Разгляди меня (СИ) [Xo co] (fb2) читать онлайн

========== Глава 1. Всеобщая ложь ==========

Горло болело от крика. Пелена ужаса мешала разглядеть путь. Гарри то и дело натыкался на могильные плиты, заросшие мхом, и падал на землю, но страх поднимал его на ноги и заставлял бежать дальше. Он был обязан спастись. Ради сохранения его жизни другие пожертвовали собой — он должен, несмотря на невозможность вдохнуть полной грудью, схватить кубок и покинуть эту ловушку.

Позади в мокрую траву били заклинания, похожие на удары молнии. Зеленые вспышки озарили кладбище.

Гарри не оглядывался и выжимал из себя последние силы, чтобы увернуться от очередного Ступефая или Круциатуса. Кофта прилипла к потной спине — мерзкое ощущение. Оно напомнило ему, как костлявая скользкая рука прикоснулась к его лицу.

Теперь я могу тебя коснуться.

— Беги! Быстрее!

Седрик дернул его за руку и потащил за собой напролом через колючие кусты. На их лицах тут же появились капельки крови, но это были сущие мелочи, когда они минуту назад избежали смерти. Гарри не понимал, что и как он делает, просто бежал и не думал, погряз в животном страхе. Он посмотрел снизу вверх на Седрика — тот задыхался и жадно ловил ртом воздух.

— Мы сможем! — кричал он. — Поднажми!

— Я не вижу его, Седрик, не вижу! — на Гарри напало страшное отчаяние. — Мы бежим не в ту сторону! Кубок у них!

— Нет, я вижу свет! Вот там, смотри!

Не дожидаясь ответа, Седрик забежал вглубь темной рощи, в которой с трудом можно было разглядеть слабый голубой огонек, спрятавшийся за трухлявым пнем. Гарри запнулся о кочки и ударился ребрами о валяющееся бревно. Боль пронзила его тело, он захрипел и на одном выдохе подскочил вверх — нельзя останавливаться. В кромешной тьме его бы и не увидели, но у Пожирателей были палочки и обнаруживающие чары. Теперь он бежал медленнее, согнувшись, с трясущимися коленками.

Вскоре вспышки заклинаний и свист аппараций приблизились к ним. Люди в черных мантиях и масках почти настигли их. Маски скрывали только верхние часть лиц. Свет на кончиках палочек помог разглядеть, как их рты искривились в подобие улыбок. Хищных улыбок. Гарри обернулся и взглядом нашел Люциуса Малфоя по его длинным светлым волосам, лежащим на плечах. Тот шел рядом с Волдемортом, шел торопливо с приподнятой головой, словно уже предчувствовал триумф.

— Тут болото! — Седрик внезапно замер и чуть качнулся вперед от удара врезавшегося в него Гарри. — Обойдем. У нас еще есть время.

— А вдруг он не сработает? Что тогда?

Паника полностью завладела Гарри. Он вцепился ногтями в руку Седрика и тряс его, чтобы тот сотворил чудо прямо сейчас. Не важно, за долю секунды наложил чары защиты или аппарировал, будучи раненым, лишь бы между ними и Пожирателями образовалась непреодолимая граница. Седрик тряхнул его за плечи и слегка наклонился, сбивчиво дыша.

— Мы обязаны попробовать, понял? У нас нет времени на сомнения. Идем.

Он посмотрел очень строго — Гарри чуть-чуть отпустило. В оцепенении он кивнул, убрал свои руки и пошел за Седриком по краю берега около болота. Темная вязкая жидкость угрожающе шипела и булькала. Возгласы Пожирателей беспрестанно напоминали, что нельзя останавливаться. В рощу сквозь кроны деревьев просачивался лунный свет, благодаря которому они двигались не на ощупь. Они старались идти по булыжникам, покрытым мхом, боясь подскользнуться на зыбучей почве и упасть в болото. Ветер доносил до них скрипучие голоса Пожирателей Смерти.

Рукавом кофты Гарри протер поцарапанные стеклышки очков, но это не помогло ему видеть лучше. Дело не в диоптриях, дело в вуали, которая заволокла его глаза, словно намеренно ограждая от пугающего вида крючковатых деревьев и страшных теней вокруг. Его поджилки тряслись. Он несмело поднял взгляд на идущего впереди Седрика Диггори. Тот шел осторожно, но торопясь, подгоняемый, как и Гарри, страхом. Оба еще не отошли от шока, настигшего их, когда вместо трибуны победителей они оказались среди серых статуй могил. Седрик тогда очнулся первым — схватился за палочку и попятился в бок, утаскивая Гарри за собой.

Серое, как и те потрескавшиеся от старости статуи, лицо Волдеморта смотрело на них с победоносной улыбкой. Триумф светился в его красных узких глазах, полных ярости и ненависти. Гарри мысленно взмолился, чтобы исчезнуть и разлететься пеплом, лишь бы не подпустить его к себе.

— Не зевай, — попросил его Седрик, не оборачиваясь.

— Они ведь тоже его видят, — прошептал Гарри. — И идут они быстрее. Наверняка просто поджидают нас, не отпустят же живых свидетелей.

— Гарри.

Седрик тяжело вздохнул. Гарри почувствовал в его интонации раздражение, и, к сожалению, понял, что абсолютно оправданное. Его паника только мешала им, но ничего поделать он не мог, в нем будто бы взорвалась бомба с запаянным дымом испуга.

— Ты нашел другой выход? — спросил Седрик, скрывшись в тени. — Я — нет. Так давай мы не будем сдаваться раньше времени. Тебя ведь не этому учили?

— Нет, — ответил Гарри и тоже провалился во тьму дремучего леса. — Но…Он вернулся, черт побери, худшего и предположить было нельзя. Тогда мне повезло, а сейчас?

— Снова повезет. Я надеюсь.

— Даже если мы вернемся…

— А мы точно вернемся, — упрямо вставил Седрик.

Гарри невесело хмыкнул.

— То все равно ничего не останется прежним. Я…

В полной растерянности. В незнании как дальше жить и считаю эти минуты, как свои последние — так бы он закончил свою фразу.

Он не договорил, да и не нужно это было — Седрик понял все сразу. Им казалось, что по лесу они бредут вечность. А может они уже умерли и петляют по своему лимбу? От таких мыслей их плечи передернулись.

Вскоре они вышли на поляну, которая слабо освещалась светом, исходившим от кубка Огня. Гарри хотел было подбежать к нему, но Седрик вдруг остановил его, схватив за воротник, и проверил поляну на чары. Только потом он отпустил его и разрешил подойти к кубку.

— Как ты так быстро додумался левитировать кубок? — спросил Гарри с долей восхищения такой задумкой.

— Не знаю, — Седрик безразлично пожал плечами. — Само как-то… Держись!

На поляну кто-то аппарировал. Черный дым закружился малым смерчем в воздухе, и из него ступила на землю фигура в мантии и железной маске. Затем залпом раздались хлопки, и поляна в один миг стала многолюдной. Пожиратели окружили их и начали сновать, напоминая кобр, готовившихся к броску.

А затем появился он, и его хищные глаза тут же зацепились за бледный голубой свет кубка, выглядывающего из-за пня.

Гарри ощутил, как все его нутро сдавливает запредельная тревога, какую он еще никогда не испытывал. От головокружения он закачался и едва устоял на ногах. Еще чуть-чуть, и его раздавит. Их хрупкие жизни зависели от двух секунд, промедления или побега, они решали весь исход. Но если Гарри был уже на краю и почти падал, то в Седрике желание жить оказалось сильнее. Он подтолкнул его в спину, притянув к себе кубок за тяжелую ручку раньше, чем заклинание Волдеморта настигло их.

Пространство перед глазами искривилось и сжалось в одну точку, которая вдруг разгорелась яркой вспышкой, и их жестко выбросило у входа в лабиринт. От столкновения Гарри не удержался и вскрикнул от боли, выгнувшись на земле дугой. Отвратительно весёлая мелодия оглушила, аплодисменты и выкрики заставили его поднять веки и сесть, качаясь из стороны в сторону и подавляя тошноту. Почему-то он не мог ни на чем сфокусироваться, перед глазами все плыло, а под собой он даже не чувствовал землю, словно тонул в том самом болоте.

Музыка оборвалась, а вместе с ней и говор. Тишина куполом накрыла этот клочок земли у лабиринта, и первым ее разрушил голос Дамблдора, суровый и взволнованный.

— Пустить защитные чары! Колдомедиков! — приказал он, подняв указательный палец вверх.

Профессора с трибун взмахнули палочками, из которых вылетели столпы искр. На трибунах поднялся изумленный рев, и началась неразбериха: кто-то завопил и с грохотом упал со ступенек, повалились плакаты, а на журналистов навалилась толпа из министерства, чтобы не позволить тем сфотографировать происходящий хаос.

Кто-то заботливо накрыл Гарри пледом и приобнял за плечи, успокаивающе поглаживая по голове. Он не увидел лица, но по голосу узнал Гермиону, которая тихо причитала и уговаривала его дождаться помощи на месте. У Гарри не было сил, чтобы хоть что-то ответить, он лишь издал непонятный звук и откинулся назад на траву, почти задыхаясь от суматохи вокруг и не вполне понимая, что он все же жив. Судьба помогла ему щедро, и вряд ли он это заслужил. По крайней мере прямо сейчас, осознавая, что он лежит здесь только потому, что Седрик не поддался страху, Гарри испытывал стыд за свое бездействие в лесу. Он бы и дальше продолжил корить себя, но провалился в черноту, где не обитало ни звука, ни видения.

Сна он не запомнил, наверное, его и не было, иначе объяснить, почему его тело налилось тяжестью, а в разуме витал туман, не дававший вспомнить подробности того дня, Гарри не мог. Зато Рон рассказывал это так красочно, что можно было подумать, что это он там бежал от Пожирателей и сам лично выдергивал фотоаппараты из рук пронырливых журналистов, а не Грюм, угрожая им отбить почки своим протезом.

— Мы думали, он их порвет! Взбесился, как дикий, не представляешь. А вы выглядели хуже мертвецов, хорошо, что сейчас кровоподтеков нет, да? — Рон сидел на краю кровати и помогал ему уничтожать гору принесённых сладостей.

— Правда? — Гарри повернулся к окну и попытался разглядеть свое отражение, но ничего не вышло, и он подумал, что это и к лучшему. — А что еще говорят?

— Хм-м, ничего толком.

— Шутишь?

Он скомкал обертку от мармеладной конфеты в шарик и пульнул его в друга.

— Нет, Гарри, я серьёзно, ни слова по этому поводу, — Рон уставился в пол, не обратив внимания на прилетевший в висок шарик. — Чего они ждут? Если они собираются молчать о старике, у которого поехала крыша и отвалился нос, то я не позволю им это сделать. Я точно знаю, что неправильно скрывать такое. Но я верю Дамблдору, он чертовски испугался за вас, думаю, он не позволит оставить это без внимания министерства.

Гарри упал на мягкую приподнятую подушку, пропитанную ароматом мяты и стирального порошка, и положил руку на лоб, чувствуя тупую пульсацию шрама под ней. На тумбочке стояли разного размера и разных цветов склянки, которые он должен вылить в себя, но едва он поворачивал к ним в голову, как в груди сжимались неприятные позывы, и он начинал разглядывать белый потолок под умиротворявшую болтовню Рона.

Его зацепило слово «неправильно». Причины он не видел, но был уверен, что подсознательно они явно есть в нем самом.

До этого момента Гарри не особо старался разделять вещи и людей на правильное и неправильное, а просто плыл по ленивому течению и предугадать не мог, на какой берег его вышвырнет на этот раз. Что-то в тот день на кладбище было неправильно, и явно это не про катастрофу, связанную с воскрешением Волдеморта, что-то неправильно в его поведении.

Гарри приподнялся на локтях и огляделся. Ряды кроватей, покрытых белыми одеялами, были полупусты, лишь несколько были заняты квиддичными игроками, нерадивым первокурсником, пострадавшим из-за самодельной взрывалки и Седриком Диггори, листающим тонкую книжонку в невзрачной обложке. Взгляд на нем Гарри неосознанно задержал подольше. Он заметил, что в теплых глазах Седрика отсутствовала вдумчивость, он не читал, а просто смотрел на печатные буквы и мысленно был точно не в больничном крыле. Его правая рука сжимала простыню в комок. Одежда уже была разложена на соседней кровати и ждала своего часа.

— Мистер Диггори, — обратилась к нему вошедшая Мадам Помфри, звеня баночками в карманах накрахмаленного фартука. — Еще рано, куда вы так торопитесь? Вам нужно прийти в себя.

— Я в полном порядке, — возразил Седрик, опустив книгу вниз.

— Мои наблюдения говорят об обратном.

— Но…

— Никаких возражений. Здесь моя территория, и даже если сам Дамблдор будет упрашивать меня отпустить вас, я не сделаю этого, пока не посчитаю нужным. — Твердо заключила целительница и демонстративно поставила маленький пузырек рядом с опечаленным Седриком.

Рон потряс Гарри за ногу.

— Непоколебимая женщина, — сказал он шутливым тоном. — И чего ему не спится? На экзамен попасть хочет?

— Здесь скучно, — ответил Гарри, хотя так же, как и Рон, считал, что лучше выспаться, чем сидеть над учебником.

Во сне у него не было ни шанса вспоминать, как серебряные маски поблескивали при лунном свете и змееподобный человек ликовал, отняв у него палочку одним махом. Если Гарри не спал, то непременно мучился воспоминаниями, от которых кровь стыла в жилах, а зрачки расширялись.

После того, как половина угощений была съедена, Рон ушел, не забыв оставить лекарство от скуки — список домашних заданий, пугающий своей длиной. В особенности профессор Снейп, как и обычно, постарался впихнуть в неокрепшие умы как можно больше секретов искусства зельеварения. Гарри окинул эти каракули критическим взглядом и запрятал их в карман мантии, висящей на уголке кровати. Не сегодня.

Но безделье действительно утомляло его. Он принялся ходить взад-вперед около окон, чтобы погреться в лучах слепящего солнца. На зеленой лужайке, прилегающей к замку, сидели такие же скучающие ученики, обмахивающиеся тетрадками, как веерами, и колдующие простейшие чары. Гарри кольнула зависть, видя их, он тяготился вынужденным одиночеством и мечтал поскорее вернуться в гостиную Гриффиндора, сесть на мягкий диван перед шахматной доской и слушать поучительный, но, впрочем, дружелюбный голос Гермионы, которая уже навестила его утром, но быстро упорхнула.

Гарри заметил как Седрик смотрит на него исподлобья, видимо, его шныряние нервировало того.

— Прости, — смущенно сказал Гарри. — Ты говорил с кем-нибудь из профессоров?

— Да, — лаконично ответил Седрик и вновь скрыл лицо за книгой.

На потрёпанной коричневой обложке было выведено золотыми буквами Продвинутый уровень заклятий. Гарри испытал прилив уважения за серьезное дело, признавая, что добровольно не взялся бы за такое, и присел на соседнюю кровать.

— Зачем тебе это?

— М-м, чтобы научиться более сложной магии?

Брови Седрика удивленно приподнялись, и Гарри приготовился стукнуть себя по лбу за нелепицу, которую он выдал, но почему-то ничего дельного сказать у него не получалось, а тишина больничного крыла становилась неловкой. Он вжал голову в плечи, словно поеживаясь от мороза, и поджал тонкие губы.

— Прозвучало грубо, да? Извини, — Седрик заметил как Гарри сник и извинительно улыбнулся. — Просто…Я немного занят, и мне нечего тебе сказать о том, что было. Дамблдор едва ли передал что-то вразумительное. Пока что он обеспокоен реакцией министерства и людей.

— Мир сходит с ума, — выдохнул Гарри.

Седрик хмыкнул.

— Интересно, что в Слизерине, — сказал он. — Я не разглядел, как и ты, кто прятался за масками, но ведь всем понятно, кто эти личности. Я слышал телефонный звонок в кабинете директора, судя по заносчивому тону и причитанию Макгонагалл, это был Люциус Малфой.

В окно врезалась белая птица, и Гарри испуганно вздрогнул от удара в стекло. Он почти не слушал, что говорит ему Диггори. По правде, ему было глубоко наплевать на то, что сейчас творится за дверями в кабинеты уважаемых людей, лишь бы его не трогали и вернули в привычное русло жизни. Он сел рядом с Седриком лишь потому, что хотел облегчить свою совесть и извиниться за то, что в тот день он ничем не помог и только был балластом. Но даже когда Седрик замолк, он так и не завершил начатое, будто на него наслали проклятие немоты, и юркнул к себе на кровать, накрывшись колючим одеялом до подбородка. На него нашло какое-то замешательство, мешающее ему ясно мыслить и нормально говорить, и это состояние не отпускало его все время, пока он находился в больничном крыле. Едва он шагнул за порог, как стало легче.

Первым делом, сломя голову и сбивая всех с ног, он понесся в башню Гриффиндора и с радостью накинулся на Перси, гордо заявив, что теперь свободен. Перси холодно отстранил его от себя на безопасное расстояние и исчез из виду, предоставляя ему возможность обнимать кого-то другого. Гермиона и Рон подхватили его под руки с двух сторон и усадили на толстый ковер.

— Неделя длилась как вечность, — недовольно сказала Гермиона, скрестив руки на груди. — Ты хоть сделал задания? Я просила Рона передать их тебе.

— Да-а, он их передал, — Гарри начал мять кончики рукавов и уставился в пол, чтобы не видеть как в глазах Гермионы загораются злые огоньки. — Но, знаешь, там были дела поважнее и…

— Не ври.

— Ладно, я просто забыл про них.

Рон выдавил из себя едкую улыбку и ободряюще похлопал его по плечу.

— Первым уроком зельеварение, — напомнил он замогильным голосом, округлив глаза. — У тебя нет домашнего задания, у меня нет домашнего задания. Мы оба ничего в зельях не мыслим и занесены в черный список, что сегодня нас ждет?

— Смерть, — мирно заключил Гарри за что получил удар свернутой тетрадью. — Эй!

— Не смешно, — серьезно сказала Гермиона и наклонилась к нему. — Тебе сейчас нужно привлекать к себе как можно меньше внимания, понимаешь?

Вопрос она задала уже шепотом. В гостиной кроме них сидело еще несколько гриффиндорцев, занимающихся всякими пустяками, и только сейчас Гарри заметил, что к ним старательно прислушиваются.

— Именно сейчас? А не вообще? — уточнил он уже без прежней игривости, которая была следствием перенапряжения, мучавшего его уже долго.

— Ты разве не слышал? В пророке ведутся споры в новостных колонках. Одни клеймят благородные семьи прислужниками Сам-Знаешь-Кого, другие говорят, что вы солгали и в лабиринте просто произошло недоразумение.

Совершенно ошалелая улыбка появилась на губах Гарри.

— Отлично, меня клевещут вруном? И авторитет Дамблдора им безразличен?

— Похоже, что так, — угрюмо подтвердил Рон. — Даже Грозный глаз не доверяет показаниям Седрика Диггори. Говорит, что невозможно, чтобы он сразу догадался отбросить кубок от Пожирателей, прежде, чем они его уничтожили.

Гарри краем глаза посмотрел вокруг себя: сестры Патил шептались в углу и раскладывали карты, Невилл Лонгботтом разговаривал с увядающим кактусом в попытке взрастить его, Кэти Белл неохотно писала эссе, сидя за столом у узкого окошка. Неужели никто из них не верит ему? Гарри был потрясен, он в какой-то мере привык к непониманию, но еще никогда он не носил клеймо лгуна ради глупой победы в глупом турнире. Обида больно сжала его, и пальцы его мелко задрожали. Пожалуй, больше Волдеморта он боялся разве что отчуждения. Стерпеть его он не сможет, уж слишком привязался к теплоте и пониманию, к обычным спутникам его факультета. Или он в этом заблуждался?

— Не слишком ли я хорошо притворялся, что даже измазался в крови и упал в обморок? — резко спросил он, но тихо, боясь пошатнуть хрупкое равновесие, поселившееся в гостиной. — Это очень несправедливо.

— Я верю тебе, — Гермиона накрыла его кулак своей рукой и оглянулась на Рона, смотрящего на друга с сочувствием. — Мы верим. Но насчет них я не знаю, время все расставит по своим местам.

— Рано или поздно все наладится, — заверил его Рон. — Мой папа сообщит нам все новости, не переживай. Хотя я не знаю относится ли инспекция к присылаемым письмам…

— Инспекция? — настороженно переспросил Гарри и поднялся на ноги.

— Ага, они хотят сместить Дамблдора. Пускают слухи, что он бредит из-за старости.

Гермиона встала следом дернула Гарри за локоть.

— Женщина в розовом, она иногда здесь появляется и отравляет нас своей ужасной улыбочкой, — прошептала она.

— Да какая женщина в розовом? Погодите, — Гарри запустил руку в волосы и убрал черные пряди с лица. — Всего неделя, а столько поменялось.

От перспективы будущего у него внутри все заледенело, словно рядом по воздуху проплыл дементор и высосал все самое хорошее. Пока он лежал под надзором Мадам Помфри и тонул в страшных видениях и скуке, в Хогвартсе жизнь перевернулась вверх тормашками, и в этом водовороте изменений он готов был захлебнуться и потерять самого себя.

В глазах защипало, и Гарри украдкой утер их, опустив очки. Гермиона и Рон принесли ему собранную сумку, и они пошли на урок к Снейпу.

И если в гостиной у него еще была надежда, что он в приступе эмоциональности все утрировал и на самом деле к нему по-прежнему относятся хорошо, то в кабинете зельеварения он эту надежду похоронил. На него оборачивались, но не дружелюбно, а холодно, и на приветствие никто не ответил. Гермиона почуяла неладное и швырнула сумку на стол, забыв о правилах безопасности в кабинете с химическими веществами. Ее спасло только отсутствие профессора Снейпа. Рон сел рядом с ней, но увидев, что на этот раз Гарри оставлен в одиночестве и даже безропотный Невилл смотрит на него волком со стороны, хотел пересесть к нему, но Гарри этого не позволил.

Гриффиндорцы вдруг стали почти что слизеринцами, и Гарри это страшно разозлило. Он крепко сжал челюсть, агрессивно начеркал пером на пергаменте тему урока, написанную на доске, и устало подпер кулаком голову, которая словно налилась свинцом.

Рон, пользуясь минуткой свободы от строгого глаза Снейпа, повернулся к нему.

— Упадок, боль, апатия, — монотонно произнес он, отделяя каждое слово маленькой паузой.

— Это всего лишь урок Снейпа, — закатил глаза Гарри.

— Упадок, боль, апатия, — повторил Рон.

— Прекрати, и без тебя тошнит.

Гарри тыкнул его пером в лопатки, Рон громко ойкнул, выпятив грудь вперед, и оба поймали на себе фирменный взгляд профессора Снейпа, сочетающий в себе всю силу слова «уничтожу».

Взмахнув шелестящей, то ли от старости, то ли от крахмала, мантией, Снейп подлетел к меловой доске, дважды, скрипя мелом, подчеркнул название темы урока и по мановению его волшебной палочки на столах появились листы с вопросами. Последнее особенно на всех подействовало — послышались унылые вздохи и ворчания.

— В тесте нет ни одного вопроса, на который учебная программа не дала вам ответа, — со скептицизмом в голосе сказал профессор. — Мистер Уизли, я лично вам напомню, что один тест решает одна голова, потому мисс Грейнджер не сможет даже телепатией вам помочь.

Резким движением Снейп поставил на стол песочные часы, и тут же послышались скрип перьев и сопение. В темном классе, освещенном лишь тусклыми лампами, бродило скованное уныние, но даже это общее чувство не подсобило сплоченности факультетов. Сквозняк гулял по полу. Кто-то незаметно поджимал под себя ноги, чтобы не замерзнуть. Невзирая на время года, подземелья диктовали свои климатические условия, и если гриффиндорцы мерзли и потирали руки друг о друга, то слизеринцы спокойно сидели, скинув мантии и не роптали.

Гарри сидел и ничего не понимал. Ни написанное на свитке, ни поведение окружающих. Почему они так невозмутимы? Почему не смеются нервно и не грозно хмурятся, требуя правды? Им не хватает смелости?

Ему тоже ее очень недоставало. Теперь он понял Седрика Диггори. Тот потерял надежду сразу и не лелеял мысль, что мир поверит двум студентам в возвращение темнейшего человека, на счету которого сотни жизней и судеб осиротевших детей. Седрик готовился постоять за себя сам.

Он оторвался от пергамента, выпрямился и огляделся вокруг.

Падма стучала пальцем по потертому столу, а Симус губами отсчитывал эти знаки и записывал ответы в тест. Теодор Нотт сдал пергамент первым и теперь сидел с вялым видом. Невилл находился в шаге от припадка, он побледнел до такой степени, что мог лишить Драко Малфоя звания самого бледного человека во всей Британии. Его кожа была настолько тонкой, что без труда можно было увидеть сеточку из фиолетовых и зеленых ниток.

Драко…

Гарри задержал дыхание, чтобы не всполыхнуть и сдержать внутренний панический крик. Прямо сейчас он сидит в паре метрах от сына Пожирателя Смерти, который точно был на кладбище. Гарри узнал Люциуса по его длинным светлым волосам.

Никто же не оставляет свидетелей живыми? — спросил Гарри самого себя и огласил вердикт. — Он подольет тебе яд в тыквенный сок, и все решится намного прозаичнее, чем пафосное убийство на могиле отца.

Драко спиной почувствовал на себе пристальное внимание и лениво повернул голову. В его серых глазах застыла апатия. Губы скривились, и он демонстративно вернулся к тесту, показывая, что Гарри для него не важнее, чем муха, словно не он несколько лет преследовал его в попытке вовлечь в неприятности. Это было секунд пять, но за них Гарри успел испытать на себе все оттенки ужаса. Волосы, и без того непослушные, встали дыбом.

— Мистер Поттер, — Снейп прокашлялся. — На моем предмете вам дозволено думать только о знаниях, а не весть знает о чем.

— У него снова глюки, — ехидно добавила Панси.

Сдержанные смешки волной прокатились по классу. Рон уже вот-вот был готов взорваться на всех с руганью, но рука Гермионы требовательно потянула его за мантию и удержала на месте. Перо в руках Гарри щелкнуло и сломалось.

Снейп никак не отреагировал на это нарушение священной дисциплины и только молча указал пальцем на остатки песчинок в часах.

Гарри сдал тест одним из первых, и не потому, что все решил, на деле он бессовестно оставил его почти пустым с парой клякс, а потому, что его выдержки не хватило, чтобы оставаться внешне невозмутимым среди тех, кто искренне считает его сбредившим. Он с большим трудом усидел до конца урока и выбежал из кабинета, случайно задев плечом Нотта, который не промедлил и пихнул его в бок сразу же.

Около кабинета Трелони редко кто появлялся, ведь профессор слыла чудачкой и относились к ней с большим презрением. Поэтому Гарри выбрал именно это место. Он сел прямо на холодный каменный пол, закинув голову и сощурив глаза, которые покраснели и болели. Он видел как во внутреннем дворике на бортике у фонтана собрались пуффендуйцы. На коленях у одного кудрявого с красивым лицом лежал Седрик. Толстые стены замка и окна не пропускали их голоса, но Гарри и без того знал, что там сейчас раздается заливистый молодой смех и шутки. Седрик смеялся над чем-то тоже, и почему-то Гарри это очень не понравилось. Он загадал, чтобы этот смех был фальшивым, что Седрик не станет подыгрывать всеобщей лжи и не будет делать вид, что ничего не случилось. Если Седрик Диггори сдался так рано, то Гарри Поттер будет обречен.

Комментарий к Глава 1. Всеобщая ложь

Трам-парам-пам-пам.

Спасибо за прочтение.

OOC штука странная, мне на самом деле сложно определить канность, так что пусть будет.

Благодарю Lissa, моего верного спутника

========== Глава 2. Обещание ==========

Новость об инспекции сильно напугала домовых эльфов. Создания так сильно волновались, что перепутали соль и сахар, и из-за них на ужине в Большом зале не было ни одного человека, кто бы не скривил лицо, проглотив кусочек пищи. Если бы не женщина в розовом, то студенты подняли бы бунт. Удивительно, но маленькая толстая старушка с натянутой ядовитой улыбкой вселяла невольный страх одним лишь своим видом. А если она что-то говорила, то все тут же отворачивались и спешили уйти.

— Поскорей бы она ушла, — взмолилась Гермиона, тыкая вилкой в кашу, — эльфы трудятся без выходных, ничего страшного, что бедолаги напортачили с ужином.

— По их вине все голодные, — заспорил Рон, который как и Гарри сидел с урчащим животом и демонстрировал крайнее огорчение.

— Подумаешь, один вечер.

Аргументы Гермионы были откровенно слабыми, она сама это прекрасно поняла, и бессмысленный спор оборвался.

Троица друзей обособилась. Никто из них не делал громогласных заявлений, не хлопал себя по груди и не обвинял никого во лжи, но снять напряжённость между ними и другими не получилось. Гермиона первая спохватилась об этой ситуации и предложила план:

— Нам всего лишь нужно показать, что мы прежние, — пояснила она.

— То есть поддержать тот факт, что Гарри считают выдумщиком? — Рон даже покраснел от возмущения, — я не согласен. Он ни в чем не виноват, так что это их проблемы, что они…

— Возможно Гермиона права, — перебил его Гарри.

Рон чуть не задел рукой кубок и пихнул под столом Гарри ботинком.

— Что?!

Невилл уткнулся в учебник по травоведению и молча отодвинулся от шумной компании подальше.

— Я подожду что скажет Дамблдор, — ответил Гарри, потирая пальцами подбородок, — у него наверняка есть мысли на этот счет. Не оставит же он все на самотек.

— Что, по-твоему, происходит сейчас? — Рон развернул руками в стороны.

— Он имеет в виду, что прежде чем говорить правду, надо улучшить репутацию, — сказала Гермиона.

— Именно, — подтвердил Гарри и кивнул подруге, — пока все очень запутано, я не хочу лезть в пламя.

Рядом прошла инспектор в костюме с розовыми перьями. Она немного задержалась около них, навострив уши, но едва Рон начал поворачиваться на скамейке к ней, как тут же исчезла, оставляя за собой шлейф резких приторных духов, от которых у всех заслезились глаза и запершило горло.

— Видишь? Это она кормит издание Пророка бреднями! — с чувством воскликнула Гермиона, и на ее лбу появились две линии морщинок, — пока тебя не было, она пришла на урок трансфигурации и задала нам сложнейшие метаморфозы, а потом сказала, что у нас слабые навыки из-за маленького объёма теории, и теперь мы еженедельно будем писать глупые эссэ, вместо того, чтобы колдовать.

Ее слова подтвердили, что жизнь в Хогвартсе превращалась в нечто… Гарри не подобрал еще то слово, что вместит все его негодование, бушующее внутри огнем. Он придирчиво посмотрел на профессорский стол, за которым сидели все учителя и негромко переговаривались с такими лицами, будто неделю назад им не сообщили о возвращении Волдеморта. Видя это, он вцепился руками в колени и подавил огромное желание резко встать из-за стола и тыкнуть пальцем вверх, обвиняя всех в умалчивании. Ему нужен был толчок или спасательный трос, чтобы падать было не так страшно, однако ни Рон, ни Гермиона не могли послужить ему этой опорой. Они такие же, как и он — слегка робкие, несмышленные и желающие жить нормальной жизнью, а не возглавлять движение за справедливость.

Вопреки ожиданиям, инспектор не принесла в этот вечер ничего особого, разве что ухудшение кулинарных навыков эльфов. Гарри с большим облегчением покинул зал, растворившись в толпе. В затылок ему грозно дышал озлобленный Рон, которому план подружиться заново казался плохим и унизительным. Но все, чем Гарри смог ему помочь — похлопал по плечу и пообещал на выходных в Хогсмиде повеселиться на славу, если, конечно, его не убьют раньше этого времени. Причем это условие он выдвинул крайне серьёзно, не шутя.

В пестрой гостиной он чуть не задохнулся, несмотря на окна, раскрытые нараспашку и впускающие весенний прохладный ветерок. Было шумно, и после больничного крыла этот шум вдруг оказался таким непривычным и режущим, словно по стеклу водили пенопластом. Гарри попытался сосредоточиться на домашнем задании, начал старательным почерком выводить на листах непроизносимые названия ингридиентов для аконитового зелья, однако спустя десять минут он зажал руками уши, бросил перо и пошел к окну, сопровождаемый косыми взглядами и шептаниями. Некоторые, очень обидные, он расслышал и прикусил губу, чтобы не выкрикнуть ответ.

Прислонившись плечом к оконной раме, он увидел темный лес, около которого стояла хижина лесника и освещала своим фонарем небольшое пятнышко земли. Деревья легонько покачивались, а шелест листвы был слышен даже в башне. Лес дышал простором и мирностью, хоть Гарри и помнил, что там несложно встретить огромных пауков и прочих гадов, он бы с радостью отправился бы туда, ведь там точно не было тех, кто крутит пальцем у виска, когда стоит позади него.

Он ждал до полуночи, пока гостиная не опустеет хотя бы наполовину. Перси, как самый ответственный и усердный, спрятался за горой толстых фолиантов, успевал шикать на расшумевшихся однокурсников и помогал сестре Джинни с каким-то заклинанием. К часу ночи он остался один на один с Гарри.

Гарри качался на ветхом стуле и забыл, что он хотел. Его лицо стало похоже на маску — не прочесть эмоции. Шрам стал виден отчетливее, и никакие мази не уменьшали его покалывание, отдающее в голову, словно электрический заряд.

— Уже поздно, — напомнил Перси, — выглядывая из-за книг, — не хочешь отдохнуть?

— Я устал, — подтвердил Гарри, продолжая ломать стул.

— Ну…тогда надо пойти в спальню?

— Ты слышал что обо мне говорят?

Перси громко захлопнул фолиант, и в воздухе повис клуб пыли.

— Они спят и уж точно не будут тебя обсуждать с закрытыми глазами и ртами.

— Ты не понял, — с огорчением произнес Гарри, — они избегают меня. Им неприятно быть со мной в одной комнате. Даже, черт возьми, Невилл сторонится меня, а ведь он страдал раньше от насмешек, и даже он сейчас считает, что правы они, а не я. Ты тоже так считаешь?

— Я ничего не думаю по этому поводу, — ответил Перси, вновь запрятавшись за книги, служившие ему убежищем, — я не был в лабиринте и ничего не видел, следовательно, я не могу кого-нибудь поддержать. Доказательства, Поттер, вы не позаботились о них.

— Доказательства? — Гарри аж подпрыгнул, — мы позаботились о себе, чтобы выжить, у нас не было времени на составление плана как помочь министерству!

— А министерство не может верить каждому встречному. Из-за вас началась инспекция и мне приходится тратить дневное время на повышенной контроль за всеми и жертвовать часами своего сна.

— Сожалею, но это не моя вина, что они не проверили кубок на чары!

От обиды и бессилия Гарри затрясся, как лист на ветру, весь переполненный ощущением глухого непонимания. Он считал Перси самым здравомыслящим, но раскрыв обертку, увидел обычного педанта и сноба, коих миллионы. Сжав кулаки, он взбежал по лестнице наверх и бросился в спальню. Не включая свет, он нашел свою кровать, не задернутую пологом, и упал на нее. В комнате было сопение и тихое сонливое бормотание, усталость обрушилась на его тело — казалось, самое время скинуть одежду и прижаться к подушке, но тут в голове импульсом пронеслась идея. Не самая практичная, но остро необходимая ради успокоения.

Подняв голову, он оглянулся, пусть это и было бесполезно в ночной темноте, но Гарри руководил странный инстинкт. Зашуршал одеялом Рон и перевернулся на бок, причмокивая губами. Лягушка по имени Тревор еле слышно била лапками по стенкам мутного аквариума. Отсчитав десять секунд, Гарри скомкал одеяло так, чтобы было похоже, что под ним кто-то лежит, снял грязные кроссовки и, оставшись в одних носках, вышел из комнаты. Он держался поближе к стене и согнулся, шагая по ступенькам вниз. Через прорези в перилах он оглядел гостиную, и на удачу — Перси уже ушел. Видимо, и у ботаников существовал лимит терпения и усидчивости.

Гарри подкрался к портрету Полной Дамы и медленно надавил на него рукой. Преодолев неспящие каменные лестницы, он оказался на третьем этаже. По бокам коридора тускло горели оранжевые огоньки факелов, бросающие блики на стоящие в углублениях доспехи рыцарей. Гарри, так же на цыпочках, быстро перебежал к главной мраморной лестнице и скатился по перилам на этаж вниз. Делать это было, конечно, запрещено по соображениям безопасности, что странно сочеталось с другими явлениями замка, такими как пес цербер и опаснейшие гримуары в каморках.

За входом на кухню находился узкий переулок, ведущий в гостиную Пуффендуя. Гарри никогда не был в других гостиных, поэтому испытывал робость. Что-то подсказывало ему, что у пуффендуйцев нет причин вести себя с ним иначе. Он ссутулился и, озираясь по сторонам, чтобы не пропустить мантию профессора, двинулся к переулку. Ноги быстро замерзли, шагая по каменному полу, по которому плавал холодный воздух из щелей.

Разговор с Седриком был ему необходим. Кто еще мог лучше понять все его сомнения и сожаления? Они оба выжили, оба чуть не столкнулись со смертью и обоим не верил Грозный Глаз. До турнира Гарри и знать не знал чем живет староста Пуффендуя и на что он способен, а на кладбище выяснил, что очень даже на многое. Пусть это было короткое знакомство, но что могло еще сильнее их сблизить, если не удачное спасение и риск стать изгоями?

Гарри не заметил, как венок ответственности и право на принятие решений он хотел переложить на Диггори. Изгнание из былого круга он едва ли мог перенести, а ведь он всего лишь прожил так один день, и что будет дальше — Гарри не видел в ближайшем будущем ничего, что выглядело бы светлым и беззаботным. Одно обстоятельство напрочь сломило наивные перспективы.

За кухонной дверью послышался лязг и удар металлической посуды о плитку. От неожиданности Гарри забежал за угол и затаил дыхание. В коридор вышли два высоких старшекурсника, несущие в руках свернутые мантии. Они убрали палочки с Люмосом в карманы брюк, огляделись и на цыпочках, так же, как и Гарри, пошли прочь.

Зрение Гарри подводило его в большинстве случаев, и этот не стал исключением, но слух был всегда при нем — в мантиях звенело стекло. Ночные рейды пуффендуйцев были отнюдь не детскими забавами. Пришлось подождать, пока они уйдут. Мысль, что следовало пойти за ними и уговорить их пустить его в гостиную дошла намного позднее.

А потом он признался себе, что намеренно медлит с этим делом. Он слабо понимал, что стоит рассказать Седрику и боялся, что тот выслушает его из жалости и посмеется над его глупыми сентиментальными опасениями…

Гарри даже не знал чего именно он боится. Всю жизнь его вели за руку и указывали вещи, характеризуя их хорошими и плохими. Пожиратели это плохо, Волдеморт это плохо — просто и давно принято на веру, но вернувшись целым и потерянным, Гарри встретился с вещами, которые едва ли мог отнести к хорошим. Разве профессора не должны разобраться в подставе с кубком? Разве он давал повод так легко называть его лжецом, после того, как на квиддиче он бился за победу Гриффиндора из последних сил?

— И что ты здесь делаешь, Поттер?

Кто-то настиг его сзади и ткнул палочкой в шею. Думы разлетелись как облака, прорезанные ловцом на метле. Этот задорный голос Гарри узнал сразу. Таким тоном начинались ежедневные распри, ставшие обыденным ритуалом.

— Малфой, тоже не спится? — с вызовом в голосе спросил он и, развернувшись, подставил Драко подножку.

Драко вскрикнул, теряя равновесие, и крепко вцепился в его воротник, и они упали вместе и кубарем покатились по полу, успевая десятки раз пихнуть друг друга локтями или ударить коленками. На его белых скулах проступили красные пятна, верные признаки волнения и ярости. Гарри ударился затылком о пол и сдержанно завыл от боли. В глазах потемнело, и это заставило его прекратить биться и замереть, слыша свое учащенное сердцебиение. Драко остановился, но не слез с него и не убрал руки, стиснувшие его за запястья.

— Сгинь, — прохрипел Гарри и дернулся туловищем, но Малфой усидел.

— Чтобы ты опять ударил меня? — поинтересовался Драко, ухмыляясь, глядя на на него сверху вниз, — нет уж, успокойся. Ты правила слышал? После отбоя гулять нельзя, а то придет профессор Снейп и пустит в тебя Аваду. У него есть на это разрешение.

— Так ты…слезь с меня! Проследил за мной, чтобы завершить дело папаши?

Черная пелена в глазах растворилась. Гарри посмотрел на торчащий кончик палочки Драко из черного дерева — она точно принадлежала ему.

— Убить меня своей палочкой не очень дальновидно, не думал? — сардонически спросил он.

— Что?! — Малфой отпустил его и сел на колени. На его лице застыло недоумение, — опять бредишь? Я просто хотел…

— Кхм, молодые люди, и часто вы нарушаете порядок? — спросил их тонкий голосок.

Инспекторская свита и профессора стояли группкой и выглядели одинаково: кипели от возмущения злостным нарушением, зябко завернулись в мантии и пытались высмотреть, есть ли кто еще помимо двоих четверокурсников. Половина их лиц скрылась в тени. Дамблдор выступил вперед и миролюбиво показал ладонь той самой женщине в перьях. Та улыбалась так, словно кончики ее губ завязали ниточками.

— Вы не объясните мне, почему этой ночью вам не спится? — она чуть ли не пропела эту фразу тонким визгливым голоском.

Гарри был ошеломлен тем, что его план сорвался едва начавшись. Он беспомощно метал взгляд от Дамблдора к женщине, и наоборот, и только спустя пару минут до него дошло, что надо бы подняться и отряхнуться от пыли. Неловко похлопав по брюкам, он кашлянул и оглянулся на Драко, который сбросил с себя былое изумление, как змея кожу, и смерил профессоров надменным взором, поправив свой галстук.

— Я хотел попасть в больничное крыло, — промямлил Гарри, внутри кипя от гнева, что оправдыватьсяпочему-то нужно ему одному.

— И для этого устроили грубую драку, таковы причинно-следственные связи, мистер Поттер? — язвительно уточнила иснпектор и, стуча каблуками, сделала пару шагов вперед, что между ней и Гарри осталась минимальная дистанция. Гарри видел как ее зрачки дрожали от смеси гнева и ликования, — откуда в вас сумасшедшая тяга к приключениям, которые почти всегда носят катострофический характер? Боюсь, я буду вынуждена принять меры, чтобы восстановить порядок в Хогвартсе… Мистер Малфой, вы сильно пострадали?

— Долорес, мне кажется, что драка не бывает без второго участника, — вмешался Дамблдор, отодвигая Гарри за плечо от женщины, — за дисциплину отвечают деканы, пусть они и разберутся с юношами, нам предстоит еще много дел, а ночь не бесконечна.

— Да, мисс Амбридж, не беспокойтесь. Наставить на путь истинный нерадивых учеников в нашей компетенции, — сказала профессор Макгонагалл.

Несмотря на подчеркнутую вежливость, Гарри учуял сарказм в словах профессора, и вовремя сдержал смешок, увидев, как Амбридж затряслась, но никак не возразила. Она покинула коридор вместе с инспекцией и Дамблдором. Драко, хоть и не получил открытой претензии в свой адрес, понимал, что разборок не избежать, и уж тем более, когда они попались деканам.

Снейп жестом призвал Малфоя, и они ушли. Гарри заметил, что спесь с Драко слетела, он опустил плечи и прошел мимо, даже не толкнув его напоследок. Макгонагалл подождала, пока они не исчезнут за углом, и лишь потом начала говорить, а не терроризировать Гарри красноречивым молчанием.

— Поттер, насколько хорошо вы оцениваете масштаб недавнего…события? — Макгонагалл чуть наклонилась вперед. На ее переносице образовалась задумчивая складочка, — ваше имя и без того на слуху, и не в хорошем контексте, а сегодня вы решили закопать себя? Долорес Амбридж значимая личность. Когда ей не понравились шоколадные лягушки, она запретила их продажу, прикрываясь заботой о детском здоровье.

— Да-а, полномочия впечатляют, — смущенно промямлил Гарри, нервно топая левой ногой.

Макгонагалл, к счастью, не расслышала его хамство. Она подперла руками бока и громко вздохнула, будто перед прыжком в ледяную воду.

— Я осознаю ваши чувства, вы напуганы и не понимаете как вернуться в привычную колею, — она говорила торопясь и очень тихо, — и моя задача не дать вам сойти с верного пути. Вы не в состоянии решить это сами, потому не мешайте сделать это мне.

— Вы поможете мне? — Гарри за один день был близок к тому, чтобы потерять веру, что еще есть те, кто не бросит его.

— Я постараюсь, но многое зависит от вас. Будьте аккуратнее и осмотрительнее, не спешите кидать людям правду, они еще не готовы к ней.

— Вы предлагаете мне просто терпеть? Это сомнительная помощь.

— Не сомнительнее, чем колотить Драко Малфоя, — хмуро ответила Макгонагалл.

— Это была защита, он следил за мной, — возмутился Гарри.

Он уже забыл о своей тягучей боли в шраме, которая еще больше усилилась после удара затылком. Он уже забыл что хотел пробраться в Пуффендуй и вообще перестал считать затею отличной. Сейчас всю его сущность заняло одно — разочарование, имевшее горький привкус. Гарри мог понять почему однокурсники начали сторониться его, мог понять и людей из министерства, у которых недостатка в проблемах не возникало, но понять почему профессор Макгонагалл и директор Дамблдор больше вредят своими усилиями облегчить ему жизнь, нежели снимают с него оковы. Его нисколько не раздосадовало то, что очередное столкновение с Малфоем переросло в баталию. Гарри, себе же на удивление, мог смириться со многим, но какая-то его часть, мечтательная и слабая, жившая в нем еще с детства, искренне надеялась, что появится кто-то, кто поможет ему.

— Не мне вам рассказывать кто отец Драко Малфоя, — поучительно сказала Макгонагалл, — и Долорес Амбридж не так глупа, чтобы наказывать сына такого влиятельного человека. Я знаю, Поттер, что вы вряд ли хотели быть замеченным этой ночью, что вызывает у меня отдельный вопрос, и навряд ли драка была частью вашего плана, но раз вы все-таки нарушили правила, то я обязана назначить вам отработку.

— Скажите, вы тоже не выслушаете меня?

Тишина неожиданно воцарилась в коридоре, и свист сквозняка прекратился, и странные звуки из каморок заглохли. Голос Гарри поднялся к высокому сводчатому потолку — отчаянный и обреченный. Он устал сдерживать в себе бурю мыслей и чувств, изнуряющих его с каждой минутой все сильнее. Выговориться — вот, что ему было нужно. Неделя молчания, лежа на белоснежной кровати в стерильной обстановке была его пределом.

Рассказать как он бежал и чувствовал, как легкие сжимаются с такой силой, что дышать было невозможно, поведать о животном страхе, когда его окружили люди в масках. Рон и Гермиона выслушали бы его, но Гарри опасался грузить их тяжелыми воспоминаниями. Разделив их с друзьями, он будто бы передаст им часть своих удушающих ощущений и повиснет на них якорем.

Макгонагалл открыла рот, чтобы выдать обыденную тираду нравоучений и шаблонов вежливых сожалений, но Гарри позабыл о наказании и обо всем, что здесь было, и поднялся по лестнице.

