Взаперти (СИ) [agincourt] (fb2) читать онлайн

====== Глава 1 ======

- Мистер Хемсворт! Зайдите в мой кабинет!

Сообщение от начальника пришло ровно в тот момент, когда Крис уже схватился за ручку и даже слегка приоткрыл дверь. Один шаг — и он на свободе. А ведь можно же было заигнорить сообщение от шефа – мало ли, не услышал он сигнал смартфона.

«Нельзя!» – решил Крис и, тоскливо выглянув на улицу, втянул сладко пахнущий кофе с корицей из соседней кондитерской воздух, развернулся и поплелся к шефу.

Тот, казалось, дневал и ночевал на работе. И по всей вероятности считал, что и его сотрудники тоже живут в Центре. Не то чтобы Крис сердился на начальника — в конце концов Кеннет Брана, директор Центра исследований головного мозга и по совместительству главный врач клиники, которую курировал Центр, здесь был царь и бог. Именно этому человеку Крис был обязан тем, что сейчас считался одним из ведущих нейрохирургов Центра, а зарплату получал такую, о которой, даже работая в крупнейшей клинике Мельбурна, он и мечтать не мог. Но в конце концов Крис — не машина, в отличие от мистера Браны. И он хочет иногда спать по ночам. Особенно когда утро начинается в семь часов со сложнейшей операции. Вот как сегодня. Крис посмотрел на часы — половина одиннадцатого. Когда он закончит разговор с шефом и покинет, наконец-то, Центр, та кондитерская, из которой так изумительно пахнет кофе и корицей, уже закроется. Жаль. Желудок, который принимал пищу, кажется, еще до утренней операции, громко заурчал.

«Потерпи!» – попросил взбунтовавшийся организм Крис и постучал в дверь начальственного кабинета.

- Мистер Хемсворт, – начал с места в карьер Брана, – потрудитесь объяснить, почему Вы отменили Митчелу ноолексин?

Крис пожал плечами:

- Потому что он вызвал судороги у пациента.

- Согласно исследовательским данным, предоставленными нам компанией-производителем, ноолексин не вызывает судорог, – возразил ему Брана.

- Значит, они не до конца исследовали новый препарат, – резонно заметил Хемсворт.

- Ноолексин тестировали более года, он прошел все доклинические испытания. На результатах исследований стоят подписи известнейших фармакологов. Компания Ройал Фармасьютикалс сотрудничает с ведущими клиниками страны, их лекарства востребованы по всему миру. А Вы смеете утверждать, что что они плохо исследуют свои препараты?

- У Митчела судороги, сэр, – не дал сбить себя с толку Крис, – да хоть миллион раз они протестировали ноолексин. Девять моих пациентов переносят его прекрасно, трое пошли на поправку, но у Митчела судороги.

- Проверьте все еще раз, сделайте анализы. Возможно, судороги вызвало что-то еще.

Брана был зол. Неделю тому назад компания Ройал Фармасьютикалс перевела на счета Центра весьма и весьма внушительную сумму. Новый препарат должен был пройти исследование специалистами мистера Браны, а он, Крис, вместе с беднягой Митчелом, недавно перенесшим инсульт, сейчас тормозили всю работу.

- Хорошо, я проверю, – не стал злить шефа еще больше Крис.

- Завтра я жду Вашего заключения.

- Завтра у меня выходной, – напомнил начальнику Хемсворт.

- Значит, выходной у Вас будет послезавтра. – отрезал Брана.

Разумеется, кондитерская была уже закрыта. Как и пиццерия на противоположной стороне дороги. Чертыхаясь, Хемсворт загрузился в машину. Мало того, что придется потратить лишнее время, петляя по все еще плохо знакомому Лондону в поисках чего бы пожрать, так еще и завтра вместо законного выходного придется тащиться в Центр, писать отчет. Но с другой стороны — кто сказал, что будет легко?

Эту фразу можно было бы выбить на личном гербе Хемсворта, если бы такой у него был. С самого детства, когда маленький Крис только-только начинал мечтать, чтобы однажды выбраться из австралийского захолустья, где ему не повезло родиться, с тех самых пор он только и делал, что преодолевал трудности. Сначала учился, понимая, что учиться нужно не просто хорошо, а отлично, иначе так и застрянешь на ферме отца вместо того, чтобы найти работу хотя бы в городе. А потом, когда закончил школу и смог поступить в медицинский, учился еще лучше, понимая, что только лучшим выпускникам будет предоставлен шанс найти работу не в заштатной поликлинике, а в хороших больницах. И еще Крис работал — наплевав на усталость, на недосыпание, на личную жизнь даже — работал, чтобы быть в состоянии заплатить за учебу. Кем он только ни был: грузчиком, официантом, даже санитаром в морге. Последнее, кстати, помогло Крису перебороть дурноту, которая обнаружилась у него, когда студентов впервые привели в прозекторскую.

И спустя много лет, когда профессор Брана — светило нейрохирургии — появился в кабинете мельбурнской клиники, где Крис в свои неполные тридцать шесть заведовал отделением, и предложил перебраться в Лондон, возглавить отделение в Центре изучения головного мозга, тогда только Крис понял, что все это было не зря. Иметь в резюме строчку о работе в Центре было пределом мечтаний любого врача. Поэтому Хемсворт, не колеблясь, собрал вещи, оставил риелтору доверенность на продажу небольшой квартирки в Мельбурне, перевел в Лондонский банк все накопленные сбережения, и, простившись с родителями и братьями, перебрался в Англию.

Проработав в Центре год и промаявшись на съемной квартире, Крис, потратив все заработанное ранее и взяв в банке кредит, решил, наконец, купить себе дом.

Этот дом он видел каждый день по дороге на работу. Черт его знает, почему он привлек внимание Хемсворта, но каждый день, проезжая мимо, он зачем-то сбавлял скорость, чтобы просто посмотреть на дом. Это было старое здание — Крис ни черта не понимал в архитектуре и строительстве — просто это сразу бросалось в глаза. Не очень большой, в два этажа, облицованный теплым бежевым камнем, с покрытой мхом крышей и плющом, спускавшимся вниз по одной стене, дом так нравился Крису, что тот только вздыхал, понимая, что вряд ли у него хватит средств купить себе нечто подобное. А учитывая райончик, в котором стоял особнячок — одни богатые шишки да пара селебрити в соседях — то даже мечтать Крис мог только шепотом.

Австралийцу было интересно, что за семья живет в этом доме? Нет, он не собирался навязываться, упаси бог, просто ему хотелось знать, что за люди обитают в таком уютном месте? Пару раз он видел, как в ворота заезжает мотоцикл — блестящая хромом, какая-то опасная на вид Хонда — но наездника Крис рассмотреть не мог.

А месяц назад, проезжая мимо дома, Хемсворт увидел табличку “Продается”. Не веря своим глазам, Крис, рискуя опоздать на работу, остановил машину и, пройдя по аккуратной маленькой аллейке к входной двери, позвонил в звонок. Крису никто не ответил. Зато на табличке был указан телефон риелторской конторы. Не раздумывая, Хемсворт позвонил и договорился о просмотре.

И уже в обеденный перерыв, сопровождаемый мисс Браун, хозяйкой небольшой фирмы по продаже недвижимости, он осматривал дом своей мечты.

Изнутри тот оказался еще уютнее, чем снаружи. В тот день светило солнце — не то чтобы редкое, но недостаточно частое явление в хмуром Лондоне — и этого солнца было так много, оно так щедро вливалось сквозь панорамные окна, ласкало теплом пол и стены, а те, казалось, впитывают в себя солнце, чтобы потом поделиться им с людьми.

- Особняк продается вместе с мебелью, – щебетала мисс Браун, – обратите внимание, мистер Хемсворт, вся мебель отменного качества, сделана на заказ. Такие вещи десятилетиями служат своим хозяевам.

Но Крису было плевать на качество мебели. Он смотрел сквозь огромные окна во дворик — довольно большой по лондонским меркам, где каждый метр земли был на вес золота — и насмотреться не мог. За двориком практически сразу же начинался парк. Так много зелени — лучше и не придумаешь.

- Все коммуникации меняли год назад, – продолжала риелтор, – все-все, от электропроводки до водопроводных труб. Так что Вам, если Вы примите положительное решение, останется только вещи разложить по шкафам.

- Сколько? – выдохнул Крис. И, услышав цену, немедленно стал звонить в свой банк с просьбой предоставить ему в кредит недостающую сумму.

И уже через десять дней Хемсворт стал счастливым обладателем так полюбившегося ему особнячка.

Крис не стал откладывать переезд в долгий ящик. Да и было бы чего откладывать — всего то надо попихать в чемодан одежду да кое-какие вещи, типа лэптопа и зубной щетки. И вот уже несколько дней Крис каждый вечер торопился к себе — в светлый и радостный уют старинного дома.

Сегодня, решив, что никуда заезжать не будет, а поужинает тем, что обнаружит в холодильнике, Крис на предельно допустимой скорости ехал домой. Хотелось одного — заглушить чувство голода, наскоро передернуть перед сном и коснуться щекой подушки.

- Привет! – погладил Крис деревянные панели прихожей. Он всегда так делал — здоровался с домом.

- И тебе привет! — Хемсворт потрепал за ухом подлетевшую к нему с веселым лаем собаку — помесь золотистого ретривера и пуделя, суку грязно-белого окраса, — Привет, Санни, привет, моя девочка! Что такое? Гулять? Плохой хозяин, да? Опоздал! Ну прости, прости меня! Давай, беги! – и Крис приоткрыл дверь, ведущую прямо в садик.

Положив в собачью миску корм, Хемсворт, сокрушаясь, достал из холодильника позавчерашнюю пиццу, даже не пиццу, а то, что от нее осталось — три куска.

«Не густо!» – подумал голодный Крис и, пошарив в кухонных ящиках, обнаружил пачку макарон и черствый кексик. Варить макароны не было ни сил, ни желания. Поэтому, заточив после пиццы кексик и запив все это богатство бутылкой пива, Крис, загнав домой Санни, устроился перед телевизором со второй бутылкой Гиннеса.

Настроив платный канал, Хемсворт вполглаза следил за слившимися в жарком объятии телами и ожидал от своего тела отклика. Однако, его не последовало. Крис положил руку на ширинку, пару раз погладил член сквозь тонкую ткань брюк, потом понял, что ему лениво, выключил телек и поднялся наверх, в спальню.

«Дожили! – грустно улыбнулся Крис, – Даже на подрочить сил нет. Старею что ли?»

И, уже засыпая, Хемсворт подумал, что неплохо было бы познакомиться с кем-нибудь. Давно уже пора было, по правде говоря — нельзя мужику в тридцать шесть спать одному — да все времени не находилось.

«Завтра приглашу на свидание ту брюнеточку из кондитерской. Как там ее? Люси? Линдси?» – подумал Крис и уснул.

Проснулся Хемсворт со странным ощущением, что в спальне он не один. Разлепив глаза, Крис едва не заорал от страха — прямо перед широченным окном стоял спиной к нему незнакомый мужик. Высокий, худой. Ноги от ушей. Уши оттопыренные. Стоял по-хозяйски так, сложив руки на груди. Как нечто само собой разумеющееся. Как будто и нет в комнате никакого Криса.

«Пиздец!» – испуганно произнес про себя Крис и зажмурился. Сильно-сильно, до желтых кругов перед глазами. А когда открыл глаза, никакого мужика в комнате не было.

Крис судорожно выдохнул. Наверняка померещилось спросонья. Возможно, так бывает — когда грань между сном и явью так тонка — бывает, что и привидится всякое.

«Работать надо меньше, – решил Крис, – а отдыхать больше. Эдак и загнать себя можно. Вон уже незнакомые мужики мерещатся. Нет чтобы Люси. Или Линдси.»

Успокоившись, Крис снова уснул. И проспал до звонка будильника, никем не потревоженный.

Выключив навязчивый сигнал, Крис выглянул в окно, убедился, что солнце уже вползает в широкие окна, уже начинает ласкать своими лучами обивку кресла, что стоит возле окна, улыбнулся и поспешил в ванную — мистер Брана наверняка с самого утра потребует отчет и будет названивать каждые полчаса, если вовремя его не получит.

Выйдя из ванной, в чем мать родила — кого стесняться то? – только вытирая маленьким полотенчиком длинные светлые волосы, Крис внезапно замер, прислушиваясь.

- Да твою ж мать! – выругался Крис и покосился в угол, где лежали две пятикилограммовые гантели.

Через незакрытую дверь слышался мужской голос. Кто-то явно был в доме. Быстро натянув джинсы — не светить же перед грабителем голым задом — а то, что в дом забрался грабитель, Крис не сомневался – он схватил гантель и, стараясь ступать бесшумно, чтобы не спугнуть вора, начал спускаться с лестницы.

- ...самец гориллы исполняет это подобие брачного танца, пытаясь привлечь самку. Как правило, спаривание у горилл происходит….

- Да мать же твою! – опять матюкнулся Хемсворт, выключая телевизор.

Как это вообще возможно? Он что, забыл его выключить с вечера, когда дрочка не удалась? Да вроде щелкал пультом. Или нет? Точно выключал! Тогда как чертов ящик включился? Да еще эта передача про животных... Сам по себе что ли? Что там говорила риелтор об электропроводке — новая, да? Небось, обдурили ничего не понимающего в коммуникациях бедного хирурга — решил Крис.

- Когда самка гориллы готова к спариванию….

Хемсворт аж на месте подпрыгнул. Да что за чертовщина?! Что это за техника, которая живет своей жизнью, не слушаясь пульта управления? Крис гневно выдернул шнур телевизора из розетки. Потом подумал — а не выкинуть ли вообще телек? От греха. В конце концов порнуху можно и с ноутбука посмотреть.

Оглушительная трель дверного звонка резанула по нервам. Вздрогнув, Крис потащился открывать.

- Мистер Хемсворт, я полагаю? Доброе утро! – и в дверь вошла, точнее сказать, вплыла дородная дама лет пятидесяти, – Я миссис Ричардс, мы договаривались о встрече.

Выглядела женщина довольно внушительно: ростом была почти что с Криса, а тот всегда гордился своими шестью футами, вес имела не малый, держалась с надменностью королевы-матери и смотрела на Криса, как на недоразумение.

Крис, убей бог, не помнил, чтобы он договаривался о встрече с кем бы то ни было, тем более с утра пораньше, когда разъяренный Брана ждет его отчет.

Видимо, это все можно было прочесть на лбу Хемсворта, причем читалось это крупными буквами, потому что миссис Ричардсон все-таки снизошла до объяснений:

- Вы искали экономку, сэр. Агентство по подбору домашнего персонала…

- А, да! – Крис хлопнул себя ладонью по лбу. – Точно! Да, я звонил…

Миссис Ричардс поджала губки, недовольная тем, что ее перебили.

И пока Хемсворт размышлял, как бы побыстрее и повежливее выставить даму вон, та решительно начала осмотр помещений.

- Что ж, я вижу, что вы живете один, сэр.

И непонятно, чего в ее голосе было больше — осуждения или сочувствия.

- Один, – подтвердил Крис, – совсем один.

- И в доме давно не убирались.

- Я недавно переехал, понимаете? И вообще. Мне всего лишь нужно, чтобы кто-то прибирал тут пару раз в неделю, ну и может иногда закидывал в холодильник что-то посущественнее пиццы.

И Крис смущенно улыбнулся домоправительнице.

- Понимаю, сэр! – важно кивнула она. – Но моя квалификация предполагает…

- Послушайте, миссис…. Эм….

- Миссис Ричардс, – подсказала ему экономка.

- Так вот, миссис Ричардс, – если такая работа не соответствует вашей высокой квалификации, то, полагаю, мы зря теряем время? – радостно спросил Хемсворт, надеясь, что сейчас-то уж мадам покинет его дом.

- Я так не сказала, – прищурилась Ричардс.

- Тогда в чем же дело? – не понял Крис.

- Дело в оплате, – и женщина посмотрела на Хемсворта, как суровый родитель смотрит на нерадивого дитятю, – оговоренная Вами сумма несколько выше той, которую обычно платят за уборку два раза в неделю.

- Так Вас смущает то, что я плачу слишком много? – еще раз удивился Крис.

- Именно, сэр.

- Миссис Ричардс, – Хемсворт почувствовал, что начинает закипать, – давайте уже как-нибудь решим нашу неразрешимую проблему. Что если Вы будете приходить три раза в неделю?

- По рукам, сэр! Я женщина честная, и не считаю возможным даром есть свой хлеб.

Крис вытер выступивший от такого напряжения пот со лба.

- И... мистер Хемсворт?

- Что еще? – вежливо улыбнулся Крис.

- Оденьтесь!

Чертыхнувшись про себя — он все еще был в одних джинсах на голое тело — Крис метнулся на второй этаж.

Быстро собравшись и отказавшись от предложения экономки приготовить ему завтрак, он отдал ей дубликат ключей, велел подольше погулять с Санни, выслушал заверения в том, что уборка будет проведена по высшему разряду, а «милая собачка» накормлена и обласкана, Крис наконец-таки вывалился из дома, матерясь про себя так, как бывало ругался во времена подработки грузчиком — Брана за опоздание с него три шкуры спустит.

Вопреки опасениям, Кеннет опоздания своего ведущего нейрохирурга, кажется, не заметил. И даже отпустил Криса пораньше, сразу же после того, как тот доделал злополучный отчет. Поэтому, обрадованный тем, что от почти что испорченного вчера выходного сегодня осталась еще половина, Хемсворт первым делом зашел в ту самую кондитерскую, которая так манила его своими ароматами и привлекательной официанткой. И вот тут уже Криса ждало разочарование — у симпатичной Люси — все-таки Люси, так сказал ее сменщик — прыщавый юноша с тощей куриной шейкой — сегодня тоже был выходной.

«Не судьба, – подумал раздосадованный Хемсворт, – придется опять платный канал смотреть».

Миссис Ричардс, если удивилась раннему возвращению хозяина, то виду не подала. Только всучила тому поводок Санни.

- Мы как раз собирались прогуляться, но раз уж Вы вернулись….

Крис принял поводок, но про себя отметил, что зря он не скинул оплату экономке. Крис с удовольствием прогулялся бы с питомицей, но раз уж сегодня у Ричардс был первый рабочий день, могла бы и проявить рвение.

В парке Крис отцепил поводок и отпустил собаку резвиться. А сам, не боясь испачкаться, блаженно растянулся под раскидистым деревом. Солнечные лучи едва пробивались сквозь густую листву, и Крису было немного прохладно, но он решил не обращать на это внимания — когда еще он сможет вот так просто поваляться? А заодно и подумать. Хотя бы от том же Митчеле. Пациент сегодня, судя по показаниям приборов и анализам, чувствовал себя намного лучше. Значит, прав был Крис, что отменил ноолексин? По правде говоря, Криса сразу же насторожила формула препарата, но фирма, его производившая, была одной из лучших в мире фармакологии. Он взял у Митчела дополнительные анализы, результаты будут только через пару дней, но уже сегодня ясно, что ухудшение его состояния и судороги начались сразу же после приема чертового ноолексина. Надо бы позвонить в другие клиники, если они занимаются опробацией нового лекарства — вдруг где-то были еще похожие симптомы?

От размышлений о работе Криса оторвала Санни. Набегавшись, она тянула хозяина за штанину в сторону дома.

- Домой? Как скажешь, девочка! – и Крис пристегнул к ошейнику поводок.

Домой они решили пройти через парк и выйти к небольшой калитке, через которую можно было сразу попасть на участок, прилегающий к дому. И едва Крис и Санни оказались в своем дворике, как со стороны соседей послышался веселый лай. Коричневый спаниель мчался к ним во весь опор. Перепрыгнув невысокую живую изгородь, что росла на границе двух участков, он подбежал к Крису, обнюхал его ноги, завертелся юлой, затем проделал то же самое с ничего не понимающей Санни, после чего метнулся прямо к дому и, остановившись возле двери, тявкнул.

- Ты откуда взялся, волчок? – рассмеялся Крис и ласково потрепал спаниеля за ушами, – А вон и твой хозяин! Разве можно убегать от хозяина?

Мужчина лет тридцати, по всей вероятности, новоявленный сосед Хемсворта, уже поспешал за своей собакой.

- Извините! – крикнул он, поравнявшись с изгородью. – Но я тут не перелезу.

- Пройдите через калитку, – пожал плечами Крис.

- Да я…, в общем…, – отчего то мялся сосед, – а Вы тут живете, да?

Крис кивнул головой.

- А тот парень, ну, Том? Вы с ним того? Вместе?

- С кем вместе? – донельзя удивился Крис. – Какой еще на хрен Том?

- Да ладно, мужик! – махнул рукой сосед, – Сейчас вроде как не принято такого стесняться.

- Да чего стесняться-то? – Хемсворт закатил глаза. Кажется, сегодня все задались целью довести его до белого каления.

- Ну, раз ты живешь тут, значит ты парень этого Тома?

«Рука — лицо!» – Хемсворт ударился лицом о ладонь.

- Да какой еще Том? – повысил он голос. – Не знаю я никакого Тома. Я тут живу, ясно? Один!

- А где Том?

Крис почувствовал жгучее желание убивать.

- Да подожди, мужик, не кипятись, – понял его настроение сосед, – тут парень жил. Томом звать. Хозяин этой псины. Ну, спаниеля.

- И что?

- А то, что он куда-то делся. Том то есть. С полгода уж, или больше. Я думал – может уехал куда? Вот Бобби — пес его — где-то шлялся пару месяцев, а потом ко мне на участок прибежал. Весь тощий, голодный, ободранный. Я его отмыл, блох вывел. Он у меня жил. Не! Ты не подумай, мне не жалко! Он славный пес. Только вот у меня дочка маленькая, знаешь?

- А я при чем? – Крис все еще не понимал, почему собачья драма должна его касаться.

- Да при том, что может, ты его заберешь?

- Кого? – прикинулся чайником Крис, начиная осознавать масштаб катастрофы.

- Ну, Бобби, – и сосед смущенно потупился, – он-то пес смирный, ты не думай.

- Да я и не думаю.

- Вот видишь, и ты ему понравился.

Крис не сказал бы, что понравился Бобби — тот смотрел на него примерно так же, как утром смотрела миссис Ричардс. Зато Бобби явно понравилась Санни. И это могло быть проблемой.

- Я не могу его взять, – отказался Крис, – у меня сучка. Щенки пойдут еще.

- Не пойдут! – почему-то обрадовался сосед, – Бобби кастрированный.

Крис глянул на с воодушевлением раскапывающих розовый куст собак. Да уж — они, похоже, за столь короткое время пришли к полному взаимопониманию.

- Слушай, я не знаю, – неуверенно сказал Крис, – а его хозяин…

- Том? – при этом имени у Криса почему-то задергался левый глаз, – Жил тут. Хороший вроде парень, здоровался всегда. На драндулете своем гонял. А! Девка с ним была иногда. Такая, знаешь, хоть сейчас на обложку журнала… Я еще когда тебя увидел, подумал — куда девка-то делась?

- Я купил этот дом три недели назад, – объяснил Крис, – никакого Тома я не знаю. Девки тем более.

- Странно, – почесал подбородок сосед.

«Действительно, странно», – подумал Крис. В договоре купли-продажи со стороны продавца значилось совсем другое имя. Джордж Хиддлстон — так звали владельца дома.

- Так что, возьмешь собаку?

Бобби, как будто поняв, что речь идет о нем, бросил раскапывать куст, подбежал к Крису, уселся на задние лапы и преданно посмотрел в глаза.

«Ах ты ж мелкий манипулятор!» – подумал Крис, глядя в честные-пречестные, только немного грустные глаза собаки.

«Где же твой хозяин? – вел мысленный диалог с Бобби Крис, – Куда делся? Почему тебя оставил скитаться и блох ловить?»

- Ладно! – решился Хемсворт. Он любил животных, а этот, смешной и добрый, так и просился в дом. Разве мог Крис ему отказать?

- Мужик, слушай! Ты прям меня выручил! – обрадовался сосед, – Ты ж пойми…

- Я помню, дочка у тебя.

- Да! Ну, ты бывай, сосед! Заходи, если что. Я Питер. Питер Макалистер.

- Крис Хемсворт — представился австралиец.

- Пока, Крис!

Отделавшись от словоохотливого соседа, Хемсворт загнал собак в дом. И прямо с порога чуть было не был сбит миссис Ричардс, поспешавшей прочь из дома так, как будто за ней черти гнались.

- Ноги моей не будет в этом доме! – верещала экономка.

- Что случилось? – Крис был готов к любому ответу.

- Ноги моей…, – как заведенная, повторяла миссис Рирчадс, – черти что!

И она покинула свое рабочее место, даже не потребовав оплаты за отработанный день.

Хемсворт решил, что разумнее будет не удивляться чудесам, которые сегодня с ним приключились. В конце концов, это был не худший его день.

- Санни! Бобби! – позвал он исчезнувших в комнатах собак, – А ну быстро мыть лапы!

Санни — хорошая девочка! – фразу «мыть лапы» знала на отлично. Поэтому тут же прибежала к хозяину. В отличие от нового (старого?) жителя этого дома.

- Эй, парень! Я тебя звал или кого? – позвал Крис потерявшегося Бобби. – Прежний хозяин не говорил тебе, что приличные собаки всегда моют лапы после прогулки?

Вдруг Крис замер на месте — из его спальни послышался грозный рык. Совсем не так, по его мнению, мог бы рычать этот шоколадный сорванец. И тем не менее в комнате был именно Бобби. И он грозно рычал, замерев в охотничьей стойке, глядя на платяной шкаф.

- Ну что еще? – в раздражении спросил Крис. С него было довольно приключений на сегодня.

- Что там, а? Шкаф никогда не видел?

Бобби пару раз тявкнул и снова скатился в густой рык.

- Да что с тобой, мальчик? – Крис ласково погладил собаку по голове, почувствовав, как шерсть под его рукой встает дыбом.

- Что там, Бобби? – тревога пса передалась и ему самому. Но Крис Хемсворт был не из тех, кто пасует перед собственными страхами. Решительно подойдя к шкафу, он распахнул дверцу.

- Видишь? Здесь никого…. – и Крис чуть воздухом не поперхнулся.

- Нет…., – едва слышным шепотом закончил он фразу.

С верхней полки — а Крис самолично протирал этот шкаф от пыли, когда раскладывал свои вещи после переезда, и мог бы поклясться, что там ничего не было — плавно спикировала на пол фотография. Молодой мужчина, солнечно улыбаясь, от чего веселые лучики морщин разбегались вокруг смеющихся серых глаз, смотрел на Криса с фотографии.

- Том? Твой хозяин? – спросил Хемсворт у Бобби, показывая тому фотографию, как будто он был не пес, а человек, и мог понимать Криса. Но тот как будто и правда понимал, кивнул головой и тявкнул.

Почувствовав легкое головокружение, Крис тяжело опустился на кровать. А Бобби, устроив длинную морду у него на коленях, тихонько заскулил.

- Ничего, парень! – погладил шоколадную макушку Крис. – Ничего!

====== Глава 2 ======

Утро выходного – наконец-то! – дня Крис провёл, как и полагается настоящей “сове” – валяясь в мягкой постели и досматривая сны. Мобильник молчал, дом убаюкивал своей тишиной, и даже питомцы не нарушали положенный отдых хозяина. К мысли, что у него теперь две собаки, Крис привык на удивление быстро. И эта самая мысль заставила наконец разлепить глаза. Собак нужно было выгулять, а для нового жильца озаботиться покупкой хотя бы минимума необходимого. Мелькнула идея, что если он хорошенько поищет в подвале или же на чердаке, то наверняка обнаружит имущество спаниеля, но Крис почему-то отмел её. Не хватало еще шариться по закоулкам в поисках чужого барахла. Сладко потянувшись и встав с кровати, он потопал в душ, вновь позволив себе дольше обычного понежиться под теплыми струями. А вот то, что он пользовался чужим шампунем, его не смутило. Тот обнаружился в ванной после переезда очень кстати, как будто кто специально оставил его для Криса. Шампунь был какой-то незнакомой марки и подошёл для длинных светлых волос идеально. И запах имел божественный, поэтому стоило бы озаботиться покупкой точно такого же. Рядом с шампунем, в дальнем углу шкафчика, лежал флакон туалетной воды, на этот раз известного во всем мире производителя. И хотя парфюм соответствовал вкусовым предпочтениями Криса, использовать его он не стал, хотя сам не смог бы объяснить себе — почему. Просто сделал мысленную пометку выкинуть самому или попросить новую домоправительницу, когда она появится. Покончив с утренними процедурами и натянув спортивные штаны и футболку, Крис спустился вниз, зовя попутно своих питомцев. И нахмурился, когда был проигнорирован с обеих сторон. Ладно их новый-старый жилец, который был слегка странным, но его девочка никак не могла не отозваться на зов хозяина. Если только на то не было особой причины. Которая именно сейчас заставляла собаку порыкивать в точности так, как вчера рычал Бобби. Прибавив шагу, Крис домчал до гостиной, да так и замер в ступоре. Открывшаяся картина не то чтобы пугала, но наводила на мысли об адском хороводе. Санни жалась в углу и недобро рычала в пустоту, а Бобби громко поскуливал и подпрыгивал в центре гостиной на задних лапках, будто старого знакомого встретил, и таким образом выражал свой собачий восторг. Мурашки ровным строем промаршировали по спине, а неясный холодок, который Крис почувствовал только сейчас, заставил вздрогнуть.

- Черти что, – хрипло пробормотал Хемсворт и уже громче окликнул собак.

Те никак не отреагировали, лишь спустя несколько долгих секунд Санни соизволила переключить своё внимание на хозяина и, громко залаяв, подбежала к Крису, радостно виляя хвостом и преданно заглядывая в глаза. Бобби же, напротив, недовольно гавкнул и стал вертеться вокруг своей оси, обнюхивая пол, будто след пытался найти, да так внезапно и подбежал к Крису, принявшись облизывать голые ступни.

- Хэй, парень, ты чего? – опустился на корточки Хемсворт и потрепал пса по шоколадной макушке, окончательно попав в плен собачьих нежностей. Спаниель, радостно виляя хвостом, лизнул руку, а затем и до лица добрался, шумно обнюхивая мокрым носом все, до чего мог дотянуться.

- Ну все, все, – поморщился Крис, отмахиваясь от собаки и поднимаясь на ноги, абсолютно не понимая, чем заслужил такую порцию ласки.

- Кто хочет погулять?

Возражений не поступило, и под одобрительные возгласы Крис принялся натягивать кроссовки. После получасовой прогулки, банных процедур и беглого завтрака было принято решение наведаться в ближайший зоомагазин. Прикупив новый поводок, собачий корм, новую лежанку и пару игрушек, Крис, довольный собой, вернулся домой. Поймав себя на мысли, что было бы в разы приятнее, если бы его встречали у порога не только собачьим лаем, но и нежными объятиями и сладким поцелуем, ну или на худой конец тёплой улыбкой. Определённо, милашку Люси не стоило упускать из виду.

День прошел в ленивых хлопотах и, хвала небесам, без странностей. И Крис уже было решил не ломать голову над необычным поведением собак и непонятно как оказавшейся в шкафу фотографией, как произошло нечто, окончательно выбившее почву из-под ног до сих пор не сталкивающегося ни с чем необъяснимым врача. Крис вообще был человеком приземленным, ни в какие такие потусторонние штуки не верил, считал их выдумкой, хотя не прочь был расслабить мозги после долгого рабочего дня под очередной сезон “Сверхъестественного”. Никому из своих знакомых он бы ни за что не рассказал, что с удовольствием следит за приключениями двух бесстрашных братьев, героев такого «девочкиного» сериала. Ну может же быть у него один маленький секрет? Так вот тридцатишестилетний успешный нейрохирург этим вечером получил подтверждение тому, что нечто неопознанное все-таки существует.

Все произошло, когда Хемсворт, вооружившись поварешкой, готовил соус для спагетти. Он уже поджаривал фарш и помешивал в кастрюльке томатную пасту со специями, когда вновь ощутил странный холодок, совсем как этим утром, когда собаки вели себя так странно. Обернувшись, Крис на секунду остолбенел, а затем запустил поварешкой, измазанной в соусе, прямо в незнакомца, стоящего у противоположной стены кухни. Хотя, почему незнакомца? Крис заочно знал парня — если верить соседу и Бобби, того звали Томом, и он жил в этом доме до того, как его обладателем стал Крис. И увидел, как половник, прошедший сквозь Тома, как сквозь воздушное облако, ударился о стену, оставив на ней неопрятные красные потеки соуса. А то, что было похоже на Тома — и речи не могло быть о том, что Крис сейчас смотрел на живого человека — только поглядело на Хемсворта, как психиатр на душевнобольного и покрутило пальцем у виска.

Крис хотел было выругаться, да почему-то на ум не приходило ни одно из хорошо известных ему идиоматических выражений.

Негромко пискнув: «Мамочка!», Хемсворт сполз по стене.

- Нет, не она! – улыбнулось нечто, похожее на парня с фотографии. Странно, но слова эти Крис не услышал. Они как будто бы сами по себе возникли в его голове. Как будто это непонятное явление, похожее на человека, делилось с ним своими мыслями.

- Ты кто? – зачем-то спросил Крис, чувствуя себя одновременно очень испуганным и очень глупым.

Парень — или что бы там ни было — развернулся, подошел к измазанной стене и пальцем по соусу написал: «ТОМТОМТОМТОМ».

Крис почувствовал, как сердце его пустилось в галоп. Приложив палец к запястью, он пытался измерить пульс. Тот явно зашкаливал — по крайней мере за сотню ударов в минуту.

Зато его визави, напротив, был совершенно спокоен. Том понюхал испачканный в соусе палец, сунул его в рот, состроил забавную гримасу, по всей вероятности должную означать разочарование — Крис еще подумал: вот ведь привереда, не понравился ему мой соус, видите ли — и запустил половник в самого Хемсворта. Тот дернулся — поварешка пролетела мимо, ударившись в стену в паре сантиметрах от его головы.

«Надо же, какие нынче призраки капризные пошли», — про себя Крис решил называть то, что было похоже на Тома, призраком. После чего, вспомнив любимый сериал про нечисть, вскочил с пола, схватил со стола солонку и метнул через всю кухню. Разумеется, соль действовала на призраков исключительно по задумке сценаристов сериала. В реальной жизни от нее не было никакого проку. Призрак Тома только укоризненно покачал головой.

Но Крис Хемсворт не спешил сдаваться. Вспомнив одну идиому, обозначающую крайнюю степень изумления и рифмующуюся со словом «похудеть», он вытащил из кухонного ящичка две вилки и сложил их так, чтобы получился крест. И наставил эту конструкцию на призрака.

- Ты идиот что ли? – услышал он бархатный баритон незнакомца у себя в голове. Сам призрак не открывал рта, не шевелил губами. Не говорил. Но тем не менее вот таким вот странным образом общался с Крисом.

На «идиота» Крис обиделся, однако же убрал вилки и настороженно уставился на непрошеного гостя. Сейчас, по всем законам жанра, тот должен был наброситься на безоружного Хемсворта с самыми недобрыми намерениями. Но тот спокойно стоял, не проявляя совершенно никакой агрессии. Только на Криса смотрел внимательно. И, видимо, Крис ему не понравился. Потому что, насмотревшись, тот скривился, как от кислого, развернулся и вошел в стену. В ту самую, возле которой стоял.

Крис еще раз повторил про себя то самое идиоматическое выражение. На сей раз прибавив к нему еще одно, обозначавшее падшую женщину и рифмующееся со словом «брать». И тут же почувствовал запах горелого. Это пригорал забытый на плите фарш. Дым валом валил со сковородки. Фарш даже не пригорал — горел. Еще немного, и пламя перекинулось бы на лежащее в опасной близости от плиты полотенце. Вспомнив еще несколько непечатных слов, Крис сунул сковороду под воду, открыл окно, чтобы проветрить, и позвонил своему знакомому психотерапевту. Исключать вероятность того, что бывший владелец его дома банально приглючился Крису, тоже было нельзя. Как врач, он знал совершенно точно: первый шаг к выздоровлению — это признание проблемы.

Договорившись со Стивеном о первом сеансе терапии на послезавтра, Крис, как был голодный, загнал с улицы собак и, даже не пытаясь подняться на второй этаж, в спальню, рухнул на кухонный диванчик и забылся тревожным, не приносящим отдыха сном.

Проснулся он совершенно разбитым. Бросил взгляд на часы — половина шестого утра, еще спать и спать. Но сна не было ни в одном глазу. Оглядев кухню на предмет наличия в ней потусторонней силы, Крис, кряхтя, поднялся с дивана и принялся за уборку. И если рассыпанная соль не представляла проблемы, то сгоревшую сковородку можно было только выкинуть, а треклятый соус застыл на стене и ни за что не хотел оттираться.

Бросив это бесполезное занятие, Крис выгнал на улицу проснувшихся, как их хозяин, спозаранку, собак, и, раз уж до работы еще была куча времени, решил таки выяснить хоть что-нибудь о бывшем хозяине теперь уже своего дома.

«Что бы сделал Сэм Винчестер на моем месте? – спросил сам себя Хемсворт. – Правильно, полез бы в сеть».

И после часа копания во всемирной паутине Крис узнал о бывшем владельце уютного особнячка много интересного.

Звали нарушителя спокойствия Томас Уильям Хиддлстон — именно это имя значилось в базе объектов недвижимости фирмы, через которую Хемсворт заключил сделку купли-продажи. И именно он был хозяином дома до того, как его приобрел Крис. Почему в договоре стояло имя Джорджа Хиддлстона — Крис пообещал себе выяснить сразу же, как наступит удобное для звонка риелтору время — не звонить же ей ни свет ни заря.

Забив в поисковике имя Том Хиддлстон, Крис получил целую подборку статей. Надо же! А парень то был не то чтобы знаменит, но в определенных кругах вполне известен!

Крис пролистал несколько фотографий. Вот Том пожимает руку принцу Уильяму, бывшему своему итонскому однокашнику, на какой-то благотворительной вечеринке. Вот он в компании яркой девицы, одетой в экзотическое сари, сидит прямо за тогдашним премьер-министром в королевской ложе на Уимблдоне. Фотография запечатлела момент, когда Том, наклонившись к девушке, что-то шептал ей в ушко, а та счастливо улыбалась.

На другой фотографии Хиддлстон верхом на той самой Хонде собирался принять участие, как гласила подпись к фото, в ралли «Дакар».

«Нескучная у тебя была жизнь, Томми!» – позавидовал Хемсворт.

Единственный сын погибших пятнадцать лет назад при крушении маломоторного самолета Джеймса и Дианы Хиддлстон, Томас унаследовал активы отца в компании — Крис даже от удивления рот приоткрыл — Ройал Фармасьютикалс. Сам Хемсворт ни с кем из компании лично знаком не был, тем более не знал владельцев холдинга. Все организационные вопросы, касаемые тестирования ноолексина, решал Брана, и то с медицинскими представителями Рояйл Фармс, а не с руководством.

И до недавнего времени Томас, являясь держателем контрольного пакета акций фарм-гиганта, по совместительству занимал должность директора по науке, благо образование позволяло — сразу поле окончания Итона Хиддлстон учился в Лондонском Университете, а всем известно, что лучшего места для изучения фармацевтики, чем University of London, не найти.

До недавнего времени — это до того, как семь месяцев назад, не достигнув тридцати пяти лет, Томас Уильям, не справившись с управлением спортивным мотоциклом, вылетел за ограждение моста через реку Талож в Индии.

Как было написано в статье, любитель экстрима, Хиддлстон не раз отправлялся в опасные путешествия по всему миру. И поездка в Индию стала для Томаса последней. Он следовал в Мумбаи после посещения водопада Кондешвар. И до мегаполиса не доехал — свалился с моста. Его покореженный мотоцикл был найден на месте аварии. Десятки свидетелей катастрофы видели, как Том упал в реку. Поиски, организованные его дядюшкой, родным братом отца, по всей видимости тем самым Джорджем, который продал дом Крису, привели к тому, что тело молодого человека было найдено в нижнем течении Таложа, в пригороде Мумбаи, и после проведения всех следственных действий было кремировано, согласно завещанию самого Томаса Уильяма.

«Что там говорили братья Винчестеры? – почему-то с грустью подумал Крис, – Посолить и сжечь кости? Так можно упокоить неприкаянную душу?»

Кости были давно сожжены, а душа Хиддлстона явно не обрела покой.

«Что же ты хочешь?» – зачем-то спросил Крис дух Тома, хотя того — Хемсворт еще раз огляделся — не было видно.

«Зачем ты меня потревожил? – продолжил человек мысленный диалог с потусторонней сущностью. – Зачем пугаешь?»

А пугает ли? — опять призадумался Крис. Призрак совсем не проявлял агрессии. Ну подумаешь — половником кинул да идиотом обозвал. Опять же — Бобби к нему ластится, не боится — вспомнил Хемсворт, как вчера утром спаниель вертелся волчком и ласкался к чему-то, на тот момент Крисом не видимому.

И как только он подумал о том, что может быть нужно неупокоенной душе, как в комнате как будто стало на несколько градусов холоднее. Поежившись, Крис встал и решил принять душ — с недосыпу его, что ли, знобит? И хотел уже выйти из гостиной, где сидел за ноутбуком, как взгляд его зацепился за висящее на стене зеркало. То было покрыто инеем. Самым настоящим, как если бы его кто в морозилку засунул. И посередине кто-то, как будто пальцем, протаял надпись «Помоги!»

Крис хотел было испугаться, но передумал.

- Хочешь, чтобы я помог? – спросил он пустоту. – Мне, похоже, самому помощь требуется.

Если кто и мог помочь Крису, то только он сам. Первый шаг был сделан — Хемсворт не собирался отмахиваться от навязчивого видения и твердо решил разобраться с проблемой. Корней у проблемы могло быть два — и все они пустили ростки в голове у Криса. Поэтому голову эту нужно немедленно обследовать. Или же он прямо сегодня пройдет все необходимые исследования мозга прямо у себя в Центре и найдет опухоль, кисту, нарушение кровообращения — да что угодно, что может вызвать галлюцинации, либо же мозгоправ Стиви диагностирует у Хемсворта какое-нибудьпсихическое расстройство. Оба эти варианта, естественно, ввергали Криса в глубокое уныние, но любую болезнь можно по крайней мере попытаться вылечить. Именно, что попытаться, уж кто-кто, а Крис лучше многих знал: не все болезни можно победить.

Собираясь утром на работу, доктор Хемсворт принял твердое решение, что будет считать появление в своем новом доме его прежнего хозяина плодом своего воспаленного воображения, но никак не реально существующей субстанцией. «Привидений не существует!» – повторял он, как мантру. Даже любимый сериал о братьях Винчестерах удалил из своей коллекции фильмов на жестком диске, ругая сам себя за то, что вел себя вчера вечером, как идиот. Надо же — в галлюцинацию ложками швыряться!

Как только решение было принято, Хемсворт немного успокоился. Даже повеселел. Покормив собак, он пообещал им заехать домой в обеденный перерыв, чтобы выгулять, и отправился на работу.

Срочных дел на первую половину дня у доктора Хемсворта не было. Поэтому он со спокойной совестью отправился в диагностический корпус, где попросил коллег сделать ему МРТ. Конечно же, лучше бы пройти исследования в другой клинике, но у них в Центре имелось самое современное оборудование, а врач, который проводил данное исследование, поистине был диагностом от бога. Поэтому, рассматривая вместе с коллегой снимки собственного мозга, Крис не сомневался в правильности поставленного ему диагноза.

- Твой мозг, Хемсворт, как наглядное пособие для студентов, – похлопал его по плечу коллега, – ни одной лишней извилины.

Крис и сам видел, что МРТ совершенно чистое, ни новообразований, ни гематом, ничего совершенно.

Он порадовался бы тому, что его мозг в полном порядке, если бы не опасение, что причиной галлюцинаций может стать расстроенная психика. И если бы не профессор Брана, который, ясное дело, узнал о том, что его хирург решил покопаться в собственных мозгах.

- Что с Вами, Хемсворт? – без обиняков спросил он, ввалившись в кабинет Криса.

Тот хотел было прикинуться чайником, но делать из Браны дурака было бы себе дороже. Поэтому он, хоть и признался в том, что делал МРТ, но всей правды говорить был не намерен.

- Мигрень замучила, – покачал головой австралиец, – решил провериться на всякий случай.

- Так скажите нашему неврологу, пусть выпишет Вам рецепт на триптаны.

- Я так и сделаю, сэр, – уверил начальника Хемсворт.

Но тот, похоже, почуял неладное. Он как-то скептически оглядел Криса и задумчиво произнес:

- Что-то Вы и правда неважно выглядите. Я могу дать Вам пару дней отгулов. Отоспитесь, отдохнете.

- Спасибо, сэр, – как можно более беззаботно улыбнулся Крис, – просто мигрень.

- Поймите, Хемсворт, – не унимался профессор, – мне нужно, чтобы мои врачи помогали пациентам, а не болели сами.

- Я не болен, сэр Кеннет, – развел руками Крис.

- Я надеюсь, – нахмурился Брана, – кстати о лекарствах. Как ваши пациенты с ноолексином?

- Все девять поправляются, – ответил доктор Хемсворт, – Митчел тоже.

- Вы так и не продолжили давать ему новый препарат?

- Нет, сэр, – честно ответил Крис, – я совершенно уверен в том, что именно он вызвал судороги. Ну да Вы читали мой отчет.

Брана хмыкнул. Против результатов анализов у него аргументов не было.

- Да, сэр! – решился задать вопрос Крис. – Вы знакомы с владельцем Ройал Фармс?

- С Хиддлстоном? Конечно, – кивнул головой шэф, – а в чем дело?

- Да нет, в общем-то ни в чем. Я недавно купил дом…

- Да, Вы говорили, – кивнул головой Кеннет.

- Оказывается, это их дом. Ну, Хиддлстонов.

- Джордж продал дом брата? – удивился Брана.

Крис утвердительно кивнул головой.

- Вы хорошо знали эту семью, сэр?

- Мы были добрыми приятелями с Джеймсом Хиддлстоном. Учились вместе. Я стал врачом, он пошел в фармацевтический бизнес. Иногда мы встречались семьями. Знаете, его сын по молодости ухлестывал за моей дочерью, Линдой. Мы даже шутили с Джимми о том, что, возможно, породнимся, – пустился в воспоминания Кеннет.

- И что же? – проявил вежливую заинтересованность Крис.

- Не породнились, – улыбнулся Бнара, – сын Джеймса, Том, встретил ту журналистку..., как бишь ее? Мирра, кажется? Да, Мирра, индианка. Они вроде бы даже хотели пожениться. А моя Линда давно замужем за архитектором, счастливая мать двоих малышей.

Крис видел на столе у начальника фотографии сорванцов.

- А с чего такой интерес, Хемсворт? – подозрительно посмотрел начальник на подчиненного.

- Да так, – напустил на себя безразличие Крис, – просто подумал: какие бывают в жизни совпадения.

- Да уж, – согласился Брана, – совпадения… Бедный мальчик.

- Сэр? – сделал вид, что не понимает, о чем речь, Крис.

- Томас, – пояснил Кеннет, – такой талантливый молодой человек! Фармацевтическая наука много потеряла… Да…

- Что с ним случилось, сэр?

- Такое несчастье, – расчувствовался Брана, – он погиб в Индии. Влетел на своем мотоцикле в отбойник на мосту и упал в воду. Так странно, а ведь он прекрасно ездил. Даже какие-то кубки по ралли брал.

- Не тонет тот, кто не лезет в воду, – резонно заметил Крис.

- И все же… – повторил Кэннет, – мальчик прекрасно ездил… Ну да что это я? – опомнился Брана. – Заболтали Вы меня, Хемсворт! Работайте! И не забудьте взять рецепт на триптаны.

- Не забуду, сэр! – соврал Крис.

Утром следующего дня Хемсворт на полном серьезе раздумывал, а не отменить ли прием у Стивена? Вчера ни в обеденный перерыв, когда ему все же удалось вырваться, чтобы выгулять и покормить собак, ни вечером Том его не беспокоил. Даже Бобби ни на кого не рычал, и не прыгал на задних лапах, как по команде. Но привыкший любое дело доводить до конца, Крис решил, что встречу с психотерапевтом отменять не станет. Разве что формат ее можно поменять. И Хемсворт позвонил Стивену, пригласив того вечером выпить по кружечке пива. Тот с удовольствием предложение принял. Они не так часто встречались со старым другом. Пожалуй, Стивен был единственным человеком в Лондоне, с кем Крис общался не по работе. Одно время они со Стивом работали в Мельбурне, вот только Стивен свалил в Лондон гораздо раньше друга.

- Ну так что, Хемсворт? – спросил его мозгоправ, заказывая им по первой пинте Гиннеса. – Решил не рыдать на кушетке в моем кабинете, а проливать пьяные слезы за столиком в баре?

- Слушай, Стив, мне не до шуток, – не принял подначки Крис, – я, кажется, кукухой двинулся.

- Ты, Хэмси? – расплылся в широкой улыбке его товарищ, – да ты самый нормальный тип из всех, кого я знаю. Ты редкостный зануда, Крис, такие с ума не сходят.

- Уверен?

- В нашей профессии ни в чем нельзя быть уверенным. Ты же знаешь — медицина самая точная наука после богословия.

И оба медика рассмеялись старой шутке.

- Так что у тебя приключилось? – спросил Стивен, выпивая за один присест сразу полпинты.

- Я вижу то, чего нет, – признался Крис.

- И что это? Сиськи Киры Найтли?

- Стив! – Хемсворт все-таки не был намерен шутить.

- Ладно, Хэмси, я весь внимание!

- Пару дней назад я увидел какого-то парня в моей спальне.

- Иди ты! – удивился мозгоправ. – Ты ж вроде как по девочкам…

- Стивен! – прикрикнул на него Хемсворт.

- Ладно, ладно, извини — примирительно поднял руки его приятель, – хотя… слушай, а он симпатичный? Крис, старик, раз такое дело, может, у меня есть шанс?

- Все, с меня хватит! – Хемсворт поднялся со стула и достал из кармана бумажник. Зря он обратился к другу. Надо было записаться к специалисту, который его не знает.

- Все-все, Крис! – дернул его за руку Стив. – Прости, правда! Я не хотел!

- Клоун ты, Стиви! Всегда таким был.

- Ладно, обещаю без подколов. Все! Видишь — я сама серьезность? Так как ты его увидел, того парня?

- Обыкновенно. Проснулся — а он у окна стоит. Я зажмурился, открыл глаза — его нет.

- Бывает, – пожал плечами Стив.

- Нет, это еще не все! Еще собаки мои с ума сошли.

- Собаки? – переспросил Стивен.

- Да. У меня теперь их две. Но это не важно. В общем, они тоже как будто что-то чуют. И потом я еще раз видел того парня, Тома. Уже на кухне.

- В фартучке и без трусов? И он что – тебе представился?

- Я сейчас эту кружку о твою башку разобью! – оскалился Хемсворт.

- Ладно-ладно! Извини.

- Я сделал МРТ. Все чисто. Я не знаю, почему его вижу. И самое главное — тот парень давно мертв! Я выяснил — это бывший хозяин моего нового дома.

- Мертв, значит, – поскреб подбородок Стив.

- Ну так что скажешь? – взволнованно спросил Крис. – Пора мне в дурку, или пока погодить?

- Вот что я тебе скажу, приятель, – ответил мозгоправ, – иногда наше подсознание играет с нами в такие игры. Ты мог раньше видеть того парня, не запомнить, но его образ отпечатался у тебя на подкорке. И сейчас, возможно из-за стресса, из-за усталости на работе, из-за переезда в конце концов, твое подсознание как бы достало из своих глубин этот образ. И ты его, якобы, видишь.

- То есть, ты хочешь мне сказать, что на самом деле я ничего такого не видел?

- На самом деле, Крис, я бы хотел, чтобы ты походил ко мне на сеансы. Я бы порасспросил тебя про то, до скольких лет ты в детстве ссался в штаны, да не лапал ли тебя твой папаша, ты бы нарисовал мне несуществующее животное, и еще много такой вот херни. Я бы выписал тебе антидепрессанты, положил бы себе в карман кругленькую сумму, и все было бы хорошо. Но ты ведь не станешь ко мне ходить?

- Не стану, – подтвердил Крис.

- Тогда вот что. Отдохни, приятель. Просто отдохни. Возьми отпуск. Серьезно. Смотайся куда-нибудь на острова. Нажрись. Натрахайся в конце концов. Давно трахался-то?

Хемсворт смущенно кивнул.

- Это я тебе как друг советую, разумеется, не как врач. Я не вижу пока какой-то проблемы. Но отдохнуть тебе не повредит. Хреново выглядишь, надо признать.

И самое главное…

- Что?

- Ты же, небось, уже всю подноготную на этого парня нарыл?

- Ну… почти, – признался Крис.

- Так вот. Прекрати. Не лезь. Не вникай. Игнорируй выверты твоего подсознания. И оно оставит тебя в покое.

После второй пинты пива Крис решил все-таки внять советам друга. Но только частично. К примеру, совет потрахаться он решил не игнорировать в первую очередь. Тем более, что объект — симпатичная блондинка за соседнем столиком — был подходящий. Что-что, а включать обаяние и уламывать дамочек на секс Крис научился давным-давно. Поэтому, попрощавшись с другом, он навострил лыжи за соседний столик. И уже через час вызывал такси, чтобы везти понравившуюся ему женщину к себе домой.

Они начали целоваться прямо в такси. И благо приехали быстро, иначе Хемсворт бы поцелуями не обошелся. Не прекращая целовать свою новую знакомую, Крис отпер дверь, втолкнул внутрь блондиночку, быстро выгнал во двор собак и принялся за дамочку всерьез. На второй этаж они поднимались, оставив одежду на первом. Дорвавшись до нежного тела, Крис спешил насладиться им за все время воздержания. Оглаживая плавные изгибы бедер, он с жадностью целовал пышную грудь, ласкал языком острые пики сосков, провел влажную дорожку поцелуев вниз, к сладкому лону и едва собирался коснуться языком самого сокровенного, как в голове у него возник уже знакомый голос.

- Да ты прямо-таки гуру секса, Крис!

Тот замер, борясь с желанием оглянуться и советом Стивена игнорировать эту напасть.

Победил здравый смысл. Крис вернулся к своему приятному занятию. Но внезапно получил удар острым кулачком прямо в челюсть.

- Грязный извращенец! – закричала девушка.

- Что? Я… Что не так? – Крис схватил ее за руку.

- Пусти меня, сволочь! Ты не говорил, что вас будет двое!

«Она тоже его видит?» – удивился Крис.

- Ты его видишь? – спросил он девушку, которая, замотавшись в простыню и испуганно таращась на Тома, пятилась к двери.

- Этого козла? Конечно вижу, я же не слепая! А ты, мудак, не смей меня трогать! Чтобы я еще раз связалась с врачом!

- Детка! – поспешил за выбежавшей за дверь девушкой Крис. – Милая! Ты все не так поняла!

- Правда? – та уже натягивала платье. – Да пошел ты, гребаный извращенец! Не смей ко мне подходить! Я полицию вызову!

Этот аргумент подействовал. Крис дал девушке одеться и приоткрыл для нее входную дверь.

- Извини, – пробормотал он.

В ответ ему показали средний палец.

====== Глава 3 ======

Как только за блондинкой закрылась дверь, Крис с отчаянным «Да твою же мать!» саданул кулаком о стену. От удара упала на пол висевшая на стене картина — кто-то карандашом набросал портрет молодой женщины. Стекло, закрывающее картину, разлетелось на мелкие осколки. Чертыхаясь и боясь наступить босыми ногами на стеклянное крошево, Крис мотнулся в кладовку в поисках веника. Но ничего похожего в кладовке не оказалось. От досады Крис еще раз засадил в стену, теперь уже другим кулаком.

- Руки береги! – услышал он у себя в голове. – Хирург ты или кто?

Хемсворт зарычал. Надоедливый призрак сегодня перешел все допустимые границы. А теперь делает вид, что он о Крисе беспокоится.

Хотелось заорать «Заткнись!», а еще лучше вломить, от души так засветить по наглой рыжей морде.

- Веник на кухне, – подсказала наглая рыжая морда.

Крис издал нервный смешок и все-таки заглянул на кухню. Искомый предмет обнаружился в шкафу под мойкой.

«Какие привидения нынче пошли хозяйственные!» – подумал Хемсворт, сметая осколки.

И когда с уборкой было покончено, рухнул на диван, чувствуя себя так, как если бы не пару раз махнул веником, а как минимум генеральную уборку сделал. Чертов дух на него что ли так действует?

Тот, между тем, вел себя смирно. Молчал. Расположился в кресле напротив и просто смотрел на Криса. Но не исчезал.

- Изыди! – устало попросил Крис.

Том улыбнулся. Хорошо так улыбнулся — как будто старому другу: широко, радостно. Губы растянулись, открывая ряд ровных — один к одному — зубов, возле серых глаз появились лукавые морщинки-лучики.

«Обаятельный, гад! – подумал про себя австралиец и добавил: – Был, по крайней мере.»

А вслух произнес:

- Изыди! А то изгоню!

И судорожно принялся вспоминать слова экзорцизма из любимого сериала. Не вспомнил. Зато посетила спасительная мысль — раз Тома увидела несостоявшаяся любовница Криса, значит он не плод его больного воображения. Значит, он правда существует. Только как такое возможно — все равно не укладывалось в голове. Крис не раз имел дело со смертью. Иногда, несмотря на все его старания и мастерство, пациенты доктора Хемсворта умирали. Нейрохирургия — это не то чтобы область непознанного, но где-то рядом. И каждую смерть пациента Крис переживал, никак не мог привыкнуть, что вот ведь жил человек, дышал, чувствовал, а вот уже его нет. Совсем нет. И он знал совершенно точно — смерть конечна. И нет там ни черта — за гранью. Ни света в конце тоннеля, ни всякой такой фигни. Все это сказочки, чтобы не страшно умирать было. Да только все равно страшно. Крис видел умирающих. Все боятся.

«Священника, что ли, позвать? – продолжал рассуждать Крис. – Пусть проведет обряд… какой там они обряд проводят, чтобы дух покойника изгнать?» Хемсворт был абсолютно не религиозен, он вообще смутно представлял, служитель какой именно церкви мог бы помочь в таком деликатном деле, как изгнание неупокоенной души. К примеру, сам Том принадлежал к какой конфессии?

- Ты до смерти кем был? Католиком или кем? – спросил Крис, чувствуя себя все-таки немного сумасшедшим. Ведь предупреждал его Стивен — не разговаривай с тем, чего быть не должно.

- Что значит — до смерти? – услышал он в ответ.

Крис подскочил с дивана и во все глаза уставился на привидение. Тот смотрел как-то обиженно.

- То и значит! Слушай, парень, не хочу тебя расстраивать, но ты уже больше полугода как немного не живой.

Том только фыркнул.

- Тогда что я здесь делаю?

- Вот и мне интересно, – прищурился Хемсворт, – что ты здесь делаешь? Это мой дом, между прочим.

- Это мой дом! – повысил голос призрак, а Крис почесал в ухе — повысил хорошо так, чуть барабанная перепонка не лопнула.

- Это мой дом! – повторил в голове Криса мягкий баритон. И как будто в комнате сделалось на несколько градусов холоднее. Крис поежился — злится что ли так призрак? Что все вокруг вымораживает.

- Ладно-ладно! – примирительно поднял руки Хемсворт, – Ты только не волнуйся. И это… температуру верни на место, холодно же.

Его собеседник опять улыбнулся. И в комнате потеплело.

Вся эта ситуация казалась доктору Хемсворту донельзя абсурдной. Но было что-то еще. Что-то цепляло, заставляло продолжить нелепый разговор. Не отпускало. Не хотелось, чтобы этот рыжий исчезал. Хотелось сидеть и смотреть в смеющиеся глаза.

Но Крис все-таки встал с дивана, потянулся за ноутбуком, открыл статью, которую читал ранее, ту, где говорилось о гибели Хиддлстона и жестом подозвал того сесть рядом. Том приблизился, но садиться рядом не стал. Заглядывал в ноут из-за плеча Криса.

- Читай! – велел Хемсворт и, некстати подумав — а может ли привидение читать, спросил:

- Ты читать-то можешь?

И немедленно схлопотал подзатыльник. Причем ледяной рукой. Даже затылок заломило.

Пообещав себе на будущее не делать больше таких ошибок и разговаривать с этим…. знать бы еще с кем… не как с неразумным ребенком, а как с равным, Крис медленно начал прокручивать вниз страницу. И по мере того, как Том читал, в комнате снова начала снижаться температура.

- Не может быть! – крикнул Том, а Крис, хватаясь за голову, попросил:

- А можно не орать?

- Не может быть! – злым шепотом повторил Хиддлстон, – Я не могу быть мертвым!

- Извини, – пробормотал Хемсворт, – мне правда жаль, приятель. Но так бывает. Я-то знаю. Я врач.

- Я…, я не мертв, – и Том как-то жалобно оглядел самого себя, поднял на Криса совершенно больные глаза, – я не понимаю…

- Том! – Крис попытался взять собеседника за руку, утешить как-то — очень уж хреново он выглядел, все ехидство куда-то девалось, пропала веселость из глаз, уголки губ скорбно опустились. Но едва прикоснувшись к призрачной руке, Хемсворт тут же отдернул пальцы. Так и ледяной ожог получить недолго!

- Ты помнишь аварию? – тихо спросил Крис.

Том утвердительно кивнул:

- Я ехал по мосту. Байк повело. Я сам не понял, как все произошло.

- Ты помнишь, как упал с моста?

- Нет, – покачал головой Хиддлстон, – я помню только удар. А потом темнота.

- Мне жаль… – повторил Крис.

- Я долго был в темноте, – продолжил Том, говорил быстро, частил так, как будто бы Крис пытался его остановить, – а потом я оказался здесь, в своем доме. Я видел дядю Джорджа. И риелтора. Дядя почему-то не замечал меня, не слышал. Я все кричал, кричал… Он не должен был продавать мой дом! Не должен был!!!

- Тише-тише, – и Крис, стараясь не обращать внимание на обжигающий холод, все-таки погладил тонкое запястье Тома. А после укутался в плед. Холодно.

- Никто меня не видел, – покачал головой Том, – ты первый.

«Да уж, сомнительное удовольствие», – подумал Крис.

- Я понимал, что что-то не так.

- Правда? – попытался съехидничать Хемсворт.

- Я почти все время там, в темноте, – очень тихо, почти неслышно произнес Томас, – и только когда я здесь, с тобой, я вижу свет. Понимаешь?

Крис кивнул. Он не понимал. Но злить призрака не хотел — черт его знает, до какого минуса он сможет выстудить дом.

- В темноте — это как? – спросил Крис.

- Просто в темноте. Я как будто бы заперт в темной комнате. Ни дверей, ни окон. Вакуум. Тишина. Я там совсем один. Это очень страшно — когда ты совсем один.

Хемсворт снова кивнул, соглашаясь. Когда совсем один — хоть на стенку лезь.

- А как ты здесь оказываешься?

Том задумался.

- Я не знаю точно. Как будто бы в той комнате приоткрывается дверь. Ненадолго. И я сбегаю. Но меня возвращают.

Доктор сочувственно посмотрел на своего собеседника. Так он обычно смотрел на пациента, которому должен был сообщить неприятный диагноз.

- Можно, я буду приходить? – попросил призрак.

«Этого просто не может быть! Быть такого не может! – повторял про себя Хемсворт. – Это все дурь и мракобесие! Какое еще «можно я буду приходить»? Да его вообще не должно здесь быть! Его уже нет! Горстка пепла в урне — вот все, что от него осталось. Однако же вот он — снова уселся в кресло напротив, ногу на ногу закинул, смотрит своими глазищами. Чудо — а не глазища. Что ты с такими будешь делать? Разве можно отказать, глядя в эти глаза?»

Договорить им не дали. В кармане джинсов завибрировал мобильный. Выслушав собеседника, Крис бросил в телефон короткое «Выезжаю!» и, понимая, как, должно быть, абсурдно он выглядит со стороны, приказал привидению:

- У меня срочный вызов! Если утром не вернусь — выгони собак во двор!

По ночному Лондону Крис доехал до клиники быстро.

- Он почувствовал себя плохо час назад, – доложил дежурный врач, – давление подскочило, снова начались судороги.

- Черт! – в сердцах произнес Хемсворт. Закрывшись в кабинете, быстро переоделся и буквально бегом кинулся в реанимационную палату.

На высокой кровати, подключенный к хитрым приборам, лежал бедолага Митчел.

- Давление двести на сто двадцать, пульс сто сорок! – отчитывалась медсестра.

- Вижу! – рявкнул Хемсворт. – Противосудорожное давали?

- Два раза!

- Крис! Брадикардия!

- Вижу! Атропин в вену! Черт! Дай я сам! Бегом за реаниматологом!

- Крис! Остановка!

- Бегом, я сказал!!!

- Давай же, Митч! – бормотал Крис, пока вводил лекарство. – Давай, держись!

Реанимационная бригада работала, как хорошо слаженный механизм.

«Пожалуйста! – мысленно умолял коллег Хемсворт, – Пожалуйста, ребята! Вытащите его! Вы же первые после бога! Вас же учили людей с того света возвращать!»

Адамс, старший реаниматолог, оторвал от груди Митчела дефибриллятор и сочувственно покачал головой.

- Объявляй, Хемсворт. Твой пациент.

- Давай еще, Адамс! – взмолился Крис.

- Он мертв, Хемс, мне жаль. Объявляй.

- Время смерти пять сорок три, – объявил Крис.

Брана отпустил Криса домой с самого утра, как только тот провел обход.

- Отчет сдашь завтра, – похлопал он Хемсворта по плечу, – отдохни, выспись.

- У меня сегодня операция, – напомнил Крис.

- Ничего, Кэрол тебя заменит.

- Это мой пациент, мне и резать, – возразил Крис. Передавать пациентов коллегам он не любил.

Брана покачал головой.

- Я в форме, Кэннет, – улыбнулся Крис, – только домой съезжу на часок, с Вашего позволения.

В больницу Чаринг Кросс Крис позвонил из машины. Он знал, что на базе этой клиники тоже проводились тестирования ноолексина. И уже через пять минут разговора со знакомым нейрохирургом Хемсворт знал, что не только один Митчел из тех пациентов, которые принимал ноолексин, внезапно умер после наступившего улучшения. Причиной смерти пациента в Чаринг Кросс стала окклюзия сосудов головного мозга. И что-то Крису подсказывало, что вскрытие Митчела покажет то же самое.

Лай собак Хемсворт услышал, едва припарковал машину возле дома. Загадочное привидение, или что бы это ни было, все-таки выполнило указание Криса. Тот усмехнулся и, выбравшись из автомобиля, поспешил во двор.

Загнав собак в дом, искупав и накормив, он подумал, что неплохо бы и самому принять душ. До назначенной операции времени вполне хватало. Включив воду погорячее — Крис терпеть не мог плескаться в прохладной водичке — он намылил голову любимым шампунем. И чуть не заорал в голос, когда, смывая шампунь, увидел, как вместе с водой в водосток плывут его волосы. Крис провел ладонью по голове — на пальцах остались длинные пряди.

- Черт! Черт! Черт!

Хемсворт выскочил из душа, протер запотевшее зеркало и уставился на свое отражение. Видок доктор Хемсворт имел дикий — часть волос выпала и кое-где под некрасивыми проплешинами проглядывала кожа.

- Что за хрень? – спросил сам себя Крис. И даже не удивился, когда услышал в голове до боли знакомый голос.

- Ехе-хе-хе-хе! – смеялось ехидное привидение.

Крис оглянулся. Тома не было видно. Зато рядом с шампунем Крис заметил какую-то бутылочку, которую, кажется, видел ранее в ящичке, где хранились средства для ванной. «Гель для эпиляции в душе», – прочитал Хемсворт надпись на флаконе.

Чертов призрак подмешал ему в шампунь средство для удаления волос!

- Да чтоб тебя! Хиддлстон! – позвал Крис. – Хиддлстон, сволочь! Ты какого хрена натворил?!

- А не бери чужого! – возникло в его голове, и тут же любимый шампунь Криса кто-то взял невидимой рукой и уронил на пол.

- Выбегая из дома, Крис бросил взгляд на часы — чтобы заехать в парикмахерскую и хоть как-то привести себя в порядок и при этом не опоздать на операцию, оставалось сорок минут.

«Если хоть один гад спросит, что случилось — пришибу!» – кипятился совершенно лысый после посещения парикмахера Хемсворт, взбегая по ступенькам Центра изучения головного мозга.

- Сэр, у нас проблемы, – доложил секретарь.

Тот, к кому он обращался, внимательно посмотрел на вошедшего. Секретарь держал тонкую папку — почему-то он все время таскался с этой папкой, даже в том случае, когда должен был напомнить о чем-нибудь не особо важном. Но видимо то, что пытался сообщить секретарь сейчас, неважным не было. Вид у парня был такой, как будто ему стало известно как минимум о начале войны с пришельцами.

- Так что там у тебя? – раздраженно спросил шеф.

- Мы перехватили разговор ведущего хирурга Центра изучения головного мозга профессора Браны, доктора Хемсворта.

- Вот как? – заинтересованно посмотрел мужчина на секретаря.

- Он разговаривал со своим коллегой из больницы Чаринг Кросс. Он знает, что у них тоже умер пациент, получающий ноолексин.

- Вот как, – повторил шеф задумчиво.

- Какие будут указания? – спросил секретарь.

- Поговорите с патологоанатомом Центра, – приказал шеф, – разъясните ему, какое именно заключение он должен составить о смерти их пациента.

- Разумеется, сэр, – кивнул головой секретарь, – а что Хемсворт?

- Пока ничего, – махнул рукой начальник, показывая, что тот может быть свободным, – хотя…. Передайте, пусть за доктором приглядят.

- Будет сделано, сэр!

Тем вечером Крис возвращался домой в прескверном настроении. Намеченная операция чуть было не закончилась летальным — всю жизнь считавший себя атеистом доктор Хемсворт молился сразу всем известным богам, чтобы та же реанимационная бригада, которая не смогла вытащить сегодня ночью Митчела, помогла хотя бы этому пациенту. И когда, наконец, все закончилось хорошо, Крис, закрывшись в своем кабинете, практически без сил рухнул в кресло и, уронив голову на скрещенные на столе руки, мечтал только об одном —до следующего утра с этого кресла не вставать. И только мысль о том, что оставленные без присмотра собаки — нельзя же вправду думать, что появившееся в его новом доме неизученное никакой наукой явление сможет сойти за няньку для животных — изгадят весь дом, если их вовремя не выгнать на улицу, заставила Хемсворта оторвать задницу от мягкого кресла.

Звонок от патологоанатома застал Криса уже в коридоре. Хемсворт зло чертыхнулся — сил еще и тащиться в соседний корпус почти не было, но любопытство — от чего же все-таки скончался Митчел — взяло вверх. И уже через пятнадцать минут Крис читал заключение врача. Оказалось, причиной безвременной кончины бедняги Митчела стал инфаркт. Доктор Хемсворт, задумчиво почесывая бритый череп, перечитал заключение еще раз. Не это он ожидал увидеть в заключении. И тем не менее — вот оно, черным по белому. Да и картина, которую застал Крис, вызванный ночью к умирающему Митчелу, была похожа… Но все же… Все же… Что-то грызло изнутри, не давало поверить скупым строчкам отчета. И Хемсворт не заметил, как ноги сами собой принесли его в кабинет мистера Браны.

- Я отменяю ноолексин всем пациентам! – проигнорировав протесты секретаря, Крис ураганом ворвался в офис Кеннета.

- С какой стати, могу я поинтересоваться? – удивленно посмотрел на Криса начальник поверх очков.

- С такой стати, что Митчел…

- Митчел умер от инфаркта, – пожал плечами сэр Кеннет, – я читал отчет о вскрытии.

- Не мог он умереть от инфаркта! – возразил Крис. – Сэр, я уверен, что причиной все-таки была полная закупорка сосудов. Анализы, которые мы брали накануне, показали повышенное содержание холестерина…

- Что и вызвало инфаркт, – опять не дал ему закончить Брана, – Хемсворт, я в толк не возьму, ты что, сомневаешься в компетенции доктора, который делал вскрытие?

- Мы все ошибаемся, сэр. Я хочу произвести независимую экспертизу.

- За чей счет, интересно? – нахмурился Брана.

- Кеннет, я надеюсь, Вы заинтересованы в том, чтобы репутация клиники оставалась безупречной…

- Ах репутация?! – взревел Брана. – Мальчишка! Щенок! Ты меня еще учить будешь! У клиники безупречная репутация именно потому, что я лично трясусь над каждым из моих специалистов больше, чем трясся над собственной дочерью! И ты еще смеешь обвинять меня в том, что мне не дорога репутация моего детища?!

Брана схватился за левую стороны груди, потер ладонью занывшее сердце.

- У Вас сейчас у самого инфаркт случится, сэр, – примирительно произнес Хемсворт, – я все понял и прошу прощения. Разрешите назначить независимую экспертизу? Я оплачу все расходы.

- Не разрешаю, – и Брана тяжело опустился в кресло, – Крис, мы испытываем новое лекарство, и оно работает — всем твоим пациентам стало лучше.

- А Митчел? – опустил взгляд Крис.

- Разговор окончен, Хемсворт! Мы продолжим тестирование препарата. И чтобы я больше не слышал от тебя ни слова о том, что я не дорожу репутацией нашего Центра.

- Как угодно, сэр!

И всю дорогу до дома Крис уговаривал себя в том, что поступил правильно, не став спорить с начальником. Пациенты иногда умирают, ему ли не знать? И один погибший Митчел еще не доказывает, что новый препарат Ройал Фармс не работает. И уж тем более он не должен оплачивать из своего кармана дорогущую экспертизу, у него у самого сбережений почти не осталось после покупки дома, да еще и кредит. Плюнуть бы — и растереть, почти было решил Хемсворт, паркуясь перед домом. И все-таки червячок сомнений грыз изнутри. Не мог доктор Хемсворт смириться с потерей Митчела.

В доме горел свет. Первой мыслью было немедленно позвонить в полицию — что если в дом забрался грабитель? Но Крис тут же отмел эту идею, представив себе перепуганные лица стражей порядка, когда они, вломившись в дом, обнаружат там Тома. А уж если тот решит предметы замораживать… Лучше и не представлять.

И тут Крис поймал себя на том, что улыбается. Несмотря на дикую усталость — шутка ли, он вторые сутки без сна. Несмотря на смерть Митчела и едва спасенного пациента, несмотря на странный результат вскрытия и выволочку Браны, Крис улыбался. Дом встречал его светящимися окнами, и почему-то от этого было хорошо. Как там сказал вчера Том? С тобой я вижу свет?

Криса встречал радостный собачий лай. Получив порцию ласки от своих питомцев, Хемсворт принялся разыскивать Тома, да только тот не показывался.

- Прячешься? – спросил Крис. – Знаешь, что виноват, а показаться мне на глаза кишка тонка?

«Был бы живой, уши бы оторвал паршивцу за то, что с моими волосами сделал!» – подумал Хемсворт, но без злости. Волос было жалко. Но только Тома было жаль сильнее.

Тот обнаружился на втором этаже, в спальне

- Ты чего свет везде врубил? – напустив на себя недовольный вид, спросил Крис. – Я, знаешь, не миллионер, чтобы счета неподъемные оплачивать.

Хиддлстон не удостоил его ответом. Вместо этого раскрыл дверцы шкафа и поманил Криса пальцем.

- Ну что там еще? В прятки поиграть решил?

Но Том так же молча надавил пальцами на два шурупа, которые должны были скреплять стенки шкафа, а на деле оказались имитацией. Что-то щелкнуло, и задняя стенка шкафа поползла в сторону. За ней — Крис ахнул — оказался встроенный сейф. Набрав комбинацию цифр, Том открыл дверцу сейфа и отошел в сторону, глядя на Криса с таким выражением лица, как будто был переодетым Санта Клаусом, одаривающим ребенка подарками. «Смотри, что у меня есть!» – говорил всем своим довольным видом Хиддлстон.

- Круто! – оценил Хемсворт, доставая из сейфа несколько туго перетянутых банковской лентой пачек купюр с изображением Её Величества Королевы, увесистый Глок на семнадцать патронов и небольшую коробочку, обитую черным бархатом. Крис знал, обычно в таких вот маленьких коробочках хранят самое ценное.

- Открой, – возникло у него в голове.

Крис открыл бархатный футляр. Изящное кольцо — крупный бриллиант в окружении собратьев поменьше — блеснуло яркими всполохами, заиграло на темном бархате.

- Очень красиво, – восхищенно прошептал Крис, – ты хотел ей подарить? Той девушке…, прости, я забыл, как ее зовут.

- Мирра, – так же тихо ответил призрак, – ее зовут Мирра Вайш.

- А ты можешь ей являться? – вдруг осенило Хемсворта. Действительно, почему бы Хиддлстону не показаться на глаза той, на которой собирался жениться, раз уж все равно он после смерти шастает, где хочет. Или все-таки не везде, где хочет?

- Я хотел, – грустно сказал Том, – но не получается. Я могу сбежать оттуда только в мой… в твой дом.

- Оттуда, где темно?

Призрак кивнул головой.

- Я могу как-то помочь? – вопрос сам сорвался с языка.

- Я не знаю, – растерянно ответил Том, – мне все время кажется, что я долго-долго сплю. И однажды проснусь. Но уже не в темноте.

- Ты…, – Крис замялся, понимая, как чудовищно неправильно сейчас поступает, но что-то ему подсказывало, что по-другому поступить он не может. Не вправе. Нельзя оставлять Тома одного. В темноте.

- Ты можешь приходить сюда, – решительно сказал Крис, – когда захочешь. Только, пожалуйста, давай без спецэффектов. И не подмешивай больше ничего в мой шампунь.

- Это был мой шампунь! – возмутился призрак.

- Да я взял-то капельку! – вслух произнес Хемсворт, а про себя подумал: «Вот нахал! Ему дай палец, а он всю руку отхватит».

Томас рассерженно засопел.

- Ладно, ладно! – засмеялся Крис. – Не буду я твой шампунь трогать. Завтра закажу себе по интернету такой же. Средство для эпиляции её было, твоей Мирры?

Том кивнул головой.

- Ты можешь встретиться с ней? – вдруг спросил Хиддлстон.

- Зачем? – не понял Крис.

- Отдай ей кольцо!

И посмотрел так, как будто от того, согласится ли Крис встретиться с его бывшей девушкой, теперь уже покойный Том мог бы воскреснуть.

- Том! Ты подумал о том, как это может ее расстроить? Еще бы — такой привет из прошлого.

- Пожалуйста, Крис! – и столько отчаяния было в голосе Хиддлстона, такими ледяными были пальцы, с силой сжавшие его плечо, что Крис опять не смог отказать.

- Ладно, диктуй номер, – Крис взял мобильник, чтобы позвонить Мирре, договориться о встрече.

Представившись и объяснив, что живет сейчас в доме, который раньше принадлежал Томасу, Хемсворт попросил девушку встретиться с ним завтра вечером, когда той будет удобно.

- Понимаете, после переезда я нашел кое-какие вещи, думаю, это Ваше. Хотел бы отдать. Что? Откуда я знаю Ваш номер? В редакции подсказали. Откуда я вообще знаю о Вас? Не скромничайте, мисс Вайш, весь Лондонский бомонд знает о Вас и мистере Хиддлстоне. Да-да, ужасная трагедия… Так я могу с Вами увидеться? Благодарю, и до встречи, мисс Вайш.

- Ну что, доволен? – спросил он Хиддлстона. Но того в комнате не было.

«Вот поганец! – выругался Хемсворт. – Озадачил и свалил!»

- Кто звонил, милая? – мужчина подошел со спины, обнял, поцеловал макушку. Мирра не любила, когда он так делал.

- Так, никто, – пожала плечами девушка, – из редакции, насчет завтрашних съемок.

И спустя пятнадцать минут, глядя на пришедшее на его телефон сообщение секретаря о том, кто именно звонил Мирре Вайш, мужчина, поглаживая шелковые волосы лежащей рядом девушки, подумал:

- Давно ли ты стала мне лгать, девочка?

Утром призрака нигде не было видно. Пристегивая поводки к ошейникам собак, решивший совершить вместе с питомцами утреннюю пробежку Крис пытался понять, облегчение он испытывает от того, что бывший жилец его дома никак себя не проявляет или, наоборот, тревогу. «Как он там? Где? Страшно же в темноте одному». Почему его так заботило душевное спокойствие того, кто сам нарушил покой Криса, он не мог объяснить себе внятно. «Как бы он уже успокоился? – наматывая круги по парку, думал Хемсворт. – На кладбище что ли съездить, цветов ему принести?» Мысль он цветах и кладбище тут же испортила все настроение, и Крис, свистом подозвав резвящихся на лужайке собак, побежал к дому.

Том появился, когда Крис снимал с конфорки турку с кофе. Не то чтобы Хемсворт был противником технического прогресса, но даже мысли не допускал о том, чтобы обзавестись кофе-машиной. Кофе, сваренный на огне, получался в сто раз вкуснее того, что выдавал бездушный автомат.

Увидев сидящего за столом Тома, Крис чуть было не расплескал огненный напиток.

- Тьфу ты черт! Нельзя же так пугать! – наливая кофе в чашку, попенял привидению австралиец. – Ты хотя бы предупреждал о своем появлении как-нибудь.

- Как? – призрак грустно вздохнул и уставился на чашку кофе такими глазами, что Крису немедленно захотелось сделать для него что-нибудь хорошее. Например, еще одну порцию кофе сварить. Или угостить лимонным пирогом, который он купил накануне в пекарне возле парка. Но вот едят ли привидения пироги?

- Ты чего такой смурной? – поинтересовался Хемсворт.

- Кофе хочу! – вздохнул Хиддлстон. – А я даже запах его не чувствую, представляешь?

Крис кивнул головой — не то что бы он представлял, но, наверное, призрак — он и есть призрак, куда ему что-то чувствовать?

- И вкус не чувствуешь? – спросил Крис.

Том отрицательно замотал головой:

- Ничего не чувствую.

- А что ж рожу кривил, когда соус мой попробовал? – улыбнулся Крис.

Призрак промолчал, только на лице его появилась хитрющая ухмылочка, да глазки забегали.

«Молчишь? – подумал умиляющийся на такое призрачное поведение Хемсворт. – То-то же!»

От разговора их отвлекли собаки, устроившие возню в гостиной и чуть было не перевернувшие телевизор. И когда Крис, разогнав животных, вернулся на кухню, его недопитый кофе был даже не теплым — ледяным.

А кое-кто, любитель низких температур, гордо восседал на стуле с самым что ни на есть невинным видом.

- Ты что сделал, м? – нахмурился Хемсворт. Варить новый кофе не хотелось. Да и времени до работы оставалось не так много.

- Ты что сделал, призрачная твоя морда?

В ответ ему показали язык.

«Как ребенок!», подумал Крис. А еще туда же — пистолеты, мотоциклы, обручальные кольца стоимостью примерно с этот дом. Кстати о пистолетах…

- Откуда у тебя пушка? – задал Хемсворт волнующий его вопрос. С чего бы это ботану фармацевту держать у себя в сейфе ствол? Ну ладно, наличные, никогда не знаешь, когда тебе может пригодиться кругленькая сумма, хотя кто сейчас носит с собой столько налика? Но пистолет…

- Роберт дал, – ответил призрак.

- Какой еще Роберт? – не понял Крис.

- Роберт Дауни, он возглавляет службу безопасности Ройал Фармасьютикалс, компании, где я….

- Я знаю про компанию, – перебил его Крис, – а у вас что, целая служба безопасности?

- Ну конечно! Фармацевтический бизнес — это тебе не наркокартель, но знаешь, какая у нас конкуренция? Про промышленный шпионаж слышал?

Крис кивнул.

- В общем, приходится тратиться на безопасность.

- Так зачем тебе пушка-то нужна была?

- За неделю до того, как улетел в Индию, я заметил, что за мной всюду таскается серый Опель. Причем внаглую так — ребенок бы засек. Я рассказал Робу. А тот дал мне этот Глок — на всякий случай, так он сказал. А за день до поездки хотел со мной поговорить, видимо, нарыл что-то, да я занят был, не смог с ним увидеться. Ктому же тачка та куда-то делась, я ее не видел. А потом…

Том замолчал. А в кухне стало на несколько градусов холоднее.

- Эй! – позвал Хемсворт. – Включи обогреватель, я ж в одной майке.

- Я тоже в одной майке, – и Том потянул за горлышко темно-синей футболки. Он, когда являлся Крису, всегда был одет в эту футболку и такие же темно-синие джинсы. Скудноват призрачный гардеробчик — решил доктор Хемсворт.

- Хочешь, я встречусь с твоим Дауни? – опять вопрос вырвался помимо воли Криса.

- Правда? – глаза Тома загорелись надеждой, да и температура в помещении снова стала приемлемой.

- Правда. Давай, говори его номер.

- Нет, не нужно звонить, – призрак вскочил со стула и заметался по комнате, – Роб тебя, скорее всего, пошлет. Я бы на его месте послал.

Крис обиделся — с чего это его посылать? Но вслух ничего спрашивать не стал, только смотрел на метания Хиддлстона.

- Дауни каждую пятницу бывает в клубе Аннабелс. Когда у вас пятница?

«А у вас?» – хотел съязвить Крис, но пожалел привидение — у «них» там, небось, и дней недели нет никаких.

- Послезавтра, – ответил он.

- Послезавтра иди прямо в клуб. Там и поговорите. Скорее всего, он тебя все равно пошлет, ну да попытка не пытка.

- Почему пошлет? – все-таки спросил Крис.

- Потому что ты чужой. А Дауни не из тех, кто выносит сор из избы. Если он что нарыл, такого, что мне пушка понадобилась, думаешь, он это расскажет первому встречному?

- Ну и какой тогда смысл мне с ним встречаться? – не понял Хемсворт.

- Нужно убедить его, что ты не чужой, – ответил Хиддлстн.

- И как это сделать?

Призрак призадумался. Но думал недолго.

- Ноолексин! – выпалил он.

- Что?! – удивился Хемсворт.

- Ничего, не спрашивай, – отмахнулся Том, – просто скажи ему это. Он поймет.

- Стоп-стоп-стоп! – запротестовал Крис. – Что значит — не спрашивай? Ты знаешь, что я сейчас этот препарат тестирую?

Хиддлстон рухнул на стул и постучал лбом о столешницу. Вернее, постучал бы, если бы был человеком. А так никакого звука не получилось. Как будто на стол положили что-то воздушное. «Странно — подумал Крис, – как у него это получается? Ведь он может прикасаться к предметам — вчера вон стенку в шкафу двигал».

- Ты можешь остановить программу апробации? – спросил Томас, не поднимая головы.

- Нет, – покачал головой Крис, – программу курирует профессор Брана. Я всего лишь врач.

- Дьявол! – и опять Хемсворт почувствовал, как начинает замерзать.

- Но я могу немного похимичить, – улыбнулся Крис, – профессору не обязательно знать, что с сегодняшнего дня мои пациенты будут получать старый-добрый ноотропил.

- Пожалуйста, сделай так, Крис! – настойчиво попросил Том.

- А что не так с новым препаратом? – задал самый главный вопрос доктор Хемсворт.

- Там один компонент… – начал отвечать Хиддлстон, да только вдруг как-то дернулся, будто его током ударило, упал со стула.

«Какой-то он на редкость неуклюжий для призрака, – подумал Крис, – сквозь стены проходит, а на стуле удержаться не может». Однако же в миг оказался возле Тома, упал на колени, схватил того за плечи, но тут же отдернул руки — ведь ледяной! Крис вскочил, натянул кухонные прихватки-рукавицы и все-таки смог удержать бьющийся в конвульсиях призрак за плечи. А тот чуть ли не на мостик пытался встать — такой дугой его выгнула очередная судорога.

«Да что с ним такое?!» – ни на шутку испугался доктор Хемсворт — как оказывать первую помощь бьющимся в припадке потусторонним силам, его в медицинском не обучали. Наконец Том дернулся еще раз, открыл глаза, прошептал что-то непонятное — Крису послышалось «Мэй зинда хун!»* — и исчез. Истаял.

После Крис долго сидел прямо на полу, прислонившись к стене. Смотрел туда, где только что было — нет, не тело Тома, уговаривал себя Крис, – то, что он держал в своих руках «телом» назвать никак было нельзя. Человек никогда не может быть таким обжигающе ледяным — холод, идущий от Тома, Хемсворт чувствовал даже сквозь перчатки. И разве призрака может так выкручивать в судорогах? «Что же с тобой происходит? – вел австралиец мысленный диалог с Томом. – Почему именно с тобой? Как мне тебе помочь?»

И, не получив ответа ни на один свой вопрос, Крис решил, что сидя на полу в собственной кухне он точно ничего не узнает, и принялся спешно собираться на работу.

А после того, как закончился рабочий день, поехал на встречу с Миррой Вайш. Та уже ждала его в небольшом кафе недалеко от клиники, где работал Крис. Почему-то Хемсворт думал, что та будет одета в традиционное индийское одеяние, наподобие того, что он видел на фотографии их с Томасом, сделанной на Уимблдоне. Но Мирра была одета вполне по-европейски, что в сочетании с с иссиня-черными гладкими волосами — такие волосы у европейских женщин не встретишь — и темно-темно-карими глазами придавало ей особый шарм. Крис зачем-то провел ладонью по своему теперь гладко выбритому черепу — он все еще не мог привыкнуть к тому, что его волосы, благодаря одному не в меру шутливому привидению, приказали долго жить.

- Что Вы хотели? – без обиняков спросила Мирра.

А Крис не сразу ответил. Засмотрелся. Вайш была хороша. Нет. ХОРОША. Природа щедро одарила девушку красотой, но даже не столько привлекательные черты заставляли Криса да и — он был уверен — всех мужчин в этом кафе украдкой поглядывать на Мирру. Слишком уж ее красота была экзотичной. Слишком она выделялась. Крису даже немного жарко стало. Он представил, как это — любить такую женщину. Как это чувствовал Том?

- Ну так что? – нетерпеливо побарабанила пальцами о стол Вайш. – У меня мало времени. И девушка прикурила тонкую сигарету, выпустила колечко дыма и бросила недовольный взгляд на Криса из-под пушистых ресниц.

«Не дай бог любить такую женщину!» – решил для себя Крис. С такой, пожалуй, сгоришь. В пепел превратишься, а она смахнет этот пепел, как с сигареты. И жалеть о тебе будет не больше, чем о сигаретном пепле.

- Это — ваше! – и Хемсворт так же без лишних слов протянул ей бархатную коробочку.

Та открыла, увидела кольцо и тут же закрыла футляр, слишком поспешно, на взгляд Криса, как будто и правда обожглась. И даже отодвинула чуть в сторону подарок от бывшего почти что мужа.

- Откуда это у вас? – спросила Мирра.

И все-так голос ее выдал. Пусть на секунду — но волнение в нем Крис услыхал. «Не такая уж ты железная, как хочешь казаться», – подумал хирург.

- Какая разница? – пожал плечами Крис, – Считайте, что я это нашел. В своем доме, бывшем доме Хиддлстона. И если у него не было кого-то еще, кому он хотел подарить это кольцо, значит оно ваше.

- Не порите чушь! Где вы его нашли? Под кроватью? За шкаф закатилось? – от сарказма в голосе Мирры, должно быть, сдохли все тараканы на милю вокруг.

- Послушайте, мисс Вайш, – начал раздражаться Крис, – я должен был отдать вам это кольцо. Я отдал. Всего наилучшего!

- Кому должны? – и девушка раздавила в пепельнице сигарету.

Крис растерялся. Он понятия не имел, что отвечать, да и вообще стоит ли отчитываться перед Миррой. Не мог же он ей сказать, кто именно попросил его об услуге. Вместо этого он сам решил задать вопрос.

- Мисс Вайш, вы были с Томом, когда случилось это несчастье?

- Что? – переспросила Мирра.

- Вы были там? В Индии? – настаивал Крис. – Вы видели, что произошло? Видели тело Тома? Вы же так долго были вместе, он хотел жениться на вас… Как это… в болезни и в здравии, и пока смерть не разлучит…. так, Мирра? Вы были там, когда смерть его забрала?

Крис сам не понял, что на него нашло. Из-за чего так разозлился. Она ни в чем не была виновата — эта женщина, что так отчаянно пыталась делать вид, что ей все равно. Как бы там ни было — это вообще не касается Криса. Только почему-то было обидно за Тома. И еще разве что Хемсворт немного завидовал Мирре. Потому что даже после смерти Том думал о ней.

- Уходите! – попросила Вайш. – Уходите и заберите это, слышите?!

- Ну уж нет, – покачал головой Крис и даже руки в карманы засунул, чтобы ненароком не потянуться к бархатной коробочке, – не разбрасывайтесь подарками, Мирра, проявите уважение.

И развернулся, чтобы покинуть заведение. Внезапно сделалось душно. На воздух захотелось. И оказавшись на улице, Крис впервые за полгода порадовался лондонскому дождю. Под дождем стало легче дышать.

И выруливая со стоянки возле кафе, Крис не заметил, как припаркованный на противоположной стороне серый Опель мягко тронулся с места и пристроился за машиной Хемсворта, пропустив вперед на всякий случай парочку автомобилей.

Комментарий к Глава 3 *Мэй зинда хун – मैं ज़िंदा हूं, хинди — Я жив.

====== Глава 4 ======

После встречи с Миррой доктор Хемсворт ехал домой, мечтая увидеть яркий свет в окнах. Хотелось окунуться в тепло уютного дома и соврать Тому, что его бывшая возлюбленная приняла кольцо, орошая слезами, или сморозить такую же сопливую муру, только бы не рассказывать ему о том, что девушка, похоже, совсем не опечалена его безвременной кончиной. Да не просто не опечалена — чем-то Мирра была напугана. Крис даже подосадовал сам на себя. Нет бы проявить терпение, как-то поговорить с мисс Вайш, порасспросить ее о Томе. Хотя, стала бы она с Крисом разговаривать — вот вопрос.

Крис вспомнил некоторые виденные им репортажи Мирры. Судя по всему, девушка была не робкого десятка. Чего стоит один ее документальный фильм о пылающем Дамаске. А то, как она вывела на чистую воду нечистого на руку чиновника из британского МИДа — об этом даже в Австралии писали, Крис помнил. На войне не боялась, а простой разговор с Крисом, пусть на пару секунд, но все же выбил ее из колеи.

Рассуждая так, Крис добрался до дома. Только вот окна, вопреки ожиданиям, не горели. Раздосадованный, Крис припарковал автомобиль и несколько минут сидел в салоне, негромко включив магнитолу. В пустой дом идти не хотелось. Вот дела, привык как-то к беспокойному соседу. Дослушав очередной трек, Крис все-таки вышел из машины. Раз уж его ждет одинокий вечер, то может завалиться спать пораньше и хотя бы отдохнуть как следует?

Том ждал его в темноте. Крис даже немного испугался, увидев темный силуэт на фоне окна. Но поняв, что это Хиддлстон, успокоился.

- Ты чего свет не включаешь? – спросил Хемсворт, сам удивившись радостным ноткам, прозвучавшим в его голосе.

- Ты же не миллионер, – ответил призрак, – вот экономлю тебе на коммуналке.

- Дурак совсем? – беззлобно фыркнул Крис, давя в себе порыв подойти ближе и взъерошить короткие рыжие кудряшки.

- Дурак, – согласился Том. И даже не повернулся к Крису лицом. Так и смотрел из темного дома в темный сад.

Крис хлопнул ладонью по выключателю. «Он же не любит темноты», – подумал Хемсворт о Томе. И почему-то сердце сжалось. Черт его знает, от чего. «Пусть он там в темноте, – решил Крис, – а здесь пусть ему будет хорошо».

- Ты как вообще? – спросил Хемсворт, вспоминая о том, как корчился в судорогах призрак, – Это что такое с тобой было с утра?

Том наконец соизволил посмотреть на собеседника.

- Это в первый раз, – ответил он Крису, – я не знаю, как объяснить…

Хиддлстон задумался, подбирая слова.

- Меня как будто ударило током. Там, где все время темно. Тряхнуло. Я открыл глаза… почему-то было очень больно. Вот здесь, – Том сжал ладонями виски, – и голова кружилась. Какая-то комната… я не помню, все как будто плыло. И тут я стал проваливаться назад, в темноту. Только все это я чувствовал там, понимаешь? Где я обычно. Не здесь.

И призрак внимательно посмотрел на Криса:

- Я непонятно объясняю, да?

И заметался, закружился по комнате.

- Том! – позвал Крис. – Том! Успокойся, а то сейчас опять дом выстудишь.

Тот остановился, подошел к Хемсворту, заглянул в глаза — настойчиво, пытливо.

«Утонуть в этих глазах», – не к месту подумал Крис.

- Я правда не понимаю, – признался австралиец. Не хотелось обижать Тома ложью. Ему еще предстоит сегодня соврать Хиддлстону, – я никогда не сталкивался с таким. Я же врач, Том. Я не верил никогда во что-то потустороннее. В то, что нельзя потрогать, изучить.

Том кивнул головой. И опять посмотрел. И столько надежды было в этом взгляде, такая мольба о понимании.

«Что же мне с тобой делать? – Крис зацепился за взгляд Тома, держал, не отпускал. Почему то это было так важно – не отпускать. – Как мне тебя понять?»

- Я догадываюсь, как выгляжу со стороны, – тихо-тихо произнес Том, – я сам себя пугаюсь иногда. А уж ты тем более должен. Только я не хочу, не могу признать то, что я мертв. Что меня совсем-совсем нет. Мертвым же не бывает больно? Ты же это должен знать — как врач?

Как врач Крис знал одно — привидений не существует. И тем не менее — вот оно, стоит сейчас перед ним, смотрит с надеждой. Только как ты его обнадежишь?

«Правда что ли священника пригласить?» – в который уже раз подумал Крис.

- Я не хочу, чтобы тебе было больно, – покачал головой Хемсворт, – как врач, я бы приложил все усилия, если мне бы представился шанс тебя спасти. Тогда, после аварии. Мне жаль, что так все вышло. А сейчас… Я не понимаю, что с тобой происходит. Но я правда не против, чтобы ты иногда приходил.

- Спасибо, – Том протянул руку, хотел коснуться плеча Криса, да вовремя вспомнил, чем это прикосновение может обернуться, и руку опустил.

- Наслаждайся! – подмигнул Крис. – Только помни, что ты обещал...

- Да-да, я помню — никакой эпиляции в душе, – так же шутливо ответил Том, а потом снова стал серьезным.

- Ты видел Мирру? – спросил он.

Хемсворт кивнул.

- Как она? – задал еще один вопрос призрак. Занервничал. Обхватил себя руками за плечи.

И Крис, глядя в полные муки глаза Тома, твердо решил, что про Мирру он точно соврет.

- Она скучает по тебе, Том.

- У нее все хорошо?

- Конечно! – поторопился уверить его Крис.

- И за это тоже спасибо, – и Хиддлстон снова улыбнулся. Только вот на этот раз улыбка вышла грустная. Улыбнулся и почти неслышно произнес:

- Я тоже скучаю.

- Она очень красивая, – признался Крис, – расскажи, как вы с ней познакомились.

И Том, пусть и кратко, но рассказал Хемсворту их с Миррой историю. Начиная с того, как полная решимости выведать о жестоких экспериментах на людях, которые якобы – откуда только взяла мисс Вайш подобные сплетни? – проводились в лаборатории компании Ройал Фармасьютикалс, Мирра устроилась туда на работу простой лаборанткой, где-то раздобыв поддельное удостоверение о получении диплома. И как ее вычислил бдительный Роберт Дауни, начальник службы безопасности, и передал в руки Томаса. И как тот, пораженный не столько ее красотой, сколько решимостью и бесшабашностью, вместо того, чтобы предъявить судебный иск, пригласил на ужин. А в качестве компенсации за упущенные возможности провести журналистское расследование сдал ей конкурентов, которые собирались выпустить на рынок партию витаминов сомнительного качества. Скандал с конкурентами не заставил себя ждать. А Том, чтобы поздравить Мирру с удачным завершением расследования, пригласил ее посерфить в португальском Пенише. И закончил Томас свой рассказ тем, что собирался сделать ей предложение сразу же, как только вернется из Индии.

- Ты был очень счастлив, Том, – констатировал Хемсворт очевидное. Хиддлстон, вспоминающий последние три года своей жизни, сиял, как рождественская елка. И Крис засмотрелся. Глаз оторвать не мог. Том весь был сейчас — одно сплошное счастье. Казалось, его так много у Тома, что он мог бы с ним поделиться. И еще на короткое мгновение, но Крис подумал о том, каково это — когда тебя любит Том. Подумал — и тут же чертыхнулся — мысль была какая-то неправильная. С каких это пор Крис Хемсворт, натуральный натурал, задумывается о том, каково это — когда тебя любит мужик? «Надо было все же соглашаться на сеансы у Стивви», – усмехнулся про себя Крис. И даже от Тома отвернулся — пусть себе сияет, Крис не будет смотреть. Да только когда повернулся, Тома в комнате не было.

- Ушел, – почему-то грустно подумал австралиец. Разворошил, растревожил — и ушел. В топку! Надоело! То холодом обжигает, то счастьем слепит. То с собаками его возись, то с бабами разбирайся, да еще такими бабами, с которыми не каждый мужик совладает. Надоело!

Захотелось чего-то простого и понятного. Крис бы поехал в ту самую кофейню возле работы да пригласил таки на свидание Люси, но было уже поздно, все закрыто давно. Что ж. Раз нет Люси и кофе, будет пиво и порнуха. И пошло все к черту!

Достав из холодильника пару бутылок Гиннеса, Хемсворт включил телек, настроил платный канал. И глядя на то, как сладко маленькая китаяночка отсасывает своему любовнику, почувствовал отклик своего тела, расстегнул ширинку, пару раз провел рукой по стволу.

«Хорошо!», – прошептал Крис, наблюдая за действиями китаяночки и постепенно наращивая темп.

- Хорошо? – услышал он ехидный голосок.

Крис от неожиданности вскрикнул. Хиддлстон сидел на противоположном конце дивана, с любопытством разглядывая наяривающего самому себе Криса.

Разозлившись — вздрочнуть спокойно не дает! – Крис метнул в нахальное привидение пульт от телевизора и, ни слова не говоря, поднялся на второй этаж. Закрылся в ванной — нужно было завершить начатое. Член неожиданно твердо стоял, а ведь от таких потрясений — шутка ли, привидение подглядывает, как ты дрочишь — должен был бы давно опасть. Но тем не менее стояло у Криса крепко. И тем крепче, чем сильнее заводила сама мысль — отдрочить перед Хиддлстоном. И чтобы смотрел своими глазищами — ох и блядские же у него были глаза, когда он спросил это свое «Хорошо?» Хемсворт представил, как сладко было бы кончить под это самое «хорошо», еще пару раз передернул кулаком и сорвался в оргазм, такой сокрушительный, какой давно не испытывал, пользуясь только лишь рукой. И всё глаза Тома представлял. Как бы их подернуло поволокой похоти, когда тот смотрел бы, как Крис кончает.

- Пиздец! – думал Крис после, стоя под ледяными струями воды. Ледяными, потому что, несмотря на пережитый только что оргазм, Крис-младший как-то подозрительно хотел встать во второй раз. И наконец усмирив желание, Крис вылез из душа. Потянулся за полотенцем, да так и застыл с протянутой рукой — полотенца на месте не оказалось.

- Сука! – ясное дело, к кому относилось это высказывание. Кто еще мог напакостничать, сперев полотенце из душа как раз тогда, когда Крис мылся? Мысль о том, видела ли эта сука, как Хемсворт удовлетворял себя — стены в душевой кабине были не то чтобы совсем уж непрозрачными — приводила в ужас.

Хиддлстон обнаружился в спальне Криса. Спокойно так полеживал на кровати, слава богу — в одежде, да еще и температуру на несколько градусов понизил. Голый и мокрый Хемсворт, стуча зубами от холода, даже слов сначала не нашел от возмущения. Вернее, нашел, и слова эти были непечатные. И слов этих было много. Минут на пять возмущенного ора Крису хватило.

- Все сказал? – спросило привидение таким тоном, как будто и не пакостничало вовсе. – А теперь шуруй в гостевую спальню.

- Что???!!! – Крис поверить не мог. Его выгоняют из его же собственной спальни. И кто?

- Что слышал, – повторил Хиддлстон, – это моя спальня, между прочим. И кровать моя. Я ее заказывал по специальному проекту в Италии. И три месяца ждал, пока доставят. Так что давай, пока не замерз, бегом в гостевую и под одеяло.

«Был бы живой — убил бы гаденыша!» – подумал Хемсворт, закрывая дверь теперь уже бывшей своей спальни.

Застилая простыни на кровать в гостевой комнате, Крис не сомневался, что не уснет – кровать была скрипучая, матрас неудобный, а сам Хемсворт злой, как собака — однако же провалился в объятия Морфея, едва коснулся щекой подушки. И чуть было не проспал. Телефон с включенным будильником он благополучно забыл на тумбочке возле специально спроектированной в Италии кровати. Из которой вчера его благополучно выгнали.

Досадуя сам на себя, что послушался нахального призрака и позорно ретировался, Крис пообещал себе, что сегодня ночью он будет ночевать в своей спальне, что бы там себе не думал бывший хозяин дома. Он теперь здесь всего лишь гость. Пусть сам в гостевую спальню убирается! И вообще — призраки не спят.

