Проклятье Волчицы (СИ) [Елена Вейла] (fb2) читать онлайн

========== Пролог ==========

Она неслась по лесу, как дикая собака. Все рецепторы взбудоражены. Он здесь. Её добыча. Кровь и магия. Запах пота тонкий, пахнет юностью, с примесью кедра. Он скачет на лошади. Охотится. Но он не должен заметить её.

И он не замечает. Несётся, как бешеный. В руке копье. А она рядом. Она видит его чёрный кожаный сапог. Ещё чуть-чуть… Лапы не чувствуют боли и усталости. Коряги и острые ветки режут, но ей все равно. Оттолкнуться и рвануть вверх и вбок, схватить зубами и выдернуть его из седла.

Лошадь шарахается в сторону, чует её.

Проклятье! Эта тупая кобыла всё испортит!

Но к ржанию его белой кобылицы присоединяются ещё и другие звуки! В нос ударяет запах более яркий! Травы! Болотные и полевые! Смесь древесных ароматов!

Кто-то догоняет её жертву. Кто-то несётся на более сильном жеребце следом за ним. Волчица слышит, как тяжело дышит животное под умелым седоком, скача во весь опор вслед за юношей. Которого она должна догнать!

Она ускоряется! Ей нужен этот мальчик!

Она из последних сил бросается на его уставшую и испуганную кобылу. Та падает в траву, вскидывая белыми мощными ногами в воздухе.

— Папа! — звонко кричит юноша, вылетая из седла. Он падает в траву, ломая сучья с громким треском.

Но мальчик готов к встрече с ней и резко поднимает копье вверх. Волчица бросается к нему в три прыжка, зубами откидывает копье в сторону. Рычит, оскаливаясь.

— Папаа! — зовёт юноша, в ужасе отклоняясь от её зубов к корням искривленного дерева.

Она слышит, как позади резко останавливается второй конь, и наездник спрыгивает на землю, шумно ударяясь ногами о лесную грязь.

— Стой, тварь! — рычит мужчина в чёрной накидке, направляя на неё волшебную палочку и копье одновременно.

Волчица встаёт позади парня, упираясь чёрными сильными лапами в грязную листву. Из её горла доносится хриплый рев. Зубы приближаются к тонкому бледному горлу. Юноша сверкает белыми волосами во тьме, сдирая капюшон плаща.

— Папа, не убивай её! — просит он, хотя сам трясётся в ужасе. — Поговори с ней! Она же человек!

Она переводит взгляд от тёмной угрожающей фигуры в плаще к мальчику, лежащему перед ней в грязи. Он понял, кто она. Он хочет говорить? Это смешно!

— Скорп, она уже не человек! Отодвинься! — его отец прав.

Но этот идиот и не догадывается, что волчица слышит и понимает его. Она не теряет себя, когда обращается в зверя. Она не просто оборотень, а нечто другое.

И она придвигается ближе и когда её пасть раскрывается для укуса, охотник молниеносно зашвыривает своё копье. И ускоряет его магией.

Она реагирует быстро, только этого недостаточно… Резкий прыжок в сторону, лапы соскальзывают, и она чувствует, как острие пробивает её бок.

Дикий крик вырывается из волчьей глотки и гулким эхом разносится по всему лесу. Она ломает орудие убийства о ствол дерева и бросается вперёд в чащу, теряя драгоценные капли крови.

Она не смогла сделать то, что вернуло бы её… Совершила ошибку… Слишком медлила…

Чувствительный слух ловит обрывки их разговора…

— Я должен добить зверя!

— Папа, пожалуйста, оставь её!

— Она опасна! Возвращайся домой!

— Папа!

Волчица слышит, как ранивший её ублюдок садится на своего жеребца и пришпоривает его.

Она хочет выжить… Ей надо выжить… И она пытается шевелить лапами быстрее, запутывает следы, но кажется маг идёт по следам её крови… Он знает заклинания следопытов. И он найдёт её и убьет…

Нет!

Раненая волчица несётся, не видя пути… Перебирает лапами… темнеет в глазах… слабость подкашивает её… Она пытается двигаться, но врезается мордой в траву, падает… Встаёт и бредёт вперёд… Она справится… Она должна идти вперёд…

Лапы спотыкаются о корягу, и она со всего маху валится в яму полную воды…

Последнее, что слышит чёрная волчица, — шлепки копыт о грязную жижу и бормотание мага. Тяжёлые веки закрываются, но она ловит яркий миг, как над её телом вырастают зеленые рунические символы и сливаются в световое пятно в виде стройной маленькой женщины с неукротимой кудрявой шевелюрой…

Комментарий к Пролог

Всем доброго вечера!

Начинается новая сказка про наших героев… И я хочу в неё впустить побольше магии, волшебства и мистики.

Ну и конечно же любовь. ❤️💖❤️

Пока не закончился “Снег” , она будет писаться медленно. Возможно, одна глава в две недели.

Если нравится начало, присоединяйся, читатель😘😘😘

========== 1. Клетка ==========

Боль…

Вспышка света…

И снова боль…

Она воет сквозь зубы, но из горла вырывается хрип… Свет бьёт по глазам…

Она чувствует, как силы оставляют её.

Волчица хочет выжить… Ей нужно выжить…

***

Дождь бил нудной чечеткой по стеклу. Драко Люциус Малфой хмуро разглядывал надоевший угрюмый пейзаж за окном, видя в этих мрачных красках до боли неприятную картину своей жизни. Весна в этом году была слишком дождливая и мерзкая. Земля сбросила снежные покровы и превратилась в грязное месиво. Серая чаща леса непоколебимой стеной возвышалась вокруг каменного забора, защищающего их дом от незваных гостей. Вот только гости были редки в этом Мерлином забытом месте. Ну, может быть, до того, как на сына напала эта тварь, которая сейчас валялась огромной грязной тушей в клетке посреди скотного двора.

Только эта гостья вызывала лишь злость и массу вопросов.

Малфой сжал губы и, прищурившись, разглядывал её, мокрую и недвижимую. Эта сука была странным существом. Она уже неделю сохраняла своё обличье волка, хотя висела на волоске от смерти. Это так не похоже на оборотней, которые всегда приобретают свой человеческий вид после полнолуния. И она точно не анимаг. Контрзаклинание не сработало.

И если она не оборотень и не анимаг, то что она такое?

Диагностическое заклинание неизменно показывало прячущуюся внутри кровожадной волчицы хрупкую кудрявую женщину. Даже в сполохах зелёного света Малфой разглядел её красивую грудь и тонкую талию. Он сжал кулаки — нет, эта тварь не женщина. Это существо пыталось напасть на человека, его сына, и она достойна лишь смерти.

В тот вечер в лесу убить её он не успел. Прежде чем копье взметнулось в воздух, Скорпиус, его слишком добросердечный сын, крикнул:

— Не надо, папа, я прошу тебя, она же человек! Она просто была голодна! Пожалуйста! Не трогай её! — и он не посмел этого сделать.

Сколько раз Драко внушал Скорпиусу оставаться хладнокровным и осторожным, не доверять миру. Он пытался сделать из него воина, готового к любому удару. Но тот лишь улыбался и говорил, что мир прекрасен, и каждую охоту возвращался ни с чем. Младший Малфой так похож на свою мать.

Упокой Мерлин её душу.

Драко прикрыл веки, и нежное тонкое лицо его жены встало перед глазами, как будто она не умерла десять лет назад от проклятья рода. Бедняжка. Самая добрая, понимающая и щедрая женщина, которая родила ему прекрасного сына и скрашивала его жизнь. Жизнь бывшего Пожирателя смерти, бывшего заключённого Азкабана, бывшего военного преступника, от которого отвернулся весь Магический мир.

Астория.

Она была светлой частью его жизни почти восемь лет. Она терпела его дрянной характер, его вспышки гнева и депрессии и даже нищету. А когда Министерство решило дать свободу всем домашним эльфам, то его жена, аристократка в седьмом колене, обучилась домоводству.

Но только в тот момент, когда её не стало, он понял, что потерял не только хорошую хозяйку и добрую жену, он потерял единственного верного друга.

Драко открыл глаза и потёр щетину на подбородке. Вот уже десять лет он один. Без женской руки Малфой-мэнор превратился в покрытый паутиной и пылью холодный древний замок. Никто не заботился о нем…

— Драко, ты здесь? Драко! — скрипучий голос вытащил его из раздумий.

Дверь в кабинет открылась. Отец в толстом чёрном халате вошёл, шаркая ногами, и от его острого взгляда не укрылось то, чем занимался Драко.

— Ты снова наблюдаешь за этой странной дикой тварью?

— Отец, зачем ты встал так рано? Ты принял зелье? — Драко повернулся оценить состояние его здоровья.

Люциус выглядел вполне сносно, всё такой же прямой и надменный. После последнего приступа прошел месяц. Зелья подняли его на ноги, но, черт возьми, лучше бы он лежал в кровати, а не таскался за ним по замку, ворча и вспоминая Драко прошлые ошибки.

— Не указывай мне, что делать! С памятью у меня всё в порядке! — сразу же начал яриться он, стукнув тростью об пол. — Я тебе другое хочу сказать! Ты всегда потакаешь своему сыну! Он растёт слабаком! Лучше бы у вас родилась девчонка! Он не умеет охотиться! Посредственно учится! Не играет в квиддич! Всегда улыбается! Как идиот, право слово! Сын Малфоя — клоун!

— Отец, закрой рот… — Драко сжал зубы.

— Не смей! Не смей так говорить со мной! — тот застряс кулаком. — Он позор нашей семьи! А ты носишься с ним и его дурацкими идеями! Убей тварь, что он лечит, или продай! Она нервирует меня, и от неё воняет псиной на весь замок! Ты плохой отец! Ты плохой сын! И муж ты был никчёмный!

— Ты всё сказал? — у Драко давно исчерпался запас слов по отношению к старому и озлобленному отцу, и он махнул рукой. — Я очистил лес от твари! Пусть она будет у нас под присмотром, нежели носится по нашим землям. Сын хочет вернуть её человеческое обличье! Так пусть попытается! Я не лезу в его эксперименты. Волчица скорее всего сдохнет через пару дней, она была сильно ранена. И всё закончится!

— Всё закончится… — недовольно буркнул Люциус и повернул обратно к выходу. — Ничего не закончится, это только начало… Пойду поздороваюсь с твоей матерью и женой… И я хочу есть. Что у нас на завтрак?

— Чай и овсянка, — бросил ему вслед Драко.

— Чёртова овсянка! — послышалось недовольное эхо уже из коридора. — Я надеюсь на обед будет что-то получше, чем оленина! Я хочу курицу… Я хочу бараньи ребрышки… Форель…

Ворчливый голос отца затерялся в коридорах замка.

Драко тяжело вздохнул. Он схватил тёплый плащ, движением пальцев притянул магическое копье и нехотя последовал за Люциусом на выход.

Его ждала охота.

***

— Эй, тварь! — что-то острое ударяет в бок.

Она открывает глаза, но видит только туман, пятна белого и чёрного. Волчица дёргается в сторону, и боль от укола проходит. Жёлтые глаза впиваются в лицо мужчины, мелькающее за прутьями клетки.

Это тот самый охотник, что ранил её.

— Жри! — перед ней плюхается тушка зайца.

Волчица втягивает запах. Свежий. Ублюдок зачем-то кормит её. Зачем, ей не интересно. Ей всё равно на его цели и планы. Ей нужно выжить. Она вгрызается в пищу, разрывая лесного зверька на мелкие части.

— Кто ты, тварь? — спрашивает он, изучающе разглядывая её, а на его лице нет ни капли доброты.

Охотник ненавидит её. Она чувствует это по той озлобленной энергии, что бьёт из него ключом. Он сильный маг и очень зол. Конечно, она же пыталась убить его сына. Но если подумать, она могла и не убивать. Только кровь… Ей нужна была кровь, чтобы вернуться… Чтобы вернуть своё тело. И чтобы восстановиться полностью и надолго, нужна молодая кровь. Ещё лучше кровь младенца, но даже для неё это слишком. Мальчик подходил как нельзя лучше.

Добрый мальчик. Она помнит его запах. Ему лет семнадцать, и он излучает тепло, а его кровь усилена молодой, бурной и живой магией. Он бы исцелил её. Если бы не этот мрачный тип…

— Что ты таращишься на меня, собака? — они сталкиваются глазами.

Мужчина хмуро смотрит исподлобья. У него серые глаза стального оттенка и светлые, почти белые волосы чуть ниже плеч, собранные в хвост. Резкие острые черты лица, высокие скулы и прямой нос. Он высок, плечист и твёрдо стоит на ногах, опираясь одной рукой на копье. В нём чувствуется сила. О, будь она человеком, то отымела б его так, что он не мог бы говорить ещё час после этого и сам ел с её рук… Ублюдок!

— Сука, если думаешь, что я кормлю тебя, чтобы ты выжила, то ты ошибаешься… Я желаю тебе сдохнуть! — выплевывает он. — И ты сдохнешь!

Он взмахивает палочкой. Между ними медленно в зелёном свечении рун вырисовывается её настоящая сущность. Та, кем она была когда-то… Обнажённая тонкая женщина. Соблазнительные формы, кудрявые волосы. Он снова всматривается в лицо. Разглядывает её призрачное тело. Хмыкает. Волчица чувствует по изменениям вибраций магической энергии, его задевает эта картина. У него давно не было женщины, от него пахнет лишь лесом, кровью и ветром. И одиночеством.

— Не знаю кто ты, но если ты не преобразишься до этого полнолуния, думаю, останешься собакой навечно, — жестоко усмехается он. — Шелудивой хромой псиной. Если выживёшь, конечно…

Волчица рычит. Это уже слишком, ублюдок! Дай только один шанс, и твоя глотка будет легко разорвана, как этот бедный заяц!

Тот грубо выплевывает:

— Ты всё понимаешь, псина!

Что-то знакомое видится ей в этом надменном изгибе рта и презирающем блеске глаз. Но нет… Если он из её прошлого, то пока она волк, она не вспомнит его. Она постепенно теряет свои человеческие воспоминания оставаясь в этом чёртовом проклятом зверином теле, как в клетке.

***

— Отец, что ты делаешь?

Обернувшись на голос сына, Драко сбросил с себя морок. Маленькая призрачная женщина не давала ему покоя все эти дни. Гордый вздернутый нос, буйные кудри. Он знает её. Точно знает. Она из его прошлой жизни. Это без сомнений. Только он оставил всё своё прошлое в прошлом, и ему не хочется, чтобы хоть кто-то нарушил его зыбкий покой, напоминая о делах минувших.

— Здравствуй, Скорп, — откликнулся он и протянул ладонь для приветственного пожатия.

В его мире давно ничего не менялось, как и не менялось его отношению к сыну. Он потерял слишком многое и многих, и очень дорожил уважением и любовью своего мальчика. Когда Скорпиус родился, Драко дал себе слово, что его ребёнок узнает настоящую отцовскую поддержку и принятие. И, вероятно, он и правда немного избаловал его, но не жалел об этом. Пусть хотя бы младший Малфой растет свободным от пресса чужих ожиданий и родительского давления.

— Добрый день, отец! — Скорпиус в одежде с сине-бронзовыми элементами своего факультета бодро пожал его руку.

— Неужели уже суббота? — Драко сделал вид, что смотрит на воображаемые часы на руке: он давно перестал удивляться тому, как быстро летят дни. — Я ориентируюсь в днях недели только благодаря твоим выходным в Хогвартсе.

— Папа, ты покормил её? Как наша Кудряшка? — сын, увлеченный своим новым проектом, сделал несколько шагов к клетке со зверем.

— Что? — Драко еле сдержал желание закатить глаза. — Ты дал этой зверюге кличку? Настоящий когтевранец…

Он произнёс это мягче, чем ему хотелось. Драко давно смирился с тем, что его сын учится на орлином факультете*. Чего не скажешь о Люциусе. Семь лет назад тот бесновался в камере Азкабана и орал, как припадочный, отказываясь поверить в то, что его единственный внук, первый из рода Малфоев попал не на Слизерин.

— Позор! Позор нашему старинному семейству! Мой внук не может быть чёртовым когтевранцем! Только через мой труп! Ты должен сегодня же опротестовать это назначение! — именно в этот день после очередной встречи с отцом Драко вышел с уверенностью, что не только не опротестует, но и всячески поддержит сына в его выборе.

После этого Люциус отказывался от свиданий почти полгода — больше не выдержал. Одиночество чуть не свело его с ума, и старшему из рода Малфоев пришлось нехотя принять новость.

Из горла волчицы раздался хрип, и отец с сыном одновременно взглянули на притихшее животное. Она тяжело дышала, изучающе их разглядывая в ответ и принюхиваясь. Только сейчас Драко заметил, что чёрная шерсть, покрытая коркой грязи, кое-где кудрявилась. Жёлтые глаза сверкнули ненавистью на него и погасли, когда взгляд зверя упал на его сына. Чёрный хвост дёрнулся.

— Смотри, она здоровается со мной! — усмехнулся Скорп, в его глазах сверкнули радостные искорки.

Он подошёл совсем близко к клетке, достал волшебную палочку и провел над животным — диагностическое заклинание выдало, что волчица слаба, но рана, нанесенная магическим копьем, начала заживать.

— Привет, Кудряшка! — легко улыбнулся парень и присел у клетки на корточки. — Значит моё заклинание для лечения оборотней всё-таки сработало. Ты выкарабкаешься.

Малфой хмуро покачал головой. Он с подозрением следил за животным. Волчица подняла морду и немигающе уставилась на его сына.

— Скорпиус, что ты будешь делать со зверюгой, когда благодаря твоим стараниям она оклемается? — начал Драко предупреждающим тоном. — Это странное существо. Не человек и не собака, и даже не обычный волк! Ты понимаешь, что она в любой момент, чувствуя слабину, воспользуется твоей добротой и оторвет тебе голову… Твою наивную голову! Я всегда рад приютить у нас лису, медведя, да хоть соплохвоста, но не это…

— Папа, не беспокойся. Со мной ничего не случится, — беспечно отмахнулся мальчишка.

— Мы не знаем, что это…

— Я хочу узнать. Я написал о ней дяде Северусу, и тот ответил, что поможет мне. Пап, там под шкурой прячется женщина, — он был серьёзно настроен. — Мы не должны становиться убийцами.

— Нет, я не соглашусь с тобой… Ты же сам видишь, это давно не человек. Её бывшая сущность размыта и не поддаётся разгадке. Ко всему прочему, она охотилась в моих землях и напала на тебя… Я готов повторить в сотый раз, это не было бы убийством, это была бы защита, — Драко понял, что в самом деле повторяется, и ослабил давление. — Ладно… Просто будь осторожен, хорошо?

— Да, пап…

Грязная псина медленно начала подниматься. Она была огромной, величиной с небольшую лошадь. И когда эта тварь подошла к прутьям клетки и сунула нос между ними, как обычная дворняжка, внутри Драко вновь загорелась ярость. Чёртово отродье хочет втереться в доверие!

— Папа, смотри, она… — Скорпиус протянул руку вперёд с вполне читаемым намерением — погладить волчицу.

— Стой! — Драко среагировал молниеносно и дёрнул сына за воротник назад. — Что ты делаешь?

Тот от неожиданности свалился в грязь, а животное зарычало, обнажая острые клыки.

— Ты соображаешь, что творишь?! — рявкнул Малфой.

Скорпиус неуклюже вскочил с земли и принялся очищать себя от налипших комков холодной грязной жижи. Его форма теперь требовала стирки.

— Я хотел только… — парень понимал, что чуть не совершил глупость, и опустил голову в ожидании взбучки.

И получил её сразу же. Драко не сдерживал возмущения: не для того он растил сына, чтобы тот умер по глупости от зубов мерзкой твари.

— Чёрт, Скорп, ты хочешь дожить до старости? — он в сердцах ударил себя по бедру кулаком, сдерживая ярость. — Все мои предупреждения мимо ушей! Ты вообще слышишь меня? Ещё одна такая выходка, и я сдам твою гребаную собаку Аврорату!

— Прости, отец… — тот виновато поморщился и с сожалением глянул на свою подопечную в клетке. — Я иногда бываю таким идиотом…

Волчица, скалясь, напряжённо следила за ними. Как будто хотела защитить Скорпиуса от гнева отца. Драко подумал было, что тварь воспринимает его сына, как своего хозяина. Словно обычная псина, о которой заботится человек. И эта мысль заставила его задуматься. Возможно, зверюга не так и дика, и с ней можно договориться. Но сейчас злобный взгляд жёлтых глаз, следящий за ним с ненавистью, раздражал его.

— Идём, у нас много дел, — проговорил он нервно, очищая магией одежду сына. — Приготовим что-нибудь на обед, а то, кажется ты ничего не соображаешь от голода!

Он подхватил с забора ещё две тушки зайцев, связанных вместе, и указал младшему Малфою идти вперёд.

— Обсудим всё дома. И дед, наверно, ищет тебя по замку, он так много хотел сказать… — Драко мрачно усмехнулся в спину сыну.

Они последовали к дверям, ведущим со скотного двора в подсобные помещения и кухню. Малфой на прощание мазнул взглядом по притихшей зверюге, раздумывая, не убить ли её после отъезда сына в школу, пока она не совершила чего-либо непоправимого. А Скорпиусу в следующие выходные сообщить, что волчица не выжила. Идея показалась ему здравой, но слишком подлой по отношению к ребёнку, которому он обещал никогда не врать.

«Это ради него же самого!» — решил Малфой, когда они вошли в замок с промозглого грязного двора.

— Пап, вчера профессор Лонгботтом такое учудил…! — начал Скорпиус, чтобы замять тяжёлое молчание, повисшее между ними.

Драко отложил мысли об убийстве в дальний угол сознания и со скептической полуулыбкой вслушался в рассказ сына о буднях Хогвартса. Он любил эти истории. После пяти дней, проведённых рядом с ворчащим злобным отцом или на охоте в чаще леса, имея собеседником лишь своего коня, он забывал иногда о нормальных людских отношениях, о том, что за территорией его замка есть обычная жизнь. С портретами жены и матери он предпочитал не общаться. После разговора с ними во рту словно что-то скисало, и хотелось напиться до забвения. Выбить все тягостные мысли о них напрочь жгучим хересом, настоянным по рецепту Северуса Снейпа.

Хорошо, что истории из уст Скорпиуса звучали легко и с юмором. Обычно он любил рассказывать их за обеденным столом, раздражая недовольного Люциуса, который, вместо того чтобы улыбнуться, фыркал и морщился. Но Драко знал правду, дед ждал этих встреч с внуком не меньше него.

Старший Малфой любил слушать о Хогвартсе и бывало, очень редко в периоды особенной ностальгии, и сам что-то рассказывал, но заканчивалось это всегда одинаково. Люциус вспоминал чёртову войну и смерть Нарциссы. И каждый раз уходил из столовой в свою комнату, тайно утирая слёзы.

Поэтому Скорпиус старался говорить много. Он никогда ничего не скрывал, и в последнее время в его воодушевленных рассказах стало фигурировать девичье имя.

«Мальчик вырос и кажется влюбился», — подумал Драко с грустью. Так не хотелось, чтобы что-то менялось. Чтобы его парень привёл в этот мрачный дом, похожий на заросший паутиной склеп, кого-то чужого…

***

Волчица бессильно падает обратно на грязную солому, провожая взглядом две фигуры в тёмных мантиях. Они пропадают в альковах древнего замка, который скорее похож на крепость, нежели на дом.

Волчица верит, что мальчишка вернётся. Кажется, ублюдочный блондин называл его Скорпиус. Хорошее имя для её спасителя. Всего один укус. Много, много свежей крови молоденького здорового мага… и её силы вернутся. Она вернётся. Она должна вернуться, чтобы доделать что-то, чего она не помнит.

Скорпиус приходит на следующий день. Он похож на своего отца, так же высок и по-юношески плечист, но его доброе лицо и яркие глаза не отталкивают, а наоборот манят своей искренностью и теплом. А ещё от него вкусно пахнет едой и бодрой молодостью. Огромный кусок оленины, брошенный прямо под её нос, исчезает в пасти в считанные секунды. С каждым взмахом его волшебной палочки волчица чувствует, как силы возвращаются, а боль в боку становится всё тише. Капли дождя, который с утра мучил своей депрессивной монотонностью, вдруг прекращают мочить её грязную шкуру — спаситель наколдовал ей навес.

Хороший мальчик…

Отец не зря так любит его. Готов порвать за него любого, это видно по его взгляду. Но волчица не думает о том, что будет, если она решится тронуть парнишку. Внутри огнём горит лишь одно желание — вырваться из клетки и из осточертевшего тела волка.

— Кудряшка, ты не думай, мой отец не убийца, — говорит юноша, убирая палочку в карман.

Она не думает. Знает, что если надо, то его папочка легко убьёт её.

Скорпиус, как вчера, садится перед клеткой на корточки. Это шанс. Его отца нет рядом, он на охоте. С утра проскакал мимо на своём чёрном жеребце, обдав её комками грязной жижи из лужи. Волчица оглядывается, поднимается на нетвердых лапах и делает пару осторожных шагов к нему навстречу.

— Вижу, ты понимаешь меня, и я хочу чтобы ты знала, моя цель — помочь тебе… — продолжает Скорпиус, внимательно её разглядывая, словно он исследователь, а она неизведанная тайна.

Он говорит искренне. С ней давно так не разговаривали. И она усаживается и изучающе крутит головой. Так бы сделала собака, слушая своего хозяина.

Парень сжимает губы в неуверенной улыбке, убирая с лица светлую чёлку. В его ярких голубых глазах надежда, и он придвигается ближе. Словно хочет нарушить это пространство, что разделяет их безопасной границей.

Хороший и очень глупый мальчик… Внутри неё клокочет хищный смех. Её тело напряжёно. Волчица в ожидании.

— Кудряшка, давай поговорим, — предлагает Скорпиус заговорщически. — К сожалению, я не владею легилименцией, как мой дядя. Он мог бы тебе помочь, потому что тут на лицо воздействие тёмных сил. Но я не знаю, когда он приедет… И не могу его ждать — мой отец и дед к тебе не очень расположены. Я буду задавать вопросы, а ты махнешь хвостом, если ответ «да». А если «нет», просто не реагируй… Хорошо?

Хорошая игра. Он доверяет ей. Волчица лениво поднимает хвост и видит в глазах парня восторг.

— Мерлин! Ты не анимаг, но понимаешь меня, это невероятно… — у него нет слов, и его лицо освещает радость, парнишка старается взять себя в руки и спрашивает. — Так… В общем, для начала я бы хотел узнать о тебе кое-что, чтобы помочь. Ты помнишь себя человеком?

Хвост дёргается, а она двигается на шаг ближе.

— Ты помнишь, когда в последний раз перевоплощалась?

Она не помнит и смотрит на него чуть прищурившись. Волчица могла бы покачать головой в стороны, но не хочет портить его задумку с хвостом.

— Не помнишь, значит… — он хмурится, закусывает губу, о чём-то раздумывая. — Ты убивала людей?

Вопрос, на который она тоже не может дать ответа. Её волчья память избирательна. В последнее время её мучило три потребности — выжить, поймать себе пропитание и идти на внутренний зов. Ответить честно, кого она убила, следуя по пути желаний волка, она бы не смогла и себе.

— Не убивала… — выдыхает он с облегчением, воспринимая её недвижимую фигуру, как ответ. — Я так и думал. Я знал, что ты не стала бы меня убивать…

Ещё как стала бы… Она давно не помнит себя человеком и с удовольствием разорвала бы его нежное тело своими острыми зубами, чтобы добраться до сладкого доброго сердечка.

Волчица просовывает нос между железными прутьями своей тюрьмы и ждёт. Скорпиус верит ей, она ощущает, как его настороженность превращается в ничто. Он слишком добр, и это его погубит.

— Кудряшка, ты знаешь, как вернуть тебя обратно? — задаёт он тот самый вопрос.

«Знаю! — дёргается её хвост. — Только протяни руку, мальчик! Давай же!»

Она смотрит на него немигающим взглядом. Её внутренние магические силы, волчья проклятая магия бурлит и кружит, распространяясь вокруг. Волчица может заворожить, она делала это раньше. Несмотря на слабую искру магии, она из последних сил включает манкость. Ещё усилие, и его голубые глаза темнеют. Он открывает рот, чтобы что-то сказать, но из человеческого горла вырывается лишь хрип. Юноша больше не властен над собой. Его рука сама тянется к её пасти.

Скорпиус встаёт, не отрывая от неё завороженного взгляда, и подходит совсем близко к клетке.

— Бери, раз тебе это нужно… — бормочет он еле слышно.

И её зубы врезаются в сладкую плоть. Он даже не реагирует на боль, последние капли волчьей магии действуют на него как обезболивающее. Но когда первые горячие струйки магической крови попадают ей на язык, мальчик приходит в себя и кричит от ужаса и резкой боли. Он пытается вырвать руку, но её хватка похожа на капкан. Кровь заполняет её горло, приводя в дикий восторг. Волчица чувствует, как её тело становится легче и легче. Краски, запахи и звуки становятся острее, и она слышит, как рядом с опасным свистом пролетает копье, топот копыт и отчаянные крики…

Она отпускает обезображенную руку мальчишки, и они оба падают в грязь по разные стороны решётки.

— Ах ты, сука! Тварь! — слышит она и чувствует хлесткие болезненные удары по морде, по телу, ещё и ещё.

— Стой, остановись! Драко, ты убьёшь его! — кричит незнакомый ей голос, удары прекращают истязать волчицу, и она поднимает голову с земли, чтобы понять почему.

***

Драко бросился к сыну. Неизвестно откуда появившийся Снейп подхватил Скорпиуса, не позволяя валяться в холодной луже. Глупый мальчишка был в сознании, а его окровавленная истерзанная рука висела неподвижной плетью. Северус сразу же наложил кровоостанавливающее и заживляющее заклинания.

— Надо дать ему зелья… — проговорил он, кривя недовольно губы. — Твой парень потерял много крови.

— Папа, прости, я не послушал тебя… Я не думал, что так получится. — хрипло выдавил Скорпиус еле сдерживая болезненный стон, и тут Драко с ужасом понял, что на тонком лице его сына расходятся три красные окровавленные полосы, на том же самом месте, куда он бил волчицу.

— Что происходит, Северус? — воскликнул он, разглядывая лицо сына с тревогой, даже изуродованная рука не ужасала его так, как эти странные отметины.

— Вероятно, они связаны… — крестный махнул головой в сторону клетки.

Драко оглянулся и так и застыл с открытым ртом — держась за железные прутья, в клетке стояла, подрагивая от холода, грязная, но, несмотря на это, слишком обнажённая тоненькая женщина. Её волосы были похожи на свалявшееся гнездо, а ошеломленные глаза светились жёлтым. Острое лицо украшали три свежих шрама, таких же как и у сына. Она облизнула красные от крови губы и вдруг в ужасе уставилась на свои руки.

— Получилось… — отрывисто прошептала она и оскалилась в подобии улыбки. — Мерлин… Получилось…

— Что, черт возьми, за крики… ? — из замка, прихрамывая, выбежал Люциус и осекся, подходя к ним ближе.

Старший Малфой устремил свой взгляд на обнаженную женщину в клетке, как и остальные трое мужчин.

— Голая грязная девка у нас во дворе, — констатировал он скучающим голосом. — Хоть что-то интересное…

И вдруг она закатила глаза и упала в обморок, рухнув на землю в совершенно неприличной позе. Драко обернулся на сына — тот тоже был без сознания.

— Точно, эта девка привязала его к себе, и это очень нехорошо! — выговорил Снейп недовольно.

— Что это значит? — прорычал Драко, хотя уже догадывался, каков будет ответ.

— Это значит, что если умрёт она, то, возможно, умрёт и твой сын. Доставай её из клетки!

__________________________________________

* орлиный факультет - символ Когтеврана - орёл, это символ широкого кругозора, сильного ума и сердца, связан со стихиями огня и воздуха (Гарри Поттер вики)

Комментарий к 1. Клетка

Первая глава… Продолжаем начинать)))

Как ваши впечатления?

========== 2. Имя ==========

Комментарий к 2. Имя

Посвящаю эту главу прекрасной талантливой Хелен Маккрори…

Вы оставили добрый яркий след в наших сердцах…

Ей неожиданно тепло и мягко. Уставшее после преображения тело стало вялым, но чувства обострились до предела. Волчица внутри неё всё ещё была хозяйкой положения. Резкие голоса и запахи ударяли в голову, не давая погрузиться в очень нужный восстанавливающий сон.

— Она напала на моего сына второй раз! — громко и зло выкрикнул тот самый охотник, которого называли Драко, она слышала, как он сделал к ней несколько угрожающих тяжёлых шагов. — Этой ведьме не место в нашем доме!

Она хотела оскалиться, попыталась сдвинуться хоть на дюйм, чтобы защитить себя… Но треск рвущейся одежды заставил шаги затихнуть, а её — чуть расслабить мышцы.

— Нет, Драко, подумай, — этот холодный безэмоциональный голос показался ей очень знакомым. — Мы не знаем, с чем столкнулись. Не горячись. Пусть пока будет рядом с нами. Она больше не причинит ему вреда, ведь это скажется и на ней.

— Ты уверен в этом? Действует ли это в обе стороны? Маленькая грязная сучка! — прозвучал третий мужской голос, и он был полон отвращения. — Надо было бросить её в сарае с лошадьми! Там самое место таким тварям!

— Люциус, сейчас не до предрассудков! Ей будет холодно, и он не согреется! А парню нужно восстановить силы. Я пока не знаю, насколько крепка эта связь… — спасающий её голос задумчиво затих.

— Так выясни! Ты же у нас бывший профессор Защиты от тёмных сил! — бесновался охотник.

— Драко, я бы попросил чуть больше уважения… — голос бывшего профессора похолодел на несколько градусов.

В наступившей тишине она услышала тяжёлое дыхание и скрип зубов.

— Чёрт!.. Прости, Северус, я на нервах! Мой глупый сын только что чуть не умер и почти потерял правую руку!

— А я тебе говорил! — торжествующе заявил тот, кого называли Люциус. — Я говорил, что эта псина опасна и что твой избалованный инфантильный глупый мальчишка, которому ты во всем потакаешь…

— Отец! Я очень прошу… — Драко еле сдерживался. — Не сейчас.

Тело, лежащее в напряжении, свело судорогой, и она конвульсивно дернулась.

— Грязная девка кажется слышит нас… — значит, они смотрели на неё.

Она кожей почувствовала их прожигающие, ненавидящие и изучающие взгляды.

— Я убью её! — прошипел охотник.

— Тогда ты знаешь, что убьешь сразу двоих! — бывший профессор произнёс это раздражающе меланхолично.

— Проклятье! Я знаю! Но ты же найдешь способ отменить эту связь! И тогда…

— Успокойся, Драко.

— Идемте отсюда, я не могу больше выносить этот смрад!

Послышались шаги, и дверь с грохотом закрылась. А она погрузилась в очередное забытье.

***

Когда её глаза вновь открылись, уже стемнело. В комнате царила мертвая тишина.

Она всё ещё чувствовала себя зверем, отдохнувшим и полным сил, жаждущим только одного — утолить голод. Волчица в обличье человека. И она будет ею, пока не вспомнит себя, свое имя и свою цель.

Резко подскочив, Волчица встала на четвереньки на чём-то мягком. Она настороженно втянула носом затхлый воздух, озираясь вокруг. Судя по огромной кровати, куда её бросили, даже не очистив от грязи, это была спальня. Конечности утопали в мягкой перине, а бархат старинного пыльного покрывала всколыхнул её человеческое сознание. Она заскользила ладонями по гладкой уютной поверхности. Давно забытые ощущения привели её в восторг — Волчица не прикасалась к тканям целую вечность. По коже побежали мурашки. Как хорошо, чувствовать всё это, ощущать маленькими пальчиками нежность и бархатистость дорогой вещи.

В комнате, кроме кровати, стоял шкаф и в самом углу большое зеркало в полный рост. Оно отразило свет луны, скользнувший сквозь щель между тёмными портьерами на окне. Волчица ощутила жгучее, выворачивающее наизнанку желание завыть и вложить в этот крик души всю свою радость. Чтобы все в этом мире узнали что она снова человек! Она стремилась к этому так давно, что и забыла, каково это — обладать маленьким хрупким телом женщины.

Но для начала нужно увидеть себя. Вспомнить. Спрыгнув с кровати на холодный пол, Волчица неуклюже направилась к зеркалу, шлепая босыми ступнями по холодному полу. Она должна привыкнуть к своему новому, а если точнее, старому телу.

Из зеркала на неё взглянула лохматая грязная женщина с огромными жёлтыми глазами на остром лице. Грязь облепила её груди и бедра, но она даже в лунном свете смогла разглядеть, что кожа испещрена бледными шрамами, приобретёнными за годы скитаний. И самый свежий и уродливый, недавно заживший шрам украшал её правый бок, рядом с рёбрами. След от магического копья. Ещё три тонкие красные отметины на щеке и несколько на спине. И сделал это тот самый охотник. Драко…

Жестокий ублюдок.

Как же вкусно было пить кровь его ненаглядного сыночка! Волчица хрипло рассмеялась. В темноте сверкнули острые клыки.

— Драко… — тихо произнесла она, ощупывая раны на лице.

Она отомстит ему. За каждый удар. За каждый шрам, который он нанёс!

Волчица бросила взгляд на своё тело и вдруг ясно осознала, что выглядит, как грязная болотная ведьма банши. Она больше не зверь! Всё наконец-то по-другому! Она женщина, а где-то в этом огромном доме обитает несколько мужчин, и ей нужно, чтобы они сделали для неё что-то. Внутренний голос подсказывал — это то самое место и те самые люди. Она направлялась именно сюда. Зачем? Память молчала, но ей срочно нужно было отмыть с себя грязь, а потом выбраться из комнаты и всё узнать.

Женщина бросилась к узкой белой двери, за которой явственно расслышала звук капающей воды. Интуиция её не подвела — это была ванная комната. В душевой шла еле тёплая вода, но она всё равно залезла под очищающие прохладные струи. Внутренний огонь, потоки юной бурной магии согревали её изнутри.

Волчица с огромным удовольствием смыла грязь, намыливая свое прекрасное женское тело ароматной пенной жидкостью, которую нашла на полке в маленьком шкафчике над раковиной. Волосы мокрыми темными кольцами легли на плечи, задевая кончиками ягодицы. Чистая, пахнущая полевыми цветами и травами, она вышла из ванной, чтобы снова полюбоваться собой. Да, теперь из зеркала на неё смотрела совершенно другая женщина. Волчица прошлась взглядом по округлостям груди, провела ладонями по тонкой талии и упругим, не широким, почти девичьим бёдрам, запустила пальчики между ног, огладив тёмный курчавый треугольник.

Тишину комнаты прорезал сладостный вздох… Она прикрыла глаза и блаженно откинула голову назад…

Мерлин, как давно она не чувствовала этого… Женщина прикусила губу, чтобы заставить себя остановиться.

Это позже… Сначала нужно поесть, а то скоро завоет её желудок…

Волчица тряхнула влажной головой и подошла к двери из тёмного дерева. Острое волчье зрение разглядело искристые волны магии, охраняющие выход.

Глупцы!

Она усмехнулась. Решили запереть её! Ни одно заклинание и сила не могли остановить её сейчас. После трансформации прошло совсем немного времени, и сочетание волчьей и свежей человеческой магии обладало неимоверной силой. Женщина с любопытством взглянула на свою ладонь и легким усилием воли заставила сконцентрироваться новой энергии в самом центре. Руку закололо, как будто в нежную кожу вонзились тысячи мелких иголочек. Пальцы легли на деревянную поверхность, и дверь плавно преобразилась в качающуюся туманную завесу. Волчица прошла сквозь неё и оказалась в сумрачном стылом коридоре, освещенном лишь парой свечей.

Этот замок пах мужчинами, шкурами животных, пылью и ещё чем-то, забытым и далеким. Не самые прекрасные запахи, но они рассказали ей многое. Здесь давно не было женщины, и никто не ухаживал за замком, даже домовые эльфы. В этом доме поселился холод и одиночество, а люди, живущие в нём, всегда напряжены и готовы к нападению. Значит ей предстоит действовать исходя из этих данных. Не бросаться в бой, а взять их хитростью или лаской, всем тем, на что способна её женская сущность.

Обдумывая свои действия, она пробиралась по тёмному коридору, осторожно ступая по холодному каменному полу. В давящей на уши напряжённой тишине слышалось только её прерывистое дыхание. Замок словно вымер…

Вдруг её чувствительный нос уловил запахи еды. О, боги! Пахло так вкусно, что рот тут же наполнился слюной.

Манящие аппетитные волны звали её в комнату за очередным поворотом. Она открыла дверь тем же способом, что и раньше, и осторожно проскользнула в помещение из которого пахло едой, лечебными зельями и… её спасителем.

Скорпиус.

Светловолосый юноша, словно ангел, спокойно спал на большой кровати у стены завешенной гобеленом с лесным пейзажем. Его правая рука, перемотанная бинтами, покоилась на одеяле, а сам он сладко посапывал, чуть приоткрыв розовые губы. Волчица подошла ближе и разглядела длинные светлые ресницы и бледную полупрозрачную кожу на его щеках. Три тонких шрама. На подбородке и верхней губе белела короткая щетина. Длинная крепкая шея, широкие плечи. Он был красив. Её мальчик, чья сильная кровь вернула её к человеческой сущности. Добрый и щедрый юноша. Она хотела прикоснуться к нему, чтобы убрать белую чёлку со лба, но её живот вдруг издал громкий заунывный звук.

Только не это! Женщина застыла, в ожидании, что её обнаружат. Но парнишка спал крепко, он даже не шевельнулся на шум, и она тихонько выдохнула.

На столике рядом с кроватью лежали печенья, дразняще пахнущие ванилью и клюквой, и стакан какого-то напитка. Волчица бросилась к тарелке и жадно вгрызлась в мягкое сладкое лакомство. Её руки тряслись, а крошки летели в разные стороны. Как вкусно! Она так же быстро, не раздумывая, выпила содержимое стакана. Кисловатый тёплый ягодный кисель приятно обволакивал рот.

Волчица облизнулась и чуть не заурчала от удовольствия. Потрясающее печенье и вкуснейший напиток! Мерлин, как же хорошо!

Голод на какое-то время был утолен.

Её тут же накрыло блаженство, и захотелось лечь рядом с этим красивым мальчиком, под его тёплый бочок, свернуться клубочком и уснуть. Она взглянула на Скорпиуса, залюбовалась его безмятежным видом и вдруг ощутила странное желание — подоткнуть одеяло, поцеловать его в лоб и спеть тихую песню. Волчица осторожно присела на краешек кровати и положила пальцы на мерно вздымающуюся грудь юноши, и тихие нежные слова сами полились из её рта:

— Бай-бай, моя лапочка,

На охоте наш папочка.

Он заячью шкурку принесёт

И нашу детку обернёт.

Бай-бай, моя лапочка,

Бай-бай, моя лапочка. (*английская колыбельная)

Что с ней происходит? Женщина замолчала и, дотронувшись до своего лица, поняла, что плачет. Солёные капли падали на её обнажённые бедра и тёплое одеяло. Она нахмурилась, не понимая этого странного порыва и последовавшей за ним реакции тела. Она так давно не плакала…

— Мама… — произнёс вдруг Скорпиус, не открывая глаз.

Она отпрянула. Сердце забилось скорее. Но не от страха. Внутри что-то сжалось от неприятного чувства потери.

— Мама, спой ещё… — кажется юноша просыпался.

И в тот же миг из коридора раздались шаги. Волчица бросилась к толстым портьерам и спряталась за ними.

— Скорпиус, ты звал меня? — этот голос заставил её закусить губу, чтобы сдержать возмущенный треск магии.

Как же она ненавидела этого типа!

***

Драко поспешил к сыну, как только услышал из его комнаты какие-то подозрительные звуки. Благо их спальни находились рядом.

Весь вечер после случившегося он ходил сам не свой. Ещё бы, в один миг он чуть не лишился единственного сына. Самого близкого человека, за которого не думая готов был отдать свою жизнь. Перед глазами вставала ужасающая картина — огромная чёрная тварь набрасывается на Скорпа, слышится хруст костей и пронзительный крик. После чего мальчишка, бледный и полумертвый, падает на землю. И как сказал Снейп, в этот миг ядовитая слюна зверя попала в кровь Скорпиуса и объединила их сущности в странную связь.

В произошедшем Драко винил одного себя. Он мог убить волчицу ещё неделю назад. Сдерживало его данное сыну обещание не трогать зверюгу и небольшое сомнение, что за убийство все-таки последует наказание. В Азкабан ему не хотелось. Двух лет, которые Драко честно отсидел там за все свои прегрешения, хватило, чтобы понять, что в эту обитель уныния и обреченности он не вернется, лучше смерть. И авроров он не вызвал только потому, что увидеть вновь кого-то из блюстителей закона спустя семь лет, как отец вышел из тюрьмы, желания не было.

А когда зверь преобразился, и они с отцом и крестным разглядели сквозь кровь, грязь и шрамы знакомое лицо, то шокированы были все трое.

Гермиона Грейнджер.

Вот кто прятался в шкуре кровожадной волчицы.

Драко и сейчас не мог в это поверить. Золотая девочка, одна из Героев войны, невыносимая всезнайка, смелая честная гриффиндорка и борец за справедливость напала на его сына и валялась грязная в клетке на его скотном дворе.

Бред… Дикость… Абсурд…

— Отец! — откликнулся сын, и Драко всё свое внимание обратил на юношу, который наконец пришёл в себя. — Мне показалось, что пришла мама и…

Парень скривился, когда, пытаясь сесть, нечаянно оперся о кровать повреждённой рукой.

— Проклятье! — он зашипел от боли, стискивая зубы.

Драко тотчас оказался рядом и помог ему усесться удобнее.

— Пришла мама? Это ты чуть не ушёл к ней… — с недовольством пробормотал он и устроился в ногах у сына, опершись спиной о деревянный столбик кровати. — Как ты себя чувствуешь?

Драко внимательно разглядывал бледное лицо юноши.

— Я в порядке, только рука словно… — Скорпиус поднял забинтованную конечность. — Как будто там что-то пульсирует… Я смогу держать перо, как думаешь? У меня экзамены скоро…

— Не беспокойся, — усмехнулся отец. — Снейп нанёс очень действенное средство на рану и напоил тебя костеростом. Всё заживёт как… Как на собаке. Но недельку тебе придётся отлежаться дома…

Скорпиус закусил щеку изнутри и удручённо покачал головой:

— Пап, но… я готовлюсь к экзаменам и…

— Я уже отпросил тебя у директора Голдстейна, — с нажимом проговорил Драко: сын не был прилежным учеником и такое рвение к учёбе было подозрительно и вызывало вопросы, но он не стал вдаваться в подробности. — Тебе нужно восстановить силы. Эта тварь выпила не только твою кровь, но и украла часть магической силы.

Он произнёс это без упрёка, с тяжёлым вздохом расстроенного отца, чуть не потерявшего ребёнка.

— Я… — парень понурил голову. — Отец, я доверял ей, думал, она понимает меня… Что она больше человек, чем животное… И не собирался кормить собой, это уж точно! Поговорить, помочь — это то, чего я хотел. Но что-то произошло… Она будто приманила меня…

Они помолчали. Драко не мог упрекать Скорпиуса за доброе сердце, так как видел в этом силу, неподвластную бывшему слизеринцу и военному преступнику. Сын с рождения учил его быть терпимее, потому что частенько попадал в подобные ситуации. Но в этот раз он перешёл все границы и чуть не погиб.

— Эта тварь… — Драко задумался, как бы помягче сказать. — Хм… Я знаю кто она и… ты теперь связан с ней, что самое неприятное. И поэтому в итоге у меня связаны руки, я не могу…

— Связан с ней? Как? — перебил Скорпиус, ошеломленно вздергивая брови, в его глазах вспыхнула паника. — Я теперь… Такой же оборотень, как и она?! Я её пара?

— Нет… Надеюсь, что нет, это нечто другое… — Драко задумчиво почесал подбородок. — Я ударил её, а на твоём лице появились раны, — мальчишка провел рукой по израненной щеке. — Хорошо, что я не запустил в неё смертельное заклинание, а мне очень этого хотелось. Мы бы с тобой не разговаривали сейчас, — Драко сглотнул, представляя, что, случись такое, он бы не раздумывая послал Аваду себе в голову. — Северус изучает этот вопрос, но пока дело обстоит именно так, сын.

Скорпиус задумался, вспоминая детали события, повлекшего его ранение и потёр больную руку. Она скорее всего чесалась, потому что заживала. Драко перевел взгляд на пустые тарелку и стакан:

— Ты уже перекусил?

Скорпиус проследил за его взглядом и непонимающе пожал плечами:

— Невидимой едой?

И тут Драко почувствовал это. Волны магии. Как же он сразу не увидел искажений колеблющих пространство у окна! Там кто-то прятался. Ответ напрашивался один — это Грейнджер. Только она была чужаком в его доме, но как ей удалось пробраться сквозь сильнейшее охранное заклинание?

Драко приложил палец к губам, призывая Скорпиуса замереть, а сам поднял палочку и тихонько встал с кровати.

— Гоменум ревелио! — провозгласил он, портьера на окне распахнулась, и их глазам, как вспышка, предстала обнажённая женщина.

Сначала Драко показалось, что он ослеп.

Её яркая нагота, нагло торчащая вперёд упругая грудь с тёмными сосками, плоский живот, длинные ноги и тёмный треугольничек между… Черт возьми! Всё это казалось нереальным видением среди сумрака комнаты. Голая женщина в замке, в котором даже одетых женщин не было годами.

Драко еле сдержал порыв закрыть глаза и отвернуться. Нет, он не мог себе этого позволить. Она не женщина, а дьяволица, непонятная тварь! То, что он помнил о Грейнджер, стерлось после того, как она напала на Скорпиуса…

Сучье отродье!

Он медленно подошёл к ней, угрожая палочкой.

— Что ты делаешь в комнате моего сына? Пришла добить его? — зарычал Драко, стараясь смотреть ровно в её адские глазища. — Как ты вышла из комнаты, сука?

Грейнджер нахально усмехнулась:

— И тебе здравствуй, добрый хозяин.

— Закрой рот, мерзавка! — выплюнул он с ненавистью.

— А то что? — дразняще нагло ухмыльнулась ведьма.

Его ладонь стремительно метнулась и ухватила её за тонкую шею.

— А то я вышвырну тебя из этого дома, как грязную собаку! — пальцы сжались сильнее, он бы мог чуть надавить и разломать её хрупкие косточки, но…

— Отец… — закашлялся Скорпиус. — Остановись, я задыхаюсь!

Драко обернулся — сын держался за шею, весь красный, на его лице читался ужас. Черт! Эта связь! Его хватка ослабла, но Драко всё равно держал её, зло прищурив глаза.

А Грейнджер вдруг хрипло рассмеялась, неожиданно двинулась вперёд и прильнула к мужчине всем телом. В ней была такая сила, что Драко не смог противиться этому движению. Его будто захватило в девятый вал. Магия бурлила в ней и вокруг неё, создавая хаос.

Ведьма была горячая, как огонь, её тело прожигало кожу через тонкую ткань рубашки и домашних брюк. Драко ошеломленно сглотнул, понимая, что его ненависть трансформировалась в нечто другое, гораздо более сильное, а член вдруг зажил собственной жизнью и дёрнулся в штанах. Захотелось дотронуться до этой маленькой горячей сучки, провести по её полыхающей коже ладонями, коснуться кудрявых волос, уткнуться носом между её острых грудей… И это взбесило его ещё сильнее.

— Давай, задуши меня, убей! — прошептала Грейнджер, безумно сверкая глазами, меняющими цвет от жёлтого до темно-карего. — Сделай мне больно!

— Пошла вон, мерзкая сука!

Он попытался её отлепить от себя, но Грейнджер вцепилась в его рубашку, как клещ, и сделала ещё одно движение телом, скользящее вверх-вниз. Драко почувствовал её жар каждой мышцей. Скрывать эрекцию уже было невозможно. Проклятая ведьма одним движением заставила хотеть её, как будто он озабоченный подросток пятнадцати лет.

— Ты выгонишь меня в лес? — говорила она, кусая свои кроваво-красные губы. — А вдруг там меня кто-нибудь обидит? Кто-нибудь такой же ублюдочный, как ты! Что же тогда почувствует твой сын? Ты подумал об этом, охотник?

В свете свечей она казалась дикой и совершенно нереальной. Драко хотелось хорошенько ущипнуть себя, чтобы понять, что это не сон. Он оглянулся на сына — тот смотрел на них во все глаза. Стыд и злость накрыла Драко — не может справиться с какой-то мелкой ведьмой, пусть и сумасшедшей.

— Прикройся! — резко бросил он и дёрнул её от себя.

— Не хочу! — она, хихикая, проскользнула под его рукой и потерлась грудью о его спину.

Настойчивые прикосновения горячего женского тела вызывали незамедлительную реакцию, и Драко еле сдержал стон. Дикое желание, такое, что срывало голову, — вот что он чувствовал. Драко и забыл, что так бывает. Но это было неуместно, не перед сыном, не в этом доме и, самое главное, не с ней!

— Сучка, ты доигралась! — взбесился он окончательно.

Драко, пошевелив палочкой, магией сдернул с окна портьеру и заставил ткань завернуть наглую девку в кокон. Она взвизгнула, а он подхватил её, как пушинку, и закинул на плечо.

— Скорп, я с ней разберусь и вернусь…

Он развернулся к двери. А Грейнджер подняла голову и крикнула:

— Добрый мальчик, спасибо! Ты мне очень помог! — в её голосе сквозило неприкрытое ехидство.

— Я вам не мальчик! — крикнул Скорпиус в ответ, и дверь за ними захлопнулась.

— Не лезь к моему сыну! Не разговаривай с ним! Не смей приближаться к нему! — шипел Драко, неся её по коридорам обратно в комнату. — Как бы ты не выбралась из комнаты, не смей тут шляться! Ты незваный гость! И отношение к тебе будет соответствующее!

Он грубо скинул Грейнджер на кровать, взбивая пыль с покрывала, и встал над ней, сложив руки на груди:

— Вот ваша комната, неледи! Устраивайтесь поудобнее… и не вылезайте отсюда! Я достаточно гостеприимен?

Кудрявая ведьма визгливо захихикала и вдруг ткань, спеленавшая её, как ребёнка, рассыпалась на мелкие клочки, и она вновь сверкала перед ним всеми своими прелестями. Дразняще поглаживая себя, Грейнджер покрутилась на постели, потом потянулась, словно маленькая кошка, и томно вздохнула. Драко опустил руки и шагнул подальше от кровати — слишком велико было желание наброситься на неё, раздвинуть эти раздражающе красивые, стройные ножки, чтобы познать её изнутри, окунуться в жар соблазнительного тела. Он сжал кулаки и сглотнул, а бесстыжая дикая девка, словно чувствуя его внутреннюю борьбу, села на колени и слегка раздвинула бедра. Он чуть не зарычал от накрывшего возбуждения, которое взрывало его рассудок. Драко дико жалел о том, что не может придушить эту наглую суку, манившую его пальчиком.

— Дорогой хозяин, вы очень любезны! И я не могу не ответить тем же, быть столь невежливой. Я хочу отплатить за ваше гостеприимство… — проворковала она и приглашающе погладила постель рядом с собой.

Распутная девка хищно облизнула клыки торчащие между красными пухлыми губами, и именно в этот момент Драко понял, это не Гермиона Грейнджер.

Перед ним было странное сочетание тела доблестной гриффиндорки и чужой, скорее всего, волчьей сущности. Та Грейнджер, которую он помнил, была правильной до мозга костей и ни за что бы себе не позволила валяться перед ним голой и предлагать себя. Та женщина, которую он помнил, даже и не взглянула бы на него. Когда эта догадка озарила его мозг, он с язвительной усмешкой произнес:

— Ты хоть знаешь кто ты? Как тебя зовут?

Ведьма, встрепенувшись, замерла вся во внимании. Завеса возбуждения резко схлынула, и Драко стало легче дышать, он наконец посмотрел на неё незамутненным похотью взглядом. Эта помешанная обнажённая женщина, чуть не убившая его ребёнка дважды, вызывала непозволительные желания, и ему просто необходимо было всё это прекратить.

— Хм… Не знаешь, так ведь? — Драко искривил губы в холодной ухмылке.

— Кто я, сейчас же скажи мне! — требовательно воскликнула она, её лицо исказила злая гримаса. — Я слышала, как ты говорил сыну, что знаешь меня! Скажи мне!

Он покачал головой, разглядывая её оценивающим взглядом:

— Что же с тобой случилось? Так низко пасть… Валяться в грязи и нападать на добрых честных людей… Гребаный Мерлин! А потом… предлагать себя, как последняя шлюха! — он сухо рассмеялся.

Грейнджер нахмурилась, губы приоткрылись в зверином оскале и вдруг она с глухим рычанием бросилась на него. Схватив за рубашку, ведьма встряхнула Драко со всей своей нечеловеческой силой:

— Говори же, ублюдок! Скажи мне! Я должна знать! Кто я?

Он осторожно отлепил от себя ведьму, прожигающую его уничтожающим взглядом, и сжал её маленькие горячие кулаки в своих ладонях.

— О нет, дорогая гостья, — выплюнул Драко презрительно. — Я не буду облегчать тебе жизнь! Я бы с большим удовольствием задушил тебя за то, что ты покусилась на моего сына, мою кровь и плоть, но раз я не могу себе этого позволить, то поживи-ка ты пока безымянной тварью.

— Я всё равно вспомню! — она раздраженно закатила глаза и вырвалась из его рук. — Сегодня или завтра… Я проходила это. Ты же, как хороший отец, позаботишься обо мне, не дашь мне уйти от тебя далеко, вдруг я покалечусь или, не дай Мерлин, убью себя… Так что, будь любезен… Просто, будь любезен и не делай резких движений! Понятно, охотник? — последнее слово она выплюнула с издевкой.

Это звучало как угроза, и Драко знал, что пока Северус Снейп не найдет возможность разорвать странную связь спятившей Грейнджер с его сыном, он не может оставить её без внимания. Чёрт возьми! Только этого не хватало! Терпеть эту непредсказуемую сучку неизвестно сколько времени!

И тут он в полной мере понял, что раньше его одинокая скучная жизнь была прекрасна.

Комментарий к 2. Имя

Всем доброго дня!

А вот и вторая главушка про дикую волчицу Гермиону))

Как всегда, жду ваших комментариев) как вам такой поворот?

========== 3. Северус ==========

— Что ты хочешь? — такой вопрос задал вчера ночью охотник, перед тем как уйти.

Волчица хмыкнула. С этого надо было начинать, а не называть её шлюхой.

Если бы этот ублюдок знал, насколько желание, которое обуяло её, было неконтролируемым! Она ненавидела его, но это был сильнейший животный инстинкт, а она слабая самка, которая потянулась к сильному самцу. Она не могла противиться зову древних, как сама жизнь, инстинктов. Не могла и не хотела.

Как от него пахло!

Свежестью, чистым мужским телом и терпким запахом хвои и можжевельника. От него пахло воспоминаниями и свободой. Она хотела тереться о его твёрдое крепкое тело вечность, хотела его так, что, если бы он прикоснулся к её горячей коже губами, обласкал холодными ладонями жар её кожи, она бы кончила ещё до того, как его член проник в неё.

Волчица мечтательно вздохнула. Она могла бы чуть подтолкнуть охотника, дотронуться до его стоящей колом плоти, и эта ледяная сероглазая скала пала бы к её ногам. Но нет, человеческая сущность внутри неожиданно взорвалась и потребовала, чтобы все было честно. Чтобы этот гордец сам лёг с нею.

Дура!

Ведьма ответила охотнику, что, чего бы она не хотела, это они обсудят завтра. Всё потому, что и сама давно не помнила цели своего пути и существования. Волчица потребовала ещё раз признаться, что он знает о ней, но упрямец облил её холодным презрением и, буркнув, что придет завтра, бросил в комнате одну.

А Волчица, после ухода Драко, свалилась на пыльную кровать и довела себя пальцами до исступления, мечтая о том, чтобы это были его пальцы.

*

Мрачное утро навевало мрачные мысли. Дождь барабанил по окну, но проснулась Волчица не от монотонных ударов о стекло. А от того, что замёрзла.

Её нежное человеческое тело впервые за долгое время покрылось мурашками, и она зябко поежилась и уселась на кровати, обняв себя руками. Внутренняя огненная буря постепенно стихала. Ей не хватало шерсти, чтобы согреться.

Нет, так не пойдёт. Может быть, хозяева замка и привыкли к холоду, но ей нужно беречь себя. Женщина завернула мешающие волосы в «шишку» и закрепила на затылке. Она встала на кровати в полный рост и раскрыла ладони в стороны. Её желания были просты, магия бодро полилась в стороны и комната мгновенно преобразилась — тяжёлые темно-зелёные портьеры раскрылись, освещая комнату тусклым утренним светом, вся пыль завертелась вихрем и, превратившись в шар, растворилась в воздухе. Ткани, картины, гобелены, всё вдруг резко стало ярким и обновленным. В довершение, в небольшом камине у стены напротив шкафа вспыхнул магический синий огонь, и в комнату пошло тепло.

Волчица взмахнула пальчиком, зажигая плафоны на хрустальной люстре. Именно в этот момент дверь в комнату резко открылась, и её, обнаженную, стоящую на кровати, под ярким хрустальным светом увидел охотник. Он изумленно огляделся, бросил недовольный взгляд на огонь в камине и снова взглянул на ведьму. Холодные серые глаза скользнули по женскому телу, он сжал губы и нахмурился.

Волчица опустила руки. Она сразу же учуяла его смятение, которое пряталось за стеной презрения, и, вздернув подбородок, насмешливо произнесла:

— Снова ты? Как будто и не прощались.

Желваки на его лице нервно дернулись:

— Я был бы рад с тобой попрощаться. Что ты делаешь?

— У вас очень холодно и пыльно, — она легко спрыгнула на пол. — Я всего лишь прибралась и разожгла в камине огонь.

— Холодно и пыльно? — Драко усмехнулся, — Только вчера ты валялась в грязи и жрала то, что тебе кинут под волчий нос! Пыльно ей… Решила ещё, ко всему прочему, спалить мой дом? — он двинул палочкой, чтобы затушить синее пламя, и повернулся к ней профилем. — Оденься, тут не принято гулять нагишом.

Охотник швырнул на кровать какие-то вещи.

— И прошу на завтрак, мисс… Волчица, — его голос был полон ненависти и сарказма.

— Я всё равно вспомню, как меня зовут! — раздражённо рыкнула она; вдруг появилось желание укусить его.

— Жду тебя в коридоре, — охотник резко развернулся, темная мантия, которая была на нём, всколыхнула воздух.

— Ты даже не посмотришь, как я одеваюсь? — крикнула ведьма ему вслед.

Дверь за ним грохнула, и она сердито фыркнула. Утро, а этот ублюдок её уже взбесил. Что будет дальше?

Женщина разобрала тряпье, что принёс охотник. Коричневые штаны и белая батистовая рубашка: видимо старые вещи Скорпиуса. Короткие брючки сели ей прямо в самый раз, открывая вид на стройные щиколотки и облегая её ягодицы словно вторая кожа. А вот рубашка… Волчица разглядела себя в зеркало. Ну, что ж, он сам виноват.

Обувь — кожаные чёрные сапоги — Волчица не надела, они ей показались похожими на орудие пытки. Её лапы… То есть ноги, привыкли к свободе. Когда ведьма вышла из комнаты, босая, одетая под мальчишку, Драко даже не взглянул в её сторону.

— Иди за мной. — приказал он и быстро зашагал по мрачным коридорам.

Волчица поспешила следом.

— Что у нас на завтрак? — попыталась заговорить она, вкладывая в свой вопрос толику издевательского сарказма, но в ответ ей прилетело только его отрывистое дыхание.

*

Драко не мог смотреть на неё спокойно. Эта женщина вызывала в нем бурю эмоций. От убийственной ненависти до желания трахнуть её так, чтобы она ходить не могла.

Всю ночь он ворочался в своей кровати, которая почему-то стала казаться очень неуютной и холодной. Заставлял себя заснуть и отгонял непотребные мысли. О ней.

Грейнджер будто отравила его своей мощной сексуальной энергией. В этом было что-то тёмное, магическое и животное. Драко никогда не сталкивался с такой силой.

Он закрывал глаза в надежде забыться, но она тут же начинала танцевать под веками, голая. Стонала и извивалась, поедая его голодным взглядом. Трогала его своими маленькими горячими ладонями, и он плавился под ними, ощущая внутри обжигающую лаву.

Драко не выдержал. Женщины у него не было давно. С тех пор, как умерла Астория. Его траур продлился несколько лет, а после он уже и не хотел ничего. Пока не пришла кровожадная Героиня. Свалилась на его голову и свела с ума за один миг. И как бы он не ненавидел себя за это, его рука легла на взбудораженный член, и Драко делал с ним то, что привело его к желанной разрядке. И сколько бы он не пытался вспомнить образ жены, с каждым движением кудрявая обнажённая ведьма все сильнее впивалась в его воображение. Он кончил, вспоминая её упругую грудь, а на языке появилось стойкое ощущение, что он только что облизывал нежную кожу, пахнущую полевыми цветами.

Драко уснул, ненавидя и ругая последними словами и себя и Грейнджер. Себя — за слабость, а её — за бесцеремонное вторжение в его жизнь и его сознание.

А утром ведьма предстала перед ним в ярком свете люстры, и Драко показалось, что на кровати расцвел неизвестный миру экзотический цветок. Грейнджер светилась странным причудливым рисунком — её кожа, как оказалось, была хаотично порезана тонкими белыми шрамами. Особенно лодыжки и запястья. Словно она хлестала себя по ним. Только потом в голову пришла мысль, что это скорее всего раны от острых веток деревьев. А красный шов на её тонкой талии — от его копья. Но больше всего его заинтересовала её левая рука.

Ночью в пылу похотливого бреда он и не заметил, что предплечье кудрявой ведьмы, то самое, где тётка Белла вырезала клеймо «грязнокровка», еле заметно мерцало красным. Драко точно помнил — пострадала её левая рука, потому что картина того дня, как молния вспыхнула в мозгу, словно это случилось вчера. Он хорошо помнил жёстокий смех сумасшедшей тётки и отчаянные вопли Грейнджер, пробивающие тревожную тишину Малфой-мэнора. На секунду промелькнула мысль, что бывшая гриффиндорка пришла в его дом только с одной целью — отомстить за прошлое.

Но это было бы очень странно после стольких лет. Да и не логично, ведь они сами со Скорпиусом притащили её волчье огромное тело к себе во двор.

Если только она не внушила им это при помощи своей дикой магии.

Драко хотел бы рассмотреть ближе её предплечье и понять что происходит, почему оно мерцает. Но сдержал свой порыв. Трогать Грейнджер, после ночных фантазий о ней было бы предательством по отношению ко многим людям. К Скорпиусу, к Астории и к себе.

Северус обещал, что найдёт информацию по Грейнджер, ещё вечером, а утром уже вышел из камина и объявил, что то, что он расскажет, должны услышать все. Поэтому они сейчас спешили в столовую, где их ждали Снейп и Люциус.

Как Драко и предполагал, два друга — а отец и крестный в последнее время часто виделись, — о чём-то спорили в огромной столовой комнате, сидя за столом из светлого ясеня.

— Сев, ты должен принести мне немного… — злился Люциус, он в сердцах ударил ложкой по тарелке с овсянкой. — Я же не прошу чего-то нереального!

— Я прихожу к вам через Министерство! Как я протащу это перед носом авроров? — невозмутимо ответил крестный, отпивая глоток кофе из белой фарфоровой кружки.

— Ты же волшебник, чёрт возьми! — тот закатил глаза, и, когда дверь за Драко и Грейнджер шумно закрылась, отец наконец их заметил.

Лица Люциуса и Снейпа как-то странно вытянулись, и Драко обернулся узнать, что же они там такого увидели за его спиной.

Чёрт побери! Он и забыл, что женщины носят эти самые… Чтобы держать свои прелести в узде. Тонкая батистовая ткань облегала грудь незваной гостьи и тёмные соски нагло торчали, нескромно выделяясь на белом. А Грейнджер ещё и выпрямилась, подаваясь грудью вперёд, и оскалила зубы в усмешке.

— Доброе утро, господа!

Драко чуть не дал себе по лбу. Салазар тебя раздери! Ну что ты будешь делать с этой ведьмой! У отца сразу же загорелись глаза, а Снейп хоть и сделал безразличный вид, но в первое мгновение в чёрных глазах полыхнул огонь.

Драко уселся за стол, нарочно игнорируя вежливый жест, который ему внушили с молоком матери — выдвинуть стул для дамы. Эта женщина не заслуживала ни вежливости, ни права сидеть с ними за одним столом. Но отец, кривя губы, всё-таки поднялся и помог Грейнджер.

— Мисс, прошу, присаживайтесь, — проговорил пожилой глава рода Малфоев.

— Благодарю вас, — ответила она с еле заметной нахальной улыбочкой и оказалась по левую руку Люциуса.

Драко надеялся, что именно воспитание заставило отца встать, несмотря на боль в пояснице, и помочь Грейнджер — грязнокровке и без пяти минут убийце его внука, а не её просвечивающая сквозь тонкий батист грудь.

*

Волчица же в это время ликовала. Все мужчины в холодной и мрачноватой комнате с колоннами и камином из зеленого мрамора по-своему, но проявляли к ней интерес.

Охотник нервничал и ненавидел её, и в этом чувстве она видела слишком много скрытого огня.

Пожилой импозантный мужчина в темно-зелёном теплом халате с серебристой вышивкой по рукаву, по внешности копия Драко, но с более острыми хищными чертами лица и пронзительным взглядом холодных серых глаз, рассматривал её из-под нависших бровей с жадностью человека, голодного до женской красоты. И не скрывал этого. По голосу это был тот самый Люциус, презрительно воротивший от неё нос в первый день преображения. Волчица хмыкнула про себя. Отлично, за это он будет наказан первый.

Второй пожилой господин вёл себя сдержаннее. В своём чёрном одеянии он походил на огромного ворона. Острый нос с горбинкой и чёрные волосы по плечи, в которых серебрилась седая широкая прядь, довершали образ. Антрацитовые глаза оглядели её без какого либо восторга, но Волчица почувствовала — что-то мягко коснулось мозга, как только эти глаза встретились с ней. Он пытался прочитать мысли. Она не позволила, взглянула на него с вызовом и увидела что-то такое…

— Северус, говори, что хотел! — начал Драко резко, перебив размышления ведьмы. — Может, надо было всё обсудить без неё?

— Драко, я уже объяснял, что расскажу один раз и всем сразу. И пусть мисс Грейнджер поест для начала… — проговорил вдруг Северус с толикой заботы, Волчица вновь заинтересованно на него взглянула.

— Мисс Грейнджер? — переспросила она и заметила краем глаза, как на другом конце стола Драко недовольно поджал губы.

Значит, это её имя.

— Да, мисс, вас зовут Гермиона Грейнджер, — ответил «ворон», не обращая внимания на нервозность охотника. — Поешьте.

Она повторила свое имя про себя несколько раз, пытаясь пробудить память. Это ничего не дало. Надо подождать.

— К чему эти церемонии? — кипел Драко, хмурясь.

А перед ней плавно опустилась тарелка с теплой овсянкой, зачарованный кофейник аккуратно налил кофе в белую чашечку из тонкого фарфора. Те самые ароматные печенья, так понравившиеся ей ночью, с клюквой и ванилью, легли на край тарелки, и она уже не могла ни о чём думать. Схватилась за ложку и, не обращая внимания ни на что, с жадностью набросилась на еду, запивая горячим ароматным напитком.

Доскоблив вкуснейшую кашу ложкой, она схватила тарелку за края и подняла, чтобы облизать её, и тут вдруг поняла, что сидит в полнейшей тишине. Все мужчины недоуменно взирали на неё, замерев на месте. Женщина закусила губу, соображая, что она сделала не так, и поставила посуду обратно на стол с громким звоном.

— Что? — возмущённо воскликнула Гермиона. — Я обожаю овсянку! А эти печенья…

Она с наслаждением откусила кусочек, при этом наблюдая за реакцией соседей по столу. Люциус снисходительно улыбнулся, а Северус облизал свои губы. Драко сухо проговорил:

— Если ты всё, мисс Грейнджер, может, мы приступим? — он кивнул «ворону». — Мне некогда. В своей комнате меня ждёт раненый сын, и еда сама себя не поймает и не приготовит.

Значит, то, что она сейчас ела, было приготовлено руками этого вредного блондина. Ведьма дожевала печенье и проговорила, вытирая крошки с губ:

— Ты хорошо готовишь, Охотник. Спасибо.

Это высказывание, как оказалось, разозлило его больше всего.

— Закрой свой рот, наглая сука! — прошипел Драко, вцепляясь в стол, Гермиона сузила глаза, ожидая продолжения его гневных речей, угрожающий тон не пугал — он ничего не мог ей сделать и поэтому бесился. — Ты тут только из-за моего ребёнка! Как только ваша связь разорвется… я устрою тебе ад на земле!

— Я знаю… Возможно, так оно и будет…— она покачала головой и взяла белую салфетку, чтобы промокнуть губы — откуда-то пришло воспоминание о правилах поведения за столом. — Ты сказал нечто подобное уже раз десять. Да, я напала на твоего сына! — Волчица посмотрела прямо в его мечущие злые искры глаза. — Он замечательный мальчик, это правда, его магия чиста, как слеза младенца… Но извиняться за то, что я сделала, не буду.

— Извиняться тебе и не нужно, — проговорил вдруг Снейп.

Все присутствующие в столовой повернули к нему лица. Он выдержал небольшую паузу, за которую Драко чуть не взорвался от возмущения, а Гермиона приготовилась услышать нечто очень важное для себя.

— Мисс Грейнджер проклята, — проговорил Северус, складывая руки на столе перед собой. — И мы поможем ей. Ей не нужно извиняться, потому что в том, что случилось с ней, есть вина каждого из нас. Прямо или косвенно, но это так.

Люциус хмыкнул, Драко взглянул на ничего не понимающую Гермиону. История с Беллатрисой вновь всплыла в его мозгу. Неужели дело в том случае? Его охотничья интуиция зацепилась за этот факт. Логическая цепочка тут же привела к мерцающим символам на её предплечье.

Северус утвердительно качнул головой:

— Да, Драко, дело именно в этом, — и, прежде чем тот возмутился наглым вторжением в голову, продолжил, чтобы поняли уже Люциус и Гермиона: — Сейчас я могу сказать, что всему виной та самая отметина, которую сделала Беллатриса Лестрейндж своим проклятым кинжалом почти двадцать лет назад. Она, как бомба замедленного действия, через какое-то время должна была взорваться. В переносном смысле, конечно. И она сработала семь лет назад.

Люциус потёр лоб. А Гермиона пожала плечами, качая головой в разные стороны:

— О чём вы говорите? Какая метка? Кто такая Беллатриса? И… Я ничего не помню и не понимаю вас.

Снейп указал пальцем на её левую руку:

— Там, разверните рукав.

Грейнджер послушно оголила предплечье, на которое указывал крестный. Она недоуменно покосилась на мерцающие значки, будто только их заметила:

— Вы об этом?

— Именно, — тот уставился на её руку, внимательно оглядывая, как доктор оглядывает пациента.

Драко наконец-то смог увидеть, что вместо слова «грязнокровка» на её коже еле заметно красным бликовали руны. Он разобрал некоторые из них, благо рунология в Хогвартсе давалась ему легко: смерть, последняя дорога, душа волка, душа убийцы, руна невозврата, руна магии гоблина и ещё несколько, значение которых он не успел разглядеть — Гермиона положила ладошку поверх и скрыла метку от его глаз. Странное сочетание рун и подозрительное мерцание привело его в замешательство. Что всё это значило? Выглядит более чем серьёзно, но его беспокоило не самочувствие Грейнджер, а то, как это скажется на сыне.

Отец, посмотрев на тонкую руку незваной гостьи, с огромным неудовольствием проворчал:

— Я помню этот денёк. Когда следопыты притащили в дом наших золотых героев, — он брезгливо поморщился и махнул головой в сторону Волчицы. — Я сразу узнал девчонку, но наш дорогой Драко…

— Отец… — перебил тот.

— Наш Драко вдруг перестал узнавать своих однокурсников… — продолжал Люциус настойчиво.

— Отец! — голос Драко звучал уже угрожающе.

— В тот день я был чертовски пьян, и мне было…

— Тебе было страшно, вот как было на самом деле! — Драко рычал, не хуже волка. — Наша тётка легко убила бы и тебя, и маму, и меня одним движением палочки, а я тянул время! Не хотел, чтобы твой Хозяин нагрянул и всё началось по новой! Я не желал больше видеть казни тех, кого знаю!

— Как будто ты не боялся! — Люциус искривил рот, словно собирался плюнуть. — Дрожал, как листок на ветру!

— Чёрт возьми, отец, я не желаю поднимать твою любимую тему сейчас! — прошлое слишком задевало его, всё ещё бередило раны, хотя минуло около двадцати лет, и Драко не хотел, чтобы Грейнджер видела, как его ломает от этих разговоров.

Но она услышала своё.

— Так мы с тобой были однокурсниками, учились вместе? И ты спас меня? — спросила, чуть склонив голову вбок.

Сдерживая прерывистое дыхание, он сердито взглянул на Грейнджер — она ожидающе смотрела на него жёлто-карими огромными глазами.

В голову закрался вопрос — почему же он не выдал гриффиндорку тогда, в разгар войны? Грейнджер и её двух друзей-недоумков казнили бы или пытали так долго, что они сошли бы с ума. Но Драко этого не хотел. Он вспомнил, что почувствовал, когда увидел их. Он был бы рад сбежать вместе с ними из Малфой-мэнора. Он бы хотел, чтобы они вытащили его из этого пыточного мрачного логова, которое когда-то было его тёплым и родным домом. В тот день они трое казались ему ближе, чем отец и мать, которые тряслись от ужаса за его спиной. Родители готовы были выдать любого, отдать всё, лишь бы спасти его, а он хотел спасти их. Но даже находясь в таком ужасном положении, он не стал выдавать героических друзей.

Драко покусал губу и решил не отвечать, он выпрямился и вновь обратился к Северусу.

— Расскажи всё, что разузнал, раз эта, — он кивнул в сторону Грейнджер, — не знает о себе ничего.

— Я не помню, — уточнила она, стягивая рукав обратно. — Но уверена, скоро вспомню… И я так поняла, мы хорошо знакомы с тобой. А значит называй меня, как раньше, Гермионой Грейнджер. А не «эта» или «наглая сучка»!

— Нууу, «хорошо» не самое подходящее слово… Наглая сучка, — зло ухмыльнулся он.

Гермиона не выдержала, сколько можно! Она дёрнула пальцами, и чашка с кофе, к которой Драко ещё не притронулся, опрокинулась ему на штаны. Он подскочил со стула, как резвый олень, громко ругаясь такими словами, что Люциус прикрыл лицо ладонью. А Северус покачал головой.

— Вы, как малые дети! — он взмахнул палочкой.

— Чёрт возьми, грёбаная тварь! Да ты сдурела! — шипел Драко и облегчённо вздохнул, когда штаны высохли под напором холодного воздуха.

— Я же сказала! — предупреждающе процедила Гермиона сквозь зубы, сверкая глазами.

— Успокойтесь оба! — Люциус ударил тростью по полу, в зале вновь наступила тишина.

Драко чувствовал себя нашкодившим ребёнком. Он резко дёрнул свой стул и уселся на место. Бросил на Грейнджер ненавидящий взгляд и притянул кофейник к себе. Пока он наливал новую порцию кофе, Северус продолжил. Его рассказ продлился ещё полчаса. И оказалось, что тётка Белла убила своим проклятым кинжалом какого-то оборотня до того, как подписать чёртову грязнокровку. Кровь оборотня и тёмные силы кинжала создали странное проклятие — Грейнджер теперь будет вечно превращаться в волчицу и снова преображаться в человека, воруя чужую магию, пока не умрёт. А когда она погибнет — мир получит нечто страшное, то, с чем не справится уже ни один, даже самый сильнейший маг.

— Она пройдёт свой последний переход и станет кем-то вроде дементора, в виде бесплотного чёрного волка, забирающего… магию. И это будет концом Магического мира, — проговорил Снейп. — Мы можем предотвратить катастрофу.

Драко давно забыл про кофе. То, что рассказал крёстный, было невероятно. Он ещё никогда не слышал о таком проклятии и задумался, как Северус так быстро накопал столько информации, осмотрев Грейнджер лишь раз в бессознательном состоянии? Вряд ли такие данные можно найти в свободном доступе. Драко никогда не слышал, что Героиня войны, очень известный человек в Магическом сообществе, попала в столь тяжёлую ситуацию. И если она так опасна, почему никто не ищет её, чтобы помочь, предотвратить, спасти. Драко хотел задать все эти вопросы, но отец его опередил:

— Значит в нашем доме живёт будущее чудовище?

— Я не хочу быть чудовищем! — тихо пробормотала Грейнджер, она выглядела ошеломленной и расстроенной. — Я… Я не понимаю… Почему…

Драко впервые вдруг стало немного жаль её. Бывшую гриффиндорку ждало ужасное будущее. Но он не понимал, чем мог помочь ей.

— Почему этим случаем не занимается аврорат? — спросил он, сохраняя нейтральное выражение лица, словно не узнал только что нечто ужасное о сидящей с ним за одним столом ведьме. — У этой… У Грейнджер вроде бы есть связи и куча друзей.

Он намекал на Поттера и Кингсли.

— Возможно, они знают, но предпочитают молчать, — хмыкнул Северус. — Эта не та новость, о которой хотелось бы кричать на каждом углу.

— Да, но она опасна, — продолжал Драко. — Её нужно держать в клетке, а ещё — лучше в закрытой тюрьме с…

— Я не опасна, если меня не трогать! — взорвалась Гермиона, её ногти оцарапали стол. — Только ты должен меня бояться, понял?

Драко еле сдержал смех, пусть полает маленькая дворняжка. Он не боялся её в виде огромной зубастой твари, а уж в виде мелкой ведьмы и подавно. Плевать на её магические силы, всё, на что она способна, — это вызывать похоть и проливать кофе.

— Она не опасна, Драко. Успокойся. В любом случае, для начала мне нужно поговорить кое с кем, а потом… — произнёс Северус как-то неопределённо и поднялся из-за стола.

— Пожалуйста… Не уходите!

Грейнджер вскочила со своего места и бросилась к нему. Она встала напротив крестного, перекрывая ему выход, и Драко ясно увидел, как тёмные глаза Северуса смягчились. Он точно знал больше, чем рассказывал.