Спал он плохо. Часто просыпался весь в поту, зарывался головой под подушку и тянулся за стаканом с водой, чтобы утолить ужасную жажду — во рту как будто бы образовывалась пустыня. Его бросало в лихорадочный жар. Под утро он не стерпел и проскочил к Мадам Помфри за зельями, и чудо-настойки подействовали на славу, он едва успел забраться на кровать и мгновенно уснул крепким сном. Жар спал, только мокрая футболка липла к худой спине.

Однако вскоре затрезвонил будильник Невилла. Невилл выключил его сразу и вернулся под теплое одеяло, жмурясь от яркого солнца, свет которого пробивался в спальню. Затем зазвенел будильник Симуса, но Симус в отличие от Лонгботтома не тяготился звоном и стукнул по крышке кулаком лишь спустя упорных трёх минут. Потом оказалось, что проклятое устройство есть еще и у самого Гарри, и он просто наложил спросонья заглушающие чары.

Победить волшебные свойства зелий у него не получилось, и завтрак был благополучно пропущен, впрочем, как и первый урок ухода за магическими существами. Что он бессовестно проспал, Гарри понял лишь, несясь по замку, на ходу завязывая галстук. Дважды он пролетел мимо нужного поворота и только на третий раз завернул куда надо. Кто-то свистнул ему вслед, но он так торопился, что не оглянулся назад и не увидел насмешника.

— Кошмарно выглядишь, — Рон вынес ему вердикт и сочувственно покачал головой.

— Как морской черт, тоже фиолетовый, — подсказала Гермиона, выкладывая на стол толстые учебники по трансфигурации из сумки.

Гарри пожал плечами и положил голову на руки, лежащие на столе, и в этой позе провел все время урока, благо, за широкими и высокими однокурсниками можно было без проблем спрятаться. Для перестраховки он поставил перед собой раскрытый учебник.

Лекция Макгонагалл о трансфигурации жидких веществ в твердые вполне заменила собой колыбельную. Инстинктивно Гарри знал, что профессор не оставила незамеченным его наглость, но сейчас он был уверен, что имеет на нее право. В конце концов, свалиться от недосыпа куда хуже, чем получить выговор. Гермиона, сидевшая сзади, пару раз потрясла его за локоть, но упорное игнорирование заставило ее сменить гнев на милость, и она отступила.

Отоспавшись один урок, самочувствие Гарри улучшилось, по крайней мере оно заняло позицию на термометре между не так уж и ужасно и сойдет. Веки стали легче, сумка тоже — он легкомысленно забыл учебник в кабинете.

Вместо обеда Гарри занял подоконник. Друзьям он заявил, что не голоден и ему срочно нужно заняться домашним заданием, иначе его рейтинг падет ниже подземелья. Эта причина вполне сошла за уважительную, для Гермионы уж точно, а Рон с радостью предложил махнуть на это рукой и пойти с ним к Хагриду. Кое-как Гарри сумел отвязаться от них.

Для поддержания легенды он положил на согнутые ноги пергамент, прикусил перо и сосредоточенно посмотрел на стену напротив, словно вспоминая нечто важное.

Уже послышался удар гонга, призывающего всех собраться в зал. Вибрация от него прошла сквозь стены.

Гарри цеплялся за каждую нашивку эмблемы. Поджимал губы, когда проходили слизеринцы, слегка кивал, видя когтевранцев, притворялся, что что-то пишет, когда шли гриффиндорцы и чуть ли не подскакивал с места, замечая желтые нитки и вышитого барсука.

Не заметить Седрика Диггори было сложно. Его окружала гудящая толпа, а сам он казался солнцем, вокруг которого все вращаются, чтобы получить тепло. Ханна Аббот, хоть и была младше, смогла затесаться в ряды старшекурсников и висла на руке Седрика. Реагировала на его слова она громче всех, не замечая, что в эти моменты на нее странно косятся и даже делают двусмысленные знаки.

Гарри скинул ноги вниз и хотел было подойти к ним, но нужды в этом не было. Седрик сейчас же понял, что его ждут и, бросив что-то своей компании, подошел к Гарри, улыбаясь ему так же радушно.

— Ты что-то хотел? — спросил он, приблизившись.

— Да, — Гарри замешкался и неловко засунул кулаки в карманы, словно по его рукам можно было сказать, что он вчера учудил, — тебе не…это неправильно, ты согласен?

Улыбка медленно сползла с лица Седрика. Гарри задел то, что трогать было нельзя.

— О чем ты?

— Не говори, что ты будешь притворяться, как и другие, что все идет своим чередом.

— Гарри, — Седрик прикрыл глаза на пару секунд, — дай мне время, и себе. Надо разобраться, а не кричать на трибунах.

— И как долго все будут разбираться? — Гарри рассердился и вцепился рукой в прядь волос, мешающую глазам, — мы теряем время попросту.

— Опасно убеждать в этом остальных, ты не думал?

— Опасно молчать об этом. Меня снова попытаются убить, и тебя, мы ведь все видели.

Глаза Седрика не скрывали его истинного мнения об этом. Гарри видел как в них поблескивало такое же опасение, но в упор не понимал почему Седрик подыгрывает другим, а не предпринимает попыток доказать их правоту.

— Меньше говори и жди, — сурово сказал Седрик, наклонившись чуть вперед, — я понимаю, это нелегко, но и…

— Не уверен, что ты понимаешь, — Гарри притянул к себе сумку и повесил ее на плечо, — со стенами эффективнее разговаривать. Обещай подумать, ладно?

Вместо ответа Седрик вдруг натянул на себя прежнюю маску беспечности. Его рука приблизилась к лицу Гарри, и тот смущенно попятился, но едва шагнул назад, как врезался в подоконник и сел на него. Седрик пальцем провел по его щеке и усмехнулся.

— Зубная паста, ты сегодня опаздывал?

Гарри пообещал себе хоть иногда смотреться в зеркало.

Комментарий к Глава 2. Обещание

Это видео отлично передаёт атмосферу фика https://vk.com/wall-200683898_99

========== Глава 3. Отработка ==========

Неделя — это достаточно большой срок для того, чтобы решить насущные вопросы, например, как отвязаться от инспекции и как успокоить Гарри Поттера, чтобы он не сновал вокруг кабинета директора. Однако Дамблдор не торопился и вел себя ничем не примечательно, никакие новые странности к нему не прилипли. Гарри следил за каждым его жестом и подмечал малейшие движения мимики, но прока от этого не было. К воскресенью это занятие надоело ему, и он со спокойной совестью отправился в Хогсмид вместе с Роном.

Хогсмид, к его возмущению, тоже не изменился. Ему казалось, что в общем-то тихая деревушка должна быть напугана новостями. Пересекая одну извилистую улочку за другой, Гарри и Рон вскоре отбросили намерения что-то здесь разглядеть и начали вести себя просто и свободно: зашли в магазин и прикупили вредилок, успели поругаться насчет нового капитана Пушек Педдл и под конец прогулки заняли местечко на берегу озера.

День выдался солнечным и жарким. Если бездвижно смотреть в одну точку, то можно было заметить, как пейзаж, словно покрытый водянистой плёнкой, плывёт. Пользуясь погодой, ученики из Хогвартса, особо смелые и заряженные беспечным настроением, купались в прохладной воде и распугали всех мелких чертей, которые прятались у цветущего берега.

Рон зажмурился и, опираясь на локти, запрокинул голову, подставляя лицо солнцу.

— Мы будем готовиться к тесту?

— А смысл? — Гарри лениво зевнул.

— Надо попытаться, — упрямо сказал Рон и слегка толкнул Гарри в плечо. — Неужели на все махнешь?

— Вечером у меня отработка, а после нее я не буду соображать.

Наказание за драку и нарушение ровно четырех правил школьного устава не заставило себя ждать. Макгонагалл на следующее утро подозвала Гарри и всучила ему записку, на которой коротко и ясно было обозначено его ближайшее будущее: пять дней ему предстоит оттирать слои пыли с полок и кубков в зале наград. Не одному — с Драко Малфоем. Держа бумажку в руках, Гарри оторопело смотрел на нее и чувствовал, что вопросов к этому миру у него все больше и больше. Они скоро превысят лимит.

— А он как раз здесь, — добавил Рон, указав на дерево, под тенью которого сидели слизеринцы. — Они притворяются, что не понимают или в самом деле не понимают, что находиться рядом с Малфоем тебе очень нежелательно?

— Я не знаю. Давно перестал их понимать.

— Выглядишь паршиво.

— Кошмары, не могу спать, — Гарри с удовольствием бы зарылся в одеяло, свернувшись ничком, и провел бы в таком положении ровно столько, сколько понадобится, чтобы доказали возвращение причины его бессонницы.

Не повернувшись, он покосился боковым зрением на Драко. Тот сидел на толстом корне дерева, положив голову на хрупкое плечо Панси, плетущей венок из ярких цветов. На русых волосах Нотта, сидящего прямо на траве, уже красовалось одно ее творение из лютиков. Их губы не шевелились — они не разговаривали. Над слизеринцами распростерлась какая-то умиротворенная идиллия, и Гарри отдал бы многое, чтобы оторвать себе ее кусочек.

Рон был прав — бессонные ночи сказались на нем, он стал гораздо рассеяннее и вялость наполнила его тело и разум. На уроках Гарри и голоса не подавал, прятался за учебниками, как за крепостью, и покорно принимал все тролли, которые сыпались на него отовсюду. Гермиона из-за чувства солидарности кое-как помогала ему с тестами, но Гарри сам пресек эту помощь, не желая, чтобы на него тратили время. Он старался блюсти осторожность, не ходить в одиночку и избегать подземелий, чтобы не встретиться с Малфоем или кем-то другим, чьи отцы были в тот день на кладбище, но удача решила, что с нее хватит — как назло Драко Малфой сталкивался с ним подозрительно часто, хмыкал и исчезал.

Впрочем, это было еще не так плохо. Усердие Снейпа в отнятии баллов осталось на былом уровне, сам профессор сосредотачивался на нерадивом студенте не более, чем на летающей мухе. В Большом зале уже так нагло не пялились на него. Язык не поворачивался сказать, что жизнь налаживается, но за гранью допустимого ничего не происходило. Гарри такое положение не устраивало, но было терпимо, по крайней мере за прошедшие семь дней в его адрес не полетели колкости и обвинения. А газету Пророк всерьез воспринимали только ее издатели и пациенты Святого Мунго.

— Может нам лучше уйти? — Рон потряс Гарри за плечо.

— Думаешь, я брошусь на него с кулаками? — взгляд Гарри стал колким.

— Ты стал очень, — Рон запнулся и щелкнул пальцами. — Восприимчивым. Очень.

— В каком смысле?

— В самом прямом. Гарри, кажется, месть тебе не готовится. Всем все равно, и вот это немного прискорбно. Бьюсь о заклад, Дамблдор и не планировал посвящать тебя в часть плана.

Гарри устало выдохнул и провел ладонями по лицу. Челка растрепалась.

— Какой план? — спросил он слегка хрипловатым, словно недавно проснулся, голосом.

— Ну раз Дамблдор загадочный старый волшебник, то у него обязан быть загадочный план, — ответил Рон.

В глазах Гарри читалось полное непонимание, и Рон рассмеялся, ободряюще похлопав его по спине. Неудобство от расположившейся рядом компании слизеринцев вытолкнуло их прогуляться в других закоулках деревни. Они метались, как неприкаянные, вплоть до заката, пока красный диск не начал опускаться за горизонт, унося с собой тепло. Под конец, ноги Гарри уже заплетались и спотыкались о каждый мелкий камешек. Он плелся за Роном со скоростью черепахи и молча слушал поток его сбивчивых рассказов, теряя их суть после каждой кочки, когда едва не падал. Рон, все-таки, не был бездушным и милостиво свернул назад, на дорогу, ведущую в замок, в окнах которого поочередно разжигались желтые огоньки и в арках мелькали привидения.

Уже очень давно Гарри так не радовался возвращению в замок. Около мраморной лестницы, светившейся от света волшебной люстры, он распрощался с Роном, намекая, что на ужин его можно не ждать, и прошел в зал наград, где его ждал Филч, с бухты-барахты ставший педантом и потому строго смотрел на стрелочки больших часов, висящих на стене. Малфой подпер собой резную колонну и скрестил руки на груди, демонстрируя, что данное мероприятие вообще унижает его достоинство. Он надеялся, что зоркий глаз инспектора Амбридж помилует его, но декан Снейп из какого-то смутного принципа отправил на отработку и его, невзирая на то, что Драко его подопечный.

— Эти кубки не видели тряпки целый век, придется постараться, — проскрипел Филч, указывая кривоватым пальцем на мутные стекла витрин, сквозь которые едва ли можно было увидеть содержимое.

Смирившись еще утром, Гарри послушно взял тряпку, появившуюся перед ним прямо в воздухе, и приступил к своим обязанностям.

Зал наград представлял собой огромную продолговатую комнату, погруженную во тьму, свечи над полками не проливали свет, а лишь дарили круглые светлые кусочки над витринами. В простенках висели вышитые гобелены и скрещенные мечи с изящным узором на рукоятках. Шкафы с тяжелыми кубками стояли в ряд.

Гарри приоткрыл стеклянную дверцу и вытащил один трофей. Он пальцем очистил едва заметную на нем табличку с подписью победителя. Эту награду получил некий Гэлбрейт Абракс за победу на финальной дуэли по темным искусствам. Любопытство сподвигло Гарри разузнать и про других выдающихся студентов, чьи материальные подтверждения заслуг по каким-то непонятным причинам оставили забытыми и запертыми, словно рухлядь на чердаке. Натирая золотые поверхности до блеска, он с какой-то жадностью вчитывался в имена и фантазировал как выглядели эти люди.

Еще будучи первокурсником, он нашел награду своего отца-загонщика, и это усилило его желание играть в квиддич. Живя с Дурслями, он был лишен какой-либо связи с семьей, а в Хогвартсе он ощущал себя дома, зная, что лучшие годы его родителей прошли здесь.

— Перестань, — зашипел Драко и зажал уши ладонями.

Скрип стекла от натирания Гарри, утонувший в туманных мыслях, не заметил — оклик Малфоя заставил его дрогнуть, и кубок за выигранный матч семьдесят третьего года полетел вниз. Он уже напрягся и вжал голову в плечи, готовясь принять удар по ушам из-за звона, но вдруг Драко с поразительной ловкостью подхватил трофей и поставил его на место.

— В облаках витаешь? — Драко захлопнул дверцу. — Знаешь ли, надо пошевеливаться, иначе ты точно разобьешь что-нибудь.

— Где Филч? — Гарри проигнорировал замечание и вытянул шею, чтобы увидеть, есть ли смотритель у двери.

— Зачем он тебе? О кошках поговорить?

— О чем угодно, лишь бы…

Малфой загородил ему собой обзор.

— Лишь бы что? — в его голосе послышались стальные нотки.

— И почему я должен с тобой этим делиться? — застонал Гарри и отошел к следующей витрине.

— Кхм-кхм, — Малфой изобразил задумчивость. — Может потому что из-за тебя мы здесь торчим, а?

— Из-за меня? Издеваешься?

— Ты пнул меня, идиот!

— А кто ткнул в меня палочкой? Я знаю, что ты хотел, но выбрал неподходящее место, людно там.

Лицо Драко залилось краской от гнева. Он начал дышать чаще, будто от бега.

— Вот именно! — он закатил глаза. — Не дошло? Что, по-твоему, я мог сделать с тобой посреди коридора?

— Не знаю, что-нибудь плохое, потому что глобальное потепление быстрее растопит все айсберги, пока от тебя дождешься чего-то хорошего, — Гарри развел руками в стороны, и тряпка вылетела на пол.

— Откуда такое низкое мнение обо мне?

Гарри выставил ладонь и загнул первый палец.

— Не перечисляй, — остановил его Драко, снижая свой пыл, и подошел к нему, оставляя между ним расстояние длинною в шаг. — То, что было в детстве останется там. Это были пустяки, шутки, понимаешь? Тогда это было весело, я не думал намеренно навредить тебе. Никогда.

— Звучит трогательно, но у меня проблемы с доверием к тем, у кого фамилия начинается на М. Не без оснований, — Гарри посмотрел на вышитую серебряными нитками змею на эмблеме мантии. — Он был на кладбище, твой отец. Не так много волшебников носят длинные платиновые волосы. Ни для кого не секрет, что из-за Добби Люциус Малфой ненавидит меня.

— Считаешь, только из-за Добби?

Попытка перекрыть правду сарказмом не удалась. Вопреки ожиданиям, Гарри не собирался легко отпускать прошлые обиды. И дело не в злопамятности — он готовился к худшему, а что еще можно ожидать от семейства, живущего в мрачном особняке и покрывающим все сплетни галеонами?

— Мне не смешно, смерть дышала мне в затылок. И мне не нравится, что я слышу ее шаги только потому, что однажды выжил.

Эту фразу Гарри прошептал, но для Драко она прозвучала раскатом грома в ясном небе. Он нервно сглотнул и замолчал, наткнувшись на признание. Несмотря на то, что он был выше Поттера, он неожиданно уловил именно его высоту, поймал миг, когда они на долю секунду поняли друг друга.

— А у вас тут жарко.

В зале появился Теодор Нотт. Неспешным шагом он подошел и одним своим присутствием заставил их разойтись подальше. На его узком запястье висел серебряный браслет с головой ворона. Этот браслет сразу зацепил Гарри, и Тео, приметив это, спрятал дорогостоящую безделушку, опустив рукав мантии пониже, и натянул на лицо таинственную полуулыбку. Драко слегка кивнул ему.

— Ты не на ужине? — спросил он.

— Зачем же? — тон Тео заставил Гарри напрячься, в нем скользило скрытое предупреждение. — Здесь интереснее. Передники вам не выдали?

— Заткнись, Нотт, — Драко пихнул его в бок. — Оставь свои фантазии при себе.

— Льстишь, мне еще далеко до пуффендуйцев.

— О чем ты? — встрепенулся Гарри.

Об уборке они уже забыли, по крайней мере, на сегодня. Филч не обещал вернуться к ним скоро, и поэтому отлынивать от работы они решили не медля — за все время только две витрины были протерты на скорую руку.

— Ты не слышал? — Нотт повернулся к нему. — Об этом шептались еще на обеде. Стены не выдерживают секретов.

— Не тяни.

— Они хотят освободить гиппогрифа.

— Что?!

На всякий случай Гарри отодвинулся от витрин, чтобы не разгромить их, пока земля уходит из-под ног.

Снова о доверии… Гарри физически не мог переступить себя, чтобы поверить Тео, тот был в его глазах лукавым чертом, ищущим развлечение в сеянии смуты. Драко было бы легче поверить, он хотя бы предпочитал другой досуг, не такой угрожающий — доводил до белого каления или придумывал оскорбительные эпиграммы, благо, природа наделила его поэтическим талантом, а библиотека снабдила словарем синонимов.

— Дважды повторять не буду, — одна бровь Тео чуть приподнялась.

— Зачем им это? Они хотят обеспечить Амбридж инсульт? — Гарри красочно представил себе все последствия такой затеи, крайне рискованной и неудачной.

Нотт ответил весьма философски.

— Вряд ли, у нее характер, как у мрази, ее ничто не возьмет.

— Сам спроси зачем им это, — Драко кинул тряпку на пол и размял шею. — А мне надоело здесь торчать, фактически, я убрался, нам же не сказали сколько именно шкафов следовало протереть.

Дальше придумывать отговорки Малфой не стал и вместе с Тео ушел из зала, оставив Гарри наедине в борьбе с пылью. Он, конечно, тоже мог уйти, раз их работу никто не контролировал, но возвращаться в гостиную не хотелось. Там не ждало его ничего хорошего, он твердо это знал и глушил обиду взаимным бойкотом. Он предпочитал заходить в спальню после отбоя, когда уже выключали свет, а тишина вступала в свои права. Потому, провести вечер наедине с собой и наградами было более привлекательно.

Он слышал, как за дверью проносятся визжащие дети, как взрываются самодельные бомбочки и как охает Макгонагалл, видя это безобразие, и странным образом это ни сколько не разрушало притягательную атмосферу заброшенного зала. Пару раз сюда прибывали привидения, но они не стали досаждать глупыми разговорами, а предпочли подразнить русалок на фресках.

Гермиона тоже мельком выглянула из-за двери и напомнила про заклинание для уборки, но Гарри продолжил освобождать награды с помощью тряпки. Ровно в восемь прозвенел гонг. Но ужин было решено пропустить в угоду собственному спокойствию. На полном серьезе Гарри и Рон опасались, что в еду или в кубки подсыпят яд, и поэтому ели только то, что другие взяли с общего блюда. Вроде бы безумие, а вроде и реальность.

Таблички с именами Гарри протирал с особым трепетом, некоторые фамилии этих людей стали нарицательными. Он достал увесистый золотой кубок с широкими ручками и выгравированным снитчем и подул на него — за матч семьдесят седьмого года.

Квиддич.

Гарри спешно вернул кубок на место, защелкнул дверцу и подлетел к огромному витражному окну, прислоняясь к холодному цветному стеклу лбом.

По двору, пользуясь ночной темнотой, шли трое парней, горбясь и озираясь вокруг. Любуясь кубком, Гарри вспомнил о квиддиче, о Седрике — ловце, и о сплетне из уст Тео. В голове сложился паззл, мало чем изначально подтвержденный, ведь он был едва знаком с Седриком и предположить не мог чем тот занимается в свободное от учебы и тренировок время, но он уже собственными глазами видел, что Пуффендуй, хоть и слыл относительно миролюбивым факультетом, был отнюдь не прост и безоблачен. И сворованные бутылки огневиски, припасенные еще с зимнего бала, это подтвердили.

Гарри пожалел, что не взял с собой мантию, ведь с ней проще остаться незамеченным, и пришел в одной рубашке с галстуком, повязанным с помощью всевышнего. Выскользнув из-за скрипящей хлябкой двери, он пробежал по узкой лестнице, соединяющей кладовые и этаж, и очутился на улице. Ночной ветер, дующий от черного озера, приятно охладил его. Гарри спрыгнул с высокого порога и, оставив измотанность в замке, побежал к лесу, слушая шелест деревьев.

Гиппогриф жил в загоне в роще, неподалеку от хижины. Он издал протяжный клич, и это послужил сигналом — Гарри побежал к нему. К деревянному хлипкому забору животное было привязано большой толстой цепью, звенящей от любого его движения. Увидев группу подростков, гиппогриф встал на дыбы и захлопал своими крыльями так, что перья полетели во все стороны.

— Тш-ш-ш, — один из пуффендуйцев, тот самый, с кудряшками, пытался его утихомирить и медленно начал подступать к нему, протягивая руку для поглаживания морды.

Гиппогриф упрямился, и в его глазах-изюминках отобразилась злость, что его покой потревожили. Он фыркнул и цапнул клювом воздух.

— Не трусь или отойди, — другой юноша, рыжий и высокий, похожий на Перси, стоял позади рядом с Седриком и топал ногой от нетерпения.

— Не мешай. Не видишь, ему надо привыкнуть?

Стоять за густыми кустами Гарри надоело. Проклятые насекомые больно кусали его, и он не выдержал и вышел к загону. Гиппогрифа вывели на свободу, но все ещё не сняли с него цепь, боясь, что животное совершит побег в дремучую чащу леса или, что еще хуже, улетит в неизвестном направлении.

— Ты что здесь делаешь? — свалился на него вопрос.

— Зак, успокойся, — остановил его Седрик, выступив вперед. — Он никому не скажет.

— Зачем вам гипогриф? — Гарри приблизился к животному и робко протянул к нему ладонь.

— Просто полетать, развеяться, — Зак пожал плечами. Гипогриф позволил ему погладить себя и заворковал, совсем как голубь. — Если ты относишься к организации по защите природы или что-то такое, то тоже можешь не паниковать, ладно? Мы даем ему возможность отдохнуть от цепи, скажем так, и…

— Да все равно, — Гарри присел на балку забора и потер расцарапанную щеку.

Гиппогрифа укротили. Зак подпрыгнул и перекинул на него одну ногу, а затем, уместившись на спине животного и крепко схватившись за его кожаный ошейник, ткнул его ботинками в бока, и они взлетели.

— Он же не долго, да?

— Я надеюсь, Джей, иначе наше отсутствие заметят, — ответил Седрик и вернулся к Гарри. Сложно было сказать, был ли он рад его встретить или был зол. Он убрал челку с глаз. — Тебя никто не видел?

— Никто… Зачем вы это делаете? — спросил Гарри и резко опустил голову вниз, принявшись пинать ботинком камень. — Господи, я зануда, да?

— Ты странный, — вмешался Джей. — Слухи о тебе ходят не самые радужные. Ты специально им подыгрываешь? Если да, то лучше брось это. Прости, но…

Гарри очень давно не чувствовал прилива сил, он целую вечность плелся у стен и кроме вялости его больше ничего не наполняло, но одной фразой Джей дал ему мощный толчок — он спрыгнул с забора и спрятал кулаки в карманы, чтобы не нарваться на очередную неприятность — надо сдерживать себя. Кровь в венах забурлила. Еще один выпад, и он сделает то, что вынуждают его делать постоянно — защищаться всеми способами, невзирая на степень их смертоносности.

— Завались, — бросил он, подражая манере Малфоя лениво протягивать слова.

— Я дал совет.

— А я не просил его, так что ты тоже странный.

— Бред, не оправдывайся, ты просто боишься это признавать.

Сбоку приземлился гиппогриф, довольный вольным полетом и после этого ставший покладистым. Зак потрепал его за шею и замер, увидев, что назревает нечто нехорошее. Седрик же не остался молчаливым свидетелем.

— Бросьте, — он встрял между Гарри и Джеем и отодвинул их руками. — Мы все ненормальные, раз этой ночью стоим здесь. Гарри, твоя очередь.

— Но я… — в горле пересохло.

Гарри не успел договорить, Седрик настойчиво подтолкнул его к гиппогрифу, желая поскорее прекратить нарастающую ссору. Джей и Зак внимательно наблюдали за ними, и Седрику это мешало что-то выразить, он напряженно улыбнулся и наклонился.

— Тебе надо развеяться, — сказал он и положил руку Гарри на ошейник гиппогрифа.

— Было сильно неловко? — Гарри зажмурился, будто его сейчас вот-вот ударят, и нервно прикусил губу.

— Нет, ты ни в чем не виноват. Джей иногда бывает грубым, но он неплохой парень. Вы потом обязательно сблизитесь.

— Слабо верится. Так вот почему ты ничего не рассказываешь? Не хочешь, чтобы в тебя тыкали пальцем, как в меня?

Притворная улыбка Седрика медленно сползла. Он обернулся и, убедившись, что их не услышат, приложил палец к губам. Гарри не понял к чему это знак и недоумевающе уставился на него. Все дни он требовал одного — заставить людей совершить невероятный подвиг — рассказать правду. Ложь он сравнивал со снежным комом, который в конце раздавит.

— Нет, — тихо сказал Седрик немного сиплым голосом. — Нельзя действовать прямолинейно, как ты хочешь. Прежде, чем свалить на людей правду, надо их подготовить, а не настраивать всех против себя. У нас ни лоскутка доказательства, а на слово верить невозможно. Может они и верят, Гарри, но им страшно высказать это вслух. Как ты себе это представляешь? Простой маг не осмелится признаться Фаджу, что верит словам школьников, а не ему.

— Если они будут долго скрывать это, то опоздают, и Волдеморт ворвется в их дома так же, как сделал это пятнадцать лет назад, — процедил Гарри сквозь зубы и залез на гиппогрифа, увидев, что друзей Диггори уже начинает нервировать их долгий диалог. — У тебя есть план?

— А как же.

— Поделишься?

Седрик посмотрел на Гарри, словно закупщик, который оценивает товар. Он колебался, видимо, разыгрывать свой прежний образ ему было трудно. Каждый вечер, закрываясь пологом кровати, он ощущал тяжкое бремя на себе и переживал, что завтра его сил не хватит на еще одни сутки. От изображения жизнерадостности его тошнило. Признаться, он был бы не против натянуть образ второй кожей и играть так хорошо, что поверить самому себе и вместе с остальными искренне переживать за предстоящие летние экзамены и бездельничать на тайных вечеринках в гостиных.

— Попозже, — пообещал он. — А ты взамен пообещай не привлекать к себе внимание в плохом смысле, договорились?

— Кто в курсе этого плана помимо меня? — Гарри подумал, что в его случае будет разумно ничего не обещать.

— Один человек.

— Кто он?

— Не все сразу, потом, — Седрик повел гиппогрифа на протоптанную дорожку.

Гарри вцепился в загривок животного. Холодало, ветерок превратился в настоящий холодный ветер, и рубашка, конечно же, его не согревала — мурашки пошли по коже.

— Малфой? — прежде, чем взлететь, он обернулся к Диггори.

— Это был бы последний человек, кого можно было бы посвятить в план, — Седрика его предположение очень взволновало. — Почему ты назвал его?

— Просто.

— Допустим. Но если не просто, — Седрик одарил его многозначительным взглядом и выделил последнее слово. — То дам совет, хоть ты и не любишь их, держись подальше от него. Ради безопасности.

— Я отбываю наказание вместе с ним, — признался Гарри и сжался в комок чего-то печального и маленького.

Он взлетел. Хогсмид неподалеку, буквально под его болтающимися ногами, обозначался вереницей слабых огоньков. Замок же спал непробудно вместе со своими обитателями. А шепчущий лес, несмотря на утопание в темноте и тишине, казалось, только притворялся, а на деле же прятал в себе множество чего-то таинственного, что ночью уж точно не спало.

Парить стрелой в небе среди ночи оказалось прекраснее, чем нестись на метле за шустрым золотым шариком. Гиппогриф податливо реагировал на его наклоны и движения. Заевшая усталость покинула на краткое мгновение Гарри. Он смело раскинул руки в стороны и вспомнил, как делал это год назад, как Хагрид подарил ему полет за вежливое знакомство с капризным животным. Тогда он заслужил это, а сейчас…

Гарри настигло страшное ощущение, что он катится в бездну. Это осознание свалилось на него неожиданно, как гроза, он вдруг пошатнулся и чуть не потерял равновесие. Он уже начал съезжать в бок, но руки намертво вцепились в ошейник. Приземлиться прямо сейчас было лучшей идеей.

Наскоро попрощавшись, он вернулся в спальню и, лежа уже на кровати, которую поделил напополам лучик лунного света, пытался додуматься, кто мог помочь Седрику с его неясным планом, который Гарри заранее пессимистично окрестил провальным. Определенно, Седрик был умным, недаром ему вручили обязанности старосты, и в его храбрости сомнений не было, он первым рвался на турнир. Поразмышляв еще минут десять, Гарри признал, что он постепенно теряет доверие, и поэтому план Седрика не при чем, проблема куда глубже, и заниматься ею, когда с утра до вечера он носится от кабинета в библиотеку, от библиотеки на поле, было некогда.

Гарри пока что не провалился в прорубь одиночества, Рон и Гермиона были непреклонны и поддерживали его, но почему-то с ними ему было сложно говорить о том запутанном комке, что он хранит внутри. Это было странно, возможно, Джей был прав, назвав его чудным. Даже в кругу друзей он чувствовал себя отделенным невидимой преградой. Никогда бы он не подумал, что мнение людей, имена которых он едва ли знал, имеют такую огромную силу воздействия.

Лучик надежды у него был — Седрик что-то придумал. Если Дамблдор тоже прервет свое молчание, то тогда Гарри станет легче, хотя бы его отчуждение испарится. Рон сказал, что вряд ли старый волшебник будет бездействовать, и с этим поспорить было сложно, Дамблдор частенько приоткрывал для него завесу тайны, что в тихом омуте гриндилоу водятся.

Остается — ждать, самое сложное, в особенности тем, кому движение и общение необходимо, чтобы чувствовать себя живым человеком, а не ходячим мертвецом. Гарри по несчастью принадлежал именно этому типу людей, годы в семье, где он был неприметным ребенком в каморке сделали свое. Если бы он знал рецепт, как избавиться от этой пагубной зависимости, он бы опустошил все хранилище банка Гринготтса.

========== Глава 4. Немного другой ==========

— Я все никак не могу понять, что я делаю не так? Скажи честно. Ты друг — я не обижусь.

Сегодня столы были загружены нежными кремовыми десертами в виде башенок. Повсюду слышалось, как металлические ложки стучат по медным тарелкам. Несмотря на вечер, было жарко как днем, что многие вышли на ужин в рубашках, расстегнув верхние пуговицы и закатав рукава.

— Может не стоит искать причину в себе? — неуверенно спросил Рон, разрушая ложкой зубцы «башни». — Это глупо. Это их проблема, что они добровольно закрывают глаза на случившееся. Ты не виноват.

— Помнишь, что случилось на первом курсе? — Гарри наклонился вперед и перешел на шепот, — Если бы я не умолчал о своей боли в шраме, когда рядом был профессор Квирелл, то под конец года не произошло то…

— Ты сам себя слышишь? — на лице Рона отобразился скепсис. — Звучит очень неубедительно. Ты никак не мог предотвратить те события. Сейчас тоже самое. Меня напрягает, что чужое мнение так на тебя влияет. Хоть они и игнорируют твои заявления, от этого правда не меняется. Они же сами потом пожалеют об этом.

— Я уже сам начинаю жалеть, что раскрыл тогда рот.

Гарри поставил локти на стол и подпер кулаками острый подбородок, обводя гриффиндорский стол печальными поблекшими глазами. Кто-то отказался от ужина и сидел за учебниками, заткнув уши руками. Кто-то ковырялся в овсянке с ягодами. Кто-то хихикал и нашептывал другу последние пикантные сплетни — Дафну Гринграсс застукали в ванной старост с симпатичным мускулистым семикурсником. Этим сплетням Гарри не верил, про него говорили вещи и похуже, и в них не вложили и сотой доли правды.

— Она была под ним…

— Одежда валялась на полу…

— Благо, ее волосы очень длинные…

Шептания превратились в агрессивное жужжание. С каждой минутой деталей вырисовывалось все больше и ярче, и улыбки становились шире.

— Почему они так радуются? — Гарри не ждал ответа. Вопрос был сугубо риторическим, но от этого его внутреннее негодование не остывало. — Что они получат с того, что Дафне сейчас очень неловко?

— Моральное удовлетворение от того, что тогда застукали не их, — Гермиона, наконец, оторвалась от изучения древних рун.

— Ясно.

Ужин прошел паршиво, как и прием пищи в любой другой раз. Дамблдор и профессора не подавали признаков, что занимаются не только преподаванием, но и пытаются помочь министерству разглядеть истину через покров громких заголовков, обвинений и лжи. Газеты особенно подпортили ситуацию своими глупыми статьями, на которых, по мнению Рона, нехило отыгрались нетрезвые конспирологи — они предоставили пять теорий и семь с половиной причин почему Волдеморта больше не существует. На ужине это тоже обсуждалось.

Когда Гарри выходил из большого зала, то у развилки у лестницы он повстречал Дафну. Она теребила пальцами кончик юбки и медленно брела, глядя в пол, скрывая лицо копной темных волос. Ее шарканье он слышал еще долго, словно она шла за ним по пятам.

Снова куча домашки, снова партия в шахматы, снова он долго смотрел в высокий потолок, заломив руки под голову и погружаясь в спутанные, будто моток ниток, мысли.

Рон убеждал, что причина не в нем, но Гарри этому не поверил. Если даже Дамблдор считает дело пустяком, то может, оно именно таково? Может Гарри правильнее было бы не вмешиваться и молчать в тряпочку?

Но он и так много молчит. Без преувеличения. За последние две недели Гарри изредка перекинулся парой фразочек с Роном и Седриком, ответил на вопрос профессор Спраут по травологии, и больше ничего. От непривычки разговаривать голос даже ослаб, стал тише и иногда дрожал.

Говорить не имело смысла — его не слышали. С таким же успехом можно было вести беседу с камнем на пляже.

Тусклые дни проходили незаметно, проносились вихрем: утро, день и ночь. Числа на полях газет приводили Гарри в неподдельное изумление. Занятия, пусть он и не принимал в них живого участия, засасывали его водоворотом. Только к позднему часу он вдруг обнаруживал, что день уже прошел, и впереди его ждет тоже самое, суетливое, нелепое и давящее.

Гермиона старалась вытянуть его из этой колеи. Она милостиво делала за него часть уроков, уговаривая вместо них половить снитч с Роном, и подкладывала на тарелку больше сладостей.

— Они повышают настроение и активность, — оправдывалась она, когда ее проделки Гарри засек.

— Наодном шоколаде я не протяну, — вздохнул Гарри, но все-таки порвал упаковку из золотой фольги и проглотил пару кусочков горького шоколада.

По его спине прошел холодок от того, как Драко Малфой и Теодор Нотт следят за ним. Очень внимательно. Мурашки от этого ощущения не покидали его и в коридоре, и на истории магии — самом скучном уроке.

В душном кабинете стояла особая сонливая атмосфера, что от зевков удержаться было сложно. Профессор Бинс — древний призрак, обладал редким талантом своей монотонной речью усыплять чужой разум и прививать огромное отвержение к его предмету. Здесь была бессильна даже Гермиона. Из чистого желания поддержать свой статус прилежной ученицы, она единственная, кто вела конспекты, и то, не очень-то старательно, параллельно рисуя рожицы на уголках пергамента.

Гарри тряхнул Рона за плечо, и тот закинул голову, глядя на него снизу вверх.

— Что?

— Твой отец ничего не передавал тебе?

— Нет, никаких новостей, — деловито ответил Рон. — В министерстве заняты другим, и даже не спрашивай чем, а то расплачешься.

Тяжелая широкая дверь неожиданно скрипнула, и на пороге кабинета появилась Долорес Амбридж собственной персоной. Ее губы, накрашенные ярко-розовой помадой, растянулись в улыбке. В глазах сверкала истеричность, тщательно скрываемая вежливо-приторным тоном и обилием розовых оттенков в одежде. В руках она держала кипу бумаг.

Профессор Бинс, увидев гостью, лишь на секунду остановил свой ленивый поток слов, а затем поправил очки на переносице и продолжил вести урок, как ни в чем не бывало.

— Мне нужен мистер Поттер, ненадолго, — сказала она, обводя глазами кабинет в поисках черной макушки и узнаваемого шрама на лбу. — Что же вы сидите? Идемте!

От напряжения тело Гарри стало очень твердым и несгибаемым. Он с трудом поднялся с места, атакованный холодными насмешливыми глазами вокруг, и, закинув сумку на плечо, неловко протиснулся между рядами к выходу.

— Поторопимся, я очень занята, — сказала Амбридж, постукивая каблучками.

— Да, мисс.

Они зашли в кабинет…

Гарри не сдержал смешка и торопливо прикусил кулак.

Они зашли в кабинет с розовыми стенами и развешанными тарелочками с изображенными красками кошками. Гарри был готов умереть от смеха и заодно поспорить, что раньше такого кабинета в замке не было. Амбридж подошла к полкам, заставленными подарочными коробками конфет и вытащила одну.

— Не стойте, присаживайтесь, — приказала она уже несколько строгим голосом.

Гарри присел на край мягкого плюшевого кресла, припоминая, что последний раз он встречался с подобной безвкусицей еще летом у Дурслей, не знающих меры ни в чем. Сумку он бросил под ноги и вжался пальцами в острые колени.

— Не ошибусь, если скажу, что вы наверняка желаете поговорить о последнем испытании на турнире.

Веселость с Гарри слетела в один миг. Уголки его губ опустились.

— Да? — неуверенно спросил он, вжав голову в плечи.

— Вы спрашиваете? Я ждала, что вы станете обивать мой порог, требуя аудиенции, — Амбридж поставила перед ним коробку конфет. — Не стесняйтесь, возьмите.

— Нет, спасибо…

Но Долорес смерила его таким взглядом, что Гарри согласился бы запихнуть в себя целую горсть конфет, лишь бы избавиться от него.

Он взял одну, арахис в белом шоколаде.

— Так расскажите мне, милый друг, что произошло в лабиринте?

— Там были Пожиратели и они…

— Нет-нет-нет, — Амбридж погрозила пальцем и села за стол. — Я прошу говорить вас правду.

— Это правда, — Гарри встрепенулся и стал похож на воробья. — Они были там, на кладбище! Портал перенес н…

— Мистер Поттер! Вы игнорируете меня? Я просила правду. Только ее, а не ваши выдумки, появившиеся у вас в результате душевной травмы и дефицита внимания.

От обуявшей огнем злости, Гарри чуть не задохнулся. Его дыхание участилось, в ритм сумасшедшего сердцебиения. На лбу появилась испарина.

— Я не хочу никакого внимания, — твердо произнес он. — Я лишь прошу услышать меня. В моих словах нет и тени лжи.

Амбридж чуть наклонила голову в бок. Ее губы слегка дрожали.

— Вот как? Так это правда? Допустим. И как вы объясните, что кубок, проверенный лично организаторами турнира оказался со встроенным порталом? Кубок находился под пристальной защитой сложнейшими чарами.

— Я не знаю, — раздраженно произнес покрасневший Гарри, — поэтому и…

— Но если вы не знаете, то зачем говорите? — Долорес театрально развела руками в стороны и усмехнулась. Коты с тарелочек хором замяукали.

— Вы не даете мне сказать… Нужно выяснить кто смог подменить кубок, ведь…

— Вы считаете себя достаточно компетентным, чтобы указывать министерству? Вашей самоуверенности в собственном авторитете можно позавидовать.

— Нет, но это необходимо, чтобы проверить кто за всем стоит, — Гарри устало откинулся на спинку кресла. — Кубок — это портал, неоспоримо. Нас перебросило на кладбище, где ждали Пожиратели Сме…

— То есть вас ждала преступная организация, существование которой опровергли еще десять лет назад? — Амбридж принялась что-то писать, обмакивая яркое павлинье перо в мраморную чернильницу-кошку.

Гарри захотелось завыть и покинуть этот омерзительный кабинет сейчас же. Но цель приковала его к плюшевому креслу — он не может бросить попытку рассказать, кто еще, если не он?

— Что мешало ей воссоединиться за десять лет? — он уже не скрывал раздражение.

— Закон, — лаконично ответила Амбридж, сложив руки в замок.

— Замкнутый круг. Я видел людей в масках. Я могу поделиться своими воспоминаниями для экспертизы.

— Воспоминания можно подделать, они уже довольно давно не входят в список свидетельств.

— Но я не обладаю столь сильной магией, чтобы такое провернуть! — Гарри надавил пальцами на виски, в которых засела пульсация.

— Мистер Поттер, вы неугомонный, — подвела итог Амбридж и выдвинула один из ящичков в столе. — Наш диалог с вами не состоялся, и все, что я могу вам предложить, это написать письмо и заявление, где вы изложите свою версию событий.

Она протянула два белых листа и простое перо. Гарри тут же принял их, признавая, что больше не выдержал бы этой глупой беседы.

— Напишите сначала заявление на имя организатора турнира Бартемиуса Крауча, укажите причину недовольства организацией проведения турнира и обязательно подпишитесь, — кошки опять начали мяукать, но в этот раз жалобно. — Затем напишите заявление на имя старшего аврора, что вы ставите под сомнение его должностные способности из-за закрытого дела о запрещенной организации Пожиратели Смерти, — мяукание стало еще громче. — Потом в письме расскажите о том, с чем вы встретились на третьем испытании. В вольной форме, — Долорес прямо-таки сияла.

— Это все? — настороженно уточнил Гарри, уже заранее почувствовав боль в кисти правой руки.

— Ни в коем случае. Затем эти заявления нужно заверить в архивном отделе и передать главному секретарю отдела магического правопорядка. Ваши заявления отправят на рассмотрение и потом вас пригласят на слушание, — в воздухе возникла стопка заявлений, — после слушания состоится отдельное заседание. В связи с отпуском главы департамента национальной безопасности придется немного подождать, и на время ожидания будет введен мораторий на публичность. То есть, вы не должны давать интервью, писать в газеты и отвечать журналистам, и всячески молчать о ситуации, пока глава департамента не примет ваше прошение.

Гарри растерянно моргнул. А потом обхватил локти ладонями, принимая закрытая позу и с горящей ненавистью смотря на кипу бумаг, которым предстоит пройти через страшнейшую бюрократию.

— Вы смеетесь? — процедил он сквозь зубы, — Я чуть не погиб, и не только я. Из-за чужой халатности. И вы предлагаете жертве доказать, что она достойна безопасности?

— Мистер Поттер, а вам так нравится позиция жертвы? Разве кто-то вам что-то должен? — Амбридж подтолкнула к нему бумагу.

— А вы не должны выполнять вашу работу? Мисс Амбридж, наш диалог бесполезно продолжать. Подозреваю, что и бумаги эти мне тоже бесполезно заполнять. Но я сделаю это ради эксперимента, просто интересно, сработает ли это через год.

Спустя полчаса взбешенный Гарри выбежал пулей из кабинета. На его скулах красовались красные нервные пятна. Галстук он стянул одним резким движением и запихал его в сумку. От него шарахались в стороны, видя его походку, от которой веяло озлобленностью, словно она развевалась за ним, словно шлейф.

Гермиона сразу угадала, что в кабинете произошло что-то неладное. Она, желая выказать поддержку, положила ему руку на плечо, едва он остановился у кабинета травологии. Рон куда-то подевался, и Гарри, чья зоркость была притуплена приливом эмоций, не заметил этого.

— Ничего не говори. Прошу, — взмолился он.

Зато он заметил как кучка слизеринцев столпилась у противоположной стены коридора и начала громко перешептываться, не скрывая ни сколько, что обсуждают они никого иного, как старого приятеля Поттера, с которым у них велись особенные войны.

— Что бы они не сказали, не позволяй им вывести тебя. Хотя бы до тех пор, пока инспекция не уедет, — прошептала ему на ухо Гермиона.

И чтобы не допустить потасовки, завидев, что Нотт сделал шаг вперед, гордо расправив плечи, она вцепилась в руку Гарри и толкнула его внутрь кабинета, едва профессор Спраут открыла его.

Следом подоспел Рон. Гарри услышал, как он успел побраниться с Тео, обозвав его ослом, и ворвался на урок весь запыхавшийся, держа газеты подмышкой.

— Вы уже слышали? — он с шумом сел на черную скамью, вываливая на стол газеты, перевязанные нитками.

— Потише, Уизли, — профессор Спраут постучала ключами по чернильнице. — В ближайший час для вас нет ничего важнее, чем цветок аконита и его незаменимые свойства.

— Да, мэм, — пролепетал Рон и потупил взгляд.

Гарри поставил перед собой раскрытый учебник вверх тормашками и положил голову на стол.

— Не тяни, что там? — обратился он к Рону.

— У Хогвартса появился ярый ненавистник, решивший вести колонку с разоблачениями.

Рука Гермионы прижала голову Рона к столу, чтобы профессор, увлеченно крутившая гербарий из аконитовых цветов, не разозлилась на него.

— Кто он? — Гарри проникся искренним интересом и приободрился.

— Аноним. Но ты просто почитай… Нет, я сам, напряги уши, — Рон разорвал нитки и зашуршал газетами, разворачивая их. — Долгое время руководству Хогвартса и попечительскому совету удавалось скрывать все немыслимые нарушения и вопиющие случаи. И если руководство Хогвартса я могу понять, то чем выгодно такое положение членам совета не разумею. Не их ли дети учатся в этом учебном заведении? Такой поступок можно оправдать лишь тем, что членов совета как раз устраивает отсутствие огласки возмутительных ситуаций. Не потому ли, что зачинщиками этих ситуаций выступают их дети?

