Оценку не ставлю. Обе книги я не смог читать более 20 минут каждую. Автор балдеет от официальной манерной речи царской дворни и видимо в этом смысл данных трудов. Да и там ГГ перерождается сам в себя для спасения своего поражения в Русско-Японскую. Согласитесь такой выбор ГГ для приключенческой фантастики уже скучноватый. Где я и где душонка царского дворового. Мне проще хлев у своей скотины вычистить, чем служить доверенным лицом царя
подробнее ...
по выносу его ночного горшка с пафосом и помпой. Потому как скотина своя. А их высокопарный флуд идёт только между дворни, других они уже за людей не считают. И им насрать как монарха зовут, лишь бы власть над нами получить. Стал с не той ноги, съездил по роже или послал в околоток выпороть и чувствуешь себя царьком, жизнь удалась? Мы из за войнами Сибирь с Дальним Востоком заселить не можем, экономически остаёмся колонией, а имперских феодальных амбиций у любого выше крыши. Всё кудато мечтают наши ресурсы сплавлять на сторону из общего кармана. Сами то почему освоить не можем? Я лично не понимаю стратегическую цель Русскоя-Японской войны. Зачем было встревать между Японией и Китаем? Это же их кротчайший торговый путь. Уж если охота было избежать поражение в историческом плане, то не связывались бы с постройкой Порт-Артура. Не потеряли бы пол Сахалина. Помогли бы аборигенам за их деньги построить ЖД, что бы и самим попользоваться, да и часть товаров пустить по ЖД через Россию.
Переписанная Википедия в области оружия, изредка перемежающаяся рассказами о том, как ГГ в одиночку, а потом вдвоем :) громил немецкие дивизии, попутно дирижируя случайно оказавшимися в кустах симфоническими оркестрами.
Автор несёт полную чушь. От его рассуждений уши вянут, логики ноль. Ленин был отличным экономистом и умел признавать свои ошибки. Его экономическим творчеством стал НЭП. Китайцы привязали НЭП к новым условиям - уничтожения свободного рынка на основе золота и серебра и существование спекулятивного на основе фантиков МВФ. И поимели все технологии мира в придачу к ввозу промышленности. Сталин частично разрушил Ленинский НЭП, добил его
подробнее ...
Хрущёв. Всё стало дефицитом и система рухнула. Шумейко с Геращенко разваравали все средства ЦБ и Сбербанка по торговому договору с МИД Польши. Нотой правительства Польши о нанесение ущерба в 18 млрд. долларов были шантожированы и завербованы ЦРУ Горбачёв с Ельциным. С 1992 года Чубайс ввёл в правительство ЦРУ. Ельцин отказался от программы "500 дней", и ввел через Гайдара колониальную программу МВФ, по которой и живём. Всё просто, а автор несёт чушь, аж уши вянут. Мне надоели стоны автора о его 49 годах, тем более без почвенные. Мне 63 года но я не чувствую себя стариком, пока не взгляну в зеркало. У человека есть душа и подсознание тела. Душа при выходе из тела теряет все хотелки и привычки подсознание тела. И душе в принципе наплевать почти на всё, кроме любви и отношений к другим людям. Только это может повлиять на поступки души. У ГГ молодое тело с гармонами и оно требует своего. Если вы не прислушиваетесь к подсознанию своего тела, то оно начинает мстить, тряской рук, адреналином, вплоть да расслабления мочевого пузыря и заднего прохода. В принципе нельзя чувствовать себя старше тела. В общем у автора логики в написанном нет, одни дурные эмоции расстройства психики. Дельного сказать не может,а выговорится хочется.
Читать не интересно. Стиль написания - тягомотина и небывальщина. Как вы представляете 16 летнего пацана за 180, худого, болезненного, с больным сердцем, недоедающего, работающего по 12 часов в цеху по сборке танков, при этом имеющий силы вставать пораньше и заниматься спортом и тренировкой. Тут и здоровый человек сдохнет. Как всегда автор пишет о чём не имеет представление. Я лично общался с рабочим на заводе Свердлова, производившего
подробнее ...
