Записки сновидений [Сергей Пащенко] (fb2) читать онлайн

Сергей Пащенко Записки сновидений

Стена

Как долго вы можете лежать неподвижно? Странный вопрос, если вы человек, и точно не странный, если вы ковёр. Как долго вы можете висеть? Ещё более странный вопрос человеку, но вполне нормальный если вы люстра.

Лежим, балдеем. Шел третий день нашего пребывания на объекте. Пока всё как всегда: полупьяные мужики, через день стрёмные тёлки, жужжание инструмента, и ощущение, что вот-вот станет лучше. Не самое лучшее занятие, если ты ещё помнишь склоны Карпатских гор, вечно лазящих грибников, журчание реки, и ощущение первого зимнего снега.

Периодически приходит дамочка лет тридцати, с вечно лающей собакой. Дама вполне хороша собой, типичная блондинка с хорошими формами, всегда стильно одетая и с лютым, ядовитым парфюмом. Её всегда сопровождает мужчина лет тридцать пять, одетый как бомж, и доказывающий гламурной чике что это стильно. Но хуже всего, это пацаненок лет десяти, которого вечно таскает с собой эта сладкая парочка. Этот маленький пацаненок носится по всей квартире, пинает ногами всё что попадется ему на пути.

– Короче, я хочу, чтоб было красиво, ну, чтобы зашел, и охуел, – сказал мужик

– Всё сделаем, уже подшпаклевали, остались только обои и мелочевка, через месяц заедете, – заверил мужик в грязных от шпаклевки штанах, ободранной футболке, и стойким трехдневным перегаром.

– Вы чё, охуели? Вы мне еще месяц назад обещали квартиру сдать!!! Две недели и не волнует, а то денег не получите.

Мужичек опустил голову, понимая, что спорить бесполезно

– ОК, командир, принято, – сказал виновато мужичек.

Хозяин еще побродил по комнатам, громко крича и матюкаясь на строителей. Дамочка с кем-то непрерывно трепалась по телефону, а мелкий пездюк носился по квартире, пиная пустые вёдра от шпаклевки и рулоны с обоями. Спустя минут десять, семейная пара с шумом удалилась. Мужики, бурно обсудив свои дальнейшие планы, единогласным решением отправились в ближайшую пивную.

***

– Пиздец, нам что, тут две недели еще лежать?

– Хотя что нам? что лежать, что висеть, что сгореть.

– Нас не победить.

– Нас только могут поменять. Незаменимых не бывает.

***

Неделю спустя

– Привет коллега.

– Я тебе не коллега.

– Ну, если мы бок о бок, то я посмел назвать тебя коллегой.

– Ну нахуй мне такой коллега?"

– Ну, я тоже не сильно рад быть с тобой одним боком вместе, вот слева коллега намного ярче.

– Ага, – включился левый.

– Слыш, чё выёбуешься?

– Ты не базарь вообще, усохни там, – ответил правый.

– Да ну вас, – рявкнул Левый, понимая, что знакомство не получается.

– Воу-воу ребзя, нам жить тут, давайте не будем разводить срач. Предлагаю смириться с нашей участью, и принять всё как есть, – включился центр, понимая, что может назреть конфликт.

– Блять, меня это не устраивает, мне не нужно ваших, нравоучений, – заявил правый

– Коллега....

– Я ТЕБЕ БЛЯТЬ НЕ КОЛЛЕГА!!!!

– Ничёсе ты нервный.

– Ты понимаешь, что мы все в одинаковом положении? У нас не самая хуёвая участь, мы просто присохли к системе. А вот подумай, тебя могли бы пустить на карандаши, и засунуть тебе в жопу графит. Или, например сделать из тебя бумагу, на которой нарисуют план побега, в результате которого погибнут люди. В самом плохом случае ты стал бы туалетной бумагой, и тобой бы просто вытерли жопу. Как тебе такие перспективы?

– Откуда ты такой умный нарисовался? – рявкнул правый, – ты что, в библиотеке рос, или возле тебя клуб эрудитов бухал регулярно? Меня, например, не особо волнуют люди.... Не так я себе всё представлял. Я хотел быть как минимум президентским столом, а оказался, блять, сраным рулоном обоев!!! И этот малолетний говнюк пинал меня ногами вместе с вёдрами, в которые ссали алкаши-строители!!! Как думаешь, я могу быть не нервным???

