Хулиганка (СИ) [Кимел-А] (fb2) читать онлайн

========== Часть 1 ==========

Тсунаёши всегда казалось, что судьба несправедлива к ней. Нет, всё было неплохо, ей могли бы позавидовать многие: отец хорошо обеспечивал их, хоть и почти не появлялся дома, мама любила её и брата, Таясу, отношения с последним были… никакими, они просто не пересекались ввиду разных интересов. И всё же Тсуна отчаянно завидовала брату. Ему позволялось учиться, как попало, тогда как Тсуна должна была держаться хотя бы в середине списка, потому что «ты же девочка». Таясу мог заниматься спортом или боксом, или кендо, или вообще игнорировать школьные клубы, Тсуна обязана была быть в кружке домоводства. В крайнем случае, в клубе чайной церемонии. Никакого спорта, тем более так нравившийся ей клуб кюдо.

«Что скажет твой будущий муж, если узнает, что ты занималась подобным в школе?» – всплеснула Нана руками в ответ на просьбу. И женщину не убедило, что многие девочки занимаются там. Нет, дочь Савады Наны должна была быть идеальной: послушной, тихой, держащей в порядке дом…

Тсуна ненавидела рюши и банты, ненавидела платья, терпеть не могла свои длинные волосы, а клуб домоводства была готова спалить лично или нанять того, кто бы помог ей это сделать. Из всех людей больше всего она не любила свою одноклассницу Киоко, которая словно была олицетворением всего того, что навязывали ей, и которую ей всегда ставили в пример.

Но спорить с мамой было бесполезно, Нана умела быть неумолимо настойчивой, а отец был согласен с ней, иногда заводя разговоры о том, что найдёт Тсуне подходящего мужа для укрепления связей в Италии. Итальянский с некоторых пор девочка возненавидела тоже. Под давлением семьи и общества, не понимающих причину её бунта и возмущений, Тсуна сделала вид, что смирилась.

Она нашла для себя выход и по вечерам, запершись в комнате и делая вид, что учится, она прятала свои волосы под кепку, переодевалась в мальчишескую одежду и сбегала из дома через окно. В сердце Тсунаёши пылало пламя, и она не собиралась позволять его потушить.

Она отводила душу, притворяясь другим человеком, гоняя в футбол с мальчишками, пока однажды не открыла для себя другую сторону жизни в качестве мальчика. Точнее, это другая сторона, в лице хулиганов, решивших избить явно залётного парнишку, открыла для себя Тсунаёши. Трое против одного, звать на помощь нельзя, и Тсуна впервые дралась с кем-то. Удивительно, но она победила. Словно кто-то встал за её плечом и давал советы, как уклониться и куда ударить.

Вернувшаяся домой в синяках и ссадинах девочка была в полном восторге. Знала бы Нана, она пришла бы в ужас, и это кружило голову ещё больше. Тсуна была ещё совсем ребёнком, но эта драка была словно необходимым кусочком пазла, сделавшим её целой. Хулиганы её района были обречены.

Теперь не они искали Тсуну, она – их. Годы шли, росли её умения и опыт, о ней узнали, её запомнили, и уже не девочка убегала от превосходящих по силе и возрасту противников, а хулиганы убегали от неё.

А потом у её второго «Я» появился первый друг. Такеши переехал недавно, и как когда-то Тсуну, его решили попробовать на зуб. Но девочке в тот первый вечер безумно повезло справиться с тремя, а Такеши собрались бить впятером.

– И что здесь происходит? – поинтересовалась девочка, завернув за угол и увидев знакомую картину: круг старшеклассников, не позволявших сбежать тому, кто был внутри него.

– Иди куда шёл, малявка, пока и тебе не наваляли, – огрызнулся один из парней.

Второй как-то неуверенно протянул:

– Эй, Рэн, это же тот пацан, про которого нам говорили…

– Да плевать я на это хотел!

И тут девочка увидела пытающегося подняться Такеши. У Тсуны потемнело в глазах. Она сама не помнила, как избивала парней, старше неё на несколько лет, как с каждым ударом чеканила: «Запомните: никогда! Не нападать! На тех! Кто слабее! Вас!» А в глазах её горело золотое Пламя, и всем, кому ещё повезло остаться в сознании, казалось, что перед ними демон, явившийся их покарать.

Очнулась она, только когда Такеши принялся перехватывать её руки, приговаривая:

– Тише, тише. Ты его убьёшь сейчас. Тебе же не нужны проблемы из-за этих придурков?

Она вздрогнула. Лежащий на земле парень смотрел на неё с ужасом, даже не пытаясь сопротивляться. Остальные пытались незаметно уползти подальше.

– Ты прав, – хрипло сказала она, проводя ладонью по лицу в попытке согнать наваждение.

– Идём, – потянул её за руку спасённый парень.

Кого и от кого он тогда спасал? Сложно сказать. Они шли по улицам Намимори и молчали. Такеши отдал ей платок, чтобы она могла стереть кровь. И вдруг он остановился.

– Ну, ты даёшь, – тихо сказал Такеши. – Я думал, ты их всех там убьёшь.

– Я тоже так подумал, – криво усмехнулась Тсуна, не спеша раскрывать своё инкогнито перед случайным знакомым.

– Знаешь… Мы с отцом в Намимори совсем недавно и… Может быть, ты станешь моим другом? Меня зовут Ямамото Такеши.

Такое было впервые. Отказывать было как-то неприлично и странно, а соглашаться – опасно. Пауза затягивалась, и взгляд Такеши становился отчаянно-тоскливым.

Чувствуя странную ответственность за этого парня, она резко кивнула и сказала:

– Будем дружить при одном условии: ты ничего не пытаешься обо мне узнать. Избивая хулиганов, я… отдыхаю, не хочу, чтобы кто-нибудь узнал о таком неподходящем хобби. И зови меня… Ёши.

– Идёт, – обрадовался Такеши, а девочке вдруг показалось, что это второй самый правильный поступок в её жизни.

========== Часть 2 ==========

Вторая жизнь стала для Тсуны той необходимой отдушиной, что позволяла в остальное время обуздывать вспыльчивый характер, доставшийся от предка-итальянца. Мама была счастлива, что дочь стала спокойнее и усидчивее и, наконец, начала проявлять интерес к тому, чему она так хотела её научить. Днём Тсунаёши вместе с мамой убиралась по дому, готовила, занималась на виду чем-нибудь, нужным для кружка, а вечерами по негласной договорённости она закрывалась в своей комнате, чтобы никто не мешал ей «учиться».

Из окна на втором этаже выбирался Ёши, чтобы встретиться с Такеши, поболтать с ним обо всём и, конечно же, нарваться на драку. Сначала Ямамото просто наблюдал за ним, почти не вмешиваясь, и было в этом что-то странное, тревожащее интуицию. А однажды он сделал шаг, прикрывая Ёши от напавшего со спины, и с тех пор выносил на улицу биту. Пытаясь понять, какие их связывают отношения, Тсуна начинала путаться. Они не были друзьями, у друзей, на самом деле, не бывает секретов. По крайней мере, таких секретов, где один притворяется тем, кем не является. Но тем не менее, Ёши знал, что может доверять Такеши как никому другому, так же как и то, что они оба нужны друг другу.

По утрам Тсуна в отглаженной форме, в длинной юбке, скрывающей синяки и ссадины, шла в школу. Как удачно, что всем окружающим она кажется очень скромной, никто не удивляется, что её юбка намного длиннее, чем у одноклассниц. Хотя, откровенно говоря, особо на неё никто и не смотрит.

– Ты будила Таясу? – обеспокоенно спрашивает Нана, поглядывая на часы.

– Как всегда, – со вздохом отвечает Тсуна. – Он пробурчал, что сейчас встанет, перевернулся на другой бок и, кажется, начал досыпать.

Нана качает головой и поднимается наверх, чтобы разбудить сына самостоятельно, а Тсуна, позавтракав, быстренько собирается в школу. По опыту знает: если дождаться брата, начнётся суета, Таясу уронит или что-нибудь на неё, или её саму, побежит в как попало надетой форме и с раскрытым портфелем, а её мама не выпустит из дома, потому что «в таком виде девочке неприлично идти в школу». Тихо вздохнув, она подхватывает портфель и кричит:

– Я ушла!

Школьные будни совершенно унылые и серые. Подруг у Тсуны нет, потому что ей куда интереснее было бы обсудить тот же бейсбол с одноклассниками, чем очередные сплетни, но не дай Ками, тот же Таясу проговорится матери, что она в нём разбирается… Мимо проходит Хибари Кёя, и Тсунаёши поспешно отводит взгляд, опасаясь привлечь внимание «хищника Намимори». Школьный коридор становится бесшумным и безлюдным. Девочка юркает в класс вместе со всеми.

Хибари – один из тех людей, кто знает обе её личности. Стоит только ему и Ёши встретиться, как они начинают драться. Удовольствие получают оба, поэтому Ёши никогда не отказывается, даже если подначки откровенно демонстративны. Наверное, Хибари раздражает ещё и то, что ни одна их драка так и не закончилась поражением – всегда только ничья, до тех пор, пока оба не валятся без сил под смешки Такеши или пока не найдутся идиоты, которые попытаются их отвлечь. Друг с другом они дерутся так же хорошо, как и друг против друга.

Школа – самая бесполезная трата времени, по мнению Тсуны. Одноклассники не замечают её, учителя вспоминают о существовании Савады Тсунаёши только на контрольных и экзаменах, когда её работа сдаётся в общей стопке. Девочка невидимкой скользит в толпе школьников. В клубе она скорее отбывает срок, с тоской поглядывая на часы. То, что ей здесь не нравится, очевидно каждому, что любви к Саваде не добавляет, как и непонимание причины, по которой она приходит. Но от обязанностей не отлынивает, и ладно.

Вернувшись домой, девочка чувствует себя опустошённой, проходит в свою комнату, краем глаза заметив, как Таясу развалился на кровати с очередным томиком манги в руках, даже не переодевшись. Она ставит портфель и несколько секунд бездумным взглядом смотрит в окно. Как бы вы отнеслись к человеку, который при прочих равных условиях может получить то, что вам недоступно? У Тсуны возникает ощущение, что боги или демоны решили посмеяться над ними и перепутали их с братом души при рождении.

– Тсуна? Ты что-то поздновато. В клубе задержали?

– Да нет, мам. Всё как обычно, – пожимает плечами девочка, надевая фартук, чтобы помочь приготовить ужин.

– Да? А разве вас не отпустили сегодня с последнего урока из-за того, что сенсей сломал руку?

Тсуна фыркает:

– Кто сказал тебе такую глупость? – и тут же догадывается, кто, видя, как глаза Наны начинают метать молнии.

– Таясу! Ты ни в чём не хочешь мне признаться?..

– Вот дурак, – хмыкает она себе под нос. – Если уж врёшь, ври так, чтобы нельзя было проверить. Балбес.

Угрызения совести она не испытывает: мама как всегда поворчит, да простит Таясу. И впервые ошибается с прогнозом.

– Так больше не может продолжаться! – заявляет Нана за ужином. – Ваши оценки хуже некуда.

Тсуна, упорно держащаяся среди середнячков, привычно промолчала. Для матери её оценки будут неплохи, только когда она займёт первое место среди учеников школы. «То есть, никогда», – скептически добавляет она.

– …Поэтому с завтрашнего дня у вас появится репетитор. Вот, я сегодня нашла визитку в ящике.

– Мам, а может не надо? – умоляющим тоном просит Таясу, скептически разглядывая бумажку, обещавшую, что репетитор сделает ребёнка нанимателя лидером своего поколения. Тсуна бросает на брата недовольный взгляд. То есть, из-за его выходки у неё будет ещё меньше времени?

– Это не обсуждается. Кстати, Тсуна, он прекрасно знает итальянский, ты же помнишь, что папочка будет искать тебе мужа в Италии?

Таясу ёжится. Если бы взглядом можно было убить, Тсунаёши осталась бы единственным ребёнком в семье. То, что сестра ненавидит разговоры о замужестве, не замечает только Нана.

– Спасибо за ужин, – встаёт девочка из-за стола. – Простите, мне надо срочно сделать домашнее задание.

«Мне нужно срочно кого-нибудь избить».

========== Часть 3 ==========

– Ого! – удивляется Такеши. – Да ты сегодня в ударе…

В вечер их знакомства Ёши первый и последний раз избил противников настолько, что они не могли от него даже попытаться уползти. Сегодня был второй.

– Очень смешно! – раздражённо фыркает парень. А потом произносит с ощутимой тоской, – родители нанимают репетитора. Это значит, что я ещё меньше времени смогу проводить на улице, если не удастся свалить всё на… Впрочем, это неважно.

– Это важно, если это тебя беспокоит, – спокойно замечает Ямамото. Вот такие минуты, когда друг действительно показывает свои истинные чувства, а не болтает ни о чём – редкость.

Ёши вздыхает и пинает камешек.

– Мне кажется, они слишком много от меня хотят. Хотят, чтобы я притворялся тем, кем не являюсь. И не желают слышать мои возражения! А я ведь не идеален.

Такеши припоминает, как выглядела площадка, с которой они оба быстро сбежали прежде, чем кто-то увидел их в окружении полутрупов. Кое-кто бы назвал Ёши чудовищем. Интересно, а каким его видят родители?

– Ты всегда можешь сказать мне. Я-то видел, каким ты можешь быть.

Ёши замирает на полудвижении и внезапно всем корпусом разворачивается к Ямамото, с силой хватая его за плечо.

– Да… Такеши. Спасибо.

Парень улыбается, забрасывая биту на плечо.

– Да не за что, в общем. Ты же мой друг, – и то, что сам Ёши по каким-то причинам не может всё ему рассказать, его не волнует. Правда, рано или поздно, выяснится, когда Ёши сможет ему довериться, гораздо важнее, что рядом с ним Такеши чувствует себя правильно.

Утро Тсуны проходит в привычном режиме: проснуться – душ – погладить форму – одеться – спуститься, прихватив портфель, чтобы потом не подниматься наверх – помочь маме с завтраком.

– Что с твоей рукой, Тсу-чан? – встревожено замечает Нана, увидев перемотанную бинтами ладонь.

Что-что, вчера она была слишком зла и оттого – неаккуратна.

– Поскользнулась в ванной и неудачно упала, – с грустью говорит Тсуна.

– Как же так? Будь осторожней, дочка. Я дам тебе мазь, чтобы всё поскорее зажило, а то эти бинты так ужасно выглядят!

– Спасибо, мама, – кисло отвечает девочка.

А Нана с утра, видимо, хочет её «порадовать».

– Не убегай сегодня так рано. Придёт ваш репетитор, я хочу, чтобы вы с Таясу познакомились с ним сразу.

– Как скажешь, – ещё более тоскливо соглашается она.

А потом утро взрывается чередой совершенно диких событий, и вместе с Таясу спеша в школу, Тсуна совсем не уверена в том, что ей не привиделось. Не показалось, что их репетитор выглядит как маленький ребёнок и носит с собой хамелеона. Или что зовётся он странным именем Реборн. И что когда брат попытался от него отвязаться, неловко замахиваясь, чтобы дать подзатыльник, этот самый малыш без особых усилий и видимого напряжения, повалил его на пол, профессионально заломив руку. У неё, кажется, даже рот в этот миг приоткрылся, и девочка сомневалась, что в её лице читался испуг за брата: скорее уж Реборн заметил её искренний восторг. Ну, потому что это очень круто, когда ребёнок заваливает взрослого парня, а дать Таясу парочку тумаков – её давняя мечта. Реборн посмотрел на неё лукавым взглядом и отпустил братца, напомнив, что скоро они оба опоздают. Тсунаёши не была уверена уже ни в чём, но если этот непонятный малыш школьные предметы знает так же, как и разные приёмчики, она, так уж и быть, согласится у него чему-нибудь научиться.

Впрочем, реальность очень скоро напомнит ей о себе, вдребезги разбив смутные, неоформившиеся толком мечты и надежды и заглушив шёпот интуиции о том, что репетитор принёс с собой в Намимори оживление, неприятности и долгожданные приключения. Реборна интересует только Таясу. Так же, как и всех остальных.

А пока Тсуна, не обращая внимания на отставшего брата, прибегает в класс, тихо пробираясь на своё место. И вдруг впервые оказывается в центре внимания, когда зашедший чуть позже одноклассник громко спросил:

– Эй, Савада, а это не твой брат в одних трусах предложил встречаться Сасагаве Киоко?

Она так ошеломлена, что силы находятся только на нервное:

– Ш.. что?

Шепотки и взгляды преследуют её весь день, очень хочется врезать этим придуркам, смакующим очередную сплетню. Она даже подошла ради этого к Сасагаве, под разговоры, в которых отчётливо слышалось:

– Осторожнее, может, она тоже сумасшедшая, как её брат? Мало ли?

– Гы, а я бы посмотрел…

– Киоко-чан, может, не будешь с ней разговаривать?

Просто бесит!

Но Тсуна опустила взгляд, и, запинаясь, спросила:

– Киоко-чан, это правда? Мой брат действительно сделал… то, о чём говорят?

И едва сдержалась, увидев это хорошее личико с наивными-наивными глазами и всепрощающей улыбкой.

– Ой, да он просто предложил идти вместе до школы. Мне кажется, он был… немного не в себе, но ты передай ему, что я не в обиде и согласна, хорошо?

Второй раз за утро Тсуне пришлось поднимать упавшую челюсть. Её братец-неудачник… Что на него вообще нашло? Повезло придурку, что в школу он не явился, иначе она бы плюнула на всё и хорошенько бы ему врезала! А так есть шанс, что она успеет успокоиться, пока Таясу, похоже, осознав, что натворил, прячется где-нибудь под одеялом.

За спиной в столовой кто-то довольно громко сказал:

– Это же сестра того психа!

Хотя не факт, что она успокоится. Совсем не факт.

========== Часть 4 ==========

Как она и ожидала, братец оказывается дома и спокойно попивает чай. Тсуна бросает сумку в угол, и хлопает ладонями по столу прямо перед носом Таясу.

– Э… Сестра? – испуганно отшатывается мальчик, едва не расплескав чай.

– Ты соображаешь, что творишь? – шипит она.

– Тсуна, что-то случилось? – заглядывает на шум Нана, и девочка осекается. Реборн смотрит на них, склонив голову набок.

– Ты опозорил меня перед всей школой! – наконец, определяется с поведением девочка. Оскорблённая невинность и стыд – то, что нужно, чтобы прикрыть праведное возмущение. – Я весь день только и слышала за спиной, что, мол, поглядите-ка, это сестра того психа, что признался Киоко в одних трусах посреди улицы!

– Это не я! – подпрыгивает Таясу, заливаясь краской. – То есть, я, но я не хотел! Это всё Реборн виноват!

– Что – всё? – ядовито спрашивает Тсуна. – Раздел тебя догола и заставил в любви признаваться?

– Ну, вообще-то… – мямлит брат.

– Таясу-кун, – поражённо смотрит Нана. – Это – правда?

И хотя девочка хочет сказать ещё много чего интересного, она выпрямляет спину и сжимает кулаки, чтобы не сорваться. Сейчас мама устроит головомойку, и Тсуне совсем не хочется присутствовать ещё и при нотациях, предназначенных не ей.

– Ты очень разочаровал меня, братик. Кстати, Киоко согласилась встречаться с тобой по дороге в школу. Сказала, что не злится. Извините, мне нужно повторить сегодняшние темы. Боюсь, я не могла нормально заниматься в той обстановке.

Реборн уходит с ней, несмотря на негодующий вопль Таясу. Тсуна дышит часто и неглубоко.

– Не злись на Таясу, – вдруг говорит репетитор. – Он влюблён и просто хотел произвести впечатление на девочку.

У Тсуны конвульсивно вздрагивают пальцы. Почему-то ярко представляется, как они смыкаются на шее брата.

– Не стоит так бурно реагировать, – каким-то странным тоном продолжает Реборн.

Тсуна задыхается, у неё раскалывается голова. Обрывки слов малыша-репетитора, как назойливые мошки, кружатся у неё в голове. Она краем глаза смотрит на него и замечает, как хамелеон превращается во что-то странное, похожее на трубку для табака, а из чаши идёт слабый синеватый дымок.

– Нужно позволить ему самому научиться решать свои проблемы.

«Бред какой-то. Что происходит?»

Становится душно и тошно, девочка трясёт головой, стараясь изгнать туман из головы.

– Это не то, на что нужно обращать внимание.

«Да с чего бы?» – с новой силой вспыхивает злость и – отрезвляет. Разум проясняется, настолько, что она начинает соображать. – «Значит, не вмешиваться? А что это такое вообще – этот дым? Какой-то наркотик? Он что, меня гипнотизирует?»

– Тсуна, – зовёт Реборн. – Ты со мной согласна?

«Что-то здесь не так. Но показывать, что на меня не подействовало? Придумает что-то ещё…»

– Да, Реборн. Пожалуй, ты прав. Прости, кажется, мне нужно отдохнуть после сегодняшнего. Скажи маме, что я сразу лягу спать, хорошо?

Репетитор удовлетворённо кивает, а Тсуна запирает комнату и нараспашку открывает окно. Прохладный вечерний воздух помогает прийти в себя. Руки всё ещё подрагивают.

«Кто он такой?»

Девочка нервно ходит по комнате, а потом понимает, что в доме слишком тихо. Вздрогнув, она бесшумно открывает дверь и на цыпочках подходит к комнате брата, откуда слышны негромкие голоса Реборна и Таясу.

– …Так что единственный достойный кандидат на место Десятого Босса Вонголы – ты, – вещает детский голосок.

– Это ещё почему? – возмущается брат.

– Первый Босс рано ушёл от дел и уехал в Японию. Это был твой пра-пра-дедушка. Так что ты – часть Семьи Вонгола по праву рождения и законный кандидат.

– Не собираюсь я становиться Боссом мафии! – вскрикивает брат, и девочка вздрагивает. И вдруг он спрашивает: – А как же Тсуна?

– У Девятого на неё другие планы, более подходящие женщине. Официально избранный наследник Ноно – ты.

«Прекрасно. И здесь замуж выдать хотят!»

Внезапно голоса замолкают. Чувствуя неладное, девочка максимально тихо и быстро забегает в свою комнату, прикрыв дверь.

– Что-то не так? – хорошо слышно голос Таясу. Тсуне даже дышать страшно.

– Показалось, – отвечает Реборн, и она с облегчением выдыхает.

«Мафия! – восторженно-зло-испуганно думает Савада. – Вот это влипли! Интересно, а папочка знает? Он же у нас хвастался предком-итальянцем… Да наверняка знает! Эти слова: “папочка будет искать тебе жениха в Италии”! Понятно теперь, почему. А Таясу, значит, оябуном станет. Нашли кого… Только фиг вам! Не выйдет из меня хорошей послушной жены, не дождётесь. Не знаю, что сделаю, но планы на мою судьбу я всем обломаю!»

========== Часть 5 ==========

Комментарий к Часть 5

Ладно, будем считать, что в честь выходных… )))

Если Таясу надеялся, что эта история забудется, как страшный сон, то совершенно напрасно. Уже следующий день показал, что никто не собирается спускать главному неудачнику школы нелепый подкат к первой красавице.

– Эй, Савада, там твой брат будет драться с Мочидой из клуба кендо за право встречаться с Киоко-чан!

Тсуна вздрагивает. После вчерашнего разговора понятно, что дело здесь в Реборне и, видимо, в подготовке на роль Босса. Но как-то же надо было втравить её трусливого братца в такую авантюру! А учитывая, что он и кендо – понятия несовместимые… Ей уже заранее стыдно, причём и как Тсуне, и как Ёши.

Любопытно, а ведь вчера после первого сумасшедшего поступка, братец остался без одежды. Интересно, а это обязательное условие, чтобы стать Боссом мафии? Тогда понятно, почему ей ничего не светит!

«Ну, братец, если я права, тогда ты со мной до конца жизни не расплатишься!»

Как и ожидалось, в додзе была толпа народа. Пробираясь через людей, поминутно извиняясь, Тсуна всё-таки смогла пробиться туда, где Мочида-семпай объяснял правила её брату.

– И, конечно же, главный приз – Киоко-чан!

«Ну, ты и урод, семпай!» – хмыкнула Тсуна мысленно, наблюдая, как подружки Сасагавы пытаются удержать ту на месте. – «А у тебя тоже есть характер, да, Киоко?»

И пока все отвлеклись на Киоко и Мочиду, братец попытался сбежать! Ну, как попытался… У него это успешно получилось, но, видимо, не от Реборна. Потому что через несколько минут он ворвался в додзе, в одних трусах и с объятой огнём головой. Тсуна в ужасе прижала ладонь ко рту, но кроме неё, казалось, никто не замечал этой аномалии. А братец, не знающий правил, начал снимать с Мочиды скальп.

Тсуна подбежала к ошарашенному судье, толкнув того в бок:

– Да поднимай же ты флаг, не видишь, он его сейчас не только без волос, без головы оставит!

– А? Ага! Красный!!!

Толпа школьников, спешащих поздравить Саваду с ошеломительной победой, едва не снесла их.

Девочка же пыталась осмыслить увиденное. Это было… жутко. Будто в Таясу проснулся кто-то другой, прущий к цели напролом. Что-то такое чувствовала и она сама, примеряя образ Ёши, но то, что происходило с братом, было неправильным, ненастоящим…

Да. Тсуна поняла, что её тревожило: это состояние у Таясу было вызвано искусственно, брат его не контролировал. Тогда как Ёши всегда знал, когда остановиться, и действовал не только силой, но и хитростью, гибкостью. А ещё ей было интересно: она тоже объята таким же пламенем, что и брат, когда дерётся? И почему никто, кроме неё не замечал этого?

Толпа рассосалась, оставив потрясённого успехом брата одного. Последней ушла Киоко в компании, заявив, что Таясу не какой-то там обычный парень. Ну, молодец! Будто ей своего старшего брата, адреналинового наркомана, мало.

Мальчик перевёл почти счастливый взгляд на молчащую Тсуну.

– Ты, конечно, сейчас считаешь себя героем, братик, – тихо сказала она, показательно не поднимая взгляд на Таясу, который так и стоял в одних трусах. – Вот только я не вижу ничего героического в том, чтобы не знать правил той битвы, в которой ты собираешься участвовать: тебе повезло сегодня, что судья пожалел и тебя, и семпая, когда ты рвал ему волосы. Так же, как нет ничего хорошего в том, чтобы радоваться поздравлениям от тех, кто ещё недавно называл тебя Неудачником вместо имени. Надеюсь, ты понимаешь, что если бы победил Мочида, точно так же они поздравляли бы его и глумились бы над тобой?

– Тсуна…

– Рада за тебя и Киоко. Интересно, а если бы всё-таки ты проиграл, она бы расточала хвалу оскорбившему её Мочиде-семпаю?

– Ты не права! Киоко-чан совершенно не такая!

– Конечно, куда уж мне, – хмыкнула девочка и кинула в Таясу пакет. – Делай, что хочешь. Но сначала всё-таки оденься.

Кто-то сказал бы, что это от зависти. Возможно. Но говорила Тсуна искренне: ей было ужасно стыдно смотреть за этим «боем», и девочка мечтала, чтобы сюда на огонёк всё-таки заглянул Хибари и разогнал эту толпу. А ещё братец нажил себе врага и даже не понял этого.

Придя домой, девочка с облегчением узнала, что Реборн уже спит.

– Ну, он ведь всё-таки ребёнок, – пожала плечами мама в ответ на её удивление. – А вы с Таясу сегодня задержались. Что-то случилось?

– Да так, – уклончиво ответила Тсуна. – Было одно происшествие, но всё, к счастью, разрешилось.

Нана внимательно посмотрела на девочку.

– Дочка, что-то не так? Ты выглядишь уставшей…

Уставшей, ха! Вымотанной и перенервничавшей скорее. Вся эта ситуация с репетитором и братом, с этим позорным боем: видит небо, как Тсуне было стыдно, что это её брат не знаком даже с элементарными, общеизвестными правилами!.. Со страхом за глупенького Таясу, который, похоже, не воспринял слова Реборна всерьёз, а тот ведь крепко взялся за него. Со стороны как-то виднее… Да ещё и итальянская мафия! Ведь Тсуна сама знала только то, что это преступники, и смутно подозревала, что они очень отличаются от якудза. А как узнать больше, не привлекая внимания репетитора, который явно постарался избавиться от лишних свидетелей обучения Таясу?

Ей надо подумать. А хорошо думается ей только в одном случае…

– Всё нормально, правда. Задают в последнее время много. Можно я пойду?

– Конечно. Не засиживайся допоздна только, а то вон уже какие синяки под глазами.

– Как скажешь, мам, – если бы только под глазами…

========== Часть 6 ==========

Взлетев по лестнице, Тсуна закрылась в комнате, быстро стягивая одежду. Волосы скрутить в шишку и спрятать под кепку. Козырёк на глаза. Мешковатые штаны с кучей карманов, куда можно сложить полезные и нужные мелочи, и футболка на размер больше – всё, купленное на отложенные ей карманные деньги. Ладони перебинтовать. На шею – шарф, в который можно спрятать лицо при случае. Так, теперь осторожно выбраться через окно. Как удачно, что окна их с Таясу комнат выходят в разные стороны! А обходиться без лестниц она давно научилась…

И бежать.

Такеши встречает его на их обычном месте и выглядит очень встревоженным.

– Ёши, ты в порядке?

– Ну да, – пожимает плечами тот. – Я же говорил, что не смогу теперь часто приходить из-за репетитора.

– Я помню, – как-то неловко улыбается Ямамото. – Показалось вчера почему-то, что с тобой может что-то случиться.

«Вот тебе раз!» – удивляется Ёши. С ним действительно вчера что-то могло случиться, но как об этом узнал Такеши?

– Ха-х, да ладно, ты же знаешь, из каких проблем я уже выкручивался!

– Знаю, но это не значит, что я перестану беспокоиться. Есть ведь не только школьники, с твоим характером ты можешь нарваться и на якудза, – кажется, то, что Ёши, живой и невредимый, рядом, его успокаивает. Вчера Такеши понял, что это очень неудобно – не иметь возможности связаться с ним в экстренных ситуациях. Страх за друга выгнал его из дома: Ямамото пробежался по всем местам, где Ёши обычно собирал неприятности. Невнятная тревога не отпускала его до утра, пока он не пришёл в школу, и лишь зайдя в класс, он почему-то выдохнул с облегчением. И больше он не хотел мучиться от безызвестности. Осталось только придумать, как решить этот вопрос, не заставляя нервничать беспокоящегося о своём инкогнито друга. – Ну что, куда пойдём сегодня?

– Пойдём куда-нибудь. Есть у меня предчувствие, что неприятности найдут нас сами.

Предчувствие Ёши не обманывает, как не обманывало ещё ни разу, в переулке, всего в двух поворотах от школы Намимори, собралась толпа старшеклассников, перед которой что-то вещал парень со странной причёской.

– …Нарушил все возможные правила! Таких, как он, вообще нельзя выпускать на улицу! – Толпа одобрительно загудела. Чувствующий одобрение парень, воодушевился: – И завтра мы отомстим за попрание традиций и норм приличий!

– Хэй, – замечает Такеши, – да это же Мочида-семпай, капитан клуба кендо. Я слышал, его сегодня избил мой одноклассник.

Ёши и сам уже узнал предводителя явно недобро настроенной толпы. Отыгрывая роль человека, незнакомого со школьниками Намимори, он спросил:

– Надо же… И что этот твой Мочида-семпай делает здесь, да ещё так близко к территории нашего знакомого хищника?

– Похоже, собирается мстить за своё унижение, – пожал плечами парень и покосился на оскалившегося Ёши.

– Толпой на одного? Только мне кажется, что это немного нечестно?

Голоса друзья не понижали, так что на них стали оглядываться.

– Не ваше дело! – огрызнулся Мочида, заметив посторонних. – Савада ответит за своё бесчестие!

Не то чтобы Ёши не был с ним в чём-то согласен. Но всё-таки Таясу был его братом, а Мочида, если так хотел отомстить, пусть бы и выходил один на один.

– Или за твоё поражение? – провокационно усмехнулся Ёши. – Или проиграл ему один раз, и теперь боишься выходить против него в одиночку?

– Я ничего не боюсь! – под одобрительные комментарии остальных выпрямился Мочида, разминая руки. – И ты можешь это проверить, если не боишься сам.

Такеши прислонился к стене с беспечной улыбкой.

– Зря вы так, семпай.

Ёши фыркнул:

– Ну, что ты… Я не боюсь, я просто очень рад! – и в следующий миг размытой тенью ринулся к Мочиде…

– Травоядные, что вы здесь забыли? – грозной тучкой возник Хибари, неприязненно скривившись при виде Такеши.

– Мы просто гуляли, Хибари-сан, как вдруг на нас ни с того ни с сего напал Мочида-семпай, – улыбнулся Такеши.

Глава Дисциплинарного комитета обвёл взглядом стонавших парней из его параллели и старше, лежащих на земле, деревянные обломки, валяющиеся в переулке, и остановил взгляд на Ёши, поставившим ногу на избитого Мочиду и выговаривающего тому:

– Нападать на кого-то исподтишка совсем не достойно капитана клуба кендо, ты согласен со мной? – видимо, Ёши очень важно было, чтобы этот диалог поддерживали, потому что он, не дождавшись ответа, легонько пнул застонавшего парня. – Я рад, что мы придерживаемся одного мнения… Начинать подставной бой с новичком тоже не совсем красиво. А уж если ты и ему продуть умудрился, так умей принимать поражение с честью, о которой так любишь говорить… О, привет, Кёя-кун.

Мочида захрипел. Впервые на главу Дисциплинарного комитета смотрели с такой надеждой.

– Снова ты… – в руках Хибари сами собой оказались тонфа. – Избивать учеников Намимори запрещено всем, кроме Дисциплинарного комитета.

– Ты как всегда мил, Кёя-кун. И вовсе я их не избивал. Вон тот парень сам животом напоролся на мой кулак, а вон тот – почему-то очень захотел поцеловаться с битой Такеши, а Мочида-кун сам уговорил меня поставить на него ногу…

Хибари сощурился, взмахом руки с тонфа, нацеленной в голову Ёши, обрывая монолог.

– Загрызу. До смерти.

– Ну, вот, опять, – притворно вздохнул Ёши, шустро уворачиваясь от разозлённого Кёи.

Такеши рассмеялся:

– Как всегда рады друг друга видеть.

– Стой спокойно, пока я ломаю тебе кости! – вслед за выбирающимся из неудобного тупичка Ёши кинулся Хибари.

– Я знал, что ты ко мне неравнодушен, но настолько!..

– Убью!

Ямамото покачал головой:

– Интересно, а что случится, если они однажды всё-таки сумеют договориться? – и вздрогнул. – Определённо, что-то очень страшное.

========== Часть 7 ==========

Комментарий к Часть 7

Хотели сцену с Такеши? Получайте. А не спящий ночами автор пойдет в кроватку, в надежде, что ему хватит четырех часов до подъёма… =)

Не вычитано от слова совсем.

Шло время. В их жизни установился определённый распорядок дня, включавший в себя и присутствие репетитора. Так что теперь Тсуна делала задание, показывала его Реборну, тот правил и объяснял ошибки. При этом маленький репетитор умудрялся не отвлекаться от тут же страдающего над своими тетрадями Таясу.

После демонстрации своих успехов Тсуна была абсолютно свободна, если не считать, конечно, помощь по дому и участившиеся лекции от мамы. Кажется, она решила, что дочь стала достаточно взрослой, чтобы говорить с ней о женском. Может быть, это было даже полезно, но Тсуне, воспринимавшей мальчиков только как соперников, материал для избиений и, в крайнем случае, друзей, было неинтересно. К счастью, она давно научилась пропускать эти разговоры мимо ушей.

В комнате брата периодически что-то падало, что-то взрывалось, и к этому тоже оказалось легко привыкнуть. Тсуна часами сидела в школьной библиотеке, под раскрытые учебники и справочники подкладывая учебники по мировой истории, немногочисленные иностранные журналы и книги, касающиеся Италии. Объяснить свой интерес при случае было легко: Реборн, помимо прочего, занимался с ними и итальянским. Но действительно полезных для её исследования книг было прискорбно мало.

Всё шло своим чередом, и девочка даже почти поверила, что тот разговор ей привиделся, ведь больше ничего криминального не происходило. Не считать же за криминал помощь брата, весьма существенную, как она слышала, в выигрыше волейбольной команды?

Тсуна вздохнула, краем глаза посмотрев на Такеши. Когда парень принёс на следующую встречу телефон и клятвенно пообещал звонить только в экстренных ситуациях, ей стало очень стыдно. Телефон, как клялся Ямамото, был куплен по дешёвке и почти ничего не стоил ему, но сам факт… К тому же у Тсуны уже был свой, но друг с пониманием отнёсся к её нежеланию давать номер и просто нашёл приемлемый для себя выход. Но не для Тсуны. И теперь она просто не знала, чем отплатить за такую заботу. К стопкам с учебниками и книгами об Италии добавились книги о спортсменах: Такеши недавно жаловался, что его показатели перестали расти. И она, кажется, нашла причину, но всё никак не удавалось встретиться с парнем, потому что занятия с Реборном последнюю неделю затягивались допоздна.

И вдруг грянуло:

– Это Гокудера Хаято, ученик, переведённый к нам из Италии.

Гокудера выглядел как типичный хулиган. Настолько типичный, что это казалось Тсуне даже странным. Он будто выставлял напоказ всё то, что отрицало общество. Мол, посмотрите, да я такой! Не нравлюсь? Значит, так я и буду делать дальше. И первое, что Гокудера сделал – пнул стул её брата так, что Таясу завалился на спину. Девочка покачала головой: из всего этого балагана отчётливо торчала шляпа Реборна.