авиадвигатели во время войны. Так вот будучи не совершеннолетним после училища опоздал на 15 минут в первый день выхода на работу, получил 1 год Гулага. А тут ГГ с другом опаздывают и даже не приходят на работу на танкостроительный завод? Там не с кем не нянчились, особисты с НКВД на фронт не хотели даже в заградотряды и зверствовали по любому поводу и без. У него танки собирают на конвейере. Да такого и сейчас никто не додумался. Вы представляете вес танка и сколько корпусов должен тащить такой конвейер? Где вы видели в СССР краны, позволяющие сбрасывать груз с крюка по кнопке? Я был на многих заводах с кранбалками и не разу не видал такой конструкции. Сколько тон поднимает кран и какой величины и мощности должно быть реле, что бы сместить задвижку под такой нагрузкой? Более того инструкции техника безопасности по работе в цехах не предусматривают такой возможности в принципе. Да и сами подумайте, электро выбрасыватель на крюке, значит нужны провода с барабаном. А кабеля не любят перегибов и даже гибкие. Кто возьмётся в своём уме даже проектировать такое устройство на кранбалке в цеху. Перестрелка ГГ с 5 ворами вообще дебильная. Имея вальтер, стрельбу в упор, ГГ стреляет так медленно, что пьяные в хлам воры успевают гораздо больше, чем ГГ жмет пальцем на курок. Дважды выстрелить из обреза, опрокинуть стол, метнуть нож. И ГГ якобы был воином и остаётся отличным стрелком. Воры с обрезами в городе - это вообще анекдот и вышка при любых ситуациях в те годы. А человеченка в кастрюле при наличии кучи денег? У автора очень странное воображение. Я вообще то не представляю как можно в открытую держать воющую женщину в сарае зимой в населённом пункте? Зачем сжигать дом людоедов, если есть свидетель? Ну убил людоедов - хорошо. Сжёг дом с уликами - другая статья. Глупость во всём полная. "Сунул спичку в бак". Я люблю фантастику и фентази, но не дурацкую писанину. Стиль написания далёк от художественного, всё герои выражаются в одном стиле, больше похожий на официальный язык прожжённого офисного бюрократа. Одни и те же словарные обороты. Так пишут боты.
Написано хорошо. Но сама тема не моя. Становление мафиози! Не люблю ворьё. Вор на воре сидит и вором погоняет и о ворах книжки сочиняет! Любой вор всегда себя считает жертвой обстоятельств, мол не сам, а жизнь такая! А жизнь кругом такая, потому, что сам ты такой! С арифметикой у автора тоже всё печально, как и у ГГ. Простая задачка. Есть игроки, сдающие определённую сумму для участия в игре и получающие определённое количество фишек. Если в
подробнее ...