Чертыхаясь — профессор Брана терпеть не мог опоздавших – Крис пытался одновременно почистить зубы, насыпать корм собакам и натянуть носки. Получилось неудачно: Хемсворт пребольно ударился мизинцем о ножку кухонного стола и заорал. Зубная щетка тут же вывалилась изо рта и упала в собачью миску. Ибо гравитация. Десять минут ушло на поиски новой зубной щетки. И когда таковая не обнаружилась, Крис дочистил зубы пальцем. «И так сойдет», – решил австралиец, для пущего эффекта прополоскав рот бальзамом. На завтрак времени уже не оставалось.

- Эй, ты тут? – позвал Крис свое личное привидение.

Тишина была ему ответом.

- Вот лучше бы ты вчера ночью потерялся, – пробурчал Крис, открывая входную дверь.

- Не забудь, сегодня пятница! – догнало его в спину.

«Не вовремя будь помянут!» – подумал Хемсворт, оборачиваясь.

Призрак сидел на корточках. Рядом с ним, радостно повизгивая, прыгал Бобби, тыкался мордой в призрачные ладони. И — Крис поверить не мог! – кажется, не испытывал никакого дискомфорта от того, что Том его гладит. Он же ледяной, неужели животные этого не чувствуют?

- Я помню, – ответил Крис, – ты бы еще сказал, как я Дауни узнаю.

- Как увидишь самую красивую женщину в заведении, значит Роберт где-то рядом, – усмехнулся Хиддлстон.

Но на всякий случай все-таки дал краткое описание начальника службы безопасности Ройал Фармасьютикалс.

Оказавшись в клубе Аннабелс, Крис немного стушевался, почему-то почувствовав себя провинциалом, совершенно случайно попавшим на королевский прием. Неброская роскошь и подчеркнутая элегантность клуба поражали. Крис решил не особо вертеть головой, тем самым выдавая себя за новичка. Стараясь держаться как можно более уверенным, он прошествовал к бару и занял свободный стул. Заказав выпивку, он начал осторожно рассматривать посетителей. Вернее посетительниц, определяя, какая тут самая красивая. На взгляд Криса, почти все они были хороши — или это блеск драгоценностей ослепил Хемсворта – но все женщины казались ему чертовски привлекательными. Пока взгляд не выделил одну. Пусть не самая красивая среди остальных, ну уж точно самая яркая — одни огненно-рыжие волосы чего стоят. За тем же столиком сидел мужчина средних лет, по описанию, данному Томом, похожий на Дауни — брюнет, глаза карие, невысокий рост, аккуратная бородка-эспаньолка. И элегантный серый костюм, явно сшитый на заказ. «Пижон», решил для себя Хемсворт.

Обрадованный тем, что безопасник не изменил своим привычкам, и Крис не зря сегодня проторчит в этом вычурном заведении, Хемсворт подорвался с места, оставив на барной стойке щедрые чаевые.

- Мистер Дауни? – спросил он, протягивая руку для пожатия. – Я Крис Хемсворт, сотрудник Центра исследований головного мозга. Мы сотрудничаем с Ройал Фармс, тестируем ваши препараты.

Роберт ответил Крису крепким рукопожатием и кивком головы пригласил присоединиться. По тому, как он не стал представлять свою спутницу, Крис понял, что беседа долго не продлится.

- Чем обязан? – так же коротко спросил безопасник.

- Мистер Дауни, я бы хотел поговорить с Вами наедине, если позволите.

Дауни поднял руку. Рядом с их столиком тут же материализовался официант, как будто специально ждал, когда его позовут.

Заказав какой-то сложный десерт, Роберт извинился перед дамой и увлек Хемсворта к бару.

- Я слушаю, – и Дауни оценивающе принялся разглядывать Криса, даже не смущался при этом. Как будто так и должно быть.

- Мы тестируем ноолексин, – начал доктор Хемсворт, – и у меня есть сомнения относительно того, что ныне покойный мистер Хиддлстон вообще собирался допускать этот препарат до апробации.

Дауни ничего не говорил. Все еще сканировал Криса этим своим взглядом-рентгеном. «Специально их, что ли, так смотреть учат? – подумал Крис. – Где там обучают безопасников?»

И тут же посетила другая мысль, от которой Хемсворт неуютно поежился.

«На хрена ж ты это ляпнул? На хрена вообще сюда пришел? А что, если мистер Дауни как раз таки заинтересован в выпуске препарата? В конце концов, он работает на Ройал Фармс, и это в его интересах. А тебя, простого хирурга, такой вот Дауни сожрет, и не подавится. Даже жрать не будет. Просто прихлопнет, как комара. Хотя он даже рук марать не станет, не захочет маникюр портить. Поручит кому-нибудь. И найдут тебя, прихлопнутого, где-нибудь в мусорном баке, возможно, даже по частям. Как там Том говорил — фармацевтический бизнес не наркокартель. Но все же. Все же. Новый препарат – это миллионные прибыли. А тут какой-то заезжий врач решил, что фиг вам, господа из Ройал Фармс, а не прибыли».

- Вы были знакомы с Томом? – спросил Роберт, впрочем, вполне дружелюбно. Явно сейчас он не был намерен ничего против Криса предпринимать.

- Можно и так сказать, – уклончиво ответил Крис.

Дауни хмыкнул.

«Не поверил», – решил Хемсворт.

- А еще Том показывал Глок, который Вы дали ему, когда он обнаружил слежку.

«Пропадать, так пропадать, – подумал австралиец, – уже и так наговорил достаточно».

- Вот что мистер…

- Хемсворт, – подсказал Крис.

- Откуда Вы, мистер Хемсворт? Акцент у Вас интересный.

- Из Австралии.

- Вот что, мистер Хемсворт из Австралии, – Дауни залпом допил свой виски и, поставив стакан на стойку, легко коснулся плеча Криса, как будто невидимую пылинку смахнул, – позвольте я дам Вам совет. Каждый должен заниматься своим делом. Вы — лечить людей. Я — решать, кому мне давать оружие. И против кого это оружие будет направленно. Я понятно излагаю?

- Вы угрожаете?

- Всего лишь советую, – мягко улыбнулся Роберт, – а теперь прошу меня извинить. Моя спутница скучает, нехорошо заставлять даму ждать, Вы согласны?

Крис, как загипнотизированный, кивнул головой.

- А что, в Австралии хорошие хирурги не нужны? – очередная улыбка стоимостью, как годовая зарплата Криса, украсила лицо Дауни.

И это тоже был намек, – догадался Крис, – дескать сидели бы Вы, мистер Хемсворт, у себя дома, оно бы и к лучшему.

Распрощавшись с Хемсвортом, Дауни заказал себе еще виски. Присоединиться к покинутой красотке он не спешил.

Надо сказать, что австралиец удивил его. Давно уже начальника службы безопасности крупнейшего фармацевтического концерна никто не удивлял. А этот — надо же… То ли такой глупый и по глупости лезет туда, куда не стоит. Или же наоборот, слишком уж о себе мнит.

Дауни знал о том, что один пациент, получающий ноолексин по программе апробации, умер от инфаркта. Такая уж у Роберта была работа — все знать. Также он знал о том, что новый препарат не был причиной смерти несчастного. Тогда чего же Хемсворт всполошился? Да еще это странное утверждение, что он якобы был знаком с Томасом. Дауни знал всех знакомых молодого владельца компании, по крайней мере тех знакомых, перед кем бы Томас мог похвастаться пушкой. Никакого Криса Хемсворта из Австралии среди них не было.

Роберт прикрыл глаза, смакуя очередной глоток виски. И вспоминая.

Том обратился к нему, рассказал о том, как ему кажется, что его преследует одна и та же машина. Рассказал, пряча за улыбкой тревогу – Дауни хорошо читал по лицам. Не откладывая в долгий ящик, велел своим ребятам проверить. И через день ему на стол лег отчет о том, что за Хиддлстоном следят мальчики Румына.

Пользуясь старыми связями — пятнадцать лет на службе в Скотланд Ярде прежде, чем уйти на вольные хлеба — Роберт узнал о Румыне кое-что. Впрочем, не так уж много. Мутный тип был этот Румын. В миру Георг Мареш. Появился в Лондоне лет десять назад. Занимался всем понемногу — от подпольных тотализаторов до наркоты. В преступном мире Британской столицы считался не последним человеком. Но и на самый верх не лез. Полицейские знать о нем знали, но прищучить не могли. Мелкая рыбешка, которую ловили стражи порядка в мутных водах Лондонского преступного мира, связи с Румыном имели лишь косвенные. Пытались внедрить к Марешу агента, да бедняга исчез, как сквозь землю провалился. До сих пор пропавшим без вести числится.

Дауни, пытаясь понять, каким боком обычный румынский бандит находится к владельцу Ройал Фармс, на всякий случай снабдил последнего оружием. Хотел охрану приставить. Но Том от него только отмахнулся. «Что за глупости, Роб! Я что, кинозвезда, чтобы за мной телохранители топали?» А через пару дней улетел в Индию.

Когда поступило известие о гибели Хиддлстона, Дауни был занят тем, что вместе с начальником IT-отдела пытался вычислить нахального хакера, посягнувшего на святая святых — базу данных лаборатории Ройал Фармс. Лазутчика нашли, Роберту пришлось лететь за ним аж в Бразилию. И пока брали паршивца, пока втолковывали ему, как он не прав, за телом Томаса слетал его дядюшка, младший брат отца — Джордж, финансовый директор компании. Да только привез Джордж не тело, а урну с пеплом. И опять не подкопаешься — завещание Томаса Роберт сам лично в руках держал. Насчет похорон в нем был отдельный пункт. После панихиды Дауни смотался в Индию. Порасспросил начальника полиции Мумбаи. Даже покореженную Хонду рассмотрел внимательно. По всему выходило — парень сам убился. Ни причем Румын. Да и никто ни причем. Так бывает. Любил Хиддлс рисковать. А кто не рискует — тот до старости живет.

Тогда откуда вдруг взялся этот доктор Хемсворт из Австралии? Почему задает неудобные вопросы? Почему врет, что был знаком с Томом?

Через день на стол Роберта Дауни легло досье на австралийца. Не был. Не состоял. Не привлекался — не считая давнишнего привода в участок, подрался по молодости да по пьяни, с кем не бывает. А так кристальная биография. Прекрасный хирург. Не робкого десятка — два раза в Афганистан мотался в качестве военврача. И небольшая деталь — недавно мистер Хемсворт приобрел особняк, которым ранее владел Хиддлстон. И информация на десерт – приставленные следить за австралийцем ребята доложили, что за их подопечным, как приклеенные, ездят парни Румына.

«Все чудесатее и чудесатее», – вспомнил Дауни классика. И твердо решил познакомиться с мистером Хемсвортом поближе.

====== Глава 5 ======

Терпкий запах марихуаны отчетливо чувствовался в комнате.

Крис потянулся губами к кончику сигареты, которую курила Люси, и сделал глубокую затяжку.

«Слабовато, – решил Хемсворт, – да крепче и не нужно».

Он не курил ничего кроме обычных сигарет с последней командировки в Кандагар. Да и пачки простых сигарет хватало Крису надолго. Он по нескольку дней мог обходится без табака, считал привычку курить не зависимостью, а блажью. Но вот там, на выжженной афганской земле, они курили все. Гашиш стоил дешевле Мальборо, и они дули его, как не в себя — и солдаты, и медики. Все.

Сейчас, когда легкие наполнил сладкий дым, в голове стало легко-легко. Крис давно уже не чувствовал себя настолько расслабленным и занеженным, как сейчас, лежа в постели Люси, прижимая гибкое женское тело к своему боку и выкуривая один на двоих косячок.

Впервые за несколько дней Хемсворт не думал о том, что нужно торопиться домой, потому что собаки, оставленные надолго без присмотра, могут разнести все вокруг. Позавчера он наконец-то нашел экономку, которая, во-первых, согласилась приглядывать сразу за двумя четвероногими бандитами, а во-вторых, не имела замашек королевы-матери и не смотрела на Криса, как солдат на вошь. И прежде чем доверить ключи от дома миссис Браун, Хемсворт взял со своего потустороннего соседа клятвенное обещание не пугать женщину своими появлениями.

Тот обещал. И Крис даже поверил. Вообще Том вел себя в последнее время смирно. Не пакостничал, ну если не считать пакостью тот факт, что он бухнул целую пачку соли в рагу, которое Крис приготовил три дня назад. Или — как только смог? – изменил заставку на ноутбуке доктора Хемсворта: вместо грудастой азиатки теперь на заставке красовался любимый Томом мотоцикл.

А так все было хорошо. После совершенно безрезультативной встречи с мистером Дауни Том приходил редко, бывал задумчив. Часто просто стоял и смотрел в одну ему известную точку в пространстве. Крис ежился, глядя в такие моменты на Тома — куда он смотрит? Что видит? Каким вообще представляется ему этот мир? Он даже спросил об этом Хиддлстона. Тот пожал плечами, пробормотал что-то вроде того, что он не слепой и не дальтоник, и вообще, нечего приставать к привидениям с дурацкими вопросами, а то и в сосульку превратиться можно. Крис отстал.

В общем, сосуществовали они мирно. Хемсворт по-прежнему спал в гостевой спальне, хотя был уверен — в хозяйской Тома точно нет. Он пару раз прокрадывался в свою бывшую комнату, думая — правда, что ли, спит? Разве привидения могут спать? – и никого в спальне не обнаруживал. Зачем тогда прогнал Криса? Чтобы иметь хотя бы иллюзорное представление о том, что он все еще хозяин дома?

Так вот пару дней назад доктор Хемсворт все-таки пригласил на свидание Люси. Девушка оказалась веселой, ненавязчивой и покладистой. И уже сегодня Крис оказался в ее постели и ни разу об этом не пожалел. Наоборот, подумывал о том, что встречи стоило бы продолжить. Тем более, чтобы стереть из памяти тот постыдный случай, когда Крис до одури обдрочился в душе, представляя, как бы он это делал перед Хиддлстоном. Сами по себе фантазии о другом мужчине были для Криса совершенно неожиданными, никогда раньше он не подозревал у себя тягу к своему полу. И после того случая даже немного напрягся: понять, что ты гей, когда тебе за тридцать? Увольте! Крис даже пару дней приглядывался к окружающим мужчинам — а вдруг как правда кто-то понравится? Но нет, рассматривать женские ножки было куда как интереснее. А после работы, дома, убедившись, что Том не подсматривает из-за плеча, нашел в интернете гей-порно, но выключил через минуту просмотра — увиденное не вставляло, даже совсем напротив. И только почему-то представив себе тяжелый взгляд Хиддлстона, когда он смотрел на Криса, ласкающего себя, вновь заставил Криса-младшего потяжелеть.

Но сейчас, после обалденного траха с ненасытной брюнеткой Хемсворт уж точно был уверен в собственной ориентации.

- Хочешь выпить? – предложила Люси. – У меня есть.

«Да она чудо»!» – подумал Крис и с благодарностью поцеловал девушку.

Насладиться предложенным помешал звонок в дверь. Люси пошла открывать, а Крис в ожидании даже немного придремал.

- Чертова ведьма! – услышал он, пребывая где-то между сном и явью.

- Кто? – не понял Крис.

- Старшая по дому. Ходит и ходит, как к себе домой, – недовольно проворчала Люси, – Ведьма и есть!

- Смотри, еще сглазит меня, – хохотнул Хемсворт.

- Нет, не сглазит. Она ненастоящая ведьма, – и Люси поближе придвинулась к Крису, оперлась на локоть, указательным пальчиком выписывая абстрактные фигуры у мужчины на груди.

- А бывают настоящие? – в шутку спросил Крис.

- Конечно! – очень серьезно ответила девушка. – Бабка моя, например.

- Да ладно! Скажешь тоже!

- Я серьезно, Крис. Думаешь, она из тех, кто принимает клиентов под красочной вывеской, глядя в хрустальный шар?

Хемсворт примерно так и думал. Все эти ведьмы, маги, экстрасенсы и прочие народные целители, по его твердому убеждению, были обычными мошенниками, наживающимися на доверчивости людей.

- Так вот она ничем таким не занимается, – слегка обиделась за бабушку Люси, – она просто видит людей, знает их судьбу. Может даже с духами пообщаться. Бабуля на одну четверть цыганка. А те, знаешь…

Крис не знал. А девушка замолчала.

- С духами, говоришь? – спросил Крис. Чем черт не шутит? Может, поговорить со старушкой? Он, Крис, в жизни не верил в потусторонние силы, пока такая сила не поменяла заставку на его ноутбуке.

Люси молча кивнула.

- Хочу поговорить с твоей бабкой, можно это устроить? – попросил Хемсворт.

- Тебе зачем? – девушка бросила чертить узоры на груди у любовника. – Ты же не веришь все равно.

- Считай, что я верю, – Крис вернул руку Люси себе на грудь, – в общем, был у меня один друг… он погиб… Люси, познакомь меня с ней!

- Ну хорошо, – согласилась девушка, – да хоть завтра.

- С меня ресторан! – пообещал Хемсворт и, решив, что пальчикам Люси уже давно пора переместиться с его груди немного ниже, нежно поцеловал любовницу, намекая на второй заход.

Домой доктор Хемсворт вернулся только утром. Нужно было переодеться и забрать кое-какие документы. Дом встретил Криса идеальной чистотой, собаки были выгуляны и накормлены, холодильник забит едой, а Тома не было видно.

- Том! – позвал Крис, – Тооом! Нет тебя? Ну ладно, я на работу, не шали тут!

Настроение у австралийца было прекрасным, и он хотел поделиться им с новым знакомым — ну что правда, сидит целыми днями, чахнет.

«Ладно, – решил Хемсворт, – вечером появится».

Но вечером призрак не появился. Не было его и на следующее утро. Уезжая на работу, Крис немного беспокоился. Куда делся? Почему не приходит? Неужели не может выбраться оттуда, где темно?

Придет ли еще?

Почему-то от того, что Том может больше не появиться, делалось паршиво. Вот ведь кто бы мог подумать? А от того, что Хемсворт собирается попросить настоящую ведьму, если верить Люси, упокоить несчастный дух, делалось еще паршивее. Но ведь так не может быть, чтобы духи жили среди людей?

- Все правильно, – уговаривал себя Крис, когда ехал по адресу, который ему дала новая подруга, – так Тому же лучше будет.

- А тебе? – подленько так спросил внутренний голос. – Тебе самому будет лучше?

Хемсворт велел внутреннему голосу заткнуться. Он жив. А Том мертв. И ничего тут не поделаешь. Не может мертвый быть другом живому.

Почему-то Крис ожидал, что Дебора Финч, бабушка Люси, окажется сухонькой старушкой, одетой непременно в черное, с клюкой и платком на голове. На самом же деле «настоящая ведьма» была вполне еще молода, довольно привлекательна, одевалась элегантно и со вкусом и вообще никак не походила на ведьму, какими их обычно себе представляют.

- Люси сказала мне, что Вы можете помочь, – начал Хемсворт, представившись женщине.

- Представляю, что несносная девчонка могла Вам наговорить, Крис, – мягко улыбнулась Дебора, – да Вы проходите, проходите, не стесняйтесь, будем пить чай. Знаете, Крис, я завариваю чудесный чай с липой. Вы любите с липой?

Хемсворт кивнул. Чай с липой он не любил, но не хотелось обижать отказом эту милую женщину.

- Так что Вам сказала моя внучка, Крис? – спросила миссис Финч, когда разлила по чашкам чай.

- Что Вы видите судьбу людей. И общаетесь с духами.

Нежный и звонкий, как колокольчик, смех поплыл по комнате.

И смеялась-то ведьма не так, как это обычно показывают в фильмах ужасов и описывают в готических романах.

- Ох, Люси! – женщина смахнула выступившие от смеха слезы.

- Так что же? Все это неправда? – Хемсворт подосадовал сам на себя, что поверил впечатлительной девчонке и выглядит теперь дураком.

- Не совсем, – опять улыбнулась Дебора. И, предваряя вопрос Криса, продолжила:

- Никаких духов не существует, выдумки все это.

- Но я…, – начал было Хемсворт, и тут же его перебили.

- Что? Вы видели, может быть, слышали что-то? Что-то такое, чего не можете объяснить? Во что трудно поверить?

- Да! – по крайней мере, женщина не смеялась над Крисом. – Да, я кое-что видел. Вижу.

И он протянул Деборе ту самую фотокарточку Тома, которая выпала из шкафа в тот день, когда Хемсворт впервые привел в дом потерявшегося после гибели хозяина Бобби.

- Это мой приятель, – немного слукавив, а может и сказав правду, объяснил Деборе австралиец, – он погиб семь месяцев назад. Иногда он является в мой дом. Вернее, я живу в его доме. То есть, я хотел сказать, что….

- Не трудитесь, Крис, – Дебора коснулась его плеча, успокаивая, – и не волнуйтесь так. Я каких только историй не наслышалась.

Она взяла карточку, внимательно вгляделась в снимок.

Хемсворт ждал каких-то театральных эффектов, типа закатывания глаз, пассов руками, может быть, заклинаний, произнесенных замогильным голосом. Но ничего такого не последовало. Женщина просто посмотрела на фото, а затем отдала его Крису.

- Ваш приятель, что называется, застрял.

- То есть? – не понял Крис. – Где застрял?

- Между мирами, – еще более непонятно пояснила миссис Финч, – его нет ни в мире живых, ни в мире мертвых.

Доктор Хемсворт совершенно точно знал, что из мира мертвых обратно не возвращаются. Что там вообще ничегонет. Да и никакого такого «мира мертвых» тоже нет. Есть только холодное тело. Которое со временем разлагается. Вот и весь мир мертвых.

- Как такое может быть? – все-таки спросил Крис, но скорее из вежливости. Продолжать беседу более не хотелось.

- То, что Вы видите, Крис, это не дух, не привидение — это все из фантастических романов. Вы же видите некую энергию. То, что было сущностью этого человека. То, что держит его между мирами.

- Но он мертв! – в сердцах воскликнул Крис.

- А вы уверены, Крис? – тонко улыбнулась Дебора.

Хемсворт кивнул головой. Похороны Томаса Уильями Хиддлстона освещала Лондонская пресса.

- Иногда человека что-то удерживает в этом мире. Не дает ему уйти, – продолжила миссис Финч, – какое-то незаконченное дело. Или кто-то близкий.

Хемсворт вспомнил Мирру, всполохи бриллиантов обручального кольца на черном бархате. Близкий. Конечно.

- Почему он приходит ко мне, а не к близким? – задал вопрос Хемсворт.

- Потому что он связан с этим домом. Или с Вами, Крис.

- Со мной? – искренне удивился доктор Хемсворт и покачал головой, – но уж меня близким человеком он бы точно не назвал.

- Чего только в жизни не бывает, – услышал он в ответ.

- И как сделать так, чтобы он ушел? – спросил мужчина.

- А Вы хотите, чтобы он уходил? Может, Вы должны сделать так, чтобы он остался?

Хемсворт, как загипнотизированный, смотрел на ведьму. Даже дышал через раз. Как будто правда заколдовала.

- Это безумие! – выдохнул Крис.

- Не более, чем все вокруг, – усмехнулась Дебора.

- Он мертв, черт возьми!

- Он жив, Крис. И он является вам, потому что нуждается в вас.

- Он разбился на мотоцикле. Семь месяцев назад. В Индии. Его тело нашли и кремировали. Что за бред вы несете? Зачем вы это все мне говорите?!

Крис чувствовал, что все больше и больше распаляется. Зря он послушал Люси. Зря пришел сюда. Только вот вопрос миссис Финч: «А вы хотите, чтобы он уходил?» не давал Хемсворту развернуться и покинуть этот дом прямо сейчас.

- Вы все врете! – продолжал кипятиться Хемсворт.

- В Индии, Крис, — Дебора как будто и не замечала бешенство Криса, – все ответы там.

И Крис вылетел из дома странной женщины, громко хлопнув дверью.

- Старая карга! – он и не замечал, что говорит это вслух, тем более что и женщина была не старой, – Ведьма! Господи, ну я-то идиот! Хоть деньги не взяла, и на том спасибо.

И через минуту, выжав в пол педаль газа, Хемсворт стартанул с места так, как будто на хвосте у него черти сидели. Хотелось быстрее оказаться дома. А еще более хотелось забыть этот жуткий разговор.

Дома было пусто. Даже собак не было слышно. Пустота давила. Крис включил телек — пусть хоть кто-то болтает. Показывали какую-то передачу из жизни знаменитостей, или типа того — Хемсворт не очень вникал. Ведущий бубнит, картинки мелькают, и ладно.

- Вчера нашему источнику стало известно о помолвке всемирно известной журналистки мисс Мирры Вайш и владельца фармацевтического холдинга Ройал Фармасьютикалс мистера Джорджа Хиддлстона, – бодро объявил ведущий, – бракосочетание планируется…..

На этих словах за спиной Криса что-то грохнуло, покатилось. Это Том, которого не было видно несколько дней, бросил в стену цветочный горшок.

«Сейчас заморозит все к хренам!» – испугался Крис. И до чертиков стало жаль Тома. Хотя казалось бы — почему? Все же правильно — живым живое. Да только глядя в больные глаза Хиддлстона сердце сжималось. И ведь сам несколько дней назад убеждал его, как тоскует без него Мирра. Идиот! Кретин!

- Том!

А тот уже схватился за табурет с явным намерением швырнуть его через всю комнату.

- Том, послушай!

- Ты врал мне! – и предмет мебели полетел прямиком в Криса. Благо, тот успел увернуться.

- Том, я не знал, правда!

Призрак уже примеривался ко второму табурету. И Хемсворт, глядя на отломанную при падении ножку первого, подумал, что таким образом ему придется заново укомплектовывать дом мебелью.

- Да погоди ты! – и он с риском получить табуреткой по голове все-таки подошел к Хиддлстону поближе.

- Я не знал, клянусь! Когда я встретился с Миррой, чтобы отдать ей твое кольцо… Да, она не была убитой горем, но Том!

- Прости меня, – призрак прекратил бушевать так же внезапно, как и начал, – прости, ты не виноват.

«Ну слава богу!» – подумал Крис.

- Это все он! – и Том снова посмотрел на Криса так, как тяжело больные смотрят в надежде услышать утешительный диагноз.

- Кто — он? – переспросил Хемсворт.

- Дядя. Он забрал у меня все. Все, Крис! Мой дом, мою компанию. Мою женщину.

- Этот Джордж Хиддлстон — твой дядя?

- Младший брат отца. После смерти родителей он остался единственным близким мне человеком. Единственным, Крис! А потом появилась Мирра…

- Том, мне жаль…

- Ты задолбал это повторять! – опять разозлился Хиддлстон. – Я понял, что тебе жаль, но может ты не будешь вести себя так, будто я пятилетний несмышленыш? Или твой пациент. Я не болен, Хемсворт, я сдох! Можешь уже не стараться не делать мне больно!

А Крис подумал, что сделал бы сейчас что угодно, только бы призраку не было больно. А вслух сказал:

- Тогда и ты не ломай мебель. И не устраивай в доме вытрезвитель.

Том кивнул головой, успокаиваясь.

- Ну вот и славно! – похлопал Тома по плечу Крис, на секунду забыв, что рискует получить ледяной ожог. И удивился, когда пальцы не почувствовали обжигающий холод. Да, его призрачный сосед сейчас на ощупь был холодным, но не таким, как раньше. До этого момента Крис и прикосновение в пару секунд не мог выдержать.

- Ты не обжигаешь, – удивленно посмотрел Хемсворт на Тома.

- Я считаю это прогрессом в наших отношениях, – усмехнулся Хиддлстон.

- Нет, правда, Том! – и Крис коснулся еще раз. Погладил призрака по плечу, скользнул пальцами вниз, обхватил тонкое запястье, крепко сжал ладонь. Ощущать под руками Тома было странно. Однозначно, то, что чувствовал Крис, нельзя было назвать живым человеческим телом. Рука Хиддлстона не была твердой. Но в то же время пальцы Криса не проходили сквозь нее, как он предполагал ранее. «Как безе — решил для себя Хемсворт, – хрупкий. Сожмешь сильнее — рассыплется в крошку.»

- Может, перестанешь меня лапать? – недовольно пробурчал призрак, и Крис, смутившись, отдернул руку.

- Пойдем, – поманил доктор Хемсворт свое личное привидение на кухню, – пойдем, расскажешь мне все. Про дядю Джорджа. Мне очень интересно. Только подожди, я кофе сварю. Ты же не решишь его заморозить?

Хиддлстон покачал головой, и Крис поставил джезву на огонь.

Том молча наблюдал, как австралиец колдует над кофе, только вздыхал иногда. А когда Крис налил ароматный напиток в чашку, подошел поближе и чуть ли не нос в чашку сунул, принюхался, смешно сморщился.

- Не чувствуешь? – спросил Крис.

- Нет. Но я помню запах. Как бы объяснить? Я вспоминаю, какой запах у кофе, и как будто могу его почувствовать, понимаешь?

- А меня чувствуешь? То, как я к тебе прикасался? Ты чувствуешь прикосновения?

И вдруг понял, что краснеет. Вроде и в том, как Крис касался несколькими минутами назад Тома, не было ничего интимного — подумаешь, вполне себе дружеский жест — а почему-то вдруг сделалось жарко, как будто бы он Тома за задницу схватил.

«А задница у него отпад», – подумал Крис, и тут же отвесил себе мысленный подзатыльник. С чего это вдруг его волнует пятая точка… нет, не какого-то там мужика. Мужики Криса не волнуют. Его волнует именно эта задница именно этого конкретного мужика, который стоит сейчас рядом и голодными глазами смотрит на чашку кофе у Криса в руках.

«Куда тебя несет, Хемсворт? – сам себя спросил австралиец. – О чем ты вообще думаешь? Нет бы, как все нормальные мужики, думать о сиськах. И вообще у тебя есть эта… как ее? Дай Господь памяти… Люси! Вот как!»

И Хемсворт быстро ретировался за стол. Подальше от Тома. От греха.

- Я чувствую, – ответил Хиддлстон, не заметив мучений Криса, – не так, как чувствовал, когда был жив. Сейчас это просто тепло.

- А сквозь стены как проходишь? – давно уже Хемсворт хотел поинтересоваться, как это у него получается, да и про стены спрашивать было безопаснее, чем про прикосновения.

Том пожал плечами:

- Я же на самом деле не здесь. Это все, — и он очертил рукой круг — этот дом, ты, Бобби — все — как будто бы у меня в голове, понимаешь?

«Как часто ты спрашиваешь это «понимаешь?», – вздохнул Крис. – Как бы я хотел тебя понимать».

- Я хочу, чтобы это все было настоящим. Но знаешь, Крис? Иногда мне кажется, что я на самом деле жив. И заперт где-то в сумасшедшем доме. И будучи под действием каких-нибудь тяжелых психотропов, я все это выдумал — аварию, этот дом, тебя, Крис. Зачем я тебя выдумал?

- Я настоящий, Том, – и Хемсворт снова протянул руку, чтобы сжать холодные хрупкие пальцы Хиддлстона в своих ладонях, – я самый настоящий.

- Я бы так хотел, чтобы все это оказалось взаправду, – опустил глаза Том.

- Эй! – позвал Крис, – ты только не раскисай, слышишь? И вообще, я хотел тебя о дяде твоем спросить. Вы с ним ладили, говоришь?

- Абсолютно! Ну разве что в последнее время спорили из-за нового препарата, ноолексина. Я не спешил отдавать его на испытания в больницы. А Джордж торопил, говорил, что если мы не запустим в ближайший год массовое производство препарата, то нас опередит тот же Пфайзер, который как раз сейчас работает над подобным лекарством. Ну и…

- Да, я понял, миллионы мимо кассы, – хмыкнул Крис.

- Да. Это… – и Том запнулся, подбирая слова, – это такой бизнес. Кажется, что вот сидят лабораторные крысы, что-то там мешают в пробирках. А на самом деле это жесткая игра. Кто опоздал — тот выбывает. Я это все понимал прекрасно. Да только играть мне было не интересно. Я ученый, а дядя бизнесмен. Только вот отдавать ему компанию я не собирался. Ройал Фармс основал мой отец. Компания была его вторым ребенком. Я просто обязан был о ней позаботиться.

Хемсворт кивнул головой, соглашаясь.

- Как получилось так, что Джордж стал хозяином этого дома после твоей гибели? – спросил он после минутной паузы.

- По завещанию, – ответил Том, – я составил завещание где-то за полгода до аварии. Дядя надоумил. Вернее, это была просто шутка. Пьяная шутка — мы тогда здорово набрались с ним на дне рождения Мирры…

И Том замолчал, отвернулся от Криса.

«Ничего, – подумал Хемсворт, – справится».

- Так вот мы напились, – продолжил Хиддлстон, – и Джордж понес какую-то пургу о том, как он переживает из-за моих увлечений, ну знаешь, мотоциклы, серфинг… И я на следующее утро, на больную голову, подумал, что и правда, вдруг что случится, кто позаботится о Мирре, к примеру? И бегом к нотариусу.

- Что было в завещании? – серьезно спросил Крис.

- Вся недвижимость отходила моим ближайшим родственникам — я сам придумал эту формулировку. Все деньги отходили компании…

- У руля которой после твоей гибели встал ближайший родственник? Дядюшка Джордж, не так ли?

- Ты на что намекаешь? – недобро прищурился Том.

- Так, ни на что, – пожал плечами Хемсворт.

- Вот и помалкивай! – сердито засопел Хиддлстон.

- А Мирра? Как насчет нее?

- Я собирался изменить завещание по возвращении из Индии или после свадьбы. Моя жена и будущие дети, если бы они у меня были, получили бы все. А так был трастовый фонд в нашем общем с Миррой праве. После моей смерти на счета фонда должны были поступить средства.

- Какие? – спросил Крис и даже присвистнул от удивления, когда услышал произнесенную совершенно буднично цифру:

- Сто пятьдесят миллионов фунтов.

«Все интереснее и интереснее, – думал Крис, – строптивый мальчишка, тормозящий производство препарата, который обещает многомиллионные прибыли, компания-гигант, которой этот мальчишка руководит только потому, что ему повезло быть сыном своего отца, и невеста с приданным в сто пятьдесят лямов. И — вот ведь везение! – этот мальчишка обожает рисковать».

- Ты точно не помнишь аварию? – спросил Крис.

- Я уже говорил. Я ничего не помню. Только удар. И темнота.

- Ты не мог выпить, когда садился на байк?

- Я адреналинщик, Хемсворт, но не кретин. Я никогда не садился пьяным за руль ни одного транспортного средства. Я бы на велик пьяный не залез. Разве что…

- Что? Ну, Том, вспоминай же!

- Да нет… ничего такого…

- Что? Может, тормоза…

- Да все в порядке было с тормозами!

- Тогда что же?

- Не знаю. Спать хотелось. Как будто ночь не спал. Да я кофе заправился. И ехать не так чтобы уж далеко.

- А ты спал той ночью?

- Разумеется.

- Один спал?

- А по морде?

- Ладно-ладно! – примирительно поднял руки вверх Хемсворт.

«Какое-нибудь снотворное, – подумал австралиец, – незаметно подсыпать в тот же кофе. Нужно спросить, где он завтракал? Если где-то в кафе, то сделать это было проще простого… Но способ какой-то ненадежный. Убийство, подстроенное, как автокатастрофа — сложно, заморочно и может не сработать. Надежнее пулю в лоб.»

Вдруг вспомнилась бабушка Люси и ее «А Вы уверенны, Крис?» Ведь мог быть шанс, пусть небольшой, но шанс, для Хиддлстона выжить в аварии. Но были же похороны. Дядюшка сам ездил за телом. Дядюшка… Который после этих самых похорон сорвал джек-пот… Как узнать? Не спросишь же Тома: «А ты точно покойник?»

Неожиданно навалилась головная боль, как будто кто сверлом буравил висок. Хемсворт сжал пальцами виски, помассировал, разгоняя кровь. И услышал звонок в дверь, ведущую в сад.

Переглянувшись с Томом — кого это принесло посреди ночи? Да еще с заднего крыльца — Крис пошел открывать.

- Мистер Дауни? – удивлению доктора Хемсворта не было предела, – Вы? В такой час? Кто Вам открыл калитку в саду?

Начальник службы безопасности Ройал Фармс поглядел на Криса так, что у того сразу пропало желание задавать идиотские вопросы. Для таких, как Дауни, в Букингемский дворец разве что проникнуть будет затруднительно. А уж в сад какого-то там хирурга… Но неожиданно Роберт ответил:

- Зачем я через сад ломился? Да затем, чтобы Ваши соглядатаи меня не засекли.

- Какие еще соглядатаи? – спросил Крис, чувствуя, как по спине стекает холодная капелька пота. Почему-то вдруг сделалось страшно. Влип все-таки!

- Такие, – и, не дождавшись приглашения войти, Роберт оттеснил плечом Криса и вошел безо всякого приглашения.

- Скажите-ка мне, мистер Хемсворт из Австралии, с каких это пор за добропорядочными врачами следят представители криминальных структур Лондона?

Крис не знал, что ответить. Только огляделся вокруг, ища поддержки у Хиддлстона и одновременно боясь, что Дауни может его увидеть. Тома нигде не было.

====== Глава 6 ======

Крис задумался. Сделать ли вид, что он не понимает, о чем идет речь, или признаться, что он в курсе слежки за Томом, и хоть и напуган, но не удивлен, что кто-то теперь следит за ним самим?

Дауни будто мысли Криса прочитал, потому что, не успел тот рта открыть, как Роберт уже выдал следующее:

- Прежде чем Вы начнете мне врать и говорить, что не понимаете, о чем идет речь, или настаивать на крепкой дружбе с ныне покойным мистером Хиддлстоном, я настоятельно советую подумать. Я здесь потому, что ознакомился с Вашим досье, мистер Хемсворт из Австралии…

- Моим досье? – перебил его Крис. – Вы что, уже и досье на меня состряпали? В моей жизни копались?!

- Да было бы в чем копаться, – усмехнулся Роберт, – ваша жизнь — как на ладони, Крис. И меня это радует. Вы вроде порядочный малый, просто случайно оказались втянуты в эту историю с ноолексином.

- Я, собственно, никуда и не втягивался, – буркнул Крис, – всего лишь предположил, что препарат неэффективен.

- С кем Вы делились своими подозрениями?

- Ни с кем, – честно, ну, почти честно ответил Хемсворт.

- Я если подумать? – настаивал Роберт.

- Ни с кем посторонним, – после минутного раздумья ответил Крис, – с профессором Браной, разумеется, мы обсуждали возможный побочный эффект препарата. Но он мой босс, я ему первому должен был доложить о подобном.

- А помимо Вашего босса?

- Ни с кем, правда. А хотя… подождите, я звонил знакомому, их клиника также испытывает ноолексин.

- Дайте мне Ваш телефон, мистер Хемсворт из Австралии.

- Зачем еще?

- Дайте!

Крис вытащил из заднего кармана брюк смартфон и протянул его Дауни.

- Эй, что вы…., – увидев, как безопасник снимает крышку телефона, Хемсворт попытался запротестовать.

- Вот! – и на ладонь Криса упала маленькая плоская деталька, которую, по незнанию, можно было принять за составную часть телефона.

- Это что? Жучок? – удивился Хемсворт. – Боже, кому понадобилось слушать мой телефон?

- Тому, кто не заинтересован в том, чтобы врачи, тестирующие ноолексин, сомневались в его эффективности.

- И кто же это? Вы подозреваете кого-то? Дайте угадаю. Джордж Хиддлстон, так? Том говорил мне…

И Крис осекся, боясь сболтнуть лишнего.

- А вот с этого места поподробнее, мой австралийский друг. Что-то ваша история о крепкой дружбе с Томом вызывает у меня бооольшое такое подозрение.

- Я знал Тома, ясно вам? – нахохлился Крис. – Вряд ли вы следили за каждом его шагом и знали всех, с кем он общался.

- Я уже говорил, не хочу повторяться. Тех, кому бы Хиддлстон-младший доверил важную информацию, я знал довольно хорошо. Вас среди таких знакомых не было.

- А если мы не хотели, чтобы о нашем знакомстве было известно? – задал вопрос Крис. То, в чем он сейчас пытался убедить Дауни, попахивало авантюрой. Но ведь и Том любил авантюры.

- Что??? – Дауни уставился на Криса с таким изумлением, что тому потребовалась вся его выдержка, чтобы не рассмеяться.

- Что? – еще раз повторил безопасник. – Вы и Том? То есть…. Я имею в виду — вы с ним того…. Ну….

- Да, мы с ним были близки. Думаете, зачем Том мотался в Австралию? Исключительно половить волну?

Внезапно раздавшийся громкий звук, как будто что-то тяжелое упало, раздался из соседней комнаты.

Хемсворт замер, опасаясь появления разгневанного Тома — уж если невинное прикосновение Хиддлстон расценил, как поползновение в его сторону, и попросил Криса его не лапать, что уж говорить о таком неожиданном признании.

Но вместо Тома появился Бобби.

- Это ты там скачешь, шалопай? – облегченно выдохнул Крис и потрепал пса за ухом.

- Но как же… Подождите… – Дауни явно пребывал в растерянности. – Том имел явные намерения жениться на мисс Вайш.

- И женился бы, – кивнул Крис, – он сделал выбор, и мне хоть и было трудно принять его, но мы смогли остаться друзьями.

Вновь послышался странный звук. На этот раз в коридоре. И через пару секунд в комнату вбежала перепуганная Санни и, громко тявкнув, попросилась на ручки.

- Еще чего! – Хемсворт всегда был противником излишнего балования животных. – А ну бегите с Бобби во двор!

И он выпустил собак.

- Так может сейчас, когда Вы узнали нашу с Томом страшную тайну, Вы поверите мне, мистер Дауни?

Тот кивнул головой, хотя все еще смотрел на Криса подозрительно.

- Так почему именно сейчас вдруг такой интерес к событиям прошлого года? – поинтересовался Роберт. – Зачем вы пришли ко мне?

- Вообще-то сейчас вы пришли ко мне, сэр. Я полагаю, у нас с вами общие интересы.

- Возможно, – осторожно согласился безопасник. Положа руку на сердце, он не особо-то поверил в трогательную историю любви этого австралийца и младшего Хиддлстона. Последнего на мальчиков не тянуло никогда. Хотя, чем черт не шутит. Глядя на этого «мальчика», Тома можно было понять. Да и, если верить ребятам, которым Дауни велел присматривать за Хемсвортом, тот тоже был любителем женского пола. Так какого же, собственно, хрена?

- Поймите, Роберт, – продолжил Крис, – можно я буду называть вас просто по имени? Так вот, Роберт, я хочу разобраться. Не кажется ли вам, как главе службы безопасности, жутко подозрительным тот факт, что владелец Ройал Фармасьютикалс погиб как-то очень уж вовремя? Едва он засомневался в эффективности ноолексина.

Дауни молчал. Не подтверждая, но и не опровергая предположение Криса.

- Том говорил мне, что они спорили с дядей из-за этого. И что именно дядя подбил его написать завещание. И про трастовый фонд, на который после смерти Тома упали сто пятьдесят миллионов фунтов стерлингов. Фонд, которым теперь распоряжается мисс Вайш, будущая миссис Хиддлстон. Их помолвка с дядюшкой Джорджем — это простое совпадение? А то, что все деньги Томаса отошли компании, которой теперь распоряжается Хиддлстон-старший?

- Откуда вы знаете про завещание Тома? – нахмурился Дауни.

- Я же уже объяснил, Роберт! Том сам мне сказал.

- Видите ли, Крис, – произнес безопасник после непродолжительной паузы, – то, что вы только что озвучили, на самом деле выглядит чертовски подозрительным. И разумеется, я не раз думал об этом. Но поверьте, нет никаких доказательств… прямых доказательств не только причастности кого-либо к гибели Тома, а даже самого факта, что в его смерти есть хоть какой-то криминал.

- А то, что теперь какие-то подонки следят за мной?

- А с чего вы взяли, что это не чей-то ревнивый любовник нанял их? – пожал плечами Роберт, – Да и вообще слежку к делу не пришьешь.

- А что пришьешь?

- Ничего! – Дауни резко поднялся с дивана, на котором сидел во время разговора. – Ничего, мистер Хемсворт из Австралии. Самым лучшим для вас будет — забыть об этом нашем разговоре, собрать вещички и первым же рейсом свалить в родной Мельбурн.

- Ну уж нет! – разозлился Крис. Даже кулаки сжал от злости. Никто никогда не будет указывать, как ему поступать. И бежать от каких-то лондонских бандитов он тоже не станет. Не на того напали. Они посмели вторгнуться в его жизнь — что ж, милости просим!

- Я не стану убегать. Не стану прятаться, – тоном, не терпящим возражений, произнес Крис, – Я хочу вывести на чистую воду тех, кто виновен в смерти Тома. Он был хорошим человеком. И он не должен был погибнуть прямо накануне свадьбы. Это нечестно.

- Мистер Хемсворт из Австралии, – поморщился Роберт Дауни, – ваше благородство заслуживает уважения, но ваше желание сунуть голову в петлю вызывает опасение.

- Я еще раз повторяю — я никуда не улечу. Пусть эти уроды, которые сейчас следят за мной, как-то выдадут себя. Пусть нападут, в конце концов. И тогда у нас будет повод взять их за задницу.

- У нас? – иронично поднял бровь Роберт.

- Именно. Вы тоже хотите разобраться в этой истории. Иначе бы не пришли.

Дауни покинул дом Хемсворта так же, как и пришел, через садовую калитку, настоятельно попросив ничего не предпринимать без его разрешения. И ни с кем больше пока не делиться своими сомнениями относительно эффективности ноолексина. А также предупредил, что теперь рядом с Крисом постоянно будет дежурить кто-нибудь из сотрудников службы безопасности Ройал Фармс. Австралиец пытался было возразить — мысль о том, что ему может быть нужна нянька, была неприятна. Но возражать Роберту было пустой затеей.

- Не хватало мне еще ваш хладный труп из Темзы вылавливать, – поморщился он в ответ на решительное «нет» Криса.

После чего достал из кармана новенький смартфон и протянул Крису.

- Пользуйтесь этим — тут точно нет насекомых. И на всякий случай — мой номер на быстром наборе.

Едва за безопасником закрылась дверь, как Хемсворт почувствовал, что в доме стало на пару градусов холоднее.

«Бесится, – подумал про себя Крис и улыбнулся, – ну не все же ему надо мной шутки шутить».

Тот, о ком думал Крис, появился прямо из стены, и на его лице явно угадывалось бешенство.

- Значит, мы были близки?! – наступал он на Криса, тесня того к противоположной стене.

- А как еще я должен был убедить его в том, что знал тебя настолько хорошо? – попытался оправдаться Крис.

- Говоришь, мы решили остаться друзьями? Какое благородство, мистер Хемсворт! Какая самоотверженность! Готовы рискнуть жизнью ради неверного любовника?

- Том, если твоя смерть была не случайной, кто-то должен за это ответить.

- Как будто бы это что-то изменит! Как будто бы это вернет меня к жизни!

- Возможно, тогда ты… – Крис запнулся, когда «упокоишься насовсем» чуть было не слетело с языка.

- Что? – призрак буравил его тяжелым взглядом, подходя все ближе и ближе. Крис вжался спиной в стену, а Том нависал над ним. Как это ему удавалось, ведь он был на целый дюйм ниже Криса?

- Что замолк? Ну, продолжай! Возможно, я тогда перестану досаждать тебе своими появлениями?

- Да нет же! – в досаде выкрикнул Крис. – Все не так, Том!

- А как тогда? Объясни, как? Любовничек!

Призрак стоял совсем близко. Так близко, что если бы был живым человеком, Крис мог бы почувствовать на своем лице его дыхание. Не к месту Хемсворт подумал о том, каково это — стоять вот так же близко с живым Томом. Внезапно захотелось коснуться пальцами высоких скул, разгладить складку на переносице, взять лицо Тома в ладони…

«Да что с тобой такое? – спросил сам себя Крис, не в силах оторвать глаз от лица Хиддлстона. – Давай, оттолкни его! Прямо сейчас, ну чего же ты?»

Оттолкнуть не получилось. Наоборот, захотелось прижать к себе крепко-крепко.

«Нельзя, – думал Хемсворт, – нельзя, он хрупкий».

Поэтому обнял осторожно. Просто обернул Хиддлстона в объятия. Держал аккуратно, боялся, что тот будет вырываться, или включит рефрижератор на полную. Но Том вопреки опасениям позволил себя обнять, даже воздух в комнате вымораживать перестал. Хемсворт, осмелев, провел ладонью по спине, успокаивая разозленного Тома, коснулся затылка, заставил опустить подбородок себе на плечо.

- Ну вот, – прошептал Крис, – вот, видишь? Я не хочу, чтобы ты уходил. Это странно. И так не должно быть. По всем законам – земным или божьим – не должно. Но я не хочу отпускать тебя.

- Почему? – спросил призрак так же шепотом. – Как можно терпеть такое…. Такое…. существо, как я?

«Как мне тебе объяснить? – опять про себя подумал Хемсворт. – Если я сам не могу понять, что со мной происходит. Слишком уж неожиданно ты оказался близко. Слишком уж близко.»

- Почему? – повторил свой вопрос Том.

- Так уж получилось, – ответил Хемсворт, не разжимая объятий, – просто сейчас я обнимаю тебя и больше всего на свете хочу, чтобы ты был живым. Что? Тебе это неприятно?

- Мне приятно, – и Крис, хоть и не видел лица Тома, был абсолютно уверен, что тот улыбается.

- Тогда чего собак распугал, когда я Дауни ляпнул про нас?

- Не сдержался. Я там вешалку повалил.

- Ничего.

- На стул.

- Ничего...

Крис, немного робея, запустил пальцы в золотистые кудряшки — пальцам стало щекотно и нежно. Никогда раньше он не обнимал мужчину вот так — не просто дружеские объятия или приятельское похлопывание по спине, а со странным замиранием сердца, как будто держишь в руках что-то очень важное.

«Когда ты успел стать так важен?»

- Ты чувствуешь? – спросил Хемсворт. – Ты меня чувствуешь?

Том отстранился, посмотрел внимательно, нахмурился, закусил губу.

- Нет? Совсем ничего? – Крис попытался выдавить из себя улыбку. Получилось нечто жалкое.

Хиддлстон покачал головой.

- Это как с запахом кофе, – объяснил он, – я помню, как он пахнет, и как будто чувствую наяву. Так и с прикосновениями. Я помню, как это — когда тебя обнимают. И как будто чувствую тебя. Я могу прикасаться к предметам. Но это память о прикосновениях. Ты не забывай — меня на самом деле здесь нет.

«Но ты здесь, – мысленно возразил ему Крис, – и никуда мне от тебя не деться».

Через два дня после того как, незамеченный мальчиками Румына, Роберт Дауни нанес визит доктору Хемсворту, один из подручных Георга Мареша, Станко Радович, истово молился в Соборе Успения Пресвятой Богородицы. Никогда не будучи особо набожным, Станко после того, как натерпелся ужаса в том чертовом особняке, который шеф велел вчера нашпиговать жучками, был уверен в том, что кроме Пресвятой Девы, никто не может помочь ему сохранить рассудок и отвадить от него гнев Мареша. Строг был Румын с теми, кто его приказы не выполнял. А как ты исполнишь начальственное поручение, если нечистая сила тебе мешать вздумала?

Вчера утром отзвонились Радовичу, предупредили, что хмырь этот, докторишка, в чьем доме нужно было прослушку установить, уехал на работу. Поставить жучки, чтобы значит, другой хмырь, кто Румына и его ребят нанял, мог слышать, о чем и с кем этот лысый урод у себя дома треплется. Так вот как только лечила свалил в свою лечильню, так Станко и поехал поручение Мареша выполнять.

Тот хмырь, который нанял Румына, вроде как бывший хозяин докторского дома, даже ключи Марешу отдал, в надежде, что докторишка окажется лохом доверчивым и не станет менять замки. Тот лохом и оказался. Уж кто-кто, а Станко знал — купил новый дом, меняй замки, мало ли кто на твое жилище позарится.

Так вот открыл Станко дверь родным ключом, прошелся по дому, огляделся, прикинул, где лучше всего будет жучки поставить, загнал двух вертлявых собак в ванную, чтобы под ногами не путались, и, развернув складную стремянку, хотел уже приступить к работе.

Да не тут-то было. Только влез на стремянку, как вдруг будто кто выбил лестницу из-под Станко. Тот повалился на пол, копчик ушиб. Полежал, поохал, поднялся, потирая ушибленное место, пожелал докторишке, хозяину дома, провалиться, и вновь хотел на стремянку лезть, да так и замер на месте, забыв и про стремянку, и про жучки — картина, за которой он собирался разместить жучок, как будто кем-то невидимым оказалась снятой с гвоздя и теперь приближалась к Станко. Так и плыла по воздуху, как будто за невидимые веревочки подвешенная. А потом — Станко аж взвизгнул — сама собой ему на голову наделась, благо не под стеклом была картина. Радович, не зная, креститься ему или черта поминать, снял с плеч деревянную раму, отшвырнул в угол и решил убираться из проклятого дома подобру-поздорову. Да только так его и выпустили. Станко бросился вон из комнаты, но дверь, ведущая в холл, захлопнулась сама собой.

- Что за чертовщина! – Радович осатанело дергал дверную ручку в тщетной надежде выйти из комнаты. После чего, поняв, что дверь не поддается, от души ударил по ней ногой. И рухнул, как подкошенный, получив болезненный удар по другой ноге.

Потирая ушибленную голень, Станко поднялся и решил было ретироваться через окно. Схватился за оконную ручку, но тут же с криком отдернул пальцы — такой ледяной показалась ему обычная пластиковая рукоять. Сразу вспомнилось, как в далеком детстве, еще у себя на родине, снежной зимой чуть было не прилип к железным качелям.

Обернув платком обожженную холодом ладонь, мужчина оглянулся в поисках предмета, каким можно было бы разбить стекло. И увидел, что дверь в холл открыта, как будто кто специально открыл ее для Станко.

Мысленно поблагодарив Богородицу, Радович пулей ринулся прочь из комнаты. Вот только до входной двери добежать не успел. Кто-то толкнул Станко в спину, и он в очередной раз оказался на полу. Тут же чьи-то невидимые руки — холодные, как лед, вздернули его ушибленную тушку вверх.

- Вставай, тварь! – отчетливо услышал Станко. Но того, кто произнес эти слова, рядом не было. Незнакомый мужской голос просто звучал у него в голове.

«Сидеть мне в дурке», – подумал Станко, и только успел произнести это про себя, как его ударили спиной о стену, а потом еще для верности и затылком приложили.

И вдруг он увидел его. Того, кто хватал его ледяными руками и бил головой о стену. Появился в мгновение прямо перед Радовичем, как будто бы соткался из воздуха. А появившись, разжал хватку железных пальцев — Станко тут же сполз по стене прямо к ногам этого… Радович не знал, как назвать того, кто предстал сейчас перед ним. От ужаса он зажмурился, в надежде, что когда откроет глаза — странный мужик исчезнет. А тот не исчезал. Станко решил с жизнью прощаться. Черт его знает, кто сейчас перед ним, вот только ясно — не пощадит он Радовича. У тех, кто способен на пощаду, не бывает таких ледяных рук и такого ледяного взгляда.

И понял, что был прав, когда почувствовал, как тяжелый ботинок наступил ему на горло.

- Я спрашиваю — ты отвечаешь, – услышал Радович у себя в голове, – кивни, если понял.

Станко послушно кивнул.

- Кто тебя послал? – спросил неизвестный.

- Слушай, чувак, он убьет меня, ясно? – попытался хотя бы оттянуть неизбежное Станко.

- А я, по-твоему, не убью? Я вроде ближе.

И давление на горло усилилось. Станко захрипел, замолотил ногами по полу, ухватился за чужой ботинок. Да куда там! Неизвестный даже не дернулся.

- Еще раз. Кто тебя послал?

- Румын! Аааа! Сука, пусти, больно! Румын, ясно?

- Зачем?

- Я почем знаю? Нам не докладывают!

- Не ври!

- Я правда не знаю! Правда, клянусь Пресвятой Богородицей!

- Кто такой Румын?

- Серьезный человек. Дела решает. Всякие деликатные поручения выполнить помогает. Тому, кто хорошо заплатит.

- Кто заплатил Румыну, чтобы он послал тебя?

- Я не знаю!

- Повторяю — не ври мне! – и несчастного Станко вновь подняли с пола и хорошенько приложили лбом о дверной косяк. После опять бросили на пол. На этот раз тяжелый ботинок раздавил хрупкую, не привычную к грубой работе кисть.

- Я ж тебе все пальцы переломаю! – пообещали Радовичу.

- Ай, мужик! Все скажу, только отпусти! Отпусти говорю, чтоб ты сдох!

Неизвестный присел перед Станко на корточки. Улыбнулся. Нехорошо так улыбнулся, от этой улыбки у Станко даже в животе похолодело.

- Я уже! – непонятно как-то сказал его мучитель и ласково погладил Станко по щеке. Тот взвыл от боли — там, где прошлись пальцы неизвестного, теперь останется ледяной ожог.

- Я правда не знаю, на кого работает Румын! – завопил он. – Я человек маленький! Мне сказали всего лишь поставить жучки. Я случайно слышал их разговор по телефону. Румын называл его Джорджем. Все! Больше не знаю ничего.

- Значит так, – кивнул головой этот странный тип, – слушай меня внимательно, ты, обмудок.

Станко, как загипнотизированный, смотрел на говорившего. Вернее будет сказать, на того, чей голос звучал у него в голове — на самом деле мужик даже рта не открывал. Все буравил Радовича взглядом льдисто-серых глаз.

- Передай Румыну, чтобы его люди за километр обходили этот дом. И чтобы они даже не думали приближаться к Крису.

- К...к… к кому? – заикаясь, переспросил Радович.

- К хозяину этого дома, – пояснил неизвестный, – и еще… Передайте Джорджу привет от племянника. Скажите, что я его из под земли достану. В прямом смысле. Кивни, если все понял.

Станко осторожно кивнул.

- А теперь пшел вон отсюда!

Радовичу не нужно было повторять дважды. Через пару секунд он выбежал прочь из проклятого дома. Вслед ему полетела стремянка.

====== Глава 7 ======

Крис почувствовал, как в кармане завибрировал телефон, и оторвался от рассматривания томографических снимков только что поступившего в его отделение пациента. Он уже битый час пялился на обширную гематому, думая, под каким углом лучше войти при операции, чтобы удалить её, не повредив при этом зрительный нерв.

Взглянув на экран, Хемсворт вздохнул и нажал на «отклонить», чувствуя себя при этом порядочной скотиной. Люси звонила уже третий раз за это утро, а он никак не мог решить, что же ему делать с настойчивой брюнеткой. Проведенная вместе ночь оставила самые приятные впечатления. При воспоминании об умелых ласках девушки в паху сладко ныло. Но стоило вспомнить визит к миссис Деборе Финч, как на душе становилось муторно. Разумеется, милашка Люси ни в коем разе не была в ответе за то, что наговорила Крису ее бабуля. Но почему-то родственная связь любовницы с ведьмой теперь его настораживала.

И было еще кое-что. Мысли, которые Крис упорно гнал от себя. Которые не давали ему заснуть сегодня ночью. Жаркие, влажные, стыдные. Ворочаясь на смятых простынях в тщетной попытке уснуть, Хемсворт представлял рядом с собой не плавные изгибы стройного тела Люси, а чуть угловатую фигуру Тома. Никогда раньше австралиец не думал о том, чтобы оказаться в постели с мужчиной. Даже по молодости, шальной и непутевой, Крис и мысли не допускал о том, чтобы пусть даже ради эксперимента — понравится/не понравится — трахнуться с кем-то из приятелей. И сейчас изо всех сил сдерживался, чтобы не потянуться ладонью к тяжелому, прилипшему к животу члену, чтобы всласть подрочить, представляя, как тонкие пальцы Хиддлстона касаются его плоти. Как он сам припадает губами к ямочке на шее Тома, от которой расходятся в стороны острые ключицы. Как медовые кудряшки рассыпаются по подушке, когда Крис опрокидывает Тома на спину и нависает над ним на локтях, вдавливая в матрас всей своей мощью. А потом….

А что потом, Хемсворт понятия не имел. Вернее, теоретически он был вполне себе осведомлен о физической стороне такой любви. Да только практики набраться не успел.

Но не в этом было дело. И даже не в том, что, прожив половину жизни, Крис вдруг осознал, что его потянуло к мужчине. Да еще потянуло так сильно. Внезапную смену ориентации он как-нибудь пережил бы. Другое дело, что предмет его вожделения был, строго говоря, и не человеком вовсе. Призрачное нечто, хрупкое, ускользающее. Как там говорила миссис Финч? Энергия, то что было сущностью человека?

Мысль о том, чтобы заняться любовью с чем-то потусторонним, пугала до чертиков. Но желание — острое, невыносимое — не давало уснуть, заставляло, сгорая от стыда, все-таки прикоснуться к себе. И Крис смог заснуть уже под утро, только после того, как бурно кончил в кулак, представляя, как упрямые тонкие губы Томаса обхватывают его член.

А проснувшись по звонку будильника, сонно поплелся в душ и уже там, стоя под холодными струями, довел себя до оргазма еще раз, представляя, каким нежным, должно быть, окажется Том внутри.

Дьявол! Проклятые мысли! Черт его дернул тогда согласиться на покупку этого дома! Жил бы сейчас, как все нормальные мужики, потрахивал бы красотку Люси и не мучился от невозможности прикоснуться к Тому так, как хотелось бы.

Предмет его мечтаний, между тем, оказался на кухне. Сидел смирно на табуреточке, вздыхал. Увидев входящего Криса, нахмурился, посмотрел на часы, буркнул «Опаздываешь, опять кофе пить не будешь?»

- Буду! – успокоил его Крис. Он знал, что призрак любит по утрам наслаждаться если не самим напитком, то хотя бы его ароматом. Поэтому он, несмотря на то, что катастрофически опаздывал, сварил себе кофе, добавив для остроты чуточку перца.

- Божественно! – Том даже прикрыл глаза от удовольствия. А Крис засмотрелся на стрелочки ресниц, лежащие на нижних веках — надо же! Наградила природа таким ресницами! – на точеные скулы, на то, как юркий язычок пробежался по сухим тонким губам.

Искушение. Том весь сейчас был — искушение. Подойти бы, присесть рядом на корточки, притянуть к себе его лицо, коснуться пальцами губ. Нельзя! Черт бы побрал все на свете — нельзя!

Крис отвернулся, стараясь не смотреть на довольно улыбающегося Тома. Он закончит это дело с ноолексином, вместе с Дауни выведет убийцу — убийцу ли? – Тома на чистую воду, и возможно тогда привидение перестанет ему являться. Ведь говорят же, что если отомстить за невинно убиенную душу, тогда и сама эта душа упокоится. А Крис сможет после этого жить дальше. Переживет. Он переболеет этим наваждением.

Наваждение как будто и не замечало терзаний Криса. Том, повздыхав над тем, что не может попробовать ароматный напиток, и попеняв Хемсворту на то, что все-таки нанял экономку, которая три раза в неделю не дает ему остаться в доме на целый день, дабы не напугать своим появлением впечатлительную женщину, принялся чесать Бобби за ухом. Санни все еще пугалась призрака, не приближалась, порыкивала, а чаще всего убегала прочь, когда видела Тома. Вот и сейчас ее нигде не было видно.

- Санни, девочка! – позвал Крис.

В коридоре что-то зашуршало.

- Ты там? Санни! – и Крис потряс пакетом с собачьим кормом. На его призыв никто не ответил. Тогда Хемсворт сам вышел на поиски беглянки.

Что-то было не так. Как будто бы чего-то не хватало.

- Том! – позвал Хемсворт.

Тот появился внезапно. И бесшумно. Крис даже вздрогнул отнеожиданности.

«Пора бы уже привыкать к этим его штучкам», – про себя подумал Хемсворт, а вслух сказал:

- Тут картина висела. Абстракция.

- Кажется, – пожал плечами призрак.

- Кажется? – переспросил Крис, – Это твой дом… был. Ты не помнишь, какие картины висели на стенах?

- А ты никуда не опаздываешь? – хитро прищурился призрак.

- А ты не слишком наглеешь? – в тон ему ответил Крис.

- Давай-давай, проваливай! – и Том легонько подтолкнул его к входной двери. – Вечером поговорим.

- А Санни…

- А Санни я покормлю.

Закрыв за собой входную дверь, Крис глубоко вздохнул и медленно выдохнул — это помогло успокоиться. Накрывало нереальностью происходящего: у него в доме живет призрак, который кормит его собак, выгоняет его из спальни и ждет вечером с работы, чтобы поговорить. Расчудесно!

Телефон завибрировал в очередной раз. Крис хотел уже было принять вызов — судя по всему, Люси оказалась куда настойчивее, чем он предполагал — но тут в дверь ворвалась дежурная медсестра.

- Доктор Хемсворт! Пациентка из третьей палаты, Остин!

- Что такое? – Крис почувствовал, как у него вспотели ладони — предчувствие дурных вестей. Мисс Остин принимала ноолексин. И отменил его Крис тайком от Браны только вчера утром.

- У нее судороги, сэр!

Телефон продолжал надрываться. Крис принял вызов, бросил в трубку сухое «Я занят. Перезвоню» и бегом помчался в третью палату.

Брана вызвал к себе доктора Хемворта, едва только он остановил судороги у своей пациентки. Перемахивая через две ступени по лестнице вверх, Крис летел к начальнику с явным намерением высказать все, что он думает о препарате и о тех, кто в погоне за быстрой наживой, еще до конца не исследовав возможные побочные эффекты, пытается тестировать его на людях. Пусть Кеннет увольняет его, но он не будет больше назначать ноолексин пациентам.

- Мистер Брана! Я отменил ноолексин всем своим пациентам…, – прямо с порога начал Крис, но осекся, увидев в кабинете начальника Роберта Дауни.

- Вы правильно сделали, доктор Хемсворт, – кивнул головой профессор, – прошу Вас, присаживайтесь.

И Крису указали на кресло за столом переговоров.

- Как я понял, нет нужды представлять вас с мистером Дауни друг другу? – спросил его начальник. И, дождавшись Крисова «нет», продолжил:

- Роберт поделился со мной своими подозрениями. Признаюсь, я предпочел бы не знать всего этого.

Брана помолчал с минуту, глядя не на собеседников, а в открытое по случаю теплой погоды окно.

- Бедный-бедный мальчик. Том… в голове не укладывается. И я солгу, если скажу, что верю в причастность Джорджа Хиддлстона к гибели племянника. Но его брат был моим хорошим другом. И ради его памяти… и ради памяти Томаса я помогу вам. Сколько смогу, я буду пудрить Джорджу мозги. Работа над изучением нового препарата, якобы, все еще проходит в нашем Центре.

- Видите ли, Кеннет, – вступил в разговор Дауни, – мы как раз и хотим попросить вас ненавязчиво так, в разговоре то с тем, то с другим намекнуть о том, что доктор Хемсворт сомневается в эффективности такого надежного препарата, как ноолексин, и тормозит вам всю программу апробации. Чтобы эти слухи точно дошли до Джорджа Хиддлстона.

- Вы понимаете, как рискуете, Крис? – внимательно посмотрел профессор на своего врача.

- Разумеется, Кеннет, – кивнул Хемсворт.

- Я могу спросить о причинах, побудивших вас ввязаться в это?

- Нет, сэр, не можете, – решительно отказался отвечать Крис. Он не был намерен ломать комедию еще и перед Браной. И надеялся на благоразумное молчание Дауни.

Том выполнил свое обещание «поговорить» сразу же, едва Крис переступил порог дома.

Продемонстрировав тому поломанную картинную рамку и порванный холст, он в подробностях рассказал о вчерашнем непрошеном госте. И по мере того, как Том рассказывал, Крис чувствовал, что мурашки табунами бегают у него по спине.

Еще сегодня днем, сидя в уютном кабинете мистера Браны, рядом с излучающим непоколебимое спокойствие начальником службы безопасности Ройал Фармс, Крис не испытывал никакого страха. Как будто бы водить за нос махинаторов от фармацевтики и подставляться под удар преступников — обычное дело.

Но сейчас оно принимало совсем другой оборот. Кто-то смог беспрепятственно проникнуть в его дом. Ходил всюду, трогал предметы, к которым прикасается Крис. Хотел установить здесь какую-то хитрую технику.

Если еще сегодня днем те, кому Крис собрался противостоять, казались немного нереальными — как персонажи какой-то ролевой игры, то теперь Хемсворт понял: все серьезно, все по-настоящему. Никто не собирается с ним играть. Эти люди подобрались к нему совсем близко. Казалось, он даже слышит в доме запах чужака.

А потом Том рассказал, как разделался с тем, кто пришел в дом Криса… в их дом… с недобрыми намерениями.

- Ты… – Крис даже слова подбирал с трудом, – ты… зачем ты полез к нему один? Позвонил бы в полицию. Хотя нет, позвонил бы Дауни!

- И что бы я сказал? – рассмеялся Томас, – Вас беспокоит призрак дома Хиддлстонов, присылайте наряд?

- А если бы этот тип…. Если бы он что-то сделал?

- Что? Убил бы меня еще раз?

- Том! Все равно нужно рассказать Дауни.

- О чем рассказать? – пожал плечами призрак. – Как ты расскажешь про меня?

Хиддлстон был прав.

- Черт! – выругался Крис. – Признаться, у меня мурашки по коже. Ото всей этой истории. «И от тебя» чуть было не сорвалось с языка.

Такой Том – не домашний, уютный, утренний Том, ожидающий, пока Крис сварит кофе, а Том, пугающий людей, пусть эти люди и заслужили – должен был вызывать страх и у Криса. Да только ему не хотелось бояться. Даже такого – вызывающего жуть – Тома хотелось защитить. От тех, кто пришел в его.... в их дом, чтобы навредить.

- Роберт предлагал тебе вернуться в Мельбурн, – с укоризной покачал головой Хиддлстон.

- Нет!

- Почему? – призрак посмотрел на Криса. Пытливо. В самую душу хотел проникнуть. – Зачем ты это делаешь?

Крис помолчал немного, не знал, как ответить. Сам в себе не мог разобраться. Сказать «потому что ты мне не безразличен»? «Потому что я думаю о тебе по ночам»? А если рассмеется в лицо? Если одарит презрением?

- Я же пугаю тебя, – голос Тома, зазвучавший в голове, вывел из размышлений. – Я сам себя боюсь, Крис. Вчера, когда я расправлялся с этим румыном, я чувствовал, как внутри меня поднимается что-то… какое-то темное чувство. Я ему на руку наступил и наслаждался тем, что могу растоптать его, как таракана. Мне самому от себя страшно. А что если бы я не сдержался? Я бы убить его мог, Крис! Я последнее время чувствую в себе это желание — давить, крушить… Я никогда таким не был… при жизни. Я почти все время здесь злюсь. На себя, на то, что я теперь такой. На то, что даже в собственном доме уже не хозяин. Я же есть, Крис! И в то же время меня нет. Эта злость... Она душит. Рвется наружу. Я навредить тебе боюсь, Крис! Так боюсь тебе навредить!

И он шагнул к Хемсворту, обхватил руками шею, прижался лбом ко лбу, зацепился взглядом. Держался. За взгляд Криса держался.

- Я не боюсь тебя, – прошептал Хемсворт, едва не задевая своими губами губы Тома, – ты не сможешь причинить мне вред. Я знаю. Понятия не имею откуда, но я тебя знаю, Том. Ты не такой. Ты не способен на зло.

Хиддлстон отстранился, опустил руки — Крис тут же почувствовал, что там, где только что лежали Томовы ладони, стало пусто.

- Я просто за тебя боюсь, – совсем тихо, почти шепотом сказал Том.

А Хемсворт не к месту вспомнил о том, что Люси он так и не перезвонил.

Георг Мареш, в определенных кругах известный, как Румын, пребывал в некоторой растерянности. Репутация Румына была безупречна. Никто никогда не жаловался на то, что он делает свою работу спустя рукава. Если Мареш не был уверен в том, что справится с поручением, то прямо говорил об этом заказчику, и оба расходились без взаимных претензий. Зато если уж Румын брался за работу, то заказчик мог быть уверен, что выполнена она будет точно в срок и самым аккуратным образом. Главное, что отличало организацию Румына, это то, что ни разу, ни по одному делу стражи порядка даже близко не смогли найти прямых доказательств участия в нем Мареша, а следовательно не выходили и на заказчика.

Часто бывало так, что между Георгом и заказчиком выступал посредник. Но в данном случае секретарь заказчика вышел на Румына напрямую. Клиент Марешу понравился. Он не пытался юлить, как некоторые любили, сразу же отдал аванс, не торгуясь по мелочам, снабдил Георга всей необходимой информацией и вообще вел себя, как деловой человек. Только вот дело было сложным. Поэтому Румын и запросил втридорога. Одно дело — убрать неугодного человечка здесь, в Англии, где надежные люди имеются, и в полиции если поискать, то таковые найдутся. А другое дело — гонять ребят за три девять земель. Но ребята постарались на славу. Самого своего надежного исполнителя послал Румын в Индию. И Себастиан сделал все, как положено. Насколько это было возможно, учитывая специфику поручения. Несчастный случай на дороге — не самый надежный и легкий способ устранить человека. Клиент это понимал. И даже вмешался, когда нужно было, подстраховался, сволочь хитрая, выправил в полиции документы, такие, чтобы на родине пострадавшего никто вопросов задавать не стал бы. Никто и не стал. Был покойный при жизни лихач безбашенный, за что и поплатился.

Но, видимо, со смертью этого, который без башни, проблема заказчика не решилась. Потому и вновь понадобились ему услуги Румына. Только на этот раз, встретившись с заказчиком для получения инструкций, Мареш заметил, как тот как будто подрастерял былую уверенность. Дерганный какой-то был, нервничал. Румын даже хотел отказаться от новой работы. Да больно уж деньги были хороши. От таких не отказываются. Да и задание было так, плёвенькое — присмотреть за каким-то лохом-врачом. Даже скучно. Парни, что таскались целыми днями за Хемсвортом, откровенно скучали. Их подопечный вел жизнь серую, пресную, дом — работа, работа — дом. Мареш так и докладывал каждый день заказчику, хотел даже намекнуть, а не пора ли сворачивать слежку, да жаль было денег, которые каждый день аккуратно в карман Румына поступали. А потом заказчик и вовсе расщедрился, велел жучки в дом Хемсворта поставить. Румын пожал плечами — жучки, так жучки. Послал парнишку, Станко. Хороший парнишка, исполнительный, в технике сечет, как никто. Тот к дому Хемсворта поехал и пропал. Два дня его искали, нашли еле живого от возлияний, напуганного до полусмерти. Мареш даже подумал, уж не умом ли Радович повредился. Да только с чего вдруг? Подручные Румына свое дело знали, в чувства Станко более-менее привели, Георг сам лично решил порасспросить парня, что с ним такое случилось, отчего тот мало того, что после работы не явился перед боссом отчитаться, заставил за собой бегать, да еще нажрался в лоскуты. Возись теперь с ним. А заказчик, между тем, тоже отчета ждет. Еще и оплату урежет за то, что время Румын тянет. Ему то до внезапно загулявшего Станко никакого дела нет.

Радович, едва смог внятно говорить, рыдая, запинаясь и через слово поминая то Пресвятую Деву, то черта лысого, рассказал такую чушь, что Мареш вполне себе серьезно подумывал, а не сдать ли беднягу Станко в сумасшедший дом. Ведь только умалишенный мог, не боясь гнева Румына, так нагло и самозабвенно врать. А то, что Станко все, от первого и до последнего слова выдумал, Румын не сомневался. Почти что не сомневался. Ну кто в здравом уме поверит в то, что в пустом доме лоха-докторишки картины сами собой по воздуху летают? А уж когда Радович, заливаясь слезами, поведал о том, как «прямо из воздуха» перед ним появился какой-то мужик, который мало того, что разговаривал с неудачливым посетителем дома мысленно, так еще и отметелил Станко нехило.

- Что еще за мужик? – спросил Румын не столько ради интереса — пьяный бред Станко никакого интереса не вызывал — сколько для порядка. Раз подчиненный облажался, так и расспросить его нужно обстоятельно.

И когда Радович описал того, кто помешал ему дом Хемсворта жучками нашпиговать, тогда Румын крепко призадумался. А уж последние слова напавшего на Станко — просьба передать привет от племянника Джорджу Хиддлстону и обещание достать дядюшку из-под земли — несколько выбивались из того бреда, что нес Станко ранее. Потому что выдумать племянника Радович не мог. Он его не знал. Не видел никогда. Более того, когда заказчик обратился к Румыну с просьбой о ликвидации Хиддлстона-младшего, Станко обретался на исторической родине, а сам Румын только-только задумывался о том, чтобы пригласить в свою организацию талантливого специалиста по устройствам негласного получения информации.

А раз Станко не мог придумать и наврать боссу о племяннике, то, стало быть, правда его видел? Что опять-таки было невозможно — мертвые не воскресают. А во всякую потустороннюю чушь Румын никогда не верил. Не идиот же он, в конце концов.

И именно потому, что идиотом Мареш не был, тем же вечером, приказав окончательно привести в чувства несчастного Станко и отправить того от греха подальше в родной Брашов, Георг вызвал к себе Себастиана.

Вкратце пересказав тому рассказ Радовича, Румын, увидев на лице Стэна искренне изумление, приказал:

- Пойдешь в бывший дом Хиддлстона, все там проверишь. К ребятам, которые пасут Хемсворта, присоединись, присмотрись к нему тоже, мало ли что. Я хочу, чтобы тот, кто до усрачки напугал нашего Станко, кем бы он ни оказался, последовал вслед за тем, за кого он себя выдает.

- Будет сделано, босс! – отчеканил Себастиан.

- Сам-то Хиддлстон точно не всплывет?

- Талож не самая глубокая река, босс, – пожал плечами Стэн, – но и не в таких тонут.

В субботу Хемсворт по случаю выходного все-таки решил позвонить Люси и пригласить ее куда-нибудь. Обижать девушку не хотелось, да и самому быть сволочью — затащил в койку да и был таков — тоже не улыбалось. Однако планам Криса не суждено было сбыться.

Разумеется, все планы нарушил неугомонный призрак, с самого утра пристававший к Хемсворту с просьбой свозить его на кладбище.

Прямо так вот в лоб и заявил, едва Крис спустился к завтраку:

- Мне нужно на кладбище.

Хемсворт замер, не зная, рассмеяться ему или пальцем у виска покрутить. Если это была шутка, то неудачная.

- Слушай, приятель, не хотелось бы напоминать…. Но ты как бы… В общем, ты уже там.

- Идиот! – и привидение изобразило всем известный жест “рука-лицо”. – У родителей сегодня годовщина. Я каждый год прихожу к ним. Как я могу пропустить?

- А как ты это себе представляешь? Я что, посажу тебя на пассажирское сиденье и отвезу?

- Не совсем так, – ответил Томас.

- Слушай, а без меня никак? Ты же, по идее, должен как-то перемещаться, как тебе заблагорассудится. Ты же дух, энергия. Куда хочу — туда лечу. Нет?

- Нет! – призрак явно начинал нервничать. – Не могу я так. Я уже пробовал. Я появляюсь только там, где ты.

- Ну раз ты появляешься только в этом доме…

- Да не только! – с досадой прикрикнул Том.

И на удивленно-вопросительный взгляд Криса ответил:

- Я был у тебя на работе. Ты снимки какие-то рассматривал. Я у тебя за спиной стоял, ты и не заметил.

И хохотнул, зараза! Весело ему.

Крис от удивления не сразу нашелся, что сказать. Поэтому брякнул первое, что на ум пришло:

- А как ты понимаешь, где тебе нужно появляться? Ну, где я нахожусь в данный момент?

- Просто чувствую, – ответил Том, – я тебя чувствую. Твое тепло. Понимаешь, там, где я — всегда темно. И только от тебя свет. Я как будто иду на этот свет, и оказываюсь с тобой рядом.

Хемсворт дослушал Хиддлстона, отвернулся. Глаза вдруг защипало. Что-то сжалось внутри. Быть для кого-то светом оказалось чертовски приятно.

- Ну хорошо, – согласился Крис, – съездим к твоим родителям.

- Нет, – покачал головой Томас, – ты езжай один, я появлюсь прямо там. Кладбище Кенсал-Грин. От центрального входа сразу налево, метров двести, будет усыпальница Хиддлстонов. Ты не потеряешься.

- Как скажешь, – согласился Хемсворт.

- Только можешь сделать одно одолжение? – чуть смущаясь, попросил Том.

«Действительно. Всего одно. Скромность украшает», – усмехнулся про себя Крис.

- Через два квартала вниз по улице цветочный магазин. Там продают тюльпаны. Голубые. Мама очень любила голубые тюльпаны.

Попросил — и пропал. А Крис поехал покупать голубые тюльпаны для давно покойной матушки недавно покойного Тома. Но Крис уже ничему не удивлялся.

Хиддлстон появился, едва только доктор Хемсворт нашел семейную усыпальницу — небольшое строение, отделанное светлым мрамором. Никаких ангелов, Мадонн и прочих скульптур, которые обычно украшают склепы, не было. Крис вошел внутрь, Том вместе с ним. Сквозь стены ломиться не стал. Взял из рук Криса букетик голубых тюльпанов, положил их на каменную плиту, где было высечено имя его матери. Могильный камень с именем отца просто погладил, как будто поздоровался.

- Ты видел их? – тихо спросил Крис. – Там?

- Нет, – так же тихо ответил Томас, – там ничего нет. И никого. Пустота.

И они опять замолчали. Том не отрывал взгляд от могил родителей, а Крис глазел по сторонам. В усыпальнице было похоронено не одно поколение семейства Хиддлстонов — на двух надгробиях были выбиты даты позапрошлого века. Одно — совсем свежее — не могло не привлечь внимание Хемсворта.

- Том! – позвал он.

- Нет! – возразил ему тот, даже не обернувшись.

«Ну конечно, – подумал про себя Крис, – никому не охота смотреть на свою собственную могилу».

- Меня там нет, – произнес Томас, так и не повернув головы в сторону.

Хемсворт хотел было возразить, но не успел.

- Не знаю как, но я чувствую, – продолжил Томас, – тот бедняга, чей прах сейчас в урне под этим камнем… кем бы он ни был, это не я, Крис.

И только тут он посмотрел на доктора. Уверенно. Твердо. А Крис поверил. Этому взгляду сложно было не поверить. Каким бы абсурдом не звучало то, что говорил Том.

«Я найду тебя!» – мысленно пообещал ему Хемсворт. Эти три слова сами собой родились у него в голове, но он знал, что сдержит обещание.

«Если ты не здесь, я найду тебя. Мертвый ты, живой — найду. Талож переплыву, если надо будет, но найду».

- Пойдем? – позвал он Тома. – Или хочешь еще побыть?

- Да, пойдем, – согласился Хиддслтон и сделал шаг к выходу, но вдруг споткнулся, упал на колени.

Крис тотчас же оказался рядом.

- Что, Том? Опять?

Но тот, казалось, не слышал врача. Завалившись на бок, он подтянул колени к животу, обхватил их руками. Его била крупная дрожь.

- Боже, Том! – Крис дотронулся до его плеча и с ужасом понял, что почти не чувствует под рукой твердой плоти. Его ладонь как будто касалась мягкого облака. Осторожно, как будто боялся, что его руки пройдут сквозь Тома, Крис обнял призрака, прижал спиной к своей груди, едва касаясь, погладил по голове.

- Том, пожалуйста! Только не исчезай опять, как тогда! Да что с тобой, Том?!

- Мэй зинда хун, – снова произнес Хиддлстон непонятные слова. Как тогда, у Криса на кухне, – Мэй зинда хун. Крис ко булао*

И Том опять исчез, оставив Хемсворта, обнимающего пустоту.

Комментарий к Глава 7 *Мэй зинда хун. Крис ко булао. – मैं ज़िंदा हूं. क्रिस को बुलाओ. – Я жив, позвоните Крису. (хинди)

====== Глава 8 ======

Комментарий к Глава 8 Иллюстрация к главе https://radikal.ru/lfp/d.radikal.ru/d05/2012/0f/6a3e059a9b9a.jpg/htm

Крис не знал, сколько просидел на холодном мраморном полу. Чего он ожидал? Того, что Том появится так же внезапно, как и исчез? Или того, что он перестанет желать этого так сильно? Просто чтобы Том появился. Чтобы Крис снова смог обнять его, прижать покрепче к груди. Не отпускать никогда.

Как так получилось? Почему с ним? За какие грехи его наказали Томом? За что ему суждено было так привязаться к тому, кого давно в живых нет?

А что, если это не так? Что если проклятая ведьма говорила правду? Ведь и сам Том, стоя в каких-то паре метров от надгробного камня, на котором было высечено его имя, тоже сказал, что под ним похоронен кто-то другой.

Крис Хемсворт никогда не верил в сверхъестественное, хоть и очень любил сериал с одноименным названием. Всю жизнь он был прагматиком и скептиком. Он верил в науку и здравый смысл. И все же пару раз в его жизни бывали ситуации, когда вопреки науке и здравому смыслу его пациенты, которые были совершенно безнадежны, вдруг как будто назло всем прогнозам и скептицизму начинали поправляться. Потому что очень хотели жить. Крис думал, что это маленькое чудо — нелогичное, ни в каких научных трудах не описанное — то, что люди, заглянувшие за край, вдруг начинали отчаянно цепляться за жизнь и в конце концов выздоравливали.

Что если для Тома тоже возможно такое чудо? Что если каким-то невероятным, каким-то совершенно невозможным образом Тому удалось выжить в той аварии? В конце концов, тела никто не видел, кроме Джорджа Хиддлстона. Но Джордж Хиддлстон не погнушался тем, чтобы тестировать на невинных людях препарат, который убивает. Мог ли он, желая получить контроль над фармацевтической империей своего племянника, пойти на убийство или подлог?

Как узнать правду? Где искать ответы?

Потирая затекшие от долгого сидения без движения колени, Крис поднялся на ноги, подошел к мраморному надгробью с выбитым на нем именем Тома, проследил пальцами начертанные буквы.

- Помоги мне найти тебя, – прошептал Хемсворт в пустоту, – пожалуйста, если ты правда жив, где бы ты ни был, подай мне знак оттуда. Что-нибудь, Том! Хоть что-нибудь…

Переступая порог дома, Крис отчаянно надеялся, что Хиддлстон окажется в одной из комнат. Но того нигде не было. Хемсворт заглянул всюду, даже в ванные — хозяйскую и гостевую — вдруг он опять с шампунями химичит? Но тщетно. Даже в гараж спустился, без особой уже надежды, скорее потому, что привык все делать тщательно. Искать призраков, например.

Накормив собак, Крис уселся перед телевизором, щелкнул пультом — не потому, что так уж хотел посмотреть телек, а просто чтобы кто-то разговаривал рядом. Потому что оставаться в тишине, постоянно прислушиваясь — а вдруг появится Том? – было невыносимо.

Бобби примостился рядом, уложив длинную шоколадную морду Крису на колени.

- Где он? – спросил Хемсворт у собаки, как будто та могла ему ответить, – Где твой хозяин? Почему опять пропал?

Бобби зевнул, лязгнул зубами и уставился на Криса все понимающим взглядом, как будто хотел сказать:

- Мне тоже без него плохо.

Так они и сидели, человек и собака. Бобби задремал первым, прижавшись к Крису теплым боком. А Крис еще долго сидел, гладя шелковую шерсть Томова питомца и пялился в экран телевизора, не особо вникая, что там происходит, пока, убаюканный тихим бубнежем ведущего и мерным посапыванием собаки, не уснул.

Утро встретило Хемсворта головной болью и ломотой в мышцах — все-таки засыпать на диванчике перед телевизором было не лучшей идеей. Первым делом обойдя еще раз весь дом — вдруг Том все-таки вернулся? – Крис наскоро ополоснулся под душем и принялся варить кофе. Сварил целых две порции — на тот случай, если Хиддлстон все-таки решит появиться. Но у того, видимо, были другие планы.

Дождавшись миссис Браун и поручив ее заботам собак, Крис отбыл на работу.

День тянулся невыносимо медленно, как бывает всегда, когда чего-то очень ждешь. Крис ждал Тома. Вернее, того часа, когда можно будет оставить рабочее место и вернуться домой, где, возможно, он увидит Хиддлстона.

Но оказавшись дома, Хемсворт понял, что и этот вечер ему придется коротать в обществе только лишь домашних питомцев.

Как и следующий вечер. Когда Крис, отчаявшись дождаться свое личное наваждение, хотел уже было позвонить Люси и попросить об еще одной встрече с ее бабкой — пусть бы пришлось унижаться и извиняться, только бы пожилая леди подсказала, что такое могло случиться с Томом? Почему он перестал появляться? Несколько раз хватался за телефон, набирал номер и сбрасывал. Все-таки остатки здравого смысла подсказывали: брось, не будь идиотом, ушел — и слава богу, переживешь. И опять, послав здравый смысл куда подальше, Хемсворт в очередной раз хватался за телефон. Чтобы так и не позвонить.

Ситуацию спас старый добрый Джэк Дэниелс, да не прольется ни капли его мимо. Отполовинив бутылку, Крис наконец прекратил метаться, закопал телефон в диванные подушки, хотел было подрочить, даже фильм нашел подходящий: один из партнеров чем-то неуловимо напоминал ему Тома — то ли медовыми кудряшками, то ли худой спиной с по-мальчишески острыми лопатками. Хотел — и не стал. Было противно. Как будто вместо драгоценности тебе всучили подделку. Сделав еще пару глотков прямо из горла, Крис поднялся в спальню, по пути давая себе обещание, что завтра выбросит из головы того, кто без спросу поселился там, в его мыслях.

И нарушил свое же обещание, когда, проснувшись среди ночи от удара грома, обнаружил Хиддлстона, стоящего возле окна его, вернее — гостевой — спальни, которую Крис, сам не понимая почему, продолжал занимать. Ведь мог бы вернуться в свою комнату, но не возвращался. «Это комната Тома», – говорил он себе, и от того, что у Тома в его — в их — доме есть своя комната, становилось тепло на душе.

Том стоял возле окна и глядел в сад. А за окном бушевала гроза. Всполохи молний освещали его силуэт — сейчас и правда казавшийся нереальным, призрачным, почти что прозрачным.

- Том! – тихонько позвал Крис. И захлебнулся радостью. Пришел! Появился! Не бросил!

Тот не отвечал. Смотрел на грозу.

- Том! Черт, Том! Ты куда запропастился?

- Люблю грозу, – вместо того, чтобы ответить на вопрос, сказал Хиддлстон, – такая мощь, Крис! В тебе это есть. Мощь, разгул стихии. Ты похож на скандинавского бога молний, Хемсворт, тебе говорили когда-нибудь?

Крис отрицательно помотал головой. С богом его никогда не сравнивали. Он встал с постели, натянул на голое тело джинсы.

- Стесняешься, Хемсворт? – усмехнулся призрак.

Крис не ответил. Подошел к Тому, встал плечом к плечу, ежась от холодного ветра и ледяных капель дождя, залетающих в открытое настежь окно.

- Простудишься, – равнодушно пожал плечами Том, – закрой окно.

- Зачем? Тебе же нравится гроза.

Совсем рядом полыхнула молния, распорола небо надвое, пару секунд спустя ударил гром, дождь полил еще сильнее. Капли воды стучали по подоконнику, проникали в комнату, на полу образовалась небольшая лужица. Крису было наплевать. Давно ему не было так уютно, как сейчас, когда они с Томом любовались разгулявшейся стихией.

Гроза закончилась быстро.

- Жаль, – сказал Хиддлстон, – когда-то еще увижу?

И, помолчав, добавил:

- Если увижу.

Крис несмело дотронулся до его руки, погладил пальцами ладонь.

- Почему если? – спросил он, страшась получить ответ.

- С каждым разом мне все труднее приходить. К тебе. На свет. Сколько меня не было?

- Почти три дня, – ответил Крис, – а сколько прошло там, где ты?

- Там время течет немного по-другому. Иногда сжимается, иногда растягивается. Когда я не могу прийти, стараюсь увидеть свет, и не могу, тогда оно течет медленно, мучительно-медленно, мне кажется, что я уже целую вечность там, в темноте, и никогда оттуда не выберусь. Что я никогда больше не увижу свет… тебя не увижу, Крис.

- Ш-ш-ш-ш! Тихо, слышишь? Успокойся, – и Хемсворт дернул на себя Хиддлстона, окольцевал объятиями, чувствуя, как немного нервно дрожит в его руках Том, – сейчас ты здесь. Со мной. Сейчас все хорошо.

- Все хорошо — эхом повторил за ним Том, и Хемсворт почувствовал легкое касание, почти невесомое прикосновение прохладных пальцев на шее.

Крис едва не застонал — таким нежным, таким интимным было это прикосновение — и отстранился. Понимая, что если не разорвет объятия, то может не сдержаться. А как знать — вдруг своим порывом напугает Тома, и тот пропадет окончательно? Это же для Криса Том в его руках — искушение, а для Тома Крис, вероятно, всего лишь возможность почувствовать себя живым, не более. Потому и тянется — не к Крису, к жизни тянется. Потому и обнимает, чтобы жить.

- Все-таки я закрою окно, – и Хемсворт неловко выпутался из объятий, – гроза-то закончилась.

Том кивнул головой, с неохотой, как показалось Крису, разрывая замок рук. Но это только лишь ему показалось.

- Я кое-что видел, – признался Том, присаживаясь на краешек кровати.

- Тогда? После того, как тебе стало плохо там, в усыпальнице?

Том кивнул.

- Ты сказал «Мэй зинда хун». Что это значит?

- Я так сказал? – удивился Том. – Странно, вообще-то в переводе с хинди это значит «я жив».

Крис прикусил губу. «А вдруг?» – в очередной раз спросил себя. Но обнадеживать Тома не решился.

- Меня как будто молнией ударило, – продолжал Том, видимо, тоже не хотел тешить себя пустыми надеждами, – я старался удержаться здесь. Но не смог, провалился в темноту. А потом как будто что-то увидел. Нечетко, как сквозь толщу воды. Знаешь, если открыть глаза в воде. Только все равно под водой предметы кажутся четче, чем те, что видел я.

- Что ты видел, Том?

- Какие-то приборы. Много. Лампочка мигала. И все белое. Даже глазам больно было — такое белое. Там были люди. Мужчина и женщина. Мужчина сказал что-то… я не помню, что-то о деньгах, а женщина… у нее глаза совсем как у Мирры. Один-в-один. И волосы.

Том улыбнулся. Мечтательной, доброй, любящей улыбкой. Хемсворт почувствовал, как щемит сердце — не ему предназначалась эта улыбка. Другой. Той, другой эта Томова улыбка была не нужна.

- Ты скучаешь по ней, – то ли задал вопрос, то ли констатировал факт Крис.

- Да, скучаю, – ответил Том, – по ней, по той жизни, что была у меня, по этому дому тоже скучаю.

- Хочешь увидеться с ней? – спросил Крис.

Том вскинул на него глаза. Столько надежды было в этих глазах, что Хемсворт стиснул кулаки — до красных полукружий на ладонях. Если бы с такой надеждой Том ждал встречи с ним, с Крисом.

- Ну, я мог бы встретиться с Миррой, а ты бы появился рядом. Ты же можешь появляться рядом со мной, – объяснил Крис.

Но Том опустил глаза, покачал головой:

- Нет, не стоит. Спасибо. За то, что предложил. Что пытаешься помочь. Да только не стоит. Не хочу ее мучить. С ней я был счастлив. Пусть и она тоже будет счастлива.

- Как скажешь, – согласился с ним Крис, – может, так оно и лучше.

Том ушел сразу после этого разговора. Сказал: «тебе надо выспаться», и ушел. Хемсворт думал, что проворочается до утра без сна. Однако уснул тотчас же после ухода Тома. И наутро был бодрым, как будто не было ночного разговора и вечерних возлияний.

И Хиддлстон ждал его на кухне. Крис улыбнулся — уставившееся в ноутбук привидение было донельзя умилительным.

- Порнушку разглядываешь? – поддел его Хемсворт.

- Нет, – совершенно серьезно возразил Томас, – рассматриваю состояние счета моего бывшего трастового фонда.

- Того, который ты завещал Мирре? – уточнил Крис.

- Того самого, – подтвердил Том, – она даже пароль для входа не удосужилась сменить. Да и собственно, кто его знал еще, кроме меня?

- И что? Насколько расточительный образ жизни ведет мисс Вайш?

- Будущая миссис Хиддлстон, – уточнил Том, и его губы изломала злая улыбка.

- Посмотри! – пригласил он Криса и подвинулся, чтобы тому был лучше виден монитор.

Крис поглядел на ровные столбики цифр и удивленно присвистнул — каждый месяц мисс Вайш, будущая миссис Хиддлстон, тратила одинаковую сумму, довольно внушительную. Деньги уходили со счетов трастового фонда на один единственный счет — больницы Horizon в Мумбаи.

- Я поговорю с ней! – решительно заявил Крис, – Сегодня же!

- О чем ты собираешься разговаривать с Миррой? – без особого энтузиазма спросил Том.

- Как это о чем? Вот об этом! – и Хемсворт ткнул пальцем в монитор. – Мирра каждый месяц перечисляет деньги в госпиталь в Мумбаи.

- А год назад она поддерживала детскую больницу в Египте. А полтора года назад какой-то дом престарелых на Балканах. А когда мы с ней только познакомились, пожертвовала деньги на открытие перинатального центра в том же Мумбаи. Мира всю свою сознательную жизнь занималась благотворительностью.

- Я все равно поговорю с ней! – не унимался Крис. – С чего бы ей поддерживать именно эту больницу именно в том городе, где с тобой произошло несчастье?

- С того, что именно в этой больнице работает сестра Мирры.

- Сестра? – от разочарования Крис готов был волосы на голове рвать, если бы они успели отрасти после шалости неугомонного привидения.

- Кажется, – задумчиво произнес Томас, – мы не были знакомы, но Мирра вроде бы говорила об этом госпитале.

- Том, послушай! – Крис заметался по кухне, даже собачью миску перевернул. – Послушай! Ты же сам говорил, что в той могиле похоронен кто-то другой. Ты сам повторяешь, что ты жив. Вдруг это оно, Том? Подтверждение тому, что ты не погиб тогда? Что если… Я не знаю, возможно, кома… какое-то пограничное состояние… Что если...

И Крис замолчал, вспомнив слова миссис Финч: «Его нет ни в мире живых, ни в мире мертвых».

- Если что?! – почему-то разозлился призрак. – Ты хочешь сказать, что моя Мирра все это время знала о том, что я жив, и молчала? Позволила дяде Джорджу организовать фальшивые похороны? Ты хочешь сказать, что все эти семь месяцев она лгала? Что позволила мне валяться в коме в индийском захолустье?

- Том, тише! – Крис зябко поежился. Разозлившись, Томас, похоже, решил опять выморозить помещение.

- Что тише?! – и Хиддлстон в сердцах пнул несчастную собачью миску. Та отлетела в сторону, едва не задев прибежавшую на шум Санни. Взвизгнув, собака опрометью бросилась вон из кухни.

- Том, послушай! – Хемсворт хотел было обнять разбушевавшегося призрака, да отшатнулся, едва дотронувшись — тот опять был обжигающе ледяным.

- Нет, это ты меня послушай! – Том огляделся, явно в поисках того, что можно было бы еще раз пнуть, не нашел и уставился на Криса горящими бешенством глазами. – Не смей появляться рядом с ней! Даже не думай заводить с ней подобные разговоры!

- Но Том!

- Я сказал. Не смей!

- Она выходит замуж за твоего дядьку! – не сдавался Крис. – А ты не думал, что твоя драгоценная Мирра может быть причастна к твоей гибели? Не думал, что они действовали с дядюшкой заодно? Или может это она все задумала, а Джордж Хиддлстон плясал под ее дудку? Что, скажешь, она не могла? Я ее видел, Томас! Такая горы свернет, если захочет. Что если ты был всего лишь препятствием перед очередной вершиной, а, Томми?

И Хемсворт захлебнулся воздухом, когда острая коленка призрака встретилась с его грудной клеткой. Согнувшись, Крис пытался не выкашлять легкие и в результате получил еще один удар по беззащитно подставленной шее и повалился на колени.

Том оказался рядом в ту же секунду. Схватил руками за плечи, заставляя подняться. И руки эти были теплыми.

- Прости! – заполошно шептал он. – Прости-прости-прости! Не знаю, что на меня нашло. Я же говорил — это то, что внутри меня. Черное, яростное — я пытаюсь это контролировать, Крис. Черт, прости!

- Это ты меня прости, – сквозь боль попытался улыбнуться Хемсворт, – я не должен был говорить так о твоей девушке.

- Сильно я тебя? – призрак гладил доктора по щекам, беспокойно заглядывал в глаза. – Больно, Крис? Давай, надо лед приложить. Я сейчас, слышишь?

Том метнулся к кухонному столу, схватил полотенце, обмотал руку.

- Сейчас, Крис! – и положил замотанную в полотенце ледяную ладонь на шею. Туда, где пульсировала боль. Вторую руку положил на грудь. Через плотную ткань рубашки Крис не почти не чувствовал холод. Поэтому расстегнул пуговицы. Холодная ладонь легла на грудь.

- Все хорошо, Том! – и Хемсворт накрыл руку призрака своей. Злости не было. Была досада. И обида. И ревность. И еще черт знает что. То, что саднило в груди. И это были не ушибленные ребра. Крис не имел права ревновать. Даже на это он не имел права. Призраков не ревнуют.

Кто знает, если бы судьба позволила Крису встретиться с настоящим, живым Томом, как бы все сложилось? Вызвал бы человек такие же сильные эмоции, как его тень? Почему сейчас Хемсворт так отчаянно цеплялся за возможность того, что Том может быть жив? Живой Том мог бы даже не посмотреть в сторону Криса. Тогда как этот так аккуратно, так нежно прижимает ладонь к груди и шепчет на ухо слова утешения.

После того, как сам же нанес увечья.

Крис хрипло рассмеялся — мазохизма он за собой ранее не замечал. Другой бы на его месте засветил бы обидчику в ухо. Да только как ты ударишь такого вот… хрупкого, перепуганного тем, что сам же сотворил?

- Все, Том! – и Крис еще раз попытался улыбнуться, когда отстранил от себя руки Хиддлстона. Синяки все равно будут — и на груди, и на шее. Надо бы шарф какой-то найти — рассеянно подумал австралиец – спрятать синяки на шее.

Том улыбке Криса не поверил. Потому что все так же обеспокоенно заглядывал в глаза. Нервно кусал губы.

- Прости, – повторил еще раз, – ты разрешил мне приходить, возишься со мной… Я не думал, что смогу ударить тебя. Только не тебя, Крис! Но когда ты заговорил о Мирре, я понял, как ты прав. И именно это понимание взбесило. Я все цеплялся за призрачную надежду, что хотя бы Мирра, хотя бы она меня не предавала.

- Ну что ты, Том! – и Крис легко сжал его плечо, успокаивая.

- Я любил ее, Крис! Я так сильно ее любил...

«Конечно, ты любил ее, – подумал про себя Хемсворт, вспоминая Мирру, – не женщина — огонь. Такая любовь, должно быть, сжигала, испепеляла. Не потому ли сейчас ты тоже обжигаешь? Только уже холодом.»

- Если она причастна к тому, что со мной произошло — зачем тогда жить, Крис? Если человек, которого я так любил, обрек меня на все это — и Том очертил вокруг себя невидимый круг — если она виновна в том, что я стал таким — как мне жить после?

«Глупый-глупый Том», – покачал головой Хемсворт, а вслух сказал:

- Это больно, Том, когда тебя предают. Но еще больнее, когда ты позволяешь предателю победить.

«Спрашиваешь — зачем тебе жить? – опять же про себя подумал Крис, – Затем, что ты удивительный. Затем, что в тебе столько света, что ты и после смерти готов оправдать предавшую тебя женщину. Затем, что ты был талантливым химиком, и твои лекарства помогали многим людям. Много этих самых «затем». Главное — что ты нужен мне. И я не сдамся, пока не верну тебя. Или пока не буду убежден, что тебя вернуть невозможно».

Крис глянул на часы — он безнадежно опаздывал. Даже если он выйдет из дома прямо сейчас, вовремя на работу попасть будет совершенно нереальным. Возникла подлая мыслишка — схитрить, позвонить Бране, сказаться простуженным, посидеть дома денек-другой, с Томом. Но мысль о том, что в помощи Криса нуждаются пациенты, заставила отказаться от этой идеи.

- Мне пора, Том, – с нотками извинения в голосе произнес Крис, надевая пиджак. Искать, чем бы прикрыть синяк на шее, просто не было времени.

- Подожди еще минутку, – попросил Хиддлстон. И Крис остановился, думая о том, почему он не может отказать призраку.

- Крис, это была паршивая идея — приходить сюда, – твердо, чтобы Хемсворт не посмел возражать, произнес Томас, – но я так радовался возможности хотя бы казаться живым, что не мог отказаться от визитов в мой… в твой, Крис, дом. Только это было неправильно. Духи не должны жить среди людей. И ты видишь, к чему это привело.

Во время монолога Том почти не смотрел на Криса, мерил широкими шагами холл, нервничал.

- Том, о чем ты?! Давай не сейчас, пожалуйста! – взмолился Крис, до ужаса боясь того, что произойдет после этого его монолога.

- Ты видишь, как оно получилось. Я ударил тебя. После всего, после того, как ты не испугался меня, не оттолкнул. И я боюсь, что могу причинить тебе еще больший вред. Эта чернота внутри меня — она пожирает, засасывает. Я просто боюсь не остановиться.

- Нет, Том! Нет-нет-нет! Ты не должен! Ты не можешь просто так исчезнуть!

- Прости меня, Крис. И спасибо тебе за все.

И Хиддлстон исчез, выйдя из дома сквозь стену.

Оглушительное «Нееееееет!» Криса испугало пришедшую, тоже слегка с опозданием, экономку.