Отношения братца и новичка развивались стремительно. Вот Гокудера цепляется к нему, вот до Тсуны доходит очередной слух о том, что брат вместе с итальянцем разнесли школьную площадку, и Таясу снова оказался в одних трусах, а на следующий день Хаято с щенячьей преданностью в глазах ждал её брата у дверей их дома с утра. Что показательно, сам Таясу этому был не рад, на новоиспечённого не то друга, не то подчинённого поглядывал с тоской и испугом, но отделаться никак не мог. Тсуне было почти интересно знать, что между ними произошло.

Но все размышления о брате и Гокудере отступили в сторону, когда вечером Тсуне вдруг стало ощутимо плохо. Глухая тоска навалилась одновременно с пониманием, что чувства эти принадлежат не ей. Что-то наврав маме про то, что одноклассница позвала её гулять, девочка взлетела в свою комнату, закинув вещи Ёши в рюкзак, и убежала на улицу. Обрадованная тем, что у дочери, наконец, появились подруги, Нана ничего не сказала о такой поспешности. Переодевалась Тсуна в туалете в какой-то забегаловке, дрожа и вздрагивая от страха, что кто-нибудь обратит внимание на то, что из туалета для девочек выходит мальчик.

А потом снова бег куда-то, судорожно набирая номер телефона Такеши и не получая ответа. В спортивном клубе Ёши не хотели пускать, но он просто снёс охранника, на чистой интуиции выбирая дорогу к другу.

– Такеши!

Парень ожесточённо отбивал бейсбольные мячи, посылаемые машиной, кажется, на максимальной скорости. Выражение лица у него было суровое, без намёка на привычную улыбку. Но на оклик он повернулся всем корпусом, с изумлением глядя на Ёши и подставляя под мячи правую руку… С коротким криком Ёши прыгнул вперёд, валя друга с ног.

– Ты что творишь, придурок, а? – зло прошипел он, пока над ними свистели мячи. И крикнул, не рискуя высоко поднимать голову: – Кто-нибудь отключит эту идиотскую машину или нет?!

– Я… хотел потренироваться.

– С таким лицом не тренироваться идут, а убивать и убиваться, идиот! А я тебя ещё адекватным считал! Думал: «Ну ладно, я – псих, но Такеши меня, если что, остановит».

Парень слабо улыбнулся.

– Просто у меня в последнее время ничего не получалось, а один мой одноклассник посоветовал лучше тренироваться.

– Голову твоему однокласснику оторвать надо. И тебе тоже. Советовать тренироваться лучше человеку, у которого началась депрессия из-за слишком частых тренировок. Лучше бы с тренером своим поговорил.

– Не могу сказать, что появление твоего друга было… хм… приличным, Тако-сан его точно не простит, но здравый смысл в этих словах есть, Ямамото-кун, – раздался вдруг чей-то голос над ними. – Я ведь говорил, что у тебя уже неплохие показатели и стоит пока отдохнуть? И вы бы могли уже встать, молодые люди.

Одновременно покраснев, подростки расползлись в разные стороны, причём Ёши сел спиной к говорящим, чтобы быстро поправить одежду и кепку, и молясь, чтобы волосы не вылезли из-под неё. При свете ламп да ещё так близко… Ёши не был уверен, что Такеши в школе не узнает его, случайно обратив внимание на незаметную одноклассницу.

Пока выручала кепка, сумерки да привычка Тсуны ходить с распущенными волосами, закрываясь ими от окружающих. Длинная чёлка девочки обычно падала наискось, также скрывая лицо. Но маскировка, откровенно говоря, была сомнительной.

Пока Такеши извинялся за доставленные неудобства перед тренером, Ёши убедился, что всё более или менее в порядке, и отряхнулся, с неприязнью покосившись на машину, едва не обстрелявшую их мячами.

– Так бывает, Ямамото-кун, – сказал подтянутый мужчина. – Мне следовало подробнее объяснить тебе причину, по которой я советовал тебе на время отказаться от тренировок. Но я рад, что у тебя есть друг, который может за тобой присмотреть.

Ёши фыркнул:

– Это Такеши за мной присматривает. За что я ему очень благодарен.

Мальчик снова покраснел. Это было очень громкое заявление от человека, который предпочитал скрывать свои чувства. Неловкость повисла в воздухе. Ямамото быстро собрал сумку и замер, не зная, что сказать. Очень непривычное ощущение.

– Пойдём, – потянул его Ёши на улицу.

Такеши шёл молча, искоса поглядывая на молчаливого друга. Однажды Ёши спас его от хулиганов, теперь – от самого себя. Каждый раз он оказывался в нужный момент в нужном месте, и Ямамото физически чувствовал, как растёт его долг перед этим человеком. Долг, который он собирался вернуть.

– О какой бы херне ты ни думал, прекращай,– вдруг сказал Ёши. – Я внезапно осознал, что тебе вредно много думать.

Такеши против воли хмыкнул. Понимал ли друг, что только что дал ему подсказку? Пришедшее в голову решение нравилось всё больше, поэтому он улыбнулся и сказал:

– Как скажешь.

Парень смерил его подозрительным взглядом. Наверное, поразительная интуиция Ёши сейчас твердила ему о подвохе.

– А ну-ка пошли, – схватив его за рукав кофты, друг потащил несопротивляющегося Такеши по улице.

С некоторым удивлением бейсболист оценил конечную цель их забега – детскую площадку, на которой они часто бывали. Сейчас здесь не было ни одного человека.

– Сумку на землю, – скомандовал Ёши. Ямамото беспрекословно повиновался, ожидая пояснений того, что задумал друг. – Искать кого-то, кого можно хорошенько избить – поздновато. Так и правда на якудза нарвёмся. А тебе нужно развеяться, да и мне стресс сбросить. Будешь поддаваться – обижусь, и в ближайшее время ты меня не увидишь, понятно?

И без дальнейших предисловий зарядил кулаком в живот. Такеши охнул, но животворящий пинок от друга действительно бодрил, приводя мозги в адекватное состояние. От третьего удара он увернулся. Четвёртый принял на блок. А потом неожиданно втянулся, начав получать удовольствие от дружеской потасовки.

Когда оба, тяжело дышащие, повалились прямо на землю, Ёши усмехнулся и спросил:

– Ну что, полегчало или ещё немного из тебя дурь повыбивать?

Чувствуя, как болят мышцы, Такеши блаженно улыбнулся, впервые за последнюю неделю – искренне.

– Спасибо, мне хватило.

– То-то же! Обращайся, если что.

И ни один не заметил, что за ними с любопытством наблюдали чьи-то чёрные глаза. Маленькая рука быстро чиркнула что-то в блокноте.

========== Часть 8 ==========

Совершенно неожиданно для Тсуны (и, наверное, для всех, кроме Реборна) в их доме поселился маленький итальянец – Бовино Ламбо. Шумный мальчишка, не имеющий никакого понятия о манерах, на что Нана, естественно, как всегда не обратила внимания. Мальчикам можно всё, а вот попытки Тсуны делать замечания встречали возмущённое сопротивление: «Ну, он же ещё ребёнок!»

Бовино Ламбо был признан другом Реборна и оставлен в доме с правом творить, что вздумается. Поэтому Тсуна махнула рукой и только, собрав в одной комнате Таясу, Реборна и самого Ламбо, предупредила, что если Бовино окажется в её комнате, пусть даже совершенно случайно, она будет первой, кто обратится в органы опеки по поводу явно безнадзорного ребёнка.

Таясу, догадывавшийся, что за внешним смирением сестры скрывается монстр страшнее Хибари, сглотнул. Ламбо попытался обозвать её плохой, но столкнулся с ласковой улыбочкой и вопросом, хочет ли он домой. И если нет, то к пожеланию Тсуны ему лучше прислушаться. Сама девочка не догадывалась, но в этот миг её глаза блеснули золотом внутреннего Пламени, и уже это заставило Реборна задумчиво склонить голову набок, изучая сестру ученика. К стыду своему он вдруг осознал, что никогда не обращал на неё особого внимания. Взгляд опытного киллера словно соскальзывал с девочки, и как-то даже не вспоминалось о её существовании до тех пор, пока она не показывала характер, как в этой ситуации. Это был интересный и странный феномен, изучить который он дал себе слово.

В Намимори стояла жуткая духота, а вечером прохладный ветерок побуждал выглянуть на улицу засидевшихся в помещениях людей. Поэтому, как ни странно, без противников Ёши не остался, что было к лучшему.

– Мочиду-семпая выписали из больницы, – нейтральным тоном сообщил Такеши. – Хотя у него рука ещё в гипсе. Ну и волосы пришлось подстригать практически под ноль.

Ёши хмыкнул. Проигравшие ему неудачники не интересовали его до тех пор, пока не начинали нарываться снова.

– И что?

– Ничего, – пожал плечами Такеши. – Обходит меня и Хибари-сана по стеночке.

Ёши тогда только отмахнулся, и, возможно, зря. Потому что уже на следующий вечер он с ошарашенным видом разглядывал склонившегося перед ним Мочиду.

– Ты больной? В больничке что-то перепутали? – с опаской уточнил Ёши.

– Нет. Я понял, что вёл себя недостойно, и прошу вас позволить присоединиться к вам.

Ёши перевёл вопросительный взгляд на Такеши. Друг всем видом демонстрировал, что разбираться с этим он должен сам, и любое его решение Ямамото примет.

– Ты дурак? Я тебя избил вообще-то.

– Да, – с фанатичным огнём в глазах согласился Мочида. – И этим доказали мне, что я был неправ. Пожалуйста, позвольте мне следовать вашим путём!

Это уже начинало раздражать.

– Нет у меня никакого пути. Я просто избиваю людей, потому что мне это нравится и потому, что в другое время у меня нет возможности сказать им всем, как они меня бесят.

Похоже, Мочида ему не поверил.

– Я спрашивал про вас. Говорят, вы избиваете только тех, кто нападает на слабых или сам нарывается.

Ёши даже задумался, что надо было слушать Нану, когда она пыталась объяснить Тсуне что-то про психологию мужчин. Может быть, в рассказах матери крылся ответ на эту загадку? Хуже всего было то, что Такеши хоть и пытался казаться равнодушным, но с явным пониманием смотрел на Мочиду.

– Валил бы ты отсюда, пока цел, придурок.

– Нет, – упрямо заявил тот. – Я буду следовать за вами. Даже если вы меня изобьёте, я вернусь, как только смогу встать.

Это было выше понимания Ёши.

– Точно придурок. Делай, что хочешь, только не мешай, – махнул он рукой.

Явно счастливый Мочида тут же пристроился за его плечом.

Неудивительно, что очень злой Ёши сорвался от одного замечания каких-то гопников, что количество его прихвостней заметно увеличилось. Буквально вбивая обратно насмешливые слова, парень чувствовал, как за ним восхищённым взглядом следит Мочида. С фанатиками он ещё не встречался.

– С кем связался, – пробормотал всё ещё раздражённый Ёши под смех Такеши.

– Да ладно, с твоей репутацией странно, что у тебя раньше банда не появилась.

– У меня нет банды, у меня друг – придурок и самоубийца – и просто придурок, который не хочет от меня отцепиться.

– Ну, у Хибари-сана тоже есть Дисциплинарный комитет, – заметил Такеши.

– Не сравнивай меня с Кёей-куном. Несмотря на его нелюбовь к толпам и «травоядным», таких в его окружении слишком много.

– И от них бывает польза, согласись.

– Польза в чём? – делая вид, что не замечает благодарный взгляд Мочиды, обращённый к Такеши, поинтересовался Ёши, но ответа не дождался.

Это событие заняло вдруг все мысли Тсуны. Она подолгу пустым взглядом смотрела в учебник, размышляя.

«Неужели я действительно собираю банду? Или банда собирается сама по себе? Зачем? И что мне с этим делать? А ведь дерущуюся девчонку они явно воспримут не так, как крутого парня…»

Снизу раздался какой-то шум, и Тсуна решила посмотреть, что происходит. Остановившись на последней ступеньке лестницы и прислонившись плечом к стене, она с оторопью наблюдала за розоволосой девицей, умудряющейся в одном предложении признаваться в любви к Реборну и обещать убить Таясу.

– Да кто это вообще? – праведно возмутился братец.

– Бьянки – моя напарница.

– Мы любим друг друга, – возвестила девица.

Тсуна покачала головой: просто театр абсурда.

– Я убью его, и ты будешь свободен, и мы снова, как прежде, сможем ходить на задания, когда тебя не будет удерживать здесь твой ученик, – и вдруг девушка с подозрением посмотрела на Тсуну. – Или тебя держит здесь что-то ещё?

Реборн тоже перевёл взгляд на девочку, но ответ касался только её брата.

– Я должен вырастить из Таясу достойного человека.

– А ты тогда кто такая?

– Сестра Таясу, Тсуна, – хмыкнула девочка. – А ты… гхм… девушка Реборна?

– Имеешь что-то против нашей любви?

– Да нет. Если уж вас закон не останавливает, так я тем более могу только смириться с вашими чувствами.

Бьянки смерила её подозрительным взглядом, но, видимо, не сочла достойной конкуренткой.

Надо ли говорить, что она тоже осталась в доме семьи Савада? А ещё девушка просто отвратительно готовила…

Комментарий к Часть 8

Мочида появился внезапно, перекроив половину моих планов на сюжет. Но просто вдруг мне показалось, что этот персонаж может оказаться к месту.

========== Часть 9 ==========

– Дети, – за ужином сказала Нана, и Тсуну вдруг коснулось ощущение близких неприятностей. Судя по взгляду Таясу, их с братом мнения совпадали, – мне не нравится, что вы отдаляетесь друг от друга. Вы же всё-таки семья.

Брат с сестрой переглянулись, чтобы убедиться, что они подумали об одном и том же человеке. Савада Емитсу был дальше некуда от своей семьи.

– Я понимаю, что у вас разные увлечения, но это не повод избегать друг друга. А стесняться своей семьи и вовсе ужасно…

Таясу поймал ласковый взгляд сестры и сглотнул. Тсуна улыбнулась, склонив голову набок, отчего два длинных хвостика качнулись, а чёлка почти закрыла лицо.

– Я вовсе не стесняюсь Таясу. Просто в школе у нас совершенно нет времени из-за разных кружков.

– Это в школе! А дома вы могли бы заниматься вместе хотя бы по выходным.

– Но, мам, выходные нужны, чтобы отдыхать, – с тоской протянул Таясу, – это Тсуне нравится учиться, а я лучше займусь чем-нибудь более полезным.

Девочка неслышно фыркнула. Святая простота! Учиться она любила не больше, чем брат, просто когда-то для себя определила, что нервы целее будут, если для вида делать, как хочет мама.

– Ничего не хочу знать, Таясу. Вы – семья, если что-то случится, у вас не будет никого, кроме друг друга. Поэтому я хочу, чтобы вы, наконец, наладили общение, а не делали вид, будто просто живёте в одном доме!

– Вы совершенно правы, маман, – вмешался Реборн. – С этой недели, Таясу, Тсуна, по выходным вы будете заниматься вместе.

«Вот не было печали!» – брат с сестрой одновременно вздохнули.

В то, что из этой затеи выйдет хоть что-то стоящее, Тсуна не верила. Вот и сейчас она со скучающим видом слушала, как Реборн пытается вдолбить в её брата то, что вообще-то они изучали два года назад. Математика вдалбливаться упорно не хотела. Из кухни слышались голоса Наны и Бьянки. «Любовница» Реборна попросила научить её готовить, а мама и рада была…

– Я пока почитаю историю, всё равно скоро тест будет, – страдальчески вздохнула девочка, отвлекаясь от размышлений после очередного вскрика получившего подзатыльник брата.

– Какой ещё тест? – показалась из учебника голова Таясу.

– Чем ты слушал, братец? – риторически спросила она. – По последним трём темам.

– Нам ничего подобного не говорили!

Тсуна подняла брови.

– Таясу, мы с тобой как бы в одном классе учимся, если ты не забыл. Так что уверяю тебя, что Исикава-сенсей говорил об этом на прошлом занятии.

– Она права, – заметил Реборн, что-то чиркая в маленьком блокнотике. – У меня тоже это записано. Советую тебе поторопиться, иначе не успеешь с уроками до ужина.

– И что?

– Ничего, кроме того что в таком случае ужин тебе не достанется.

– Ну, Ребо-орн!..

Тсуна хмыкнула и демонстративно уставилась в книжку, покачивая ногой. Как же муторно…

– А вот и мы! – пропела Бьянки, стоя с вазочкой в руках. Аромат выпечки распространялся по комнате. – Умственная деятельность требует много сил, так что сладкое вам не повредит. Мы с маман пекли наше печенье в две партии, попробуйте различить, какое из них делала она, а какое я.

Тсуна с удивлением проводила взглядом довольную девушку, вышедшую из комнаты и что-то напевающую.

– Что ж, это кстати, – пробормотала девочка, вытаскивая из вазочки печенье.

– Нет, Тсуна, не надо!.. – вскинулся Таясу.

Девочка дожевала и вопросительно посмотрела на паникующего брата.

– Что не надо-то?

– Н-ничего… Мне просто показалось…

– Ну, раз показалось, тогда зубри дальше, – хмыкнула она, не глядя вытаскивая ещё одну печеньку, уткнувшись в книгу. Реборн смерил её задумчивым взглядом.

– Нья-ха-ха, – раздался «злодейский» смех минут через пятнадцать после появления печенья на столе. – Ламбо-сан слышал, что где-то здесь есть сладости! Отдайте их ему и останетесь живыми!

Тсуна чуть опустила книгу, одним глазом оценив ситуацию. Ламбо размахивал розовой гранатой.

– Очень страшно, – зевнула она, вытаскивая из вазочки последнюю симпатичную ей печеньку.

– Эй, это тебе не игрушки! – возмутился брат, пытаясь отобрать гранату у ребёнка.

Как всегда, всё по одному и тому же сценарию. Ну, в самом деле, никто бы не дал в руки пятилетки настоящую, к тому же розовую гранату! Эта мысль ей чем-то не понравилась, и девочка с подозрением посмотрела сначала на не осадившего отвлёкшегося ученика Реборна, потом на искренне паникующего брата, на демонически хохочущего Ламбо… Ведь не дал бы?

Тсуна помотала головой, зажмурившись. Да нет, бред. Захлопнув книгу, девочка посмотрела на репетитора.

– Я закончила. Я могу идти? Всё равно заниматься дальше невозможно…

– Иди, – отмахнулся Реборн.

Тсуна с сомнением покосилась на пока ещё стоявшую вазочку. Вид оставшихся печенек почему-то вызывал тошноту.

«Наверное, переела», – вздохнула девочка и пошла к себе в комнату. И так столько времени потеряла…

Снизу раздались крики:

– Ааа, это не сладости, а какие-то гадости! Буэ!

– Ламбо, ты отравился!

…И чем скорее она уйдёт, тем лучше!

========== Интерлюдия. Ёши и дамы в беде. ==========

Ёши и Бьянки.

Бьянки вышла на очередную вечернюю прогулку. Её милый Реборн снова весь вечер вынужден будет заниматься с этим неучем, Таясу, и ей придётся гулять одной. Что ж, по крайней мере, Реборн не слишком уделяет внимание этой Тсуне. Хотя чему там уделять внимание? Бьянки совершенно точно превосходит её во всём! Но Реборн был таким ветреным до проклятия, возможно, именно Тсуна его тип? Нет. Нет-нет, сейчас он с Бьянки, да и чем лучшему киллеру может понравиться бесталанная гражданская девчонка? Ни красоты, ни силы, ни умения держать себя – в общем, Бьянки превосходит её по всем параметрам!

Но как же скучно сидеть в этом Намимори… Хорошо хоть можно приглядывать за Хаято. Бьянки вздохнула. У неё из развлечений только готовка, от которой все пытаются отказаться, да вот такие прогулки.

– Эй, красавица! – присвистнул какой-то подросток, вставая с лавочки. – Почему одна?

Школьники… Бьянки снова вздохнула, когда друзья «смельчака» подбодрили его криками и улюлюканьями. И вот на это ей приходится тратить время!

– Ты явно не местная. Почему бы тебе не присоединиться к нам? А мы тебе город покажем…

Наёмница вздёрнула брови, наблюдая за попытками подростка казаться круче.

– И что здесь происходит? – внезапно поинтересовались справа. Девушка заставила себя не дёргаться. Из-за дерева показался невысокий паренёк, возможно, ровесник брата. Напрягало то, что она не заметила его приближения. Парень с надвинутой на глаза кепкой повернулся в сторону Бьянки, потом посмотрел на группу подростков, хмыкнул и почти ласково посоветовал: – Шли бы вы отсюда. Не мешайте девушке гулять.

Школьники моментально переключились на новую жертву.

– Ты сегодня один, Ёши, шёл бы сам куда подальше!

– Да-да, иди, пока мы добрые и отпускаем…

Лицо под кепкой было не видно, но Бьянки готова была поспорить, что парень закатил глаза.

– Вот придурки! А ведь я впервые решил сделать для вас доброе дело…

Следующие события происходили быстро, девушка даже сказать ничего не успела. Паренёк ударил ближайшего противника в живот, пока тот скрючился, врезал по носу второму, нокаутировал третьего, вернулся и вырубил первого, а четвёртый парень вдруг поднял руки и вскрикнул:

– Пожалуйста, не надо! Только ведь из больницы…

Парень фыркнул.

– А чего тогда нарываешься?

– Да мы просто хотели познакомиться!

– Значит, неправильно знакомились, – назидательно произнёс нежданный защитник. – Вежливее надо быть, веж-ли-ве-е. Забирай это… мясо и чтоб я больше не слышал, что с этой девушкой ещё хоть раз кто-то пытался знакомиться, понятно? И остальным передай.

– Так бы и сказал сразу, что сам на неё глаз положил, – пробурчал подросток, пытаясь привести в сознание хоть одного из товарищей.

– Поговори ещё, – угроза в голосе была вполне ощутима.

Бьянки улыбнулась и подумала о том, что мальчику стоит сказать спасибо хотя бы за красивый жест. Она посмотрела на «спасителя» широко раскрытыми глазами, прижав руки к груди.

– Ты… спас меня?

Но что-то пошло не по сценарию. Мальчишка фыркнул.

– Я? Тебя? Я что, совсем идиот? Я недавно видел, как ты чем-то якудза так приласкала, что мужика рвало кровью всю ночь. Так что я не тебя, я этих дебилов спасал!

Оставшийся в сознании парень вдруг сглотнул, пнул только открывшего глаза товарища и, подхватив одного из бессознательных парней, поспешил как можно быстрее свалить от странной парочки.

Отравительница недоумённо нахмурилась.

– То есть дело не в том, что я красивая и ты захотел помочь попавшей в беду незнакомке?

– Нет, ты, конечно, ничего и сильная, к тому же, – поспешил исправиться парень, почувствовав угрозу, – но я, хоть и не Кёя-кун, всё равно считаю, что избивать этих придурков могу только я.

– То есть… я тебе… не нравлюсь? – уже вполне искренне обиделась девушка.

– Нравишься! Очень нравишься! А сейчас мне пора идти, меня ждут… – и мальчишка просто сбежал.

– Значит, не нравлюсь, – расстроенно подвела итог Бьянки. Посмотрела в ту сторону, где исчез мальчик, потом покосилась на старательно ковыляющих от неё «поклонников». Вздохнула. – А может, Реборну тоже не нравятся девушки, которые могут уложить якудза? Может, надо быть как эта Тсуна?..

Поникнув, Бьянки побрела домой. И вдруг подняла голову, сверкнув глазами.

– Подумать только, меня отверг какой-то сопляк!.. Ну нет! Я ещё покажу, я ещё заставлю его пожалеть! Он признает, что я самая красивая и замечательная девушка, которую он встречал!..

Где-то не так далеко мрачный Ёши, демонстративно отвернувшийся от посмеивавшегося Такеши и старательно сохранявшего серьёзное лицо Мочиды, вдруг хлопнул себя ладонью по лбу, предчувствуя скорые неприятности.

– И зачем я вообще в это влез, а?

Ёши и Миура Хару.

Хару решила прогуляться после театрального клуба по магазинам, чтобы купить какой-нибудь подарок Таясу-куну, который выразил бы её благодарность. Румянец окрасил щёки девочки. Подумать только, она ведь напала на него, думая, что Таясу учит Реборна-куна плохому, а он всё равно её спас! Полез за ней в воду, не умея плавать, хотя она ещё мгновение назад пыталась его побить! У Таясу-куна доброе сердце… А ещё Таясу такой надёжный и сильный…

Замечтавшись, девочка застыла посреди дороги, сжимая в руках кошелёк с накопленными деньгами, и именно этот момент выбрал воришка, чтобы выхватить его из рук.

– Нет! Стой! – Хару попыталась догнать вора, надеясь, что хоть кто-нибудь решит его задержать. Но толпа скорее мешала ей, чем ловкому парню. Девочка отчаянно не успевала…

Внезапно один из трёх парней, вышедших из кондитерского, сделал подножку, от которой воришка растянулся на земле. Хару, тяжело дыша, подбежала к ним.

– Ну и что это здесь? – парень выдернул из ослабевших пальцев грабителя кошелёк и посмотрел на девочку. – Твой что ли?

– Да, – выдохнула Хару.

– Ну, забирай тогда.

– Опять спасаешь девочек в беде, а, Ёши? – широко улыбнулся его друг.

Третий, почему-то со странной причёской, восторженно прошептал:

– Так вот каков ваш путь!

– Тц, – Ёши явно не понравились слова друзей. – Этот козёл меня толкнул, и я выронил всё, что мы накупили. Конечно, я ему вломил! Так что не придумывайте ерунду. А ты будь внимательнее в другой раз.

Хару, к которой и относились последние слова, заторможено кивнула, а потом опомнилась.

– Сп-спасибо! Спасибо вам огромное! Может… может я могла бы купить вам что-нибудь вместо испорченного?

– Ещё мне девчонки ничего не покупали! – в ужасе отпрыгнул от неё Ёши.

– Но… ведь это из-за меня…

– Забудь, – отмахнулся парень. – Это вот эти двое зачем-то втащили меня в кондитерский, а они без сладкого переживут.

Глядя в спины удаляющимся парням, Хару чувствовала, как краска заливает щёки. Кажется, у Таясу-куна появился конкурент на её сердце…

– А ты ей понравился, – заметил Такеши.

– Да, – закивал Мочида, – она смотрела на вас, как принцесса смотрит на рыцаря, спасшего её от дракона…

– Мочида, заткнись, – посоветовал Ёши, которого выбешивал высокопарный слог парня. – Мне только ещё одной поклонницы не хватало! Как будто мало Бьянки, выслеживающей меня по всему городу и требующей, чтобы я признал её красоту. А когда я соглашаюсь, чтобы от неё отделаться, меня же и обвиняют в чёрствости и бессердечии!

– Да, друг, – хмыкнул Такеши, посмеиваясь, – похоже, ты ничего не понимаешь в девушках.

Ёши посмотрел на него странным взглядом и промолчал.

========== Часть 11 ==========

Однажды Тсуна думает, что Миуры Хару слишком много в её жизни. Днём она появляется в их доме, чтобы приставать к Таясу и пытаться играть с «малышом» Реборном (хотя ни один нормальный человек не поверит в то, что Реборн обычный ребёнок!) и побаловать Ламбо, вечером она ищет Ёши на пару с Бьянки. Тсуна трёт лоб и думает, что закрыться в комнате и никуда не выходить – хорошая идея, но она же плесенью покроется со скуки.

И всё же есть в её жизни что-то хорошее. Очередные каникулы не стали пыткой и проверкой на выдержку. Её внезапно повысившиеся оценки позволили ей занять пусть и последнюю, но всё-таки заслуженную строчку в списках лучших учеников. Нана была счастлива. Реборн принимал заслуженную похвалу. А Тсуна удивлённо хлопала глазами, потому что в таком бедламе, в какой превратился их дом, было странно, что она не скатилась по оценкам, что уж говорить про повышение.

Так, в отличие от брата, она была почти свободна от школы. К сожалению, Такеши этим же похвастаться не мог, иногда приходя позаниматься и у них дома вместе с Таясу. Тсуна не могла бы сказать, что чувствует по этому поводу. С одной стороны, было интересно наблюдать, как Такеши общается с другими людьми, притворяясь беспечным идиотом-бейсболистом, будто не он по вечерам избивает людей вместе с Ёши так, что некоторые проходят очень длительное и дорогостоящее лечение. С другой стороны, она чувствовала странную ревность к другу, сблизившемуся с Таясу. Брат и так мог получать, что захочет, лишь бы немного напрягся да пожелал, а своего первого друга отдавать Тсуна не хотела. При этом она понимала, что такие размышления очень уж детские, а Такеши ей не принадлежит и вообще ничего не знает о её основной личности, если уж на то пошло.

Ещё одним очевидным плюсом от каникул было то, что в доме внезапно появилось очень много девочек, искренне желающих чему-нибудь у Наны научиться. Помимо Бьянки и Хару, где-то умудрившейся подружиться с напарницей Реборна, как ни странно, приходила Киоко. Фокус внимания мамы несколько сместился, и забота была уже не такой удушающей, а советы – навязчивыми. И Тсуна действительно начала получать от этого удовольствие, как-то легче воспринимая житейские рекомендации, когда они стали уместными, а не сыпались на её голову нескончаемой лекцией.

Минусом было то, что всё, испечённое днём на кухне, предлагали опробовать Ёши вечером. А тот быстро сообразил, как связаны готовка Бьянки и частые отравления людей в доме.

– Тсу-уна, – проныл Таясу, искренне веря, что таким образом может вызвать жалость сестры, – что тебе стоит? Всего-то парочка стихотворений…

Девочка вздохнула, сквозь длинную чёлку глядя на широко улыбающегося ей Такеши и печальное лицо брата.

– О, вам нужна помощь с литературой? Хару может помочь!

Тсуна тут же спряталась в сторонке. Частое присутствие Такеши рядом с обеими её личностями девочку напрягало: повышались шансы быть узнанной. А Ямамото далеко не дурак…

– Э… Красивое стихотворение, Хару, но очень уж девчачье.

– Ха-х, может нам попросить о помощи ещё кого-нибудь?

Тсуна вздохнула снова, решив выдать свою тайну. С литературой у неё тоже не ладилось, но это задание у ребят было последним и хотелось бы выпроводить Такеши из дома.

– Не понимаю, зачем вы мучаетесь. У нас на полке стоит сборник малоизвестных стихов, берите да переделывайте в своё удовольствие.

– У нас есть такой сборник?

– Таясу, твоя невнимательность меня просто поражает, – возмутилась девочка. – А теперь я пойду, а то ваши шуршащие по татами пятки и тому подобные перлы могут сломать мозг даже самому адекватному человеку, – «не то что мне».

Вечер выдался какой-то суетливый и маятный. Ёши медленно шёл по темнеющим улицам, чтобы иметь возможность сказать Такеши, что он вышел на улицу гораздо раньше. Как назло не попадался ни один человек, на котором можно было бы сбросить напряжение. То ли тяжёлый день был у многих, то ли интуиция у них была хорошая…

И всё же Ёши передёргивал плечами, чувствуя нарастающее напряжение, готовое вот вырваться на улицы города. Ноги сами привели к школе. Внезапное ощущение опасности заставило его пригнуть голову. Секундой позже там просвистел рассекаемый тонфа воздух.

– Снова ты? Я ведь предупреждал тебя, чтобы ты не приближался к воротам моей школы.

Азарт плеснул в кровь. Ёши широко улыбнулся, подумав, что нашёл хорошее развлечение на этот вечер.

– Я тоже безумно рад тебя видеть, Кёя-кун! Ты не представляешь, как я соскучился!

– А я нет, – отрезал парень, но сверкнувшие огоньком глаза выдали: «врёт». – Загрызу!

– Ха-х, ну, попробуй!

Заблокировать удар, пнуть Кёю в колено – увернулся, конечно же – отпрыгнуть самому, чтобы не получить заслуженный удар тонфа.

– Кажется, с нашей последней встречи ты растерял хватку, – усмехнулся Ёши, вызвав раздражённый рык Хибари.

Ещё несколько обменов ударами. Савада хмурится, чувствуя, что что-то не так. Кёя злится, злится по-настоящему, не так, как обычно, когда дерётся с ним. Почему-то Хибари чувствует себя уязвлённым и, как обычно, гордость свою пытается успокоить избиением других. Но его движения, хоть и сильны по-прежнему, отчего-то растеряли всю хищную пластику. Такое чувство, будто Кёя… дерётся, превозмогая боль?

«Тц! И спросить-то его нельзя, непременно вызверится!» – Ёши чувствует себя раздосадованным, не зная, как выкрутиться из неприятной ситуации. Ещё волнует вопрос, кто бы мог довести грозного Главу Дисциплинарного комитета до такого состояния, но ответ на него находится сам.

– Это он! – говорит кто-то, и интуиция Ёши взвывает волком. Неприятности всё-таки нашли их.

Дерущиеся парни отскакивают друг от друга в разные стороны, напряжённо рассматривая прервавших их людей.

«Якудза», – мысленно выдыхает Ёши. – «Молодняк, но всё-таки… И десять человек…»

– О, Кёя-кун, – беспечным тоном интересуется Ёши вслух, – твои поклонники, да? Кажется, ты забыл предупредить, что они к нам присоединятся.

Хибари скалится как дикий пёс. Сразу становится ясно, кто его потрепал не так давно.

– С тобой потом разберусь, – и поворачивается в сторону новых противников.

– Вали отсюда, пацан, – по-доброму советует парень, взрослый, чёрт возьми, парень, который пришёл навалять школьнику. – Ты нам неинтересен. Мы пришли разобраться с тем, кто пытается заявить права на наш район.

– Кёя-кун, твои амбиции меня поражают! – прижимает ладонь к сердцу Ёши, – а я так надеялся, что мы тихо и мирно выясним отношения, как обычно. Лезть в драку с якудза я ещё не пробовал.

– Пошёл вон, – огрызается Хибари. – Не лезь не в своё дело!

– Это я как-нибудь сам решу, – отрезает его вечный соперник и всем видом демонстрирует, что не только никуда не уйдёт, но и будет драться с ним против якудза.

В толпе раздаются смешки. А потом всем резко становится не до смеха, потому что злой Хибари и разочарованный Ёши первыми бросаются на противников. Ошеломить, вывести из строя как можно больше, прежде чем остальные опомнятся. Они столько раз сражались друг против друга, что оба неплохо представляют, как будет действовать неожиданный напарник.

И всё же, хоть они и талантливые, хоть и сильнее многих сверстников, против настоящих преступников им не хватает опыта.

– Ёши-сан, – вдруг раздаётся крик, и тот чуть не пропускает смачный удар в лицо. А это последнее, чего бы Саваде хотелось. – Я бегу!

В толпу врывается, врезается Мочида со своим синаем.

– Вот идиот, – бормочет Ёши, не закатив глаза только потому, что мог пропустить ещё один удар.

– Травоядное, – соглашается рядом Кёя, уложив отдыхать ближайшего к нему противника.

– Простите, чуть не опоздал, – умудряется понтануться Мочида и тут же охает, получив болезненный удар в живот.

– Дебил, – добавляет Ёши к характеристике, делая подсечку его противнику. – Это тебе не твой кендо, где всё по правилам.

С Мочидой дело идёт как-то веселее, а потом Ёши вдруг понимает, что противники вроде как закончились. Он тяжело опускается прямо на землю, и неуверенно спрашивает:

– Что, всё?

Кёя хмуро смотрит на него, потрёпанный, уставший. Рядом валится Мочида, задирая голову вверх и зажимая нос. Капли крови стекают по подбородку.

– Сказал же: не лезь, – мрачно роняет Хибари.

– Прости-прости, очень хотелось с кем-нибудь подраться, – хмыкает Ёши, трясущимися руками поправляя кепку. Она не слетела только благодаря шпилькам и невидимкам для волос, но держалась на честном слове.

– Я пущу вас в медпункт. Один раз и в качестве исключения, – наконец, произносит Глава Дисциплинарного комитета. – Но это не значит, что мы с тобой стали друзьями. Вы с Ямамото и это твоё новое травоядное по-прежнему меня бесите.

– Эй, это не моё травоядное, – вяло возмутился Ёши.

– Да? А таскается за тобой, будто всё-таки твоё.

От того, каким довольным стал избитый Мочида, Ёши захотелось сплюнуть. Обрадовался, конечно, его же аж Хибари признал подчинённым своего соперника. Такой пассаж требовал достойного ответа.

– Кёя-кун, это что, ирония? Ты меня пугаешь. Может, ты ещё и шутить умеешь?

– Домой пойдёшь в таком виде.

– Ладно-ладно, я понял, злой и страшный Хибари Кёя.

Так, обмениваясь колкостями, они возвращаются в школу Намимори, где быстро приводят себя в относительный порядок. Ёши с тоской думает о том, как будет скрывать все свои многочисленные синяки и ушибы, а главное – неспособность нормально передвигаться. Потом терпение Кёи заканчивается, и он выгоняет с вверенной ему самим себе территории посторонних.

Отмахнувшись от предложения Мочиды проводить (очередная нелепая попытка узнать чуть больше о своём кумире), Ёши отправляет его домой, задумчиво глядя на сообщение от Такеши с предупреждениями, что он сегодня не придёт из-за того, что задержался у друга, и настойчивой просьбой никуда не влезть. Савада хмыкает. Предупреждение запоздало.

Очень хочется вернуться домой, но что-то не даёт этого сделать прямо сейчас. Наконец, Ёши осознаёт, что за свербящее чувство тревожит его, и останавливается посреди дороги.

– Покажись. Я знаю, что ты следишь за мной.

========== Часть 12 ==========

Ёши ожидал увидеть кого угодно, якудза и Кёю, или даже Бьянки. Но почему-то не Реборна. Хотя с первого дня он старался не забывать, на что способен малыш в классическом костюме с хамелеоном на плече.