полуфинале на кону стояло 5000, то финалист выиграл 20 000, а в банке воры взяли чуть больше 7 тысяч. А где деньги? При этом игрок заявил, что его денег, которые надо вернуть 4000, а не на порядок меньше. Сравните с сумой полуфинала. Да уж если ГГ присутствовал на игре, то не мог знать сумму фишек для участия. ГГ полный лох.Тем более его как лоха разводят за чужие грехи, типо играл один, а отвечают свидетели. Тащить на ограбление женщину с открытым лицом? Сравним с дебилизмом террористов крокуса, которым спланировали идеально время нападения,но их заставили приехать на своей машине, стрелять с открытыми лицами, записывать на видео своих преступлений для следователя, уезжать на засвеченной машине по дальнему маршруту до границы, обеспечивая полную базу доказательств своих преступлений и все условия для поимки. Даже группу Игил организовали, взявшую на себя данное преступление. Я понимаю, что у нас народ поглупел, но не на столько же!? Если кто-то считает, что интернет не отслеживает трафик прохождения сообщения, то пусть ознакомится с протоколами данной связи. Если кто-то передаёт через чужой прокси сервер, то сравнить исходящящйю с чужого адреса с входящим на чужой адрес с вашего реального адреса технически не сложно для специалистов. Все официальные анонимные серверы и сайты "террористов" давно под контролем спецслужб, а скорей всего ими и организованы, как оффшорные зоны для лохов, поревевших в банковские тайны. А то что аффшорные зоны как правило своёй твёрдой валюты в золоте не имеют и мировой банковской сети связи - тоже. Украл, вывел рубли в доллары в оффшорную зону и ты на крючке у хозяев фантиков МВФ. Хочешь ими попользоваться - служи хозяевам МВФ. И так любой воришка или взяточник превращаеится агента МВФ. Как сейчас любят клеить ярлыки -иноогенты, а такими являются все банки в России и все, кто переводит рубли в иную валюту (вывоз капиталов и превращение фантиков МВФ в реальные деньги). Дебилизм в нашей стране зашкаливает! Например - Биткоины, являются деньгами, пока лохи готовы отдавать за них реальные деньги! Все равно, что я завтра начну в интернете толкать свои фантики, но кто мне даст без "крыши". Книги о том как отжимать деньги мне интересны с начала 90х лишь как опыт не быть жертвой. Потому я сравнительно легко отличаю схему реально рабочего развода мошенников, от выдуманного авторами. Мне конечно попадались дебилы по разводам в жизни, но они как правило сами становились жертвами своих разводов. Мошенничество = это актерское искусство на 99%, большая часть которого относится к пониманию психологии жертвы и контроля поведения. Нет универсальных способов разводов, действующих на всех. Меня как то пытались развести на деньги за вход с товаром на Казанский вокзал, а вместо этого я их с ходу огорошил, всучил им в руки груз и они добровольно бежали и грузили в пассажирский поезд за спасибо. При отходе поезда, они разве что не ржали в голос над собой с ответом на вопрос, а что это было. Всего то надо было срисовать их психопрофиль,выругаться матом, всучить им в руки сумки и крикнуть бежать за мной, не пытаясь их слушать и не давать им думать, подбадривая командами быстрей, опоздаем. А я действительно опаздывал и садился в двигающийся вагон с двумя системными блоками с мониторами. Браткам спасибо за помощь. И таких приключений у меня в Москве были почти раз в неделю до 1995 года. И не разу я никому ничего не платил и взяток не давал. Имея мозги и 2 годичный опыт нештаного КРСника, на улице всегда можно найти выход из любой ситуации. КРС - это проверка билетов и посажирского автотранспорта. Через год по реакции пассажира на вас, вы чувствуете не только безбилетника, но и примерно сколько денег у того в карманах. Вы представьте какой опыт приобретает продавец, мент или вор? При этом получив такой опыт, вы можете своей мимикой стать не видимым для опыта подобных лиц. Контролёры вас не замечают, кассиры по 3 раза пытаются вам сдать сдачу. Менты к вам не подходят, а воры не видят в вас жертву и т.д. Важен опыт работы с людьми и вы всегда увидите в толпе прохожих тех, кто ищет себе жертву. Как правило хищники друг друга не едят, если не требуется делить добычу. Строите рожу по ситуации и вас не трогают или не видят, а бывает и прогибаются под вас - опыт КРС по отъёму денег у не желающих платить разной категории людей - хороший опыт, если сумеешь вовремя бросить это адреналиновое занятие, так как развитие этой работы приводит часто к мошенничеству. Опыт хищника в меру полезен. Без меры - вас просто уничтожают конкуренты. Может по этому многие рассуждения и примеры авторов мне представляются глупостью и по жизни не работают даже на беглый взгляд на ситуацию, а это очень портит впечатление о книге. Вроде получил созвучие души читателя с ГГ, а тут ляп автора опускающий ГГ на два уровня ниже плинтуса вашего восприятия ГГ и пипец всем впечатлениям и все шишки автору.
