Очередной безграмотный технологически автор, у которого капитан милиции в XI веке ухитряется воспроизвести револьвер, казнозарядное ружье, патрон, и даже нарезную артиллерию...
Трусливая Европа, которая воевать не умеет etc etc...
Вобщем, стандартный набор российского патриота :)
Интересно другое... Всегда читерство основано на использовании технологий, в свое время разработанных именно этой самой жуткой Европой. Это не смущает? :)
До прочтения данного произведения я относился скептически к подобным жанрам, особенно 18+. Но я был действительно приятно удивлён и две недели не мог оторваться от чтения. Наконец дочитав, решил написать отзыв. Чем больше думаю об этом, тем труднее выбрать точную оценку. Книга мне безумно понравилась, и я без угрызения совести могу сказать, что обязательно её перечитаю в будущем. Однако некоторые моменты испортили общее
подробнее ...
впечатление.
Первые две книги, даже третья, развивались хорошо и не спеша, держа интригу. Но потом что-то случилось: автор как будто пытался закончить как можно скорее, игнорируя многие моменты, что привело к множеству вопросов и недопониманий. Как Аксель выжил? Почему отступил Хондар и что с ним теперь? Как обстоят дела в Империи после победы, ведь один из главных членов Тайной Стражи оказался предателем? Что мешало Сикху сразу избавиться от Акселя, как только тот лишился части души? Что двигало Августом, что такого произошло между им и владыкой Грехов? Второстепенных вопросов у меня ещё больше. Несмотря на крутой сюжет и мир, многое написано словно на скорую руку и слишком скомкано.
Например, в Эльфийском лесу явно были недовольны браком, и однажды даже было покушение на ГГ. Почему попытки не продолжались, ведь Аксель действительно приносил много проблем эльфам, особенно после смерти их бога? Или встреча в нижнем мире с богом демонов, который сказал, что их встреча не последняя. Но в конце Аксель становится смертным и лишается своей силы, и они уже точно не встретятся. Почему были выкинуты Лилиш и Шальда? Если первую убили, то вторая жила в поместье и была действительно полезной, но что с ней по итогу случилось, не ясно.
Короче говоря, слишком много недосказанностей. Многие интересные арки начались, но такое чувство, что автору становилось лень их продолжать до логического конца. Самый яркий пример — бизнес Акселя в лице корабельной верфи. Он встретился в темнице с отцом одного из своих гвардейцев, поговорили о контракте, и на этом всё закончилось. А дальше что?
Теперь к другим вещам, которые подпортили впечатление. Эмоции всех девушек, боевые заклинания, эротика — почему всё это одинаковое? Каждая девушка "прикусывает губу", "мурлыкает". Эти слова повторяются слишком часто. Заклинания тоже разочаровали, они не менялись и застыли на уровне первого года обучения в академии. Аксель ничего не умеет, кроме воздушных стен и чёрных сфер. А про бедняжку Тирру вообще молчу: всё, что она могла — это создавать огненные шары. Где разнообразие? С эротикой всё точно так же. Местами она была в тему и действительно добавляла шарма, но иногда хотелось пропустить эти сцены, потому что они вставлялись в неподходящие моменты и были абсолютно одинаковыми.
Почему Акселя почти всегда окружают только девушки? И большая часть его гвардии — тоже девушки. Спасибо, что хоть Корал был, но его арка тоже не до конца раскрыта. Можно было бы много чего увлекательного с ним сделать, ведь он получился интересным персонажем.
Я мог бы написать ещё много чего, но боюсь, что отзыв выйдет слишком длинным. Единственное, что хочется добавить в конце, это про суккубу Тирру. В начале она была просто прелесть, умная, сильная, ценная единица в отряде. Но под конец она стала беспомощной обузой и вызывала раздражение, ведя себя как ребёнок. В начале за ней такого не наблюдалось, что обидно, ведь как персонаж она мне больше всех нравилась.
В общем, автору есть куда расти и стремиться. Потенциал хороший, и надеюсь, что когда-то будет продолжение этой увлекательной истории, которое расставит все точки над "и".
Ночью Машу разбудил шум: хлопнула входная дверь, громко заговорили чужие люди. Девочка испуганно посмотрела в окно: темно. Почему мама не заходит в комнату? Где она? Неужели не слышит? Вопросы нависли сотнями страшных лап. Нужно тихонько встать и посмотреть, что происходит в квартире. Маша крепко обняла теплого мягкого медвежонка, с которым спала каждую ночь, и подошла к двери. Чуть приоткрыла. Она увидела врачей, которые о чем-то переговаривались, и плачущую маму, расстроенную, совершенно растерянную.
– Предварительный диагноз – двусторонняя пневмония, подозрение на COVID. Состояние у вас, дорогая моя, тяжелое. Почему запустили?
– Понимаете, – мама говорила совсем тихо и очень медленно, – мы с дочкой живем вдвоем. Я не могу ее оставить, не с кем.
– Вам необходима госпитализация. Критически необходима, – голос врача был строгим и непреклонным. – Сколько лет ребенку?
– Двенадцать.
– Родственники есть?
– Есть бабушка и тетя.