– Ты – Ёши? – спросил Реборн, и ни смешинки не вызвал у парня серьёзный тон, не сочетающийся с писклявым голоском. – Я о тебе много слышал. А вот увидеть удалось в первый раз.

Савада напомнил себе, что не знает, кто такой Реборн. Ещё не хватало выдать себя репетитору от мафиози. Он присел на корточки, чтобы их лица оказались на одном уровне, хоть тело отозвалось мучительной болью.

– Что ты делаешь так поздно ночью один, малыш?

В лице Реборна ничего не поменялось, даже глаза так же хитро поблескивали, но то, что его называли малышом, репетитора явно раздражало. Ёши подавил улыбку.

– Я репетитор-киллер Реборн, – категорично отозвался он. – И я впечатлён твоими способностями.

– Репетитор? – Ёши всем видом демонстрировал, что не особо верит его словам. – Мне не нужен репетитор. Значит, за тем, как мы с Кёей-куном развлекались с якудза, ты тоже следил? Это могло быть опасно…

– Я знаю, ты любишь драки. Как насчёт по-настоящему сильных противников?

Парень рассмеялся.

– И где же их найти?

– Не так далеко, как ты думаешь. Почему бы тебе не попробовать силы с моим учеником?

– И кто твой ученик?

– Савада Таясу. Ты мог бы о нём знать от Ямамото Такеши.

Ёши нахмурился.

– Да, кое-что я слышал. Такеши сегодня был у него в гостях, – он бросил короткий взгляд на Реборна. – И задержался, хотя ничего подобного не планировал.

– Может быть, непредвиденные обстоятельства? – хитрая улыбка Реборна выдавала, кто автор тех обстоятельств.

– Может быть… – протянул Ёши и резко встал. – Значит, Такеши задержал ты. Надо думать, якудза не сами собой на Кёю ополчились. Раньше они не лезли выяснять отношения со школьниками, считая ниже своего достоинства разборки малолетних хулиганов.

Реборн промолчал, и Ёши посчитал, что это подтверждение его догадок.

– Где, говоришь, ты живёшь? – репетитор спокойно назвал их адрес. – Отлично. Отведу тебя до дома. Плохо, когда дети ходят по ночам неизвестно где.

Дальше они шли молча. Наконец, уже возле дома семьи Савада, Реборн спросил:

– Так ты подумаешь над моим предложением?

Ёши улыбнулся.

– Прости. Мне это неинтересно, малыш.

Реборн кивнул, хотя и сомнительно было, что он так просто примет отказ – от Таясу же не принял. Ёши побрёл в обратную от дома сторону, проклиная непонятные интриги репетитора, из-за которых он сейчас ещё полночи будет искать себе проблемы на улицах, будучи избитым, а не лежать в тёплой кровати с обработанными ранами.

Телефон от Такеши издал короткую трель.

«Ёши, мне звонил Мочида. ЧТО у вас там произошло?»

Он коротко усмехнулся. Ну, если звонил Мочида, значит, Такеши услышал полный пафоса и превозмогания героический эпос.

«С тобой всё в порядке? Где ты сейчас?»

Савада нахмурился. За этой короткой строчкой он чувствовал вину и тревогу. Вот только этого и не хватало. Вздохнув, он набрал sms.

«Все нормально. Гуляю», – врать другу не хотелось, взвалить свои проблемы – тоже. Но он, похоже, недооценил Такеши.

«Мы с отцом ждём тебя в Такесуши».

Ёши подкидывает телефон в руке. Идти к Такеши… опасно. Возвращаться домой, где неизвестно чем занимается Реборн – опасно вдвойне. А ночью, на улице, где его могут встретить члены той же банды, что они с Кёей и Мочидой сегодня разнесли… Интуиция шепчет, что предложение Такеши – лучший вариант. Что он не пожалеет.

«Иду».

Ямамото-сан с сыном живут в комнатах над рестораном. У них уютно и тепло, Тсуёши-сан говорит, что рад, наконец, познакомиться с другом сына. А ещё его накормили суши.

Отец и сын – удивительные. Тсуёши-сан ничего не сказал о полуночном госте. Такеши – ни о чём не спрашивал. Вздумай Тсуна привести ночью подругу или даже просто явись домой в таком виде – и лекция с допросом ей была бы обеспечена. Здесь же даже ни слова не сказали, что в помещении Ёши натягивает кепку как можно ниже, что не снимает неуместно тёплую толстовку. Просто сделали вид, что так и надо.

Ему выделяют комнату, а Такеши приносит аптечку.

– Прости.

– За что? – удивляется Ёши, хотя кое-что уже понимает в заморочках друга.

– Меня не было там. Хотя я обещал.

– Ерунда. Я тоже не всегда выполняю свои обещания вам. Кроме того… я имею представление о причинах, по которым ты задержался.

Такеши принуждённо рассмеялся.

– Да… Знаешь, мне сегодня забавный малыш предложил сыграть в мафию…

– Не думаю, что это хорошая идея, – Ёши откинулся на стену. – Я отказался. Но ты можешь выбирать сам.

Друг кивнул.

– Я играю в бейсбол. И играю с тобой. Я сказал, что у меня не так много свободного времени.

Ёши облегчённо выдыхает, потому что вопреки своим словам он очень боялся того решения, что мог бы принять Такеши.

– Я рад.

– Разве могло быть иначе? Отдыхай, Ёши. Если что, моя комната – соседняя.

– Такеши… Спасибо.

Парень широко улыбается, мол, не за что.

– Доброй ночи.

Ёши вздыхает и, наконец, стаскивает кепку, распускает волосы, пытаясь расчесать их пальцами. Как же повезло, как же невероятно ему – ей – повезло, что Такеши считает Ёши другом. Быстро раздевшись и оставшись в одной футболке, Тсуна, шипя сквозь зубы, обрабатывает ссадины. Кожа расцвела причудливыми оттенками от фиолетово-синего до багрового. Красота. Страшно представить, как всё это будет сходить. И болеть. А ведь если Ёши не появится после той стычки, могут сказать, что якудза его напугали. Этого нельзя допускать, если он не хочет, чтобы все прошлые противники вновь попытались попробовать его на зуб. Проблема…

Ранним утром Тсуна, скривившись, натягивает не очень-то чистые вещи и уже в образе Ёши спускается вниз. Тсуёши-сан уже проснулся, как ни странно.

– А, доброе утро, Ёши, – улыбается мужчина, с удивительной сноровкой нарезая рыбу. – Садись завтракать.

– Эм… Спасибо, Ямамото-сан. Не хотел бы вас стеснять, да и…

– Понимаю, нужно вернуться домой пораньше, чтобы никто не заметил.

– Да, точно…

– Я в твоём возрасте тоже был тем ещё сорванцом… – ностальгически вздохнул отец Такеши. – Хотя тебе, конечно, приходится быть вдвойне осторожным. Я удивлён, что ты так долго умудряешься скрывать свой секрет. Ведь как Ёши ты появляешься уже почти семь лет, верно?

– О… о чём это вы, Тсуёши-сан? – заикаясь, спросил перепуганный подросток.

– Не беспокойся, – мужчина подмигнул. – Я никому не выдам твою тайну, даже Такеши, хе-хе-хе.

Ёши тихо выдыхает и, наконец, берёт себя в руки.

– Спасибо, конечно, но я совершенно точно не понимаю, о чём вы говорите.

– Конечно-конечно. Ну, я думаю, тебе пора бежать.

– Да, спасибо за всё, – Ёши поклонился.

Ямамото-старший проводил его взглядом.

– Не за что, девочка. Не за что.

========== Часть 13 ==========

Это был полный провал.

Убедившись, что никто её не заметит, Тсуна залезла в дом, начала приводить себя в порядок. Были проблемы с одеждой, потому что днём было всё ещё жарко, а все полученные синяки могли бы выдать её секрет. Поэтому, тяжело вздохнув, Тсуна вытащила из дальнего угла шкафа платье: лёгкая ткань при весьма закрытом фасоне платья не дала бы умереть от жары, летящие длинные рукава, длина подола по щиколотку и причудливые узоры тёмно-синего и чёрного цвета по светлой ткани. Идеально, чтобы скрыть её маленькую проблему. Посмотрев в зеркало, Тсуна скривилась. К такому платью совершенно точно нельзя было оставить распущенными волосы. Выпустив чёлку, она небрежно закрутила шишку на макушке.

«А теперь мне стоит придумать, куда это я так вырядилась!»

Спускаясь по лестнице, Тсуна как раз думала, чем бы объяснить нетипичное поведение, когда под ногой вместо устойчивой опоры оказалось что-то круглое. Нет, будь она в форме, она бы, скорее всего, удержалась, успела бы схватиться за перила, но в этот раз тело протестующе заныло, мышцы взорвались болью, и девочке не хватило каких-то жалких миллиметров, чтобы схватиться за перила. Пальцы сжались в бессмысленной попытке ухватиться за воздух.

Пересчитав собой оставшиеся добрых две трети ступеней, девочка зажмурилась, чтобы банально не разрыдаться.

– Больно, – прошептала она и закусила губу.

– Тсуна! – выскочила из кухни Нана. Платье девочки задралось, открывая колени и руки до локтей в синяках. – Дочка, ты в порядке?

На шум выглянул Таясу:

– Сестра?!

Девочка даже не пыталась подняться, оглушённая болью, добавившейся ко вчерашним ударам.

– Тсуна! – Таясу слетелвниз, осторожно помогая ей сесть. – Как ты вообще умудрилась упасть? Очень больно?

Несмотря ни на что, ей захотелось стукнуть братца за глупые вопросы в неподходящий момент.

– Очень, – на выдохе ответила, удержавшись, и пискнула, когда брат подхватил её на руки.

– Ма-ам, Тсуне нужно в больницу!

– Никуда мне не нужно! – тут же возмутилась девочка. – Всё в порядке, сейчас немного посижу, и всё пройдёт. Правда, мам!

Нана переводила растерянный взгляд с одного ребёнка на другого. В карих глазах плескалась паника.

– Таясу прав, – покачала она головой, – мало ли, вдруг ты что-то сломала. Я сейчас вызову такси и мы поедем. И никаких возражений!

– Мам, у тебя горит что-то, – пробормотала девочка, но попытка провалилась. Нана просто отключила плиту.

«Неудачница», – подумала Тсуна. – «Полная неудачница».

Ехать в больницу было по-настоящему страшно. Мало ли, что они там разглядят? Вдруг сообщат маме, что половина повреждений не от падения с лестницы? Но когда это было необходимо, Нана могла быть неумолимой.

Бьянки остановилась у основания лестницы и что-то подняла.

– Хм. Кажется, я поняла, почему ты упала, – девушка продемонстрировала одну из гранат Ламбо.

Таясу побледнел.

– Тц, – Тсуна закрыла глаза и глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. – Как только я вернусь из больницы, даю слово, что надеру ему уши! Сколько раз ведь просили не разбрасывать игрушки по дому!

– Потом это обсудим, – прервала разговор уже готовая к выходу Нана. – Таясу, идём.

– Ага, – пробормотал мальчик, осторожно неся сестру на руках. Нана открыла им дверь.

Тсуна молчала. Вся эта суета, устроенная вокруг неё, напрягала и заставляла чувствовать себя не в своей тарелке. Брат посадил её в такси и собирался сесть рядом, но мама запретила:

– У тебя сегодня занятия в школе. И кому-то нужно будет проследить, чтобы дети поели. Так что дальше мы справимся сами, Таясу.

В больнице Тсуну осмотрели, сделали рентген, и хотя ничего не было сломано – растяжения и ушибы не в счёт, предложили оставить в палате до полного выздоровления. Нана без споров согласилась.

– Не переживай, дорогая, – утешила она расстроенную девочку. – Я принесу тебе учебники и книжки.

– Принеси лучше мой портфель, – пробормотала Тсуна, надеясь, что мама не станет в него заглядывать. – У меня там сложено всё для занятий.

А ещё там был телефон Ёши.

– Хорошо, дочка, – Нана улыбнулась. – Ты же понимаешь, что лучше убедиться, что не будет осложнений?

Тсуна вынужденно согласилась.

В больнице она оставалась до конца каникул, изредка переписываясь с Такеши и Мочидой, объяснив отсутствие тем, что родители внезапно решили разнообразить каникулы своего ребёнка поездкой за границу. Врать не хотелось, но проверять, сможет ли Такеши сложить два и два, если узнает, что сестра Таясу была в больнице в то же время, что и Ёши, не хотелось тоже. Да и друзья ведь могли захотеть его навестить.

А так к ней приходила Нана, заглядывали Таясу и Бьянки, один раз пришёл Ламбо и даже пытался извиниться. Тсуна не знала, что её братец такого сказал маленькому итальянцу, потому что Ламбо смотрел на неё испуганными глазами. А в том, что это проделки Таясу, Тсуна была уверена.

– Какая бездарная трата времени, – вздохнула девочка, наконец, выйдя из больницы. – Остаётся надеяться, что у меня не возникнет проблем с внезапным исчезновением Ёши.

Со следующего дня начинался второй школьный триместр.

========== Часть 14 ==========

Уже неделю Средняя Намимори стояла на ушах: приближался школьный фестиваль. На клуб домоводства как обычно легла подготовка ларька с домашней едой на продажу и всякими милыми поделками. Тсуна, заручившись поддержкой Наны, взяла на себя сладости, о чём и объявила другим членам клуба со спокойной совестью. Единственное, что её смущало, – необходимость занять чем-нибудь Бьянки, не хотелось бы устраивать всей школе пищевое отравление.

А вот Таясу неприятности неожиданно нашли сами. Брат шёл, накручивая сам себя и паникуя, а Тсуна пыталась понять, когда это он успел познакомиться с Сасагавой Рёхеем да ещё и произвести на него такое впечатление, когда увидела странную картину. Тсуна остановилась, с лёгким недоумением разглядывая повисшую на столбе Хару.

– Ты что делаешь?! – отвлёкся от своих душевных метаний брат.

– Я узнала, что Таясу-кун будет лидером параллели в битве на столбах и решила, что обязательно должна болеть за него!

– Поэтому ты в юбке залезла на столб? – уточнила Тсуна, пытаясь постичь логику этой странной девочки.

– Эм… – Хару покраснела. – Об этом я подумала слишком поздно…

В принципе, ожидаемо. А в прошлый вечер Миура отыскала Ёши и чуть ли не танец поддержки станцевала, пока следила за его дракой с некоторыми обнаглевшими от безнаказанности за время каникул особями. И ведь не боялась же, дурочка!

Тсуна вздохнула, смиренно глядя на краснеющих Таясу и Хару. Этак они до ночи простоят.

– Тц. Братец, отвернись! Хару, слазь.

– Раскомандовалась, – проворчал послушно отвернувшийся Таясу, за что тут же получил профилактический подзатыльник. – Ай! Меня и так изобьют в ближайшее время, куда ещё добавлять-то?

– Я помогаю тебе тренировать стойкость, – Тсуна усмехнулась. – Всё-таки тебе такую честь оказали.

Спустившаяся Хару закивала:

– А я обязательно приду завтра, Таясу-кун! Уверена, ты будешь лучшим!

– Не надо!.. – попытался отговорить её мальчик, но куда там. Отвлекать Миуру от её затей всё равно, что останавливать Ураган голыми руками – бессмысленно и, временами, больно.

– Не повезло, – сочувствующе похлопала его по спине Тсуна, так же обалдело глядя в спину унёсшейся делать какие-то плакаты Хару.

– Ну, за что мне это всё? – проныл Таясу. – Может, сбежать пока не поздно?

– Да как бы уже поздно, – хмыкнула сестра. – Если только как я, в больницу. Но это больно и скучно, сразу предупреждаю.

– И почему старший брат не захотел участвовать сам?..

– По-моему, это очевидно: он уже давно хочет принять участие в избиении противников, а не висеть на столбе, как курица на жёрдочке. Ты мне лучше скажи, почему из всех кандидатур на замену он выбрал тебя?

– Ну, – Таясу почесал в затылке. – Не знаю, если честно. То есть, я как-то раз обогнал его на пробежке, а потом отбивался от него, чтобы не вступить в клуб бокса, но я не думаю, что это как-то связано с назначением на пост капитана…

Тсуна остановилась. Пусть её братец даже не подозревал о том, что у девочки, в которую он влюблён, есть старший брат, но она-то много чего слышала про единственного человека в школе, который не боялся Хибари Кёю и его «камикарос». А ещё она была в курсе школьной легенды о том, как тот же Рёхей уговаривал Главу Дисциплинарного комитета вступить в клуб бокса, поспорил с ним, устроил поединок и даже не попал после этого в больницу. Сложно сказать, кого в Намимори после этого случая стали бояться больше – Хибари Кёю или Сасагаву Рёхея, но лишний раз лезть опасались к обоим.

– Что-то я не припомню, братец, когда ты успел попасть в больницу?

Таясу с недоумением посмотрел на неё.

– Я не попадал в больницу.

– То есть, – медленно, смакуя каждое слово, спросила Тсуна, – ты дрался с Сасагавой на боксёрском ринге и остался относительно цел? И даже сумел убедить его, что не будешь членом его клуба, раз я не вижу, как ты ходишь на тренировки к этому ЗОЖнику-маньяку?

– Ну да, – пробормотал Таясу.

Тсуна пристально всмотрелась в знакомое лицо, отметила искреннее непониманием ситуации…

– Растёшь над собой, – улыбнувшись кончиками губ, наконец, сказала она и неспешно пошла дальше.

– Эм… Тсуна? Что ты хотела этим сказать?

– Что хотела, то сказала, братец. Я тоже приду посмотреть, думаю, к этому моменту мы распродадим все сладости.

– Сестра, ты меня пугаешь, – пробормотал мальчик, догнав её, но попытки придумать отмазки от фестиваля прекратил.

Вечер перед фестивалем проходит неожиданно мирно: Нана с азартом предлагает разные рецепты, и они с Тсуной в итоге выпекают несколько партий печенья, отличающихся начинкой и формой. Ламбо объедается специально для него выделенной порцией и с раздувшимся животом лежит на диване. Бьянки, как рассказала мама, ушла с новым блюдом искать какого-то знакомого. Тсуна примерно догадывается, кому сестра лучшего друга Таясу намерена скормить очередной свой эксперимент, и только хихикает, представляя, как девушка будет искать Ёши. Такеши и Мочиду о своём отсутствии она предупредила заранее.

А вот сам фестиваль… Начать следует с того, что Тсуну заставили собрать волосы в хвост, закололи чёлку и в миленькой одежде отправили за прилавок. При этом шёпотки типа: «а я думала, Савада страшная и поэтому лицо прячет, а она ничего, если её приодеть» девочка стойко игнорировала. В конце концов, они ведь хотели как лучше. Да и вообще, Тсуна заметила, что девочки редко когда признают чужую красоту, а тут ей практически сделали комплимент.

Утешала она себя этим ровно до прихода Такеши, купившего у них бутылку с домашним соком. Передавая Тсуне деньги, он как-то задумчиво её разглядывал, а потом спросил:

– А я тебя нигде раньше не видел? – Сердце сделало испуганный кульбит, прежде чем тот продолжил с обаятельной улыбкой: – В каком классе ты учишься?

Тсуна почувствовала, как не то от злости, не то от смущения заполыхали щёки.

– Ямамото Такеши, я вообще-то твоя одноклассница и сестра Савады Таясу, к которому ты на каникулы приходил заниматься.

– Серьёзно? – озадаченно и смущённо уточнил бейсболист. – Блин, Тсуна, тебя не узнать!

Если бы кто-нибудь в этот момент решил посредством Тсуны нагреть чайник, то он закипел бы через секунду. За спиной захихикали девчонки из клуба, и Савада услышала голос Сайюри, девочки, считающей себя соперницей Киоко: «А я что говорила? Другой человек!»

– Ого, у тебя даже глаза цвет поменяли. У Таясу тоже так бывает… когда он злится…

– Иди уже отсюда, – прошипела девочка.

Непрошибаемый спортсмен, видимо, всё-таки что-то ощутил, потому что спорить не стал и как-то быстренько свернул разговор:

– Ладно, увидимся…

Тсуна обернулась к девчонкам, хихикающим уже в голос.

– Я что, действительно так изменилась?

– Очень, – закивали те и даже ничего не сказали по поводу того, что она отгоняла клиента.

Как Тсуна и предсказывала, закончили они до начала самого главного события фестиваля, так что она действительно успела пожелать нервничающему брату удачи, невольно оказавшись в компании с Киоко и Хару. Сидя на трибунах, она задумчиво наблюдала, как обычные соревнования превращаются в бардак. В то, что Таясу с ребятами выбивают другие команды, она не сильно поверила, зато где-то в толпе мелькала макушка Реборна, и девочка принялась гадать: как это может помочь брату стать боссом мафии?

В этом году состязания «Удержись на столбе» превзошли все предыдущие по кровавости и бессмысленности из-за участия Хибари, объединившего все команды против команды её брата. Девочка досмотрела весь этот фарс, убедилась, что вокруг Таясу уже крутятся Хару, Киоко и Гокудера, и ушла домой.

Она злилась почти как в тот день, когда Таясу дрался с Мочидой. Но тогда она была зла на брата, а теперь… Теперь ей казалось, что она разочарована совсем в другом человеке, но логично объяснить причину этого разочарования она бы не смогла.

В этот вечер Ёши не стал никого предупреждать о том, что выйдет на улицу. При том разговоре, что он запланировал, не должно было быть посторонних. Источающий удовольствие после хорошей драки, Хибари ожидаемо обнаружился возле школы.

– Эй, а я и не знал, что те, кто мнят себя хищниками, распускают хвосты перед толпой травоядных, – насмешливо прокомментировал Ёши. – Я сегодня видел твою «эпичную битву». Ведёшься на подначки, а, Кёя-кун?

– Ты опять здесь? – умиротворение мигом слетело, превращаясь в азарт. Тонфа как по волшебству оказались в руках парня.

Ёши покачал головой.

– А ведь этот малыш в шляпе сначала предложил игру мне. Только я отказался. А ты, видимо, запасной вариант, чтобы держать в тонусе его ученика.

Запасным вариантом Хибари быть не любил, как не любил занимать второе место после кого-то. Глава Дисциплинарного комитета бросился на Ёши размазанной в воздухе тенью, источая жажду крови, но Савада отпрыгнул, разрывая дистанцию.

– Сложно найти достойного соперника. Что ж, похоже, я ошибся.

– Я забью тебя до смерти, – пообещал Кёя, в голосе которого отчётливо вдруг послышалось рычание.

– Прости, – Ёши пожал плечами. – Мне это больше неинтересно.

Когда было необходимо, он тоже умел исчезать бесследно.

========== Часть 15 ==========

– Что это? – озадаченно посмотрела на карточку, вручённую ей Реборном, Тсуна.

– Приглашение на мой день рожденья.

Тсуна внимательно изучила приглашение, обратила внимание на дату и озвучила очевидный вывод:

– У вас с Таясу разница в один день.

– Интересное совпадение, правда? – склонил голову набок Реборн. Под внимательным взглядом чёрных глаз девочка почувствовала себя неуютно. Как-то разом заныли спрятанные под одеждой синяки, полученные прошлым вечером.

– Да, – пробормотала она. – Очень. Спасибо, Реборн, я буду.

И поспешила смыться.

– Ма-ам, а ты знаешь, что у Реборна и Таясу день рождения почти одновременно?

Нана вытерла руки полотенцем и присела за стол.

– Знаешь, милая, у меня как-то вылетело это из головы. То есть… – она растерянно посмотрела на дочь, – я не забыла про день рождения Таясу, и помню про день рождения Реборн-куна, но совершенно упустила из виду, что они идут подряд…

– Как думаешь, имеет ли смысл отметить оба в один день?

Нана подпёрла щёку ладошкой.

– Мне кажется, именно так Реборн-кун и хотел сделать. Он ещё сказал, что позаботится о подготовке к празднику сам, хочет сделать всё как-то по-особенному… Как же… – она нахмурилась, вспоминая. – Ах, да! В стиле Вонголы.

Тсуна хмыкнула, подозревая, что праздник опять превратится в бедлам и хаос, и порадовалась, что не ей это хотя бы готовить. Но кое-что надо было решить, поэтому девочка выловила чем-то расстроенного Таясу и, убедившись, что Реборна рядом нет, спросила:

– Ну, и что мы будем ему дарить?

– А? Ты о чём?

Савада подозрительно посмотрела на брата.

– Что, хочешь сказать, что он тебя не предупредил?

– О ком ты вообще?

– Гм… У вас с Реборном дни рождения идут подряд. И мама сказала, что праздновать будем в один день, не удивлюсь, если он уже пригласил гостей. А он всё-таки наш репетитор, так что нужно придумать, что ему подарить.

Таясу просветлел лицом:

– Так вот почему… Ой! А ведь и правда, что ему можно подарить?

Тсуна вовлекла его в обсуждение, но сама задумалась о том, что совсем не понимает Реборна и его цели. И это заставляет её волноваться, потому что даже призрачные шансы предугадать, что сделает этот ребёнок, совсем на ребёнка не похожий, стремительно тают.

Как ни странно, праздник проходит хоть непривычно, но вполне мило. Лёгкая атмосфера безумия не портит его, и Тсуна, напряжённо ожидавшая подвоха, искренне веселится. Реборну они на пару с братом вручают ежедневник и сделанную ею в клубе открытку, а Таясу Тсуна сама отдаёт коробку в подарочной упаковке со словами, что её содержимое наверняка мальчику пригодится, учитывая его новые наклонности. Когда братец краснеет, заглянув в коробку, заинтригованными оказываются все. Реборн, заглянув Таясу через плечо, только хмыкает: там лежит по запасному комплекту школьной и спортивной формы.

…Такеши незаметно поглядывает на Тсуну. Ему всё ещё стыдно, что он не узнал её тогда, но кто бы мог подумать, что скромная и тихая девочка может выглядеть совсем по-другому, если захочет. Сейчас она так же, как и на фестиваль, собрала волосы и, кажется, даже накрасилась. Удивительно, девчонки умеют что-то такое делать со своей внешностью и превращаться совсем в других людей… Эти размышления вдруг неожиданно наталкивают Ямамото на мысль, которая по-хорошему должна была прийти в голову ещё тогда, когда и Реборн, и Таясу позвали его на день рожденья.

Следующим утром он намеренно встречается с Таясу по дороге в школу. Обсудив предстоящий день и прошедший праздник, Такеши задаёт интересующий его вопрос:

– А разве Тсуна вчера не должна была тоже праздновать? – на недоумённый взгляд собеседника он поясняет, улыбнувшись как можно беспечнее, – просто вы учитесь в одном классе, значит, по идее, должны быть одного возраста, а это возможно, только если вы близнецы…

Таясу хмыкает и в этот момент становится похожим на одного из самых близких Такеши людей. От того, чтобы провести параллель между братом с сестрой и Ёши, парня отвлекает ответ Таясу.

– Нет, мы с сестрой погодки. Просто когда Тсуна должна была пойти в первый раз в школу, она заболела и очень долго лежала в больнице, выйдя почти к концу учебного года. Так что родители решили, что отправить нас вместе в один класс лучшее решение, чем заставлять её срочно учить программу, – мальчик нахмурился. – Мама тогда очень переживала.

– Понятно, – протянул Такеши. – Значит, она старше всех нас и могла бы учиться с Хибари-саном… Неудивительно, что она так ни с кем и не сошлась из класса…

– З-зачем ты это так сказал? – побледнел Таясу.

– А? А что не так?

– По ней не скажешь, но сестра тоже может быть пугающей. Как Хибари-сан.

– Да ладно, – смеётся Такеши, а сам вспоминает посветлевшие до золотого обычно карие глаза Тсуны в день фестиваля.

– И почему мне никто никогда не верит? – возмущается Таясу.

– Джудайме! – приветствует одноклассника переведённый в их школу итальянец, недовольно зыркнув на Такеши. – Доброе утро!

Савада тут же переключается на Гокудеру:

– Вот скажи, ты веришь, что Тсуна может кого-то напугать?

– Э… Ваша сестра? – не ожидавший такого поворота Хаято растерянно смотрит на Ямамото, но тот только пожимает плечами. – Возможно…

В тот день Тсуну в школе преследуют три внимательных взгляда, заставляющих раздражённо поводить плечами.

«И чего им всем надо?»

Вечер преподносит сюрприз для Ёши.

– Отец предлагал позвать вас в гости, хотел, чтобы вы оценили новый рецепт, – Такеши пожимает плечами, будто бы говоря, что в этом нет ничего особенного и соглашаться необязательно.

Встречаться с Тсуёши-саном Ёши, честно говоря, опасался. С другой стороны, всё самое страшное уже случилось, и внимательный мужчина и так догадался, что он не тот, за кого себя выдаёт. Мочида что-то пафосно вещает на тему помощи товарищу, краем глаза поглядывая на Ёши и точно зная, за кем останется последнее слово.

– Почему бы и нет? – пожимает плечами Савада. – В конце концов, я ему очень обязан.

Ямамото Тсуёши прекрасно готовит, так что они втроём объедаются суши под добродушные комментарии. Ёши натягивает ниже кепку и думает, что неожиданно для себя нашёл друзей, пряча улыбку и смешки после реплик Мочиды в кулак. Оба его друга выглядят довольными.

Впрочем, самое главное происходит, когда Ёши обувается перед выходом.

– Будь осторожнее, тобой заинтересовались очень опасные люди.

Савада на секунду зажмуривается, чтобы, поднявшись, спокойно встретить тяжёлый взгляд.

– А вы сейчас говорите о наших людях или о гайдзинах?

Тсуёши потирает подбородок.

– Ну, «наших», предположим, ты можешь сильно не опасаться, по крайней мере, пока не заходишь дальше избиений обычных хулиганов и не мешаешь их бизнесу; в детские разборки они не вмешиваются.

Ёши вздыхает. Значит, второй вариант.

– Я отказался. Но, кажется, такие люди отказы не принимают, да?

– Хорошо, что ты это понимаешь. Тем более что у тебя очень нестабильное положение. Если кто-нибудь захочет разузнать о тебе, такая маскировка надолго их не остановит.

– И вы не запретите Такеши общаться со мной?

– Это мой сын, – пожимает плечами Ямамото-сан так, будто это всё объясняет.

Но Ёши понимает.

– Спасибо, – похоже, что, как и в прошлый визит, он остался должен мужчине.

========== Часть 16 ==========

Однажды утром Тсуна вышла на завтрак и вместо одного Ламбо увидела двух детей.

– О, Ками, они размножаются, – пробормотала девочка. Второй ребёнок поднял голову и что-то спросил. По-китайски.

Цветущая Нана заулыбалась.

– Познакомься, Тсу-чан, это И-Пин, и она…

– Будет жить с нами, да? – угадала девочка.

– Точно! Её учитель, друг Реборн-куна, попросил какое-то время позаботиться о ней.

– Ну, если Реборн-куна, то конечно… – тихо сказала Тсуна, когда Ламбо начал кричать, что не хочет дружить с такой страшилой. Бедняжка И-Пин покраснела, в кухне отчётливо запахло не то пельмешками, не то чем-то чесночным, и тут в комнату влетел Таясу, подхватил малышку на руки и выбежал на улицу.

Нана повернулась от плиты с полной тарелкой еды в руках и недоумённо посмотрела на пустое место, где только что сидела девочка.

– А где…

С улицы раздался грохот, и через мгновение в дом вернулся брат с И-Пин подмышкой.

– Мне нужно переодеться, – пробормотал Таясу, от которого шёл мощный запах чеснока, выбивающий слёзы из глаз.

Тсуна проводила его взглядом, посмотрела на севшую на прежнее место И-Пин и довольную Нану, на надувшегося Ламбо…

– Кажется, я ещё не проснулась…

Начинался обычный завтрак в доме Савада.

По крайней мере, И-Пин честно старалась остановить Ламбо от разрушений. Конечно, в результате её действий разрушений становилось в два раза больше, но за попытки Тсуна была почти благодарна. И почему маме только нравится весь этот бедлам?

В последнее время вообще происходило что-то странное. Во-первых, Такеши и Гокудера почему-то стали уделять ей пристальное внимание, буквально следя за каждым шагом. И если итальянец просто сверлил её взглядом, то Такеши явно задался целью втянуть её в их компанию. Ничем иным объяснить попытки завести разговор, спрашивать её мнение по поводу самых разных вещей, предложений пообедать вместе с ними она не могла объяснить.

Нет, конечно, Тсуна умерила собственную ревность и смирилась с тем, что Такеши нужны приятели в школе и на эту роль он почему-то выбрал её брата и Гокудеру, но общаться с ними больше необходимого? С этим итальянцем, который не имел ни малейших представлений о приличиях и Таясу ещё на всякие нарушения подбивал? С братцем, которого она, конечно же, любила, но которого и так было много в её жизни? С Такеши, который рано или поздно, но проведёт параллель между Тсуной и Ёши? Учитывая, что они все вечно попадают в неприятности? Нет, спасибо. Тсуна отбивалась, как могла, но внезапно выяснила, что у Такеши есть одна неприятная в этой ситуации особенность – абсолютная непробиваемость.

В это же время по школе ходил очень злой Хибари Кёя, грозящийся загрызть до смерти любого за самые мелкие нарушения. Участились случаи попадания в больницу. Девчонки, которых Глава Дисциплинарного комитета не бил (Тсуна подозревала, что дело не в вежливости, а в том, что он считал их абсолютно никакими противниками), страдали от многочисленных отработок. Школа блестела от чистоты, девочки валились с ног от усталости. Пару раз перепало и Тсуне – она оставалась убирать в библиотеке и мыла один из коридоров. О причинах такой злости Хибари девочка догадывалась, но упорно не собиралась ничего менять. Странно, что он ещё не подловил Ёши вечером, чтобы выяснить отношения.

За обедом разговор зашёл о том, чем ребята будут заниматься сегодня вечером.

– Скорее всего, Реборн опять устроит какую-нибудь жуткую тренировку, – пробормотал Таясу.

– А он не только репетитор, но ещё и тренер? – удивился Такеши. – Какой забавный малыш!

Таясу осознал свою ошибку и тут же попытался исправиться:

– Ну, он считает, что меня нужно подтягивать и по физкультуре… И… А ты что будешь делать, Гокудера-кун?

– Если Джудайме будет тренироваться, то и я тоже постараюсь стать лучше! – с фанатичным блеском в глазах заявил тот. – Рассчитаю новую формулу пороха для динамита!

«И как я вообще оказалась в этой компании?» – вздохнула Тсуна, удерживаясь от банального фейспалма.

– А ты, Тсуна? – будто почувствовав, переключился Такеши.

Девочка вздохнула и выдала самый адекватный ответ:

– По вечерам я всегда занимаюсь уроками. Сейчас решаю те задания, которые предлагают для поступления в Старшую Намимори, нам ведь в следующем году их сдавать, – и коварно улыбнулась, – А ты, Ямамото-кун?

Парень засмеялся.

– Ну, я тренируюсь.

– С битой? – невинно уточнила девочка.

– Ну да. Иногда, правда, нужно тренироваться и без неё тоже, – улыбка Ямамото стала шире.

– Какой смысл тренироваться в бейсболе без бит? – пробормотал Гокудера, но ответа не получил.

Тсуна улыбнулась, опуская ресницы.

«Знаю я, как ты тренируешься. И с битой, и без биты».

Тем же вечером. Взгляд со стороны.

Если бы кто-нибудь дал себе труд установить камеры во всём городе и постоянно наблюдать за происходящим на улице, он увидел бы довольно забавную картину.

– Придумал что-то особенное, Ёши? – поинтересовался Такеши у друга.

– Просто именно сегодня у меня хорошее настроение. И пришло вдруг в голову, почему бы нам с вами не провести дружеский бой? Вы оба довольно неудобные для меня противники: у Мочиды – синай, у тебя – бита. Это было бы интересно и, думаю, полезно для всех.

– Я готов следовать вашему пути! – тут же согласился Мочида. Его волосы давно бы уже отрасли, но парень сам продолжал их брить, решив, что отрастит, когда станет достойным. Ёши, предпочитавший не лезть в дрессировку чужих тараканов, только пожал плечами. Попытки объяснить, что нет у него никакого пути, он уже оставил.

– Хм… В последний раз мы дрались друг с другом, когда ты забрал меня с тренировки, так что я тоже за.

– Отлично! Надо только найти место, чтобы нам не помешали. Идём! – Ёши уверенно свернул на узкую улочку.

– А я смотрю, у тебя был хороший день?

– Хм, ну, можно и так сказать…

Не прошло и пяти минут, как на том же месте оказался школьник, от которого исходила отчётливо видимая тёмная аура. На рукаве пиджака была повязана красная повязка.

«Я был уверен, что застану его здесь. Это одно из самых любимых его мест. Что ж, проверим остальные…»

Подросток исчез так же внезапно, как и появился. Посторонний наблюдатель наверняка сравнил бы его с ниндзя.

На детской площадке вздохнула грустно Хару.

– Ну вот, сегодня они не пришли. А я так хотела угостить их печеньем, которое мы испекли вместе с онее-сан…

Реборн, который был одним из тех людей, что не поленился установить камеры в тех местах, где чаще всего бывает заинтересовавший его парень, нахмурился.

– Ещё четыре подхода, – велел он, заметив, что ученик закончил и распластался по земле.

– Но Ребо-орн, я больше не могу…

– Готов с этим поспорить? – ласково улыбнулся репетитор, демонстративно покачивая пистолетом.

Таясу горько вздохнул и принялся отжиматься.

Реборн снова нахмурился. Сегодня он собирался столкнуть ученика с одним из потенциальных Хранителей, но мальчишка со своей компанией как сквозь землю провалился. Его даже не нашла та банда, которую он убедил в том, что Ёши обещал их избить.