— По-ра-зи-тель-но, — сказала Гермиона, сдув челку со лба.

— Это еще не все, слушайте дальше, — Рон опять скрыл лицо газетой, — публика привыкла терпеть нарушения правил и закона по умолчанию. Я считаю своим долгом исправить это.

— Значит, он намерен вывернуть изнанку Хогвартса? — задал Гарри вопрос, впрочем, он был риторическим.

Гермиона была воодушевлена не меньше, чем парни.

— Чудесно. Хоть кто-то осмелился, — сказала она. — Но…чтобы показать изнанку, надо в нее сначала проникнуть? Этот аноним ходит среди нас.

— Еще круче, — добавил Рон.

Для Гарри это было равносильно тому, что Атлант скинул с плеч глыбу — он облегченно выдохнул и подумал, что ему точно надо найти Анонима, чтобы объединить усилия. Во всей этой ситуации его поражало только две вещи: что эту статью разрешили напечатать, и что еще никто не ринулся опровергать ее, брюзжа слюнями от ярости.

Он заглянул в заголовок.

Придира.

Тогда все понятно.

***

Невероятно, но те витрины, которые Гарри лично и добросовестно протер еще недавно, были покрыты таким толстым слоем серой пыли, словно их веками не трогали. Смирившись, он взялся за работу уже без прежнего запала, но с твердым намерением хоть как-то спасти ситуацию. Засучив рукава, он со скрипом провел тряпкой по мутному стеклу.

Малфой опоздал. Он бы и вовсе, по мнению Гарри, не пришел бы, если бы не Филч, успевший поймать его у входа в факультетскую гостиную.

— В этот раз я проверю, чтобы все было сделано, — проворчал смотритель, поглаживая свою ободранную кошку. — Если вы опять убежите, оставив все как есть, то я задам вам!

— Но мы не… — возмутился Драко и поднял палец вверх.

— И никакой магии, бездельники!

Спора не состоялось — у Филча явно были дела поважнее, чем следить за провинившимися. На грабли наступать он очень любил! Хмыкнув напоследок, он опустил на пол миссис Норрис и ушел.

Кошка зашипела и запрыгнула на подоконник.

— Вынужден тебя разочаровать, но я не понимаю тебя, — сказал ей Гарри.

— Тем не менее, ты все же общаешься с ней, — фыркнул Драко, отворяя дверцы шкафа с медалями за спорт.

— Кто Аноним?

— Что?

Гарри вдумчиво посмотрел в глаза Драко. Серые, почти бесцветные хрусталики смотрели холодно и отстраненно, словно все, что происходило в этих древних стенах, не касалось его. Такое равнодушие, не напускное, испугало Гарри, привыкшего принимать все близко к сердцу, даже чужую боль он часто ощущал, как собственную. Но Малфой был полной противоположностью. Его ничуть не интересовало, что Дафна Гринграсс переживает позор, что в газете появились заметки, прямо обвиняющие его отца в покрывании нарушений. Ничего.

— В Придире напечатали одну статью… Уверен, что тебе она не понравится, — Гарри потянулся за сумкой.

— Знаешь, Поттер, это так мило, что ты взял ее специально для меня, чтобы испортить настроение, — Драко пораженно цокнул языком и приподнял брови.

— Вообще, я думал, что ты все знаешь. Но раз это не так… Держи.

Малфой с видом знатока взял газету и через секунду, едва посмотрев на главную страницу, скомкал ее и рассмеялся.

— Эту газету выпускает полоумный папаша Лавгуд, не знал? Никто в здравом уме не воспринимает ее серьезно.

— Зато она без цензуры, и людям эта понравится, — обиженно ответил Гарри.

Они разошлись в разные концы зала. За окном смеркалось — небо разрезали фиолетовые и красные полосы. Деревья шептали своей пышной листвой, кое-где слышались песни сверчков и взмахи крыльев сов, летающих к своей башне. Постепенно ночная благодать вступала в свои права и заставляла всех невольно усмирить свой нрав и притихнуть. Свечи и факелы зажигались в каждом закутке, больше негде было спрятаться от надзора. Не очень строгого, раз в Хогвартсе творятся такие вещи…

Гарри вспомнил Дафну, ее неторопливую походку, мешковатый свитер и бледные искусанные губы. Он испытал к ней жалость, но не смог подойти и утешить ее. Испугался, что сделает ей только хуже. Его репутация, падающая с каждым днем ниже все ниже, могла навредить ей.

— Что-то не сходится, — Гарри перестал тереть тряпкой тяжелые полки и замер, — почему ее имя все узнали, а имя семикурсника нет?

— Почему тебя это волнует? — флегматично спросил Драко, подойдя ближе.

— Странно это. Как могли заметить только ее, если в ванной было двое?

— На что намекаешь?

Фантазия Гарри мигом нарисовала два обнаженных прижимающихся тела в темной мраморной комнате, прикрытые лишь пенной журчащей воды. Ему стало стыдно, будто он в самом деле подглядывает, но представил он себе эту картину с совершенно другой целью — понять, найти деталь, которую стоит сковырнуть, и свет увидит истину.

— Он же не мог аппарировать. Да кто вообще оставит в такой ситуации свою девушку одну? — от предчувствия чего-то неладного, Гарри остро ощутил неприятные покалывания в животе.

— Вот ты и ответил на свой вопрос, — Драко по-прежнему не показывал любопытства или сочувствия, но отчего-то Гарри показалось, что он интуитивно тоже понимает, что ситуация гораздо иная, нежели ее представили сплетники.

— Ты имеешь в виду…

— Ничего. Ты уже закончил? Пошевеливайся, я не собираюсь торчать тут до утра.

— Мы застряли здесь надолго, — Гарри ткнул в угол зала. — Спорим, нам еще и этот хлам поручат разбирать? Я зря теряю время.

— А тебе есть чем заняться? — усмехнулся Драко, на удивление, не отлынивая от работы, а выполняя ее с редкой педантичностью. — Твои оценки явно показывают, что учебой ты не обременен. На тренировках ты давно не появляешься, выгнали? Не переживай, сборная все равно тебе не светила. Серьезно, Поттер, что ты делаешь?

Драко развернулся к нему и подпер подбородок кулаком. Он хитро улыбнулся и прищурился, становясь похожим на лису. Это насторожило Гарри, и он даже пошатнулся.

— Ничем, Малфой — тихо произнес он.

— Не верю. Ты что-то замышляешь и скрываешь, — упрямо возразил Драко.

Ему-то уж точно было в кого — порода. Можно даже позавидовать тому, как ловко, он порой, впутывал человека в свои сети, сплетенные из одних лишь слов.

— И это тоже тебе не понравится.

— Смотри, ты либо раскрываешь карты сам, либо это делаю я. И смею тебя заверить, что это не будет стоить мне больших усилий.

— Угрожаешь? — в глазах Гарри сверкнул кураж, предвещающий, что, в общем-то, он не прочь потягаться со своим бессменным школьным врагом.

— Предупреждаю, я не злой, — спокойно поправил его Драко, игнорируя запальчивость.

— Неужели?

Гарри с досадой отметил, что Драко выше его на целых 4 дюйма. Когда они стояли так рядом, это было сложно не увидеть.

— Да, но ты этого не замечаешь. Впрочем, не удивительно… Погоди…

Драко вдруг расстегнул верхнюю перламутровую пуговицу рубашки и освободил шею от белого шелкового платка. Гарри непонимающе уставился на него, точнее, на выпирающую косточку ключицы, и не сразу понял, что в пару секунд его волосы собрали в кулак и обвязали этим платком. Вышло быстро и аккуратно.

— Тебе они не мешали? Лезли же на глаза.

— Д-да?

Пихнув Поттера к витрине, Драко самодовольно оглядел его снизу вверх и поправил свой воротник.

На блестящем стекле поместилось его блеклое отражение. Гарри обнаружил, что лицо стало светлее и мягче. Чудесным образом, волосы, собранные в высокий короткий хвост, будто сгладили острые черты. И зеленый цвет глаз стал ярче, и взгляд более открытым. Не веря своим глазам, он провел ладонью по лбу и скулам, проверяя, точно ли это он, а не незнакомец, очень похожий на него, но другой, словно чуть старше и увереннее.

— Да, может быть.

— Потом полюбуешься, у тебя еще вся ночь впереди. А теперь держи, — Драко торжественно всучил ему тряпку, а сам нагло сел на подоконник рядом с со спящей миссис Норрис и потрепал ее за шкирку. На коленях у него из ниоткуда появился спортивный журнал, и он принялся его листать.

Гарри никак не отреагировал на то, что всю работу свалил на него, и продолжил, как заведенный, переходить от одной витрины к другой, пока не заявился Филч и не прогнал их.

Они, конечно же, очутившись в «свободной зоне», не попрощались и разошлись по разные стороны. Драко спустился по лестнице вниз, в подземелье, веющее холодом и истоками темной магии, а Гарри — в Гриффиндорскую башню, со скрежетающими лестницами и болтливыми портретами, не спавших ни днем, ни ночью.

— Пароль! — потребовала Толстая Дама, для чего-то поднимая бокал с красной жидкостью.

— Соленая карамель? — предположил Гарри.

Он и так не обладал памятью, которой можно похвастаться, а тут и Полная Дама была слегка безумна и меняла пароли по собственному смотрению по десяток раз за день. Перси уже смирился с этим.

— Ты что, с Когтеврана? — спросила Дама, кокетливо накручивая на палец локон рыжих волос.

— Точно нет. Тогда-а-а, клич Феникса?

— Значит, Пуффендуй?

— Мятный ирис?

— Проходи!

Гарри вышел в гостиную, словно только что со сложнейшего экзамена.

Иногда ему становилось очень жаль Перси. Обладая большим умом и ответственностью, которых хватило для статуса старосты, природа обделила его человеколюбием, и должностная обязанность часто пребывать в толпе своего неугомонного факультета, его сильно изматывала. Он забился в угол. Сидел на старой трехногой табуретке и каждые пару минут глядел на висящие часы, моля, чтобы полночь наступила поскорее.

Около Перси крутилась Джинни, раскладывая на ковре пасьянс, а рядом с ней сидели сестры Паттил, что-то сверяющие с длинного свитка. У нерастопленного, за ненадобностью, камина стоял Невилл, поливая выставленные в ряд кадки зеленых растений.

Шум и невероятный покой, и Гарри давно перестал считать себе принадлежащим к ним. Он не присоединился к игре в карты, не остановился с кем-то поболтать, а сразу направился в спальню. Это стало обыденностью. Только этим вечером он был немного другим, и смотрели на него тоже по-другому.

Причину изменений Гарри вспомнил, когда встал напротив зеркала в душевой. Вытирая лицо махровым полотенцем, он вспомнил, что волосы ему больше не мешают. А ведь он хотел обстричь их.

Платок он спрятал под подушку.

Комментарий к Глава 4. Немного другой

https://vk.com/xo_co

Итак, ваши мысли?

========== Глава 5. Решение проблем ==========

Если сесть на бортик старого каменного фонтана, то можно было спастись от страшной полуденной духоты. Гарри и Гермиона так и поступили. Рон опять где-то пропадал, и это уже начало раздражать их.

— Ни за что не поверю, что он сидит за уроками, — Гермиона начала внимательно всматриваться в окна, обмахиваясь тетрадью, как веером.

— Может, он с Оливером? — предположил Гарри.

— С чего бы? Да и вообще-то мы договаривались готовиться к экзамену вместе!

— Еще рано же.

До экзаменов оставался еще месяц, и готовились к ним лишь самые усердные, и Гермиона, вне всяких сомнений, входила в их число, но Гарри и Рон уже несколько лет подряд учили все за пару дней. Конечно, высшие баллы они не получали, но и троллей им еще никто не ставил, а в большем они и не нуждались.

— Смысла нет, — оправдывался Гарри, — начну учить заранее, все равно забуду.

— Это глупые отмазки, — возразила Гермиона, — или сейчас ты просто забалтываешь меня, чтобы прикрыть Рона.

— И не думал, смотри, а вот и он!

Гарри пальцем указал на рыжую макушку, мелькавшую в окнах первого этажа. Скоро Рон вышел во внутренний дворик, ставший оазисом благодаря широким кронам деревьев и фонтану, таща за собой рюкзак, набитый всяким хламом, и присоединился к друзьям. Заметив, что Гермиона обиженно поджала губы, он извинительно улыбнулся и дернул ее за выбившийся локон.

— Не злись, — попросил он, — у нас еще много времени. Что ты придумала на сегодня? Только, прошу, не зельеварение.

— Я предлагаю заняться древними рунами или нумерологией, но…

Гермиона резво закинула ноги на бортик и бросила сумку на сухую потрескавшуюся землю.

— Я рассчитывала, что вы, как самые настоящие проныры, уже ищите того Анонима.

— Не ожидал, что тебе это интересно, — буркнул Гарри.

— Мы можем попытаться выяснить кто это по стилю написания. И опираясь на факты, которые он указал.

— Это идея, — воодушевился Рон и, подражая Гермионе, тоже забрался на бортик с ногами, согнув их в коленях, — и самое простое, что приходит на ум, это спросить Полумну. Придира — это газета ее отца. Он немного чудак, как и она.

— Зачеркивай, — Гермиона махнула рукой, — я уже пыталась. Полумна сказала, что анонимность это обязательное условие для публикации, и нарушать это правило она не хочет. Гарри, вновь витаешь в облаках! Рон, он вообще спит?

Гарри, прикрыв покрасневшие глаза, почти сполз ей на плечо, и только громкое восклицание имени заставило его опомниться и выпрямиться. Он по привычке тряхнул волосами, чтобы поправить их, но они были убраны в хвост и вовсе не мешали.

— Сплю, — поспешно возразил он, хотя весь его внешний вид говорил об обратном.

— У Помфри есть снотворное, — подсказал Рон, сощурив глаза.

— Да? Ну ладно.

— Кошмары? — Гермиона тут же догадалась в чем дело и аккуратно похлопала его по плечу, — в детстве мама давала мне чай с мятой или теплое молоко. Может попросишь их у кухонных эльфов?

— Прямо сейчас? — Гарри было откровенно лень тащиться по крутым лестницам через весь замок в больничное крыло, хоть он и признал, что ему дали дельные советы.

Солнце начало припекать сильнее, в воздухе образовалась волнистая пелена, разносящая с собой песок и дорожную пыль. Появился запах засохшей травы — зеленая трава осталась только у стволов деревьев, а все поляны стали желтыми.

— Хочешь обсудить Анонима? — спросил Рон, — если мы что-то выясним, то не скроем от тебя. Пока что известно одно — нам надо ждать следующие статьи в Придире, и по тем фактам, которые он изложит, начнем думать кто он.

— Тогда ждем, — сдался Гарри и встал с места.

Он, как и все, ходил в одной хлопковой рубашке, закатывая рукава и без удушающего галстука, чтобы выжить в майскую знойную жару. Очки, правда, натирали переносицу и запотевали, но пластырь мигом решил первую проблему. Гарри давно уже прекратил попытки слепить из своего лица что-то посимпатичнее, и поэтому пластырь его нисколько не смущал. Пройдя внутрь замка, он напрягся и невольно сжался — вокруг было много людей.

Людные места теперь его пугали. Гарри делал все, чтобы реже оказываться в помещениях, где кроме него есть кто-то еще. Только Рона и Гермиону он мог допустить, ведь много лет дружбы не исчерпали себя, но даже их, Гарри больше терпел, нежели тяготел к прежнему общению, и из-за этого стыд прилип к нему, но изменить это он не мог. В нем зародилась какая-то частичка, вечно тяготеющая к уединению, молчанию и тревоге. Все чаще он по утрам придумывал себе причины, чтобы пропустить занятия, но совесть брала свое, и он, скрепя сердце, одевался и шел туда, где чувствовал себя мышью в террариуме.

Ссутулившись, проходя коридор, Гарри мысленно вел счет шагам, чтобы успокоиться и избавиться о оглушающего эхо голосов в ушах, сильно бьющих по барабанным перепонкам. Ханна Аббот проводила его удивленным взглядом, пока он не зашел за угол.

В больничном крыле было светло и тихо — ему стало легче.

— Тоже простуда? — Помфри озабоченно положила ему ладонь на лоб.

— Нет, другое, — Гарри пропитался стеснением и неловкостью, словно просить снотворное было чем-то постыдным, — я не могу заснуть.

— Считал кентавров? — Помфри нахмурилась.

— Да-а-а…

Гарри оглянулся на дверь. Еще одна неловкая попытка — и он выбежит отсюда, сверкая пятками.

— Вы не поняли, — сказал он, опуская глаза в пол, — я совсем не сплю. Почти. Урывками и слабо, я часто просыпаюсь. Сделайте с этим что-нибудь.

— После удара головой такое иногда бывает.

— Но я не ударялся головой, с чего вы это взяли?

Гарри даже пошатнулся и внимательно посмотрел Помфри в глаза, чуть ли не впился в нее, и инстинктивно почувствовал опасение с ее стороны, словно он шагнул на половицу, под которой хранится шкатулка.

— А, так вот что обо мне говорят, — заключил он.

— Нет-нет, мистер Поттер, — Помфри поспешила оправдаться и растерянно начала дергать фартук, — я просто подумала, что вы недавно играли в квиддич, а это очень травмоопасно. Я дам вам снотворное, но не злоупотребляйте им, иначе будет хуже.

В кармане брюк оказался пузырек из матового голубого стекла, звенящий при соприкосновении с брелоком в виде снитча — подарок Колина.

Довольный, тем, что получил желанное и ему больше не придется просыпаться в холодном поту, Гарри спускался по ступенькам вприпрыжку, тихо напевая:

I must be only one in a million

I won’t let the day pass without her

It’s too late to be grateful

It’s too late to be late again

Неожиданно перед ним на светлом камне возникла черная тень. Гарри не успел затормозить и врезался во что-то жесткое, и задрал голову наверх.

— О, Седрик, я не заметил тебя.

Седрик, казалось, этой встрече не был удивлен, но все же не выглядел желающим мило побеседовать. Под мышкой он придерживал пару тонких книг неопределенного, из-за старости, цвета и, увидев как Гарри вглядывается в них, быстро взял их в руку и убрал за спину.

— Умереть можно от жары, — сказал он.

— Ты ведь знаешь, что о погоде говорят тогда, когда хотят побыстрее избавиться от навязчивого собеседника? — левый уголок губ Гарри приподнялся в усмешке.

Седрик принялся успокаивать его.

— Я говорю это всем целый день, правда. Эм-м…я что-то же обещал, напомни, пожалуйста.

— План.

— Точно, — Седрик кивнул, — он есть, и придумал его не я, но мне он нравится. Я могу тебя посвятить в него, но под условием, что ты никому ничего не расскажешь.

— Разумеется, — Гарри стал серьезным и поправил ворот рубашки, — начинай.

— Не здесь, ты что? Приходи в полночь в северную башню. На самый верх, там есть старый кабинет по травологии. И никого с собой не приводи, договорились?

— Заметано.

Гарри вдруг подумал, что некий руководитель плана это и есть Аноним. Доказательств и причин так считать у него не имелось, но Гарри давненько опирался лишь на слепую хрупкую надежду. Новая привычка, пагубная ли, еще предстоит проверить.

— Выглядишь другим, — Седрик начал его неприкрыто разглядывать, и произнес он это непонятным тоном, то ли его насторожили изменения, то ли показались неплохи и просто непривычными.

— Плохо? — Гарри потянул платок за кончик и сунул его в карман к пузырьку.

— Я не это имел в виду, но как хочешь. Тогда, до встречи.

Они разошлись. Точнее, ушел Седрик, а Гарри убежал, услышав приближающийся топот ног. Он вернулся в пустую спальню, по которой гулял прохладный ветерок, забравшийся на эту высоту через распахнутое окно, через раму которого перевесили воздушного змея. Фиолетовый змей, подхватываемым невидимым бурным потоком, тянулся к небу и тяготился несвободой. Гарри облокатился на подоконник и высунулся наружу, напрочь откинув здравомыслие — упасть почему-то было не страшно.

Было видно лодки, плавающие по блестящей глади черного озера, и берег, занятый подростками, похожих на стайку чаек из-за белых рубашек и звонких голосов.

Прислонившись ногами к стене, он ощутил твердость пузырька и достал его. Задумчиво покрутив его в руке, Гарри открутил медную крышечку, и в нос ударил травяной приятный запах. Он поморщился и сделал три маленьких глотка. Торопясь, потому что боялся, что его застукают. Это было что-то очень сокровенное, Гарри решил, что об этом никто не должен узнать. Снотворное он запрятал в шкафы в ворох одежды — вряд ли кто-то будет трогать его вещи.

Не раздеваясь, он лег на кровать и заснул, как только его вихрастая голова опустилась на пышную подушку. Снотворное не избавило его от снов, но они были такими смазанными и блеклыми, да и бесшумными, что ничуть не мешали. Пронеслись видение цветочного поля, дома с закоптелым потолком, морского прибоя, почудилось, что ноги его шагают в невесомости по белому песку.

Гарри проспал до удара гонга, означающего время отбоя. В спальне он был уже не один — на соседней кровати сидел Невилл, мотая левой босой ногой и читая справочник по выращиванию монетного деревца. На его тумбочке горела лампа, стоящая на коробке из-под набора сладостей. Остальных здесь не было, к большому облегчению для Гарри. Он протер глаза кулаками и зашел в ванную умыться — зелье еще не сняло окончательно своих чар, и ему грозило впасть в сон, если он не взбодрит себя холодной водой.

В гостиную он решил не выходить, там наверняка расположилась Гермиона, которая при каждом удобном случае заставит его взяться за ум и напомнит о важности образования, или… Гарри мог выдумать любые причины, лишь бы там не появляться. Иначе он снова окажется зажатым иррациональным страхом и затеряется.

До полуночи он успел почистить перья для письма, потерять один носок в пододеяльнике и испачкать чернилами деревянный пол. К счастью, последний проступок никто не заметил. В этой спальне вообще чистюли и педанты не обитали издавна, судя по удивительным находкам по углам.

Дождавшись, пока комната не наполнится сонным сопением, Гарри на носочках вышел в гостиную, прижимаясь к стене, как уже привык делать, и беспрепятственно упросил Полную-Безответственную-Даму выпустить его на три минуты. Дорога до северной башни оказалась легкой — он не встретил ни дежурных профессоров, ни надоедливых призраков, ни свалился куда-то и дошел невредимым до узкой и низкой дверцы с табличкой «301». Несмело постучав по ней костяшками, Гарри аккуратно толкнул ее вперед и вошел внутрь.

Сквозь круглое окошко пробивался лунный свет, разделивший комнату напополам. У стен были выставлены старые доски и скамейки. Напротив двери разместился широкий стол, покрытый дырявой клетчатой скатертью. На столе сидел Седрик, свесив ноги и подперев спиной жесткую стену.

— Я не опоздал? — Гарри прикрыл за собой дверь, оставив узкую щелочку.

— Минутой позднее, и я бы решил, что зря тебя пригласил, — раздался ворчливый голос позади.

Поняв, что голос принадлежит не Седрику, Гарри резко обернулся и посветил люмосом в угол, обвешанный паутиной.

На низкой табуретке сидел Грюм, попивающий ром из фляжки. Он выставил ногу с протезом вперед и зашипел, когда голубой огонек на кончике палочки ударил в лицо.

— Убери чертову палочку! — приказал он, и Гарри тут же погасил палочку, опешив от неожиданной встречи. — Чего глаза вылупил? Мертвеца увидел? Черта-с два! Я здоров как бык.

Гарри онемел и с немой мольбой о помощи посмотрел на скучающего Седрика. Он ожидал кого угодно, но точно не бывшего работника аврората, пользующегося славой психа. Его словно по затылку огрели молотком.

— Гарри, Аластор Грюм согласился мне помочь и предложил кое-что, — объяснил он, но Гарри это ничуть не успокоило, — расслабься и присядь.

— Раз ты слезно просил участвовать в нашей заварушке, то чего такой робкий? — Грюм подался корпусом вперед.

— Просто неожиданно, — Гарри сел рядом с Седриком, ощутив, что нервное покалывание внизу живота уменьшилось, когда около него был кто-то близкий, — что вы задумали?

— Нет! — гаркнул Грюм, наплевавший, что их могут услышать, — Что — ты — задумал?

— Я?

Грюм всплеснул руками и выразительно уставился на Седрика. Шрамы на его лице побелели — потому что лицо, или от рома, или от раздражения, налилось краской.

— Кого ты мне привел?

— Он удивлен, — Седрик обратился к Гарри и тихо похлопал его по ноге, — соберись, хорошо?

Гарри кивнул. Он ведь так мучительно долго ждал подходящего момента, когда его выслушают и предложат ему решение — не время тупить.

— Мы должны доказать, что в лабиринте нас подставили. Это были Пожиратели и Сами-Знаете-Кто, — на одном выдохе произнес он.

— А теперь такой вопрос, сынок, а ты уверен, что так все и было? Я вам сразу говорю — у меня мало причин вам верить. Работая в Азкабане, я уяснил одну вещь — в большинстве случаев люди искажают воспоминания и искренне верят собственно выстроенным иллюзиям. Вам не подсунули что-то галлюциногенное?

— Все заново? — Седрик издал тихий короткий стон, закатив глаза. — Гарри не врет и не бредит. Как и я. Нас действительно перекинуло на кладбище. И Пожиратели нас ждали, они явились сразу же и чуть не окружили нас.

От мрачного воспоминания у Гарри началось легкое головокружение, а в венах кровь будто застыла. Он больно сглотнул и сжал кулаки. Тот вечер среди могильных плит и покрытых мхом статуй он запомнил очень хорошо, каждая деталь прочно въелась в его разум. Запах сырости и гнили, синий цвет неба, зеленые вспышки в темном лесу, боль в груди от волнения и спертое дыхание — его кошмар.

— И как же вас перекинуло? — вставленный глаз Грюма начал резко метаться по сторонам.

— С помощью кубка, — ответил Седрик, ставший тоже поникшим. Наверное, сейчас он испытывал тоже самое, что и Гарри, — мы взялись за его ручки и невольно трансгрессировали. А потом… вы поняли.

Грюм потер двумя пальцами подбородок.

— Нужно достать кубок для экспертизы. Выяснить есть ли наложенные чары, — сказал он после минуты грозного молчания, — а потом уже сможем узнать, кто их наложил. Тот и виновен. Это не мог подшутить кто-то из ваших сокурсников? Зависть может сподвигнуть и не на такое.

— Сомневаюсь, — не согласился Седрик, — не всем, конечно, нравилось наше участие, но вряд ли кто-то способен… Пожиратели, в основном, это бывшие студенты Слизерина?

— Зачастую, — подтвердил Грюм.

Гарри сидел в каком-то отрешении. Он понял в каком направлении мыслит Седрик и сам считал так же, просто не хотел признавать, что опасность совсем близко и дышит ему в затылок.

— Тогда чары могли наложить их дети. Сами Пожиратели пробраться в Хогвартс не в состоянии, но их детям пути открыты, — продолжал Седрик, — так что, ваша версия близка к правде.

— И это сходится с тем, что писали в Придире, — добавил Гарри. — Аноним утверждал, что попечительский совет, состоящий из чистокровных знатных волшебников, а в переводе — Пожирателей, покрывает нарушения в Хогвартсе, потому что к этим нарушениям причастны их потомки.

— О, Поттер, мозги зашевелились? — ехидно поинтересовался Грюм. — Верно мыслите. Если все на самом деле так, то половина успеха у нас в кармане. Если нет, то будет тяжело. Тогда…

— Нам надо узнать кто Аноним!

— Сбавь газ. Для начала нужен кубок, а вы благополучно его забыли.

У Седрика было очень много поводов поспорить с Грюмом.

— Нет. Я сразу же отшвырнул кубок заклятием, когда увидел Пожирателей. И вернулись мы благодаря нему, но при трансгрессии назад он исчез.

— Я должен в это поверить?

— В любом случае надо его найти. Без него бесполезно искать виновных, — упорствовал Седрик. При лунном свете его лицо стало похоже на каменное изваяние — строгие черты лица и серая кожа.

Грюм ткнул в грудь Седрика пальцем и требовательно посмотрел. От него сильно несло выпивкой, но вряд ли кто-то в этой комнате смел сомневаться в трезвом уме бывшего аврора.

— Тогда вспоминайте что за кладбище и наблюдайте. А ты, — он ткнул пальцем в затаившегося Гарри, — отслеживай газету и не суйся лишний раз в конфликты. Какого черта ты полез к Амбридж? Этой старой карге ты только одолжение сделал!

Грюм ушел, споткнувшись протезом о табуретку и злобно швырнув ее в ответ. Дверь он захлопнул с грохотом, что она чуть с петель не слетела. Опьяняющие нотки рома остались.

— Я даже не знаю, поможет он или навредит, — Седрик поднялся с места и зябко скрестил руки на груди.

— Зависит от того, что он думает о Дамблдоре, — Гарри наклонил голову набок, позволяя челке закрыть верхнюю часть лица, — ты ведь с ним говорил, не так ли?

— Немного. Но без толку. А ты?

— Создается ощущение, что он избегает меня. Рон согласен со мной. Он сказал, Дамблдор чувствует вину за то, что не углядел.

Директор часто выступал защитником — Гарри не привык сомневаться в нем, но от этого стало хуже. После многолетней опеки и спасания от ответственности за те проделки, которые Гарри успел натворить вместе с друзьями, это было схоже с прыжком в ледяную воду — прыжок в реальность, где никто не убережет.

Оправдывает ли это его сейчас?

— Ты слишком тревожный, тебе надо расслабиться, — Седрик устало потер шею, — это хорошо, что ты решил отстаивать себя, но не следует это делать в ущерб себе же. Понимаешь?

— Седрик, я уже в курсе, что дерьмово выгляжу. Не напоминай. Обещаю, скоро станет лучше.

Гарри хмыкнул, вспоминая, что лежит в его шкафу в капюшоне помятой кофты.

— Посмотрим. Возьми Рона и отдохните в Хогсмиде.

— Не забывай, что у нас есть дело.

— И чтобы его решить нам нужны мозги, воспоминания, информация о кладбищах в Англии, наблюдение за чистокровными и много кофеина.

— Последнее на тебе, у Пуффендуя же свободный доступ к кухне, — на лице Гарри мелькнула улыбка.

Седрик улыбнулся в ответ, пусть и несколько смущенный тем, что небольшой секрет его факультета раскрыли.

— А ты частенько после отбоя гуляешь? — спросил он в ответ.

—Нет. Теперь не буду точно.

— Твои отработки с Драко Малфоем закончились?

Гарри никак не ожидал, что речь зайдет о Драко. На время он вычеркнул его существование в своей памяти. Это вполне логично, что Седрик включит в число подозреваемых его, ведь у Драко полный набор для данной роли: чистокровный, хитрый, имевший доступ к закоулкам замка. Но все равно было неожиданно.

— Да, а что? — напрягся Гарри, опять сжимая кулаки. Он потирал пальцами хрупкие костяшки.

— Помнишь, я говорил держаться от него подальше? — спросил Седрик, и, не дожидаясь ответа на столь риторический вопрос, сам же ответил, — надо поступить по-другому. Подружись с ним.

Гарри подавился воздухом. Это было уже слишком! Седрик сам же говорил, что ему надо расслабиться, а как это сделать, когда придется вести подлую игру с Малфоем?

— С ума сошел? — прохрипел Гарри, держа себя за горло.

— Это отличная идея, — Седрик поднял табуретку, сел на нее и положил руки на выпирающие колени Гарри, не давая ему возможности улизнуть, — вы долго враждовали, так что вполне возможно, что он как-то причастен к случившемуся.

— Ты переоцениваешь мою нервную систему.

— Ты страдаешь неуверенностью в себе. Надо исправить, ты ведь способный.

— Еще и льстишь.

— Тебя не переубедишь, — обреченно выдохнул Седрик, освобождая Гарри путь, — хотя бы попытайся. Но на рожон не лезь.

— Ладно-ладно, — Гарри показал известный знак рукой и спрыгнул на пол.

С успокоенной совестью он вернулся в спальню и с тем же умиротворением на сердце сложил в сумку пустые пергаменты с невыполненным домашним заданием. В нем ненадолго поселилась забытая легкость — он выговорился, скинул ношу домыслов, нашел единомышленников и вскоре избавится от кошмаров.

Пропуская ступеньки, он нашептывал:

Should I believe that I’ve been stricken

Does my face show some kind of glow?

It’s too late to be grateful

It’s too late to be late again

В эту ночь кровать казалась мягче и воздушнее, тяжелые мысли не мешали, словно камень с груди убрали. Спящие соседи не заметили его отсутствия. Рон даже не проснулся, когда Гарри наткнулся на его торчащую лодыжку из-под одеяла. Невилл так и заснул, оставшись в сидячей позе, только голова опустилась на грудь.

Скинув одежду на сундук у кровати, Гарри накрылся тонким одеялом с головой. Три глотка зелья мигом отодвинули от него даже намеки на осознанные сновидения. Он погрузился в невесомость, какую-то дурашливую, где сосредоточиться и испытать чувства было невозможно. Гарри будто завис в пространстве и времени. Дотошные переживания дымкой упорхнули в раскрытое окно. Сон был невероятно крепким. Если бы не взбешенный Рон, бесцеремонно трясущий его и ругающий за опоздание, Гарри не показался бы на свет.

Подходя к завтраку, Гарри сквозь густую толпу почувствовал, что за ним следят. А на уроке трансфигурации понял почему — наклонившись к сумку в поиске свитка, он вместе с ним вытащил сложенного из бумаги журавлика.

Тогда тебе было лучше.

Комментарий к Глава 5. Решение проблем

*David Bowie - Station to station. Советую посмотреть перевод и историю песни, она очень подходит Гарри

https://vk.com/xo_co здесь я предупреждаю о новых главах и публикую много интересного

========== Глава 6. Неудачный опыт ==========

Это было неожиданно.

— Гарри, мармелад в сахаре? — Дамблдор подвинул к нему маленькую хрустальную вазочку.

— Нет, спасибо.

По правде говоря, он растерялся. Он уже смирился с мыслью, что Дамблдор вовсе не замышляет план, как это говорил Рон, в котором задействован Гарри, а занимается чем-то в тени.

Феникс лениво прохаживался по столу, протыкая коготками лежащие кучкой письма и выписки. Рука Дамблдора ласково потрепала его за загривок. Пахло чем-то сладким и тянучим — ни для кого не было секретом, что директор — сладкоежка и хранит сладости в каждом ящичке или углублении.

— Как идет подготовка к экзаменам? — спросил Дамблдор, продолжая кружить вокруг кресла, на краешек которого присел Гарри.

— Полным ходом, — вывалилось на него вранье.

— Вот как? Хорошо. Мисс Грейнджер очень даровитая помощница, не так ли?

— Да.

Гарри не знал чем разбить стену неловкости, возникшую между ним и директором. Он притворился, что очень увлечен разглядыванием гобелена с раскидистым деревом на стене. Однако, беспокойное притопывание ноги по ковру выдало его.

— Я был очень занят в последние недели, — сказал Дамблдор, поправив указательным пальцем очки, — и думаю, что тебе несложно догадаться чем именно. Прости, что не пригласил тебя сюда пораньше, но кабинет постоянно был заполонен людьми из отдела магического правопорядка, и вряд ли тебе было бы комфортно с ними. Они, не скрою, недружелюбно расположены к тебе. И ко мне.

— Понятно, — Гарри обернулся, оперевшись локтем о спинку кресла, — сэр, почему они не хотят верить?

— Потому что тогда им придется понести ответственность за допущенное на турнире. Как понимаешь, им это не нужно.

— А Волдеморт? Они не боятся его?

— Боятся настолько, что не хотят признавать его возвращения, — ответил Дамблдор и остановился, — я знаю, что ты переживаешь не лучшие времена, но смею просить тебя проявить терпение. Гарри, ты доверяешь мне?

Обычно вопросы и просьбы Дамблдора Гарри воспринимал крайне спокойно и даже с радостью, но в этот раз вопрос насторожил его, заставил плечи сжаться, а глаза поспешить отвести в сторону, чтобы по ним не смогли прочитать его смятение.

— Да, сэр.

— Тогда старайся не навязывать людям свои откровения по этому поводу, — Дамблдор положил ему руки на плечи и этим жестом будто приковал к месту, — я сам со всем разберусь, тебе лишь нужно вести себя тише. Не пугай людей правдой.

— Но… — Гарри попробовал возразить.

— Иначе сделаешь себе хуже.

Из кабинета Гарри вышел еще больше расстроенным и чуть не прошел мимо Рона, поджидавшего его у двери.

— Тормози, — Рон схватил его за локоть, — что он сказал?

— Он сделает все сам, а мне надо молчать. Круто?

— Не очень. Я поговорю с отцом, хочу узнать, что происходит в министерстве. Точнее, правда ли Дамблдор этим занят.

— Не веришь ему? — удивился Гарри.

— А должен? — Рон ехидно усмехнулся и в припадке внезапной игривости толкнул Гарри в бок, что он чуть не вписался в круг девушек-пятикурсниц из Когтеврана. — Раз ты такой свободный, то почему бы не развлечься? Смотри, это ты про нее вчера говорил, что она похожа на богиню?

Гарри резко прикрыл ему рот рукой и потащил на лестницу, покрываясь краской — их услышали, и одна из девушек, темноволосая и низкого роста, громко засмеялась, подмигнув им правым глазом. Гарри поспешил отвернуться и, как лестница увезла их к другой, влепил Рону дружеский подзатыльник.

— Ты ведь специально, — зашипел он.

— Это неконтролируемое желание встряхнуть лучшего друга. Смотри, как посвежел зато, — ответил Рон, приглаживая растрепанные волосы.

— Это позор. Прыгнем с лестницы вместе?

— Я просто толкну тебя.

Перед ними, словно из воздуха, появилась Гермиона, нагруженная стопкой книг и с вязальными спицами в пучке волос.

— Я боюсь оставлять вас одних, — она смерила их грозным-многообещающим-занудным взглядом, — как прошла встреча с Дамблдором?

— Нормально, — ответил Гарри и пожал плечами.

— Ужасно, — ответил Рон.

Почему-то Гермиона решила прислушаться именно к Рону. Она всучила ему тяжеленные книги, под их весом его руки прогнулись, и пошла дальше, наверх. Юноши послушно последовали за ней.

— Ужасно это значит, что он вовлек Гарри в какую-нибудь политическую борьбу? — спросила Гермиона.

— Нет, он сказал мне тоже самое, что и другие, — фыркнул Гарри, и, сжалившись, взял у Рона пару книг, чтобы облегчить ношу, — сидеть тихо и никуда не лезть. Я бы расстроился, но сейчас мне не хочется участвовать в его постановках. У меня уже есть занятие.

— У нас, — прокряхтел Рон, — я купил новый выпуск Придиры. Итак, профессор Снейп обвиняется в заметании следов проступков своих подопечных.

— Снейп?! — Гарри и Гермиона одновременно замерли.

Рон носом уткнулся в спину подруги и пошатнулся. Его нога уже соскользнула по каменной ступеньке вниз, но Гарри подхватил его и вернул назад.

— У того, кто это сделал… я бы сказал, что у него железное…

— Рон! — возмутилась Грейнджер и быстро подбежала к портрету Полной Дамы.

— Не вовремя, дружище, — Гарри рассмеялся, и в уголках его глаз показались мелкие морщинки.

Пожалуй, только его смех сдержал гневную тираду Гермионы о правилах приличия. Она самая первая заметила, что Гарри будто бы отряхнулся от пыльной горечи и стал более степенным. И это не могло ее не радовать — больше не приходилось следить за тем, чтобы профессора на занятиях не заметили, как он спит. Большего прогресса не намечалось пока, но Гермиона была уже и этим довольна. Потому она спустила Рону его выходку и мило улыбнулась, придерживая рукой дверь в гостиную.

В гостиной было пусто, лишь пара первокурсников играли в настольную игру на диване, и Перси дремал на кресле, накрытый длинными свитками, напоминая мумию, вместо одеяла. Объяснялось это обстоятельство очень просто — пятница. Уроки давно закончились, и торчать в замке для многих было скучно.

— И какие же поступки скрывал Снейп? — Гермиона забралась на одно из кресел, поджав под себя ноги, и вопросительно уставилась на Рона.

— Начиная от нарушения правил отбоя и заканчивая прикрытием издевательств.

— Мне казалось, что это и так всем известно, — вставил Гарри, присаживаясь на пол около Гермионы.

Рон водрузил стопку книг на низенький столик, на котором и без того места свободного не было — прямо поверх всякого хлама.

— Теперь мы будем страдать вдвойне, — сказал он, — спорим, он завалит нас внеплановыми тестами?

Немного помолчав, он добавил:

— Пока что пользы от статьи мало. Гарри прав, это и так все знают, и это не та информация, которой владеет узкий круг лиц. То есть мы все еще не знаем, кто автор.

— Не из чего выбирать, — выдохнула Гермиона и устало потерла глаза, — снова ждать. Какие планы на сегодня?

— Хогсмид, ты с нами? — Рон посмотрел на Гарри. — Дружище, это не обсуждается. Я не позволю тебе здесь тухнуть.

Гермиона прикрылась раскрытой газетой.

— Нет, у меня планы. Помочь Ханне Аббот, — затем она опустила газету ниже глаз, — вы должны вернуться целыми и в нормальном виде. Уяснили?

— Как так получилось, что она командует нами больше четырех лет? — недоумевал Гарри, уже по пути в соседнюю деревушку.

В сумерках блестели медные флюгеры на черепичных крышах. Лес, окружающий Хогсмид, защищал извилистые улицы от ветра, разбушевавшегося ближе к вечеру. Ночь обещала быть холодной. Рон рационально накинул на себя вязаный кардиган и заставил Гарри сделать тоже самое. Точнее, он хотел было сам порыться в шкафу и найти там теплую толстовку, ведь никто и никогда не был против, но Гарри вдруг встрепенулся и подлетел к шкафу сам.

— Очевидно, что мы без нее едва ли продержались здесь так долго, — ответил Рон.

В Хогсмиде, кроме магазинов и баров, почти ничего не было для досуга. У студентов из Хогвартса были свои излюбленные места, которые они по выходным облепляли, как мухи банку с медом. Все знали, что за сладостями надо идти в Сладкое Королевство, для свиданий нужно назначать встречу в запущенном саду, а чтобы оторваться по полной следует идти в Ирландский паб.

Гарри и Рон пошли в паб.

Уже подходя к широкой деревянной двери, они почувствовали вибрацию громкой музыки, а как раскрыли ее, то музыка больно ударила по ушам. Стояла духота, пропитанная женскими духами. Звон и удары стекла дополняли атмосферу дрыгающихся тел в ритме и мимолетных касаний. Длинное помещение, освещенное красным светом словно засосало их. Гарри упустил тот миг, когда его ноги понеслись к барной стойке, а кто-то, кого он не смог разглядеть, поставил перед ним большой стакан, со льдом на дне, и ловко выхватил протянутые деньги.

— Что это? — опомнился он, когда рядом показался Рон.

Рон поднес его стакан к носу.

— Похоже на джин. Ты сам не слышал, что заказал?

— Ладно, но я не…

— Поттер, и ты здесь?

Гарри нахмурился, увидев подходящего Маркуса Флинта. Тот как-то недобро посмотрел на них и совсем уже ехидно улыбнулся.

— Дамблдор разрешил? Надо же, — он цокнул языком.

— Что тебе надо? — Гарри остался сидеть на высоком стуле, но было достаточно одного оскорбления, чтобы он со всей дури влепил Маркусу по шее.

— От тебя — ничего, — ответил Маркус, — просто не ожидал увидеть. Вот и спросил, неужели директор очень жалостлив и готов махнуть рукой на это?

— Флинт, — обратился к нему Рон, понимающий, что надо ловить шанс избежать стычки, — тебя ждут. Мы не мешаем тебе, а ты нам.

Дважды повторять не пришлось. При всей своей врожденной безалаберности, Маркус не лишен был извилин, дающих ему понять, что потасовка в этот вечер никому не нужна.

Музыка стала громче. Стаканы на столах тихо позвякивали от дрожи, проникающей в каждую поверхность мебели. В углу парочки неприкрыто обжимались и неумело целовались с животной страстью, от вида которой Гарри скривился. Мелодия разливающейся жидкости была ничуть не тише. Рон быстро опустошил первый стакан и попросил второй. Его щеки зардели.

— Там, кажется, Лаванда, — сказал он, смотря на собравшуюся компанию девушек у окна, — и Падма тоже там. Гарри, пойдем?

— Подойду попозже, — ответил Гарри.

Ему требовалось время, чтобы привыкнуть к полусвету и специфическому запаху. И чтобы побороть застенчивость, прилипшую к нему второй кожей с незапамятных времен. Он сделал только один глоток терпкого джина и подтолкнул Рона вперед. Приторно.

— Держи себя под контролем. Если что, я не уйду без тебя, — пообещал Рон и скрылся в толпе.

Провести вечер, сидя у стойки, казалось неплохим решением. Здесь его, как минимум, не затопчут и не пристанут с похотливыми объятиями. К тому же, джин был терпимым напитком, особенно, после добавления кубиков льда. Гарри пил первый раз в жизни и никакого трепета не испытывал — всего лишь очередная запретная глупость, о которой можно пожалеть.

Ритм усиливался.

Довольно быстро ему наскучило сидеть. Пьяные раскрасневшиеся лица и чересчур звонкие голоса приводили его нутро в раздражение. Гарри попытался найти Рона, но вместо друга наткнулся вновь на Флинта, только в этот раз Флинт не захотел его легко отпускать.

— Поттер, куда делся Уизли? — заорал он ему в ухо. — Ты один? Идем.

— Зачем? — Гарри было сложно перекричать шум, он даже встал на носочки, оперевшись на плечо Маркуса.

— У меня есть заманчивое предложение напиться вместе.

Гарри отошел от Флинта. Тот шатался на ногах, цеплялся к каждому встречному и тянулся за каждым бокалом, показывающимся у него перед носом. Почти в стельку.

— Откажусь.

Маркус вцепился ему в предплечье. Гарри попытался вырваться, ощутив необъяснимый страх, исходящий от инстинктов, но не получилось. Чужая рука больно давила, но дело было не в тупой боли — слишком много людей. Только в этот момент до его понимания дошло, что он зажат со всех сторон неуправляемой толпой, кричащей и гогочущей.

Много людей.

Его залихорадило. Дышать стало труднее, что-то мешало ему сделать глубокий вдох. Воздух стоял спертый. Мерцающие огни под потолком били по глазам. Гарри выронил стакан, и тот с дребезгом разлетелся на осколки, но никто не обратил внимания — посуда билась повсюду.

— Не ломайся, держи, — Флинт выхватил закупоренную бутылку у проходящего мимо сокурсника и всучил ее Гарри, — твоя кислая рожа может испортить вечеринку.

— Флинт, тебя ждут, — Гарри попытался отвертеться, но чудным образом состояние Флинта не заглушило до конца его мыслительные процессы. Он понял, что его обманывают и не отпустил Гарри, — ладно, идем. Не упади.

— Не скучно быть единственным трезвым? — Маркус повис на нем и по-глупому захихикал.

— Нет, что ты, я словно в цирке побывал.

