать. Я позабочусь о тебе. Давай, я покажу тебе, чего я от тебя жду…

Голос парня звучал завораживающе тихо. Он чуть приподнял лежащую на спине Жасмин и подтянул её к краю постели. Голова её повисла, и слезы от этого заструились по вискам к линии волос.

— Открой рот и высунь язык. Тебе не нужно ничего делать, я обо всем позабочусь. Я хочу видеть твои ладони — не сжимай руки в кулаки. Просто принимай это и помни, я не причиню тебе вреда. Доверься мне и ищи ответ на мой вопрос.

Девушка покорно повернула лежащие вдоль тела руки ладонями вверх. Первое, что она почувствовала — запах. Терпкий и очень возбуждающий. А потом её языка коснулась чуть влажная головка, оставляя пряный, какой-то невозможный вкус. Рот тут же наполнился слюной, которая неприятно стекала по языку, но в следующее мгновение все это стало неважным. Член вошел глубоко в горло, и она задохнулась. Эван не задержался надолго, но только чтобы следующим движением войти ещё глубже. И глубже. Сразу взяв быстрый темп, он короткими движениями проталкивался в горло. Жасмин оставалось только мелкими вдохами пытаться ухватить хоть толику кислорода. Не сумев сдержать первые несколько стонов, сейчас мужчина хриплым и срывающимся голосом продолжил свою речь:

— Расслабься, ну же… Ты ничего не можешь сейчас, кроме как дарить мне это удовольствие. Принимать меня так глубоко, как я того хочу. Как ты того хочешь. Тебе не нужно принимать решение, как двигаться, когда делать вдох. — В этот момент он придержал голову девушки и задержался глубоко внутри, полностью перекрыв возможность дышать. — Я все решу за тебя. — Руки её было взметнулись к шее, но все же опустились обратно, не дойдя до цели. Усилием воли заставив себя расслабиться, Жасмин безропотно ожидала, когда ей будет позволено сделать вдох, в голове роилось миллион мыслей — от того, что она, и правда, сумасшедшая, раз позволяет такое с собой сотворить, до осознания мирового титанического спокойствия и уверенности в партнере. А Эван в очередной, уже наверное сотый раз, поражался характеру и природе своей девушки. Ее способность полностью передать себя в его руки глубоко потрясла его. Единственное, чего он не понимал, почему она не может осознать того, что уже интуитивно сделала — передала контроль, да что контроль — свою жизнь во власть ему. Жас инстинктивно сглотнула, и Эван не смог сдержать стон. Глаза начало покалывать от непонятного ощущения, и в этот момент ей удалось сделать вдох. Ей показалось, будто она с головой окунулась в холодную воду. Все ее эмоции будто материализовались и стали стекаться куда-то в район солнечного сплетения. Она почти реально ощущала, как они текут по ее телу, словно непрошенные гости из какого-нибудь фильма-ужастика. Эван возобновил свои движения, сейчас уже незамысловато и грубо вбиваясь в ее горло, но сейчас ее не волновал ни контроль дыхания, ни собственные чувства и впечатления от происходящего. Она, казалось, ушла на уровень ниже, глубже в саму себя, полностью доверив Эвану свое тело и его существование вне себя. Здесь же оказался целый мир из неосознанных желаний, эмоций, намеков и очевидных ощущений. В нем было легко заблудиться, но она была ведома конкретной целью, а потому искала вполне целенаправленно. И ответ был очевиден. Нужно было лишь полностью абстрагироваться от ненужного, лишнего, путающего. Она счастливо рассмеялась где-то у себя в голове, прослеживая внутренним взором, как разноцветный клубок из ее страхов, потерь, надуманных неудач и недостатков, концентрируется где-то в центре ее естества. Внезапно она очень четко осознала одну мысль: «Это все мне не нужно. Я уже не боюсь…» И с этим осознанием она увидела, как все рассыпается мелким песком, исчезая, растворяясь в пространстве, улетая куда-то во вселенную, и ее, кажется, тоже не стало. Была лишь легкость. И пустота. И тишина.

— Клеман, ты не знаешь, где Жасмин? — Лайла уже в пятый раз набирала ее номер, но безрезультатно.

— Нет, может, забыла телефон дома? — парень заозирался, чтобы получше рассмотреть толпу. До урока оставались считанные минуты.

— Мы об одной и той же Жасмин говорим? Она скорее туфли не наденет, чем телефон забудет…

— Может, опаздывает? Давай дождемся начала занятия…

Но ни на английском, ни на истории Жасмин не появилась. И после звонка Лайлы ей домой Лиз сказала, что Жасмин нет дома. Это было странно. Они уже собрались трубить тревогу — мама Жасмин плохо себя чувствовала и даже не подошла к телефону, а ее супруга ничего вразумительного не успела сказать и поторопилась к позвавшей ее жене. Но вопрос решила Катя.

— А вы Эвану не пробовали позвонить? Он вроде как ее парень… — Фраза звучала язвительно. Но Клем уже научился распознавать некоторые ее интонации.

— Выкладывай, что ты знаешь? — Он внимательно на нее посмотрел, намереваясь, если нужно, вырвать правду под пытками.

— Знаю, что вам нужно позвонить Эвану. Уверена, он все разъяснит. И не надо благодарить. Я пошла, мне еще в магазин нужно успеть.

Катя нежно провела по щеке своего парня пальчиком и ушла, покачивая бедрами. Лайла уже хотела поторопить очарованного такими нехитрыми действиями Клемана, но на глаза ей попалась Джессика. Ссутуленная и какая-то жалкая, она буквально расцвела, когда не увидела Жас среди них.

— Что, ваша сдвинутая решила не заканчивать первую ступень образования? — Вздернутый носик и совершенно бессмысленное движение бровями чуть не заставили Клемана снова излиться гневной тирадой в ее адрес. И тут случилось внезапное:

— Да уймись же ты, Джес. Зачем быть такой сучкой? — Энзо схватил ее за локоть и натурально уволок в сторону. Было совершенно непонятно, с чего он вообще стал на защиту Жасмин, вместо того, чтобы присоединится к ее издевкам, но это произвело неизгладимое впечатление. Такое, что они не успели никому позвонить. Началось очередное занятие.

— Пойдем, Лайла. Я напишу ему. Как думаешь, после занятий не будет слишком поздно идти в этот твой Гранд-че-то-там?

— Скорее, наоборот. Придется еще подождать. Я буду твоей должницей…

— Ты хоть на самих экзаменах появишься? — Голос у девушки был грустным и каким-то отстраненным. — А то ты и в этом году не получишь диплом…

— Милая, на экзаменах буду обязательно! Как штык! Но на занятиях никак не… — Его прервало какое-то объявление.

— Генри, ты в аэропорту?!

— Э… Да… Прости, все решилось буквально сегодня днем. А на уроках не хотелось тебя отвлекать. И… В общем… Я прилечу к пятнице. Обещаю. — Генри звучал просительно-извинительно, как называл это Алекс, но Лайла не сразу смогла ответить. Это был, конечно, удар под дых.

— Ух ты. Ну что ж. Ммм. Счастливо долететь — куда бы ты ни собрался… Ну… Мне пора. Пока. — Пока она не сказала что-нибудь лишнее, лучше было завершить этот разговор. Да и место было совсем не подходящее. Они с Клеманом уже топтались у входа в ресторан, где Каролин отмечала свой день рождения. Взглянув на Клема, она все же вынуждена была объясниться: — Генри улетает куда-то. Его не будет на занятиях. Вот… — И заметив в глазах друга несколько прямо-таки очень неудобных вопросов, быстро добавила: — Как ты думаешь, может, нас пустят на кухню, если мы скажем, что хотим поблагодарить шефа?

Клеман понял ее маневр и закатил глаза:

— Серьезно? А ничего лучше ты не придумала? Так, давай сюда! — И, свернув в переулок, он остановился у мусорных баков. — Тише. — Лайла и слова не успела вымолвить, лишь открыв рот и закрыв его, как рыбка. Увидев, как неприметная дверь открылась, и на улице показался парень возрастом не на много старше них самих, ребята замерли. Кухаренок, наскоро перекурив, зашел обратно, и Клем, тенью выскользнувший из-за баков, успел добежать до двери и придержать ее, пока та не закрылась.

— Да ты просто спецагент! — Лайла восхитилась пронырливости друга и тихонько протиснулась в щель, изображая — очевидно — спецагентшу.

— Угу. Конечно. Иди давай. А я тут покараулю.

Девушка пробралась по недлинному коридору за распашные двери, напоследок оглянулась и убедилась, что за ней никто не идет. Развернувшись, она застыла: у стола стоял мужчина, нарезая овощи и не обращая на нее никакого внимания. Он поднял глаза, и девушка его узнала. Эти глаза она точно ни с чем не перепутает.

— Здравствуйте. Извините, э… — Лайла покраснела и стушевалась. На ум ничего дельного не приходило. Мужчина не отводил от нее озорных глаз. В них плескалась хитринка и едва видимый восторг, слегка приправленный, впрочем, удивлением.

— Не меня ищете, мадемуазель? — низкий бархатный голос резко резонировал с острым взглядом.

— Не вас, шеф. Мне сделали подарок — особый кусочек торта, но я не знаю, кого нужно отблагодарить. Метрдотель сказал, что его приготовили не вы. И не любой другой повар ресторана. Вот я и хотела бы найти, кто же еще вхож на кухню, кроме поваров…

— А что именно вам сказал Этьен? — мужчина сощурился, получилось не очень по-доброму.

— Что торт приготовил не шеф, и это точно не дело рук повара. Быть может, на вашей кухне есть ммм… Ну, кондитер, например… — Она не могла не тушеваться под взглядом этого мужчины. И хотя сейчас он не так откровенно демонстрировал свою заинтересованность, она все равно сквозила в каждом его взгляде и даже в движениях.

— Я могу вам помочь. Я точно знаю не только автора рецепта, но и того, чьих это рук дело. Но помощь моя небезвозмездна, конечно. — Видимо выражение лица Лайлы менялось по мере его речи, потому что мужчина поспешил добавить, положив нож и подняв обе руки ладоням к собеседнику, явно демонстрируя дружелюбие. — Вы позволите мне вас угостить. Накормить и проявить гостеприимство.

— Вы меня прямо вот так сходу приглашаете в гости? Не слишком ли самонадеянно? — Задавая этот вопрос, Лайла сомневалась. Потому что не звучало это предложение, как попытка затащить ее к себе домой.

— Да, и… Нет, не слишком. Вам ничего не угрожает, разве что, бессмысленная потеря времени, чем по сути и является любая дружеская встреча. Но я со своей стороны постараюсь, чтобы предложенные мной развлечения компенсировали неудобства. Итак, жду вас здесь в четверг в… пять вечера?

— То есть, вы уже уверены, что я соглашусь… А если я найду другой способ разузнать об этой таинственной личности?

— Мадемуазель, я знаю, что не найдете. Но вы можете попытаться. Я же, так или иначе, буду вас ожидать и теплить надежду, что вновь вас увижу.

В руках у девушки завибрировал телефон. «Клеман: «Там идут несколько человек в сторону черного входа. Давай, поторопись!» Лайла дернулась, но выйти не решилась. Взгляд будто приковывал ее к земле. Мужчина перевел глаза на огромные часы над раздачей.

— Я вижу, ваш сообщник подал сигнал к отходу… — Он опять лукаво усмехнулся. — Я буду ждать вас, красавица…

Лайла спиной вышла из кухни, и бросилась по коридору на выход. Смешно, да и только! И чего было опасаться! Не воры же они — ну зашли на кухню, ну самое ужасное — попросили бы их уйти… Ох… Сами себе нервы потрепали!

— Узнала? — спросил Клем, когда они уже подходили к автобусной остановке.

— Нет. Пока нет… Но я узнаю! Обязательно! — В ее взгляде витала такая уверенность и азарт, что Клем решил не вмешиваться. Когда она на что-то решилась, останавливать бесполезно. Уж он-то знает.

Укладываясь спать, Лайла как обычно написала смс Генри. Она все еще сама не понимала, как относится к тому, что ему пришлось вот так внезапно улететь куда-то. Но она скучала по нему. И ей хотелось знать, где он и как у него дела. Ответа не последовало, хотя сообщение было доставлено и прочитано. В душе зашевелилась тревога. Которая только усилилась утром, когда ответа до сих пор не было. Пожелав любимому хорошего дня, она собралась в лицей. Тревога все не отпускала, нарастая с каждым часом. В конце концов, она снова написала: «Лайла: «Что-то случилось?» В ответ буквально сразу же пришло фото с подписью. «Генри: «Ты обещала, что будешь в жакете. Тебе придется хорошенько потрудиться, чтобы это объяснить».

Лайла почувствовала, как кровь схлынула с лица. На фото была изображена сцена из ресторана, когда она столкнулась с мужчиной по дороге в уборную. Но девушка сразу поняла, что именно так огорчило Генри. Фактически на фото она была запечатлена со спины, на руке у нее висел жакет, а вторая рука, как и голова, покоились на груди у того, с кем она столкнулась. Если не знать подоплеки, то с первого взгляда кажется, что она танцует с этим человеком, потому что его рука оказалась у нее на обнаженной сзади талии, придерживая ее от падения, их головы были повернуты в одну сторону. Даже на фото было видно, что Лайла буквально вплавилась в своего визави. Кто бы ни сделал фотографию — он, очевидно, хотел представить произошедшее в совсем ином свете. Возьми кадр хотя бы на секунду раньше или позже, было бы очевидно, что все не так.

Было видно, что Генри сфотографировал какое-то издание — остатки букв сверху фото были неразличимы, но их желтый цвет как бы намекал на оттенок прессы. Девушка нахмурилась. С одной стороны, фото и правда могло бы быть компрометирующим, если бы Лайла была в чем-то замешана. Но она ожидала немного больше доверия от человека, который со своей стороны требует его безраздельно и безоговорочно. Было обидно. И как-то… Неприятно. Она даже думала о том, чтобы не отвечать ему. Но потом рассудила, что это будет признанием вины. Ведь ей определенно есть, что ответить. Конечно, в лицо, глядя в глаза, ей было бы приятнее выказать свою обиду. Но… Что ж. Она насмотрится на Генри позже. А сейчас:

«Лайла: «Меня не затруднит объясниться. А тебя?»

Девушка невольно оказалась мысленно в той субботе, когда она увидела любимого в номере отеля, а потом сбежала, как маленькая, от решения проблемы, создавая новые. И Генри сейчас так же, как и она, вероятно, делает неправильные выводы, не обладая всей информацией. Какой-то порочный круг… А что, если… Нет. Он намного рассудительнее и взрослее, он не поступит так… В голове возникло яркое воспоминание, как она сидела на полу в душе, и ничего, кроме пустоты, не существовало вокруг на миллион миль. Клеман, увидев ее полуистеричное лицо, схватил ее за руку и, извинившись, вышел из класса.

— Что-то с Жасмин? — Он выглядел не на шутку встревоженным. — Что-то произошло, да? Я так и знал, что ей нужна моя помощь!

— Нет-нет, — Лайла поспешила его успокоить, вот только слов утешения не нашлось. Вряд ли его порадовало бы отсутствие новостей. — Просто кое-что произошло на ужине у мамы. И Генри все не так понял… И я… Боюсь потерять его… — Когда девушка сказала это вслух, осознание накрыло ее с головой, и она не смогла сдержать дрожь во всем теле. Клем наклонился и взял ее за плечи, внимательно вглядываясь в глаза.

— Эй. Все будет хорошо. Он умный, хороший, добрый парень. Он все поймет…

Лайла кивнула, но в голове билась одна и та же мысль. «Стоило ли так дерзко отвечать, может, нужно было все ему рассказать? Объяснить? Ведь ничего же не было такого. Это просто чья-то шутка…» Однако смс было отправлено, доставлено и прочитано. Ответа не поступило. Поздно кусать локти.

Лайла промучилась весь остаток дня и целую ночь. Она так плохо выглядела, что Жас, увидевшая ее в четверг на занятиях, молча обняла ее и буквально затащила в женский туалет.

— Эй. Что случилось? Меня не было всего пару дней, а вы уже успели…

Жасмин удалось уговорить Эвана отпустить ее на занятия только сегодня. Всю среду она занималась у него дома, даже не показав нос на улицу, а вторник вообще провела в постели. Ее парень носил ей еду и печенье, всячески ублажал и зацеловывал, а заодно пытался помочь ей разобраться с огромным потоком информации, который ей пришлось обрабатывать сейчас. После его терапии она была в шоке от самой себя. И совершенно не понимала, как она могла не знать многие вещи о самой себе, что лежали практически на поверхности. Когда она озвучила свои сомнения и выводы, Эван нахмурился.

— Глупости, если бы они были на поверхности, ты бы от них не пряталась. И как вижу, тебя больше впечатлила информация, которую ты выдала под давлением, чем-то, что тебе понравились некоторые… особые аспекты вчерашней… ээ…

Они оба начали: — Се… — и Эван не позволил себе перебить девушку:

— Сеанса? — Ну… Как терапия… — Она растерянно хлопнула ресницами.

— Я хотел сказать сессии, но, пожалуй, твое определение более точно отражает произошедшее…

— Сессии? В каком смысле? — Жасмин округлила глаза. Потом закрыла их. — В том самом смысле? Да? Ой!

И это спровоцировало новую волну вопросов, рассуждений… Эван со сжатыми губами ожидал реакции девушки, когда она, наконец, задаст все вопросы. Отвечать на них не хотелось. Но пришлось ответить хотя бы на часть. Он решил придерживаться только настоящего: их с Жас отношений и того, что с ней произошло. И того, что произошло между ними. Максимально дистанцируясь от своего прошлого.

Прошло не менее пары часов, когда энтузиазм и любопытство были полностью удовлетворены. Эван не был уверен, что легко сможет поделиться своей историей, поэтому мягко, но настойчиво увел разговор в другое русло.

— Когда-нибудь позже, когда я буду готов говорить об этом, я все тебе расскажу. Но не сейчас. Просто прими то, что тебе помогает, и пользуйся моими услугами столько, сколько тебе захочется. Или столько, сколько будет необходимо. И пожалуйста, критично подходи к тому, что ты читаешь. Иногда все не так, как описывают другие. И не смей даже подумать о том, что если тебе нравятся некоторые элементы Темы, то ты либо ненормальная, либо извращенка! Просто поверь мне — это не так. А по поводу всего остального. Не пытайся за один день все упорядочить и во всем разобраться. Пусть все уляжется. Лучше, когда осознание происходит постепенно…

Неудивительно, что от обилия информации Жас быстро устала и уснула, как маленькая. Эти два дня она была буквально окутана заботой. Но к концу среды сидеть в четырех стенах не хотелось и больше не моглось. Пришлось словом и делом доказывать Эвану, что она вроде как разобралась в себе и не будет набрасываться на первых встречных девушек, даже если те захотят сделать что-то, что ей не понравится.

И вот, вернувшись в лицей, она наблюдает шокированную Лайлу и взволнованного Клема. Она решила решать проблемы по мере их поступления. И пока Клем ворковал с Катей прежде, чем разойтись по разным корпусам, она уволокла подругу подальше от любопытных глаз. Однако ее взволнованно-шутливое вступление было прервано бесцеремонно:

— Знаешь! Могла бы и позвонить. Или написать. И хоть что-то сказать! — Лайла отошла от девушки, нервно сбросив ее руку со своего плеча: — Так подруги не поступают!

Первой реакцией было напомнить, что Лайла сама убежала в бурю и грозу, ничего толком не объяснив, но справедливости ради, стоило отметить, что та все-таки оставила сообщение. Девушка глубоко вдохнула и выдохнула. Но сказать ничего не успела.

— Ты мне ничего не рассказываешь. Будто заранее знаешь, что я не могу тебе помочь! Но мы всегда поддерживали друг друга. Всегда! Черт! Жас! — Она обхватила себя руками и отрывисто проговорила: — Я рада, что с тобой все хорошо. Ты выглядишь намного лучше и спокойнее. И смелее как-то. Увереннее. Я рада этому. Но я не хочу с тобой разговаривать. И делиться чем-то важным. Даже, если мне это сейчас нужно. Не могу просто! Давай ты сегодня побудешь с Клеманом. А я буду одна, ладно? Снова одна… — И она выскочила из туалета, не дождавшись реакции подруги.

У выхода Жас уже ждал Клем:

— Эван сказал, ты в порядке. Но тебе нужна была пара дней. Чтобы прийти в себя. Да? — Она, все еще ошеломленная реакцией Лайлы, кивнула. — Ты так напугала нас. Это было не очень-то хорошо. По отношению к нам… — Жасмин уже приготовилась к длительной лекции. Но Клем только сказал: — Не ожидал от тебя такого. Пойдем на урок.

— Прости… — Жас почему-то захотелось прикоснуться к его щеке, или обнять, чтобы показать всю степень своего сожаления, но это показалось таким неуместным и неправильным, хотя она уже делала так миллион раз. И понять, что изменилось, она не смогла. Не так — сразу. Она неловко откашлялась: — Что с Лайлой, ты не знаешь?

— Знаю, но не думаю, что именно мне стоит рассказывать тебе об этом… — Он пожал плечами и побрел в класс.

Лайла, снедаемая черными мыслями, никак не могла сосредоточиться. В конце концов, когда до окончания занятия осталось меньше часа, она просто поднялась и ушла, извинившись и сославшись на плохое самочувствие. Выбежав из лицея, она чудом не задела радостно толпящихся на крыльце младшекурсников, у которых уже закончился учебный год. Остановившись за воротами, она решала, куда лучше пойти, чтобы все обдумать. Мысли ехали через край из-за волнения о Генри и такого некрасивого поступка лучшей подруги.

— Эй, какие планы на вечер? — Лайла поняла, что залипла на этих мыслях и молча таращится в пустоту уже несколько минут. А рядом с ней стоит вездесущая Катя. Как ей удается оказываться всегда рядом?! — Мне Клеман написал, что ты плохо себя чувствуешь. Но что-то мне подсказывает, что это не так… Я не навязываюсь, если что… — Это она произнесла в ответ на нахмурившиеся брови и чуть скривившиеся губы. Лайле закралась в голову идея о том, что новая девушка ее лучшего друга умеет читать мысли.

«О чем она спросила? Ах, да, планы на вечер. Планы на вечер! Точно. В пять. В ресторане. Наверное, надо как-то одеться… Понаряднее, что ли? Домой никак не хочется. А к черту! Почему бы не расслабиться?»

— У меня встреча. Сама не уверена, какого характера. Надо что-нибудь одеть поинтереснее. И… Нужна шопинг-терапия. Клеман тебя подрядил за мной приглядеть? Ну, так давай, в молл.

Катя кивнула и молча развернулась, направляясь вниз по улице. Странно, но это, кажется, вошло в привычку — помогать подругам своего парня. И это не кажется чем-то… Противным или обременительным. Чудеса, да и только…

Лайла выглядела скромно. Юбка-годэ ниже колена и блузка с тонким бантом под горло. Катя безошибочно угадала и настроение прогульщицы, и то, какому образу та хотела соответствовать. Без десяти пять они остановились у уже знакомого Лайле ресторана. Последними штрихами подправив макияж, Катя улыбнулась.

— Иди уже, точность — вежливость королей! Ты не переусердствовала с высотой шпильки? — Высота и правда была экстремальная, но Лайла была уверена в себе.

— Все будет отлично! Я надеюсь… — Она уже потянулась к ручке, чтобы открыть дверь, но остановилась. Развернувшись корпусом к водителю, девушка дождалась, пока Катя посмотрит на нее. — Спасибо. Я на тебя набросилась тогда, в столовой. Но ты ведь права, я просто не хотела видеть очевидного. Как и они сами… И я вижу, что ты заботишься о Клемане, и он с тобой счастлив. Я не знаю, зачем тебе это. Но спасибо и за него, и за меня тоже.

В этот момент пассажирская дверь распахнулась и Лайла увидела перед собой протянутую руку.

— Позвольте вам помочь. Вас уже ожидают. — Удивленными глазами она уставилась на метрдотеля ресторана, Этьена, кажется. Кивнув напоследок Кате, она решительно протянула руку.

— Удачи в твоем расследовании! — Катя крикнула вслед удаляющейся девушке.

Остановившись на светофоре, она глянула на себя в зеркало. Пронзительный взгляд будто вопрошал: «Действительно. Зачем?»

Следуя за Этьеном, Лайла немало удивилась. Они прошли и мимо основного зала, и мимо зала для особых гостей. Даже мимо небольшой барной стойки. В конечном итоге она готова была уже спросить, куда они направляются. Но служащий остановился у очередной неприметной двери:

— Прошу вас. Мсье просил его… — начал было метрдотель, открывая кабинет, но был прерван:

— Спасибо, Этьен, я уже здесь, — прозвучал знакомый голос из комнаты. Дверь открылась шире, и Лайла смогла увидеть говорившего. Мужчина сделал шаг назад, пропуская девушку внутрь и протягивая ей руку в приветствии. Лайла протянула ладонь в ответ, и все еще незнакомец склонился и поцеловал косточку над указательным пальцем. Не выпуская ее ладонь из своей, он проводил девушку за столик, помог сесть, и только тогда наконец заговорил. Точнее, тогда он произнес первые за вечер слова, адресованные Лайле — все это время его взгляд был достаточно красноречив, чтобы позволить его владельцу не проронить ни звука. Столько восхищения и восторга в глазах собеседника Лайла, наверное, не видела никогда.

— Бесконечно счастлив видеть вас снова. Но позвольте начать беседу со знакомства. Не хотелось бы опускаться до фамильярного «красотка» в обращении, несмотря на то, что это просто констатация факта. — Он буквально не отрывал взгляда от девушки, вызывая румянец и немного неловкое смущение.

— Вы можете называть меня Лайла, мсье… — Она посмотрела прямо на него, ожидая ответа.

— Мсье Буйон. Николя де Буйон. — Мужчина говорил с уверенной улыбкой, а Лайла тут же почувствовала себя еще более неловко.

— Де Буйон? Как Гранд-де-Буйон? О, боже! Вы… — Она неверяще распахнула глаза.

— Да, я владелец этого скромного заведения… С недавних пор маман не желает более управлять чем-то, кроме своей личной жизни. Да вы, наверное, все и так знаете… — Это не прозвучало горделиво или надменно. Скорее, будто мужчина каялся в грехах.

Лайла постаралась взять себя в руки:

— Благодарю за гостеприимство и оказанную честь. Мне очень приятно познакомиться с вами. Я что-то слышала об этой истории. Однако, не думаю, что пресса могла достоверно отобразить ситуацию в вашей семье и причины, по которым старейший ресторан этого департамента сменил управляющего и владельца…

— А вы не только блистательно красивы, но и удивительно добры. Немногие из моих случайных собеседников думали бы так же. — Николя благодарно кивнул и широко улыбнулся. — И это мне нужно благодарить вас. — Лайла подняла бровь в немом вопросе. — За смелость. И некоторую дерзость.

— Вы преувеличиваете, уверяю Вас. Виной всему мое любопытство. Однако, насколько я понимаю, сделка есть сделка? Значит удовлетворить его удастся только в конце вечера? — Девушка сделала глоток воды из бокала. — Хотя на некоторые вопросы ответы уже очевидны… Я у вас в гостях, потому что это ваше заведение…

Официант отодвинул занавеску и стал расставлять блюда на подставных тарелках, а Лайла смогла оглядеться. Это был, очевидно, кабинет, но с прямым выходом в рабочую зону ресторана. Видимо, создавая планировку этого заведения, было предусмотрено, чтобы в рабочем кабинете могли принимать особо дорогих гостей. Классический французский интерьер, господствующий в общем зале, здесь был несколько разбавлен современными элементами, которые, тем не менее, ничуть не диссонировали со строгостью и безусловной роскошью.

— Вина? — Ее изыскания прервал очевидный вопрос.

— Да, немного. — Девушка улыбнулась. — А чьих рук это дело? — Она указала на накрытый и сервированный стол.

Николя засмеялся:

— О, нет! Это не я приготовил. Могу я спросить? — Дождавшись кивка, он продолжил. — Вы всегда такая бесстрашная?

— Практически всегда. За некоторым исключением… — Она чуть поежилась, вспоминая опять о том страхе, что пережила, когда Генри ушел.

— Хватит ли вашего бесстрашия, чтобы перешагнуть через условности и называть меня на ты? Это просьба. Мне было бы очень приятно… — Лайла в шоке уставилась на лицо ее нового знакомого — его щеки чуть коснулся румянец смущения. Она смело кивнула:

— Уверена, что хватит. Можно ответный вопрос? — Она засмеялась от получившегося каламбура. — Неужели вам некого позвать на ранний ужин? Часто вы так развлекаетесь?

— Я думаю, это не секрет, Лайла, что вы меня очаровали. С первого взгляда. Я даже не поверил своим глазам — подумал, что вы мне привиделись. То, как вы искренне общались со своими родными, ваша улыбка, жесты, ваша непосредственность, даже неловкость — вы меня покорили, Лайла. — Девушка густо покраснела и уставилась в тарелку. — Посмотрите на меня. — Он замолчал, пока не увидел зелень ее глаз. — Вы меня покорили. Поэтому ответ на ваш вопрос — вы единственная, кто разделил со мной ужин в этом кабинете. — Оставшись довольным произведенным эффектом, Николя продолжил: — Расскажите мне о себе. То, что сами себе позволите рассказать.

Девушка отрезала кусочек рыбы и положила в рот. Нежное филе в сливочном соусе не могло оставить ее равнодушной, поэтому она несколько минут насаждалась вкусом, обдумывая свой ответ, позволяя Николя в свою очередь наслаждался видом и тишиной. Она чувствовала на себе его взгляд, но он не напрягал. Наконец она отложила приборы, сделала глоток вина и решилась.

— Я заканчиваю лицей в этом году. Я умею дружить, но, кажется, теряю лучшую подругу, и не знаю, как это предотвратить. Я влюблена. Я совсем недальновидна и пропустила возможность поступить туда, куда хочу. Я тебя совсем не боюсь, но мне кажется странным и очень льстит то, как ты обо мне отзываешься.

— Вкусно? — Николя несколько минут молчал, и видимо не решился задавать следующий вопрос, пока Лайла не задала свой.

— Очень. Что бы ты хотел рассказать мне о себе? — Вопрос поставил Николя в тупик.

— Знаешь, никто раньше так не формулировал свой интерес ко мне. — Он задумался на несколько минут, разглядывая ее лицо. — Я… Хм-хм… — Он прочистил горло, которое почему-то осипло. — Я очень сентиментален. Это будет сюрпризом для девяноста девяти процентов моих знакомых, включая мою мать, но я очень скучаю по отцу и тому времени, что мы были настоящей семьей. По детству, одним словом. Я люблю море, именно поэтому я купил свою первую яхту — не из-за ее престижа или выгодного вложения денег. Я всю жизнь хотел сходить в зоопарк, но никогда не решался, ведь одному идти туда глупо и неловко, а в моем кругу это нельзя назвать адекватным и приемлемым развлечением. И меня завораживает то, с какой готовностью я рассказал вам три вещи, которые можно смело назвать моими пусть и маленькими, но тайнами.

Лайла ошарашенно смотрела на своего визави. Не так часто в ее жизни происходили моменты, когда ей нечего было сказать. Ситуацию спасла чуть смущенная улыбка Николя. В итоге беседа текла неспешно и, как ни странно, неловкость, вызванная такой отчаянной откровенностью, быстро испарилась.

Часы показывали уже около десяти, блюда сменили друг друга уже в четвертый раз, и на столе появился десерт, когда Николя замолчал, засмотревшись на свою собеседницу, пропустив ее вопрос. Девушка не решилась его окликнуть, позволив ситуации разрешиться самой.

Несколько минут спустя хозяин вечера проговорил:

— Вы невероятны. Вы близки к совершенству… — Прозвучало это тихо и мечтательно. Будто автор этих слов случайно снял с них завесу тайны, обронив незаметно для самого себя.

Увидев снова неуверенный и растерянный взгляд, он словно очнулся:

— О, я не хочу ни к чему вас обязывать, Лайла. Мне было бы очень лестно, если бы вы согласились быть моим другом. Очевидно, ваше сердце занято — уверен — достойным молодым человеком, да и было бы просто смешно надеяться на хороший исход, случись между нами романтическая связь, какие бы нежные чувства я к вам не питал. Хотя обязан признаться, что с каждой минутой я все сильнее восхищаюсь вами. Вы доставили мне невыразимое удовольствие, разделив со мной этот вечер. Было бы невероятно жаль осознать, что он был единственным. Ответите ли вы мне согласием на мое скромное предложение дружбы?

Лайла задумалась. Вечер прошел действительно восхитительно. И не только из-за непревзойденной кухни и вкуснейших вин, но и из-за приятной ненавязчивой беседы, замечательного чувства юмора и удивительно тонкого чувства такта, присущего ее новому знакомому. Он был сдержан, но открыт, не позволил себе ни одного неуместного комментария, не говоря уже о каких-то намеках или жестах. Идеальный джентльмен. Который весьма однозначно очертил свои намерения.

— Не вижу причин для отказа. — Она улыбнулась. — Для меня честь принять ваше предложение. — Она протянула руку через стол, и Николя мимолетно прижался к ней в легком поцелуе.

— Я немного старомоден… Однако, что до вашей главной цели визита. Таинственный кусочек торта… Рецепт этот принадлежит мадам Катрин Моро, в девичестве Катрин де Буйон — моей двоюродной бабушке, которая пренебрегла всеми наставлениями своих родителей и вышла замуж за Шарля Моро — простого повара, ставшего, впрочем, одним из первых шефов, отметившихся в Красном гиде Мишлен. А приготовил его я. Собственноручно.

Лайла вновь шокированно уставилась на Николя, не в силах произнести ни звука. Услышав задорный смешок, она отмерла и улыбнулась:

— Выходит, ты был прав. Именно тебя я искала на кухне! Но я тогда ошибочно предположила, что раз ты на кухне готовишь, то ты шеф! Хитрец! Ты ведь уже тогда знал, зачем я пришла!

— Конечно, — Николя кивнул, — Этьен передал мне ваш интерес. Но я увидел шанс, и я им воспользовался. И мне ни чуточку не стыдно за это! — Они рассмеялись.

— Что ж, думаю мне пора… Завтра последний учебный день перед экзаменами. И, положа руку на сердце, мне стоило бы потратить сегодняшний вечер на подготовку к ним. Но я рада, что приняла твое приглашение. И мне ни чуточку не стыдно за это! — Снова раздался непринужденный смех. Она дождалась, пока Николя не отодвинет ее стул, помогая подняться. Ожидая, что они пройдут тем же маршрутом, Лайла удивилась, когда ее спутник протянул руку, указывая на тот самый коридор, ведущий к черному входу.

— Не думаю, что вам будет интересно пройтись через основной зал под прицелом взглядов присутствующих сегодня гостей. Хотя позвольте мне заметить, вы выглядите обворожительно, я не посмел сказать об этом ранее.

Пропустив девушку чуть вперед, Николя отдал несколько распоряжений из ниоткуда возникшему Этьену и проводил ее к выходу, у которого уже ожидал небольшой лимузин.

— Мы обменялись с мамой машинами, пока она со своей личной жизнью укатила в Марсель. — Словно извиняясь произнес мужчина. Он открыл дверь для девушки. — Прошу. Мой водитель доставит вас домой.

Лайла нахмурилась:

— А как же ты? — Она сделала шаг к распахнутой дверце, и конечно же оступилась, все же каблук был немилосердно высоким. Николя молниеносно ее подхватил, волей случая оказываясь очень близко. Прижав ее одной рукой к себе за талию, другой он придержал ее руку. Застыв так на несколько долгих секунд, он отступил, насколько позволяло узкое пространство открытого авто, не выпуская ее руки, все еще поддерживая.

— Прошу простить мою дерзость. — Он спешно отвел взгляд. — Вы в порядке? Я конечно провожу вас, если вам будет угодно…

Поездка прошла в спокойной непринужденной беседе, как и весь вечер. Николя удавалось удивительно легко поддерживать одинаково ровную приятную атмосферу, позволяя игнорировать, а то и совершенно стирать неловкие, острые или непонятные моменты.

— Почему ты называешь меня на «вы»? — Вопрос был задан, когда лимузин уже остановился у подъездной дорожки у дома Лайлы. Николя только покачал головой.

— Позвольте оставить все как есть… — Он вышел из машины и, обойдя ее, помог выбраться девушке. Поднеся ее руку к своим губам, он, не отводя своих глаз от ее, произнес: — Мое почтение, мадемуазель Лайла… — Потом оставил целомудренный поцелуй и отпустил наконец ее ладонь. Лайла медленно и насколько это возможно осторожно сделала шаг от машины.

— Благодарю за вечер, Николя. До свидания. — И так же медленно пошла в сторону входной двери. С лица ее не сходила улыбка, но ей хватило благоразумия не торопиться, чтобы не упасть на глазах у мсье де Буйона. Одной попытки за вечер более, чем достаточно.

Лимузин отъехал только тогда, когда девушка скрылась в доме.

Комментарий к Потерянная Кто-то ждал хм-хм п****ц… Ну. Вот он уже близко!

====== Скандал ======

Комментарий к Скандал Пипец: часть третья – кульминация

Ну, скажите же мне хоть что-нибудь…. Очень жду ваших отзывов…

Лайла была очарована прошедшим вечером. Она даже не ожидала, что он может так закончиться. В приподнятом настроении она пожелала родителям спокойной ночи и поднялась к себе.Шагая босиком по прихожей — туфли пришлось взять в руки, как только за ней закрылась дверь, иначе она рисковала просто не дойти до комнаты — она мечтала только о душе и теплой постели. Но обстановка собственной спальни полностью изменила ее настроение. Она впервые за вечер взглянула на телефон. Ответа на ее дерзкое сообщение все еще не было. Генри должен был вернуться завтра. Но кто знает, получиться ли у него. И захочет ли он торопиться…

Проворочавшись большую часть ночи, девушка поднялась с рассветом. Почти час потратив на маскировку кругов под глазами и усталой бледности, она еще столько же занималась прической и гардеробом. Она точно и сама не знала, для кого старалась — то ли для Генри, чтобы сразить его наповал, то ли для самой себя, чтобы прибавить себе уверенности и дерзости, которых ей вечно не хватало в общении с любимым. Такая тщательная подготовка никак не способствовала своевременному выходу из дома.

Оказавшись в знакомом холле лицея, она даже не сразу заметила, что сегодня пользуется повышенным вниманием учащихся. Ситуацию не сильно прояснила подошедшая к ней Жасмин.

— Лайла, ты только не злись… Уверена, это какой-то трюк или недоразумение… Я понимаю, ты все еще обижена на меня, но в такой ситуации я тебя одну все равно не оставлю.

Не успев даже спросить, о чем вообще идет речь, девушка в окружении друзей под оглушительное объявление о порядке и правилах проведения выпускных экзаменов, отправилась на занятия. День был настолько насыщенным, что до обеда Лайла только по какой-то напряженной атмосфере взглядов и шепотков понимала, что что-то серьезно не так.

Забежав в туалет, она наспех подправила макияж и прижалась лбом к холодному зеркалу. Телефон в очередной раз завибрировал, но она не могла сейчас на что-то отвлечься — ей нужно было бежать в столовую, иначе она упадет в голодный обморок.

— Мой папа ночью прилетел. Представляешь? И как ей не стыдно! А такая гордая вся из себя. У них вся компания такая — сдвинутая, шлюшка и безмозглый качок. — Голос слышался из одной из кабинок. Голос был, конечно же, знаком.

— Джес, ну тут же ничего точно не скажешь… А то, что написано всякое — ты же английский знаешь от слова к слову… Уверена, что правильно перевела?

Продолжать подслушивать было неловко и некогда. Лайла направилась поесть, заинтригованная и немного настороженная. Однако, зайдя в столовую, она обмерла. На стенах была расклеена одна и та же фотография, с комментарием «Узнаете?» То самое фото, что все еще хранилось на ее телефоне. Присев с друзьями за столик, она посмотрела на друзей:

— Так вот, о чем ты пыталась меня предупредить. — Жасмин кивнула.

— И сейчас мне нужно еще кое о чем тебя предупредить. Генри не может до тебя дозвониться. Он будет на последнем занятии. Он уже вернулся.

Теперь настала очередь Лайлы кивать. В шоке. Ее тело будто оцепенело. Ну, хуже быть не может. Теперь каждый, кто видел это фото, думает… А что они собственно думают? И почему ей до этого должно быть какое-то дело?

— Лайла, эй, ты в порядке? Я уверен, это просто какая-то неудачная шутка. Мы с тобой, ты же знаешь? — Клеман выглядел напряженным и обеспокоенным.

Кусок в горло не лез всем троим, поэтому они поднялись и под надзором всех обедавших странной процессией направились в холл. И там было несколько фото, но хуже было не это. Прямо посреди холла их ждала Джессика с компанией.

— Что, ты решила, наконец, бросить своего белобрысого очкарика и перейти на мужчин постарше? — ехидство и надменность в голосе немного притупились в конце этой тирады, когда нахалка столкнулась взглядом с Жасмин.

— Ты не знаешь, о чем говоришь! Глупость какая-то!

Их только начавшуюся перепалку перебил крайне вежливый вопрос:

— Прошу прощения, мадемуазель Лайла? — девушка обернулась и с ужасом узнала в говорившем водителя Николя.

— Да, это я, — она растерянно хлопала глазами, не зная, чего еще ожидать.

Парень протянул ей красивую коробочку и бодро отрапортовал:

— Мсье де Буйон благодарит вас за прекрасный вечер и покорнейше надеется, что этот скромный подарок поможет вам осуществить свою мечту. — Коробочка оказалась втиснута в ее руку, а Лайла густо покраснела, не зная, куда деть глаза. Когда она наконец сообразила, что ответить, отвечать было уже некому. Поэтому ее запоздалое: «Постойте, я не могу это принять…» — было уже некому услышать.

Наткнувшись на торжествующий взгляд Джессики, она невольно сделала шаг назад. Это было выше ее сил. Она опрометью бросилась в сторону классного кабинета. Вслед ей послышалось:

— Что? Голдинг — не единственный твой папик?

— Заткнись, Джессика! — она ожидаемо отшатнулась с пути Жасмин, которая торопилась за подругой.

Присев у парты, где Лайла сидела, положив голову на ладони, Клеман осторожно погладил ее по плечу:

— А кто такой Голдинг? — девушка вздрогнула от вопроса.

— Без понятия, Клем…

— А кто такой де Буйон? — Этот вопрос был проще, но то, как настороженно он прозвучал от Жасмин, вывело Лайлу из себя, стерев последние крупицы терпения, что еще позволяли ей держать себя в руках.

— Владелец ресторана Гранд-де-Буйон и — очевидно — мой новый папик! А что? Эта черноволосая сучка ведь уже все рассказала!!! Какие тебе еще нужны дополнения? И если нужны — обратись к ней! — Она подскочила и уже собралась выбежать из класса. Но не смогла. Прозвенел звонок и пришлось сесть обратно.

Клеман виновато посмотрел на Жасмин и сел рядом с Лайлой.

— А что он тебе подарил-то? И с чего? — Клеман шептал, но в вопросе было больше беспокойства, чем любопытства.

— Мы подружились. — Она пожала плечами и развернула коробочку. Рядом с аккуратно упакованным кусочком торта лежала записка на крафтовой бумаге и небольшой конверт.

— Тортик?! — Клем даже забыл шептать. Хотя, может, это и к лучшему. Теперь все одноклассники были в курсе, что де Буйон подарил ей кусочек сладкого. Парень снова перешел на шепот. — А что курьер там говорил про исполнение мечты?

— Это был водитель. И я еще сама не поняла. — Она потянулась за крафтовой бумагой. Но вошедший учитель прервал ее порыв. — Потом посмотрим… — Она попыталась уложить подарок в сумку. Но коробка оказалась слишком большой, поэтому Клему пришлось спасать подругу и запихнуть подарок в свой рюкзак.

Весь класс ерзал и в нетерпении ждал окончания предпоследнего урока. Лайла же наоборот мечтала, чтобы этот урок никогда не заканчивался. Она не знала, что ее ждет. Ей не хватало смелости даже посмотреть на телефон. Она лишь украдкой заметила, что уведомление сигналит о двух пропущенных звонках и двух смс.

Звонок прозвенел неожиданно. Лайла вздрогнула и подняла глаза на учителя, который пожелал удачи на выпускных экзаменах. Дальше оставаться в кабинете было нельзя. Не зная, как пережить эту перемену, она забежала в ближайший туалет и замерла. В голове было слишком много мыслей. Сумка осталась у Клемана, поэтому даже просмотреть смс, чтобы хоть как-то подготовиться к встрече с Генри, было невозможно. Смирившись, что ей остается только ждать, девушка покорно сдалась судьбе.

Заходила в кабинет истории она как на эшафот. Генри уже сидел на первой парте и предсказуемо указал на соседнее место и ее сумку, которая стояла на стуле. Присев, она несмело улыбнулась ему, за что заработала скромную улыбку, озорной взгляд и быстрый поцелуй в щеку.

— Я соскучился… — Парень незаметно положил руку ей на талию и чуть погладил спину. — И я очень рад тебя видеть.

Притихнув, Лайла не знала, как себя вести. Поведение Генри выглядело так, будто ничего не произошло. Ни его претензии, ни этих развешанных по всей школе фото… Может, он их не увидел? Девушка разрывалась между противоречивыми чувствами: с одной стороны, она была настолько счастлива, что он снова рядом, что не могла успокоить бешено стучащее сердце и то и дело растягивающийся в улыбке рот, с другой же — она так боялась того, что ее ожидает, что сердце иногда пропускало удары, а зубы то и дело норовили посильнее прикусить и так измученные губы.

— Милая, ты в порядке? — Лайла все еще смотрела в тетрадь, задумавшись о том, что ей делать, когда занятие подойдет к концу. — Эй, может, все-таки пойдем домой? Или ты начала скучать по учебе, еще не закончив ее? — Неуверенно оглянувшись, она только сейчас заметила, что они в кабинете остались одни.

— Генри, я… — Она не знала, что сказать. Генри вел себя так, будто ничего не случилось. И вроде бы это давало ей идеальный выход из ситуации — просто последовать его примеру, но душу все сильнее разъедал страх, словно каждое мгновение их спокойного общения может стать последним. — Да, пойдем домой. Подбросишь?

Генри шутливо нахмурился:

— Ты забыла, да? У нас сегодня были планы. Или ты не готова к экзаменам и хотела бы выходные провести за зубрежкой?

Лайла вздрогнула от этой перспективы и покачала головой:

— Не наелся, не налижешься.

— Что, голубки, воркуете? Или твой блондинчик согласился быть на вторых ролях после де Буйона и Голдинга? Он у тебя совсем не ревнивый, да, Лайла?

Генри нахмурился, но ничего не сказал. Лайла же, вдохновленная присутствием любимого человека, неожиданно для себя обрела дерзость.

— Джессика, ты что, совсем не боишься? — Она изящно подняла бровь, и обхватив своего парня за талию подошла совсем близко.

— А что, ты собираешься снова натравить на меня вашу сдвинутую? — Девушка попыталась звучать вызывающе и бесстрашно, но ей это слабо удалось.

— Просто Земля круглая, а карма — та еще сука. Не боишься, что вся грязь, которой ты годами брызжешь вокруг себя, вернется к тебе с лихвой?

И гордо продефилировав в обнимку с Генри, они вышли в коридор, прикрыв за собой дверь.

— О чем это она? — Девушка чувствовала напряженную спину под своей рукой, но парень не отстранился. Лайла расслабилась. Чему быть, того не миновать, и если Генри все еще рядом, то значит, у нее есть все шансы, что все будет хорошо.

— Я все расскажу тебе, только давай через пару часов, когда мы будем там, где ты планировал провести эти выходные. Обещаю, что не натворила ничего страшного и была хорошей девочкой… — Они прошли до выхода из лицея, где их ждали друзья, мило болтая о пустяках. Оба понимали, что серьезный разговор впереди, но этой временной отсрочкой выражалось их четкое намерение пройти через эту беседу вместе и победителями.

А дальше случилось непредвиденное.

В одну секунду Лайле показалось, что она перенеслась в какое-то жуткое кино. Катя шепнула ей: «Держись, подруга! Только держись!» Но рассуждать, о чем это она, было некогда — двери уже открылись, и на крыльце обнаружилась толпа журналистов, которые беспрерывно что-то спрашивали, щелкали фотокамерами, выкрикивали ее имя. До нее даже не сразу дошла суть вопросов. А когда она разобрала эту суть, ее чуть не вывернуло прямо на мраморные ступеньки — всем было интересно, как давно она спит с мистером Голдингом, была ли она совершеннолетней, когда они впервые занялись сексом, какие подарки он ей дарит, какие позы и белье предпочитает.

Всего пару мгновений спустя к ним подбежал Маркус и из ниоткуда материализовался Вадим. Как-то незаметно организовавшись и распределив задачи, они принялись оттеснять журналистов с лестницы — слаженно и действенно: сразу видно, что оба — профессионалы и языковой барьер для них не помеха — они не обмолвились и словом. Стараниями Кати все шестеро смогли улизнуть к машине на парковке. Генри не впервой было столкнуться с подобным, но это было шоком — увидеть и услышать все, что произошло только что, зная, что объектом этого была его любимая девушка. Он хотел было пройти к своему авто, но бойкая девушка Клемана мигом развернула его к большому внедорожнику. Едва успев словить кивок Маркуса о том, что тот заберет его машину, Генри помог усесться Лайле и Жасмин, потом забрался следом. Клеман и Эван уже были внутри. Да, для пятерых сзади оказалось достаточно места, что приятно удивило. Вадим сел за руль, предварительно окатив недовольным взглядом Катю, которая уселась спереди самой последней. Клеман видел, насколько ее развлекает так доводить своего начальника охраны — она чуть язык ему не показала от удовольствия. Самых нахальных представителей прессы Вадим не стесняясь оттеснял бампером, неумолимо двигаясь к выезду из зоны парковки.

— Давай к нам. — Вадим удивленно посмотрел, но ни слова не возразил. — За городом оторвемся, если кто будет слишком приставучий… — Катя с наслаждением закрыла глаза и расслабилась, пока ее неожиданные гости приходили в себя. В салоне повисла тяжелая тишина, а между Лайлой и Генри будто замерло напряжение. Вязкое, густое напряжение, которое не разрядить глупой шуткой или ласковой улыбкой. Впереди ожидался сложный вечер.

Предполагалось, что все вшестером — если Генри успеет вернуться — они завалятся в уютную кафешку недалеко от центра, где и отметят последний день учебы в лицее. Катя с Эваном, неожиданно для остальной компании и совершенно естественно для них самих, нашли общий язык и с удовольствием организовали их посиделки. Не срослось…

Несмотря на непредвиденные обстоятельства, сменить решили только место дислокации, но отменять свои планы не стали. По мере приближения к дому, атмосфера в салоне чуть потеплела — только Клеман и Жасмин до этого бывали в гостях у иностранки, поэтому остальная часть публики открыв рты наблюдала за пейзажем и архитектурой огромной усадьбы. Даже Генри, привыкший ничему не удивляться, с восхищением осматривал парк и входную группу. Начать разговор при всех он не решался, но вопросы, звучавшие в адрес Лайлы от этих пираний, никак не покидали его голову. Он лучше других знал, что любой чих они могут раздуть до размеров цунами, но дыма-то без огня не бывает…

Разместив гостей, Катя пошла раздавать прислуге указания, а Эван все еще не слазил с телефона, организуя доставку на новый адрес, отменяя бронь и решая другие вопросы. Все пятеро сидели в гостиной, негромко обсуждая интерьер, но не смея затрагивать колкую тему. Поэтому голос Кати, разнесшийся, казалось, по всему первому этажу, заставил всех вздрогнуть:

— Ммм. Это обалденно вкусно!!! Боже, я такого торта наверное никогда не пробовала… — Она появилась в комнате, держа в руках ту самую коробочку, и бесцеремонно отламывала вилкой очередной кусок от подарка Лайлы. Слегка помятого, впрочем, стараниями Клемана и его рюкзака. Она небрежно протянула Лайле конверт и крафт-бумагу. — Это, кстати, тебе…

Лайла побледнела еще сильнее, хотя вряд это могло быть заметно — слой макияжа надежно скрывал и намек на естественный оттенок кожи.

— Ой, да ладно тебе. Все равно твоя личная жизнь станет достоянием этой компании — если не из первых рук, то из вторых однозначно. А вы со своими тайнами уже и не замечаете, что отношения этой вот троицы — она указала на Жас, Клема и Лайлу, — требуют работы над собой… Так что, чем быстрее все разрешится, тем легче вам же самим станет. Но я согласна — на трезвую голову такие разговоры не ведутся… — Она стремительно взмахнула рукой и перед ними возник поднос с бокалами на любой вкус — пара коктейлей, пара бокалов коньяка, несколько уже знакомых Клеману шотов, на которые он тут же положил глаз, высокие стаканы с содовой, украшенные фруктами… Компания неловко замерла на мгновение, после которого все расхватали свои напитки. Удивляться, откуда Катя узнала, кому чего бы сейчас хотелось, времени не было — все в благодарностью приложись к холодным стенкам бокалов.

Через минуту раздался общий дружных выдох — будто комнату покинуло совместное напряжение.

— Давайте, я начну? — неожиданно для всех сказала Жасмин. Компания, поддавшись единому порыву, расслабленно кивнула.

— В детстве, чтобы прекратить мои кошмары, меня подвергли гипнозу. Но моя мать пренебрегла советом отвести меня к психологу, поэтому спустя много лет у меня случился нервный срыв. И теперь постепенно я начинаю помнить сны. И разбираться в своей голове. — Тишина разбавлялась только звяканьем льда в бокалах. — Но — для протокола — я ничуть не жалею о том, что надавала Джессике по ее смазливой мордашке. — Она неловко улыбнулась.

Первым не выдержал Клеман и засмеялся в голос. Остальные его поддержали. Катя встревоженно посмотрела на него, но не стала акцентировать внимание на своем беспокойстве. Смех его звучал немного напряженно и вымученно, не говоря уже о выражении его лица, когда Жасмин с видимой легкостью рассказывала о своих неприятностях. А ведь она и половины не рассказала. Ни о психоаналитике, ни о периодических эпизодах не прозвучало и слова. Казалось, он сейчас подорвется с места и кинется ее обнимать. Но парень вовремя взял себя в руки, и чтобы разрядить немного обстановку, выбрал один из самых простых способов — отозваться на шутку своей мулатки. Катя глубоко вздохнула и подхватила смех.

— С мамой у меня не очень — поэтому я сейчас живу с Эваном. И он пару дней не выпускал меня из дома, чтобы улеглось в голове все, что я узнала нового… — Она густо — очень густо — покраснела, вспоминая, что именно нового о себе она узнала, включая то, что она нуждается иногда быть отшлепанной и возбуждается от осознания передачи контроля Эвану. Так, тему пора было закрывать… — Но сейчас мне уже намного, намного лучше! И я уверена, что Лайла со своей историей меня переплюнет! — Она посмотрела на подругу, которая все еще сжимала в руках так и не открытый конверт. Той ничего не оставалось, кроме как вздохнуть и кивнуть. Бокал в ее второй руке чуть покачнулся, но Генри его вовремя придержал. В это же мгновение у него возникла острая необходимость выйти на свежий воздух — он понял, что ужасно боится услышать то, что Лайла расскажет. И ему пришлось призвать на помощь всю свою силу воли и смелость, чтобы вспомнить, что утраченное доверие — это безвозвратный конец любых отношений, и что ему, как никому другому должно быть очевидно, что Лайла имеет право на его доверие куда больше, чем он сам от нее требует. А еще, вспомнить, к чему в прошлый разу чуть не привела его трусость. Он остался на месте.

— Ммм. Начать лучше с начала. — Девушка повела плечами и сделала отчаянный глоток. Напиток неоправданно быстро закончился. — А началось все с этого фото…

Она достала телефон и показала всем сообщение, которое отправил ей Генри. Она не ожидала, что именно так будет с ним объясняться. Но была искренне благодарна Кате за то, что не пришлось делать этого наедине. Она все еще была в ужасе от всего происходящего, и такая странная коллективная поддержка была очень к месту.

— Я облилась кофе. Потому стащила жакет и бросилась в уборную. И конечно я наткнулась на кого-то по пути. Я даже лица его не рассмотрела, мне было жутко стыдно и неловко, ну… Вы меня знаете. Я этого господина чуть не вымазала своим мокрым жакетом и платьем… А дальше…

Генри, снова увидев ненавистное фото с обожаемой обнаженной спиной любимой в руках какого-то мужчины, понял, что идея обойтись содовой была в корне неверна. И уже даже не удивился, когда Катя спустя пару мгновений протянула ему стакан виски. Сделав добрый глоток, он продолжил свои измышления, которые неожиданно закончились очень быстро. Он сделал вывод, что был полным идиотом, требуя в такой некрасивой форме объяснений у Лайлы. Сделав еще один глоток, он собственнически притянул к себе девушку и обнял за талию, заговорив:

— А дальше, я, оказавшийся по делам в Лондоне, увидел на обложке одного из самых популярных журналов свою девушку, танцующую с Джеймсом Голдингом — руководителем крупнейшего в Британии аналитического центра, примерного супруга и отца. И статью, которая гласила, что он прилетел специально во Францию, чтобы провести особый вечер со своей любовницей. Как вы понимаете, не узнать любимую спину я не мог… Только вот, к чему вся эта клевета в школе? Лицей — это не место для политических игр и финансовых маневров… Откуда там появились эти фото?

— Так ты видел? — У Лайлы округлились глаза, но она была все так же нежно и сильно прижата к груди своего возлюбленного. — Я думаю, я знаю… Джессика говорила, что ее отец откуда-то прилетел ночью… Видимо он был в Англии и захватил с собой журнал, и эта сучка решила снова напакостить… Но я не думала, что у нее хватит духа связаться с прессой.

— Ну, это не обязательно была она, — Эван подал голос, — это может быть конкурент этого Голдинга, который играет на его подпорченной репутации…

— Что делать-то? Голова идет кругом! Шумиха будет такая, и родители увидят меня по телевизору в таком жутком фарсе! Боже! — Лайла, кажется, только сейчас осознала, что помимо вопросов — вполне закономерных — которые возникли у Генри, этот кошмар отразится и на ее родных. Любимый покрепче сжал ее в своих руках, а потом, вручив вновь вовремя появившийся бокал, и вовсе пересадил на свои колени, благодарно кивнув хозяйке вечера за спиртное. Он не был фанатом, но сегодня оно было просто необходимо…

— Я уверена, что все разрешится. Сейчас главное не волноваться. Впереди экзамены. А с этим мы разберемся! Я уверена! — Жасмин говорила так уверенно и спокойно. Ей очень хотелось верить, а после ее внезапного признания Лайла почувствовала, что обида и непонимание в ее душе сменились беспокойством и желанием поддержать подругу наравне с ее парнем. Девушка уже откинулась на любимого, думая, что самое страшное позади, но Катя как всегда не дала ей заблудиться в иллюзиях.

— Это все печально, но не объясняет божественного тортика… И не распаковывает конверт. С чего бы мсье де Буйону отправлять курьера…

— Это личный водитель… — Клеман, с увлечением слушавший историю подруги, с не меньшим увлечением занимался и шотами, поэтому его комментарий был уже слегка чересчур громким. Кате показалось, что он торопится занять руки, чтобы не было соблазна применить их куда не нужно. Он периодически поглядывал на Эвана, спокойно поглаживающего Жас по чуть напряженной спине, и с отчаянным энтузиазмом прикладывался к очередной рюмке.

— Отправлять личного, — Катя подчеркнула это слово, — водителя с доставкой послания, еще и с благодарностью за вечер…

— Как ты?.. — Лайла была уверена, что этой вездесущей не было в холле, когда водитель вручал ей подарок с этими словами. И если у нее еще и оставалась надежда, что об этой подробности Генри не узнает, то она испарилась вместе с очередным вопросом неутомимой бестии. Катя сдала ее с потрохами. Увидев в глазах Лайлы что-то близкое к панике, она срочно дала задний ход:

— Я так понимаю, что вам нужно… — договорить ей «обсудить это наедине» не дала Жасмин, невзначай подошедшая к подруге и вслух зачитавшая записку из распотрошенного ею конверта, одиноко оставленного на столике.

— «Уважаемый абитуриент! В виду особых обстоятельств, приглашаем Вас на личное собеседование для решения вопроса о возможности зачисления Вас на факультет журналистики, в среду, 10 июня в 15 часов. В ожидании встречи — доктор наук, ректор и пр. Ромильда Жако». Лайла, что это значит?

Девушка уже готова была в растерянности пожать плечами, ведь она и сама не могла поверить в услышанное. Личное приглашение от ректора университета, куда она и не надеялась попасть в этом году, потому что ей нечего было продемонстрировать в качестве практического применения своих способностей. Никаких публикаций, никаких интервью и никакой вообще активности в этом направлении. А тут такое. Растерянность, радость, предвкушение, волнение, злость на подругу за бесцеремонность — все эмоции перемешались и требовали осмысления или выхода. Чуть захмелевший и расслабленный мозг не мог так быстро обработать всю информацию, поэтому реакция немного запоздала.

Зато вместо Лайлы среагировал Генри. Его сухой, надтреснутый голос прошуршал в гостиной, будто нехотя и невпопад:

— Это значит, что кое-кто готов исполнить любую ее мечту, и с удовольствием это демонстрирует. — В его руке был кусочек той самой крафт-бумаги, который вместе с конвертом оказался забытым на столе рядом с диванчиком на время, пока Лайла доставала телефон, чтобы поделиться фото с друзьями. — Дорогая, позволь, мне нужно отойти на минуту. — Он залпом прикончил свой виски, ласково подвинул девушку со своих колен и вышел из гостиной, прихватив по пути еще один бокал на два пальца. Что-то подсказывало всем присутствующим, что и он продержится недолго.

На месте Генри осталась чуть смятая записка, и Лайла в ужасе протянула к ней руку.

— Возможно, это чуть более личное, чем нам всем показалось… — Катя решительно направилась из комнаты, своим примером приглашая оставить друзей одних. Эван, взяв еще пару бокалов, вышел вслед за хозяйкой.

В записке не было ничего предосудительного. «Дорогая мадемуазель Лайла! Я, преследуемый печалью в ваших прекрасных глазах, взял на себя смелость попытаться осуществить вашу мечту в силу своих скромных возможностей. Это лишь шанс — большее мне, увы, не подвластно. Но я верю, что вы используете его с толком. Всегда Ваш верный друг, Николя» Но то, как отреагировал на нее Генри, видимо было началом конца. Лайла опустила руки на колени и из ослабевших пальцев выпал листок. Все еще стоявшая за ее спиной Жасмин подхватила его с пола и, прочитав, отдала Клеману. Он неловко присел рядом с подругой и приобнял ее за плечи.

— Что произошло, Лайла? Кто такой этот Николя? — Жасмин была в шоке и едва ли сама поняла, что спросила вслух.

— Николя де Буйон — владелец ресторана Гранд-де-Буйон. Мы подружились. Вчера за ужином я рассказала ему о том, что пролетела с поступлением. Я ничего такого не просила… Я и не знала даже, что он способен на такое…

— Ты с ним ужинала? Но как же Генри? — Этот вопрос тоже вырвался неосознанно. Но черт подери, как же это не вовремя произошло!

— Жас? — Клеман в удивлении уставился на подругу, сильнее прижимая к себе Лайлу. — Со мной она тоже ужинает. Или я теперь персона нон-грата, раз у нее появился Генри? Которого, кстати, всю неделю даже в стране не было!

— Я не то хотела… — Девушка стала лепетать оправдание, которого никто не расслышал из-за хлестких слов Лайлы:

— Кто просил тебя лезть в мою корреспонденцию? Кто позволил тебе читать чужое письмо?! Какое тебе вообще дело до меня? Разберись со своими проблемами сперва! Сначала на весь город в мою кровать беспардонно влазят журналисты, приписывая мне роман с каким-то там Гослингом!

— Голдингом, — услужливо поправил Клем, понимая, что это собственно не важно, но надеясь отвлечь подругу от переживаний.

— Хорошо, Голдингом, — она как-то внезапно успокоилась, похолодела и продолжила безэмоционально: — А потом моя лучшая подруга так же беспардонно влезла в мою переписку.

— Но Катя же…

— Что, Катя? Даже ей хватило такта вовремя остановиться! Это ведь все на самом деле так просто объяснить… Если бы я знала о том, что в конверте, я бы сразу рассказала и о Николя, чтобы не было двусмысленности в этой записке… Боже. Генри и так был страшно зол за это фото. И вот, когда он понял всю ситуацию и успокоился, это письмо… — Лайла уже ни к кому не обращалась. Она просто говорила вслух. Будто мысли транслировала. Клеман, прижимавшийся к ней, не давал обхватить себя руками, но она все равно непроизвольно начала покачиваться, пытаясь не дать волю панике и обдумать ситуацию.

— Лайла, прости меня, я не думала, что делаю… Я не хотела, чтобы так вышло… Мы же всегда были лучшими подругами, я не знала, что… — Жасмин искренне просила прощения, но сейчас это не имело никакого значения. С каждый сделанным вдохом Лайла приближалась к пониманию, что их отношения с Генри, находившиеся под угрозой всю неделю, сейчас на грани разрыва.

— Почему ты не бежишь за ним, Лайла? Давай, иди, тебе все нужно ему объяснить! А мы с Клемом подождем!

— Не думаю, что это будет иметь какой-то смысл… Если он не доверяет мне, зачем пытаться что-то объяснять? — Лайлу внезапно охватила непонятная злость, она вскочила с диванчика и схватила бутылку мартини, чтобы плюхнуть чистого себе в бокал. — Я согласилась на все его условия, сознательно признавая его право на тайны, — она сделала глоток и выдохнула, — я держала язык за зубами, не задав ни одного вопроса, который мог бы встать неловкой паузой в разговоре. Заранее позволяя оставлять любые вопросы неотвеченными, любые планы неозвученными. И выходит, я не заслужила ни капли уважения и приоритетного доверия? Я уже молчу, что даже презумпция невиновности у преступников на меня не распространяется — любое подозрение — и я сразу виновата! А ты! С тех пор как мы вернулись с Генри, мы с тобой почти не общались. Ты не могла не заметить, что уровень доверительных бесед у нас снизился до почти приятельских посиделок. И тебе следовало быть благоразумнее. Ты нечестно со мной поступила. Мы выросли, Жасмин, и секреты у нас стали взрослые. И я не могу расценивать твой поступок иначе, как предательство.

Она поставила пустой бокал на поднос и вышла из гостиной.

Слез не было, даже несмотря на горечь от того, что любимый человек так мало ей доверял. Хотя у нее даже в мыслях не было намека на какой-то адюльтер. Она вообще только сейчас смогла рассмотреть в этом ужине и общении с Николя то, что вложил в них с ходу Генри, и то, ей пришлось постараться. Но за нее уже, кажется, все решили. И злость не давала оброниться слезам. Она уже направилась к двери, чтобы проветрить неслабо захмелевшую голову, но девушка в переднике настойчиво предложила ей подняться наверх и проводила в комнату в левом крыле особняка. Здесь было немного прохладнее, а в дальнем углу на подушках сидела Катя.

— Заходи, присаживайся. Это кальянная. Но я не умею его разжигать, а Вадим… У себя, не хочу его беспокоить. — На самом деле Катя очень даже хотела его побеспокоить, но не решилась, молча стоя у тренировочного зала и наблюдая, как он делает стандартные элементы нападения и обороны. Он заметил ее взгляд и замер, ожидая дальнейших указаний, но она продолжала стоять за приоткрытой на несколько сантиметров дверью, и он возобновил свое занятие, постепенно сместившись так, что ей либо пришлось бы открыть дверь и войти, чтобы увидеть продолжение, либо смотреть на пустые маты. Спустя минут пять он перестал ощущать чужое присутствие.

Катя подожгла сигарету и откинулась на подушку. В воздухе отчетливо запахло вишней и табаком. А еще почему-то корицей и чем-то сладким.

— Мне не стоило затевать это шоу. Но я та, кто я есть. Просто непривычно чувствовать себя так…

— Виновато? — Лайла с трудом подошла к подушкам и завалилась прямо рядом с хозяйкой дома. Словив плечом ее кивок, она неожиданно выхватила сигарету из ее рта, затянулась и сильно закашлялась. — Ужас, — прокаркала она, когда смогла восстановить дыхание, — и как ты это терпишь? — Катя пожала плечами. Минуту спустя Лайла решилась повторить подвиг, снова одолжив сигарету. Затяжка прошла хорошо, но в голове сильно — очень сильно потяжелело. Мысли, что странно, наоборот, стали четкими и болезненно резкими.

— Ты злая. Но не на меня. Не ожидала я такой реакции на ссору. Я думала, ты подхватишься и полетишь за своим принцем, чтобы убедить его в твоей невинности и чистоте. — Сарказм сменялся удивлением и снова возвращался в голос говорившей.

— Мм. — Немного пьяно протянула Лайла и кивнула, от чего голова свесилась до самой груди, а в глазах заплясали звезды. Катя достала сигарету и ненадежных пальцев с четким намерением больше не делиться. — Я злая. Потому что он мне не доверяет. А я этого ничем не заслужила. Я его та-ак люблю, а он во мне сомнева-ается. Пусть мне в лицо скажет, что я сде-елала. Чтобы вызвать такое… Эй, а ты почему не с Клемом? Но вообще-то меня больше интересует другой вопрос… А почему ты с Кле-емом? Я его оч-чень люблю, но это все-таки не твой уровень… — Язык немного заплетался, но мысли были как-никогда логичные.

— Мы друг другу нужны сейчас. А ты не злись. Возьми воды, — она протянула бутылку из напольного шкафа. — И побудь тут немного. И не кури больше — а то будет подташнивать. Скоро привезут наш ужин. И отправь родителям смс, где ты, а то они, наверное, тебя потеряли.

Проходя мимо гостевой, она услышала чей-то приглушенный голос:

«Я ждал такого поворота событий, но все равно не был к нему готов. И я не готов сейчас с этим мириться… Думаю, что на этом, все…»

Не успев толком обдумать услышанное, она отвлеклась на телефонный звонок — наконец отозвалась служба кейтеринга. Потом она переоделась у себя и решила проверить гостей внизу — все же она оставалась хозяйкой, а к Лайле можно зайти и чуть позже. После пережитого стресса ей неплохо было бы хотя бы подремать. Спускаясь по лестнице, Катя в очередной раз проверила свой телефон — их служба доставки обычно предупреждала о прибытии за пять минут. На последней ступеньке она задержалась, чтобы не врезаться в выходящего с кухни Эвана. Тот увидел запись о звонке в доставку и кивнул:

— Они будут через 10 минут. Ужин через полчаса. Думаешь, к этому времени все наладится? — Он заметил ее растерянный взгляд и уточнил: — Я про Генри и Лайлу. Им нужно поговорить…

— Ну, Лайла будет готова к разговору не раньше, чем через полчаса… Надо, чтобы в голове у нее все улеглось и прояснилось. Она, похоже, считает, что у них все кончено. Из-за какой-то глупости… — Катя фыркнула и увидела понимание в глазах собеседника.

— Да… Я разговаривал с Генри. Парень очень напряжен. Он не готов к такому. Он думает, что «на этом, все», что бы это ни значило. Я, как ты знаешь, не мастер словесности.

Катя молча кивнула. Ну не сваха же она. Все, так все. Нужно подумать, как организовать их доставку до дома, чтобы не заставлять их ехать в одной машине… Ну, это в любом случае будет завтра. А сейчас — надо попытаться если не отпраздновать, то хотя бы поужинать…

Жасмин сокрушенно присела на место Лайлы рядом с Клеманом. Проведя ладонями по лицу, она уставилась напряженным взглядом на друга, ища его поддержки и слов успокоения. Но парень молчал.

— Да… Неловко получилось… Но я же не знала, что там что-то секретное…

— Жасмин, как ты могла? — Клеман холодно на нее посмотрел и отвел глаза. — Никак в голове не укладывается. Чем ты думала?

— Но, Клем!..

— Клянусь, если ты еще раз скажешь, что ты ни в чем не виновата, я разочаруюсь в тебе окончательно. Ты вскрыла письмо, адресованное не тебе! Зачем?

— Ох, я и сама не знаю, что на меня нашло. Я просто сидела рядом с Эваном, думая о том, что мне непривычно чего-то о Лайле не знать — мы ведь лучшие подруги. И я подошла к ней, чтобы получше рассмотреть это письмо, узнать адресанта… И сама не заметила, как открыла его.

— И зачем-то прочитала вслух! Знаешь, я все-таки не могу тебя понять… — Он злился, это было видно невооруженным глазом, и настолько непривычно было ощущать эти эмоции от него, что Жасмин невольно съежилась на диване. Она всегда чувствовала себя рядом с ним тепло и защищенно. Но в этот раз что-то изменилось.

— Нас таких двое. Клем, ну правда, ну не знаю я, что случилось. Черт попутал… Ну, прости меня… — Брови парня вздернулись.

— Ты у меня прощения просишь? У меня?

— У Лайлы я уже попросила… Как думаешь, она простит меня? — Кажется только сейчас Жас до конца осознала, что натворила, и чем это чревато. Не только для Лайлы, но и для нее. Лайла из-за нее потеряла парня, а она из-за своей глупости потеряла подругу. И не известно, что хуже… — Они из-за меня расстанутся с Генри. Боже… — Она задрожала и слезы наполнили ее глаза. Клеман положил руку ей на спину.

— Ну, если они и расстанутся, во что я категорически не верю, то не из-за тебя, а из-за чего-то посерьезнее. В конце концов, это их отношения. Они не вокруг тебя строятся. Лайла ведь озвучила, что у них и до тебя были проблемы. А эта ситуация их лишь обнажила. Ну-ну, успокойся. Все будет хорошо. Когда-нибудь. Ты конечно дала джазу, но не нужно так убиваться…

Жасмин только всхлипывала и старалась успокоиться. Теплый и привычно родной голос Клемана помогал немного расслабиться, но мысли о том, что она натворила, никак не покидали ее голову. Это было ужасно… Она позволила себе прижаться к парню за утешением. Слезы потихоньку высохли, а мысли улеглись, в голове звенела пустота, а спина крайне остро чувствовала внезапно горячие прикосновения друга. Она подняла глаза и натолкнулась на сочувствующий взгляд. Совершенно неожиданно она почувствовала легкое головокружение. Первые мысли были о том, что она позволила себе слишком много выпить. Но секунду спустя все мысли растворились в карих глазах, и она утонула в них на несколько мгновений. Она не могла отвести глаз от своего визави. Тело потяжелело и она попробовала расслабиться, сильнее опираясь на друга. Не было никакой возможности стряхнуть это наваждение. Или желания… Мысли все так же тяжело ворочались, едва доходя до сознания. Клеман решил эту задачу за нее. Он буквально отшатнулся от Жасмин, поднялся за стаканом содовой, вручил его девушке и присел на подлокотник с другой стороны дивана.

— Почему ты никогда не рассказывала о своих проблемах? Если я правильно понял, для Лайлы это был такой же сюрприз, как и для меня. Чем мы заслужили такое недоверие? Неужели я хоть когда-нибудь проявил себя как человек, который мог бы отказаться от нашей дружбы из-за твоих проблем? Это… Заставляет задуматься… Такой ли я друг для тебя, как ты для меня подруга? Знаешь, Жасмин. За последние несколько недель я начинаю понимать, что вряд ли знаю тебя. Что та девушка, которую я по… которую я знал — это скорее плод моего воображения, а не реальная персона…

Жасмин широко распахнула глаза. Она никогда не думала о себе в таком ключе. Но ведь действительно, события последних дней не могли не отразиться на ее личности. Так ли сильно она изменилась? Может и правда, она стала другим человеком? Но если так, то вдруг Клеману и Лайле не понравится этот новый человек… Вдруг рядом с ней теперь останется только Эван? Вдруг этот новый человек способен предать подругу. Способен чуть не поцеловать друга, забыв о собственном парне. Вдруг она стала ужасным человеком из-за своих проблем?! Видимо этот ужас отобразился в ее глазах. Потому что лицо Клемана чуть смягчилось. Он протянул руку и заправил выбившуюся прядь.

— Эй. Это не значит, что я перестал быть твоим другом. Просто… Мне, наверное, нужно узнать тебя новую получше… — прикосновение обожгло щеку. Опять это странное покалывание на коже и полное сосредоточение на его глазах. Что же это… — Да и тебе самой не помешало бы узнать себя новую. Ты кажется совершенно не готова к тем сюрпризам, что сама себе преподносишь.

— Откуда в тебе это? Раньше ты никогда не был таким проницательным.

Клеман улыбнулся:

— Был, просто сам об этом не знал. А ты сама помогла мне, помнишь? Сказала, что я ничего вокруг себя не вижу. И я стал смотреть. А Катя помогла мне, объяснив, что же я вижу. И на что обратить внимание, чтобы увидеть то, что нужно.

Они ненадолго замолчали. Тишина не была напряженной, но и легкой ее назвать было нельзя. Прервать ее решилась девушка:

— Как ты думаешь, мы сможем восстановить тот утерянный уровень доверия между нами? Клеман, ты… Ты самый близкий для меня человек. Я понимаю, что твое отношение ко мне изменилось. Но я… Я не представляю своей жизни без тебя. Пожалуйста, дай этой новой мне шанс… У меня в голове бардак, конечно. И мне трудно самой в этом всем разобраться. Мне очень многое предстоит, в том числе исправить все с Лайлой, сдать экзамены, боже, даже думать страшно. Но я точно знаю, что без тебя не справлюсь. Я просто знаю, что без тебя не справлюсь, понимаешь? — Все это она говорила тихо, уставившись в одну точку где-то в темном углу гостиной. Она боялась повернуться в сторону Клемана и увидеть его отстраненный или безразличный взгляд. Поэтому и не заметила, как он оказался рядом с ней. Парень коснулся ее напряженного плеча и присел на корточки.