Харлан Эллисон
Князь Мышкин с чуточкой пикантности
Не только потому, что в «Пинксе» лучшие хот-доги, — а это признали мы и весь остальной цивилизованный мир (в том числе «Нейтанс» на Кони-Айленде — в смысле, изначальная точка этой сети закусочных, а не микки-маусные суррогаты, что открываются то и дело по дороге с Бродвея в долину Сан-Фернандо и чьи хот-доги в эпоху меньшей просвещённости были для меня непревзойдёнными), — но и потому, что в «Пинксе» работает Майкл, один из лучших знатоков Достоевского, — а это признали мы и весь остальной цивилизованный мир (в том числе нью-йоркский преподаватель, ушедший в сценаристы, который ещё в 1974 году снял типа как бы «достоевский» фильм о преподавателе, ушедшем в игроки).
Таковы мои две причины поехать к дому номер 711-Н на углу Ла Брея-авеню и Мелроуз, то есть к «Пинкс» — к закусочной той сети, что основал в 1939 году Пол Пинк со своей тележкой, — как раз туда, где божественный хот-дог обходился когда-то в честные десять центов, отчего нынешний доллар с четвертью бьёт мощным ударом под дых, хоть качество не упало ни на йоту, ни на самую мельчайшую... Качество и Майкл Бернштейн, который знает великолепного Фёдора вдоль и поперёк, — таковы мои две причины для того, чтобы выйти в ночь глухую.
Ведь я лежал дома в постели, на самом гребне гор Санта-Моники, среди живописных окрестностей шоссе Малхолланд, с видом на мерцающие огоньки спальных районов долины Сан-Фернандо, каждый из которых, как меня уверили, представляет собой не сумевшее добраться до Бродвея разбитое сердце, — лежал без сна, крутясь и ворочаясь, ворочаясь и крутясь, измученный и несчастный, утомлённый манёврами на подкрахмаленных простынях, причём нежданные видения ввергли мой воспалённый разум не в возню с рождественскими сластями, а в наблюдение за вереницей пляшущих хот-догов, танцующих фанданго сосисок и вальсирующих сарделек. Господи, одиннадцать тридцать, а все мысли — только о том, как бы запустить зубы в хот-дог «Пинкса» и поболтать о карамазовской враждебности с эрудитом-израильтянином, который стоит в ночную смену за тепловой витриной и выдаёт хот-доги с соусом чили. Надо же! Но с фактами не поспоришь.
Так что въезжаю я в полночь на парковку возле «Пинкса», прижимаюсь к магазинчику, что торгует забавной итальянской обувью для дискотек, каблуки которой отлетают, едва начинаешь вертеться активнее, возомнив себя реинкарнацией Валентино или даже последним траволтаноидом, способным привлечь женское внимание, — и подсаживаюсь к прилавку, где Майкл, увидевший меня ещё до того, как я вылез из машины, снарядил хот-дог и готов его вручить, едва я устроюсь у чистого, но покоцанного прилавка из нержавейки.
Простой хот-дог с чуточкой горчицы для пикантности. И без чили — тьфу на чили, я пурист.
Стоит четвёрке нападающих ворваться в поистине кошерное лакомство, Майкл приступает:
— Он не виноват в своём отношении к женщинам. Достоевский — человек во власти страстей. Две из них — несчастная любовь к Полине Сусловой и одержимость азартными играми —ь наложились одна на другую.
Я не одолел и половины первого хот-дога, а Майкл уже сооружает второй — спешу ответить:
— Знаешь, кто ты? Да ты вместе со всеми готов осудить гения только за то, что он лгал, обманывал, был игроманом, который брал деньги в долг у друзей и не отдавал, и за то, что он покинул жену с детьми, и за то, что этот эпилептик-экзистенциалист написал не меньше полудюжины величайших произведений всей мировой литературы. Если он и был груб с женщинами, то это лишь ещё одно проявление его душевных мук, — кстати, давай следующий хот-дог с чуточкой горчицы для пикантности.