- С Вами все в порядке, мистер Хемсворт? – испуганно спросила женщина.

- Нет, со мной не все в порядке, – честно ответил Крис и, застегнув пиджак, почти что бегом покинул дом.

И уже после того, как совершил утренний обход пациентов, получая начальственных люлей от профессора Браны за непозволительное опоздание, Крис понял, что ему делать.

Набравшись наглости, он попросил уКеннета отпуск:

- Всего неделю, мистер Брана! Максимум две!

- Вы с ума сошли, Хемсворт? – поморщился профессор. – Вы едва-едва начали работу в центре, а уже проситесь…

- Мистер Брана! Я прошу вас мне поверить. Я знаю, это невероятно, это практически невозможно, но что если я скажу вам, что Том Хиддлстон может быть жив?

- Я скажу, что вы повредились умом, Хемсворт, – поморщился Кеннет.

- Тогда зачем вам умалишенный хирург, сэр? – усмехнулся Крис. – Увольте меня!

Молчание, тяжелое, тягучее, повисло между двумя мужчинами. Брана смотрел на Хемсворта, как будто думал — просто вышвырнуть вон или позвать санитаров? Так думал Крис. Да только ошибся.

- Я дам вам десять дней, Крис. Передайте ваших пациентов другим специалистам и можете быть свободны. Если через десять дней вы не выйдете на работу в трезвом уме и ясной памяти — можете считать себя свободным навсегда. Я ясно выразился?

- Более чем, сэр! – и Хемсворт от всей души пожал профессору руку.

Через пару часов, передав пациентов своим коллегам, Крис позвонил в редакцию телеканала, где работала Мирра Вайш, и выяснил, что та должна вернуться из командировки через два дня.

И после, вбивая на сайте бронирования авиабилетов свои данные, чтобы купить место на рейс Лондон-Мумбаи, доктор Хемсворт думал о том, что, возможно, ему предстоит сделать самую сложную в его жизни операцию. Или наоборот, похоронить все надежды увидеть Тома живым.

====== Глава 9 ======

- Давай же! – Крис нажал кнопку на брелоке центрального замка. В N-дцатый раз. Машина не заводилась.

- Давай, твою мать! – Хемсворт начал терять терпение. Можно было, конечно, оставить автомобиль на подземной парковке Центра и доехать до дома на метро, не переломился бы. Или можно было вызвать эвакуатор и отвезти непослушную лошадку в автосервис. Но возиться с автомобилем было некогда и неохота.

- Да чтоб тебя! – в сердцах Крис ударил по рулю. И чем был плох обычный ключ? В погоне за техническим совершенством иногда можно и оступиться.

Хемсворт вылез из машины, громко хлопнув дверью и так же громко выматерившись.

- Эй, Крис! – окликнул его какой-то парень, кажется сотрудник технического отдела. Доктор Хемсворт не особо контачил с программистами, тем более удивился, что айтишник знал его по имени.

- Что, не заводится? – спросил парнишка.

- Да… эмм, прости, ты Генри, да? – виновато улыбнулся Крис.

- Нет, я Джек. Джек Аккерман. Генри — это такой долговязый, с бородкой.

- Точно, да! – вспомнил Крис. – Слушай, Джек, окажи услугу, подбрось до дома. Или хотя бы до метро. Моя тачка сдохла, и я….

- Да не вопрос, – согласился Джек.

Из подземного гаража Хемсворт уехал на чужой машине, не замеченный ни ребятами Румына, ни мальчиками Роберта Дауни.

Джек Аккерман высадил Криса за пару кварталов от дома, возле парка. Дальше ему было заезжать неудобно. Но Хемсворт был рад пройтись. Погода благоприятствовала прогулкам. Изумрудная зелень деревьев ласкала взгляд. Редкое в Лондоне солнце щедро дарило тепло. Даже ветра не было — ни один листочек не шевелился. Крис шел по тропинке, с некоторой завистью поглядывая на расположившиеся в тени деревьев компании, решившие устроить пикник. Он бы тоже хотел сейчас, расстелив пиджак, не жалея испачкать его о траву, усесться под деревом и смотреть на солнце сквозь раскидистые ветви. И чтобы рядом был Том. Чтобы его голова лежала у Криса на коленях. А Крис перебирал бы пальцами упругие кудряшки.

Неожиданно стало очень хорошо. Просто так, без причины. Или же причиной были отличная погода и запах свежескошенной газонной травы. Или же мысль, что совсем скоро, если ему повезет, он увидит Тома. Живым.

В таком настроении Крис дошел до калитки, выходящей в парк, прошел через свой небольшой садик и открыл заднюю дверь.

Что-то было не так. Хемсворт мгновенно насторожился. Прислушался. Было тихо. Очень тихо, собак не было слышно. У экономки сегодня выходной, а значит Санни и Бобби, предоставленные сами себе, уж точно не стали бы сидеть смирно.

«Какого черта?» – подумал Хемсворт, двигаясь в сторону кухни и стараясь ступать как можно тише. Почти бесшумно. Один парень из разведки, которого он заштопал в Афгане, научил его так ходить — наступая сначала на внешнюю часть стопы.

Вооружившись кухонным ножом, Крис почувствовал себя увереннее.

- Кто здесь? – позвал он.

Тишина была ему ответом. Но даже тишину эту можно было услышать. Ощутить. Как будто кто-то притаился в одной из комнат. Кто-то чужой. Крис чувствовал постороннее присутствие. И это точно был не Томас. В присутствии Тома никогда не было никакой угрозы. Сейчас же Хемсворт чувствовал себя, как будто хищник на охоте — даже волоски на руках встали дыбом.

Он поудобнее перехватил нож и двинулся вперед по коридору. Добравшись до гостиной, толкнул ногой дверь — в комнате было пусто. В холле возле парадной двери тоже. Так же, как и в кабинете. Прижимаясь спиной к стене, Хемсворт поднялся по лестнице на второй этаж. Проверил гостевую — свою — спальню. Чисто. Возле спальни Тома замер. На секунду, переводя дух. И опять же ногой ударил по двери.

Он стоял возле кровати. Невысокий крепкий мужчина, одетый в черный комбинезон и с черной же шапочкой-балаклавой на голове.

- Стой где стоишь! – рыкнул Хемсворт. Хотя мужчина вроде как не собирался никуда бежать.

- Руки! – голос Криса звенел от напряжения. – Руки вверх! Не вздумай дернуться, прирежу!

Угроза была совершенно пустой, Крис знал — никого прирезать он не сможет. Он врач в конце концов, а не Рембо.

И похоже, чужак тоже понимал это. Потому что даже не подумал выполнить команду Криса. Напротив, он резко сорвался с места, в пару прыжков настиг Криса и со всей силы – он был на целую голову ниже Хемсворта и гораздо легче австралийца, но масса тела была помножена на ускорение — впечатал Криса в стену.

От удара, казалось, вышибло весь воздух из легких. Да к тому же головой Хемсворт не слабо так приложился.

Нападающий не дал ему перевести дух. Перехватил правое запястье, ударил опять же о стену — нож выпал из ладони. Крис, правда, успел отшвырнуть нож носком ботинка подальше, чтобы и нападавший до него не дотянулся. И левой рукой достал мужчину сильным ударом в грудь. Да только тот был тренирован. И ловок. Удар Криса, хоть и был для него чувствительным — все-таки схватился гад за грудину – но особого урона не произвел. И он даже смог, ответив Хемсворту хорошим хуком в челюсть, метнуться за упавшим ножом. И, вооружившись, вновь кинуться на Криса. Тот встал в боксерскую стойку, прикрывая руками корпус. И даже смог отразить пару ударов, пока один из выпадов нападавшего не достиг цели. Хемсворт отвлекся, схватился за порезанный бок и получил удар с ноги. Падая, Крис думал, что нужно было бы у парнишки из разведки не только бесшумно ходить поучиться.

Незваный гость тут же оказался сидящим верхом на упавшем Хемсворте. Тот не думал сдаваться, на одном упрямстве держался. Кровь, хлынувшая из рассеченной брови, заливала Крису глаз, но желание увидеть лицо того, кого он, возможно, видит последним в своей жизни, придало ему сил. Каким-то невероятным образом он смог освободить руку и резко сорвать балаклаву. На Криса смотрел молодой, довольно симпатичный брюнет, голубоглазый, длинноволосый. Посмотрел — и занес нож для решающего удара.

Но в ту же минуту как будто какая-то сила рванула нападавшего вверх. Крис почувствовал свободу, но сразу встать не смог. Голова кружилась, а бок, по которому прошлось лезвие, горел огнем. Кое-как он перевернулся на здоровый бок и замер от удивления.

Том, которого Хемсворт и не ждал больше увидеть в своем доме после того, как тот исчез, попрощавшись, кажется, навсегда, повалил не ожидавшего нападения брюнета на пол, несколько раз пнул тяжелыми ботинками по ребрам, после чего наклонился над практически не сопротивляющимся парнем.

И Крис, увидев в руках Тома уже знакомый Глок, закричал бы, если бы позволяли ушибленные ребра. А так получился только сиплый шепот:

- Том! Нет, Том!

Но тот то ли не слышал Хемсворта, то ли не желал слушать. Держа пистолет наподобие кастета, он наносил непрошеному гостю методичные удары по лицу.

- Том! Том, хватит! – на этот раз получилось громче. Хиддлстон услышал Криса, на секунду оторвался от избиения. Посмотрел на Хемсворта.

И тот почувствовал, как покрывается мурашками тело — от ужаса. В глазах Тома плескалась самая темная ненависть. Казалось, даже его льдисто-серые глаза потемнели, сделались почти что черными. Один короткий взгляд — и Крис уже не был уверен, что такого Тома может вообще кто-либо остановить.

Отвесив лежащему парню еще пару ударов по лицу, Хиддлстон переложил пистолет в ладонь, как положено для стрельбы.

- Тоооом! – заорал Крис во всю силу, на которую только был сейчас способен.

И удостоился еще одного черного взгляда и дикой улыбки, изломавшей тонкие губы призрака.

- Не делай этого, прошу!

- Это он! – услышал Крис у себя в голове. – Он был там. Я видел его в Индии.

- Нет, Том! – Хемсворт попытался подняться на ноги, схватился за стену. Рука, измазанная собственной кровью, проехалась по гладкой поверхности, и Крис не удержался, снова упал.

Это как будто бы отрезвило Тома. Он не бросил оружие, но бросил чужака и подбежал к Крису. Опустился рядом на колени.

- Что? Сильно он тебя? – и Хиддлстон поднял на Криса беспокойный взгляд. Нормальных — слава всем богам — нормальных, обычных своих серых глаз.

- Порядок, – попытался улыбнуться Крис.

Кажется, ему только что удалось предотвратить убийство.

Тем временем незнакомец, поняв, что его пока не собираются убивать, поднялся, затравленно глядя на то, как Хиддлстон — или за кого уж он успел принять это существо, которое выглядело, как Том, но определенно Томом не было — склонился над Крисом, обеспокоенно спрашивая доктора:

- Чем он тебя? Ножом? Крис, ножом?

Пятясь по стеночке, брюнет продвигался к двери.

- Уйдет! – и Том вновь вскочил, готовый догнать парня.

- Том, прошу! – удержал его Крис. – Останься со мной!

- Уйдет, Крис! – взмолился Том, направив Глок на незнакомца.

- Ты не такой, Том! – и Крис попытался схватить руку Хиддлстона, держащую пистолет. – Ты же не убийца!

В следующую секунду в комнате были только они двое — длинноволосый парень все-таки сбежал.

Крис думал, что сейчас Томас начнет вымораживать воздух в комнате, злиться оттого, что упустил обидчика. Но тот, видимо, и не думал сердиться. По крайней мере, на Криса. За то, что остановил, не дал убить.

- Звони в скорую! – и Том вложил в ладонь Криса его смартфон.

- Ну уж нет, – Хемсворт отложил телефон в сторону, – сам знаешь, придется тогда еще и полицию ставить в известность.

- Ты защищался, – пожал плечами Томас и тут же исчез.

Чтобы через пару секунд появиться снова, держа в руках полотенце. Аккуратно, но сильно он приложил ткань к порезанному боку Хемсворта.

- Это ты меня защитил, – покачал головой Крис, – как я объясню им это?

- Скажешь, что это был ты.

- Нет, Том! – решительно произнес Хемсворт, – если свяжусь сейчас с полицией, это затянется. А у меня через день рейс.

- Далеко собрался? – усмехнулся Томас.

- К тебе, – подмигнул ему Крис.

Тот протестующе поднял руки, желая возразить, но Крис остановил его.

- Пожалуйста, не сейчас. Помоги лучше.

Том коротко кивнул. Крис объяснил, где взять аптечку. И уже через несколько минут, обработав рану антисептиком и обколов новокаином, готов был зашивать.

- Давай я! – предложил Хиддлстон, глядя, как морщится от боли Крис.

- Ты держи лучше зеркало. И постарайся, чтобы руки не тряслись.

- Что за упрямец! – повысил голос Томас. – Самому себя шить — врагу не пожелаешь.

- Врагу не пожелаешь, чтобы его зашивал призрак-дилетант. А я все-таки врач, если ты вдруг забыл.

- Я между прочим тоже, – обиделся Хиддлстон, – ну почти.

- В теории, – возразил Хемсворт и зашипел, когда игла пронзила кожу.

Штопать самого себя, сидя на стуле и глядя в зеркало, которое держал Том, было действительно неудобно. Но Крис справился. Обращаться к врачам а, значит, в полицию, было не ко времени.

- Спасибо! – от всей души поблагодарил он Томаса, когда тот после непродолжительного спора все-таки выторговал у Криса разрешение хотя бы перевязать его рану.

- На здоровье, – подмигнул ему Хиддлстон. Его руки, когда он бинтовал Криса, были ласковыми, а движения уверенными. Хемсворт позволил себе расслабиться, чувствуя, как что-то внутри его сладко замирает, когда прохладные пальцы Тома случайно касаются голой кожи.

- Я не об этом, – Крис коснулся бинта с другого, не задетого бока, – спасибо, что пришел. Я уж и не думал тебя увидеть.

- Я почувствовал, – пожал плечами призрак, – вдруг почувствовал, что ты в опасности. Что тебе больно. Я не мог не прийти. Тем более это все из-за меня.

- Ты узнал этого мужчину?

- Видел его в мотеле в ночь перед аварией.

- Уверен?

- Кажется. Там в индийском захолустье было не так много европейцев, как ты понимаешь.

- Надо Дауни позвонить, – предложи Крис.

- Звони, – кивнул головой Том, – и если ты в порядке, я пойду. Ты же в порядке?

Хемсворт не хотел отпускать Тома. В чем честно ему признался.

- Не уходи, – просто попросил Крис, – не сейчас.

Тот присел рядом с Крисом на корточки. Положил руки ему на колени. Заглянул в глаза.

- Сейчас ты в безопасности, Хемсворт. Значит, мне больше здесь нечего делать.

- Просто не уходи, – повторил Крис. И коснулся ладонью медовых прядей. Как хотел за несколько минут до того, как на него напали.

- Крис, что ты делаешь? – спросил Том, однако не попытался устраниться от ласки.

- Считай, что у меня от побоев крыша поехала, – прошептал Хемсворт прямо в губы Тома, которые внезапно оказались так близко.

Юркий язычок скользнул по губам. Том сглотнул, облизнул губы еще раз, и от этого движения в голове у Криса как будто взорвался фейерверк. Мысли все вынесло разом. Осталась только одна — о Томовых губах. О том, какие они на вкус. О том, как сладко, должно быть, их касаться своими губами. И Крис коснулся. Осторожно. Просто обозначил поцелуй. Не поцелуй даже — простое прикосновение. И Том не ответил. Но и не отшатнулся. Это придало Крису смелости. Он обласкал языком губы Хиддлстона, слегка прихватил нижнюю, потянул на себя. Положил Тому руку на затылок. Чтобы удобнее было целовать. Прикрыл глаза. И в следующую секунду взвыл от досады — Том исчез из его объятий. Растворился. Пропал. Как будто и не было вовсе. Только на губах остался медовый привкус. И то Крис не был в этом уверен.

«Вот и все», – стучало молоточком в висок.

Крис помассировал вдруг разболевшиеся виски, огляделся вокруг, как будто исчезнувший внезапно призрак мог обнаружиться вновь.

«Вот и все», – повторял он про себя, как заведенный, когда обходил дом в поисках собак.

«Он больше не придет», – думал Крис, спускаясь в подвал.

«Надо ж было додуматься, полезть к нему целоваться!» – досадовал про себя Крис.

Слава богу, собаки оказались в доме. Запертые в подвале, испуганные, они с лаем кинулись к Хемсворту. Бобби кружил вокруг него, как заведенный волчок. А Санни подпрыгивала, просясь на ручки.

- Иди ко мне, девочка! – разрешил Крис, прижал к себе теплый пушистый комочек.

Санни мелко дрожала.

- Испугалась? – спросил Крис, поглаживая собачий бок – Ты моя девочка! Это он вас запер? Тот тип, что был здесь?

Бобби уселся возле его ног, поднял вверх шоколадную морду, посмотрел на Криса темными глазами-бусинами внимательно, пытливо.

«Совсем как его хозяин смотрит», – подумал доктор. Том тоже бывало так смотрел. В самую душу проникнуть пытался.

- Что смотришь? – и Крис наклонился, потрепал пса за ухом. – Ну прости, прости! Это из-за меня вас сегодня напугали. Пойдем наверх. Позвоним одному хорошему человеку. Расскажем, как на нас напали.

И Хемсворт, поднимаясь по ступенькам наверх, на ходу искал в телефоне номер Роберта Дауни.

Нападавший между тем успел отъехать на достаточно приличное расстояние от проклятого дома. И только тогда Себастиан Стэн почувствовал себя в относительной безопасности. Заглушив мотор, он откинулся на спинку сиденья и прикрыл глаза.

Давно ему не доставалось. Ушибленные ребра болели так, что он с трудом мог сделать вдох. Он не удивится, если парочка ребер окажется сломанными. Из носа сильно лило — хорошо еще, что кровь на черном комбинезоне была почти незаметна. Голова кружилась. Лучше всего было бы бросить машину, но о том, чтобы в таком виде идти пешком, и речи быть не могло — распугаешь прохожих, да и первый попавшийся патруль прицепится.

Но не травмы пугали Себастиана. А то, что осталось там, в доме Хиддлстона. То, что чуть было не убило его. Не человек — у Себастиана и мысли не было о том, что несколько минут назад он дрался с человеком — нежить. Стоило Стэну представить черные, мертвые глаза того, кого он убил почти восемь месяцев назад, как его начинало поколачивать в нервном ознобе. А при воспоминании о том, как эта нежить оставила его в покое, послушавшись, словно цепной пес хозяина, нового владельца дома, становилось еще страшнее. Что это за человек такой, который в состоянии контролировать нежить?

Выходит, Станко не врал, когда рассказывал Румыну о том, что произошло с ним в чертовом доме? И с ума не сошел? Хотя после встречи с мертвым Хиддлстоном говорить о здравом рассудке не приходится.

Стэн едва не застонал от досады. И от боли в наверняка треснувших ребрах. Что ему сказать Румыну? Как объяснить, кого именно он только что видел? Мелькнула мысль — бежать! Затаиться на день-другой в какой-нибудь паршивенькой гостинице, где не будут требовать документы и обращать внимание на помятый вид? Отлежаться, пока не станет чуть полегче, а потом попробовать уехать из страны. Пара паспортов — настоящих, не жалких подделок — у Стэна имелось, можно было бы неплохо устроиться, Себа парень на все руки мастер, специалист-универсал, такие, как он, в любой стране востребованы будут. Чего только стоит то, как он избавился от Хиддлстона — никаких вопросов его безвременная кончина не вызвала у служителей закона. И Румын опять же оценил. Заплатил столько, что Стэн не знал, куда потратить. Да только поверит ли теперь Мареш самому доверенному своему человеку? Он бы на месте Румына точно не поверил. А вот то, что Георг сможет достать беглеца, как бы далеко тот не убежал — в этом Себастиан не сомневался. И разговор тогда у Румына с ним будет короткий. Ровно на один выстрел. По всему выходило, что лучше будет сейчас принести боссу повинную голову.

Стэн тяжело вздохнул, поморщился, когда ребра напомнили о себе очередным уколом боли, и повернул ключ зажигания, медленно трогая автомобиль с места. Если не спешить — глядишь, и до места дотянешь. Черт, если бы еще голова не кружилась!

Румын ждал своего подчиненного в винном магазинчике в Фулеме, который открыл пару лет назад не столько ради получения прибыли от продаж спиртного — хотя и спиртное приносило какой-никакой доход — а для таких вот встреч. Когда нужно было без лишних свидетелей перекинуться парой слов с доверенным человеком. Тогда двери магазинчика закрывались для посетителей.

Радуясь наступившим сумеркам — в темноте все кошки серы, как и кровь, залившая комбинезон — Стэн быстро преодолел небольшое расстояние от автомобильной парковки до дверей винной лавочки.

- Хорооооош! – протянул Румын, увидев заплывшее лицо подчиненного. – Только не говори, что не вовремя вернувшийся домой докторишка тебя так отделал.

- И не скажу, – Стэн, морщась от боли в груди, аккуратно опустил свою потрепанную тушку в продавленное кресло.

- Тогда как тебя угораздило?

- Я сейчас вам все расскажу, – Себастиан вытащил из пачки сигарету, хотел было прикурить, да не решался, вертел сигарету в пальцах. Чем дальше, тем хуже ему становилось от побоев. Так и не решившись затянуться, убрал сигарету обратно в пачку. Вздохнул, потер горящие огнем ребра и обстоятельно, стараясь не упустить ни одной детали, рассказал Румыну, что с ним произошло в проклятом доме, куда шеф послал его проверить, что же так сильно могло перепугать беднягу Радовича.

Румын выслушал его, ни разу не перебив. И после того, как Стэн закончил свой рассказ, еще какое-то время просто молча сидел, переваривал услышанное. Одно дело — когда в слюни пьяный и до усрачки перепуганный Станко лопочет что-то невнятное о каком-то привидении, а другое дело, когда всегда собранный и абсолютно трезвый Себа рассказывает практически то же самое. В совпадения, тем более такие, с мистическим душком, Мареш не верил. Следовательно, рассказ Стэна можно принять за правду. Да только как поверить в такое? Чтобы восставший из мертвых фармацевт, крыса лабораторная, смог так отделать лучшего человека Румына? Чертовщина, не иначе.

- Я не вру, шеф, – опустил голову Себа, – хоть убейте, ни слова не соврал.

Румын ободряюще сжал плечо Себастиана:

- Езжай домой. Вернее, я сейчас распоряжусь, и тебя отвезут. Негоже в таком виде за руль садиться. Отдохни, отлежись. Через пару дней я скажу, что думаю по поводу твоей истории.

Стэн молча кивнул.

- Да только смотри, без глупостей! – предупредил Мареш.

Через пять минут один из людей Румына, мелкая сошка, садился за руль автомобиля Себастиана. Сам же Себа, блаженно вытянувшись на заднем сидении, не знал, радоваться ему, что шеф, кажется, поверил в его, прямо скажем, нереальную историю, или же наоборот переживать по поводу того, что тот мог лишь сделать вид, что верит. И тогда Себастиану не поздоровится.

Через час после того, как увезли избитого Себу, у Румына состоялась еще одна встреча. Не доверяя смартфонам и другим электронным носителям — телефон могут прослушать, компьютер взломать, электронную почту прочитать, и тому подобное — Мареш предпочитал встречаться со своими людьми лично. Чем меньше свидетельств в кибер-пространстве, тем безопаснее. Такое было его мнение.

Что в очередной раз подтвердил тот, кто пришел на встречу с Румыном. Мужчина как раз и занимался электроникой. И именно он доложил Марешу о том, что шпионский софт, который он несколько дней назад установил на рабочем компьютере доктора Хемсворта, засек покупку им билета на авиарейс Лондон-Мумбаи, который должен был состояться через день.

А еще через час Румын лично встречался с Джорджем Хиддлстоном.

- Испытания нашего нового препарата проходят не так успешно, как бы нам хотелось, – вместо приветствия сказал Хиддлстон-старший.

Высокий, стройный, моложавый, одетый в элегантное светло-коричневое кашемировое пальто, этот человек настолько не вписывался в интерьер винного магазинчика, как если бы изящное украшение кто-то вздумал завернуть в грязный носовой платок.

Мареш сдержанно кивнул. Фирма, которой он владел через подставных лиц, являлась поставщиком сырья для производства ноолексина. И Румын ожидал получения весьма значительной прибыли, когда препарат будет пущен в свободную продажу.

- Кажется, я ошибся, доверяя апробацию лекарства Центру профессора Браны.

- Или профессор ошибся, когда принимал на работу доктора Хемсворта, – заметил Мареш.

- Брана и сам сетует на то, как неугомонный австралиец мешает скорейшему окончанию исследований.

- Эти австралийцы могут быть такими непримиримыми, – пожал плечами Румын, – уж если им втемяшится что в голову…

- То только вместе с головой это можно из них выбить.

Румын усмехнулся.

- Хемсворт купил билет в Мумбаи.

О том, что произошло в доме Хемсворта, Мареш благополучно умолчал.

Его собеседник напрягся.

- Чего бы ему делать в Мумбаи?

- Сам не знаю, – изобразил удивление Георг, – скверный город. Говорят, люди гибнут там, как мухи.

- И не говорите, – покачал головой Хиддлстон, – скверный город. Я боюсь, после его посещения мы больше не услышим о докторе Хемсворте.

====== Глава 10 ======

Клуб Аннабелс в эту ночь был полон под завязку. Но для постоянного клиента, каким уже много лет являлся Роберт Дауни, в Аннабелс всегда был свободный столик. И даже более того — этот был тот столик, на который укажет мистер Дауни.

Сегодня глава службы безопасности Ройал Фармасьютикалс изменил своим привычкам и прибыл в клуб один, без спутницы. Роб не хотел, чтобы очаровательное создание своим щебетанием, пусть и самым приятным, отвлекало бы его от размышлений.

А подумать было над чем.

Звонок от Хемсворта раздался сегодня, когда Дауни запирал свой рабочий кабинет, предвкушая приятный вечер в компании юной скрипачки, чей концерт он с удовольствием посетил накануне. Талант девушки не вызывал сомнений, и Роберт был уверен — на струнах удовольствия она играет не менее талантливо, чем на скрипичных.

Однако свидание пришлось отложить. И чуть ли не через весь Лондон ехать в бывший дом семейства Хиддлстонов.

Вообще-то Дауни подумывал о том, чтобы самому встретиться с Хемсвортом. Судя по отчетам, которые безопасник получал от своих людей, обстановка вокруг австралийца становилась все более и более беспокойной.

Профессор Брана, как и обещал, на каждом углу твердил о том, как мешает ему Крис испытывать новый препарат, выпускаемый фарм-гигантом. Джордж Хиддлстон с каждым днем выглядел все мрачнее. И даже помолвка с известной журналисткой, видимо, не делала нынешнего владельца Ройал Фармс счастливее. Дауни даже хотел приставить человека к Джорджу, пусть бы походил за Хиддлстоном, вдруг бы всплыл какой интересный контакт. Но Джордж с некоторых пор обзавелся бодигардом, причем нанял человека со стороны, не желая прибегать к помощи своего же руководителя службы безопасности. Поэтому рисковать быть замеченным Роберт не хотел. Черт его знает, а ну как окажется, что Хиддлстон старший невинен, как младенец — кто тогда поручится за то, что мистер Дауни усидит в кресле начальника службы?

Поэтому пока что Роб ограничился тем, что дал команду проверить сотрудников Центра изучения головного мозга. Вдруг кто-то из них окажется не чист на руку? Пока что подозрений никто не вызывал. Разве что патологоанатом Центра. Да и подозрительным было только то, что недавно тот приобрел новую недвижимость. Не прибегая к услугам банков. Пусть зарплаты врачей в Центре были неплохими, но дом в тихом пригороде Лондона, который купил патологоанатом, был дорогим даже по меркам самого Дауни.

Размышляя, как еще можно проверить ушлого врача, Роберт добрался до дома Хемсворта.

Крис встречал его, держа в одной руке бокал с виски, а другую прижимая к боку. На лице его красовался внушительных размеров кровоподтек, рассеченная бровь была заклеена пластырем.

- Эк Вас угораздило, доктор Хемсворт из Австралии! – и Дауни пожал протянутую ему руку.

- Да уж, – улыбнулся Крис краешком губ и осторожно, чтобы как можно меньше тревожить раненый бок, опустился на диван, жестом приглашая гостя занять кресло напротив.

- Выпьете? – вспомнил он об обязанностях радушного хозяина. – Только я попросил бы вас самому налить себе виски.

- Обойдусь, – отмахнулся Роберт, – признаться, Вы умеете удивлять, Крис. Мало того, что технично ушли сегодня от моих мальчиков, так еще и подраться умудрились. Веселенькая у вас жизнь, доктор.

- Не жалуюсь, – кивнул головой Хемсворт, – а ваших мальчиков пора увольнять. Как и соглядатаев Румына, которые, по вашим словам, тоже таскаются за мной целыми днями. Иначе они предупредили бы того, кто на меня напал, что я возвращаюсь домой.

- Так на вас напали здесь? – удивился Роберт.

- Нет, меня затащили в темный подвал и пытали, – усмехнулся Крис, – кто бы это ни был, он сейчас выглядит не лучше, чем я.

- Вы уже обратились в полицию? – строго взглянул Дануни на собеседника.

- Нет. И не собираюсь, – ответил Хемсворт, – полицейское разбирательство мне сейчас ни к чему. Завтра вечером я лечу в Мумбаи.

- Вот как? – теперь безопасник смотрел на хирурга с неподдельным интересом, – Не лучшее место для туристов.

- А я не в качестве туриста планирую посетить этот чудный город. Послушайте, Роберт. Если я скажу вам, что практически уверен в том, что Том Хиддлстон выжил в той катастрофе, есть шанс, что вы хотя бы попытаетесь мне поверить?

- С чего мне вам верить? – пожал плечами Дауни. – Вы же только и делаете, что врете мне.

Крис открыл было рот, чтобы возразить, и даже приподнялся на диване, охнув и тут же схватившись за резанувший болью бок, но Роберт неожиданно резко выбросил вперед руку, жестом пригвождая Хемсворта к месту.

- Думаете, что можете держать меня за идиота, рассказывая сказочку про вашу вечную любовь к ныне покойному Тому? Думаете, что я не проверил ваши слова? Да, Том летал пару раз в Австралию. На побережье. В Брисбен. В Таунсвил. Ловил волну. Да только вот незадача — вы в то время, пока Том был там, работали в Мельбурне. Далековато от Тома, правда?

Хемсворт молчал. Когда тебя уличили во лжи, лучше всего просто молчать, чем нагромождать вокруг истории очередную ложь.

- Это хорошо, что вы не пытаетесь мне возражать, – оценил поступок Криса Дауни, – я-то, признаться, ждал, что вы сейчас начнете мне рассказывать какие-то пикантные подробности или случаи из жизни, которые мог поведать вам только Том и никто другой.

- Я поведаю вам вот что, – решительно произнес австралиец, – и даже покажу, если вы принесете из гостевой спальни — это наверху — мой ноутбук. Как врач, я бы не рекомендовал себе сегодня лишние физические нагрузки.

- Гостевой? – иронично поднял бровь Дауни. – У вас гости, доктор Хемсворт из Австралии?

- Не совсем — пробурчал Крис, не говоря таким образом ни правды, ни лжи.

Через пару минут он уже загружал любезно принесенный Робертом ноут. Чтобы еще через пару минут уверенно ввести код доступа к счету трастового фонда, которым теперь на правах наследования владела Мирра Вайш.

Дауни даже присвистнул от удивления. И тут же нахмурился.

- Вы в курсе, что это противозаконно, Хемсворт? Копаться в чужих счетах.

- Вот это — противозаконно! – возразил ему Крис и двумя пальцами очертил круг возле своего лица, привлекая внимание Роберта к полученным им повреждениям. Нападать на людей в их же собственном доме — противозаконно. Подстраивать автокатастрофы — противозаконно. Скрывать ото всех, что Том выжил, пряча его в заштатной индийской больничке — противозаконно. Распоряжаться его имуществом тоже противозаконно, черт бы побрал все на свете! И если для того, чтобы вернуть Тома к жизни, чтобы вернуть его имущество, его компанию… Если для этого мне нужно залезть в кошелек Мирры Вайш — я это сделаю.

- Откуда вы знаете код? – все еще недоверчиво спросил Дауни. – Вы хирург, Крис, а не хакер. И связей с хакерами у вас нет. Я бы знал.

- Мне сказал Том, – просто ответил Крис.

- Хемсворт! – угрожающе произнес Роберт. – Вы испытываете мое терпение.

- Я не собираюсь вам ничего доказывать сейчас. Хотите — звоните копам, арестовывайте меня за взлом банковского счета. А хотите — смотрите дальше. Вот, видите эту сумму? Каждый месяц Мирра переводит ее на счет вот этой больницы. Horizon.

- И что? – пожал плечами безопасник. – Это может значить все что угодно. Благотворительность, например.

- Роберт, вы правда верите в такие совпадения? – почти что с отчаянием спросил Крис.

- Я верю и не в такие совпадения, – ответил Дауни. – А знаете, во что я не верю, доктор Хемсворт из Австралии? В то, что Томас поделился с вами этим вот паролем.

- Хорошо! – и Крис захлопнул ноутбук, – Хорошо! Вы можете мне не верить. Но я прошу вас — если я обнаружу в Мумбаи Тома, просто помогите мне сделать так, чтобы его не достали те, кто однажды попытался его убить.

- Криииис! – протянул Дауни, – Крис, вы хороший человек, я вижу. Черт его знает, почему вы так отчаянно хотите поверить в то, что Хиддлстон может быть живым. Но то, что вы затеяли — безумие! Лететь на край света ради одной только призрачной надежды?

- Призрачной, – глухо повторил Хемсворт.

- Послушайте, Крис, давайте прямо сейчас поедем в полицию. Того, кто напал на вас, поймают. И тогда, возможно, потянется ниточка, за которую мы сможем размотать клубок этого преступления. Если смерть Томаса была не случайной — кто-то за это ответит. Я обещаю.

- Нет! – решительно тряхнул головой Крис, – не хотите помогать — не надо. Тогда хотя бы не мешайте.

Дауни поднялся со своего места.

- Не провожайте меня, – и он несильно надавил на плечи Криса, не давая ему встать с дивана, – поправляйтесь. И подумайте насчет полиции. По-хорошему, я бы сам должен был ее вызвать, учитывая бардак, который я тут увидел. Да будь по-вашему – не стану мешать.

После его ухода Крис все-таки встал, баюкая одной рукой порезанный бок. С тем, чтобы налить себе еще виски. Употреблять алкоголь с обезболивающими было не лучшей идеей. Но теми таблетками, которые нашлись у него в аптечке, можно было разве что головную боль снять. А новокаин в ампулах весь был потрачен на то, чтобы обколоть рану, когда Крис сам себя зашивал. Поэтому виски в сочетании с таблетками все-таки чуть притупляло боль.

Налив себе еще треть бокала, Хемсворт снова открыл ноутбук. Вывел на экран одну из статей о Томе, что он прочел ранее. Засмотрелся на фотографию. А Хиддлстон улыбался с экрана Крису. Фотограф так удачно поймал ракурс, что казалось, с какой точки не посмотри — Том как будто бы все время глядел тебе в глаза.

- Потерпи еще немного, – попросил Крис. Хотел было коснуться пальцами монитора, погладить Тома по щеке. Да отдернул руку — жест был каким-то слишком… девчачьим — решил для себя Хемсворт — как если бы девочка-фанатка гладила через монитор лицо кумира.

- Еще совсем чуть-чуть, Том, – продолжил Крис этот странный диалог, – и я приду за тобой. Я обязательно за тобой приду.

На следующий день после встречи Дауни с Хемсвортом сотрудники службы безопасности, воодушевленные пистоном, который вставил им начальник за то, что они проворонили объект, доложили Роберту, что люди Румына, которые до сего дня таскались за Крисом, как приклеенные, куда-то пропали.

Вряд ли Мареш решил снять Хемсворта с крючка. Или же он каким-то образом прознал о планах неугомонного австралийца посетить Мумбаи? Он бы, Роберт, на месте Георга попытался достать доктора там. Не самый благополучный город, прямо скажем. Случись какая беда с одиноким туристом — не то чтобы никто не почешется, но мало кто удивится.

По-хорошему, нужно было бы послать кого-нибудь вместе с упрямым врачом, да только стоит ли гонять людей за три моря из-за одних только подозрений?

Могли ли ровные столбики цифр, обозначающие регулярные поступления средств на счета больницы в Мумбаи, говорить о том, что бывший владелец Ройал Фармс сейчас находится именно там? Звучало несколько бредово. Хорошо бы проверить догадку доктора Хемсворта. Да только как это сделать? Не спросишь же мисс Вайш прямо в лоб. Значит, нужно импровизировать.

Роберт посмотрел на часы. До прилета Мирры оставалось каких-то двадцать минут. Вчера Джордж Хиддлстон пожаловался Роберту, что дела не позволяют ему лично встретить невесту, возвращающуюся из очередной командировки, и попросил Дауни выделить кого-нибудь из своих ребят, чтобы привезти мисс Вайш из Хитроу.

Роберт прикинул по времени — из Хитроу в центр Лондона по пробкам добираться довольно долго, так что он вполне успевал доехать до дома Мирры, но и даже выпить чашечку кофе в кафе напротив.

Времени хватило даже на пару чашек ароматного напитка. После чего Дауни, оставив миловидной официантке щедрые чаевые, скрылся в аптеке, вход в которую соседствовал прямо с парадной дверью подъезда дома будущей миссис Хиддлстон. Он долго и придирчиво перебирал в ассортименте представленные в аптеке лосьоны для бритья, зубные пасты и прочие средства гигиены, когда в окне увидел подрулившую к доме машину, принадлежащую службе безопасности Ройал Фармс. Водитель как раз открыл заднюю дверь и помог Мирре выйти из автомобиля, когда Роберт, так ничего и не купив, вышел из аптеки.

- Мисс Вайш! Я приветствую! – и он галантно склонился к ручке Мирры.

- Мистер Дауни! – удивилась девушка, – Вы как здесь?

- Оу, только обещайте меня не выдавать! – произнес Дауни заговорщеским шепотом.

- Только не говорите, что Вы отлучились с работы, чтобы встретиться с какой-нибудь...

- Тссс!!! – Роб приложил палец к губам.

- Молчу-молчу! – улыбнулась Мирра, – Она фармацевт? – и девушка кивнула головой в сторону аптеки.

- А, нет! – махнул рукой Роберт, – Просто заскочил купить лекарство. Печень, знаете ли, пошаливает.

- Бурная молодость? – подмигнула Мирра.

- Увы, теперь приходится расплачиваться, – вздохнул Дауни, – это хорошо, что сейчас аптеки на каждом шагу. А как-то помнится… где же это было… в Индии что ли? Да, мы путешествовали с приятелем, и так меня скрутило, даже в больницу попал, представляете?

- Что Вы говорите! – всплеснула руками девушка.

- Ох уж эти больницы в странах третьего мира! – продолжал жаловаться Роберт, – Сплошная антисанитария, и ни одного приличного врача. Как же называлась та, где меня чуть не угробили? Horizon, кажется?

И мужчина почесал в затылке, стараясь показать, как сильно он напрягает память. При этом не отрывая внимательного взгляда от лица Мирры. Которое при упоминании названия больницы застыло. Превратилось в вежливую маску. Дауни показалось, что от улыбки, которую сейчас пыталась выдавить из себя журналистка, у нее скулы свело. А в зрачках плескался самый настоящий страх.

- Хорошо, что все обошлось, – после секундной паузы выдохнула Мирра.

- Действительно, – согласился Роберт, – а сейчас прошу извинить. Меня ждут.

Он придержал перед Миррой входную дверь, поучил отказ на предложение проводить ее до квартиры и, едва Вайш скрылась в подъезде, достал телефон и набрал номер своего секретаря, поручив ему заказать билет в Мумбаи.

- Надо лететь, – сам себе сказал Дауни.

Утро после встречи с человеком Румына и позднего разговора с Дауни началось для Криса прескверно. Сам для себя это состояние, когда, казалось, болели даже те мышцы, о наличии которых у себя в организме даже не подозреваешь, Крис называл «после битья». И случилось оно в жизни доктора Хемсворта второй раз в жизни. Первый был в ранней юности — тогда Криса знатно отделали какие-то отморозки в рабочем квартале Мельбурна, с которыми считающий в ту пору копейки Хемсворт не пожелал делиться содержимым своего тощего кошелька.

Еле-еле встав с дивана, на котором он вчера — вернее уже сегодня — так и уснул после того, как всласть насмотрелся на фотографии Тома, Крис поплелся на кухню. Запив холодным чаем сразу две таблетки обезболивающего, он кое-как привел себя в порядок и вызвал такси.

Потратив почти полдня на то, чтобы с помощью эвакуатора отвезти сломавшийся автомобиль с подземной стоянки Центра в автосервис, Крис чувствовал себя так, как если бы он провел две сложных операции подряд – хотелось завалиться в койку, натянуть одеяло до самых ушей и проспать до завтрашнего утра, на которое был запланирован вылет в Мумбаи. Но прежде чем улететь, Крис хотел навестить одного человека.

Такси доставило его к дому Деборы Финч, и, расплатившись по счетчику и накинув пару монет сверху, Хемсворт еще долго стоял возле веселенького беленького заборчика, огораживающего дом ведьмы, не решаясь позвонить в звонок.

А та — то ли правда ведьминым чутьем угадала, то ли банально увидела страдания Хемсворта через окошко — да только домофон, висящий на калитке, приятным женским голосом пригласил Криса войти.

- Я ждала Вас, Крис, – улыбнулась Дебора.

Тот неловко мялся на пороге, чувствуя себя лицемерным мерзавцем — то, как он поступил с внучкой миссис Финч, не делало ему чести. А теперь он пришел к пожилой женщине просить совета.

И опять она как будто бы угадала, о чем думает Крис.

- Вы не стоите мой внучки, – и Дебора прямо посмотрела в глаза Хемсворту.

- Вы правы, – кивнул головой в ответ Крис.

- Я рада, что Вы оставили ее, даже так, без объяснений.

- Я поговорю с ней, – пообещал доктор, – как только решу все свои дела, я обязательно с ней поговорю.

- Вы не будете с ней разговаривать! – строго приказала миссис Финч, – Вы к ней даже не подойдете больше!

И на его вопросительный взгляд ответила:

- Беда идет за Вами, Хемсворт. На пятки наступает.

- Ну это и так видно, –вымучил улыбку Крис и тыльной стороной ладони дотронулся до синяка под скулой.

- Я знаю, зачем Вы пришли, – женщина обхватила себя обеими руками за плечи и зябко поежилась, хотя в доме было тепло.

- Правда? – Крис наделся, что тон, каким он произнес это слово, был не слишком скептическим.

- Это он Вас так? – вопросом на вопрос ответила Дебора, сочувственно глядя на разбитое лицо Криса, – Тот парень, который якобы мертв и который является Вам. Как бишь его?..

- Том. Его зовут Том. И нет, это не он, – покачал головой Хемсворт, – но похоже, досталось мне из-за него. И знаете, Том был со мной, когда на меня напали. Он меня спас.

- Неужели? – иронично улыбнулась миссис Финч.

Но Крис сделал вид, что не заметил иронии.

- Том избил того человека, что напал на меня. Сильно избил. Жестоко даже. Он был… Если бы я не остановил его, возможно, нападавшего не было бы в живых. Он был само зло, понимаете?

Женщина кивнула. И Крис продолжил:

- Я никогда не видел, чтобы человек был в такой ярости. Хотя… он не совсем человек. Но Том сам это чувствует. Эту ярость. Он мне говорил, что боится причинить зло мне.

И Крис замолчал, испугавшись того, что наговорил. Слишком уж безумно все это звучало. Но миссис Финч так не считала.

- Ваш друг, Крис, слишком уж загостился… Здесь, в этом мире...

- Что?! – бесцеремонно перебил ее Хемсворт.

- Помните, я говорила Вам, что то, что Вы видите, по сути энергия?

- То, что составляло сущность этого человека, – вспомнил Крис.

- Именно. А энергия, как Вы знаете, бывает исчерпаемой.

- То есть?

- То есть постепенно эта энергия исчезает. Угасает. Ваш друг… его сущность… пытается держаться за то, что ей важно. За то, что связывает ее с нашим миром, миром живых. Но с каждым днем делать это все труднее.

- Что вы хотите сказать? – не понял мужчина.

- Что это конец, Крис, – Дебора грустно улыбнулась, – Тома тянет во тьму. И скоро эта тьма поглотит его окончательно.

- Когда? – решительно спросил Хемсворт, – Как скоро?

- Я не знаю, – пожала плечами женщина.

- Значит, мне надо торопиться, – и Крис развернулся, чтобы уйти.

- Подождите! – окликнула его Дебора. Крис замер.

- Что бы вы не задумали — откажитесь!

Хемсворт посмотрел на ведьму так, как будто бы та была его личным врагом.

- Вы что-то знаете? Видите? Что? – чуть ли не рычал Крис.

- В том то и дело, что я ничего не вижу, – ответила миссис Финч, – это плохо, мистер Хемсворт. Я не вижу Ваше будущее.

- Я не откажусь от Тома! – и с этими словами Крис покинул дом ведьмы.

Он повторял эту фразу вечером, когда, будучи практически без сил, завалился спать все там же, на диване в гостиной. Повторял её ранним утром, когда звонок будильника вырвал его из крепкого сна. По дороге в аэропорт он думал только о том, что, возможно, уже через несколько часов сможет увидеть Тома. Пусть пригвожденного к больничной койке, но живого. И когда шасси самолета, перенесшего его из Лондона в Мумбаи, мягко коснулись бетона взлетно-посадочной полосы, Хемсворт только подгонял время, молясь, чтобы оно бежало как можно быстрее. И когда прямо из аэропорта он поехал в больницу, тихо злился про себя за то, что бесконечные пробки и заторы на улицах Мумбаи не позволяют автомобилю двигаться быстрее.

И оказавшись, наконец, возле стойки ресепшн, Крис, утомленный перелетом, жарой и ожиданием, готов был биться головой об эту самую стойку, когда услышал от девушки-администратора:

- Этого человека, о котором Вы спрашиваете, сэр, мистера Хиддлстона в нашей больнице нет.

- Как нет? – Хемсворт старался, чтобы его голос звучал как можно более спокойно, хотя сам он готов был рвать и метать, – Проверьте внимательно, такой пациент должен быть здесь.

- Я уже три раза проверила, сэр, – улыбнулась ему сотрудница больницы, – у нас нет никакого мистера Хиддлстона.

- Ну хорошо, хорошо! – и Крис полез в бумажник, вытащил фотографию Тома, ту самую, которую нашел в шкафу в тот самый день, когда сосед поручил его заботам Бобби — посмотрите повнимательнее, мисс! Возможно, он оформлен не под своим именем. Так бывает.

Девушка взяла фото из рук Криса и несколько секунд его разглядывала. После чего вернула назад.

- Сэр, мне очень жаль. Я впервые вижу этого мужчину. Его абсолютно точно нет среди наших пациентов.

====== Глава 11 ======

Был поздний вечер, когда Джордж Хиддлстон возвращался домой после встречи с инвесторами. Переговоры вымотали его донельзя, и единственное, что ему хотелось, это расслабиться с помощью бокала коньяка.

Инвесторов нашел Том. Черт его знает, как удавалось этому мальчишке, которого, казалось, не интересует ничего, кроме как ковыряться в лаборатории да гонять на байке, управлять таким огромным концерном, каким был Ройал Фармасьютикалс. И тем не менее, Хиддлстон-младший справлялся.

После трагической гибели брата и его жены вчерашний выпускник университета, до сего момента даже не появляющийся на заседаниях совета директоров, не интересующийся ничем, кроме того, что происходит в лабораториях, где исследовали новые препараты, вдруг заявился на внеочередное заседание, собранное Джорджем специально для того, чтобы обсудить политику компании, лишившейся владельца, и заявил права на кресло руководителя. Были те, кто попытались возражать мальчишке, да только тот без малейшего пиетета к тем, кто был старше и опытнее, предложил недовольным уйти, если они не согласны видеть его своим руководителем. Ни один из спорщиков не покинул тогда компанию. А наглый племянничек с комфортом расположился в кабинете своего отца. Занял место, которое если не по праву наследования, то хотя бы по заслугам должен был занимать Джордж. И не смущало засранца, что кресло Джеймса было великовато для его тощей задницы — в прямом и переносном смыслах.

Хиддлстон-старший сначала не особо то и переживал — наиграется племянничек в биг босса, поймет, что не по зубам ему эта роль, да и отдаст бразды правления в руки дядюшки. Но только Томасу, похоже, понравилась его новая игрушка. И он игрался с упоением, даже с каким-то творчеством подходя к решению серьезнейших вопросов управления концерном.

И спустя год Хиддлстон-старший понял, что племянник пришел всерьез и надолго. А ему, который двадцать пять лет пахал сначала на старшего брата, а теперь на его сопляка, придется подчиняться.

Когда Том познакомился с Миррой, Джордж напрягся еще больше. До этого времени меняющий девиц, как перчатки, заводя непродолжительные знакомства и расставаясь с очередной пассией без сожаления, Томас в этот раз, похоже, увяз в мисс Вайш, как муха в сиропе.

Впервые увидев Мирру, Джордж понял, что не стоит Том такой женщины. Слишком уж яркой она была по сравнению с довольно невзрачным, по мнению Джорджа, племянником. Слишком неординарной. Когда Хиддлстон-старший, знакомясь с Миррой, пожал ее руку, первое, что пришло на ум, была пошлая расхожая фраза о дорогом бриллианте и оправе. Индийские бриллианты всегда ценились. И вряд ли Томас мог стать такой вот оправой для столь редкого экземпляра.

Мисс Вайш оказалась в постели Джорджа спустя долгих два года после их знакомства. Но от племянника уходить не торопилась. Чем держал ее сученыш? Что мог предложить такого, чего не было у Джорджа? Молодое крепкое тело? Так Хиддлстон-старший в свои сорок пять был в прекрасной форме, а опыта по части секса имел явно побольше, чем у мальчишки. Умом? Начитанностью? Обаянием? Не смешите мои тапочки — как говорил старый еврей, главный бухгалтер Ройал Фармс. И тем не менее, Мирра держалась за Томаса цепкими пальчиками, а на безымянном вскоре должно было появиться кольцо. Все к тому шло.

Джордж, думая о том, что у Тома и Мирры могут появиться дети, задыхался от бешенства — тогда-то уж точно не видать ему концерна. Все достанется спиногрызам.

Поэтому он действовал решительно. Хотя и нечестно. Там сказать пару слов, здесь обронить неосторожную фразу — и вот уже Мирра практически уверена в том, что племянничек погуливает на стороне. Немного лести и вранья — и вот она уже боится, что тот бросит ее, оставив ни с чем. Парочка дельных советов самому племяннику — и Том отписывает ей трастовый фонд.

Но все равно Мирра колебалась. Не решалась оставить Тома. Джордж бесился, но только наедине с собой. Не хватало еще показывать, что ревнует к мальчишке. Много чести.

Томас начал слишком уж мешать Джорджу, когда уперся рогом против выпуска ноолексина. Всегда веселый, открытый, легкий и жизнерадостный, он мог быть редчайшим занудой, если дело касалось науки. И сейчас, когда производство ноолексина сулило баснословные прибыли, он с ослиным упрямством тормозил разработку, не слушал никакие доводы Джорджа.

Тогда то Хиддлстон-старший и подумал о том, что племянник зарвался окончательно, и что если бы он не стоял на пути Джорджа, тому открылись бы такие перспективы, о которых, находясь в вечной тени молодого выскочки, он и мечтать не смел.

Тогда Джордж подумал, что, пожалуй, старый приятель Румын может помочь ему в этом деликатном деле.

Устранить племянника оказалось легче легкого. Тяжело было после не вскакивать по ночам от кошмарных снов. Почему-то во сне Джордж Хиддлстон частенько видел племянничка. Тот даже не делал ничего — просто стоял и смотрел на дядюшку. И улыбался. Этой своей притягательной, теплой улыбкой. Но почему-то у Джорджа от такой улыбки во сне начиналась тахикардия, и он просыпался, хватаясь за левую половину груди, пытаясь унять пустившееся в галоп сердце.

Так продолжалось пару месяцев. Потом стало полегче. А затем и вовсе хорошо. Джордж получил все, что хотел — компанию, Мирру. Но самое главное — он больше не чувствовал унижения от того, что он находится в тени сумасбродного мальчишки.

Инвесторы, те самые, найденные Томасом, с Джорджем работать не любили. Терпели — выгода от сотрудничества с Ройал Фармс была очевидна, да только всякий раз при встрече они давали понять Джорджу, что с его племянником они имели дело куда с большим удовольствием. В общем, встречи с ними всегда изматывали Хиддлстона.

Сейчас он жалел, что не взял на переговоры водителя, и теперь приходится воздерживаться от алкоголя — еще не хватало попасть в неприятности из-за вождения в нетрезвом виде. И то ли черт дернул Джорджа проехать мимо бывшего дома своего брата, то ли он сам, выбирая более короткий путь, решил поехать именно через тот район — тем не менее, этим вечером Джордж оказался перед домом, который теперь занимал неугомонный нейрохирург. Инвесторы, кстати, не переминули заметить, что они слышали о том, что апробация нового препарата тормозится, и выражали недовольство. Проклятый Хемсворт! Знал бы Хиддлстон, кому он продает дом, в жизнь бы не продал. Да только все те, кого риелтор приводила на осмотр дома, торговались, предлагали такую цену, что смешно и сказать. Один только Хемсворт торговаться не стал.

Увидев справа от себя горящие окна дома Хемсворта, Джордж нахмурился и притормозил. Румын уверял его, что доктор не далее как вчера вылетел в Мумбаи. Тогда какого же черта?

Хиддлстон заглушил мотор и вышел из автомобиля. Свет горел во всех окнах, как если бы в доме была вечеринка с многочисленными гостями. Ничего не понимая, Джордж шел по тропинке к дому, пристально вглядываясь в окна. И замер, застыл, чувствуя, как страх ледяной ладонью касается сердца. На втором этаже, там, где была хозяйская спальня, в окне показался знакомый силуэт. Джордж, как бывало после пробуждения от ночных кошмаров, схватился за левую половину груди. Сейчас его кошмар стал явью. Из окон спальни на него глядел Томас. Просто стоял и смотрел. И улыбался. Совсем как во сне — радостно, как будто старому другу, тепло и солнечно. Хиддлстон-старший нервно сглотнул, зажмурился крепко-крепко, надеясь, что когда откроет глаза, иллюзия развеется. Но нет. Племянник все так же улыбался Джорджу. Мало того, еще и ручкой помахал, сукин сын. Джордж, будто против своей воли, как если бы невидимый кукловод дергал его за ниточки, поднял руку и помахал в ответ. Том криво усмехнулся, после чего прочертил большим пальцем по шее, от уха до уха. Джордж коротко вскрикнул, нелепо всплеснул руками и, развернувшись на каблуках, бросился прочь от проклятого дома.

Оказавшись в уютном салоне автомобиля, Хиддлстон первым делом полез в аптечку и, сунув под язык таблетку нитроглицерина, попытался дышать медленно и ровно, дабы не спровоцировать сердечный приступ — не хватало еще отправиться вслед за племянничком. Успокоившись, он плавно тронул автомобиль с места, радуясь тому, что сегодня вечером Мирра решила остаться у себя — они так и не начали жить вместе, откладывая это на после свадьбы. От будущей супруги не укрылось бы взвинченное состояние Джорджа, а как отвечать на вопрос невесты — что случилось? – Хиддлстон не знал.

Крис набрёл на эту гостиницу совершенно случайно. Когда понял, что уже почти час ходит кругами по узким улочкам вокруг больницы Horizon, которую он покинул далеко не сразу после того, как администратор уверила его, что Тома среди пациентов нет.

Не желая верить в то, что все надежды увидеть Томаса живым пошли прахом, Хемсворт, изо всех сил стараясь не заорать на ни в чем не повинную девушку-администратора и пытаясь быть как можно более вежливым, попросил ее позвать главврача.

Разумеется, администратор ответила отказом — никакого такого важного повода для того, чтобы отрывать руководителя клиники от дел, у Криса не было, а она сама четко и внятно объяснила этому нервному мужчине, что искомого человека в больнице нет.

Но Крис настаивал. Когда хотел, он мог быть очень убедительным. Убойным аргументом стало обещание Хемсворта в том случае, если его не проводят к главному, в следующий свой визит привести полицию. А если понадобится, то и английского консула. Потому что человек, которого он разыскивает, британский подданный, а дело, по которому Крис прилетел из Лондона, попахивает откровенной уголовщиной. Администратор, наконец, сдалась, и уже через пять минут Хемсворт разговаривал с главным врачом клиники, доктором Раджем Марвари, маленьким, сухоньким человечком неопределенного возраста.

Тот принял своего британского коллегу немного настороженно, но учитывая, что тот наплел администратору, его настороженность можно было понять. Хемсворт не стал ходить вокруг да около и сразу же протянул доктору фотографию Томаса, назвал его имя, поделился своими надеждами на то, что Хиддлстон, возможно, может быть живым, и что он, как один из пациентов больницы доктора Марвари, вероятно находится у них как неопознанное лицо или же вообще под чужой фамилией. Индус бросил быстрый взгляд на фото, даже в руки не взял. Спросил:

- Как долго, Вы говорите, мистер Хиддлстон находится у нас?

- Около восьми месяцев. Может чуть меньше, – ответил Хемсворт, украдкой рассматривая кабинет главврача, который, прямо скажем, нуждался в ремонте. И нуждался уже давно.

- Восемь месяцев, – повторил Марвари, – доктор Хемсворт, вы представляете себе, сколько может стоить содержание пациента, находящегося в глубокой коме? Сколько стоит один день его пребывания в клинике?

- Разумеется, – кивнул головой Крис.

- Тогда вы должны понимать, что у нашей больницы просто нет денег, чтобы содержать неопознанного больного в таком состоянии столь долгое время.

- Подождите, но как? Вы что же — отключаете их от аппаратов? – возмутился австралиец.

- Мистер Хемсворт, – и доктор Марвари поднял на него усталый взгляд, – вы, когда шли ко мне в кабинет, наверняка видели, в каком состоянии находится клиника. Тех денег, которые мы получаем от государства, едва-едва хватает на лекарства и на скромные зарплаты сотрудникам. На то немногое, что мы получаем от спонсоров, было приобретено кое-какое оборудование, в том числе операционное. Но содержать семь месяцев пациента, если нет благоприятного прогноза…

- Вы просто отключаете их…., – повторил Крис. Это не укладывалось в голове. Как можно просто взять и, выдернув вилку из розетки, фактически убить человека? Как такое возможно в больнице?

- Я знаю, что вы думаете, доктор Хемсворт, – и индийский коллега Криса отвел взгляд, – что это бесчеловечно, негуманно и прочее. И вы, безусловны, правы. Только пройдитесь по больнице, посмотрите, что пациентам банально не хватает не то что лекарств, а даже мест в палате. Нам не хватает врачей, чтобы лечить всех, кто обращается за помощью. Не хватает… Да не хватает буквально всего! Живым, мистер Хемсворт – это все нужно живым.

- Я понял, доктор Марвари, – кивнул головой Крис. Ужасающая бедность бросалась в глаза, когда Хемсворт шел к кабинету главврача, а лежащие на койках вдоль стен пациенты только подтверждали правдивость слов руководителя больницы. Но как же деньги Мирры?

Спрашивать об этом прямо Крис не хотел. Опасался, что если вдруг главврач скрывает от него присутствие Тома в клинике, то и о том, что его бывшая возлюбленная все это время оплачивала лечение, тем более не скажет.

- Доктор Марвари, разрешите мне осмотреть пациентов? – попросил Крис.

- Послушайте, Хемсворт! Это уже переходит всякие границы! – и смуглое лицо главврача от гнева пошло некрасивыми пятнами.

- Пожалуйста! – продолжал настаивать Крис, – Я всего лишь загляну в палаты, доктор Марвари. В ответ на эту услугу я могу проконсультировать ваших пациентов. Самых сложных. Бесплатно. Поверьте, я хороший врач.

- Вы не имеете права вести медицинскую деятельность в этой стране, доктор, – покачал головой Марвари, – а я не имею права допускать вас к пациентам.

- Хорошо! – и Крис достал из бумажника банковскую карту. После покупки дома денег почти не осталось. Разве что совсем небольшая сумма, которую Хемсворт хранил на самый черный день.

- Я готов оказать спонсорскую помощь больнице, если мне будет позволено осмотреть пациентов, – предложил Крис и прежде, чем доктор Марвари начал бы возражать, продолжил, – и это совсем не обязательно проводить по бухгалтерии, понимаете?

Австралиец готов был со стыда провалиться. Он только что предложил взятку. «Куда вы катитесь, доктор Хемсворт?» – сам себя спросил Крис, и сам же себе велел заткнуться.

- Вон! – с тихим бешенством произнес главврач.

- Доктор Марвари, я прошу прощения! Возможно, я не совсем понятно выразился….

- Я прекрасно понял вас, молодой человек! – индус встал из-за стола и открыл дверь кабинета, приглашая Хемсворта на выход.

- Вам лучше уйти, сэр! – настойчиво произнес Марвари, – Иначе вас выведут. Будем считать, что этого разговора не было.

- Разумеется, доктор, – пробормотал Крис, мечтая как можно скорее оказаться подальше от кабинет главврача.

- И чтобы я больше не видел Вас в больнице! – услышал он вслед.

Из дверей клиники Крис вылетел, как ошпаренный. Никогда в жизни ему не было так стыдно, разве что тридцать лет назад, когда он стянул из кармана подвыпившего, и поэтому ничего не заметившего дяди Гарольда пачку сигарет, а потом, после первой неудачной попытки покурить его долго и мучительно рвало за домом. Отец, увидев его мучения, еще и добавил пару шлепков по заднице и посадил на два дня под домашний арест.

Поэтому сейчас, ругая себя последними словами, Хемсворт просто колесил по близлежащим улицам, пытаясь снять нервное напряжение. Если и был шанс отыскать Тома в больнице, то сейчас Крис сам же этот шанс пустил псу под хвост. Марвари теперь и слова с ним не скажет. В больницу его не пустят. Мелькнула отчаянная мысль: «А что если проникнуть в больницу с другого входа? Купить медицинский костюм, нацепить маску повыше и под видом сотрудника заглянуть в палаты?» Но Крис тут же отмел эту идею. Не хватало еще, чтобы и правда вытолкали взашей. Позору не оберешься. А может и не только позору. Прицепятся к тому, что он, к примеру, пытался незаконной медицинской деятельностью заниматься, и депортируют к черту. Хорошо, если просто депортацией все закончится.

Размышляя так, Крис остановился у потрепанного здания с покосившейся вывеской “Hotel ***”. По мнению Криса, на три звезды гостиница не тянула, но близость к больнице решила дело. Через пару минут Хемсворту вручили ключ от номера. Самый обычный ключ — не карту. Худощавый парнишка занес на второй этаж сумку Криса и, спрятав в карман чаевые, оставил Хемсворта одного.

Первым делом Крис решил принять душ. От удушающей жары легкая рубашка кое-где промокла от пота и неприятно липла к телу. Хвала всем богам, душевая кабина хоть и была тесновата для австралийца, к тому же дверца висела на одной петле, но по крайней мере в кабинке было чисто. Об одноразовых шампунях и гелях для душа здесь, видимо не знали, а вода из горячего крана лилась чуть теплая. Но это было даже хорошо — после липкой жары окунуться в благословенную прохладу.

Кондиционера в номере не было, поэтому, выйдя из ванной, Крис открыл настежь все окна. И тут же пожалел об этом — комната моментально наполнилась запахом выхлопных газов, а шум от бесконечно сигналящих друг другу автомобилей раздражал донельзя.

Уговаривая себя, что это всего лишь на несколько дней, Хемсворт наматывал круги по маленькому гостиничному номеру, размышляя, что же ему делать дальше. Самым разумным решением было вернуться. Откровенно говоря, вся эта затея с самого начала казалась авантюрой. Но Крис так отчаянно цеплялся за надежду найти Тома, так часто повторял про себя слова миссис Финч «вашего друга тянет во тьму», так боялся наступления этой темноты для Тома — теперь уже окончательной и бесповоротной темноты, что решительно игнорировал доводы разума.

Поняв, что бесполезное метание по комнате никак не способствует работе мысли — план, как еще можно попасть в больницу, так и не был составлен — Крис присел на краешек кровати. Матрас под ним скрипнул и просел.

«Если бы Том мог подсказать! Хотя бы намекнуть. Кто знает, может его на самом деле нет в той больнице, и я зря подозреваю в нечестности доктора Марвари?» – подумал Хемсворт и, не надеясь особо на ответ, тихонько позвал:

- Том!

Ему никто не ответил.

- Том, пожалуйста, ты мне нужен!

Похоже, своенравный призрак не желал являться на зов. И в последней попытке, понимая, как нелепо звучат его призывы к потустороннему существу, Крис выкрикнул, вложив в этот крик все разочарование, что постигло его в Мумбаи, весь свой стыд, который он пережил в больнице, все то отчаяние, в которое он все больше и больше скатывался с каждым часом.

- Том, я прошу! Я хочу вернуть тебя, помоги мне хоть чем-нибудь! Хоть чем-нибудь, Том! Я не смогу, я не справлюсь один!

И в ту же секунду в дверь его номера постучали.

- Вы?! – искренне удивился Крис, увидев за порогом Роберта Дауни.

- А вы кого ожидали увидеть, доктор Хемсворт из Австралии? – и безопасник вошел в номер, не дожидаясь приглашения.

- Я… я… никого, – замялся Хемсворт, гадая, слышал ли Роберт, как он звал Тома. Судя по тому, какие хлипкие были в гостинице двери, вполне мог слышать.

- Я так и подумал, – ответил Дауни, при этом настолько выразительно изогнув бровь, что у Хемсворта не осталось сомнений: Роб все слышал.

- Кстати, мистер Хемсворт, я бы на вашем месте все-таки сначала спрашивал «кто там?» прежде, чем открывать. Гостиница дрянь, да и райончик не лучше.

- Зато к больнице близко, – пожал плечами Хемсворт и, вспоминая о роли любезного хозяина, огляделся в поисках мини-бара.

Судя по всему, о мини-баре в гостинице не слышали так же, как и о средствах гигиены в душе, поэтому Крис только развел руками:

- Я предложил бы вам выпить…

Дауни только махнул рукой:

- В такую жару только пить!

- Как вы нашли меня? – поинтересовался Крис, – Я на эту гостиницу случайно наткнулся.

- Пфф! – фыркнул Дауни, – Я летел тем же бортом, что и вы, Хемсворт, ехал за вами в такси из аэропорта, но вы же не замечаете, что у вас под носом творится. Скажите мне, как вы хотите отыскать Тома, если вы не умеете искать?

- Я надеялся, что Тома прячут в больнице.

- Да! Я видел ваше представление на ресепшн,- усмехнулся Дауни, – прекрасное представление, Хемсворт! Жаль, вы ничего крушить там не начали, чтобы уж точно вас запомнили все сотрудники больницы. Кстати, как там доктор Марвари?

- Выставил меня за дверь, – пристыженно покачал головой Хемсворт. Вспоминать об этом было неприятно.

- Еще бы он вас не выставил. Что вы ему предложили? Вернее, сколько вы ему предложили?

- Это вас не касается, ясно? – попытался огрызнуться Крис.

- Касается, раз уж я здесь и хочу помочь вам, – возразил ему безопасник, – а впрочем не хотите – не говорите, я могу примерно представить состояние ваших дел.

- С чего вдруг вы решили помогать? – задал вопрос Крис, – Еще вчера вы считали мою затею бредовой.

- И все еще считаю, – Крису показалось, что в голосе Дауни промелькнули нотки смущения, – решил, знаете ли, присмотреть за Вами, на всякий случай. Мумбаи не самый безопасный город, а вы, доктор Хемсворт, любите влипать в неприятности.

- Послушайте, Роберт, – поморщился австралиец, – я врач, а не сыщик, да, я не умею искать, я не замечаю, когда за мной следят, я полный профан в ваших делах. Думаете, я не понимаю этого? Так что может хватит через слово напоминать мне, какой я лох, и, раз уж вы решили помочь мне, заняться именно этим — начать помогать?

- Не кипятитесь, Крис, и не обижайтесь, – примирительно поднял руки Дауни, – я просто хочу, чтобы вы слушали меня, потому что я разбираюсь в таких делах.

– Мне не нужна нянька, Роберт.

- Разумеется нет, и я не собираюсь утирать вам сопли. Просто прошу не совершать опрометчивых поступков. Вот как сегодня с главврачом.

- Но как я должен был выяснить, в больнице ли Том? – отчаяние сквозило в голосе Хемсворта.

- Мы выясним это через пару часов, – Дауни взглянул на свой хронометр.

- Каким образом?

- Очень просто, – улыбнулся Роберт, – пока вы пытались подкупить доктора Марвари, я подкупил санитара Раджеша…. Как там бишь его фамилия?…. Да какая разница! И поверьте, потратил на это гораздо меньшую сумму, чем ту, которую вы пытались предложить главврачу.

- И он согласился? – с надеждой спросил Хемсворт.

- Ну разумеется, – кивнул головой Дауни, – знаете ли, Хемсворт, с маленькими людьми всегда проще договориться. Бедняге Раджешу нужно кормить пять ртов, так что сегодня ночью он не просто проведет нас в больницу, но еще и халаты одолжит.

- Откуда Вы знаете? Про пять ртов? – удивился Крис.

- Молодой человек, вы меня обижаете, – нахмурился Дауни, – Сэр Джеймс Хиддлстон ни за что не назначил бы меня начальником службы безопасности концерна, если бы в своем деле я не был так хорош. А я хорош, мистер Хемсворт из Австралии.

«Ты понтярщик!» – подумал про себя Крис. И тут же вспомнил, как пару часов назад страшился тайком проникнуть в больницу, рискуя быть пойманным и получить вместо Тома лишь неприятности. Но почему-то мысль о тайном посещении клиники вдвоем с Дауни опасений не вызывала. От Роберта веяло такой уверенностью, что Крис заразился ею.

- Сколько больниц в Мумбаи? – этот вопрос Хемсворт адресовал то ли идущему рядом с ним Дауни, то ли пытался решить сам для себя — сколько времени понадобится, чтобы обойти все больницы мегаполиса. Потому что в Horizon Тома Хиддлстона, увы, не оказалось.

Было уже за полночь, когда санитар, подкупленный Робертом, впустил их в здание больницы через дверь, ведущую в подсобное помещение.

Логично рассудив, что ни в отделении гинекологии, ни в отделении пульмонологии нужный им пациент точно не обнаружится, они сразу начали осмотр с нейрохирургии. Криса удивило то, что в ночное время на посту не было даже медсестры, что, безусловно, было им на руку. Но все же Крис не удержался и поинтересовался у санитара, почему в отделении нет никого из медперсонала. И услышав, что сестра, вероятно, прилегла отдохнуть в сестринской, так как работает сутками, решил больше ничему не удивляться. Много времени на то, чтобы осмотреть все палаты, не понадобилось — в отделении было много пациентов, но тяжелых, жизнь в которых поддерживалась аппаратами, всего пять. И среди них не было Тома. Не оказалось его и в хирургии, и в травматологии. Сообщники чуть было не наткнулись на дежурного врача, когда для очистки совести все-таки решили заглянуть в отделение к сердечникам, но вовремя скрылись в темную нишу на лестничной клетке.

- Я сказал, господин, что ваш друг здесь нет! – громким шепотом на ломаном английском заговорил Раджеш, глядя на Роберта, – Нет белый господин больница! Совсем нет! Только индус.

- Скажи, Раджеш! – не хотел принимать поражение Крис, – Не привозили ли в вашу больницу белого мужчину давно? В декабре?

- Декабрь Раджеш работал, – утвердительно кивнул головой санитар, – декабрь помнит.

- Вспомни, пожалуйста! – взмолился Хемсворт, – Вот этот мужчина, он был у вас?

И он протянул Раджешу фотографию Тома.

- Не помнить, – задумался индус, – совсем плохо помнить.

- На, держи! – и Дауни протянул санитару несколько хрустящих купюр, – Это чтобы твою память освежить.

Деньги тут же исчезли в нагрудном кармане санитара, к которому тут же вернулась память.

- Не был, – покачал головой Раджеш, тем самым обрывая последнюю надежду, что еще теплилась в сердце Хемсворта, – этот мужчина не был. Белый пациент редко больница. Раджеш бы знать.

- Так сколько больниц в Мумбаи? – настойчиво повторил Крис, когда они дошли

до его гостиницы.

- Хемсворт, уж не думаете ли вы….

- Мне плевать, сколько понадобится времени, – от волнения Хемсворт частил, слова вылетали из его рта, как из пулемета, – я найму частного детектива, пусть обойдет их все. Если Тома не окажется в Мумбаи…. Черт, пусть обойдет больницы в пригороде. Где, вы говорите, разбился Том? Может там…

- Хемсворт, одумайтесь! – повысил голос Дауни, – Это все равно что пресловутую иголку в сене искать. Вы забыли, что в этой больнице работает сестра Мирры? Мисс Джая Вайш. Попробуем понаблюдать за ней пару дней, может она нас куда приведет? Вы наверняка не в курсе, а я еще в Лондоне навел справки. Джая, старшая из сестер Вайш, ваша коллега-нейрохирург, работает в больнице Horizon с января сего года. До этого она работала в другой клинике. В Сайфи.

- Это крупная частная клиника. Мирового уровня, – сказал Крис уже более спокойным тоном, – к нам в Мельбурн присылали врачей по обмену опыта из Сайфи. Странно, что заставило Джаю искать работу в другом месте?

- Вот это мы и попробуем выяснить, – и Роберт ободряюще сжал плечо Хемсворта, – только уже завтра. Вернее, сегодня, но пусть хотя бы солнце встанет.

Крис посмотрел на часы. Они показывал начало четвертого утра.

- Одиннадцатое августа, – улыбнулся мужчина, – у меня сегодня день рождения, Дауни. Не хотите ли отметить? Прямо сейчас. Я видел неподалеку круглосуточное заведение. Посидим как раз до восхода солнца.

- Э, нет, Хемсворт! – уклончиво ответил Роберт, – Я вас поздравляю, но нет. Если я сейчас выпью хотя бы рюмку, толку от меня днем будет немного.

- Что ж, как угодно, – пожал плечами Хемсворт.

На самом деле настроение было дрянь, и день рождения был только поводом напиться, отнюдь не радостным.

Расставшись с Дауни, он все-таки заскочил в тот самый бар, который приметил ранее, и взял с собой бутылку виски. С тем, чтобы спокойно выпить у себя в номере. Напиваться одному в окружении незнакомых людей не хотелось.

Закрывшись у себя в комнате, Хемсворт сделал большой глоток прямо из горла.

- С днем рождения, Крис! – и он отсалютовал бутылкой своему отражению в зеркале.

Много ли надо, чтобы опьянеть, если пить виски на пустой желудок? Крису хватило одной трети бутылки. Уже после второго глотка он почувствовал приятное расслабление, после третьего его немного штормило, а после четвертого он, скинув с себя одежду прямо на пол, не удосужившись аккуратно повесить ее в шкаф, растянулся на кровати и, пожелав самому себе побыстрее найти Тома, мгновенно уснул.

Пьяный Хемсворт спал крепко. Поэтому не почувствовал, как появившийся прямо из стены Томас встал у изножья кровати. Он долго смотрел на спящего Криса, улыбаясь каким-то своим мыслям.

- С днем рождения, Крис, – произнес Хиддлстон одними губами, затем склонился над кроватью и пощекотал голую пятку Хемсворта.

Тот что-то пробурчал, но не проснулся. А Том так и стоял возле постели, глядя на ворочающегося во сне Криса, пока не взошло солнце.

====== Глава 12 ======

Хемсворт спал беспокойно, крутился на влажном от пота белье, иногда бормотал что-то неразборчивое. Тонкая простыня, которой укрывался спящий, сползла, сбилась в комок у него в ногах, и взору Тома предстало обнаженное сильное тело, состоящее, казалось, из одних только мускулов. Если бы Хиддлстон был художником, он обязательно нарисовал бы это тело — все в нем, на взгляд Тома, было идеальным. В той, прошлой, настоящей жизни мужские тела интересовали Томаса исключительно как объект художественного творчества. Кто, к примеру, не любовался статуей Давида? И сейчас Хиддлстон глядел на распластавшегося перед ним Криса, который, не зная, что за ним наблюдают, как будто нарочно показывал себя во всей красе. Томас засмотрелся на крепкую шею, скользнул взглядом вниз, к широкой груди, оценил литые кубики пресса и подтянутый живот и вспыхнул от смущения, рассматривая довольно крупный член, который почему-то находился в полувозбужденном состоянии и тяжело лежал на согнутой в колене правой ноге Криса.

«Что ты видишь во сне? – мысленно обратился к Хемсворту Том, – Кого ты сейчас хочешь?»

Крис, как будто расслышав вопрос, издал глухой, низкий стон, дотронулся рукой до еще более увеличившегося в размере органа, пару раз провел ладонью вверх-вниз и с тихим «позволишь...» перевернулся на живот.

Если бы призраки могли краснеть, то Хиддлстон сейчас напоминал бы цветом вареного рака — от зрелища подтянутой аппетитной задницы, ямочек чуть повыше тазовых косточек, от гладких мышц спины трудно было отвести взгляд. Томас все-таки сделал над собой усилие и даже развернулся, чтобы исчезнуть в противоположной стене, как Хемсворт, вздохнув во сне, ногами кое-как подтянул к себе простыню и прикрылся до пояса.

«Так-то лучше», – решил про себя Томас, борясь с желанием присесть рядом с Крисом, провести пальцем по спине, очертить каждый позвонок. Да только вряд ли он что-то почувствовал бы — Том ни разу не прикасался к мужчине ТАК, тем более к этому мужчине, и не помнит, какова на ощупь горячая, чуть влажная от пота кожа. Не помнит, а значит не сможет ощутить прикосновение.

Призрак тяжело вздохнул. В такие моменты он забывал, что мертв. Рядом с Крисом он старался не думать об этом хотя бы недолго. Глупый-глупый Крис. Такой милый. Такой настоящий. Как жаль, что мы не встретились с тобой до проклятой аварии.

То, что Крис прилетел в Мумбаи, полный надежды найти его, Томаса, живым, не внушало оптимизма. Не бывает живых привидений. Поэтому Хиддлстон беспокоился за доктора. С дядюшки станется послать вслед за австралийцем кого-нибудь типа того длинноволосого брюнета, который напал на Криса в теперь уже его доме. Поэтому Том решил приглядеть за Хемсвортом. По правде говоря, он не был уверен, что в случае настоящей опасности сможет защитить Криса. Если тот, кого пошлет Джордж, решит воспользоваться огнестрельным оружием, шансов практически не будет. Хорошо, что рядом с Крисом теперь был Дауни. Интересно, как доктору удалось его убедить поучаствовать в этой авантюре?

Хемсворт опять застонал, отвлекая Томаса от раздумий. И Хиддлстон был абсолютно уверен в том, что ему не послышалось, когда губы Криса прошептали «Том!» Хемсворт опять перевернулся на спину — простыня тут же сползла к его ногам. Налитый желанием член теперь лежал на животе, открывшаяся головка блестела от смазки. Томас зажмурился — наблюдать чужой стояк было так неестественно для него, и в то же время посмотреть хотелось. Поэтому он разлепил веки и, преодолевая смущение, все-таки присел на краешек кровати.

- Крис! – тихо позвал он мужчину.

Тот не услышал. Дышал во сне тяжело, сорвано. Вновь протянул руку к возбужденному члену, обхватил ствол, погладил большим пальцем головку.

Том смотрел во все глаза, как Хемсворт во сне ласкает себя. Да только длилась эта ласка недолго. Несколько движений рукой — и Крис вновь перевернулся на живот и затих.

«Что же тебе снится?» – опять спросил Томас и, устав бороться с собой, провел пальцем вверх по ноге — от щиколотки до колена, затем далее, по бедру — Хемсворт вздрогнул, но не проснулся. Осмелев, Том погладил крепкую ягодицу и едва не застонал, закусив от досады губу. Он совершенно не чувствовал прикосновений, как будто бы водил пальцами по воздуху.

Обругав самого себя — ну что за ребячество! – Хиддлстон сам накрыл Криса простыней, дабы вид разнежившегося во сне тела не будил в нем самом чувства, которые при жизни Томас не испытывал ни разу в жизни.

«Дожили, Томми! – разговаривал сам с собой призрак, – Вернее, дожили — не то слово. Но то, что сейчас тебя тянет к мужику — это можно считать извращением, или после смерти желание прикоснуться к мужчине извращением не считается?»

А Крису снился Том. Во сне Хиддлстон пришел к нему в этот самый скромный гостиничный номер, и Хемсворт был совершенно уверен в том, что Том — это Том. Человек. Живой и теплый. Настоящий. Во сне Томас пах свежим одеколоном, чистой кожей и немного медом.

Том сказал: «Я жив», и Крис, шагнув к нему, сграбастал в объятия, прижался щекой к вкусно пахнущей щеке Тома, погладил шелковые кудряшки и почувствовал, как тонкие пальцы в ответ чуть сжали затылок, прошлись сквозь длинные пряди волос — во сне у Криса были длинные волосы — и замерли на шее.

- Я хочу, Крис! – выдохнул ему Том в самые губы, и Хемсворт не заставлял его себя упрашивать. Поцеловал сначала нежно, едва касаясь, а затем все смелее и смелее, углубил поцелуй, проник языком в теплый шелковый плен Томова рта, и вот уже два языка столкнулись, сплелись.

Том застонал, царапнул шею, притиснулся ближе, и Хемсворт, не отрываясь от Тома, сделал пару шагов назад, к кровати, сел, оставив Томаса стоять напротив, скользнул ладонями под его майку, огладил худые бока. Тот рванул майку вверх, одним плавным движением снимая ее, сам расстегнул джинсы, спустил их до щиколоток, и Крис завис, глядя на покачивающийся прямо перед его глазами аккуратный член Тома. Он был не такой толстый, как у Криса, но немного длиннее. Крис поцеловал головку, вобрал ее в рот, пробуя на вкус. И неважно, что в реальной жизни он ни разу не дарил другому мужчине таких ласк. Тут, во сне, это не имело никакого значения. Хемсворт как будто знал, что нужно делать. Знал, как доставить Тому удовольствие. Как ему больше нравится. И, похоже, он все делал правильно, потому что тот сладко стонал, когда язык Криса обводил венку, а губы обнимали именно так плотно, как Тому было нужно.

Немного поласкав Тома ртом, Хемсворт отстранился, потянул любовника за руку, заставляя лечь на постель лицом вниз.

- Ты мне позволишь? – спросил он Томаса, и тот кивнул — качнулись упругие кудри на макушке.

Откуда-то в руке Криса появилась смазка — во сне часто бывает, что необходимые предметы оказываются у тебя в руках, как по мановению волшебной палочки — и австралиец, щедро смазав пальцы, начал готовить Тома для себя, растягивая и расслабляя. Не отрывал взгляд от круглых ягодиц и аккуратной розовой дырки, что сейчас блестела от смазки, готовая принять его.

- Хочешь меня? – спросил Хемсворт, – Хочешь мой член?

- Хочу тебя видеть! – и Томас перевернулся на спину, развел в стороны ноги, подтянув колени к груди.

Крис задохнулся от желания, от того, как бесстыдно Том предлагает себя.

Он вошел плавно и уверенно. Сразу и до конца. Внутри Хиддлстон был тугой, горячий, бархатный. Криса качало на волнах удовольствия, и он щедро делился им с Томом, двигаясь неспешно, размашисто, то выходя полностью, то вновь загоняя на всю длину. Удерживая свой вес только на одной руке, он коснулся пальцами другой руки губ Тома, обвел их контур, заставил открыть рот.

- Соси! – приказал он, и Томас послушался. Сосал так, как будто это и не пальцы были, щедро смазал слюной, а Крис, вынув пальцы изо рта, провел мокрыми от слюны подушечками вокруг правого соска Тома, и тот закричал от удовольствия, выгнувшись под Крисом и так толкнувшись навстречу бедрами, что у Криса перед глазами как будто звезды вспыхнули. Крис проделал то же самое с левым соском, и Хиддлстона накрыло оргазмом, и он закричал еще громче, выплескивая себе на живот теплое семя. Хемсворт догнал его через пару секунд, когда, кончая, Том так сильно сжал его в себе, что тот и двинуться не мог, просто замер внутри Тома, пережидая оргазм.

После Крис хотел прижаться к Тому, просто лежать рядом, ловя его тихое мирное дыхание, смотреть, как улыбается Хиддлстон, любоваться лучиками морщин вокруг смешливых глаз. Да только — как опять же бывает во снах — Томкуда-то исчез. А сам Хемсворт оказался уже не у себя в номере, а в какой-то пещере с низкими сводами — стоять во весь рост было невозможно. В пещере было довольно темно, но не настолько, чтобы Крис совсем ничего не видел. Бурые каменные стены как будто немного подсвечивались, и чем дальше смотрел Крис, тем яснее он видел, что впереди как будто становится все светлее. Согнувшись, чтобы не удариться о свод головой, он пошел на этот свет и шагов через пятьдесят вышел из узкого коридора в довольно большой грот. Там, в гроте, был Том. Он лежал на циновке, весь в грязной одежде с бурыми пятнами, происхождение которых не вызывало у Хемсворта сомнений. Он видел пятна крови сотни раз. Над неподвижно лежащим Томом склонился совершенно голый, если не считать набедренной повязки, старик с неопрятной длинной седой бородой и такими же длинными седыми волосами. Старик курил трубку. Крис уловил сладкий запах — в трубке явно был не табак. Этим дымом человек окуривал лежащего без движения Томаса и приговаривал:

-Аап дживет эйн, аап дживет эйн, аап дживет эйн…*

Крис бросился к старику, грубо оттолкнул его от Хиддлстона.

- Том! – закричал он и схватил того за плечи, – Тооооом!!!

Крис проснулся от собственного крика, резко поднявшись на кровати и крепко вцепившись пальцами в плечи призрака.

- Том! – выдохнул он, окончательно сбрасывая с себя остатки сна, – Боже, Том, это права ты?!

- Тише, – и ласковая рука легла на спину, погладила, успокаивая, – тише, ты так кричал.

- Что значит «аап дживет эйн»? – быстрее, пока незнакомое выражение не стерлось из памяти, спросил Хемсворт.

- Ты жив, – перевел Том.

А Крис нервно рассмеялся.

- Да что с тобой? – нахмурился Хиддлстон, – Успокойся. Это просто сон. Дурной сон, Крис.

- Нет! – тряхнул головой Хемсворт, еще сильнее прижимая к себе призрака, – Это был прекрасный сон.

- Что тебе снилось? – спросил Том, сейчас удивляясь и радуясь тому, что может чувствовать объятия Криса. Так почему же несколькими минутами ранее он не чувствовал ничего, когда прикасался к обнаженному мужчине?

«Возможно, все дело не только в памяти, но и в ответном отклике, – решил для себя Томас, – и я могу чувствовать людей, только если они чувствуют мои прикосновения?»

- Мне снился ты, – признался Хемсворт, благодаря всех богов за то, что Том, чья голова сейчас так правильно, как будто там ей самое место, покоилась на его плече, и призрак не мог видеть его смущения. Совсем не обязательно рассказывать Томасу первую часть своего сна. И в то же самое время Крис досадовал на то, что не может, не должен рассказывать, как хорошо им было во сне. Как он был счастлив, и как делился своим счастьем с Томом.

- Ты произнес мое имя, – сказал Том, а Крис мог бы поклясться, что в данный момент призрак лукаво улыбается, и вновь смутился.

«Неизвестно, как давно он здесь и что мог увидеть, пока я спал, – подумал Крис, – интересно, как бы Том отреагировал, если бы я рассказал, что я чувствую к нему, как сильно меня к нему тянет?»

Крис поерзал, немного отодвигаясь от Хиддлстона. Не хватало еще почувствовать желание прямо сейчас, когда Том так непозволительно близко, а он, Крис, полностью обнажен. Ведь тонкая простыня, что сейчас прикрывала его чресла, была таким себе спасением.

Хемсворт отодвинулся еще дальше, как будто сбежать хотел, натянул простыню повыше, еще пристроил сверху подушку и оперся о нее локтями.

Томас, наблюдавший все эти манипуляции, только саркастически хмыкнул.

- Мне снился ты, – продолжил Крис, делая вид, что он не заметил это хмыкание, – и еще какой-то человек, индус. Почти голый, в одной только набедренной повязке…

- Вау! – озорно подмигнул ему Томас, – Почти голый, говоришь? Симпатичный?

- Да ну тебя, я серьезно! – нахмурился Хемсворт, – Ты, кстати, в моем сне не был таким вот игривым, как сейчас.

- И что я делал?

- Ты был без сознания, – еще больше нахмурился Крис, – лежал там, весь в крови, а тот старик обкуривал тебя какой-то дрянью из своей трубки и все приговаривал вот эту самую фразу, что ты жив. Понимаешь, Том? Вдруг после аварии тебя правда подобрали какие-нибудь отшельники….

- Что я должен понять? – почему-то разозлился Хиддлстон, вскочил с кровати, заметался по комнате, – Тебе приснился сон, Хемсворт. Просто сон, а ты уже напридумывал себе чудесное спасение.

- Но откуда я могу знать эту фразу на хинди? Я ни черта не полиглот, Хиддлстон! Я даже сейчас не могу ее повторить.

- Не знаю, слышал где-нибудь, мельком. В Лондоне много индусов…

- Послушай, Том! – и Хемсворт встал с кровати, завязав простыню на бедрах потуже, чтобы не дай бог не упала, – Я цепляюсь за малейшую, за самую ничтожную надежду отыскать тебя. Ты же первый должен быть заинтересован в своем спасении!

- Я благодарен, поверь, – и Том отвернулся от Криса, уставился в окно. Пару минут они просто молчали, слушая, как оглушительная какофония звуков: автомобильные клаксоны, шорох шин, звонки велорикш, крики зазывал в магазинах доносится с улицы.

- Тогда почему ты не хочешь поверить в то, что это возможно? – Крис хотел подойти ближе, обнять со спины, прижать к груди. Но что-то его останавливало. То ли гордо, до предела развернутые плечи Хиддлстона, как будто их хозяин никого сейчас не хотел к себе подпускать, то ли напряжение, окружающее всю его тонкую фигуру, которое, казалось, можно было потрогать, чуть ли не искрило в воздухе — только приблизься — ударит током, но Крис так и не подошел. Просто смотрел. Том весь сейчас был живым (живым ли?) выражением неприятия. Вся его напряженная поза как будто говорила: я не приму ничего из того, что ты хочешь мне сказать.

- Я просто не хочу разочаровываться, – наконец-то заговорил Томас, – что если это и вправду всего лишь пустые надежды? Что если я взаправду, по-настоящему мертв. Что если я… если мы, Крис, настолько поверим в возможность моего спасения? Представляешь, что будет, когда окажется, что спасения нет? Я-то ладно…, мне уже все равно, а что будет с тобой, если мой дядя решит, что ты слишком уж увяз во всей этой истории? Что ты слишком глубоко копаешь? Ты уверен, что визит того самого господина в черном в твой дом был последним? Я боюсь разочароваться. Но больше всего я боюсь за тебя, Хемсворт!

Том обернулся, и Крис поразился тому, как мучительно, с каким напряжением сейчас смотрит на него Томас: его правая бровь выгнулась под каким-то неестественным углом, отчего выражение лица стало немного наивным, но в то же время решительным. Хиддлстон закусил губу и покачал головой:

- Я боюсь за тебя, Крис Хемсворт!

- Мой хороший! – и Хемсворта бросило к Тому. Хотел было схватить — сильно, крепко, чтобы не смел даже вырываться — да только помнил: он хрупкий, нельзя его сжимать, с ним нужно осторожно. Поэтому и обнял несмело, просто окольцевал руками, ладонями погладил худую спину, одну опустил на поясницу, робко — вдруг вспугнешь? – запустил под футболку, погладил кожу — отчего-то прохладную, несмотря на жару. Другой ладонью провел по спине вверх, пальцами пощекотал шею, коснулся медовых завитков волос, немного сжал затылок.

- Иди сюда, – шепнул Хемсворт, глядя в потемневшие глаза призрака, – иди ко мне, ничего не бойся.

Тот сделал маленький шажок навстречу — между их телами расстояние как раз и было на эти самые полшага, обнял в ответ.

- Ты странно на меня действуешь, Крис, – сказал Том и потянулся к теплым губам Хемсворта.

- Ты тоже, – признался австралиец, касаясь тонких губ призрака в ответ.

- Я никогда раньше….

- Я тоже, – перебил его Хемсворт, понимая, что именно Том сейчас имел в виду. Их никогда ранее не тянуло к мужчинам. Но прямо сейчас никакая сила не смогла бы оторвать его от Томаса.

- Я тоже, Том, – повторил Крис, – я тоже.

И поцеловал. А Хиддлстон поцеловал в ответ.

Никто никогда не целовал Криса так. Жадно, как будто саму жизнь пил из его губ. Пил, и не мог насытиться. В движении губ, языков не было нежности, одна только ярость. Они сталкивались зубами, неловко, неумело, как будто никогда до этого никого не целовали. Да только именно такой поцелуй — голодный, бешеный, грубый — и нужен был сейчас им обоим.

Кажется, призрак прикусил ему губу, потому что Крис почувствовал во рту металлический вкус. Кажется, он слишком уж сильно дернул Тома за волосы, потому что тот застонал и укусил во второй раз. Крис зарычал в поцелуй, когда прохладные пальцы Тома развязали узел, который удерживал на бедрах простыню, и хлопковая ткань упала к ногам. Зашипел, когда Хиддлстон, оглаживая его бока, задел широкий пластырь, закрывающий сейчас подживающую рану вместо бинтов. Том застонал гортанно, когда Хемсворт просунул ладонь в его джинсы и погладил ягодицу. И внезапно замер, опустил руки, сделал шаг назад.

- Что ты? Что такое? – Крис не понимал: его отталкивают? Сейчас?

- Прости, – прошептал Томас, – Прости-прости! Я… Нам нельзя… Ты же знаешь, какой я.

- Ты самый лучший, – и Крис сделал еще одну попытку заключить в объятия свое строптивое привидение.

- Я даже не настоящий, – грустно улыбнулся Хиддлстон, окончательно отрезвляя Криса.

Тот нагнулся, поднял с пола простыню.

- Нет, это ты меня прости, – извинился в ответ Хемсворт, а потом, передумав, заявил: – а в общем, я не прошу прощения. Мне не за что. Это то, что я чувствую к тебе. То, что я хочу, чтобы однажды случилось. Поэтому мне так важно отыскать тебя живым, понимаешь?

Томас робко кивнул.

- Я хочу, чтобы все было правильно, – продолжил Крис, – я не притронусь к тебе сейчас, когда ты — не ты. И если после того, как я найду тебя, после того, как ты встанешь на ноги, если после ты меня не захочешь, я пойму. А сейчас я пойду в душ. Ты можешь уйти, если не веришь мне. А можешь остаться и помочь. Решать тебе.

И несколькими минутами позже, когда, полностью одетый, Крис вышел и душа, то обнаружил Томаса, с самой довольной физиономией смотревшего на Хемсворта. В руках призрак крутил его смартфон.

- Я заказал по интернету пиццу, – и он скорчил смешную рожицу, – с ананасами и с курицей. Ты любишь с ананасами, Хемсворт?

- Терпеть не могу, – сморщил нос Крис, – курица с ананасами — Господь помоги мне!

- И еще я подумал. Твой сон… Этот старец с благовоньями. Тут в окрестностях Мумбаи есть пещеры. Говорят, садху испокон веку жили там.

- Садху? – переспросил Крис.

- Это отшельники, – пояснил Томас, – мудрецы, целители или просто шарлатаны. Ты мог видеть их на улицах. Такие, в одеждах цвета охры, их много здесь, в основном попрошайничают. Чем ярче одежда, тем больше вероятность, что это ненастоящие садху.

- Мужик из моего сна был вообще без одежды, – возразил Хемсворт.

- А кто их в пещерах увидит? – пожал плечами Том.

- А что делают настоящие садху?

- Точно не знаю. Мирра говорила, что они практикуют освобождение души, познают бога, медитируют. Святые они или обычные сумасшедшие — да только люди здесь верят, что садху могут помочь при любой болезни.

- Вот видишь! – поднял вверх большой палец Крис.

- Боже, доктор Хемсворт! – выразительно закатил глаза призрак, – Врач вы или кто? Что они там могут исцелить? Бородавку вывести?

- А если не только бородавку? – с надеждой спросил Крис.

- Мирра говорила, что настоящие садху, те, которые отринули все земное и достигли просветления, ну или чего там достигают, те живут в пещерах вниз по реке Талож.

Хемсворт затаил дыхание — именно на реке Талож произошла авария, в которой разбился Томас.

- Надо найти их! – и Крис отобрал у Томаса телефон, зашел в Гугл, набрал «садху, пещеры, Талож» и несколько минут открывал и закрывал совершенно бесполезные сайты для туристов, в которых садху описывались, как элемент местного колорита.

- Крис, вряд ли у садху есть свой сайт, – усмехнулся Том.

- Тогда как нам их найти?

- Знаете ли, Кристофер, в те времена, когда человечество еще не знало интернета и мобильных телефонов, информацию передавали из уст в уста…

- Очень остроумно, – перебил призрака Крис.

Тот ехидно улыбнулся. И тут же раздался стук в дверь.

Призрак и человек переглянулись.

- Кто там? – спросил Крис.

- Открывайте, доктор Хемсворт из Австралии! – послышался из коридора голос Роберта Дауни.

- Прячься! – шепнул Крис привидению и пошел открывать дверь.

Комментарий к Глава 12 *Аап дживет эйн – आप जीवित हैं – Ты жив (хинди).

====== Глава 13 ======

- Мне показалось, или вы сами с собой разговаривали, Хемсворт? – задал вопрос Дауни прямо с порога.

- Вам показалось, – соврал Крис. Хорошо еще, что Том не говорит с ним вслух. Иначе как бы он объяснил Дауни, с кем именно только что общался?

- Мне подозрительно часто что-то кажется, Крис, – покачал головой безопасник, – но чаще всего мне кажется, что вы со мной не честны. Ну да это на вашей совести.

- Поверьте, Роберт, – виновато произнес Крис. Ему на самом деле не хотелось лукавить с Дауни, тем более тот вызвался помочь, – вы бы не хотели это знать.

- Обожаю, когда решают за меня, – от сарказма, прозвучавшего в голосе Роберта, в здании гостиницы, должно быть, сдохли все тараканы.

- Обслуживание в номерах! – в дверь деликатно постучали.

Хемсворт, расплачиваясь за доставленную пиццу, мысленно костерил Томаса на все лады: стоимость небольшого кружочка теста, посыпанного кусочками курицы и ананасов, была таковой, что на нее можно было бы как минимум поужинать в приличном ресторане в Лондоне. Где только паршивец нашел такую дорогую пиццу?

- Хотите позавтракать? – предложил Крис, надеясь, что Роб съест дорогущую пиццу. Он ненавидел выкидывать еду, но от сочетания курицы и ананасов его самого мутило.

- Увольте! – поморщился Дауни, – Экий у вас изысканный вкус, доктор Хемсворт из Австралии. Чем вам плоха обычная пицца пеперони?

Крис решил оставить этот вопрос без ответа.

- Раз завтрак отменяется, тогда давайте приступим к делу, – заявил он.

- Я уже приступил, – самодовольно ухмыльнулся безопасник, – я, конечно, не гуру компьютерной безопасности, но кое-что все-таки умею. Так что, покопавшись немного в архивах больницы Сайфи, я вот что выяснил...

- Вы влезли в компьютеры Сайфи? – перебил его Крис.

- Ну, как? – почесал затылок Роберт, – Я же сказал, так, немного пошерстил их базы.

- А почему нельзя было пошерстить базы Horizon? – нахмурился Крис, – Сэкономили бы время.

Он хотел было добавить, что и сам тогда не выглядел бы идиотом перед доктором Марвари, но благоразумно промолчал — Дауни не упустил бы возможности лишний раз поиздеваться над неудачной попыткой Криса дать взятку.

- В Horizon все еще бумажный учет, – пожал плечами Дауни.

Крис вспомнил обшарпанные стены больницы, старый, на ладан дышащий компьютер главврача, и вопросов более не задавал. А Роберт продолжил:

- В общем, в интересующий нас период, когда произошла авария с мистером Хиддлстоном, в больнице находились трое европейцев, подходящих по возрасту.

- Том? – замирая сердце, спросил Хемсворт.

- Разумеется, пациента с именем Томас Уильям Хиддлстон среди этих больных не было.

- Так, а что эти трое?

- Двоих выписали, один скончался. Истории болезней вот на этой флэшке.

И Дауни протянул Крису пластиковый прямоугольник.

- Скончался…, – глухо повторил Крис.

- К счастью для нас и к несчастью для бедолаги, это точно был не Том, – и Дауни похлопал Криса по плечу, – этот пациент был доставлен в клинику с множественными пулевыми ранениями живота. Не наш случай.

Хемсворт облегченно выдохнул — нехорошо это, человек погиб — но слава Богу, это был не Томас.

- А двое других? – спросил он безопасника.

- Читайте, Хемсворт, все на флэшке, – Дауни кивнул головой на привезенный Крисом лэптоп и все-таки склонился над остывающей пиццей, принюхиваясь.

- Фу, гадость! – вынес он вердикт и, усевшись в продавленное кресло, со скучающим видом уткнулся в смартфон.

Хемсворт быстро пробежал глазами истории болезней, вслух зачитывая основные показатели:

- Джек Райан, тридцать семь лет, поступил девятого декабря, падение с высоты, множественные переломы конечностей, разрыв селезенки… Так, вот: обширная гематома в лобной доле… удалена… назначения…. динамика положительная, выписан тринадцатого января. Генри Стюарт, тридцать четыре года, поступил десятого декабря, падение с высоты. Еще один? Переломы… тупая травма живота… ЧМТ… выписан пятнадцатого декабря… То есть как выписан?

- Что там? – Дауни наконец-то оторвался от смартфона.

- Этот Стюрат, – пробормотал Хемсворт, – ничего не понимаю, какая-то куцая история болезни. Такое чувство, что его просто бросили лечить и выписали. Ни назначений, ни манипуляций — ничего этого в истории болезни нет. Пациента с тяжелейшими травмами выписывают через пять дней? Это невозможно, Дауни!

- Может, кто-то нахимичил с историей болезни? – предположил Роберт, – Как фамилия лечащего врача?

- Фамилия…. фамилия…., – повторял Хемсворт, внимательно глядя в монитор, – вот, нашел! Доктор Джая Вайш.

- Твою мать! – выругался обычно не употребляющий подобных выражений Дауни.

- Том! – обрадованно выкрикнул Крис, но Роберт не разделял его оптимизма.

- С чего вы взяли, Хемсворт? – спросил он в своей извечной саркастичной манере, – С того только, что вам так хочется? Хотите, я вас разочарую? Томас разбился восьмого декабря. Если предположить, что Том — это и есть Генри Стюарт, поступивший в клинику Сайфи десятого декабря, то где он был целых двое суток? С такими-то травмами?

От досады Крис готов был пробить лбом стену — все-таки прав безопасник, некудышный из него следователь, даже дату аварии выяснить не удосужился, а все туда же — вперед, на поиски!

- К тому же, – продолжил Роберт, не замечая терзаний Хемсворта, – мало ли, по какой причине был выписан пациент. Может, его родственнички решили перевезти в другую клинику? Имеют право.

- Имеют, – подтвердил Крис, – да только любой врач вам скажет, как опасна может быть перевозка больных в таком состоянии.

- И тем не менее, вряд ли это Томас, разве что кто-нибудь не приютил его на эти два дня, прежде чем передать в руки эскулапов.

- Черт, точно! – вновь воодушевился Хемсворт, – Садху!

- Вы о чем, Крис? – Дауни посмотрел на него, как на ненормального.

- Садху, мистер Дауни, те, что в пещере живут!

- Много вы вчера выпили по поводу дня рождения, доктор Хемсворт из Австралии? – и взгляд Роберта сделался еще более подозрительным. Казалось — еще одно слово, и он сам для Криса неотложку вызовет.

Но Крису было наплевать, что подумает о нем безопасник. Надежда найти Томаса вновь замаячила перед ним, и никакой скепсис Дауни не смог бы его остановить.

- Садху, монахи, шаманы, лекари, черт их разберет, – пытался он уговорить Роберта, – я знаю, они живут где-то в окрестностях Мумбаи, в пещерах.

- И причем тут эти шаманы?

- При том, что Том эти два дня мог быть у них!

- Вам плохо, Крис? – с неподдельным сочувствием спросил его Дауни.

- Мне отлично, сэр! – счастливо улыбнулся Хемсворт, – Да не смотрите вы так, я не сошел с ума.

- Сомневаюсь, – тихо, но недостаточно тихо для того, чтобы его не услышали, произнес Роберт.

- Хорошо! – махнул рукой Крис, – Я же правильно понимаю, что прямо сейчас мы не поедем в Сайфи и не предъявим вот это, – и он помахал перед носом Дауни флэшкой, – главврачу?

- Правильно понимаете, – кивнул головой Дауни.