— Грубый гриффиндорец. А ты поганец, Поттер. Думаешь, я не замечу, что ты даже не пригубил бутылку?

— Потом.

Гарри выдернул руку, протащил опешившего Флинта к компании, уровень опьянения которой совпадал с его, и буквально скинул обузу к ним за стол, уставленный пластиковыми стаканчиками. Кто-то настойчиво пытался его ухватить за край толстовки. О его щеку потерлась чужая, и Гарри резко отвернул лицо, морщась от удушливого аромата парфюма. А затем забился в неприметный угол, между дверью кладовой и крутой лестницей, ведущей на чердак.

Там не было тише или свежее, но, по крайней мере, никто не мог обхватить сзади за спину и начать приставать с идиотскими предложениями.

Капельку безопаснее.

Гарри запрокинул голову вверх и зажмурился. Пальцами прижал пульсирующие виски, отдающие болью в тяжелой голове. Он возненавидел эту дурацкую музыку, бессмысленные слова песни про идиотку Энни, и того, кто не посчитал плохой затеей продавать алкоголь подросткам.

Надо успокоиться. Прогнать глупый страх. Страх толпы и маленького замкнутого пространства.

Под кроссовком раздался хруст — на полу лежал крупный осколок граненного стекла. Гарри пнул его куда-то. Он не рассмотрел. В его руке по-прежнему была бутылка со светлым шипящим пойлом. Он приложил ее к горячему лбу, чтобы чуточку снизить жар, наполнивший тело. А потом…

Начала мучить жажда. Горло пересохло. И выпить немного, вместо того, чтобы пробираться через гудящих людей к барной стойке, показалось неплохой мыслью. От пары глотков ему не станет хуже.

Гарри не понял, что в бутылке, но на вкус было неплохо, чуть-чуть кислое и пенящееся. Его немного отпустило — голова пусть и начала клониться вниз, а веки закрываться, но страх рассеивался, а этот главное. С него словно оковы сняли, странная невесомость вселилась в него и погрузила окружающий мир будто в волнующееся море — все закружилось. Он не считал сколько времени ушло на бутылку, может много, а может мало, ему было глубоко плевать. Рядом проходили люди. Одни забрали бутылку, другие всучили новую. А Гарри думал только о том, чтобы заглушить нарастающую панику.

Красный свет напомнил о Роне. Гарри, слегка покачиваясь, нетвердо оперся рукой о стену и пошел к выходу. Ноги путались, будто играли в классики, и пару раз он натыкался на стулья или на кого-то из знакомых, не менее пьяных, чем он. Путь до выхода казался бесконечным. Гарри все шел-шел и ничуть не приближался к заветной двери.

Мысли копошились бурным потоком. Найти выход. Найти Рона. Вернуться в замок. Лечь спать. И больше не повторять вылазки в людные места. Он вроде бы понимал последующие шаги, но что-то мешало сориентироваться в душном пространстве и вело его куда-то не туда. Гарри с облегчением увидел стойку и вцепился в нее, чтобы его ноги не унесли его дальше. Клонило вниз. Он боялся не выбраться из этого проклятого лабиринта.

Лабиринт.

— Что с тобой? Черт, идем.

Кто-то подхватил его за талию и повел за собой. Гарри не сопротивлялся, он с трудом сдерживал рвотные позывы и закрыл глаза, чтобы не видеть, как вокруг все искажается и плывет.

Скрип двери — свежий воздух ударил в голову. Стало хуже. Гарри разлепил глаза и шумно выдохнул.

— Ничего не видно, — просипел он.

— Ночь уже. Ты один здесь был?

— Р…Рон.

Язык заплетался. Его опустили на лавочку, и Гарри сразу откинулся на жесткую спинку. Внутри него словно штормило море. Море джина и дряни. Даже сидя на месте, его пошатывало, и если бы спаситель не сел рядом и не подставил плечо, на которое Гарри упал лицом, то попросту бы свалился на землю.

Свежий ночной воздух и прохлада слегка выбили из его головы хмель, однако тело совершенно обмякло. Хотелось спать. Он не сдержал зевок.

— Надо дойти до замка, — сказали ему.

Гарри не мог разобрать интонацию — голос знакомый, теплый и хрипловатый. С ним говорили вкрадчиво и терпеливо, но чувствовалось огорчение. Он уткнулся носом в плечо, вдыхая успокаивающий запах.

— Немн…ного, — пролепетал Гарри, — подождем.

— Ты заснешь.

— Хочу спать.

— Здесь нельзя, — плечо убрали, и Гарри поставили на ноги одним рывком, — если заметят, то будут проблемы. Я доведу тебя.

— У меня и так они есть.

Дорога до замка была еще ужаснее, чем до двери. Деревья и дома тянулись неизмеримо далеко и долго. Желтые круги у фонарей исчезали под ногами. Гарри представить не мог, что он такой тяжелый, каждые пару метров он мог бы рухнуть, споткнувшись о малейший камешек, если бы его не волокли упрямо в Хогвартс.

— Дерьмо какое, — выругался он, когда ветка дерева ударила его по лицу.

У моста его стошнило, рядом с высоким пышным кустом смородины. Волосы ему заботливо подержали, собрав их в кулак. Чувство стыда пробилось сквозь опьянение — в таком виде он не представал даже перед Роном, а ведь тот был самым близким.

Дальше ничего особого не произошло. Кое-как он доковылял по лестницам и нескончаемым коридорам до кровати. Встретились ли ему на пути профессора? Заметил ли их Филч из окна? Что на утро скажет Гермиона? Гарри отпустил эти вопросы, не в силах побороть желание уткнуться носом в подушку и спрятаться от всех под одеялом — там то уж точно его никто не тронет.

Он слышал стук кроссовок о паркет. Шуршание. Скрип форточки. Ноги, оказавшись в одних лишь носках, сразу замерзли и юркнули под одеяло. Толстовку с него стянули, его руки безвольно выпали из рукавов. Гарри понадеялся, что она не грязная. Его едва ли заботило какое впечатление он произвел, он уже успел смириться, что зачастую оно не в его пользу, но от волнения за будущее оправдание его начало тошнить больше.

Чтобы не опозориться во второй раз, он подавил все мысли и отвернулся к стене. Сны захватили его без промедления — шторм, иного он и не ждал.

Пробуждение было непростым. По ощущениям, Гарри проспал ничтожно мало, но часы с зеленым корпусом на тумбочке не дали организму солгать — день перевалил за полдень. Он долго смотрел на тикающие стрелочки, будто под гипнозом, а потом опомнился и затоптал ногами одеяло к грядушке.

Это была не его спальня. Здесь стены были окрашены в белый, полы деревянные, пологов у кроватей не висело. Потолок ниже, чем в комнатах Гриффиндора, но зато светлее и просторнее. На широком подоконнике ровным рядом расположились учебники, журналы и скомканная одежда с носками.

Гарри лениво потянулся и соскользнул на пол, высматривая под кроватью свои кроссовки. Краем глаза он увидел, что в комнате он не один, на соседней кровати полусидя спит один из дружков Седрика, чье имя он не запомнил. Кажется, Зак.

— Кажется, чудо существует, — удивленно протянул Гарри, поднимая черные кроссовки за шнурки.

Ни единого пятнышка.

— Ты так говоришь, потому что дошел до замка? — позади кто-то издал смешок.

Седрик зашел в комнату с мокрыми спутанными волосами, принося с собой запах зубной пасты. Он сел на стул, выставив его в середину комнаты, и закинул локоть на спинку. На его черных ресницах блестели капельки воды. Выглядел он бодрым и расслабленным, словно происходящее ночью его абсолютно не волновало.

— И поэтому тоже, — Гарри неловко улыбнулся и обулся, — я задал тебе нервотрепки?

— Нет, ты был очень смирным. Не переживай, тебя никто не видел. Кроме Зака, но ему все равно.

— Спасибо… Рон!

Гарри подскочил и хотел выбежать в гостиную, но Седрик вытянул руку и не дал ему уйти.

— Стой, — хмуро попросил он, — нежелательно, чтобы тебя заметили остальные.

— Когда они уйдут? — обеспокоенно спросил Гарри и прикусил губу.

— Через час будет обед. Воспользуешься шумихой и выйдешь.

— Хорошо, что воскресение. Если бы я пропустил занятия, то можно было рыть могилу.

Воображение с легкостью нарисовало разъяренного, но довольного Снейпа и ворчащую Макгонагалл, приговаривающую «это возмутительно!».

Гарри вернулся на кровать, расположившись на ней совершенно по-хозяйски и нагло: сел по-турецки и обнял подушку, положив на нее голову. Вопреки вчерашнему беспокойству, совесть не мучила, и оправдываться не хотелось. Гарри был уверен, что Седрик отнесся ко всему крайне спокойно и не тяготился гостем. Вот Рон — другое дело. За обедом он будет брюзжать ядом, бесспорно.

— Ты часто так проводишь субботы? — спросил Гарри.

Вопрос был откровенно дурацким, но Гарри задал его с одной лишь целью, рассеять неловкое молчание.

— На самом деле нет, — признался Седрик, покачиваясь на стуле, — в этот раз я пошел туда с определенными намерениями.

— Это касается нашего плана?

— Да, но пока все прошло без толку. А как у тебя дела?

Гарри мысленно упомянул черта. Он честно пытался найти кладбище, опираясь на свои воспоминания третьего тура, но дело не увенчалось успехом — кладбища в Англии мало чем отличались друг от друга. Мраморные и каменные статуи были неотъемлемой их частью. Гермиона предложила здравую идею искать кладбище по природной местности, и заняться этим они хотели сегодня.

— Я ничего не забросил, — ответил Гарри и отошел к окну, — но прогресса пока нет.

— Я не давлю, — Седрик почуял поднимающуюся планку тревоги и начал говорить с нарочитой беззаботностью, — просто не забывай о деле. Драко Малфой?

— Заходит в главный корпус.

Малфоя заметить даже в густой толпе достаточно просто — он был белой вороной, его светлая макушка служила опознавательным знаком, что местный заноза, как его величал Гарри, рядом и стоит броситься назад. Драко шел степенной походкой по щебневой аллее, обставленной коротко стриженными деревьями, держа в руке остроконечную метлу угольного цвета. Воскресных тренировок в расписании не значилось, видимо, он решил потренироваться самостоятельно.

Седрик встал позади и тоже начал следить за Драко, облокотившись плечом о выступ в стене. Гарри мельком посмотрел на него снизу вверх, зачем-то задерживая дыхание. В его глазах, обычно излучающих спокойствие и уверенность, темнелось нечто тревожное. Седрик опасался. Тоже внимательно следил за всеми, прислушивался к разговорам в укромных местах и недоверчиво относился к тем, кто шепчется украдкой. Он спрятал руки в карманы, но Гарри успел поймать тот момент, когда костяшки на кулаках побелели.

— Сколько ты выпил?

Врасплох. Гарри призвал время бежать быстрее.

— Э-э-э, немного. Наверное.

— Не помнишь? — Седрик игриво ткнул пальцем в его ребра, и Гарри подскочил и, взяв с подоконника спортивный журнал, оборонительно выставил перед собой.

— Сначала джин, но я его разбавил. Потом… я не знаю что это, но я не думал, что оно крепкое.

— Ты принимал лекарства перед этим? Могут быть побочки. Вряд ли ты выпил много.

— Нет…

Гарри попытался нащупать снотворное в кармане и почти уже ударился в панику, покрывшись испариной на лбу, но потом вспомнил, что с собой он разумно ничего не взял.

— Можно идти, — сказал он, — все сходятся на обед.

Они выждали, пока гостиная опустеет и спустились на этаж Большого зала. Седрик уже в коридоре молча оставил его и растворился. В коридоре брели сонные подростки, потирающие глаза и рассеянно оглядывающиеся вокруг. Они не могли его напрягать — они с трудом разлепили веки полчаса назад и плохо соображали. Гарри выглядел даже лучше, хотя тошнота и вялость сопровождали его, и воспоминания были отнюдь не самыми веселыми, но все могло пройти хуже, и эта мысль не давала ему хандрить.

— Что ж, ты прошел классическое испытание, — успокаивал он самого себя.

К еде он не притронулся и Рона, выплескивающего на него гнев за вчерашнее, не слушал. Гермиона задумчиво мешала ложечкой тыквенный сок. Уже минут десять. Гарри пихнул ее ногой под столом, и тогда она пришла в себя, напустила серьезный вид и начала загружать Рона распросами, что же они вчера натворили.

Гарри просидел бы еще долго, тоже, как и Гермиона, не испытывая заряда бодрости, но увидел Драко, выходящего из зала с метлой в руке. Снова тренируется?

— Я пошел, увидимся вечером, — кинул Гарри друзьям и покинул зал.

Между ним и Драко было чуть больше сотни метров. Сохраняя дистанцию, они дошли до квиддичного поля, устланного новой формой и метлами для новичков, закупленными попечительским советом. Драко пустился по кругу на метле на огромной скорости, специально летая против ветра и довольно подставляя холодному потоку лицо. За его маневрами было интересно наблюдать, казалось, он был человеческим воплощением снитча, такой же юркий, легкий и быстрый. Глядя на него, Гарри захотел присоединиться, может, даже устроить гонку, но его продолжало мутить и покачивать, так что он остался на трибунах зрителем.

Спустя пять кругов Драко приземлился и косо посмотрел на него.

Комментарий к Глава 6. Неудачный опыт

*грядушка - спинка кровати, диал.

Пока писала, меня саму замутило. Пить плохо, а мешать это дело с таблетками еще хуже. Теперь Гарри будет это знать

========== Глава 7. Много вопросов ==========

Этот взгляд Гарри хорошо знаком. Он излучает невероятную силу, умеющую за долю секунд дать понять — отвали. Драко Малфой смотрел так очень часто, так что этот взгляд не пугал. Гарри больше всего настораживало, когда Малфой необычайно благосклонен и не хамит. Такое происходило редко.

— Подбери челюсть, — Драко постучал пальцем по подбородку.

— Малфой, я…

Гарри только сейчас вспомнил, что никакого плана у него в помине нет. Он прикусил губу и попытался выдавить из себя что-то внятное, но изо рта донеслось лишь мычание. Малфой продолжал смотреть на него со скепсисом.

— Ты боишься проиграть Чжоу?

— К твоему сведению, некоторые трудятся не из-за страха проиграть, — Драко начал подниматься по ступенькам трибун.

— А зачем? — Гарри подвинулся на скамье.

— Может, потому что им нравится не быть бездарями? Поттер, ты пришёл только за этим? Видишь ли, ни мне, ни тебе не нужна приятельская беседа.

— Почему?

Драко раздражённо выдохнул и сел на скамью рядом, пониже, повернувшись к Гарри лицом. Поведение Гарри его сбивало с толку. Впрочем, это было взаимно. Гарри тоже не понимал как устроены его эмоциональные качели, заставляющие Драко то проявлять невиданное добродушие, то смотреть на всех волком.

Наверное, они оба не знали ответ на этот вопрос.

— Сам подумай, — уклончиво ответил Драко, — или тебе мало твоей компании Уизли и Грейнджер?

— Я не ссорился с ними, — возразил Гарри, вцепившись руками в колени.

— А я разве про ссору? Иногда настают моменты, когда понимаешь, что в своем окружении ты чужой. Ну, знаешь, им весело сплетничать, а тебе чихать на то, что происходит у других.

Драко отвернулся. Ветер развевал его светлые волосы, и он не попытался пригладить их. Он расцепил крючки спортивной мантии и сложил её рядом. Его спина была напряжена, а узкие плечи чуть опущены.

Гарри упрямо глядел ему в затылок, будто это поможет ему проникнуть в сознание Драко и узнать, что творится у него внутри. Почему-то он думал, что Драко не разговаривает с ним, а ведёт монолог.

— Не думаю, что у нас так. Не совсем, может быть, — тихо сказал Гарри.

— Ты посчитал сколько неуверенности в твоих словах? В любом случае, — Драко поднялся и прихватил свои вещи, — я не могу тут мило болтать с тобой. Мы больше не на отработке и я занят.

Пол трибуны заскрипел. Драко спустился и обернулся.

— И вообще, мне не интересно, что там у тебя, — добавил он.

Похоже, миссия подружиться с Драко Малфоем – феерически провалена, едва начавшись. Тошнота мешала Гарри ясно мыслить: его лицо было бледным и зеленым, а тело слушалось не до конца и слегка пошатывалось.

— А я заинтересую тебя, если скажу, что капитан вашей команды неравнодушен ко мне? — Гарри резко подскочил и перевесился туловищем через поручни.

Глаза Драко округлились.

— Что? — опешил он и выронил метлу.

— Он уговаривал меня выпить и приклеился ко мне.

— Формулируй свои мысли более четко, — посоветовал Драко и выдохнул, подняв метлу, — ты дурак, Поттер, от природы.

— Это была попытка в интригу, — оправдался Гарри и не сдержал улыбки.

Драко покрутил пальцем у виска и пошёл дальше, насвистывая себе что-то под нос. Мотив песни показался Гарри знакомым, но мозг сопротивлялся мыслить яснее, словно в отместку за бурную ночь.

Ему нельзя подходить к Седрику, пока он не достигнет результатов. Хотя бы чуточку компенсировать пробел ему помог Рон, а не Гермиона.

В библиотеке было жарко. Многие обмахивались тетрадками и журналами, параллельно листая надоевшие учебники для подготовки к экзаменам. На входной двери библиотеки висел календарь, с обведенными в красные круги датами.

— Это не похоже на неё, — ворчал Рон, яростно сгребая книги в охапку, — когда она начала нарушать обещания?

— Может у неё были серьёзные причины? — предположил Гарри без какого-либо энтузиазма.

Он сел на стол – пока мадам Пинс дремала в кресле и не следила за порядком – и лениво листал потрёпанный том «Кладбища восточного побережья». Если бы не чёрно-белые иллюстрации, Гарри навряд ли бы различил Эдинбург и Абердин.

— О которых она умолчала. Ну-ну, — Рон был взбешен.

— Каждый имеет право на тайны.

— Ты в адвокаты подался?

— Она не платит мне.

— Тогда в рабство.

Раздражительность окружающих Гарри не разделял. Он весьма спокойно отнёсся к колкостям Рона, признавая, что после того как он ушел, не предупредив его, то настроение друга полностью оправданно. Бросил в баре, исчез до утра, ничего не сказал за завтраком — что еще оставалось Рону?

— У нее кто-то есть, — Рон захлопнул книгу.

Мадам Пинс проснулась, тряхнув головой, и шикнула на него.

— Даже если это так, то это её дело, — Гарри пожал плечами.

— Это не оправдывает её безответственность. Если обещаешь – то выполняй. Теперь мы тухнем здесь вдвоем, и что-то мне подсказывает, что зря.

— Я так не считаю.

Гарри спрыгнул на пол, вытащил из кармана сложенную карту и развернул её на столе. Рон заинтересованно следил за тем как он маркером, сверяясь с книгой, помечал карту знаками.

— Что это?

— Кладбища, которые окружены лесом и находятся в болотистой местности. Всего три, — Гарри поочерёдно указал на них пальцем.

— Что ж, прогресс есть, — сказал Рон, потирая подбородок, — и как нам проверить их? Не думаешь же ты, что сам туда отправишься? Там наверняка засада и злые духи.

— Нет, мне есть с кем их посетить.

— Дамблдор?

— Его имя пока останется в тайне, хорошо? — Гарри посмотрел на Рона и столкнулся с протестом в его глазах, — так надо, поверь.

— Ладно, — проговорил Рон сквозь зубы.

Из библиотеки они выбежали сразу же (как только вернули книги на полки, слыша, как в догонку на них кричит мадам Пинс, угрожая, что в следующем году не пустит их даже на порог). Они остановились у статуи одноглазой ведьмы, прикрывавшей собой древний гобелен с изображением рыцаря. Рон уговаривал его сыграть партию в шахматы или вместе подсунуть Перси заколдованный шоколад, от которого из ушей повалит дым, но Гарри уговорил его дать ему возможность прийти в себя и отправился в душ.

Холодная вода смыла с него остатки похмелья. Из-за резкого перепада температур, Гарри задрожал и провёл под душем не более пяти минут. На самом деле, туман в голове надоел ему, и он хотел с помощью холодной воды встряхнуться, но что-то засело внутри него и мешало смотреть шире. Он не мог подойти к Седрику в таком состоянии (даже с результатами). К Грюму тем более.

Жизнь вокруг неслась с огромной скоростью, и Гарри чувствовал себя отстающим. Натягивая чистую футболку, он слышал как в спальне Симус и Дин обсуждали каникулы. Экзамены мало волновали их – главное сдать, а дальше уже не важно. Что может быть важнее концерта рок-группы и возможности не спать до утра?

О каникулах Гарри забыл. На экзамены он тоже наплевал, привыкнув довольствоваться «удолетворительно», но каникулы занимали его теперь гораздо сильнее — пару месяцев он должен где-то провести. К Дурслям он добровольно не сунется, скорее повесится, нежели всё лето будет слоняться по округе без всякого общения.

За обедом он узнал, что зря беспокоился. Этот вопрос решили без него: миссис Уизли, добрая душа, похлопотала перед Дамблдором и выпросила разрешение на каникулы в их семье. Такой расклад его более чем устраивал, и Рон выпалил ему эту новость, сияя.

— Самое мучительное – это ждать последнего экзамена, — простонал он, разрезая ножом и вилкой кусок бифштекса, — знаешь, кто у нас будет завершающим? Снейп. Можно заживо схорониться, клянусь. После газет он вообще стал лютым. А перед ним история магии, но там тест, можно влепить галочки наобум.

Гарри потянулся за румяным яблоком.

— Для удолетворительно…

— Достаточно не взорвать котёл, — Гермиона плюхнулась рядом, тяжело дыша и с красным лицом.

— Откуда ты? — спросил Рон, сощурившись.

— Помогала Ханне Аббот, конечно.

— Но Ханна сидит за столом, — Гарри кивнул головой в сторону.

Гермиона на миг опешила, растерянно моргнув, а потом ответила:

— И что? Чтобы помочь Ханне не обязательно её присутствие.

Ясно почуяв наглую ложь, Гарри промолчал. Разбираться, не он ли заразил Гермиону странностью, ему не хотелось. Ему бы свои проблемы разгрести, не то что чужие.

Аппетита не было. Гарри скучающе водил вилкой по тарелке, перекладывая салатные листья с одной половины на другую, и пропускал мимо ушей слова Рона, пытающегося разобраться в чём дело. Гермиона подложила ему кусок ягодного пирога, но одного вида и запаха ему хватило, чтобы в животе появился узел и к горлу подступил мерзкий комок. Гарри прокашлялся и начал следить за пуффендуйским столом.

Седрик был окружен друзьями, трепавшими его за плечо и рассказывающими что-то смешное. Пуффендуй был самым шумным в зале, но профессора не пытались их утихомирить, разделяя со своими подопечными отвращение к строгим правилам в конце учебного года. Жёлтые эмблемы мелькали и среди других факультетов.

Не то чтобы Гарри следил, но интуитивно понял, что Седрик очень непрост. Он всегда был на виду, но чем он на самом деле жил было сложно угадать. Он много говорил, но о чем он думал — никто не знал. Двойной подтекст был всегда при нем, служил защитой, сквозь которую пробиться было нельзя. Седрик был рядом, но при этом оставался недосягаем. Он слушал каждого, но его истинной симпатии мало кто удостаивался. Это притягивало. Гарри закрыл глаза и начал придумывать, что нужно сделать, чтобы Седрик по своему наитию подошел к человеку, а не по вынужденным обстоятельствам. В сравнении с ним, Малфой казался доступнее (Гарри хотя бы знал, как к нему тот относится. Ну или был близок к верному ответу).

Оторвался от размышлений он из-за толчка локтем.

— Очнись, — Рон потянул его за собой.

И Гарри пошёл за ним, напоследок оглянувшись на профессоров. Они не спешили покинуть зал и громко переговаривались. В их речах проскальзывали озабоченность предстоящими испытаниями и беззаботные рассуждения о высадке новых растений в теплицах.

В гостиной Гермиона заставила засесть за учебники, припомнив, что времени осталось мало. Он не стал спорить, но ему показалось, что в самом деле Гермионе не важна их подготовка к экзаменам, а что она просто натянула на себя былой образ заучки для прикрытия.

Они расположились на диване, согнав с него первокурсников, и не сдвинулись с места до самого вечера, пропустив ужин. Шум вокруг был привычным и не мешал им: Перси шуршал бесчисленными свитками, Падма с ворчанием подбирала фантики и мусор, Невилл со скрежетом перетаскивал по полу кадку с невысокой пальмой, которая не без магии смогла выжить в непростом климате. Симус продал семь билетов на концерт.

— По себестоимости, — заявил он и мгновенно был окружен толпой.

— Гарри, не глазей, — Гермиона щёлкнула пальцами перед его лицом, и Гарри вздрогнул и уткнулся в учебник.

Это было впустую потраченное время, как бы его не переубеждали. Гарри не запомнил ничего, думая о том, что стоит проверить те три кладбища. Онизнемогал от нетерпения и в то же время не мог победить свои апатию и страх. Прельщала мысль свалить всё на Грюма и Седрика, но это было неправильно и оправданий у него не нашлось. Совесть Гарри не растерял.

Он отложил это до утра.

— Я больше не выдержу, — заявил он и оставил друзей наедине.

Его не остановили. Рон был нацелен вытрясти из Гермионы правду, а Гермиона была слишком крепка, чтобы надломиться так скоро. Этим двоим иногда было нужно время, чтобы вытрясти друг друга в споре, – он был бы лишним, если бы остался долее.

Наведаться к Грюму показалось неплохой идеей. Гарри было необходимо чем-то себя занять (и желательно чем-то полезным, чтобы подправить самооценку). По этой причине он стоял перед дверью в старый кабинет с оторванной на этот раз табличкой и постучал кулаком три раза.

Послышался шум, будто заскрипели половицы и что-то свалилось со шкафа. Через пару секунд дверь оглушительно ударилась о стену и чуть не слетела с петель — на пороге стоял Грюм с помятым ото сна лицом.

— Поттер?! Какая муха тебя укусила? Ты видел время?

— Девять вечера, сэр, — Гарри приподнял брови.

— А, — Грюм запнулся и почесал затылок, — проходи пошустрее, черепаха.

Кабинет по-прежнему выглядел заброшенно, пахло сыростью и паленым деревом. Грюм сел на излюбленный табурет, а Гарри кружил по комнате, отмечая, что очень странно, что Дамблдор не выделил профессору ЗОТИ – пусть не самому компетентному – нормальную комнату.

— Чего приперся? — Грюм смотрел отнюдь не дружелюбно.

Гарри подумал, что не связывай их общее дело, Грюм хладнокровно бы сбросил его на съедение гриндилоу в озере, чтобы ничто больше не будило его.

— Я нашел три кладбища. Они подходят по описанию, — Гарри вытащил из брюк карту и отдал её Грюму, — мы должны проверить их.

Грюм протяжно зевнул.

— Позже.

— Позже? — вспылил Гарри, — мы не можем тянуть!

— У меня дел невпроворот, — ворчливо сказал Грюм, — твои родственнички дают жару.

— Какие родственники?

Гарри перестал ходить кругами и остановился. Всей магической Британии было известно, что он сирота, а маглов-Дурслей за людей не считали, так что по нулям.

— Тебе, походу, ничего не сказали, — Грюм снова зевнул, и Гарри учуял запах огневиски и поморщился, — был у отца твоего приятель по кличке Бродяга. Дурной. Отбитый, я бы сказал. От семьи своей отрекся, вечно на задницу находил приключения. Короче, тот еще тип…я таких десяток переловил.

— Э-э, — Гарри подошёл ближе, чувствуя как сомнения окутывают его, — так и причем здесь он?

— Он в Азкабане был, а я там при делах, сам знаешь. На днях скандал был. Он сбежать пытался: мантию невидимости где-то уцепил, подготовился, значит.

— Его поймали?

— А как же? — Грюм криво улыбнулся. Вышло зловеще, — связали быстро – это Азкабан, а не курорт.

— А за что его вообще туда затащили? — Гарри опустился на пол, поджав ноги под себя.

В коридоре раздавалось эхо голосов привидений. Это был верхний этаж, так что ветер дул не щадя — его свист проскальзывал во все щели.

— Говорю же, отбитый. Каким местом слушаешь?

— Допустим, и что с ним стало?

— Поцелуй дементора, тут выбор невелик, — спокойно проконстатировал Грюм.

По спине Гарри пробежали мурашки. Он дернулся, ощущая как руки леденеют, и не из-за сквозняка, а из-за услышанного. Он совершенно не знал о ком идёт речь, была ли ситуация справедлива, но его поразило, с каким спокойствием Грюм говорил об этом.

— Чего так жалостливо смотришь? Ещё захнычь.

— Это из-за того, что он отрёкся от семьи? Глупо же. Вдруг у него семья была сумасшедшая, — Гарри мрачно вспомнил Дурслей.

— Соображалка плохо работала, вот что, — Грюм ударил ладонью себя по ноге, — у него был шанс вступить в ряды тех, с кем бы он получил безопасность и кое-что ценное, а он отказался. Умный по-твоему?

— А вдруг у него были этические принципы?

— Значит, не шибко они ему помогли.

Гарри попятился назад, видя как шрамы на лице Грюма белеют. Грюм тяжело дышал и подозрительно был весел, пряча улыбку ладонью и покручивая в руках флягу. Приговор, исполненный по его указу, немало не вызывал в нём и долю простого человеческого сожаления, словно он исполнил собственную месть, а не закон.

Находиться здесь стало неприятно. Инстинкты нашептывали — беги. Гарри наскоро попрощался и вернулся в гостиную до отбоя. По пути его заметил профессор Снейп, но ничего не сказал и вообще не подал и знака, что видит его. Рон и Гермиона сидели насупившись по разным углам — разругались.

Гарри прошёл мимо. Он старался зайти в спальню первым, – пока других нет – чтобы успеть принять зелье и не поймать на себе осуждающие взгляды. Уверенность, что его не поймут правильно, была непоколебимой. Это не та часть биографии, которой можно поделиться при знакомстве.

Открыв дверцы шкафа, он приподнял стопку одежды и нащупал небольшой пузырек. Он рассчитал пить по четыре капли — этого достаточно, чтобы уснуть быстро и крепко, и к тому же экономно — зелья крайне мало.

Отчасти, причина, по которой Гарри ещё не проклял половину Хогвартса, заключалась именно в свойствах зелья, заглушающих любые яркие эмоции (гнев в том числе). Он даже перестал злиться на Невилла, который поначалу подбешивал его своим игнорированием. Не много он лишился, прервав с ним общение — заключил Гарри и на том успокоился.

Зелье блокировало сновидения: превращало их в несколько секунд мутных, словно на испорченной фотопленке, изображений, и тем самым никакие кошмары не пробивались сквозь его свойства. Из побочных эффектов Гарри выделил немного: вялость, медлительность, заторможенность, – но это не пугало, по крайней мере он не ходил дерганный и раздражительный. Он исправно присутствовал на каждом уроке, изредка делал задания и отвечал, –что еще надо? Минимум – он проходил, и ладно.

Конечно, с таким подходом о хороших оценках и речи не шло, но волновало это не того, кто их получает, а профессоров. Уже на следующее утро Гарри это выяснил.

Началась череда экзаменов, суетливых будней с зубрежкой вместо сна, ставками на то, кто получит высшие баллы, (с препирательствами из-за решений задач до посинения и обвинением мира в несправедливости). Прорицания, нумерология, травология и трансфигурация прошли незаметно и без заминок — профессора заранее выдали требования и пользовались репутациями терпеливых и понимающих, поэтому на их экзаменах никто не впадал в панику и с трезвой головой всё решал.

Последним испытанием было зельеварение. Оно начиналось рано утром, когда все ещё зевали и с трудом бубнили под нос свои выписки из учебника. Гермиона заткнула уши ладонями и ходила взад-вперед, проговаривая свойства безоара. Рядом толпились слизеринцы, менее напряженные и уверенные, что декан не завалит их себе же в ущерб.

Драко и Тео подперли спинами стену и тихо переговаривались, не замечая вокруг себя бедлама. В руках они держали тонкие книжечки с идеально-ровными страницами и корочками. Они не раскрывали их.

Драко поймал пристальный взгляд Поттера и отвернулся.

Между Гарри и Драко повисла недосказанность. Они оба чувствовали её на языке и не знали как исправить. Нужно ли вообще её исправлять? В конце концов, жили же они так четыре года.

Гарри руководил не только наказ Седрика найти общий язык, но и личный мотив: он до ужаса нуждался в твёрдой опоре, в уверенности, что ему не хотят навредить. В случае с Драко, он попросту желал знать, что тот испытывает к нему безобидную неприязнь или – ,по мнению Гарри, такое было невозможно да и лишнее – не против изменить их отношения на более дружественный тон.

Ровно в десять Снейп пустил их в кабинет и, проведя инструктаж, –наполненный угрозами под слоем формальности – в качестве экзаменующего задания сказал сварить гербицид. Четвертый курс дружно вздохнул и бросился к тяжелым шкафам, наполненными ингредиентами и приборами для приготовления. Разместились все за круглыми общими столами, на которых уже стояли котелки над небольшим огнем.

О гербициде Гарри впервые услышал на экзамене. Из этого следовал вывод, что поможет ему только благосклонность судьбы. С первого курса он уяснил одно правило: если не знаешь, что делать, – то повторяй за другими. Так он и поступил.

Он нашёл Гермиону. Она порхала в поисках ножичка для резки корешков и подбегала к своему котелку, помешивая варево палочкой. Судя по её увлеченному блеску в глазах, дождаться от неё сейчас помощи не имело смысла: она погрязла в неофициальном соревновании отличников – так что Гарри решил поискать другую кандидатуру. Рон решил пройти экзамен своими силами, репутация Симуса в зельеварении была взрывной, Дин тоже ходил как неприкаянный.

Тогда на ум пришёл Слизерин. Гарри переключился на них.

Панси кидала ингредиенты настораживающе быстро, будто ей было плевать на конечный результат, – и Гарри отмёл её вариант. Рядом с ней стоял Драко, засучив рукава и ритмично стругая стебли растений. По нему было видно, что он знает, что делает, и ни в чем не сомневается, – так что Гарри начал подглядывать за ним.

Драко убавил огонь – Гарри повторил. Драко руками выдавил сок бобовых – Гарри сделал тоже самое и прыснул соком на воротник рубашки. Драко три раза по часовой стрелке помешал варево – Гарри три раза по часовой стрелке помешал варево.

Должно было сработать, но, по поверьям, на кабинет Снейпа удача не распространялась.

— Я бы поставил вам «тролля», но это означало бы дополнительные летние занятия, а я больше не хочу видеть ваше лицо, — сказал Снейп, смотря на поднятую колбу с синей жидкостью.

Гарри услышал ехидные смешки, но никак не отреагировал и молча начал убирать рабочее место.

Тем временем Снейп начал оценивать слизеринцев.

— Мисс Паркинсон, «хорошо»: вам следовало добавить меньше капель жидкого аконита. Мистер Нотт, тоже самое, но ваше зелье получилось густоватым: вы варили на неверной температуре. Мистер Малфой, у меня нет для вас замечаний.

Драко отнесся к своим результатам крайне равнодушно, и ни один мускул на лице не выдал его эмоций, что вызвало у Гарри недоумение — он расстроен? Если это так, то Драко пора пересмотреть свои взгляды на успех. Это ненормально, что он не получает ни малейшего удовольствия из-за своих способностей. Гарри так озадачился, что начал высматривать детали, ища в них ответ на свой немой вопрос.

В чём дело? Галстук повязан идеально – он случайно не мешает Малфою свободно дышать и радоваться? На пальце перстень –, может, Малфой боится пошевелиться из-за заточенного в нём проклятия?

Неожиданно Гарри придумал как повернуть обстоятельства в свою пользу. Пользуясь случаем, – пока все не ушли – он ринулся к сумке, лежащей в углу, и начал что-то делать, прикрывая всё своей спиной.

Рон тихо окликнул его, но остался неуслышанным.

Затем Гарри выпрямился и, зачем-то, затесался в толпу слизеринцев, благо, они были заняты бурным обсуждением оценок и не сразу заметили, что к ним проникла эмблема Гриффиндора. Он столкнулся с Гойлом, который незамедлительно сжал кулаки, и задел плечом Драко, и вернулся на место как ни в чем не бывало.

Комментарий к Глава 7. Много вопросов

♡ https://vk.com/xo_co

========== Глава 8. Недопустимое ==========

Рано или поздно люди вынуждены искать новые способы укрепить своё положение. Журналисты ищут новые объекты сплетен, школьные хулиганы ищут новую жертву, учителя придумывают новые варианты для тестов. Гарри вслед за ними начал искать способы вернуть себе репутацию того, за кем можно пойти. Генератором идей обычно была Гермиона, но на этот раз он решил справиться сам. Первый шаг был сделан на экзамене по зельеварению – оставалось только ждать.

После экзамена наступила официальная свобода, повлекшая за собой регулярные пропуски завтраков, нарушения правил отбоя и частые факультетские вечеринки. Рон в уповании участвовал во всем, но, помня прошлый опыт, не тащил Гарри за собой и слушал его отказы пойти куда-нибудь с облегчением. А Гарри был только рад не видеть чужие лица, порядком надоевшие за год. Он с удовольствием сидел в спальне в одиночестве, изредка выходя в библиотеку, чтобы дать о себе знать Седрику, проводившего там много времени за пугающе толстыми книгами.

— Как ты всё успеваешь? — Гарри присвистнул, окинув удивленными глазами высокую стопку книг, за которой Седрика было едва видно.

— Сам не понимаю, — Седрик растерянно моргнул, — какое сегодня число?

— Седьмое июня, — Гарри присел рядом. На его лице застыла нерешительность, — я хотел узнать, когда… кхм, когда мы начнём что-то делать? Грюм ничего не говорил?

— На самом деле, он предложил вчера проверить одно из кладбищ, но я попросил подождать.

Гарри захлопнул книгу, которую листал Седрик, подложив туда лист, и вопросительно заглянул ему в лицо.

— На это есть причина, — Седрик поджал губы, чтобы не сболтнуть лишнего, и вновь раскрыл книгу.

— И ты не скажешь мне о ней?

— Не сейчас.

— Почему ты никогда не говоришь ничего сразу? — раздраженно спросил Гарри и резко откинулся на спинку стула, пошатнувшегося от этого движения.

Сидящие рядом студенты покосились на них, пряча свои ухмылки.

— Не знать некоторые вещи будет для тебя безопаснее, — выдохнул Седрик.

— Ты считаешь, что я не справлюсь, — Гарри скрестил руки на груди и цокнул языком.

— Нет, я просто проявляю дальновидность.

— Заметь, это был не вопрос.

Гарри поднялся, намереваясь уйти, но и шагу не успел ступить, как рука Седрика схватила его за локоть и потянула назад.

— Подожди, — попросил Седрик, продолжая его держать. Гарри не вырывал руку, но был заметно –раздражен да и выглядел так, словно убежит при первой возможности, — я не нарушаю обещания, помнишь? Ты не будешь мучиться в неизвестности, просто стоит быть терпеливее, чтобы план не сорвался.

— Меня напрягает, что детали плана знаешь только ты. Прошло много времени, а у нас ноль успехов, и я без понятия, что ты готовишь. Все мои действия летят в пустоту, — Гарри процедил каждое слово сквозь зубы.

— Это не так, потом я докажу тебе.

Разговор должен быть прерван – оба чувствовали это и молча уставились друг на друга. А потом зрительный контакт стал невыносим, и они отвернулись.

— Мне надо собрать чемодан, — вспомнил Гарри, обрадованный предлогом уйти.

Седрик пожал плечами и начал выписывать строчки на пергаменте. Его глаза смотрели внимательно, но беспокойно, поглядывая то в книгу, то в окно, то на окружающих, которые его нервировали своим присутствием. Гарри хотел было спросить: почему он тогда не занялся выпиской в менее людном месте, если его все так раздражают, а потом до него снизошло — Седрик наблюдает.

Он действительно следил: отмечал жесты и интонации – и, кажется, делал это ненамеренно, движимый инстинктами самосохранения.

Гарри вдруг стало некомфортно, когда он подумал, что наблюдательность Седрика наверняка коснулась и его; и он сгорал от любопытства: что же он заметил.

— Зачем ты носишь платок на руке?

Гарри натянул рукав кофты пониже.

— Так, — отмахнулся он и быстрыми шагами вышел в коридор.

Ему правда было пора собирать чемодан: до отъезда дни по пальцам сосчитать, а он даже сумку с учебниками не разобрал, после того как швырнул её под кровать после экзамена.

Вещей было немного, так что Гарри без усилий смог запихать в пухлый чемодан футболки, носки и вообще всё содержимое шкафов и тумбочек, боясь оставлять их без надзора (пусть и в пустом замке). Мало ли. Чемодан Рона лежал посередине спальни уже сложенный, что немало удивляло Гарри: и когда тот успел в перерывах между вечеринками?

А дальше… скука. Гарри не знал куда себя деть и передвигался как неприкаянная душа призрака. Он обошёл гостиную, проводя рукой по стенам, и увидел лежащую на столике газету со следами чая на полях. По абсурдному заголовку он распознал Придиру и взял её в руки, поднося близко к глазам.

— Что там? — неожиданно рядом появился Рон.

— Аноним не намерен сдаваться, — с довольством в голосе произнес Гарри, — он утверждает, что Теодор Нотт и Блейз Забини хранят запрещенные артефакты.

— Так вот почему Нотт сегодня в бешенстве.

— Да?

Гарри вернул газету на место и отвернулся к окну.

— Он пихнул Падму, когда она спросила, что у него за кольцо, — рассказывал Рон, — и накричал на Ханну за то, что она читала газету в Большом зале. Якобы это читают недоумки, и его оскорбляет, что он вынужден находиться рядом с ними. Кретин.

— Похоже, его сильно беспокоят сплетни.

— Это разве странно?

— Если человеку нечего скрывать – то слухи его не волнуют, — ответил Гарри, присев на подоконник, — неприятно, конечно, но не до такой степени, чтобы психовать.

Рон задумчиво покрутил карманный снитч, раздумывая над сказанным.

— Развелось слишком много секретов, — сказал он, — и у тебя тоже. Ты какой-то не такой.

— Неужели? — Гарри демонстративно развел руками, не понимая, что имеется в виду под столь туманной формулировкой, — я посмотрел бы на тебя в такой ситуации.

— Гарри, — Рон закатил глаза, — просто… давай условимся, что между нами не возникнет тайны, которая сведёт на нет нашу дружбу?

Рон о чем-то догадывался или будто бы пророчествовал, и судя по волне напряжения, отразившейся на нём, – будущее не сулило ему ничего хорошего.

— Конечно, — Гарри успокаивающе похлопал его по плечу, — кстати, теперь мы знаем, что Аноним имеет доступ в спальни Слизерина, это уже сужает круг подозреваемых.

— Представляю какая у них суматоха сейчас, — протянул Рон, потирая щеку.

Предчувствия Рона не напугали Гарри. Что по-настоящему его пугало, так это абсолютное неведение: чем занимается министерство, на что повлияла Амбридж за короткий срок и почему Дамблдор упорно проходит мимо него. Неизвестность изматывала его. И Седрик подливал масло в огонь. Гарри намеревался исправить это обстоятельство, и начал он прямо сейчас.

Оставив поникшего Рона одного, подавляя совесть, Гарри направился в кабинет директора, твердо решив, что не выйдет оттуда без сведений. Это уже походило на безответственность. Не может же директор школы никак не реагировать на случившееся? Первое время Гарри мог оправдать растерянностью, но прошел месяц — довольно большой срок для того, чтобы начать шевелиться.

В кабинете его решительность разбилась вдребезги об умение Дамблдора много разговаривать и при этом ничего не сообщать.

— Гарри, пообещай мне, что летом будешь вести себя осмотрительно, — мягко просил Дамблдор, перебирая корреспонденцию, — миссис Уизли пообещала приглядеть за тобой, но я-то знаю, что подростки бывают очень изобретательны и легко ускользают от надзора.

Гарри назвал этот день «днём обещаний». Он кивнул.

— Сэр, я пришёл к вам за тем, чтобы узнать, в министерстве всё по-прежнему?

— Они хорошо имитируют занятость. Жаль, что я не успел отговорить тебя от заявлений, подсунутых Долорес, теперь они официально имеют право прикрываться ими, что якобы работают.

Феникс, сидящий на жердочке клетки, постучал клювом по прутьям, требуя к себе внимание. Дамблдор подошёл к птице, поглаживая ее пальцем, а Гарри с ужасом вспомнил о Букле, которая не видела его с самого турнира и, наверное, очень тосковала.

— Я не подумал об этом, сэр, извините. Я пойду? — Гарри неуверенно привстал с кресла.

— Я надеюсь, что отдых пойдет тебе на пользу и за это время ты не упустишь шанс восполнить пробелы в знаниях, — Дамблдор повернулся к нему, оглядывая настороженно, боясь что-то задеть, — профессор Макгонагалл была недовольна твоими баллами, а профессор Снейп собирает причины, позволяющие ему отказаться от преподавания для Гриффиндора.

Гарри не нашёл, чем ответить и молча покинул кабинет, опротивевший ему всего за десять минут. Он пожалел о потраченном времени и заклялся ходить сюда как можно реже в следующем году. Первая половина дня едва закончилась, а настроение уже было прескверное, а ведь впереди был еще немалый список дел, и Гарри молился, чтобы удача наконец-то проявила себя хоть где-нибудь.

Стены замка начали давить. Они нагрелись от солнца и испускали легкий пар, разносящий зной. Раньше на пролетающих привидений жаловались, но в жару их неотъемлемый холод, вызывающий мурашки, спасал, и их никто не прогонял. Когда сквозь Гарри пролетел сэр Николас, он не запротестовал.

Коридоры были полупусты: студенты изредка проходили, обычно между факультетскими гостиными, чтобы вернуть одолженную другу вещь или обменяться адресами для переписки. Гарри увидел Ханну, нагруженную свертками и идущую на шатающихся, от тяжести, ногах. За ней появилась Гермиона (явно недовольная чем-то). Она не заметила его – как и все вокруг – и дёргала кончики волос.

Гермиона вызывала в Гарри тревогу, он был уверен, что у неё что-то случилось, и не мог угадать какое именно переживание она не хочет ни с кем разделить. Насколько оно должно быть личным, чтобы так тщательно его скрывать?

Подойти и спросить он и не думал, зная наперед, что Гермиона расценит это как оскорбление и обидится.

Он дошел до больничного крыла и робко приоткрыл скрипучую дверь. Длинная светлая комната была погружена в мирную тишину. Ряды кроватей были свободны, что означало, что у мадам Помфри нет забот, и скорее всего, – как Гарри и надеялся – она пользуется моментом и не сидит у себя в спальне.

Гарри оглянулся и тихой поступью прошел до кладовой, и заглянул в щёлочку двери. Свет был выключен, и он обрадовался этому, проходя внутрь. На широких деревянных полках ровным рядом стояли бутыльки с рукописными этикетками. Приятный запах трав ударил в нос. Он встал на лежащий на полу ящик и вытянулся на цыпочках, придерживаясь руками за полочки.

Перед взором маячили «бодроперцовое», «аконитовое» и, к его ликованию, «подавление сновидений», которое он узнал по длинной надписи. Гарри протянул за ним руку и убрал зелье в карман. Он опустил ногу на пол, но потом…

Одного будет мало для целого лета.