Теперь, когда рамки ночной дискуссии очерчены, мы можем отдаться спору о тончайших и самых смутных нюансах, пока у меня не началась изжога, а Майкла не слишком часто отвлекают забредающие к нему подкрепиться путаны и торчки.
— Ха! — нацелил Майкл щипцы на мою голову: — Ха и ещё раз ха! Ты в ловушке общепринятых клише. Ты мифологизируешь русскую душу, тысячелетнюю тоску о прошлом. Но твои суждения опровергает уже тот факт, что в романах Достоевского абсолютно все мужчины обращаются с женщинами чудовищно. Сам текст доказывает, что ты не прав! Назови хоть одно исключение. Не второстепенного персонажа, а главного. Центрального героя, образ, знаковую фигуру... Одно имя!
Я облизал пальцы, кивком согласился на третью за ночь булочку и произнёс с нахальным самодовольством того, кто заманил достойного соперника по пояс в трясину:
— Князь Мышкин.
Майкл растерялся. И не сумел скрыть растерянность: горчицы на сосиску плюхнул с избытком. Он растерянно снял излишки бумажной салфеткой и растерянно вручил хот-дог мне.
— Ну-у... да... конечно, Мышкин... — сконфуженно проговорил Майкл, пытаясь нащупать точку опоры. — Да, конечно, он-то с женщинами учтив... но он же идиот!
К дальнему концу стойки подошли почти двухметровый сутенёр и пять тружениц панели, они начали кричать о плюгавом жиде, о белом ублюдке-торговце, которому мешает расторопно выполнять обязанности его сионистская ненависть к народам третьего мира.
— И... Достоевский отождествлял себя с персонажами, которые жестоки с женщинами... — Майкл направился к другому концу стойки, где нержавейка загрохотала под ударами чёрных кулаков.
— Мышкин — его представление, — бросил я вслед Майклу, — о мужчинах, которые к женщинам добры.
Он поднял испачканный в чили палец, фиксируя место, с которого продолжит дискуссию, и бросился предотвращать призывы к суду Линча.
Оставшись один, я глянул через Ла Брея-авеню. Улица была хорошо освещена, и моё внимание привлёк субчик, маячивший на бровке тротуара у самого входа в «Федерейтед Стерео»: он среди ночи вырядился в костюм цвета ванильного мороженого, столь же мертвенно-бледный, что и щёки героини в бульварной книжонке, физиономия по-крысиному пряталась под полями показушной «борсалино», тень которой падала на его левый глаз. При всей стильности сквозили в нём нервноватость и ненадёжность. И пока я ждал Майкла, чтобы поведать ему, как мужчины бывают добры к женщинам, этот бледный призрак сошёл с бровки, бойко посмотрел влево и вправо, вверх и вниз по Ла Брея, остерегаясь не только машин, но и тайфунов, зюйд-вестов, сирокко, муссонов, хамсинов, санта-ан и падающих на голову тяжёлых предметов. И пока я ждал, он пересёк проезжую часть, выбрался на тротуар перед «Пинксом», подсел ко мне справа, облокотился на прилавок, задев мой рукав, и сместил назад шляпу, дав увидеть оба свои глаза — пару странных тёмных маленьких глаз в верхней части грубого, притягательного, странного тёмного маленького лица, — а затем сказал вот что:
— О, то что надо. Короче, слушай. Моя первая любовь — маленькая черноволосая красавица. Жила в квартале от меня, когда я учился в старших классах и жил в городе Коншохокен, штат Пенсильвания. В общем, ей шестнадцать, мне семнадцать, у её отца яблоневый сад. А это не шутки — совсем, нахрен, не шутки. Яблоневый сад. Не какая-нибудь там Судетская область. При этом он числил себя аристократом-помещиком, а мой отец горбатился в Куцтауне. Так что мы сбежали. Добрались до Юниса, штат Нью-Мексико, ходим, бродим, слоняемся и скитаемся, спим на улице под дождём, она подхватывает пневмонию и помирает на больничной койке. Я потрясён. Я раздавлен. Да что там говорить — я был убит горем.