— Я не могу тебе ничего обещать. Но я все еще твой друг. И таковым останусь, если позволишь. Здесь ты — единственная, кто делает шаги назад. — Он шептал, и оттого почему-то слова грохотали в ее голове барабанами. Она очнулась, когда поняла, что съехала с дивана на пол, коленками упираясь в ворсистый ковер, а руками обвивая талию Клемана. Голова ее оказалась у него на плече, а щекам стало непривычно мокро.

— Я хочу шагнуть навстречу. Только скажи, как мне все исправить? — Она бормотала что-то еще в его плечо, пытаясь успокоиться. Клеман от неожиданности немного опешил, но потом все же прижал ее к себе, вновь поглаживая по спине, затылку. В эту минуту он понимал, что все изменилось, но все осталось по-прежнему. Эта уже другая Жасмин, но обнимая ее сейчас, он никак не мог отделаться от ощущения тех же хрупких плеч и того же теплого аромата привычных духов подруги. И это будоражило и путало, сбивало с толку, потому что он злился. И был разочарован. Но не мог убрать своих рук и прекратить эти объятья.

Так их и застали вошедшие в гостиную Катя с Эваном.

— О, я вижу семья воссоединилась. Осталось только Лайлу сюда — в эти дружные и крепкие обнимашки. — Катя коротко откомментировала увиденное и уселась в глубокое кресло, Эван расположился у дверей, облокотившись на косяк: — Ты в порядке, Жас?

— Да,дайте мне минуту… — Она уже спрятала лицо за грудью Клемана, вытирая глаза, поправляя волосы.

— Отлично! Сейчас будет ужин. Накроют в столовой, так что у тебя есть минут десять — двадцать, чтобы успокоиться и привести себя в порядок.

В этот момент раздался жуткий грохот и звон разбитого стекла.

— Не смей говорить мне, чтобы я успокоилась! Я не могу успокоиться! И я не хочу успокаиваться! Потому что все НЕ хорошо! Потому что меня уже достало постоянно говорить себе: «Все будет хорошо! Он меня любит… Он будет рядом…» Задолбало в каждом разговоре фильтровать свои слова, что можно у тебя спросить, а что нельзя! Может, мне вообще молчать, чтобы не бояться, что ты меня бросишь из-за неуместного любопытства?! И я молчу уже о том, что я почти трое суток ломала голову, что же меня ждет, когда ты вернешься непонятно откуда — поверишь ли ты, что это просто фотоподстава, или нет!!! Раз уж на то пошло…

Дальнейшие слова растаяли за закрытой дверью одной из комнат. Голос еще звучал, но различить, что именно кричала Лайла, было невозможно.

— Да… Я думаю, до ужина они не разберутся. Попросить накрыть на четверых? — Эван посмотрел на Катю, чтобы увидеть молчаливый кивок. Уже развернувшись, чтобы выйти, он услышал вдогонку:

— И попроси кого-нибудь убрать стекло на втором этаже, если это возможно. Но их пусть не беспокоят… Вдруг еще помирятся… — Эван кивнул и скрылся в кухне.

— Может, там требуется помощь? Вдруг они друг друга покалечат… — Жасмин все еще прислушивалась к звукам наверху и выглядела немного потерянной.

— Знаешь, мне кажется, мы вмешались уже больше некуда. Так что… Давайте дадим им возможность самим разобраться. — Клеман молча кивнул, соглашаясь со своей девушкой. Наверху снова послышался стук ударяемых о пол предметов и еще одна волна криков.

— Если только ты готова заплатить за их переговоры своим имуществом… — Эван снова появился в комнате. — Ужин накроют на четверых. Им нужно время. Очевидно. — Громко хлопнула дверь, потом вторая.

— Да… Интересно, сколько они будут бегать друг от друга. Им нужно поговорить. — Клеман подошел к Кате, обнимая ее за талию. За время, пока они разговаривали с Жасмин, алкоголь перестал так туманить разум, чувства стали ощущаться острее и немного отдаленнее. Поэтому ему необходимо было оказаться подальше от Жас и поближе к здравому смыслу.

— Ну, в конечном итоге, у них это получится. Рано или поздно… Они оба достаточно упрямы и влюблены, чтобы отступить. — Катя чмокнула Клема в щеку и вышла из гостиной. — Ладно, если я не поужинаю, то кого-нибудь съем…

Генри стоял на балконе, пытаясь унять дрожь в руках и прекратить это раздражающее позвякивание льда в бокале. Он глубоко вдыхал чуть прохладный воздух, медленно его выдыхал, успокаиваясь. Он был в ужасе. Он был в УЖАСЕ. Он сумел-таки потерять самое важное. Его не было сколько? Три дня. Нет. Его не было несколько недель. Работа поглотила его, как всегда бывает в периоды накатывающего вдохновения. И он променял Лайлу на Джея. Это то, чего он боялся. То, чего он хотел не допустить. Но видно, он упустил самое важное. И где искать ошибку? И можно ли ее исправить? И нужно ли ее исправлять? Может, Николя сможет дать Лайле больше и лучше? Он постарался отогнать эти мысли. Ведь он уже принял тот факт, что Лайла выбрала его. И его задача сделать так, чтобы она не разочаровалась в выборе, была счастлива. Его задача быть достойным ее выбора.

Губы обожгли кубики льда, не оставившие на языке ни капли жгучей жидкости. За спиной послышался шорох.

— Не возражаешь? — Эван протянул ему наполненный бокал.

— Против виски или против компании? — Генри благодарно кивнул, принимая новую порцию. — Нет, не возражаю. Спасибо. — Сделав глоток, он постарался расслабиться.

— Ты в порядке? Знаю, это ужасный вопрос, но его всегда задают в подобных случаях. Поэтому… Ты в порядке? — Эван чувствовал себя неловко. Но подошел к перилам и оперся на них, копируя позу Генри. Тот повернул голову и неожиданно для себя ответил:

— Нет. Я не в порядке. Я совершенно не готов к такому. Я позволил себе увлечься работой больше, чем любимой. Как я мог такое допустить? Но на этом, все. Так больше продолжаться не может…

— Ты ревнуешь? — Парень понимал, что сам скорее всего не испытывал бы этих эмоций в такой ситуации. Но для любого другого это было бы естественно.

— Безумно. Но это только моя проблема. А еще мне стыдно. И я боюсь, что не смогу всего исправить. Еще я злюсь на себя — ведь я полный идиот! Я обидел ее! Своим подозрением. Своими словами. Своим молчанием, в конце концов! И меня не так пугает моя неправота, как-то, что я был настолько глуп, груб и несдержан, что позволил себе высказать ей все, толком не разобравшись. Понимаешь? Я вел себя так будто мне нечем дорожить в этих отношениях. Боже! Чему я могу удивляться, если она была одна все это время…

— Ты делаешь преждевременные выводы… Не торопи события, поговори с ней. Ты сейчас тонешь в своем понимании этой ситуации. Но не знаешь, о чем думает она. Не присваивай ей эмоции и чувства, которые, как тебе кажется, она должна испытывать. Не навязывай ей свое видение… Это может быть простым недопониманием, небольшой размолвкой… Не узнаешь, пока не спросишь…

— Я очень хочу в это верить… Очень хочу на это надеяться… — Короткий сигнал телефона прервал беседу. Генри посмотрел на экран. — Прости, мне нужно перезвонить… Это важно. — Эван кивнул и направился к выходу. Уже в дверях комнаты его догнал голос:

— Эван! — Он развернулся к открытой двери балкона. — Спасибо! — Парень вскинул брови в вопросе. — За виски, — Генри ухмыльнулся, — и за компанию… — Видимо трубка у уха ожила и блондин отвернулся к сгущающимся сумеркам, чтобы включиться в разговор. Дверь за Эваном прикрылась.

— Да, пап. Да. … Я видел? Да я в этом почти поучаствовал! … Мне-то не привыкать. Но Лайла… Да, ей тяжело пришлось. … Да, если получится… Я кажется опять облажался. … — Лицо его нахмурилось, он поставил бокал к пепельнице на столик в углу небольшого пространства балкончика. — Да, Антуан, я помню об этом. … Я ждал такого поворота событий, но все равно не был к нему готов. И я не готов сейчас с этим мириться… — Слова Антуана вызвали решительный кивок и постукивание кончиками пальцев по перилам. — Думаю, что на этом, все… — Генри еще несколько минут выслушивал идеи Антуана и в конце концов попрощался.

Только этого не хватало. Все-таки журналисты — это особая каста людей. Ни стыда, ни совести… Генри постоял еще несколько минут, раздумывая. Так или иначе, решать проблемы нужно по мере их поступления. Он выдохнул и решился. Твердым шагом он вышел из комнаты, отмечая, что прохлада вечера смогла развеять хмель в голове. С целью найти любимую, он уже спускался по лестнице, когда услышал всхлипывания из комнаты в глубине коридора. Может, чтобы ее найти далеко идти не понадобится…

Зайдя в комнату, он не сразу переключился на полумрак. Тусклый свет от настенного бра едва приоткрывал завесу темноты. Длинная полоска света от открытой двери будто разделяла пространство пополам. В дальнем углу на подушках свернувшись клубком лежала его любимая и изо всех сил кусала кулачок, чтобы не плакать навзрыд. Генри показалось, что у него в душе что-то оборвалось и упало оземь. Руки сами сжались, а ноги понесли его к Лайле. Он упал коленями на пол, не зная, куда деть рвущиеся наружу чувства, что сказать, как прикоснуться.

— Лайла… Ну, успокойся, любимая, ну пожалуйста… Я… — Он погладил ее по плечу, не смея обнять и прижать к себе, как того хотелось. — Я все, что хочешь, сделаю для тебя, все будет хорошо, только успокойся.

Девушка резко поднялась, подобралась и яростно взглянула на Генри. Она глубоко вздохнула и совершенно внезапно толкнула столик, на котором стояла бутылка воды и что-то еще, наверное Катина пепельница и выключенная настольная лампа. Все это с грохотом упало, а Лайла взорвалась:

— Не смей говорить мне, чтобы я успокоилась! Я не могу успокоиться! И я не хочу успокаиваться! Потому что все НЕ хорошо! Потому что меня уже достало постоянно говорить себе: «Все будет хорошо! Он меня любит… Он будет рядом…» — Она отмерла, глядя, как парень напрягся и убрал руки. Она встала и теперь смотрела на него сверху вниз, оставляя его, все еще стоящего на коленях, в растерянности и ужасе. Но сделать он ничего больше мог — только выслушать вердикт той, без кого трудно дышать. — Задолбало в каждом разговоре фильтровать свои слова, что можно у тебя спросить, а что нельзя! — Она направилась к выходу, продолжая кричать, не в силах остановиться. — Может, мне вообще молчать, чтобы не бояться, что ты меня бросишь из-за неуместного любопытства?! И я не упоминаю уже о том, что я почти трое суток ломала голову, что же меня ждет, когда ты вернешься непонятно откуда — поверишь ли ты, что это просто фотоподстава, или нет!!! Раз уж на то пошло… — В этот момент ее затянуло обратно в комнату, и за ней захлопнулась дверь. Генри прижал ее к стене рядом с антуражным, но почти бесполезным светильником. Лайла захлебнулась воздухом и только поэтому не продолжила предложение. Но через секунду она пришла в себя: — Какого! Какого черта ты меня трогаешь?! Не надо меня успокаивать, не надо со мной разговаривать, ничего со мной не надо!!! — В этот момент парень заметил, что из ее глаз катятся крупные слезы, а еще, что Лайла еле стоит на ногах, надежно удерживаемая его руками. Тем не менее, она умудрилась взмахнуть рукой и уронить, кажется, картину или фотографию, которой непосчастливилось висеть на стене рядом с ней. — Я так устала от этого всего! Так устала…

И Генри не выдержал и прижал ее к себе, дрожащую, злющую, такую любимую. Она обмякла в его руках, сдаваясь, утыкаясь в его плечо, мгновенно намокшее. — Боже… — Сказала она через несколько минут, — как же я соскучилась… По запаху твоему. Ммм… — Она обвила его руками, сильнее прижимаясь. — Не так, я думала, пройдет наша встреча после твоего возвращения. Совсем не так… — Она уткнулась носом в его шею. Втянула носом его аромат и с силой отстранила от себя. — Генри, не трогай меня. Я слишком соскучилась и слишком пьяна, чтобы рационально мыслить. Отойди. А еще лучше выйди отсюда. Нечего тебе тут делать. И исправлять нечего…

Генри не двигался, а потому в него полетела какая-то стеклянная фигурка.

— УЙДИ, Я СКАЗАЛА!!!

====== Неожиданные последствия ======

Комментарий к Неожиданные последствия https://www.youtube.com/watch?v=ZupS5eBE_n8 – это то, что в четыре руки было сыграно для атмосферы в Сен-Женив, в маленькой старой гостинице, где удалось провести время нашим героям.

https://www.klaviano.com/files/09-2017/ad406561/large_15058997491467239798.jpg – а это фото фортепиано, которое так поразило ребят. Если вам будет интересно, вы можете поискать историю этих поразительных инструментов.

Справа что-то врезалось в стену и разлетелось мелкими осколками. Генри чудом уклонился.

— Когда я в прошлый раз предлагал бросить в меня кирпичом, я выражался фигурально… Или ты убить меня задумала? — Парень медленно приближался, боясь спровоцировать ещё один бросок, на этот раз прицельный. — Не могу тебя винить… И я в принципе не против! Только давай поговорим сначала, ладно?

Лайла насупилась, и Генри решил попробовать ещё раз:

— Я никуда не уйду.

— Тогда уйду я! — Она неловко поднялась и на неверных ногах, но с гордо поднятой головой продефилировала мимо него, громко хлопнув сначала дверью кальянной, а потом и гостевой спальни.

Усевшись на кровать, она поежилась и осмотрелась в поисках открытого окна. Увидев открытую дверь на балкон, она хотела было уже закрыть его, чтобы не терпеть проклятый озноб. Но передумала. Выйдя в майскую ночь, она невольно вспомнила их каникулы. В голове прояснялось с каждой минутой все больше, воспоминания проносились вереницей сбывшихся надежд, и ее уход с каждым новым порывом ветра, трепавшим ее разъехавшуюся прическу, казался все более и более детской выходкой, а не проявлением железного характера. Развернувшись спиной к саду, она лениво осматривала фантазийные узоры на полу балкона. Взгляд ее зацепился за малюсенький столик с пепельницей и пустым бокалом. И телефоном. Она неожиданно поняла, что именно здесь оказался Генри после того, как ушел из гостиной. О чем он думал, стоя на этом же месте? Вспоминал ли он Шато-де-Анж? С кем он разговаривал по мобильному? Помог ли ему кто-то, как ей помогали (ну, или пытались) друзья и Катя? Или он был тут совсем один?

Взяв его телефон в ладонь, она скорее по привычке, чем осознанно, провела для разблокировки экрана и наткнулась на шифрование. Понятливо улыбнувшись, она сжала его в руке и решительно направилась обратно. Даже если они не помирятся, им нужно поговорить. Так будет правильно.

Она тихонько прикрыла дверь за собой и замерла в незнании, как себя дальше вести. Девушка громко вздохнула, прошла пару шагов и шлепнулась на подушки, протягивая телефон владельцу:

— Ну, что ты хочешь от меня? Я очень зла и мне очень больно… — Она изо всех сил старалась сделать вид, что именно за его телефоном она и вышла, а не сбежала от тяжелого разговора, как маленькая девочка.

Генри, все еще стоящий посреди комнаты, отнял руки от лица, неверяще глядя на любимую. За этот десяток минут он передумал всякого, от чего его сердце то замирало, то бросалось в ритм сальсы. Он то жалел, что не задержал, что не пошел за ней, то сокрушался, что не смог рассказать, как она важна, как нужна и как любима. Не смог извиниться. Ничего не смог… А тут — еще один шанс. Он неловко переступил с ноги на ногу, вспоминая начало разговора. Нужно не допустить ни одной ошибки! Он робко произнес:

— А в меня ничего не полетит, если я сяду рядом? — Лайла помотала головой. Генри поднял бутылку воды с пола и осторожно приблизился. В полумраке глаза уже привыкли различать формы и даже оттенки, поэтому он с лёгкостью ориентировался в комнате. Присев рядом с любимой на подушки, он аккуратно поправил прядь ее волос, заправив за ухо.

— Как ты себя чувствуешь? Непривычно видеть тебя такой… — Он протянул ей воду.

— Нормально. Эта неделя была очень насыщенной. И её финал буквально выбил почву у меня из-под ног. Не тебе меня упрекать!

— И не думал даже! — Он откинулся назад, поднимая руки. — Просто хотел узнать, готова ли ты поговорить со мной? Можешь рассказать, какой я мудак и почему конкретно ты так думаешь… Ну, и почему какой-то Николя вдруг решил исполнить твои мечты? А еще хотел извиниться за то, что меня не было рядом все это время и за ту идиотскую смс… Я ревнивый кретин… — Он помолчал минуту, так и не дождавшись реакции. — Почему ты молчала все это время?

— А что? — Лайла расслабленно отозвалась, видимо схватка отобрала у неё последние силы, а прохлада ночи заставила искать тепла и уюта в мягких ароматных подушках. — Мне нужно было сочинить поэму о причинах моей невиновности? — Горько, но с вызовом произнесла она.

— Я не об этом… Почему ты молчала о том, что боишься задавать мне вопросы, что тебе плохо со мной, неуютно… Чем я заслужил такую скрытность и недоверие?

Девушка сделала глоток из бутылки, давая себе время обдумать ответ. Она одновременно и злилась на это обвинение, и чувствовала вину, отчасти понимая Генри. Она решила занять нейтральную позицию:

 — Никогда не рассматривала это под таким углом… Мне казалось, это часть уговора: ты говоришь только то, что можешь, а я не задаю лишних вопросов…

— И ты решила, что все вопросы будут лишними? Интересная позиция. Зачем вообще отношения, в которых ты обречена на подавление самой яркой черты своего характера?

— Я просто не могу без тебя представить свою жизнь… Все, что угодно — лишь бы рядом быть… Ну, то есть, я так думала…

— А теперь?

— А теперь я понимаю, что без доверия отношения не построить. И я не знаю, что я такого сделала, чтобы потерять твое… Но постоянно оправдываться и доказывать тебе, что я не верблюд, — это тоже не мой формат… Как бы сильно я тебя ни любила!

— О чем ты? — Парень никак не мог взять в толк, что она хочет сказать.

— О ч… О чем я?! — Лайла снова начала заводиться. — Ты выскочил из гостиной, как обжегшись, ничего мне не объяснив и не дав возможности объясниться самой. Сразу после того, как прочитал записку от Николя. Да даже полной дуре будет ясно, что там произошло!

— И что же там произошло?

Она открыла рот, чтобы высказать все, что думает по этому поводу, но не смогла сразу подобрать слов. Сомкнула губы, чуть прикусив нижнюю. Спустя минуту она процедила:

— Ты приревновал меня к Николя, даже не узнав, кто он. Решил, что пока тебя не было, у меня появился другой вариант. И свалил!

Генри не знал, как ответить. Имеют ли значение мотивы, по которым он так поступил? Или же важны лишь действия, а все остальное — просто жалкие оправдания? Он решил, что с самим собой он разберется позже, а сейчас — даже если есть малейший шанс помириться с любимой, он обязан его использовать.

— Я свалил, как ты выразилась, потому что меня захлестнула волна эмоций, и я не хотел говорить того, что на самом деле не думаю, не хотел, чтобы ты, да и наши друзья тоже, видели меня в таком состоянии. Мне нужна была минута, чтобы совладать с собой. Думаешь, было бы лучше, если бы я наговорил кучу всего глупого и бессмысленного, выставив себя жалким посмешищем? Я ведь попросил лишь немного времени и ушел. Не устраивая сцен…

Лайла не выдержала очередного до умопомрачения аргументированного и спокойного ответа. Генри очень старался держать себя в руках и не касаться девушки, но ее зубки, терзающие нижнюю губу, создавали такое дразнящее сияние в темноте, что он то и дело сжимал кулаки, заставляя голос звучать спокойно и уверенно, тщательно подбирая слова. Оттого создавалось впечатление внешнего безразличия, что стало последней каплей для девушки:

— Зачем ты вообще сюда пришел? Ты же все для себя уже решил: что у меня с Николя что-то есть, что я нечестна с тобой, так ведь? Чего ты хочешь добиться этим разговором? — Лайла со злостью откинула бутылку с водой и подобрала ноги, чтобы встать с пола. Но Генри остановил ее, осторожно придержав за локоть:

— Я искал тебя прежде всего, чтобы извиниться. Что я и сделал… А еще, чтобы попробовать продолжить наедине то, что было прервано. У тебя с Николя действительно что-то есть. И мне хотелось бы узнать, что именно. И кто он. Конечно, мне неприятно, что другой мужчина может сделать для тебя то, чего я не смог бы. Но с чего ты взяла, что я тебя подозреваю в чем-то? — Так и не убрав руки, вторую он положил на подбородок любимой, пытаясь поймать ее взгляд, едва различимый в полумраке. Сейчас он говорил горячо и страстно, всем сердцем желая убедить Лайлу в своей искренности. — Я же сказал: та смс, и фото, и моя ревность — это мои не самые лучшие поступки. И мне правда очень жаль, что я такой кретин и так расстроил тебя. Но я все еще верю в нас. Верю тебе. И эта вера абсолютно непоколебима! — Ему наконец удалось заглянуть в ее глаза и увидеть напряженную, затаившуюся надежду в них.

— Правда? Так ты не обижаешься и не злишься?

— Ну, я пока не знаю, стоит ли мне обижаться и злиться на тебя. Ты же мне еще ничего не рассказала… Но я определенно злюсь на этих шакалов, что атаковали нас у лицея.

— Да, это было мерзко!

— Итак, давай представим, что Катя не устраивала это шоу с тортом, а Жас не демонстрировала чудеса нетактичности. Как бы пошел на диалог, будь мы наедине?

Девушка придвинулась чуть ближе и провела кончиками пальцев по его губам:

— Ты уверен, что случился бы диалог? Мне кажется, мы начали бы совсем с другого…

Генри улыбнулся и позволил себе чуть свободнее вздохнуть. Кажется, буря миновала…

— Однозначно!

— Боже, у нас получается какой-то великосветский прием, а не празднование окончания учебного года! — Катя резко поднялась и подошла к стенному шкафу. Раскрыв его, она явила миру отлично оборудованную информационную точку — огромный монитор, доступ к интернету и спутнику, несколько разных клавиатур и бог его знает еще чего. — Не смотрите так, это папины игрушки. Я на нем смотрю «Южный парк» за обедом… — Щелкнув парой кнопок, она уселась за стол. Экран зажегся и комнату заполнила приятная инструментальная музыка. И счастливый визг Жасмин:

— Ой, мамочки! Это же одна из последних новинок Джея!!! Круто, правда? Он совсем недавно стал делать аранжировки своих старых работ в подобном стиле. Это так необычно, так глубоко, так…

— ЖАС, — не сговариваясь хором произнесли Эван и Клеман, чем вызвали беззаботный смех Кати и смущенный взгляд ярой фанатки Джея.

— Ну, простите. Просто это действительно круто…

Она нашла неожиданную поддержку в лице хозяйки вечера:

— Никогда не признаюсь, что сказала так, но это действительно потрясающе. Если не знать, что это работа мальчика, который не смеет признаться своей девочке, что любит ее, то можно предположить его тонкий художественный вкус… Нет, правда, это очень чувственная работа. Она вызывает уважение…

— Ты… Ты серьезно? Или ты издеваешься надо мной? — мулатка притихла в ожидании ответа. Обычно над ней все потешались, и такая очевидная поддержка вызвала полнейшее недоверие. Катя развернулась к ней и посмотрела долгим взглядом. Потом кивнула.

— Я не ручаюсь, что хотя бы еще одна его вещь вызовет во мне такую же или даже похожую реакцию, но это — действительно круто…

— Что круто? — В столовую почти ввалились Лайла и Генри, обнимаясь, прижимаясь друг к другу, не в силах оторваться, не в силах даже отвести взгляд друг от друга дольше, чем на минуту. С блестящими глазами и опухшими покрасневшими губами. — Мы проголодались! И решили спуститься к вам. Нас кто-нибудь спасет от голодной смерти? — Эван подал знак обслуге, чтобы подали блюда еще на две персоны.

— А тебе нравится эта мелодия Джея? Мы говорили о ней… — Жасмин чуть смущенно взглянула на Лайлу и сразу же перевела глаза на Генри. Они уже усаживались за столом, все еще держась за руки.

— А это разве Джей? Так непохоже на него… — Лайла, находясь в превосходном настроении, даже забыла злиться на подругу и спросила, совершенно не думая о том, что Жасмин боится лишний раз просто посмотреть в ее сторону.

Катя решила взять все в свои руки:

— Да, конкретно это — Джей, но я думаю, нам нужно что-то более танцевальное, подо что можно хорошенько оторваться, забыть про жутких журналистов, предстоящие экзамены, проблемы с головой — своей или чужой. Хэй, давайте проведем совершенно беззаботный и супер безбашенный праздник!!! — Она вскинула руку, поднимаясь из-за стола, и вскрикнула боевой клич! — Поехали!!!

Музыка сменилась на что-то ритмичное и зажигательное, а ребята поднялись из-за стола и пританцовывая переместились в гостиную.

— Вы там ужинайте, и догоняйте нас! Сейчас приедет мой друг, и начнется самое классное шоу, что вы когда-либо видели! — и уже куда-то в другую сторону: — Эван, дорогой, разберись с этой штукой с огоньками!

Лайла и Генри переглянулись и принялись за еду. Они так и не добрались до разговора, жадно, с упоением целуясь на подушках в кальянной. Но голод выгнал их из уединения мягкой комнаты и отправил вниз на ароматные запахи сервированного ужина.

— Приятного аппетита, любимая! — Генри улыбнулся и подмигнул девушке, усердно накручивая пасту на вилку. Она ответила ему коротким кивком, уже пережевывая свою порцию вкуснятины.

Несколько минут они просто наслаждались едой, но когда острый голод наконец оставил их в покое, они посмотрели друг на друга более серьезным взглядом. Невозможно оттягивать этот разговор вечно. А сейчас им никто и ничто не должно помешать. Лайла решилась:

— Когда мы с мамой праздновали ее день рождения, мне подали необычный кусочек торта. И чтобы выяснить, с чего это вдруг произошло, я согласилась на ужин с одним человеком — Николя. Мы подружились и оказалось, что рецепт принадлежит его дальней родственнице, а сам он владеет этим рестораном. Гранд-де-Буйон, ты наверное слышал… — Генри активно закивал головой, требуя продолжения, но не желая отрываться от еды. — Так вот, он предложил свою дружбу, и я не нашла причин отказаться от нее — он хороший человек! И я рассказала ему, что проспала то время, когда нужно было подготовиться к поступлению на журналиста. И вот, он решил мне помочь, что стало для меня самой огромным сюрпризом! Я даже не предполагала, жалуясь ему на свою нерасторопность, что в его силах мне помочь… Он немного консервативен в общении, поэтому его слова звучат, быть может, немного пафосно. Но он, мне кажется, был искренен в своем порыве! Исключительно дружеском!

Генри сделал глоток воды и задумался. Потом вдруг будто вернулся в «здесь и сейчас» и посмотрел на Лайлу:

— Не сомневаюсь! А сколько ему лет? Владелец… Звучит серьезно… И разве это не те самые де Буйон, которые недавно устроили шоу из адюльтера их главы семейства?

— Ээ… Не знаю, мы как-то не затрагивали ни один из этих вопросов. Он только упомянул, что его мама занята теперь своей личной жизнью… — Лайла неловко улыбнулась.

— Да, и ее личной жизни в два с половиной раза меньше лет, чем ей самой… — Он ухмыльнулся и вернулся к трапезе.

— Генри! Ты же ничего толком не знаешь! А уже осуждаешь… — Лайла нахмурилась, хотя и сама ничего толком не знала.

— Ну, прости-прости. Просто их обсуждают из каждого холодильника и тостера, не то, что по радио или ТВ.

— Мг. Меня тоже скоро будут обсуждать на всех каналах. Это же не значит, что я с этим Голдбергом сплю! — Она сделал круглые глаза и упрямо уставилась на своего визави.

— Голдингом…

— Боже, ну какая разница! — вилка Лайлы выскользнула из руки и грохнулась под стол. — Как бы его не звали!

— Ладно-ладно! Главное и правда, что ты с ним даже не знакома. Мне кажется, такая утка долго не продержится. Нет ведь никаких доказательств вашего знакомства. Значит, журналистам не удастся долго жонглировать этими «новостями».

— Не важно, как долго они будут мусолить мое имя. Вред моей репутации уже безвозвратно нанесен… — Взгляд девушки помрачнел, и она снова ушла в раздумья. Генри не стал ее отвлекать, понимая, что ей предстоит. Объясниться с родными и друзьями, доказывать им, что она никакого отношения не имеет к этому скандалу перед администрацией лицея… Скорее всего именно это ее ожидает. Вряд ли они смогут пройти мимо такой истории. Парень протянул руку и сжал ее ладонь.

— Эй! Все будет хорошо! Мы все разрулим, что бы ни случилось. Обещаю! — От такого ободряющего и уверенного голоса и правда стало легче дышать. Она кивнула и отпила из своего бокала.

— Так ты больше не ревнуешь к Николя? — Лайла смотрела на него с хитринкой, будто заранее знала, что ответить на этот вопрос будет вдвойне сложно. Генри горестно вздохнул.

— Что бы я ни чувствовал сейчас к твоему Николя, я знаю, что ты любишь меня. И ты со мной. И ты мне веришь. И это все, что мне нужно знать! Ну что, я прошел проверку? — Парень немного неуверенно смотрел на свою зеленоглазую любовь, что совершенного не сочеталось с абсолютно ровным и сильным голосом.

— Какую проверку? — Лайла невинно похлопала ресницами и сделала совершенно непонимающее лицо. Только небольшой румянец выдавал ее намерения. Генри не смог сдержать смех.

— Ладно, красавица. Если ты поела, я не прочь бы пойти к остальным. Им похоже там очень весело… Почему бы и нам не присоединиться к их авантюре. Это ведь и наш праздник тоже! — Он уверенным жестом протянул ей руку, и она быстро выбралась из-за стола.

— Ты же понимаешь, что мы не закончили? Просто отложили напотом, да? — И только дождавшись утвердительного кивка, она сделала первый шаг из столовой.

Гостиная была совершенно не похожа на то самое помещение, где они пили аперитив. Сейчас мебели было не видно, зато вся комната мелькала огоньками, разноцветными зайчиками и яркими вспышками лампочек. Буквально через несколько минут после того, как вся компания собралась, в широкие двустворчатые двери ввалился — по-другому не назовешь — молодой невысокий парень, а за ним, толкая какую-то тележку аккуратно вместился Мишель. У Клемана даже дыхание приостановилось от такой неожиданности. Он до сих пор смущался, вспоминая вполне однозначные намеки парня по поводу его мм… привлекательности и все такое… И хотя уроки с Катей имели свои результаты, и он уже не был таким зажатым ханжой, как раньше, но мысли такого порядка его немного смущали. Ладно! Много, очень много смущали. Он даже от девушек не умел принимать комплименты, не то что… Однако долго предаваться этим фрустрационным настроениям ему никто не позволил. Парень, неожиданно появившийся в гостиной, оказался непревзойденным мастером по всяким трюкам за барной стойкой, которую он, кстати, таскает за собой практически везде. В следующие несколько десятков минут над ней летали бутылки, шейкеры, стаканы, колбы, и бог его знает, что еще. Эти предметы вытворяли такие пируэты, что не верилось в то, что ими управляет живой человек, без помощи магии или какой-то неизвестной технологии.

Результатом этих невероятных представлений были коктейли, признаться честно, приводящие публику в не меньший восторг, чем история их создания. И пикантность и разнузданность вечеринки только усугублялась с каждой новой порцией, с каждым новым трюком этого волшебника. В какой-то момент Клем нашел себя тесно зажатым между Катей и Жасмин, которые с увлечением и тщательностью естествоиспытателей вылизывали стопки от своих шотов, пытаясь — очевидно — слизать остатки взбитых сливок с глубоких стенок, не забывая при этом двигаться в четком смелом ритме очередной мелодии. Парень обязательно почувствовал бы себя неловко, если бы не был так сосредоточен на том, чтобы не сорвать их общий пульс этого странного танца. Руки девушек, не занятые стеклом, с удивительной синхронностью сменяли друг друга то на талии и бедрах Клемана, то на разных частях тела девушек. И если сразу парень еще пытался удивляться тому, почему раньше никогда не видел Жасмин такой, то когда кто-то из них прикоснулся к его туго обтянутым любимой джинсой ягодицам, а руки другой повторили эти движения, он перестал заниматься ерундой. Безнадежно потерявшись в ощущениях, он лишь краем сознания отметил, что Эван спокойно наблюдает за их, с позволения сказать, танцами, изредка обмениваясь впечатлениями с Мишелем, а Лайла с Генри изо всех сил стараются соблюдать приличия и не переходить черту разумности, но чем дольше длилось представление бармена, тем сложнее им было выигрывать этот неравный бой со своими гормонами. Разобравшись, насколько это сейчас было возможно, в своих отношениях, они оба проявляли чудеса терпения, ведь теперь, когда между ними не стояло недопонимание и обида, натянутой струной звеневшая в каждом в начале вечера, ничего не мешало им оказаться так близко, как того хотелось. Поэтому руки Лайлы то и дело оказывались ниже разумных границ, с удовольствием очерчивая контуры уже не на шутку вставшего члена ее парня. Который в свою очередь проявлял потрясающую выдержку, лишь иногда касаясь едва ощутимо ее груди, заставляя вздрагивать и вскрикивать, вжиматься в него, требуя продолжения. Эти легкие дразнящие прикосновения заводили куда сильнее, чем оставшиеся в темноте кальянной поцелуи, хотя и им следует отдать должное. Одному богу известно, чего стоило не превратить их в нечто более соответствующее их взаимной жажде.

Шоу закончилось как раз вовремя, чтобы поднять градус удовольствий до максимума, но не превратить вечеринку в сонное пьяненькое царство. Присоединившись ненадолго к танцующей толпе, бармен показал еще и мастерство танцора, повергнув в шок уже совсем обалдевшего Клемана. Катя, ненадолго оставившая его с Жасмин, вернулась с Эваном и Мишелем, вовлекая их в общий танец, который поддержали Лайла и Генри, хотя насовсем оторвать их внимание друг от друга им вряд ли бы удалось. Немного пошептавшись с парнем Жасмин, она возобновила их чувственные движения, потихоньку оттесняя троицу ближе к стробоскопу, вынуждая спортсмена закрыть глаза и полагаться только на чувство ритма и интуицию. Он еще успел заметить, как Жасмин переглядывается с Эваном, то и дело меняя выражение лица. Но задумываться над содержанием этой бессловесной беседы он не стал, предпочитая поберечь и зрение, и нервы. Поэтому решение открыть глаза произвело такой ошеломляющий эффект.

Когда Катя спросила его на ушко, не против ли он, Клем просто ответил ей утвердительно, привыкнув полагаться на ее правоту. Он и представить не мог, о чем именно его спросила девушка. А потому, открыв глаза и увидев то, что он увидел, парень оказался в глубоком шоке. Его взгляд успел уловить момент, когда прижавшаяся к его спине девушка аккуратно вкладывает свой язык в рот Жасмин, которая подается на него не только губами, но и всем телом, словно невзначай задевая эрекцию Клемана своим бедром. Не в силах сдержать стон и оставить глаза открытыми, парень рефлекторно трется своим членом о подругу в отчаянной жажде разрядки, и крепко зажмурившись просит извинения в следующий же момент, в котором он себя осознает. Нельзя сказать, что это происходит хоть сколько-нибудь быстро — от сильно зажатых так долго век стробоскоп начинает мелькать уже под ними. Слова извинения выходят хрипло и невнятно, но сбежать — это единственный выход, который он видит.

От трения головкой члена о жесткую ткань джинсов волосы на руках становятся дыбом, а в глазах сияют фейерверки, каждое движение только усиливает этот эффект. Он фрагментарно отмечает, что Лайла с Генри в самом темном углу уже даже не пытаются изображать танец, и отдаваясь желанной близости самозабвенно целуются, а у самой стены танцует Эван и бармен, устроивший им незабываемое шоу. Эван не сводит глаз с Жасмин, а бармен с Эвана. Наблюдать за развитием событий нет ни сил, ни желания. Клеман вновь возвращается к основной шокирующей мысли в голове и выходит из гостиной.

Оперевшись о стену, он запрокидывает голову вверх, пытаясь унять дыхание. Почему-то первый вопрос, всплывающий сейчас в голове, это почему Эван спокойно наблюдает за поцелуем своей и чужой девушки? И почему он сам не смог за этим спокойно понаблюдать? Пожалуй, этот момент своей жизни он не забудет никогда. Профессионально выполненные коктейли не дают возможности надолго остановится на одной мысли, поэтому они текут дальше, унося его от ставящего в ступор вопроса прямо к самой насущной проблеме — уж очень больно в тисках собственной одежды. Решение находится очень быстро — проходящий мимо кто-то подсказывает, за какой из дверей скрывается туалет.

В уборной очень светло по сравнению с импровизированным танцполом, поэтому Клеман щурит глаза и решает первым делом ополоснуть лицо прохладной водой. Дверь неожиданно открывается и на умывальник бедром опирается Катя, чуть оттесняя его от спасительной воды:

— Ты действительно не против? Или мне стоит извиниться и держать свои руки подальше от твоей мулатки… — И видя возражение на лице привычно поправляет: — Знаю-знаю, она не твоя…

— Я хотел сказать, скорее губы стоило бы держать подальше, но если честно, то я сам не понял, как к этому отношусь… И обдумать этот вопрос объективно в данный момент будет очень тяжело! — Парень недвусмысленно показал на внушительную выпуклость в районе ширинки.

— Оо… Да, когда все мозги стремятся от головы к головке, думать действительно становится очень сложно… Подожди меня здесь пару минут, ладно? Я только что поняла, что тебе еще ни разу толком не делали минет…

Что-то в ее словах должно было его насторожить. Но видимо, коктейли были и правда профессионально приготовлены, поэтому в голове откладывалась только та информация, которая способствовала повышению уровня эндорфинов в крови. Спустя мгновение произошло две вещи: Клеман понял, что он экстра пьян, а Катя материализовалась в туалете нетерпеливой тигрицей, за руку выволакивающей своего парня в коридор. Они прошли только пару шагов, прежде чем его прижали к стене и очень, очень, очень многообещающе поцеловали. Катин язычок умел и без слов оставить развернутый комментарий о предстоящем, поэтому парень покорно сдавался перед хрупкой девушкой, в буквальном смысле тащившей его в постель. Спустя еще пару шагов они оказались в темной комнате, больше похожей на кладовую или склад, в котором по счастливой случайности нашлась кровать. Упав на нее с легкой руки своей девушки, Клеман тут же почувствовал еще один поцелуй и жаркий шепот на ушко:

— Просто лежи и наслаждайся, — он краем сознания отметил, как его ширинка перестала давить на уже неприлично влажную ткань трусов, а потом и вовсе ощутил, как воздух холодит обнаженную кожу. — А за это ты простишь мне наши с Жасмин поцелуи. Я дальше не зайду, обещаю…

А дальше он почти выпал из реальности из-за нахлынувшего потока ощущений, когда его головки коснулось что-то горячее, и влажное, и подвижное, и упругое, и умопомрачительно беспрецедентно нереально необходимое именно сейчас и именно в этом месте. В голове еще продолжало биться «обещаю», но события будто наложились друг на друга и временная линия перемешалась, оставляя парня в растерянности и блаженстве. Он даже не успел испугаться, что все кончится слишком быстро — его наслаждение было тщательно и умело контролируемо, и своевременное давление в нужной точке продлевало и продлевало его мучительный кайф. Ему очень хотелось увидеть это своими глазами, но было так темно, а голова была настолько тяжелой, что оторвать ее от кровати было невыполнимой задачей. Он вроде даже осознавал, что это его первый такой опыт, когда наступление оргазма намеренно искусственно оттягивается, но захлестывающие его волны удовольствия делали это осознание менее важным, чем необходимость быть в этом моменте, ощущая и запоминая каждое мгновение, каждое движение языка и губ, которые уже вовсю скользили вверх и вниз по стволу. Он не мог даже поднять руки, ладони которых, как оказалось, крепко сжимали покрывало, чтобы прикоснуться к Катиным волосам, а позже, когда он смог наконец их отцепить от ни в чем неповинной материи, просто не осмеливался.

Его первый в жизни минет прошел для него в такой шоковой и неожиданной атмосфере, что он толком ничего не запомнил, кроме самого факта, что перед его членом на коленях стоит самая невероятная и бесподобная девушка, а в голове взрываются салюты от нового потока ощущений. Катя тогда оставила неизгладимое впечатление, и он ходил еще неделю в постоянном восторге, вспоминая свершившийся факт, как какое-то чудо или ранний подарок на рождество. Сейчас все похоже шло к тому, что и в этот раз не многое останется в его памяти. Очередное новое движение языка по уздечке выбило его из осознанности, и Клем мог только чувствовать, надеясь, что мыслить он все же сможет, но позже, много позже. Даже его воображение не рисовало для него картинку того, что происходит с ним внизу, у средоточия алчной похоти.

Почувствовав ужасную сухость во рту, он вдруг понял, что все это время его рот был открыт в стонах и криках, и даже если бы он захотел постесняться для приличия, остановить их он все равно был не в силах — каждое прикосновение вызывало желание взорваться, и заставляло голосовые связки напрягаться, издавая то хныканье, то потерянное мычание, то совсем уж просящие мольбы. Которым вторили стоны внизу: тихие, чувственные, сводящие с ума. Он совершенно не заметил, когда его джинсы оказались спущенными до щиколоток, так же как и упустил момент, когда прикосновение рук почувствовалось не на члене, а на ямочках внизу спины. Плавный перебор пальцев, какие-то непревзойденно правильные массажные движения снова сводили с ума, его тело плавилось, подставляясь под эти неожиданные, но сильные ласки, прогибаясь, давая лучший доступ к спине и ягодицам, одновременно позволяя протолкнуться еще глубже в жаждущий рот. Вновь почувствовав приближение развязки, Клеман как-то по особенному вскинул бедра в глубину жаркую, и влажную, и зовущую его. На этот раз его руки коснулась теплая ладонь и перенесла ее на голову, находящуюся в непрерывном движении. И когда пальцы захватили во власть шелковистые волосы, до ушей Клемана донесся полный удовлетворения низкий хриплый стон и все происходящее померкло. Он краем сознания ощущал бурный оргазм, всей головкой ощущал давление на нее мышцами горла. Казалось, будто это будет длиться вечно — такой перегрузки его нервная система не выдержала, и он, кажется, отключился.

Резкие движения под музыку совершенно поглотили двоих молодых людей, которые не могли оторваться друг от друга. Девушка уже давно не открывала глаз, наслаждаясь ритмом и ощущением ладоней парня на своем теле. Они двигались, медленно кружась вокруг своей оси, прижимаясь друг к друг, лаская и ублажая, дразня и подталкивая к более серьезным действиям. Они будто соревновались друг с другом — кто не выдержит первым, кто первым пересечет черту. И как-то о приличиях не очень помнилось. Никто не обращал на них внимания, и постепенно их движения становились все более откровенными. Общее возбуждение окутывало их мягким покрывалом, а действия становились все более вынужденными, рваными, будто спровоцированными внезапной жаждой.

— Генри… Генри, пожалуйста, пойдем… Нам нужно очень остаться наедине… Срочно…

— Ну, как же это… Мы ведь празднуем окончание учебы… Мы должны остаться здесь…

— Нувот, — Лайла притворно надула губки, и Генри тут же сомкнул зубы на ее нижней губе, еще сильнее оттягивая ее. Послышался довольный стон, но она продолжила: — Опять ты дразнишься…

Музыка стала тише, а свет чуть ярче. Хозяйка вечера вышла в центр гостиной, высоко поднимая бокал. Неизменный коньяк приятно искрился в хрустале.

— Друзья! Тост! За окончание учебы! За начало новой жизни! И за успехи, которые будут сопутствовать нам в этой новой жизни! Лайла, Генри, Жасмин, я поздравляю вас! Это очередной этап, который вы преодолели, и пусть полученный опыт окажется полезным, а впереди будут только приятные испытания! А еще, пусть жизнь будет наполнена драйвом, кайфом, в общем, чтобы никому из нас не пришлось скучать! Ну, и берегите дорогих сердцу людей! Салют! — Она демонстративно подняла бокал под одобрительные крики собравшихся и опрокинула его залпом. Эван на это приподнял бровь, но ничего не сказал.

— А где Клеман? — Жас почему-то именно о нем подумала на последних словах и с удивлением заозиралась по сторонам.

— Он немного отдохнет, ему сейчас совсем не до нас… — Катя хитро ухмыльнулась и подошла к Жасмин поближе, потому что музыка уже вернулась на прежнюю громкость. — Не волнуйся за него, все в порядке! Я только что была с ним, он устал немного… — Девушки снова закружились в такт музыке на этот раз с Эваном, но его быстро оттеснил от них бармен, и танец продолжился дуэтом, весьма чувственным и соблазнительным.

Генри и Лайла, окончательно потерявшие терпение, уточнив у прислуги, какие гостевые в их распоряжении, буквально убежали в спальню. Эван, прямым текстом отшив бармена прямо в руки так вовремя появившемуся Мишелю, наблюдал за не на шутку разошедшейся парочкой девчонок. И если в действиях тающей от прикосновений и собственной вседозволенности Жасмин была пьяная легкость и восторг, то в движениях Кати сквозили рваное отчаяние и горечь, она будто пыталась заглушить их развязным, жестким, демонстративно веселым поведением. Она позволяла Жасмин вести, так же, как Эван когда-то. Мулатка с любопытством исследовала новое поле деятельности. Танец уже давно перешел все границы приличий. Жас прижимала за талию Катю, поглаживая ее живот и шею, стесняясь пока касаться груди, но иногда позволяя себе легонько прикасаться. Своей грудью она с удовольствием касалась ее спины, обнимая девушку и целуя ее шею. Даже не смотря на музыку Эван отчетливо услышал стон брюнетки и увидел, как она поворачивает голову, завладевая губами Жасмин, терзая их, дразня языком, заводит руки за спину, сжимая бока и попку девушки, разжигая в ней еще больше любопытства и желания. Потом вдруг она отталкивается от партнерши по танцу и поворачиваясь к ней лицом пытается увеличить расстояние. Но Жас не позволяет ей и снова притягивает к себе, смело раскрывает ее рот языком и целует уже по-настоящему глубоко и жадно. Катя будто сдается, несколько минут они ласкают друг друга, но потом девушка повторяет попытку:

— Ммм, — она отрицательно качает головой, — я обещала… — ловит непонимающий взгляд девушки и наклоняется к уху, повторяя, — Прости, но не сегодня, я обещала…

— Кому? — Жасмин, кажется, не понимает ничего, кроме того, что ей необходимо снова ее поцеловать. В голове весело и шумно. И хочется еще большего.

— Клеману. Я обещала Клеману, что ничего, кроме поцелуев, не будет.

Жасмин делает выражение лица, означающее скорее всего что-то вроде: «Какое Клеману должно быть до этого дело?»

— Но Эван не против! — Это почти отчаянная попытка все-таки продолжить вечер — уже ночь — в желаемом ключе.

— Эван очень много чего не против, но это не значит, что ему все это нужно от меня. Или от тебя… Впрочем, не важно. Прости, дорогая… — И Катя уходит, по дороге задевая парня Жас плечом:

— Она вся твоя! — Но уйти ей не дают цепкие руки.

— Ты как? Что случилось?

Катя смотрит на него пустым больным взглядом. Она пьяна, но Эван понимает, что она гораздо трезвее, чем ей хотелось бы.

— Просто я немножко испорченная дрянь. Но это же не новость. Так что, все как обычно. Спасибо, друг. — Глаза светятся решимостью и какой-то остервенелой готовностью. — Я пошла спать… — Очевидная ложь не спасает положение, поэтому Катя просто хлопает его по плечу и уходит.

Парень подходит к Жасмин, которая немного растерянно смотрит в потолок, пытаясь танцевать. Но она больше похожа на птичку, пытающуюся взлететь, парить над землей, потому что руки ее чуть отставлены назад, а подбородок стремится вверх. Эван видит из окна, как к подъездной дорожке выводят авто из гаража и в него пакуют бармена водитель с Мишелем, а назад осторожно устанавливают тележку, исполняющую роль барной стойки. Значит, они с Жас остались одни здесь.

Эван нежно обнимает девушку сзади:

— Хочешь ее? — Он говорит на ухо, не желая пока делать музыку тише.

— Ага… — Жасмин кивает и наклоняет шею, чтобы парню было удобнее целовать ее изгиб.

— Разочарована?

— Нет… Ты же рядом… Я знаю, что ты меня не разочаруешь… — Она притирается к нему бедрами, чтобы почувствовать, возбужден ли он. Как будто возможно остаться равнодушным, пол вечера наблюдая за их с Катей представлением. Да у него почти встал уже когда Катя спросила у него разрешения на такой эксперимент.

— Жасмин, ты пьяна. Я не думаю, что это хорошая идея.

Голос у него хриплый, и девушке кажется, что он не сможет сопротивляться, если она хорошо попросит. Она осторожно разворачивается в его руках и медленно съезжает вниз, аккуратно становясь на колени перед ним. Слов не нашлось, но вот этим действием она вроде должна показать, на что нацелена этой ночью. Эван не мешает ей, когда она расстегивает его джинсы и проводит носом по твердому достоинству. Не перечит, когда она нежно и бережно высвобождает его и легонько дует на головку, чтобы потом лизнуть кончиком языка и снова подуть. Не останавливает, когда она вбирает навершие в рот, плотно обхватив губами и посасывая. Но когда она пытается взять его глубже и закашливается, он делает шаг назад. Оправив одежду, он смотрит на ее обиженное лицо и чуть припухшие губы и протягивает руки. Подтянув ее вверх и поставив на ноги, он тихонько целует ее и пытается вывести из гостиной, но Жас сопротивляется.

— Ну Эван, — она обхватывает его руками, как Катю какое-то время назад, и просит: — Я буду хорошей девочкой. Очень хорошей девочкой. Ну, пожалуйста. — Словив мрачный и немного пугающий взгляд парня, она тут же спохватилась. — Ой, я не в этом смысле, я просто ммм… Очень хочу тебя, и доверяю тебе, и знаю, что ты все сделаешь для меня. Как надо… А мне очень нужно.

— Давай договоримся, причем не только сейчас, а вообще, что исследовать свою сексуальность ты будешь только на трезвую голову, ладно?

— Ладно! — девушка безропотно соглашается, потому что… ну, это же Эван… Ему лучше знать, как лучше…

Он подводит ее к дивану и жестом предлагает стать коленками на сиденье. Жас не вовремя вспоминает, что у этого самого дивана чуть не поцеловала Клемана, и ей становится так неловко, что она готова спрятать лицо ладонями. Эван это тут же ощущает и спрашивает:

— Кого ты хочешь?

Жасмин уже в нетерпении, она готова выпрыгнуть из своей одежды, которая все еще возмутительно полностью на ней. Она дергает попкой, но это не ускоряет процесс.

— Тебя? Мм… И Катю… Я хочу кончить! Очень хочу! — Эван толкает ее на спинку и просовывает руку в белье. Его буквально током прошибает от того, какая она мокрая. Будто уже успела… Вопрос срывается с его губ даже необдуманным:

— Ты уже кончила? — Снова хриплый голос на ухо, снова чуть склоненная голова.

— Нет, но я была очень близка… Пожалуйста, Эван, я хочу кончить, а потом хочу, чтобы ты кончил. Ээ. — Она замялась, не смея продолжить. Но парень опять не дал ей уйти от ответа. — Мне на лицо. — Она практически прошептала, заливаясь румянцем. — Пожалуйста?

Эван не стал отвечать, он просто вогнал два пальца во влажное сочащееся нутро и сразу задал быстрый, уничтожающий любые мысли темп. Комната наполнилась стонами, и криками, и просьбами. Девушка буквально лежала на спинке дивана, бедра разъезжались все сильнее и дрожали от напряжения, когти впивались в обивку, а Жасмин могла только принимать в себя эти волшебные пальцы, метаясь между противоречивыми желаниями кончить и продлить удовольствие.

Эван решил за нее. Он тщательно следил за количеством выпитого ею и понимал, что она сейчас находится в том прекрасном состоянии, когда кажется, что можешь все, и нет никаких преград на твоем пути. Поэтому он держал её на грани оргазма, в последний момент меняя темп, или угол, или количество пальцев. Она уже просто висела на злосчастном предмете мебели, уронив подбородок и руки от плеча, и из горла вырывался протяжный вой, сменяемый хрипами и тяжелым дыханием.

Внезапно все прекратилось. Руки исчезли, а тепло тела рядом растворилось в мелькающих огоньках и все ещё играющей музыке. Разочарованный стон никак не повлиял на ситуацию. Когда к Жас вернулась способность двигаться, она с видимым усилием поднялась сначала на колени, а потом развернулась лицом к комнате, пытаясь устоять на ногах. Как только ей удалось уверенно перешагнуть с ноги на ногу, она осмотрелась в поисках Великого Обломщика.

То, что она увидела, заставило её подавить обиженный вздох и восторженно уставиться на парня. Он сидел в кресле в самом углу гостиной, по-королевски раскинув ноги. Одна рука покоилась на подлокотнике, а вот вторая… Вторая медленно, мучительно, с оттяжкой проходилась по его члену, то обхватывая полностью, то касаясь лишь кончиками пальцев. Голова была откинута на подголовник, глаза прикрыты, зубы зажали в плен краешек нижней губы. Такой его расслабленный вид не обманул Жасмин. Она знала, что он наблюдал за ней все то время, что она приходила в себя.

Девушка замерла в нерешительности. С одной стороны, ее магнитом тянуло к Эвану, а с другой, она не понимала, почему он ее оставил в таком неудовлетворенном состоянии. Такого не было ни разу. Взгляда отвести от широко раскинутых ног и мерно двигающейся руки она тоже не могла. Парень ситуацию не спасал, никак не показывая, чего он от нее ждет. В конце концов, когда рот его открылся в чувственном стоне, Жас не выдержала.

— Почему? Почему ты ушел?

Эван будто не слышал ее, его движения ускорились, дыхание стало более поверхностным, и Жасмин не стала ждать ответа. Она мгновенно оказалась у кресла и бухнулась на колени. Перехватив его руку, она продолжила движения, намеренно их замедляя.

— Пожалуйста, можно? — Она лизнула головку и уставилась на парня. — Ну, пожалуйста.

— Чего ты хочешь, девочка моя? — Эван говорил с трудом, хрипло и немного прерываясь.

— Хочу, чтобы ты продолжил. Чтобы ты довел меня до оргазма. А потом и себя. И я хочу это видеть. Хочу на это смотреть. — Парня пробрала крупная дрожь. Он с трудом смог сохранить самообладание. — Почему ты не закончил?

— Разве тебе не было хорошо? Ты получила свою порцию удовольствия. А я нет. Что мы будем делать с этим?

Девушка застонала.

— Чего ты хочешь? Я все сделаю…

— Уверена, что сможешь сделать что бы я ни попросил?

— Да! — Голова Жас быстро закивала, а глаза преданно и пьяно вглядывались в лицо желанного мужчины.

— Доведи меня до оргазма, а потом и себя. И я хочу это видеть. — Он отзеркалил ее фразу. — Надень свое горло на мою головку. Хочу чувствовать, как оно плотно обхватывает меня. Хочу видеть, как глубоко внутри твоего рта скрывается мой член. — Девушка уже приступила к выполнению его пожеланий. Глаза затопили слезы, но желание удовлетворить свою и чужую похоть было выше, чем инстинкт самосохранения. Она сделала глотательное движение, от чего стон перекрыл все еще звучащую музыку.

— Да, девочка моя, ты все правильно делаешь, продолжай, и я сделаю тебе подарок… — Теперь застонала уже Жас, от чего парень еще раз вздрогнул. Спустя еще минуту он убрал руки девушки, чуть оттолкнул ее сделал несколько движения бедрами, активно двигаясь в ее горле. Потом он сделал несколько движений рукой и беззвучно кончил на ее лицо. Как она и хотела.

У девушки в груди разлилось чувство странного удовлетворения, будто это она только что кончила. Это непонятное облегчение и счастье улеглось в ее душе, свиваясь крупными кольцами, как большая теплая змея.

— Теперь твоя очередь. Кончи для меня. Давай! — Эван только-только отдышался, но не мог оставить потрясающе красивую мулатку без внимания.

Жасмин не знала, что ей делать. Она еще никогда не занималась чем-то таким. Только во сне, и то случайно. А в пьяном сознании было больше смелости, но опыта алкоголь не прибавил. Она снова замерла.

— Ну, что же ты? Давай, опусти пальчики вниз. Дотронься до себя, ну же… Почувствуй, как тебе приятно чувствовать давление на клиторе. Да? Так тебе нравится? — Он наблюдал за выражением ее лица, отмечая изменения и комментируя их.

— Или тебе больше понравится чуть сжать его, давай, попробуй, зажми его между пальцами, только аккуратно. Не ущипни себя слишком больно. — Раздалось резкое шипение и стон, который перешел в тихонькое похныкивание. — Я же сказал! Не слишком сильно! — Голос его похолодел. Стал сильным и стальным. — Только что мы же договорились, что ты не будешь ставить эксперименты на пьяную голову. И смешивать боль и удовольствие ты будешь только с моей помощью. Моими руками. Слышишь?

— Да. Да-да-да-да-да. — Она ни на секунду не останавливалась в своих движениях.

— И я хочу это видеть… — Она со жгучим стыдом и совершенно красными щеками, понимая, что делает что-то очень неприличное на глазах у своего парня, одновременно распаляясь еще сильнее от его слов, не в силах противиться инстинкту ускорила движения одной рукой, второй поднимая юбку, чтобы позволить Эвану увидеть все. — Здесь такой неяркий свет, и стробоскоп мелькает. Очень плохо видно, дорогая. — Он уже оправил одежду, и чтобы Жас его услышала, наклонился над ней, произнося слова прямо в ухо. — Я хочу видеть, как ты кончаешь, как намокает твоя рука от вкусной сладкой влаги. — Парень снова сел на свое место, наблюдая, как Жасмин, мучительно краснея еще сильнее, пытается не опуская юбку отодвинуть трусики. — Все еще не вижу… — Громкий стальной оттенок голоса будто пощечиной ударил по слуху девушки, усилила эффект резкая смена интонаций. Всего секунду назад она чуть не растеклась от таинственного мурчания над ушком, и вот — сейчас этот хлесткий звук… Девушка вздрогнула и с силой рванула белье, почти услышав треск ткани, от чего с губ сорвался еще один стон, полный удовольствия. Она шире раздвинула и так разъезжающиеся колени, почти касаясь пяток своими постоянно ритмично двигающимися ягодицами. Она зажмурила глаза, чувствуя приближение оргазма, отчаянно пытаясь выбить, высечь его из себя, но ей не хватало чего-то. Она привыкла чувствовать чужие пальцы, мужские пальцы. Рука с зажатой юбкой поднялась к груди, но длины мини не доставало, чтобы дотянуться до соска в неожиданной попытке ускорить разрядку.

— Открой глаза и смотри на меня. — Жасмин с видимым усилием распахнула их, но сфокусировать взгляд было непросто. Найдя глаза Эвана, она наконец расслабилась, будто увидела точку опоры, будто могла удержаться за них. Девушку накрыла тишина. Куда делись звуки она не отметила. Только негромкий тяжелый голос мужчины. — Кончи для меня. Ты же хочешь этого.

— Эван? — непонятно откуда взявшийся вопрос сорвался с ее губ беспомощно и жалко. В надежде и в мольбе.

— Да! Кончай, покажи мне это… — Удержать глаза открытыми было нереально. Она ожидала, что будет кричать от настигнувшего ее наконец оргазма, но голос ее оказался тихим и тающим, удовлетворенным и сквозящим облегчением. Расслабившиеся мышцы были плохой поддержкой, и она оперлась рукой на пол перед собой, положив голову на колени Эвана.

Жасмин ощутила хозяйскую руку на своем затылке, легонько перебирающую волосы.

— Хорошая девочка… Отдохни немного… Умница… — Эван хвалил девушку, продолжая возиться с нее волосами, пока она не пришла в себя.

— С тобой никогда не будет легко, правда? — Она выговорила это, поднимая голову с его колен и вглядываясь в лицо парня. — Или это со мной нелегко?.. — Брови ее нахмурились и взлетели ко лбу.

— О чем ты? Как ты себя чувствуешь?

— Пить хочу! Очень! — резко сменив тему, ответила она.

Эван поднялся к тележке и принес бутылку с водой. Он сел на пол рядом с девушкой и аккуратно напоил ее.

— Хочешь в постель? Или еще немного посидим?

Жасмин улыбнулась и помотала головой:

— Мне на самом деле хотелось бы еще выпить. Мысли стали возвращаться… Гораздо проще, когда голова пустая и не нужно ни о чем волноваться…

— А о чем ты сейчас волнуешься?

— Мне не дает покоя то, откуда это все во мне? Я никогда не думала столько об эгоистичных желаниях, никогда не испытывала желания по отношению к девушке, никогда не оценивала каждого встречного парня в сексуальном контексте. Я вообще скромная была и неловкая даже при намеке на секс. А тут… Я не могу не задаваться вопросом: это результат моих внутренних проблем, или моей встречи с тобой? Нет, не подумай, я не против чего-то такого: мама и Лиз — это просто само совершенство, когда они вместе. Но я же…

— А в чем ты, собственно, себя обвиняешь и коришь? Ты же не делаешь ничего плохого. Ты же не вешаешься на каждого встречного с конкретными намерениями. Так в чем же дело?

— Сама не знаю.

— Я думаю, это результат совокупности факторов. Стресс и потеря авторитета матери, первый в твоей жизни секс и, безусловно, знакомство со мной. Каждый из них сам по себе мощный тригер, а вместе они могли проявить в тебе то, чего ты не видела раньше.

— И какую же ты роль в этом сыграл?

— Ну я… разговаривал с тобой? Я объяснял тебе то, что в обычных парах либо подразумевается, либо определяется само собой. Мы же разговаривали о том, что ты сама узнала бы опытным путем так или иначе, но много позже. В моей жизни был не совсем нормальный опыт, и… Впрочем, сейчас не об этом.

Жасмин замолчала на какое-то время. Все еще взбудораженное тело постепенно успокаивалось, опустошающая расслабленность сменялась приятной негой.

— Значит я, как мама?

— А что ты знаешь о своей маме? Что она говорила об отце, любила ли она его когда-нибудь так, как Лиз?

— Да, ты прав. Наш единственный разговор об этом был очень образный и короткий, когда они с папой разводились. А у тебя было что-то подобное? Что ты можешь мне рассказать?

— Телу все равно, от кого испытывать наслаждение. Любые противоречия у тебя в голове. Прикосновения приятны не зависимо от того, кто их автор. Эмоциональная привязанность может эту приятность увеличить, но исключительно из-за твоего отношения — то есть, из-за того, что у тебя в голове. Если ты готова испытать оргазм, то не важно, чей язык или пальцы работают над этим — твои, мои или другой девушки. Если рядом с тобой талантливый любовник, желающий доставить тебе удовольствие, ты его получишь, если сама себе разрешишь. Я не могу сказать, что меня возбуждают мужчины, но я способен оценить эстетику мужского тела и обладаю достаточными знаниями, чтобы доставить удовольствие. Вместе с тем, я предпочитаю секс с женщинами. В настоящий момент, с тобой.

— Иными словами, ты не гей, но ты можешь заняться сексом с парнем.

— Не совсем. Я не бисексуален, я не смог бы наверное строить отношения с парнем, или влюбиться в него. А секс — это в большей степени физиология. Это для меня не так сложно, как ты себе представляешь. И тебе не обязательно решать сейчас что-либо. Ни по поводу твоего отношения к новой себе, ни по поводу твоей ориентации. Давай-ка спать…

Он бережно подхватил Жасмин на руки и доставил до спальни. К моменту, как ее голова коснулась подушки, она уже крепко спала. Эван тщательно вымыл ее горячим полотенцем и еще долго не мог уснуть.

Катя лежала, уставившись в потолок. Уже пустая бутылка лежала возле подушки. За последний час она устала подниматься, чтобы налить очередные три пальца, и пила виски прямо из горла. Брускетта с авокадо, лаймом и каким-то соусом тоже закончились, а идти на кухню было лень, поэтому остаток выпивки ушёл чистым. Хорошо, что у неё была заначка, не пришлось брать из бара на глазах у прислуги.

Перед глазами стояло это выражение лица Вадима. Разочарованное. Печальное. Она невольно снова воспроизвела в памяти отрывок вечера. В десятый раз, наверное.

Она довольная вышла из комнаты, тихо и плотно закрыв за собой дверь. За ней раздался удивлённо-сдавленный стон, и она улыбнулась ещё шире. Почти повернув за угол, она наткнулась на своего начальника охраны. Он молча смотрел на нее, вытирая шею полотенцем. Сделав свое обычное безразличное лицо, она сняла улыбку и прошла мимо. Мужчина угрюмо покачал головой. Катя уже почти дошла до конца коридора, как что-то вздернуло ее повернуться и снова посмотреть на него. То, что она увидела, заставило ее подлететь к Вадиму и нагло уставиться в глаза.

— Ну, что?

— Ты могла хотя бы одну свою вечеринку не превращать в оргию?

— Мы молоды и красивы… Что уж тут поделаешь? А ты? Подслушиваешь? Это все, что тебе светит?

Мужчина сжал губы и чуть поднял подбородок.

— Так, что ты здесь делаешь?

— А ты никогда не думаешь о последствиях? Да? Не думаешь, что произойдет, если он узнает?

— Он пьян, а Мишель уже несколько недель ноет о его сладкой заднице… Что такого в том, что оба получат то, чего так хотят?

— Это неправильно! Он думает, что это ты с ним! Что будет, если он увидит парня? Твой мальчик может проявить агрессию. Все может закончиться плохо. Поэтому я подожду здесь. — Вадим открыто смотрел на девушку, пытаясь ее то ли вразумить, то ли пожалеть. — И он никогда тебя не простит, если узнает.

— Он не узнает! И ждать тебе не долго. Мишель — мастер, по слухам, разумеется. Или ты… — Большой палец Вадима лег на ее губы, мешая говорить, пока остальные давили на подбородок.

— Лучше промолчать. — Он убрал руку и отвернулся.

— А то что? Обидишься? Ты же робот. Ты не умеешь обижаться!

Мужчина в очередной раз разочарованно покачал головой и отвернулся.

— Что, тебе даже нечего мне сказать?

— Единственное, что у тебя было хорошее, действительно настоящее, ты опошлила и вымарала в грязи. Не верю, что говорю это, но этот мальчик заслуживает лучшего. Он правда с тобой. Целиком. И время помогло бы ему. Ты имела шанс на настоящее. А сейчас… Ты просто маленькая испорченная дрянь.

Катя широко и будто бы счастливо победно улыбнулась, дала ему пощечину и круто развернувшись ушла.

Даже после выпитого сон не шел. Она злилась на себя, на Вадима, на Мишеля, даже на Клемана, и абсолютно измученная ждала, когда наконец сон сморит ее. Но в голове постоянно проносились события вечера, и Катя делала неутешительный вывод — обычный способ действий больше не спасает. Бесполезно снова пытаться забыться в выпивке или сексе. Слишком густые мысли, чтобы развеялись от такого.

В конце концов она, взбешенная своей собственной реакцией, предательством собственного организма, не желающего ей подыграть, схватив халат, рванула из комнаты, чтобы высказать все, что она думает по этому поводу. Ступая по холодному полу пальцами, она прислушивалась к событиям в доме, удовлетворенно отмечая, что его окутывает тишина. Даже прислуга уже разошлась. Из гостиной доносились тихие звуки разговора, поэтому она решила не беспокоить полуночников и направилась в служебное крыло. Она и сама еще не решила, кому именно собирается высказывать накопившееся, но ноги сами принесли ее к узкой двери, из-под которой не доносилось ни звука. Свет в запертой комнате тоже не горел, но это не остановило девушку. Она тихо распахнула двери и сделала несколько шагов по направлению к кровати, но была сбита с ног стремительной атакой и чисто по отработанной привычке провела контратаку, в пьяных мыслях сетуя на туго завязанный пояс халата, который теперь сильно впивался в талию, но не удержал шелковые полы, и они разъехались в стороны, открывая белье. Стоял коленом на полу, она пыталась перекинуть вес мужчины через себя, как внезапно расслабилась в его все еще обхватывающих руках и откинулась в его объятья. Мысли соображали медленно, но инстинкты сработали быстрее — запах не принадлежал врагу, так зачем сражаться?

— Что ты здесь делаешь? — Голос Вадима звучал удивленно и зло. — Что-то случилось? — Сейчас в интонации добавилась легкая обеспокоенность и профессионализм.

— Хотела сказать тебе, какая ты скотина, и что я не могу из-за тебя уснуть. Но пожалуй, я не стану. — Не меняя позиции, она полностью откинулась на мужчину. В его руках было уютно, тепло, а главное, хотелось спать. Вспышка адреналина совершенно добила нервную систему, и в безопасности тело отключалось. Вадим почувствовал ее расслабленное состояние и убрал руки. Стало холодно, и положение потеряло свою устойчивость.

— Считай это вывертом твоей хозяйки. Я пьяна и не хочу двигаться. Вообще! — Катя уже просто бормотала, не находя сил на громкие комментарии.

Мужчина легко подхватил ее на руки и минуту стоял, не зная, где ее разместить. В конце концов, он уложил ее на свою кровать и укрыл одеялом. Девушка улыбнулась, устраивая голову на подушке.

— Глупая дрянная девчонка… Что же ты меня так мучаешь… — Звучало едва слышно, пока Вадим поправлял одеяло и убирал с лица уснувшей дебоширки прядь волос. Сам он передумал уходить в другую комнату, по крайней мере пока. Присев у изножья кровати, он положил затылок на одеяло и прикрыл глаза. Смотреть на свою девочку он просто не мог. Было больно. Больно смотреть.

Проснулся он от того, что Катя сбросила с себя одеяло, накрыв мужчину с головой. Выбравшись, он присел на край кровати, чтобы успокоить девушку — видимо еще одна ночь кошмаров. Сейчас, когда они жили в огромном доме с отдельным крылом для прислуги, он мог понять, что ночь опять была тяжелой только по чуть потухшему взгляду и более тщательному макияжу. Раньше же он частенько проводил часы у ее кровати, стараясь успокоить и приободрить ее, не разбудив, не уязвив ее гордость.

Как только он прикоснулся к ее щеке, девушка схватила его за руку и обняла ее, утягивая глубже на кровать. В конце концов, она затянула Вадима в постель; свернувшись клубком поперек его груди, устроив голову у сердца, а ногами упираясь в подмышку, она умиротворенно засопела. Мужчина улыбнулся про себя, понимая, что если до утра она не сменит позу, будет злиться и шипеть на него еще неделю. Так она не делала очень давно, не желая демонстрировать свою слабость и уязвимость. Меньше всего ее заботило то, что когда она засыпала так в свои четырнадцать — пятнадцать на полу заброшенного охотничьего домика, мужчина не знал, куда деть свои глаза и руки, чтобы лишний раз не прикоснуться к ней, ненавидя себя за сны и фантазии, которые провоцировали нежные подростковые руки, обвивающиеся вокруг его шеи. Когда опасность миновала, девушка еще несколько недель приходила к нему ночью, не имея возможности уснуть. А потом был ее день рождения, потом был разговор. И больше он не видел ее ночью в своей спальне, если никому не угрожала опасность. Даже вдрызг пьяной она заваливалась к нему, чтобы наорать, или утащить на какую-то тусовку, но не так, как сегодня. Вадим снова улыбнулся, покрепче обнял ее и спокойно уснул, запомнив напоследок каждый элемент, каждую деталь, понимая, что шансы на повторение такой ночи ничтожно малы.

Осторожно выбравшись из цепких объятий девушки, он медленно выскользнул из комнаты, чтобы удивить ее бодрящим кофе в постель. Дом оглушал тишиной, хотя день уже вошел в свои права. Прислуга будто испарилась, но судя по отсутствующим признакам вчерашней вечеринки, она уже сыграла свою роль в наведении порядка. Уже подойдя к коридору, ведущему в кухню, он почувствовал что-то странное, что оказалось в итоге запахом кофе с молоком, смешанным с запахом гоголь-моголя.

Вадим, повернувшись лицом к вошедшему, уже протягивал ему чашку черного кофе. У островка по кругу сидели Клеман, подперев голову рукой и потягивая яичный напиток, и Эван, почти допивший свою порцию кофе с молоком. Вадим все еще стоял у кофеварки, терпеливо ожидая, пока Генри наконец отомрет и возьмет приготовленную для него чашку.

— Я услышал, как ты идешь и сварил сразу две порции. — Генри кивнул, принимая теплый напиток. Вадим повернулся к кофемашине, наполняя ее зернами. — Ну, так какой кофе пьет Лайла?

— Как ты?.. — Вадим ухмыльнулся, отчего парень почувствовал себя глупо.

— Нетрудно догадаться. Все вы, кроме, очевидно, Клемана, пришли сюда с одной целью… — Он одним глотком допил свой кофе и вопросительно уставился на Генри.

— А ты сам сюда с какой целью пришел? — Спортсмен видимо очень мучился, потому что голос его прозвучал слабо и хрипло. Но вопрос остался без ответа. Мужчина только бросил на него нечитаемый взгляд, а затем вернул его Генри. Он отмер:

— Капучино. — Вадим что-то нажал на аппарате, раздалось тихое жужжание, от которого Клем чуть сморщился, и в чашку полилось взбитое белое молоко. Вадим дождался, когда последние капли кофе упадут на пушистую пену и указал головой на шкафчик:

— Свежая выпечка.

Сделав еще одну чашку, на этот раз эспрессо, он удалился из кухни, прихватив рогалик. Эван молча сервировал поднос для Жасмин, а Генри все еще приходил в себя от неожиданной встречи. Надо же. Им с Эваном пришла на ум одна и та же идея…

— Эй, друг, а кто тебе приготовил эту штуку? — Генри указал на бокал с желтоватой густой жидкостью.

— Это Вадим меня пожалел. Я вырубился вчера… Эти коктейли стали для меня убойным оружием… — Сделав еще один глоток кремового напитка, он закрыл глаза. — Мне уже полегчало. Видимо, он знал, что делал. — Клем чуть потряс рукой с бокалом и блаженно приложил его ко лбу.

— Эван, вы когда придумывали весь этот сюрприз, вы же наверняка спланировали что-то и на сегодня?

— Да. Пока в наш план не внесли неожиданный корректив эти пираньи, мы думали остановиться на ночь в отеле в городе. А на два часа у нас забронировано SPA. Катя сказала, что нам всем нужна будет экстренная реабилитация после тяжелой ночи. Но я думаю, мне стоит отменить бронь.

— Давай подождем, пока девочки проснуться. Спроси у Жас, что она думает по этому поводу. Мы с Лайлой планировали перед экзаменами провести за городом время вместе. Думаю, если к нашей компании присоединитесь и вы, будет только веселей. В любом случае, мандраж перед экзаменами никому на пользу не пойдет.

Эван кивнул и отправился со своим подносом наверх. Генри, уточнив, справится ли Клем, последовал его примеру.

Поставив чашку эспрессо на прикроватную тумбочку, Вадим аккуратно присел на кровать и потянулся через спящую девушку, чтобы достать рубашку, оставшуюся у дальней подушки. Он расчитывал, что пока она будет просыпаться от кофейного аромата, он успеет одеться и выскользнуть из комнаты, чтобы не нарваться на ее буйное настроение. Но Катя внесла уточнение в его план — почувствовав его тепло, она тут же обняла его за шею и притянула к себе.

— Ммм… Какой ты теплый… И так вкусно пахнет кофе… Классный сон, не хочу просыпаться…

Мужчина замер и медленно натянул на нее одеяло, чтобы осторожно выбраться из объятий.

— Не просыпайся… — он шепнул ей на ухо, — это твой сон, наслаждайся им…

— Мг, — Катя согласно кивнула, — хорошо! — И она поцеловала его в чувствительное местечко между скулой и мочкой уха и глубоко вдохнула. Потом выдохнула, теплый воздух щекотно касался шеи Вадима, и ситуация стала совсем неловкой от все возрастающего возбуждения мужчины. Дождавшись, пока девушка расслабится, он все-таки исполнил свой план, убежав из комнаты при первой же возможности. И только стоя за дверью, застегивая пуговицы на рубашке, он понял, что опять поступил как трус. Он опять не использовал шанс, предоставленный ему то ли Катей, то ли госпожой Фортуной, то ли самой судьбой. Так что он не только трус, но и идиот. В этот же момент он понял, что не забрал кофе с тумбочки, а значит, она поймет, что это был не сон. В этот момент дверь с обратной стороны вздрогнула, и он услышал звук разбитой чашки с блюдцем и нервное звяканье ложки о пол. Точно идиот!