— Сев, ты хоть объясни толком, чем мы можем помочь девочке? С кем ты хочешь поговорить? — Люциус тоже поднялся из-за стола, и теперь два друга возвышались над стройной босой женщиной в мальчиковой одежде, отчего она казалась ещё более хрупкой.

Обманчивое впечатление, подумал Драко. Чудовище в теле мелкой суки. Блондин допил остатки уже остывшего напитка и тоже поднялся. Ему нужно проведать сына и до чёртиков хотелось вырваться из дома на свежий воздух. Лес ждал его.

— Я хочу поговорить с Беллатрисой Лестрейндж, чтобы узнать имя казнённого ею оборотня, — проговорил Северус уверенно.

Драко и Люциус взглянули на Снейпа, как на сумасшедшего.

— Её портрет… — начал Драко.

— Сожгли, я знаю, — твёрдо проговорил тот, сжимая губы. — Но слухи ходят, что твою тётку видели на другом портрете. И для начала я увижусь с Дамблдором. Он мне должен… помочь.

— Значит ты отправишься в Хогвартс? — поинтересовался Люциус, Драко заметил, что взгляд отца постоянно спускался к груди Грейнджер, которая напряженно слушала их разговор, пытаясь понять что происходит.

— Да, сегодня навещу Голдстейна.

— Но что даст имя оборотня? — задал Драко резонный вопрос.

Гермиона, поймав очередной заинтересованый взгляд пожилого лорда, скрестила руки на груди.

— Я объясню позже… — заторопился Снейп.

— А мне что делать? — воскликнула Грейнджер. — Я поняла только то, что моя судьба вам уже известна и выможете помочь. Как? У меня много вопросов к вам!

Северус пару мгновений хмуро разглядывал её, пожевал щеку изнутри.

— Я вернусь, и мы поговорим… — он осторожно сжал её плечо. — Ничего не бойтесь, Гермиона. Драко и Люциус позаботятся о вас.

Последние слова он произнёс громче, глядя уже на Малфоев.

— Так ведь, друзья мои? — уточнил он.

Драко нахмурился и скривил губы, чтобы по его лицу можно было почитать всё, что он думает о Грейнджер. Его беспокоило лишь то, как скажется всё происходящее на сыне. Но, так как последние десять часов ведьма вела себя более менее нормально, он произнёс:

— Только если она не будет делать глупостей.

Грейнджер ответила ему возмущенным фырканьем. Зато лицо отца озарила хитрая лисья улыбка, и Люциус утвердительно кивнул:

— Конечно, Сев, девочка не будет ни в чем нуждаться.

Северус посмотрел на него с подозрением. Но, вероятно, решив, что Грейнджер ничего не угрожает, поспешил к камину.

*

После завтрака Гермиона полдня пролежала в своей комнате на кровати. Она вновь зажгла огонь в камине и завернулась в покрывало.

Ведьма напрягала память, желая вспомнить себя, обдумывала то, что рассказал Северус. Перед уходом он вновь попытался проникнуть в её разум. Но её защиты были сильны. Сейчас она сомневалась, что была права, когда защищалась от него. Может быть он хотел что-то сообщить ей лично. Горький запах сушеных трав, бергамота и мускуса от его одежды показался ей очень знакомым. Вполне возможно, он знал её раньше, но не хотел вдаваться в подробности при блондинах.

Северус Снейп показался Гермионе самым адекватным из всей троицы. Люциус, не скрывая своих желаний, раздевал её глазами, готов был уложить на столе и оприходовать, а Драко на этом же столе легко бы прибил её, как бродячую псину. Ни то, ни другое её не устраивало.

Гермиона потуже закрутилась в одеяло. Мерлин, неужели она преображается вот уже семь лет?! Семь лет она носится по лесам, выживает в холоде и голоде, ищет пропитание, находит магов, а потом ворует их магию. Воровка. Недооборотень. Проклятая. Никому не нужная. Забытая и забывшая.

Она почувствовала себя такой одинокой и несчастной, что тихонько взвыла.

Так, печально поскуливая и глядя на синее пламя, она просидела до обеда. Взбодрило её чувство голода. Это всегда подстегивало её к действиям. На голодный желудок трудно думать и страдать о своей несчастной доле. Она учуяла запах еды. Охотник жарил мясо. Гермиона сглотнула слюну и тихо выскочила из комнаты.

Она бездумно спешила на дурманящие ароматы жареного, петляя в лабиринтах тёмных коридоров, и они вывели её на первый этаж, к помещению, в котором запахи еды сбивались в один тугой комок. Тут была и оленина, и клюква, и пряности, и даже что-то давно забытое. Алкоголь и варёный картофель.

Гермиона как можно тише протиснулась в полуоткрытую тяжелую дверь из темного дерева. На мрачной кухне, а это судя по всему была она, всё парило и булькало. Охотник стоял к ней спиной, но слух у него был отменный, ведьма не успела ничего предпринять, как Драко тут же обернулся с поднятой волшебной палочкой. На нём был длинный черный фартук почти до пола, закрывающий его от жирных брызг жарящегося на большой сковороде мяса.

— Ты, — он медленно убрал палочку в карман брюк и сложил руки на груди, оперевшись бедром о кухонный стол. — Какого… Обед через полчаса, я бы позвал тебя. Нечего бродить по замку. Тем более босиком.

Он указал на её голые ступни. Гермиона усмехнулась. Это походило на заботу.

— Беспокоишься о моём здоровье? — она легко запрыгнула и уселась на высокий стол напротив него, увидела бутылку какого-то красного пойла и взяла её в руки.

Драко тут же шагнул к ней и, не дав открыть пробку, выхватил тару. Гермиона, недовольно поджав губы, приготовилась к порции хамства. Кажется, утренний урок с чашкой кофе не подействовал на упрямца.

— Конечно же я беспокоюсь о твоем здоровье, — проговорил блондин, едва не сжигая её взглядом полным презрения и ненависти. — Во-первых, ты всё ещё связана с моим сыном, и, как я понял, это продлится до твоего следующего преображения в волчицу, а во-вторых, если ты заболеешь и умрёшь, то несдобровать всему нашему миру.

Драко вновь находился невыносимо близко. Как вчера. Волчица внутри неё взвыла от желания мужских ласк. Она прошлась взглядом по его породистому небритому лицу и вдруг заметила, как капля пота скатилась по твёрдой скуле, перетекла на шею и скользнула в ворот серой рубашки.

— Вот видишь, как хорошо, что ты не убил меня… — почти прошептала Гермиона и облизнула губы, представляя, с каким удовольствием она сейчас слизала бы эту волнительную каплю.

Обстановка в кухне сразу же накалилась. Охотник моргнул и сглотнул слюну, серые глаза метнулись к её груди, которую почти не скрывала тонкая ткань. Их взгляды встретились. Драко прищурился, покачал головой, словно пытался убедить себя в чём-то, и отпрянул назад. Гермиона чувствовала, что он еле сдерживает себя. Его магия выдавала возбуждение и замешательство.

— Оставь меня, — приказным тоном проговорил он, возвращаясь к своему обычному презрительному состоянию. Драко отвернулся к сковороде и бросил через плечо: — Я хочу спокойно приготовить обед. Придешь в столовую, когда прозвонит колокол. И надень сапоги и что-то поверх этого… В шкафу есть пара халатов.

Гермиона спрыгнула со стола. Поверх этого? О, Мерлин!

— Это грудь… — она нагло прижалась к его спине и тут же отпрыгнула, когда Малфой раздражённо зарычал.— Если будешь со мной невежлив, я заставлю тебя делать всё, что мне захочется, и стану настоящей сукой. Ты ещё не знаешь, на что я способна! Не испытывай моё терпение! — ведьма важно прошла к выходу, прихватив со стола отрез хлеба.

— О, я предполагаю, что ты та ещё стерва! — он даже не обернулся. — Положи на место то, что взяла!

Но ведьма в отместку за грубость лишь щёлкнула пальцами, прибавив огня в печи. Услышав гневные чертыхания кулинара, она тихо посмеиваясь, поспешила обратно в комнату.

День в ожидании новостей от Северуса Снейпа потянулся от обеда до ужина, где неизменно присутствовали двое блондинов.

Люциус Малфой разглядывал её с еле заметной снисходительной улыбочкой. А так как Гермиона не оделась, как того хотел Драко, то серые полупрозрачные глаза его папочки частенько застревали в области её груди. Но не смотря на этот отвлекающий факт, они всё же немного поговорили. Гермиона поначалу пыталась узнать что-то о себе, но пожилой блондин отмахивался, говоря, что не знал её так хорошо, как его сын. А Драко хмуро следил за их разговорами, но упрямо игнорировал все её вопросы. Гермиона еле сдержалась, чтобы не наколдовать ему что-то очень неприятное, чтобы маска безразличия наконец свалилась с его угрюмого лица.

После ужина Люциус сподобился проводить её до спальни. Но когда на лестнице он вдруг ущипнул её за ягодицу, Гермиона обернулась, схватила его за ворот халата и задвинула к стене, прижимаясь всем телом. Мужчина от неожиданости охнул и выронил трость.

— Чёрт, ведьма… Ты такая горячая, — его дрожащие ладони прошлись по её попке и талии. — Маленькая… Чёртовка…

Гермиона почувствовала, как быстро забилось сердце в его груди, а дыхание участилось. Сила его возбуждения уперлась ей в живот. Она поднялась на цыпочки и принюхалась — от Люциуса пахло лекарствеными травами и болезнью. А в ведьме было слишком много желания, и это могло убить пожилого человека, жадно сжимающего её тело. Гермиона с усмешкой подумала, что скорее всего ему бы понравилась смерть в объятиях молодой женщины, но ей не хотелось таких жертв.

— Ты похотливый старикашка! — Грейнджер высунула язычок и лизнула мужскую шею, провела влажную дорожку по подбородку до его рта, вызывая у него тахикардию, а когда Люциус попытался схватить её губы своими, она со смехом отпрыгнула от него. — О нет, сегодня ничего не будет… Я пока не готова…

В этот миг на лице Люциуса промелькнуло зловещее выражение, он был готов убить её взглядом. Но мужчина быстро справился с собой и, галантно кивнув, произнес:

— Буду считать это обещанием, — он притянул трость вербальным Акцио и, прихрамывая, удалился в сторону своей комнаты, что-то тихо ворча.

Гермиона разобрала лишь несколько слов — «маленькая шлюшка» и «грязнокровка».

Она усмехнулась. Из этого «голодающего» господина она сможет крутить верёвки. Главное, не добить его. У него крепкое сердце, но вот мозг. Она почувствовала повреждения и пустоты в его магической ауре, которые могли произойти только от непростительных заклинаний. Например Империуса. И нескольких Обливиэйтов. Возможно, даже десятков Круцио. Этот человек многое испытал в прошлом. Он был гораздо спесивее своего сына, его нрав ведьма сразу же поняла — хитрый, скользкий, как змея, подозрительный и предвзятый. Он называл её грязнокровкой. Чтобы это не значило.

Комната, в которой она ночевала вот уже вторую ночь, как будто стала роднее. Гермиона снова зажгла огонь в камине. Ей нравилось слушать дождь за окном и смотреть на пламя. Этого она была лишена долгое время, скитаясь по лесу. Дождь там снаружи ощущался совсем по-другому. Животные прятались по норам, а она не могла найти укрытие и бежала от воды, хлеставшей её с небес. За что её наказывало провидение, судьба или сам Мерлин, она не понимала.

Гермиона почти уснула, зачарованная свечением пламени. Скрип двери заставил её дёрнуться на кровати и усесться прямо.

— Тихо, девочка… — услышала она успокиваюший голос Северуса Снейпа. — Это всего лишь я. Не бойся…

Он говорил с ней, как с диким животным. Его низкий голос отражался от стен комнаты… Дождь… Треск пламени…

Девочка, не бойся, я помогу тебе…

Гермиона, поешь, ты должна жить…

Я не тот, кто тебе нужен…

Ты не останешься одна…

Верь мне…

Она ошеломленно уставилась на закрывающего дверь мужчину в черной одежде.

— Ты… Ты знал меня? Знал меня волчицей? — спросила она, прерывисто и тяжело выдыхая.

— Гермиона, я знаю тебя с одиннадцати лет… — проговорил он и встал посреди комнаты — в темноте его бледное лицо светилось, как восковая свеча. — Я помогу тебе, девочка…

Он пошатнулся, когда Гермиона бросилась к нему и крепко обняла. Ей так этого не хватало. Принятия, поддержки, участия. Она почувствовала, как его широкие сухие ладони осторожно легли на спину.

— Ну, будет… Будет тебе, Гермиона. Мы всё исправим.

— Я верю тебе… — прошептала она.

Комментарий к 3. Северус

Друзья мои, глава пришла позже, чем мне хотелось бы) это всё из-за “Моей пухляшки” , немного выбила она меня из сроков.

Как всегда, жду ваших отзывов) Ожидали вы такой поворот? Я вот не ожидала 🤣🤣🤣 потому что идея была немного другой, но всё быстро поменялось))

Большое-прибольшое спасибо моей дорогой бэте Настеньке за быструю проверку❤️❤️❤️

И спасибо товарищу Юки Yukhari Rakhag, за советики и пиночки)))

😘😘😘

========== 4. Скорпиус ==========

Северус был очень сдержан. Гермиона чувствовала странные вибрации, кружащие вокруг него. Мощная магическая энергия закрывала его коконом от чужого вмешательства. Снейп оказался сильным волшебником, и узнать, что он чувствовал, не представлялось возможным. Маг уселся в удобное старинное кресло, наколдованное им из воздуха.

Мастерство достойное восхищения.

Гермиона, завернувшись в одеяло, следила за каждым его движением, каждой немногочисленной эмоцией на твёрдом остром лице, которое в синих бликах огня казалось мертвенно-бледным. Она желала увидеть что-то знакомое, но ничего в её душе не всколыхнулось. Он был чужим для неё, хотя в свете последних событий стал немного ближе, чем все те другие в огромном мрачном замке.

— Не беспокойся, Гермиона, в прошлый раз ты вспомнила через неделю, — проговорил он, оглядывая её пронзительным взглядом. — Потеря памяти, это последствия твоего преображения.

— Расскажи, что ты знаешь? — попросила она. — Может быть это поможет мне…

Северус задумчиво потёр подбородок и покачал головой, гипнотизируя её глубиной своих чёрных глаз.

— Нет, ты должна вспомнить сама, — холодно произнёс он. — Я знаю, что тебе сейчас не по себе. Но мой рассказ ничего не даст, только растревожит. Просто подожди. Не торопись, наслаждайся незнанием…

Гермиона тяжело вздохнула. Если он хотел, чтобы она наслаждалась своим беспамятством, то что же её ждёт, когда она всё-таки вспомнит? На секунду ей стало не по себе. Она поежилась.

— Пожалуйста… — попросила Гермиона ещё раз настойчивее. — Расскажи хоть что-то. Когда ты видел меня в последний раз? Кто я для тебя? Я была твоим другом, твоей ученицей, твоей… Женщиной?

Снейп сжал челюсти. Гермиона заметила, как дёрнулся его кадык. Он отвернулся к огню. Пожевал губу и начал тихий неторопливый рассказ:

— В последний раз мы виделись три года назад, потом наши пути разошлись. И если начинать с самого начала, то… Всё началось гораздо раньше. Да, ты была моей ученицей. Невыносимая всезнайка, заноза и выскочка, — на короткое время тонкие губы Снейпа изогнулись в легкой улыбке, но уже через миг его лицо вновь стало бесстрастным. — А потом случилась война. Я чуть не погиб. Только спокойно умереть ты и твои друзья мне не дали, спасли… Как же давно это было, но ощущение будто случилось вчера… Долгое время ты, Гермиона, помогала целителям в Мунго и, так сказать, выходила меня. Подняла на ноги, хотя я уже ничего не хотел! Упрямая, грубая, занудная девчонка! — в его словах, несмотря на их смысл, слышалось тепло, и он повернулся к ней. — Мы общались…

Гермиона прочитала в его глазах что-то родственное и ласковое по отношению к ней. Словно она была его дочерью. Или кем-то гораздо большим.

— Значит, мы были друзьями? — спросила она, но Северус в ответ скривил губы.

— Не знаю… Ты говорила, что я твой друг. Но я не из тех, кто умеет дружить с детьми. Тебе было семнадцать.

Гермиона не стала напоминать ему, как он взглянул на её грудь на завтраке. Это был далеко не дружеский взгляд.

— После моего выздоровления, на какое-то время мы потеряли друг друга из вида. — неспешно продолжил он, словно рассказывал сказку на ночь. — Встретились случайно, на Рождественском приеме в честь десятилетия битвы за Хогвартс. Ты тогда работала в книжном магазине в Косом переулке. Это я уговорил тебя уйти на хорошую должность в Министерство, со мной в Отдел Тайн. И я виноват, что твоя метка активировалась, — он тяжко вздохнул.

— Ты? Что случилось? — Гермиона подобрала ноги и уселась удобнее, напряжённо вглядываясь в его лицо.

— Мы снимали чары сохранности с одной очень древней вещи… С кулона Жизни из сокровищницы умершего тогда, семь лет назад, гоблина семейства Рагнука. Не знаю, что ты сделала, я оставил тебя всего на пять минут… Я не должен был тебя оставлять одну, — Северус сожалеюще цыкнул и потер переносицу. — Когда вернулся, ты лежала без сознания. Резко очнулась и решила, что возможно беременна. Не придала этому значения, не позволила мне тебя просканировать, — он хмыкнул. — Упрямая девчонка.

Гермиона изумленно захлопала ресницами и схватилась за живот.

— Я была беременна? От тебя? Мы с тобой? — воскликнула она, а по телу прокатилась холодная волна мурашек.

Северус вскинул ладонь в успокаивающем жесте:

— О нет, во-первых, ты не была тогда беременна, а во-вторых, мы никогда не…! Ты и я? Гермиона, побойся Мерлина, я в отцы тебе гожусь… Ты была замужем, но его имя тебе сейчас ничего не даст.

После этого высказывания она нахмурилась сильнее. Северус оказался прав, она не могла спокойно принимать всё новые и новые факты своей жизни. С каждым его словом вопросов становилось ещё больше. Она хотела знать, кто был её мужем? Где он сейчас? Была ли она беременна вообще когда-либо? Что? Почему? Как?

Северус словно прочитал сомнения и ураган вопросов, заполонивших её кудрявую голову.

— Я же говорил, что легче не станет… — проговорил он с долей участия в голосе.

— Нет, продолжай. Всё в порядке, — она закусила губу и прерывисто выдохнула.

— Хорошо, раз ты этого хочешь… Слушай, — продолжил он. — Мы сдали кулон в архив. На самом деле это безобидный артефакт. Он раскрывает суть вещей и даёт силы для дальнейшего роста. Но для тебя это было началом конца… Кулон Жизни активировал Проклятье, и на следующий день случилось… Гермиона, не вини себя…

— Что случилось?!

— Ты преобразилась и напала на своего мужа, — произнёс он, не отрывая от неё внимательного взгляда.

Гермиона ахнула, не ожидая такого поворота, и неверяще покачала головой:

— Он умер? Я убила его? Нет, скажи, что я не убила своего мужа!

— Ты… Покалечила его до полусмерти и сбежала. Мы с Поттером искали тебя долгое время. Нашлась ты только спустя четыре года…

— Я покалечила родного мужа… — Гермиона уже не слышала ни единого его слова.

Охотник был прав, она опасна. Она напала на того, кого скорее всего очень любила. Возможно, у них даже были дети, а если она и их… Нет… Она закрыла лицо руками, пытаясь сдержать накатывающую тошноту.

— Гермиона! — услышала она сквозь толщу мыслей, вопросов и ужаса. — Гермиона…

Матрас рядом с ней прогнулся, и она оказалась в объятиях пахнущих горькими травами и успокаивающим шалфеем. Гермиона прижалась к Северусу, крепко вцепилась в его чёрное одеяние.

— Тихо-тихо, девочка… — он гладил её по волосам, очень медленно и ласково.

— Что было дальше, Северус… — прошептала Гермиона, прерывисто дыша.

— Нет… Давай на этом пока остановимся…

— Скажи…

— Всё, что было с тобой, когда Проклятье сработало, не важно… Важно то, что я знаю, как спасти тебя, — пробормотал он ей в волосы. — Я нашёл тебя три года назад. В лесах Шотландии. Умирающую от маггловских пуль, дал свою магию, и мы прошли только полпути…

— Я не понимаю… — всё, что говорил Северус, не складывалось в голове в полную картину её жизни.

— Ты поймёшь… Скоро… Я внушил тебе искать это место. Я направил тебя сюда. В Малфой-мэнор. Его трудно найти, потому что оно спрятано в Междулесье, но ты справилась! — он взял Гермиону за плечи и отодвинул от себя, чтобы взглянуть в её глаза. — Три года назад у нас ничего не вышло, а в этот раз обязательно получится!

— Но я же… — ведьма возмущенно оттолкнула его руки, вспоминая каким образом попала в замок. — Я охотилась на них! На этого беззащитного доброго мальчишку! Я могла убить его! Ты подставил своих друзей!

Она вскочила с кровати, нервно сбросив одеяло на пол, а Северус поджал губы и, тяжело вздохнув, резко бросил:

— Да, я подставил их, но ты ещё никого. Ни разу. Не убила. И ты здесь.

— Откуда ты знаешь?! Ты не видел меня три года! И я могла! Я хотела убить его! — закричала она, её ладони неосознанно сжались в кулаки. — Почему ты не предотвратил, не остановил меня?

Волчье нутро Гермионы пылало гневом, споря с человеческим разумом. Если ещё вчера ночью ведьме было наплевать, кто пострадал от её действий, то сегодня всё уже было не так просто. Человечность медленно и верно занимала место в её сущности. Северус Снейп толкнул её к этим людям в замке, и она неслась сюда три года. За эту цель она хваталась, чтобы не потерять свой человеческий разум. И он планировал, что она покусится на живущих в замке безвинных людей! Какое коварство!

— Гермиона, этот мальчик… он в порядке… — Северус тоже поднялся с кровати и прошёл к камину, он был всё также спокоен, в отличии от неё. — С ним бы не случилось ничего, потому что он… Впрочем, это не моя тайна… И то, что ты укусила именно Скорпиуса, удача для нас всех. Я предполагал, ты нападешь на его отца, потому что он любитель целыми днями мотаться по лесам. Но так даже лучше… Мы с Драко поможем тебе!

Ведьма фыркнула и начала громко нервозно смеяться. Смех вылетал отрывистыми звуками, как лай собаки. Ей казалось, что она сходит с ума. Или этот он, странный невозмутимый человек напротив, вглядывающийся в сполохи синего огня, сумасшедший.

— Ты серьёзно, Северус? — сквозь смех выдавила Гермиона. — Хочешь сказать, Драко поможет мне? Да он рад меня убить, если бы не наша связь с его сыном… Мерлин! О чём ты говоришь?

— Он нам нужен… Гермиона, пожалуйста, будь с ним…хм… добрее…

— Я не буду с ним доброй! — зарычала она. — И не буду ничего предпринимать, пока не вспомню!

Северус сжал губы и прищурился, качая головой:

— Ты всё такая же упрямая, девчонка с характером… Хорошо, будь по-твоему. Только не говори ничего Драко! Ради общего блага… А пока ты ждёшь, я буду готовиться. Нам скоро предстоит путешествие.

Гермиона открыла было рот, чтобы расспросить его о предстоящей поездке, но тут же закрыла, закусив губу. Она не задаст больше ни одного вопроса. Это очень тяжело, находиться словно в вакууме, слышать информацию, которая не укладывается в голове и не иметь возможность сопоставить факты.

Она прошла к кровати, поднимая по пути одеяло.

— Я хочу спать… — проговорила Гермиона устало и улеглась, не глядя на гостя.

Уже засыпая, она почувствовала, как мужская ладонь мягко пожала её плечо.

— Спи, девочка… Не волнуйся, я помогу тебе.

***

Как только Снейп вышел из комнаты Грейнджер, Драко тут же набросился на него с вопросами.

— Северус, я не понял, почему мой дом вдруг стал проходным двором и притоном для всех убогих? Почему ты в первую очередь пошёл к этой…псине, а не ко мне или отцу? Или ты… — Драко зло усмехнулся: он так долго ждал, когда Снейп выйдет, что успел передумать много всего. — Ты там с ней в кровати кувыркался? Может тогда заберёшь её к себе и продолжите?

— Драко, умерь свой пыл и фантазию, — ледяной тон Северуса не подействовал на блондина.

— Умерь свой пыл? — вспыхнул он. — Сигнальные чары сработали на камине час назад! Весь этот час ты проторчал в её комнате! В запертой комнате, с усиленной заглушкой! Что ты, чёрт возьми, скрываешь от меня?

— Не кричи, ты разбудишь всех вокруг! — Северус развернулся на каблуках и поспешил по коридору. — Следуй за мной…

Увидев, как крестный быстро, но при этом сохраняя всю свою холодную невозмутимость, удаляется, Драко последовал за ним, преисполненный яростного гнева.

— Я должен знать, что происходит! Мой сын… — продолжил он, догнав крестного на лестнице.

— Ты же знаешь, что Скорпиус уже в порядке! — Снейп спешил вниз. — Его не впервые кусают…

— Почти в порядке! — выговаривал Драко в спину Северуса. — Да, рана, благодаря твоим зельям, скоро заживёт, и он уже двигает рукой, но магия! Он не может ни простое Акцио, ни Нокс, ни одного заклинания!

— Драко, у Скорпиуса хорошая материнская защита. Магия к нему вернётся быстрее, чем ты предполагаешь!

— При чём тут это? — возмутился Драко, давняя история с Асторией, кольнула в сердце горьким воспоминанием, он стряхнул тяжёлые мысли и продолжил допрашивать крестного. — Куда ты опять сбегаешь? Что с картиной? Ты же ради этого мотался в Хогвартс! Что ты делаешь вообще? Ушёл с завтрака покрытый тайной и продолжаешь держать интригу?

Северус быстрым шагом подошёл к камину и схватился за шкатулку с летучим порохом. Драко встал неподалёку и скрестил руки на груди, понимая, что и в этот раз останется в неведении.

— Драко, я тороплюсь. Но ты прав, про картину ты должен знать. Потому что мне нужна твоя помощь, — произнёс Снейп голосом не терпящим возражений и споров. — Теперь я уверен, Беллатриса всё ещё существует в нарисованном мире. Она либо прячется у Поттера на картине брата, либо скрывается на портрете своей матери Друэллы Блэк, которая сейчас находится у Андромеды. Именно к ней я и отправляюсь. Но есть вариант, что она засела у кого-то из твоих родственников. Тебе нужно расспросить их. Как только мы найдём Беллу, дело пойдёт быстрее.

Драко недоверчиво изогнул бровь. Общаться с родственниками? Нет уж, увольте, наобщался в своё время. Каждый из них умел поливать грязью так, что даже отец не мог продержаться в коридоре на третьем этаже, где и находились десятки старинных портретов, дольше пяти минут. Древние аристократы, один другого недовольнее и ворчливее. Люциус, со своими капризами и злостью, по сравнению с ними был ангелом.

— Так! Стоп! — взмахнул ладонями Драко и недовольно нахмурился. — Давай начнём сначала. Во-первых, что ты делал целый час с Грейнджер?

— Твоя ревность вообще не кстати… — сухо хмыкнул Северус.

Драко на секунду опешил.

— Ты… Ты что, смеёшься надо мной, чёрт возьми? — воскликнул он сердито. — Я её терпеть не могу!

— Драко, — крестный кажется не шутил, на его лице ни дрогнуло ни единого мускула. — Потерпи неделю. Расспроси родственников и будь терпимее с твоей гостьей пока она под властью животных чар, это ненадолго. Когда Гермиона вспомнит, всё встанет на свои места.

Драко закатил глаза к потолку и, покачав головой, выговорил разочарованным голосом:

— Что ты делаешь? Эти твои игры… Я не хочу снова быть пешкой в чьей-то игре! Меня нервируют тайны и недомолвки! Не верю, что ты узнал о проклятье Грейнджер так быстро за один вечер! Ты знал о её проблеме и раньше, но молчал! Вы же общались с ней! Я очень хорошо помню, что она и два её героических друга спасли тебя! Что дальше? Северус, не думай, что я идиот!

— Я расскажу тебе. Обещаю. Но позже, — Снейп сделал шаг в камин. — Драко, если ты что-то узнаешь про Беллу, или мисс Грейнджер вспомнит себя раньше, пришли мне сову.

— Куда, в горы или в квартиру в Лондоне? — осведомился Драко на всякий случай.

Снейп много лет назад приобрёл в горах небольшой дом и иногда прятался там от мира.

— Лично мне в руки, я сам не знаю, где буду, — ответил тот.

— Вся эта история… Лучше бы Грейнджер охотилась в других лесах… — проговорил Драко с сожалением.

Снейп посмотрел на него долгим взглядом:

— Но она пришла на твою землю, в твой лес. Береги её, или все мы пострадаем, — и он, кинув себе под ноги горсть пороха, пробормотал: «Министерство Магии» и исчез в высоком пламени, осветившим тёмную комнату зелёным светом.

***

Весь следующий день Гермиона слонялась по замку и обдумывала слова Северуса, считала дни и разглядывала руны на предплечье. Хотя это было трудно назвать — «слонялась». Она наводила чары чистоты, заставляя многолетнюю пыль исчезнуть со старых гобеленов, эркеров, обоев и ковров. Ведьма пока была не готова выйти из своего тёмного каменного убежища, но здесь ей не хватало чистого воздуха и свежести. И ей нравилось что-то менять. Гермиону приводила в восторг сила, бурлившая в её венах. И скорее всего та, кем она являлась — была человеком правильным и чистоплотным, поэтому с каждым шагом обстановка в замке медленно менялась, очищаясь от серости и налёта печали.

Завтрак и обед прошли в напряженной тишине вдвоём с Драко, который перемен в замке не замечал, занятый весь день в лесу или на кухне. Скорпиус и Люциус так и не появились в столовой. Как оказалось, Люциус с утра мучился от сильнейшей головной боли, а Скорпиус ещё слишком слаб — так решил Драко.

— Жаль, что они не спустились к нам. Ты самая скучнейшая компания, молчишь или рычишь, — бросила Гермиона, вставая из-за стола после обеда. — Спасибо, это было съедобно.

Несмотря на свой дрянной нрав, охотник накормил её вкуснейшей уткой, тушеной с грибами и капустой. Надо признать, готовил он потрясающе, она еле сдержалась, чтобы не попросить добавки.

— Я могу привести из леса пару волков и кабана, как тебе такие собеседники? — съерничал Драко в ответ.

— Уж гораздо лучше, чем ты, злобный человечишко! — хмыкнула Гермиона и, виляя попкой, пошла к выходу из столовой.

— Иди ты… — начал он, но ведьма тут же обернулась и впилась в него сердитым взглядом: Драко наигранно любезно улыбнулся и продолжил. — Иди отдохни, дорогая…

Гермиона, предупреждающе прищурившись, оглядела его и ответила такой же фальшивой улыбкой. Закрывая дверь она услышала, как охотник прошипел:

— Сука…

Гермиона ударила пальцем в стену, и картина, висевшая за спиной Драко, упала на его голову. Она отчётливо услышала, как он охнул от неожиданности и чертыхнулся. Ведьма хихикнула, довольная своей проделкой, но совсем не ожидала, что он догонит её у лестницы и схватит за руку. Драко грубо дёрнул её на себя, и она увидела красное от злости мужское лицо совсем близко. В его светлых всклокоченных волосах застряли кусочки старинной краски.

— Может ты прекратишь эти штучки, ведьма? — яростно плюясь словами, бросил он. — Разве нельзя быть чуть-чуть благодарнее к человеку, который тебя кормит? — он снова намекал на её волчью животную сущность.

Как же это нервировало. Гермиона закусила губу и подалась ему навстречу. Ей ужасно хотелось схватить его за распустившиеся длинные светлые патлы и дёрнуть со всей силы.

— А может быть ты уже трахнешь меня и успокоишься? — заговорщически промурчала она: губы ведьмы изогнулись в ехидной полуулыбке, когда она почувствовала, как дрогнули жёсткие пальцы. — Я же вижу, что ты хочешь меня…

Серые, потемневшие, как грозовое небо, глаза испытующе оглядели её лицо и пальцы разжались.

— Да, я очень хочу тебя… — вдруг признался блондин и, отступив на шаг, усмехнулся. — Хочу тебя убить, животное.

И вот как быть добрее к нему? Северус требует от неё невозможного! Но Гермиона сдержала гнев, Драко был перед ней, как на ладони. Вулкан, готовый взорваться в любой момент. Ничего, он ещё будет с ней ласков.

— Животное? — она поднялась по ступенькам выше и ядовито кинула через плечо. — Тогда почему ты так нервничаешь рядом со мной и дрожишь от возбуждения? Ты так давно не был с женщиной, что у тебя стоит на животное?

Гермиона успела заметить, как его глаза сузились, и Драко достал волшебную палочку:

— Ещё одно слово и я заклею тебе рот.

Но его угроза потонула в её издевательском смехе. Никакие заклинания не возьмут Гермиону сейчас. Она нарочито спокойно поднялась наверх и помахала ему рукой:

— Удачи…

И как бы Гермиона не желала с ним больше не встречаться, она снова поспешила в столовую к ужину. Пропускать приём пищи из-за ненавидящего взгляда и резких слов? Вот ещё. Пока её кормят и не выгоняют в уличную промозглую реальность, она воспользуется этим подарком судьбы.

Но ужин, к её удивлению, прошёл гораздо веселее. Три блондинистые головы поднялись от своих тарелок, когда она вошла, кутаясь в чёрный халат, найденный в шкафу. Две пары серых глаз и одна голубых воззрились на неё, обдавая разнообразными чувствами. Драко смотрел с холодком, Люциус насмешливо, а Скорпиус с изумлением. Наверно, не ожидал увидеть её столь закрытую одеждой, после последней встречи.

— Здравствуйте, мальчики! — улыбнулась она и взглянула на пустую тарелку, стоящую напротив Скорпиуса и рядом с Люциусом. — Ждали меня? Я тоже рада вас видеть всем составом.

Пожилой блондин, как обычно, охотно проявил к ней внимание. Он встал со своего места и галантно выдвинул стул, приглашая к столу. Скорпиус замер в ожидании, разглядывая её во все глаза.

Гермиона изящно присела и пока Люциус в полной тишине магией наполнял её тарелку отварными овощами, картошкой и кусочками оленины, смотрела прямо на юношу, сидевшего напротив.

Тот порозовел, но, сжимая губы, отвечал ей прямым и смелым взглядом. Он не боялся. Гермиона увидела в больших голубых глазах любопытство, интерес, даже восхищение. Хм… Чудесно… Она легко улыбнулась юноше, и Скорпиус вопросительно дёрнул бровью.

— Может вина? — задал вопрос Люциус, разбивая атмосферу напряжённости.

Гермиона перевела взгляд на мужчину, смотревшего на неё с такой же вздернутой бровью, и еле сдержала смех — видимо все владельцы фамилии Малфой задавали вопросы, используя этот мимический жест. Она повернулась к Драко — тот с непроницаемым лицом жевал еду.

— Что? — спросил он нервно, заметив её внимание, и так же дернул бровью.

Гермиона прыснула, но на его непонимающий взгляд ответила пожатием плеч, и обратилась к ожидавшему её ответа Люциусу:

— Да, пожалуйста. Только надеюсь, я не буду пить его в одиночестве.

— О нет, конечно же не будете… Мы вас не оставим… В одиночестве… — ворковал тот, заставляя бутыль из зелёного пыльного стекла наполнить её бокал.

Драко раздражённо фыркнул и притянул бутылку к себе.

— Я успела соскучиться по вам, как ваша голова? — спросила Гермиона у ловеласа, не отрывающего от неё голодного взгляда. — Ваш сын сказал, что у вас бывают такие приступы. Зелья не помогают?

Люциус откинулся на спинку своего старинного резного кресла со вставками из зелёной драконьей кожи. Он бросил на Драко пронзительный жёсткий взгляд.

— Что же ты не рассказал нашей гостье обо всех моих проблемах? — в его голосе было полно недовольства и тихой ярости, но он не дождался ответа от сына и, повернувшись к Гермионе, ласково продолжил. — Мисс Грейнджер, спасибо за ваше участие. Это всего лишь реакция на погоду. Предполагаю, скоро в наши края придёт тепло. Попробуйте лучше вина. Я сам его делаю из малины и смородины. Потрясающий букет… — он отпил из бокала и двинул мизинчиком вверх-вниз, чтобы она не грела вино в руке, а пила. — Пробуйте же…

Гермиона склонила голову вбок изучая его точеное лицо. Он был красив. Так же, как и его сын и внук. Но в его глазах прятались черти.

— Хотите напоить меня, мистер Малфой? — игриво спросила она и прижала край хрустального фужера к нижней губе, чем привлекла его внимание к своему рту.

Тот рассмеялся довольным мурчащим смехом, как большой кот, получивший свою сметану. На что Драко отреагировал тяжелым недовольным вздохом:

— Может, поедим в тишине?

Гермиона улыбнулась Люциусу и сделала страшные глаза, намёкая, что его сын невыносимый человек. Тот понял её и согласно кивнул.

На какое-то время они занялись своей едой. Гермиона постоянно замечала на себе взгляды всех троих блондинов. Скорпиус неотрывно следил, как она быстро поглощает кусок за куском, как облизывает губы, а иногда и пальцы, и становился всё розовее.

— Как ты, малыш? — не выдержала ведьма, слова о прощении застряли где-то в горле.

Если она и захочет когда-нибудь извиниться перед ним за нападение, то только не сегодня. Скорпиус отложил вилку, которую держал левой рукой, и поднял правую, забинтованную, над столом.

— Всё супер, мисс Грейнджер! — он потряс раненой конечностью. — Благодаря вам, я пропускаю уроки! И я не малыш, мне давно не пять лет. Просто Скорпиус, если вам не трудно.

Он произнёс это так, как-будто ждал, что Гермиона наконец обратится к нему. В нём удивительным образом отсутствовал страх, она заметила эту странность ещё когда была волчицей. Ведьма просканировала юношу, но из-за отсутствия магии, которую сама же похитила, не смогла ничего увидеть. Парень выглядел чистым и лёгким, как полупрозрачное облако.

— Уроки, это очень важно, Скорпиус, — произнёсла она. — Но мне кажется, ты очень умный юноша, и несколько дней отдыха ничего не изменят в твоём табеле успеваемости.

Люциус тут же отреагировал раскатистым смехом:

— Это точно, ничего не изменят!

— Дедушка, — Скорпиус почему-то усмехнулся вместе с ним и ответил Гермионе, розовея до самых кончиков ушей. — Я не самый прилежный ученик. Так что, дело не в оценках. Скоро экзамены, и мне надо готовиться.

Гермиона улыбнулась, догадавшись, почему рассмеялся Люциус, а юноша продолжил:

— Я хочу попытаться поступить в Академию Магии, не знаю получится ли. У меня есть план, но мне не хватает баллов по рунам и…

— Скорпиус, зачем ты рассказываешь ей это? — Драко с громким лязганьем бросил вилку на стол.

Парень вздрогнул. В полутемной столовой, освещенной лишь свечами на старинной люстре, вновь повисла неприятная тишина. Повернувшись к отцу, Скорпиус пожал плечами и, пытаясь сгладить напряжение, успокаивающим тоном проговорил:

— Пап, я веду светскую беседу с леди. Так меня учили на уроках этикета…

— Она не леди! — Драко отпил из бокала и резко поставил его, чуть не разбив, и недовольно отодвинул тарелку, явно намереваясь покинуть столовую. — И не стоит перед ней изображать вежливость. Никто в этом доме не должен быть с ней вежливым. Она пару дней назад жрала мясо извалянное в грязи и украла твою магию, сын. Изувечила тебя, если ты не забыл!

Скорпиус закусив губу, задумчиво смолк. Он сглотнул, вероятно не зная, что и ответить. Гермиона шумно вздохнула и уставилась на Драко немигающим взором, представляя, как будучи волчицей откусывает его дурацкую светловолосую голову.

— Знаешь что? — она подняла руку. — Когда ты успокоишься уже?

— Грейнджер, только попробуй! — зарычал охотник, чувствуя, что добром для него этот жест не кончится.

Он достал палочку и вовремя успел закрыться щитом, крикнув Протего, как в него ярким фейерверком взметнулся весь красный перец из перечницы. Драко выскочил из-за стола и запустил в Гермиону фонтаном воды, промочив её халат насквозь. Ведьма не ожидала ответного удара. Она резво с визгом подпрыгнула со стула, который с грохотом перевернулся на пол. Гермиона промокла так, словно попала под проливной дождь.

— Какого драккла вы делаете? — чихнул Люциус, отряхиваясь от капель воды, попавших на его волосы.

Скорпиус сжимал губы, чтобы не рассмеяться в голос. А вот Гермионе было не смешно, она чувствовала, что звереет. Ведьма сбросила мокрую отяжелевшую от воды тряпку, оставшись в сырой полупрозрачной прилипшей к телу блузке и таких же промокших штанах. Наплевав на то, что дед и внук открыли рты, увидев её почти обнажённой, она крутанула ладонью, и все вилки и ножи поднялись со стола и стремительно понеслись к разъяренному охотнику, тот еле успел пригнуться. Столовые приборы ударились о стену и со звоном завалились на пол.

— А вот это ты зря! — охотник ответил молниеносным движением палочки, и ведьма, не успев ретироваться, получила несколько колющих ударов в плечо, живот и шею.

Гермиона вскрикнула от резкой боли, а вместе с нею охнул и Скорпиус.

— Отец, остановись! — воскликнул он, потирая шею и шипя. — Это очень больно!

И когда Драко опустил палочку, вспомнив, что не может так просто, безнаказанно нападать на незваную гостью, то ему тут же прилетело связывающее заклинание, и Гермиона со звериным рычанием запрыгнула на повалившегося на пол мужчину и вцепилась в его шею.

— Я сейчас придушу тебя и никогда об этом не пожалею, ублюдок! — закричала она, сдавливая его горло.

Её волосы в припадке ярости затрещали от искр и подавляемой магии. Но когда она почувствовала под собой мужское крепкое тело, вдохнула аромат его кожи и волос, то вновь вся словно загорелась огнём похоти. Драко был в её власти, сжимал зубы и дергался под ней, заставляя её таять и поддаваться древним инстинктам. Всё вокруг перестало существовать для неё. Гермиона еле слышно застонала, вжимаясь бёдрами в рельефный мускулистый торс охотника, и впилась ногтями в нежную кожу на его ключицах. Облизываясь в предвкушении, ведьма приоткрыла рот, и начала медленно наклоняться к его губам…

— Слезь с меня… Чёрт побери, Грейнджер, ты горишь! — прохрипел Драко, махая головой из стороны в сторону, она увидела в его глазах мольбу и ужас. — Приди в себя! Я больше не скажу ни слова! Грейнджер! Чёрт, ты сожжешь меня живьём!

Охотник не мог себя больше сдерживать, поддался на её чары и тоже тихо застонал, дрожа под ней от возбуждения. И, наверно, набросился бы на неё, не будь он связан и если бы их не окружали его родственники. Но в этот момент на них обрушился новый фонтан воды, охлаждающий и разбивающий морок.

— Что за дикость? — Люциус поджал губы, убирая свою волшебную палочку в карман. — Драко, ты ведёшь себя, как тролль! А мисс Грейнджер… Хм, ну вам, наверно, можно простить такое…

Что он имеет ввиду? Неужели и этот блондинистый самодовольный «винодел» тонко намёкает на её животное прошлое. Чёрт! Гермиона с досадой ударила Драко ладонью по груди в мокрой белой рубашке и отменила заклинание, связавшее его. Драко облегчённо выдохнул.

Душить охотника на глазах у всех и вести себя, как дикарка, было плохой идеей. Драко невыносим, но ведь она уже не животное. «Нужно учиться держать себя в руках,» прорезался голосок разума. Гермиона медленно слезла с него и, тяжело дыша, отошла к камину. Встряхнулась, чтобы вся вода, искрясь брызгами, испарилась в воздухе.

— Грейнджер, ты совершено… — начал Драко, высушивая себя магией. — Совершенно дикая…

— Не начинай, охотник! — буркнула она.

Скорпиус сдержанно улыбался, с изумлением поглядывая то на всклокоченного отца, то на Гермиону. Она поймала его взгляд и хитроподмигнула. Юноша покачал головой, как бы говоря: «Ну вы даёте…»

— Так, друзья мои! — раздался командный голос Люциуса, он поднял бокал и шевельнул палочкой, заставляя бутыль разлить вина в бокалы Драко и Гермионы. — Давайте покончим с войнами, хватит драться! Выпьем за мир!

— Я не желаю… — охотник снял с волос черную завязку, и они рассыпались по его плечам серебряными прядями, привлёкая внимание ведьмы.

Гермиона на миг загляделась на порозовевшее живое лицо Драко в обрамлении светлого сияния белых локонов и снова захотела ухватиться за них, но теперь сделать это нежно и медленно. Она закусила губу, представляя, как её пальцы будут скользить по его голове, наслаждаясь шелком волос.

Бокал с вином, подлетевший ей прямо в ладонь, отвлек от приятных грёз, и ведьма подняла его повыше, и громко проговорила:

— Давайте выпьем за вежливость!

Не дожидаясь пока кто-то поддержит, Гермиона с удовольствием выпила до дна ароматного освежающего напитка с ярким ягодным букетом и отправила хрусталь обратно на стол, левитируя движением пальца. Драко же, стреляя в неё пылающим недовольным взором, подхватил бокал и произнёс свой тост:

— Выпьем за нормальных адекватных людей!

— Да, я согласна, — вздернула нос ведьма. — Ты должен за это выпить, может быть это заставит тебя задуматься о том, что ты говоришь!

Его реакция последовала незамедлительно, кажется он не мог сдерживаться в её присутствии:

— В своём доме я буду говорить, что хочу, так было тридцать восемь лет! И какая-то вшивая собака не… — начал он с презрением.

— Закрыли рты оба! — в комнате словно прогремел гром, Люциус был крайне зол. — Мне надоело! У меня снова начинает болеть голова! Либо вы сейчас же прекращаете, либо с этого дня все едят по отдельности! Я, как хозяин этого дома, требую спокойствия хотя бы в моём присутствии!

Гермиона не хотела быть в одиночестве и эта угроза заставила её, так сказать, прижать хвост. Она подошла к рассерженному виноделу ближе и решила, что сделает одолжение и скажет то, что так трудно ей даётся.

— О, дорогой Люциус, простите. Я и сама не рада тому, что происходит, — это оказалось легче, чем она предполагала.

— Драко, ты что скажешь? — ледяной взгляд упал на стоящего в полумраке столовой охотника: тот недоумевающе покачал головой:

— Чёрт возьми, отец, мне что тоже извиняться?

— Драко, если ты не хочешь выслушать всё, что я о тебе думаю в эту секунду, то…

— Хорошо. Всё, я умываю руки. Северус обещал мне неделю. Я постараюсь… Постараюсь сдерживаться… — тот закатил глаза и поднял ладони вверх, словно сдаётся под натиском угроз.

— Тебе надо попить успокоительного зелья, — бросила Гермиона.

— Мисс Грейнджер, — предупреждающе нахмурился Люциус.

Она мило улыбнулась ему и, легко усевшись на широкий подлокотник кресла, чмокнула в щеку.

— Кстати, вы производите чудесное вино, вы настоящий мастер! — Гермиона не врала, ей и правда очень понравилось.

— О, полно вам… У меня есть ещё вкуснее, можем попробовать завтра, — тот от неожиданности приосанился и дёрнул бровью, его гнев сменился на милость в считанные секунды.

— Конечно, я очень хочу попробовать, — Гермиона потянула руки к его шее.

Но сделала она не то, что ожидали все в этой комнате. Она хотела этого, как только узнала, что мужчина страдает головными болями. Знания, которые пришли с её «старой» сущностью, требовали, чтобы их применили. Её пальцы умело легли в основание его черепа, нашли нужные точки, и, когда Люциус довольный потянулся в её «объятия», Гермиона резко надавила на них. Послышался хруст и мужчина упал к ней на грудь без сознания.

— Что ты сделала?! — в ужасе вскрикнул Драко и угрожающе направил на нее волшебную палочку. — Ты убила его?

— Дедушка! — Скорпиус поперхнулся и побледнел. — Он умер?

— Нет, он проснется завтра, бодрым, как молодой жеребец, и никакая погода больше не подействует на его голову. Никаких головных болей лет на пять точно, — Гермиона аккуратно отклонила спящего мужчину на спинку кресла и, спрыгнув с подлокотника, спокойно направилась к выходу.

— Благодарю за чудесный ужин! — проговорила ведьма, обернувшись к ошарашенным блондинам. — До завтра!

— О, Святые единороги… — пролепетал тихо Скорпиус.

— Да не то слово… — поддакнул ему отец.

Комментарий к 4. Скорпиус

Всем доброго времени суток)😘😘😘❤️

Глава получилась немного сумасбродная, на мой взгляд🙈 такая же, как и наша героиня. Её пока будет колбасить, так что простите Гермионе её проделки)))

Посмотрим, что будет дальше, я буду рада, если вы последуете дальше и мы вместе с Гермионой и Драко разгадаем все загадки 😘😘😘

Спасибо моей бэте Настеньке за быструю работу над ошибками 😘😘😘 Отдыхай, солнце, ты очень много трудишься💪🔥

========== 5. Красное платье ==========

— Давай же, трахни меня, ну чего же ты ждёшь?

Драко подскочил на кровати, тяжело дыша. Остатки сна горячими картинками впивались в его мозг, а член стоял колом. Чёрт возьми! Давно он не просыпался такой взбудораженный и возбужденный.

Грейнджер…

В голове тут же возник её образ из сна — ведьма повернулась к нему спиной полностью обнажённая, потная, загорелая. Её шрамы светились, и она нахально вертела своей маленькой круглой задницей, дразня его. Руки сами потянулись к горячему соблазнительному телу. Драко вспомнил, что во сне он жадно обнял её и, ухватившись за упругие грудки, грубо вошёл в горячее влажное лоно. Он с упоением двигался в её тесноте, а ведьма стонала и охала под ним, извивалась, всхлипывала, словно сейчас разрыдается… Драко и не заметил, что, вспоминая сон, сжал свой возбужденый орган, и его кулак несколькими верными движениями заставил его почувствовать невероятное облегчение…

До чего он дошёл? Последние два дня мастурбирует по утрам и вечерам, как прыщавый подросток… Когда уже закончится эта неделя! Он сходит с ума, бредит ею, как голодный бредит куском еды.

Драко, тяжело выдохнув, поднялся с кровати и очищающим заклинанием убрал последствия своего «преступления». В душе он задумчиво и вяло думал о том, что же Грейнджер делает со всеми ними. Он досадовал от того, какой властью обладает бывшая гриффиндорка. Вчера он чуть не набросился на неё, его тело ощутило мощнейший прилив возбуждения, и он бы не справился с собой, если бы не отец. Что же это за магия такая дикая? А как она отца вырубила! Это же уму непостижимо! Одного она калечит, а другого лечит!

Но больше всего его удивил сын. Драко рассчитывал, что тот проявит хоть немного злости и обиды. Вот только Скорп просто неисправим. Злой Скорпиус? Это, наверно, из серии — покладистая Грейнджер или любящий отец. Мальчишка мило болтал… Нет, как он там сказал? Вёл светскую беседу и даже перемигивался с той, кто чуть не отгрызла его руку.

Прелестно.

Драко обтёрся полотенцем и натянул тёплый чёрный свитер с высоким горлом и штаны. Его ждал привычный распорядок дня. Первым делом нужно проведать и покормить лошадей. Потом заглянуть в теплицы и собрать созревшие плоды. Завтрак, поездка в лес, охота. Готовка обеда и заодно и ужина. Всё, как обычно. Ничего не меняло его график десять последних лет, после того, как ушла Астория. Их с отцом это вполне устраивало. Когда-то и Люциус ездил с ним на охоту, но лет пять назад он вдруг решил, что не хочет и дальше трястись на лошади и месить грязь, чем сделал одолжение. Охота стала нравиться Драко гораздо больше, без вечного ворчания и поучений отца.

Он обул чёрные высокие кожаные сапоги для верховой езды, завязал высохшие волосы в низкий хвост и, накинув тёплую мантию, поспешил делать то, что запланировано.

Проходя мимо комнаты Грейнджер, Драко прислушался — ему послышалось рыдание или всхлип. Он приоткрыл тихо дверь, чтобы понять, что происходит, и тут же закрыл.

То, что он увидел, совершено выбило его из колеи. Ему хватило и пары мгновений, чтобы забыть, как дышать.

Чёртовка лежала на кровати голая, широко раздвинув колени, и… о, проклятье!.. ублажала себя рукой. Он увидел, как она выгибается и стонет, кусая красные губы, как блестит от смазки её розовая промежность, как тонкие пальчики ласково и умело кружат по нежным складочкам. Драко развернулся к стене и выдохнул. Он сжал челюсти и тихо ударился лбом о стену. За что ему всё это? О, великий Салазар, помоги… Именно этого ещё не хватало ко всем его фантазиям! Он тихо зарычал и поспешил вниз, мотая головой, как будто это поможет вытряхнуть воспоминания об удовлетворяющей себя ведьме.

Сварив наскоро кофе и овсянку, он левитировал чайник и кастрюлю в столовую.

— Папа, доброе утро! — первым спустился Скорпиус. — Я зашел к деду, он говорит, что чувствует себя моложе меня, представляешь?

Тарелка с кашей плюхнулась перед его носом на стол.

— Доброе утро! Ешь, а мне на охоту пора! — Драко, погруженный в свои мысли, торопливо расправлялся с завтраком.

— Пап, ты в порядке? — озадаченно спросил Скорпиус, разглядывая его с беспокойством.

Драко бросил на него потерянный взгляд, но быстро взял себя в руки и сухо бросил:

— Как ты там говоришь всегда? Всё супер!

— Отец, я так говорю, потому что правда так думаю и ощущаю, а вот ты… Какой-то странный, что случилось?

— Странный? Наверно, не выспался… — Драко слабо улыбнулся, считая, что почти не соврал.

— Дед сказал, что хочет отблагодарить мисс Грейнджер, — продолжил юноша наливая кофе в свою кружку вручную, без магии.

— Отблагодарить? — Драко поднял взгляд к потолку и фыркнул. — Что происходит в этом доме? Раньше он бы ноги вытирал о такое существо, как она…

— Отец, но она вылечила его… — пожал плечами Скорпиус. — Она не плохая женщина.

— Да, ещё скажи, что она сделала и тебя счастливее! — хмуро буркнул Драко и указал ему мизинцем на перебинтованную руку. — Как ты, кстати?

— Ну, я в порядке…

Спорить с сыном и встречаться с Грейнджер, в свете последних событий, очень не хотелось и Драко по-отечески потрепал сына по светлым вихрам и, не доев кашу, поспешил к выходу.

Скорпиус почесал затылок, не понимая своего отца, который обычно за завтраком любил с ним поговорить. И почему-то в голову пришла мысль, что дело в дикой ведьме, появившейся в их доме, как чертик из табакерки. Скорпиус усмехнулся. Он не жалел ни капли своей крови и магии. Лишь бы отец немного встряхнулся и вырвался из плена депрессии.

Юноша пошевелил пальцами правой руки и мечтательно вздохнул — ещё день, и он сможет написать своей любимой куколке письмо…

***

Гермиона откинулась в изнеможении на подушку. Она часто дышала и облизывала пересохшие губы.

Интересно, кто из троих блондинов заглянул к ней несколько минут назад, когда она находилась на грани? Ведьма успела заметить только светлую макушку. Все трое высокие блондины, и понять в такой горячий момент, кто мог нагло, без стука ворваться в комнату, не представлялось возможным.

Она рассмеялась. Что ж, впереди завтрак. Малфои будут там, и она заметит всё по их глазам, по магии, по румянцу.

В узкое длинное окно ванной комнаты заглянули яркие лучи весеннего солнца, настроение тут же подпрыгнуло ещё выше на уровень. Ведьма согрела воду в душе и умылась, фыркая и танцуя под горячими струями. Почему-то вдруг вспомнилось, как она, будучи волчицей, однажды резвилась на поле покрытом жёлтым цветами. Тогда солнце слепило глаза, летали синие бабочки, и она, как маленький щенок, гонялась за ними. Это казалось воспоминанием из чужой жизни, но таким приятным, что она тихонько запела.

После освежающих водных процедур Гермиона поскорее высушилась, распустила пышные волосы по плечам, магией заставляя буйные кудри превратиться в шёлковые, послушные локоны. Оделась в те же самые штанишки и рубашку и козочкой поспешила вниз в столовую.

Её встретили восхищенными взглядами.

Скорпиус поздоровался с открытой улыбкой, а Люциус встал со своего места, чтобы помочь ей усесться. Всё, как полагается. Мужчина аж светился от прилива сил и, казалось, помолодел лет на десять. На нём не было того стариковского халата, в который он обычно кутался. Люциус приоделся в белую рубашку и темно-синий расшитый серебряным бисером камзол. В мрачных красках столовой мужчина смотрелся слишком празднично и пафосно, но это его нисколько не смущало.

— О, моя дорогая, вы чудесно выглядите. Впрочем, как и всегда, — проговорил Люциус, еле заметно кланяясь. — Не знаю, что вы сделали со мной, но я чувствую себя юнцом! Так бодро не ощущал себя… Эх, давненько!

Гермиона понимающе улыбнулась и элегантно присела на свое место рядом с ним.

— Я очень рада, что вы здоровы. Это самое малое, чем я могла отблагодарить вас за гостеприимство, — произнесла она, ища в серых глазах и в движении магии Люциуса намёк на утреннее происшествие.

Но ничто не говорило о том, что он был тем, кто застукал её за ублажением себя.

— О нет, теперь буду благодарить я… — произнёс Люциус, заставляя кофейник магией наполнить её кружку ароматным кофе, и добавил: — Но прошу, в следующий раз предупреждайте, когда захотите поиграть в доктора.

Скорпиус тихо рассмеялся. Шутка звучала двусмысленно, на взгляд Гермионы, но она лишь мило улыбнулась и внимательно изучила сидящего напротив юношу. Его бледное лицо светилось обычным румянцем. Никакого стыда или неловкости.

Ни один из них не среагировал на неё так, как она ожидала. Значит с утра к ней на огонёк притянуло Драко. Гермиона задумчиво улыбнулась. Так вот почему его нет за завтраком. Сбежал! Чтобы не встречаться с ней. Чтобы не сдерживать, как обычно, при ней своих желаний. Какой же глупый и несносный человек. Отказывается, возможно, от самого лучшего секса в своей жизни!

Ну что ж, надо заманить его. Удивить, закружить… Тем более, он уже более чем готов.

Ей в голову пришла замечательная идея.

— Скорпиус, а ты любишь блинчики?

Парень удивлённо поднял бровь:

— Эм… Да… Но папа не умеет и не любит их готовить. Зато мама пекла очень вкусные блины… — он грустно улыбнулся, сжав губы.

Гермионе было плевать, что там делала его мама и где она вообще. Ведьма хитро хихикнула:

— Это единственный рецепт, который я помню, и я хочу вас порадовать! Ты мне поможешь на кухне, малыш?

Скорпиус открыл было рот, чтобы ответить, но его перебил Люциус. Он важно поднял палец и произнес:

— Мальчишке надо готовиться к экзаменам! Ты слышал, Скорп, после завтрака марш в библиотеку! Не хватало ещё завалить экзамены и остаться жить в этом склепе.

Он недовольно покачал головой. Скорпиус натянуто улыбнулся ему:

— Дед, ты прав, пойду, повторю руны.

Люциус удовлетворённо сжал губы:

— Вот и правильно. Нечего витать в облаках. А мы с мисс Грейнджер и сами справимся на кухне. — тот бросил на Гермиону пронзительный взгляд. — И у меня для тебя есть подарок, дорогая…

Гермиона хмыкнула, внутренне тихонько посмеиваясь. Ну Люциус! У этого мужчины случился настоящий бес в ребро. В её планы не входило соблазнять пожилого волшебника, но почему бы не развлечься, не переходя границ.

***

Утренний лес радовал глаз новыми свежими красками. Во всём чувствовалось приближение тепла. Деревья покрылись дымкой зелени, птицы громко приветствовали Драко яростным свистом. Серое небо порезали острыми пиками солнечные лучи.

Малфой расслабленно трясся в седле на своём любимом чёрном жеребце Дрого, наслаждаясь тёплым весенним воздухом и спокойствием. В голове было легко и пусто после хорошей гонки галопом по натоптанной тропе между высоких кедров и сосен. На бедре подпрыгивали тушки двух уток, которых Драко удачно подстрелил у болот на границе Междулесья.

Его глаза поймали знакомые очертания темного замка. Его дом не менял свой мрачный вид с тех самых пор, как к ним пришла беда со змеиными глазами. Каменные стены хранили память о многих жутких преступлениях и диких забавах, и Драко сам, ещё лет двадцать назад, отменил древнюю магию Малфой-мэнора, чтобы привидения и эхо прошлого не свели живущих там людей с ума.

Острым взглядом охотник зацепил дымок, идущий из кухонной печной трубы, и пришпорил коня, торопя его домой. Кроме него никто не зажигал печь. Что-то происходило в его святая святых, где он проводил каждый день. И тут же перед глазами возник образ нахально хохочущей Грейнджер! «Без неё точно не обошлось», — подумал Драко, когда соскочил с жеребца.

Малфой шумно прошагал по коридору к подсобным помещениям и резко открыл дверь. Кажется сегодня день, когда открывать двери без стука было плохой идеей.

На кухне густым туманом парил дым и пахло… Пахло блинами. Но не это заставило Драко напрячься, а то, что Грейнджер в длинном красном атласном платье с низким вырезом на груди сидела на столе с бокалом вина, а отец, что-то мурлыкая, гладил её босые ступни, ласково перебирая маленькие пальчики. Ведьма игриво хихикала, а Люциус пьяно ухмылялся. Они будто не замечали ничего и никого вокруг.

— Какие они у тебя малюсенькие! Прелестные! О, Великий Салазар! Я обожаю маленькие женские ступни… — восхищался отец, мягко поглаживая тонкие шрамы на её лодыжках.

— Мне щекотно, Люци! — она облизывала красные губы и тянула ножку к себе, но старый придурок крепко удерживал её за голень.

Люциус потянулся к её ноге губами, и этого Драко вынести молча не смог.

— Отец, у тебя крыша поехала! — рявкнул он и швырнул уток на стол рядом с ведьмой.

Та ахнула от неожиданности, но тут же юрко соскочила на пол и невинно заморгала ресницами, глядя на него снизу вверх.

Кого она хочет обмануть, дикая, развратная ведьма!

— Мы хотели порадовать тебя, — Гермиона схватила со стола блюдо на котором действительно лежали блины. — Попробуй, охотник! Мы с твоим папой очень старались.

— Порадовали, спасибо! — гнев разрывал его изнутри, он еле сдержался, чтобы не оттолкнуть тарелку.

Люциус с усмешкой неспешно взял свой бокал и отпил глоток.

— Драко, сделай лицо попроще и отведай нашей стряпни… — проговорил он, расслабленно опираясь о край стола бедром.

Драко нервно сжал губы. Отец вырядился в белую рубашку, верхние пуговицы которой были фривольно растегнуты. И выглядел слишком здоровым и сытым. Это задело Драко за живое! Неужели они с этой сучкой… Нет… Это было бы слишком!

— Пьёте с утра? — раздражённо выговорил он, стараясь не скрипеть зубами от злости.

— Не пьём, а дегустируем! — хихикнула Гермиона, бросив на отца заговорщический взгляд. — Твой папа потрясающий винодел! Мы совсем и не пьяны…

Она широко улыбнулась, но Драко видел, что её глаза сверкают странным пьяным блеском и она немного не устойчиво стоит, всё ещё предлагая ему блины. Он оглядел её яркий наряд и вдруг вспомнил — это платье он подарил Астории на пятую годовщину брака. Но жена надела его всего один раз, жалуясь на то, что этот цвет её старит и оно жмёт в районе талии. На Грейнджер оно сидело, как влитое, и делало её ещё ярче, оттеняя тёмно-шоколадные кольца волос и загорелую кожу. А красные губы, которые она пьяно кусала и облизывала, как-будто шли в комплекте с этим нарядом.

— Тебе нравится? — Гермиона заметила его взгляд и поставила тарелку обратно на стол, чтобы покрутиться, показывая себя во всей красе. — Нравится?

Драко напряг желваки. Как бы ей не подходил наряд его жены, Грейнджер не имела права быть в нём!

— Нет, мне не нравится! — процедил он. — Откуда…

— Я подарил ей! — произнёс Люциус, прерывая надвигающуюся гневную тираду.

Это было уже слишком! Драко схватил Грейнджер за пышный рукав и грубо дёрнул. Гермиона пискнула, но он не обратил на неё внимания, а возмущённо посмотрел на отца.

— Ты не смеешь трогать вещи моей жены! И тем более отдавать их ей! — прорычал он.

Люциус медленно отпил вина, смакуя его вкус. Драко резко отпустил ведьму и шагнул к человеку, которого в последнее время совершенно не понимал.

— Ты должен был спросить у меня, прежде чем заходить в комнату Астории и брать её вещи!

— Она умерла Драко! — прищурился отец недовольно. — Астории больше не нужны эти вещи!

— Я помню об этом! Но не хочу, чтобы она… — Драко ткнул пальцем в стоящую позади него женщину. — Не хочу, чтобы она их носила!

Люциус только отмахнулся.

— Драко, это очень мелочно с твоей стороны! Я бы дал ей вещи Нарциссы, но вы же сами избавились от них, когда она погибла, — произнес он. — Мне, конечно, нравятся те рубашка и штаны, что ты пожертвовал Гермионе, но чёрт возьми, она же женщина, а не мальчишка!

— Она здесь временно! — злость лилась из Драко, усиливая напряжение в горле. — Что ты ещё ей подаришь? Золото матери? Старинные книги?

Люциус надменно откинул голову назад и рявкнул в ответ:

— Да что захочу! Ты будешь мне указывать, что делать?!

— Да она же…

— Хватит! Прекратите! — послышался женский крик. — Мне не нужно это грёбаное платье! Подавись, охотник!

У отца мгновенно загорелись глаза, когда он взглянул Драко за спину, и тот обернулся. Ведьма нахально стащила свое красное облачение за горло вниз, бессовестно обнажая грудь.

— Да какого хрена…? — начал Драко, выхватывая взглядом в полупрозрачной дымке её тёмные соски, плоский живот…

— Мне ничего от тебя не надо! Идиот! — прошипела она и скинула платье вниз, совершенно оголяясь.

На ней оказались маленькие зелёные трусики и больше ничего.

— Трусы тоже принадлежат твоей жене! Мне и их снять? — сердито спросила она и уже потянулась к ним пальцами.

— Да! — воскликнул Люциус воодушевленно.

— Нет! — заорал Драко. — Что ты вытворяешь на моей кухне?! Хватит ходить голой в моём доме!

— Это и мой дом! — манерно произнёс Люциус. — Гермиона, я разрешаю тебе делать всё, что захочется.

Она, изящно изогнувшись, молча скинула трусики на пол и, тряхнув кудрявой копной, гордо прошла к выходу из кухни. Вильнула своей слишком идеальной небольшой круглой задницей в дверях и дёрнула пальчиком. Когда дверь за ней с грохотом закрылась, один блинчик взлетел с тарелки и шмякнулся Драко на изумленное лицо.

Он ругнулся, раздражённо скинув мучное изделие на пол, и уничтожил его магией. Через миг кухня наполнилась раскатистым смехом отца. Тот хохотал до слёз. Стучал по столу ладонью и загибался от смеха.

— Чёрт, не будь она грязнокровкой, женился бы! — еле выговорил он, успокаиваясь.

— Женись… — недовольно огрызнулся Драко. — Ты с ней чуть ли не трахался на этом кухонном столе…

Люциус прокашлялся, вытер слезы салфеткой и тут же превратился в холодного аристократа. Допив вино, он строго произнёс:

— Ты идиот, Драко. Я с ней не трахался, хотя был бы рад. Но я вижу, как она смотрит на тебя… Дикая девчонка хочет тебя… Чего ты теряешься?

И это говорит его отец? Драко брезгливо скривил губы.

— Отец… Пускай она хочет что угодно, мне всё равно. Я не хочу.

— Прекрати нести чушь! Давай, возьми её! Я благословляю! — отец взмахнул рукой, словно и правда даёт ему право на разврат.

— Да что с тобой такое, отец? В первый день её преображения из грязной собаки в такую же грязную ведьму ты говорил совсем по-другому! Что случилось за пару дней? Или вчера она тебе вместе с шеей вправила и мозги?

— Что с тобой? — Люциус сжал кулак. — Годами в нашем доме ничего не происходило! Ты превратился в угрюмого старика! Я превратился в ходячий труп! Хватит! Надоело! Твоя волчица — это лучшее, что случилось с нами за десятки лет! Она не тролль и не соплохвост! А соблазнительная женщина! Ты же не ослеп, я полагаю? Ты видел эти грудь и задницу?

Драко всё это хорошо разглядел ещё при первой встрече с ней. И он видел гораздо больше, чем следовало…

— Если ты не займешься ею, то это сделаю я! Ты понял, сынок? — продолжал Люциус.

— Делай, что хочешь… — нервозно выдохнул Драко. — Я не буду бросаться на эту стерву только потому, что ты мне разрешил! Мне это не интересно!

— Вот ты так всегда! По жизни что-то там варишь в своей голове, упрямишься, всё портишь!

Началось… Старая шарманка вновь набирала обороты!

— Отец!

— Что отец? Что в школе, что потом! Всегда всё у тебя через… А, иди ты! Испортил настроение! Мы так замечательно поболтали с милой девочкой, ты и это испоганил! Верни ей наряд, она очень радовалась, когда примерила его. Ты бы видел… — Люциус сжал губы в улыбке, вспоминая, как крепко его обняла маленькая чертовка и жарко поцеловала в уголок рта. — Лет двадцать назад, как ты сказал Скорпиусу, я бы действительно вытер об неё ноги… Но я рад, что сейчас не чувствую того же… Сейчас я бы с удовольствием наслаждался, если бы она прошлась по мне своими маленькими ножками…

Он мечтательно вздохнул.

— Мерлин! Отец, я не хочу слышать о твоих сексуальных фантазиях! И если ты желаешь, чтобы на обед было хоть что-то съедобное, прошу, оставь меня, — Драко захотелось, как в детстве, зажать уши ладонями.

— Надеюсь, ты меня услышал?

— Я не глухой! — откликнулся Драко грубее, чем следовало, что вызвало новый фонтан недовольства.

— Плохо я тебя воспитывал, ох, плохо… Надо было нещадно пороть и запретить все радости жизни! Это Нарцисса со своей жалостью! «Наш мальчик достоин самого лучшего… Наш мальчик то, наш мальчик сё…» — переступив через платье, отец вышел в коридор, не переставая ворчать.

Драко левитировал красную тряпку на стул, стоящий в углу, и, взяв один блин, хмуро откусил от него кусок.

Это было вкусно.

***

Гермиона пропустила обед ненамеренно. Она уселась на подоконник в своей комнате, завернув в одеяло обнажённое тело. Какое-то время ведьма наблюдала за лесом, напряжённо размышляя, как же ужасен Драко Малфой. Сегодня она решила стать паинькой и, так сказать, поднять белый флаг и зарыть топор войны. Испекла блины, переоделась в прекрасное платье, вела себя… как последняя идиотка! Думала, что если она, по совету Снейпа, все же станет добрее к нему, то что-то изменится.

О нет, этот мужчина непрошибаем!

Скорее бы вернулся Северус! Скорее бы вспомнить себя! Возможно, тогда ей станет совсем не интересен этот неприятный охотник. Может быть, у неё есть кто-то, муж к примеру, которого она очень любит. А может, этого мужа уже и в помине нет? Умер или сбежал, как только она открыла на него свою зубастую пасть.

Гермиона вздохнула. Тяжело находиться в неведении. Она так долго шла к цели, стремилась к чему-то далёкому и неизвестному и, когда добралась, оказалось, что это ещё не всё.

Что её ждало впереди, она не представляла. Неприятное чувство ожидания свербило в крови. Гермиона неосознанно погладила руны на руке, чувствуя каждый самый мелкий рельеф пальцами, и подумала, что так и не узнала, что они означают. Она рассматривала их перед сном и когда просыпалась, словно они могли ответить на её вопросы. Но руны молчали, неярко мерцая в темноте.

Скоро мысль начала ускользать от неё, так же, как и выветривались остатки вина. За окном в голубом небе, очистившемся от облаков, с громкими криками проносились стаи птиц. Ведьма зевнула, наблюдая их бодрые резкие полёты над лесом…

Гермиона проснулась, когда в нос ударил запах жареного мяса.

Она села и поняла, что лежала на своей кровати. Тяжело соображая после глубокого сна, ведьма огляделась. В кровать она попала не сама, ей помогли. Это несомненно. Еда. На прикроватной тумбочке стояло блюдо с кусочками жареного мяса и овощами. А на зеркале красным пятном висело её платье. То самое, что она скинула на кухне.

Гермиона принюхалась. Нюх пока ещё ни разу её не подводил, и она ясно почувствовала его запах.

Драко.

Даже запахи еды не могли перекрыть аромат его парфюма или мыла, запахи костра и хвойного леса, с тонкой ноткой лошадиного пота и вскопанной земли.

Значит, Драко перенёс её на кровать, вернул платье и не оставил голодной.

Гермиона улыбнулась, в душе загорелся странный тёплый огонёк. Он сделал шаг к ней навстречу — касался её, позаботился о ней. И это было очень похоже на извинения за его хамское поведение.

На краю кровати Гермиона заметила что-то зелёное и, разглядев кружевные трусики и лифчик, громко рассмеялась.

Как мило с его стороны позаботиться и об этой детали её гардероба.

Она натянула нижнее белье и взялась за тарелку. С аппетитом съев всё под чистую и даже облизав тарелку, пока никто не смотрит на неё, Гермиона поскорее переоделась в свой наряд.

Её отражение в зеркале выглядело потрясающе. Платье ярко красного цвета ей понравилось ещё когда висело в шкафу, среди прочих невзрачных, на её вкус, тряпок. Астория была блондинкой и носила либо пастельные, либо чёрные цвета. Гермиона видела её колдографию на запыленном столике в комнате, которую Люциус назвал «комната памяти». Бледная голубоглазая женщина обнимала молодого Драко и совсем маленького белокурого мальчишку. Она сдержанно улыбалась, пожимая ладонь мужа. Почему-то Гермионе не понравилось это до противного милейшее колдо. Она еле сдержала порыв сжечь его, чтобы не видеть, с какой лаской охотник смотрит на свою жену.

Вот значит как он умеет смотреть! С заботой и любовью.

И, наконец, он позаботился и о ней. Гермиона представила, что этот грубиян так же смотрит на неё, и загорелась новой идеей. Ей нужно срочно увидеть Драко и поблагодарить за заботу. Воодушевленная, она схватила тарелку и побежала на кухню, надеясь застать его там. Но кухня оказалась пуста, на печи потихоньку кипела большая кастрюля с каким-то ароматным варевом, а сам повар отсутствовал.

Она разочарованно вздохнула и вышла в коридор. На её счастье к ней навстречу со двора уверенно шагал Скорпиус. Под мышкой он держал толстенную книгу. Гермиона вспомнила, что парнишка обещал деду позаниматься рунами, и кинулась к нему.

— Малыш, подожди! — Гермиона протянула свою руку. — Подскажи, что тут написано?

Юноша мгновенно порозовел и стыдливо заулыбался.

— Дело в том, что руны для меня просто набор загогулин… — выговорил он, неловко замявшись, и чуть не выронил книгу.

Гермиона, пожав плечами, хмыкнула:

— Для меня тоже, — она заглянула в голубые добрые глаза мальчишки и улыбнулась. — Как же ты сдашь свой экзамен?

— Сдам… Преподаватель по рунам… — он заговорщически наклонился ближе, — она обожает меня.

Гермиона открыла рот и удивлённо захлопала ресницами. А этот мальчик не промах. Увидев её изумление, он закусил губу, сдерживая смех. А его розовый румянец распространился до ушей.

— Всё ясно с вами, мистер Малфой! — хихикнула ведьма, вспоминая его ловеласа-деда, от которого юноша недалеко ушёл, а потом в памяти промелькнуло хмурое лицо его папочки. — А где твой отец?

Он выпрямился и понимающе покачал головой.

— Папа в теплице. Идите всё время прямо, — Скорп указал в сторону выхода на скотный двор. — Увидите сразу… Если не найдёте, подождите меня, я отнесу книгу в библиотеку и проведу вас.

Гермиона благодарно кивнула и поспешила во двор.

Впервые за несколько дней, она оказалась вне помещения. Свежий воздух, птичий крик, шум ветра в лесу, — все это заставило её замереть на полпути. Босые ноги ощущали каждый камешек на вытоптанной твёрдой земле. Запахи кружили голову, а тело начало ломать от желания преобразиться в зверя. Сердце неровно забилось где-то у горла. Гермиона прерывисто вдыхала и выдыхала воздух, успокаивая себя. Нет, она останется человеком, она удержит эту бурю звериных желаний.

Ведьма заставила себя оглянуться, чтобы найти что-то, похожее на теплицу. Она заметила у каменной высокой ограды матовые от пыли стекла и бросилась туда. Теплица оказалась огромной, как одноэтажный дом. Гермиона ворвалась в неё через приглашающе полуоткрытую стеклянную дверь и, вдохнув плотный, более влажный, чем на улице воздух, расслабилась.

Преображаться в волка ей пока не хотелось. Она устала от того немного отупевшего животного состояния, в котором пребывала долгие годы.

В теплице было жарковато. Гермиона прошла мимо пышных зелёных рядов и скоро нашла того, кого искала. Драко, сидя на корточках к ней спиной, высаживал в только что вскопанную землю, какие-то мелкие кустики. Он работал руками, осторожно ставил растение в лунку и заваливал корни жирной черной землёй. Гермиона залюбовалась движениями его длинных пальцев. Он делал всё с таким усердием и любовью, что хотелось наблюдать за ним часами.

— Охотник, повар и садовод, — вырвалось у неё тихое.

Драко резко выпрямился и встал, встретив её возмущенным взглядом.

— Что ты забыла здесь? — произнёс Малфой, нахмуриваясь во мгновение ока.

Он вытер капли пота с лица и поднял бровь, ожидая её ответа. А Гермиона с усмешкой проследила за тем, как его бледная щека покрылась грязью, потому что руки Драко были в чёрной земле.

Гермиона быстрым шагом приблизилась к нему. Протянула ладошку, чтобы очистить его лицо, но он отстранился:

— Что ты делаешь?

— Ты испачкался…

— Не надо, — он потёр щеку ещё раз, чем усугубил ситуацию.

Гермиона рассмеялась — Драко выглядел очень мило. Возмущенный и чумазый, как малыш, любящий баловаться с грязью. Она осторожно, словно он дикий зверь, всё же коснулась его скулы. Очень нежно.

— Спасибо за заботу, за обед и платье, — произнесла Гермиона, поглаживая его щеку, её глаза прошлись по лицу и остановились на мужских губах.

Его дыхание сразу же участилось, Драко так же медленно дотронулся до её руки своими грязными пальцами и сжал за запястье. Он убрал её ладонь от своего лица.

— Не за что, это ничего не значит, — холодно произнёс Малфой, прищуриваясь.

— Для меня значит, — произнесла она и провела другой ладонью по его груди в серой рубашке, заляпанной черной землей. — Я хочу всего лишь…

— Мне всё равно, что ты хочешь, — он перехватил и эту руку. — Ты мне не нравишься, поняла? Не нравишь-ся!

— И тебе не понравилось то, что ты увидел с утра в моей комнате? — она наступила на него, облизывая губы.

Его дыхание прервалось, серые глаза потемнели. Ведьма хищно ухмыльнулась — вот он, негодник, попался! Мысль о том, что он видел её в таком открытом виде, а сейчас вспоминает это, дико возбуждала Гермиону.

— Что ты делаешь, Грейнджер? — Драко наклонил голову, словно изучает её и хочет понять.

— Я ничего не делаю, охотник, — прошептала Гермиона, атмосфера вокруг накалялась, воздух начал дрожать от жара, которым загорались их энергии.

— Ты же совсем другая… Когда ты вспомнишь, ты же сойдешь с ума, от того, что лезла ко мне в штаны, — он тоже понизил голос.

— Правда? Какая же я настоящая? — ей на самом деле было интересно.

— Ты, — он сжал её тонкие запястья сильнее и выдохнул в лицо. — Ты правильная, занудная, упёртая, властная и амбициозная!

— Оу… — изумилась она. — Звучит очень сексуально!

Драко фыркнул:

— Настоящая Грейнджер ни за что не коснулась бы меня и пальцем! Когда ты вспомнишь себя, ты пожалеешь обо всём. И я не хочу чтобы ты трогала меня, пока ты животное!

— Животное?! — воскликнула Гермиона, мгновенно зверея.

— Ну, а кто же ещё? — он нагло осклабился, зная, как её бесит это.

— Ненавижу, ненавижу тебя! — зашипела она в бешенстве.

— Чудесно! Так и должно быть! — издевательски рассмеялся он. — Что ты сделаешь мне? Убьёшь, разорвёшь на части?

Наверно, этот ублюдок уже понял, что она не сможет навредить ему серьёзно. Гермиона очень хотела, но не могла! Всё внутри неё противилось калечить кого-то живого, и этого грубияна тоже! Она зарычала и вырвала свои руки из его ладоней. Драко победно хмыкнул и не ожидал того, что последует дальше. Гермиона резко ухватилась за его шею и, подпрыгнув, села на него, крепко сжав мужской торс бёдрами. И жадно поцеловала в губы.

Драко от неожиданности отшатнулся назад, и они вместе упали на землю, которую он только что вскопал. От ощущения падения, Гермиона взвизгнула прямо ему в рот. Драко сел, проваливаясь задом в комки грязи. Схватил её за талию, чтобы оторвать от себя. Он с усилием потянул, но ведьма вцепилась как клещ и так сладко вылизывала и посасывала его губы, что Драко не выдержал… Его голодная до ласк мужская суть откликнулась на зов горячего женского тела. Драко решительно прижал Гермиону к себе и его губы обрушились на губы ведьмы.

Дико. Жадно. Отчаянно.

Они оба громко застонали от столь яростного напора.