Потом, помню, записался моряком в торговый флот. Отправили в Коулун. Двадцать минут увольнительной в городе, и налетаю на миниатюрную девчонку с именем типа «Цветок Апельсина». Хотя откуда мне знать — может, её вообще зовут Мань Пей Чай. Она нравится мне, я нравлюсь ей, и вот мы идём под ручку сыграть чуток рисовую музыку — если ты меня понимаешь. Клёво, правда клёво: пара, ещё совсем дети... ну да, конечно, расовое смешение — немножко переплелись западное и восточное, ну и что? Это же клёво, говорю тебе, и ничего дурного тут быть не может. Я к ней со всей душой, она воздаёт наивному юноше почести, всё складывается просто чудесно, но тут мы в поисках расхваленного нам шикарного дим-сам ресторана выходим на проспект Трёх лаковых нефритовых шкатулок, а по улице бежит какой-то псих из портового отребья, который слетел с катушек, убил жену и троих детей, — бежит и размахивает кукри, таким большим ножом непальских гуркхов, что служит как охотничье и боевое оружие, и втыкает этот нож прямо в мою милую, чьё имя похоже на «Цветок Апельсина», и вот уж она в красной луже у моих ног, а маньяк с криками шатается по проспекту Трёх лаковых нефритовых шкатулок. Что тут скажешь? Я оцепенел. В голове помутилось. Упал на колени, реву и вою — а что ещё делать?
Отбыл обратно домой — восстанавливаться, приходить в норму, справляться с горем, — и кладут меня в госпиталь для ветеранов, хоть я и не ветеран: там, видишь ли, считают, что торговый флот — это так же круто, как армейская служба. А в госпитале и трёх дней не проходит, как я встречаю потрясную медсестричку-волонтёрку по имени Генриетта. Голубоглазая блондинка с тонкой изящной фигуркой, добрая и обаятельная. Она теряет от меня голову, видит, что мне нужно основательное прогревание, проникает в палату ночью, когда все затихают, и забирается ко мне под одеяло. Мы безумно влюбляемся, я иду на поправку, вечерами мы отлучаемся на лёгкий ужин с пиццей и беззаботным фильмом. «Переезжай ко мне, — говорит она, когда меня выписывают. — Переезжай ко мне, и будем жить долго и счастливо». «Ладно, — говорю, — ладно, согласен». Переселяюсь к ней со своим барахлом, но и трёх недель не проходит, как при посадке в автобус номер десять ей дверями зажимает левую ногу, и девчонку тащит полквартала, прежде чем водитель понимает, что глухой стук — это удары её головы о дорогу.
Мне досталась съёмная четырёхкомнатная квартира в Сан-Франциско, но если ты думаешь, что во время жилищного кризиса это большая удача, то скажу тебе, дружище: без любви даже Тадж-Махал — всего лишь халупа без горячей воды. Я в ней не нуждался: я был растерзан, обездолен, угрюм и несчастен.
Знаю, знаю, так нельзя, но моим утешением стала пожилая женщина. Ей шестьдесят один, мне двадцать, и она делает всё, что в её силах. Хорошо, согласен, затея так себе, но я же был сломлен — улавливаешь, да? Желторотый птенец со сломанным крылом. Я искал заботы, мне нужно было вернуться к жизни. Она послужила отличным лекарством — может, слегка морщинистым, но, чёрт возьми, кто сказал, что у шестидесятилетней женщины нет права на любовь? Всё шло прекрасно, просто прекрасно: я поселяюсь у неё в Ноб-Хилл, в наши долгие прогулки включены оперы Бизе, венгерский гуляш на площади Жирарделли и откровенные разговоры о стимуляции клитора и Панамском канале. Всё хорошо, всё классно, но однажды ночью мы погружаемся в Камасутру слишком глубоко, моя милая получает запредельный опыт неземного наслаждения и достигает кульминации с обширным инфарктом миокарда, а я опять сиротлив и неприкаян, ищу вторую половинку, с которой мог бы пересечь пустыню одиночества.