Ближе к часу на совместном позднем завтраке было решено не возвращаться в город, чтобы не дразнить снующую в поисках сенсации прессу. Поэтому бронь все же отменили, пообещав себе, что после экзаменов они точно туда доберутся, и все вместе махнули в Сен-Женив. Тихое потрясающей красоты место с радостью приняло большую компанию, где каждый нашел что-то для себя. Вечер субботы проходил настолько по-семейному, что царящая атмосфера поглотила всех без исключения, заражая ощущением всеобщего доверия, единения и тепла. Катя, пришедшая в восторг от старого рояля — «Клем, это же Стэйнвэй! Судя по номеру — это начало прошлого века!!!», сразу же спросила разрешения опробовать инструмент. Ее парень застыл в шоке — Катя спросила разрешения, но быстро пришел в себя, когда его втянули в беседу Генри и Жасмин. Лайла с интересом слушала рассказ своего любимого о том, чем такой инструмент особенный, и почему он вызвал столько восторга у Кати. Потом Генри сыграл несколько миниатюр, к последней подключилась и восторженная фанатка Стэйнвэя. В четыре руки «Считалочка другого лета» Яна Тьерсена звучала просто восхитительно. В конце концов Катя осталась лениво перебирать клавиши, о чем-то размышляя, Клем с Жасмин и Эваном расположились на большом диване у камина и обсуждали перспективы обучения на разных специальностях. Эван был удивительно многословен, а Жас, наоборот, молчалива. Генри с Лайлой разместились на полу, совсем у дверей на террасу, подставляя спины майской долгожданной прохладе.

— Прости меня, пожалуйста, за ту глупую смс. Я понимаю, что ревность не украшает, и что мне нужно лучше держать себя в руках. Но я был так далеко, и думать о том, что ты там одна… Я дурак!

— В твое оправдание могу сказать, что фото выглядело очень провоцирующе… Кто бы его ни снял, он однозначно выполнил свою задачу!

— В этом-то и проблема — каким бы ни было это фото, я повел себя неправильно. Ведь ничего страшного не было бы даже в том, чтобы ты действительно с кем-то потанцевала — это же был день рождения Каролин. И не важно, с родственником или с незнакомым человеком, но ты имеешь право делать то, что тебе хочется!

Лайла удивленно на него уставилась, не совсем понимая, что он хочет сказать.

— С этого момента я обещаю тебе, что если ты захочешь где-нибудь с кем-нибудь потанцевать, я не буду против. Не важно, рядом я или нет. Я тебе доверяю, и не думаю, что ты сделаешь что-то, что меня расстроит. Я же со своей стороны постараюсь чаще быть рядом… Только это все еще сложно…

— Хорошо. А я со своей стороны обещаю стараться не проверять границ твоего доверия. Тем более, что одна из них весьма очевидна. — Столкнувшись с непонимающим взглядом, она продолжила: — Ну, ты же все еще не можешь мне чего-то там рассказать. Я просто надеюсь, что когда-нибудь ты сможешь доверить мне свой секрет.

Генри посмотрел на деревянный потолок и грустно вздохнул.

— Я… — еще один вздох и: — Но это не распространяется на твое любопытство! Лайла, — он повернулся к ней, требовательно глядя ей в глаза: — ты можешь задавать мне любые вопросы. И если я не смогу на них ответить, я тебе просто об этом скажу. Ладно?

Девушка ясно улыбнулась: — Ясно!

Они немного помолчали в теплой вечерней тишине, прерываемой только трелями птиц и шумом деревьев из открытых дверей.

— Ты тоже прости меня за то, что сразу не рассказала о Николя.

— Эй, у тебя просто не хватило времени… Я уверен, что если бы Катя ну… Не была Катей и дала нам спокойно поговорить, ты бы все, что важно, рассказала бы сама.

— Но я могла написать тебе. Даже не знаю, что у меня появился новый друг. Рассказать тебе, как прошел мой день и упомянуть это…

— Милая, это больше моя вина. В Лондоне другой часовой пояс, работы было неимоверно много и я возвращался со… со встреч очень поздно и измотанным. Так что, главное, что у нас сейчас все хорошо.

— Да… — Прозвучало как-то неуверенно. — Да! И знаешь, я наконец смирилась с тем, что Клем и Жас не вместе. Все равно я буду лелеять свою мечту о том, что когда-нибудь они поймут, что им суждено быть вместе. Но вполне возможен вариант, что им просто нужно набрать мозгов и опыта, чтобы у них все в итоге сложилось.

Генри широко и весело рассмеялся:

— Ты неисправима! Но именно за это я тебя и люблю! — Парень немного помолчал, а потом вдруг спохватился: — Ничего, что наш романтический вечер опять превратился в дружеские посиделки?

— Все идеально, любимый…

Проведя почти сутки в Сен-Женив, компания возвращалась в город в приподнятом настроении. Все, кроме начальника охраны, которому приходилось наблюдать самые откровенные сцены в исполнении Кати каждый раз, когда он попадался им на глаза. Он понимал ее маленькую месть и смирился с ней. Настрой это, однако, сильно подпортило. И создавалось впечатление, что это паршивенькое состояние души будто расползается по внедорожнику, заражая каждого внутри. Чем ближе они были к городу, тем более хмурыми становились их лица. Проблемы возвращались. Лайла не могла не придумывать, какой шум подняли журналисты вокруг этой истории, Генри думал о проблемах, которые журналисты создают Джею, Жасмин не могла отвлечься от мыслей об экзаменах, а Клем никак не мог выбросить из головы то, что произошло между ним и Жас на празднике. Он пообещал дать ей шанс и намерен был исполнить это обещание, но не был уверен, что у него есть желание и силы на это. Катя все еще занималась самокопанием и самобичеванием по поводу своей ночной выходки. И только Эван сохранял ледяное спокойствие, стоически воспринимая любые невзгоды.

Снаряд разорвался там, где его никто не ждал. Ну, или почти никто.

Подъезжая к дому Лайлы, все с удивлением заметили полное отсутствие прессы. Когда все попрощались, а Генри поцеловал любимую в щеку, девушка неуверенно улыбнулась:

— Может, еще все обошлось…

Следующим по ходу был Клем, который долго и жарко прощался с Катей. И она бы осталась на ночь, если бы ей самой не нужно было в понедельник сдавать экзамен. Оказавшись у дома Эвана, Катя даже не сразу поняла подвох, а потому предупреждение Вадима снова было бесценным. Так же, как и в пятницу в лицее, он вовремя шепнул на ухо подопечной, что в холле высотки столпились журналисты, а парковка напротив заполнена их авто.

— Эван, ты ничего не хочешь нам рассказать? Или это не про наши души? — Катя звучала скептически.

— Не знаю. Но такой наплыв не может быть просто совпадением.

И все же их всех ждал сюрприз. Когда Жас и Эван уже помахали ручкой друзьям и скрылись за стеклянной дверью, их обступила толпа. Генри тут же рванул за Вадимом, который с молчаливого разрешения Кати и такого же ее обещания оставаться в машине, выраженного закатываем глаз, направился на помощь ребятам. Привычный гул голосов сразу же поглотил блондина, пытавшегося прорваться к ошеломленной паре:

— Как давно у вас отношения с Джеем?

— Кто ваш спутник? Вы променяли знаменитого певца на другого красавчика?

— Вы можете раскрыть настоящее имя поп-звезды?

— Не вы ли являетесь той персоной, которая повлияла на его стиль и новые работы?

— Кто подбирал вам образ на мероприятие?

И еще миллион подобных вопросов оглушали. Генри быстро подошел к Эвану и на ухо нашептал необходимую схему действий. Нужно выступить с коротким релизом, а потом они с Антуаном решат эту проблему. В конце концов, это их вина.

— Уважаемые господа и дамы. — Эван аккуратно сместился, закрывая собой девушку, которую Вадим максимально быстро провел к лифтам и поднял на этаж, где была квартира парня. — Жасмин — моя девушка, и с Джеем ее связывает исключительно глубокая любовь к его творчеству и музыке в целом. Если вам представляется нечто иное — вы находитесь в плену иллюзий. Наряд на пресс-конференцию мы подбирали вместе. Жас свяжет свою жизнь с модой и стилем, а потому, обладая превосходным вкусом, она с удовольствие экспериментирует с образами.

— Вы не ревнуете свою девушку к такому сильному сопернику? И как вы прокомментируете это фото?

Эван мельком взглянул на фотографию, а Генри внутренне сжался, не зная, какой реакции ждать. Вероятнее всего, он увидит впервые, как выглядела Жасмин, и что Джей к ней прикасается в таком неоднозначном жесте. Конечно, Эван его удивил:

— Не вижу в ревности никакого смысла. Я доверяю ей достаточно, чтобы ощущать искреннее недоумение по этому поводу. Что до фото — каждый увидит в нем то, что захочет. Как говорится: «В меру своей распущенности»… Я же не вижу никаких признаков более близкого знакомства.

Холл опять взорвался волной вопросов, но Эван, беспокоясь, что Жас так и стоит в коридоре, ведь ключи остались у него, ответив короткое: «На этом все», ретировался.

Поднявшись с Генрина свой этаж, он увидел девушку, жмущуюся к двери, и Вадима, удерживающего кого-то на полу коленом.

— Что происходит? — Он ускорился, чтобы обнять Жасмин и открыть дверь.

— Излишне назойливый товарищ решил срезать углы и взять эксклюзив. Увидел, как мы поднимаемся, и подумал, что он самый умный.

— Спасибо, Вадим, огромное. И тебе, Генри, за подсказку. Я думаю, что это было самым правильным. До завтра!

Все еще сконфуженная Жасмин молча обняла парня и пробубнила ему в плечо:

— Думаю, мне нужно кое-что тебе показать и объяснить…

— Хорошо. Но недолго! У тебя завтра экзамен. Тебе нужно отдохнуть! — Он нежно поцеловал ее в щеку и обнял покрепче. — Да, с этой стороны бури никто не ждал…

Генри ворвался в дом, на ходу снимая футболку. Ему нужно было срочно дать комментарий происходящему. По возможности, убедительный и развернутый. Антуан, конечно, подготовил пресс-релиз. Но интервью даст больше шансов, что Жас быстро оставят в покое. Набрав в очередной раз номер отца, он в экстренном темпе переодевался.

— Сын, что случилось?

— У Джея должна состояться пресс-конференция или лучше интервью тет-а-тет с кем-нибудь из проверенных авторов по поводу фото. Сможешь организовать?

— У тебя завтра экзамен! О чем ты думаешь?! — Антуан еще немного неразборчиво побормотал и выдал: — Это исключено! Завтра после экзамена я все организую.

— Пап, это важно. Понимаешь? Очень важно! Я могу и сам с кем-нибудь связаться. Но будет лучше, если это будет официально.

Поняв, что сына не переубедить, Антуан сдался.

— Приезжай на студию, как только сможешь. У меня есть пара идей.

— Спасибо! Уже выезжаю!

— Алиса, позвольте быть откровенным… Я безумно люблю всех своих фанатов, и с удовольствием и гордостью читаю их отзывы и комментарии, письма и пожелания. Но я не могу знать их всех. Эта девушка, как оказалось, — моя преданная фанатка, она оставляет отзывы и комментарии достаточно часто, написала целую рецензию на мой новый альбом, причем весьма глубоко проанализировав мое творчество и стопроцентно уловив мой посыл. Но я не уверен, видел ли я ее больше, чем один раз. Вся эта шумиха, которую искусственно раздувают… Не более, чем чушь!

— И часто вы себе позволяете такие прикосновения к незнакомым девушкам? — ехидно уточнила журналистка.

— Все вырвано из контекста. Я исполнял новую песню — трогательное и сильное произведение, по крайней мере для меня. Под влиянием момента девушка расчувствовалась, и под влиянием этого же момента, эмоций, которые охватывают меня во время выступления, я позволил себе вытереть слезинку с ее щеки. То мгновение общения, которое между нами случилось, было искренним и наполненным эмоционально и творчески. Но опошлять это предположениями, спекулировать на плохом качестве фото, высказывая дикие идеи… Это не достойно хорошей прессы. Вы так не считаете?

— Может, чтобы нам не пришлось, как вы выразились, спекулировать и предполагать, вы просто приоткроете завесу тайны над своей личной жизнью?

— Спрашивайте! — Джей широко улыбнулся. Улыбка была открытой и искренней.

— Ваше сердце свободно?

— Нет. Думаю, скрывать это у меня не получилось бы все равно. В моих песнях все прозрачно — я сейчас очень глубоко и серьезно увлечен. Опережая ваш следующий вопрос: она прекрасна, и дерзка, и очень любопытна, и она дает мне силы, чтобы жить, творить, дышать… Она — это просто нечто.

— То есть, любовь освещает ваш творческий путь. Взаимная любовь? — Джей еще ярче улыбнулся и кивнул. — Ну, конечно, смогла ли бы хоть какая-то девушка устоять перед вами…

Улыбка на лице не изменилась ни на йоту, но внутри больно кольнуло. Лайла еще не знает о том, перед чем не устоять по мнению Алисы никому… Как она отнесется к такой конкуренции, сможет ли доверять ему достаточно, чтобы эта конкуренция ее не беспокоила. Ведь ее по сути и нет — ему никто не нужен, кроме любимой зеленоглазой нахалки… С каждым днем рассказать становится все сложнее, хотя предполагалось, что все будет наоборот. Он опять не осмелился ей признаться, хотя момент был более, чем подходящий. Но прокрутив в голове привычную отговорку со скорыми экзаменами, он опять струсил. Когда-нибудь он ее потеряет из-за этой проклятой трусости!

С трудом закончив интервью, которое длилось еще больше полутора часов, он отклеил наконец улыбку с лица и с тяжелым сердцем отправился отсыпаться на диване в гримерке. Сил, чтобы ехать домой, уже не осталось, а завтра нужно еще заехать за Лайлой, чтобы подвезти ее. Он уже скучал… Так сильно скучал, хотя прошло всего несколько часов. Генри заснул, так и не выбросив из головы мысль, что было бы правильнее вообще никуда ее не отвозить, а просто жить вместе, как Эван и Жасмин. Но это было недостижимой мечтой, пока он не признается ей, кто он на самом деле.

Лайла в растерянности стояла у двери, не решаясь зайти в дом. Что она скажет родителям? Как она объяснит этот ажиотаж? Нет, она не сомневалась, что ей не придется оправдываться перед родными. Но она поставила в такое неловкое положение свою семью… Может, за выходные журналисты и не выяснили, где она живет, но это рано или поздно произойдет. И вот тогда… Она съехала по двери на корточки и не могла заставить себя войти. Ноги просто не слушались.

Через несколько минут бесполезного сидения она собралась с силами и встала. Но перед домом остановилось незнакомое авто, и Лайла уже пожалела, что так долго оставалась на улице. Нащупывая в кармане сумки ключи, она взглянула на подъездную дорожку и ее плечи невольно расслабились.

— Николя?! Добрый вечер! Боже, что ты здесь?.. Ох… Ты видел, да?.. Я не… — Она не закончила ни одного предложения, руки ее нервно тряслись. Она наконец осознавала до конца, что происходит. Без Генри, его успокаивающих прикосновений и слов, мысли будто хорошо отточенным карандашом вычерчивались у нее в голове, и серость грифельного оттенка медленно пробиралась в ее видение мира. Кажется, Николя увидел это изменение и стремительно взял ее руки в свои. Сжимая ледяные пальцы, он вглядывался в ее глаза напряженно и внимательно. Потом он потянул ее на себя и повел к дороге.

— Вам нужно поехать со мной. — Лайла не просто не сопротивлялась — она как зомби следовала за ним, безмолвно глядя на их сцепленные руки. Сев в машину, она закрыла глаза. Только сейчас крупные слезы ринулись наперегонки вниз по щекам.

Николя молча вел машину, и когда они оказались уже у знакомого черного входа, Лайла даже не удивилась — просто не могла сосредоточиться достаточно, чтобы испытать эту эмоцию. На этот раз они были не в кабинете, а скорее в комнате отдыха. Девушка с трудом делала медленные шаги, находясь в состоянии постоянных мысленных скачков, поэтому Николя усадил ее на широкий диван. Свободные спортивные штаны, которыми поделилась Катя, чтобы Лайла чувствовала себя удобнее в загородной поездке, выглядели ужасно, непримиримо непозволительно в такой дорогой, даже шикарной обстановке. Девушка неловко потеребила штанину и уставилась на свои колени. В руках у нее ниоткуда появилась кружка теплого чая. Аромат мелиссы, мяты и чего-то знакомого, но ускользающего, создавал домашнюю, уютную атмосферу, и глупые волнения по поводу неуместных штанов тут же улеглись.

— Как вы, милая? Немного пришли в себя? — Николя обнаружил себя в мягком кресле, стоящем в противоположном углу. Мягкий свет легко спускался по темным волосам, едва касаясь зелени глаз. Будто поняв, что Лайла чувствует себя немного некомфортно, натыкаясь взглядом на густую тень, едва рассеивающуюся ближе к настенному бра, он медленно поднялся и присел на подлокотник дивана. И он выглядел так непринужденно, без усилий удерживая прямую спину и ловко балансируя на неудобной поверхности, что кричащая о неприемлемости такого поведения обстановка сделала исключение, абсолютно гармонично окружая хозяина этой обители. Девушка кивнула.

— Спасибо. Я сама не понимала, что на краю истерики. Вышло бы очень неловко перед родителями. Им и так много придется вынести… Общественное мнение очень важно для работы папы, не знаю, как мы с этим справимся. — Небольшая тень сомнения закралась в ее голову, и она подняла взгляд на мужчину: — Николя, ты же не думаешь?..

— Что вы! Я же был там, вы не забыли? По поводу всей этой ситуации вам больше не стоит беспокоиться. Все уже улажено. Никто больше не посмеет вас потревожить.

Лайла в шоке совершенно неприлично уставилась на брюнета. Спустя несколько долгих минут молчания, в ее глазах стали появляться искорки недовольства и даже злости.

— Ты делаешь для меня гораздо больше, чем разумно в данной ситуации. Я еще не пришла в себя от твоего пятничного сюрприза, как ты… Ты позволяешь себе влазить в мою жизнь и решать мои проблемы, заставляя меня быть тебе обязанной. Но я ничего у тебя не просила! И…

— Дорогая, — теплый, проникновенный голос, который так диссонировал с созданной девушкой атмосферой, заставил ее прервать свою отповедь и чуть поубавить пыл: — пока вы не сказали чего-то лишнего, о чем обязательно пожалеете в будущем, я должен вас прервать. Тот скандальный снимок сделан в моем ресторане, если вы еще помните об этом. А Джеймс там оказался по моему личному приглашению. И проблема, возникшая из-за нерадивого папарацци и заказного фото, могла отразиться на репутации моего семейного бизнеса. Не говоря уже о том, как стыдно было мне перед клиентом. И перед хорошим человеком. Поэтому я прежде всего думал о том, как мне решить свою проблему. Что не уменьшает моей радости от того, что и вам не придется более терпеть присутствие в своей жизни излишнего постороннего внимания. Я принес бы свои извинения за нерасторопность и медлительность в принятии некоторых решений, что привело к появлению прессы у ворот вашего лицея, если бы не был уверен в том, что вы едва ли их примете. Я начал действовать, как только узнал о чудовищной провокации. Джеймс Голдинг — достойнейший человек. Он не предъявил мне претензий, иначе я был бы в курсе всего этого безобразия раньше. Ко мне обратилось одно из авторитетных изданий для подтверждения информации. И конечно я был обескуражен. А дальнейшее было просто делом нескольких звонков.

К моменту, когда Николя закончил свою речь, девушка не просто остыла, она прятала глаза в кружке чая и нервно заправляла постоянно выезжающую прядь.

— Ох, прости. Я… Была несправедлива к тебе. Просто для меня никто ничего подобного не делал. Тебе это кажется парой звонков, но в моей жизни без твоего вмешательства наступил бы полный хаос. И всей моей семье пришлось бы пережить несколько неприятных недель, а то и месяцев. Но по твоим словам выходит, что мне просто повезло… Повезло, что репутация именно твоего заведения и твоего знакомого чуть не пострадала. Боже, это так ужасно звучит! В голове это было не так отвратительно!

— Не корите себя, дорогой друг, я понял, что вы хотели сказать. Вас действительно задело взрывной волной боевых действий по спасению репутации мистера Голдинга. — Николя спокойно улыбнулся и, будто вспомнив что-то, приподнял бровь. — Справедливости ради, стоит отметить, что если бы моя официантка не опрокинула на вас кофе, вы не попали бы в подобную ситуацию.

— Не вздумай ее винить! Неуклюжесть по жизни меня преследует… Я к этой спутнице привыкла, потому даже не удивилась, если честно. Так что, говорю тебе точно, в этой ситуации оказаться — это только мое личное достижение, так сказать. Сложно было свернуть всю эту шумиху вокруг Голдинга?

— Ну, шумиха-то вокруг него в основном развернулась в Британии. Здесь ей развернуться я не дал, задавив эту провокацию на корню. Они успели только организовать засаду у вашего лицея, и попробовали взять интервью у нескольких моих работников. Кстати, ваш лицей у меня оставил очень неприятные ассоциации. На самом деле, самым трудным было определить, какой номер набирать первым. У Джеймса прекрасная антикризисная команда, мы с ней отлично сработались, найдя правильную и удобную каждой стороне линию поведения. Уверяю тебя, в прессе не появится ни одного упоминания об этом инциденте. И для этого мне даже не пришлось покупать ни одного телеканала или печатного издания…

Лайла открыла рот в удивлении:

— А что, рассматривался и такой вариант? — Она чуть не подавилась чаем, но глоток был не глубокий.

— Ну, Голдинг предложил просто выкупить местную газету, но это не могло бы полностью исключить ущерб… — Он прервался на середине предложения, внезапно замолчав. — Только минимизировать, — он почти пробормотал эту фразу, о чем-то задумавшись, и это было настолько не в его характере, что Лайла даже замерла, придирчиво высматривая каждую эмоцию, каждое изменение на его лице. Он также внезапно обрел былую уверенность. — Главное, что мы нашли тот вариант, который устроил всех.

Девушку наконец отпустило. Она расслабленно откинулась на спинку, не в силах держать осанку. Даже кружку было трудно держать в руках. Николя ее аккуратно вытащил из ослабевших пальцев. Они несколько минут помолчали.

— Николя, как я могу тебя отблагодарить? То, что ты сделал… Ты просто решил все мои проблемы… — На этом предложении ее голос чуть дрогнул, но она решила подумать позже о своих вечных сомнениях по поводу Генри, а сейчас все свое внимание уделить новоприобретенному другу. И от этого внимания не ускользнул едва заметный румянец, тронувший его щеки, радостный блеск зеленых глаз и довольно сжатые губы, чуть расплывающиеся в улыбке.

— Лайла, я был рад оказаться вам полезным, но меня не за что благодарить, правда. Я просто сделал несколько звонков. И убрал все, что смог из всемирной паутины.

— Боже, я же ничего не видела даже. Меня просто выбросило из социальной среды в эти выходные. — Девушка потянулась за телефоном, чтобы попытаться уловить хоть какую-то крупицу пропущенного.

— Я оставлю вас на минуту. — Николя вышел из комнаты, и действительно вернулся почти сразу. — Вот, — он протянул раскрытый лэптоп, — здесь открыты все сюжеты, что не удалось убрать, и несколько уже стертых. Мне нужно решить пару вопросов, у нас сегодня полная посадка, а я непозволительно долго не появлялся в зале. Я скоро вернусь. Простите, я правда вынужден вас оставить.

— Конечно, Николя, боже, ну конечно, мне очень неудобно, что тебе приходится со мной возиться. Я и так столько времени у тебя отняла, может, мне лучше поехать домой? — Совершенно не думая о том, что у нее нет денег на такси, что она на другом конце города, она уже подскочила с дивана.

Мужчина успокаивающе положил ей руки на плечи:

— Ну что же вы творите, милая моя? Успокойтесь, потратьте время с пользой. А я вернусь через полчаса и отвезу вас. — Под давлением его ладоней Лайла снова села на диван и устроила на коленях компьютер.

На экране она смотрелась невероятно. Она сама не ожидала, что ей так понравится то, как она выглядит на видео. Нет, она была очень растеряна, глаза слезились, в какие-то моменты она даже видела панику во взгляде. Но она была похожа на звезду, убегающую с ковровой дорожки. Не последнюю роль конечно сыграла почти бессонная ночь и умопомрачительный макияж. Стресс заострил немного ее черты лица, а подобранный гардероб выгодно представил фигуру. Она переходила от вкладки к вкладке, пытаясь найти новые ракурсы. Она уже отошла от шока и смирилась с той грязью, что на нее вылили по причинам каких-то политических интриг. И сейчас просто отсматривала материал, разглядывая себя и своих друзей. Катя с Клеманом почти не попадали в кадр, потому что шли первой и последним. Генри и Эван держались рядом, и чем больше она смотрела на экран, тем сильнее в ее мысли пробиралась какая-то идея. Она кадр за кадром просматривала видео, и вот-вот схватила бы ее за хвост, как в углу экрана несколько раз мигнуло уведомление, а потом оно развернулось на всю ширину. Почтовый клиент открыл новое письмо, и Лайла очень, ну очень не хотела читать его содержание. Но все произошло очень быстро, а текст — вот он, перед глазами.

«Армин: Конечно, мсье, джентльмены не говорят о своих победах!»

Лайле было очень неловко. Она конечно любопытна, но читать чужую переписку он никогда бы не стала… Тем более, Николя. Она стала искать в незнакомом клиенте кнопку, чтобы свернуть его, но, естественно, нажав что-то похожее, лишь вывела на экран всю историю переписки.

«… ущерба. Это миллионы евро и верные годами партнеры. А растрачиваться на никому не известную девочку нет ни времени, ни необходимости. Сколько бы ее не обсасывали в СМИ, она не потеряет ни цента. Самым быстрым способом было бы просто позволить им взять у нее интервью.

—

Пятница 23:40

Вы: Я понимаю, но предпочел бы иной вариант решения данной проблемы. Юная особа, о которой вы пишете, ничем не заслужила такое неэтичное вмешательство в ее личную жизнь из-за грязных игр чьих-то денежных конкурентов. Уверен, Джеймс меня поддержит, если я обращусь к нему напрямую. Если ваше настойчивое предложение основывается на финансовых вопросах, я в силах минимизировать ваши затраты.

—

Пятница 23:48

Армин: Цена вопроса не так высока, но мне, как ответственному за бюджет кампании, не хотелось бы его опустошать понапрасну. 48 000 необходимы для обеспечения юридического сопровождения в такой ускоренной процессии, а также для подстегивания финансового интереса к нашему способу решения проблемы у исполнителей, нанятых противной стороной, работающих вне юридических и финансовых институтов. С частными подрядчиками на самом деле сложнее всего. Но ваши затраты могут быть намного выше. Я просчитываю только наши финансы. Как видите, дешевле и оперативнее вопрос решится без нашего вмешательства в общение журналистов с девочкой.

—

Пятница 23:52

Вы: Нет нужды беспокоиться о моих финансах. Сумма, которую вы указали, приемлема для разрешения этого недоразумения. Действуйте. Не думаю, что такой приверженец этичного бизнеса, как Джеймс Голдинг, предпочел бы бросить девушку на амбразуру, прикрываясь ею от прессы.

—

Пятница 23:55

Армин: Принято в работу. В течение нескольких часов все будет готово. Теперь дело за французской стороной. Надеюсь, эта миловидная спинка стоит того, чтобы так тратиться, и сполна возместит вам убытки.

—

Пятница 23:56

Вы: Не понимаю, к чему вы клоните. Защита репутации моего ресторана входит в мои прямые интересы. Не должен пострадать ни семейный бизнес, ни наши клиенты, не зависимо от их уровня достатка.

—

Воскресенье 19:41

Армин: Конечно, мсье, джентльмены не говорят о своих победах!»

На самом деле Лайла почти успела отвести глаза, но все еще не зная, на что нажать, чтобы свернуть эту чертову переписку, она скользила глазами по экрану, то и дело задевая взглядом текст, будоража свое воображением попавшими в поле зрения отрывками. Поэтому в какой-то момент она плюнула на все и прочитала. Только эту страницу. К концу прочтения лицо ее посмурнело. Она уже спокойнее пробежалась глазами по интерфейсу незнакомой программы, свернула-таки ее и снова вернулась к воспроизведению ее звездного часа. Так и не сформировавшаяся мысль не захотела развернуться после такого шокирующего перерыва, и девушка решила не напрягаться. Если это важно, она потом вспомнит. Если нет, то нет. На душе остался неприятный осадок. То, что она прочитала не было парой звонков — это были затраты, в том числе и финансовые. Николя ее обманул.

====== Испытания ======

Комментарий к Испытания *http://prouzel.ru/life/uzel-triniti.html – Тринити, гляньте, чтоб по мере прочтения не отвлекаться…

именно эти ноты самые яркие в аромате Paco Rabanne One Million

***https://www.youtube.com/watch?v=xnBkcBk72iU – Джордан Барретт

****http://mywishlist.ru/pic/i/wish/orig/008/438/969.jpeg – The бокал!

От Автора:

Уважаемые, дорогие мои читатели! Сегодня исполнился ровно год с тех пор, как на просторах фикбука появилась первая глава этого бесконечно долгого фанфика (закадровый смех). Я планировала небольшую работу, но герои ожили на страницах истории, подстегиваемые вашими добрыми словами и ожиданиями, и вместо лаконичного миди появилось уже триста страниц. И это не предел! Кому-то уже и читать надоело, а новые гости моей работы пугаются объема и не рискуют начинать… Но все же…

Я говорю огромное СПАСИБО всем, кто на протяжении этого года оставался со мной. Я это ценю, я этим дорожу, и мне трудно вложить в слова все те эмоции, что у меня вызывает ваша поддержка. Masha, Bloody Stalker, Королева Марго, DeAmOn, Niagara, Ольга, Лунная_Кошка_Диди, Ночная Фурия, Миики, Эльмира, Реченька, Ignasig — я говорю вам отдельное спасибо (и смена ников меня не запутает!). И именно вам (а также тем, кто остался не упомянутым, за кадром, но оставлял отзывы или отметился в ЛС) должны быть благодарны все, кто увидел-таки продолжение работы, когда из-под пера ничего не хотело выходить. Я говорю СПАСИБО всем тем, кто читает меня и получает удовольствие от прочитанного. Даже не видя ваших откликов, я чувствую, что эта работа вам интересна и нужна. И я обещаю ее завершить несмотря ни на что!

Я очень благодарна тебе. Я знаю, ты поймешь, что я именно к тебе обращаюсь. Твоя помощь неоценима, твои эмоции и наше общение в принципе — это сокровище, которое я бережно храню в памяти. До сих пор так и не смогла опубликовать уже написанную работу, не желая, чтобы эмоции покидали меня, чтобы воспоминания и душевный трепет превратились в очередной текст, которому ставят (или не ставят) лайки. Я знаю, что я не объяснила причин нашего прощания, понимая, что так будет правильнее. Но я надеюсь, ты поминаешь меня добрым словом и не бросаешь творить. Black Bacardi теперь всегда навевает определенные мысли. Танцы, танцы, да!

Я нашла фикбук случайно, но он стал моей отдушиной. За этот год произошло так много всего, но вы, как островок стабильности, остались нерушимой константой даже в самые острые моменты. Никогда не знаешь, как случайная встреча или брошенное слово отразится в твоей или чужой судьбе, но я благодарна Фортуне, что дернула мою руку нажать на нужную ссылку. ВЫ, МОИ ДОРОГИЕ ЧИТАТЕЛИ, САМИ НЕ ЗНАЕТЕ, КАК МНОГО МНЕ ДАЕТЕ. И Я БЕЗМЕРНО ВАМ БЛАГОДАРНА!

Лайла вернулась домой в смятении. Она не решилась признаться Николя в том, что прочла его переписку, но и выбросить из головы то, какие усилия он приложил, чтобы просто прикрыть ее от внимания прессы, не могла. Поэтому остаток вечера она провела молчаливой и задумчивой. Мужчина не лез с расспросами, не пытался ее успокаивать или наоборот расшевелить, он просто находился рядом, поддерживая без лишних слов. Даже прощание вышло крайне немногословным. Лайла несколько минут посидела в авто, собираясь с мыслями, прежде чем пойти домой.

— Спасибо, Николя, — она не знала, что еще сказать. Но тот только положил ладонь на ее сцепленные на коленях руки.

— Отдыхайте, Лайла. Все наладится. — Под его взглядом было спокойно. И тепло. Но она не смогла посмотреть ему в глаза, испытывая такой коктейль из чувств, что и самой не разобрать.

Ночь прошла спокойно и без снов. Только когда Генри заехал за ней по пути в лицей, до Лайлы дошло, что вообще-то у нее сегодня экзамен. Родители, и что удивительно, Алекс, не стали лезть с расспросами, хотя конечно видели эти мерзкие сюжеты, видимо решив, что ей нужно морально подготовиться к важным испытаниям. Однако она о них вспомнила только с утра.

День прошел мгновенно. Впереди было еще несколько дней отдыха перед следующим экзаменом, но Лайла не была уверена, что она вообще что-то написала. Вот они заходят в класс, вот перед ней лист с вопросами, а следующее, что она осознает, как Генри отвозит ее домой, и они прощаются у его машины.

— Прости, но я должен ехать… Так хотелось бы провести с тобой еще немного времени!

— Эй, все хорошо. Я сама не своя сегодня. Мне тоже лучше отдохнуть… — Она действительно разбита, ее гложет непонятное волнение, но мысли путаются и тормозят.

Жасмин недоступна, наверное, отсыпается после сложного дня, Клем с Катей видимо отмечают первый сданный экзамен, потому что по телефону он звучит рассеянно и немного возбужденно, и Лайла решает им не мешать. За размышлениями о следующем тесте она незаметно засыпает, чтобы проснуться от телефонного звонка.

— Привет, ты не могла бы приехать на ночь? Или ты занимаешься? — Эван звучит как всегда эмоционально отстраненно, но даже Лайла смогла почувствовать некоторое напряжение. Сегодня им с Жасмин почти не удалось поговорить, все мысли занимало предстоящее задание, а сейчас Лайла думает, что что-то важное упустила.

— Нет, я не занята. Я скоро буду, скинь мне адрес, я посмотрю маршрут. — Девушка неожиданно для самой себя собрана и решительна. Видимо сон пошел ей на пользу.

— Нет нужды, у твоего дома через несколько минут будет такси. Водитель знает, куда ехать.

Лайла собирается как на пожар. Вылетая из своей комнаты, она чудом разминается с Алексом.

— Лайла, ты ничего не хочешь мне сказать? Или родителям. Мы тебя не трогали вчера, но ты, если не забыла, все еще живешь в этом доме. И неплохо было бы объяснить, где ты была все выходные, поподробнее, чем «я с друзьями, не волнуйтесь». Мама все выходные металась по дому! Отца вызывали на совещание в субботу утром. Лайла?!

Но брюнетка уже скрылась за дверью. Она чувствовала себя ужасно, ее грызла совесть, она нервно закусывала губы, пытаясь унять накатывающее чувство вины. Но ее несло из дома, и она понимала, что не стоит сейчас представать перед родными в таком тревожном виде. Она написала Алексу смс, что переночует с Жасмин, специально используя этот предлог, чтобы не вдаваться в подробности. Ее семья ее поймет, она знает. Но ей нужно время.

Прибыв к Эвану, она удивленно захлопала глазами. В холле здания дежурили несколько персон с камерами, в которых она узнала некоторых из тех журналистов, что поджидали ее у выхода из лицея. Она натянула пониже капюшон и прошмыгнула к лифту. Ее, кажется, узнали, но не подошли. Она выдохнула только, когда двери кабины закрылись.

Ее встретил Эван, совершенно неприлично безупречно выглядящий без рубашки.

— Прости, мне нужно отъехать. Важная встреча с родителями. Не могу оставить ее одну. Она тебе сама расскажет.

Жасмин лежала на синем диване, обняв подушку. Телевизор, шедший на неадекватной громкости, полностью увлек ее от реального мира. Ей было комфортно всматриваться в экран, пытаясь понять и запомнить каждое слово, каждый эпизод. Этой технике ее тоже обучил Эван. Полностью вклинить свое внимание в отстраненный предмет, чтобы голова отдохнула от выматывающих и сложных мыслей.

— Подожди, она сейчас придет в себя. Ей нужно отвлечься… — Эван крикнул из спальни.

Лайла последовала за ним, чтобы не орать на всю квартиру:

— Отвлечься?! Да это же грузит по полной… Как она выдерживает?!

— Мне сложно тебе объяснить. Она, если захочет, справится лучше. — Лайла завороженно смотрела, как Эван с легкостью завязывает «Тринити»* на серебристо-синем галстуке.

— Действительно важная встреча? — Лайла кивнула ему в отражении в зеркале. Тот обернулся:

— Поверь, если бы это не было настолько важно, я ни за что бы ее сейчас не оставил. Терапия доктора Рэй помогает. Но сегодня она не пошла — слишком много внимания… Я вчера ей тоже не на все сто смог помочь, ей нужно было выспаться, а после наших занятий она была бы вымотана и обессилена. И ей нужен кто-то рядом. Я знаю, она… Вы друг от друга отдалились. Возможно из-за меня в том числе, но ей нужен друг. А ты ее друг. Ты поможешь?

Она не ожидала такой тирады от всегда собранного и немногословного Эвана. Даже немного зависла, перед тем, как ответить.

— Боже, ну конечно! Я же здесь! — ей было немножечко стыдно за то, что она сама убежала сюда от внимания родителей, и ей здесь находиться было так же нужно, как и Жасмин нужна ее поддержка. Будто проблемы Жасмин были ей на руку.

— Я думаю, тебе тоже будет полезно с ней поговорить. Может, вы и не доверяете друг другу, как раньше. Но ближе друзей у вас нет…

Эван использовал туалетную воду. Лайлу окутала знакомая смесь Грейпфрута и Мяты**, и она только сейчас поняла, что и сам Эван почти как две капли воды похож на Джордана Барретта***.

Парень, на ходу одевая пиджак, наклонился к Жасмин и нежно поцеловал ее в основание шеи. Она привычно откинулась, впитывая ласку и полностью расслабляясь, но не отрываясь от видеоряда. Лайле стало даже неловко, будто она увидела что-то настолько интимное, что не должно быть раскрыто чужому взгляду. Эван отстранился и двинулся к выходу, застегнув перед зеркалом последнюю пуговицу. Уже у двери, он остановился, чтобы еще раз взглянуть на мулатку.

— Подожди… — Лайла догнала его и аккуратно выправила запонку, зацепившуюся за рукав. — Вот теперь идеально.

— Спасибо. — Эван почему-то густо покраснел и смутился. — Я не знаю, во сколько вернусь. Но если она будет близка к истерике, не храбрись и не медли. Звони, я буду так быстро, как только смогу.

Лайла на это шокировано кивнула. Она и не подозревала, что состояние Жас может стать настолько острым. Закрыв за ним дверь, девушка сама себе устроила экскурсию по квартире, заметив, что она достаточно дорого и со вкусом обставлена. Сварила себе чашку кофе, только сейчас сообразив, что так рвалась из дома, что даже не подумала об ужине. Приговорив несколько оладушек, видимо оставшихся с обеда, она с удовлетворением откинулась на стул.

Как так могло случиться, что ни она, ни Клем не заметили проблем своей лучшей подруги? Они столько лет неразлучны, неужели они были плохими друзьями для нее? Такими плохими, что она не решилась поделиться своими бедами? Она так задумалась, что не заметила появившуюся на кухне Жасмин. Та налила себе заваренный чай из термоса и уселась на противоположный стул, терпеливо ожидая, пока Лайла обратит на нее внимание.

— Мы тебя подвели, да? — Проговорила тихо брюнетка, наконец увидевшая подругу. — Мы с Клемом тебя подвели?

— Лайла, не неси чушь! — Ее голос звучал как бы громко и бодро, но было видно, что ей трудно дается этот спектакль. — Я просто была достаточно глупа, чтобы не понимать, как важно решать свои проблемы, а не убегать от них. Если бы я хоть кому-то рассказала, все не зашло бы так далеко. Так что, это все — моя заслуга.

— Я всегда знала, что могу тебе что угодно рассказать, и ты меня поддержишь. И мне не было страшно делиться с тобой самыми сокровенными вопросами. Помнишь Этана? Ты даже тогда меня поддержала. Конечно, надавала по голове, но потом обняла крепко. И я знала, что ты будешь на моей стороне. Боялась рассказывать жутко, но знала, что ты прикроешь мою спину. А мы с Клемом видимо не создали в тебе такой же уверенности…

— Ерунда! Лучших друзей, чем вы, даже представить трудно. Ни в какой вселенной не найти такую подругу, как ты! Просто в моей голове тараканы жирнее и увесистей, потому я и сглупила. Я в себе сомневалась, а потому сомневалась и в вас. Я сомневалась, что достаточно хорошая подруга, чтобы заслужить таких друзей. А еще я сомневалась в том, что меня можно любить просто так. И сомневалась в том, что сама могу любить. Не в плане способности, а в плане допустимости… Лайла, это слишком объемная тема для обсуждения. Не на один сеанс с психоаналитиком. Если бы не Эван, я бы еще месяцы, а то и годы не дошла до этой сути. Эта встреча была судьбоносной. Он думал, что я — недостижимая цель, что он мне не пара. А оказалось, что он мне был нужен в сто раз больше, чем я ему.

— Жас… Ты опять прибедняешься. Ты ему тоже нужна. Не меньше! Ты бы видела, как он на тебя смотрит. Ты бы слышала, что он о тебе говорит и как… Мне кажется, ты наступаешь на те же грабли…

— Просто я знаю, что он дал мне намного больше, чем я ему… — Жасмин улыбнулась и сделала глоток. Даже он получился грустный, не то, что улыбка.

— Знаешь, подруга. Ты в той же логической петле, что и я была, когда сбежала. А потому я чувствую, что имею право дать тебе совет. Не надо думать за других. Просто спроси у него, что ты ему даешь. Не домысливай, а спроси. Потому что, кроме как из прямого ответа на прямой вопрос, невозможно знать…

Жасмин помолчала, а потом согласно кивнула:

— Да ты философ!

Лайла прыснула:

— Скорее практик, учащийся на своих ошибках… Не хочешь рассказать мне, что случилось?

— Сегодня, вчера или вообще?

— Сама выбирай, ночь длинная!

— Не хочешь выпить? Думаю, тебе это понадобиться!

Девочки расположились в спальне, куда Жасмин принесла пару бутылок вина со всеми принадлежностями, свой термос с чаем и огромный пузатый бокал, который они с Эваном купили, гуляя по моллу****. Когда он увидел, как загорелись глаза Жасмин, не задумываясь отправился на кассу. В него вмещалась по крайней мере половина бутылки.

— А ты? — Лайла спросила как бы между прочим, но на самом деле она беспокоилась за подругу.

— А мне сегодня лучше не пить. Тем более, Эван заварил мне чай по секретному рецепту! Не остывать же ему!

Уже спустя десять минут Лайла поняла, насколько Жас была права, предложив ей бокал вина. Потому что слушать о том, что пережила подруга, в какой панике она пребывала, как тяжело ей было находить баланс между собой и миром, было в этом что-то опустошающее и ужасающее.

— Ты пойми, я с тобой сейчас могу хотя бы поговорить, потому что понимаю, что происходило. Потому что знаю, что чувствовала и чувствую сейчас. А раньше я просто выла и мычала, не зная, как назвать то, что во мне, куда его деть. Думала, что со мной что-то неисправимо не так… Я до сих пор разбираюсь в этом. Я до сих пор учусь себя понимать. И знаешь, что самое страшное? Что я начинаю вспоминать свои сны. Кошмары, простые сновидения, эротические фантазии, которые мне снились. Я не просто сейчас привыкаю к тому, что каждый раз помню, что мне приснилось. Я вспоминаю, что снилось мне в средней школе. Вспоминаю кошмары о ненаписанной контрольной у мадам Алонзо. Которую я кстати сдала на отлично!

— Ох, это был какой, четвертый класс?

— Угу. А еще вспоминаю кладовку, в которой меня заперли девочки постарше в моей старой школе. Она снилась мне каждую ночь до того, как мне закрыли сны.

— За что они так?

— Я… Я же была совсем маленькой. И не совсем понимала все эти перипетии в общении мальчиков и девочек. И я дружила со своим соседом, мы вместе ходили в школу. И однажды я просто сказала ему, что я его люблю. Он нашел мою куклу, которую девочки забросили на гараж, и я так обрадовалась. Обняла его и сказала… А одна из тех девочек, что подшутили надо мной…

— Это ты называешь шуткой? Провести несколько часов одной в темноте?!

— Так или иначе, одна из тех девочек сказала, что мне нельзя любить своего друга, что друзья так не делают. Он ей видимо нравился… И за это она с подругами заперла меня. Вот…

— О, Господи! — Лайла хотела обнять подругу, но не знала, как справиться с нависающим чувством жалости, балансируя на краю собственного нервного срыва. Решив занять безопасную позицию, она вернулась к роли слушателя: — Доктор Рэй тебе помогает?

— Да. Она молодец. Хотя, кажется, ее немного смущает, что я двигаюсь семимильными шагами, вместо устойчивого, но очень медленного развертывая проблемы. И, кажется, она догадывается, что я использую дополнительные методы решения вопроса. Но пока она ничего не спрашивала.

— Эван упомянул о том, что он тебе помогает, но не сказал, как. Ничего опасного, я надеюсь? Это не препараты какие-нибудь? — В зеленых глазах всплыло все беспокойство, что она старалась утихомирить последние пару часов.

— Нет, — засмеялась Жасмин, — не препараты. Его методы очень действенные, но давай мы не будем об этом говорить. Он буквально спас меня от моей прострации, и поверь, он не навредит мне…

— Я стараюсь, но и ты пойми меня. Ты впускаешь в свою жизнь, постель и даже голову человека, которого знаешь всего-ничего. Это настораживает, согласись! — Увидев прищуренные глаза подруги, она поспешила добавить, — это не стремление свести тебя с Клеманом. Это простая предусмотрительность. Что бы ты делала на моем месте?

— Поверь, я и сама не раз задавалась вопросом, как так вышло. Но я доверила ему свою жизнь. Так случайно получилось, что он видел меня в самый худший момент и подхватил. Не дал упасть в этот ужас. И с этого момента я полностью ему доверяю. Все вот так просто. Для меня. Но я знаю, что для других это совсем не так. Поэтому прошу — постарайся довериться мне в этом выборе. Ты можешь внимательно следить за моим состоянием, я не прошу тебя перестать обо мне заботиться. Но твои подозрения выбор мой не изменят.

— Все предельно ясно. Я тебя поняла. — Лайла постаралась улыбнуться. — Тебе здесь хорошо живется? Наверное непривычно жить вдвоем с парнем?

— Не могу не признаться, что есть свои плюсы и минусы. Но Эван окружил меня такой заботой, что я этих минусов не вижу совсем. Знаешь, что самое здоровское? Засыпать, зная, что увидишь его, когда проснешься…

— И ты совсем не скучаешь по маме?

— Знаешь, это очень сложный вопрос. Потому что я скучаю по маме, которую знала давно. А с той Анжеликой, которая существует сейчас, мы не особенно близки. Я совсем недавно до этого дошла. Эван помог мне. Я будто закрепила образ мамы у себя в голове. И что бы она ни делала, что шло вопреки этому образу, я все игнорировала. А мы ведь сильно изменились с того времени. Лиз мне звонила пару раз. Предлагала уехать на время, чтобы дать нам с мамой пространство для налаживания контакта. Но мне не это нужно. Я посоветовала Лиз уговорить маму на еще один сеанс у доктора Рэй. Или любого другого врача. Ей наверное сейчас неимоверно трудно себя простить. — Жасмин задумала ненадолго. Потом долила себе чаю в кружку. — Мне нужна эта дистанция. И я хочу побыть эгоисткой в этом вопросе.

— Может, к папе летом съездишь?

— Не думаю. Я только сейчас поняла, что происходило тогда в моей семье. Это был полный бардак. Знаешь, я ведь всегда знала, как все было на самом деле. Но поняла только сейчас… Мама изменяла папе с Лиз. Но никогда бы не ушла из семьи. А папа изменял маме много с кем. Причем, кажется всегда. Даже с моей учительницей начальных… И стоило мне лишь вспомнить их ссоры, как все стало на свои места. Папа меня, конечно, любит. Но он показывал и показывает это таким странным способом, что мне пришлось серьезно покопаться в своей головной живности, чтобы убедить их и себя, что меня тоже можно любить. Да… Не думаю, что хочу с ним общаться. Во всяком случае сейчас. Все будто по оголенным нервам, понимаешь?

Лайла не понимала. Слишком много эмоций, слишком много новостей. Слишком с другой стороны открылась ей ее подруга. Но она лишь сделала очередной глоток из безразмерного бокала. Она вспомнила, что ее задели их с Генри секреты. Раз уж они тут беседуют начистоту, почему бы и эту запятую не прояснить?

— А помнишь, ты в столовой спорила с Генри? Он мне так и не рассказал, о чем… Мне есть о чем беспокоиться? — Она постаралась прозвучать как можно более легкомысленно, и надеялась, что у нее получилось.

— Ах, это… Именно это ружье выстрелило на выходных… — Жас перевесилась через кровать, чтобы достать свой мобильный. Открыв нужное фото, она показала его подруге. Та пристально вглядывалась в него, потом непонимающе посмотрела на смиренно ожидающую мулатку, потом снова на фото. И тут до нее дошло.

— Это ты?! — Вскрикнула девушка, чуть не пролив вино на постель. — Ничего себе?! Ух ты, какой образ… Интересный… И как Генри тебя узнал?! И что это значит? А что Эван сказал?

— Так-так-так, подруга… Давай ты сначала посмотришь и почитаешь, что об этом в интернете пишут. Джей дал интервью в воскресенье вечером. Все уже вроде улеглось. Но внизу все еще осталось несколько бумагомарателей…

Спустя почти час они оторвались от экрана компьютера, чтобы снова усесться на кровать.

— Знаешь, я ожидала, что буду отбиваться от толпы журналистов, учитывая пятницу. А оказалось, что отбивать нужно было тебя… — Лайла еще раз просматривала фото. — И узнать тебя здесь практически невозможно… Уж очень ты не в своем образе…

— Как всегда, интернет помог. Если бы я так не была сосредоточена на своих проблемах и экзаменах, я смогла бы подготовиться. Там почти неделю на разных порталах о звездах ходило мое фото с подписью «Разыскивается!» или «Вы ее видели?» Кто-то в комментариях написал про мой профиль. Вот так за ниточку и потянулось…

— Да, журналисты все столько раз переврали… Это отвратительно, жить под таким соусом. Будто вся жизнь — это один сплошной шоубиз…

— Я должна признать, что в любое другое время я сама бы с интересом следила бы за этой новостью. Мой кумир на таком неоднозначном фото… Ведь, если не знать контекста…

— Я не говорю о ситуации в целом. Очевидно, что фото и правда… Интригующее. Но некоторые из теорий — это же откровенный бред!

— Ты так говоришь, потому что меня знаешь… Ладно, главное, что все уже разрешается. Уже есть официальный пресс-релиз. Его уже тоже несколько раз обсосали и переврали. Но такова жизнь Джея…

— Зато ты стала ближе к мечте! — Лайла попробовала найти позитив. Вышло не очень…

— Я никогда не хотела такого. Я люблю его нарасстоянии, обожаю его творчество, теперь, кстати, многие его песни я стала понимать намного глубже. Но разделить такую судьбу — уволь. Это ужасно, постоянно находиться под прицелами видеокамер.

— Как ты справилась с подобным вниманием? — Лайла выстрелила вопрос, который давно вертелся на языке.

— О, основной удар на себя принял Эван. Он дал ответ журналистам. Он же оберегал меня, пока мы добирались в лицей. Даже после интервью Джея за мной увязалось несколько писак…

— Так он и правда твой рыцарь в сияющих доспехах…

— А какие оладушки он готовит!!! — Девочки рассмеялись. Они безусловно очень далеко ушли от ночевок с маникюром. Но все еще понимали друг друга с полуслова.

Улеглись они скорее рано утром, чем поздно ночью. Эван, окинув взглядом девочек, уснувших в одной постели, аккуратно укрыл их пледом и расстелил себе на диване. Может быть, чтобы эти двое снова сошлись всего-то и нужно было, чтобы весь мир ополчился против них…

И снова от назойливого автора:

Я поздравляю вас с наступающим Новым годом! Желаю вам чудес в обыденности, искры в глазах и огня в сердце. Я желаю, чтобы вы были любимы и окутаны заботой именно того человека, который сможет сделать вас счастливыми. Я искренне желаю вам, чтобы вы всегда точно знали, чего хотите, а желания вашего сердца и ума всегда совпадали.

Будьте счастливы!

Ваш покорный слуга, Jane Jourin

====== Опять и снова ======

Комментарий к Опять и снова Кто-то (да-да, я все помню, l

ARMY

and love

BTS

) просил уточнение, как именно выглядит Николя: http://s1v1.irc.lv/files/1/0/0/101/Wz3Nx7Ci.jpeg

Генри нервно дергал себя за рукав безразмерной футболки. Он и предположить не мог, что так не вовремя придется участвовать в этом конкурсе. Но уточненный график съемки пришел на почту только несколько дней назад. И Антуан не решался озвучить сроки предварительных работ до экзамена.

Зато сейчас опять возник вопрос о том, чтобы перенести их сдачу. Снова терять год? Или пропустить этот чертов конкурс. В конце концов, ничего страшного не произойдет, если он откажется на данном этапе. А может, удалось бы вырваться на пару часов. Написать экзамен и вернуться… Слишком далеко…

Генри весь вечер ломал себе голову, стараясь не показывать отцу, как ему тяжело принять решение. Антуан снова предоставил ему решать, как распорядиться своей жизнью. Ночью он почти не спал, а рано с утра уехал на студию. Новый альбом занимал все свободное время и мысли. Он пока медленно выстраивался, набор композиций пополнялся. Хотя несколько наспех сделанных еще в путешествии набросков уже ушли в работу аранжировщика. Он никак не мог определиться, менять ли ему что-то в уже исполненной на презентации песне, или не стоит. Метания ни к чему не приводили, но времени было еще много. Он вспоминал Лайлу, которая вдохновила его на новые свершения. Ее глаза и смех… Ее любовь к нему… И с новым идеями вливал свои эмоции и чувства в музыку. У него был еще день, чтобы дать окончательный ответ устроителям конкурса. И прошел он незаметно. Только когда перед ним возник конкретный вопрос: бронировать ли билеты на самолет, он понял, что вообще то ни разу не подумал о самом сложном.

Погруженный в воспоминания о любимой, он совершенно не думал о Лайле в настоящем. Если он примет решение об участии в конкурсе, как он объяснит ей, почему снова пропускает экзамены. Не станет ли это для нее той последней каплей? Они ведь только-только помирились…

Может, это хороший повод все ей рассказать? Тем более, она одна из немногих, чей совет был бы очень ценен для него.

Посмотрев на часы, он решил, что еще не слишком поздно, чтобы встретиться. Экзамен в четверг, а значит, есть возможность отдохнуть и попозже лечь спать. Написав любимой, что скоро заедет, он лаконично завершил работу с командой и бросился в душ.

Он не в первый раз придумывал, как лучше «выйти из тени». Ведь девушка может и не поверить на слово. Но сразу показывать ей всю команду, не зная, как она вообще отреагирует… Может, сейчас все же не лучшее время? Стресс из-за журналистов, и экзамены, ей, наверное, и так нелегко. А тут еще в личной жизни такой… Сюрприз… И все же, такого серьезного повода можно больше не дождаться. И ее мнение в этом вопросе может стать решающим…

Он решил начать с самого важного. Жи всегда советовал именно это в сложных ситуациях. И если он так настойчиво советовал все рассказать, то воспользоваться его тактикой будет вернее всего. А самое важное — это то, что Генри нужно либо пропустить экзамен, либо конкурс. И то, и другое определит его будущее на ближайшее время. Точнее или то, или другое, потому что невозможно убить двух зайцев одним выстрелом.

Сказать, что он волновался, это сильно приуменьшить. Даже перед выходом на сцену он никогда не испытывал настолько интенсивных эмоций. Пальцы нервно постукивали по рулю, а губы приходилось постоянно облизывать. Паника то и дело подкатывала к горлу. Нельзя было исключать вариант, что Лайла воспримет этот его затянувшийся обман плохо. Но это то, на что он не в силах повлиять. Не важно, сейчас эта правда прозвучит, или через месяц… Или важно? Так или иначе, сегодня он либо получит дельный совет, либо лишится любимой. Или и то, и другое. Но тянуть с решением больше нельзя! Что ж, завтра с утра он либо отправит отказ от участия, либо отправиться за билетами.

Время показывало начало седьмого. Он весь день провел на студии, воюя с собой и своей командой, пытаясь достичь того чувства безоблачного счастья, что он испытывал в Шато де Камю, выраженного в музыке. И сейчас он даже удивился, как прекрасен был июньский вечер. Написав сообщение любимой, что уже подъехал, он неожиданно получил ответ:

«Лайла: «Отлично! Заходи!»

Генри удивился такому повороту. Но выключил зажигание и подошел к двери. На ходу перестраиваясь от режима «Исповедь» на режим «Ожидание», он постучал в дверь. Ему открыл Альберт.

— Чрезвычайно. Просто чрезвычайно рад видеть вас, молодой человек! — рукопожатие было таким же крепким, почти угрожающим, как и в первый раз. Но не это смутило Генри. В его левой руке был зажат розовенький телефон Лайлы.

— Добрый вечер, мсье.

— О, какой официоз! Мы же почти семья! — В этот момент Алекс совершенно неприлично заржал, за что получил ощутимый тычок под ребра от сестры, которая сидела в кресле в гостиной, очевидно, в плену.

— Прости, это засада. У меня отобрали телефон, и я невольно заманила тебя в ловушку…

— Мне, как главе этого скромного семейства, очень хотелось увидеть человека, с которым Лайла провела эти выходные. — У Генри перехватило дыхание, но он смог удержать себя в руках.

— Конечно, Альберт. Но тогда здесь не хватает ещё нескольких наших друзей… Клемана и Жасмин, например… — Он вовремя заметил отчаянно подающую знаки Лайлу, чтобы скорректировать ответ.

— Я думаю, нам и тебя хватит… — мужчина широкими шагами прошёл в комнату и уселся на диван. — Располагайся.

— Лайла уже успела рассказать, что мы были в прекраснейшем месте…

Генри расслабленно устроился напротив любимой и стал увлеченно рассказывать о проведенных выходных, старательно избегая темы случившегося скандала. Лайла принесла напитки, и почти до самого вечера все пытались не замечать слона в комнате. В конце концов, не выдержала сама пленница.

— Ну что, кто будет тем, кто решится уже спросить?

Этим человеком стала мама. Даже Алекс стал серьезен, как никогда.

— Как ты, дочка? Это ужасно, что из нелепого и случайного столкновения сделали такую псевдосенсацию… Альберт еле отбился от нападок их PR-службы. Мне тоже пришлось выдержать несколько неприятных разговоров. Но ты-то как?

— Уже нормально… Генри очень помог мне, а учитывая, что уже ничего такого в СМИ не говорят, и тему, кажется, совсем замяли, я надеюсь, что скоро все забудется. Мне жаль, мам, пап, что из-за меня у вас на работе проблемы… Алекс? Представить не могу, что тебе наговорили обо мне твои однокурсники.

— Не, нормально, — расхорохорился парень, — далеко не у всех хватило смелости высказать свое мнение… — Но по его виду было понятно, что этот разговор еще не закончен и продолжится без присутствия родителей.

Когда взрослые отпустили, наконец, молодежь, было уже около десяти.

— Не знаю, что там эта твоя Джессика думает, но ты даже не представляешь, что происходило в лицее. Вы-то сдались и уехали, а у меня экзамен был только в два часа. Приезжал какой-то мужик, встречался с администрацией — их всех вызвали на выходных на срочное заседание правления. Он им раздал таких люлей, что весь понедельник они чуть ли не каждого опрашивали по поводу развешанных фотографий. Конечно, никто не стал скрывать, откуда появились эти сплетни. Которые, кстати, даже из сети исчезли таинственным образом. Этот Голтрэйн…

— Голдинг! — хором исправили его Лайла и Генри.

— Ну, да, Голдинг, видимо крутой чувак, раз за ним так быстро все подчистили. Джессику отпустили только после нашего экзамена. Видимо ей несладко теперь придется. Она, конечно, держалась гордо, но ее папа выглядел мрачнее тучи. Они были с адвокатом, наверное, этот финансист хотел выдвинуть обвинение. Непонятно только, что ему до твоего лицея?

— И сама не знаю. Но всем нам повезло, что у этого британца такие длинные руки. — Лайла не соврала. Она просто утаила часть правды. Огромную такую, очень значительную часть. И ей тут же захотелось закрыться в комнате, чтобы никто ее в этом не смог уличить. Но деваться было некуда. Алекс крепко обнял сестренку, сурово глянув на Генри, и отпустил голубков поворковать.

Они вышли на вечернюю улицу — все еще было светло, но сумерки приближались стремительно. Генри уже решился начать разговор, как Лайла порывисто обняла его и уткнулась в шею носом.

— Мы поговорили с Жас. По-настоящему поговорили. И знаешь, она в такой жуткой ситуации оказалась. Кто бы мог подумать, что ее увлечение звездой выльется в такой кошмар. Ты видел эти фото?

— Да. Они неоднозначные, конечно, но больше в них провокационности из-за того, как она выглядит, а не из-за самой сцены.

— Конечно, ее проблемы стали причиной, по которой все это вылилось в скандал в прессе. Но согласись, если бы ее там вообще не было, или если бы она не оставила столько постов на его страничке… — Девушка горестно вздохнула. — Представить не могу, какого это — жить постоянно под прицелами фотокамер. Это ведь просто ужасно: никакой приватности и личной жизни, постоянно нужно держать лицо, каждый твой жест и действие должны быть просчитаны командой PR-щиков, чтобы быть презентабельными для публики. Вся его жизнь подчинена этим правилам общения с прессой. Ведь как быстро он дал пресс-релиз на эти посты о Жасмин. Постоянно в центре внимания… Я не смогла бы так… И Жасмин со мной согласна. Хотя… — Лайла вспомнила неожиданный вывод, который сделала в «Гранд-де-Буйон». — Мне понравилось, как я выгляжу на экране. Я не то, чтобы себе в жизни не нравлюсь, наоборот. Но я была приятно удивлена тем, как я смотрюсь… И наш проект для мсье Наварро… Мне тоже очень понравилось!

Генри крепче сжал любимую в своих объятьях. От волнения он закусил губу, сердце билось с пугающей скоростью, а на глаза навернулись слезы. Он их быстро сморгнул, успокаивающе погладил девушку по спине. В его голове боролись сейчас две мысли. Первая — простой выход из ситуации — просто промолчать. То, чего она не знает, ей не повредит. Вторая — поступить честно и рассказать, что на самом деле не вся жизнь Джея занята журналистами и сценой. Что есть та ее часть, которая полностью подчинена его любимой девушке. Что его мысли заняты ею днем и ночью. Что Джей способен не только петь, но и любить. Что Джей…

Лайла последний раз поцеловала его шею и потянулась к губам. Парень немного рассеянно ответил на ее поцелуй и чуть напряженно улыбнулся.

— Мне нужно тебе кое-что рассказать…

— Как ты думаешь, де Буйон запал на Лайлу? — Жасмин маленькими кусочками отламывала торт и вспоминала, как прошел вечер пятницы.

— Трудно сказать однозначно. Но подарки… И внимание… Очень похоже на то. Все-таки для друзей ты не станешь просто так исполнять их мечты. Другое дело, для возлюбленных…

— Ты опять руководствуешься логикой. А что говорит твоя интуиция?

— Что, пока я не увижу, как они общаются, она мне ничем помочь не сможет. — Эван рассмеялся и ухватил отломанный кусочек вилкой, чтобы тут же застонать от удовольствия. — Это очень вкусно! Я хочу еще!

— В холодильнике осталось пара кусочков. Принести тебе? — Жасмин уже готова было подняться из-за стола, как оказалась припечатана к стулу сильными руками. Повернув голову, она была втянула в глубокий, тщательный, очень возбуждающий поцелуй.

— Я думаю, здесь есть все, что мне нужно… — Он развернул девушку к себе, продолжая ласкать ее губы, невесомыми движениями касаясь кожи открытых плеч и спины. — Я хочу кое-что попробовать. Завтра можно подольше поспать, а сегодня я тебя немножечко помучаю…

— Только немножечко? — Разочарованно протянула мулатка, игриво потягиваясь под его руками, прижимаясь ближе к теплой груди. Он наклонился, чтобы прошептать в самое ухо:

— Столько, сколько захочешь… Я… — но его перебил телефонный звонок. Жасмин нехотя вышла из-за стола, за сумкой.

— Да, Клем… Нет. Что?.. Когда?.. — Голос ее стал взволнованным и напряженным. — Не знаю, но может, не стоит так волноваться?

На вопросительный взгляд Эвана она прошептала: «Катя пропала!». Эван тут же задал вопрос о Вадиме.

— Точно, Клем, ты Вадиму пробовал набрать? Уверена, что наш Фрэнки не даст ее в обиду! Хорошо! — девушка скинула звонок и посмотрела на своего парня. — Он сейчас попробует его набрать и перезвонит.

Спустя буквально минуту телефон зазвонил снова:

— Да. Не доступен?.. Конечно, мы скоро будем! — положив трубку, она бросила немного разочарованный, но требовательный взгляд. — Придется отложить мои мучения ненадолго. Нужно помочь Клему! Дай мне минуту переодеться!

Эван и Жасмин заехали за другом и почти полночи потратили на поиски девушки. Но дома ее не оказалось, прислуга сказала только, что хозяйка уехала еще вчера. Значит, после встречи с Клеманом она домой не возвращалась. Парень вспомнил про клуб и про квартиру, где они провели ночь. Но и там девушки не было.

— Послушай, если их обоих нет, значит, они вместе. И я действительно считаю, что с ними все хорошо. Вадим способен ее защитить. Может, что-то важное произошло, а прислугу в известность они не поставили… — Жасмин пыталась приободрить друга, как могла.

— Но мне-то можно позвонить! Она позвонила бы. Или написала. Ее телефон не доступен! Нет. Я знаю, что-то серьезное случилось!

Эван задумчиво постучал пальцами по пулю.

— Вряд ли ты сейчас можешь как-то повлиять на ситуацию. Поэтому остается только надеяться на лучшее и ждать.

— Ты прав! Давайте-ка по домам. Спасибо, что хотя бы попытались помочь!

— Уверен, как только она сможет, она даст о себе знать.

Клеман пожал Эвану руку, поцеловал Жас на прощание, и проводил взглядом отъезжающее авто. Потом уселся на крыльцо и потер руками напряженный лоб. Волнение не проходило. Раньше он воспринимал Вадима скорее, как прихоть или антураж. И только сейчас он осознал, что у того была работа, суть которой в охране и защите его девушки. А вот от каких именно угроз он ее защищал, за все время знакомства он даже не удосужился спросить. Вдруг это что-то по-настоящему опасное? Но Эван прав, сейчас от него ничего не зависит.

Катя не объявилась ни в среду, ни в четверг. Она пропустила свой экзамен в пятницу. Клем с трудом смог сосредоточиться на тесте по истории, но все же вышел из аудитории с полной уверенностью в успехе. Генри не было, Лайла вскользь упомянула, что ему пришлось уехать, и в итоге настроение у всех опять спустилось ниже плинтуса.

Последний экзамен был назначен через неделю, и все равно никакого воодушевления или радости от временной свободы не было. Клеман продолжал волноваться, Эван и Жасмин не знали, как его поддержать, а Лайла пребывала в постоянном молчании. Она закрылась в себе, сама не уверенная в том, что чувствует.

Лайла не просто скучала по любимому. У нее периодически проглядывала паника в глазах: в прошлый раз, пока Генри не было, на нее вылилась целая куча вранья. А вдруг в этот раз будет что похуже? Он писал и звонил так часто, как мог, но этого все равно было мало. Она стала писать ему письма, подкрепляя рассказы о проведенных днях фото и забавными комментариями. Это хоть как-то разнообразило ее заторможенно-отстраненное мышление. К моменту следующего экзамена она немного пришла в себя, но благодарить за это нужно было семью и… Николя.

Клеман и сам был как в воду опущенный. Не впадать в панику ему помогало только то, что пока по всему выходило, что Катя с Вадимом, а значит, все будет хорошо. Жасмин и Эван сражались с периодическими вспышками воспоминаний девушки. Друзья почти не встречались эту неделю, лишь изредка созваниваясь, чтобы узнать последние новости. У всех было достаточно собственных проблем, чтобы решать чужие. Лайла была по большей степени сама в себе. Родители окружили заботой и пониманием, стараясь не лезть в душу, но держать руку на пульсе. Алекс был подозрительно милым, предлагая себя в качестве водителя или напарника в видеоиграх. Просидев дома несколько дней, она не выдержала и сбежала от навязчиво-обязывающей заботы родных в молл. Она не расставалась с фотоаппаратом, пытаясь углубиться в окружающий мир, чтобы не концентрироваться на внутренних переживаниях. Поэтому не сразу заметила, что за ней неотступно следует автомобиль. Уже почти дойдя до остановки, она, наконец, прозрела. Прямо посмотрев на уже знакомого водителя, выдавая свой интерес, она подняла брови в вопросе. Тот вышел и отдал ей свернутое письмо и визитку. Лайла быстро пробежала глазами по записке, рассмеялась и набрала номер.

— Николя, это просто невероятно! В наш век информационных технологий мы даже не обменялись телефонами! Это просто чудовищное упущение!.. Конечно!.. Я? Прямо сейчас свободна!.. Отлично!.. Знаю… До встречи!

Засмеявшись в голос от осознания, что за всеми перипетиями, стоявшими за их с Николя знакомством, они забыли о самом банальном, она зашла в автобус. Они договорились встретиться в молле. Делать ей все равно нечего, с друзьями сейчас не расслабишься, а мозги проветрить за два дня взаперти просто необходимо… Пока она ехала до места встречи, ей, конечно, вспомнилось, что она кое-что о своем новом друге узнала. Но она так и не смогла определиться, как ей себя вести. С одной стороны, нужно было выяснить, зачем тот так опрометчиво разбрасывается деньгами ради малознакомого человека. С другой, она влезла в его переписку. Это же ужасно! Так, кто в чью жизнь без спроса лезет?

Заказав любимый напиток в оговоренном кафе, Лайла ожидала своего друга в нерешительности. Ее отвлекла шумная ссора, и она сконцентрировалась на парочке, громко выясняющей отношения, когда к столику кто-то подошел:

— Добрый вечер, позвольте присоединиться? — Окинув беглым взглядом молодого человека, девушка виновато извинилась, вновь наводя объектив на увлекшую ее парочку.

— Нет, извините, я кое-кого жду…

— Уверены, что не меня? — От такой наглости Лайла даже задохнулась, и, набрав побольше воздуха, была готова уже высказать нахалу все, что думает о нем, как ее глаза встретились с зелеными, и она рассмеялась.

— Николя! Я не узнала тебя от слова «совсем»! — Она вскочила, чтобы поцеловать его в щеку, но тот проворно ухватился за свободную от фотоаппарата руку, поцеловав ее, и немного смущенно улыбнулся. Выглядел он действительно совсем не так, как привыкла видеть его Лайла. Элегантный костюм сменили классические синие джинсы и облегающая футболка, но держался парень с тем же безапелляционным достоинством. Сейчас его язык не поворачивался назвать мужчиной, а сияющие смеющиеся глаза придавали и вовсе мальчишеский задор его образу.

— Я подумал, что будет неуместно надевать костюм-тройку на дружескую встречу в торговом центре… — На этих словах румянец снова коснулся его щек, и Лайла не могла не рассмеяться.

— Так мило, что ты краснеешь… — Конечно, эти слова заставили его щеки еще сильнее запылать.

Они проговорили почти до самой ночи. Сначала в кафе, потом просто гуляя по магазинам. Николя обзавелся новым кожаным браслетом, не в силах отказать Лайле. Ее глазки маленького олененка не могли оставить его равнодушным, и, конечно, он принял ее подарок. У Лайлы же появился ответный подарок — чехол, флешка памяти и запасной аккумулятор для ее фотоаппарата. Она была в ударе, истратив весь заряд и заполнив память фотографиями и минивидеозаписями. Когда июньская жара пошла на спад, они прогулялись до водопада, и Николя сделал несколько снимков неуемного папарацци.

— Никогда бы не подумал, что, подвергнувшись таким нападкам со стороны прессы, вы с таким энтузиазмом приметесь за фотосъемку, — он поправил капюшон ее кардигана и снова посмотрел в окошечко камеры.

— Пресса бывает разной, — пожала плечами Лайла. — Я тебе кое о чем расскажу, но ты только не смейся. Не будешь?

— Не буду, — пообещал Николя и снова переместил Лайлу в кадре.

— Мне очень понравилось, как я смотрелась на экране. Как все эти знаменитости… Я была такая классная! Ну, это не самолюбование, не думай, просто я бы хотела так выглядеть всегда. Чтобы люди меня именно такой знали, понимаешь? Но я не знаменитость… — Она вздохнула. — Нет, не подумай, я ничего не имею против! Мне хватило и пятничного кошмара! Но…

— И что тебе мешает видеть себя на экране постоянно?

— Ну, я не умею ничего такого… А становиться самой крутой тусовщицей только, чтобы мелькать на экране — это точно не для меня…

— А как насчет банальной журналистики? Они ведь не только пишут в газетах, но и снимают репортажи. И, как правило, они всегда мелькают в камере…

— Ох… Я ведь уже делала так! Мы с Генри делали «репортаж», как творческое представлению доклада по истории!!! Но почему-то никогда не думала про медиажурналистику, как профессию… Думала, что буду писать! Но это же!!! Надо серьезно об этом подумать… — Казалось, девушка уже сейчас решила приступить к обдумыванию. Но в следующую же секунду она хитро улыбнулась и бросилась к не ожидающего подобного выверта мужчине. Схватив камеру, она поставила ее на режим видео. Выставив вперед руку со стаканом кофе с трубочкой на манер микрофона, она начала съемку:

— Никки, Никки, расскажите, какого было сниматься в новом голливудском блокбастере? — Николя от удивления застыл, но потом весело рассмеялся, и, приняв правила игры девушки, заговорил, копируя американский акцент, раз уж Лайла назвала его в заморском стиле.

— О, спасибо, это было круто! Съемки были тяжелыми, но захватывающими! Все трюки я делал без каскадера!

— Уау! Невероятно, Никки! А как вам обстановка на съемочной площадке? Нашли ли вы общий язык с вашей партнершей? Говорят, Анджелина остра на язык!

— Она непревзойденный профессионал! Я был счастлив поработать с ней! — Лайла расхохоталась и опустила «микрофон». Потом отключила камеру и сделала глоток из стаканчика. Увидев улыбающуюся «кинозвезду», она снова рассмеялась.

 — Боже, Николя, ты действительно мог бы быть неплохим актером! Смотри! — она стала поднимать фотоаппарат, чтобы показать видео, но мужчина замахал руками, показывая, что не хочет это видеть.

— Так или иначе, а брать интервью вы уже умеете. Так что, это ваше призвание!

 — Ох! Я же так и не поблагодарила тебя за помощь с собеседованием! Это, и правда, моя мечта! А сейчас я еще лучше понимаю, чем именно хотела бы заниматься… И все, благодаря тебе!

Николя закатил глаза:

— Я же говорил: просто пару телефонных звонков.

Лайла прищурилась:

— Я знаю, что это не так. По крайней мере, не с вопросом об интересе прессы к моей персоне. — Она требовательно на него посмотрела, и упрямство в ее взгляде даже немного напугало Николя. Он все же был взрослым, уверенным в себе мужчиной. Со своим бизнесом и жизненным опытом. Но напор девушки просто обескураживал. И обезоруживал. Лайла же восприняла его молчание по-своему. — Я случайно. Повторяю: случайно! Заглянула в твою почту. Переписка с Армином. Мне, конечно, неловко, что так получилось… — Она отвела глаза на свою камеру, и это, почему-то, придало ей уверенности. Она снова включила режим репортера — у нее появилась возможность вывести на шутку серьезный разговор. Лайла и сама не совсем поняла, что ее потянуло на выяснение отношений. Николя в данный момент — единственный человек в ее жизни, который ничем ее не грузит и не напрягает, зачем же это портить? Но, видимо, природное любопытство так легко не искоренить. И теперь, шутливо выставив свой стаканчик вперед, она снова брала интервью:

— Никки, появилась информация о том, что вы необоснованно высокие суммы денег тратите на одну юную особу… Какие отношения вас с ней связывают? Это скандал, шантаж, или что-то еще? Согласитесь, мало кто из моей публики поверит, что вы столько усилий для защиты данной персоны прилагаете бескорыстно… Как вы можете прокомментировать свое участие в судьбе бедняжки?

Николя, все это время задумчиво глядящий себе под ноги, кажется, очень положительно оценил попытку девушки свести все к юмору. Потому что первые несколько мыслей после такого внезапного разоблачения неожиданно сильно его испугали и напрягли.

— Да, вы, безусловно, заслуживаете комментарий об этой ситуации. Как вы понимаете, в моей жизни есть очень много людей, в основном фанатов, коллег и конкурентов. Однако круг близких друзей всегда узок, и с годами он только сокращается. Эта юная особа заслужила особое место в моем сердце своим нетривиальным подходом к жизни, а также поразительно бескорыстной добротой и состраданием. Такую степень эмпатии в современном мире очень редко можно повстречать. Потому мне хотелось бы верить, что мы с ней добрые друзья. Что же до первой части вашего вопроса… Все познается в сравнении. Что для одного — необоснованно высокие суммы, для другого — всего лишь капля в море. Что для одного — быстрый выход из кризиса, для другого — мерзкий и недостойный поступок. Я удовлетворил любопытство вашей публики?

Лайла немного опешила от такого комментария. Ей понадобилось несколько минут, чтобы переварить услышанное, но, когда он снова подняла глаза, в них светилась благодарность.

— Спасибо, Никки, за столь откровенное и проникновенное интервью! — Стаканчик был прикончен и выброшен, а камера спрятана в чехол. Последняя часть разговора не записывалась, но обоим нужно было помолчать. Они прогуливались по парку. В тишине слышались отзвуки ночных обитателей парка, поэтому атмосфера приобрела таинственность и какую-то тягучесть. Деревья без солнечного света казались огромными и угрюмыми.