- Это же все незаконно, так? – не унимался Крис.

- Совершенно незаконно, – подтвердил безопасник, – нужно присмотреться к сотрудникам клиники, кого из них можно будет расспросить об этих двух пациентах поподробнее. Вряд ли нам попадется еще один санитар Раджеш, но чем черт не шутит?

- Пока Вы будете присматриваться, я разыщу пещеры, – решительно произнес Крис.

- Да чего их искать-то? – спросил Дауни с таким видом, как будто речь шла о поиске бутылки кока-колы в супермаркете.

- То есть? – изумился Хемсворт.

- Двенадцать лет назад мы с моим хорошим другом путешествовали по Индии, – пояснил Роберт. – Тони от всего этого кайф ловил: религия индусов, медитации, восточные практики… Хотел посетить этих самых садху. Долго мы с ним колесили вокруг города, все расспрашивали местных в деревнях. В одной деревушке нам повезло, кто-то из жителей вызвался проводить нас до пещер садху, не бесплатно, разумеется.

Крис кивнул головой — на Востоке ничего не делается бесплатно.

- Да только Тони ждал облом, – Дауни тепло улыбнулся своим воспоминаниям. Вероятно, та поездка оставила самые приятные впечатления.

- Что так? – поинтересовался Крис.

- Главный… или настоятель… как их там там правильно называть? Так вот самый главный садху не пустил нас в пещеры. Не стал разговаривать, сукин сын! Мы двое суток потеряли. А он просто ручкой нам сделал: давайте до свидания, ребятки! Нахальная рожа!

- Пусть только попробует меня не принять! – и Крис сжал кулаки, как будто бы ему прямо сейчас предстояло прорываться с боем к верховному садху, – Где, вы говорите, находятся эти пещеры?

Дауни вытащил из кармана смартфон.

- Смотрите, – и он открыл карту Мумбаи, – вот сюда, на северо-восток, вот, кажется, это деревня, жители которой тогда, двенадцать лет назад, проводили нас в пещеры садху, – Дауни провел пальцами по экрану, увеличивая изображение, – здесь переедите мост через Талож…. Так, стоп!

И Роберт замер, пораженный.

- Что такое? – Крис насторожился.

- Это тот самый мост, – глухо произнес Роберт.

- На котором разбился Том? – еще одно совпадение только укрепило решимость Хемсворта выдвинуться в этом направлении прямо сейчас.

- Именно! – подтвердил Дауни.

- Так как, Роберт? Все еще думаете, что моя идея безумна?

- Ели честно, то да, – все-таки безопасник не спешил разделить радость доктора Хемсворта, – и я практически уверен, что садху на порог нас не пустят. Но ведь Вы же все равно поедете туда, я прав?

Крис только головой кивнул в ответ.

- Где бы здесь поблизости взять напрокат машину? – только и спросил он Роберта.

- Я уже взял, – и тут безопасник соображал быстрее: озаботиться транспортом надо было бы еще вчера, сразу по прилету.

- Одолжите? – попросил Хемсворт.

- Отвезу! – подмигнул ему Дауни.

Уже перевалило за полдень, когда автомобиль, управляемый Дауни, въехал в деревушку, недалеко от которой, по словам Роберта, и проживали садху. Автомобиль, взятый напрокат Робертом, несколько часов петлял по улицам Мумбаи. Они стояли в бесконечных пробках, ругались со шныряющими между автомобилями, не признающими вообще никаких правил дорожного движения водителями мопедов и велорикшами, задыхались от жары и выхлопных газов, и вздохнули с облегчением только тогда, когда выехали за пределы города. Здесь движение было не такое интенсивное, но все равно Крису казалось, что они тащатся с черепашьей скоростью.

Проехав по загородному шоссе пару километров, Дауни начал заметно нервничать.

- Что с вами, Роберт? – поинтересовался Крис.

Безопасник бросил беспокойный взгляд в зеркало заднего вида:

- Та Хонда, серая, что сейчас едет метрах в пятидесяти от нас, в среднем ряду — мне кажется, или за нами хвост, Хемсворт?

Австралиец обернулся. Действительно, серый седан двигался в параллельном потоке машин. Но почему именно эта машина так заинтересовала безопасника?

- Что в этой Хонде такого?

- Не нравится она мне, – ответил Роберт и увеличил скорость, – я заметил ее минут сорок назад. Приклеилась к нам еще в городе.

Водитель Хонды тоже прибавил газу.

- Что я говорил? – самодовольно спросил Дауни, – Сдается мне, Вы привезли с собой хвост, доктор Хемсворт из Австралии. Прямо из самого Лондона.

Крис обернулся еще раз. Хотел разглядеть водителя. Лобовое стекло Хонды было затонировано, и рассмотреть того, кто управлял автомобилем, с такого расстояния было невозможно. Крис лишь заметил, что это был мужчина в бейсболке.

- Что будем делать? – нервозность Роберта передалась и Крису.

- Посмотрим, – ответил Дауни, – если это слежка, то я не хочу, чтобы водитель думал, что мы ее заметили.

Еще несколько километров они ехали в полном молчании. Роберт даже радио выключил. Тишина, как ни странно, не угнетала. Крису было комфортно молчать рядом с Дауни, смотреть, как уверенно, несмотря на преследование, тот держит руль, как изредка смотрит в зеркало, как один раз даже подмигнул преследователю, как будто тот мог его видеть.

«Пижон», – подумал про себя Хемсворт и улыбнулся своим мыслям. Ему нравился Дауни, и он был уверен, что и Тому его начальник службы безопасности нравился тоже.

- Вы близко общались с Томом? – нарушил молчание Крис.

- Не так близко, как вы, доктор, – поддел его Дауни.

- И все же?

- По крайней мере о вас он мне не рассказывал, – ответил Роберт.

- А Мирра? – несколько смущенно спросил Хемсворт. Он не хотел, чтобы безопасник решил, что он, Крис, ревнует. Но так оно и было, а Дауни не был дураком.

- Ревнуете, Хемсворт? – улыбнулся он, но одними только губами. Карие глаза оставались серьезными, – Я скажу лишь одно. Мирра была всем для Хиддлстона. Только рядом с ней для него светило солнце.

«А почти год назад оно погасло», – произнес про себя Крис. Впереди как раз показался мост.

- Здесь все произошло? – спросил он Роберта.

Тот кивнул головой.

- Томас ехал в Мумбаи оттуда, с востока. Он почти что переехал мост, когда случилась авария. Метров через двадцать увидите новое ограждение — это как раз то место, где его мотоцикл вылетел с моста.

Действительно, справа краска на металлических элементах ограждения выглядела свежее, чем на всех остальных участках, где уже местами проглядывала ржавчина.

Хемсворт поежился. Внезапно стало неуютно, даже жары не чувствовалось, наоборот, в салоне автомобиля как будто бы стало на несколько градусов холоднее.

- Том? – мысленно позвал Крис того, из-за которого он сам сейчас ехал по проклятому мосту.

Никто не ответил Крису. Но странное дело, он чувствовал присутствие Хиддлстона.

- Не хочешь показываться Роберту? – продолжил Крис немой диалог с призраком.

Опять тишина была ему ответом. И как только мост закончился, вновь сделалось жарко.

Хемсворт покосился на Дауни — заметил ли тот метаморфозы с температурой? Но тот, казалось, ничего такого не замечал. Он все так же внимательно смотрел за дорогой, уже даже не обращая внимания на идущий все на таком же расстоянии — пятьдесят-семьдесят метров — серый седан.

Сверившись с навигатором, Роберт вскоре свернул с асфальта на грунтовку. Вот только их преследователь продолжил движение.

- Передумал? – спросил Крис, кивая головой в сторону пронесшегося позади автомобиля.

- Или наоборот — что-то замышляет, – ответил Дауни, – хочет поиграть, ублюдок? Пусть попробует!

В деревушке чужаков встретили настороженно. Несколько праздношатающихся парней, которых Крис и Роберт увидели возле деревянного сарая, вывеска на котором говорила о том, что на самом деле это питейное заведение, вполне подходили для того, чтобы попросить их поработать проводниками.

- Садху? – спросил один из парней, самый старший, на вид лет двадцати, не больше, – Не знаем мы никаких садху.

- А если вот так? – Роберт протянул пареньку банкноту в двадцать фунтов, которая волшебным образом тотчас же исчезла в складках засаленной на вид рубахи индуса.

- Что ты хочешь от садху, господин?

Контакт можно было считать установленным. И еще за пятьдесят фунтов Амар — так звали парнишку – согласился проводить приезжих к пещерам.

- Я пойду первым, – предупредил он англичан, как только они достигли входа в жилище садху. К пещерам они шли пешком, Амар сразу предупредил, что машину придется оставить в деревне и клятвенно пообещал, что если его друзьям заплатят по десять фунтов, то они приглядят за автомобилем, чтобы никакой воришка не покусился на колеса или магнитолу. Дауни счел нужным заплатить.

- Прохвосты те еще, – шепнул он на ухо пытавшемуся было возмутиться Крису, – но они же первые вытащат из машины все, что плохо прикручено.

- Если бабаджи*, старейшина садху, позволит вам войти, я вернусь и скажу. Все понятно?

Вид при этом у Амара был крайне надменным. Крис хотел было дать зазнайке затрещину, да благоразумно передумал. Парень пообещал еще и переводчиком поработать, не следовало усложнять коммуникацию.

Ждали достаточно долго. Прошло около получаса, прежде чем Амар вернулся из пещеры. Рядом с ним — Крис ахнул от удивления — шел тот самый седой старик из его сна. Тот, который обкуривал Томаса какой-то сладковатой дрянью и повторял «ты жив».

Садху внимательно посмотрел на гостей. Затем ткнул грязным пальцем в грудь Дауни:

- Ты. Не говорить.

- Окей, не говорить, так не говорить, – согласился Роберт.

- Молчать! – разозлился садху, и Дауни закрыл рот.

Теперь наступила очередь Криса. Грязный палец упирался в его грудь. А садху пробормотал что-то на своем языке.

- Бабаджи говорит, что ты прибыл издалека.

Крис кивнул головой. Ему вроде не запрещали разговаривать, но почему-то, глядя в темные, тусклые, как две старинные монеты, глаза садху, он немного оробел. Во взгляде индуса не было угрозы. Наоборот, вся вековая мудрость индийского народа читалась в этих глазах. Что-то древнее, то, что скрыто для простых смертных, сосредоточилось в одном этом человеке.

Садху сделал приглашающий жест рукой, и все четверо вошли в пещеры. Сначала они петляли длинными коридорами, пока не оказались в довольно просторном гроте, похожим на тот, что видел в своем сне Крис.

Указав гостям на циновки, садху сел сам и раскурил трубку. Обоняние Криса уловило сладкий, незнакомый запах.

Садху что-то сказал.

- Бабаджи Садхир говорит, что ты лекарь. Это так? – перевел проводник.

Хемсворт опять кивнул.

- Он говорит, что ты здесь ради того, чтобы спасти жизнь.

Еще один утвердительный кивок.

И еще несколько слов на неизвестном языке.

- Бабаджи Садхир говорит, что ты благородный человек.

Крис приложил ладонь к сердцу и слегка поклонился в знак благодарности.

- Спроси бабаджи, видел ли он этого человека? – и Крис протянул парнишке фотографию Томаса.

Садху бросил короткий вгляд на фото, и губы его растянулись в улыбке.

- Бабаджи спрашивает, нашел ли тебя беспокойный дух?

- Нашел, – ответил Крис и взглянул на издавшего какой-то непонятный звук — то ли смешок, то ли покашливание — Дауни.

- Душа его страдает, – продолжал между тем переводить Амар, – жители деревни выловили этого человека из реки и принесли к садху полумертвого. И тело его страдало так, что невозможно было наблюдать эти мучения. Поэтому бабаджи провел старинный обряд. Освободил душу. И телу стало легче.

- Том… этот человек на фото…, – хриплым от волнения голосом спросил Крис, – он выжил?

Садху заговорил, а Амар старательно переводил:

- Обряд, который провел бабаджи Садхир, очень сложный. И очень древний. Душа Тома, оказавшись на свободе, устремилась туда, где ей и положено быть. К тому, с кем ей предначертано быть. Бабаджи видит на тебе печать отпущенной души, чувствует связь с тем, кого он пытался исцелить.

- Пытался? – переспросил Хемсворт, – Так у него получилось?

- Раны Тома были серьезными, но не они были причиной его страданий. Отравленный организм не справлялся. Бабаджи Садху изгнал яд из крови. Но залечить раны не мог. Поэтому он попросил человека из деревни отвезти несчастного в больницу.

- Бабаджи скажет, что это был за человек?

Садху утвердительно кивнул и что-то сказал Амару.

- Бабаджи говорит, чтобы ты торопился, доктор. Для души, отпущенной на свободу, отмерен свой срок. Чем ближе срок, тем меньше надежды, что душа вновь соединится с телом.

- Что мне делать? – взмолился Крис, – Как мне вернуть душу в тело?

Садху взял ладонь Хемсворта в свои, погладил скрюченными артритом пальцами.

- Бабаджи говорит: исцелишь тело – вернешь душу. Ты должен успеть. Иначе сам до конца дней своих будешь жить лишь наполовину.

- Что значит наполовину? – не понял Хемсворт.

- Бабаджи говорит, что ты знаешь, что это значит. Ты чувствуешь.

Крис усмехнулся. Мудрый садху действительно знал. Откуда — кто его индийских богов разберет? — да только знал: без Тома он никогда не сможет жить полной, яркой жизнью. А значит и проживет ее лишь наполовину.

- Скажи бабаджи, что я благодарен ему за все, что он сделал для Томаса, – попросил Крис Амара. И едва он это произнес, как температура вокруг стала опускаться. Хемсворт улыбнулся: Том был здесь. Слышал все.

- И еще скажи, что Том тоже благодарит его. Мы оба благодарны.

Выйдя из пещеры, Крис крепко зажмурился — солнце слепило слишком уж ярко после сумрака, который царил внутри. А предусмотрительный Дауни защитил глаза с помощью солнечных очков.

- Ничего не хотите сказать мне, Хемсворт? – немного раздраженно спросил безопасник, – Что-нибудь о том, как вас нашел беспокойный дух Хиддлстона?

- Роберт, обещаю, я все объясню. Только, пожалуйста, не сейчас. Вы слышали. У нас мало времени. Не будем тратить его на разговоры.

Комментарий к Глава 13 *Бабаджи – уважительное обращение к садху.

====== Глава 14 ======

- Амар, что ты знаешь об этом? – обратился Крис к проводнику по дороге обратно в деревню, – О человеке, которого лечил садху?

Тот отрицательно покачал головой.

- У вас что, каждый день кого-нибудь из реки вылавливают? – разозлился Хемсворт, – Люди должны были говорить о таком происшествии.

- Бабаджи сказал, что вашего друга нашли чуть ниже по течению реки, в соседней деревне, – ответил Амар, – я ничего об этом не знал.

Крис крепко сжал кулаки — очень уж чесались руки что-нибудь разбить, уничтожить, сокрушить. Чем больше подробностей трагической аварии Томаса он узнавал, тем сильнее ему казалось, что он действительно гоняется за призраком. Хиддлстон все время ускользал, будто бы и правда не хотел быть найденным.

- Человека, который нашел вашего друга, зовут Самир, – сказал Амар, как только они вернулись к той самой пивнушке, возле которой оставили автомобиль, – он же и отвез Тома в больницу.

- Где находится деревня? – деловито спросил Дауни, протягивая пареньку смартфон с загруженным навигатором.

Но тот даже не взглянул на гаджет, просто махнул рукой в сторону:

- Вон за тем холмом. Дом Самира как раз у самого въезда в деревню, не перепутаете. Но я могу проводить, – и Амир нахально улыбнулся, явно намекая на вознаграждение.

- Спасибо, мы как-нибудь сами, – не менее нахально улыбнулся в ответ ему Дауни, – эдак к концу поездки ты нас без штанов оставишь, парень.

Едва только автомобиль достиг холма, как Роберт заглушил мотор. Достав из кармана телефон, он пару минут внимательно читал пришедшее сообщение.

- Не знаю, плохие это новости или хорошие, Хемсворт, да только те пациенты, чьи истории болезни я принес вам утром, похоже, не имеют к мистеру Хиддлстону никакого отношения.

- То есть? – устало посмотрел на него Крис. Неизвестно с чего вдруг навалилась апатия. То ли мрачные пещеры и спертый воздух, то ли неизвестная смесь, которую курил садху, были тому причиной, да только австралиец сейчас хотел только одного: завалиться спать на целые сутки, и чтобы никакие сновидения не беспокоили. А проснувшись, увидеть рядом Тома. И ведь не помечтаешь, что однажды так оно и будет. Кто знает, даже если они отыщут Хиддлстона живым, захочет ли он продолжить знакомство или просто вежливо поблагодарит доктора Хемсворта за чудесное спасение?

- Так что с теми пациентами? – переспросил Крис и потер начинающие наливаться болью виски.

- Я дал задание ребятам из айти аккуратненько проверить Джека Райана и Генри Стюарта, – объяснил Дауни, – и вот что они нарыли. Оба — и Райан и Стюрат — реально существующие люди, оба поступили в Сайфи по своим настоящим документам. Так что, увы, но мое предположение, что Томаса могли записать при поступлении под другой фамилией, не подтвердилось.

- Ваши ребята не могли ошибиться? – не хотел терять надежду Хемсворт.

- Обижаете! – нахмурился безопасник, – Если надо будет, они раскопают про вас, доктор Хемсворт из Австралии, все, вплоть до того, сколько денег было на вашей кредитке, когда вы неделю назад расплачивались за бензин, и на какой именно заправке Лондона вы заправляли машину.

Крис поспешил принести извинения. Обижать Роберта недоверием было несправедливо.

- Прошу вас, продолжайте, – попросил он.

- Джек Райан, турист из Калифорнии, выписался из Сайфи через месяц и благополучно улетел из Мумбаи спустя еще два дня. А Генри Стюарта жена перевела в частную клинику в Бомбее. Там, видите ли, и врачи компетентнее, и условия содержания пациентов лучше.

- Он поправился? – спросил австралиец, и Дауни утвердительно кивнул головой.

- Черт! – и Крис ударил кулаком по крышке панели приборов, – Черт! Черт! Черт!

- Успокойтесь, Хемсворт, – поморщился Роберт, – не нужно портить автомобиль, тем более он прокатный.

- Мне все время кажется, что со мной играют, – злая улыбка исказила лицо Криса, – я как будто пытаюсь потянуть за нить, чтобы распутать клубок, а нить эта обрывается. Я тяну за следующую — и следующая тоже рвется. И с каждой новой зацепкой я запутываюсь все больше и больше, а цель все дальше и дальше. Наверное, это малодушно, но прямо сейчас мне кажется, что лучше бы прекратить погоню за призрачной целью. Мне кажется, что я никогда не найду Тома. А знаете почему? Потому что он не хочет, чтобы его искали.

И Крис спрятал лицо в ладонях, опасаясь, что Роберт может увидеть так не вовремя выступившие на глаза слезы. Он пару раз моргнул, давая слезам скатиться вниз по щекам, и провел ладонями по лицу, окончательно смахивая влагу с щек.

- Успокойтесь, Хемсворт, – повторил Дауни, правда теперь его голос звучал мягче. Теплая рука легла на плечо и слегка сжала, – успокойтесь, выпейте воды. Вы затеяли непростое дело, доктор, влезли в грязную историю. И не ради выгоды, а для того, чтобы спасти человека, который вам дорог. Вы же не думали, что будет легко, правда?

- Признаться, я совсем не думал, – горько усмехнулся Крис, – я просто очень хотел найти Тома.

- И мы найдем его, – твердо пообещал Дауни и тронул ключ зажигания, готовый завести автомобиль.

- Подождите! – одернул его Крис, – Подождите! А что же другие пациенты? Вдруг Томас поступил в Сайфи, как неопознанный?

- Давайте для начала поговорим с этим Самиром, – предложил Роберт и почему-то отвел взгляд, – вдруг Хиддлстона вообще отвезли в другую больницу?

- Но сестра Мирры... – не унимался Крис.

- А что сестра Мирры? – пожал плечами Дауни, – Связь Джаи с пропажей Тома — это пока что всего лишь наши предположения. Как и то, что Том вообще находился в тех клиниках, где она работала.

Эти предположения, к радости Криса, подтвердил тот самый Самир, дом которого, как и утверждал Амар, находился на самом въезде в поселок, сразу за холмом, который Дауни и Хемсворт обогнули спустя час после того, как они покинули деревню Амара.

Хозяин как будто ждал гостей — сидел на хлипкой деревянной скамейке возле глинобитного домика, немного покосившегося от времени. У ног Самира ковырялись в пыли тощие куры, где-то за домом брехала собака.

- Нас прислал к тебе бабаджи Садхир, – протянул Крис руку для приветствия, – сказал, что примерно год назад из реки вы выловили тело мужчины, европейца. Вот, его — и Хемсворт протянул Самиру фотографию Тома.

Самир закивал головой, радостно, как будто бы всю жизнь ждал, что к нему однажды придут и спросят про утопленника.

- Был такой, да! – затараторил мужчина, – Мой сын нашел его. Пошел играть на берег — а там тело. Малец перепугался, прибежал ко мне. Я бегом к реке, брата позвал. С братом мы и отвезли несчастного к садху. Очень уж он плох был. Не дышал почти.

- А потом? Что было потом? – с надеждой спросил Хемсворт, – Это наш друг, пожалуйста, скажите, куда вы отвезли его?

- Садху лечил вашего друга. Сутки читалзаклинания. Сказал — должен выжить. После прислал к нам своего ученика, велел, чтобы мы с братом отвезли того мужчину в город. В больницу. В хорошую больницу, не переживайте, там вашему другу должны были помочь.

- Название! Что за больница?

- Сайфи, – ответил Самир, и только тогда Крис выдохнул, позволил себе расслабиться, улыбнулся широко. Он и не замечал, что все время с того самого момента, как Роберт рассказал ему о результатах расследования своих людей, чувствовал себя, как будто крепко сжатая пружина: одно движение — и выстрелит.

- Подождите радоваться, – шепнул ему Дауни и уже громче обратился к индусу:

- Почему вы отвезли больного в Сайфи? Это дорогая клиника. Разве при нем были деньги?

- Совсем не было денег, – покачал головой Самир, – ни денег, ни документов.

- Полагаю, вы бы тоже не стали тратить последнее, лишь бы незнакомца вылечили в престижной клинике, – заметил Роберт.

- Сайфи хорошая клиника, – твердо сказал Самир, – врачи добрые люди, замечательные люди. Принимают бесплатно тех, кому заплатить нечем. Немногих, но берут. Ученые люди. Лекарства делают, от малярии и прочих болезней. Им и добровольцы нужны, чтобы лекарства испытывать. Лекарства людям помогают. Я объявление видел.

- Это какая-то ерунда, – пробормотал Хемсворт, – что за робингудство в двадцать первом веке в Мумбаи?

- Так ты говоришь, не было при этом человеке документов? – уточнил Дауни.

- Совсем ничего не было. Одна футболка да штаны, и те рваные. Еще куртка. Хорошая, дорогая, кожаная. Да только тоже рваная. Я сейчас!

И Самир вдруг подскочил со своей скамейки и метнулся в дом. Чтобы через пять минут вынести ту самую куртку.

- Вот она, – хозяин дома почему-то смутился, когда протянул байкерскую куртку Крису, – мы с братом, когда выловили вашего друга, сняли ее. Тяжелая была, мокрая. Мешалась.

Крис еле сдержался, чтобы не зарычать от досады: ну кто самостоятельно раздевает едва живого человека? А если у того переломы? Действуя неумело, запросто можно навредить пострадавшему еще больше.

- А когда того парня в больницу повезли, то я про куртку и забыл, – сокрушался Самир, – вы не подумайте, мне чужого не надо. Да вот голова пустая: взял и забыл. Жена ее почистила, только зашить не смогла. Да и как ее зашьешь? Она вон какая – гладкая, красивая, все швы будут видны. Такую вещь чинить – только портить.

Крис рассматривал мотоциклетную экипировку Тома: гладкая, тяжелая, но в то же время очень мягка кожа, косой крой, на спине надпись белыми, чем-то напоминающие готические, буквами: I do what I want.

“Выпендрежник”, – тепло подумал о Томе Крис и подавил желание уткнуться носом в гладкую кожу, прижать куртку покрепче к груди – от этого жеста за версту несло дешевой мелодрамой.

- Я бы отвез куртку в больницу, – продолжил Самир, – но больно уж дорого платить за бензин. Да и зачем вашему другу рваная куртка? Вон, одни порезы, да и рукав почти оторван. Он, видать, парень не бедный, небось купит себе новую.

- Это ничего, Самир, – поспешил успокоить собеседника Хемсворт, – ты и так много сделал для нашего друга.

- Мне чужого не надо, – еще раз повторил индус, – так что забирайте куртку. Если она вашему другу не пригодится больше, пусть сам ее выкинет.

- А в Сайфи просто так вас приняли, ничего не спрашивали, ни как зовут больного, ни что с ним случилось? – меняя тему, начал допытываться до Самира безопасник.

- Как не спросили? – удивился тот, – Я все рассказал, как нашел бедолагу, да как его садху лечил. Ну а что я знать не знаю, откуда его принесло да как звать — тут уж я не виноват.

- Нет-нет, Самир! – похлопал мужчину по плечу Крис, – никто ни в чем тебя не винит. Наоборот! Ты спас человека. Не представляешь, как я благодарен за то, что ты сделал.

- И последнее, – сказал Дауни, – ты можешь вспомнить, какого числа это было? Только точно, Самир, это очень важно.

- Прекрасно помню! – ответил индус, – Я отвез вашего друга в больницу девятого декабря. У брата в тот день были именины.

Хемсворт достал бумажник, намереваясь щедро заплатить Самиру за информацию.

- Не обижай меня, господин, – Самир даже руки за спину спрятал, не желая прикасаться к деньгам, – я не богат, ты видишь, но денег твоих не возьму. Отдай их лучше в ту клинику, пусть они помогут нуждающимся.

Тепло поблагодарив Самира, Крис и Роберт покинули деревню. Хемсворту не терпелось как можно быстрее оказаться в Сайфи. Он беспокойно ерзал на сиденье, теребя в руках многострадальную куртку Тома. Когда садились в машину, Крис сначала хотел кинуть ее на заднее сиденье, но передумал. И сейчас, стараясь, чтобы Роберт не заметил, украдкой гладил мягкую кожу. Всего лишь рваная косуха – но сейчас она была как будто приветом от Тома, и, прикасаясь к ней, Хемсворт чувствовал связь с ее хозяином.

Он то и дело подгонял Дауни, ворчал, что тот тащится, как черепаха, пока тому не надоело. Резко ударив по тормозам, Роберт заглушил мотор.

- В чем дело? – уставился на него Крис.

- Вот что, доктор Хемсворт из Австралии, – заявил тот, – вы все время пытаетесь бежать впереди паровоза. Я понимаю ваше нетерпение, но подумайте над тем, что сказал Самир. Он отвез Тома в Сайфи девятого декабря, так?

- Верно, – подтвердил Хемсворт.

- Не хотел вас разочаровывать, Крис, да только согласно данным, которые смогли нарыть я и мои люди, в больницу Сайфи девятого декабря неизвестных пациентов без документов не поступало.

- Нет! – побледнел Крис, – Нет, Роберт! Но как же?… Неужели Самир солгал?

- Одно из двух, друг мой, – пожал плечами Дауни, – или же Самир врет — хотя зачем бы ему, или же что-то нечисто в этой клятой Сайфи. Вам не показалось подозрительной эта их благотворительность?

- Это странно, – согласился Крис, – хотя почему нет? Если они в качестве благотворительной акции принимают бесплатно какое-то количество больных…

- Тогда я Санта Клаус, – перебил его Роберт.

- В любом случае, все ответы в Сайфи, – и Крис откинулся на сиденье, затылком упираясь в подголовник — в этом положении не так болела голова. Правда, что ли, к неврологу обратиться? Слишком уж часто у здорового мужика болит голова.

- Нужно позвонить профессору Бране, – задумчиво произнес Дауни, почесывая свою щегольскую бородку.

- Зачем? – не понял Крис.

- Затем, что я хочу войти в Сайфи с парадного входа, а не прятаться по темным углам, как давеча в Horizon, – ответил Роберт, – хватит с нас партизанщины, будем действовать официально. Пусть Кеннет найдет выход на главврача Сайфи, и пусть тот встретит нас, как дорогих гостей, и ответит на все наши вопросы. Я бы туда с полицией заявился, и что-то мне подсказывает, что, возможно, так и будет.

Хемсворт достал телефон.

- Это тот самый аппарат, который я дал вам? – предупредительно спросил Дауни.

- Да, разумеется, с тех пор я пользовался только им, – подтвердил Крис.

- Отлично. Тогда звоните Кеннету. Хотя стоп! Мало ли что. У вас есть личный номер кого-нибудь из сотрудников центра?

- Есть телефон одной медсестрички из моего отделения, – чуть смущенно ответил Крис.

- Ох, Хемсворт! – осклабился безопасник, – Медсестрички, значит. А как же большая и чистая нетрадиционная любовь?

- Заткнитесь, Роберт! – разозлился австралиец, – Просто заткнитесь!

Он набрал номер Сьюзи и попросил ее, чтобы та поднялась в кабинет шефа и дала возможность поговорить им с Крисом по ее телефону. На вопрос — зачем такие сложности — Хемсворт пробубнил что-то невразумительное, но клятвенно пообещал при случае угостить девушку кофе, как только он вернется из Индии.

Дауни поглядывал на Криса с явным изумлением и таким же явным неодобрением. Как будто он был родным отцом бедняжки Сьюзи, а он, Крис, самым наглым образом покушался на девичью честь. Да только плевать Хемсворт хотел. И когда, наконец, на том конце провода ему ответил Кеннет, облегченно выдохнул:

- Мистер Брана, у меня хорошие новости!

Пока Крис рассказывал Кеннету, что именно им с Робертом удалось узнать за одни только неполные сутки пребывания в Мумбаи, Дауни вновь завел автомобиль и, пока Хемсворт делился подробностями их расследования с начальником, они как раз выехали с проселочной дороги на автостраду.

Сказать, что Брана был удивлен — значит промолчать. Но едва Крис закончил свой рассказ, как Кеннет заверил своего подчиненного, что сделает все возможное, чтобы найти выход на главврача Сайфи. Хемсворт не сомневался, что так оно и будет — в мире медицины Брана был мастодонтом, легендой, и если он попросит своего индийского коллегу принять его людей, тот не сможет отказать.

Они не проехали и пары километров по направлению к Мумбаи, как Дауни начал нервно поглядывать в зеркало заднего вида. Обернувшись, Крис тут же понял, что заставило безопасника нервничать. Сразу за ними шел тягач. Без кузова, на одних только шасси. Тяжелый, мощный Рено. Тягач набирал скорость, осторожно обходя резвые легковушки, и постепенно приближаясь к их с Робертом автомобилю.

- Сукин сын! – выругался Дауни и прибавил скорость.

- Это он, тот самый водитель, который преследовал нас на Хонде? – обеспокоенно спросил Хемсворт.

- Он самый! – кивнул головой Дауни и покрепче перехватил руль, – Пристегнитесь потуже, Хемсворт!

И едва только Крис выполнил указание безопасника, тот резко кинул автомобиль в левый ряд, бесцеремонно подрезав идущую впереди Мазду.

Несколько километров они пытались оторваться от преследования, но безрезультатно. Тягач шел за ними, как приклеенный. У Криса свербило задать вопрос: где их преследователь успел поменять легковой автомобиль на тягач, да только он боялся отвлекать Дауни. Тот сейчас был слишком сосредоточен на том, чтобы не врезаться в кого-нибудь, и чтобы в них самих не врезался Рено.

А его водитель, по всей вероятности, именно это и задумал — такой тяжелый тягач запросто перевернет легкий автомобиль Роберта.

Еще пара километров — и вот уже Рено почти вплотную смог приблизиться к их Форду. Дауни чертыхнулся и еще прибавил скорости. Да только водитель тягача не отставал.

- Хемсворт, – не оборачиваясь к собеседнику, позвал Роберт, – вы умеете стрелять?

- Что? – удивлению Криса не было предела.

- Я имею в виду — попадать, – совершенно спокойно, как будто речь шла не о стрельбе, а об игре в пинг-понг, продолжил безопасник, – вы же были в Афгане, Крис.

- Я лечил солдат, а не убивал их, – возразил ему австралиец.

- Так что, совсем не умеете? – досада явно звучала в голосе Роберта, – Я, видите ли, тоже не могу одновременно вести машину и стрелять, я не герой боевика.

- Хорошо, я стрелял пару раз. По мишени, – признался Крис.

- Великолепно! Я в вас верю, доктор Хемсворт из Австралии! – воодушевился Дауни, – возьмите там, в бардачке.

В бардачке, действительно, оказался небольшой, легкий Вальтер.

- Где вы его взяли, Роберт? – безопасник не уставал поражать Хемсворта, – Как пронесли в самолет?

- Сдал в багаж, – коротко ответил Дауни, – хватит болтать, Крис, лезьте на заднее сиденье!

- А если я задену чужую машину? – все-таки стрельба на шоссе — это не то, к чему Криса готовили с детства.

- Выполнять! – рявкнул Дауни. Крис послушно перебрался на заднее сиденье.

Рукоятью пистолета он разбил стекло — мелкое крошево посыпалось на кожаную обшивку. Вспоминая, чему его учил тот самый инструктор-разведчик, Крис снял пистолет с предохранителя и дослал патрон в ствол. Упершись руками на заднюю полку, Крис тщательно прицелился и выстрелил по колесам. Но, видимо, уроки стрельбы прошли впустую — выстрел не достиг цели. Чертыхнувшись, Хемсворт выстрелил еще раз. С тем же результатом. И едва он хотел выстрелить в третий раз, как почувствовал, что температура в салоне резко упала вниз.

- Что за?… – удивленно пробормотал Роберт и, увидев в зеркале сидящего рядом с Крисом Тома, не смог сдержать громкое «Ааааа! Ах ты ж, блядь!»

- Том! – Хемсворт не знал, радоваться ему или отчаиваться.

Автомобиль слегка повело — это Дауни на секунду отвлекся от дороги и едва не выпустил руль. Да и было с чего. Не каждый день парень, которого все считают мертвым, вдруг материализуется в автомобиле, который преследует, возможно, его же убийца.

- Спокойно, мистер Дауни, – улыбнулся Томас, но лишь уголками губ — серые глаза оставались серьезными, холодными.

- Ни хрена ж себе! – все еще не мог прийти в себя Роберт.

- Спокойно, – повторил Хиддлстон, – крышей ехать будете потом. Сейчас следите за дорогой и не снижайте скорости. Как начнется — старайтесь не уйти в отрыв. Мне нужно, чтобы Крис был поблизости. Я только в его присутствии материализуюсь.

- А? Чего? – с Роберта, похоже, слетала вся его спесь, – Почему он так странно разговаривает? Как будто у меня в голове.

- Дауни, просто доверьтесь ему! – умоляюще попросил Крис.

Впереди показался мост через Талож. Хемсворт посмотрел на Тома. Тот подмигнул Крису – зло, весело:

- Позабавимся, Крисси?

И исчез из автомобиля. Через разбитое стекло Хемсворту прекрасно было видно, как в ту же секунду Том очутился в кабине тягача. Рено уже настолько вплотную подобрался к их Форду, что между их бамперами оставались какие-то пара метров.

Крис видел вытянувшееся от удивления лицо водителя Рено — с такого расстояния никаких сомнений не оставалось — это был тот самый длинноволосый брюнет, который напал на Криса в его лондонском доме. Он видел, как от страха тот, как только что Дауни, выпустил руль. Как Том вцепился в рулевое колесо и выкрутил его влево. Тягач начало разворачивать вдоль дороги. Машины, идущие за ним, резко дали по тормозам. А идущий по встречке грузовик-фургон сделал попытку уйти от столкновения с громадой тягача, но, увы, безуспешно. Шасси Рено встретились с колесами фургона. Раздался удар, скрежет. Оба — и Хемсворт и Дауни — громко выматерились и, не доезжая до конца моста, Роберт затормозил и заглушил двигатель.

- Что это было? – тяжело дыша, спросил Роберт, – Что это, мать твою, только что было?

- Привидение, – Крис смахнул с джинсов стеклянную крошку.

- Вы с ума сошли, Хемсворт? – в голосе безопасника появились истеричные нотки.

- А Вы? – спокойно ответил вопросом на вопрос Крис, – Мы, вроде, видели с вами одно и то же. Пойдемте, надо посмотреть, все ли целы.

Захлопывая дверь автомобиля, Дауни дал себе слово по крайней мере прямо сейчас ничему не удивляться, а когда все закончится, открутить голову Хемсворту за… За что? Что не предупредил о возможном появлении некоей странной субстанции, до чертиков похожей на покойного (вероятно) Томаса Уильяма Хиддлстона? Святые угодники! Привидение!

Но, видимо, простым появлением призрак решил не ограничиваться. Когда Дауни и Хемсворт подошли к остановившемуся тягачу, то картина, которая открылась им, впечатлила даже видавшего виды Роберта.

Стоя на подножке тягача, Томас методично открывал дверь и, закрывая, попадал ею по свесившейся с сиденья голове их преследователя. Непонятно откуда, но Дауни мог отчетливо слышать, что говорит призрак, хотя тот даже не открывал рта:

- Кто тебя послал? Отвечай!

И еще один удар.

- Это ты убил меня, тварь?! Кто велел?!

Призрак снова распахнул дверь, и в тот же самый момент Крис вскочил на подножку. Перехватил руку Хиддлстона.

- Том! Нет, Том! – он мертвой хваткой вцепился в запястье призрака. Тот обернулся — и Дауни испугался, что от увиденного может поседеть — глаза Тома были совершенно черными, мертвыми — у живых не бывает таких страшных глаз. Лицо его исказила судорога гнева, ноздри трепетали, как у почуявшего добычу хищника, рот кривила жуткая усмешка. Не рот — оскал.

Но Хемсворт, казалось, не боялся это…. существо. Назвать ЭТО человеком было крайне сложно.

- Том, я прошу, – настойчиво уговаривал привидение Крис, – Хватит. Ты не убийца, Том. Ты выше этого. Ты чище той тьмы, что пожирает тебя.

Хиддлстон замер, по телу его прошла нервная судорога. Он тяжело выдохнул, сморгнул — черты лица его смягчились, из глаз ушла темная муть.

- Крис! – вскрикнул он. Горько. Почти что жалобно, – Крис!

И обнял Хемсворта. Вцепился, опасно балансируя на узкой подножке тягача.

- Все хорошо, хорошо, – повторял Крис, – давай-ка спускайся, вот так. А я посмотрю, что с этим ублюдком.

Ублюдок был жив. Не совсем здоров, но дело было не так уж плохо. Беглый осмотр показал, что, возможно, все обойдется сотрясением да парой швов. Крови было много, но раны на голове всегда выглядят страшнее, чем оно есть на самом деле.

- Вызывайте скорую, Дауни! – крикнул Крис.

- А то я без тебя не разберусь, – сквозь зубы процедил безопасник, набирая телефон неотложки. В полицию он уже позвонил.

- Том, ну ты как? – Хемсворт, закончив осмотр водителя, подошел к ним с Робертом.

- Я в порядке, – ответил Томас, глядя не на Криса, а на Дауни. Виновато так смотрел, как нашкодивший мальчишка.

- Мне жаль, Роберт, – прозвучал тихий голос Тома в голове безопасника, – Вы не должны были этого видеть. Но этот урод на тягаче расплющил бы вас с Крисом. Я не мог этого допустить.

Дауни ничего не ответил. Слов просто не было. Он во все глаза таращился на привидение, даже рот приоткрыл, как ребенок, который увидел удивительную диковинку.

- Я должен посмотреть, что с водителем того фургона, – сказал Крис, – тебе лучше сейчас исчезнуть, Том.

К ним уже спешили водители других автомобилей, те, что стали свидетелями аварии.

- Хорошо, – послушно ответил Томас и, на секунду сжав пальцы Криса в своей ладони, исчез прямо на глазах изумленного Роберта.

- С водителем все хорошо, – доложил через пару минут Крис, – отделался ушибом ребер.

- Со мной не все хорошо, доктор Хемсворт из Австралии, – и Дауни, чувствуя, как начинает кружиться голова, опустился прямо на асфальт, спиной прижимаясь к здоровому колесу тягача, – со мной ни фига не все хорошо.

====== Глава 15 ======

Если Крис и боялся, что ему до приезда скорой придется оказывать помощь еще и Роберту, то его опасения были напрасны. После пары глотков воды и одной звонкой, но несильной пощечины, побледневший и явно находящийся на гране обморока Дауни пришел в норму. Даже встал на ноги, правда, не без помощи Хемсворта, но по крайней мере тот мог не беспокоиться за товарища.

К тому же скорая прибыла довольно таки быстро. А полиция еще быстрее.

- Я инспектор Саджу Бхаттар, – помахал удостоверением перед носом у Криса и Роберта мужчина, который, судя по манере держаться, командовал группой полицейских, прибывших к месту аварии. Лет сорока, довольно высокий, крепкий, инспектор Бхаттар был единственным среди своих коллег, кто не носил полицейскую форму. Да и прическу имел явно не уставную — длинные иссиня-черные, с редкой проседью волосы были собраны в аккуратный хвостик.

«Кого-то он мне напоминает», – подумал Крис, встречая цепкий, недоверчивый взгляд темных глаз инспектора.

Почему-то полицейских было слишком много, как будто их вызвали по меньшей мере на ограбление банка. Хемсворту стало неуютно. Никогда ранее, если не считать того досадного ограбления в молодости, он не имел дела со стражами порядка. Тем более в его планы не входило объясняться с полицией иностранного государства.

В отличие от Криса, Дауни чувствовал себя как рыба в воде. Он если не перехватил командование у инспектора Бхаттара, то уж точно был с ним на равных. Предъявив полицейскому документы — Хемсворт заметил, что Роберт показывает инспектору не только паспорт, но и еще какие-то бумаги — Дауни, подхватив мужчину под локоток, отвел его в сторону от деловито снующих от одного автомобиля к другому сержантов и несколько минут что-то втолковывал, затем достал телефон, с кем-то переговорил, после чего передал трубку Бхаттару, и по мере того, как тот слушал невидимого Крису собеседника, выражение лица полицейского с нейтрально-недоверчивого изменилось на уважительно-раздраженное. Так обычно смотрят на тех, кто бесит тебя донельзя, но ты вынужден засунуть свое раздражение куда подальше, иначе начальство засунет куда подальше тебя самого.

Вернув Дауни его смартфон, инспектор что-то сказал Роберту — Крис не расслышал точно, но что-то среднее между «приятно познакомиться» и «пошел на хрен» – и вернулся к своим людям.

Внимательный осмотр автомобилей — двух грузовиков и легковушки, на которой ехали гости из Англии — а также опрос свидетелей заняли не так много времени. Полицейские явно знали свое дело. Скорые увезли пострадавших водителей еще быстрее. Саджу отправил одну из полицейских машин вслед за каретой скорой помощи, в которую погрузили водителя тягача. Тот был в сознании, но отвечать на вопросы стражей порядка отказывался.

После инспектор Бхаттар велел Роберту и Крису двигать за ним в отделение.

Дауни не был бы самим собой, если бы не попытался поспорить.

- С какой стати нам куда-то ехать? – с напускным безразличием спросил он инспектора.

- Напишете объяснительные, дадите подписку о невыезде, а там посмотрим, – уклончиво ответил полицейский, всем своим видом давая понять, как неохота ему возиться с приезжими, да что поделаешь, служба.

- Что значит «там посмотрим»? – возмутился Крис, – На минуточку, инспектор, на нас напали! Этот тип, водитель тягача, пытался протаранить наш автомобиль.

- Да вы что? – изобразил неподдельное удивление Бхаттар, – Именно поэтому его сейчас увезли на скорой с проломленной башкой? А на вас почему-то ни царапинки. Да к тому же в вашей машине мои люди нашли Вальтер и три стреляные гильзы. Назовите мне хотя бы одну причину, мистер Хемсворт, почему я не должен упечь вас в предвариловку прямо сейчас.

- Я показывал вам документы на оружие, – напомнил инспектору Дауни.

- Я что-то не прочел в тех бумагах, чтобы разрешение было выдано на территории Индии, – не позволил сбить себя с толку полицейский.

- Тот тип… он преступник, несколькими днями ранее он напал на меня в собственном же доме, – не сдавался Крис. Даже футболку задрал, демонстрируя Бхаттару пластырь, закрывающий ножевой порез.

- Я сказал. В отделение! – твердо произнес Саджу, – Живо в свой автомобиль, и следуйте за нашей машиной. Будете дальше пререкаться, поедете в моем автомобиле. На заднем сиденье и в наручниках. Это ясно?

Ясность была предельной. Не сговариваясь, Дауни и Хемсворт кивнули в знак согласия и поспешили к своему Форду.

- Он правда арестует нас? – взволнованно спросил Крис, как только Роберт тронул автомобиль с места. Перспектива оказаться в индийской тюрьме пугала до чертиков. Не то чтобы австралиец был хорошо осведомлен о том, что творилось в тюрьмах третьего мира, но кое-какое представление он имел. Тем более было страшно упускать драгоценное время, которое предполагалось потратить на поиски Тома. Крис буквально слышал, как в его голове тикают невидимые часики, отмеряя минуты, которые оставались до того самого часа икс, после которого, даже если им удастся отыскать Хиддлстона, здоровым, полноценным человеком Томас вряд ли будет. Минуты утекали, как песок сквозь пальцы, Крис едва что зубами не скрипел от безысходности, от невозможности затормозить безжалостное время. Вот и сейчас — сколько их, этих бесценных минут, будет потрачено на объяснение с полицейскими?

- Вряд ли господин Бхаттар закроет нас, – рассуждал Дауни, – хотя, видит Кришна, повод у него есть. Хороший такой повод. Но не беспокойтесь, доктор Хемсворт из Австралии, я предпринял кое-какие меры. Так что, думаю, все ограничится подпиской о невыезде.

- О чем вы? – не глядя на собеседника, спросил Крис.

- Ваш покорный слуга имеет честь раз в месяц пьянствовать в клубе, почетным членом которого является любимый племянник нынешнего посла Великобритании в Индии, – по тому, каким небрежным тоном это было сказано, Крис понял, насколько полезным считает Дауни это знакомство.

- За вас… за нас просил посол? – удивился Хемсворт.

- Не то чтобы просил, – уклончиво ответил безопасник, – но я уверен, что начальник управления полиции Мумбаи настоятельно рекомендовал господину Бхаттару быть с нами поласковее. Кстати, вы заметили, Крис, как наш индийский друг чем-то напоминает вас?

- Меня? – рассмеялся Хемсворт.

- Если бы у вас волос было побольше, а кожа посмуглее, родная мать не отличила бы, – усмехнулся Роберт.

В полиции они провели пару часов и, когда покинули отделение, написав подробные объяснения случившемуся на мосту и поставив свои автографы на бланке подписки о невыезде, то Хемсворт впервые в жизни понял, что значит «чувствовать себя как выжатый лимон». Он фактически ощущал, как силы оставляют его, как физические, так и моральные. Слишком уж многое произошло за такой короткий и в то же время такой длинный день. Появление Тома в его гостиничном номере, неловкая, неумелая, дурацкая попытка заняться сексом — великий боже, с призраком! – попытка, за которую сейчас было мучительно стыдно, разговор с садху, погоня, подозрения со стороны полиции — это было, поистине, слишком много для одного, пусть даже не совсем обычного дня. И тем более слишком много для одного простого хирурга.

- Что вы там говорили насчет того, чтобы пропустить по стаканчику за ваше рождение, Хемсворт? – спросил его Дауни, едва они покинули здание полицейского отделения, – И еще мне помнится, у вас в номере оставалась так и не съеденная пицца.

- Роберт, я ценю ваш порыв устроить мне праздник, до конца которого осталось чуть больше часа, но я буквально с ног валюсь.

Крис выбрался из автомобиля, крепко прижимая к себе мотоциклентую куртку Тома, цепляясь за кусок кожи так крепко, как если бы он был тем единственным, благодаря чему доктор сейчас мог удерживать себя в вертикальном положении.

- Свалитесь от виски, – не принял отказа Дауни.

На их счастье, офис господина Бхаттара находился неподалеку от отеля, в котором остановился Крис. И уже через двадцать минут именинник разливал по стаканам оставшееся после вчерашнего виски. Пиццу он выкинул — вряд ли можно было есть то, что целый день лежало на такой жаре.

- С днем рождения, доктор Хемсворт из Австралии! – поднял свой стакан Роберт.

- С днем рождения, Крис! – услышали мужчины и одновременно оглянулись.

Томас стоял возле окна. Хемсворт не включал верхний свет, только лишь небольшое бра возле кровати, и фигура Тома была почти не различима. Возможно, оттого и казалась призрачной, немного жутковатой, полупрозрачной.

Но Крис едва сдержал крик, когда Хиддлстон подошел ближе. Сейчас Том действительно походил на призрака, такого, каким его обычно показывают в кино или рисуют иллюстраторы готических романов. Он весь был как будто соткан из плотного серого тумана. Ничего похожего на тот человеческий образ, в котором он являлся Крису, а сегодня вечером еще и Роберту.

- Том! Боже, Том, что с тобой? – Хемсворт вскочил из-за стола, хотел подойти к привидению, да так и остался стоять, понимая, что не может и шагу ступить.

Видеть Тома таким было… страшно. Жутко. До чертиков. До пустившихся в галоп мурашек.

- Мистер Хиддлстон? – севшим голосом спросил Дауни.

- Простите, Роберт, – прошелестел призрак, – меньше всего на свете я хотел бы испугать вас. И зовите меня Том, какой я сейчас, к дьяволу, мистер.

- Но как? – безопасник во все глаза таращился на Хиддлстона, – Как такое возможно? Еще несколько часов назад….

- Несколько часов назад я едва не убил человека, – и Томас обхватил себя руками за плечи, как если бы ему вдруг стало холодно, хотя, удивительное дело, температура в комнате не уменьшилась ни на градус, как это бывало обычно при появлении призрака.

- Он жив, Том! – поспешил успокоить его Хемсворт, – Жив и под присмотром полиции. Если бы не ты, нас бы сейчас от асфальта отскребали.

- Как вы… Том, но как вы... — от удивления Дауни все еще не мог внятно сформулировать мысль.

- Крис все расскажет вам, Роберт, не будем сейчас терять время. Мне все сложнее удерживать себя здесь.

- Что с тобой, Том? – Крис все-таки нашел в себе силы приблизиться к призраку, – Почему ты… такой?

- То, что во мне… та тьма, из-за которой я чуть было не убил того типа, она пожирает меня, Крис.

- Нет! Нет-нет-нет! – Хемсворт подался навстречу Томасу, попытался прикоснуться, но его рука прошла сквозь призрачную ладонь, как сквозь облако.

- Вот видишь? – грустно улыбнулся Том, – Я больше не чувствую тебя. Мне так жаль, что я больше не чувствую тебя, Крис.

Дауни в каком-то ступоре наблюдал за разворачивающейся перед ним сценой, боясь малейшим движением, неосторожным словом спугнуть призрака. А тот, не обращая внимания на своего бывшего начальника службы безопасности, смотрел исключительно на Хемсворта.

- Я пришел поблагодарить, Крис, я теперь вспомнил этого садху. Прости, что не верил тебя раньше. И прости, что тебе пришлось пройти через все это.

- Верь мне, Том! – попросил его Хемсворт, – Ты главное верь мне. И держись. Еще немного, пожалуйста. Я знаю, чувствую — ты где-то рядом.

Призрачная рука поднялась в тщетной попытке прикоснуться к щеке Криса.

- Я все равно тебя чувствую, – произнес Крис, не отрывая взгляд от лица Тома, – вот здесь, – и он приложил руку к сердцу, – вот здесь чувствую, Том.

- Я верю тебе, – нежно улыбнулся Хиддлстон, – и попытаюсь продержаться. Ради тебя.

И с этими словами приведение исчезло.

Страшное, отчаянное «Нееееееет!» Криса оглушило Роберта. Хемсворт, коротко размахнувшись, разбил свой стакан о стену, оглянулся в поисках того, чего еще можно было бы разбить. Потянулся за бутылкой.

- Хватит! – перехватил его руку Дауни, – Как сказал давеча наш милый призрак: «Крышей ехать будете потом».

*В тот же день...

Было около пяти часов вечера по лондонскому времени, когда на телефон Мирры Вайш пришло сообщение от сестры. Этот маленький аппарат был куплен специально для того, чтобы быть на связи с сестрой. Мирра тщательно скрывала ото всех, и в первую очередь от Джорджа, что иногда она общается с Джаей по этому телефону.

Прочитав послание, женщина нахмурилась и перезвонила. Она предпочитала звонки сообщениям.

- Насколько все плохо? – спросила Мирра сестру, пропустив приветствие. Не далее как сегодня утром они разговаривали, но эти обычные, рутинные, бытовые разговоры, типа «как дела? Все хорошо» Вайш не скрывала от жениха. В отличие от тех, для которых и потребовался секретный телефонный аппарат.

- Критично, – ответили Мирре на том конце провода.

- Я достаточно плачу тебе, – Вайш курила редко, но такие разговоры с сестрой обычно не обходились без сигареты, поэтому сейчас девушка нервно рылась в своей сумке в поисках зажигалки.

- Мирра, я уже объясняла, – терпеливо, но настойчиво произнесла ее сестра, – никакие деньги не помогут. Он живой труп.

- Он человек! – злые слезы выступили на глазах Мирры.

- Он больше не тот человек, которого ты любила, Мирра, – сестра, казалось, не настроена была щадить девушку.

- Я не могу просто так отключить его, – покачала головой журналистка.

- Ты думаешь, что проявляешь милосердие, но на самом деле это пытка, сестра. Гораздо милосерднее будет отпустить его.

Мирра зажмурилась. Крепко-крепко, до белых кругов на изнанке век. Отпустить. Несколько месяцев назад она не смогла отпустить Томаса. Думала, что спасает, на самом деле обрекая на еще большие мучения.

Девушка глубоко вздохнула и медленно выдохнула, беря волнение под контроль.

- Дай ему еще пару дней, – произнесла она в трубку.

- Если они будут у него — эти два дня, – ответила Джая Вайш.

Крис думал, что, начни он говорить с Дауни о Томе, его рассказ затянется до утра. А выговориться хотелось. Все рассказать: и как поначалу вредный призрак издевался над новым хозяином его бывшего дома, включая без спроса телевизор и подливая в шампунь средство для удаления волос, и как позже разделался с напавшим на Криса бандитом, и как появилась эта необъяснимая, болезненная тяга к Томасу. Да только весь рассказ не занял и получаса. Почему-то не получалось проговорить самое важное — сказать о тех эмоциях, которые Хиддлстон вызывал у Криса.

Да только, похоже, Дауни и сам догадался. Роберт был внимательным слушателем. Не перебивал, не пытался острить, только пару раз бросал уточняющие реплики и не забывал прикладываться к стакану с янтарным напитком. И когда Хемсворт закончил свой рассказ, еще какое-то время молча сидел, глядя не на собеседника, а в стакан, как будто там, на его донышке, действительно таилась та самая истина.

- Я ни за что не поверил бы вам, если бы своими глазами не видел только что привидение, – наконец Дауни оторвался от виски и взглянул на Криса.

- Я бы сам себе не поверил, – и Крис по старой привычке хотел запустить пятерню в шевелюру, да только погладил чуть отросший мягкий ежик волос.

- На что вы рассчитываете, Хемсворт? – неожиданно жестко спросил Дауни.

- Рассчитываю? – не понял Крис.

- Да. О чем вы думали, когда ввязывались в эту историю? Что вы найдете Тома живым, он очнется, поймет, как многим вам обязан, и что? Кинется вам на шею?

- Я…, – Крису отчего-то сделалось неуютно, – я не знаю…

- Очнитесь, доктор Хемсворт из Австралии, так не бывает!

- Привидений тоже не бывает, – буркнул Крис.

- Что ж, Хиддлстону повезло, что его дом купили именно вы, – подытожил Дауни, – хотел бы я сказать, что и вам повезло тоже.

- Подождите делать выводы, Роберт, – поморщился Крис и залпом допил свое виски, – для начала нужно отыскать Тома.

- Дождемся звонка Браны, – и Роберт поднялся из своего кресла, – а сейчас спокойной ночи, хотя что-то мне подсказывает, что эта ночь спокойной не будет. Я так уж точно не смогу уснуть.

- Мы не будем ждать Кеннета, – покачал головой Крис.

- Что, простите?

- Я сказал, что мы не будет ждать, пока Брана что-то выяснит по своим каналам, пока руководство клиники соизволит нас принять. Я не буду слушать их главврача и послушно жевать то дерьмо, которое он будет пытаться мне скормить. Я пойду в клинику. Как пациент.

- Я вроде немного выпил, – под нос себе пробурчал Дауни и покосился на бутылку, где еще оставалось немного виски, – я не ослышался, Хемсворт? Вы хотите стать пациентом Сайфи?

- Признайте же, Роберт, что так у нас будет хоть малейший шанс. Из палаты иногда можно увидеть куда больше, чем из кабинета главврача.

- И… кхм…, – хохотнул Дауни, – какой же диагноз вы себе придумаете?

- Почему придумаю? Диагноз будет настоящий. Обойдемся без поломанных ребер, но пару свежих синяков вы мне поставите, Дауни. А если я кое-каким раствором плесну на рану, заставив швы воспалиться, то ни один врач не поставит под сомнение, что мне требуется профессиональная помощь.

- Вы спятили, Хемсворт! – повысил голос безопасник, – Чертов идиот, вы совсем свихнулись!

- Думайте что хотите, Роберт, – усталым голосом произнес Крис.

Едва лишь за Дауни закрылась дверь, как Хемсворт, выждав для верности минут пять, также покинул свой номер. В паре кварталов от гостиницы днем ранее он приметил круглосуточную аптеку. Туда-то и направлялся сейчас Крис, на ходу думая о том, что если ему сейчас свернуть с людной улицы в один из темных переулков, то помощь Роберта завтра утром ему не понадобится — кто-нибудь из любителей легкой наживы с удовольствием распотрошит карманы праздно шатающегося европейца, а заодно отделает так, что в любой больнице его примут безо всяких вопросов. Да вот только подставляться под кулаки и ножи уличных банд в планы Хемсворта не входило — они-то уж точно не станут соизмерять силу, а валяться в тяжелом состоянии на больничной койке – это значит опять терять драгоценное время, которого, может быть, почти не осталось. Том ждать не будет. Сегодня ночью это стало совершенно ясно.

Купив нужное средство на основе спирта, Крис вернулся в номер и, раздевшись и встав под душ, вылил на рану весь пузырек. И чуть не заорал от резкой, жгучей боли в боку — едва начавшие подживать края раны тут же покраснели. Крис прикусил запястье, пережидая, пока боль немного утихнет. И, не закрывая рану пластырем, вернулся в спальню и лег на другой бок, стараясь не шевелиться. Если не тревожить вновь поврежденный участок кожи, то, возможно, ему удастся немного поспать.

Однако чуть только Морфей раскрыл свои объятья, готовый принять в них измучившегося Хемсворта, как бодрствующий в нескольких тысячах километрах от Мумбаи профессор Брана решил помешать крепкому сну своего подчиненного.

Услышав вибрирующий на прикроватной тумбочке телефон, Крис встрепенулся, резко сел на кровати, тут же охнув от прострелившей бок боли.

- Вы не спите, Крис? – отозвалась трубка голосом Кеннета.

- Нет, – соврал австралиец, потирая слипающиеся глаза.

- Боюсь, у меня не очень хорошие новости, – без предисловий начал Бранна.

- О, поверьте, я готов к любым новостям, – усмехнулся Крис.

- Это по поводу Сайфи, – продолжил Кеннет, – до недавнего времени клинику возглавлял доктор Капур, прекрасный кардиолог, мы несколько раз встречались с ним на международных семинарах. Хороший человек, надо сказать, специалист высочайшего уровня.

- И что же теперь? – Хемсворт уже догадался, что хороший человек и прекрасный специалист, увы, не сможет принять их с Робертом Дауни.

- Два года назад доктор Капур вышел на пенсию, – подтвердил его догадки Брана, – причем ушел не по своей воле. Его зам, доктор Чоудари, мягко говоря, подсидел своего начальника.

- Так в чем проблема? Пусть Роберт поговорит с доктором Чоудари.

- Роберт? – уточнил Брана, – А разве вы не заинтересованы во встрече?

- Мы с Дауни решили двигаться разными путями, но в одном направлении, – уклончиво ответил Крис, – так что с доктором Чоудари?

- В том-то и дело, – немного замялся Кеннет, – Капур в разговоре со мной крайне нелестно отзывался о своем бывшем коллеге…

- Это неудивительно, – перебил собеседника Хемсворт, – учитывая, что тот занял его место.

- Дело не только в этом, – задумчиво произнес Брана, – не столько в этом.

- Так в чем же? – Крис начал терять терпение.

- У доктора Капура нет каких-то конкретных подозрений, доказательств…. Но он как будто бы даже боялся разговаривать со мной о нынешнем руководстве клиники. Намекнул, что в Сайфи что-то неладно. Я не стал пытать Капура дальше, сами понимаете, случись что…

- Я вас понял, Кеннет, – как и предполагал Крис, помощи от главврача клиники ждать не придется.

- Нет, не поняли, Хемсворт, – вздохнул Брана, – соваться в клинику опасно. Я запрещаю вам даже подходить к Сайфи.

- Боюсь, Кеннет, вы не можете мне запретить, – возразил ему Крис.

- Я ваш начальник…

- А я в отпуске.

Если бы Брана мог видеть собеседника, то сейчас он бы наблюдал самую нахальную улыбку, которую когда-либо видел на лице своего подчиненного.

- Мой мальчик, – теперь Кеннет говорил очень мягко, как будто родного сына предостерегал от ошибки, – пусть не как начальник, а как наставник я прошу вас: не суйте голову в пекло.

- Как своему наставнику я обещаю вам, профессор, что буду максимально осторожен.

«Будет он, как же!» – обеспокоенно подумал Брана, нажимая отбой.

====== Глава 16 ======

Саджу Бхаттар всегда считал, что его жена — святая женщина. Потому что редкая жена не будет пилить своего мужа за то, что не ночевал дома. А со своей проклятой службой инспектор Бхаттар нередко оставался ночевать прямо в рабочем кабинете, пытаясь выкроить для организма пару часов сна, тратить которые на дорогу домой и обратно было бы расточительством. К его счастью, супруга с пониманием относилась к отлучкам мужа, не бранила, не ревновала, накручивая саму себя несуществующими романами благоверного. Какие такие романы, если к ночи с ног валишься? Организм — он не железный.

Вот и эту ночь, вернее, несчастные пару часов перед рассветом, Саджу проспал на неудобном продавленном кресле в своем кабинете. Потому что после вчерашнего происшествия на мосту забот инспектору прибавилось. Шутка ли — сам посол Великобритании присел на мозг какой-то шишке в департаменте полиции, тот, в свою очередь, вздрючил начальника управления полиции Мумбаи, и так по цепочке дело дошло до бедного инспектора Бхаттара, которому уже вставил пистон начальник отдела. Качественно так вставил — Саджу до самой ночи присесть не смог, все бегал, как ошпаренный. Для начала посетил тюремную больничку, где валялся водитель тягача, который, если верить свидетелям, и устроил злополучную аварию на мосту.Лежал, сука румынская, и молчал.

Установить личность водителя оказалось плевым делом, пальчики его имелись в базе данных Интерпола, господин Себастиан Стэн неоднократно привлекался, правда, в последние пару лет за ним ничего особенного не числилось. Так вот общаться с Саджу Себастиан не желал. Потребовал адвоката и умолк. Ну да это не Британия, будет тебе адвокат. Послезавтра. Может быть. А до этого полежи, подумай. А можно ведь и выписать из больнички, не так уж сильно досталось румыну, заживет все, как на собаке. Посидит господин Стэн в камере на сорок человек, глядишь, сговорчивее станет.

Покинув тюремный госпиталь, Бхаттар вплотную занялся пострадавшей стороной. Хотя черт его разберет, так ли уж пострадали эти двое лондонцев. Кто-то же из них настучал румыну по башке. Свидетели ничего такого не видели, только то, что тягач явно намеревался протаранить легковушку, но в какой-то момент грузовик повело, и он, развернувшись поперек дороги, врезался в идущий навстречу фургон.

Эти двое — Дауни и Хемсворт — раздражали Саджу донельзя. И даже не тем, что из-за них начальство сходу устроило головомойку, а потом теребило каждый час, требуя отчета. А тем, что вели себя англичане нагло. Особенно этот Дауни. Саджу первым делом пробил его личность. Личность, надо сказать, оказалась занятной. Пятнадцать лет службы в Скотланд Ярде, а затем доходное местечко — начальник службы безопасности фармацевтического гиганта, компании Ройал Фармасьютикалс. Прочитав название последнего места работы Дауни, Саджу призадумался. Этот Фармасьютикалс явно проходил ранее по каким-то делам. Где-то инспектор уже слышал это название. И через полчаса, испросив у Кришны здоровья тому, кто придумал оцифровать архивные дела, Бхаттар читал отчет о происшедшей почти восемь месяцев назад аварии на том же самом мосту через реку Талож, на котором случилась сегодняшняя авария. Дочитав материалы дела до конца, инспектор ощутил неясный холодок в районе солнечного сплетения. Так бывало всегда, если Саджу чувствовал что-то неладное, но что именно, пока еще не понимал. Бхаттар обычно доверял такому ощущению. Это значило, что он поймал ту самую нить, потянув за которую, можно распутать клубок сложного преступления. За почти двадцать лет службы в полиции инспектор привык не верить в совпадения. А уж две аварии с участием руководителей одного фармацевтического гиганта на одном и том же мосту — да ребенок бы не назвал это совпадением.

То дело о гибели Томаса Хиддлстона, владельца Ройал Фармс, вел соседний отдел. Саджу не знал лично инспектора, который и сдал это дело в архив, но кое-что о нем слышал. И то, что дошло до ушей Бхаттара, оптимизма не внушало. Нечист на руку был инспектор Хан. Хотя кто из коллег Саджу ни разу не нарушил да не превысил, или не польстился на подношение? Ангелов в полиции не держат.

Посмотрев на часы и удостоверившись, что для личного звонка хоть и поздно, но не так чтобы тебя с порога послали, Саджу позвонил своему учителю, который ранее возглавлял их отдел, а теперь ушел на повышение в Дели. Тот в свою очередь сделал пару звонков, и через пару часов Бхаттара уверили, что бывшему сотруднику Скотланд Ярда Роберту Дауни он может доверять, как себе самому. Мол, честный служака был. Не без вывертов, но честный.

Саджу поскреб затылок. Был-то может и честный, а что, если уйдя на вольные хлеба, да еще в такую компанию, всю честность-то и растерял? Знаем мы этих фармацевтов. И что там в их лабораториях происходит, какую только гадость не синтезируют их умники. А уж какие войны за лидерство в этой области ведутся — куда там той буре в пустыне!

Как и Роберт Дауни, нейрохирург из Лондона, Кристофер Хемсворт, тоже не нравился Саджу. На первый взгляд обычный врач, респектабельный человек: дом в Лондоне, обширная практика, семейства, правда, нет, ну да какие его годы! А ведь поди ж ты — занесло его как-то на тот самый проклятый мост, да еще в компании безопасника Рояал Фармс. Зачем вы стреляли из оружия, на которое у вас прав-то не было, доктор Хемсворт? В том, что стрелял Крис, Саджу не сомневался — по словам очевидцев аварии, за рулем был Дауни. Вряд ли он палил прямо на ходу.

Пообещав себе прямо завтра с утра душу вытрясти из этих двоих, Саджу Бхаттар, наконец, поудобнее, насколько это было возможно, устроился в кресле и тут же провалился в глубокий сон. На бессонницу инспектор жаловался редко. Как и многие полицейские Мумбаи, он был не без греха. Но только не такие это были грехи, чтобы из-за них сон не шел. Если и превысил полномочия когда-никогда, то все ж для пользы дела. В ухо дать мерзавцу, который у бедняка последние гроши из кармана вытащил — это не бог весь какой грех. Другое дело — покрывать какого бандита, например. На такое Саджу никогда не подписывался. Оттого и спал спокойно.

- Доброе утро, доктор Хемсворт из Австралии! – Дауни появился на пороге гостиничного номера Криса, бодрый и крайне довольный собой. – Благослови Господь Макдоналдс, иначе где бы я взял так рано кофе и пончики?

И он зашуршал пакетами, расставляя на столе покупки. Аромат кофе тот час же наполнил комнату, но даже он не мог прогнать сладкий запах каких-то непонятных специй вперемешку с запахом бензина, которые, казалось, пропитали собой все вокруг.

- И с каких это пор не запирать дверь в номер стало нормой безопасности? – поинтересовался Дауни. – Особенно в такой дыре, как эта. Кто угодно может зайти и… Что с вами, Крис?

Вся веселость Роберта улетучилась, стоило ему только взглянуть на вставшего с постели Хемсворта. И если бледность и темные круги под глазами можно было списать на усталость и бессонную ночь, то воспаленный шрам на боку и покрасневшую кожу вокруг него на ночное бодрствование списать было никак нельзя.

Чертыхаясь про себя, что забыл запереть дверь, и придерживая простыню, обмотанную вокруг бедер, чтобы не шокировать не вовремя ввалившегося к нему Дауни, Крис молча шмыгнул в ванную. Критически осмотрев себя в зеркале, он остался доволен увиденным: судя по тому, как выглядела рана, симулировать ему не придется. Ни один врач не отпустит пациента с такой «красотой» на теле. Да к тому же еще и температура поднялась. Осталось только не свалиться с ног раньше времени.

Крис наспех умылся и оделся, не желая терять драгоценное время на водные процедуры. Предложенный Робертом кофе он выпил с удовольствием, а вот сладкий пончик запихнул в себя с трудом: аппетита не было совершенно, наоборот, запах сдобы и ванили вызывал отвращение, видимо, измученный недосыпом и начавшимся воспалением организм так реагировал. Но Крис все равно заставил себя съесть все до последнего кусочка. Откуда-то нужно было черпать силы.

- Я повторю свой вопрос: что с вами? – Дауни, похоже, не хотел замечать, что его попытки вести приятную утреннюю беседу за завтраком игнорируются.

- Я уже объяснил вам вчера вечером, Роберт, – Крис поморщился, вставая из-за стола: пояс от брюк нещадно натирал воспаленную кожу, а легкая рубашка, хоть и была надета навыпуск, все равно нет-нет, да и касалась тела.

- А я вчера озвучил свое мнение относительно вашего чудо-плана, – раздраженно сказал Роберт.

- При всем уважении, Дауни, можете засунуть ваше мнение в одно интересное место, – сейчас Хемсворту было не до расшаркиваний, хотелось как можно скорее оказаться в больнице, но от допроса, который инспектор Саджу назначил на утро, было не отвертеться.

- Послушайте, Крис, – от вашей идеи за милю веет безумием. Мы придумаем другой план…

- Хватит, Роберт! – огрызнулся австралиец. – Нет у нас времени, понимаете вы это? У Тома этого времени почти не осталось. Поэтому сегодня я иду в Сайфи, нравится вам это или нет. А сейчас поедемте уже быстрее в полицейский участок.

- Окей, – поднял руки в примирительном жесте безопасник, – хотите угробить себя — валяйте! А что если и себя угробите, и Тому не поможете?

- Тогда это сделаете вы, – просто ответил Крис, замыкая дверь номера на ключ.

В машине по пути в отдел полиции Хемсворт рассказал Роберту о ночном звонке профессора Браны.

- Я тоже разговаривал с ним, только утром, – признался Дауни, – попросил Кеннета устроить нам встречу с бывшим главврачом Сайфи. Старикашка может знать что-то интересное.

- Кеннет сказал, доктор Капур не слишком-то настроен откровенничать, – задумчиво произнес Крис и потянулся к панели приборов, чтобы прибавить мощности у кондиционера. – Черт, да как это сделать похолоднее?!

- Господь с вами, доктор Хемсворт из Австралии, температура в салоне семнадцать градусов, вы и меня хотите уложить в больницу, только с простудой?

- Простите, – пробормотал Крис и оставил кондиционер в покое. Видимо, это у него жар, а не в салоне жара.

- Думаете, я не способен разговорить врача-пенсионера? – обиделся Дауни.

- Попробуйте, – пожал плечами Хемсворт, – вообще от него может быть польза. Мне бы не помешал план здания, чтобы я не терял времени, тыкаясь, как слепой котенок, по всем углам и закоулкам.

- Вас бы связать и отослать бандеролью в Лондон, – сквозь зубы процедил Роберт. Безумная идея австралийца не сулила ничего хорошего. Но в одном доктор Хемсворт был прав — у них, похоже, действительно не было другого плана.

- Как вам наш инспектор? – сменил тему Крис.

- Вроде знает, что делает, – одобрительно ответил Роберт.

- Ни за что не поверю, что ваши ребята не нарыли на него за эту ночь что-то интересное, – улыбнулся Хемсворт.

- В том то и дело, друг мой, что ничего особенного на инспектора Бхаттара моим мальчикам нарыть не удалось. Но это может быть и к лучшему. Были бы какие грехи, давно вылезли бы наружу. Хотя это вам не Англия, люди везде грешат по-разному.

Инспектор Бхаттар принял Криса и Роберта не сразу. Им пришлось потерять около часа, дожидаясь, когда полицейский пригласит их в свой кабинет. Хотя назвать кабинетом конурку три на три метра язык не поворачивался. Однако, по всей вероятности, другого помещения в небольшом здании полицейского отдела просто не было, а численность личного состава была довольно внушительной. В тесноте, да не в обиде, как говорится.

Крис взял с места в карьер, возмущаясь тем, что их так долго мариновали в коридоре, но инспектору Бхаттару эти возмущения были по боку.

Он грохнул о стол внушительной стопкой толстых картонных папок.

- Вот, – и Саджу поднял на Криса усталый взгляд воспаленных от недосыпа глаз. Взял в руки верхнюю папку.

- Изнасилование несовершеннолетней, – прочитал Бхаттар и, отложив папку в сторону, взял следующую:

- Вооруженное ограбление. С убийством.

Следующая папка оказалась в руках Саджу:

- О! Как вам, господа? Отец семейства изрубил в капусту жену и двоих детей. Скажите мне, мистер Хемсворт, ваша авария стоила того, чтобы ради нее я бросил все эти дела и занялся вами лично?

Устыдившись, Крис пробормотал извинения.

Саджу кивнул головой, показывая, что извинения приняты, и продолжил:

- И чтобы не терять время и дальше, я предлагаю изложить вам еще раз, теперь уже правдиво, а не как вчера, суть вашего дела. Зачем вы оба прибыли в Мумбаи? В чем подозреваете водителя тагача? Ну и так далее. Коротко и ясно.

Хемсворт не хотел коротко. Почему-то этот сердитый инспектор с внимательным, цепким взглядом расположил его к себе. Поэтому он под одобрительное молчание Роберта Дауни рассказал все как есть. Что они с Робом подозревают, что бывший хозяин одного британского фармацевтического концерна может быть живым, хотя его родственничек, похоже, сделал все, чтобы его считали мертвым. И как в ходе их небольшого частного расследования они вышли на больницу Сайфи. И что теперь он, Крис, хочет взглянуть изнутри, что за дела могут твориться в больнице, в которой не регистрируют пациентов.

Саджу ни разу не перебил говорившего. Лишь попросил уточнить название больницы. И внимательно наблюдающий за инспектором Дауни заметил, как напряглось при упоминании Сайфи лицо Бхаттара. Дернулось и застыло.

И если Роберт хотел спросить, что вызвало такую реакцию инспектора, то счел за лучшее промолчать. Будь он на месте Бхаттара, ни за что бы не стал откровенничать со свидетелями по делу.

Но инспектор Роберту нравился. Особенно после того, как он произнес гневную тираду, почему именно доктор Хемсворт не должен соваться в клинику. Отповедь, нужно сказать, впечатляла, вот что значит восточное красноречие. Саджу даже тюрьмой Крису угрожал, мол, за противодействие следствию. И если подкованный в законодательстве Роберт знал, что нет у инспектора таких прав: засадить человека только за то, что тому приспичило в больничку, то Крис, возможно, и поверил угрозам. Да только решительное выражение лица австралийца говорило само за себя. Даже если Бхаттар отведет Хемсворта в камеру прямо сейчас, то он наверняка попытается сбежать и так или иначе проникнуть в чертову Сайфи.

В общем, Роберт проникся пламенной речью Бхаттара. Поэтому, подписав протоколы допроса и прощаясь с хозяином кабинета, он был абсолютно уверен, что с Саджу неплохо было бы сотрудничать. Тем более если Крис и в самом деле решится на свою авантюру.

И последнее сомнение в решительности Хемсворта отпало сразу же, как тот попросил Роберта остановить машину, немного не доезжая до гостиницы.

- В чем дело? – раздраженно спросил Дауни.

- Давайте прогуляемся, – предложил Крис. И потому, как беспечно он это произнес, Роберт понял, что речь идет не о простой прогулке.

Так и вышло. Хемсворт сразу же свернул в узкий грязный проулок. Они прошли метров тридцать и оказались в тупике. Стены высоких домов стояли настолько плотно друг к другу, что солнечные лучи почти не проникали сюда. Как и свежий воздух — запах, стоящий в переулке, был невыносим.

- Давайте, Роберт! – Крис развернулся к нему лицом. – В приемном отделении Сайфи должны поверить, что я действительно подвергся нападению.

- Вы что мне предлагаете, Хемсворт? – нахмурился Дауни.

- Пара ударов, Роб! Не могу же я избить сам себя.

- Я в этом не участвую! – Роберт сплюнул себе под ноги и развернулся, чтобы уйти.

- Участвуешь! – Крис удержал его за плечо, не пуская, – Участвуешь, Роберт! Или же что мне думать? Вдруг ты заодно с Джорджем? Поэтому не хочешь мне помочь?

- Идите к черту, Крис! – закричал Роберт и получил увесистую оплеуху.

Тело среагировало на автомате. Плечо пошло в замах, а предплечье ударило — и скулу Хемсворта изукрасил безобразный кровоподтек.

- Бьешь, как гомик! – прошипел Хемсворт. И получил коленом в живот. Он охнул, оседая на грязный асфальт.

- Достаточно? Или добавить? – процедил сквозь зубы Дауни.

- Достаточно, – Крис пытался дышать. Удар коленом был такой силы, что внутри сейчас все горело, рвало легкие, из которых буквально выбили весь кислород.

Роберт присел на корточки рядом с корчащимся от боли Крисом. Можно было сказать, что его лицо выражало сейчас полнейшую безмятежность, если бы не бысро-быстро бьющаяся голубая жилка на виске.

- Добавить бы вам еще, мистер Хемсворт из Австралии, – покачал головой Дауни, – для ума. Да, боюсь, не поможет.

Был поздний вечер, когда Роберт переступил порог итальянского ресторанчика Прего, в котором часом ранее он назначил встречу инспектору Саджу. Выбор места встречи обусловливали два фактора: в ресторане был кондиционер и не было индийской еды.

Бхаттар пришел минута в минуту, Дауни еще даже меню не успел пролистать.

Протянув англичанину руку, он опустился на мягкий кожаный диванчик, с интересом оглядывая затейливый интерьер Прего. По всему было видно, что инспектор не частый гость в подобных заведениях.

- Чем вас угостить, Саджу? – спросил Роберт. – Вы не против, если я буду называть вас по имени?

Инспектор согласился на неформальное обращение, но отказался от угощения.

- Да будет вам! – поморщился Роберт. – Ни один сотрудник внутренней безопасности не посчитает чашку кофе или бокал виски взяткой.

Но Бхаттар был упрям. В этом он, похоже, мог бы посоперничать с доктором Хемсвортом. Поэтому все-таки не позволил Дауни угостить себя, заявив, что он и сам в состоянии заплатить за свой кофе. Роберт мысленно обозвал себя тупым ослом — надо было не выпендриваться, а пригласить инспектора в заведение попроще. Давно ли он сам считал фунты, оставшиеся до зарплаты? Теперь придется самому ограничиться кофе вместо того, чтобы поужинать как следует.

Когда заказ был сделан, Роберт приступил к делу:

- Вы наверняка уже выяснили, инспектор, что в прошлом я сам служил в полиции.

Бхаттар молча кивнул головой.

- Именно поэтому я понимаю, что наше с доктором Хемсвортом дело для вас — лишний геморрой. Понаехали на вашу голову, устроили аварию с пальбой, к тому же начальство давит, а дел и своих невпроворот. Как-то так?

- Если вы все понимаете, зачем оторвали меня от дел? – нахмурился Бхаттар.

- Затем, что я хочу вам помочь, Саджу, – тонко улыбнулся Дауни.

- Бойтесь данайцев… – отзеркалил его улыбку инспектор.

- В самом деле, давайте сотрудничать, – и Роберт вдохнул чуть горьковатый аромат эспрессо, который как раз поставил на их столик официант.

- После таких слов обычно следует предложение, за которое в нашей стране можно сесть. И надолго, – с этими словами Саджу придвину к себе чашку капучино.

- О, я не имел в виду взятку, – поспешил уверить инспектора Дауни, – хорошо, не буду ходить вокруг да около. У вас наверняка есть что-то на больницу Сайфи.

Округлившиеся глаза инспектора убедили Роберта в том, что он прав.

- Какие-то подозрения, может быть даже парочка свидетелей. В клинике творится что-то нехорошее, но вы не знаете, как к ней подступиться, я прав?

Саджу осторожно кивнул головой. Он не привык доверять первому встречному. Тем более первому встречному иностранцу. Который, к тому же, прибыл в их город с оружием. Но к своей интуиции Бхаттар привык прислушиваться. И сейчас она ему подсказывала, что Дауни приехал не для того, чтобы кому-то навредить.

Роберт, между тем, продолжал:

- Сегодня днем я встречался с доктором Капуром, бывшим главврачом Сайфи. Знали бы вы, инспектор, чего мне стоило разговорить беднягу доктора, так он был напуган, когда я спросил его о больнице. Но знаете, я был неплохим полицейским, поэтому все-таки мне удалось заставить доктора поделиться со мной своими подозрениями.

- И что же он сказал? – темно-карие глаза инспектора горели неподдельным азартом.

- В течение года после того, как доктора Капура спровадили на пенсию, из клиники уволили пятерых врачей. Тех, которые чем-то не устраивали нового главврача, доктора Чоудари. Один из них, хороший приятель Капура, рассказал ему, что новое руководство клиники провело спешный ремонт ранее пустующего крыла больницы, которое при докторе Капуре отремонтировать руки не доходили. И вроде как в это отделение даже завезли какое-то оборудование. После чего и начались эти самые увольнения. А штат медсестер и санитаров поменялся практически полностью.

- И что же тут подозрительного? – развел руками Саджу. – Кадровые перестановки. Не более.

- Самое интересно началось после того, как клиника поменяла сотрудников. Стали выходить объявления, рассчитанные, в основном, на бедняков. Якобы клинике нужны добровольцы для тестирования новой вакцины от малярии.

- А разве ваш концерн не проводит такие исследования, Роберт? – Бхаттар все еще делал вид, что не понимает, куда клонит собеседник.

- Разумеется, – кивнул головой Дауни, – только у нашего концерна есть соответствующая лицензия, а вот у клиники Сайфи лицензии на проведение подобных исследований нет. По крайней мере я не нашел ее в открытом доступе, что само по себе подозрительно.

- Тогда почему минздрав до сих пор не заинтересовался этими исследованиями?

- Вы мне ответьте, Саджу. Сколько стоит лояльность представителей министерства?

- То есть вы намекаете, что в клинике, при попустительстве минздрава, происходят какие-то непонятные исследования, которые проводят на людях, остро нуждающихся в деньгах? – пальцы инспектора, держащие чашку кофе, от усилия, с которым он внезапно сжал хрупкий фарфор, побелели.

- И, вероятно, на людях, которые, случись что, не смогут предъявить претензии.

Бхаттар никак не прокомментировал услышанное. Какое-то время он молча пил свой кофе, пытаясь переварить информацию.

Не далее как три месяца назад к нему обратилась дальняя родственница, пожилая женщина, чей сын, который не один год маялся без постоянной работы, внезапно исчез. Не то чтобы Саджу сильно озаботился пропажей родственника: все таки взрослый мужчина, мало ли где загулял, а если и случилось что нехорошее, то, увы, жаль бедолагу, да в этом городе каждый день совершается сотни преступлений, полицейское управление не справляется с огромной лавиной преступности. Сам инспектор Бхаттар давно уже перерос юношеский идеализм и не пытался в одиночку спасти всех несчастных, но все-таки из уважения к бедной женщине отрядил сержанта поспрашивать среди знакомых пропавшего, может кто чего и знает. Но сержант вернулся ни с чем, а через пару недель объявился и сам родственник. Его мать позвонила Саджу, и, обливаясь слезами, просила приехать. Инспектор не мог бросить все свои дела, поэтому навестил родных только на следующее утро. И к тому времени было ясно, что бедняга не переживет этот день. Он был крайне истощен, метался в бреду по кровати, бормотал что-то бессвязное. Саджу старым дедовским способом, при помощи кружки воды и пары пощечин, кое-как привел больного в чувства, тот посмотрел на инспектора мутным взглядом, из последних, видимо, сил, схватил Бхаттара за грудки, заставив наклониться поближе, и непослушными губами прошептал что-то, из чего Саджу понял лишь «Сайфи», «...ноги унес», и «помоги». После чего бедняга испустил дух. По-хорошему, следовало бы отправить тело родственника на экспертизу, да только уголовное дело по факту данной смерти завести не получалось: никаких прямых улик против клиники, один только бред умирающего. А у семьи Бхаттара денег на такие дорогостоящие исследования не было. С тех пор инспектор пытался присмотреться к Сайфи. Да только с виду там все было благопристойно, не подкопаешься. А копать глубже никто бы Бхаттару не позволил. Это было понятно, стоило ему как-то раз, когда он, выкроив у службы пару часов, дежурил возле клиники: те самые санитары, которые, если верить рассказу Дауни, пришли на смену уволенным, были скорее похожи на отслуживших в спецназе военных, нежели на медработников.

- Так что вы хотите от меня? – спросил Саджу Роберта, выныривая из раздумий.

- Всего лишь подстраховать моего человека, – ответил Дауни.

- Вашего человека? – переспросил Бхаттар.

- Видите ли, инспектор, наш дорогой доктор не внял доводам разума и все-таки поступил сегодня в клинику Сайфи как пациент.

- Что?! – повысил голос Саджу, отчего сидящая за соседнем столиком парочка неодобрительно посмотрела на инспектора и Роберта.

Последний только руками развел, дескать, я сделал все, что мог.

- Упрямый осел! – кипятился Бхаттар. – А случись что, отвечать мне!

- Так давайте работать вместе. Чтобы ничего не случилось, – и Роберт поднял руку, подзывая официанта.

И когда тот принес им счет и удалился, пояснил:

- Доктор Капур передал мне схемы здания, в котором расположена больница. Они оказались у него в коробке, когда он вывозил из клиники свои вещи. Я отсканировал их и уже сбросил на телефон Хемсворта. Сегодня ночью, если получится, он обойдет больницу и попытается хотя бы подойти к этому самому подозрительному отделению.

- И я даже не смогу завести уголовное дело, если вдруг его там же и укокошат, – инспектор явно нервничал, – смерть в больнице, не то чтобы обычное дело, но никто не удивится.

- Если у них хватит наглости убрать не бедняка, о котором никто с них не спросит, а состоятельного иностранца, за которого им придется ответить.

- Хорошо, – согласился инспектор, – если ваш друг обнаружит что-то подозрительное, пусть немедленно звонит мне. Но ради всего святого — пусть сам не лезет в пекло.

- А вот этого я вам обещать не могу, инспектор, – усмехнулся Роберт.

====== Глава 17 ======

- Чувствуешь?! – чуть обернувшись к нему, спросил Том, стараясь перекричать рев двигателя и свист ветра.

- Чувствую! – прокричал в ответ Крис и, разомкнув сцепленные в замок у Тома на животе ладони, поднял руки вверх и крикнул что было силы: – Да! Дааааа!

Никогда раньше Крис не ездил на мотоцикле. Разве что на мопеде, давно, еще подростком. Закадычный дружок Билли увел новенький мопед, подаренный его старшему брату на день рождения. И позвал Криса кататься. Брательник Билли тогда здорово их отлупил, да и было за что — уделали они в хлам подарок. Как сами не убились?

- Сто двадцать лошадок между ног, вот это мощь, Крис! – и Том потрогал кожаное сиденье, любовно, ласково, как будто и впрямь коня по шее гладил. Посмотрел на Хемсворта: азартно, лукаво, растянул в шальной улыбке тонкие губы, сверкнул лучиками-морщинками возле смеющихся глаз. Как же Крис любил такого Тома — светлого, радостного, предвкушающего приключение.

- Давай! Ну, что же ты? – и Том перекинул ногу через седло, похлопал по кожаной обивке позади себя. – Садись, а то без тебя уеду!

Крис не хотел, чтобы Том уезжал без него. Сел сзади, сильно сжал бедрами седло, притиснулся к Тому покрепче, так, чтобы слышать его запах — чистой кожи, того самого шампуня, из-за которого Крис лишился когда-то волос, и немного меда. Самый лучший запах. Самый родной. За всю жизнь не надышаться.

- Держись! – велел Том и завел двигатель.

И они полетели. Как это бывает во сне, они сразу же оказались на пустынном шоссе, минуя город с его вечными пробками, светофорами, автомобилями, с огнями рекламы и красочных вывесок, с его вечно спешащими куда-то, ко всему, кроме самих себя, безразличными пешеходами. Во сне они с Томом были слишком свободны, чтобы их мог задержать город. Во сне они были только вдвоем.

За городом было просторно, вольно, ветрено. Пахло терпко и сладко — или это все еще был запах Тома, с капелькой меда. Он, казалось, Крису под кожу проник, пропитал собой каждую пору его тела.

Шоссе отливало глянцем, плавно стелилось под колеса Хонды, миля за милей. Ветер хлестал Криса по щекам, трепал отросшие волосы. Почему-то во сне они не подумали о том, что нужно надеть шлем. Во сне никакая опасность им не грозила, и шлем был не нужен.

Никогда раньше Крис не чувствовал себя таким счастливым. Таким легким. Всего-то и надо было — чтобы ветер в лицо и Том рядом. И чтобы прижиматься щекой к разгоряченной шее, чтобы сквозь сладость меда пробивался чуть слышный запах пота. Чтобы знать, что никуда это не денется — Том в его руках, летящий навстречу чему-то очень хорошему. Крис не знал, что их ждет там, куда мчит их норовистая лошадка-Хонда, но на все сто был уверен — там им не грозит никакая беда. Там никто не сможет сделать больно его Тому.

Сколько они ехали — кто знает, во сне время летит еще незаметнее, чем наяву — пока Хиддлстон не заглушил мотор прямо на шоссе. Развернулся на мотоцикле так, чтобы сидеть лицом к Крису. И тот засмотрелся на мужчину напротив: сейчас вечернее солнце вызолотило его кожу, поцеловало каждую веснушку на точеных скулах, запутало свои лучи в медовых кудряшках. Хиддлстон сам сейчас был, как солнце — теплый, ласковый, живой. Крис смотрел и насмотреться не мог, хотел дотронуться и не смел — как ты прикоснешься к солнцу?

- Просыпайся, Крис, – сказал Том, – просыпайся, тебе пора.

Хемсворт только головой покачал — что значит «пора», если они еще не доехали?

- Время, Крис, – настойчиво повторил Томас и строго посмотрел на Хемсворта.

И тот проснулся, с неохотой выныривая из сна, где все у них с Хиддлстоном было хорошо. Где не было боли. И где он, Крис, мог прижимать к себе теплого, живого Тома.

Аккуратно, стараясь не сильно тревожить перевязанный бок, сел на кровати, потрогал ладонью лоб — пока он спал, температура упала до нормы. Посмотрел на часы — они показывали без четверти два ночи. Самое время: пациенты спят, а большинство сотрудников разошлись по домам. Крис потянул руку и нашарил на тумбочке пакет апельсинового сока. Там же стол нетронутый ужин — его Хемсворт благополучно проспал.

Несколькими часами ранее Роберт привез австралийца в Сайфи. Не дав рта раскрыть, в красках описал, как отлучившийся из отеля Крис вернулся избитый. Как много хорошего они слышали о клинике от их доброго друга, профессора Браны, и что мистер Хемсворт желает лечиться именно в этой клинике. Как Дауни платил сам, поручив Криса профессиональной заботе медсестер, которые до прихода врача переодели нового пациента в больничную рубашку, а пара дюжих санитаров увезли его на каталке в отдельную палату. Как пришедший чуть позже врач назначил анализы, обработал рану и прописал антибиотики и обезболивающее. Отчего Хемсворт и заснул. И слава всем богам, что смог выспаться, иначе как бы у него получилось сейчас заняться тем, зачем и устроил весь этот спектакль с избиением?

«Время, Крис», – сам себе повторил доктор и решительно встал с кровати.

Сверившись с планами больницы, которые, как и обещал, перекинул на его телефон Дауни, Крис взялся за ручку двери, чтобы покинуть палату. Куда идти, он примерно представлял: сначала налево и до конца коридора, затем на лифте вниз, в самый подвал, где размещалась прачечная, после по короткому переходу до отдельного крыла, вход в которое наверняка будет закрыт. Как раздобыть ключ, Крис пока не знал, но несколько вариантов у него было. Главное, определить тип замка, а там уж умница Роберт поможет — в бытность полицейским он наверняка открыл не один десяток закрытых дверей.

Крис осторожно выглянул из палаты. На его счастье как раз в этот самый момент медсестра, сидевшая на посту, поднялась и поспешила в палату в противоположном конце коридора, видимо, пациенту требовалась ее помощь. Облегченно выдохнув, Крис притворил дверь, стараясь не хлопать, и, неслышно ступая, поспешил к лифту.

Были опасения, что для того, чтобы спуститься в подвал, нужно будет нажать определенную комбинацию цифр на панели лифта, по крайней мере так было в Центре профессора Браны: пациенты могли свободно перемещаться только там, где им дозволялось, в служебные помещения доступ был только у сотрудников. Но здесь все было по-другому. Крис просто нажал на минус второй этаж, и лифт, дернувшись, пополз вниз.

Оказавшись на нужном этаже, Хемсворт сверился с картами, определился с направлением и уверено пошел вперед. Миновав какое-то подсобное помещение, которое сейчас было закрыто, а также прачечную, он вышел в нужный коридор, быстро пройдя по которому, очутился перед решеткой. Она-то и закрывала проход в нужное Крису крыло. А увидев замок — электронный, по всей вероятности открывающийся при помощи ключа-карты — Хемсворт чуть было не начал биться лбом о чугунные прутья. Подобные карты программируются и выдаются лично каждому сотруднику. Чтобы изготовить подобную и подобрать код, да так, чтобы об этом не стало известно айтишникам, а затем и службе безопасности Сайфи, потребуется время, даже для людей Роберта это дело не одного часа. Далее, за решеткой, была тяжелая металлическая дверь. С точно таким же замком. Если разные замки тут открывают разные карты, значит пробраться в заветное отделение шансов практически нет.

Вдруг послышался слабый писк, затем жужжание — металлическая дверь начала открываться, и Хемсворт благоразумно отступил во тьму коридора. Из соседнего крыла вышел санитар. Крису из его укрытия было видно, как он открывает решетку — тусклая лампочка как раз освещала пятачок возле двери. Крис замер, боясь даже дышать. Если санитар заметит его сейчас, можно считать все дело проваленным. Но тот не замечал присутствия чужака. Посвистывая, санитар двинулся прямо по направлению к Крису. План созрел мгновенно. И если Хемсворт опасался, что сил, чтобы ударить как следует, ему не хватит — все-таки от температуры и воспалившейся раны он ослаб — то эффект неожиданности и регулярные тренировки были на его стороне. Едва ничего не подозревающий санитар поравнялся с Крисом, как тот ударил, вложив в замах всю свою злость, всю ненависть к тем, благодаря кому Томас, скорее всего, сейчас находится взаперти, скрытый от всего мира железными дверьми и чугунными решетками, а он, Крис, вынужден заниматься тем, чем не подобает заниматься врачу — калечит людей. Удар вышел что надо. Санитар покачнулся, схватился за голову и начал оседать вниз. Не раздумывая, Хемсворт ударил еще раз — ребром ладони по шее. Мужчина охнул и рухнул под ноги Крису. Тот схватил его под мышки и потащил к подсобке. На его счастье, та была закрыта на обычный ключ. Одного удара ногой хватило, чтобы дверь открылась. Крис быстро втащил внутрь санитара, зашел следом и проворно раздел бесчувственного мужчину, благодаря всех святых за то, что тот по комплекции уступал ему совсем немного. Изорвав больничную рубашку на длинные ленты, Хемсворт для надежности связал санитара и заткнул ему рот кляпом. Веревки эти были такие себе, но когда парень очнется, ему все-таки придется повозиться, освобождаясь от пут, а это даст Крису дополнительное время. Одевшись в чужую форму, доктор снял с санитара медицинскую маску и, преодолевая брезгливость, надел, стараясь, чтобы она закрывала лицо как можно сильнее, по самые глаза: если в соседнем отделении кто-то дежурит, то есть шанс, что его обман заметят не сразу. Вооружившись ключом-картой, Крис оставил бедолагу санитара в одиночестве.

По счастью, и решетка и дверь открывались одним ключом. На входе в отделение Хемсворту никто не встретился. Помещение, в котором он находился, очень напоминало подземный этаж, в который он недавно спустился. Лифт был открыт. Крис нажал наугад третий этаж. Едва кабина лифта остановилась, и раскрылись створки, как его чуть не сбил с ног человек, одетый точно в такую же форму, как и сам Крис. Правда ростом он был немного ниже. Пробормотав что-то на хинди, похоже, что извинения, человек зашел в лифт, а Крис оказался в коридоре, очень похожим на тот, где находилась его палата. Справа и слева были точно такие же пластиковые двери, все выглядело, как обычное отделение обычной же больницы. Только вот медсестры, готовой прийти на помощь пациентам, на посту не было.

Крис дернул ближайшую к нему дверь. Она легко открылась, но радость была преждевременной — прямо за ней находилась такая же решетка, как и в подвале.

«Да что это за больница такая, где от пациентов отгораживаются решетками?» – в сердцах подумал австралиец и вставил в замок ключ-карту. С тихим жужжанием решетка открылась. Крис скользнул внутрь. В палате находился один пациент. Было темно, и Хемсворт, чтобы не включать свет, посветил себе телефоном — это был мужчина, индус. На изножье кровати висел планшет. Крис пробежался глазами и чуть не зарычал от досады — врачи писали на хинди. Только вот сверху был четко выведен номер — 241. Крис сделал фотографию написанного, сфотографировал самого пациента и отправил фото Дауни и одновременно инспектору Бхаттару, как и просил его Роберт в сообщении, которое он прислал вместе с планами здания. Повесив планшет на место, Хемсворт покинул палату.

Поискав глазами возможные видеокамеры, которые могли бы прямо сейчас показывать его похождения сотрудникам службы безопасности, и не найдя таковых, Крис двинулся дальше. От страха быть пойманным раньше времени сердце колотилось, как бешеное — то, что он не видел камер, еще не значит, что их нет.

Довольно быстро доктор проверил еще несколько палат. В каждой из них было по одному пациенту, каждую закрывала массивная решетка, и каждый пациент оказался индусом.

Крису оставалось осмотреть две палаты на этаже, когда в предпоследней, посветив телефоном в лицо спящему пациенту, он почувствовал, как сердце сделало затейливый кульбит, рухнув сначала куда-то вниз живота, а затем скакнув вверх и забившись где-то в горле.

Это было ожидаемо и в то же время неожиданно — увидеть Тома так близко. На расстоянии вытянутой руки. Хемсворт даже ущипнул себя, проверяя, не снится ли ему это. Но все происходило наяву. И это был совершенно точно Томас. Он лежал прямо перед Крисом, спокойный, умиротворенный, не шевелясь, едва дыша. И только писк приборов и бегущие по монитору кривые, показывающие давление и пульс, говорили о том, что Хиддлстон жив. На кровати висел точно такой же планшет, как и у всех остальных пациентов. Записи также велись на хинди. И сверху был номер 247.

Внезапно почувствовав, как накатывает истерика — от долгих поисков, от отчаяния, что поиски могли бы и не увенчаться успехом — Крис до боли закусил кулак. «Дыши! – приказал он себе. – Просто дыши, ты нужен ему, соберись!» И, разжав зубы, медленно вдохнул и так же медленно выдохнул. Коснулся руки Тома, лежащей поверх одеяла. Теплой, живой, человеческой, а не призрачной руки. Пропустил сквозь пальцы упругие кудряшки. Погладил впалую щеку.

- Здравствуй, Том! – хрипло прошептал Крис. – Теперь все будет хорошо. Я же обещал. И, с неохотой оторвавшись от Тома, он взялся за телефон и сделал несколько снимков, тут же отправив их адресатам.

И едва сообщения были доставлены, как телефон завибрировал. Звонил Роберт. Крис принял вызов, но донести до уха аппарат не успел. Неожиданно включившийся нестерпимо яркий свет резанул по глазам.

- Эй, ты! – услышал Крис оклик за спиной, и в ту же секунду между лопаток ему уперлось что-то, подозрительно напоминающее дуло пистолета. – А ну, замер! Руки вверх, живо!

Оставив телефон в кармане и отчаянно надеясь, что Дауни на том конце провода слышит все, что сейчас происходит возле постели Томаса, Крис медленно поднял руки вверх.

- А теперь повернись ко мне! И чтобы не смел дергаться!

Хемсворт послушно обернулся. Здоровый детина, одетый в черную форму охранника, держал его на мушке. Рядом с ним стояла невысокая женщина, одетая в белый халат. Лицо ее закрывала медицинская маска, но глаза Крис видел очень хорошо. У женщины были глаза Мирры. Такие же красивые. И такие же опасные. Молча она приблизилась к Крису и, уверенная, что Хемсворт не дернется против охранника с пистолетом, всадила ему в бедро иглу.

- Сука! – прохрипел австралиец прежде, чем потерять сознание.

- Что значит, вы ничего не можете сделать?! – голос Дауни звенел от ярости. – Вы же слышали запись, инспектор! Хемсворту кто-то угрожал, это же очевидно! И вы говорите мне, что ничего не можете сделать?!

Роберт примчался к проводившему очередную ночь в служебном кабинете Саджу сразу же после того, как услышал крисово “Сука!”, после чего послышался звук падающего на пол тела. Сомнений в том, что доктору Хемсворту из Австралии грозила опасность, не было ни малейших.

- А что я должен сделать? – Бхаттар взволнованно мерил шагами небольшое пространство кабинета: пять шагов туда, поворот, пять шагов обратно, и все сначала. – Поднять по тревоге спецназ и взять больницу штурмом?

- Неплохая идея, – серьезно ответил Дауни, – и нет, это не сарказм. Мой человек сейчас у них. Я уж не говорю о том, что в Сайфи непонятно в каком состоянии сейчас находится мой непосредственный руководитель, мистер Хиддлстон.

- Ни один суд не даст мне ордер, поймите! – попытался оправдаться Саджу. – Что я предъявлю судье? Пару слов неизвестных, типа «руки вверх»? Эти фотографии, что Хемсворт переслал нам? Что на этих фото? Спящие пациенты и назначения врача? Я из-за этого должен брать штурмом больницу?

- Кстати, хотелось бы узнать, что там написано? На тех планшетах, что сфотографировал Крис, – уже спокойно попросил Роберт, – переведите, я не знаю хинди.

- Похоже на историю болезни. Симптомы, какие-то препараты, я в этом не разбираюсь.

- А имена? Как зовут этих пациентов?

- Имен нет, – покачал головой Саджу, – только номера.

- И вас это не настораживает? – недоумевал Дауни.

- Разумеется, меня это настораживает, да только что это доказывает?

- То, что пациентов в Сайфи даже за людей не считают, вероятно? – зло усмехнулся Дауни. – Пациент номер двести сорок семь, не угодно ли? А что стало с номерами с первого по двести сорок шестой?

- Успокойтесь, Роберт, – поморщился Бхаттар и посмотрел на часы, – через два часа начнется рабочий день, я пойду к руководству и буду требовать ордер на обыск. Могу себе представить, как далеко и надолго меня пошлют, поэтому ваш звонок господину племяннику посла будет не лишним.

- Разумеется, я подниму на ноги всех, кого возможно, – уверил собеседника Роберт, – но на это уйдет время. Нужно вызволять из Сайфи Криса! Я печенкой чувствую, ему сейчас не сладко.

- А я предупреждал вас и вашего драгоценного Криса! – теперь сам инспектор перешел на крик. – Я просил его не приближаться к клинике! Почему вы, господа англичане, считаете себя вправе лезть туда, куда ваша голова не пролазит?

- Может быть потому, что наверняка не без помощи доблестной полиции Мумбаи мистера Хиддлстона на родине считают мертвым? – в голосе Дауни послышалась едкая ирония. – Может быть потому, что мы с Крисом хотим спасти пациента номердвести сорок семь? И всех остальных безымянных бедолаг, которые просто, черт бы побрал все на свете, пронумерованы?!

- Вы забываетесь, Дауни! – рявкнул Бхаттар, – Можно подумать, в Англии нет продажных полицейских. Если кто из моих коллег и помог спрятать Хиддлстона в Сайфи, то это не значит, что прогнили все стражи порядка. Я на вашей стороне. И советую не читать мне мораль.