В кармане оказались еще четыре пузырька, стукающиеся при ходьбе. Подстава. Гарри начал придерживать карман рукой и, прежде чем выйти, он прислонил ухо к двери и ,только убедившись, что никого нет, вышел из кладовой, и вернулся в спальню.

Зелья он спрятал на самое дно чемодана, обернув их в толстовку, чтобы они не разбились. Его слегка трясло от волнения, что пропажу обнаружат до того как он уедет. Мерзкое чувство обмана прилипло к нему, и Гарри в каком-то оцепенении провёл руками по щекам, словно пытаясь стереть наружные признаки своего поступка. Он не любил лгунов и тех, кто из-за эгоизма нарушает границы допустимого, а теперь изнывал от того, что сам становится таким. Ему было противно от самого себя, а оправданий искать не хотелось.

В спальню вернулись Рон и Симус и обнаружили его, смотрящим в стену. Симус притворился, что его ничего не смутило, а Рон был бы не Роном, если бы не встряхнул его, крича что-то в ухо. Гарри оттолкнул его и пульнул подушку, издав сдавленный, будто бы вынужденный, смешок.

— Пошел ты, — Рон показал ему средний палец и лег на пол, положив подушку под голову.

— Меня уже послал Дамблдор, — приглушенным голосом ответил Гарри, присев рядом, чтобы Симус не расслышал их, — или он бездействует, или не хочет делиться со мной своими мыслями по этому поводу. Создается впечатление, что ему всё равно, что о нас думают в министерстве.

— А что, если, — Рон приподнялся на локтях, — он знает, что его действия тебе не понравятся? Может он боится, что ты узнаешь, что он планирует?

— Если это так…

Гарри обнял колени и положил на них подбородок. Если Рон прав – чего он не хотел бы допустить – то это не сулит ничего хорошего. Однако вера в Дамблдора, успевающего прийти на помощь в последний миг и всегда имевшего наготове парочку собственных заклинаний, была крепка.

— Это маловероятно, Рон.

Но эти мысли встряли в нём и не отпускали вплоть до последнего ужина в замке, прошедшего очень шумно. Дамблдор расщедрился на прощальную речь, призывающую хорошенько отдохнуть и продуктивно провести время. Снейп сверлил Гарри взглядом даже издалека, сидя за столом профессоров, и Гарри не знал как бы еще ему согнуться, чтобы отвертеться от этого пристального взора.

Вечером настал кавардак.

Невилл внезапно вспомнил о книжке с гербариями и перерыл всю спальню, а затем и гостиную, заглядывая во все углы, ящички и даже под ковры. Симус не мог найти парные носки и вывалил мешок с вещами на пол, и, сидя на этой горе, искал хоть одну уцелевшую пару. Рон обнаружил, что половина тетрадей куда-то запропастилась, а для сдачи СОВ они были нужны, и пошел клянчить тетради у Гермионы для переписи.

Бедлам был Гарри как раз нужен. Он незаметно вытащил зелье, подложил его под свернутое полотенце и улизнул в ванную выпить снотворное. Он сделал глоток и чуть не поперхнулся, когда ручка двери начала опускаться. Снаружи кто-то ломился – и ему пришлось броситься к щеколде, попутно тянув ручку на себя.

— Занято! — крикнул он, негодуя на внезапную чужую настойчивость.

— Ты не один здесь, Гарри, — робко напомнил Невилл, неспешащий никуда уходить, — каждый вечер ты сидишь здесь по часу.

— Ты ошибаешься.

— Завтра рано вставать. Мне нужно ещё постирать носки и шарф.

— На кой чёрт тебе сейчас шарф? — Гарри подпёр дверь спиной и вылил в рот пару капель зелья.

— Не могу же я привезти домой грязный шарф! — воскликнул Невилл.

— Мне теперь выскочить отсюда мокрым?

За дверью послышалось шуршание и несмелые шаги. Упорство Невилла было весьма ограниченным, но оно смогло как следует напугать Гарри. Сидеть на кафеле ему было холодно: он зябко поежился, но не сдвинулся с места. Он запустил руки во влажные волосы, убирая пряди со лба, и мысленно выругался. Было досадно, что такой пустяк чуть не довел его до белого каления. Это было унизительно: шорохаться от страха быть пойманным. Гарри встал и печально улыбнулся отражению в зеркале.

Утром было еще веселее, гомона и толканий стало больше, чемоданы переезжали ноги, птицы в клетках махали крыльями и ухали. Из хорошего: пасмурное небо и запах мокрой земли после утреннего дождя, из-за которого следы от брызг луж остались на штанах и обуви. Гарри вдыхал прохладный свежий воздух полной грудью и ощущал редкое умиротворение. Его состояние не прервало ни ворчание Рона про спешку, ни хохот близнецов, ни то, что Гермиона отдавила ему ноги, мечась по перону, как неугомонная.

В этот раз Гарри прощался с Хогвартсом очень охотно, не впадая в уныние. Он оставлял здесь худшее пережитое, и был несказанно рад провести лето там, где за ним не будут следить сотни пар глаз. Единственное, чем он остался недоволен, так это тем, что у него остались незавершённые дела, но предвкушая летние беззаботные дни, это становилось малозначимым.

До прибытия поезда осталось около получаса. Рон и Гермиона оставили чемоданы у лавочки и пошли закупаться сладостями в придорожном магазине. Гарри сел на лавочку и достал наушники. Он прикрыл глаза и начал тихо стучать ладонью по ноге в такт музыки. Клетку с Буклей он поставил вниз.

I still don’t know what I was waiting for

And my time was running wild

A million dead-end streets

Every time I thought I’d got it made

It seemed the taste was not so sweet

So I turned myself to face me

But I’ve never caught a glimpse

— И каких тебе перемен не хватает? — Гарри расслышал приглушённый голос и опустил наушники на шею. Слова песни можно было услышать, не надевая их.

Рядом сидел Седрик, держа в руках его сложенную кофту, которую он у него забыл.

— Не ожидал, что ты знаешь Боуи, — признался Гарри.

— Возможно, я найду чем тебя ещё удивить, — уголки припухлых губ Седрика приподнялись, — ты забыл её.

Гарри немедля накинул кофту, которой точно не хватало этим ветреным утром, и осмотрел Седрика. Было непривычно видеть его не в школьной форме. Седрик Диггори – это староста со значком на груди, а в обычной футболке он был другим: не таким строгим и чуточку ближе.

Наверное, разговор в библиотеке вынудил его замять ту возникшую неловкость.

Раздался протяжный гудок, а затем звон, предупреждающий о скорой посадке. Рон и Гермиона всё ещё не вернулись.

— Спасибо. Как проведёшь лето?

— Мне есть чем себя занять, — Седрик, не нарушая своих правил, избежал подробностей, чем огорчил Гарри, отличающегося неуёмной любознательностью, — я узнал, что ты будешь жить у Уизли. Это существенно упрощает нам жизнь, да?

Гарри не совсем понимал к чему клонит Седрик.

— Ты живешь недалеко? — спросил он.

— Верно, — ответил Седрик, — мы можем видеться. Это твоя сова? Отлично.

Букля поняла, что речь идёт о ней, и вытянула шею, распахнув свои огромные глазища. Гарри погладил её пальцем через тонкие прутья.

— Седрик, я не спрашивал: что твои родители думают об этом?

Вопреки ожиданиям, Седрик ответил легко:

— Они считают организаторов балбесами и верят в возвращение Сам-Знаешь-Кого. Еще они хотели забрать меня из Хогвартса, но я отговорил их.

Гарри хмыкнул. И было непонятно, то ли это насмешка, то ли зависть. А может, всё вместе. Боковым зрением он увидел белое плывущее пятно по тёмному фону, и повернувшись, распознал Малфоя, несущего лишь легкую сумку. Около него крутилась бессменная свита с надменными взглядами и внешней колкостью.

Седрик навязчивым не был и скоро ушёл к своим друзьям, ожидавшим его на краю платформы.

Еще звон.

Драко засунул руку в карман брюк с прямыми стрелками, но ничего не вытащил, а лишь нащупал что-то и, словно почувствовав близость Гарри, посмотрел на него. Гарри не двинулся, видя, как он что-то сказал друзьям и направился к нему быстрым шагом. В его глазах застыл немой вопрос, что, в общем-то, было логично после того, что Гарри сделал.

Он не сел рядом, а просто остановился.

— Наполнение твоей головы порой пугает меня.

— Взаимно. Так ты подумал над предложением?

— Поттер, — прошипел Драко и подарил ему убийственный взгляд, от которого Гарри вжался в сиденье, — ты действительно думаешь, что я соглашусь учить тебя зельеварению?

Гарри еле сдержал коварную улыбку. Мимические морщинки образовались у его прищуренных светлых глаз.

— Я не нашёл причин для отказа, — Гарри начал разглядывать кроссовки.

— Надо же, а я обнаружил их сразу же. К примеру, расстояние.

— То есть, от занятий со мной тебя удерживает только расстояние?

Драко открыл рот от возмущения. Он нервно топал ногой и хмурился, всем видом демонстрируя, что находиться здесь ему не хочется.

— Почему ты не просишь об этом Грейнджер? — спросил он, — она знает учебник от корки до корки.

— Она проводит отпуск с родителями у маглов, — невозмутимо ответил Гарри.

— А ты – нет?

Гарри отрицательно покачал головой, вводя Малфоя в ещё большую растерянность.

— Допустим, и где…

— Мы можем встречаться на Косой Аллее: там много мест, где нас никто не побеспокоит.

Напор Гарри загнал Драко в угол. Точнее, с него сбило спесь его легкость, с которой он уговаривал помочь в зельеварении. Стоя на платформе у всех на виду, Драко был лишен шансов как на дружескую беседу, на которую он был вполне способен иногда, так и не мог позволить своему гневу выплескаться наружу.

— У тебя наверняка есть особая задумка, — медленно произнёс он, рассматривая подъежающие вагоны, — я не прошу тебя раскрывать карты, как в тот раз, я сам всё узнаю.

— Тогда встретимся в задних комнатах бара «У Пита» в воскресение, утром, — не давая Драко опомниться, Гарри вскочил, прихватив с собой чемодан и клетку, и забежал в вагон.

Комментарий к Глава 8. Недопустимое

Буду рада отзывам :)

========== Глава 9. Новые стороны ==========

Он проснулся из-за того, что кто-то тряс его за плечо.

— Гарри! Проснись!

Гермиона рывком усадила его прямо, и Гарри стукнулся затылком о твердую спинку вагонного сидения. Рон сидел напротив с округленными глазами и, видимо от растерянности, гладил живоглота, хотя обычно на дух его не переносил.

— Что случилось?

— Ты кричал, — сказал Рон и, опомнившись, всучил зашипевшего кота Гермионе. — Кошмар?

— Наверное, я не помню, — Гарри оттянул ворот мокрой футболки, прилипшей к телу, и помахал им. — Мы скоро приедем?

— Уже, — Гермиона постучала по окну, — постарайтесь не пополнить список приключений. Я надеюсь увидеть вас в сентябре со всеми конечностями и мозгами.

— Не обещаем, но обязательно попробуем, — усмехнулся Рон, — скучать нам будет некогда. Мама, как обычно, найдёт нам задания, я собираюсь тренироваться для сборной и… Гарри, ты слушаешь?

Он вопросительно посмотрел на Гарри и подал Гермионе немой знак, но Гермиона лишь развела руками, и они никак не тронули задумавшегося друга.

Пейзаж за окном быстро сменялся. Покачивающиеся верхушки высоких деревьев, невысокие редкие дома, старые разбитые станции с фонарями, горящими одинокими точками в темном дождливом дне — ,наблюдая за всем, для Гарри время будто бы останавливалось, вопреки движению поезда. Он не оправился ото сна и, сдерживая зевок, притворился, что слишком погружён в мысли, чтобы друзья его не трогали. В руке он зажал амулет, который, по словам Дамблдлора, сможет его защитить, но как именно — умолчал. Гарри принял как данность, что директор имеет право на тайны, чтобы его замыслы сработали, и спокойно принял неизвестность.

Перед отъездом Дамблдор снабдил его длинной инструкцией, пообещав, что воспользуется всем, что в его компетенции, чтобы заставить Фаджа обрести смелость и предоставить миру правду о Волдеморте. Гарри поверил, как и всегда, а другого ему не оставалось, ведь если бы не Дамблдор, он бы скучал всё лето с Дурслями.

Лето было спасено, и тем, что Гарри был удовлетворён обещаниями Дамблдора, и тем, что Седрик и Драко скрасят его дни, правда, в какие цвета, это было вопросом. Ни с кем из них двоих Гарри никогда не имел близких доверительных отношений, не знал чем они живут на самом деле и о чём они мечтают — сплошные загадки, лишающие его шанса хандрить. Ради осуществления задуманного, Гарри пришлось в последние дни приобрести у Дина волшебный порошок для камина, ведь ему предстояли частые отлучки на Косую Аллею.

Распрощавшись с Гермионой, Гарри и Рон, таща за собой чемоданы, нашли машину Артура Уизли, развалюху голубого цвета и вызывающую сомнение: работает ли она вообще. Артур жизнерадостно помахал им рукой, когда дверцы машины и крышка багажника резко раскрылись. Снаружи машина казалась маленькой, но если заглянуть внутрь, то можно было обнаружить несколько рядов сидений.

— Ты купил её? — кряхтя спросил Рон, запихивая чемодан в багажник.

— Не совсем… — Артур смущённо замялся, — это не важно… Гарри, как твои дела? Каникулы: почему повесил нос?

— Да так, — Гарри выдавил слабую улыбку.

Никогда он не мог предположить, что улыбаться будет так трудно. Ещё чуть-чуть, и его лицо искривят судороги.

— Мы построили теплицы, — сообщил Артур, когда все сели в машину, оглушительно хлопнув дверьми, — так что Молли знает чем вас занять. Где носит Джинни и твоих братьев, Рон? Вы не видели их, когда выходили?

— Наверняка они с кем-то заболтались, — предположил Гарри.

— Заболтались? — удивился Рон. — Ты это про Перси? Посмотрел бы я на того, кто сделает Перси разговорчивым.

Ворчания оказались напрасными, близнецы, Перси и Джинни задержались из-за того, что застряли в толпе. С собой они принесли подозрительное шуршание в карманах. Артур предпочёл оставить это незамеченным, он — не Молли.

Всю дорогу Гарри провёл в оцепенении, только сев в машину, сжав руками мягкое сидение и стукнувшись макушкой об низкий потолок, он избавился от остатков кошмара. Мутные зелёные тени кружили над ним, будто стервятники над трупом. Идти было некуда: пространство было замкнутым и давящим, за его границами простиралась мгла. Гарри метался из стороны в сторону до тех пор, пока его не разбудили.

В Нору они приехали довольно быстро (как пошутил Артур — без пробок). Нелепый и вместе с тем уютный дом Уизли возвышался башней среди полей. Молли вовсю суетилась у плиты, успевая палочкой заставлять швабру мести деревянный порог и спицы продолжать вязать салфетку. Услышав топот ног, она радостно всплеснула руками и побежала ко всем, раскидывая руки для объятий. В припадке материнской любви Молли могла задушить несчастных.

— Рон, ты так вымахал! будешь выше Билла! — она развернула Рона вокруг своей оси. — Перси, как успехи? Мы так гордимся тобой! Джинни, я испекла твои любимые пышки. Фред, Джордж, не смейте проводить эксперименты в моих теплицах! — Молли притянула к себе Гарри, стоящего поодаль от всех. — Гарри, ты такой бледный, но ничего, свежий воздух поможет тебе.

— А в Хогвартсе среди гор он был не свежим? — спросил Фред.

Молли не нашла чем ответить, растерянно моргнула и погнала всех к столу, напоминая пастуха с овечками. Артур пришёл попозже, загнав машину в амбар.

На столе стояла гора блюд, словно Молли готовилась к приезду целого отряда, а не нескольких подростков. Впрочем, она не прогадала с количеством еды — к концу обеда тарелки сияли своими пустыми донышками. Гарри пихал в себя пирог только из вежливости: ему было жаль расстраивать миссис Уизли, всегда ожидавшую его приезда, но аппетит он давно потерял. Когда с ланчем было покончено, он с радостью побежал с Роном в его комнату, чтобы разложить вещи и освоиться.

Комната Рона была пристанищем хаоса: обвешанная плакатами, уставленная коллекционными фигурками и с ворохом одежды повсюду. Здесь веяло духом абсолютной свободы, какой Гарри и не снилось. Рон рухнул на кровать, раскинув руки. На его лице застыло блаженство: он дома, может делать всё, что ему вздумается, и никаких уроков. Для Гарри он расчистил несколько полок в комоде.

— Не верится, что два месяца я не услышу будильника, — промурлыкал он.

— Ты забыл про теплицы, — напомнил Гарри, роясь в чемодане.

— Да какая разница? Полетаем сегодня? Или в футбол? Или пойдём к Фреду и Джорджу?

— Э-э, давай я присоединюсь к тебе попозже?

Рон приподнялся на локтях, строго глядя на друга.

— Гарри, выкинь свою грусть-печаль куда подальше и давай отдохнём, — Рон устал от его попыток уединения, — ты успеешь ещё поплакаться в подушку.

— Я не… — Гарри покраснел и резко захлопнул чемодан.

— Я слышал, — упрямился Рон, — не отнекивайся. Это был тоже кошмар, да? Если они тебя часто преследуют, то почему ты не говорил о них Дамблдору? Или кому-нибудь ещё? Мне, например? Я ведь не чужой. Зачем ты всё скрываешь? Эта скрытность, она появилась не так давно, почему?

Гарри закрыл глаза и проглотил, встрявший в горле, ком. Страхи – это личное, гораздо сильнее, чем его увлечения, неприязнь или симпатия (их даже друзьям рассказывать тяжело, ведь всегда есть риск, что секрет найдёт пристанище не только у друга).

— Не ищи причину в себе, — Гарри повернулся к Рону, — мне стало тяжело говорить. Так бывает.

— Хорошо.

Чтобы не расстроить Рона ещё больше, Гарри согласился поиграть в квиддич (пока солнце не село). Это стало их самым частым времяпровождением: игра не требовала разговоров, бодрила, они могли не перекинуться ни словом, но всё равно ощущали поддержку друг друга в команде против Фреда и Джорджа. Джинни была игроком на замене (причём для всех). После игры они бежали домой за водой и нередко обливались ей, стоя на траве, за что Молли ругалась на них.

— Вы хотите получить простуду летом? Артур, скажи им перестать обливаться водой!

Кроме квиддича – как предсказывал Артур – Молли заставила их помогать в теплицах. Туда тайком пробирались гномы и разные вредители, Гарри и Рону нужно было выгнать их, что было непросто, ведь они отлично прятались, что к вечеру едва находилось четыре гнома. Иногда к ним присоединялась Джинни, но к ней часто прилетали совы с письмами – и тогда она убегала читать их в комнату.

— Интересно, у неё кто-то появился? — спросил Рон. — Иначе к чему скрываться?

— Ты сам читаешь свои письма вслух? — скептически спросил Гарри, закрывая теплицу на ключ.

— Нет, но глупо прятать их в комнате. Мы же видим прилетающих сов, в чём смысл?

— Девчонки… они просто странные сами по себе.

Умнее ничего ему в голову не пришло, а закрыть диалог хотелось. Завтра —воскресенье, его ждёт первый урок с Драко Малфоем. Гарри волновался перед ним пуще, чем перед экзаменом: нет, он давно отпустил мысль, что Волдеморт прикажет что-нибудь Драко, хотя бы потому, что Драко не изображал дружелюбие и сторонился его как прежде, а потому, что боялся опозориться своими мизерными знаниями в зельеварении. Он даже полистал учебник на ночь, чтобы освежить в памяти пройденные уроки. Если что, Гарри сможет поразить Драко тем, что знает об оборотном зелье всё, но это он отложил на крайний случай — всё-таки некоторые свои умения стоит скрывать для избежания подозрений.

Утром Гарри проснулся самым первым в доме, слыша храп, сопение и тихое поскрипывание на крыше. Наспех одевшись, он прихватил с собой амулет и волшебный песок и спустился вниз в гостиную. Дом спал вместе с обитателями: ни спицы, ни метла не помогали по хозяйству, а лежали в уголке. На каминной полке стояла глубокая чашечка с зелёным порошком для аппарации, но чтобы его уходы менее бросались в глаза, Гарри решил использовать только свой порошок. Перед сном он сказал Рону, что хочет купить карманный снитч, чтобы его исчезновение не было внезапным.

Он забрался в камин и приказал перебросить его на Косую Аллею. В этот раз он произнёс адрес безупречно.

Жизнь кипела на этих кричащих, звенящих и ярких улицах. Возвращаясь сюда каждое лето, –исправно в августе – Гарри испытывал каждый раз детский восторг, помня былое ощущение неожиданного волшебства, когда его привёл сюда Хагрид. Магазины торговали всякой всячиной, среди которой были как и безобидные штуки для розыгрышей, так и опасные артефакты, из-за которых у Артура Уизли всегда была работа. В витринах был выставлен самый привлекательный товар, но Гарри смотрел на него уже более равнодушно: он был слишком увлечён своей целью, ради которой поднялся в такую рань. Он не думал, что получит прок от уроков с Драко, но так он хотя бы мог погрузиться в иллюзию, что он тоже чем-то занят. По крайней мере, так было нужно Седрику, а Гарри ему доверял. Он надеялся, что Седрик встретится с ним как можно скорее, можно даже без новостей, также молча, но если он будет рядом – то Гарри станет проще.

Бар «У Пита» был наитипичнейшим баром из английской деревни: старый, сложенный маленькими кирпичиками с узкими окнами и блестящей от постоянного протирания вывеской. Тут часто собирались обучающиеся авроры и начинающие предприниматели, посетителей старшего возраста здесь наблюдалось редко. Гарри дёрнул ручку двери на себя и уверенным шагом вошёл внутрь. Признаться, от слова «бар» ему было не по себе, на уровне рефлексов его начинало тошнить, но он придумал, что надо попросту заменить у слова ассоциации на более приятные, и вероятно, что Драко в этом сможет помочь. Как минимум они могут посоревноваться в изобретательных издевках друг над другом (иногда это было весело).

По договоренности Гарри занял приватную заднюю комнату за небольшую плату. Оказалось, он пришёл не первым – Малфой сидел с чашкой ароматного терпкого кофе, закинув ногу на ногу, и с увлечением листал газету. Выглядел он очень деловито, чуть старше и собраннее. Он не обратил внимание на вошедшего Гарри и оторвался от чтения только когда тот сел напротив и начал пристально смотреть.

— Ты опоздал.

— Всего девять, — Гарри кивком головы указал на висящие часы с кукушкой, — да мы и не договаривались на точное время. Утро — понятие растяжимое.

— Верно, я это упустил, — Драко сделал глоток, — в следующий раз будем встречаться в оговоренные точные сроки.

— Ты давно здесь?

— С восьми.

— Вот это ответственность.

Гарри не ожидал, что Драко отнесётся к его предложению со всей серьезностью, а лежащие сбоку на столике книги это только подтвердили. Драко взял одну и раскрыл перед ним.

— Для начала я выясню твой уровень знаний, — строго сказал он тоном, напоминающим кого-то из профессоров. — Какой антидот используется в большинстве случаев?

Гарри облегченно выдохнул: это он точно знал.

— Безоар.

— Ладно, — Малфой почему-то расстроился правильному ответу, — что нельзя добавлять ни в одно зелье, где содержится пустоцвет?

— Э-э, — Гарри поджал губы, — мы это проходили?

— Да, иначе я бы не спрашивал тебя. Сомневаюсь, что по своей воле ты добровольно изучал что-то сверх программы.

Поняв, что правда сегодня не на его стороне, Гарри сдался.

— Не знаю, скажешь ответ?

— Нет, ты найдёшь его потом сам. Ты не будешь что-нибудь пить?

Кажется, Драко было немного неловко пить кофе одному. Гарри заказал себе чай со льдом, чем вызвал у Драко гримасу.

— Никто за завтраком не пьет чай со льдом, — ответил он на его вопрошающий взгляд, когда официант ушел.

— Я не в курсе тонкостей этикета, прости, — чтобы избежать дальнейших оправданий, Гарри притворился, что его стремление к знаниям невероятно сильно: он схватился за книгу, — давай начнём с…

— Ты будешь учить всё… — Драко опустил верхний край книги, раскрытой на оглавлении, — …с шестой главы.

Упорство Малфою было не занимать. Он с первых минут взял все их уроки под свой контроль и ни на миг не отпускал ничего из внимания, стоило Гарри начать вспоминать с трудом свойства корней мандрагоры как он сразу раскрывал пособие на нужном разделе и невероятно терпеливо его объяснял, даже несмотря на текст, а рассказывая всё по памяти и прибавляя то, что даже написано не было. Гарри не сделал ни глотка чая, слушая с приоткрытым ртом, но помня о бдительности, украдкой трогал палочку в кармане.

Он ожидал, что Драко останется собой в любом месте, но сегодня был другой случай. Драко был собой, только вот вновь показал скрытую сторону: не ту, что позволяет ему с подростковой задиристостью бросаться фразами, а ту, что говорит по делу и рассудительно. Он держал дистанцию и не обронил лишнего слова не по делу.

Выйдя после первого занятия из бара, он был вынужден признать, что Драко его поразил. Это даже не удивление, а точно что-то на ступень повыше. Урок закончился по инициативе Драко через два часа – он оставил книги под присмотр владельца бара и вместе с Гарри вышел на улицу. Самое малое, что ожидал Гарри увидеть, — это крытую карету с плотными бархатными шторами, запряженную черными лошадьми, но на улице не оказалось из транспорта ничего, кроме проезжающей мимо повозки с ящиками. Драко исчез в толпе на своих двоих, Гарри не успел попрощаться, услышал только напоминание про время.

В Норе его ждали с нетерпением.

— Гарри, я волновалась: почему ты не предупредил? Я могла бы приготовить тебе завтрак пораньше.

Молли тут же подбежала к нему, когда он вышел из камина.

— Простите, зачем вас зря беспокоить, я перекусил.

— Ты нашёл, что хотел? — спросила Молли, не заметив у него пакетов или свертков.

— Нет, наверное я на следующей неделе поищу, — Гарри умолчал о точном времени, чтобы иметь возможность вновь отправиться на Косую Аллею без сопровождения.

За обеденным столом сидел только Артур в клетчатом халате, он кивнул Гарри и притянул к себе тарелку с блинчиками.

Гарри вернулся в комнату Рона: на улице стояла духота, никто не покидал дома, опасаясь перегреться или обгореть на солнце. Он нашёл его, перебирающим игральные карты, на полу.

— Привет, — Гарри сел на кровать, — хочешь сыграть?

— Нет, — буркнул Рон.

Он был обижен, тут и угадать несложно. Мало кто вытерпит отчуждение, а ложь и скрытность и вовсе рушили любые отношения напрочь, как бы долго они не выстраивались. Гарри вспомнил их недавний разговор, в день приезда, и начал корить себя за то, что повёл себя так, но извиниться не мог, зная, что это повторится. Ему придётся обманывать всех дальше, не испытывая никакой уверенности, что это приведёт к цели. Им руководило слепое наваждение, что к чему-нибудь его приведёт, и всё.

До самого вечера Рон занимался чем-нибудь в одиночку или уходил к Фреду, тайно мастерящему какое-то особое устройство, которое поможет списывать на экзаменах. Он игнорировал его вплоть до ужина, пока не раздался стук, а потом не вошёл Седрик. Гарри чуть не подпрыгнул.

— Седрик? — Молли встала из-за стола. — Присоединяйся к ужину. Сегодня у нас индейка.

— Спасибо, я не голоден, — Седрик опёрся рукой о дверной косяк. — Я могу позвать Гарри?

Гарри умоляюще посмотрел на Молли, которая в свою очередь взглядом искала поддержки у мужа. Но Артур лишь пожал плечами и начал что-то напевать под нос. Рон толкнул Гарри ногой под колено и шикнул.

— Уже поздно, темно, — она приглашающе отодвинула стул от стола, — вы можете посидеть в гостиной, тем более на улице прохладно.

— Миссис Уизли, мы не уйдём далеко. Вы же доверяете мне? — Седрик обворожительно улыбнулся, и Молли Уизли растаяла и согласно кивнула. — Спасибо.

Накинув мимоходом джинсовку, Гарри вышел с Седриком на улицу и только без посторонних взглядов смог с ним начать говорить.

Сумерки спустились на округу. На небе показалось бледное очертание луны, уже начали трещать сверчки, из леса, изобилующего болотами и ручьями, доносилось кваканье. На самом горизонте виднелся дом соседей, окруженный тыквенными полями. Несмотря на звуки, было спокойно, и Гарри был уверен, что так кажется потому, что здесь нет электрического или волшебного света, улица освещалась лишь отголосками света внутри домов.

— Я думал, ты не скоро явишься, — признался Гарри, спускаясь по лестнице.

— На самом деле, я тоже так думал: занят был, — ответил Седрик, задрав голову наверх.

— Дела уже закрыты?

— Нет, просто я не хотел надолго оставлять тебя.

Непонятная дрожь пробежала по Гарри. Он застегнул на все пуговицы куртку, но теплее не стало, значит, это не от холода. Седрик шёл впереди по протоптанной тропинке, по обе стороны которой росли высокие колосья. В темноте Гарри мог хорошо разглядеть лишь его светлые волосы.

— Вы поругались с Роном? Обычно вдвоём вы не сидите молча, — Седрик взял инициативу на себя, словно почуяв, что на Гарри нашёл странный ступор, из-за которого он медленно брел позади.

— Есть немного, ерунда, — Гарри не захотел давать Седрику зацепку, чтобы он понял, что его просьба как раз является причиной конфликта.

— Но тебе ведь не скучно здесь? Есть Джордж, он неплохой парень, с ним интересно.

— Мы играем в квиддич. Не хочешь как-нибудь присоединиться? У нас как раз одного игрока не хватает.

— Можно будет.

Неторопливо болтая, они шли куда глаза глядят: обогнули маленькое озеро, расположившееся здесь неожиданно и не к месту, и вышли к широкой дороге, по которой обычно проезжали редкие машины, кареты, фургоны, словом, что и кто угодно, но только не маглы.

Мгла уже спустилась, они почти не видели друг друга. Чтобы не растеряться и не упасть, они шли рядом, почти касаясь руками. Гарри понятия не имел, что заставляет Седрика спрашивать о том, как ему на новом месте, но очевидно, он искренне переживал.

Их общение в Хогвартсе было скованным и напряженным, а вдалеке от знакомых лиц, они чувствовали себя раскрепощеннее. Не было надоедливого любопытства исподтишка, ничто им не мешало беззаботно болтать о всякой ерунде, что пришла на ум. Седрик сбросил с себя образ серьёзного старосты: позволил себе побыть немного проще, но в нём по-прежнему крылась некая таинственность, исходящая от умалчивания. Седрик редко отвечал прямо и честно, он предпочитал говорить на отвлеченные темы и не о себе.

Гарри стало интересно, всегда ли был Седрик таким или его так изменило то, что он однажды был на волоске от смерти.

— А потом нам пришлось прятаться до утра в кладовой, потому что Филч дежурил у входа в гостиную.

— И часто вы уходили из замка?

— Не очень, — Седрик ответил не сразу, — это сложно, уйти незамеченными, да и не всегда нам это нужно. Тогда был повод. Хотя я считаю, что наши проделки меркнут по сравнению с вашими. Это громко, на первом курсе увалить тролля и потом доконать Локонса. Глядя на тебя, я бы не подумал, что ты такое можешь учинить.

Дойдя до ветхого моста, они не рискнули пройтись по его почерневшим от сырости доскам, и свернули назад — сильно запаздывать было не желательно: доброта миссис Уизли была не безграничной.

— Глядя на тебя, я бы не подумал, что ты болтливый, — весело отозвался Гарри.

Седрик ничего на это не сказал.

— Эй, ты злишься? — Гарри занервничал и неосознанно повис на его руке, убранной в карман.

— Нет, просто задумался. Завис, — Седрик ободряюще похлопал по плечу и чуть наклонился. — Уже поздновато, тебе надо домой.

Прозвучал ехидный смешок.

— Ладно, всё-таки режим старосты-зануды никуда не делся.

— Ты невыносим.

Гарри рассмеялся, придумав неплохую колкость в его адрес, но вдруг земля из-под ног ушла, и он оказался висящим вниз головой. Седрик подхватил его и, закинув на плечо, побежал, не так быстро, как мог бы, всё же Гарри испугался от неожиданности и затарабанил кулаками по его спине.

— Седрик, твою мать! — закричал он. — Ты меня уронишь!

— А ты не такой уж бесстрашный? И ругаешься? Я снимаю с тебя баллы, — на Седрика нашла игривость, и быстро отступать она явно не собиралась.

— Не имеешь право, я попрошу директора снять тебя с должности! — от крика Гарри охрип и ему удалось лишь тихо добавить. — Седрик, блин, если ты упадешь в темноте – то я тоже.

Его просьбу Седрик услышал и опустил его на ноги. Они почти настигли Нору, похожую на башенку из кубиков, которую построил ребенок — так неуклюже были нагромаждены этажи.

Они часто дышали, молча уставившись друг на друга и посмеиваясь. Несмотря на слабый свет, просачивающийся сквозь окна кухни, Гарри хорошо видел как щеки Седрика покраснели, а в глазах появился блеск. Ему захотелось подойти ближе и как-то выразить, что он не прочь повторить прогулку, но почему-то мысли не хотели преображаться в слова. Отчего-то было сложно начать говорить: он боялся, что его слова мгновенно собьют с Седрика приступ беспечности и он вернётся в свою стадию сдержанности, когда к нему подойти сложно.

Седрик тоже чувствовал это и отошёл чуть подальше. Ему тоже не хотелось возвращаться в прежнее состояние.

— Ну, еще увидимся? — с надеждой спросил Гарри.

— Да, но не могу обещать когда, — ответил Седрик, — у меня много времени уйдет на… я постараюсь.

— Постарайся, мне будет тебя не хватать.

Прежде чем Седрик успел раскрыть рот, Гарри забежал за дверь и захлопнул её. От накатившего веселья и смущения от своих слов – его бросило в жар и сердце заколотило. Прижавшись спиной к двери, Гарри медленно скатился вниз, зажмурив глаза. С ним точно творилось что-то необычное, он это понял. Внутри него бурлили силы, появилась энергия, хотелось подскочить и броситься куда-то. На миг он потерял всякие точки соприкосновения с окружающей средой: он будто бы не сидел в доме, а бежал по улице, с горящим лбом и задыхаясь.

— Ты вернулся? Как раз вовремя! Я поменяла вам белье и сменила ковёр. В комнате что-то пролили и запахло горькими травами.

Миссис Уизли села за вязание и чуть опустила очки вниз, когда увидела как Гарри влетел по ступеням вверх.

Комментарий к Глава 9. Новые стороны

Мой график уплотняется, но я постараюсь писать почаще :)

Думаю, здесь отчётливо видно как я скучаю по лету

========== Глава 10. Теряя равновесие ==========

Это была очередная ночь, когда Гарри приплелся в Нору и тихо проскользнул в спальню. Миссис Уизли давно бросила попытки убедить его возвращаться пораньше и спокойно спала. Он с Седриком — ему доверяли, тем более аргумент в защиту: почему им можно забыть про нападки от Пожирателей, был железный — сам Дамблдор вручил им амулеты: чего же более?

Нужно отдать должное и Гарри. Он приходил немного позднее часу, а не к утру, ведь дорожил доверительными отношениями с миссис Уизли и подводить её не хотел. Иногда, правда, ему не очень везло, и он заставал её неспящей, сидящей в кресле с вязанием, старательно притворяющейся, что не замечает блеска в его глазах, потрёпанного вида и губ, которые будто покусали. Когда он бежал по лестнице, она лишь тихо усмехалась, качала головой и на короткий миг прекращала двигать спицами, словно вспоминая что-то из своей молодости.

В спальне Гарри заставал бодрых Рона и близнецов, играющих в карты, но не присоединялся к игре, а падал на кровать, долго пялясь в стенку. Они, кажется, о чём-то догадывались, но не высказывали это вслух, лишь ограничивались загадочными полуулыбками.

Но сегодня Рон нарушил это негласное правило. Он что-то рисовал карандашом, размашистым росчерком, лежа на животе. Мягкий жёлтый свет лампы, поставленной рядом на трехногий стул, бросал тени на стену. Когда Гарри вошёл в спальню и упал ничком на мягкую кровать, замерев в каком-то блаженстве, Рон убрал карандаш за ухо.

— Вы были далеко?

— Не очень, — промямлил Гарри и закрыл глаза.

Через распахнутое настежь окно проник прохладный ветер и нежно пошевелил страницы раскрытых книг на подоконнике. За дверью заскрипели половицы. Кто-то немного потоптался, а затем ушёл.

— И завтра вы тоже куда-нибудь пойдёте? — Рон продолжал наступление.

Каждый его вопрос звучал с упрёком, но Гарри не смел винить Рона: тот незаслуженно лишился обещанных летних развлечений. Рон находился в оскорбительном неведении, не знал и не понимал, что творится с Гарри, откуда исходит его молчаливость, и устал намекать, что его терпение не безгранично, что ему обидно стоять у обочины на жизненном пути друга.

Гарри отвечал очень неохотно, зевая от усталости, навалившейся на него сразу, едва он переступил порог дома, уже ставшего родным. У Дурслей он не ощущал такого умиротворения, как здесь, несмотря на разительную разницу в шуме — целая ватага подростков не могла тягаться с Петунией.

— Неподалеку есть интересное местечко, надо лишь час на поезде потратить. Я потом расскажу тебе, что это было, — сказал он, продолжая лежать с закрытыми глазами.

— Спасибо, — с явным сарказмом ответил Рон, — сувениры тоже привезёшь?

— Не паясничай. Когда я подхожу к тебе с предложением полетать или чем-нибудь заняться, то ты его отвергаешь, а сейчас требуешь что-то.

— Потому что издалека видно, что предлагаешь это лишь потому, что тебя совесть душит.

Гарри зарычал в подушку, а потом бросил её в Рона. Ему возразить-то было нечем, Рон говорил сугубо правду: слепым он никогда не был, хотя порой умело притворялся.

Его загнали в угол.

— Теперь ты не отвертишься, — Рон швырнул подушку в ответ, несколько подобрев. Видимо, он готов был дать Гарри шанс. — Признавайся: куда ты пропадаешь каждое воскресенье? Три недели подряд.

— Дополнительные занятия.

Фактически Гарри не соврал и самодовольно ухмыльнулся. Нет разницы, кто его учитель, и пусть это был Драко Малфой, который сводил с ума своей непредсказуемостью. Со временем Гарри это даже начало нравится: заходя в заднюю комнату бара, укрытую от посторонних глаз, начиналась игра в угадывание, каким на этот раз будет Драко. Опять начнет возмущаться за плоховыученный урок или, может быть, проявит снисходительность и начнет искрометно высмеивать его, а потом будет скупо извиняться? Неожиданно, но Драко мог понимать, что кого-то обидел и это его беспокоило.

— Допустим, — Рон поджал губы, — а зелье тоже для ума ты купил?

Опешив, Гарри кашлянул и резко вскочил. Пальцы мелко задрожали от, пожалуй, самого неприятного страха, воплотившегося в реальность — страха разочаровать. А это было именно разочарование: голубые глаза Рона врать не умели. Смотрел не с обидой, не с гневом, а с жалостью и горечью.

Как так вышло, что мальчик со славой храброго гриффиндорца стал изгоем, зависимым от волшебной жидкости? Падение произошло столь стремительно, что никто не смог бы сказать, когда они упустили переломный момент — всё происходило слишком быстро и незаметно. Гарри был окружён людьми и при этом оставался один на один со своей незримой борьбой.

— У меня нет выбора и не надо меня осуждать, — процедил он, — никто не удержит свой рассудок, если поживёт моей жизнью.

— Это нездоровый механизм преодоления. Я не… не осуждаю, но не одобряю тот способ, который ты выбрал.

— Время, проведённое рядом с Гермионой, не проходит даром.

— Хватит, — перебил его рассерженный Рон, — мы сотни раз нарушали правила, речь идет не о правильности твоего поступка, а о том, что он тебе не поможет.

Гарри странно посмотрел на него.

— А кто мне поможет?

От растерянности Рон лишь отвернулся к окну, не выдержав зрительного контакта.

— Кто? Мне казалось, что ответ очевиден.

— Прости, — Гарри хотел было сесть рядом, но что-то внутри щёлкнуло и остановило его, — это не должно вас касаться. Я разберусь со всем сам. И я не один.

— Я догадываюсь кто, — на лице Рона мелькнула слабая улыбка, — вы крепко сдружились. Очень. Он…

Очертания мебели растворились. Единственный источник света погас: Гарри хлопнул ладонью по лампе. Падающие вещи оповестили о том, что Рон не ожидал этого и свалился с кровати, ведь сидел на её краю, оперевшись на подоконник.

— Я хочу спать. Утром договорим, хорошо? Миссис Уизли нас может услышать, а я хочу сохранить всё сказанное в секрете.

Не дав Рону и слова сказать, Гарри прижал к себе подушку, крепко обняв её, и загипнотизировано смотрел на потолок, видя вместо деревянных плоских досок совсем другое: красочное и по-настоящему волнующее воспоминание этого дня. Он выключил свет, чтобы его лица не было видно, иначе он бы сгорел от смущения, от которого нахлынул жар. Это чувство не могло спугнуть ничто: ни недавний спор, ни скорое наступление утра — серый бледный светоч проник в комнату.

Сегодняшний день мог бы назваться самым обычным. Они встретились у дома и направились в небольшой городок, расположившийся между лесом и бескрайними полями, защищавшими от мира маглов. Городок едва ли отличался от десятков других волшебных поселений, так что Гарри и Седрик не возлагали никаких надежд увидеть нечто необычное. И если Гарри, живший с детских лет среди обычных людей, мог еще чему-то удивиться, то Седрик был закоренелым скептиком и реагировал на всё крайне равнодушно.

Хотелось это исправить. С этой целью Гарри заставил Седрика заглянуть буквально в каждую лавку и подносил к нему всё, что казалось интересным ему самому, но Седрик лишь из вежливости делал вид, что его что-то удивило. Это превратилось в соревнование. Гарри остервенело требовал от продавцов «чего-то ну о-о-о-очень необычного» и бросался к витрине, едва завидев за ней что-нибудь броское.

Под конец дня ему удалось удивить не только Седрика, но и себя.

Уставшие после насыщенного дня, полного беготни и шума, они плелись по безлюдной улице и болтали о пустяках. О деле никто из них не проронил ни слова. Сказанное что-либо о тех события мигом омрачало их встречи. Молчаливый уговор они соблюдали беспрекословно (хотя Гарри порой норовил его нарушить, изнемогая от любопытства).

Вдоль улицы, слева, был высокий бордюр. Гарри встал на него и, осторожно переступая с носка на носок, шагал вперёд, вытянув для равновесия руки в стороны.

— Мне легче что-то делать под музыку. Это привычка относительно новая: с тех пор, как я попросил Дамблдора разменять пару галлеонов на магловские деньги и купил наушники. Это помогало не сойти с ума от скуки летом у Дурслей. Там захолустье такое же, как здесь, но без волшебства совсем тоскливо.

— Я могу позавидовать тебе, — отозвался Седрик, — ты не так избалован и получить впечатления тебе проще. Хотя… не обижайся, но какое-то время я считал, что ты заносчивый.

— Догадываюсь почему, — совершенно не обидевшись, ответил Гарри. — Поэтому ты был в начале таким холодным?

— Хотел бы я исправить твое мнение, но…

— Ты уже исправил.

— Правда? — недоверчиво спросил Седрик, шагая рядом. — Так я прощен?

— Ну-у-у… — Гарри споткнулся и замахал руками, но Седрик вернул его в стойкое положение, — почти.

— Почти? И что мне надо сделать ещё? — Седрик сделал голос ниже, сохраняя серьёзное выражение лица, чуть опустив брови. — Мистер Поттер, наша новая знаменитость, а вы в самом деле высокомерны и требуете к себе особого отношения?

Уловив начавшуюся между ними игру, Гарри закатил глаза, громко цокнул языком и остановился.

— Вы поняли всё верно, — манерно протянул он, — знаменитость требует немного больше.

— И что же?

Не так Гарри представлял себе окончание вечера. Это не было присуще его характеру, но всё чаще и чаще он поддавался импульсам, требующим мимолетных решений, призывая наплевать на последствия. Ему срочно были необходимы острота, яркость, вспышки чего-то не будничного и надоевшего, а доводящего до дрожи, пока в горле не пересохнет. Он сам не понял как так смело обхватил Седрика за шею и жадно прижался к его губам. Он был готов задушить его и задохнуться сам, словно в приступе. Руками он сжал его мягкие волосы, делая ему больно и получая от этого какое-то необъяснимое удовольствие. Седрик чуть растерялся: всё было внезапно, хотя в глубине души они ждали лишь подходящего момента, но он почти сразу ответил и прижал его к себе, позволяя и дальше душить себя, не давая глотнуть воздуха.

Когда-то Гарри переживал, что опыта в поцелуях у него нет и всё получится неловким и глупым, но сейчас то переживание было забыто напрочь. Смотрят ли на них посторонние? Так было бы даже острее.

Но потом они ничего друг другу не сказали, посчитав, что разговоры в эту ночь излишни.

До Норы Гарри дошёл в бреду и долго стоял на улице, чтобы остыть. В дом он занёс с собой оставшийся хмель и не смог выветрить его из головы и на следующий день. Миссис Уизли зря заглядывала ему в глаза, пытаясь что-нибудь в них прочесть: Гарри замкнулся и хранил причины своей беспокойной радости глубоко-глубоко.

***

На уроке с Драко он не мог сосредоточиться, доводя своего учителя до нервного истощения. Правила совместимости элементов он забыл, также, как и простейшие рецепты. Больше его рассеянных ответов, Драко выводила его молчаливость. Его терпения хватило не больше, чем на пятнадцать минут, а потом он громко закрыл учебник и опустился на спинку стула, что произошло на глазах Гарри впервые: не было ни дня, когда бы осанка Драко и его манера поведения изменились бы.

— Ты невыносим, — вынес вердикт Драко.

Его нервы успокоили две кружки мятного чая (на редкость ароматного, едва официант внёс поднос, комната тут же пропиталась, щекочущим нос, ароматом.

— Я постараюсь собраться, — пообещал Гарри, себе же не веря.

— Какая муха тебя укусила? Помнишь ли, Поттер, но это я оказываю тебе одолжение. Чуть ли не благотворительность с моей стороны, а ты не ценишь.

— Я всё ещё жду честного признания: почему ты оказался так благосклонен, что жертвуешь каникулами?

Гарри придвинулся к столу ближе. Драко не шевельнулся, спокойно вынося напор пристального взгляда, неприкрыто его разглядывающего. Гарри впервые поймал себя на мысли, что Драко красив, и красив отлично от других — бледнее листа, с тонкими чертами лица и серыми, почти прозрачными, глазами, будто призрак.

— Древние рода избегали смешения крови. Браки допускались даже между родными братьями и сёстрами, — заговорил Драко, — это приводит к не совсем стандартной внешности.

— А способности? — поинтересовался Гарри.

— Никто не нашёл подтверждения. Пока в тебе проснулось любопытство, давай продолжим.

