По дороге к парку Горького [Кристина Устинова] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
Кристина Устинова По дороге к парку Горького
– Извините, вы не подскажете, как выйти к Парку Горького? Я содрогнулся и осмотрелся. Возле меня стояла блондинка. Она смотрела как будто сквозь меня стеклянными глазами. «Как у трупа. А может, она просто пьяна…» – думаю я и содрогаюсь. – Мы подъезжаем к станции. Потом выйдите, сразу же поворачивайте налево и идите по дорожке вниз. – Я улыбаюсь, но она ничего не говорит, только отворачивается. Это понедельник. Я как обычно направляюсь на работу, мне также выходить на станции Парка Горького. Удивительно, но когда пять дней в неделю мотаешься по метрополитену уже много лет, постепенно различаешь среди толпы знакомые лица: вот возле меня, по правую руку, сидит рыженькая женщина в строгом офисном костюме. Нарушая все правила, к дверям прислонился пацан в наушниках и с портфелем, на котором изображены динозавры, а чуть поодаль толстая женщина кричит на свою дочь: «Хватит уже ныть, Лиза! Сил у меня больше нет…» По сути, я даже стал своим, я стал типичной бактерией этого московского метрополитена… Но вот блондинку я вижу впервые. Стройная, загорелая, в облегающем синем платье, она держится за поручни и всё время переминается с ноги на ногу, а глаза то смотрят в одну точку, то бегают по сторонам. Заметно, что она нервничает – может, опаздывает?.. Мои рассуждения прерывает бесстрастный чёткий голос: «Станция Парк Горького…» Я встаю, беру фотоаппарат, и мы все выходим на ярко освещённую станцию. Блондинка идёт впереди меня, грациозно и величественно, её платье сразу выделяется из серой массы. Мы встаём на эскалатор, она впереди меня. Неожиданно я слышу ритмичную мелодию; это её телефон. Она берёт трубку и тихо-тихо (мне приходится слегка наклониться) говорит: – Да, кто это? А, это ты, Наташа, что такое?.. В смысле? Как это, ты его видела?! О боже… мне конец, Наташа, мне конец… Но ты же ему не говорила, надеюсь? Что я еду в Парк Горького? Дура! – кричит она так громко, что все стоящие люди к ней поворачиваются. – Напугал, значит? Я тебя ненавижу! Она бросает трубку и закусывает губу; по её щекам бегут слёзы. Мне становится её жалко, она прям белее полотна, а рука, которая держит телефон, дрожит. Я говорю ей как можно мягче: – Ну же, не плачьте… Что же случилось? Она косо смотрит на меня и тут же поднимается вверх со словами: «Извращенец… и чего пристал?..» Я вздыхаю и беспомощно смотрю ей вслед, как синее пятно скрывается за пролётом. Но едва блондинка исчезает, как тут же я слышу невнятный крик: – Ан-ня! К-куда направилась, прос-ститутка?! Голос явно принадлежит мужчине. Мы – то есть, я и мои соседи по эскалатору, – вытягиваем головы. У меня на секунду замирает сердце, в голове мелькает мысль: «Неужели это про ту блондинку?» Но тут же раздаётся такой отчаянный женский крик, что я бегу вверх и вижу её, эту блондинку в руках мужчины – грязного, потного и лысого. Он таскает её за волосы, полиция пытается оттянуть его, бьёт дубинками по спине, но тот намертво вцепился в Анну, словно они вдвоём единое целое. Проходимцы и зеваки ахают, однако не отходят с места и наблюдают за боем. Полицейские хватают мужчину под руки и кое-как оттаскивают от девушки, а та падает на колени и ревёт. Я хочу подойти к ней, но бедняга шарахается даже от подоспевшего медика с валерьянкой и бинтами. – Девушка, – говорит он, – вы с ума сошли? У вас же на волосах кровь! – Н-нет, не надо. – Она встаёт и оттряхивается, а мужика уводят. Один из полицейских подходит к ней и говорит: – Вы с ним знакомы? – Да. Это мой сожитель. – Так вы с ним не расписаны?.. Если хотите, вы можете прямо сейчас написать заявление. Ей глаза метают искры. – Какой смысл, если я неоднократно писала вам? Что, ждёте, когда он меня убьёт, Александр Григорьевич? Если он на меня нападает прямо при всех в наркотическом опьянении, то это для вас уже должно хоть что-то значит, не так ли? Полицейский хмурится. – Так вы пишите или нет? – Пишу я, пишу…В парке Горького я работаю фотографом. Сейчас лето, очень много туристов, и каждый из них хочет сделать фотографию с видом на Москву-реку или, скажем, возле фонтанов. Я иду к парку, думаю про это происшествие, но, дойдя до места работы, тут же забываю и про Анну, и про её сожителя-наркомана. Работы много, в основном около входа, когда группа туристов просит сфотографировать у арки или у фонтанов. К полудню запекает так, что я стою внутри арки, не испытывая не малейшего желания добираться до Москвы-реки и ловить новых клиентов. Изнывая от жары, я ем мороженое и впервые за полчаса обеденного перерыва обращаю внимание напротив стоящего парня с электронной сигаретой. Он то теребит её в руке, то озирается по сторонам или вообще ходит вдоль арки. Неожиданно с улицы кто-то кричит: «Дима!», и парень уходит. Я провожаю его взглядом; он идёт к Анне. За три-четыре часа в полиции она выглядит хуже, чем в первые минуты драки и после неё: платье чуть ли не до бёдер разорванно, волосы растрёпанные и свисают клочьями, щёки
Последние комментарии
15 часов 12 минут назад
21 часов 35 минут назад
21 часов 43 минут назад
22 часов 11 минут назад
22 часов 15 минут назад
22 часов 15 минут назад