- Хорошо, приношу извинения, – и Роберт поднял руки вверх, как бы говоря: «Сдаюсь».

Покинув отдел полиции, Дауни первым делом позвонил племяннику британского посла в Индии. Наплевав на разницу во времени. Сейчас это самое время было слишком ценным, чтобы тратить несколько часов на соблюдение приличий. Выслушав кучу нелестных эпитетов по поводу самого себя, а также своих родственников, Роберт все-таки выпросил у приятеля личный номер господина посла. И уже вскоре, потратив несколько драгоценных минут на извинения и расшаркивания, говорил непосредственно с послом. Заручившись его обещанием поспособствовать получению санкций суда на обыск в клинике Сайфи, Роберт позвонил профессору Бране. Тот, казалось, ждал звонка, по крайней мере голос его, несмотря на глубокую ночь, царящую сейчас в Лондоне, был бодр, как будто профессор еще и не ложился. Выяснилось, что так оно и было: Брану часто мучила бессонница. Выслушав новости: радостные и одновременно тревожные, Кеннет пообещал в случае необходимости прилететь в Мумбаи, если для лечения Томаса понадобится его консультация.

Третьим, кому позвонил Дауни, был его давний знакомый, заместитель шефа лондонского бюро Си-Эн-Эн, Майкл Купер. Привлечь к этому делу газетчиков Роберт решил еще вчера, посчитав, что если Крису удастся обнаружить Хиддлстона, то чем больше шуму будет в прессе, тем меньше шансов у того, кто чуть было не убил Тома, организовать новое покушение на несчастного. В отличие от племянника посла, журналист не стал орать на разбудившего его безопасника. Тем более тот сразу начал с того, что пообещал Куперу сенсацию. Не раскрывая подробностей, Дауни намекнул, что дело, над которым он сейчас работает в Мумбаи, получит большой резонанс. Не колеблясь, Марк заверил Дауни, что в случае необходимости корреспонденты из индийского бюро готовы будут выехать туда, куда только пожелает Роберт.

Закончив с телефонными переговорами, Дауни купил себе кофе в ближайшем Макавто, и, решив, что если для посещений пациентов еще рановато, то руководству Сайфи придется сделать для него исключение.

- Мне нужно видеть моего друга, мистера Криса Хемсворта, – лучезарно улыбнулся Роберт девушке на ресепшн.

Та мило улыбнулась мужчине и прощебетала, что родственникам и знакомым разрешены посещения больных только с шестнадцати до двадцати часов. Тот понимающе кивнул, и между пальцев его тот час же оказалась пятидесятифунтовая банкнота. Девушка нахмурила бровки и строго приказала убрать деньги с глаз ее. Похвалив молодую администраторшу за неподкупность, Роберт запел соловьем, пытаясь разжалобить девушку, дескать, так он переживает за раненого друга, что до шестнадцати часов точно не дотерпит. Администратор понимающе кивнула и, сняв трубку, что-то сказала невидимому Дауни собеседнику и указала на кресло напротив стойки ресепшн.

Роберт садиться не стал. Тем более что ждать ему пришлось недолго.

Мужчина, который вышел в вестибюль, представился как доктор Радж Сингх и сказал, что он является лечащим врачом мистера Хемсворта.

- Понимаете, сэр, – мягко пытался объяснить он Роберту положение вещей, – ваш друг сейчас находится под действием сильных обезболивающих. Он попросту спит. Я не могу разрешить вам посещение.

- Отчего же? – Роберт сделал вид, что не понял, – Я всего лишь хочу убедиться, что с моим другом все в порядке.

- С мистером Хемсвортом все в полном порядке, – поспешил заверить собеседника врач, – его рана неопасна, и ему назначено соответствующее лечение. Самое лучшее сейчас для него — это полный покой. Вы же не хотите беспокоить своего друга по пустякам?

Дауни начал терять терпение:

- Просто. Проводите. Меня. К Хемсворту, – тихо, но настойчиво произнес Роберт.

- Боюсь, сэр, что это невозможно, – обескураживающе улыбнулся Сингх.

- В таком случае я требую, чтобы меня проводили к главному врачу, – ответная улыбка безопасника скорее походила на оскал.

- Разумеется, сэр, – просьба Дауни, казалось, ничуть не смутила доктора, – главный врач нашей клиники, доктор Чоудари, будет только завтра, Вы можете записаться на прием у его секретаря прямо сейчас.

- Довольно! – и Роберт грохнул кулаком о стену в нескольких миллиметрах от уха врача. Ударил, и тут же обругал себя за несдержанность.

- Довольно! – повторил он, смахивая невидимую пылинку с воротника больничного халата Сингха, – Мы в больнице, а не в тюрьме, и я прошу повидаться с пациентом, а не с заключенным. Почему я не могу этого сделать?

Доктор Сингх не стал отвечать Роберту. Только кивнул куда-то в сторону. Посмотрев туда, куда указывал врач, Дауни увидел, как по коридору к ним спешат два санитара — крепкие молодые парни, комплекцией чем-то напоминающие Хемсворта. Подойдя к ним, санитары молча встали по обе стороны от Дауни.

- Господин уже уходит, – спокойно встречая бешеный взгляд Роберта, сказал своим церберам доктор Сингх, – потрудитесь проводить его на выход.

Георг Мареш не любил Восток. Все: и яркие краски, и сладкие запахи, и навязчивые однообразные мелодии вызывали в нем стойкое отвращение. Поэтому он никогда не был в Индии, предпочитая, чтобы вместо него всеми делами, касающимися Сайфи, занимался доверенный человек. Это именно он несколько лет назад нашел молодого, талантливого и не слишком щепетильного врача, с чьей помощью и была создана «лаборатория» – так Румын называл скрытое от посторонних глаз отделение в клинике. Доктор Джая Вайш. Именно благодаря ей в копилку Румына в скором времени потекут миллионы фунтов, которые он сможет выручить, продавая опробированные на людях лекарства опять же на Восток, в страны третьего мира, где чиновники от здравоохранения не столь неподкупны, как в Европе.

И сейчас Джая позвонила Георгу, чтобы сообщить дурные новости. Как будто мало ему было дурных новостей. Чертов Хемсворт и непонятно с чего взявшийся ему помогать Дауни переиграли Себастиана. Черт его знает, сколько Стен продержится в тюрьме прежде, чем начнет колоться и сдаст его, Румына, со всеми потрохами. А теперь еще Джая заявила, что все тот же Хемсворт смог проникнуть в святая святых — лабораторию. Ну да ничего, девчонка, а с ней и доктор Чоудари, еще ответят перед Румыном за прокол их службы безопасности. Это ж надо такое — вести Хемсворта по камерам вместо того, чтобы сразу взять ублюдка. Хорошо еще, что хватило смелости признаться Георгу, что накосячили, и что Хемсворт успел отправить кое-кому фотографии подопытных.

По-хорошему, надо было сворачивать лавочку, подопытных в расход, да и концы в воду. Если закрыть отделение прямо сейчас, ни о какой прибыли в дальнейшем можно и не мечтать. Но если вмешается полиция, если Дауни подключит свои связи, будет еще хуже. С подопытными все должно пройти гладко. О них горевать некому. Но как быть с австралийцем? Его исчезновение незамеченным не останется. Да и хорошо бы знать, зачем он поперся в Сайфи. Что у него за интерес?

В первый раз в жизни Георг не мог определиться с правильным решением. Поэтому и на вопрос Джаи «Что делать?» долго не мог найти ответа. Но минуты летели, а Мареш все не мог решиться на то, чтобы отдать приказ о ликвидации лаборатории.

- Пленника допросить, – наконец, приказал Румын, – всю душу из него вытряхни, но пусть скажет, за каким дьяволом ему понадобилась лаборатория.

- Я поняла, – ответила Джая, – как быть с остальными пациентами?

- Ждать, – бросил в трубку Мареш и отключился.

====== Глава 18 ======

Сознание возвращалось к нему медленно. Он как будто то выныривал на поверхность со дна какой-то мутной реки, то нырял обратно, и тогда наступала тишина. Крису казалось, что кто-то зовет его. Кто-то очень важный, и он изо всех сил тянулся к зовущему, хотел ответить ему, что он здесь, что слышит. Наконец, ему удалось-таки сконцентрироваться, зацепиться за этот голос и, пусть не без усилия, разлепить веки.

По всей вероятности, Хемсворт лежал на какой-то горизонтальной поверхности, потому что глаза его смотрели в потолок с яркими лампами дневного света. Крис постарался сфокусировать взгляд хотя бы на одной, но получалось плохо — лампы кружились безумной каруселью, так что Хемсворт счел за лучшее прикрыть глаза и переждать головокружение. Чуть только он почувствовал себя лучше, как попытался приподняться, но потерпел неудачу. А следом пришла паника — он почувствовал, что привязан к тому, на чем лежит, за лодыжки и запястья. Вновь открыв глаза, Крис чуть приподнял голову и смог оглядеться получше: он лежал на операционном столе. На настоящем, черт возьми, операционном столе, в самой настоящей операционной. И был накрепко привязан к столу широкими кожаными ремнями. Такими обычно фиксируют буйных, психически нездоровых больных.

- Очнулись? – услышал австралиец женский голос, звучавший позади него. Он не мог повернуться, чтобы увидеть говорившую, но что-то ему подсказывало, что у нее будут глаза Мирры.

Так и оказалось. Когда женщина подошла поближе и склонилась над лежащим Крисом. Она по-прежнему была в маске, но ее глаза Хемсворт узнал бы из тысячи, как бы пафосно и мелодраматично это не звучало.

Рядом с Джаей маячил шкафоподобный санитар. Можно подумать, что Крис смог бы выпутаться из надежно удерживающих его ремней и причинить Вайш какой-то вред. Хотя, надо сказать, такая попытка имела место быть — Хемсворт пару раз дернул руками и ногами, но ремни были привязаны накрепко.

- Что ты… – попытался заговорить Крис, но вместо слов из горла вырывалось только сиплое шипение.

Он закашлялся, пытаясь прочистить горло, и наконец смог выдавить из себя:

- Что ты вколола мне, дрянь?

- Как невежливо, мистер Хемсворт, – покачала головой Джая Вайш.

- Пошла ты!

Санитар вышел из-за спины женщины с явным намерением проучить пленника за грубость. Но был остановлен окриком на хинди.

Крис нервно рассмеялся, но вскоре этот смех перешел в надсадный кашель.

- А ты здорово выдрессировала своих псов, да? – спросил он, успокоившись. – Без них, наверное, и шагу боишься ступить?

- Все верно, – кивнула головой женщина, – и как ты успел заметить, Раджив выполнит любое мое приказание. Например, он может развязать тебя и проводить в твою палату, если ты честно ответишь на мои вопросы. А захочу — и тебя вынесут из этой комнаты по частям. Так что вы выбираете, коллега?

Крис молчал. Он ни на минуту не допускал мысли о том, что сможет выбраться из лап этой суки и ее шавок живым. Разве что Роберт Дауни и инспектор Бхаттар подоспеют вовремя. О том, что эти двое оставят его в беде, Крис даже мысли не допускал, иначе отчаяние от того, что он так бездарно провалил все дело, захлестнуло бы с головой, а паника, что посетила его в тот самый момент, когда он обнаружил себя привязанным к операционному, хорошо, что пока еще не вивисекторскому, столу, и вовсе потопила бы. Единственное, что ему сейчас оставалось, это тянуть время как можно дольше.

- Молчишь, – констатировала Джая, – ну хорошо, давай я начну. И предлагаю не затягивать беседу. Знаешь ли, у меня куча дел. Да и тебе зачем это все, не так ли?

И доктор Вайш развела руками, как бы обрисовывая Крису картину происходящего.

- Ты же не будешь утверждать, что оказался в том отделении нашей больницы, в котором не должен был находиться, случайно. Правда, Крис? И сказки о том, как тебе в три часа ночи понадобилось в буфет, и ты просто заблудился, ты мне рассказывать не будешь, так?

Воодушевившись молчанием Хемсворта, женщина продолжила:

- Конечно, ты специально пробрался туда, куда твоя голова не пролазила, и вот вопрос — зачем? Что тебе понадобилось там, Хемсворт?

Тот отвернулся — чтобы не видеть веселые глаза Джаи. Понятно, что она всего лишь играет с ним. Как кошка с добычей. Понятно, что рано или поздно ее цербер Раджив возьмет в руки один из тех медицинских инструментов, что аккуратно разложены сейчас на столике, возле которого во время операций обычно стоит операционная сестра. И сколько он, Крис, сможет продержаться? Паника опять протянула свои ледяные пальцы, сжала горло. Крепко. До судорог. Хемсворт дернулся в путах, вдохнул глубоко и медленно выдохнул, пытаясь унять нервную дрожь.

- Ты пойми, Крис, – мягко произнесла Джая, – от тебя требуется всего лишь сказать мне, кому ты отослал фотографии наших пациентов.

- Пациентов? – усмехнулся Хемсворт. – Это пациентов вы держите в палатах, оборудованных решетками?

- Думаю, коллега, на этот вопрос вам лучше не знать ответ. Иначе мне придется сделать так, чтобы вы никогда не вышли из этого здания.

- Слушай, детка, – произнес Хемсворт, и увидел, как легкая тень недовольства пробежала по глазам Джаи. Значит, ей не нравится, когда ее держат за панибрата. Боится потерять авторитет, не иначе.

- Слушай, детка, – повторил Крис, – может уже перестанешь меня запугивать и приступишь к делу?

- Так не терпится испытать Раджива в деле, сладкий? – промурлыкала Вайш.

- Тебя это заводит? – и Крис пошло провел языком по губам.

Джая укоризненно покачала головой:

- Жаль, доктор Хемсворт, я думала, вы окажетесь сговорчивее. Похоже, придется и правда проучить вас. Раджив!

Тот встал рядом с Крисом. Вайш кивнула в сторону разложенных на столе инструментов. Хемсворт тяжело сглотнул.

- Как думаешь, Крис, каково хирургу остаться без пальца? Может быть, даже без нескольких пальцев?

- Думаю, вы все здесь психи! – выплюнул Хемсворт. – Гребаные маньяки, вот вы кто!

- Давай! – коротко приказала Джая, и Раджив взял в руки хирургическую пилу. А через секунду Крис почувствовал, как острая сталь оцарапала кожу на мизинце. Крик рвался из горла, но Хемсворт крепко зажмурился и усилием воли постарался затолкать его как можно глубже. Не хватало еще разораться при этих двоих.

И что-то изменилось. Крис услышал, как тоненько, по-девчачьи, взвизгнула Джая, и почувствовал, что Раджив убрал инструмент от его руки. Открыв глаза, австралиец облегченно выдохнул: оба — и добрый доктор и санитар — во все глаза таращились на призрачную фигуру, стоящую рядом со столиком операционной сестры. Если бы Крис видел Тома в первый раз в жизни, то перепугался бы до чертиков, но сейчас, глядя на своего призрака, он не мог не умиляться — очень уж с сосредоточенным видом привидение рассматривало хирургические инструменты, приготовленные для пытки. Длинным тонким пальцем он по-очереди касался каждого инструмента, изредка поглядывая в сторону застывшей столбом парочки мучителей, как будто хотел спросить: «А для чего нужна эта штука? А вот эта?»

«Том! Ты пришел!» – возрадовался Крис, правда, про себя, видя тот ужас, который плескался сейчас в глазах Джаи.

И как только Том взял в руки скальпель, женщина громко вскрикнула и начала оседать на пол. Раджив успел среагировать и удержать ее от падения. Томас, глядя на парочку напротив, поудобнее перехватил скальпель, потом, как бы играясь, перекинул его из одной руки в другую. Этого простого движения хватило, чтобы санитар, схватив бесчувственную Джаю, выбежал прочь из операционной.

- Видишь, я даже не ранил их, – ласково улыбнулся Крису Том и ловко перерезал связывающие его ремни на запястьях. И тут же скальпель выпал из призрачных пальцев.

- Черт! – услышал Крис у себя в голове. – Черт! Черт! Я не могу долго удерживать… Я совсем ни на что не годен…

- Все хорошо, Том! – Хемсворт поднялся со стола, охнул, когда острая боль прострелила порезанный бок. – Ты в который уже раз спасаешь меня.

- Потому что ты страдаешь из-за меня, – грустно посмотрел на него призрак, – Крис, если ты пытаешься спасти меня таким вот образом, то это слишком высокая цена за мое спасение.

- Поверь, я сам не ожидал, что все будет так, – признался Хемсворт, – я понятия не имел, что здесь творится. Ты видел, Том? У них тут целая подпольная лаборатория.

- Не видел, – покачал головой Томас, – я только что смог к тебе пробраться. Я почувствовал, что тебе очень плохо, Крис.

- Что бы я без тебя делал, – тепло произнес Хемсворт.

- Жил бы долго и счастливо? – лукаво улыбнулся Хиддлстон.

- Ты по-прежнему там, в темноте? – спросил Крис, и Том утвердительно кивнул:

- Теперь я почти все время там. Эта темнота — она как будто становится плотнее, более осязаемой. Я словно тону в ней, Крис.

- Потерпи еще самую малость, – попросил австралиец, – я уверен, Дауни и Саджу нас здесь не бросят. И знаешь что, давай-ка выбираться из этой операционной, мне она осточертела.

Крис решительно подошел к двери, отчаянно надеясь, что в страхе бежавший санитар забыл запереть ее на замок. Но увы. Похоже, Раджив и правда был вышколен до такой степени, что даже в панике не забыл о безопасности. Дверь была крепко заперта. А карту-ключ, разумеется, пленнику никто оставлять не собирался.

- Твою мать! – выругался Хемсворт и бросил быстрый взгляд на окна. Которые, конечно же, были забраны решеткой.

- Что же делать, Крис? – тревожно посмотрел на него Том.

- Подождем! – подмигнул ему австралиец и, смахнув на пол хирургические инструменты, взвесил в руках алюминиевый столик, на котором они лежали. После чего подошел к двери и встал так, чтобы удобнее было напасть на входящего.

Хиддлстон выразительно закатил глаза.

- Кино насмотрелся? – спросил он Криса.

- Ага. Про призраков. Люблю, знаешь ли, «Сверхъестественное», – ответил доктор.

- Крис! – позвал Том, сделавшись вдруг серьезным.

Тот кивнул головой: что, мол?

- Крис, если все получится…

- Когда все получится, – поправил его Хемсворт.

- Хорошо, когда все получится, и мы выберемся отсюда — ты и я…

- Мы обязательно выберемся, – веско сказал Крис.

- Так вот когда мы выберемся… Если я вдруг не буду ничего помнить о том, что произошло здесь. И в Лондоне тоже. Если я не буду помнить тебя, обещай, что напомнишь. Что все мне расскажешь.

- Том, а надо ли? – с сомнением спросил Крис.

- Я хочу тебя помнить, – твердо произнес призрак, – но если вдруг забуду, то хочу знать все, начиная с того момента, как ты запустил в меня солью. Это важно для меня, Крис.

- Для меня это тоже важно, Том, – признался Хемсворт, – каждая минута с тобой важна.

Крис многое хотел сказать Тому. Чувствовал, что сейчас любое признание не напугает призрака. Что сейчас тот все поймет. Что не оттолкнет. Что не увидит он на лице Тома презрение. Совершенно точно был в этом уверен. И сказал бы, если бы дверь с тихим жужжанием не начала открываться.

Томас замер напротив двери, так, чтобы вошедший сразу увидел привидение.

Крис взялся за ножки алюминиевого стола. И когда Раджив застыл, глядя на призрачного Тома и поэтому не замечая Криса, тот со всей силой ударил его столиком. Санитар упал, взвыв от боли — удар пришелся в плечо и не достиг головы. Чертыхнувшись, Хемсворт бросился к рассыпанным по полу инструментам и, схватив скальпель, кинулся на Раджива. Тот успел очухаться и был готов к нападению. Но то ли удача была на стороне Криса, то ли все-таки повреждения, что нанес индусу австралиец, были серьезнее, только санитар не отличался особой расторопностью, в отличие от доктора, который одним точным движением вогнал скальпель Радживу в левый бок. Тот схватился за скальпель и осел на пол.

- Только не вздумай вынуть! – предупредил его Крис. – Истечешь кровью!

Тот непонимающе хлопал глазами.

- Это я тебе как врач говорю, – продолжал Хемсворт, – пока скальпель внутри, смерть от потери крови тебе не грозит, а жизненно важных органов там нет. Вынешь скальпель сам — умрешь.

Раджив попытался встать на ноги, но оставил попытку, глядя на то, как Крис примеривается к той самой хирургической пиле, которой несколькими минутами ранее санитар сам угрожал пленнику.

- Не-а! – покачал головой Крис. – Даже не думай.

Тот понимающе кивнул.

- Ключ! Живо! – потребовал доктор, и санитар послушно протянул ему ключ-карту.

- Счастливо оставаться! – отсалютовал ему Хемсворт, закрывая за собой дверь операционной.

Оказавшись в коридоре, Крис прислонился к стене и, тяжело дыша, прикрыл глаза, пытаясь успокоиться. Адреналин бежал по венам, разгоняя кровь, заставляя сердце стучать часто-часто.

- Ты напугал меня до чертиков, Хемсворт. Ты просто псих, тебе говорили? – услышал он голос Тома и открыл глаза. Тот стоял напротив, и во взгляде его, обращенным на Криса, читалось восхищение.

- Два сапога — пара, – пробормотал Крис себе под нос старую поговорку.

Джордж Хиддлстон пребывал в ярости. После звонка Румына, когда тот сообщил ему, что в лабораторию в Мумбаи проник Хемсворт, Джордж едва не разгромил свой кабинет — так он был зол. От того, чтобы начать крушить мебель, его удерживала только с детства вбитая привычка тщательно контролировать эмоции, не выплескивать их наружу, не позволять окружающим увидеть свои сомнения и страхи. Поэтому Хиддлстон сдержался — секретаря мог привлечь шум в кабинете шефа.

Кто бы мог подумать, что проныра-нейрохирург сможет проникнуть в святая святых Джорджа? Кто бы мог подумать, что туда вообще придет в голову кому-нибудь проникать? Внешне благопристойная клиника, состоятельные пациенты, занятые исключительно собой и своим здоровьем, благотворительные приемы для бедных. И полная лояльность чиновников из минздрава, которая стоила Джорджу нескольких десятков тысяч фунтов. И даже этих тысяч было не жалко, когда Хиддлстон думал о прибыли, которую они с Румыном поделят, если продадут товар одной маленькой, но очень воинственной ближневосточной стране. Та сыворотка, которая тестировалась в лаборатории, сделала бы солдат этой страны поистине машинами для убийств. А Джорджа — не просто состоятельным, а баснословно богатым человеком.

И сейчас осторожный Румын предлагал ему свернуть деятельность лаборатории. Уничтожить все то, что так тщательно, так аккуратно выстраивалось. Плюнуть на деньги. А главное — потерять доверие ближневосточных партнеров. Ладно бы еще доверие, но придется возвращать аванс, полученный месяц назад, тогда, когда арабам был продемонстрирован опытный образец универсального солдата. Увидев, на что способна сыворотка, арабы только рты пораскрывали от удивления. И тут же подписали контракт на поставку нескольких тысяч единиц чудо-сыворотки. И внесли предоплату. Которую, в случае расторжения контракта, придется вернуть. С процентами.

И все из-за того, что один неугомонный австралиец решил встать у Джорджа на пути. Больше всего Хиддлстона волновал вопрос: зачем? На первый взгляд, у Хемсворта не было ни единой причины лезть в дела Рояйл Фармс. Даже если он заметил неэффективность ноолексина — это еще не повод лететь в Индию. Значит настоящая причина находится там, в Мумбаи. И рано или поздно Хемсворт ее назовет. Или не назовет — но это будет уже неважно. Все будет неважно, когда люди Румына уничтожат лабораторию. И надоедливого хирурга вместе с подопытными.

Все-таки Джордж не удержался и от души ударил кулаком по столу. Никогда еще он не был так разочарован.

Потребуется время, чтобы найти новое место для лаборатории и подобрать не особо щепетильных врачей. Да, формула сыворотки останется в базах данных маленькой хитрой фирмочки, которой, через несколько подставных лиц, владел Джордж вместе с Марешом. Но это опять потеря драгоценного времени. И денег. Его, Джорджа, денег. Румын, хитрая сволочь, ни копейки не внес в общее предприятие. Отговаривался тем, что помогает улаживать деликатные проблемы. Как бы ему самому не стать такой вот проблемой для Джорджа Хиддлстона.

Но пока Мареш был полезен. Если в Мумбаи возникнут проблемы — правоохранительные органы в первую очередь заинтересуются Румыном. И сестричкой Мирры. А к нему, к Джорджу, пойди подберись.

Хиддлстон долго думал, прикидывал варианты, искал выход из щекотливой ситуации. Как можно было и лабораторию сохранить, и ни в какой грязи не замараться? По всему выходило, что никак. Ладно бы Хемсворт был один. Но ведь и Дауни за каким-то полетел вместе с ним. А Дауни — это серьезно. Этот будет землю рыть, пока не зароет туда его, Джорджа. Надо было бы его раньше из концерна выкинуть, да уж больно хорош был Роберт на своем месте. Такими кадрами не разбрасываются. А еще лучше было бы — переманить безопасника на свою сторону. Эта мысль понравилась Джорджу. Втроем — он сам, Румын и Роберт — они такими делами могли бы ворочать, дух захватывало. Жаль, но от Дауни тоже придется избавиться.

Приняв решение, Хиддлстон набрал номер телефона Мареша. И уже через пару минут Румын повторил Джае Вайш приказ о ликвидации лаборатории.

Звонок от Румына поступил в тот самый момент, когда Джая, едва придя в себя после позорного обморока в операционной, отправила Раджива, который принес ее, бесчувственную, в одну из пустующих палат, разобраться, наконец, с Хемсвортом. И сразу же, поговорив с Марешом, женщина позвонила сестре.

Можно было, конечно, поставить Мирру перед фактом, просто объявить ей, что бывший возлюбленный тихо умер, не приходя в сознание — в конце концов, такой исход событий никого бы не удивил. Но Джая не хотела лгать сестре. Она была ей обязана.

Сердце Джаи на миг сжалось, когда на другом конце провода она услышала горький плач сестры.

- Пойми, Мирра, он не выжил бы, – попыталась успокоить сестру доктор Вайш, понимая, что эти попытки ни к чему не приведут: Мирра по-своему любила Хиддлстона.

- Может быть, можно что-то сделать? – всхлипнула в трубке младшая из сестер.

- Твой нынешний жених рано или поздно доберется до своего племянника. Я предупреждала тебя, что гуманнее было бы отпустить его еще тогда, восемь месяцев назад.

- Это чудовищно, – почти неслышно прошептала Мирра.

- Как и то, что мы сделали, – напомнила ей сестра.

- Обещай, что ему не будет больно, – попросила журналистка.

- Ему уже давно не больно, – сухо ответила ей Джая.

Поговорив с сестрой, доктор Вайш поспешила в сестринскую, где хранились медикаменты, по пути вызывая троих санитаров. Зарядив несколько шприцев лошадиной дозой барбитуратов, Вайш распорядилась, чтобы к ночи лаборатория была очищена полностью. Сейчас вывозить мертвых подопытных из лаборатории было небезопасно, а под покровом темноты санитары живо погрузят пластиковые пакеты с телами в грузовики и вывезут на ближайшее кладбище, руководство которого за щедрое вознаграждение закрывало глаза на то, что на территории кладбища иногда появлялось несколько новых могил.

Один шприц Джая взяла в руки. Если она будет ждать ночи, то решимости вколоть смертельную инъекцию Хиддлстону может и не хватить. Поэтому женщина поспешила на третий этаж лаборатории.

Призрак исчез, едва только Крис укрылся в той самой подсобке, куда ночью затащил оглушенного санитара. Как ему удалось добраться до этого, пусть ненадежного, но все же укрытия — исключительно благодаря Томасу. Если бы двое из попавшихся им на пути дюжих парней не испугались чуть ли не парящего в воздухе привидения, которое, как верный рыцарь, скользило за плечом Криса, его бы схватили сразу же, как он выбрался из операционной.

Томас рядом с ним весело подхихикивал, когда первый молодец, вознамерившийся задержать Криса, которому не полагалось находиться на территории лаборатории, схватившись рукой за сердце, грузно осел на пол, а второй с жутким воплем кинулся бежать.

Именно Том заставил Хемсворта задержаться в операционной и велел ему отобрать у Раджива сотовый телефон и пистолет. Не то чтобы австралиец хотел применить оружие, но пушка за поясом придавала уверенности. Он даже наставил ее на третьего санитара, вставшего у них на пути, прямо возле лифта, и под прицелом препроводил своего врага в одну из палат и запер на ключ.

Но когда Крис почувствовал себя в относительной безопасности, Том забеспокоился, заметался. Почувствовал, что его тянет назад, во тьму.

- Позвони Дауни, – попросил он, – дождись подмоги. Один не суйся к этим зверям, растерзают.

- Но Том! – пытался возразить Хемсворт, – Я должен быть там, с тобой рядом.

- Кто тогда поднимет меня на ноги, случись с тобой что? – подмигнул ему призрак и пропал.

По-хорошему, надо было выбираться из проклятого отделения больницы — ключ-карта у Криса была. Но осознание того, что Том тут, рядом, что его отделяют от Хиддлстона всего лишь три этажа – шесть лестничных пролетов — удерживало на месте. Не мог он уйти. Просто не мог. И подняться наверх, в отделение, санитары которого с ног сбились, разыскивая его, тоже не мог. Несколько бесконечно длинных минут на операционном столе были достаточной демонстрацией того, что работающие здесь врачи — а врачи ли? — шутить не любят, и человеческая жизнь для них — пустой звук.

Не с первого раза — память после пережитых мучений его подводила — но Крис все-таки набрал номер Дауни.

- Живы? – даже не поздоровавшись, спросил Роберт.

- Живы. Оба, – улыбнулся в трубку Крис.

- Где вы? – задал вопрос Дауни. – Мы с Бхаттаром уже подъезжаем к клинике.

И выслушав объяснения Криса, попросил его никуда из укрытия не высовываться и отключился.

Они с Саджу и группой спецназа, действительно, подъезжали к Сайфи. После долгих часов ожидания ордера, после ругани и препирательств с начальством, после того, как заветная бумажка была, наконец-то, у Бхаттара в руках, даже после того, как они с Саджу поцапались, когда полицейский ни за что не разрешал Роберту участвовать в рейде на больницу.

- Не хватало мне еще гражданских потерять! – кипятился Бхаттар. – Мало одного Хемсворта, так вы вслед за ним решили сунуть голову в петлю?

- Вы оцените мою помощь, инспектор, – вкрадчиво уговаривал его Роберт, – знали бы вы, сколько я провел подобных операций…

- И знать не желаю! – перебил его Саджу.

- Я имею право участвовать, – настаивал Дауни, – в конце концов это я добился того, что ордер вам выдали так быстро.

- И полицейское управление Мумбаи вам за это премного благодарно.

- Засуньте свои благорадрости…

- Знаю куда, – усмехнулся Саджу, – только все равно вы остаетесь.

- Я все равно поеду, – не унимался Роберт, – так что лучше разрешите.

- Да и черт с вами! – махнул рукой полицейский, понимая, что англичанин не отвяжется. – Подведете вы меня под монастырь.

- Или под награду, – и Дауни похлопал инспектора по плечу.

На входе в Сайфи их встретил охранник, растерявшийся при виде ордера и маячивших за спиной Бхаттара одетых в форму и каски спецназовцев. Саджу и Дауни были тотчас же препровождены к главному врачу, и пока тот орал на Бхаттара, угрожая тому всеми карами небесными, которые падут на голову несчастного полицейского, когда Чоудари поднимет трубку и позвонит своим «влиятельным друзьям», как он выразился, Дауни решил не тратить время на бесполезные крики и просто наставил на главврача пушку. Тот немедленно умолк и самолично согласился показать «господам полицейским» свою клинику.

- Веди нас в то самое отделение, которое пустовало при твоем предшественнике, – у Бхаттара не было желания тратить время на бесполезные экскурсии по территории больницы, которую занимали легальные пациенты, платящие хорошие деньги за прекрасное лечение.

- Не понимаю…

- Только посмей сказать, что не понимаешь, о чем я, как сам окажешься в этом отделении пациентом! – пригрозил Дауни, а Саджу проворно ощупал карманы главврача и лишил его сотового телефона, не давая возможности связаться с сотрудниками секретного отделения.

Повозиться пришлось на минус втором этаже, где двое санитаров, увидев своего главврача под дулом пистолета, все ж таки решили оказать сопротивление, но были технично обезоружены людьми Бхаттара.

И только после этого Дауни открыл дверь подсобки, где прятался Хемсворт.

Крепко обняв Роберта и Саджу, Крис не пожелал уходить вместе с одним из бойцов спецназа к машине скорой помощи, как предложил Дауни. Впрочем, тот и не надеялся, что Крис сейчас согласится покинуть больницу. Не тогда, когда Томас был рядом. Но видок у доктора Хемсворта из Австралии был жуткий, так что лучше бы ему было обратиться за помощью к своим коллегам-докторам.

Но Крис отказался. И втроем они поднялись на третий этаж. К ним сразу бросилось несколько санитаров, но спецназ знал свое дело. И, вжав Криса в стену и вжавшись сам, Роберт предпочел переждать, пока вояки расчистят им дорогу. Сразу после того, как было подавлено первое сопротивление, Саджу разделил бойцов на три группы и велел двум из них проверить первый и второй этажи, а остальных отправил обыскивать палаты на третьем.

В палату, где лежал Томас, они ворвались вдвоем с Робертом. И как раз в тот момент, когда Джая, склонившись над обездвиженным телом, пыталась вколоть в сгиб локтя Тома смертельную инъекцию.

- Стоять! – рявкнули они оба — Крис и Роберт — и оба щелкнули затворами.

Женщина застыла, медленно поднимая руки вверх и оборачиваясь к ним.

Хемсворт облегченно выдохнул — барабан шприца был полон. Джая не успела сделать укол.

- Положи шприц на стол и отойди от него! – велел Дауни.

Джая кивнула головой, но вместо того, чтобы сделать так, как приказывал Роберт, она резким движением ввела инъекцию себе в бедро.

- Да ебаный же ёж! – выругался Роберт и кинулся к Вайш. Не хватало еще лишиться такого ценного свидетеля, как Джая.

А Крису было все равно. В первый раз в жизни он поступал не как врач. Не бросался спасать умирающую. Несмотря на то, что всю свою жизнь только и делал, что спасал жизни, Крис был твердо убежден, что за жизнь Джаи бороться он не станет. Такой человек не заслуживает жизни. Не после того, что она сделала.

Поэтому он, не обращая внимания на Дауни, который взывал к нему, требуя «срочно сделать что-то, чтобы эта сука не сдохла и смогла дать показания», молча сел на краешек кровати рядом с Томасом, взял в ладони его теплые пальцы, и просто сидел, глядя в лицо тому, кто стал для него дороже всего на свете. Дороже чужих жизней.

- Я успел, Том, – шепнул Крис, наклонившись к больному и легко тронув губами высокий чистый лоб, – слава богу, я успел!

====== Глава 19 ======

Крис с сожалением выпустил из своих рук пальцы Тома, проклиная настырного Роберта. Тот, если уж ему чего-то было нужно, всю душу мог вытянуть. Хотя Хемсворт и понимал, как важны для следствия будут показания Джаи Вайш, оказывать ей помощь не хотелось до тошноты.

Тем не менее Дауни был настойчив, и Крису пришлось осмотреть женщину.

- Я не знаю, что она себе колола, – сказал он, закончив с осмотром, – но на лицо глубокая кома. Знать бы, где они хранят лекарства, в сестринской вероятно… Слушайте внимательно, Роберт. Мне нужен натрия аскорбинат, гемодез и гидрокортизон. Запомнили?

- На память я еще не жалуюсь, – буркнул Дауни и пулей вылетел из палаты.

И пока безопасник искал лекарства, Крис обнаружил в небольшом шкафчике, что висел над изголовьем кровати Тома, набор для интубации.

Через двадцать минут Джаю увезли на каталке в реанимацию два санитара под присмотром двоих полицейских.

- Она выживет? – почесал бородку Роберт.

- Мне плевать, – признался Крис.

- Черти что, – покачал головой Дауни, – наш друг Саджу взял под стражу всех сотрудников больницы.

- Кто теперь будет заниматься пациентами? – спросил Хемсворт.

- Мы уже связались с бывшим главврачом, доктором Капуром, – ответил Роберт, – он обещал приступить к работе немедленно. Нескольких своих знакомых врачей, оставшихся без работы, он также приведет с собой, но на то, чтобы полностью укомплектовать больницу, понадобится еще несколько дней.

- А пациенты? – с тревогой спросил Крис.

- Тяжелых всего трое, о них позаботятся, остальных переведут в другие клиники или вообще выпишут. Вы, кстати, как себя чувствуете, Крис?

- Порядок, – соврал Хемсворт и попросил Роберта показать ему, где он взял лекарства для Джаи.

В сестринской он нашел нужный антибиотик. Все эти приключения не прошли даром: воспаленная рана все еще не проходила, и, кажется, снова поднялась температура.

- Идите к себе в палату, Крис, – Роберт посмотрел на него с сочувствием, – на вас лица нет.

- Я никуда не пойду, – тоном, не терпящим возражений, заявил Хемсворт, – я не брошу Тома одного. Не сейчас.

- Закончится тем, что вас самого придется откачивать, – досадливо поморщился безопасник.

Крис предпочел не услышать последнюю реплику друга.

- Что с теми бедолагами, что находились в этом отделении, в палатах с решетками? – спросил он.

- Я связался с представителями Красного креста. Миссия вышлет в клинику своих специалистов, они займутся пациентами, у которых ни имен, ни фамилий, одни только номера. Нужно будет отправить на изучение их медицинские карты, записи с компьютеров здешних врачей, а также образцы лекарств. В общем, это работы не на одну неделю.

- Мне бы перевести, что написано в карте Тома, и желательно прямо сейчас. Можно это устроить? – робко попросил Крис.

- Для вас все что угодно, – улыбнулся Роберт и отправился на поиски инспектора Бхаттара.

Тот обнаружился в главном вестибюле больницы, занимающийся тем, что отдавал распоряжения относительно того, куда доставить задержанный медперсонал.

Дауни передал инспектору просьбу Криса, и тот, перейдя на хинди, что-то спросил у испуганно жавшихся к стенке медиков. Одна девушка отделилась от группки медсестер и что-то ответила Бхаттару.

- Это Амала, – представил он медсестричку Роберту, – она говорит, что ухаживала за англичанином.

Подхватив Амалу под локоток, Роберт проводил ее в палату Томаса.

- Думаю, вам будет о чем поговорить с молодой леди, доктор Хемсворт, – предположил Роберт, – а я оставлю вас. Нужно сделать заявление для прессы. Там, внизу, целая толпа газетчиков. Было бы неплохо, если бы и вы выступили перед журналистами, но что-то мне подсказывает, что вы не согласитесь.

- Пресса? – и Крис вскинул на Роберта недоуменный взгляд. – Мне? Выступать перед газетчиками? Зачем вы вообще позвали журналюг?

- Затем, что шумиха, которую они поднимут, выгодна нам и невыгодна тем, кто попытался уложить мистера Хиддлстона на эту койку. Весь мир узнает о том, что владелец Ройал Фармс чудесным образом оказался жив. Злоумышленники, кем бы они ни были, теперь не посмеют сунуться к Тому. Для верности возле палаты будут дежурить полицейские. Так что сейчас Томасу ничего не угрожает. А мы с Саджу сделаем все возможное, чтобы вычислить и наказать того, кто покушался на Хиддлстона.

- Надо бы еще позвонить профессору Бране, – вспомнил Хемсворт.

- Уже позвонил, – кивнул головой Роберт, и Крис в очередной раз подивился тому, насколько деятельным мог быть этот человек.

- И надо будет сообщить Джорджу, – сухо заметил безопасник, – и Мирре.

Крис гневно посмотрел на собеседника:

- Я их на выстрел не подпущу к Тому! – решительно заявил он.

- Боюсь, мистер Хемсворт из Австралии, это они могут не подпустить вас к Томасу, если захотят, – пожал плечами Дауни, – Джордж Хиддлстон — ближайший родственник Тома и кому, как не ему, быть опекуном сейчас, когда сам Том недееспособен. А Мирра, напомню вам, ближайшая родственница Джаи. И она имеет право знать, что случилось с ее сестрой.

Хемсворт сердито засопел, но Роберт поспешил успокоить врача:

- Поверьте, я также, как и вы, не доверяю этим людям. Но в данном случае ничего сделать мы не можем, разве что спрятать Томаса в подземном бункере.

И по загоревшимся надеждой глазам Криса безопасник понял, что тому идея с бункером понравилась.

- Но мы не будем прятать его. Томасу нужна квалифицированная помощь. К тому же, наверняка вы будете настаивать на транспортировке его в Лондон и помещении в Центр профессора Браны.

- Разумеется, – кивнул Крис, – в клинике у Кеннета самое лучшее оборудование и самые лучшие специалисты. Если где и смогут поднять Тома на ноги, так это там.

- Тем более нам не обойтись без Джорджа, – веско произнес Роберт, – с теми деньгами и теми связями, которые сосредоточились в руках у старшего Хиддлстона, решить проблему с перевозкой Тома на родину будет просто. А знали бы вы, какая это волокита — куча бумаг, спецборт до Лондона, воздушный коридор… А учитывая неопределенный статус Томаса, я имею в виду, что по документам он мертв...

- Я понял, – перебил его Крис, – но позволить дядюшке позаботиться о племяннике… Это все равно что своими руками отдать Тома убийце.

- Напомню вам, докторХемсворт, что не то что вина Джорджа в покушении на жизнь племянника не доказана, но даже и подозрения против него пока что в вашей голове. Так что сейчас он скорее полезен. Но если вам будет спокойнее, я обещаю, что охрана Хиддлстона-младшего на сей раз будет не хуже, чем у Ее Величества Королевы.

- Я вам верю, Роберт, – ответил Крис.

- Занимайтесь вашим пациентом, Хемсворт, – сказал Роберт, будучи в дверях палаты, – вы уже герой, Крис. Вы спасли Тома и всех этих бедолаг, над которыми здесь измывались. Сейчас позаботьтесь о здоровье Тома. А обо всем остальном позабочусь я.

- Мистер Дауни сказал, что ты ухаживала за Томом? – спросил Крис Амалу, когда Роберт покинул палату.

Та только испуганно кивнула головой.

- Послушай, Амала, не нужно меня бояться. Я всего лишь врач. И я хочу помочь этому человеку.

- Мне пришлось работать здесь, – со слезами на глазах прошептала девушка, – у меня пятеро маленьких братьев, а у нашего отца совсем нет работы.

- Я все понимаю, Амала, – уверил ее Крис, – и я обещаю, что поговорю насчет тебя с инспектором Бхаттаром. Попрошу его, чтобы следствие учло твою добровольную помощь.

- С ним хорошо обращались, – произнесла Амала, утирая ладошкой слезы, – госпожа Вайш особо настаивала на этом.

- Почему это было так важно для Джаи? – уточнил Хемсворт.

- Я не знаю. Нам не говорили. Но это очень важный пациент. Ему не кололи сыворотку.

- Сыворотку? – удивленно переспросил Крис.

- Сыворотку. Ее испытывали здесь. Госпожа Вайш знает. Я не знаю ничего. Я просто ухаживала за вашим другом.

- Хорошо-хорошо, – мягко произнес Хемсворт, – я тебе верю, Амала. Ты ухаживала за Томом, да?

- Нам не называли имен, – ответила девушка, – никаких имен, за этим строго следила госпожа Вайш.

- Здесь нет госпожи Вайш больше, – тепло улыбнулся ей Крис, – и я прошу тебя называть моего друга по имени. Его зовут Том.

- Том, – повторила медсестра и попыталась улыбнуться в ответ.

- Ты переведешь мне, что написано в медицинской карте Тома? – попросил доктор Хемсворт.

- Конечно, и еще покажу его снимки.

- У вас в клинике есть аппарат МРТ?

- У нас много чего есть, – почти что с гордостью ответила Амала.

И вскоре после того, как с помощью переводчицы Крис смог прочесть карту Томаса, после того, как он внимательно рассмотрел три снимка МРТ, сделанные сразу после поступления Хиддлстона в клинику и в следующие несколько месяцев, картина болезни Тома была ясна.

Судя по записям в карте и по результатам осмотра, который Хемсворт произвел после того, как закончил с расшифровкой записей, за Томом, действительно, ухаживали очень хорошо. Его многочисленные раны, полученные во время аварии, зажили, переломы срослись, ему даже удалили гематому в лобной доли головного мозга, полученную от удара о воду. Да что там переломы! У Тома даже пролежней не было — так внимательно и профессионально занималась им Амала: массаж, специальные мази и все прочее — девушка старалась на совесть. Но причиной, по которой Хиддлстон находился в коме, была не только проклятая авария. Глядя на снимки МРТ, Крис был абсолютно убежден, что рано или поздно Томас очутился бы на больничной койке: томограф обнаружил в голове Хиддлстона опухоль. И судя по всему, появилась она довольно давно. Но самым поганым было то, что расположена она была таким образом, что одно малейшее неточное движение при попытке удалить ее хирургическим путем могло привести к повреждению зрительного нерва. Даже если Крис попробует избавить Тома от опухоли, тот может прийти в себя, но навсегда остаться слепым. По этой ли причине, или еще почему, но Джая на удаление опухоли не решилась. Или, возможно, ей было легче держать Тома в коме.

В любом случае, сейчас у Криса выбор был невелик. Подарить Тому жизнь, но навсегда лишить его её красок, или оставить его в этом состоянии.

- Что, плохи мои дела? – услышал Хемсворт у себя в голове.

Призрак стоял справа от него. Смотрел не на Криса. На самого себя.

- Прорвемся, – Крис тоже не смотрел на призрака. Он внимательно изучал снимки, думая, под каким углом лучше войти в череп при операции, чтобы снизить вероятность слепоты.

- Только не смей мне врать, Хемсворт, – предупредил его Том.

- Я и не собираюсь, – пожал плечами Крис и честно рассказал призраку то, что он увидел на снимках.

- Я не хочу, – сказал Томас после того, как выслушал его объяснение, – слышишь, я не хочу больше оставаться в темноте.

- Том, мы должны хотя бы попробовать вернуть тебя, – возразил Крис.

- Я сказал. А ты слышал. Это мое тело. Моя жизнь. И я не хочу провести ее в темноте. Ты не представляешь, что это такое, Крис! Ты не вправе решать за меня.

- Я обещаю, Том, я все сделаю аккуратно. Я попытаюсь удалить опухоль, не задев нерв.

- А если все же заденешь, что тогда? Я запрещаю тебе, слышишь? Не смей. Оставлять. Меня. В темноте.

- Будешь проставляться за повышение, не забудь пригласить, – с этими словами Роберт пожал руку инспектору Бхаттару, приветствуя его в маленьком традиционном ресторанчике, куда пригласил, чтобы обменяться новостями. На этот раз Дауни выбрал заведение с весьма демократичными ценами, дабы не ставить собеседника в неловкое положение.

Саджу и правда на этой встрече был более раскован. Хотя, вероятно, дело было не в выборе места, а в том, что за последнее время они с Робертом если и не стали друзьями, то уж точно прониклись взаимоуважением. То, что оба они были профессионалами своего дела, не ставилось под сомнение ни тем, ни другим. И то, что теперь Саджу светила награда за раскрытие важного дела, Роберт считал вполне заслуженным. А то, что дело будет раскрыто, англичанин не сомневался. Тем более, что в ближайшее время на помощь индийским полицейским должен был прибыть специалист из Скотланд Ярда — ввиду того, что среди пострадавших и подозреваемых были жители Британии, решено было создать международную группу для расследования столь резонансного дела.

Благодаря стараниям Дауни, дело это, действительно, гремело чуть не на весь мир. Журналисты наперебой придумывали леденящие душу читателей подробности (детали расследования держались полицейскими в тайне даже от газетчиков, так что тем приходилось полагаться на свою фантазию). Заголовки, один другого ярче, украшали первые полосы газет. «Дахау в центре Мумбаи», «Бесчеловечные опыты над людьми» и прочие подобные — они поднимали рейтинги даже самых захудалых новостных изданий. Не говоря уж о том, что среди «подопытных» был обнаружен владелец гигантского фармацевтического концерна, до сего дня считавшийся мертвым. Фотографии Тома, сделанные еще до трагической аварии, разумеется — в палату Хиддлстона никого не пускали — красовались во всех газетах и на интернет-порталах. Иногда эти фото разбавляли портреты доктора Хемсворта, который и обнаружил двойное дно в благопристойной клинике. Правда, мотивы австралийца были газетчикам неизвестны, поэтому они также соревновались, кто кого переплюнет, приписывая Хемсворту то погоню за славой, то за деньгами — якобы Крис рассчитывал получить награду от Хиддлстона за его чудесное спасение. Некоторые пошли дальше других, и чуть ли не поженили двух мужчин — иначе как за любимым никто бы и не сунулся в такую авантюру.

Сам же Крис журналистские выдумки не читал. И давать интервью отказывался. Он практически не покидал территорию клиники, и одна из причин, по которой он этого не делал, как раз и было нежелание общаться с представителями прессы, которые днями и ночами дежурили на крыльце Сайфи. А внутрь их по приказу инспектора Бхаттара не пускали.

Саджу, поприветствовав в с свою очередь Роберта Дауни, решил сразу перейти к делу. Он надеялся, что хотя бы эту ночь проведет рядом с женой, а не в опостылевшем рабочем кабинете или не на очередном допросе.

- Чего мне ожидать от этого англичанина из Скотланд Ярда? – напрямую спросил он Роберта.

- Помощи. Стивен Роджерс толковый мужик, честный. И въедливый. Уж если он взялся за дело, значит доведет его до конца.

- Ты хорошо его знаешь?

- Я проработал с ним пять лет, – признался Дауни, – потом ушел из полиции. Но мужики, которые продолжили работу, отзывались о нем в положительном ключе.

- И на том спасибо, – буркнул Саджу.

- Да ладно, расслабься, – и Роберт жестом подозвал официанта, – Стивен не будет на тебя давить. Наоборот, вместе вы размотаете этот адский клубок. Что там, кстати, анализ образцов лекарств из Сайфи, готов?

- Нет, – покачал головой Бхаттар, – эксперты бьются над составом той самой сыворотки, что, по свидетельствам врачей, которых мы уже допросили, кололи пациентам этой «лаборатории». Так они называли секретное отделение своей больницы.

- Такой сложный состав?

- Да черт его разберет. Эксперты пока колдуют.

- А что говорят сотрудники больницы?

- Говорят, что это что-то типа сыворотки супер-солдата, – ответил Бхаттар и поморщился. Очень уж ему не нравилась эта тема с опытами над людьми.

- Как-как?- не понял Дауни.

- Эта дрянь так воздействует на мозг, что человек становится излишне агрессивен. И в то же самое время практически невосприимчив к боли.

- О-ху-ееееть! – поразился Роберт.

- Вот именно. Представляешь, маленькую армию разъяренных, неуязвимых солдат?

- С такой армией можно любое правительство сместить. Развязать войну, – Роберта поражал масштаб совершенного чьим-то злым гением. Это ж надо, придумать и опробовать такое, с позволения сказать, лекарство!

- И насколько далеко они продвинулись в исследованиях? – задал вопрос безопасник.

- В этом и загвоздка, – признался Саджу, – у сыворотки, оказывается, был побочный эффект: человек через пару дней после того, как принял «лекарство», начинал сходить с ума. У подопытного появлялись галлюцинации, навязчивые идеи. Он мог напасть на врачей, к примеру, на других пациентов. Поэтому их и держали за решеткой. И если превысить дозу, то человек вообще мог скончаться — сердце не выдерживало.

- И сколько таких пациентов потеряла клиника?

- Судя по их записям, около двухсот. Но мы еще не все прочли.

- Суки! – и кулак Роберта опустился на стол. К счастью, эта его вспышка гнева не привлекла внимания окружающих — они с Саджу сидели в самом дальнем и самом укромном уголке ресторанчика.

- Какие же суки! – в сердцах повторил Дауни. – Кто главный? Кто придумал эту херь?

- В этом-то и загвоздка, – Саджу сделал довольно большой глоток из своего бокала виски, – все как один указывают на Джаю Вайш. У самой нее не спросишь, она все еще не пришла в сознание...

- Но она работала в другой клинике, – напомнил Роберт.

- В Горизонте, да, – согласился Саджу, – и главврач этой больницы совершенно обескуражен тем, что произошло. Он и не предполагал, что одна из его сотрудниц способна на нечто подобное. Уж не знаю, что заставило Джаю поступить на работу в эту больницу, возможно, хотела как-то отвести от себя подозрения, устроившись в Горизонт, на полставки, кстати. А в Сайфи бывала редко. Но все, включая доктора Чоудари, были у нее в кулаке. И кулак этот, похоже тянулся из самого Лондона.

- Вот как? – почти не удивился безопасник.

- Тут все еще запутаннее, – нахмурился Саджу, – по документам, сырье для производства сыворотки поставляла одна маленькая фирмочка под названием Интекс. Зарегистрирована фирмочка в Арубе…

- Офшор, все ясно, – раздосадованно поморщился Роберт, – пойди найди владельца.

- Так точно, – подтвердил Саджу, – наверняка зарегистрирована на подставное лицо. Но Чоудари говорил, что Джая часто летала в Лондон. Якобы по делам лаборатории.

- Роджерс разберется, – заверил собеседника Дауни, – он как раз такие дела любит, крючкотвор и зануда.

- Я надеюсь, – без особой, впрочем, надежды в голосе отозвался Бхаттар, – у меня уже голова кругом от всего этого дерьма.

- Не унывай, дружище, – попытался приободрить его безопасник, – ты только подумай, какую мы махину можем свернуть. Сколько людей уберечь от этой их сыворотки!

- Уж поверь, Роб, ради одного этого я буду землю рыть, чтобы сволочей, что все это замутили, в эту самую землю уложить.

- А как там наш румынский товарищ? – поинтересовался Дауни. – Господин Стэн не удостоил тебя беседой?

- Молчит, гад, – признался Саджу и украдкой потер чуть сбитые костяшки пальцев.

- Понимаю, – кивнул головой Роберт, – воспитательные меры пока не возымели действия?

- Пока нет, – честно ответил Бхаттар, – но я чувствую, клиент уже дозрел. И знаешь что? Он кого-то до усрачки боится. Не тюрьмы, нет. Его когда ко мне на допрос приводят, он все время оглядывается, как будто мы с ним не одни в комнате. Не представляешь, кто мог так напугать нашего «героя»?

- Понятия не имею, – соврал Роберт.

- Мистер Хемсворт, слов нет, чтобы выразить вам благодарность за то, что вы разыскали моего племянника!

Крис пару секунд колебался, прежде чем пожать протянутую ему ладонь. Пальцы Джорджа Хиддлстона были сухими, жилистыми, сильными. Рукопожатие твердое, уверенное. Этот человек сам был — гимн уверенности. Все в нем — от светлого льняного костюма до ложно-скромных дорогих часов – излучало непоколебимую уверенность в том, что он, Джордж Хиддлстон, хозяин положения. Даже здесь, в палате своего племянника, куда его пустили в сопровождении полицейского, очень хорошо чувствовалось, что он вел себя так, как будто был по меньшей мере главврачом больницы, а не просто родственником одного из пациентов.

- Это такая радость! Вы не представляете, доктор, какая это радость — вновь увидеть нашего Тома живым. Правда же, Мирра? – обратился он к своей спутнице.

Девушка сдержанно кивнула головой.

Несмотря на жару, она была одета во все черное, как будто на похороны собралась. Даже темных очков не сняла.

- Когда Роберт позвонил и сообщил, что Томас жив, я даже не поверил, представляете? Обвинил Бобби в том, что он перебрал со спиртным. Кто бы мог подумать! Том жив! Наш Томми!

И Хиддлстон-старший осторожно дотронулся до руки племянника. Слегка сжал тонкие пальцы в своей уверенной ладони.

- Что с ним, доктор? Какие прогнозы?

Хемсворт не стал щадить родственные чувства. Честно рассказал и об опухоли, и о том, что оперировать надо было еще несколько месяцев назад. И о том, что перевозить сейчас Тома — это лишний раз подвергать его опасности.

- Мы заберем его отсюда, правда, Мирра? – и Джордж вновь обернулся а Вайш, как будто ища поддержки.

- Может, лучше послушать доктора Хемсворта? – это были ее первые слова с тех пор, как она ступила на трап самолета, приземлившегося двумя часами ранее в аэропорте Мумбаи. Она молчала всю дорогу, пока Дауни, встретивший ее и Джорджа в аэропорту, вез их в Сайфи. Молчала, когда увидела Тома — обездвиженного, похудевшего так, что сквозь ставшую почти что как пергамент кожу явно проступали кости — это была пародия на человека. Это был не ее Том. Она не хотела говорить. Не с этими людьми. Единственный, кого она хотела сейчас услышать, был сам Том. Ей казалось, что если бы она рассказала ему все, почему ей пришлось поступить так, как она поступила, Томас бы понял ее. И простил. Он всегда был лучше нее. Всегда мог оправдать человека. Он легко прощал. Потому что сам никому зла не делал. Если бы он только смог ее простить…

- Я уверен, дорогая, мистер Хемсворт прекрасный специалист, – как сквозь вату долетали до нее слова жениха, – но уверяю, что в той клинике, в Швейцарии — ты помнишь, я говорил тебе о ней — так вот там Томасу будет гораздо лучше. Не без помощи нашего дорогого мистера Дауни я почти что закончил оформлять все необходимые документы на выезд. Так когда я смогу забрать Тома, доктор?

Крис подумал, что он ослышался.

- Что? Что вы сказали?! – его глаза, смотревшие сейчас прямо в глаза Хиддлстона, излучали чистое бешенство.

- Я спросил, когда я смогу забрать племянника, – спокойно повторил Джордж.

- Том — это не вещь, чтобы его можно было забрать, ты, паскуда! – он вцепился в лацканы щегольского льняного пиджака и от всей своей широкой души впечатал его обладателя в стену.

Мирра, наблюдавшая эту отвратительную сцену, не проронила ни слова. Полицейский, маячивший в дверях, сделал шаг по направлению к мужчинам, но вдруг замер, уставившись в монитор, что стоял возле кровати пациента.

- Доктор Хемсворт! – крикнул страж порядка.

Крис опустил руки и посмотрел туда, куда указывал полицейский.

- Дьявол! – выругался доктор, глядя, как по монитору бежит непрерывная тонкая линия.

- Зови Амалу! – велел он полицейскому и затем обратился к гостям: – Вы, двое, пошли вон отсюда!

- Что с ним? – с тревогой спросила Мирра. – Что с Томом?!

- Вон, я сказал! – рявкнул Крис.

Амала разминулась с выходящими Джорджем и Миррой в дверях палаты.

- Остановка? Опять? – обратилась она к Хемсворту.

- Такое уже было раньше? – спросил ее Крис.

- Пару раз, – уклончиво ответила медсестра, заряжая шприц адреналином.

- Коли, живо! – приказал доктор.

И пока девушка ставила укол, привел в рабочий режим дефибриллятор.

- Двести двадцать! Амала, отошла от кровати!

Девушка подняла руки вверх.

- Разряд!

Тело Томаса тряхнуло. Крис вновь чертыхнулся — упрямая прямая линия рассекала монитор.

- Двести пятьдесят! От стола! Разряд!

И вновь чертова прямая.

- Триста!

- Стой! Крис, стой! – закричала Амала.

- Отойди!

- Да стой же ты! Смотри!

Пальцы Тома чуть дернулись. Он как будто бы пытался сжать их в кулак. И монитор вновь показывал кривую — показатели жизнедеятельности улучшались.

Крис прикрыл глаза, медленно выдыхая. Слава богу, на этот раз обошлось!

И когда Хемсворт открыл глаза, то не мог поверить в то, что они видят: Том смотрел на него. Прямо на него. Взгляд его был немного расфокусированным, будто Томас не мог сосредоточиться ни на чем. Прошла секунда, другая. Хиддлстон моргнул, потом зажмурился и, когда вновь открыл глаза, то смотрел на Криса вполне осознанно. Смотрел — и не узнавал. Это Крис понял сразу же.

«Кто ты?» – спрашивал взгляд Хиддлстона.

====== Глава 20 ======

Свет. Его было так много, что даже глазам было больно. Поэтому Том на секунду зажмурился. И вновь распахнул глаза, не желая находиться в темноте. Лучи солнца, бьющие сквозь широкое окно, освещали мужскую фигуру в белом халате. Мужчина смотрел прямо на него, и во взгляде его Томас читал удивление, неверие и абсолютное, ничем не прикрытое счастье. Как будто тот смотрел на что-то, что было ему чрезвычайно дорого. Но почему он так смотрит на него, Тома? Если сам Том видит его в первый раз. Этот высокий, крепкий мужик с очень коротким ежиком светлых волос, с доброй, мягкой улыбкой, залитый теплым, ярким светом — Тому просто приятно было на него смотреть.

Мужчина что-то сказал — Том проследил за ним взглядом — молодой девушке, одетой в такой же белый халат, смуглой, с длинными, иссиня-черными, как у Мирры, волосами. Хиддлстон слышал речь, но почему-то не мог понять, о чем эти двое говорят. Но разговор шел явно о нем, потому что девушка подошла к Тому и ловко извлекла из его горла эндотрахеальную трубку. Внезапно сдавило грудь. Стало больно дышать. Кислород распирал легкие.

- Тише, тише! – эти слова, сказанные незнакомцем в белом халате, Том разобрал.

Тот опустил ладонь ему на грудь, слегка поглаживая, успокаивая.

- Сейчас будет легче, – пообещал мужчина, и Хиддлстон поверил. Паника отступила. Дышать, действительно, стало легче.

Том попытался спросить, где он находится и кто эти двое, но язык его не слушался. Мысли не хотели оформляться в слова, изо рта его выходило какое-то жалкое шипение.

- Не пытайся сейчас говорить, – предупредил больного врач, а кем еще мог быть этот крепыш в медицинском халате?

Том присмотрелся повнимательнее. Он совершенно точно где-то видел этого человека. Вспомнить бы вот, где. Почему-то это было очень важно — вспомнить.

- Речь обязательно вернется, – пообещал доктор. Так уверенно, что Том ему поверил. Раз он говорит, что вернется, значит так оно и будет. Ему вообще хотелось верить этому человеку, что так светло и ласково улыбался сейчас Тому. Откуда-то Хиддлстон знал — Крис не соврет. Внезапно всплыло в сознании имя — Крис — теперь Томас был точно уверен, что именно так зовут блондина. И даже не важно было, почему, откуда он это знает. Важным было только то, что, глядя на Криса, Том чувствовал, что ему можно доверять. Он просто знал это. Как нечто само собой разумеющееся. Как собственное имя.

- Меня зовут…

- Кхххх…, кххррр, – пытался произнести Том имя врача, но проклятый речевой аппарат его не слушался.

- Крис Хемсворт, – закончил фразу доктор, с удивлением глядя на своего пациента.

Тот кивнул головой, как будто подтверждая его слова. Как будто хотел сказать: “я знаю”.

- Ты меня слышишь? Понимаешь, что я говорю? – спросил врач. – Кивни, если понимаешь.

Хидлстон кивнул.

- Прекрасно! – обрадовался Хемсворт и на пару секунд отвернулся от пациента, считывая какие-то показания с монитора, который противно пищал у Тома над ухом.

- Ты в больнице, Том, – продолжил Крис.

Хиддлстон немного приподнял подбородок, пытливо посмотрел на врача, словно хотел спросить: «что случилось?»

- Авария, – ответил на его немой вопрос Хемсворт, – ты попал в аварию, Том. Разбился на мотоцикле. Здесь, в Индии.

При слове «авария» накатили воспоминания. Обрывочные. Бессвязные. Темно-серая лента дороги. Запах согретой солнцем кожаной обивки сиденья. Его руки, крепко, до мозолей, сжимающие руль мотоцикла. Скорость. Азарт. Погоня. Она не отставала — эта машина, которая преследовала его чуть ли не сразу после того, как Хиддлстон отъехал от отеля. На мосту водитель синего пикапа перестал делать вид, что просто едет за мотоциклистом. Или пикап был черный? Или вовсе не пикап? Хиддлстон понял, что память подводит его, но точно помнил, что водитель автомобиля поставил себе целью сбить его. Том помнил, как он слишком разогнался, пытаясь уйти от преследования. Как мотоцикл повело. Он помнил удар о воду. Помнил, как позже его куда-то несли, трясли, переворачивали. Помнил сладкий запах каких-то благовоний. И темнота. Он все время был в темноте. И еще почему-то помнил Криса. Хотя, казалось, откуда бы? Возможно, они встречались раньше? В той клинике, куда он обратился незадолго до отъезда в Индию, может быть? Но тот доктор, что сообщил Тому о том, что ему срочно нужно ложиться на операцию, потому что опухоль, которую они обнаружили у него в голове, может быть опасной, выглядел совсем не так, как этот привлекательный блондин, и был гораздо старше. Как же звали того врача? Нет, не вспомнить.

Тогда Том не воспринял слова доктора, как приговор. Подумаешь, опухоль? Еще же ничего не точно, правда? Ему еще жить и жить, какая, к чертям, опухоль? Он только что купил обручальное кольцо для Мирры. Они проживут долгую и счастливую жизнь, разве им может помешать какая-то опухоль? Тем не менее, Том спрятал кольцо в сейф, а пожилому врачу обещал обязательно обратиться в Центр головного мозга профессора Браны. Тому всегда нравился Кеннет, подростком он любил бывать у него в доме вместе с отцом. И его дочка.... как ее звали? Имя девушки, с которой он когда-то приятно проводил время, начисто стерлось из памяти. Черт! Он же с ней спал, как можно не вспомнить имя той, с кем делил постель? Что еще он не помнит?

- Попробуйте записаться на прием к доктору Хемсворту, – сказал тогда врач, – это новый сотрудник Кеннета. Поверьте, он один из лучших специалистов….

Так вот откуда он знает Криса. Наверняка, гуглил информацию о чудо-докторе.

Теперь, когда объяснение было найдено, Том даже смог улыбнуться. Сама судьба послала ему доктора Хемсворта, раз они встретились с ним здесь, в Индии. Теперь, глядя на вселяющего в него уверенность врача, Том знал совершенно точно — с ним все будет хорошо.

Хиддлстон хотел спросить, как долго он здесь валяется, но, конечно, не смог. И подумал о том, что раз уж говорить он не может, то мог бы написать свой вопрос. Он хотел показать жестами, что ему нужна ручка. Но руки тоже почти не слушались его. Томас смог немного приподнять ладони над одеялом, смог даже пошевелить пальцами, но и только. Сжать ладонь в кулак, сложить пальцы в щепотку, чтобы изобразить, будто бы он водит ручкой по бумаге, не получалось. Том попытался еще раз. Бесполезно.

Затем он попробовал пошевелить ногами — с тем же результатом. Его ноги не хотели, к примеру, сгибаться в коленях, он мог лишь шевелить пальцами да слегка приподнимать стопы.

Проклятье! Он совершенно беспомощен! Бесполезен!

Злые слезы выступили на глазах. Нет ничего хуже, чем чувствовать собственную никчемность.

- Тише! – опять наклонился над ним Крис. Коснулся большим пальцем скулы, вытер скатившуюся по щеке слезу.

- Тише, Том! Тебе сейчас лучше не двигаться. Еще не время. Рефлексы вернутся, я уверен. Ты просто слишком долго пролежал без движения. Двигательная функция восстановится, также, как и речь. Сейчас просто отдыхай.

Что он сказал? Слишком долго? Как долго? Как задать этот простой вопрос?

Том нахмурился. Вперил в Хемсворта злой, пытливый взгляд.

- Сккххх…. доооол…, – только и сумел он произнести непослушным, заплетающимся языком.

- Почти восемь месяцев — Крис прекрасно понял, о чем его хотели спросить.

И Том закрыл глаза. Не желая больше слушать. Восемь месяцев. Около года. Как это возможно? Почти год в полной, абсолютной темноте. Да еще с шишкой в башке. Как вообще он смог сегодня открыть глаза? А Мирра? Как? Где она? Боже, да она, должно быть, с ума сходила, когда ей сообщили об аварии. Он бы, Том, так уж точно сошел бы с ума, если бы услышал такое о любимой. Если бы ей пришлось восемь месяцев провести без сознания.

- Мииррр….

- Мирра? – переспросил его доктор Хемсворт, и Том заметил, как легкая тень беспокойства пробежала по красивому лицу блондина. – Она здесь. Хочешь, чтобы я позвал ее?

Хиддлстон утвердительно кивнул.

И врач скрылся за дверью, чтобы через пять минут зайти в палату вместе с Миррой и каким-то индусом, одетым в форменную одежду полиции Индии.

Округлившиеся от удивления глаза Томаса говорили ярче любых слов.

- Так положено, – строго произнес Хемсворт, покосившись на полисмена. Доктор явно не желал объяснять, почему именно так положено. – Распоряжение мистера Дауни.

Томас хотел бы знать, кто такой этот мистер Дауни, и почему тот велел приставить к нему полицейских, но прямо сейчас это было не так неважно. Он смотрел на свою Мирру. Видел только ее. Казалось, годы этого не сотрут — того, что каждый раз, глядя на свою женщину, Том не переставал поражаться, насколько красивой, насколько притягательной для него она была. Все в ней — от изящно изогнутой линии бровей до узких ступней было совершенно. Хиддлстон всю жизнь готов был провести, просто глядя на это совершенство. Не говоря уж о том, чтобы с вожделением касаться прекрасного женского тела. Рядом с Миррой, только рядом с ней одной он чувствовал себя счастливым.

Мирра присела на краешек его кровати. Накрыла пальцами его ладони. Почему-то она плакала. Том хотел было сказать ей, что плакать-то незачем. Все с ним уже хорошо. И у них двоих тоже все будет хорошо. Но предательское горло не издавало ни звука. Он хотел, как пару минут назад Крис, вытереть слезы с ее щек, но руки не поднимались.

- Здравствуй, милый, – улыбнулась девушка Тому сквозь слезы.

И Том улыбнулся в ответ. Только бы она перестала плакать.

- С возвращением! – и Мирра поцеловала его. Так, как целовала всегда, когда возвращалась из своих командировок: в щеку и в уголок рта. После чего покосилась на все еще не ушедшего из палаты доктора Хемсворта. Глаза Криса, глядящие сейчас на девушку, холодно, льдисто сверкнули. И с такой же холодной вежливостью он предупредил: «Пять минут, мисс Вайш», после чего покинул палату.

И тогда Мирра поцеловала Тома по-настоящему. Крепко. Жарко. Как будто жизнью хотела поделиться с тем, кто только что вернулся к жизни. Томас пил ее поцелуй, и не мог напиться, наслаждался запахом любимой женщины, ее теплом и нежностью. И когда она, наконец, отстранилась, Том, чувствуя на губах вкус ее поцелуя, окончательно поверил: он вернулся. Он живой.

Этим вечером Роберт и Саджу, казалось, старались перещеголять друг друга в старой, как мир, мужской забаве «кто кого перепьет». Пока что счет вел Дауни, но Бхаттар если и отставал от соперника, то не намного. Повод был: начальство инспектора готовило документы на представление того к награде. И Крис даже думать не хотел о том, в какие лоскуты будут пьяны эти двое уже тогда, когда награда украсит грудь Бхаттара.

Сам же Крис пил умеренно, чаще поднимал бокал и ставил на стол, едва пригубив. Антибиотики, которые он принимал, лучше было не мешать со спиртным, да к тому же состояние пришедшего в себя Тома все еще внушало опасения: случись что, Крису нужен будет здравый рассудок и твердая рука. Поэтому он не старался догнать собутыльников.

- Паршивец! – воскликнул Роберт и хлопнул ладонью по столу. – Вот же паршивец! Не узнал меня! Зараза тощая!

И вроде тон его был шутливым, и Роберт искренне радовался тому, что с Томасом все, пусть и в относительном, но в порядке, а все равно Крис видел — безопасник расстроен, обижен неузнаванием. Еще бы, столько лет проработали они вместе, а Хиддлстон сегодня утром, когда Роберт навестил его с разрешения Хемсворта, только посмотрел на своего давнего знакомого, как на пустое место, и вежливо кивнул, приветствуя. По просьбе Криса Роб не нагружал Тома информацией. Мозг его сейчас, после восьми месяцев «спячки», работал еще плохо, а память была избирательной. Поэтому Дауни отделался дежурными пожеланиями скорейшего выздоровления.

- Память должна вернуться, Роберт, – пытался успокоить Крис друга, – дай Тому время. Ему сейчас… непросто.

- А кому легко? Тебе, что ли? – пожал плечами Дауни и поднял свой бокал: – За доктора Хемсворта из Австралии! Пошли ему господь терпения!

И пока двое мужчин осушали свои бокалы и наливали, чтобы позже выпить еще, Крис ненадолго выпал из разговора, возвращаясь мыслями к своему любимому пациенту.

Хемсворт не уставал благодарить вновь возглавившего клинику доктора Капура за то, что тот подписал с Крисом соглашение о проведении консультаций в клинике Сайфи, благодаря чему Хемсворт на вполне законных основаниях мог находится рядом с Хиддлстоном. А ведь Дауни был не так уж и не прав, говоря, что Криса могли бы не допустить к лечению Тома. По крайней мере здесь, в Индии, лицензии на занятие медициной у доктора Хемсворта не было. Но один звонок профессора Браны — и доктор Капур позволил ему заниматься Томасом, хотя формально главврач сам вел английского пациента.

Также Капур сделал все возможное, чтобы укомплектовать клинику медперсоналом после того, как врачи и медсестры, работавшие в больнице до того, как доктор Хемсворт проник в лабораторию, были арестованы полицией. Самое главное — сотрудники Красного креста были допущены в ранее секретное отделение Сайфи и сейчас занимались несчастными, которым кололи ту самую сыворотку супер-солдата, о которой говорил инспектор Бхаттар. У большинства из подопытных обнаружились серьезные психические отклонения, и кто знает, смогут ли они когда-нибудь вернуться к нормальной жизни.

Анализы, которые Хемсворт взял у Томаса сразу же, как только приступил к лечению, сравнили с пробами бедолаг, которых травили сывороткой, и как только пришли результаты, Крис мысленно перекрестился: сыворотку Тому не кололи.

Тем не менее, он был очень плох. То, что Хиддлстон не мог говорить и почти не шевелил руками и ногами, было еще не так страшно — после такого длительного пребывания в лежачем положении это не удивительно. То, что Томас не узнал Роберта Дауни, тоже было в пределах нормы — сознание вышедшего из комы выписывает иногда замысловатые коленца, бывает, люди мать родную узнать не могут. Но вчера Хиддлстона отвезли на МРТ, и полученный снимок поверг доктора Хемсворта в полное отчаяние: опухоль увеличилась в размерах. Не намного, но все же. Операцию нужно было делать немедленно, будь его воля, он бы провел операцию прямо сегодня, но чертов Хиддлстон-старший разрешения на операцию не давал. Настаивал на том, чтобы отвезти племянника в какую-то швейцарскую клинику, где, по его словам, работали лучшие в мире специалисты. И ни на какие уговоры Криса не реагировал.

Хемсворт почти уже было решился на отчаянный шаг: при первой потере сознания (а Хиддлстон частенько «отключался», если не спал) взять Тома на операционный стол по показаниям, не спрашивая родственников. Так бы у него были развязаны руки, и ни один суд не придрался бы, предъяви они претензии. Но разрешения оперировать у него не было. А здешним хирургам он не доверял.

Джордж Хиддлстон торчал в больнице постоянно. Как будто поставил своей целью следить за действиями Хемсворта. Он то дежурил в палате у племянника, путаясь под ногами у Криса и Амалы, то вместо него на стуле возле кровати Тома сидела Мирра. И тогда Хемсворт буквально сатанел: от усталости, от невозможности убедить этих двоих в том, что без немедленной операции Том может умереть. Подозрения в том, что сладкая парочка хочет сжить Томаса со свету, только крепли в уставшем от постоянного недосыпа и волнений мозгу Криса. В самый первый раз, когда он пустил Мирру к Хиддлстону, едва тот пришел в себя, доктор строго-настрого предупредил Вайш, чтобы она не смела откровенничать о том, что вскоре они с дядюшкой собираются пожениться.

- Томас не должен сейчас волноваться, слышите? – рассерженно шипел он на Мирру. – Упаси вас господь хоть слово проронить об этом, и клянусь, я вышвырну вас вдвоем с женишком из больницы.

И Мирра послушно молчала. Также, как и Джордж. Все делали вид, что они просто чудесная семейка: любящий дядюшка, любящая невеста и всеми любимый Том.

А тот только улыбался им двоим. Не так, как Крису, вежливо и прохладно. А так, как улыбаются дети: светло и радостно. И Хемсворт тогда выходил из палаты или отворачивался. Не мог видеть этой по-детски наивной улыбки Тома. Этих лицемерных ответных улыбок Вайш и Джорджа. Крис думал о том, что Томасу еще предстоит узнать о предательстве этих двоих, и при мысли об этом ему хотелось что-нибудь разбить, разрушить. Потому что когда Том узнает правду, эта его чуть наивная, но такая добрая и солнечная улыбка померкнет.

Хемсворт часто думал над просьбой призрака рассказать Тому, когда он очнется, все, что произошло с момента его появления в своем бывшем — нынешнем Криса — доме. И понимал, что не будет он ничего рассказывать. Да Хиддлстон просто пошлет его, еще и пальцем у виска покрутит. Кто в здравом уме поверит в то, что какое-то время был привидением? А учитывая обстоятельства: покушение на убийство, предательство Мирры и Джорджа, опухоль — как тут не лишиться рассудка, когда вдобавок ко всему тебе скажут: «знаешь, приятель, ты был прикольным призраком, подмешал мне в шампунь средство для эпиляции». Нет. Он, Крис, точно будет молчать. Незачем взваливать на Тома еще и это.

- Так, я вижу, что наш доктор записался в трезвенники, – Саджу бесцеремонно пихнул Криса локтем в бок, и Хемсворт вынырнул из неприятных размышлений.

- Я пасс, ребята, – виновато улыбнулся Крис, – Бхаттар, я правда рад за вас. Но я, пожалуй, пойду.

- Успеется, – остановил его Роберт, – мы с Саджу еще не рассказали тебе новости.

- Какие? – изобразил заинтересованность Крис. – Разве что прибывший из Лондона полицейский…. Как там его? Роджерс, кажется? Так вот разве Роджерс уже нашел виновных в покушении на Тома?

- Не напоминай! – поморщился Саджу. – Этот зануда вывел из себя весь наш отдел. Но парень профи, спору нет. За дело взялся серьезно. Пока результаты не очень, но все же.

- Расскажи про инспектора Хана! – подмигнул Бхаттару Роберт.

- Это тот самый полицейский, который работал по ДТП, в котором разбился Томас, – пояснил Саджу.

- И что с ним? – спросил Крис.

- Когда Джордж Хиддлстон после того, как ему сообщили об аварии племянника, прилетел в Мумбаи, все бумаги, касающиеся происшествия, ему выдал инспектор Хан. В том числе его подпись стоит на протоколе, по которому позже Джордж получил свидетельство о смерти. Это же свидетельство он предъявил в похоронное бюро, где тело было кремировано.

- Ты хочешь сказать, что бумаги были поддельными? – уточнил Хемсворт.

- Самыми настоящими! – возразил ему Роебрт. – Только вот инспектор Хан пропал без вести сразу же после того, как Джордж, забрав урну с прахом племянника, улетел обратно в Лондон. И теперь не спросишь, почему Хан оформил документы, по которым Томас считается мертвым. Чье тело превратилось в прах и было похоронено в семейном склепе Хиддлстонов? Стивен Роджерс беседовал с Джорджем. Тот только недоуменно разводил руками — за что, мол, купил, за то и продаю. Дали мне бумажку, что Томас мертвее мертвого, выдали закрытый гроб, в котором было изуродованное тело, я его в топку и отправил. Так что с меня взятки гладки и вообще не приставайте к порядочному человеку, не видите, у меня тут радость — племянничек-то живой оказался, так что я и вовсе ни в чем не виноват!

- Вот гад! – и Крис все-таки опрокинул в себя на треть полный бокал виски.

- Еще какой! – подтвердил Дауни. – Если он и причастен к покушению на жизнь Тома, то доказать причастность будет ох как трудно! Разве что наш румынский приятель, господин Стэн, расколется. Он уже начал, кстати. Не зря мистер Роджерс ест свой хлеб. Себастиан признался в том, что покушался на Хиддлстона-младшего. Но заказчика упорно не называет. Требует включить его самого в программу по защите свидетелей, намекает намеки, что дескать нанял его большой человек.

- Да все они так себя ведут, – досадливо махнул рукой Бхаттар.

- Тем не менее Стивен весьма заинтересован в том, чтобы допросить мисс Вайш. Якобы Стэн обмолвился, что сообщение о том, каким именно маршрутом Томас будет добираться до Мумбаи, он получил с телефона Мирры.

- Ее телефон уже изъяли для экспертизы? – Крис подался вперед. – И телефон Себастиана?

- Стэн не дурак, – задумчиво ответил Бхаттар, – на каждое дело с одним и тем же аппаратом он ходить не будет. Одноразовые трубки выкидывают сразу же, чтобы не оставлять следов. А до телефона мисс Вайш мы еще доберемся.

- Но самое интересно вот что, – проговорил Роберт, – Роджерс уже распотрошил телефон сестры Мирры, Джаи.

- А это не тайна следствия? – усмехнулся Крис.

Дауни только выразительно закатил глаза, как будто хотел сказать, что для него нет никаких тайн.

- Так вот когда, действительно по счастливой случайности, мужик из поселка рядом с пещерами садху привез Тома в больницу Сайфи, Джая, узнав в переломанном пациенте жениха своей младшей сестры, написала ей об этом, та попросила спрятать Томаса в отделении их клиники.

И на удивленный взгляд Хемсворта Роберт самодовольно заявил:

- У меня есть распечатка их переписки.

- Дай! Дай сюда! – взволнованно попросил Крис. И через секунду держал в руках эту самую распечатку.

Почти два листа мелким шрифтом, прочитав которые, Хемсворт понял, почему именно Том оказался в клинике Сайфи, спрятанный от всего мира. То, что для Мирры покушение на Тома не было неожиданностью, было ясно. То, что она боялась того, что узнав то, что Хиддлстон жив, его придут добивать, тоже было понятно. Именно по этой причине она просила сестру спрятать Томаса в лаборатории Сайфи.

- Ты уверена? – спрашивала ее Джая. – Уверена, что здесь лучшее место для него?

- Абсолютно, – отвечала ей Мирра. – В лабораторию он (кто этот таинственный «он», о котором Вайш часто упоминала в своих сообщениях, прямым текстом не говорилось) не сунется. Ты же знаешь — самое темное место всегда под свечой.

Закончив читать, Крис брезгливо отодвинул от себя листы бумаги. Как будто ему было противно к ним прикасаться.

- Спасибо, что держите в кусе, ребята, – поблагодарил он Саджу и Роберта, – но я все-таки пойду. Не хочу оставлять Тома надолго одного.

Действительно, мысль о том, что прямо сейчас рядом с Томом может находиться Мирра, пугала до чертиков. Да, в палате Хиддлстона постоянно дежурил полисмен, да, судя по только что прочитанному, Мирра как раз пыталась спасти Тома, пусть таким диким способом, но она хотела уберечь его от повторного покушения. Но почему не обратилась в полицию? Почему предпочла молчать о том, что Томас жив? Чего или кого она боялась? И существует ли все еще эта опасность?

Вопросы без ответов роились в голове у Криса, когда он чуть ли не бегом бежал назад, в клинику. И успокоился он только тогда, когда, оказавшись в палате у Тома, не обнаружил там никого, кроме стража порядка.

Том спал. Но, видимо, Крис, ворвавшись в палату, разбудил его. Хиддлстон сонно моргнул, раз, другой, потом, глядя на Криса мутным ото сна взглядом, прошептал, медленно, но внятно:

- Крис, твоя рана зажила?

И, так и не проснувшись окончательно, вновь погрузился в глубокий сон.

====== Глава 21 ======

Джордж Хиддлстон, тщетно пытаясь уснуть, ворочался на неудобном диване в номере, который они с Миррой занимали в одной из лучших гостиниц Мумбаи. Сегодня Дауни сообщил ему, что документы, по которым Томас может выехать из Индии, готовы. Да, о получении паспорта речи не шло. Но с теми бумагами, которые, не без помощи посла Британии, выправил Тому Роберт, проблем с дальнейшим восстановлением в правах и легализацией у племянника быть не должно. Спецборт, который мог доставить тяжело больного в любую точку мира, также был найден. Поэтому вылетать они могли хоть завтра. Хорошо бы, это была последняя ночь в Мумбаи. Джордж ненавидел Индию. И ненавидел гостиницы.

Конечно, в номере была просто непристойно большая кровать, но с тех пор, как Джордж узнал о том, что его племянник жив, после того памятного разговора с будущей супругой мужчина предпочитал спать один.

Роберт Дауни позвонил, когда в Лондоне был ранний вечер, и они вместе с Миррой собирались на какой-то очередной скучный прием по поводу награждения какой-то скучной журналисткой премией кого-то из скучных коллег Вайш. Да так на прием и не попали.

Известие Дауни ошарашило, сбило с толку. Том выжил. Спустя почти восемь месяцев после того, как Джордж с помпой похоронил чужие останки в семейном склепе Хиддлстонов, мальчишка оказывается жив, правда не сказать чтобы здоров и находится не абы где, а в лаборатории, которую они с Румыном организовали для того, чтобы апробировать такие лекарства, которые в приличных клиниках апробацию не пройдут ни за какие деньги.

Первые минуты после разговора с Робертом Джордж пребывал в абсолютнейшем шоке. Поверить в такое было просто невозможно. Но у него и мысли не было о том, что безопасник ошибается — хитрый лис Дауни не ошибался никогда. Тогда как? Почему племяннику удалось выжить, если Мареш уверял его, что тело Тома никогда не будет найдено? Видимо, мальчики Румына облажались, и он сам, понятное дело, пытался убедить заказчика, что ему не о чем беспокоиться — с Хиддлстоном-младшим покончено. Но и сам Джордж тоже хорош: доверился Марешу, не потрудился все-таки отыскать тело, обрадовался тому, что так удачно и так быстро ему оформили документы, согласно которым Томас мог считаться мертвым, даже труп какого-то индийского бродяги сунули в дорогущий гроб да и сожгли, как завещал племянник. И вот теперь из-за собственной беспечности и вранья Мареша Хиддлстону придется разгребать все это дерьмо.

Но ужаснее всего было даже не то, что проклятый мальчишка умудрился выжить. А то, что обнаружили его в Сайфи. В отделении у Джаи Вайш. И не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что с лабораторией теперь будет покончено. Раз уж за дело взялся Дауни. Джордж не так опасался того, что ему придется отвечать перед законом за создание этой самой лаборатории — сначала пусть докажут его причастность, между ним и Сайфи цепочка в несколько звеньев, все оформлено на подставные фирмы, и те, если полиция копнет поглубже, приведут к Румыну, а не к нему. Да еще, вероятно, к Мирре — оплату за услуги Мареша по устранению Томаса перевели на некую мутную фирмочку по оказанию консультационных услуг со счета, оформленного на невесту Джорджа. Пусть доблестная полиция проверяет, какие такие консультации оказывали работники фирмы — наемники Румына — мисс Вайш. Если что, то он, Джордж, тут не при делах. Если даже Мирра откроет свой хорошенький ротик и напоет копам о том, что это Хиддлстон-старший был заказчиком убийства племянника — по хрен, он отобьется, это всего лишь ее слова против его слов, к тому же у Джорджа прекрасные адвокаты.

Чего на самом деле боялся Хиддлстон, так это того, что ему придется отвечать перед арабами. Эти, если не получат в оговоренный срок сыворотку, слупят с Джорджа такую неустойку, что как бы по миру не пойти. Это уж не говоря о том, что могут и не обойтись деньгами, а в прямом смысле зарыть проштрафившегося англичанина в песок. У них этого добра много — вся страна, считай, сплошная пустыня. И сколько секретов хранит эта пустыня — один Аллах ведает. Так вот арабы были проблемой. Джамель, сука пронырливая, позвонил практически сразу же после того, как Джордж закончил разговор с Дауни. Позвонил и вежливо так — он всегда был вежлив, даром что учился в одной из престижных британских школ, Джордж бы руку дал на отсечение, что Джамель, когда режет глотки своим врагам, после всегда извиняется — поинтересовался, как дела с производством сыворотки, все ли хорошо, не нужна ли какая помощь? Откуда, вот откуда он узнал, что полиция заинтересовалась лабораторией? Хотя глупый вопрос — Джамель всегда все знал, должность шефа армейской разведки обязывала. И этим своим звонком арабы намекали — они в курсе того, что у Хиддлстона возникли проблемы.

Было ясно, как день, что в срок поставить сыворотку не получится. С арабами придется разговаривать — торговаться, умолять, все, что угодно, только бы они подождали. В конце концов, на Востоке ничего не делается быстро. Только беда в том, что договариваться ему придется с Джамелем. А тот слишком уж был европеизирован, он ждать не будет.

Положение, надо признать, было патовым — один неверный шаг, и Джордж окажется или в тюрьме, или его никогда не найдут, надежно укрытого аравийскими песками. Но не в характере Хиддлстона было сдаваться. Слишком много он мог получить от этой сделки с арабами. Слишком многое поставил на карту, чтобы вообще выйти на сделку. И ему не помешают ни вся полиция Британии и Индии в совокупности, ни тем более чудом оживший племянничек и этот гребаный хирург из Австралии. Надо же! Как, оказывается, сложно оказалось устранить такую с первого взгляда легкую мишень. Хемсворт, живучая гнида, оказался не по зубам ребятам Румына, как будто злой дух ему ворожил. Ну да Хиддлстон еще спросит с Румына за то, что облажался.

Но в первую очередь он спросит с Мирры. Ему было совершенно очевидно, с чьей подачи Джая Вайш приютила у себя в отделении Томаса. Сама бы она не решилась. Дело даже не в нерешительности. А в том, что Джае чужды были человеческие чувства — разве что к сестре она испытывала привязанность. Старшая из сестер Вайш была типичным представителем того класса занудных ученых, которых не интересует ничто и никто на свете, кроме их драгоценных исследований. Для Румына и Джорджа она была настоящей находкой — эдакой машиной, четко выполняющей инструкции, увлеченной созданием сыворотки настолько, что конечный результат был уже весьма и весьма близок. И этические нормы Джаю не волновали. Нужно было угробить для того, чтобы создать сыворотку, пару десятков бедолаг? Не вопрос! Кому колоть образцы сыворотки — мышам или людям — Джая об этом даже не задумывалась. Для нее было главным лишь то, как подопытные будут реагировать на введенный препарат. И еще эта женщина в ежовых рукавицах держала весь персонал Сайфи. Поистине у дамочки была железная воля — все, от главврача до последнего санитара, трепетали перед этой малышкой, поэтому клиника и работала, как хорошо отлаженный механизм: с одной стороны приличный фасад, респектабельные пациенты и доктор Чоудари, который обеспечивал приток денег в клинику, так сказать, легальным путем. А с другой — Джая Вайш и ее исследования.

А теперь все это пошло прахом.

Накрутив себя до такой степени, что еще чуть-чуть, и он вспыхнет, как спичка, Джордж вошел в спальню Мирры. Та уже была полностью готова к выходу в свет, и мужчина замер на мгновение, искренне любуясь этой женщиной. Иногда он так «зависал», просто глядя на нее, не понимая, как может быть женщина настолько совершенной. Поначалу он думал: как можно прикоснуться к ней? Это все равно, что прикоснуться к вазе эпохи Мин, например: немного страшно и в то же время до чертиков притягательно. Потом это ощущение прошло. Мирра была не произведением искусства, она была женщиной из плоти и крови. И скверного характера. Но Джордж мог терпеть капризы невесты, в конце концов кто из женщин не капризничает, разве что Джая. Самое главное, что Мирра была с ним заодно — не только в любви, но и в бизнесе. Кто, как не она, сосватала Румыну и Джорджу свою сестричку? Кто, как не Мирра, намекнула, как лучше всего подобраться к Томасу? Только вот почему он в конце концов жив? Этот вопрос Джордж и собирался задать Мирре.

- Тома обнаружили в Мумбаи. Живым, – сообщил он ей новость, полученную от Дауни.

И по тому, что она даже не удивилась, Хиддлстон понял — женщина знала. Все это время она знала, что ее бывший возлюбленный не погиб тогда, восемь месяцев назад.

- Ничего не хочешь мне объяснить? – раздраженно спросил мужчина.

Мирра только глаза опустила и тихо вздохнула.

- Вижу, ты прекрасно осведомлена о том, что мальчишка жив.

- Если ты все видишь, зачем спрашиваешь? – пожала плечами Мирра.

- Хочу понять, насколько я не могу тебе доверять, – ответил Джордж.

И опять молчание.

- Это ведь ты? Ты уговорила сестру спрятать Тома? Зачем? Как тебе в голову это пришло? Ты знала, что ни я, ни Румын в Сайфи не появимся, и решила, что Томаса никто не найдет? А если бы он пришел в себя, как бы ты поступила? Ты хоть понимаешь, под какую угрозу ты поставила наш бизнес своим идиотским решением?

- Заткнись! – хлестко, как плетью, осадила она Хиддлстона.

Тот оторопело уставился на Вайш.

- Да, я пожалела Тома. И испугалась. Того, что ты не уймешься и пошлешь головорезов Мареша добить его. Я сделала это, потому что в последний момент поняла, что просто не могу убить Тома. Он любил меня. По-настоящему любил. Так любят дети — ни за что, просто и безоговорочно. Он был самым светлым человеком из тех, кого я знала.

- Дрянь! – выкрикнул Джордж и занес руку, чтобы ударить. Только чтобы она заткнулась.

Но Мирра увернулась. И в следующее мгновение Хиддлстон увидел тонкое лезвие ножа, зажатого в направленной на него женской руке.

- Только попробуй меня тронуть, Джордж Хиддлстон! – змеей зашипела Мирра.

- Я попробую, – предупредил он, – только не так. Напомнить тебе, дорогая, что если полиция будет копать, выяснять причины покушения на Тома, то выйдет в первую очередь на тебя?

- Тогда и я напомню тебе, дорогой, что мы в одной лодке. Возьмут меня, и я утяну тебя на самое дно. Так что ты очень постараешься, чтобы виновных в покушении на Тома не нашли, правда?

В тот вечер они впервые спали порознь. И сегодня, ворочаясь на неудобном диване в гостиничном номере, Джордж впервые пожалел о том, что приказал Румыну убить Тома. Кто знает, может и не было бы всех этих проблем, если бы он избавился от Мирры? И не стоит ли ему заняться этой самой большой в его жизни проблемой прямо сейчас?

- Ты помнишь? – с сомнением глядя на Томаса, спросил Хемсворт. – Ты помнишь, как меня ранили?

Том кивнул головой. А Крис присел рядом с ним, осторожно, как будто он мог рассыпаться под его прикосновениями, погладил Тома по щеке, убрал со лба отросшую за эти восемь месяцев медовую прядь волос.

Том не понимал, откуда они берутся — эти воспоминания. Возможно, в его нынешнем состоянии больное сознание не только не дает вспомнить людей, которые долгое время проработали с ним рядом — таких, как Роберт Дауни, например. Хиддлстону было мучительно стыдно за то, что он, глядя на приветливо улыбающегося ему невысокого мужчину с умными карими глазами и элегантной эспаньолкой, только и мог что вежливо улыбнуться в ответ.

Но, видимо, помимо того, чтобы наказать Томаса амнезией, его травмированный мозг решил сыграть с ним в куда более веселую игру: теперь Том вспоминал то, чего, по его твердому убеждению, никогда не происходило с ним ранее. Он вспоминал Криса.

Том мог правую руку отдать на отсечение — никогда в прошлом он не встречался с доктором Хемсвортом. И тем не менее после того, как, очнувшись от долгого сна, он увидел высокого симпатичного блондина в белом халате, они откуда-то появлялись в его голове — эти воспоминания. Том как будто смотрел кадры кинохроники, будто бы видел со стороны: себя и Криса.

Воспоминания были разными.

Забавными. Когда, например, Том, желая подшутить над Хемсвортом, подмешал в шампунь средство для удаления волос. Физиономия Криса, растерянная и сердитая — позабавила его. Это была мелкая пакость и мелкая месть за то, что Крис теперь обосновался в доме Хиддлстонов. Кстати вот это обстоятельство — почему именно австралиец (откуда-то Том знал, что доктор прибыл в Лондон с зеленого континента) живет в его доме? Но Том не продавал свой дом! У него и в мыслях не было когда-либо избавиться от семейного особняка. И тем не менее, доктор Хемсворт теперь был хозяином родного дома Тома. А он сам был не более, чем гостем. Такая вот ирония. Том хотел было спросить у врача, правда ли это, но почему-то не стал спрашивать. Не хотел увидеть на красивом лице гримасу разочарования в нем, в Томе. Хемсворт так часто говорил, что его пациент держится молодцом и вообще после такой долгой комы и полученных травм прямо-таки прогрессирует, что он не хотел его разочаровывать. Да и говорить Томас пока что мог с трудом. Короткими предложениями. Больше слушал, что говорят ему. Мирра и Джордж любили поболтать, рассказывали Тому, как они скучали без него. Но Хиддлстон-младший часто уставал от разговоров, выключался прямо во время беседы. И после ему было неловко за то, как он, должно быть, глупо выглядел, когда просто брал и вырубался на половине фразы собеседника.

Иногда воспоминания были тревожными. Как те, в которых он дрался с каким-то неизвестным парнем, угрожал ему, наступив тяжелым ботинком на кисть. Ни разу в жизни Томас никому не угрожал. Даже не дрался никогда, разве что в спортзале, когда по молодости брал уроки бокса. Сейчас Том помнил страх, который чувствовал тот молодой человек, видел этот страх в распахнутых от ужаса и боли глазах, направленных на него, даже как будто запах страха чувствовал. И наслаждался. Самое страшное, что Тому было приятно чувствовать, что его боятся.

Он помнил другую схватку. На этот раз противник был серьезнее. И Тому пришлось повозиться, чтобы одолеть его. Тот мужчина порезал Криса. Том чуть было не убил его тогда. Если бы не Крис — точно бы убил. Хемсворт заставил его отступить, достучался до того Тома, который никогда в жизни никого пальцем не тронул. Тот Том, который чувствовал желание убивать, которого постоянно тянуло куда-то во тьму — это был не он. Не мог быть. Том не убийца. Никогда убийцей не станет.

Были и другие воспоминания. Теплые, пронзительные. Пропитанные нежностью и легкой грустью. Хиддлстон помнил раскрытое в сад окно, шум дождя и запах озона. Помнил грохот грома и всполохи молний над ночным Лондоном. И твердое плечо Криса, прижавшееся к его плечу. Он назвал тогда австралийца богом грома. Тот и вправду чем-то напоминал Томасу могучего Тора из скандинавского эпоса. Но несмотря на внешнюю суровость, Том знал: Крис может быть нежным. Он помнил, как аккуратно, будто боялся повредить, Хемсворт брал в свои руки его запястье. Как деликатно он касался его лица. Том помнил свое «я тебя чувствую», сказанное им в ответ на эти прикосновения. Томас был совершенно уверен — Крис никогда не сможет коснуться его так, чтобы причинить боль. И это вселяло уверенность. Том сам себе объяснить не мог, почему он был так уверен в Хемсворте. Просто это было аксиомой — Крису можно доверять. Как будто кто-то вложил в него это знание. Как дважды два — четыре.

Том помнил еще кое-что. И от этих воспоминаний было одновременно и сладко, и стыдно. Крис, нагой, разметавшийся по простыням в дешевом номере отеля. Надоедливое жужжание потолочного вентилятора, влажная духота Мумбаи, и чуть блестящее от пота мужское тело — совершенное, как у тех статуй, которые Томас видел в галерее Уффици. Томас помнил, как прикасался к этому телу, хотел ощутить под ладонями его силу, почувствовать всю мощь тренированных мускулов. И разочарование, настигшее его после — почему-то он не чувствовал своих же прикосновений к Крису. А то, что было потом, когда доктор проснулся, и вовсе заставляло Томаса сейчас если не сгорать со стыда, то по крайней мере смущаться всякий раз, когда он, вдруг «выключившись» во время очередного забавного рассказа Криса — а тот часто сидел в его палате, как будто никаких других дел и других пациентов у него не было, рассказывал что-то, пытался растормошить, развеселить Тома — представлял себе то, что было тогда, когда Крис проснулся. Как он говорил Тому: «Мой хороший!» и обнимал крепко. Как сплетались в бешеном, яростном танце их языки, когда Хемсворт целовал его. Как упала к ногам хлопковая простыня, которой австралиец стыдливо прикрылся, когда встал с постели. И как ладонь его уверенно и в то же время нежно сжала ягодицу Тома.

Хиддлстон никогда не врал. Тем более не врал самому себе. В конце концов за любую ложь впоследствии придется отвечать. А отвечать перед самим собой иногда бывает вдвойне труднее, чем перед кем бы то ни было. Так вот, будучи совершенно честен перед самим же собой, Том мог сказать — тогда, когда его ТАК касался мужчина, именно этот мужчина, когда его касался Крис, ему было хорошо. Волнительно, немного страшно — ведь ни один мужчина не посягал на святая святых Тома Хиддлстона — его пятую точку — но с Крисом ему было обалденно хорошо. Почему он тогда оттолкнул австралийца? Почему не пошел дальше? Воспоминания здесь прерывались. Только обрывками — как на плохо склеенной кинопленке — разве я тебе нужен: такой?

Были и другие воспоминания. Непонятные. Несвязные. Как осколки, из которых Хиддлстон пытался сложить картинку. Картинка складываться не хотела. Рассыпались хрупкие осколки в еще более мелкое крошево. А Тому так хотелось сложить их вместе. Чтобы наконец стать целым.

- Ты правда помнишь, как я получил эту рану? – повторил свой вопрос Крис. А Том еще раз кивнул в ответ.

- А что еще ты помнишь? – Тому показалось, что Крис слишком уж настороженно смотрит на него, как будто боится услышать ответ.

- Разное, – все еще немного непослушным языком произнес Хиддлстон, – мало. Я хочу тебя вспомнить.

Крис заморгал — часто-часто, как будто хотел сморгнуть попавшую в глаз песчинку — и отвернулся от Тома. Но тот не хотел, чтобы Хемсворт от него отворачивался. Сейчас руки слушались его чуть лучше, чем это было сразу после пробуждения, и Том даже мог дотронуться до руки Криса, позвать его, как бы говоря: “я здесь, смотри на меня, не отворачивайся!”

- Том, послушай меня! – Крис опять посмотрел на своего пациента. – Прямо сейчас решается твоя судьба. Все будет зависеть от того, где тебе сделают операцию. Здесь, в Мумбаи, я не могу доверить оперировать тебя никому. Я сам бы провел операцию, но у меня нет лицензии. Твой дядя хочет отвезти тебя в Швейцарию.

- Швейцария. Хорошо, – уверенно произнес Томас.

- Швейцария — это плохо! – почти что в отчаянии выкрикнул Крис. – Знаю, ты не можешь быть во мне уверен. Мы почти... почти незнакомы. Я не знаю, что мне сказать, какие найти слова, чтобы ты меня послушался. Нельзя лететь в Швейцарию. Только в Лондон. В Центр профессора Браны. Только там ты будешь в безопасности.

- Я верю тебе, Крис, – успокоил его Томас, – Швейцария — это плохо.

- Да! – и пронзительно-голубые, как далекое австралийское небо, глаза Хемсворта влажно блеснули. – Да, Том! Швейцария — это очень плохо.

И когда через полчаса в палату зашел Джордж Хиддлстон, чтобы сказать племяннику о том, что самолет, который доставит их в швейцарский Берн, найден, Томас произнес очень твердо, так, как если бы он объявлял о каком-нибудь управленческом решении на посту генерального директора крупнейшего фармацевтического концерна. Так, чтобы ни у кого из присутствующих не возникло сомнений в том, что он здесь главный.

- Мы летим в Лондон, – сказал Том, – и это не обсуждается.

====== Глава 22 ======

Видимо, упрямство было родовой чертой Хиддлстонов, и Джордж решил переупрямить племянника. По крайней мере он делал все, чтобы если не изменить решение Томаса лететь в Лондон, то вообще отложить полет.

Сразу же после заявления Тома о том, что он не желает лечиться в Швейцарии, Хиддлстон-старший прямиком направился в кабинет главврача и обвинил его в некомпетентности, грозя судами и прочими неприятностями за то, что доктор Капур допустил к такому сложному пациенту Хемсворта, не имеющего разрешения на врачебную практику в Индии. И никакие бумаги, заверяющие, что Крис как независимый консультант может наблюдать Томаса, Джорджа не убедили.

Он настаивал на консилиуме, высказывал опасения, что его племянник в этом состоянии может быть нетранспортабельным, заявлял, что ни при каких условиях не даст согласия на перевозку любимого племянника, если его жизни может угрожать хоть малейшая опасность. Он ругался с Крисом, обвиняя того в халатности, и требовал не лезть не в свое дело, раз уж юридически Том не является его пациентом. Крис бесился, орал на старшего Хиддлстона, доказывая ему обратное — что чем дольше Томас находится здесь, тем меньше у него шансов встать с больничной койки.