– Позвоните им, а вас мы забираем. Собирайтесь.
Маша поняла, что скорая сейчас увезет маму, и она останется одна в пустой квартире. Слезы потекли из глаз.
= Мамочка, возьми меня с собой, – Маша бросилась к маме, но врач остановила ее.
– Любые объятия опасны. Я сейчас осмотрю девочку, а вы собирайтесь.
Мама заметалась по квартире, а Маша оказалась в цепких руках доктора.
– Никакой симптоматики не прослеживается, хотя дети переносят заболевание, как правило, легко. Мазок возьмем тоже.
– Ты себя нормально чувствуешь? Насморк, кашель есть?
– Немного насморк беспокоит, но температуры нет, – мама ответила за дочь.
– Все равно нужно противовирусное пропить, – врач была непреклонна. – Прощайтесь. Мы подождем на улице.
Мама посмотрела на Машу:
– Доченька, я позвоню бабушке и тете Любе. А ты будь умницей, закрой двери и ложись спать. В школу завтра не ходи. Ты теперь на самоизоляции. Поняла?
– Да, – Маша обреченно кивнула.
– Не грусти, звони, когда захочешь. Я тоже буду, – слезы катились у мамы по щекам. – Будь умницей.
– Да. Мама, мамочка, не оставляй меня, – сдерживаться больше не было сил.
– Доченька, нельзя нам обниматься. Я могу тебя заразить, если уже не заразила.
Дверь захлопнулась. Мама ушла. Без объятий и поцелуев.
Так живем мы теперь. В формате он-лайн.
Маша осталась одна. Заснуть до утра она не смогла. Так и сидела у окна, глядя вслед скорой, которая увезла маму. Она еще не знала, что ни бабушка, ни тетя к ней не придут, потому что боятся заразиться. «Девочка большая, справится».
*****
Надежда Петровна перед выходом на работу проверила запас масок в сумке: пять штук, до вечера хватит. Школа, где она преподавала математику, располагалась поблизости: десять минут неторопливым шагом. Она работала там без малого пятнадцать лет, и ежедневный маршрут был хорошо знаком. Она любила неспешно пройтись утром, размышляя о предстоящем дне. Сегодня мысли были невеселые. «Всегда быть в маске – судьба моя», – вертелось в голове. Пандемия, масочный режим, болезни и смерти людей – все происходящее беспокоило ее. Надежда ощущала себя втянутой в чудовищный спектакль, где не было зрителей. Все становились невольными актерами действа, в котором роли распределялись неведомым манипулятором – режиссером. Она чувствовала реализацию какой-то антиутопии, где жертвами были миллионы. Действие первое закончилось. Антракт. Действие второе в самом разгаре. Страх, этот спутник неизведанного, пожирал людей, высасывал из них саму сущность человеческого, заставляя прятаться и трусливо озираться по сторонам.
Перемены коснулись и школу. Детей разобщили, как смогли: отдельные кабинеты, график проходов, график питания… Социальная дистанция… «Не подходи!» Внешний осмотр и измерение температуры. Необходимые меры. Каждое утро – перекличка: кого нет? Почему? Звонки родителям.
Маши Рудиной не было в школе, и мама не отвечала. Надежда Петровна забеспокоилась.
– Девочки, дайте мне, пожалуйста, Машин номер.
– Надежда Петровна, лучше я ей сама позвоню. У нее блокировка на незнакомые номера, – Лера, Машина подруга, живо откликнулась.
Маша не отвечала.
Надежда Петровна проводила уроки, разговаривала с детьми, а мысленно возвращалась к вопросу: что с Машей.
Наконец мам вышла на связь. В СМС она объяснила, что ночью была госпитализирована с подозрением на COVID, а Маша дома одна, на самоизоляции как контактная.
Надежда Петровна: «Дайте, пожалуйста, телефон Маши и скажите, что я позвоню. Почему она одна?»
Мама: «Родственники боятся заразиться. Я не знаю, что мне делать».
Надежда Петровна: «COVID подтвердили?»
Мама: «Анализ будет готов через пять дней».
Надежда Петровна: «Еда у нее есть? Лекарства?»
Мама: «Все произошло неожиданно. Запасов нет. И лекарство ей нужно купить».
Надежда Петровна: «Напишите, что нужно. Я куплю».
Мама: «Спасибо».
Надежда растерялась. Она совершенно не знала, что делать в подобной ситуации. Безусловно, лучший выход – забрать девочку к себе на время. А если у нее COVID? Дома муж и сын. Может ли она подвергать их опасности заражения? А разве можно оставить ребенка одного? Фактически бросить на неопределенное время?
Уроки между тем шли своим чередом. Учебный день подходил к концу. Звонок с последнего урока совпал с визитом социального педагога, Ирины Сергеевны.
– Надежда Петровна, из опеки звонили. Ваша девочка, Маша Руднева, – Ирина Сергеевна сверилась с бумажкой, – осталась одна.
– Я в курсе. А они откуда узнали?
– Скорая обязана сообщать о подобных ситуациях в опеку.
– И…? – на секунду Надежда Петровна подумала, что сейчас этот груз снимут с ее плеч.