Гермиона вцепилась в светлые волосы и сдернула завязку. Провела ногтями по коже его головы. Драко зарычал ей в рот и поднялся с земли. Сделал несколько шагов, не отпуская ведьму из объятий, а её губы из плена жарких поцелуев. Гермиона вздрогнула, когда почувствовала, как спина прижалась к холодному стеклу теплицы и деревянной перекладине. Мужское тело недвусмысленно задвигалось на ней. Чёрт возьми! Твёрдый член через одежду задевал её чувствительную промежность. Она безумно хотела его и чуть не кончила только от этих движений. Большая ладонь нашла её грудь и крепко захватила, как в чашу, грубо смяла, погладила, Гермиона заскулила от сильнейшего желания, скрутившего низ живота… Их языки встретились… Драко прикусил её нижнюю губу, пожирая маленький женский рот, словно голодный зверь… Мир сузился до маленькой сферы, где было только двое сгорающих в огненном танце…

— Отец! — услышали они зов знакомого голоса сквозь толщу этой эфемерной сферы.

Драко тут же отпустил Грейнджер на землю и отступил от неё на пару шагов назад. Он дрожал, его глаза сверкали безумным огнём. Гермиона и сама чувствовала что-то подобное, опьянение утра вновь нахлынуло на неё.

— Не нравлюсь, значит? — выдохнула она, пытаясь отдышаться и облизывая резко пересохшие губы.

Малфой дышал так же часто, как и Гермиона, не отрывая от неё потемневшего взгляда:

— Грейнджер, ты доиграешься! Я же сделаю с тобой то, чего ты добиваешься, но потом не жалуйся! — угрожающе прошептал он.

— Не будь так самокритичен, ты справишься! — рассмеялась Гермиона, радуясь, что их отношения перешли на новую ступень — он уже не прочь с ней покувыркаться. — Двери моей спальни открыты для тебя!

Драко нахмурился и крикнул сыну:

— Скорп, я здесь! Что ты хотел?

— Тебя искала мисс Грейнджер… О, вы здесь… — Скорпиус оглядел их растрепанный вид и покраснел как маков цвет. — Извините, я не помешал?

— Нет, она споткнулась, толкнула меня и… мы упали в грязь, — Драко, как пьяный, пошатнулся и обошёл Гермиону, направляясь навстречу к сыну. — Ты что-то хотел?

— Я хотел спросить кое о чём…

— Идём, — они быстро удались из теплицы, оставив её одну.

Гермиона взглянула на своё красное платье, заляпанное грязью в районе талии, и чёрный отпечаток его большой ладони на груди и рассмеялась. Наконец-то её предприятие сдвинулось с мёртвой точки.

***

Драко выскочил из теплицы и почти силком вытащил за собой ничего не понимающего Скорпиуса.

Мысли носились возбужденным роем в черепной коробке. Но самая первая была — а что если сын почувствовал, что Драко сейчас делал с Грейнджер. Это было бы неловко и постыдно.

Они остановились только около конюшни, когда сын спросил:

— Пап, всё нормально? Ты так выглядел, когда объезжал Дрого, и он тебя сбросил…

Драко сглотнул. Да, ситуация с ним произошла почти похожая, только сегодня в теплице он был Дрого, а объезжала его Грейнджер. Драко неуверенно взглянул на сына и с огромной неохотой начал:

— Эм… Сын… Ты уже взрослый парень и…

Скорпиус недоверчиво покосился на него, чуть розовея:

— Пап, я что-то не понял… Ты мне о сексе хочешь рассказать?

Драко сжал челюсти и нервно моргнул.

— Я знаю о нём лет с десяти, — улыбнулся юноша. — Так что не трудись, всё в порядке.

Драко заинтересовало это заявление, потому что об этом он действительно никогда не разговаривал с сыном.

— То есть ты давно не мальчик, мой мальчик? — сдержанно усмехнулся он.

— Ну, не так уж и давно, — тот задумался, постучав указательным пальцем по губам. — Впервые это случилось тем летом. В летнем лагере во Франции.

Скорпиус выиграл путёвку в лагерь для детей волшебников в прошлом году в День Святого Валентина и провел месяц на Лазурном берегу. Хорошо провёл, как оказалось, с огромной пользой.

Но этот факт не облегчил задачу Драко, он продолжил:

— Я вообще-то хотел о другом поговорить. О том, что ты чувствовал до того, как зашёл в теплицу?

— Почему тыспрашиваешь? — не понял тот.

— Я… — снова начал Драко свой неудобный разговор. — Пойми, я не… Я очень уважаю память о твоей матери… Она была моим ангелом… И… Так бывает между мужчиной и женщиной, ты же можешь меня понять… Грейнджер, она… И я…

Рядом мелькнуло красное платье, и Драко прикусил язык. Грейнджер очистила себя от грязи и выглядела невероятно яркой, словно ему протёрли невидимые стекла в невидимых очках.

Она остановилась около них, на её тонком личике играла нахальная улыбка:

— Скорпиус, можно я скажу твоему папе несколько слов наедине?

Тот почему-то беспрекословно послушался её и быстро исчез из поля видимости. Предатель.

— Драко, я слышала, как ты тут пытался что-то разузнать у мальчика про это. — она указала на свои опухшие от его грубых жадных поцелуев губы и перешла на шёпот, пока он гипнотизировал её рот. — Не беспокойся, твой сын ничего не почувствует сквозь моё возбуждение. Когда я возбуждена, даже если ты выпорешь меня, он об этом не узнает…

Малфой сглотнул, представив как лупит её ладонью по голым ягодицам, а она кричит от боли и желания, лёжа обнажённая у него на коленях. Эта затея показалась ему очень соблазнительной.

— Грейнджер… Кхм… — он откашлялся и ядовито бросил. — Что ж ты сразу не сказала, что любишь, когда тебя бьют? Я бы хорошенько выпорол тебя в первый же день…

Она прищурилась и возмущённо выдохнула:

— Идиот, я не люблю, когда меня бьют! Только если ооочень ласково, — она подмигнула и, хихикая, побежала вслед за Скорпиусом, оставив Драко одного, приходить в себя.

Комментарий к 5. Красное платье

Ну что я вам могу сказать… Немного горячего полезно)) Вот и Драко уже не может держать себя в руках, когда такая красота в красном платюшке рядом носится)

Глава написалась на одном дыхании) Такого давно не было) Когда эти двое начинают сближаться, меня начинает прорывать) И простите те, кто ждал от этой истории треша и жести) Здесь он будет, но в малых порциях)

Мне, кстати, начало этой истории (а это пока начало) напоминает фильм “Укрощение строптивого”… Строптивого жеребца Драко))))

Очень люблю❤️ и жду ваших отзывов😍

========== 6. Женщины дома Малфоев ==========

Ночь.

Она стоит около огромного камня, гладкого, как могильная плита. Его скошенное острие стремится в чёрное беззвёздное небо. Она знает, что это алтарь, и она снова дикая волчица. Её мышцы напряжёны, пасть оскалена. Она чувствует запах крови. И дрожит. Кости ломит от мерзкого влажного холода, проникающего в каждую клеточку её мощного тела.

Мелькают светлые пятна. Волчица вздрагивает. По камню медленно ползут кровавые линии и движутся трещины. Они скручиваются, перекрещиваются, танцуют и образуют рунические надписи. Волчица, как ни странно, знает, что они обозначают.

Смерть, преображение, потеря, кровь… Жертва.

Знает, но, как только в её голову врывается пронзительный крик, память услужливо стирает это знание.

***

Ноги пронзило ледяной судорогой. Дернувшись от холода и боли, Гермиона резко проснулась в своей кровати. Она укуталась в одеяло по самую шею. Но чувство ледяного прикосновения не оставляло её. Ощущение было странное, как будто не принадлежащее ей. Холод шёл изнутри, терзая её электрическими разрядами и колкими льдинками. Гермиона мысленно расслабилась и поняла. Это Скорпиус. Его тело мерзло и просило о помощи.

Она вскочила с кровати, накинула тёплый черный халат и бросилась в коридор. Ноги не слушались, желая застыть в одной позе. Гермиона несколько раз споткнулась по пути и чуть не свалилась на пол. Но сдаваться она не собиралась. Сжала стучащие зубы и заставила свою магию согреть тело.

Магическое тепло сделало свое дело, и следующие коридоры дались легче, чем первые шаги. Она свернула в башню и, держась за шероховатые каменные стены, пошла наверх по винтовой лестнице.

Гермиона слышала, как замедляется сердце Скорпиуса, но это была не смерть. Организм юноши как будто впадал в летаргический сон.

Его высокую стройную фигуру она увидела сразу, как поднялась выше на этаж. Он стоял босиком в темном коридоре без рубашки, в одних пижамных штанах. За ним под холодным порывистым ветром, врывающимся в открытое окно, хлопали темные портьеры. Скорпиус не двигался. Его глаза были открыты, и он словно в трансе, не моргая, смотрел на картину, висевшую на стене, и трогал её пальцами.

— Скорпи… — позвала Гермиона.

Её голос потонул в шумном порыве ветра. Она нервно тряхнула рукой и кинула сгусток магии в окно. Оно с грохотом захлопнулось, шторы тут же опали, и наступила тишина.

— Скорпиус, — снова проговорила Грейнджер, делая осторожные шаги.

Он не сдвинулся с места, завороженно глядя на объект своего пристального внимания. Гермиона дотронулась до свечи на стене — зажегся слабый мигающий свет, и она увидела, на кого смотрит Скорпиус.

На портрете была изображена Астория Малфой. Его мать и жена Драко. «Бледная моль», как Гермиона окрестила её, когда разглядывала колдографию семейства Малфой в «комнате памяти». Блондинка на картине не сводила со своего сына тревожного взгляда.

— Скорпиус! — Гермиона повысила голос, и мальчик повернулся, глядя сквозь неё.

Он непонимающе моргнул несколько раз.

— Мама? — услышала ведьма еле слышный шёпот Скорпиуса.

— Нет, малыш, я не… — она протянула руку — его кожа была ледяной.

— О, Мерлин, ты совершенно холодный… — Грейнджер провела ладонями по его широким плечам и груди, согревая теплом магии.

Юноша постепенно оживал под её руками, каждое движение заставляло его дышать всё чаще, пока он не открыл широко глаза и не повторил громче:

— Мама… — на его щеки полились тихие слезы.

Скорпиус навалился на Гермиону всем телом и крепко обнял. Он был выше неё на голову и сжимал слишком крепко, но она не стала отталкивать его или сердиться за неожиданные объятия. Он обнимал её, как сын, вернувшийся из долгого путешествия, как человек, жаждущий родного уютного тепла. Как кто-то, кого она потеряла. То самое противное чувство безвозвратной потери сжало Гермиону за горло. Скорпиус что-то бормотал и плакал, а она еле сдерживалась, чтобы не разреветься вслед за ним. Ведьма обняла мальчишку в ответ и погладила по теплеющей коже спины.

В коридоре послышались торопливые шаги.

Запах кедра и чистоты…

— Грейнджер, не трогай его! — услышала она сердитый голос Драко.

Охотник осторожно вытащил Скорпиуса из её рук и, стянув с себя халат, накинул на сына. Гермиона с тихим вздохом проследила за мышцами на обнажённом торсе Драко. Заметила кривые шрамы, пересекающие грудную клетку и живот. Сверкнул его возмущенный взгляд.

— Что ты здесь делаешь? — зашипел он, приобнимая вялого, спящего на ходу сына за пояс.

Гермиона сжала губы на секунду, изучая сердитое лицо мужчины, который совсем недавно целовал её с дикой страстью. Он тут же отвёл глаза, так же, как и на ужине, когда делал вид, что между ними ничего не произошло.

Мерлин, это был всего лишь поцелуй! Ведьма злилась, что ничего с его дрянным упертым характером поделать не могла. Он не хотел к ней теплеть и сближаться никаким образом!

— Скорпиус сильно замёрз! Я, как ни странно, это почувствовала… — ответила с раздражением. — Что с ним такое?

— Он ходит во сне, — бросил Драко. — Иди в свою комнату. Ничего страшного не произошло. Такое бывает. Иногда.

— Это опасно! Он лунатик, — продолжила Гермиона возмущённо. — И у него случилось ночное апноэ! Его сердце замедлялось… И дыхание могло остановиться!

Скорпиус стоял, закрыв глаза и прислонившись к сильному плечу отца, как к скале. Драко подхватил его под мышку и скептически хмыкнул на возмущенную тираду Грейнджер:

— Беспокоишься о нём? Или о себе?

— Если он умрёт, я выживу! — резко ответила она.

— Всё понятно. А если ты умрёшь, все мы под угрозой. Так что хватит болтать! Иди в свою комнату и не высовывайся, чтобы тебя что-нибудь случайно не убило! — он отвернулся и повел сына к лестнице. Гермиона сделала шаг за ними, но тихий женский голос остановил их:

— Драко… Я прошу тебя, когда отведешь нашего сына, вернись… Поговори со мной…

Драко вздрогнул. Он в сомнении покусал щеку изнутри и нехотя откликнулся:

— Хорошо, Астория.

— Спасибо, Драко…

Гермиона заметила брошенный охотником странный долгий взгляд, перед тем как они вместе с сыном двинулись дальше.

Она с интересом обернулась к картине.

— Что, он и тебе не уделяет внимания? — с нахальной усмешкой поинтересовалась Гермиона у умершей жены Драко.

— Мисс Грейнджер… — женщина на портрете прищурилась и сжала тонкие розовые губы.

— Ты знаешь меня? А вот я не могу похвастаться тем же… — скрестив руки на груди, Грейнджер встала перед портретом, чтобы лучше разглядеть собеседницу.

Белокурая женщина на картине смотрела на неё осуждающе.

— Мисс Грейнджер, я тоже не могу похвастаться тем, что хорошо вас знаю. Но одно точно — вы напали на моего сына! — она тоже сложила свои бледные нарисованные руки на груди, но сделала это очень изящно и продолжила ещё более сердито: — Вы лишили его части магии и изуродовали! Вас должны судить за это преступление!

— Но не осудят! — усмешка оголила белые острые зубы Гермионы. — Что ты ещё хочешь мне сказать, мамочка? Говори, пока я здесь.

Астория будто опешила от такой наглости. Она с минуту смотрела на Гермиону непонимающим взглядом, полным изумленного возмущения. Голубые глаза наполнились слезами. Сморгнув их, она продолжила более сдержанно.

— Гермиона Грейнджер, вы… Вы были совсем другой. Я помню вас по школе — вы славились умом, честностью и справедливостью. И добротой. Но сейчас… Вы… Это ужасно… — она покачала головой, что совершенно вывело Гермиону из себя.

Не хватало ещё чтобы какая-то «белая моль» указывала ей, что правильно, а что нет, и поучала.

— Я такой человек, которого ты видишь! — холодно проговорила она, повышая голос. — Да, я напала на твоего сына. Прости. Да, я украла его магию. Снова прости. Это ты хотела услышать? Но мне совершенно всё равно на тебя и твои чувства! Мне это было нужно! А я всегда беру то, что хочу! И ещё кое-что… — Гермиона нахально вздернула подбородок. — Я хочу твоего мужа! Да, будем честными, он хорош. Он слишком горяч, хоть и закрыт, как старинная шкатулка на десять замков. Разреши ему трахнуться, мамочка! Не держи за яйца здорового молодого мужика!

— Я… Я не его мамочка… — от такого откровения нарисованная женщина пошла красными пятнами. — И я не могу ему что-то разрешать или нет…

— Я его мамочка! — услышала Гермиона гневный голос за спиной и, обернувшись, разглядела на тёмной стене портрет чопорной красивой женщины в чёрном траурном платье.

Она тоже была бледнокожей блондинкой с голубыми глазами. Гермиона подумала, что Малфои выбирали женщин себе под стать. Красивые и на вид холодные, как лёд.

Ещё одна «бледная моль».

— Мисс Грейнджер, вы ведёте себя неподобающе! — выговорила женщина со взглядом айсберга. — Как вы смеете так по-хамски разговаривать с кем бы то ни было в этом доме! Какое бесстыдство!

— Нарцисса, — подала голос Астория. — Мне кажется, с ней что-то не так… Я слышала, она проклята, и поэтому…

— О, нет, вот только не надо меня защищать! — Гермиона сердито цыкнула на мёртвую женушку Драко и повернулась к его умершей матери. — Значит, вы мама охотника? Очень рада с вами познакомиться! И, кстати, ваш муж — просто прелесть, как и ваш внук.

Нарцисса нахмурила тонкие брови. Она хмыкнула, отведя взгляд в сторону:

— Что ещё можно было ожидать от грязнокровки.

— Что значит эта ваша «грязнокровка»? Это должно меня обидеть? — Гермиона равнодушно пожала плечами.

Она уже давно догадывалась, что, скорее всего, это значит то, что они отличаются качеством крови. Раз она «грязнокровка», то логично, что люди, произносящие это слово с такой брезгливостью, — «чистокровки». Но в чём разница, она понять не могла. Кровь у Скорпиуса, внука этой кривившей нос бледной дамы, и кровь Гермионы ничем не отличались, тот же вкус железа, красный цвет и волны магии.

В ответ на её вопрос с картины Нарциссы раздалось злобное, почти змеиное шипение:

— Это значит, что ты грязь! Что ты хуже лошадиного дерьма! Что ты не можешь даже стоять рядом с кем-нибудь из нас! Ты самое мерзкое существо, и таких как ты надо давить каблуком…

Гермиона настороженно оглядела блондинок. Это произнесли не они — обе выглядели ошеломленными и немного напуганными. Голос ясно слышался с картины Нарциссы. Мать Драко нервно дёрнула глазами в сторону, вскочила с места и в мгновение ока исчезла с портрета, оставив Грейнджер недоумевать.

— Кто это был? — обратилась она к поникшей Астории.

Та быстро взяла себя в руки, вскинула острый нос вверх и важно произнесла:

— Тебя это не касается, — её взгляд вдруг смягчился, когда она увидела кого-то за спиной Гермионы. — Привет, любимый.

Драко. Он подошёл тихо, мягко ступая. Настоящий охотник на охоте. Гермиону немного покоробило от этого слащавого «любимый», но и Драко не отставал от своей умершей половины:

— Доброй ночи, родная, — осторожно ответил он полным нежности голосом.

Гермиона повернулась к нему — охотник стоял совсем рядом и даже не взглянул на неё. Серые глаза изучающе бродили по портрету жены, твёрдая челюсть напряжёна, губы сжаты. Ведьме так и хотелось надавать ему пощёчин. Хотелось потрясти его, крича:

«Идиот! Вот за кого ты держишься?! За мёртвую женщину, которая не сможет тебе больше ничего дать! Никогда не обнимет, не поцелует, не подарит радость прикосновений и горячего секса!»

Гермиона оглядела его возмущенным взглядом, повернулась к Астории и зло произнесла:

— Ты слышала, что я тебе говорила! Не держи его, — она развернулась и почти побежала по коридору, послав за спину удар магии.

Окно снова раскрылось, и тяжёлые портьеры шумно затрепетали под порывами холодного ветра.

***

Закрывая окно на задвижку, Драко мысленно ругал себя.

Чёрт возьми, он настолько помешался на Грейнджер, что забыл об Астории и почти не вспоминал все эти дни. Кудрявая нахальная ведьма никогда не сравнится с его женой, самой доброй и прекрасной женщиной на свете. Подснежник — так он ласково называл её раньше. Хрупкий цветок, который пробивает корку льда, чтобы явить свою нежную силу миру.

— Драко, ты так давно не приходил… — проговорила Астория тихо, когда он вновь встал напротив её портрета, по бледной нарисованной щеке скатилась слезинка.

Малфой почти протянул руку, чтобы стереть солёную каплю с волшебного холста. Но блондинка сама смахнула её лёгким движением.

— Я и не собирался… — честно признался Драко. — Ты же знаешь, я не люблю общаться…

Он хотел сказать «с мёртвыми», но осекся. Его жена на портрете выглядела слишком живой, чтобы записывать её в мертвецы. Это сильнее всего ломало его — разговаривать с людьми, которых он хорошо знал и любил, и одновременно понимать, что их больше нет на этом свете.

— Я рада, что ты всё-таки навестил меня, — Астория тактично сделала вид, что не заметила его смятения. — Давно хотела сказать, что благодаря твоей заботе, наш сын растёт прекрасным добрым мальчиком. Ты хороший отец, Драко. Помнишь, ты переживал, что не справишься с воспитанием в одиночку?

— В этом нет моей заслуги. Это скорее он меня воспитывает, — усмехнулся Малфой, вспоминая, как же трудно ему держать себя в руках, когда Скорп творит что-то под девизом — причинить добро.

— Скорпиус всегда хвалит тебя, — тепло улыбнулась Астория. — Жаль только, что это случилось с ним…

Драко нахмурился, догадываясь, что она говорила не о лунатизме сына, который изредка проявлялся у него с трёх лет, а о нападении волчицы:

— Я знаю, что виноват… Не доглядел.

— Не вини себя… Наш мальчик живучий, у него девять жизней…

Она смиренно вздохнула, и Драко вспомнил, какой его жена была понимающей и доброй, как с ней всегда было уютно и тихо. Всё портило одно — то, что Астория «была». В горле запершило, он тяжело сглотнул сухой комок.

— Уже восемь, насколько мне известно… — Драко невесело усмехнулся.

— А может и семь, — она грустно улыбнулась в ответ и, не скрывая любопытства, спросила: — Это правда, что на Гермионе Грейнджер какое-то страшное проклятье? И она была Волчицей? Животным?

— Отец рассказал?

— Нет, не он… Слухи в нашем тонком мире разносятся быстро.

Драко потёр лоб.

— Да, эта Грейнджер, нелепое существо… Что в школе, бесила своим заумным занудством, что сейчас — сводит с ума немыслимыми поступками… — перед глазами предстало неожиданное появление Грейнджер в комнате сына, обнажённой и жаркой, как пламя, карие глаза, горящие адским огнём, поцелуй в теплице, сплетение языков и тел, невыносимое желание сорвать одежду с её маленького горячего тела и обладать ею. Он понял, что задумался, и румянец окрасил его скулы, и быстро добавил: — Не беспокойся, все последствия её нападения почти зажили, и нет оснований думать, что Скорпиус станет оборотнем или погибнет…

— А ты? Я беспокоюсь за тебя… — голубые глаза с большим вниманием следили за ним.

— Я? Со мной всё в порядке…

— Мисс Грейнджер сказала, что я держу тебя, — проговорила Астория робко. — Возможно, она в чём-то права…

Так вот о чём они говорили, когда он вернулся. Малфой видел, насколько злой стала Грейнджер, реагируя на его показное равнодушие. Краем глаза он уловил, как она готова была растерзать его за ласковое обращение к жене. Почему-то его это порадовало. Пусть знает, что не достойна его внимания, что его женщина не может быть похожа на дьявола во плоти.

Даже такого соблазнительного дьявола…

— С чего она это решила? Ты не держишь меня, что за бред? — злость снова нахлынула на него, как девятый вал. — Эта чертовка не должна даже дышать рядом с тобой! Что ещё она наговорила?

— Нет, мисс Грейнджер ничего такого не сказала… — Астория опустила взгляд и потрогала пальцем позолоченную раму картины со своей стороны. — Драко, дело не в ней, а в тебе… Ты стал совсем нелюдимым. Твой отец говорит, что ты можешь не говорить с ним по нескольку дней, что общаешься только с сыном и лошадьми… Мне кажется, тебе нужно жениться.

Она посмотрела на него умоляюще, всем видом прося не ругаться на её слова.

— Ты с ума сошла? Я не женюсь на Грейнджер! — воскликнул Драко, отходя от портрета на шаг назад.

Астория изумленно подняла брови и неопределённо пожала плечами:

— Драко, но я не имела ввиду мисс Грейнджер! — услышав это, Драко разозлился уже на себя — почему он решил, что Астория говорит о Гермионе?

— Женись на ком захочешь, — проговорила она успокаивающим голосом. — Но ты не должен быть один! Ведь наш милый Скорпиус вряд ли будет жить в заброшенном замке, а твой папа уже пожилой человек. Я не хочу, чтобы спустя годы ты остался совсем одиноким и забытым, это так печально! Пока ты молод и полон сил…

— Астория! — перебил Драко нервозно, не выдержав наставлений умершей жены. — Нет, не надо, не продолжай! Я живу так, как мне нравится, и ничего менять не собираюсь. Я знаю, что ты заботишься обо мне. Всегда заботилась. Но давай не будем об этом… Где мама?

Он взглянул на пустующую раму портрета Нарциссы Малфой.

— Она… Не знаю… — Астория прикусила губу, пряча взгляд.

— Милый, я здесь, — раздался знакомый до мурашек голос, и мама элегантно уселась на мастерски нарисованное старинное кресло. — Я скучала, сынок…

***

После получаса разговоров с дорогими, но давно умершими людьми, Драко вернулся в комнату, выжатый морально как лимон. Ему хотелось рухнуть на кровать и уснуть, чтобы эта тупая тяжесть в груди наконец пропала. Он закрыл за собой дверь как можно тише, стараясь не разбудить спящего в соседней комнате Скорпиуса, и вздрогнул, когда увидел, как на кровати шевельнулась чёрная тень. Резко выхватил палочку.

— Охотник, это я, — произнес знакомый женский голос, и на освещенное свечами пятно выдвинулась закутанная в халат Грейнджер.

Слава Мерлину, не голая!

— Что ты здесь делаешь? Я не в настроении для этих игр… — пробормотал Драко и устало уселся на кровать.

Он облокотился локтями в колени и положил лоб на ладони. Несмотря на гул в голове, Драко неожиданно стало интересно, что Гермиона будет делать дальше? Набросится, требуя ласки, или…? Он не знал, чего ждать от настырной гостьи.

Грейнджер закопошилась за его спиной и села рядом, не дотрагиваясь.

— Я не буду тебя касаться… — предупредила она тихо.

В этот момент Драко почему-то сильно захотелось, чтобы Гермиона коснулась его. Так было всегда после разговора с мёртвыми. Он нуждался в тепле живого реального человека и обычно хватался за алкоголь. Но сегодня он не взглянул в сторону стоящей на камине бутылки с хересом.

— Как умерла твоя жена? — осторожно спросила Грейнджер, разглядывая его искоса.

Она крепко сцепила пальцы рук перед собой на коленях, словно сдерживая себя.

Драко мысленно усмехнулся:

«Умничка-девочка, делает вид, что нормальная».

Но, несмотря на её сдержанность, в воздухе медленно закручивалась спираль напряжения. Драко всем своим существом ощущал присутствие ведьмы и её сильную энергетику. От этого мурашки бегали по коже, а сердце постепенно ускоряло ход. Он не смотрел прямо на Грейнджер, но видел краем глаза её заинтересованное точеное лицо, большие карие глаза, изредка в свете свечи мигающие жёлтым, выдающие её прошлую натуру. Грейнджер облизала губы маленьким розовым языком, и Драко упёрся взглядом в пол. Слишком велик был соблазн продолжить то, что они начали в теплице. Но он не должен этого делать, не после того, как говорил с Асторией.

— Ей нельзя было рожать. Проклятье рода, — проговорил Малфой, чтобы не думать о соблазнительной женщине, сидящей слишком близко. — Но Астория сделала свой выбор. Она хотела, чтобы у нас был ребёнок, — Драко опустил руку на покрывало между ними и сжал ткань. — Снейп и я, мы смогли выкроить ей семь лет. Удерживали её на этой земле, как могли… — он тяжело сглотнул, вспоминая эти годы, полные сладкой нежности и горького ожидания неотвратимого.

— Как вам удалось? — Грейнджер слушала его внимательно, последние слова привели её в изумление. — Проклятья рода, самая сильная магия, насколько я помню…

— Северус изобретательный человек. Он объединил несколько заклинаний и зелья, — Драко пожевал губу, раздумывая, сказать или нет, и решил, что скрывать нечего. — Во время беременности Астория стала анимагом. Это дало ей силу бороться с проклятьем… На какое-то время. Но отразилось на Скорпиусе.

Ведьма задумчиво потупила взгляд. Драко решил, что она стыдится того, что добавила мальчишке проблем.

— А что с ним не так? — хмыкнула Гермиона, опровергая это предположение. — Магия Скорпиуса прекрасна, самая чистая, что я видела. Я бы даже сказала, кристально чистая, как родниковая вода.

Малфой сжал руку в кулак. Эта женщина совершенно наглым образом не считала себя ни в чём виноватой. Он всё-таки посмотрел на Грейнджер прямо, развернувшись к ней корпусом.

— С ним всё так, — бросил Драко, сердито прищуриваясь. — Он действительно самый чистый и добрый человек из всех, кого я знаю. Это просто замечательно, что тебе нравится его магия. Я просто счастлив, приятного аппетита, рад, что не подавилась! — его голос был полон сарказма.

Он встал с кровати и указал ей рукой на дверь:

— А теперь вон из моей спальни!

Лицо ведьмы вытянулось на секунду, но она взяла себя в руки и спокойно ответила:

— Ты серьёзно? Хочешь грубить мне?

— Я хочу спать! У меня каждый день куча дел! Я один в этом замке что-то делаю. Как ты сегодня заметила, на все руки мастер! Так что, дай мне отдыха…

Если признаться, Драко сам загружал себя делами под завязку. Чтобы не было возможности думать, о своём прошлом и настоящем. Он давно заметил, что свободное от дел время медленно убивало его. Потому что тогда он видел, что не только его прошедшая жизнь была никчемной, но и будущая ничего интересного не сулила.

Гермиона отреагировала на его выпроваживание раздражением. Она спрыгнула с кровати на пол.

— Просто ты идиот! — заключила ведьма, скептически хмыкнув.

— Грейнджер! — как же она нервировала Драко, руки сами сжимались в кулаки, а мозг начинал закипать от ярости.

Гермиона бесстрашно встала перед ним, не обращая внимания на его грозный вид.

— Если ты так сильно устаёшь, можно же разгрузить себя немного! Скажи своему отцу, чтобы он помог! — воскликнула она недовольно. — Я могу помочь, в конце концов! Стоит только попросить! Вежливо попросить!

— Спасибо за столь щедрое предложение! — Драко удивили слова ведьмы, не этого он ожидал от лесной твари. Наверно, глубоко внутри неё просыпалась настоящая Грейнджер, только согласиться с ней и просить помощи значило поменять распорядок дня, а этого он не мог вынести, слишком привык. — Мне не нужна ничья помощь. Я не жалуюсь, справлюсь как-нибудь. Просто не лезьте ко мне!

Он развернулся к ней боком, показывая, что разговор на этом окончен.

— Почему ты такой… Несносный? — проговорила Грейнджер. Странно, но в её голосе ему послышались нотки нежности.

— Я несносный? Что ты делаешь тогда рядом со мной? — Драко надеялся, что она сейчас уйдёт.

Но Грейнджер подошла ещё ближе. Что за зверь такой настырный?

И обняла его.

Именно так, как он хотел минут десять назад. Сжимая нежно своими тонкими сильными руками, обдавая еле слышным ароматом полевых цветов от волос, которые щекотали его шею и подбородок. Драко даже пальцем не пошевелил, чтобы ответить на её тёплое прикосновение. Честно говоря, он боялся, что если положит руки на её спину, почувствует ладонями её тонкую талию, то всё зайдёт дальше. Горячее женское тело вызывало отклик во всём его теле, и он задержал дыхание.

Драко замер в ожидании, что она бросится на него, как в теплице, но ведьма постояла так минутку и отошла к двери.

— Спокойной ночи, несносный ты человек, — проговорила Гермиона тихо, её глаза сверкали жёлтыми бликами, а губы еле заметно улыбались. — Ты знаешь, что я жду тебя в своей спальне. Я буду нежной с тобой, если захочешь… Я утешу тебя…

И она выскользнула из комнаты.

Драко прикрыл веки. Чёрт возьми… Одно объятие, и он уже расклеился. Он вспомнил её рот, стонущий и властный, невероятно сладкие губы, грудь… Её сильные бедра, сжимающие за пояс… Как страстно он тёрся о неё в теплице… Как хотелось забыться и взять её прямо там на грязной земле… Взять так же грязно и дико…

«Нет, нет, придержи коней! »

Драко еле сдержался, чтобы не броситься вслед за соблазнительницей. Он шумно выдохнул и снял с себя халат. Швырнул его со всей силы на стул, словно тот в чём-то виноват.

— Я кое-что забыла тебе сказать, — услышал он тихое и понял, что за спиной снова стоит Грейнджер.

— Что ещё? — он не обернулся, но закрыл глаза, ожидая подвоха.

Гермиона могла подойти к нему и положить ладонь на его обнаженную спину. Он представил, как она делает это. Тонкие горячие пальцы прогуливаются по коже, ощупывая каждую мышцу и шрам. А потом они спускаются ниже, и она прижимается к нему голой упругой грудью…

— Ты слышишь меня? — сквозь сладкие грёзы прорвался её нетерпеливый голос. — Там, на картине твоей мамы был кто-то ещё! Я помню, что Северус искал вашу тётку. Кажется, Беллатрису…

Имя из прошлого резко остудило его пыл, как ушат ледяной воды за шиворот. Драко медленно обернулся к ведьме, ждущей его реакции у двери.

— Ты думаешь, Беллатриса прячется у мамы? — переспросил он с сомнением.

— Спроси у неё… Или у своей жены, я уверена, они обе что-то скрывают! — ведьма опустила взгляд на его домашние штаны и, заметив внушительный бугор в районе паха, ухмыльнулась. — Ты тоже кое-что скрываешь от меня, правда? Но я-то знаю, что…

Грейнджер закусила губу и, хитро улыбаясь, покинула его спальню. А Драко быстро достал палочку и запечатал за ней дверь заклинанием. На его лице мелькнула усмешка.

Глазастая чертовка…

Вспомнив, о чём говорила Грейнджер, он решил прямо сейчас, не откладывая в долгий ящик, вызвать Северуса.

Комментарий к 6. Женщины дома Малфоев

Всем доброго дня! Немного задержалась)

Но вы же простите меня?

Жду ваших реакций на главу) Я на самом деле люблю, когда герои вроде рядом, думают друг о друге, но сдерживают свой пыл) придерживают лошадей, так сказать)

Спасибо! Всем добра и любви)

========== 7. Шаг в пламя ==========

Комментарий к 7. Шаг в пламя

Эта глава посвящается Драко Малфою. С днём рождения, блондинчик!

— Подай мне соль, — Драко указал на прозрачную склянку рядом с Грейнджер на полке.

— Соль? Я люблю сладкие…

— Соль тоже нужна, для вкуса! Грейнджер! Давай быстрее!

— Не командуй!

— Рррр… Пожалуйста!

— Ну, если «пожалуйста»… Лови, — лёгко улыбнувшись, она махнула пальчиком, и нужная склянка полетела прямо в руки Драко.

Сегодняшнее утро началось для него необычно. Малфой вошёл на кухню, чтобы приготовить завтрак, а дикарка уже сидела на кухонном столе, покачивая босыми ступнями. Красное платье резануло ярким пятном по глазам. Драко нахмурился, а она лучезарно улыбнулась и весело проговорила:

— Я пришла тебе помочь.

— Нет.

Потребовалось какое-то время, чтобы он согласился. Их спор чуть не превратился в драку, Малфой был готов схватить упрямую ведьму силком и выкинуть за двери. Шагнул к ней, но она предупреждающе покачала головой:

— Я намерена помочь, и ничто меня не удержит.

Почему-то эта фраза заставила его усмехнуться и закатить глаза:

— О, нет… Это так страшно звучит! Что ж, с тебя овсянка, а я займусь кофе.

Но через десять минут она вдруг захотела оладьи, и вот они уже стоят все в муке и спорят из-за рецепта.

— Дай попробую… — она протянула руку к тарелке с готовыми лепешками и коснулась случайно (или не случайно) грудью его плеча.

Драко от такой близости напрягся и грубо оттолкнул её ладошку:

— Поешь вместе со всеми!

Грейнджер ойкнула, но не стала настаивать. Уселась за его спиной на стол:

— Ты вызвал Северуса? — поинтересовалась она.

— Соскучилась? — холодно отозвался Драко.

— Ревнуешь?

Он обернулся и насмешливо посмотрел на неё, качая головой. Её платье выпачкалось в муке, а кудрявые волосы были завязаны в длинный хвост, и только у лица торчали мелкими пружинками. Розовый румянец от жара печи, сверкающие карие глаза. Красивая. Слишком яркая, даже глаза слепит.

Неужели он и правда ревновал? Нет, не может быть. Не он и не её. Если копнуть глубже, Драко больше всего коробило то, что Северус был до странного мил с этой маленькой стервой. После того, что она сделала со Скорпом, такое отношение казалось предательством. Вот и всё. Никакой ревности. Это смешно.

Грейнджер игриво закусила нижнюю губу, наслаждаясь его пристальным вниманием:

— Что смотришь? Нравлюсь?

— Не в моём вкусе, — бросил он и отвернулся к сковороде, на которой чуть не пригорела новая порция оладьев.

Драко чувствовал спиной её взгляд. И это его нервировало. Он был слишком уязвим рядом с ней. Грейнджер будто пыталась вытащить его из кокона, в который он сам себя закрыл много лет назад. Вытащить из своей собственной тюрьмы, где он прятался от чувств, от мира, от людей.

— Ты лжец… — хмыкнула Гермиона и тронула пальчиками ступни его зад в чёрных штанах. — Так что скажешь про Северуса?

Малфой нервно цыкнул и перехватил её за щиколотку. Вновь обернувшись к Грейнджер, чуть дёрнул её за ногу. Ведьма пискнула, испугавшись падения со стола, и второй ногой уперлась в его крепкий твёрдый живот. Поза показалась Малфою слишком двусмысленной. Он мог схватить её крепче, развести женские бёдра в стороны и… Ведьма вскинула подбородок, её дыхание стало прерывистым. Она ждала, что же последует дальше.

— Не делай так! — только и проговорил Драко, чувствуя, как внутри загорается предательский огонь желания, и резко отпустил тонкую щиколотку — её кожа была нежной и рельефной и, на самом деле, хотелось трогать её ещё и ещё.

Переместив магией готовые лепёшки на тарелку, он снова заговорил:

— Северус приедет ближе к обеду. Я сходил с утра к матери, и та призналась, что прячет тётку у себя. Говорит, что не могла не принять Беллу, она её родная сестра, хоть и сумасшедшая стерва.

— Ты тоже самое говоришь обо мне, — хихикнула Грейнджер за его спиной, и он проследил как один из оладушков взлетел в воздух и оказался в её руке.

— Потому что ты тоже сумасшедшая стерва.

Драко подался к ней, чтобы отобрать украденное, но она быстро откусила кусочек и, прожевав его, с улыбкой произнесла:

— Очень вкусно, попробуй, — Гермиона протянула надкусанный оладушек к его рту и приказала: — Открой!

Драко закусил щеку изнутри. Ему снова стало смешно. Эта маленькая наглая женщина действовала на него странно. Рядом с ней он чувствовал всё, огромный спектр чувств, которого не испытывал никогда. Даже к Астории. От желания убить до такого же сильного желания вцепиться в неё, чтобы целовать до умопомрачения и смеяться, поражаясь её наглости.

Он облизнул губы. Продвинулся к Грейнджер ближе, опёрся ладонью о стол рядом с её бедром. И с усмешкой приоткрыв рот, высунул кончик языка. Гермиона внимательно оглядела его раскрытые губы. Малфой заметил, как она тихо выдохнула, карие глаза потемнели до чёрного. Теплый оладушек аккуратно лёг на язык. Он откусил кусок. Прожевал. Снова облизнулся.

— Действительно, вкусно получилось. Я давно их не готовил, — оценил Драко.

— У тебя тут… — Гермиона закусила кончик своего языка, когда притронулась к его верхней губе пальцами и нежно провела по ней, что-то старательно стирая.

Малфой не отклонился в сторону и не оттолкнул её руку, как делал это обычно, когда Грейнджер трогала его. Закрыл глаза на мгновение. Её пальцы были нежными и горячими, и кожу на губах, казалось, обожгло. Если бы он мог хоть немного отпустить себя, он бы поймал эти тонкие пальчики ртом, целовал бы её ладони и…

— Когда Северус во всем разберётся, мы с ним уедем, — проговорила вдруг ведьма.

Драко раскрыл глаза. Её личико было совсем близко. Она разглядывала его рот.

— Хорошо, — он зло выдохнул и отодвинулся от неё. — Скорее бы. Жду не дождусь, когда ты уедешь.

— Какой же ты… Лжец… — Грейнджер рассмеялась и уверенно произнесла: — Ты хочешь, чтобы я осталась, признайся!

Драко дёрнул бровью и отрицательно покачал головой. Но в этот момент его душу куснуло какое-то странное новое чувство.

***

Северус прибыл ближе к обеду, так как и предполагал Драко.

Гермиона успела пройтись по второму этажу, чтобы смахнуть пыль с вещей, картин и ковров. Если Драко так неохотно пускает на свою кухню, она поможет ему с уборкой, решила ведьма и взялась за дело. Этот упрямец следил за чистотой своего замка не очень тщательно. Видимо, на это ему совсем не хватало времени. А её желание помочь было похоже на зуд, магия сама срывалась с кончиков пальцев уничтожая комки пыли и грязь.

Ведьма заглядывала в заброшенные комнаты, меняла цвета портьер и покрывал, освежала воздух, раскрывая окна, стирала пыльные пятна с мебели, приводила всё в порядок, получая от процесса огромное удовольствие. Комнат было слишком много для трёх человек, по её мнению. Когда она немного выдохлась, то решила проведать Скорпиуса в библиотеке.

Юноша встретил её усталой улыбкой. Они какое-то время болтали о его учёбе в школе, а потом занялись поиском рун, похожих на те, что мерцали у неё на предплечье. В книге, которую юноша не очень старательно изучал вот уже пару дней, нашлись некоторые совпадения.

— Скорпиус, малыш, выпиши, пожалуйста, что значит это сочетание — Турисаз, Гебо и руна Смерти, — попросила Гермиона, когда заметила три последние руны изображённые рядом на одной странице. — Я покажу их Северусу.

Они сидели в центре огромного мрачного зала заставленного многочисленными стеллажами с книгами. Сегодня было пасмурно, и в сводчатые окна попадало совсем мало солнечного света, поэтому Гермиона зажгла свет в хрустальной люстре висевшей над широким письменным столом, где они расположились. Скорпиус устроился на кресле, обитом чёрной кожей, и склонился над пергаментом с пером в правой руке, всё ещё перевязанной бинтами. Гермиона, не изменяя своей привычке, восседала на столе и изучала книгу чуть повернув голову вбок. Она вдыхала запах книжной пыли, чувствуя какое-то непонятное блаженство в груди. Это было так знакомо ей. Книги, шуршание страниц и скрип пера. Она еле сдерживалась, чтобы не согнать юношу с места и самой не начать писать.

— С тобой это часто происходит? — спросила Грейнджер, завороженно наблюдая, как он старательно выводит палочки и крючки.

Он поднял взгляд, соображая, о чём она спрашивает.

— Эммм?

— Вчера ночью я встретила тебя около портрета Астории. Ты будто спал. Заплакал, а потом обнял меня и назвал мамой, — уточнила Грейнджер.

Скорпиус моргнул и смущённо отвёл глаза:

— Извините.

— Нет, извиняться не надо. — она погладила юношу по плечу. — Ты же это не специально.

Он принялся чертить закорючки с ещё большим усердием.

— Ты опасен сам для себя в таком состоянии. Вот и всё, что я хотела сказать, — Гермиона легко растрепала светлую копну волос.

— Благодарю за заботу, — он остановил движение пера, поправил чёлку. — Обычно такое происходит только здесь, дома. Я знаю мэнор, как свои пять пальцев. И всегда оказываюсь там… Где вы меня нашли.

— Ты очень любил маму?

— Да, я и сейчас её… Хотя она и не рядом… — он откинулся на спинку кресла и продолжил, глядя куда-то сквозь Грейнджер. — Я очень её любил. До Хогвартса я общался только с ней и отцом, и мы с ней были большими друзьями. А когда её не стало, я остался совсем один на какое-то время. Дед тогда не жил в мэноре, отец закрывался в «комнате памяти» на весь день и пил, а я лазил по замку. Перезнакомился со всеми предками в коридоре третьего этажа, исследовал подвал и чердак. Была зима, а я гулял в лесу один. Приручил белок, подкармливал выводок лисицы, помог оленю, попавшему в папин капкан. Отец не знал, что я делаю и где пропадаю. И через месяц после маминой смерти на меня напала пума.

Гермиона ахнула. Она и сама как-то раз попала в лапы кугуара. Стоило ослабить внимание, как мощная лесная кошка вцепилась ей в спину и обожгла резким ударом когтей. Но Грейнджер была огромным волком и в пылу борьбы удавила лесную тварь, зажав её между корней старого пня. А Скорпиус встретил эту напасть будучи беззащитным ребёнком…

— Сколько тебе было лет? — спросила ведьма, с выражением сожаления и ужаса на лице.

— Мне шёл восьмой год, — усмехнулся он так, как будто это совершенная ерунда.

— Всего семь лет? Но как ты спасся? — это было невероятно — остаться в живых после нападения жестокого лесного зверя, который, наверно, был ростом с него семилетнего, если не больше.

— Этого я не помню, — Скорпиус пожал плечами. — Я очнулся уже в замке, весь в глубоких царапинах, укусах и ранах… Помню только, как стучал в комнату и звал отца, истекая кровью, — говоря это, он немного побледнел.

— Мерлин… — Гермиона закусила губу, представляя, как ужаснулся Драко, увидев растерзанного сына, и тут же вспомнила, что натворила сама.

Она опустила взгляд и суетливо потёрла красную ткань на коленях, борясь с нахлынувшим чувством вины, а Скорпиус продолжал:

— Я помню лицо папы, его панику и растерянность… После этого случая, он никогда больше не оставлял меня без внимания. Повесил портрет мамы в башню рядом с бабушкой, и мы часто ходили к ним общаться…

— Скорпиус, — Гермиона облизала губы, и уже хотела произнести слова сожаления, но юноша беспечно махнул здоровой рукой и покачал головой:

— Нет, нет! Всё нормально. Кстати, те раны так быстро и бесследно зажили, что я даже не могу похвастаться ими. Никто в Хогвартсе не верит, что я выжил после нападения пумы. Без магии. Я ведь тогда ещё не был полноценным волшебником. На самом деле у меня на теле нет ни одного шрама, хотя я очень люблю лазить там, где не стоит, — он хохотнул и потёр щеку, накоторой несколько дней назад красовались три красные полосы от удара отца. — Наверно, я особенный, — заключил Скорпиус, поднимая самодовольно бровь.

Гермиона вновь узрела в нём дедушкины черты и усмехнулась:

— Ты особенно скромен.

Он добродушно рассмеялся.

— О, да! Одна девушка в школе частенько говорит мне то же самое.

— Хорошая девушка? — Гермиона заметила, как бледная кожа на его щеках мгновенно покрылась ярким румянцем.

Скорпиус вновь схватился за перо и, скрывая улыбку, проговорил:

— Очень хорошая. Самая лучшая. Я хотел позвать её в гости на выходные. Но… Отец не любит гостей.

— Скорпиус, это и твой дом. Позови её, ты, наверно, очень соскучился, — предложила Гермиона: мальчик имел право порадоваться, особенно после того, что она сделала с ним.

Скорпиус поднял на неё задумчивый взгляд, и голубые глаза сверкнули надеждой. Он покрутил перо в пальцах, разглядывая Грейнджер. Тряхнул чёлкой и решительно придвинул к себе чистый пергамент:

— Я приглашу её на завтра, на обед!

Пока он воодушевленно писал письмо своей девушке, Гермиона спрыгнула со стола и прошлась между стеллажей с книгами. По пути она аккуратно, стараясь не повредить древние фолианты, стряхивала пыль. Одна из книг заинтересовала названием — «Магия кинжалов», — и Гермиона левитировала её, чтобы рассмотреть внимательнее. Погрузившись в чтение, она не сразу услышала шаги, но голос узнала мгновенно:

— Гермиона! Где ты? — произнёс он.

— Северус! — взвизгнула ведьма радостно.

Откуда у неё столько теплоты к этому человеку? От чувства, что он рядом, сердце бешено затрепыхалось в груди, и Гермиона, засунув книгу под мышку, бросилась на голос, казавшийся светом в кромешной тьме. Выбежав к столу, она застала Снейпа сидящим в кресле вместо Скорпиуса, а парня и след простыл. Видимо, убежал отправлять записку.

— Северус! — ещё раз тепло проговорила она, разглядывая изможденное бледное лицо пожилого человека в кресле. Тот улыбнулся одними глазами, глубокими и чёрными, как сама ночь.

— Как ты? Всё в порядке? — спросил Снейп, оглядывая её наряд со сдержанным восхищением. — Красный цвет тебе к лицу, девочка.

— Северус… — проговорила Гермиона совсем тихо и почувствовала острое желание обнять его.

Она быстро обежала стол и, запрыгнув на мужские колени, крепко обняла Снейпа за шею, утыкаясь носом его волосы. Северус выдохнул и легонько похлопал её по спине. Он был тёплым, широкоплечим, пах сушёными травами и дорожной пылью. И самим собой.

Приятный успокаивающий запах, как ей показалось.

— Гермиона, осторожнее! — пробормотал он. — Задушишь старика!

— Старика? О ком это ты? Я очень рада тебя видеть! — она смеясь отпустила Снейпа и, продолжая сидеть на его коленях как маленькая девочка, быстро заговорила: — Ну что, ты поговорил с Беллатрисой? Как ты сам? Ты выглядишь очень усталым! Может тебе нужна помощь? Я могла бы помочь!

— Она могла бы тебе помочь, — услышала она за спиной холодный голос Драко.

Грейнджер перехватила недовольное выражение серых прищурившихся глаз и сжатые губы. Охотник встал у стола и разглядывал их с высоты своего роста, скрестив руки на груди. Вся его поза говорила о том, что он еле сдерживает гнев.

Северус даже не пошевелился, чтобы ссадить Гермиону со своих коленей, несмотря на осуждающий взгляд охотника. Словно так и должно быть, и это место на его коленях по праву её. И ведьма, прильнув к Снейпу ещё ближе, улыбнулась Драко невинной улыбкой.

Его магическая аура тут же пошла рябью. Малфой сглотнул, желваки заиграли на его скулах.

— Спасибо, Гермиона, я справлюсь… — Снейп ободряюще погладил её по спине и качнул головой Драко. — Я говорил с Беллой всего пять минут, но, чёрт возьми, готов был её снова убить и не раз. Она требует позвать Андромеду. И только так будет отвечать на все мои вопросы.

— Это значит? — Драко озадаченно нахмурился.

— Это значит, что я еду к Меде и моя задача — уговорить её приехать в ваш дом… И уговорить пообщаться с сестрой. А они, как ты помнишь, ненавидели друг друга.

— Отлично. Всё самое интересное впереди, — Драко проследил за пальцами Гермионы, которыми она ласково трепала чёрные волосы крестного, и, бросив на ведьму ненавидящий взгляд, проговорил: — Скорпиус зовёт свою подругу на обед, Андромеда… В этом доме давненько не было столько людей.

— К приезду гостей всё готово, не зря я убралась сегодня в комнатах, — сказала Гермиона скорее Снейпу, нежели хозяину дома.

— Ты убиралась в комнатах? — Драко неверяще поморщился. — Могла бы не беспокоится и не тратить чужую магию на такую ерунду…

Мерлин, ну и хам!

— Пожалуйста, — фыркнула она и, повернувшись к Северусу, игриво заметила: — Он такой грубиян, неужели никто никогда не учил его вежливости?

Снейп усмехнулся, а Драко в ответ на это высказывание бросил холодное:

— Не буду вам мешать! Мне кажется, вам есть что обсудить тет-а-тет, например, моё воспитание!

Он снова смерил их скептическим злым взглядом и двинулся к выходу.

— Драко, остановись! Мне нужно тебе кое-что сказать, — нахмурился Снейп и дернулся, чтобы встать. Гермиона соскочила с его коленей, уронив при этом книгу.

От удара об пол старинный фолиант рассыпался на страницы, которые разлетелись в разные стороны, как белые птицы.

— У меня много дел. Поговорим потом, — буркнул Драко, не оборачиваясь, и быстрым шагом удалился.

Снейп сжал губы, провожая его едким взглядом. Повернулся к Гермионе, собирающей движением руки разлетевшиеся старые листы, и еле слышно пробормотал:

— Значит, приручить зверя не удалось.

— Что не удалось? — спросила Гермиона, расслышав лишь окончание фразы.

— Ничего важного… Что ты читаешь? — Северус протянул руку в повелительном жесте.

— «Магия кинжалов», — она передала ему собранный воедино старинный труд о магических клинках и присела рядом на подлокотник кресла. — Я искала информацию о проклятом холодном оружии, но тут ничего такого нет… Эта книга о технике фехтования и истории о самых известных магических дуэлях.

— Это старый труд, — оценил Снейп, пролистав пару страниц, и аккуратно положил книгу на стол. — Но в ней нет ничего про тот кинжал, который нас интересует… В этом доме ничего нет на эту тему.

— А где можно найти информацию? Я хочу узнать все подробности… — привычным движением Гермиона потёрла предплечье с мерцающими символами.

Северус перехватил её руку. Он провёл холодными сухими пальцами по нежной коже, испещрённой мелкими шрамами, неосознанно щекоча её. Гермиона закусила губу, сдерживая глупый смех — оказывается, она не переносила щекотку. Ведьма заметила, как Снейп нахмурился и пожевал губу о чём-то раздумывая.

— Тебе нужна книга «Гоблинские изделия двадцатого столетия». Признаюсь честно, я украл её из этой библиотеки много лет назад, чтобы понять, что с тобой произошло. Ты читала её и помнишь каждую строчку, — он дёрнул бровями и уточнил, отпуская её руку. — Помнила.

— Коварный. Воруешь книги, подставляешь своих друзей… — она покачала головой, но в её голосе не было упрёка. — Что будет, когда Драко узнает, что ты специально направил меня в его дом? Он просто озвереет, я уверена. И никогда тебя не простит.

— Простит или нет, будет уже неважно, если мы всё сделаем правильно. Не говори ему ничего об этом, — она согласно качнула головой и он продолжил: — Я не хороший человек, Гермиона. Не был им и не буду. И когда ты вспомнишь, кто я и что делал, ты очень удивишься… — он мрачно усмехнулся.

— Я тоже не ангел, — Грейнджер вновь прильнула к его плечу. — Северус, что бы ты не говорил, я почему-то доверяю тебе. Не знаю что это — интуиция или память тела, но я верю своим ощущениям. Ты спас меня и заботился обо мне. Не думаю, что, когда я вспомню, что-то изменится между нами.

Он неопределённо пожал плечами и поднялся с кресла, увлекая её за собой.

— Ничего не изменится? — сухо хмыкнул он. — Посмотрим… Насчёт того, что я спасаю тебя: как говорится — услуга за услугу. Так и должно быть в этом мире, или он совсем погрузится во тьму, — он задумчиво взглянул в сторону выхода. — Мне надо поговорить с Драко. Я уверен, он неправильно понял наши дружеские объятия и сейчас рвёт и мечет.

Гермиона скрестила руки на груди, провожая Северуса Снейпа задумчивым взглядом. «Приручить зверя не удалось» — вот его слова. Что же он задумал? Скорее бы вспомнить свою человеческую жизнь, чтобы понять этого мужчину, полного загадок и интриг…

***

В конюшне было тихо, пахло сеном и лошадьми. Белая кобыла лениво жевала, поглядывая на Драко Малфоя лиловым глазом из-под светлых ресниц, а он усердно вычищал щёткой лоснящуюся черную спину жеребца. Послеобеденная поездка по лесным тропам принесла Малфою некоторое успокоение.

Признаться честно, увиденное в библиотеке совершенно вывело его из себя. Хотелось перевернуть стол и прогнать из своего дома взашей этих двух, нагло сидящих в обнимку! Грейнджер на коленях у Снейпа! Это же надо такое представить! То она позволяет лапать себя отцу, то запрыгивает с поцелуями на Драко, то вдруг, как ни в чём не бывало сидит на крестном! Что осталось от той правильной девчонки из Хогвартса? Ничего — ни стыда, ни морали, ни каких-либо принципов.

Ну ладно она: Драко уже смирился с тем, что Грейнджер — неадекватная наглая стерва. Всё-таки надо взять во внимание годы, проведенные ею в звериной шкуре. Да, это он принял для себя как данность. Но Снейп?

Драко нервно фыркнул. В памяти всплыли детали сегодняшнего разговора с крестным. Снейп не остался на обед, но перед уходом заглянул в кабинет, где Малфой разбирался со старыми бумагами, присланными утром из Министерства.

— Драко, — начал Северус важным профессорским тоном, — ты не выслушал меня.

Драко поднял взгляд от отчёта из Гринготтса. Холодно просканировал крестного пронзительным взглядом.

— А что бы ты сказал мне? Очередную ложь? — выплюнул он и снова уткнулся в бумаги.

В комнате на какое-то время воцарилась тишина.

— Что ты хочешь знать? — Драко увидел, как длинные пальцы Снейпа забарабанили по крышке стола. — Спроси сейчас, потому что твоя поддержка важна и ей и мне. Я отвечу на любой твой вопрос.

— Что у тебя с Грейнджер? — спросил Малфой, снова поднимая голову от бумаг — почему-то этот вопрос пришел в голову первым.

Северус подозрительно прищурился и медленно проговорил:

— Я же рассказывал тебе. У меня нет с ней ничего.

Драко нервозно выдохнул: бесила ложь, которая, как паутина окутывала и душила его с каждым словом, а крёстный в своем чёрном одеянии напоминал ему коварного паука.

— Ты никогда не знал о её проклятье? — выговорил Малфой презрительно. — Ты не знал, что с случилось с Грейнджер? Ты не общался с ней, после того, как Золотая троица спасла тебя? И, кстати! — Драко встал с кресла и принялся ходить по кабинету: так было легче перенести ярость, охватывающую его с каждым словом всё сильнее. — Я сейчас припоминаю, что ты не очень-то и удивился, увидев её в клетке, и как-то быстро догадался, что они со Скорпом связаны! И эти ваши теплые посиделки в библиотеке! Что это значит? Снейп, ты знаешь, я не люблю, когда меня используют и дурачат! Я отлично чувствую ложь. Расскажи мне всё! Прямо сейчас! — потребовал он.

Неизвестно, была ли это вся правда, но после его гневной тирады Снейп нехотя рассказал даже больше, чем он ожидал. О том, что работал с Грейнджер, и что всё произошло почти на его глазах. О том, что долго искал её после преображения в волка и, найдя умирающую в лесу, помог выкарабкаться, выжить. Оказывается, дом в горах он приобрёл специально для неё. Героиня не хотела, чтобы кто-то знал о её проблеме и Снейп спрятал её там. Они вместе искали пути и варианты что-то изменить. И когда, казалось бы, выход был найден и они отправились в путь, из-за некоторых обстоятельств пришлось свернуть предприятие. Северус описывал ситуацию общими фразами, не вдаваясь в подробности.

— Драко, мы дождёмся, когда Гермиона вспомнит, и всё обсудим с ней в деталях. Думаю, того, что я рассказал, пока достаточно, — заключил он.

— Если это правда… — недоверчиво покачал головой Драко.

— Это правда! — прошипел Снейп рассерженно. — Если ты психуешь из-за того, что видел сегодня, то скажу тебе один раз и навсегда — у меня с Гермионой ничего нет и не может быть, но она… — он, сжав губы, отвел взгляд в окно и сухо бросил. — Она дорога мне. Нас связывает слишком многое, и я никогда не оттолкну её и дам ей всё, что она захочет. Если тебе мало моих слов, то ничем помочь не могу. Я спешу. Надеюсь, увидимся завтра, когда я приведу Андромеду.

И он быстрым резким шагом удалился из кабинета. И сейчас, прокручивая в голове тот разговор, Драко понял одну вещь — Снейп любил Гермиону.

«Она дорога мне» — такие слова в адрес кого-либо от крёстного он слышал… Нет, никогда не слышал, и это наводило на некоторые мысли. Северус был человеком с жёстким характером и мерзким, злопамятным нравом. Столько лет работать на две стороны на войне, мастерски скрываться, врать и юлить. Не подпускать к себе никого. Всегда один, закрыт и нелюдим. И вдруг Грейнджер? Это было так непохоже на крестного. Значит, эта шлюха и его соблазнила! О, да, она могла! Влюбила в себя и теперь использует, коварная тварь!

Дрого, резко дёрнувшись, шумно фыркнул и опасливо покосился назад. Мелькнуло красное пятно. Как же Драко ненавидел это платье, вызывающее у него с некоторых пор нервный тик.

— Привет. Вот ты где спрятался от меня, — бархатный женский голосок опалил его ухо, и он заскрипел зубами.

Стряхнув щетку, успокаивающе похлопал жеребца по шее.

— Тихо-тихо, Дрого… — после всех умозаключений видеть Грейнджер не хотелось в ещё большей мере, и Малфой даже не повернулся на её голос. — С чего ты взяла, что я прячусь от тебя? Что тебе нужно?

Он продолжал гладить нервного жеребца, опасливо поглядывающего на женщину в красном. Наверно, Гермиона всё ещё пахла зверем или сохраняла остатки звериной ауры, и Дрого это чувствовал на каком-то своём животном уровне.

— Хм… Я вроде бы ничего такого не натворила, а ты молчал весь обед, — кудрявая ведьма сверкнула карими глазищами, встав совсем рядом, и погладила коня, чуть коснувшись ладони Малфоя. — Что случилось? С утра мы с тобой так хорошо поладили, а теперь всё по новой?

Драко раздражённо выдохнул и съёрничал:

— А может, ты не меня искала? Да, точно, тебе нужен Снейп! Но, к сожалению, он не любитель лошадей. Ищи его… Ну, не знаю… Может быть в библиотеке.

Грейнджер конечно же сделала свои выводы. Как обычно. Кто бы сомневался.

— Значит, всё-таки ревнуешь к Северусу? — усмехнулась она.

И Драко почувствовал, как её носик провел линию по его плечу в черной рубашке.

Гермиона вдохнула его запах. Глубоко и жадно. Он увидел, как потемнели её глаза, и сглотнул. Опустил взгляд на закусанную красную губу, прошёлся глазами по её шее и ниже, к вырезу платья, в котором красиво покачивались от частого дыхания соблазнительные холмики женских грудей. Грейнджер ничего не делала, даже не пошевелилась, но в его штанах тут же начались ненужные движения.

— Не будь глупцом, всё не так, как ты думаешь… — прошептала Гермиона и преступно похотливо облизала свои красные губы розовым языком, заставляя их блестеть от слюны.

Мерлин, эта дикарка сводила его с ума! Но он не подпустит её к себе! Не должен! Чтобы не стать одним из…

— Отойди в сторону, эта лошадь лягается, — рыкнул Драко, лишь бы унять прилив желания.

Грейнджер мгновенно нахмурила тонкие брови:

— А мне кажется, в этом помещении лягаешься только ты!

— Да пошла ты! — злобно оскалился Малфой, испытывая огромное непреодолимое желание оттолкнуть её, выволочь из сарая за волосы и закрыть снова в той же клетке, но Грейнджер ведь и пальцем нельзя тронуть — каждое грубое прикосновение тут же эхом отдавалось Скорпиусу.

— Драко, я ведь нормально с тобой разговариваю. Я хочу общаться, хочу помогать тебе, хочу… Что случилось? — воскликнула ведьма, всё также изображая непонимание.

Гермиона действительно не предполагала, что творит? Что делает с ним и с другими мужчинами? Вряд ли… Она слишком умна и, скорее всего, очень расчетлива. Грейнджер явно что-то задумала вместе со Снейпом. Но у них ничего не получится!

— Не смей называть меня по имени! — рявкнул он. — И вообще, выйди отсюда, ты пугаешь животных! — Малфой дернул за повод тревожно переступающего с ноги на ногу Дрого, чтобы тот тихой рысцой проследовал к своему загону.

— Я пугаю животных? Да как ты… Ты просто кретин! — не выдержала Гермиона и возмущённо зашипела, упирая руки в бока. — С тобой совершенно невозможно! Ублюдок! Идиот! Придурок!

Они встали друг напротив друга, сжигая взглядами. Грейнджер всем своим видом показывала, как же дико он взбесил её. Драко смотрел в эти горящие ненавистью глаза, следил за расползающимся розовым румянцем на её щеках. Как она хватает воздух ртом, разъяренно вдыхая и выдыхая, готовая растерзать в порыве злости. Как её кудрявые длинные волосы чуть потрескивают от искр магии. А видел только одно, как она соблазнительно прекрасна в своей ярости…

И он сдался…

Драко схватил её за затылок, утопая пальцами в густых каштановых прядях, и резко притянул к себе. Горячее дыхание опалило его рот, а её протяжный стон возбудил так, что в паху стало больно. Такая сладкая! Ощущение её губ на своих было так желанно, так нужно ему, и Драко показалось, что он бы с удовольствием утонул в её прекрасном чувственном рту. Малфой не заметил, как одна его рука скользнула ей на талию, а вторая крепко, до боли, ухватила её за кудри, чтобы целовать сильнее, чтобы быть ещё ближе. Чтобы слиться с ней в одно сумасшедшее жаркое пламя.

Драко хотел глубже. Их языки исследовали, знакомились, танцевали, стоны становились несдержаннее, небольшие горячие ладони гладили его, кожа горела от её прикосновений, острые ногти чертили жгучие полосы на его шее, больно царапая. Её грудь так правильно легла в его ладонь. Грейнджер громко ахнула, когда он смял её, ещё и ещё, грубо и собственнически. Драко хотел содрать с неё красную тряпку, оголить её, увидеть ведьму обнаженной и открытой, трогать и гладить это прекрасное тело и овладеть им. Он желал целовать её всю, каждый шрам, поедать губами, прикусывать каждый дюйм её горячей кожи, пахнущей полевыми цветами и летом.

Но неожиданно Грейнджер разорвала поцелуй и отпрянула. Щёку обожгло, в глазах потемнело. Драко отшатнулся, когда она вырвалась из его рук, и только тогда понял, что ведьма влепила ему оплеуху.

— Нет! — зарычала Грейнджер и отпрыгнула назад, как кошка. — Не трогай меня!

Какого черта?!

Драко впервые в жизни понял, что значит сходить с ума от выходок женщины. У него зубы сводило от желания убить дикарку, смешанного с таким же сильным желанием обладать ею. Малфой ничего не понимал! Ведьма приманила его и, добившись своего, отталкивает?!

— Что значит нет?! — заорал Драко возмущенно, внутри всё полыхнуло огнём, губы горели от поцелуев, а щека от удара. — Ты что, играешь со мной, сука? Ты чего хочешь от меня? — он сделал к Грейнджер шаг, пытаясь вернуть её обратно в свои объятия.

Ведьма попятилась. Вздернула нос выше и выговорила сквозь частое дыхание:

— Чего я хочу? Чтобы ты перестал быть таким придурком по отношению ко мне!

— Что? Зачем тебе это? — Драко тоже часто и тяжело дышал и не сдержал издёвки, лишь бы больнее задеть, чтобы ей было хуже, чем ему сейчас. — Я буду относиться к тебе так, как ты и заслуживаешь! Я не вижу перед собой нормальной женщины, которую можно было бы уважать! Ты не нормальная! Нет! Ты дикая похотливая шлюшка, нимфоманка, готовая запрыгнуть на любого мужика!..

Она яростно закричала что-то неразборчивое и бросилась на него. Тонкая рука взвилась в воздух, чтобы ударить Малфоя ещё раз, но он схватил Гермиону и завернул её руки за спину, перекрутил так, что она не могла и шелохнуться.

— Пусти меня, пусти! — заорала Грейнджер истерично. — Это ты ненормальный! Живёшь тут, как сыч один, закрылся от мира и завалил себя всем подряд, делами, охотой, готовкой, лишь бы не думать о том, какой ты придурок! Не думать, как ты жалок и убог! Твоя жена умерла много лет назад, а ты не можешь смириться и жить дальше! Ты давно исчез, тебя нет!

— Заткнись, дура! Закрой рот! — Драко сжал женские руки крепче и заметил в карих глазах гневные слёзы.

— Ты не видишь ничего вокруг, потому что не хочешь видеть! — шипела она, извиваясь и дергаясь. — И тебе нравится осознавать, что я хуже тебя! Это тешит твоё самолюбие! Но я не хуже тебя! И не лучше! Ты понял?! — она дёрнулась и попятилась назад, потянув его за собой, но Драко не дал ей сбежать.

Она ничего не могла знать о нём. Но каждое её слово попадало в цель. Било наотмашь не хуже пощечин!

— Я лучше тебя, Грейнджер. Гораздо лучше! Просто потому что я не шлюха! — выплюнул он всю свою злость.

— Ах ты… Да ты… Сволочь! — Гермиона с нечеловеческим усилием вырвала свои руки из его хватки и начала молотить Драко кулаками по груди, плечам, по животу и лицу, не глядя куда попадает.

Драко не сдвинулся ни на шаг назад, а наоборот ринулся в этот водоворот ударов и, подхватив её за талию, потащил разъярённую женщину к куче сена в дальнем углу конюшни. Он кинул её со всего маху на мягкое ложе. Грейнджер от неожиданности замерла, вцепляясь пальцами в сухие травы на которые упала… и Малфой, воспользовавшись её растерянностью, навалился на неё, захватил тонкие руки, поднял их наверх и зажал ладонью оба её запястья, как в тиски.

— Отпусти меня… — еле выговорила Гермиона, задыхаясь.

Она облизнула губы вновь и сглотнула, уставившись на него диким взглядом. И не сделала ничего, чтобы оттолкнуть. Ведьма была в его власти, несмотря на то, что обладала силой гораздо мощнее его. Она задрожала, когда Малфой провел пальцем свободной руки по её нежной щеке. А когда дотронулся до её губ, застонала и податливо прильнула к нему всем телом.

Теперь он играл с ней.

— Драко, как же я ненавижу тебя… — прошептала ведьма с придыханием.

— Нет, Грейнджер, никаких Драко… — он схватил её за подбородок, лаская указательным пальцем красные влажные губы. — Правда ненавидишь?

Она всхлипнула, когда он проник пальцем в её горячий рот. Бархатный язычок скользнул по всей длине, и Гермиона закрыла глаза, с наслаждением посасывая его. Драко снова накрыло бешеной волной желания. Эта женщина сводила с ума, сжигала всё, все его границы и стены… Сейчас, несмотря ни на что, ему нужна была только она…

— Какая же ты шлюха, — проговорил Драко хрипло, еле сдерживая дыхание и следя, как её красные губы сладко скользят вверх и вниз.

Малфой приник носом к её щеке, наблюдая за тем, как она сосёт. Стон застрял в его глотке. Это было прекрасное зрелище, и он бы хотел, чтобы она делала так же не только с его пальцем… Его член уже изнывал от возбуждения, внутри всё скручивало и тянуло. Он медленно вытащил палец из её горячего влажного рта.

— Нет, я не такая… — выдохнула она, облизывая опухшие губы.

— Да… Грейнджер, ты именно такая…

Драко уже не так крепко держал её, понимая, что это игра. Что ей ничего не стоит шевельнуть пальцем и оттолкнуть его. Гермиона словно сдалась ему, она извивалась под ним, льнула, тёрлась, а её глаза молили: «Возьми меня, пожалуйста!» Малфой чувствовал в этот миг, что ведьма не использовала ту самую магию, которая заставляла его в первые дни сгорать от желания — он хотел её сам, хотел до умопомрачения.

Малфой выпустил женские тонкие запястья, больше не думая, что она сбежит или ударит его. Схватил за кудрявые волосы и грубо дёрнул назад. Грейнджер застонала, и её острые ногти мстительно жестко царапнули его плечи, отдавая жгучей болью даже через ткань рубашки. Драко никогда и ни с кем не был так груб, но у него и никогда не было столь горячей дикой женщины. Он окинул жадным взглядом её бархатную кожу на изгибе между шеей и плечом, провел по ней пальцами, скользнул по часто вздымающейся груди и медленно спустил красную ткань платья ниже.

Грейнджер застонала ещё громче, а Драко обвёл взглядом явившуюся его глазам прекрасную упругую грудь с тёмными сосками. Он дразнящим движением скользнул пальцами по чувствительной вершинке, разглядывая её внимательно и голодно. Малфой чувствовал себя исследователем. Гермиона сразу же откликнулась — она жалобно хныкнула, выгнувшись к его ладони. Драко задышал тяжелее. Ведьма представляла собой неописуемо красивое и вкусное зрелище. Он прерывисто выдохнул.

— Это ты позволяла делать Снейпу и Люциусу? — Малфой склонился над её грудью и вдруг облизал торчащий твёрдый сосок.

Ведьма ответила что-то невразумительное и всхлипнула, когда он так же поступил с другим соском.

— А может, это? — его пальцы нагло направились к её бедрам под юбку длинного платья и ворвались между её ног.

Она была без трусиков…

— Ах! О, Мерлин! — закричала Грейнджер, когда Драко прикоснулся к её горячей влажной плоти, тонкие женские пальцы судорожно вцепились в его плечи.

Драко почувствовал, как кровь забурлила в нём сильнее, приливая к паху болезненными волнами. Он тихо застонал, ощущая под ладонью её пылающую промежность. Сердце чуть не выпрыгнуло из груди, когда она раздвинула ноги шире и сама двинулась под его пальцами, желая получить больше. Он исполнил её желание и скользнул по её мокрым от смазки складочкам, заставляя ведьму трепетать и содрогаться под его пальцами. Она заскулила от обилия приятных ощущений, хватаясь за Драко, как за спасательный круг.

— Я же дал тебе одежду… — произнёс он громким прерывистым шепотом, стягивая красную ткань еще ниже, оголяя её до пупка, а потом до самых бёдер.

— Можешь забрать её себе… — она приподняла ноги и позволила раздеть себя до гола.

И Драко, с платьем в одной руке, застыл на несколько секунд разглядывая её стройное тело в окружении сухих трав и цветов. Белых ромашек и колокольчиков. В её всклокоченных волосах застряли травинки, и Гермиона выглядела на этом фоне так сказочно красиво, что хотелось нарисовать её, чтобы запомнить.

— Иди ко мне! — прошептала ведьма страстно и закусила губу, раздвигая и сдвигая свои стройные ножки, гладя себя и постанывая от желания.

Драко швырнул её платье, собираясь сделать именно так, как она хочет. Но Грейнджер села, нетерпеливо протянула руки к его рубашке и дернула чёрную ткань, разрывая её на части. Испорченная вещь полетела вслед за платьем. Гермиона схватила Малфоя за плечи и, несильно укусив за шею, потащила за собой на траву.

Они перекатились, и сверху оказалась она. Грейнджер горячо целовала его и царапала, кусала и сосала его кожу, вдыхала его запах, сладко постанывая, пока он гладил и мял её груди, бедра и спину.

— Я хочу тебя… — прошептала она, двигаясь по его паху и оставляя влажные следы на штанах, заставляя его член изнывать от возбуждения.

Драко притянул её к себе, целуя горошины сосков, поедая и всасывая темные ореолы и оглаживая её тонкую спину.

— Я не люблю шлюх! — прошептал он, кусая губами каждый дюйм её волнующей груди.

— Это хорошо. Потому что я не шлюха… — парировала она, опаляя его ухо жарким дыханием.

— Шлюха… — он качал головой, нежно покусывая кожу на линии её острого подбородка.

— Нет, — она крепче обвила его бёдра ногами, прильнула всем телом, обжигая его, как пламя.

Хаотично целуя и перехватывая губами его поцелуи, Гермиона не переставала шептать:

— Мне не нужен никто из них… Я выбрала самого сильного в вашей стае. Тебя, Охотник! Ты мне нужен! Сейчас! Пожалуйста… Ты очень нужен мне! Я хочу, чтобы ты был во мне… Хочу отдаваться только тебе…

Драко резко крутанул их, меняясь ролями, и ведьма оказалась под ним.

Он сходил с ума от её жара. От её реакции на него, от того, с каким наслаждением Грейнджер вдыхала его запах, как её глаза закатывались от желания. Казалось, она теряла рассудок от близости с ним. Она извивалась в его руках, тянулась к нему, но Драко держал её за волосы, сдерживая себя из последних сил.

— Грейнджер, чёрт возьми, что ты за существо такое? Я… хочу тебя… — выговорил он, тяжело дыша.

— Забудь про Грейнджер, — прошептала прекрасная дикарка, раздвигая ноги и крепко обнимая его за бёдра.

— Но я вижу её перед собой, — он зашипел, когда она снова потерлась о его пах своей горячей промежностью, выбивая остатки самообладания.

— Называй меня Волчицей, Охотник… — горячие пальчики отпустили его спину и взялись за пуговицу на ширинке.

— Охотники ловят волчиц и… убивают… — бормотал Драко, помогая ей справиться с расстегиванием штанов.

— Ты поймал меня. Но убивать не надо, Охотник… Приручи меня… — прошептала Гермиона, заглядывая в его глаза. — Я буду твоей Волчицей… Я хочу быть твоей…

Он не ответил.

Её слова задели его внутренности электрическим током. Больше Малфой не мог мучить ни её, ни себя. Он был так сильно возбужден, что казалось, ещё миг — и он взорвётся, как вулкан. Сдернув свои штаны ниже, не переставая хаотично целовать её горячую кожу, губы, грудь, Драко резко погрузился в её пылающую узкую глубину.

Они оба громко застонали, словно ранили друг друга. По телу прошла сильнейшая волна. Воздух вокруг, казалось, раскалился до предела, и их окружило жаркое марево. Их тела блестели от пота, а дыхание становилось всё тяжелее.

Ещё немного огня, и всё сгорит к чертям!

Грейнджер открыла рот, в её глазах застыла мольба.

— Двигайся! Прошу тебя! — прошептала она, дрожа под ним.

Дьявол, он так давно не ощущал женщину, не ощущал, каково это — быть внутри неё…

Драко сделал один толчок, погружаясь в сладострастную пучину, и сразу же взял быстрый мощный темп, словно бросился вперёд, в огонь. Он рыча вбивался в её горячее изящное тело, а ведьма всё крепче сжимала его бёдрами, поднимая таз выше, чтобы он входил глубже и доставал до её самой чувствительной точки. Грейнджер задыхалась под ним, громко стонала, кусала губы и царапала его спину и затылок, дёргая за волосы. Сухая трава нещадно врезалась в его локти, и он на секунду представил, что её вжатая в солому спина сейчас исцарапана и ей больно.

Почему-то хотелось позаботиться о ней…

Малфой отстранился и легко перевернул ведьму, словно тряпичную куклу, к себе спиной, стряхивая прилипшие травинки и сухоцветы с нежной кожи. Гермиона послушно, словно в трансе, встала перед ним на четвереньки, соблазнительно выпятив задницу, и Драко снова вошёл в неё. Ведьма ахнула, когда он обхватил её грудь и прикусил плечо.

— Моя Волчица… — бормотал он, вбиваясь в неё в таком положении и сходя с ума от происходящего. — Моя… — его пальцы скользнули к её половым губам, и он мягко помассировал чувствительный комочек между влажных складок в ритме своих движений.

Она тут же задрожала, запульсировала всем телом, отозвавшись на эти прикосновения.

— Даа! О, да! Мерлин! — закричала Гермиона несдержанно громко — волна магии полыхнула ярким светом от её шрамов, ослепляя на краткий миг.

Драко почувствовал, как её лоно затрепетало, горячие стеночки сжали его член, делая её неимоверно тесной, и он застонал от оргазма через пару толчков после неё. Малфой устало упал на влажную от пота ведьму, вжимая её в сухую траву, но та спихнула его в сторону и хрипло рассмеялась, облизывая опухшие покусанные губы и тяжело дыша.

— Только посмей сказать, что не хотел этого… Только посмей… Я не заставляла тебя, — Гермиона прижалась к его боку своим горячим маленьким телом. — О, Мерлин, как же хорошо!

Он крепко обнял её, плывя на волнах почти забытого состояния послеоргазменной неги. Не той, стыдливой, от самоудовлетворения, а от действительно горячего потрясающего секса с отзывчивой, хотя и дикой женщиной. Драко всё ещё приходил в себя, сердце билось в груди, как сумасшедшее, в голове было пусто, тело словно витало в неизвестных мирах, собираясь по частям в единое целое. Он давно не ощущал такого невероятного чувства свободного падения и полного расслабления организма.

— Я и не хотел этого, но ты же своего добьёшься, ведьма, — Малфой ухмыльнулся и посмотрел наконец на затихшую рядышком женщину, устроившую ему такую горячую встряску.

Гермиона тихонько посапывала, доверчиво уткнувшись носом в его подмышку.

— Грейнджер… Ты спишь, что-ли? — удивительно, но в этот момент Малфой вдруг увидел в её доверчивости что-то по-детски трогательное.

«Приручи меня и я буду твоей Волчицей…» — вспомнил он и нервно сглотнул.

— Моя Волчица… — пробормотал Драко, пытаясь понять, что чувствует, проговаривая это вслух: это было необъяснимое смятение и волнение, что-то новое и неизведанное, до мурашек.

Драко стряхнул свои странные мысли, заставляя себя пока не думать ни о чём, и приподнял спящую женщину выше, чтобы она не вдыхала «ароматы» его тела после трудного дня, и уложил головой себе на плечо. Грейнджер что-то промурлыкала и вжалась в него сильнее, закинув ногу на его торс. Её ладошка собственнически легла на его шею.

— Мне теперь не вырваться из твоих лап, ты на это намекаешь? — тихо усмехнулся он, пристально разглядывая ведьму.

Гермиона не ответила. Бесстыже голая, горячая… Рядом с ним… Он облизал пересохшие губы, любуясь её спокойным точёным личиком. В разметавшихся волосах застряли сухие цветы. Драко сдвинул влажные от пота кудри на её виске, поправляя ромашку и вспомнил, как Грейнджер полыхнула в его руках, когда её тело трепетало от экстаза.

Странно… Что это было?

Драко решил, что узнает об этом позже, когда она проснётся. Притянул к себе платье и прикрыл Гермиону, чтобы не замерзла. Обхватил за спину, положив ладонь на её обнаженное бедро, и тоже погрузился в сон.

Комментарий к 7. Шаг в пламя

Доброго дня, дорогие❤️😘!

Вот наши герои и сблизились❤️🤪 Шагнули в это пламя…

Ну что, как ваши впечатления от главы? Раскрылись некоторые тайны или у вас возникло ещё больше вопросов?)) с удовольствием почитаю ваши комментарии!

Спасибо Настеньке за быструю и качественную проверку 😘😘😘 ты просто супер-женщина💪🏻

Всех с праздником! С днем рождения нашего всеобщего любимца Драко 🎁🎁🎁🎉🎉🎉❤️❤️❤️ желаем ему счастья и попадать только в объятия Гермионы))) (пожелание истинного драмионщика🤣🤣🤣) Всех лю❤️

В моей группе в контакте и в инсте иллюстрация к этой главе.