— Уже поздно… Давайте я отвезу вас домой? — Николя чуть поддержал за локоть споткнувшуюся в темноте Лайлу. Она сверкнула глазами.

— Здесь становится страшновато? — Мужчина только задорно рассмеялся.

— Я в драках не участвовал уже столько лет, что даже не уверен, что это было на самом деле… Но мне кажется, у нас достаточно спокойно, чтобы чего-то опасаться…

— Не всегда! Я однажды возвращалась из лицея… — Девушка рассказала про случай с тремя некультурными парнями и одним геройским блондином. История получилась практически комичной из ее уст, однако на деле ей до сих пор было неуютно от произошедшего. Еще почти час они медленно шли по направлению к выходу из парка, но никто из них не торопился.

— Я больше не могу! У меня болит живот от смеха, пощадите меня!

— Что? Сдаешься? — Лайла хитро на него посмотрела.

— Сдаюсь! — Он преувеличенно-испуганно поднял руки, за что тут же получит порцию щекотки под ребра. Нужно отдать должное его терпению и выдержке, потому что в ответ он ничего не предпринял, кроме позорной попытки к бегству.

Когда Лайла отсмеялась в очередной раз, она потерла нос и вдруг серьезно заявила:

— Не хочу домой!

Николя растерянно посмотрел на экран телефона:

— Начало первого… Все кафе уже закрыты, а вы, еще чуть-чуть, и замерзнете.

Тут до Лайлы дошла очевидная истина, и она сделала страшное лицо:

— А почему ты не на работе? Сегодня же, как обычно, полная посадка… Или вы закрылись раньше?

— Нет, — просто ответил Николя, — но я ведь не один там работаю. Если мне не нужно печь тортики по старинным рецептам для очаровательных зеленоглазых красавиц, я вполне могу оставить ресторан на Этьена. Конечно, публика любит увидеть владельца и управляющего, как и комплимент от шефа, но это не обязательная часть развлекательной программы. Я их и так разбаловал, поэтому уверен, они без меня прекрасно проведут вечер. Точнее, уже провели — хотя мы и работаем до последнего клиента, к этому времени они обычно уже расходятся…

— Так, давай рванем к тебе! Там же никого не будет! Выпьем чаю, я расскажу, как опасна любовь к искусству! — Они уже вышли к дороге, где их ожидало авто.

Николя аккуратно закрыл дверь за девушкой, усевшейся на заднем сидении машины. Обошел ее и сел рядом. Их, почему-то, сопровождал водитель, хотя это был не лимузин его мамы. Вырвал из задумчивости мужчину внимательный взгляд.

— Прошу меня простить… Позволил себе слишком глубоко задуматься. — Увидев некоторое сомнение в глазах Лайла, глядящей на водителя, он поспешил дополнить. — Не представлял даже, как сложится наш маршрут, и мне совсем не хотелось забирать машину непонятно откуда или идти до нее из последних сил. Жюль — мой водитель, не мамин… Мне стоило представить вас раньше. Что до вашего вопроса — не думаю, что мои сотрудники, которые будут приводить рабочие места и залы в порядок часов до двух, оценят меня в таком виде и в такой компании. Слухи буду неизбежны, и я прошу вас поверить мне, я не о своей репутации беспокоюсь…

— Нам много чего нужно было раньше сделать — например обменяться номерами. Я понимаю, твои слова имеют смысл. Не хочется потом опять доказывать всему миру, что я не жираф. Это было на самом деле очень жутко. — Лайла поежилась, и Николя позволил себе коснуться тыльной стороны ее ладони в знак поддержки. — Так что, вечер заканчивается?

— Не обязательно… Я сейчас изложу вам варианты. Но у меня есть просьба — пожалуйста, не думайте ничего крамольного о моих предложениях. Я ни в коей мере не хотел бы вас оскорбить…

— Ох, ну и умеешь же ты заинтриговать!

— Мы может поехать в «Клифф», у меня там перманентная бронь, и они работают всю ночь. И у них есть просто потрясающая коллекция травяных чаев со всего мира. — Лайла кивнула, демонстрируя нетерпение ознакомиться со всеми вариантами. — Мы может поехать в «Будуар». Они тоже работают всю ночь. Там меня не знают совсем. — После еще одного кивка, он продолжил. — Мы можем поехать ко мне. Коллекции чаев не предложу, но у меня неплохая коллекция вин, очень милые обитатели аквариума и возможность делать все, что заблагорассудится.

— Мм. Дай-ка подумать… — Причина, по которой Николя сделал ту интересную ремарку, теперь была очевидна. Он предлагал либо самый дорогой в регионе ресторан. Просто неприлично, совершенно чрезвычайно дорогой. Сплетен там не будет кому распускать. Или ночной клуб, тоже очень недешевый, а еще с весьма специфической репутацией — говорят, есть особый список членов с особыми привилегиями и доступом к особым развлечениям. Там тоже не о ком будет сплетничать, если его не знают. Или свой дом, что провокационно уже само по себе. То, что он осмелился предложить третий вариант было сюрпризом для него самого. Он никого не приглашал к себе — это было только его место. Даже мама была у него всего два раза — когда квартира была еще совсем пустой и сырой — оценить инвестиции сына, и когда ремонт закончился, а портрет отца перекочевал на новое место над его камином. А еще он не ожидал, что так скоро решится просить у Лайлы такого доверия. Они все же знакомы всего-ничего. — Давай так: я сейчас больше всего на свете мечтаю снять обувь и уютно устроиться на чем-нибудь не менее мягком, чем это сиденье. Это как-то упрощает выбор?

— Если честно, то нет. Это возможно везде. — Ага, значит бронь у Николя на VIP-комнату.

— Так, а куда бы ты хотел?

Николя пожал плечами:

— Я мог бы и тут остаться, если бы здесь подавали что-нибудь вкусное…

— Ладно, — нахмурила брови Лайла, — раз ты мне с выбором мне не поможешь, то… Давай в «Будуар». Я там ни разу не была, интересненько все-таки! А еще, если я увижу хотя бы намек на кровать, то меня с нее будет не поднять! Мои ножки очень потрудились и к ночи немного обнаглели… А у тебя дома кровать однозначно есть! Точно! Давай в «Будуар».

Николя рассмеялся и едва заметно кивнул Жюлю, чтобы тот трогался:

— Точно решили?

— Ага!

— Ох, вы даже не представляете, что вас там ждет!

Как только они зашли в клуб, Лайла поняла причину его последнего комментария. Все помещение было одной большой спальней. Пол был стилизован под гигантскую постель, а вдоль стен стояли вполне себе настоящие кровати. В центре зала было установлено несколько шестов на небольших диванчиках; то тут, то там танцпол украшали застеленные красным бельем круглые ложа. Бар был исполнен как огромное трюмо с миллионом бутылочек и скляночек. Стены были зеркальные, а лаундж-зона была уютной гардеробной со стенным обувным шкафом. Несмотря на то, что Николя здесь не был частым гостем, было видно, что он не впервые оказался в этом заведении. Он сразу направился к одной из кроватей подальше от входа и небрежно махнул рукой, подзывая официанта.

— Здесь вряд ли подают чай. Хочешь чего-нибудь?

— Ага. Узнать, для начала, как меня сюда пустили?

— Деньги многое решают, милая Лайла. Уверяю вас, эта сумма куда менее насторожила бы вас, чем предыдущая… — Они уселись на кровать, которая была совершенно не приспособлена для такого положения. Оглянувшись, девушка заметила, что практически все на таких «настенных» кроватях лежат. Смутившись первоначальной подоплеки, она включила исследовательский интерес, поэтому быстро расстегнула босоножки и забралась на кровать с ногами. Николя соорудил пирамиду из подушек и удобно расположился на ней, не потеряв ни капли своего аристократизма. — Мне очень важно, чтобы вы понимали — вы ничего мне не должны, ровным счетом! Живя в мире больших денег, мне было немного сложно сразу понять ваш гнев. Потому я вам ответственно заявляю, что мои действия направлены на удовлетворение моих интересов. Я ни в коем случае не пытаюсь поставить вас в зависимое положение. Давайте договоримся, что вы не будете принимать во внимание мои финансы? Согласитесь, дружба не об этом, ведь так?

Девушка растерянно кивнула. Подошедший официант принял заказ. На удивленный взгляд Николя она только пожала плечами:

— Только никому не говори. Но я тебе доверяю! — Последнее предложение она сказала почти шепотом на самое ухо мужчины, хотя музыка гремела так, что и самого себя было услышать сложно. Когда им принесли кофе и высокий бокал с каким-то разноцветным коктейлем, Лайла попробовала его, чуть поморщилась от сильной сладости и подползла чуть ближе к Николя, чтобы иметь возможность разговаривать без срыва голосовых связок:

— Итак, я обещала тебе историю. Так вот, моя подруга Жасмин оказалось в центре чудовищной сплетни из-за любви к искусству!..

Спустя еще почти два часа, когда мало одетые девушки и парни на подиумах и пилонах, наконец, сменились воздушными гимнастами, и чуть пошатываясь от усталости разошлись по гримеркам, Лайла с открытым от удивления ртом смотрела в «небо». Потолок, обычно стилизованный под классический спальный интерьер, сейчас напоминал звездное небо, в котором парили несколько артистов. Их движения завораживали и гипнотизировали. Надо сказать, что и интерьер, и плэй-лист, и обслуга «Будуара» создавали очень камерную, почти интимную обстановку несмотря на то, что помещение было огромным. Каждый элемент интерьера был нацелен на возбуждение и привлечение публики. Ритм мелодий и чувственные движения танцоров, плавное перемещение подсветки и мягкое мерцание вокруг пилонов, высвечивающее самые откровенные позы… Даже официанты двигались плавно и призывно. Флер сексуального подтекста был будто был подмешан к кислороду. И эти воздушные гимнасты стали апогеем все нарастающей атмосферы всеобщего удовольствия. То, что они вытворяли под потолком, было невероятным представлением. Провокационным, на грани цензуры, на грани фола, но прекрасным, эмоциональным, отлично срежиссированным спектаклем.

Николя, уже видевший этот номер, тайком наблюдал за реакцией Лайлы. Ее сменяющиеся эмоции были куда более ценным наблюдением, чем парящие парни и девушки. Румянец то вспыхивал ярче, то терялся в улыбке или волнении. На какой-то момент она прикрыла глаза, чтобы не видеть летящую вниз девушку, которую подхватили двое ребят почти в самом конце пути, у пола.

Прошло еще несколько минут, прежде чем Николя понял, что его спутница уснула. Сказался безумно тяжелый и насыщенный день. Завороженный этой картиной, мужчина просидел так еще какое-то время. Потом, переведя взгляд на подошедшего официанта, попросил коньяк. Пока несли его заказ, он аккуратно переложил ножки Лайлы себе на бедро и стал бережно растирать все еще заметные отметины от перемычек босоножек. Он очень легко, едва уловимо касался ее подъема, кончиками пальцев разглаживая чуть покрасневшие полоски кожи. Николя с трудноопределимым выражением лица внимательно прослеживал собственные движения, будто пытался удостовериться то ли в их реальности, то ли в их невинности. Бокал закончился неожиданно быстро. Но повторить его он не решился. Ему нужно было сохранять хладнокровие. Ему нужно было сохранять голову на плечах.

Ближе к закрытию заведения он озаботился вопросом: лучше на руках вынести ее отсюда, чтобы не будить, или заказать чашку кофе и начать утро. Николя всегда был немного поэтом, немного романтиком, но, наверное, только сейчас до конца понял, что значит сравнение с ангелом спящей девушки. Ее ресницы подрагивали, а легкий румянец на щеках будто протестовал против нахождения в такой сумбурной обстановке, дышащей похотью и пороком. Он решительно отодвинул в сторону идею с кофе. Бережно подняв ее на руки, он проследовал к машине. Несколько служащих подозрительно посмотрели на него, но, убедившись, что девушка спокойно спит, вновь приняли безразличный вид. Ночь уже уступила свои права зарождающемуся утру. Их рабочий день был почти окончен. Какое им дело до веселящихся распутников?

Сон сморил ее крепко. Она нехотя просыпалась, ворочаясь на кровати, но запах свежезаваренного кофе приятно будоражил обоняние, и хотелось поскорее насладиться его вкусом. Она с улыбкой распахнула глаза, и только сейчас до нее дошло, что же такое странное она ощущала все это время. Накрахмаленные простыни приятно и чуть слышно скрипели от каждого движения. От них веяло свежестью и чистотой. У нее дома не было такого постельного белья. И тут пришло осознание, что заснула она в «Будуаре».

Быстро оглядевшись, она по достоинству оценила интерьер. Было уютно и просто. Но в каждом предмете мебели, в каждой детали декора витали многочисленные нули после первой цифры в ценнике. Увидев приоткрытую дверь, она не ошиблась — ванная была не менее стильной и не менее дорогой. Привести себя в относительный порядок не заняло много времени, но ей так отчаянно хотелось в душ, а переодеться было не во что. Совсем. Поэтому она бросила последний взгляд на себя в зеркало и направилась куда-то на запах.

Он привел ее на небольшую, но хорошо укомплектованную кухню. И несмотря на наличие кофемашины, на плите стояла причудливая турка. От нее исходил едва заметный дымок.

— Мадемуазель Лайла! Вы уже проснулись! — Николя заметил ее сразу же, но дал возможность немного осмотреться. — Доброе утро! Добро пожаловать в мою скромную обитель.

— Николя, не скромничай! Это же просто обалдеть, какая огромная квартира! — В ответ мужчина улыбнулся и принялся разливать кофе по чашкам.

— Я позволил себе сварить вам кофе. А вот этим меня кормит моя Айда. — Он протянул несколько бутербродов с авокадо и чем-то розовеньким.

— О! Я буду счастлива познакомиться с твоей девушкой! — Девушка все еще осматривала интерьер. Но теперь она выискивала хотя бы фото Николя с его избранницей.

— Айда — моя домработница. Она ушла из дома за мной. Она мой самый старый друг во всех смыслах…

— Из дома? — Аромат, разлившийся на кухне, был настолько соблазнительный, что Лайла не выдержала и подошла поближе. Чашка кофе появилась перед ней и тут же оказалась в руках у гостьи.

— Из дома, где я вырос, где жила моя семья.

Несколько минут они наслаждались чуть горьковатым напитком, когда раздался звонок. Как оказалось, Николя ожидал гостью.

— Кристина, позвольте представить, мадемуазель Лайла, наша Золушка. Лайла, рад представить вам Кристину Мюрель —ваша крестная фея на сегодня. А если захотите, то и на перманентной основе. — Лайла бросила непонимающий взгляд на хозяина квартиры, но потом вернула его Кристине, которая продолжала раскладывать вещи по дивану.

— Как вы и просили, мсье де-Буйон, платье для мадемуазель, и еще несколько полезных мелочей, — она протянула девушке пакет. — Ну, и обещанный хрусталь! — На этих словах она жестом фокусника достала три пары босоножек. — Давайте подбирать, какая пара ваша!

Лайла нахмурилась, но возразить ей не позволил осторожный тон мужчины:

— Наверное, будет лучше, если мадемуазель сначала немного придет в себя. Думаю, душ многое расставит по местам… — Такой откровенный намек проигнорировать было нельзя, тем более, устраивать выяснение отношений при «фее-крестной», как назвал ее Николя, было не с руки.

Вернувшись в ванную, она распаковала пакет и нашла там белье и зубную щетку. Расческу и несколько саше со средствами для снятия макияжа, умывания, шампунь и другие действительно полезные мелочи. Душ действительно пришелся кстати, а такая забота и предусмотрительность были приятны и демонстрировали зрелость ее нового друга. К моменту, как она вышла из комнаты, собрав волосы в высокий пучок, одетая в новое платье, Кристины уже не было.

— Николя, спасибо тебе, конечно, за заботу, но это не слишком?

— Вам, вероятно, не терпится узнать, что произошло? — Лайла принялась за новую чашку кофе, с удовольствием пробуя замечательный бутерброд Айды. — Вы заснули в «Будуаре» во время представления воздушных акробатов. И я не решился вас разбудить. Тем более, ночью явиться домой было бы не очень кстати. Поэтому я, точнее Жюль, привез вас, точнее нас, сюда. Но поскольку я не принимаю здесь гостей — у меня даже гостевой спальни нет — то у меня не нашлось ни зубной щетки, ни каких-либо других нужных вам вещей. И я обратился к Кристине. Но я должен покаяться. Ваша обувь осталась в «Будуаре». Потому и возникла необходимость в новой паре.

— Ты хочешь сказать, что выбора у меня все равно нет? Босиком я точно не пойду… — её взгляд упал на часы. — Николя! Ты снова прогуливаешь работу!

— Ну должно же быть хоть что-то приятное в том, чтобы являться владельцем… — мужчина смотрел с доброй усмешкой во взгляде. И с хитринкой.

Они провели весь день вместе. И, пожалуй, Лайла впервые за долгое время смогла полностью выбросить из головы навязчивую идею, что у них с Генри не все в порядке. Что как только все налаживается между ними, он опять ускользает. И Лайла снова остается одна.

Разговаривать с Николя было легко. А фотоаппарат в руках стал верным спутником. Вернувшись домой под вечер, девушка натолкнулась на встревоженное лицо матери.

— Лайла, а разве у Генри не седан? Чья это машина? — Каролин старалась звучать непринужденно, но ей не удалось скрыть беспокойство.

— Меня подвез Николя. Генри пришлось уехать ненадолго. — Лайла тоже постаралась сдержать грусть и раздражение в голосе — не успела вернуться домой в хорошем расположении духа, как снова ей напомнили о ее переживаниях.

— Ну, и кто он? — Это должно было прозвучать, как предложение посплетничать и поделиться девичьими секретами. Но Лайла услышала в как бы невинном вопросе упрек и допрос.

— Мам, у меня послезавтра экзамен. Я пойду почитаю.

Но в этот раз женщина не стала так тонко сглаживать углы.

— Лайла. Мне нужно знать, где и с кем ты проводишь время. Это вопрос заботы и безопасности. Кто такой Николя? Сколько ему лет, откуда ты его знаешь, какие у вас отношения?

— Давай мама, продолжай. Сплю ли я с ним? Платит ли он мне за это?

— Я не знаю, что ты себе думаешь? Но ты не можешь со мной так разговаривать! Я же волнуюсь за тебя! И спросить я хотела про твою личную жизнь, потому что ты моя дочка! Я думала, у вас с Генри все хорошо… А тут этот Николя. И я обещаю, Лайла, если ты сейчас скажешь мне, что это не мое дело, мы с тобой очень! Очень поссоримся!

— Прости, мамуля. Прости! — девушка виновато опустил глаза. — Просто мне и стыдно, и обидно! И ты даже не представляешь, как я вам с папой благодарна, что вы мне даете время и свободу. Но я не готова сейчас об этом говорить. Не о Генри. А Николя друг. — Она посмотрела на маму и снова виновато отвела глаза. Похоже, успокоить ее не удалось. — Я, и правда, пойду!

Она позволила себе провести вечер, разбирая фото и видео. Написала письмо любимому, в красках описав водопады и парк, приложив самые удачные снимки. Даже не верится, что через неделю у них начнется взрослая жизнь…

====== Полет и полный улет ======

Генри сидел в самолете, ожидая взлета, и вспоминал их разговор с любимой.

-Ты знаешь, что я очень тебя люблю? Очень. И ты занимаешь очень важное место в моей жизни. — Девушка расплылась в улыбке. — Поэтому твое мнение для меня может стать решающим. Мне нужен совет… У меня есть возможность совершить прорыв в работе с отцом, но для этого придется срочно уехать, и когда я говорю срочно — это значит уже завтра. И я не смогу сдать экзамены. И я не знаю, как мне поступить…

Улыбка ушла с лица Лайлы, и она вмиг посерьезнела.

— Уехать надолго? — голос чуть дрогнул.

— На две недели — как раз на время экзаменов. А потом еще несколько раз на такой же срок.

— Мм… Опять уехать… Это очень важно для тебя, да?

— Если бы было иначе, я даже не поднимал бы эту тему. Просто отказался бы, и все…

Лайла задумалась.

— Ты не можешь всю свою жизнь ставить на паузу. Если ты не сдаешь экзамены, то автоматически не поступаешь в этом году в университет. Если не поступаешь в этом году, то тебе нужно будет хотя бы номинально учиться в следующем опять на низшей ступени. Это повлияет на твое будущее. Причем, значительно!

— Ты права, и я тоже об этом думал…

— Почему бы тебе не сдать экстерном? Я не уверена, но мне кажется, все условия выполнены. Нужно уточнить у Кати. — Генри стоял с таким выражением лица, будто Лайла говорила на иностранном языке. — Катя сдавала экстерном экзамены низшей ступени. Или какие-то еще… Клеман что-то рассказывал. Позвони ей. Не знаю, сможет ли наша администрация это организовать. Но это хоть какой-то шанс.

Парень не выдержал и закружил любимую в объятьях.

— Ты просто маленький гений! Солнышко мое, я обожаю тебя! Я обожаю тебя! — Он бережно поставил ее на землю и впился в губы требовательным поцелуем. Лайла таяла в его объятьях, абсолютно не в силах сопротивляться этому цунами нежности, обрушившемуся на нее в лице голубоглазого блондина.

— Я тоже тебя обожаю… — Тихо и немного грустно произнесла девушка.

В тот момент ему показалось, что у него хватит сил поступить правильно, но слова предательски застряли в горле, и вместо признания у него вышло то, что вышло. И нет, он опять не соврал, и Лайла даже не стала выпытывать подробности, но на душе все равно было тяжело.

Ему повезло. Видимо тот незнакомец, о котором упоминал Алекс, действительно навел шухер в администрации лицея, потому что Генри только стоило обратиться с просьбой о сдаче экстерном, как ему тут же предоставили такую возможность. Буквально в течение часа ему назначили дату и время, когда он сможет в персональном порядке сдать необходимые тесты комиссии из преподавателей.

Но если с учебой все сложилось более, чем благополучно, то вот с любимой он так и не смог попрощаться. Слишком много дел было перед отъездом. Он даже не смог позвонить перед вылетом. Опять он оставляет ее одну. Стоит ли конкурс таких жертв? Может, плюнуть на все это? Он почти вскочил, чтобы сойти с самолета, как он все-таки начал движение. Две недели. Они пролетят незаметно, дорогая, я скоро вернусь…

Клеман, Жасмин и Лайла стояли в коридоре, ожидая начала испытаний. Совсем как четыре года назад, когда они сдавали выпускные на следующую ступень базового образования. Видимо, Жасмин тоже пришла эта ассоциация на ум, она улыбалась каким-то своим мыслям, но Клеман стоял угрюмый и нелюдимый.

— Клем, я уверена, просто очень уверена, что с ней все будет хорошо.

— Сегодня уже вторая неделя пошла! А вдруг что-то страшное случилось?

— Если Фрэнк с ней, то они в безопасности. Не сомневайся даже! — вступила в разговор Жас.

— Кто такой Фрэнк? О чем ты? — Лайла была более чем удивлена.

— Да, я потом тебе объясню. — Клеман почему-то смутился и не стал бросаться в подробности. — Голова гудит… А говорят, понедельник — день тяжелый. Среда тяжелее.

— У кого как. — Жасмин поежилась. — У меня тяжелее всего понедельник и четверг.

— Доктор Рэй? — Лайла тихонько сжала плечо подруги.

— Угу. Если бы не Эван…

Их позвали в аудиторию, и вся компания, подобравшись, пошла сдавать последний экзамен. Никто не поднимал тему Генри и Кати, понимая, что это больной вопрос. Спустя несколько часов, когда Жас уже сосредоточенно воображала, в чем пойдет на выпускной, и в чем Лайла туда пойдет, их компанию прямо по дороге в кафе притормозила уже знакомая машина. Из нее молниеносно выскочил Николя, как всегда бесподобный в своем классическом костюме, открыл дверь для девушки и подал ей руку:

— Вы, наверняка, забыли. Но сегодня у вас беседа с Ромильдой. Нам следует поторопиться! — Лайла шокировано распахнула глаза, хлопнула ресницами и, схватив протянутую руку, уселась в авто. Николя извинился перед застывшими друзьями и пошел к другой двери. В этот момент открылось окно.

— Ребята, может, со мной? Поддержите меня… — Девушка виновато улыбнулась.

— Прости, дорогая. Но у меня сегодня планы. Времени осталось только для чашечки кофе… — Жас вернула виноватую улыбку. Клеман ей кивнул, глядя на экран смартфона.

— Да, у меня тоже объявились дела. Прости, Лайла, это, правда, важно.

Девушка тоже кивнула. И машина тронулась.

— Спасибо, Николя. Я бы забыла. И никогда бы не простила себя за это. — Лайла звучала тихо и искренне. Атмосфера в салоне стала тягучей. — А ты из-за меня опять прогуливаешь, Никки!

Николя громко рассмеялся, и вся неловкость лопнула, как мыльный пузырь.

Глядя на отъезжающее авто, Жасмин невольно прищурилась от яркого солнца.

— Ну, надо же нам хоть как-то отметить последний сданный экзамен. Пойдем? — Клеман на это никак не отреагировал, все еще пялясь в телефон. — Эй, ты чего подвис? — Она немилосердно толкнула его в плечо.

— Нет, ничего, — Клем будто очнулся. — Просто тут кое-что… Срочное, в общем. Ну, мне нужно отъехать ненадолго. Как думаешь, Лайла до восьми освободится?

— Думаю, да. Главное, чтобы Алекс не подвел. У него вечно какие-то неприятности со сладким. — Жасмин была раздражена, что друг ее кидает, но не хотела этого выдавать. В ответ на ее комментарий Клеман рассмеялся. В прошлом году Алекс перевернул на себя пунш с медовым сиропом. В позапрошлом и вовсе именинный тортик Каролин, и так каждый год. Но смех получился какой-то вымученный и неискренний. Было видно, что ему хочется оказаться сейчас где-то не здесь. — Ладно, иди. Подумаешь, последний экзамен. Что угодно может быть важнее чашки кофе. — Она старалась звучать как обычно, но обида проскакивала в ее голосе. Вот только Клеман облегченно вздохнул и опрометью бросился вниз по улице.

Жасмин тяжело вздохнула и медленно пошла в сторону кафе. Эван заедет только через час. Есть время подумать. А подумать тоже есть, о чем. Сны все чаще стали задевать за живое. Ей, конечно, куда больше хотелось использовать шанс наедине пообщаться с другом, чтобы хотя бы попытаться вернуть былое доверие. Ей Клема очень не хватало. Этого неповторимого ощущения, что несмотря ни на что, что бы ни случилось, он будет за твоей спиной, поддержит, защитит, поможет. Будет на твоей стороне. Но он сам, видимо, не очень торопился поспособствовать их воссоединению. А ведь раньше и представить было невозможно, что найдется хоть что-то важнее ее. А теперь вот как…

Мадам Ромильда Жако поражала с первого взгляда. Седая, короткостриженая, с четко очерченными глазами, она сперва напомнила Лайле птичку-Анжелику — владелицу Шато-де-Анж. Но в ней не было и толики ее энергичности и жизнелюбия. Если Анж более походила на мальчишку, то мадам Жако была монументальной. Царский разворот плеч, высоко поднятый подбородок, очень цепкий взгляд и какая-то невероятной силы харизма просто сбивали с ног. Так, сбитая с ног, Лайла и уселась на кресло для посетителей.

— Я хочу поприветствовать вас в стенах нашего университета. И отметить, что сегодняшняя беседа — это возможность для меня увидеть в вас талант. Если вы не сможете меня убедить в его наличии, она закончится приятным знакомством и не более того.

— Я понимаю, мадам.

— Так, расскажите мне, зачем мы здесь? Почему я не увижу вас среди абитуриентов?

— Мне нечего предъявить в качестве практической реализации в профессии. Даже если я предоставлю прекрасные результаты тестирования, у меня нет статей или сюжетов…

— Но вы видите себя именно в публицистике? Что вы нашли в профессии журналиста? — Жако говорила короткими четкими немного сухими фразами. Тон ее был требовательным и каким-то… Будто она подвергала сомнению все, что слышала. Но, вопреки своему первому впечатлению, Лайлу это скорее стимулировало, чем отталкивало.

Спустя почти два часа она спускалась по огромной лестнице.

— Ну, как все прошло? — Николя улыбался, но немного настороженно.

— Я не знаю, Никки… Она сказала, что… — Девушка сделала грустные глаза и вздохнула.

— Что она сказала?

— Что я могу представить вступительной комиссии мой авторский проект в конце лета. И тогда решится, поступлю я как стипендиат, или в общем порядке. При условии, что тестирование будет на высокий балл. — Теперь глаза хитрюги сияли, а голос выдавал полнейшую эйфорию.

— То есть она уже фактически приняла вас?! Милли не перестает меня поражать.

— В каком это смысле «Милли»?!

— Ну… Я не хотел вам говорить, но вы, как настоящий журналист, все равно все узнаете. Мы с Милли давние друзья. Что делает еще более удивительным ее решение. Она никогда не применет вставить мне шпильку. Как прошел ваш разговор? Как она могла вас принять, не видя ни одной вашей работы?! — в салоне было немного душно, и Николя попросил Жюля включить кондиционер.

— Эмм. Она видела. Точнее, я не воспринимала это, как работу, но… Я показала ей свои письма к Генри. И она сказала, что если я походя проделала такую работу, то в качестве вступительного проекта у меня должно выйти что-то экстраординарное… Я ей понравилась, Никки. Моя работа ей понравилась! — И она крепко обняла мужчину, не в силах сдержать свою радость. — Кажется, у меня получилось!

— Я не сомневался в вас, милая. — Николя позволил себе обнять ее в ответ. — А как прошел ваш первый на сегодня экзамен? — Спросил он, когда отстранился.

— Думаю, отлично!

— Тогда это нужно отметить! Скажу по секрету, у меня абсолютно случайно завалялась пара кусочков свежайшего торта…

— Того самого? — Лайла широко и тепло улыбнулась.

— Да. — Улыбка девушки стала еще шире, будто это было возможно.

— Мм. Я думала, мы к тебе в ресторан… — с сомнением проговорила Лайла, глядя в окно автомобиля.

— Да. Все верно. Только заедем за вашим лакомством. Мне сегодня ночью не спалось… И выпекал я на домашней кухне.

— Так, зачем эти сложности? Мне уже не терпится снова его попробовать! Если это удобно, конечно!

— Ну, раз вы настаиваете… — Николя сделал вид, что задумался. — На самом деле, мадемуазель Лайла, вы всегда желанный гость в моем доме.

Стоило девушке зайти к мужчине в квартиру, как она поняла, что кое-что здесь изменилось. Как минимум…

— Это что? — Спросила девушка, указывая на недавно установленную дверь.

— Ну, я же сказал, что вы желанный гость в моем доме. Это гостевая спальня. Теперь в ней появилась необходимость.

— Для меня? — Лайла распахнула дверь и, охваченная любопытством, осматривала комнату с каким-то остервенелым интересом.

И то, что она видела, ее просто поражало! Светлая, просторная, воздушная, будто пронизанная волшебством, спальня была изящной, но не помпезной, яркой, но не вычурной. Спальня была…

— Для меня. — Это уже было утверждение. — Николя, тебе не стоило…

— Я смею надеяться, что, если мой друг захочет ещё раз остаться у меня на ночь, ему будет комфортно.

Смешно сказать, но Лайла только сейчас, когда захотела поспорить, что ей и в прошлый раз было более чем комфортно, подумала о том, что вообще-то она тогда ночевала в хозяйской спальне, а где спал сам Николя, и спал ли вообще, она даже не задумывалась. Ей стало до того неловко, что она вытеснила хозяина из собственной постели, что ее щеки густо покраснели.

— Не думайте слишком много об этом, милая Лайла. Сейчас в моем доме есть место, где вам будет уютно, и вы сможете найти все необходимое, если понадобится. Не больше и не меньше. Так, что насчет сладкого?

К десерту Николя подал какое-то совершенно магическое вино, потому что девушка буквально растворилась в буйстве вкусов. В первые минуты она выглядела настолько поглощенной своими эмоциями и впечатлениями, что мужчина просто не решался с ней заговорить.

— Это так вкусно… Это просто какая-то вкусовая феерия… Неописуемое блаженство…

Николя глядя на девушку и, слушая ее комплименты, снова чуть покраснел. На Лайлу это произвело впечатление, и в следующие полчаса она поставила своей целью изучить, как сильно он вообще может покраснеть, поэтому использовала весь свой талант, чтобы задарить комплиментами и де Буйона, и творения рук его. Неспешная беседа перетекала от одной темы к другой: Лайла рассказывала об идеях для вступительного проекта, о своем внезапном отпуске, о тете Агате и Этане, а Николя — о детстве и родителях, о море и первом капитане своей яхты, о любимых завсегдатаях своего ресторана и самых ярких впечатлениях от заграничных поездок. Их прервал телефон девушки.

— Да, Клеман, есть какие-то новости, Катя нашлась?

— Меня больше интересует, какие новости у тебя? Ты вообще домой собираешься?! Уже скоро десять. Мы тебя ждем, вообще-то…

— Зачем? — Она как-то совсем обескураженно посмотрела на смартфон в руке и вернула его к уху. Клем очень громко говорил.

— Чтобы поздравить тебя, конечно. У тебя день рождения сегодня. Ты что, забыла?

Лайла рассмеялась:

— Ага! Не представляешь! Забыла! Совсем! А вы хотели мне сюрприз устроить? А я не даю? Блин… Буду через пол… Нет, через час. Можете начать вечеринку без меня, разрешаю!

Она положила трубку и подняла глаза на Николя.

— Представляешь, у меня сегодня день рождения!!! Друзья устроили мне сюрприз, а я на него не явилась!

Мужчина немного растерянно на нее посмотрел, но прежде, чем успел озвучить свою мысль, Лайла бесцеремонно его перебила:

— Если ты мне сейчас скажешь, что тебе нечего мне подарить, я тебя стукну! — Девушка угрожающе придвинулась к нему и злобно посмотрела в глаза. — Мне от тебя подарков на всю жизнь может хватить! Собеседование с мадам Жако было вообще самым лучшим подарком в моей жизни!!!

Николя расслабленно и чуть виновато улыбнулся.

— Тогда у нас есть еще один повод для бокала вина. Как вы полагаете?

— Именно с этой целью я и сказала, что буду через час. И я надеюсь, что ты разделишь со мной мое совершеннолетие? — Спустя несколько ударов сердца Лайла поняла, как двусмысленно прозвучало ее предложение, и смутилась. — Я ведь уже была у тебя в гостях. А ты у меня — нет… И вообще, это отличный повод познакомить тебя со всеми. —

Тут она подумала об Алексе и поморщилась. — Хотя, возможно, с одним знакомством можно и повременить, там не чем особо гордиться…

— Думаю, я не имею и шанса отказаться.

— Да-да-да, это будет невежливо, или еще по каким-там причинам ты не можешь отказаться, но не можешь!!! — Лайла уже тараторила, немного захмелевшая, и румяная, и счастливая.

Она всегда любила свой день рождения. Не из-за подарков или праздника, не из-за того, что она будет в центре внимания, а из-за призрачного ощущения волшебства. В этот день с ней всегда приключались невероятные вещи. И ее совершеннолетие не стало исключением. Они с Николя ехали в машине, Жюль тихонько поздравил ее с праздником, когда хозяин ему что-то шепнул, и в салоне воцарилась тишина.

Мысли, однако, с восторженно-праздничных быстро превратились в печальные. Того, кого она хотела видеть больше всего рядом, не было. Генри был далеко, и даже поздравления от него дождаться было нереально — вряд ли он вообще знал, что у нее сегодня праздник. Что же его так поглощает в этой самой работе, что он вынужден так часто ее, Лайлу, оставлять? Ведь с тех пор как они вернулись, он едва ли был рядом. И эти встречи урывками, эти постоянные короткие свидания, будто рядом надоедает установленный таймер, и время вот-вот выйдет. Эти поездки, в конце концов! Уже неделю его нет, а поговорили они от силы раз пять. Лайла так скучала, так стремилась к нему всей душой. Она не могла представить, как, наверное, мучается любимый. Она хотя бы нашла отдушину в этих странных красочных письмах. Они и отвлекали от щемящего чувства потери, и давали какую-то странную призрачную связь с дорогим сердцу человеком. Некоторые письма она писала от руки, фотографировала и вставляла в послания. Будто это могло хоть как-то приблизить к ней Генри в пространстве. И ведь она даже не знала, как далеко он находится…

Из размышлений ее вырвал телефонный звонок. Николя снял трубку, нахмурился, разговор вышел быстрый, резкий, рваный. Мужчина не договаривал фразы, но не так, будто не хотел говорить при Лайле, как она привыкла слышать разговоры Генри, а будто не хотел сказать лишнего, слишком грубо или неприятно для собеседника.

— Жюль, ускорься, будь добр. Лайла, милая, простите меня. Мне придется поступить невежливо и отказаться от вашего приглашения на праздник. Личная жизнь моей матери вновь дает о себе знать. И я не могу допустить повторного скандала. Пока они в «Гранд-де-Буйон», прессу еще можно сдержать. Мне очень жаль…

— Николя, о чем ты! Это мне очень жаль, что снова разлад в вашей семье! Я уверена, что все образуется! Что бы там ни было! — Она с силой сжала ладонь брюнета, отметив, как крепко тот сжимает губы, когда волнуется. Спустя несколько минут они подъехали к ее дому. Лайла остановила мужчину прежде, чем он успел выйти из машины, чтобы открыть для нее дверь. Она отметила, что спустя несколько мгновений Жюль потянулся к ручке двери, чтобы сделать это вместо шефа. Девушка тем временем продолжала: — Я знаю, что ты со всем справишься! Что бы ни случилось, у тебя получится все сделать, как надо! Я знаю, Никки! — Все это время она сильно сжимала его руки в плечах и пыталась вложить всю уверенность, что чувствовала в нем, через взгляд. Мгновением позже Николя чуть расслабился, благодарно кивнул и немного улыбнулся. Это глупое прозвище действовало на него удивительно умиротворяюще, будто они и сейчас оказались на берегу водопада в парке.

— Спасибо, милая. У вас, и правда, талант. Своими словами вы просто пробудили во мне готовность свернуть горы для разрешения этого недоразумения. — Он расцепил сложенные на коленях руки и протянул их к плечам девушки, отражая ее позу. — С днем рождения вас, мадемуазель Лайла! Ваша юность не помеха вашей мудрости! Я искренне счастлив быть знаком с вами. И искренне счастлив быть вашим другом! — Он приблизился к ней и трижды расцеловал в щеки, выражая этим свои поздравления.

— Спасибо, Николя! До свидания! — Лайла, наконец, вышла из машины, поблагодарив за помощь водителя, и немного несмело направилась к дому. На пороге распахнутой двери стояли ее родители, и, видимо, внимательно наблюдали за тем, что происходило на их подъездной дорожке. Она только надеялась, что из-за предупредительно открытой пассажирской дверцы не было видно, что происходило в салоне. Хотя, какая разница, ничего предосудительного не происходило, только вот разговора все равно было не избежать. Но хотя бы на сегодня у нее есть хорошая отговорка.

Клеман сидел на заднем дворе у Лайлы, с ужасом вспоминая и анализируя последние несколько часов. Он даже готов был попросить у кого-нибудь из друзей Алекса сигарету, но было неловко перед родителями подруги.

Тогда, после экзамена, ему пришло смс с номера Кати: «Нужна твоя помощь. Можем встретиться в молле?» От неожиданности он даже не сразу понял, о чем вопрос, но, когда сообразил, пришло другое сообщение: «Только никому не говори, я потом все объясню». Он тут же отправил ответ: «Встретимся в кафе, где было первое свидание». И опрометью бросился в сторону торгового центра, как только ему удалось попрощаться с Жасмин. Вся эта переписка была странно напрягающей. Он должен был испытывать радость и спокойствие, что Катя нашлась, наконец, но ему все еще было тревожно. Почему она пишет, что мешает ей позвонить? Вдруг она все еще в опасности? А вдруг она не может подойти в это кафе? На смс она не ответила.

Весь на нервах он кружил вокруг кафе, их место было занято влюбленной парочкой, а остальные столики были как на ладони, но девушка не занимала ни один из них. Клеман миллионный раз проверил входящие, но новых смс не было. А отчаянии он уже хотел позвонить ей, как к нему подошел какой-то мальчик.

— Катю ждешь? — И получив утвердительный ответ, добавил: — Она у черного входа. Северная сторона. Просила быть как можно быстрее.

Клем рванул в сторону Северного выхода. Пробегая мимо колонны, он задохнулся воздухом: кто-то резко дернул его за локоть, и он сбился с пути, огибая колонну, повинуясь центробежной силе. Тут же в ухо уткнулись чьи-то губы, и, не давая опомниться, и быстро зашептали:

— Ну, куда же ты, глупый, а если бы я не успела? Пойдем, пойдем, только тихо. — Голос он узнал, но Катя выглядела очень странно. Полувоенные штаны и высокие берцы, майка с капюшоном, из-под которого виднелись белые волосы и козырек бейсболки. На глазах очки в пол-лица. Если бы не знакомый шепот и запах, он бы ее не узнал.

— Что? Что это? Почему? А это откуда?! — Катя достала чипованную карточку и провела их в комнату для персонала. Там было темно, но девушка легко ориентировалась.

— Вот, надевай! — Она протянула ему униформу уборщика молла. Клем несколько мгновений не мог двинуться с места, а потом бросил одежду на пол и притянул Катю в объятия.

— Боже, ты в порядке! Я так переживал! Что случилось? Куда ты пропала? Почему неделю не звонила?

— Эй-эй, полегче, тигр! Я все расскажу, но не здесь! Давай-давай, не теряй времени, — она попробовала освободиться. Но парень только крепче ее обнял и сжимал, пока она не расслабилась в его руках. Сейчас он отчетливо понял, что дико переживал за подругу, что ему эта девушка не просто дорога, он беспокоится о ней и готов решить любую проблему, если это в его силах. Он за нее порвет любого, слишком многим он ей обязан, слишком высоко ценит ее в своей жизни. Но также он осознал и тот факт, что за все это время, пока они обнимались, его не тянуло успокоить или защитить ее. От Кати исходила какая-то невероятная, странная сила. Она была напряжена и готова ринуться в бой, а Клем был готов встать с ней плечом к плечу. Но не спрятать за спиной, как сделал бы с Жасмин. Катя для него была товарищем, другом, но никак не возлюбленной. В голову некстати пришла фраза «сексом дружбу не испортишь». Да, это однозначно про них… Как никогда четко пришло осознание, что он беззастенчиво пытался обмануться и найти в сердце те чувства, которых там нет.

Размышления прервал голос Вадима, умудрившегося зайти неслышно в помещение со скрипящими дверями и бипером от чипового замка:

— Времени мало.

Клеман вздрогнул и отпустил девушку. Быстро натянул униформу, уже не задавая вопросов. Очевидно, сейчас это не к месту. Они вышли из комнаты для персонала уже в другом составе. Два уборщика толкали тележку с инвентарем. Они спустились на минусовой этаж и подошли к микроавтобусу с эмблемой клиннинговой компании. Погрузили тележку в него и уехали с парковки.

Спустя несколько минут и поворотов, они все втроем выбрались из фургона и пересели в серый седан. Проехали еще несколько кварталов и припарковались.

— Нам нужно подождать немного. Мне еще не отзвонились о готовности. Я пойду осмотрюсь. — Вадим вышел из машины и отошел в сторону. На паркинге было темно, только один фонарь подсвечивал полосу для движения, поэтому очень скоро показалось, что мужчина скрылся из виду.

— Ты не хочешь мне объяснить, что происходит?

— Ну, когда твой папочка хочет спрятать тебя куда-нибудь подальше от его политических и не только конкурентов, лучше не светить свое лицо на телевидении… Клем, я ведь не просто так уехала с Родины. Не просто так… Хотя видит Бог, я не хотела уезжать.

— Тебе угрожали? — послышался смешок.

— Не мне. Отцу. Ох… Такие разговоры лучше вести с бокалом чего-нибудь покрепче в руках… Но Вадим меня убьет, если я позволю себе расслабиться. Ладно. Когда мне было двенадцать мамы не стало. Нет, она жива и здорова. Но… Был огромный скандал, она была в полнейшей истерике. Кричала, что не подписывалась на такое, когда становилась женой бизнесмена средней руки. Что она не готова гробить свою жизнь в угоду высоким идеалам. Она ушла. Громко, с хлопком дверью. Они женаты только на бумаге, она занимается благотворительностью и всякими общественными проектами, тратит его деньги. Но все знают, что через нее до отца не добраться. Был ужасный пиар, с отцом тогда разорвали отношения несколько партнеров. Маму похитили, а он отказался давать выкуп, и кто-то слил в прессу разговор, где он говорит, что она может сдохнуть самой страшной смертью. У него есть один человек, за которого он жизнь отдаст, не то, что деньги. И эти идиоты просчитались, похитив не его. Так что мой папа прослыл жестоким ублюдком. Наконец-то широкая общественность узнала его суть. А то был таким белым и пушистым, что аж противно. Как его приняла политика с такой репутацией — остается загадкой даже для меня. Но не в этом суть. С тех же пор со мной Вадим. Едва мне исполнилось тринадцать, попытались похитить уже меня. Чертова Санта-Барбара! Помогла мне случайность. Просто прохожий заметил, что меня собираются схватить и вовремя меня остановил. Я тогда не поняла, что происходит. Осознала только потом, когда он попросил поговорить с моими родителями. Он рассказал отцу. Тот предложил ему работу. Так у меня появился Вадим.

— Так он тебя спас?

— Нет! Его сослуживец. Тот отказался от предложения отца. У него сын учился в моей школе — не до рисковых занятий было. Но порекомендовал Вадима. Как-то так. Через два года я закончила школу и собиралась поступать в институт. Мой охранник учил меня самообороне. В самом широком смысле. Как распознавать угрозы. Как от них уходить. Как понимать намерения людей. Я уже тогда не была хорошей девочкой. Пакостила, истерила. Но он всегда был на моей стороне. Всегда защищал перед отцом. Он меня хорошо обучил, я стала замечать, что мужчины на меня смотрят вполне определенно. И мне казалось, что и Вадиму я нравлюсь. Я предложила ему… Я… В общем, я ошиблась. Прямо перед поступлением отец сказал, что мне нужно уехать из страны. Я думаю, ты представляешь, куда я его послала. После того случая с Вадимом я вообще слетела с катушек и делала все, что заблагорассудится. Сбегала, кутила… Как-то я в очередной раз разозлилась, что он… И психанула, сбежала. Но в этот раз все пошло не так. — Она немного помолчала. — Вадим вовремя меня нашел. Но его ранили. Сидя в палате интенсивной терапии я поняла, что… Короче, мы уехали. Сразу в США. Потом сюда.

Клеман слушал, как завороженный, и осознавал, что понимает каждое недоговоренное слово, каждый вдох и каждый вздох. Иногда ему казалось, что он готов сам рассказать Кате, о чём она умалчивает. Девушка между тем продолжала:

— Но теперь мне снова нужно переехать. Вот только Вадим почему-то уверен, что подготовленное в Италии убежище скомпрометировано. И не только оно. — Девушка недовольно покачала головой. — Меня Вадим перехватил у твоего дома. Телефоны — понятно в мусор. А тут через неделю он заметался по номеру, — Клем настолько выразительно выгнул бровь в недоверии, что она исправилась: — ну, точнее задумчиво прошелся туда-обратно, почесав подбородок. И я поняла, что настал какой-то пиздец. Оказалось, кое-кто успел сделать образ моего телефона до того, как мы его выбросили. А еще этот кто-то написал тебе от моего имени. Вот так.

— Но как Вы об этом узнали?

— О, отличный вопрос… Потому что у кое-кого еще был образ моего телефона. — Она зло сверкнула глазами. — И уже очень давно. А если серьезно. То тебе просто повезло, что мы успели. И мне тоже. Потому что за тебя я очень волновалась. Ужасно просто. — Она приблизилась к парню и потерлась лбом о его щеку. Потом ее рука скользнула по груди ниже, где был ремень, и плавно спустились еще ниже. — Соскучился? — Она слегка надавила на ширинку. Оживление почувствовалось сразу же, но Клем смущенно вздохнул.

— Конечно соскучился. Но мне кажется, сейчас не место и не время.

Но Катя уже съехала коленями на пол седана и проворно расстегнула молнию. Мгновение, и парень захлебывается в собственном стоне и сотрясается от нахлынувших эмоций. И ощущений. Он невольно подается бедрами вверх, и благодарно выстанывает имя девушки. В его голосе звучит поощрение и восхищение. Этот минет отличается от предыдущего — в нем меньше техничности, но больше эмоций. Неделя воздержания после почти месяца регулярного секса — это вечность. Клеман срывается в оргазм, не успев даже предупредить искусницу. Но та совсем не против. Она только довольно мычит. Поднимается с колен и аккуратными движениями убирает сперму с уголков губ. В этот же момент в машину садится Вадим.

— Нам придется подождать до часу ночи. Покатаемся по городу. На месте сидеть — не вариант.

— А если поехать к Лайле? У нее сегодня вечеринка… — Клем и сам не знал, зачем высказал свое предположение вслух. Но тут же стушевался.

— Исключено. Катя засветилась с ней по ТВ в праймтайм.

— Наоборот. Никто и не подумает меня там искать. У всех на виду, когда я должна прятаться. Поехали, Вадим. Ты знаешь, это лучший вариант.

Тот подумал еще несколько секунд. Потом протянул девушке салфетку, взглядом указывая на щеку. Клеман неловко поправил ширинку и посмотрел в окно. Катя поблагодарила водителя, как ни в чем не бывало.

Приехав к подруге, они застали Жас, Алекса и его родителей. Спустя полчаса стали собираться гости. Каролин принялась хлопотать вокруг новых гостей, иногда подозрительно косясь на мужчину. В конце концов, он предложил посидеть в машине, чтобы никого не смущать. В итоге, Альберт извинился за жену и предложил выпить чего покрепче. Катя, первым делом убежавшая в душ, застряла там на добрых полчаса. Клем, нашедший ее на полу ванной, понял, что причина задержки не только в том, что ей нечего надеть. Она понуро опустила голову, и парень понял, что еще ни разу не видел ее такой. Настоящей. Но как только у нее появился зритель, он вошла в свою обычную роль.

Секс был быстрым, но нужным и горячим. Искусанные губы девушки никого не смогли бы обмануть, чем они занимались в ванной комнате.

Катя вздохнула, все еще не вставая с колен парня. Клеман съехал вниз по стенке, как только кончил, наслаждаясь, как сильно девичьи ножки обхватывают его за талию.

— Я буду скучать, веришь? Ни по кому не скучала, а по тебе буду. Я еще столькому хотела тебя научить. И не только в сексе. Клем, я, наверное, могла бы тебя полюбить. — Голос был ровный и надежный, но слеза катилась по щеке уверенной мокрой дорожкой. Она прижалась этой щекой к его шее, чувствуя своей грудью его сердцебиение.

— Не обманывай себя, хорошая моя. Ты ведь все о себе знаешь. Но, что важнее, он о тебе тоже все знает. И любит, несмотря ни на что. — Катя вздрогнула от этих слов. — Мы с ним говорили как-то. Знаешь, как он у меня в телефоне подписан? Фрэнк Фармер. Это именно после того разговора. — В ванной раздался задорный смешок. Катя со стоном встала с его члена, с печалью осознавая, что это может быть их последний раз вместе. Повторный совместный душ и мягкие поцелуи и нежности вдохнули в нее, наконец, необходимую толику оптимизма.

Сейчас она хохотала с Агатой и Алексом в гостиной. А Клеман сидел на заднем дворе. Он только что случайно услышал обрывок разговора Вадима с кем-то, кто должен был, видимо, о чем-то рассказать и в чем-то помочь… Еще раз прокрутив этот разговор и события вечера, он решился.

— Вадим, как я могу помочь?

— Она не позволит. — Он не был удивлен, но говорил немного неуверенно.

— Будто ты будешь у нее спрашивать. Она столько сделала для меня. Я обязан ей. Да, в конце концов, я просто хочу ей помочь. Хочу, чтобы она была в безопасности.

Вадим кивнул.

Генри зашел в номер и только сейчас посмотрел на часы. Начало двенадцатого. Мозги выключаются от нагрузки, горло немного саднит, глаза щиплет от макияжа, который здесь приходится носить постоянно. А у него сегодня день рождения. Да уж. Замечательно провел праздник. Но запись прошла превосходно. И у него получится вернуться к назначенному комиссией времени для сдачи экзаменов. Так что плодотворная работа в купе с неплохими результатами свидетельствует больше в сторону удачно проведенного дня. Одно только удручает. Лайла далеко. А так хочется… Многого. В глаза ее хочется посмотреть. Дыхание ее на своей коже почувствовать. Его уже подташнивает от оскально улыбающихся девушек, то и дело стремящихся то прикоснуться, то посмеяться, то еще как-то обратить на себя его внимание.

Интересно, не поздно ли позвонить ей? Все-таки время не детское. Он включил телефон, и почти сразу раздался звонок.

— Привет, Клем! Как дела?

— Да, по-разному, если честно. Я просто звоню, чтобы напомнить, что у Лайлы сегодня день рождения. И ее еще не поздно поздравить! Уверен, она не дождалась от тебя звонка. — Голос друга был немного вымученный, с ноткой осуждения.

— Да я и не знал, что у нее день рождения! Вот это да! У меня, кстати, тоже…

— Ух ты! Тогда с днем рождения, друг! Желаю тебе делать счастливыми людей, которые для тебя самые важные. Ладно. Я пойду… Бывай.

Генри посмотрел на замолкшую трубку и покачал головой. Ну надо же… Первый день рождения любимой девушки он умудрился пропустить.

Парень мигом умылся, и удобно усевшись на кровать набрал номер. Прошло всего несколько гудков, и в трубке раздался бодрый голос:

— Привет, любимый!

— Привет, любимая! С днем рождения!

— Откуда? А-а. Клеман! Вижу его хитрую мордашку. Подожди секунду. — Послышались звуки шагов и закрывающейся двери. — Можешь переключить на видеовызов?

Генри тут же посмотрел в камеру. И увидел улыбающуюся, чуть захмелевшую Лайлу. Она вглядывалась и изображение на ее дисплее и совсем не смотрела в объектив. Поэтому, когда она подняла, наконец, глаза, парень вздрогнул от неожиданности — они были темные, глубокие и такие нуждающиеся, что, будь его воля, он уже летел бы обратно домой.

— Ты издеваешься, да? С мокрой головой, без футболки… Ты издеваешься надо мной! Бессовестный! Ну, раз так… — Изображение на экране стало непонятным, но спустя несколько секунд на Генри смотрела чуть взлохмаченная девушка, уже в одном белье. У парня пропал дар речи. Он только жадно всматривался в экран, пожирая глазами открытую шею, ключицы, ложбинку между грудей, едва заметную по цвету ткань бретелей и тонкое кружево, чуть прикрывающее округлости.

— Ну, тогда ты сделала все, чтобы мы были квиты. Но у меня есть просьба. Я знаю, что я хочу на день рождения. Хочу увидеть тебя без всего, хочу увидеть, как ты ласкаешь себя, хочу смотреть, как ты… — тут голос его окончательно подвел, и он постарался вернуть ему былую звонкость, чтобы девушка его услышала.

— Какой незамысловатый подарок. Уверена, смогу придумать что-то поинтереснее. Когда мне нужно быть готовой?

— Ну, день рождения у меня сегодня. Так что… Придумывай. А я посмотрю… — Лайла в шоке открыла и закрыла рот, похлопала глазами.

— Но почему ты мне не сказал?

— Наверное, у нас просто не возникала эта тема для разговора. Так, что с моим подарком?

— Придется тебе подождать, когда моя вечеринка закончится. Чтобы я смогла спокойно в своей комнате установить телефон на штатив, позвонить тебе, расположиться на кровати и сделать с собой все, что тебе захочется. Как тебе идея? — Девушка говорила медленно, поглаживая себя пальцами, глядя на то, как выглядит на экране ее забава, иногда проверяя реакцию собеседника на свои действия.

Обескураженный, пораженный в самое сердце парень смог только выдавить хриплое «Бесподобна», когда Лайла облизала губы самым пошлым из возможных способов. От острой стрелы удовольствия, пронзившей его позвоночник до самого паха, член болезненно дернулся, и Генри вскрикнул и чудом успел подставить кулак, чтобы не кончить на полотенце, обернутое вокруг бедер. Весь разговор он был и так возбужден, а воздержание в купе с такой картинкой неоставляло ему и шанса. Парень чуть покраснел, глядя на свое изображение на дисплее телефона, и первое, что ему захотелось сказать — это слова извинения. Но Лайла не позволила ему даже подумать о том, чтобы заговорить вслух. Пока он восстанавливал дыхание, она безапелляционно заявила:

— Я хочу увидеть это еще раз. Не смей засыпать! Увидимся через час.

Звонок был сброшен, а Генри ничего не оставалось, как еще раз сходить в душ.

Еще полчаса он пытался успокоиться и метался по комнате, наворачивая круги вокруг своей кровати, на которой лежал телефон, как тигр вокруг своей добычи. Несколько раз в его комнату стучали, но он совсем недипломатично прогонял нежданных гостей. В конце концов, после очередного предложения потусить от какой-то девушки, он выключил свет и притворился спящим.

Это стало самым неверным решением за все это время. События стали развиваться абсолютно непредсказуемым образом. Сначала он услышал, как кто-то снова стучит в его дверь.

— Джей, Дже-ей! Тебе, наверное, одиноко так проводить свои вечера. Уверена, от моей компании ты не откажешься… — этот голос показался смутно знакомым. Но притворяться — так до конца. Он промолчал в ответ. Спустя несколько минут стук повторился, и когда парень вновь промолчал, в его замке послышалось какое-то шуршание, и тихий звон металла о металл. Он не сразу понял, что происходит. Но когда понял, единственное, что ему оставалось — это схватить телефон и броситься в ванную. Без грима его никто не должен был увидеть. Он едва успел закрыть дверь, как в его номер кто-то вошел. Он слышал осторожные шаги. Потом, видимо, этот кто-то понял, что его нет в кровати, и разочарованно что-то пробормотал. И стал приближаться к двери в ванную. Слава богу, в ванной была простая, а значит, самая надежная задвижка, и сюда ей был путь заказан. Он позвонил отцу. Трубку тот не взял, но парень все равно заговорил, надеясь, что это спугнет незваную гостью.

— Да, Антуан, я помню. Хорошо. Жду тебя у себя в номере. Хочу отработать этот вариант до завтрашнего прослушивания.

Но девушку это только раззадорило. Она снова позвала его ласково и зазывно, но Генри, уже морально приготовившийся говорить с Лайлой прямо из ванной комнаты, почти взвыл. На экране отображалось фото любимой и сигнал о входящем вызове мигал зеленой трубочкой. А девушка за дверью еще громче звала Джея, игнорируя его просьбы уйти.

— Кем бы вы ни были, покиньте мой номер сейчас же. Я не заинтересован ни в чем, что вы можете предложить.

— Так ты не узнал меня, малыш. А если я скажу, кто я, уверена, дверь тут же распахнется! Потому что я — Лола! — Прозвучало торжествующе из-за двери, но эффекта на парня никакого не произвело.

— Ну так, пошла вон, Лола! — в отчаянии прокричал Генри, снимая в руке телефон, который секунду назад последний раз провибрировал и затих, чтобы засветиться красным значком четвертого пропущенного вызова. За дверью рассерженно хмыкнули и что-то злобно прошипели, но прислушиваться парень не стал.

— Антуан, ну где ты, когда ты так нужен?! — буквально прорычал от бессилия Генри в трубку, надиктовывая голосовое сообщение на его голосовую почту. Телефон отлетел в угол ванной комнаты, а Генри опустился на пол на колени.

Как объясняться перед любимой за такой прокол он не знал. Он все же набрал номер, в надежде, что нужные слова сами найдутся, но трубку никто не снял. Он чувствовал себя паршиво. Но у него не было и шанса оправдаться: голосовая почта не включилась, значит, сообщение оставить не представлялось возможным. Что написать, Генри не знал, а усталость прожитого дня и стресс от пережитого туманили голову. Ситуация усугублялась тем, что сексуальное возбуждение последнего получаса концентрированным сиропом оседало в теле, сковывая движения и мысли. И было бы наивным думать, что с утра оно так легко уступит место равновесию и спокойствию. А самому сбросить напряжение мешали мысли о том, что они только выяснили все с Лайлой. А он опять поставил их шаткий мир под угрозу.

Жасмин словила счастливую Лайлу выходящей из комнаты.

— Пойдем, пойдем, сейчас будут подарки! Ну же! — Она в нетерпении потянула девушку за руку в гостиную. Мечтательный взгляд Лайлы она решительно проигнорировала. В себя именинница пришла уже держа в руках два билета.

— Я знаю, что ты больше любишь «Мистерию», но я очень надеюсь, что мой подарок тебя тоже обрадует!

На небольших бумажных полосках сверкали черным яркие глаза Джея. Вот так подарок.

— Спасибо! Жасмин, ты же пойдешь со мной? — Она со смешком посмотрела на Клемана, который явно отвешивал сейчас язвительный комментарий на ухо Кате. Сам он был следующим в очереди дарить подарок, но понимал, что охи-ахи подружек займут некоторое время.

— Конечно, пойду, как же иначе? — Жасмин с готовностью закивала подруге. — Ни за что не брошу тебя одну. — Они рассмеялись. Пусть между ними и не все идеально. Но они все еще близкие люди.

Клеман подарил изящно запакованную коробочку, и что внутри, понять было невозможно. А вот Катя сбросила смс с адресом и сказала, что их с Вадимом подарок нужно будет забрать там. Мама с папой подарили конверт, в котором лежали документы для доступа к счету с определенной суммой. Алекс в свое совершеннолетие получил такой же, но Лайла была все равно удивлена. Дальше был торт, и свечи, и загаданное желание. Постепенно вечеринка подошла к концу. Лайла в предвкушении дальнейшего радостно обнимала прощающихся гостей. Она даже не обратила внимания, что Катя сказала, что была очень рада познакомиться и как-то неожиданно тепло и крепко сжала ее в своих руках. Жасмин восторженно расцеловала именинницу и пообещала, что поможет подобрать наряд. Череда гостей, казалось, никогда не закончится, но вот девушка уже лежит на кровати, нажимая на кнопку вызова, перед этим хорошенько потренировавшись, в каких позах она выглядит на своей кровати особенно соблазнительно. В глазах ее горит огонь желания и нетерпения, губы влажные и зовущие, а сердце трепыхается в груди, посылая жар в щеки. Откуда столько бесстыдства и раскованности? Но звонок за звонком остается без ответа. Девушка разочарованно швыряет телефон в подушки и смотрит в потолок. Слезы скатываются по вискам, неприятно холодя кожу, переносицу пронзает неприятная дрожь. Лайла зажмурилась. «Вот тебе и подарок на день рождения. И мне тоже…». Но перед глазами появляется зеленый блик, который превращается в улыбающиеся глаза Николя, салютующего бокалом, потом статная фигура мадам Жако. От нахлынувших эмоций девушка счастливо вздыхает, и сама не понимает, что уже спит.

Генри провел на полу ванной всю ночь. Утром наложил привычными движениями грим и пошел на площадку, пропустив завтрак. Вокруг него раздавались шепотки, но парень был слишком глубоко в своих мыслях, чтобы это заметить.

— Джей, как прошла ночь? — Антуан появился из ниоткуда.

— Где ты был? Я звонил тебе, и оставил голосовые! — эмоционально у него не осталось сил даже на злость, голос звучал разбито и глухо. Антуан взволнованно потрогал его лоб.

— Я потерял телефон. Или мне потеряли телефон. Не могу его найти со вчерашнего вечера. А ты часом не заболел?

— Нет. Но вчера кое-что произошло. — Мимо проходящий парень из популярного дуэта как-то понимающе и сочувственно хмыкнул, что заставило Антуана напрячься, а Джей продолжил: — Ко мне вломилась Лола. И я чудом успел укрыться в ванной, чтобы она не увидела…

— Но ты не из-за этого такой убитый. Продолжай. — Антуан недовольно поджал губы, придерживая парня за рукав, чтобы тот не опускал взгляд. Тот снизил громкость до шепота.

— Мне должна была звонить Лайла. У нее вчера был день рождения. А я не мог ответить, пока эта сумасшедшая орала под дверью в ванной мое сценическое имя. Я не знаю, как все исправить.

Антуан понятливо кивнул. И тут к ним подскочил один из ассистентов.

— Это ваш телефон, мсье. Я нашел его за кулисами. Он лежал возле динамиков.

Антуан растерянно поблагодарил парня, а Генри только уткнулся взглядом в стол и сжал зубы. Мужчина проверил входящие и почту, потом голосовые сообщения. В этот момент пришло еще одно письмо со ссылкой, нажав на которую Антуан открыл статью на новостном портале.

«Я не могу рассказать моим дорогим фанатам, где я нахожусь, пока это строжайшая тайна, но не поделиться неожиданной новостью просто не в силах. Мне довелось столкнуться с Джеем, и конечно приятный вечер мы решили закончить вместе. Но, когда дело дошло до самого пикантного, я осталась разочарована. Он просто не смог! Мне пришлось коротать ночь одной в холодной постели. Так жаль красавчика… Но насладиться им можно только визуально». Такой шокирующий пост в сети оставила всеми любимая Лола сегодня с самого утра. Давайте вместе посочувствуем милой любительнице мужчин в ее очередном неудачном романе».

— Вот сучка! — Антуан молча протянул телефон Джею, чтобы тот смог прочитать сам. — Думаю, без ее менеджера тут не обошлось. Видимо, он стащил у меня телефон. А сегодня подбросил его за кулисы. Ведь, если бы он все это время лежал у динамиков, они бы фонили, и никто не смог бы репетировать. А ночью на сцене было несколько ребят. Сволочь.

— Успокойся, им просто нужна реклама. А мне как-то все равно. Здесь все равно нет журналистов. А комментарии в такой ситуации будут излишни.

Антуан молча кивнул. А потом просто положил руку на плечо сына и сжал его.

— Мы что-нибудь придумаем. А сейчас нам пора на распевку, а потом несколько дублей второго номера. Пойдем.

Джей только угрюмо кивнул и поднялся, проигнорировав победный взгляд Лолы, вышедшей из-за угла.

— Уау!!! Ты только посмотри на это!!! — Жасмин счастливо сжимает в руках сертификат, который Катя оставила в качестве подарка на день рождения Лайле. Она даже приседает от восторга, прижимая к груди заветный конверт.

— А что это значит? — Лайла все еще не понимает и не разделяет восторгов подруги. Но консультант вежливо улыбается.

— Вы может составить пять образов на ваш вкус. Если хотите, я могу пригласить нашего стилиста, но вы можете действовать и сами. Наш салон предоставляет вам персональную комнату для примерки, и вы можете подобрать наряд, включая аксессуары, на любой случай. Вам не обязательно все это делать сегодня. Без стилиста это может занять некоторое время.

— Но… А как же сумма? Здесь не указано, на какую сумму…

Консультант так же вежливо улыбается:

— Сумма не важна. Вы и на вещах ценников не увидите. Это уникальное предложение.

Жасмин неверяще запищала. Лайла в ступоре смотрела на конверт в ее руках.

— Это слишком дорогой подарок, я не могу его принять…

— Да-да. На этот случай у нас тоже есть распоряжение. — Консультант, Жизель, если приглядеться к бейджу, протянула конверт Лайле в руки. Открыв его, она обнаружила лишь небольшую записку. «Не дороже дружбы. Спасибо за все». Вот теперь девушка действительно встревожилась и даже вынырнула из своего оцепенения. Личная жизнь — это конечно, важно. Но тут происходит что-то непонятное. Номер Кати на проверку оказался недоступен, Клемана так же. Жасмин, попытавшаяся отмахнуться, все же нехотя набрала номер Эвана, который подтвердил, что с ним Катя тоже попрощалась вчера. Но разгадывать эту загадку дальше пока не представлялось возможным. Смирившись, девушки нырнули в самый необычный шопинг в их жизни. Телефон Лайлы периодически загорался, сигнализируя о входящем звонке, но, увлеченная подбором одежды, она игнорировала окружающую действительность. Ночные звонки Генри она оставила без реакции. Ее эмоции были будто в желе, пробиваясь сквозь слабо подвижную толщу едва-едва, почти не оставляя отклика в душе. Проснувшись, она поняла, что пока просто не хочет пытаться это понять. Не хочет об этом думать. Не хочет.

И она не стала. Завтра пятница. Скоро выходные. Концерт через неделю, а выпускной уже завтра. И на оба эти мероприятия есть возможность подобрать восхитительные образы, щедро подаренные странной подругой. Так зачем заморачиваться? Смело тряхнув головой, она занялась чем-то приятным и увлекательным. А о Генри она подумает позже.

— Это очень неожиданно, мадемуазель Лайла. И очень приятно. — Николя в удивлении стоял на пороге своего кабинета. — Вы уверены?

Она задорно кивнула и улыбнулась еще шире. Идея пригласить Николя на выпускной пришла к ней неожиданно. Вот буквально пять минут назад. Она прогуливалась по городу, незаметно для себя вырулив к «Гранд-де-Буйон». Решив выпить кофе, она сразу даже не думала встречаться с мужчиной, не желая отвлекать его от дел. Просто уселась на баре, потягивая капучино и вспоминая вчерашний сумасшедший день. А потом вдруг поняла, что Генри нет. И что она идет одна. И что ей даже не в чьих глазах увидеть реакцию на все это великолепие, что Жасмин для нее подобрала. И она сорвалась с места, едва не расплескав свой кофе, смело лавируя между официантами. Видимо Этьен разглядел что-то в ее взгляде, потому что, потратив секунду на раздумья, едва заметно кивнул в нужную сторону, раскрывая перед ней дверь для персонала. И вот, она стоит в коридоре, распахнув дверь кабинета владельца ресторана, только что пригласив его на свой выпускной. Николя торопливо, что было немного забавно наблюдать, учитывая его привычный аристократизм и неспешность, выбрался из-за стола, оставив недоуменных посетителей ожидать его внимания, и подошел к девушке, ворвавшейся в его размеренную — читай «скучную» — жизнь, как глоток свежего морского воздуха.

— В таком случае, это будет честью для меня, сопровождать вас на ваш выпускной бал. — Ошарашенная происходящим публика выдала себя громким выдохом — так мило и непосредственно выглядела девушка, рискнувшая — в их глазах — пригласить своего возлюбленного на свой выход в свет. Будь эта публика чуть помоложе, а в кабинете мсье де Буйона собрались ровесницы его почившей бабули для обсуждения участия известных меценатов в благотворительном вечере в честь чего-то там, они вероятно смотрели бы на нее с недоумением и неодобрением — все же разница в возрасте была очевидна. Но для активных пожилых мадам тридцатипятилетний Николя был примерно таким же мальчиком, как и юная Лайла. Поэтому они засуетились, собираясь оставить молодежь наедине. Самая старшая из них, заметив некоторое замешательство девушки, которая только сейчас в полной мере осознала, что натворила, хмыкнула и напомнила Николя:

— Про время и цветы уточни, мальчик. — Мужчина от такой реакции дам очаровательно покраснел, отчего Лайла зависла на несколько секунд, но вовремя взяла себя в руки.

— Супер. Круто. Вау, просто супер. В семь я буду готова. — И она рванула к черному входу. — Увидимся, Никки!

Обалдевшая от собственной наглости, Лайла сидела в такси, которое взяла, понимая, что и так непозволительно долго гуляла по городу, а Жас должна явиться к ней уже вот-вот. Она придет на бал в сопровождении взрослого мужчины. Который будет сопровождать ее, танцевать с ней традиционный вальс и вообще, будет ее парой. Вот это она выкинула, конечно. Час от часу не легче. Что скажут родители, которые придут на вручение аттестата? Что скажут ее однокурсники? Что подумает Жас и Клем? Куда он, кстати, запропастился в последнее время? Как на это отреагирует Генри? С другой стороны, какая к черту разница? А родных и друзей уже давно пора познакомить с Николя. Ее такси подъехало к дому как раз в тот момент, когда к двери подошла Жасмин. Лайла спокойно выдохнула и улыбнулась — ну, хоть от подруги она не услышит нотаций. По крайней мере за то, что опоздала…

— Так. Если ты еще хоть раз дотронешься до своих локонов, я свяжу тебе руки за спиной. Посмотри наверх. Правее. Теперь прямо. Наверх. Снова прямо. — Жасмин заканчивала макияж. Сама она была еще совсем не собрана, за исключением прически. С помощью подруги она создала из вечно мелких кучеряшек свободные упругие волны, графично лежащие волосок к волоску. Теперь ей оставались последние штрихи в образе Лайлы, и она готова была стартовать, чтобы дома навести марафет и дождаться Эвана. — Отлично. Свободна. Давай-давай, бегом переодевайся. А я побежала домой.

Что она успеет сделать с собой всего за час Лайла не представляла. Но проводив подругу, тут же выбросила из головы все, кроме самой насущной проблемы. Что она скажет, когда Николя приедет за ней? Умеет же она сама создать себе проблемы… Она крутила в голове варианты, пытаясь то так, то эдак сформулировать, как она представит родителям своего спутника на этот вечер, и все равно оказалась катастрофический не готова к звонку в дверь, возвещавшему прибытие ее пары на выпускной бал. Сделав несколько глубоких вдохов, она последний раз взглянула в зеркало и чинно вышла из комнаты. Успеть открыть гостю она даже не пыталась: возле входной двери словно любопытная стайка сорок уже час как курсировали отец и Алекс, уверенные, что ее спутником будет Генри и желавшие сказать ему несколько слов напутствия.

Судя по воцарившейся тишине, сюрприз, если можно так выразиться, получился на славу. Даже Каролин, обычно гостеприимно приглашающая в дом даже коммивояжеров, не нашла, что сказать.

Николя все еще стоял на пороге, проронив лишь слова приветствия открывшему Альберту и обозначив причину визита, когда Лайла появилась в его поле зрения. И то, как преобразилось в этот момент уверенное и сдержанно-вежливое выражение лица мужчины, нашло в душе выпускницы мощный отклик. Она не ожидала такой восторженно-смущенной реакции от мужчины, привыкшего к вечно окружающему его лоску и торжественности — как-никак в его ресторан в джинсах не пойдешь. Но мсье де Буйон не мог проронить ни слова, равно как и отвести глаза от девушки, даже для ответа на прозвучавший из уст главы семейства вопрос. В естественном порыве он сделал шаг в дом, протягивая обе руки к виновнице такой реакции. В одной был букет из нежно розовых орхидей, а другой он просто взял девушку за руку, чтобы сжать ее в своей ладони, вкладывая цветы в чуть подрагивающие от волнения пальцы.

Лайла была ошеломлена окатившим ее потоком эмоций. Выбирая образ, они с Жасмин перебирали разные варианты от женщины-вамп до принцессы на первом балу, но остановились они на образе лесной феи. В локоны девушки были вплетены несколько цветков орхидеи, обрамляющих лицо с одной стороны, платье бледно-розового цвета подчеркивало грудь открытым лифом с едва заметными бретелями, а ниспадающие от талии мягкими волнами отрезы ткани были похожи на лепестки раскрывающегося бутона. Платье было почти до середины голени, открывая взору едва заметные на маленькой ножке, казалось, сделанные из хрусталя босоножки. Только пятку украшали все те же цветы, что и локоны девушки. Казалось, что Лайла парит над полом, а не стоит на высоких каблуках.

Совладавший с собой, наконец, Николя выдохнул:

— У меня нет таких слов, мадемуазель Лайла, чтобы описать, насколько вы очаровательны. — Он выпустил из рук ее ладонь, оставляя тонкие пальцы сжимать букет цветов. — Мадам и мсье, позвольте поздравить вас окончанием выпускного класса вашей младшей дочерью и выразить свое почтение и восхищение. — Он развернулся к родителям, перемещая свою руку так, чтобы девушка могла взять его под локоть. Как только он почувствовал, как ее рука цепко обхватила его за предплечье, он чуть приподнял подбородок, выражая готовность сопровождать юную особу на бал. Почувствовав какую-то необычайную защищенность и спокойствие, находясь на полшага от Николя, девушка опомнилась:

— Мам, пап, позвольте представить вам моего спутника: мсье Николя де Буйон, мой добрый друг. Николя, позволь познакомить тебя с моими родителями — Каролин и Альберт. А также мой брат Алекс — именно о нем я говорила, упоминая предмет для гордости. — Она сказала это вполне серьезно, но мужчина понял ее шутку, вспоминая недавний разговор. Он наметил губами улыбку, стараясь сохранить всю пафосность этого момент. Все-таки девушка, пусть и не в романтическом смысле, знакомит его со своими родителями. Такое с ним в последний раз было лет пятнадцать назад. Несмотря на задорный взгляд Лайлы, Николя чинно поклонился Каролин, которая ошарашенно стояла чуть позади супруга, и протянул руку Альберту и Алексу. Обменявшись рукопожатиями — в ошеломляющей тишине — мужчины чуть отступили, давая паре возможность выйти. Когда они сделали несколько шагов по направлению к уже привычному девушке лимузину, Николя обернулся и чуть поклонился: — Обещаю доставить ее домой в целости и сохранности не позже полуночи.

Неожиданно вмешалась Каролин:

— Я думаю такому достопочтенному джентльмену можно доверить нашу дочь до рассвета. — Николя склонился чуть ниже, принимая родительское дозволение. Мужчины так и не проронили ни слова. Лайла уже усаживалась в машину, когда услышала мамин гневный оклик: — Ну что вы застыли как истуканы, опоздаем на вручение аттестата! Завязывай галстук, Алекс, Альберт, где твоя бабочка?