Ситуацию спас Дауни, который развел спорщиков по разным углам и сунул дядюшке под нос бумаги, согласно которым его племянник являлся полностью дееспособным и был волен сам принимать решения относительно своего лечения, и еще одну бумажку, где английским по белому было написано, что окончательное решение о транспортабельности пациента принимают медики санитарной авиации. И прямо сейчас представители авиакомпании-перевозчика готовы приехать, чтобы выдать свое заключение о состоянии Тома.

Явившиеся через час врачи санитарной авиации, осмотрев Томаса и изучив его медицинскую карту, дали добро на транспортировку. И Крис не ошибся, когда предположил, что если бы не Роберт занимался организацией перевозки младшего Хиддлстона в Лондон, то и решение «независимых», именно так, в кавычках, медиков было бы не в пользу Тома.

Как бы то ни было, вопрос «лететь или не лететь» на повестке дня больше не стоял, и Джорджу, хотелось ему того или нет, пришлось принять поражение.

Крис, воодушевленный победой, хотел было разогнать и любящего дядюшку, и любимую невесту из палаты Томаса, чтобы дать тому отдохнуть перед нелегким путешествием — осмотр врачей санавиации и споры Джорджа с Хемсвортом, которые часто велись прямо в присутствии больного — старший Хиддлстон не всегда давал себе труд покинуть палату прежде чем сцепиться с Крисом, и даже уговоры последнего, а иногда и прямые действия — Крис просто хватал Джорджа за локоть и тащил его в коридор — не всегда действовали. Доктор Хемсворт видел, как его пациент тратит и без того невеликие свои силы на то, чтобы «наслаждаться» этим спектаклем, который раз за разом устраивал Джордж. И в ночь накануне вылета, опять же не без помощи Роберта Дауни, Крису удалось-таки спровадить чрезмерно заботливого родственника подальше от утомленного его заботой племянника. А Мирре, которая, будто сговорившись с Джорджем в том, что касалось опеки над Томом, не оставляла своего места в удобном кресле рядом с кроватью больного, доктор Хемсворт напомнил, что ее родная сестра в данный момент находится в этой же клинике, и состояние ее, в отличие от состояния Тома, сейчас гораздо хуже, и ей как хорошей сестре следовало бы уделять внимание еще и Джае.

Младшая из сестер Вайш только глазами в Криса стрельнула — метко, в самую душу его посылая луч ненависти — но тем не менее покинула палату, оставив, наконец, врача наедине с его пациентом.

Том устало прикрыл глаза, затем вдруг встрепенулся, поднял голову с подушки, попробовал — безрезультатно, впрочем — опереться на локти и тут же повалился на спину.

- Ну, что ты? – Крис немедленно оказался возле кровати больного. – Говорил же тебе: не пытайся пока садиться, рано еще.

- Я больше не могу, – Том закусил от досады нижнюю губу, изогнул брови под каким-то неестественным углом — Хемсворт не уставал поражаться тому, что у человека могут быть такие подвижные брови, что каждая, казалось, живет своей отдельной жизнью, – я больше не могу быть таким беспомощным!

- Потерпи, – попросил Крис, – ты не беспомощен, ты просто пока не набрал достаточно сил.

Том саркастически хмыкнул, левая бровь вновь поползла вверх. Крис улыбнулся. Глядя на Тома, ему всегда хотелось улыбаться. Потому что живой. Потому что он, Крис, успел. Потому что все сделает для того, чтобы Хиддлстон однажды встал на ноги.

- Поспи, – и Хемсворт поправил сползшее набок одеяло, которым был укрыт Том, – завтра утром тяжелый перелет. Если хочешь, могу вколоть тебе ударную дозу седативного — проспишь весь полет как младенец.

Хиддлстон отрицательно покачал головой:

- Не нужно. Я и так восемь месяцев проспал.

- Как скажешь, – Крис опять улыбнулся, – а сейчас спи. Тем более нужно отдохнуть перед дорогой.

И доктор, проверив показания приборов, поспешил покинуть больного.

- Крис, подожди! – окликнул его Томас.

Хемсворт вернулся в палату.

- Я все хочу спросить… – начал Том, но Крис, не желая утомлять Тома разговорами, приложил палец к губам:

- Тссс! Потом спросишь.

С момента пробуждения речь Хиддлстона с каждым днем становилась все лучше и лучше, и тот оказался не в меру болтлив, как будто бы наверстывал те долгие месяцы абсолютного молчания.

- Сейчас! – заупрямился Том. И Крис сдался:

- Ну хорошо, только недолго.

- Откуда ты взялся, доктор Хемсворт? – задал вопрос Томас. – В моем доме. В моей жизни. Я не помню тебя до аварии. Но каким-то образом я помню тебя после. Урывками. Как будто кино смотрю сам про себя. Это странно.

Крис молчал. Не знал, как объяснить Томасу, что с ним было после аварии. Несмотря на обещание все рассказать, данное призраку, сейчас Хемсворт просто не мог обрушить на едва-едва пошедшего на поправку пациента все то, что случилось с ним самим, с его жизнью, с его возлюбленной, с его домом, даже с его собакой.

- Что ты молчишь? – требовательно, настойчиво спросил Хиддлстон и, так и не дождавшись ответа, отвернулся и, глядя куда-то в стену, тихо и грустно произнес:

- Мне все врут. С того момента, как я очнулся. Я знаю. Чувствую. Ты тоже врешь, Крис Хемсворт.

- Это не так, поверь… – попытался оправдаться австралиец, но Том перебил его:

- Я помню какого-то индийского шамана. Древнего, высохшего от времени. Он говорил, что между нами связь. Что ты пришел помочь мне. Почему он так говорил, Крис?

- Потому что я пришел помочь, – пожал плечами Хемсворт.

- Почему? – настаивал Томас. – Пришел помочь, а сам врешь.

Крис снова помолчал. Он не врал. Просто не говорил всей правды.

- Я помню, как ты целовал меня, – продолжил Том, – а я тебя. О, не смущайся! Думаешь, узнай я о том, что целовал мужчину, в обморок грохнусь, как кисейная барышня? Просто скажи, когда это было? Если я все это время провалялся тут, в больнице?

- Послушай, Том, – Крис устало потер виски, судорожно пытаясь прямо сейчас, по-быстрому придумать действительно какую-нибудь ложь, сказать, что это больное сознание Тома сыграло с ним злую шутку, и все, что он помнит, не более чем бред. Но что-то внутри, там, где сердце, шептало: не лги ему, Том не простит.

Он так ничего и не решил, потому что внезапно раздавшийся за дверью шум привлек внимание Криса.

- Прости, я должен посмотреть, что там, – пробормотал он и вышел из палаты.

В коридоре Джордж Хиддлстон о чем-то спорил с неизвестным Крису мужчиной. Этот человек, как будто сошедший с агитационного плаката, призывающего молодых людей поступать на службу в полицию, был никем иным, как инспектором Скотланд Ярда, Стивеном Роджерсом. Это уже сказал Хемсворту подпирающий стенку и с интересом глядевший на спорщиков Роберт Дауни.

- Стивви хочет задать нашему больному пару вопросов. А Джорджи пытается оградить бедного мальчика от бездушных дядек-полицейских, – объяснил Дауни.

- В первый раз я согласен с Джорджем, – прорычал Крис, – завтра непростой день, можно уже дать Тому отдых?

- Вы лечащий врач? – Роджерс заметил человека в белом халате и, отмахнувшись от Джорджа, развернулся к Хемсворту. – Я помощник комиссара Роджерс. Мне нужно повидать мистера Хиддлстона. Это в интересах следствия.

- Это может подождать? – Крис не хотел тревожить Томаса.

- Я всего лишь покажу ему несколько фотографий, доктор…

- Хемсворт, – подсказал полицейскому Дауни, – я рассказывал тебе о нем, Стив. Думаю, к нему у тебя тоже будут вопросы.

Тот утвердительно кивнул.

- Так вы пропустите меня к больному? – продолжал настаивать Роджерс. – Мне даже ордер не нужен, чтобы его допросить, и будьте уверены, я это сделаю, с вашего разрешения или без.

Крис поморщился и отступил в сторону, давая капитану проход в палату.

- Только учтите! – бросил он вслед. – У вас пять минут.

И ровно через пять минут Стивен Роджерс покинул больного, имея при этом крайне довольный вид. Том Хиддлстон, не колеблясь, указал на фотографию Себастиана Стэна и сказал, что видел его утром накануне аварии в том же отеле, где останавливался он сам. А также рассказал полицейскому, что не просто не справился с управлением на мосту через реку Талож, а пытался на большой скорости уйти от преследующего его синего пикапа. Впрочем, относительно цвета автомобиля и типа кузова больной был не уверен. Но даже эти показания говорили о том, что имело место быть покушение на убийство. И теперь у Стивена Роджерса был тот козырь, пойдя с которого, он мог попытаться заставить ушедшего в глухую несознанку Стэна развязать язык.

Попрощавшись с полицейским, Крис заглянул к Тому. Он, вопреки ожиданиям, не выглядел утомленным. Скорее, заинтересованным. И Хемсворт почувствовал, как та самая невидимая кошка скребет острым коготком его измученную переживаниями за Тома душу — должно быть, сейчас Томас, разговаривая с капитаном, по-настоящему ощутил себя полезным, а не беспомощным пациентом, над которым, как перепуганные куры, квохчут родственники и врачи.

- Том, я все расскажу тебе, обещаю, – твердо, веско произнес Крис, – все-все, что произошло, то, чего ты, возможно, еще не вспомнил.

- Я слушаю, – кивнул головой Хиддлстон и внимательно посмотрел на собеседника. И только сейчас доктор Хемсворт заметил, что его пациент чуть более бледен, чем обычно, и что под глазами у него залегли глубокие темные тени. Все-таки он устал, хотя изо всех сил крепился, пытался не отключаться, быть в гуще событий.

- Обязательно расскажу. Только позже. После того, как ты сможешь самостоятельно сидеть на кровати.

- Тогда сделай так, чтобы это произошло как можно скорее, Крис!

- Обещаю. Ты только верь мне. Я… и доктор Брана… мы сделаем все, чтобы ты как можно быстрее поправился. А сейчас отдыхай.

И Крис опять подоткнул под бок Томаса съехавшее одеяло.

- А что? Поцелуя на ночь не будет? – и Том — сама невинность — похлопал длинными ресницами и картинно надул губки.

Крис только глаза закатил — да он еще издевается, засранец!

- Спи, неугомонный! – шикнул на Томаса Хемсворт и вышел из палаты, чувствуя, что совершенно по-дурацки улыбается.

- Это разрешение на твою депортацию в Лондон, – помощник комиссара Скотланд Ярда протянул заключенному лист бумаги, – ознакомься.

Стэн только глаз скосил на документ и едва заметно улыбнулся — если уж сидеть, то в Лондоне. Тюрьма в Мумбаи, мягко говоря, комфортом не отличалась.

От Роджерса не укрылось едва заметное движение губ. И тут же возникло желание стереть, кровью смыть эту ухмылочку с лица заключенного. Он даже руки засунул поглубже в карманы. От греха. И напомнил себе о том, что рукоприкладство по отношению к арестованным запрещено законом. Инспектор Бхаттар бы поднял его на смех, фыркнул бы недовольно, заявил бы что-то вроде «чистоплюй хренов», но Стивен был убежден в том, что как только он поднимет руку на заключенного, тогда сам станет с ним на одну планку. Сам будет ничем не лучше преступника. Только карающая десница Закона может опускаться на головы тех, кто этот самый Закон нарушил. И если волею случая ему, Стивену, придется во имя Закона применить оружие, то только если того потребует его долг. И никак иначе.

Себастиан Стен раздражал обычно спокойного, собранного помощника комиссара. Не только тем, что не желал сотрудничать — таких, молчащих на допросах, Роджерс за всю то время, что он служит в полиции, повидал немало, – а тем, что всем своим видом как бы говорил Стивену: «я выше Закона, а значит и выше тебя».

Роджерс, безоговорочно веривший в торжество справедливости над беззаконием, пять лет назад, когда ему пришлось отпустить Себастиана Стэна, подозреваемого в убийстве нелегальных букмекеров, братьев Ивлингов, был на сто процентов уверен, что рано или поздно справедливость восторжествует, и он сам или кто-то из коллег-полицейских усадит Стэна на скамью подсудимых. И сейчас как раз был такой шанс. Пусть пока что доказательств было недостаточно, но Роджерс чувствовал: Стэн виновен. По крайней мере покушение на доктора Хемсворта и Роберта Дауни доказать будет несложно: свидетелей предостаточно. Но с тем, чтобы доказать причастность Стэна к покушению на Тома Хиддлстона, придется повозиться.

Сам Хиддлстон в показаниях «плавал», что неудивительно, учитывая его состояние. Пусть он узнал Себастиана, пусть описал погоню, в результате которой он вылетел с моста, но прямых доказательство того, что автомобилем, который преследовал мотоцикл Хиддлстона, управлял Стэн, все же не было.

Накануне Роджерс имел беседу с бывшим своим коллегой, который нынче возглавлял службу безопасности Ройал Фармасьютикалс. Дауни много чего порассказал Стивену: и как глава концерна незадолго до аварии в Индии заметил слежку. И как Роберт установил, что за Томасом следят люди Румына. И подробности недавнего происшествия на мосту через Талож, в котором чуть было не пострадали они вместе с Хемсвортом, тоже рассказал. Но как пристегнуть людей Румына и его самого к этим двум покушениям? Прямых доказательств — ноль. Разве что Себастиана удастся упечь за решетку.

Не раз на ум помощнику комиссара приходила идея соблазнить Стэна программой защиты свидетелей, к тому же арестованный сам требовал именно этого. Чуял, что если не за Хиддлстона, то за Дауни с Хемсвортом он совершенно точно сядет. Но очень уж не хотелось Роджерсу отпускать Себастиана. Слишком много крови было на этом подонке. И то, что доказать эту кровь не смогли, и было той причиной, по которой Стивен не хотел идти с заключенным на сделку. Убийца не должен разгуливать на свободе, пусть даже он сдаст полиции еще более жестоких, более хладнокровных убийц — тех, кто посылал убивать его самого, тех, чьи руки оставались чистыми. Но греха на их совести было куда как больше.

Еще Стивен досадовал из-за того, что вчера у них с индийскими коллегами во главе с Саджу Бхаттаром забрали дело о подпольной лаборатории в клинике Сайфи. Федералы — местные и представители МИ-5 — просто пришли и потребовали все документы, что они с Саджу изъяли в клинике. Все жесткие диски компьютеров, все протоколы допросов сотрудников. По-хорошему, это не в компетенции полиции — расследовать дело об изготовлении нового биологического оружия — а чем иным еще могла быть та сыворотка, которую испытывали на несчастных подопытных в Сайфи? Но было обидно: только-только они с Саджу начали вникать, столько документов прочитали — до слезящихся глаз, до мурашек, которые вызывали эти описания наблюдений за подопытными. Столько человеческих страданий, столько врачебного цинизма. Может и хорошо, что теперь это не касается непосредственно Роджерса. Его все еще передергивало, когда он вспоминал прочитанное.

Неожиданная идея пришла на ум Стивену, стоило ему только подумать о больнице.

- Послушай, Себастиан, – произнес он, аккуратно положив в папку ордер на депортацию, – я час назад разговаривал с Томом Хиддлстоном, знаешь такого? Не можешь не знать, не юли…

Подследственный посмотрел на полицейского совершенно честными глазами и в полнейшем недоумении пожал плечами: не знаю я, дескать, никакого Хиддлстона.

- А вот он тебя знает, – продолжил Стив, – так и сказал, что видел тебя прямо перед аварией.

- Перед какой аварией? – все то же кристально честное выражение светлых глаз.

- Перед той, которую ты ему устроил, – Стивен скрестил руки на груди, сверху вниз глядя на арестованного. – Только не говори, что ты не понимаешь, о чем я.

- Не понимаю, о чем ты, – нагло улыбнулся Стэн.

- Так вот, как ты думаешь, что с тобой будет, если я докажу не только твою причастность к покушению на Хиддлстона — а я ее докажу — но и твою причастность к тем темным делишкам, которые творились в той самой больничке, где оказался Томас после покушения? Ты же слышал про Сайфи, правда, Себастиан?

Заключенный замер. На один короткий миг, но Стивен очень внимательно следил за реакцией своего собеседника, и не мог не заметить, как на секунду застыли черты лица: как метнулся в сторону взгляд, напряглись скулы, окаменел подбородок, и сжался в тонкую линию рот.

- Ты знаешь про Сайфи, Стэн, — сам себе кивнул головой Родрежс, – как ты думаешь, за что больше дадут — за покушение на убийство, которое, к твоему счастью, не удалось — Том же остался жив, или за организацию подпольной лаборатории, где ставили эксперименты на людях? Сесть пожизненно или иметь возможность однажды выйти на свободу? А что если тебя будут судить здесь, в Мумбаи? Ты знаешь, что в некоторых случаях в Индии предусмотрена смертная казнь?

- Я не причастен к тому, что происходило в Сайфи, – тихо, но очень твердо сказал Стэн.

- Допустим, я тебе верю, – и Родержс потер подбородок, как будто раздумывал над тем, что только что сказал, как будто решал — верить ему словам Стэна или нет.

- Я говорю правду, – уже громче произнес Себастиан.

- Тогда докажи мне! – и Роджерс опустился на стул напротив заключенного, подался вперед всем корпусом, демонстрируя, насколько он заинтересован в ответе.

- Тогда ты гарантируй мне безопасность! – Стэн также рванулся вперед, сверля полицейского настойчивым, но немного испуганным взглядом.

- Я гарантирую тебе то, что ты получишь по справедливости, Стэн. И если ты виновен только в том, что припугнул на мосту Хиддлстона и Дауни с доктором, то и сядешь ты только за это. Я могу поговорить с судьей, знаешь? А твои адвокаты, наверное, тоже не дураки. Сколько тебе могут дать в общей сложности? Лет восемь-десять? Будешь хорошим мальчиком — отсидишь пять. И вот она — свобода!

- Да неужели сам Стивен Роджерс предлагает мне сделку? – улыбка вновь тронула губы Стэна.

Роджерс изо всех сил старался, чтобы заключенный не заметил его волнения — он ненавидел ложь и сам себя сейчас пытался убедить в том, что не лжет, а блефует, и исключительно во имя интересов следствия.

- Это честная сделка, – веско произнес полицейский, – только если ты будешь честен со мной. Итак, ты признаешь, что покушался на жизнь Томаса Уильяма Хиддлстона?

Себастиан опустил голову, как бы говоря: «да», но вслух ничего не сказал.

- Кто приказал, Себ? Кто нанял тебя? Георг Мареш?

Но вопреки ожиданиям, Себастиан назвал совсем другое имя.

Перед тем, как произнести его, Стэн на пару секунд закрыл глаза, как будто решал — говорить или не говорить. Так можно было подумать, глядя на него. Но так это было, или заключенный просто тянул время, чтобы подольше не возвращаться в камеру — Роджерсу было неизвестно. Сам же Стэн еще прежде чем лететь в Мумбаи, чтобы убрать так некстати мешающих Румыну Дауни и Хемсворта, четко усвоил наказ своего босса: «если что — вали все на баб и не сомневайся, доказательств у полиции против них будет предостаточно». Поэтому Себастиан без зазрения совести заявил сидящему напротив полицейскому:

- Хочешь знать, кому была выгодна смерть Хиддлстона? Ищите женщину, господин полицейский — его подружке, мисс Мирре Вайш.

====== Глава 23 ======

- Двойной эспрессо, пожалуйста, – попросил Крис, усаживаясь на высокий стул за барной стойкой.

- Хемсворт! – Люси, узнав в очередном посетителе кофейни своего не бывшего даже, так, мимолетного любовника, попыталась придать хорошенькому личику разгневанное выражение, но получилось откровенно плохо.

Вообще-то любовник оказался скотиной — мало того, что бросил, так даже объясниться не пожелал, на звонки не отвечал, зато к бабке похаживал, мерзавец. Но с другой стороны особой злости на Криса девушка не испытывала. Что уж говорить — секс с Хемсвортом был превосходным. Но секс – это только секс. С Крисом было хорошо. Но не так, чтобы до замирания сердца. Жалела ли Люси, что упустила отличного любовника? Возможно. Жалела ли она, что упустила человека, с которым бы хотела быть больше, чем пару ночей — ни разу.

- Здравствуй, Люси, – смущенно улыбнулся Крис. Он и сам не понимал, зачем пришел именно в эту кофейню. Вполне можно было бы попить кофе из автоматов, что стоят на каждом этаже Центра доктора Браны. Или на крайний случай послать за кофе кого-нибудь из ординаторов — небось сбегали бы, не переломились, дедовщину никто неотменял. Но сидеть, просто сидеть в кабинете и ждать, пока придет время будить Тома после операции, терпения не хватало. Поэтому Крис вышел из Центра и побрел куда ноги несли. Принесли прямо в кофейню к Люси. Значит, так тому и быть. Значит, самое время отдать старые долги. Попросить прощения.

- И хватило же наглости прийти! – фыркнула Люси, однако заказ Криса исполнила — плюхнула перед ним чашечку эспрессо.

Хемсворт поднял руки, показывая, что сдается на милость обиженной женщины:

- Подонок, я знаю. Но я все-таки прошу у тебя прощения, Люси. Я не должен был…

- Что не должен был, Хемсворт? Спать со мной? Пропадать после того, как переспал?

- Прости…, – и Крис опустил голову, – я не мастер говорить слова. Да и день сегодня такой… длинный…

На самом деле, день был не просто длинный, а какой-то бесконечный. Для Криса последние трое суток слились в один сплошной, нескончаемый день. Начался он ранним утром, когда со всеми возможными предосторожностями каталку, на которой лежал Томас, погрузили в машину скорой помощи и доставили в аэропорт Мумбаи, где уже ждал самолет санитарной авиации, который и должен был доставить пациента в Лондон. Никогда ранее Крис не сопровождал в таких длинных перелетах тяжелых больных. Поэтому полностью доверил Хиддлстона профессионалам — Роберт Дауни просто не мог нанять непрофессиональную команду для такого сложного дела. Он же по просьбе Криса ненавязчиво намекнул представителям авиакомпании, чтобы единственное пассажирское место в салоне самолета занял не родственник пациента, мистер Джордж Хиддлстон, который так настаивал на том, чтобы сопровождать в полете племянника, а доктор Хемсворт, который наблюдал Тома в клинике. Понятное дело, что решение было принято в пользу врача, поэтому Джордж, кусая локти, вынужден был лететь регулярным рейсом, а Крис удобно устроился в кресле рядом с кроватью Тома.

Младший Хиддлстон был единственным, кого предстоящий перелет, казалось, совершенно не волновал. Напротив, он как ребенок радовался предстоящему приключению. Оказавшись на борту, он во все глаза таращился на окружавшие его медицинские приборы, дергал Криса, спрашивал «для чего нужна вон та штука?» или «а если мне на нос присобачить эту маску, я наглотаюсь веселящего газа? А давай, Крис!» Он кокетничал с медсестрой и сетовал на то, что ему с кровати не виден иллюминатор. Просил Хемсворта, чтобы тот докладывал ему, что тот видит из окна, и его не устроил ответ: «какие-то поля». Тому нужно было знать, какие именно поля видит Крис под крылом самолета: зеленые, желтые, коричневые, где именно пролетает сейчас самолет. Та самая медсестричка, с которой перемигивался Томас и просил «телефончик, чтобы я мог позвонить, когда сам на своих ногах смогу дойти до туалета», даже пошутила, что зря их авиакомпании заплатили такие деньжищи за перевозку мистера Хиддлстона, он сам бы смог долететь, как обычный пассажир.

Том угомонился только через час после взлета. Видимо, он больше храбрился и вел себя так дурашливо потому, чтобы не дать волнению взять вверх. И сейчас, утомленный стрессом от перелета, крепко уснул. Крис тоже хотел бы проспать весь полет. Но сон не шел. Он смотрел на мирно сопящего во сне Томаса и думал о том, что будет потом, когда Том встанет на ноги. Вариант, что может быть по-другому, Крис в принципе не рассматривал.

Хемсворт никогда, ни разу не врал самому себе. Какой бы неприятной ни была правда — лучше знать её, чем позволить одурманить себя сладкой ложью. И сейчас, глядя на своего пациента, он мог признаться самому себе, что по самые уши и даже глубже увяз в этом человеке. Если раньше, когда к нему являлся призрак Тома, Крис тешил себя надеждой, что когда он увидит Тома живым, то наваждение, которое Хемсворт испытывал по отношению к Хиддлстону, пройдет, испарится. Но произошло ровно наоборот: увидев Томаса, пусть измученного болезнью, но не сдавшегося ей, услышав, как Том даже в стрессовой ситуации может шутить и улыбаться своей солнечной, яркой улыбкой, от которой, как от сети, заряжаются улыбками окружающие, Крис понял, что пропал окончательно и бесповоротно. И совершенно не понимал, что ему с этим делать. Пусть Том и подтрунивал над Крисом, намекая на поцелуй на ночь, доктор прекрасно понимал, что это всего лишь шутка, и что по-настоящему поцеловать Тома он никогда не сможет. А хотелось. Как же ему хотелось смять, сдавить эти тонкие яркие губы, попробовать, каков Томас на вкус. Пусть даже на губах останется горечь лекарств, пусть. Все равно это будет вкус Тома. Что-то подсказывало Крису, что и у здорового Тома губы чуть горчат. Сам он — горько-сладкий, мед и полынь, свист ветра и ласка солнца, которое как раз поцеловало, раскрасило веснушками и острый нос, и высокие скулы, и острые ключицы — Крис мечтал, как прикасался бы к ним губами, каждую веснушку языком бы сосчитал. И сейчас на кончике языка горчило. Хемсворт был уверен — едва Том встанет на ноги, как Крис его потеряет. Даже то, что между ними теперь — отношения врач/пациент — даже это закончится. Зачем Тому тот, кто будет напоминать ему о боли? И доктор обещал себе, что отпустит Хиддлстона. Не будет навязываться. Лучше потерять Тома, чем увидеть на его лице презрение. Ему нравятся женщины. И никогда не понравится Крис. Так — никогда не понравится. Да и самому Крису если бы еще несколько месяцев назад кто-нибудь сказал бы, что его будет так до безумия сильно тянуть к мужчине, он в лучшем случае рассмеялся бы этому человеку в лицо. А сейчас мог лишь смеяться над самим собой, что так по-глупому привязался к тому, кто никогда не посмотрит на него с такой нежностью, с такой всепоглощающей любовью, с которой сегодня смотрел Том на провожающую его Мирру — сама она оставалась в Мумбаи ухаживать за сестрой.

Видимо, Хемсворт все-таки задремал под конец полета, потому что та самая медсестра, с которой кокетничал Томас, тронула его за плечо и попросила пристегнуть ремень безопасности.

- Мы садимся в Лондоне, мистер Хемсворт, – улыбнулась ему девушка, – и наш пациент, как мы и предполагали, прекрасно перенес полет.

Брана встречал их прямо на взлетной полосе, стоя рядом с автомобилем парамедиков, который должен был отвезти Тома в Центр.

- Мистер Брана! – обрадовался профессору проснувшийся Том.

- Добро пожаловать домой, мой мальчик, – и Кеннет, склонившись к каталке, оставил на лбу Томаса отеческий поцелуй.

- Как Линда? Как ваши внуки? – спросил Томас и улыбнулся пожилому человеку своей фирменной солнечной улыбкой. А позже, когда скорая везла их по Лондону, шепнул Крису:

- Я вспомнил, как зовут дочь Кеннета, это прогресс, как ты считаешь?

Крис считал, что радоваться они будут после операции, но подмигнул пациенту и показал ему большой палец, знак одобрения.

Следующие сутки были напряженными — анализы, исследования, МРТ, совещание с Браной, наконец разговор с Томом, когда Крис вместе с Кеннетом честно предупредили Хиддлстона, чем именно он рискует, если согласится на операцию. Хемсворт прекрасно помнил, что призрачный Том свое согласие на такую рискованную операцию не давал. Но говорить этому Тому о том, что решил его призрак, он не собирался. Сейчас Хиддлстон подписал согласие, не колеблясь. Он только посмотрел внимательно на Хемсворта, а затем перевел взгляд на доктора Брану, кивнул головой, как будто бы соглашался с самим собой, и оставил летящий росчерк на больничном бланке.

И сегодня вместе с профессором Браной и целой командой врачей Крис восемь часов простоял возле операционного стола. Солировал Кеннет. Профессор сам настоял на том, чтобы Крис лишь ассистировал:

- Сам подумай, куда тебе оперировать? Угробить его хочешь?! – накинулся Брана на своего подчиненного, едва тот высказал желание самому провести операцию. – Ты двое суток ночевал в больнице, спал урывками, да еще перелет этот, часовые пояса... По-хорошему, я вообще не должен пускать тебя в операционную. Но так уж и быть, постоишь на крючках. И попроси кого-нибудь из своих, пусть будут на подстраховке.

Крис только кивнул головой, соглашаясь. Привычка не врать самому себе сказывалась и сейчас — он до чертиков боялся ошибиться. Напортачить. Сделать Томаса инвалидом. Пусть оперирует Кеннет. Он опытнее. Он лучше. Он второй после бога. Первые — реаниматологи, которые отняли Тома у смерти, когда через четыре часа после начала операции у того остановилось сердце. Крис еле на ногах устоял, роняя холодный пот со лба, когда его коллеги пять бесконечно долгих минут сражались с Костлявой за жизнь Томаса. Жизнь победила. А через четыре часа профессор Брана поблагодарил коллег за операцию. И теперь Крис мог только ждать.

- Я видела тебя по телеку, – отвлек Хемсворта от раздумий голосок Люси, – ты же герой, Крис. А героев прощают.

И она улыбнулась мужчине. Тепло. Ласково. И сразу стало легче. Как будто правда груз с плеч сбросил. А всего лишь извинился.

- Это тот парень, о котором ты рассказывал бабушке? – спросила девушка.

- Он самый, – подтвердил Крис.

- А вы с ним… ну… – она замялась, – вы с ним… того? Вместе?

- Что? А? – Крис тряхнул головой. – Нет. Мы не вместе. Нет.

- Знаешь что, Крисси? – девушка перегнулась через барную стойку, так, что ее лицо теперь было близко-близко от лица Хемсворта. – Вот тебе бесплатный совет: если хочешь, чтобы у тебя с тем парнем все было хорошо — не ври.

- Я… я же сказал, что мы…. – Крис даже задохнулся от возмущения.

- Вот-вот! – Люси назидательно подняла вверх указательный палец. – Я же говорю — не ври.

И она предложила сделать ему еще один кофе. И Крис согласился. Только на этот раз попросил американо без кофеина. И, поцеловав Люси на прощанье, унес стаканчик кофе с собой.

На улице бушевала гроза. Потоки воды лились на город. И за те пять минут, что Крис бежал от кофейни до Центра, он вымок, что называется, до нитки. Только пластиковый стаканчик надежно прятал за пазухой.

Переодевшись, Хемсворт поспешил к своему любимому пациенту.

Когда Крис зашел в палату интенсивной терапии, Том уже не спал. Смотрел в потолок, даже не повернул голову на звук открывающейся двери.

- Уже проснулся? – спросил Крис, усаживаясь рядом с кроватью Тома и проверяя показания приборов.

- Что там, гроза? – спросил Томас, проигнорировав вопросы Криса.

Крис кивнул головой. Но Том не смотрел на него.

- Так что, гроза? Я слышу. Открой окно.

Хемсворт встал и приоткрыл окошко. Несильно. Так, чтобы впустить в палату свежесть дождя.

- Люблю грозу, – признался Хиддлстон.

Крис знал. Любит.

- Помнишь, я говорил тебе, что ты похож на скандинавского бога грома?

И от этого вопроса Хемсворт вздрогнул:

- Ты помнишь? Том, ты все это помнишь?

- Ты возомнил себя богом, Крис? – устало спросил Том, опять игнорируя его вопросы.

- Что? – не понял доктор.

- Почему ты решил, что вправе что-то скрывать от меня? Почему не рассказал о Мирре и Джордже? Почему не сказал, кем… чем я был до того, как ты нашел меня в Мумбаи?

- Том, послушай… – начал оправдываться Крис, но его не желали слушать.

- Я говорил тебе, что не хочу этой операции, так какого же ты меня не отговорил?

- О чем ты говоришь, Том?! – Крис схватился руками за немного отросшие волосы и изо всех сил дернул. – Мы с доктором Браной сделали операцию. Опухоль удалили. Мы с Кеннетом считаем, что она доброкачественная, и осталось лишь дождаться результатов биопсии...

- Я не вижу. Вообще ни хрена не вижу! – в голосе Тома послышались истерические нотки. – Я снова оказался в темноте. Передай мою благодарность профессору!

- Он не видит! – Крис влетел в кабинет профессора Браны, и только почтенный возраст и то глубокое уважение, которое испытывал доктор Хемсворт по отношению к начальнику, остановило его от того, чтобы схватить Кеннета за грудки, или шарахнуть кулаком по заваленному бумагами столу, или сделать еще что-то такое же эффектное, но и такое же глупое.

- Не может быть! – уверенно ответил профессор, не обращая внимания на взвинченное состояние младшего коллеги.

- Том ничего не видит, Кеннет! – Крис попытался взять себя в руки, буквально обхватив ладонями плечи и, не спрашивая приглашения, сел в кресло, приставленное к столу для совещаний. – Я проверил реакцию зрачков — отрицательно.

- Это невозможно, – покачал головой Брана, – можем пересмотреть видео операции, но я уверен, что ошибки не было. Я не мог задеть зрительный нерв, ты сам видел, как располагалась опухоль, близко, очень близко, но все же….

- Я видел, профессор! – непочтительно перебил Брану Крис. – И тем не менее. Томас ослеп.

И уже, не обращаясь даже к собеседнику, а как будто сам для себя, тихо произнес:

- Я же обещал! Я ему обещал! Он так верил… так верил… не хотел оставаться в темноте. Он же совсем один…

- Хемсворт! – рявкнул Брана, прерывая поток самоуничижения.

Крис поднял на Кеннета совершенно больные глаза, и тот обратился к нему уже более мягко:

- Езжай-ка ты домой. Или хочешь поселиться в клинике? Отдохни, выспись. Я назначу исследования…

- Я уже назначил, – буркнул Крис, – и уже провел. МРТ чистое, по УЗИ тоже все хорошо, тромбов нет. Я позвонил доктору Нэвилллу из Лондонского клинического глазного центра, он обещал приехать осмотреть Тома. И я никуда не поеду, даже не думайте меня уговаривать!

- Если все так, как ты говоришь, откуда слепота? – профессор встал из-за стола и принялся размеренными шагами мерить свой кабинет. – Мы не повредили глазной нерв. Возможно, слепоту вызвало что-то еще? Болезнь, не связанная с мозгом вообще. Сделай комплексное исследование, назначь анализы на… да на все, на что только можно. Как знать, может быть была недолеченная инфекция, все-таки Индия…

- Да, я понял, я сейчас, – Крис вскочил с кресла и тут же опустился обратно, когда дверь профессорского кабинета распахнулась, являя на пороге Джорджа Хиддлстона.

- Я хочу видеть племянника! – заявил он, коротко кивнув вместо приветствия Бране. Криса же он и вовсе не удосужился поприветствовать.

- Боюсь, это невозможно, – развел руками Кеннет, – Томас сейчас в реанимации, и я не пущу к нему никого, даже вас, мистер Хиддлстон, пока мы не переведем его в палату.

- Мальчик совсем один…

- Он не один, сэр, – Брану трудно было сбить с толку, – уверяю вас, в нашей клинике за пациентами осуществляется весьма и весьма хороший уход. Наши медсестры…

- Я требую. Чтобы меня. Отвели. К Тому. – отчеканил Хиддлстон-старший.

- Требовать будете у жены, – поморщился профессор Брана.

- Черт знает что! – возмущенно произнес Джордж.

- Я попросил бы вас, мистер Хидлстон! – повысил голос Кеннет. – Есть установленные правила посещения пациентов, будьте любезны их соблюдать.

Джордж пробормотал невнятные извинения и только потом спросил, как прошла операция.

Брана, опуская медицинские термины, разъяснил посетителю неутешительные последствия операции.

- Я так и знал! – выразительно закатил глаза Хиддлстон. Его красивое породистое лицо пошло яркими пятнами гнева. – Я предлагал швейцарскую клинику! Это вы, слышите, вы, Хемсворт, настояли на том, чтобы оперировать здесь. Коновалы!

- Успокойтесь, Джордж, – Крис даже не удосужился встать со своего места, когда в него летели упреки, слишком уж театральным было это выступление дядюшки Тома, – никто бы не смог так филигранно провести операцию, как это сделал профессор Брана. Ваш племянник жив, опухоль больше не угрожает ему. А со зрением мы разберемся.

- Черта с два вы разберетесь! – и не думал убавить тон старший Хиддлстон. – Я немедленно заберу Томаса, как только ему станет лучше. Кстати, когда это произойдет?

- Не так скоро, как бы вам хотелось, – Крис изо всех сил старался, чтобы в его голосе не прозвучали нотки сарказма. Он сам готов был подгонять время, только бы Том скорее встал на ноги, но отдавать его в лапы этого паука Джорджа он был не намерен. И дразнить его сейчас тоже не стоило бы.

- Мой племянник потерял зрение из-за вас… – продолжил было сыпать обвинениями Джордж, но его перебил профессор Брана.

- Ваш племянник жив благодаря Крису! – его голос сейчас звенел сталью. – Только благодаря ему! Имейте если не уважение, то хотя бы благодарность. А сейчас потрудитесь покинуть мой кабинет.

- Я должен видеть Тома! – не собирался сдаваться Джордж. – Иначе я обещаю вам кучу неприятностей. Вы не имеете права не пускать меня к нему.

- При случае вам напомнят о ваших правах! – все-таки не сдержался Крис. Он рывком выдернул себя из кресла и, оказавшись близко, очень близко к Джорджу, прорычал, глядя прямо в так похожие на томовы глаза:

- Я тебя близко не подпущу к нему, слышишь? Больше никогда…

- Хемсворт! – вновь осадил его Брана. И Крис опустил лацканы щегольского светлого пальто, в которое был одет Джордж.

- Я сейчас пойду к вашему племяннику, посмотрю, как он себя чувствует, – обратился к Хиддлстону Кеннет, одновременно успокаивающее похлопывая по плечу Криса, – и если его состояние позволит, вы пройдете к нему. А теперь попросите моего секретаря, пусть вам выдадут халат и бахилы.

Том спал, когда Брана вошел в палату интенсивной терапии. Кеннет, стараясь ступать осторожно, хотел было выйти и отправить Джорджа восвояси — он не собирался тревожить сон его племянника. Но тот, видимо, почувствовал, что в палате он не один, и проснулся. Распахнул глаза, и Брана, встретив ничего не видящий, пустой взгляд, не мог сдержать разочарованного стона.

- Прости, что разбудил, – негромко извинился Кеннет.

- Мистер Брана? – Том узнал голос профессора.

- Спи-спи, – и пожилой человек слегка похлопал Тома по руке, скрытой под одеялом, – тебе теперь нужно много спать.

- Высплюсь еще, – Томас попытался улыбнуться пересохшими губами. И Кеннет, увидев эти слабые попытки и корку, обметавшую губы, поднес ко рту пациента трубочку, чтобы тот смог попить из стакана воды.

- Доктор Хемсворт рассказал мне, что ты не видишь. Уверяю тебя, мой мальчик, операция прошла хорошо, зрительный нерв не поврежден. На МРТ, которое тебе сделали после операции, тоже все чисто. Мы найдем причину. И устраним ее.

- Не найдете, – Том облизнул губы, – он сказал, что я пока не готов увидеть. Я был слеп всю жизнь.

- Кто сказал, Томас? – встревоженно спросил Брана.

- Бабаджи Садхир, – услышал он в ответ и прежде чем мысль о том, что, возможно, операция прошла не так уж удачно, и пациент сейчас бредит, Том продолжил: – он мне снился. Он спас меня там, в Индии. Крис расскажет.

- Хорошо, – Брана кинул беглый взгляд на мониторы: организм Хиддлстона функционировал нормально для послеоперационного состояния, – там в коридоре твой дядя. Хочет видеть тебя.

- Какая ирония, – усмехнулся Том, – я не только не хочу, но и не могу его видеть. Так и передайте Джорджу. Я не хочу его видеть. Никогда больше.

- Том, он твой единственный близкий человек, – напомнил Кеннет. Хоть Джордж и вел себя отвратительно несколькими минутами ранее в его кабинете, все-таки лишать Томаса общения с ближайшим родственником он не хотел.

- Я так и думал восемь месяцев назад. У меня был дядя Джордж. Брат отца. И моя Мирра. Сейчас я не желаю видеть их обоих.

- Как скажешь, Том, – ласково сказал Кеннет, видя, что Хиддлстон начинает нервничать, – отдыхай сейчас.

- Мистер Брана! – позвал Том, когда перед Браной раскрылись автоматические двери реанимационной палаты.

- Да, мой мальчик! – отозвался профессор.

- Мистер Брана, а Крис… он сейчас здесь?

- Да, он у меня в кабинете.

- Пожалуйста, попросите его зайти. Я хочу извиниться. Я… обвинил его… Я был не прав.

====== Глава 24 ======

Вокруг него опять была темнота. Едва лишь Том открыл глаза, очнувшись после наркоза, как оказался в абсолютной, непроглядной черноте. Казалось, тьму можно потрогать — только протяни руку. Том и протянул. Как будто бы не желал верить тому, что ничего не видит. Как будто бы хотел убедиться, что это всего лишь дурной сон. Или как если бы смог, словно ширму, отодвинуть мрак, впустить свет. Осознав тщетность, а главное глупость подобной попытки, Хиддлстон опустил руки, поняв, что произошло то, о чем его накануне операции предупреждали профессор Брана и Крис — он ослеп. Возможно, Томас хотел заорать, выплеснуть горлом горькую обиду. Почему? Почему это все происходит с ним? Чем он заслужил? Хотя заслужил — явно не то слово — чем он прогневал небеса, бога, черта лысого или кого там нужно прогневать, чтобы на тебя разом свалилось такое? Мало того, что он не может самостоятельно двигаться, так если бы и мог — куда ему идти? Если он даже по комнате теперь не сможет пройти, чтобы не стукнуться лбом о стену. Том не стал орать. Только изо всех сил скомкал пальцами одеяло. Судя по звуку, даже ткань треснула. Зачем? Зачем он только соглашался на эту операцию? Томас горько улыбнулся — если бы кто-то мог видеть эту улыбку, то сказал бы, что именно так и выглядит отчаяние. У него был отличный выбор: смерть от опухоли или жизнь в темноте. Если бы воспоминания о том, что он почти восемь месяцев провел в этой самой темноте, вернулись сразу же после того, как он вышел из комы, кто знает, что именно выбрал бы Томас. Но он все вспомнил только сейчас. Сразу же, как только очнулся после операции, ощутил себя, смог пошевелить руками. Воспоминания призрака слились с воспоминаниями человека, стали одним целым. Хиддлстон даже не знал, как ему реагировать на то, что долгие месяцы он был кем-то… чем-то нечеловеческим, непонятной, невообразимой силой, странным существом, мистическим, тем, во что он сам, будучи человеком, ни за что бы не поверил. Да что там не поверил — Тома даже в кино на фильм про привидений было не затащить. Будучи ученым, он верил только в то, что можно было потрогать руками, в крайнем случае увидеть, пусть иногда через микроскоп — те частицы и молекулы, которые составляли лекарства, производимые его компанией. То есть верил в то, что было либо творением рук человека, либо природы. Ни во что такое мифическое он не верил никогда. Хотя любил мифы.

Бог грома — могучий и прекрасный — как же ты обманул? Почему не рассказал всего? Зачем позволил пребывать в счастливом неведении? Кто дал тебе право скрывать от меня мою же жизнь? Пусть такую… призрачную. Почему умолчал о предательстве Мирры и Джорджа? Зачем выставлял дураком, глядя, как я целую ту, которую от моих поцелуев, наверное, воротит? Как позволил дяде разливаться соловьем, поющим о моем чудесном спасении?

Эти мысли, как цунами, смыли, снесли всю ту благодарность, которую Том должен был испытывать к Крису, и он обрушил на Хемсворта всю свою обиду, едва последний переступил порог его палаты, чтобы узнать, как Том чувствует себя после операции. И когда Крис вышел вон сразу после обвинений, брошенных Томом ему сгоряча, Хиддлстон понял, что рад тому, что не видит. Не хотел бы он еще и смотреть в лицо Крису. Видеть его такие добрые, такие понимающие глаза, его улыбку, от которой он, будучи призраком, согревался, оттаивал вместо того, чтобы заморозить все вокруг себя, не хотел почувствовать прикосновение его руки — надежной и нежной.

Крис ушел, оставив после себя лишь легкий шлейф свежего парфюма, чем-то напоминающий запах озона во время грозы, да еще едва слышный запах разочарования. Горький аромат обиды — Том теперь смог его уловить. Вероятно, правду говорят о том, что, лишившись одного органа чувств, человеческий организм включает какой-то другой механизм восприятия окружающей действительности на полную.

Разыгравшаяся было гроза за окном успокоилась сразу же после того, как Крис покинул своего пациента. Как будто и правда Бог грома повелевал ею. Просто выключил, как по щелчку пальцев. Только дождь тихо шуршал в листве деревьев за окном да мерно, монотонно стучал по подоконнику. Убаюканный звуком дождя, Том уснул.

Ему снилось, как сухощавый, сморщенный временем старик с темно-оливковой кожей и тусклыми, выцветшеми глазами, повторяет:

- Аап дживет эйн, аап дживет эйн, аап дживет эйн*…

Хиддлстон не понимал, зачем этот человек так настойчиво пытается втолковать ему, что он жив. Том прекрасно понимал, что живой – мертвые не чувствуют боли. Вообще ничего не чувствуют. Тома же боль раздирала. Ему казалось, что он как будто находится в коконе из боли — такой сильной она была. Боль окружала, сочилась из каждой поры его переломанного тела. Он не мог думать ни о чем, кроме этой боли. О том, что сделать, как попросить этого индуса, чтобы он унял боль. Один легкий взмах сухонькой старческой руки, держащей старинный кинжал, одно движение лезвием по шее — и боль пройдет. Но говорить Томас не мог. Проклятая боль не давала даже слово сказать. Он мог только хрипеть. Или стонать.

Том не помнил, как оказался в этой пещере — а судя по всему, это именно пещерой и было: каменные неровные своды, затхлый сырой запах, тусклый свет — видимо, он все-таки отключился после того, как тот человек, точно не этот старик, тот был моложе и крепче, вытащил его из воды. С ним был кто-то еще — Том плохо видел — вдвоем они подняли Хиддлстона, куда-то потащили, сняли куртку и разули. Потом его везли на автомобиле. Тому казалось, что везли целую вечность. Его трясло и мутило. И еще была боль. Такая, что ему вновь хотелось туда, в темноту, где нет боли. Затем его несли и, наконец, оставили лежать на чем-то жестком. Тогда-то и появился этот старик, который, достав откуда-то — Тому не было видно откуда, не из набедренной же повязки, а кроме нее на индусе ничего не было — кинжал, простой, но явно очень-очень старый — и начал водить им, выписывать какие-то странные пассы у груди Тома. Он что-то бормотал, и Хиддлстон не мог понять всего — он знал хинди довольно плохо, что называется «нахватался по верхам», выучил несколько слов и выражений, только чтобы поразить Мирру, да к тому же боль мешала сосредоточиться. А потом внезапно боль прошла. Совсем, как будто ее и не было. Том прошептал «спасибо» и прикрыл глаза, наслаждаясь тем, что можно не чувствовать боли. И в ту же минуту ощутил, как сухая, как старинный пергамент, ладонь легла ему на лоб. Том хотел смахнуть руку старика, но затем решил, что это, наверное, будет невежливым, тем более что тот избавил его от боли. Затем индус коснулся большим и указательным пальцами его глаз и произнес: «Кто всю жизнь слеп, тот прозреет лишь тогда, когда увидит тьму». Том удивился: ему показалось, что старик говорит по-английски. Или же это его мозг, уставший от боли, выдал такую странную метаморфозу. Тем временем шаман опустил ладонь ниже, прямо на грудь, туда, где часто-часто стучало измученное болью сердце, и сказал — по-английски или на хинди, было не важно, главное, что Том понял: «Здесь живет свет. Иди к нему».

Томас дернулся и проснулся. Сон, что он увидел, был таким ярким, таким живым. Не сон — воспоминание. Ему казалось, что он даже сейчас, после пробуждения, чувствует запах благовоний, которые раскуривал над ним старый индус.

- Прости, что разбудил, – услышал Том голос профессора Браны.

Ну конечно, он не там, в холодной сырой пещере, он здесь, в современной и комфортабельной клинике, и недавно светило нейрохирургии сделало его слепым.

«Кто всю жизнь слеп...», – вспомнил Томас слова бабаджи Садхира. Что он имел в виду? Говорил ли он о нем, о Томе, или это просто обычные витиеватые восточные заклинания, которые произносят шарлатаны, выдающие себя за целителей? Хотя этот на шарлатана похож не был — боль-то действительно прошла. Значит это он, Том, был слеп всю жизнь?

Он так прямо и сказал профессору, но поняв, как, наверное, глупо звучат его слова, поторопился добавить, что всего лишь видел бабаджи во сне.

А когда Кеннет спросил, хочет ли Томас увидеть дядюшку, он даже не почувствовал ревности и гнева, какие испытал, будучи призраком, узнав о том, что Джордж занял место Тома рядом с Миррой.

Хиддлстон думал над другими словами старого шамана. Он даже руку свою положил на левую половину груди, туда, где сейчас ровно и спокойно билось его вдребезги разбитое, как ему думалось раньше, сердце. Оказалось, что там живет свет. Это к свету Томас тянулся оттуда, из темноты, где он был совсем один. Семь месяцев тьмы и одиночества, а потом Том увидел свет. И свет был там, где Крис.

Должно быть, он задремал сразу после того, как попросил профессора Брану позвать Криса. После операции спать хотелось постоянно. Томас пытался сопротивляться, не желал так долго пребывать в стране Морфея. После того, как он вышел из комы, желание сохранять глаза открытыми, а сознание ясным было столь сильным, он так хотел наверстать упущенные месяцы, что даже теперь, когда глаза его ничего не видели, он был рад тому, что может слышать, говорить, осязать, чувствовать запахи.

Сейчас, вынырнув из сна без сновидений, Томас в первую очередь уловил легкий запах грозы и только потом почувствовал, как его ладонь, лежащую вдоль туловища, сдавило что-то тяжелое. Он скосил глаза, инстинктивно желая рассмотреть, что бы это могло быть, но тут же обругал себя тупым созданием – как можно было забыть, что отныне ты не можешь видеть? Том дернул рукой — то, что давило на ладонь, исчезло, и он услышал голос Криса:

- Прости, я не хотел тебя будить и, похоже, сам не заметил, как заснул.

Хиддлстон улыбнулся: почему-то от мысли о том, что Хемсворт уснул, положив голову ему на руку, стало тепло. Отчего-то вдруг совсем некстати вспомнилось, как он, маленький, проснувшись Рождественским утром, спешил из своей комнаты вниз по лестнице, в гостиную, туда, где под елкой ждал его подарок от Санты. Маленький Томас верил в Санту, наверное, дольше всех своих сверстников. И пусть умом он понимал, что чудесные подарки: и мяч для регби, и тяжелую толстую книгу приключений в тисненном переплете, и коня-качалку наверняка покупают ему мама и папа, но живое воображение так и рисовало полного доброго старика в красном костюме, который каждое Рождество спешит принести всем-всем детям на свете сказку. Маленький Томми просто хотел верить, что волшебство существует. И то чувство восторга и ожидания праздника, которое он испытывал, спеша вниз по лестнице, чтобы найти под елкой свой подарок — наверное, это и было волшебство. Давно в прошлом осталось детство и наивная вера в Санту, но сейчас взрослый Томас, думая о том, как Крис уснул, прижимаясь щекой к его руке, почему-то испытывал тот же восторг, то же чувство защищенности, как в далеком детстве. «Все-таки чудеса существуют, – мельком подумал Том, – разве это не чудо, то, что я выжил? А чудеса не могут сбываться наполовину. Значит и зрение должно вернуться тоже. Так ведь?»

И еще ладони, к которой парой секунд назад Крис прижимался щекой, вдруг стало холодно. Том убрал руку под одеяло — не просить же Хемсворта вернуть все, как было.

- Ты прости, – сказал он вслух, – я не должен был злиться на тебя. И на Брану. Я знаю, вы сделали все, что могли.

- Том, мы найдем причину, которая мешает тебе видеть. Найдем и устраним. Уверенность в голосе Хемсворта в другой раз передалась бы его пациенту, но в данный момент тот был абсолютно уверен в том, что причину его слепоты доктора найти не смогут.

- Я должен сам, – сказал он Крису.

- Что ты должен сам? – не понял врач.

- Садху, – ответил Томас, – бабаджи Садхир, тот, что лечил меня, ты же помнишь его?

Доктор Хемсворт кивнул головой, и, осознав, что его жест остался неувиденным, мысленно дал себе затрещину и поспешил ответить вслух на вопрос Тома:

- Колоритный тип, такого забудешь. Так что с ним?

- Он сказал, что я всю жизнь был слеп и смогу прозреть лишь тогда, когда увижу тьму.

- Когда он это говорил? Там, в пещере, он ничего такого…

- Да нет же! Нет! – и Том нетерпеливо мотнул головой, как будто досадуя на собеседника, что тот не понимает. – Не во время твоей с ним встречи. Раньше, когда меня принесли в его пещеру.

- Ты помнишь? – недоверчиво спросил Хемсворт.

- Я теперь все помню, Крис. Воспоминания — они возвращаются. Мне кажется, что даже мой зад помнит, насколько ему твердо было лежать на циновке в той пещере.

«Это потому что у кого-то зад чересчур тощий», – подумал доктор, но не спешил делиться своим мнением с пациентом.

- Так вот, как ты думаешь, что садху имел в виду?

- Том, это скорее всего метафора или что-то в этом роде, – Крис не хотел бы, чтобы Томас забивал себе голову всяким мистицизмом. Но где-то в глубине души скреблось то самое «а вдруг?» Если индийский шаман не дал Тому умереть сразу же после аварии, вдруг ему ведомы какие-то неподвластные простым смертным методы исцеления? Вдруг он видит, знает что-то такое, что недоступно для понимания прагматикам и скептикам? Еще пару месяцев назад Крис на смех бы поднял себя самого за все эти «а вдруг?» Сегодняшний Хемсворт помнил, как обнимал призрака. Сегодняшнего Хемсворта было трудно удивить.

- Это не метафора! – уверенно парировал Томас. – Старик явно на что-то намекал…

- Явно не намекают, – фыркнул Крис.

- Ну хорошо, зануда! Он неявно намекал на что-то неявное, чего я явно не замечаю, а заметив, явно смогу вновь видеть.

- И что же это?

- Я не знаю! – Том от досады сжал под одеялом кулаки. – Я думал, что речь идет о предательстве Мирры и моего дяди. Но это так банально и так пошло, что наверняяка садху имел в виду что-то другое.

Повисло недолгое молчание, которое Хиддлстон прервал, попросив воды.

И пока Крис поил его из трубочки, одновременно считывал показания на мониторах. Слава богу, хоть восстановление после операции шло нормально. Не хватало еще осложнений вдобавок к слепоте.

- Ах, если бы можно было с ним как-то связаться! – задумчиво произнес Томас, как только напился.

- Боюсь, у него нет инстаграма, – улыбнулся Крис.

- О! Да ты умеешь шутить, – хмыкнул Томас, – кто бы мог подумать!

- Я вообще весельчак. Что? Не веришь? Да я король шуток!

И улыбка Криса стала еще шире.

- Ты улыбаешься сейчас, — не спрашивал, а утверждал Том.

- Я… да, – почему-то смутился Хемсворт.

- Ты улыбаешься, – повторил Хиддлстон, – у тебя красивая улыбка.

Крис открыл было рот, да так и замер, не смог ни звука произнести, пораженный. И вдруг почувствовал, что краснеет. Идиот! Дожить почти до сорока лет, чтобы покраснеть от комплимента, который сделал прикованный к больничной койке… пациент? Друг? Любимый мужчина? Не пора ли уже определиться с тем, кем для тебя является этот человек, что сейчас глядит на тебя слепыми глазами, а веселые лучики-морщинки разбегаются от его по-прежнему ярких глаз?

- У тебя тоже, – тихо произнес Крис.

И увидел, как слегка порозовели острые скулы, как губы Тома сложились в беззвучное «О!», как поднялась и опустилась грудная клетка. Но Хиддлстон быстро взял себя в руки.

- Ты обещал, что все расскажешь мне, – напомнил он Хемсворту.

- Ты же все вспомнил, – попробовал возразить Крис. Ему не хотелось утомлять пациента разговорами.

- А ты от меня что-то скрывал! – повысил голос Томас. – И не надо говорить, что ты не хотел меня травмировать или типа того. Я уже травмирован по самое не могу, еще одна трав…

- Том! – позвал Крис. – Том, тебе правда лучше не нервничать. А еще лучше…

- А еще лучше поспать, я угадал? Я и так сплю, как сурок, я уже задолбался спать…

- Ну хорошо-хорошо, — и Крис мягко надавил Тому на плечи, заставляя того опустить их. В пылу спора тот попытался сесть, чего сейчас категорически нельзя было делать.

И Хемсворт рассказал все то, что скрывал от Тома после того, как тот вышел из комы: о клинике, где его нашли, о страшной лаборатории, где проводились исследования неустановленного пока препарата на людях, о том, что, похоже, заправляла всем в этой клинике сестра Мирры, Джая. И по мере того, как Крис вел свой рассказ, Том мрачнел все больше и больше.

- Джая не могла сама провернуть это, – наконец, сказал он, едва Хемсворт замолчал.

- Ты так уверен в ее непогрешимости?

- Джая ученый, – задумчиво ответил Том, – сумасшедший, фанатичный, но ученый. Ей интересен процесс. Но ей плевать на выгоду. А эта сыворотка создавалась явно для того, чтобы получить за нее прибыль. Ты представить не можешь, сколько могут стоить такие вот вещи.

- А ты, значит, можешь? – с сомнением поинтересовался Крис.

- А ты думаешь, раз у меня респектабельная компания, значит, ко мне никто не обращался?

- То есть как? – удивился Хемсворт.

- То есть так! Знал бы ты, сколько сомнительных предложений получал я, сколько получали подобных предложений мои конкуренты. Я же говорил — фармацевтический бизнес — штука жесткая.

- Окей, ты хочешь сказать, что за Джаей кто-то стоит? Кто?

- Может быть, это я и должен увидеть, – после небольшой паузы ответил Хиддлстон.

- Это как-то… – пожал плечами Крис, забыв о том, что собеседник его не видит.

- Странно, – закончил фразу Том, – но вся история странная, не находишь?

С этим утверждением спорить было трудно.

- Как долго мне тут валяться? – спросил Том.

- Пока не могу сказать, – честно ответит доктор Хемсворт, – ты столько времени провел без движения, плюс голова… понадобится не один месяц…

- Что?! Не один месяц?! Да я с ума сойду…

- Том! Том, успокойся! – и Крис опять вынужден был удерживать в горизонтальном положении своего беспокойного пациента.

- Ты просил не врать тебе, так будь добр воспринимать правду спокойно. У тебя были тяжелейшие травмы. И восстановление будет тяжелым…

- Я должен разобраться во всей этой истории! – перебил его Томас. – Как можно скорее.

- Но не прямо сейчас, – мягко произнес Крис.

Том нахохлился, став вдруг похожим на тощего обиженного воробышка.

«Как ребенок! Эгоистичный, упрямый ребенок!» – подумал про себя Хемсворт, ощутив порыв прижать к себе Тома, укутать в объятия, чтобы хоть ненадолго он забыл о своих страхах, сомнениях и обидах, забыл о предательстве и боли. Но Крис задавил на корню этот порыв — кто знает, как бы воспринял это сам Томас.

- Сейчас просто отдыхай, – велел доктор своему пациенту.

- Я и так все время дрыхну, – буркнул Томас.

- Это от обезболивающих.

- Так уменьши дозу! – попросил Хиддлстон.

- Нельзя, иначе…

- Крис!

- И не проси!

- Крис, пожалуйста!

- Хватит с тебя боли! – выкрикнул Крис и сам испугался той силы чувств, что сейчас выплеснулась вместе с этим криком. Зато Томас перестал настаивать на своей глупой просьбе.

Крис встал со стула, собираясь уйти из палаты и дать больному отдохнуть, но был пойман за руку и усажен на место. Хемсворт подивился, как это незрячему Тому удалось так ловко схватить его.

- Эй! А как же поцелуй на ночь? Ты думал, я забуду?

- Хииииидлстон! – Крис закатил глаза и хотел уже было уйти, проигнорировав эту шалость, но вдруг решил: «была — не была!» и, наклонившись, легко коснулся тонких сухих губ.

Как он и думал, губы Тома горчили от лекарств, но чуть-чуть, самая толика медовой сладости все-же смогла пробиться сквозь эту горечь.

- Полынь и мед, – озвучил свои мысли Крис, глядя в невидящие глаза Тома. – Спи, горький мой. Спи.

Комментарий к Глава 24 *Аап дживет эйн – आप जीवित हैं – Ты жив (хинди).

====== Глава 25 ======

Джордж Хиддлстон всегда чувствовал себя не в своей тарелке рядом с этим человеком. И дело было даже не в том, что Джамель Мансур был одним из самых опасных людей на этой планете. О! Джордж готов был душу прозакладывать на то, что причина, по которой Ближний Восток пылает, и пламя это погасить не под силу никому — вот этот самый человек, сидящий напротив Джорджа в лобби элегантного The Dorchester.

Небрежно откинувшись на спинку мягкого венского стула, Джамель лениво помешивал ложечкой ароматный чай, не отрывая от собеседника внимательного взгляда темных глаз-маслин. Джорджа несколько удивлял такой выбор места встречи: тема, которую ему предстояло обсудить со своим арабским клиентом, не предназначалась для случайных ушей. И пусть за соседними столиками не было посетителей, а официанты не позволили бы себе подойти к ним без того, чтобы их не позвали — достаточно было легкого кивка головой или едва заметного движения пальцами, пусть мягкие ковры глушили звуки, создавая ощущение, что ты находишься в уютной, обитой мягкими гобеленами шкатулке, Джорджу все равно казалось, что каждое их слово звучит слишком громко, что немногочисленные гости отеля слишком уж внимательно смотрят на них, и что расторопные официанты чересчур навязчивы.

- Не дергайся, Хиддлстон, – поморщился Джамель и, сделав последний глоток чая, поставил свою чашку на столик. Джорджу показалось, что звук, с которым хрупкий фарфор встретился с деревянной крышкой стола, был слишком уж громким. Мужчина неловко вздрогнул. Его собеседник опять поморщился, как показалось Хиддлстону, даже несколько брезгливо.

- Зачем надо было встречаться здесь? – Джордж обвел взглядом зал, в котором они находились. Привыкший к достатку, даже к некоторой роскошиХиддлстон-старший сейчас бы предпочел встречу в какой-нибудь грязной лондонской подворотне, чем в знаменитом отеле, славившимся своими нерушимыми традициями.

Джамель, напротив, был расслаблен и невозмутим. Для него, выросшего на пыльных улицах Тикрита, казалось, было само собой разумеющимся то, что он может назначать деловые встречи в самом сердце Лондона. И пусть за плечами у Мансура был престижный британский колледж, куда каким-то чудом, не иначе, смог отправить его учиться отец, занявший опять-таки чудом один из руководящих военных постов при тогда еще здравствующем Саддаме, пусть благодаря полученному образованию и приобретенным за время учебы связям Джамель мог бы позволить себе не то что выпить чаю в Дорчестере, а даже, наверное, купить этот отель вместе с персоналом, пусть костюмы его были сшиты на заказ, а манеры никоим образом не выдавали вчерашнего арабского босяка, Мансур все равно оставался тем, кем он был — убийцей и террористом. И пусть убийства и террор вершились по воле закона его страны, сути это не меняло. И то, что сейчас Джорджу предстояло договариваться с террористом, пугало до чертиков. Но стоило ему только подумать о прибыли, которую сулило предприятие, затеянное им вместе с Румыном, едва только Джордж задумывался о деньгах, которые посулил им араб за сыворотку, разрабатываемую Джаей Вайш, как страх пропадал, и его место занимала лишь легкая тревога. Но по-настоящему расслабиться рядом с Джамелем Джордж не мог никогда.

- Место не хуже и не лучше других, – пожал плечами араб, – или ты предпочел бы встретиться под покровом ночи в одной из вонючих лондонских подворотен?

Хиддлстон поежился — он не любил, когда вот так запросто читали его мысли.

- Это слишком уж по-киношному, – усмехнулся Джамель, – а если бы у каждого из нас было по пушке в кармане и по десятку головорезов за спиной, было бы совсем уж как в третьесортном боевике.

Джордж не нашелся с ответом: на героя третьесортного боевика его партнер похож не был. Скорее уж на делового человека, бизнесмена или юриста восточного происхождения, долгое время прожившего в Лондоне и чувствовавшего себя в заведениях, подобных The Dorchester, как рыба в воде.

- Итак, зачем ты хотел меня видеть, Джордж? – задал вопрос Мансур, когда понял, что вопрос о месте свидания закрыт.

- Ты наверняка слышал о том, что произошло в Сайфи, – Джордж сделал маленький глоток чая и отставил чашку — сейчас от волнения он не чувствовал вкуса и не мог отдать должное восхитительному напитку.

- Разумеется, я слышал, – кивнул головой араб, – об этом было во всех новостных передачах. Или ты думаешь, что я не смотрю новости?

- Тогда ты должен понимать, что поставка сыворотки может быть отложена на неопределенный срок.

- Тогда и ты должен понимать, что за срыв поставки кому-то придется заплатить, – вежливая улыбка, до сих пор не сходившая с губ Джамеля, вдруг стала похожа не оскал только что плотно пообедавшей акулы. Джордж не сомневался — им только что закусили. Осталось только разжевать и выплюнуть.

- Но послушай, в том, что случилось в Мумбаи…

- Виноват ты, Хиддлстон, – теперь глаза-маслины смотрели на Джорджа жестко. Давили. Угрожали.

- Это форс-мажор, Мансур…

- Разве? Это твой прокол, Хиддлстон. Меня не интересует то, что случилось в Сайфи, меня интересует сделка в чистом виде.

- Ты предлагал помощь, – заикнулся Джордж.

- И ты уверил меня, что она тебе не требуется.

- Послушай, клинику закрыли, федералы арестовали моих людей и…

- И если они доберутся до тебя, знай: я достану тебя раньше.

Хиддлстон нервно сглотнул. Он знал — Джамель профессионально ровно режет кожу на ремни.

- Я уверяю тебя, все, что случилось в Индии, там же и останется. До меня им не добраться. У меня же сохранились записи ученых, есть формула сыворотки, ее нужно только слегка доработать. И если бы ты помог с организацией новой лаборатории…

- Это долго, Джордж.

- Я прошу тебя проявить немного терпения…

- О! Я очень терпелив, Хиддлстон. В тюрьме Абу-Граиб, где я провел пять долгих лет, терпению учатся в первую очередь. Именно поэтому сейчас я не намерен ждать. Мне нужна сыворотка к январю. Как мы и договаривались.

- Возможно, мы можем пересмотреть условия сделки, – вкрадчиво произнес Джордж.

Его собеседник кинул на Хиддлстона скучающий взгляд и даже изобразил что-то похожее на зевок с закрытым ртом.

- Я знаю, что та сумма, которую ты предложил мне за вакцину, огромна. Она велика даже по восточным меркам, Джамель, а тебе ли не знать, как щедры могут быть те люди, интересы которых ты сейчас представляешь.

Мансур надменно кивнул головой, приглашая Джорджа продолжать.

- Так вот мы можем поторговаться. Я уверен, человеку, выросшему на Востоке, не нужно объяснять прелесть торга…

- А человеку, закончившему Эбби Колледж, может быть неинтересен торг, – перебил Хиддлстона Джамель.

- Даже если он будет весьма существенным?

- Тем более если он будет весьма существенным, – Мансур небрежным жестом провел по длинным волнистым волосам, которые, если уж придираться, немного диссонировали с тем аккуратным образом преуспевающего делового человека, который выбрал для себя Джамель.

- Я не понимаю, – развел руками Джордж, – кто в здравом уме откажется от скидки? От щедрого предложения, если угодно, которое продавец может сделать специально для своего постоянного в дальнейшем, я надеюсь, клиента.

- Специальное предложение — это когда покупатель в любом случае платит в два раза больше. Или в разы больше теряет, – по-восточному хитро усмехнулся Джамель и поднялся со своего места, протягивая Джорджу руку на прощание.

- Сделка состоится в январе, – в голосе Мансура сейчас угадывалась твердость дамасской стали, – не подведи меня, Хиддлстон.

Какое-то время после ухода Джамеля Джордж сидел, практически не двигаясь. Он даже дышал через раз. Как если бы, уходя, араб накинул ему на шею веревку, грозя затянуть ее через пять месяцев, что остались у Хиддлстона для того, чтобы решить проблему с поставками сыворотки. Никогда раньше он не врал своему восточному партнеру. Вероятно, не стоило начинать и сейчас — араб славился тем, что обмануть его было практически невозможно, а если таковые идиоты находились, то их тела если кто и находил, то исключительно в таком виде, что хоронить их приходилось в закрытых гробах. Но сказать правду – что до готовности сыворотки еще далеко — Джордж просто не мог. Джамель оказался неожиданно неуступчивым, а значит Джорджу нужно было во что бы то ни стало изготовить сыворотку к январю.

Наконец, чуть придя в себя после изматывающего разговора с Мансуром, Хиддлстон залпом выпил оставшийся чай и, бросив на стол несколько купюр, покинул отель.

На улице его ждал автомобиль, но Джордж, отпустив водителя, решил немного пройтись. Прогулка успокаивала, помогала собрать мысли в кучу.

Перво-наперво, нужно было найти специалиста. Такого же, каким была Джая. Или даже еще лучше. Такого, кто мог бы в кратчайшие сроки довести сыворотку до ума. Возможно, тогда бы и не потребовались многочисленные опыты. Кто знает, вдруг достаточно будет провести испытания на одном-двух подопытных, чтобы понять, как на самом деле работает сыворотка, если убрать все побочные эффекты, которые она вызывает?

Ответ лежал на поверхности. Такой человек был. Благодаря стараниям чертового Хемсворта и клятого Дауни племянник Джорджа сейчас поправлялся в Центре доктора Браны. И пусть глаза его не видели, зато мозг, как уверил Хиддлстона-старшего профессор Брана, функционировал неплохо, даже несмотря на травмы и операцию. И в дальнейшем, если верить прогнозам Кеннета, Том окончательно восстановится. Осталось только заставить Томаса работать над сывороткой. Джордж не питал иллюзий относительно того, что мальчишка добровольно возьмется за такую работу — слишком уж щепетильным он был. А сейчас и вовсе, должно быть, ненавидит дядюшку за то, что Мирра предпочла его. Но да Джорджу было наплевать на глупую мальчишескую ревность. Есть много способов, как заставить того, кто не хочет что-то делать, сделать это наилучшим образом: обмануть, надавить, запугать. Мирра была бы идеальным рычагом давления на Тома. Но сейчас, если он, Джордж, не слепой (слепым был как раз-таки Томас), надавить на племянника можно будет с помощью кое-кого другого.

И Хиддлстон-старший, радуясь найденному решению, остановил проезжающее мимо такси — начинался дождь, и прогулка переставала быть приятной.

«Сумасшествие!» – подумал Том, когда Крис прервал поцелуй и быстро покинул его палату. Как будто сбежал. Да скорее всего, так оно и было. Хиддлстон и сам бы сбежал, если бы мог. Черт его дернул подначивать доктора? Зачем он заикнулся об этом поцелуе? Что за дурацкое ребячество?

Губы пекло — поцелуй обжигал, даром что длился каких-то пару секунд. Том чувствовал, как горячая волна, исходящая от Криса, как будто накрывает их обоих с головой, как перехватывает в волнении горло, как на эти несколько секунд становится трудно дышать, как потом тепло спускается куда-то вниз, и как те самые бабочки, о которых любят писать наивные романтики, роятся в животе, трепещут нежными крылышками, щекочут изнутри.

Внезапно сделалось так сладко и одновременно страшно, как тогда, когда Том стоял перед открытым люком самолета, готовый сделать шаг вперед, в голубую бездну, чтобы потом плавно приземлиться на землю с парашютом. Тогда также замирало сердце — упадешь/не упадешь, разобьешься/останешься жив. Хиддлстон сделал этот шаг, и бездна приняла его в свои объятья, и он падал, падал, крича от восторга, пока его не дернуло вверх, когда открылся парашют, и через несколько минут он плавно приземлился на аэродроме.

Этот поцелуй Криса был похож на тот самый прыжок — короткий, а сколько эмоций. Том задыхался от этих эмоций, сам не понимая, почему — не мальчик уже, давно нет. А только все равно, все еще ощущая на губах вкус Криса — свежесть и силу грозы — Том чувствовал себя, как мальчишка, которого впервые поцеловали.

«Сумасшествие, – повторил Хиддлстон, – бред, безумие! Побочки от лекарств, возможно? Чем добрый доктор меня напичкал? Какой наркотой, от которой так кроет? Или это последствие травмы и глубокой комы — то, что после них меня клинит на Хемсворте?»

Том подумал о Мирре. Прислушался к себе. Кольнуло острой иголкой в сердце. Больная обида привычно всколыхнула в его душе что-то темное, злое. Как тогда, когда, будучи этим странным призрачным существом — тогда Том, казалось, был одержим только одним желанием — разрушать, ломать, рвать, убивать в конце концов. Крис не дал ему убить. Каждый раз останавливал за секунду до того, как Том готов был отнять жизнь. Если бы не Крис — это черная злоба победила бы, поглотила бы Тома.

Если бы не Крис…

Эту фразу Хиддлстон не уставал повторять. Если бы не Крис, он так и сгинул бы в далекой Индии. А сейчас он жив и относительно здоров. Если слепота — плата за то, чтобы быть живым, что ж, Томас готов заплатить. И только одна мысль, что он не сможет увидеть Криса, его невозможно, нереально голубые глаза, его мягкую улыбку — так улыбаются детям, тем, кого любят безусловно и безоговорочно, его большие, крепкие руки, которые удерживали там, на краю, за секунду до того, как Том сделался бы убийцей.

Если бы не Крис…

Именно Крис принес Тому смартфон с голосовым управлением, сделанный специально для слепых, чтобы его пациент был в курсе новостей и не скучал целыми днями в одиночестве и полной темноте.

Именно Крис пригласил знаменитого офтальмолога, чтобы тот осмотрел Томаса. Правда, после осмотра доктор Льюис ничем не мог порадовать Хиддлстона, а лишь разводил руками — с точки зрения медицины, ничто не мешало Тому видеть. И тем не менее он был слеп. Слово «психосоматика», произнесенное скорее с удивлением, чем с уверенностью, слетело с языка доктора Льюиса, после чего он заявил, что ему нужно посоветоваться с коллегами-офтальмологами, обсудить этот «интереснейший во всех отношениях случай». Том холодно попрощался с доктором Льюисом и уверил его, что не нуждается больше в его услугах.

- Я не случай, Крис! – возмущался Хиддлстон после того, как офтальмолог покинул его палату.

- Разумеется, доктор Льюис имел в виду…

- Плевать мне, что он имел в виду! – Том злился сам на себя за то, что сейчас не может сдержать рвущуюся наружу истерику.

- Мы пригласим другого врача, – спокойно отвечал ему Крис, и от этого «мы» Тому стало вдруг невероятно тепло.

Том сам не замечал, естественно, но Хемсворт не мог не заметить, как плеснуло румянцем Тому на щеки и как полыхнули ушки-фонарики, которое теперь, когда пациента побрили наголо перед операцией, оттопыривались еще сильнее, придавая лицу Хиддлстона какое-то трогательное выражение.

Именно Крис сообщил Тому результаты биопсии. Опухоль оказалась доброкачественной. И Томас как будто вживую представлял себе, как, читая скупые строчки отчета, Хемсворт счастливо улыбается. Как будто бы сообщал радостную новость не постороннему, в общем-то, человеку, а кому-то близкому.

Хотя, по сути, ближе Криса у Тома сейчас не было никого. Как так получилось, что хирургу из далекой Австралии, по счастливому стечению обстоятельств купившему его лондонский дом, стал небезразличен бывший хозяин дома? Хиддлстон часто задавал себе этот вопрос. Не то чтобы ответ пугал его, нет. Просто Том не знал, что с этим делать. Вряд ли кто-либо в здравом уме полетит на край света, чтобы спасти того, кто тебе безразличен. Никто не будет подставляться под ножи и, рискуя жизнью, выдавать себя за пациента клиники, где проводились опыты над людьми. Крис все это сделал. Ради того, чтобы вытащить из чертовой клиники полуживого Томаса. Не из любви к геройству, а из любви…. Тут Том обычно закрывал ладонями лицо, как будто боялся, что кто-то увидит его смущение. Он сам себе боялся признаться, что Крис испытывает к нему нечто большее, чем позволено испытывать врачу к своему пациенту. Губы Криса ему об этом сказали.

Но еще больше Том боялся признаться себе в том, что он сам чувствует к доктору Хемсворту. Куда проще было списать все на побочный эффект от сильнодействующих обезболивающих — они и только они вызывают у Тома эйфорию в присутствии красивого врача, который, к тому же, столько сделал для Томаса. Так было легче. Иначе пришлось бы что-то со своими чувствами делать. Самое лучшее — постараться с ними справиться, вытравить из сердца то хрупкое, нежное, что недавно поселилось там. То, что проросло на выжженной предательством Мирры почве.

Кто захочет быть со слепым? Вот и Крис однажды это поймет, и тогда Том в очередной раз останется с разбитым сердцем. Лучше не думать о том, какая нежная у Криса может быть улыбка. Лучше не радоваться, когда слышишь запах грозы — знак того, что он вошел в твою палату. Лучше не провоцировать его, не выпрашивать — пусть и в шутку — поцелуи. Так лучше для них. Ведь лучше же?

Именно Крис был рядом с Томом, когда вернувшийся из Мумбаи Роберт Дауни сообщил ему о том, что помощник комиссара Роджерс арестовал Мирру Вайш.

- Как?! За что?! – Хиддлстон приподнялся на локтях и смог практически сесть самостоятельно.

- Боже, Том! – Крис в тот же момент оказался рядом с ним, чтобы, как это обычно бывало, слегка надавив на плечи, привести своего беспокойного пациента в лежачее положение.

- Ах, оставь! – только и отмахнулся от него Томас.

Крис поверить не мог, что Хиддлстон смог самостоятельно сесть по прошествии всего лишь двух недель с момента операции. И пусть он смог удержаться в таком положении несколько секунд и все-таки упал на подушки, но это уже было достижение — Томас уверенно шел на поправку.

- За что ее взяли? – настойчиво повторил Хиддлстон свой вопрос.

- Насколько я знаю, Роджерс инкриминирует мисс Вайш организацию покушения на вас, шеф, – ответил Дауни.

Крис видел, как обычно уверенный в себе донельзя начальник службы безопасности сейчас ясно пребывает не в своей тарелке, и посочувствовал недавно приобретенному другу. Он сам бы ни за что не хотел сейчас быть на месте Роба и докладывать Томасу о том, в чем подозревают его бывшую возлюбленную.

- Что за чушь! – разозлился Том, а Крис бросил встревоженный взгляд на кардиомонитор — пульс пациента немедленно вырос.

- К сожалению, это не чушь, мистер Хиддлстон, – возразил Дауни, – у следствия достаточно веские причины подозревать Мирру: есть распечатка ее переписки с сестрой, где она просит Джаю оставить вас в клинике Сайфи. Есть подтверждение перевода довольно крупной суммы денег со счета Мирры на одну очень странную фирмочку, принадлежащую некоему мистеру Марешу, иначе Румыну, человеку, известному тем…

- Да знаю я, кто такой Румын! – раздраженно перебил Роберта Том. – Этот перевод — он что-то доказывает?

- Есть свидетельство того, кто непосредственно устроил это покушение, сэр, – не обращал внимание на раздражение шефа Дауни, – Себастиан Стэн, один из подручных Румына, признался в том, что заказала вас именно Мирра.

- Нет! – в сердцах выкрикнул Томас. – Она не могла! Не могла!

- Том, пожалуйста! – Крис уже набирал в шприц успокоительное. – Роб! Выйди вон, немедленно!

- Только попробуй вколоть мне эту гадость! – манипуляции Хемсворта не остались незамеченными. Потерявший зрение Томас с помощью слуха прекрасно улавливал то, что происходит вокруг него. – Только посмей! Я все слышу, как ты возишься с лекарствами.

- Том…

- Я сказал. А ты слышал.

После этого Томас внезапно успокоился. Даже извинился за внезапную вспышку ярости.

- Мистер Дауни, – уже спокойно обратился он к безопаснику, – вам ли не знать, как часто улики, которые буквально кричат в пользу того, что подозреваемый виновен, могут быть подброшены? Что тот, на кого показал свидетель, может быть банально оболган?

- Разумеется, мистер Хиддлстон…

- Я понимаю, – опять перебил Дауни Томас, – как, должно быть, я глупо выгляжу со стороны, пытаясь оправдать ту… ту, которая меня предала. Но говорю вам — Мирра не убийца. Кто угодно, но не убийца.

Хемсворт просто встал рядом с Томом и взял его за руку. Крепко, но аккуратно сжал пальцами холодную ладонь. Как будто говорил: «я рядом, я-то не предам». Томас благодарно кивнул Хемсворту и опять повернулся к Дауни:

- Когда я был… ну вы помните… когда я был призраком, я помешал человеку Румына обыскать мой дом.

- Что?! – в один голос спросили Крис и Роберт.

- Я потом тебе расскажу, – пообещал доктору его пациент и продолжил, – так вот этот человек, его зовут Станко, сказал, что Румын работает на Джорджа. На Джорджа, слышите вы?

- И как же вам удалось добиться у Станко этого признания? – усмехнулся Дауни.

- Что позволено привидению… – уклончиво ответил Томас. – Найдите этого человека. Если он еще жив, разумеется. Найдите и вытряхните из него душу.

- Это вряд ли поможет Мирре, – задумчиво произнес Роберт.

- Если это не поможет, поверьте, я заявлю, что никакого покушения на меня не было, – решительно произнес Томас, – что я не справился с управлением...

- Ох, Том! – и Крис еще сильнее сжал пальцы Хиддлстона в своей руке.

- Я не хочу, чтобы на скамье подсудимых сидела одна Мирра, – признался Томас, – как и не хочу, чтобы ее сестру обвинили в организации этой ужасной клиники, которая проводила опыты над людьми. За всем этим стоит кто-то… самый настоящий монстр. И монстр этот разгуливает на свободе, а должен сидеть в клетке.

- Том… – тихо повторил Крис.

- И я его в эту клетку посажу! – Хиддлстон сжал пальцы Криса в ответ.

====== Глава 26 ======

- Ребята, я дома! – закричал Крис с порога и тут же услышал звонкий лай на два голоса. Собаки накинулись на хозяина, не дав тому даже разуться. Два шершавых языка лизнули крисовы ладони, две пушистые головы требовали, чтобы их немедленно погладили, а четыре мягких уха просили, чтобы их почесали.

- Да-да, я тоже скучал! – Крис, пока гладил своих питомцев и чесал их за ухом, разувался, неловко стаскивая ботинки носком за пятку. – Что вы говорите? Гулять? Обязательно пойдем гулять, дайте хоть переодеться!

По-хорошему, нужно было бы хотя бы немного отдохнуть после ночного дежурства, но Хемсворт пообещал себе, что отдохнет после, когда выполнит то, что задумал.

При мысли о том, какой сюрприз он приготовил Тому, губы расплылись в довольной улыбке – любимый пациент Криса заслужил хотя бы немного радости в скучной, нудной и однообразной больничной жизни.

Почти месяц прошел с того дня, как Тому была сделана операция, и сегодня доктор Хемсворт мог бы сказать, что состояние пациента его практически не беспокоит. В том плане, что удаление опухоли прошло без осложнений. Плановое лечение продолжалось, и Крис уже давно готовил бы Тома к выписке, если бы не глаза. И не ноги.

Переломы, полученные Томом при аварии, давно срослись, но он столько времени провел без движения, что даже хороший уход не помог с тем, чтобы сейчас Томас встал на ноги. Он мог сидеть, и даже довольно долго, его руки благодаря физиотерапии и правильно подобранной нагрузке постепенно окрепли, но даже самостоятельно стоять, не то чтобы ходить, Хиддлстон не мог.

Крис посадил бы Тома в инвалидное кресло, чтобы тот мог хотя бы так передвигаться, а не ограничивался только своей палатой, но, потеряв зрение, Том не мог управлять креслом. Да, медсестры, а иногда и сам Крис возили Томаса на процедуры и обследования, но Хемсворт чувствовал, как угнетает Хиддлстона тот факт, что с ним возятся, как с «куклой в колясочке» – это было собственное выражение Тома, с раздражением сказанное, когда при помощи Криса он в первый раз сел в инвалидное кресло.

Доктор Хемсворт давно привык к тому, что его пациенты бывают капризны и раздражительны. Он понимал, что страх перед операцией и последующая беспомощность вызывают отнюдь не положительные эмоции, поэтому относился к таким проявлениям недовольства снисходительно. Так и сейчас на угрюмое бурчание Тома он постарался не обращать внимания, а в очередной раз напомнил ему, что нужно потерпеть и потрудиться, чтобы однажды встать с этого кресла. И Том терпел и трудился — до седьмого пота и до дрожащих от усталости рук на занятиях с физиотерапевтом. Терпел, потому что верил Крису.

Свободное от занятий и прочих процедур время Томас даром не терял. Он попросил Криса надиктовать результаты исследования ноолексина — а это без малого почти сотня страниц мелким шрифтом. И, как будто увидев удивленное выражение лица Хемсворта, в две минуты уболтал его остаться после работы и прочитать все это.

- Доктор Брана говорил, что у вас в клинике умер пациент. Ты подозревал, что именно ноолексин вызвал судороги и последующую остановку сердца? – спросил Томас после того, как Крис закончил диктовку.

Хемсворт кивнул головой и только спустя пару минут спохватился, что Хиддлстон, конечно же, не видел этот жест, но тот, похоже, прекрасно понял, что Крис ответил утвердительно.

Иногда доктор замечал за своим пациентам, что тот как будто не то чтобы чувствует, но каким-то невероятным образом знает, что именно делает Крис: кивает ли головой, улыбается, хмурится. Том, едва лишь Хемсворт открывал дверь в его палату, вскидывал голову и бросал короткое «Хэй, Крис!» даже до того, как доктор войдет внутрь.

Однажды Крис спросил, как это у него так получается, на что получил простой ответ: «Я тебя чувствую». Почему-то Хемсворт смутился — это «я тебя чувствую» было совсем не «я тебя люблю», да и глупо было бы надеяться услышать от Тома признание, но эти три слова словно сближали их — доктора и пациента — сближали сильнее, чем произнесенная клятва в любви.

Не то чтобы Крис верил в слова бабаджи Садхира о том, что между ним и Томасом есть некая связь. Но однажды, осматривая только что поступившего в Центр доктора Браны пациента — пожилого мужчину с микроинсультом — Хемсворт внезапно почувствовал, как болезненная судорога прошила ногу. Он, не сдержавшись, охнул и вынужден был отойти от пациента, чтобы растереть ставшими вдруг словно каменными мышцы ноги. Постепенно судорога прошла, а через пару часов, когда он заглянул к Тому спросить, как его дела, услышал жалобу на то, что сегодня его весь день мучают судороги.

Доктор Хемсворт списал бы это на банальное совпадение, но таких совпадений было не одно и не два, чтобы просто так отмахнуться. Да и не хотелось отмахиваться, если честно. Никогда не верящий в подобную чепуху, Крис сейчас только умилялся от того, что они с Томом могут вот так вот, на уровне подсознания — или черт его знает на каком там уровне, об этом лучше знать психотерапевту Стивви — почувствовать друг друга.

Итак, Томас хотел разобраться, что же не так с ноолексином и довести этот препарат до ума.

- Возможно, если получится заменить пару компонентов в формуле, ноолексин мог бы помочь тем бедолагам, над которыми проводили опыты в Сайфи, – задумчиво произнес Томас через пару дней после того, как Крис надиктовал ему результаты апробации препарата.

- О чем это ты? – с интересом спросил Хемсворт. Ему самому все еще являлись в кошмарах несчастные, которых выносили из клиники — кого в бреду, кого и вовсе без сознания.

- Я еще сам не могу с уверенностью сказать, что ноолексин сработает, – признался Томас, – пока что это только идея. Но знаешь, я чувствую ответственность за то, что произошло в Сайфи.

- Что?! Как ты можешь быть ответственным?! – возмутился Хемсворт.

- Понимаешь, я уже который день думаю о том, что сказал садху — то, что я всю жизнь был слеп. А ведь он прав — я ничего не замечал, все проглядел: и Мирру, и Джорджа. И клиника в Мумбаи — наверняка этот подонок, мой дядя, причастен к тому, что там происходило. Он использовал те ресурсы, которые ему были доступны благодаря тому, что он работал в Ройал Фармс. То есть фактически у меня под носом совершалось преступление. А я был так слеп….

- Том! Перестань! – тут же принялся защищать своего пациента от него же самого доктор Хемсворт. – Ты не мог знать! Это и представить страшно, так как ты мог предполагать, что твой родной дядюшка окажется связан с этой мерзостью?

- А должен был! Я должен был, Крис! – горячо заспорил Хиддлстон. – Я ответственен за то, что происходит в моей компании. Я и только я, как глава концерна, несу ответственность за то, что мои лекарства убивают!

- Давай-ка ты пока подумаешь о себе самом, – миролюбиво предложил Крис, – а о том, что делать с виновными в этом бесчеловечном эксперименте, пусть думают федералы. Это их работа.

Но Хемсворт понимал, что не убедил своего пациента. Том, уж если ему что втемяшилось в сейчас почти лысую после операции голову, так и будет ломать ее над задачкой до тех пор, пока не решит.

Крис знал, что недавно Роберт Дауни чуть ли не на весь день заперся с Томом в палате, и вдвоем они обсуждали результаты исследования той самой сыворотки, что тестировалась в Сайфи. Уж какими правдами и неправдами Робу удалось получить эти сведения — Хемсворт даже думать об этом не хотел. Но если кто и мог увести инфу, касающуюся данного расследования, то только ушлый Дауни. Доктор бы на пушечный выстрел не подпустил Роберта к Тому, тем более сейчас, когда тот не был полностью здоров, но что-то ему подсказывало, что Роб был из тех ребят, про которых говорят “их в дверь, а они в окно”, и так или иначе, но Томас бы ознакомился с формулой той страшной сыворотки, которая погубила столько несчастных в Мумбаи.

- Так кто пойдет со мной гулять? – наскоро приняв душ, Хемсворт спустился вниз по лестнице и, вытащив из холодильника вчерашний сэндвич, решил, что позавтракает в машине по пути обратно в клинику. У него был грандиозный план.

Собаки не заставили себя ждать, и уже через пару секунд Крис пристегивал к их ошейникам поводки. Он прихватил с собой яркий мячик, с которым так любил играть Бобби, и наконец вся компания загрузилась в автомобиль.

Крис, выруливая с парковки, заметил приближающуюся к дому экономку и пару раз мигнул фарами, приветствуя. Он был бесконечно благодарен миссис Браун за то, что та присматривала за собаками во время его отсутствия, тем более что эта благодарность выражалась в нескольких десятков фунтов сверх оговоренной оплаты. Но по крайней, мере Крис был спокоен за питомцев.

До Центра доктора Браны они добрались довольно быстро — обычные Лондонские пробки сегодня чудесным образом рассосались, и светофоры как будто специально для Криса меняли свет с красного на зеленый, едва его автомобиль подъезжал к перекрестку.

- Хэй, Крис! – услышал доктор Хемсворт, только взявшись за ручку двери.

Том сидел на кровати, разминая в руке эспандер, и сосредоточенно слушал что-то через наушники. Но при появлении Криса наушники были отключены, и Томас развернул к доктору заинтересованное лицо.

- Поехали! – Хемсворт даже руки потирал в предвкушении.

- Куда? – осведомился Хиддлстон. – Процедуры только через час.

- Успеем, – заверил его Крис. Впрочем, он не спешил сообщить, куда именно намерен отвезти своего пациента.

Доктор Хемсворт, как заправская сиделка, помог устроиться Тому в кресле и быстро повез каталку по коридору к грузовому лифту.

Первый раз за долгие месяцы Томас оказался на улице. Крис радовался тому, что день сегодня ясный, и сентябрьское солнце, все еще теплое, ласкает сейчас бледные скулы Тома и острый нос с редкими веснушками. И еще он думал о том, что, возможно, после сегодняшней прогулки веснушек станет куда больше, и почему-то от этой мысли теплело на душе и одновременно было тяжело внизу живота — Крис находил веснушки Тома весьма сексуальными.

Заметивший хозяина Бобби заливисто лаял, отчаянно рвался с поводка. Хемсворт отстегнул поводок, и спаниель со всех ног кинулся к ошарашенному Томасу, запрыгнул на колени, от души вылизывая лицо того, по которому наверняка скучал все эти долгие месяцы разлуки, даже несмотря на то, что новый хозяин полюбил пса ничуть не меньше старого.

- Бобби! – от радостного волнения Том говорил негромко, чуть сдавленно. – Бобби! Родной! Хороший мой пёс! Как же я скучал, скотина ты эдакая! Ну иди, иди ко мне! Вот так! Ты всего меня обслюнявил!

Однако же не торопился отстраняться от радостно вылизывающего его щеки Бобби. Наконец, когда собачья любовь была выказана должным образом, и Бобби тихо замер на коленях у Тома, а тот, утершись платком, сейчас нежно гладил шоколадную собачью макушку, Крис мог только любоваться выражением лица своего любимого пациента. Сейчас на его лице читалось абсолютное, ничем не прикрытое счастье. Хемсворту показалось, что в уголках глаз Тома что-то блеснуло, что-то, похожее на хорошо сдерживаемую слезинку. Хотя, возможно, это просто был просто блик от солнца.

- Спасибо, Крис! – с чувством произнес Томас. – Ты не представляешь, как я скучал по этому мелкому балбесу!

Крис прекрасно представлял.

- Бобби тоже скучал по тебе, – ответил он Тому.

И подумал о том, что вскоре Хиддлстон захочет забрать собаку себе. И вот тогда-то он, Крис, точно будет скучать. Еще он подумал о том, что Томас захочет вернуть себе не только собаку, но и свой дом. И что тогда будет делать Крис – бог знает. Но Хемсворт затолкал эти мысли на самый дальний край сознания — проблемы нужно решать по мере их поступления. Сейчас же Томас был совершенно счастлив, и Крису не хотелось портить момент грустными мыслями.

Он вложил в ладонь Томаса игрушечный мячик, и тот ловко запустил его, довольно далеко, и скомандовал Бобби: «Принеси!»

Пёс кинулся за мячом, а Том посмотрел на Криса — ну или Хемсворту показалось, что посмотрел, а на самом деле тот просто развернулся к нему лицом — и попросил:

- Ты же привезешь его еще раз ко мне? Может, через неделю-две, я не хочу напрягать тебя…

- Ну что ты! – мягко улыбнулся Крис, и Том улыбнулся в ответ. – Я могу привозить Бобби так часто, как ты захочешь.

- Чем я заслужил тебя? – еле слышно прошептал Хиддлстон, но Крис расслышал. Замер, будто не веря тому, что Том только что сказал.

- Ты не заслужил того, что с тобой произошло, – так же тихо ответил Хемсворт, зная, что Том услышит его. Почувствует. И пока Бобби, ищущий мячик, не занял свое место на коленях у Томаса, Крис опустился перед Хиддлстоном на корточки, посмотрел в ничего сейчас не выражающие глаза, нежно коснулся большим пальцем высокой скулы, провел до уха, ущипнул мочку, и, совсем осмелев, накрыл губы Тома своими. Тот ответил на поцелуй — не с жаром, не яростно, без опаляющей страсти, но так нежно и осторожно, что у Криса защемило сердце, сжалось болезненным спазмом горло, перехватило дыхание. Он аккуратно ласкал чужие — пока еще чужие, но Крис знал, был уверен — однажды они будут самыми родными – тонкие губы, ласково обводя красную кайму языком, и, наласкавшись вдоволь, отстранился.

- Вот это ты заслужил, – выдохнул Крис, когда почувствовал, что вновь может дышать, и отстранился, чтобы подбежавший к ним Бобби смог запрыгнуть любимому хозяину на колени.

- Пора возвращаться, – Крис не без сожаления вынужден был напомнить своему пациенту о процедурах.

Тот был так увлечен игрой с собакой, что не смог сдержать разочарованного вздоха. Но когда доктор Хемсворт посадил Бобби в машину и вернулся к Томасу, чтобы отвезти его в больницу, Том уже не выглядел таким грустным, каким был, прощаясь со своим питомцем.

- Не помню, чтобы я поблагодарил тебя за то, что позаботился о нем, – произнес Томас, как только Крис двинул коляску с места.

- Мне было не в тягость, – улыбнулся Хемсворт, – Бобби славный пес. А знаешь? Он ведь тебя видел. Призраком. Еще до того, как ты показался мне. Как будто чувствовал твое присутствие. Уставится в одну точку и лает. Жутковато было.

- Да ладно! – и Том смущенно потер подбородок. – Я был самым симпатичным в мире привидением.

- И самым вредным, – не удержался и съязвил Крис, – кто меня без волос оставил?

- Кто? – наивно поинтересовался Хиддлстон. И оба мужчины рассмеялись.

- Ладно, считай, что мы квиты, – Том провел ладонью вперед-назад по едва начавшим отрастать волосам, – и еще раз извини меня за ту глупую шутку. Мне нравились твои волосы.

Крис резко остановился.

- Что случилось, доктор Хемсворт? – все так же немного игриво спросил его пациент.

Крис подкатил кресло Тома к ближайшей скамейке и сел так, чтобы видеть его лицо.

- Не дразни меня, Том, – очень серьезно попросил Хемсворт, – не смей!

- А если я серьезно? – с вызовом спросил Томас.

- Серьезно? – недоверчиво переспросил Крис.

Том, опустив глаза, хотя в этом не было никакого смысла, он все равно не мог видеть собеседника, произнес так тихо, что доктор вынужден был податься вперед, чтобы его расслышать:

- Твой день рождения. В Мумбаи. Я пришел ночью. Ты спал. Было очень жарко, простыня сползла. Ты был обнажен. Я сам не знаю, что на меня нашло. Я никогда не думал о мужчине так…. О тебе никогда так не думал. Я хотел прикоснуться, попробовать, какой ты….

Крис тяжело сглотнул, облизнул языком вдруг пересохшие губы, радуясь тому, что Томас сейчас не видит его. А тот продолжал:

- Я тогда подумал, что меня тянет к тебе от одиночества. Потому что ты видишь меня, говоришь со мной, и тебе не противно от того, что я такое, понимаешь?

Крис коротко кивнул.

- Понимаешь, – теперь уже утверждал Том. Он опять правильно понял невидимый ему жест Хемсворта, – а потом, когда ты… когда мы поцеловались, я испугался. Это было неправильно. Но и правильно одновременно. Только так правильно.

- А как же Мирра? – спросил Крис и тут же прикусил язык: надо же было быть таким идиотом, чтобы именно сейчас, в такой момент напомнить Тому о той, кто была ему так дорога. – Том, если ты не уверен…

- Да ни в чем я не уверен! – в сердцах воскликнул Хиддлстон. – Я запутался. Сам в себе запутался. И в тебе тоже.

- Только вот я-то точно уверен. Я-то в себе уверен, Том. В том, кем ты стал для меня.

- Я знаю! – и Томас потянулся к Крису, положил ладони ему на колени — пальцы его слегка подрагивали. – Я же не идиот, чтобы думать, раз человек помчался на край света выручать другого из беды, то делает он это исключительно по доброте душевной.

- Дело в том, что я мужчина? – грустно улыбнулся Крис.

- Дело в том, что ты мужчина, – утвердительно ответил Том, – и дело в том, что я, кажется, не смогу без этого мужчины. И еще я боюсь, что я опять… что я буду тебе в тягость. Я же слепой, господи, Крис! Кому охота возиться со слепым… Только не говори, что тебе все равно…

- Мне не все равно, – признался австралиец, – но это меня не пугает…

-Черт тебя дери, Крис Хемсворт! – почему-то разозлился Томас. – Не будь ты таким до тошноты правильным! Таким охуенно заботливым и пиздец каким жертвенным!

- Ты такой милый, когда материшься, – рассмеялся Крис.

- А ты такой дурак! – и Том обхватил ладонями лицо Хемсворта и с силой впился губами в его рот. Прокусил до крови. Крис зарычал, еще сильнее прижимаясь губами, раздвигая их языком, проникая в шелковую теплоту, вылизывая, лаская. Шалел от ощущений. Пьянел от терпкого медового вкуса, чуть приправленного горечью лекарств.

- Такой дурак… – шепотом повторил Том, разрывая поцелуй.

До палаты они ехали молча. И только устроив Томаса в кровати, Крис сказал:

- Я может и дурак. Но если бы пришлось, я бы еще раз полетел за тобой в Индию. Потому что ты — это ты. Ты тот, кто мне нужен. Я понятия не имею, как любить тебя, Томас Хиддлстон. И я чертовски боюсь налажать...

- Я тоже боюсь, – перебил его Том, – но вместе не так страшно.

- Вместе? – недоверчиво спросил Крис.

- Я тоже не знаю, как любить тебя, Крис Хемсворт, – не ответил на его вопрос Томас, – но я хочу узнать, каково это.

В Коридоре на него налетел молодой человек. Худощавый, высокий, немного угловатый, в стильных тонких очочках — он чем-то напоминал Томаса.

- Вы доктор Хемсворт? – задал вопрос парень. – Мне сказали, что я могу найти вас здесь.

- Да, это я, – подтвердил Крис, – чем могу помочь?

- Ох, мистер Хемсворт! – молодой человек посмотрел на доктора, как на какое-то божество — с восхищением и уважением. – Вы же спасли мистера Хиддлстона? И вывели на чистую воду ту шайку в Мумбаи? Вы настоящий герой, сэр!

- Прошу прощения, – перебил словоизлияния Крис, – я не понимаю…

- Я Люк. Люк Виндзор. Личный помощник мистера Хиддлстона. Он назначил мне встречу…

- У мистера Хиддлстона сейчас процедуры, – нахмурился Хемсворт.

- О! Я буквально на пять минут. Я принес документы…

- Документы? Вы в курсе, что мистер Хиддлстон не сможет их прочесть?

- Я… да… да, это так печально. Но он мой начальник, как я мог не выполнить его поручение?

- Хорошо, пойдемте со мной! – велел Крис.

В палату Тома они зашли вдвоем.

- Мистер Хиддлстон, сэр! – ахнул Виндзор, не сводя с Томаса совершенно влюбленного взгляда.

Крису показалось, что еще секунда — и в глазах Люка запляшут дурацкие мультяшные сердечки.

«Вот значит как…, – подумал он про себя, – знаешь ли ты, мистер Хиддлстон, что твой личный помощник влюблен в тебя по уши? Наверняка знаешь, хитрая твоя морда!»

- Я рад, что вы пришли, Люк, – сдержанно ответил Том, – те документы, что я просил вас принести, вы принесли их?

- Они здесь, в этой папке, – и молодой человек протянул Томасу тонкую пластиковую папку. Я могу дождаться окончания процедур и прочесть их вам…

- Не стоит, Люк, спасибо.

- Мистер Хиддлстон! Я так рад! Так рад, что вы вернулись!

- Я тоже рад, Люк, – и Том протянул помощнику руку, которую тот пожал, задержав в ладони чуть дольше, на взгляд Криса, чем того требовало простое рукопожатие коллег.

- Я вынужден напомнить, мистер Хиддлстон, что физиотерапевт ждать не будет.

- Разумеется, – кивнул головой Томас и попрощался со своим помощником.

Роберт Дауни прибыл как раз к окончанию занятий с физиотерапевтом. Томас, вымотанный на занятиях, хотел было перенести встречу, но ему не хотелось откладывать в долгий ящик неприятный разговор.

- Рад сообщить вам, сэр, что с этого дня вы вновь полноправный гражданин Великобритании, – с этими словами Роберт протянул Томасу новенький паспорт.

- Есть бумажка — есть человек, – усмехнулся Том, – благодарю вас, Дауни, что бы я без вас делал!

- Погрязли бы в бюрократической волоките, – без ложной скромности заявил Роб, – в любом случае, мистер Хиддлстон, теперь вы восстановлены в правах.

- Я так понимаю, что я также являюсь держателем контрольного пакета Ройал Фармс, и вновь являюсь генеральным директором концерна?

- Относительно контрольного пакета — можете не сомневаться. Акции ваши. А вот что касается места генерального… Вы знаете, что решение о назначении на эту должность принимает совет директоров. Однажды вам удалось убедить их в том, что лучшей кандидатуры,чем ваша, им не найти…

- И как владелец контрольного пакета я могу повлиять на их решение сейчас?

- Так точно, сэр.

- Тогда вот, посмотрите эти документы, Роберт, – и Томас протянул безопаснику ту самую папку, которую ранее принес ему Люк Виндзор, – здесь резюме трех кандидатов, которые могли бы занять мое место.