– Опека не может взять ее на попечение, поскольку девочка контактная. Что делать будете?
– Я? – растерялась Надежда.
– Вы. Вы же классный руководитель.
– Но я тоже не могу взять ее к себе.
– Ребенок не может проживать один. Это вы понимаете? – голос Ирины Сергеевны был строг. – Как она питаться будет?
– Я куплю ей продукты и лекарства. Горячие обеды можно из столовой брать. Маша на бесплатном питании. А дальше… Я тоже не знаю, что делать.
– Думайте, – Ирина Сергеевна вышла из кабинета.
Уроки закончились. Нужно было что-то предпринимать, и Надежда начала действовать: в магазин за продуктами, в аптеку за лекарствами, в столовую за горячим обедом. А потом – к Маше.
*****
Все утро Маша переписывалась с мамой. Звонили подруги, приходил врач из поликлиники, в комнате работал телевизор, любимый мишка был рядом, но девочке было одиноко и страшно. Она понимала: все боятся вируса, ведь он опасный и даже смертельный. Никто не хочет заболеть. Этот вирус может сидеть в ней, даже если она ничего не чувствует. Маше было плохо и тоскливо, все время хотелось плакать. Конечно, она уже не маленькая и раньше оставалась дома одна, когда болела. Но тогда она знала: наступит вечер и придет мама, которой можно поведать обо всех страхах и переживаниях. А теперь мама в больнице, и вечером она будет одна, и ночью тоже. Очень страшно. Раздался звонок домофона.
– Кто там?
– Маруся, это Надежда Петровна. Открой, пожалуйста.
– Да, конечно.
Надежда Петровна принесла еду и лекарства. Маша думала, что учительница сразу уйдет: все боятся заразиться, но Надежда Петровна, сняв верхнюю одежду, прошла на кухню.
– Давай-ка мы загрузим еду в холодильник, ты примешь лекарства, а я разогрею тебе обед.
Маша молча выполнила все распоряжения.
– Вы потом уйдете? – спросила девочка.
– Я побуду немного с тобой, а потом мне нужно домой, – Надежда произносила эти слова с комом в горле: Маша смотрела на нее с мольбой, но ничего другого предложить она не могла.
– Маруся, тебе страшно одной?
– Да, да! Мне очень страшно. Когда маму забрали, я так и не смогла уснуть. А как я усну этой ночью?
– Я уйду, а вечером вернусь. Мы поужинаем, а потом я уложу тебя спать. Хорошо?
– И останетесь? – надежда в голосе не оставляла шансов.
– Останусь, – сдалась Надежда Петровна.
Все разрешилось само собой. Обстоятельства не оставили возможности выбора.
*****
Утром следующего дня Надежда Петровна заглянула к Маше в комнату:
– Маруся, как ты себя чувствуешь? Хорошо спала?
– Да, все хорошо.
– Я побежала на работу. Жди меня к обеду.
– А я еще немного посплю.
Машина улыбка вселяла уверенность в том, что Надежда все делает правильно. Муж все понял и поддержал, конечно, без особого энтузиазма, но все-таки. А сын всегда был на ее стороне. В общем, как-то все сложилось.
Неприятности поджидали Надежду в школьном вестибюле. Директор, Александра Ивановна, человек бюрократически заточенный и непреклонный, всегда и во всем следовала инструкциям и указаниям вышестоящих комитетов. Она лично контролировала проход учащихся и учителей в школу. Едва заметив Надежду Петровну, директор закричала:
– Надежда Петровна, не проходите, дождитесь меня на крыльце.
Удивленная Надежда вышла нВ школьное крыльцо. Директор огорошила:
– Вы контактировали с больной ученицей?
– У нее нет подтвержденного диагноза.
– У нее мать увезена в больницу с пневмонией. Я повторяю вопрос: вы контактировали с больной девочкой?
– Да.
– Я отстраняю вас от работы. Я не могу рисковать здоровьем других детей и ваших коллег.
– И что мне делать?
– Сдайте тест, а на это время пишите заявление за свой счет.
– Александра Ивановна, я не могу потерять зарплату, у меня ипотека.
– Вы же знали об этом, когда шли к больной девочке?
Надежда Петровна обреченно молчала.
– Заявление пришлете мне по электронной почте от сегодняшнего дня с открытой датой.
Директор развернулась и ушла. Надежда Петровна спустилась с крыльца и направилась к своему дому. «Я отстраняю вас от работы, – звучало в ушах. – За что? Что я сделала не так? Нужно было бросить Машу?» Слезы разочарованности и бессилия текли по щекам. Вирус диктует людям условия жизни. Жизни он-лайн, по циркулярам и предписаниям. Жизни, в которой нет места человеческому теплу и сочувствию, потому что они не входят в сферу директив.
А ровно через неделю пришли результаты тестов: все они были отрицательными. Жизнь потекла своим чередом: в формате он-лайн.
Последние комментарии
2 часов 43 минут назад
5 часов 31 минут назад
1 день 15 часов назад
2 дней 46 минут назад
2 дней 6 часов назад
2 дней 8 часов назад