Одна за одной мелькают: Розалинда — она заражается полиомиелитом и не хочет меня видеть, ведь теперь она инвалид на всю жизнь; Норма — её убивает отец, так как она чёрная, а я белый, и ему поперёк сердца, что она скорее станет женой-домохозяйкой для белого парня, чем самой первой из всех негритянок мира сделается специалистом по пересадке сердца; Шармэйн — она учится в строительном институте на архитектора и сходит по мне с ума, но во время летней практики на неё со строительных лесов падает шлакоблок; Олив — она стюардесса и прекрасно со мной ладит, несмотря на все наши политические разногласия, пока её перелёт в Тусон не завершается слишком низким заходом на посадку, после чего Федеральное управление аэронавтики присылает мне то, что от неё осталось, в безупречной имитации вазы династии Сун; а затем Фернанда, Эрвина и Коринна — каждую губит роковая связь с женатым мужчиной; и наконец я встречаю Терезу — или просто Терри, как она предпочитает, — встречаю на ипподроме, где нам обоим по душе одна и та же лошадь, годный двухлеток по кличке Львиный Восход: у окошка мы оказываемся одновременно, я слышу, на кого ставит Терри, и спрашиваю, кто она по Зодиаку, она отвечает, что Дева, а я говорю, что я тоже Дева, спрашиваю про её восходящий знак, и она, конечно, говорит, что Лев, а я говорю: у меня тоже, — и вот уж у нас одно свидание за другим, она дарит мне ID-браслет из чистого серебра с моим именем на одной стороне и надписью «С любовью от Терри» на другой, а я дарю ей шикарные длинные бусы из неподдельно-искусственного жемчуга, и мы назначаем дату, объявляем о бредущей свадьбе, что бы это ни значило, и я знакомлюсь с её семьёй, а она с моей не может, ведь я своих не видел уже лет двадцать, и всё идёт просто шикарно, но в поисках столового серебра фирмы «Горэм» с зодиакальным узором — простеньким, но со смыслом, — её тянет в Беверли-Хиллз, где она падает в открытый канализационный люк и ломает в одиннадцати местах позвоночник, обе руки, шею...
Моя милая в коме, девять месяцев под заботой машины, её отец пролезает к ней ночью на четвереньках, зубами выдирает вилку из розетки, и Терри получает давно заслуженный покой.
Это всё. В общих чертах. И вот он я, в полном отчаянии, внутри раздрай, голова идёт кругом, в мыслях одурь и вялость, тоска, упадок сил, не вздохнуть от горя и скорби, опять стою понуро босиком на дороге жизни. Скажи мне что-нибудь.
И смотрит на меня.
Я в ответ смотрю на него.
— Хмммммм, — фыркает он. — Сочувствия от тебя не дождёшься.
Он уходит, на углу улиц пересекает Ла Брея, сворачивает на Мелроуз — и нет его.
Я всё ещё сижу и пялюсь на покинутое им место, когда, обслужив сутенёра и его сотрудниц, возвращается Майкл. Три минуты прошло — три минуты, не больше.
— О чём это вы тут? — спрашивает Майкл.
С трудом переключаюсь на него.
— С другой стороны, — говорю, — есть такие сволочи, которые к женщинам нисколько не добры.
Майкл удовлетворённо кивает и подаёт мне хот-дог. С чуточкой горчицы, приятно лишённой пикантности.
Последние комментарии
1 день 12 часов назад
1 день 14 часов назад
2 дней 5 часов назад
2 дней 5 часов назад
2 дней 10 часов назад
2 дней 14 часов назад