Жасмин уже ждала подругу, с волнением сжимая локоть своего спутника. Эван был ошеломительно прекрасен, его классический черный смокинг прекрасно сочетался с черно-белым геометрическим платьем девушки, чью шею украшала аккуратная стилизованная бабочка. Тем не менее, прибытие Лайлы с Николя произвело настоящий фурор. Вся дорога до лицея прошла в немного скомканной тишине. Мужчина все еще не мог оторвать взгляд от спутницы, не забывая тем не менее держать руки при себе. Хотя его пальцы периодически дрожали от постоянно сдерживаемого желания провести по щеке спутницы, убрав непослушный локон за ухо. Однако вся его робость и смущение улетучились, как только он вышел из машины и подал руку даме.

Жасмин уже хотела поприветствовать Лайлу, но была беспощадно перебита Джессикой:

— Сегодня ты решила появиться со своим папиком? А как же блондинистый отличник? Неужели он настолько не ревнив? — она говорила громко и звонко, чтобы обратить на себя как можно больше внимания, и своей цели она достигла. Казалось, весь холл застыл в ожидании развития событий. Лайла успела поблагодарить провидение, что родители этого не слышат, и уже хотела привычно съязвить, как Николя неожиданно ее опередил. Он покачал головой, будто сожалел о чем-то, и произнес:

— Бедная, бедная девочка… Неужели вас действительно, маленькая мадемуазель, совсем никто не любит? Ваш отец, конечно, разочарован, но не может же быть так, что вас не коснулась ничья нежность и любовь? — Он снова покачал головой. И может то, что говорил он тихо и печально, может, то, что тон его был сочувствующим и немного добрым, но у девицы на глаза навернулись слезы, нижняя губа задрожала, и ладони сами свернулись в кулаки. Неожиданно ее развернули крепкие руки и легонько приобняв увели от всеобщего обозрения. В очередной раз Энзо удивил всех своим своевременным и тактичным поведением.

Жасмин опять хотела поздороваться с Лайлой, но снова была прервана, на этот раз самой подругой.

— А откуда ты знаешь, что отец разочарован в ней? — Ее тон не терпел препирательств, и Николя горестно вздохнул.

— Я был здесь, когда решался вопрос о том, почему администрация допустила такой вопиющий случай клеветы и общественной травли. Эта маленькая мадемуазель была виновницей всего этого безобразия. И я имел неудачу присутствовать при беседе с ней. — По мере того, как слова приобретали законченный смысл, глаза девушки становились все шире и шире. Наконец, она выдохнула:

— Так это ты тот мужчина, о котором говорил Алекс! Ну надо же!.. Сколько все же хлопот я тебе доставила… — Тут они, наконец, поравнялись с ожидающей их парой. Лайла тут же собралась.

— Жасмин, Эван, позвольте представить вам моего спутника — мсье Николя де Буйон. Николя — представляю тебе мою лучшую подругу Жасмин со своим парнем Эваном. — Обменявшись приветственным рукопожатиям с Эваном и галантным поцелуем в руку для девушки, компания прошла в подготовленный к торжеству зал. Мулатку то и дело подмывало сказать что-то, но ее парень ее одергивал и периодически всячески отвлекал. Видимо выводы, которые она сделала, просто рвались наружу. Вручение аттестатов было омрачено только отсутствием Клемана. Лайла уже вся извелась, пытаясь выяснить у подруги, куда же пропал их лучший друг. Но то ли Жас научилась секреты хранить, то ли она действительно не знала ничего, но Лайла уже смирилась провести выпускной без него. Тем удивительнее было увидеть его рядом с мадам Казанолией, вручающей ему аттестат.

Естественно, обе подруги устремились к нему, позабыв о своих кавалерах. Наперебой пытаясь разузнать, куда тот пропал, они образовали вокруг него настоящий балаган.

— Тише. Тише, девчонки! Поздравляю вас с окончанием!!! Ура!

— А где Катя? — Лайла заозиралась по сторонам. — Неужели она не пришла поздравить тебя?

Клеман немного замялся.

— Девчонки. Я не могу всего рассказать. Но меня не будет некоторое время. — И вновь послышались наперебой задаваемые вопросы, которые к счастью утонули в звуках начинающегося вальса.

К девушкам тут же подошли позабытые мужчины. Удивительно синхронно поклонившись, они предложили дамам руку, и те приняли предложение. Сам Клеман танцевал с миниатюрной блондинкой, и, если бы подруги не были так заворожены своими партнерами, они бы точно заметили некоторое сходство со знакомой им иностранкой. Эван кружил Жасмин в танце легко и почти профессионально, его руки прижимали девушку чуть ближе, чем требовал этикет, и дыхание чуть срывалось от того, что горячая ладонь то и дело вызывала дрожь по телу. Николя же выдерживал положенную дистанцию, подчеркнуто высоко поднимая локоть и касаясь оголенной лопатки девушку буквально двумя пальчиками, не смея расположить всю ладонь на ее спине. Лайла растворилась в очаровании момента, кружа в танце и не замечая ничего, кроме своего партнера, в руках которого было так спокойно и беззаботно. Клеман же, пройдя всего несколько кругов со своей партнершей, просто вывел ее из зала. Они затерялись в коридорах, и до конца ночи их никто больше не видел. Клем был как никогда благодарен этому вальсу за то, что девушки не смогла насесть на него с расспросами.

Танцующие пары сорвали аплодисменты, родители успели проронить несколько слез умиления над своими совсем взрослыми детьми, распорядители вечера дали отмашку на окончание официальной части. Весь вечер Николя был рядом, ни на минуту не оставляя спутницу без внимания. И эти надежность и простота, которые девушка чувствовала рядом с ним, не могли не навести ее на определенные измышления.

Даже если опустить этот вопиющий случай игнора, которому она подверглась на свой день рождения, Генри в ее жизни было все меньше и меньше. Она скучала по нему, и не только по тому ощущению тепла и нежности, которые непременно окутывали ее рядом с любимым, но и по его ласкам и вполне себе физическим объятьям. По его голосу без телефонного динамика. По его участию в ее жизни, в конце концов. В последнее время все решения в ее жизни она принимала сама. А если и получала помощь, то точно не от любимого. И она не могла обвинить его в безразличии — он интересовался новостями с неподдельным интересом. Вот только этот интерес был единственным, что она получала от своего парня. И сейчас она то и дело задумывалась о том, что она конечно согласилась сдерживать свое любопытство и стараться спокойно относиться к тайнам своего парня. Но есть ли он у нее, или это скорее жалкая попытка отношений? Скорее всего, у Генри была вполне серьезная причина, чтобы так кинуть ее с тем разговором. Но от причин — уважительных или нет — легче не становилось. Она почти поступила в университет своей мечты. Она почти выбрала тему для своего вступительного проекта. И все это без любимого. Черт подери, даже на выпускном она с другим мужчиной! Стоит ли продолжать этот фарс? Она зажмурилась, пытаясь отогнать от себя призрак логического решения вопроса. Она не могла и не хотела представлять свою жизни без Генри. Однако то, как она живет сейчас — это именно та реальность, которую она не хотела представлять.

Из задумчивости ее вывело мягкое прикосновение к плечу:

— Мадемуазель Лайла, оставьте тяжелые мысли до утра. Сейчас наслаждайтесь моментом. Это ваш день. И я не могу еще раз не отметить, насколько вы ошеломляюще обворожительны. Вы затмеваете всех вокруг своим изяществом и эфемерностью. Вы просто воплощение мечты, мадемуазель Лайла.

— Спасибо, Николя. Ты меня смущаешь. Хотя я благодарна тебе за эту щемящую искренность. Мне очень приятно, что ты оценил мои, точнее наши с Жасмин, старания.

Рассвет был встречен девушками в обнимку на одном из красивейших мостов. Лайла даже пожалела, что не взяла фотоаппарат, хотя и на телефон ей удалось словить несколько восхитительных снимков. Эван накинул на плечи Жасмин смокинг, Николя жестом фокусника достал из салона лимузина плед и укрыл им обеих девушек. Дождавшись, когда рассвет проиграет зрителям все свои краски, девушки, утомленные долгим днем, решили расходиться по домам. Лайла, задремавшая на плече у своего спутника, очнулась почти у дома. Представив, что она снова окажется в холодной постели, совсем как недавно в ожидании Генри, ее передернуло.

— Николя, отвези меня к себе, пожалуйста. Не хочу домой.

— Но ваши родители. Они ждут вас…

— Не думаю, что они будут против. В конце концов, я сегодня уже взрослая… — Она снова положила голову на плечо мужчине, прекращая тем самым пререкания.

Лайла засыпала в своей волшебной комнате, убаюканная спокойными и уверенными руками Николя, который гладил ее по голове, пока дыхание девушки не стало ровным.

— Не хочу быть взрослой, — прошептала девушка, проваливаясь в сон. — Хочу еще немного побыть маленькой девочкой.

— Засыпайте, маленькая мадемуазель Лайла. Засыпайте.

====== То, что изменилось навсегда ======

Комментарий к То, что изменилось навсегда Я знаю, что я непостоянная, но поверьте, чаще писать не могу. Хотя сейчас в моей жизни такой бардак, что эта история – это единственное, в чем я уверена безусловно и безоговорочно. Если ее, конечно, кто-то ее еще читает, спасибо вам!

— Знаешь, жаль, что мама снова на работе. Я бы хотел, чтобы ты с ней познакомилась. — Клеман с видимым удовольствием стянул парик с головы девушки, другой рукой разлохмачивая свернутые в пучок темные волосы.

— А мне не жаль! Мне и Риччи вполне хватило. Если бы я познакомилась еще и с твоей мамой, все стало бы совсем реальным. Совсем настоящим. Слишком настоящим. Мы все-таки играем в любовь… — Катя не звучала грустной или расстроенной, но ее задумчивые и немного отстраненные интонации рассказали уже неплохо поднаторевшему в наблюдательности парню о том, что девушка всерьез сомневается в своих словах. — Я должна сказать тебе, что я тобой горжусь. Твои результаты по тестам превзошли мои ожидания. Я молодец!

— Да, ты молодец. И я молодец, потому что согласился использовать шанс, который судьба и ты мне любезно предоставили. Мне было приятно, что на балу был кто-то, кроме младшего брата… Спасибо, что решилась на такую авантюру…

Катя серьезно посмотрела в лицо молодому человеку:

— Не заставляй меня разочаровываться в тебе. Ты же знаешь, что это часть продуманного Вадимом плана. Я должна была так нелепо засветиться на балу в этом стремном парике.

Клем только кивнул, не уделяя особого внимания этому факту:

— Конечно, знаю. Но это не отменяет того, что я сказал. Мне было приятно. — Они уже сбежали с выпускного бала, совершенно некультурно бросив подруг и не попрощавшись. Сейчас машина подъехала к той самой квартирке, где они провели свою первую ночь вместе. Кажется, судьба имеет свое чувство юмора — последнюю ночь они тоже проведут вместе именно здесь.

Вадим посвятил в свой план Клемана накануне выпускного. Обрывочно, совершенно не уделяя внимания ненужным деталям. Парень знал только то, что ему требовалось для выполнения поставленной задачи.

Когда Катя расположилась на расправленной кровати и похлопала по простыне, Клеман не смог сдержать тоскливый взгляд.

— Эй, послушай, не нужно… Мы так здорово провели время. Нам было хорошо, давай не омрачать? Давай не будем вспоминать о том, что это наш последний раз? Ты помнишь прошлую ночь в этой постели? Это было так невероятно! Давай просто повторим? — Несмотря на то, что Катя говорила, а она кажется и сама хотела верить в то, что произносит, звучала та печально и немного неуверенно.

Повторить не удалось. Этот секс был наполнен грустью прощания. Движения их были рваными и быть может на грани истерики, а прикосновения жадными и жесткими, будто они пытались насытиться друг другом и оставить на теле партнера хоть какой-то след. Катя искусала и пометила практически каждый сантиметр на бедрах и спине мужчины, а после долгого и безумно грязного минета, от которого у Клемана звездочки перед глазами не проходили как минимум несколько минут, вздернулась наверх, седлая так и не кончившего ей в рот парня, присасываясь к его шее, впиваясь зубами, вонзаясь когтями в напряженные грудные мышцы. И контраст обволакивающей его член нежности с испорченной грубостью тяжелой лаской губ и рук словно сработавшее пусковое устройство вырвал оргазм из тела парня. Он кажется забыл, как дышать, но Катя требовательно и бескомпромиссно продолжала двигаться на нем, не отпуская мышцами болезненно чувствительный орган, который предательски продолжал стоять, аккумулируя кровь для еще одного раунда.

И девушка взяла свое. Клеман кончил еще раз, прежде чем она соскользнула с него, довольно облизнувшись. Но ее игра еще не была кончена, она как-то просительно и неуверенно взяла его руку, направляя пальцы в себя, и увидев ошеломленного и восхищенного партнера, вновь обрела преисполненный жаждой и повелением взгляд. Такие ласки они не практиковали, едва касаясь их в жизни, остановившись лишь на теории, которую Катя щедро преподнесла ему в самом начале их знакомства. Но Клем будто интуитивно чувствовал, что и как делать, оглаживая пальцами гладкое, а местами чуть ребристое нутро. Комнату пронзил разочарованный и требовательный стон, девушке явно не хватало интенсивности ощущений. Клеман одним движением перевернул их, поменяв позу, занимая доминирующую позицию. Катя удовлетворенно хмыкнула, чтобы через секунду забиться в экстазе, пальцы внутри задели сгусток нервов, электрическим разрядом проходясь по жилам, выбивая из и так совсем не уравновешенного эмоционального состояния. Громкие стоны сменились тихими смазанными вздохами, хриплый голос все чаще срывался, но долгожданной развязки все не было. Парень, видя, как в исступлении тело бьется о простыни, сильнее вжался в него своей грудью, придавливая, подчиняя, вгрызаясь в ключицу, оставляя метку. Он с силой сжал ее грудь, постепенно смещаясь пальцами на сосок, выкручивая его, не жалея податливую плоть. Это стало последней каплей. Со сломленным криком девушка выгнулась, еще сильнее прижимаясь к придавившему ее Клеману, и потерялась в оргазме.

Она еще пыталась словить свое дыхание, когда на телефон парня пришла смс. Он накинул на Катю простыню и открыл дверь в комнату. В небольшой гостиной за столом сидел Вадим. Ничем не продемонстрировав, что слышал все, что происходило за закрытой дверь, он сходу вручил выпускнику сумку.

— Там сейчас очень жарко. Я подобрал пару вещей. Выезжать нужно через полтора часа, чтобы успеть к вылету завтра в полдень.

— Ты ее оставишь здесь? — Клем не знал, слышит и слушает ли их та, спасательную операцию для которой они сейчас обсуждают. И ему хотелось верить, что нет. Иначе споров не избежать.

— Я отвезу тебя, иначе все это не имеет смысла. Никто не поверит, что она улетит без меня. Если только я не труп.

Клеман понятливо кивнул.

— Она будет в безопасности. Мы с тобой позаботимся об этом. — Вадим немного напряженно сжал кулаки.

— Она ведь и без тебя может за себя постоять, не так ли? — Парень будто сам себя убеждал. Увидев уверенный кивок, он чуть расслабился. — Когда я вернусь из Рима?

— А с чего это ты решил, что летишь в Рим? — Этот голос раздался из-за спины. Катя, едва прикрывшаяся наверняка влажными от их игр простынями, стояла в дверном проеме.

— Он проверит надежность нашего прикрытия в Италии. — Вадим звучал холодно, уверенно, но Клему все равно показалось, что тот немного робеет. Видимо он еще не рассказал Кате весь план. А может и не планировал этого делать.

Глаза у девушки сверкали в гневе. Она сжала кулаками невесомую ткань, от чего та открыла вид на стройные ноги. То, что предстало перед глазами обоих мужчин выбило их из равновесия. Взлохмаченные пышные локоны, горящие огнем глаза и румяные от недавно пережитого оргазма щеки, красные, припухшие губы, влажные от постоянных покусываний. Простыня не скрывала изгибов тела, скорее очерчивала высокую грудь с намечающимся соском, который вроде и не был виден, но точно проглядывал сквозь полотно. И ударом, отправившим мужчин в нокаут, стала картина влажных бедер, по внутренней стороне который стекали остатки двойной порции спермы, которую заполучила в себя во время отчаянного секса ненасытная, сейчас еще и разъяренная Катя. Метка на ключице зияла словно открытая рана, но воинственный настрой девушки казался вторичен перед атмосферой сгибающей и выкручивающей нутро похоти, которую распространяла готовая броситься в атаку Екатерина Немцова.

— Значит, я лечу вместе с ним. Вадим, это не обсуждается, я не могу бросить его, как щенка в пасть к крокодилам. И вообще, с каких это пор вы вдвоем спелись?

Запах секса в комнате и искры в глазах девушки заставляли произнесенные ею слова растаять без ответа, воспринимаясь будто сквозь вату. Горло нервно дергалось, пытаясь прогнать неожиданную сухость. Взгляд Вадима потяжелел, Клеман же только сейчас до конца осознал, что вышел к начальнику охраны своей уже не «девушки», не удосужившись даже трусы нацепить. Осознал он это, почувствовав, что его член снова готов к активным действиям, и его даже не смутило присутствие еще одного мужчины в квартире. Стыд пинком под зад вышвырнул парня из оцепенения, и тот прикрылся валяющимся на спинке кресла полотенцем. Он и не заметил, как невольно перенял от своей недолгой недевушки такое вольное отношение к наготе. Его движения видимо разорвали создавшуюся напряженность. Вадим будто от пощечины дернулся. Желваки заиграли, но спустя всего несколько секунд он взял себя в руки:

— Помнишь Даллас?

— Ненавижу Даллас. Мерзкий городишко!

— Я повторю Даллас.

— Ладно, я не еду.

Это диалог между охранником и его подопечной будто расставил все на свои места. Их отношения, их чувства, их жизнь — это все было настолько далеко от провинциального Клемана-баскетболиста. И то, что ему было позволено прикоснуться к чему-то совершенно неожиданному и неизвестному, было настоящей сказкой. Которая сейчас заканчивается.

— А что было в Далласе? — он сделал вид, что любопытство взяло верх, но на самом деле парень просто вынужден был как-то проявить себя, чтобы не впасть в уныние от осознания, что он последние часы может разделить с человеком, который навсегда его изменил.

— Он вырубил меня болевым приемом, и в себя я пришла спустя минут двадцать, когда сделать уже ничего было нельзя. Ненавижу Даллас. Я в душ.

Когда ее голая спина скрылась за дверью ванной, оба мужчины не сговариваясь сделали глубокий расслабленный выдох.

— Всегда не понимала, что такого в прощаниях, что их никто не любит. Ну сказать «до свидания». Ну помахать ручкой. А сейчас понимаю, что тоже их ненавижу. — Катя сидела по-турецки в ночной сорочке. Она положила руку поверх ладони Клемана и гладила ее своими пальчиками. — Вадим придет через полчаса за тобой. И за это время у все же успею сказать тебе то, что должна.

— Подруга, ты мне ничего не должна. Это я тебе хочу сказать… — Клем не договорил. На его губы легли кончики пальцев, запечатав их.

— Не спорь. И просто послушай, не перебивая. И помни, что я хоть и хрупкая на вид, легко могу заломать тебя и заставить слушать. Но это будет больно! — Она вроде как задорно усмехнулась. Но обмануть парня ей не удалось. — Помнишь, в нашу первую встречу я сказала, что подумаю, как сформулировать то, что я вижу. Про отношение Жас к тебе. И не мотай головой, это важно. У Жасмин сейчас очень тяжелый период, но пройдя через него, она поймет наконец то, что чувствует к тебе. Осознает эти чувства. А сейчас она будто сквозь пелену на все смотрит. Маман ее, конечно, постаралась! Но с этим сейчас бороться может только сама Жас. И хорошо, что у нее есть другой помощник, хорошо, что это не ты. Потому что в твоей дурной головушке возникла бы идея, что она влюбилась в тебя из благодарности… А это не так. Она любит тебя как давно и просто существующего в ее жизни мужчину. Не друга или приятеля, а именно мужчину, даже мужа, я бы сказала. Будто мимо нее прошла вся романтика и конфетно-букетный период отношений, прошел мимо период притирания друг у другу, она словно сразу оказалась замужем за тобой. Вот только страсти в этом «браке» места не оказалось из-за ее тараканов… — Катя помолчала. — Поэтому она считает совершенно естественной твою верность и преданность, поэтому она неосознанно предоставляет тебе право на вмешательство в ее личное пространство и ее жизнь и планы. Ведь только сейчас, когда ее состояние обострилось, вы отдалились друг от друга. А до этого… Я наблюдала за вами. И поверь, вы былипохожи на пару. Поэтому слушай меня внимательно. И бога ради не спорь. Ты можешь и не последовать моему совету, но хотя бы выслушай. Когда Эван из ее жизни уйдет, не торопись начинать с ней отношений. Не торопись тащить ее в постель и в мэрию. Продолжай дарить ей тепло и надежность, но дай ей возможность показать и доказать тебе свою любовь. Без этого ты будешь вечно сомневаться, и в конце концов своими сомнениями все испортишь. Прости ее и наконец посмотри на нее чуть более объективным взглядом. Ты любишь ее, а она любит тебя. Просто вам нужно немного времени. Не торопись.

Клем покивал головой и осторожно отстранил ее пальцы от своего рта. Слишком свежо еще было впечатление от внезапно появившейся во время их беседы с Вадимом полуобнаженной девушки. А возбуждение сейчас было не к месту и не ко времени.

— И почему ты думаешь, что Эван уйдет из ее жизни? Мне кажется, она его любит. И он ее… В этом я даже не сомневаюсь.

— Клем, — мягко провела девушка по его плечу. — У них обоих есть свои демоны, и сейчас они друг другу нужны. Но Жасмин не сможет дать ему то, в чем он нуждается. А Эван — не ты. И когда все тараканы в голове у твоей мулатки — да-да, твоей — наконец утихомирятся, она будет ощущать это отчетливо и ясно. А Эван не тот человек, который будет стоять на твоем пути — он ни за что на свете не вытерпит быть ненужным.

— Ты так говоришь, будто в будущее смотришь… — парень недоверчиво покачал головой.

— Я всегда права, Клеман, даже когда этого не хочу. Хотя ты — тот редкий случай, когда я однажды ошиблась… Знаешь, мне до сих пор неприятно, что я тогда обидела тебя.

Помолчали.

— Клеман, это наша последняя встреча, мы не увидимся больше, думаю, Вадим сказал тебе. И я должна сказать тебе спасибо. Ты — настоящий друг. Ты очень хороший человек. Мне впервые с момента отъезда действительно захотелось где-то остаться. С кем-то остаться. Я никогда не забуду тебя. Если когда-нибудь у меня появится возможность безопасно связаться с тобой, я обязательно это сделаю. На эта вероятность очень мала. Прости меня, я сделала несколько вещей о которых сожалею, но я так благодарна тебе за все…

Клеман просто обнял ее, сильно прижимая к себе, пытаясь запомнить, надеясь, что своими объятьями он выразит все те чувства, которые он не может высказать.

— Такая умная, и такая глупая. Это я тебе должен сказать «спасибо». Ты стала другом, а не просто помогла мне в нелепом детском противостоянии. Ты же знаешь, что я тоже не смогу тебя забыть. Ты особенная. И я знаю, что у тебя все будет хорошо. Я просто знаю. Ты главное поверь, что тоже достойна быть счастливой. И позволь себе это. Не мучай ни себя, ни его. Ты знаешь, о чем я… — Он пронзительно посмотрел в глаза и чуть грустно улыбнулся. — И несмотря ни на что я буду ждать весточки от тебя.

Входная дверь открылась и на пороге оказался Вадим. Ребята встали и обнялись еще раз.

— Береги себя. И не заставляй меня стыдиться тебя — держи голову включенной и не тупи. Не зря же мы столько проработали над твоим образованием. — Катя тихонько говорила ему на ухо, не желая перед Вадимом показывать, как она искренне и тепло относится к Клему.

— И ты будь осторожна. — Парень почему-то поддержал тихий вкрадчивый тон Кати. — Люблю тебя.

— И я тебя, шалопай. Будь счастлив.

Они еще раз посмотрели друг другу в глаза и разошлись. Клем подхватил сумку и подошел к двери. Вадим даже не заходил в квартиру — ждал на пороге. Все слова уже были сказаны, Катя десять раз повторила указания. И кажется, они даже не обмолвятся и парой слов на прощание. Будто они не самые близкие друг другу. Будто им не нужна минута наедине, чтобы просто посмотреть в глаза любимому человеку. И перед кем они притворяются? Клеман покачал головой и вышел за дверь. Он не успел прикрыть ее за собой, как мужчина буквально ворвался в квартиру, за два шага преодолев маленькую гостиную и с глухим рыком снеся за собой девушку.

— Я не собираюсь сдыхать, так и не узнав, какого это.

Вжал ее в стену, поцеловал, если этот укус можно назвать поцелуем. Он сминал ее губы, тем не менее, не решаясь ворваться языком в рот. Какой скромняга… Хотя от этого их соприкосновение не становилось более невинным. И Клеман сорвался вниз по лестнице от того, что он услышал сквозь незапертую дверь. Катя всхлипнула.

Вадима не было всего несколько минут. На губе зиял кровавый укус, а щека горела, видимо, от пощечины. Но он был доволен. Нет, его улыбки Клем так и не увидел, но тот светился довольством, как кот. На приподнятую бровь — очередной жест, позаимствованный у Кати, — он ответил: «Она приказала вернуться».

Первые несколько часов в машине парень просто спал. Сказались беспокойство выпускного бала и бессонная ночь с Катей. Когда пространство салона заполнил аромат кофе, Клем распахнул глаза. Вадим протянул ему чашку с горячей жидкостью из термоса.

— Знаешь, через полчаса будет остановка, сможешь немного размяться. Ты все запомнил? — мужчина с ходу взял серьезный тон. Клеман проникся.

— Да. И я понимаю, насколько важно сделать все, как мы договаривались. Я понимаю, что от этого зависит.

Он задумался. О последних словах, которыми они перекинулись с Катей, о том, насколько сильно она изменила его жизнь. Он из туповатого и зацикленного на несбыточном подростка превратился во вполне самостоятельного и адекватного парня, увидел перспективы и позволил себе поверить в себя, отделил свое будущее от будущего Жас. Он нахмурился, глядя на телефон. Уже вполне можно было позвонить брату. Он открыл контакты, но его перебил Вадим:

— Я договорился. О нем позаботятся. Это надежный парень. За Риччи присмотрят.

— Спасибо! — Клема кольнуло чувство вины. — Вот, значит, какой я братец. Даже не подумал о нем, прежде чем соглашаться уехать бог его знает, на сколько. Да… Спасибо тебе, Вадим.

Еще через минут двадцать они остановились на заправке, поменяв машину, и дальше путь прошел без происшествий. Посадку объявили с пятнадцатиминутной задержкой. Уже усаживаясь в кресло, Клеман дернулся. В соседнем кресле сидела Катя! Блондинка, в очках, да, безусловно хорошо замаскированная, но Катя! Тут же он ощутил весьма болезненный тычок.

— Это Лила. Она сопровождает нас в этой поездке. Вместо нее. Так что веди себя естественно.

Клем все же уселся в кресло.

— Привет. — Он больше не рассматривал девушку и постарался выглядеть непринужденно. Девушка посмотрела на него из-под очков.

— Сработаемся.

В аэропорту Рим-Фьюмичино имени Леонардо да Винчи она сменила блондинистый парик на рыжий пучок с развевающимися локонами. Клеман позвонил Риччи, чтобы услышать гору обвинений. Правда в основном в том, что не взял его с собой. Усевшись в авто — огромный приметный внедорожник — они молча просидели почти час, пока к ним не присоединился Вадим.

— Я знаю, вопрос глупый, но мы же вроде специально едем в ловушку. Так зачем весь этот маскарад с париками и тому подобное? — Клеман чувствовал себя выжатым как лимон, тех крох сна в машине по пути в аэропорт совершенно не хватало, а в самолете уснуть не удалось. Это сделало его раздражительным и угрюмым.

— Предполагается, что мы не знаем о ловушке. Поэтому ведем себя так, чтобы они на не вычислили. Они, кстати, потеряли нас в аэропорту. Так что встретят нас прямо на точке. — Вадим напрягся, глядя на телефон. Но потом смахнул настороженное выражение с лица, видимо, пытаясь не напрягать и без того злую публику.

— Она так и не написала? — Вырвалось у Клема, прежде чем он смог себя остановить.

— Что за детский сад? Платочек сопельки подтереть вам выдать? Поехали! — гаркнула Лила и отвернулась к окну.

Вадим только отрицательно помотал головой, отвечая на вопрос парня.

— Слушаем внимательно. Катю будут брать живой. В ближайшие пару недель мы обеспечим такой график, что к ней будет не подступится. Заодно изучим противника в полевых условиях. Я так и не понял, кто это. Безликие ублюдки. Клеман, выполняй мои и ее указания беспрекословно, точно и быстро. Было бы идеально, если бы у тебя выработался инстинкт вообще не думать, а просто делать как мы сказали. Это может спасти тебе жизнь.

Клем просто кивнул и тоже посмотрел в окно. Италия. Надо бы наслаждаться поездкой — это ведь первый его выезд за пределы страны. Но красотами за окном совсем не хотелось любоваться. От Кати не было весточки. Все ли с ней в порядке? Его мысли перетекали одна за другой, поднимая в памяти подробности их знакомства, общения, отношений. Он ни на минуту не сомневался, что девушка восприняла правильно его слова о любви. Это было странно, но он был искренен. Кажется, он смог до конца прочувствовать те самые отношения amis-amants, где amis не менее, если не более важны, чем amants. Постепенно мысли его скатились к Жасмин, которая в последний месяц сильно сменила позиции в его жизни. Он до сих пор был разочарован ею из-за ее опрометчивого поступка с чужим письмом. А еще он понимал, что намеренно отдалился от нее. Сейчас он понял, что ему нужна была эта дистанция, чтобы разобраться в своей жизни. И эта же дистанция дает и в будущем даст ему возможность посмотреть на Жас с другой стороны, объективнее. Любит ли он ее, или это юношеский максимализм? Впервые у него возникли сомнения на этот счет. Осознание этой мысли стало переломным моментом. Это настолько поразило его, что он не с первого раза понял, что они приехали и «Катя» уже в третий раз зовет его выйти из машины. Он встряхнулся и широко улыбнувшись сделал первый шаг в новую жизнь, где он ставит под сомнения свои чувства, анализирует их, где он с благодарностью использует все уроки, которые преподнесла ему его недолгая знакомая, подарившая ключи от этой самой новой жизни. Счастливой новой жизни.

====== Когда ты виноват ======

— Я думала, что он приличный мужчина! Что ты с Жасмин встретите рассвет, а потом он привезет тебя домой!!! Не хотела нарушать традицию выпускного бала! А он!

— А что он, мама? Что он? Он привез меня сюда! Но мне не хотелось домой! Мне не хотелось быть одной! Я постоянно одна! И Николя просто выполнил мою просьбу!

— То есть моя дочь сама напросилась отоспаться в чужом доме! Может, еще и в чужой постели? Лайла, вот уж чего от тебя никогда не ожидала, так это такой вот абсолютной безответственности!

— Мама! Что ты такое говоришь?!

Этот некрасивый разговор вот уже какое-то время собирался превратиться в жуткую ссору. Альберт решил вмешаться:

— Каролин пытается сказать, что ты совсем недавно была под прицелом камер и едва смогла избежать позора. А сейчас ты снова ставишь под сомнение свою репутацию, оставаясь ночевать в квартире мсье де-Буйона. Наедине с ним. Ты идешь с ним на бал, ты ночуешь в его доме. При том, что у тебя вроде как отношения с Генри, и при том, что этот мужчина далек от нашего круга. Ты на всю семью набрасываешь тень, снова, Лайла. Это опрометчивый поступок! И я целиком поддерживаю мать — ты не должна была даже общаться с ним! Какая дружба может быть между богатеньким сынком из аристократической семьи, у которого отчим моложе него самого, и юной выпускницы лицея из семьи среднего класса? Сколько ты с ним уже дружишь? И как же Генри?

— Да что вы все заладили: «Генри, Генри»?! Где этот Генри сейчас? Я не знаю! А ты знаешь, мама? Или ты, папа? Нет Генри здесь! Но дело ведь даже не в этом? Да? Я ведь ничего такого из себя не представляю, чтобы со мной захотелось общаться? Так? Красивая глупышка с дерзким характером, да? Только для увлечений-развлечений годная, так? Ты мама, ведь, наверное, уверена, что я пойду колледж, не так ли? На что еще я годна?

На шум из комнаты выглянул заспавшийся Алекс. Видно, он хорошенько провел ночь, раз в субботу в четыре дня он все еще валялся в постели. Сама же девушка проснулась почти в одиннадцать и, проигнорировав севший мобильный, провела день с Николя, делясь впечатлениями о выпускном и сожалея, что может воспользоваться только телефоном мужчины для фотосессии, ведь камера осталась дома. Утром изучив гардероб Лайла вновь была приятно удивлена, ведь его вешалки и полки были заполнены новой, но безусловно подготовленной для использования одежды — бирок не было, но все было отпарено и отглажено. Такая предусмотрительность и забота смущали, но были безумно приятны. Она понимала, что Николя относится к ней так из-за того, что очарован ею, и возможно с ее стороны принимать это было неправильным. Но девушка отбросила сомнения, чтобы отхватить кусочек счастливого времени у самой себя — она буквально чувствовала, что свалится в депрессию после пережитого. Так долго подавлять негативные мысли и эмоции по поводу своей личной жизни не могло пройти без следа. И Лайла во всю пользовалась моментом. Однако едва переступив порог дома, с трудом отговорив Николя передать ее родителям из рук в руки с объяснениями, девушка почувствовала, что от легкости в настроении не осталось и следа. Мама устроила ей форменный допрос. Потом к ней присоединился отец, и вот сейчас — Алекс.

— Эй-эй, родители, сестренка? Вы чего? Давайте решать все миром! Что мы решаем-то, кстати?

— Мы пытаемся убедить твою сестру, что дружба с мсье де-Буйоном — это ошибка. Так же, как и ее решение остаться у него ночевать.

— Если ты сейчас скажешь: «А как же Генри?» я тебя убью! — прошипела девушка, однако Алекс покачал головой.

— Ну не думаете же вы, что она с этим Николя спит? Он классный мужик, такой шухер в лицее навел, когда Лайла оказалась в центре скандала. Заставил все убрать и уладил все последствия. Ему пришлось выкупить что-то там, чтобы войти в попечительский совет… — на этих словах Лайла побледнела. Она на самом деле до сих пор не представляла, что пришлось сделать ее другу, чтобы она смогла избежать проблем и последствий. А было время, когда она думала, что те деньги, о которых она прочитала в переписке были самой большой проблемой.

— Такое рвение ради незнакомого человека наталкивает на определенные мысли… — Каролин была смущена, но не сочла нужным промолчать.

— Чего?! — Алекс совсем некрасиво выразился, но учитывая полнейшее изумление на его лице, это было простительно. Лайла только поджала губы и бросилась в свою комнату.

Она проревела до глубокой ночи, игнорируя мягкой поскребывание Алекса в дверь, и любые попытки родителей поговорить. Телефон, лежавший на подзарядке, она так и не включила. Говорить не хотелось. Ни с кем, кто мог бы сейчас поддержать беседу, говорить не хотелось. А с кем хотелось, не моглось. Она уже представила, как едет к Николя в ресторан и согревается в одном его присутствии. Но отбросила эти мысли. Он и так слишком много сделал для нее, чтобы опять грузить его своими проблемами. Но только с ним она могла бы помолчать. В итоге, промаявшись почти до трех ночи, он все же набрала его номер.

— Мадемуазель Лайла, что-то случилось?

— Да. Николя, просто побудь на связи… — Она только услышать его вдох.

— Конечно, друг мой. Давайте помолчим.

Спустя почти час, когда они обменялись максимум пятью фразами, девушка наконец почувствовала, что сможет заснуть.

— Спасибо. С тобой так хорошо молчать.

— Обращайтесь, мадемуазель Лайла. И помните, я всегда помогу вам, и я всегда рад видеть вас. Я был искренне счастлив принимать вас у себя в гостях и хочу напомнить, что двери моего скромного жилища всегда открыты для вас. Теплой ночи, милая моя.

— Спокойной ночи, Николя.

Она заснула, чтобы утром совершенно неожиданно наткнуться на письмо.

Утро было отвратительным. Никаких конкретных причин, чтобы объяснить, почему оно было таким, у Лайлы не было. Но ощущение было именно такое. Прислушавшись к тишине в доме, девушка расслабленно вздохнула. Родители на работе, Алекс на учебе. Значит, она одна. Снова. Но сейчас это было скорее в плюс. Вчерашний разговор не прошел бесследно. Ей все еще было обидно и горько от реакции родных. Она включила компьютер и сразу же кликнула на сборник музыки. Держать настроение в минусе она не планировала. Приняв душ и наведя на голове приемлемый вид, она вроде приободрилась, но тут мелодия сменилась на что-то больное и печальное. Трогающее до глубины души. Как оно попало в ее плейлист стало уже не важно. Слезы полились из глаз без всякого на то желания.

Девушка замерла перед зеркалом, глядя в свои зеленые глаза. Замерла не в силах двинуться. Второй куплет она уже не тихонько подпевала, а завывала в голос вперемешку с рыданиями. С окончанием мелодии она со злостью выключила проигрыватель и снова разразилась глухими рыданиями. Форменная истерика.

— Я так скучаю по тебе, сволочь, так скучаю! Что даже злиться не могу на тебя!!! Сволочь! — она высказывала наболевшее, о чем никому не решалась сказать. В конце концов, она сама загнала себя в такую ситуацию. И она не против в ней находиться — это лучше, чем потерять даже шанс на то, чтобы увидеть его, обнять его. Пусть редко, но все же… Так почему же так чертовски больно по нему скучать?

Часом позже, кое-как успокоив слезы, она вышла на кухню перекусить. Какого же было ее удивление, когда за кухонным островком сидела вся ее семья. Только сейчас девушка поняла — сегодня воскресенье. Она так потерялась в своих странных сутках, что ход времени остался без ее внимания.

— Милая, — мама начала спокойно и с сочувствием, — мы любим тебя и беспокоимся… Де-Буйон тебя обидел? Можешь сказать, мы все решим!.. — Женщина будто не видела выражение лица дочери, продолжая проявлять свою заботу в свойственной, наверное, всем матерям слепоте. — Не нужно было тебе с ним общаться.

— Мам. — начал было Алекс, но увидев отрицательный жест сестры умолк. На ее мертвом лице не отображалось ничего. Она, так и не проглотив ни крошки, просто вышла из дома. Смысл разговаривать о чем-то, если они для себя все решили.

Спустя несколько кварталов ее нагнал брат.

— Это твоя сумка, кошелек и телефон. Ты конечно страшнее атомной войны, но, когда придешь в себя, тебе захочется поесть и поговорить. Сестренка, я волнуюсь, но лезть не стану. Просто знай, что я на твоей стороне. Всегда. — Лайла удивленно и рассеянно посмотрела на него, а потом с горечью бросилась в объятья.

— Спасибо! Спасибо…

— Побыть с тобой? Или нужно уединение?

— Одна… Мне нужно подумать…

Она брела по городу, не особо думая о направлении. В конце концов голод дал о себе знать, и она присела в кафе. Ожидая заказанный кофе с булочкой, заскучала. Выход нашелся почти сразу — оглядев посетителей кафе, она обратила внимание, что почти все из них смотрят в свои мобильные. Знакомый звук загрузки пиликнул и затих. А на дисплее отобразились все пропущенные события. Не желая вникать, она просто смахнула экран, чтобы залезть в интернет. Маячок зажегся оранжевым, и поверх окна браузера появилось уведомление о новом электронном письме.

Кликнула она на автомате. И когда телефон начал воспроизведение видео, она чуть не выронила аппарат из рук. На сером фоне виднелась голова Генри, который видимо снимал свое обращение.

«Любимая, прошу тебя дать мне шанс загладить вину. Оправдания нет, но я обязан извиниться, я так хочу заставить тебя улыбаться.»

Лайла от неожиданности нажала на паузу. Те, кто сидел ближе к ней и слышал первые слова, заинтересованно на нее глянули, приготовившись к бесплатному шоу. Девушка порылась в сумке и, не найдя наушники, снизила громкость до минимума.

«Я прошу тебя поверить мне. Довериться снова и дать этот шанс. Я смог сбежать на пару дней, чтобы отпраздновать наш с тобой день рождения. Я места себе не…»

Лайла снова поставила на паузу, когда к ней приблизился официант с заказом. Но поставив поднос на стол, он не ушел, а помялся немного и вытащил из кармана фартука наушники.

— Извините, у нас акустика хорошая… А это послание звучит достаточно личным и важным, чтобы развлекать публику.

Девушка искренне поблагодарила мальчишку и продолжила просмотр. На ее глаза навернулись слезы. Она слушала проникновенный голос, смотрела в полные сожаления и печали глаза, отмечая, что он уставший, бледный, какой-то серый, как и стена за его спиной. К концу видео она уже не сдерживаясь утирала мокрые щеки.

— Кажется, я потеряла гордость… — вслух произнесла девушка, отправляя ответ «Я даю тебе шанс». Хотя она глубоко в душе понимала, что простила бы его, даже если бы он просто прислал смс с сожалением. Она слишком соскучилась.

В обращении парень предложил ей встретиться. Но поскольку он далеко, то он пришлет машину с водителем.

Вернув наушники с огромными чаевыми официанту, она двинулась дальше. Домой идти не хотелось, тревожить Николя тем более. Телефон Клемана оказался уже привычно недоступным. А вот Жас ответила после первого же звонка. Коротко описав ситуацию, девочки договорились, что до отъезда Лайла побудет у них с Эваном. Назвав точный адрес водителю такси, она попыталась настроиться на позитивный лад. Ей это почти удалось.

— Давай договоримся. Нет, лучше просто пообещай мне, что не будешь высказывать никаких предположений о Николя. Просто настройся на то, чтобы выслушать ее. Побудь ушами и жилеткой. В крайнем случае, развлеки и отвлеки, только не лезь в ее отношения с де-Буйоном. Она расстроена, уязвима. И ты только настроишь ее против себя, рассказывая о его чувствах.

Эван знал, о чем говорил. Жасмин почти все время, что они провели вместе с момента выпускного, возвращалась к тому, что увидела на балу. А увидела она, что граф с ее подруги не просто так не сводит глаз. Было очевидно, что тот влюблен. Что тот готов свернуть горы и сдувать пылинки. И ситуация разыгрывалась, как в плохом кино — очарованный богач ухлестывает за юной профурсеткой. Тема неразделенной любви в последние три дня не сходила с языка Жасмин: видимо сейчас она перешла к анализу их отношений с Клеманом. Девушка пока не решалась поговорить об этом со своим парнем, но его было сложно обмануть на этот счет. Однако Лайла не должна страдать из-за нереализованного интереса подруги.

— Ладно, я обещаю, ни словом не обмолвлюсь. Сегодня.

— Спасибо, милая. — Эван чмокнул ее в нос. — Как все-таки удачно, что мне нужно отъехать. У вас есть куча свободного времени, чтобы побыть наедине. Если захотите пробежаться по магазинам, кредитку я оставил в прихожей.

Жасмин смущенно покраснела, потом поблагодарила парня горячим поцелуем и закрыла за ним дверь. Теперь главное — выполнить обещание. Наверное, лучшей стратегией будет просто побольше молчать.

Но молчать не пришлось. Лайла наотрез отказалась рассказывать о сути своих проблем. Только коротко описала ссору с мамой и необходимость заехать к Николя за вещами, раз домой ехать не хочется от слова «совсем». Поэтому Жасмин пришлось развлекать подругу всеми доступными способами. А чем еще можно отвлечь девушку, как не поиском нового образа?

С легкой руки Жас они снова оказались в салоне, чтобы подобрать образ для похода на концерт Джея. В четверг им удалось собрать два комплекта — обе девушки оделись на выпускной бал. Лайла даже слушать ничего не пожелала, когда подруга решила намекнуть, что все пять образов должны быть подобраны для именинницы. Сегодня они собрались разорить бутик еще на два наряда. Ну и оставить последний на закуску.

Мулатка болтала без умолку:

— Ты помнишь, я говорила, что Джей сейчас совсем затих? После того интервью, где он опровергает нашу с ним «связь», он почти не обновляет свои соцсети и блоги. А я после твоего дня рождения вообще была в шоке — появилась такая ужасная статья! Джей ведь объявил, что у него есть дама сердца, а Лола опубликовала пост, что у него при близком контакте в постели не встал, будто Джей стал бы изменять своей любимой, представляешь! Но самое странное, что тот никак даже не откомментировал эту пакость. С другой стороны, наверное, самая правильная стратегия не отвечать на грубость и глупость… Но я бы так не смогла. Я бы высказала пару ласковых!

— Откуда ты знаешь, что его пассия именно любимая, может там до любви не дошло! И с чего ты взяла, что Лола врет? Может, она и правда не смогла заинтересовать его в постельном плане? Или он вообще гей? — Лайла задавала отличные вопросы, перебирая стенд с блузами, но ярой фанатке не хотелось сдавать позиции.

— Потому что Лола делает себе рейтинги на романах с коллегами по цеху или просто селебритис. А я уверена, что Джей ей отказал, вот она и бесится. Он же вообще скрытный в плане личной жизни. Никогда ни с кем даже не целовался на публике. Она, наверное, решила сорвать куш, но ей обломилось.

— Ну, тебе виднее…

— А по поводу любви… Ты же слышала его новый альбом? И новую песню? Это любовь, уверяю тебя. Настоящая, верная, вечная! Точно тебе говорю!

Лайла рассеянно кивнула. Хоть у кого-то она есть. У нее тоже есть, но это счастье пока ей лишь недолго удалось прочувствовать. Но не смогут же они с Генри вечно сбегать, чтобы побыть счастливыми. Или смогут?

Николя отнесся к просьбе забрать часть нового гардероба с понимаем, выразив свою поддержку в связи со ссорой с родными. Они встретились лишь на несколько минут, Николя вручил ей коробочку с бантиком, пожелал счастливого пути и найти наконец гармонию с любимым. Наказал ей хорошо провести время и вернуться с улыбкой на губах.

Уже сидя в машине, любезно предоставленной Николя, чтобы отвезти ее на квартиру, она поняла, что не знает, как попасть внутрь. Набрав его номер, она разочарованно покачала головой. Абонент был недоступен. Любопытство не позволило ей и дальше держать в руках упакованный подарок. Открыв его, она обомлела, так же, как и Жасмин, сидящая рядом. В бархатной коробке лежала связка ключей. Мулатка открыла было рот, но тут же захлопнула, для верности прикрыв губы ладонью. Она пообещала. Она будет молчать. Лайла же счастливо улыбнулась.

Собрав минимальный набор вещей, Лайла позволила сделать себе и подруге чашку кофе. У нее остался час, чтобы доехать до молла, откуда ее заберет машина от Генри.

— Вообще, Джей очень изменился после того отмененного концерта. Я постоянно слежу за ним в интернете, и точно тебе говорю, эта его новая любовь очень сильно повлияла на его песни. И на все творчество… Да и где это видано, чтобы артист отменял свои концерты и мероприятия ради личной жизни? А он не испугался даже плохих рейтингов… И сейчас вот он снова затих. Никаких постов, никаких твиттов… Ушел в подполье. Хотя до выпуска обещанного им нового альбома осталось мало времени.

— Расскажи мне лучше о себе. И Клемане. Ты не знаешь, где он?

— Нет. Он почти не общается со мной. После того случая с твоим письмом он будто перестал на меня смотреть. Или меня видеть… Я почти потеряла друга. — Голос ее был печальным и тихим. — Я так надеюсь, что нам удастся наладить отношения. Он стал таким уверенным и серьезным. Сильным, решительным. Катя здорово его преобразила. И откуда в нем столько обаяния и харизмы? Нет, он всегда был веселым, и добрым, и чутким. А еще… — Тут Жас кажется поняла, что немного не в ту степь ее занесло. — Я скучаю по своему другу.

— Только по другу? То, что ты тут описываешь немного смахивает, знаешь… — Увидев расстроенное и задумчивое выражения лица подруги, Лайла свернула тему. — Интересно, что Генри придумал… После такого, это должно быть что-то неординарное.

— После какого «такого», — девушка насторожилась. Она понимала, что что-то произошло на ее вечеринке, и подозревала, что дело в Генри, но Лайла ничего не говорила, а Жасмин не настаивала.

— Да, не важно. Просто мне уже не терпится увидеть его, я ужасно соскучилась. Конечно, в письмах я ему рассказывала обо всем, что происходит, но мне так хочется видеть его реакцию на эти новости…

Мулатка скептически прищурилась и сделала глоток кофе.

— Думаю, тебе еще кое-чего хочется. Куда более материального, твердого… Ну, ты поняла!

Лайла поднялась, чтобы помыть посуду. Не хватало еще на Николя оставлять хозяйственные дела. Она и так слегка обнаглела…

— Уфф. Жас, когда ты стала такой пошлой? Ты же такая скромница была? Краснела от крепкого словца, а тут…

— Ну, что естественно, то не безобразно. Да, и Эван меня слегка раскрепостил…

— Думаешь, все дело в нем?

— Нет. Скорее, в стечении обстоятельств. У меня и свои сюрпризы были… Так, давай-ка, сполосни мою чашку и побежали. Или ты уже не торопишься помиловаться со своим блондинчиком?

Лайла закатила глаза и подхватила небольшую спортивную сумку с вещами. С улыбкой обхватив связку ключей, она нежно погладила брелок — инкрустированный кристаллами микрофон с эмблемой одного из телеканалов. Явный намек на их небольшое приключение с интервью.

Девушки уже направились к остановке автобуса, как рядом с ними остановился знакомый автомобиль.

— Жюль, что ты здесь делаешь? — Лайла была искренне удивлена.

— Мсье приказал доставить вас, куда пожелаете. — Он пожал плечами, будто это было что-то само собой разумеющееся. Жасмин издала какой-то неоднозначный звук и уселась назад.

— Что? — Лайла села рядом с ней, удивленно глядя на реакцию подруги.

— Ничего, Лайла. Я сегодня уже ничему не удивлюсь. Подкинете меня до дома?

— Ты хочешь повидаться с мамой? — Брови Лайлы поползли наверх. Когда они устроили ночь откровений, подруга более чем однозначно выразилась, что не готова пока к такому общению.

— Что? Нет! Я живу у Эвана. Знаешь, я так просто влилась в его жизнь… В совершенно не заметила, как стала называть его квартиру своим домом…

Лайла понятливо покивала, но для Жас это, кажется, стало очередным откровением. Она открывала все новые грани своего характера и втайне от всех жутко боялась, что к моменту, когда ее голова наконец будет приведена в относительный порядок, окажется, что человек, коим она является, — совсем не тот, кого любили Клем и Лайла, ее родные и она сама. Но делать было нечего, поэтому она в очередной раз проглотила новое откровение о себе и поставила отметочку подумать об этом позже.

Генри буквально валился с ног от усталости и нервного напряжения. Он уже проходил нечто подобное, когда Джей был в своем первом туре. Но сейчас к этой бесперебойной занятости добавился страх потерять любимую. Каким образом он организовал эти выходные остальным участникам шоу приходилось только догадываться, потому что казалось, что тот вообще не спал, не ел, только работал. Тем не менее, сейчас Генри лежал на кровати снятого номера после часового перелета из Руана и думал о том, что никаких слов не хватит, чтобы рассказать Лайле, как ему жаль, что их день рождения был отмечен таким неприятным событием. Он смел только надеяться, что его любимая уже на подъезде к нему будет приятно удивлена и даст ему шанс на оправдания.

Машина, которая забрала девушку, мерно покачивалась вот уже несколько часов. Лайла уснула, вспоминая их прошлую поездку. Эмоции накрыли ее с головой, поэтому слова водителя, прерывающие ее сон, были неожиданными. Поднявшись в номер, четко следуя оставленным инструкциям, она немного постояла у двери и, собравшись с духом, открыла ее. Лепестки роз на полу показывали путь до спальни, где на столике стояла бутылка шампанского с бокалами и немного фруктов, на кровати, в окружении все тех же лепестков лежал ее парень. Не просто лежал. Спал.

Девушка не смогла сдержать желания подойти ближе и рассмотреть любимого. Знакомое лицо было уставшим и встревоженным даже во сне. Темные круги под глазами, которые удалось рассмотреть еще в его видеосообщении на деле оказались еще страшнее. Он был изможден и вымотан. Лайла не нашла ничего лучше, кроме как лечь рядом. Она так соскучилась, она так хотела его увидеть, но рука не поднималась его разбудить. Она провела пальцами по его скуле, обняла и уткнулась носом в плечо. Спустя всего несколько минут она уснула.

Пробуждение ее было очень приятным. Она чувствовала едва ощутимые прикосновения к ее лицу, шее, плечам, рукам. Губы скользили по коже, оставляя горящий след за собой. Улыбка украсила ее лицо, и девушка распахнула глаза.

— Любимый… Мм… Как я давно мечтала вот так проснуться… Ты заставляешь мои мечты сбываться…

Генри был все еще уставшим, но глаза его светились теплом и тревогой.

— Лайла… Солнце мое… — Его пальцы нежно касались щеки, недоверчиво прослеживая контуры лица. — Солнце мое… Прости меня, прости, пожалуйста, что снова тебя подвел. Я разрываюсь между своими обязательствами, и совершенно эгоистично продолжаю желать тебя… Но иначе я не могу. Без тебя не могу…

— Эй, милый, ну что ты… — Она чуть приподнялась на локтях, чтобы оказаться ближе к искривленным сожалением губам. — Я знала, на что шла. Я знала, что будет непросто. Но люблю тебя все так же. И ни за что не позволю этим глупостям забрать у нас хоть минуту. Я соскучилась. Так сильно… — Последние слова она уже шептала, намеренно касаясь своими губами чувствительной кожи за ушком.

Утро они встретили уставшие, но довольные. Лайла изо всех сил постаралась не уснуть, чтобы встретить рассвет с любимым. И только подойдя к окну, она осознала, куда приехала.

— Генри, это же Эйфелева башня! Мы в Париже!!!

— Любовь моя, ну не кричи так, думаю в такую рань наши соседи еще спят…

В тревогах и сомнениях, полусонная и уставшая, она даже не спросила, куда же ее привез нанятый водитель. Ночь, отель, номер… А оказалось, в Париж! Девушка была в восторге. Генри подошел к ней, распахнул шторы и окно, усадил ее на подоконник и поцеловал в макушку.

— У нас в распоряжении два дня, а в среду поедем домой. У меня экзамены еще не сданы. Хочешь спать? Или прогуляемся? Или закажем еду в номер, и ты расскажешь мне про мадам Жако? Ты придумала, о чем будет твой проект?

Лайла счастливо улыбнулась и потом, не выдержав, засмеялась в живот любимому, отвернувшись от рассвета над Сеной.

— Мои мечты сбываются… Это, наверное, потому, что ты меня научил правильно мечтать… — Она пробурчала тихонько. — Давай сначала поедим?

Жасмин понимала, что Лайлу не стоит тревожить, пока она пытается наладить отношения с Генри. Но ее сны сводили ее с ума. Дошло до того, что она боялась засыпать, волнуясь о том, что может наговорить во сне. Вдруг Эван услышит… В конце концов, парень усадил ее к себе на колени и напрямую задал вопрос:

— Что тебя беспокоит? Доктор Рэй?

— Нет, сегодняшний сеанс был сложным, но ничего необычного. Я… — Жас залилась краской. — Я вспоминаю свои сны… Я… Я снила Клемана. Очень непривычно… В очень непривычной обстановке… Понимаешь?

— А сейчас ты снишь его? Или это сны, которые ты вспоминаешь? — Эван был спокоен и внимателен.

— Нет, это воспоминания. Но мне так странно осознавать, что я его… Ну… Я конечно иногда просыпалась возбужденной и понимала, что мне снилось что-то такое… Но… Боже, я растеряна, и я не знаю, что мне делать.

— Давай ты не будешь себя накручивать. Это хорошо, что ты вспоминаешь. Хорошо, что память к тебе возвращается, пусть и с такими вот сюрпризами. И ничего удивительного в такого рода снах нет. Мне кажется, тебя больше беспокоит то, что ты чувствуешь к нему сейчас. Ты сильно беспокоишься в последнее время.

— Да. Но каждый раз, когда я начинаю думать об этом, мысли будто разбегаются, подступает паника, и я утыкаюсь в тупик. Мысли вертятся только вокруг того, что я теряю друга. Что человек, который был для меня самым близким, разочаровался во мне только потому, что я на самом деле оказалась другой. Причем хуже, чем была.

— Хочешь еще одну сессию? Или попробуешь разобраться с доктором Рэй? — Эван встревоженно дотронулся до ее щеки. Он внимательно всматривался в ее глаза, пытаясь найти признаки подступающего эпизода. Но девушка была относительно в порядке.

— Давай подождем до четверга. Если после следующего приема ничего не изменится, я воспользуюсь вашими услугами, доктор Эван. — Жас улыбнулась и потянулась на его коленях. Почувствовав его живой интерес буквально пятой точкой, она игриво притерлась к нему и облизнула губы. — Однако я не против пробного сеанса с вами сегодня… — Она закусила влажную губу, заставив ее покраснеть от прилива крови. Она провоцировала Эвана, и тот понимал, что его провоцируют. Поэтому с удовольствием поддавался на провокацию.

— Ты с ума меня сводишь, девочка моя…

Два дня пролетели незаметно. Совершенно неожиданно Лайла обнаружила себя у подъездной дорожки.

— Я бы отвез нас ко мне, но папа уже дома. Так не хочется расставаться…

Девушка вздрогнула.

— Милый, я не рассказывала тебе, но времени у нас было не так много… Я с родителями немного поссорилась. И сейчас никак не хочу домой. — Генри понятливо кивнул и проехал мимо. — Отвези меня в молл. А сам езжай домой. Выспись, отдохни перед экзаменами, а завтра с новыми силами дерзай!

Машина остановилась, Лайла положила ладони на щеки любимому и пристально вгляделась в глаза.

— Не переживай за меня, ссора с родителями — это не самое ужасно, что могло случится… — Запечатлев поцелуй на его губах, девушка ловко вышла из авто, помахала рукой и, закинув сумку с вещами на плечо, ушла в толпу, стремящуюся за покупками.

Присев в любимом кафе, Лайла заказала холодный латте и глубоко задумалась. Эта сказка, растянувшаяся на два дня, закончилась. Воспоминания о прогулках по ночному Парижу, светящихся глазах Генри, когда он фотографировал ее руки в свете заката, стайках ярко одетых старушек в цветных шляпках, перелетающих от кафе до кафе. И любимый постоянно рядом — протяни руку, и можно поцеловать, прикоснуться, увидеть глаза, наполненные любовью и теплом. Это приводило в состояние эйфории и оцепенения одновременно. Ведь, когда повторится этот рай, было непонятно. Девушка наслаждалась каждым мгновением вместе, но сейчас ей было пусто и одиноко. И понять себя она никак не могла. Будто она заранее готовилась к очередной подставе. К очередной порции боли и отстраненности. Откуда столько обреченности? А еще ее очень беспокоило то, что она не захотела рассказать Генри о том, что поживет у Николя. Каждый раз, когда это возникало у нее в голове, она четко осознавала, что не хочет поднимать эту тему. Передернув плечами от своей неопределенности, она направилась к стоянке такси. Ехать на автобусе не хотелось.

Николя приехал после часа ночи. Заметив оставленный для него презент из столицы, он заглянул в гостевую. Увидев, что Лайла сидит на кровати, опираясь на подушки, он поздоровался:

— Доброй ночи, мадемуазель Лайла. Какой приятный сюрприз…

— Доброй ночи, Николя.

— Откуда столько грусти? Я думал, вы приедете окрыленная и одухотворенная… Все хорошо? — Он присел на край кровати, достаточно далеко, чтобы не стеснять движения девушки.

— Нет, не думаю. Видишь, у меня даже хватило наглости принять твое приглашение… Ведь твои двери всегда открыты для меня, так?

— Даже не сомневайтесь в этом. Я всегда рад принимать вас у себя в гостях. Что-то случилось?

— Я буду очень обязана тебе, если ты позволишь мне погостить у тебя немного. Я… Я не чувствую в себе сил возвращаться домой. Теперь дома стены не помогают, а скорее наоборот.

Николя встревоженно смотрел на то, как девушка теребит край одеяла. Поняв его невысказанное беспокойство, она продолжила:

— Я не ожидала, что мои родители займут такую позицию, не ожидала, что они в принципе могут такую позицию по отношению ко мне избрать правильной. Я буквально тону в недоверии и двойных стандартах. Мы поссорились, и я не уверена, что готова спустить это на тормозах и, сгладив самые острые из углов, продолжить общение без конфронтации. Понимаешь?

— Я как-то фигурирую в причинах вашей размолвки? Поверьте, милая моя, я меньше всего хотел бы становиться поводом для ссор в вашей семье!

— Тем не менее, именно мое общение с тобой стало тем тригером, что спровоцировал моих родных продемонстрировать свое истинное отношение ко мне. Никогда не думала, что меня будут подозревать в подобном. И я даже рада, что это произошло. Я всегда думала, что за спиной у меня вся моя семья, но стоило мне продемонстрировать немного своеволия, как оказалось, что я недостойна доверия… Я теперь понимаю, что родные так относительно спокойно отнеслись к той шумихе и встали на мою сторону только потому, что были свидетелем той нелепости. И не факт, что, если бы я была в том ресторане с друзьями, то не подверглась бы тщательному допросу — а не сплю ли я с этим Голдингом на самом деле…

Мужчина только ласково погладил ее по ногам, скрытым одеялом. Несколько минут прошло в молчании.

— Но ведь это не единственная причина вашей грусти? Я ведь прав?

Закрыв глаза и глубоко вздохнув, Лайла посидела немного собираясь с мыслями и наконец посмотрела на него больными глазами:

— Я знаю, что люблю его так, что трудно дышать, но я ему, кажется, больше не верю… Не верю,

что мы сможем быть безмятежно счастливыми. И я, кажется, очень устала верить в нас и постоянно ждать, что снова будет больно.

— Ох, милая, — Николя проявил несвойственную ему свободу в действиях, обнял девушку за плечи и притянул к себе. — Верить трудно, но вы только держитесь. Не предавайте свою любовь, пока она живетв вашем сердце, она греет вас и освещает ваш путь. — Он продолжал легонько поглаживать ее по спине, пока не понял, что девушка спит. Аккуратно уложив ее на подушки, он поправил одеяло и убрал локон со щеки. Это все, что он смог себе позволить.

— Не знаю, что произошло. Он совсем не выходит на связь, понимаешь? Ни по телефону, ни в соцсетях. Ни он, ни Катя. Я не понимаю! Неужели трудно хотя бы фотку лайкнуть? Ну, допустим, он на меня обиделся. Но тебе же можно позвонить? Ну что, я не права что ли?

— Жас, тебе не кажется, что ты чуток преувеличиваешь? Может, он сейчас так счастлив, что не вылазит из постели? И у него просто нет времени на социальную жизнь. — Девочки сидели на диване у Николя и обсуждали внезапно пропавшего друга. Лайла уже напереживалась за Генри, сдающего сегодня сразу все экзамены, до такой степени, что буквально тряслась от волнения. В итоге подруга заварила ей травяного чаю.

— Ну. Может ты и права. Не знаю. Я в полной растерянности. Но то, что он прячется от нас обоих, вселяет надежду, что между нами еще не все потеряно…

— Да что потеряно?! Ты о чем вообще? — Лайла уже начала злиться.

— Дружба… — Жас прозвучала до того грустно и потеряно, что подруга невольно ее пожалела.

— Ну что ты… Эй… — Она отставила чашку на журнальный столик и притянула к себе поникшую Жасмин. — Не знаю, что должно случиться, чтобы Клеман перестал с тобой дружить… Он любит тебя, и ни за что не отвернется… С чего бы ему так поступить?

— После того случая у Кати… Когда я прочитала твое письмо… Моя заносчивость его сильно оттолкнула. А потом я чуть не поцеловала его. Сама не знаю, что на меня нашло. Просто в тот момент это казалось таким правильным… — Девушка всхлипнула. — Я сама во всем виновата.

— Глупости! Уверена на все сто. Ну, улыбнись же! — Лайла начала легонько щекотать мулатку, и та немного оттаяла. Их прервал звонок телефона. Глаза засветились знакомой эмоцией, поэтому Жасмин быстренько прильнула к аппарату с другой стороны.

— Ну, как ты, любимый? Все сдал?

— Да! И думаю, это нужно отпраздновать? Мне кажется, это замечательный повод сходить в ресторан. Раз мы не смогли нормально отметить окончание учебы, почему бы не наверстать? Я приглашаю вас с Жасмин и Эваном.

Учитывая громкий визг, огласивший квартиру, ответа парню дожидаться не понадобилось.

Лайла была искренне рада, что любимый сдал наконец экзамены. И что сдал их хорошо. По крайней мере по его внутренним впечатлениям. С Жасмин они собрались за каких-то два часа, выбрав приемлемые для такого события наряды. Все-таки Жас выбрала совершенно верное направление для обучения. В ней мог бы пропасть талант стилиста, если бы она не подала документы в художественный колледж.

У дома Эвана их ждала машина. Галантный кавалер усадил девушек в авто, и Жас, не выдержав, провела рукой по его спине, перед тем, как усесться — он выглядел великолепно, и мулатка чувствовала себя настоящей королевой в компании такого неотразимого красавца. Чем ближе они подъезжали к месту назначения, тем сильнее напрягалась Лайла. И когда машина остановилась, а водитель оповестил об окончании поездки, она просто окаменела.

Генри уже встречал их. Он помог выбраться из авто своей девушке, списывая ее неестественно прямую спину и напряженное лицо с замершей улыбкой на волнение от такой торжественной встречи. Однако, чем ближе они подходили ко входу, тем с большим трудом ей удавалось делать шаги.

— Ой, это же «Гранд-де-Буйон»! Здесь же столики нужно заказывать за месяц! Ой… Это же ресторан Николя… — К концу фразы голос Жасмин звучал растерянно и даже с опаской. Она с сомнение посмотрела на Эвана. Тот только покачал головой, подавая знак молчать. Однако главная фраза прозвучала, и каким-то чудесным образом привела Лайлу в чувства.

— Отлично! Вот и познакомитесь, наконец! — И расправив плечи, девушка смело шагнула на первую ступеньку.

Ужин проходил замечательно. От напряжения и волнения не осталось и следа. И если в начале вечера Лайла иногда в напряжении осматривалась в поисках друга, то ближе к десерту она так увлеклась очарованием простого дружеского вечера в обществе любимого и лучшей подруги, что голос, раздавшийся за ее спиной стал полной неожиданностью.

— Мадемуазель Лайла, какой сюрприз! Вы как всегда неповторимы… Позвольте сделать скромный подарок от нашего заведения… — И Николя кивнул официанту, который поставил на стол бутылку вина. Того самого, что они пробовали на ее день рождения. Девушка не смогла унять улыбку, которая, кажется, осветила их столик лучше, чем светильник, притаившийся у стены.

— Николя! Как я рада, что ты смог найти время, чтобы поприветствовать нас! Прошу, познакомься — это мой любимый человек, Генри, ну, а Жас и Эвана ты уже знаешь…

Генри первым протянул руку, согласно этикету:

— Мсье де Буйон, это большая честь. Я знал, что это ваше заведение, но никак не ожидал познакомиться с вами лично именно в такой обстановке. Не будет ли наглостью просить вас присоединиться к нашему небольшому празднованию? — Николя в ответ на это предложение посмотрел на Лайлу, и увидев ее просящий взгляд, конечно не смог отказать.

— Почту за честь! — официант тут же поставил еще один стул и бокал для вина. Этьен едва смог скрыть пораженное выражение лица — их хозяин никогда не позволял такого панибратства с другими гостями. Это не осталось незамеченным. На удивление беседа складывалась легкая и непринужденная. Николя невероятно просто влился в их компанию, принимая активное участие в разговоре. Лайла с удовольствием передавала ему слово, когда речь заходила об их совместном времяпрепровождении или об университете и мадам Жако. Сами не заметив, они просидели так почти до закрытия, и только когда Этьен позвал Николя по какому-то рабочему моменту, ребята обратили внимание на время. Лайла предложила отлучиться в дамскую комнату и собираться по домам. Все дружно поддержали эту инициативу.

— Да, да, иди давай, я подожду. — Жас остановилась у двери, подталкивая подругу вперед. Прижавшись спиной к холодной стене, она заняла выжидательную позицию, когда двери в лаундж приоткрылись, и она услышала знакомый голос. Не смогла сдержать свое любопытство и придержала дверь ногой, от всей души надеясь, что Лайла не выйдет из туалета.

— Я ни словом, ни жестом, ни взглядом, ни действием не выказывал мадемуазель Лайле даже намека на свои чувства. И не планирую делать этого впредь.

— Но только слепой не заметил бы, как ты к ней относишься!

— Она не заметила, значит, я неплохо постарался. И я не собираюсь смущать ее этим знанием. Ее чувства к тебе более чем очевидны. Не думаю, что от этой информации будет хоть сколько-то хорошего.

— Значит, мне нечего опасаться?

— Что за чушь! Как только ты оступишься и сделаешь ей больно, ты будешь знать, что рядом с ней буду я. И, если я увижу, что ты смог разрушить ее любовь к тебе, я сделаю все, что в моих силах, чтобы она стала моей. Но пока она любит тебя, я буду только другом. Я ответил на твой вопрос?

— Ответил.

Дверь захлопнулась, и в этот же момент в комнате появилась подруга. Жасмин даже подпрыгнула от неожиданности. Выходили девушки уже в пустой холл. Ни Генри, ни Николя не было видно, однако Жас все еще озиралась. Этот разговор подтвердил все ее догадки, мысленно прокрутив его несколько раз, она поняла, что в нем гораздо больше смысла лично для нее. Но вид побелевшего как полотно скатерти Эвана заставил ее выбросить все из головы и буквально сорваться с места.

— Что случилось, любимый? — Она сама не заметила, как это слово сорвалось с ее языка, но заострять внимание на этом сейчас было нельзя. — Ты в порядке?

Парень не ответил. Он едва ли мог пошевелиться. Застыв будто каменное изваяние, он кажется, даже не слышал вопроса. Притронувшись к его плечу, Жасмин смогла, наконец, получить отклик.

— Жасмин! — Он посмотрел ей прямо в глаза словно впервые осознав, что не один. — Жасмин! — Он подорвался со стула, порывисто протягивая девушке руки, будто умоляя обнять его. Мгновением позже он взял себя в руки, опустив одну руку, и протягивая ладонь в более приемлемом жесте. Жас взяла предложенную руку и сильно сжала пальцы, всем своим видом показывая, что она рядом. — Милая, я боюсь, нам нужно сейчас же покинуть наших друзей.

— Конечно, мы так и сделаем, — мулатка оглянулась на подоспевшую подругу. — Лайла, мы можем попросить счет?

Генри поднялся из-за стола и подошел к девушкам. Эван не выпуская Жасмин тоже сделал несколько шагов по направлению к выходу, стараясь не отводить взгляда со своей спутницы.

— Счет уже оплачен, десерт окончен, думаю, ничто не мешает нам уйти…

— Да, я только попрощаюсь с Николя и можно идти. — Жас бросила умоляющий взгляд на Лайлу, но та уже умчалась по направлению к Этьену, чтобы он помог найти своего хозяина. Генри поджал губы, но промолчал. Это их с Лайлой дело, чтобы вмешивать сюда друзей. Особенно учитывая, что у них, похоже, свои проблемы. Жасмин с Эваном уже вышли из ресторана, парень был смущен и вполне возможно напуган, но Жас не видела возможности поговорить с ним сейчас. Генри ожидал свою девушку у выхода, нервно теребя запонки. Она появилась стремительно, и парень снова задохнулся от нахлынувших эмоций. Девушка выглядела обезоруживающе прекрасно. Все его негодование и сомнения сошли на нет. А от ее взгляда, восхищенного и влюбленного, совершенно открытого и искреннего, сердце сбилось с прежнего ритма.

— Боже, ты само совершенство… — он прошептал, даже не пытаясь скрыть свое состояние. Получив скромную, но многообещающую улыбку, он схватил ее за руку и буквально вытянул на свежий воздух.

— Ребята, думаю, мы с Лайлой прогуляемся немного. Берите машину, мы сами как-нибудь доберемся… — Генри вопросительно взглянул на любимую, и наткнулся на немного настороженные глаза и решительный кивок. Жасмин буквально потянула Эвана к поданному авто, который послушно следовал за ней. О таких формальностях, как прощание, никто даже не вспомнил.

Ночь выдалась прохладная. Лайла уже несколько кварталов шла с накинутым на плечи пиджаком. Ей почему-то представлялось, что сегодня словно второй выпускной, только на этот раз Генри с ней. Они держались за руки, ветер ловил верхнюю шелковую юбку в свои объятья, и, если бы не плотных футляр под ним, девушка бы чувствовала себя неловко.

— Я впервые увидел тебя в черном… — Генри провел пальцем по тонкой бретели, поддерживающей фигурный лиф. — Ты выглядишь взрослее…

Лайла поправила локон, выбившийся из высокого пучка и теперь спадающий на нос.

— Чувствую я себя также. Эти выходные в Париже… Они многое значат для меня. Они многое мне открыли…

— Ты впервые была в столице любви?

— Да. И эта атмосфера… Мне кажется, я поняла, о чем хочу сделать свой вступительный проект… Как думаешь, не слишком наивным будет написать о том, как романтика определенного места влияет на людей, дарит им частичку себя? Это будет не рассказ, а эссе, или несколько эссе, связанных между собой эмоционально. Вот такая у меня задумка…

Генри задумался. Было видно, что его мысли как-то связаны с ее идей и их поездкой. Они несколько минут прошли в тишине. Парень все также глубоко в себе прошел несколько шагов, когда понял, что идет один. Лайла остановилась, чтобы поправить ремешок. Босоножки на высокой шпильке буквально врезались в ноги. Все же выходная обувь не подходит для променада. Уже несколько секунд спустя девушка оказалась на руках у любимого, крепко обнимая его за шею.

— Прости, я задумался. И в итоге хочу сказать, что это замечательная, вдохновляющая идея! И я жду не дождусь прочитать то, что у тебя получится.

— Эй, отпусти… Ну, Генри, ты же не понесешь меня на руках до дома! Генри! — но парень только закружил ее прямо посреди улицы.

— Ты даже не представляешь, как я счастлив, что не нужно прятаться, не нужно ничего никому объяснять или доказывать. Можно просто держать тебя в руках, целовать, и ничего не бояться!.. — он говорил тихо, проникновенно, будто признавался в чем-то постыдном или сокровенном. Возможно, так и было.

Эван не проронил ни слова, пока они ехали домой. Едва зайдя за дверь, парень просто застыл. Жас пришлось буквально заставлять его сделать каждый шаг. Она раздела его, словно маленького, и запихнула в душ, настроив воду. Постояв рядом несколько минут, она пришла к выводу, что так просто его не расшевелить, поэтому выключила горячую воду. В глазах парня появилась некая осмысленность. Осмысленность и растерянность. Он протянул руку и дотронулся до щеки девушки, и она отшатнулась от холода. Взгляд Эвана резанул болью, и Жас, не сомневаясь ни секунды, вошла к нему под ледяные струи воды. Добавив горячей, она обхватила широкий торс, чувствуя непонятную вину за то, что ее обуревает неуместное сейчас возбуждение. Но прикасаясь к восхитительной груди, она не могла игнорировать то, как ее тело реагирует на такие действия. Мокрое платье липло к телу, и, хотя вода уже давно стала теплой, кожу Жасмин все еще покрывали мурашки совсем другого происхождения. Спустя несколько безуспешных попыток снять красивый предмет гардероба Эван не выдержал и просто содрал мокрую тряпку через голову девушки, игнорируя треск ткани, оставляя царапины на нежной коже. То, что было платьем, валялось в ногах у пары, и Жас пыталась найти в глазах парня подсказку, что делать дальше, как ему помочь, как должен развиваться этот сюжет, но Эван застыл, разглядывая тело девушки, останавливаясь на глазах, на шее, на пальцах ног, снова поднимал взгляд на ключицы и руки. В конце концов она не выдержала. Ее голос прозвучал сквозь сплошное молчание в ванной, отзеркаливаясь от кафельных стен:

— Эван, скажи, чего ты хочешь? — неожиданно для самой себя, это было сказано твердо, громко и как-то холодно. По сравнению с той тревожной бурей, что бушевала у нее в душе, это было отстраненно и даже жестко. Но слова уже сорвались с губ и произвели неожиданный эффект.

В его глазах появилась осмысленность и благодарность. Он будто выдохнул всю тяжесть из легких. Видимо, ему понадобилось немного времени, чтобы определиться с желаниями, но ожидание того стоило.

— Я хочу тебя на коленях с моим членом глубоко в твоей глотке. Пожалуйста, — он выдал это как будто заказывал пиццу по телефону. И только глаза демонстрировали, что он предельно серьезен, напряжен и буквально нуждается в том, что «заказал». Жас медленно опустилась вниз, облизывая губы. Это было новым в их сексуальных отношениях. Обычно все было с точностью до наоборот — Эван исполнял ее желания, заставляя формулировать их. А еще она ни разу так не делала — парень знал о ее неопытности, и они не доходили еще до техники глубоко минета. Единственный раз, когда они подходили близко к этой теме, Жас была почти невменяема. Но видимо сегодня — ночь исключений.