В то же время Ёши довольно оглядел пустырь за строящимся универмагом. Почему-то он был уверен, что сегодня – это лучшее место для тренировки.

========== Часть 17 ==========

– И что это такое? – спросила Тсуна, разглядывая композицию из внушительного вида мужчин в классических костюмах на лужайке дома, преградивших ей дорогу.

– Простите, мы уполномочены пропускать только членов семьи Савада.

– Очень мило, – хмыкнула девочка, чувствуя, как закипает. Будь она Ёши сейчас, не побоялась бы врезать этому напыщенному типу. – Моё имя – Савада Тсунаёши.

– Проходите, – посторонился мужчина, смерив её подозрительным взглядом.

– Ма-ам! Что это такое вообще у входа?

– К Реборн-куну приехал его бывший ученик! Такой представительный молодой человек! Я даже поверить не могу, что когда-нибудь и вы с Таясу добьётесь такого же успеха! – в глазах Наны засветились звёздочки от воображаемых картин будущего успеха её детей. – Кстати, он из Италии, правда, забавное совпадение?

– Действительно, – пробормотала девочка. – Ещё немного, и я совсем перестану в них верить.

– Обязательно познакомься с Дино-куном! Они в комнате Таясу.

Тсуна подозрительно взглянула на мать, примерно догадываясь о ходе её мыслей. Интересно, что это за Дино такой?

Постучав пальцами по косяку двери в комнату брата, Тсуна открыла дверь.

– Привет! Мама сказала зайти, поздороваться. Меня зовут Тсуна. Гм… Таясу, а давно у тебя стоит это кресло?

Брат уставился на шикарное кожаное кресло, будто только что его увидел, а парень, на нём сидевший, обаятельно улыбнулся.

– Здравствуй, Тсуна, рад познакомиться. Меня зовут Дино, – в два шага оказавшись рядом, он схватил ладонь не ожидавшей такой подставы Тсуны и поцеловал.

Савада моргнула, и заставила себя расслабить руку, а не попытаться дать Дино в глаз. Перевела растерянный взгляд на Таясу, выглядевшего так, будто его мир сейчас затрещит по швам.

– Очень приятно, – пробормотала она и неожиданно для себя покраснела. – А знаете, я, пожалуй, пойду.

– Зачем ты это сделал?! – услышала она крик Таясу за спиной и смех Дино.

– Просто жест вежливости…

Тсуна закрыла дверь к себе. В какой-то прострации, сев на кровать, девочка принялась разглядывать свою руку. Рука выглядела как обычно: сбитые костяшки, пальцы в чернилах, короткие ногти. Ничего сверхъестественного не появилось.

«Зачем он это сделал? Я же не Киоко, чтобы меня обхаживать… С другой стороны, он же об этом не знает…» – решив не заморачиваться, она просто выкинула этот «жест вежливости» из головы. Интересно, о прогулке Ёши сегодня можно забыть с такой-то толпой надзирателей? Быстро написав сообщение ребятам, Тсуна села за учебники.

За ужином, правда, выяснилось, что Дино остался у них на ночь, но его люди отправились в гостиницу. А ещё парень оказался ужасно неуклюжим. По крайней мере, палочки – явно не его прибор. Тсуна припомнила, как учитель в кружке недавно учил их сервировать стол по всем правилам. Ложечки, ножи, вилки, лопаточки – всё это вызывало у неё панический ужас. А Дино, наверное, привык с ними управляться, по крайней мере, толпа людей, зовущих его боссом, свидетельствовала о высоком положении в обществе.

– Так замечательно, что вы итальянец, Тсуна давно изучает этот язык, – щебетала Нана, – может быть, вы могли бы что-нибудь обсудить с ней, устроив небольшую практику?

– Я вообще-то тоже учу итальянский… – пробурчал тихо Таясу.

– Забудь, – так же тихо шепнула Тсуна, – ты же знаешь, зачем она это говорит. Хотя если ты вместо меня выйдешь за него замуж, я буду не против.

Отвлёкшийся от беседы Дино и Наны, Реборн с интересом посмотрел на девочку. Тсуна демонстративно закатила глаза.

– Нет уж. Дино-сан, конечно, хороший парень, но я как-то в принципе замужество не рассматривал, – хмыкнул Таясу, и Тсуна подавила смешок, прикрывая рот ладонью. Судя по паническому взгляду Дино, брошенному им почему-то на Реборна, девочка догадалась, что их гость тоже чувствует какой-то подвох в словах Наны о том, что её дочь – очень талантливая и умная девочка, а какая красивая… Один только репетитор явственно наслаждался ужином.

Кое-как сбежав от словоохотливой женщины, ребята расползлись по комнатам: Тсуна закрылась у себя и быстренько начала собираться – ей хотелось немного прогуляться, и она готова была рискнуть, Таясу с Реборном и Дино опять принялись что-то обсуждать в комнате брата. Убедившись, что её никто не заметит, девочка в образе Ёши вылезла из окна. Но всего через каких-то сорок минут случилось нечто, заставившее срочно бежать и пробираться домой и придумывать, как объяснить отсутствие немедленной реакции на происходящее…

***

Дино был классным. Впервые Таясу готов был посчитать знакомство с очередным мафиози приятным. А ещё у них было много общего: Дино-сан рассказывал, что никогда не хотел быть Боссом, что сбежал от Семьи, от отца, из специальной школы мафии, а потом пришёл Реборн. Два понимающих взгляда встретились, не обращая внимания на то, что объект их обсуждения тоже сидит рядом и довольно ухмыляется.

Но потом Дино начал делать по-настоящему пугающие Таясу вещи. Например, он поцеловал руку Тсуне. Парень готов был ожидать какой угодно реакции от сестры: визга, меланхоличного пожатия плечами, даже удара, но Тсуна… Таясу почувствовал желание потереть глаза. Сестра вдруг покраснела как самая обычная девчонка, смутилась и сбежала из комнаты. Кошмар!

Таясу вдруг осознал, что Дино тоже не поверит в то, что сестра может быть пугающей. А парень легкомысленно пожал плечами и сказал, что это просто вежливость. В общем, Савада понял, что Дино тоже со странностями, как и все мафиози.

С уходом людей Каваллоне с гостем произошли разительные перемены – он вдруг сделался ужасно неуклюжим. Но не это оказалось самым страшным за сегодняшний вечер, а Энцио. Та самая черепашка, которая, по словам Дино, должна была его покусать – теперь это звучало как настоящая угроза.

Крик мамы заставил его подскочить и броситься вниз по лестнице, где-то позади, спотыкаясь, бежал Дино. Черепаха, доходившая ему до колен и грызшая ножку стола, произвела незабываемое впечатление. Рядом рыдал Ламбо и хмурилась И-Пин. Как оказалось, дети хотели немного искупать животное в тазике. Кто ж знал, что от воды та увеличится в размерах?

Дино, попытавшийся избавиться от Энцио, своим хлыстом сделал только хуже. Похоже, он действительно ничего не мог без своих людей. Наверное, поэтому вместо того, чтобы успокоить черепаху, он сначала попал по Таясу, потом по И-Пин с Ламбо, а потом, когда ему всё-таки удалось поймать Энцио хлыстом, неловко размахнулся и выкинул того в окно. А Энцио, не будь дурак, через изгородь ломанулся на соседний участок. К бассейну.

– Его же сейчас увидят! – схватился за голову Таясу. – Не говоря уже о том, что он разрушит дом!

– Ну, ничего не поделаешь, – притворно вздохнул Реборн и швырнул Леона ему в лицо.

Таясу не знал, что произошло и почему Дино вдруг посчитал его Ромарио, но Босс Каваллоне собрался, вновь становясь крутым, и невероятным образом опрокинул ставшего огромным Энцио на спину.

– Реборн, – сипло попросил Таясу, – пообещай, пожалуйста, что мне ты не будешь дарить что-то подобное.

Вместо ответа репетитор ухмыльнулся и задумчиво спросил:

– Интересно, а почему Тсуна не спустилась на крик маман?

Переглянувшись, ученики Реборна, ещё не отошедшие от стресса, бросились наверх, чтобы убедиться, что с девочкой всё в порядке. Без стука пнув дверь в её комнату, парни замерли на пороге.

Тсуна медленно обернулась к неожиданно ворвавшимся в комнату людям. Покраснела, прижимая к груди полотенце. Переступила по полу босыми ногами. И с криком: «Извращенцы!» – запустила в Дино учебник со стола. Второй без задержки прилетел в лоб Таясу.

Темно.

– …И вообще, я просто очень удивилась, когда они появились в комнате, – донеслось до мальчика. Голова просто раскалывалась.

– Милая, но это же не повод швырять в головы брата и его гостя учебники?

– А то, что они без спроса вломились, когда я только вышла из ванны, не повод? – возмутилась сестра. Голоса были приглушённые, но раз Таясу их слышал, значит, мама с Тсуной ругались где-то рядом.

– Дорогая, тебе стоит быть мягче, в конце концов, я не думаю, что Дино-сан и Таясу-кун хотели тебя обидеть.

– Нет уж! – фыркнула девочка. Хлопнула дверь.

Таясу открыл глаза и посмотрел на Реборна и Дино, с перемотанной бинтами головой сидевшего у стены.

– Что случилось?

– Обоих моих учеников с одного удара нокаутировала школьница, – проворчал Аркобалено и повернулся к Каваллоне, – тебе действительно ещё рано было прерывать обучение.

– Ты ведь наверняка это специально сделал, Реборн! Мне нужно извиниться перед Тсуной…

– Специально сделал что? – задумчиво спросил репетитор, глядя вслед сбежавшему ученику. – Мозгов вам не дал?

Таясу почувствовал, что краснеет. В комнату зашла встревоженная Нана.

– Тсуна убежала на улицу, а ведь уже поздно… Дино-кун пошёл за ней… Может, пока их нет, что-то можно сделать с этой огромной черепахой во дворе?

========== Часть 19 ==========

Тсуна в очередной раз поняла, что ей невероятно везёт, и поклялась, что перестанет так рисковать, потому что везение не может быть бесконечным. Она не так уж и далеко была от дома, когда земля под ногами задрожала.

«Землетрясение?»

Повторный толчок заставил её со всех ног бежать к дому. Даже если дело не в землетрясении, мама могла бы зайти к ней, чтобы спросить, всё ли в порядке. Уже повернув на свою улицу, Тсуна замерла, открыв рот.

Гигантская черепаха медленно и неумолимо двигалась к их дому со стороны её комнаты, а рядом суетился, пытаясь остановить её, Дино Каваллоне. Хлыст против огромной черепахи. Это было настолько сюрреалистично, что Тсуна даже забыла на несколько секунд, что выглядит сейчас как Ёши, и, застыв посреди улицы, наблюдала за происходящим. Однако когда из дома вышли Таясу с Реборном, она отвлеклась и попыталась сообразить, как попасть внутрь, пока все заняты. Получалось, что ей придётся рискнуть и пройти традиционным способом – через вход и по лестнице, с вероятностью попасться на глаза маме и детям.

Чертыхнувшись, девочка нырнула за угол, сдёргивая с себя кепку и вытаскивая шпильки из волос, оставив их распущенными. Толстовка с кепкой полетели в рюкзак, и девочка только понадеялась, что если и встретится с кем-нибудь в таком виде, они проглотят объяснение, что Тсуна решила сходить в магазин. Главное, чтобы её не увидел Реборн: что-то подсказывало, что репетитор брата быстро сложит два и два.

Борьба с черепахой набирала обороты. Краем глаза Тсуна заметила брата в маске одного из людей Дино, но поспешила проскользнуть в дом. Везение её не оставило, потому что Нана с И-Пин и Ламбо были на кухне и в окно наблюдали за тем, что происходит на улице. Мама удивительным образом удерживала Ламбо от попыток доказать, что он тоже крутой киллер и может на раз уделать черепаху.

Тсуна бесшумно поднялась по лестнице, закинула рюкзак под кровать и задумалась. Чем объяснить, что она не выбежала сразу, чтобы узнать, что происходит? Тем более, из её окна прекрасно видно, что творится сейчас на улице, а ещё одну обработку от Реборна она может и не выдержать, ей и в первый-то раз повезло. Хм… Где бы она могла ничего не видеть и не слышать и откуда при всём желании нельзя выйти сразу?

На губах девочки появилась хитрая улыбка. Схватив полотенце, Тсуна быстренько нырнула в ванную. Джинсы и футболка Ёши отправились на самое дно корзины с грязным бельём – всё равно, ей же их и стирать, а если вдруг мама успеет первой, то решит, что это вещи Таясу. Теперь душ. Когда-то Тсуна слышала, что прокалываются на мелочах, поэтому залезла в ванну и трясущимися руками намылила волосы – важна была даже не столько чистота, сколько запах шампуня. Мало ли, откуда ей знать, что там может почувствовать хамелеон? А вот то, что Леон очень умён и что они с Реборном почти телепатически общаются, Тсуна заметила.

В общем-то, её план можно было считать почти успешно выполненным. Единственный минус заключался в том, что второпях она забыла закрыть дверь на щеколду. Но это не значит, что она должна была спокойно отнестись к Дино и Таясу, вломившимся в её комнату! Хотя, конечно, учебник, пущенный в голову, вполне мог привести и к сотрясению… если там было, что сотрясать.

Тьфу!

Надо было видеть взгляд Реборна, когда он увидел успевшую натянуть на себя платье Тсуну и двух парней, лежащих в отключке на пороге её комнаты. Наверное, она всё-таки была неправа, потому что это привлекало внимание не меньше, чем Ёши возле их дома. Тсуна вздохнула.

В последнее время её по пятам преследовали неприятности. Её уже несколько раз чуть не раскрыли, но иотказаться от вечерних прогулок она не могла – её исчезновение может подтолкнуть слишком многих людей к поискам и размышлениям. Вот Такеши с Мочидой совершенно точно не оставят этого просто так. Да и Реборн… Не говоря уже о том, что Ёши поступило несколько предложений вступить в разные банды. Впрочем, эта проблема решилась сама собой: Тсуна слышала, что те банды, представители которых обращались к Ёши, внезапно оказались уничтожены Дисциплинарным комитетом. Хибари явно показывал, что своего противника он не собирается отдавать никому. Другое дело, что сам Ёши для него стал просто неуловимым. Тсуна даже удивлялась тому, как долго получается играть с Кёей в кошки-мышки. Новая игра оказалась не менее забавная, чем их традиционные развлечения.

Вторую причину, по которой она не стала мириться с Хибари, даже перестав злиться, она упорно не могла себе объяснить. И случилась она в тот злосчастный вечер, когда гигантская черепаха напала на их дом. Тогда, злясь и на маму, и на себя за несдержанность, Тсуна выбежала из дома, хлопнув дверью. И мысленно кипя от возмущенья, шла по городу, даже не замечая, куда.

– Что ты здесь делаешь, травоядное?

Девочка тогда вздрогнула и напомнила себе, что она – просто школьница Средней Намимори, а не Ёши.

– Хибари-сан?

Глава Дисциплинарного комитета сверлил её пристальным взглядом. Тсуна огляделась, понимая, что ноги сами принесли её к школе.

– Я… просто задумалась и пришла сюда. Простите.

Вопреки ожиданиям Хибари только хмыкнул, внимательно разглядывая девочку: всё ещё влажные волосы, перекинутые через плечо, слишком лёгкое для вечерних прогулок платье, голые ноги и впопыхах натянутые босоножки. Взгляд этот был почти физически ощутимым и каким-то… взрослым?… Тсуна не могла объяснить почему, но второй раз за этот вечер почувствовала, что краснеет.

– Слабым травоядным в Намимори нельзя гулять после девяти вечера, – заключил Хибари и приказал: – Иди домой.

Тсуна очень хотела возразить, что она не слабая, но здравый смысл велел заткнуться, потупить взгляд и послушно выполнить указание. Развернувшись на пятках, девочка повернула в сторону дома и только сделав с десяток шагов поняла, что Хибари идёт за ней.

– А?..

– Быстрее, травоядное, – невозмутимо сказал Кёя. – Я не собираюсь тратить на тебя всю ночь.

«Мир и вправду сошёл с ума», – подумала девочка, спиной ощущая внимательный взгляд. – «Что у него вообще в голове творится?!»

Это действительно казалось Тсуне загадкой: она никак не могла сопоставить два образа Хибари, забывая, что и сам Кея считал Ёши и Тсуну двумя разными людьми.

Неизвестно, что случилось бы дальше, но именно в этот момент их нашёл Дино.

– Тсуна, ты в порядке? – парень осторожно подхватил её под локоть. – Не стоит гулять одной так поздно, Нана-сан переживает…

– Ты ещё кто такой?

От Хибари ощутимо потянуло жаждой убийства, и Тсуна поспешила вмешаться:

– Это друг моего брата, он остановился у нас дома. Спасибо, что проводили, Хибари-сан, и извините за беспокойство. Думаю, Дино-сан проводит меня дальше.

– Конечно, – легко согласился парень. – Я как раз тебя искал. Ты, кажется, замёрзла? Руки холодные…

Дино накинул на неё свою куртку, проигнорировав возмущение Тсуны. Мрачный взгляд сверлил им спины до тех пор, пока они не завернули за угол.

Как Дино извинялся перед ней за их с Таясу появление – отдельная история. То есть, он был очень мил, но явно чувствовал себя не в своей тарелке. А ещё через слово поминал Реборна, и девочке ярко вспомнился первый день знакомства с репетитором и попытки брата убедить их с мамой, что в том, что он оказался на улице в одних трусах, виноват Реборн. Узнав лучше, что собой представляет их репетитор, сейчас Тсуна была готова поверить. И даже подозревала, что таким образом тот избавил себя от необходимости допрашивать Тсуну самостоятельно, но явно не ожидал такого результата. Так что, всё сложилось более или менее удачно, и эта нелепая ситуация в итоге пошла ей на пользу, и все как-то подзабыли обо всех странностях и подозрительных моментах.

А потом в их доме появился новый ребёнок по имени Фуута.

Комментарий к Часть 19

Первый экзамен прошёл, впереди ещё два, а у меня вдруг испарилось всё вдохновенье((((

Не совсем к главе, но пока писала часть текста, связанного с Энцио, узнала кое-что интересное про реальных гигантских черепах)) Вы только посмотрите на эту прелесть!))) - https://vk.com/club153109283?w=wall-153109283_146%2Fall

========== Часть 20 ==========

Фуута был особенным ребёнком, это Ёши понял с первых минут знакомства…

– Ты как-то раздражён, – заметил Такеши нейтральным тоном на очередной их прогулке. Дино, наконец, уехал, и Савада решил рискнуть. В присутствии же этого человека-катастрофы, он никуда больше не выбирался, присылая смс-ки о сложных отношениях в семье (что, отчасти, было правдиво, хотя ни Тсуна, ни Нана не подавали виду, что после того вечера между ними повисло какое-то напряжение).

Если бы Тсуна не нашла для себя увлекательным заставлять Дино чувствовать себя неловко, она бы совсем заскучала. А так Каваллоне краснел, когда она надела то самое платье или после громкого объявления Тсуны, что она идёт в душ, или когда Тсуна начинала обсуждать с ним что-нибудь на итальянском. Лицо Таясу в такие моменты выражало чистый ужас, так что девочка считала развлечение весёлым вдвойне. И стыдно ей не было. Но всё же это было совсем не то, к чему она привыкла, а потому Савада с нетерпением ждала отъезда Дино. Но когда Ёши всё-таки сумел выбраться на улицу…

Он фыркнул, как фыркают застоявшиеся кони.

– А у меня нет повода, по-твоему? Я всего лишь хочу немного размяться, а от меня убегают в разные стороны. И почему?! Не потому что им внушаю ужас я сам, а потому что Хибари и какой-то «ребёнок в костюме» запретили им со мной драться, напугав до чёртиков. Я оскорблён до глубины души!

Такеши усилием воли сдержал смешок.

– Я удивлён, что ты не спешишь избивать причину твоих проблем.

Мочида, с постным выражением лица, процитировал:

– Ёши-сан «не избивает детей, какими бы надоедливыми они ни были». Хотя я многое слышал про этого конкретного ребёнка и сомневаюсь, что он действительно малолетка, а не взрослый с каким-нибудь редким заболеванием.

– Это всё неподтверждённые домыслы. А даже если и будут доказательства, избивать инвалидов тоже нехорошо, – отрезал Ёши, про себя подумав, что ничего не знает о Реборне с этой стороны. Он просто принял как данность его существование, в какой-то момент перестав удивляться тому, что происходит с подачи репетитора. А потом ещё появились Ламбо и И-Пин, и Ёши просто решил, что все дети в мафии такие. Но ведь если подумать, то Реборн всё же сильно отличается от этих двоих… – Впрочем, куда больше напрягает тот факт, что этот ребёнок не сам хочет со мной сразиться, а натравить на меня своего «ученика», как он говорит.

– Саваду, – с прежним выражением лица сухо произнёс Мочида. Таясу он закономерно недолюбливал: мало, кто любит людей, топчущихся по их гордости с грацией слона. Савада номер два только фыркнул.

Такеши с Мочидой переглянулись. В отличие от Ёши, как они считали, парни видели, что вокруг Таясу происходит что-то странное, и то, что в это хотят втравить и их друга, им не нравилось. Удивительным было уже то, что Ёши не отвечал на из раза в раз бросаемый вызов, и лучше бы так и продолжалось дальше. А значит, он не должен увидеть в Саваде достойного противника.

Ямамото пожал плечами и высказался:

– Не могу сказать о нём ничего особенного. Ещё год назад о нём никто не отзывался иначе, как о Неудачнике Таясу. Лучше скажи: почему ты до сих пор не подрался с Хибари-саном, если так зол на него?

– Это… сложно объяснить, – пробормотал Ёши и поправил шарф, чувствуя, что краснеет. Хорошо ещё, что он шёл чуть впереди!

От необходимости отвечать его спасла, казалось, сама судьба – под ноги Ёши кубарем выкатился ребёнок.

– Держи его! – следом за ребёнком на улицу вывернули мужчины радикально бандитской наружности. – Поймаем пацана и кинем этого Паоло с его идиотскими идеями!

– Так-так, – громко и радостно произнёс Ёши, за шкирку поднимая мальчика, – и что здесь происходит?

Мужчины ухмыльнулись.

– Решил поиграть в защитника, парень? Шёл бы ты отсюда, мальчишка наш.

Мочида громко хмыкнул: так начинался почти каждый второй разговор тех, кто не был знаком с Ёши. Заканчивались они обычно тоже одинаково – избиением любителей давать советы проходить мимо.

Как ни странно, ребёнок присоединился к их просьбе:

– Пожалуйста, не лезьте в это!

Савада только фыркнул и кивнул Мочиде на мальчишку:

– Посмотри за ним пока. Такеши…

– Понял, – Ямамото усмехнулся – неприятности всё же нашли их, и, похоже, Ёши искренне этому рад. Но такие противники… Как бы снова не якудза. Впрочем, это не повод отступать, когда друг серьёзно настроен ввязаться в драку. В таком состоянии отговаривать его бесполезно… Да и на детей нападать действительно низко.

– Ещё мне какие-то малявки не угрожали, – фыркнул один из мужчин и попытался вырубить Ёши с одного удара. Вместо этого Савада поднырнул под руку и ударил открывшегося мужчину в грудь, почти ощущая, как от ладони распространяется тугая и горячая волна воздуха. В крови привычно плеснул обжигающий азарт. Голова стала лёгкая-лёгкая и все посторонние мысли ушли.

Наверное, он слишком долго не дрался, потому что сейчас чувствовал что-то, близкое к эйфории. Как в первый раз Ёши ощутил всю прелесть драки с превосходящим тебя по силам противником, предугадывая чужие удары и краем глаза замечая, что стиль Такеши изменился. Теперь он действовал так, будто сражался мечом, а не битой. Один из мужчин попытался обойти их с Ямамото, чтобы добраться до ребёнка, и Ёши поспешил его отвлечь. Не то чтобы он не верил в Мочиду, просто мальчишка ведь может испугаться, убежать, а судя по словам мужчин, за ним охотится отнюдь не только эта группа.

***

– Не беспокойся, – сказал Фууте парень с бритой головой. – Ёши-сан не позволит тебя обидеть. Однажды мы с ним и с Хибари-саном победили якудза, а их было в три раза больше.

– Я… не хотел причинять неприятности, – пробормотал мальчик. Он действительно не хотел втягивать гражданских в мафиозные разборки. Но вступившиеся за него парни, кажется, неплохо справлялись. По крайней мере, тот, кто его поймал, сломал своему противнику нос, а второй, с битой, удачно заехал мафиози по голове.

Широко раскрытыми глазами Фуута смотрел, как обычные школьники расправляются с членами Семьи, находящейся на седьмом месте по кровожадности, и чувствовал дикое желание составить рейтинг прямо сейчас.

Но бритоголовый парень вдруг хлопнул его по плечу, сгоняя наваждение, и сказал:

– Знаешь, есть такие проблемы, которые не должен решать ребёнок. И здоровые мужики вроде этих – явно не твой уровень. Так что тебе стоит обратиться к тому, кто может с ними разобраться.

– Да я так и собирался сделать… – вспоминая свой план по поиску Десятого Вонголы, отозвался Фуута и принялся пристально следить за первым парнем: на мгновение ему показалось, что тот использует Пламя. Мог ли это быть сам Дечимо или один из его подчинённых? – А вы неужели за своих друзей не волнуетесь?

– Насколько я знаю, семья Ямамото достаточно древняя и в прошлом из неё вышел не один прославленный воин. Я звал Такеши в клуб кендо, ещё когда только стал капитаном, но он предпочёл бейсбол. А Ёши-сан… – Мочида задумался, пытаясь сформулировать мысль, но в итоге сдался: – Ёши-сан – это Ёши-сан. Он удивительный. Он не может без боя, но никогда не станет сражаться с тем, кто слабее него. А ещё Ёши-сан терпеть не может любую несправедливость.

Фуута с удивлением взглянул на парня. Так мог бы говорить подчинённый о Боссе.

– Вы его очень уважаете, да?

Мочида покачал головой.

– Я им восхищаюсь. И я хочу быть на него похожим хоть немного. Но… когда-то я совершил ошибку, и именно Ёши-сан показал мне, что я был не прав.

– Если ты опять начнёшь вещать о каком-то особенном пути и пудрить мозги ещё и мальчишке, следующим я изобью тебя, учти, Мочида, – хрипловато раздалось рядом.

Фуута вздрогнул и огляделся: оказалось, бой уже закончился и бойцы Семьи Тодд без сознания лежали на земле. Как он мог быть так беспечен, что не заметил этого? Парень в кепке выглядел потрёпанным, но почти целым.

– Ха-х, хорошо размялись! – довольно улыбаясь, сказал второй, закинув биту на плечи.

– Я бы не отказался от драки с вами, Ёши-сан, вы ведь опять не оставили мне противников, – ответил на угрозу Мочида.

– Не отказался бы, значит, устрою, – задумчиво протянул тот и посмотрел на Фууту. В тени из-под кепки блеснули золотые глаза. – Но сначала… Я правильно понял, что за тобой охотились не только эти?

– Да, – почему-то под этим взглядом, не несущим лично ему никакой угрозы, стало неуютно. Будто бы этот Ёши видел его насквозь.

– У тебя есть кто-то, кто может решить эту проблему?

– Я… я собирался попросить о помощи Саваду Таясу-нии.

– Тц, как это я не догадался? В последнее время все странные дети оказываются в доме Савада!

– Простите, – неизвестно почему, захотел извиниться Фуута.

– Ты-то тут причём, – махнул рукой Ёши. – Ну, пошли, проводим, чтобы больше никто не обидел. Только извини, совсем к дому подходить не буду: у меня не очень хорошие отношения с Реборном, не хотел бы с ним встречаться. Но как будешь к дому подходить, мы проследим. Договорились?

Мальчик вздохнул. Неразумно было соглашаться и втягивать их ещё больше, но и отказываться… Не факт, что он сумеет дойти до этого дома самостоятельно.

– Спасибо.

– Обращайся, – фыркнул Ёши. Кажется, он действительно не мог пройти мимо чужих проблем.

«Прямо как Савада Таясу, кандидат на место Десятого Босса Вонголы. Интересно, если бы Ёши был в мафии, какое бы место он занял в рейтинге тех, кто не может отказать другим в помощи?»

– Так что ты там вещал, Мочида, пока я был занят?

Такеши рассмеялся:

– Ты думаешь узнать что-то новое?

– Вы же не думаете, что я мог оскорблять вас, Ёши-сан? – возмутился Мочида, и стало вдруг понятно, что такие разговоры у этой троицы случаются не в первый раз.

«Как жаль, что они гражданские», – внезапно подумалось Фууте. Ему очень понравились эти ребята, и было грустно, что они не смогут стать настоящими друзьями, ведь он не должен раскрывать им секреты мафии. Но, может, с Савадой Таясу будет так же легко общаться?

========== Часть 22 ==========

Комментарий к Часть 22

Прошу прощения за вставки из манги, особенно в конце главы, но я просто не могла не написать это событие!)))

Тсуна устало брела домой после занятий в клубе домоводства. Раскалывалась голова, и возвращаться не хотелось, но ещё меньше хотелось бродить по городу с тяжёлой сумкой и в школьной форме. Поэтому, хоть она и оттягивала момент появления дома, но всё же шла в нужном направлении. В последнее время ей стали сниться кошмары, будто вот-вот произойдёт что-то плохое, что никак нельзя избежать. И мама… они не ругались, нет, и делали вид, будто всё по-прежнему, но в ежедневных ритуалах готовки и уборки не хватало тепла и искренности.

Что она там кричала ей в порыве злости? Тсуна не помнила, слишком перенервничала от мысли, что её раскроют, потом Дино с Таясу завалились в комнату, а мама вдруг повернула ситуацию так, будто бы это Тсуна во всём виновата (возможно, в чём-то она была права, и от этого становилось ещё более паршиво).

Девочка тяжело вздохнула и подняла голову. Возле дома снова стояли люди в дорогих костюмах. В толпе мелькали знакомые по прошлым посещениям лица.

– Снова вы? Хотя, – нахмурившаяся девочка вдруг просияла, – это же значит, что Дино тоже приехал!

Как ни странно, на парня, из-за которого, казалось бы, произошло столько неприятностей, она совершенно не злилась. В конце концов, серьёзный разговор с мамой назревал давно, а случай с Дино просто оказался поводом.

В этот раз ей не пытались загородить дорогу, только молча расступались и провожали задумчивыми взглядами. Тсуна не знала, что в прошлый раз мужчины в первый же день после отъезда из Намимори начали пытать Босса на тему его странных отношений с сестрой будущего Десятого Вонголы. И парень ответил: «Я немного перед ней виноват, и она такая забавная, когда не пытается сделать вид, будто ей всё равно, что происходит в доме. А мне не сложно подыграть».

Каваллоне Тсуна застала практически на пороге дома.

– Привет, Дино! – пропела девочка, солнечно улыбнувшись, и солидно выглядевший парень вдруг покраснел и смутился.

– Эм.. Привет, Тсуна. Прости, я уже уезжаю, заскочил на минутку…

– В самом деле? – давясь хохотом, как можно более мило попыталась сказать девочка, стреляя глазками из-под ресниц. Это умение она подсмотрела у Бьянки и какое-то время тренировала перед зеркалом, чтобы добиться сногсшибательного эффекта. Однажды её за этим занятием застала Сайюри и долго смеялась над неумехой-Савадой, сказав, что любой парень, увидев это, скорее грохнется в обморок или решит, что у неё косоглазие. А потом села рядом и принялась учить Саваду «быть настоящей девушкой». – Что, даже не останешься на ужин? Или, может быть, переночуешь у нас?

– Нет, спасибо, мы уже уезжаем, – пробормотал парень, отцепляя девичьи пальчики от своей куртки и боком обходя Тсуну. – А там не к тебе пришла такая девочка, с хвостиком, как же её… Хару, вроде?

– Это вряд ли. Она по Таясу сохнет, – фыркнула Тсуна. – А я, к счастью, не в её вкусе.

И вдруг осеклась, вспомнив, что половину времени от своих прогулок она тратит не только на поиск хулиганов, но и на то, чтобы потерять хвост в виде Хару.

«С другой стороны, она же не по мне сохнет, а по Ёши… Но Ёши – это я. Ксо, как запутано!»

– Эта девчонка снова надоедает Джудайме? – раздалось от входа. Десятым её брата называл только один человек.

– Здравствуй, Гокудера. А почему тебя не было сегодня на занятиях?

Видимо, сегодня был особенный день, потому что вечно хмурый итальянец вдруг покраснел, как-то машинально потёр плечо, поморщился и буркнул:

– Не важно, – и обвиняющим взглядом посмотрел на Дино, – а вы здесь зачем?

Тсуна хмыкнула: по какой-то причине Хаято терпеть не мог Каваллоне, что тот принимал без особых обид и продолжал общаться с Гокудерой с неизменной доброжелательностью. Это было вдвойне забавно, учитывая, что сам Таясу был в восторге от Дино и до сих пор побаивался Гокудеру.

– Навещал Таясу и проверял, правда ли он взял под опеку Рейтингового мальчика, – пожал плечами Каваллоне, как обычно проигнорировав то, что вопрос был на грани вежливости.

Но Гокудера вдруг оживился.

– Рейтинговый Фуута здесь?! Правда? Я должен… Должен его увидеть!

Проводив взглядом взлетевшего по лестнице Хаято, Тсуна моргнула, предчувствуя очередной акт пьесы абсурда в доме. Как подтверждение этой мысли наверху раздался грохот, будто попадала вся мебель в комнате.

– Кажется, мне нужно проследить, чтобы они не замучили Фууту, – задумчиво сказала Тсуна.

– О, так ты приглядываешь за ним? – с любопытством спросил Дино.

– Вроде того, – всё так же задумчиво ответила девочка, которая действительно взялась опекать поселившегося у них дома (а где ещё?) итальянца. Фуута ей нравился. Он был спокойным, умел угомонить остальных детей – в основном, конечно, успокаивать нужно было Ламбо, но И-Пин тоже иногда начинала чудить – а ещё девочка остро ощущала какой-то надлом в доброжелательном мальчике.

– Это хорошо, – серьёзно сказал Дино, поймав её взгляд. – Ему и так пришлось многое выдержать, и у Фууты нет семьи, которая могла бы его поддержать. Я был бы рад знать, что вы с Таясу о нём позаботитесь.

– А почему ты сам не можешь? – нахмурилась Тсуна.

Каваллоне покачал головой.

– Мне не позволят. Это сложно объяснить… Фуута как единственный… хм… наследник, и любой человек из нашего круга, взявший над ним опеку, получит огромное преимущество и всегда будет под подозрением. Во избежание проблем ему назначали нейтральных и тщательно проверенных людей в воспитатели, но это не спасло его от преследования.

– Понятно, – наверху снова что-то прогремело, и раздались крики. – Что ж, не буду задерживать, кажется, мне действительно нужно бежать. Пока, Дино! Увидимся!

В комнате Таясу была настоящая разруха, но, что самое странное, в воздухе парил стол, будто попав в антигравитационное поле. Фуута с несколько пустым взглядом что-то перечислял. Девочка вздрогнула и бросилась к нему, проскочив мимо Гокудеры, протянувшего руку, чтобы её остановить.

– Фуута, с тобой всё в порядке? – она опустилась перед мальчиком на колени, осторожно кладя руки на плечи, чтобы не испугать.

– Всё хорошо, Тсуна-не. Звезда рейтингов говорит, что ты на втором месте среди того, что может успокоить Хибари-сана, и на восьмом по умению вывести его из себя из 77 тысяч 549 человек…

– А это не всё население Намимори? – громким шёпотом спросил Хаято, но на него тут же шикнул Таясу, которому было очень интересно узнать, что Фуута может сказать про Тсуну.

– …Тсуна-не на восьмом месте среди людей, которые не терпят несправедливость, и на третьем месте среди тех, кто может избить до смерти, отстаивая свои принципы… – Таясу поперхнулся, а сама девочка сидела с пустым выражением лица, пытаясь понять, что теперь делать и как реагировать.

– А мне ты всё-таки можешь сказать, подхожу я для роли Правой руки Десятого или нет?! – встрял Гокудера.

– Список подходящих на роль Правой руки Таясу-ни? Хаято-ни… вне рейтингов.

– Что?!

– Разве у твоих рангов есть границы? – пробормотал Таясу, не зная, кого откачивать первым – явно впавшую в ступор сестру или истерящего Гокудеру.

– Я не сказал, что он вне границ рейтингов. Это атмосферически вне рангов. Зато Хаято-ни на первом месте среди людей подходящих для работы с детьми-дошкольниками. К тому же он первый в списке тех, кто любит детей, так что эта работа ему подходит.

– Что?! – хором переспросили все присутствующие, разом решив, что ослышались.

– Я… люблю… детей? – как-то слабо переспросил Гокудера и так и застыл.

– Но самое важное – это любовь, не так ли? – спросила Бьянки. – Составь список любовных рейтингов.

– Хорошо, – кивнул мальчик. – Итак, начнём с любовных рангов Таясу-ни. На первом месте…

И прежде, чем паникующий Таясу придумал способ заставить Фууту молчать, за окном раздался грохот грома.

– Ой, дождь, – Фуута побледнел и уткнулся лбом в плечо так и сидевшей перед ним Тсуны. Девочка рефлекторно сжала его в объятиях. – Ненавижу дождь. Мне плохо во время него, и мои ранги всегда неправильные.

– Так с того момента, как идёт дождь, ранги ошибочны? Слава богу… – пробормотал Хаято.

– И не говори, – с таким же облегчением выдохнула Тсуна, решив сыграть на этом. – А то я уже думала, что узнала о себе много нового… Фуута, что скажешь, если я сделаю тебе горячий шоколад? Тебе станет легче?