- Но я не понимаю…. – развел руками Дауни.

- Я слеп, Роберт, – произнес Томас, стараясь, чтобы в его голосе сейчас не сквозила досада, – слепой руководитель… это все равно, что слепой капитан на корабле.

- Сэр…

- Зовите меня по имени, Роберт, – предложил Томас, – после того, что вы с Крисом сделали для меня, я буду рад считать вас своим другом.

- Сэ….кхм… Томас, как раз Крис уверен, что зрение рано или поздно вернется.

- Мне бы его уверенность, – вздохнул Том, – но сейчас я не могу управлять таким гигантом, как Ройал Фармс. Но и оставлять его в руках Джорджа тоже не могу. Поэтому я хочу, чтобы вы проверили этих троих кандидатов. У каждого из них достойный послужной список. Один из них встанет у руля после того, как вы вынесите свой вердикт.

- А Джордж?

- Передайте руководителю отдела кадров, пусть подготовит все бумаги: я освобождаю Джорджа Хиддлстона с занимаемой должности финансового директора.

- Если позволите, Томас, – строго произнес Дауни, – это не самое лучшее решение.

- Почему же?

- Как гласит старая истина — держи друзей близко, а врагов еще ближе.

- Разумеется, мне знакома эта поговорка, Роберт, – покладисто согласился Том, – но мое решение обосновано.

- Вот как? – иронично поднял бровь безопасник.

- Напомните мне, Роберт, в деле о покушении на меня все без изменений? Полиция все также считает, что меня пыталась убить мисс Вайш?

- Совершенно верно, – кивнул головой Роб.

- И мое прошение о залоге так и осталось неудовлетворенным? – уточнил Хиддлстон.

- Судья посчитал, что для вашей же безопасности будет лучше, если Мирра будет находиться под стражей. Это было как минимум странно — просить за ту, которая покушалась на вашу жизнь.

- И тот самый румын, Станко… вы не смогли разыскать его?

- Мои люди как раз занимаются поисками, – ответил Роберт.

По правде говоря, его люди ни на миллиметр не продвинулись в поисках. Прошерстив злачные места Лондона, тряхнув парочку не самых честных его жителей, сотрудники службы безопасности Ройал Фармс выяснили, что Станко поспешно бежал из Лондона. Но пока выяснить местоположение беглеца не удавалось.

- То есть Джорджу ничто не угрожает?

- Насколько я знаю, мисс Вайш показала на вашего дядюшку, якобы он был инициатором покушения. Но это всего лишь ее слова против его…

- Репутации, денег, власти… связей в конце концов, – голос Тома звенел от напряжения.

- Все так, все так, – подтвердил Роберт.

- Поэтому я хочу его спровоцировать. Увольнение подействует на него, как красная тряпка на быка. Я хочу, чтобы он начал действовать. Возможно, Джордж решит довести задуманное до конца….

- Ты рехнулся? – просто спросил Дауни, начисто забыв о субординации. Тем более что его шеф сам предложил ему быть другом. А друзья и не такое могут сказать.

- Возможно, – подмигнул ему Том слепым глазом, но ведь у меня есть самый лучший специалист по безопасности, не так ли?

- Точно рехнулся, – сам с собой согласился Роберт.

- Только в этот раз мы будем знать, откуда ждать нападения. Мы будем готовы и встретим Джорджа. Или того, чьими руками он захочет осуществить… Усильте охрану, Роберт.

- Том, я категорически против. Слышите? Категорически! – повысил голос Дауни.

- И я хочу, чтобы Криса охраняли не меньше, чем меня, – Том предпочел не услышать последнюю фразу своего собеседника.

====== Глава 27 ======

- Роберт, вы в курсе расследования федералов? Я слышал, — и Том, нащупав на тумбочке смартфон, повертел его в руках, показывая Дауни, откуда именно он узнает о новостях, — что создали международную группу…

- Все верно, – подтвердил безопасник.

- Я ни за что не поверю, что вы не знаете руководителя группы, мистера Фьюри, кажется? – улыбнулся Том.

Начальник службы безопасности Ройал Фармс тем и был ценен, что имел весьма и весьма обширные связи. Мистер Дауни гордился тем, что приобрел многочисленных друзей, знакомых и знакомых знакомых практически в любой области, от искусства до политики. Томас не удивился бы, узнав, что Роберт, к примеру, если не на короткой ноге с премьером Британии, то по крайней мере знаком с его личным помощником.

- Старина Ник! Виделись несколько раз, – признался Дауни, впрочем, без особого энтузиазма в голосе, – он меня недолюбливает, не знаю почему.

«Наверняка ты сунул свой лисий нос туда, куда не следует, – подумал Хиддлстон, – а теперь удивляешься, почему это сотрудник МИ-5 тебя недолюбливает». Разумеется, он не стал говорить этого вслух, а изобразил на лице неподдельный интерес:

- Так что же старина Ник?

- Он не подпустит меня к расследованию, – поморщился Дауни.

- А тот факт, что именно вы с Крисом вскрыли эту банку с пауками?

- И за это мы оба получили по первое число, – нахмурился Роберт, вспоминая, как Николас, вызвав их с доктором Хемсвортом в свой кабинет, битый час распекал, как неразумных детей, за то, что они решили поиграть в мстителей и полезли не в свое дело, даже не поставив в известность компетентные органы. Почему-то полицию Мумбаи и лично инспектора Бхаттара Фьюри достаточно компетентными не считал.

- И тем не менее, вам каким-то образом удалось умыкнуть документы, касающиеся исследования той самой сыворотки, – напомнил Томас.

Дауни смущенно почесал аккуратную бородку.

- Кхм… ну, знаете… это я постарался еще до того, как к делу подключились федералы.

Хиддлстон опять улыбнулся: Роберт был тем еще пронырой, и за это в том числе Томас восхищался своим безопасником.

- Знаете что, Томас? – Дауни вдруг сделался серьезным. – Может, лучше вам оставить это расследование? Забыть? Я понимаю, советовать такое легко, но вам и так досталось. Часто многие знания – многие беды. Может, уже достаточно бед? Пусть следствием занимаются те, кому это положено по должности. Вам же положено управлять концерном. Вам, а не кому-то из этих троих — и Роберт потряс перед носом у Хиддлстона папкой с личными делами управленцев, которых тот прочил на свой пост. И пусть Том не видел этого жеста Дауни, но он понял, что тот имел в виду.

- Я принял решение, Роб. Так будет лучше, поверьте.

- При всем уважении, сэр, лучше было, когда вы стояли у руля.

- Я благодарен за эти слова, Дауни, но давайте не менять темы, – упрямства Тому было не занимать, и Роберт это прекрасно знал.

- Я попробую встретиться с Фьюри, – сказал он, – не обещаю, но очень постараюсь. Вряд ли он будет откровенен со мной, но мне будет проще с ним вести беседу, если я буду знать, какие именно подробности вас интересуют.

- Техническая сторона. Какое оборудование было в Сайфи? Откуда это оборудование завозили? На какие деньги приобретали? Откуда поставлялось сырье для изготовления сыворотки?

- Интекс, – вспомнил Роберт название.

- Как вы сказали?

- Интекс. Это название фигурировало в некоторых документах, которые мы вместе с инспектором полиции Бхаттаром обнаружили в Сайфи. Документы изъяли федералы, но я точно помню, что именно эта фирма значилась как поставщик сырья.

- И наверняка зарегистрирована через десятки подставных лиц где-нибудь в королевстве Белиз? – предположил Томас.

- На Арубе, – поправил его безопасник, – но суть вы уловили верно.

- Реально установить владельца фирмы?

- Вы же знаете, что это крайне сложно.

- Крайне сложно — это не про вас, Роберт, – тонко улыбнулся Хиддлстон.

- За что вы мне нравитесь, Томас, так это за то, что можете быть совершенно очаровательны, когда так беззастенчиво льстите.

- Вы находите меня очаровательным, Дауни? – поиграл бровями Томас.

- Вас находит очаровательным доктор Хемсворт из Австралии. Я ни в коем случае не хочу становиться у него на пути, иначе у него не будет ни малейшего шанса, – подыграл собеседнику Роберт.

- Но вы постараетесь что-нибудь нарыть на этот Интекс?

- Я сделаю все возможное, – пообещал Дауни.

- Если бы только Джая не впала в кому… – задумчиво протянул Том, – как много она могла бы рассказать...

- Джая Вайш скончалась два дня назад, не приходя в сознание, – сообщил безопасник.

- Как?! Почему мне не доложили?! – начал волноваться Томас.

- Я сам узнал только сегодня, – раздосадовано покачал головой Дауни, – говорю же, меня не подпускают к расследованию, и только благодаря Саджу я хоть как-то в курсе дел. А он, видимо, замотался, не мог позвонить мне раньше.

- Извините, Роберт, – с чувством произнес Хиддлстон, – я не должен был кричать на вас.

Том пытался, он так пытался держать себя в руках, не показывать своего раздражения, но иногда это было трудно. Чаще всего это было трудно. Чувствовать собственную беспомощность в каких-то обычных бытовых мелочах, не иметь возможности самому делать привычные вещи — это все не просто раздражало. Это бесило и выбивало из колеи.

Томас вспомнил о том, как он заново пытался научиться есть. Только на второй день он смог, не промахиваясь, донести полную ложку супа до рта. А уж когда получилось не разбрызгать суп по подносу — это был настоящий прогресс. Для него, никогда раньше не задумывавшемуся о том, как это просто — есть ложкой суп — такие вот мелочи сейчас казались до боли унизительными. Хиддлстон ненавидел сам себя за то, что персонал больницы возится с ним, как с маленьким. И понимал, что один он пока не справится.

Сегодня, когда Крис вывез его из здания Центра доктора Браны, он порадовался тому, что глаза его не могут видеть. Наблюдать жалость на лицах людей, смотрящих на то, как молодого мужчину катят на каталке — он бы этого не вынес. Вероятно, обществу легче называть калек “людьми с особыми потребностями”, возможно, здоровые полагают, что этим они как бы извиняются перед больными, дескать: смотрите, мы не ограничиваем вас ни в чем, вы такие же как мы… Все это чушь собачья! На тех, кто не может самостоятельно передвигаться, даже сегодня, в насквозь пропитанном толерантностью обществе, все так же смотрят в лучшем случае с жалостью. Чаще же всего предпочитают не замечать. К своему стыду, Том и сам так смотрел на инвалидов. Его компания производила сотни полезных вещей, имеющих назначение облегчить жизнь таким, каким он сам сейчас являлся. Все эти средства передвижения, гигиенические принадлежности и прочее — сегодня Том был уверен, что именно эти вещи еще больше подчеркивают особенность инвалидов, хотя и признавал полезность всех этих приспособлений. Он отчаянно верил Крису, когда тот говорил о том, что возможность ходить обязательно вернется, и строго выполнял все, что требовал от него физиотерапевт, и даже больше, когда занимался дополнительно. Но пока результата не было. Крис, милый, славный Крис — он так до наивного слепо верил в то, что слепота Тома тоже рано или поздно пройдет. Он постоянно приглашал офтальмологов — казалось, со всех концов Англии, и никто из них не смог помочь. Хиддлстон знал, что ни один врач ему не поможет. Он был уверен только в одном — зрение вернется, когда Том «прозреет» – или как там точно сказал бабаджи Садхир. Это не поддавалось никакой логике, все это было чушью, мистикой — всем тем, во что Томас, будучи ученым, никогда не верил. Но именно Садхир исцелил его — пусть таким диким способом — но Том остался в живых. Значит, садху видел, знал что-то такое, что теперь предстояло узнать Тому. Узнать и исправить. Почему он считал, что должен исправить именно последствия чужого преступления, совершенного в далекой Индии? Пусть это тоже не поддавалось никакой логике, но для Тома это было очень важным. Он верил, что когда преступники получат по заслугам, а их жертвы получат исцеление, то и он сам сможет исцелиться. Это было иррационально, но любая вера по сути иррациональна. И сейчас у Тома впервые в его жизни появилась Вера. В то что он, даже будучи слепым инвалидом, может хоть что-то исправить. Вера придавала решимости. Вера помогала просыпаться каждое утро. Вера. И еще Крис. Милый, славный Крис. Почему-то Том был уверен, что Крис не смотрит на него с жалостью, как смотрел бы он сам на человека в инвалидном кресле. Томас чувствовал — Крис смотрит на него с любовью. И отчаянно мечтал о том, что увидит этот его взгляд своими глазами.

- Вам не за что извиняться, – голос Дауни заставил Хиддлстона отвлечься от неприятных размышлений.

- Мирра знает? – коротко спросил Том.

- О смерти сестры? Я думаю, ей сообщили, – ответил Роберт.

- Могу я увидеть ее? Пожалуйста!

- Это невозможно, Томас…

- Мне странно слышать от вас слово «невозможно», – опять пустил в ход лесть Хиддлстон, но хитрого лиса Дауни не так-то просто было сбить с толку лестью.

- Не просите, Том. Повторяю: это не-воз-мож-но! Ни один судья в здравом уме не выдаст вам разрешение на посещение той, которая пыталась вас убить.

- Не она пыталась меня убить! – в сердцах воскликнул Хиддлстон. – И если бы я мог с ней поговорить, кто знает, возможно, я узнал бы больше, чем этот ваш следователь… Роджерс.

- Мне жаль, Том, – покачал головой Роберт. – Не просите. Тут я бессилен.

Хиддлстон только тяжело вздохнул и устало откинулся на подушки.

- Хорошо. Последний вопрос: для кого разрабатывалась сыворотка? Кто бы мог заказать такую?

- Вариантов несколько: латиноамериканские картели, арабские террористы, африканские пираты, хотя у этих денег не хватит… кто еще… Да зачем вам это?

- Сам пока не знаю, – честно признался Томас, – просто хочу иметь в голове полную картину. Возможно, отталкиваясь от заказчика, можно прийти к организатору подпольной лаборатории.

- Я попробую осторожно поинтересоваться по своим каналам, не интересовался ли кто подобными разработками.

- Попробуйте, Роберт, – отозвался Том, – хотя я знать не хочу, что это у вас за каналы такие.

- Как я уже говорил, многие знания — многие беды. Если бы вы только меня послушали…

Покидая Центр Доктора Браны, Роберт думал о том, что ему сказочно повезло, когда не пришлось уговаривать, подводить Томаса к решению о том, что неплохо бы побыть тем самым живцом, на которого ловят крупную рыбу. Хиддлстон сам додумался до этого. Проанализировав разговор с начальником, Дауни пришел к выводу, что провел его вполне неплохо: врать практически не пришлось, разве что не договаривать или выдавать Томасу полуправду. Он не любил врать. Но иногда признавал полезность такой вот полуправды. Часто знать всю правду хуже для самого обладателя такого знания.

Телефон зазвонил, когда Дауни выезжал с парковки Центра. «Номер не определен» – было написано на экране смартфона. Безопасник хмыкнул — он терпеть не мог звонки с таких вот неопределенных номеров. Обычно это означало, что ничего хорошего Дауни не услышит. Он витиевато ругнулся про себя и принял вызов.

- Здравствуй, Роберт, – вкрадчиво произнесли в трубке. Мягкий баритон. Едва уловимый акцент. Этот голос трудно перепутать.

- Мархаба, Мансур! – поприветствовал звонившего Дауни.

- Крисси, дружище! – ураган по имени Стивен налетел на Криса, чуть с ног не сбил, сграбастал в объятья, даже от земли приподнял. – Как же я рад тебя видеть! Ты куда пропал, а? Или стал героем — старые друзья побоку?

- Я тоже рад тебя видеть! – и Крис обнял друга в ответ. – Прости, я должен был хотя бы позвонить, но знаешь… замотался….

- Замотался он, конечно! – все еще изображал из себя обиженного Стив, хотя было понятно, что только для вида.

- Ну простииии! – Крис молитвенно сложил руки.

- Нет тебе прощенья! – театральным басом ответил Стивен.

- Ты как здесь? – Хемсворт обвел взглядом помещение кофейни. Последние пару недель он каждое утро заходил сюда, чтобы самому выпить чашечку ароматного эспрессо перед работой и прихватить медовый латте с гвоздикой для своего любимого пациента.

Оказалось, что Том — тот еще сладкоежка. И вдобавок сам же этого стесняется. Крис замечал, как тот прячет под подушку блестящие обертки от шоколадных конфет. Кто приносит Хиддлстону сладости? Доктор Хемсворт полагал, что это наверняка был Люк Виндзор. Крис не помнил, чтобы он запрещал Тому есть шоколад, и почему эти двое сделали из сладостей такую тайну, австралиец не понимал. И даже немного ревновал. Сам же он приносил Тому с утра его любимый кофе. Ему доставляло удовольствие смотреть, как Хиддлстон, прежде чем сделать первый глоток, сначала принюхивается, забавно морща острый нос, потом блаженно закрывает глаза и отпивает самую малость, потом еще чуть-чуть, после облизывает сладкие губы и выносит вердикт: «Офигенно!» Такие простые радости, которые Крис мог подарить Тому, для него же самого дорогого стоили. Если Томас мог хоть на то короткое время, пока пьет кофе, отвлечься от больничной рутины, то Хемсворт и этому был рад.

- А! Был в этом районе. Сорвалась встреча! – вскричал психотерапевт возмущенно и махнул рукой. – Бро, да меня нагло продинамили!

- Кто посмел? – спросил Крис, усаживаясь за столик.

- Эта миссис, не тем будь помянута, названивала мне целую неделю, просила об индивидуальной консультации, и непременно у нее на дому. Какие-то там у нее фобии, на улицу боится выйти. Ну я приехал, как дурак, а дома никого нет.

- Не иди на поводу у пациентов! – назидательно поднял указательный палец вверх доктор Хемсворт.

- А сам-то ты можно подумать никогда?…. – обиделся Стив.

Крис опять подумал про кофе для Тома и предпочел оставить вопрос Стивена без ответа.

- Слушай, я видел тебя по телеку! – восхищенно произнес доктор Ричардс. – Это было круто, чувак! Прям как в кино!

- Да уж… – неопределенно ответил Крис, ему не хотелось вспоминать индийские приключения.

- Ты уж не скромничай! – не унимался Стив. – Я жажду подробностей.

- Давай как-нибудь в другой раз, – попытался уйти от объяснений доктор Хемсворт, – мне на работу надо.

- Ну ладно, ладно, – миролюбиво согласился приятель, – но хотя бы скажи зачем?

- Что зачем? – не понял Крис.

- Зачем ты поперся на край света…

- Мумбаи не такой уж и край света…

- Окей. Зачем ты вообще туда поперся? Этот парень, которого ты вытащил, он кто? Тебе — кто?

- Сам еще не знаю, – не то честно признался, не то соврал сам себе Хемсворт.

Ричардс с непониманием таращился на друга, и тот попытался объяснить:

- Помнишь нашу последнюю встречу? Я рассказывал тебе, как вижу у себя в комнате мужчину…

- Да, помню, ты еще решил, что поехал крышей.

- Так вот я видел этого парня, Стивви! Видел!

- Ты точно поехал крышей, бро…

- Я так и знал, что ты не поверишь! – махнул рукой Крис.

- Слушай, дружище, почему бы тебе правда не прийти в мой офис? Ну, скажем, через пару дней, вечером, в шесть я свободен. Просто поговорим…

- Я не псих, Стив!

- Все психи так говорят...

- Пошел ты!

- Крис!

- Что?!

- Ладно, ты не псих, но улыбка у тебя совершенно дурацкая. Когда ты говоришь о нем. Совсем-совсем дурацкая. Влюбился?

- Пошел ты, Стивви!

- Повторяешься, Крисси, – нахально усмехнулся психотерапевт, – признайся, втрескался? Втюрился?

Хемсворт угрожающе зарычал.

- Воу-воу, полегче, детка! – поднял руки вверх Ричардс. – Я правда рад за тебя, если так, приятель. Но серьезно. Давай поговорим.

- Мне на работу пора, – и Крис поднялся из-за стола — ему как раз принесли заказ.

- Давай-давай, – помахал рукой Стивен и, вдруг схватив Хемсворта за рукав, заставил наклонится и заговорщески зашептал:

- Как думаешь, если я приглашу эту офцианточку посидеть как-нибудь после смены? – Стив кивнул головой в сторону удаляющейся от них Люси, которая, поставив перед Крисом кофе, задержала взгляд на его приятеле чуть дольше, чем того требовали приличия.

Крис вместо ответа внушительно помахал перед носом у Стивена кулаком и поспешил на выход.

- Хэй, Крис! – услышал доктор Хемсворт, едва он зашел в палату к своему любимому пациенту, и чуть было не уронил стаканчик с кофе, увидев, как Томас стоит на ногах, держась за прикроватную тумбочку.

- Том! – ахнул Крис и бросился к нему. Поставив стакан на тумбу, схватил Хиддлстона за плечи. – Том! Ты стоишь! Невероятно! А доктор Хендриксон в курсе?

- Мы ей не скажем, – подмигнул ему Томас, – сделаем госпоже физиотерапевту сюрприз.

- Вот уж правда сюрприз! – все еще не мог поверить своим глазам Хемсворт. – Как ты? Тебе не больно?

- Нет, – признался Томас, – не очень. Ноги как чужие. Помоги мне. Я хочу дойти хотя бы до стены. Кстати, до стены — это далеко?

- Метров пять… Что? – спохватился Хемсворт. – Как дойти? Том, нельзя!

- Я сам знаю, что можно, а что нельзя, ноги-то мои, – возразил ему Хиддлстон. – Так ты поможешь? Просто дай мне руку.

- Ну хорошо, – Крис облизнул от волнения ставшими вдруг сухими губы, – давай, я держу тебя. На меня! Пошел!

Том сделал шаг. Неуверенно. Медленно. Просто двинул вперед ногу. Пошевелил босыми пальцами.

- Холодно! – признался он.

- Я куплю тебе оксфорды, лакированные. Будешь модник, – Крис нервно рассмеялся, – давай еще один шаг! Ну!

Хиддлстон передвинул вперед другую ногу. Также неуверенно. Как будто по тонкому льду скользил. Боясь провалиться. Да только Крис держал крепко. Не давал упасть.

- Я тут, я рядом, – успокаивал он Томаса, – ты молодец. Ты такой молодец, Хиддлс! Давай еще один шаг. Вперед!

И Том шагнул вперед. На сей раз оторвал ступню от пола. Это уже был настоящий шаг, сделанный куда более уверенно. Почему-то Хиддлстон опустил голову вниз, как будто мог увидеть, как он идет.

- Не смотри вниз! – зачем-то попросил Крис, хотя в этом тоже не было никакого смысла. – Смотри на меня! На меня, Том!

Томас поднял голову, уставился на Криса слепыми глазами, но на секунду, на долю секунды даже, тому показалось, что его пациент действительно смотрит на него, как будто видит.

- Том? – спросил Хемсворт, боясь поверить в это и в то же время так надеясь на то, что Хиддлстон вдруг каким-то чудом сейчас смог на него посмотреть. – Том? Ты… видишь?

- Не издевайся, – попросил мужчина.

- Прости. Прости, мне показалось. Черт!

- Не отвлекайся, – попросил Томас.

- Да. Конечно. Полпути мы прошли. Готов?

Том сосредоточенно кивнул головой — Крис заметил, каким бледным сделалось его лицо, и крупная капля пота скатилась вниз вдоль виска.

- Тебе точно не больно? – с сомнением спросил доктор Хемсворт.

- Заткнись и держи меня! – бесцеремонно скомандовал его пациент, и, вцепившись пальцами в предплечья Криса так сильно, что тот успел подумать, что после, наверное, останутся синяки, шагнул вперед.

Шаг. И Том, скривившись, закусил губу, а Хемсворт мысленно дал себе подзатыльник, что пошел на поводу у своего пациента, в то время как сам же выговаривал за это Стивену. Еще шаг. И Том на секунду отпустил Криса, чтобы вытереть рукавом больничной пижамы потный лоб. Еще один шаг. И Хиддлстон зашипел на Хемсворта, едва тот заикнулся о том, что пора бы прекратить. Еще пара шагов. И Крис почувствовал, как от напряжения вспотел сам. И, наконец, последний шаг, и Томас смог дотронуться рукой до стены.

- Мы дошли! – счастливо улыбнулся он, глядя на Хемсворта все тем же пустым взглядом. – Дошли!

И Том, перехватив руку Криса, поднес ее к губам и поцеловал открытую ладонь. Скользнул губами вверх, до запястья, туда, где бился пульс, прижался губами к венке.

- Ты дошел, Том! – ответил доктор Хемсворт и, осторожно освободив руку, аккуратно взял в ладони лицо своего любимого пациента.

- Мой хороший! – и коснуться губами чуть дрожащих от напряжения губ. Почувствовать медовое дыхание.

- Мой Том! – и очертить подушечками больших пальцев изогнутые трогательным домиком брови.

- Мой… – услышать в ответ и так и замереть, прижимая к себе худое, жилистое тело, чувствуя, как Тома колотит — то ли от короткого, но такого важного пути, который ему удалось сейчас преодолеть, то ли от твоей нехитрой ласки.

- Мой...

====== Глава 28 ======

«Улыбка у тебя совершенно дурацкая»… Крис вспоминал эту фразу Стивена Ричардса всякий раз, как смотрел на себя в зеркало, или если случайно ловил свое отражение в оконном стекле. Иногда он замечал, что просто улыбается — чего бы не делал. Например, день назад он поймал себя на том, что, рассматривая в супермаркете полки с овощами, совершенно не фиксирует в уме то, что видит — просто стоит, пялится на яркие овощи и улыбается. Потому что вдруг вспомнил историю, рассказанную ему Хиддлстоном, о том, как он купил первый в своей жизни мопед, потратив на него все честно сэкономленные за несколько лет карманные деньги. Ни у кого из приятелей Тома не было своего мопеда, мальчишки в основном гоняли на великах. Так что Хиддлстон в один момент превратился из нескладного зануды-очкарика в крутого мужика и того, чьей дружбы добиваются и перед кем заискивают.

- Ты не представляешь, сколько о тот мопед разбилось тощих коленок! – с воодушевлением рассказывал Томас. – А сколько девичьих сердец!

- Ладно заливать! – посмеивался над ним Крис. Он представлял себе юного Томаса: худого, длинноногого, большеглазого, с золотистыми трогательными кудряшками и нежным румянцем на круглых щеках. Представлял — и чувствовал одно лишь умиление, а не желание. Хотя вполне очевидно, что девчонки, ровесницы Тома, имели совершенно другой взгляд на вещи, отличный от взгляда мужика, которому хорошо за тридцать.

Мальчишка давно вырос, и сейчас, стоило Крису подумать о том, как это – держать в объятиях тридцатипятилетнего Тома, как его тело тут же отзывалось на эту мысль весьма определенным образом.

Хемсворт, разумеется, только в теории, знал, как и что нужно делать, чтобы мужчина получил удовольствие от секса с партнером своего пола — по анатомии у него в университете был высший балл. Но где бы ему было набраться практики? Крис прекрасно помнил, как решил ради интереса посмотреть гей-порно — увиденное на экране ни разу не доставляло, скорее наоборот. Но стоило ему закрыть глаза и представить на месте героев порнушки себя и Тома, как Крис-младший весьма активно напоминал о себе.

Хемсворт хотел Томаса, хотел так, как ни одну женщину ранее. Хотел — и не знал, что с этим своим желанием делать. Мысли о том, чтобы завалить Хиддлстона прямо на больничной койке, даже не возникало — Крис не животное какое-нибудь, чтобы набрасываться на еще не до конца окрепшего пациента, тем более в стенах больницы. Но каких же сил ему стоило удержать себя от того, чтобы этого не сделать, когда Том, всегда совершенно неожиданно для Криса, вдруг набрасывался на него с поцелуями.

О! По поцелуям они оба были мастера! Что касается поцелуев, то тут им не было равных. Они целовались, как казалось доктору Хемсворту, все то время, когда оставались наедине. А в последние дни Крис практически поселился в Центре доктора Браны — для того только, чтобы как можно чаще бывать наедине со своим любимым пациентом. И только необходимость позаботиться о собаках гнала его домой. Все свободное время Крис проводил рядом с Томом. Что бы они ни делали вместе — просто разговаривали или же играли с четвероногими питомцами, которых австралиец, как и обещал, привозил так часто, как только мог — Хемсворт наслаждался каждой минутой, проведенной вместе с Хиддлстоном. Даже если он просто сидел рядом и смотрел, как Томас, сосредоточенно слушая через наушники результаты апробации ноолексина, которые ранее надиктовал ему Крис, чертит какие-то непонятные стрелочки и галочки в блокноте — непонятные, да и невидимые самому Тому к тому же — даже тогда Хемсворт был счастлив.

С каждым днем Томас все лучше и лучше ходил. Он даже мог самостоятельно, опираясь лишь на трость, которую Крис ему купил, обойти свою палату по периметру. Доктор Хемсворт долго и придирчиво разглядывал ассортимент интернет-магазина, учитывая тот факт, что трость должна быть не только удобной, но еще и красивой, даже несмотря на то, что Хиддлстон все равно не сможет разглядеть её, и наконец выбрал одну — из породистой древесины, покрытой лаком, с рукоятью в виде головы ягуара — достаточно простая и вместе с тем достаточно щегольская, трость как будто была создана специально для того, чтобы на нее мог опираться Том. И Хиддлстон не оставил подарок неоцененным. Он долго гладил указательным пальцем рукоять, прослеживая каждую линию сложного рисунка, и в какой-то момент Крису показалось, что Томас довольно заурчал — и впрямь как большая опасная кошка. Так Хемсворт и понял, что подарок пришелся по душе.

И если Крис не решался выйти с Томом в коридор, то лишь потому, что физиотерапевт, наблюдавшая Тома, доктор Хендриксон, пока не разрешала своему пациенту перетруждать ноги. Но что-то Крису подсказывало, что этот беспокойный пациент не будет четко следовать рекомендациям врача.

- Пойдем в парк! – попросил Томас сегодня, когда Хемсворт, сдав к вечеру отчет профессору Бране, заглянул в палату Тома, чтобы попрощаться до завтрашнего утра. Хиддлстон встал с кровати, и, опираясь на трость, довольно резво преодолел расстояние до двери.

- Том! – покачал головой Крис. – Еще слишком рано.

- А по-моему уже слишком поздно. И если у тебя есть планы на этот вечер, что ж…

- Нет у меня планов на вечер! Но Том, ты знаешь, что тебе пока рано столько гулять.

- Ничего, ты возьмешь с собой это дурацкое кресло, чтобы я смог с комфортом устроить в нем свой зад, если вдруг утомлюсь.

«Вот же язва!» – подумал про себя доктор Хемсворт, однако идти на поводу у Томаса не собирался.

- Мы никуда не пойдем, – решительно заявил он, – сегодня ты достаточно времени провел на ногах.

- Зануда! – обиделся Томас и, показательно громко вздохнув, специально, чтобы доктор Хемсворт прочувствовал, сколь велико сейчас разочарование в нем его пациента, развернулся, чтобы вернуться в кровать.

- Подожди! – Крис схватил Хиддлстона, дернул на себя. От неожиданности тот выронил трость.

- Подожди, не обижайся! Я правда не хочу, чтобы ты чрезмерной нагрузкой сделал себе хуже.

- Я же говорю — зануда! – буркнул Том, однако же из рук Криса не вырывался. Но и в ответ не обнимал. Просто стоял в кольце рук, смотрел исподлобья — то есть смотрел бы, если бы мог видеть.

- Не обижайся! – еще раз повторил Хемсворт и прижался губами к виску, еще сильнее притянул к себе Томаса.

И тот обнял в ответ. Провел ладонью вдоль позвоночника вниз, затем вверх, вдоль плеч, скидывая на пол пиджак.

- Том… – Крис подавился воздухом. – Ты что творишь?

Тот не ответил. Только шустрые пальчики ловко расстегивали пуговицы крисовой рубашки.

- Тоооом! – простонал Хемсворт, когда Хиддлстон, царапнув короткими ногтями живот, провел ладонью вверх, и, найдя на ощупь сосок, слегка сжал его между пальцами.

Крис, дурея от того, что сейчас вытворяют с его сосками пальцы Тома — а тот уже вовсю гладил обеими руками оба соска — мог только тяжело хватать воздух. Почему-то воздуха вдруг стало мало — Хемсворт задыхался от этой сладкой и немного болезненной ласки.

- Поцелуй! – приказал Томас, и Крис жадно припал к тонким губам, терзая и посасывая, прикусывая и зализывая собственные укусы, пропуская внутрь язык — по поцелуям они оба были чемпионы.

Осмелев — Том сам предлагает, сам просит — Хемсворт приподнял край пижамы и погладил впалый живот. Томас охнул и резко поднял руки вверх, позволяя Крису снять с себя рубаху. Тот, скользя губами вдоль шеи, спустился к ключицам, провел языком до той самой ямочки между ними, которая так волновала и манила припасть к ней, вылизать, выцеловать каждый сантиметр горячей гожи. И Крис ласкал и нежил, слушая, как тяжело и заполошно дышит Томас. Прихватив кожу губами, всосал внутрь, подержал немного и отпустил — пусть завтра останется засос, пусть его даже увидит кто-то из медсестер, которые будут выполнять назначения — сейчас ни один из них об этом не думал. Вообще ни о чем не думал, кроме жаркого удовольствия, которое кипело в венах, выворачивало кости, требовало выхода.

- Крис! Пожалуйста! – простонал Том.

- Что, мой хороший? – спросил Хемсворт, покусывая мочку нежного ушка.

- Пожалуйста, сделай!

Крис на секунду подумал о том, что это неправильно, неэтично, что это вообще ни в какие ворота — обжиматься с едва пошедшим на поправку пациентом прямо в его палате. И тут же запретил себе думать. Только делать. Только касаться, трогать, гладить, ласкать. Только дышать этим мужчиной, что так сладко просит и так тесно прижимается.

Накрыть ладонью пах, погладить крепко стоящий член сквозь ткань пижамы, услышать сдавленный стон. Приспустить штаны, огладить упругие ягодицы, одновременно целуя припухшие губы. Дотронуться до ствола, захватить в крепкий кулак, провести вверх-вниз, задеть большим пальцем головку, размазывая по ней предэякулят. Смотреть, как лицо Тома искажает то ли мука, то ли удовольствие.

- Вот так! – стонет Томас, толкаясь вперед. – Так! Еще!

И Крис гладит еще. Дрочит в ровном, жестком темпе, смотрит на свою руку, в которой сейчас зажат аккуратный член Тома, глаз не отводит. То, как то появляется то исчезает между пальцами головка, заводит донельзя, и Хемсворт чувствует, как у него у самого болезненно стоит.

К черту! Почему он должен терпеть?

Резко дернуть вниз молнию, высвободить свой член, зажать их обоих — себя и Тома — в кулаке и надрачивать так, чтобы до сорванного дыхания, чтобы до рвущегося из горла крика, до прокушенной ладони.

- Быстрее! – командует Хиддлстон и цепляется за плечи, тяжело дышит в ухо, целует сладкое местечко за ним. Так, как Крису нравится.

- Жестче!

И Крис убыстряется, распаленный желанием и тем, что Том в его руках такой… такой…

- Я сейчас! Сейчас! Да!..

Они оба выплескивают удовольствие одновременно, и Хиддлстон практически валится на Криса, и тот, поддерживая Тома, медленно съезжает вниз по стене.

- Посиди! – велит он Томасу и поднимается, чтобы в душевой найти что-нибудь, чем можно вытереть сперму.

Вымыв руки и наскоро смочив теплой водой полотенце, Крис осторожно обтирает Тома: грудь, забрызганную капельками семени, живот и пах, опавший член, который, едва только к нему прикасаешься, начинает увеличиваться, и Хемсворт стремиться как можно быстрее закончить омовение, потому что второй заход Хиддлстон просто не выдержит. Он сидит, прислонившись спиной к стене и блаженно закрыв глаза, а на губах его играет шальная, безрассудная улыбка.

- Я бы хотел видеть твое лицо, – наконец произносит он, позволяя Крису натянуть на себя штаны, – как его искажает страсть. Должно быть, это чертовски возбуждающее зрелище.

- Еще увидишь, – обещает ему Крис, но оба они не очень-то верят в это обещание.

До кровати Хемсворт несет Тома на руках — тот совсем ослаб после пережитого оргазма, да к тому же и правда слишком долго сегодня провел на ногах — его самый непослушный и самый важный пациент. Хиддлстон не очень-то и сопротивляется, разве что поначалу пытается брыкаться и шипит «я тебе не девчонка», но Крис велит ему заткнуться, и тот послушно умолкает, уютно устроившись в кольце крепких рук Хемсворта.

В голове у Криса пусто. Как после хорошей выпивки. Или после хорошей драки. Легко и пусто. Ему кажется, что только тяжесть тела Тома сейчас удерживает его от того, чтобы не приподняться и не взлететь, словно наполненный гелием шар.

Том в его руках сонный и теплый, глаза его все также прикрыты, а дыхание щекочет шею. И поэтому вместо того, чтобы просто уложить его в кровать, Крис делает круг по палате — просто потому, что ему нравится ощущать Тома вот так, нравится, когда он такой доверчивый и такой спокойный.

Наконец он опускает Хиддлстона на постель, и сразу становится холодно. Крис спешит застегнуть рубашку и надеть пиджак.

- Спокойной ночи! – шепчет он в приоткрытые губы Тома и вместо ответа чувствует, как те раскрываются, позволяют языку Криса проникнуть внутрь.

Вновь становится жарко, жилы скручивает желание, хочется послать к черту все свое благоразумие и взять такого Тома — разморенного и податливого. И Хемсворт сжимает в кулаке всю свою решимость, чтобы оторваться от нежных губ.

- Спокойной ночи, – шепчет Томас, когда Крис прерывает поцелуй.

И уже на выходе из палаты до уха Хемсворта доносится тихое:

- Мне было хорошо...

- Здравствуй, Роберт! – Мансур привстал с кресла, приветствуя Дауни, и протянул ему руку.

- Сколько лет, сколько зим... -тот ответил на рукопожатие и расположился в кресле напротив.

Они встретились все в том же The Dorchester, где ранее араб встречался с Хиддлстоном-старшим. В отличие от своего шефа, начальник службы безопасности Ройал Фармс не испытывал дискомфорта при встрече с арабом. Он прекрасно знал, кто перед ним. И прекрасно знал, что несмотря на то, какие бы страшилки не ходили о Джамеле Мансуре в определенных кругах, тот все же имел определенное чувство справедливости, свое собственное, разумеется. И на взгляд обывателя, возможно, весьма специфическое. Но тем не менее, Роберт Дауни был уверен — что бы ни случилось, Мансур никогда не посмеет навредить ему. Тому человеку, который однажды спас его жизнь.

С тех пор, как они закончили обучение в Эбби Колледж, прошло почти сорок лет, но оба они помнили тот день — второй день рождения Джамеля Мансура.

Говорят, что хорошо плавающий араб — это араб, которому вшили жабры. Джамель плавать не умел никогда, да и где бы ему было научиться? На второй год обучения в колледже их отправили на лето в спортивный лагерь на берегу Ривер Мол. Зачем Джамель полез в воду — он позже сам говорил, что как раз-таки для того, чтобы выучиться этому нехитрому, на его взгляд, занятию — плаванию. Да только в холодной воде его ногу тут же свело судорогой — от страха и боли он только и мог, что орать да бить руками по воде, из-за чего только быстрее выбивался из сил. Крики однокашника услышал юный Роберт Дауни. Прибежав на призыв о помощи, он увидел, как черные кудри Джамеля скрылись под водой. Не теряя ни секунды, Роб бросился в холодную воду. Течение было сильным, и ему пришлось побороться, чтобы вытащить товарища на берег. Мансур не дышал, и Роберт неумело пытался сделать ему искусственное дыхание и уже отчаялся, потому что мальчик по-прежнему лежал неподвижно, и через посиневшие губы дыхание все не вырывалось. Напуганный до полусмерти, мокрый и замерзший, Дауни отчаянно звал на помощь, и наконец один из воспитателей услышал его. К счастью, для Джамеля было еще не слишком поздно. В отличие от юного Роберта, воспитатель знал науку оказания первой помощи на отлично. Мансура, который наконец-то смог дышать, и Дауни, которому грозило воспаление легких, доставили в ближайшую больницу, и поправлялись они, лежа на соседних койках. Нет, они не сделались друзьями. Но и из виду друг друга не теряли. Дауни врагу бы не пожелал враждовать с Мансуром. А тот, в свою очередь, жалел, что не может назвать Дауни своим другом. Но так уж сложилась жизнь.

- Как сам? Как Захра? – поинтересовался Роберт, присаживаясь за столик и подзывая официанта.

- А что со мной будет? – усмехнулся его собеседник, и тот в ответ неопределенно развел руками, как бы показывая, что при такой жизни, которую вел Джамель Мансур, случиться может все что угодно.

- А Захра… – нахмурился араб, – ненавидит меня.

- Почему не возьмешь себе вторую жену? – поинтересовался Роберт.

- Чтобы она тоже ненавидела меня? – пожал плечами Джамель.

Оба помолчали. Роб знал причину, по которой жена ненавидела Джамеля. Смерть ребенка может еще больше привязать супругов друг к другу, а может наоборот — оттолкнуть на разные полюса.

- Она сейчас в Вене? С сыном?

- В Париже. С сыном, – подтвердил Мансур и, когда принесли кофе, решил сменить тему:

- Мне сказали, что ты хотел встретиться. Так какое у тебя ко мне дело?

- А почему я не могу просто так встретиться с бывшим одноклассником? – издалека начал Роберт.

- Потому что ты слишком умен, чтобы скармливать мне сейчас всю эту хрень, Роб. Кстати, слышал о том, что случилось в Мумбаи. Шутка ли — накрыть подпольную лабораторию по производству супер-оружия или чего там…

- Тебя интересует это оружие, Джамель? – глядя прямо в глаза собеседнику, спросил Дауни.

- Велик Аллах! – тонко улыбнулся араб. – Мы в мирном Лондоне, Роберт, мирно беседуем… Имам проповедует мир…

- Брось, Мансур! –поморщился Дауни. – Мы оба знаем, что ты вспоминаешь о своей религии только тогда, когда тебя в грубой форме заставляют сделать это. Сейчас мы действительно беседуем мирно. И я прямо спросил тебя — ты интересовался покупкой сыворотки?

- Пожалуй, из всех людей на Земле только ты один можешь безнаказанно задать мне такой вопрос, – с восхищением в голосе произнес Джамель.

- И только одному мне ты можешь честно на этот вопрос ответить, – спокойно сказал Дауни.

- А почему бы тебе не ответить сначала на мой вопрос, Роб? – опять попытался увести неприятный разговор в сторону араб.

- Давай попробуем, – согласился Роберт, – что тебя интересует?

- Тот парень, что был с тобой в Мумбаи. Доктор Крис Хемсворт.

- Тебя интересует Крис? – искренне удивился безопасник.

- Он спас Инсара, – просто ответил Джамель.

- Он… Что??? – теперь удивлению Дауни не было предела.

- Ты помнишь взрыв школы в Кандагаре…

Роберт кивнул. Он знал, что при налете союзнической авиации одна бомба — совершенно случайно, как это бывает — попала в школу. Дети Мансура — близнецы Инсар и Заки — учились там.

- Я уговаривал жену уехать. Задолго до этого. Упрямей женщины мир не встречал! – лицо Мансура вдруг как будто потускнело, сделалось землисто-серым.

- Женщины… – развел руками Дауни.

- Я тогда был дома. Услышал о взрыве, тут же бросился туда. На завалах работали наши и медики из Красного креста. Я помню, как строители извлекли из-под завалов моих детей. Этот твой парень… Крис… Он пытался помочь Заки. Пытался… Я помню, как он посмотрел на меня. Когда понял, что я отец этих детей. Я думал, что убью его. Именно его, этого гребаного лечилу! За то, что не смог помочь моему сыну.

- Он не был виноват, Джам, – осторожно протянул к нему руку Роберт.

- Вы все были виноваты! – по-змеиному прошептал Мансур. – Все ваше насквозь гнилое общество… А, черт с ним! Я не о политике сюда говорить пришел.

- Вот именно — заметил Роберт.

- Инсар не мог дышать. Этот доктор Хемсворт вставил ему в трахею какую-то трубку, и мальчик задышал. Я передумал его убивать.

- Ты не смог бы. Не смог бы его убить, Джам.

- Иногда ты понимаешь меня лучше, чем Захра, – усмехнулся араб.

- Иногда лучше, если жена чего-то не понимает, – заметил англичанин. – Она поймет. Дай ей время.

- Время — это как кредит в банке, его дают тебе только тогда, когда ты в этом не нуждаешься, – процитировал Джамель Джона Брэйна.

- Крис спас не только твоего ребенка, – заговорил Роберт после небольшой паузы, – эта сыворотка убивает, Джам. Обнаружив лабораторию, доктор Хемсворт не позволил сотням и сотням несчастных умереть от чертового препарата.

- Ты правда думаешь, что меня интересует сыворотка? – хитро прищурился Джамель.

- Я бы очень хотел ошибаться, – признался Роберт, – у меня нет доказательств. Да мне они и не нужны, я не служу в МИ-5.

- В МИ-5 служит Ник Фьюри, насколько я знаю, у него сейчас дело о лаборатории в Мумбаи.

- Ты чертовски хорошо осведомлен, Джам, – сделал комплимент Дауни, – даже для шефа разведки.

Мансур кивнул головой, отвечая на похвалу англичанина.

- Так вот позволь мне тебя предупредить. По старой дружбе. – сделался серьезным Роберт. – Если ты ведешь переговоры с Джорджем Хиддлстоном о покупке сыворотки, то знай — он под колпаком у Фьюри. А значит, ты окажешься там же автоматически.

- Мне приятна твоя забота, Роб, – скромно опустил глаза Джамель, но его собеседник ни в грош не ставил эту показную скромность.

- Поверь мне, Джам, – настойчиво попросил он, – на этой сделке ты погоришь: или тебя накроет МИ-5, или ты купишь препарат, который убивает.

- Мне приятна твоя забота, Роберт, – повторил Джамель, – но она мне непонятна. С чего тебя заботит моя судьба, словно я тебе родной?

- А кто сказал, что я делаю это бескорыстно? – белозубо улыбнулся Роберт.

Джамель расхохотался, не донеся до рта чашечку кофе:

- А вот теперь я узнаю хитрого лиса Дауни!

- Так или иначе, но сейчас тебе выгоднее и, главное, безопаснее иметь дело со мной, чем с Джорджем, – слегка улыбнулся в ответ Роберт.

- Где моя выгода — решу я сам, – резко оборвал смех Мансур, – и я сам решу, с кем мне безопаснее иметь дело. Так и передай Фьюри. Это же он прислал тебя?

- Не важно, кто меня прислал, – начал раздражаться Роберт, – важно, что ты здесь, и я здесь. И мы сейчас договоримся, как будем действовать дальше.

- Я ни о чем не собираюсь договариваться с федералами, Роберт, – презрительно поджал губы Джамель.

- Даже если это будет гораздо выгоднее для тебя, чем покупка партии товара, прямо скажем, сомнительного качества?

- И в чем моя выгода? – осторожно поинтересовался араб.

- Что, если бы я сказал, что твое положение в армейской верхушке сейчас весьма нестабильно?

- Мое положение весьма нестабильно с тех пор, как я окончил колледж, – покачал головой Джамель, – не думай, что смог удивить меня, Роб.

- А что, если я скажу, что за твоими противниками стоит Джордж Хиддлстон? – вкрадчиво спросил Дауни.

На секунду взгляд Мансура перестал что-либо выражать, схлопнулся.

- Я бы сказал, что это отличная шутка, Дауни! – ответил он после секундной паузы и несколько раз театрально хлопнул в ладоши.

====== Глава 29 ======

- Томас Уильям Хиддлстон! – Крис ворвался в палату своего любимого пациента злой, как черт, сбежавший из преисподней.

- Вы что-то хотели, доктор Хемсворт? – на лице Тома было одно из его любимых выражений, а именно абсолютнейшая невинность: удивленно приподнятые и одновременно сложенные трогательным домиком бровки и честнейшие серые глазки вкупе с чуть порозовевшими ушками как будто кричали: наш хозяин ни в чем таком не замешан, не состоял, не участвовал.

- Как это понимать? – Крис потрясал распечаткой пришедшего полчаса назад на его электронную почту банковского уведомления.

- Ммммм? – протянул Томас, и в тот же миг лицо его сделалось еще более невинным, словно у ребенка, которого обвинили в том, что он без спроса съел конфету.

- Не прикидывайся веником! – раздраженно произнес Хемсворт. – Твоих рук дело?

- Да объясни толком, что произошло? – наконец перестал разыгрывать святую невинность Томас.

- Кто-то погасил мой кредит! И только не говори, что это не ты! Потому что больше некому.

- Крис, послушай… – начал оправдываться Том.

- И слушать не желаю! Я честно купил этот дом у твоего дядьки. И я готов был также честно вернуть его тебе, раз уж продан он был хоть и с соблюдением всех законов, но все же…

- Хемсворт! – рявкнул вдруг Томас. – Умолкни!

От неожиданности Крис закрыл рот. Даже зубы лязгнули.

- Сколько ты еще готов отдать? – спросил Том, теперь глядя на Хемсворта с возмущением.

- Ч... что? Я не понимаю… – растерялся Крис.

- Сколько ты готов отдать? – повторил вопрос Хиддстон, – Ради меня. Ты потратил свое время когда полетел за мной в Индию. Время, которое необходимо было другим твоим пациентам. Ты рисковал жизнью, когда ввязался в эту авантюру в Сайфи. Ты был ранен. Черт, ты мог умереть, Крис! И теперь ты заявляешь, что готов остаться без дома… Хемсворт, ты в своем уме?

Том строго смотрел на Криса. Ждал ответа. Хотя как можно было ответить на такой вопрос?

Хемсворт не торопился отвечать. Он сел на кровать. Близко к Тому. Совсем-совсем близко. Так, чтобы слышать дыхание. Чтобы чувствовать сладко-горький запах волос. Но и это ему показалось недостаточно близким. Он придвинулся еще чуть-чуть. Коснулся щекой щеки, да так и замер, только ладонь положил на затылок Тома и слегка сжал отросшие за время лечения медовые прядки.

- Наверное, я сошел с ума, – прошептал Крис, – ты кого угодно с ума сведешь, Хиддлстон.

Том в его руках напрягся, вытянулся в струнку, задышал часто-часто. И Крис продолжил:

- Когда я думаю, каково это — остаться сейчас без тебя — я готов отдать все, что у меня есть, только бы этого не произошло. Мне без тебя ничего не нужно, понимаешь?

И отстранился, чтобы посмотреть в невидящие глаза своего любимого пациента. И опять на какой-то миг ему показалось, что во взгляде Тома промелькнуло осмысленное выражение. Как будто тот увидел его. Показалось — и вновь исчезло.

- Ты меня понимаешь? – требовательно спросил Крис.

- Тогда почему ты не хочешь меня понять? – вопросом на вопрос ответил Хиддлстон. – Я жив только благодаря тебе. И если для тебя я могу сделать хотя бы такую малость, как погасить кредит — позволь мне это. Мой дом — это твой дом, Крис. Я хочу, чтобы он стал нашим общим. Хочу, чтобы в этом доме мы попытались… попытались…

- Что? – и Крис легко коснулся губами губ Тома. Коснулся — и сразу отстранился. Потому что знал — позволь он сейчас Тому втянуть себя в этот поцелуй, и никакого разговора не получится.

Так бывало всегда, стоило им только соприкоснуться губами — желание накрывало обоих, и они кидались друг к другу, лаская так, как будто всю жизнь были голодны до ласк. Никогда, впрочем, эти ласки не заходили далеко. Один раз Том, терзая губы Криса, пока тот трудился над его членом, выстонал тихое «Хочу! Сделай это! Хочу тебя в себе!» Но Крис только головой мотнул, еще сильнее впиваясь в любимый рот и бешено работая рукой, подгоняя Тома к пику наслаждения.

- Почему? – разочаровано спросил Том после, когда волна оргазма схлынула.

- Не так… – Крис не знал, как объяснить Томасу, почему он не хочет брать его сейчас, – не здесь, понимаешь? Я не могу… тут. Ты заслуживаешь лучшего, чем быть оттраханным на больничной койке.

Том только усмехнулся и с того момента о большем не просил.

- Так что? – повторил Хемсворт свой вопрос. – Попытались… что?

Томас посмотрел на него с какой-то даже злостью. Как будто сердился на Криса за то, что тот пытается заставить его произнести то, что, как он думал, и так было понятно, безо всяких слов. И Том ответил. Потому, что для Криса это было важно.

- Я хочу, чтобы мы попытались… попробовали быть вместе. Дьявол тебя задери, Хемсворт! Я никогда раньше… Я никогда не говорил такого мужчине.

- Скажи! – велел Крис и вновь оставил на губах Тома легкий поцелуй. – Скажи мне…

- Я хочу быть с тобой. Раз уж ты такой идиот, что тебе нужен слепой любовник. Мне же нужен только ты.

Теперь поцеловал Том. Требовательно. Жестко. Сминая губы. Проникая внутрь. Захватывая язык Криса в шелковый плен. Хемсворт гортанно рыкнул, перехватывая Тома так, чтобы поудобнее было целовать. Этот поцелуй длился и длился, Хиддлстон жарко стонал Крису в рот, ласкал языком каждую трещинку чувственных губ австралийца, вылизывал десны. А тот с радостью подставлялся под эти ласки, дурея от того, каким горячим, каким нежным может быть его Том.

Вдоволь нацеловавшись, Томас нырнул рукой Крису в брюки, но тот, недовольно зарычав, остановил любовника.

- Почему? – разочарованно спросил тот и пребольно куснул Хемсворта за ухо.

- Потому что я… – Крис тяжело дышал, пытаясь унять возбуждение. – Потому что мне надо подготовить кучу бумаг к твоей выписке.

- Что? К выписке? – не поверил своим ушам Томас.

- Вы здоровы, Томас Уильям Хиддлстон! – радостно объявил пациенту доктор. – Сегодня вечером я увезу вас домой.

- Добрый вечер, мистер Хиддстон! – Эмма прыгнула на переднее сиденье автомобиля, которым Джордж сегодня управлял сам, без водителя.

- Добрый вечер, мисс Маккей, – поприветствовал ее мужчина, – как наши дела сегодня?

Этот вопрос Джордж задавал Эмме Маккей, медсестре Центра доктора Браны, с регулярностью один раз в неделю. После того, как профессор Брана сообщил ему, что племянник не желает его видеть, Хиддлстон-старший задался целью знать все, что происходит со строптивым мальчишкой. Насколько быстро идет выздоровление. И как скоро он сможет ходить. Самое главное — когда Том будет в состоянии приступить к работе.

Сроки, отмеренные ему Джамелем, подходили к концу. Джордж прекрасно понимал, что даже если Томас примется за доработку сыворотки прямо сейчас, то к январю готовый продукт получить не удастся. И благодарил небо за то, что этому проходимцу, Румыну, удалось найти еще одного заказчика. Который к тому же имел зуб на самого господина Мансура. И это было невероятно: то, что предложил Румыну новый клиент. Не то чтобы Джордж доверял этому новому заказчику, равно как не особо-то он доверял и мистеру Георгу Марешу, поэтому проявлял разумную осторожность. Но если все сложится так, как обещал чертов араб, если Румын не попытается кинуть Джорджа, то перспективы, которые откроются перед Хиддлстоном, будут и вовсе сказочными. Шутка ли — новая лаборатория, надежно спрятанная в окрестностях Шинданда. Новое оборудование. И целый штат сотрудников, да не перепуганных крыс-индусов, а выдрессированных, готовых, если понадобится, убивать вояк-афганцев.

Ради такого можно было рискнуть и покормить заносчивого Мансура обещаниями поставить вакцину в срок.

Загвоздка была в Томе. Как заставить его работать на Джорджа? Пусть глаза его не видели, но, как утверждала Эмма, мозг работал превосходно.

Хиддлстон-старший договорился с мисс Маккей, чтобы та сообщала ему о состоянии здоровья любимого племянника.

- Понимаете ли, Эмма, – подпустив слезу в голос, говорил ей Джордж три месяца назад, – Томас сейчас обижен на меня, и, признаться, я на его месте поступил бы точно также. Но и вы поймите меня: он единственный родной мне человек. Я волнуюсь. Имею я право хотя бы знать, как мой племянник себя чувствует?

Вместе с толикой трагизма Джордж продемонстрировал Эмме пару хрустящих бумажек с портретом королевы. И вопрос был решен. Каждую пятницу Хиддлстон подъезжал к Центру профессора Браны, чтобы встретиться с медсестрой. И та, то ли из жалости к несчастному дядюшке, а скорее всего из желания каждую неделю получать пару сотен фунтов в качестве прибавки к жалованию, с удовольствием рассказывала, как быстро Томас идет на поправку. И какой же молодец этот доктор Хемсворт, который изо всех сил стремится как можно быстрее поставить мистера Хиддлстона-младшего на ноги.

- Сегодня вашего племянника выпишут, – Эмма попыталась изобразить на лице искреннюю радость, но Джордж видел, что на самом-то деле мисс Маккей не очень-то рада этому факту. Еще бы — еженедельный взнос в ее бюджет теперь прекратится.

- Да вот и они!- и девушка кивнула в сторону парадного входа в Центр, откуда показались Крис и Томас.

Хиддлстон опирался одной рукой на трость, другая была крепко зажата в ладони доктора Хемсворта. Тот заранее подогнал ко входу автомобиль, и им осталось только сесть в него. Крис открыл перед Томом пассажирскую дверь и что-то сказал. В ответ на это Том улыбнулся и, потянувшись к Хемсворту, крепко поцеловал его, не стесняясь снующих мимо прохожих.

«Вот значит как», – ухмыльнулся про себя Хиддлстон-старший. Не то чтобы он был удивлен тому факту, что его племянник целует мужчину — в конце концов современная молодежь насквозь развращена. Скорее он был удивлен тому факту, что интерес к мужчине проявил Томас, никогда раньше ни в чем подобном замеченный не был – его любовь к Мирре, казалось, не знает границ.

Но сейчас проклятый мальчишка бесстыдно демонстрировал этот самый интерес, позоря себя и вдобавок своего дядюшку, который от стыда за горе-племянника не знал, как посмотреть Эмме в глаза. Он и не стал смотреть, просто протянул девушке обещанный гонорар и, торопливо попрощавшись, открыл ей дверь.

И когда машина Криса двинулась с места, Хиддлстон провожал ее задумчивым взглядом. Он уже знал, как заставить Томаса делать то, что нужно ему, Джорджу.

Том был странно притихшим все то время, что они ехали из Центра доктора Браны до дома Криса. Или Тома. Теперь это было неважно. Теперь это был их общий дом.

Хиддлстон не умолкал с того самого момента, когда Хемсворт зашел к нему в палату через несколько часов после того, как обещал выписать, и протянул пакет с новой одеждой.

- Что это? Новые шмотки? – и Том засунул в пакет любопытный нос. Крису даже показалось, что тот сосредоточенно принюхивается.

- Так, посмотрим, что это у нас… – вытащив джинсы и теплый свитер, Томас повертел их в руках, ощупал, поинтересовался, не на себя ли Крис прикидывал размерчик, когда покупал эти вещи, и если так, то он, Том, сможет в них два раза завернуться.

- А это что? Трусы? Твои? Ехехе…

Хемсворту немедленно захотелось отвесить ехидной заразе подзатыльник, но он сдержался — наблюдать за таким Томасом было забавно. К тому же вспомнив, как он покупал данный предмет гардероба, Крис сам чуть не расхохотался. Девушка-продавец в отделе мужского белья, пробивая на кассе покупку, поинтересовалась, а не промахнулся ли джентльмен с размером?

- Боюсь, вы несколько плотнее, сэр, – продавщица подарила Хемсворту очаровательную улыбку, отчего на щеках ее появились премилые ямочки, – вы в прекрасной форме, мистер, но я посоветовала бы вам белье на размер больше.

В другой бы раз Крис непременно приударил бы за хорошенькой продавщицей, но сейчас он только смущенно пробормотал, что белье он покупает не себе.

- Это для вашего партнера? – девушка вновь доброжелательно улыбнулась, вот только теперь улыбка ее была скорее дежурной, чем приглашающей.

Хемсворт молча кивнул ей в ответ, мысленно умоляя ее работать быстрее: стоявший за ним пожилой господин, судя по его виду, давно сушил уши: так ему было интересно, для кого это покупает трусы молодой человек. Наверняка предвкушает, как расскажет эту пикантную историю своей престарелой супруге за чашкой вечернего чая, и как они вместе примутся перемалывать косточки нынешней распущенной молодежи.

- А тут что? Носки? Они хотя бы одного цвета? – продолжал веселиться неугомонный, теперь уже бывший пациент доктора Хемсворта. – Да! Я же не спросил какого цвета джинсы и свитер.

- Синего, – ответил Крис.

- Что? Синего? – непритворно возмутился Томас. – Ты купил мне синие джинсы и синий же свитер? Вау! В этом я буду просто иконой стиля! Хемсворт, тебе говорили, какой у тебя прекрасный вкус?

- Заткнись и одевайся! – сделал вид что обиделся на Тома Крис и поспешил выйти из палаты.

- А ты куда? – вслед ему крикнул Хиддлстон. – Даже не посмотришь?

Прежде чем открыть дверь Крис пару раз стукнулся об нее лбом — как это он собирается жить под одним потолком с такой язвой?

- Ну, я готов! – на сборы Тому много времени не понадобилось, и через пять минут он уже стоял в коридоре рядом с Крисом. – Знаешь, ботинки жмут.

- Еще претензии будут? – тяжело вздохнул доктор.

Томас понизил голос и зашептал в ухо, обдавая горячим медовым дыханием:

- Еще трусы впиваются в задницу.

Крис только закатил глаза и, подхватив Хиддлстона под руку, потащил к лифту.

На ресепшн их ждал профессор Брана.

- Мой мальчик! – пожилой врач крепко обнял Томаса. – Не представляешь, как я рад видеть тебя на своих двоих!

- Я бы тоже хотел вас увидеть, Кеннет, – грустно сказал Том, – но вы не подумайте, я не жалуюсь. Если бы не вы… и не Крис…

- Я знаю, Том, знаю, – Брана похлопал Томаса по плечу.

- Надеюсь больше не попадать к вам под нож, профессор.

- Обещай мне это! – потребовал в ответ Кеннет.

На выходе из Центра Крис подал Тому пальто.

- Только не говори, что оно тоже синее, – нахмурил брови Хидлстон.

- Оно теплое, – терпеливо ответил Хемсворт, – чистая английская шерсть. Тебе очень идет.

- Правда? – Томас повертелся вокруг своей оси, демонстрируя обновку.

- Ты в нем очень похож… на англичанина, – не нашелся с ответом Крис.

Пальто и правда шло Тому. Глубокого темно-синего цвета, прямое, чуть выше колен — Том в нем действительно выглядел именно что по-английски, словно иллюстрация к известной песне Стинга*.

На улице Том не угомонился. Прямо возле машины полез с поцелуями.

- Хемсворт, я чувствую себя девицей на выданье, – признался Томас между поцелуями, – как будто меня забирают из родительского дома…

- Ты не девица, ты шило в заднице, – и Крис открыл перед Хиддлстоном пассажирскую дверь, – лезь в машину, пока я не передумал и не оставил тебя в Центре еще на пару недель.

В машине Том затих. Возбуждение, охватившее его при выписке, испарилось, как будто его и не было. Крису даже казалось, что его пассажир не шевелится — таким тихим он был.

- Сейчас ноябрь, – то ли спросил, то ли констатировал Том, когда они проехали большую часть пути.

- Двадцать седьмое, – уточнил доктор Хемсворт.

- Я уехал из дома почти год назад, – тихо произнес Хиддлстон, – помню, деревья тогда стояли уже совсем почти без листьев. А в тот день шел ледяной дождь. Я думал, что рейс отменят… Крис?

- Да! – Хемсворт чуть развернулся к Тому, не отрывая взгляд от дороги.

- Веришь ли, я тогда подумал, что если рейс отменят, то и не полечу никуда. Я никогда не верил в предчувствия, во всю эту чушь. Но в тот день, Крис… В тот день что-то как будто грызло изнутри. Если бы я только прислушался к этому ощущению. Если бы я не полетел…

«То мы бы с тобой никогда не встретились, – подумал про себя Крис. – Ничего бы этого не было: наших поцелуев, этой вот поездки к теперь уже нашему дому, и того, что в этом доме произойдет — сейчас ли, позже ли — но произойдет обязательно, то, чего мы оба хотим, этого бы не произошло, останься ты в тот день в Лондоне».

Доктор Хемсворт еще раз покосился на Томаса, который, отвернувшись к окну, чертил замысловатые узоры на слегка запотевшем стекле. Посмотрел — и тут же обозвал себя эгоистом, думающим только о том, как бы ему было плохо без Тома, вздумай он остаться в Лондоне. Ведь останься он — и не было бы аварии и увечий. Не было бы призрака. И того жестокого, темного, полного ненависти взгляда, который увидел Крис у Тома, когда тот расправлялся с Себастианом, тоже не было бы.

- Я знаю, о чем ты думаешь, – Хиддлстон бросил рисовать на стекле и посмотрел на Криса слепыми глазами.

- Вот как, – неопределенно пожал плечами Крис.

- Ты думаешь, что останься я в Лондоне, и всего этого со мной… с нами не произошло бы, – утвердительно произнес Томас.

Хемсворт кивнул в ответ. Он знал — Хиддлстон не увидит этот жест, но почувствует.

- Как знать, возможно, было бы еще хуже, – сказал Том и зябко поежился на своем месте, укрывая нос шерстяным воротником пальто.

Крис включил отопитель.

- Как знать, может мне тупо пустили бы пулю в лоб и не стали бы заморачиваться с тем, чтобы подстроить автокатастрофу.

Теперь пришла очередь неуютно поежиться Крису.

- Так что все к лучшему, Хемсворт, – подвел итог Томас, – я уж не говорю о том, что ты спас этих несчастных подопытных в Сайфи. Ты спас меня, Крис. Все к лучшему.

Едва только Хиддлстон переступил порог дома, как тут же был встречен звонким лаем двух четвероногих созданий. Собаки ластились к Тому, вертелись под ногами. Во время их с Крисом прогулок Том успел подружиться с Санни, и обычно недоверчивая к другим двуногим блондинка признала в Томе своего.

- А ну бегите во двор! – велел Крис чересчур расшалившимся друзьям и открыл для них дверь в сад.

- Я бы поел, – предложил он после, задумчивая почесывая живот, – ты со мной? У нас есть рагу…

- Достаточно соленое? – попытался изобразить ехидную усмешку Хиддлстон, но отчего-то выходило плохо.

Крис вспомнил, как зловредный призрак однажды пересолил этот самый шедевр кулинарного искусства Криса Хемсворта.

- Так как насчет рагу? – повторил австралиец.

- Можно мне сначала в душ? – спросил Том.

- Эй! – Крис подошел к так и не удосужившемуся раздеться Хиддлстону, взял за плечи, слегка встряхнул, выводя из этого странного оцепенения. – Ты не должен спрашивать. Это же твой дом. Или… Черт! Я идиот! Ты справишься в душе один?

- Я справлюсь один, Хемсворт, – почему-то недовольно прошипел Том, – просто задай мне направление.

- Да, да, извини, – попытался не замечать раздражения своего бывшего пациента доктор Хемсворт, – пойдем, проведу тебя для начала.

Том послушно взял Криса за руку.

- Я тут подумал… – Крис смущенно почесал нос, – я подумал, что поначалу тебе будет удобнее в гостиной. И гостевая ванна есть на первом этаже. Я к тому, что ты меня вечно выгонял из своей спальни, и итальянская кровать опять же… Но лестница, Том.

- Я справлюсь, – решительно сжал губы Томас.

И он справился. Пусть подъем вверх по ступенькам занял у него в два раза больше времени — все-таки ходил он еще не так резво, как до аварии — но Томас поднялся по лестнице.

- Я бы хотел остаться один, – попросил он, когда Крис довел его до ванной.

- Конечно. Да, – Хемсворт опять же смутился и сунул руки в карманы джинсов, – это твоя ванная, ты, должно быть, ориентируешься здесь лучше меня.

Оставив Тома одного, Крис спустился вниз, чтобы заняться приготовлением ужина. И когда салат и хлеб были нарезаны, а рагу подогрето аж два раза, мужчина забеспокоился — слишком уж долго Том мылся.

Одолеваемый мрачными предчувствиями, Хемсворт взлетел вверх по лестнице, и, наплевав на приличия, без стука вломился в ванную комнату.

В душевой кабине ровно шумела вода. Через матовое стекло Крис увидел Тома, сидящего, съежившись, на поддоне.

- Твою мать! – Хемсворт схватился за голову, понимая, что вот он — откат. Так бывает, когда после пережитого ужаса человека, оказавшегося, наконец, в безопасности в стенах родного дома, внезапно, что называется, «накрывает» осознанием того, что именно с ним произошло. Насколько это произошедшее было отвратительным.

Крис и сам однажды пережил подобное. Когда, вернувшись после второй командировки в Афганистан, вдруг прямо посреди движущегося потока машин заглушил свой автомобиль, потому что руки вдруг затряслись. Он просто не мог держать руль. И в далеком Мельбурне доктор Крис Хемсворт, не обращая внимания на гневные гудки автомобилистов, которым его машина мешала проехать, рыдал навзрыд, вспоминая лица двух ребятишек, которых он достал из-под завалов разбомбленной союзниками школы. Одного из мальчиков спасти не удалось. Он уже не дышал, когда Крис откопал его. И еще Хемсворт никогда не забудет глаза того мужчины, по всей вероятности отца этих ребят: так смотрят, когда хотят убить. Именно так смотрел тогда на Себастиана Том.

Его Том.

- Твою мать! – повторил Крис и дернул в сторону створку душевой кабины.

Хиддлстон сидел, сжавшись в комочек. Ледяные струи стегали его голову, плечи, касались рук и ног.

- Блять, Томас Уильям! – Хемсворт зашел в кабину и, вывернув кран в другую сторону, пустил горячую воду. А сам, как был в одежде, опустился на поддон рядом с Томом, притянул его к себе — холодного и трясущегося — укрыл надежно руками.

Он хотел сказать какую-то банальщину, что все будет хорошо, но понимал, что от его слов сейчас не будет никакого толку. Хиддлстон просто должен это пережить. Переболеть. А он, Крис, просто должен быть рядом. Поэтому он молча сидел, все крепче и крепче прижимая к себе костистый клубочек, в который превратился сейчас Том. Долго сидел, пока не услышал тихое «ну все… все».

- Все… – эхом повторил за Томасом Крис и прижался губами к мокрому виску, чувствуя, как сквозь запах шампуня пробивается легкий аромат мёда.

Комментарий к Глава 29 *думаю, не нужно пояснять, о какой известной песне про англичанина идет речь)

====== Глава 30 ======

Комментарий к Глава 30 Эта глава состоит из НЦы чуть более, чем на половину. Просто к сведению)

- Давай-ка заканчивать водные процедуры, – Крис решительно закрутил кран.

Том только сильнее прижался к Крису, не давая тому подняться, и сам не торопился принимать вертикальное положение.

- Пойдем, слышишь? Иначе простудишься. Я приготовлю тебе чаю с медом, – пообещал доктор Хемсворт.

- С… с.. б...брен...ди, – зубы Тома выбивали дробь, и Крис подумал, что бренди на самом деле могло бы помочь, но с теми лекарствами, которые все еще принимал Томас, алкоголь был категорически несовместим.

Крис ничего не сказал в ответ Тому, поднялся на ноги и помог ему встать.

Едва они вышли из душевой кабины, как Хиддлстона начала бить крупная дрожь. Хемсворт старательно растирал его пушистым полотенцем, пока кожа Тома не порозовела, а сам он не перестал стучать зубами. Отбросив всякое стеснение, Крис быстро избавился от мокрой одежды, наскоро обтерся и, обернув полотенце вокруг бедер, надел на Тома теплый халат, который, по счастью, висел на крючке в ванной.

- Только попробуй взять меня на руки, получишь в глаз, — предупредил Хиддлстон.

Черт его знает, как Том угадал намерения Хемсворта: он именно что собирался отнести своего бывшего пациента в спальню: тот еле держался на ногах, практически висел на Крисе, привалившись к нему и крепко впиваясь в плечо тонкими пальцами.

- И в мыслях не было, – соврал австралиец, – еще надорвусь.

Расстояние от ванной до спальни они преодолели с трудом. Не дойдя до двери каких-то пару шагов, Том начал заваливаться на бок, и Крису пришлось покрепче обхватить его за талию.

Хемсворт облегченно выдохнул, когда наконец усадил Тома в кровати и закутал его в одеяло так, что видны были одни только глаза.

- Побудешь немного один? Я быстро. Только чай сделаю.

Хиддлстон прикрыл глаза в знак того, что согласен, и Крис пулей метнулся на кухню. Через пять минут, когда он вернулся в спальню, неся на подносе ароматно пахнущий напиток, Том уже спал.

Хемсворт, обжигаясь, залпом выпил приготовленный для Томаса чай и нырнул под одеяло. Да, Хиддлстон не приглашал его в свою постель, но оставлять его в таком состоянии Крис опасался. Еще проснется посреди ночи один, мало ли что взбредет в дурную остриженную голову. И как будто в подтверждение опасений Криса, едва тот задремал, как его беспокойный пациент вздрогнул во сне, негромко вскрикнул, скинул одеяло и резко сел на кровати, дыша так, как будто пробежал кросс.

- Том! Том, тише! – Хемсворт только протянул руки в попытке обнять, успокоить, как едва не получил ребром ладони по шее, благо вовремя увернулся от удара.

- Том, это я, Крис! Это я, все хорошо, Том!

- Крис? – Томас как-то сдавленно ахнул и спрятал лицо в ладонях. – Прости! Прости, я идиот, я не должен был…

- Тихо, тихо, иди сюда, – наконец-то Крису удалось обнять не сопротивляющегося Хиддлстона, – иди ко мне. Вот так… Все хорошо.

Постепенно Том успокоился и, доверчиво устроив макушку на груди у Криса, вновь уснул.

Должно быть, они спали не дольше пары часов, когда Криса вновь что-то разбудило. Он проснулся резко, как от толчка. Сознание его было ясным, как будто и не спал вовсе. Том стоял рядом с кроватью. Стоял и смотрел на Криса. Именно что смотрел — Хемсворт на чем угодно мог поклясться, что взгляд обращенных на него глаз был вполне осмысленным. Только вот глаза эти были… странными. То ли тусклый свет ночника был тому причиной, то ли еще что, но только Крису эти глаза казались черными. Точно такими же глазами призрак смотрел на забравшегося к ним в дом Себастиана.

«Твою мать!» – выругался про себя Крис, глядя прямо в эти черные глаза и чувствуя, как по спине стекает холодная капля пота. Томас вдруг склонил голову и слегка улыбнулся: как будто видел перед собой что-то донельзя забавное, а не человека, который его буквально отбил у Смерти. От этого Тома веяло жутью. Крис передернул плечами, готовый, если понадобится, отразить атаку. А то, что Том может броситься на него, было вероятно.

Однако существовала и другая вероятность. Того, что эту темноту, что сидит сейчас в Томе, можно спугнуть. Хемсворт, стараясь не показывать, насколько ему страшно, вылез из кровати и, подойдя к Тому, обнял его за плечи.

- Вернись ко мне! – попросил он, глядя в черные, страшные глаза. – Ты здесь, я знаю. Возвращайся!

На секунду Крису показалось, что Том зарычал, чуть оскалил рот.

«Мать твою! – Хемсворт изо всех сил старался не показывать этому существу свой страх. – Что это с ним? Призрак? Но как? Откуда? Почему он так смотрит… на меня?»

На все эти вопросы ответа не было. Был только Томас, который выглядел так, как будто хочет напасть, но отчего-то не нападал.

- Вернись! – повторил Крис и, скользнув ладонями по предплечьям, взял Тома за руки, переплел пальцы. – Вернись ко мне!

Том несколько раз моргнул, и вот уже глаза его слепо таращились на Криса, и, слава всем богам, были нормального, серого цвета.

- Я… Крис, я что? Как я здесь… – растеряно пробормотал Хиддлстон.

- Ты ходил во сне, – облегченно выдохнул Хемсворт.

- Я никогда раньше…, – замотал головой Том, – я не хожу во сне. Что произошло, Крис?

- Так бывает. Это все пройдет, поверь, – как можно убедительнее произнес Хемсворт, который сам себе не верил в данный момент. – А сейчас пойдем в постель.

Том послушно пошел следом за Крисом и, вновь закутавшись в одеяло до самой макушки, доверчиво прижался к горячему телу рядом.

Когда доктор Хемсворт проснулся в третий раз, было уже позднее утро. Чертыхаясь — как это он не услышал звонка будильника? Теперь точно опоздает на работу, – Крис вскочил на ноги и тут только понял, почему он проспал: его телефон, как и другие вещи, остались в ванной, в комнату Тома он пришел в одном лишь полотенце.

Самого Хиддлстона в комнате не было. Крис чертыхнулся еще раз, вспомнив, что случилось ночью. А вдруг он… опять?

- Тоооом! – заорал он и, на ходу завязывая все то же полотенце, выскочил из спальни.

Хиддлстон обнаружился внизу. И, хвала небесам, выглядел вполне нормально. От вчерашней истерики как будто бы не осталось и следа. Уже полностью одетый, Том, вокруг ног которого сейчас вертелись собаки, пытался приготовить кофе. По крайней мере это было похоже на приготовление: по столу были рассыпаны кофейные зерна и немного уже помолотого порошка, плита отчаянно пикала: видимо, Том вслепую не смог правильно выбрать режим, вода в турке булькала: каким-то образом Хиддлстону все же удалось ее вскипятить.

- Как думаешь, если просто залить кофе кипятком из чайника, будет совсем ужасно? – вместо «доброго утра» спросил Томас.

- Думаю, кто-то не развалится, если просто выпьет с утра растворимый кофе, – Крис наладил плиту и, убрав со стола, начал варить кофе заново. На работу он уже все равно опоздал.

Метнувшись в ванную, Крис быстро привел себя в порядок, оделся и, позвонив Кеннету, рассказал ему, что ночью Том неважно себя чувствовал, и попросил отгул. Брана не возражал, и Хемсворт, нажав отбой, долго думал, а не позвонить ли ему мозгоправу Стивену. Но так и не набрал номер. Почему-то ему казалось, что ни один психотерапевт тут не поможет.

- Ты как? – спросил он Томаса, когда кофе был сварен и разлит по чашкам.

- Лучше всех! – Хиддлстон поднял вверх большой палец.

- Послушай, Том… вчера…

- Давай просто проедем, окей? – подмигнул ему Томас. – Сегодняшний я совсем не похож на вчерашнего, и давай не заострять….

- Ладно, – просто согласился Крис, хотя видит бог, ему бы хотелось поговорить о том, что случилось.

- Ты пойдешь на работу? – спросил Том.

Крис покачал головой.

- Почему? Думаешь, я тут без тебя дом сожгу? Или может вскроюсь? Или еще что?

- Послушай, – Хемсворт отставил свой кофе, – я не пойду на работу, потому что все равно безбожно опоздал. И потому что Кеннет дал мне отгул. Я не пойду на работу, потому что я хочу побыть с тобой. Хочу показать тебе здесь все — хоть это и твой дом, но я тут кое-что изменил. В конце концов, может я хочу тебя куда-нибудь сводить…

- Свидание? – Том перегнулся через стол и чмокнул Криса в нос. – Я хочу с тобой на свидание, Хемсворт! Но сначала — шопинг.

- Что???!! – Крис изобразил известный жест «рука-лицо».

- Думал, я буду ходить в этих ужасных джинсах и этих ужасных трусах? – возмущенно вопрошал Томас, – к тому же… ты действительно купил только одни?

Из магазина на Оксфорд стрит они вышли, увешанные пакетами. Вернее, увешан пакетами был доктор Хемсворт, а тот, для кого предназначалось их содержимое, держал в одной руке небольшой пакетик, куда было упаковано одно только белье. Вид Томас имел донельзя счастливый. Впрочем, Крис тоже не выглядел недовольным: то, что произошло в примерочной магазинчика, подняло ему настроение, градус которого после того, что случилось ночью, стремился к нулю.

В магазине, куда затащил Криса Хиддлстон, народу не было совсем ввиду того, что цены там даже не кусались, а фактически грызли до мяса. Скучающие продавщицы при виде парочки клиентов оживились, а, узнав Томаса — тот был одним из постоянных покупателей — и вовсе обрадовались.

- Девочки! – Том в предвкушении потирал руки. – Мне нужен полный гардероб. Полагаю, вы еще не забыли мои размеры.

Продавщицы, что-то радостно щебеча, носились вокруг Хиддлстона, предлагая ему то одну, то другую вещь. Их профессионализм и вышколенность трудно было не заметить, глядя на то, как деликатно обращались они со слепым покупателем. Наконец, те вещи, на которых остановился Томас, были отнесены ими в примерочную, которая так кстати находилась в отдельной от основного зала комнате и была довольно-таки просторной. Имелся даже небольшой диванчик на тот случай, если покупатель посетит примерочную не один, а с кем-то, кто будет оценивать, как сидит на нем одежда.

Продавцы знали свое дело. Все, что они подобрали Томасу, подошло идеально. Он даже не жаловался на то, что новые туфли где-то да натирают.

- Дьявол! Молния заела! – нахмурился Хиддлстон, расстегивая последние из примеренных сегодня брюки. – Да помоги же!

Хемсворт усмехнулся: вся игра Тома была шита белыми нитками — в таких магазинах не бывает брюк с неисправными молниями. Однако же охотно встал с диванчика и, приблизившись к Томасу, не церемонясь, положил ладонь ему на пах. К тому времени, как примерка подошла к концу, Крис, глядя на полуголого Хиддлстона, успел изрядно возбудиться.

- Молния заела, говоришь? – прищурился он и еще сильнее сжал полувставший член.

Том качнулся вперед, толкаясь в руку и, схватив Криса за волосы, резко дернул его голову назад, впиваясь в открытую шею кусачим поцелуем. Хемсворт позволил это Тому. От того, как тот то кусал, то зализывал свои укусы, голова шла кругом. Не отрываясь от своего занятия, Том ловко расстегнул пуговицы на рубашке Криса и так же ловко снял с него брюки вместе с бельем.

- А они…

- Не войдут, – пообещал Крису Томас, имея в виду продавщиц.

- Так что там с молнией? – спросил Хемсворт. – Все отлично работает.

И он, расстегнув эту самую молнию, избавил Тома от брюк. Трусы Хиддлстон надеть не удосужился. Ведь они были только одни.

Добравшись до крепкой задницы, Крис мял и лапал, слегка похлопывал ладонью упругие половинки, проводил пальцами по расщелине, слушая, как сосредоточенно сопит Томас, лаская кулаком уже крепко стоявший его член.

Вдруг Том повернулся и, упираясь одним коленом о сиденье дивана, руками вцепился в спинку.

- Давай! Ну же! – развернувшись через плечо, Хиддлстон смотрел на Криса так, что тот чуть было не спустил от одного только затуманенного желанием взгляда.

- Смазки… ее нет, – прохрипел Крис, шалея от того, что он сейчас видит.

Такой Том — стройные ноги, подтянутая задница, тонкая талия — манил так, как никто до него. Смазка сочилась с колом стоящего члена так обильно, что ее вполне можно было бы использовать, чтобы проникновение было не таким болезненным, но все же у Тома это был первый раз.

- Я боюсь тебя порвать, – шепнул Хемсворт, разводя в сторону бархатные половинки.

- Блять! – выругался Хиддлстон на это замечание. Однако и он понимал, что немалых размеров орган Хемсворта может нанести повреждения.

Крис нашел выход, просто зажав член половинками и начал быстро двигаться туда-сюда. Обхватив ладонью член Тома, он двигал рукой в такт своим движениям, и Хиддлстон хрипло дышал, закусив до боли ладонь, боясь громкими стонами привлечь совсем ненужное сейчас внимание сотрудников магазина.

- Я хочу чтобы ты трахал меня, слышишь? – громко прошептал Томас, накрывая ладонью руку Криса, что трудилась сейчас над его пенисом. – Хочу чтобы ты засадил мне! Вставил! Хочу кончить с твоим членом в заднице! Твою мать, Хемсворт, я сейчас! Сейчас!

Резко развернувшись, Том прижался к Крису, куснул нижнюю губу, зашептал в приоткрытый рот:

- Как же с тобой охуенно!

И, перехватив руку Хемсворта, поднес к губам, тщательно облизнул указательный палец и затемзавел руку себе за спину.

- Пожалуйста! – простонал он, обхватывая ладонью оба члена — свой и Криса.

- Пожалуйста! – повторил он, сразу задавая быстрый ритм.

То, как закричал Том, когда Хемсворт резко вогнал внутрь палец, было не похоже ни на крик боли, ни на крик удовольствия. Хиддлстон громко задышал ртом, в то же время заработав кулаком еще быстрее. И было уже все равно, слышат ли их продавцы.

- Вот так! Так, Крис! – это хорошо разбирающийся в анатомии доктор Хемсворт задел простату. – Что же ты со мной делаешь? Так! Аааааа!

И, ткнувшись потным лбом в крепкое плечо, Хиддлстон кончил. Крис догнал его через пару секунд, и оба они, мокрые, тяжело дышавшие, повалились на диванчик и какое-то время молча лежали, приходя в себя.

- Ты внутри такой… – не мог подобрать слов Хемсворт. Он прижимал к себе любовника, нежно поглаживая того по спине.

- Какой? – Том губами легко касался ключиц Криса, щекоча кожу теплым дыханием.

- Шелковый. Узкий. Хочу тебя, Том. Я прямо сейчас тебя хочу.

- Тогда поехали быстрее домой, – Хиддлстон вскочил на ноги и принялся торопливо одеваться.

Когда они расплачивались за покупки, Крис немного завидовал Тому, потому что тот не видел выражений лиц продавщиц. Уж они-то наверняка догадались, что парочка несколько минут назад не только примеряла одежду, но и занималась куда более приятными вещами.

- Представляю себе их лица, – Том прыснул в кулак, когда оба они загрузили пакеты в автомобиль.

- Чудо ты трепливое! – и Крис отвесил Хиддлстону увесистый шлепок по сочной заднице.

- Надо будет повторить, – довольно заявил Том, усаживаясь на пассажирское сиденье.

Если бы желания исполнялись просто, будто по взмаху волшебной палочки, то их автомобиль не встал бы в бесконечной многокилометровой пробке по пути домой. Крис чертыхался вовсю, досадуя от того, что поехал через центр, а не стал петлять узкими улочками с односторонним движением, только бы объехать вечные лондонские заторы. Хиддлстон, вполуха слушая ругань Хемсворта, думал о том, что зря вообще затеял этот набег на магазинчик. Остались бы дома, нежились бы в объятиях друг друга, и тогда, может быть, Том не вспоминал бы сейчас то, что произошло ночью.

Проснувшись утром в уютном тепле обнимающих его рук Криса, Томас открыл глаза и, привычно ничего не увидев, не знал, радоваться ему или огорчаться. Этой ночью он видел. Нечетко, как будто сквозь плотную темную материю, но он видел Криса, видел его полные ужаса глаза, которыми тот смотрел на него, Тома. Хиддлстон помнил, что чувствовал тогда — неистребимое желание разрушить, сломать, уничтожить: неважно кого. Крис или кто другой – тогда он не имел никакого значения. Что-то темное, мутное поднималось откуда-то из глубины души, затапливало сознание. В голове словно тысячи крохотных молоточков выстукивали четкий мотив: у-бей! У-бей! У-бей! Том помнил, что нечто подобное он испытывал, будучи призраком: ту же злость и ярость. Только никогда эти злость и ярость не были направлены на Криса. Криса, который был для Томаса светом. К которому он тянулся из жуткой темноты, где Том был совсем один.

С тех пор, как он очнулся в больнице Сайфи, Хиддлстон не испытывал ничего подобного. Он радовался тому, что призрак навсегда исчез, как будто его и не было вовсе. Так почему сейчас он как будто бы был им, чувствовал то же самое? Почему по отношению к Хемсворту? Этого не может быть. Просто потому, что Том не может, ни за что на свете не сумеет причинить вред Крису. Только не ему. Том поежился — если не дай бог он не сможет контролировать эту ярость, что сегодня ночью чуть не затопила его сознание…. Нет, даже думать об этом было слишком страшно.

Крис смог достучаться до Тома, до того светлого, что еще было в нем, что боролось с темнотой. Крис сказал «Вернись ко мне, я знаю, что ты здесь». Он видел перед собой Тома. Видел, что тьма еще не забрала его. Он верил Тому.

Сейчас Хиддлстон не знал, что делать с тем, что произошло сегодня ночью. Если такое повторится еще раз, придется оставить Хемсворта. Так будет лучше. Так будет правильно. Если бы Томас умел молиться, он бы несомненно попросил бы у Всевышнего, чтобы не было более повторения этой ночи. Но молитвы, которые ему втолковывал старый викарий в далеком детстве, были позабыты за ненадобностью — повзрослев, Том решил, что никакого доброго боженьки на небе нет, и человек сам себе господь и судья.

Сейчас, вполуха слушая чертыхания Хемсворта, Том про себя повторял, сам не понимая, к кому он обращается: «Пожалуйста! Пусть этого больше не повторится! Пожалуйста, я хочу вновь увидеть свет!»

Наконец, пробка как-то внезапно закончилась, и автомобиль поехал быстрее. Крис развеселился, шутил и дурачился, умудряясь даже пару раз чмокнуть Тома в висок, и Томас отвлекся на поцелуи, сам полез к Хемсворту, куснул шею, ущипнул за бедро, положил руку между ног, погладил через плотную ткань брюк внушительный бугор. Крис напрягся, громко втянул воздух, зашипел: «Дурак, разобьемся!» Том даже послушался: ровно пять минут сидел смирно, потом снова начал свои поползновения, результатом которых стало резкое торможение — благо не под запрещающий знак и без риска для остальных автомобилей — и Тома чуть не расплющило на сидении немалым весом Хемсворта.

- Я же говорил: не мешай мне вести машину! – прорычал тот, целуя Хиддлстона в нахальную улыбку.

- Так веди, что же ты остановился? – подтрунивал над ним Томас, улыбаясь в поцелуй.

Так, когда Крис был рядом, когда Том чувствовал его губы, его руки, его тепло — тогда было не так страшно, что тьма сможет поглотить тебя целиком. Так был шанс, что однажды он сможет увидеть свет.

Свет — это любовь. Хиддлстон был в этом уверен. Если то, что он чувствует к Крису, что Крис чувствует к нему, если любовь — это то, что между ними, то тьме не удастся его забрать.

Их бросило друг к другу, едва они переступили порог дома. Даже чуть раньше — еще когда они шли по тропинке от ворот. Они тискались, хватали друг друга за разные места, смеялись и даже чуть было не навернулись, когда Том, споткнувшись, едва не уволок крепко держащего его Криса за собой.

Но когда за ними закрылась входная дверь, когда не нужно было сдерживать себя, когда наконец им стало можно все, когда оба поняли, что нет больше преград и запретов, что они могут делать друг с другом все, что только заблагорассудится, тогда они накинулись друг на друга, как будто пытаясь перещеголять один другого в придуманной ими обоими игре «кто кого больше любит».

Крис хотел, чтобы все было… правильно. Чтобы все было… красиво. Не то чтобы он мечтал уложить Томаса на постель из роз — упаси Боже, только не Хиддлстона, ведь тот несомненно поднял бы его на смех. Но он хотел, чтобы их первый раз был чем-то особенным. В результате Томас просто сорвал с них обоих одежду. Даже не разрешил Крису проводить его в спальню. Прямо возле входной двери толкнул Хемсворта к стене, накинулся, царапался, кусал за шею, за ключицы, даже за сосок укусил, да пребольно — Крис вскрикнул от неожиданности.

Хиддлдстон сопел и потирался о Хемсворта всем собой. Так, чтобы кожа к коже. Чтобы ни миллиметра свободного пространства между ними. Гладил и ласкал, тыкаясь губами Крису в грудь, как слепой котенок. Опустившись на колени, обвел языком кубики пресса, вылизал живот и там, ниже живота, где начиналась полоска светлых волос.

- Мммм… как же ты пахнешь…. – восхищенно простонал Хиддлстон, зарываясь носом в мягкие волоски, – охренеть, как ты пахнешь…

Неумело — откуда бы ему набраться опыта? – Том ласкал сочившийся соками член Криса, осторожно вбирая его в рот, выпуская обратно и вбирая снова. Он проходился языком по всей длине и обводил по кругу головку. Заглатывал, пытаясь расслабить горло и, подавившись, бросил это дело, вновь облизывая сверху, снизу — со всех сторон, куда мог дотянуться. Крис стонал, хрипел, молясь лишь о том, чтобы не спустить Хиддлстону на лицо. И в то же время страстно желая увидеть, как белесые капли раскрасят это лицо. Как Том, стирая их пальцами, оближет после каждый.

- Стой! – взмолился он, чувствуя, что еще чуть-чуть, и этого не избежать. – Стой, стой!

- Что? Мммм..? Что не так? – Томас встал на ноги, вновь прижимаясь так, что между их телами, казалось, и волос не поместится.

- Я уже… скоро, – признался Хемсворт, – я не хочу так. Хочу в тебе.

- Да! – выдохнул Том ему в рот, – Да! Крис, хочу тебя. С тобой.

Кое-как они добрались до дивана в гостиной и рухнули на него — скрипнули пружины.

Томас, заложив руки за голову, согнул ноги в коленях и широко раздвинул, будто предлагал: «Бери! Я весь твой!» Крис смотрел на него — такого желанного, такого готового — желая запомнить этот момент, запомнить такого Тома, чтобы потом до конца жизни флэшбеки перед глазами: именно таким он мечтал увидеть своего Томаса.

- Ну что же? – простонал Хиддлстон и заерзал на кожаной обивке.

- Смазка! – вспомнил Хемсворт. – Я сейчас. Подожди.

Как мог быстро он взлетел вверх по ступеням, забежал в спальню, нашел в тумбочке заранее купленный тюбик и, забежав на секунду в ванную, плеснул себе в лицо холодной воды — он плавился, горел, чувствуя, как что-то будто сжигает его изнутри, словно по венам бежит раскаленная магма.

Спустился вниз он, немного успокоившись. Надо контролировать себя. Хоть немного. Чтобы не набросится сейчас на призывно выгнувшегося Томаса и не порвать его в их первый раз.

Хемсворт был нежен. Он был ласков и чертовски медлителен. Он долго грел смазку между ладонями, прежде чем коснуться крепко сжатых мышц. Поводив немного по кругу одним пальцем, Крис толкнулся на одну только фалангу и, услышав нетерпеливое сопение, ввел палец до конца, огладил шелковые стенки, приласкал, дал Тому пообвыкнуться прежде, чем ввести второй палец. Он добавил третий, когда Хиддлстон покрыл его трехэтажным за то, что он так его мучает. И все это время, что его пальцы хозяйничали у Тома внутри, Крис не переставал целовать его, отвлекая от неприятных ощущений.

Наконец, когда Томас даже не стонал — кричал в голос, умоляя взять его, тогда только Хемсворт щедро вылил смазки на свой член, размазывая и увлажняя, и прошептал, склонившись к ярко-розовому аккуратному ушку:

- Перевернись. Тогда в первый раз будет не так больно.

Хиддлстон послушно перевернулся, лег грудью на подушки, и Хемсворт завис, глядя на блестящую от смазки дырку между упругими половинками.

- Ну что ты там возишься?! – недовольно зашипел Томас.

- Покомандуй мне еще! – не остался в долгу Крис и шлепнул нежную попку, которая, надо сказать, так и просилась на ладонь.

Тот звук, который издал Том, невозможно было даже описать словами — острое наслаждение было бы не самым подходящим.

- Крис! Прошу!

- О чем ты просишь? – сделал вид, что не понял его Крис и, погладив вторую половинку, резко шлепнул и по ней тоже.

Теперь обе половинки слегка алели, и это было, на неискушенный взгляд Хемсворта, прекрасно.

- Прошу! Сделай это! Вставь мне! – стонал Хиддлстон, потираясь грудью о подушку. С его члена обильно капала смазка — даже небольшая лужица натекла на кожаную обивку дивана.

И Крис сжалился. Направил внутрь свой член. Осторожно. Плавно. Прислушиваясь к тому, как напряженно дышит Томас.

- Вот так! – низким голосом прорычал Хемсворт. – Так! Принимай!

И почувствовал, как расслабились мышцы, пропуская его глубже. Крис качнул бедрами, и Томас подался назад, желая насадиться как можно больше, принять до конца.

- Какой же ты тугой! Какой нежный! – хрипел Хемсворт, двигаясь плавно, медленно, наслаждаясь каждым толчком. Глаз не отрывал от завораживающего зрелища: как движется в узкой дырке его член.

- Подожди! – вдруг взмолился Томас. И Крис замер, не понимая, почему вдруг его попросили остановится.

- Хочу, чтобы ты смотрел на меня! Хочу лицом к лицу.

Крис отстранился, позволяя Тому перевернуться на спину, мазнул по щеке языком, спустился на шею, прикусил ключицу, оставляя на ней свою метку.

- Давай! – разрешил Том и, подхватив под коленями руками, притянул их к груди, раскрываясь еще сильнее.

Крис рыкнул, набрасываясь на Хиддлстона, резко загоняя на всю длину. Том взвился, закричал, но Хемсворт и не думал останавливаться. Сразу взяв резкий темп, он загонял по самые яйца, слушая, как сдавленные крики удовольствия музыкой льются ему в уши.

- Еще! – просил Томас, и Крис старался погрузиться еще глубже.

- Дотронься до него! – взмолился Хиддлстон, сильнее сдавливая внутри орган Криса. Но тот отрицательно замотал головой, уронив на грудь Тому несколько капель пота.

- Не проси! Ты кончишь так, с моим членом в заднице.

И еще быстрее заработал бедрами, чувствуя, как тугие стенки обхватывают плотнее и плотнее, как пульсируют вокруг его члена, как сильнее зажимается Томас, стараясь получить как можно больше удовольствия.

- Вот так! Да, так! – чуть ли не орал Томас, когда Крис задевал простату. Он метался под ним: раскрасневшийся, с прикрытыми глазами, с чувственно закушенной губой, со слипшимися в стрелки ресницами. И ничего красивее в своей жизни Хемсворт еще не видел. Он хотел кончить как можно быстрее и в то же время мечтал, чтобы это никогда не заканчивалось, чтобы длилось и длилось — их единение, их одно на двоих удовольствие, чтобы их распаленные желанием тела сливались в древнем, как мир, танце. Чтобы только с ним. Только вперед. Только вот так, когда гибкое тело под ним извивается в последнем пароксизме наслаждения, почти неотличимым от боли.

Тома выгнуло, он приподнялся на лопатках, выплескиваясь себе на грудь, и Криса накрыло оргазмом тут же, когда любовник под ним так сжал мышцы, что Хемсворт еле мог двигаться. Крис испустил утробный рык, дернулся наружу, и, догоняясь рукой, расписал живот Тома спермой.

- Как ты, мой хороший? – спросил Крис после того, как смог унять бешено рвущееся наружу сердце. Он легко, почти невесомо, обводил пальцем губы Тома, оставляя на его лице нежные поцелуи.

- Знаешь? – спросил Томас. – В том, чтобы быть слепым, есть одно преимущество. Я чувствую все в разы острее. Или же дело в тебе.

- Во мне? – переспросил Хемсворт, донельзя сейчас собой довольный. Кажется, их первый раз превзошел все его ожидания.

- Ты заставляешь меня чувствовать что-то такое… никогда раньше так не было. Ты потрясающий, Хемсворт.

- Это ты потрясающий, Хиддлстон, – вернул комплимент Крис, прижимая к себе гибкое сильное тело, устраивая светлую макушку у себя на плече, поглаживая острые лопатки, – ты просто потрясающий.

====== Глава 31 ======

- Вообще-то я никогда не занимаюсь сексом на первом свидании, – заявил Томас, – а у нас с тобой даже свидания не было. Ты нагло и беспардонно соблазнил меня…

- Помолчи, бога ради! – взмолился Крис, накрывая тонкий рот ладонью и целуя острые ключицы, которые всегда приводили Хемсворта в какой-то дикий восторг.

Том что-то промычал, попытался укусить мешающую ему ладонь, но быстро затих, наслаждаясь ласками Криса.

Ко второму заходу они наконец-таки перебрались в спальню, и сейчас просто валялись, тискаясь и целуясь, не в силах отпустить друг друга даже ради того, чтобы принять душ.

- А мог хотя бы покормить меня! – не унимался Том, когда ему удалось все-таки цапнуть зубами мешающую ему говорить руку.

- Ты невозможный, знаешь?

Хиддлстон самодовольно кивнул головой.

- Ладно! – Хемсворт потянулся за смартфоном. – Устроим пижамную вечеринку. Считай, что это и есть наше первое свидание. Что тебе заказать?

- Ммммм! Блинчики с кремом, шоколадный торт, – принялся загибать пальцы Хиддлстон, – еще мороженое: фисташковое или клубничное, потом еще…

- Воу-воу, потише, сладкоежка! Пятая точка не слипнется?

- Что ты там спросил? – сделал вид, что не расслышал, Томас. – Я сказал про шоколадный торт? Тогда еще марципаны…

- Я как врач запрещаю тебе есть столько сладкого, – перебил его Крис.

- Зануда! – надулся Хиддлстон. – Ну хотя бы одно маленькое пирожное можно?

- Даже два можно, – разрешил доктор Хемсворт, – целуя своего любимого бывшего пациента в висок, – и крема побольше: я слижу его с тебя.

Том вспыхнул, представляя себе, как это будет, но сам же слопал оба пирожных сразу, как только им привезли заказ.

- Не удержался, прости, – притворился виноватым Томас.

- Эй! Оставил бы мне хоть немножко! – также притворно возмутился Крис, облизывая вымазанные в креме тонкие пальцы Тома.

Хиддлстон в ответ крепко прижался к Крису и поцеловал его сладкими, липкими губами, просто поцеловал, без намека на продолжение. Ему нравилось нежиться в крепких руках австралийца, прижиматься к нему, чувствовать, как бугрятся под ладонями мускулы, понимать, что вся эта сила — только твоя, ничья больше.

- Ты только мой, Хемсворт! – прошептал он в поцелуй.

- Только твой, – согласился Крис, облизывая любимые губы.

- Пообещай мне…

- Все, что захочешь… – не подумав, ответил Хемсворт. От того, что произошло этим вечером, от того, что Томас был с ним, был весь — от рыжего ежика волос до узких ступней — целиком и полностью его, что сейчас Крис мог делать с ним все, что заблагорассудится, мог целовать везде, трогать, нежить, кормить с рук сладостями — от всего этого голова шла кругом и была как будто пустой. Только одно заботило сейчас Криса — Том и его удовольствие. Остальной мир, казалось, и вовсе перестал существовать.

- Пообещай мне… – повторил Томас, – если я вдруг опять стану таким….

- Каким? – не понял Хемсворт, нежно касаясь трогательно выпирающих лопаток.

- Таким, каким был прошлой ночью, – уточнил Том, а Крис вдруг резко отстранился, сел на кровати.

- Том, то, что было прошлой ночью… Стоит ли об этом?

- Стоит!

- Послушай, Том…

- Нет, это ты послушай! – и тонкий палец уперся в широкую грудь, серые глаза гневно сверкнули. – Я знаю, ты сейчас войдешь в модус благородного рыцаря и скажешь, что примешь меня любого, даже такого… монстра. А я не хочу, слышишь? Не хочу, чтобы однажды этот монстр навредил тебе. Только не тебе, Хемсворт!

- Глупый! – и Крис крепко обнял Тома, прижал к себе, со всеми его страхами и сомнениями. – Глупый! Ты же сам сейчас играешь в благородство…

- Что? – поднял на него Хиддлстон слепые глаза.

- То! – Хемсворт поцеловал их по очереди. – Я наперед знаю, что ты сейчас скажешь: что ты боишься мне навредить, и если такое повторится еще раз, то мне непременно нужно будет держаться от тебя подальше.

- Непременно! – Томас уперся кулаками в грудь Криса, пытаясь отстраниться, да только Крис не пустил.

- А теперь слушай меня, – сделался очень серьезным Хемсворт, – слушай и запоминай. Больше к этому разговору мы не вернемся.

Том как-то неуверенно дернулся в его руках, даже рот открыл, чтобы возразить, но Крис взял его за плечи и встряхнул. Томас вновь затих.

- Ты мне должен, Хиддлстон! Я вытащил твою тощую задницу из передряги. И ты мне должен.

- Я… – неуверенно начал Том, – я тебе благодарен…

- Засунь свою благодарность сам знаешь куда, – гневно прищурился Крис, – я вытащил твой зад не для того, чтобы просто выебать и отпустить на все четыре стороны, ты понял? Ты нужен мне, такой, какой ты есть — со всеми твоими выебонами, со всей твоей нежностью, со всеми твоими заморочками.

- Но я…

- Заткнись и слушай, я не закончил! – Хемсворт не давал Тому даже слова сказать поперек, потому что знал: стоит только ему заговорить, и он все испортит. – Я чертовски боюсь того, что с тобой происходит. Это правда. Как правда и то, что я не оставлю тебя с этим наедине. Ты меня понял?

Томас кивнул головой.

- Не слышу. Понял?!

- Я… да…

- Так вот раз понял, так слушай дальше: я понятия не имею, что это, но черт меня раздери, если я не попытаюсь выяснить, что это такое было с тобой вчера ночью. И ты не будешь ебать мне мозг разговорами на тему того, что без тебя мне будет лучше.