========== 8. Званые гостьи ==========

Что может быть прекраснее, чем проснуться утром в объятиях того самого, своего мужчины?

Гермиона, потянувшись в кровати, ответила на этот вопрос просто — ничего прекраснее быть не может. Её больше не беспокоило, что с ней произойдет в будущем, ей не хотелось ни о чём думать и ничего вспоминать из прошлого, когда за спиной глубоко и спокойно дышал её мужчина. Пусть хоть весь мир перевернётся и сгорит!

Вчера ночью Грейнджер юркнула в его спальню и улеглась к нему под теплый бочок. Обнажённая и жаждущая ласки. Драко устало заворчал:

— Грейнджер, нет… Ты не будешь спать в моей кровати…

— Буду, дорогой, и никакая сила меня отсюда не вытащит, — хихикнула она.

На что Малфой только раздражённо застонал и повернулся к ней спиной. Гермиона, не обращая внимания на недовольство блондина, прильнула к нему голой грудью. Драко шумно сглотнул и напрягся.

— Прекрати, я хочу спать… — пробормотал он, а его дыхание стало тяжелее.

Ведьма уверенно обняла Драко и, закинув ногу на его бедро, потерлась о крепкий мужской зад в пижамных штанах. Вдохнула потрясающий запах его кожи. Погладила мышечный рельеф на торсе, провела пальчиками по линиям шрамов, раздумывая, спросить или нет о природе их возникновения. Она бы хотела знать историю каждого его шрама — и на спине, и на левой руке на предплечье. Но решила не спрашивать и ласково губами прошлась по бледной коже его широкой спины. Лизнула языком местечко на сгибе шеи. С наслаждением уткнулась носом в его светлые распущенные волосы, как в шёлковую завесу. Через пару минут Малфой не выдержал. Обернулся к ней и прижал к себе, демонстрируя свою эрекцию.

— Грейнджер… Ты… Что ты вытворяешь? — сердито зарычал он, сверкая глазами, в темно-серых радужках кипело возбуждение. — Тебе не хватило в конюшне?

Гермиона как можно невиннее заморгала и игриво провела ладонью по его напряжённой длине, заставляя Драко ругнуться шёпотом. Он оглядел ведьму горящим взором и… жадно набросился, впившись резким, злым поцелуем в её губы. Гермиона, конечно же, была не против такого поворота. Он снова взял её, так же грубо и ненасытно, как днём на сене. Его поцелуи снова заставляли её плавиться от счастья, а прикосновения сводили с ума.

И всё-таки она оказалась права — Драко Малфой скрывал в себе море огня. Он умел быть грубым и одновременно нежным, властным и податливым, брать и отдавать. Ночью они насладились друг другом сполна, пока она не уснула обессиленная и довольная.

Грейнджер проснулась ранним утром, когда Драко осторожно выпутался из её объятий и ушёл в душ. Ливень за окнами выбивал какой-то грустный мотив по железному карнизу, и Гермиона вслушивалась в этот уютный мерный звук, но спать уже не хотела. Она немного повалялась, наслаждаясь запахом малфоевского тела на подушке, понежилась, вспоминая вчерашний прекрасный день и не менее прекрасную ночь. Заметила на бёдрах несколько синяков, а на груди следы от засосов и укусов. Он оставил их на ней. Пометил. Гермиона вспомнила, с какой жадностью он целовал её, словно поедал. Голодный. Дикий. Она снова почувствовала желание дотронуться до него.

Под струи прохладной воды в душевой Гермиона вошла, когда Драко смывал пену со своих светлых волос. Она вклинилась между его рук, помогая помыть голову.

— Грейнджер… — заворчал он, а Гермиона обняла его мокрое тело и поцеловала мужскую шею, по которой лилась мыльная вода.

Молча, сладко целуя его крепкую грудь, пресс, поглаживая его тело ладонями и очерчивая пальцами косые мышцы на поясе, кости таза и упругий мужской зад, Гермиона опустилась вниз. Драко убрал мокрые волосы со своего лица и с изумлением наблюдал, как она встаёт перед ним на колени. Его ошарашенный взгляд сменился на возбужденный и болезненный, когда Гермиона крепко охватила его уже полуотвердевший член ладошкой и, нежно облизав кончик, начала сладко ласкать его губами и языком, сосать до тех пор, пока он снова не кончил. Его хриплые стоны так сильно возбудили её, что она последовала за ним в бездну удовольствия, как только Драко горячо и благодарно поцеловал её, а его длинные пальцы совершили в ней всего несколько движений.

Мерлин, он то, что ей надо! Навсегда! Её Охотник, её мужчина! Гермиона рядом с ним сходила с ума, бредила им, желала его каждую минуту.

Завтрак они готовили вместе, и Драко улыбался, хотя и не так открыто, как ей хотелось бы. И ни разу не нагрубил. Он был сдержан, но когда Гермиона нечаянно обожглась, по своей же вине, Драко схватил её за руку и нежно подул на покрасневшие пальцы.

— Я так делал Скорпиусу в детстве… когда он ударялся… — объяснил он, заметив её удивленный взгляд. — Это скорее успокаивает, нежели избавляет от боли…

— Да… Твоему сыну сейчас очень больно… — Гермиона заворожённо следила за его губами.

Он еле заметно понимающе улыбнулся:

— А если так? — и, осторожно лизнув её ожог, влажно и шумно поцеловал центр женской ладошки.

Грейнджер тут же закусила губу, боль ушла на задний план, а его поцелуй отдал в низ живота теплой волной желания. Она прерывисто выдохнула и хитро посмотрела на него, склонив голову вбок:

— А так ему не больно. Может мне ещё обжечься?

— Ненасытная… — усмехнулся Малфой, провел большим пальцем по её узкому запястью, по тонким шрамам, и Гермиона задышала чаще, ощущая, как по коже несутся бешеные мурашки, а трусики тут же намокли.

Драко, глядя на неё не отрываясь, достал палочку из кармана и заживил ожог на женских пальцах. Гермиона благодарно прижалась к нему и потёрлась, как кошка.

— Спасибо, Охотник… — промурчала ведьма. — Ты спас меня.

Он тихо рассмеялся и погладил её по плечу, играя с каштановыми локонами. Гермиона жадно поймала такое редкое явление, как искренний смех Драко. Его губы растянулись в улыбке, он тоже разглядывал её. Серые глаза опустились к её декольте. Малфой хмыкнул, заметив синяк от засоса на её груди чуть ниже ключиц.

— Давай и это уберу… — он уже было взмахнул палочкой, чтобы залечить.

— Нет, нет, я… — Грейнджер поскорее закрыла отметину ладошкой. — Хочу чтобы это осталось. Хочу, чтобы все твои метки остались на моём теле, чтобы все видели, что я твоя.

Драконахмурился, его пальцы застряли в копне её волос, а потом он выпустил её из своих рук и отвернулся, раздумывая о чём-то. Гермиона почувствовала что-то странное в том, как он отреагировал на её слова, словно закрылся. Драко не хотел того, чего хотела она, догадалась Гермиона.

Но она лишь усмехнулась про себя. Пусть сомневается в чём угодно, закрывается, молчит, это не надолго. Волчица выбрала своего единственного. И скоро он не сможет без неё, как она уже больше не может без него.

За столом, как и вчера на ужине, воздух можно было потрогать руками от искрящегося напряжения. Люциус и Скорпиус перекидывались ничего не значащими репликами, а Гермиона и Драко сидели тихо, погружённые в свои мысли, и жадно поедали омлет, словно не ели неделю.

Драко перед завтраком собрал первый урожай мелких красных помидоров и выложил их на тарелку, как фрукты. И это блюдо манило Грейнджер красными бликами. Она, всё также пребывая в своих фантазиях, притянула один яркий сочный плод и, вместо того чтобы аккуратно порезать ножом на части, начала задумчиво посасывать его. И не заметила, что Драко и Люциус обратили на неё изумленные взгляды, а Скорпиус, сидящий напротив, вытаращил глаза, наблюдая за её ртом. Гермиона погрузилась в воспоминания о том, что случилось утром в душе.

Как он стонал, о, Мерлин, когда она доводила его до исступления губами! Как впивался дрожащими пальцами в её волосы, смотря на неё из-под полуопущенных ресниц! А потом прерывисто выдохнул её имя…

Гермиона обхватила маленький помидор сильнее и высосала мякоть, громко причмокнув.

Голос Драко всё ещё звучал в её голове…

— Грейнджер! — она вздрогнула и, моргнув, наконец очнулась от своих жарких воспоминаний.

Драко действительно звал её.

— Грейнджер, — охотник строго нахмурился: на его лице появился странный румянец, и он глазами указал на мужчин, сидящих рядом с ней за столом.

— Что? — Гермиона непонимающе оглянулась на соседей, облизывая губы.

Скорпиус тут же опустил взгляд, его щёки пылали красным цветом, как тот несчастный помидор, а Люциус шумно сглотнул и, дёрнув бровью, бросил Драко почти завистливо:

— Кажется, утро у кого-то выдалось очень насыщенное.

— Отец, — Драко прищурился и вновь покачал головой. — Не надо.

— Да, Люциус, дорогой, ты прав, — хихикнула счастливая ведьма и посмотрела долгим влюблённым взглядом на Драко. — Утро было потрясающим…

Люциус откашлялся, скрывая смех, и на его лице появилась одобряющая улыбка. Драко раздражённо выдохнул. А Гермиона пожала плечами и снова потянулась к тарелке с помидорами. Она очень любила их и давненько не ела, и готова была съесть хоть весь урожай, но блюдо вдруг ускользнуло от её руки.

— Эм… Грейнджер, давай выйдем на минутку… — Драко убрал палочку в карман.

Он сам отодвинул её стул, чтобы помочь выйти из-за стола, и потащил Гермиону в холл, держа под локоть. Скорпиус и его дед проводили их странными взглядами.

— Что ты делаешь, ведьма? — он грозно надвинулся на неё в темном коридоре у столовой, и Гермиона прижалась спиной к мраморным перилам лестницы.

Она считывала его гнев и не знала, что и сказать. Грейнджер не сделала ничего предосудительного. Малфой заметил её непонимание и вздохнул, поднимая взгляд к потолку.

— Грейнджер… Гермиона, — выговорил он терпеливее: она всё ещё ждала его объяснений. — Я знаю, мы должны были это обсудить раньше… Но не могла бы ты не быть настолько…

— Открытой? — догадалась Гермиона и закусила губу.

Неужели он хочет чтобы она скрывала то прекрасное, что между ними возникло и разгорелось, как огонь? Глупый, глупый охотник. Это не он её поймал, а она его. Уже поздно что-то скрывать. Все уже всё знают.

— Не быть настолько откровенной, — отчеканил он. Драко сжимал и разжимал челюсти, видимо, пытаясь быть сдержаннее и не говорить с ней в той хамской манере, к которой привык. — Скорпиус скоро уедет в Хогвартс, я бы не хотел, чтобы он видел всё это. Да и отец… Мне кажется, не стоит афишировать моим родственникам то, что между нами происходит. И когда ты вспомнишь… Возможно, тебе будет не по себе от того, что мы с тобой… — он раздражённо выдохнул, не зная какие слова подобрать, чтобы высказать свою мысль чётче и вежливее, и добавил. — Тем более, что ты сама тоже скоро уедешь со Снейпом…

«Какой заботливый…» — пронеслось у неё в голове. Грейнджер уже хотела было сделать шаг, чтобы обнять его, но, услышав последние слова, остановила себя.

— Ты хочешь, чтобы я уехала? В самом деле?

Драко задумчиво потёр щеку. Он раздумывал, а значит, всё в порядке. Малфой не отталкивает её, и это хорошо. И Гермиона бросилась к нему. Охотник возмущённо задышал, когда она просунула ладони под его локти и крепко обняла, прижимаясь всем телом.

— Грейнджер… Я же сказал, давай без этого, — она почувствовала, как он напрягся под её руками.

— Знаешь, о чём я думала за столом? — она подняла на него горящий взгляд. Малфой хотел прервать её, но Гермиона вдохновенно продолжила: — Я представляла, как сладко целую твой прекрасный, идеальный…

— О, нет, — кажется он догадался, что же она скажет, и покачал головой, его ладони оказались на её плечах и крепко сжали. — Прекрати, Грейнджер. Я не хочу этого слышать! Не сейчас. У меня много дел…

— Я представляла, как целую его… лижу и сосу… — её юркая рука оказалась на его паху и провела по быстро твёрдеющему члену несколько раз. Драко застонал, отклоняя голову назад. — Вот так, а потом ещё… Ммм… По всей длине… Прекрасный… Мой…

— Грейнджер, ты дьяволица чёртова… ты хочешь убить меня? — зарычал он и завел обе её руки за спину. — Что же ты делаешь? Просто остановись. Придержи коней. Замедлись немного…

Но ураган по имени Грейнджер уже было не остановить. Она подалась вверх, потянулась к лицу Драко, скользнула носиком по небритой щеке и лизнула его ухо. Он пах так вкусно, что ей хотелось съесть его. Мерлин, как же она была голодна!

— Я хочу тебя… — шепнула Гермиона, облизываясь. — Хочу… Я думаю о тебе каждую секунду, мой Охотник… Ты заботишься обо мне, кормишь, целуешь… Ты мой… А я твоя…

Гермиона чувствовала всё именно так, не в её правилах было врать и скрываться. Ведьма хотела повторять ему о своих чувствах постоянно, как велело её открытое сердце. После того, как она отдалась Драко, он виделся ей огромным миром, в котором ей хотелось занимать много места, защищать его, отдавать ему всю себя, быть с ним. Навсегда. Такова воля волчьей сущности, чья сила всё ещё бурлила в её крови.

Драко хотел что-то ответить Грейнджер, но рядом с его плечом в воздухе послышался мелодичный перезвон. Гермиона отпрыгнула от охотника на шаг назад, подозрительно оглядываясь.

— Это сигнальные чары. Я всегда знаю, что через камин кто-то вошёл, — объяснил Драко, а в столовой раздались голоса.

— Северус, — улыбнулась Гермиона услышав знакомый баритон. — И какая-то женщина.

— Андромеда. У Снейпа получилось её уговорить… — хмыкнул Драко и перехватил ведьму за руку, пока она не бросилась обратно в столовую. — Ты меня услышала, я надеюсь?

Гермиона широко улыбнулась, и Драко закатил глаза, выдыхая громкое недовольное: «Неет, Грейнджер!»

Ведьма знала, что он хорошо всё понял по её довольной хитрой улыбке — она не будет ничего и ни от кого скрывать.

***

Драко был прав, Снейп всё-таки уговорил тетку прийти в мэнор. Андромеда все ещё стояла около камина и, прищурившись, подозрительно разглядывала Люциуса поднявшегося из-за стола. Драко заметил, как приосанился отец, одевающийся теперь каждый день, как на праздник. Старший Малфой смотрел на женщину с лёгкой полуулыбкой, хотя глаза его были бесстрастными.

— Меда, прошу к столу, раздели с нами утреннюю трапезу, — вежливо предложил он и указал ладонью на место возле Скорпиуса, но та холодно отвернулась и взглянула на вошедших Драко и Гермиону.

— Здравствуй, дорогой племянник. Гермиона Грейнджер, — она учтиво кивнула головой, приветствуя их.

Несмотря на свой возраст, Андромеда выглядела прекрасно — невысокая ростом, стройная и прямая, как и все вышколенные с детства аристократки. Тёмные густые волосы без единого седого волоска собраны в аккуратную причёску, синее платье в пол. Гладкое лицо, ни одной морщинки. Она была старше Нарциссы, но выглядела, как её младшая сестра или даже дочь, тут и сомнений не возникало — Андромеда пользовалась зельями омоложения. Зеленовато-карие глаза тётки оглядывали Драко с таким же вниманием. Она всем своим видом показывала, что не рада тому, что находится здесь.

В последний раз Драко видел её на похоронах Астории. И если вспомнить, то все их встречи проходили в траурной, невесёлой обстановке. Сначала мама, потом его жена. Андромеда Тонкс всегда поддерживала и была добра к нему. Даже предлагала помощь с воспитанием Скорпа, но он отказался. Возможно, зря. Тётка сама воспитывала мальчишку своей погибшей дочери, и насколько Драко было известно, сейчас тот хорошо поднялся и работал в Министерстве под началом Поттера.

— Здравствуй, тётя Меда, — поприветствовал Драко и поцеловал её протянутую ладонь. — Давно не виделись. Как ты?

— Всё хорошо. Было. Пока не пришёл Северус и не объявил, что моя сумасшедшая сестричка хочет говорить со мной, — она покачала головой. — Я совсем по ней не скучала.

— С вами будет ещё и Нарцисса, она давно хотела тебя увидеть, — высказался Люциус, он уже вышел из-за стола и стоял рядом, оглядывая тётку высокомерным снисходительным взглядом. — Меда, я писал тебе письма, звал в гости, хотел поговорить, но ты почему-то игнорировала меня…

Драко знал, что тётя не выносила его отца. Она тут же гордо подняла подбородок и сухо отозвалась:

— Я не получала твоих писем.

— Это довольно странно… — процедил Люциус. — Все мои письма доходили адресатам, кроме тебя. Очень странно.

— Это не странно, — отчеканила она зло, глядя на него пронзительным взглядом. — Я навела запрещающие чары, и мне не приходят вести от людей, которые были виновны во всех несчастьях в моей жизни.

Тонкс резко выдохнула и отошла в сторону. Драко понял, что тётке было нелегко согласиться на встречу с Беллатрисой и плюс ко всему увидеться с человеком, принимавшим непосредственное участие в войне и убийствах магглорожденных волшебников, кем являлся её погибший муж. Она ненавидела Люциуса Малфоя всей душой, и лишь воспитание не позволяло ей наброситься на него с криками и обвинениями.

Люциус сжал губы и, окатив её ледяным взором, хмыкнул:

— Что ж, раз тебе так угодно, — он оглянулся на Снейпа. — Я пойду, предупрежу Цисси, что пришла её любимая сестра, у которой совсем не было времени навестить её.

Андромеда возмущённо открыла рот, чтобы что-то ответить, но Люциус развернулся к ней спиной и, словно король, важно удалился из столовой. Драко еле сдержал порыв закатить глаза, наблюдая за отцом. Тот в любой ситуации оставался собой — чопорной аристократической язвой.

Андромеда проводила аристократа ненавидящим взглядом и обратила всё свое внимание на Гермиону. Кудрявая уже терлась возле Снейпа, заботливо угощая его печеньем и кофе. Они о чем-то вполголоса разговаривали стоя у стола. А Драко вновь почувствовал неприятный укол куда-то под дых, когда Грейнджер в какой-то момент ласково погладила крестного по плечу.

Нет, это была не ревность… Но… челюсти Драко скрипнули от злости. После того, что произошло между ним и дикаркой, такие тёплые касания выводили его из себя. Он мысленно заставил свою собственническую натуру затихнуть. Он не будет ревновать Грейнджер, только потому что пару раз трахнул её, хоть она и была невероятно горяча и хороша в постели.

Гребаный Мерлин, она была чертовски хороша… Драко отвёл взгляд от Грейнджер, пытаясь выкинуть из головы её развратный образ перед ним на коленях.

— Гермиона, дорогая, а мы ведь с тобой неплохо общались до того, как ты исчезла из волшебного мира, — окликнула кудрявую ведьму Андромеда. — Тедди очень скучал по тебе…

Грейнджер тут же отвлеклась от своего «спасателя». Она протянула руку тёте и быстро оказалась рядом с ней. Мягко пожала её ладонь и проговорила:

— Как жаль, что я этого не помню… Но я очень рада увидеть ещё кого-то, кто знал меня в прошлом.

— Меня просветили о том, что с тобой произошло, — Андромеда кивнула в сторону Снейпа. — Северус мне всё рассказал, и я хочу помочь тебе. И сделаю всё, чтобы узнать то, что вам нужно.

Грейнджер засияла, и с радостным возгласом «Спасибо!» крепко обняла её за шею. Драко проследил, как Меда сначала удивлённо заморгала, а потом её руки оказались на тонкой талии Гермионы, и они обе рассмеялись, обнимая друг друга, как старые подруги.

Драко уловил краем глаза, что, наблюдая за женщинами, сдержанно улыбнулся и Снейп и сидящий тихо на своём месте за столом Скорпиус. В замке давно не было слышно женского смеха. Этот приятный звук, казалось, разбивал всю мрачность окружающей серой атмосферы своим волшебным нежным перезвоном. Драко и не заметил, как его губы тоже исказились в полуулыбке.

— Мы пойдём прямо сейчас! — Гермиона сразу же ринулась в бой. — Я с вами, хочу взглянуть на эту женщину. Твою сестру. И хочу задать ей несколько вопросов.

Она потянула Андромеду за руку к дверям. Но Снейп строго покачал головой и пресёк её пыл:

— Гермиона, тебе лучше не встречаться с Лестрейндж, она неадекватна и неизвестно как отреагирует на твоё появление. Мне бы не хотелось растягивать наши с ней разговоры, у нас мало времени… Белла не тот человек, с которым приятно вести светские беседы.

— Согласна, — кивнула Андромеда, поддерживая Северуса. — Я тоже не желаю с ней видеться ещё раз. Боюсь, я и после сегодняшней встречи буду отходить год.

— Но, Северус, это же и меня касается! Я хочу с ней поговорить! — не уступала Грейнджер, но тёткину ладонь отпустила.

— Гермиона, мы с Медой должны сделать это вдвоём. Я всё тебе расскажу, — Северус оглянулся, он говоряще дёрнул бровью, ища помощи Драко.

Словно тот был укротителем упрямых Грейнджер…

— Но, Северус, почему? — кудрявая ведьма была похожа на маленькую настырную девчонку, которой не дают конфету. — Эта женщина изуродовала мою жизнь, по её вине я могу стать монстром! Вы же можете для начала выманить её и поговорить, а потом уж и я ей всё выскажу!

Под яростным взглядом Северуса, Драко решил всё-таки остановить напор ведьмы.

— Грейнджер, пусть они идут одни, — подал он голос, властно указывая кивком её место рядом с собой. — Мне нужна помощь по хозяйству. Без тебя я не справлюсь.

Услышав его слова, Гермиона закусила губу и бросила на Малфоя такой вожделеющий и радостный взгляд, что лица Снейпа и Андромеды немного вытянулись от изумления. Драко уловил секундное замешательство в глазах Северуса, но тот быстро взял себя в руки. Он холодно кивнул Драко, вложив в этот жест и благодарность и понимание, и они с тёткой не откладывая в долгий ящик, поторопились в башню к портретам. А Гермиона, поедая Драко голодным взглядом снизу вверх, жарко прошептала:

— Я всегда рада тебе помочь, мой Охотник.

— Грейнджер… — сглотнул Драко и покачал головой, намекая ей о недавнем разговоре в коридоре.

Скорпиус сделал вид, что в его тарелке происходит нечто очень интересное и ковырял вилкой остатки омлета, низко опустив голову. Драко на миг прикрыл глаза. Было неловко перед сыном, и он уже почти жалел, что сдался вчера Волчице на растерзание.

Мерлин, Грейнджер стала слишком любвеобильной, слишком готовой на всё для него, словно прирученная собака, которую кормят и ласково гладят по шерсти… Хотя, если подумать, в ней же было что-то от зверя. Может быть, именно это и сказывалось на её поведении.

В этот момент Драко ещё сильнее возжелал, чтобы его бывшая однокурсница вспомнила себя настоящую и стала наконец здравомыслящим человеком, коим и была всю жизнь.

Насколько ему это было известно, но он мог ошибаться…

— Я помогу тебе с посудой! — Грейнджер усмехнулась и, видимо, решив сжалиться над ним, действительно занялась уборкой стола.

А Драко откашлялся, чтобы привлечь внимание Скорпиуса:

— Твоя девушка будет к обеду?

Скорпиус тут же вскинул голову. Его лицо раскраснелось.

— Да, папа, она возможно немного опоздает, потому что отпросилась с ночёвкой.

— С ночёвкой? — Драко прищурился и ухмыльнулся. — Это что-то новенькое…

— Эм… Это я предложил, пап, — Скорпиус замялся. — У нас же полно места, почему бы и нет. Я хотел показать ей наш замок и покататься с ней на лошадях в лесу. А ещё, она давно мечтала посмотреть нашу библиотеку…

Планы у сына намечались грандиозные. Интересно, кто эта счастливица любящая библиотеки?

Пока Снейп и тётя Меда общались с Беллой, Драко занял Гермиону чисткой картошки. Та ещё раз порывалась сбежать в башню, но после того, как он намекнул, что её ждёт награда за хорошее поведение, дикарка в предвкушении уселась на место и приступила к делу. Естественно, не без помощи магии. А Драко, облегченно выдохнув, спокойно ушёл в коптильню на заднем дворе, где доходили до готовности оленьи окорока. Сегодня он планировал угостить гостей копченой олениной в бруснично-сырном соусе и картофелем, запечённом в специях, — блюдом, которое Астория готовила по праздникам.

По пути Малфой успел вывести лошадей из конюшни в загон, чтобы немного побегали и размяли мышцы, и открыть двери в теплицу — после хорошего утреннего ливня распогодилось, и воздух был свеж и насыщен озоном. Драко любил свои повседневные дела, хотя обычно делал их в мрачном расположении духа. Но сегодня был необычный день. Солнце нагревало воздух, а на его лице играла тихая улыбка, которую он заметил только когда вошёл в дом. «Вот что делает с мужчиной женское внимание и хороший секс», — подумал Малфой, заходя на кухню.

Но виновницы его хорошего настроения на месте не оказалось, и улыбка тут же превратилась в сердитую гримасу. Драко широким шагом направился прямиком в башню, подозревая, что упрямая ведьма, воспользовавшись его отсутствием, всё-таки сорвалась именно туда. Его правоту подтвердили дикие крики, которые он услышал ещё с лестницы.

Чёрт возьми, что за женщина?! Делает всё, что ей заблагорассудится, наплевав на просьбы и желания других!

— Северус, дай я сожгу её, я уничтожу её! — вопила Грейнджер. — Андромеда, отойди!

Всё, что Драко успел заметить, это ошеломленное лицо Андромеды, закрывающей картину его матери своим телом, Снейпа, держащего рвущуюся в истерике Гермиону, и злобный оскал Беллатриссы. Сумасшедшая тётка хохотала, разевая гнилую нарисованную пасть, и ,выглядывая из-за плеча тёти Меды, орала что-то мерзкое в ответ. Драко услышал лишь: «Ты умрешь, тварь, ха-ха!» и «Иди, жри свою грязь, грязнокровка!»

— Драко, забери её! — процедил Снейп, пытаясь удержать буйную кудрявую ведьму.

Он был чертовски зол, чёрные волосы растрепаны, а на лбу появилась испарина.

— Не надо! Северус! — та с силой вырывала свои руки из его крепких ладоней и пыталась магией оттолкнуть крестного от себя. — Она не должна существовать! Её нужно уничтожить, как крысу! Она зверь! А не я!

Драко не стал разбираться с тем, что произошло, он сделал первое пришедшее в голову — бросил в Грейнджер связывающее заклинание и, закинув её, временно обездвиженную и вопящую, на плечо, потащил вниз. Ведьма уничтожила магические путы в мгновение ока. Он еле удержал её, когда она начала пинаться и бить его кулаками по спине, называя предателем и гадом. Драко только крепче сжал тонкие женские лодыжки и грубо обхватил упругую круглую задницу другой рукой.

— Грейнджер, успокойся, чёрт тебя побери! — рычал он сквозь сжатые челюсти, когда её твердые кулачки особенно сильно ударяли его по почкам. — Что ж ты делаешь-то? Грёбаный Салазар!

Через пару лестничных пролетов она все-таки затихла и безвольно повисла на нём.

На кухне он ссадил помятую и всклокоченную Гермиону на стол между корзиной с хлебом и салатницей, заполненной помидорами. Опёрся руками о твёрдую поверхность рядом с женскими бёдрами, не давая дикой ведьме сбежать. И грозно рыкнул, глядя в её раскрасневшееся лицо:

— Зачем ты всё портишь, Грейнджер? Ты хоть понимаешь, что эта сумасшедшая сейчас ничего не расскажет Снейпу?! Что ты тогда будешь делать дальше? Вернёшься в лес?!

Гермиона уже почти успокоилась, пока он нёс её, но всё ещё тяжело дышала, и в её карих глазах сверкали злые молнии. Она кусала губы, слушая его. С сердитым вздохом подняла лицо в потолок, откидывая волосы за спину, и проговорила:

— Я не хочу возвращаться в лес. Но, Драко, если бы ты только слышал, что она говорила Андромеде и Северусу! Она поливала их такой грязью! Я знаю, что они хорошие люди и не заслужили этого. Даже твоя мать и жена спрятались, чтобы не слышать той мерзости! — Гермиона склонила голову, разглядывая пальцы, которыми она нервно сминала платье на своих коленях. — Эта женщина — убийца! Она говорила о том, что убивала безжалостно и много, она рассказывала, как это делала… Как пытала меня… Она смеялась над тем, что со мной произошло по её вине…

Драко сжал челюсти и отклонился от Грейнджер. То, что творила сумасшедшая тётка при жизни и на его глазах, даже спустя много лет являлось ему в кошмарных снах. Воспоминания о её безжалостных пытках и убийствах, отдавались в мозгу отчаянными криками жертв. Одним из тех пронзительных голосов из прошлого был крик юной Гермионы Грейнджер — женщины, сидевшей сейчас напротив него на столе и дрожащей от злости и негодования. Он хотел убрать руки от её бедер, но женские пальцы задержали его ладони.

— Драко… — Гермиона судорожно сглотнула и быстро проговорила, смотря куда-то в сторону, на воротник его чёрной рубашки. — Прости меня. Я не должна была… Я… Пойми, я не специально сделала то, что сделала… с твоим сыном. Я не такая, как она! То, что случилось… Я это не контролировала, — она подняла на него свои большие карие глаза, полные слёз сожаления.

Драко хмуро изучал её расстроенное лицо. Он впервые видел ведьму такой взвинченной и растерянной одновременно.

Ну неужели у кого-то проснулась совесть? Значит, это стоило того. Грейнджер увидела монстра, почти похожего на неё своей кровожадностью, и наконец-то соизволила извиниться. Вот только если бы она знала все подробности жизни Беллатрисы, то считала бы себя ангелом.

— Ясно. Я понял. Ты не такая, как она, — Драко пока не знал, как реагировать на раскаяние Грейнджер, но после её слов ему стало легче, словно на рану в его душе нанесли заживляющее зелье.

Гермиона, тяжело вздохнув, отпустила его ладони, и Драко отклонился назад. Оперся спиной о буфет с посудой и сложил руки на груди, раздумывая, что же делать дальше. Грейнджер, задумчиво уставившись в одну точку, тихо продолжила:

— Если ничего не получится, то я превращусь в чудовище, понимаешь? Я не хотела всего этого кошмара, а сейчас не хочу ещё сильнее! Мне не нравится ждать своей ужасной участи! Я хочу просто жить. Как обычный человек, хочу любить… — она тяжело сглотнула и еле слышно хрипло произнесла: — Хочу остаться с тобой…

Грейнджер вдруг закрыла глаза и её губы задрожали. Малфой покачал головой: «Только не это! Только не плачь!»

— Драко… Ты прав, когда говоришь, что всё быстро, — она прерывисто выдохнула. — Я знаю, что свалилась тебе на голову, как снег с дерева… Но там, внутри меня, — ведьма указала на свою левую грудь и мягко сжала её. Драко облизнул губы и задержал дыхание, ловя этот жест взглядом. — Внутри меня бьётся горячее сердце, которое я желаю отдать тебе! Меня тянет к тебе, Охотник, как бабочку на огонь, и я хочу сгореть в этом огне! Лучше это, чем то, что меня ждёт…

Грейнджер закрыла лицо руками и всхлипнула. Драко покусал губу, удерживая себя от резких движений. Он не спешил бросаться утешать расстроенную ведьму, полагая, что секс — ещё не повод становиться её жилеткой. Но он ненавидел женские слёзы. Терпеть их не мог, чувствовал себя беспомощным в таких случаях.

Гермиона сидела сгорбившись и тихо плакала в свои ладони. Маленькая и совершенно разбитая.

И Малфой послал свои сомнения и гордость к чёрту и осторожно обнял её хрупкую дрожащую фигурку. Проявил к Грейнджер немного тепла. После того, как она произнесла слова извинения, сделать это оказалось легче, чем он думал. Злости на неё больше не было.

— Иди сюда, Грейнджер. Не реви, — его руки успокаивающе гладили тонкую спину, а она вцепилась в него так сильно, как будто он и правда был её светом, её спасением от мыслей об ужасном будущем.

Гермиона, шумно всхлипывая, легла подбородком на его плечо и вздохнула, расслабляясь.

— Всё будет хорошо. Твоя проблема решится. С нами Снейп… — он замер, когда понял, что произнёс «с нами».

Грейнджер прижалась к нему теснее, обвивая его крепкий стан руками.

— Со мной ты… Ты мне нужен…

Драко почувствовал лёгкие поцелуи, которыми она начала нежно покрывать его шею. Маленькие ладони гладили его спину, а ноги, меж которых он стоял, вдруг обняли его крепче за бёдра, прижимая к себе вплотную.

— Грейнджер… — предупреждающе выдохнул Малфой, но горячие женские губы уже подбирались к его рту.

Он понял, что снова хочет её. Это было похоже на грёбаный медовый месяц. У него с Асторией не было медового месяца и не было такой страсти никогда, и он списывал непреодолимое желание к «своей Волчице» обычным голодом до женского тела. Десять лет без ласк и поцелуев, без ощущения жаркого тела, без объятий…

Его пальцы сами скользнули по стройным женским ногам под красную длинную юбку, чтобы стянуть с разгорячившейся ведьмы трусики. И Грейнджер затянула его в жаркий страстный водоворот. Драко, не раздеваясь полностью, взял её прямо на кухонном столе, уложив спиной между рассыпавшихся томатов и кусочков хлеба. Они оба протяжно и громко стонали, когда оргазм настиг их. Драко, тяжело дыша, повалился на Гермиону сверху и прошептал ей на ухо:

— Чёрт, это не я огонь, Грейнджер, а ты…

Как же хорошо ему было!

Ведьма крепко обняла его за шею и рассмеялась. Взяла лежащий рядом чуть раздавленный помидор и, глядя на Драко с лукавой улыбкой, откусила кусочек, сладко причмокивая. И протянула оставшуюся половину ему.

— Эти помидоры больше не появятся на столе, — усмехнулся он, лёжа на её груди, и доел красный плод прямо с руки Гермионы, вылизывая её розовые от томатного сока пальцы.

— Хорошо… Мы будем есть их только вдвоем и наедине… — Грейнджер закусив губу, мечтательно наблюдала за его старательным языком.

Они вздрогнули, когда в дверь кухни тактично постучали, нарушая их идиллию. Драко поскорее встал с ведьмы и поднял её за собой. Грейнджер мановением руки привела их обоих в порядок, но её глаза так радостно сверкали, а лицо украшала такая довольная улыбка, что только слепой бы не догадался, чем они занимались на кухне.

— Я не помешал готовке? — скептически спросил Снейп, заходя в помещение.

Его взгляд упал на пустую кастрюлю и разбросанные по всему столу томаты вперемешку с хлебными крошками. Драко вдруг понял, что там ясно вырисовывался силуэт женской фигуры. Он поймал пронзительный взгляд крестного. Тот провёл пальцем по деревянной столешнице, поднял один из помидоров и покрутил его в ладони, не отводя глаз от парочки. Ведьма тут же оказалась рядом с ним и обняла, виновато заглядывая в его чёрные глаза:

— Северус! У вас получилось? Ты узнал то, что нам нужно?

Драко напряженно сжал губы и скрестил руки на груди — как привыкнуть к такой близости между крёстным и своей женщиной?.. Чёрт, что? Какой ещё своей женщиной?!

Малфой мысленно осадил себя — привыкать к Грейнджер не входило в его планы…

— Да, несмотря ни на что, мы всё узнали, — ответил Снейп строгим голосом, при этом его рука легла на её спину. — Имя оборотня Белла сказала сразу, как только увидела Андромеду, а потом её понесло. И ты пришла совсем не вовремя, Гермиона. Твоё упрямство доведёт тебя до беды когда-нибудь! — он нервно сдавил томат в руке.

— Но эта тварь! — начала ведьма.

Снейп перебил её, продолжая ледяным тоном:

— Да, она монстр. Это так. Она припомнила Андромеде гибель её мужа и дочери… Люциус сейчас отпаивает Тонкс успокоительным, — услышав это, Драко неосознанно вздернул бровь, удивляясь сегодняшнему поведению отца: тот снизошел до помощи «предательнице крови» и даже приглашал за стол и, оказывается, писал ей раньше письма.

— Но, в любом случае, Беллатриса уже мертва и не причинит больше вреда. Она может только кричать мерзости. А ты, Гермиона, могла совершить непоправимое — сжечь картину с Нарциссой или поранить Меду! — отчитывал Снейп свою нерадивую «подругу».

— Я… Я не подумала… Погорячилась… — пробормотала ведьма, хмурясь.

А Драко хмыкнул и скривил губы — как бы он не любил мать, но если бы сожгли её портрет, он бы не страдал. Он бы наконец простился с ней, как и делают все нормальные люди, чтобы жить дальше, не оглядываясь в прошлое.

Жить с таким прошлым, как у него, было слишком тяжело.

— Так что даёт это имя? — спросил Драко о том, что было действительно важно.

— Нам нужен кто-то из родственников погибшего и его кровь, — Снейп уже более расслабленно подкинул помидор в руке и поймав, откусил половину.

— Но зачем?

— У нас есть возможность отменить Проклятье. И этой мелочи нам не хватило в прошлый раз. Я узнал об этом совсем недавно, — доев томат, Снейп кивнул Гермионе, которая уже стояла у стола, кидая задумчивые долгие взгляды на Драко. — В этот раз всё должно получиться.

Она сглотнула:

— Значит, как только кровь будет у нас, мы с тобой покинем этот замок? — спросила тихо Грейнджер.

— Да, мы должны будем уехать.

Ведьма покорно вздохнула и закусила губу.

***

После произошедшего в башне почти все, кроме Скорпиуса и старшего Малфоя, погрузились в грустные размышления, вспоминая безрадостное прошлое и представляя не радужное будущее. Обед, несмотря на вкуснейшее блюдо, приготовленное совместными усилиями Драко и Гермионы, проходил тихо. В столовой слышался лишь преувеличенно бодрый голос Люциуса, который пытался расшевелить женщин, но они обе пребывали в какой-то странной прострации и не реагировали на него должным образом.

Андромеда скоро встала из-за стола, почти не притронувшись к еде. Драко успел сказать, что в этом доме ей всегда рады, и тётя, тихо извинившись и поблагодарив хозяев за гостеприимство, ушла через камин.

Гермиона упорхнула из-за стола следом за тёткой. Сославшись на усталость и желание спать, ушла в свою комнату. После того, как Снейп сообщил ей о том, что они возможно дня через два уедут, она словно погасла. В замке вновь воцарилась мрачная тишина, и все мужчины в столовой доедали порции картошки с кусочками копченого мяса в тягостном молчании.

Но это продлилось лишь до того момента, пока вдруг не раздался звон, предупреждающий о новом госте. Камин полыхнул зелёным. Скорпиус, подпрыгнув с места, в два шага оказался рядом с очагом, и к нему в руки прямиком из магического огня выпрыгнуло яркое удивительно рыжее создание. Юноша радостно улыбаясь, обнял кудрявую худенькую девчонку небольшого росточка.

— А вот и она! — воскликнул он. — Наконец-то, Роза!

Рыжая звонко рассмеялась и, не замечая, что в комнате присутствует кто-то ещё кроме них, бросилась страстно целовать покрасневшего Скорпиуса.

У Люциуса тут же загорелись глаза, Снейп нахмурился, разглядывая девчонку с большим вниманием, а Драко усмехнулся в кулак. Девушка своей энергичностью напомнила ему Грейнджер. А когда она отклонилась, чтобы вновь взглянуть на Скорпиуса, черты её лица — точеный нос и острый подбородок показались на короткий миг действительно похожими на его дикарку.

— И что это у нас тут за прелестное создание? — Люциус первый поднялся из-за стола и окликнул страстно целующуюся у камина парочку.

Девушка ахнула и отскочила от Скорпа, как от огня. Парень, тяжело дыша и смеясь, выговорил, указывая на неё ладонью:

— Дед, папа и дядя Северус, хочу представить вам мою девушку…

Девчонка быстро пришла в себя, оправила зеленое платье и смело подошла ближе к Люциусу. Большие голубые глаза сверкнули весёлым огнем, и она смело протянула ладошку старшему Малфою, бодро представляясь:

— Роза!

Тот с удовольствием чмокнул маленькую ручку и сжал её крепче:

— А у вас, случайно, нет близняшки? —проговорил старый ловелас, чуть дёрнув бровью.

— Дед! — Скорпи, улыбаясь, укоряюще покачал головой.

— Люц, ты не слишком размечтался? — поднимаясь из-за стола, Снейп не преминул уколоть бодрящегося аристократа. — В твоём возрасте тебе нужна сиделка, а не такая пигалица. Здравствуй, Роза!

Он кивнул девушке, словно знал её уже сотню лет. Но на его лице не дрогнул и мускул. Рыжая счастливо улыбнулась ему:

— О, Мерлин! И вы здесь, дядя Северус! Рада вас видеть!

— Я же говорил, что он друг нашей семьи! — тихо шепнул Скорпи Розе, а та ему так же вполголоса ответила:

— И нашей тоже.

— Я не понял, откуда ты, Северус, знаешь всех красивых девушек магического мира? — недовольно хмыкнул Люциус, с большой неохотой отпуская белокожую руку юной рыжей красавицы.

Роза тут же снова покраснела, услышав комплимент, и обняла Скорпиуса, видимо желая спрятаться от всеобщего внимания мужчин.

— Так значит, вы встречаетесь? — зачем-то уточнил Снейп, подозрительно тревожно поглядывая на двери в столовую.

— Да… Мы уже два месяца вместе, — ответила Роза тихо.

Драко тоже поднялся с места, внимательно разглядывая девушку и не понимая, почему Снейп так странно себя ведёт и почему эта девушка чем-то напоминает ему Грейнджер.

— Добрый день, Роза, — он протянул руку, чтобы поздороваться. — Я отец этого шалопая, который додумался пригласить вас в гости в наш скучный мрачный дом.

— О, мистер Малфой! — воскликнула она, ещё сильнее заливаясь краской и робея пожала его ладонь. — Скорпиус много рассказывал о вас.

Неизвестно, что там про него рассказывал сын и что вообще о нём знала эта девушка, но Драко показалось, что веселость Розы сошла на нет, когда она увидела его.

— А можно узнать вашу фамилию? — произнес он, изучая её с внимательным прищуром.

Роза оглянулась на Скорпиуса. Тот подбодрил её уверенным кивком, ясно говорящим «Не бойся, я с тобой», и она тихонько выговорила:

— Эм… Поттер…

Люциус отреагировал сразу же. Он фыркнул и совсем не аристократично от души расхохотался.

— Ахаха! Что? Ох, святая Моргана и подштанники Мерлина! Вот это поворот! Дочка Поттера и сын Малфоя!

— Дед! — нахмурился Скорпиус, меняясь в лице. — Пожалуйста!

Роза опустила глаза в пол, и Драко заметил, как она вцепилась в белую рубашку Скорпа, ища моральной поддержки. Тот приобнял её за плечо и оглядел всех, словно коршун, защищающий своё родное гнездо. Драко никогда не видел в его взгляде столько силы и мужественности и не посмел что-то комментировать по поводу фамилии его подруги. Люциус тоже резко замолк.

В наступившей тишине неожиданно громко скрипнула дверь. Все оглянулись на этот звук.

— Северус, ты ещё не ушел? Я тут подумала…

Драко почувствовал, что на какое-то короткое мгновение его сердце сбилось с ритма, когда в столовую красным кудряво-каштановым вихрем ворвалась Грейнджер. Она снова пылала какой-то идеей, и этот пыл передался и ему. Он с интересом ждал, что же она скажет. Но ведьма остановилась, не сделав и пары шагов и замерла. Она вперила ошеломлённый взгляд на рыжую девчонку, которая так же изумленно и даже испуганно смотрела на неё, широко раскрыв большие голубые глаза. Роза захлопала ресницами и вдруг в ужасе вскрикнула:

— Мама!

Она словно увидела чудовище, и поскорее спряталась за спину Скорпиуса:

— Пожалуйста, Скорпи, я не хочу…

«Мама?!» — Драко переглянулся со Снейпом, пытаясь понять, как дочь Поттера могла оказаться одновременно и дочерью Грейнджер.

Гермиона побледнела и сделала шаг назад. Драко еще ни разу не видел её настолько бледной. В карих глазах блеснули слезы.

— Роза! — всхлипнула ведьма дрожа, её шрамы на руке разгорелись ярче. Она медленно оглядела всех, будто видит впервые.

Какое-то неприятное ощущение скрутило пищевод Драко. Что-то происходило на тонком уровне, и, кажется, это чувствовали все в этой комнате. Люциус напрягся, а Снейп начал потихоньку пробираться ближе к пребывающей в странном оцепенении Гермионе.

— Скорпи, пожалуйста, спрячь меня! Мне страшно, — захныкала Роза, утыкаясь в спину сына головой, а тот непонимающе нахмурился, крепче обхватывая её за руку.

— Гермиона! Успокойся! Тебе нужно успокоиться! — тихо бормотал Снейп, продвигаясь к дышащей, как загнанный олень, дикарке всё ближе: она сделала ещё два небольших шага назад.

Грейнджер медленно покачала головой из стороны в сторону:

— Нет… Нет… Я не хотела… Прости меня, малышка… Я не хотела! — прерывисто произнесла она.

Красное платье взметнулось, словно костёр, и ведьма с шумом бросилась вон. Было слышно, как она громко рыдает в пустынном холле и как грохает большая дверь на выходе из дома.

— Гермиона! — Снейп с досадой чертыхнулся и хотел было последовать за ней, но Скорпиус остановил его, произнеся неестественно ровным высоким голосом:

— Дядя, со мной что-то происходит.

Северус резко развернулся на каблуках к парню.

— Она ударилась… — пробормотал Скорпиус, сосредоточенно глядя куда-то в пространство и дернувшись, будто кто-то невидимый бил его. — Она наступила на что-то острое… — он охнул. — Её сердце болит, — юноша схватился за грудь. — Очень сильно болит… Она упала… Она… Она преображается…

Всё дальнейшее происходило, как в страшном сне. Скорпиус вдруг задрожал. Он решительно оттолкнул от себя рыжую девчонку в руки Люциуса. Раздалось рычание. Драко в ужасе следил за тем, как тело сына согнулось пополам, он пронзительно и отчаянно закричал и…

Через мгновения трансформации вместо Скорпиуса рядом с камином встал на четыре крепкие лапы, оскалив клыки, огромный белый барс.

Комментарий к 8. Званые гостьи

Всем доброго дня!

Глава получилась очень насыщенная событиями и героями… Поэтому писалась так долго. Но я надеюсь, вам понравилось)

Спасибо за внимание 😘❤️

========== 9. Возвращение ==========

Воспоминания вставали перед глазами, как чаща дикого леса — непроходимые, ужасные и давящие. Гермиона бежала вперёд, не разбирая дороги, не чувствуя боли и не слыша звуков извне. Если бы ей навстречу выскочил лесной зверь, она бы не заметила его. Мир пропал, Гермиона осталась одна, наедине со своим шоком и горем.

Перед глазами взрывались яркие картинки из прошлого, которые она хотела забыть, но не могла.

Вот маленькая Роза, её любимый рыжий огонёк, кричащая из угла комнаты: «Мамочка, не надо!» Малышка закрывала руками испуганные глаза и плакала громко, навзрыд, а детский голосок скорбным колокольчиком ударял в голову: «Мама, пожалуйста, не убивай меня! Мама, не трогай папу!»

Окровавленный Рон у ног… Нет, не ног, а чёрных огромных лап…

И кровь, такая красная, горячая… Она везде… И этот страшный удушающий запах… Запах убийства и смерти…

Боль и злость… А потом побег… Девочка в углу комнаты, сжимающаяся в страхе, осталась там… Одна… В прошлом.

Гермиона бежала дальше, чтобы не довершить страшное… Скитания по лесам… Какие-то маги… Она помнит, что кого-то кусала, но либо они сбегали от неё в ужасе, либо она бежала прочь… А потом Снейп… Его спасительная магия и кровь… Его страшные раны на плече… Его помощь… А потом снова годы скитаний…

И снова кровь. Скорпиус… Её пасть разрывает заботливую кормящую её руку до кости… И глаза его отца…

Серые глаза в ужасе…

Драко… Мерлин, она укусила сына того самого Драко Малфоя… А потом… Нет…

Что же она натворила?! Сейчас ей хочется смерти для себя, чтобы остановить это, но смерть превратит её в ещё более жестокое орудие убийства. Её жизнь — злая насмешка! И голос у этой насмешки тот самый, который снится в кошмарах! Такой, как смех Беллатрисы Лестрейндж…

Гермиона громко кричит от отчаянья! И понимает, что изо рта вырывается звериный рык. Она снова Волчица! И несётся по тёмной чаще, ломая ветки и сучья неизвестно куда, прочь от тех, кто ей так дорог… Прочь от родной дочери… Прочь от мужчины, который был её так недолго… Прочь от тёплого дома… Она не должна поддаваться волчьей натуре и пользоваться их добротой… Она должна бежать…

Тёмный лес давит, грязь хлюпает под лапами, мощные стволы сжимают стены,преграждая путь… Просвета не видно… Не в этой жизни…

Она спотыкается о корни кривого дуба. Щелчок, и её ногу бьёт острая боль. Дикая режущая боль! Она взвизгивает, как щенок, и падает…

Падает… Скользит лапами по грязной жиже… Рычит… Пытается остановить падение. Острые ветки бьют по морде, режут тело, и волчица понимает, что она попала в капкан…

***

В мрачной столовой замка все словно застыли. Никто не делал резких движений под яростным взглядом голубых глаз барса. В тишине слышался только приглушенный плач Розы, испуганно схватившейся за лацканы темно-зелёного камзола Люциуса. Старший Малфой, как рыцарь в сияющих доспехах, закрывал её от оскалившегося белого зверя, тесно прижав к себе. Северус на всякий случай навёл на преображенного Скорпиуса волшебную палочку. Драко, несмотря на нервозную обстановку, старался держать эмоции под контролем.

Он видел сына барсом всего один раз. Когда Скорпу было года три, тот нечаянно упал с балкона третьего этажа. Драко чуть не получил сердечный приступ, увидев, как Скорпиус летит вниз головой на каменную площадку. Но его ребёнок, преобразившись в полёте в крупного котёнка, удачно встал на четыре лапы и, зарычав, бросился к ближайшему дереву. Он забрался повыше и чуть снова не свалился на землю, когда обратился обратно в себя — маленького, ничего непонимающего мальчугана. Драко снимал его с веток при помощи магии.

А сын так и не вспомнил, как оказался на дереве.

Драко предполагал, что второй раз Скорпиус преобразился в зверя в тот злополучный день. Тот самый, когда весь изодранный, в крови и страшных ранах, мальчишка ввалился в комнату своей почившей матери. Малфой тупо напивался там вот уже неделю после смерти Астории и оплакивал свою никчемную жизнь, в которой постоянно случалось дерьмо и умирали дорогие ему люди. И он никогда не забудет какой ужас испытал, увидев израненного сына.

В тот момент Драко понял, что не готов потерять ещё и мальчишку.

Снейп помог выходить парня. Скорпиус и в тот раз не вспомнил подробностей своего спасения. Драко сам выяснил, что же случилось. Проехав по следам мальчика в зимнем лесу, он нашёл труп мёртвого растерзанного кугуара, следы борьбы двух хищников и рваные куски ткани тёплой мантии сына.

Они со Снейпом подумали и решили тогда, что сообщат Скорпиусу о его способностях анимага в день его восемнадцатилетия. Чтобы у того, с такой склонностью к приключениям, не было соблазна воспользоваться своим даром для детских шалостей.

Драко было ясно, что Скорпиус превращался в барса в моменты, когда его жизнь висела на волоске. Внутренний зверь защищал его от смерти. Но сейчас в этой комнате ничто не угрожало парню. Значит так влияло на него преображение Гермионы, с которой он был всё ещё связан.

И это значило одно — Грейнджер снова волчица. Она снова зверь…

В горле комком застряла желчь… Что же будет?

— Тихо, Скорпиус, тихо, — медленно, успокаивающим голосом говорил Драко рычащему барсу. — Вспомни, кто ты есть… Ты хороший добрый человек… Ты мой сын, Скорпиус Малфой… Ты учишься в школе, любишь животных… Теперь попробуй стать человеком… Давай…

— Я давно говорил, что надо ему все рассказать! — недовольно шикнул Люциус, обнимая рыжую малышку. — Хоть Скорп и не самый умный из Малфоев, он бы уже научился перевоплощаться…

Барс зарычал громче и дернулся в его сторону. Старший Малфой, заметив это опасное движение, медленно вытащил волшебную палочку и заботливо задвинул Розу за свою спину. Зверь сверкнул голубыми глазами. Он всё понимал.

— Люц, ты можешь заткнуться? — прошипел Северус. Люциус возмущённо сжал губы, но не ответил — никто не знал, на что способен Скорпиус в шкуре хищника. — Продолжай говорить, Драко.

Снейп начал движение палочкой, и Драко надеялся, что крестный хочет обезопасить всех от неожиданного нападения. Он продолжил говорить с сыном:

— Не волнуйся, всё будет хорошо. Вспомни, кто ты, и стань собой… Найди в себе силы стать человеком… Ты знаешь, как это сделать. Посмотри, какая красивая девушка пришла к тебе в гости, ты обещал ей показать нашу библиотеку…

Драко видел — в глазах зверя горело понимание. Казалось, Скорпиус пытается вернуться, но что-то мешало ему. Вдруг зверь протяжно рыкнул, в этом звуке слышались боль и отчаяние. Драко и Северус тревожно переглянулись. Что-то происходило там, снаружи. С Грейнджер. Опасный оскал на звериной морде исчез, появилось странное выражение, и барс упал, словно невидимая сила сбила его с ног. И когда белая большая кошка заскулила от боли, из его правой задней лапы хлынула ярким потоком красная кровь.

Драко дернулся на помощь своему ребёнку, но Северус махнул рукой в сторону двери и прорычал:

— Драко, ты должен найти её! — Снейп принялся выводить в воздухе голубые световые линии в виде непонятных рисунков и символов. — Кажется, она сильно поранилась в лесу!

— Но Скорп… — кровь заливала пол, и Драко видел, что это опасная рана, возможно задета артерия.

— Я займусь им! Они оба умрут, если не поторопишься! Отыщи Гермиону, она не ушла далеко! — Северус опустил световую конструкцию из рун на зверя заковывая его в стазис, чтобы остановить кровь.

Драко направился прямиком к лошадям. Они всё ещё бродили по загону, мирно поедая траву. Малфой свистнул, и его чёрный друг тут же откликнулся. Драко не стал терять время, одевать седло и забирать магическое копье, он накинул на жеребца повод и запрыгнул на него так, без седла. Палочкой вычертил руну слежения за крупным зверем. Красная призрачная сеть устремилась в лес. Она помогала ему в ловле оленей и предупреждала о более опасных хищных зверях. Малфой развернул коня и последовал за ней.

После утреннего ливня земля в лесу ещё не просохла, Драко хорошо видел следы маленьких женских ступней в чёрной грязи. Погнутые ветки и измятые мокрые листья и травы… сломанные сучья… куски красной ткани… Женские следы резко менялись на огромные волчьи.

Он следовал в правильном направлении.

Лошадь хрипло дышала под ним, когда перепрыгивала через поваленные деревья. Грязная вода брызгала в разные стороны от копыт. Лес становился все гуще и темнее. Солнечный свет почти не проходил меж крон, а птичий гомон и звуки ветра остались где-то позади. Драко уже пожалел, что не взял копье, он предпочитал не заходить в эти мрачные места без охотничьей экипировки. Оглянувшись в поисках красной метки следящего заклинания, он увидел, что магическое пятно пульсировало между кривых чёрных стволов почти у края непролазных болот. Там он выставлял несколько капканов на больших зверей.

Чёрт! Неужели она попала в его ловушку?

Он направил Дрого в сторону красной метки, но конь на полпути заупрямился, завертелся на месте. Почувствовал хищника. Драко спрыгнул с жеребца и, закрепив повод за торчащий уродливый корень. Вооружившись волшебной палочкой, он полез сквозь переломанные ветки вперёд. И ещё не подойдя к месту, Малфой услышал, как тихо скулило животное, упавшее в яму.

Драко подошёл к краю оврага и наконец увидел её. Он уже и забыл, какой огромной была волчица. С крупной мордой, кудрявой тёмной шерстью и мощными лапами. Она выглядела впечатляюще грозно.

Волчица подняла голову на шум и попыталась вскочить. Она зарычала из последних сил. Жёлтые глаза загорелись, и Драко увидел в них жгучее желание разорвать на части смешанное с отчаянием. Он заметил свой железный капкан на её задней правой лапе. Зубцы жестоко впивались в волчью плоть, и кровь стекала вниз, смешиваясь с грязью.

— Грёбаный Салазар! — раздосадованно ругнулся Малфой — что за женщина, снова вляпалась в проблему!

Этими капканами он обложил лес со стороны болот, чтобы оградить свою землю от нашествия медведей и других опасных хищников.

И один из таких хищников лежал сейчас перед ним в грязи, истекая кровью и пытаясь казаться страшнее, чем есть на самом деле. Но Драко знал, кто прятался под этой страшной личиной. Он вспомнил, как ласково Скорпиус называл волчицу, когда она сидела в клетке, и произнёс успокаивающим тоном:

— Тише, Кудряшка… Тише… Я помогу тебе… Ты же помнишь, кто я?

Волчица свирепо рыкнула в ответ, но звериные глаза блеснули слезами. И Драко опустил руку с палочкой, уверенный, что она помнит его. Вряд ли Грейнджер покусится на того, кто кормил её несколько дней, и кто совсем недавно целовал и ласкал её человеческое тело. Он бесстрашно сделал шаг к ней навстречу. Драко чувствовал себя сумасшедшим, но спускался вниз по скользкому склону оврага прямиком к огромной твари в пасть. Ему нужно было помочь ей, ради сына и ради неё самой.

— Я вытащу тебя… Вспомни, кто я. Я твой… Твой Охотник, — говорил Драко всё, что приходило в голову, лишь бы заговорить её, заставить слушать и успокоиться. — Я спасу тебя. Верь мне, Грейнджер…

Малфой держал руки на виду, чтобы она не нервничала и не думала, что он опасен. Волчица завозилась в грязи, оскаливая зубы, но её уши напряжённо торчали вверх, вслушиваясь в слова.

— Гермиона, ты же не хочешь, чтобы мой сын умер, и, я уверен, ты не хочешь умирать сама… Тем более, что спасение так близко… Позволь мне помочь тебе…

Он медленно и очень осторожно протянул руку к её мощной морде, где-то в глубине души опасаясь, что дикая волчица набросится на него. И проглотил этот страх, ожидая её реакции с замиранием сердца. Зверюга потянулась навстречу, часто и тяжело вдыхая воздух.

Драко застыл, стараясь не шевелиться.

И вдруг она ткнулась в его ладонь мокрым носом. Малфой выдохнув, осторожно провел по нему пальцами. Его Волчица. Жёлтые глаза больше не смотрели с ненавистью, из них текли слезы. Зверь ослаблено уронил голову в грязь.

Волчица заворочалась, тихо и жалобно скуля… Через несколько мгновений перед Драко в грязи, с капканом на ноге, лежала маленькая обнажённая женщина. Она плакала от боли и тряслась, сжимаясь в холодных судорогах.

— Помоги мне… — услышал Драко тихий шелест и бросился к Грейнджер на помощь.

С усилием раздвинул железные зубцы в стороны, освобождая ведьму. Быстро наложил на рваную рану на икре её правой ноги кровоостанавливающее заклинание. Обнял дрожащую Гермиону, прижал к себе, не боясь выпачкаться в болотной грязи, и понёс наверх.

— Драко, я потеряла то красивое платье, — всхлипнула Грейнджер, когда он снял с себя рубашку и натянул на её грязное продрогшее тело.

— Ничего, у Астории много платьев, возьмёшь любое, — проговорил Драко, сажая её на жеребца.

— Спасибо… — прошептала Гермиона, когда он уселся позади, обнял её одной рукой и дёрнул повод.

Драко не ответил, лишь прижал крепче, пытаясь согреть. Но она всё равно дрожала и плакала. Он не стал применять согревающее заклинание, опасаясь, что это заставит кровь вновь хлынуть из раны.

— Я не хочу, чтобы Роза видела меня такой, — проговорила Гермиона, когда они подъехали к дому. — Я не хочу, чтобы она вообще когда-нибудь меня увидела.

Драко молча кивнул. Расспрашивать, почему она не хотела встреч со своей дочкой, сейчас было бы слишком жестоко. Грейнджер была похожа на маленького раненого зверька, а не на ту самоуверенную и дикую сильную ведьму, коей была час назад. И трогать её за больное не было желания.

— Хорошо, я отнесу тебя в твою комнату… — он взял её на руки, как ребёнка, и понёс в дом. — Но сначала выпьешь крововосполняющее зелье, и я наложу на рану заживляющую мазь и бинты.

Она послушно качнула головой, кудрявые лохматые волосы легли на её лицо, но Гермиона не стала убирать их. Словно закрываясь от его взгляда.

Малфой занёс Грейнджер в кухню и усадил на стол, на котором совсем недавно они занимались жарким сексом. Раненая конечность безвольно повисла, и Гермиона всхлипнула, сжав кулаки.

— Больно, я знаю… Сейчас… — Драко видел, как она стискивала зубы. — Подними ногу на стол.

— У меня грязные ноги… — прошептала она, задыхаясь от страданий.

— Грейнджер, делай как я говорю! — бросил он. — Не забывай, что кое-кто сейчас мучается от такой же боли…

Он достал из буфета несколько склянок с зельями. Обернувшись, увидел, что она скукожилась на столе, вытянув свои стройные ножки облепленные лесной грязью и дрожит.

— Выпей. Это обезболивающее…

Грейнджер беспрекословно выпила то, что он вручил ей. И через пару минут на её лице появилось облегчение. Ведьма со стоном закрыла глаза и отклонилась назад, опираясь на руки.

Драко намочил полотенце теплой водой из чайника и принялся медленно вытирать её ноги. Очень ласково. Каждый дюйм её нежной кожи. Он хотел чтобы она не думала о боли, а только о том как его руки осторожно касаются её, стирая грязь. Он думал о сыне и его страданиях и о том, что таким образом облегчает и его долю. Гермиона закусила губу и судорожно вздохнула, когда влажная ткань прошлась по её бёдрам у промежности. Она сглотнула, но взгляда на него так и не подняла. Драко нанёс на очищенную кожу вокруг рваной раны зелье для скорого заживления. Он произнёс заклинание бинтования и поврежденную ногу тут же замотали возникшие из воздуха белые марлевые ленты.

Всё это время на кухне Драко наблюдал за ней и понял — ведьма изменилась. В его чёрной рубашке, вся грязная, израненая, поникшая, она выглядела, как побитая собака в противовес той себе утренней — яркой и пылающей, как звезда. Словно два разных человека.

— Спасибо… Драко, помоги мне добраться до комнаты… И позови, пожалуйста, Северуса. — попросила Гермиона, прерывисто дыша и всё также стараясь не смотреть на него.

Драко упёрся ладонями в стол рядом с ней, склонился ближе. Грейнджер опустила голову ещё ниже, скрываясь от его взгляда. Он зацепил пальцем густую прядь волос в которой застряло несколько веточек, и оттянул в сторону, чтобы увидеть её глаза.

— Грейнджер… Ты будешь в порядке и больше шага не сделаешь из этого дома, обещай. — потребовал Малфой, изучая такое знакомое и одновременно чужое женское лицо. — Обещай, хотя бы ради Скорпа.

Ведьма не взглянула на него. Сглотнула и тихо проговорила:

— Зря ты спас меня… Надо было оставить там в лесу. Я бы не умерла, но я не должна быть в твоём доме… Я вообще не должна быть.

Драко видел, что она снова вздрогнула. Её плечи затряслись. Он подавил жгучее желание прижать её к себе, чтобы утешить и прекратить этот плач.

— Грейнджер… Ты всё ещё Волчица или…? — спросил он, хотя уже понимал, каков будет ответ.

Гермиона наконец подняла на него глаза. И Драко увидел то, чего не видел ещё ни разу за прошедшие дни — она стыдливо покраснела. Тихо выдохнув, Грейнджер неуверенно качнула головой:

— Я… Драко, прошу тебя… — ведьма выдержала его острый взгляд. — Давай поговорим об этом позже… Не сейчас… Я обещаю, что больше не убегу. Не хочу чтобы твой сын пострадал.

Драко хмуро усмехнулся. Он был прав. Гермиона Грейнджер — правильная девочка, заучка и умница, всё вспомнила и стыдится того, что произошло между ними… Как он и предполагал. Но почему-то радости от своей правоты он не почувствовал. Непонятная горечь и разочарование проникли в его душу, и он сжал губы и молча отвернулся к буфету, убирая остатки зелья.

***

Северус ждал её после душа, сидя в том же кресле, трансфигурированном из воздуха. В этот раз Гермиона не бросилась к нему на колени и даже не улыбнулась, поймав пронзительный взгляд чёрных глаз. Она посмотрела на него, закусив нижнюю губу, и её тонкие тёмные брови сошлись на переносице. Зельевар еле заметно сглотнул, наблюдая, как она, прихрамывая на раненую ногу, прошла к шкафу. Достала оттуда халат и скинула влажное полотенце на пол. Обнажённое женское тело словно ослепило его, и мужчина на миг прикрыл веки.

— Что ты творишь, Северус?! — воскликнула Грейнджер, она давно не смущалась его — Снейп видел её всякой за годы их общения. Все те годы, которые она теперь отлично помнила.

Гермиону обуяла злость, ей было всё равно, что он подумает и скажет. Ведьме хотелось вновь преобразиться в волчицу и растерзать этого человека в чёрной одежде.

Тот открыл глаза. Грейнджер стояла перед ним, уже одетая в темно-синий халат, злая, нет, скорее взбешенная, с опухшими от долгих рыданий глазами.

— Гермиона… — начал Северус медленно, но ведьма перебила его.

— Не надо мне ничего говорить! Я всё поняла и так! Ты позвал мою дочь! Ты подставил Малфоя! Ты! Ты, можно сказать, подложил меня под него! Ты знал всё про желания волчицы! Ты всё это проверил на себе и… И всё продумал! Но мы не твои куклы! — она дышала прерывисто и нервно убирала мокрые волосы с лица. — Я знаю, что ты хочешь…

Снейп резко встал, надвигаясь на неё, как чёрная скала. Он сузил глаза и с холодком в голосе властно отчеканил:

— Ты не знаешь ничего. И ты не права. Потому что, во-первых, я не звал твою дочь. И во-вторых, я не подкладывал под тебя Драко или наоборот… — он моргнул, недовольно цокнув языком. — Не суть. Как ты можешь так думать обо мне?

— Я… Я думала весь этот час, пока ждала тебя! — гневно проговорила Гермиона, которая действительно, пока лежала в ожидании Снейпа, успела передумать многое. — Я хорошо тебя знаю! Ты… Ты слишком расчетлив, как истинный зельевар и хороший стратег!

Снейп покачал головой:

— Спасибо. Посчитаю это за комплимент. Но в этот раз твои размышления привели тебя к неправильным выводам, — он скрестил руки на груди, откинув чёрные волосы назад, и выпрямился, отчего стал выше неё на голову. — Хочешь верь, хочешь нет, но я не знал, что Скорпиус увлёкся Розой. Ни он, ни она не называли имён, а я не имею привычки лезть в души детям.

Гермиона посмотрела на него долгим взглядом, пытаясь разглядеть хоть каплю лицемерия и лжи. Снейп поднял одну бровь, отвечая ей возмущенным выражением лица. Он не врал. Вся её злость сразу же куда-то испарилась, и Гермиона обмякла и устало уселась на свою кровать.

— Значит… Она… Боже… — ведьма закрыла лицо руками и всхлипнула. — Я не видела её семь лет… И я… Я поняла, что так скучаю по ней. По моей искорке… Моей маленькой хохотушке… Северус… Прости…

Она ощутила, как сухая ладонь утешающе огладила её пальцы, закрывающие лицо. Гермиона сдержала громкий всхлип, судорожно вздохнув.

— Я поговорил с ней, перед тем, как она ушла, — произнёс Северус, осторожно поглаживая ведьму.

— Что ты ей сказал? — Гермиона перехватила его ладонь и сжала, глядя на своего друга с надеждой и страхом.

— Я уже давно пытаюсь помочь Розе перестать тебя бояться… Мы обсуждали тот случай и… — продолжил зельевар и ответил ей пожатием.

Гермиона отпустила большую ладонь с длинными узловатыми пальцами и замахала головой:

— Нет-нет! Молчи! Не говори про неё ничего. Просто молчи… Я начинаю нервничать и могу… Я не хочу никому причинять вреда, особенно Скорпиусу… Как он, кстати?

— Мальчик в порядке. Как и всегда, — Северус хмыкнул. — Он защищён сильной анимагической магией.

Гермиона вытерла слезинки со щек. Хоть с сыном Драко всё было хорошо. Она покусала губу, обдумывая случившееся, и снова недовольно бросила в сторону Снейпа:

— Но Малфоя я тебе не прощу! Ты… Я знаю, ты специально всё это подстроил.

Гермиона закусила губу, вспоминая своё нахальное дерзкое поведение, на которое её толкали желания волчицы. Вспомнила, как же сильно её тянуло к человеку, которого она презирала в школе. Драко Малфой! Мерлин! Как же она угодила в такое… Соблазняла его, как последняя… И целовала со всей страстью… Чёрт возьми, и отдалась ему не один раз! Она выдохнула, вспоминая сегодняшнее утро и то, как стояла перед ним на коленях в душе… Как трогала его… О нет!

Она с досадой потёрла лоб ладонью. Сердито фыркнула и осторожно подняла израненную ногу на кровать.

Три года назад тоже самое было со Снейпом. Но он смог удержать её и себя от ошибки. Он выдержал её соблазнительную дерзкую атаку. Грейнджер даже сейчас было стыдно вспоминать, что же она вытворяла ту первую неделю в его домике в горах. И была потом очень благодарна Северусу за то, что он, как настоящий друг, не перешёл черту.

— О чём ты? — уточнил зельевар, ожидая, когда Гермиона переключится от воспоминаний на реальность.

Он снова сел в своё любимое кресло и движением палочки зажёг в камине обычное пламя. Оно потихоньку затрещало, поедая сухие дрова.

— Мы… — Гермиона раскраснелась. — Я и… Чёрт возьми! Я и Драко Малфой, мы…

— Мерлин… — Северус еле заметно усмехнулся.

Гермиона разозлилась. Он всё очень хорошо понимал.

— Не смейся! А лучше признай, ты хотел, чтобы это случилось! Я же помню, как ты подталкивал меня к нему. А сам, три года назад… Боже… — она раздражённо закатила глаза. — Лучше бы это был ты, а не Малфой!

Снейп нахмурился. Гермиона уловила в его лице что-то, что её всегда вводило в ступор. Боль. Он скрипнул зубами и ледяным голосом бросил:

— Гермиона. Ты же умная девушка! Я говорил тебе раньше и повторю ещё раз, ты и я, мы не… Я не тот, кто тебе нужен. И мы бы не прошли то испытание временем, помнишь его? Тебе нужен такой, как Драко. Сильный мужчина, твоего возраста.

Северус снова был прав, и это ужасно нервировало Гермиону.

— Ненавижу тебя, — буркнула она, глядя на зельевара исподлобья. — Он! Господи, Драко Малфой! Самое последнее, что могло со мной произойти — это секс с ним!

Северус нахмурился ещё сильнее и отвернулся:

— О, нет, ты не будешь рассказывать мне об этом, — проворчал он.

— Нет, я буду, буду! Потому что я помню твои слова о том, что зверя не удалось приручить! — упрямо не сдавалась ведьма. — А теперь удалось, так ты считаешь?

Снейп не ответил. В комнате повисла тишина. Он какое-то время смотрел на огонь в камине, и Гермиона уже подумала, что Северус не ответит ей, но он глухо проговорил:

— Да, именно так, Гермиона. Он нам нужен. И ты заставишь его пойти с нами.

— Как? — она откинулась на подушку. — Он ни за что не захочет помочь мне. Его сын вновь пострадал из-за меня… И я… Я сейчас другая. Я не смогу его уговорить или заставить…

— Гермиона, ты сможешь. И ты знаешь как! — вкрадчиво произнёс Снейп.

Гермиона поняла, что он имел ввиду и закатила глаза. Вперилась в потолок с хрустальной люстрой.

— Я ненавижу тебя! — на выдохе снова произнесла ведьма.

— Я слышал это тысячу раз… — он снова усмехнулся, показывая, что не относится серьезно к её словам. — Но согласись, Драко Малфой не так уж и плох? Давай трезво оценим сложившуюся ситуацию, откинем прошлое в прошлое и подумаем, почему из трёх довольно сносных блондинов в этом замке Волчица выбрала его?

Гермиона сжала губы, чтобы не ляпнуть с досады какое-нибудь хлёсткое гневное проклятье. То, что он всё время прав, не значило, что она воспримет это спокойно. Ведьма схватила с кровати соседнюю подушку и швырнула её из последних сил в сторону Снейпа. Подушка упала на пол в двух шагах от тихо посмеивающегося мужчины.

Эта грёбаная чёртова Волчица! Да, Гермиона согласна, магическая сущность зверя внутри неё выбрала лучший из предоставленных экземпляров! Не на мальчишку же ей зариться или на больного (упаси Мерлин!) Люциуса Малфоя… Да, Снейп был прав. Лучше уж Драко.

Она молча злилась, а Снейп разглядывал её профиль, и Гермиона видела это краем глаза. Иногда он пугал её, иногда бесил. Сейчас он казался странным. Она знала Северуса с самого детства, но так и не смогла понять его. Одно было точно — он никогда не подводил её, не бросал в беде. Снейп всегда приходил к Грейнджер, как только нужна была помощь.

Ведьма вновь погрузилась в мысли о прошлом и вдруг вспомнила о самом главном.

— Мне нужна моя палочка! — проговорила она. — Волчья магия ушла… И я теперь обычная ведьма.

— Ты никогда не была обычной ведьмой, — Северус покачал головой и неспешно достал из кармана свёрток.

Он левитировал его прямо в руки Гермионе. Вытащив из бархатной тряпицы свою старую палочку из виноградной лозы, десять и три четверти дюймов в длину, с сердечной жилой дракона, ведьма раздосадованно буркнула:

— Ты что, носишь её с собой? Люмос!

Родная. Старая подруга. Магия, до этого момента затихшая в её крови, вновь окутала всё тело колкими мурашками и прилила к пальцам, вырываясь ярким мощным светом из палочки.

— Конечно, я ждал твоего возвращения…

— И вот я вернулась…

***

Она проснулась от неприятной тянущей боли в ноге.

Северус покинул её ещё до ужина, ссылаясь на свою новую сложную задачу по поиску родственников погибшего от рук Беллатрисы оборотня. После него в комнату заглянул Люциус, чтобы поинтересоваться её здоровьем. Нарвавшись на холодную вежливость Гермионы, недовольно хмыкнув, он скоро ушёл. Как бы старший Малфой не был с ней мил, прошлое вступило в свои права, и Гермиона не смогла пересилить то, что чувствовала к этому неприятному аристократу раньше.

Драко зашёл позже. Она уже почти заснула, когда услышала мягкие шаги, почуяла запах еды и запах его мыла. Но говорить с ним Грейнджер не хотелось. Она и так от одного его вида покрывалась мурашками и жарким румянцем. И ведьма притворилась, что крепко спит.

Ей показалось, что Малфой постоял у кровати какое-то время. Возможно, он разглядывал её, Гермиона так этого и не узнала. Усталость и лекарства сделали свое дело, и её унесло в царство снов.

И теперь эта проклятая боль!

Гермиона села. В комнате было темно, огонь в камине уснул. Рядом на столике стояла тарелка с едой покрытая стеклянным куполом, но ей было не до этого. Было больно так, что сводило зубы, рана навязчиво пульсировала под бинтами, и Гермиона вспомнила, что у Малфоя на кухне в буфете прячется спасительное обезболивающее зелье.

Поначалу она решила, что путь со второго этажа вниз к намеченной цели гораздо ближе, но на деле всё оказалось не так просто. Хромая и чертыхаясь, держась за перила, она медленно, как черепаха, сползла по лестнице вниз и проковыляла до дверей кухни.

В тёмном помещении Гермиона вновь опробовала действие Люмоса. Всё вышло превосходно. Кухню осветил мерцающий шар света и она прошла к столу. Положила на него палочку со светящимся кончиком и попробовала себя в вербальном колдовстве.

— Акцио обезболивающее! — кинула она в сторону старинного резного буфета.

В тишине было слышно только её дыхание и шум леса за приоткрытым арочным окном. Не сработало.

Она досадливо ругнулась и похромала к шкафу. Боль была уже настолько невыносимой, что Гермиона закусила губу и тихо застонала. Раскрыла створки шкафа и увидела там множество разнообразных склянок и бутылочек. И все без подписи.

Как найти в этом беспорядке нужное зелье? Она снова настойчиво проговорила:

— Акцио обезболивающее…

Но ни одна склянка не пошевелилась. Неужели её вербальная магия была настолько слаба?

— Акцио палочка! — её помощница тут же оказалась в руке.

Да что происходит? Гермиона чуть не зарычала от злости и боли.

Вытерев слезы, она глубоко вздохнула и выдохнула, чтобы успокоиться, и припомнила, что Малфой давал ей зелье зеленоватого цвета в круглой бутылочке. Она посветила себе и нашла три такие склянки.

— Какое из них обезболивающее? — задумалась Грейнджер, перебирая их на раскрытой ладони, и ей невероятно сильно захотелось ругнуться на Драко Малфоя, который не подписывал свои зелья.

— Это от угрей… У Скорпа были лет в четырнадцать, — длинные мужские пальцы вытащили один флакон из её руки и потянули другой. — Это от кашля. Ты кашляешь?

Гермиона нервно вздрогнула. Её палочка легла светящимся кончиком на крепкую белокожую шею, освещая хмурое лицо Драко.

— Малфой! Ты напугал меня…

Он медленно протянул ладонь и отвёл её палочку в сторону, не спуская с неё слишком серьёзного взгляда.

— Обезболивающее… — он протянул ей нужную склянку.

Гермиона тихо всхлипнула и с жадностью приложилась к холодному горлышку нужной бутылочки. Облегчение пришло так же быстро, как и в прошлый раз. Она закрыла глаза и сжала кулаки, впитывая в себя, наслаждаясь этим ощущением.

— Хорошая вещь… — пробормотала она оценивающе и приоткрыла глаза, зная, что Драко на неё все ещё смотрит.

Блондин и правда стоял напротив, всё так же беззастенчиво наблюдая за ней. Гермиона облизала губы и шагнула от него чуть дальше, назад. И почувствовала спиной твёрдость деревянного буфета. Драко сузил глаза и шагнул следом за ней, что вызвало у Гермионы непонятную тревогу и волны мурашек. Он был так близко… И смотрел так… Мерлин, он смотрел на её губы… Она снова облизнулась и сглотнула.

— Что ты… — хрипло начала Грейнджер, не понимая как ей быть.

Ей казалось, что они поменялись ролями и теперь Драко давил на неё своей сексуальной энергией. Но ей этого не хотелось, хотя он и выглядел не как тот противный тощий мальчишка из Хогвартса, которого она помнила, а скорее, как его горячий старший брат. Мысли уносило прочь из головы от слишком внимательного взгляда серых с серебряными искорками глаз… Гермиона качнула головой и затаила дыхание…

— Скорпиусу было больно, — проговорил вдруг Малфой строго, забирая склянку из её руки. — Ты могла зайти ко мне, зачем надо было тащиться так далеко. Уже забыла, где моя спальня?

Она закусила губу, услышав в последней фразе наглую усмешку.

Придурок! Не стоит забывать, кто он есть на самом деле!

Гермиона молча протиснулась мимо него и похромала обратно. Она выше этого и не будет реагировать на его издевки.

— Ты далеко? — спросил Драко, догоняя её в холле.

Она молчала.

Он наклонился и вдруг подхватил её на руки.

— Что ты делаешь? — взвизгнула ведьма

— О, да ты говорящая? — ухмыльнулся он и понес её наверх по лестнице.

Гермиона чувствовала себя в его руках маленьким беспомощным ребёнком. В её жилах больше не циркулировала та небывалая магическая сила, и вырваться она не могла.

— Поставь меня на пол! — отрывисто дышала она, глядя в его безэмоциональное лицо. Она задержалась глазами на его красивом профиле дольше, чем это считалось приличным, и Малфой, заметив это, бросил на неё самодовольный взгляд:

— Нет.

— Поставь и не делай так больше никогда! Не трогай меня!

— Не трогать? Совсем? — он сжал губы.

— Да, Малфой! Ты понимаешь слово «никогда»? — её голос уже срывался на крик.

— Слушай, Грейнджер, не ори… — он поморщился. — Я всего лишь хочу, чтобы ты легла спать и не бродила по замку в поисках новых приключений на свою маленькую хорошенькую попку! От этого страдает мой сын… Если ты не заметила!

Гермиона нервно сглотнула и покраснела, услышав его довольно странный фривольный комплимент. Даже если он и видел её попку, он не имел права так нахально на это намекать.

— Я же… Я же обещала, что не сделаю больше ничего, что причинит ему боль… — проговорила Грейнджер, она вся пылала, от того, как тесно он прижимал её к себе и чувствовала, как быстро бьётся его сердце, его дыхание опаляло её щеку, а крупные ладони прожигали кожу бедра и талии через ткань халата. — Отпусти меня! Пожалуйста! — уже тише попросила ведьма.

— Хорошо… — он поставил Гермиону на ноги около её спальни.

Она еле сдерживала дыхание и негодование и хотела открыть дверь, но Малфой остановил её, проговорив ей в спину с явной ухмылкой:

— Грейнджер, кстати… Можешь не напрягаться так… Я всё забыл…

Гермиона раскрыла рот и повернулась к нему, раскрасневшись ещё сильнее. Драко усмехнулся. Значит, ему было весело! Она даже не стала спрашивать, о чём он говорит. Забыл, и слава Мерлину! Чего он ждёт от неё, благодарности или поцелуя на ночь?