– Это будет здорово, Тсуна-не, – просиял мальчик.

– Я помогу тебе! – поднялась Бьянки.

– Да нет, не стоит утруждаться, я справлюсь…

– Ламбо-сан тоже хочет шоколад!

– Да, Бьянки, может быть, ты правда сделаешь шоколад для Ламбо? – тут же сдала назад Савада.

Когда спорящие девушки вышли из комнаты, Таясу с видимым облегчением сказал:

– Всё-таки хорошо, что Тсуна не на третьем месте среди тех, кто может избить до смерти.

– Это точно, – передёрнулся Гокудера. – Второго Хибари нам не надо.

– Да, – согласился Реборн, глядя в окно. – Хорошо.

========== Часть 23 ==========

Когда после ужина Тсуна собралась, как обычно, закрыться в комнате, мама как-то неловко спросила:

– А ты разве не будешь готовиться к завтрашнему дню?

– К завтрашнему дню? – растерянно переспросила девочка. – Но завтра у нас нет никаких контрольных или тестов, будет устный опрос по истории в конце недели и мой доклад по литературе через два дня, и я хотела заняться ими.

Нана в свою очередь недоумённо посмотрела на дочь.

– Маман имеет в виду не уроки, – вмешался Реборн, – а подготовку ко Дню Святого Валентина. Разве ты не будешь делать шоколад, чтобы подарить его кому-нибудь в школе?

Тсуна растерянно огляделась, понимая, что на ней сосредоточились взгляды всех, кто был в комнате – от мамы до Ламбо.

– Я совсем забыла про праздник, – честно призналась девочка.

– Но как же так? – всплеснула руками Нана. – Неужели нет никого, кто тебе хоть немного бы нравился?

Даже Бьянки посмотрела на Тсуну с укором. Ну, ещё бы, с точки зрения девицы, девизом которой были слова: «Самое главное – это любовь», – Тсуна только что совершила страшное святотатство.

– Эм… наверное…

– Ха! Хотел бы я посмотреть на того, кто ей мог бы понравиться, – фыркнул Таясу, несколько осмелевший после той истории с рангами. – Она же почти ни с кем не общается.

– Нельзя так говорить о своей сестре, – возмутилась Нана.

А Тсуна почувствовала страстное желание прибить братца.

– Обязательно посмотрю на тебя в Белый день, особенно на то, как ты будешь дарить что-нибудь Киоко-чан, – ядовито отозвалась она. – Потому что в школе совершенно точно нет такого человека, который бы не знал, что ты в неё втюрился. Кроме самой Киоко, конечно. И ты удивишься, Таясу, но мне тоже есть, кому дарить шоколад.

– И кому же? – поинтересовался Таясу, полыхая щеками после заявления Тсуны (ну, не могли же на самом деле все знать, что он любит Киоко-чан, правда?), – Ямамото-куну или, может быть, Гокудере? Только учти, у них наверняка будет полно поклонниц!

– Делать мне нечего, как дарить шоколад твоим друзьям! Вот пусть поклонницы и тратят время на это. А я свой подарю Хибари!

На секунду на кухне стояла оглушительная тишина. Тсуна замерла, осознавая, что ляпнула.

– Слушай, сестрёнка, – с сомнением протянул Таясу, – я, конечно, догадывался, что у тебя нет чувства самосохранения, но не настолько же!.. Давай мы просто сделаем вид, что этого не слышали? Подаришь шоколадку кому-нибудь ещё, но только не Хибари. Он же тебя убьёт!

Но Тсуна уже завелась:

– Вот ещё, не собираюсь отказываться от своих слов. Сказала: подарю шоколад Хибари, значит, так и сделаю.

– Так вот, значит, какой типаж тебе нравится, – задумчиво сказала Бьянки. – Ну, вкус у тебя не самый плохой, как оказалось. Конечно же, никто не может сравниться с Реборном, но если тебе не повезло привлечь его внимание, то этот мальчик – не самый плохой вариант.

И-Пин что-то взволнованно прочирикала на китайском. Девочка уже успела выучить некоторые фразы на японском, но всё равно большую часть времени её мало, кто мог понять.

– Она говорит, что тоже хотела бы подарить шоколад Хибари, – перевёл Реборн.

– Тогда у нас очень мало времени, – хлопнула рукой по столу Нана. – Магазины вот-вот закроются, так что нужно будет разделиться, чтобы успеть купить все нужные ингредиенты, – женщина быстро что-то написала в маленьком блокнотике, куда обычно записывала, что нужно купить, и протянула их Тсуне и Бьянки. – Вот ваши списки, а мы с И-Пин купим остальное.

– Да вы что, с ума посходили?! – схватился за голову Таясу, видя, как в темпе собирается вся женская половина дома. Но крик души пропал втуне. Его уже никто не услышал.

– Девушки становятся непредсказуемыми и опасными, когда дело касается их чувств, – тоном умудрённого опытом человека сказал Реборн.

– Но не тогда, когда эти чувства касаются Хибари!..

«Ой, кошмар!» – подумала в это время Тсуна, сверяясь со списком, пока стояла в очереди. – «Я что, действительно собираюсь это сделать? Но я же не могу отказаться от своих слов? И почему я просто не согласилась с тем, чтобы подарить шоколад Ямамото?» – тут девочка представила, что делает это в виде Ёши, и подавила смешок. – «Он бы очень удивился!.. Это всё Таясу виноват, с чего он взял, что я должна дарить шоколад именно им, как будто больше некому? Гррр! Сам-то хорош, если бы Гокудера за ним не начал таскаться хвостом, так бы и ходил без друзей. И он ведь наверняка не догадается, что Хару тоже будет ждать от него подарок в Белый день, а не только его обожаемая Киоко… Это если ему смелости хватит! Впрочем, не хватит смелости Таясу, значит, его пнёт в нужном направлении Реборн… И всё-таки, как я завтра буду дарить что-то Хибари? Главное, не сорваться и не назвать его Кёей-куном, как Ёши…»

В итоге, вечером на кухне царил уютный хаос, и Тсуна только успевала прятать продукты от детей и следить, чтобы Бьянки даже не дышала в сторону тех сладостей, которые она делала для Хибари. Таясу слонялся тут же и нудил, нудил, нудил, что они все с ума сошли и Хибари их изобьёт до смерти или придумает что-нибудь совсем ужасное, пока мама не выставила его вон. Поговорить с Наной так и не удалось, но отношения ощутимо потеплели, хотя чувство неловкости осталось.

А на следующий день Хибари с недоумением смотрел на двух вломившихся к нему на крышу травоядных, просивших принять их шоколад. Несмотря на довольно симпатичную внешность (хотя сам Кёя, естественно, об этом никогда не задумывался), его пугающая аура и тяжёлый характер отпугивали от него всех поклонниц. Шоколад он обычно получал от знакомых женщин и девушек, которым когда-то помог (Хибари терпеть не мог, когда кто-то считал, что имеет право нападать на его травоядных, но спасённые от грабителей/маньяков/хулиганов или просто не знали об этом, или не считали важным).

В общем, Кёя был озадачен. Но дарить и принимать шоколад в День Святого Валентина было какой-никакой традицией, а ещё одним пунктиком Хибари было соблюдение правил, так что шоколад И-Пин и Тсуны был принят и, к изумлению Савады, даже не отправился в мусорку.

А вечером Ёши был очень удивлён, когда под смешки Такеши и Мочиды получил в подарок от Хару шоколадные конфеты. Бьянки тоже пришла поздравить его с праздником, но, к счастью, ничего дарить не стала, сказав, что тогда её возлюбленный будет ревновать.

Сам Ёши был занят решением другой проблемы.

«Это что же, – с ужасом представил он, – мне тоже в Белый день придётся покупать ей шоколад?! Ну и бре-ед!».

По крайней мере, у него был целый месяц, чтобы придумать, как выкрутиться из этой ситуации.

========== Часть 25 ==========

Время летело незаметно, и неожиданно для себя Тсуна обнаружила, что 14 марта уже наступило. И тем неожиданнее оказалось для неё присутствие на её парте белого шоколада без подписи. Впервые за чёрт знает сколько лет. Но рисковать и уточнять, правильно ли она поняла, кто отправитель, девочка не стала. Кроме того, лично в руки ей отдал шоколадку Ямамото, разом настроив против Тсуны весь свой фанклуб. За это девочка обшипела его со всех сторон, и у фан-клуба появился новый повод её ненавидеть: смущённый Ямамото не нашёл ничего лучше, чем громко перед ней извиниться за доставленные неприятности. Тсуна звонко хлопнула себя ладонью по лбу и только сказала: «Какой брат, такие и друзья брата», – вызвав возмущённый вопль Таясу и бурчание Гокудеры, что он-де не такой, как этот бейсбольный придурок. Уже потом Тсуна села и задумалась, с какой бы радости такое внимание, но шоколад был совершенно обычным, из тех, что дарят знакомым и друзьям, а не возлюбленным, поэтому девочка успокоилась.

Братец, кстати, как и предсказывала Тсуна, несмотря на испытываемый ужас, под влиянием мотивирующего пинка Реборна принёс красивые белые розы из шоколада для Киоко. Насколько Тсуна знала, их добыча для Таясу и не бросившего своего Джудайме Хаято превратилась в очередной квест не на жизнь, а на смерть.

Кстати, про Хару она тоже угадала, и поиск достойной шоколадки в день праздника для расстроенной неумелой ложью Таясу девочки тоже стало очередным испытанием. Сама Тсуна, чувствуя себя знатной извращенкой, в виде Ёши оставила свой ответный подарок на крыльце дома Миуру, используя стратегию Хибари. Но расстраивать Хару ещё больше не хотелось: она же не виновата, что парень, который ей понравился, на самом деле не совсем парень.

Потом подготовка к экзаменам с головой погребла Тсуну и, словно в насмешку, она неожиданно оказалась предпоследней в списках лучших учеников, на зависть Таясу. Реборн похмыкал, а мама расцвела – как же, небольшое, но заметное улучшение результатов, да ещё и в конце учебного года.

Во втором классе Средней Намимори Тсуна обнаружила, что снова учится с братом, Такеши и Гокудерой. Здесь же остались и Киоко с Ханой. Это было немного странно, что такая большая компания из прежнего класса в этом году снова оказалась вместе, но Тсуна решила не заморачиваться.

На каникулах она снова встретилась с разъярённым долгими прятками Кёей и вынуждённо признала, что с последней их драки Хибари стал ещё сильнее. Радовало лишь то, что их бой снова свёлся к ничьей – значит, и Ёши не терял время зря. В общем, закончив выяснять отношения, оба без сил повалились на землю, и это стало лучшим способом решить возникшие противоречия – когда ты просто не можешь никуда уйти, ты волей-неволей выслушаешь всё, что тебе хочет сказать собеседник. А у обычно немногословного Кёи накопилось много претензий, да и Ёши возмутился тем, что Хибари запугивал его противников.

Тсуна потом ещё неделю синяки сводила, но была настолько довольной, что даже Таясу начал поглядывать на неё с подозрениями и опаской. А уж Реборн… Если бы Бьянки вдруг не устроила на него самую настоящую охоту, желая выбить согласие на бракосочетание, Тсуне пришлось бы тяжело. Так что девочка всеми руками и ногами поддерживала сестру Гокудеры в её планах. Но каким-то образом хитрый репетитор добился того, что свадьбу отложили на неопределённый срок, хотя Бьянки, казалось, не смог бы остановить и грузовой поезд, несущийся лоб в лоб.

***

Фуута задумчиво разглядывал свою книгу рейтингов, пытаясь решить одну странную загадку: с рангами Савады Тсуны вечно творилось что-то непонятное. То она получалась одной из самых милых девушек, то вдруг попадала в список самых сильных бойцов Намимори, она появлялась в первых строчках среди людей, которые могут заморочить голову, а то вдруг оказывалась в списке тех, кто совершенно не умеет лгать. Но один рейтинг всегда оставался неизменным: Тсуна-не была первая в списке людей, бескорыстно заботящихся о Фууте. Дальше шли Савада Нана и Савада Таясу.

Фуута был ребёнком, но не глупцом: жизнь в мафии в качестве её ценного приза заставила мальчика быстро повзрослеть. И он понимал, что ему очень повезло оказаться в этой семье, с этими людьми. Он как сокровище хранил каждую тёплую улыбку, каждое объятие или дружеское похлопывание по плечу, доставшееся ему не потому, что он был Рейтинговым Фуутой, а потому что он был ребёнком, о котором нужно заботиться.

Тем более ценным это было потому, что между собой Тсуна-не и Таясу-ни общались очень странно! (Бедный Фуута, росший один, почти не представлял, как выглядят обычно отношения между братьями и сёстрами в нормальных семьях, и потому некоторые споры Тсуны и Таясу действительно приводили его то в ужас, то в ступор). Но, между прочим, если бы Таясу хоть раз поинтересовался у Фууты, он знал бы, что мальчик – единственный человек, готовый поддержать его мнение, что Тсуна-не бывает очень, очень страшной! Особенно если разозлить её так же сильно, как это обычно делает Ламбо…

Тсуна-не была такой же двойственной, как составляемые с её участием рейтинги. Она была послушной дочерью и изо всех сил старалась быть похожей на подруг Таясу-ни – Киоко-чан и Хару-чан. Вот только Тсуна-не в душе была совсем не такой, и Фуута ясно видел, как тяжело ей даются и игры в радушную хозяйку, и необходимость быть доброжелательной ко всем. Мальчик был готов поверить тем рейтингам, в которых Тсуна-не была в первых строчках лучших бойцов: так сверкали глаза девочки, когда она злилась, так сжимались в кулаки ладони, что ему было очевидно – Тсуна-не привыкла решать проблемы сама и отстаивать своё мнение до последнего.

Её опека для Фууты была ненавязчивой. Просто девочка оказывалась рядом, когда появлялись какие-то проблемы, подсказывала и давала совет, если он просил. Именно Тсуна была тем человеком, который занимался оформлением всех необходимых документов, чтобы Фуута мог учиться в японской школе, призывая на помощь Саваду-сан только тогда, когда подтверждение взрослого человека было просто необходимо. И мальчик догадывался, что для И-Пин и Ламбо она сделала то же самое.

Тсуна-не была совершенно непохожа на остальных девочек: она не сюсюкалась с детьми, как Хару, не делала вид, будто верит их россказням, как Киоко (и когда Реборн говорил, что он репетитор-киллер, Фуута по глазам названной сестры видел, что эти заявления она принимает всерьёз), но и нельзя было сказать, что она ненавидит детей, как Хана. А ещё – вот ужас-то! – она была одним из немногих людей, которые пытались воспитывать Ламбо.

Для сравнения: Таясу-ни чаще всего старался отделаться от надоедливого ребёнка, Хаято-ни ругался на него, только чтобы прогнать, а Савада-сан искренне полагала, что у Ламбо нормальное для итальянского пятилетнего мальчика поведение, и скорее потакала его капризам, лишь иногда призывая к порядку. Вследствие этого именно Тсуну Ламбо опасался больше всего, потому что она вполне могла и наказать, и отругать, но и хвалила за дело тоже только она. Такое поведение удивительным образом сочеталось с демонстративным невмешательством в дела брата (в дела мафии, если быть точнее, потому что часто они касались не только Таясу), хотя Фуута готов был поспорить, что Тсуна совсем не такая беспечная, как Савада-сан, и глупым отговоркам не верит.

Наверное, поэтому, желая быть похожим на Таясу, таким, как он его видел, Фуута больше всего на свете боялся разочаровать Тсуну и лишиться её поддержки. Мальчик видел, какими испуганными стали глаза Тсуны, когда он в первый раз озвучил её рейтинг при всех. И потому сейчас он с лёгким сожалением выдрал из блокнота тот рейтинг, который раскрывал Тсуну-не как сильного бойца, и без лишних сомнений поджёг его.

Он составит рейтинг сильнейших бойцов Средней Намимори, как его и просил Реборн. Но сам будет знать, что название будет звучать по-другому: «Рейтинг всех бойцов Средней Намимори, кроме Тсуны-не».

Комментарий к Часть 25

Кому интересно, так выглядел подарок Таясу для Киоко: https://vk.com/club153109283?z=photo-153109283_456239240%2Fwall-153109283_156

========== Часть 26 ==========

– Были ведь и другие нападения, кроме этого, верно? – услышала Тсуна встревоженный голос матери.

– А, вы о чём? – не волнуйся она так сейчас о кое-чём более важном, чем какие-то разборки школьных банд, она бы в очередной раз поразилась невнимательности брата. В самом деле, город гудит последние несколько дней, все взвинчены, Ёши каждый вечер вместе с Мочидой и Такеши ввязывается в драки, потому что паникующие люди начали обвинять друг друга в этих нападениях и стараться ударить первыми, а Таясу как всегда ничего не слышал.

– Фуута пропал, – сказала она, заходя на кухню. – Он не пришёл вчера после школы.

– Может быть, он остался у кого-нибудь из одноклассников? – с надеждой спросила Нана.

Тсуна покачала головой, отвергая несостоятельную версию.

– Он пришёл бы спросить разрешение или хотя бы написал мне или тебе сообщение. Фуута – очень ответственный мальчик, он не станет исчезать просто так.

– В свете последних событий, – задумчиво сказал Реборн, – это выглядит нехорошо.

– Да о чём вы вообще?!

Тсуна цыкнула.

– Я, братец, говорю о том, что девятилетний мальчик, находящийся под нашей опекой, не пришёл ночевать домой, а его телефон не отвечает. А Реборн, судя по всему, говорит о массовых нападениях на старшеклассников Намимори, после которых они оказываются в больнице в состоянии полутрупов. И если ты до сих пор не научился мыть уши по утрам, то это не моя проблема! Почему вообще никто не обратил внимания, что Фууты нет дома?

– Иногда мальчики начинают бунтовать против излишней опеки, а Фуута ведь уже сбегал от своих прежних опекунов, разве нет? – с несчастным видом спросила Нана. И Тсуна понимала, что это скорее попытка оправдаться в своих же глазах, да и немудрено в вечном хаосе их дома не заметить, что один ребёнок не спустился на ужин, но…

И ведь сама тоже хороша! Жизнь в вечернем Намимори резко стала интересной, и она пропадала вечерами на улице, иногда даже уходя гулять с рюкзаком за спиной не через окно, а через дверь и переодеваясь где-нибудь в туалете мелких кафе, где всем абсолютно всё равно, что происходит вокруг.

– Только не Фуута, – ответила она, сдержав порыв на кого-нибудь накричать и сжимая кулаки. – Ты не знаешь, как он радовался, как мечтал о нормальной семье. Ну,наша, конечно, не совсем нормальна, но ему и сравнить-то не с чем. Я схожу в его школу, спрошу, как он вёл себя на уроках. Может, и правда пошёл к кому-то в гости?

– Тсуна, а как же твои занятия?

– Подождут, – отрезала девочка и вышла из дома. За спиной был рюкзак, но только не с уроками, а с одеждой Ёши.

– А она очень переживает о ребёнке, который просил защиты у тебя, Никчёмный ученик, – заметил Реборн, и прозвучало это так, что Таясу поёжился.

А в младшей школе злая и встревоженная Тсунаёши слушала учительницу Фууты.

– Хорошо, что вы пришли. Я переживала за Фууту-куна, он и вчера не пришёл в школу. Так, что с ним, говорите, случилось?

– Ничего страшного, – немеющими губами произнесла девочка, чувствуя, как внутренности скручиваются узлом. – Он просто немного заболел. Мама боится, что он заразит одноклассников, и оставила его дома.

– Тогда всё в порядке, – улыбнулась женщина. – Но будет лучше, если вы принесёте справку.

– Хорошо, я передам, – согласилась девочка и на негнущихся ногах вышла из класса.

Куда бежать? Где его искать? Звать полицию? Тсуна впервые попала в такую ситуацию и просто не представляла, что делать. Её трясло от волнения за мальчика, оказавшегося одного в чужой стране, и поэтому она не сразу поняла, кого видит на пустынной улице.

Кажется, это была форма Кокуё, но Тсуна не могла быть уверена. Парень склонился над телом избитого человека и…

«У всех пострадавших были выдернуты зубы», – вспомнила девочка.

И снова мысли заметались. Что делать? Привлечь его внимание и начать драться? Она сейчас обычная девчонка, а с противником он уже закончил, этому парню так не помочь. Но можно попытаться избить противника и вызнать, зачем они это делают. Сейчас здесь никого не видно, но если её застанут за этим занятием…

«Ками, да что со мной происходит?» – Тсуна встряхнулась и первым делом вызвала скорую помощь. Может быть, она и ей понадобится в ближайшее время.

– Отойди от него!

Парень поднял на неё равнодушный взгляд человека, выполняющего нудную обязанность.

– Всё равно я уже закончил, – сказал он, вставая.

– Ты… – Тсуна сжала кулаки, чувствуя, как частит сердце, и бросила быстрый взгляд на избитого парня. – Мочида! – вот теперь она была в ярости. – Зачем ты это сделал? Кто вы такие?

Она медленно наступала на незнакомца, также пятившегося назад. Над девчонкой дрожал воздух, будто на сильной жаре, и от маленькой фигурки тянуло ощутимой опасностью.

– Старшая школа Кокуё, второй курс, Какимото Чикуса. Но… Мне не нужно с тобой сражаться. Тебя нет в списках, – заметил он сам себе.

– В списках? В каких ещё… – в голове смешались страх за названого младшего брата и переживания за пострадавшего друга, и Тсуна каким-то внутренним чутьём сделала верный вывод при минимуме данных. – Фуута! Куда вы дели моего брата?!

– Брата? У Рейтингового мальчика нет родственников. Так значит, ты из мафии? – взгляд из равнодушного стал заинтересованным.

– Понятия не имею, о чём ты говоришь, – отмахнулась девочка, – но за Фууту я всю Кокуё, если понадобится, разнесу!

Чикуса легко увернулся от летящего в лицо кулака, а ответный удар в грудь заставил Тсуну отлететь. В этот момент девочка как никогда возненавидела длинную юбку, помешавшую ей сразу подняться.

– У меня нет времени с тобой возиться. Я ещё не закончил с делами.

– Ах ты!.. – Тсуна бросилась за ним, но за первым же поворотом Какимото Чикуса словно растворился в воздухе. – Твар-р-рь! – со злости девочка ударила кулаком по ближайшей стене и замерла, пустым взглядом разглядывая вмятину в каменной кладке и полетевшие в стороны осколки.

Всеобщее стремление найти и избить виновных в нападениях перестало для неё быть просто забавным происшествием и поводом хорошенько размяться. Теперь уже разобраться с чужаками стало делом принципа и шансом найти Фууту. Ради такого Ёши мог бы предложить Хибари объединиться и, возможно, тот бы даже не стал долго отказываться. Но сначала…

– Мочида, – девочка подбежала убедиться, что друг доживёт до приезда скорой – уж больно пугающе выглядели его травмы: залитое кровью лицо, истыканное иглами тело и сломанная рука, кости которой торчали наружу.

Как же всё так неудачно навалилось и запуталось… Тсуна просто рвалась на части, не зная, куда бежать в первую очередь.

========== Часть 27 ==========

Мочида захрипел, задёргался, и Тсуна со страхом посмотрела на пену, пошедшую у него изо рта. Чёртова скорая всё ещё не приехала, и всё, что она смогла придумать, – это осторожно повернуть голову набок, подложив под неё свёрнутый пиджак школьной формы. Уж больно симптомы напоминали эпилептический припадок, а это – единственное, что ей запомнилось с уроков оказания первой помощи. Вот только Мочида не был эпилептиком, а судороги не шли на пользу сломанной руке.

У Тсуны вставали дыбом волосы. Ёши никогда не избивал людей настолько. Или не видел последствий… Нет, она всегда знала, когда остановиться, единственное исключение – нападение на Такеши, тот случай, после которого они вообще познакомились, но тогда её сил не хватило бы, чтобы устроить такие повреждения. А сейчас, возможно, у неё на руках умирает человек, близкий ей, а она даже не знает, что делать! И уйти, бросить его так – нельзя, просто невозможно. Страшно даже иглы выдёргивать – а ну как спровоцирует очередной приступ, что тогда?

– Мочида, – дрожащим голосом позвала девочка, осторожно взявшись за ладонь здоровой руки. – Только посмей умереть здесь, слышишь? Я тебя и на том свете найду и отпинаю, так и знай. И вообще, какого чёрта ты позволил так себя отделать какому-то чужаку из Кокуё?

Да, Мочида Кенске не очень красиво повёл себя по отношению к её брату, да, их знакомство с Ёши началось не лучшим образом. Ёши бесился от его пафосности, будто они – герои какого-то фильма или манги, злился, когда парень ходил за ним по пятам, несмотря на угрозу быть побитым ещё раз, несмотря на то, что Ёши осыпал его руганью. Общение с ним было ещё одним фактором риска, что тайну Ёши раскроют – да сам же Мочида, к примеру. Но всё это забывалось, когда парень вполне искренне признавал свою неправоту, когда спрашивал, почему одних Ёши избивал, других просто мог припугнуть, а кому-то помогал. Спрашивал, а потом о чём-то подолгу размышлял, хотя, конечно, не забывал перед этим сказать очередную глупость про путь Ёши. Кем его считал Мочида? Тсуна не могла сказать. Точно не просто другом. А кем бы считал, знай о настоящей личности Тсунаёши? Возможно, что и принял бы. Теперь, после того, как они вместе дрались с якудза, обедали у Ямамото, защищали Фууту…

Отпустить его руку она не могла. Напротив, заставляла себя не вцепляться изо всех сил, чтобы не причинить нечаянно лишнюю боль. Казалось, стоит только ей разжать пальцы – и Мочида глаз уже не откроет. Самовнушение или что-то ещё, но девочке даже чудилась лёгкая золотая дымка, окутавшая их руки.

– Только посмей умереть, Мочида, – повторила она, сглатывая противный комок в горле и не замечая текущих по лицу слёз. – Ты сам сказал, что будешь следовать за мной, а я тебя не отпускаю. Только посмей…

Может быть, она только утешала саму себя, но пальцы Мочиды чуть дрогнули.

В машину, наконец, подъехавшей скорой помощи Тсуне разрешили последовать за ним. И посетовали на то, что слишком много пострадавших по всему городу, скорая просто не успевает выезжать ко всем. Сделали запрос в больницу: есть ли ещё свободные места, или стоит ехать в другую, находящуюся чуть ли не на другом конце города, по меркам Тсуны. Девочка сидела на одном из пассажирских сидений и старалась не мешать ни глупыми расспросами, ни всхлипываниями, ни своим присутствием в принципе.

Она только написала сообщение Такеши, что Мочида в больнице, и попросила его поберечься самому и передать Хибари предложение о сотрудничестве, если они встретятся, и забросила телефон в рюкзак. Фуута… Она надеялась, что мальчик ещё жив, не было никакого смысла в его убийстве, а Мочида, судя по взглядам и поведению парамедиков, был очень плох, и какое-то иррациональное чувство твердило, что ей нельзя от него отходить далеко. Не сейчас.

В больнице она сидела, опустошённая, рядом с коридором, ведущим к палате, где другу оказывали первую помощь. Здесь царила такая паника среди посетителей, такое оживление среди персонала, передвигающегося по коридорам почти бегом, что на тихую скромную девочку никто просто не обратил внимания и поэтому не прогнал. Ей даже показалось, что в какой-то момент она заметила в толпе Киоко, но сейчас ей было всё равно. Силы оставались только на то, чтобы мысленно твердить, что она Мочиду не отпускает.

Встряхнуться Тсуну заставила только новая волна шепотков, смысл которых она уловила не сразу. А потом напряглась: в больницу привезли Правую руку Кёи – Кусакабе Тетсую. Это было… Это был плохой знак. Уж Тсуна-то знала, что Тетсуя всегда где-то рядом с Кёей, особенно в такое неспокойное для Намимори время. И либо Хибари всё-таки был далеко от помощника, либо… Мысли путались, и Тсуна почему-то вспомнила о телефоне и своей просьбе Такеши. Снова стало тревожно. На телефоне Тсуны был пропущенный от мамы. Отписалась, что её близкий друг попал в больницу и чтобы её не ждали, потому что Тсуна будет ждать хоть каких-то результатов. На телефон Ёши пришли две смс от Такеши, заставивших волосы девочки второй раз встать дыбом:

«Понял».

«Хибари вчера отправился в Кокуё и не вернулся. Они напали на ещё нескольких одноклассников. Собираюсь с Савадой и Гокудерой в Кокуё-Лэнд. Ты придёшь?»

Вторая была почти час назад, и Тсуна прекрасно представляла характер Ямамото, чтобы понимать – он не стал дожидаться ни ответа, ни Ёши. Этим они с Мочидой были похожи: не отступали от принятого однажды решения… Особенно если дело касалось драки. А Такеши явно разозлился и захотел с обидчиками разобраться сам.

А она очень сильно отставала. Даже если они отправились не сразу, даже если какоё-то время потратили на то, чтобы захватить что-нибудь в качестве оружия, хоть ту же биту, пока она доберётся до Кокуё, самое страшное уже может произойти.

«Не успеваю, я не успеваю!» – отчаянье и паника навалились с новой силой. Какого чёрта Такеши снова оказался в компании с Реборном, Таясу и Гокудерой? Хотя его вполне могло пронять известие о Мочиде, но не повод же это бросаться в погоню, да ещё в такой сомнительной компании? Или…

Тсуна чуть головой не побилась об стену. Такеши знает, что до вечера Ёши не может появляться в городе. Он не знает, что она, Тсуна, уже настолько зла и так переживает о Фууте, друзьях и брате, что плевать ей даже на то, что кто-то узнает о её маленькой тайне. Не та эта ситуация, когда она станет прятаться ради собственного удобства.

Похищенный ребёнок – это вообще-то преступление, и избиения почти до смерти – тоже. Тот парень, Какимото Чикуса, спросил, не из мафии ли она. Тсуна-то нет, а вот Таясу уже год как тренируется на роль мафиозного оябуна. Уж не был ли Чикуса и тот, кто стоял за ним (а Тсуна си-ильно сомневалась, что организатор всего этого безобразия лично занимался разборками со школьными хулиганами), сам причастен к мафии? И уж не за Таясу ли они пришли? Официально ведь Фуута просил защиты у брата, как у наследника мафиозного клана.

Всё вместе это выглядело очень и очень паршиво, а потому Тсунаёши готова была рискнуть, выйти из тени, возможно, пойти драться вместе с братом (не против Таясу, как этого хотел Реборн, но чутьё подсказывало, что такой вариант ему бы тоже понравился. Недаром репетитор также своеобразно приучал и Хибари к мысли, что Никчёмный Таясу может быть достойным соперником. А от соперничества недалеко и до сотрудничества, ей ли не знать?)

Но. Такеши всего этого не знал. Зато знал про Мочиду, знал про Хибари, может быть, услышал от брата о Фууте, которого когда-то тоже защищал. А Ёши был недоступен, как он полагал. И всё это – просто потому, что её друзья не знали правды. Ох, сколько же всего она нагородила…

Тсуну снова затрясло так, что захотелось самой себе дать затрещину.

«Соберись, тряпка. Этим ты ни Такеши, ни Мочиде не поможешь. И Фууту так не вытащишь, и брату с Хибари пользы не принесёшь. Соберись и решайся, ты же никогда не трусила, так что сейчас с тобой происходит?»

Тсуна сглотнула и нырнула в ближайший туалет, вытаскивая вещи из рюкзака. Это так привычно – быстро натягивать их, распихивая по карманам маленькие сюрпризы для врагов, и обматывать всё ещё подрагивающие руки (ругаться сквозь зубы и даже начать сначала). Теперь юбка ей не помешает. А уж что сказать и что сделать с противником, она придумает. И Мочиду с Такеши она прибьёт потом, когда разберётся с происходящим. Лишь бы было, кого прибивать…

========== Часть 28 ==========

До Кокуё Ёши добирался бегом, как никогда жалея, что, в отличие от Кёи, не умеет ездить на мотоцикле. Старый заброшенный парк выглядел… жутко. Тсуна помнила, как они провели здесь однажды выходные с отцом и братом, эти смутные воспоминания отдавали теплом, и поэтому видеть то место, где им было так хорошо вместе, в таком ужасном состоянии было почти больно. Цепь на воротах была расплавлена. Ёши осторожно вошёл, внимательно оглядываясь и прислушиваясь.

Он не считал себя хорошим следопытом, но не заметить огромные следы, похожие на собачьи, было просто невозможно. А сломанные клетки заставили напрячься. Как-то не верилось, что выросших в неволе животных могли оставить умирать в клетках или выпустить на свободу, к которой они не были приспособлены, но приходилось верить своим глазам и опасаться всего.

– Да что здесь творится? – прошептал Ёши, через несколько шагов наткнувшись на двух волков. Волки уже начали попахивать тухлятиной, один был распорот почти пополам, и парень с брезгливостью посмотрел на то, как вторая половина висит буквально на нитях мышц, кожи… Но волк ещё пытался шевелиться, хотя по всем законам мира природы должен был быть мёртв. Это было настолько жутко, настолько противоестественно, что просто не должно было существовать. Что бы ни заставило волка продолжать иллюзию жизни, оно воспринималось как нечто совершенно отвратительное.

Ёши натянул на нос шарф, покрепче затянув узел сзади, чувствуя невероятное желание избавиться от существования такой мерзости и не желая оставлять нечто подобное за спиной. Да и волка отчего-то было жалко: бедное животное не заслуживало… такого.

Ладони охватил знакомый лихорадочный жар, такой же Ёши ощущал, когда был в крайней степени ярости, то же ощущала и Тсуна, когда держала за руку Мочиду… А после того, как пару раз она понаблюдала за братом, охваченным похожим пламенем, но явно не осознающим этого, Тсуна догадалась. Не до всего, но уж прийти к мысли, что это какая-то редкая суперспособность, она могла. А существование зомби-волков так и вовсе вписывалось во все каноны мистических триллеров.

– Я тебя отпускаю, – прошептал Ёши, и с ладони сорвался огненный всполох. Широко раскрытыми глазами он смотрел на дело рук своих – сгоревший за мгновения волк, моментально осыпавшийся пеплом.

Поведя плечами от волны мурашек, прошедшейся вдоль позвоночника, парень поспешил дальше. Но всё-таки… Это очень большая разница, подозревать, что ты можешь что-то странное, и почти сознательно это что-то использовать. Но интуиция шептала, что всё было сделано правильно, а ему ещё нужно поспешить.

Впрочем, внезапный провал в земле напомнил и об осторожности, и том, что здесь вообще-то сошёл оползень и, похоже, погрёб под собой половину зданий. Если бы он сейчас упал, вытащить его было бы некому.

– Идеальное место для ловушки, – пробормотал парень. – Даже делать ничего не нужно: природа и безалаберность чиновников всё сделали сами.

Он старался не задумываться о том, куда идёт. Не потому что было страшно, а потому что по опыту знал: стоит задуматься, положиться на логику, и он будет блуждать по парку, не находя верной дороги, ещё очень долго. А вот если позволить себе не думать, просто сосредоточиться на том, что ему нужен Ямамото, шансы прийти вовремя увеличатся.

Интуиция не подвела.

– Такеши! – быстро оглядев раскуроченную площадку, Ёши убедился, что врагов рядом нет, по крайней мере, в живых и в сознании, потому что первым ему на глаза попался не Ямамото, а труп старика с всаженным в грудь ножом и тело девчонки, чьё лицо радовало нежно-фиолетовым цветом, и вовсе не от синяков. Ещё один парень был не так далеко от Ямамото, но признаков жизни не подавал. Как и Такеши. Ёши почти застонал от отчаяния при виде бессознательного друга. Снова. – Какого хрена ты сюда попёрся? В одиночку?! – Таясу и Гокудеру он за достойную компанию не считал.

Попытка привести в чувство не помогла. Выглядел Такеши так… В общем, недалеко ушёл от Мочиды. Ёши выругался и огляделся ещё раз. Похоже, что до дерева, о которое бессознательный друг опирался спиной, Такеши долетел. Очередной порыв впасть в истерику Ёши задавил на корню. В самом деле, это пока он был Тсуной мог позволить себе и рыдать, и паниковать. Ёши шёл сюда драться, а не ныть. И если он не успел… Значит, нужно или привести друга в сознание и разбираться с виновником всех бед вместе, или убедиться, что он выживет, и идти к врагу самому. Интересно, как быстро доедет машина скорой помощи до Кокуё, учитывая, что в Намимори Тсуна ждала её очень долго?

– Он не придёт в себя, – вдруг тихо сказал мужчина, до того притворявшийся полумёртвым, и Ёши немедленно переместился к нему, хватая за грудки и не обращая внимания на болезненный стон. Впрочем, вполне возможно, мужчина не притворялся: вся правая сторона его тела была истыкана знакомыми иглами.

Ёши это не волновало.

– Что с ним?

– Попал… под удар ядра…

Ядро… огромное, даже на вид тяжёлое, вон оно, лежит… Так вот что оставило вмятины в земле. И если это врезалось в Ямамото… Ёши нехорошо сузил глаза.

– Твоих рук дело? – он ещё раз встряхнул закатившего было глаза мужчину.

– Я не хотел… Мукуро… заставил… контроль…

И снова нужно было решать, и быстро. Вроде бы брат неплохо справлялся, судя по тому, что из тех, кто шёл с ним, здесь лежит только Ямамото (уж лучше бы Гокудера или Реборн, чёрт их всех подери). Но Фуута и Хибари…

– Где они?! – рыкнул он, от души отвесив мужчине пощёчину, чтобы привести в себя.

– Кого ты… ищешь?

– Фууту и парня с тонфа, они оба должны быть здесь.

– Они… у Мукуро… третий этаж… – глаза закатились.

Ёши разжал руки, позволяя телу упасть. Жалеть врага он не собирался.