Эван не двигался, почти покорно ожидая развития событий. Он смотрел будто мимо девушки, которая удобнее устраивалась коленями на мокрой ткани. Первая попытка вышла скомканной и совершенно неудачной, но это никак не отразилось на выражении лица парня. Он не помогал, не поощрял, просто ждал, пока девушка выполнит его пожелание. Когда ей все же удалось пропустить головку глубоко в горло, она подняла глаза, чтобы увидеть, как скулы парня очертили две мокрые дорожки, и услышать, как с губ сорвался надломленный стон:

— Спасибо, ма… Ммм… Спасибо…

Жас соскользнула с горячей плоти, чтобы сделать глоток воздуха. И поняла, что парень замер, сдерживая инстинктивное желание податься вперед, его бедра дрожали от усилий сохранять неподвижность. И она снова задала тот вопрос:

— Эван, скажи, чего ты хочешь? — на этот раз ее голос был хриплым и негромким, глотку сдавливало от непривычного напряжения.

Опять потребовалось несколько мгновений, чтобы собраться, но парень все же смог сформулировать:

— Я хочу чувствовать твой стон головкой в момент, когда буду кончать, после того, как размашисто вбивался в твой рот, пожалуйста, — и снова это нейтральный, спокойный тон. Жасмин же буквально чувствовала, как собирается влага между ее ног от картинок, который рисовало ее воображение. Сейчас она совершенно по-другому стала воспринимать само понятие «грязные разговорчики».

— Ты можешь кончить мне в горло. Так, как ты хочешь. Даже если не упомянул чего-то еще. Приступай… — и она открыла рот, чуть высунув язык и не отводя глаз от удивленного лица. Потом раздался громкий стон, и Эван вплел пальцы в волосы девушки, чуть сильнее запрокидывая ее голову.

— Я очень боялся, что я действительно какой-то дефектный. Что я должен перебороть себя и быть как все. Она показала мне мир, где кто-то возьмет всю ответственность на себя. За все. За меня и мое тело. За дыхание, движения и решения, за мысли и желания. Показала мне, как понять, что самое ценное во мне, а что второстепенно или и вовсе чуждо моей личности. Она показала мне, что я знаю, чего хочу на самом деле. Именно благодаря ей я понял, что я не хочу и не могу быть немым. Что мне есть, что сказать, когда моего мнения спрашивают. Этот мир не совсем реален, он у каждого его участника в голове — свой, индивидуальный и неповторимый. И это большая удача найти того, кто смог бы разделить твой мир с тобой. Она научила меня ценить и оценивать мои желания, соотносить их и свои возможности и способности. Ну, и благодаря ей я выучил английский язык. Почти ни с кем не общаясь, трудно изучить иностранный. Но ей удалось меня вывести на довольно неплохой уровень. Но потом кое-что произошло, и нам пришлось уехать из города. И ей тоже. Не думал, что мы еще увидимся. Но я всегда буду благодарен ей. Просто это стало такой неожиданностью. Я будто снова оказался на ее крыльце, когда выходил после очередной сессии, и нас застали врасплох мои родители и офицер. Или детектив… Я был слишком в шоке, чтобы запомнить точно.

Они лежали на кровати. Голые, мокрые, грязные от пота, слюны, спермы и секрета, но им было так уютно, что не хотелось расцеплять конечности. Грудь Эвана мерно вздымалась под лежащей на ней головой девушки, которая ловила стук его сердца, прижимаясь ушком. Почувствовав, что Жасмин немного мерзнет, парень укрыл их простыней.

— Но, что же произошло?

— Мои родители познакомили меня с девушкой, думали, что так я смогу стать нормальным. Мы общались в сети, совсем немного. Потом опять же по настоянию отца мы с ней встретились. Психолог, с которым я работал последним, советовал родителям шоковую терапию. Поэтому встречу они организовали на вечеринке. И когда она попыталась… Ну, в общем, я отшил ее на виду всех ее друзей. И она немного разозлилась…

Жасмин задорно хохотнула:

— Немного? Да я уверена, она была как фурия…

— Да, она была как фурия и наговорила много очень неприятного. Да… И потом решила мне отомстить. Опозорить меня так же, как я опозорил ее… Она так откровенно себя предлагала… Но благодаря Эрике я уже жил в мире, где мои желания имели значение. Поэтому она так разозлилась, что неделями следила за мной. И когда узнала о нас, тут же сдала в полицию историю совращения меня-несчастного…

— Эрика это…

— Да, ее звали Эрика. Я на тот момент уже был совершеннолетним, и это единственная причина, по которой все так быстро решилось. И еще то, что в тот день сессия не оставила следов. Подтвердить нашу связь визуально не смогли, ордера на обыск или досмотр на том этапе еще не было. Так что…

— Что значит, «на тот момент»? Эван?

— Эрика была моей соседкой. Когда мне было пятнадцать, я решил, что мне нужны карманные деньги. И я помогал ей по дому, с покупками, а она помогала мне со мной. И ее помощь была намного более действенной, чем всех психологов и психоаналитиков, которые были у меня раньше. Хотя и безусловно более радикальной. Она посвятила меня в Тему, но не только. Наши сессии в большей степени сосредоточивались на том, чтобы научить меня быть собой, доверять себе, да просто узнать себя. За всеми советами, что давали мне врачи, я совершенно растерян был и не мог банально решить, какое люблю мороженое…

— Ты спал с ней?

— Временами. Но секс не был самоцелью. Мы много общались. Не говорили, а именно общались. Я изучал границы моих возможностей, Эрика помогала мне в этом. А ты не хуже меня теперь знаешь, как можно подтолкнуть свои лимиты… — Жас кивнула, стараясь не менять своего положения.

— Она была твоим Доминантом? — вопрос вырвался раньше, чем она успела подумать.

— Нет. Я примерял разные роли, но мы больше использовали техники Темы, чтобы добиться определенных результатов от меня. Между нами не было постоянных отношений. Эти тонкости сложно объяснить… Прости… И спасибо… Я не знаю, как бы пришел в себя, если бы не ты.

— Но что я такого сделала? — Жас действительно не понимала.

— Ты умудрилась интуитивно послать мое мышление по тому же сценарию, что и Эрика. Заставила меня думать и проговаривать свои желания. Так что…

— Постой. Но если ты был совершеннолетним, то почему вы все же уехали?

— Ну. Мои родители смогли провести параллель между изменениями во мне и моими подработками. И их мнение о моем общении с Эрикой было категорически отрицательным. А еще разошлись ужасные слухи. Причем совершенно неправдоподобные, но вред репутации они смогли нанести. Причем не только, и даже не столько моей. Все выстроили теорию, что я бедный, совращенный злобной старой распутной извращенкой ребенок.

— Ну, ты не можешь отрицать, что ты был и правда очень юн, и то, что вы с ней делали… Далеко он нормальных отношений. У тебя не было девушки, а она видимо, и правда немолода…

Эван напрягся:

— Так, ты тоже думаешь, что она меня испортила? Что я неправильный, что надо мной издевались, меня поломали и я…

— Эй! Эй, перестань, что ты несешь? Ты идеальный, Эван! Ты просто бесподобен! И не только благодаря тому, что ты вытворяешь языком, ну и другими частями своего тела. Ты настоящий, скромный, без завышенной самооценки, ты не витаешь в облаках, но способен меня туда доставить… Своими ласками, своим вниманием, понимаешь? Своим отношением ко мне. Такому не научит ни одна Эрика. Она просто помогла тебе раскрыть себя. И кто я, чтобы осуждать ее методы, если они и мне помогли? А?

Парень вполне ощутимо расслабился.

— Мне хорошо с тобой. Если бы ты знала, как мне хорошо с тобой…

— И это взаимно…

— Так… Любимый?

Жас расцвела пунцовым цветом. Ей так и не представилось возможности подумать о сказанном. Но она мужественно кивнула:

— Любимый. — Прозвучало решительно. — Я давно признала, что влюблена, но сейчас эйфория первых недель улеглась, и я чувствую спокойствие и легкость, и уверенность… Так что, мне кажется правильным, когда я так тебя называю… — Она рассуждала на ходу, разбираясь со своими эмоциями в процессе разговора. Это оказалось удивительно легко, когда из тела ушла напряженность, а под ухом мерно стучит родное сердце.

— Мне приятно слышать это, дорогая. Спасибо…

— Глупый, за такое не благодарят. — Девушка снова задумалась. — Знаешь, я так беспокоюсь о Клемане. Они с Катей пропали с концами, Риччи ничего не знает…

— Волнуешься за него? — Почувствовав кивок, парень продолжил. — А что насчет ваших отношений? Ты смогла найти якорь, чтобы прояснить для себя все эти сны и то, что из них следует?

— Медленно, но верно я продвигаюсь к пониманию… Складываю мозаику. Это пугает…

— Я знаю… Однажды Эрика пригласила гостей. Было несколько пар и несколько одиноких юношей и девушек. Был какой-то повод, я помогал подготовить праздник, и она предложила остаться. И выбрать того, кто вызывает во мне наисильнейший отклик. Предложила мне потренироваться на том, кто мне понравится. Я выбрал девушку, через несколько дней Эрика организовала нам встречу, но… Я не смог с ней общаться. Было неинтересно. Я не знал, что сказать, она пыталась… Одним словом, провал. Казалось, Эрика знала, что так и будет. Потом мы обсуждали причины, она попросила меня рассказать про тот вечер. Мои воспоминания, мои эмоции, мои впечатления. И оказалось, что я говорил в основном об одном парне… Ничего особенного, но его я запомнил лучше других. Когда спустя почти месяц он оказался у Эрики в гостях, все произошло само собой. Мы даже встречались несколько раз… Тогда я почти полгода складывал свою мозаику, чтобы понять реакцию на него, понять, почему с ним мне удалось поговорить. Секс в этом плане мне давался намного проще, чем разговор. А с ним было просто и то, и другое. Полгода ушло на то, чтобы осознать, что мы сами надеваем на себя шоры, боясь увидеть правду о себе, боясь разочаровать себя или окружающих… Ведь Эрика сказала «человека». А я сознательно ограничил свой выбор…

— Но если я не смогу полюбить себя такой, какой окажусь? — Это именно тот вопрос, который беспокоил ее постоянно.

— Всегда у тебя будет тот, кто будет любить тебя любой. Если понадобится, и за тебя тоже.

Комментарий к Когда ты виноват Оставьте автору хоть слово в комментариях… Она будет бесконечно признательна…

====== Между двух огней ======

— Не могу поверить, что я присутствую на этом шедевральном событии!!! — Жасмин мелко переступала с ноги на ногу, будто пыталась бежать, на месте.

Лайла закатила глаза:

— Тебе напомнить, что это ты была той, кто купил билеты на это шедевральное событие…

Жасмин только счастливо рассмеялась. Спустя почти полчаса всех необходимых проверок, они оказали в зале, где уже отбивал басы барабанщик. Мулатка почти поскуливала от предвкушения, и Лайла изо всех сил старалась не показывать свою грусть. Они с Генри не виделись и даже почти не переписывались после их расставания в среду ночью. За два полных дня она уже успела соскучиться, накопила несколько событий, которыми хотелось поделиться и отчаянно нуждалась в его объятиях и прикосновениях. Но он отвечал на ее смс не сразу и коротко, было очевидно, что она мешает любимому, поэтому она приняла волевое решение не писать ему первой. Он сам найдет ее, когда у него будет время.

В темном зале наконец раздались овации, встречающие Джея. Лайла постаралась сосредоточиться на том, что происходило на сцене. Вот позер! Певец улыбался широко и довольно, на нем были настолько облегающие штаны, что едва ли он мог бы присесть на стул, почти прозрачная облегающая рубашка оставляла, конечно, простор для воображения. Но небольшой. Артист распахнул руки будто желая заключить весь зал в объятья и выбежал на авансцену. Как всегда яркие черные глаза светились довольством и даже восторгом.

— Я так счастлив быть на этой сцене и чувствовать всю вашу любовь! Кстати о любви, сегодня я хотел бы поздравить всех, кто встретил свою половинку, всех кто влюблен, всех, кто понимает меня в этом потрясающем чувстве! Думаю, мы с вами прекрасно проведем время! Тем же, кто еще не познал это прекрасное, хочу искренне пожелать: Найдите свое счастье, не бойтесь обжечься, не прячьтесь от любви, она стоит того, чтобы идти на риск! Ну что, поехали!

Учитывая близкую дружбу с оголтелой фанаткой, Лайла прекрасно знала все звучащие песни, иногда даже подпевала, но поразило ее другое. То, как мужчина двигался, как он говорил — это завораживало и не отпускало, будто сердце тянулось к нему. И девушка с удивлением поняла, что идеи, которые Джей вещает со сцены, ей близки и понятны. Они касались чего-то в глубине души, и та благодарно отзывалась мелодичным переливом.

Уже в самом конце, когда зрителям предстояло услышать последнюю композицию, артист вышел вновь на самый край сцены, взял микрофон со стойки и сел. Он был уставшим, вымотанным, но его голос звучал спокойным, бархатным маревом, распространяющимся по залу и захватывающим в плен.

— Ну что, друзья. Нам пора прощаться. Это время вместе с вами проходит так быстро… Знаете, я сейчас уже закончил подготовку, и мы с командой начинаем работу над новым альбомом. Я исполню сейчас песню, которую некоторые из вас могли слышать на презентации нынешнего альбома. Она породила множество сплетен и едва не запятнала репутацию замечательного человека. Девушка под ником «Майский цветок», которую зовут Жасмин, стала жертвой сначала убойного очарования моей новой работы, — в зале на эту иронию раздался смех и подначивания, — а потом домыслов и пропаганды недобросовестных журналистов. Я надеюсь, что услышав эту мелодию, каждый здесь присутствующий поймет, что под влиянием момента чувствующая, сопереживающая душа раскрывается и впускает в себя океан эмоций. В нашей жизни так мало искренности. Мы так недолго можем оставаться самими собой, играя, зачастую, вынужденные роли. И когда настоящие чувства прорывают привычный кардон, может случиться все, что угодно.

Жас стояла, кажется, забыв себя. Ее лицо было одухотворенным, и выглядела она, будто только что столкнулась с божеством. Однако внезапно ее толкнули и громко выкрикнули: «Так вот же она!!!» и далее разбитым хором пронеслось: «Смотрите! Она здесь! Эй, это она!». Непонятно как, но постоянные толчки вынесли ее к самой сцене, а Джей, заметив ажиотаж внизу, посмотрел прямо на них. И расплылся в такой радостной улыбке, что Лайле даже стало неловко, что она отняла у Жас кусочек ее персонального счастья, потому что глаза певца не стесняясь изучали ее, лишь изредка возвращаясь к Жас, которую он, кажется был счастлив видеть. Дав знак кому-то за сценой, он поднялся на ноги:

— Я не ожидал, что вы вновь придете ко мне в гости, после той ужасной инсинуации… Но я рад. Очень рад возможности еще раз извиниться за всех, кто нанес вам оскорбления и попытался запятнать вашу честь…

В этот момент к ним подошли два неприлично высоких и широкоплечих мужчины и оттолкнули их к кулисам, а потом подняли на сцену.

— Добрый вечер! — поздоровался Джей и протянул микрофон к ошалевшей и почти не соображающей Жасмин.

— Привет! — то, что она смогла выдать хоть слово, стало сюрпризом для нее самой.

— Вы принимаете мои извинения?

Взгляд Жасмин стал чуть более осмысленным:

— Ну, большинство из них считало, что ты выбрал меня своей девушкой — в каком бы то ни было формате — так что мне было даже лестно. Я имею в виду — Боже, это даже сродни комплименту…

— А кто это рядом с вами? — все время возвращающийся взгляд, наконец, остановился на Лайле. От него иррационально стало теплее.

Жас кажется только сейчас осознала, что вцепилась в ладонь подруги мёртвой хваткой и затащила её с собой на сцену.

— Это моя лучшая подруга. Она хочет стать журналистом. Она самая крутая, потому что пришла сюда несмотря на то, что не такая ярая поклонница твоего таланта, как я…

Джей усмехнулся на последнюю фразу:

— А имя у моей не-поклонницы есть? — Джей протянул микрофон на этот раз Лайле, и выгнул бровь, будто бросая вызов.

Она еще раз в голове назвала певца позером, и глядя ему прямо в глаза громко представилась:

— Я Лайла. И я оценила бы твой творческий рост, о котором все неустанно твердят после той злосчастной для Жас презентации, если бы ты все-таки спел обещанное…

На сцене раздался задорный смешок, потом микрофон вернулся на стойку, а девушек хотели уже проводить, но Джей отрицательно помотал головой. Только кивнул музыкантам. Ничего не понимающие девушки смутились, услышав первые аккорды, но в этот момент сзади них появилось два стула — видимо первые попавшиеся, раздвижные — и им было предложено присесть.

Джей стоял у микрофона закрыв глаза. Музыка играла ненавязчиво, тихо, будто музыканты боялись потревожить его мысли. Он заговорил:

— Это те слова, которые я мечтаю сделать правдой. Каждый из нас чего-то боится. У каждого из нас есть, что скрывать. Но когда мы находим то, ради чего готовы сбросить эти оковы, — в этот момент он открыл глаза и посмотрел прямо на Лайлу, безошибочно словив ее взгляд в ловушку своих черных, — где найти силы, чтобы противостоять своему страху? Это песня о том, как найти смелость быть счастливым… — Он глубоко вдохнул, перевел взгляд на публику и запел.

И Лайлу будто закрутило в водоворот эмоций, отчего-то знакомых и незнакомых одновременно. Она будто оказалась снова в душе в придорожном мотеле, где потеряла и нашла смысл своего существования. Будто только что увидела снова, какого это — когда Генри ушел, а потом почувствовала облегчение от того, что он вернулся. Слова попадали точно в цель, это было про нее, и несмотря на то, что Джей почти растворился в исполнении песни, лишь изредка бросая наполненные эмоциями взгляды в зал, ей казалось, будто он поёт это только для нее одной. Каким-то чудесным образом всего пара куплетов расставила по местам все её страхи и чаяния, мечты и сомнения. Она как никогда четко поняла, почему так боялась лишний раз задать вопрос любимому или войти в конфронтацию. И поняла, что на таких эмоциях ничего крепкого не построишь.

Когда стихли последние аккорды, Лайла была настолько поражена и вдохновлена своими открытиями, что не смогла сдержать восторга и вскочила со стула с бурными аплодисментами. Зал же замер, потрясенный и шокированный новой песней, только спустя минуту подхватив хлопки девушки, превращая их в овации.

— Я вижу, я смог заслужить признание не только у моих фанатов… Так что вы скажете о моем творческом росте?

Лайла помолчала недолго. Для нее все вдруг встало на свои места. Буквально все.

— Скажу, что хотела бы узнать его секрет.

— Вы хотите взять у меня интервью? — Джей выгнул бровь.

— Если угодно…

Джей, кажется, на секунду завис от подобной наглости, но потом широко улыбнулся и обратился к публике:

— Вот что значит — настоящий журналист! Ну что ж, как я могу не дать ей шанс?

Зал восторженно взорвался новыми штормом оваций, а обалдевшая Жасмин нервно хлопнула подругу по плечу. Но дело было сделано. Она уже бросила вопрос, и совершенно неожиданно получила положительный ответ. Абсолютно не зная, чего ожидать от этой ситуации дальше, она просто поддержала аплодисменты публики. Знала ли она, что это была судьбоносная импровизация, которая всю ее жизнь перевернет с ног на голову?

В это же время стоя за кулисами Антуан пытался перевести дух, в неверии качая головой. Его сын совсем запутался, и только что сделал свою жизнь еще сложнее. Как будто ежедневное притворство и постоянное одиночество были недостаточной ценой его карьеры. То, как Генри преображался на сцене, то каким счастливым его делало любимое дело, стало решающим, когда они стояли на развилке судьбы — подписать контракт и начать кардинально новый виток, или остаться обычной среднестатистической семьей с домашними концертами и рутинным обучением в колледже. Ни обещанные деньги, ни предполагаемая популярность не заинтересовали Генри так, как простая возможность поделиться с публикой своими песнями. Антуан смотрел на ситуацию более прагматично, тщательно проверяя и оценивая и цифры вознаграждения и условия работы, крайне разумно сократив срок контракта до года, чтобы потом самостоятельно руководить карьерой сына. За все это время он наблюдал и отчаяние, когда его надежды с Мелани были разбиты, и одиночество, когда он самоустранился от любой социальной жизни, и осторожную надежду, когда Лайла смогла создать трещину в его ледяной стене, и показное равнодушие, когда вынужденное отчуждение сделало его отшельником, а одиночество давило так сильно, что и строчки за месяц не удавалось написать. И сейчас Антуан в бессилии наблюдал из-за кулис, как его сын загнал себя в ловушку собственной глупости. Ведь если он надеялся, что ему станет легче рассказать правду Лайле, после того как она сблизится с Джеем, то он сильно ошибался. А вот если его поступок был продиктован страхом повторения истории с Мелани, то все было еще хуже, ведь он своими руками разрушал то неуверенное, но почему-то все еще не оборвавшееся доверие. Мог ли он предположить, что импульсивный, совершенно опрометчивый поступок Генри приведёт хоть к чему-то хорошему?

А пока мысли двух самых важных людей в его жизни одолевал шквал вопросов, Джей попрощался с залом и кивнул барабанщику, чтобы тот отбил ритм финальных аплодисментов. Люди внизу послушно хлопали в такт, пока артист на сцене благодарно прижал ладонь к сердцу и склонил голову. Свет на сцене постепенно гас, пока не стемнело настолько, что трудно было рассмотреть собственную руку. Девушки в растерянности озирались, пока не почувствовали, как их аккуратно взяли под локоть, чтобы проводить. И к их абсолютному удивлению, они оказались в какой-то небольшой комнатке, но никак не среди остальных фанатов.

Спустя несколько минут к ним заглянула ассистентка с вопросом, не нужно ли чего принести, пока певец приведёт себя в порядок. А еще через полчаса нервного предвкушения у Жасмин и оптимистичного ожидания у Лайлы, дверь распахнулась, и в комнату вошел Джей. Он сменил облегающие и полупрозрачные тряпки на простые джинсы и майку, от чего не потерял ни грамма дороговизны или сексуальности в образе.

— Дамы, надеюсь ожидание не было слишком долгим? — парень нахмурился. — Неужели вам не предложили напитков?

В глазах Жас зажглись воображаемые сердечки, и Лайла буквально услышала в голове её: «Оооу, какой он заботливый!..» Решительно взяв все в свои руки, она ответила:

— Всё в порядке, Джей! Ты и так очень великодушно вписал нас в свой наверняка напряженный график. Это очень мило с твоей стороны…

— Так не пойдёт! — Артист перебил девушку и написал кому-то, быстро убирая телефон, будто и не сомневался, что его указание будет исполнено.

И двух минут не прошло, как в комнате появился поднос с кофе и напитками. Немного фруктов и небольшие закуски стали неожиданным и нужным дополнением. Как только в воздухе послышался аромат еды, у всех троих загорелись глаза. Несколько минут было потрачено на поглощение еды, и когда голод был немного утолен, атмосфера в комнате будто потеплела. Даже Жасмин перестала выглядеть ошеломленной и потихоньку привыкала к такому близкому и вроде как обыденному присутствию рядом со звездой. Не то, чтобы это был первый раз в его обществе, но она даже в самых смелых мечтах не видела себя запросто сидящей с ним за одним столом, чтобы перекусить после тяжелого концерта.

— Так… Я пожалуй должен извиниться за такое навязчивое приглашение. Однако я не привык откладывать все в долгий ящик… — Джей сидел за дальним краем стола и совсем не выглядел виноватым, несмотря на прозвучавшие извинения.

— Человек действия, да? — Лайла приподняла бровь в саркастическом вопросе, и ей даже показалось, что Джей умиленно улыбнулся на этот жест, вместо своей звездной ухмылки, на которую молились его фанаты на всех шести континентах.

— Это ваш первый вопрос? Немного опрометчиво для журналиста так разбрасываться шансами… У нас не так много времени, как хотелось бы…

— Кому хотелось бы? Тебе или мне? — Лайла задержала взгляд на его улыбающихся глазах.

— Думаю, нам обоим… — Воздух вокруг них сгустился, а взгляд стал интенсивным и глубоким. Девушку будто затягивало в мрачную глубину. Совершенно не к месту сбоку раздалось характерное хмыканье, и магия момента разрушилась, когда говорящие обратили внимание на притихшую и с интересом наблюдающую за развитием ситуации Жасмин.

— Как знать… — ответила девушка на непрозвучавший вопрос. — Почему ты согласился на интервью? Ты ведь так редко говоришь с журналистами. Не любишь их нападки, не играешь на публику, никогда не говоришь то, что они хотели бы услышать…

Джей широко улыбнулся, ослепительно сверкнув белоснежными зубами.

— Где я увижу твою статью?

Лайла немного растерялась, но потом немного язвительно ответила:

— Ну, я задала пока всего три вопроса. Материала явно маловато… — Она прямо посмотрела на певца, который не отреагировал на ее тон никак, кроме взгляда — заинтересованного и немного удивленного, но полного терпеливого ожидания. — Как и сказала Жасмин, я хочу стать журналистом. Поэтому я пока еще даже не представляю, где ты сможешь увидеть готовое интервью…

— Ты же понимаешь, что интервью со мной у тебя оторвут с руками практически в любом издании, в которое ты обратишься…

— Да, но там они могут извратить твои слова, как захотят. — На вопросительный взгляд она пояснила: — поверь, у меня есть неудачный опыт общения с акулами пера. Так, ответишь на пару вопросов, чтобы интервью получилось действительно интересным?

Джей расслабленно рассмеялся:

— Давай! — Парень откинулся на спинку стула. Жасмин еле сдержала восторженный вздох, когда мышцы на груди под майкой немного напряглись от движения.

Лайла сделала вид, что задумалась. Спустя минуту она наконец начала:

— Так, не буду мудрствовать. Меня действительно больше всего интересует вопрос, который я уже озвучила на сцене. Думаю, твоих фанатов он тоже интересует, ведь им остается только надеяться, что выводы, которые они делают из тех немногочисленных комментариев, верны… Большинство сведений о тебе отрывочны. Но…

— Для не фаната ты удивительно много знаешь о сведениях обо мне…

— За это нужно благодарить Жасмин. Поверь,как только выходит новый пост в твоих соцсетях, новое фото, ревью, хоть что-то новое, Жас не остановится, пока не повторит это сто раз, не покажет каждому интересующемуся человеку в радиусе ста метров… И зная, чего не хватает твоим фанатам, я могу быть уверена, что могу найти правильные вопросы с небольшой подготовкой. Учитывая, что у меня было всего полчаса, я хочу узнать ответ только на один вопрос: в чем секрет такого поразительного творческого поворота? Твои песни стильные и трогательные. В них есть легкость и сентиментальность, но ни в одной еще не было такой глубины — без обид — я лишь повторяю мнение большинства.

— Никаких обид! — Джей поднял руки в согласии. — Сказать по правде, я и сам так чувствую. И я бы раскрыл тебе этот секрет, но я его не знаю… Музыка и слова рождаются в моей душе иногда совершенно неожиданно. Для этого достаточно мимолетного события, услышанного разговора… Но оказывается, музыка может рождаться и от того, что происходит внутри меня, в душе. Я пытаюсь сказать, что обычно это просто моя реакция на внешнее… Никогда не думал, что мои переживания станут стимулом, источником моего вдохновения. Ну вот, теперь мне кажется, что я несу какую-то чушь…

— А мне кажется, что я тебя поняла. Ты привык, что выплескиваешь в музыку свое отношение к миру и его проявлениям, а тут вдохновение настигло тебя из-за того, что ты чувствуешь, а не того, что ты видишь… Не скажу, что я раскрыла твой секрет, но я искренне не знаю радоваться за тебя, или же искренне сочувствовать, что ты испытал то, что вылилось в такую музыку. В такие слова…

Немного неловкое молчание затянулось, но Жасмин снова напомнила о себе.

— Мне кажется, это прекрасно, что ты способен вложить свои переживания в творчество! Это просто невероятно! Да… Как и я писала в рецензии к твоему альбому…

— Которую я прочитал, и уверяю тебя, меня очень тронуло и порадовало, то, как ты прочувствовала общее настроение и мою музыку…

— Ооу… Но это же естественно… Твоя музыка трогает самые тонкие струны моей души… Боже, я так банальна в своем восхищении… — Жас покраснела, а Лайла постаралась вынырнуть из своих воспоминаний о том, какое впечатление на нее произвело исполнение этой мелодии… Ее душа тоже откликнулась на зов его голоса.

— Что ж… И это замечательная площадка, чтобы разместить мое интервью! По крайней мере, там не будет редакторов, которые захотят привнести немного изюминки, или соли, или чего там еще обычно привносят в твои слова, Джей…

Компания засмеялась, и беседа перетекла в русло своего завершения.

— Девушки, спасибо за прекрасную компанию и чудесно проведенное время. Я, признаться, после концерта еще ни разу так потрясно не отдыхал… И, Лайла, это было самое приятное интервью за всю мою карьеру. Можно будет повторить, если захочешь…

— Польщена предложением, но едва ли у тебя найдется достаточно свободного времени, чтобы прохлаждаться с начинающей журналисткой. — Они двигались в сторону двери, и Джей придержал девушку за локоть.

— Для тебя я найду время… — Певец заглянул ей в глаза, удерживая взгляд, словно снова пытаясь затянуть ее в их темноту. Но трюк не удался, Лайла была слишком сосредоточена на своих мыслях.

— Полегче, ковбой! У меня есть парень, и я не вижу причин его менять…

— А я — недостаточная причина?

— Даже близко нет! Как минимум, он не такой позер, а еще я люблю его, и это наш последний разговор на эту тему. Независимо от того, последнее ли это интервью…

— Он счастливчик! Но знает ли он об этом?

Эту словесную перепалку пора было заканчивать:

— Мне повезло не меньше, чем ему! И у нас полное взаимопонимание. — Лайла вышла за дверь и сказала уже гораздо громче, подводя черту в этой странной беседе протягивая руку для рукопожатия: — Спасибо за интервью, Джей! Следите за обновлением известной вам страницы Майского цветка. Приятной ночи.

Джей пожал протянутую руку, поцеловал Жасмин в щеку, поблагодарив за то, что пришла на концерт и привела подругу. Кто-то проводил девушек на улицу, а певец так и стоял в коридоре, провожая их взглядом до самой двери. Только когда они скрылись из виду, Джей развернулся, чтобы пройти в гримерку и… Наткнулся на Антуана. Под его обеспокоенным и участливым взглядом стало неуютно, поэтому парень быстро скрылся из виду. Он поговорит с ним дома, когда сможет немного расслабиться и сердце перестанет так сильно биться от произошедшего. Слишком много чего нужно было проанализировать и принять.

Лайла отвергла ухаживания Джея, тем самым успокоив невольную ревность, что прорывалась через стену показного спокойствия и самоиронии. Но то, как она чутко уловила его мысль, как потрясенно она выглядела, когда слушала его песню, все это открыло дверь буре эмоций, которые сейчас нужно было разложить по полочкам. Он совершенно не ожидал от себя того, что выдал на сцене. Но сейчас не был разочарован ни секунды.

Голова шла кругом, но тут его взгляд упал на телефон. Похоже, нужно позвонить Лайле, узнать как у нее дела. Набрав номер, он услышал металлический голос, сообщивший, что абонент вне зоны доступа. Мысли подхватили последнее воспоминание о том, как он видел любимую. Черное платье, светящиеся в темноте глаза, нежные руки и теплая улыбка. Так хотелось остаться с ней подольше, носить на руках до самого рассвета, утыкаться носом в шею, чтобы почувствовать аромат ее кожи. Видения прошлого так захватили его, что он не заметил, как уснул.

====== Бойся своих желаний ======

Комментарий к Бойся своих желаний Название главы очень кричащее. Всех призываю: бойтесь! А-то вдруг исполнятся!

И… Спасибо всем, кто все еще со мной! Все для вас, ребятушки!

— Очень тонко. И совершенно правдиво. Хотя твоя ирония слишком близка к сарказму на мой вкус. — Джей весело и немного легкомысленно щебетал в трубку.

— И тебе доброго субботнего утра. Сейчас всего 7 часов… Ты всегда так рано встаешь?

— Это вопрос для нового интервью или попытка узнать меня поближе?

— Вчера ночью я точно была не в себе, если все-таки дала тебе свой номер. По крайней мере переписку можно поддерживать только когда я этого тоже хочу.

— Не будь занудой, Лайла!!! — кажется ещё веселее произнес Джей. — А если серьёзно… Да, я всегда встаю рано, иначе ничего не успею.

— Так, кажется ты прочитал всю статью…

— О, да! А еще спешу обрадовать, что ее разобрали на цитаты как минимум четыре издания!

— Как самодовольно! Это все, что ты хотел сказать? Не могу отвечать за свои слова до первой чашки кофе…

— Ну, так иди налей себе чашечку и перестань нарываться на комплименты.

— Даже не думала!!! — почти возмущенно воскликнула девушка и потом притихла. — Знаешь, вчера все не было таким реальным… Одно дело переписываться с тобой с аккаунта Жас. И совсем другое — вот так запросто говорить по телефону, да что там — ты меня разбудил!!! Я поэтому и номер свой оставила. Не думала, что это станет настоящим… Не думала, что ты позвонишь…

— Не стоило? Я, если что, не просто так звоню, хотя признаться — мне редко удаётся просто поболтать с кем-то.

— Нет-нет, я должна отвечать за свои поступки — даже опрометчивые. Тем не менее, раз уж ты так рано меня поднял, думаю, это хороший повод сделать сюрприз моему любимому. Он точно не ждёт меня так рано…

— А вы договорились встретиться? Вдруг сюрприз будет нежеланным…

— Если ты намекаешь на его неверность… — с запалом начала Лайла. Но была перебита:

— Эй-эй, я к тому, что я, например, ненавижу сюрпризы. Только и всего…

— Прости за преждевременные выводы… Так что ты…

— Э. Это ты прости, но мне надо бежать… Могу я дать твой номер моему менеджеру? Он опишет наше предложение? Мне правда пора…

— Ну ладно… Аа. Пока?

Было слышно, как он улыбнулся в трубку:

— Хорошего дня, Лайла!

Эта неделя оказалась насыщенной и даже тяжёлой. Во-первых, Лайла нервно и иногда немного панически готовила статью с интервью. Никакого давления, совсем… Всего лишь десять вопросов в день от Жасмин и постоянные напоминания, что это беспрецедентный случай: сам Джей дал интервью даже не настоящему журналисту. (Без обид, подруга…) Во-вторых, она перевезла большинство нужных вещей к Николя, но так и не сказала Генри, где живёт. И чувство вины гложило её. Они часто перезванивались и даже встречались пару раз, но Лайла так и не уловила нужный момент. В-третьих, она показала Николя свои наброски для вступительной работы. И тот их мягко, но однозначно раскритиковал.

— Само эссе получилось лёгким и романтичным. И читается интересно. И вызывает оно именно те эмоции, которые вам хотелось вызвать у читателя. Но я уверен, что вы можете лучше. И я уверен — Ромми скажет то же самое. Это больше походит на контрольную работы, а от вас ждут самую яркую демонстрацию твоих талантов. Такую, чтобы ни у кого и сомнения не возникло в необходимости заполучить такую студентку, как вы, в лоно их факультета. А серия эссе — это не тот материал, что вам нужен.

Так что остаток недели она еще и ломала голову над новой идеей вступительной работы. И вот, вчера она наконец решилась опубликовать статью. И была просто супер удивлена тем, что Джей написал комментарий под ней одним из первых. А потом ещё и сделал репост. Естественно, после этого комментарии посыпались один за другим, да и на виду у всех посетителей страницы общаться с самим Джеем, которого многие пользователи сразу признали фейковым — и стиль изложения не тот, и фотка слишком старая — было неловко. Поэтому пока Жас отвечала на миллион комментов, они с Лайлой переписывались в личке. Разговор закончился заполночь тем, что, когда Джей прочитает всю статью, он обязательно выскажет свое мнение. Эван отвез её домой, где как раз вернулся после закрытия ресторана Николя. Они засиделись почти до двух часов, обсуждая интервью. И именно тогда мужчина вновь подал идею:

— Помните нашу фотосессию у водопада? Ещё тогда я говорил, что у вас талант на подобные вещи. Почему бы вам не взять ещё несколько интервью, объединенных одной темой? У вас не просто хорошо получается, милая моя. Вы смотрите в суть человека, и улавливаете то, что, возможно, он и сам о себе не знает.

Лайла сосредоточенно молчала, изучая бокал вина в руке. Николя продолжал:

— Это не обязательно могут быть звёзды. Это могут быть ресторатор, эколог, преподаватель истории, певец и их истории о том, как они пришли в профессию.

Девушка сохраняла молчание ещё какое-то время. Потом так же, в тишине, встала и обняла своего такого неожиданного, но уже незаменимого друга:

— Спасибо, Никки… Ты снова меня спасаешь… Я подумаю об этом…

— Ну что вы, дорогая, не за что! Совершенно не за что!

— Неправда… За твоё участие и доброту. Ты выслушал меня, дал совет, а не просто дежурно спросил, как дела, и покивал в ответ… Я уже молчу, что живу у тебя! Мне пора платить тебе аренду!

— Вот эту глупость выбросьте из головы сейчас же! То, что вы здесь — это огромный подарок для меня. А теперь нам обоим пора спать!

Естественно, проснуться в семь утра было той ещё приятностью. Однако мысль о долгожданной встрече с Генри придавала бодрости и горячего предвкушения — ей не терпелось показать ему свою статью, поделиться идеей, которую вчера Николя озвучил, а еще безумно хотелось его просто обнять. Гонимая этим желанием, она выпорхнула из квартиры уже через полчаса и к восьми оказалась на пороге у любимого.

— Не надо втягивать меня в свою авантюру, Генри! Мне очень нравится эта девочка, и я не думаю, что она заслужила такое отношение!

— Папа, у меня и правда сейчас нет времени. Она приедет через час, максимум полтора. Пожалуйста, хотя бы прочитай эту статью. Она не просто хороша! Поверь, Джею это пойдёт на пользу! Ещё никто так просто и убедительно не писал о нем! У неё настоящий талант!

— И ты уверен, что делаешь это не из эгоистичного желания больше времени проводить с ней? Или альтруистичного — помочь ей с карьерой? Ты вообще думал о том, что будет, когда она узнает об этом?

— Об этом я подумаю позже, так же, как и том, как обеспечить нужную степень маскировки. Пап, она и так знает, что ты работаешь с Джеем. Ну?

— Ладно. Я прочитаю эту статью! И дальше посмотрим по обстоятельствам.

— Спасибо, пап. Ты настоящий друг! — И парень выскочил за дверь, пружинисто отбегая от крыльца. Утренняя пробежка должна закончиться до того, как Лайла придёт к нему со своим «сюрпризом».

Бег всегда наводит порядок в его голове. Даже самые непонятные ситуации со временем становятся логичными и простыми, если пробежать достаточно километров. И сейчас с каждым метром, оставшимся позади, он все яснее представлял себе картину происходящего. И с каждым метром эта картина была все мрачнее и мрачнее. Мало того, что его девушка — близкий, любимый человек — не знает о большой и очень значимой части его жизни. Хотя и согласна быть рядом, несмотря на секрет. Так он ещё и обманул её самым ужасным из способов — продолжая играть роль, втянул её в общение. Дал ей интервью, а сейчас собирается продолжить эту игру, скрывая свое истинное лицо. Обманывать её каждый раз при встрече, глядя прямо в глаза. То, чего он так не хотел и избегал всеми силами, в итоге сам же и спровоцировал. Зачем он вообще позвал их на сцену?! И согласился на это чертово интервью? Даже напросился на него, если быть честным. Ему, конечно, было очень интересно узнать, что думает Лайла о его творчестве и о новой песне в частности. И ему очень польстило то, как ошеломленно она выглядела после её исполнения. Неужели он и вправду просто заносчивый и самовлюбленный выскочка? И почему он подумал только сейчас о том, что ему придется откровенно врать любимой при каждой встрече с Джеем? Ведь он вынашивал эту идею всю неделю, веря и надеясь, что с выходом статьи это станет возможным. А осознал все только сегодня.

После той незапланированной встречи Джей долго не мог прийти в себя. Суббота должна была стать днем, проведенным в звукозаписывающей студии безвылазно. Но Генри, проспавший до двух ночи на диване в гримерке, просто перенёс это на воскресенье. Антуан отнесся к такому финту философски. Смысл торчать сутки за стеклом, если звезда не в голосе? А переживания сына были и так понятны.

Джей же в своих переживаниях немного потерялся. Поэтому с ними решил разобраться Генри. И решительно набрал Лайлу, чтобы договориться о встрече. Слушая её впечатления от концерта и от себя самого, он прогонял в голове свои воспоминания — и ему определенно нравилось то, что его девушка высоко оценила талант Джея и постановку шоу. Несмотря на то, что это были старые наработки, которые хотелось изменить, улучшить, он был доволен тем, как прошло выступление. Вместе с тем, как парню, ему не обо всем было приятно слышать. Хотя душу грело то, как резко Лайла прервала заигрывания Джея, и как четко и непринужденно она высказалась о своей любви к нему. Девушка радостно поделилась неожиданной возможностью взять интервью, посетовала на отсутствие скромности у певца, немного нервно перебирая пряди от волнения. Её показная уверенность постепенно сходила на нет, так что к концу дня, когда Генри пришла смс от отца с напоминанием о завтрашних планах, ему пришлось даже убеждать любимую в том, что она справится безупречно. И он правда в это верил. Хотя и сам до конца не понимал, как умудрился влезть в эту затею.

Сидя за одним столом с Жасмин и Лайлой в качестве звезды, он чувствовал себя абсолютно счастливым. И тот факт, что его любимая разделила столь важный момент его творческой жизни, как первое исполнение новой песни на большой сцене, сыграл в этом не последнюю роль. Где-то между убеждением Лайлы в её таланте и попыткой записать один из новых треков он и придумал способ провести с ней больше времени. И всю неделю продумывал в деталях, как убедить в том, что это стоящая затея, её и Антуана. Он с таким удовольствием предвкушал их новую встречу с Джеем, что чуть не пропустил назначенное свидание с ним самим. Так часто бывало, когда творчество полностью поглощало его, заставляя забывать о том, что происходит вне сцены.

Даже очередная встреча с Лайлой не натолкнула его на мысли о моральной стороне его навязчивой уже к этому моменту идее. Зато напомнила, что он не достоин её и безумно счастлив, что она по какой-то причине выбрала его. За те несколько часов, что они провели вместе, Генри будто искупался в океане любви и нежности. Каждое. Каждое слово, движение или жест девушки буквально напитаны были ощущением нужности, долгожданности, стремлением подарить тепло и разделить одиночество. Он никогда, наверное, не чувствовал себя настолько любимым и необходимым. Любовь публики к Джею и в подметки не годится этому всеобъемлющему обожанию одной единственной девушки. Поэтому с каждым новым ударом кроссовок об асфальт он все острее осознавал, каким идиотом оказался и насколько глупой была идея, на которую Антуан, слава богу, не согласился. Именно по этой причине уже вбегая в дом он с порога заорал:

— Ты был прав, пап! Я такой идиот! Все отменяется!!!

И тут же оказался совершенно бесцеремонно перебит:

— Сын, где твои манеры? Поздоровайся с нашей гостьей!

Войдя, наконец, в гостиную, он увидел у журнального столика отца и Лайлу. У обоих почти закончился кофе в чашках. Он недоуменно перевел глаза на часы, чтобы ответить на вопрос у себя в голове, который все же сорвался с губ:

— Сколько я бегал? — судя по времени прошло всего сорок минут. По его расчетам девушка должна была только окончательно проснуться и готовиться выходить из дома. Не говоря уже о времени на дорогу. Но его любимая сидела здесь, заканчивая пить кофе, значит, он просчитался. И тут же продолжил, спохватившись, что чуть не выдал себя: — Какой приятный сюрприз, солнышко! Вот уж не ожидал тебя так рано!!! — И глядя на то, как неуверенное выражение появляется на лице гостьи, тут же добавил: — Но это не значит, что я тебе не рад! Я так счастлив тебя видеть! Сейчас только быстренько схожу в душ, и я весь твой! Пап, позже обсудим…

В последний раз глянув на Лайлу, парень убежал вверх по ступенькам. И тут же на кровати пиликнул телефон:

«Антуан: «Прости сын, поздно. Я уже озвучил свое предложение, и она с готовностью крушить горы согласилась подумать над ним. Спроси у нее, думаю, она расскажет. Я намекнул, что с тобой можно не сохранять положение о конфиденциальности. Удачи, сын!»

Настроение скатилось еще ниже, и с каждым вдохом его окатывала новая волна паники. Он только-только осознал всю глубину последствий, в которые он окунется, если все-таки последует своим глупым и эгоистичным капризам, только выдохнул свободнее, радуясь, что вовремя смог остановить катастрофу, как она свалилась ему на голову во всей красе. Он своими руками привел ситуацию к тому, что в итоге потеряет свою любимую, так и не показав ей, насколько прекрасной она делает его жизнь, так и не рассказав, насколько невероятной и потрясающей она является, насколько лучше она его делает… И идей, как исправить это, у него не появилось, хотя он обдумывал варианты всю дорогу домой. Минуты утекали с бешеной скоростью, а он никак не мог выйти из-под прохладной воды. Ещё немного — и его бегство от проблемы станет очевидным. Теперь он уже пожалел, что передумал осуществлять свою затею. Так он хотя бы с удовольствием через все это проходил, а не с постоянным чувством вины.

— Антуан послал меня проверить, не утонул ли ты, пока сам отправился готовить тебе завтрак. — Голос вывел его из раздумья. — Но если ты не спустишься через минуту, тебе придётся есть холодную еду! И я не постесняюсь твоего отца, чтобы сделать то, о чем думаю все время с того момента, как ты произнес слово «душ». — Дверь ванной комнаты закрылась, и Генри пришлось собраться с силами, чтобы взглянуть в глаза своему страху.

Кусок в горло не лез, но парень все же запихнул заботливо оставленные отцом на столе калории и утащил Лайлу к себе в комнату. Было проще всего сохранять тишину, когда твои губы заняты поцелуями и всякими глупостями, которые так и слетали в порывах между нежностями и откровенными желаниями, подавляемыми целую вечность. Они так остро нуждались друг в друге, в тишине, в возможности просто чувствовать тепло рук и дыхание, просто быть рядом, что провалялись почти до полудня, когда Антуан совершенно бесцеремонно их прервал.

— Не боитесь, что кислород в комнате закончится?

— Пап! — Генри был смущен и немного обижен на отца, но Лайла покрылась пунцовым румянцем, и стало очевидно, что она не осмелилась бы исполнить угрозу, прозвучавшую сегодня утром в ванной.

— Так или иначе, мне придется вас выгнать. Студия сегодня занята, а мне нужно поработать. Так что скоро придут ребята, и вам тут не место. И да, в общественном месте есть хоть какой-то шанс, что вам удастся поговорить. — С этими словами он вышел из комнаты, не дав возможности что-то ответить и вместе с тем галантно позволив Лайле покраснеть еще сильней, но уже за закрытой дверью.

— Он прав… Я безумно соскучилась, но нам действительно нужно поговорить… Есть кое-какие новости… И мне не терпится узнать, что ты скажешь об интервью, ты же его прочитал?

— Конечно, только не заговаривай мне зубы. Что-то случилось? Какие новости? Ты так рано приехала… Я волнуюсь за тебя. Почему ты сегодня так рано проснулась?

— Так-так. Полегче! Давай, и правда, куда-нибудь сходим, чтобы не мешать Антуану. Присядем, и все прояснится.

Так они оказались в любимой кафешке. Сидя в обнимку, ни на секунду не разрывая контакт, они наслаждались напитками и ворковали, так и не решаясь начать разговор о важном. Очевидно, Лайле было нужно «о чем-то» поговорить, и Генри с каждой минутой нервничал все больше. С одной стороны, он знал, что она хочет поделиться предложением Джея, а с другой, его мучили сомнения — вдруг она хочет о другом поговорить? В какой-то момент даже тёплые руки любимой не давали нужного успокоения, чтобы скрыть нервозность.

— Ты действительно так сильно волнуешься за меня? Ничего страшного не произошло. Наоборот… — девушка положила ладонь на напряженную шею Генри. — В общем… Джею очень понравилась статья, и он предлагает мне кое-что еще… Вот! Я собственно поэтому так рано проснулась. Он меня разбудил! И я не смогла усидеть дома, зная, что скоро увидимся.

— Ух ты, сколько новостей… А как он мог тебя разбудить? И мне, кстати, тоже понравилось, как ты о нем написала. Без этого вечного пафоса и охов-вздохов от его безупречности. Он каким-то живым вышел. Ты — настоящий талант! Это определенно твоя стезя — интервью. Умница моя! Но это возвращает нас к моему первому вопросу: как это — разбудил?!

— Ну, может быть, он положительно прокомментировал статью сразу после публикации. И может быть, я случайно дала ему свой номер, когда мы переписывались… И он совершенно неожиданно мне позвонил. Сегодня в семь утра.

— Уау! Так, что ещё мне нужно знать? У меня появился конкурент? — тон был шутливым и легкомысленным, чтобы у Лайлы не возникло и тени подозрения, что Генри сомневается в ней. Ему хватило случая с Голдингом, когда он поступил как ревнивый осел.

— Абсолютно точно нет! Он заносчивый и высокомерный, хотя я приятно удивлена его искренностью и талантом!

— То есть, у Жас появился конкурент… Она тебя живьём съест, когда узнает, что сам Джей звонит тебе на сотовый.

Лайла рассмеялась:

— Мне кажется, что она ещё не отошла от впечатлений после концерта. Она тогда с ним ужинала за одним столом. Вряд ли мой разговор по телефону может это превзойти. Но кое-что другое может…

— Так-так… Я весь во внимание… — Парень подобрался, стараясь скрыть, что уже знает, о чем пойдёт речь.

— Антуан сегодня предложил мне написать книгу о Джее!

— Что? Книгу? Боже мой! Но это же… Просто невероятно! — Генри был удивлён искренне, поэтому зря переживал: реакция его была совершенно натуральной. Поговорив с Антуаном с утра, он предлагал написать Лайле несколько статей к выходу нового альбома. Или одну большую статью. Но книга — это новый, совершенно другой уровень. Ему придется общаться с ней на протяжении нескольких месяцев очень интенсивно. Как будто работы над новым альбомом мало… Чем больше мыслей пролетало в его голове, тем в больший шок он погружался.

— Я знаю! Это ошеломительная новость, правда? Я отреагировала точно также. Я, конечно, взяла время, чтобы подумать. Но я очень хочу согласиться. Хотя и боюсь, что у меня не получится.

Генри молчал, пытаясь взять себя в руки. Он, с одной стороны, хотел поддержать любимую девушку, вести себя так, как вёл бы себя любой другой любящий надёжный парень. Но с другой стороны, он понимал, что его жизнь была бы намного проще, если бы Лайла не согласилась. В конце концов, он решился.

— Не стану скрывать, это достаточно странное предложение. Ты ведь даже не журналист ещё. А тебе предлагают работу, сутью которой является написать целую книгу. Это и для состоявшихся писателей непросто, поэтому тебе будет очень тяжело справиться с поставленной задачей. И меня удивляет, почему именно тебе сделали такое предложение. С другой стороны, ты очень круто написала то интервью. Ты справилась на все 1000%. И это наводит на мысль, что Джей просто искал нужного человека, которому захотел бы рассказать что-то о себе. Я верю, что ты справишься, но возможно стоит узнать подробнее об этом предложении, прежде чем соглашаться. Ты ведь ещё должна написать вступительную работу. Хватит ли у тебя на всё времени?

— Ты прав, конечно… Но это стало бы такой отличной возможностью для меня. Хотя я, если честно, даже не уверена, что хочу писать эту книгу. У меня совсем нет идей в голове, что такого интересного я могу увидеть в жизни зарвавшейся звезды. Понимаешь, это интервью получилось таким открытым только из-за того, что меня действительно поразила его новая песня. Это талантливо написано. И исполнено. Я писала интервью, потому что мне было интересно узнать, как же он создал это чудо. Когда ты услышишь эту песню, ты поймёшь, о чем я. Я уверена, она тебе тоже понравится. Но писать о чем-то другом, связанным с Джеем? Не знаю…

— Тогда оставь окончательное решение на то время, когда ты узнаешь поподробнее об условиях и общей теме книги… Думаю, тебе трудно будет определиться, но, что бы ты не решила, уверен, ты поступишь верно!

Он постарался быть настолько честным с любимой и с самим собой, насколько вообще мог. Крепко сжав девушку в объятьях, Генри продумывал свои дальнейшие шаги, пока Лайла продолжила рассказ о Джее. Слушая аргументы, которые приводила девушка, он уже почти отмел идею трусливо отказаться от этой затеи. Вместе с тем, он понимал, что самым правильным было бы прямо сейчас все ей рассказать. Но вспоминал, как однозначно выразилась его самая дорогая на свете о том, что думает о жизни звезды. Может быть сейчас у него появилась возможность немного приоткрыть для нее завесу закулисья, появилась надежда на то, что когда она обо всем узнает, у него будет крохотный шанс на прощение и принятие его второй жизни. Где-то глубоко в душе он понимал, что эта его выходка имеет все те же корни: недоверие, поселившееся на подкорке сознания из-за Мелани, побег Лайлы, проявивший его страхи словно лакмусовой бумажкой и обнаживший перед ним самим всю остроту и силу его чувств, а главное — постоянное сомнение в том, что он заслуживает быть счастливым. Ведь с детства всем внушают, что нельзя иметь все сразу и нужно выбрать только одно: или чипсы, или мороженое; или цирк, или кино. Или сцена, или любовь. Но переступить через себя и сорвать этот пластырь своим откровенным признанием он не мог.

Лайла притихла у него на плече, видимо погрузившись в свои мысли. В тишине раздавались звуки какой-то не очень интересной попсовой песни, и Генри передернуло, когда начался куплет и он узнал голос Лолы. Её обидная ремарка после несостоявшегося «свидания» все ещё вызывала поводы для беспокойства у Антуана и много комментариев от фанатов обоих артистов. Через неделю состоится эфир первой части конкурса, и по результатам зрительского голосования станет понятно, для кого он завершён, а кто продолжит соревнование. И вряд ли эта шумиха уляжется до эфира. Он почувствовал, что его снова утягивает в сценическую жизнь, и уже привычно вину за то, что тратит время с Лайлой на это. Он готов был сражаться с самим собой за право быть с любимой девушкой честным и искренним, но теперь, похоже решение было не за ним. Возможно, отказаться от этого сумасшествия — не такая уж и плохая идея. В конце концов, Джей звезда… У него могут поменяться планы…

Жасмин проснулась поздно. Она никак не желала вынырнуть из теплых сновидений. Лицо Клемана, близкое и родное, не отпускало, нежным взглядом и улыбкой удерживая во сне. Она перевернулась и уткнулась в плечо Эвана. Тот провел рукой по волосам, приятно щекоча шею.

— Доброе утро, соня. Знаешь, а мне нравится, что ты так долго спишь. Я успел сделать все, что только придумал. И даже составил ответ на приглашение на церемонию вручения диплома. И готов отправить, только нужно твое мнение на счет одного предложения… Глянешь?

Жас потянулась и села. Грустная улыбка блуждала по ее лицу, пока она щурилась из-за яркого света. Она приоткрыла один глаз, потом другой. Потом оба сразу. И увидела немного встревоженное лицо своего парня.

— Это из-за того, что сегодня тебе к врачу? Тебе все так же тяжело даются сеансы доктора Рэй?

— Нет. То есть… Я бы предпочла, чтобы мы решали мои проблемы твоим способом. Понимаешь, после твоих «сеансов» я долго восстанавливаюсь, и проходить через них — словно через Ад пройти. Но я испытываю облегчение и спокойствие. И легкость. Будто вес с плечей сняла. А у доктора Рэй наоборот. Мы говорим о неприятных вещах. И она задевает за живое. Но после нее я выхожу уставшей и разбитой, и с каждым часом все становится все хуже и хуже, потому что мысли в голове не утихают, цепляя все новые фрагменты воспоминаний или идей, и как снежный ком нарастает апатия и меня поглощает ощущение беспомощности, и…

— Стой-стой! Ты тараторишь, и тебе уже не хватает дыхания. — Это было правдой, девушка сама не заметила, как начала задыхаться и ее руки нервно сжали простыню, которой она была укрыта. — У моей «терапии» тоже есть побочные эффекты. Ты так сильно не хочешь идти?

— Не то, чтобы…

— Тогда почему ты с утра грустишь? — Эван улыбнулся и снова провел пальцами по щеке, вызывая мурашки по плечам.

— Мне снился Клем. Я так скучаю по нему. Мы не разговаривали целую вечность. Я надеялась, что мы поговорим тогда, после экзамена. Но у Лайлы был день рождения, а потом выпускной, и он пропал. Уже больше двух недель прошло. Я так надеюсь, что у него все в порядке. Но он не пишет. И телефон недоступен. Я была готова даже спросить его маму, но мы не так близки. Эта женщина почему-то меня не любит. Смотрит на меня осуждающе и как-то тяжело. Будто я в чем-то виновата, или что-то у нее отняла. А Риччи только сказал, что у него все лучше, чем у всех нас вместе взятых.

— Ну, его маму сложно винить. Ты украла сердце ее сына. Кому это понравится…

— Эван, перестань. Ничего я не крала. Тем более, у Клемана сейчас есть Катя.

— В этом я не был бы так уверен. И это не отменяет того, как он к тебе относится. Помнишь, я ведь говорил тебе, что сразу думал, что вы — пара. То, как он смотрел на тебя, не оставляло места сомнениям.

— Ты правда думаешь, что он был в меня влюблен?

— И не вижу причин, чтобы это изменилось…

— Но Катя… Они же встречаются. И я точно знаю, что у них не просто интрижка. Он очень изменился за последнее время. Стал таким… Другим, в общем.

— Скорее, он просто стал более уверен в себе, и перестал стесняться того, какой он на самом деле. У него безусловно сменился фокус интересов, но не его чувства, в этом я уверен. А по поводу того, что они вместе… Они — хорошая пара, но если между ними что-то и есть, то строится это «что-то» не на любви. Это точно.

— Ты совсем меня запутал. Ты хочешь сказать, что Клеман не любит Катю?!

— Давай мы не будем забивать твою прекрасную головку такими глупостями. По крайней мере до первой чашки чая. А вот тем, что у меня на экране, я прошу тебя поинтересоваться…

Жасмин бегло прошлась по строчкам, написанным в почтовом клиенте, и задержалась на последнем предложении.

— Погоди, ты таким романтичным способом приглашаешь меня с собой? В Америку?

— Ну, если ты считаешь, что все верно, то я отправляю?

— Эван! Перестань шутить! — Жас хлопнула его по плечу, и уже собиралась повторить этот жест негодования, но парень проворно отложил гаджет с колен и притянул туда мулатку.

— И не думал. Я буду страшно горд, если ты сопроводишь меня в этой поездке. И представь, насколько мне приятнее будет получать диплом из рук ректора, если моя любимая девушка будет смотреть на это. Будет меня поддерживать. И вознаградит меня за все мои труды после… — Он наклонился к ее шее, переместив потемневший взгляд на губы, потом скользнул рукой по талии и одним неуловимым движением перевернул их, тем самым нависнув над девушкой горой.

— Но я никогда не уезжала дальше Марселя. Отец обещал свозить меня в Париж, когда я была маленькой. Но этого обещания он тоже не выполнил. — В голосе девушки не было грусти, только холодная констатация факта. Зато взгляд ее зажегся предвкушением и сомнением. — Но как же виза…

— Родители, уверен, помогут с такой мелочью. Если ты согласишься с ними познакомиться. — Он чуть прижался к ней всем телом, но сохранил вес на своих руках, чтобы дать Жасмин пространство для маневра. — Ты очень голодна? — Эван шептал почти в самые губы. — Или я могу еще немного тебя поубеждать?

— Безумно голодна, — в тон ему ответила девушка, обхватывая ее ногами за талию, — поэтому советую не ждать и продемонстрировать мне все свои самые действенные методы убеждения…

Парень сократил последнее расстояние между ними и обжег языком ее губы, заставляя дрожать и подаваться вперед, навстречу желанию и обоюдному удовольствию. Перенеся вес на одну руку, второй он потянулся к все еще раскрытому лэптопу, не глядя нажал на комбинацию клавиш и отодвинул подальше. На экране мигало оповещение «Сообщение отправлено», а под ним виднелись строчки: »… присутствие. Также ставлю вас в известность, что на столь значимое мероприятие прибуду в сопровождении своей дамы. Данные для оформления персонального приглашения будут предоставлены отдельным письмом в адрес исполнительной комиссии».

— Нет, Жас, Джей мне больше не звонил. С чего бы ему? Я обещала дать ответ Антуану в течение недели… — Лайла переложила телефон из руки в руку, чтобы было удобнее держать тяжелый кофейник. Она уже привыкла к тому, что Николя всегда сервирует стол, независимо от того, будут ли гости и что он будет есть — полноценный ужин или кофе перед выходом из дома.

— Боже, поверить не могу, что пока я отвечала на комментарии, ты переписывалась с ним с моего аккаунта! Я когда открыла переписку утром, не поверила своим глазам! Подумала, что у меня был очередной приступ и провал в памяти! Если бы не Эван…

— Подруга, ты мне все воскресенье об этом рассказывала. Но позволь тебе в сотый раз напомнить: ТЫ МНЕ РАЗРЕШИЛА! Просто была слишком увлечена обсуждением концерта и статьи, чтобы запомнить этот момент! Расскажи мне лучше, ты что-нибудь уже решила?

— Лайла, прошел только день. И мне не кажется, что у меня уже есть выбор. Он отправил ответ на приглашение, где указал, что прибудет в сопровождении дамы, — в трубке послышалось шевеление. Видимо девушка куда-то шла, прижав ее плечом к уху.

— То есть, ты не хочешь ехать? — последние приготовления были окончены, и девушка аккуратно постучала в хозяйскую спальню и открыла дверь. — Николя, завтрак на сто… ле… — Увлекшись разговором с подругой, Лайла совершенно не обратила внимания, что так и не услышала разрешения войти. И сейчас она смотрела сквозь распахнутую дверь ванной комнаты на крепкую жилистую спину с небольшим шрамом, тянущимся от правой лопатки к подтянутой ягодице. И на отражающуюся в небольшой протертой от пара полоске зеркала рельефную грудь, покрытую едва заметными волосками. Жасмин еще что-то говорила, но звук ее голоса воспринимался не иначе как назойливый шум, потому что далее взгляд девушки спустился ниже, туда, где поверхность стекла была все еще запотевшей от горячей воды, и потом, когда она, наконец, осознала, что происходит, взметнулся выше, чтобы встретиться с внимательными, ожидающими и немного напряженными зелеными глазами. Когда мужчина словил ее взгляд, он чуть кивнул ей в отражение:

— Благодарю, — голос был хриплым с утра и непривычно тихим, — я буду через минуту.

Лайла выбежала из его комнаты, так стремительно захлопнув дверь, что бра по обе стороны от нее мелодично звякнули хрусталем. И только дойдя до стола, она вспомнила о подруге. Осознав, что сейчас ей придется объяснить, почему она ее не слушала, девушка покраснела, в подробностях вспомнив то, что ей предстоит описать. Однако ее опасения были напрасными. Жас все еще продолжала щебетать о том, как ей не терпится оказаться в одной из столиц моды, чтобы потом улететь в другую.

— Я очень рада, что у тебя появилась такая возможность, — заполнила Лайла случайно образовавшуюся паузу в разговоре — видимо, Жасмин тоже нужно было чем-то дышать…

— Ты в порядке? Звучишь как-то подавленно…

— Все отлично! Просто наверное не выспалась. Всю ночь снилось что-то непонятное, да еще и эта идея с книгой… Мне очень хочется взяться за эту работу — неплохой старт карьеры, а? Но я в то же время боюсь, что облажаюсь… Так что, старт может выдаться неудачным. И я и сама не совсем понимаю, как я буду писать книгу, если ничего о Джее не знаю…

— Это ты меня сейчас обидеть хочешь, да? Мало я тебе о нем рассказывала? А сама жаловалась, что я все уши вам с Клемом прожужжала своим Джеем!

— Прости, дорогая, но это Клем мог слушать тебя неутомимо часами — хоть о Джее, хоть энциклопедию по физике в пересказе, а я отключалась примерно на пятой минуте…

— Но я то у тебя в запасе есть! Я помогу, если что-то нужно будет о нем узнать. Возьмешь еще пару интервью. А о чем должны быть книга? В том смысле, что еще ничего даже приблизительно похожего о нем нет. Ни о его личности и жизни, ни о его истории в шоу-бизнесе, ни о творчестве. Так что это просто совершенно девственное поле для работы!

— Да… Нужно уточнить пару деталей у Антуана, и может, смогу увидеться с Генри. Мы за эти недели почти не виделись. И хоть и провели вместе почти целый день позавчера, не могу дождаться новой встречи. Ладно, Жас, мне пора. Созвонимся!

— Целую, подруга, не грусти!

Лайла положила трубку, и почти сразу же за столом появился Николя.

— Доброго утра, мадемуазель Лайла. Приятного вам аппетита…

— Николя… Я приношу свои искренние извинения за то, что так бесцеремонно вторглась в твое личное пространство, я должна была дождаться приглашения. Я обещаю, что такого больше не повторится!

— Ну что вы, мадемуазель Лайла, вашему неожиданному визиту не удалось меня смутить. Я понимаю, что это не более, чем нелепая случайность. Она не стоит ни минуты вашего беспокойства.

— Спасибо за понимание. И сколько ты будешь звать меня мадемуазель Лайла? Я вполне убеждена, что ты можешь уже называть меня менее формально.

— Я прошу прощения, но вынужден настоять на подобном обращении к вам. Поверьте, у меня есть свои причины. Считайте это моим маленьким капризом… Но чем вы еще встревожены? Никогда не поверю, что эта морщинка между бровями появилась у вас только из-за картины ню в моем будуаре…

— Ты прав, я не знаю, какое решение принять. И хочется, и колется, как я услышала однажды от Кати…

— Поделитесь? — Мужчина внимательно слушал девушку, наливая в ее чашку кофе из кофейника, и разбавляя его порцией сливок.

— Помнишь, я упоминала о внезапном предложении? Если подробнее, то менеджер одного певца, думаю, ты догадываешься, о ком я, предложил написать о нем книгу. Сроки — до начала сентября, потому что выпустить ее нужно к выходу нового альбома. Больше никакой информации мне пока не предоставили, но я колеблюсь — стоит ли оно того… Еще и вступительный проект, над которым я вторую неделю бьюсь, а в голову ничего не идет. Если я пролечу с поступлением… Никогда себе не прощу. Но в то же время, если мне удастся написать что-то действительно стоящее, то это уже станет началом карьеры. А поступить я смогу и в следующем году. За это время практики у меня накопится столько, что переживать об этом не придется… Что скажешь?

— Скажу, что не пойму, почему вы не хотите использовать очевидный выход из сложившейся ситуации? — Видя, что девушка непонимающе смотрит на него в ожидании ответа, Николя продолжил: — Почему бы вам не сделать эту книгу вступительным проектом? Если она будет так же хороша, как и ваше интервью, уверен, у вас будут все шансы на успешное поступление.

— Ты не поверишь, но эта мысль ни разу не пришла ко мне в голову. Я все пыталась придумать, как мне успеть два проекта одновременно, а все оказалось так просто…

Мужчина улыбнулся:

— Вы просто слишком усердно думали. Так бывает. Что ж. Обдумайтехорошенько эту идею. В ней есть не только плюсы… Хорошего дня вам, дорогая моя! — Он поцеловал Лайле руку и ушел в свою комнату за пиджаком. После послышался хлопок входной двери, и девушка осталась одна.

Она весь день прокручивала эту идею в своей голове, и с каждым часом понимала, что это идеальный выход из ситуации. Детальнее рассматривая эту возможность, она в какой-то момент поняла, что ей интересно будет не только поработать над самой книгой, но и узнать немного больше о таинственном и скрытном певце, личность которого овеяна ореолом тайны. Поэтому смс с приглашением на встречу с Антуаном было очень кстати.

— Сейчас нет времени разговаривать по душам, пап, но я думаю, что ты намного лучше меня понимаешь, почему это было идиотской идеей. Поэтому я прошу тебя дать заднюю…

— Но, Генри… Я, конечно, сделаю так, как ты скажешь, но позволь мне отметить. Когда я так категорично высказывался о твоих мотивах, я еще не видел самой статьи. А она великолепна. Если бы Лайла была нашим связным журналистом, цены бы ей не было. Я серьезно. У нее настоящий дар! То, что она смогла написать всего из одного вопроса… Джею бы очень повезло, напиши она о нем еще… Мы могли бы устраивать только телефонные встречи, или вообще держать связь по интернету.

— Папа. Я ненавижу себя за то, что приходится умалчивать о многом только из-за того, что я такой трус. А врать ей в глаза — что может быть хуже?!

— А что будет, когда она узнает правду и поймет, что ты сначала помахал у нее перед носом сенсацией, а потом буквально перед этим же носом пошел на попятную… Ты об этом не думал?

— Пап. И так несладко. А ты еще и тараканов привел на это пир фрустрации и хорошенько забитой паники…

— Ладно-ладно… В конце концов, это твоя жизнь. Раз не хочешь — не будет интервью. Жду тебя через час, постарайся не опаздывать…

Антуан назначил встречу с Лайлой на студии, и хотя первоначально он собирался прояснить с ней организационные моменты, уверенный в том, что она согласится на предложение, сын попросил его передать девушке, что у Джея перед выходом альбома слишком напряженный график, и втиснуть эту работу в его расписание никак не удастся. Проведя гиперактивное утро с коллегами, создающими магию музыки в новых треках, мужчина почти забыл о встрече, и если бы в полдень его не прервал ассистент, он точно пропустил бы ее. Взяв чашку кофе, он направился в заранее забронированный конференц-зал, где и увидел болтающую по телефону девушку:

— Да, любимый, я так благодарна, что ты веришь в меня. Вот, кажется, еще минуту назад сомневалась, что смогу, а сейчас готова горы свернуть. Спасибо! О, твой папа уже здесь, прости, целую! — Она положила трубку и обратилась к Антуану: — Добрый день! Генри передает вам привет…

— Здравствуй, Лайла. Спасибо. Мы не виделись всего-то пару часов… Прежде всего позволь мне еще раз высказать свое восхищение. Я несколько раз перечитывал твою статью, и должен признаться, что это одно из лучших интервью, что когда-либо было проведено с моим… хм… подопечным… Но, к сожалению…

— Антуан, я рад, что ты начал без меня и не позволил нашей гостье скучать… — В зал практически ворвался Джей, он немного запыхался и чуть заметно дышал, но выглядел как всегда словно с обложки. — Лайла, — он приблизился к девушке и бесцеремонно схватил ее руку, чтобы через минуту поцеловать ее и отпустить, направляясь к своему менеджеру. Этот поцелуй и в половину не был наполнен той галантностью и уважением, что таил в себе привычный уже поцелуй Николя. — Безумно рад очередной встрече. На чем вы остановись, когда я к вам присоединился?

— Я как раз собирался сказал мадемуазель, что…

Джей снова его перебил:

— Как я буду бесконечно счастлив работать с ней над книгой? Уверен, она и сама об этом знает! — певец широко улыбнулся и, сверкнув белоснежными зубами, уселся на кресло рядом с Антуаном.

— Нам еще нужно дождаться решения девушки, — ошарашенный очередной сменой курса мужчина не подал виду, но глазами продемонстрировал парню все, что думает по поводу его неопределенности.

— О, — Лайла посмотрела на самодовольно развалившегося напротив нее артиста и с сарказмом произнесла, — как я могу отказаться от такого потрясающего предложения, самым ценным в котором является шанс еще раз увидеть непревзойденного Джея! — и переведя взгляд на мужчину, продолжила: — На самом деле, я хотела бы понять, каковы точные сроки, формат общения и главное — тематика. Книгу ведь можно написать и о его биографии, и об одной-единственной песне. Чего бы вам хотелось?

Антуан уже открыл было рот для ответа, четко представляя, что именно нужно певцу в данный этап его карьеры, как Джей снова его перебил. Только чудом пар из ушей не пробился сквозь железобетонный самоконтроль звездного менеджера.

— А сама ты о чем хотела бы написать? Я могу рассказать, как прошел путь от первой написанной песни к выступлению на самых востребованных площадках мира… Или о том, как тяжело быть звездой в столь юном возрасте…

Лайла прыснула со смеху.

— Ну, что ж, юноша… Учитывая, что книга выйдет накануне презентации твоего нового альбома, думаю, логичным было бы написать о его создании. Что тебя вдохновляет? Что дает силы на такой бешеный темп работы? Чего ты от него ожидаешь? Какие песни в него войдут, и почему? Что особенного именно в этом альбоме? Понимаешь, о чем я? Написать твою биографию конечно можно, вот только раскрывать все тайны пока рановато. Очень многие твои поклонники эту вуаль неизвестности воспринимают крайне положительно. А звездный мальчик, с жалобами и печальными глазами — это уже не модно. Тем более, книга поможет продать альбом, а альбом поможет продать книгу. Вот такой бизнес…

— Прекрасная идея! — напомнил о себе Антуан и поровнее сел в кресле. — Работать будете раз в неделю, как раз по средам после обеда. Свободным остается малый концертный зал. Так что после репетиций утром ты, Джей, остаешься там, а ты, Лайла, подходи к двум часам, договорились? Я закажу пропуск для тебя, милая. Позвони мне, как придешь через неделю, а потом и сама будешь здесь ориентироваться, как дома. Шерри проводит тебя… — в дверях беззвучно появилась ассистентка и кивнула обернувшейся Лайле.

— Спасибо за такую возможность, Джей, Антуан… До встречи через неделю…

— До свидания, Лайла, и я очень рад, что ты приняла предложение. Генри привет, — и мужчина широко улыбнулся, а Джей закашлялся и помахал рукой.

— Обязательно передам… — девушка ответила певцу его же жестом и выскользнула за дверь.

В зале некоторое время сохранялась тишина, и только редкие звуки покашливания ее прерывали.

— Ты не хочешь объясниться, а? Светило небосвода переменчивое наше?

— А что мне было делать? Я позвонил ей перед вашей встречей просто пожелать удачи, а она рассказала мне, что решила сделать книгу о Джее своим вступительным проектом! Что это будет идеальный вариант, независимо от того, пройдет она в этом году или нет. И что она уже написала несколько набросков. Что эта идея просто гениальна, и она с нетерпением ждет, когда же можно будет приступить к работе. Что по твоему я должен был делать? Так что, вот он я! Здесь! О боже, пап…

Мужчина молча встал, похлопал его по плечу и вышел из конференц-зала. Потом заглянул обратно и ехидно заявил:

— Спасибо, что не забываешь старика! Мне было так приятно словить твой привет!

Джей сидел в кресле и смотрел в окно. Что ж. Это просто еще одно испытание. Легче легкого!

====== Непостижимое ======

Жасмин смотрела в стену и периодически крутила кольцо на пальце.

— Судя по твоему лицу, ты давно перестала искать ответ на мой вопрос и думаешь о чем-то другом. Поделишься? — доктор Рэй прервала молчание, царившее в кабинете уже добрых десять минут.

— Простите, — Жас вынырнула из задумчивости. — У вас в кабинете хорошо думается…

— Ну, это место именно для этого и создано. И все же…

— Я вспоминаю свои сны. И это вызывает уйму новых вопросов и эмоций. Но оказалось, что в моей жизни были вещи, которых я не замечала очень много лет, но они оказались вообще не связаны с моей проблемой. Нет, если бы я помнила свои сны, некоторые вопросы, безусловно, возникли бы раньше. Но вряд ли я смогла бы увидеть ответы на них в том свете, что я вижу ситуацию сейчас.

— И ты сомневаешься в своих прошлых решениях?

— Нет, скорее в том, что сейчас я способна все воспринимать правильно. Все через призму моего состояния. Я будто зациклена на том, чтобы восстановить картину мира, в котором жила…

— Тебе не кажется, что гораздо важнее в данный момент оценить тот мир, в котором ты находишься сейчас? Что прошлое может помочь тебе в этом. Не более того… Так о чем ты думала сегодня?

— О Клемане. О том, что скучаю по тем отношениям, что были у нас ещё полгода назад.

— А что случилось полгода назад?

— На самом деле, все изменилось не так давно… Просто я вспомнила Новый год, нашу компанию, ту теплую и дружескую атмосферу, которая царила между нами. А началось все с того момента, как Лайла сбежала.

— И как это повлияло на ваши отношения?

— Мы искали её, и эти поиски поместили нас в такую ситуацию, которая… — Девушка ненадолго замолчала. — Которая могла вылиться в что-то большее. — Она прикрыла глаза, будто пытаясь получше сосредоточиться на воспоминаниях. — Мне казалось, что Клеман заинтересован во мне. Но он не выражал открыто свои планы на мой счёт. Даже намеков не делал. А когда предложил мне прояснить этот момент, я не смогла подобрать слов и несла что-то неопределенно-нейтральное… Потом нас прервали, а когда я наконец произнесла фразу, наполненную смыслом, она была уже не важна. Я привыкла к тому, что он всегда слушает меня, что бы я ни городила — про Джея или свои идеи о нарядах… Но в этот раз все вышло иначе, и он понял меня по-своему. Точнее… Ох, как же это все сложно!!!

— И из-за этого «сложно» вы отдалились. Как ты к нему относишься?

— Я не знаю, как ответить на этот вопрос. — Было понятно, что девушка думала об этом не в первый раз. — Я не знаю, как я сейчас к нему отношусь, и даже не уверена, что знаю, как относилась к нему раньше. Я знаю только, что чувствую, словно моя жизнь сейчас идёт так, будто я потеряла лучшего друга.

— И ты скучаешь по вашей дружбе?

— Я скучаю по Клеману. И скучаю по той себе, какой я была в то время… По тому, как я чувствовала себя рядом с ним.

— Как?

Жасмин задумалась, но не надолго:

— Чтобы вербализировать то психоэмоциональное состояние мне придётся усердно потрудиться. — Она обратила внимание на реакцию доктора. — Что?

— Твой лексикон меня удивил, — доктор Рэй мягко улыбалась, пытаясь скрыть неловкость.

