Путь к Цитадели (СИ) [Матвей Кузнецов] (fb2) читать постранично

Бранд. Путь к Цитадели

Пролог

Над землёй воцарилась ночь. Она широко раскинула свои чёрные крылья, будто пытаясь охватить весь мир и поглотить само пространство. Мрак, густой, плотный и вязкий, обступал со всех сторон, давил своей пугающей однородностью. На этом тёмном полотне можно было различить лишь одну неясную фигуру. По дороге брёл человек… Его плащ, оборванный от уровня колен и ниже, был грязен и покрыт дырами. Штаны и рубаха также пребывали не в лучшем состоянии, но руны укрепления не давали им окончательно превратиться в рубище. Внешний слой кожи на доспехе сиял прорехами, обнажая ряды пластин, а шлем был украшен бесконечными вмятинами и царапинами. На поясе воина висел меч, а в правой руке было зажато копьё с длинным, в две ладони, наконечником. Из груди путника вырывались хрип и тихое клокотание, левая рука висела плетью. Человек остановился, чтобы перевести дыхание. Он поднял глаза к небу, надеясь увидеть луну, звёзды, да хоть что-нибудь! Тщетно. Лишь новые и новые участки тёмного полотна открывались его взору. Ноги воина подогнулись, и он рухнул на колени, копьё со стуком упало рядом.

-“Нужно… дойти”, - чуть слышно прошептал он и разразился болезненным хриплым кашлем.

В горле встал ком.

-“Эх, братушки, что ж вы…”, - выдавил он, и слеза скатилась по его молодому, ещё не успевшему загрубеть лицу, оставляя за собой узкую извилистую полоску чистой кожи.

Юноша, с трудом преодолевая притяжение поверхности, встал. Его глаза на миг вспыхнули зелёным, он сплюнул в дорожную пыль и, подобрав копьё, похромал дальше. На том месте, где он лежал, остался пергаментный свиток, выпавший из тубуса на поясе. Внезапно налетевший порыв ветра слегка шевельнул рукопись, приоткрывая её нижний край, где виднелся фрагмент текста:

“…Сим нарекаю подателя сего проводником воли моей.”

Под ровными строчками красовалась чудом сохранившаяся печать — меч, увитый колосьями пшеницы…

Глава 1. История одного мальчика

Бранд родился в среднего размера городе под названием Рехен. Его отец служил там десятником стражи, а мать следила за домом, занимаясь на досуге зельями (занятия эти не только разгоняли скуку, но и, в немалой степени, поддерживали благополучие семьи). Крамхолдов любили и уважали за исключительную порядочность и добросердие. Отец семейства, стараясь подавать подчинённым и прочим горожанам достойный пример, не злоупотреблял хмельным, но, при случае, не отказывался пропустить чарку-другую для, по его словам, поддержания знакомства и добрососедских отношений. Супруги любили читать, не гнушаясь тратить крайне солидные суммы на книги, в особенности полезные — по алхимии, истории, этикету, праву, колдовскому искусству и воинским премудростям. Для развлечения приобретались, преимущественно, записки путешественников. Всё книжное собрание включало более полусотни экземпляров! В один из долгих и тёмных осенних вечеров тишина уютного дома была разорвана криком новорождённых — в мир пришли наследники семьи. Вы, я думаю, уже догадались каково было имя старшего из малышей — его нарекли Брандом. Младшему дали имя Харальд. Близнецы получили прозвания по одному из северных обычаев — знахарка, принимавшая роды, бросила рунные кости и сложила выпавшие знаки особым образом, получая имена, что имели двоякое значение. Обычно, в них отражались качества характера новорожденного, которые будут приобретены на жизненном пути, однако им случалось становиться и указанием судьбы младенца. Впрочем, мало кто так уж сильно раздумывает над выпавшими предзнаменованиями, не беспокоились о них и молодые родители. Они проводили знахарку с дарами, а затем вернулись к прежней жизни, разве что с двумя маленькими дополнениями. Прошли годы, чада возмужали. Родители их, впрочем, тоже не стояли на месте — отец дорос до полусотника, а затем и вовсе возглавил стражу, мать же переняла знания знахарки и после смерти старушки заняла её место. Бранд и Харальд под чутким отцовским надзором осваивали копейный бой, премудрости владения топором, молотом, строевой бой, закаляли тело в воинских упражнениях. Труды дали законные плоды — все мальчишки города оказались под железной пятой близнецов, впрочем вполне добровольно. С той поры началась нескончаемая канитель. Маленькие сорвиголовы носились по улицам города и его окрестностям, дрались на палках, должных изображать оружие, и воображали себя то княжьей ратью, то дворфийской пехотой, то ещё кем. Это мельтешение быстро надоело отцу зачинателей беспорядков, и мальчишки прочно обосновались на городском плацу. Ряды “доблестных воинов” быстро поуменьшились, осталось лишь полтора десятка самых стойких, зато они получили настоящее тренировочное снаряжение — лёгкие щиты, деревянные копья и дубинки (по сути, обычные прямые палки, изображающие любое оружие, ложащееся в одну руку). Увеличившиеся нагрузки чудесным образом