- Крис, ты не понимаешь… То, что внутри… Я не могу это контролировать.

- Мы сможем, – уверенно заявил Крис. – Вместе.

- Но как?

- Есть одна женщина…

- О! С этой фразы начинается семьдесят процентов разводов…

- Не дури, Хиддлс! – Крис взял Тома за подбородок, поднял его лицо вверх, так, чтобы глаза в глаза, как будто бы тот мог увидеть.

- Ладно, что еще за женщина? – Хиддлстон прикрыл глаза, как будто ему было неуютно выдерживать этот пристальный взгляд Хемсворта.

- Ее зовут Дебора Финч, – ответил Крис, – и она разбирается в таких штуках.

- В каких штуках? – язвительно спросил Том. – Когда один слепой идиот вдруг начинает видеть, только как будто бы чужими глазами? Когда в одном человеке словно живет кто-то… что-то потустороннее. И это что-то жаждет крови того, которого этот человек так любит?

- Любит…. – голос Криса резко сел, сделался хриплым, – любит…

- О, не цепляйся к словам, Хемсворт! – закатил глаза Томас. – Если ты хотел признания, то да, это оно. Я люблю тебя, и раз уж я за каким-то нужен тебе таким…

- Не смей, слышишь! – Крис, пытаясь заставить Тома замолчать, коснулся губами его губ, закрывая, запечатывая. – Не смей говорить о себе так! Ты просто долго был в темноте, и из этой тьмы все равно вышел светлым.

- Крис…

- Тссс! – палец Криса опять коснулся тонких губ. – Ты главное помни, что ты мне должен. Должен свою жизнь. Долгую и счастливую. Целую жизнь — вместе со мной.

- В болезни и в здравии… – едва слышно проговорил Томас, уткнувшись носом в грудь Крису.

- И если смерть разлучит нас, то не сейчас, слышишь? Еще не сейчас.

- Хорошо, я согласен, – покорно кивнул Хиддлстон.

И прежде чем Хемсворт успел обрадоваться, Том уточнил, на что именно он дает согласие:

- Я согласен встретиться с этой твоей Деборой Финч. Хотя не особо-то верю, что случится чудо, и она сможет помочь.

- Я тоже никогда не верил ни в какие чудеса, – признался Крис. – Но я был на твоей могиле. А теперь держу тебя в объятиях. Разве это не чудо?

- Чудо — это то, что ты однажды решил купить это дом, – тихо-тихо, почти шепотом, произнес Томас и потерся носом о нос Криса.

«Чудо — это ты, – подумал про себя Хемсворт, – трудное, упрямое чудо». Вслух доктор не сказал ни слова, только поцеловал. Сильно. Глубоко. Так, чтобы голова кругом. Чтобы ни одной связной мысли не осталось в этой замороченной рыжей голове. Чтобы и помыслить не смел оставить его, Криса. Чтобы только о Крисе мог Том сейчас думать. О его губах. О его руках. И Том ответил. Развязно застонал в поцелуй, требуя большего. И Крис с готовностью доставить Тому как можно больше удовольствия спустился губами вниз, очертил языком ключицы, недолго поиграл с сосками, проследил языком от живота до паха, раздвинул в сторону стройные ноги и, удобно устроившись между ними, лизнул набухшую головку.

Том откинулся на подушки, принимая ласки, еще шире развел ноги в стороны, чтобы Крису было удобнее.

Тот вобрал головку в рот, покатал на языке, выпустил наружу и тихонько подул. Том простонал в голос, обхватил голову Криса руками, прижал к паху. Тот, балдея от пряного запаха, взял так глубоко, как смог, стараясь максимально расслабить горло и просто позволяя Тому трахать свой рот. Хиддлстон долго не мог кончить, не столько потому, что ласки Хемсворта были неумелыми — откуда бы ему было взяться, этому умению? А потому, что полные, чувственные, прямо-таки созданные для минета губы Криса сейчас так плотно и хорошо обхватывают его член, что Хемсворт так старательно принимает, что так и хочется продлить это ни с чем не сравнимое удовольствие. И только когда сильные пальцы Криса коснулись не до конца еще сжавшегося отверстия, когда проникли внутрь, погладили изнутри гладкие стенки, задели скользкий бугорок простаты, тогда только Том излился в ласковый рот, и Крис проглотил все до капли, облизнулся — это выглядело бы, пожалуй, пошло, если бы на месте Криса был кто-то другой. Но это был Крис. И он смотрел на Тома с такой нежностью, которая исключала пошлость.

- Иди сюда! – позвал Томас, притягивая Хемсворта к себе за уже порядком отросшие светлые пряди и целуя в натруженные губы, чувствуя на языке собственный вкус.

- Это было… необычно, – признался Крис, отвечая на поцелуй.

- Не противно?

- Нет. Странно, непривычно, но не противно. Тебе было хорошо?

- Восхитительно! – зажмурил глаза Томас. – Я все еще не могу поверить, что это происходит со мной. С нами. Что я жив, что я так тебя чувствую. Что ты мой, Крис Хемсворт.

- Это ты мой, Томас Уильям, – серьезно глядя в слепые глаза, возразил Крис, – и я не отпущу тебя от себя. Я не отпущу тебя обратно, во тьму.

Мелодичный звонок в дверь прозвучал слишком громко. Том поморщился, подумав о том, что надо бы не забыть убавить громкость, отложил в сторону альбом, где он чертил одному ему понятные стрелочки и кружочки, как делал всегда, размышляя над формулой очередного нового препарата.

Еще вчера ему казалось, что он нащупал что-то… какую-то мысль… догадку… Ах, если бы его глаза могли видеть! Сидя на диване и разрисовывая альбом, новую формулу ноолексина не создашь. Надо бы попросить Люка, чтобы с завтрашнего дня организовал для него поездки в лаборатории. Если он собирается сложить с себя полномочия генерального директора концерна, работать в лаборатории ему никто запретить не может. К тому же парочка весьма толковых ребят будут ему в помощь. Том чувствовал, что еще чуть-чуть, и он поймает эту идею, узнает, каким-то даже внутренним взглядом сможет разглядеть, что не так было в старой формуле препарата, который Джордж поспешил передать на апробацию.

Сегодня же работа не шла. Том не мог сосредоточиться, постоянно отвлекаясь на то, что сказала миссис Финч.

С утра пораньше Крис растолкал его, не обращая внимания на недовольное сопение, предупредил, что у него есть ровно десять минут, чтобы принять душ, иначе кофе, которое он сварил специально для Тома, придется пить холодным.

Бурча себе под нос что-то о беспардонных австралийцах, которые прибыли на их благословенный северный остров специально для того, чтобы докучать поутру ему, бедному-несчастному человеку, Хиддлстон поплелся в ванную.

И, смакуя крепчайший кофе, чуть приправленный корицей, и доедая уже третью булочку с изюмом, Том узнал о том, что сейчас Крис отвезет его к миссис Деборе Финч.

Весьма скептически настроенный, Томас всю неделю отнекивался, уверял Криса, что какая-то там доморощенная бабка-гадалка ничем не сможет ему помочь, и как Крис, образованный человек, врач, смог поверить обычной шарлатанке. Но Хемсворт был настойчив, и Том сдался.

Миссис Финч, несмотря на то, что прибыли ее гости без предупреждения, оказалась дома, благо был выходной день.

- Мистер Хиддлстон, наслышана о вас и о подвигах мистера Хемсворта в Индии, – прохладная ладонь коснулась пальцев Тома, и тот буквально кожей ощутил исходящую от пожилой женщины тревогу.

Хиддлстон готов был сквозь землю провалиться — не хватало еще, чтобы его боялись почтенные леди.

- Я знала, что вы придете, – продолжила ведьма.

- Вот как? – насупился Том. Идея приехать к Деборе нравилась ему все меньше и меньше.

- Что-то подсказывает мне, что, очнувшись после продолжительного сна, вы обнаружили в себе некую энергию, не так ли? – задала наводящий вопрос миссис Финч

- Я очнулся нормальным человеком! – Томас очень старался сдерживать раздражение, которое рвалось наружу с тех пор, как Хемсворт припарковал автомобиль рядом с домом ведьмы. – Я мог видеть! И я даже помыслить не мог о том, чтобы хоть как-то навредить хоть кому-нибудь, тем более Крису, который спас меня.

- Прошу вас, мистер Хиддлстон, не стоит так нервничать, – попыталась успокоить Томаса миссис Финч, – давайте выпьем чаю…

- Да не хочу я никакого чаю! – чуть ли не рычал Томас, но осознав, что ведет себя не самым подобающим образом, тем более что пожилая женщина никак не хотела его задеть, попытался взять себя в руки.

- Извините! – он понизил тон и постарался придать своему лицу приветливое выражение. – Прошу вас, не сердитесь! Я… я просто не понимаю, что со мной происходит, и от этого злюсь.

- Вы имеете полное право злиться, мистер Хиддлстон, – серьезно ответила Дебора, – мало кому удавалось пережить то, что пережили вы. Просто расскажите, что вас беспокоит.

Как мог более подробно Томас рассказал миссис Финч о том, что происходило с ним той ночью, когда он едва не набросился на Криса. И к концу рассказа лишь заметил, что Дебора держит его ладони в своих, успокаивающе поглаживает.

Хемсворт нахмурился было, увидев, как нестарая еще женщина нежно прикасается к его Тому, но отругал себя за глупую и неуместную сейчас ревность: если ведьма сможет помочь Томасу, если для того, чтобы понять, что с ним происходит, Деборе нужно держать его за руку — с чего бы Крису ревновать? Это ведь все равно, как если бы Хиддлстон пришел на прием к врачу. Разве стал бы Крис ревновать к доктору, даже бы если Томас и разделся перед ним? И понял, что стал бы. Он бы ревновал своего Тома к любому, кто хоть пальцем бы до него дотронулся, но почему-то от этого собственнического чувства сейчас Крису было хорошо. Том его. Только его. Ничей больше.

Когда рассказ Томаса подошел к концу, Дебора выпустила его ладони, и теперь Крис мог прочесть на лице женщины некоторое сомнение и еще, пожалуй, какой-то безотчетный страх. И сейчас она обращалась именно к нему, а не к Тому:

- Вы помните, Крис, что я говорила вам во время нашей первой встречи?

- Я помню, вы сказали, что я вижу энергию, сущность Тома, – ответил Хемсворт.

- А еще я говорила, что вы видите то, что держит мистера Хиддлстона между мирами.

- Что за…! – опять начал раздражаться Томас.

- Спокойно, мистер Хиддлстон! – повысила голос Дебора. – Просто дайте мне закончить.

Том умолк, но по его недовольному виду Крис понял, что молчать он будет недолго.

- Так вот, джентльмены, – продолжила миссис Финч, – та энергия, что питала призрака, как вы, мистер Хемсворт, называли Тома, она никуда не делась. Она здесь, с Томом. В нем. Та сущность — она его, она то, чем он является. Однажды высвободившись, наверняка благодаря каким-то силам, нам, простым людям, неведомым, энергия обрела свободу, и вы, Крис, смогли ее увидеть.

- Садху… – пробормотал Томас, – эти индийский шаманы, садху, могли они…

- Практики садху очень древние, – кивнула головой Дебора, – очень древние и очень сильные. Если с вами поработал один из этих людей, то все возможно.

- Но почему эта энергия… эта, как вы говорите, сущность — темная? – от волнения Том беспокойно теребил край недавно купленного в магазинчике на Оксфорд-стрит пиджака. – Я клянусь, что никогда никому не причинил зла. Черт! Да я даже лягушек в университете жалел и не препарировал.

- Вы шагнули за край, Том, в темноту, в царство мертвых, если хотите, – тихо ответила миссис Финч, – шагнули и вернулись обратно. Это оттуда, из темноты вы смотрите на мир, когда темная энергия захватывает вас. Как было той ночью. Смотрите — и видите.

- Но когда я очнулся, я прекрасно видел своими собственными глазами, – попытался возразить Хиддлстон.

- Когда вы очнулись, произошел некий переход. Ваше сознание работало, что называется, на полных оборотах, и не позволяло этой энергии захватить вас.

- То есть…

- То есть вы не слепы, Томас. Вы просто не видите.

- Я не понимаю! – в один голос и с одинаковым отчаянием произнесли Крис и Том.

Миссис Финч немного помолчала, думая о том, как понятнее объяснить это двум мужчинам, которые сейчас смотрели на нее с такой надеждой — один ярко-голубыми, живыми, а второй тускло-серыми, слепыми глазами.

- Скажем так… – осторожно начала она, – в вас, Томас, сейчас как будто борются две силы: та, что тянет вас назад, во тьму, и та, что желает света. И пока побеждает темная. Вы не видите, потому что тьма закрывает от вас свет.

- Но как? Как мне победить эту тьму? – с еще большим отчаянием спросил Хиддлстон.

- Боюсь, это мне неизвестно, – ответила миссис Финч.

- Ну разумеется! – нервно хохотнул Томас. – Добрая фея не может взмахнуть волшебной палочкой и рассеять тьму…

- Это не сказки, Том! – строго произнесла Дебора. – И я не фея, не колдунья, не волшебница. Я просто вижу суть людей. Знаю, кто они есть.

- Но вы не можете мне помочь, – сокрушенно покачал головой Томас.

- Нет, не могу, – прямо призналась женщина.

- Так как мне жить? Как же мне жить с этим?! – воскликнул Хиддлстон.

- Вы очень сильный, Том, – и Дебора вновь коснулась его руки, – я чувствую вашу силу, вашу волю. Вас непросто согнуть, сломать.

- Любого человека можно сломать, – возразил ей Томас.

Но миссис Финч не обратила внимания на это возражение. Она отняла свою ладонь от руки Тома и положила ее на левую половину груди, туда, где билось его сердце.

- Вот здесь много любви, – улыбнулась Дебора, – я чувствую. Любовь не позволит вам навредить тому, кого вы любите.

- А вы говорите — это не сказка, — лицо Томаса исказила некрасивая усмешка. – Что ж, миссис Финч, спасибо, что не прогнали сразу, как только увидели на пороге… «некую темную энергию».

- Вы зря ерничаете, молодой человек, – Дебора недовольно поджала губы, и тут только Крис смог рассмотреть, что несмотря на все ее женские ухищрения казаться моложе, она все-таки довольно стара. Жаль, он не поинтересовался у Люси, сколько же лет её бабке.

- Еще раз простите меня, Дебора, – шутливо поклонился Том.

- Жаль, что не смогла помочь, – на прощание сказала им обоим миссис Финч.

- Зря ты так, – покачал головой Хемсворт, когда они сели в машину.

- Зря мы приехали, – Том отвернулся в окно, всем своим видом демонстрируя нежелание обсуждать разговор с ведьмой.

- Может зря, может нет. Как по мне, так ничего в этой жизни зря не бывает, – философски заметил Крис, выруливая на проезжую часть.

- Мы не будем говорить об этом, – не поворачиваясь к нему, тихо произнес Томас.

И Крис решил за лучшее оставить его сейчас в покое. В конце концов не каждый день тебе говорят о том, что ты сам — чуть ли не воплощение зла.

Когда Том будет в состоянии спокойно рассуждать, они обязательно поговорят.

По приезду домой Хиддлстон сразу же разложился в гостиной со своими аудиозаписями о ноолексине и альбомом, где он рисовал непонятные Крису знаки, когда погружался в работу.

«Возможно, оно и к лучшему сейчас, – подумал доктор Хемсворт, – пусть отвлечется на работу, чем будет гонять в своей упрямой голове дурные мысли».

Сам же он решил прогуляться с Бобби и Санни, чтобы дать возможность Тому побыть одному. И только он свистнул собак, как раздался телефонный звонок.

- Меня вызывают в клинику, – Крис тронул сосредоточенно слушающего запись Тома за плечо, привлекая внимание.

- Что-то случилось? – Томас вынул наушники, показывая Крису, как он внимательно его слушает.

- Пациенту, которого я вчера оперировал, стало плохо. Я нужен в реанимации.

- Надеюсь, ничего серьезного, – обеспокоенно произнес Хиддлстон.

- Боюсь, мне придется уехать надолго. Ты побудешь один?

- О боже, Хемсворт! – закатил глаза Том. – Если ты нужен больному, так с чего вдруг ты будешь отпрашиваться у здорового? Поезжай и не думай обо мне…

- Я не могу о тебе не думать, – Крис наклонился, чтобы поцеловать своего самого любимого, хорошо что уже бывшего, пациента.

- Поезжай, – прошептал Том, отвечая на поцелуй, – а я буду тебя ждать.

Но едва Томас вернулся в гостиную, проводив своего доктора на работу, как из прихожей раздалась веселая музычка. Так обычно звонил телефон Криса.

«Вот растяпа! – подумал Хиддлстон, возвращаясь в прихожую, чтобы обнаружить заливающийся трелью телефон на обувной полке. – Теперь будет переживать, что не может мне звонить каждые полчаса».

Том хихикнул — почему-то от мысли о том, что Хемсворт всю неделю названивал ему по сто раз на дню, будучи занят в Центре доктора Браны, становилось легко и как-то уютно. Он не помнил, чтобы Мирра часто звонила ему из своих командировок. А Крис — надо же! — беспокоится.

Том погладил пальцами смартфон, как будто желая почувствовать тепло того, чего касался недавно Крис, и, положив аппарат рядом с собой, вновь погрузился в работу.

От которой его и оторвал звонок в дверь.

«Ну конечно! – улыбнулся Томас, думая о том, что это Крис вернулся за забытой вещью. – Разве он может несколько часов прожить без телефона?»

И только открывая замок, вдруг понял, что если бы это был Хемсворт, то вряд ли он стал бы звонить, а открыл бы дверь своим ключом.

- Здравствуй, Томас! – услышал он голос дяди и, почувствовав, как по спине пробежал неприятный холодок, на всякий случай крепко сжал в кармане брелок с тревожной кнопкой. Одно касание — и дежурившие неподалеку от дома ребята Роберта Дауни будут здесь.

- Мне позволено будет войти? – светским тоном осведомился Джордж Хиддлстон. – Или ты будешь держать любимого дядюшку на пороге?

====== Глава 32 ======

Две недели назад…

Небольшой особнячок в Харрингей ничем не отличался от своих собратьев — стандартных одно-, редко двухэтажных домиков, в которых жили, любили, ругались и ненавидели стандартные британские семьи. Разница была лишь в том, что этот дом был обнесен высоким забором, поверх которого стелился плющ, и находился в глубине небольшого садика. Так что с улицы сам дом было не разглядеть.

Джамель некоторое время назад, приказав водителю припарковать фургон, не доезжая до нужного им особняка метров пятьдесят, сидел, откинувшись на спинку сиденья и прикрыв глаза. Со стороны можно было подумать, что он задремал, хотя на самом деле мужчина был сосредоточен, как никогда. Если сейчас он не выяснит, прав ли был старинный однокашник, Роберт Дауни, намекая на то, что за его спиной созрел заговор, то потом застать Румына врасплох будет непросто — тот спрячется и затаится. Странно, что он еще не сделал этого, спасаясь даже не от него, Джамеля, а от британского правосудия. Или же это федералы не спешили брать Мареша, желая раздобыть как можно больше доказательств его вины. В любом случае, медлительность Фьюри сейчас была на руку Джамелю.

- Пошли! – скомандовал он водителю и двум крепким мужчинам, которые ждали указаний, сидя позади него. Этим троим Джамель доверял, как себе самому.

Сейчас, почти невидимые под покровом ночи, они тенью скользнули к дому, где жил Георг Мареш. Заранее изучив расположение уличных видеокамер, сейчас они не боялись попасть на записи. Камеры были и по периметру нужного им дома. Причем расположены таким образом, чтобы на подходе к особняку не осталось ни одного слепого пятна. В данный момент Мансура они не волновали — после того, как он и его ребята покинут особняк, все записи будут уничтожены, как и сами устройства слежения. Проблемой могло быть только то, что в данный момент тот охранник Румына, которому в обязанности вменялось на дежурстве мониторить записи, мог заметить пришельцев. Но Джамель был уверен в своих людях: с охраной Мареша они справятся. Да так, что соседями и в голову не придет вызывать полицию: о глушителях они позаботились заранее. Как и о ножах.

Пара секунд — и все четверо перемахнули через высокий забор. К ним тут же бросились двое из охраны Румына, но они не успели даже сделать по одному выстрелу — ножи были брошены метко. Один охранник свалился, сдавленно хрипя: нож торчал из его горла. Второму клинок попал в бедро. Он упал, громко вскрикнув, но его быстро заткнули пулей в лоб.

В холле дежурили трое. С ними также не пришлось долго возиться. Ровно три пули — и этот мир избавился от троих не самых лучших представителей рода человеческого. Впрочем, Джамель Мансур себя к лучшим тоже не причислял. Просто ему сегодня везло. Или в умении стрелять ему и его помощникам мало кто мог быть соперником.

На лестнице их встретили еще двое. Один даже успел выстрелить. Благо, у него хватило ума не снимать с пистолета глушитель. Слава Аллаху — эти двое также не мучились, люди Джамеля умели убивать быстро. А уж если им приходилось убивать медленно — в этом искусстве им тоже не было равных. Вероятно, сегодня оно им понадобится.

Не ожидающий нападения Румын обнаружился в спальне на втором этаже. Хотя то, что он вообще не думал о том, что кто-то может потревожить его покой, говорить не приходилось: все-таки далеко свой пистолет он не прятал. И сейчас целился из него Джамелю в грудь. И только то, что на него самого было направлено четыре ствола, заставило его опустить пистолет.

- Чего ты хочешь? – выплюнул Мареш.

- Надеюсь, ты спрашиваешь не вобщефилософском смысле? – тонко улыбнулся Джамель и кивнул головой своим парням.

Те прекрасно понимали, что от них требует командир. Скрутив Георга веревками, они накрепко привязали его к стулу.

- Эй, Мансур! Что ты творишь? – в глазах привязанного Румына плескался страх. Привыкший рисковать, он понимал, что когда-нибудь за риск придется платить. Но он никак не ожидал, что расплачиваться придется так скоро. К тому же в собственном доме. Когда его охрану положат всех до одного за какие-то пять минут. Но это был Джамель Мансур. Это он еще долго возился.

- А на что похоже? – араб все так же улыбался, глядя на полуголого Румына, который сейчас едва не трясся от страха перед неизбежным.

- Давай поговорим, как деловые люди, – облизнул пересохшие губы Мареш, – развяжи меня и отзови своих псов.

- Деловые люди не предают своих партнеров, – нахмурился Мансур, – деловые люди выполняют свои обязательства.

- Я не понимаю, в чем ты меня подозреваешь? – Румын пытался храбриться, но учитывая, что люди Джамеля все еще держали его на мушке, даже связанного, давалось ему это с трудом.

- Хорошо, Румын. Я дам тебе один шанс. Только один шанс, и если ты ответишь мне честно, то я обещаю, что не стану тебя убивать. Более того, я позволю тебе вернуться на родину, и если ты будешь сидеть там тихо, то доживешь до старости. Ежели нет…

Мансур выдержал паузу, в течение которой его жертва должна была осознать, что шутить араб не собирается.

- Я в толк не возьму, Джамель, к чему весь этот цирк…

- О, Аллах! – Мансур возвел глаза вверх. – Почему я так и думал, что по-хорошему ты не захочешь?

Он опять кивнул своему человеку, и тот, достав из-за пояса что-то, напоминающее молоток, которым хозяйки отбивают мясо, опустился на корточки рядом с привязанным Румыном.

- За каждый неправильный ответ Ахмет будет ломать тебе по одному пальцу, – объяснил Джамель, – поверь мне, это очень больно. Когда закончатся пальцы на ногах, Ахмет займется пальцами на твоих руках.

Мареш инстинктивно подогнул босые пальцы — нападение застало его спящим, он едва успел надеть пижамные штаны, и теперь сидел босой.

- Итак, я хочу знать имя того, кому вы с Хиддлстоном решили поставить сыворотку в обход меня.

Мареш судорожно рассмеялся:

- О чем это ты, приятель? С чего ты вообще взял, что мы с Джорджем….

Закончить он не успел. Мансур только взглянул на своего подручного, и тот опустил молоток на мизинец Румына.

Тот заорал, но один из арабов заткнул ему рот кляпом. Теперь мужчина лишь хрипел, крепко закусив кляп.

Когда он слегка успокоился, Джамель продолжил:

- Надеюсь, ты удостоверился, что никто не собирается шутить с тобой. Поэтому не усугубляй своего положения, просто скажи: с кем вы спутались за моей спиной?

И жестом дал понять своему бойцу, чтобы тот вынул кляп.

- Да пошел ты! – Румын сплюнул себе под ноги.

- Валлак! – выругался Джамель.

Молоток опустился на мизинец другой ноги.

- Послушай, Георг, – спокойно, как будто в комнате не происходило ничего необычного, произнес Джамель, хотя быстро бьющаяся жилка на виске выдавала, чего ему стоило это показное спокойствие, – Ахмет может ломать и по два пальца сразу.

- Пошел в жопу, свинья*! – процедил Мареш, готовый, по-видимому, не сдаваться до конца.

Араб покачал головой, обошел привязанного мужчину, и, наклонившись к нему сзади, схватил за волосы и резко дернул на себя.

- Ты глуп, Румын, – прошептал он, слегка касаясь губами потного лба, – это признак героя. Но попытайся хотя бы включить мозг и подумай: это я сейчас с тобой почти что ласков. Но я же могу приказать своим людям вывезти тебя на один из заброшенных складов на окраине Лондона, туда, где твои вопли никто не услышит. И там, вооружившись паяльником и терпением, я узнаю все, что мне нужно. Я даже могу содрать с тебя кожу: медленно, по сантиметру. И никто, поверь мне, никто не озаботится тем, чтобы тебе помочь. А теперь посмотри мне в глаза и ответь: веришь ли, что я могу это устроить?

Джамель опять встал так, чтобы Мареш мог его видеть, и тот, глядя в темные, страшные глаза своего мучителя, медленно кивнул головой.

- Так ответь мне, Румын, кому вы решили продать сыворотку?

И тогда Мареш назвал одно лишь имя, услышав которое, Мансур, почти что незаметным движением отобрав у Ахмета молоток, метнул его в сторону зеркала. Со звоном посыпались на пол осколки. Джамель подобрал один, крепко сжал в ладони, пошла кровь. Боль отрезвила — если он и думал о том, что кто-то из лидеров движения Талибан рискнет идти против него, то явно не тот, кого назвал ему Румын. С этим человеком они прошли, что называется, огонь, воду и все, через что лучше не проходить. Ну да ему не привыкать к предательству.

- Джордж Хиддлстон в курсе твоих планов?

Румын только кивнул головой, а затем, как будто решив что-то для себя, заговорил:

- Лаборатория недалеко от Шинданда. Почти все готово для производства сыворотки. Нам осталось заставить работать на нас племянника Джорджа.

- Я благодарю тебя, Георг Мареш, – тихо сказал Джамель и, приставив пистолет ко лбу Румына, плавно нажал на курок.

Какое-то время Мансур стоял, почти не шевелясь, не отдавая распоряжений своим людям.

- Саеди?** – рискнул обратиться к нему один из бойцов.

- Приберите здесь, – Джамель брезгливо поморщился.

Оставив в доме Румына своих людей, он, опять же никем незамеченный, выскользнул за ворота. Неприметный легковой автомобиль, которого минутой ранее не было даже видно на дороге, тут же остановился у тротуара, как будто бы его водитель знал, в какое именно время Джамель выйдет на улицу.

- В Хитроу! – скомандовал Мансур, думая о том, как именно он расправится с предателем.

- Мистер Дауни, сэр! – Джон Макалистер, старший группы охраны, которую Роберт отправил наблюдать за домом Хиддлстона, стоял сейчас перед шефом безопасности Ройал Фармасьютикалс навытяжку, демонстрируя прекрасную выправку бывшего военного.

Сам Роберт смотрел на своего подчиненного с недоумением:

- В чем дело, Макалистер? Если я не ошибаюсь, вам сейчас надлежит находиться в нескольких километрах от моего кабинета.

- Сэр! – невозмутимо ответил подчиненный Роберта. – Я и мои люди прибыли, как только получили ваше сообщение.

- Какое еще сообщение? – устало потер виски Дауни. – Джон, вы не пьяный, я надеюсь?

- Никак нет, сэр! – отчеканил Макалистер и протянул Роберту смартфон с тестом сообщения, посланного с номера шефа.

- Что за чертовщина? – пробормотал Дауни и, достав свой телефон, убедился, что никакого сообщения Джону Макалистеру он не посылал.

Страшная догадка осенила его, когда он вновь взглянул на экран смартфона подчиненного. Вероятно кто-то, не без помощи ловкого компьютерщика, отправил на номер Джона сообщение с якобы его, Роберта Дауни, телефона. И сейчас безопасник догадывался, кто бы это мог быть.

По-хорошему, надо было отправить для обеспечения безопасности Хиддлстона и Хемсворта новых людей. Тех, о существовании которых Джордж Хиддлстон даже не догадывался. Но искать таких людей — тратить драгоценное время. Сейчас Дауни ругал себя последними словами за то, что пожалел время и доверил охрану своих подопечных старым сотрудникам.

Вызванивая Алека Смитта, старшего группы, должной охранять Хемсворта, Дауни уже знал, что именно ему скажут. И не ошибся, когда услышал в трубке:

- Мы уже в пути, сэр! Будем у вас через пять минут.

Роберт заставил себя успокоиться и не срываться на ставшего жертвой мошенников Смитта.

- Где вы оставили Хемсворта, Алек? – ровным тоном спросил он.

- Мы вели доктора Хемсворта по пути из его дома до Центра доктора Браны, – ответили ему, но не доезжая до места работы нескольких кварталов, объект резко развернулся и поехал в обратную сторону

- Разворачивайтесь и вы! Немедленно! – приказал Дауни. – И на пятой космической мчите к дому Хемсворта! Убедитесь, что с ним и Хиддлстоном все в порядке. Если что — разрешаю вынести дверь.

- Вас понял, сэр! – ответил Алек и отключился.

- Макалистер, вы со мной! – обратился Роберт к подчиненному, уже спеша к выходу из громадного офисного здания, полностью принадлежавшего Ройал Фармс, и на ходу заряжая свой Магнум.

Едва они сели в автомобиль и тот тронулся с места, Дауни набрал номер 999***.

- Я хочу заявить о нападении! – проорал он в трубку, едва ему ответили, и продиктовал адрес доктора Хемсворта. Можно, да и наверное нужно было поставить в известность Стивена Роджерса, раз уж он занимался делом о покушении на Тома Хиддлстона, но представив, что ему придется долго и нудно объяснять помощнику комиссара, почему он подозревает, что именно в этот момент Хиддлстону может грозить опасность, Дауни счел за лучшее просто вызвать полицейский наряд. По крайней мере, если он ошибся в своих подозрениях, придется заплатить штраф за ложный вызов.

Джордж Хиддлстон был в ярости. Даже более чем в ярости. Последние две недели он пребывал в абсолютном, едва контролируемом бешенстве. Он заставил себя отложить месть проклятому мальчишке, посмевшим выгнать его из совета директоров Ройал фармс, на потом. Его, Джорджа Хиддлстона, того, кто по праву должен был стоять у руля этого гигантского холдинга. Отложить, потому что сейчас нужно было решить куда более насущную проблему. Сыворотка и новый заказчик. Тот, с которым обещал свести Джорджа Румын. Обещал, но, похоже, обещание сдерживать не собирался. Вообще исчез из поля зрения Джорджа. И как только он потихоньку начал узнавать, куда же мог запропаститься Георг Мареш, оказалось, что исчез он также из поля зрения тех, кто с ним работал. Испарился. Как будто и не было его. Более того — даже полиция, если верить информации, которую добыл для Хиддлстона-старшего верный секретарь, гений в ай-ти области, активно интересовалась исчезновением Румына.

Шли дни, а от Мареша не было ни слуху, ни духу. Поговаривали, что он исчез не по своей воле. Говорили, что полиция, прибыв в дом Румына с обыском, подозревая того в причастности к покушению на племянника Хиддлстона, а также к известным событиям в Мумбаи, не нашла там не только хозяина, но и вообще ничего, что могло бы служить хоть какой-то зацепкой как в поисках Румына, так и в полицейском расследовании. В доме не было ни единой бумажки, не считая нескольких художественных книг. Ни одного компьютерного диска или флэшки. Компьютера также не было. Пусто, как будто и не жил никто в этом доме. Информация с камер наблюдения также не дала ничего интересного.

К исходу второй недели стало понятно: никто не выведет Джорджа на заказчика, обещавшего им с Марешом не только деньги за вакцину, но и полностью оборудованную и хорошо охраняемую лабораторию для создания новых препаратов.

Существовала ли вероятность, что его племянник, даже если Джордж пригрозит ему, станет работать на дядюшку в лаборатории Ройал Фармс? Даже если и так, как объяснить то, что они производят, остальным сотрудникам лаборатории — законопослушным гражданам? Да их прихлопнут федералы в два счета.

Ситуация была не из лучших. И если с исчезновением Румына ниточка, которая могла привести к Джорджу полицейских и федералов, расследующих покушение на Тома и создание лаборатории в Сайфи, становилась еще длиннее, то без Румына и без готовой сыворотки Хиддлстон-старший оставался совершенно беззащитным перед Джамелем Мансуром. Он ясно дал понять Джорджу — или сыворотка, или… А не приложил ли чертов араб свою смуглую руку к исчезновению Мареша? – спрашивал сам себя Джордж. И, понимая, что ответ может быть весьма положительным, покрывался холодным потом. Если это такая игра, которую почему-то ведет против него Мансур, то помоги ему, Джорджу, господь!

Зачем он сегодня приехал к племяннику? Хиддлстон и сам себе затруднился бы ответить. Зверь, загнанный в угол, кусает тех, кто ближе. А ближе Тома сейчас у Джорджа никого не было.

Томас молча посторонился, позволяя дяде зайти в дом. Не говорил ни слова, позволяя тому самому начать разговор. Но и старший Хиддлстон не торопился заговаривать. Первым не выдержал Том.

- Зачем ты пришел, Джордж? – спросил он, не поворачивая головы к незваному гостю. – Только давай обойдемся без этой твоей лживой заботы. Даже не хочу слушать, как ты беспокоишься о слепом племяннике.

- О, нет! – ухмыльнулся дядюшка. – Я знаю, что мне не о чем беспокоиться. Твой любовник, мистер Хемсворт, наверняка пылинки с тебя сдувает. Пока что…

- Не понял тебя, – нахмурился Томас.

- А что непонятного? – переспросил Джорд. – Это пока что Кристофер чувствует себя героем. Возможно, он думает, что влюблен в тебя. Но долго ли так будет продолжаться? Сколько еще он будет терпеть около себя слепого? Даже сейчас… где он? Сегодня выходной, почему его нет с тобой рядом?

- А ты теряешь хватку, Джордж, – искренне улыбнулся его племянник, – раньше ты не стал бы действовать так топорно. Что ты хочешь? Рассорить меня с Крисом?

- Мальчик мой! – сокрушительно покачал головой Джордж. – Я лишь хочу предостеречь тебя от того, что эти ненормальные, греховные даже отношения могут с тобой сделать. Видел бы это твой отец…

- Не смей даже произносить его имя, ты, подонок! – выкрикнул Томас. – Ты лишил меня всего: Мирры, собственности, чуть было не лишил жизни…

- Ты прекрасно знаешь, что это был не я! – совершенно искренне возмутился Джордж. Но Том не намерен был слушать его ложь.

- Теперь ты хочешь лишить меня Криса? Так, да? – он подошел к дяде и схватил его за лацканы пиджака. – Только попробуй, слышишь? Только посмей влезть между нами. Только пальцем его коснись, и я клянусь, ты будешь горько жалеть об этом всю оставшуюся. А останется тебе недолго.

- Замолчи! – и Хиддлстон-старший брезгливо стряхнул с себя руки племянника. – Нам не ругаться надо, а сотрудничать. Я предлагаю тебе дело.

Он достал из кармана инсулиновый шприц, полный прозрачной жидкости.

- У меня есть сыворотка…. Да-да, не делай такое лицо, племянничек. Ты же знаешь, что она может принести нам миллионы… миллиарды. Тебе и мне. Это золотая жила, Томас….

Джордж продолжал что-то говорить, а Том, не вникая в сказанное, ругал себя за то, что не удосужился включить на смартфоне диктофон. Сейчас сделать это незаметно для дядюшки было нельзя. Зато можно было нажать тревожную кнопку. Что он и сделал. Но прошла минута, другая, а люди Дауни не спешили врываться в дом с пушками наизготовку.

- Так что скажешь, племянничек? – расплылся дядя в самодовольной улыбке. Ему казалось, что он так понятно, так заманчиво описал все Томасу, что тот по крайней мере возьмет себе труд подумать, прежде чем отказать Хиддлстону-старшему в его предложении о сотрудничестве.

- Скажу: пошел ты! – даже не пытался быть вежливым Томас. – Пошел ты, Джордж! Из моего дома! Из моей жизни! И скажи спасибо, что я прямо сейчас не пытаюсь сдать тебя полиции.

- Зря! – покачал головой Джордж и, невидимый Тому, занес руку, сжимающую шприц, для удара.

Племянника тоже будет жаль — все-таки башковитый был парень. Да и со спокойной жизнью, скорее всего, придется распрощаться — Джорджу нужно будет бежать, но о таком варианте он давно позаботился: огромная сумма на секретном счете, пачка наличных и пара паспортов — не фальшивых даже, настоящих — позволит ему неплохо устроиться в какой-нибудь Латино-Американской стране, у которой нет с Британией договора об экстрадиции.

- Том! Я телефон забыл! – послышался из прихожей голос внезапно вернувшегося Хемсворта.

- Крис! – закричал Томас. – Крис, уходи!

Но тот, напротив, бросился на голос своего любимого пациента.

- Все интереснее и интереснее! – весело произнес Джордж и, пользуясь тем, что племянник не может его видеть, отступил к стене, так, чтобы стоять рядом с дверью, когда появится Хемсворт.

- Том, что случилось?! – обеспокоенно спросил австралиец и увидел, как Томас, с громким «Неееееет!» срывается с места, бросаясь к нему навстречу.

- Неееет, Крис! – закричал Томас, увидев — черт побери все на свете! – до сего момента слепыми глазами вдруг увидев, как открывает дверь в комнату Крис, и как Джордж одним точным ударом всаживает иглу ему в бедро.

Хемсворт вскрикнул — не от боли, а скорее от неожиданности — краем глаза заметивший, как Хиддлстон-старший выбегает прочь из комнаты. И как Том, глаза которого внезапно потемнели, сделались черными, яростными, оскалился и бросился вслед за дядькой.

Комментарий к Глава 32 Свинья* – свинья у мусульман – нечистое животное, страшное оскорбление.

Саеди** – господин (араб.)

999*** – вызов полиции.

====== Глава 33 ======

Крис ожидал чего угодно — потери сознания, головокружения, резкой боли — абсолютно любой реакции своего организма на укол. Но как ни странно, он не чувствовал совершенно ничего необычного. Лишь только сердце бешено колотилось, и то от тревоги за то, что может натворить сейчас Том.

- Том! – крикнул доктор вдогонку своему бывшему пациенту. – Том, стой!

Но разве же его послушали? Выбежав в прихожую, Хемсворт увидел, как Хиддлстон-старший, поваленный на пол, уже даже не пытался уворачиваться от ударов, которыми осыпал его взбешенный племянник.

- Том! – позвал Крис. – Остановись!

Тот обернулся на голос, и Хемсворт отшатнулся, едва не вскрикнув, в страхе зажимая рот ладонью: лицо Тома было перекошено, тонкие губы изогнулись в неприятной ухмылке, черные глаза немигающе смотрели на Криса. И кровь. Брызги крови на лице. Тонкая струйка стекла по щеке и задержалась в уголке губ. Томас, не отрывая страшного взгляда от Криса, облизал губы, смакуя вкус крови, и Хемсворт почувствовал, что еще чуть-чуть, и его вырвет.

- Том, – прошептал он. – Том, пожалуйста, остановись!

- Прочь! – рявкнул Хиддлстон и вновь повернулся к своей жертве, занося руку для очередного удара.

«Он его убьет! – подумал Хемсворт. Отстранено даже, как нечто само собой разумеющееся. – То, что владеет сейчас Томом — оно прикончит Джорджа, и жить с этим потом придется Тому».

Он бросился к Хиддлстонам, хватая младшего за плечи и пытаясь оторвать его от старшего. Том резко обернулся, встретился взглядом с Крисом — того вновь прошил страх — такой дикой ненавистью сверкали сейчас черные глаза.

Томас коротко замахнулся, намереваясь нанести удар Крису, но тот среагировал мгновенно и перехватил летящий ему в лицо кулак. Том ударил коленом, целя в пах, но и тут Хемсворт смог увернуться — острая коленка задела бедро.

- Том! – прокричал прямо в перепачканное лицо Крис. – Это я, Том! Хватит!

На какую-то долю секунды доктору почудилось, что его услышали. Это… Нет, не человек сейчас был перед Крисом — то, что смотрело на Хемсворта черными зрачками было само зло. Но на эту долю секунды Крису показалось, что Том там, он заперт за этой чернотой, и что он, Крис, может до него достучаться.

Он вновь схватил то, что сейчас владело Томом, за плечи и с силой впечатал в стену — дернулась голова, послышался глухой стук. Сердце Криса уже не просто бешено колотилось, оно неслось вскачь, грозя вырваться из чудом удерживающей его клетки ребер. Крепко прижатый Крисом к стене, Том пытался лягаться, хрипел, даже боднуть Хемсворта головой попробовал, но его хорошо держали. И Крис звал его по имени, все повторял: «Том!» Твердя одно это имя, как мантру: том-том-том-том-том! И только осознав, что на этот раз вернуть Хиддлстона из черного плена не получается, понимая, что потом будет есть себя поедом за то, что сделал, Хемсворт изловчился и ударил. Наотмашь, с оттягом, так, что треснула кожа – у Тома на скуле, а у него самого на костяшках пальцев — весь свой страх или всю свою любовь вкладывая в этот удар. Если бы Крис его не держал, Хиддлстон свалился бы на пол, но сильные руки держали крепко, не давали упасть. Черные зрачки закатились, Тома повело, он покачнулся и вцепился в предплечья Криса, пытаясь удержаться по эту сторону сознания.

- Том! – прошептал Хемсворт и обнял почти безвольное сейчас тело, осторожно прижал, погладил худую спину, крылья-лопатки. – Том! Том, давай, возвращайся!

И немного отстранился, с тем только, чтобы посмотреть на лицо Хиддлстона.

- Крис? – едва слышно проговорил Томас, так, как будто его разбудили после страшного сна: он тяжело дышал, грудная клетка поднималась и опадала, его трясло, как в лихорадке.

- Крис? – повторил он, и у Хемсворта наконец-то отлегло от сердца — Томас смотрел на него своими обычными, слепыми, серыми глазами.

- Как… что произошло? – он дотронулся пальцами до кровоточащей скулы. – Ты ударил меня… Черт, Джордж! Он уколол тебя!

- Тихо-тихо, успокойся! – Хемсворт взял в ладони лицо Томаса, так, чтобы не потревожить раненую скулу. Коснулся губами уголка губ — того самого, с которого минутой назад Том слизал кровь своего дядюшки.

- Со мной все хорошо, – успокаивал Крис своего любимого бывшего пациента, – все хорошо, слышишь?

- Крис, сыворотка! У Джорджа была сыворотка! Нужно срочно… Не знаю, может жгут? Давай, Хемсворт, шевелись!

Он оттолкнул от себя Криса и, споткнувшись о бесчувственное тело старшего Хиддлстона, сделал пару шагов в сторону кухни. Но внезапно затормозил, поняв, что один он жгут не найдет.

- Где чертова аптечка? – спросил он склонившегося над Джорджем Криса.

- Третий ящик слева, – не оборачиваясь, ответил Крис.

Состояние Джорджа внушало опасения. Нет, смерть ему не грозила, череп, слава богу, был цел. Сломанный нос, выбитая челюсть, заплывшие глаза и, возможно, сотрясение.

«Оно и есть», – поставил диагноз доктор Хемсворт, когда очнувшийся Джордж, окинув Криса мутным взглядом, попытался приподняться на локтях, но его тут же вырвало, и он со стоном вновь опустился на пол.

- Лежи смирно! – приказал австралиец. – А не то клянусь, я продолжу начатое!

- Вот, я нашел аптечку! – Томас протягивал Крису кожаный чемоданчик.

- Отлично. Мне понадобится нашатырь, надо привести Джорджа в чувства.

- Какой на хрен нашатырь! – изумился Томас. – Тебе нужно наложить жгут, чтобы сыворотка…

- Бесполезно, – отмахнулся Хемсворт, – теперь уже поздно. Если в шприце и было что-то пострашнее глюкозы, то оно уже давно попало в общий кровоток.

- Нет! – и без того большие глаза Тома сейчас стали еще больше и занимали, казалось, пол-лица. – Нет-нет-нет!

И его кулак обрушился на стену. А следом за ним и второй.

- Нет! Нет! – кричал он, разбивая кулаки в кровь, пока Крис не остановил его.

- Ну что ты? – и он вновь прижал Тома к себе, сцеловывая с его лица злые слезы вперемешку с кровью.

- Я не смог! – всхлипнул Хиддлстон. – Я не смог уберечь тебя от него!

- Ты не виноват, мой родной, – Хемсворт держал Тома в объятиях, чуть покачиваясь с пятки на носок, как будто убаюкивая, успокаивая. – Ты ничего не мог сделать…

- Вот именно! – Томас выскользнул из объятий. – В этом все дело! Я ничего не мог сделать! Бесполезен!

Крис не успел подобрать и произнести очередные слова утешения, как раздался звонок в дверь.

- Открой, – тихо попросил Томас.

За дверью оказалась толпа народу — это Роберт Дауни и его люди прибыли одновременно с вызванным полицейским нарядом.

- Живой? – коротко спросил безопасник и, просто отодвинув Хемсворта в сторону, не дожидаясь разрешения войти, прошел в дом. Следом за ним ввалились и остальные. Крис только рот разевал, думая о том, как они все здесь оказались.

- Том, вы в порядке? – Дауни скептически оглядел съежившегося Хиддлстона, который, уронив голову и опустив плечи, обнимал себя сейчас обеими руками, так, как если бы ему было очень холодно.

- В полном, — сквозь зубы ответил он своему шефу безопасности.

- Что с Джорджем? – Роберт покосился в сторону лежащего на полу Хиддлстона-старшего.

- Мистер… э…. – полицейский, который, по-видимому, командовал нарядом, опустил ладонь Дауни на плечо, – не знаю, кто вы такой, но старший здесь я.

- Я начальник службы безопасности Ройал Фармасьютикалс, – Роберт сунул полицейскому свою визитку, – а это владелец концерна, мистер Томас Хиддлстон…

- Который неплохо проводит время, как я погляжу, – хмыкнул страж порядка, указывая подбородком на Джорджа. – Кто этот человек и что здесь произошло?

- Это мой дядя, – начал объяснять Томас, – он вколол моему партнеру, доктору Крису Хемсворту, мумбайскую сыворотку, вы наверняка слышали о такой.

- Я вижу, что мистеру Хемсворту ничего не угрожает, в отличие от вашего дяди, – недобро прищурился полицейский и велел своим людям вызвать скорую.

- С ним все будет в порядке, – пообещал Крис, – я осмотрел его: переломы есть, сотрясение, но его жизни ничего не угрожает.

- Разберемся, – ответил инспектор.

- Вы кажется не поняли! – рассердился Томас. – Мистеру Хемсворту грозит опасность куда более серьезная, нежели Джорджу…

- Вы избили вашего дядьку? – прямо спросил полицейский.

- Том, ты не обязан отвечать! – предупредил Дауни.

- Я! Да, я, черт побери! Сейчас позвольте нам с Крисом проехать в больницу.

- Мистер Хемсворт поедет вместе с вами в участок, как только мы дождемся кареты скорой помощи для вашего дяди. В участке вы оба дадите показания, а позже, когда Джордж Хиддлстон придет в себя, я допрошу и его.

- Что за идиот! – выругался Томас.

- Считайте, что я этого не слышал, иначе я привлеку вас к оскорблению при исполнении.

- Ему нельзя в участок! – в отчаянии выкрикнул Хемсворт. – Вы что, не видите, что он слеп?

- Я говорю об участке, а не о тюремной камере, – не обращал внимания на вопли Криса инспектор, – пока что об участке. Налицо нанесение тяжких телесных повреждений, причиненные мистеру Джорджу Хиддлстону его племянником. Думаете, я отпущу его гулять на все четыре стороны?

- И далеко ли он уйдет по-вашему? – не отставал от полицейского Хемсворт, но инспектор отмахнулся от него, как от назойливой мухи.

- Том, я бы на вашем месте не сопротивлялся, – прошептал Дауни, когда полицейский занялся осмотром места происшествия, – я отправил сообщение Ларри Бауману, нашему адвокату, он встретит нас в участке.

- Черт, Роберт! Хотя бы вы услышьте меня! Крису вкололи ту самую сыворотку!

- Я понял, Том, – мягко ответил Дауни, – но доподлинно мы не знаем, чем именно Джордж уколол доктора Хемсворта из Австралии. А сейчас я позвоню Стивену Роджерсу. Наверняка он заберет это дело себе, и я уверен, Стив согласится допросить Криса после того, как тот посетит клинику и сделает необходимые анализы.

Как и предполагал Дауни, помощник комиссара Скотланд Ярда взял разбирательство о случившемся в доме доктора Хемсворта под свой контроль. Переговорив по телефону с инспектором, который возглавлял группу полицейских, приехавших по вызову Роберта, он велел везти всех свидетелей — пока что свидетелей, подчеркнул он — прямиком в его офис в Вестминстере, а Джорджа Хидлдстона было велено отвезти в госпиталь Святой Марии, где к нему должны были приставить охрану.

Выслушав распоряжение Роджерса, Том изо всех сил сжал кулаки, так, чтобы на ладонях остались красные полукружия от ногтей. Боль на секунду отрезвила, иначе он был уверен, что темнота, та, которая несколькими минутами назад овладела им полностью, из-за которой он чуть было не забил дядюшку до смерти, вновь проявит себя. Он почувствовал прикосновение руки Криса. Если бы Томас мог видеть, он бы заметил, каким обеспокоенным взглядом окинул его любовник. Хемсворт заметил, как глаза Хиддлстона вновь потемнели.

- Я здесь, я рядом, – прошептал Крис и только крепче сжал ладонь Тома в своей. И плевать ему было на многозначительные взгляды полицейского инспектора. Пусть думает, что хочет. Он не оставит сейчас своего Тома.

- Ты точно в порядке? – также шепотом спросил его Хиддлстон.

- В полном, – уверил его Крис. – Может эта дрянь не действует на меня. Или же Джордж всего лишь хотел нас напугать и вколол мне что-то безобидное.

У Томаса было иное мнение. Его дядька не из тех, кто стал бы размениваться по мелочам. И то, что в шприце была та самая сыворотка, он не сомневался. И от тревоги за Криса щемило сердце. А от собственной беспомощности хотелось завыть.

До Скотланд Ярда они ехали молча. Загрузившись в машину Роберта, Томас, совершенно не стесняясь своего безопасника, крепко обнял Криса, устроил голову у него на плече и чуть не заурчал от удовольствия, когда Хемсворт запустил пятерню в его слегка отросшие волосы, осторожно массируя затылок.

Эта нехитрая ласка успокаивала, усмиряла того черного зверя, который с ударом Криса никуда не исчез, а лишь отступил на время, притаился, свернулся где-то в глубине в темный клубок, готовый, если надо будет, вновь броситься на того, кто посмеет рассердить хозяина.

«Хозяин» – Том зацепился за это слово, думая о том, что нужно собрать в кулак всю свою волю и стать хозяином этой самой темноты, что поселилась внутри него, обуздать ее, подчинить. Не дать ей стать хозяйкой его самого.

Около полицейского управления их встречал Ларри Бауман. Адвокат семейства Хиддлстонов, маленький, щуплый человечек, с густой седой шевелюрой, вытянутым лицом и темно-карими глазами, которыми смотрела на окружающих извечная грусть всего еврейского народа, деловито поприветствовал своего подопечного и его спутников, и все вчетвером они прошли в офис Стивена Роджерса.

Еще по дороге Бауман строго-настрого запретил Томасу и Крису говорить хоть слово без его адвокатского одобрения. И это принесло свои плоды. По крайней мере Хемсворта отпустили даже без допроса на том основании, что ему требовалось немедленное медицинское освидетельствование. И все попытки Роджерса опросить Криса в качестве свидетеля натыкались на спокойный и очень уверенный тон маленького человечка, который, несмотря на то, что был в кабинете помощника комиссара лишь гостем, держался так, что казалось, будто он здесь хозяин.

Именно Бауман, следуя просьбе Тома, занимался защитой Мирры Вайш. И если сначала, когда женщину арестовали, обвинение против нее выглядело куда как серьезно, то теперь Ларри намеревался не оставить в суде, который должен был вскорости состояться, камня на камне от этого обвинения. Он уверял Хиддлстона, что сделает все возможное, дабы Мирра получила минимальный срок. Главной своей задачей адвокат считал добиться для мисс Вайш того, чтобы она отправилась отбывать наказание на родину. И если, услышав об этом, Томас испугался — перспектива отбывания наказания его возлюбленной, пусть и бывшей, в тюрьме Мумбаи его не устраивала: ему приходилось слышать, в каких условиях там содержат заключенных. Но хитрец Ларри намекнул ему, что, имея определенные связи и некоторое количество денег, можно договориться о том, чтобы к мисс Вайш в заключении было особое отношение. Кто знает, возможно, ее удастся и вовсе перевести под домашний арест. Разумеется, въезд в Англию ей будет заказан. Но если все пойдет так, как запланировал Бауман, можно будет говорить о том, что Мирра довольно легко отделается, учитывая обвинения, предъявленные ей.

Что же до сегодняшнего происшествия, то адвокат повел дело так, что Томасу пришлось защищаться, в то время как Джордж, принеся с собой шприц с неизвестным пока веществом, явно угрожал племяннику. Превышение пределов необходимой самообороны не вызывало сомнений — Хиддлстон-старший был измордован так, как будто встретился с профессиональным бойцом. Но и тут хитрому еврею удалось устроить, чтобы его подзащитного отпустили под залог и под подписку о невыезде.

Выходя из здания Скотланд Ярда, Бауман намекнул Томасу, чтобы тот не расслаблялся и вел себя осмотрительно: наверняка Джордж подаст встречный иск, напирая на то, что это ему пришлось обороняться от взбесившегося племянника. Но оптимизма адвокату было не занимать, и тот поделился им со своим клиентом.

Он же и подвез Хиддлстона до Центра доктора Браны, где ждал Крис.

Кеннет сам встретил бывшего пациента Центра и проводил его до той самой палаты, которую до недавнего времени занимал Томас, и в которой теперь расположился Хемсворт.

- Это была сыворотка? – первым делом поинтересовался Хиддлстон у профессора, едва они обменялись рукопожатиями.

- Увы, мой мальчик, – раздосадованно ответил Брана и заметив, как желваки играют на лице Тома, и как его глаза загораются самым настоящим бешенством, поспешил успокоить:

- Возможно, нет оснований для беспокойства, – до этой минуты просто поддерживая слепого под локоть, профессор хотел отечески приобнять молодого человека, на голову которого свалилось столько всего, что некоторым и за несколько жизней не испытать, но Томас увернулся от объятий. В другой раз Кеннет обиделся бы, но сейчас он решил, что обижаться на мальчишку, оказавшегося в такой ситуации, не только глупо, но даже жестоко.

- Сыворотка еще не до конца изучена, но я ознакомился с теми материалами, которые уже есть, и могу сказать, что у Криса отсутствуют симптомы, которые появлялись у тех несчастных, которым кололи препарат в Мумбаи. Например, многие отмечали повышение температуры, чего нет у доктора Хемсворта. Также учащенное сердцебиение указывало на то, что сыворотка действует. Сердце Криса бьется ровно.

- Слава богу! – обрадованно воскликнул Томас и сам бросился с объятиями к пожилому доктору. – Неужели есть шанс, что Криса минует опасность получить эти страшные побочки?

- Кто знает, мой мальчик, кто знает… – Брана слегка похлопал Томаса по спине, – а сейчас просто побудь с ним. Я назначил Крису полное переливание крови. Это должно если не устранить действие сыворотки, но хотя бы отсрочить появление негативных эффектов. Что даст нам время продумать лечение.

- Хай, Крис! – Том скользнул в палату, вспоминая расположение предметов в ней и уверенно подошел к кровати.

- Ты как? – встревоженно спросил Хемсворт. – Как все прошло с Роджерсом?

- Ерунда! – отмахнулся Томас, не желая сейчас беспокоить любовника. – Прорвемся! Скажи лучше, как ты?

- Я в порядке. Правда, – уверил его Крис. – Если бы мне не сообщили результаты анализов, я бы и не подумал, что мне вкололи что-то пострашнее витамина В.

Томас опустился на кровать, стараясь не потревожить Криса и не задеть трубки, по которым тому переливали кровь.

- Ты совсем ничего не чувствуешь? – с сомнением в голосе спросил Хиддлстон. – Нет, я рад если это так. Просто это… нетипично.

- Уж не думаешь ли ты, что я скрываю от тебя и того больше, от профессора Браны, свое состояние? – нахмурился Крис.

- Нет-нет! – улыбнулся Томас. – Но я боюсь, что если это так, то мы недооцениваем опасность.

- Единственная опасность, которая нам угрожала, сейчас валяется в госпитале Святой Марии, – ответил на улыбку доктор Хемсворт.

Хиддлстон хотел было сказать, что пока рано списывать со счетов дядюшку, но услышал звук открывающейся двери и замолчал.

Медсестра, пришедшая для того, чтобы отключить Криса от аппарата переливания крови, убедилась, что процедура завершена, и принялась ловко отсоединять трубки от пациента. Поинтересовавшись самочувствием Хемсворта, она велела тому отдыхать и выкатила аппарат из палаты.

- Иди сюда! – позвал Крис Тома, едва за девушкой закрылась дверь.

Он пододвинулся, позволяя Хиддлстону улечься рядом с ним, и крепко прижал его к груди, обнимая со спины.

- Я испугался за тебя, – признался он и ткнулся носом в теплую шею, вздохнул родной запах. Мед и полынь, сладость и горечь — его Том.

- Я сам себя боюсь, – ответил Томас, прижимаясь еще ближе и обхватывая руки Криса своими, – думаешь, я могу держать это в себе? Эту… дрянь, которая заставляет меня кидаться на людей.

- Не думай сейчас об этом, – попросил Крис, оставляя на шее Томаса поцелуй, – давай сейчас просто отдохнем. Я буду держать тебя. Крепко. Вот так. И никакая темнота не заберет тебя у меня.

- Ах если бы можно было поговорить с садху, – мечтательно произнес Хиддлстон, поудобнее устраиваясь в родных объятиях.

- Мммм? – вопросительно промычал Хемсворт, не отрывая губ от нежной кожи.

- Мне нельзя покидать Лондон, – расстроенно произнес Том, – иначе я бы уже сейчас бронировал билет в Мумбаи. Если садху… если это он что-то там наколдовал в своей пещере, если он что-то сделал со мной, то вдруг он знает, как усмирить эту темноту?

Вопрос Хиддлстона остался без ответа: утомленный процедурами, Крис уснул, и сейчас мирно посапывал, щекотно обдавая кожу теплым дыханием.

- Спи! – и Том, развернувшись лицом к Хемсворту, осторожно, чтобы не разбудить, погладил пальцами по небритой щеке. – Спи! Я обещаю, что придумаю что-нибудь… Я найду способ излечить тебя. Я не позволю никому и ничему забрать тебя у меня.

====== Глава 34 ======

Хиддлстон думал, что не сможет уснуть — события минувшего дня настолько потрясли его, что он чувствовал, как его слегка поколачивает от нервного возбуждения. Да к тому же на узкой кровати было совсем непросто разместиться двоим мужчинам. Но, убаюканный спокойным сопением Криса, Томас постепенно успокоился и уснул.

Во сне он вновь оказался в пещере садху. Том даже обрадовался — пусть так, пусть не глаза в глаза, но он сможет поговорить с мудрым отшельником.

- Бабаджи? – позвал он Садхира, но индус сидел, смежив морщинистые веки, всем своим видом демонстрируя, что отвечать на вопросы Хиддлстона не намерен.

- Бабаджи? – повторил англичанин. – Это я, Том! Вы спасли меня. Пожалуйста, ответьте мне!

Но шаман сидел, словно высеченный из камня идол, молча, не шевелясь. Томас даже не был уверен, дышит ли он.

- Говори со мной, старый черт! – рассердился Том. Если бы он не был во сне, то наверняка уже позволил бы привычной своей соседке — темноте — завладеть своим телом и кинулся бы на садху.

- Это ты виноват! Ты сделал меня таким! Кто тебя просил? Да лучше бы я сдох, чем превратился в монстра! – обвинения – справедливые или нет, Тому сейчас было все равно — сыпались одно за другим, Хиддлстон кричал, как будто его собеседник не сидел на расстоянии вытянутой руки, а находился от него за несколько десятков метров. – Как я буду жить с этим?! За что ты так со мной?! Где я провинился?!

Бабаджи Садхир все также молчал. Казалось, он и не слышит гневных криков.

- Отвечай мне!!! – заорал Том, срывая горло, и наконец его услышали.

Садху приоткрыл один глаз, как будто бы для того, чтобы открыть оба, ему нужно было приложить неимоверные усилия, губы его чуть дрогнули, и до Тома донесся слабый шепот:

- Тот, кто побывал во тьме, носит тьму внутри.

- Прекрасно! – всплеснул руками Томас. – Как мне избавиться от нее? Как стать обычным?

- Смирись, – ответил бабаджи, – тьма — часть тебя. Но лишь часть, не весь ты. Свет — тоже часть тебя. Живи в гармонии с собой, и тогда эти две половины придут в равновесие.

«Йогой, что ли, заняться?» – сам себя спросил Томас, едва проснувшись.

Рядом завозились, зевнули, куснули за ухо, несильно, дурачась.

«Крис!» – подумал Хиддлстон, и как всегда от мысли, что проснулся в любимых объятиях, сладко защемило сердце.

- Доброе утро! – мягкие губы Криса нашли его рот, оставляя влажный поцелуй.

Хемсворт еще не до конца проснулся, пребывая в той приятной полудреме, когда мысли еще ленивые, томные, а тело уже двигается, тоже медленно и лениво: руки гладят, трогают, губы касаются, исследуют, а внизу живота уже все готово к тому, чтобы погрузиться в нежное, горячее.

Но похоже у Томаса на это утро были другие планы.

- Пусти меня! – он чуть ли не в раздражении отстранился от Криса.

- В чем дело? – тот не привык проигрывать, поэтому снова сграбастал худое жилистое тело в объятия, подмял под себя. И, открыв наконец глаза, требовательно посмотрел на любовника, как будто пытался прочитать по его лицу причину утреннего недовольства.

- Не время сейчас, Крис! – едва не взмолился Томас. – Сыворотка…

- Не действует! – улыбнулся Хемсворт и вновь принялся терзать любимые губы.

- Да подожди ты! – Том попытался выбраться из-под тяжелого тела, как только Крис отпустил из нежного плена его губы. – Почему ты такой беспечный?

- А ты самый прекрасный! – не унимался Хемсворт, прижимаясь губами к изящной шее.

- Крис, я серьезно! – Том уже не пытался выбраться, понимая всю тщетность попыток.

- И я серьезно! – жаркое дыхание опалило ухо. – Если я сейчас не возьму тебя, то я серьезно буду работать со стояком весь день.

- Работать? Ты собираешься работать? – в голосе Тома слышалось неподдельное удивление.

- Мой рабочий день начинается через… – Крис оторвался от своего приятного занятия для того только, чтобы взглянуть на часы, – через сорок минут. И я намеренпровести их с пользой.

- Крис, тебе нельзя работать! Сыворотка, она…

- Пфффф! – выдохнул Хемсворт и откатился в сторону. – Сколько можно, Том? Говорю тебе: я здоров! Я отлично себя чувствую. Вернее, я не чувствую ничего из того, что испытывали бедолаги индусы.

- Возможно, это потому, что тебе сделали переливание крови, но кто знает, может переливание просто замедлило эффект.

- И что ты предлагаешь? Просто лежать в кровати и ждать, когда последствия введения сыворотки проявят себя? Ну уж нет. У меня есть работа. И я должен ее делать.

- Но я…

- Ты сейчас вызовешь такси и поедешь домой. Ты накормишь собак и выпустишь их гулять. И позавтракаешь. А потом обложишься своими блокнотами, диктофонами и будешь думать, как нейтрализовать чертову сыворотку. Договорились?

- Нет.

- Упрямец! – австралиец опять оказался сверху, придавливая Томаса к кровати.

- Крис, я прошу. Если ты почувствуешь хоть что-то… любое недомогание…

- Тут целый штат врачей, если ты не заметил, – усмехнулся доктор, – мне не дадут помереть быстро.

- Дурак! – острые кулаки замолотили по плечам. – Дурак, я же волнуюсь за тебя!

- Лучше бы волновался об одной очень важной части меня, которая сейчас требует особого внимания.

И Крис качнул бедрами, позволяя Томасу почувствовать его стояк.

Но тот был неумолим:

- А как насчет прямого влияния сыворотки? Ты точно ничего не чувствуешь? Раздражение? Агрессия?

- Раздражение я чувствую, – признался Крис, – я ужасно раздражен тем, что одна тощая зараза выпендривается и не дает мне…. Не дает, в общем.

Томас выразительно закатил глаза, а Хемсворт продолжил:

- И еще я чувствую агрессию: мне хочется агрессивно укусить твой аппетитный зад, и я прямо сейчас намерен это сделать.

Том только взвизгнул, когда Крис перевернул его на живот, спустил с него трусы и впился зубами в сочный филей.

- Ты настоящий агрессор, Хемсворт! – простонал он, когда сразу два смоченных слюной пальца ворвались в ждущее отверстие.

- Я такой! – самодовольно ответил Крис, раскрывая Томаса для себя.

Сорок минут, оставшихся до начала его рабочего дня, были проведены с пользой.

Ответ на вопрос, почему же доктор Хемсворт не почувствовал на себе действие сыворотки сразу же после того, как она попала в организм, пришел через неделю. Тогда Хиддлстону позвонил его секретарь, Люк, и сообщил о том, что в лаборатории Рояайл Фармс проводили опыты над грызунами. Десять крыс из десяти, которых хорошенько напугали прежде, чем ввести сыворотку, начинали вести себя необычно только через три дня. Теперь стало понятно, что именно адреналин стал тем барьером, что не позволил сыворотке начать свое разрушительное действие сразу же.

Услышав о результатах исследований, Том воспрял духом. Все это время Крис действительно чувствовал себя превосходно, и надежда на то, что с ним все будет в порядке, успокаивала Хиддлстона. Ровно неделю, до того самого утра, когда, проснувшись, он услышал какой-то странный звук, похожий на еле сдерживаемый плач.

Резко сев на подушках, Том провел рукой по соседней половине кровати и, не обнаружив любовника там, где ему положено быть, не на шутку испугался.

- Крис! – позвал он, одновременно нащупывая на прикроватной тумбочке телефон. Если не дай бог беда, нужно срочно звонить Дауни.

Странный звук повторился. Теперь-то Хиддлстон был точно уверен — в комнате кто-то плачет. Крис!

- Прости меня, я не смог! Не смог! – эти простые слова Хемсворт произнес каким-то булькающим голосом. Так бывает, когда слезы мешают говорить.

- Крис, с кем ты разговариваешь? – стараясь, чтобы его голос звучал как можно более спокойно, спросил Томас.

Но его, кажется, не слушали.

- Прости! Прости! – повторял Крис, и Хиддлстон почувствовал, как от страха за него перехватывает дыхание.

- Крис! – позвал он уже громче. – Кто там, Крис?

- Том! – Хиддлстон почувствовал, как тяжелое тело опустилось на соседнюю половину кровати. – Том, это тот мальчик, помнишь, я рассказывал? В Кандагаре, когда разрушили школу. Его брата я спас, а он… Ох, Том!

- Крис, там никого нет! – Томас почувствовал, как от ужаса начинают шевелиться волосы. Разумеется, он не мог видеть, но понимал, что никакого погибшего в Кандагаре ребенка сейчас, здесь, в их с Крисом лондонском доме быть просто не может.

- Да как же нет? – всхлипнул рядом Крис. – Вон же он. Стоит. Смотрит на меня. Том, он пытается что-то сказать мне. Черт! Я не понимаю… я не знаю фарси.

Хемсворт говорил что-то еще, но Томас уже не вникал, только сердце сжималось всякий раз, как любовник издавал судорожный всхлип — слезы душили его, и он пытался с ними справиться.

- Мистер Брана! Нам нужна помощь! – выпалил Том, как только на том конце провода сняли трубку. – Крис! Началось...

- Роджерс! – окликнул помощника комиссара Роберт Дауни. – Как насчет пропустить кружечку с бывшим сослуживцем?

Помощник комиссара не то чтобы недолюбливал некогда работавшего бок о бок с ним Роберта, но тот постоянно вносил в упорядоченный уклад их отдела какой-то хаос. Странно, но сам Дауни чувствовал себя при этом в своей стихии. И с тихим, спокойным, флегматичным даже Роджерсом Роберт не был особенно близок. Тем более странным было это приглашение выпить сейчас, когда Стивен, закончив на сегодня все дела, собирался тихо поужинать дома перед телевизором.

Дела, надо сказать, шли неважно. Ушлый адвокат семейства Хиддлстонов, мистер Бауман, добился того, чтобы Джорджа выпустили под залог. До суда, разумеется.

Стивен был отличным полицейским, мало того, он обладал тем самым чутьем, которое практически всегда безошибочно указывало ему на виновного. Вот и сейчас Роджерс нутром чуял, что старший Хиддлстон виновен не только в том, что покушался на доктора Хемсворта, но и что именно он стоит за покушением на своего племянника в Мумбаи. И почти наверняка Джордж был одним из организаторов страшной лаборатории в клинике Сайфи. Но одно дело — знать, и совсем другое — доказать. Стивен прилагал все усилия, что называется, землю рыл, да только все ниточки, за которые помощник комиссара пытался потянуть, распутывая клубок преступлений, обрывались, не приводя к Джорджу. Обрывались на бесследно исчезнувшем Георге Мареше. Как он мог прохлопать Румына? Как допустил? Ведь не сам же тот испарился? Кто-то наверняка помог. Но кто? Люди Роджерса ночей не спали, перетряхнули весь грязный Лондон, допросили десятки людей — шестерок и кого покрупнее. И теперь безошибочное чутье подсказывало Стивену: эта тайна так и останется неразгаданной.

Судя по всему, Мирре Вайш удастся если не избежать правосудия, то отделаться небольшим сроком — все тот же Ларри Бауман постарался. И ведь не без участия того, на кого Мирра пыталась организовать покушение. Стивен не понимал логику младшего из семейства Хиддлстонов. Зачем? Для чего помогал он той, которая его предала? Не то чтобы он не верил в благородство, но то, что делал Томас, по мнению полицейского, было не благородством даже, а чем-то, чему он не мог найти определения. Чем-то большим.

- Так что скажешь? – напомнил о себе Роберт, отвлекая Роджерса от размышлений. Они стояли у входа в полицейское управление Лондона и, казалось, не замечали холодного декабрьского ливня. Того, что кроме воды несет с собой ледяные крупинки.

- Тут недалеко отличный бар, хоть согреемся, – не унимался Дауни.

- Извини, я… – хотел было отказаться Роджерс.

- О, только не говори, что ты еще и не пьешь, дружище, иначе я начну думать, что ты не человек, а какой-то андроид.

И несколькими минутами позже, отогреваясь в переполненном баре с помощью старого доброго виски, Стивен признавался сам себе, что идея выпить с Дауни была все-таки лучше, чем коротать вечер в обществе телевизора.

И когда былые деньки были помянуты, и не раз, когда — очень аккуратно и корректно, иного Роджерс не мог бы себе позволить — были перемыты косточки начальству, когда мужчины обсудили политику, но еще не перешли к разговорам о женщинах, тогда-то Стивен и сказал бывшему коллеге, а ныне представителю интересов Хиддлстонов, что он собирается отпустить Джорджа уже завтра. Тем более повреждения, которые ему нанес племянник, оказались не такими уж значительными, и врачи госпиталя Святой Марии не видели смысла держать его у себя долее.

- Понимаешь, – жаловался Роджерс приятелю, – я печенкой чую, что Джордж виновен, но все обвинения против него рассыпаются в прах, рушатся, как карточный домик.

- Не дрейфь, дружище! – Дауни похлопал полицейского по плечу. – Ты не веришь в карму, нет?

Стивен только покачал головой.

- И зря, – пьяно улыбнулся ему Роберт, – я вот недавно вернулся из Индии. Знаешь, я начинаю верить в то, что карма рано или поздно настигнет любого.

Позже, когда Роберт усадил в такси подвыпившего помощника комиссара, он достал смартфон, в память которого был вбит всего один номер телефона, и, написав одно только слово: «завтра», отправил сообщение. После чего, достав сим-карту, раздавил ее каблуком, а сам аппарат выкинул в урну.

На следующий день Джордж Хиддлстон, отпущенный из больницы под поручительство адвоката, вернулся в свой дом, для того только, чтобы, достав из потайного сейфа те самые паспорта, с помощью которых он намеревался укрыться от правосудия, и положив в дорожную сумку только самые необходимые вещи, после доехать на автобусе до Ливерпуля, а оттуда на пароме до Франции, чтобы оттуда, используя липовый паспорт, улететь в Латинскую Америку.

Далее мстить проклятому мальчишке, племяннику, и его ублюдочному трахалю Джордж не собирался — себе дороже. Сейчас не до того, самому бы ноги унести.

Сейф находился в спальне. Спрятанный за стенными панелями, он был совершенно незаметен тому, кто не знал, где и как надо искать. Джордж отодвинул одну из панелей и набрал код от сейфа.

- Здравствуй, Хиддлстон, – внезапно услышал он у себя за спиной мягкий баритон с едва различимым акцентом.

Он обернулся, не веря своим ушам.

- Мансур? – испуганно выдохнул Джордж.

Больше он не сказал ни слова. Никогда и никому.

И когда спустя долгие недели поиска старшего Хиддлстона не найдут, Стивен Роджерс задумается о том, а не прав ли был старый приятель Дауни, говоря о карме. А Николас Фьюри, попивая виски в компании того же Дауни, признает, что его идея превратить Джамеля Мансура из партнера Джорджа в его смертельного врага, была неплоха. Одним выстрелом — а вернее одними и теми же руками — федералы смогли убрать Джорджа Хиддлстона, понимая, что посадить по закону его не удастся, и конкурента Мансура в Афганистане.

- Джамель, конечно, сволочь, – рассуждал Фюри, смакуя крепчайший напиток, – но он знакомая, почти что уже родная сволочь. А что натворил бы этот выскочка из талибов, не прикончи его Мансур, один Аллах ведает.

Дауни тонко улыбнулся: он не верил ни в бога, ни в черта, ни в Аллаха, но он верил в то, что ему, Роберту Дауни, иногда ворожит вертлявая девка удача. И именно благодаря ей этот мир избавился от подонка Джорджа. Да, не без потерь. Но войны без потерь не бывает.

- Что с ним, Кеннет? Что на снимках? – ожидающий в коридоре Том вскочил с кресла, едва услышал, как открывается дверь, за которой находился кабинет томографии.

Час назад туда увезли Криса. Сам Кеннет Брана встречал машину скорой, посланной за больным.

Все то время, пока скорая ехала, Том места себе не находил. Крис немного успокоился, когда видения перестали мучить его так же внезапно, как и начали.

Поняв, что произошло, он постарался скрыть свой страх. Да, глупо было бы надеяться, что его минует участь тех несчастных, что испытали действие сыворотки на себе в Мумбаи, но он все же надеялся.

- Том! – позвал он Хиддлстона, который, не в состоянии усидеть на месте, бегал из спальни на кухню, чтобы принести Крису воды, аспирин, еще воды, чаю, печенья — чего угодно такого же бесполезного.

- Том, остановись. Просто посиди со мной.

Хиддлстон перестал метаться по дому, сел рядом с Крисом на краешек кровати.

Крису показалось, что зрачки Тома опять меняют цвет. И правда, уже знакомая чернота заливала глаза Хиддлстона. Но только сейчас эта тьма не угрожала. Она ластилась к Крису, обнимала, шептала, что все будет хорошо. Сейчас, гибко прильнувший к Хемсворту Томас казался ему большой опасной кошкой, которую почему-то ему удалось приручить.

И только звонок в дверь — это приехала бригада скорой — заставил Тома разжать объятия и поменять цвет глаз на привычный серый.

И как только скорая привезла Криса и Тома в Центр доктора Браны, профессор распорядился, чтобы Хемсворту сделали томограмму, попутно отругав за то, что тот не согласился на исследование сразу же, а Тома оставил ждать.

- Исследование выявило небольшое повреждение в области гиппокампа, – Кеннет решил не тянуть кота за все подробности, а сразу же выложил плохие новости Томасу.

- Отсюда и галлюцинации, – Хиддлстону не надо было объяснять, что значит повредить именно эту область головного мозга. Именно она, если верить ученым мужам, отвечает за память. И именно она рождает галлюцинации. Ведь чаще всего то, что человек видит, галлюцинируя — есть его пережитый ранее опыт, пусть и показываемый иногда в странных образах. Так и Крис — эпизод с гибелью арабского мальчика настолько потряс его — а кто бы остался равнодушным? – что именно этого ребенка поврежденный мозг Хемсворта показал ему как галлюцинацию.

- Нейролептики подойдут, – откашлялся Брана.

- Или вызовут судороги и эпилепсию, – зло посмотрел на него Томас слепыми глазами.

- Ты говорил, что ноолексин, быть может…

- Я не уверен. Мои сотрудники еще не добились той степени очистки препарата, чтобы с уверенностью сказать, что он не навредит.

И потянулись дни. Дни, в течении которых Крис, несмотря на все усилия медиков, чувствовал себя все хуже и хуже. К концу второй недели он практически постоянно находился в каком-то странном подобии кататонии, приходя в себя лишь ненадолго. И Том постоянно был рядом. Хемсворт был слишком слаб, и Том сам забирался к нему в кровать, и они просто лежали рядом, иногда даже без слов. Тому казалось, что начни он говорить, как слова прольются слезами. А беспокоить Криса он не хотел. Когда же австралиец находился в такой своеобразной отключке, Хиддлстон работал, часто забывая поесть и поспать. Все его идеи, как улучшить ноолексин, пока что не имели применения. Любой вариант препарата показывал на подопытных животных не лучший результат. И время. Время уходило, как песок сквозь пальцы. Время, которого у них с Крисом оставалось так мало.

В ту ночь, совершенно разбитый, уставший и злой от того, что так и не может помочь любимому, Том попросил медсестру о снотворном — если он не поспит хоть немного, то будет просто не в состоянии работать.

И провалившись в глубокий сон, Хиддлстон как будто со стороны увидел себя ребенком. Он был в родительском доме, играл на пушистом ковре в маминой спальне, перебирал яркие кубики, ставил их один на другой. После чего сам ломал собранную пирамиду. Для того, чтобы потом отстроить новую. Но кубики были не простые — на каждом из них был нарисован какой-либо химический элемент, и, ставя их в определенной последовательности, маленький Том собирал… формулу ноолексина. Взрослый Том, стоя за спиной малыша, улыбнулся — надо же, даже тут, во сне, он думает о препарате, который может помочь Крису. Он присел на корточки и начал собирать кубики. Новая пирамидка выросла очень быстро. Но почему-то она казалась Тому неправильной.

- Эй! – маленький Том дернул его за штанину, привлекая внимание, и протянул еще один кубик. Большой Том повертел его в руках, рассматривая надпись, и поставил на вершину пирамиды. И тогда маленький Томас заагукал, захлопал в ладошки. Теперь пирамида ему нравилась. А большому Тому нравилась новая формула ноолексина.

«Только бы не забыть!» – думал Хиддлстон, едва проснувшись. Он схватил телефон и, набрав Люка, продиктовал ему увиденную во сне формулу.

- Через сколько сможете сделать? – спросил он помощника.

- Завтра! – уверенно ответили ему.

Том повернулся к Крису.

- Потерпи еще немножко, солнце! – попросил он. – Только потерпи!

И назавтра лаборатория Ройал Фармасьютикалс приступила к испытаниям новой формулы ноолексина на подопытных крысах. Через три дня животные чувствовали себя хорошо, ни у одного из них не наблюдали судороги или проблемы с сердцем.

«Неужели получилось?» – Хиддлстон сам боялся поверить в то, что, возможно, спасение для Криса найдено. Одно дело — опыты на животных, и совсем другое дело дать препарат тому, без кого даже не мыслишь свое дальнейшее существование.

Профессор Брана был не в восторге от того, что неопробированный препарат введут одному из его пациентов.

- Это нужно Крису! – уверял Кеннета Томас. – Он умирает, так дайте мне возможность попытаться его спасти.

- Том, наш центр… Как руководитель, я не имею права назначать пациенту непроверенный препарат.

- Если что-то пойдет не так, валите все на меня, – решительно парировал Хиддлстон. – Да какое там! Если не дай бог Крис… Если вдруг он… Я сам сдамся полиции.

Люк привез ампулу с ноолексином на следующий день. И сам сделал укол Крису — так решил Том, не желая, чтобы у сотрудников Центра доктора Браны были неприятности, если с Крисом не дай бог что-то случится.

Во время укола Крис пребывал в том самом состоянии то ли сна, то ли бодрствования, он неподвижно лежал на кровати, глаза его были открыты, но что он видел, какие картины показывало ему больное воображение — о том он сам не мог даже сказать вслух.

Когда помощник Хиддлстона покинул палату, Том залез под одеяло, как можно ближе прижимаясь к Крису, обнимая его, как будто объятия могли ускорить действия лекарства.

- Как бы я хотел тебя увидеть! – шептал он, касаясь теплых губ Хемсворта. – Если ноолексин не поможет… Если ты… Всего лишь увидеть, пусть один раз!

- Увидеть… – тихо проговорил Томас, засыпая у Криса на плече.

Его разбудил свет. Поначалу Хиддлстон даже не осознал, что сквозь сомкнутые веки он может видеть… Солнце! Зимнее, холодное, но такое яркое солнце светило в окно.

Чувствуя, как сердце буквально рвется наружу из груди, Том открыл глаза и тут же зажмурился — солнца было так много, что даже глазам стало больно. Постепенно он привык к свету.

- Крис! – он повернулся к спящему Хемсворту и бесцеремонно толкнул его в плечо. – Крис, проснись!

И тот открыл глаза. И посмотрел на Тома. Посмотрел осмысленно. Не так, как в последние дни — расфокусированно, как будто сквозь мутную пелену.

- Том? – спросил он, моргнул и совсем по-детски начал тереть кулаками глаза. – Что?.. Как я … как тебе удалось?

- Крис! – Хиддлстон накинулся на любовника с поцелуями. Нервные, злые — он, казалось, хотел до потери сознания зацеловать мужчину, потому что он смог победить смерть.

- Ты как? – спросил Томас, все еще не веря, что болезнь отступила.

- Кажется, нормально, – неуверенно пробормотал австралиец, – голова гудит. Я как будто пил неделю.

- Это ничего, это пройдет! – взволнованно тараторил Хиддлстон. – Ты ничего не видишь? Ничего необычного?

- Галлюцинации? – переспросил Крис. – Ну разве что там, в углу, стоишь голый ты, а так нет.

- Дурак! – Томас закусил губу, стараясь сдержать слезы облегчения.

- Подожди… – до Криса, кажется, начало доходить. – Ты…. Ты что… Ты меня видишь? Вот сейчас! Ты на меня посмотрел!

- Вижу, – признался Том и зачем-то опустил сияющие счастьем глаза.

- Том! – теперь настала очередь Криса кидаться к нему с поцелуями.

И когда наконец жажда поцелуев была удовлетворена, доктор Хемсворт поинтересовался, как долго он, а вместе с ним и Томас, боролся с сывороткой.

- Завтра уже Рождество, – ответил ему Том. – Рождество, Крис! И клянусь, я завалю тебя подарками!

- Глупый, – смахнул непрошеную слезинку Хемсворт, – ты снова видишь. Разве может быть подарок лучше?

====== Глава 35 ======

Комментарий к Глава 35 Спасибо большое Unruhige за иллюстрацию к главе.

https://radikal.ru/lfp/b.radikal.ru/b15/2011/1f/7f637edfad51.jpg/htm

Восемь месяцев счастья – росою на утренний луг,

Где ажурный туман под разутыми тает ступнями.

Где под шелест листвы разрывается замкнутый круг,

Где рассветы хмельные сменяются мирными днями.

Восемь месяцев счастья – где вязкий полуденный зной

Нас купает лениво в в чарующе-бархатной неге.

Не во сне – наяву! – ты в любое мгновенье со мной.

Никому не отдам, даже думать не смей о побеге!

Восемь месяцев счастья – судьбы восхитительный дар.

Где и вздохи, и взгляды, и каждое слово бесценно,

Где вечерней зари разгорается алый пожар,

И коварный огонь растекается томно по венам.

Восемь месяцев счастья – ночей оглушающий вал,

Где покой умирает, безумною страстью распятый…

Восемь месяцев счастья – для нас не предел, не финал,

Крепко за руки взявшись, мы вместе шагаем в девятый.

Автор стихотворения – наш читатель с ником Два кофе с корицей.

Криса выписали через две недели. Как он ни просился, на Рождество его не отпустили. Он все еще был слаб, и профессор Брана категорически запретил ему даже покидать палату, не говоря уже о том, чтобы уехать домой. Но Томас был рядом, поэтому доктор Хемсворт не остался без Рождества. Нет, Хиддлстон не притащил огромную елку и не начал ее украшать, хотя намеревался, но встретил неожиданный отпор со стороны Криса, и решил ограничиться тем, что притащил откуда-то различных сладостей и вознамерился до несварения желудка накормить ими Хемсворта. Тот всем в мире сладостям предпочитал хорошую отбивную, поэтому большую часть конфет, пирожных и имбирных пряников слопал сам. Они шутили и дурачились, тискались под одеялом, целовались, не спеша переходить к главному блюду. По правде говоря, сил на то, чтобы съесть это самое главное блюдо, у доктора Хемсворта не было. И Томас, решительно сдвинув брови к переносице, пообещал ему, что возьмет свое, как только Крис окажется дома.

В день выписки Хиддлстон встречал Криса, прихватив с собой собак. Те, соскучившись, бросились к Хемсворту, едва тот показался на ступенях Центра доктора Браны.

- Ты за руль! – велел Томас, перемещаясь с водительского сиденья на пассажирское.

Крис знал — Хиддлстон почему-то не любил водить автомобиль. Он часто замечал его, рассматривавшего в смартфоне яркие картинки мотоциклов. Как-то раз Том заикнулся о том, что хочет купить новый мотоцикл, но Крис был непреклонен.

- Однажды мотоцикл чуть не убил тебя! – заявил Хемсворт, отнимая у Томаса смартфон.

- Меня чуть было не убил не мотоцикл, а Джордж! – возразил ему Том, но продолжать спор не стал.

Как только автомобиль, которым управлял Крис, остановился около их общего теперь дома, и вся компания выбралась из машины, неожиданно, как будто бы из ниоткуда, рядом возник невысокий смуглый мужчина, одетый в темно-серое пальто чуть ниже колен. На шее незнакомца был повязан бордовый шарф. Черные вьющиеся волосы доставали мужчине до плеч, а аккуратная бородка придавала образу законченную элегантность. Пожалуй, его можно было бы принять за фотографа, или журналиста, или художника. По крайней мере так подумал Том, глядя на то, как он протягивает руку Крису.

- Меня зовут Джамель Мансур, – незнакомец пристально смотрел в глаза Хемсворту, – и вы, доктор, спасли моего ребенка.

В отличие от Тома, Крис не обманывался относительно профессии этого человека. Он помнил, какими глазами смотрел тот на него там, на развалинах разбомбленной школы. У фотографов или журналистов не бывает такого взгляда.

- Я не смог спасти его брата, – покачал головой Крис, отвечая на рукопожатие.

Том, поняв, кто сейчас перед ними, весь подобрался и ощетинился, глаза привычно изменили свой цвет на черный. Казалось, дай только повод, и Хиддлстон бросится на Мансура. Тот, глядя в черные, страшные глаза даже не удивился, как будто это было чем-то совершенно обыденным. Зато собаки, учуяв, что имеют дело с чем-то не совсем обычным, с чем-то сверхъестественным, глухо зарычали, тявкнули и испуганно прижались к ногам Криса.

- Я пришел сказать вам спасибо, – продолжал Джамель, как ни в чем не бывало, – но я понимаю, что там, где речь идет о жизни ребенка, одного «спасибо» бывает недостаточно.

- Поверьте, я…, – замялся вдруг Крис, – я пытался помочь вашему сыну, но он был безнадежен. Я рад, что второй мальчик жив, и у него все хорошо. Ведь у него все хорошо?

Араб кивнул головой.

- Так вот позвольте мне закончить, – он выпустил ладонь из руки Криса и спрятал обе руки за спиной, как будто не находил им места. – Вы спасли жизнь моему мальчику. Теперь моя очередь, не так ли?

- Но я не понимаю, – растерянно ответил Хемсворт.

- Вы поймете, если я скажу, что мистер Джордж Хиддлстон никогда больше не побеспокоит ни вас, ни вашего… эм… ни своего племянника?

Карие глаза-бусины смотрели на Криса все так же внимательно, только сейчас в них плясали веселые искорки.

- Прощайте, доктор Хемсворт! – Джамель чуть опустил подбородок, обозначая легкий поклон, и повернулся к Тому: – Мистер Хиддлстон! – отсалютовал он ладонью.

Крис этого не видел, зато Томас хорошо мог рассмотреть, как буквально на одну секунду глаза Мансура из темно-карих сделались совершенно, абсолютно черными. Джамель улыбнулся одними только уголками губ, после чего по-мальчишески подмигнул Томасу этими самыми своими страшными глазами и, развернувшись на каблуках, пошел прочь.

На следующий день Криса и Тома посетил Роберт Дауни. С собой он принес тонкую пластиковую папку.

- Здесь, – он постучал пальцем по синему пластику, – те самые кандидаты, которых вы, Томас, прочили себе в преемники.

- Я помню, – кивнул головой Хиддлстон, – вы проверили этих людей?

- Нет, я не стал их проверять, – признался Роберт.

- Вот как? – недовольно поморщился Томас. – Смею напомнить, Дауни, что я все еще владелец Ройал Фармс, а вы все еще работаете на меня.

- И тем не менее, я не стал выполнять это ваше поручение, Том, – мягко ответил безопасник, – потому что я знал, что однажды вы передумаете. Вы, и только вы должны занимать пост генерального директора концерна. Это ваше место по праву.

- Вот хитрый лис! – восхищенно протянул Крис.

- Но… – попытался возразить Томас.

- Никаких но, Хиддлстон! – хлопнул его по плечу Дауни. – Хватит просиживать зад! Будьте уже тем, кто вы есть, возьмите управление этой махиной на себя!

Несколько минут Томас молчал, даже отвернулся от своих собеседников, и Крис мог бы поклясться, что в душе у Тома сейчас царит если не смятение, то что-то очень похожее.

- Я… – начал Том и запнулся. Он с шумом втянул воздух через нос, затем медленно выдохнул, пытаясь скрыть охватившее его волнение, и продолжил, – я не могу выразить словами то, что я чувствую… ту благодарность вам, Дауни, и тебе, Крис, за то, что вы вытащили меня из этой темноты. За то, что позволили вновь стать самим собой. Я перед вами в вечном долгу.

- Значит, ты должен прожить свою жизнь, всю, сколько тебе отмерено, – Крис обнял Томаса, совершенно не стесняясь присутствия Роберта, – и прожить ее счастливо. Обещаешь?

Ответом ему было легкое касание губ.

Прошло восемь месяцев… Восемь месяцев, наполненных чистым, ничем не омраченным счастьем. Крису казалось, что просто не может быть столько счастья, сколько выпало им с Томом. Иногда он даже пугался того, что однажды за это счастье придется заплатить и уговаривал себя, что они с Томасом уже давным-давно заплатили за право быть счастливыми. И цена эта была непомерно высока.

Один раз только небольшое грозовое облако чуть было не пролилось дождем, разогнав их безоблачное счастье. И случилось это в тот день, когда оглашали приговор Мирре Вайш. Том ни разу не посетил заседание суда, хотя внимательно следил за процессом.

- Ты пойдешь в суд? – спросил Крис, видя, как беспокойно мечется по дому Томас. – Хочешь, я тебя отвезу?

Хиддлстон вдруг замер, посмотрел на Криса так, как будто от него одного зависело, нужно ли ему появляться в суде.

- Я не знаю, – честно признался Томас. – Я не хочу ее видеть. И хочу в то же время. Хочу посмотреть ей в глаза, увидеть, раскаивается ли она? И понимаю, что не нужно ворошить. Скажи ты. Как скажешь, так я и сделаю.

Крис закусил губу. Как он мог решать? Одно он знал точно — Тому не должно быть больно. А если он поедет в суд… Зачем ковырять рану, которая уже зажила?

- Тогда я не пущу тебя! – решительно заявил Хемсворт. – Я не пущу тебя к той, которая сделала тебе больно.

И он сгреб в объятия нахохлившегося как воробышек Тома и долго-долго держал, не отпускал.

Суд приговорил Мирру к трем годам заключения, с отбыванием срока на исторической родине. Помня, что говорил ему адвокат, Том порадовался именно такому решению суда.

- Спасибо, что не пустил, – сказал он Крису после того, как узнал о приговоре. – Так будет лучше для всех. Для нее же в первую очередь.

Больше они о Мирре не заговаривали.

Исполнитель покушения на Томаса, Себастиан Стен, получил десять лет тюрьмы.

Организатором покушения был признан Георг Мареш, который, судя по всему, уже был кем-то наказан. Также Румына признали виновным в организации подпольной лаборатории в Сайфи.

Имя Джорджа Хиддлстона на суде не было упомянуто.

Был день рождения Криса, и Томас вернулся домой пораньше. Он вообще старался не задерживаться на работе, иногда даже брал документы с собой, чтобы просмотреть их дома, прижимаясь к теплому боку Хемсворта и прикусывая свои любимые имбирные печенья.

- С днем рождения! – и Хиддлстон протянул имениннику подарок: широкий серебряный браслет, который мастера-ювелиры сделали по специальному заказу. Так, чтобы он не был похож на современные ювелирные украшения. Казалось, что его изготовили мастера, творившие тысячу лет назад. Грубого литья, не отшлифованный, с неровными краями, он как будто вернулся к своему новому владельцу спустя долгие-долгие века. На металле была гравировка: три руны, обозначавшие имя скандинавского бога грома.

- Спасибо! – восхищенно проговорил Хемсворт, будучи не в состоянии оторвать глаз от браслета. Надев его на запястье, он как будто почувствовал себя целым, словно к тому, что составляло суть его, Криса Хемсворта, добавилась одна недостающая ранее деталь.

- А ведь у меня тоже есть подарок, – заговорщески подмигнул он удивленному Тому, – пойдем, покажу!

Он схватил Хиддлстона за руку и потянул его к двери, ведущей на задний двор. Где ожидал своего нового владельца стальной конь, Харлей Дэвидсон.

- Это.. Это!!!! – серые глаза-блюдца, с восхищением смотревшие на новенький мотоцикл, стали в два раза больше обычного. – Это мне? Но как? Крис! Ты же не хотел!

- Ты был прав, Том, – просто ответил Крис, – мотоцикл не причем…. В общем, это твое, я уже не мог смотреть, как ты мучаешься без стального друга.

- Но сегодня… сегодня твой праздник!

- Именно поэтому я не удержался и сделал себе подарок, – тепло улыбнулся Крис, – видел бы ты себя сейчас, Том! Это счастье, что сейчас живет в твоих глазах… Оно того стоило!

- Спасибо! – и Том, от души поцеловав любимого, кинулся к дорогой игрушке. Он восхищенно смотрел, трогал, гладил стальные рамы, кожаное сиденье, обвел тонкими пальцами зеркала, проверил, насколько упруги колеса. И только после этого забрался в седло.

- Подожди! – вспомнил Крис и метнулся обратно в дом.

- Еще не все?! – Том почувствовал, что в уголках глаз собирается непрошеная влага. Но на этот раз она появилась там исключительно от счастья. Казалось, Хиддлстон просто не в состоянии был вынести столько счастья сразу.

- Вот. Надень! – и Хемсворт протянул ему кожаную куртку. Точь-в-точь такую же, которая была на Томе в тот злополучный день. «I do what I want » – было написано белыми готическими буквами на спине.

- Криииис! – почти что с благоговением простонал Том, осторожно касаясь мягкой кожи, не решаясь примерить.

- Давай же! Руки вот сюда! – и Хемсворт помог Томасу вдеть руки в рукава.

- Отлично! – он поднял вверх большой палец. – Я боялся не угадать с размером.

Это было похоже не сон. Тот самый, в котором они с Томасом мчались на мотоцикле подальше от Лондона, и серая гладь шоссе ластилась им под колеса. Крис обнимал Тома, чувствовал под ладонями гладкую кожу куртки, слушал свист ветра, вдыхал запах разогретого солнцем асфальта и в какой-то момент закричал в голос, выпуская наружу переполняющие его эмоции. Он кричал, ветер уносил прочь его крик, а Том смеялся — просто потому, что никогда раньше ему не было так хорошо, как в этот момент, с вопящим от счастья Хемсвортом за спиной.

Съехав с главной дороги, Хиддлстон остановил Харлей возле небольшой рощицы, и пошел вглубь леска, ведя мотоцикл рядом.

- Ты что это надумал? – Крис топал следом, заинтересованно сопя.

- Вот чего! – Том остановился и достал из кармана заранее приготовленный черный шелковый платок. – Хотите новых ощущений, мистер Хемсворт?

От понимания того, что задумал Томас, приятно заныло в паху.

- Так! Прекрасно! – Хиддлстон ловко завязал Крису глаза. – Мммм…. Крисссс, знал бы ты, какой ты сейчас красивый….ммммм…

И Том смял его губы в поцелуе, глубоком, пьянящем, проник языком внутрь, со вкусом хозяйничая у Криса во рту.

- Я хочу, чтобы ты меня чувствовал, – почти что промурлыкал Томас, потираясь о Хемсворта всем собой.

Он ловко раздел мужчину, затем также быстро разделся сам и вновь прильнул к сильному, горячему телу, чтобы кожа к коже, чтобы ни миллиметра не оставалось между их телами.

- Вот так! – Том скользил пальцами по широким плечам, ласкал губами ставшие вдруг слишком чувствительными соски, обводил языком кубики пресса, спускаясь все ниже и ниже, пока не встал перед Крисом на колени.

- Чувствуешь? – спросил он и лизнул головку.

Хемсворт зашипел, втянул носом воздух, его член непроизвольно дернулся, толкаясь в мягкий рот. Томас обвел языком по кругу, чуть втянул головку внутрь и с чмокающим звуком выпустил наружу.

- Чувствуешь? – переспросил он, царапая короткими ногтями упругие ягодицы.

- Да! Черт, да! Том, чтоб тебя, возьми его в рот!

И Томас взял. Глубоко, расслабив горло и впуская чуть ли не на всю длину, глядя снизу вверх на то, как чуть приоткрылись полные губы, обнажая ровную полоску зубов, как запрокинул Крис голову, наслаждаясь чувственной лаской.

Он положил ладонь Тому на затылок, пропустил сквозь пальцы медовые кудряшки:

- Давай, Хиддлстон! – скомандовал Крис. – Отсоси мне! Хочу кончить в твой ротик.

И слегка подтолкнул рукой, побуждая Тома двигаться. Том насадился ртом на сочащийся соками член, обвел языком вздувшуюся венку и хриплый стон Криса сказал ему, что он все делает правильно.

- Подожди! – Том вдруг выпустил изо рта изнывающий от желания член и поднялся на ноги. – Подожди, я хочу, чтобы ты кончил во мне, хочу чтобы ты трахнул меня! Хочу стонать под тобой! С тобой, Крис.

Хемсворт рыкнул, схватил Тома за бедра, развернул кругом и перегнул пополам, вынуждая лечь грудью на седло мотоцикла.

- Так ты хочешь? – хрипло спросил он. – Тебе нравится, когда я деру тебя так?

- Да! О, да, Крис! – простонал Том, прижимаясь попкой к стоящему колом члену партнера.

Хемсворт надавил на поясницу, заставляя Томаса прогнуться еще сильнее и раздвинул круглые половинки. Не желая тратить время и рыться в сброшенных вещах в поисках смазки, Крис поплевал на пальцы и загнал в сжатое пока еще отверстие сразу два.

- Аааа! – Хиддлстон подавился криком, но тут же получил хороший шлепок по ягодице.

- Не ори! – предупредил Крис, растягивая упругие стенки. – Сейчас, подожди. Вот так! Сейчас ты получишь то, что хочешь...

К двум пальцам добавился третий, и когда Том готов был принять его, Крис, размазав по стволу свою же смазку, вошел сразу и на всю длину.

- Твою мать! – выкрикнул Томас и крепкая ладонь шлепнула призывно отставленный зад еще раз.

Хиддлстон прикусил ладонь, чувствуя, как глубоко внутри него двигается Крис, как он плавно и сильно накачивает его, как нежно касается пальцами спины, лопаток, как, наклонившись вперед, прикусывает загривок.

- Тебе нравится? – прошипел Том. – Тебе нравится? Ты меня чувствуешь?

Ответом ему было только хриплое рычание и еще один уверенный толчок. Том подмахивал, подстраивался под заданный ритм, и только иногда тихо вскрикивал, когда Хемсворт задевал внутри бугорок простаты.

Крис обхватил ладонью его член и начал дрочить в такт своим движениям.

- Скажи мне! – не унимался Томас. – Скажи, ты меня чувствуешь?

- Да! – прохрипел Крис. – Да, Том! Так хорошо внутри. Так узко, так горячо! Так нравится трахать тебя!

И Том, слушая низкий, грудной голос, готов был умолять, только бы Хемсворт не останавливался. Сколько длилась эта пытка удовольствием? Кто знает. В какой-то момент Крис вышел из узкого отверстия, пережал пальцами основание члена и сделал то же самое для Тома.

- Не хочу так быстро, – объяснил он, – хочу, чтобы это не заканчивалось.

И вошел вновь, задавая еще более быстрый темп.

Когда они кончили — Крис внутри, а Том изливаясь партнеру в кулак — они оба были мокрыми от пота, дышали через раз, и обоим им казалось, что если они простоят так еще хотя бы секунду, то просто упадут, заваливая на землю Харлей.

- Иди сюда! – Крис опустился на мягкую траву, не заботясь даже о том, чтобы подстелить что-нибудь из одежды.

- Это было... Охуенно, – лениво процедил Томас. Не хотелось говорить. Не хотелось двигаться. Хотелось просто сидеть, прижимаясь спиной к потной груди Криса, и чтобы его ладони крепко смыкались на животе.

- Ты… ты что-то такое делаешь со мной, Хиддлстон, – пытаясь усмирить дыхание, отрывисто проговорил Хемсворт. – Рядом с тобой я голову теряю.

- Так и было задумано... – Том едва только не мурлыкал, нежась в крепких объятиях. – Тебе понравилось так?

Черная повязка давно была сброшена на землю. Покосившись на нее, Крис понял, что хотел показать ему Томас. Так, когда глаза его не видели, все остальные чувства были обострены до предела.

- Мне понравилось, – ответил Крис и нежно коснулся губами потного виска Тома. – Если хочешь, повторим.

- Ты сам меня попросишь, – лукаво улыбнулся Том, – когда-нибудь. В свой следующий день рождения.

- Традиция? – предложил Крис. – Трахаться в лесу с завязанными глазами в каждый мой день рождения?

- Я только за! – согласился Хиддлстон. – Главное, чтобы этих самых дней у нас с тобой было еще очень и очень много.

И почему-то он знал, был абсолютно уверен, что именно так оно все и будет.

Вместо эпилога.

Раскаленное солнце сжигало кожу. Здесь, далеко под Шиндандом, в пустыне, оно жгло как-то особенно яростно. Именно здесь, хорошо спрятанный в песках, располагался вход в подземный бункер, где ныне покойный Румын хотел разместить лабораторию по производству сыворотки супер-солдата. «Наивный», – подумал Джамель, закрывая за собой вход в бункер и осматривая довольно большое помещение в которое через некоторое время он планировал завезти оборудование. Если бы только Румын понимал, что, играя за спиной Мансура, невозможно выиграть, он был бы жив. Возможно, сыворотка уже изготавливалась бы здесь. Но раз Мареш был так глуп, что не смог сам понять этого, что ж, теперь это уже не важно.

Хорошенько оглядев все вокруг, Мансур поднялся на поверхность и сел в автомобиль, наслаждаясь кондиционированной прохладой. Жаль, очень жаль, что нельзя будет использовать для производства вакцины Томаса Хиддлстона. Но Джамель, однажды давший обещание не беспокоить их с Хемсвортом, свое слово привык держать. А значит, он найдет кого-то еще, кто сможет разобраться с вакциной. Опытные образцы его люди нашли в доме Хиддлстона-старшего. Мансур найдет нового специалиста. Чего бы это ему ни стоило. И получит вакцину. Джамель знал, что где-то, пусть даже там, где заканчивается подлунный мир, такой специалист существует. А впрочем, подлунный мир нигде не заканчивается.

К О Н Е Ц