— Вы же сами знаете, по чьей рекомендации я стала вашим пациентом. Эван помогает мне. Не думаю, что для вас это секрет…

— Не секрет. Мальчик многое пережил. Однако его помощь, точнее метод решения проблем может оказаться губительным…

— А что вы знаете о его методе? — Жас немного опустила голову, сразу же принимая какую-то хищную, даже угрожающую позицию.

— Знаю крупицы. И далее мы не будем обсуждать вопросы о другом пациенте, как бы близки вы с ним не были. Тем не менее, того, что я знаю достаточно, чтобы я поняла главное. Мои опасения по поводу слишком быстрой динамики твоего состояния теперь прояснились. Жасмин, ты балансируешь. Постоянно находишься на грани срыва. Эван помогает тебе, уверена, что он беспокоится о тебе. Но решая некоторые вопросы самостоятельно, лишая меня информации о своём состоянии, ты рискуешь в какой-то момент не получить нужной помощи. Я не к тому, что ты скрываешь что-то. Я к тому, что ты не можешь быть уверена, что те проблемы, что вы решили с Эваном, проработаны до конца и больше не вернутся.

— О, я вполне могу быть в этом уверена. — Ответ прозвучал легкомысленно, но Жасмин была более чем серьёзна.

— Просто подумай над тем, чтобы хотя бы рассказывать мне о выводах, которые сделала. — После небольшой паузы доктор Рэй продолжила: — Давай вернёмся к основному вопросу, который тебя беспокоит. Клеман. Как ты потеряла его дружбу?

— На самом деле основной вопрос, который меня беспокоит, не этот. За последние месяцы мне не раз говорили, что Клеман испытывает ко мне чувства. — Она замолчала и наткнулась на такой конкретный вопросительный взгляд, что продолжила: — Смотрит на меня как-то по особенному, это девушка Клема так сказала. Эван вообще думал, что мы встречались. Но с его социальными навыками… В общем, я не восприняла его всерьез тогда. Но сейчас добавились сны. И наверное изменился взгляд на некоторые события… В общем, сейчас я вспоминаю все эти моменты и начинаю думать, что столько людей видели то, чего не видела я. Лайла вообще считает, что мы созданы друг для друга. Так… Вопрос: Клем влюблён в меня? И если да, то как я могла не видеть этого так долго? Ведь тогда, когда Клем спросил меня о нас… Мне тогда казалось, что между нами что-то происходит. С того самого Нового года я стала думать о том, что, может, мы могли бы попробовать… Просто наши отношения были такими… Близкими. Но я не знала, как к нему отношусь, это были просто мысли в голове. Тем не менее, я старалась как-то намекнуть, неловко и видимо совершенно неясно… В общем, когда Лайла пропала, я вывалила на него, что он не видит моих намеков и моих попыток сблизиться. Но из-за случайности, которой я на самом деле очень благодарна, наше выяснение отношений перевернулось с ног на голову, а моё косноязычие не дало и шанса, чтобы сказать ему, что он все правильно понял, что я хотела быть с ним… Я запутанно излагаю, да?

— Суть я уловила. Хотела? А сейчас?

— А сейчас я с Эваном. И я счастлива с ним. Мне хорошо с ним…

— Но ты беспокоишься за свои отношения с Клеманом? — Жасмин отреагировала на эту фразу смятением и агрессией. Но ничего не сказала. — Я вижу, ты злишься…

— Он уехал, ничего никому не сказав. Уехал с Катей, бросив нас сразу после выпускного без объяснений. Я злюсь, потому что друзья так не поступают. Но с другой стороны, я прекрасно понимаю, что степень нашего доверия очень снизилась, и возможно, он не думает, что должен объяснять со мной. И ни весточки от него нет. Даже Лайле он не пишет. Я злюсь, потому что его молчание меня тревожит и заставляет волноваться за него.

— Ты уверена, что твоя злость вызвана не тем, что он уехал с Катей?

— Она его девушка, с чего бы мне переживать по этому поводу? Тем более, за последние недели я сделала много такого, что его разочаровало.

— И ты боишься, что своим молчанием он наказывает тебя за своё разочарование?

— Нет, я боюсь того, что он разочаровался настолько, что даже не думает обо мне, поэтому не звонит и не пишет.

— Ты в своих страхах противоречишь сама себе. Ты боишься, что он не думает о тебе, вместе с этим ты опасаешься того, что Клеман испытывает к тебе чувства. Так чего же ты боишься на самом деле?

— Думаю, чтобы ответить на этот вопрос, мне нужно немного больше времени, чем вы можете мне выделить сегодня. Но я подумаю об этом.

— Отлично, встретимся на следущей неделе. И подумай вот еще о чем: самая глубокая фрустация возникает в отношении того, чего мы не испытывали в реальности по той или иной причине.

Жасмин кивнула, не до конца понимая пока сказанное, но обещая себе разобраться. Она уже привыкла, что очень многого о себе не понимает.

Жасмин провела почти весь вечер и следующий день провела в раздумьях. Эван понимал, что помочь ей не может, а потому пятничный вечер решил сделать девичником. Он снова пригласил Лайлу и организовал им вкусный ужин, на этот раз включающий и вино для Жас.

Девочки сидели за столом и смотрели на открытую, но не начатую бутылку:

— Не думала, что можно сделать визу в США всего за две недели!

— Ну. У Эвана родители кого-то знают… — Жас пожала плечами. Вечер проходил спокойно, но как-то грустно. Им обеим сегодня было невесело.

— Подруга, ты уверена?

— Лайла, это всего на пару недель! Я же не жить там собралась. А это такая возможность! И мне хочется сделать Эвану приятно. Я вообще-то предвкушаю интересное путешествие!

— Особенно ярко это видно по твоему выражению лица! Ты аж светишься от счастья! — это было сказано с таким чудовищным по своей силе сарказмом, что Жас даже поежилась.

— Это из-за Клема. Я вчера была у доктора Рэй. И мы затронули эту тему. Слишком многие говорили мне, что он меня любит. Даже Эван — а он-то точно лицо незаинтересованное. Не могут все ошибаться. Вот я и думаю сейчас о том, что не видела в упор его чувств. Знаешь, что самое обидное? — Лайла как раз делала глоток из только что наполненного бокала, потому просто подняла брови в вопросе. — Даже когда я рассматривала вариант начать с ним встречаться, мотивы мои были настолько далеки от романтичных, насколько это вообще возможно. Понимаешь?

Лайла чудом не подавилась:

— А как так вышло, что я об этом твоем порыве ни сном, ни духом?

— Ну, это было давно, и я подошла к этому вопросу абсолютно прагматично. Здесь нечем гордиться… Совершенно. А ты почему грустишь?

— Генри. Он отменил нашу сегодняшнюю встречу. У меня уже конкретный недотрах. Причем еще чуть-чуть, и я займу активную позицию и начну трахать ему мозги. Потому что надоело так сильно по нему скучать!

— Прижало тебя, подруга… — Жасмин искренне посочувствовала.

— Ага… Возвращаясь к Клему. С чего сейчас поднимать эту тему? Нет, не подумай, я до сих пор думаю, что вы идеальная пара. Только вот, ты с Эваном, он с Катей. Хочешь поменять диспозицию?

— Да причем тут это вообще? Я скучаю по своему другу, по тому, кто всегда был рядом в трудные и радостные моменты. И мне этого не хватает… И мне закралась мысль о том, что возможно, если он испытывает ко мне чувства, которые я признаю, дружбы не выйдет.

— Знаешь, есть выражение такое: лучшее — враг хорошего. Пока все работает между вами, зачем усложнять?

— В том то и дело, что не работает. — Жас мрачнее тучи.

— Не отменяет правдивости этих слов: НЕ УСЛОЖНЯЙ. Живи в сейчас. Проблемы нужно решать по мере их поступления.

— Как ты с Генри? Вам нужно что-то придумать. Вы любите. Вы молоды. В чем загвоздка? Придумайте, как проводить больше времени вместе. Или займи свое время так же плотно, как занято время Генри. Чтобы было некогда скучать! Ты стала похожа на нытика. А ведь ты такой никогда не была! Ау-у! — Жасмин посмотрела за спину Лайлы, а потом оглянулась. — Ау-у, Лайла, ты где-е? Это навразумительное нечто напротив меня — точно не ты!

— Жестко. Но справедливо. Я и правда нюни распустила… Ну уж нетушки. Хватит!

— Вот! Этот боевой настрой мне нравится гораздо больше!

— Давай напьемся, а? — Лайла озорными огоньками глаз так и соблазняла Жас на выходку.

— А давай!

Утро девочки встретили сонными, пьяными, но счастливыми. Жас уснула на руках Эвана, который немного обеспокоенно осмотрел ее и понес в машину, предварительно попытавшись оплатить счет на баре клуба, где его девушка с подругой оказались уже после трех ночи. Лайла нахмурилась и достала свою Визу:

— Я самодостаточная и самостоятельная взрослая женщина. Я могу оплачивать свои счета! — Она проговорила это с вызовом. Но ее так качало, и язык так заплетался, что всерьез ее воспринимать было трудно.

Эван позвонил Генри, но телефон был недоступен. Лайла в ответ на его действие только пожала плечами. Но отказалась от его компании, и наотрез запретила везти себя домой или к ним с Жас.

— Меня заберут. Вот-вот подъедет машина.

Поскольку взгляд ее совсем расфокусировался, Эван с сомнением посмотрел на бармена. Но тот кивнул:

— Она позвонила кому-то, и я так понял, что ей ответили положительно.

Парень отнес крепко спящую Жас в машину, поудобнее расположив ее на заднем сидении, и уже хотел вернуться к ее подруге, но увидел, как к дверям подъехало авто, из которого буквально выбежал какой-то мужчина. Спустя минуту он вывел под руку Лайлу, аккуратно придерживая ее за плечи. Смотреть на продолжение он не стал, потому что узнал в водителе мсье де Буйона. В джинсах и футболке, он был совсем не похож на отпрыска аристократической семьи, но это был однозначно Николя. Наблюдая эту сцену, он сделал несколько вполне ожидаемых выводов, но решил, что их лучше оставить при себе.

***

Недели были насыщенными до умопомрачения. Музеи, галереи, бутики и тысячи потраченных долларов. Причем не только на «Катю», но и на Вадима и Клемана. Новые гаджеты, куча бесполезной одежды, и тонны неподъемных впечатлений — это оказывается тяжелая работа — культурная жизнь. Причем вокруг них всегда была толпа людей, которые пихались, толкались, стремились просочиться к невидимой, но очевидной цели — какой-нибудь картине, или статуе, или бару на худой конец. «Катя» была совсем не Катей. Она была скупа на общение, играя роль только на публике, высказывания у нее были простыми и сухими, лишенными эмоций и интереса. Однако их пара постоянно умудрялась оказываться в центре внимания, будь то ресторан, или выставка, или ночной клуб. Море фото в сомнительной прессе, и совершенно бессмысленное ожидание весточки от Кати. Вадим мрачнел с каждым днем, безуспешно стараясь ничем не показать волнение. И только благодаря тому, что Клем успел изучить мимику своего вынужденного знакомого, он понимал, насколько сильно тот беспокоится за свою подопечную.

Лежа у бассейна и пытаясь поспать перед обедом, Клеман все время возвращался к мыслям о Жасмин. Наверное, расстояние и некоторая эмоциональная отчужденность позволяли ему объективнее взглянуть на свою возлюбленную. Хотя даже эта формулировка теперь вызывала сомнение. У шезлонга появилась «Катя», молча бросив ему солнцезащитный крем. Когда он приблизился к ней, чтобы размазать пока прохладный крем по спине, та заговорила:

— Сегодня ровно две недели как мы здесь, и пока не продвинулись ни на шаг. Нужно их спровоцировать, поэтому я предложила Вадиму меня убить. Он разрабатывает план.

— Тебя что? — Клем еле удержался, чтобы не закричать.

— Думаю, проще всего использовать снайпера. Эй, пониже. И не бойся потрогать мою задницу. За нами наблюдают даже сейчас. Так что… Мы вроде как спим вместе?

— Это был риторический вопрос. — Клеман даже не покраснел. За эти дни он привык в манере общения «Кати», поэтому просто размазал новую порцию крема по ее ягодицам и улегся на шезлонг. Он настолько поднатарел в изображении бурных отношений, что перестал сравнивать то, как они общались с Катей, с той линией поведения, что они избрали с Лилой. Да, тут было что сравнить. Забавно, что в начале и с Катей они изображали пару. И Клем периодически вспоминал, что и как делала девушка, чтобы правдиво сыграть. Вот только потом их отношения в корне поменялись, и парень искренне сожалел, что упустил этот момент. Хотя вряд ли это что-то изменило бы. Тем не менее, жизнь продолжалась, о чем ему безапелляционно напомнила «Катя», просовывая руку в его ширинку в мужском туалете.

Это было на второй неделе их пребывания здесь. Устроители еженедельной вечеринки не нашли ничего лучше, чем использовать для ее названия тривиальный каламбур «Агрессивная среда». «Катя» весь вечер одергивала излишне напряженного Клема, периодически громко сетуя: «Ну не злись, зайка, хватит дуться!» А потом просто схватила его за руку во время очередного танца и потащила в туалет. Там она буквально зашипела ему на ухо, рвано дергая молнию на джинсах:

— Ты не забыл, что от твоей убедительности зависит жизнь объекта? Если она не подала сигнал, это еще не значит, что случилось что-то плохое. А ты, как размазня, постоянно угрюмый и недовольный. Так что расслабься и получай удовольствие от жизни!

Клем перехватил ее руку:

— Я-то расслаблюсь, а ты не переходи границы, мне вполне хватает нашей физкультуры на кровати и гимнастики в ванной, совсем не обязательно…

— Ой да заткнись, — она ловко вывернула руку из его хватки и продолжила освобождать его член от лишней ткани. — Ты никогда в жизни не изобразишь на лице то безмятежное блаженство, что снисходит на вас после оргазма.

Почувствовав чужие, незнакомые пальца на довольно оптимистично отреагировавшем органе, он напрягся и постарался отстраниться:

— Ну, так ты сымитируй то самое блаженство, будто это я тебе здесь отлизал! — Даже излишняя пошлость не смутила парня. Ему было неприятно заниматься сексом из необходимости с едва знакомой девушкой.

— А что бы Катя сказала тебе в такой ситуации?

Клеман всего секунду думал перед тем, как ответить:

— Расслабиться и получать удовольствие. — Он тяжело вздохнул и откинулся головой на стену, закрывая глаза. У него не заняло много времени полностью отключиться от ситуации и просто плыть по течению. И хотя движения были непривычными, а запахи и вовсе не располагали к подобному, он все же стерпел оставленный на шее засос и, оттолкнув ладонь девушки, сам довел себя до конца. Видимо, на его лице отобразилось нужное выражение, потому что Лила спустя всего минуту уже выволакивала парня обратно на танцпол.

В душе Клем чувствовал себя использованным и грязным. Он, конечно, заразился от Кати цинизмом и прагматичностью, но убить в себе романтика полностью так и не смог. И вот такие «потрахушки» окончательно выбили его из колеи. Вадима как назло не было в поле зрения, что немного насторожило Лилу, но из роли та не вышла. Она заказала вип-обслуживание за столиком и уселась на колени парня. Спустя два коктейля, которые спортсмен зарекся пить после празднования окончания учебы, его достаточно развезло, чтобы Лила продолжила своеобразную экстренную терапию. Она села на него верхом, уложив его ладони под свою юбку. Учитывая громкость музыки разговаривать можно было только прямо в ухо собеседника:

— Ну что с тобой такое? Чего тебя переклинило?

— Я как манекен! — чуть пьяно пролепетал Клеман, — куда нужно, туда и поставят, причем в удобной позе… Скажут прыгать — прыгну! Скажут трахнуть — трахну… Только мне обидно, что я сам на это подписался…

— Парень, ты хорошее дело делаешь! И не надо приплетать душу к телу. Есть простая физиология. Телу нужна разрядка, чтобы мысли были простыми и быстрыми. Чтобы лишние гормоны не мешали мозгу принимать верные решения. То, что ты нуждался в этом, не делает тебя манекеном. Это делает тебя человеком. И меня тоже. — С этим словами она переместила его ладонь между своих ног, чтобы он мог почувствовать влажную ткань ее белья. — Пожалуйста… — Она вильнула бедрами, прижимаясь теснее к его руке и чуть сдвинула кружево в сторону. Ее методы убеждения сработали, потому что в следующую минуту парень перевернул ладонь поудобнее и вошел в нее двумя пальцами. Девушка сделала практически все остальное сама.

Переспав с этой мыслью, почти не испытывая похмелья на утро, Клеману неожиданно стало легче. Ведь он фактически никого не обманывал и не предавал, кроме своих собственных, уже немного устаревших идеалов. То ли его действительно «отпустило». То ли тот факт, что его железная партнерша тоже оказалась человеком, оказал на него вдохновляющее действие. Их отношения не потеплели, но что-то между ними стало однозначно понятнее.

Фокус с убийством «Кати» они разыграли уже через три дня. На пятницу было назначено открытие какой-то жутко модной выставки. Поскольку «Катя», несколько первых дней после прибытия проведшая в полной изоляции, будто проверяя надежность укрытия, а потом, «удостоверившись» в его надежности, кутившая на широкую ногу, не могла пропустить такое мероприятие, было решено стрелять именно там. Все прошло как по нотам, включая прибывшую полицию и освещение события СМИ. «Безутешного» Клемана и «потерянного» Вадима даже показали по телевидению, выходящими из здания следствия. Каких денег и усилий стоило это прикрытие, Клему оставалось только догадываться.

Возвратившись уже поздно ночью домой он проверил свои соцсети — какой смысл скрываться, если «Кати» все равно нет. От подруг было несколько сообщений, но ничего тревожного. Клеман уже было выдохнул: значит, новости не дошли до дома. На самом деле в это время девочки после недельной супернапряженной работы над текстом как раз выкладывали готовую статью на страницу Майского Цветка, потому просто игнорировали любые отвлечения. А вот брат Риччи, который новости смотрел, буквально засыпал его вопросами. Вадим организовал телефонный звонок, благодаря которому Клем смог успокоить младшего. Оставалось только надеяться, что криминальные новости дальних регионов Евросоюза не так интересны, чтобы их крутить повтором. Слишком дорого стоило уговорить брата не рассказывать об этом инциденте их матери. Когда Риччи вернул трубку своему новому лучшему другу, Клем услышал от того только одну фразу: «Ты нужен дома, пацан».

«Мне дом тоже нужен», — подумал Клеман. В конце концов, все почти закончилось, значит скоро можно возвращаться.

Обратный рейс был ночью с воскресенья на понедельник. Вся их спасательная операция уложилась ровно в три недели. Напрягало только то, что от Кати до сих пор не было и весточки. Вадим отдал парню билеты, поблагодарил за все. Было даже непривычно видеть его таким обычным. Но субботняя газета заставила его снова замкнуться. Что бы ни прочитал в разделе объявлений начальник Катиной охраны, его это не слабо насторожило. Всю субботу он где-то пропадал, а потом неожиданно вернулся, приказав собирать вещи. Спустя час они оба колесили по загородным дорогам, пока к рассвету не оказались на каком-то пирсе с пришвартованной яхтой.

— Катя написала мне. Она нашла укрытие. С ней все в порядке. Когда мы отбудем, дойди пешком пару километров до деревни, попроси подвести тебя до города, а там сядешь на такси до аэропорта. Вот деньги. — Они уже выбрались из арендованной машины и шли к белой красавице. «Рассветный ангел» — значилось на борту. Символично получилось. — Спасибо тебе еще раз, — очень серьезно сказал Вадим, протянув руку для пожатия. — Я правда считаю, что ты — это лучшее, что с ней случилось за последние несколько лет. Не забывай нас, Клеман, и будь счастлив.

— Вы тоже! — Клем ответил на крепкое рукопожатие. — Береги ее! — крикнул он уже отплывающему от причала мужчине и помахал рукой выглянувшей на мгновение Лиле. Отчего-то губы расплылись в улыбке, наверное, из-за хорошего финала этой странной истории.

Он развернулся и легкой пружинистой походкой отправился по хорошо утоптанной дороге — видимо, для деревни это был своеобразный выход к морю, а этот пирс использовался для товарных судов. Но не прошёл он и двухсот метров, как его накрыло оглушающим ревом, и спустя еще несколько секунд он упал. Найдя свое дыхание, он перевернулся на спину и медленно сел.

На фоне яркого сочного рассвета тусклым пятном горели остатки белоснежного когда-то ‘‘ангела’’. Раздался ещё один взрыв, и в носу яхты вспышкой взвился огонь, потухший через мгновение. Парень на берегу все ещё пытался уложить в своей голове произошедшее, когда услышал крики и гул двигателя. К яхте плыла моторная лодка. Это привело Клемана в чувство. Он поднялся, все ещё пошатываясь, но скорее от шока, чем от повреждений. Нужно выбираться отсюда. Он нужен дома.

Уже сидя в самолёте он осознал: Вадим и Лила. Их больше нет. Как же Катя справится без него? Она будет разбита… И от собственного бессилия хотелось выть. Но он не знал, как связаться с девушкой. Не знал, как ей помочь. Он мог только надеяться, что она в безопасности, и у неё хватит сил, чтобы пережить это.

Дорога от аэропорта домой не запомнилась. Клеман то и дело вспоминал взрыв и бледные борта яхты в огне на фоне безумно прекрасного рассвета. Он попросил водителя такси остановить машину в начале улицы. Ему предстояло долгое выяснение отношений с мамой и Риччи, а потом ещё и с подругами. Судя по их сообщениям никакого катаклизма не приключилось в его отсутствие.

Он так задумался, что влетел в мужчину, который шел ему навстречу. Но не успел извиниться.

— Твоя мама думает, что ты был на трехнедельном ознакомительном туре по спортивным колледжам. Тебя, кстати, приняли в несколько, здесь вся информация, — он протянул папку ничего не понимающему Клему. — она сейчас в командировке, поэтому не знает ни о твоём появлении по ТВ, ни про Риччи. Он уже в порядке, но всякое может случиться…

— Что с ним?!

— Подрался — пара синяков и очень уязвленное самолюбие. Но я уверен, что ситуация ещё найдет свое развитие. Ты за ним пригляди. Я здесь все.

— Спасибо! — парень говорил уже в спину. — Если что, как я смогу с тобой связаться?

Мужчина остановился:

— Долг Вадиму я отдал, так что…

— Его больше нет, — вырвалось у Клемана до того, как он успел подумать.

Мужчина молчал.

— Вот значит как… Ладно. Но только на крайний случай. Найдёшь бар «У Тима». Там спросишь. Бывай.

Он ушел, а Клеман остался стоять. Прошло десять, потом двадцать минут, а парень продолжал стоять посреди улицы, опустив руки и глядя в пустоту. Где-то впереди оглушающе хлопнула крышка мусорного бака, и это вернуло его в реальность. Он подхватил огромную спортивную сумку и направился к дому. Ему ещё брату мозги вставлять за драку.

====== Начало конца ======

— Вообще-то я приехал вчера, но мне нужно было решить несколько вопросов дома. — Клеман пожал плечами и потянул свежевыжатый ананасовый сок. Глядя на ярко-желтую жидкость, он снова вспомнил, что это любимый Катин напиток, и взгляд его погрустнел. Девочки, заметившие это, тут же подобрались.

— А когда Катя вернется? И вообще, что могло ее так задержать, что ты прилетел обратно из Италии один? А еще, мы ждем подробностей… Почему Италия? Как там? Жарко? Интересно? Чем вы занимались? — Подруги наперебой задавали вопросы, на которые Клем уже подготовил ответы.

— Мы расстались с ней. И она больше не вернется сюда. — Врать не хотелось. Но и правду сказать было бы странно. Пришлось бы все подробно объяснять, но на это не было ни сил, ни желания. Хотя вряд ли эта информация теперь хоть кому-то навредила бы. Но парень не предусмотрел реакцию любимой подруги на это, казалось бы простое и полное, заявление.

— Вот гадина! Она бросила тебя ради Фрэнка? Между ними однозначно что-то происходило, но я думала, что вам хорошо вместе… Боже! Мы найдем тебе нормальную девушку! Без этих всех драм! — Жасмин понесло, и Клеману с трудом удалось вставить слово.

— Да нет же! Нет!

— Эй, так мне кто-нибудь объяснит, кто такой этот Фрэнки? — Лайла не выдержала своего неведения и вскрикнула так, что на нее даже обернулись посетители кафе. Жас удивленно замолчала, и у Клемана появился шанс сказать:

— Я подписал Вадима в телефоне как «Фрэнк Фармер». Ну помнишь, фильм с Кэвином Кёстнером и Уитни Хьюстон? «Телохранитель» назывался? Там охранник влюбляется в свою подопечную. Вот… У них с Катей действительно были непростые отношения, но мы расстались не из-за этого. Просто ее отцу дали другое назначение, и она переехала к нему. А отношения на расстоянии — это не то, что нам обоим хотелось бы иметь в жизни… Поэтому мы вполне мирно разошлись, оставшись друзьями… — Почти все из этого было правдой. Клем не знал, куда она уехала, но это единственное, о чем он соврал. Тем не менее, упоминание Вадима снова резануло по нервам. — Я буду в порядке, мне просто нужно время. И новую девушку мы искать не будем. Она сама найдется, когда придет время. Меня сейчас больше беспокоит Риччи. Он подрался, но категорически отказывается говорить мне, почему…

Друзья просидели в кафе до самого закрытия. Лайла поделилась новостями о том, что работает теперь с Джеем, о своем выпускном проекте, о том, что ссора с родителями так и не разрешилась, никто из них не собирается идти на контакт, что с Генри все не так, как хотелось бы. Жас немного смущаясь рассказала о том, как проходит ее лечение, о скорой поездке в штаты и успехах Эвана. И конечно, обе девушки с удовольствием послушали о выставках и клубах, о другой стране и том, как Клем проводил там время. И если Лайла с остервенелым интересом слушала друга, то Жас в конце концов довольно резко прервала поток вопросов и спросила:

— Клем, у тебя точно все в порядке? Я тебя таким угрюмым наверное никогда не видела… Ты выглядишь как-то… — девушка посмаковала на языке несколько определений и выдала: — Трагично…

Парень, серьезно глядя на подруг, вздохнул:

— Я буду очень скучать по Кате и Вадиму, я никогда не забуду их обоих, и мне очень грустно осознавать, что шанс еще раз увидеть Катю ничтожно мал… но нужно двигаться дальше, так что… Давайте-ка расходиться… У кого-то завтра второе интервью с супер-мега звездой… А тебе, Жас, стоило бы поговорить с мамой. Ты уезжаешь в пятницу, в четверг у тебя встреча с доктором. Остается только завтра. Давай, милая, не бойся. Тебе станет легче… С таким чувством вины ты свое лечение как минимум застопоришь надолго! А мне еще синяки Риччи перед сном обработать нужно…

Он поднялся и расцеловал по очереди девчонок, обещая подарить прикупленные им подарки, как только доставят багаж, а потом направился к выходу. Было очень похоже на побег, но парень ничего не мог с собой поделать. У него все еще не укладывалось в голове все, что произошло несколько дней назад. И ему предстояло научиться с этим жить.

— То есть, наша работа будет происходить именно в таком вот режиме? Ты на сцене за роялем, а я в зрительном зале с диктофоном? — Лайла достаточно быстро нашла нужное помещение, но не ожидала, что Джей уже будет там. Он приветливо поздоровался, не прекращая наигрывать что-то легкое и ненавязчивое.

— Почему бы не совместить приятное с полезным? — ослепительная улыбка даже немного раздражала.

— И что из этого будет полезным? — девушка с сомнением осмотрела рабочее пространство.

— Работа над альбомом, конечно! Хотя саму музыку я безмерно люблю. А приятным будет общение с тобой! — зачем-то пояснил певец и сделал приглашающий жест. — Так, располагайся и задавай свои вопросы…

— Знаешь, лучше расскажи мне сам, в какой момент у тебя родилась идея этого альбома.

Джей рассказывал вдохновленно и с энтузиазмом. На расстоянии десятков метров было сложно рассмотреть выражение лица, но даже издали было понятно, что артист живет своим делом. Он говорил о нотах и аккордах, переключаясь на вкусы, запахи и пейзажи, снова возвращаясь к музыке и переключаясь на события или личности, которых он встречал на своем пути. Будто каждый его шаг по жизни — это куплет, или нота, или проигрыш, или мелодия, или… И во всем, что он презентовал, девушка находило что-то понятное, знакомое, интересное и захватывающее. Беседа протекала неспешно, но в итоге получилась очень насыщенной и цепляющей. Когда Джей посмотрел на часы, он спохватился:

— А твой парень не будет тебя ревновать? Ты так поздно возвращаешься домой…

— Живу я совсем с другим парнем, — негромко проговорила Лайла, но акустика помещения позволила певцу расслышать ее. Он на мгновение замер, а потом повернулся и с интересом уставился на своего интервьюера:

— Как так?

— Не то, чтобы это было твоим делом, но… Я даже лучшей подруге не могу об этом рассказать. Понимаешь… Короче… — девушка мялась, а Джей скрестил руки на груди и сел на авансцену, сразу оказываясь чуть ли не в два раз ближе, чем был раньше.

— Можно и не короче, если ты не торопишься…

— В общем, я поссорилась с родителями. Сильно. Так сильно, что ушла из дома. И… — Она сделала паузу. — В общем, я ушла из дома и живу сейчас у своего друга. — Выпалила она. — И этот друг — мужчина. Старше. Неженат. — Теперь она говорила медленно, наблюдая за реакцией певца. И к своему удовольствию и удивлению не видела того, что видела на лицах своих родителей.

— И что?

Девушка поняла, что пауза затянулась, и продолжила:

— Ну, неоднозначно выглядящая ситуация, и мама с папой заняли позицию, что мне с ним дружить неприлично. Подозревали меня не понять в чем… Поэтому я теперь живу у Николя. И Генри — мой парень — об этом еще не знает…

— Почему? Такой ревнивый? — Смешок вышел немного нервным, но Лайла не обратила внимания на это. Она была вся в раздумьях.

— Нет. Генри, он… Он самый лучший. Просто мне его очень не хватает. Он вечно занят в каких-то делах с отцом. С Антуаном. Ты, кстати, можешь быть с ним знаком.

— В некотором роде, — сказал Джей негромко и поощрительно кивнул.

— И того времени, что мы проводим вместе, так мало, что я не хочу его тратить на выяснения отношений. Я правда не знаю, как он это воспримет. Но меня больше страшит его реакция на то, что я умолчала об этом, а не реакция на то, что я живу у Никки. Вот. — Она перевела дух.

— Да… Знаешь, ты представь только, что будет, если он узнает об этом от кого-то другого? Как ему будет неприятно? Тебе лучше постараться найти это время и сбросить ему смс: «Дорогой, я живу у Николя! Ты же не против?» Ну. Или что-то в этом роде. Хотя, это и правда не мое дело…

— А знаешь, ты ведь прав на все сто! Спасибо! — Онауже двинулась к выходу: — До встречи на следующей неделе! — И как только дверь закрылась за девушкой, на телефон Генри пришла смс. Джей с интересом глянул на экран и зашелся в слегка истерическом смехе. Текст был легко узнаваем:

Лайла:«Дорогой, я живу у Николя! Ты же не против?»

Генри: «Я хотел бы услышать подробности…» — прочитала Лайла на своем телефоне в четверг утром. Это был один из вариантов ответа, которые она предполагала, поэтому, успокоившись и сварив себе чашку кофе, она пригласила любимого на свидание и принялась за работу. Материала на диктофоне из всех их разговоров была едва ли треть от записанного времени. С удвоенным энтузиазмом девушка расшифровывала запись и планировала структуру книги, записывала интересные идеи и готовила вопросы, которые задаст через неделю. Только прервавшись — и то не по собственной инициативе — на обед, она осознала, что ничего раньше не мешало ей просто пригласить Генри на свидание, а она, как дурочка, все ждала его хода, будто в какой-то испорченной шахматной партии. Она так углубилась в свои мысли, что даже не заметила, как Николя вернулся домой.

— Прости, я заняла твой рабочий стол… — только и сказала Лайла, когда у нее под носом образовалась тарелка с закусками и огромная чашка чая.

— Милая моя, мой рабочий стол уже достаточно давно — кухонный. А это просто предмет интерьера, которому вы, наконец, нашли применение. О чем вы так грустите?

— Я назначила сегодня свидание своему парню. Вот, сижу, думаю, почему раньше до этого не додумалась…

— А что он ответил? — заинтересованно спросил хозяин квартиры, как всегда элегантно усаживаясь на подлокотник любимого кресла.

— Еще не смотрела. Да это и не важно. Просто это совсем не в мое духе — сидеть и ждать у моря погоды. И это очевидно по всем другим сферам моей жизни. А вот в личных отношениях я какая-то амеба… Видимо, поэтому у нас не все так хорошо, как хотелось бы…

— Вы прекрасно описали проблему. Раз вы ее идентифицировали, думаю, у вас не составит труда ее решить! Как продвигается книга?

И это было большой ошибкой задать этот вопрос. Потому что до позднего вечера Лайла взахлеб делилась впечатлениями, найдя в лице Николя благодарного слушателя.

— Думаю, все ваши сомнения по поводу того, что вам неинтересно будет писать об этом певце, сами собой развеялись, правда? Что ж, я очень рад, что все так сложилось. Уверен, Ромми будет вне себя от восторга, когда прочтет результат, — подвел итог мужчина, почти силком отправляя девушку на заслуженный ночной отдых.

— Думаю, тебе просто нужно дать самой себе шанс. — Клеман серьезно и строго смотрел на Жасмин, сжимая ее руку. — Ты растеряна, и сама не знаешь, чего от себя ожидать. Ты через многое прошла, мы с Лайлой можем только догадываться о всех этих ужасах. Дай себе время и, не торопясь, найди себя новую.

Жас смотрела на него мокрыми глазами, но улыбалась.

— Я так скучала по тебе. И когда ты успел стать таким мудрым?

— Жизнь преподносит свои сюрпризы… — Клем философски пожал плечами, не желая вдаваться в подробности.

Положа руку на сердце, ему совсем не хотелось, чтобы этот разговор состоялся сегодня. В среду был доставлен багаж, и парня накрыло болезненным осознанием, что все вещи, что лежат в сумках, были куплены теми, кого уже нет. Следующие пару дней он едва ли находил силы, чтобы выйти из своей комнаты и обработать синяки брату, который все так же играл в молчанку. Он сотни раз прогонял в памяти события последних трех недель, скорбя о своих соратниках и тоскуя о Кате. Сейчас он считал глупым, что какое-то время правда верил в то, что у них могут выйти настоящие отношения. Они и были настоящими, но отнюдь не романтичными. Чувства между ними были скорее товарищескими, зато крепкими и верными. Вместе с тем, эта хрупкая на вид девушка дала ему такую школу жизни, за которую он вечно будет ей благодарен. Разбирая вещи, он наткнулся на подарки девчонкам и брату, раз уж тот так неудачно стал очевидцем их с Вадимом променада под камерами. Сжав в руках коробку для Жасмин, он чуть не прорвал упаковку. Находясь так далеко от нее, он смог расставить по местам все свои смешанные чувства, и осознать, что его детская и юношеская влюбленность и привязанность никуда не делись, что недостатки любимой девушки никак не уменьшили его чувства к ней. Просто неловкость и наивность сменились более здравым взглядом на Жас, на их отношения, на их возможное будущее. Все эти мысли в голове создавали жуткое давление, и меньше всего Клем был готов к душещипательным беседам. Но…

Сегодня Жасмин с Эваном улетали на вручение диплома. Их не будет несколько недель, и Клеман не смог отказать подруге. Она вывалила на него все свои опасения и страхи, обиды и непонимание, и так чертовски сложно было собрать всю силу воли, чтобы кропотливо разбираться со всем этим «счастьем», вместо того, чтобы отложить выяснение отношений на «потом». Однако, справедливо рассудив, что, если он считает себя взрослым, ответственным человеком, то должен быть сильным и собранным, а еще подумав, что Катя на это сказала бы: «Решай проблемы по мере их поступления. Проблема поступила — сиди, решай», он уже третий час обсуждал их с Жасмин дружбу. Он понимал, что необходимость этого разговора назрела уже давно.

— Какие сюрпризы? — немного игриво и любопытно спросила мулатка, показывая, что приняла к сведению все его советы и готова перейти к более легкому и ни к чему не обязывающему общению.

Клем снова пожал плечами, но широко улыбнулся, понимая, что только создаст ненужное напряжение, если не нацепит маску и не закончит этот разговор как нужно. После всего, что Жасмин ему рассказала, после всего, что они обсудили, он как никогда четко осознал, что в данный момент находится на распутье. Жас после пережитого и сама не знает, кто она и чего хочет от жизни. Строить с ней отношения сейчас бессмысленно. А его эмоции и чувства находятся словно в стазисе, и если он не подкинет искру, то это болезненное увлечение последних лет пройдет, иссякнет, и он будет все также любить ее как человека, но не более того. Он описал для себя это как «зрелость чувств». Но пока решение принимать не нужно, можно расслабиться и просто получать удовольствие от общения.

Вернувшись домой, он чувствовал, будто с плеч сошел тяжелый груз, этот разговор был ему нужен не меньше, чем Жасмин. Но зайдя в комнату и увидев разобранный чемодан, снова погрузился во мрак воспоминаний.

Он стоит на палубе и смотрит на рассвет. Вид прекрасен до слез, он завораживает и гипнотизирует. Внезапно раздается взрыв, и он оказывается весь в огне. Выхода нет, ему некуда ступить и шагу, но жить хочется до хруста в сжатых кулаках. Он ныряет в спасительную воду, содрогаясь от резкой смены температуры. Страх отходит в сторону, давая мышцам сил, чтобы всплыть на поверхность. Вот уже видны красные блики рассвета, остается последний рывок, чтобы вынырнуть на поверхность. Он уже чувствует победу и расслабляется, готовясь сделать вдох. Но его оглушает еще один взрыв, и сил больше нет, он уходит на дно, понимая, что это конец.

— Клеман, очнись! Ты чего, брат? Эй, да просыпайся ты! — холодная вода на лице только добавляет реалистичности сну, но немного панический голос Риччи вырывает его из кошмара. — Ты нормально?

— Да, малыш, нормально. Спасибо. Просто кошмар. Мне снилось, что я умираю… — эти слова дались тяжело, но Клем все еще надеялся, что откровенность и открытость позволят брату расслабиться и рассказать, почему его избили.

— Ужас! А мне чаще всего снятся монстры из телека. Остаться с тобой?

— Заваливайся! — парень сдвинулся на край кровати и подмигнул: — Посмотрим последних «Мстителей»?

— Давай! — задорно откликнулся младший и устроился поудобнее. Клем уже и забыл, когда проводил время с братом просто так. И даже не стал подавлять укол совести, позволив себе вдоволь «насладиться» ее муками. Надо зависать с ним почаще…

Получив от Жасмин смс о мягкой посадке, Клеман вернулся к делу, которое с горем пополам пытался закончить вот уже четвертый день. Разбирать багаж из Италии было чертовски сложно. Но вот — последняя сумка, и остаток субботы можно будет попытаться посвятить брату, пересиливая меланхолию и скорбь. Когда все вещи были аккуратно разложены по местам, Клем задумался о том, как объяснит матери внезапные обновки. Но потом с грустью подумал о том, что с ее графиком работы, едва ли она заметит их. Кинув сумку на дно шкафа, он услышал странный металлический лязг и удивленно поднял ее обратно. Он был уверен, что больше ничего туда не ложил, но на проверку на дне оказалась небольшая связка ключей, а столь громкий звук издавала флешка в стальном корпусе, которая билась о незамысловатый брелок в виде Колизея. «Послание от мертвеца» — пронеслось в голове парня, но он не успел испугаться или вновь упасть в траур — ноги сами отнесли его к столу, где трудился старенький ноутбук.

На флешке оказался один-единственный видеофайл, и подключив наушники и закрыв дверь, Клеман устроился за столом, чтобы через секунду резко втянуть воздух от удивления. На экране была Катя. Она выглядела печальной и была немного бледной.

«Привет, кареглазый! — она не пыталась выглядеть сильной и независимой, как делала это обычно. — Вадим рассказал мне о ваших успехах… Значит, скоро он ко мне присоединится, а ты навсегда останешься в нашем прошлом. — В глазах девушки читалась неприкрытая печаль и сожаление. — Мне действительно так жаль, что придется оставить тебя за спиной… — Она вздохнула и немного помолчала. — Я хочу еще раз сказать тебе «спасибо». Ты так много сделал для меня, так много… Что я не могу сказать это вслух. Ты был мне хорошим другом, лучшим из всех, что были до этого. Мой смелый, добрый, хороший мальчик. — В голосе звучала тоска и какой-то непривычный надлом, будто каждое слово приносило его автору боль. — Я клянусь тебе, Клеман, что никогда, слышишь, никогда не забуду тебя, — из ее глаз по щеками скатились две слезинки, и она отвела глаза от объектива. — Я даю тебе слово, что я буду хранить в памяти и беречь то наследие, что ты мне оставил, буду сражаться за него, клянусь, что буду лучшим человеком, чем была до знакомства с тобой. Это не будет просто, но раз уж мне останется только память о тебе, ради нее я сделаю это. — Она подняла глаза и посмотрела прямо в камеру, от чего парень содрогнулся и сглотнул, смачивая неожиданно высохшее горло. — Я поступила плохо с тобой, я сделала что-то, что было нечестным и неправильным. Я искренне надеюсь, что ты никогда не узнаешь об этом, но не могу — поверь, я пыталась — но не могу жить, не попросив у тебя прощения. Мне очень жаль, Клеман, что я предала твое доверие. — Глаза действительно светились теплом и сожалением. — Ты знаешь, я очень хочу, чтобы ты был счастлив. И поэтому прошу пообещать мне, даже если я не услышу это обещание, что ты примешь мой скромный вклад в твое счастье. Ты гордый, но умный. Не воспринимай это, как подачку, или как попытку тебя купить. Я тебя, правда, очень люблю, и если мой подарок сможет тебе хоть немножечко помочь, это сделает меня очень счастливой. — Девушка улыбнулась и немного загадочно посмотрела на Клемана с той стороны экрана. — Будь счастлив, мой дорогой, вспоминай меня без грусти и печали. Нам было хорошо вдвоем, пусть помнится только хорошее. — Взгляд стал серьезнее. — Береги себя, мой мальчик, никому не позволяй тобой манипулировать, если сам того не желаешь, и прошу тебя, ни с кем меня не обсуждай. Придерживайся легенды, и мы все будем живы и здоровы. — Катя привстала с дивана, на котором сидела все это время, и немного приблизилась к камере, представая перед зрителем крупным планом. — Ты же знаешь, что мне хотелось бы сохранить тебя в своей жизни, хотя бы какой-то контакт. А сейчас мне хочется этого еще больше. Интересно, как бы сложилась наша жизнь, если бы в ней сохранилась наша дружба? Смог бы ты простить меня? Думаю, мы никогда не узнаем… — Это было последнее, что она сказала, перед тем как экран потемнел.

Клем продолжал тупо пялиться на черноту экрана, не в силах пошевелиться. Поэтому чуть не упал со стула, когда экран снова засветился, и в кадре появился Вадим.

«Катя попросила передать тебе ключи от ее квартиры в центре. Она теперь твоя. Официально. Можешь продать. Можешь съехать от матери. Спасибо за все, Клеман. Даст Бог, свидимся».

Это сообщение вообще выбило парня из колеи. Он на автомате вышел из дома и пришел в себя глубокой ночью недалеко от «Гранд-де-Буйон» — а это совершенно другая часть города. Только сейчас осознав себя, Клеман понял, что не обработал синяки брату, и вообще оставил того без ужина. Надеясь, что тот достаточно сообразителен, чтобы себя прокормить, он повернул обратно. Ноги гудели, но мысли в голове все еще требовали находиться в движении, будто остановившись, он, как акула, утонет в них. Он нервно шагал вдоль здания, когда его окрикнул знакомый голос:

— Клеман? Какими путями ты здесь оказался? — Лайла удивленно на него смотрела, так и не сев в ожидающий ее автомобиль.

— Я… — он не знал, что сказать. Оправдываться не хотелось, но девушка как-то понятливо на него посмотрела и обратилась к кому-то, кого Клем не видел из-за угла дома. Разговор был коротким, и Лайла махнула рукой парню: — Иди сюда.

Почему Клеман подошел, он и сам не понял. Но он безропотно сел на пассажирское кресло и прикрыл глаза. Вздрогнул только, когда услышал, как с ним поздоровались:

— Доброй ночи, молодой человек. Я надеюсь, вы не откажетесь у меня погостить. От этой инициативной юной барышни вполне можно ожидать, что она затащит вас к нам, не спросив вашего на то желания. Я со своей стороны позволю себе настоять на приглашении. Вам не помешает выпить, на мой взгляд. — Клем на это только сдавленно кивнул. Он не представлял, как на него сегодня подействует алкоголь, но от нервного напряжения его почти трясло.

— А я загорелась одной идеей для свидания с Генри и забежала к Николя ее обсудить, просто целый день занималась книгой, и только в одиннадцать сообразила, что так и не выбралась в ресторан, чтобы поговорить о брони, и вот, сажусь в машину… — Лайла щебетала жизнерадостно, оптимистично, но глаза ее были взволнованными.

Спустя двадцать минут Клеман с Лайлой расположились на диване, а Николя, поставив закуски и бокалы на стол, открыл дверцу бара, которого девушка еще не видела. Сделав приглашающий жест, он коротко попрощался:

— Угощайтесь на свой вкус, а я, пожалуй, откланяюсь. Сегодня был на редкость занятой день, а вам, очевидно, нужна минутка наедине.

Лайла скептически посмотрела на содержимое бара, выбрав бренди, и вернулась на диван. Она щедро плеснула янтарную жидкость в бокал другу, но не успела наполнить свой, как Клеман одним глотком опустошил его. Повторив, только с удвоенным энтузиазмом, девушка осторожно цедила жидкость, наблюдая, как во рту Клема исчезает глоток за глотком.

— Знаешь, ровно неделю назад я была как две капли воды на тебя похожа. Только напиток был полегче… И ты можешь ничего не говорить, но тебе нужно выпустить пар, и если ты решил просто молча напиться, то это хотя бы безопасное место.

Прошло не меньше двадцати минут, и Лайла даже успела задремать, уютно расположившись в углу кресла, когда Клеман внезапно заговорил:

— Я очень хочу все рассказать. Но я просто не могу говорить об этом. Не могу произнести даже звука, понимаешь? И алкоголь даже не берет. — Лайла посмотрела на него, потом на наполовину выпитую бутылку, брови удивленно приподнялись.

— Ты не рассказывай об этом. Расскажи, о чем можешь. О чем тебе хочется. Хочешь, об Италии. Хочешь, об экзаменах. Хочешь, о погоде. Ты не молчи только. На тебя страшно смотреть.

И Клеман заговорил. Заговорил о матери, которой никогда нет дома, которая старается изо всех сил, и, кажется, так привыкла стараться, что уже и не помнит, ради кого это все. Заговорил о брате, которого почти упустил, который вырос, а он и не заметил. О том, что настолько углубился в решение своих проблем, что совсем забыл о близких. О Жасмин, за которую болит сердце от сожаления о том, через какой ад она прошла, и которая до глубины души обидела своим недоверием. Перед которой он был абсолютно беззащитен в своей трепетной нежности, а, как оказалось, ей была нужна полная противоположность. Которая боится потерять его, но сейчас не в состоянии сделать ничего, чтобы хоть как-то его поддержать. А потом он заговорил о чем-то, что Лайла, растревоженная и взволнованная его словами, а потому разделившая с ним не одну еще порцию спиртного, понимала через слово, будто продираясь сквозь эмоциональный и словесный туман. В его словах было столько сожаления, циничности и трагизма, что хотелось плакать, но понять причину такой реакции девушка не могла.

Уже утром, а точнее днем, когда они проснулись с Клеманом на диване от яркого солнца, Лайла постаралась восстановить в памяти последние часы их общения. Но даже после доброй дозы кофеина этот ночной скорбный сюр она не смогла осознать, только на уровне чувств она ощущала, в каком тяжелом настроении находился ее друг. Расставание было быстрым и на удивление легким — Клем торопился к младшему брату, а Лайла собиралась готовиться к свиданию с Генри. Об атмосфере ночного разговора напомнил только взгляд парня, когда тот прощался:

— Спасибо подруга. Мне повезло, что я попался на твоем пути вчера. Мне все еще хреново, но я с этим разберусь.

Лайла не делала секрета о месте встречи, поэтому, когда она подскочила к Генри сзади, чтобы удивить, сюрприза не вышло. Парень, нервно поджидающий ее у главного входа в ресторан, был готов к такому повороту. Но все равно позволил завязать себе глаза. Разговор не клеился, но руки девушки так приятно обхватывали его запястье, когда она тащила его куда-то, что Генри просто позволил себе наслаждаться моментом.

Тем сильнее было его удивление, когда сняв повязку он увидел перед собой только сервированный стол и любимую.

— Где это мы? — Генри оценил интерьер, окинув небольшое помещение взглядом, и вновь посмотрел на Лайлу. Она широко улыбалась, чуть торжествующе и хитро.

— Нравится? Мы в месте для особых гостей. Я попросила Николя забронировать его для нас этим вечером. А для того, чтобы ты меня не перебивал, когда я буду говорить, я накормлю тебя самыми вкусными яствами из их меню!

— То есть, ты все-таки собираешь мне разъяснить ту ну очень неинформативную смс.

Девушка довольно кивнула. В этот момент официант вынес первое блюдо и оставил его только перед Генри.

— Если мне чего-то захочется, я украду это с твоей тарелки! — Веселье на самом деле было напускным. Девушка дико волновалась. Да и тяжелая ночь сказывалась на самочувствии. — Нас ведь никто не увидит…

Генри покорно кивнул и взглядом спросил, можно ли ему приступать. Лайла отзеркалила его кивок и глубоко вздохнула. А потом начала рассказ.

Не единожды она представляла себе этот разговор, только повод был не такой неоднозначный, как-то, что она живет с другим мужчиной. С момента их возвращения из их маленького отпуска она не чувствовала того безмятежного счастья, в котором буквально купалась те четыре дня. Она не сомневалась в том, что Генри любит ее, и не забрала бы свои слова обратно ни на секунду. Но существовать в его мире оказалось сложнее, чем она предполагала. И это чуть не довело их до фатального недопонимая. И только тот факт, что представить свою жизнь без любимого человека было отчаянно невозможно, Лайла смогла найти в себе достаточно смышлености и терпения, чтобы расставить все по местам в ту ночь. Но это не решило все проблемы. Точнее проблема была всего одна — Лайла скучала. Пробыв с Генри наедине столько времени, неразлучно следуя за ним в их маленьком приключении, она никак не могла слезть со своего наркотика, и это была настоящая ломка, непрекращающаяся вот уже полтора месяца к ряду. Перерывом в этом жгучем ощущении одиночества стал Париж, но едва они вернулись в реальный мир, как оно снова поглотило ее. С их отношениями нужно было что-то делать, а то, как они то молча обнимались, боясь сломать момент, то бешено набрасывались друг на друга в те недолгие часы, что Генри мог выделить для них двоих, не давало никакой возможности все прояснить. Поэтому разговор Лайла начала с более подробного описания ее знакомства с Николя. Она не скрыла ни одной встречи, ни одной темы, которую они обсуждали, даже видя, что лицо Генри темнеет и мрачнеет с каждым ее сказанным словом. Блюда в тарелках едва ли съедались наполовину, а зубы иногда скрипели от сдерживаемых чувств. Но парень прилежно слушал ее историю, не перебивая, как и обещал. Сейчас он стал понимать масштабы катастрофы, в очередной раз поражаясь, насколько сильны чувства девушки, если она терпела все это столько времени, без надежды на какие-то изменения. Только в последние пару недель, когда Лайла всерьез занялась работой с Джеем, она выглядела более счастливой. И это и радовало, и беспокоило молодого человека одновременно. Сегодня же, слушая, что на самом деле значит для нее Николя, ощущая горечь и чудовищное чувство вины перед своей любимой, Генри мог только поражаться собственной слепоте.

— Он мой хороший друг. Он был мне другом даже тогда, когда никого не было рядом. Я знаю, что это не совсем правильно, но к вам с Антуаном напроситься я не могла, а к Жас с Эваном тем более. Клеман уехал, оставив меня буквально без выбора. Хотя решение переехать к Николя возникло спонтанно. Ты не сердишься?

— А на что тут сердиться? Мсье де Буйон твой друг, тем более, он идеальный джентльмен. Не думаешь же ты, что я ревновал бы или злился на то, что ты остановилась у Клемана? Только мне не понятно, почему ты мне не сказала, что ссора такая серьезная, что ты не хочешь ехать домой? Эта проблема решилась бы за несколько дней максимум. И возможно, мы смогли бы избежать и некоторых других…

— Ты тогда был очень занят. Я не хотела тебя грузить еще и своими проблемами. Мы только помирились… Я хотела сохранить то равновесие, что с таким трудом нам удалось восстановить… Так… Ты не против, чтобы я жила у Николя?

Генри прожевал кусочек и запил его вином, оставляя Лайлу в напряжении. Оно уже буквально заставляло девушку ерзать на стуле. Она отставила свою порцию мороженого и сосредоточенно уставилась на любимого.

— Конечно я категорически против! Как ты могла подумать иначе? — И Генри снова положил в рот отрезанный кусок чего-то вкусного, начиная медленно жевать. Девушка изменилась в лице, одновременно выглядя и растерянно, и огорченно, и даже почему-то немного зло.

— Но… Как же? Ммм. Где же мне, по-твоему жить? Попроситься к Эвану на побывку, пока они с Жас в штатах? А потом куда? И как ты себе это вообще представляешь?

— Очень просто. Ты будешь жить со мной! — Генри улыбнулся произведенному эффекту, и его улыбка стала еще шире, когда глаза девушки расширились в крайнем удивлении.

— Нет! Нет-нет-нет! Я не могу жить в одном доме с твоим отцом! Вот это было бы действительно неприлично! Генри! — Она все больше распалялась, поэтому парню пришлось взять ее за руку.

— Я и не говорю, чтобы ты переехала в дом Антуана. Ты переедешь ко мне в апартаменты. Они небольшие, но просторные. Мне было проще жить в доме, потому что там есть необходимое оборудование и… В общем, нет ничего, что меня там удерживает, помимо простого удобства. Но тот факт, что я буду жить со своей любимой девушкой, перебивает любые прагматичные доводы. И я идиот, потому что сам об этом мечтал миллионы раз, но так и не додумался, что для исполнения мечты мне достаточно лишь переехать к себе же домой…

— О ч-чем ты м-мечтал? — Лайла была настолько ошарашена, что не могла справиться с собственным языком.

— О том, чтобы просыпаясь видеть тебя, и засыпая видеть тебя, и возвращаясь домой видеть тебя. Мечтал о тебе в своей жизни. Вот так все незамысловато… Так. Когда ты переезжаешь ко мне? Тебе помочь перевезти вещи?

Лайла потрясенно молчала, пока не очнулась от звука того, как ключи брякнули о небольшую сервировочную тарелку.

— Ты шел сюда, уже заранее зная, что предложишь мне это? Думаешь, я соглашусь? — она хитро прищурила глаза.

— Я надеюсь на это. На самом деле я подумал об этом в тот самый момент когда услышал, что… — он запнулся, кашлянул и сделал глоток воды, — пришла смс, а в ней ты так ненавязчиво поинтересовалась, не против ли я, что ты живешь у Николя. Так, что? — Этот вопрос прозвучал почти робко. Но в следующий момент парня оглушил такой визг, что он обеспокоился сохранностью бокалов.

— Ну, конечно! Это будет непросто, но да, я хочу жить с тобой. Тебе придется терпеть мою стряпню и уживаться с моим бардаком. Но!!! — Она торжественно подняла палец, что выглядело до жути нелепо и в то же время мило, учитывая, что она сидела на коленях у любимого. — Я люблю тебя!

Это было немного непривычно и странно, когда Клеман принял видеозвонок от Жас. Несмотря на разницу в часовых поясах, она как-то угадала со временем, и в итоге они проговорили больше часа. Говорили ни о чем — о странной моде в штатах, о совершенно не вкусных круассанах из непонятного теста, о солнечном утре из иллюминатора. И парень настолько отвлекся от своих душевных терзаний, что, положив трубку, был обескуражен и опустошен, когда вновь нырнул в свою жизнь.

Когда звонок повторился на завтра, Клеман не знал, брать ли трубку. Слишком свежо было воспоминание о холодной реальности, ударившей прямо в лицо после часового перерыва. Но соблазн снова улизнуть от печали был слишком велик. Звонок повторился снова и снова, и теперь это стало чем-то привычным и естественным: ежедневные беседы с подругой на другом берегу океана. Жасмин никогда не касалась больных тем, она просто уводила его за руку в другую жизнь, давая возможность немного подышать полной грудью. Клем и сам понимал, что так долго продолжаться не может, что, чем светлее его общение с подругой, тем в более темную комнату он возвращается, но не мог отказать себе в этих передышках.

Две недели пролетели настолько незаметно, что, когда Жасмин на экране появилась серьезной и сосредоточенной, Клеман подумал, что она готовится его разыграть.

— Клеман, Эван предложил мне остаться здесь с ним. Еще немного. Я… Я хочу остаться… Это совсем другой мир, здесь разные люди, разные течения, здесь свободный воздух. Я никогда не видела такого, и не хочу упускать такой шанс. Но я уже так соскучилась по вам с Лайлой. По тебе. Как ты думаешь?

Парень непонимающе уставился на нее, а потом спросил:

— Тебе там свободно дышится? Тебе там хорошо?

— Да! Здесь… Здесь замечательно!

— Тогда оставайся. Если виза позволяет…

— Может, мне все-таки вернуться? Вдруг вы там без меня жить не можете? — Она шутливо вскинула голову.

— Жас, Лайлу буквально не оторвать от книги. Мне кажется, она забывает поесть. Тем более, они теперь с Генри живут вместе, ты же понимаешь, что они друг от друга не отрываются… А я… Я стараюсь сблизиться с братом, и было бы преступлением из эгоистичных побуждений просить тебя вернуться. Особенно, если тебе там хорошо. — Слова были правильными, но голос и интонации будто противоречили им.

— Клеман, мы не говорили здесь о чем-то серьезном. Но я не слепая. Может, еще слишком рано для таких заявлений, ведь мы только начали восстанавливать дружбу и доверие между нами, но если я нужна тебе, я приеду. Я же вижу, что что-то не так. Ты расскажешь мне, когда будет нужно, но сейчас просто скажи мне, что ты будешь в порядке, если я останусь здесь ненадолго. Думаю, до конца лета…

— Спасибо, Жас. Я буду в порядке. Но только, если мы и дальше будем каждый день разговаривать. Ты можешь быть рядом, даже если ты на другом конце света.

— Ладно. Но если…

— Да-да. Я понял…

— В стиральной машинке лежала моя зеленая блузка. Я хотела сегодня надеть ее на интервью с Джеем… Ты не знаешь, куда она делась? — Лайла стояла в ванной с телефоном в руках и вертела попой под одну из старых песен певца.

— Знаю, она там, куда обычно попадают вещи после стиральной машины и парового шкафа — у тебя на вешалке.

— Спасибо, солнц! Ты будешь поздно?

— Я попробую забрать тебя сегодня после работы. Если ты напишешь мне, когда освободишься…

— Уау… Круто! Целую! — Девушка завершила звонок и понеслась в комнату.

Квартира Генри оказалась просторной, но уютной. Она настолько разительно отличалась от апартаментов Николя и дома Антуана, что Лайла в первый свой визит сюда просто заблудилась. Комнаты перетекали одна в другую в рандомном порядке, а учитывая, что ознакомительный тур провести было некому — Генри был занят снова — она далеко не сразу нашла логику. Да и понятия у молодых людей о «небольших апартаментах» сильно отличались.

Николя был настолько любезен, что выделил Жюля ей в помощь, и вдвоем они достаточно быстро справились с вещами. На кухне, которую найти удалось почти сразу, оказалась очень хитрая кофемашина, Жюль, впрочем, справился с ней на раз. Так, напоив помощника кофе и перетащив все сумки в, как она для себя обозначила, разноцветную гостиную, Лайла стала разбираться, где же ей предстоит жить. В своем неуемном любопытстве она обошла каждый уголок апартаментов по пять раз, в итоге понимая концепцию — чем дальше от входа, тем интимнее пространство. Спальня оказалась тупиком — из нее вела только одна дверь в хозяйскую ванную комнату. В спальню вел довольно длинный коридор, который, как выяснилось позже, был одной огромной гардеробной комнатой, стоило лишь открыть двери-купе, которые и создавали иллюзию коридора по обе стороны от зрителя. В гардеробные вход был сделан из кабинета, в который в свою очередь вел еще один коридор. Двери-купе, создающие стены этого коридора скрывали за собой две гостевые спальни. Лабиринт из проходных и скрытых комнат настолько увлек девушку, что она не заметила, как заблудились между гостиными и ванными комнатами. Вещей было немного, но она не могла разобрать их, не найдя шкаф, который ей показал поздно вечером вернувшийся Генри. Так что она потратила время с пользой, самостоятельно выбравшись из лабиринта. Хотя и был момент, когда хотелось набрать любимому и спросить, что курил его дизайнер интерьера.

Прошло всего две недели, а она уже полностью изучила свой новый дом, только сейчас проведя по видеосвязи рум-тур для Жасмин. Было бы ужасно неловко заблудиться снова, рассказывая подруге об условиях проживания. Лайла была в восторге, потому что Генри выделил ей кабинет в безраздельное пользование, вместе с достаточно продвинутой техникой. А еще показал программу на компьютере, которая преобразовывала звуковую дорожку с ее диктофона в печатный текст. Не без казусов, конечно, но работать над книгой стало в разы проще.

Переехав, Лайла, кажется, стала дышать свободнее. И хотя они с любимым виделись только по ночам, тот факт, что каждый день он рядом, вдохновлял и заставлял улыбаться совершенно без причины. Генри не переехал в полном смысле слова, он так и не смог выделить на это время, а потом просто пропала необходимость, потому что его вещи очень постепенно перекочевывали из дома Антуана.Но каждую ночь девушка счастливо прижималась к любимому и понимала, что для счастья нужно было просто поговорить с Генри. Этот простой шаг действительно решил все их проблемы, сняв постоянное напряжение от того, что родного человека нет рядом, а он нужен, нужен так, что трудно дышать. А еще этот шаг заставил их немного более по-взрослому посмотреть на их отношения. Рассмотреть их через призму семьи и совместного проживания. Лайла столкнулась с тем, что оказалась совершенно не приспособлена к самостоятельной жизни. Когда она жила у Николя, вопрос о завтраках, обедах и ужинах не вставал в принципе, потому что мужчина готовил с любовью и огромным удовольствием, не давая девушке и шанса проголодаться. С Генри все обстояло иначе, и Лайла уже успела распереживаться, что быт и злобудни встанут между ними: она спалила третью порцию оладушек и была близка к истерике, но парень спас ситуацию. Он буквально приказал ей вплотную заняться работой над книгой и не тратить время на такие глупости, как самокопание.В итоге ели они или заказывая на вынос, или то, что готовил Генри на скорую руку. И как только Лайла отпустила ситуацию, оказалось, что это совсем не сложно, если готовить с удовольствием. Ее медленные успехи радовали обоих.

Постепенно у них сложился определенный жизненный ритм, они научились подстраиваться под расписание друг друга и, как итог, стали больше общаться. Лайла с восторгом рассказывала о своей работе над книгой, Генри увлеченно слушал, Джей делал выводы о том, как сделать работу продуктивнее. Видеть радость и азарт в глазах любимой было настолько потрясающе, почти наркотически, сюрреалистично прекрасно, особенно, когда такая возможность у Генри была и дома, помимо еженедельных встреч.В очередной раз принимая вместе вечерний душ, или просыпаясь рядом с любимой, или оставляя заказ на две персоны в одном из привычных ресторанов, парень с замиранием сердца осознавал снова и снова, что своими руками чуть не угробил свое счастье, но вовремя спас положение вещей. Он прекрасно помнил слова Николя и знал, что тот был серьезен на все сто процентов. Сейчас, ощущая жизнь какой-то абсурдно невероятной, он искренне не понимал, что его останавливало от этого шага. Неужели шанс быть вместе все время не перевешивал несущественные неудобства, связанные с Джеем?! Адаптироваться под наличие родного человека рядом оказалось до безобразия легко, и такие мелочи, как создание образа вне дома, просто не могли остановить то беззаветное счастье, что витало вокруг них с Лайлой.

На самом деле каждую встречу со своей девушкой в малом зале Генри ждал с нетерпением. У него были очень занятые дни — выпустить альбом в такие сроки действительно сложная задача, но вечера с интервью подогревали его музу, позволяли вдохнуть жизнь в залежавшиеся вещи и добавить изюминку в то, что уже было почти готово. Светящиеся глаза девушки, когда она слышала новую мелодию или слушала историю вдохновения какой-либо песни, не могли сравниться ни с чем, и если Генри оценивал любимую, то Джей видел преданного фаната. И ему было очень приятно понимать, что и эту сторону его личности Лайла приняла и оценила. Омрачало ситуацию только то, что она сама об этом пока не догадывалась.

Девушка с непередаваемым восторгом делилась своими прожитыми со звездой вечерами с Генри, рассказывая насколько талантливым оказался этот выскочка и нахал. Процесс создания этого альбома захватил ее и не отпускал, девушке только оставалось доверять свои впечатления бумаге, чтобы поделиться со своими читателями и фанатами Джея этими волшебными моментами.

Она решила именно так назвать книгу. «Джей: волшебные моменты». Название само пришло к ней в голову после того, как на третьей встрече он наиграл эту известную старую мелодию на ее вопрос о том, какой он представляет себе свою жизнь. И он ответил: «Хочу, чтобы она была, как этот альбом, и конечно, как эта песня…» И запел. Лайла специально нашла после встречи перевод и была очарована тем, насколько точно голосом певец передал все, что она смогла понять только сейчас, читая слова на французском, а еще тем, что такая жизнь была бы очень романтичной и полной любви.

Сегодня была их пятая встреча. Лайла с удивлением обнаружила, что книга готова уже почти наполовину, и идет равным ходом с самим альбомом. Поделившись с певцом этим наблюдением, она услышала уже привычный смешок:

— А чему ты удивляешься? Ты же принимаешь непосредственное участие в создании альбома. Слышишь все приемы, которые потом используются в студии, сама некоторые из них и предлагаешь… Ты теперь часть команды, а книга — неотъемлемая часть альбома. И если бы это не был твой проект для поступления на журфак, я бы заплатил тебе неприлично огромный гонорар. Потому что я обожаю работать с тобой!

— Знаешь, я тебе должна признаться. Я скептически подходила к работе с тобой. И у меня было мнение о тебе, как о звезде с явной склонностью к самолюбованию и вообще заносчивостью и звездной болезнью. Но ты неоспоримо талантлив и увлечен своей работой, и оказался не таким уж и высокомерным зазнайкой. Так что, мне тоже нравится работать с тобой. Теперь я с Жасмин могу часами рассуждать, что нового появилось в твоих песнях, какой ты замечательный и все такое… — она зарумянилась и отпустила глаза. — Нет, не волнуйся, я помню соглашение о конфиденциальности, но я обсуждаю только то, что можно отнести к моим впечатлениям. Ничего, выходящего за рамки. И знаешь, Жас считает, что ты так изменил свое творчество из-за неземной любви. Я с ней и раньше не спорила, а сейчас точно уверена, что она права.

— Твоя подруга очень проницательна. Я не обсуждаю с журналистами свою личную жизнь, но тебе, как члену команды и приятелю, скажу. Встреча с моей любимой изменила всю мою жизнь, без преувеличения. Она учит меня быть смелее и добиваться своих желаний. Она — моя муза и она же — самый жесткий критик. Я все еще до глубины души поражаюсь, насколько сильны ее чувства ко мне, и с каждым днем убеждаюсь, что не достоин ее, а потому благодарю судьбу за то, что дала мне это счастье. Она — это лучшее, что у меня есть, и если она попросит, я сделаю для нее все, что угодно.

— Даже закончишь карьеру?

Джей вздохнул и замолчал ненадолго. Было видно, что он не в первый раз об этом думает.

— Да, думаю да. Музыка — это такая же часть меня, как сердце, или руки, или легкие, но да, если она попросит, я оставлю сцену. Ведь зачем мне легкие, если без нее я не знаю, как дышать?

Лайла вздрогнула от этой фразы. Весь этот разговор из восторженно-романтичного и лишь слегка ироничного слишком быстро превратился в остро-серьезный. И какой-то абсурдно знакомый, до тянущей боли в груди. Видимо, Джей заметил это по выражению лица девушки и быстро переключиться на другую тему.

— Так, у тебя есть еще вопросы?

— Думаю моим читателям и твоим фанатам будет очень интересно узнать ответ на самый банальный вопрос: почему «Бесстрашный»? Я, кажется, уже поняла, но мне нужен ответ от тебя.

— Я не уверен, что хочу, чтобы мои фанаты настолько открыто меня читали. Пусть то, что они поймут из моей музыки, для каждого станет откровением, но личным, чем-то своим.

— То есть, все будут догадываться, но не знать наверняка… Так?

Джей широко улыбнулся.

— Я уже намекнул кое-что на презентации прошлого альбома. И в аннотации к этому будет еще намек. Что-то наподобие: «Мой путь — мое признание». Но я пока не уверен. Дело в том, что мне хотелось бы… Я думаю, что… — парень стал нервно перебирать клавиши, и даже с огромного расстояния было заметно, что он переживает и волнуется. — Я надеюсь, презентуя новый альбом, у меня хватит бесстрашия, чтобы рассказать своей любимой девушке кое-что очень важное. Мне невыносимо осознавать, что есть эта тайна… Черт! Прости, мы можем на сегодня закончить пораньше?

Джей поднялся и какой-то ломаной походкой покинул сцену. Лайла ошарашенно смотрела ему в спину, а потом продолжала вглядываться в кулисы, за которыми скрылся певец. Чем больше она узнавала его с человеческой стороны, тем сильнее понимала любовь Жасмин к его творчеству, тем больше убеждалась в таланте и искренности, в широте души и удивительной харизме. Она написала Генри, что уже освободилась, но ответа не получила. И хотела уже идти на автобусную остановку, как ее остановил Антуан. Видимо, они со звездой почти не обсуждали процесс написания книги, потому что ему было интересно буквально все. После получасовой беседы за чашкой кофе с чудовищно-вкусными пирожными отец Генри наконец отпустил девушку. Интересоваться, как скоро его сын освободится, было неловко, поэтому Лайла попрощалась с Антуаном в полной уверенности ехать домой самостоятельно. И почти не заметила настойчивый гудок автомобиля.

— Эй, красавица, подвезти? — первой мыслью было почему-то, что это Джей, и девушка нахмурилась, но, обернувшись, рассмеялась. За рулем привычного седана сидел Генри. Сев в машину, она усмехнулась про себя. С чего бы Джею ее подвозить?

— О чем думаешь? — Генри выглядел свежим и приятно пах гелем для душа, но взгляд был грустным и напряженным.

— О глупостях всяких. Что с тобой? Что случилось?

Генри с нежностью посмотрел на любимую, и той сразу стало уютно и спокойно.

— Просто один человек на работе напомнил мне о моих ошибках и недостатках. И я так счастлив, что ты есть у меня… — они остановились у тротуара, где-то посреди пути домой. Генри взял ее лицо в ладони, пристально вглядываясь в глаза: — Я очень люблю тебя, Лайла. Я для тебя готов на все, веришь? Даже на самые сумасшедшие вещи. Ты только попроси меня… Глупенькая моя, ты никогда не сможешь загрузить меня своими проблемами, потому что они наши. Если я могу помочь, или просто выслушать, или даже молча поддержать, просто скажи мне, ладно?

Лайла потрясенно кивнула. Даже улыбнуться не смогла, просто кивнула и прижалась лбом к лбу любимого. В голове бешено крутились шестеренки, она никак не могла ухватить мысль за хвост.

— У нас ведь все будет хорошо, правда? — Генри оторвался от ее лба и снова посмотрел в глаза, поглаживая большими пальцами щеки. Потом будто не выдержал, сорвался и рывком втянул девушку в поцелуй — требовательный, голодный, обжигающий. Потом снова будто вернул себя в рамки, рвано стартовал, резко вклиниваясь в поток машин, быстро переключая передачи. Они очень скоро добрались до дома, и за всеэто время никто из них не проронил и звука. Как только дверь за ними закрылась, Генри снова будто подменили — в темных глазах читалась какая-то болезненная жажда, а руки четко и умело расстегивали пуговицы на джинсах Лайлы, а потом и на той самой зеленой блузке, которую девушка с благодарностью нашла в своем шкафу.

Такого секса у них еще не было: Лайла всегда плавилась от прикосновений любимого, но сегодня они проходились по коже, словно электрическими разрядами, заставляя дрожать и сжиматься в ожидании следующей ласки. От Генри исходила напряженная нужда, каждым своим движением он брал свое, будто заявляя свои права, будто оправдывая свое собственническое желание тем, что находится здесь не случайно, будто подтверждая, что любит свою женщину не меньше, чем она его. Лайле, которой такие доказательства были ни к чему, она не сомневалась в любимом ни секунды, было немного боязно прерывать такой редкий искренний порыв, по этому она постаралась расслабиться в знакомых руках, предоставляя ему возможность действовать так, как требует его душа. И ее настолько поглотил анализ новых для себя ощущений, что она невольно вскрикнула, когда Генри оказался в ней одним движением, без предварительных ласк и привычных танцев вокруг ее тела. Казалось, что он торопится потрогать каждый изгиб ее тела, прижимая к своей груди, сминая сильными движениями кожу на животе, стягивая белье, обнажая ягодицы. Джинсы неудобно стреноживали колени, не давая комфортнее развести ноги, кружевное бюстье, надетое под блузу, сбилось в грубую веревку, больно натирая под грудью, локти были подняты непривычно высоко, создавая сомнительную точку опоры на высокий комод в прихожей. Мужчина брал ее грубыми глубокими толчками, раз за разом заполняя ее на всю длину, заставляя ударяться грудиной о ребро комода, присваивая и помечая; больно впиваясь пальцами в основание бедер, буквально натягивая на свой член, позволяя чувствовать задней поверхностью бедра холодную пряжку расстегнутого ремня, а нежной кожей ягодицы жесткую металлическую молнию так и не стянутых джинсов, он ускорял темп слишком медленно, будто планировал никогда не прекращать этот процесс. Будто ему было жизненно важно быть в ней как можно дольше.

Каким-то шестым чувством Лайла понимала, что просто не может сейчас оттолкнуть любимого, понимала, что его нужда руководит им, диктуя, как поступать. Поэтому терпеливо и расслабленно принимала каждый толчок, лишь чуть сильнее прогибая спину в особенно грубые моменты. В какое-то мгновение девушка почувствовала, что что-то неуловимо изменилось, а потом удивленно замерла вслед за своим парнем. Эта пауза была не менее напряженной, чем все действо до этого, и Лайла сорвалась первой. С громким стоном она сильно сжала внутри себя огненный по ощущениям член и нервно дернула бедрами, призывая Генри двигаться. И она получила желаемое — мужчина сорвался в бешеный темп, оторвав девушку от злосчастного комода и перегнув через спинку случайно оставленного здесь тяжелого стула. Она висела безвольной тряпкой, едва касаясь пола носками босоножек, пытаясь опереться на руки, чтобы дорогое дерево не так глубоко впивалось в живот. Зато нынешнее положение поставило ее перед зеркалом, где она могла видеть дикие, полные безудержной похоти и такого же страха глаза. Но остановиться тот просто не мог. Он рычал, вколачиваясь в податливое тело, и Лайла была уверена, что не будь ее шея сейчас почти на сиденье стула, он впился бы в нее без сомнения. Смотреть на это было одновременно страшно и захватывающе. Она никогда еще не видела настолько оголенно искреннего и настоящего Генри. Она и не подозревала, что в нем есть этот пламень. И ей было любопытно, что же распалило ту искру страсти в этот пожар вожделения. Генри в отражении запрокинул голову назад, демонстрируя потрясающую шею, и девушка поняла, что он очень близок к финалу, поэтому несколько раз сжала и расслабила мышцы, добавляя ощущений, заставляя все тело мужчины потряхиваться от предвкушения разрядки. Спустя всего несколько хаотичных толчков парень резко вышел из нее, отшатываясь назад, но Лайле в голову пришла дикая идея, которую она не раздумывая воплотила в жизнь. Будь Генри в адекватном состоянии — ни за что бы не разрешил, ни за что бы не принял подобную ласку, но сейчас… Девушка резко оттолкнулась руками от сиденья, встала на ноги, развернулась и тут же бухнулась на колени. На самом деле, план был именно таков, так что ноги подкосились совершенно вовремя. Оказавшись в месте назначения, она не раздумывая открыла рот и насадилась им на уже хорошенько поработавший член, пропуская его так глубоко, как только позволяла ей рука его владельца. Со сломленным, почти жалобным стоном Генри убрал руку, чтобы переместить ее на затылок любимой и толкнуться еще глубже. Второй рукой он ухватился за стену, поддерживая равновесие. Лайла задохнулась и дернулась от резкого и болезненного проникновения, но твердая рука удержала ее голову в нужном положении. На глаза девушки навернулись слезы, а короткие рваные возвратно-поступательные движения только добавляли их количество. Вдохнуть было невозможно, и Лайла уже пожалела о своей импульсивности, как вдруг почувствовала, как головка в ее горле щекочет и пульсирует, а в следующее мгновение глотку обожгло горячей спермой, которую тут же захотелось сглотнуть. От этого движения мужчина вздрогнул и громко застонал, а через секунду прошептал ее имя. Потом еще и еще. Лайла продолжала глотать, даже когда оргазм исчерпал возможности мужчины. Вдруг руки его ослабили хватку, и девушка смогла отстраниться, чтобы наконец сделать вдох. Дышать оказалось прекрасно, она не могла насытиться свободно поступающим воздухом, не обращая внимания на осевшего вслед за ней Генри. Потом она вытерла слезы, немного размазав макияж.