– Мукуро, значит, – процедил он. – Ну, хорошо же! Подожди ещё немного, Такеши, я заберу их и вернусь за тобой.

Третий этаж, но вот третий этаж какого здания? Кинотеатр или здание администрации? На месте самовлюблённых и верящих в свою крутизну похитителей, он выбрал бы здание администрации. Но то почти в аварийном состоянии… Знакомый такой звук взрыва внутри здания кинотеатра разрешил все сомнения.

На второй этаж Ёши забрался легко, но вот все лестницы на третий оказались кем-то разрушены. Кое-кто явно не хотел, чтобы ему помешали. Ёши усмехнулся. Так ли велика разница – забираться с первого этажа на второй через окно или со второго на третий?

Он вылез в окно, балансируя на самом краю. Главное, чтобы сейчас не случился ещё один взрыв… Взрыва не случилось, зато было выбитое стекло, об которое Ёши только чудом не поранился. Помещение, в которое он залез, видимо, предназначалось для персонала, по крайней мере, тут до сих пор висело несколько комплектов униформы.

Ёши просто устал удивляться происходящему. Такое чувство, будто Кокуё – город после какого-нибудь апокалипсиса. Честное слово, кто бы ни выбрал его в качестве штаба и площадки для боя, он не только умел находить и выбирать удобные для своих целей места, но и обладал оригинальным чувством стиля.

Все эти посторонние размышления на самом деле не мешали Ёши искать, где спрятался виновник его нынешних проблем, скорее построение глупых теорий было способом заглушить всё нарастающую тревогу. Услышав отголоски чьих-то разговоров, он ускорился, а потом и вовсе практически влетел в комнату, полную народа. Первым в глаза бросился Хибари (ками, в каком ужасном состоянии, даже якудза так сильно его не избивали…) и парень с трезубцем с издевательской усмешкой. Но только найдя взглядом явно бессознательного Фууту, Ёши позволил себе беззвучно выдохнуть от облегчения и полным уверенности и дружеского подтрунивания голосом сказать:

– Кёя-кун, как же так? Мне казалось, в последний раз мы с тобой договорились, что ты не будешь запугивать моих противников…

========== Часть 29 ==========

Таясу было страшно. Вот с самого приезда Реборна он боялся, нервничал, переживал… Маленький репетитор, действиям которого, казалось, не удивлялся никто, кроме него, лёгким движением руки рушил его привычную жизнь. Жизнь, в которой всё просто и понятно, в которой он – Неудачник Таясу, и собственная мать не особо верит в возможность его успеха, а сестра всегда себе на уме и настолько самодостаточна, что лишний раз отвлекать страшно. На Тсуну свалились все материнские ожидания, хотя она этому была не рада, но старалась соответствовать. Зато Таясу только подозревал, каким бы его хотели видеть, но выводил он это из разочарованных взглядов матери. Отец же появлялся так редко и был таким странным, что вообще нельзя было понять, чего он хочет добиться. Поэтому, в отличие от Тсуны, Таясу не видел смысла пытаться себя переделать, признавая поражение ещё до начала битвы с самим собой.

А вот Реборн сразу сказал, чего хочет от ученика, и спрашивать, согласен ли на это сам Таясу, не собирался. В доме творился настоящий бедлам, Таясу раз за разом попадал в нелепые ситуации, как будто он и без Реборна не мог себе проблемы на ровном месте найти, вокруг оказывались какие-то непонятные и опасные личности, – а мама только радовалась всем подряд. Тсуна делала вид, что её это не волнует, а Таясу боялся.

Реборн сказал, что незнакомый Таясу Девятый Босс Вонголы хочет выдать сестру замуж. Мальчик тогда прикрыл глаза и подумал, что с удовольствием бы на это посмотрел. Потому что в душе не сомневался: Тсуна придумает, как ей выкрутиться из безвыходной ситуации, и даже все боссы мафии разом не убедят её выйти замуж против воли.

Таясу так не мог. Таясу цеплялся руками, ногами и зубами за воздух, в попытке саботировать обучение, но с трудом понимал, где Реборн действительно учит, а где просто издевается. И под напором чужой несгибаемой воли потихоньку смирился со своим положением. В конце концов, он даже начал получать удовольствие от того, что переставал быть таким неудачником хотя бы в мелочах (теперь его преследовали более крупные неприятности, самой главной из которых мальчик считал само назначение его наследником Вонголы). Привык, что у него, оказывается, могут быть друзья, для которых его мнение важно, что Тсуна может улыбаться одними глазами, а не той вежливой улыбкой пай-девочки, которую выдавала для мамы, и говорить, что придёт посмотреть на его успехи.

Нашёлся даже такой человек, который посчитал, что Таясу сможет стать его защитником. И он к тому моменту настолько поверил в себя, что даже согласился принять Фууту у них дома, не сумев отказать мальчику, всем своим видом выражавшему надежду. Надо было сразу догадаться, что из этого не выйдет ничего хорошего! Савада оказался таким неудачником, что не просто не смог защитить Фууту, а сам стал причиной, по которой на него напали. И напал кто-то пострашнее тех мафиози, это уж Таясу понял.

Он ведь совсем не похож на Хибари, который мог бы в одиночку выйти против всего своего Дисциплинарного комитета, он и с одним бы из его членов справился бы только с помощью Пули Реборна. А кто-то вылавливал и избивал далеко не слабых бойцов, избивал почти до смерти, не стесняясь вмешивать гражданских, как их называл репетитор. А уж когда Таясу узнал, что и Глава Дисциплинарного комитета из Кокуё не вернулся, стало ещё страшнее. Потому что в его глазах Хибари был непобедимым, и представлять того, кто мог бы оказаться сильнее, не хотелось. А сталкиваться с этим человеком не хотелось тем более.

Только Таясу опять никто не спрашивал. Реборн принёс приказ от Девятого, не оставляющий ему ни шанса. На прямой вопрос ученика, что будет, если он всё же откажется, киллер ответил: «Тогда я буду должен выстрелить. Не Пулей Посмертной Воли, как обычно. По-настоящему. Потому что, хочешь ты этого или нет, ты уже в мафии. А приказы босса, которым для тебя по ряду причин пока является Ноно, не обсуждаются».

Таким образом, у Таясу был выбор: попытаться справиться с Рокудо Мукуро или с репетитором (ха-ха!). Оба пути вели, казалось, к неминуемой гибели, но натренированный Реборном, ощутивший вкус к жизни, Таясу вдруг захотел хотя бы попытаться начать сражаться за свою жизнь. Рокудо Мукуро он мог ещё каким-нибудь чудом победить, как это уже случалось в те разы, когда Таясу готовился к мучительной смерти. А вот в то, что Реборн промахнётся или что от него удастся скрыться, Таясу не верил.

Нельзя сказать, что от этого он стал меньше бояться. Но, приняв решение, он всё же нашёл в себе силы (местами благодаря мотивирующим пинкам репетитора) и отправился в Кокуё – туда, где, по словам Рёхея, находились те, с кем ему нужно будет справиться.

К безграничному счастью Таясу, Гокудера отказался оставить его одного. За Хаято и Реборном пошла и Бьянки. А ещё Реборн каким-то образом убедил пойти с ними хмурящегося Такеши. Вот уж кого Таясу не хотел бы тянуть в мафию! С одноклассником было здорово, но по-настоящему близких отношений у них с Ямамото не было. А подставлять его так же, как подставили самого Таясу, не хотелось.

Но на робкую попытку отговорить обычно беспечный бейсболист не обратил внимания. И знакомая легкомысленная улыбка почему-то не скрыла, а только заметнее сделала серьёзный, острый взгляд. Такеши с интересом осмотрел предложенную Реборном биту, взвесив в руке, и всю дорогу до Кокуё молчал, иногда поглядывая на телефон. Один раз только оговорился, что кто-то будет недоволен, и Таясу задумался – кто. Почему-то казалось, что речь шла не об отце.

Раньше Кокуё был парком, оставшимся в памяти маленького Таясу каким-то оплотом сказочности и радости. Теперь его можно было называть парком ужаса. Никогда ещё Савада не испытывал столько страха, никогда даже не знал, что этот страх бывает разных видов: за себя, за Ямамото, за Гокудеру, за Бьянки. За Хару и Киоко, здоровьем и жизнью которых шантажировал их мерзкий Птичник. Удивило только, что тот не нашёл маму или Тсуну для этих целей. Как хорошо, что взрослые версии Ламбо с И-Пин и доктор Шамал защитили их! И когда они пошли дальше, оставив за собой избитого Птичника, а Бьянки на секунду отстала, прихватив с собой нож, которым Таясу предлагалось убить себя, Савада просто сделал вид, что всё так и нужно, не испытывая угрызений совести.

А потом и вовсе стало не до того: фальшивый Рокудо Мукуро оказался очень несчастным человеком, но именно он поспособствовал тому, что Такеши так и остался лежать без сознания. Тащить Ямамото с собой было нерационально и опасно для него же, и, чувствуя вину, Таясу оставил его, мысленно поклявшись, что постарается разобраться с врагом побыстрее. Впервые к его страху примешивалась такая ненависть. Он действительно хотел избавить мир от существования Рокудо Мукуро. Если бы это ещё можно было сделать без прямого участия самого Таясу…

Следующим пришлось оставить Гокудеру – задерживать того самого типа, из-за которого Хаято уже пострадал. Очередной укол вины, и напоминание Реборна, что чем быстрее они справятся с Мукуро, тем быстрее помогут остальным. Таясу чувствовал себя бесполезным и испуганным. Да, он сумел справиться с Ланчией… Но не столько силой, сколько словами. А у Реборна больше не было Пуль Посмертной Воли.

И когда Фуута вонзил в живот Бьянки трезубец, а сидящий на диванчике парень, встретившийся с Таясу в лесу, совсем непохожий сейчас на заложника, вдруг улыбнулся почти ласково, Саваду накрыло ощущением непоправимой ошибки. Он сам отвлёк Фууту на себя, без лишних понуканий. Уворачивался от ударов трезубца – вот же странное оружие – и искал, подбирал правильные слова. Потому что именно слова помогли Ланчие, находившемуся под контролем Рокудо Мукуро.

Потерявший сознание мальчик вызвал вздох облегчения – Таясу не хотелось сражаться против своих близких. Вот против Мукуро хотелось, но было страшно – и не зря. Иллюзия извержения вулкана была ужасно натуральной, хоть после оплеухи Реборна он и сообразил, что неоткуда бы здесь взяться настоящему вулкану. Да и змей Таясу не любил, а всученный Реборном кнут не столько помогал против них, сколько вредил самому Таясу. Поэтому когда нескольких змей сбила прицельно брошенная тонфа, мальчик был как никогда счастлив увидеть Хибари-сана. Избитого, нетвёрдо стоявшего на ногах, но живого и оч-чень злого. То, что с Хибари был и Гокудера, казалось вдвойне замечательным.

– Ты готов раскаяться? – спросил Хибари, и Таясу пробрало от интонации. Не хотел бы он оказаться на пути настолько разозлённого Главы Дисциплинарного комитета.

– Как пугающе, – усмехнулся Рокудо Мукуро, нисколько не впечатлённый. – Пожалуйста, не стой между мной и Вонголой.

«Да он и не стоит!» – хотел крикнуть Таясу, догадывавшийся, что не в доброте Хибари-сана дело, а в том, что он терпеть не может кому-то проигрывать, тем более так… унизительно для него.

– Хотя ты вообще не должен стоять на ногах. Сколько костей я тебе сломал? – и от этого вопроса, жуткого по содержанию, но сказанного почти умилённым тоном, пробирало почти так же, как от вопроса Хибари.

– Это всё, что ты хочешь сказать?

И вдруг совершенно неуместно в этой напряжённой атмосфере прозвучал чей-то весёлый голос:

– Кёя-кун, как же так? Мне казалось, в последний раз мы с тобой договорились, что ты не будешь запугивать моих противников!

Таясу обернулся. Да и взгляды остальных скрестились на парне, стоявшем у входа, небрежно опираясь плечом о косяк. От носа до подбородка его лицо прятал клетчатый, но неплотный шарф, а кепка прятала в тени глаза.

Реборн посмотрел на него, склонив голову на бок, что обычно означало крайнюю степень заинтересованности или близость какой-то подставы, и сказал:

– Любопытно.

– Не советую лезть в мой бой, – огрызнулся Хибари, и тёмная аура вокруг него сгустилась.

– А я думал, что мы с тобой прошли этот этап наших отношений, когда дрались с якудза, – укоризненно протянул парень, отлепляясь от стены и неспешно подходя к Хибари, с королевским достоинством не обращая внимания на Мукуро, всем видом выражавшего вежливое удивление. Наверное, тот как-то не ожидал, что за право драться с ним сейчас будут спорить. – Как это ты вообще позволил какому-то чужаку избить себя до такого состояния?

– Как это ты вылез из своей норки до наступления вечера, зверёк? – огрызнулся Хибари, впервые на памяти Савады не обозвав кого-то травоядным. А ещё Таясу не отпускало ощущение, что он как-то… расслабился, что ли? Хотя явно не собирался отступать от своих планов на Мукуро.

– Многовато посторонних для нашей встречи с Десятым Вонголой, мне что, придётся и тебя устранять? – с наигранной печалью спросил Рокудо Мукуро, которому игнорирование явно не понравилось. – Может, представишься, чтобы мне знать, кого я убью в ближайшее время, раз уж лицо прячешь?

Парень как-то знакомо хмыкнул.

– Те, кто со мной встречались, знают меня как Ёши. Полагаю, тебе этого с лихвой хватит, чтобы знать, кто надрал тебе задницу.

– Как грубо, – Мукуро улыбнулся и даже встал с дивана. – Не беспокойся, моих сил хватит на всех. Не хочу, правда, тратить время, так что один из вас не успеет даже вступить в бой.

И в кинотеатре вдруг зацвела сакура. Ёши зачем-то протянул руку, ловя падающие лепестки, а Хибари пошатнулся, отклонился назад…

– Хибари-сан, нет! – Таясу не ожидал такого от себя. – Он планирует использовать болезнь Сакуракура!

– Они ненастоящие, – тихо сказал Ёши и отступил чуть в сторону от Хибари, а Савада вдруг понял, что до этого момента тот умудрился как-то невзначай стоять так, чтобы прикрывать Хибари со стороны Мукуро.

«Почему же сейчас он отошёл?»

Мукуро ухмыльнулся.

– Давай же, встань на колени снова.

– У меня одного ощущение, будто его рожа просит кирпича? – спросил Ёши, по-прежнему не глядя на Хибари. А затем они оба синхронно сорвались с места неуловимыми глазу тенями.

– Я взял у Шамала противоядие, когда мы выступали, – довольно сказал Гокудера. – Поддержки этого парня я не ожидал.

– Вы знакомы? – удивился Таясу, не отрывая взгляда от боя и понимая, что всё равно не успевает заметить ничего существенного.

Подрывник поморщился:

– Слышал как-то возмущения Бьянки.

Двойной удар буквально подбросил Рокудо в воздух, а Ёши ещё и наподдал следом. Из ослабевшей руки выпал трезубец.

– Это… всё? – недоверчиво спросил Таясу.

– Похоже, – с сомнением пробормотал Ёши, но Мукуро не подавал признаков жизни. – Ну как, ты доволен, Кёя-кун?

Хибари поднял голову, посмотрел абсолютно пустым взглядом… и рухнул на Ёши.

– Оу, – прокряхтел тот, подхватывая бессознательное тело, оттаскивая его в сторону от Рокудо и укладывая на пол. – Вот парни мне на руки ещё не падали, да! Только девчонки. Ох, я и повеселюсь, когда он придёт в себя!

– Не думал, что у Хибари-сана есть такие друзья, – пробормотал Таясу и спохватился: – Нам нужно как можно скорее доставить всех пострадавших в госпиталь.

– Лучшая медицинская группа Вонголы уже в пути, – ответил Реборн и явно хотел уже добавить что-то уничижительное в сторону ученика, когда его прервали.

– Она вам не понадобится, – уже надоевший голос с насмешливыми нотками заставил всех обернуться. Мукуро держал в руках пистолет, направляя его на Таясу. Ёши выругался. – Arrivederchi.

Выстрел.

Комментарий к Часть 29

Ну, все же понимают, что это только начало, верно?

========== Часть 30 ==========

– Почему?! – потрясённо выдохнул Таясу, глядя на Мукуро… на тело Мукуро. Парень мог бы убить его, но предпочёл пустить пулю себе в висок.

– Вероятно, решил, что лучше умереть, чем быть схваченным живым, – спокойно ответил Реборн, не отрывая взгляда от трупа.

Ёши хмурился, что из-под кепки посторонним заметно не было. Было странное чувство, будто ему нужно ближе подойти к Таясу и Гокудере, а смерть Рокудо Мукуро почему-то совсем его не трогала.

Он ещё раз окинул взглядом помещение. Что могло заинтересовать Реборна в уже поверженном враге? И почему брат вдруг схватился за живот, будто имел неосторожность съесть что-то из готовки Бьянки? Хотя у самого Ёши что-то такое скручивалось узлом внутри.

– Жаль, что не удалось захватить его живым, – задумчиво сказал Реборн, и Ёши прищурился. С чего бы это репетитору было жаль? Чего он хотел от живого Рокудо? Повинуясь настойчивым требованиям интуиции, парень подошёл ближе и удостоился внимательного взгляда Реборна, поглаживающего странно раздувшегося Леона. – Не ожидал, что ты придёшь. Ты так упорно избегал моих приглашений.

Он хмыкнул:

– Я не стал бы влезать в чужие разборки, но вы оба вмешали в них моих друзей. Сначала Рокудо Мукуро со своим Какимото Чикусой, потом ты, Савада Таясу, притащил сюда Такеши. Не говоря уже о том, что избивать Кёю-куна до такого состояния имею право только я.

Таясу поперхнулся и уже собирался что-то сказать, когда их всех отвлекли.

– Ох, – вдруг застонала Бьянки и попыталась подняться, но почти тут же без сил упала на пол.

– Сестра!

– Слава богу, Бьянки пришла в себя! – обрадовался Таясу и тут же получил нотацию от Реборна:

– Воспринимай это легче.

«Ну да, ну да», – мысленно хмыкнул Ёши. – «Для босса мафии такие заварушки и их последствия должны быть чем-то обыденным и не стоящим особого внимания, верно?»

– Хаято, – слабо улыбнувшись, позвала девушка, – ты же подашь мне руку?

Гокудера, который на памяти Тсунаёши ни разу не был уличён в галантном отношении к девушкам, вдруг покраснел.

– Эм… Хорошо! Но только сегодня!

Ёши не знал, что его заставило сделать то, что он сделал, честно. С Бьянки он старался не связываться никогда по вполне разумным причинам, но в этот раз он сделал подножку проходящему мимо Хаято, упавшему под взволнованный окрик Таясу, и фыркнул:

– Да он и сам на ногах не стоит! Позволишь мне помочь? В конце концов, мы с тобой тоже не чужие люди.

– Что? Эй, что ты имел в виду?! – возмутился Гокудера, но Ёши уже в два шага подошёл к улыбающейся девушке и протянул ей руку.

Та неожиданно сильно обхватила ладонь и мило улыбнулась.

– Спасибо, Ёши. И прости.

Пожалуй, только предчувствие подвоха позволило парню увернуться от трезубца, едва не оцарапавшего щёку, но Бьянки тут же попыталась повторить попытку, не отпуская руку Ёши. Он мог бы оттолкнуть её, но неуверенность в ответной реакции Гокудеры заставила просто перехватить руку девушки, отводя удар в сторону.

– Бьянки, что ты делаешь?! Он нам не враг! – выкрикнул Таясу.

– Что? – растерянно переспросила она, будто сама сомневалась в том, что сейчас сделала. Трезубец с грохотом упал на пол, хотя Ёши был уверен, что если бы у неё была возможность ударить ещё раз, Бьянки бы её не упустила.

«А, кстати, откуда он вообще взялся, этот трезубец? Он же был рядом с Мукуро…»

– Вот это рефлексы! – протянул Ёши восхищённо, освобождаясь от хватки и будто бы невзначай отодвигая трезубец ногой. – Нет, я понимаю, что это привычка, но я ведь уже признал, что ты самая красивая девушка из всех, что я видел, хватит устраивать на меня охоту!

– Что ты сказал о моей сестре? – тут же возмутился Гокудера. – Она же просто хотела угостить тебя выпечкой, разве нет?

– О, Бьянки, так ты не рассказывала своему ревнивому братику, как мы познакомились? Может, объяснишь, чтобы не было недоразумений?

– И вовсе я не ревную, – пробурчал красный как рак Хаято.

– Не думаю, что это хорошая мысль сейчас, – слегка покачиваясь, выпрямилась девушка.

Ёши покладисто согласился, отступая ещё на шаг.

– Как скажешь. Тем более, в нашем знакомстве не было ничего особенного, кроме твоего прекрасного пирога…

– Ты что, серьёзно его ел? – изумился Таясу.

– Ну да, а что здесь такого? С чем он там был? С ягодой, да, Бьянки?

– Кажется, – пробормотала она в ответ, обводя растерянным взглядом комнату. Впрочем, под её очками в пол-лица тоже не особо было понятно, на что она смотрит.

– Ты в порядке? – уточнил Реборн, – всё-таки удар был неприятным…

– Со мной всё хорошо, – тут же улыбнулась девушка. – Но не уверена, что дойду сама обратно.

– А я бы поспорил, – хмыкнул Ёши, уже демонстративно отпинывая трезубец подальше. – Потому что настоящая Бьянки точно знала, что я в жизни не проглотил ни кусочка из всего, что она готовила. Учитывая, что по дороге сюда я встретил зомби-волка, готов поверить, что и в неё кто-то мог бы вселиться.

– Злое проклятие? – схватился за голову Гокудера.

Реборн покачал головой:

– Это невозможно.

– Со мной всё хорошо! Ты преувеличиваешь, Ёши.

– Рокудо Мукуро? – спросил Таясу, выпрямляясь. – Он ведь на самом деле умер?

– Это легко проверить, – фыркнул Ёши, делая шаг в сторону тела Мукуро, – а если даже и нет, то это можно и исправить.

– Ну, попробуй, – прошипела Бьянки, одним прыжком перемещаясь к…

– Кёя-кун! – когда девушка вонзила трезубец в Хибари, Ёши вздрогнул, как будто это в него воткнулось лезвие. Быстрый взгляд в ту сторону, куда он откинул оружие Рокудо Мукуро, только подтвердил подозрения. Трезубца там не было.

– Он ведь твой друг, верно? Вот и займись им, раз считаешь, что только ты можешь его избивать. А мне нужен только Десятый Вонгола. Не хочешь подойти ко мне добровольно, Савада Таясу? Мне бы не хотелось причинять лишний вред своему будущему телу.

Ёши смотрел, как невероятно плавным движением поднимается Хибари, будто не он отключился прямо в присутствии толпы травоядных, чего обычно не позволял себе даже в самых плохих случаях. Сражаться против Кёи, когда это не совсем Кёя да ещё и в таком ужасном состоянии, совсем не хотелось.

– Ты испортил мне интригу, – хмыкнул Рокудо Мукуро голосом Хибари. В стороне что-то объясняла Таясу и Гокудере Бьянки, но Ёши было не до того. Он сосредоточился на Кёе, лишь краем глаза отслеживая движения девушки, чтобы не быть застигнутым врасплох. – Тем более что в отличие от Вонголы, пользы от тебя никакой. Так что я бы на твоём месте постарался забыть обо всех этих нелепых мыслях о дружбе и чести…

«Та-ак, и какова вероятность вырубить и так бессознательного человека, телом которого управляет… хм, призрак?» – в зал вломились уже знакомый Какимото Чикуса и ещё один парень в таком же зелёном костюме.

– …Но вы, домашние детки, всегда так надеетесь,что всё будет по правилам, что в последний момент вас кто-нибудь спасёт, или враг решит вас пощадить. Вы совершенно не знаете жизни…

«Потом разберусь!»

– Много болтаешь, – процедил Ёши и ударил первым. В конце концов, кое-что в словах Рокудо было правдивым: он вряд ли бы его пожалел.

========== Часть 31 ==========

Тело Кёи под контролем Рокудо двигается как марионетка неумелого кукловода, хотя по Бьянки даже не было заметно, что это не она. Впрочем, Ёши это почти никак не помогает, разве что увернуться от удара немного проще. Но зато ударить в ответ самому – тяжелее. Что бы там ни говорил Мукуро, парень всё ещё помнит, что это тело его лучшего соперника (друга?).

– А ты не плох, – усмехается Рокудо губами Кёи. – Впрочем, Хибари Кёя тоже впечатляет. Драться со мной с такими травмами – это почти пугающе. Даже мне сложно управлять этим телом, а ведь я не чувствую боли.

– Что?! – Ёши замирает, осознавая сказанное, и тут же пропускает удар, сбивающий его с ног. Перекатом уходит от едва не вонзившегося в него трезубца, поднимается и рычит: – Мр-разь!

– Что тебя так разозлило? – смеётся Рокудо, а глаза Ёши застилает кровавая пелена ярости.

«Нет, нет, не сейчас», – думает он и снова почти чудом уходит от удара. Противник не даёт ему ни мгновения, чтобы сосредоточиться и подумать. Где-то рядом Гокудера с Таясу дерутся против других марионеток Мукуро, и Ёши приходится периодически уворачиваться от игл, динамита и пирогов Бьянки, разъедающих стены и пол.

– Начинаешь выдыхаться, да? – насмешничает противник и вдруг падает.

– Что? – на голой интуиции Ёши отскакивает в сторону и разворачивается так, чтобы столкнуться лицом к лицу с белобрысым парнем. Конечно же, это тело тоже подчиняется Мукуро.

– Кажется, одна из моих игрушек сломалась, – притворно вздыхает парень, – но я сумею тебя развлечь.

У этого парня звериная сила и скорость, но зато его Ёши нисколько не жалко, теперь можно и выпустить злость.

– Люди не игрушки, – коротко сообщает он и без замаха бьёт, метя в лицо. Развить успех не даёт летящий в глаза огненный шар, и отшатнувшийся Ёши не сразу понимает, что, как и лепестки сакуры, этот шар полупрозрачный и почти не обжигает. – Всё фокусы показываешь?

– А ты и вправду разозлился, ку-фу-фу. Мои иллюзии ещё никто не называл фокусами. Как тебе понравится этот?

Пол начинает трещать прямо под ногами, и совсем рядом извергается огненная лава с обломками камней. Все инстинкты требуют убраться подальше, а иллюзорное пламя слепит по-настоящему.

– Где ты? Боишься, что не справишься со мной лицом к лицу?

– Ну, почему же? Просто не хочу тратить время. Я ведь уже сказал: меня интересует только Десятый Вонгола. Не встал бы у меня на пути, может быть, и жив остался бы. А теперь…

Рядом взрывается очередной огненный шар, но Ёши по-настоящему отбрасывает в сторону, обжигая руку, – Рокудо скрыл своей иллюзией летящий в его сторону динамит Гокудеры. Поднявшись, парень оглядывается, пытаясь найти хоть кого-нибудь, но вокруг только потрескавшаяся земля с вырывающимися со всех сторон столпами пламени. Не видно ни стен, ни потолка, ни Таясу с Гокудерой, ни противника.

«Я знаю, что это иллюзия, он сам так сказал. Я всё ещё в зале. Мне нужно просто найти этого гипнотизёра и хорошенько избить все захваченные им тела так, чтобы заставить его вернуться в своё. Но как?»

Невидимый, но вполне ощутимый удар снова сбивает с ног.

– Как тебе это нравится? Слабенькие иллюзии тебя не обманули, но что-то посерьёзнее развеять у тебя силёнок не хватит.

– Пошёл ты!.. – едва успев подняться, Ёши снова оказался на полу.

– Сумеешь угадать, куда я ударю в следующий раз? Может быть, в живот? – Мукуро своё обещание выполняет почти моментально, не дав ни шанса закрыться или увернуться. – А может быть, в голову? – вопреки словам, следующий удар приходится в колено. – Знаешь, это даже забавно – играть с тобой в кошки-мышки. Но, к сожалению, мне действительно некогда.

«Сейчас ударит трезубцем», – понимает Ёши, но в этот миг кто-то отвешивает ему полноценную пощёчину, и перед глазами проясняется. Парень осознаёт, что он снова видит зал, Таясу, дерущегося с Чикусой, и бледного Хаято, кидающего навстречу ядовитым пирогам Бьянки свой динамит, но главное – он снова видит своего противника.

– Аркобалено, – кривится белобрысый, – почему бы тебе не следить за учеником или за собственной безопасностью?

– У меня нет причин сомневаться в ученике. И в себе, – усмехается Реборн, с непринуждённой лёгкостью увернувшись от удара трезубцем. – Поднимайся, Ёши, я действительно не имею права с ним сражаться, но раз уж ты взялся помогать Таясу…

«Не имеет права?» – мимолётно удивляется парень, но совет поспешно выполняет.

– Ах, эта мафия: вы придумываете правила, чтобы запретить то, чего боитесь, но стоит вам только почувствовать близость поражения, как вы тут же их забываете.

– Сказал человек, который побоялся встретиться лицом к лицу со своим противником, – хмыкнул Ёши. Пострадавшее колено на попытку согнуть ногу отзывалось болью, но своевременная помощь Реборна и возвращение в реальность здорово его взбодрили. Ёши ненавидит чувство беспомощности, и за последнее время это ощущение возникало по вине Мукуро слишком часто.

Однажды Хибари сказал ему, что его раздражение делает его сильнее. Савада тогда посмеялся, но Кёя действительно становился пугающим, когда злился по-настоящему. Сейчас Ёши позволяет огню ярости, разбавленному решимостью уничтожить противника, разгореться в нём самом. Ладони обхватывает знакомый жар, а в голове окончательно проясняется. Мир становится чётким и как будто более предсказуемым. По крайней мере, теперь Ёши понимает, куда приземлятся динамиты Гокудеры, иглы Какимото Чикусы, пироги Бьянки…

– Интересно, – наклоняет голову белобрысая марионетка Мукуро. – Так у тебя тоже есть аура…

– Не понимаю, о чём ты, – отвечает Ёши и размытой тенью срывается с места, как и в первый раз, когда они дрались против Мукуро вместе с Хибари.

Он наносит удары по корпусу, по ногам. Сделав выводы из неудачи Рокудо с телом Кёи, он стремится сделать так, чтобы очередная «игрушка» иллюзиониста не смогла пошевелиться. А ещё он прекрасно понимает, что если дать противнику время, его снова попытаются загипнотизировать, а потому, несмотря на собственное протестующее тело, он наращивает скорость. И вновь возникает то странное ощущение, будто кто-то встал за его спиной и советует, куда и как лучше ударить, чтобы добиться цели. Он заставляет противника отступать, перемещаясь ближе к остальным, и… Подставляет белобрысого под атаку Бьянки.

– Что? – удивляется Мукуро, когда ещё недавно послушное тело отчего-то падает. Пошевелиться больше не удаётся.

– Сложно, должно быть, управлять несколькими телами одновременно? – почти сочувственным тоном спрашивает Ёши.

– Тц, ты меня поймал. Впрочем, ты же не думаешь, что на этом всё закончится?

– Гокудера-кун! – раздаётся за спиной, и Ёши оборачивается, чтобы увидеть, как Хаято, прикрывший собой её брата от удара, выдёргивает из руки трезубец и поворачивается лицом к Таясу.

– Бедняжка, не смог сражаться против своей сестры, – ухмыляется белобрысый.

– Какой же ты…

– Не надо, Ёши, – вдруг говорит Реборн, останавливая парня, уже собиравшегося отправиться на выручку Таясу. – Это испытание, с которым мой ученик должен справиться сам. Иначе он так никогда и не научится принимать решения и перебарывать свой страх.

– Это не то, на что я должен обращать внимание, да, Реборн? – кривится Ёши под смех Мукуро, очень ярко вспоминая самый первый день знакомства с репетитором. Тогда он сказал Тсуне почти то же самое, убеждая девочку не обращать внимание на выходки брата.

– Именно так, – невозмутимо отвечает репетитор. – Иногда обучение должно приносить боль, ведь без неё невозможно преодолеть себя. Разве не так учился драться ты сам? В любом случае, если ты попытаешься вмешаться, я сам позабочусь о том, чтобы ты не испортил урок.

Реборн убийственно серьёзен, как и пистолет в его руке, и Ёши демонстративно опускается на пол, чувствуя вместо злости опустошение.

– Я же говорил, – заговорщицким тоном произносит Мукуро, – это мафия.

– Что-то я не заметил, что бы ты был сильно лучше, – огрызается Ёши и тяжёлым взглядом смотрит на репетитора, – не жди, что я буду сидеть, если пойму, что он не справляется. Ты так много за мной следил, что должен понять: мне будет плевать на твои угрозы.

«Это не предательство», – думает Тсуна, понимая, что при первой же возможности попытается свернуть репетитору шею за этот шантаж. – «Но в чём-то он прав, и Таясу действительно не может вечно прятаться за чужими спинами».

Ей отчаянно хочется верить в брата.

========== Часть 33 ==========

Ёши, прищурившись, наблюдал за тем, как Таясу, паникуя, уворачивается от ударов, динамита, отравленных игл… Правда, под кепкой этого видно не было, зато сползший во время драки с Мукуро шарф, не скрывал губы, кривящиеся в странной усмешке.

Таясу старательно загоняли, окружая с трёх сторон. А тот и не сопротивлялся, придурок! Да, старался избежать ударов, но не атаковал сам. Понятно, что не хотел подставлять друзей, но ведь здесь и сейчас стоял вопрос о его жизни! Никто ведь не просил Таясу убивать их: вон, Ёши обоих своих противников просто отправил отдыхать. Тот же белобрысый парень, хоть и без сознания, но дышит, а Мукуро оставил бесполезное для него тело, убедившись, что по прихоти Аркобалено Ёши не вмешается в бой между ним и Вонголой. На последок, правда, Мукуро не удержался и язвительно сообщил, что ошибся в оценке событий и Реборн, видимо, на его стороне, раз делает всё возможное, чтобы ему удалось захватить Десятого Вонголу.

Ёши покосился на Реборна. Тот внимательно наблюдал за паникующим учеником и насмешничающим Рокудо, но пистолет из рук не выпускал. Савада на пробу согнул пострадавшую после удара ногу. Та отозвалась вспышкой боли. Даже опалённая рука не доставляла таких проблем, не говоря уже о прочих мелких травмах. Гадёныш явно знал, куда и как бить!.. Впрочем, Хибари вообще дрался со сломанными костями…

Что ж, отдохнуть Ёши успел, всё, что можно было увидеть, увидел, а потому пора бы выполнить обещание. Опершись на руки, Ёши ударом ноги выбил пистолет из рук Реборна и максимально быстро кинулся в сторону Таясу и Мукуро, так и не увидев удовлетворённую усмешку, мелькнувшую на лице маленького репетитора…

***

Никогда прежде Таясу не ощущал себя таким… никчёмным. Эта ситуация не шла ни в какое сравнение с теми переделками, в которые он попадал раньше по собственной вине и по вине Реборна. А он совершенно ничего не мог сделать, и даже особых пуль, дававших ему силу и хоть какие-то шансы на победу, не было. Самое отвратительное заключалось в том, что, несмотря на всю его никчёмность, Хаято предпочёл подставиться сам, но спасти его. А теперь и он стал одним из нападающих.

Рокудо Мукуро к захваченным телам относился не то как к игрушкам, не то как к инструменту. И ему было наплевать, что те истекают кровью.

– Пожалуйста, прекрати. Ты же убьёшь их!

– О, надо же! – рассмеялся Гокудера фыркающим смехом Мукуро. – А я только что вспомнил! Ты же был готов позволить ранить себя во время драки с Птичником, только чтобы спасти своих подружек. Почему бы нам не повторить это?

Таясу замер. Терять контроль над собой было страшно. Но Реборн отказал ему в помощи, а мальчик совершенно не представлял, как победить Мукуро, не навредив друзьям. А чем дольше он думает, тем хуже им становится.

– Это нормально, – подначил Рокудо, – если твои друзья будут получать раны и дальше?

– Я… – Таясу посмотрел на кровь, пропитавшую бинты под расстёгнутой рубашкой Хаято, на пугающую рану Бьянки. Какимото Чикуса был его врагом, но и он не заслуживал такого отношения. Савада опустил голову. – Я…

И тут кто-то схватил его за шкирку, выталкивая из окружения.

– Нашёл, кого слушать, идиот! – как-то знакомо фыркнул Ёши, о присутствии которого Таясу несколько подзабыл. – Этот парень соврёт – недорого возьмёт, а уж добровольно доверять такому подозрительному типу своё тело – это совсем придурком надо быть.

– Но он же!..

Ёши скривился.

– Савада Таясу, не дай бог, я узнаю, что именно так оказался ранен Такеши. И тогда ты очень пожалеешь, что не успел добровольно сдаться Мукуро.

– О чём ты?

– О том, что ты совершенно не ценишь усилия тех людей, которые поставили твою жизнь выше своей, – зло ответил парень. – Гокудера, насколько я видел, добровольно решил подставиться, чтобы защитить тебя. Он, наверное, искренне верил, что ты сумеешь справиться и сделаешь всё, чтобы победить Рокудо Мукуро. Очень жаль, что он ошибся, а ты предпочитаешь просто плыть по течению.

– О, Аркобалено всё-таки спустил тебя с поводка? – насмешливо поинтересовалась Бьянки.

Ёши отчётливо скрипнул зубами.

– Я тебя сейчас сам… спущу… – и явно намерился пойти драться, но застыл на полушаге, обернулся к растерянному Таясу и потребовал: – стой здесь и не попадись ему под удар. Не можешь помочь, хоть не мешайся под ногами.