Драко уперто придвинул к Гарри учебник и принялся рассказывать о принципах совместимости элементов по памяти. Рассказывал он гораздо подробнее, чем Снейп, но проще. Было ли зельеварение его увлечением? Гарри пробовал это понять, но Драко говорил о нём ровно, не взахлёб, как будто зельеварение было замест обсуждения погоды или школьной сплетни.

— Если ты не хочешь убирать волосы, то зачем носишь его с собой?

Гарри пошатнулся на стуле и не сразу понял о чём речь, но проследив за направлением взгляда Драко, одернул повязанный платок на кисти.

— Не знаю, — он пожал плечами, — наверное, я очень быстро ко всему привязываюсь.

— Тебя несложно тогда одурачить. С Грейнджер возишься тоже по привычке?

— Чем она тебя так не устраивает? — Гарри непонимающе развёл руками.

Драко отодвинул просвечивающуюся шторку, открывая вид на одну из самых шумных улиц Косой Аллеи.

— Не понимаю: как можно общаться с тем, кому доверять не стоит, — сказал он с долей иронии.

— Почему ты так решил?

Драко подошёл к окну и жестом призвал Гарри. За тонким стеклом двигались сотни макушек, от рыжих до угольно-черных, с нахлабученными причудливыми шляпами. Толпа напоминала змей, трущихся друг о друга, и среди это гвалта шла Гермиона, решительная и ворчащая на окружающих.

— Как там её отпуск в мире маглов? — Драко вернулся на стул.

— Она не предупреждала, — Гарри проводил взглядом Гермиону до укромной лавки на углу, обозначающейся лишь невзрачной вывеской. — Я пойду.

— Я тоже, — Драко наспех сложил книги на полки и побежал следом за Гарри, несясь сломя голову.

По пути они сбили как минимум пять ни в чём не повинных прохожих и под аккомпанемент их ругани добрались до нужной лавки. За мутным стеклом, прикрытым старыми занавесками, едва ли можно было чего-нибудь разглядеть: внутри двигались мутные тени, тускло светила люстра, затхлость поселилась там давно.

— Что ей нужно в таком месте? — даже Драко перестал скрывать эмоции и припал к стеклу, откинув врождённую брезгливость.

Гарри подпёр его, чтобы тоже что-то увидеть.

— И прикинуть не могу. Ты не знаешь, что тут продается?

— Никогда не заходил в такие места. Правило Косой Аллеи: если нет яркой вывески и витрины, от которой можно осплепнуть, — значит там можно нарваться на сомнительных личностей.

Раздался звон колокольчика, висевшего у входной двери. Гарри рванул за громадные ящики, стоящие грудой рядом, и потянул за собой Драко, которому закрыл рот ладонью и не давал пошевельнуться, вдавив к кирпичной стене. Из лавки кто-то вышел тяжёлыми шагами, стуча тростью по каменной дорожке.

— Ты что-нибудь видишь? — спросил Драко, убрав руку от своего лица.

Гарри кивнул.

— Обычный мужчина, — он облокотился на ящик, вытягивая шею выше, — с тростью с золотым набалдашником. Орёл, вроде. Тёмные волосы, пенсне, ничего странного, здесь таких, как он, много.

— И все они ходят в такое… — Драко не смог подобрать слов, сумеющих бы описать это подозрительное, грязное место, — ты понял. Не всё так просто. Тем более, здесь не ждут малолетних зубрилок с кроличьми зубами.

— Согласен со всем, кроме зубов, — Гарри оскорбился за Гермиону, — они нормальные.

Он вдруг снял с себя очки, засунув их в карман штанов, обвязал платком волосы в хвост, вручил Драко джинсовку и напустил челку на лоб, чтобы скрыть шрам, по которому можно было его опознать.

— Что ты задумал? — Драко наблюдал за ним с большим интересом и даже не запротестовал, когда ему без всяких просьб вручили джинсовку.

— На разведку. Стой здесь, ладно?

Без лишнего многословия, он выбежал за ящики и скрылся за дверью магазина, оставив Драко одного. Но долго скучать тому не пришлось: пяти минут не прошло как дверь с грохотом распахнулась и слетела с петель, и из неё вылетел Гарри, подгоняемый криками мужчины сурового вида. Откинув всякие раздумья, Драко полетел за ним следом, толкнув кого-то в лужу.

— А ну стойте, черти! — кричали им вслед.

По-прежнему преследуемые, они выбежали на главную улицу и кинулись в узкий переулок, заставленный тележками с какой-то дребеденью. Земля только мелькала под их ногами. Возмущения сыпались со всех сторон, но в ушах стоял лишь свист от беготни. Неловко затормозив ботинками, Драко чуть не вписался в стену, но Гарри подхватил его под руку и, не обращая внимания, бежит ли он на своих ногах или летит за ним по ветру, понесся в непонятном направлении.

— У меня вопрос, — закричал Драко, — ты хоть что-то видишь без очков?!

— Да! Огромные тёмные пятна — это дома! — заорал Гарри, нисколько не встревоженный данным обстоятельством, в то время как Драко достиг предела негодования.

— Поттер, ты… Стой!

Драко дёрнул его в сторону.

Крики мужчины стали громче: и как он мог бегать со скоростью молодого?

К стене дома прилегала вертикальная лестница, не казавшайся надёжной своими тонкими балками и угрожающим звуком, который она испускала, когда на неё забирались.

— Если ты упадешь — то пеняй на себя, — предупредил Драко, пропуская Гарри вперёд и оборачиваясь назад, — быстрее!

Кое-как надев очки, Гарри ловко поднялся наверх и протянул руку Драко, когда показалась его светлая макушка.

Вид с крыши открылся потрясающий — внизу пестрили лавки и люди, копошились эльфы-разносчики и летали почтовые птицы. Солнце нагло проникало на узкие улицы, бросая на стёкла ослепительные блики. Все и всё куда-то спешили и напоминали заведённый старый механизм. Гарри и Драко стояли на самом краю крыши, нисколько не боясь высоты: поиграв в квиддич несколько лет, пугаться такой мелочи они попросту разучились.

— Похоже, и у тебя друзья не самые надёжные, — сказал Гарри, указывая пальцем вниз.

Рядом с Гермионой шёл Тео Нотт, оба серьезные и опасливо озирающиеся. Их губы едва заметно шевелились, но, чтобы никто не поймал их вместе разговариющими, они не смотрели друг на друга. Расстались они на перекрёстке: Тео аппарировал, а Гермиона ушла, так и не узнав, какой переполох наделали.

Гарри и Драко были обескуражены.

Сев на край и свесив ноги вниз, Гарри задумался. К нему вернулась его вялость, прилипшая в замке, она не желала его отпускать. Скулы покраснели, грудь видимо вздымалась то вверх, то вниз, дыхание восстанавливалось медленно. Солнце быстро припекло его и размарило.

— Что будем делать? — спросил он. — Прямо спросить или подождать? Это никак не связано с пожи-…

— Подождём, но недолго, — прервал его Драко, стоя позади, — без понятия, что происходит, но нужно быть предельно осторожными. Неспроста же всё.

— Если даже ты…

Гарри спохватился и умолк. Даже если впереди ждет что-то нехорошее, то это не повод портить момент сейчас. А момент был: глядеть на мир сверху вниз удавалось редко, это ощущение простора и свободы на земле было недоступно. Он чуть подался вперёд, подставляя лицо ласкающему солнцу. Ветер щекотал его голую шею, которая раньше была прикрыта волосами.

На его плечах оказалась джинсовка. Когда Гарри обернулся, то увидел сидящего Драко, вовсе не смотрящего вниз, а с закрытыми глазами.

========== Глава 11. Настоящее лицо ==========

Чашка, с расписными нелепыми розочками, упала на пол и разбилась. Виновата птица, влетевшая клювом в окно, оставив на нём мелкую трещину. Миссис Уизли тогда удивилась, потянувшись за заколдованной метлой:

— Чего это она так низко летела? Артур, посмотри, она упала может быть.

Мистер Уизли крайне неохотно выполнил просьбу, бурча под нос о том, что упавшая птица – сущий пустяк, особенно для магов, которые суеверными быть не могли. Происходит что-то странное — проверьте в списке своих неприятелей могущественных волшебников, а не ищите знаки судьбы.

Гарри было неловко за разбитую чашку. Его не испугала птица, когда он тер чашку пенистой губкой, он просто задумался и по рассеянности опустил её не на стол, а просто уронил в воздух. Третий день подряд он приходил домой – как уже смело называл Нору – раньше обычного и стал угрюмым и нетерпеливым. Помогая возиться в саду или участвуя в проделках близнецов, он выражал во всём нервозность, резко граничившую со вспышками апатии.

На кухню вошёл Рон, с заспанным лицом и зубной щеткой во рту.

— Ты шего так рано? — спросил он, шепелявя. — Опять куда-то намылился?

— Нет, — резко ответил Гарри, принявшись тереть тарелку до скрипа. — Ты отслеживаешь мой график?

— Так получается, — Рон сел за стол и притянул к себе вазу с румяными яблоками, — что твои внезапные исчезновения очень заметны в доме, где обед накрывают на строго определённое количество людей… Гарри, хватит дурить, может ты расскажешь, что происходит?

— Ничего, абсолютно.

Гарри повернулся и опёрся на столешницу. Выглядел он раздраженным и унылым, уголки губ невольно опустились вниз и так и застыли уже несколько дней.

Рон, конечно, ему не поверил, но настаивать не стал. Он не видел в этом никакого смысла, поняв, что продолжение расспросов их дружба не выдержит.

— Заметил, что они молчат подозрительно? — Рон перевёл тему, и Гарри с облегчением и немой благодарностью выдохнул.

— Они?

— Родители. С самого приезда говорят только о ерунде, а не о том, что происходит в министерстве.

— Я уверен, это только при нас.

— Тебе всё равно на… ты больше не хочешь доказать, что ты не лгал? — Рон слегка оторопел.

— Я уже не верю, что это получится, — признался Гарри, потупив взгляд, — и вряд ли это имеет смысл. Все ведут себя как ни в чём не бывало, я не хочу мешать их идиллии. Даже если это плохо обернется, никому потом не будет дела искать виновного.

Вернулась миссис Уизли и всплеснула руками. Едва она ступила на порог, Гарри и Рон замолкли, как заговорщики.

— Ты уже проснулся? На тебя это не похоже. Рон, подожди немного: пока поешь тосты с джемом. Гарри, спасибо за помощь, дорогой. Второй завтрак?

— Спасибо, но я пойду наверх, — спешно отказался Гарри и ретировался, оставляя Рона наедине с предстоящим застольем, зная, что просто тостами тот не отделается.

В спальне Гарри принялся наскоро натягивать на себя рубашку поверх футболки и запнулся мизинцем о тумбочку. От боли он зашипел и запрыгал на одной ноге, проклиная этот день, который с раннего утра шёл наперекосяк, как в глупых гороскопах про пятницу тринадцатое.

На самом деле, всё шло не так, как нужно, уже третий день, с тех пор как Седрик не приходил на вечернюю прогулку. Они никогда не договаривались о них, но это было само собой разумеющимся, и в тот вечер Гарри пребывал в недоумении. Нужны были причины — Гарри параноидально искал их в себе и случайностях, а потом запивал их зельем и засыпал тяжёлым сном. Они поторопились с поцелуем? Да, он вышел спонтанно и никто его не ждал, но разве это плохо? Но Седрик никогда не был робким, и если бы ему не были бы нужны эти отношения, он бы не стал глупо прятаться. Может он сломал ногу? Гарри, как бы это по-идиотски не звучало, был бы даже этому рад — он бы приходил к нему в дом и не давал ему умирать со скуки. Но существование зелья-костероста ставило эту теорию под сомнение. Кости срослись бы за день или два, да и Седрик мог бы предупредить его, отправив сову с письмом.

Рон догадывался почему Гарри стал таким нервозным, возможно даже знал, что за этим стоит далеко не дружба, но тактично молчал и скрывал своё знание.

Гарри всё больше пускался в рассуждения, что вообще происходило между ним и остальными. Рон отчуждался, его терпение к его тайнам заканчивалось, Гермиона сбивала с толку своей ложью об отпуске, а к Седрику он больше испытывал болезненную привязанность, как к тому, кто обязан его понимать после совместно пережитого ужаса. Сейчас все трое были безнадёжно далеки, Гарри чувствовал себя как будто после кораблекрушения на затерянном острове. Только вместо Пятницы у него был Драко Малфой. Гарри спешил к нему как к единственной стабильной вещи в его жизни на данный момент.

— Ты недолго? Не опоздай к ужину, — напомнила миссис Уизли, завидев как Гарри берёт горсть песка для камина.

— Конечно… миссис Уизли, а что-нибудь происходит в министерстве?

Миссис Уизли поджала губы. Ей было неприятно, что Гарри завёл этот разговор, словно любая информация разрушит их домашний покой. Её глаза скользнули по комнате и, не найдя что-то для зацепки, посмотрели в окно, за которым разлилось ясное небо.

— Ничего, что стоило бы внимания, — в её голосе слышалось неодобрение. — Гарри, оставь всё нам и Дамблдору, хотя бы на каникулах. Сейчас ты в безопасности.

— Я часто это слышу, — Гарри зашёл в камин и повернулся спиной к гостиной, — и очень редко это совпадает с реальностью.

— Всё когда-нибудь наладится, чтобы у тебя не происходило, — попыталась его утешить Молли, но голос её слабо дрожал, и это мешало верить ей.

Почему-то Гарри очень торопился, хотя до назначенной встречи было ещё полно времени, но находиться в Норе было невозможно: здесь особенно ощущалось одиночество. Уизли были дружны между собой и протягивали руки к нему, а он отчуждался, отбегал подальше, как ошпаренный,боясь привыкнуть к семейному теплу. Если привыкаешь к хорошему, то лишиться его будет больно.

На Косой Аллее он ждал Драко, сидя на низком пыльном пороге бара. По ушам били хлопки дверей, в которые беспрестанно заходили посетители. В руках он держал учебник и неторопливо листал его, разглаживая смятые страницы. Солнце нещадно пекло, но Гарри упорно не хотел заходить внутрь — на улице шло движение, шла жизнь, а сидя в стороне, он ощущал себя участником, хотя косые взгляды порой донимали его. Но и к такому привыкаешь, Гарри научился мириться с неприятностями.

Как так вышло, что Драко Малфой больше не злил его своей компанией, а стал утешением? Удивильнее было еще то, что Драко не изменился, в то время как Гарри — да. Может именно из-за самого себя Гарри увидел Драко в другом свете?

Драко сложно было назвать другом. Гарри не делился с ним откровениями, они мало говорили на отвлечённые темы, держали дистанцию, но порой между ними вспышками проносились искренние слова или внезапное веселье: убегать от разозлённого торговца или обдурить уличного картежника. Драко ворчал, но больше по привычке, в такие моменты в его глазах горели задорные огоньки – он был рад. Своим нерадивым учеником он часто был недоволен, распинывая его за рассеянность, но грубости себе не позволял, ведь ему не хотелось прекращать уроки — это было ясно и не скрывалось.

Он появлялся из ниоткуда, резко возникал в толпе и пешком подходил к порогу. Выследить как это ему удается у Гарри не получалось.

— Поттер, в Хогвартсе ты постоянно опаздывал, — сказал он, стоя напротив.

— Да, было такое, — промямлил Гарри, не зная, что ещё можно ответить.

— Или спешить некуда, или от чего-то убегаешь.

Драко сел рядом и положил между ними книгу в чёрном кожаном переплете. Книга, как бы, служила безопасной чертой, перескать которую было нельзя. Пальцами Гарри провёл по её корешку, по золотому теснению, продолжая молчать.

— Воды в рот набрал? — Драко быстро вспылил.

Его никогда не злили их стычки и ругань, но игнорирование он не переносил. Когда Гарри превращался в стену, по которой можно было стучать веками и не дождаться ответа, он обиженно поджимал губы и глазами пробегал по комнате, ища чем можно его встряхнуть.

— Не выспался, — Гарри потер ладонями лицо.

Кошмары его измучили, зелье было опустошено быстрее, чем предполагалось. Что-то разлилось, а остатков ему хватило ненадолго. Каждое утро он просыпался в поту и скидывал с себя мокрую футболку, прилипшую к телу, а вниз спускался с опухшими глазами. Он старался проходить мимо зеркала, не смотря на него, предугадывая, что собственное отражение испугает.

— Может, нам устроить перерыв? — нерешительно предложил Драко, заглядывая ему в лицо.

— Нет, — Гарри чуть не подскочил на месте и испуганно посмотрел на него, — нет, давай продолжим. Это ерунда, я сейчас приду в себя.

— Не верю. Я наблюдаю твою кислую мину давно, а ты говоришь, что за раз всё исправишь. Не хочу лезть не в свое дело, мне не интересно, но… — Драко обхватил ладонями колени, — может тебе поискать помощь?

Гарри было неприятно его слушать. Он сморщился, будто проглотил что-то кислое. Неужели всё так быстро и заметно вышло из-под контроля?

— Почему бы ты перестал общаться с человеком, ни о чём не предупредив?

Драко не сразу ответил. Он призадумался, глядя на проежающую карету.

— Если тебя бросили, то не обязательно причина в тебе. Люди вообще держатся друг за друга по случайности или потому, что им что-то нужно, — сказал он и зачем-то улыбнулся.

Что было в этом веселого Гарри не понял и снял с себя очки. Видеть мир чётким и понятным надоело: было тошно.

— И тебе от меня что-то нужно, — заключил он и ухмыльнулся, совсем как это делал Драко.

Его это ничуть не обижало, Гарри принял эту мысль как нечто естественное. Люди держатся друг за друга до тех пор, пока им есть что предложить взамен, на этом всё построено. Злиться на то, что отношения перестали быть плодотворными, не имело смысла — кроме ссор это ничего бы не принесло. Гарри наклонил голову вниз, рассматривая кроссовки, слегка стоптанные за быстро проносящееся лето. Спиной он чувствовал холодок, исходящий от Драко. Тот не шевелился.

— Не буду это оспаривать. Только вряд ли ты догадаешься о сути.

— Ты проиграл спор? Тебе стало скучно? — тут же предположил Гарри самые банальные вещи.

— Если бы я возился с тобой на спор, то не прятался бы от посторонних, когда мы рядом, — Драко отбил все шансы быть в чём-то обвиненным и самодовольно убрал светлую прядь волос за ухо.

— Не так уж ты тщательно прячешься. Так в чём дело? Я хочу знать или…

Гарри прикусил губу, придумывая угрозу, но Драко его опередил.

— Или? Поттер, шантаж – это не твой талант. Мне кажется, глупо убиваться так по Грейнджер. В Хогвартсе есть…

— Гермиона? — глаза Гарри округлились.

— Не она? — в свою очередь неподдельно удивился Драко.

Какое-то время они недоуменно смотрели друг на друга. Проходимцы оглядывали их таким же взглядом, не понимая, как двое настолько разных – хотя бы внешне – людей могут находиться рядом: загорелый из-за прогулок черноволосый Гарри с излучаемой настырностью и бледный, весь белый, как призрак, Драко, ведущий себя заметно сдержаннее и степеннее.

— Почему ты подумал, что речь шла о ней?

— Последний раз мы выяснили, что её слова про отпуск в мире маглов это байка, — Драко отвернулся и встал на ноги. Засунув руки в карманы брюк, он расправил плечи и начал озираться по сторонам шумной аллеи. Слабый ветер трепал его волосы.

— Это ещё надо выяснить. И, кстати, — глаза Гарри хитро загорелись. Усталость спала с него. — с ней был не кто иной, как Теодор Нотт. Вы же друзья: он говорил тебе о ней?

— Единственный, кем заинтересован Нотт это он сам.

— В любом случае, их что-то связывает. Очень надеюсь, что он не агитировал Гермиону вступить в ряды Пожирателей.

— Нотт — Пожиратель? — брови Драко поползли вверх, а губы растянулись в насмешливой улыбке.

— На его руке висел браслет с вороном, — вспомнил Гарри. Пальцами он обхватил свои запястья. — Когда он увидел, что я его заметил, то спрятал мантией. Простые безделушки нет нужды прятать.

Жажда действовать и распутывать клубок возникших вопросов проснулась в Гарри резко и взбудоражила его. Чем больше он обронял свои мысли вслух, тем дальше уходили его догадки, за которыми Драко едва поспевал. Он смотрел на него как на умалишенного, который вдруг стал пророком.

— У браслета есть какая-то функция. Определённо. Защитные чары или что угодно, это не важно даже, главное понять: может ли он сейчас навредить Гермионе.

Драко потер нос.

— Скорее Грейнджер навредит ему. А его браслет самый обычный портал, который не поддаётся никаким чарам. Незаменимая вещь, которую ему подарил отец. Нотта она много раз спасала.

— Для чего он использовал портал? — напрягся Гарри.

— Удобно, знаешь ли, после бурной ночи возвращаться в спальню.

Гарри смутился и покраснел до кончиков ушей. Почему-то он упустил из виду, что Тео обладает привлекательностью для девушек и вовсю этим пользуется, но никто никогда не слышал, что бы он был в кого-то влюблен. Он ходил одиночкой и изредка показывался в компании Малфоя или Забини, но и с ними держался отдалённо, будто они только что познакомились.

— Я думал, что вы друзья, а ты мне про него всё рассказываешь, — Гарри протер очки кончиком рубашки и надел их. — И ловко ты ушёл от изначальной темы разговора. Зачем ты жертвуешь своим временем ради меня? Мог бы сидеть в своём поместье и заниматься стереотипными делами английского джентельмена, не так ли?

— Пытаюсь понять, как тебя всё время заносит в неприятности. Убедился на своём коротком опыте, что тебя окружают сплошные неурядицы, — Драко повернулся и убрал руки из карманов. Его высокая тень легла на Гарри. — Или я Пожиратель, которому приказано тебя устранить.

— Если ты и правда Пожиратель, то…

Гарри с таинственным видом подозвал Драко жестом руки и тот, закатив глаза, медленно наклонился. Его маска уравновешенности покрылась трещинами, когда он увидел как проницательно на него смотрят зеленые глаза, обещающие проникнуть глубоко в его разум, если он сейчас же не соберется. Гарри чуть вытянулся, приблизился губами к уху Малфоя и прошептал, щекоча его шею горячим дыханием:

— Фиговый.

— Иди ты, — Драко отшатнулся и ударил его в плечо, но не сильно.

Гарри потер место ушиба и тихо рассмеялся.

— Мы безбожно забыли про урок, а время подошло к концу, так что…

Встав на ноги, он сделал шаг, но Малфой загородил ему путь.

— Выяснил, что хотел, и улизнуть пытаешься? Ты всё ещё неуч, — он грубо впихнул в руки Гарри учебник, смеряя его ледянным взглядом. — И мне скучно, ты прав.

***

В тесной, из-за хаотично расставленной мебели, гостиной Норы толпились люди. Гарри, вышедший через зелёное зарево камина, не ожидал встретить никого, кроме хозяев дома. На тонком старом ковре он увидел грубые ботинки и изящные розовые туфли с бантиком на носу. Поднимая глаза выше, Гарри понял кому принадлежит обувь, и оторопь взяла над ним верх. Он сглотнул ком в горле и мгновенно побледнел, как гипсовая статуя, видя перед собой, как авроры и люди из министерства что-то спрашивают у Уизли и записывают это в блокноты.

Миссис Уизли поспешила к нему и приобняла. Она была тоже напугана, и её улыбка, чересчур яркая и широкая, это только подтверждала.

— Гарри, всего пару вопросов, не волнуйся, — попросила она.

Амбридж, закутанная в розовую шаль, несмотря на жару, пронзила его колючим взглядом и кивнула Грюму. Гарри поежился — сбежать наверх было лучшее идеей.

— Поттер! — рявкнул Грюм и подошёл к нему, стуча своим протезом по хилому паркету. — Не стой как истукан: когда ты последний раз видел Диггори?

— Седрика? Дня три назад, сэр.

В этот момент его сердце упало вниз. Дыхание прервалось, потому что Гарри всё понял: Седрик находится где-то на краю опасности. Он не мог пропасть по своему желанию, Седрику не было от чего убегать, он жил хорошей жизнью, у него была цель — ничто не могло заставить его уйти. Его жизнь неожиданно показалась хрупкой и едва уловимой. В ушах Гарри раздался звон, мешающий смотреть прямо и твердо стоять на ногах. Он опёрся руками об угол камина и покачал головой, будто отказываясь принимать собственные мысли.

— Он не появлялся дома, да?

— Нет, — Грюм прищурился своим единственным глазом, — он не оставил записки и не дал никаких знаков. Амос, ценный сотрудник, и обратился к нам за помощью. Назначена особая группа для поиска, мисс Амбридж отвечает за школьную безопасность, а я взялся за старое.

При упоминании имени Амбридж Гарри скривился. Миссис Уизли осторожно оставила его наедине с Грюмом.

— Вы ничего там не задумывали? Что происходило на вашей последней встрече? — спросил Грюм.

— Сэр, мы просто гуляли в городе –

это был самый обычный день. А Седрик ничего не планировал, — голос Гарри дрогнул и стал тише. Он добавил: — Или ничего мне не сообщил. Иногда он был очень скрытным.

Стоило ли признаваться, что за всё время душа Седрика осталась для него так и не понятой? Он не молчал, но всегда не договаривал, одно в нём было неизменным. У Седрика были друзья, но был ли он с ними искренним? Сидя за одним столом и шагая по внутреннему дворику замка, он оставался собой – закрытым на множество замков, одаривая лишь лёгкой улыбкой, которой всё скрывал и которой все прощали. Гарри мог простить ему всё, лишь бы он оставался рядом. А сейчас этот оплот спокойствия и уверенности, что всё будет хорошо — уплыл и не оставил ни следа.

— Его комнату обыскали наши сыщики, но я думаю, что тебе стоит в ней побывать. Может ты что-то заметишь? — Грюм сжал его плечо. — Не трусь. Ты под нашим надзором. Дамблдор всё знает и не сидит без дела. Он лично контролирует всё.

Стоило ему договорить, как камин позади вспыхнул своим зачарованным пламенем, и из него плавной походкой вышел сам Дамблдор. Его появление поселило в комнате мгновенную решительность: все утихли и обернулись к нему, даже Амбридж, не признающая его авторитета, но выглядящая очень напряжённой всеми обстоятельствами. Дамблдор кивнул Гарри и прошёл в центр гостиной.

— Это было объявлено разовым случаем, поэтому нам не выделили ещё сотрудников, Долорес, но я постараюсь, чтобы наша малая группа сотрудничала достаточно эффективно.

— Разумеется, — нижние веки Амбридж нервно задёргались. Само слово «сотрудничество» вызывало в ней рвотные позывы, — но авроры уже проверили окрестности, и следов от аппарации не было обнаружено. Большее я, со своей стороны, не могу предложить.

— Достаточно просто не мешать.

Лицо Амбридж налилось краской. Артур и Молли отошли от неё, словно боялись, что она сейчас взорвётся.

— Обращайтесь, — тявкнула она и, стуча каблуками, направилась к камину.

Её уход забрал с собой лишнее напряжение, но не избавил от него полностью. Все продолжали глазеть на Дамблдора в ожидании чуда. Гарри раньше бы повёл себя также, но перестал верить в его силу: он увидел, что даже для великого волшебника есть невозможное. Он прошмыгнул на лестницу и затаился на втором этаже, опустившись на колени прямо перед ступенями. Верить в происходящее мешала какая-то часть его сознания, хранившая в себе последние воспоминания с Седриком.

— Обычно люди находятся в течении семи дней. Это средний срок их поисков, следующие дни отнимают вероятность их спасения по двадцать процентов. Мы будем использовать все доступные нам средства, мы уже осмотрели округ и замок, но чары ничего не обнаружили. Я многое видел, но такое исчезновение, когда зацепок не остаётся, даже для наметанного глаза аврора, — большая редкость. Похоже, это хорошо планировалось, но кем и для чего?

Комментарий к Глава 11. Настоящее лицо

Признаться, планировался гораздо больший план работы, но мой интерес угас, так что финал не за горами

По поводу гедрика: Гарри не в том состоянии, чтобы кого-то здраво любить. Он болезненно привязался к Седрику, потому что боится одиночества, пережил травму и в его голове встрял образ Седрика-спасателя

========== Глава 12. Решение вопреки ==========

Гарри не без волнения зашёл в дом Диггори. В светлой столовой заседали авроры. За закрытой дверью их голоса разносились приглушённо. Грюм, опираясь на его плечо, грузно перешагнул порог и утер пот со лба.

— Чертовщина. Жара. Ты, это, недолго. Мы всё тут осмотрели, но Дамблдор настоял, чтобы ты осмотрел комнату.

Миссис Диггори не вышла к ним. Дом походил на проходной двор, по которому гуляли люди, — двери почти все раскрыты, авроры повсюду сновали и сменялись друг другом. Это неприятно ощущалось, портило домашний уют, казалось неправильным. Ящики шкафов были кое-как прикрыты, торчали, как будто высунутые языки. На паркете были видны следы обуви.

— Обыск здесь был серьёзный, — уверял Грюм, заметив, как Гарри оброс смятением и неуверенно зашагал в сторону спальни.

Его движения были скованными. Он был сжатым комком нервов. Гарри приближался к заветной двери тяжко, медленно. Белая, обычная, внизу слегка пошарпанная с круглой медной ручкой. Что за ней скрывалось? Что-то пугающее пустотой и нарочным умиротворением — комната была неживой, бездыханной, но ещё хранила остатки недавнего человеческого присутствия. Гарри робко обхватил ладонью ручку и потянул её на себя. В глаза ударил яркий солнечный свет, заставляя зажмуриться. Грюм хотел последовать за ним, но его окликнули, и он удалился, недовольно бурча что-то под нос.

Гарри вошёл и плотно прикрыл за собой дверь, чтобы никто не помешал ему в одиночку проникнуться атмосферой комнаты: через неё понять, что происходило в последнее время с Седриком. Ведь… мотивов исчезать не было? Гарри на это надеялся. Нет ничего хуже, чем внезапно осознать, что всё это время близкий нуждался в твоей помощи, а ты упустил его.

Кровать была ровно заправлена, на стуле лежала гора сложенной одежды, на письменном столе, придвинутому к окну, громоздились диски и книги с мягкими обложками родом из восьмидесятых. На стене — Боуи с узнаваемыми огненными волосами. Пахло свежестью, почти также, как и в факультетской спальне. Гарри вдохнул полной грудью – здесь дышалось легче, несмотря на застывшую тревогу. Комната не выглядела так, словно её перерывали, она покойно ждала своего хозяина. Мирно и тихо, а на хлынувших гостей никак не реагировала. Гарри провёл ладонью по столу и шкафу и посмотрел на руку — лёгкая бесцветная пыль осела на ней.

Знаки, записки, подсказки — он искал их в деталях, на корешках, в углах, на голых стенах и в узоре потёртого ковра. Но вещи в комнате выглядели слишком обыкновенно. Он пролистал и встряхнул пару книг, из них выпали скрепки, а содержание ничем не удивляло: обычные повести и справочники. Диски — музыка семидесятых и до девяносто второго, похоже, Седрик мог прослыть меломаном. Гарри представил, как он сидел по вечерам, напевая «It’s too late», небрежно перелистывая страницы историй, несколько скучных, по его мнению.

Ничто не говорило о желании сбежать: Седрика окружало всё привычное и любимое. Но это не исключало, что он мог планировать куда-то уйти и затем вернуться. Ему было к кому и чему возвращаться.

Гарри встал в центре и на пятке повернулся вокруг. Он кончиком футболки протер стёклышки очков.

— Ну же, — упрашивал он то ли себя, то ли комнату выдать ему знак.

Взгляд приковал школьный рюкзак: достаточно потрёпанный и чем-то наполненный. Гарри взял его и нетерпеливо раскрыл: свитки, значок старосты и свёрнутый галстук с жёлтыми полосками лежали с начала июня нетронутыми. Гарри вытряхнул всё на пол и сел на колени, внимательно глядя на вещи перед ним. Он не пытался искать между ними связи, только отнесёт их аврорам на проверку – не запрятали ли в них заклятия? Но пергаменты, они сами напрашивались прочесть их, и Гарри не мог сопротивляться. Находиться в спальне долго было сложно: её стены постепенно начинали сдавливать, словно он исчерпал лимит их гостеприимства.

Последняя лекция по травологии, древние руны, тест по ЗОТИ, – написанный чужим кривым почерком, а не крупным и стройным – карты, вырванные из книг лично Гарри. Что-то в груди кольнуло. Гарри резко притянул к себе карты и пробежал по ним глазами — никаких отметин, ни кляксы на полях, ничего. Они лежали забытыми в первый же день по приезде.

За дверью послышались шаги. Застучал протез по паркету. Гарри быстро свернул карты и запихал их в задние карманы джинсов. Вещи – как он условился со своей совестью – он отдаст аврорам, но карты смутное предчувствие, пробирающее до мурашек, велело оставить себе.

— Ты долго там копаться будешь? — в дверном проёме показалась голова Грюма.

— Нет, я закончил, — Гарри сгреб вещи в рюкзак и протянул его Грюму. — Это надо проверить на чары. Мало ли, портал.

— Сомнительно, я лично проверил следы магических перемещений в округе.

— Но это же можно сделать ещё раз?

Гарри упрямо тыкнул рюкзаком в Грюма. Тот покраснел, – не ясно, от духоты или раздражения на него – но всё же взял рюкзак. Напоследок Гарри окинул комнату потухшим взглядом: вдруг она скажет что-то в напутствие? Но она упорно молчала, лишь короткие занавески на окнах вздувались и скользили по стенам.

— Никуда не отходи, — сказал Грюм, наклонившись к его уху, — нам надо ещё кое-что посетить.

— Что? — встрепенулся Гарри.

— Потом, Поттер, всё потом. А пока… — Грюм указал на дверь, ведущую в сад, — брысь туда и жди меня. Понял?

— Да, сэр.

Выдержав паузу, – пока Грюм не скрылся за кухонной дверью, за которой что-то бурно обсуждалось – Гарри развернулся не в сторону двери, а пошёл в гостиную, стараясь ступать осторожно. Схватив бумажку, он наскоро нацарапал что-то на ней. Потом он будет немного жалеть о содеянном, но порция гнева давно его не трогала, он стерпит. В приоритете было найти Седрика, хотя бы посодействовать этому, а не подчиняться мутным планам авроров.

На каминной полке, как у большинства семей волшебников, стояла чаша с песком для перемещений. Гарри взял горсть и, словно заведённый, точным движением бросил её вниз, чётко произнеся:

— Косая Аллея.

Отныне у него есть только одно место, где ничто не беспокоило и где можно найти ответы на любые вопросы. Его скрыло зелёное холодное пламя, а через доли секунды он очутился в старом букинистическом магазине, полном подозрительных лиц и трухлявых ведьм. Его появление не приковало к себе внимание: шли торги, все были заняты. Гарри вышел из камина беспрепятственно и, держась ближе к нагромождениям резных шкафов и сундуков, дошёл до заднего холла, захламленного ящиками. До его уха донесся знакомый молодой голос, но кому именно он принадлежал, Гарри не вспомнил. Так или иначе, встречать сейчас и здесь приятелей было бы лишним, он не приготовил никаких оправданий своему нахождению здесь. Всё-таки репутация магазинов, как зараза, передавалась их посетителям.

Он спрятался за одним из шкафов и вытянул в любопытстве шею, всматриваясь в нечёткие очертания юношеской фигуры, шагающей от окна к окну. Высокий, с идеальной осанкой и тёмными волосами, лежащими волной на лбу. Слова юноши растворялись в воздухе, и доносились лишь остатки его голоса и манеры речи: повелительной и резкой, скрипучей. К нему подошёл хозяин лавки и увёл за собой.

Пользуясь моментом, Гарри проскочил ко входной двери и, не успев дотянуться до ручки, почувствовал как в его плечо упёрлось что-то твердое. Из-за темноты, которую не могли прорезать даже полоски света через окна, он не увидел, что это было. Прикрыв рот ладонью, он дал деру на улицу.

На улице жизнь шла своим чередом. Едва он ступил ногой на землю, как со всех сторон его прикрыли спины прохожих. Гарри смотрел в окна — за ними мелькала голова, укрытая пышными волосами. Немного подумав, он пошёл назад, ожидая, что из чёрного входа кто-то выйдет и он всё поймет. Подходя ближе, он увидел за ящиками, горой расположенными у входа, светлую голову.

— Да что с вами? — шёпотом пробурчал Гарри и подошёл к Драко.

Драко нетерпеливо поглядывал на наручные часы и убирал рукой, спадающие на глаза, волосы.

— Кого ждёшь?

Драко рассеянно оглянулся.

— А, это ты, — спокойно протянул он и приблизился. — Ты как раз вовремя. Грядёт разоблачение.

— Кого? — Гарри настороженно посмотрел в окна, за которыми ничего не было, кроме тёмной пустоты.

— Пышные волосы, визгливый голос и поучительный тон. Грейнджер. Она вновь здесь. Я видел, как она зашла в этот магазин.

— Я знаю, кажется, к кому она шла. Ты тоже знаешь.

— Нотт? Он тоже там? — Драко этой новости не обрадовался. Если за Гермионой следить было занятно, ведь от отличницы ожидать таких странностей обычно не приходилось, то появление старого знакомого он воспринял с явным раздражением. – Этого ещё не хватало. Поттер, ты можешь предположить, что объединяет этих двоих?

Гарри покачал головой. Доносящийся скрип половиц и шарканье ног заставили их сменить локацию — они двинулись по правой стороне улицы и начали кружить вокруг здания.

— У них нет ничего общего, — Гарри думал вслух, — по крайней мере, я много лет знаю Гермиону и представить не могу, чем её привлёк Нотт и в каком смысле. Малфой, он же твой друг, почему ты молчишь?

Лицо Драко оставалось потухшим. Глаза смотрели прямо, но были стеклянными, и прочесть их было невозможно. Гарри слегка пихнул его локтем.

— Мы не особо ладим. И тебя это мало касается. Предлагаю дождаться, кто из них первый выйдет и чей это друг, тот и выясняет всё.

— Есть идея получше. Устроим облаву.

— Поттер, это дурацкая идея. Жизнь тебя ничему не учит? Зачем идти прямо в лапы опасности, когда можно схитрить и действовать более деликатно?

— Это так по-слизерински, — Гарри криво улыбнулся.

— Это по-умному, — спорил Драко и резко остановился, указав на угол дома, обложенного красным кирпичом, — идёт Грейнджер, действуй.

Рукой он подтолкнул Гарри вперёд.

Не без стеснения и растерянности Гарри пошёл к Гермионе. Всё, что он сейчас делал, казалось неправильным: следить, что-то выяснять, выглядеть обвинителем в её глазах, – но он знал, что бдительность, в его случае, лишней не бывает и обречённо поплелся. Кто знает, может Седрик оказался в опасности тоже из-за слепого доверия?

— Ты так рано вернулась от маглов и не предупредила.

От его голоса Гермиона вздрогнула и выронила из рук сумку, округлив в испуге глаза. Её верхняя губа дрогнула.

— Гарри… я… тебе нужно спрятаться!

— О чём ты? — Гарри помог ей поднять сумку.

— Долго объяснять, просто уходи. Это что? — брови Гермионы сдвинулись на переносицу. — Малфой?

На секунду Гарри стало смешно, что Гермиона причислила Драко к неодушевлённым предметам; а потом он очень чётко осознал, что она увидела не кого-то хорошо знакомого, а Малфоя (отнюдь не вежливые диалоги, с которым за все годы могли уместиться на обрывке пергамента).

— Э-э-э, — его мозг отказывался помогать, — я тоже всё потом объясню. Но ты первая и…

— Я уже купил выпуск и… Поттер?

Теодор Нотт стоял между Гарри и Гермионой, прижимая к груди газету. Над троими повисли томительное напряжение и потерянность. Они таращились друг на друга, не смея произнести ни слова. Нотт приоткрыл рот и первым нарушил стену молчания.

— Не ожидал вас встретить, — хрипло сказал он, проходя взглядом по Гарри от затылка до пят, — не пялься так, пожалуйста. Это выглядит глупо. И что вы здесь забыли?

— Тео, он и Драко, кажется, всё поняли, — Гермиона зажмурилась, будто собиралась прыгать в холодное озеро.

— Драко? — переспросил Теодор чуть повышенным тоном.

Ответ предстал перед ним тут же, скрестив руки на груди и смеряя ледяными глазами. Гарри сравнил ситуацию со старыми ситкомами и подавил кашлем смешок, чем привлёк к себе внимание.

— Это забавно, — признался он, понимая, что веселья его никто не разделит. (Вряд ли Драко и Нотт смотрели телевизор), — думаю, нам стоит поговорить и желательно сделать это в более укромном месте, чем рядом с центральной улицей.

— Идите за мной, — Тео двинулся с места – и за ним поспешили остальные.

Старая и пошарпанная гостиница, расположенная на перекрёстке, по его мнению, подходила для таких случаев, требующих особой секретности. Не сложно было догадаться, что это место входило в разряд тех мест, занесённых в аврорский список для периодических проверок. Швейцар в зелёной ливрее услужливо открыл двери и не задумался: зачем подросткам гостиница. На ресепшене у них не потребовали удостоверения личности и беззаботно приняли монеты от Нотта, и провели их из тёмного узкого холла в не менее тёмную и тесную комнату, обставленную старой плюшевой мебелью. Тут сохранялись остатки былой роскоши. Наверняка, лет пятьдесят назад какая-нибудь актриса или дама из священных двадцати восьми застрелилась в ванне или на кровати.

Гарри стало не по себе. Дышать здесь было труднее, затхлость и сдавленность мешали выпрямиться. Он забрался на кресло с ногами и подпёр подбородок кулаком.

Гермионе пришлось уместиться на диване со слизеринцами, но не сказать, что её это смущало или напрягало. Она смотрела смело и, в ожидании чего-то, постукивала ногой.

— Ну и компания, — Драко потер глаза и кисло улыбнулся.

— Да уж, — фыркнул Тео.

Разговор не клеился. Никто не хотел выдавать правду. Спасти положение взялся Гарри, приняв как безысходность, что часто именно он выступает связывающим звеном.

— Я очутился в магазине Флориш и увидел там Тео, — начал он, — затем на улице я встретил Драко, который до этого встретил Гермиону, которая потом столкнулась со мной, а потом к нам подошёл…

— Стой, — попросил Драко, — это всем понятно, и никто не может ничего оспорить. Все согласны?

Все кивнули.

Драко продолжил, перехватив роль у Гарри:

— У нас есть два варианта. Мы расходимся и обо всём забываем или остаёмся и всё рассказываем. Кто за первый вариант?

Рука Тео оказалась единственной поднятой.

— Да вы шутите, — закатил он глаза и опустил руку.

Гарри посчитал, что он подозрительно легко сдался. Даже на лице его мелькало облегчение.

— У меня нет предыстории: я пришёл в магазин, просто потому что от него быстрее можно выйти на главную аллею, — развёл он руками.

Разочарованные вдохи.

— Я пришёл сюда, потому что раньше мы видели вас двоих, — Драко помахал указательным пальцем из стороны в сторону, — ещё вчера. Так что попытки о случайной вашей встрече можете отбросить.

Гермиона устало откинула голову на спинку дивана и прикрыла глаза. На её висках виднелась зеленая паутинка вен, немного пульсирующая.

— Мы охотились за анонимом из газеты, — сказала она, — я решила не беспокоить тебя и Рона, зная, что вам не стоит в это ввязываться. Где бы вы ни появились, это обязательно закончится гигантскими пауками, церберами или… вы поняли. Я решила выяснить всё сама, тем более это мелочь.

— И не возразить, — сказал Гарри.

— Да, я долго думала с чего бы начать, ведь по статьям сложно создать портрет автора. Легко ошибиться, и тогда пришла идея облегчить всё: я просто решила выследить автора у редакции и перехватывать почту.

Драко цокнул языком.

— Грейнджер, ты ведь хорошо знаешь о законности и всей этой туфте: неужели так приперло найти автора?

— Это можно назвать попыткой расправиться с ситуацией лично, — Гермиона встала на ноги и подошла к зашторенному окну, — но мне нужна была всё-таки помощь, и тогда я встретила Тео.

— Мне просто было интересно, кто такой скрытный и всезнающий кроется за газетой, — подхватил ноту Тео, но остался на диване, будто присутствие Драко его приковало к нему.

— И всё? — неверяще спросил Гарри.

— Грейнджер якобы умная, объединить силы с ней было эффективно. Тем более она бы в жизни не узнала, как можно узнать отправителя письма, не трогая сову.

— Значит, вы вдвоем спелись на почве любопытства, — подвёл итог Драко, — и почему это великий секрет? У Грейнджер есть отмазка: никто в здравом уме не позовёт Поттера в дело, а у тебя, — он повернулся к Тео, — её нет.

Гарри ничуть не оскорбился данным заявлением, сам радуясь тому, что его не приплетают в очередные приключения. С замирающим внутренним злорадством, он наблюдал за тем, как Драко загоняет Тео в угол.

— Ну я тоже не везде вижу причины, допустим: почему ты возишься с Поттером, — Тео чуть ли не пропел эту фразу.

Скулы Драко обострились.

— У нас есть договор. Я помогаю ему с зельями, а он отдаёт мне свою коллекционную метлу.

О наличии у себя коллекционной метлы Гарри узнал только что, но виду не подал и внимательно изучал свои кроссовки. Гермиона сомневалась и кусала щёки изнутри.

— У нас тоже договор: мы выясняем, кто Аноним, и расходимся. Грейнджер утоляет своё любопытство, а я имею собственные виды на его статьи.

— И что за виды? — спросил Драко.

— Он просто боится, что Аноним выдаст его секреты. Судя по статьям, автор внедрен в их факультет и довольно быстро раскрывает подноготную, — ответил Гарри.

Его вознаградили презрительной ухмылкой. В данном случае это было комплиментом — его слова имеют вес.

— Так вы выяснили, кто это?

Гермиона подошла к креслу и оперлась рукой об его спинку.

— С вероятностью девяносто процентов, это Дафна Гринграсс, — торжественно произнесла она.

— Доказательства? — Драко не собирался верить просто так.

— Статьи имели характер личной обиды, — Гермиона принялась поочерёдно загибать пальцы, — автор был хорошо знаком с внутренней жизнью Хогвартса, знал такие подробности, которые были известны тем, кто посещает занятия. Автор был обижен на бездействие профессоров по поводу буллинга, а значит, сам автор ему подвергся. А теперь вспомните время, когда начали выпускаться статьи и кто в это время мог быть пострадавшим от чего-нибудь.

— Дафна больше всех подходит под эти сведения. А сегодня мы увидели её сову, прилетающую в редакцию Придиры, — Тео посмотрел на Драко, — как видишь, наши деяния имеют видимый результат.

— Интересно, ты что-то скрываешь или хочешь использовать статьи в своих целях?

Гарри задал вопрос в лоб, не задумываясь о последствиях. Он отбросил всякие опасения и вышел будто бы из многолетней тени. Ему хотелось говорить без оглядки: ложь и недосказанности надоели и утомили.

Комментарий к Глава 12. Решение вопреки

Информация о выходе глав, цитаты и тд:https://vk.com/xo_co

========== Глава 13. В долгий путь ==========

Комментарий к Глава 13. В долгий путь

Надеюсь, что мое зрение не подвело, но если что - пб открыта :)

— Ты хочешь заставить меня оправдываться перед тобой? — с вызовом спросил Тео.