— Почти всё, — добавил он и провел пальцем по деревянному наличнику двери.

— О чём ты? — нахмурилась она.

— О том, что было в душе… — проговорил Драко, будто доверительно понижая голос, и она сжала кулак, подавляя желание врезать ему. — Я не хочу забывать о том, как сама Гермиона Грейнджер стояла передо мной на коленях и от…

Он недоговорил, потому что женская ладонь тут же врезала ему по губам. По коридору пронеслось звонкое издевательское эхо.

— Малфой… — еле выговорила Гермиона, свирепо дыша, как зверь, готовый наброситься и порвать на куски. — Какой же ты… Урод!

Она зашла в комнату и долбанула дверью с такой силой, что с потолка посыпалась штукатурка.

Комментарий к 9. Возвращение

Всем привет!

Ну что вы на это скажете?

❤️❤️❤️

========== 10. Притяжение ==========

Драко простоял у двери в её комнату несколько минут.

Злость — вот, что он чувствовал. Он был взбешен, хотя и понимал, что перешёл черту. Губы горели от совсем не слабого удара женской ладони, и Малфой еле сдержался, чтобы не пнуть дверь и не ворваться к ней.

Он представил, что сделает с Грейнджер в таком своём не самом спокойном состоянии, вспомнил про Скорпиуса и понял, что не мог сделать с ней ничего. Грейнджер ранена и тоже взбешена. Всё, что мог Драко, это снова затащить её в постель и показать, насколько его бесит, что всё так резко поменялось, да и то, только очень нежно. Ещё утром эта дерзкая ведьма целовала его и смотрела влюбленными глазами, а вечером уже отталкивает, как ненужного котёнка.

Да что за хрень такая происходит? Дерьмо! Чёртово провидение, которое привело Грейнджер к нему в дом! И чёртово его самолюбие, которое вдруг оказалось задето.

— Я просто идиот! — громким шёпотом ругнулся Драко и, махнув рукой, прошёл в комнату сына, проверить как он там.

***

Утро началось странно.

Драко казалось, что он задыхался, словно его душили какой-то пышной волосяной завесой. Тело уперлось во что-то мягкое и тёплое, что вызывало сильную эрекцию, и он провел руками перед собой в попытке понять, что это… и почувствовал голые женские груди. Они так удобно легли в его большие ладони… Дыхание тут же прервалось…

Что?

Малфой тут же подскочил на кровати и увидел рядом крепко спящую Грейнджер, чьи волосы разметались по его подушке.

Грейнджер в его кровати?

Гребаный Мерлин! Он сглотнул, разглядывая её. Грейнджер была обнажена. Шрамы на её стройном соблазнительном теле почти невидимо белели в утреннем свете. Гермиона вдруг пошевелилась, почмокала губами и открыла глаза. Драко молча наблюдал за ней, совершенно не понимая, что происходит. Они вчера расстались на такой ноте, что увидеть её в своей кровати так быстро он не ожидал.

Кажется, она тоже этого не ожидала.

Гермиона резко повернулась и вытаращилась на него с ужасом. Подскочила и села, закрываясь одеялом.

— Что ты делаешь здесь?! Ты совсем сдурел?! — взвизгнула она.

Он отодвинулся от неё дальше, считая, что вчерашнего удара ему хватило.

— Грейнджер, мне кажется это ты чуток разумом повредилась! Это моя комната! — хмыкнул он.

— Как твоя! Что ты имеешь ввиду? — прищурилась она.

Спросонья Грейнджер выглядела совершенно нелепо со своими кудрями торчащими в разные стороны, и у Драко её злое личико вызывало смех. Он сделал неопределённый жест, усиленно сдерживая ухмылку:

— Оглянись!

Она осмотрелась вокруг и шокировано воскликнула:

— Зачем ты принёс меня сюда?! Ты псих?

Злость вновь начала окутывать его.

— Я ничего не делал! — зарычал Драко.

Эта женщина сводила его с ума с раннего утра. Драко сжал челюсти, раздражённо выдыхая сквозь зубы. Она словно проверяла его выдержку. Его личный демон, выводивший его всеми способами.

— Так я тебе и поверила! — закричала Грейнджер и спрыгнула с кровати, сдергивая одеяло, чтобы закрыть свое тело. Хорошо, что Малфой был в пижамных штанах, и его эрекция не стала причиной её нового шока.

Шагнув, она тут же заверещала, согнувшись от боли в ноге. Драко услышал, как в соседней комнате застонал Скорпиус, вторя ей.

— Дерьмо! — сердито бросил Малфой и, соскочив с кровати, схватил с тумбочки склянку.

Ещё вчера он захватил с собой бутылек обезболивающего, чтобы отдать ведьме, но всё пошло не так. Удар по губам как-то не располагал к тому, чтобы заботиться о ней. Зато зелье очень пригодилось сейчас, и Драко вручил его всхлипывающей от боли Грейнджер. Когда она сделала пару глотков, снова расслабляясь от облегчения, он приказал:

— Сядь на кровать, я посмотрю, что с ногой!

— Нет, я сама разберусь! — упрямица замотала головой.

— Я сказал — сядь! — гаркнул он, и Гермиона, гневно дыша, плюхнулась обратно и демонстративно выставила забинтованную ногу вперёд.

Драко сел подле неё на ковёр. Её стройные ножки оказались прямо у его лица. Она задержала дыхание, когда Малфой осторожно прикоснулся к больной ноге. Он взял её за лодыжку и поставил себе на колено. Гермиона сжала пальчики своей маленькой ступни, щекоча его, и Драко еле сдержался, чтобы не погладить её красивую ножку. Уняв нарастающее возбуждение, он потихоньку размотал бинты. Иногда Драко поднимал на неё взгляд и ловил тени смущения и неловкости на её лице. Грейнджер покраснела, как её любимые помидоры, и, вцепившись в одеяло, внимательно наблюдала за его руками. А встречаясь с его взглядом, она сразу же опускала ресницы.

— Всё хорошо, пара дней, и рана затянется. Хорошо, что капкан не сломал кость… — с еле заметной хрипотцой произнёс он, проводя пальцем по распухшей розовой коже вокруг ран.

Драко замотал бинты обратно при помощи заклинания и добавил:

— Останутся шрамы…

— Ничего… — проговорила Гермиона, облизывая губы. — Одним меньше, одним больше…

Он слишком внимательно проследил за её юрким розовым языком и вдруг склонился и жадно поцеловал нежную кожу на внутренней части женского бедра. Конечно же, чтобы облегчить жизнь Скорпиусу. Так он оправдывал свой необдуманный поступок.

Драко услышал, как она ахнула, и в его штанах тут же всё вновь окрепло и встало.

Чёрт…

— Не трогай меня! — Гермиона резко поднялась с кровати, отталкивая Малфоя от себя. — Отойди! Как ты смеешь?

Он отсел дальше и посмотрел на неё снизу вверх с наглым прищуром:

— В смысле, как я смею? Ты сама сюда пришла! А в моей комнате я делаю всё, что мне заблагорассудится! К тому же вчера утром ты была более чем доступна!

Он снова встал на опасную тропу. И наблюдал, как невероятно яркий румянец расползается по её личику, переходя пятнами на шею.

— Я бы не стала приходить к тебе никогда! — карие глаза сверкнули гневом. — И хватит уже напоминать о том… Просто заткнись!

Она поспешила к выходу из комнаты, крепко удерживая одеяло. Так и хотелось дёрнуть за кончик, волочащийся по полу, чтобы сорвать его. Драко сжал ладони в кулаки, чтобы не сделать этого.

— И все-таки это случилось! — он цокнул языком и встал с пола, оправляя штаны. — Ты пришла сама и легла в мою кровать… Грейнджер, может лунатизм Скорпа перешёл к тебе? Он, кстати, большой кот. Не хочешь мурлыкнуть или потереться об меня?

Теперь Драко ухмылялся. Заметив это, Грейнджер шумно задышала носом. Вся эта ситуация веселила и одновременно бесила его, а её, очевидно, крайне выводила из себя.

— Иди ты! Малфой! Просто не трогай меня! Дай мне время свыкнуться с мыслями, что я вообще спала с тобой!

Ах вот оно что!

— Всё так ужасно? А мне показалось… — протянул он, делая к ней шаги.

Она его сейчас доведёт до греха, проклятая ведьма!

— Тебе показалось… — Гермиона поскорее открыла дверь, чтобы сбежать.

— Грейнджер… Я же сказал вчера… Не драматизируй… — кинул Драко.

Ведьма наградила его убийственным взглядом и гордо вышла, завернувшись в покрывало, а Малфой почему-то вдруг понял, что ему нравится её дразнить. Через секунду Гермиона вернулась и, не глядя в его сторону, произнесла:

— Мне нужна одежда.

И, не дожидаясь ответа, вновь покинула комнату.

***

Гермиона так и не поняла, как оказалась в кровати у Малфоя. Увидеть его с утра было выше её сил, а ещё этот поцелуй. Кожу бедра словно опалило огнём, она почувствовала, как жарко стало в промежности. Мерлин, она готова была позволить ему продолжить. Если бы он настоял, если бы сдвинулся ещё парой поцелуев выше, Гермиона бы схватила его за волосы и прошептала: «Ещё!»

Семь лет без мужчины плюс звериные инстинкты. Всё это так сильно влияло на неё. Гермиона хорошо помнила, как поцелуи Драко были горячи, а его руки и член так мастерски доводили её до той самой точки… И ей было мало его…

Гермиона вновь облизнула губы, понимая, что хочет Малфоя, как мужчину. Но как человек, Мерлин! Он же просто невероятный, самый неприятный гад на свете! Память услужливо подсказывала, как он мерзко вёл себя в школе, как сражался на стороне тех, ктоубивал таких, как она. Малфой был из тех, кто считал её грязью, как и его ужасная тётка Белла и папочка, который, кстати, вдруг воспылал к ней тёплыми чувствами.

Грейнджер улеглась на свою кровать и вдруг хихикнула, вспоминая тот случай на кухне, когда пожилой аристократ ласкал её ножки, а его сын, увидев это, чуть не взорвался от злости, а может даже и ревности.

— Мужчины… — Гермиона усмехнулась, чувствуя, как горят щёки — она же ещё и оголилась перед этими двумя.

Мерлин, она всегда такая распутная и дикая в моменты перехода из волчьей сущности в её реальную, человеческую! И в этот раз распутность принесла ведьме сюрприз в виде Драко Малфоя. Что же теперь делать с ним? Пока Гермионе очень не хотелось его видеть. От слова совсем.

На завтрак Гермиона не спустилась. Она решила не тревожить поврежденную ногу и сообщила Драко, принесшему ей несколько платьев жены, что весь день пролежит в кровати. На что этот самодовольный тип ответил, что это самая лучшая идея, которая пришла ей в голову за последнее время. А Гермиона вспылила и в припадке ярости потребовала от Малфоя, чтобы он вообще не появлялся на её глаза. Никогда.

И он не появился. Грейнджер вспомнила слова Снейпа о том, что Драко им будет нужен для их предприятия.

«Вот пусть сам его и уговаривает, а я умываю руки» — хмыкнула она про себя, не желая участвовать в интригах Северуса.

Завтрак ей принес Люциус. Он ворчал, что не нанимался прислугой в свой же дом, и Гермиону это очень разозлило. Она высказала ему всё, что думает о его безделье и о том, что тот спихнул на сына дела по хозяйству и попивает винишко в свое удовольствие. На её гневную тираду Люциус только высокомерно поднял бровь и, бросив скептическое: «Ясно, у моего сына появился защитник, просто великолепно», — вышел из комнаты.

Обедом и ужином её радовал уже Скорпиус. И если днём он зашёл, поставил поднос и поинтересовался её здоровьем, то вечером он не выдержал и спросил о Розе.

— Я знаю, что это больная тема, но… Я связан с вами, и вы мне просто обязаны ответить на вопрос о ней, — парень сел на кровать в её ногах и, подтверждая, что никуда не уйдёт, покивал головой.

Гермиона сдвинулась выше к изголовью, оправляя голубое платье. Оно было не такое открытое, как то красное, потерянное и уничтоженное в лесу, с рукавами три четверти и длиной до колена.

— Что именно ты хочешь узнать? — поинтересовалась она, её сердце сжалось от мысли о дочери.

— Почему она так боится вас?

Гермиона поняла, что у неё резко пропал аппетит. Но не ответить она не могла. Мальчик уже не раз сносил страдания и пропускал школу по её вине. И она была собой, благодаря его крови и магии. Ведьма тяжело вздохнула.

— Я преобразилась при ней в волчицу и напала на её отца, — выпалила она и жгучие слезы наполнили глаза. — Он выжил, но… Это ничего не меняет.

Они посидели в тишине. Скорпиус обдумывал услышанное, а Гермиона не могла продолжать. Тяжесть сдавила грудную клетку. Её самый ужасный день, её маленькая невинная девочка… Гермиона нервно покусала ноготь на большом пальце.

— Я тоже преобразился… На её глазах… — подал голос Скорпиус, тяжело сглотнув комок в горле. — Она даже… Она убежала от меня даже не попрощавшись… Роза больше не посмотрит на меня… Я монстр…

Гермиона взглянула на него с жалостью, она не знала, что думает Роза, но понимала, как плохо парню. Скорпиус был потерян, кусал губы и мучительно о чём-то думал. Она не видела его таким измученным никогда. Неужели её девочка так сильно дорога ему?

Грейнджер захотелось утешить несчастного и она проговорила:

— Нет, Скорпиус, не говори так, ты не монстр. Роза, скорее всего, перенервничала. Не переживай, всё обязательно будет хорошо. — она сдвинулась ближе к юноше и погладила его колено. — Прости меня, если сможешь. Это всё из-за меня.

Гермиона отвернулась к окну, за которым по тёмному небу проносились серые облака, а ветер нещадно бился в стены дома. Погода испортилась в унисон с её настроением.

— Нет! — Скорпиус порывисто склонился к ведьме и крепко сжал её ладонь. — Гермиона, вы ни в чем не виноваты, как и я! Отец рассказал мне, что я анимаг с рождения и это мамин дар. Я не знал этого… И вы… Вы тоже не сами всё это с собой сделали. Мы с вами жертвы обстоятельств. Понимаете? Мы не виноваты!

Гермиона взглянула в понимающие голубые глаза и протянула руки к плечам доброго юноши, чтобы тепло обнять. Он вздохнул, прижимая её в ответ. Они просидели так несколько минут, обнявшись, как задушевные друзья, или, может быть, как мать и сын, ощущая поддержку друг друга.

Когда они расцепили объятия, Скорпиус немного смущённо улыбнулся и притянул магией поднос с едой.

— Гермиона, поешьте, нам с вами нужно выздоравливать, — проговорил Малфой-младший, устанавливая его рядом с ведьмой на кровать.

— Ты колдуешь? — обрадовалась Грейнджер.

— Да, со вчерашнего дня моя магия вернулась, — Скорп повёл рукой, и люстра над ними зажглась, освещая полумрак.

— Ты здорово владеешь беспалочковой магией! — восхитилась Гермиона и взялась за салат: аппетит вновь вернулся к ней. — А у меня вчера не получилось призвать зелье твоего отца из шкафа на кухне. Это странно, потому что раньше таких проблем не было.

Скорпиус взял с подноса булочку и рассмеялся. Гермиона заметила, как сверкнули острые белые клыки. Раньше она не замечала этого хищного признака, Скорпиус был бесстрашным, мягким, добрейшим человеком из всех, кого она встречала в своей жизни, но, как оказалось, немного от его внутреннего зверя — от снежного барса — ему перепало.

— Вы тут не при чём. Отец наложил на свои зелья защиту и, видимо, забыл её снять, — Скорпиус уселся поудобнее. — Как-то в детстве я выпил без его ведома не то зелье и…

Он снова засмеялся, краснея.

Гермиона махнула головой, прося его поделиться подробностями того случая. И он пожал плечами и продолжил:

— У меня болел живот, а папа был на охоте. И вместо снадобья от коликов я нечаянно схватил увеличивающее зелье, которое он использовал для приготовления удобрения и…

Гермиона замерла с вилкой и наколотым на ней кусочком помидора и с нетерпением поторопила Скорпиуса, желая узнать итог того необдуманного поступка:

— И что же случилось?

— Вы же знаете, что это зелье увеличивает части тела? И ты не можешь это контролировать. Так вот, у меня увеличилась голова! Я не смог выйти из кухни! Застрял своей огромной башкой в дверях! — его глаза лучились весельем. — Не мог пролезть, как ни пытался!

— Что? Мерлин! — Гермиона закусила губу, чтобы не рассмеяться в голос.

— Да, это было ужасно! Папа сначала пришёл в ужас, когда застал меня таким, рыдающим и беспомощным с уродливой головой размером с огромную тыкву, а потом долго смеялся. Эффект зелья прошёл только через час! Целый час я был головастиком!

Скорпиус закрыл лицо рукой, преувеличенно горестно выдыхая и стеная. Уловив её внимательный веселый взгляд, он рассмеялся вновь:

— Вы не представляете, что я вытворял в детстве!

— Зато с тобой было не скучно! — смеялась вместе с ним Гермиона.

Она любовалась сидящим на её кровати хохочущим юношей, думая о том, что Драко очень повезло растить этого замечательного парнишку. Как бы она хотела, чтобы и её жизнь была полна воспоминаний о том, в какие весёлые проделки попадала её бойкая дочь… Она поняла, что мысли вновь возвращаются к Розе, и решила спросить о чем-нибудь другом, что отвлечёт от этой грустной темы.

— Скорпи, а почему ваш дом находится в Междулесье? Насколько я знаю — эти земли ненаносимы, и живущие здесь невидимы для случайного путника, особенно магглов, — она поразмышляла и добавила. — Я помню, что Малфой-мэнор находился в Уилтшире. Не понимаю, как он оказался здесь.

Она задумчиво отрезала десертным ножом варёную картошину. А Скорпиус откусил от мягкого бока булочки небольшой кусок, прожевал, и когда заговорил, его голос был полон грусти:

— Я не знаю точно, что произошло. Вроде бы всё началось после того, как отец вышел из тюрьмы. Какое-то время Малфой-мэнор терроризировала группа так называемых «мстителей». И однажды… Мне тогда был годик… Однажды эти люди прорвались в замок через все защиты, — он покусал губу. — Моя бабушка Нарцисса погибла в тот день… И отец попросил помощи у Министерства, чтобы защитить нас… Нашу семью.

Гермиона вдруг вспомнила тот случай. Тогда она ещё работала в Мунго. Газеты пестрили новостями о нападении на бывших Пожирателей Смерти. Грейнджер своими глазами видела умирающую Нарциссу, над которой колдовали лучшие целители, но её доставили слишком поздно…

В тот день Драко пронесся мимо Гермионы в коридоре больницы, не видя ничего и никого вокруг. Он был растрепан и ужасно выглядел — бледное до невозможности лицо и дикий взгляд. Она помнила, что её сердце сжалось на миг от жалости, когда она застала бывшего слизеринца сидящим на полу у дверей в палату умершей матери. Но она не подошла к нему. Посчитала, что тот в отчаянии может вылить всю свою злость и горечь потери на неё. Это был последний раз, когда она видела Драко в той, нормальной жизни. Если можно всю её жизнь вообще назвать нормальной.

— Кстати, а вы знали, что в Хогвартсе я долгое время носил фамилию Блэк? Папа хотел обезопасить меня от нападок, — проговорил Скорпиус. — Но на четвёртом курсе я заставил его передумать. Я — Малфой и горжусь этим.

Он выпрямился и стал похож на одного из этих блондинов в замке, с выправкой и манерами высшей касты Магического мира. Гермиона усмехнулась и погладила его по широкому плечу. Какой же он умничка. Она считала, что гордиться своими корнями, не отрицая и тёмное прошлое, очень важно и смело с его стороны. Если дочь перешагнет через свой страх и продолжит встречаться с ним, ей очень повезёт с парнем, в котором, кажется, собралось всё самое лучшее от Малфоев.

— Так, подожди, а что же стало с замком? — напомнила Гермиона о своём вопросе.

— Папа вложил огромную часть своего наследства в благотворительность, и Министерство скрыло наш дом в этих землях… — проинформировал её Скорпиус. — Они перенесли его сюда, чтобы никто и никогда не мог нас найти.

— Тогда как же я вас нашла? — Гермиона задумчиво покатала вилкой картошку по тарелке.

— Нашла? — он покачал головой. — Это невозможно. Это случайность.

Гермиона бросила на наивного мальчика долгий задумчивый взгляд.

Случайность? Вряд ли. Всё случилось так, как того хотел Снейп. Он направил её сюда, как-то смог внушить этот путь Волчице. Путь в земли, дорогу куда не найдёт никто. Она читала про Междулесье и считала это выдумкой, сказкой. Эти земли, если верить написанному, скрывали многое и многих, но никто из тех, кто здесь прячется, никогда не увидит другого.

***

Утром Гермиона проснулась от непонятного давящего на мозг ощущения. Она вздрогнула и резко подняла веки. И первое что увидела — серебристые глаза Драко, лежащего рядом. Он пристально смотрел на неё вопросительно подняв брови.

— Нет! — тихо воскликнула Гермиона, отказываясь принимать происходящее.

— Да, — так же тихо ответил он, и она расслышала усмешку в его голосе. — Ты снова здесь…

Гермиона подтянула одеяло до шеи, а потом протерла глаза, соображая, как же она вновь попала к Малфою в постель. Что за сила такая заставила её оказаться рядом с ним. Вчера, после долгого разговора со Скорпиусом она так быстро и сладко заснула и ни разу… Почти ни разу не вспомнила о проклятом блондине.

— Я не знаю, что происходит, — пробормотала Гермиона и села, свесив ноги с кровати, не отпуская одеяла. — Я пойду.

— Подожди… — голос Драко заставил её задержаться на пару секунд. Он был тих, и она расслышал в нём нотки… Желания?

Гермиона нервно сглотнула. Она сидела спиной к Малфою, и вдруг его теплые пальцы осторожно провели по её обнажённой коже. Мурашки тут же разбежались в разные стороны.

— Что ты делаешь? — Гермиона вздрогнула и закусила губу.

Дыхание нарушилось, сердце забилось быстрее. Она прижала одеяло крепче к груди, понимая, что Драко сейчас видит слишком много. Её голую спину и ягодицы. Ей неожиданно стало очень стыдно за то, что все её тело покрыто белыми штрихами шрамов, что она не идеальна и даже, наверно, уродлива. И хотя реальность шептала о том, что Драко уже видел её без одежды и всё равно желал её, Гермиона напряжённо затихла.

— Скажи… Откуда эти шрамы? — спросил он, проведя пальцем по одному из тех некрасивых мест на спине Гермионы, напоминающей о её боли оставшейся в прошлом.

Как будто он читал мысли или чувствовал, что именно это её сейчас беспокоит. Гермиона слышала, как он прерывисто выдохнул, и уставилась на камин. Его прикосновения были приятны. Очень. Она прикрыла глаза и с огромной неохотой ответила:

— Магглы. Стреляли в меня из ружья. Три раза. Я не успела защититься… Патроны были на медведя… — она почувствовала как тёплые пальцы вырисовывают круги на её спине, там, где когда-то были три ужасные раны, и ещё тише добавила: — Я могла умереть, но Снейп спас меня.

Гермиона решила, что это уже слишком, что его руки могут сейчас скользнуть на талию и рывком вернуть её обратно в постель. И она даже не будет сопротивляться. Одно то, что Драко рядом, уже вызывало слабость и волнение во всем её теле. Она вздохнула и поскорее схватила мужской чёрный халат, лежащий на тумбочке. Гермиона завернулась в теплую мягкую ткань, пахнущую волнующим её мужчиной, чтобы спрятаться от этого самого мужчины.

— Северус что-то рассказывал, но без подробностей… Как он нашёл тебя? — спросил Драко, когда она обернулась.

Малфой лежал на боку, укрывшись одеялом до талии и оперевшись на руку. Бледные широкие плечи, мышцы, голубоватые венки, украшающие сильные руки, длинные белые волосы — он выглядел, как греческий бог.

Гермиона отвела взгляд в окно, чтобы он не заметил, как она разглядывает его.

Этот Малфой стал слишком красив… Слишком притягателен для неё… Она заставила себя вспомнить, какой он придурок, и сухо ответила:

— Я могу рассказать тебе об этом, но тогда и ты ответишь на мои вопросы, — Гермиона надеялась, что он не захочет менять её откровения на свои — насколько она заметила, Малфой не был любителем поболтать.

Но Драко, к ее удивлению, пожал плечом и согласно качнул головой:

— Давай. Я отвечу, — он улегся удобнее и кивком указал ей, что местечко рядом с ним ждёт её.

Гермиона осторожно уселась обратно, стараясь не задеть его ни какой частью тела. Поправила халат, закрывая открывшиеся коленки. Драко проследил это движение и усмехнулся. Она сделала вид, что не заметила его насмешливого взгляда и ответила на вопрос:

— Я не знаю подробностей того, как он нашёл меня. Северус шёл за мной много лет, но я в обличье Волчицы умела становиться невидимой, запутывала следы, иногда возвращалась к своему реальному облику. Ненадолго… Я умела многое, и моя сила сыграла со мной злую шутку. В один момент я расслабилась и получила пулю в спину… Три пули…

Она опустила взгляд на свои руки, которыми задумчиво скручивала пояс от халата.

— И, значит, Северус нашёл тебя умирающей, и что было дальше? — услышала она его нетерпеливый голос.

Маленький Драко ждал продолжения страшной сказки. Гермиона печально улыбнулась своим мыслям и продолжила удовлетворять любопытство мужчины, лежащего рядом.

— Он дал мне укусить себя… — она тяжело вздохнула, вспомнив, как в тот день Северус бесстрашно подошел к ней, как она из последних сил бросилась на него и впилась в его плечо — Снейп стерпел эту адскую боль, он лишь смотрел на неё своими чёрными, как смоль, глазами и шептал: «Всё будет хорошо, девочка… Ты выкарабкаешься…», а его эльф утянул их обоих, раненых, в дом в горах, где они приходили в себя и залечивали свои раны. — Снейп знал, на что идёт. И был к этому готов.

— Он был связан с тобой? — Гермиона взглянула на Драко: тот хмурился.

— Н-да… — она не стала вдаваться в подробности и рассказывать, что неделя вместе под одной крышей для Северуса была похожа на ад. Он даже сбежал от неё на два дня, когда Гермиона совершенно съехала с катушек.

— Что вы делали дальше? — спросил Драко, сжимая губы и садясь выше на кровати.

— Когда я «вернулась», мы начали искать причину, выяснили каждый миг того дня, когда я преобразилась, и того дня, когда эта стерва Беллатриса изуродовала меня. Это были мои первые шрамы, — она заметила, что разволновалась и часто дышит, и продолжила медленнее. — Северус принёс море разных книг, а сам искал ответы в Магическом мире, — Гермиона нахмурила брови, вспоминая, как досконально они выясняли каждую деталь, как Снейп с помощью Гарри нашёл тот самый проклятый кинжал и узнал, что магия этого клинка использует кровь для закрепления проклятья. — Руны на моей руке предсказывают моё будущее… и будущее Магического сообщества.

Она провела указательным пальцем по еле заметным мерцающим шрамам на запястье и вывела ногтем руну своей смерти и следующие две за ней — мрака над миром волшебников. Драко следил за её рукой. Он мог хорошо разглядеть их, Гермиона и не пыталась ничего от него скрыть. Малфой скользнул взглядом по её лицу и она заметила сочувствие в его глазах.

Ей не нужна его жалость! Гермиона нервно закрыла руны рукавом и продолжила, делая вид, что её совершенно не ломает то, что с ней произойдет:

— Когда мы узнали все детали, то отправились в горы, к гоблинам-ремесленникам. К тем, кто делает все эти волшебные вещи. Их осталось очень мало, от силы десять мастеров. Наверно, поэтому вещи гоблинской работы так высоко ценятся. Там мы встретили кое-кого, это женщина, темная колдунья — полувейла, полугоблин… Она знала, как заставить Проклятье повернуть вспять. И мы сделали почти всё, что нужно… Но… — она пожала плечами, потому что итог был известен им обоим.

Драко потёр подбородок, раздумывая над её словами.

— Хм… Интересно… Знал ли Снейп о такой возможности, когда Астория… — пробормотал он отрешённо, словно говорил сам с собой. — Интересно, могла бы эта женщина помочь и моей жене?

— Проклятья рода — это… — начала Гермиона.

— Да, я знаю, — резко перебил Драко, но в его грубом отклике слышалась горечь. — Это самая сильная магия…

Они помолчали. В гнетущей тишине, Гермионе захотелось что-то сделать, чтобы не было так душаще грустно. Смерть его жены и его преданность и любовь к ней заставляли задуматься о том, какой же Драко человек на самом деле. Задуматься о том, что он умеет чувствовать. Он обычный человек, и у него масса своих шрамов, которые он прячет за молчанием и грубостью. Малфой совсем не такая холодная глыба, какой хочет казаться. Ведь совсем недавно (как она могла забыть!) на кухне он утешал её, еще Волчицу, вытирал её слёзы дикого осознания того, что она сотворила с его сыном, был так нежен с ней… Был добр к ней…

— О чем ты хотела спросить? — напомнил Драко, всем видом показывая, что не намерен больше возвращаться к разговорам о своей жене или проклятьях.

Гермионе теперь было труднее задать личный вопрос. Не хотелось вновь причинять ему боль. И она задала первый пришедший в голову.

— Почему ты не вернёшься в мир? В Магический мир. Ты же не осуждён больше.

— Мне это не интересно, — хмыкнул он. — Мой мир здесь, вот уже шестнадцать лет. Как твоя нога?

Малфой так скоро перевёл разговор, что она даже не сразу сообразила, о чем он спрашивает.

— М-м… Гораздо лучше. Спасибо.

— Я рад этому. Рад, что тебе лучше, — он пошевелился, и она поняла, что его колено вдруг коснулось её бедра.

— Да, конечно, ты рад, потому что Скорпу тоже лучше… — нога в месте соприкосновения с его конечностью тут же откликнулась мурашками.

Гермиона сдвинулась по направлению к двери. Хрупкий момент, когда она чувствовала к нему какое-то душевное притяжение, был нарушен, и ей ужасно захотелось сбежать.

— Нет, я рад за тебя, — Драко забрал из её рук пояс от халата и решительно потянул к себе. — Грейнджер… Может останешься?

Гермиона посмотрела на него прямо, ища подтверждения своему ощущению — Драко сказал это так, словно просил остаться с ним навсегда. Так ей показалось вначале. Но всё было гораздо прозаичнее. Он погладил кровать рядом с собой.

— Останься, у нас есть много тем для разговоров… — ухмыльнулся он, образ страдальца слетел, как маски после маскарада, и он снова был собой — нахалом Драко Малфоем.

— Малфой! Не будь придурком! — воскликнула Гермиона, выдергивая из его рук ленту пояса. — Мы так хорошо поговорили… А ты все портишь…

— Ты всё равно окажешься рядом со мной, зачем бегать… — он закатил глаза и откинулся на подушки.

— Нет! Я не собираюсь быть с тобой, ты мне не… — Грейнджер не договорила, потому что он был ей нужен.

Очень.

Но она не хотела, чтобы он об этом знал.

***

Обнажённая девушка с головой черного волка ластилась к нему и говорила, говорила, говорила, сводя его с ума:

— Мне не нужен никто из них… Я выбрала самого сильного в вашей стае. Тебя, Охотник! Ты мне нужен! Сейчас! Пожалуйста… Ты очень нужен мне! Я хочу, чтобы ты был во мне… Хочу отдаваться только тебе… Я твоя! Твоя Волчица! А ты только мой! Охотник!

Драко удержал её за чёрный хвост, дернул к себе и…

…проснулся, весь мокрый от пота, сжимая в своих объятиях ведьму, которая, словно издевалась над его выдержкой и пришла и на третье утро.

Он не видел её после вчерашнего разговора целый день, и вот опять… Гермиона спокойно спала, обняв его. Будто так и надо. Будто нет ничего удивительного и странного в том, что она так доверчиво жмётся к нему, после того, как отталкивала. А Драко умирал, взрываясь и сгорая от желания, словно тонул в раскаленной лаве. Он так сильно хотел её. До боли в паху, до сведенных скул, до дрожи в руках. И он не выдержал. Плюнул на её запреты, на то, что будет потом, и, пока ведьма не проснулась, захватил её теплые губы своими и… осторожно отпустил себя. Нежно и мягко, трогал, мял, гладил. Медленно. Убийственно медленно и ласково, еле касаясь. Чтобы она не проснулась и не прекратила это сладкое действо.

Чёрт возьми, как же она была нужна ему сейчас! Прекрасная, нежная, удивительно податливая… Драко хотелось сжать ведьму посильнее… Грубее… Быстрее… Но он держал себя… Тормозил из последних сил, чтобы украсть эти мгновения наслаждения женским телом…

Гермиона застонала ему в рот, и ещё не проснувшись полностью, ответила на поцелуй. Он шумно задышал, когда её язычок совершил ласковое движение по его языку. Её руки вцепились в его ягодицы, притягивая к себе ближе. Он ткнулся членом в её бедро…и ещё… И ещё раз…

Да, Грейнджер! Пожалуйста, не просыпайся… Какая же ты красивая, такая горячая, вкусная… Так хочется в тебя… Хочется быть внутри этого маленького соблазнительного тела…

Может быть, она думала, что это сон, её глаза были закрыты, но тело отзывчиво реагировало. Грейнджер тихо шепнула: «Драко!» и прижалась к нему сильнее. А он резко выдохнул, и его руки тут же добрались до её соблазнительной попки, он закинул женскую ногу на себя и просунул своё колено, задевая влажную сердцевину. Её возбуждение щедро сочилось на кожу его бедра, и Малфой застонал сквозь зубы… Мерлин… Как же его возбуждала такая реакция на него… Он просунул пальцы между их телами и провел по её складкам, обжигаясь о бархат нежной влажной кожи…

Грейнджер дрожа изогнулась и громко ахнула. И широко открыла глаза.

— Нет… — прошептала она, тяжело дыша и ошарашенно разглядывая его. — Нет… Малфой… Я не хочу… Как ты посмел?!

Драко не соображал, что она говорила ему. Кровь шумела в ушах, член стоял колом, и в паху всё чертовски болело от возбуждения. Он пошевелился, задевая её и зашипел.

— Гермиона… Я так хочу тебя, — Малфой не собирался отпускать желанную ведьму из объятий и продолжил целовать её губы, щёки, гладить грудь. — Хочу…

— Нет, нет, я же сказала, я не хочу! Отпусти! — истерично заверещала Гермиона, отбиваясь от него.

Он на миг подумал, что мог бы взять её силой, но эта мысль сразу же остудила весь его пыл. Он никогда не пытал и не мучил женщин. Его тошнило от мысли, что женщина под ним будет плакать. Драко тут же отпустил ведьму, прерывисто и тяжело дыша, как будто его прошибло парой Круцио.

— Не приходи в мою комнату! — он скрипнул челюстями. — Хватит! Хватит уже этих игр!

— Я не могу это контролировать! — крикнула Грейнджер, подскакивая в кровати, как бешеный бладжер.

Не может контролировать? А как же он? Сколько ему ещё это терпеть?

— Что не так? Грейнджер? — он грубо вцепился в её запястье, ведьма вскрикнула желая вырваться. — Ты же хочешь меня! Что тебя держит? — рыкнул Драко, зная, что делал ей больно.

— Я… Да отпусти ты, Малфой! Отпусти! Ты как животное! — она больно ударила его по руке, крепко держащей её.

— Да пошла ты, стерва! Вон из комнаты! — он толкнул Грейнджер, отпуская наконец — на месте его хватки остались красные следы.

Она начала лихорадочно собираться, вновь схватила его халат и бросилась к дверям. И кинула ему походя, словно он её личный слуга:

— Мне нужны туфли!

Как же его это взбесило. Малфой подскочил с кровати, быстро приблизился и угрожающе навис над ней. Грейнджер ответила ему дерзким взглядом.

— Тебе, чёрт возьми, всегда что-то нужно! — рявкнул он в раскрасневшееся сердитое лицо. — Тебе нужна магия моего сына, платья моей жены, ты живёшь в моем доме, ешь то, что я готовлю, и когда ты хочешь, ты спишь со мной, а потом так же легко отшвыриваешь! Охренеть, как ты здорово устроилась!

Гермиона опешила. Схватилась за ручку двери и, дрожа от негодования, выкрикнула:

— А что ты хочешь от меня?! Что? Хочешь благодарности? Ладно! Хорошо! Спасибо за всё! — Малфой закатил глаза на этих словах, словно она не знает, чего он на самом деле хочет от неё.

— Не притворяйся дурой! Мне не нужно твоё чёртово спасибо!

— Ах! — Грейнджер наконец-то догадалась — самая умная ведьма своего поколения догадалась, на что он намекает, ну слава Мерлину! — Ты! Ты хочешь чтобы я спала с тобой в оплату за твою доброту?! — на её лице появилось отвращение.

— Хорошая идея! Ещё пару раз трахну тебя, и этого будет достаточно в счёт оплаты за проживание! — Малфой делал всё, чтобы она возненавидела его и больше не пришла в его комнату ни разу, никогда!

Внутри кипела такая ярость, что он готов был разнести всё вокруг, сломать в щепки, разбить и разорвать!

— Да ты… Ты мерзкий урод! — зашипела она. — Ты ничуть не изменился со школы, такой же придурок! Требуешь спать с тобой ради еды, так что-ли? А совсем недавно кто-то говорил, что не любит шлюх!

— Знаешь, иногда шлюхи тоже на что-то годятся… — ляпнул он и тут же сжал рот, ожидая пощечины или удара.

И она была бы права, если бы ударила его. Он перегнул палку, съехал с катушек. Но Грейнджер сглотнула комок в горле, карие глаза блеснули слезами.

— Забудь! — заорала она. — Забудь то время, когда я бросалась на тебя, как дикая! Я и была дикой! Это был инстинкт размножения и больше ничего!

— Инстинкт размножения? Серьезно? И всего-то, — он отклонился и вдруг невесело рассмеялся, выражая этим всё своё пренебрежение. — Грейнджер, тогда со мной тебя ждёт разочарование! У Малфоев может родиться только один ребёнок. Всё! Лавочка закрыта!

Грейнджер фыркнула и отвернулась от него:

— Вот и замечательно! Мне было бы жаль несчастного ребенка, рожденного от нашего союза!

И тут он был, как никогда, согласен с ней.

***

Он вёл себя отвратительно, жалко и мерзко…

Драко понимал это. Как капризный ребёнок, он требовал от Грейнджер того, что она уже не хотела давать ему просто потому, что он такой весь из себя альфа-самец среди тех, кто крутится рядом с ней. А он ведь почти привык… Хватило той горячей схватки на сене, одной ночи и утра, её жарких обещаний и признаний, и ему вдруг захотелось продолжения… Размечтался…

Малфой чертыхнулся и дёрнул повод, когда жеребец под ним споткнулся о корягу.

Твоя Волчица… Он вспомнил её звериную устрашающе мощную морду и жёлтые глаза, как она доверчиво ткнулась мокрым носом в его ладонь. Драко никогда так не рисковал, но тогда поверил, что, может быть, это правда. Что между ними что-то такое возникло. Какая-то связь. Не такая, как у неё со Скорпиусом, а на более тонком уровне. Он, Охотник, и она, страшная и одновременно прекрасная Волчица, которую Драко смог приручить.

Грейнджер права — он идиот. Верит в сказки. У них двоих не может быть общей истории.

Гребаный Салазар, почему он ведёт себя рядом с ней, как идиот?

Охота не радовала, потому что Малфой то и дело скатывался в мысли о том, что произошло утром, и зверье успевало избежать его острого взгляда. Ему придется вернуться домой ни с чем. Хорошо, что после вчерашнего ужина осталось много тушеного мяса с рисовой запеканкой и овощами.

В самом своём мрачном расположении духа Драко развернул коня назад. Дрого бесился под ним, чувствуя растрепанное состояние хозяина. Малфой решил, что в таком хреновом настроении как раз самое время заняться бумагами из Гринготтса.

По пути в кабинет он вдруг услышал что-то…

Знакомая мелодия…

Кто-то включил музыку в библиотеке. Любимое развлечение Астории. Она не часто крутила эту пластинку, в основном жена слушала Селестину Уорлок. Сейчас же из волшебного граммофона доносился баритон Альберта Голди, певца, модного с десяток лет назад. Драко услышал весёлый смех и застыл. Это смеялся его сын, а ему дружно вторили Люциус и Грейнджер…

Что?

Комментарий к 10. Притяжение

Всем привет ❤️😅

Бедный Драко… Вот серьёзно…

А вы что думаете?

Как всегда, жду вашего мнения о происходящем) ☺️

========== 11. Откровение ==========

Драко замер перед полуоткрытой дверью, силясь услышать, о чем они говорили.

— Мерлин! — смеялась ведьма. — Мистер Малфой, у меня кружится голова!

— Гермиона, ну что ещё за «мистер Малфой»! — раздался довольный, соблазняюще низкий голос отца. — Мне кажется, что после того, как я объяснился с тобой, я могу рассчитывать на Люциуса, можно даже Люци. Мне нравилось, как ты меня раньше называла…

Драко фыркнул и закатил глаза — Люциус в роли молодящегося ловеласа раздражал его. Но всё же это лучше, чем слушать нескончаемые ворчания старика.

И, кажется, отец сказал, что объяснился с Грейнджер? Не может быть… Драко нахмурился, вспоминая, как позавчера за обедом Люциус ворчал, что Гермиона совершенно озверела, набросилась на него и чуть не загрызла за то, что он посмел пожаловаться на свою жизнь. Старик сообщил о своём нежелании её видеть, потому что ему не нравятся перемены в её характере.

А сегодня они как ни в чём не бывало танцуют?

Он услышал, как Грейнджер игриво рассмеялась в ответ:

— Это вряд ли, мистер Малфой!.. Ну ладно, уговорили, Люциус! — и она обратилась к младшему: — Скорпиус, твоя воображаемая девушка плачет, ты отдавил ей ноги!

Так странно было слышать её лёгкий свободный смех. Странно, потому что на душе разливалось тепло от этих звуков. Драко хотел ворваться в библиотеку, чтобы увидеть её искреннюю радостную улыбку. Но он вспомнил, каких мерзостей наговорил ей в ярости, и решил, что вряд ли Гермиона улыбнётся ему сейчас или хотя бы взглянет.

— Внук, смотри на нас и учись! Как ты будешь танцевать на Выпускном балу? Опозоришься, как всегда, — подшучивал отец в свойственно ему высокомерной манере.

— Дед, я заставлю свою партнёршу надеть железные ботинки!

Они весело смеялись, и Драко просто до зуда в ладонях захотелось увидеть, что происходит по ту сторону двери. Он приоткрыл её шире и вошёл. В глаза сразу же бросился голубой вихрь — Грейнджер в голубом платье, кружила по залу в паре с его отцом. Скорпиус рядом танцевал с фантомной девушкой. Он дурачился, а парочка, ловя звуки прекрасной музыки, красиво перемещалась по небольшому пространству между стеллажей с книгами и столом у окна. Как оказалось, отец ещё не растерял былого мастерства и вёл свою партнершу так легко, что она почти не касалась пола ногами. Драко оперся плечом о полки и с усмешкой наблюдал за всеобщим весельем.

Первым его заметил Люциус, он незаметно кивнул Драко и легко закружил свою партнёршу так, что они оказались рядом. Грейнджер тут же напряглась, бросив на Драко непримиримый злой взгляд. Отец без предупреждения отпустил её и Малфою-среднему ничего не оставалось, как поймать летящую к нему женщину, чтобы она не ударилась о мебель.

Ведьма вскрикнула, а Драко цепко обхватил её за талию и прижал к себе. По её сердитому лицу можно было догадаться, что сейчас начнётся буря. Грейнджер забилась в его руках, словно пойманная в силки птичка, и сжала кулаки, опираясь о его грудь.

— Отпусти! — прошипела она.

Малфой почувствовал, как от её близости возбуждение вновь охватывает всё его тело. Он не мог… Нет, он не хотел отпускать её.

— Прости… — пробормотал Драко, удерживая ведьму. — Я с утра вспылил. Был груб. Ты мне ничего не должна, Гермиона. Ты права… Я вёл себя, как придурок, так нельзя. Ты моя…гостья. Чувствуй себя здесь как дома. Я не против.

Гермиона промолчала, обжигая теплом своего дыхания его грудную клетку. Но вырываться перестала. Драко чувствовал, как её напряжение начало спадать, она разжала кулаки.

— Хорошо, — выговорила она, Драко медленно выдохнул, а она твёрдо продолжила. — Но если ты посмеешь ещё хоть раз сказать мне какую-нибудь гадость или… Я уже устала тебе это говорить, когда была Волчицей! В общем, держи себя в руках, или я тебе эти руки откушу!

Драко усмехнулся и тут же сделал серьёзный вид, когда Гермиона подняла на него грозный взгляд. Он увидел румянец на её щеках.

— Не смейся, я серьёзно, — строго произнесла она.

Он представил, как она будет кусать его руки своим маленьким ротиком. И снова почувствовал ещё одну волну жара. Чёрт, он бы хотел почувствовать на себе её укусы…

— Я понял, Волчица, откусишь руки, — Драко согласно качнул головой, задвигая картинки с её мягкими губами на своей коже в дальний угол сознания, и шепнул: — Потанцуем? — подсознательно ожидая отказа, но очень надеясь на согласие.

Гермиона снова удивила его, согласно кивнув.

— Конечно. Мой план на сегодня, перетанцевать со всеми блондинами в замке, — она осторожно улыбнулась.

Значит, простила его. Драко с облегчением вздохнул, а когда ведьма скользнула ладонями на его плечи и обняла, он понял, что удавка, которая душила его всё утро, растаяла, как призрак.

— Тебе идёт этот цвет… — проговорил он, медленно кружа её под следующую медленную композицию.

Голос Альберта Голди действовал успокаивающе, и Драко даже не замечал, как легко даётся ему танец. Он давно не вальсировал в паре. Почти так же давно, как и не звучала музыка в этом доме. Ему казалось, что с каждым его поворотом в обнимку с Гермионой в замке что-то волшебным образом менялось.

— Мне всё идёт! — дерзко ответила кудрявая ведьма на его комплимент.

Он усмехнулся. Она нравилась ему такая — смелая, яркая и честная в своей открытости.

— Не буду спорить… Но красный — мой фаворит, особенно когда ты снимала его с себя, — Драко гулял по женскому лицу взглядом, ловил смущенную улыбку и розовые цветы румянца на её щеках.

— Драко! — укоряюще бросила Гермиона. — Не начинай…

Она называла его «Драко», смущалась и крепко держалась за плечи. Ощущение её тёплых сжимающихся ладоней, её стройного тела в руках сильно заводило Малфоя. Иногда Грейнджер прижималась бёдрами и грудью, в эти моменты Драко еле держался, чтобы не утащить её в спальню. Мерлин, она сводила его с ума, и он желал этого.

И в отместку за её дикое влияние на него, он провел ладонью по женской спине, совсем невесомо оглаживая кожу в вырезе. Гермиона будто задохнулась. Бурный румянец на нежных щеках ведьмы порадовал его. Карие глаза засверкали, как драгоценные камни, а розовый язычок смочил резко пересохшие алые губы слюной.

— Драко! — шепнула она возмущённо. — Не надо…

Он сделал вид, что ничего не происходит.

— Ты и Люциус поговорили? — спросил Драко.

Гермиона пожала плечами, крепче вцепляясь в его плечи.

— Ну, как тебе сказать… Утром ко мне зашёл Скорпиус, и я узнала, что они с Люциусом отлично слышали, как мы ругались. А ещё он сказал, что ты сжёг омлет и недоглядел кофе. И на завтрак они, бедняжки, ели печенье и пили чай, — Драко удивлённо поднял брови и оглянулся на сына, стоящего у окна и делающего вид, что читает книгу.

— Не ожидал от него. Вот значит как, жалуется тебе… — хмыкнул Драко.

— Не жалуется… — прервала ход его мыслей ведьма. — Просто он мне доверяет и всё рассказывает. Слушай дальше.

— Я весь внимание, — съёрничал он.

Неизвестно, что её насмешило, то ли его родительская ревность, связанная с тем, что ребёнок так легко стал близок с малознакомым человеком, то ли последняя фраза Драко, но Гермиона рассмеялась, весело сверкая глазами. И продолжила свой рассказ:

— Скорпи решил поднять мне настроение. Привёл сюда, включил граммофон и мы танцевали с ним, пока на звук не пришёл твой отец, — Гермиона заправила за ухо прядь волос, покусала губу. — Пришлось поговорить с ним, потому что он настаивал. Он был не слишком многословен, но одно я запомнила хорошо — он сказал, что прошлое должно оставаться в прошлом, чтобы свободно идти к будущему и наслаждаться настоящим. И он попросил дать ему и… И тебе… ещё один шанс…

Гермиона вновь взглянула ему в глаза и прерывисто выговорила:

— Я решила дать вам обоим шанс.

Вот оно что. Драко посмотрел на отца. Тот сидел на кресле у стола и бросал на них довольные взгляды. Словно это он их свёл. Люциус изогнул губы в полуулыбке и дёрнул бровями.

— Он изменился? Не правда ли? — Гермиона проследила за тем, куда смотрит Драко. — Я помню его холодным жестоким типом, готовым на всё ради своей страшной цели, но годы сделали его… — она задумалась. — М-м, мягче, может быть…

Мягче? Драко закатил глаза. Наивная женщина, верящая в то, что люди могут меняться.

— О нет, не будь так уверена в том, чего не знаешь, — покачал он головой. — Люциус, как змей, сбросил одну шкуру и натянул другую, но остался змеем.

— Как и ты? — спросила она, разглядывая его слишком внимательно.

Залезая к нему в душу своими карими глазищами. Но Драко нечего было скрывать. Он разучился врать, хитрить и притворяться.

— Я? Ты думаешь, я похож на него? — он нахмурился.

Гермиона задумалась и нерешительно ответила:

— Ты похож на него скорее внешне, чем внутренне. Но я… У меня было время на раздумья. То, что я знала о тебе, и какой ты сейчас, это совсем разные люди.

Драко тоже задумался:

— То есть, ты помнишь, какой я был раньше? В школе?

— Конечно помню, — рассмеялась Гермиона. — Ты был отменным придурком…

— Я во всем профи, ты ещё не заметила? — Драко поддержал её веселье и приосанился. — И сегодня, наверно, ещё раз подтвердил, что совсем не изменился.

— Нет, я же говорю, изменился, — спорила она. — Раньше, ты бы никогда не признал, что ты придурок, — она усмехнулась, задумалась на миг, и быстро проговорила. — Ты тоже меня прости…

— Если ты думаешь, что я обиделся… — он покачал головой.

— Нет… Я думаю, что сейчас нам с тобой обоим не очень легко, — ведьма осторожно погладила Драко по плечу. — Всё происходящее, наверно, очень странно для тебя… И я… Я постараюсь больше не приходить в твою комнату,

Драко вновь вспомнил, с каким наслаждением целовал её спящую и такую нежную в его руках. И отвернулся, чтобы не видеть её открытого бесхитростного лица, потому что желал совершенно другого. Желал, чтобы Гермиона приходила в его комнату и оставалась там. Чтобы была такой же страстной и дикой, как и раньше. Чтобы его Волчица вернулась в его кровать…

— Ясно, — отозвался он, сжимая челюсти. — Отлично, я рад.

Они остановились посреди зала. Гермиона взглянула на него так, будто хотела сказать: «Ну да, конечно, так я тебе и поверила.»

Он только в этот момент понял, что музыка стихла, а его отец и сын сбежали из библиотеки, оставив их с Гермионой наедине. Она легонько оттолкнула Драко, чтобы выскользнуть из его рук.

— Нас бросили… — ведьма отошла от него на шаг и, испытывая неловкость от того что они одни, потёрла плечо. — Я тоже пойду…

Драко что-то заметил на её руке и перехватил женскую ладонь. Тонкое запястье «украшали» красные пятна. Отпечаток его утренней агрессии. Драко мысленно ударил себя по лбу.

— Это я сделал? — он поднял её ладонь выше, чтобы разглядеть следы своейнесдержанности. — Почему ты не залечила?

— Я залечила, — она попыталась вытащить руку из его. — Было гораздо хуже…

— Чёрт, я не хотел… — честно признался Драко: на самом деле он сделал это не думая, в горячке, и в жизни не тронул ни одной женщины пальцем.

— У твоего сына такие же синяки, — проинформировала она, хмурясь.

— Мой сын переживёт… Прости, — не долго думая, он мягко дотронулся губами покрасневшей кожи, один раз, потом второй и третий, чувствуя глубокую необходимость касаться её, чтобы утешить.

И заметил, как по её руке побежали мурашки. Гермиона удивленно раскрыла рот, заморгала и шумно выдохнула. Поскорее вытащила свою ладошку из его и спрятала её за спину.

— Драко, это ни к чему, извинения было достаточно… — ведьма с изумлением смотрела на него секунду и, развернувшись, поспешила к выходу, но у двери задержалась.

Их взгляды встретились. Она вдруг лукаво улыбнулась ему, весело сверкая глазами, и произнесла:

— Даже если твои поцелуи имеют заживляющий эффект, постарайся больше не обижать меня.

— Я буду стараться, — он усмехнулся и покачал головой, наблюдая, как исчезает её голубое платье за дверью в библиотеку.

Драко подумал, что неплохо было бы продлить такое игривое настроение между ними подольше, не скатываясь в ссоры.

***

Весь день после примирения в библиотеке Драко был преисполнен будоражащим чувством легкой эйфории. Он даже подумал, что это влюбленность, но стряхнул с себя странные мысли. Драко решил, что влюбляться в его годы — большая глупость, особенно в женщину, которая скоро исчезнет из его жизни. Он никогда не страдал от романтических мечтаний. Даже с Асторией у них всё вышло до обыденности легко и тихо. Она была помолвлена с ним ещё в четырнадцать лет, любила его, а он позволял себя любить. А потом полюбил сам, спокойной тёплой любовью. Драко никогда не чувствовал потребности завоёвывать её или кого-бы то ни было.

Но с Грейнджер всё складывалось по-другому.

Непонятно. Дико. Странно…

В обед Гермиона вновь спустилась в столовую. Порадовала всех своим присутствием, как сказал Люциус. Драко почти не участвовал в разговоре. Он наблюдал за ней. Немного удивляло то, как резко она изменилась. Из дикарки с повадками животного вдруг преобразилась в аккуратную, воспитанную женщину и вела себя за столом как леди. Драко не сводил глаз с Гермионы, пока она общалась с отцом или Скорпиусом. От неё не исходило той пылающей сексуальной энергии, но то, как она стала изящно и нежно управляться с едой и приборами, заводило его не меньше. Драко забывал дышать, когда Гермиона плавно касалась вилки ртом, облизывала губы и глотала пищу. Он и сам в этом момент сглатывал слюну, наполнявшую рот. Гермиона вызывала дикий аппетит, и ему было трудно сдержать свои фантазии. Она сидела так прямо, что её грудь, спрятанная в целомудренном голубом платье, казалось, так и просилась на волю. В его ладони.

Но как только ведьма обращала на него своё внимание, Драко делал вид, что занят едой.

Мерлин, он сходил с ума…

Позже, пока он занимался делами в конюшне и теплице, Гермиона предложила помочь с ужином.

Доделав всё, что планировал, Драко зашёл на кухню ближе к вечеру. Ведьма к этому времени приготовила зайчатину в сливках, с овощами и рисом. Ароматы еды приятно радовали обоняние.

— Гермиона Грейнджер умеет готовить? — ухмыльнулся он, воруя кусочек тушеного мяса из кастрюли.

Было очень вкусно, можно сказать, таяло во рту. Драко не ожидал от неё такого мастерства.

Гермиона в его длинном чёрном фартуке в пол смотрелась как малышка, надевшая мамину одежду. Драко облизал пальцы, тихо посмеиваясь над её новым образом маленькой поварихи. Ведьма смахнула влажные пряди с лица и сердито прищурилась:

— Никогда не сомневайся во мне, Драко Малфой!

— Не сомневаюсь, мне это даже нравится… — произнес он и приподнял бровь. — Ты божественно готовишь. Очень нежный… заяц…

Его комплимент заставил её вновь покраснеть.

— Не подлизывайся, — хихикнула Гермиона.

Драко еле сдержался от пошлой шутки. Поддерживая её игривое настроение, он склонился к Грейнджер и заодно взял стакан с водой со стола за её спиной.

— Это правда вкусно, — проговорил Малфой тихо, добавив в свой голос соблазнительные нотки. — Я ведь могу привыкнуть…

Гермиона напряглась и замерла, старательно глядя на кастрюлю. А потом повернулась к нему и проговорила так, что её губы чуть не задели его:

— Тебе… не мешало бы сходить в душ, — Грейнджер отклонилась от него и сморщила нос, легкая задиристая улыбка появилась на её лице.

Маленькая стерва…

Почему-то ему в ответ захотелось схватить вредную ведьму и обнять так крепко, чтобы она вся пропахла им, чтобы кричала и брыкалась, естественно в шутку, со смехом, но он понимал, что если прикоснется к Гермионе, то уже не отпустит. И Драко, согласно кивнув, выпил воды и молча ушёл. В душ. Думать о ней. Вспоминать её дикие ласки. Её нежные губы. Ее ладони… Стоны… Шепот…

На следующее утро Гермиона не пришла. Как и обещала.

Драко, несмотря ни на что, всё-таки ждал её. Он беспокойно проворочался в кровати до утра и когда понял, что уже не уснет, пошёл проверить, всё ли с Грейнджер в порядке. Осторожно открыл дверь в её спальню и удивленно замер на пороге — Гермиона лежала скукожившись на полу, голая, привязанная за руку к ножке своей кровати.

Додумалась же…

Драко бросился к Грейнджер, развязал тугую веревку и поднял её, обнажённую и замёрзшую с пола. Уложил под одеяло, чтобы согреть глупую женщину: сквозь крепкий сон она стучала зубами так, словно за окном барабанит дождь.

Мерлин, она даже привязала себя, лишь бы не оказаться с ним в одной постели! Но, если судить по увиденному, всё равно рвалась к нему. Эта потребность приходить к нему каждую ночь под утро, выглядела странно. Либо Гермиона действительно заразилась от Скорпа лунатизмом, либо… Драко не знал, что и думать. Он улегся рядом со спящей ведьмой поверх одеяла, чтобы подождать её пробуждения и обсудить этот вопрос.

И, наблюдая за её умиротворённым лицом, не заметил, как сам погрузился в спокойный крепкий сон.

Проснувшись, Драко обнаружил, что лежит один, в комнате стояла звенящая тишина, а за окном сияло солнце. Он взглянул на часы над камином и понял, что проспал готовку завтрака. А это значило, что отец, который вставал всегда очень рано, сейчас ворчит и вспоминает все его грехи где-то в столовой. Чертыхнувшись, Малфой поспешил скорее вниз.

В коридоре у кухни он остановился. И чуть не рассмеялся, услышав знакомые голоса и смех. Драко охватило странное чувство дежавю, когда он вошёл и увидел неразлучную троицу снова вместе. Своего отца в белой рубашке и чёрном фартуке с кофейником в руке, Скорпиуса с блинами на тарелке и счастливо улыбающуюся Гермиону между ними.

— Встал, соня? — усмехнулась она.

На ней сегодня было розовое платье чуть ниже колена с короткими рукавами и аккуратным вырезом на груди, которое Астория носила лет в семнадцать. Гермиона выглядела в нем очень юной и нежной. Драко почувствовал, как сердце его дрогнуло, и не мог отвести от неё глаз, пока Скорпиус и отец что-то говорили ему.

— Привет, папа! А мы хотели сделать тебе сюрприз! — широко улыбнулся Скорп и дёрнул бровью. — Блины моего собственного производства!

— Доброе утро, сын! — проговорил Люциус, поднимая кофейник выше, и кивнул в сторону кудрявой ведьмы. — Наша гостья совершенно невыносима! Заставила нас всё это делать без магии!

— Я хотела научить вас хоть что-то делать своими руками, — хмыкнула она и открыла им дверь мановением палочки. — А теперь несите это в столовую, мои эльфы.

Те рассмеялись, и Драко с удивлённо поднятой бровью пронаблюдал за своими родственниками, послушно исчезнувшими в проходе. Она попыталась следовать за ними, но Драко преградил ей путь.

— Подожди, ведьма! Что ты сделала с моим отцом? Сын-то ладно, он у меня всегда за любую шалость, но отец!

— Ему было скучно, и он жутко хотел кофе! — бодро ответила Гермиона. — Я научила его готовить этот напиток богов. Вот только мне показалось, что он всё умел, хитрец… Так, мне ещё нужно это…

Гермиона деловито махнула палочкой и подхватила магией чистый сервиз, но Драко не дал ему далеко улететь. Схватил его в воздухе, поставил поднос с посудой на стол и твёрдо произнёс:

— Я хотел поговорить с тобой…

— Может сначала позавтракаем? — она вцепилась в другой край подноса.

— Ты привязала себя к кровати, — проговорил он, голос его был строгим и даже немного обвиняющим. — Может объяснишь, что происходит.

Гермиона отвела взгляд. Пока она не смотрела на него прямо, Драко голодным взглядом исследовал её тонкую шею, тёмные кудри, щекочущие её щёки, веснушки, задорный точёный носик и губы, пухлые, небольшие, аккуратные. Он вдохнул носом кофейно-цветочный аромат, исходящий от её волос, и только тогда увидел, что большие карие глаза наблюдают за ним.

— Я не знаю, что происходит, Драко… Я в таком же замешательстве, что и ты… Помню, что ночью возникло сильное желание идти к тебе… — она покраснела. — Я была в полусне, но не смогла отвязать верёвку в таком состоянии… И… Ты сам пришел ко мне, так ведь?

Драко вспомнил, что у него сердце тоже было не на месте всю ночь и он не мог заснуть, пока не лег рядом с ней. Могло ли это что-то значить или было стечением обстоятельств, он тоже не знал.

— Что же нам делать? — спросил Малфой, почему-то на слове «нам», она покраснела, как маков цвет.

Гермиона пожала плечами:

— Может быть, у тебя есть какие-то книги…

— У меня нет книг под названием «Почему она приходит к нему в постель под утро», — ответил Драко, открыто ухмыляясь.

— Драко… — зашипела Гермиона, красная до невозможности. — Пойдем есть… Поговорим позже…

— Хорошо, поговорим, — он взял поднос. — Как твоя нога, кстати?

Она кинула ему через плечо:

— Всё хорошо заживает, целовать не надо… — что вызвало его громкий смех.

***

Но поговорить после завтрака им не удалось. Драко со Скорпиусом уехали на охоту, а Гермиона застряла в библиотеке.

Она искала хоть какую-нибудь информацию. Что-то — факты, истории, заметки, что ответят на её вопросы, почему она таким волшебным образом стремится к Драко по ночам. Перебрала десятки фолиантов, но ничего полезного по её вопросу не нашлось. Когда её руки опустились, Гермиона взяла более или менее интересную книгу, которую не изучала раньше: «Законы и тайны магических браков аристократии девятнадцатого века», и погрузилась в чтение.

Она так зачиталась, что и не услышала, как кто-то вошёл в библиотеку.

— Интересно? — спросил тихий голос у её уха.

Гермиона резко вскинулась, решив, что это хулиганит Люциус, и её лицо тут же погрузилось в букет из красно-белых цветов со сладковатым, пьянящим ароматом. Гермиона увидела серые улыбающиеся глаза и вдохнула запах цветов ещё раз, потянувшись к ним руками.

— Нарциссы! — воскликнула ведьма удивлённо. — Но почему они с красными серединками?

Драко уселся на край стола рядом с ней и положил букет на стол.

— Такие уродились… — он поднял бровь. — Нашли со Скорпом поляну в лесу… Вся в цветах. И вспомнили о тебе.

Гермиона перевела взгляд от яркого букета на Драко. Её сердечко забилось быстрее. Он смотрел пронзительно, и его грудная клетка мощно вздымалась, словно он бежал к ней и сейчас сдерживал дыхание. В одежде охотника — коричневых штанах, чёрной куртке и чёрных длинных сапогах, опоясанный охотничьей портупеей, он выглядел прекрасно, как впрочем и во всей другой одежде, да и без неё тоже.

— Спасибо, — выговорила она, улыбнувшись Драко очень нежно, и погладила его ладонь, лежащую на столе. — Мне тысячу лет не дарили цветов.

Серые глаза резко потемнели, и он вдруг склонился к ней ближе. Гермиона сглотнула, чувствуя, как дыхание прерывается. Он хотел поцеловать её?

Она дернулась назад, чтобы ничего такого не произошло.

Он нахмурился.

— Не поцелуешь меня в знак благодарности? — спросил Драко прямо, но его лицо вдруг стало непроницаемым.

Гермиона заметила, как нервно заходили желваки на его скулах.

— Ты этого хочешь? — спросила она, понимая, что вопрос до смешного глуп — чего он хочет Драко сказал ещё вчера, ответ был логичен.

Малфой промолчал. Он поднял брови и, сжав губы, отвернулся от неё. Она видела, что он задумался. Скорее всего решал, что сейчас сделать с ней — забрать букет и уйти или послать её куда подальше. Гермиона поднялась с кресла и осторожно коснулась колючей от щетины щёки губами. Задевая Драко грудью.

— Моя благодарность… — шепнула она, он громко выдохнул через открытый рот и схватил её за талию.

— Не так…

Гермиона не успела ничего предпринять, как горячие мужские губы уже целовали, жадно хватая её рот, нежную кожу на щеках и подбородке, а крепкие руки вовсю ощупывали её тело. Он обнимал её так страстно, что Гермиона застонала. Она хотела бы сдаться ему во власть, но мысли потоком нахлынули в её сознание, когда он на миг оторвался от неё, тяжело дыша.

— Драко. Не надо… — зашептала она. — Не надо… Пожалуйста!

— Гермиона… Почему ты отталкиваешь меня? Я… Схожу с ума по тебе… — ответил он тоже шёпотом, держа её очень крепко. — Я никого никогда так сильно не хотел… Никого и никогда…

Драко жарко дышал в её распущенные волосы. От его признания у Гермионы подгибались коленки. Но она чувствовала где-то глубоко внутри неприятие того, что происходит. Она не могла расслабиться, не желала быть для него только телом для удовлетворения плотских желаний. Даже с Роном они перешли черту после свадьбы. И несмотря на то, что все её существо откликалось на прикосновения Драко, она сжалась в его руках в защитной позе.

— Это всё не правильно, Драко, — умоляла она, пытаясь вырваться. — Всё это животное, это похоть… Мы с тобой… Ты… Пожалуйста… Просто отпусти меня…

Он с раздражённым рычанием выпустил её из объятий. Гермиона поняла, что грядет его новый нервный срыв. Этот человек всегда бесился, когда что-то было не по его. Драко не привык к отказам.

— Чёрт, Грейнджер! Я не выдержу этого дерьма, что не так? Что не так, ты мне скажи? — начал он нервно, прищуриваясь. — Чего ты хочешь от меня? Может, тебя бесит наше прошлое? Да я уже забыл всё, что было раньше! В моей жизни столько всего произошло, что всё, что было там, в школе, кажется чем-то далёким, как сон! Ты же решила дать мне шанс? В чём дело?

Он повышал голос, и Гермиона отошла от него на несколько шагов назад. Драко выглядел опасным в таком состоянии. Тем более он был выше неё на голову и гораздо сильнее. Она на всякий случай нащупала в кармане платья свою палочку, но бороться с ним при помощи магии ей не хотелось.

— Или ты думаешь, что я всё ещё считаю тебя грязнокровкой? — продолжил он гневно, заставив Гермиону вздрогнуть. — Да будет тебе известно, что тогда, когда на тебя напала Белла, я уже знал, что весь этот бред с кровью — полнейшее дермо! Я видел твою кровь, яркую, красную, такую же, как у всех, кого она убивала, будь то маггл, оборотень или маг!

Гермиона со слезами в глазах качала головой в стороны, отрицая, что думает о нём так плохо.

— Или может быть ты… Ты видишь в моем облике моего отца? Люциуса? — он сделал к ней угрожающий шаг. — Ты сказала, мы похожи внешне. Это тебя напрягает? Это?!

Он рычал, как зверь и Гермиона не успела и слова сказать, как Драко достал нож из ножен на поясе, схватил свой хвост и резким движением отрезал его. Она ахнула, когда он бросил свои белые волосы, перевязанные чёрной лентой на пол к её ногам.

— Драко, что же ты вытворяешь? — закричала она в сердцах.

Гермиона так любила трогать его шёлковые пряди, будучи Волчицей, что сейчас это кощунство откликнулось болью в сердце. Зачем он так? Он продолжал срезать свои прекрасные шёлковые локоны и кидать их на пол.

— Теперь не похож?!

— Драко, прошу тебя, не веди себя, как сумасшедший, ты пугаешь меня! — закричала Гермиона и бросилась к нему, перехватила руку с ножом. — Пожалуйста… Пожалуйста…

Драко закрыл глаза, тяжело дыша и нервно дрожа, но руку опустил вниз. Гермиона тихонечко вытащила острое оружие из мужских пальцев и положила его на стол.

— Не надо так, Драко… Дело было совсем не в этом… Пожалуйста, успокойся, — она обняла его за пояс, считая, что утешительные объятия ему очень нужны. — Пожалуйста…

Драко глубоко выдохнул, утихомиривая свой внутренний огонь. Гермиона взглянула на его странную новую причёску и еле сдержала смех. Потрогала белые торчащие в разные стороны патлы.

— Что же ты натворил, глупый? — с сожалением проговорила Гермиона и увидела его взгляд — он всё ещё хотел её, но руки больше не распускал.

В темно-серых глазах плескалась злость и огонь неудовлетворённого желания. Она поскорее выпустила Драко из объятий, чтобы не спровоцировать новую бурю.

— Что не так? — он хмуро смотрел на неё сверху вниз и скрестил руки на груди. — Не нравится?

— Не знаю пока… Но на отца ты уже не так сильно похож, как раньше, — Гермиона еле сдерживала улыбку, потому что прическа его стала слишком прогрессивной.

— Отлично, — он потрогал голову и закусил губу от досады. — Чёрт. Чёрт. Что я творю…

Драко с озлобленным выражением на лице поднял взгляд в потолок. Гермиона оценила его волосы критическим взглядом и решила исправить последствия сумасшедшего поступка. Опыт в этом деле у неё был.

— Так, Драко Малфой, садись-ка сюда, — приказала она, взяла под локоть и с усилием усадила недовольного хмурого мага в кресло.

— Что ты собралась делать? — противился он, с недоверием поглядывая на неё.

Легко трансфигурировав нож в ножницы, ведьма произнесла успокаивающим голосом:

— Собираюсь сделать тебя скучным презентабельным мужчиной с идеальной стрижкой. Раз уж тебе так захотелось что-то в себе изменить. Сейчас я подравняю твои волосы, и ты снова будешь красавчиком. У меня есть опыт…

Говоря всё это, она расчесывала ему волосы трансфигурированной из карандаша расческой.

— Ты уверена? — спросил Драко с сомнением.

Он опёрся ладонями о стол, на котором лежали цветы и книга. Было видно по всему его хмурому потухшему виду, что короткий нервный срыв напряг его самого. Драко было стыдно, и он сидел сам не свой, что-то тяжело обдумывая.

— Конечно, я же стригла… — Гермиона погладила его голову ладонью, и ей даже показалось, что Драко умиротворенно вздохнул. — Я стригла Рона и Гарри, когда мы почти год скрывались от Пожирателей Смерти в лесах и полях.

Драко оглянулся на неё. Гермиона стояла позади с раскрытыми ножницами.

— Ты точно уверена, что справишься? Это же было очень давно… — Малфой задержал взгляд на её губах, моргнул, словно сам себя мысленно ударил, и отвернулся.

— Я справлюсь, — Гермиона начала осторожно выравнивать его новую прическу, двигая ножницами над затылком. — Верь мне. Я подстригала Рона, когда мы были женаты… — зачем-то добавила она.

Гермиона работала очень медленно, расчесывая каждую прядку и тайно наслаждаясь шелковой мягкостью волос блондина. У Рона волосы были жестче, гуще и завивались на концах. Она вспомнила, как всегда ругалась про себя, состригая его неудобные отросшие лохмы.

— Зря ты отрезал такую красоту, — проговорила она, чтобы перестать думать о бывшем муже.

— Ничего. Я давно хотел от них избавиться, — проворчал Драко, сердито дыша через нос.

— Мог просто попросить меня… Я бы с удовольствием отрезала твой хвост, — проговорила она с усмешкой.

— С удовольствием отрезала мой хвост? — повторил Малфой с такой интонацией, что она вновь покраснела.

Драко замолчал. Пока он раздумывал, Гермиона превратила творческий хаос на его голове во что-то более или менее приличное.

— У тебя лёгкие руки… — проговорил Малфой, когда она в очередной раз провела пальцами по его волосам, стряхивая отрезанные пряди. — Но тяжёлый удар.

Гермиона тихо рассмеялась. Силы в ней было много, это она знала. Еще бы, столько лет носиться по лесам в образе волчицы. В теле зверя она могла бежать без устали днями и ночами, прыгать через огромные овраги, ломать шеи оленям одним ударом. Естественно, всё это откладывалось в её мышечной памяти. И в человеческом обличье отголоски этой силы проявлялись в периоды особенной ярости.

— Что с ним произошло? — вдруг произнёс Драко.

Гермиона замерла с ножницами.

— О чём ты?

— О ком, — поправил Драко. — О твоём муже. Почему твоя дочь — «Поттер» и возится с тобой Снейп, а не Уизел? Он же вроде твой муж?

— Уизли, — поправила ведьма тихим голосом и срезала последние торчащие некрасиво волоски. — Всё готово.

Он обернулся к Гермионе, стряхивая с куртки обрезки своих белых волос:

— Не суть, Уизли или нет, но вся эта ваша история, покрытая тайной, непонятна мне.

— Ты хочешь узнать подробности? — она облизала пересохшие губы и склонилась, чтобы подобрать отрезанный хвост, грустно и одиноко лежащий на полу.

— Если тебе не трудно, — Драко неотрывно наблюдал за ней, за её руками, в которых пучок его волос походил на белого котенка. — Просвети. Я хочу понять, что ты за человек. Хочу узнать твою историю.

Гермиона ответила ему долгим изучающим взглядом. Он хочет понять её, как человека? Это было что-то новенькое. Она не знала, правильно ли будет рассказать ему о том, что случилось с ней много лет назад. Поддавшись порыву, Гермиона со вздохом присела на стол, туда, где до этого сидел он, и проговорила:

— Драко… Я могу рассказать… Но прошу не перебивать и не иронизировать.

Он прошелся по её телу взглядом, и когда серые глаза сравнялись с её, он был серьёзен. Всё говорило о том, что он действительно хотел выслушать Гермиону. Драко покачал головой.

— Не думаю, что в том, что ты расскажешь, будет место для иронии. Я видел твоего ребенка… Я не знаю, что случилось, но, прости конечно… мне было жаль её.

Гермиона закусила губу и вцепилась в его отрезанные волосы сильнее.

— Моя девочка, — она тяжело вздохнула, заставляя слёзы остаться на своем месте. — Я начну с того, что с Роном мы расходились и сходились несколько раз. Он… Он не был моим человеком. Мы могли быть друзьями. И только. Мы должны были остаться друзьями. Не знаю, как до этого дошло, но мы поженились. А после свадьбы все покатилось в тартарары. Роза видела много ужаснейших скандалов между нами. Но последнее… — Гермиона подняла взгляд на Драко, тот слушал молча и подбодрил её кивком головы. Она продолжила: — В тот день активировалась моя метка. Я чувствовала себя странно — запахи, прикосновения, чужая магия, настроение, я легко считывала это, как животное или какой-то сверхчувствительный прибор. В моем доме мне стало неуютно, а Рон весь вечер вел себя как придурок. Я разговаривала с ним и слышала в каждом его слове ложь. Ложь в его реакциях на меня, ложь на все ответы на мои вопросы. До этого дня мы скандалили с ним из-за моих подозрений в его измене. Рон выкрутился. Я поверила ему… Хотела верить, — Гермиона крепко сжала губы — одна непослушная слезинка потекла по её щеке, а когда продолжила говорить, голос её задрожал. — Утром я собирала Розу, чтобы отправить в гости к Гарри и Джинни на выходные, а Рон сказал, что ему нужно выйти переговорить с каким-то товарищем. Его не было всего полчаса…

Она чувствовала стыд и неловкость, хотя и не должна была. Слова застряли в глотке. Драко нахмурился, и вдруг его теплые пальцы утешающе погладили её по руке. Совсем невесомо, без какой-либо похоти. Гермиона встретилась с его напряжённым ожидающим взглядом.

— Что сделал этот ублюдок? — произнес он тихо.

— Он… Он вернулся такой довольный, сиял, как начищенный галлеон, — продолжила она увереннее. — А я почувствовала это… От него пахло… Нет, воняло! От него несло сексом с другой женщиной! И я знала её! Это была наша соседка по дому! Эта стерва ходила к нам с пирогами по праздникам, а он! Он трахал её! — последнее она почти выкрикнула, слезы ярости выплеснулись из неё ручьями. — Он врал мне! Бессовестно и нагло! Драко! После всего! После всех этих лет!

Она закрыла лицо ладонями, выронив пучок его волос из рук. Драко подхватил его и кинул на стол и как только подался к ней, чтобы утешить, Гермиона подняла голову и проговорила яростно, но спокойно:

— А потом я преобразилась. Я почувствовала такую звериную злость и желание убивать, что и не заметила, как моё тело стало огромным, а на лапах появились когти, и моя зубастая пасть сомкнулась на руке, которой Рон закрывался от меня. Я оторвала ему руку. Я рвала его грудь, когда услышала сквозь шум в ушах и своё же рычание, как плачет моя дочь… — увидев ошеломленный взгляд Драко, её челюсть вновь задрожала. — Она просила не убивать… не убивать его… — ей было тяжело говорить, ведьма вытерла мокрое лицо ладонями, пытаясь сглотнуть, но в пересохшем горле было сухо, как в пустыне.

— Гермиона, хватит, — попытался остановить её Драко, но Грейнджер покачала головой.

— Я хочу чтобы ты знал, — твёрдо проговорила она. — Первые месяцы были самыми жуткими для меня. Я не понимала, что происходит. Заставляла свое тело вернуть свой прежний вид, но у меня ничего не получалось. Я пряталась, бежала, пыталась не умереть с голоду, спасалась от нападений и при этом боролась со своей новой сущностью, душившей меня изнутри. Она выживала меня. Волчица. Это ощущалось, как веления звериного тела. Чем больше я была животным, тем сильнее моё человеческое я уходило внутрь сознания. А всё звериное выходило на первый план. Я теряла себя… — она вздохнула и опустила голову. — А Гарри… Он пришел в тот день за Розой. Они с Джинни сразу же забрали мою девочку к себе. Рон выжил. Но он… снова поступил, как последнее дерьмо. Он вышел из Мунго и, не навестив Розу ни разу, уехал в Румынию к брату. Насовсем. Так мне рассказал Гарри. Рон объяснил это тем, что не хотел напоминать дочке то ужасное утро… А Роза решила, что не хочет быть больше Уизли… И я её понимаю. Гарри лучший отец для неё… А Джинни — мать…

Она всхлипнула и почувствовала, как сильные руки сгребают её в объятия. Драко усадил Гермиону на свои колени и крепко прижал к себе. И именно сейчас она не чувствовала, что это неправильно. Ей так нужно было его тепло, он ничего не говорил, но она знала, что это не ради секса, это ради неё. Драко успокаивал её, чуть покачивая и прижимая к своей груди, как ребёнка, пока она тихо плакала, зарывшись носом в его черную куртку, пахнущую лесом.

— Всё будет хорошо, — тихо проговорил он, когда Гермиона затихла на его плече. — Ты столько перенесла… Пришла пора узнать и что-то хорошее от этой жизни.

Гермиона удивлённо посмотрела в его серые глаза. Так близко. Они сверкали серебром, и в них было столько тепла. Драко еле заметно грустно улыбнулся краешком губ, большие ладони лежали на её спине, согревая. И утешая её.

— Спасибо тебе за откровенность, — произнес он и Гермиона сама захотела его поцеловать в благодарность за его понимание, за то, что он не стал дальше развивать эту неприятную тему, обсуждать или осуждать её или кого бы то ни было.

— За откровенность, — он улыбнулся чуть шире и приподнял бровь. — И за мою новую стрижку.

Гермиона облизала губы, оглядев его оценивающим взглядом — с короткими волосами он выглядел гораздо моложе, лет на двадцать. Парень на выданье, да и только. Она рассмеялась, любуясь делом своих рук.

— Тебе на самом деле очень идет!

Его горячие ладони шевельнулись на её спине.

— А знаешь что, Гермиона, я должен, просто обязан, тебе кое-что показать, — неожиданно проговорил Драко и встал, поднимая её за собой, но не отпуская.

— Что? Драко, ну что за игры? — воскликнула ведьма: по довольному виду Малфоя было совсем не понятно, что он задумал.

Он легко подхватил Грейнджер под ягодицы, и ей пришлось обнять его за шею и обхватить бёдрами за пояс, чтобы не упасть. Юбка платья задралась, оголяя женские острые коленки.

— Драко, объясни, что ты делаешь? — Гермиона возмущенно толкнула его кулаком в грудь, слишком уж неадекватно он себя вёл в последнее время. — Поставь меня на пол!

— Тихо, ведьма, только не бей меня, тебе понравится… — Драко ухмыльнулся и уверенно понёс её к выходу из библиотеки.

Комментарий к 11. Откровение

Доброго дня, дорогие читатели!

Гермиона наконец открыла Драко свои личные очень болезненные воспоминания. То что случилось с ней, ужасно. Рон оказался нехорошим человеком, так сказать Уизлигадом, и стал эдаким катализатором зла((( А вы что думаете об этой главе и героях?

Хотела вас предупредить, я тут в отпуска намылилась и поэтому возможно недели две не смогу быть на связи ☺️ прошу понять и простить) писать я все равно буду и постараюсь по приезду порадовать вас классной главой. Потому что там будет охх что…

Всех лю💚💋💋💋

========== 12. Открывая сердце ==========

О том, что Драко нес её на улицу, Гермиона догадалась, когда они спустились по лестнице. По пути им встретился Скорпиус. Он проводил их недоуменным взглядом, остановившись у дверей в столовую. Гермиона представила, что думает сейчас юноша обо всем происходящем, и решила сгладить впечатление шуткой.