– Какой самоуверенный мальчик, – протянул Мукуро. – Тебе только чудом удалось справиться с Кеном, а ведь я был занят остальными… Но раз ты так настаиваешь, разберусь сначала с тобой.

– Я бесполезен? – убитым тоном спросил Таясу, глядя, как крутится среди трёх противников Ёши, успевая раздавать удары в ответ.

– Похоже на то, – невозмутимо сказал Реборн, поглаживая Леона. – Из всех присутствующих ты единственный, кто не пытался драться, а только искал способ сбежать.

Мальчик вздрогнул. Это было неожиданно обидно, хоть и честно. И почему-то стыдно.

– Это же!.. – Таясу замер и сжал кулаки, широко раскрытыми глазами глядя на очередной отколотый Ёши фокус. Руки парня окутались огнём, и следующий же удар уложил Бьянки. Чикуса и Хаято одновременно поморщились – Мукуро не понравилась потеря очередного тела.

– Да, он, так же как и ты, владеет Пламенем Посмертной Воли. Жаль, что тоже Небом, я был уверен, что у него Облако…

– О чём ты, Реборн?

– Неважно, – отрезал репетитор. – Пока тебе стоит обратить внимание, что в отличие от тебя, ему пули не нужны ни для того, чтобы драться, ни для того, чтобы использовать Пламя.

– Но… как это? Ты говорил, что Пламя появляется, когда человек умирает.

– Когда умирает или готов погибнуть в любой момент. Поэтому он действует так эффективно, не боясь смерти и боли, но и не подставляясь лишний раз.

– А ты действительно талантлив, – спокойно сказал Гокудера, когда тело Чикусы тоже стало непригодным для использования. – Даже жаль, что теперь мы не можем стать союзниками.

– Учитывая, как ты относишься к своим подчинённым, я в любом случае ответил бы отказом, – огрызнулся Ёши.

Реборн хмыкнул, и Таясу покосился на него. Репетитор довольно улыбался.

– Да он тебе нравится! – неожиданно выпалил Таясу, удивлённый своим открытием. – Этот Ёши… Но почему?

Аркобалено с любопытством взглянул на неожиданно проницательного ученика.

– Он напоминает мне старого друга. Впрочем, это ничего не меняет.

– О чём ты?

– Рокудо Мукуро – твоё задание, – непонятно выразился репетитор и больше отвечать на вопросы не стал.

А Ёши явно начал выдыхаться. Он ещё успел вырубить Гокудеру, динамит которого напоследок всё-таки хорошо потрепал парня. Ёши мотнул головой, поднимаясь и тяжело дыша. Почему-то то, что он победил захваченные тела, его не радовало. Таясу нахмурился, понимая, что бой ещё не окончен, и начиная оглядываться так же, как и Ёши.

– Где ты? – требовательно спросил парень. – Покажись, Рокудо Мукуро, ты ведь не умер.

– Ку-фу-фу, – раздалось со всех сторон, и Таясу захотелось поёжиться. Он и сам напрягся, пытаясь найти врага. – Я ведь уже говорил, что ты – достойный соперник? Но. Как же ты мне надоел…

Свистнул воздух. Ёши успел присесть в последний момент, и трезубец только снёс кепку с его головы, отчего он вскрикнул. Таясу неоткуда было знать, что это из-за шпилек и невидимок, которыми Тсуна обычно пользовалась, чтобы избежать такой вот ситуации в бою, больно дёрнувших за волосы. Они и до этого держались на честном слове, а против несущегося трезубца, зацепившего кепку, и вовсе не помогли бы.

Рокудо отпрыгнул, избегая подсечки, и ухмыльнулся.

– Надо же, девчонка!

– Поверь, моя принадлежность к условно слабому полу тебе никак не поможет, – отозвалась та, а затем выпрямилась, наконец, повернувшись лицом и к репетитору с учеником.

– Тсуна!.. Реборн, – требовательно спросил Таясу, – ты знал? Это ты её привёл?

– Нет, – покачал головой тот, почему-то убирая пистолет. – Неожиданно…

«Когда только вытащить успел», – поразился мальчик.

– Неудивительно, что тебя не было в списках Рейтингового мальчика, мы совсем не приняли во внимание школьниц, – усмехнулся Мукуро, найдя для себя объяснение странной загадки, и атаковал без дальнейших разговоров.

Таясу сжал кулаки, очень желая помочь, но боясь помешать. Слова, как оказалось, сестры ещё звучали в его голове.

– Она не справится, – вдруг сказал Реборн, и мальчик встревожено посмотрел на него. – Тсуна ранена и устала, Рокудо – нет. Он только играет с ней.

Таясу сглотнул.

***

– Неплохо, неплохо, – прокомментировал Мукуро отбросивший его удар тоном учителя на экзамене. – Но недостаточно. Ты уже выдохлась, не так ли? В конце концов, ты всего лишь маленькая девочка. Кстати… как твоя нога?

Ещё порцию ударов Тсуна сумела отвести, но вот пинок по уже пострадавшему колену неожиданно заставил её потерять равновесие и позорно упасть. Мукуро ухмыльнулся, поднимая трезубец…

– Не смей трогать мою сестру!

Таясу стоял так, будто вот всегда был на этом месте, закрывая её собой.

– Так вот, что нужно было сделать, чтобы заставить тебя реагировать, Десятый Вонгола, – сладко улыбнулся иллюзионист.

– Я молчал, когда ты отправлял на смерть доверившихся тебе людей… Я мог позволить себе бояться, когда рядом были друзья… Но за нападение на мою семью я тебя уничтожу!

«Ого!» – подумала девочка, заворожено глядя на очень, очень злого Таясу. Кажется, она его таким и не видела никогда.

А потом внутри заброшенного кинотеатра вспыхнуло маленькое солнце под потолком, заставившее её зажмуриться, и последнее, что она заметила, был задумчивый, оценивающий взгляд Реборна…

========== Часть 34 ==========

Тсуна не сразу сообразила, что свет больше не режет глаза и не слепит. Моргнув, девочка сообразила, что лежит на спине и просто смотрит на белый потолок.

«Но в кинотеатре потолок был не таким…»

Она резко села и огляделась. Судя по всему, она была в обычной больничной палате, разве что все остальные кровати, кроме той, на которой лежала она, были пусты.

«Как я здесь оказалась?»

Она помнила бой с Рокудо Мукуро – сначала бок о бок с Хибари, потом один на один, а между…

«Что за чертовщина там творилась?» – девочка нахмурилась. Тогда было совершенно некогда размышлять, тем более что способности Фууты и огонь, не причиняющий вреда, намекали о какой-то паранормальщине, но всё, что творил Рокудо, как-то выходило за рамки её представлений об обычном мире.

Тсуна принялась разглядывать саму себя, насколько это вообще было возможно. Так, обожженную руку перебинтовали и почему-то голову тоже, а вот пострадавшая нога вообще была загипсована. И как это она не почувствовала сразу? Всяческие синяки и ссадины были не в счёт, на это она уже почти никогда не обращала внимание. Справа от кровати стояли костыли, с явным таким намёком, что ходить нормально Тсуна сможет не скоро. А на маленькой тумбочке возле кровати лежали оба её телефона. Ой.

Дверь внезапно открылась, и в палату заглянул Фуута. Посмотрел на Тсуну, будто не сразу осознав, что видит.

– Тсуна-не! Ты проснулась!

Девочка улыбнулась.

– Точно. Заходи.

Фуута кивнул, но прошёл внутрь с явной опаской. Тсуна нахмурилась.

– Что-то не так?

– Нет, я… В общем… Тсуна-не, прости, что из-за меня ты попала в неприятности! – скороговоркой выпалил мальчик и зажмурился, явно боясь увидеть реакцию.

– За что – за что тебя простить? – уточнила она беспечным тоном.

– За то, что из-за меня… из-за меня ты и Таясу-ни… вы были ранены и попали в больницу.

Ага, братец, значит, тоже здесь и в относительном порядке. Тсуна стиснула зубы. Вот кого-кого, а Фууту она винила в последнюю очередь! Но как объяснить это расстроенному ребёнку?

– Не прощу, – сказала она, покрепче схватив мальчика за рукав, чтобы не сбежал раньше времени. На неё уставились печальные глаза. Фуута даже не возразил ничего! Только смотрел и явно сдерживал слёзы.

«Садистка ты, Савада», – обругала она себя и второй рукой притянула мальчика к себе, заключая в крепкие объятия.

– Мне, знаешь ли, не за что тебя прощать. А вот Таясу я бы голову сняла, ага. И себе. За то, что недосмотрели за тобой. Это мы за тебя отвечали и не справились со своими обязанностями. Ты простишь нас, Фуута?

– Тсуна-не, – прошептал мальчик и больше ничего не сказал, вот только его вздрагивающая спина и быстро намокающая больничная рубашка Тсуны говорили сами за себя.

Успокоив ребёнка и усадив на кровать, Тсуна принялась расспрашивать, кто сейчас и где находится. Так Фуута сообщил, что Таясу тоже в больнице, но уже скоро выпишется, потому что на удивление почти не пострадал.

«Дуракам везёт!» – фыркнула девочка.

Гокудере пришлось тяжелее, он задержится в больнице надолго, потому что к тяжёлым ранам добавлялось отравление ядом от игл Чикусы, который придётся долго выводить из организма и который плохо сочетался с половиной лекарств, судя по оговоркам Фууты. Бьянки же в больницу Намимори даже не попала, оказавшись в какой-то частной и жутко дорогой клинике. Фуута слышал, что она и Хаято уговаривала, но тот от помощи сестры отказался в резких выражениях.

Тсуна припомнила, как тот едва не подставился под удар, когда Мукуро захватил Бьянки, и только пожала плечами: не ей судить чьи-то семейные отношения.

– А Реборн? – спросила девочка.

– Он куда-то пропал почти сразу же.

– Вот как… – интуиция шептала, что репетитор ещё устроит ей серьёзные неприятности. – Фуута, а что с Такеши не знаешь?

Мальчик пожал плечами и сообщил только, что Такеши, едва придя в себя, навестил в палате Мочиду и отправился домой, отказавшись от дальнейшего лечения. Тсуна нахмурилась. Ей не верилось, что Таясу или Реборн могли бы сохранить её инкогнито, и как теперь быть девочка даже не представляла. Спрашивать о Хибари она не стала. Лучше брата попытает, когда он соизволит её навестить. Или сама дойдёт, Таясу же ещё пока не выписали!

Впрочем, идти никуда не пришлось. Таясу вломился в её палату, увидел, как она разговаривает с Фуутой, и бодро заявил:

– Ага, так и знал, что Фууту ты любишь больше, чем родного брата! Не успела прийти в себя, а уже с ним болтаешь. Хоть бы предупредила, что ли…

Фуута тут же напрягся и погрустнел, и Тсуна незаметно показала брату кулак.

– Было бы, за что тебя любить. Фуута – умничка, учится хорошо, маме помогает, и почему-то, когда я пришла в себя, первым в моей палате оказался он, а не мой родной брат.

– Ну, знаешь ли! – фыркнул Таясу. – Ладно, я всё равно тоже больше люблю Фууту. Он мне нотаций не читает хотя бы. И он меня тоже любит, правда, Фуута?

– Конечно, Таясу-ни, – счастливо заулыбался мальчик, – как и Тсуну-не.

Поболтав ни о чём и проводив подопечного на какие-то процедуры, Таясу вернулся к сестре.

– Как ты?

Тсуна помахала перебинтованной рукой:

– Как видишь. Расскажи, как всё закончилось?

– Ну…

***

По словам Реборна, Леон терял способность менять форму, если его ученику предстояло пройти испытание. До этого момента Таясу только и делал, что старался избежать его, даже тогда, с Ланчией. Он всю жизнь плыл по течению, принимая все удары судьбы как должное и не пытаясь что-то изменить. «Я же неудачник», – любимое оправдание Таясу.

Реборн пытался заставить его измениться. Реборн втравливал его в неприятности, постепенно приучая к мысли, что если он не начнёт изменять обстоятельства под себя, рано или поздно эти обстоятельства или убьют Таясу, или, по меньшей мере, станут куда катастрофичней. Но вот принять это мальчик смог, только глядя на то, как отчаянно сражается сестра.

Ушли в сторону мимолётные обиды и серьёзные ссоры. Зато вспомнилась почти незаметная поддержка сестры – подсказки на уроках с недовольным видом, очередная лекция про невнимательность Таясу и разделённый на двоих обед. Злые слова после конкурса «Удержись на столбе»: «Опять устроил не пойми что из обычного школьного фестиваля!» Но ведь Тсуна пришла посмотреть на него, хотя обычно никогда не ходила на спортивные соревнования. А если бы она действительно так стыдилась его поведения, как изображала, зачем было привлекать всеобщее внимание и кидать в него аптечкой? А подарок на день рождения? Как всегда, в её стиле – с подколом, но вскоре пригодившийся.

И Тсуна пришла сюда. Может быть, не за Таясу – она не вмешивалась в его дела, требуя в ответ того же, и сейчас мальчик понял, почему – и даже наверняка не ради него. Но отменяло ли это то, что она как обычно вытащила его из неприятностей в самый последний момент, попутно обозвав идиотом? Говорят, на правду не обижаются…

Только Тсуна действительно устала и была ранена. Таясу видел, как она старается не опираться на правую ногу, а если уж заметил он, то наверняка понял и Рокудо Мукуро.

– Ты так и собираешься смотреть на то, как твоя старшая сестра выполняет твою работу, никчёмный ученик? – поинтересовался Реборн своим обычным тоном.

Таясу покраснел.

– Она сказала, чтобы я не мешал ей.

– Так ведь я и не прошу тебя ей мешать. Я предлагаю тебе помочь ей.

– А ты… Ты не можешь?..

– Не могу, – отрезал Реборн. – Или, думаешь, я не хотел помочь Бьянки?

Таясу бросил взгляд на мрачного репетитора. Мафия была такой сложной и непонятной, а Реборн, несмотря на все тренировки, очень мало сведений выдавал о законах этого мира, а если и сообщал что-то, то говорил иносказательно и с едва заметным напряжением, будто что-то не давало ему это сделать.

Если вспомнить настойчивые напоминания репетитора о том, что это испытание для Таясу, какой вывод можно сделать? Значит ли это, что или Таясу победит Мукуро, или они все здесь погибнут? Тсуна вскрикнула и неловко упала на пол, даже не пытаясь откатиться или хотя бы пнуть Рокудо. А есть ли вообще разница, и не пора ли начать действовать вместо того, чтобы искать объяснения?

Готовность умереть, значит? Что ж, он готов. И Пламя появляется без всякой Пули…

– Не смей трогать мою сестру!

Леон вспыхнул ярким светом и взлетел под потолок. Похоже, хамелеон был готов, наконец, подарить ему оружие. Кожаные перчатки, копия тех, что были у Примо Вонголы, по словам Реборна…

***

– В общем, мы начали с Мукуро драться, и я сломал его трезубец, а тот создал опять иллюзию огненных шаров. Я-то уже знал, что это только фокусы, но он спрятал за ними летящие булыжники, и один прилетел тебе в голову. Прости, – покаялся брат.

Тсуна помолчала, переваривая сумбурный рассказ.

– Ну, ты хоть хорошо ему за меня навалял?

– А то! У него и его дружков теперь будут большие неприятности в очень крутой тюрьме, как мне объяснили, – усмехнулся Таясу и замялся. Девочка догадывалась, что он хочет спросить, но не собиралась облегчать брату жизнь. Не из вредности, просто сама не представляла, как начать неловкий разговор. – В общем, я тут поспрашивал разных людей о Ёши… Ты и правда почти восемь лет сбегала каждый вечер из дома и притворялась парнем?

– Всем уже растрепали? – поморщившись, поинтересовалась Тсуна.

Брат покачал головой.

– Нет. Я и сам бы не стал, и Реборн предупредил, что это твоя тайна и только тебе решать, что с ней делать дальше.

– …Почему?

– Я ведь тоже не всё тебе рассказываю… Но, думаю, ты это уже поняла. А ещё, – тут его лицо отразило странную смесь обиды и досады, – мне же опять никто не поверит!

========== Часть 35 ==========

Это пребывание в больнице было ничуть не похожим на предыдущее, когда она свалилась с лестницы. В тот раз Тсуна проскучала одна всё лето. В этот раз в больнице было очень много школьников Намимори, пострадавших во время налётов, и к ним всё время кто-то да приходил в гости, и заодно проходился по всем остальным палатам, навещая друзей и знакомых.

Но были и те, кто приходил лично к Тсуне. Девочка вздыхала и думала о том, что, наверное, хотела бы избежать большинства этих визитов. Во-первых, к ней заглянул Мочида, чтобы поблагодарить за вызванную скорую помощь. Разговор был полон неловкости, Тсуна не знала, что сказать, пробурчав только, что так сделал бы любой нормальный человек, а Мочида пристально вглядывался в её лицо, будто что-то ища. Телефон Ёши лежал у девочки под подушкой, а больше в палате не было вещей, способных её выдать, но Тсуна всё равно боялась. И между тем понимала, что так продолжаться не может – правду придётся рассказать, а замалчивание ни к чему хорошему не привело. Саваду не отпускало ощущение того, будто она стоит на протянутом над бездной канате, и влево или вправо повернуть нельзя, да и назад не получится. Остаётся только идти вперёд или падать в пропасть.

Следующей пришла мама. Бледная и явно проплакавшая всю ночь, она вошла без своих обычных причитаний о том, что полагается девочке, а что нет. Села на стул, с прямой спиной, и глухо спросила:

– Почему ты солгала мне?

Тсуна вспомнила об охватившей её панике, о том, что именно она писала маме…

– Я сказала тебе правду.

– О том, что твой друг попал в больницу, – хмыкнула Нана.

– Всё верно. Мой друг, Мочида Кенске, пострадал при нападении.

– Не знала, что вы друзья. Но, Тсуна, почему ты не сказала, что тоже оказалась здесь?

Девочка подняла усталый взгляд на маму. Меньше всего ей хотелось выяснять отношения в больничной палате.

– Потому что когда я попала в больницу, я уже не могла ничего говорить.

Нана сжала в руках носовой платочек.

– Но зачем? Я могу понять Таясу и Гокудеру-куна, мальчишки вечно ищут неприятности, но почему там оказалась ты…

Тсуна почувствовала, как что-то вспыхивает глубоко внутри, что-то, что ей давно уже хотелось произнести вслух, но чему она никогда не давала сорваться с языка. А сегодня от усталости, от того, как болело всё тело, от постоянного напряжения последних дней она не успела остановить себя.

– Может быть, потому что я никогда не была той девочкой, какой ты хотела меня видеть? И потому что я всегда мечтала подраться с кем-то, кто кажется сильнее меня? Я не умею просто сидеть в сторонке и ждать, пока кто-то мне поможет или защитит меня и моих друзей. Из меня не получится Ямато Надэсико, как бы ты ни запрещала мне заниматься тем, что мне по-настоящему интересно. А я всегда хотела выкинуть всю эту вышивку, все неудобные платья, которые ты мне покупаешь, и, мам, мне никогда не хотелось хихикать при виде мальчиков, обсуждать сплетни с девчонками и интересоваться только очередным рецептом печенья! Я знаю, что мои слова кажутся чёрной неблагодарностью, но я искренне пыталась стать такой, какой ты хотела меня видеть. А ты всегда говорила мне: «Не делай того, не делай этого, ты же девочка, Тсуна». Но я, видимо, неправильная девочка, мне, наверное, нужно было родиться мальчиком, жаль только, от меня это не зависело! Если бы я могла, я бы поменяла пол, только чтобы ты, наконец, разрешила мне быть самой собой и прекратила бы эти мучения! Я так больше не могу…

Наверное, это прозвучало слишком жестоко. Наверное, она была неправа. Нана коротко выдохнула-всхлипнула, прикрыв ладонью рот.

– Поговорим дома, дочка. Выздоравливай.

Женщина быстрым шагом вышла из палаты, и Тсуна была готова поклясться, что снова довела маму до слёз. Было паршиво.

Эмоциональный всплеск заставил её чувствовать себя опустошённой и уставшей. Она накрылась одеялом с головой, по-детски надеясь, что хотя бы на время сможет спрятаться от проблем. Под подушкой завибрировал телефон Ёши.

«Нужно встретиться», – Такеши.

Тсуна криво усмехнулась: интересно, что он хочет обсудить? Если Таясу и Реборн действительно не рассказывали о том, кто такой Ёши, что может хотеть обсудить с ней Такеши? Она, конечно, тоже молодец, назвала Мочиду другом при маме, но врать ей и дальше было просто невыносимо. Оставалось только надеяться, что никто не подслушал их разговор или не посчитал странным, что Тсуна дружит с капитаном клуба кендо.

«Я сейчас не смогу выбраться. Вылазка в Кокуё привлекла слишком много внимания. Напишу позже».

Как она до этого докатилась? Тсуна фыркнула от отвращения к самой себе. Загипсованная нога не давала ей свернуться калачиком под одеялом, и от этого было почему-то вдвойне обиднее. В конце концов, кое в чём мама права: она девочка, и значит, может позволить себе побыть слабой. Закусив уголок подушки, Тсуна заплакала. Ей как никогда не хватало чьего-нибудь разумного совета.

***

– Вария зашевелилась в последнее время. Занзасу, конечно, нужно было время на восстановление, но Луссурия, несмотря на свою эксцентричность, весьма хорош в своём деле. Ты уверен, что то, о чём ты хотел со мной поговорить, настолько важно, что не могло подождать, если уж ты настолько не доверяешь всевозможным средствам связи?

Реборн хмыкнул, проигнорировав попытку Емитсу сделать его виноватым.

– То, что Занзас взбунтуется, едва только услышит о наследнике Ноно, мог предсказать любой здравомыслящий человек, даже не аналитик, которых у тебя целый отдел, насколько я знаю.

Внешний Советник нахмурился, убирая документы в сторону. День убывал, и солнце заглядывало прямо в окно кабинета Савады. Емитсу любил этот простенький фокус: окно находилось позади рабочего стола, и солнечные лучи падали прямо в лицо собеседника, мешая увидеть лицо хозяина кабинета. Но Реборн не был бы лучшим киллером, если бы не обернул это себе на пользу. Аркобалено лишь с ухмылкой надвинул шляпу на глаза, хотя и без того его детское лицо никогда не выдавало хозяина.

– Что-то случилось с Таясу? – поняв, что бесполезно тянуть время, спросил Емитсу. В конце концов, речь шла о его ребёнке.

– Нет, – невозмутимо ответил репетитор и сделал глоток кофе, выдерживая паузу. – С ним всё хорошо, я бы даже сказал, что его прогресс немного выше, чем я ожидал после первых дней знакомства. Но у него по-прежнему нет Хранителей Облака и Дождя.

– Но как же эти мальчики – Ямамото Такеши и Хибари Кёя, верно? – они ведь были с ним в Кокуё?

– Они оказались там вовсе не ради Таясу. Повторюсь, у твоего сына нет Хранителей Облака и Дождя, а названные тобой люди не примут его в качестве Неба.

– И что же им помешает?

– Они уже признали другого человека.

Емитсу откинулся на спинку кресла. Постучал пальцами по краю стола.

– Разве это проблема? Связь, пока она не укрепилась, можно блокировать и перевести на Таясу. Кроме того, вряд ли в Намимори есть кто-то, обладающий небесным Пламенем и связанный с мафией, так что, скорее всего, это подросток, даже не понимающий, почему в трудные минуты рядом оказываются эти двое. Подстроить обучение за границей или ещё что-нибудь, в крайнем случае устранить… И потомки Хранителей Примо снова свободны.

– Не думал, что ты так хочешь лишить самых близких людей свою собственную дочь, – ответил Реборн, предвкушая реакцию собеседника. Но увидел совсем не то, что ожидал.

Емитсу ощутимо расслабился.

– Так значит, это просто друзья Тсуны? Не стоит переживать, у неё совершенно точно не может быть Хранителей. Я знаю это.

– Откуда такая уверенность?

Внешний Советник помолчал, видимо, решая, стоит ли говорить об этом с Аркобалено, но потом кивнул своим мыслям.

– Когда моей дочери исполнилось четыре, Нана начала жаловаться, что вокруг Тсуны постоянно вспыхивает огонь. Ни с того, ни с сего. Стоило только малышке напугаться или разозлиться, Пламя пробуждалось, привлекая к себе внимание и пугая людей. Не так уж много было тех, кто мог бы его увидеть… Нана видела, её дед владел Пламенем и был достаточно известен в Японии, и только поэтому мне разрешили этот брак. Маленький ребёнок не мог бы контролировать такую силу, а меня могло не оказаться рядом, чтобы помочь. Тогда я попросил Ноно запечатать её Пламя. Дон Тимотео выполнил мою просьбу, а через несколько дней Нана позвонила мне и сказала, что Тсуна в коме. Гражданские врачи не могли понять причину, девочка просто уснула вечером и не проснулась… Так на неё повлияла печать. Мы почти год искали средство, чтобы вернуть её обратно. Лучшие лекарства, лучшие врачи и учёные, даже к Верде обратились. В результате мы нашли способ, но побочным эффектом лечения стала полная потеря Пламени. Тсуна всё ещё может родить ребёнка с сильной кровью, поэтому я ищу ей хорошего мужа, но сама она вряд ли сумеет зажечь огонь иначе, чем с помощью спичек или зажигалок.

Реборн внимательно слушал, ни разу не перебив, и сложно было сказать, какие мысли бродят в его голове в этот момент. Он так и не сказал, считает ли поступок Емитсу правильным, не бросил ни одного обвинения, не произнёс слов соболезнования – потерять такое сильное Пламя, да ещё и отобрать его у собственного ребёнка, зная, как катастрофичны последствия для личности носителя, должно было быть действительно ужасным. И неважно, что Тсуне тогда не было и пяти лет, ведь Пламя – нечто большее, чем просто огонь, способности к пирокинезу. Оно – основа личности, недаром носители одних и тех же Атрибутов при всём своём многообразии оказывались похожи чем-то неуловимым.

Реборн выслушал молча и после того, как тишина в кабинете сгустилась настолько, что её можно было резать ножом и класть на тарелку, в своей непередаваемой интонационной манере сказал:

– Мне очень жаль, Емитсу, но, кажется, ты действительно совершенно ничего не знаешь о своей дочери.

========== Часть 36 ==========

Комментарий к Часть 36

Не вычитано. Ошибки и стилистические огрехи поправлю, как будет время. Публичная бета ждёт ваших предложений)))

Во сне Тсуны грохочут барабаны и завывает сирена. Мутный, кошмарный сон, ничего хорошего не обещающий ей и в реальности. Девочка открывает глаза, одновременно хватаясь за горло, которое по ощущениям будто обвивала огненная удавка, и пытается вздохнуть, паническим взглядом окидывая палату.

«Опасность!» – стучит молоточками в висках.

Но всё равно её усилия не приносят результатов, пока незваный гость сам не выходит из теней.

– Пятнадцать минут, – произносит спокойно знакомый голос. Правда, никогда ещё он не вызывал у неё такой паники и желания ударить первой, просто от понимания, что иного шанса остаться в живых у неё не будет. Невысокая фигура подходит к её кровати и включает лампочку на тумбочке (ещё днём никакой лампочки здесь не было!). – Я был здесь пятнадцать минут, не скрывая жажду крови, прежде чем ты проснулась. За это время я мог бы убить тебя больше, чем двадцатью способами, и завтра утром никто бы даже не понял, что ты умерла не своей смертью.

Тсуна сжимает пальцами одеяло: личность ночного посетителя, подтвердившаяся, когда зажёгся свет, её нисколько не успокоила. Тем не менее, она старается ответить беспечным тоном:

– Но ты ведь не собирался меня убивать на самом деле?

Реборн усмехнулся.

– С моей стороны опрометчиво было бы убивать сестру своего ученика, который в будущем станет боссом одной из сильнейших Семей в мире. Впрочем, это не значит, что не найдётся дурака или просто самоуверенного киллера, или человека, который не будет связан с Вонголой… Вариантов много.

Девочке становится зябко.

– О чём ты, Реборн?

– О твоей дальнейшей судьбе, разве это не очевидно? Твоя мать поступила мудрее, сделав вид, что не замечает странностей за Емитсу. Окажись ты такой, как она, жила бы дальше спокойной и мирной жизнью гражданской. Отучилась бы в престижном университете (отец не пожалел бы денег на твоё образование) и не знала бы ничего о том, что происходит по ту сторону закона. В нужное время встретила бы человека, который – поверь – сумел бы тебя очаровать, вышла бы за него замуж и даже не подозревала бы, что твой муж – мафиози и что не ты выбрала его, а всё это время к тебе тем или иным образом не подпускалинеподходящих людей. Потому что кровь, которая досталась тебе от отца, никто не позволил бы разбавить кровью обычного человека…

Тсуна судорожно выдохнула, прикрывая рот ладонью, чтобы не закричать: настолько реалистичную картину сейчас нарисовал репетитор. Жутко было понимать, что она могла бы жить, даже не подозревая, что вся её жизнь идёт по кем-то спланированному сценарию. Совладав с голосом, она хрипловато спросила:

– И что изменилось?

– Ты влезла, куда не следует. Теперь ни мне, ни тебе не удастся сделать вид, что ты ничего не знаешь о мафии. Девятому Боссу уже донесли о твоём участии, – Реборн помолчал. – Я предупредил Емитсу, так что, возможно, у тебя появится пространство для манёвра, но тем не менее… Выхода у тебя не будет: или ты пройдёшь обучение, неважно, где, – под началом отца или у людей Ноно Вонголы, или тебя убьют, потому что законы Омерты тебя больше не защищают.

– Это плохо? – решила уточнить девочка, хотя прекрасно понимала, что ничего хорошего нет в том, что её втянут в криминальные разборки. Но вдруг репетитор расскажет ещё какие-нибудь нюансы её положения?

Реборн не подвёл.

– Это как посмотреть, – усмехнулся он, – тебя не кинут на амбразуры и будут защищать, пока ты не станешь достаточно обученной… по мнению Девятого Босса. Твоя кровь всё ещё ценна, так что тебя будут беречь. Но именно кровь и пробуждённое наследие отдают твою судьбу полностью в руки Босса Вонголы. Ты – часть этой Семьи, а значит, как и любой и другой человек, принадлежащий столь древней… организации, обязана подчиняться Боссу. По крайней мере, пока ты не достигнешь такого положения, при котором сможешь возражать ему… Разумеется, только в том случае, если твои возражения будут идти на пользу Семье. И не факт, что в итоге он согласится.

– Вот как… – пробормотала Тсуна, буквально ощущая, как под ней разверзается бездна. Описанный репетитором вариант был чуть лучше убийства и чуть честнее того сценария, где она не подозревала о мафии. Она всего лишь хотела самой выбирать, как жить дальше. А в итоге оказалось, что её лишают даже иллюзии выбора.

Реборн позволил ей проникнуться сложившейся ситуацией, внимательно следя за выражением лица девочки. И прежде, чем отчаянье затопило её с головой, сказал небрежным тоном:

– Возможно, я мог бы предложить тебе ещё один вариант. Но сначала ответь на один вопрос. Почему ты решила защитить Фууту, я могу понять, зачем пришла в Кокуё и помогала брату – тоже. Я представляю, почему ты так и не сказала, кто ты, своим друзьям – а ты ведь на самом деле считаешь Мочиду Кенске и Ямамото Такеши своими друзьями. Но скажи мне, Тсунаёши, – Реборн произнёс её имя как-то по особому, так, что обе его части, обе личности девочки вдруг стали значимы и, наконец, всё-таки стали одним целым, – зачем ты когда-то в детстве тайком сбежала из дома, переодевшись мальчиком, и пошла драться с хулиганами? Чего ты хотела?

Чёрные глаза, казалось, гипнотизировали её, и соврать под таким взглядом было совершенно невозможно.

– Я хотела свободы.

– Хорошо, – Реборн медленно кивнул, не отводя взгляда. – Скажи мне, Тсунаёши, ты можешь назвать разницу между репетитором и школьным учителем?

– Эм… – сбитая с толку, девочка попыталась подобрать слова, – учитель даёт всю информацию по предмету для всего класса по определённой программе. А репетитор или помогает отстающим, или занимается с учеником в какой-то конкретной области?

– В целом, верно. А теперь скажи, в чём именно я должен подтянуть Таясу?

Тсуна с опаской смотрела на Реборна, понимая, что если даст правильный ответ, он поймёт, что она подслушала их первый разговор. А если не даст… Девочка закусила губу и решила рискнуть.

– Подготовить его к должности этого… Десятого Босса.

– Да, – довольно кивнул репетитор. – И я вовсе не обязан рассказывать ему тонкости работы киллером, выдавать профессиональные секреты… Только выдать основу для того, чтобы Таясу смог стать боссом, и сделать это быстро. Так вот, я предлагаю тебе стать моей ученицей. Не как Таясу или Дино, для которых я был репетитором.

Тсуна сглотнула. Она ничего не знала о мафии, кроме того, что писали в газетах, не имела представления о нюансах… Но интуиция шептала, что это было очень щедрое предложение. И поэтому Савада отнеслась к нему с большим недоверием.

– И чем это будет отличаться от обучения по приказу Босса Вонголы или моего отца?

Реборн посмотрел с намёком на одобрение.

– Видишь ли, я – свободный киллер, не принадлежащий ни к одной из Семей. И в то же время, моего авторитета хватит, чтобы мою ученицу никто не посмел… хм… прибрать к рукам. После того, как ты закончишь обучение, ты тоже станешь свободным киллером… Если, конечно, не совершишь какую-нибудь глупость, после которой тебя привяжут к какой-нибудь мафиозной Семье. Но у тебя есть большое преимущество перед большинством свободных киллеров – тип твоего Пламени.

Тсуна задумалась. Не может же всё быть настолько радужно?

– А в чём твоя выгода?

– Во-первых, я окажу услугу твоему отцу. Полагаю, он оценит, когда узнает. Во-вторых, за то, что я взялся тебя обучать, часть доходов с твоих заказов ты будешь переводить мне… Это стандартная практика. Можешь, конечно, попробовать попросить Емитсу оплатить твоё обучение, как это сделал Ноно для Таясу, но не гарантирую, что после этого ты сумеешь с Вонголой расплатиться. В-третьих, – Реборн ухмыльнулся, – я проспорил одному человеку, так что лучше сам выберу более или менее толковую ученицу, чем это сделает он.

Тсуна прикрыла глаза.

– Могу я подумать?

Репетитор хмыкнул.

– Можешь. До твоей выписки из больницы, раньше всё равно бесполезно.

– Ну, тогда у меня будет очень много времени, – криво усмехнулась девочка, скосив глаза на стоящие у кровати костыли.

– На твоём месте я бы на это не рассчитывал. Думай, решай, – Реборн кивнул на прощание и выпрыгнул в окно.

Тсуна вздрогнула, но потом вспомнила, что Реборна и Мукуро не смог прибить, хотя очень старался, и решила, что после его хвалебных од самому себе какое-то окно вообще не может быть проблемой.

– Да уж, – пробормотала она. – Решай. Знать бы, у кого ещё спросить совета по поводу этого «решай».

========== Часть 37 ==========

К удивлению врачей – и своему собственному – Тсуна выходит из больницы через две с половиной недели. А должна была через шесть. Врач качает головой и говорит о том, что возможности человеческого организма до сих пор не изучены до конца.

«Но не настолько же!» – хочется сказать Тсуне, потому что её не отпускает чувство какого-то подвоха. Не то чтобы она была недовольна ранней выпиской, но это всё равно как минимум смущает. Девочка вздыхает и с неохотой возвращается домой: там будет неизбежный разговор с мамой и ожидает ответа Реборн. Ей страшно.

Но ожидания не оправдались: дома её встретила восторженная толпа детей, едва не снёсшая её с ног, и праздничный ужин, устроенный улыбчивой мамой. Нана вела себя так, будто ничего не случилось, и такое поведение заставляло Тсуну нервничать и ожидать подвоха.

А тут ещё и Реборн со своим предложением!

– Готова дать ответ? – поинтересовался он, выловив девочку в краткий момент одиночества.

– Могу я ещё немного подумать? Мне хотелось бы спросить совета, да и выписка из больницы произошла внезапно… – очень уж не хотелось бросаться в омут с головой, да ещё и в омут абсолютно незнакомый.

Реборн хмыкнул:

– И что, есть, у кого спросить?

Она задрала подбородок и резко кивнула:

– Есть!

– Ну, думай, – великодушно разрешил репетитор, – ещё неделю я могу подождать.

Почему именно неделю, девочка не представляла, но за отсрочку поблагодарила. На самом деле вопрос соглашаться или нет совершенно измучил её за эти дни, но сейчас у неё была проблема посерьёзнее.

К разговору она решила подступиться, когда все расползлись по комнатам, а они с Наной остались убирать последствия праздника.

– Мам, ты не злишься? – осторожно спросила Тсуна, убирая вымытые тарелки на место.

Нана улыбнулась.

– На что?

– Но… Я же наговорила тебе столько ужасных вещей…

Женщина наклонила голову, будто пытаясь понять, о чём это говорит дочка.

– Ах, ты о разговоре в больнице, да?

– Ну, в общем, да, – совсем растерявшись, согласилась девочка.

– Знаешь, я, конечно, немного расстроилась тогда, но потом позвонила твоему отцу, и он мне всё объяснил.

Что именно Емитсу мог сказать о дочери, которую не видел последние два года и о выкрутасах которой должен был узнать совсем недавно от репетитора, Тсуна даже подумать боялась. Но опасалась, что ничего хорошего.

– Что – всё? – с опаской спросила она.