— Мне не нужны твои слова, — ответил Гарри, не замечая как Драко и Гермиона напряжённо следят за ним, — так, мысли вслух. Вы выяснили, что Аноним – это Дафна, и что дальше?

— Я хочу поговорить с ней. Стоит быть осторожнее: скоро могут появиться недовольные и начнут её искать, а конфиденциальность Дафны слабая, — ответила Гермиона.

Вмешался Драко:

— Я понял: вы оба хотите поучаствовать в этой заварушке, — он закинул руку на спинку дивана, — и не думайте это отрицать. Ни за что не поверю, что вы так просто потратили столько сил. А ты, Поттер, что с тобой?

— Выглядишь неважно, — добавила Гермиона.

Гарри предпочёл бы провалиться сквозь землю, лишь бы не утопать в этой приторной непрошеной жалости. Он перенасытился ею.

— Если меня и впрямь угораздило сидеть среди великих умов, то могут ли они подсчитать, каковы шансы найти пропавшего три дня назад человека? — Гарри окинул всех требовательным взглядом.

На лице Гермионы появилась гримаса шока. Несмотря на шутливый тон, она поняла, что Гарри как никогда серьёзен. Для розыгрыша ему недоставало лёгкости и блеска в глазах. Он сидел поникшим и измотанным, двигался и говорил словно по инерции. Её опасения подтвердились — Гарри падал и набирал скорость, чтобы в конце разбиться вдребезги. От этой мысли по коже Гермионы прошёлся холодок, она вздрогнула и натянула маску хладнокровности, как подобает человеку с её репутацией.

— О ком ты?

— О Седрике. Он исчез.

Тео не проявил никакого интереса и сочувствия, а вот Драко стал ещё серьёзние.

— Просто исчез? А авроры, что они выяснили? — спросил он.

— Ни-че-го.

— Поттер, дай угадаю, и ты решил в таком случае взяться за поиски сам?

— А ты сегодня невероятно проницательный, — с едким скепсисом сказал Гарри. — Мне ничего больше не остаётся. Нельзя полагаться на других (я уже это понял, хоть и с опозданием).

Гермиона всплеснула руками и начала ходить кругами, накручивая локоны волос на пальцы. Тео следил за ней с любопытством учёного наблюдателя — полыхнет или нет? Между ними невидимой нитью протягивалось удивительное понимание, словно они заранее знали, что друг от друга ждать.

— Это безответственно, — тараторила Гермиона, — самонадеянно и опасно. Ты хочешь найти Седрика, но что ты приготовил для этого? У тебя есть продуманный план? Полезные артефакты? Необходимые сведения? Команда, Гарри, я её не вижу!

— У меня есть я: мы справимся, — невозмутимо сказал Гарри.

Драко присвистнул и посмотрел на Гарри как на безнадёжный случай.

— Мне бы такую уверенность, поделишься? — а потом заговорил тише и серьёзнее. — Ты хочешь отправиться в одиночку вслед за Седриком? Ты осознаешь, что это путь к кладбищу?

— Вообще-то, ты попал в точку, — Гарри вытянул из кармана сложенную карту и расстелил её на низком столике, над которым все тотчас склонились. — Малфой, а ты правда сегодня удивляешь своим даром. Может ещё как-то поможешь? Смотрите, — Гарри ткнул пальцем в линию берега, — я и Седрик думали о кубке Огня и рассчитывали найти его на том самом кладбище, куда нас телепортировало. Есть вероятность, что он отправился туда, но встревает другой вопрос.

— Почему один? — предположил Драко.

— И почему не предупредил? — спросила Гермиона.

— Вот это я хочу выяснить.

Тео вернулся на диван, закинул ногу на ногу и был явно недоволен, что все вдруг загорелись делом.

— Я могу понять Поттера и Грейнджер, — выдавил он из себя, — но не тебя, Драко. Я тебя начинаю не узнавать. Оставь это им, а лучше — все оставьте это аврорам, у которых опыта побольше вашего. Мы не можем беспрепятственно использовать магию, конечно, есть способы обойти запрет, но они утомительны и потянут время. Вашу пропажу скоро заметят и пропишут её как массовый инцидент, что запутает дело.

Его слова задели Драко — он как пружина вытянулся и вновь начал источать холод. Гарри, стоящий рядом, почувствовал его и забеспокоился, хотя сомневался, что Драко выкинет что-то проблематичное, но знал, что бы то ни было, надо это прекратить. Он незаметно задел его ботинки кончиком кроссовок, и Драко стал поспокойнее.

— Я лишь не хочу бездействовать и тратить время впустую. Если ты так трясёшься за свою безопасность, то могу поклясться, что если меня прижмут к стене, я ни слова не оброню, что хоть что-то об этом знал. Пойдёт? Мне кажется, нелепым слышать от тебя такое занудство, когда ты сам носился тут по Аллее с непонятно какой целью.

Тень из ниоткуда легла на лицо Тео. Он поджал губы и сильнее сжал руками подлокотники.

— Сравни масштаб: вы собираетесь спонтанно найти пропавшего человека, не имея за своими плечами ничего, — сказал он сквозь зубы.

— У нас есть решительность, магический порошок и моя сумка с ценными вещами, — ответила за Драко Гермиона и выступила вперед.

Гарри не мог отделаться от мысли, что если бы это сказал Драко, то Тео продолжил бы спорить, но против Гермионы он не шёл так упрямо.

***

Название этой деревушки никто так и не смог найти. По пути им не попалось ни одного указателя, а ржавые таблички на домах и почтовых ящиках не давали ни малейших подсказок. Всё выглядело увядшим и заброшенным: высокая трава росла повсюду, мох и плющи облепили пошарпанные кирпичи стен и хлипкие заборы, в которых нужды никакой не было — никто в здравом уме не стал бы думать, что в таких укромных домах есть чем поживиться.

— Мы вообще устроим привал или нет? — спросил Тео, яростно давя подошвой какой-то сорняк.

— Как дойдём до крайнего дома, там и посмотрим: палатка или заночуем внутри, — отозвалась Гермиона.

План был прост и очень наивен, но что ещё можно было ожидать от кучки сумасбродных подростков? Теодор и Драко написали родным письма, якобы они несколько дней проведут время друг у друга в загородных поместьях. Гермиона и Гарри повторили этот трюк, срабатывающий в большинстве случаев. Но без спора не обошлось — какой срок указать в письмах? Тео настаивал, что выражение «несколько дней» весьма выгодно тем, что его можно толковать по-разному. Все согласились, идей получше не нашлось.

— Сколько ещё порт-ключей в нашем распоряжении? — Драко обратился к Гарри, несущему рюкзак.

— Восемь, должно хватить. Малфой, ты не жалеешь, что согласился? Не пойми неправильно, но я не тот человек, с которым любое мероприятие пройдёт гладко.

— Если попытаешься меня опять ударить, я припомню все былые обиды, — Драко весьма по-своему понял сказанное, но Гарри не стал вступать в полемику, больше увлечённый их маршрутом.

У них возникла догадка, что Седрик, будучи несовершеннолетним, не мог использовать палочку, но портключи и подобные перемещения министерство не отслеживало и не запрещало. А купить портключи можно было легко в любой лавочке, было бы чем платить. Гарри, взяв на себя по всеобщему согласию лидерство, сам купил ключи и всё необходимое, что Гермиона указала в списке.

— Мне казалось, что наши отношения наладились, нет? Не то, что бы я навязываюсь на дружбу, но с тобой вроде можно общаться.

Гарри старался говорить так, чтобы шедшие позади, Тео и Гермиона, не слышали их.

— Вроде можно, — сказал Драко и обогнал его.

Но его мимолетную улыбку Гарри успел увидеть и с облегчением выдохнул. Всё-таки отправляться в дальнюю дорогу надо с теми, кому можно доверять, а Драко был надежным, худощавый и бледный снаружи, он был крепким внутри, и это подтверждалось не на словах, а на деле.

Только компания Тео его смущала — Гарри не знал как и о чём с ним можно разговаривать, он пробовал копировать поведение Гермионы: также уверенно и стойко себявести,– но получил только враждебный взгляд. Тео не скрывал, что ему не нравится здесь находиться, и тем более не нравится, что Драко связался с Поттером. И его ничуть не смущало, что собственные принципы он нарушил, начав возиться с Гермионой.

— Это безумие, как ни крути. Кроме кладбища, у нас больше нет зацепок. У меня много вопросов к этой истории, — ворчал Тео.

— И ответы можно получить только тогда, когда мы найдём Седрика, — Гермиона не стала утешать. — Аристократическое воспитание не предполагало выносливости?

— Оно предполагало, что подобной чепухой никто заниматься не будет. Верно, Драко?

— И тем не менее, ты с нами, — обернулся Драко. — Брезгуешь испачкать ботинки в дорожной грязи?

— Думаю о последствиях. Если этим двоим сулит всего лишь недельный домашний арест, то нам — нет.

Драко уткнулся взглядом в землю. Что им двигало? Гарри пытался это выяснить, вглядываясь в его походку: неторопливую, плавную, словно он шёл не по кочковатой земле, а по паркету. Искал что-то в его словах, но они были такими простыми, что двойного дна не находилось.

Всё сложилось не так, как Гарри хотел, но он был даже рад, что ведёт поиски не один. Проблема ночных кошмаров никуда не делась, но она меркла, по сравнению со страхом одиночества. Гарри очень чётко и ярко представлял себе как тонет и никто не протягивает ему руку, чтобы вытащить его на берег.

К ночи они добрались до старого одноэтажного дома, похожего на хижину Хогвартса. Шли они пешком не более двух часов, и Гермиона до последнего билась с аргументами в пользу того, что их поиски потеряют смысл, если они будут пользоваться только ключами. Поэтому, когда наступил привал, Тео благодарил судьбу и вызвался сам проверить дом на чары. Гарри, помня обязанности, составил ему компанию. Без палочки от него было мало толку, но у Тео был браслет, на котором висел полезный, многочисленными свойствами, амулет. С помощью него они осмотрели их пристанище и признали его безопасным, чтобы провести в нём одну ночь.

Гермиона чихнула, очутившись в тесной тёмной комнате.

— Ну и пыльно же здесь.

— Держу пари, здесь лет двадцать никто не жил, из-за каких-нибудь страшных поверий, — сказал Тео, проведя пальцем по подоконнику. — Нам нужен свет и одеяла. И я голоден.

— Подожди.

Гарри начал рыться в рюкзаке, а Гермиона в сумке. Спустя пять минут, благодаря содержимому их ноши, единственная большая комната с диваном озарилась слабым светом, а на узкой тумбе лежал бумажный пакет с выпечкой. На диван и кресло забросили тонкие одеяла и сели поверх них.

— А в том отеле всё-таки было неплохо, — вспомнил Тео.

— Будто тебя здесь держат, — Драко передал ему пакет. — Воспринимай это как походную романтику. Сверчки, поле, укусы комаров.

Тео впился зубами в кусок пирога и проигнорировал Драко. Гермиона отказалась от ужина и разместилась на кресле. Оно было достаточно широким, чтобы свернуться на нём калачиком и уснуть. День был насыщен впечатлениями, а они утомляли больше, чем физический труд. Даже неугомонный Тео устал извергать свои замечания и молча жевал, спрятав ноги под одеяло. Он не спрашивал о дальнейшем маршруте, не думал как им стоит поступить, если план сорвется, не слушал Гермиону, рассуждающую о всех нюансах.

— Кому-то надо не спать, а следить за тем, что происходит на улице. Мера предосторожности, — Гермиона потянула руки в стороны и зевнула.

— Я могу, всё равно не спится, — вызвался Драко и ушёл сразу же, будто только и ждал повода уйти.

— Прихвати палочку на всякий случай, — посоветовал Тео и посмотрел на Гарри. — Поттер, не советую пинаться. Шевелись как можно меньше.

— Гермиона, давай превратим его в камень, — Гарри обратился к подруге с глазами, полными мольбой.

Он разместился на правой стороне дивана, поджав ноги под себя – по примеру Гермионы, – и положил голову на мягкую ручку, обитую толстой подкладкой. Тео же вытянул ноги, касаясь его, и умолк с тех пор, как Драко ушел.

Им троим было не о чем говорить, кроме как о следующем дне, но и на это сил не осталось, ровно как и желания. Молчание было самым оптимальным решением, и из-за шелеста травы, и шуршания старых штор, раздувающихся как паруса, оно не было напряжённым.

Гарри прикрыл глаза, но не собирался спать. Если он упадет в сон, то вскочит в холодном поту и, с застывшим криком, распугает всех, и прослывет ненормальным. Он думал о пути, о том, что делать, если кладбище окажется ложным пунктом. Запасного плана не было, а вернуться с ничем казалось немыслимым.

Это было непривычно, ведь раньше у него всё получалось. Гарри Поттер — мальчик, влипающий в чудовищные истории, разборки и нелепые ситуации, но всегда выбирающийся из них с блеском – почему это изменилось? Что и кто были виноваты в этом недоразумении? Гарри считал за должное, что правильные решения находились в последний момент, когда всё висело на волоске, но теперь он лишился этой уверенности. Теперь он загонял сам себя в угол, своими тянущимися ядовитыми мыслями и выдуманными навязчивыми страхами. Иногда хотелось спросить вслух: чувствовал ли себя кто-нибудь также, или он один погряз в этом?

Гарри приподнял голову и огляделся: плечи Гермионы размеренно приподнимались и опускались, губы её приоткрылись. Её волновало, что такие разрозненные личности взялись за одно дело, – она дала понять это Гарри, когда предприняла робкую попытку взять с Драко и Тео клятвы, но потом сдалась, признав, что это было обречено на провал.

Откинув одеяло, он встал и подошёл к окну, наблюдая через него за Драко, который сидел на деревянных ступенях. В зубах он держал тонкую сигарету – огонёк на её кончике бросал слабые блики на его умиротворенное лицо. Лёгкий дым улетал вверх и растворялся в свежем ночном воздухе, несущем в себе прохладу. Драко наполнял этот момент чем-то своим: особенным и мало кому понятным.

Скрип деревянных досок и звон щеколды выдал ему Гарри.

— Не спится?

— Нет, — Гарри опустился рядом и обнял ноги за колени. — Ты наложил защитные чары?

— А как же? — Драко сделал затяжку, выпустил поток дыма и зажал сигарету пальцами. — Ни нашего запаха, ни следов – ничего никто не обнаружит. Мощное заклятие, но быстро забирает силы. Тебя Грейнджер послала проверить?

— Она спит. Скажи, если на кладбище не обнаружится следов Седрика, что ты подумаешь?

Драко посмотрел наверх.

— Что нам надо вернуться.

— И всё? — Гарри подумал, что Драко чего-то недоговаривает.

— Что если мы не найдем Седрика, то это может означать, что любой теперь в опасности. Может те психи, что не верили тебе, тогда признают, что Сам-Знаешь-Кто вернулся.

Гарри лишь сейчас вспомнил, чью фамилию носит Драко, и как тесно он связан с тем, кто хочет его убить. До этого у него почти не возникало опасений насчёт Драко: тот очень быстро вошёл в его окружение, слово многолетней распри между ними никогда не существовало. Иногда Гарри думал, что Драко притворяется, но вот он здесь — рядом, рискует и не жалуется.

— Ты ведь знаешь правду?

— Конечно.

— И молчишь, — выдохнул Гарри.

— Конечно.

— И ни за что не признаешься в этом?

Драко замотал головой и вновь затянулся. Это была его вторая сигарета. Дым защекотал ноздри Гарри, и он чихнул. Серое воздушное кольцо словно создавало для Драко защиту.

— Ты хочешь меня подменить или думаешь, что завтра тебе хватит сил, чтобы весь день быть бодрым? — поинтересовался с сарказмом Драко.

— Если ты устал, то я могу сам за всем последить до рассвета, а потом пну Нотта, — сказал Гарри.

— А если честно? Не доверяешь?

Гарри всё-таки признался. Такие проблемы — смехотворны по сути, ничего в них зазорного нет.

— Кошмары, а зелье закончилось, и я побоялся купить что-то на Косой Аллее. Мало ли, подсунут яд.

— Что за зелье?

— У Помфри стащил, действенное, но мозги вышибает напрочь. После него туго соображаешь.

— Хорошо, что оно у тебя закончилось, — неожиданно выдал Драко.

Брови Гарри от удивления приподнялись.

— Издеваешься? Мне было лучше, чем сейчас, — возмутился он. — Все чувства притуплялись, было всё равно на чьи-то слова и как на меня смотрят. Я будто был в аквариуме, всё окружающее было таким мутным и посторонним, что было на всё плевать.

— Уход от реальности – это не решение проблемы, но я не оратор и не буду объяснять почему это плохо. Но если включить мозги, — Драко постучал кулаком по голове, — то станет ясно, что без сна ты долго не протянешь и надо придумать другой способ как… Можно заменить одну пагубную привычку на другую, но более безобидную.

Драко начал хлопать себя по карманам, в поисках чего-то, но Гарри всё понял без слов и вытащил из его губ сигарету — её ещё хватало. Он зажал её между зубов, сделал глубокий вдох и немного закашлялся. От резкой затяжки горло засаднило, а на языке осела горечь. На выдохе мысли начали слегка рассеиваться, с дымом изо рта вылетали обрывки волнений и отяжелелых воспоминаний. Гарри вытащил сигарету и откинулся головой на деревянную колонну, подпирающую крышу.

— Не заменит, но это лучше, чем ничего, — прохрипел он.

— Десять баллов Гриффиндору, — выпалил Драко и вытащил новую сигарету для себя. Он поджег её и пустил дым прямо в Гарри. — Почему ты так привязался к Диггори? Он для чего-то тебе нужен? Задолжал?

— Скорее, это я ему задолжал. Честно, мы начали общаться спонтанно, и вообще всё у нас спонтанно, что я даже не могу толком объяснить, что нас связывает кроме последнего испытания. О — Боуи.

— Боуи? — переспросил Драко.

Гарри ещё раз закурил и кивнул. На этот раз щекотание в горле не вызвало кашель. Этот процесс: зажать пальцами, прикусить, вдохнуть, впустить в легкие и открыть рот — помогал унять все, гнетущие внутри, чувства.

— Девид Боуи, эпатаж, слишком поздно, героиновый шик, «Дети со станции Зоо», Берлин и Британия, рыжие волосы, — перечислял он неторопливым тоном. — Отдельный психоделический мир. Не уверен, что в Хогвартсе кто-то ещё знаком с этим.

— Условно говоря, ты можешь созвать своих поклонников и посвятить их в секту ненормальных. Святой Поттер, автографы, они нарисуют на лбу знак молнии и будут есть пирог с патокой.

— Откуда ты знаешь, что я люблю пирог с патокой?

— Это ни для кого не секрет. По субботам ты забираешь его весь себе.

— Так что там с сектой? Продолжай.

— Ничего хорошего, ты просто получишь клонированного Колина Криви и… — Драко закрыл глаза ладонью и рассмеялся. — Что за несвязный бред мы несём?

Гарри выпрямил ноги и с улыбкой посмотрел на Драко.

— Это всё от нервов, — утверждал он. — Но наконец-то ты перестал занудничать, в этом даже Гермиона тебе уступает. Боже, видели бы это всё миссис Уизли или профессор Дамблдор, был бы скандал.

— Они ещё не знают, что ты не пай-мальчик? Шума было бы больше, если бы они видели тебя в Хогсмиде, — Драко сам не заметил, что только что выдал, что в тот вечер он тоже был в баре.

Гарри притворился, что не понял этого. Ему нравилось как Драко начал вести себя свободнее и естественнее, без фальши и ненужного лоска. С таким Драко было проще сидеть рядом. В его голове завертелись ещё бредни для болтовни, но Драко встал и направился к двери.

— Я подменю тебя на рассвете.

Комментарий к Глава 13. В долгий путь

Автор не курит и вам не советует.

========== Глава 14. Выбор будущего ==========

Гарри вспомнил момент из фильма, когда по оранжевой иссушенной пустыне шёл главный герой, смотря на необычайно голубое небо, где пролетал орёл, издавая клич, и думал, что сейчас он тот самый главный герой.

Только в обед, в самое пекло, они смогли покинуть пристанище и продолжить то, ради чего собрались — поиски Седрика Диггори. На карте местности они накануне отметили те места, которые могли бы привлечь какого-то волшебника со слегка тёмными целями. Про тёмные цели упомянула Гермиона, что Гарри не понравилось.

— Мы точно говорим о Седрике?

Гермиона свернула карту и забрала её себе.

— Он был скрытен. Если бы его цели были прозрачны и безобидны, то такой ситуации бы не возникло, — заспорила она.

— Он всего лишь не любит внимание, — упрямился Гарри и пошёл за Гермионой на порог дома, где их ожидали.

— Гарри, я понимаю, что ты его знаешь лучше, чем мы, но, — Гермиона обернулась. Выражаться аккуратно она ещё могла – это умение стоило всем крепких нервов, — не станешь же ты отрицать то, что Седрик неспроста не посвятил ни одну живую душу в свой план, если он у него был?

— Извини, просто это звучало…

— Резко? Я не хотела, но я делаю всё, чтобы мы как можно скорее всё закончили. У нас мало времени, мы не можем позволить себе лгать больше недели.

— Спасибо тебе.

Гарри был искренне благодарен ей. С дружбой с недавних пор у него не ладилось, поэтому отношениями с Гермионой он дорожил вдвойне. То, как он поступал с Роном, – было несправедливо, и почему Рон так стойко переносил от него все напасти — совсем удивительно. Ночью Гарри обдумывал: написать ли Рону отдельное письмо, в котором скажет правду, – но его остановило то, что характер друга он хорошо знал. Рон не примет факт молча, он пойдёт за ним, а Гарри не хотелось подвергать его опасности.

— Мы впервые делаем что-то без Рона, да? — уточнила Гермиона.

— Не нужно втягивать его, — ответил Гарри и взялся за ручку входной двери. Он не спешил её открывать и смотрел на Гермиону как-то странно, предупреждающе, словно сейчас он скажет очень личное. — Я никому это не говорил. Может, прозвучит как глупость, но если человек дважды падает в яму, то когда-нибудь он неизбежно в ней захлебнется.

— К чему это? — не поняла Гермиона и вопросительно уставилась на него.

Гарри подтолкнул шероховатую дверь вперёд, впуская полоску света на своё лицо. Его окружал таинственный туман, и Гермиона никак не могла разглядеть в нём чёткие очертания, что же Гарри имел в виду. Но он не дал ей времени на раздумья и, обхватив её руку своей, холодной, потянул на улицу.

Драко стоял в тени, старательно избегая солнца — его кожа быстро розовела, стоило ему полчаса провести на свету. Была ли это дань традиции сохранять аристократическую белизну или личные заморочки не без здравого смысла, Гарри не узнал, да и не особо стремился. Единственное, чем его цеплял Драко — это недосказанностью, какую он оставлял после себя.

Выходило так, что Гарри патологически тянулся к закрытым личностям.

— Вы никуда не торопитесь? — Тео сидел на ступенях и перебирал подвески на своём браслете. — Кто-то вчера рассказывал про понижение процента вероятности обнаружения пропавшего.

— Это всё ещё актуально, — буркнул Гарри.

Он повел всех за собой до края деревушки и, остановившись на распутье, посмотрел в сторону леса.

— Там есть жилище ведьмы и опушка с легендой. Якобы там есть фестралы, которые укажут верный путь. Седрика вполне могло такое завлечь.

— Ты читал сказки? Если видим леденец на доме ведьмы, то делаем ноги, — совершенно мудро заметил Тео.

— Может, есть смысл разделиться? — предложил Драко.

— По книжным традициям это к добру не приведет, — запротестовала Гермиона и вцепилась в предплечье Гарри. — Как мы свяжемся друг с другом?

— Предлагаю в восемь вечера встретиться здесь. Кто-то пойдёт спрашивать у местных жителей о Седрике, а кто-то пойдёт в лес. Мы сэкономим время и силы: гурьбой тащиться в одно место – глупо. Ну как?

Драко звучал убедительно, но последнее слово было за Гарри. Все обернулись к нему, ожидая вердикта. Никто точно не знал, поступят ли они правильно. Вместе было безопаснее и проще, но это могло всё затормозить — а сейчас время их ценный ресурс, каким разбрасываться было нельзя.

Гарри пребывал в замешательстве: смотрел куда-то в пустоту, и сильнее желания со всем как можно скорее покончить в нём не теплилось.

— Разделимся, — уступил он своему позыву. — В восемь вечера, как предложили, встретимся здесь, — он раскрыл рюкзак и вытащил портключ. — Кто со мной?

Гермиона колебалась. Она знала, чем чревато отпускать Гарри одного, но также знала и то, что он выберет самое сложное, потому что ни на кого не рассчитывает — пойдёт в лес, а она там была бы не лучшим помощником. Её взгляд заскользил по Гарри, а он спокойно смотрел в ответ. Она поняла, что он принял своё предначертанное. Нельзя было это изменить.

— Драко, у тебя же есть палочка? — обратилась она к Малфою.

— Само собой.

— Тогда идите вдвоём, но если Гарри пропадёт также бесследно, то я…

— Грейнджер, без угроз, — снисходительно попросил Драко и выставил ладони вперёд. — Они давно не действуют на меня. И я искренне сомневаюсь, что ты можешь чем-либо на меня воздействовать, хотя бы потому, что я единственный, кто берёт с собой палочку для непредвиденных обстоятельств.

Гермиона смерила Драко гневным взглядом, но долго эта немая борьба не продлилась, и она отвернулась.

— Тогда не будем мешкать и сейчас же разделимся, — нетерпеливо сказал Гарри, которому ссоры были сродни жужжанию надоедливой мухи. — Гермиона, я доверяю тебе.

Гарри едва ли не подпрыгивал на месте, мучаясь в ожидании, когда формальности прощания закончатся. Медленный старт был первым признаком того, что финиш мало кому был нужен. Даже ему самому. Ведь встретив Седрика, он не успокоится, а приобретёт себе дополнительные поводы для невроза. Тот ушёл, не предупредив, что говорило об его огромной самонадеянности, и о том, что больно кольнуло, когда он не предусмотрел, что Гарри будет волноваться – попахивало эгоизмом.

По пути Гарри пытался разобраться, кому это было нужнее — ему или Седрику? Предполагал ли тот возможным, что из-за него мир, небольшой кучки людей, перевернётся? Дамблдор и аврорат разрывались между приближающейся угрозой для магического мира и поиском пропавшего подростка, его семья считала себя виновной, а Гарри боялся думать, потому что мысли облепили его как паутина. Он шёл по протоптанной дороге, пиная мелкие камешки, и запоминал деревья, служившие ориентиром.

— Дерьмо какое-то, — пробурчал он, думая, что его не услышат.

— Диггори? — спросил Малфой.

Драко оказался рядом с ним внезапно, словно из воздуха, но Гарри даже не шелохнулся и лишь вяло перевёл на него свои тусклые глаза.

— И он тоже.

— Как только мы его найдём, устрой ему взбучку. Только из-за него мы плетемся здесь в жарищу.

— Обязательно.

— Поттер?

— М?

Драко преградил ему путь. Его поведение изменилось: отстраненность заменилась участливостью, он будто стал свободен, но когда и как началось освобождение Гарри не успел заметить, он был слишком загружен происшествиями, чтобы быть внимательным к окружающим.

— У тебя как с дальновидностью? — спросил Драко, смотря куда-то ему за плечо.

— Зачем ты это спрашиваешь? — Гарри обошёл его. Новый Драко напрягал его, старый, по крайней мере, не обладал столь большим упорством.

— Что будет дальше, после того, как мы выясним, что с Диггори?

Гарри не остановился, не имел право, но внутри всё как-то заледенело и замерло от такого вопроса. Драко ничего не делал просто так, даже говорил с ним не от скуки, а для чего-то, преследуя какую-то свою цель, которая была тайной.

— Поговорю с ним, всё вернётся на свои места. Ну почти… Ты спрашиваешь у меня о будущем, чтобы построить своё?

— Отчасти, — признался Драко и вновь нагнал его. — Не знаю, как тебе удается, но часто твои идиотские решения оказываются правильными. Вот и подумал, что в этом что-то есть.

— Полгода назад ты бы не сказал мне такое, — Гарри не сдержал улыбку и начал рассматривать свою обувь.

— Тогда бы ты ходил гордым павлином… И вот мы найдём, наверное, Диггори, и что потом?

Ни один тест на экзамене не был сложнее, чем вопрос о будущем, пусть даже о самом ближайшем. Гарри стало жарко, и не погода была виновата: он внутренне разгорячился, как старый телевизор, которого не выкидывали и заставляли работать, несмотря на то, что он плохо работал.

— Я бы смог тебе ответить, если бы ты сказал мне, почему увязался со мной и почему отмалчиваешься о правде, — Гарри пронзил Драко строгим взглядом.

Драко смотрел как-то неверяще, сжал кулаки, дыхание стало прерывистым, но он не делал резких движений, а шёл сбоку в один темп.

— Это не очевидно? Не спрашивай то, о чём тебе хорошо известно, — хрипло произнёс он и прокашлялся.

— Я думал, что мне всё известно, а позже оказалось, что не прав. Вместо предсказуемого твоего поведения, я получил это, — Гарри распростер руки в стороны. — О каких прогнозах ты хочешь услышать? Ты говоришь полунамеками, к чему-то ведёшь и вводишь меня в заблуждение. Твои изменения, Драко, поразили меня больше, чем то, что устроила Гермиона, а ведь её я знаю лучше, чем тебя. И ты говорил про дальновидность, где твоя? Ты, сын Люциуса Малфоя, идёшь со мной.

Гарри взорвался — в нём долго копились мучительные вопросы, надежды, переживания. Он потерял всякие ориентиры: те, кому он доверял раньше, стали неизмеримо далеки, а те, кого он недавно приобрёл, ещё не стали близкими, и он ощущал себя на распутье, которое никуда не вело. Но он не хотел отвергнуть от себя Драко, просто настала пора тому определиться, чего хочет он сам.

— На самом деле, у меня есть план, — Драко говорил ровным тоном, словно не стал свидетелем этой яркой вспышки.

— И естественно ты не раскроешь его?

Гарри не скрывал своей желчи, льющейся вместе с каждым оброненным словом.

— Я раскрою его, когда кое-что подтвердится. Пока бессмысленно. Тебе это не особо мешало: что сейчас так приперло?

— Чужие секреты – самые большие испытания. Это как знать, что в подвале есть клад, но не иметь возможности туда забраться.

— Если тебя это успокоит, то я в таком же положении, — Драко задрал голову, услышав звук ломающихся веток, но это оказались всего лишь белки, прыгающие с одного дерева на другое.

Гарри стал практически пунцовым.

— Ты серьёзно не понимаешь, что это признание нисколько не облегчило мне жизнь, а только прибавило вес твоим тайнам?

Гарри был уже не зол — он был растерян. Драко получал удовольствие и откровенно веселился. Ситуацией руководил он: это уже держало его на земле твёрдо, в то время как Гарри куда-то проваливался.

— Что ты делал в баре, в Хогсмиде? — Гарри вспомнил о недавно полученном козыре и позлорадствовал, скривив губы.

— Отдыхал. Развлекался. Пил. Как и все, — Драко пожал плечами.

Широкие кроны деревьев с густой листвой пропускали солнечный свет полосками. Даже в глубине леса было светло и сухо; шелест, треск и птицы наполняли огромное пространство звуками. Гарри свернул на узкую извилистую тропу и развернул карту — они шли без перерыва два часа, что не чувствовалось — здесь время застыло по чьему-то велению.

До дома на опушке оставалось немного, но Драко потребовал сделать привал.

— Не шути так, — Гарри шёл вперёд, не оборачиваясь.

— Двадцать минут много тебе изменят? — Драко намеренно замедлил шаг. Его голос становился всё тише и тише. — Мы успеем до восьми, как ни крути. Поттер, я сломаю тебе ноги!

— Нет.

Гарри крутил головой — если легенда верна, то им встретятся фестралы. О них рассказывали на некоторых занятиях, о том, что эти существа похожи на лошадей, обтянутые чёрной кожей, с драконьими крыльями на спине, но внешний вид был мало чем примечателен, ведь особенностью было то, что видеть их могли лишь немногие, и хотелось бы по инерции назвать их счастливчиками, но ирония с фестралами такова, что видят их те, кто познал большое горе.

Но пока что в кустах и за широкими стволами не мелькнуло что-то тёмное и быстрое.

— Чёрт! — зашипел Драко.

Гарри обернулся и увидел Драко, схватившегося за своё левое колено. Прикусив губу, он нахмурил тонкие светлые брови и смотрел вокруг себя, что-то ища. Разглядев толстые кривые корни ближайшего дерева, прихрамывая, он дошёл до них и сел. Гарри поспешил к нему, готовясь бросить типичное утешение, типа «бывало хуже» и спустя пару минут отдыха пойти дальше, но когда он увидел алые капли крови, стекающие по ноге Драко, когда он задрал штанину, то его рот остался открытым — слова не могли сорваться с языка.

— У меня есть бинт, — он начал рыться в складках рюкзака, наполненных благодаря продуманности Гермионы. Когда бинт был найден, он опустился перед сидящим Драко и развернул белую материю. — Столько должно хватить?

— Подожди, пусть высохнет, — Драко выставил левую ногу вперёд и критически осмотрел её. Он не подавал виду, что ему больно, но лицо его было напряжено, хоть и не выражало ярких эмоций, пальцы нервно ломали трухлявую кору дерева, так что его состояние не осталось в секрете от наблюдательного Гарри. — Всё нормально – пустяк.

Пустяком он назвал уже потемневшие пятна, сочившиеся кровью. Он осторожно вытер подтёки куском бинта, стараясь не задеть мокрые места, где кожи не было.

— Ты разбил её, кожа не просто стерта. Я ещё пороюсь в рюкзаке, может, мы и купили костерост, но не тешь себя надеждами.

Но как и следовало ожидать, костероста не нашлось. Гарри ломал голову, силясь придумать что-то, чтобы облегчить боль, но Драко выражал крайнюю степень наплевательства. Он вырвал из рук Гарри бинт, туго обмотал им ногу и опустил штанину. Только одну вольность в качестве утешения он себе позволил — выкурить сигарету, и Гарри был не против. Вторая сигарета оказалась между его пальцев мгновенно, словно это было уже в порядке вещей.

— Я сам быстро проверю дом и что есть поблизости него, — Гарри томно выпустил белый пар и прикрыл глаза. — Если ничего цепляющего не найду, то возвращаемся через портключ в следующее обговоренное место, а Гермионе и Тео передадим…

— У нас нет совы, — перебил его Драко.

— Тогда ты воспользуешься порт-ключом, а я дойду до них, и мы вместе переместимся к тебе.

— Нет. Не устраивай трагедию, я дойду вместе с тобой, дай мне время.

— Не хочешь вернуться домой?

— Днём раньше, днём позже, какой смысл?

Гарри открыл глаза и задрал голову. Он сидел на траве, стараясь не вторгаться в личное пространство Драко. Над ним маленьким облаком витал бесцветный пахнущий горечью дым, наводя на него транс.

— Как хочешь, — странно произнёс он и встал на ноги, отряхнув джинсы от пыли.

Без лишних слов Гарри сам дошёл до опушки, на которой стоял причудливый низкий дом с башенками, выбеленный белой краской. В щелях стен пророс мох – он почти поглотил дом наполовину. Гарри заглянул в мутные разбитые окна — внутри стояла богом забытая рухлядь и какие-то сундуки. Место веяло опасностью, следы подошв в засохшей грязи оповестили об этом — кто-то сюда регулярно приходит, поэтому Гарри не вторгался внутрь и оставил всё нетронутым. Поблизости не было ничего, чтобы сказало, что Седрик когда-то был здесь.

Гарри не заставил Малфоя долго себя ждать.

— Ничего. Фестралов тоже нет, — оповестил он и встал, прижимая к животу рюкзак.

— Удивлён?

Драко резко поднялся, но на этом его взвинченность оборвалась, потому что дальше он плелся медленно, из-за чего Гарри приходилось останавливаться. Назад они шли молча, недавнее умиротворение и понимание между ними вдруг разрушилось. Гарри искал причины, но перебирая в голове их разговор, не нашёл ни одну.

Тео и Гермиона вернулись также – без результатов. Сколько бы Гарри не повторял для себя как мантру, что сдаваться, едва начав, нельзя, ему уже хотелось это сделать. Его силы давно иссякли, он тратил остатки и бежал за Седриком на одном лишь страхе. Тео и Гермионе он сказал, что в таком случае, их путь продолжается и натяжно улыбнулся. Перед Драко комедию можно было не ломать, тот вообще не видел хорошего финала.

Портключ перенёс их в городок побольше, и предыдущий день повторился.

— Надо же, за два дня мы не добились никаких результатов, — Тео развалился на старом кресле дешёвой гостиницы и впутал руку в свои волосы. — Если не считать того, что кое-кто ходит как старуха.

— О Мерлин, — Малфой закатил глаза наверх, — дай мне сил не убить его.

— На правду не обижаются. Вы живёте где-то за облаками, раз верите, что в отличие от аврората…

— Знаем и можем то, что не знают и не могут они, — Гарри только что вернулся с улицы и захлопнул за собой дверь.

Он плюхнулся на диван рядом с Драко и Гермионой.

— И что же? — правый уголок губ Тео поднялся, искривив его лицо.

— Кладбище. Грюм сказал, что проверил их сам, но мне кажется, что он не хочет рисковать. Нас он туда не пускал. Следовательно, аврорат не сунется туда, а мы — да.

— Грюм? — в Драко что-то щелкнуло. Он скрестил руки на груди и опустил плечи, будто на них упало что-то тяжелое.

Гарри почуял, что в нём происходило что-то мрачное, что он тщательно скрывал. Но прямо спрашивать Драко и настаивать он не стал, зная, что тот не поддастся и только разозлиться.

— Что-то не так?

— Просто уточнил, — отмахнулся Драко и встал с дивана. — Скоро вернусь.

Тео проводил его придирчиво-снисходительным взглядом, но не пошёл следом и не остановил. Тяжёлые напольные часы показывали полночь и отзвонили. Гермиона ещё раз напомнила про будильник в семь утра и закрылась в комнате. В гостиной, освещенной одним торшером, остались Гарри и Тео, но как бы кто-то из них не старался, даже видимой дружбы не клеилось. Тео схватил первую попавшуюся книжку и начал лениво её листать. Раскрытое окно пропускало манящий прохладный ветер. Шторы умиротворяюще шелестели вместе со страницами. Гарри зевнул и вышел из номера.

Номер располагался на самом последнем, четвертом, этаже. Прямо из коридора на чердак вела спиральная узкая лестница. Гарри поднялся по ней на крышу. В лицо ударил ветер, приятно остужавший после трудного дня, – пыльного и знойного. На каком-то кирпичном выступе, на черепице, сидела одинокая чёрная фигура.

Гарри опустился рядом. На улицах не было прохожих, даже витрины не подсвечивались, лишь вдоль дорог горели редкие фонари. Тишину нарушало лишь свирепое шипение кошек, скачущих по крышам.

— Это выматывающе. Не физически. Мы что-то делаем, а толку никакого. Я по десять раз на дню думаю всё бросить, но знаю, что когда вернусь, то это состояние не изменится.

— Давай пройдём туда, — Драко повернулся к соседнему примыкающему зданию, выходящему на угол трёх улиц.

— Как хочешь, но ты сможешь? — Гарри кивком указал на колено.

— Она же не сломана.

Драко первым подорвался к низкому заборчику, отделяющему крышу соседнего дома. Но Гарри всё же опередил его: перепрыгнул препятствие и протянул Драко руку. Драко не сразу увидел её и немного колебался, наверняка собираясь выдасть «я не беспомощный, Поттер», но не смог отклонить помощь. Его рука была мягкой и сухой, в то время как рука Гарри холодной и мелко подрагивающей.

Оказалось, что Драко не думал полюбоваться видом с угла и вернуться в номер, он пошёл дальше, стремясь таким образом, перелезая через ограды, дойти до следующего квартала. Чем вызвана такая неусидчивость и склонность к мазохизму, Гарри спросил честно, но Драко притворился, что не расслышал его.

Редкий свет в окнах почти везде погас, но их это не останавливало. От кого мчался Драко?

— Малфой, стой! — потребовал Гарри. — Ты перегрелся?

— Заткнись и смотри, — Драко опёрся руками о большой выступ.

Перед ними распростерся вид на озеро, в котором плавало лунное отражение. Сбоку высокий спящий лес, поблизости маленькие, словно игрушечные, домики. Это напоминало Хогвартс, только поменьше и потише.

— Ты шёл целенаправленно?

— Нет.

Гарри тоже опёрся о выступ руками и почти наполовину перевесился вперёд. Неосмотрительно и глупо: с такой высоты можно было разбиться – но инстинкты самосохранения давно покинули его голову.

— Псих, — Драко за шиворот придвинул его к себе. — Ты редко думаешь о последствиях.

— А ты часто? — Гарри с иронией посмотрел на него.

— Если Седрика нет, что ты будешь делать?

Даже в темноте было видно, как зрачки Гарри расширились, что почти целиком перекрыли радужку. Он вцепился в железное ограждение. Не этого он ждал, стоя на крыше после полуночи, настраиваясь на очередной день, в котором он будет искать что-то, что придаст всему смысл.

— Что ты подразумеваешь под «нет»? — настороженно уточнил он.

— Отбрось оптимистичность, люди бесследно не пропадают на почти что неделю и не возвращаются как ни в чем не бывало, — Драко говорил тяжело, выдавливая голос.

Гарри дёрнулся, словно от оплеухи.

— Так вот к чему ты клонил, когда начал болтать про дальновидность?

— А что ещё я мог иметь в виду? — Драко развернулся. Лунный свет больше не давал возможности разглядеть его лицо. — Если завтра мы не найдем Седрика, то можно не продолжать. Но это не значит, что у нас нет выбора.

— Да о чём ты? Говори наконец-то прямо, я заколебался тебя разгадывать! — Гарри бросился к нему и схватил за рубашку.

Драко сдержанно убрал его руки и разгладил складки. Напротив, Гарри горел как феникс в кабинете директора, но ему будто было всё равно.

— Остынь, — Драко приподнял пальцами его подбородок и смотрел так пронзительно и строго, что Гарри был совершенно обезоружен. Они стояли близко, Драко угрожающе нависал над ним, и это парализовало. Желваки на его острых скулах чуть дёргались, Гарри смотрел на них заворожённо. — Завтра поймём, есть ли шанс на опровержение того, что Седрик мёртв. Как бы это не звучало, Поттер, ты должен это принять и пообещать мне обо всём подумать. О будущем, о том, что происходит в мире, и как нам поступать дальше. Ты сам не осознаешь как ты беззащитен и хоть ты столько раз твердишь, что больше ни на кого не опираешься, ты всё равно оглядываешься на людей и отказываешься от своей безопасности ради них. Никто этого не стоит.

Гарри отошёл назад, но не ринулся в номер, а стоял как вкопанный, потому что поток откровений свалился на него неожиданно. Всё внутри переворачивалось и скомкано переосмысливало сказанное в эту воистину проклятую ночь.

Для чего Драко делал всё это? Рассчитывал же он, в конце концов, на что-то? Гарри думал, что начал его понимать, но теперь смирился с тем, что это никогда не произойдёт, сколько бы времени они не провели рядом.

Зачем он ищет Седрика? Чтобы убедиться, что тот жив, чтобы знать, что тот не бросил его, что он кому-то нужен, и можно ли считать, что Гарри действительно нужен Седрик сам по себе, а не для абстрактного чувства безопасности?

Всё было так запутано и безнадёжно глубоко сокрыто, что Гарри рассердился и устало провёл ладонью по лбу. К черту всех и всё.

— Я и без тебя знаю, что Дамблдор и остальные не помогут. И дело не в них, а во мне. Я словно исчерпал самого себя. Дай мне до утра обо всём поразмышлять, ладно?

Он старался говорить мягче, ведь Драко не виноват, что всего лишь выбил из него последние иллюзии.

— Хорошо. Спокойной ночи.

— Спокойной. Ты останешься здесь?

— Я приду позже.

Гарри не упорствовал и направился в номер, ему нужно было остаться наедине с собой: посмотреть час в потолок, покопаться в своей разорванной душе и заснуть крепким сном, чтобы никакие кошмары не посмели вторгнуться в его разум. Драко знал, что делает, он мог что-то ему предложить, и, вероятно, так было уже очень давно, просто Гарри, как обычно, этого не замечал или не хотел признавать. Будущее, выбор, это казалось далёким, а в итоге у него есть одна ночь, чтобы всё решить.

Что-то ему нативно подсказывало, что Драко и сам хотел видеть себя в его будущем, больше незачем ему было преодолевать вместе с ним это бесконечное лето. Конечно, он знал о надвигающейся туче, знал, что его ждёт после грозового дождя, знал, что Гарри не предаст, – всё складывалось закономерно.

— Подожди, Поттер!

Гарри обернул голову через плечо. Драко снова курил, выставив раненую ногу вперёд. Он пригладил волосы свободной рукой и медленно выдохнул дым, зажмурив глаза, словно их слепило солнце.

— Я люблю тебя.

========== Глава 15. Неминуемая правда ==========

Газеты молчат — это хорошо. Люди не смотрят на них — это хорошо. Гермиона и Тео ни о чём не догадываются — это тоже, очень хорошо. Никто не должен был понять, что что-то изменилось, иначе хрупкий мир рухнул бы. Гарри прикладывал все усилия, чтобы сохранить себя прежнего, старательно прятал смущение и погружался в работу. Только красноватые пятна на скулах и немного заплетающийся язык могли выдать его настоящего.

Ту ночь он не спал. В открытое окно ярко светила луна прямо в лицо – Гарри отвернулся к стене, но будто спиной ощущал раздражающее свечение. Его бесило всё (даже тишина, которая застыла в номере). Тяжело привести мысли в порядок, когда через щелку двери была видна светлая макушка Драко, лежащая на тонкой подушке. Кто бы мог подумать, что Драко Малфой сделает такой головокружительный винт в его жизни?

Часы щёлкали. Полы скрипели. Соседние двери хлопали. Гарри всё проклинал. Все словно сговорились довести его до горячки, он ведь и вправду горел изнутри – яростно откинул одеяло на пол и снял футболку, но и это не помогло. Он резко сел и посмотрел на себя в отражении зеркала, висящего на простенке напротив. Оттуда на него смотрело какое-то оживлённое недоумение с расплывчатыми очертаниями. Гарри не стал надевать очки, увидеть себя более подробно — зрелище не для слабонервных; прямо-таки удивительно, что Драко нашёл в нём что-то привлекательное.

Гарри много думал о Драко: он даже знал его относительно неплохо, ведь четыре года видел его каждый день со стороны, чтобы знать, что Драко это шкатулка с секретом, прыскающаяся ядом, но если найти подход, то можно было обойтись без ран, чтобы раскрыть её. Но цепляло именно то, что он подход не искал. Он вообще не пытался намеренно стать Драко близким, всё началось с просьбы Седрика – выяснить, знает ли тот что-нибудь о третьем испытании. Как же так всё вышло?

В голове он воссоздавал моменты из прошлого, чтобы найти ту секунду, когда Драко начал относиться к нему иначе, но то ли он был туповат для этого, то ли его нутро сопротивлялось это делать. Но ведь, если тебя любят, то это не проблема. Хотя бы до тех пор, пока взамен ничего не требуют? Если совесть не плачет, то в этом ничего плохого нет, только вот Гарри всегда думал о том, как его поступки и слова отражаются на других людях.