— Могу я узнать, что это было? — хриплый вопрос в тишине удивил и немного рассмешил девушку.

— Я могу спросить то же самое. Такого у нас еще не было, что наталкивает меня на примерно с десяток вопросов, но самый главный: ты в порядке? Любимый, у тебя все хорошо? Я люблю тебя, и о каких бы недостатках тебе ни говорили, ты для меня самый лучший, самый любимый мужчина на Земле.

Генри отвел глаза, видимо все еще пытаясь собраться с мыслями.

— Я не знаю, как ты, а я очень голодная. Джей сегодня закончил пораньше, но коварный Антуан накормил меня пирожными, которые только подогрели мой аппетит. Что у нас на ужин?

Так ловко свернув с темы, девушка дала любимому возможность прийти в себя, за что Генри был ей очень благодарен. Он и сам до конца не все по полочкам разложил. Но от разговора он не отделался. Зайдя к любимой в душ, он ласково потер ей спинку пеной, но, повернув ее лицом к себе, отшатнулся. Под ключицами, поперек живота наливались краской синяки, а на нежных косточках таза проступали следы от его пальцев. Видя реакцию парня на свое тело, Лайла не сразу поняла, что случилось. А потом, сообразив, протянула к нему свою руку:

— Эй, все в порядке. Я не была против. Я хотела быть там с тобой, и ты не сделал ничего, что я хотела бы изменить. Это понятно? Не нужно меня жалеть, это просто пара синяков. А теперь объясни, что это было?

Голос девушки успокаивал, так же как и руки, нежно гладящие его по плечам.

— Я вдруг подумал, что все еще не достоин тебя, и что могу потерять тебя по собственной глупости. Сам не знаю, что на меня нашло. Прости меня. Я не хотел сделать тебе больно.

— Всё хорошо. Помнишь, ты сам мне сказал, что если поддаваться страху, то нет возможности наслаждаться жизнью. Мы всё ещё вместе, мы теперь живем, как семья. Не так-то просто будет меня отсюда выгнать. Я обожаю свой кабинет. — Лайла засмеялась, Генри чуть заметно расслабился.

Но расслабляться было рано.

Каждую среду Джей и Лайла общались о многом. И конечно приходя домой, девушка делилась этим общением со своим любимым. Но со временем её рассказы стали более личными, впечатления более яркими, а мысли и детали всё больше касались личности певца, а не его творчества.

Нет, во время интервью Генри ничего не беспокоило. Лайла не проявляла никакого интереса к Джею, как к мужчине. Их недавний разговор о любимой девушке певца только убедил парня в том, что для ревности нет причин. Вот только дома, когда Лайла заводила рассказ о прошедшем интервью, в её глазах был тот же мягкий свет и мерцание, что видел Генри во взгляде, обращенном к себе. И если до сегодняшнего утра он вполне мог еще убедить себя в том, что это просто увлечение поклонника своим кумиром, то после такого заявления Лайлы сомнений больше не возникало:

— Я уверена, что сделать тайну из своей личной жизни, это ещё одна фишка Джея. Но то, как он рьяно охраняет свою любимую от всеобщего интереса, это вот достойно уважения. Ты знаешь, мне было бы интересно с ней познакомиться. Всё-таки как же любопытно понять, что за девушка смогла покорить его сердце. Она должна быть очень необычной. Такой как он никогда бы не влюбился в посредственность.То, как он говорит о ней, это нечто невероятное. В каждом слове слышится любовь, и трепет, и нежность, И какое-то болезненное желание удержаться её рядом, будто он постоянно на грани того, чтобы ее потерять. Вот это любовь! Вот это чувства! — Лайлу уже несло, она не видела реакцию Генри на свои слова, продолжая свой монолог. Нисколько не беспокоясь о том, что эти слова могут обидеть её любимого, она готова была продолжать ещё долго, но внезапно в её голову пришла идея:

— А ты?

— Что, я? Не хочу ли я узнать, кто девушка Джея?

— Да нет же! Ты не хочешь с ним познакомиться?

— Мне кажется, я знаком с ним даже слишком хорошо. — Генри пробормотал под нос, наливая чай в чашку.

— Что?

— Ну, ты так много рассказываешь о Джее, что я даже не уверен, что мне нужно с ним знакомится… Не все из этого я хотел бы знать о нем…

— Ты так тонко намекаешь, что я слишком много о нём говорю?

— Не только говоришь. Ты думаешь о нем, пишешь о нем, видишь сны о нем, не думай, что я забыл…

Лайла мучительно покраснела. Она действительно однажды видела сон, в котором Джей катался на лошади вместо Генри, и Лайла изо всех сил пыталась предотвратить его падение. Сон был страшный и напряженный, странный и совершенно ничего не значащий.

— Ты же не ревнуешь? Он же звезда! Это же примерно то же самое, что ревновать меня к Брюссу Уиллису, например! Я люблю тебя, так что перестань себя накручивать. Вот закончу работу над книгой, он про меня и не вспомнит. — Лайла беззаботно чмокнула его в нос и ушла собираться на встречу с Клеманом.

Почти сразу как они с Генри съехались, у нее выработалось своеобразное расписание: каждый вторник и четверг она встречалась с другом, каждый понедельник обедала у Николя, несколько раз в неделю созванивалась Жасмин, а каждую пятницу зависала с Алексом и его друзьями. Но неизменно по вечерам она ждала Генри дома. Это для парня так быстро стало островком стабильности, что он рвался домой после репетиций, будто и не отработал весь день без отдыха.

Сейчас он смотрел, как девушка уходит из кухни и думал о том, что самый страшный его кошмар сбывается. Только на этот раз его любимая влюбляется не в стиль жизни и насыщенную звездную составляющую, а в его творческую натуру, его сценическое альтер-эго, а это гораздо хуже, чем-то, как с ним поступила Мелани. И сделать с этим ничего нельзя. Он подавил в себе грязную мыслишку разочаровать милую и доверчивую девушку, выкинув какой-нибудь гадкий финт. Джей — это не просто сценический образ. Джей — это неотъемлемая часть его самого.

И что теперь делать, парень не знал. Как можно соревноваться с самим собой, особенно, когда один из вас — идеализированный образ? Остается только ждать, когда Лайла сама осознает свои чувства, и надеяться, что она снова выберет его.

Комментарий к Начало конца Знаете, я ведь уже даже не жду отзывов или комментариев. Просто пишу, в неистребимом желании завершить эту историю. Даже не надеясь на обратную связь. Осталось всего несколько глав перед развязкой. Ждать совсем недолго – и мы с вами попрощаемся!

====== Сожалеть о несделанном. Прозрение. ======

— Представляешь, цветов было так много, что я даже не смогла встать с кровати! Все было буквально усыпано ими! Это так романтично! — Лайла щебетала с Жасмин уже второй час, восторгаясь сюрпризом, который устроил ей любимый. — И провести вместе целый день… Это было прямо как в сказке! Вообще, эти недели настолько восхитительные, словно у нас медовый месяц! Я так счастлива, что мы живем вместе, что у нас наконец все хорошо. Я так люблю его! Мне даже страшно, несколько сильно я его люблю! Кажется, сердце иногда замирает, чтобы я могла передохнуть и поверить в то, что это все реальность, а не сон…

— Милая, ты знаешь, я обожаю вашу парочку! И правда считаю, что вы должны быть вместе вечно! Но, тебе не кажется, что это поведение ну очень подозрительное… Может, он в чем-то провинился? — Жас была серьезна как никогда. Она вообще-то не вмешивалась в чужие отношения, считая это занятием неблагодарным и вредным. Но лучшая подруга соловьем разливалась о собственном счастье, очевидно, не замечая кое-чего важного.

— Ну… — задумчиво протянула девушка, прикусывая губу. — У нас был достаточно грубый секс, но я уверена, что мы все выяснили по этому поводу. — Лайла понизила голос до шепота: — Мне даже понравилось, что он был таким необузданным, неистовым… — она все-таки покраснела, а подруга ответила ей с не меньшим энтузиазмом:

— Ох, как я тебя понимаю… Но Эван буквально помешан на контроле, мне иногда кажется, что нет ничего, что способно заставить его сорвать тормоза, выключить мозги и просто трахнуть меня на чистых инстинктах… Но не будем отвлекаться от темы… Может, Генри ревнует, и хочет показать тебе, что он лучше, чем кто-то другой? Не в обиду ему будет сказано, но цветы он тебе раньше дарил всего пару раз, а тут такие подарки, и постоянное внимание… Ничего не настораживает, нет?

И тут до Лайлы дошло. Ее словно осенило: в один ряд встала их беседа о Джее, его напряженная реакция на ее рассказы… Так вот откуда взялось это желание больше времени проводить вместе, подарки и постоянная связь в течение дня. А она-то уже напридумывала себе, что Генри ее так любит, что не может и часа без новостей. Стало до зубовного скрежета обидно. А еще неловко перед подругой. Она тут которую неделю поет о ее парне-мистере-само-совершенство, а на деле ей просто снова не доверяют. Слова сами вырвались изо рта, хотя Лайла совсем не хотела ставить Жас в известность о таких подробностях ее личной жизни:

— Он же просто ревнует меня к Джею! — зеленые глаза сверкнули яростью и растерянностью, и Жасмин уже хотела попросить подругу придержать лошадей, объяснить, что это не так страшно, а даже приятно, что ты так небезразлична кому-то. Да она готова была что угодно ей сказать, чтобы подруга не наворотила дел, но ничего из этого сделать не успела.

Лайла попрощалась и сбросила видеозвонок, с силой захлопнув крышку ноутбука. Глянув на часы, она чертыхнулась. Снова заговорившись по видеосвязи, она чуть не пропустила время, чтобы вовремя собраться к Николя.

Лайла решила отложить планы мести и разбор полетов с Генри на потом. Общение с другом всегда вызывало в ней только положительные эмоции, а его совет мог быть сейчас очень кстати. Она постаралась настроиться на конструктивный и позитивный лад, однако на встрече она все еще метала молнии глазами:

— Ты представляешь? Он ревнует! Он! Ревнует! И к кому! К суперзвезде! К Джею! Немыслимо просто! — девушка нервно облизала губы и снова приложилась к бокалу. Это дало возможность высказаться ее собеседнику:

— У него есть все причины для этого. В данном случае ревность — это не показатель его недоверия, милая моя, это скорее просто страх вас потерять.

Для Лайлы эти слова стали шокирующими. Она неверяще смотрела на Николя, пытаясь непредвзято посмотреть на ситуацию, потому что на первый взгляд слова Никки показались ей совершенно неправдоподобными. Видимо, выражение ее лица было достаточно красноречиво, чтобы мужчина решился продолжить:

— Вы однозначно увлечены этим артистом. Не только его творчеством, что безусловно также имеет место быть. Вы увлечены его личностью. Мы конечно стали намного реже общаться, мой дорогой друг, но это не помешало мне заметить, как вы о нем говорите. Генри чувствует эту увлеченность, и безусловно пытается сместить акценты вашего внимания на себя. И я не могу сказать, что поступил бы иначе, будь я на его месте. Не будьте так строги к нему. Я уверен, он сделает все возможное, чтобы вас удержать. И согласитесь, вам ведь было приятно такое проявление внимания. Цветы, подарки, время, проведенное вместе — оцените его усилия по достоинству!

Слов не было. Девушка просто молча слушала комментарии Николя, пытаясь понять, как этот разговор зашел в такое русло. Однако спустя какое-то время, пока владелец ресторана отлучился по рабочим вопросам, она успокоилась. И стала хладнокровно анализировать события. Свои слова, мысли, свои ощущения. Даже сверялась со своими блокнотами, в которых вела что-то типа оперативного дневника. И чем больше моментов она вспоминала, чем внимательнее она присматривалась и прислушивалась к себе, тем отчетливее понимала правоту мужчины. Она была увлечена другим парнем, и Генри это заметил.

Когда мсье де Буйон вернулся к столику, за которым сидела Лайла, он наткнулся на такой тревожный и просительный взгляд, что не думая обошел свой стул и приблизился к девушке. Едва заметным жестом он притянул ее в свои объятья, и она благодарно в них нырнула. Пока растерянная и подавленная своими открытиями Лайла прижималась к его животу, изо всех своих сил стараясь не заплакать, Николя гладил ее по волосам:

— Милая моя, хорошая моя девочка, все у вас наладится. Вы во всем разберетесь, обязательно разберетесь. Я уверен, что все будет хорошо. Я рядом, я всегда помогу вам, но я верю, что у вас своя голова на плечах, и вы сами прекрасно справитесь с этой ситуацией. Эй, все будет хорошо.

Лайла в это категорически не верила.

— Ну, знаешь. Это уже ни в какие рамки! — воскликнула девушка, вставая из-за столика кафешки в молле и в сотый раз набирая Клеману. Сработал автоответчик, и Лайла поленилась оставлять десятое сообщение. Они встречались здесь каждый вторник вот уже месяц, а сегодня договорились обсудить, как лучше отпраздновать день рождения Риччи — двенадцатое августа было уже послезавтра. Но Клем как сквозь землю провалился.

Если выходя из торгового центра Лайла была зла, словно фурия, то к концу дня, когда друг так и не дал о себе знать, она разволновалась не на шутку. Генри застал ее мечущейся из угла в угол в кабинете. Узнав, что заставило девушку так переживать, он совершенно неожиданно для Лайлы разозлился.

— Мы говорили ведь, что ты ничего не будешь от меня скрывать. И не говори мне, что не хотела меня грузить. Клем и мой друг тоже! — с этими словами он вышел в спальню, набирая чей-то номер. Буквально через десять минут стало известно, что Клеман сейчас в больнице.

— С ним все в порядке. А вот с его братом приключилась беда. Он в реанимации. — Генри говорил все еще жестко, и девушке стало не по себе. Он никогда раньше так на нее не злился. — Поехали! — парень схватил ключи от машины и, не дожидаясь, пока Лайла завяжет шнурки в кроссовках, вышел из апартаментов.

Ехали они молча. В конце концов, напряженность ситуации стала давить так, что девушка не выдержала.

— Прости! Я была в бешенстве, что он меня так кинул. И не сразу стала переживать! Я… Я просто не привыкла, что могу на тебя положиться… Я постараюсь…

Но закончить предложение ей не дали. Они как раз припарковались на стоянке у больницы, и Генри перебил ее, резко отстегнув ремень безопасности и повернувшись к ней лицом:

— Конечно! Как ты можешь доверять мне и полагаться на меня, когда даже не даешь мне шанса стать для тебя надежным и поддерживать во всем? Ты не впускаешь меня дальше, чем тебе удобно! И я принимал это, пока мы были далеко друг от друга. Но сейчас? Неужели у меня просто нет шансов?

Он вышел из машины, оставив ошарашенную таким откровением девушку внутри. Попытка помириться провалилась. Но сейчас главным было не это.

Клемана они нашли в зале ожидания. Он то и дело посматривал на двери, но те так и оставались закрытыми. Парня было не узнать. Он будто постарел на несколько лет, а темные круги под глазами выдавали бессонную ночь. Когда он поднял глаза на друзей, в них плескалось отчаяние близкое к панике.

— Было ухудшение. Его повезли на операцию. Это я виноват, — это все, что сказал парень. После этих слов он закрылся и не проронил и звука. Несколько часов прошли в тишине. Генри съездил за сменной одеждой, Лайла принесла стакан чая. И то, и другое осталось нетронутым, пока доктор не вышел из-за тех самых дверей и не отчитался о ходе и результатах операции:

— Было несколько опасных моментов. Но сейчас он стабилен. Состояние тяжелое. Нужно время. Он молодой, сильный парень. У него отличные шансы на полное выздоровление, если он придет в себя в ближайшие сорок восемь часов.

Когда врач скрылся за все теми же дверьми, от усталости шаркая ногами, Генри всунул в руки Клемана стакан с остывшим чаем и заставил выпить.

— Ты знаешь, что произошло? — парень вздрогнул от настойчивого вопроса.

— Его избили. Здесь были жандармы, но допрашивать было некого — Риччи доставили без сознания. Я знаю только то, что его избили. Боже, ему пятнадцать исполнится послезавтра… Кто мог такое сотворить с ребенком?! — он абсолютно беззвучно заплакал, осаживаясь на стул.

— Ты позвонил матери? Она знает?

— Что? — кажется, Клем стал проваливаться в себя. — А, да. Она будет через несколько дней. Нет обратных билетов, или что-то в этом роде.

— Тебе надо поесть и поспать. В реанимацию тебя все равно не пустят, так что я отвезу тебя домой. А Лайла побудет здесь, пока тебя не будет. Договорились?

— Нет, я нужен ему, я останусь… — Генри не дал ему закончить.

— Ему нужен сон. И тебе тоже. Не спорь, поехали… — И он буквально уволок толком не соображающего Клемана за собой, оставляя растерянную девушку в зале ожидания.

— Ужасно, это просто ужасно! Я прилечу! Клеману сейчас нужна любая поддержка! — Жасмин смотрела на подругу через монитор большими испуганными глазами.

— Не знаю, Жас. Он ни с кем не разговаривает. Риччи привезли в больницу вчера ночью. Весь вторник он провел в ожидании, а сегодня ночью Генри его буквально заставил поспать. Он молчит и во всем винит себя. Я подзаряжу его телефон, уже взяла зарядное и кое-что перекусить. Так что лучше позвони ему сама. Ладно? Часа через два-три…

Жасмин так и сделала. Звонок видеозвонка разрывал тишину коридора. Клеман, казалось, даже не слышал его, пока медсестра не пригрозила выставить его из отделения, если он не перестанет всем мешать своей музыкой. Как только он ответил на звонок, из динамиков раздалось:

— Как ты, Клем? Я уже посмотрела расписание вылетов, я буду у тебя уже завтра.

— Что? — парень не сразу сообразил, о чем идет речь. — Будешь у меня? Не надо…— голос был пустым, но твердым. — Не надо сюда приезжать, ты мне здесь не нужна. Ты будешь меня только отвлекать. — Взгляд Клемана стал осмысленным и серьезным, будто он принял решение: — Не надо возвращаться, у меня на тебя нет ни времени, ни сил.

Жасмин была просто ошарашена таким ответом. Она не ожидала услышать от Клема такие слова никогда в жизни. Она едва только сообразила спросить, можно ли ей хотя бы звонить, как услышала резкое «нет». И звонок был прервал принимающей стороной. После этого парень выгнал и Генри с Лайлой, сославшись на то, что здесь все пока без изменений, а у них свои дела.

Девушке даже думать не хотелось о том, чтобы встретиться с Джеем, вечно веселым и довольным жизнью, в такой напряженный момент. Но время никого не ждет. Книгу нужно сдавать, у Лайлы осталось не так много работы, чтобы завершить ее до начала учебного года. Сдача вступительного проекта была назначена на двадцать седьмое августа. Делать было нечего — она позвонила Николя, чтобы тот поделился Жюлем — опаздывать не хотелось, а ей еще предстояло переодеться из спортивного костюма, который она нацепила еще вчера ночью.

Дома ее ждал сюрприз — оказывается Генри, которого Клем выставил за двери минут на пятнадцать раньше девушки, тоже заехал домой, и сейчас принимал душ. В кофеварке остался горячий кофе, который Лайла тут же заправила сливками и выпила сразу полчашки. Поставив кружку на стол, она обратила внимание на почту, которую хозяин квартиры видимо забрал из ящика и изучал, пока поднимался на лифте. Верхним листом лежала выписка из банка, где серым подсвечивались расходы за последний период — те самые цветы и оплаты в ресторанах и кино. Сумма была неприлично велика. Но когда девушка взглянула на последнюю строчку — остаток на балансе — ее глаза сильно расширились. Таких денег она никогда даже заподозрить не могла у своего любимого. Поддавшись любопытству, она подняла первый лист, чтобы на втором увидеть поступления за последний период — относительно — именно относительно остатка — небольшие суммы постоянного дохода. Подняв глаза в верхний правый угол бумаги, она удостоверилась: счет принадлежал именно Генри, а не его отцу или семье. Смутившись своего любопытства, она свернула бумаги обратно, но червячок интереса в голове уже поселился. Чем же занимается Генри, если у него такие доходы…

Быстро допив кофе, Лайла поторопилась в ванную, чтобы привести себя в порядок перед интервью. Выйдя из душа, она застала Генри в дверях:

— Я люблю тебя, Лайла. Так люблю… И у меня разрывается сердце от осознания, что ты не можешь мне довериться, что ты рассчитываешь только на себя… — девушка в этот момент ощутила убийственный укол вины — она ведь буквально только что звонила Николя с просьбой о помощи, а вот от Генри помощь принять ей и в голову не пришло. Добило ее то, что так некстати вспомнился их разговор с Николя и ее выводы относительно своих чувств. На глаза навернулись слезы, руки мелко задрожали. Генри в два шага оказался рядом, чтобы обнять и утешить, но его близость только усилила подступающие рыдания — в конце концов, ночь выдалась отвратительная, впереди встреча с Джеем, а она, кажется, собственными руками разрушает то, о чем так долго мечтала.

В малом зале звучит непривычно спокойная лиричная мелодия, которую девушка услышала задолго до того, как вошла. Она будто ныряет в другой, параллельный мир, приобщаясь к музыкальным таинствам заезды. И так происходит каждый раз: окружающая действительность меркнет перед сияющим талантом артиста, заполняющего своей бешеной энергетикой все пространство вокруг. Лайла очарована и покорена, все тревоги остаются за дверью, и ей нужна минута, чтобы собраться с мыслями и начать интервью.

Джей сегодня на удивление тих и задумчив. Они беседуют о последнем написанном в этот период треке, Лайла задает несколько подготовленных заранее вопросов. С ним легко забывается обо всех заботах — певец внимательно и подробно рассказывает о своей сценической жизни, своих творениях, своих мечтах. Джей не выходит из образа — за несколько лет упорной беспрерывно работы над собой он набрался достаточно профессионализма, чтобы поддерживать свою сценическую личность в любом месте в любое время. Но парень так отчаянно скучает по этой улыбке, так устал от холодной, потерянной, чужой Лайлы дома, что невольно тянется к ней всей душой. Вероятно, такой посыл сложно не заметить. И пусть он все так же на сцене, непозволительно далеко от любимой, его улыбка светит ярче солнца. Он не может не видеть реакции девушки, и душу греет тепло, несмотря на осознание, что сейчас Лайла очарована Джеем, которое колет иголкой под сердцем. В какой-то момент Джей так увлекается, что допускает оговорку:

— И когда-нибудь мы с тобой туда обязательно съездим…

— Невероятно! — Лайла в восторге, пока до нее не доходит смысл сказанного. — Что?

Выкрутиться из этой ситуации невероятно сложно. Но парень все же справляется:

— Да! Когда-нибудь настанет момент, когда я захочу рассказать всему миру о себе вне сцены, о моей жизни и о моей любимой. И мне бы очень хотелось, чтобы для этой книги интервью у меня брала именно ты. И на обложке будет фото заката с той самой крыши. Я уверен, ты будешь очарована!

Интервью продолжается, диктофон работает. Джей глубоким бархатным голосом отвечает на очередной вопрос, приправляя простой ответ тонкими наблюдениями и неочевидными мелочами. Но атмосфера волшебства будто немного поредела, давая девушке возможность думать чуть критичнее, анализировать чуть внимательнее. Лайлу не покидает странное ощущение, будто она и сейчас сидит на концерте, сыгранном специально для нее, а еще в голове мелькает примерно сотня мыслей. Ей понадобится еще три недели, чтобы понять, что это было.

— Я мозгами понимаю, Эван, что никак ему не помогу. Но меня просто рвет на части от того, что я не там сейчас. А еще мне обидно, что он просто отказался от любых контактов со мной. Неужели ему совсем не нужно наше общение? — Жасмин уже третий день не может прийти в себя после того жесткого отказа, что она получила от Клемана. Вместе с этим разочарованием, ее постоянно донимает и память, которая постоянно подкидывает новые кусочки пазла, а еще постоянное беспокойство из-за того, что сеансы с доктором Рэй пришлось прекратить. Ей отчаянно нужно было привести мысли в порядок. — Мне так плохо… Мы можем устроить сессию?

— Я бы предпочел поговорить. — Эван сказал это как бы между прочим, но Жас поняла, что парень не настроен на игры. — Для начала: что стало причиной твоей обиды?

Они проговорили почти два с половиной часа, и Жас стало легче, но той беззаботной пустоты в голове, как после сессии, у нее нет. Ее немного расстроил отказ, но у Эвана всегда есть свои причины, поэтому девушка смирилась, чтобы снова попробовать завтра. Ей очень не хватало того ощущения легкости, которое появляется после выплаканных слез, выскуленных стонов и опустошающих оргазмов. Но выбирать не приходится: упрямый, непоколебимый парень — единственный, кто может ей это дать. Они разговаривали о ее проблемах почти каждый день, иногда становилось легче, иногда нет, и только когда было совсем уж невмоготу, и на горизонте маячил призрак подступающей прострации, мужчина давал ее телу и мозгам долгожданную разрядку.

После последней сессии на ее теле остались синяки от ремней и укусов, но это ерунда по сравнению с летящей походкой и окрыленным взглядом. Эван смотрел на эти изменения с печалью и мрачным пониманием, но ничего вслух не сказал. Только предложил найти ей доктора в штатах, но в эйфории после этой ночи девушка только отмахнулась. Мужчина решил попробовать еще раз позже.

Клеман очень хочет чувствовать облегчение и утешение в объятьях матери, но не выходит. Не выходит просто положить голову ей на плечо, расслабиться и позволить гладить себя по голове, обещая, что все будет хорошо. Он выдерживает всего несколько секунд, после чего отходит и рассказывает маме последние новости. Они стали чужими людьми, и Клем в слишком серьезном раздрае, чтобы позволить себе тратить силы и притворяться. Риччи все еще не пришел в себя. Прошло уже намного больше, чем сорок восемь часов, но Риччи все еще не пришел в себя! И Клеман ходит по залу ожидания, все больше обуреваемый злостью. Нервов, чтобы винить себя, уже не хватает, поэтому на смену апатии и смирению приходит злость. Она разрывает на части, понуждая срываться с места на поиски тех, кто так покалечил его брата. Его младшего брата — солнечного, смышленого, симпатичного и очень оптимистичного ребенка, которому вчера исполнилось пятнадцать. Кто мог так его избить, что парень никак не хочет выбираться из своей норки, в которую спрятался от нападавших? А главное, за что?

Терпение заканчивается, и Клеман почти уходит из больницы, благо сменная одежда есть, но все же возвращается: что будет, если Риччи проснется, а брата не будет рядом, а брат будет сидеть в баре «У Тима», чтобы встретиться с таинственным помощником, который на крайний случай оставил контакт? Туда можно будет и позже заглянуть.

Мама обливается слезами, поняв, что никакие дополнительные подработки не помогут сына привести в сознание. Даже деньги, которые можно заработать, здесь не нужны. Сын все еще не приходит в себя, а телефон разрывается от звонков с работы — она нужна в офисе, она нужна на конференции, она нужна на совещании. Сыну она сейчас не нужна, о чем ее и ставит в известность Клеман:

— Мама, приведи себя в порядок и поезжай на работу. Здесь ты ничем не поможешь, только с ума будешь сходить. Отвлеклись, я позвоню, когда Риччи станет лучше.

И женщина соглашается. Неожиданно испытывают облегчение оба — и мать, и сын.

У Клемана очередной виток злости на весь мир, и он готов уже выйти из зала ожидания, где практически поселился в эти дни, когда Риччи переводят из реанимации в палату. Он в сознании. К нему пускают всего на минуту, он выглядит неожиданно бодро и свежо для своего положения. Но на вопрос: «Кто?» он только печально улыбается и отрицательно машет головой. Знает, но не скажет. Это выражение лица что-то напоминает старшему брату, искра этого понимания прошибает позвоночник, но Клеман покорно ждет, пока Риччи снова заснет, набирает маме с новостями, но ограничивается в итоге смс: она снова занята.

И со спокойной душой и жаждой мести идет в довольно злачный район города, где располагается «У Тима». С помощью брата или без нее, но те, кто поднял на него руку, поплатятся.

По дороге — почему-то ходить пешком вошло в привычку — он проигрывает в памяти их разговоры, дружеские перепалки, редкие моменты искренности.

— Ты ведь не разлюбил свою ненаглядную? — парни сидели перед телевизором с миской попкорна на коленях.

— Знаешь, Риччи, я даже не уверен, что могу ответить тебе на этот вопрос. Все мои чувства будут заморожены, я не уверен ни в чём. — Клеман ответил максимально искренне, надеясь, что брат наконец поделится с ним своими проблемами.

— Но ты общаешься с ней почти каждый день. И ты сияешь после каждого её звонка.

Парень вздохнул:

— Да, это так, но я не уверен, что я сияю из-за того, с кем общаюсь. Скорее сейчас она разнообразит мою жизнь. А это то, чего мне категорически не хватает. Я искренне благодарен ей, как лучшей подруге. Но не нужно смешивать чувство благодарности с чувством любви.

— Ты прав, эти два чувства легко перепутать. — Риччи немного помолчал, будто примериваясь, как лучше продолжить беседу. — Скажи, если бы ты имел выбор, ты бы полюбил Жасмин?

Клеману даже не понадобилось долго размышлять об этом:

— Думаю, да, она… Единственная в своем роде. Но тогда, когда влюблённость была нежной, но яркой, не думаю, что у меня был выбор.

— Вот и у меня выбора нет, — прозвучало тихо и очень печально.

— Мы не можем выбирать, что нам чувствовать, но мы можем выбрать, как нам действовать. Поддаваться этим чувствам или нет, зависеть от них или нет. Показывать их или нет.

— Но как? И что мне делать, если я не могу? Не могу контролировать себя, не могу отказаться от… — Было видно, что Риччи искренне заинтересовался этим вопросом, но осекся, видимо, не готовый открывать остальную часть истории.

— Ты молчишь, и я не хочу насильно лезть в твою личную жизнь. Хотя мне и сложно признать, что она у тебя уже есть. Но я очень беспокоюсь. И могу только догадываться. Я правильно понимаю, что ты влюбился в девочку. И из-за этого ты подрался?

— Не все так просто, Клеман. Все намного сложнее. — Было видно, что брат не собирается распространяться об этом, хотя взгляд был больной и печальный.

Помолчали.

— Клеман, где Катя? — Тишина. — В Италии что-то произошло. Что-то такое, что не дает тебе нормально жить. Ты будто несёшь неподъемную ношу. Я же не дурак. Я понимаю, что что-то случилось. Где Катя, Клеман?

Парень вынырнул из воспоминаний. Возможно, если бы он тогда нашел в себе силы рассказать хотя бы что-то, Риччи тоже открылся бы. Но сожалеть сейчас о том, чего он не сделал в прошлом, было бесполезно. Спустя минуту он уже оказался у входа в ничем не примечательный бар. И там он надеялся найти ответы хотя бы на часть вопросов.

Клеман пропал с радаров. Он появляется в больнице каждый день на несколько часов, общаясь с братом, стараясь его развеселить и отвлечь, но Риччи, кажется, в этом совсем не нуждается. Он позитивно настроен, несмотря на то, что реабилитация обещает быть тяжелой. С друзьями Клеман почти не общается, ограничиваясь короткими отчетами о состоянии больного. В глазах горит мрачная напряженность и затаенная готовность к атаке.

Это заставляет Генри попросить помощи у своего телохранителя, чтобы тот присмотрел за другом. Как оказывается позже, его опасения вполне обоснованны. В их отношениях с Лайлой будто образовался вакуум. Их общение в общем-то похоже на то, как все было эти недели, но что-то не так. Или все не так. Девушка закрылась в себе и на любую попытку решить проблему реагирует пожиманием плечами. Ей пока нечего сказать. Генри становится все более подавленным и неуверенным в себе. На каждый его жест проявления любви он получал слезы в глазах любимой и едва сдерживаемые рыдания. Не может быть, чтобы букет был настолько плох.

Лайла для себя решила уйти в работу подальше от всех любовных треугольников. Она буквально сутками сидела за текстом, периодически прерываясь на общение с Николя. Но как бы ей ни хотелось верить, что она сохраняет профессиональную объективность, на деле она все больше углублялась в свою увлеченность суперзвездой. В каждой строчке, в каждой новой главе она описывала историю создания альбома, и текст сквозил неозвученными чувствами.

Когда после очередного интервью Лайла решилась показать Николя кусочек работы, он, после прочтения, только обнял ее и с сожалением произнес:

— О, милая моя…

Лайла все поняла. Этот мужчина обладал удивительной способностью понять ее и высказать свое мнение так, чтобы его то же поняли. Глаза ее наполнились слезами, и она просто уткнулась носом в подставленное плечо. И спустя несколько часов напряженного молчания и полторы бутылки вина на двоих, приняла решение. Она никогда не обманывала любимого. Сейчас не лучшее время начинать.

Придя домой, девушка сразу же направилась в спальню. Легкое вино уже давно не кружило голову. Лучшего времени, чтобы поговорить, не представится.

Генри ждал ее в постели, уткнувшись в ноутбук, который тут же отложил, когда увидел девушку. Лайла поцеловала его в губы, но глаза были надрывно печальными, и парень как-то сразу понял, что произойдет дальше.

Она ушла в душ, чтобы вернуться через пятнадцать минут, решимость поговорить никуда не делась, глаза горели настойчивым нетерпением. Она вздохнула, и начала:

— Я так сильно люблю тебя. Я не знала, что так можно. Чтобы сердце замирало от чувств. И именно поэтому мне нужно тебе кое-что рассказать, — она вздохнула, ожидая какого-то вопроса, но Генри покорно ожидал продолжения. Внутренности будто замерзли от этого ожидания, он не мог пошевелить даже пальцем. Лишь кивнул, чтобы показать, что внимательно слушает любимую. Та продолжила: — Я испытываю чувства к другому парню. Я увлечена, думаю даже, что влюблена. И я не могу от тебя это скрывать. Потому что ты достоин знать правду. Мои чувства к тебе никуда не делись, но я не могу встречаться с тобой, жить с тобой и обманывать. Я не хочу предавать твое доверие.

— И что же твой мужчина сердца? Что он говорит по этому поводу? — Генри все-таки перебил ее, не выдержав ледяной корки, все сильнее сковывающей сердце. Сухой, напряженный голос. Зачем прозвучал этот вопрос, он и сам не знал — ответ был уже ему известен.

— Он не знает ничего. Он счастлив в своих отношениях. Я не ухожу от тебя к другому, Генри. Я все еще люблю тебя, но и оставаться рядом, когда так сильно сердце трепещет при одной мысли о другом, не могу. Прости. Я уеду завтра. Прости меня…

Она хотела сказать что-то еще, но не успела. Генри поднялся с кровати, взял ноутбук и пошел к двери. Уже на пороге он развернулся и глухим голосом спросил:

— Это Джей?

Лайла смогла только кивнуть. Тень отчаяния на лице парня потемнела еще сильнее, а потом он будто просто исчез. Глаза потускнели, он тяжело сглотнул и кивнул в ответ. И ушел.

Утром девушка уже собрала чемоданы и собиралась позвонить Жюлю, как ее отвлек звук кофемашины. Она не ожидала, что Генри окажется дома. Но в столовой ее ждала чашка кофе.

— Доброе утро. Я отвезу тебя, — кажется он не спал ночью ни часу. — Заодно и поговорим. О том, что будет с нами. Я просто не знаю, как жить без тебя, Лайла. — Это не звучало отчаянно или просительно. Он просто констатировал факт.

— Я предала тебя, Генри. Я не знаю, почему у меня возникло что-то к нему. Потому что я люблю тебя так сильно, что сейчас мне больно дышать. Но и игнорировать свое предательство я не могу.

— Но чем он лучше меня?! — в отчаянии выкрикнул парень, едва сдерживая глухую ярость. Он все-таки ударил рукой по столешнице, но тихо и даже как-то смиренно.

— За эти месяцы, что я брала у него интервью, я узнала его лучше, чем тебя! За десяток встреч! Он не прячется и не закрывается, он не скрывает себя, боясь сболтнуть лишнее, он… Я не знаю, Генри.Просто я чувствую, что знаю его. Без остатка. Без утаек. Прости меня, я…

— Что ты хочешь узнать? — выпалил парень, не задумываясь, и, услышав ответ, сник:

— Чем ты зарабатываешь на жизнь?

— Я помогаю отцу… Ты же знаешь…

— Так помогаешь, что у тебя миллионы ежемесячного дохода? Да я сбилась, считая количество цифр твоего баланса! — Генри молчал. — Видишь, тебе нечего сказать, как обычно. Мне очень стыдно, Генри, что я не смогла сохранить тебе верность, но видит Бог, я этого не хотела. Не хотела этих чувств… — девушка обняла себя руками. Ей не хотелось исповедоваться, но это меньшее, что она должна своему любимому. — Когда я стала узнавать, как создавался альбом, когда услышала эти слова, положенные на мелодию… Это так близко мне, так знакомо… Будто он поет обо мне, для меня, ради меня. И я знаю, что это просто смешно, потому что у него, помимо миллиона сумасшедших фанаток есть и самый важный и дорогой человек. Но я чувствую так. И для меня эти чувства стали сюрпризом, неприятным, но неизбежным. Генри, я не знаю, сможешь ли ты когда-нибудь меня простить. Ты так дорог мне, так нужен мне… И я сама все испортила…

— Мне кажется, я готов принять это, все, что угодно, лишь бы ты была со мной… — в голос пробилась надежда, но Лайла помахала головой, останавливая, уводя от унижения:

— Не делай этого с нами, Генри. Мне нужно самой разобраться во всем. Возможно, все это пройдет, исчезнет после публикации книги. И без постоянных встреч с Джеем эти чувства превратятся в обычное восхищение поклонника. А может, я вообще все это придумала себе… Но пока я не могу ничего решить, кроме того, что сейчас мне лучше уйти. Прости…

Генри молчал. Кусок, точнее, глоток в горло не лез и Лайле, но она упорно пыталась допить свою чашку каппучино. В конце концов парень встал и взялся за ручку чемодана:

— Я буду ждать тебя в машине.

На самом деле наблюдения Лайлы оказались верны — ночью он не сомкнул глаз. В голове крутились по новой все те мысли, что за последний месяц так или иначе уже приходили к нему на ум. Все его попытки быть идеальным парнем по сути не имели и шанса. Как только девушка осознала свои чувства, она уже не могла повернуть назад. И Генри знал, что будет именно так, с каким-то мазахистским наслаждением наблюдая за тем, как рушится его личная жизнь. И в чем-то он даже понимал любимую — Джей был свободен от секретов. Возможно так будет лучше — у Лайлы появилось любимое дело, благодаря Николя она поступит на журналиста, а в том, что она поступит у него не было сомнений. А с выходом альбома она сама поймет, кто скрывался за личностью Джея.

Генри миллион раз представлял, как он после презентации альбома пригласит любимую в гримерку. Наверняка, даже говорить ничего не придется, потому что ей будет очевидно, кто под маской Джея. И ее реакция могла быть разной. От самой положительной до самой отрицательной, но он всегда думал, что именно так произойдет его признание. Сейчас же этот план был не просто под угрозой. Ему срочно нужно было что-то предпринять… Он не мог поверить, что между ними все закончится вот так. Все не могло так закончится. Генри знал, что это не конец. Он не намерен был терять любовь всей своей жизни. Но сейчас разумным было ненадолго отступить.

Что ж. Он попытался остановить Лайлу, хотя, предсказуемо, ему это не удалось. Значит, нужно признаться. Скоро очередное — предпоследнее интервью. Книга почти закончена, как говорила любимая. Остались моменты, которые нужно утрамбовать, устаканить, и можно отдавать редактору и оформителям.

Пока девушка спускалась, Генри твердо решил признаться ей во всем на следующей встрече с Джеем.

====== Сожалеть о несделанном. Врозь ======

— Ну что тебе стоит, Эван. Ты же любишь это не меньше, чем я…

— Я люблю тебя, и люблю делать тебе приятное. Делать тебе хорошо — это действительно мой кинк. Но то, что ты просишь, — это не просто «хорошо». Жасмин, ты должна уметь определять, улавливать и справляться со своими эмоциями без этого. Потому что ты попадаешь в зависимость от того человека, которые делает это для тебя. И я настроен к тебе очень серьезно. Я отношусь к тебе с неведомой ранее открытостью и любовью. И не могу тебе позволить впасть от меня в зависимость. Это не здорово. Прошу, давай найдем тебе врача по эту сторону океана.

Девушка злобно на него посмотрела и выбежала из комнаты. Вернулась она с полным бокалом вина и упрямо уставилась на любимого.

— Ты считаешь, что я становлюсь сексоголиком?

Эван рассмеялся:

— Что за чушь? Просто ты слишком привыкла справляться со своими нерешенными эмоциональными вопросами при помощи сексуальных практик. И такие эмоциональные горки были действенным способом вывести тебя из прострации, или помочь снять стресс. Но в повседневной жизни этот способ не подходит. Ты должна научиться анализировать свои эмоции. Это долго, нудно и неприятно. А иногда сложно и мучительно. Но это то, как делают все нормальные люди… — видя, что девушка намерена ему что-то возразить, он выдал последний аргумент: — Я уже видел это. Поверь, это сродни наркоте, слазить с которой ничуть не легче, чем с настоящей, наверное. Ты зависишь от того, кто дает тебе этот кайф свободы над собой, своим телом, своими желаниями. А когда тот исчезает из твоей жизни, тебя ломает. Корежит, выворачивает наизнанку. Поверь мне, Жас. Секс может быть просто приятным, страстным, ошеломительным времяпрепровождением, без техник, которые заставляют тебя забывать свое имя. А ты становишь эндорфиновым наркоманом. Ну, ты больше не злишься?

— Не знаю… — и без транспаранта над головой Эвана было понятно, что он говорил о себе. И эта редкая и почти всегда болезненная тема ставила ее в благоговейный тупик. С одной стороны, ей было до чертиков интересно. Любопытно. С другой же — она терпеть не могла, когда Эван становился таким мрачным, тяжелым, недосягаемым… А это было неизбежно после воспоминаний о его прошлом. Она решила, что видеть откровенное наслаждение на лице любимого лучше, чем полдня пытаться привести его в чувства, и добавила: — Ты что-то говорил о том, что секс может быть приятным… Ошеломительным… Удовольствием? — с каждым словом она все теснее притиралась к телу парня, вырисовывая движущимися в разговоре губами неведомые узоры на его коже.

Но развить свою мысль она не смогла — их прервал телефонный звонок Эвану.

— Я обещаю серьезно подумать об этом. Иди, и мы продолжим на том, на чем остановились сейчас…

Недолго думая, она решила скоротать свое время за разговором с Лайлой. Но вместо веселой мордашки она наткнулась на угрюмое заплаканное лицо.

— Что случилась, солнышко? Что-то с Риччи? — Жасмин сходу придумала еще несколько причин для плохого настроения подруги, но того, что услышала, она никак не ожидала.

— Я рассталась с Генри, — девушка шмыгнула носом и зарылась головой в одеяло.

— Что? Я, кажется, не расслышала.

— Я рассталась с Генри! Он действительно ревновал меня. И небезосновательно… Я увлеклась Джеем, подруга, и поэтому рассталась с Генри, — теперь она уже не стесняясь лила слезы. Жасмин же неожиданно разозлилась.

— Боже, зачем я только подарила тебе эти билеты, зачем потащила тебя на тот чертов концерт? Какого хрена я потянула тебя за собой на сцену, когда Джей позвал меня? Я же знала, что ничем хорошим это интервью не кончится. Это все из-за меня! Прости меня, Лайла!

— Эй, стоп-стоп! Ты все-таки не центр вселенной и точно не пуп Земли. Ты тут не при чем! Перестань нести ерунду! — девушка даже плакать перестала от удивления.

— Ерунда — это то, что вы с Генри расстались. Это полный бред. Так быть совсем не должно! Вы же идеальная пара! Очнись, Лайла! А как Генри узнал, что ты кем-то там увлеклась? Что, никак выкрутиться было нельзя?! Ты же такая умница, всегда найдешь выход из сложной ситуации!

— Я сама ему рассказала, Жас. Я просто не могла его обманывать. Я сама поняла это только вчера. Я догадывалась, но чтобы так четко осознать это — а мне понадобилось всего-то полтора месяца, чтобы влюбиться — мне помог Николя. Жасмин, что мне делать сейчас? Я переехала снова к Никки… Я… — И девушка снова разразилась рыданиями.

— Дура ты, Лайла, вот что я тебе скажу. Хотя уверена, что прежняя я только поохала бы с тобой, поахала и поддержала это твое решение. С Джеем тебе все равно ничего не светит. А Генри любит тебя, и ты тоже! Ты же тоже любишь его, никогда не поверю, что ты тут слезы льешь из-за того, кто тебе безразличен. Так какого тебе потребовалось играть в эталон чести и достоинства? Молчала бы в тряпочку о своих душестраданиях… Так нет же! Сама все и рассказала любимому мужчине!!!

— Если честно, я даже не рассматривала этот вариант. Как-то и в голову не пришло. Понимаешь, у нас с Генри все на грани фола. Мы вместе очень долго были с условиями и оговорками. И только месяц как прожили под одной крышей. Я просто не смогла бы его обманывать. И прежняя ты тоже не смогла бы. А вот теперь чистота душевных порывов — точно не твоя добродетель…

 — Знаешь, в народе это называют — житейская мудрость. Мы же не ссоримся сейчас, а, подруга? Потому что я все еще считаю твой поступок глупым, но безусловно твоим, а главное, я все так же сильно люблю тебя…

В комнату вернулся освободившийся Эван и глазами спросил, что случилось — он прекрасно видел растрепанную и зареванную Лайлу.

— Она рассталась с Генри, — прошептала Жас.

— Так она теперь с Николя? — вопрос прозвучал громче, чем планировал Эван, потому что Лайла встрепенулась и тут же выпалила:

 — Я уходила не к другому мужчине, Эван. Просто так сложилось. Причем тут Николя? Что, тоже считаешь, что я купила место в его доме при помощи постели?!  — Эй-эй, подруга, полегче! — Жасмин к такому наезду на своего молодого человека оказалась не готова, а потому отреагировала агрессивно, зато Эван сразу свернул ситуацию в нужное русло.

— Даже в мыслях не было. Просто он очень тепло и нежно относится к тебе. Для меня начало ваших отношений не стало бы новостью или сюрпризом. И он хорошая партия для тебя. Не хуже Генри. А в чем-то однозначно лучше… И простите, что влез в ваш разговор. Вам дать минутку?

— Нет, — Лайла была обескуражена такой позицией Эвана и поспешила свернуть разговор. Парень предоставил ей достойную пищу для размышлений. Хотя едва ли она смогла на этом сейчас сосредоточиться. Впереди ее ждал полный самобичевания и сожаления о несделанном день.

— Мадемуазель Лайла, вы уже два дня провели в полной прострации. Коль уж вы решили обозначить себя достаточно взрослой, чтобы выпорхнуть из родительского гнезда, то будьте так любезны, помните о своих дед-лайнах. Ромми ни за что не сделает для вас поблажки. Так что, беритесь за работу, — Николя стоял в дверях ее спальни, решительно распахнув дверь.

— Уже понедельник? Ох, я и правда совсем расклеилась… Это нормально, что я влюблена в одного и в другого одновременно? Это нормально, что я скучаю по Генри, и не могу дождаться встречи с Джеем?

— Знаете, милая моя. Сейчас вам бы лучше подумать о том, насколько нормально то, что у вас в эту пятницу защита. И к этому моменту вы уже должны будете представить работу. Не только дописанную, но и с готовой презентацией. Так что, мне наплевать, что там нормального в вашей личной жизни, а что нет. Соберитесь! Прочистите голову и работайте! А не то лишу вас моих круассанов на завтрак.

— Вообще-то я немного готовлю… Теперь, — Лайла залилась румянцем и стала выбираться из-под одеяла.

— Отлично! Но все равно вам не раскусить мой секретный рецепт! Я жду вас на кухне, дорогая. И чтобы это скорбное выражение вы смыли в душе вместе с остатками сна. Всему свое время.

Девушка уныло поплелась в душ. Но по мере настройки воды и намыливания любимого мусса с лемонграссом она смогла настроиться на нужный лад. В конце концов, ее мечта на кону!

— Джей, я не то, чтобы был очень недоволен, но если ты продолжишь в том же духе, ты завалишь выпуск альбома. Ты сегодня не работаешь, а мучаешь команду. Давай-ка мы прервемся, а ты отдохнешь полчасика, возьмешь себя в руки, и мы продолжим, ладно?

Голос звукорежиссера звучал обманчиво мягко и спокойно. Генри же понимал, что тот прав на всю тысячу процентов. Он потерянно кивнул и поспешил спрятаться в своей гримерке. Куда буквально через пять минут зашел Антуан.

— Сам пришел, или отправили разбираться с нерадивой звездой?

— Отправили. Генри, что происходит? Ты не вытянул ни одной дорожки сегодня.

Судя по тому, как по лицу сына пробежала болезненная дрожь, а в глазах мелькнула тень настоящей трагедии, произошло что-то серьезное. Антуан плотнее закрыл дверь и провернул замок.

— Сын? Говори!

— Это бред, пап. Это бред! Лайла ушла от меня, потому что влюбилась в меня же! Это… Я скажу ей на следующем интервью. Я расскажу ей, что Генри и Джей — одно лицо. И все наладится. Пап, мне кажется, я с ума схожу…

— Обойдемся без напоминаний, сколько раз я просил тебя разобраться с этой ситуацией. Но сейчас не время наматывать сопли на кулак. У нас выпуск альбома на носу. Остался месяц! Так что бери себя в руки. И еще. Лайла сейчас дописывает книгу. Ты только представь, если она плохо отреагирует на твое признание, какого ей будет завершать работу? А от этого зависит ее будущее. Не смей его девочке ломать! Расскажешь после защиты ее вступительного проекта. Так будет правильнее. Посмотри на меня! — Генри сидел такой потерянный и несчастный, что Антуан даже допустил мысль устроить ему внеплановый выходной. Но время не позволяло промедлить еще хотя бы день. — Ты меня услышал? А главное, понял? Сынок?

Генри смотрел на него убитым взглядом и молчал. Молчал так красноречиво, что Антуан сгреб его в объятья, сильно прижимая к себе. Слова утешения были бесполезны, его сын не был идиотом и сам прекрасно мог оценить перспективы и просчитать варианты. А к совету опыта, который предоставил ему отец, он не прислушался. Посыпать голову пеплом поздно.

Мужчина погладил его по макушке, безжалостно испортив прическу. Единственное, что он мог, это обнадежить:

— Она простит тебя. Снова. Она тебя любит и простит тебе твой секрет. Только не надейся на быстрый результат. Смирись с тем, что ей понадобится время. Она знает тебя настоящего, она тянется к тебе, я уверен, она даст тебе шанс…

Генри промолчал еще немного и отстранился:

— Дай мне пятнадцать минут. Я буду в порядке.

Услышав, как за Антуаном закрылась дверь, Генри еще секунду сидел, плотно закрыв веки, а потом распахнул их и уставился на свое отражение:

— Наверное, самым правильным сейчас будет просто набраться терпения и ждать, как это делало мое солнце столько времени… И постараться не выйти из образа послезавтра.

Он снова закрыл глаза и открыла их уже суперзвезда, готовая брать любую ноту и ошеломлять команду своим вокалом.

Лайла опаздывала. Сильно. Почти на час. Она настолько углубилась в разбивку последней части на главы, что едва не пропустила интервью. Ее отвлек звонок Алекса, и глянув на часы, она с ужасом поняла, что интервью начнется через пять минут.

Плюнув на все приличия, она вызвала такси и влезла в джинсы, первые, что попались под руку. Не глядя сбросив в сумку все материалы, она кинулась вниз, не дожидаясь лифта, ухватив с вешалки ветровку. Уже сидя в машине, она пыталась привести в относительный порядок волосы, убранные в пучок при помощи карандаша, и оттереть пятно с джинсов. Поежившись от уже прохладного августовского ветра, она позволила себе взглянуть на свое отражение в двери. Лохматая, без макияжа, в растянутой майке девушка с диким взглядом и огромной сумкой на плече. Ох, не так она хотела бы выглядеть перед Джеем на этом интервью. Но времени на чувство неловкости не было. Она рванула по лестнице вверх.

— С книгой все или очень хорошо, или очень плохо, — чуть напряженно улыбнулся певец, повернувшись на стуле у инструмента.

Он почувствовал себя лицемером, глядя на то, как Лайла стремительно проносится мимо рядов, пытается выловить из необъятной сумки диктофон, сдувая все время падающую на лицо прядь, одновременно выключая звук в телефоне и доставая блокнот. Всего пять минут назад, до того, как охрана сообщила о прибытии долгожданного посетителя, он точно также проходился между рядами, тигром в клетке метаясь по небольшому, можно сказать, камерному залу, теряясь в догадках и предположениях, почему Лайла пропустила интервью. Антуан был на переговорах, у Джея своего номера тоже теперь не было — кто-то пронырливый слил проклятые цифры в сеть, и куча поклонников Лолы одолевали его бессмысленными угрозами, так что с номером пришлось расстаться. А Генри позвонить не мог. Или мог?

Парень сто раз придумывал легенду, почему ему так срочно понадобилось услышать Лайлу, но, в конечном итоге, что бы он ни сказал, выглядело это все равно как попытка ревнивого бывшего помешать процессу общения с конкурентом. Генри до этого никогда не прерывал их интервью по понятным причинам, а девушка воспринимала это как нечто само собой разумеющееся — она работает, и отвлекать ее не нужно. Именно поэтому любая причина была бы надуманной в глазах любимой, а еще больше усугублять их отношения Генри не хотел. Но чем дольше насчитывалось время опоздания, тем более дикие идеи посещали голову отвергнутого парня. Она догадалась, что он Джей? Она слишком переживает их разрыв и не может работать? Она не успевает к сдаче проекта и забила на их встречу? Он был в одной кнопке от звонка Николя, когда охрана передала по внутренней связи, что гость в здании. То облегчение, что он испытал от этого сообщения, трудно передать словами. Тем не менее, увидев любимую в таком виде, он едва не потерял свою маску. Круги под глазами, красные от бессонницы белки, несуразная майка и совершенный бардак на голове. А еще как-то болезненно блестящий взгляд и нервозность в каждом жесте.

Если это он стал причиной такой жуткой метаморфозы, он готов был тут же прибить себя ближайшим дверным косяком. И душа уже потянулась к любимой, которая все равно была прекраснее всех на свете, а руки сами чуть не протянулись по направлению к влетевшей в зал мадемуазель, но парень вовремя спохватился и выдал заготовленную фразу.

В ответ Лайла натянутой улыбнулась:

— Послезавтра мне нужно защитить вступительный проект. Книга, естественно, еще не завершена, но для презентации мне и не нужна готовая верстка. Так что я готовлюсь к защите… Прости, — Девушка задумалась. Она каждую неделю проводила с Джеем по несколько часов, но тот так и не попросил ее показать наработки. Что это? Откуда такое неправдоподобное доверие к совершенно незнакомому человеку, пусть и связанному условиями контракта? — Тебе совсем не интересно увидеть результат?

— Ты шутишь?! Конечно, мне интересно! Но я сам не привык показывать работу до ее завершения. И я уверен, ты покажешь мне ее, как только будешь уверена в конечном результате… Или мне придется ждать до появления печатной версии? — Джей попытался пошутить. Попытка была засчитана, как неудачная.

Лайла, немного оставаясь в своих мыслях, рассеянно кивнула:

— Если захочешь, то увидишь все, что захочешь.

— Прямо все-все, что захочу? — певец немного пошло улыбнулся, а до девушки дошел смысл того, что она сказала. Она немного раздраженно ответила:

— Вряд ли тебя должно интересовать что-то, кроме книги, раз уж тебя такая большая и светлая любовь…

— Эй, я думал, мы смогли подружиться, пока работали вместе. А мои друзья меня интересуют. Прости, может, шутка была неудачной… Ты в порядке, мы можем перенести, если ты не можешь сегодня. Я освобожу завтрашнее утро…

— Думаю, Антуан тебя порвет, как Тузик грелку, если ты что-то изменишь в своем расписании. Да и, если честно, у меня просто нет этого времени. Так что, давай работать. У меня на самом деле всего несколько уточнений. Все уже написано, но некоторые моменты…

Генри смотрел на сосредоточенную, уверенную в себе девушку, и поражался, насколько она преображается во время работы. Было заметно, что она усилием воли заставила себя переключиться в рабочий режим. И теперь ее лицо было серьезным, внимательным, даже тени под глазами немного отступили, зажигая взгляд. Он в первый раз подумал о том, что очень благодарен этому странному другу Николя, который действительно заботится о ней, раз сделал нечто подобное, как протекция в университете. И эта забота могла бы сойти за отеческую, но они вдвоем вполне знали правду. И даже понимание, что мсье де Буйон — соперник, не уменьшало этой благодарности — Лайла впустую потратила бы год, а журналистика — это определенно ее вещь.

Несколько вопросов превратились в бурное обсуждение, растянувшееся на несколько часов. Джей перебрался со цены вниз, на импровизированное рабочее место, потому что сегодня девушка принесла с собой материалы, в которых сразу же делала пометки. В пылу рабочего процесса они даже не сразу заметили этот факт, и только когда обсуждение перешло из дискуссии в настоящий спор, они столкнулись глазами. И интенсивный, почти тяжелый взгляд карих глаз проглотил все внимание журналистки. Она буквально тонула в этой глубине и ничего не могла сделать, чтобы помочь самой себе. С его губ сорвался шепот:

— Лайла… — и этот тихий звук прозвучал оглушающе. Это слово было точной копией того, что говорил ей Генри. Девушка дернулась, и со стола упал блокнот с записями. Момент был разрушен и, кажется, оба вздохнул с облегчением.

— Я думаю, что остановлюсь на собственном варианте. Если читатель, он же — твой слушатель, не будет видеть в тебе и простого человека, помимо звезды сцены, то интерес к тебе постепенно пропадет. А это не такая уж тайна, чтобы о ней ничего не писать.

Лайла поставила точку в этом опасном обсуждении и перешла к следующему. К моменту, как они закончили, на улице была уже ночь, а на часах — четверг.

— Я подвезу тебя, — безапелляционно заявил Джей, до конца не понимая, как провернет этот момент.

— Не нужно, я позвоню Николя, он пришлет водителя.

— У меня друзей, которых я могу разбудить в полтретьего ночи только, чтобы тот разбудил водителя и отправил бедного работягу за подругой, нет…

— Что? Уже так поздно? Боже… Ты прав, это грубо. Я возьму такси!

— Ну нет, ты упрямая, как стадо баранов, но в этом я тебе не уступлю, — план в голове уже созрел. — Спускайся вниз. Но не думай выходить на улицу — у тебя только ветровка, очевидно, с чужого плеча, а ночи уже жуть какие холодные.

Он захватил в гримерке кепку и очки-авиаторы, поднял ворот кожаной куртки, закрывая подбородок. Взяв на охране ключи от одного из внедорожников, которые студия предоставляет гостям, он спустился на парковку. Конечно, Лайла не послушала его и вышла на улицу. И, конечно, уже тряслась как осиновый лист. Джей резко притормозил перед ней и открыл заднюю дверцу, перегнувшись между сиденьями. Девушка в момент оказалась на заднем сидении, закрыв за собой дверь с громким стуком.

— Прости, руки не слушаются.

— Расслабься, — улыбнулся Джей, — это все равно не моя машина. — На вопросительный взгляд он продолжил: — Это машина студии.

— То есть тебя все-таки возит машина с водителем… — весело проговорила Лайла, — так где же он?

— На самом деле по-разному. А водителю… я дал выходной!

— Ты сбежал!!! Не могу поверить, что ты сбежал, чтобы отвезти меня домой!!! — воскликнула девушка.

— Не совсем так. Но было бы неплохо, если бы ты все же назвала адрес… — парень чуть не спалился, собираясь отвезти ее к ним домой. Но вовремя спохватился.

— Ну, направление ты выбрал верное.

Спустя двадцать минут они были на месте, но девушка молчала последние десять — она уснула, согретая теплом климат-контроля.

Остановившись в начале квартала, а точный адрес ему не назвали, он еще минут десять просто смотрел на спящую красавицу. Генри много бы отдал, чтобы прикоснуться к любимой. Но он хорошо понимал, что сам виноват во всем, что произошло. А разбудить девушку рука не поднималась. Он бы смотрел на нее всю ночь, а потом не знал бы, как объясниться, если бы не свет, загоревшийся в одном из домов. Он узнал в вышедшем на балкон мужчине мсье де Буйона.

Внедорожник остановился прямо перед входом, некультурно загородив дорожку. Но в три ночи думать об этом было не кстати. Что именно он делает, он не знал. Просто вышел из машины, распахнул заднюю дверь и закинул на плечо сумку уставшей владелицы. Он запрокинул голову, увидел заинтересованный взгляд и сделал неопределенный жест. Николя кивнул и махнул рукой, мол, «поднимайтесь».

Дверь подъезда издала негромкий сигнал открытия. Джей взял спящую девушку на руки и поднялся. На последний пятый этаж. Пешком.

Хозяин квартиры с уважением посмотрел на парня, он сам проделывал этот же путь с этой же нашей на руках. И понимал, что это было не легко. Он шире распахнул двери квартиры, приглашая молодого человека внутрь и показывая дорогу в комнату Лайлы.

Джей аккуратно уложил девушку на постель и, понимая, что у него есть зрители, не позволил себе ничего лишнего. Только чуть бережнее, чем чужой человек, поправил руку, чтобы она не съехала с кровати на пол.

— Благодарю вас, молодой человек, это очень заботливо с вашей стороны. Я бы предложил вам чашку кофе, чтобы быть уверенным в вашем благополучном путешествии домой, но уверен, вы откажетесь.

Джей кивнул. А потом почему-то, уже стоя в дверях, выдал:

— Спасибо вам.

И ушел. Он понимал, что возможно, это их последняя встреча. Дальше работать будут редакторы, оформители, корректоры. Потому что сегодня он своими руками поставил последнюю точку. И хоть он знал содержание этой книги, он, в конце концов, был участником событий в ней описанных, но что в итоге получилось, он не представлял. Он только надеялся, что Лайла захочет поделиться с Джеем тем, что вышло из их совместной работы.

Общение с Тимом было обрывочным, неприятным и малопродуктивным. Но по крайней мере сейчас — спустя две недели после госпитализации младшего брата — он знал, кто повинен в его избиении. Вот только ни одного из виновников не получалось найти. Будто все они растворились в летних стажировках, экскурсиях и каникулах. С каждым днем Клеман становился все мрачнее и злее, скрывать свое настроение от Риччи было все сложнее, как и принять факт того, что этот упрямый ребенок продолжает скрывать личности нападавших. Парень продолжал грустно улыбаться и печально качать головой, а у Клемана в душе поднимался настоящий монстр, желающий растерзать этих ублюдков. Когда становилось совсем темно и страшно от самого себя, он втихую перечитывал письма и смс от Жасмин. Она больше не звонила, но обязательно, иногда даже по нескольку раз в день писала ему. Милые, ничего не значащие фразы, или комментарии о происходящем в ее жизни. Единственный смысл, что несли эти сообщения — «Ты не один. Я с тобой». Возможно, это единственное, что останавливало его. От чего, он и сам боялся думать.

Тимур, а именно так звали владельца бара, а заодно и старого боевого товарища Вадима, мог рассказать только о драке, в которой пострадал Риччи накануне возвращения Клемана из Италии.

Член его волейбольной команды, на пару лет старше самого парня, по неизвестной причине отвесил ему несколько затрещин и пощечин, а потом, после подначивания остальными членами его компании, зарядил кулаком в глаз. Риччи не сопротивляться. Только улыбался. Окровавленными губами — видимо одна из пощечин рассекла губу о зубы. И тяжелый взрослый взгляд был упрямым и уверенным.

Тимур умело передал атмосферу события, но подоплеку не озвучил. Только намекнул, что это очень личное. Интенсивность эмоций между ними была высокой.

Клеман порасспрашивал тех, кого смог найти из команды, спросил тренера, но кроме общих комментариев, которые удалось получить и полиции тоже, ничего больше не узнал. Он предполагал шантаж или какие-то мелкие криминальные дела, в которые Риччи мог быть замешан, но Тимур однозначно отринул последнее: за три недели ни намека на нечто подобное не было.

В конце концов Риччи не выдержал:

— Клеман, перестань злиться. Я не хочу, чтобы ты ему мстил. Я не хочу, чтобы он пострадал. Я уверен, что он сам себя накажет. Что же до остальных… Это просто серость. Их мнение ничего не значит, они ничего не значат. Отпусти это…

— Ты понимаешь, о чем вообще говоришь? Как я могу осознанно спустить с рук избиение моего младшего брата этой мрази?! Я едва не лишился тебя, Рич! Я едва не лишился еще и тебя!!!

Ярость стекала сквозь истерику, уступая место холодной ненависти и леденящему душу страху. Слезы, казалось, с трудом продирались через снежную корку на сердце. Но горячая влага никак не смягчила его намерений.

— Не важно, расскажешь ты мне или нет. Я сам узнаю все, что нужно. И я просто уничтожу ту гниду, что подняла на тебя руку. Он пожалеет, что не спрыгнул с крыши, потому что когда я найду его, этот прыжок станет его заветным желанием, — на щеках еще блестели слезы, но убийственная целеположенность в глазах ужасала. И Риччи сдался:

— Я люблю его. Я люблю его, Клеман. И если ты сделаешь ему больно, больно будет и мне…

Та тишина, что стояла в палате, больно резала по ушам. Старший брат не знал, что сказать. А младший не хотел продолжать, но вынужден был, чтобы уберечь от беды обоих.

Он тяжело вздохнул и закрыл глаза.

— Это была наша вторая победа в сезоне. А моя — первая в основном составе. Меня задержал тренер, а он зачем-то вернулся в раздевалку. Я вышел из душа и наткнулся на него. Кажется, все в команде знали, что я на него запал…

Парень сжал его щеки и прошептал:

— Твои эти чертовы губы. Ты их кусаешь, когда волнуешься. И всегда облизываешь… Ты ведь обо мне в этот момент думаешь, ведь так? — и впился в розовый влажный рот ничего не понимающего подростка. Не сдержав стона, он провел языком по небу, коснулся чужого языка. Потом отстранился, будто ошпарившись: — Ненавижу тебя.

Риччи остался стоять у стены, пытаясь собрать мысли в кучу и унять дрожь в коленях.

Никто из них не подал виду, что в раздевалке после игры произошло что-то необычное. Но если самый младший участник команды с трепетом вспоминал свой первый поцелуй, то его соучастник разрывался от злости и нереализованных желаний.

Конечно, долго тишина не продлилась. Риччи стали третировать и насмехаться. Над возрастом, над очевидной влюбленностью, над ориентацией, над каждым шагом. Но к удивлению паренька инициатором этой травли был не объект его юношеской любви, а его лучший друг. И чем дольше длилось это безобразие, тем менее довольным выглядел тот, о ком мечтал Риччи. А после очередной победы, вырванной зубами того самого мелкого, но сильного игрока, который не сломался под давлением толпы, он пришел к нему сам.

— Почему ты не празднуешь победу со всеми? Она ведь сегодня твоя… — Риччи вздрогнул, но смело не отвел глаз. Пусть он не ожидал увидеть свою любовь на крыльце своего же дома, но и тушеваться, давая повод для насмешек, он тоже не стал.

— Мне нет места среди вас. А ты сегодня один? Без группы поддержки? Или думаешь, она не оценит того, как ты целуешься с малолеткой? Или они где-то поблизости? Наготове с камерой?

— Я бы так не поступил, — парень покачал головой и отступил на шаг. — Ты прав, мне не стоило приходить. По крайней мере, пока я не осмелюсь признаться хотя бы самому себе, что ты мне очень нравишься…

У Риччи от этой фразы сердце чуть не выскочило из груди.

— Зайдешь на стакан лимонада? — и уверенный шаг вглубь дома. — Тебе какой? Мандариновый я вчера допил, есть гренадин и виноград. И остатки манго… Я планировал готовить только в конце недели, так что выбор небольшой…

— Ты прикалываешься? Небольшой? И… Ты сам их готовишь? Купить не проще? А где твои родители?

Они разговаривали допоздна. А когда настало время идти домой, взрослый, серьезный волейболист мило замялся в дверях, как ребенок, который стесняется попросить конфетку, за что получил нежный поцелуй в губы. Такой нежный и тягуче-сливочный от выпитого кофе-гляссе, что решил остаться. До самого рассвета, когда получил гневную смс от лучшего друга, когда реальность будто окатила его ледяной водой.

— Не бойся. Никто не узнает, что ты был здесь. Можем считать, что этого никогда не было. — По-взрослому серьезно сказал Риччи, но в конце добавил: — Вот только имей в виду, что всю жизнь жить в шкафу не получится, и каким бы ты ни был трусом, однажды тебе придется встретиться с правдой о себе лицом к лицу. И им тоже.

На завтра же он получил от любимого по лицу. За то, что смело сказал, что в их компании похоже не только Риччи имеет виды на звездную задницу. Что по всем признакам, тот самый лучший друг хочет залезть к нему в штаны с не меньшим энтузиазмом, чем устраивает харасмент самому Риччи.

Ударил. А потом долго просил прощения. Взглядами, случайными прикосновениями, неожиданными подарками. Глупый, совсем не понимал, что Риччи не злится, что ему уже не больно. И что не нужно бояться, что после этой драки что-то изменится. Риччи не собирался говорить даже вернувшемуся из поездки брату об этой глупости. Зачем, если это ничего не изменит? Только загрузит и так всегда темного и печального Клема, у которого и самого что-то ужасное на душе.

В ту ночь Клеман не пришел домой. И захмелев от неожиданной свободы, Риччи осмелился написать смс. Потом еще одно, потом звонок, который превратился в визит.

Задыхаясь от откровенных ласк и ощущения собственной вседозволенности, парень шептал на ухо Риччи:

— С ума меня сводишь, уже свел. Такой сладкий, такой чуткий… Представить боюсь, что ты будешь с кем-то другим, с кем-то смелее, умнее меня… Ты же мой, мой, целиком, без остатка… Скажи?

— Твой, только твой… Только надо ли тебе это? — с горечью отвечал Риччи, прерывая поцелуи на горячий шепот и снова возвращаясь к любимой коже.

— Не могу не думать о тебе. Не могу не мечтать об этом. О нас. Черт, малыш, я безумен. Прости меня. Я безумен, потому что не могу сказать тебе «нет». Себе не могу сказать «нет». Риччи, мне так хорошо с тобой. Было очень больно? — Он трепетно касался кончиками пальцев еще не заживших до конца синяков.

— Намного больнее было внутри. Не надо меня жалеть. И не надо заставлять меня утешать тебя. Ты трус, и это те последствия, которые тебе предстоит переживать из-за этого. Но я люблю тебя, и это был мой выбор, я сам выбрал тебя. Сам выбрал, как отвечать на провокацию. Сам выбрал, говорить ли тебе об очевидном для меня интересе к тебе твоего этого э…

— Прости-прости. Ты прав. Я трус…

— Это не мешает тебе быть харизматичным, забавным, романтичным… Это не мешает мне тебя любить…

Та ночь была полна нежности и страсти, она была пределом мечтаний обоих и в то же время запредельно неправдоподобной.

Риччи с трудом выпроводил неприлично счастливого парня около одиннадцати, благодаря всех святых за то, что брат до сих пор не вернулся домой, избавив его от необходимости объясняться.

— С той ночи мы больше не виделись. Но он нашел меня в интернете. И мы переписывались. Под никами, без фото, но мы часами зависали за разговором… А потом он написал мне что-то вроде: «Ты все испортил. Ты сам во всем виноват!» Мне стоило обратить внимание, что это совсем не похоже на него. Но я так испугался, опешил, думал, это какая-то ошибка. И назначил встречу. На которую пришел не он. Точнее не он один. И судя по его лицу, мне не светило ничего хорошего. Он ударил меня всего несколько раз. Легонько, почти не касаясь. Я понимал, что у него не хватит смелости рассказать им. Это чертово общественное мнение!!! И я просто крикнул ему в лицо: «Бьешь, как девчонка!». Дальше я не все помню. Точнее почти сразу же мне попало от его друга в голову, и я отключился. Потом ненадолго пришел в себя. Он стоял в стороне, стараясь утереть слезы, чтобы никто не заметил, он кричал, что кто-то идет, что меня нужно оставить и валить… Я ему улыбнулся. И снова отключился. И в себя пришел уже здесь, — только теперь он перевел дух. Клем выглядел спокойнее. Но в то же время, решительнее.

— Так, значит, зачинщиком был его друг. Как зовут-то хоть твоего ненаглядного?

Риччи снова покачал головой.

— Ты ведь понимаешь, что рассказал мне достаточно, чтобы я сам все узнал?

— Все кончено, Клеман. Теперь все это уже не важно. Я переведусь в другую школу. Его семья не примет сейчас его, если он им откроется. Он очень зависим от друзей и своего окружения. Будет лучше, если я исчезну. — Клем продолжал упрямо сверлить его взглядом. — Просто представь, что это Жасмин. Я не хочу ему навредить. А если ты прижмешь Эда, то и его тоже. Клеман, я прошу тебя. Пожалуйста. Ему нельзя светиться в полиции.

— Я понял тебя, малый. Но никто не уйдет безнаказанным. Полиция тут не при чем. И твой ненаглядный, и этот Эд, и каждый, кто принимал участие в этой акции подросткового дебилизма должен засечь у себя на носу, что нельзя безнаказанно избить парня. Ни за что. Ни за его ориентацию, ни за его предпочтения. Ни за то, что его предпочел другой парень.

Клеман стремительно вышел из палаты. Но вернулся через несколько минут.

— Я люблю тебя, братик. Прости меня, что не был рядом. Ты понимаешь, о чем я. Я не должен был уходить в себя. И мне стоило поделиться с кем-то своей болью, чтобы ты мог видеть во мне брата. А не мешок с проблемами. Прости меня.

— Дурак ты. Я тебя тоже люблю!

— Ага. Маме напиши. Врач сказал еще неделька, и можно будет выписывать тебя домой. Так что, танцуй, детка! На тебе все как на собаке заживает! Так держать!

Сердце требовало мести, голова бешено просчитывала варианты. Как никогда остро захотелось к Кате, к Вадиму, к их умению комплексно подойти к решению проблемы, отставив чувства на задний план. Сморгнув уже привычную скорбь, как наваждение, он направился к Тимуру. Ему определенно было, что рассказать.

Лайла стояла перед аудиторией и ждала назначенного времени. То, что она приехала заранее, заслуга целиком и полностью Николя.

Во-первых, вчера он поднял ее ни свет, ни заря. Она с удивлением обнаружила, что все еще в джинсах, посмотрела на свои кроссовки, аккуратно составленные у кровати, и только потом сообразила, что вообще-то дома. А где заснула, она не помнила.

— Вас привез Генри. В четвертом часу, — мужчина верно трактовал растерянный взгляд девушки. Который после его слов сменился на испуганный.

— Как, Генри? Этого не может быть!

— Ну, возможно, я ошибся. За этими очками мог быть любой парень, если подумать, просто он так заботливо вас укладывал, да и кому еще придет в голову нести вас на руках до самой постели… Он привез вас на черном внедорожнике.

— Ох, боже, Николя, что я натворила! Я заснула у Джея в машине…

— Вот оно что, это объясняет этот странный маскарад. И все же, милая моя, давайте вы посокрушаетесь об этом неловком моменте завтра. После презентации. А сейчас марш в душ и на кухню.

Во-вторых, он сразу после обеда заявил, что Лайла сегодня ляжет в постель не позже десяти. Так что время ей стоит рассчитать с умом. И действительно, он проигнорировал необходимость появиться в ресторане, переложив бразды управления на Этьена, и остался дома. Его ненавязчивая поддержка, а иногда и бесценный совет помогли девушке справиться с презентацией лучше, чем она ожидала.

В-третьих, сегодня он разбудил ее, приготовив кофе в постель. И это было так неожиданно и приятно, что она даже не поняла, что на часах было всего шесть утра. Она выспалась, потратила добрый час на утренний душ и укладку, спокойно сделала макияж. Несмотря на категоричный протест Жасмин, выбрала наряд по своему вкусу, и в итоге Жюль привез ее в университет за двадцать минут до начала презентации.

И вот, она стоит перед аудиторией, немного нервничает, постоянно поправляя простую белую блузку и брюки с высокой талией, периодически отстукивая тонкой стальной шпилькой одной ей известный ритм.

И вот, двери открываются.

Лайла сделала глубокий вдох и смело вошла в аудиторию. Она работала над этим проектом несколько месяцев. Она уверена в себе и в результате. Не в ее правилах отступать! Но ноги предательски слабеют, когда на самой дальней скамье она видит блондинистую голову. Генри уверенно ей улыбается, кивает, пытаясь вселить настрой на победу, и неожиданно надевает те самые очки, в которых они записывали интервью для мсье Наварро. Все волнение бесследно исчезает, а губы сами расплываются в улыбке.

— Доброе утро, уважаемые члены жюри. Я приветствую вас на презентации моего вступительного проекта и благодарю за оказанное доверие и предоставленный шанс. Темой моей работы совершенно неожиданно для меня самой стала биография. Однако не человека в творчестве, а творчества в человеке. За эти восемь недель мне посчастливилось поработать с интереснейшей личностью и написать историю создания музыкального альбома. Но обо всем по порядку, — речь девушки четкая и понятная, руки сцеплены в замок напротив солнечного сплетения, но спустя несколько предложений, Лайла расслабляется и позволяет себе короткие жесты.