Нана с готовностью принялась объяснять:

– В определённый момент все подростки начинают бунтовать против того, что им, как им кажется, навязывают родители. Они пытаются доказать свою независимость. А ты, Тсуна, всегда была намного эмоциональней Таясу, – женщина вздохнула. – Неудивительно, что это ты показываешь характер, а не он. Так что мы с папой поговорили и пришли к выводу, что тебе нужно дать возможность делать то, что тебе нравится. В разумных пределах, Тсуна, но я надеюсь, что мне не придётся краснеть перед соседями, забирая тебя из отделения полиции.

– Да, конечно, – ошарашено согласилась девочка. Так просто?!

– Запретное всегда кажется более желанным, поэтому я надеюсь, ты быстро разочаруешься в таком образе жизни. А пока – попробуй. Только постарайся больше не попадать в больницу, мама не переживёт, если ты опять окажешься на долгое время на больничной койке!

– И всё? – по-прежнему потрясённо спросила она, явственно слыша звон стекла – это разбивались её представления о реакции матери на недостойное поведение. – Ты больше ничего мне не скажешь? Не отругаешь? Не запрёшь в комнате? Не будешь заставлять ходить в кружок домоводства?

Нана улыбнулась.

– Нет. Единственное, я всё-таки надеюсь, что ты будешь прилично выглядеть. Хм. И ночевать дома. А своё свободное время ты можешь проводить, как пожелаешь.

– Сп-спасибо за понимание, – клацнула зубами девочка, чувствуя, что у неё вот-вот встанут дыбом волосы. – Я люблю тебя, мам. Доброй ночи?

– Спокойной ночи, дочка.

В комнату брата она влетела на первой космической.

– А! Тсуна! А если бы я переодевался? – возмутился Таясу.

– Дверь была не заперта, – мстительно ответила девочка, припоминая первый вечер знакомства с Дино. И нашла взглядом репетитора, тоже устраивавшегося спать. – Реборн, это ты что-то сделал с мамой?

– А с ней что-то не так? – с интересом спросил тот, посмотрев на девочку лукавым взглядом.

– Не так! Она только что сказала, что полностью одобряет моё увлечение, и я могу заниматься, чем хочу. И даже бросить клуб домоводства разрешила!

– Ого! – протянул Таясу, тоже с подозрением уставившись на репетитора.

– По-моему, нормальное поведение любящей матери – дать тебе свободу выбора. Маман – мудрая женщина.

– Нет, Реборн, не нормальное. Ты просто не представляешь, сколько лет я с ней спорила, чтобы она разрешила мне участвовать хотя бы в спортивных мероприятиях. А теперь она просто так разрешила мне драться!

– Хм… Значит, она поняла, что запрещать тебе что-либо бесполезно, и просто смирилась с этим. Я здесь совершенно ни при чём, так что могу только поздравить, – и Реборн демонстративно лёг спать, накрывшись одеялом.

– Ну, я, наверное, тоже… поздравляю, – неловко добавил Таясу под удивлённым взглядом сестры. – Завтра в школу, так что шла бы ты тоже спать.

– Ага… спасибо… – совсем уж потерянно согласилась Тсуна и побрела в свою комнату.

Реборн не соврал ей, это она поняла точно, будто кто-то на ухо шепнул, значит, дело было действительно в разговоре с отцом, внезапно принявшим сторону Тсунаёши. Впрочем, почему внезапно? Он просто понял, что дочка вляпалась по полной и бесполезно её вытаскивать – не поможет.

Но всё равно, разговор с мамой оставил странное ощущение. Пусть Нана и сказала, что всё в порядке, Тсуна чувствовала какую-то пустоту и неловкость. Мама просто не пожелала говорить об их ссоре, сделав вид, что ничего страшного не случилось, только бы не разрушать образ их идеальной семьи, где она – всепонимающая и всепрощающая, самая лучшая жена и мать. И, конечно же, она как всегда послушалась решения своего мужа. Раз глава семьи, появляющийся дома раз в несколько лет, сказал, что дочка это перерастёт и стоит дать ей возможность делать, что хочется, значит, Нана так и сделает. Только вряд ли мама всё-таки приняла это решение, скорее, согласилась для вида.

Тсуна тяжело вздохнула, накрываясь подушкой. Ей не нравилось врать, но и такого решения проблемы тоже не хотелось. Было очень обидно и больно, что мама не хочет её понять, а просто делает вид, потому что так надо. Хотелось бы, чтобы всё было по-другому, но Тсуна вдруг чётко поняла, что от неё здесь почти ничего не зависит и изменить эту ситуацию ей просто не хватит опыта. А мама в глубине души всё равно будет считать, что она права и лучше знает, как Тсуне жить.

Комментарий к Часть 37

На самом деле я очень хотела помирить их по-настоящему. И раза три садилась и тупо пялилась на экран, пытаясь как-то описать это, прежде, чем поняла, что неа. Не катит. А потом перечитывала мангу и увидела момент, как Нана соглашается не обращать внимание на странности с Тсуной, потому что тот передал ей записку от Емитсу (https://vk.com/club153109283?z=photo-153109283_456239255%2Fwall-153109283_178). И тогда получилось это…

========== Часть 38 ==========

Время стремительно утекало, а Тсуна так и не решила, что ответить Реборну, и ни разу не воспользовалась подаренной свободой делать, что хочется. Все её мысли занимали размышления о том, как будет правильно поступить: попытаться поверить отцу, который так много от них скрывал, или довериться репетитору. И так, и этак выходило не очень хорошо. Отец ещё неизвестно, что придумает, а Реборн… В общем, никакой определённости. А в то, что в покое её не оставят, Тсуна почти уверовала, чувствуя чей-то назойливый взгляд, преследовавший её с возвращения из больницы.

Она очень хотела поговорить с Ямамото-саном… вот только – в каком качестве? Не могла же она явиться к нему как Тсуна. А если идти как Ёши, то прежде ей придётся поговорить с Такеши. И значит, нужно решить, говорить ему (и Мочиде тоже, куда от него денешься?) правду или встретиться в качестве Ёши, а потом постепенно свести общение на нет? Друзей терять не хотелось, но, учитывая её нынешнее положение, не будет ли это лучшим выходом? Прийти же к отцу Такеши втайне от самого Такеши – для Тсуны уже было где-то за гранью добра и зла.

Возможно, так бы она и маялась, если бы на четвёртый день её не вызвали прямо с урока к Главе Дисциплинарного комитета. Таясу проводил сестру встревоженным взглядом, пока одноклассники шептались, что такого могла натворить тихоня-Тсуна. После бойни в Кокуё о Хибари ничего не было слышно, и в больнице, где лечились все остальные, он не лежал.

Присланный за ней член Дисциплинарного комитета девушку повёл не в кабинет, а почему-то на крышу. У Тсуны заскребли кошки на душе. Это явно было неспроста. Провожатый остановился у подножия лестницы и дал понять, что дальше Тсуна должна идти одна, а он здесь постоит. Прикусив губу, девочка собрала всю свою решимость и поднялась.

– Хибари-сан? – позвала она, толкнув дверь и никого не увидев.

«Опасность!» – взвыла интуиция, и Тсуна поспешно пригнулась. В сантиметрах от её головы пролетела тонфа. Дверь, от которой она отошла на пару шагов, с грохотом захлопнулась.

– Медленно, зверёк, – кровожадно оскалился Хибари Кёя.

Тсуна сглотнула.

– Я… я не понимаю… Хибари-сан, за что?

В глазах парня полыхнул нехороший огонёк. Без лишних слов он ударил снова. Тсуна отступила, делая вид, что запнулась от страха и увернулась только чудом.

– Советую тебе воспринимать меня всерьёз, зверёк. Иначе я действительно забью тебя до смерти.

Девочка сделала ещё несколько шагов назад, стараясь избежать ударов. Пока Хибари ей это позволял, она ведь знала его настоящую скорость, но сила удара намекала, что он действительно собирается всерьёз её избить. Девчонку! Да Кёя никогда с девушками не дрался, считая, что с такими слабыми травоядными и связываться-то бесперспективно.

Следующий удар сбил её с ног. Кёя неспешно подошёл к Тсуне, даже не пытавшейся встать.

– Вижу, ты не хочешь последовать моему совету. Ты не оставляешь мне выбора, зверёк, – он усмехнулся. – Там, в Кокуё, когда этот нарушитель спокойствия попытался захватить моё тело, я всё осознавал. И даже после того, как заставил его убраться, не потерял сознание.

Тсуна широко раскрытыми глазами смотрела на Хибари. То, что он говорил… Его слова… Неужели тогда он всё видел?

Хибари насладился выражением её лица и спокойно сказал:

– У тебя есть всего один шанс убедить меня не раскрывать всем твою маленькую тайну, зверёк. Я промолчу, только если ты победишь меня сегодня. – Тсуна отвела взгляд. Парень кивнул. – Нет? Тогда я ухожу, а к вечеру все будут знать о том, кто скрывается под маской Ёши.

Он действительно повернулся к ней спиной и пошёл к выходу. И он действительно… не врал. Хибари собирался выполнить обещанное. Он не оставлял ей выбора: одно дело признаться друзьям, другое – если о том, что какая-то девчонка избивала хулиганов, узнают все остальные. Со спокойной жизнью можно будет распрощаться, её будут вылавливать все, кому не лень, только чтобы доказать, что они не слабаки.

Стиснув зубы, Тсуна поднялась, скидывая пиджак. Юбка была не лучшим вариантом, вот только Кёе явно не до её голых ног будет, а после случая, когда из-за длинной юбки она не смогла сражаться, Тсуна всё-таки стала скатывать её и носить выше.

– Как всегда делаешь преждевременные выводы, Кёя-кун? – насмешливо поинтересовалась она тем самым тоном, которым Ёши здоровался со своим соперником.

Хибари повернулся к ней с довольной улыбкой.

– Зверёк решил скинуть шкурку травоядного?

«Да ты же мне сам выбора не оставил!» – хотела было возмутиться Тсуна, но смолчала. Сказала только:

– Ты только что из больницы.

– Ты тоже, зверёк. Всё честно.

Почему, зачем это нужно Хибари – всё это она может спросить позже. Если победит. У них ведь всегда выходила ничья…

Если бы хоть кто-то заглянул в это время на крышу, он мог бы увидеть две тени, с невероятной для обычного человека скоростью атакующих друг друга. Тсуна не могла позволить себе проиграть, а Хибари, наконец, получил то, чего хотел, и играть в поддавки не собирался. Ему было абсолютно всё равно, какого пола его противник, главное, чтобы он был силён (хотя, надо признаться, Хибари понимал, какие проблемы светят Тсуне, если он выполнит свою угрозу).

Похоже, драка с Мукуро что-то изменила в ней: удары Кёи было проще предсказать, и достаточно было лишь чуть сместиться, чтобы избежать урона. Тсуне было сложно оценить со стороны, но ей казалось, что её скорость выросла по сравнению с тем, что было до Кокуё. А ещё ей стало чудиться, будто она замечает лёгкую темно-фиолетовую дымку вокруг Кёи, становившуюся чётче у тонфа.

«Моя злость делает меня сильнее», – снова вспомнила девочка. Там, в Кокуё, злость и решимость ей тоже помогли. Огонь, Пламя, как сказал Реборн, или аура, по словам Рокудо.

«Я не могу проиграть, – подумала Тсуна. – Я должна победить».

Сконцентрироваться прямо во время боя было сложно, но всё-таки ей удалось: руки вспыхнули знакомым золотым Пламенем. Хибари оскалился, будто ждал этого момента, и увеличил скорость. Вот только теперь Тсунаёши легко было держаться с ним на равных.

Удар – блок – уклониться.

Проигравшим Кёя себя признает, только если она останется на ногах, а он не сможет подняться. Тсуна смотрит горящими золотом глазами и вспоминает бой с захваченными Мукуро телами. Тогда она тоже не могла причинять серьёзный вред, но должна была вывести их из строя.

Мимолётное касание, от которого левая рука Хибари повисает плетью. Парень рычит и следующий его удар опрокидывает Тсуну на пол, но она почти сразу же откатывается назад, чтобы избежать пинка и дать себе время подняться.

«Хорошо. Ещё».

С Хибари станется взять в зубы тонфа, если он лишится второй руки. Теперь он осторожничает, и Тсуна делает вид, что устаёт, позволяя ему приблизиться, пропускает ещё несколько ударов… А потом, повторяя фокус, выученный в Кокуё, даже не бьёт в живот, а просто касается Хибари, а того складывает пополам. Тсуна поддерживает его, не давая упасть, и опускает на пол.

– Признаёшь себя проигравшим? – строгим тоном спрашивает она, тяжело дыша. На самом деле, ей страшно услышать ответ. Кёя ведь может и не простить…

Но тот вдруг издаёт короткий смешок.

– Я был уверен, что тебе не хватает хорошего стимула, зверёк.

– Что-о? – Тсуна наклоняется, чтобы увидеть его лицо, и, видимо, Хибари очень забавляет вид девочки.

– Признаю, – довольно соглашается Кёя, будто победил всё-таки он, а не Ёши. – Но на твоём месте я бы всё-таки поговорил с твоими травоядными. А то они нервничают.

Это что, Кёя только что дал ей совет, как общаться с другими людьми?

– Вот от кого – от кого, а от тебя я советов по поводу того, как нужно дружить, вообще не ожидала.

Хибари хмыкнул.

– Хищники должны скрываться, только если они на охоте. А если хищник боится травоядных, то он уже не хищник, зверёк. Сегодня ты убедила меня, что всё-таки не травоядное, – угрожающая усмешка, – но если я начну сомневаться, ничто не помешает мне проверить снова.

– Ну, конечно, – пробормотала девочка. – Снова эта философия. Я учту, Кёя-кун. К тебе кого-нибудь позвать?

– Нет, – отрезал тот, сверкнув глазами.

– Ну, тогда будем считать, что мы квиты, я ведь теперь тоже смогу много чего рассказать твоим подчинённым, – Тсуна ушла с видом победительницы, но была почти уверена, что тихий смех за спиной ей не показался.

Она достала телефон. В конце концов, Кёя прав (и если уж даже он решил, что она нуждается в его совете, то дело совсем плохо).

«Такеши, Мочида, нам нужно поговорить. Встретимся, где обычно».

========== Часть 39 ==========

Нельзя сказать, что Тсуна не испытывала волнения. Но исполненная решимости поговорить с друзьями откровенно, – даже если это означало лишиться их дружбы – что ж, к лучшему! – она спокойно собрала волосы, пряча их под кепку, но не заколола невидимками, как обычно, а просто перехватила резинкой. Переоделась в привычную для Ёши одежду, думая о том, что это, вероятно, последний раз, когда ей приходится проделывать этот почти ритуал. Из дома она выскользнула, умудрившись не попасться на глаза матери, хотя не могла гарантировать, что не привлекла внимание Реборна. Но пока она не дала окончательный ответ, их отношения приняли вид: «Я знаю, что ты знаешь, что я знаю, что ты знаешь, но пока ты мне не мешаешь, я сделаю вид, что всё идёт как надо».

С того мига, как она отправила ту смс-ку, её не отпускало ощущение какого-то внутреннего зуда. Нет, это были не кошки, скребущиеся на душе, а что-то, похожее на предвкушение. И понимая умом, что сегодня всё может кончиться плохо, Тсуна не могла отстраниться от этого ощущения. То, что в Кокуё посетило её лишь смутным видением, сейчас утверждало, что её жизнь вот-вот необратимо изменится, и лишь от решений Тсуны будет зависеть, понравятся ли ей эти изменения.

Ёши неспешным шагом вышел из-за поворота. Он пришёл чуть раньше, чтобы иметь время собраться с духом окончательно, но, оказалось, Мочида и Такеши уже ждали его. Он подошёл ближе, кивнув вместо приветствия.

– Что-то случилось? – насторожённо поинтересовался Такеши, как никогда напоминая хищника, готового броситься на врага. Из глаз друга смотрело что-то вечное и холодное, чему Тсуна не могла подобрать названия, и девочка отстранённо подумала, что Кокуё изменил не только её и Таясу, но и лучшего друга.

– Как сказать, – неловко пожал плечами Ёши. – Ничего смертельного, если ты об этом…

И Такеши расслабился, будто кто-то переключил кнопку. На губах парня возникла знакомая беспечная улыбка, вот только тень из глаз так и не ушла.

«И, наверное, не уйдёт никогда», – с тоской поняла Тсуна, в очередной раз задумавшись, а стоит ли втягивать их в свои проблемы. Но если сейчас она решит за них, чем дочь окажется лучше матери?

Словно в противоположность Такеши, Мочида казался абсолютно разочарованным тем, что никаких заварушек, похоже, в ближайшее время не намечается. Вот уж кому бы только подраться… Но Ёши не был бы их другом, если бы не видел чуть глубже, чем они готовы были показать окружающим. И как Ямамото привычно натянул маску обыкновенного безобидного шутника – балагура, стоило ему убедиться, что всё в порядке, так и Кёнске за образом рубахи парня скрывал глубокий ум. Иначе как бы он смог стать главой клуба кендо? А ведь от капитана требовалась не только хорошая физическая форма, но и понимание философии пути меча.

Такие разные на первый взгляд и такие похожие… Ёши не мог понять, чем заслужил дружбу и преданность этих людей, что они нашли в нём. И потому слишком сильно боялся, что, раскрыв многолетний обман, потеряет обоих.

Но пути назад уже не было, как не могло бы существовать дружбы, построенной на лжи. «Делай, что должно, и будь, что будет».

– Такеши, ты помнишь, что обещал мне в день нашего знакомства?

Удивление. Подозрение. Ожидание подвоха. Такеши пожимает плечами и отвечает беспечным тоном:

– Конечно. Я обещал не пытаться узнать, кто ты.

От Мочиды плеснуло азартом, словно он что-то понял для себя. Но Ёши не торопился, желая хоть немного оттянуть пугающий момент.

– Эта история со школьниками Кокуё кое-чему меня научила, – размеренно начал он. – И кое-что мне показала. Оказывается, я слишком дорожу вами, чтобы и дальше позволить вам встревать в неприятности, о которых вы почти ничего не знаете. И коль скоро меня против воли втянут… не буду скрывать, в криминал меня втянут, судя по намёкам. И единственное, чем я могу вам отплатить за то время, что вы были рядом, – это честность.

И Ёши одним движением стягивает с головы кепку, попутно подцепив и резинку, так что на плечи падают длинные волосы, не оставляя сомнений в личности человека, стоящего перед парнями. Брови Такеши поднимаются, он что-то беззвучно шепчет, но в этот момент Тсуну оглушает громкий крик Мочиды:

– Да! Я знал! Мне не показалось! – и в следующий миг Тсуну сжимают в медвежьих объятиях и чуть приподнимают над землёй.

От неожиданности она совсем по-девчоночьи взвизгивает:

– Хи! Поставь меня! – и через секунду соображает больно ткнуть парня в бок, чтобы он разжал руки. – Совсем с ума сошёл? Или это на тебя после посещения больниц так накатывает? В прошлый раз явился с требованиями указать тебе путь, теперь вот это…

Мочида хохочет и этим напрочь сбивает всю пафосность момента.

– Нет, – усмехается парень, – я просто уже начал сомневаться, что мне не привиделось, хотя косвенные доказательства говорили в пользу моей версии.

Тсуна прищуривается:

– Какой ещё версии? – она бросает быстрый взгляд на молчаливого Такеши, но тот просто садится на лавочку, не сводя задумчивого взгляда с них обоих, словно оценивая и что-то для себя решая. Не будите лихо, пока спит тихо, да? Девочка малодушно решает разобраться с первой проблемой.

– Когда тот придурок из Кокуё меня избил, – Мочида морщится и видно, что ему крайне неприятно вспоминать о своём поражении какому-то школьнику, если этот школьник не являлся Хибари или Ёши, – я решил, что всё… кончено. А потом вдруг услышал ваши слова. Про то, что вы меня не отпускаете.

Тсуна зажмурилась, вспомнив ту чушь, что несла, искренне переживая за друга, но промолчала.

– Я так удивился: вы же всегда делали вид, что вам всё равно, – на этих словах Тсуна покраснела и теперь ни воротник, ни шарф не скрыли слабый румянец на щеках, – что решил немного задержаться и уточнить позже, правильно ли я вас понял. А когда пришёл в себя, мне сказали, что в больницу меня доставили вместе с Савадой Тсунаёши, и она же меня нашла и вызвала помощь.

– М-да, – протянул Такеши, заметив, что их друг – подруга? – вполне готова сбежать от них, лишь бы не выдавать смущения, и усмехнулся, – Савада Тсунаёши – Ёши, это действительно было не так уж и сложно, я даже разочарован, что первым всё понял Мочида, а я так и не догадался. А ведь тоже мог подумать, откуда бы тебе знать, что он в больнице оказался.

Ямамото закинул руки за голову и улыбнулся своей фирменной улыбкой. Тсуна нахмурилась.

– Так, я сейчас что-то не поняла. Вы что, не злитесь? – прозвучало это с какой-то обвиняющей ноткой и почти с обидой.

Такеши с Мочидой переглянулись. Злились ли они, что их друг скрывал своё лицо, если это было едва ли не единственным условием их общения? Определённо, нет. Другое дело, что понимание того, что с ними на равных дралась девчонка, действительно обескураживало. Но Такеши, в общем-то, никогда не был шовинистом, а у Мочиды было время пережить свои эмоции. Вот если бы не эти несколько недель, в течение которых он раздумывал о том, злиться ли ему или всё-таки восхищаться – потому что одно дело, когда ты дерёшься с таким же парнем, но когда тебя отправляет в больницу девчонка, это уже как-то обидно – он бы, наверное, разозлился. Вероятно, это закончилось бы ещё одним посещением больницы, потому что Ёши ничего не стоило бы в очередной раз доказать ему всю глубину его заблуждений. Потом Мочида вспомнил, что точно так же Ёши уделывал якудза, и решил, что это всё-таки нереально круто. И Тсуна ему всё-таки жизнь спасла, а это не тот долг, который можно проигнорировать.

– Нет.

– Я вас обманывала, – заметила девочка, пытаясь понять, что вообще происходит. У неё вдруг возникло чувство, будто весь мир решил над ней посмеяться.

Такеши усмехнулся:

– Так мы же об этом знали.

– Я девочка, – снова попыталась Тсуна.

– У всех свои недостатки, – флегматично заметил Мочида, отчего Савада вызверилась:

– Ты что недостатком назвал, придурок?!

– Узнаю своего друга Ёши! – радостно заметил Такеши, отстранённо размышляя, что отец, похоже, знал: теперь в его странных шуточках обнаружилось второе дно. И не было ли это попыткой Тсуёши подготовить сына к этому разговору? Ямамото понимал, что, наверное, слишком спокоен, но подозревал, что за тайной Ёши скрывается нечто грандиозное, так что узнать в лучшем друге одноклассницу было не самым странным. Почти предсказуемым, будто он подспудно догадывался об этом.

Куда больше напрягало её заявление, что её втянут в криминал. Любой другой человек рассмеялся бы над этими словами, только не сын Демона Дождя. И вот это признание уже тянуло на страшную тайну. А зная Ёши, он – она – наверняка ожидала, что после этого разговора друзья бросят её. Очередная попытка оградить от собственных проблем?

Ямамото как никто другой понимал, что есть вещи – и люди – которые не позволят тебе уйти от них. И если уж прошлое Ямамото Тсуёши до сих пор аукалось им, частью чего должна была быть Тсуна и её брат, что кто-то вдруг возжелал втянуть в это пятнадцатилетнюю школьницу?

– Ёши, – серьёзно начал он, заставив девочку напрячься в ожидании подвоха, – что ты там говорила насчёт криминала?

Комментарий к Часть 39

По этой главе жду отзывов даже больше, чем обычно: меня волнует, насколько достоверным получился разговор…

========== Часть 40 ==========

Тсуна смотрела на распущенные волосы – тяжёлые и пушистые, они оттягивали голову, мешались, когда она пыталась спрятать их под кепку, так, что в её прическе всегда было больше невидимок и шпилек, чем волос. Девочка никогда не стригла их, потому что Нана была уверена, что с короткими волосами Тсуна похожа на мальчишку. Собственно, именно эта фраза однажды натолкнула её дочь на мысль выдать себя за мальчика. А потом Тсуна нашла ещё один плюс: за буйной гривой было так удобно прятать лицо в школе. Ножницы нежно тронули волосы, и первые пряди упали на пол.

– Это всё кровь, – сказала Ёши. Заходящее солнце освещало её лицо и плясало в глазах рыжими искрами. А может быть, дело было вовсе не в солнце. – Кровь древнейшей Семьи, клана. Так мне сказали. Они никогда не оставили бы меня в покое. Даже не могу решить, что хуже: не знать, что вся твоя жизнь идёт по кем-то спланированному сценарию, или стать убийцей?

Мочида скрестил руки на груди, внимательно слушая её откровения, и думал, что, судя по тому, как Ёши щурится и поджимает губы, она давно уже выбрала, что хуже.

Такеши задрал голову, разглядывая розовато-персиковое небо. Жить во лжи или жить постоянной борьбой? Для него выбор тоже не стоял.

– Тсуна! – всплеснула руками Нана, увидев вернувшуюся дочь.

Таясу присвистнул:

– Ого.

Девочка подняла брови:

– Что? Ты сама сказала: могу делать, что хочу.

– Но волосы-то зачем? – как-то нервно спросила женщина, и в глазах её отразились первые признаки сомнения и испуга. До этого вечера она ещё сомневалась, что дочка говорила всерьёз. Она списала всё на усталость и болезнь, может быть, на переходный возраст, решила, что Тсуна пожалеет о своих словах и забудет о всяких глупостях.

Девочка повела плечом, словно отгоняя от себя чужие переживания.

– Мешали, – и в полной тишине поднялась к себе в комнату.

– И что ты решила? Может быть, попробуешь сбежать? – как-то очень серьёзно спросил Такеши.

Ёши вспомнила первобытный ужас, который она ощутила в ночь разговора с Реборном, и его слова. Очень жестокие слова, не оставившие ей никаких иллюзий.

– Мне очень доступно объяснили, насколько сильно мои умения и возможности отличаются от возможностей и умений тех, кто может за мной прийти. Не уверена, что готова проверять их реакцию на мой побег.

Впервые за долгое время появление Тсуны в классе заметили.

– Ого, Савада, что это на тебя нашло? – поинтересовалась Ханна.

Тсуна повернулась к девочке, склонила голову набок. Короткий хвостик забавно качнулся. Она не стала совсем коротко стричься, оставив длину по плечи, чтобы иметь возможность собрать их. Так что шок Наны она искренне не понимала, как и удивление одноклассниц.

– Ничего, – пожала плечами девочка. – Так удобнее.

Просто Тсуна не могла со стороны оценить, как необычно для остальных смотрится открытое лицо, больше не скрываемое ни чёлкой, ни распущенными волосами, юбка, впервые поднятая ею на ладонь выше колена – Тсуне надоело, что она постоянно мешается в самые неподходящие моменты. Но куда сильнее на одноклассников повлияли даже не мелкие изменения во внешности, а спокойный взгляд, расправленные плечи и чувство уверенности в себе.

Тсуна кивнула Гокудере, смотревшего на неё с подозрением, и спокойно подошла к Ямамото, о чём-то с ним разговорившись. Таясу оценил взгляды одноклассников, бросаемых на сестру, шепотки о том, что Савада-чан, оказывается, классная, и тяжело вздохнул, подумав, что вот сейчас он очень хорошо понимает Рёхея-нии. А потом вспомнил, что сестра сама за себя постоять может, если надо, и повеселел.

Ямамото Тсуёши очень талантливо делал вид, что вообще не имеет никакого представления о якудза, и в другой ситуации Такеши никогда бы не повёл к нему посторонних, пусть даже эти посторонние догадывались о некоторых тайнах их семьи. Тсуёши мог дать хороший совет, но даже с собственным сыном никогда не говорил об обстоятельствах, заставивших их жить в Намимори, никуда надолго не выезжая. Просто Такеши как будто всегда знал об этом: о неписанных правилах, о долге перед кланом, о том, что иногда опасность врывается в мирную жизнь, даже если ты этого не хочешь.

Такеши никогда бы не привёл к отцу посторонних, вот только Тсунаёши никогда не была для него посторонней – с тех пор, как бесстрашно ворвалась в круг старшеклассников, решивших поиздеваться над мальчиком, намного младше них. Для него всё было очевидно. Для Мочиды, кажется, тоже. Некоторых нюансов не понимала только сама Тсуна.

– Спасибо за то, что позволили быть частью вашего клуба. Но я думаю, домохозяйки из меня не получится, поэтому прошу прощения – я ухожу, – Тсуна коротко поклонилась девочкам, терпевшим её недовольное лицо несколько лет.

Сайюри усмехнулась:

– Что, решилась, наконец?

– О, я умоляю, только не говори, что ты тоже веришь в этот странный слух о моей безответной влюблённости в кого-то, – поморщилась Тсуна, изрядно утомлённая ажиотажем вокруг неё.

Слух, кстати, возник после фразы Киоко: «Может, Савада-чан в кого-то влюблена? Говорят, любовь преображает…»

Глава клуба домоводства подпёрла щёчку кулачком и только фыркнула:

– Савада, ты не изменилась, даже несмотря на новую стрижку. Нет! Я имела в виду, что ты, наконец, решилась следовать своим путём, а не мучить себя – и нас заодно.

– Уверена, если бы слух пустила не Сасагава, ты бы первая его поддержала, – прищурилась Тсуна.

– Кто знает, Савада, кто знает… – хитро улыбнулась девочка. – Но поддерживать домыслы этой дурочки Сасагавы я не собираюсь. Заходи поболтать. Ну, или если тебе вдруг нужно будет опять научиться чему-то, что должна уметь делать любая нормальная девушка. Глазки строить, например…

– Я запомню это предложение, – пообещала Савада.

Вряд ли они станут лучшими подружками с Сайюри, но просто приятно поболтать и посплетничать действительно может быть весело. Если это случится по желанию Тсуны, а не потому, что «так делают все девочки».

Тсуёши задумчиво потирает подбородок и делает вид, что кроме него и Ёши в комнате никого нет. Выставлять мальчишек за дверь он не стал, раз уж сама Ёши от них решила ничего не скрывать. Разговор серьёзный и касается её будущего, но хотелось бы, чтобы его сын и Мочида-кун имели представление, во что собираются ввязаться вслед за подругой.

– Тебе не соврали, – спокойно говорит он, и плечи девочки опускаются. Она до последнего надеялась, что Реборн… сказал ей неправду, пусть даже она чувствовала, что его слова были искренни. – Но. Тебе описали самый худший вариант развития событий. Всё может сложиться по-другому. Ты можешь даже никогда не увидеть ничего криминального в своей жизни. Я бы посоветовал тебе поговорить с отцом. Он лучше должен понимать, что тебя ждёт.

Ёши задирает подбородок. Отцу она явно не доверяет, и Тсуёши мельком думает, что же такого сделал своей дочери Савада Емитсу, что девчонка готова довериться словам Аркобалено Солнца (даже если Реборн всегда умел быть убедительным) и словам подозрительного отца своего одноклассника?

– С другой стороны, – продолжает он. Тсуёши вообще-то тоже не собирается щадить Тсуну, не та ситуация. – Если всё, что тебя волнует, это возможное замужество по приказу – да, такой вариант более чем вероятен. А с третьей… Ходили слухи, что Реборн поклялся никогда не брать учеников в том смысле, в котором он обрисовал своё предложение тебе. Он действительно один из лучших киллеров, легенда, человек, чьё имя пугает даже самых могущественных мафиози. Учиться у него – мечта многих. Но если ты согласишься, имей в виду, что он покажет тебе все стороны жизни мира мафии. Если не сломаешься и не умрёшь в процессе, может быть, однажды станешь такой же известной… Только вот надо ли тебе это?

Последний день. Тсуна откладывает телефон в сторону, разжимает побелевшие от напряжения пальцы. Отец не взял трубку. Ну, и ладно. Девочка делает глубокий вздох. Она же уже решила, что поменяет свою жизнь, что такого ей мог сказать Емитсу, что заставило бы её передумать?

Стук в дверь. Тсуна замирает на пороге в комнату брата, и Таясу растерянно смотрит на взволнованную сестру.

– Реборн. Я согласна.

Пятилетний малыш наклоняет голову, и тень от шляпы скрывает глаза, в которых разгорается Пламя. В отличие от своего брата, Тсунаёши делает шаг в мир мафии почти осознанно.

– Хорошо, – отзывается Аркобалено. – Позже обсудим.

Тсуна кивает.

– Эй, на что согласна? – недоумевает её брат.

– Учиться, Никчёмный Таясу, учиться.

– Вы с ума сошли? Зачем?!

– Никогда не задумывалась, откуда нам с отцом так много известно о якудза? – беспечно интересуется Такеши. Школьная крыша – не лучшее место для таких разговоров, но сейчас можно не сомневаться, что Хибари позаботился о конфиденциальности.

– Я же сказал, что буду следовать за вами, пока не постигну ваш путь? – упрямо отвечает Мочида.

– Путь убийцы?!

– Путь человека, не боящегося смерти, – отвечает он так, будто это что-то меняет. Ну, для него, возможно, и меняет.

Хибари почти мечтательно улыбается идумает, что некоторые зверьки в чём-то остаются неисправимы.

Тсунаёши сделала свой выбор. Её друзья сделали свой.

========== Мочида ==========

Комментарий к Мочида

**А пока у автора дедлайн, держите небольшой бонус про Мочиду и его тараканов)))**

Всё началось с Савады Таясу, и, несмотря на то, что теперь Мочида был доволен сложившимися обстоятельствами, это не прибавило в нём уважения или благодарности к Саваде. До сих пор встречаясь с ним в школьных коридорах, Мочида фыркал и показательно его игнорировал, даже понимая, что нельзя злиться на слепое орудие судьбы. Савады вообще были его роком, понял Мочида, узнав, кто на самом деле традиционно избивает хулиганов Намимори и составляет в этом конкуренцию Хибари Кёе.

Тогда он был окрылён тем, что сенсей и команда посчитали его достойным места капитана. Он был счастлив. И на волне этого счастья он предложил погулять вместе девушке, которая считалась в их школе первой красавицей – и первой недотрогой. Ему тогда показалось, что будет здорово добавить к званию капитана клуба кендо звание первого человека, который сходил на свидание с Сасагавой Киоко. Её старшего брата он не опасался: гордость вскружила ему голову, и он посчитал, что сумеет поговорить с ним как глава одного клуба с другим.

И тут – Таясу. Со своим нелепым видом, в одних трусах, выскочивший из ниоткуда и выглядевший так, будто сошёл с ума, схватил Киоко у него на глазах и предложил встречаться. Что бы там девчонка ни говорила на следующий день, а в этот миг она выглядела по-настоящему испуганной. И хуже всего было то, что он, Мочида, стоял рядом и не успел остановить Саваду до того, как он причинил Киоко вред – даже если этот вред был только психологическим. Мало того, девочка отменила свидание, назначенное на этот день, сказав, что жутко переволновалась и теперь не может никуда идти. Это потом уже, увидев однажды, как она гуляет с Таясу в зоопарке, Мочида понял, что его вежливо послали, а тогда он разозлился ужасно – на всё сразу.

Да, вызывать новичка на бой было некрасиво, он это понимал, но смешки за спиной и подначивания одноклассников и друзей сработали как красная тряпка для быка. Мочида решил отстоять честь девушки и плевать ему было, хочет ли этого сама девушка: это был всего лишь удобный предлог. Тем позорнее было поражение.

О, как Мочида злился, как ярился, когда увидел в зеркале, что этот псих сделал с его волосами. Ещё обиднее было чувствовать себя избитым кем-то, кого в школе даже по имени не называли, только Неудачником! Но первое предупреждение от судьбы Мочида проигнорировал: он снова решил отомстить.

Надо ли удивляться, что второй раз его обломали куда более жестоко? Их было семеро, а в проулке, опершись спиной на стену, стоял и насмехался какой-то пацан и Ямамото Такеши. Обиднее поражения, пожалуй, была только лекция, которую читал тот пацан, поставив на него ногу. Такого унижения Мочида ещё никогда не испытывал. А парень всё говорил, и говорил, и Мочида покраснел бы от стыда, если бы в тот момент мог думать о чём-то, кроме сломанных костей.

Когда же он вернулся в школу… Всё стало ещё хуже. Был сенсей, отстранённо спросивший, знает ли Мочида, в чём заключается путь меча. И был Кёнске немеющими губами, отвечавший на вопрос и понимавший причину, по которой его задали. Взгляд сенсея с каждым словом Мочиды становился всё холоднее. Наконец, он сказал, что пока Мочида не постигнет смысла сказанного, он не имеет права называться не то, что капитаном, а просто членом клуба кендо.

Это был полный крах. Унижение, помноженное на три, и стыд, обжигающий хуже, чем все несказанные обвинения. Мочиде хватило сил поклониться сенсею и уйти. И тут, наверное, в состоянии аффекта, он снова вспомнил лекцию, прочитанную странным пареньком, влезшим в чужие разборки. Вспомнил и пошёл искать тех, кто мог бы рассказать ему что-то о Ёши. Он собирал городские легенды, попутно поражаясь, как много он не знал о Намимори. И с каждым новым рассказом всё сильнее убеждался в своей правоте.

Поэтому он пришёл к Ёши, несмотря на то, что именно этот парень отправил его на больничную койку, и попросил показать путь. И ему, в общем-то, было наплевать, что Ёши никогда не занимался кендо, и было плевать, что сам Ёши упрямо твердил, что нет у него никакого пути – это всего лишь значило, что парень интуитивно понял то, что учил и пытался осознать Мочида.

Кёнске был уверен, что перестанет навязываться ему, как только получит разрешение вернуться в клуб, но заполучив снова долгожданное место капитана и ловя одобрительные взгляды сенсея, Мочида вдруг осознал, что не хочет уходить, даже если Ёши всё-таки снова его изобьёт.