— Скорпи, спаси меня, это похищение! — крикнула она, смеясь, а Драко, хищно прищурившись, бросил сыну:

— Не слушай её, всё утро эта женщина издевалась над тобой и дедом на кухне, и заслужила наказание!

Покрасневший Скорпиус рассмеялся:

— Папа, не будь слишком жесток с ней. Она мне нравится!

— Всё в порядке, Скорп, я поступлю как обычно со всеми гостями — всего лишь прикую её цепями в наших подземельях…

Мальчишка прыснул.

— Что ты говоришь, Драко! — Гермиона уже сгорала от стыда, сидя на Драко, как маленькая обезьянка. — Твой сын может подумать…

Драко вышел во двор и, не скрывая ухмылки, проговорил:

— Гермиона, он думает, можешь не сомневаться.

Ведьма вспомнила, как Малфой сам недавно просил её быть скромнее, но она лишь «вильнула хвостом», ничего не обещая. Как же всё поменялось, перевернулось, запуталось. Он даже глазом не моргнул и не смутился того, что сын видит их в настолько близких объятиях.

Неужели он передумал скрывать их связь как раз тогда, когда она решила, что им не стоит продолжать. Странный человек. Так и хотелось залезть к нему в голову и узнать, что там происходит и что вообще он задумал.

Пока Гермиона изучала Драко, в попытке понять, он вынес её к загону и усадил на своего чёрного коня, ещё не расседланного после охоты. На её удивлённый возглас он лишь многозначительно дёрнул бровями и запрыгнул позади неё. Обнял за талию рукой, а своими бёдрами почти прижал её ноги к телу животного и направил жеребца в лес.

— Что… Что ты хочешь сделать? — Гермиона поежилась и глубже вжалась спиной в его грудь — в лес ей не хотелось.

Такой тесный контакт вызвал тяжкий вздох Драко. Гермиона обернулась и увидела, что он на миг закрыл глаза. Но лишь на миг, а потом взглянул на неё и проговорил:

— Мы прокатимся кое-куда. Не бойся, я пошутил про наказание.

— Я не боюсь тебя… Я боюсь себя… — она схватилась за его теплую ладонь на талии и сжала, с опаской поглядывая вокруг. — Лес у меня вызывает желание обратиться в волка.

— Но ты же можешь с этим бороться? — Драко еле заметно пошевелил пальцами на её животе.

Это было похоже на ответный подбадривающий жест.

— Да, я научилась… Но мне хочется подольше побыть человеком. Мне нельзя злиться или пугаться, понимаешь? Ты же не будешь злить меня? — она лукаво улыбнулась, ловя взглядом его глаза. — Или пугать…

— Я буду паинькой, — успокоил её Драко и погнал жеребца вперёд, прижимая ведьму крепче, чтобы она не упала. — Мы быстро.

Поездка была похожа на танец. Очень странный танец, горячивший кровь и фантазии. Гермионе казалось, что Драко, прижатый к её спине грудью, дышит чаще, чем жеребец, который уносил их куда-то в лесные дебри. Она чувствовала жаркое дыхание волшебника, его твёрдое тело и его крепкую руку на талии и плавилась от всех этих ощущений как свечка. Желание уже бесстыдно сочилось на её нижнее белье. Она пыталась отвлечься от того, как на неё действуют прикосновения Драко, и старательно изучала пейзаж.

Погода стояла потрясающая. Пахло летом, тёплое солнце прорывалось сквозь листву сверкающими стрелами, оставляя яркие жёлтые блики на зелени и стволах деревьев и тропе, по которой они неслись. Птицы и насекомые радовались хорошей погоде, заполняя лес звуками переливчатых трелей и стрекотания.

— Смотри! — проговорил Драко и указал на кривые деревья впереди, склонившиеся над тропой.

Те будто расступились в стороны, и чёрный жеребец вынес их на поляну, больше похожую на красно-белое море в окружении вековых деревьев.

Ветер колыхнул это яркое пятно, и до Гермионы донеся запах — сладковатый, чистый, цветочный. Это было то самое поле с нарциссами, на котором Драко нарвал для неё букет.

Он остановил коня у самой кромки нарциссового моря.

— Ты видела такое когда-нибудь? — спросил Драко, помогая Гермионе спустится на землю. — Междулесье постоянно удивляет меня. Погода непредсказуемая, болота зарастают цветами, а леса могут сами собой превратится в непроходимые топи.

Гермиона разглядывала необычные цветы, мерно качающиеся от дуновения ветра.

— Это очень красиво… — произнесла она и обняла себя за плечи.

— Эти цветы напоминают тебя, — его голос ласкал слух.

— Чем же? — Гермиона улыбнулась, зная, что он не видит её улыбки.

— Эм… — Драко задумался. — Ты всегда… Особенно в школе, казалась мне слишком недоступной, слишком правильной… Слишком чистой…

— Чистой грязнокровкой? — Гермиона удивлённо вскинула брови.

— Представь себе. Я считал тебя чистой. Как белые лепестки нарцисса… — Драко замолчал, видимо собираясь с мыслями, и, вздохнув, добавил. — А красная сердцевина — это ты волчица. Пылающая, яркая, без комплексов и без совести, — он улыбнулся уголком губ. — А ещё прибавь ко всему этому красное платье… Эм… Хоть я всегда считал нарцисс маминым цветком, эти точно о тебе.

— И какая Гермиона Грейнджер нравится Драко Малфою больше? — спросила Гермиона, вступая в красно-белое море цветов.

Она обернулась и покружилась, ловя его горящий взгляд. Он любовался ею. И еле заметно улыбался.

— Нравится? — переспросил Драко и хитро сузил глаза. — Выбираю обеих!

Он последовал за ней. Гермиона следила, как он медленно пробирался по полю, стараясь не наступать на цветы, и попятилась, смеясь:

— Драко Малфой, ты слишком жаден. И не получишь ни одной! — она звонко рассмеялась и бросилась бежать, перепрыгивая через ветки деревьев и ямки, прятавшиеся среди цветов.

— Грейнджер! Ты забыла, что я охотник, и я поймаю тебя! — он припустился за ней и где-то на середине поля схватил за талию и привлёк к себе, немного задыхаясь от быстрого бега. — Чёрт, ты быстро бегаешь!

Гермиона рассмеялась, так же часто дыша.

— Но ты всё-таки быстрее, — ведьма уцепилась за охотничью куртку, и ей снова захотелось поцеловать Драко, улыбающегося довольной улыбкой, полного жизни и сил, с обновленной стрижкой.

Это желание было так велико, что Гермиона замерла, глядя на его лицо, лаская взглядом его светлые глаза, устремленные на неё, высокие скулы и красивые мужские губы, и не заметила, как сама приоткрыла рот и потянулась вверх. К нему. Драко тут же напрягся. Его руки сжали её талию сильнее.

— Хочешь… Поцеловать меня? — уточнил Малфой, глядя на её рот. — А что потом? Оттолкнешь? Это твоя новая забава?

Гермиона остановилась. Что она делает? Она поддаётся чувствам? Она позволит зайти ему дальше, примет его ласки? Она отдастся наконец со всей той страстью, что горит внутри неё бурной огненной энергией? Ей нужно было ответить на эти вопросы, чтобы потом быть в мире со своей совестью и не сделать больно Драко.

Первая капля дождя упала Гермионе на лоб. Вторая тяжёлая капля прокатилась по щеке Малфоя.

— Дождь… — проговорила она и посмотрела в небо.

Солнце всё так же ярко светило, но над поляной нависло небольшое серое облако. Капли сначала робко, а потом всё увереннее и чаще заструились на них с неба, превращаясь в сильный освежающий ливень средь бела дня.

— Бежим! — Драко схватил Гермиону за руку и потащил за собой к дереву, склонившего свою густую крону у края поляны. — Спрячемся там…

Они забежали под природный лиственный навес, мокрые, но почему-то очень довольные. Оттуда хорошо было видно мокнущего жеребца, стоящего на той стороне поляны. Ему было всё равно на проливной дождь: он с удовольствием жевал траву.

Гермиона наблюдала за Драко: тот оперся о ствол дерева, покрытый зелёным мягким мхом, и следил за дождём, сквозь который проходили световые лучи, создавая радугу.

— Видишь это? — спросил Драко, указывая кивком на искристые разноцветные блики между ветвями дерева.

— Да, волшебство природы… — ответила Гермиона, не отрывая взгляда от его аристократического профиля.

Ведьма потихоньку пристроилась рядом с ним и взяла за руку. Драко сглотнул, желваки на его челюстях заиграли, и он взглянул на Гермиону. Его шершавые горячие пальцы скользнули по её ладони. И ещё, и ещё. Медленно, вызывая мурашки и приятное тепло в груди и внизу живота. Гермиона ответила тем же. Их пальцы были честнее них. Гермиона прикрыла глаза, наслаждаясь тем, как Драко нежно гладит её ладонь. Возбуждение нарастало, и она поняла, что уже не может себя сдерживать и готова наброситься на него.

— Хочу поцеловать тебя… — прошептала она, заводясь от каждого его лёгкого поглаживания. — Хочу тебя…

Он сжал её ладонь:

— Гермиона… Ты же понимаешь, что я не откажусь… И я не ручаюсь за себя, если ты оттолкнешь меня в очередной раз.

Ведьма поняла, что он практически признался в своей слабости. И этой слабостью была она. Гермиона повернулась и прижалась к нему. Легла, пригвоздив к дереву.

— Драко, я и не против… — зашептала она, обнимая его за пояс — Малфой поднял взгляд вверх, прерывисто выдыхая. — Я больше не хочу думать о том, что правильно и что нет. Потому что чувствую, что ты нужен мне сейчас.

Он взглянул на неё опьяненным одурманенным взглядом.

— Вот значит, что тебя держало. Правильно или нет… — Драко коснулся подушечкой пальца её губ, медленно погладил щеку и его ладонь оказалась у неё на шее. — А если это всё-таки неправильно? Это так и выглядит…

Драко облизал губы, глядя на неё пытливым и одновременно голодным взглядом.

— Ты хочешь поговорить об этом? — Гермиона провела ладонями по его плечам, скользнула к молнии на его куртке и дёрнула её вниз, раскрывая полы. Её пальцы спустились вниз по серой рубашке и обхватили его твёрдый член под тканью брюк.

Они оба тихо застонали, когда она легко двинула по нему рукой. Гермиона — от осознания, насколько сильно Драко уже был возбужден, и она этому виной, а Драко от желания продолжать.

— Нет… Говорить не хочу… — он склонился к её лицу. — Я хочу тебя…

Гермиона порывисто потянулась к нему, и их губы соединились в горячем обжигающем поцелуе. Драко обнял её лицо ладонями и настойчиво ласкал её рот. Они целовались, словно двое страдающих от жажды путников, вжимаясь друг в друга, облизывая и прикусывая, помогая языками, обжигая дыханием. Энергия их возбуждения проносилась по телу сладкими волнами, и Гермиона подумала, что может кончить ещё на стадии поцелуев.

Прерывисто дыша, она отклонилась от Драко и сдернула куртку с его плеч на землю. Её пальцы схватились за пояс брюк.

— Не торопись, я поведу в этом танце, — Драко схватил её за талию и перевернул так, что Гермиона улеглась спиной на мягкий мох на стволе дерева вместо него.

Драко знал секрет её платья и, не давая Гермионе и секунды на раздумья, нажал на магическую застежку. Розовая ткань слетела с женских плеч на землю. Её высокая упругая грудь предстала перед его глазами, и Гермиона неосознанно прикрыла её руками. Она смущённо закусила губу, краснея, как юная девчонка в свой первый раз. Ведьма не боялась, что кто-то увидит их — крона дерева хорошо скрывала не только от дождя, но и чужих глаз. Гермиона переживала, что стоит перед Драко в одних только маленьких белых трусиках, и он отлично видит в свете солнца все её шрамы и недостатки, её поджарое, слишком мускулистое тело, её ребра и слишком тонкие ноги.

— Нет, дай я посмотрю на тебя, — Драко покачал головой и осторожно отвёл её руки от груди вниз и прижал к дереву. — Ещё раз…

Малфой вновьоблизнулся, изучая её тело. Задержал взгляд, полный жадного желания, на груди.

— Ты прекрасна… — шепнул он, и его влажные губы обхватили один сосок.

Гермиона, дрожа, выгнулась к нему. Все сомнения и страхи исчезли с первым движением его губ на чувствительной сердцевине её груди. Его горячий рот жадно захватил ореолу, а язык, поддразнивая, ласково прошёлся по возбужденной вершине. Гермиона схватилась за его плечи и тихо застонала. Драко сделал тоже самое с другой грудью. Он посасывал её соски, покусывал и целовал нежную кожу с неприкрытым удовольствием. А она отвечала такими же звуками наслаждения и впивалась в его спину острыми ноготками.

Длинные мужские пальцы прошлись по ткани трусиков лаская её промежность. Это было хорошо. Очень хорошо. Гермиона вздрогнула от нового фейерверка ощущений.

— Черт… Твоё нижнее белье… Ты так сильно хочешь меня, — восхищенный шёпот заставил её застонать.

Ненужный мокрый клочок ткани слетел с женских бёдер. Губы Драко вновь накинулись на её рот, а пальцы одной руки мерно двигались по её влажным нежным складочкам, легко задевая клитор. Другой рукой Драко пощипывал её соски.

— Драко… Хочу тебя… — сквозь волны удовольствия шептала Гермиона, жарко откликаясь на его поцелуи.

— Нет… — он всосал кожу на её шее, спустился поцелуями ниже. — Сначала ты… Я слишком долго хотел этого…

Прижимая к себе за талию и осыпая её кожу хаотичными поцелуями, Драко вдруг встал перед ней на колени. Он обхватил женские бедра ладонями и чуть раздвинул ноги Грейнджер. Гермиона громко заскулила, когда почувствовала его горячий язык, скользнувший по чувствительным складочкам. Она взглянула вниз и увидела полные вожделения темно-серые глаза, следившие за её реакцией из-под белой чёлки. Он крепко удерживал Гермиону за бедра и снова и снова касался её языком.

— Что ты делаешь? — выдохнула она, трепеща от каждого сладкого прикосновения.

— Хочу пробовать тебя… — послышался ответ.

Крепкие руки чуть приподняли её за ягодицы, и она почти села на его горячие размеренно движущиеся губы. Гермиона беспомощно пискнула. Никогда она не находилась в такой открытой позе перед мужчиной. Она благодарила Мерлина за то, что как только вспомнила себя настоящую, сразу же избавилась от всех нежелательных волос на теле, потому что они напоминали ей о жизни в волчьей шкуре.

— Расслабься, Гермиона, позволь мне, — отрывисто кинул Драко, его пальцы успокаивающе гладили её ягодицы, задевая половые губы. — Ты потрясающая на вкус… Вкусная, как лесной мед…

Мерлин, что же он говорит!

Гермиона не могла больше думать, все мысли испарились из головы, как воздух из проколотого шарика… Она расслабленно откинулась на ствол дерева, отдаваясь ощущениям томительного наслаждения, а Драко сладко облизывал и посасывал её естество, подводя к краю.

— Драко… — всхлипывала она: её руки сами обхватили твёрдые соски, которые просили о них позаботиться - Гермиона ласкала себя в такт с его языком и губами. — Драко, боже, я сейчас… Я сейчас…

Драко огладил её попку, а Гермиона выгнулась к его рту, желая плотнее прижаться к горячим мужским губам, чтобы напряжение внизу живота разбилось наконец на части. Его длинные пальцы так вовремя погрузились в неё, создавая в её теле потрясающее чувство наполненности. Гермиона застонала громче, когда Драко начал двигать ими, иногда подгибая и задевая внутри нужную точку. Она растворялась в потоке чувств и эмоций, шепча его имя. Драко сжал её клитор губами, щёлкнул языком. Ещё и ещё. И её тело ответило конвульсией. Гермиона вскрикнула. И вспышка эйфории унесла её высоко и надолго.

Она ощущала, как её тело всё ещё пульсирует, возвращаясь обратно.

Это было невероятно. Так хорошо, что Гермиона поняла, где она и кто она, только когда Драко сам улегся на ствол дерева, заботливо обнимая её, ослабевшую и разомлевшую.

***

Драко целовал её, хватал ртом её тяжёлое успокаивающееся дыхание. Гладил её небольшую упругую задницу и наслаждался. Он так сильно хотел Гермиону, что еле сдержал отчаянное желание взять её, пока она была отключена от реальности.

Но Малфой решил не торопить события, интуитивно понимая, что его забота о ней принесёт гораздо больше во многих планах.

— Я всё ещё хочу, чтобы ты трахнул меня, — прошептала Гермиона в ответ на его мысли.

Член уже ломило от возбуждения, и, когда она вновь положила руку на его пах, Драко болезненно зашипел, сквозь зубы.

Гребаный Мерлин, а как же этого хотел он! Драко чуть не спустил в штаны, как малолетка от её стонов. А как красиво его имя звучало из её уст, когда она кончала. Чёрт… Гермиона Грейнджер была потрясающей. И на вкус и во всем остальном. Каждое движение и поцелуй всё это было для него. Драко никогда не был настолько опьянен женщиной.

— Я этому несказанно рад, — он закусил губу и выдохнул носом.

— Никогда не забуду, как сам Драко Малфой стоял передо мной на коленях и… — Гермиона жарко дышала ему в губы.

Он застонал, вспоминая, как и она совсем недавно стояла в такой же позе у его ног, и еле выговорил:

— Я уверен — ты никогда не забудешь об этом, а если и забудешь, то я напомню.

Обещание будущей расправы развеселило её. Гермиона звонко рассмеялась. Схватив Драко за ворот рубашки, она развернула его, и легонько толкнула на землю. На цветы. Драко послушно улегся, а Гермиона, голая, соблазнительная и раскрасневшаяся запрыгнула на него. Уселась удобнее на его бедра. Провела ладошками по груди.

— Ложись, Драко… Теперь я сделаю тебе хорошо… — прошептала кудрявая ведьма, склоняясь к его лицу.

Драко вновь увидел тот дикий огонёк в карих глазах. Его Волчица вернулась.

Гермиона дёрнула серую рубашку в стороны и её маленькие губы начали свой сладкий танец по его твёрдой груди и рельефному торсу. Она ласкала его языком, выводила влажные дорожки и волны.

— Твои шрамы… Это от Гарри, я помню, а это? — бормотала она, потираясь о его пах горячей промежностью и беспрестанно целуя метки на его коже.

Руки Драко гуляли по её телу, касались сосков, оглаживали грудь, плоский животик и стройные бедра. Гермиона отзывчиво изгибалась навстречу его ладоням.

— Это вепрь, — ответил он прерывисто, чувствуя её палец на шрамах у пупка. — И есть ещё пара, когда меня скинула лошадь в овраг… Арр… Гермиона, чёрт… Я сейчас кончу, ещё немного и…

Он уже не мог ждать. Сходил с ума от желания. Гермиона кивнула, соглашаясь поторопиться. Она расстегнула его штаны и, без лишних разговоров, изумительно медленно насадилась на его стоящий колом член. Изогнулась, сев до упора. И одновременно вместе с Драко громко застонала. Она была горячая и очень влажная. Гермиона уперлась в его живот руками и приподнялась. Малфой зарычал. Твёрдые ладони требовательно вернули её обратно. Но Гермиона снова подалась вверх, и они начали свой потрясающий танец.

Драко, как завороженный, следил за её идеальной грудью, прыгающей в такт движениям. Без сомнений, это была самая красивая часть её тела. Нет, в ней всё было красиво. Гермиона так хорошо смотрелась на нём, так сладко скользила на его члене, так здорово и крепко его обхватывала — Драко наслаждался. Любовался её пружинистыми дикими кудрями, золотившимися в свете солнца. И горел. Брал её тепло и ласку, сливался с ней, уплывал на волнах нарастающего вожделенного экстаза…

Они кончили вместе, когда она легла на его куртку животом вниз и выпятила попку. Драко догадался, что ведьма любила эту позу и получала от неё наибольшее наслаждение. Он сделал в ней несколько возвратно-поступательных движений и они оба громко застонали от удовольствия и упали на теплую, согретую солнцем землю, покрытую цветами.

Драко впервые за долгое время был настолько расслаблен, ему не хотелось никуда бежать и что-то делать. В его мыслях царили мир и покой. Драко был дома.

Гермиона была этим домом.

Эта странная мысль забылась сразу же, как ведьма обняла его за шею и поцеловала. Голая, горячая, красивая. Влекущая к себе, как огонь.

Если бы Драко сказали лет десять назад, что он будет обниматься со своей однокурсницей, которую терпеть не мог всю школу, он бы ни за что не поверил. Но это было именно так. Он не хотел отпускать её… Драко Малфой хотел Гермиону Грейнджер.

— Драко, мне нравится всё, что ты делаешь, — проговорила она, мечтательно глядя в листву деревьев, позолоченую солнцем: последние капельки дождя иногда падали на их тела, рассыпаясь, как бриллианты. — Я не знаю, когда за мной придёт Северус. Может быть сегодня вечером. И поэтому хочу сказать тебе сейчас, — она уткнулась носом в его грудь, а Драко ещё крепче сжал её в своих объятиях. — Ты нравишься мне… Очень нравишься. Как мужчина и как человек. Твои вспышки гнева меня, конечно, пугают, но и во мне есть что-то пугающее, ведь так? Просто знай, что, несмотря ни на что, ты стал мне ближе и роднее за эти дни, чем кто либо за те долгие годы в звериной шкуре…

Драко закрыл глаза. Он не понимал, что с ним происходит. Но её признание почему-то окрыляло его. Делало его уязвимым. Он не хотел говорить этого, слова вырвались сами:

— Ты тоже мне нравишься, Гермиона.

И это все изменило в одно мгновение.

Драко открыл для неё своё сердце…

***

Поговорив немного, они занялись сексом ещё раз. После долго обнимались и снова разговаривали. Драко надеялся, что его помешательство Гермионой Грейнджер пройдёт, когда он получит желаемое, но нет. Женщина в его объятьях всё так же была желанна.

Они вернулись тем же путем, но обратно Драко не гнал коня. Он обнимал свою маленькую добычу, с наслаждением вдыхая запах её кудрей. Вспоминая её страстные стоны и желая её ещё сильнее.

— Ты придешь ко мне сегодня? — спросил Малфой куда-то в шею, приобнимая ведьму у входа в дом.

— Возможно… — проговорила Гермиона, ласково скользя по его торсу горячими ладонями.

— Ты разрешишь целовать себя? — его губы начали свой путь от ключиц, проходя медленными нежными прикосновениями до её подбородка.

— Возможно… — она издавала тихие ласкающие слух звуки удовольствия, которые вызывали в ней его поцелуи.

— Ты… — начал Драко, но Гермиона закрыла его рот своими сладкими губами и шепнула, улыбаясь:

— Возможно…

Она весело рассмеялась его сдержанно-довольному виду и убежала вперёд, как маленький розовый ураган.

И Драко неожиданно понял, что менялось вокруг благодаря Грейнджер — её улыбка, слова, смех и её энергия, и даже её дикое упрямство, всё это раскрашивало в яркие цвета дни, проведенные рядом с ней, наполняя их смыслом. И жизнью.

Жизнь бурлящим ручьем, затапливала каждый уголок его дома и его души. Менялась так быстро, как пейзажи Междулесья. И Драко знал, что стоит перед выбором. Проститься и забыть Гермиону Грейнджер или зайти дальше… Вместе с ней.

Вместе с ней?

Он задумчиво нахмурился, чувствуя, как сердце забилось быстрее.

Комментарий к 12. Открывая сердце

Эта глава вышла очень флаффной, не правда ли? Может потому что героям просто необходимо было сблизиться наконец по-настоящему. Или это мой отпуск у жаркого моря сказывается на их настроении☺️

Жду ваших впечатлений) только не думайте, что всё так просто и сладенько… 😈😈😈 Это же Драко и Гермиона… И ещё плюс я😉)))

========== 13. Реальность ==========

Он ждал её. Каждую ночь. И она приходила. Это были самые сладкие ночи и жаркие утра на его памяти. Гермиона в ночном сумраке пробиралась к нему в постель и, ласково обнимая, засыпала на его плече. Или не засыпала…

Жизнь шла своим чередом, словно всё, что происходило, было естественным ходом событий. Северус почему-то пропал. Он молчал, не подавая знаков и не присылая вестей, и в замке Малфоев о нём как-будто забыли. Как и обо всех проблемах, что окружали незваную гостью.

Скорпиус отправился в Хогвартс, так как все его раны зажили. Он обещал Гермионе поговорить с Розой, если та вообще захочет когда-либо выслушать его. Гермиона, как понял Драко, и не надеялась на что-то хорошее. А сын переживал, что больше никогда не сможет быть рядом с любимой девушкой.

Грейнджер крепко обняла юношу на прощанье. Драко поразился тому, как сильно его сын тянулся к женской ласке. Скорпиус шепнул ей, что будет скучать, и, грустно улыбаясь, вошёл в камин.

Это была пятая ночь, когда Драко ждал Гермиону. Дверь тихо скрипнула и обнажённая ведьма появилась в тёмном проёме, сверкая своими соблазнительными формами в полумраке. Драко усмехнулся. Он не настаивал на том, чтобы она ложилась и оставалась с ним, как жена. Да, он бы хотел этого, но позвать её в свою постель насовсем пока не мог. Что-то внутри сдерживало его. И он довольствовался тем, что происходило между ними сейчас.

Что-то тихое и безусловно прекрасное.

Гермиона тихонечко прошла к его кровати, шлепая голыми ступнями по полу. Драко поднял одеяло и принял полуспящую ведьму в свои объятия. Она обвила его ногами и руками, устроилась уютно кудрявой головой на его плечо и продолжила спать, как ни в чем не бывало. Драко усмехнулся. Ведьма и в самом деле лунатила. Он коснулся губами её теплого лба, положил ладонь на её небольшую круглую задницу и погладил, прижимая к себе. Она глубоко вздохнула и в полусне что-то пробормотала.

Его тело вновь отреагировало возбуждением на её прикосновения, её запах, тепло её кожи. Драко давно отвык спать с кем-либо, и с женой они частенько спали порознь: как обычно заведено в аристократических семьях. Но с самого первого раза, как Грейнджер залезла в его кровать, у него появилось странное ощущение, что так и должно быть. Что это правильно. Драко поерзал, чтобы лечь удобнее и сам не заметил, как заснул.

Проснулся от того, что Грейнджер лежала к нему спиной и терлась голой попкой о его напряженный член. Драко застонал, когда она толкнулась к нему и её маленькая крепкая ладошка оказалась в его штанах.

— Доброе утро… — прошептала Гермиона, оценивая его эрекцию пальцами. — Люблю твоё утреннее бодрое настроение, охотник.

— Доброе, дерзкая волчица… — хрипло откликнулся Драко и стянул с себя пижамные штаны. — Копье готово к охоте! Попалась, моя кудряшка! — он исследовал её грудь, ласково потирая чувствительные соски, и добиваясь от неё тихого стона.

Гермиона сильнее сжала его твёрдый член. Улыбнулась, томно глядя на Драко из-за плеча:

— Хочу чтобы ты поразил меня, охотник… Хочу быть твоей добычей…

Драко охнул и глухо застонал, когда она сама насадилась на него своей уже мокрой, очень горячей узкой щелью. И замер в этом приятном положении.

— Драко, пожалуйста, давай же… — заскулила ведьма и, обернувшись, лизнула его шею и укусила за подбородок.

Драко в отместку укусил её за плечо и жадно поцеловал место укуса. Гермиона пискнула и сильнее прижалась к нему ягодицами. Он начал движение в ней, наслаждаясь её приятной, закручивающей узостью и жаркой влажностью. Гермиона словно голодная, оборачивалась к нему, чтобы соединяться с ним горячими губами в страстных поцелуях, хваталась за его руки на груди и талии, иногда она кусала свои пальцы и громко стонала сквозь зубы.

Она выглядела такой дикой, живой и неутомимой. Драко не торопился, он наслаждался этими волшебными моментами их соития. Он хотел помнить дерзкую маленькую женщину в своей постели, с буйными кудрями и яркими, словно вишня, губами, опухшими от поцелуев.

Драко спустился рукой к её промежности и осторожно раздвинул мокрые складочки пальцами. Гермиона затрепетала в его руках.

— Боже, боже, Драко! — вскрикнула она, и Драко ещё несколько раз нежно погладил пальцами средоточие её наслаждения, продолжая мерно и сладостно двигаться в ней.

Её удовольствие наконец достигло пика, и Грейнджер безмолвно закричала, откидывая голову на его плечо. А Драко зарычал, потому что с её первыми крепкими судорогами пришёл и его оргазм.

Он сжал её сильнее, целуя в шею, ухо и губы и продолжая завершающие приятные покачивания внутри неё.

— Драко, мне так хорошо с тобой… — прошептала она на выдохе. — Я буду скучать по всему этому…

В её голосе была неприкрытая печаль. Они ещё ни разу за все дни не обсудили с Гермионой то, что их ждало впереди. Драко тяжело дышал, и мысли заполняли его голову, пока он остывал после страстного действа.

Он знал, что тоже будет скучать…

Мерлин, да кому он врёт, он будет чертовски тосковать по Гермионе и по всему, что она дала ему за эти дни. По её теплу, её помощи и их долгим тихим разговорам обо всем.

— Ты никуда не поедешь…— проговорил Драко ей в шею и развернул к себе лицом, впиваясь взглядом в её карие глаза. — Не отпущу. Ты моя добыча.

Поцеловал её торчащий темно-розовый сосок, прошёлся губами выше и захватил её рот, завладел им, целуя с новым глубоким чувством, сжимающим его сердце и лёгкие.

Гермиона ответила ему со всей своей нежностью и теплом. Они целовались так страстно и долго, что оторвавшись друг от друга, дышали так, будто бежали по лесу.

— Ты отпустишь меня, — проговорила Гермиона тихо и уверенно, обнимая его за плечи. — Я должна буду пройти свой путь и совершить ритуал. Я не хочу быть опасной. Хочу вернуть свою нормальную жизнь. Свою дочь…

Драко не ведал, что её ждёт в пути. Все те крупицы информации, что он знал, ни о чём толком не говорили. А он и не вдавался в подробности.

— В этот раз я должна буду пройти до конца. Одна. Возможно, я не вернусь. Но это к лучшему, — проговорила Гермиона и отвернулась, откидываясь на подушки. — Если не получится снять Проклятье, самым лучшим выходом будет закрыть меня от всех… Заточить в каком-нибудь забытом всеми подземелье, для блага всего мира.

Она тяжело сглотнула. Драко помнил, о чём говорил Снейп — когда она умрёт, то преобразится в бессмертного демона. И значит, её ждёт вечность в виде этой твари, неизвестно где, в какой-нибудь магической клетке. Не лучшая перспектива для хорошего человека и доброй женщины, попавшей в ужасную ситуацию по воле его психованной родственницы. Драко вновь прокрутил в голове тот страшный день.

Он не раз думал в последнее время о том, что мог бы помочь Гермионе, мог отвлечь тётку, что-то придумать, он мог, но ничего не сделал. Драко взглянул на притихшую ведьму, кусающую задумчиво губы.

— Гермиона, но почему одна? А как же Северус? — он нахмурился, понимая, что кажется эту деталь упустил. — Или твой Поттер?

— Северус по возрасту не подходит в мои спутники, — ответила Гермиона, глядя в потолок. — Это путь времени. Мы уже пробовали пройти вместе и он чуть не умер, — она горько вздохнула и посмотрела на него своими огромными темными глазами полными грусти. — Я не готова потерять своего друга. И его смерть ничего не принесёт. Северус сделает больше хорошего живым. Поэтому во второй раз я пойду одна. А Гарри… — она убрала с лица кудри. — Он помогал и продолжает помогать мне. Он воспитывает мою дочь. Я сама не хочу его втягивать в свою историю. Мы уже обсуждали с ним это. И ему было тяжело отпустить меня и не броситься мне на подмогу…

— То есть, он все-таки бросил тебя, — проговорил Драко тихо, но Гермиона расслышала и взглянула на него, нахмуриваясь:

— Не говори так, я прошу тебя. Ты не знаешь, как всё было на самом деле… Гарри много сделал для меня, но взять его с собой я не могу. И не хочу.

Драко нервно и шумно выдохнул через нос, сжимая губы, но сдержался от дальнейших высказываний. Поттер оставался её другом, несмотря ни на что. Такой дружбе можно было даже позавидовать, ведь его друзья, если их можно так назвать, давно забыли о нём и не интересовались. Драко потёр лоб:

— Но ты справишься, ты уверена?

Гермиона пожала плечами:

— Время покажет…

Драко почувствовал в её словах полное смирение и неверие в удачу. Слышать такое от женщины, которая стала так близка и так радовала его все эти дни, было до боли в сердце неприятно. Он предполагал, что ей нужна будет помощь и вряд ли она попросит его. Настоящая Грейнджер, в отличии от её волчьей натуры, не из тех людей, кто готов пользоваться всеми вокруг для своего блага.

Малфой вздохнул, прежде чем сказать то, что уже пару дней вертелось на языке.

— Я поеду с тобой, — решительно проговорил он.

Гермиона изумленно подняла брови. В её удивительных медово-карих глазах блеснули слёзы.

— Ты… Ты поедешь со мной? — прошептала она, неверяще качая головой. — Но зачем? Тебе не нужно это. У тебя много своих забот.

Драко лёг рядом на подушку, касаясь щекой её макушки. Её волосы пахли утренним солнцем, и он сладко втянул носом этот аромат.

— Не забывай, что ты всё ещё связана с моим сыном, — усмехнулся он. — Кто-то же должен присматривать за тобой… За твоей маленькой задницей, обожающей вляпываться в приключения.

Она закусила губу и тихо рассмеялась:

— То есть ты присмотришь только за одной частью моего тела? Тогда мне нужно ещё с десяток человек… — она ойкнула, когда он перевернул Грейнджер на себя и его широкие ладони начали поглаживать её бархатную рельефную кожу на спине и ниже.

— Нет уж, дорогая, всё твоё тело будет под моим строжайшим наблюдением, и грудь… — Драко поднял её выше, чтобы целовать соски: Гермиона сама подставляла их к его губам и ахала, жмурясь от удовольствия. — И твой живот… — он крепко поцеловал её загорелую кожу у пупка рядом с зажившей раной от его копья, заставляя ведьму скользить всё выше к изголовью. — И твои стройные ножки… — Гермиона почти села на его лицо, а Драко целовал то одно бедро, то другое, обнявшие его виски.

— Драко, Драко… — захныкала она, когда он лизнул её повлажневшую розовую промежность, приблизив к ней свои губы совсем впритык и чувствуя сладкий запах её желания.

Но закончить новую возбуждающую игру им не удалось. В дверь постучали. Гермиона тут же соскочила с лица Драко и спряталась под одеяло.

— Имейте совесть! Я хочу есть! — воскликнул недовольный голос старшего Малфоя из-за двери. — Если так будет продолжаться, я найму служанку! Хорошая идея, кстати! Молодую и расторопную! Драко и Гермиона! Вы слышите меня? Я сейчас же напишу в Министерство своему куратору, чтобы он предоставил мне её!

Послышались удаляющиеся шаги и непрекращающееся ворчание:

— Как же хорошо было раньше… И овсянка тебе и кофе… А сейчас! Меня решили уморить голодом! Что за люди!..

Драко и Гермиона переглянулись и тихо рассмеялись.

— Большее, что ему дадут в помощь, это эльфа. А он ненавидит эльфов. Считает их продажными предателями, — усмехнулся Драко и схватил Гермиону за руку, когда она попытались выскользнуть из постели. — Куда ты? Мы не закончили…

— Драко… Твой папа хочет есть… — Гермиона улыбаясь, потянула его за собой. — Пойдём закончим в душе. И сделаем ему вкусный завтрак.

Она хитро подмигнула, а Драко закатил глаза:

— Моя новая реальность — Гермиона Грейнджер хочет покормить Люциуса Малфоя. Кто бы знал…

— Не ревнуй! — Гермиона рассмеялась и побежала к дверям ванной комнаты, преувеличенно сильно виляя задницей. — Драко, не оставляй её без присмотра.

Гермиона дразняще ещё несколько раз вильнула попкой и исчезла за дверью. Драко свирепо зарычал и бросился за ней. Из ванной комнаты послышались громкие весёлые визги.

***

В этот же день они ужинали втроём на балконе, который выходил в сторону гор. Вечерело, и солнце окрашивало красно-оранжевым всё вокруг — каменные стены замка, крышу, деревья и сидящих у круглого стола людей. В этом было что-то тревожное, но очень красивое. Драко крепко держал ладошку Гермионы, пригревшейся рядом с ним на плетеном диванчике с бокалом вина в другой руке. Люциус расположился напротив них в кресле. Они уже выпили пару бокалов, и на отца напала ностальгия. Он рассказывал о Нарциссе.

Драко с тяжёлым сердцем слушал его истории в тысячный раз, но молчал, не перебивая. Гермиона, наоборот, ловила слова Люциуса с воодушевленным интересом.

— Нарцисса была моей душой и сердцем. Нас сосватали друг другу ещё в школьные годы. Скромная бледненькая пигалица и наглый избалованный франтоватый подросток… — он усмехнулся и посмотрел на Гермиону. — Да я был ужасно избалован, наверно, гораздо больше Драко. Но ты, наверно, и так это поняла, — отец вновь отвернулся, разглядывая кучевые фиолетовые облака на горизонте. — Она не нравилась мне, худая, нелепая, со своими белыми волосиками, я называл её воробьем. Но прошло несколько лет и мой воробышек превратился в гордую красивую Лебедь. Ах, как же мы любили друг друга! — он сглотнул сухой ком в горле и выпил вина. — Я не мог без неё и дня. Умная, красивая, моя женщина…

Люциус замолчал, кривя губы. Драко занервничал. Обычно потом отец вспоминал войну, плакался, что безмерно виноват перед матерью и тому подобное. Драко не хотел, чтобы хороший вечер был испорчен тяжёлыми воспоминаниями и пережёвываниями этой неприятной для всех темы. Но отец неожиданно покачал головой и вновь взглянул на них, острый взгляд упал на их сплетенные пальцы. Малфой старший хмыкнул:

— У меня было десять лет, чтобы обдумать всё и понять, как я был самонадеян и какую огромную цену заплатил за свою глупость. Я бы отдал всё, чтобы вернуть мою любимую жену к жизни… — он допил вино одним глотком и, крякнув, звонко опустил опустевший бокал на стол. — Так, хватит о грустном! Пойду поговорю с нашими дорогими леди Малфой. Давненько я их не навещал.

Люциус подмигнул парочке на диване и деловито поднялся с кресла с ухмылкой на тонких губах.

— Отец, ты в порядке? — Драко не этого ожидал и поэтому с беспокойством следил за настроением и самочувствием Люциуса — не хотелось вновь пережить его новый приступ.

Но тот только отмахнулся.

— Я сыт и пьян. Что ещё нужно старику? — аристократ оттряхнул пылинки со своего синего строгого камзола. — Ну, может быть, симпатичную сиделку…

Он усмехнулся, многозначительно дёрнув бровью, и поспешил к выходу. На балконе стало тише и уютнее.

— Мне кажется, это ты на него так хорошо влияешь, — Драко перенёс свою руку на спинку дивана и обнял Гермиону за плечо, притягивая к себе.

Вечер был прохладен, и хотя они наколдовали вокруг согревающие чары, ведьма прильнула к нему и зарылась в полы его пиджака.

— А ты… Ты так же сильно любил свою жену? — спросила Гермиона тихо, раскачивая в бокале остатки вина — напиток светился ярко-красными искорками.

— Нет, — ответил Драко не раздумывая и поэтому честно, отчего она подняла на него вопросительный взгляд.

Он уточнил:

— Нет, я любил её, конечно, но, не так… Такой романтики и понимания, как у моих родителей, у нас с ней не было. Она была тихой и сильной женщиной, которая очень хорошо справлялась со всеми испытаниями, что выпадали на её долю. А я только брал. Мне кажется, я был неблагодарным мужем. Она была моим добрым другом, поддерживала меня и терпела. Дала мне прекрасного сына, заплатив за это своей жизнью. И… Мне не хватит слов, чтобы поблагодарить её за всё, что она для меня сделала… Это невозможно высказать словами. Она навсегда останется в моем сердце…

Драко тяжело выдохнул. Подумал, что, возможно, не стоило так много говорить Гермионе о своих чувствах к бывшей жене. Но она понимающе качала головой и гладила пальцем пуговицу на его рубашке.

— Это хорошо, что Астория была в твоей жизни. Может быть, именно она изменила тебя, сделала лучше… — проговорила Гермиона задумчиво.

Драко еле заметно усмехнулся:

— То есть, все-таки моя школьная версия не очень тебе по нраву?

— Совершено не по нраву! — Гермиона покачала головой, вспоминая школьные годы. — Боже, каким ты был наглым и напыщенным павлином! Как вспомню… «Я расскажу папе!» «У меня всё только самое лучшее!» «Уйди с дороги, грязнокровка!» — передразнила она.

— Эм… Ну да, было дело… — Драко закатил глаза и хмыкнул. — Но это же в далёком прошлом! Ты, кстати, тоже не была идеалом во плоти, заучка! Только и слышно было твой бесячий голос и видно твою поднятую трясущуюся руку!

Гермиона ахнула от возмущения и отодвинулась от него. Драко показалось, что в красноватых лучах уходящего солнца её кудри стали похожи на огонь, а глаза сверкнули оранжево-желтыми искрами.

— Ах ты, хорёк! Да как ты смеешь?! — она задиристо прищурилась и вдруг запрыгнула на его колени и крепко схватила его за волосы. — Я сейчас за это откушу тебе нос!

Драко зашипел от лёгкой боли, и тихо рассмеялся. Гермиона смешила его своей дикой игривостью.

— Не боишься? А что ты на это скажешь? — она с рычанием набросилась на его лицо и нежно покусала кончик его носа, задевая языком.

Драко прерывисто выдохнул. Схватил Грейнджер за локти и оттянул от своего лица, разглядывая её раскрасневшееся хитрое личико. А потом вдруг хищно улыбнулся и сам набросился на неё с поцелуями и укусами, крепко обнимая и притягивая к себе. Она завизжала и, хихикая, ответила тем же. Через минуту они уже жадно целовались и обнимались под красными лучами заката.

***

Утро субботы начиналось как обычно. С поцелуя Драко. С привычного завтрака втроём в столовой. С ворчания Люциуса, с овсянки и печенья с брусникой и с ароматов кофе.

Гермиона давно не была так счастлива. Казалось, Драко закрыл её от мира и от проблем своей широкой спиной. Она с удовольствием просыпалась в его объятиях и занималась с ним сексом. Это было странно, но она чувствовала такое единение с Драко Малфоем, что больше никуда бежать и не хотелось.

Только он и только с ним. Всё на свете. Всё, что он захочет. Это было похоже на любовь, но Гермиона боялась об этом думать.

Она наслаждалась сказкой, окружавшей её, стараясь забыть хотя бы на время о реальном положении вещей.

Но жестокая реальность не заставила себя долго ждать и вошла через камин.

— Всем доброе утро! — сквозь зелёный огонь уже под конец завтрака выскочил Скорпиус.

Гермиона бросилась обниматься с парнем, которого не видела несколько дней. Тот как будто даже подрос. В школьной форме он выглядел солиднее и выше.

Скорпиус так же тепло приобнял Грейнджер в ответ и шепнул ей на ухо:

— У меня сюрприз для тебя. Не нервничай сильно, прошу…

Гермиона напряглась. А за ним в столовую сквозь огонь осторожно скользнула маленькая фигурка в факультетской форме Гриффиндора. С ярко-рыжей кудрявой копной волос.

Роза.

Сердце чуть не рвануло прочь из груди. Гермиона задержала дыхание и вцепилась в Скорпиуса дрожащими руками. Её дочь тоже, кажется, дрожала и смотрела с опаской. Они разглядывали друг друга, как два испуганных зверька.

В комнате повисло странное тягостное молчание, и никто не мог и слова произнести, чтобы нарушить его.

— О, как хорошо, что вы пришли, маленькая мисс Поттер! — Люциус первый подал голос и скрипнул стулом. — Прошу к нашему столу. Сегодня мой кофе получился отменным!

Гермиона почувствовала, как мягкие руки Драко оторвали её от Скорпиуса.

— Здравствуйте, мисс Поттер, как хорошо, что вы вернулись, — проговорил он, при этом сжимая Грейнджер за талию и подталкивая её обратно к столу. — Пойдём, Гермиона, допьем кофе, а потом вы поговорите…

Скорпиус так же мягко приобнял Розу и повёл к месту за столом рядом с собой.

Пить кофе или делать что-то ещё Грейнджер расхотелось. Она во все глаза смотрела на свою дочь, сидящую так близко. Прямо напротив.

Только протянуть руку и дотронуться.

Такая взрослая. Она выросла и стала невероятной красоткой.

Розочка.

Милое, самое любимое дитя.

Невинная крошка, которая не заслужила того, что сделали с ней её родители. Не заслужила предателя отца и такую уродливую мать.

Гермиона кусала губы, сдерживая слезы, но они уже давно капали на стол и на её руки, комкавшие голубую ткань платья. Она смотрела на свою девочку, ожидая, когда же та осмелится наконец взглянуть на неё. И чем дольше та смотрела в стол, боясь поднять взгляд, тем сильнее Гермиона желала сбежать от неё в лес. Спрятаться в самой дремучей чаще и никогда не выходить. Чтобы её все забыли. Чтобы её малышка не проходила через всё это.

Она почувствовала, как Драко, рядом с которым она сидела последние дни, успокаивающе погладил по колену. Гермиона бросила на него короткий взгляд, и тот кивнул головой, подбадривая.

— Расскажите, как там Хогвартс, мисс Поттер? — поинтересовался Люциус, заставляя кофейник налить в её чашку ароматный свежесваренный кофе. — Как ваши оценки?

Корзиночка с печеньем переместилась ближе к Розе. Девушка облизала пересохшие губы и хрипло ответила:

— Спасибо, мистер Малфой, всё хорошо, — она осторожно взяла чашечку за ручку и сделала маленький глоток. — Это… Очень вкусно… Спасибо…

Гермиона жадно следила за каждым её движением. Запоминала звук её голоса. Вдруг сейчас Роза снова испугается, и она больше не увидит свою девочку никогда в жизни.

Роза поставила чашку на блюдце, и вдруг её большие голубые глаза, полные слёз, взглянули на Гермиону. Грейнджер сглотнула ком в горле.

Мерлин, она смотрит… И в её взгляде столько всего.

Гермиона всхлипнула и закусила губу, чтобы не разрыдаться.

— Мама… — тихо выговорила Роза.

Гермиона не могла и слова вымолвить, её разрывало от чувств и трясло от сдерживаемой лавины слёз.

Дочка не бежит от неё, говорит с ней, она… Может быть она позволит…

Гермиона скользнула рукой по столу, желая получить её рукопожатие, дотронуться до её кожи, почувствовать её тепло, и умоляюще посмотрела на Розу. Было заметно, как девушка тревожно раздумывала, поглядывая на протянутую загорелую женскую руку на столе.

Все Малфои в этот момент, казалось, затаили дыхание.

Роза оглянулась на Скорпиуса, и тот качнул головой, подталкивая сделать хоть что-то. И Гермиона расплакалась, когда нежная бледная ладошка дочери накрыла её пальцы.

— Мама! — всхлипнула рыжеволосая и крепко сжала её ладонь. — Мама, я очень скучала… Скучала по тебе, мамочка…

Комментарий к 13. Реальность

Всем здравствуйте 💋

На повестке дня:

Мрачный замок Малфоев превратился в райское местечко для двоих😅

Люциус изнывает от тоски-с…

И что же сделает Роза… Помирятся ли две родные души?

Жду ваших комментариев! 💋💋💋❤️

========== 14. Открывая глаза ==========

Комментарий к 14. Открывая глаза

Извиняюс за задержку главы, но почему-то написание Волчицы вдохновляет на новые фанфики))) А еще лето, самолеты, отпуска…

Всем желаю хорошего настроения и приятного чтения!

Спасибо моей бете Настёне Nanou за супер скорую проверку💋

Маленькая тёплая ладонь быстро исчезла. Гермиона грустно сжала пальцы, радуясь и таким крохам нежности. Но Роза, шумно отодвинув стул, неожиданно встала. Грейнджер, не зная что и думать, проследила, как та медленно обошла стол, проходя за спиной Драко. Девушка смотрела на неё, не отрываясь, и подошла совсем близко.

И осторожно обняла Гермиону за шею, ныряя носом в её кудри на затылке.

— Розочка… — Гермиона заплакала, обнимая её в ответ за талию.

Это были слёзы радости и облегчения. Её смелая добрая дочь смогла простить.

Через час они всё ещё были вместе, устроившись в комнатке у столовой на диване напротив друг друга. Малфои оставили их наедине, а Роза и Гермиона сидели, держась за руки и не могли насытиться обществом друг друга.

Роза рассказывала, что Северус первые годы после случившегося ужаса очень много с ней разговаривал, помогая пережить шок. Что долгое время она боялась всех животных. Что ей снились кошмары и она ненавидела Гермиону и отца. Но с годами понимание, что мама сама стала невинной жертвой наконец пришло, и Розе полегчало, она позволила себе простить и отпустить всю боль.

— Я очень хотела тебя увидеть и поговорить, вот только в тот первый раз, повела себя, как дурочка… Я, честно говоря, очень испугалась и была не готова к встрече с тобой… — Роза закусила губу от досады. — Всё произошло слишком быстро… Скорпиус. Он тоже напугал меня очень. А потом я сбежала… И только в Хогвартсе в своей комнате поняла, что не должна была. Я всегда старалась быть смелой. Всегда шла вперёд, чтобы не случилось.

— Ты не дурочка… Я всё понимаю. — Гермиона ласково погладила её личико. — Моя дорогая, моя хорошая, моя милая смелая девочка…

— Мамочка! Я так скучала по этому, — Роза всхлипнула и принялась целовать её руку. — Папа Гарри и мама Джинни — они хорошие. Но ты… Твои колыбельные, твои сказки, твои руки, голос, мамочка…

Они снова обнялись, плача навзрыд.

— Я знаю… Я знаю, мой огонечек, — шептала Гермиона, сама не своя от счастья, целуя её в рыжую пышную макушку.

Они проговорили ещё несколько часов, вспоминали прошлое, детские шалости Розы, смеялись и плакали. И оторвались друг от друга, когда в дверь вежливо постучали.

В комнату вошёл Скорпиус. Он переоделся: на нем была белая рубашка и коричневые штаны с высокими чёрными сапогами. Гермиона заметила, с каким восхищением взглянула на него Роза, словно в комнату вошёл сказочный принц.

— Привет, — проговорил Скорпиус, оглядывая счастливых мать и дочь.

— Привет, дорогой! — Гермиона подала ему руку и, когда он принял её, затянула его на диван, усадив рядом с собой и дочерью.

Грейнджер обняла юношу за плечо, счастливо улыбаясь.

— Спасибо тебе! — и поцеловала в щеку.

Тот залился краской.

— Я ничего такого не сделал… — пробормотал Скорпиус.

— Сделал, — проговорила Роза и обняла его с другой стороны, глядя на него во все глаза. — Ты сказал, что у меня всё получится, что я смогу пересилить себя и поговорить с мамой, потому что я храбрая гриффиндорка. Ты рассказал, какая она замечательная, и что её появление в твоём доме изменило многое. Ты не обиделся на то, что я сбежала от тебя, как последняя трусливая мышь, а пришёл и просил прощения… Хотя ты ни в чём не виноват. Ты мой ангел… — она крепко поцеловала его в краешек губ. — Люблю тебя.

Скорпиус изумленно заморгал. Он смотрел на Розу со смесью самых прекрасных чувств — любовью, радостью и неверием в свое счастье. Видимо, она ещё ни разу не признавалась ему в своих чувствах.

— Любишь… — пробормотал юноша и довольно заулыбался. — Я тоже тебя очень люблю… Очень…

Гермиона чуть отодвинулась от «сладкой парочки». Они излучали такой свет, что ей стало неудобно. Ведьма поняла, что ощущает Люциус, видя, как они с Драко милуются в каждом уголке замка, и, улыбнувшись, потихоньку покинула комнату.

Она знала — Роза останется на ночь, и поэтому, не беспокоясь о том, что больше не увидит свою дочь, поскорее побежала искать Драко. Её распирало от чувств, и по пути радостная ведьма чмокнула в щеку проходившего мимо Люциуса.

Тот сдержанно рассмеялся, ворча ей вслед, что этого слишком мало для счастья.

Драко нашёлся в конюшне. Он уже почистил лошадей и заводил их в стойла. Гермиона задержалась у деревянных ворот, залюбовалась его открытыми предплечьями, венами, красиво очерчивающими его сильные руки. Её сердце забилось быстрее. Малфой, закрывая стойло, нахмурился и задумчиво замер, глядя на своего жеребца. Потом он улыбнулся сам себе и, обернувшись, наконец заметил Гермиону.

— Любуешься? — прищурился Драко и потёр грязные ладони о штаны. — Или шпионишь?

Она выскользнула из своего укрытия и медленно подошла к нему:

— И то и другое…

И через миг оказалась в его тёплых сладких объятиях. Он пах лошадьми, землёй и потом, но ей было всё равно. Внутри неё было так много желания и любви, её сердце было переполнено счастьем, и она потянулась к его лицу и начала нежно выцеловывать его губы.

— Значит всё хорошо? — спросил Малфой, тихо смеясь.

— Всё просто прекрасно! М-мм…

— Гермиона… Мне надо в душ… — шептал Драко между поцелуями, поглаживая её спину и ягодицы.

— Не надо… Мне нравится… Ты вкусный… Я хочу целовать тебя бесконечно, — не отрываясь от своего приятного дела, отвечала она.

Он усмехнулся и потянул её наверх, на руки:

— Тогда пойдём целоваться на наше место.

— Наше место? — Гермиона уцепилась за его шею.

Она не знала, что таковое имеется, и рассмеялась, когда Драко сделал два шага и уложил её на сено, где случилось их первое жаркое соитие.

Он лёг рядом с ней, кинул горсть сушёных ромашек на её разметавшиеся кудри и, любуясь своим творением, усмехнулся:

— Вот тут… Наше место… Помнишь?

Гермиона прекрасно помнила тот день. Тогда, наконец-то, её внутренний волчий голод затих, и яростный зов преобразился во что-то другое. Что-то, делающее её уязвимее, заставляющее её душу раскрываться,а раны на сердце затягиваться. Она сходила с ума от каждого прикосновения и поцелуя Драко. Гермиона помнила, как свет озарил всё вокруг, когда её охватила эйфория от потрясающего чувства единения с ним, от невероятного по своей силе оргазма, закрутившего её в воронку удовольствия.

Она облизала губы, вспоминая те удивительные минуты, и мечтательно прошептала:

— Наше место…

Оттянув край выреза на её голубом платье вниз, Драко провел по оголившейся груди тяжёлой горячей ладонью. Гермиона глубоко вздохнула и тихо застонала, когда он начал вырисовывать пальцем круги на её сосках.

— Ах, Драко… — она выгнулась навстречу его губам, а внутри неё, как песня, звучали три слова:

«Я люблю тебя… Я люблю тебя… Я люблю тебя…»

***

Гермиона осталась в комнате дочери на ночь.

Драко покусал губу и перевернулся на бок. Не спалось.

Возможно, они сейчас лежат обнявшись и разговаривают.

Девчонки.

Роза оказалась занятной личностью и напомнила ему кое-кого. Грейнджер. Такая же деловая, любительница почитать и порассуждать, отличница и сорвиголова в одном флаконе.

Скорпиус за ужином рассказывал, как Роза смело уселась на лошадь и смогла сама проехать кружок по загону. Было заметно невооружённым взглядом, что сын безумно влюблен в дочь Гермионы. Да что там, они оба не отрывали друг от друга влюбленных глаз.

Драко вздохнул. Размышления заполняли голову. Он понимал, что не уснёт, если Гермиона не придёт в его постель. Слишком привык. Грейнджер, как наркотик, медленно проникала под кожу. И он предчувствовал, что это может закончиться печально. Почему-то ему казалось, что даже его помощь не принесёт пользы. Она уйдёт из его жизни, как все женщины, которых он любил.

Любил? Не-ет… Драко покачал головой и поморщился с усмешкой. Не может быть. Влюбиться в неё, в дикую, непостижимую Грейнджер? Тем более сейчас, когда ему под сорок и жизнь, считай, уже идёт к старости? Нет, нет…

Но когда Драко всего лишь на миг позволил себе представить, что Гермиона останется с ним навсегда, внутри него что-то дрогнуло.

Он не стал придавать значения тому, что творится с его сердцем и душой. Он просто хочет спать. Вот и всё.

Драко задумчиво взял с тумбочки книгу «Быстрорастущие растения и магия», которую читал десятки раз, чтобы поскорее заснуть. Слова сливались в непонятную мешанину из букв. Без Грейнджер сон не шёл, и он отбросил скучнейшее чтиво в сторону. Ему не хватало её дыхания рядом, её тепла и кудрей, в которые он любил погружаться пальцами и гладить, гладить, медленно засыпая.

Драко тихо зарычал. Он был искренне рад за Грейнджер, но эгоистичное желание видеть ведьму у себя в кровати затмевало эту радость.

Ладно, хорошо, девчонки заслужили побыть вместе.

Он снова задумался. Они не виделись… Сколько же? Примерно семь лет. И то, что дочь Гермионы смогла пересилить свой страх и принять её после всего, это можно назвать героизмом. Смог бы он так же? Увидеть, как твоя мать преображается в зверя и при тебе калечит отца… Это действительно кошмар наяву. Такое пережить под силу только очень сильной, умной и рассудительной личности. Он мысленно порадовался за Скорпиуса.

Драко посмотрел на часы. Уже второй час ночи… Сегодня он не уснёт. Проклятье!

Но вдруг дверь скрипнула и она вошла. На этот раз Гермиона была в белой ночной рубашке и выглядела, как привидение. Очень милое, кудрявое привидение. Сбежала от дочери к нему. Малфой почувствовал, как успокоение, словно мягкое покрывало, накрыло его. Он довольно улыбнулся кончиками губ и приглашающе поднял одеяло. Перина прогнулась, и Драко почувствовал тёплые руки на плечах. Стройное тело прижалось к нему.

— Ты пришла… — прошептал он скорее для себя, подразумевая — «Наконец-то!»

— Я всегда буду приходить… — мурлыкнула она сонно, и мягкие губы поцеловали его в шею.

Она всегда будет приходить — это звучало многообещающее. Драко прикрыл глаза, с удовольствием вдыхая аромат её волос, щекочущих нос, и погрузился в глубокий сон.

***

Тихое, размеренное течение времени в замке Малфоев, наполненное любовью и теплом, было нарушено резко и болезненно, и никто из обитателей не был к этому готов.

На следующий день, как чёрный вихрь, из камина неожиданно вылетел Северус Снейп. Он стряхнул пепел нервным движением бледных рук и взглянул решительным взглядом на всех тех, кто сидел за столом и спокойно обедал. Гермиона привстала, чтобы броситься ему навстречу, но крестный холодно кинул:

— Нам пора, — и вышел из столовой в коридор.

В холле раздались его тяжёлые шаги и громкий приказной голос:

— Гермиона, Драко, идите за мной!

— Ну ничего себе. Ни тебе здрасте, ни тебе до свидания! — возмутился Люциус, сердито откладывая салфетку.

Гермиона взволнованно посмотрела на Драко, сглотнула и бросилась вслед за Снейпом. Роза и Скорпиус, переглянувшись, схватились за руки.

— Что происходит, мама? — воскликнула девушка ей вслед. — Ты уходишь?

Они все знали, что имеет ввиду рыжая.

— Кажется, да, — послышался тихий голос убегающей Гермионы.

Драко последовал за ней. Каблуки её сапожек, которые она начала носить совсем недавно, звонко стучали о мраморные полы замка, а у Драко так же часто и громко стучало сердце.

Он догадался — Северус спешил в библиотеку. Его чёрная мантия развевалась за спиной, как крылья огромного ворона. С некоторых пор крестный вел себя очень по-хозяйски в доме Малфоев, и Драко к этому никак не мог привыкнуть. Торопливая нервозность Северуса раздражала его и расстраивала Гермиону, Драко видел это по её прямой спине и тому, как она кусала губы, оглядываясь по пути. Словно что-то было не так.

Он успел перехватить Грейнджер за руку и остановить на ходу у дверей, за которыми скрылся Снейп. Гермиону развернуло на каблуках. От неожиданности она врезалась в Драко всем телом и подняла на него изумленный взгляд. Её щёки алели от волнения и быстрой ходьбы. И она выглядела невероятно беззащитной и маленькой. И очень красивой.

— Всё будет хорошо. Я с тобой, — Драко решил, что именно сейчас Грейнджер нуждается в его поддержке — ведьма благодарно заморгала и прильнула к груди Малфоя, легко обнимая его.

— Спасибо, милый, — прошептала она, целуя его в шею.

Драко на миг закрыл глаза, подаваясь к её нежным губам. Наслаждаясь этим мимолетным удовольствием — её тёплым поцелуем.

Гермиона тихо рассмеялась, заметив, что он жмурится, как кот на солнце, и потянула его поскорее в библиотеку. Они застали Северуса за рабочим столом. Крестный уселся в кресло, притянул перо, чернильницу и пергамент.

— Северус, добрый день! Почему мы так спешим? — Гермиона встала перед столом, Драко за её спиной, а Снейп, не глядя на них, начал что-то быстро писать.

— Что происходит? — спросил Малфой громче.

— Вы должны выехать прямо сейчас, — пробормотал Северус, выводя чёрные английские буквы на шершавом листе. — Чтобы успеть до темноты.

— Что ты делаешь, объясни нормально? — Малфой нахмурился, и наклонился, вглядываясь в слова, стрелки и числа, появляющиеся за твёрдой рукой Северуса.

Гермиона еле заметно склонилась к плечу Драко кудрявой головой, и он еле сдержался, чтобы снова не обнять её. Но сейчас было не до того. Надо было понять, что происходит.

— Пишу инструкцию, — ответил крестный. — Вам нужно собраться как можно быстрее. Это список вещей, которые пригодятся в пути. Зелья я возьму сам, потом отдам… Так. Вы пойдёте через Междулесье, потому что здесь невозможна аппарация и не срабатывают портключи. Через камин я Гермиону не проведу — Министерство давно объявило на неё охоту. И ещё… не хочу подставлять Поттера. Его и так первое время чуть ли не пытали, чтобы узнать, где она. Кстати, Поттер передавал тебе привет! — Северус отвлекся и кивнул Грейнджер.

— Как он? — спросила Гермиона почти с придыханием — Драко немного задело это благоговение перед святошей Поттером — он будто снова попал в Хогвартс и слушал о заслугах вездесущего Мальчика-который-всегда-герой.

— Да что с ним будет? Он рад, что ты в порядке, — бросил Снейп равнодушно и продолжил вещать. — Драко изучил лес лучше, чем Малфой-мэнор. Он проведёт вас до гор. Главное, попасть в эту точку, — Северус достал из широкого рукава другой пергамент и развернул перед ними — это была потрепанная старая карта подписанная чёрными крупными буквами «Междулесье»: он ткнул пальцем в нужное место. — Драко, ты знаешь, где это. Междулесье постоянно меняется, но границы его незыблимы. Если выйдете через час, то у нас в запасе будет целый день. Я смог договориться только на этот отрезок времени… По моим подсчётам…

Драко слушал отрывистую деловитую речь крестного, и какая-то странная мысль начала разъедать его мозг. Он чувствовал, что что-то не так. Что-то во всем этом не складывалось. Он посмотрел на карту — да, он знал это место. Именно с гор к ним спускались большие хищные кошки и именно оттуда, от водопада к самому замку, проходила горная речушка с вкусной прозрачной водой.

Но… Дело было не в карте…

— Хм… Подожди, — Драко прервал Северуса. — С чего ты взял… Гермиона, ты сказала ему, что я иду с тобой? Ты списывалась с Северусом? — наконец его сомнения сформировались во что-то определённое.

— Нет. Но это же очевидно, — начал Снейп недовольно.

Драко видел, тот не хочет придавать значения такой мелочи, как его сомнения. Но для Малфоя это было важно. То, чего он терпеть не мог с юности, какое-то противное чувство начало заползать в его душу чёрным мерзким змеем. Он, хмурясь, потёр лоб, с подозрением вглядываясь то в Гермиону, то в крестного.

— Разве ты не согласился? Гермиона, я же… — Северус оглядел их обоих сердитым взглядом. — Ты не сказала ему, что он нужен нам?

— Северус, я… — неуверенно начала Грейнджер, но Драко её перебил, качая головой:

— Она меня ни о чём не просила. Ни слова о том, что я, оказывается, был нужен вам. Я думал, что вызвался сам. Когда вы решили сделать меня своим проводником? — чуть прищурившись, Драко отошёл от Гермионы на шаг, чтобы лучше видеть её лицо и реакцию на его вопросы.

Снейп и Грейнджер переглянулись. И то, как они посмотрели друг на друга очень не понравилось Драко. Настолько, что змей осознания начал медленно сдавливать его лёгкие холодным обручем. Он тяжело выдохнул.

Он не хотел верить, что эти двое… Что они…

— Не молчите? Когда вы задумали меня привлечь к своей затее? — чуть тише спросил Малфой — дыхания не хватало, и сердце сжималось от ощущения разочарования и недоверия.

Почему-то ответ, который ему подсказывала его охотничья интуиция, казался нереальным и слишком жестоким. Он покачал головой.

Не может быть… Не может быть…

— Эм… — начал Северус, а Грейнджер опустила глаза в пол.

Не хотела смотреть. Она впервые вела себя так. Грейнджер не смотрела в его глаза! Всегда искренняя и честная, она вдруг потупила взгляд. Драко нервно сжал кулаки и прохрипел:

— Только не врите мне!

Снейп холодно глянул на него из-под чёрных бровей и сдержанно проговорил:

— Драко, не надо сцен, я прошу тебя. Я всё расскажу.

Малфой с наигранным интересом отрывисто выговорил:

— Да. Расскажи мне. Всё.

И заметил, как Грейнджер закусила губу, бросив на Северуса обеспокоенный взгляд. Этот момент, как острие копья, колко ударил Драко по сердцу. Он понял, что ничего хорошего крестный не скажет.

— Я и только я придумал этот план — направить Гермиону в Междулесье, — Северус встал из-за стола, сворачивая карту в рулон и возвращая обратно в рукав. — К тебе. Когда у нас с Гермионой не получилось пройти испытания в первый раз, я уже знал, что внушу ей бежать в твой лес. Потому что это был единственный выход в сложившейся ситуации. Во-первых, ей здесь легко спрятаться от авроров, во-вторых, горы рядом и добраться до места назначения, не привлекая внимания, можно скорее всего. В-третьих, это ты — ты постоянно в лесу и она…

Драко ошарашенно смотрел на крестного:

— Ты планировал, что она нападёт на меня? — вырвалось у него, он кивнул в сторону притихшей Гермионы.

Северус покусал щеку изнутри, размышляя. Драко понимал — тот решает, соврать или сказать правду, и он очень надеялся на правду. Какой бы жестокой она ни была. Бывший слизеринец наконец открыл рот и, утвердительно тряхнув головой, произнёс:

— Н-да.

Драко отклонился от него, неверяще качая головой, и переспросил:

— То есть… Ты, мой крестный, которого я знаю с младенчества, ты хотел, чтобы… Чтобы она сожрала меня и украла мою магию? Направил зверя прямо в мой родной дом? Ты сам направил, собственноручно? — Драко чувствовал, как внутри начинает закипать злость. — Значит, это всё не случайность? Это всё спланированная акция?

Он увидел, как сверкнули слезами глаза Грейнджер. Она потянулась к нему, но Драко резко поднял ладонь, заставляя её замереть на месте. Ему нужно было разобраться со всем здесь и сейчас.

— Эм… Драко, — подал голос Снейп — он был до противного спокоен, а Малфой уже дрожал от негодования и ярости. — Конечно, это не случайность. Случайность — это то, что Гермиона напала на Скорпиуса. Я рассчитывал…

Но он не договорил. Драко в мгновение ока вытащил палочку и направил её на крестного.

— Ты сейчас же покинешь мой дом, — проговорил он, тяжело дыша. — Ты уйдёшь отсюда и заберёшь свою шавку!

Он услышал, как Гермиона рядом шумно выдохнула.

— Драко, подожди, не кипятись! Ты должен понять… — Северус поднял руки в защитном жесте.

— Я всё отлично понял! — шипел Драко, чувствуя, как его раздирает на части злость от предательства человека, которого он считал родным. — Я всё понял! Ты использовал меня, ты подставил меня и моего ребёнка! Тебе было плевать на то, что она чуть не отгрызла сыну руку! Так ведь? Ты не думал ни о чём, кроме своей великой цели! — он повысил голос на слове «великой». — И ты оставил её в моем доме! Подложил мне в кровать свою гребаную су…

Он не договорил, потому что Гермиона всхлипнула. Снейп недовольно сжал губы, будто его задели за больное место.

Драко едва сдерживал свой гнев. Его рука с палочкой была твёрда, и он с ненавистью сверлил крестного взглядом.

Они оба использовали его! Оба! И она тоже!

Драко ненавидел быть игрушкой в чьих-то руках. Ненавидел ложь. И готов был их обоих проклясть, не моргнув глазом и не долго раздумывая.

Северус — человек, которому он доверял больше, чем отцу, человек, которого он уважал, подставил обитателей замка и не предупредил об опасности! А Грейнджер, как же она могла! Соблазняла его, строила из себя несчастную, вывела его на чувства, чтобы потом использовать в своих целях! Пусть даже во благо всего мира, но поступить так с ним, с Драко Малфоем! Делать из него дурака! А он, и правда, как тупой кретин, увязал в этой лжи, и верил этой суке! Верил, что она с ним по велению сердца!

Идиот! У неё нет сердца! У этих двух тварей нет ничего святого! Они просто идут по головам… Или по трупам… Или по грёбаным сердцам! Он чувствовал, как внутри что-то рвётся до крови, а глаза жжёт от злых слёз.

Он верил им.

— Драко! Подожди! Послушай! — Северус пытался что-то донести до него, но тот уже ничего не слышал.

— Ты всё продумал! — зарычал Малфой, его лицо исказила маска ненависти. — Только вот что-то пошло не так, да? Хотел связать её со мной, но она напала на сына! Как же ты упустил такую мелочь? Всего лишь мой ребёнок мог погибнуть! Ерунда какая! А потом ты почему-то так долго делал свои делишки! Чтобы за это время эта… — он не мог даже имени её выговорить. — Чтобы она втерлась ко мне в доверие! Влезла ко мне… В постель! Шлюха!

— Драко! — вскрикнула Гермиона. — Всё было не так!

— Я мог добить тебя тогда! В том лесу! Тебе повезло, что рядом был Скорпиус! — рыкнул он на чуть не плачущую Грейнджер. — Тебе просто повезло!

— Драко, я не знала… Я не хотела! — закричала она, её красные губы дрожали, а глаза, блестевшие от слёз, молили поверить ей.

Нет, она больше не обманет его! Никаких больше незваных гостей, ни в его доме… Ни в его сердце…

— Закрой рот, Грейнджер! — выдавил он, сжимая палочку сильнее.

— Драко, ты не можешь… — проговорил Снейп.

— Остолбеней! — крикнул Драко, не желая больше слушать предателя.

Тот молниеносно воздвиг между собой и им магический щит, и заклинание отскочило в книжные полки. Древние фолианты с треском посыпались на пол.

— Ты… — выплюнул Драко в сторону Снейпа, хмуро наблюдающего за ним из-за своей мерцающей призрачной брони. — Ты напоминаешь мне одного старого придурка, который любил разыгрывать шахматные партии. Но я тебе не пешка!

— Драко, я прошу тебя, не горячись! — просила Гермиона.

— Заткнись, Грейнджер! Лучше не открывай пасть! Какая же ты лживая… — он проглотил слово «шлюха», которое так и рвалось из него.

— Драко, всё не так! Пожалуйста, дай нам возможность рассказать! — уговаривала ведьма, и её нежный голос раздирал его изнутри.

— Всё не так, ты права! Строила из себя недотрогу, играла со мной, лицемерка… Меня тошнит от вас обоих! Лжецам не место в моем доме, убирайтесь отсюда! Чтобы я ни одного из вас больше здесь не видел! — он указал пальцем на дверь.

— Драко, ты всё не правильно понял! Драко, ты… Нужен нам. Ты очень нужен мне… — прошептала Гермиона, все ещё на что-то надеясь и причиняя ему ещё больше боли.

Он не верил больше ни одному её слову.

— Ты… — Драко сделал к ней шаг и грубо схватил её за острую челюсть, чуть приподнимая: Гермиона ахнула от боли и вцепилась за его руку привставая на цыпочки. — Я впустил тебя в свой дом, — прошептал он. — в свою кровать… Но дальше ты не пойдёшь, — он имел ввиду то, что стучало так громко в груди и сейчас почему-то разрывалось от осознания, что доверие, с которым он открыл его, предано.

Это было больно.

— Драко, не трогай её! Ты перегибаешь палку! Гермиона тут не при чём! — закричал Снейп и тоже достал палочку.

Но Драко с шипением отпустил ведьму, еле сдержав порыв сжать посильнее её изящную головку в своей руке, чтобы было больно не только ему.

— Идите на хрен оба! — выплюнул он. — Я слышал достаточно!

И Малфой отвернулся от досадливо закатывающего глаза Снейпа и плачущей Гермионы и пошёл к выходу из библиотеки.

— Драко! Ты же не уйдёшь? Драко, пожалуйста! Не бросай меня! — закричала ведьма. — Ты же обещал…

— Драко, мы без тебя не найдём дорогу из Междулесья! — вторил ей голос крестного.

Малфой остановился у двери, крепко сжал деревянный косяк. Его тошнило. От них. От правды. От разочарования. И он не был им ничего должен.

— Нет, — холодно проговорил он. — Я не буду вам помогать. Придумайте новый план. Без меня.

Северус ударил кулаком о стол, он был в бешенстве.

— Драко, чёрт возьми, ты не можешь бросить нас! На кону не только твои чувства, мы должны помочь Гермионе! Помоги нам!

— Могу! И бросаю! И хочу, чтобы вы покинули мой дом, пока я буду в лесу. Или я выкину вас, как шелудивых собак! — откликнулся он и вышел за дверь.

Ему нужен был воздух.

***

— Пусть идёт… — Гермиона вытерла слёзы со щёк.

Она покусала губу и, подняв лицо к потолку, закрыла глаза. Ведьма старалась не плакать, но не могла справиться с собой. Потоки слёз жгли её веки.

Он ушёл. Повернулся к ней спиной и ушёл. Гермиона не смогла найти слов, чтобы заставить его остановиться.

Он ненавидел её. Он так сильно ненавидел её, что, наверно, убил бы. Она видела в больших серых глазах боль и ненависть. И самое ужасное — разочарование. Она сама, не ведая как, обманула его доверие.

Гермиона всхлипнула и прошептала:

— Я же говорила тебе, Северус. Надо было раньше рассказать ему о своём плане. Надо было мне рассказать о нём… Надо было… Он тебя не простит… И меня тоже…

Она почувствовала, как твёрдые руки обнимают её за плечи и прижалась к своему другу, громко рыдая в его черную, пахнущую каминной золой и полевыми травами мантию.

— Я не мог ему рассказать раньше. Драко бы даже слова не дал мне сказать. Но сейчас… Всё уже случилось. Всё идёт правильно. Он пока не знает, что творит. Драко одумается… — бормотал Снейп, обнимая её крепче. — Я поговорю с ним.

— Он не будет слушать… И я понимаю его. Я бы тоже была зла… Ты ужасно поступил с ним, — Гермиона вздохнула, успокаиваясь в тёплых объятиях Северуса и увидела, что замочила черное одеяние слезами. — Прости.

— Ничего, — обычно совершенно закрытый человек, сейчас крепко обнимал её и невесомо тёрся щекой о её волосы надо лбом. — Я столько сделал для этого похода… Нашёл кровь ребёнка того самого оборотня. Так долго объяснял этой женщине, что мне нужна её кровь для спасения мира. Потом этот договор на посещение деревни мастеров. Пришлось нам с Поттером ехать к самой Марсале Роквилл. Мерлин! Неужели всё зря…

Гермиона отодвинулась от него и, недолго раздумывая, решительно произнесла:

— Ничего не зря, Северус! Я пойду одна! — она вытерла слезы и прерывисто выдохнула. — Мы не должны терять время! Я больше не вынесу жизни в виде волка!

Снейп отпустил её из своих рук. Он задумчиво потёр переносицу.

— Гермиона, одна ты не осилишь этот путь по Междулесью и далее. Ты не найдёшь того места, что нужно. Когда ты была волком, то шла по запаху. Я брал книги из замка, какие-то вещи, и ты шла, опираясь на этот маячок. А обратно… Нет, ты не сможешь.

Но она отбросила все страхи и сомнения. Ей нельзя было раскисать. Даже то, что любимый человек отвернулся от неё, не должно было сбить Гермиону с пути истинного.

— Северус, я пойду одна, — твёрдо проговорила ведьма. — Что нам нужно?

Она взяла со стола пергамент, на котором тот совсем недавно что-то писал.

— Нет, упрямая ты девчонка! — Снейп так же решительно выхватил лист из её рук. — Мы тут не в игрушки играем! Тебе нужен провожатый, это раз! А два, это то, что Драко теперь…

— Я могу провести тебя! — послышался голос, и перед ними предстал ещё один Малфой.

***

Драко вернулся поздно. Уже темнело. Он завёл Дрого в стойло и, увидев, что белая кобыла исчезла со своего места, быстрым шагом направился в дом.

Неужели Снейп и Грейнджер забрали его лошадь?

— Скорп! Отец! — крикнул он в холле, но ответом ему была тишина.

Он бросился в столовую — никого. Поднялся в комнату к сыну. И там пусто.

— Отец! Скорпиус, где вы? — крикнул Драко с лестницы.

Он достал палочку, чтобы запустить поисковое заклинание, но внизу, около кухни скрипнула дверь, и Малфой поспешил на звук. Из погреба с запыленной бутылкой красного вина шёл Люциус.

— О, вот и мой сын, — проговорил тот с некоторым неудовольствием.

— Где Скорпиус? Он вернулся в школу? — первым делом спросил Малфой. — И кобылы не видно, она не могла уйти сама…

Люциус равнодушно хмыкнул, отвернулся и зашагал на кухню. Драко видел, что тот презрительно скривил губы и не очень-то торопился отвечать. Обычное выражение лица перед тем, как из его рта вылетит гадость.

— Твоя кобыла в надёжных руках, — проговорил тот и вскрыл бутылку движением палочки.

Усмехнулся и добавил:

— Обе твои кобылки в крепких молодых руках! Скорпиус повёз Грейнджер куда-то через лес.

Люциус махнул рукой, притягивая два бокала:

— А ты, видимо, снова облажался, сын мой. Поэтому давай-ка выпьем моего лучшего вина. Изабелла. Прекрасный урожай. Тогда был хороший год.

Он заставил бутылку разлить по бокалам красный терпкий напиток. Драко молча следил за действиями отца и думал.

Значит Скорпиус вызвался помочь Грейнджер. Чёрт… Что за ребенок! Постоянно лезет в какие-то передряги!

Первая мысль была — с ними может случиться всё что угодно… Дикие звери, ловушки… Но потом Драко вспомнил — она огромный дикий волк, а сын — мощный снежный барс. Такой парочке лучше не попадаться на пути. Вот только сын не так хорошо знал местность. Драко вновь обеспокоенно сжал челюсти.

Он убьёт Грейнджер, если с его парнем что-то случится… Снова по её вине…

Грейнджер… Лицемерная тварь…

Его всё ещё передергивало от её имени, но, несмотря ни на что, перед глазами постоянно возникало худенькое заплаканное лицо и крик: «Драко, пожалуйста! Не бросай меня! Ты же обещал!»

— Что затих, сын? — осведомился Люциус и протянул бокал. — Давай выпьем за нас с тобой!

Он разглядывал Драко каким-то новым, острым взглядом, со скрытой усмешкой.

— О чём ты, отец? Что за сарказм? — Драко напрягся, но бокал с вином взял.

Тот вздохнул и поднял напиток вверх, разглядывая его на просвет на фоне горящих свечей. И произнёс, словно между делом, любуясь красными и ярко-бордовыми бликами:

— Я сегодня наконец понял, что ты — копия меня.

Люциус пригубил из своего бокала, с наслаждением покатал ароматную жидкость на языке и, проглотив, неторопливо продолжил:

— Раньше я думал, что ты весь в Нарциссу. Маменькин сыночек. Думал, что ты слишком избалован и легко сдавался, потому что тебе всегда всё выдавали на блюдечке. Любое твоё желание исполнялось на раз-два-три. Хочешь сладкого — на получи! Хочешь самую модную новую одежду — вот тебе лучшие модели и шелка! Хочешь лучшие метлы для квиддича для всей команды — конечно, в чём проблема! Мать уговорила меня выкупить весь склад! Она слишком любила тебя. Так любила, что готова была на всё, даже обманывать сильнейших… — он раздраженно фыркнул. — Но нет… Я оказался глубоко неправым. И сегодня же извинюсь перед ней, — Люциус криво ухмыльнулся: Драко уже понял к чему тот вёл, и встретил его слова гордо подняв подбородок. — Просирать своё счастье и своих женщин — это наше всё! — сказал отец, так же снисходительно разглядывая его сверху вниз. — Давай, пей, отпрыск! Что тебе ещё остаётся…

— Да что ты знаешь? — рявкнул Драко, поставив бокал на стол так резко, что хрупкое стекло лопнуло, и красная жидкость растеклась по столу, как предвестник чего-то нехорошего.

— Кое-что знаю, — Люциус сложил руки на груди. — И ты узнаешь, если немного умеришь пыл. Иди в свою спальню и просто слушай. Снейп оставил тебе послание.

Драко не желал слышать ни одного слова этого предателя и интригана. Но он заставил себя подняться в комнату. Когда открыл дверь, то увидел необычный патронус, зависший у камина — небольшая светящаяся выдра крутилась в воздухе в ожидании его. Это была сильная магия. Драко так не умел, да и патронуса у него не было ещё со школы.

Как только он уселся на кровать, выдра остановилась и заговорила голосом Снейпа:

— Драко. Я знаю, что не прав. Но по-другому было нельзя.

Начало Малфою уже не нравилось. Он нервно стянул сапог с ноги и бросил его в магическую субстанцию. Голубая выдра лишь расплескалась на миг светящимися каплями и собралась обратно. И продолжила говорить, как ни в чём не бывало:

— Я должен был всё это провернуть, потому что ты никогда бы на это не пошёл. Прости, Драко.