Малфой спрашивал о будущем, и Гарри только сейчас понял его в полной мере. У них не будет прежней жизни, даже если они будут вести себя как обычно, то это не будет иметь эффект, ведь мир не спрашивает, можно ли ему двигаться дальше, он меняется без их спроса. В таких ситуациях Гарри шёл за советами к старшим или преодолевал невзгоды с друзьями, но поступить так вновь казалось немыслимым.

— Если сам не определишь своё будущее, то за тебя это сделают другие, и тогда не стоит потом возмущаться, что тебе не нравится твоя жизнь. Ты сам её упустил.

Это последнее, что сказал ему Драко, оставаясь сидеть на крыше в одиночку. Гарри не ответил ему ни на что, но не притворился, что не услышал — это было бы слишком грубо.

На утро он встал с кровати, как только услышал шарканье ног, чувствуя все последствия бессонной ночи: ноги стояли нетвердо, сгибаясь в коленях, ударяясь о все углы, которые встречались на пути от комнаты до гостиной. Гарри с взлохмаченными волосами и опухшими глазами сел на кресло и зевнул, потягивая руки в разные стороны. Гермиона чистила зубы, одновременно поднимая с пола подушки-думочки, что-то выискивая.

— Тебе помочь?

— Не нужно, — Гермиона ушла в ванную. Оттуда донёсся звук льющейся воды и шорох. Спустя пять минут Гермиона вернулась с заплетенными волосами и опустилась на подоконник. — Ты не хочешь чем-то со мной поделиться?

— Ты доверяешь Тео и Драко? — голос Гарри прозвучал приглушённо.

— Немного нелогично слышать такое от тебя, но… — Гермиона прикусила щеку изнутри и задумалась, потирая локти ладонями, — с ними можно договориться. Тео мне прямо сказал, что ему нужно, и ты правильно это тогда угадал.

— А Драко?

— Он единственный, кто не рассказал, чего хочет. Это о чём-то говорит?

Гарри принялся рассматривать узор на старом ковре.

— Пока они не проснулись, я скажу тебе то, что знать никому больше нельзя.

— Это касается Драко? — Гермиона придвинулась к нему.

— Нет, — Гарри покачал головой, — это касается моего будущего.

***

После очередной телепортации Тео пошатнулся, но устоял наногах и по привычке схватился за браслет. Драко каждый раз напряжённо следил за его руками и спокойно выдыхал, когда браслет оставался нетронутым на запястье.

— Я всё давно хотела спросить: часто он тебе заменяет палочку? — полюбопытствовала Гермиона.

— Если бы на уроках разрешали обходиться без палочки, я бы этим воспользовался, — ответил Тео. — Министерство зря ограничивает нас в магии, потому что любые ограничения только поджигают интерес, а с него начинается всё самое плохое. К примеру, эти амулеты. Их основные функции это защита и слежка, почему их надо запрещать?

— Если брать во внимание твои слова, то к чему плохому тебя привёл запрет?

Тео хмыкнул и протянул Гермионе руку, чтобы помочь ей перешагнуть лужу.

— Я не ограничился основными его функциями. Для меня это не плохо, это плохо для тех, кто вздумает мне перечить. А таких в скором времени прибавится.

— О чём ты? — спросил Гарри и приблизился к ним.

— Сам знаешь, что происходит. Пока министерство и трусы делают вид, что не замечают явных признаков катастрофы, люди с мозгами готовятся к худшему.

Рассуждение Тео было столь откровенным, что Гарри на миг принял его как шутку, но потом до него дошло, что тот не скрывал обеспокоенности и не бездействовал. Всё бы ничего, если бы не фамилия, которую он носит. Тео не развернулся, но сказал:

— Да, Поттер, мне плевать на то, что там не поделили между собой остальные и на все их психические расстройства, и жажду власти. Мне откровенно всё равно на то, кто победит, главное, чтобы я мог жить так, чтобы меня никто не доставал. Моя свобода в действиях для меня священна, и я удивлён, что Грейнджер меня поняла.

— Но не поддержала, — вмешалась Гермиона. — Подкупить газетные источники очень умно, но как это относится к твоей свободе? Или думаешь, что Сам-Знаешь-Кто не вспомнит о твоей семье?

— Люди равны знаниям, знания равны силе, сила равна власти. Я не понимаю всеобщего ажиотажа вокруг бессмертного психа, который из года в год пытается убить очкастого, — Тео сочувствующе улыбнулся Гарри.

— Тем не менее псих пользуется влиянием, — помрачнел Гарри.

— До первой угрозы увидеть Азкабан.

Малфою от такого разговора стало не по себе, он начал отворачиваться, и Тео прекратил. Это опровергло мысль Гарри, что он намеренно завёл эту тему, чтобы вовлечь Драко в свои планы. Если между этими двумя и существовала дружба, то она была очень своеобразной. Тео оказывал Драко поддержку, но делал это по-своему — он всячески старался разобраться, что их связывает.

— Мне кажется, вы использовали Диггори как предлог, чтобы свалить от предков, — заявил он.

— Если это и так, что тебя возмущает? — Драко шёл последним, поэтому его голос звучал тихо.

— Когда в Хогвартс вернётесь, найдёте что-то ещё?

Гермиона не выдержала и усмехнулась.

— Похоже на ревность, Тео. Не переживай, это вряд ли случится.

— Откуда ты знаешь? — он посмотрел на всех как на заговорщиков.

Частично он не ошибался.

Пятое место из шести в списке было проверено — Гермиона зачеркнула название городка на бумаге и выразительно посмотрела на Гарри. Общение молча уже давно было замечено между ними, на что Тео реагировал хладно, а Драко был недоволен.

— Осталось последнее, и… — Гермиона убрала карту: больше та не понадобится. — Немного отдохнём, а потом приступим к последнему пункту.

— Всего час дня, никто не устал. Я хочу побыстрее это закончить, и ты обещала мне помочь с переговорами с Полумной, — проворчал Тео.

— Завтра я пойду в редакцию, а сейчас мы сделаем привал, –Гермиона отчеканила каждое слово.

— Час дня, или вы боитесь кладбища даже днём, что так медлите? Вы пасуете, ребята, — Тео обиженно поджал губы, чувствуя, что все, кроме него, что-то знают. — Если хотите, мы сунемся туда все вместе, чтобы проверить, была ли там задница Диггори, а потом разойдёмся и всё будет как прежде.

Гарри переглянулся с Гермионой и кивнул. Они отыскали скамейку на тротуаре, по которому неспешно гуляли беззаботные прохожие, и расположились на ней. Тени деревьев едва ли спасали от духоты. Гермиона обмахивалась листом, в то время как юноши не спускали глаз с объявлений, наклеенных на витрину. Крупным чёрным шрифтом извещали об ограблении банка Гринготтс и пропаже двоих сотрудников Аврората. Тео подошёл поближе, чтобы прочесть статьи и вернулся озадаченным и не таким энергичным.

— А тучи сгущаются, — он присел на край скамейки вполоборота, — как думаете, в этом году в Хогвартсе будут усиленные меры безопасности или продолжат не замечать очевидные факты?

— Тебе процитировать Дамблдора про самое безопасное место в Британии? — Гермиона приподняла одну бровь.

— Я слышу их каждый сентябрь, как и вы, не надо. И сколько будет длиться наш привал?

— Останьтесь с Гермионой здесь, а я быстро сунусь туда сам, — заговорил Гарри, смотря на лежащую на асфальте листовку. — Там небольшое кладбище, я быстро смогу выяснить, был ли там Седрик.

Утреннее смущение почти окончательно рассеялось, оставив после себя привкус чего-то незавершённого и горького. Гарри сидел, касаясь коленом колена Драко, и ему не хотелось резко оборвать их контакт, но и дать Драко надежду или что-либо, чтобы закрыть в нём зияющую дыру, он не мог. Нужно было хотя бы разобраться в самом себе, прежде чем отвечать на чужие чувства взаимностью или отказом. Это было так сложно и пытливо, что отравляло каждую минуту, а накатившая тревога застряла комом в горле. Драко больше не говорил с ним: это не было демонстративным поведением, он лишь боялся пошатнуть ещё раз хрупкий внутренний мир Гарри и не хотел навязываться. Он сам ненавидел неугомонных людей и не хотел стать таким же.

— Если ты пытаешься таким образом доказать свою храбрость, то это лишнее, — Тео закинул руки за перегородку, чуть выпятив грудь вперёд.

— Нет, это практично и не более, — Гарри сдвинул ноги. — Я возьму с собой портключи, распихаю их по разным карманам и не буду там задерживаться. Условимся, что я там проведу не больше часа. Если что, то позовите авроров.

Гермиона прокашлялась в кулак и сипло сказала:

— У нас всё ещё есть вариант пойти туда вместе.

— Не отговаривай.

Решительным настроем это не было, Гарри мчался вперёд лишь из слепого отчаяния, чтобы окончательно поставить точку и успокоить свое чувство справедливости — если кто-то в беде, то надо бы попытаться помочь, это всегда «прокатывало»: то Феникс приносил ему кинжал, то Дамблдор прикрывал его, но вчера Драко нанёс серьёзный урон этому убеждению.

Надо что-то сделать для себя. Не для других, не ради выполнения долга, а для своей жизни, проявить ту самую дальновидность и в настоящем позаботиться о себе в будущем.

Гарри положил рюкзак на колени Гермионе, взяв оттуда только три портключа, и поправил очки. Драко смотрел на витрины, совершенно не шевелясь, как застывшая статуя.

— Я спускался в тайную комнату, о чём можно переживать? — Гарри цокнул языком и повеселел. — Это кладбище давно заброшено и находится вдали от селений, поэтому встретить там кого-то живого невозможно.

— Будь осторожнее, — Гермиона передала рюкзак Тео и что-то шепнула ему на ухо.

Вокруг шла жизнь своим обычным чередом: кричащих детей вели за руку, спешили на обеденный перерыв волшебники в парадных одеяниях, слетали шляпы с голов ведьм, звонили колокольчики над входными дверьми, колёсики чемоданов дребезжали, стукаясь о бетонные плитки. Всё плыло по давно заданному течению –плавно и умиротворенно, о нависшей угрозе здесь никто не слышал, а листовки оставались незамеченными.

Гермиона хотела что-то сказать ещё, но Гарри оборвал ей эту возможность, направившись быстрым шагом за угол ближайшего магазина. Характерный хлопок, сопровождающий каждое перемещение, застыл в воздухе, и от Гарри осталось ни тени, только следы обуви на сухой земле.

Его грубо выбросило на влажную – от недавно прошедшего дождя – землю. Практики в объёме четырех дней явно было недостаточно, чтобы в совершенстве овладеть навыком аккуратного приземления. Ударившись лопатками о что-то жёсткое и угловатое, Гарри зашипел и вскочил на ноги, отряхнув джинсы от грязи. Он протер рукавом стекла очков и огляделся, замерев в одной позе: серое грозовое небо плыло, белые могильные плиты с засохшими на них венками подсвечивались слабым таинственным голубоватым светом, кладбище расположилось на вершине холма, который подпирала густая роща, лёгкий свист скользил от плиты к плите, словно пытался разбудить спящих вечным сном. Гарри обернулся и увидел плиту с отбитыми краями, на которую упал.

В нём ничто не откликнулось, ничто не зашевелилось в предчувствии, когда он начал бродить, читая высеченные надписи и поразительно короткие годы жизни. От влажности и щекочущего тумана он затрясся и потер плечи руками, чтобы согреться. Сюда лето ещё не добралось – здесь царствовал особый мир: небытия и вечного холода.

И необъяснимо именно тут он вспомнил Драко. Тот засел в его мыслях так плотно, что никакие впечатления не могли выбить его. То, что он донёс до Гарри было ново, желанно и страшно — где, как ни на кладбище, можно вообразить будущее? Но призраки прошлого и чужие укоренившиеся окрики не отпускали Гарри; наставнический тон Дамблдора твердил ему о том, что сейчас он поступает правильно, как и должен поступать герой, — затолкав свое желание обрести гармонию и избавиться от кошмаров, он ищет близкого человека, не сказавшего ему ничего о своём будущем.

Под ногами он осматривал заросшую траву, на кривых покачивающихся ветках искал куски материи, заглядывал в корни высоких кустов и слушал инстинкты, обычно предупреждающие о большом сосредоточении тёмной магии — она насыщала буйной колючей энергией всё, что было не защищено от её влияния.

На кладбище было сиротливо пусто и одиноко, чем дольше Гарри бродил по нему, тем сильнее проникался тоской — ещё немного, и можно будет поставить точку. И он был рад, что пришёл сюда один, ведь так никто не увидит, как он отказывается от дальнейшей борьбы.

Каждый метр был исследован им, и Гарри уже сжал в руке портключ, как краем зрения увидел приближающийся тучный хромой силуэт. Начал моросить косой дождь, силуэт становился расплывчатым, будто виденье, а не реальный человек, но деревянный протез и лохматые волосы мигом сказали ему, кто составит ему компанию и от кого он выслушает претензии. Гарри не был в курсе, рассказывала ли миссис Уизли о том, что он якобы гостит в мире маглов, он собирался это узнать прямо сейчас, начав диалог отдалённо.

— Сэр, что вы здесь делаете?

— Такой вопрос я должен задавать тебе. Какого черта ты тут устраиваешь? — вставной глаз Грюма начал активно крутиться, от чего Гарри почувствовал дискомфорт.

— Э-э… искал одну вещь!

— Так я тебе и поверил, ври больше. Артур и Молли взяли за тебя ответственность, а ты шатаешься не пойми где. Зачем ты тут?

— А вы?

Грюм остановился и опёрся о высокую плиту локтем. Гарри подавлял желание уйти без объяснений: его отговаривали только возможные последствия такого решения.

— Я аврор, парень, я и не в таких местах бываю, — Грюм оглянулся через плечо, его отвлек возникший треск. — Пошёл искать своего друга, да? Опять твоя самонадеянность. По-твоему, специально подготовленные люди, обученные высшей магии, хуже тебя?

— Это для успокоения совести, — оправдывался Гарри. — И мне часто везёт.

— А ты не думал, что у всего есть лимит? Я был уже тут, могу кое-что показать. Иди за мной.

Гарри послушно последовал за Грюмом, ведомый любознательностью — он осмотрел каждый квадратный метр кладбища и не увидел ничего занимательного: так что же нашёл аврор? Его повели мимо старого полуразрушенного склепа, посеревшего и покрытого зелёным мхом.

— Почему ты выбрал именно это кладбище? — Грюм, не наделённый брезгливостью и чистоплотностью, шагал прямо по грязным лужам.

— Седрик заинтересовался им, он отметил его на карте.

— А почему, знаешь?

Гарри помотал головой.

— Нет, из всех вариантов он выбрал самый отдалённый и забытый. Судя по запущенности, сюда никто не наведывается. Это странно.

— В этом и причина, — Грюм остановился перед спуском в пустырный овраг. — Теперь надо аппарировать, держись за меня.

Гарри потянулся к Грюму, но вдруг резко убрал руку, словно ошпарившись. Ладонь и вправду жгло, и он не понимал почему. Стало тревожно, всё происходило как-то поспешно и нелогично: зачем им аппарировать? Если Грюму и было, что ему показать, почему он не сделал это раньше?

Внутри всё сжималось и крутилось, руки заледенели и кончики пальцев подрагивали. Гарри часто переживал это состояние, но сегодня оно отличалось от всего, что было — шрам не болел, причём очень давно, но волнение нарастало и сжимало лёгкие, лишая его возможности свободно дышать.

— Я передумал, — Гарри попятился назад. — Я не пойду. Мне пора возвращаться, сэр. Извините за беспокойство.

Грюм скривился и покраснел. Он сделал резкий выпад в сторону Гарри, но его рука сжала лишь воздух.

— Не трусь, парень. Я знаю, где был Диггори, он оставил нам знак.

— Если это так, то я позову авроров.

— Ты должен опознать, точно ли эта вещь принадлежит ему, — тень Грюма медленно надвигалась на Гарри. — опознание — важный этап в расследовании.

Гарри до боли сжал портключ в кулаке, охватываемый одной мыслью — бежать без оглядки. Но что-то его тормозило, держало в оцепенении и заставляло искать надежду, что его опасения возникли на пустом месте. Либо бежать, либо дать шанс всё объяснить.

— Вы знали, что Седрик был здесь. Откуда, если карту с отметкой забрал я? — голос Гарри дрогнул.

Поведение Грюма было полно противоречий, но Гарри был слишком уязвим и подавлен, чтобы искать в нём крупицы правды об их истинном положении. Сколько ещё тот успел напутать им карты? Как ему удалось сбить Дамблдора с верного пути? Дамблдор прозорлив и хитёр: неужели он не распознал предателя?

Гарри внимательно вгляделся в Грюма и понял, что перед ним вовсе не он.

========== Глава 16. О тайне навсегда ==========

— Я видел вас, — Гарри продолжал пятиться.

Мужчина лет тридцати, загорелый и темноволосый, застыл на месте, цепко смотря на его сжатый кулак. Кладбище будто окинул купол — все звуки стали громче, шелест травы усилился, голоса звучали звонче и разлетались эхом вверх. Тяжёлые облака давили, стало неприятно тесно и пасмурно.

— А я тебя что-то не припомню. Напомни-ка!

— Я видел вас в воспоминаниях одного человека. Барти Крауч младший, вы убили Грюма?

— Так мне не надо представляться, — лицо Барти растянулось в пугающе-лучезарной улыбке, вовсе не соответствующей окружающей атмосфере. — Ну куда, по-твоему, мог деться бывший глава авроров? Уж точно не добровольно покинул Англию.

Какая-то часть рассудка вопила Гарри, что расспросы необходимо прекращать и уносить ноги, но поставить точку в ещё одном вопросе оказалось важнее.

— А Седрик? Куда вы хотели меня отвести?

— Ты уверен, что я обязан тебе отвечать?

— Уверен, что вам приносит удовольствие вспоминать детали убийства, — процедил Гарри сквозь зубы. — Таким психам, как вы, это нравится.

Барти издал хриплый странный звук.

Для напуганного подростка Гарри вёл себя на удивление стойко, хоть и не очень здравомысляще: он держал между ними расстояние и был готов сорваться в бега в любую секунду, только поиск правды удерживал его здесь. Если правда не обнаружится, то его всю оставшуюся жизнь будет гложить мерзкое чувство невыполненного долга, отравляющего его всего.

— Ты сам всё знаешь, не ври, — Барти вдруг оскалился и сделал резкий рывок вперёд.

Гарри отбежал и упёрся спиной в холодный могильный камень, ударившись о него позвонком. Боль разрядом пробежала по нему и быстро заглохла – никакие физические ощущения сейчас не могли сравниться с ужасающим предвкушением. Но Гарри всё это было ещё нужно. Его нижняя губа чуть подрагивала, по лицу стекали холодные капли, скатываясь за шиворот.

— Скажи мне прямо. Давай. Что ты с ним сделал? Просто скажи. Ты ведь прекрасно знаешь, что останешься безнаказанным. И я это знаю, так чего терять?

— Мне нравится, когда меня упрашивают, — Барти подошёл вплотную и приподнял подбородок пальцами, пронзительно заглядывая в глаза, горящие печалью и гневом.

— Кретин, — Гарри отпихнул его руку, но никуда не ушёл, не воспользовался моментом. — Ты заманил его сюда.

— Ложь.

Барти направил на него палочку, упирая её кончик ему в грудь.

— Я сделал большую милость, когда сказал вам не соваться сюда. Но Диггори оказался упрямее некуда и заявился сюда. Пришлось его устранить. Видишь, Поттер, я даже не хотел для него такого исхода…

— Какого исхода? — вспылил Гарри и, невзирая на палочку, пошёл вперед. — Ну же, произнеси это!

— Он был мёртв в первую же минуту, как только пришёл сюда! Вот как бывает, никакой геройской истории в духе книжек, никакого сопротивления, — глаза Барти блестели безумием и смотрели в упор. — Вряд ли он успел осознать, что умирает. Поверь мне, достойного завершения жизни заслуживают очень немногие, но если тебе будет так легче, то можешь растрепать всем, что он умер за благородную цель.

Едва он договорил, как хлынул ливень, а под его покровом всё стало уязвимее и уродливее: Барти казался утопленником в собственном садизме, а Гарри — в своем горе. Задыхаясь от обуявшего осознания потери, он сделал последнее решение, что должен был сделать — резко дёрнул палочку и ринулся бежать. Палочка легко выскользнула из мокрых рук Крауча, побежавшего за ним.

Ветер и дождь били по лицу, Гарри не видел путь перед собой, но совершенно чудесным образом он не запнулся и смог отбежать от Барти настолько, чтобы воспользоваться порт-ключом и покинуть эту бездну.

Вспышка ослепляющего света загорелась в сером пространстве и вместе с ней Гарри исчез. Он приземлился на песочный берег небольшой реки, и ему потребовалось пять минут, чтобы разлепить зажмуренные глаза и пошевелить кончиками пальцев. Дыхание долго приходило в норму, Гарри напоминал сгусток дрожи — солнце пекло, а он, весь промокший насквозь, ощутил кожей этот контраст.

Внутри засела глухая боль, он ощущал её физически, она пряталась где-то между сердцем и лёгкими. Это было ожидаемо, но… неожиданно. До последнего светилась надежда на лучшее, хотя могло ли быть что-то лучше быстрой и лёгкой смерти? Седрик не испытал мучительное чувство приближающейся смерти, она просто схватила его в миг и унесла, не оставив ни клочка для воспоминаний.

Медленно сев на колени, Гарри откинул прилипшие пряди волос ко лбу и хмуро посмотрел на блики поверх воды. Всё вокруг было так мирно и беззаботно, а он хранил в себе целый шторм. Он сделал всё, что мог, и всё равно недостаточно. Он предъявит Дамблдору свои воспоминания для омута памяти, что позволит закрыть аврорату дело Седрика Диггори и обнаружить пропажу Крауча младшего. Но это нисколько не радовало, тем более в воспоминаниях был Драко Малфой, и не просто околачивающийся с ним из-за любопытства…

Хотелось завыть и скинуть с себя эту неизмеримую ношу. Гарри не стал себя жалеть и аппарировал во второй раз, на ту улицу, где его нетерпеливо ждали.

Конечно, его внешний вид всё рассказал — Гермиона охнула и прикрыла рот ладонью, Тео напрягся, и между его бровей на переносице образовалась морщинка, Драко что-то хотел, но вдруг замер, будто откинул неугодную мысль и плотно сжал челюсть.

— Мне нужно к Дамблдору или в аврорат… или не сейчас, подождите, — сбивчиво заговорил Гарри, дрогнувшим голосом. — Я сейчас что-нибудь придумаю, подождите…

— Поттер, тебя никто не торопит!

Драко мгновенно отрезвил его. Гарри замолк.

— Ты прав. Простите.

— Кто-нибудь, ударьте его, — Тео приставил к виску два пальца и покачал головой. — За что ты извиняешься? Успокойся и расскажи нам всё.

— Давайте уйдём отсюда, — попросила Гермиона, очень встревоженная увиденным. — Туда, — она ткнула пальцем в узкий переулок. — Там никто нас не увидит.

Так они и поступили: зашли поочерёдно в тупик и сели на расставленные вдоль стен грузовые ящики, обитые тканью. Никто не хотел говорить первым, все в тишине ждали слова Гарри, а он был слишком в шоке, чтобы выдать что-то вразумительное. Он крепко сжимал руками края ящика и смотрел вниз.

— Позвать Дамблдора?

Тео и Драко шикнули. Гермиона наклонилась к Гарри.

— В любом случае надо будет рассказать об увиденном. Гарри, там был он?

— Там не было Волдеморта, — Гарри распрямил плечи и заглянул в маленькое окошко напротив. — Там был лже-Грюм, убивший настоящего Грюма и Седрика.

Его шок постепенно перешёл на других, заставляя их вздрогнуть и пожелать поскорее избавить от гнета, напускавшегося от одного упоминания имени Волдеморта. Никому, кроме Гарри, Седрик не был близким, что избавило их от чувства опустошения. А Гарри чувствовал, как в районе грудной клетки что-то буравит пустоту, только понять не мог: это из-за потери человека или из-за его признания в собственном бессилии? Что-то было ближе ко второму, потому что Гарри не мог перестать думать, что бы он мог ещё сделать, чтобы предотвратить это.

Гарри уже терял людей, а тут он потерял что-то другое, чему названия нет. Возможно это была вера в себя.

Из-за угла дома раздалась серия хлопков, а потом выдвинулись тени. Тео схватился за браслет и встал впереди всех, как бы ограждая их собой. Поразительная смелость и бескорыстие, по мнению Гарри, никак не ждущего от него подобного.

— Ты отдашь воспоминания Дамблдору, верно? — спросил, не оборачиваясь, Тео.

— Я хотел, — признал Гарри, — но там ты и Драко. Это вас скомпрометирует.

— Брось, наше общение было натяжным, тем более всё будет выглядеть так, словно мы решили разыграть из себя авроров.

— Нет. Это плохая затея.

— Хочешь я скорректирую твои воспомиания?

— Нет!

Тео оглянулся и посмотрел на него снисходительно-презренно, как на придурковатого, которого жалел из-за случившегося и потому не осуждал его.

— Это единственный адекватный вариант, гриффиндурок. Как хочешь, конечно, но какие могут быть секреты, если я тебя неделю в одной комнате терпел?

— Не в этом дело, — забормотал Гарри, — просто…

«Просто там не тот Драко Малфой, которого ты знаешь.» Гарри очень хотел это выкрикнуть, не зная даже для чего, но что-то отчаянно рвалось наружу и хотело быть услышанным. Но нет, он не подставит Драко после всего, что он сделал. Даже представить было страшно как он рисковал из-за своей прихоти любить того, кого любить было ни в коем случае нельзя.

— Грейнджер, он ведь врёт?

Драко стал ещё бледнее, что казалось вообще невозможным, но под глазами выступили розовые пятна, словно кожа обгорела под солнцем. Он волновался – Гарри это заметил и захотел как-то унять это, хотя сам нуждался в успокоении. Он пытался невербально подать знак, чтобы тот напустил свой обычный надменный фарс, но вдруг тень под ногами стала огромной и он, испугавшись, вскочил и сунул руку в карман.

В переулок зашёл никто иной, как Альбус Дамблдор, прикрывая своей гордой фигурой чету Уизли, авроров и Долорес Амбридж, подпрыгивающую как маленькая собачка. Тео стоял, не шевелясь, Гермиона была даже рада появившемуся прибавлению, а Драко уже вовсе напоминал мертвеца. Теперь он будто бы тоже побывал на кладбище с Гарри – завял в одно мгновение и смотрел с неприкрытой ненавистью.

— Замечательно, Альбус, действует ваша опека, — каким-то образом Амбридж удавалось говорить визгливо-тихо. — Я уже любуюсь плодами методов воспитания Хогвартса! Господин Малфой пребывает в полной уверенности, что его сын гостит в семье Ноттов, а их похитил Гарри Поттер!

— Долорес! — воскликнул Дамблдор.

Миссис Уизли встала рядом с Гарри и оттянула за рукав стоящего впереди Тео, словно оберегая его от падения в пасть Амбридж. Подростки были будто связаны цепями, сдавленные со всех сторон, – их окунуло в полную растерянность. Их план был обязан закончиться провалом, но никто подумать не мог, что так скоро и в такой ситуации, когда они почувствуют себя полуживыми.

— Это стандартная ситуация, когда подростки сбегают на вечеринки и прогулки, — заступался Дамблдор. — Все они невредимы, не преувеличивайте ситуацию. Я не одобряю их поступок: сбегать в такое тёмное время очень безответственно, но главное, что они целы. Уверен, их семьи сами примут необходимые меры, а мы же…

— Насчёт целости я не уверена, — миссис Уизли окинула подростков сочувствующим взглядом. Особенно на Гарри, хотя её рука поглаживала плечо Гермионы. — Гарри, у вас что-то произошло?

Этого вопроса он боялся больше всего, и он всячески лелеял мысль, что у него ещё есть время подумать, как поступить дальше. Выбор был не из простых: либо выдать правду семье Диггори, но подставить Драко, либо спасти Драко, но подставить семью Диггори. И те, и те, были для него важны, он не мог поступить по отношению к ним несправедливо, но здесь кто-то так или иначе окажется пострадавшим.

Гарри посмотрел на Драко — тот напуган, как он, знает, что последствия будут разрушительными и почти не надеется на лёгкость падения. И если он упустил спасение Седрика, то не может же он также упустить Драко? Гарри посмотрел прямо в лицо миссис Уизли и соврал, а та всё поняла и не возразила.

— Нет, всё в порядке, мы просто подумали, что это будет весело.

От кислого привкуса лжи сводило рот. Гермиона и Тео были озадаченны и всем своим видом показывали, что потом они ждут объяснений. А они их не получат, это дело было уже наполовину решенным.

— Весело? — возмутилась Амбридж и кому-то погрозила пальцем. — Ваш поступок ничем не оправдать. Я немедленно требую…

— Долорес, — вмешался Артур.

— Не смейте меня перебивать! Я сейчас же требую…

— Господин Малфой в рабочей поездке вместе с женой, это усложняет возвращение их сына, и я предлагаю на один день собрать всех у нас, чтобы они пришли в себя, а у вас было время обдумать меры.

Насчёт второго довода миссис Уизли слукавила и незаметно подмигнула Гарри, испытывающего к ней искреннюю благодарность. Да, им всем нужно время, чтобы оправиться и выяснить, когда их план затрещал по швам. Драко отвернул голову и неслышно выдохнул. Трясущиеся руки он запихнул в карманы, что раньше никогда не делал.

— Это прекрасная здравая идея, — подхватил Дамблдор, который явно не мог допустить поспешных решений. — Сегодня я отправлю письма родителям, а завтра мы всё обсудим и уладим. Молли, будьте так любезны, могу я на вас сегодня положиться?

— Это не обсуждается! — ответила миссис Уизли. — Я пригляжу за ними.

— Но, — Тео попробовал возразить, но Гермиона больно щипнула его за руку. — Замечательно!

— Я прибью тебя, — прошептал Драко ему в спину.

Гарри видел как он ослаб, еле держался на ногах, и удивляло не то, что он быстро растерял много сил, а то, что он вообще сумел их сохранить. Всё, произнесенное здесь, стрелами летело к нему: письмо к отцу, в котором расскажут о его похождениях с Гарри Поттером, подозрения Тео, и полное непонимание, что их ждёт. Гарри хотелось оказать ему более ощутимую поддержку, хотя бы толкнуть локтем и улыбнуться, но всё, что он смог сделать, когда они шли за аврорами, это лишь мельком посмотреть на него и понадеяться, что Драко поймёт, что он не один. Они шли почти соприкасаясь руками, но Гарри резко отодвинулся под взглядом обернувшейся Амбридж. Эта старая ведьма наверняка недовольна тем, что всё так легко обошлось.

В голове до сих пор звенело: «Всё в порядке». Это было нагло и отрезало все пути назад – теперь Гарри точно не скажет правды. Если только ночью его не задушит вина.

***

— У нас гости? Кто пришёл?

С лестницы раздался голос Рона. Послышался топот – что-то с грохотом и лязгом упало и откатилось. Гермиона подбежала к первой ступени и с изумлением заглянула наверх.

Миссис Уизли начала хлопотливо давать распоряжения Джинни и близнецам, которые недоуменно пялились на незваных гостей средь бела дня.

— Джинни, детка, помоги мне накрыть на стол. Фред, иди с братьями приготовь кровати на третьем этаже! А вы, — она повернулась и замахала руками на диван, — присядьте пока. Я налью чаю, а скоро и ужин подоспеет. Вы сильно голодные? Вот и проделки же.

Рон переглянулся с Гарри, выражая глазами смятение, но, почуяв, что сейчас неподходящее время для разъяснения отношений, удалился вместе с братьями. На Тео, принявшегося ходить вдоль шкафов, рассматривая безделушки, он даже не обратил внимание и, видно, не заметил его присутствия. Гарри было очень неловко и досадно, что всё так вышло, но менять что-либо было уже поздно.

— Я помогу, — вызвалась Гермиона и ушла на кухню, сняв с крючка цветастый фартук.

Гарри по-свойски упал в кресло, а Драко присел на диван и вёл себя так, словно в него тыкали иголки. Он не проронил ни слова с тех пор, как их застали, и вёл себя очень учтиво по отношению к Уизли, как будто это не он когда-то доводил Рона до горячки. Сам открыл дверь, пропустив Молли вперёд, послушно опустился на диван, приглаживая волосы и стоически ждал сигнала, чтобы пойти в столовую.

Они остались втроём. На кухне пело радио, шипело масло и Молли крутилась там как заведенная. Тео сделал ещё круг и сел на ручку кресла, возвышаясь над Гарри.

— Ну и попали же мы. Амбридж — мстительная сука, только я не понимаю какое ей дело до нас.

— Она настроена осуждать любую деятельность Дамблдора, — Гарри потер веки. — Родители Гермионы простят её, максимум книги отберут на неделю. Мне прочтут лекции, а вы… не знаю.

— Скажу, что ты предложил найти что-то и заманил нас, — Тео и не думал снижать темп своей наглости. — Драко, скажи то же самое.

— Ага.

— Ты единственный сын, не станут же они долго злиться на тебя.

— Верно.

Утверждая, Драко всё опровергал, тут не было никого, кто бы мог ему помочь. Гарри порывался облегчить как-нибудь его участь, но в нём самом засело столько проблем, ведущих в никуда, что он так и остался молчаливым истуканом. Полное осознание, что он закапывает известие о смерти Седрика шло против совести, его трясло: из-за страха ненароком выдать правду, из-за страха подвести Драко, из-за страха ближайшего будущего, в котором не осталось ничего положительного. Начнутся конфликты в министерстве, (снова отчуждение) поползут компрометирующие слухи, пожиратели начнут вести себя активнее – всё станет как прежде, но в стократ хуже. Гарри хотел от этого убежать и спрятаться, не важно как и где. Но он понимал, что с собой унесёт и тяжесть за сокрытое.

Голова кружилась, и тошнило, и тошнота увеличилась за столом, когда под нос поставили тарелку с индейкой и шпинатом. Драко было не лучше – он не притрагивался к еде.

— Ты не любишь индейку? Хочешь я подам тебе что-нибудь другое? — спросила миссис Уизли.

Остальное семейство испытывало неловкость. Рон ковырялся в тарелке и слабо обсуждал с Фредом прошедший матч Пушек.

— Нет, всё хорошо, — Драко начал тыкать вилкой в еду, но не поднёс ко рту ни кусочка.

Гарри уронил вилку и вздрогнул, до него не сразу дошло, что она лежит на полу.

— Простите, — сказал он, когда приметил обращённые вопросительные взгляды.

Рука тряслась, пальцы не слушались и не с первого раза смогли взять вилку. Драко незаметно пнул его ногу под столом, но это только усилило нарастающую панику. Гарри казалось, что все за столом знают, что он солгал, что все его осуждают, что все ждут от него признания. Его щеки пылали, было душно, и он пил уже третий стакан воды, но горло всё обсыхало и кололось.

Это была пытка, длящаяся бесконечно долго. Хотелось встать и заскулить, он ненавидел себя в этот момент, и думал, что если бы кто-то дал ему оплеуху, то это было бы хорошо, потому что иначе он сам её себе даст.

Или пусть его ударит Драко, пусть он с ним что-то сделает, чтобы Гарри имел полное право опрокинуть стол и убежать.

Но никто ничего не сделал, все ужинали под песни, доносящиеся из радио.

Когда ужин закончился, он первым вскочил и бегом поднялся по лестнице. потом он подумал, что нехорошо оставлять Драко наедине в доме, где ему неуютно, и подождал его в пролёте. Но Драко не остановился и прошёл вместе с Тео за Джорджем, ведущим их в гостевую спальню.

Гермиона ушла к Джинни. Перед тем как закрыть дверь, она смотрела на него через щёлочку и кивнула, а Гарри кивнул ей в ответ. Договорились.

В комнате Рона всё оставалось как было раньше, что немного расслабляло. Гарри наспех переоделся, забежал в душ и пробыл там очень долго, но Рон не возразил ему ничем.

В душе он включил горячую воду на мощный напор и долго смотрелся в зеркало, облепленное дымкой пара. В глубине души Гарри с первых секунд не сильно верил в возвращение Седрика, привыкнув, что если люди уходят из его жизни, то навсегда, но что-то его заставило сделать попытку разомкнуть этот проклятый круг. И попытка была провалена. Есть вещи, избежать которых нельзя, и не важно кто их придумывает, его всё равно не достать и не провести.

Седрик — просто неизбежная жертва обстоятельств, ему удалось обмануть смерть однажды, а второго раза смерть допустить не могла. И как все жертвы — она была бессмысленной, потому что ничего не изменит, ведь Гарри никому ничего не расскажет. Он приложился лбом к отражению и закрыл глаза, опираясь руками о холодную скользкую раковину. Было невыносимо жарко.

Нет, его решение не такое уж глупое, Седрик всё равно мертв, а Драко жив и ему надо помочь. Гарри понимал, что обрёк себя на большое сожаление, может это даже грех: утаить от родителей смерть их чада, – но вид напуганного и подавленного Драко расставил точки.

Драко надо как-то жить дальше, может он даже не отвернётся от него, как остальные, хотя в это слабо верилось. Гарри так и не ответил ему взаимностью, пока он мог только позаботиться, он ещё не готов и не понимает, что делает и для чего.

Гарри выключил воду, вышел в спальню и лег спать. Ему бы хотелось заснуть как можно скорее, чтобы иметь причину не вести разговор с Роном, перед которым был сильно виноват, но едва в глазах появлялась темнота, как в ней тут же возникали жуткие искажённые лица и костлявые руки, тянущие его в омут. Он закрылся одеялом, но кошмары всасывались в его сознание, никак не хотевшее давать ему редкие минуты покоя.

В три часа ночи, когда дом погрузился в сон вместе с домочадцами, он отпихнул одеяло и вышел в узкий коридор. Он не стал зажигать свет и опустился на ступеньки в кромешной тьме. И кошмары вернулись, и всё, от чего он убегал, вернулось — он был таким заблудшим, а выхода всё не находил. Уже завтра он по полной вкусит все последствия своей выходки, но жалеть не станет — хотя бы попытался, а не сразу без борьбы сложил руки.

Позади скрипнула половица. Гарри обернул голову и перестал шевелиться. Он быстро смахнул появившиеся слёзы, стесняясь их.

— Ты чего? — спросил Драко, выйдя на полоску лунного света из темноты.

— Пытаюсь разглядеть тебя.

— Тоже не спится?

— Типа того.

Драко посмотрел в окно и появляющийся ранний летний рассвет ему не понравился. Всё шло к своему логичному завершению.

— Драко?

— М?

— Извини, ладно?

— За что?

— За то, — Гарри подвинулся к перилам, освобождая ему место, — что втянул в это и не подумал, что для тебя это особенно опасно.

Драко сел рядом. Было тесно, они даже не могли свободно двигать руками, чтобы не задеть друг друга. От него пахло мылом и ромашкой, будто осевшей в его волосах. Гарри принюхался, а этот запах показался таким успокаивающим, что он чуть не уткнулся ему в плечо.

— Ты говоришь так, словно это было не моё решение, — строго проговорил Драко и затем насмешливо сказал. — Бывает, не повезло.

— Ты не волнуешься?

— Меня убьют.

Гарри облокотился виском к деревянному столбику перил.

— Как мы похожи. Этот год будет отвратным. Я пробовал найти плюсы и убедить себя, что всего лишь драматизирую, но не получается.

— Диггори мертв?

— Да.

Что-то звякнуло в глухой тишине, но они лишь вяло оглянулись и ничего не увидели.

— Жаль, — сказал Драко и, похоже, сказал это не из вежливости. — Он ведь совсем этого не заслужил. И ты не скажешь об этом?

— Нужны доказательства, даже Дамблдору, чтобы это знание было полезным, а для этого мне необходимо отдать воспоминания. Я этого не сделаю, ведь скомпрометирую тебя.

— Спасибо.

— Ты ведь не безразличен мне.

Голова становилась тяжелее, мысли набухали чем-то горьким и меланхоличным, клонило в сон, но он сопротивлялся. Гарри оторвал голову от перил и, пошатнувшись, упал на Драко, упершись ему в колени. И он не предпринял попытку подняться, почувствовав на плече чужую горячую ладонь.

— Как и любой второй, которого ты встретишь, — Драко смотрел на него сверху вниз, лицо Гарри было хорошо видно ему из-за света, просачивающегося через окно, а его лицо было скрыто в темноте. — Ты очень жалостлив и побежишь спасать любого, кто хоть немного добр.

— Может это и так, — Гарри смутился и даже слабо улыбнулся, — но ты не немного добр.

— Как Диггори?

— Не вспоминай его.

— Что?

Гарри потянулся вверх, но твердая ладонь Драко вернула его в лежащее положение.

— Я жалею, что не сумел вовремя остановить его и даже помог ввязаться во всё это. Но его больше нет, и я хочу оставить всё в прошлом, как бы это тяжело не было, иначе не выдержу. Я уже на грани и запутался в себе самом, не знаю что и к кому чувствую, что хочу.

— По-моему, это очевидно, ты всё ещё хочешь спасти всех и быть полезным, вот и паршиво тебе из-за того, что не получается.

Ладонь поползла вверх по тонкой шее, щекочя её, а потом обхватила острый подбородок, и пальцы провели мягкими подушечками по ямочке. Драко был будто сам не свой и не осознавал, что делает, а Гарри шёл навстречу, потому что встретил понимание.

— Я не хочу быть один, понимаешь? — он выдохнул, пока пальцы Драко двинулись к правому виску. — Я жил в кладовке, не имея близких. Это обидно, что сводило с ума, не хочу провести так дни до конца жизни. Поэтому я очень стараюсь ради людей, но что-то пошло не в ту сторону. Если бы ты знал как я поступил с Роном.

— Сколько не старайся, всё равно бросят, — резко возразил Драко и отдернул руку. — Нет толку выслуживаться перед ними, если ты стараешься быть удобным кому-то, то это не дружба, не любовь. Может я ошибаюсь, но пока мне кажется так.

— И всё равно обо всём жалею. Ты, кстати, единственный, с кем я не прилагал никаких усилий.

— По твоим результатам в зельеварении это было видно.

Гарри тихо рассмеялся и закрыл глаза. Ненадолго настала лёгкость, как затишье перед бурей. Он знал, что скоро наступит утро и такого больше не будет. Он бы сейчас многое отдал, чтобы время остановилось и он так лежал на коленях Драко, болтая о пустяках.

— Драко? Ты не врал мне тогда?

«Тогда» уточнять не пришлось, Драко его понял и как-то ненормально равнодушно ответил, поглаживая его скулы.

— Нет. Это что-то сейчас изменило?

— Не знаю, — Гарри накрыл его руку своей, и Драко прекратил. — Дай мне время распутать всё.

Он не был уверен в своих чувствах. Он был готов прильнуть к каждому, кто пообещает не бросить его, когда-то он думал так и о Седрике, но Драко ничего не требовал взамен, ничего не обещал, но в нём почему-то Гарри был увереннее, чем в ком-либо.

За всю их дорогу он только и делал, что нужно Гарри, такое самопожертвование ничем не объяснялось, кроме искреннего желания помочь. И для Гарри это было ново, непривычно и обещающе.

— О каком времени идёт речь? Скоро солнце встанет.

— Ты прав, знаешь, и, кажется, я сейчас поступлю опрометчиво, но вряд ли будет хуже.

Гарри откинул его руку и, приподнявшись, сел. Небо за стеклом порозовело, время было к ним неумолимо, как и весь мир. Серые глаза Драко были уставшими, и казались почти что прозрачными в таком тусклом рассеянном свете. Он непонимающе смотрел на Гарри, но был слишком измотан, чтобы проявить какие-то яркие эмоции.

Но пелену сонного помутнения разорвало неожиданное прикосновение губ к его губам, сухим и горячим. Это был очень неумелый поцелуй, он понял, что опыта у Гарри было мало, он больше его покусывал, но это не мешало ему пытаться вторгнуться языком, притягивая его за затылок к себе. Внутри всё трепетало, а в горле щекотало, и так было у обоих.

Это было отчаянно и шатко, стоило чему-тошелохнуться, как Гарри тут же одумался бы. Драко не сразу ответил ему, пребывая в ступоре, но потом его заволокло долгое ожидание и изнуренность, предчувствие, что шанса больше не будет, и он обхватил его за плечи и поцеловал сам, а затем вдруг резко разорвал поцелуй. Они оба тяжело дышали. В любой момент кто-то мог зайти; час их разлуки, вероятно навсегда, приближался, это сводило с ума, если он вообще остался.

— Ты пойдёшь со мной? — спросил Драко, заглядывая ему в глаза.

— О чём ты?

— Давай куда-нибудь уйдём. Если не сделаем это сейчас, то не сделаем это уже никогда.

— Подожди, — Гарри отдалился от него. — Нет, мы не можем так просто всё бросить… А что я скажу? Мы можем иногда…

— Поттер, — Драко вцепился рукой в перила и оказался в паре сантиметров от Гарри, не давая ему ни единой возможности выбраться. — Потом мы ничего не сможем. Из тебя начнут строить героя, из меня пешку – рано или поздно мы окажемся друг напротив друга и не сможем быть теми, кем мы являемся сейчас. А сейчас мы с тобой самые обычные.

— Ничего не готово, нас могут найти, и всё слишком спонтанно!

Драко шикнул и прикрыл ему рот рукой.

— Если ты думаешь, что в Хогвартсе мы будем тайно встречаться, то нет. Эта игра в прятки приведёт нас к беде: так почему сейчас ты боишься? Ты должен знать, что будет завтра, и потом мы ничего не сможем изменить. Я не хочу тебя вынуждать, но если есть шанс, что я правильно тебя понял, то давай убежим.

Убежать — это то, о чём Гарри думал чаще, чем о чём-либо другом. Спасение было только в этом, но решиться было сложно. Он потерял почти всё, никаких видимых осязаемых вещей его тут не держало, кроме злополучного чувства долга. Доводы Драко звучали убедительно, и сам Драко был тот, кому Гарри доверился бы, однако что-то всё ещё мешало отрезать все пути назад.

— Обещаешь, что не бросишь меня? — сбивчиво спросил он, схватив Драко за руку.

— Я не брошу. Только давай поспешим, пока не поздно.

Драко вдруг ощутил большое облегчение, хотя их путь только начался — выбраться из дома это только первый пункт из ста, впереди много сложностей, и им ещё нужно набраться сил и разобраться в себе самих. Несмотря на бессонную ночь, они оба приободрились, озарённые одной единственной мыслью — бежать! Просто, без оглядки, ни к чему не привязываясь, пока есть возможность свободно дышать.

Гарри ещё раз поцеловал его и на носочках зашёл, зачем-то, в спальню, а вернулся с рюкзаком, уже переодетый. Он всё ещё трясся, но уже не в животной панике, а в будоражащем предвкушении скорой эйфории от головокружительной свободы. Есть ещё место тому, где он никому не будет ничем обязан, где ничто не будет напоминать о плохом.

Рано утром, когда птицы проснулись, Гарри и Драко покинули дом и Англию. Рано утром на каминной полке обнаружили вырванный из тетради листок, на котором было написано всё просто и легко:

«Со мной всё будет хорошо, я не один. Ваш Гарри».