— Да пошёл ты на хрен! — рыкнул блондин и кинул второй сапог. — Твои извинения мне не нужны!

— Гермиона тут не при чём, — продолжал Снейп ровным монотонным голосом. — Она теряла себя в образе волка и не контролировала свои желания и действия, когда жаждала крови и магии! Она не виновата в том, что пришла к тебе в дом. Не виновата в том, что напала на Скорпиуса. Как и в том, что её животная натура выбрала тебя. Ты понравился Волчице. Она выбрала тебя своим мужчиной среди всех тех, кто находился рядом. Знаю, ты думаешь, что будь рядом кто-то ещё сильнее и лучше, она бы выбрала его. Возможно… Теперь мы этого не узнаем. И это навсегда, Драко. Ты и Гермиона. Вы теперь муж и жена.

Драко в этот момент нервно снимал рубашку, стоя спиной к патронусу. Он замер, а его тело покрылось холодными мурашками.

Что сейчас сказал этот сумасшедший?

— Я изучил эту тему вдоль и поперёк ещё тогда, в первый раз. Так происходит у оборотней. Если при первом совокуплении ты видел свет её тела, значит вы соединили свои души. Запечатлели их. Вы стали связаны духовно.

— Чёрт возьми, что ты несёшь? — ошеломленно проговорил Драко и уселся на кровать. — Нет… Этого не может быть!

Он отлично помнил, как ярко вспыхнула Гермиона в его руках в тот день, когда он сдал свою оборону. Когда желание пересилило здравый смысл. Когда она так податливо стремилась к нему, жаждала его, отдавалась вся без остатка.

— Гермиона не знает этих подробностей. Я скрыл от неё этот момент. И она убьёт меня, если это откроется. Она и не подозревает, на что я толкнул её. Твоё право догнать её и всё рассказать или оставить, как есть. Но скоро ты поймёшь, что уйти от всего этого не получится. Ты и Гермиона больше, чем любовники, — в его голосе слышалась горечь.

А Драко схватился за голову обеими руками.

Во что их с Грейнджер втянул этот придурок?! Вот так просто — вы муж и жена…

Мерлин, он сам убьет этого ползучего гада!

Комментарий к 14. Открывая глаза

Вот так… Как говорится - без меня, меня женили)))

Что вы думаете по этому поводу? Подозревали, что такое случится так быстро) Северус оказался тем ещё сводником))

Жду ваших отзывов! Спасибо!

========== 15. Зов волчицы ==========

Ехать Драко никуда не собирался. Верить старому лицемеру на слово? Пфф, нет. Второй раз на эти грабли он не наступит.

«Ты и Гермиона — муж и жена!»

Да что за бред! Старый дурак совсем сошёл с ума. Драко никогда не слышал о том, как происходит запечатление у оборотней, не слышал о вспышках света или о том, что можно вот так в один миг соединиться душами. Да он никогда в жизни и не интересовался оборотнями.

Но, кажется, это время пришло.

Первым делом Малфой наведался в библиотеку и к своему огромному удивлению не нашёл там ни одной книги про оборотней, хотя помнил, что они были. Чёртов Снейп ограбил их! Больше некому! Друг семьи, называется! Крестный! А по сути та ещё подлая змея!

Сообразив ужин на двоих, Драко поел в одиночестве. Отец, судя по всему, хорошо выпил и давно спал. Драко тоже планировал уснуть и немного забыться, но случившееся будоражило его. Сон не шёл. Он думал о сыне. Как он там, сможет ли дойти до нужного места, получится ли у него довести свою спутницу до той самой точки у гор.

Драко думал и о Грейнджер. Её карие глаза, полные слёз, умоляли остаться, выслушать и понять. Но она ведь знала, что задумал Снейп. Драко точно помнил, как ведьма опускала взгляд в пол, когда он заподозрил их в сговоре. Пусть придумала этот план не Гермиона, но у неё было много времени, чтобы всё рассказать.

Нет, она бы не призналась. Драко хмыкнул. Грейнджер не стала бы выдавать своего любимого Снейпа. Она выходила крестного после того, как тот чуть не умер от укуса Нагайны, а Северус пожертвовал собой и своей магией, чтобы вытащить её из шкуры волка. Эти двое крепко повязаны.

И он в этом союзе лишний.

Лёжа в своей пустынной холодной кровати, Драко чувствовал себя обманутым, брошенным и… очень одиноким. Он не понимал, почему Северус сам не запечатлелся с Грейнджер в тот первый раз. Вдруг Малфою пришло в голову, что он не знает, как пережили эти двое тягу Волчицы к сильным мужчинам. А ведь Северус не был слабаком.

Драко сглотнул. Сжал зубы и закрыл глаза. Он почувствовал, что внутри загорается новый беспощадный злой огонь.

Эти двое могли бы быть отличной парой. Два лжеца! Но Северус, видите ли, по возрасту не подходил ей!

Драко подскочил с кровати и в ярости скинул с прикроватной тумбочки все мелочи, что там стояли. Послышался звон разбившегося стекла. Он долбанул кулаком по фарфоровым часам на камине — те улетели на пол и рассыпались на тысячи осколков. Сдернул портьеры, уронил кресло и пнул его несколько раз, выплескивая свой гнев. И только боль в пальцах ноги привела его в чувства.

Почему он так взбесился?

Драко судорожно выдохнул и уселся на пол, потирая ногу. Всплеск эмоций быстро сошёл на нет.

Мерлин, да он же ревнует её! Чёртова Грейнджер! Даже не находясь рядом, доводит его до бешенства.

Он снова вспомнил её прекрасное личико. Её тёплые ладони на шее и то, как нежно Гермиона произнесла, перед тем как всё рухнуло:

— Спасибо, милый…

Милый…

Драко до одури захотелось, чтобы она была рядом прямо сейчас. Чтобы обняла его. Поцеловала так, как только она умеет. Согрела своим теплом, аккуратно уложила свою кудрявую голову ему на плечо. И его тут же начала терзать навязчивая мысль, что он не должен был срываться на ней. Должен был выслушать…

И теперь она его жена?

Драко снова неверяще помотал головой. Поднялся, притянул палочку и разобрался с беспорядком одним движением руки. Оделся и направился в башню, где висели портреты матери и жены. Бывшей жены. Если верить треклятому своднику Снейпу. Малфой хотел поделиться с умершими любимыми женщинами постигшей его неожиданной «радостью», но те заговорили первыми. И поздравили его.

Нарцисса говорила шёпотом и быстро исчезла.

— Не хочу будить её… — уходя, сказала она с тревогой на бледном нарисованном лице, намекая на Беллатрису.

Драко понимающе покачал головой. Если бы его тётка узнала, с кем его поженил Северус, то скончалась бы второй раз от разрыва сердца. Он усмехнулся про себя, планируя как-нибудь устроить ей такой шок.

— Отец рассказал? — спросил он у погрустневшей Астории.

Она воспрянула и, освещая полотно радостью, улыбнулась:

— Да, папа заходил, пил за здоровье молодых и немного ругал тебя. Почему он снова говорит о тебе все эти вещи?

— Какие? — видимо Люциус не рассказал им о том, что новоиспеченная женушка уже сбежала от Драко.

— Я… — Астория замялась. — Ты знаешь…

— Знаю… Что я слабак, трус, избалованный мальчишка, — Драко раздраженно закатил глаза.

— Ты не такой, Драко. Ты сильный, смелый и ты давно не мальчишка, — она подалась вперёд, упираясь о раму ладонями.

— Астория…

— Если ты любишь её, будь с ней счастлив. Я тебе желаю этого. Я так рада, что ты не одинок! — произнесла Астория, смотря на него пылающим взглядом.

Драко не стал вдаваться в подробности. Говорить, что ни в чём не уверен, что лично с Гермионой не было никаких договорённостей, что их свели обманом и хитростью, Драко не стал. Зачем? Астория смотрела на него с такой любовью и верой в глазах, что он ободряюще улыбнулся ей в ответ. Малфой положил ладонь на её нарисованную руку и погладил.

— Я всегда буду… — начал он, разглядывая её портрет с нежностью.

— Я знаю, Драко, — Астория ласково улыбнулась. — Знаю.

Драко хотел сказать что-то ещё, но в этот миг неожиданно вместо своей первой жены увидел образ Гермионы — её волосы разметались, и она часто дышала, будто бежит.

— Драко… — тихий голос эхом с далёких гор коснулся его мыслей. — Драко, где же ты?

Он вздрогнул и потянулся к ней, но его пальцы уперлись в картину.

— Гермиона! — откликнулся Малфой на зов.

— Что происходит? — забеспокоилась Астория.

Драко зажмурился и помотал головой. Что с ним? Он уже видит галлюцинации, и ему мерещатся голоса! И снова услышал её.

— Драко… — он понимал, что Гермиона кричала, но звук доносился очень тихо. — Драко…

Он оглянулся по сторонам.

— Грейнджер… Чёрт возьми… — Малфой почувствовал, как его сердце начало набирать темп, что-то происходило, но он не мог понять что, и спросил у взволнованой Астории. — Ты слышишь её?

— Нет… Я… Кого я должна услышать? — она тоже оглянулась.

— Гермиона зовёт меня, — пробормотал он, неуверенный, что это нормально, слышать голос Грейнджер.

— Ну так иди к ней, раз она зовёт! — воскликнула Астория.

И Драко бросился вниз по лестнице. Он не знал, что делать: выезжать ночью в лес было глупо и опасно, но она звала его. Её голос, как дуновение ветра, шелестел из каждого уголка замка, он то затихал, то шумел где-то то совсем рядом.

— Драко…

— Акцио копье, мантия! — крикнул он.

— Драко… Я иду к тебе…

Копье и мантия оказались в его руках. Резким движением он накинул тяжёлую ткань на плечи.

Она идёт к нему? Ему это послышалось? Только не это!

Он торопливо зашагал к конюшне.

Его мысли были похожи на сумасшедших птиц. Он натягивал седло на Дрого и кусал губы, понимая, что совершено забыл одну деталь — Гермиона приходила к нему каждую ночь! Она приходила, что бы ни произошло! Как бы они ни поругались! После сеновала не было ни одной ночи, когда бы они не просыпались вместе. А если Грейнджер сейчас идёт к нему навстречу! Если она бежит обратно! Драко представил её, маленькую, обнаженную, полуспящую, бредущую в трансе сквозь чёрный лес! Болота! И ловушки!

Гребаный Мерлин! Только не это!

Внутри всё похолодело.

Он понял, что не вынесет, если с ней что-то случится. Именно с ней, с его Гермионой. Пусть она умолчала о коварном плане Северуса, Драко решил, что готов ей это простить, лишь бы она была в порядке. Он не перенесёт, если потеряет женщину, с которой ему было так хорошо и тепло на душе впервые за долгое время. Женщину, которая была олицетворением самой жизни и очень нравилась ему.

Малфой запрыгнул на жеребца и хорошенько пришпорил его чёрные бока.

— Давай, лети, родной! — крикнул он.

От неожиданной боли Дрого с громким ржанием взвился на дыбы и уже в следующее мгновение помчался вперёд между кривых деревьев по ночной тропе, освещаемой полной луной.

Драко послал вперёд себя поисковое заклинание. Красная светящаяся сеть понеслась перед ним, точечно показывая всех живых существ, кто ей попадался. Жеребец скоро сошёл с тропы и Драко раскрывал перед ним путь при помощи магии. Палочкой он выводил руны, и скрюченные ели и колючие кусты послушно раздвигались, пропуская наездника и его коня.

Когда кончилась непроходимая чаща, жеребец вынес их на поле. Резко стало очень темно, хоть глаз выколи — одинокое плотное облако на время прикрыло свет луны, и Драко зажёг Люмосом огонёк на кончике волшебной палочки, чтобы осветить путь. Только он не ожидал, что его конь вдруг остановится и резко отпрянет назад. Драко еле удержался в седле. Палочка выпала из рук и наступила тьма.

И где-то в глубине этой тьмы раздался протяжный вой. В несколько голосов.

Волки.

Чёрт…

Он дёрнул копье из-за спины и выставил его вперёд. Дрого от страха крутился на месте, пятился и шумно испуганно фыркал. Драко молил всех богов, чтобы лунный свет снова осветил местность вокруг. Красная точка разделилась на десять, и он понял, что его окружали. Целая стая.

Волки в этих местах были крупными, Драко не раз сталкивался с ними, но никогда ночью. Он слышал, как они угрожающе порыкивали во тьме. Как шумно дышали. Малфой напряжённо следил за приближающимися красными точками. Он был готов отражать нападение, но ему бы не помешала помощь. И как только он подумал об этом, где-то вдали раздалось грозное рычание, и мощный звериный голос завыл так, что поджилки затряслись. Жеребец под ним вздрогнул всем телом и ещё сильнее закрутился.

Луна вновь открылась, и Драко увидел, что волки, окружавшие его, бросились в разные стороны, тихо поскуливая. Он вгляделся вдаль, откуда слышался звук ломаемых деревьев, и увидел чёрную тень, выбежавшую на лунный свет. Кто-то очень большой и опасный. Глаза зверя ярко сверкнули жёлтым. Это был волк.

Или волчица.

Она остановилась и снова жутко взвыла. Тело чудовища начало таять, как чёрный дым, и там, на другом конце поля, возникла тонкая женская фигурка.

— Драко! — позвала она.

— Гермиона… — прошептал он в ответ.

Сердце совершило кувырок. Грейнджер побежала к нему. Малфой спрыгнул с жеребца и бросился к ней навстречу. От её движений с травы взлетали во все стороны яркие светлячки. Их мерцающий свет обвивал её обнажённое тело, и казалось, что к нему навстречу бежит патронус, а не настоящий человек.

Но она была настоящей. Тёплой, обжигающей горячим дыханием. Гермиона бросилась в его объятия и крепко сжала тонкими руками.

— Как хорошо, что ты снова со мной, Драко! — прошептала она.

— Я с тобой…

Гермиона обмякла в его руках, и он понял, что она заснула. Драко тихо усмехнулся, разглядывая ведьму, доверчиво прильнувшую к его плечу с выражением полного блаженства на спящем личике. Как-будто не она пару минут назад была зверем и рычала так жутко, что все звери в округе разбежались и попрятались в свои норы. Его грознаяВолчица. Бежала к нему через лес и болота и спасла его.

Значит Северус был прав. Они связаны. И теперь эта упрямая, смелая женщина будет стремиться к нему, где бы ни был он и где бы ни была она. Гермиона будет с ним до самого конца.

Он поднял её на руки и свистнул Дрого. Жеребец примчался к нему через несколько секунд.

***

Драко проснулся первым. Он взглянул наверх — коричневая ткань старой палатки дергалась от ветра и пропускала через мелкие дырки лучи утреннего солнца. Он поморщился и оглянулся на сына, спящего в дальнем углу. Палатка, увеличенная заклятьем незримого расширения, была размером с его спальню в мэноре. Малфой хорошо видел, что Скорпиус тихо сопел на своей лежанке, плотно завернувшись в серое походное одеяло. Замёрз, бедняга. Он не привык к таким условиям.

Драко пошарил рукой и достал из-за спины палочку. Бросил на мальчишку согревающее.

Его телодвижения заставили сонно заворчать Грейнджер. Она спала, обняв Драко ногами и руками, и они лежали так с тех пор, как он уложил её спать в палатке. Но Малфой был не против такой тесной близости.

Вчера он еле нашёл место их стоянки. Грейнджер очень мастерски скрыла его от глаз посторонних своей магией. Хорошо хоть поисковое заклинание выявило на берегу горной речки присутствие небольшой палатки. Драко остановился, снял все защиты и залез внутрь. А там он застал крепко спящего сына, не ведающего, что его спутница сбежала от него обратно в замок.

Н-да, настоящий следопыт и охотник! Сколько раз Драко внушал ему, что в Междулесье нельзя расслабляться, нужно быть всегда собранным. Он разбудил Скорпа и тот спросонья не мог понять, как отец оказался рядом.

— Папа, ты догнал нас? — он зевнул, потирая глаза.

— Да, я догнал вас. Почему ты спишь? — Драко уложил спящую обнажённую женщину на лежанку и накрыл тёплым одеялом, размышляя, где взять ей новую одежду.

— Гермиона сказала, что её защита ещё ни разу не подводила… — Скорпиус вопросительно поднял бровь, наблюдая за тем, как отец ложится рядом с Гермионой.

— Ладно, давай, спи… — Драко сделал вид, что ничего странного не происходит. — Завтра всё расскажу.

— Ты не уйдёшь? — спросил юноша, залезая на своё место.

— Нет.

Драко, ещё до того как улегся, наложил на поляну и лошадей свои усиленные и проверенные магические защиты. Он обхватил Гермиону руками, позволяя ей так же крепко обнять его, зарылся в каштановые буйные кудри, пахнущие ветром, и уснул. Странно, но именно в таком положении ему спалось лучше всего.

И сейчас Драко разглядывал её.

Грейнджер дышала ему в губы своим острым вздернутым носиком, а он считал рыжеватые веснушки на её щеках. Её густые ресницы подрагивали, а пухлый маленький рот мягко касался его подбородка вызывая сильнейшее желание поймать его своими губами и поцеловать. А потом углубить поцелуй и взять её прямо здесь… Но он вспомнил про сына и сглотнул. Нельзя.

Игривый солнечный луч начал свой танец на лице ведьмы, и Гермиона будто заискрилась. Драко вспомнил, как вчера она бежала к нему через поле, и светлячки жёлтыми яркими огоньками разлетались в стороны и садились на неё. Светящееся волшебное создание.

Красивая. Какая же она красивая. Кажется, ему даже приснился сон про то, как она летела к нему. Пылающая, как тогда на сене, Гермиона что-то шептала… Люблю? Ты мой? Хочу тебя?

Это был прекрасный сон.

Драко потёрся о её лоб щекой. Поцеловал в местечко между бровями. Внутри разливалось приятное чувство. Нежность.

Возможно, это неплохая идея — быть её мужем. Гермиона нравилась ему. Нет, даже больше, чем нравилась.

Гораздо больше…

Грейнджер почмокала губами, сморщила нос и зажмурила крепко веки — солнечный луч разбудил её.

— Мм, Драко… — нежно прошептала ведьма, открывая глаза. — Ты здесь, мой милый… — Драко потянулся к ней поцеловать, с удовольствием сжимая её упругие ягодицы, как вдруг она ударила его коленом в живот и отпрыгнула с визгливым криком. — Драко?! Что ты делаешь здесь? Не трогай меня!

Скорпиус заворочался, но не проснулся.

— Гермиона! — Драко хотел вернуть её обратно к себе под бочок и сел на лежанке, протягивая ладонь. — Тихо, не буди Скорпа. Вернись под одеяло, ты замёрзнешь…

— Нет! — она со всей силы ударила его по руке и выскочила из палатки.

— Гермиона, постой! — зашипел он и, чертыхаясь, последовал за ней, прихватив с собой свитер Скорпиуса.

Она бежала к реке. Солнце ещё только поднималось, над травой клубился туман, было влажно и прохладно, но Грейнджер неслась вперёд, не обращая внимания на холод. Её спортивная обнажённая фигурка мелькала между деревьями.

— Гермиона! — окликнул он ещё раз громче.

— Лучше не подходи ко мне, Драко Малфой! — зарычала она, обернувшись.

Она была очень зла. Драко не понимал, почему Грейнджер злится. Это его хотели использовать, его обманывали, недоговаривали! Он же простил. Он пришёл, не стал держаться за свою обиду!

— Грейнджер! — крикнул Малфой. — Остановись, давай поговорим!

— Я не буду с тобой разговаривать! — закричала она в ответ.

Гермиона остановилась у берега речки и повернулась к нему, дикая и раскрасневшаяся от злости и быстрого бега. Длинные кудрявые волосы были распущены и закрывали её грудь и бедра. Но Драко видел её всю, как на ладони, её хрупкую тонкую фигурку, её ноги, испачканные в грязи, её обнажённый лобок, плоский живот со шрамами. Её сердитое личико. Она дрожала от негодования, а он так хотел её обнять и успокоить. И не только.

— Я не хочу слышать тебя, Драко Малфой! — закричала ведьма. — После того, как ты рвался выкинуть меня из своего дома, как шелудивую собаку!

— Гермиона! — он попытался вставить слово, но Грейнджер продолжала выливать на него всю свою обиду:

— После того, как орал на меня! И снова называл шлюхой! После того, как ушёл, бросил меня! Ты отвернулся от меня! И я больше не хочу тебя видеть!

— А ты не думаешь, что я не просто так злился? — он нервно взмахнул руками в стороны. — Ты не заметила, что у меня были на это причины? И почему я должен был верить тебе, когда вы со Снейпом так тесно общаетесь? Я и сейчас не уверен, что мне стоило тебя прощать!

— Прощать?! — истерично закричала Грейнджер, в глазах ведьмы засверкали слезы. — Я тут не при чём! Я и сама узнала об этой странной затее Северуса совсем недавно! Если ты не веришь мне то, что ты здесь делаешь?

— Гермиона! Я не…

— Не называй меня Гермионой! — взвизгнула она, и Драко показалось, что она готова укусить его.

— Но это твоё имя… — осторожно вымолвил он, поднимая бровь.

Гермиона сжала кулаки, её хорошенькое лицо исказилось от ненависти, и Драко прищурился, сдерживая холодную ярость, — ему не нравилось, когда на него орали. Он подумал, что если она продолжит в том же духе, то ему придется связать её и заклеить рот, чтобы хоть что-то объяснить.

— Просто уйди! Не буди во мне зверя! — зарычала она и бросилась к небольшому водопаду, с которого и начиналась речушка.

Он упрямо пошёл за ней. Что ей сказать? Грейнджер тоже в чём-то права — он снова был груб с ней, не стал её слушать, психанул и ушёл в тот момент, когда она жаждала его поддержки. Но и его нужно понять. Драко тихо застонал от бессилия.

— Гермиона! — окликнул он, когда увидел, как эта сумасшедшая женщина спускается по мокрым камням к холодным струям воды, несущимся с гор. — Вода жутко ледяная! Не лезь туда! Что ты творишь?

Она обернулась и посмотрела на него так, словно хотела сказать: «Хватит заботится обо мне, предатель!», встала под ледяную завесу и, стиснув зубы, начала смывать с себя грязь. Свет восходящего солнца отражался от её блестящей порозовевшей кожи. Вода тут же превратила её волосы в шёлковое плотное полотно, которое облепило её спину и зад. Драко закусил губу.

Он дико желал её. Нестерпимо.

И Малфой сердито сплюнул и начал раздеваться. Сбросил всю свою одежду на траву и полез за ней. Она его жена, чёрт возьми! И это навсегда, так ведь? Значит он не оставит её тут одну и добьётся её расположения.

Он встал рядом с ведьмой. Горная вода обжигала холодом, но он, несмотря на это, фыркая и скаля зубы, принялся шумно умываться.

— Что ты делаешь? — воскликнула Гермиона раздражённо, перекрикивая шум водопада.

— Моюсь, если ты не заметила! — бросил он и начал натирать ладонями свои плечи и грудь. Потёр руки, бёдра. Брызгаясь во все стороны, помассировал пресс и медленнее спустился к паху.

Она опустила взгляд на его полуотвердевший член и на выдохе произнесла:

— Уйди…

— Нет, — ответил Драко с деланным равнодушием и отвернулся.

Краем глаза он всё же наблюдал за ней. Гермиона облизнулась и сглотнула, закусила губу. И вдруг её маленькие ладони легли на её красные от холода соски. Драко еле сдержал стон, когда она ласково покружила по ним пальцами, потом сжала свои прекрасные упругие сиськи. Ещё и ещё раз.

Чёрт возьми… Грейнджер… Что ты делаешь? Он ловил каждое её движение и воспалялся всё сильнее, несмотря на холод.

Гермиона спустила одну ладонь по гладкому мокрому животу вниз и прошлась пальчиками по своей голой промежности. Драко уже не скрывал, что смотрит на неё. С жадностью и желанием. Он погладил себя, обхватив окрепший ствол и отслеживая игру и ласки её пальцев. Гермиона вновь облизнула свои покрасневшие опухшие губы и тихо прохрипела:

— Почему ты так действуешь на меня? — она беспомощно разглядывала Драко, ловя его жаркий взгляд и продолжая гладить себя.

«Я бы сказал тебе, почему, но оставлю это на сладкое…» — он покачал головой, и провёл рукой по широкой груди, покрытой каплями ледяной воды. Гермиона шумно выдохнула, любуясь его телом.

— Что ты со мной делаешь, Драко? Что ты… — она не договорила, потому что он сорвался с места и обнял её, его губы с жадностью набросились на её сладкий рот.

— Хочу тебя… Ты моя… Моя Волчица! Моя дикая… — Драко целовал её грубо, неистово, голодно, отчего Гермиона всхлипывала, словно плачет.

— Я не знаю, почему ты так влияешь на меня, — хныкала она, с удовольствием подставляясь под его поцелуи, гладя его спину и царапая её ноготками. — Почему я так хочу, чтобы ты был всегда рядом… Я хочу чувствовать твою ладонь на своём теле… Мне было так больно, когда ты повернулся ко мне спиной, чтобы уйти… Ты бросил меня! Бросил!

Вода хлестала его по плечам и брызги разлетались во все стороны и на Гермиону в частности. Рассветное солнце играло и искрило в каплях, и вокруг них появлялись и исчезали маленькие радуги. Ведьма снова сверкала в его руках. Драко слизывал с её мокрого лица капли воды и слёзы, жарко гладил её тело, покрытое мурашками. Он больше не собирался отпускать её и уже не думал ни о чём. Только бы продолжать целовать её.

— Я больше так не сделаю… — шептал он. — Я не брошу тебя… Если я ещё раз скажу тебе что-то мерзкое или… Не знаю… Просто сожри меня!

Гермиона рассмеялась ему в губы и вдруг стала серьёзной:

— Я хочу тебя сожрать сейчас… — она лизнула его подбородок и укусила за щеку.

— Приятного аппетита, моя ненасытная, — усмехнулся он и прижал крепче.

— Отнеси меня на траву и возьми, возьми меня так, словно в последний раз… — прошептала Гермиона, поднимая ногу и обхватывая его бедро своим.

— Нет… я возьму тебя, как в первый…

Он понёс её на берег и осторожно уложил на свитер Скорпиуса. И целовал так нежно и медленно, словно это и правда был её первый раз. Гермиона тихо постанывала, когда он оставлял на её теле горячие поцелуи. Она почти плакала, когда он ласкал её соски пальцами, языком и губами, а потом осторожно вошёл в неё. Она ахнула, затрепетала в его объятиях и крепко обняла его бедрами за пояс, выгибаясь навстречу. Драко был так нежен, как никогда, и Гермиона расплакалась, когда её пронзила волна экстаза. Он наслаждался её яркими эмоциями и стонами, и, взлетев на свою вершину блаженства, упал на ведьму, тяжело дыша.

— Я не простила тебя… Нет… — шептала Гермиона ему на ухо, покусывая мочку. — Не простила…

— Я же не просил прощения…

— Но было похоже, что просил…

Драко усмехнулся, он лежал на ней, закрывая своим теплом от прохладного утреннего воздуха. А Грейнджер целовала его, крепко держа за плечи и не спешила прогонять с себя.

— Пойдём под “душ” … ещё раз, — предложил он.

— Ещё раз… — она закусила губу и поиграла бровями.

— Черт, я даже не вышел из тебя, а ты что — хочешь ещё? — рассмеялся он.

— Я хочу чтобы ты остался во мне навсегда, — проговорила ведьма, а по её щекам разлился яркий румянец.

«Навсегда — это тебе Снейп уже устроил, — подумал Драко, целуя её в губы. — Подарок от друга…»

***

Гермиона всё ещё злилась на Драко, несмотря на то, что произошло у водопада. Сначала он так нежно взял её, что комок, который душил со вчерашнего дня растаял, словно утренний туман. А потом Грейнджер сама запрыгнула на своего охотника и мучительно долго скакала на его члене, заставив сказать много прекрасных слов. Сердце трепетало в груди от его горящего взгляда и касаний его больших сильных рук. Малфой гладил её грудь и восхищённо шептал, что сходит с ума от неё, что она очень красивая, потрясающая, невероятная, и что он обожает её прекрасное тело и ему нравятся её губы.

Каждое его слово медленно, но верно заживляло и стирало из памяти всю ту боль, что он причинил ей вчера.

Но Гермиона решила, что не хочет быть лёгкой добычей, и, когда они встали с травы, гордо произнесла:

— Этого всё равно очень мало, чтобы простить тебя.

Он рассмеялся. И принялся одеваться.

— Я тоже самое подумал в отношении тебя, — ухмыльнулся Драко, натягивая брюки. — Мы можем либо сейчас раз и навсегда простить друг друга и больше к этому не возвращаться, либо обижаться до скончания веков. Что выбираешь?

До скончания веков? Ей бы хотелось иметь столько времени рядом с ним. Но не ощущая ту боль, что рвала её на части вчера, после его слов. Ей казалось, что он тем самым ножом, что срезал свои прекрасные волосы, так же резко и не думая отрезал её от себя. Это было жестоко. Гермиона прищурилась.

— Да ладно, Грейнджер… — протянул Драко, видя её сомнения. — Я здесь, помогу тебе и никогда не брошу, слово охотника! Но ты больше не будешь от меня ничего скрывать… Хотя бы то, что касается тебя и меня… Нас двоих.

Она ничего не ответила. Драко вёл себя немного странно, он разглядывал её, как будто видел впервые. Заботливо натянул на неё очищенный от травы и песка свитер цвета весенней листвы и хотел нести на руках до самой стоянки. Но Гермиона оттолкнула его руки и пошла вперёд.

— Не понимаю, почему я опять обнажена и где моя одежда! — проговорила ведьма: в утренней горячке она не придала значения тому, что вновь, как и раньше, щеголяет обнаженной.

— Ты ничего не помнишь? — спросил Малфой, подбирая ножны и торопясь догнать её.

Она обернулась:

— Я… Я преобразилась ночью и шла к тебе? Значит мне это не приснилось, — Гермиона покусала губу, раздумывая. — Наверно, я действительно стала лунатиком, как и Скорпиус, или это волчица внутри меня так помешалась на тебе…

Грейнджер отвернулась и, не дожидаясь Драко, поспешила к месту стоянки.

— Хорошо, раз я не могу без тебя ни одной ночи, то готова всё забыть, но это последний твой шанс! — крикнула она за спину. — Я не хочу терпеть это раз за разом! У меня был опыт таких отношений! Мне не нравится прощать снова и снова! И каждый раз получать щелчки по носу!

Драко догнал ведьму и пошёл рядом, подстраиваясь под её шаг.

— Отношений? — она заметила его полуулыбку, но не насмешливую, а скорее понимающую. — Хорошо, я согласен. А мне не нравятся ложь и недомолвки.

У Грейнджер возникло ощущение, что они сейчас договариваются о чём-то важном, чтобы сделать большой шаг. Шаг вперёд вместе. Рука об руку. Эта мысль привела её в смятение.

Гермиона обернулась и, разглядывая Драко, поймала его вопросительный взгляд. Он просил продолжать перечисление всего того, что не нравится?

— А я не люблю, когда меня сравнивают с животным или собакой, — проговорила Гермиона, перелезая через торчащий из земли корень дерева.

Драко подхватил ведьму за талию, помогая перебраться, хотя это и не составило для неё труда, и всё-таки понёс её. Упрямый человек. Или ему просто нравилось носить её на руках. Гермиона усмехнулась и обняла его за шею.

— Это я уже понял. Прости, — проговорил Драко и добавил с серьёзным выражением лица. — Я ненавижу, когда вспоминают о войне.

— О войне? Я тоже не люблю вспоминать это время, — грустно проговорила ведьма, уютнее устраиваясь в его тёплых руках.

Он обхватил её спину и ягодицы покрепче.

— Терпеть не могу навязчивость, — Драко хитро покосился на неё.

Гермиона фыркнула. Несомненно он намекал на проделки Волчицы.

— Иногда навязчивость помогает достучаться до слишком закрытого человека, — Малфой встретил её слова закатыванием глаз, а она продолжила. — Я ужасно не люблю пыль и очень люблю поесть, — Гермиона чувствовала, как живот начало скручивать от голода.

— Я тоже люблю поесть, — Драко согласно кивнул головой. — И люблю готовить. Кстати, что вы взяли из еды?

Он вынес Гермиону на поляну, где между деревьями расположилась их небольшая охотничья палатка. Чуть поодаль от неё горело синее пламя магического огня, а рядом, на мощном стволе упавшего дерева, сидел Скорпиус. Увидев их, он покраснел до кончиков ушей и схватился за небольшой рюкзак.

— Пап, я вчера взял тушеную утку и печенье. И уже сварил кофе. Садитесь, — быстро заговорил он, доставая из мешка кастрюли, тарелки и бумажный пакет. — Давайте поедим.

Драко осторожно спустил Грейнджер на землю. Скорпиус вёл себя преувеличенно деловито, резкими движениями расставлял еду на раскладной столик и звенел посудой, не поднимая на них взгляда. Они переглянулись, и у каждого в глазах возник вопрос — «Неужели мальчишка видел, чем они занимались у водопада?»

Гермиона закусила губу и подтянула ниже зелёный вязаный свитер, еле достающий до колен. Мерлин, если Скорпиус всё видел, как же стыдно! Драко, заметив её переживания, покачал головой.

— Успокойся, — шепнул он и шагнул к своему парню. — Скорпиус, когда поешь, сразу же отправляйся домой. В обличии барса. А свои вещи и кобылу оставишь Гермионе. Деду сообщишь, что я провожу её. И срочно в школу!

Тот выпустил из рук вилку и разочарованно вздохнул. Краска сошла с его лица и юноша недовольно поморщился.

— Но папа, я хотел пойти с вами! Я никогда не видел гоблинскую деревню мастеров. Да никто её не видел! — проговорил он возмущённо. — Когда мне ещё представится такой шанс?

Драко уселся напротив на такой же, как и стол, походный раскладной стульчик. Взял салфетку и положил её на колени.

— Скорп, ты слышал меня? — проговорил он строго, Гермиона уселась рядом со Скорпиусом, следя за своим мужчиной. — Остались считанные дни до окончания учёбы. Экзамены. Твоя девушка слишком умна, чтобы встречаться с человеком, не окончившим школу!

Скорпиус понурил светловолосую голову.

— Ну, папа… Это не честно… — протянул он расстроенно.

Гермионе стало очень жаль парнишку. Он так рвался помочь, поддержал её, когда они собирались в дорогу. Так трогательно прощался с Розой, обещая ей привезти что-нибудь интересное из поездки. Всю дорогу был воодушевлен предстоящим приключением, что-то болтал, а Гермиона обнимала его за талию, сидя позади и слушала, стараясь забыть, как ужасно поступил с ней Драко.

Ей захотелось утешить Скорпиуса.

— Роза — добрая девочка, она… — начала ведьма успокаивающе.

— И я не люблю, когда лезут в воспитание моего сына, — резко прервал её Драко.

Все замолчали. Гермиона взглянула в серые глаза, прожигающие возмущением, которое быстро преобразилось в сожаление. Она поняла, что Драко ждёт её реакции на его резкость. Гермиона сжала губы и вдруг… прыснула.

— Что смешного? — он недовольно покачал головой, изгибая бровь.

— Ты такой строгий папочка! — рассмеялась она.

Скорпиус заулыбался, а Драко, рыча и притворно сердясь, ущипнул Гермиону за голое бедро. Она взвизгнула и ударила его по плечу. Утро на уютной полянке наполнилось звуками веселья, а после звоном посуды и вилок.

— Передай, Розе, что мы скоро увидимся! — проговорила Гермиона, когда из палатки Скорпиус выскользнул уже барсом.

После недели тренировок младший Малфой спокойно преображался в свою анимагическую форму и чувствовал себя в этом образе достаточно комфортно. Большой белый кот доброжелательно помурчал в ответ и молниеносно бросился в кусты, ломая ветки. Лошади, почуяв зверя, задергались. Драко тоже нервничал, он с волнением следил, как сын мчится сквозь лес и исчезает за стволами деревьев.

— С ним всё будет хорошо, — проговорила Гермиона, утешающе обняв его за пояс, — Я не хотела его втягивать…

— Ты не виновата, мой сын любит приключения и он у меня замечательный парень… Рад, что он не оставил тебя одну, когда я так подвёл, — он приобнял её и улыбнулся, поджав губы. — Иди одевайся, а я посмотрю, сколько ещё нам осталось до места встречи со Снейпом.

Драко легонько шлепнул её по заднице, подталкивая к палатке, и Гермиона не преминула ответить ему укусом в шею. Он заворчал и потёр место укуса, но на его лице играла лёгкая полуулыбка. Гермиона убежала от его мести и спряталась в палатке. Пока она переодевалась в одежду Скорпа, с её лица не сходило довольное выражение. Ей было хорошо рядом с Драко. Ведьма снова испытывала лёгкость и счастье.

Как же он чудотворно влиял на неё. Удивительно.

Могла бы она подумать, что когда-нибудь будет вместе с этим человеком. Никогда. Всё решил случай… Нет, всё решил Северус. И Гермиона впервые мысленно сказала ему спасибо за то, что он дал ей возможность побыть немного счастливой.

Она переоделась. В одежде Скорпиуса — черных штанах из плотной ткани, длинных кожаных сапогах до колена, в том самом зелёном тёплом свитере и коричневой куртке — Гермиона выглядела, как мальчишка. Всё это она ещё и уменьшила под свой размер. Драко, увидев её в таком наряде, усмехнулся, но промолчал, предпочитая не комментировать.

Они быстро собрались: сложили вещи и палатку в походный мешок и закрепили его на лошадь. Драко усадил Гермиону на белую кобылу, которую, оказывается, звали Дени.

— Она очень послушная, пойдёт за Дрого, — проговорил Драко ободряюще, заметив, что ведьма беспокойно ерзает в седле и нервничает.

— Я не очень умею…

— Ты сможешь. Это не сложно, — он похлопал её по бедру. — Когда вернёмся, прокатимся вместе по самым красивым местам Междулесья.

Он обещал вернуться и показать ей окружающие красоты… Вместе… Гермиона вздохнула, успокаиваясь:

— Я уже с нетерпением жду этого дня.

Поездка до нужного места у гор длилась недолго. Вчера со Скорпиусом они не доехали всего ничего. Гермиона уговорила юного Малфоя сделать стоянку, чтобы не пробираться по чаще леса среди ночи. Поэтому сегодня, когда солнце зависло высоко в небе, намекая на приближающийся обеденный перерыв, они перешли через ручей, пересекая и призрачные границы волшебной земли, и вышли наконец к нужной расщелине в горах.

Навстречу им уже спешил бывший зельевар. Он снял свои свободные одежды и выглядел по походному собранным. В штанах, сапогах и куртке, чёрных, как и его глаза. Он приветственно поднял ладонь.

— Вы как раз вовремя! Драко? Я рад, что ты передумал.

— Привет, Северус, надеюсь, ты приготовил свадебный подарок? — проговорил Драко спрыгивая с уставшего жеребца.

Гермиона непонимающе взглянула на него, решив, что тот сошёл с ума. Какой ещё подарок? Тем более свадебный?

— О чем ты, Драко? — она осторожно сползла со своей лошади на твёрдую землю.

Северус остановился на полпути.

— Снейп хотел сам тебе рассказать, — зло усмехнулся Малфой, и Гермиона подозрительно покосилась на своего старинного друга.

Тот сжал губы в тонкую линию, его правый глаз заметно дёрнулся. Гермиона прищурилась, изучая Снейпа и его странное поведение. Сложив руки на груди, она требовательно произнесла:

— Мерлин! Что ты ещё натворил, Северус? Говори же!

========== 16. Деревня Мастеров ==========

Этот мрачный лес, оставшийся позади, и скалистые горы никогда не слышали таких криков.

— Мерлин! Северус, как ты мог, как ты мог так поступить со мной? С нами! Ты должен был предупредить! — в Гермиону словно бес вселился, она раскраснелась, шагая из стороны в сторону, как дикий зверь в клетке.

Грейнджер вот уже минут пятнадцать отчитывала Снейпа, а он воспринимал свой нагоняй молча, даже не пытаясь оправдаться. Северус качал головой и жевал губу, разглядывая её холодным прищуренным взглядом.

Драко, скрестив руки на груди, наблюдал за этим с чувством полного удовлетворения. Он мог бы даже присоединиться к Гермионе, но решил, что и её гнева достаточно для наказания крёстного.

— А ты, что ты улыбаешься, Драко? — напала Гермиона на Малфоя, видимо, заметив его довольное лицо.

— Нет… Я не… — тот поднял брови, понимая, что попал под горячую руку.

— Ты знал! Ты должен был рассказать мне ещё с утра! — возмущалась она.

— Рассказать и лишиться отличного зрелища? — фыркнул он с насмешкой, и это высказывание подействовало на неё, как красная тряпка на быка.

Гермиона сразу же забыла про Северуса, всплеснула руками и бросилась к Драко.

— Это не смешно! Совсем! — воскликнула она. — Нас свели, как… Как животных, без нашего ведома, не учитывая наших желаний! Не дав возможности всё обдумать и выбрать! Насколько я помню, запечатление — неотменяемая процедура! Неотменяемая!

Драко резко выдохнул. Он пережил потрясение от новости о браке с Грейнджер ещё вчера и видел всё немножко по-другому.

— Конечно же, я понимаю, — проговорил он, тоже начиная закипать. — Что мне теперь делать? Кидаться на Снейпа с ножом или проклясть его?

— Хотя бы не реагировать так, словно ты согласен с этим! — Гермиона возмущённо фыркнула. — Неужели ты хотел, чтобы какая-то… Чтобы я стала твоей женой? Вот так? Ты даже не хотел этого, признайся! Я не понимаю твоего спокойствия!

Драко чуть не зарычал:

— Да, признаю, я не думал о браке! Но это случилось! Почему ты вообще кричишь на меня, Грейнджер?! Тебя бесит, что я стал твоим мужем?

— Драко, да о чём ты? — она нахмурилась и издала звук, похожий на раздраженное рычание. — Меня сейчас заботит только, выживем ли мы в нашем походе и получится ли у нас снять это чёртово проклятье! А запечатление — это серьёзно! — Гермиона не могла остановиться. — Это не просто брак! Это гораздо глубже!

Малфой напряженно сжал губы, стараясь не выпалить, что рад её реакции. В кавычках. Понятно, что героиня войны не хотела связывать с ним свою судьбу. Но после тех чудесных дней вместе и признаний у водопада, он всё же рассчитывал хоть на какую-то её поддержку, он ожидал, что она объединится с ним против Снейпа, чтобы наказать того за самоуправство. А в итоге, Малфою ещё и досталось!

— Вы оба! Послушайте! — не выдержал Северус, и вороны с карканьем сорвались с ближайшего дерева, испугавшись его резкого крика. — Да как вы не понимаете! Ты, Гермиона, ты бы согласилась стать женой Драко? — он развел руки в стороны. — Нет! И я не буду уточнять почему, это логично! А ты, Драко? Если бы я произнёс фразу о том, что она будет жить у вас в мэноре, ты бы раскрыл для неё двери дома? Ты бы был с ней? Как вы не понимаете, что я не делал это не просто так! Я долго думал, прежде чем организовать вашу встречу! И как бы вы не противились, вы оба подходите друг другу идеально. Оба израненные, одинокие, упрямые и сильные волшебники! Как ещё я мог вас объединить?

— Но это подло! Ты не дал нам возможности самим выбирать! — рявкнула Гермиона, она лихорадочно дышала сквозь сцепленные зубы, и Драко вспомнил, как когда-то ведьма просила не злить её.

— Разве не дал? А эти дни вместе? Разве не вы выбрали спать друг с другом? — парировал Снейп холодно.

Она зло цокнула языком, краснея, как маков цвет:

— Нет, не мы! Не мы, а это чёртово Проклятье! Волчица, а не я, выбрала его! — воскликнула Гермиона, задыхаясь от возмущения.

Драко задело её высказывание. Неужели настоящая Гермиона Грейнджер была недовольна выбором своей животной сущности? Малфой нахмурился.

А Гермиона бросилась на Снейпа и ударила его по груди кулаком:

— Я видеть тебя не хочу! Ненавижу тебя! Хватит строить из себя бога!

— Я сделал это для тебя, — Снейп даже не вздрогнул от её удара, он хотел поймать её за руку, но она отпрыгнула, и он продолжил: — Вам вдвоём, с вашей общей силой, будет легче пройти через испытания. Это для вашего же блага!

Ведьма отмахнулась:

— Грёбаное благо! Ты знаешь меня Северус, я всегда в первых рядах, чтобы помочь, спасти и уберечь! Но то, что ты делаешь, ни в какие рамки не лезет! Ты нас свёл, умалчивал и играл нами, а теперь этот брак! Я должна была знать, и он тоже! — на её глазах уже сверкали слёзы, когда она ткнула в Малфоя пальцем. — Он в первую очередь! А ты, почему ты молчишь? Драко!

— Я уже почти смирился с тем, что мы женаты! — ответил он, стараясь пока не надумывать к её реакции лишнего, хотя уже складывалось впечатление, что она серьёзно против быть его женой.

Гермиона удивленно захлопала ресницами.

— Смирился? Мерлин! Вот значит как? — спросила она, недоуменно его разглядывая. — Но почему? Ты бы никогда не был со мной, не то что жениться! Да, нам хорошо друг с другом, но это не значит, что мы должны быть вместе всегда!

— Грейнджер, не знаю точно, что ты чувствуешь… А я вчера ночью кое-что понял, — Драко взглянул прямо в её сверкающие гневом карие глаза и признался. — Ты мне небезразлична… Мне казалось, ты догадывалась об этом.

— Небезразлична?! И это всё? — закричала она истерично. — Ты не… Нет! Всё не так! Я не подхожу на роль жены! Больше не подхожу! Я не могу быть твоей женой! Я не могу!

Ведьма уже дрожала.

— Гермиона! — проговорил крёстный необычно нежным успокаивающим голосом. — Ваш союз усилит вас! Это нужно не столько для тебя и Драко, сколько для нашего мира! Вспомни нашу цель.

Ведьма зарычала, её глаза сверкнули жёлтыми вспышками, и она резкими движениями начала расстегивать на себе куртку. Драко следил, как она кидает свою одежду на землю, отлично осознавая, что будет дальше. Он осторожно сжал древко волшебной палочки, спрятанной в складках мантии. Снейп переглянулся с ним и предупреждающе покачал головой.

— Вы оба! Вы не имеете права так поступать со мной! — сквозь злое прерывистое дыхание громко шептала она.

Её обнажённое тело вызывало в этот момент только тревогу.

— Гермиона, остановись! — говорил Снейп, предусмотрительно отходя в сторону. — Не стоит терять время на злость… Гермиона, пожалуйста.

— Не надо ничего говорить! Не надо слов, всё твоё отношение ко мне я ощутила в полной мере в твоих поступках! — донёсся её рык и она изогнулась.

Послышался режущий по уху неприятный звук ломающихся костей… И маленькая женщина через несколько секунд ужасающей трансформации превратилась в черную волчицу с озлобленно оскаленной пастью. Она грозно зарычала, глядя то на Снейпа, то на Драко. Её мощные лапы черными когтями врезались в землю, а хвост сердито бил по бокам. Лошади от страха задергались на своей привязи, дико вращая глазами и пытаясь вырваться, чтобы сбежать от чудовища.

Драко, чертыхнувшись, достал палочку, но Снейп покачал головой:

— Тише, не пугай её.

Волчица сорвалась с места. Малфой не успел и слова произнести, как она бросилась на него, толкнула в плечо и ринулась в тёмную чащу леса. Он еле устоял на ногах. До мужчин донеслись звуки ломаемых деревьев и треск веток. Драко, не долго раздумывая, поспешно рванул к лошадям. Но его желанием было не успокоить испуганных животных, а поскорее догнать рассерженную беглянку. Он запрыгнул на нервно переступающего ногами жеребца и указал Снейпу на белую лошадь:

— Надо остановить её! Садись или жди здесь!

Но тот, к его удивлению, покачал головой.

— Нет, мы не едем за ней, — крёстный спокойно собрал с земли одежду Грейнджер и, аккуратно свернув, сложил в свой дорожный мешок. — Гермиона вернётся… Она подумает и согласится, что так лучше. Поехали. Она нагонит нас. У нас мало времени, деревня будет открыта всего пятнадцать минут, — Северус мастерски запрыгнул на Дени и движением ладони приманил свои мешки к себе.

Он закрепил их на седле.

— Что? Мы бросим её? — недоумевал Малфой, прислушиваясь к происходящему в лесу. — Вдруг с ней что-то случится?

— Она всего лишь злится. Но прекрасно понимает, что делает, — уверенно проговорил Снейп, понукая белую кобылу двигаться к ущелью. — Догоняй.

Драко развернул коня за крёстным, но постоянно оглядывался назад, ожидая, что увидит чёрного зверя.

Они нырнули в тень скалистых гор. Драко сверлил черную спину крёстного мрачным взглядом.

— Ты доволен? — спросил Северус, оборачиваясь. — Я ожидал от тебя более умного хода.

— Северус, я бы на твоём месте… — начал Драко раздражённо.

— Ты не на моём месте! И никогда не будешь! — зашипел тот.

Драко подъехал ближе к Снейпу. Внутри него кипело недовольство, которое хотелось вылить, как кипяток, на голову этому наглому интригану.

— Ты выкрал все книги про оборотней из нашей библиотеки, пользуясь тем, что там нет защиты от чужаков и воров! — проговорил он сердито.

Снейп не шевельнул ни одним мускулом лица.

— Мне они были нужнее, — спокойно ответил он.

— Ты себе слишком много позволяешь! — не выдержал Драко, повышая голос на октаву — невозмутимость крёстного раздражала до безобразия. — Слишком, чёрт возьми!

Снейп нервно сжал повод в кулаке:

— Всё, что я делаю, ради вас! Ради неё! Время покажет, что все мои усилия не зря! Ты сильный маг, и Гермионе…

— Ты любишь её, — перебил Драко.

Снейп осекся и, высокомерно подняв подбородок, посмотрел на него, как на глупца.

— Да, вероятно это так… — проговорил он после недолгого молчания. — Как дочь. Как друга.

Он отвернулся и упёрся нечитаемым взглядом в белую гриву лошади. Драко зло ухмыльнулся:

— Ну да. Да… Именно так. Продумать столь мощную аферу, подставиться под волчьи зубы, воровать и рисковать, носиться до Поттера и прочесывать кучу информации, только потому что любишь её как дочь и как друга? Она единственная, кому ты позволяешь садиться себе на колени! Она ударила тебя, но ты даже глазом не повёл! А что было, когда вы с ней жили вместе ту самую неделю, когда она не помнила себя как Грейнджер? Ты тоже ощутил на себе её атаку?

Снейп сидел прямо в седле, не давая и на миг усомниться, что он спокоен. Вот только Драко слишком давно его знал и мог считывать настроение крёстного в мелочах — Северус еле заметно напряг тонкие губы, и крылья его носа дёргались от резких выдохов и вдохов.

— Если честно… не хочу знать, что у вас с ней было, — проговорил Малфой, решив, что сейчас это лишнее.

Гермиона уже его жена, и он не будет заглядывать в прошлое, выискивая её прегрешения, как полный кретин. Его беспокоило другое. Драко вновь оглянулся и, не заметив никакого движения на скалистой тропе за ними, спросил:

— Только один вопрос, Северус. Почему ты не воспользовался ею? Был бы сейчас женатым и счастливым человеком.

— Драко, где твоё воспитание? — Снейп скривил губы. — Я сделаю вид, что не слышал этого отвратительного вопроса.

— Наверное оно там же, где и мои книги… — парировал Малфой. — Да скажи ты уже правду!

— Потому что, я хочу гораздо большего, чем быть просто счастливым! — прошипел крёстный в ответ и, пришпорив лошадь, пронёсся вперёд.

Малфой задумался. Он знал Северуса с рождения и знал, что тот использовал свой дрянной характер больше для прикрытия. Снейп никогда не был эгоистом, такая уж его доля — что в Хогвартсе, что сейчас он постоянно жертвовал своим личным счастьем и чувствами ради мира. И ради любимых людей. Ради Гермионы. А может быть даже ради него, Драко Малфоя. Потому что быть с Гермионой значило очень многое. Она была лакомым кусочком, призом, доставшимся ему странным образом, и от которого он не собирается отказываться, несмотря ни на что.

Красивая, умная, добрая. Сильная и смелая. Сексуальная и раскрепощенная в постели. Снейп мог бы соблазнить её или соблазниться ею сам… Но он удержался…

Драко не стал догонять его. Оставил в покое несчастного старика. Драко представил себя на месте крёстного и решил, что больше не будет обсуждать с ним такую болезненную тему, как любовь к Гермионе Грейнджер. Он не жалел его, нет, скорее наоборот. Северус сделал свой выбор сам, а значит, виноват во всем в своей жизни тоже сам. Ведь даже когда у тебя нет выбора, ты всё равно выбираешь — смириться с этим или бороться.

***

Ведьма нагнала их у небольшого озера, где они остановились через пару часов езды. Выскочила из-за скал, обнажённая и молчаливая. Забрала свою одежду у Снейпа. Съела бутерброд, сидя у воды. А потом запрыгнула на Дрого к Малфою. Так же безмолвно обняла его со спины, и они двинулись дальше в горы.

Они не говорили какое-то время. Снейп торопливо подался вперёд, понукая Дени. А Гермиона не видела ничего, она прислонилась носом к тёплой мантии Драко и дышала, дышала им. Запах его тела заполнял теперь всё её существо и действовал успокаивающе, словно она вернулась домой. Гермиона наслаждалась им.

Прогулка в теле Волчицы немного прочистила мозги, и когда она почувствовала, что Драко становится всё дальше от неё, бросилась обратно.

Весь путь до него в её голове пульсировала одна фраза:

«Ты небезразлична мне… »

Навсегда.

Быть вместе в пути, когда нужна помощь, это одно, но пойти дальше по жизни? Что-то в этой затее не давало покоя…

Гермиона вновь выдохнула. Драко ответил ей, погладив тёплыми пальцами её ладонь, лежащую на его поясе. Она потерлась о его спину лбом, и он сжал её руку.

— Что ты думаешь обо всём этом? — спросила Гермиона тихо, ей до мурашек были приятны его прикосновения и близость.

Он пошевелился в седле, дергая поводья и сдерживая Дрого идти медленнее.

— Я не против, если ты имеешь ввиду наше запечатление, — уверенно ответил Драко.

Гермиона улыбнулась кончиками губ — его уверенность радовала и пугала её.

— Но если бы у тебя был выбор? — осторожно поинтересовалась она.

Драко хмыкнул, поворачиваясь к ней вполоборота, и Гермиона заметила, как сверкнули его серые глаза.

— Грейнджер, я уже привык, что у меня по жизни нет выбора. Всё, что я выбрал, это жить в Междулесье, — безрадостно бросил он.

Она сникла и эмоционально откликнулась:

— Вот видишь! Видишь, ты бы не выбрал меня! Никогда!

— Возможно! Но… — он задумался на мгновение. — Грейнджер пойми, это как с едой…

— О чём ты?

— Ну, к примеру, я не любил грибы, — произнёс Малфой, в его голосе слышалась ирония. — Но я их пробовал только один раз в детстве. А потом, спустя годы, эти грибы под другим соусом показались мне достаточно вкусными. И вот, я уже люблю грибы! — он усмехнулся. — Мнение о чём-либо или о ком-либо может меняться, вот что я имею ввиду.

И вот, я уже люблю грибы? Он шутит?

— Ты сейчас… — Гермиона ударила его по спине ладошкой. — Ты что, сравнил меня с грибами? Невероятно! Пффф, Драко! Я не грибы! Я человек. Я не знаю, чем закончится наш поход, но если всё пройдёт удачно…

— Когда, — перебил он.

— Что?

— Когда всё пройдёт удачно. Не знал, что ты так пессимистично настроена, — он покачал головой, а Гермиона погладила его по волосам, запуская пальцы в густоту его светлых прядей.

Малфой что-то промурчал в ответ на её ласку. Ведьма закрыла глаза.

— Хорошо. Да, пусть так. Когда всё пройдёт удачно, представь, что я буду каждый день рядом с тобой, день за днём! Я, Гермиона Грейнджер! Каждый день и каждую ночь… — настойчиво говорила она, и он только тяжко и немного раздражённо вздохнул.

— Грейнджер, я догадался, что так и будет. Меня это не пугает, дорогая, — она коротко рассмеялась на его «не пугает» и «дорогая», а Драко продолжал. — Я буду только рад узнавать тебя каждый день и каждую ночь… И если думаешь, что я сразу это принял, то ты глубоко заблуждаешься. Так же, как и ты, я был в ярости.

Гермиона подняла тяжёлую мужскую руку и проскользнула под плечом Драко, крепко держасьногами за его пояс. Малфой проворчал что-то недовольное, похожее на «сумасшедшая», но чуть сдвинулся по седлу назад, чтобы дать ей место. Гермиона теперь сидела к нему лицом, обняв его бёдрами. Он немного опешил и, подняв вопросительно бровь, ждал, что же она скажет или сделает.

— Драко, посмотри на меня! — проговорила ведьма, ласково обрамляя его лицо ладонями: короткая щетина приятно колола руки, а его серые глаза пленили теплотой. — Скажи честно, что ты видишь?

Он притянул её одной рукой ближе к своему телу.

— Я вижу хорошенькую женщину, которая по счастливой случайности стала моей женой, — Драко чуть улыбнулся.

Она посмотрела на него долгим взглядом и неожиданно обняла, зарывшись носом в ворот мантии на его шее. О, Мерлин, как он вкусно пах! Хотелось укусить нежную светлую кожу на его шее, где билась жилка, и сидеть долго-долго вот так, мерно покачиваясь в его объятиях.

— Это не было счастливой случайностью, — Гермиона глубоко вдохнула притягательный аромат его кожи. — Это всё Снейп. И я не понимаю, почему ты так быстро смирился.

— Я не смирился, Гермиона, — проговорил Драко. — Я выбрал.

Она закусила губу, чувствуя, как дрожит её тело от этих слов. Слёзы вновь жгли глаза. Гермиона поцеловала его в шею.

— Вчера ночью в мэноре я слышал твой зов, — говорил он ей в макушку. — Я не собирался ехать за тобой. Злился на тебя, на Снейпа, но когда услышал твой голос, внутри что-то перевернулось. И я бросился к тебе. И точно знал, что ты тоже идёшь навстречу. Представил тебя, бредущую в темноте и… Не знаю… — Малфой скрипнул зубами.

Он беспокоился за неё…

— Драко… Это так странно, — Гермиона подняла на него задумчивый взгляд. — Наверно, мой зов и то, что я иду к тебе ночью, где бы ты не находился, последствия нашей связи… Мерлин, я совсем не помню эту тему, хотя в Хогвартсе мы изучали её…

— Я тоже не помню. Надо узнать подробности у Северуса, он нас свёл, а значит на нем вся ответственность за наши странности, — Драко кинул взгляд вперёд. — Ты простишь его?

— Пока нет, — она обернулась и с сомнением посмотрела на одинокую фигуру Снейпа на белой лошади, скачущего уже на порядочном расстоянии от них. — Может быть позже… Я знаю, он не хотел ничего плохого, но всё ещё зла на него. В последнее время мне совершенно не нравятся его методы…

— А на меня? Злишься? — Драко улыбнулся одним уголком губ, его серые глаза хитро сверкнули.

— На тебя? — Гермиона изучающе прищурилась. — Нет. Не могу на тебя долго злиться. Только не пользуйся этим… Мой муж.

Два простых слова, которые она не произносила много лет. Её сердце застучало быстрее, а щёки загорелись от горячего румянца.

Мой. Муж.

Так она называла только Рона первые два года брака. Гермиона любила его ещё со школы, испытывала к нему искренние чувства, и вышла за него, зная досконально, как «Историю Хогвартса». Но несмотря на это, жизнь с ним превратилась в сплошные скандалы. С Драко наоборот, всё вышло быстро, торопливо и бездумно. Она не знала его так хорошо, как Уизли, но ей и того короткого времени вместе хватило, чтобы понять, что бывший слизеринец и задира изменился со времен школы. Она не слышала от Малфоя слов любви или предложения руки и сердца, но чувствовала всем своим существом — он тот, кто ей нужен. По крайней мере сейчас.

И запечатление тут не при чём.

— Моя жена, — с мягкой полуулыбкой произнёс он, обнимая Гермиону за талию, и тёплые губы коснулись её скулы. — Моя…

Она зажмурилась и наконец сказала то, что скребло на сердце:

— Драко, я боюсь…

— Чего ты боишься? — он легонько поднял её лицо за подбородок, чтобы увидеть огромные карие глаза, наполненные беспокойством до краев.

— Я боюсь, что кому-то из нас будет больно, — прошептала Гермиона.

Драко вздохнул и задумчиво потёр переносицу. Грейнджер знала, он понимает её.

— Больно? — переспросил он. — Нам всегда то больно, то сладко, и это не кончится никогда… Такова жизнь. Мы оба знаем, каково это… Я долго прятался от мира и от боли… Но… — он горько усмехнулся. — Я и не жил тогда. Гермиона, давай просто попробуем, может быть, вместе у нас получился что-то стоящее…

Ведьма ничего не ответила, она снова обняла его, уютно устроившись щекой на его груди и тихое забытое счастье окутало её, запуская по телу приятные мурашковые танцы.

***

К вечеру они были на месте. Снейп махнул рукой, показывая, что им надо спешиться на поляне у отвесной скалистой стены. Солнце окрашивало каменную поверхность красно-оранжевыми мазками в яркий цвет, и она выглядела опасно, как предупреждение остановиться и не делать резких движений. Гермиона видела эту стену второй раз в жизни и знала, что последует дальше. И всё равно внутри неё всё сжалось в комок, когда камни оглушающе затрещали и начали движение.

— У нас мало времени, — обеспокоенно проговорил Северус, всматриваясь в циферблат часов на своём запястье. — Мы опоздали на пять минут…

Снейп обещал, что они вернутся через два дня, и они оставили лошадей у ближайшего дерева на привязи. Гермиона видела, как нервничает Северус, дожидаясь, пока Драко устроит лошадей под защитой магии на зелёной траве рядом с ручьём.

Гермиона и сама была вся на нервах. Ей не хотелось опоздать — решалась её судьба. Она нетерпеливо потянула Малфоя за руку к скале, и они встали напротив стены рядом с Северусом.

— Что нужно делать? — спросил Драко, разглядывая камни, меняющие свой облик на гигантские ворота с тысячами вырезанных по-гоблински уродливых лиц.

Вырубленные в скале гоблины вперили в троицу недовольные презрительные взгляды, изучая их каменными глазами, как мелких насекомых.

— Ничего не надо делать, держись… Сейчас… — Гермиона не договорила и судорожно вцепилась в его руку, а другой схватилась за сухую ладонь Снейпа. Она успела заметить его удивлённо поднятую бровь, еле заметную улыбку и…

Ворота с ошеломляющим грохотом раскрыли свои огромные крылья. Гермиона закричала, когда холодный воздух неожиданно ударил их по ногам и резким порывом затянул внутрь, как в гигантский пылесос. Они втроём взмыли вверх. Земля исчезла, как и всё вокруг, потому что их закрутило в мощную воронку, вознося вверх. Она крепко держалась за две сильные руки, которые так же крепко держали её в ответ.

Сумасшедшая круговерть резко остановилась. Ноги ощутили твёрдый пол, а мужские ладони удержали от падения.

— Вот мы и на месте, — выдохнула Гермиона и отпустила руку Северуса. Тот потёр ладонь, глядя на неё пронзительным взглядом, но ничего не сказал.

Она огляделась вокруг.

Это была комната. Светлая, с высоким потолком и зеркалами, в которых они почему-то не отражались. Как и в прошлый раз, Гермиона поразилась тому, как прекрасны фрески на стенах из цветного сланца, украшенные драгоценными камнями. Они не казались слишком вычурными, во всём чувствовалась мера и невероятное мастерство. Из высоких резных окон всё так же светило закатное красное солнце, ослепляя оранжевым светом, а серебристая тюль шевелилась от лёгкого ветерка. Пахло розами и ванилью, и всё вокруг говорило о том, что живёт в этой сказочно красивой комнате женщина. Гермиона знала её. Дитя гоблина и вейлы. И, наверное, самое прекрасное существо, которое она когда-либо видела.

— Добрый вечер, дорогие гости. Я заждалась вас, — прозвучал мелодичный голос.

Они обернулись. Красота хозяйки голоса заставила всех троих замереть на миг. У открытых стеклянных дверей стояла стройная блондинка в простом белом платье в пол. Шелковистые волосы струились по её плечам и платью, словно вторая одежда. Её лицо было бы идеальным, если бы не длинный тонкий нос с горбинкой, который ничуть не портил общее впечатление от её необычной внешности. Большие, невероятно зелёные глаза поблескивали из-под тёмных длинных ресниц, как два изумруда, изучая их. Она подплыла ближе, а за её спиной качнулись два огромных белых крыла.

Гермиона мимолётно бросила взгляд на Драко и чуть нахмурилась, заметив, с каким изумлением тот разглядывает прекрасную полувейлу.

— Мой милый Северус, я соскучилась, — произнесла та, протягивая тонкую бледную ладонь Снейпу.

— Леди Стейна, — он прикоснулся губами к её тонким полупрозрачным пальчикам. — Ваша мать передавала вам большой привет.

— О, благодарю, мой добрый друг.

Леди улыбнулась и погладила его по чёрным волосам. Лёгкая бледная ладонь переместилась на плечо Грейнджер.

— Прекрасная Гермиона… Я рада, что ты не сдаёшься, — тонкий пальчик полувейлы скользнул по губам Гермионы, оставляя запах ванили, и перепрыгнул на грудь Драко Малфоя.

— И храбрый… — она провела ладонью по его мантии и сжала плечо, щупая бицепс. — И сильный охотник, Драко Малфой… Рада с вами познакомиться.

Ладошка леди Стейны оказалась прямо перед его лицом, и он откашлялся, взял её и аккуратно чмокнул тыльную сторону. Они были почти одного роста, и зелёные глаза поймали взгляд серых, как в капкан. Леди даже не надо было поднимать голову, как обычно делала Гермиона.

— Эм… Добрый вечер, — Драко отпустил нежную руку и кивнул красавице, поднимая бровь. — И мне приятно с вами познакомиться.

Гермиона ощутила, как внутри начал зарождаться дикий огонь. Эта чёртова полувейла и полугоблин в одном лице не должна была трогать её Драко Малфоя. А леди, словно исследуя грани её терпения, еще раз погладила Драко по плечам, тонкие пальцы лёгкими касаниями прошлись до его подбородка.

— Красивый… Северус, ты умница, постарался. Хорошая партия для нашей девочки, — с придыханием прошелестел одобряющий голосок Стейны, а её пальцы не останавливались ни на миг, обрисовывая лицо и плечи Малфоя плавными линиями.

Что за наглая ведьма!

Гермиона еле сдержалась, чтобы не преобразиться и не отгрызть голову этой бледной твари, что стояла рядом, излучая волны вожделения, и щупала её мужчину. Драко завороженно следил за леди, и Грейнджер чувствовала внутренним чутьем, что он почти поддался её обаянию.

Чёртовы вейловские чары!

— Леди Стейна, можно минутку вашего внимания, это важно, — Снейп наконец сдвинулся с места и, слава Мерлину, отвлек полувейлу от пожирания глазами и ощупывания застывшего Драко. — Я хотел бы узнать, когда мои друзья посетят лабиринт времени? Скоро полнолуние…

Гермиона скрестила руки на груди и сердито сжала губы, пытаясь скрыть ярость.

— Отдохните с дороги, утром я открою вам вход, — пропела леди и обратила внимание на помрачневшую Грейнджер. — Моя дорогая Гермиона, всё будет хорошо, не беспокойся. Ты прошла половину пути в прошлый раз и знаешь, что вас ждёт… А дальше… С тобой Драко, вы справитесь.

Ох, если бы сейчас её беспокоило это! Гермиона резко вздохнула и взглянула на неё исподлобья:

— Да, Драко со мной, и я уверена у нас всё получится!

Малфой чуть улыбнулся, услышав, как она выделила «у нас». Леди Стейна невозмутимо ответила:

— Мне нравится твой настрой, Гермиона. Вы с Драко прекрасная пара, — она обернулась к Северусу. — Мой дорогой, останься со мной, а молодожёны пока немного освежатся и переоденутся для ужина…

Она хлопнула в ладоши. В комнате в мгновение ока материализовался маленький эльф с большими жёлтыми глазами, наряжённый в белое одеяние.

— Следуйте за Лори, — приказала леди. — А мы с Северусом немного поболтаем о наших общих секретах.

Гермиона проследила, как та ласково пощекотала грудь Снейпа, а он, опустив глаза в пол, сдержанно заулыбался.

Что ж, Гермиона ещё в прошлый раз заметила, что полувейла неравнодушна к её другу. Если бы не этот факт, Гермиона, вряд ли смогла бы вернуться из Лабиринта с его телом. И второго шанса снять проклятье без Северуса у неё бы не было.

Они с Драко покинули комнату, стараясь не оглядываться. Снейп ничего не сказал им напоследок, и Гермиона чувствовала себя немного неуверенно. Ей не хватало его поддержки. А ещё она злилась на Драко. Как легко он потёк перед этой стервой, которая, как оказалось, уже знала, что они вместе.

Гермиона не понимала, почему её ревность была настолько сильна. То ли сказывалась прошлая история с Уизли, то ли её неуверенность в себе. Ведьма даже не заметила, как эльф по имени Лори провел их по широким коридорам к выделенной им для отдыха комнате.

Гермиона вошла внутрь и первым делом нервно скинула с себя мальчиковую куртку и стянула сапоги. Она даже не стала рассматривать убранство комнаты, которое по красоте не уступало той, где они были десять минут назад. Гермиона хотела поскорее спрятаться от Драко в душе, но тот ухватил её за руку и задержал, с тревогой рассматривая её сердитое лицо.

— Что случилось? — пока она была погружена в свои мысли, он, оказывается, тоже снял верхнюю одежду и стоял перед ней в расстегнутой до пояса белой рубашке. — Какие-то проблемы?

Гермиона подняла на него взгляд.

Красивый. Высокий. Умный.

Зачем она ему? Драко больше подошла бы утончённая красотка леди Стейна, а не простушка Гермиона. Или кто-то типа Астории или его мамы, такая же идеальная женщина…

Гермиона проглотила комок в горле и тихо произнесла:

— Она понравилась тебе? Скажи честно?

— Кто? — Малфой нахмурился.

— Стейна, кто же ещё! — воскликнула ведьма. — Она такая красивая… А я… Вся в шрамах, мелкая. Простая и… Я недочеловек… совсем не подхожу тебе. Зачем Снейп сделал это с нами? Мы не подходим друг другу. Не подходим…

Драко вытаращил глаза, неверяще качая головой.

— Грейнджер! — он возмущённо дернул её к себе. — Ты с ума сошла от ревности?

Она насупилась.

— Я видела, как она смотрела на тебя. Касалась тебя! И я хотела отгрызть ей руку! Если бы Снейп не остановил её, Стейна осталась бы без своих наглых бледных пальцев!

— Грейнджер… Гермиона… — Драко тихо рассмеялся, обнимая её и гладя по голове.

Словно она милый пёсик!

— Нет! Не трогай меня! — разозлилась Гермиона и с усилием вывернулась из его объятий. — Не надо меня утешать! Всё так и есть! Она стояла там, вся такая воздушная, высокая, идеальная… Большие зеленые глаза, изящные руки, потрясающая кожа, — она взглянула на свои запястья покрытые мелкими белыми полосками шрамов и закусила губу.

— Так, хватит! Иди ко мне, Гермиона! — приказал Драко, теряя терпение. — Быстро!

Он раскрыл объятия и ждал её с возмущенным лицом. Гермиона смотрела на него с минуту. Он так мило злился и хмурил брови. Нет, она не отдаст его никаким идеальным красоткам. Никому. Грейнджер заулыбалась сквозь слёзы:

— Драко, Мерлин, прости меня за эту дурацкую истерику, — она тут же вернулась к нему, а он прошептал, окутывая её теплом.

— Ты очень красивая, Гермиона… Очень…

— Нет, ты… Врёшь. — капризно пробурчала она, хотя ей очень нравилось слышать то, что он говорил.

— Я ненавижу ложь, ты же знаешь, — снова рассердился Драко. — И я не слепой! Ты очень, очень красивая… Мне нравится каждый твой шрам, глупая…

— Спасибо… — всхлипнула Гермиона.

— Спасибо? — он тихо рассмеялся. — Странно слышать благодарность за то, какая ты сексуальная красотка!

— Красота в глазах смотрящего, Драко! — ответила она.

И поцеловала его, крепко и жадно. Обвила руками за шею и ласкала его губы долго, наслаждаясь каждым движением, словно поедала лакомый кусочек самого невероятного десерта. Малфой застонал от её ласк и ответил ещё более жарким поцелуем. Они еле оторвались друг от друга.

— Гермиона, ты знаешь, что эта женщина легилимент? — спросил он, горячо дыша ей в щеку.

— Нет, конечно! Почему ты спрашиваешь? — она недовольно поморщилась — ну как можно в такой момент вспоминать эту стерву!

— Пока она смотрела на меня, мы мысленно разговаривали, — признался он, Гермиона хмыкнула.

— И о чём же, если не секрет? — она постаралась изобразить безразличие.

— Рассказала кое-что о тебе и попросила беречь тебя в пути, — он хитро ухмыльнулся, когда безразличие на её лице сменилось удивлением.

— Обо мне? Что она наговорила?

— Не могу сказать, — Драко отпустил её и, встряхнувшись, прошёл к окну. — Я не понял, где мы? — он недоуменно уставился на горный пейзаж за стеклом.

Гермиона последовала за ним.

— Ты серьёзно, Драко? Хочешь сменить тему? — она приобняла Малфоя за пояс и посмотрела туда же, куда смотрит он.

Перед ними раскрывался невероятный захватывающий дух горный пейзаж. Гряда скалистых гор, покрытых яркими бликами закатного света. Кое-где виднелись хвойные рощи и извилистые речушки, превращающиеся в водопады.

— Нет, правда, почему я не вижу домов, а только горы? Где обещанная деревня мастеров? — Драко изучал местность, прочесывая её острым взглядом.

Гермиона вспомнила, что Малфой здесь впервые. Это место было покрыто тайной, и рассказывать о нём не мог никто. Ни одной книги или истории, как выглядит деревня мастеров-гоблинов написано не было. А ведь это было действительно необычное поселение.

— Драко! Это и есть деревня! Пойдём за мной, я покажу, — ведьма схватила его за руку и потащила к балкону — в прошлый раз она ночевала именно в этой комнате и знала, что где находится.

Они вышли на небольшой каменный балкон и Драко, оглядевшись, поражённо чертыхнулся — деревня была высечена в скале. Десятки домов, похожих на вычурные замки, с резными окнами и остроконечными крышами, располагались прямо над огромной расщелиной в горах. Стены их украшали витиеватые каменные узоры, скульптуры животных и известных гоблинов, а два мощных водопада по обеим сторонам деревни срывались вниз, превращая это место в настоящую сказку.

— Мерлин, сколько труда вложено в эту красоту! — восхитился Малфой.

Гермиона и сама с восторгом, как в первый раз, смотрела на необычные строения.

— Это строилось веками. — проговорила она. — А сейчас многие дома заброшены, потому что молодежь уходит в города. Здесь остались самые старые мастера и леди Стейна. Она тёмная волшебница и хранительница Лабиринта Времени. И, кстати, что же она сказала обо мне? — Гермиона ущипнула Драко за бок и тот заморгал, приходя в себя.

Он мстительно прищурился.

— О, нет, я не скажу ни слова, пока ты не исполнишь свой супружеский долг! — рассмеялся он и вернулся в комнату.

— Дразнишь меня? — Гермиона бросилась за ним и стянула с себя свитер, оказавшись в одних штанах.

Драко обвёл взглядом ее обнажённую грудь. И хищно облизнулся.

— Грейнджер… — его глаза потемнели. — Кто кого дразнит?

Она хихикнула, ускользая от его длинных рук.

— Признавайся, что тебе сказала Стейна! — крикнула Гермиона уже из-за двери ванной комнаты, но долго продержать её закрытой не удалось.

— Обязательно расскажу! — Драко ворвался внутрь и поднял её, хохочущую и визжащую, на руки. — Но сначала твой муж хочет поговорить кое о чём другом!

Комментарий к 16. Деревня Мастеров

Всем доброго дня!

Как вам тот момент, что Драко принял Гермиону так быстро, а вот она ещё не уверена? Да, бежать ей теперь некуда, запечатление действительно на всю жизнь. Посмотрим, что случится в лабиринте Времени…

Спасибо Настёне Nanou за помощь в наведении красоты в тексте 💋💖

========== 17. Лабиринт времени ==========

Лори занёс им чистую одежду и пригласил на ужин в столовую, но Малфой прогнал эльфа, прошептав, что они будут позже.

Он устало поцеловал плоский животик Гермионы в том месте, где розовел некрасивый шрам от его копья. Секс в душе продолжился на мягкой кровати, а потом она заснула, и он не будил её.

Драко не хотелось никуда идти, даже есть не хотелось, он лежал рядом со своей прекрасной женой и хотел разглядывать её вечность. Он размышлял о том, сколько силы духа прячется в маленьком теле этой отважной кудрявой женщины. Обнажённая и открытая, она казалась невероятно хрупкой и нежной, как цветок, несмотря на все свои шрамы.

Драко восхищался ею.

Сколько испытаний прошла Гермиона за всю свою жизнь. Каждый шрам — история. Драко провел пальцем по мерцающим рунам на её запястье. Насколько он помнил, путь Гермионы Грейнджер никогда не был простым. Сначала борьба за свое место в Хогвартсе — доказать, быть лучшей, помочь и поддержать. Драко ещё в школе понял, что без Грейнджер не было бы «золотой троицы» и два её героических друга вряд ли бы выжили ещё будучи первокурсниками. А потом война, ломавшая судьбы и души. Но Гермиона и её пережила и вышла с орденом Мерлина. А дальше — дрянной муж, преображение в зверя и долгая дорога до его мэнора в Междулесье.

Малфой подпер свой подбородок кулаком, разглядывая умиротворенное лицо Грейнджер.

Он вспомнил, как ненавидел её в обличье волчицы первые дни, как презрительно швырял ей куски мяса в грязную клетку и задумывался об убийстве. Холодная волна ужаса прошила тело Драко, когда он представил, что мог натворить. Он бы убил её и разбудил чудовище — волка-дементора.

И он бы никогда не узнал, каково это — любить Гермиону Грейнджер.

Драко грустно улыбнулся. Он следил, как трепещут её ресницы и полуоткрытый алый рот выдыхает тихий сонный стон.

«Она любит тебя и боится причинить тебе боль…» — вот что сказала леди Стейна.

Его страшная волчица боялась ранить его. Его любимая. Он тоже любил. Понимание этого отзывалось эйфорией во всем организме. Прошивало его насквозь, заставляя сердце сжиматься от счастья и тревоги.

Охотники ловят и убивают волчиц…

Ты поймал меня. Но убивать не надо, Охотник. Приручи меня. Я буду твоей Волчицей. Я хочу быть твоей…

Драко так и не признался ей в том, что же ему сказала Стейна. Он хотел услышать эти важные три слова от самой Гермионы. Малфой надеялся, что когда они вернутся из лабиринта, он достанет старинное кольцо матери, которое не показывал даже Астории, и предложит своей Волчице стать его женой. Да, он предложит ей выйти за него замуж. И пусть это будет казаться фарсом или даже глупостью, он хочет, чтобы у Грейнджер была возможность сказать «да».

Драко улыбнулся, представляя, как она рассмеется, а потом запрыгнет на него и закричит, что согласна стать его женой. И они организуют скромную свадьбу на той самой поляне, полной бело-красных нарциссов, позовут всех немногочисленных родственников и даже Поттера с семьей. А после будут радоваться жизни, спать в одной кровати, вместе готовить завтраки и обсуждать своих детей, и делать многое другое, что делают женатые влюбленные люди.

Драко усмехнулся своим романтическим глупым мыслям. Он мечтательно скользнул пальцем по темно-розовому кружку ареолы и нежно поцеловал середину возвышающегося перед ним аппетитного полушария женской груди. Втянул сосок в рот и чуть прикусил. Гермиона, охнув, открыла глаза. Карий обжёг его огнём. Она больно чиркнула ноготками по спине Малфоя.

— Ай, Драко, что ты делаешь?! — Грейнджер толкнула его, а на её лице заиграла улыбка. — Хватит! Или я снова наброшусь на тебя!

— А я и не против… — он взял Гермиону в охапку и принялся покрывать её тело крепкими поцелуями. — Ты разбудила во мне голодного зверя! Я хочу тебя…

— Драко, Мерлин! — со смехом простонала она. — Мы занимались этим несколько раз утром и только что! Какого зверя я в тебе разбудила? Кролика?

— Ахаха, что? Какого ещё кролика?! — смеялся он. — Тигра!

Их смех радостными звуками разносился по всему дому полувейлы.

Чем ближе приближалось время их испытания, тем сильнее им хотелось держаться друг за друга. Драко не желал думать о том, что их ждёт, он пытался оставаться оптимистом. Он был уверен, что проблемы надо решать по мере их поступления. А Гермиона молила про себя всех богов дать ей шанс всё исправить и жить дальше обычной жизнью обычной ведьмы рядом с Драко.

***

Каменные ворота в лабиринт находились неподалеку от одного из водопадов. Следуя магическим манипуляциям леди Стейны, они открывались медленно, с противным скрипом, нервируя всех присутствующих. Прохлада утра и брызги ледяной воды заставляла ёжится и кутаться в мантии, но Северус не чувствовал ничего. У него в этот момент случилось дежавю. Это уже было с ним. Он, а не Драко стоял около этих ворот вместе с Гермионой, мечтая избавить её от проклятья.

Снейп не отрываясь смотрел на них — на крестного сына и на ведьму, которую сегодня отпускал с тяжёлым сердцем.

Леди Стейна ещё вчера за ужином объяснила, как им себя вести в лабиринте и что делать, а Северус передал проклятый кинжал Лестрейндж и склянку с кровью оборотня. Ребята были готовы идти до конца. Они не держались за руки и не проявляли своих чувств открыто, но Снейп видел по их взглядам друг на друга — никто из них не даст другого в обиду. Снейп даже немного завидовал тому, насколько хорошо они сошлись.

Пока открывались врата, Драко стоял за спиной Гермионы, и казалось, что он готов наброситься на любого, кто её тронет. Двое помощников леди Стейны — древние гоблины в остроконечных шляпах — опасливо на него косились.

Ворота наконец открылись, и им предстала тёмная бездна, из которой тянуло холодом вечности.

— Там не должно быть магии. Ни капли. Прошу вас, отдайте волшебные палочки, — проговорила Стейна, властно протягивая ладонь. — Ваша задача повернуть вспять только один момент из жизни Гермионы. Только эти несколько минут. Ничего не изменится в нашем времени, кроме того, что проклятье потеряет свою силу.

— Как мы вернемся? — взволнованно спросила Гермиона и отдала свою палочку, Драко неохотно сделал тоже самое. — В прошлый раз вы нам помогли. Если и в этот раз что-то пойдет не так?

Леди взглянула на Северуса, ощутимо и долго задерживая на нем своё внимание. Он знал, что прекрасная ведьма давно и безответно любила его. Она бы никогда не дала ему умереть, потому что тогда погибла бы сама. Вейловская сущность привязалась к его ещё три года назад. Северус не препятствовал и не отказывался от её чувств. Леди не давила, не настаивала на чём-то большем и была рада их редким встречам раз в месяц или даже полгода.

— Да, я помогла вам в прошлый раз, — проговорила она, с трудом отводя взгляд от Снейпа. — Но я поплатилась за это. Я потеряла возможность предвидеть будущее, — она горько вздохнула. — Поэтому, друзья мои, я не смогу больше вмешиваться, чтобы не потерять гораздо больше. Мой вам совет — идите вперёд и принимайте всё, что вам даст путь.

Её белые крылья скорбно поникли. Стейна знала, как хорошо Северус относился к уходящим в лабиринт людям. Скрыть от неё родственную привязанность к крёстному сыну и любовь к мелкой кудрявой ведьме было невозможно. Снейп переживал за них, а леди чувствовала каждый его нерв.

Драко сухо кивнул полувейле: «Справимся!». Он стоял позади Грейнджер с нечитаемым лицом. Северус мысленно прошёлся по его эмоциональному фону. Парень тоже нервничал, но, как всегда, в таких ситуациях, сохранял отстраненный вид. А Гермиона обернулась и неожиданно бросилась к Снейпу. Она крепко обняла своего друга на прощание. Все обиды отошли на задний план.

— Северус! Если со мной что-то случится, пожалуйста, передай Розе, что я люблю её! Что я всегда буду с ней! — взволнованно произнесла она, и только тут до него дошло, что это всё — она уходит.

Гермиона уходит, и неизвестно, вернётся ли. Снейп прерывисто выдохнул, сжимая её тонкую фигурку в объятиях.

— Нет, девочка, не стоит прощаться, — проговорил он, сглатывая ком в горле. — Ты скоро вернёшься, всё будет хорошо.

— Я люблю тебя! — шепнула она, целуя его в щёку. — Люблю, хоть ты бываешь таким несносным негодяем!

Когда она отпустила Снейпа, Драко крепко пожал ему ладонь.

— Увидимся, Северус, — он сжал губы и отвёл взгляд.

Снейп и Стейна проводили их до входа в лабиринт, и те, не медля, смело шагнули в чёрную пропасть. И исчезли в мгновение ока, словно их стёрли, и никогда не было в этом мире ни Драко Малфоя, ни Гермионы Грейнджер.

Осталось только ощущение сильной хватки на ладони и нежного поцелуя на щеке.

Северус устало уселся на искусно вырезанную из скалы скамью. Вытер с лица влагу. Это были слезы, и они будто сами собой текли по его щекам. Он не хотел прощаться с Драко и Гермионой и отправлять их в неизвестность. Снейп не любил ждать и не был уверен, что у них всё получится.

И ещё.

Драко был прав. Северус Снейп любил Гермиону Грейнджер и полюбил её ещё тогда в Мунго, много лет назад. Упрямая и дерзкая, она не давала ему умереть и погрязнуть в унынии, приходила к нему каждый день, читала ему книги, рассказывала о своей жизни, о родителях. Она делилась с ним своими бедами и радостями, а он слушал, пока не мог говорить. Гермиона помогала, выхаживала, заставляла его смеяться и злиться. И спорила с ним, когда он обрёл голос. Она оживила его. Показала, какой бывает настоящая жизнь без интриг, честная и полная радости.

Он влюбился, как юноша, но она собиралась замуж. И они перестали общаться на долгие годы. А потом, встретив Гермиону на балу в Министерстве и узнав, что в её семье не очень всё гладко, Северус решил, что хочет попробовать быть вместе с ней. Лелея эту мечту, он позвал Грейнджер работать с ним в отделе тайн.

Вот тогда это и случилось с ней.

Снейп вздохнул, вспомнив те тяжелые дни, когда он, как чумной, бегал за Поттером, добиваясь информации о поиске Гермионы. Именно тогда он стал особенно близок с семьей Гарри. Северус готов был из кожи вон вылезти ради Грейнджер. Ради своей девочки, как он называл её про себя.

Долгих четыре года он изучал тему оборотней, кинжалов, проклятий и искал Волчицу. Когда всё-таки нашёл, то без сомнений отдал ей свою кровь и магию. А Гермиона пришла к нему в ту же ночь, обнаженная, дикая, горячая как лава и улеглась рядом. Это было на грани сумасшествия, но он смог не поддаться влиянию её мощной сексуальной магии. Его отпугнуло то, что девчонка ничего не помнила и была скорее животным. И он знал, что будет, если он перейдет грань — они соединятся навсегда. Северус не был уверен, что может себе позволить быть таким эгоистичным. Что может позволить себе Гермиону Грейнджер навсегда без её желания. Всё-таки он был слишком стар для неё, и настоящая Гермиона считала его другом, а никак не любовником.

Северус потёр виски, стараясь забыть эти сумасшедшие дни с дикой прекрасной «волчицей» наедине в домике, спрятавшемся в горах.

А сегодня Гермиона могла исчезнуть из его жизни навсегда. Она могла не вернуться из лабиринта. Леди Стейна предупреждала их в первый раз и снова сказала ему об этом сегодня. Она не знала, чем закончится их предприятие. Игры со временем опасны.

— Не плачь, мой любимый Северус, — прозвучал её любящий голос, Снейпа мягко накрыло белое крыло. — Не плачь… Подожди до вечера… Они справятся…

Колдунья обняла сгорбившегося зельевара, тонкие пальцы заскользили по его щекам вытирая слёзы. Северус взял узкую ладонь, пахнущую розами, и поцеловал её. Стейна сладостно вздохнула и тоже поцеловала его сухие пальцы. Большие зелёные глаза участливо следили за ним.

— Я подожду… — проговорил он и решил, что не отойдёт от входа в лабиринт, пока они не вернутся. — Я буду ждать их здесь.

Полувейла согласно качнула головой. Она села рядышком и укрыла их обоих от утренней прохлады, благо огромные крылья позволяли ей это.

— Конечно, мой дорогой. Мы подождем их вместе.

Снейп благодарно сжал её руку. Он мысленно произнёс, что она ангел. Стейна только улыбнулась в ответ и принялась рассказывать ему одну из тех сказочных историй, которые придумывала сама. Чтобы отвлечь своего любимого от тревожных мыслей.

Время начало свой отсчёт.

***

Время странная штука. Его нельзя потрогать или увидеть, но оно здесь, совсем рядом. Оно волшебным образом может растягиваться или ускоренно мчаться вперёд. И ты ничего не можешь с этим поделать. Или можешь?

Драко обернулся, Гермиона шла за ним. Где они были не ясно — ни теней, ни света, ни тьмы. Серая масса похожая на густой туман окутывала их, а они шагали вперёд, держась за руки.

— Правильно ли мы идем? — спросил Малфой, когда ему надоело перемещаться в неизвестном направлении, и вдруг заметил, что кудрявые волосы Грейнджер начали белеть сединой. — Твои волосы… Я не понимаю…

Он остановился. Взглянул на свои руки и увидел, что они медленно покрываются морщинами и старческими пигментными пятнами.

— Что происходит? — он не был готов к тому, что начнёт стареть.

Гермиона настойчиво потянула его за собой.

— Это временно. Не бойся. Идем, здесь нельзя останавливаться, — проговорила она, опасливо поглядывая по сторонам. — Мы должны пройти это место.

Они брели дальше. Сколько времени прошло, Драко не знал. Казалось, что они шли вечность. Он видел перед собой только фигуру Гермионы, которая уменьшалась на глазах, её спина горбилась, шаги становились всё более неуверенными, и она седела, будто покрываясь снегом.

Драко почувствовал невыносимую усталость. Он задыхался. Его легкие почему-то больше не справлялись даже с медленным шагом, а сердце покалывало. Руки ослабели.

«Вот, значит, каково это — быть старым», — думал он, заставляя свои обессилевшие ноги двигаться.

— Гермиона! — позвал Драко, когда передвижение начало казаться пыткой, и вдруг понял, что его голос охрип и трещал, как у старого прокуренного гоблина. — Гермиона! Подожди!

Грейнджер обернулась, и Драко увидел, какой старенькой она стала, морщинистое лицо, седые брови и тоненькие дрожащие губы. Гермиона плакала. Её руки затряслись.

— Ты в порядке? — спросила она почему-то, голос и её подвёл и стал похож на голос старушки Макгонагалл.

Это она была не в порядке.

Малфой прижал старенькую Гермиону к своему одряхлевшему телу.

— Не надо плакать, ты же сказала, что это временно… Всё нормально, я с тобой! — попытался утешить он. — Быть старым не страшно.

Она лишь покачала головой и потянула его дальше.

— Я… Я вспомнила кое-что… — прерывисто проговорила Гермиона, всхлипывая и утирая нос тоненькими морщинистыми ладонями. — Вспомнила, как Северус начал умирать на моих руках. Здесь. Мы не прошли это место. Он стал очень старым. Невозможно старым, я никогда не забуду его лицо, похожее на маску смерти. Северус упал и больше не мог идти. И он сказал… Он сказал, что любит меня и что желает только счастья. Он так много говорил, признавался мне в таком… Он этого не помнит, потому что был не в себе. Прости, что я рассказываю тебе об этом, Драко, — она горько плакала. — Но мне было так тяжело в тот момент. Я боялась, что он умрёт из-за меня… Он так много сделал для меня…

Драко вел её из последних сил, удерживая за талию, а может быть это он сам держался за Гермиону. Он уже ничего не понимал.

— Я догадался о его чувствах к тебе, — откашлялся Малфой.

Грейнджер удивлённо и немного рассеянно посмотрела на него, подслеповато щурясь:

— Догадался?

— Да, ты же понимаешь, что кое-что лучше видно со стороны?

— Да… Да, конечно, — согласно качнула она головой.

— И что же было дальше? — Драко отмерял шаги и чувствовал, как его грудь начинает сковывать что-то ледяное.

Если это было прикосновение смерти, то он не хотел пугать Гермиону своим жутким ощущением. Всё должно получиться, они найдут то, что ищут, и переживут этот страшный момент приближения к концу жизни.

— Я кричала, — продолжила говорить Гермиона своим невыносимо старческим голоском. — Я так никогда не кричала. Я просила спасти его. Звала на помощь, и она пришла. Леди Стейна догнала нас и вытащила. Она бывает стервой, но за то, что она спасла Северуса, я буду ей благодарна всегда.

— Вероятно, она ревнует и поэтому так себя ведёт, — предположил Малфой.

— С ума сошёл? Она же идеальна…

— Нет идеальных. Как ты вчера сказала — красота в глазах смотрящего, — он сухо усмехнулся, вспоминая её мудрое изречение.

— Память у тебя ещё работает, старикашка, — Гермиона прижалась к нему, сжимая дрожащими пальцами его куртку.

Они медленно продвигались туда, куда вели их ослабевшие ноги, и вдруг впереди забрезжил свет. Это заставило их прибавить шаг. Драко ощутил прилив сил. Он перехватил радостный взгляд Грейнджер. Она чувствовала тоже самое, можно было даже не спрашивать. Они с надеждой подались на свет.

— Если это был наш конец, то там точно начало! — предположила Гермиона. — Мерлин! Я надеюсь, всё получится! И я буду свободна!

Он тоже на это надеялся.

Они стали двигаться быстрее, а старческие признаки медленно, но верно покидали их тела.

Туман рассеивался. Они возвращались к своему реальному возрасту, а вокруг проявлялась дорога между каменных гладких столбов испещренных рунами. В некоторых, как в зеркале, отображались они с Грейнджер. Это было похоже на окна в прошлое. В одном из таких столбов Драко увидел себя скачущего на черном жеребце в ту самую ночь, когда Гермиона позвала его через расстояние.

— Смотри! — он протянул руку, и в ту же секунду темнота окружила его, накрывая ночной свежестью и звуками леса.

Взвыли волки, вокруг полоснуло красным поисковое заклинание. Он вновь потерял палочку и держал своё копье наизготовку, опасаясь нападения рычащих животных.

— Что происходит? Чёрт возьми! — в ужасе закричал Драко и услышал жуткий вой и своей Волчицы.

Дежавю.

В следующий же миг он увидел её — обнаженную и полуспящую Гермиону, бегущую к нему навстречу в огоньках светлячков. Этот эпизод теперь навсегда отпечатается на подкорке его мозга.

— Никогда не трогай камни без надобности! — он и сам это понял, с силой вылетая обратно в лабиринт и врезаясь в Гермиону.

Она держала его за куртку и дышала так часто, будто только что выбежала к нему из прошлого. Закружилась голова. Драко опёрся о её плечо, сглатывая и пытаясь сдержать тошноту.

— Чёрт, так вот как это происходит, — он понял, что имела ввиду леди Стейна, когда просила быть осторожными в лабиринте и не касаться прошлого.

— Да, поэтому мы вдвоём, — Гермиона снова зашагала вперёд. — Ты вытащишь меня.

— Но я там тоже был! — Драко вспомнил, как он дрожащим и испуганным юношей наблюдал за пытками над Гермионой в своём доме.

В последнее время он часто вспоминал тот день.

— Я знаю, — откликнулась она, проходя мимо столба с отражением их секса на поляне полной нарциссов.

Малфой поймал Гермиону за руку и резко дернул на себя.

— Ты снова подвергнешься пытке. Ты это понимаешь? — проговорил он сердито. — Я пойду с тобой.

— Нет, не пойдешь! Драко, мы не можем вместе вернуться в прошлое! — спорила упрямая женщина. — Нужен кто-то, кто вытащит другого оттуда. Да и что ты сделаешь? Любое лишнее движение изменит будущее.

— Грейнджер! Но… — он отказывался её слушать, но Гермиона задержала его лицо в своих руках и настойчиво проговорила:

— Драко, возможно, я даже останусь оборотнем! Всё, что было, произойдёт со мной. Но мы отменим проклятье, угрожающее миру.

— Я… — Малфой не знал, что и сказать, она была права — он должен был отпустить её под нож Беллатрисы и быть тем, кто вернёт обратно.

Он должен снова стать безмолвным свидетелем её мучений, но сейчас это виделось по-другому. Драко знал, что её боль отзовется в нём с гораздо большей силой, чем много лет назад. Гермиона стала слишком дорога ему.

Он бросил взгляд на двигающееся изображение в камне: Грейнджер воодушевленно скакала на нём, оглаживая его торс ладошками и изгибаясь. Она блаженно закатывала глаза и тихо постанывала. А тот Драко из прошлого мял её упругую грудь, потирая острые тёмные соски пальцами.

Мерлин, это возбуждало!

Малфой задержался, разглядывая сексуальную картинку, которую он помнил немного в другом ракурсе.

— Надо повторить… — усмехнулся он, скептически подняв бровь, и поймал румянец, вспыхнувший на её щеках.

— Драко, когда всё закончится, мы будем делать это, как и где захочешь, — пообещала Гермиона.

— Ловлю на слове, дорогая, — ухмыльнулся он с грустью.

Вглядываясь в картинки на гладких поверхностях, они двинулись вперед по лабиринту или, если быть точнее, назад в прошлое. Где-то события скрывались туманом, где-то отображались ярко, будто освещенные солнцем. Несколько раз они останавливались. Гермиона следила за своим прошлым в виде волчицы, кусала губы, если та поступала жестоко или попадала в переделки. Заплакала у камня, в котором увидела свою маленькую испуганную дочь. Драко обнял Грейнджер и увёл дальше.

— Не плачь, Роза снова с тобой… — утешал он. — Всё прошло…

У камней со своим прошлым Малфой следил за сыном и за Асторией. Живой.

Вот Астория читает сказки пятилетнемуСкорпиусу, а тот засыпая, сжимает её руку и руку Драко. Вот танцует в библиотеке под свою любимую песню в том самом её любимом голубом платье. Вот она плачет в тот раз, когда они поссорились из-за какой-то мелочи. Драко помнил, что был груб с ней. Но Тори простила. Как обычно. А следующий момент заставил его застыть, сжимая кулаки, — в её руках новорожденный голубоглазый малыш и Астория плачет от счастья. Малфой и сам тогда расчувствовался. Родился его первый и единственный сын. И они знали, что она могла умереть.

Драко до жути захотелось ворваться в это прошлое и обнять Асторию. Крепко, на прощание, по-дружески. Поблагодарить её снова за всё.

— Иди к ней…

Драко обернулся к Гермионе.

Она тоже плакала. Грейнджер погладила его по плечу. Прижалась щекой.

— Иди, это твоя единственная возможность попрощаться с ней нормально. Если это можно так назвать…

Малфой, недолго думая, шагнул к камню.

***

Гермиона смотрела, как исчезает его ладонь в глубине прошлого и его тело становится похожим на эфемерную субстанцию. Малфой был здесь, рядом, хотя расплывался и снова складывался в полную чёткую картину, напоминая волну. А там в прошлом, он обнимал свою жену, целовал её в губы, ласково щекотал голые пяточки своего маленького мальчишки Скорпиуса и благодарил, говорил много, прощался. Гермиона следила за ними без единой мысли о ревности.

Это прошлое.

— Ей нужно выпить зелье, — услышала она голос Снейпа за изображаемой картинкой.

Пора.

Гермиона протянула руки к Драко, пытаясь схватить за куртку, но, как и в первый раз, он ускользал от неё. Она вспомнила, что ей говорила леди Стейна — люди оставались в лабиринте и умирали. На веку полувейлы было лишь двое смельчаков, кто пытался спасти мир и выжил. Остальные ушли в небытие.

Гермиона остервенело хватала воздух руками, боясь потерять Драко, и в один момент у неё получилось. Она, наконец-то, ощутила его кончиками пальцев, дёрнула Малфоя на себя и крепко обняла. Он уткнулся в её волосы носом. И они стояли так какое-то время, успокаивая дыхание.

— Спасибо, Гермиона… — прошептал он.

— Ты что? Нет… — она не стала смотреть на него, чувствовала: Драко немного не в себе. — Всё нормально. Всё хорошо. Пойдём дальше.

В молчании они прошли ещё на года назад. Драко пробежал тот день, когда умерла его мать, отказываясь снова переживать это. Он отворачивался от камней, которые отображали его нелегкую молодость. Тюрьму, суд, ненависть толпы.

А Гермиона уловила взглядом свою свадьбу с Роном, но бежать к нему, чтобы обняться, ей не хотелось. Да, он был хорошим мужем в начале их отношений, он носил её на руках и много сделал для неё. Рон Уизли начал меняться, когда в семейную жизнь ворвались большие деньги. Она точно помнила, что, как только магазин «Всевозможные вредилки», где Рон был партнёром и помощником Джорджа, начал набирать обороты, его обуяла жажда трат и веселья. Он частенько гулял, пил неизвестно где и устраивал скандалы на ровном месте.

Гермиона почувствовала горечь от воспоминаний о прошлом. Когда-то Рон был очень родным ей человеком, но жизнь слишком непредсказуемая штука, и всё может повернуться так, что бывший враг становится роднее и милее старого друга.

— Гермиона, кажется это оно! — услышала она взволнованный голос того самого бывшего врага.

Драко вглядывался в гладкую поверхность одного из каменных столбов. Гермиона почувствовала, как крепко он схватил её за ладонь: там, в прошлом, творилось нечто ужасное.

Юная Гермиона Грейнджер лежала на полу в мрачной гостиной Малфой-мэнора и стонала от боли, потому что только что перенесла несколько Круцио. С тонкой девичьей руки капала кровь, а из её глаз на холодный каменный пол текли слёзы.

— Что, грязнокровка, нравится тебе мой почерк? — хохотала сумасшедшая Беллатриса, танцуя вокруг неё дикий победный танец. — Сейчас я вызову Тёмного Лорда, и ты узнаешь, как лгать Пожирателям Смерти!

Молоденький шестнадцатилетний Драко стоял у камина с выражением ужаса на лице и, кажется, тоже плакал. Дрожащая Нарцисса держала его за руку, а Люциус с всклокоченными волосами, смотрел пьяным взглядом на лежащую на полу девочку. Он удовлетворённо улыбался во весь рот.

— Гребаный Мерлин… Это выглядит чертовски хреново, — Драко из настоящего времени закрыл глаза. — Я в тот миг был в таком отчаянии и не знал, что делать и куда бежать…

Гермиона сжала его пальцы.

— Не надо, Драко. Прошлое в прошлом. Давай сделаем то, зачем пришли.

Он повернулся к ней и обхватил её плечи, разглядывая её лицо, словно видит впервые.

— Я не могу тебя отпустить туда… — проговорил Малфой, сверкая глазами — тёмными, как грозовое небо, но она видела — там, в глубине копились слезы. — Гермиона, ты испытаешь это снова! Всё, до мелочей! А если… Если ты… Если я не вытащу тебя обратно, если что-то не получится?

Прерывисто и обречённо вздохнув, он притянул её к себе и крепко обнял:

— Грейнджер… Я знаю, что ты готова к этому, но, чёрт возьми… Я не могу потерять тебя… — прошептал Драко, пересохшими губами. — Не могу…

Гермиона мягко обняла его в ответ.

— Не думала, что ты так пессимистично настроен, — улыбнулась она, сдерживая слезы. — Всё будет хорошо, мой дорогой. Всё получится.

Они разорвали объятия, и Гермиона поспешно вытащила из сумки кинжал и склянку с кровью оборотня. Она старалась не нервничать, собраться, не смотреть на Драко, чтобы не видеть его обеспокоенного и одновременно возмущённого взгляда, но щёки её всё равно увлажнились.

— Драко, ты помнишь заклинание? — спросила она тихо, сглатывая комок в горле.

— Отлично помню, дорогая, — его твёрдый голос за спиной придал ей сил.

Гермиона протянула ладонь к своему жуткому прошлому.

— Я люблю тебя, Грейнджер. Возвращайся ко мне! — услышала она, прежде чем провалилась в бездну боли и ощутила себя лежащей на холодном каменном полу.

Комментарий к 17. Лабиринт времени

Нам осталось совсем немного. Скоро всё решится… Но так ли просто всё пройдет? Время покажет…

Настя, спасибо тебе🤗💋💋💋!

Пы сы: жду обратной связи от вас🤔 а то как-то тихо, даже странно… ау??

========== 18. Ты не умрешь сегодня ==========

Комментарий к 18. Ты не умрешь сегодня

Всем доброго времени суток!

Приятного чтения!

Её озарила вспышка заклинания. Драко на той стороне должен был сказать всего три магических слова и прочитать руны, начертанные на камне, поворачивая время вспять. Это единственный миг, когда они могли применять магию, очень осторожно, в самом медленном темпе.

Было совершенно невообразимо, удивительно и страшно оказаться в прошлом. После спокойствия в лабиринте запахи, звуки и, самое главное, сильная, ломящая тело боль оглушили Гермиону. Она застонала от резкого погружения в атмосферу того жуткого дня. Повернулась на бок, желая облегчить свою долю, и не сразу поняла, что с ней происходит нечто странное. Её слезы легко взлетели с пола и заскользили обратно к глазам, щекоча щёки. Беллатриса что-то кричала. Что-то очень дикое. Звуки, образовываясь из воздуха, клокоча влетали в её мерзкий рот и создавали странную какофонию из непонятных перевернутых слов.

Гермиона успела заметить взгляд юного Драко. В голове мелькнула мысль, что они так похожи со Скорпиусом, но Драко слишком худой и напуганный. Совсем молодой мальчишка, которого зацепила война. Он держался за мать, нервно мотая головой. Словно не желал принимать происходящее.

Перекошенное лицо. Серые огромные от ужаса глаза. Тонкие бледные пальцы на чёрном траурном рукаве материнского платья.

Несчастный ребёнок, попавший в капкан из навязанных догм и правил. Гермионе стало очень, до рези в сердце, жаль этого парнишку, старающегося не потерять разум от творящихся вокруг кошмаров.

Я люблю тебя, Грейнджер…

Возвращайся ко мне…

И снова острая пронзительная боль.

Она вцепилась взглядом в того далёкого молоденького Драко.

— Я люблю тебя! Люблю тебя! — шептала Гермиона, а из её рта вылетали лишь нечленораздельные звуки и всхлипы.

Её развернуло к бешеной ведьме лицом. В воздухе блеснул клинок! Гермиона забылась от крика, который ворвался в её рот.

Острие медленно задвигалось по коже под жуткий булькающий смех Лестрейндж. На орудие пытки красным сверкала кровь Грейнджер, болезненными волнами возвращающаяся обратно в закрывающиеся раны. Каждое движение стирало шрам за шрамом. Буква за буквой.

Стирало Проклятье.

Гермиона задыхалась и захлебывалась криками, которые врывались внутрь неё. Лёгкие взрывались от потоков холодного воздуха мэнора.

Белла, как заправский целитель, забирала всю боль и раны, что-то орала и крутилась над ней, нелепо изгибаясь и тряся кинжалом и палочкой.

Круцио, терзавшие тело улетучивались, оставляя в каждой мышце ощущение лёгкости… Всё подходило к тому самому моменту, когда время остановит обратный ход. У Гермионы был всего один шанс. Она закрыла глаза, последний раз вдыхая воздух в обратном движении…

И пространство вокруг резко замерло. Замер тревожный взгляд юного Драко, издевательский оскал Люциуса, тонкие руки Нарциссы застряли в неловком скованном движении.

И застыла Беллатриса Лестрейндж с опасно мерцающим клинком в кулаке.

Гермиона со всей скоростью, на которое было способно её тело, вытащила из-за пазухи свой кинжал, подготовленный гоблинами, очищенный от всех тёмных влияний. Она вырвала из пальцев сумасшедшей ведьмы тот самый проклятый и поменяла их местами. Кровь оборотня тоже должна была существовать в этом времени, и Гермиона капнула несколько капель на клинок.

Всё… Больше он не был опасен. Тот самый проклятый кинжал растворился в воздухе, словно его никогда и не было. Замена произошла быстро и легко, и Гермиона взглянула на свое чистое предплечье, чувствуя прилив неимоверной радости.

Она успела сделать всё это за несколько секунд.

Она была свободна!

И снова упала на пол под ноги Лестрейндж, движимая силой прошлого.

— Круцио! — заорала Белла, плюясь слюной как ядовитая жаба.

***

Крик Гермионы оглушил Драко. Он видел всё, что она делала. Выдержала пытку и отменила действие проклятья. Даже читая руны, он наблюдал за ней. Не за матерью, сжимающей челюсти и неестественно качающейся в обратном движении, не за отцом, наблюдавшим за всем этим сумасшествием с оскаленной звериной улыбкой. Нет, он с внимательной тревогой следил за каждым взглядом и вздохом Гермионы Грейнджер. Вздрагивая от каждого её крика, словно пытали его.

Ей пора возвращаться.

Он потянулся к Грейнджер, что стояла рядом. Но оттащить её от камня оказалось не так-то просто. Она исчезала и возвращалась, формируясь в воздухе на доли секунды, а Драко еле сдерживал панику.

Не получалось! У него не выходило за неё зацепиться!

— Грейнджер! Гермиона! — закричал он, слыша, как та отчаянно вопит в отражении каменного столба — прошлое возвращалось, и её снова пытала Белла.

А тело настоящей Гермионы оставалось для него неосязаемым.

— Нет! Пожалуйста, пожалуйста, будь со мной! — шептал он. — Грейнджер! Будь со мной! Пожалуйста!

Она заскулила, когда Белла издевательски медленно вывела на её коже первую букву:

— Сейчас мы подпишем тебя, чёртовка! Поставим на тебя клеймо! — хохотала ведьма.

— Будь со мной!!! — заорал Драко и зацепил наконец свою женщину, вырвал её, плачущую и трясущуюся от боли из лап прошлого.

— Драко! — надрывно прокричала Гермиона, крепко хватаясь за него, и они по инерции упали на камень, что стоял напротив, проваливаясь в другое прошлое.

Он слишком сильно дёрнул её…

Его тело тряхнуло и Малфой заморгал, привыкая к тёмному окружению. У него в руке палочка, и он во всем чёрном. Воздух влажный, пахнет сыростью. Гермионы нет рядом.

Куда же его выкинуло? В какое время занесло?

Драко зажёг Люмосом свет и огляделся.

Стены из камня. Высокие потолки. Гобелен с изображением русалок. Портрет древнего учёного. Окна, из которых видна луна и озеро… Знакомое место…

Он в Хогвартсе! Чёрт возьми!

Где же Гермиона? Драко надеялся, что она осталась там, в настоящем, и скоро вытащит его отсюда. Он вспоминал, куда нужно идти, чтобы добраться до слизеринских подземелий, и медленно пошёл по коридору.

— Что вы делаете здесь так поздно? — шипящий голос напугал Малфоя, и он выронил палочку.

Из темноты выплыл Северус Снейп собственной персоной. Он взмахом руки притянул палочку Драко к себе. И Малфой вспомнил этот день: он возвращался из Выручай-комнаты: у него получилось отремонтировать исчезательный шкаф, и молодой Драко радовался своей удаче, ощущая распирающее чувство гордости.

Глупый идиот!

— Так что же вы молчите, мистер Малфой? — Северус был в том же возрасте, что и Драко из настоящего времени.

Тогда они были не настолько близки. Снейп считал его нерасторопным малым и постоянно поучал, нервируя Драко.

— Не ваше дело, — буркнул Малфой так, как ответил бы шестнадцатилетка.

Тот сузил глаза.

— Как это не моё? Ты ещё смеешь грубить мне, несносный мальчишка? Я очень прошу не шляться по ночам, а делать свои дела до отбоя! — Снейп зло дёргал челюстью выговаривая ему. — Даже очень важные.

— Ясно.

— Что тебе ясно, маленький засранец? Быстро в свою комнату, — он указал пальцем вперёд по коридору, а сам быстрым шагом направился в другую сторону, что-то сердито ворча.

Драко проследил за тем, как тот исчез за поворотом, и закатил глаза. Почему-то ему стало смешно. Снейп в своем репертуаре — резкий и не терпящий возражений злобный преподаватель! Малфой и забыл, какой он был нетерпимый к детям в те годы.

— Грейнджер, давай уже, вытаскивай меня отсюда! — шепнул Драко, оглядываясь.

Но ничего не происходило. И это немного пугало.

Драко поспешил к слизеринским подземельям. Там хотя бы можно было спокойно обдумать, что происходит и как ему дальше быть. Он завернул за угол и неожиданно столкнулся к кем-то мелким и очень костлявым, получил локтем под дых и чуть не упал. Тонкие руки в розовом схватили его за чёрный сюртук и начали трясти.

— Драко, святой Мерлин! Наконец-то я нашла тебя! — воскликнул любимый голос, немного юный, но от этого ещё более прекрасный.

Он поднял палочку, освещая девчонку — ту самую заучку с всклокоченными волосами и каплями чернил на щеке.

— Грейнджер! — Малфой выдохнул, хватая её и ощупывая. — Ты… Ты в порядке?

Гермиона набросилась на него и, всхлипнув, заплакала.

— Драко, что нам делать! Мы вместе… Мы здесь вдвоём! — бормотала она, обнимая и ластясь к нему, как маленький котёнок.

— Главное, что проклятье отменено! Ты сделала это! Всё будет хорошо! — он гладил её, по непривычно худым плечам и тонкой спине, по пышным волосам, торчащим с разные стороны.

Малфой вытирал её слезы, сцеловывал их с нежных девичьих щёк.

Совсем юная… Так странно…

— Нам нужно выбраться отсюда, нужно обратно! Я не хочу всё это переживать снова! Скоро всё начнётся, я помню эти ужасные дни… — шептала она, и её губы, со вкусом барбарисовых леденцов, отвечали ему, целуя невпопад то в губы, то в нос и щёки.

Драко и сам не хотел вновь окунуться в то прошлое, когда на его руке загорелась метка Пожирателя.

— Я не знаю, как это сделать… Всё вышло случайно… — бормотал он, хватаясь за её поцелуи, как за спасительный маяк в темноте прошлого.

— Мы не должны ничего изменить… Мы не должны сейчас быть вместе, но я так хотела понять, почему я не возвращаюсь… Драко, мы… Что же нам делать?

— Тихо… Кто-то идёт… — в коридоре кто-то шёл, постукивая палкой, и они замерли, в ужасе глядя друг на друга.

Сердце получило крепкий выброс адреналина, Драко первым отмер и ловко затянул Гермиону в нишу рядом со статуей и обнял, вдыхая её новый запах, запах юности. Она пахла конфетами.

Он закрыл глаза, сердце стучало как сумасшедшее, но он не боялся неизвестного, что шел мимо них тяжелым шагом, он думал о Гермионе, крепко схватившейся за его сюртук и дышащей ему в шею. Как могло так случиться, что эта сладкая девчонка не нравилась ему в школе? Как могло случиться, что она попала на войну? Как он мог ненавидеть и презирать её?

Если бы он мог, то повернул бы время вспять и вернулся в это прошлое и всё исправил. Но менять ничего нельзя, прошлое не терпит сослагательного наклонения. Это слишком опасно.

Им надо выбраться.

Когда шаги в коридоре стихли, они взглянули друг на друга с пониманием и стояли так некоторое время. Обнимаясь и глядя с тревогой и усталостью, и вдруг Драко пришла идея. Сумасшедшая, странная, но она могла сработать.

— Позови меня, — проговорил он, Гермиона непонимающе подняла брови и Малфой объяснил. — Твой зов. Ты ещё в лабиринте, мы оба там в настоящем и ты можешь позвать меня. Ты сможешь…

Она отпустила его, закусила губу и потёрла лоб.

— Я не знаю, как это сделать. Я не помню.

— Это наш единственный шанс. Гермиона, попробуй… Я очень хочу вернуться в наше настоящее. Хочу быть там с тобой.

Она моргнула, и в её глазах появились слёзы.

— Я тоже очень хочу быть с тобой, — прошептала юная Гермиона. — Я попробую… Но для этого мне надо уйти от тебя подальше… Я думаю, расстояние поможет мне… хотя и не очень уверена.

Драко вздохнул.

— Это единственное, что я смог придумать.

Она вновь прижалась к нему. Тоненькая, в розовой пижаме в мелкий цветочек.

— Ты такой смешной сейчас, Драко Малфой, такой малыш. Я тоже люблю тебя, мой дорогой, — она грустно улыбалась, в её карих огромных глазах сверкала влага. Драко любовался худеньким острым личиком Грейнджер, поглаживая её бледные щеки пальцами.

Их губы встретились, и он вновь погрузился в этот барбарисовый рай. На несколько отчаянно сладких секунд.

— Я позову тебя, Драко! — шепнула Гермиона и исчезла из ниши, по коридору раздались её удаляющиеся лёгкие шаги.

Он сел на пол у стены и закрыл глаза. Он услышит её и они вернутся.

Они вернутся.

***

Гермиона бежала куда глаза глядят. Она снова стала той самой семнадцатилетней девчонкой, но в юности ей всё виделось по-другому. Хогвартс сейчас казался меньше, коридоры уже и всё вокруг выглядело старым и не таким сказочным.

Если это сказка, то она слишком жуткая.

Гермиона добежала до заброшенного туалета для девочек и бросилась к раковинам, над которыми светились волшебные зеркала. Из отражения на неё взглянула её юная версия, напоминающая Розу. Грейнджер не могла отдышаться и схватилась за сломанный кран, подергала вентиль, но ни капли воды не получила. Её взгляд упал на открывшую чистую кожу предплечья правой руки.

Ничего ещё не произошло. Ничего. Это должно было только случиться. Гермиона закрыла глаза, и слёзы вновь потекли по её щекам горячими ручьями. Впереди у этой девочки столько всего и прекрасного и ужасного. Целая жизнь. И она должна всё это пройти.

Она должна…

Гермиона резко распахнула глаза и проговорила своему потерянному отражению:

— Ты сильная, Гермиона Грейнджер. Ты всё выдержишь! Ты со всем справишься, моя дорогая, моя смелая и умная девочка! — она с любовью оглядела своё мокрое от слёз юное лицо и, всхлипывая, вытерлась краем пижамной рубашки. — И сейчас ты тоже справишься. Ты вернёшься к Драко и будешь счастлива с ним. Ты меня поняла?

Гермиона качнула головой, получая такой же уверенный ответ из зеркала.

Она справится и вытащит их.

И ведьма села на грязный пыльный пол и закрыла глаза, представляя Драко.

— Любимый, я иду к тебе! — шепнула она, и свет озарил разбитую комнатку, вырываясь сквозь окна в тёмную ночь.

***

Её зов был такой силы, что Драко ощутил тело Гермионы, настоящее тело и её горячие ладони через времена.

Он почувствовал падение. Кожу опалило тёплым ветром, и Драко открыл глаза. Они кружили в густом сером тумане, крепко держась друг за друга. Гермиона подняла веки чуть позже него, и они обнаружили, что совсем обнажены и всё так же молоды.

— Что происходит? — загнанно дыша, ведьма вцепилась в его плечи и взволнованно оглянулась. — Мы умерли?

Драко знал не больше неё. Они куда-то перемещались сквозь пространство, и это не заканчивалось долгое время. Никто не предупреждал их о таком повороте событий.

Они кружили словно в танце среди облаков. Голые и юные, как ангелы. Без единого шрама и мысли.

— Я люблю тебя, — произнес Драко, когда её тёплое дыхание у шеи стало вызывать в нём жар. — И если это смерть, то я рад, что мы здесь вместе. Как бы это эгоистично ни звучало.

Гермиона улыбнулась:

— Мне кажется, мы живы… Ты точно жив, — она погладила его тело и скользнула вниз к его отвердевшему члену.

Сжала его пальчиками и Малфой тихо застонал:

— О, да, я определённо жив. Что ты делаешь?

— Я просто проверила… — рассмеялась она и закусила нижнюю губу, почувствовав его ладонь на своей небольшой груди. — Драко…

— Я молодой парень, который обнимает обнаженную прекрасную нимфу, чего ты хотела? — он пошевелил пальцами, задевая острую чувствительную вершину.

— Ах… Хочу тебя… — прошептала она.

Драко обхватил её худую фигурку своими непривычно тонкими ладонями, провел от узкой талии вниз до бёдер.

— Гермиона, какая ты хрупкая, — прошептал он. — Красивая…

Она была такой нежной и, как маленькая бабочка, трепетала в его руках. Прекрасная, как утренняя заря. Драко подумал, что был слепым в Хогвартсе, раз не разглядел её прелестной теплой красоты.

— Драко… — прошептала Грейнджер, оглаживая его плечи. — Поцелуй меня. Хочу твои губы. Хочу тебя…

— Гермиона, мы же… — Драко уже ничего не мог с собой поделать, он впился в её приоткрытый рот, заполняя его своим языком.

Они летели в неизвестность, и её губы, её ласковые руки и нежная кожа, — всё это окутывало Малфоя, наполняя жарким возбуждением. Их языки сплетались, а руки гладили и ласкали. Они парили в пространстве, забыв обо всем, целуясь до одури и обнимаясь так, словно желали стать единым целым.

И они были целым.

Драко подкинул Гермиону выше по телу, подхватывая под упругую задницу. Она тут же крепко обняла его ногами. Её влажная промежность медленно скользнула по его члену и они оба застонали.

— Я так сильно хочу тебя, Грейнджер, но… — начал он, испытывая муки желания.

— Тихо… Молчи, дорогой мой мальчик…

Гермиона закрыла его рот ещё одним жадным глубоким поцелуем, и он почувствовал, как она осторожно насаживается на него. О, Мерлин, Грейнджер! Сумасшедшая!

Она вскрикнула ему в губы, когда Малфой продвинулся глубже. Он так сильно хотел её, что не сразу понял, что это значило. Драко чувствовал, как её горячее влагалище сладко сжимает его в узком плену и дрожа продолжил двигаться. Это сносило крышу, и он потерял связь с реальностью, какой бы нереальной она ни была. Малфой хрипло выдыхал и вдыхал и стремился навстречу к любимой, а Гермиона вцепилась в его спину, чтобы быть ближе к нему.

Странным образом им было удобно. Их влажные от пота тела так правильно скользили друг по другу.

Так хорошо…

— Гермиона… — хрипло шептал он.

— Давай, Драко, сильнее! — отзывалась ведьма, хаотично целуя его лицо и шею. — Люблю тебя!

Он сгорал от её жаркой страсти до тла.

Склонился ниже, к её груди, и куснул один сосок губами, облизал его и так же поступил и с другим. Снова и снова. И Гермиона заскулила, задрожала и выгнулась от наслаждения, когда её накрыла волна оргазма. А Драко сделал ещё пару рваных движений в ней и догнал свою любимую, жаркой струёй изливаясь внутрь её пульсирующего лона.

Они куда-то мягко упали и только тут Драко увидел кровь на своём члене. Догадка искрой вспыхнула в его сознании.

— Гермиона… Ты… Была девственницей? — воскликнул он изумленно, усаживаясь на твёрдой каменной поверхности.

— Да, — она села рядом, пряча взгляд. — В семнадцать я ещё ни с кем…

Его сердце всё ещё стучало как сумасшедшее. И он не мог поверить, что Гермиона отдала ему свою девственность. И стала его первой. Он улыбнулся, а потом рассмеялся, громко и беззаботно, обнимая её за худые плечи.

— У меня тоже никого не было! Ахаха! Это что-то! — он видел, что она любовалась его улыбкой, и от этого комок невероятного счастья распирал его изнутри. — Святой Салазар, Гермиона, мы с тобой… Лишились девственности под сорок! После всего!

Грейнджер рассмеялась и поцеловала его.

— Значит, будем считать, что мы друг у друга первые.

Они обнимались, и их смех разносился вокруг, пропадая в дымке. Но счастье продлилось недолго. Они наконец огляделись. Густой туман кружил, медленно расходясь в стороны, и они поняли, что сидят на каменной плите, расписанной рунами.

— Что будет дальше, как думаешь? — спросила Гермиона, и вдруг, словно ответом на её вопрос, разгоняя клубы густого воздуха, к ним выплыли три высокие фигуры в серых плащах.

Их лица были закрыты капюшонами, а тела несоразмерно худы и вытянуты. Драко закрыл Гермиону в своих объятиях и хотел было что-то спросить, как одна из фигур подняла руку.

— Мы Хранители Времени. Вы двое были гостями в нашей обители и нарушили правила лабиринта, — провозгласил гудящим басом неизвестный. — И вы будете наказаны.

Гермиона завертелась змейкой в руках Малфоя в попытке вырваться.

— Драко, отпусти! Драко, они не должны! Мы ничего такого не сделали.

Он не отпускал.

— Грейнджер… Тихо… Дай мне сказать, — шикнул Малфой и спросил громче. — В чём наша вина?

— Зов Волчицы, — пророкотал другой голос.

Гермиона задрожала и всё-таки выскочила из его рук.

— Как вы накажете нас? — спросила она тоненьким ломающимся голосом.

Им обоим было страшно, и они схватились за руки. Они стояли голые и открытые перед тремя своими палачами и дрожали, но не от холода, а от предчувствия. Неизвестность пугала. Они ошиблись, и сейчас случится что-то ужасное.

Неотвратимое.

Драко сжал её ладонь несколько раз, желая подбодрить и показать, что всё будет хорошо, но Гермиона не реагировала. Она взглянула на него со слезами на глазах.

— Нам нужна жертва! — провозгласил один из серых. — Жертва!

— Что? — не понимал он. — Какая жертва?!

— Выбирайте, кто из вас останется здесь навсегда? — прогремела центральная фигура.

Гермиона выкручивала свою ладонь из его. Её пальцы дрожали, и она плакала. Малфой крепко удерживал её, не понимая, зачем она сбегает. Зачем пытается вырваться? Они одно целое, они не могут расстаться!

— Драко, отпусти меня! Я виновата в том, что ты оказался здесь и я… — из больших карих глаз капали слёзы, но лицо было полно решимости.

Его девочка, его женщина, его жена, хотела уйти от него? Нет! Он дёрнул Грейнджер к себе, несмотря на её сопротивление.

— Никто никуда не пойдет! Мы не пойдем! Мы останемся вместе! — зарычал он на Хранителей, ожидающих их решения. — Идите ко всем чертям!

— Вам дается шанс спастись! Одному из вас! — из под серого плаща вылезла черная обугленная рука. — Жертва! Сейчас! Или вы оба умрёте!

Камень под ними загорелся рунами. Туман колыхнулся, и они увидели, что это остров среди бездны. Каменный остров в черной непроглядной тьме.

— Драко! Драко! — быстро-быстро зашептала Грейнджер. — Я должна уйти с ними! Всё началось с меня! Я виновата в том, что мы здесь оказались, я втянула тебя во всю эту историю со временем. Ты должен, ты просто обязан спастись, мой дорогой! Мой любимый охотник! Отпусти меня! Отпусти!

Отдать её? Никогда! Они с ума сошли, серые твари!

— Тогда, значит, всё зря? Весь наш путь сюда? — спросил Драко, разглядывая её возмущенным взглядом. — Ты отменила проклятье! Ты свободна! Иди! Живи! Я останусь! Потому что неизвестно, с кого всё началось! Неизвестно, кто больше виноват в том, что с тобой произошло! Я не хочу это выяснять сейчас и я тебя им не отдам! Ты поняла! Не смей!

Она посмотрела на него пронзительным ласкающим взглядом. Малфой чувствовал, что она что-то задумала, Гермиона отрешенно качала головой, и её руки медленно опустились по бокам тела.

— Драко, прости! — услышал он её отчаянный крик внутри головы. — Прощай!

— Грейнджер! Нет!

Она исказилась в его объятиях, отталкивая его своим огромным чёрным телом. Волчья пасть мелькнула перед лицом острым оскалом, а по лицу шершавым прошёлся длинный влажный язык. Прощаясь. Волчица оттолкнулась от плиты и одним рывком оказалась около Хранителей. Обугленные длинные руки схватили её, и она обмякла в их хватке, возвращаясь в свое родное обличье. Всего секунда, и она была далеко от него, за гранью…

Гермиона принесла свою жертву.

Нет…

Нет!

Нет!!!

Она не должна была!

Она не имела права!

Грейнджер отвернулась, и её голова безвольно повисла, закрывая от него заплаканное лицо длинными волосами.

— Гермиона! — заорал Драко, что есть сил.

Он не мог поверить, что потеряет её.

Он не может потерять её, ведьму, которую полюбил всем сердцем. Которая была его воздухом, его светом, его миром!

Он будет последним идиотом, если так ничего и не сделает! Он не может позволить этому случиться снова! Снова потерять любимую женщину! Нет! Драко не мог больше кричать, он закрыл мокрое лицо руками и зажмурился. Он больше не мог чувствовать, его сердце рвалось в клочья с каждым её шагом вглубь тумана.

Гермиона останется здесь.

А он не сможет жить без неё…

Драко приложил пальцы к своему предплечью и невербальной магией сделал длинный порез. На камень под ним закапала кровь, заполняя светящиеся руны красным. Серые фигуры Хранителей резко остановились. Все трое медленно обернулись и раздался шепот, громкий, проникающий под кожу.

Угрожающий.

— Я ваша жертва! — проговорил Драко, выдыхая сомнения — страха не было, он знал, что делает то, что нужно. — Я останусь. Прощай, Гермиона! Ты не умрёшь сегодня.

Он не услышал, он увидел вопль её отчаяния в тумане, её руки, которые она тянула к нему.

И Гермиона Грейнджер исчезла, а он остался один в Лабиринте Времени.

***

Кто-то схватил её за плечо и закрыл тёплой мантией. Гермиона услышала голос Северуса.

— Идём, девочка… Пойдём отсюда, всё кончено…

— Нет, я не уйду, не уйду… — она царапала ногтями каменную стену, закрывающую вход в лабиринт. — Он остался там… Мой любимый… Мой охотник… Я буду ждать его, я пойду искать его… Я не смогу без него…

Она упала на колени и громко зарыдала, понимая, что скорее всего больше никогда не увидит Драко Малфоя.

Никогда.

Комментарий к 18. Ты не умрешь сегодня

Вот так закончилось путешествие наших героев по коридорам времени…

Надеюсь, вы не сильно будете бить автора тапками… Так случилось…

Нам осталось совсем немного до конца.

Спасибо большущее Насте Nanou за проверку! Целоваю!!!

========== 19. Двадцать лет на счастье ==========

Люциус Малфой раздражённо перелистывал книгу, сидя на балконе. Это был четвертый день его одиночества. И он откровенно скучал в своём огромном тихом замке без шума и смеха грязнокровки и деловитости сына.

Неблагодарный внучок примчался три дня назад утром, весь в колючках репейника и грязи.

— Дед, отец и Гермиона поехали в деревню вдвоём, а я умыться и в школу! — крикнул он, проходя мимо, голый и грязный после трансформации.

Люциус чуть не подавился кофе. Но вдаваться в подробности не стал. Поехали и поехали. Значит Драко внял голосу разума и решил не строить из себя капризную обиженную принцессу.

К его новой пассии, а теперь жене, если верить Снейпу, Люциус привык. Грейнджер ворвалась в тихую и даже где-то скучную жизнь семейства Малфой как огненный смерч и заставила забыть обо всем, что он думал о племени магглов и грязнокровок. Возможно, Грейнджер была исключением из правил, она являлась довольно сильной волшебницей и интересной собеседницей.

Хм, очень интересной… Эта дикая ведьма прекрасно разбавляла их тухлое мужское общество.

Люциус усмехнулся, вспомнив её изящные ступни и дерзкий смех.

Вечером третьего дня старший Малфой захандрил. Тишина замка заставляла его думать о прошлом и нервничать. И еда странным образом не хотела получаться вкусной. Он терпеть не мог готовить.

Что же делать? Идти к жене за советом?

Нет, надоело. Одни разговоры. Тем более, что их с Нарциссой, оказывается, подслушивала Беллатриса. А он хорошо помнил, как нахально эта беспринципная стерва стремилась залезть к нему в штаны, пока он был у Темного Лорда в фаворитах. Но стоило налажать, и она начала поливать Люциуса грязью и ставить палки в колеса.

Малфой ненавидел эту сумасшедшую суку.

А ведь эта стерва была сестрой его жены и свояченицы. Двух замечательных женщин.

Люциус вспомнил, что хотел узнать, как чувствует себя Андромеда после прошлой встречи со своими сестричками. Она убегала в таком растрепанном состоянии, что лорд не осмелился написать ей сразу. А ведь пока он отпаивал Меду успокоительным, она обещала, что откроет почту для переписки. Сжалилась над ним наконец-то…

Кстати, Андромеда, несмотря ни на что, выглядела шикарно в тот день. Аристократка до кончиков ногтей.

Люциус мечтательно вздохнул, вспоминая, как часто вздымалась её грудь, когда Андромеда плакала, закрывшись руками, и как он осторожно вытирал слезы с её красивого ухоженного лица. Чёртовы подштанники Салазара, он так возбудился, стоя совсем близко к этой недоступной женщине. Как мальчишка, право слово! Он даже приобнял её, вдыхая запах её дорогих духов.

Андромеда являлась средней сестрой в семействе Блэк, и, если быть честным, совсем молодым парнем он иногда заглядывался на эту гордую независимую девушку. В то время факт, что она сошлась с магглорожденным волшебником, выводил его из себя. Но он не был тем, кто убил Тонкса. Хотя ему невероятно этого хотелось.

Размышляя о своей юности, Люциус сел за стол в библиотеке и решил написать ей ещё одно письмо. Он надеялся, что Андромеда не забудет о своём обещании читать его послания. После всех вежливых словесных поклонов и вопросов о здоровье, Люциус написал, что он совсем один в замке, что его сердце не выносит одиночества, что он умирает от голода. Да, написанное выглядело, как жалоба, но он решил, что именно это и заставит Меду быть с ним помягче.

Странно, но она отреагировала так, словно Люциус сообщал ей о своей скорой смерти. Андромеда ворвалась в его дом именно в тот миг, когда он спокойно попивал вино на балконе.

В этот раз она распустила свои волнистые длинные волосы и была в темно-красном, цвета бордо, длинном платье. На прекрасном лице застыла тревога.

— Люциус! — воскликнула Меда, и он от неожиданности выронил бокал с белым вином на свои серые брюки.

Малфой подскочил с кресла, бросив книгу на стол, и магией быстро высушил некрасивое пятно на бедре.

— Здравствуй, Меда, ты… Э-ээ… Что случилось? — он приосанился и ждал ответа приподняв бровь.

Её глаза резко потемнели, и Андромеда возмущённо произнесла:

— Ты! Ты написал, что умираешь! А сам сидишь тут и пьёшь вино? Ты просто невозможен, Люциус Малфой! — она уже хотела развернуться чтобы уйти, но он остановил рассерженную аристократку, сухо кинув в её сторону:

— Так значит, вот что должно случится, чтобы ты пришла поговорить со мной?

Андромеда медленно скрестила руки на груди и хмыкнула:

— А что ты ожидал? Ты думал, я приду к тебе на чай и мы мило поболтаем о том, о сём и вспомним нашу чудесную молодость?

Аристократ недовольно поморщился и отвёл взгляд:

— Не надо, Меда, ты слишком зациклена на прошлом…

— Зациклена на прошлом? — выдохнула она ошеломленно, и в её глазах появились слезы.

Люциус нервно сжал кулаки, предчувствуя бурю.

— Я имею ввиду, всё давно закончилось, и ты могла уже простить мужа своей сестры за его ошибки, — пробормотал он.

Она с секунду смотрела на него, дрожа всем телом.

— Что ты сказал? Ошибки?

— Меда, ну будет тебе… Хватит… — он уже пожалел, что написал ей. — Давай просто поговорим… Прошло столько лет с тех пор и…

— Закрой свой поганый рот, изверг! — закричала женщина, не в силах уже сдерживать свои эмоции, словно она давно хотела их вылить на него. — Я никогда не прощу тебя! Никогда! Да как ты смеешь! Как смеешь ты жить! Ты, убийца! Монстр! Сволочь!

С каждым словом она подходила все ближе и на последнем выкрике ударила его в грудь пальцем.

— Мой муж! Моя дочь! Вот кто должен жить! Вот о ком я не забываю и дня! — она тыкала и тыкала ему в грудь, а он терпеливо ждал.

Малфой смотрел прямо на истерично орущую на него женщину и молчал.

Что он мог ей сказать? Слова ничего не изменят.

Андромеда потеряла любимых людей на прошлой войне, и Малфой все ещё виделся ей тем самым убийцей, Пожирателем Смерти. И хотя Люциус самолично не участвовал в убийствах её родных, он был на той, другой, враждебной стороне.

Тонкс плакала, обвиняя его во всех мыслимых и немыслимых грехах, крича громко, до рези в ушах. Андромеда готова была, наверное, его убить. Она схватила его за лацканы и, не видя отклика, воскликнула в сердцах:

— Что же ты молчишь? Что молчишь, негодяй?

Люциус положил ладони на её маленькие кисти и сжал их:

— Андромеда, ты во всём права.

— Нет, нет! Не надо хитрить, ты так не думаешь! Ты снова лжёшь, Малфой! — она всхлипнула и хотела ещё раз ударить его в грудь, но он не позволил.

Люциус зажал Меду в своих объятиях, не давая ей ни убежать, ни затеять драку.

— Отпусти, ненавижу! — рыдала женщина.

Он знал, иногда именно таких эмоциональных взрывов не хватает, чтобы выплеснуть накопившуюся злость и отчаянье.

Он начал говорить сам.

Малфой-старший не просил прощения, он рассказывал. Рассказывал, что происходило в этом доме, день за днём, какие пытки он испытал на своей шкуре, как переживал за сына, как был разбит и потерян в то время. Люциус и сам не понял, в какой момент слёзы потекли по его щекам.

— Ты потеряла мужа и дочь, и я, я тоже потерял очень важного, самого ценного для меня человека… мою любовь, мою дорогую жену. Только ты не виновата в том, что случилось, а я виноват! Я виноват во всем. Я узнал об этом в Азкабане и хотел покончить с собой. Я пытался несколько раз. Но меня возвращали. Зачем, я не знаю. Все, что было хорошего в моей жизни, это она. Без неё я потерял себя. Я был ничем. И мне некого в этом винить, кроме себя… Некого…

Он говорил, что виноват перед ней, перед своим сыном, но он никогда не скажет ему этого. Люциус всегда ощущал эти терзания, он испортил сыну жизнь, он был виноват в гибели жены, он… И только он…

Андромеда слушала, тихо рыдая и сминая ткань его пиджака в кулаках. Она плакала вместе с ним, обнимала его, и Люциус чувствовал, что ему нужно было раскрыться перед ней до конца.

И он рассказал всё, что его мучило и продолжало мучить долгие годы.

Когда он затих, Тонкс посмотрела на него снизу вверх долгим новым взглядом. Она никогда не задумывалась о том, что пережил он. Андромеда долгое время была полна своей слепой ненависти. Да она за человека его не считала и называла про себя чудовищем и негодяем. Но Люциус поразил её в самое сердце. Она слышала в его словах неподдельную грусть и отчаянье от потери жены. Горечь от разочарования своей жизнью. Его слёзы не могли быть наигранными, зачем ему это?

Меда тяжело вздохнула и тихо спросила:

— Люциус, скажи мне, если бы ты мог вернуться в прошлое, ты изменил бы хоть что-то?

Малфой понимал — она даёт ему шанс, спрашивает, потому что хочет верить, что он изменился. А он изменился. Что-то в нём давно сломалось. Ещё с тех самых пор, как умерла Нарцисса. С тех пор как его мир стал серым, как стены Азкабана.

Он качнул головой:

— Я бы изменил всё, Меда. Всё.

Она отодвинулась от него. В её глазах читалось сожаление и грусть.

— Спасибо тебе, — произнесла Андромеда тихо.

— За что?

— За любовь к моей сестре.Если ты мог так любить, значит ты оставался и остаёшься человеком, — она вытерла слёзы своим белым маленьким платком.

Люциус вздохнул, наблюдая за ней очарованным взглядом.

— Я… Не знаю, — он хмыкнул. — Я уже не тот. Иногда мне так тошно. Это чувство… Одиночество. Оно сжирает…

Андромеда согласно покачала головой.

— Я понимаю тебя, — она закусила губу, теребя платочек. — Я и сама… Тоже его ощущаю…

Они стояли молча, не смотря друг на друга. Повисла странная угнетающая тишина. Казалось, сейчас лопнет волшебная нить, связавшая их на мгновение, и Андромеда уйдёт. Люциус не хотел этого.

— Меда, я… Может быть, ты… — пробормотал он, впервые в жизни не зная, что и сказать.

— Налей мне твоего вина, — произнесла она. — Ты говорил, что делаешь его сам и оно у тебя потрясающее. Хочу попробовать… Опять, наверно, преувеличиваешь,— она усмехнулась.

Малфой оживился, выпрямился, поправил лацканы пиджака.

— Что? — воскликнул он, возвращаясь к своему самоуверенному виду лощеного аристократа. — Да я ещё и преуменьшил! Сейчас… Так, присаживайся сюда, подожди, вот… — он усадил её в кресло и сам налил вина в наколдованный хрустальный фужер. — А ну… Что скажешь?

— Подожди, я не распробовала.

— Аромат, почувствуй его.

— Мерлин, Люциус, я знаю, как правильно дегустировать вино!

Андромеда осталась в мэноре на эту ночь. Она ночевала в гостевой, но Малфой от радости чуть ли не танцевал. А когда она приготовила на завтрак яблочный штрудель, он почти признался ей в любви.

— Как же мне быть с тобой? — она пыталась уйти от него после обеда, но Люциус умолял остаться.

— Меда, я не выживу один. Сын куда-то пропал, и я уже переживаю. Прошла почти неделя. Останься до его прихода. Прошу.

И Андромеда осталась. Они просмотрели детские альбомы с колдографиями, которые уберегла Нарцисса, проговорили весь день и к вечеру, когда она уже хотела проститься с ним, двери в дом открылись, и вошёл Северус, а за ним Грейнджер. Они оба выглядели так, словно случилось что-то непоправимое.

— Люц. С Драко кое-что произошло… Он не вернулся, — отрывисто проговорил Северус, его бледное лицо было полно скорби.

Люциус непонимающе вздёрнул бровь:

— В смысле, не вернулся?

Почти такая же бледная, как Снейп, Гермиона бросилась к Малфою. По её щекам текли слёзы.

— Я знаю, он жив! Он жив! — произнесла она сорвавшимся дрожащим голосом. — Я чувствую это! Мне надо его достать оттуда! Люциус, пожалуйста, скажи Северусу, чтобы он позволил мне вернуться!

Сев перехватил её за руку, крепко сжимая, и покачал головой:

— Нет, девочка, его больше нет… Приди же в себя, Гермиона! Прими это! Если он остался там, то это навсегда, — Грейнджер всхлипнула и уткнулась в его широкую грудь, тихо воя от горя:

— Нет, нет, он жив! Он жив!

Люциус схватился за сердце. Его единственный сын…

— Нет… Он… Что случилось? — еле выговорил аристократ, резко постаревший на десяток лет.

Андромеда подхватила его, помогая сесть в кресло.

— Драко остался в Лабиринте Времени, — глухо ответил Северус.

Люциус замотал головой и закрыл лицо руками — он не был готов потерять своего ребёнка так рано…

***

Гермиона Грейнджер левитировала ящик с поспевшими помидорами, следя, чтобы ни один томат не свалился на землю. Конец августа был очень плодородным, и они вместе с Розой и Скорпиусом убирали урожай из теплицы.

С того самого дня прошло три месяца, но боль потери всё ещё не отпускала Гермиону.

Она всё так же с тоской смотрела в сторону гор, ожидая его возвращения, и не собиралась уходить из мэнора никуда, пока не дождётся. Драко был жив, Гермиона чувствовала это всем своим существом. Он не отвечал на её зов, но внутри что-то сжималось и требовало бежать к нему. Особенно по ночам.

Она звала его.

Драко… Драко… Драко…

Люциус и Северус перекрыли ей возможность бежать в ночь. Она злилась на них, но каждый вечер они запирали её в комнате на магический замок. Ведьма преображалась в дикого зверя и бесновалась там внутри. Её горестный зовущий вой разносился по Междулесью из ночи в ночь.

Северус повторял, что ей надо принять тот факт, что Драко больше нет. Люциус так и сделал, хотя перенес эту новость очень тяжело. Если бы не Андромеда, он бы скорее всего совсем увял и перестал двигаться. Но Тонкс осталась жить в замке, она морально поддерживала и его и Гермиону, помогала по хозяйству и разговаривала с ними обо всем на свете, стараясь отвлечь от грусти.

А Гермиона всё равно грустила. Она чувствовала — её любимый жив. Сердце Драко размеренно стучало где-то там, вдали от неё. Как же она хотела к нему, в его тёплые объятия. Целовать, прижиматься к его крепкому телу, готовить вместе с ним, смеяться и спорить. Быть с ним.

Мой охотник! Где же ты, почему не отвечаешь мне?

Она с тоской смотрела на горы.

— Гермиона, осторожно! — весёлый голос Скорпиуса отвлек её, и ведьма поняла, что рассыпала помидоры.

— Я стала такой рассеянной… — грустно улыбнулась она, мягко коснувшись своего живота, где спряталось волшебство, и вернула томаты обратно мановением волшебной палочки.

Драко. Драко. Драко…

Её сердце стучало именно в таком темпе. В ритме ожидания… Хоть всю жизнь она будет ждать его.

— Гермиона, — шепнул тихий голос, возвращая её в реальность.

— Да, я опять задумалась, — она улыбнулась и оглянулась на Скорпа, но того не было на месте.

— Гермиона. Я иду к тебе.

Это был не Скорпиус. Она ахнула и забыла обо всем. Помидоры упали на землю красными пятнами.

— Гермиона, — шептал до боли знакомый голос.

Это был он. Грейнджер не верила своим ушам. Драко Малфой возвращался домой?!

— Драко!!! — завопила она так отчаянно, что из дома выбежала Меда, а за ней и Люциус.

Скорпиус выглянул из дверей конюшни.

— Что случилось? — крикнула Андромеда, торопясь к задыхающейся Грейнджер.

Сердце было готово вырваться из груди. Гермиона всхлипнула и прошептала:

— Мой охотник! Мой муж идёт домой!

И они увидели его.

Драко выходил по тропе из леса. Он был того же возраста и в той же одежде, в которой они зашли в лабиринт, и был похож на воспоминание. Прекрасное, любимое, вызывающее в душе бури бешеных бабочек. Его волосы стали длиннее, доставая до плеч, а лицо украшали светлые усы и борода. Его можно было принять за видение, за мираж, но нет, это точно был Драко, живой и невредимый.

Малфой замер у ворот, глядя на них всех с восторгом и слезами в серых глазах. Он закусил губу, поравнявшись взглядом с Гермионой, и вдруг неуверенно и криво улыбнулся ей. И шепнул, очень тихо, но она расслышала:

— Привет, моя волчица…

Андромеда за спиной Гермионы громко воскликнула: «Мерлин, он вернулся! Какое счастье!», Люциус пробормотал: «Ущипни меня, Меда, кажется, я сплю!», а Скорпиус со всех ног бросился навстречу Малфою-среднему, несдержанно крича:

— Отец! Отец! — Драко, смеясь, подхватил его в объятия и при этом неотрывно следил за Гермионой.

Она стояла, не в силах сдвинуться с места, и плакала. И это были слёзы облегчения.

Всё будет хорошо. Всё обязательно будет хорошо. Драко вернулся, и они больше никогда не расстанутся.

А когда его сильные руки сомкнулись на её талии и теплые родные губы принялись жадно целовать, шепча: «Как же я скучал! Как я скучал по тебе, любимая моя!», Гермиона точно знала, что так и будет.

***

Шесть месяцев спустя.

Из замка раздался крик, больше походивший на болезненный вопль или вой раненого волка.

Драко схватился за голову.

— Папа, всё будет хорошо, — сын крепко сжал его плечо.

— Да… Хорошо… — прерывисто выговорил Драко, похлопав сына по ладони. — Она кричит уже несколько часов… Я сойду с ума… Твоя мама рожала тебя так тихо…

— Ну это же Гермиона, — усмехнулся Люциус. — Нарцисса, кстати, с тобой промучилась часов двенадцать. Ты уже тогда свой характер показывал. И настолько громко орал, когда вылез на свет, что аж уши резало… — он поморщился, словно опять услышал его младенческий крик.

Драко шумно и раздражённо выдохнул:

— Да я просто предчувствовал, что ничего хорошего меня на этом свете не ждёт, и просился обратно.

Скорпиус хохотнул, а Люциус недовольно цыкнул. Кажется крики наконец стихли. Через минут десять нервозного ожидания во двор вышел уставший Северус Снейп. Драко подскочил с кованной скамьи, где Малфои сидели втроём, и рванул к крестному.

— Ну что, это случилось? Родила? — спросил он, нервно сжимая ладони в кулаки.

Тот вытер вспотевшее лицо платком и объявил:

— Драко, ты в очередной раз стал отцом!

— Ох, слава Мерлину! — воскликнул «молодой» отец и задал второй волнующий его вопрос. — Кто?

Северус обвёл всех странным взглядом и безразличным тоном проговорил:

— Мальчик…

— О, как же здорово! Поздравляю! — Скорпиус и его дед радостно заулыбались, а Северус вдруг продолжил:

— И девочка…

— Что, двойня?

— И ещё мальчик…

Все затихли, а Северус продолжил:

— И ещё две девочки…

Драко шокировано оглянулся на сына и отца, те стояли с такими же ошарашенными лицами.

— И… — начал Северус.

— Стой, остановись! — замахал руками Люциус. — Это уже пятеро! Хватит! Нет!

— … И молодая мама в порядке, дети тоже, — закончил Снейп и неожиданно фыркнул и громко расхохотался, глядя на ошалелые лица троих блондинов.

Всё напряжение от тяжёлых родов Гермионы, все его переживания за дорогого человека вылились в этот истерический смех, который он не мог уже сдерживать. Он был рад, что всё обошлось.

— Спасибо! — Драко первый пришёл в себя и заключил смеющегося, необыкновенно счастливого крестного в объятья. — Мне можно их увидеть?

— Да, иди, девочка и ваши малыши ждут тебя, — тот похлопал Драко по спине и быстрым движением вытер слёзы со щек.

— Пап, я с тобой! Чёрт, не верится, что у меня теперь три сестры и два брата! Ахаха!

Скорпиус и Драко поспешили в замок. А Люциус поморщился:

— Грейнджер совершила невероятное! У Малфоев никогда не рождалось так много детей! Это нонсенс! Волшебство, неподвластное логике!

— Какая логика, Люц! — Северус закатил глаза и махнул на него рукой. — Они занимались любовью в Лабиринте будучи совсем молодыми. Это и было тем самым волшебством! Хоть Драко ничего нам не рассказывает, я уверен, Хранители Времени отпустили его благодаря этим детям.

Люциус брезгливо зафыркал:

— Сев, ты знаешь, что я слышал эту историю сто раз! И не хочу переслушивать сто первый! Эта девчонка всё перевернула в замке, а её дети снесут его подчистую!

Северус усмехнулся:

— Ты их дед, придётся потерпеть. Тем более, что эта девчонка теперь Малфой.

Старший Малфой горестно застонал:

— О, нет! Построю-ка я себе лачугу в самой чаще леса, позову Меду и буду там наслаждаться тихой старостью. Так уж и быть, тебе я разрешу нас навещать.

— Да вот ещё, иди куда хочешь, а я за деда тут поживу, — Северус коварно ухмыльнулся.

— Ты? За деда? Да ты их поубиваешь! Ты же ненавидишь детей!

— Я им помог родиться, зачем мне их убивать?

Так, споря и подшучивая друг над другом, они направились к замку. В небе пели первые птицы, прилетавшие в Междулесье в марте, а с крыши капала капель и весна так и шептала о новой жизни.

***

— Гермиона, как ты? — Драко еле выговорил эти три слова, с трепетом в сердце разглядывая свою жену в белой ночной рубашке.

Весеннее солнце светило в окно, и тёплые лучи запутывались в её кудрявых волосах, рассыпавшихся по плечам. Гермиона была спокойной и невероятно красивой, а маленький, крохотный малыш с такими же тёмными кудряшками тихо посапывал у её груди. Её, теперь уже старшая дочь Роза вскочила с кровати и бросилась радостно обнимать Малфоя:

— Я вас поздравляю! Они такие милые!

Он тепло приобнял рыжую девушку, не выпуская из внимания свою прекрасную жену. Роза шмыгая носом тут же побежала обниматься со Скорпиусом, стоящим позади.

— Снейп сказал, что ты родила пятерых малышей… — проговорил Драко, делая осторожный шаг ближе.

— Что? — Гермиона устало рассмеялась.

Красивая, самая любимая женщина. Драко не мог ею налюбоваться. Ей так шло материнство, она словно лучилась нежностью и была похожа на маггловскую Мадонну с младенцем, которую он как-то увидел в детстве в итальянском музее.

— Знаешь, я рад… — продолжил он, осматривая её и малыша влюбленным взглядом.

Она покраснела и рассмеялась ещё громче. Малфой обожал её румянец.

— Нет, Драко, он пошутил. У нас тройня. У меня на руках наш мальчик, а там девчата. — Гермиона указала головой на колыбельку, у которой возилась тётя Андромеда.

Драко осторожно заглянул в кроватку за ажурный балдахин и увидел ещё двоих крошек, невероятно светловолосых. Одна была с такими же кудряшками, как и у малыша в руках его жены, а другая с прямыми волосиками, похожая на пушистый одуванчик. Она открыла большие глазёнки, и они оказались карими. Кучерявая малышка смотрела на новый мир такими же серыми глазами, как у Драко и Люциуса.

Малфой не отрываясь разглядывал их.

— Драко, иди ко мне… — протянула руку Гермиона. — Ты ещё успеешь на них наглядеться!

— Да, моя любовь… — он вытер выступившие слёзы. — Я просто не могу поверить, что эти малюсенькие красотки мои… Наши… Что у меня теперь есть ещё трое крошек…

— Драко…

Он обернулся к своей дорогой жене и постарался улыбнуться, хотя ему впервые в жизни хотелось бессовестно громко разрыдаться от счастья.

— Мой дорогой, ты… — Гермиона заметила его слёзы, и её глаза тоже заблестели. — Иди ко мне, иди к нам!

Он быстро оказался рядом, сел подле её кровати на колени и уткнулся носом в женскую грудь около малюсеньких розовых пяточек младенца. Драко осторожно поцеловал ножки своего малыша и обнял Гермиону. Он поцеловал её шею, губы, щеки и тонкую ладонь, где сверкало тоненькое старинное колечко из платины, которое он надел на её пальчик полгода назад. Драко безостановочно шептал, как счастлив, как сильно любит её и малышей.

— Сам Драко Малфой стоит передо мной на коленях, — хихикнула ведьма тихонько, вытирая свои слёзы.

Он поднял взгляд и улыбнулся ей.

— Только перед тобой, дорогая. — шепнул Драко ей на ухо. — Я твой… Люблю тебя больше жизни…

— Я знаю, любимый, знаю… Я тоже… Я твоя Волчица… — она погладила его влажную от слёз щеку.

— А я твой Охотник… — шептал Драко.

— И ты смог приручить меня.

— А ты меня.

Они рассмеялись, глядя друг другу в глаза. Эти слова значили многое для них. Они звучали музыкой для их душ, являясь тайным паролем к сердцу. Они напоминали о времени, когда Гермиона была проклятой волчицей и у них всё только начиналось. Теперь всё было по-другому — её проклятье спало. Она оставалась оборотнем, но была не опасна, благодаря зельям Снейпа. Гермиона была просто женщиной, ведьмой, самой любимой и необходимой Драко, как воздух.

И он ни разу не пожалел, что согласился на условие Хранителей и вернулся к ней.

В комнату, шумно споря, вошли Северус и Люциус. Андромеда и старшие дети стояли у кроватки с малышками, делая вид, что их нет, чтобы не мешать разговору «молодых» родителей.

— О, так значит у вас две девчонки и мальчишка! — Старший Малфой быстро сообразил, что Снейп пошутил над ними, и укоряюще покачал головой. — Сев, вот совсем не смешная шутка была. Ты сегодня мог потерять своего лучшего друга! — он схватился за сердце, изображая приступ.

— Лучшего друга? — недоверчиво хмыкнул Северус.

— Ах, вот в чем дёло! — Люциус сердито нахмурился. — Ты этого и добивался, старый интриган и лжец! Ладно, ну тебя! — он заглянул за балдахин, и на его лице заиграла удовлетворённая улыбка. — Неплохо, блондинки. Милые карапузы! Как вы их назовете?

Гермиона наблюдала за Люциусом с большим вниманием и, заметив довольное выражение его лица, откликнулась не медля ни секунды:

— Кудрявую блондиночку назовём Нарциссой.

Люциус перевел изумленный взгляд на ведьму с малышом в руках, и вдруг слёзы появились в его глазах. Он не ожидал такого поворота.

— Нарцисса… — повторил он и слабо улыбнулся. — Спасибо… Спасибо, Гермиона…

Андромеда обняла его за пояс, прижимаясь щекой к его плечу:

— Сестра будет рада. — Тот благодарно покачал головой и поцеловал Меду в лоб.

— А вторую блондиночку, с карими глазками — Астория, — Гермиона погладила Драко по плечу.

Они не обсуждали это, потому что не хотели знать, кто у них родится, главное, чтобы здоровый. И для Драко это оказалось сюрпризом.

— Ты серьёзно? — уточнил он.

— Конечно. Астория была хорошим человеком, и её имя навевает только добрые ассоциации, — Гермиона уверенно качнула головой и улыбнулась Скорпиусу, который отвечал ей широкой светлой улыбкой, полной благодарности. Роза обняла его и что-то шепнула на ухо.

— А мальчик? — нетерпеливо вклинился глава старинного рода Малфоев.

— Можно я назову его Северус? — проговорила Гермиона. — Если бы не он, мы бы с Драко никогда не встретились и… Ничего бы не было. Не было бы всех нас в этой комнате.

Снейп что-то неразборчиво пробормотал у двери. Все переглянулись, потому что хорошо знали эту странную, иногда очень страшную, историю встречи Драко и Гермионы и знали, какую роль в ней сыграл Северус. Никто давно не имел ничего против него. Снейп скромно стоял у двери в своей чёрной одежде, а его лицо осветила редкая для него эмоция — приятное удивление.

— Спасибо, — проговорил он тихо, неверяще качая головой.

— Северус Люциус Малфой, — добавила Гермиона с хитрой полуулыбкой.

— О боги! Наши имена рядом! — недовольно отозвался Малфой-старший, но потом заулыбался. — Я буду называть этого мальчика Люц, даже не спорьте со мной!

— Нет уж, это Северус и точка! — возмутился крёстный. — Хватит мне Поттера, который рядом с моим именем поставил Альбуса! Это совсем не смешно! Гермиона, я не ожидал от тебя такого! И это за всё, что я сделал для вас, девочка?

Гермиона прищурилась и дёрнула бровью, но не ответила. А Драко заметил, что Снейп будто прислушался, закатил глаза и усмехнулся. Кажется тут пахло легилименцией.

— Так, спорщики! Вон отсюда! — Андромеда подхватила Снейпа и старшего Малфоя под руки и вытолкала их за дверь, выговаривая им в спины. — Люциус, иди готовь своё вино! У нас сегодня праздник! Семейство Малфой резко выросло наполовину! Это надо отметить! А молодым родителям и малышам нужен воздух и спокойствие!

Мужчины, ворча, исчезли в коридоре.

— Мамуля, я пойду к папе Гарри, сообщу о радостной новости! — Роза легко чмокнула Гермиону в щеку и потащила Скорпиуса к выходу. — Возможно, он захочет вас навестить, что ему передать?

— Пусть приходит, — отозвался Драко. — Через недельку?

Гермиона согласно кивнула.

— Да, через неделю. Я немножко приду в себя и буду рада встретиться с Гарри и Джинни.

— Папа, я с Розой! — предупредил Скорпиус. — Но если что, я всегда готов понянчиться с моими сестричками и братом!

Драко поднялся, чтобы пожать сыну руку, и напомнил:

— Нянек тут хватает, лучше учись хорошо. Закончи Академию Магии так, чтобы быть примером для младших. Это лучшее, что ты сделаешь для них.

Тот беспечно усмехнулся:

— Пап, я буду стараться, но ничего не обещаю! Пока, Гермиона, тётя Андромеда! — он помахал им рукой, а Драко покачал головой, глядя на своего сына со снисходительной еле заметной улыбкой.

— Я пойду проверю, что там делают наши друзья-спорщики, — Тонкс последовала за детьми.

Когда в комнате не осталось никого кроме малышей и Гермионы, Драко сел с ней рядом на кровать, обнял за плечо и наконец спокойно вздохнул.

— Что ты сказала Снейпу? — спросил он, наблюдая, как малыш у её груди просыпается и открывает большие глазки серебристо-серого цвета.

Гермиона поцеловала Драко в щеку:

— Я напомнила Северусу, что предупреждала, что отомщу ему за все его интриги, несмотря ни на что. Он мне не верил, говорил, что я только болтаю и ничего не делаю. Он всегда меня недооценивал, — она рассмеялась.

— О, да ты коварная женщина! — Драко прижался носом к её пышным волосам, от которых приятно пахло молоком и еле заметно — сладкими нарциссами.

Он наслаждался всем, что происходило сейчас, каждым движением, запахом, звуком, стараясь всё это запомнить, впитать в себя — тихое кряхтение малышей, нежную улыбкой Гермионы, её смех и ласковые ладони, поцелуи. Солнце из окна, блики лучей на стене. Всё было прекрасно.

— Драко, ты мне так и не скажешь, что произошло в Лабиринте? — спросила вдруг Гермиона, ловя его взгляд и ласково потираясь щекой о его подбородок. — Почему ты скрываешь это?

Она спрашивала об этом редко, потому что он отвечал всегда одинаково, как и сейчас:

— Там не произошло ничего ужасного, Гермиона. Я вернулся. Зачем знать подробности?

— Но вдруг… — тонкие пальцы сжали его крепкую ладонь, лежащую на её бедре. — Драко… Я боюсь, что ты пожертвовал чем-то таким…

— Ничего не бойся, моя волчица. Я с тобой, — он вздохнул и нежно прижал свою ведьму к себе, а потом взял её за подбородок и взглянул в её встревоженное, но такое родное прекрасное лицо, чтобы увидеть море любви в карих глазах. — Я люблю тебя, Гермиона. Люблю больше жизни.

Она потянулась к его губам и когда коснулась его, Драко ощутил чистое ослепляющее счастье.

Драко Люциус Малфой никогда не расскажет своей жене о том, что, почуяв его кровь, Хранители также почувствовали магическую силу всех поколений древнего рода Малфоев. Он стал для них находкой, человеком, соединявшем в себе чистую вековую магию. Они не уничтожили Драко, а долго совещались и проверяли его и, в конце концов, предложили остаться с ними на многие-многие лета. Исполнять роль Хранителя Времени.

Драко согласился, но с одним условием. Дать время. Совсем чуть-чуть на фоне той вечности, что они сулили ему. Он просил сорок лет, Хранители согласились только на двадцать.

Двадцать лет вместе с Гермионой. Казалось бы, очень много. Но целуя её сейчас, Драко понимал, что этого времени катастрофически мало. Так мало, что он не может ей рассказать о своём договоре с Хранителями. Это заставит её страдать, чувствовать себя виноватой и ждать их расставания, год за годом, день за днем. Не для того он пожертвовал собой в тот роковой день.

Нет, Гермиона никогда не узнает об этом. А перед своим уходом, он напишет ей письмо и объяснит, почему молчал. Но это случится только через двадцать лет, а сейчас Драко собирался жить, да так, чтобы эти годы стали самыми прекрасными и счастливыми в их совместной жизни.

— И я люблю тебя, — шепнула Гермиона, пристраиваясь под тёплый бочок Малфоя: её мягкие кудри упали на его шею. — Очень сильно люблю. Посмотри на наших чудесных малышей — это моя любовь к тебе. Я уверена, ты сделал невозможное, чтобы вернуться. Что бы это ни было, я рада, что мы вместе. Спасибо, мой охотник… Я счастлива…

Это стоило того.

КОНЕЦ