– Ну посмотри на это с другой стороны, – ответил центр, – ведь не каждый, кого пинали вначале, становился несущественным в итоге. Ты, например, будешь приносить радость своим видом. Стол, несомненно, был бы охуенной перспективой, но найди позитив из данной ситуации.

– Ага, – отозвался левый

– Висишь тут, пиздишь только. Ты думаешь мне хотелось, чтоб мне смазали очко, и прилепили на стену? Я, между прочим, вырос на побережье, и в моей тени были выпиты тонны бухла, и оттрахана куча баб. Меня 4 раза сжигали, сотни раз обссыкали, и я не ныл ни разу. Так что закройся, и виси тихо. Скучаю по тем временам....

– Ничёсе, проснулся, – взбодрился правый, – если твой удел участвовать в синьке и еблях, то виси и не пизди. Судя по происходящему вокруг, ты попал в свой мир…

***

Ремонт медленно, но уверенно подходил к концу. Каждый день приезжал хозяин, бродил по квартире, и постоянно ругался со строителями. Такое ощущение, что ему это было интересно. Бригада строителей только разводила руками, когда их совали носом в их бока.

Строители, в свою очередь, всё бурно обсуждали, и, неизменно, единогласным решением, шли в местную пивнуху, разрабатывать план действий, так как на сухую важные решения не принимаются.

По классике жанра один почти всегда возвращался на объект с местной феей. Обычно, у них была недопитая бутылка водки, бутылка дешевого вина, и расплавленная шоколадка, которую доблестный строитель хранил в кармане для прекрасной дамы. Та, в свою очередь, ценила порывы строителя, и помогала снять ему штаны, когда тот пытался поссать в ведро. Далее, она его нежно укладывала на дежурную раскладушку, и тихонько уходила, при этом спиздив мешок шпаклевки.

– Ух ты, где я? – прозвучал звук откуда-то снизу.

– Уииии, тут кто-то есть, урааааа!!! – раздался звук с потолка.

– Бля, ты кто, и че ты так звенишь? – отозвался нижний.

– А я вам буду сиять, – похвасталась верхняя, – любуйтесь мной.

– Охуеть, – проснулся правый, – только тебя, звезды, нам не хватало. А ты что за хер снизу?

– Вообще то я не хер. Я ваша поддержка и опора. Я Плинтус.

– Ты ещё и тупой…, – сделал вывод правый, – а ты чё потухла, звезда?

– Да чё ты мурчишь? – вспылила звезда, – я тут ярче всех вас!!! Без меня ваш цвет и узор хуйня, если не будет правильного освещения!!!

– Хорош пиздеть!!! – крикнул центр, – Нам тут жить, давайте находить общий язык.

– В очко Звезде засунь свой язык, – рявкнул правый, – ты не видишь, что она пытается построить тут всё? У неё спирали сгорят и конец ей, погаснет как окурок на дожде.

– Таких сук поджигают очень быстро, – отозвался левый, – вставили спираль, вернули блестяшки, и опять работает.

– Ну, с твоим опытом не поспоришь, – включился центр, – предлагаю немного сбавить эмоции, и пообщаться.

– Та идите вы, – рявкнул правый.

– Хм, – сделала звезда, и загремела хрусталем.

***

Солнечный свет насквозь пронизывали комнату восьмого этажа. В лучах еще была видна строительная пыль, которая плавно витала в воздухе. Комната постепенно наполнялась мебелью: большой дубовый стол со стульями, барная стойка, пара кожаных диванов возле окон, и декорации в виде античных масок, которые вешают на стены либо археологи, либо фанатики. Стены местами были украшены картинами неизвестных художников, которые придавали комнате некий шарм.

Всё намекало на то, что намечается какой-то утренник. Постоянное движение незнакомых людей, то приносящих, то уносящих ящики и сумки, заставляло задуматься о масштабах предстоящего события. Люстра была в восторге, левый предвкушал синий экшн и разврат, а правый завидовал дубовому столу.       Периодически заходил хозяин. За ним следом бегала девушка по имени Ника. На вид ей было лет двадцать пять: длинные тёмные волосы, ярко накрашенная, и платье из занавесок времен популярности группы "Комбинация". Девушка была сотрудницей популярного дизайнерского агентства "Сны Буратино", и по всем признакам, они с хозяином одевались в одном бутике.

– Так, эта стена слишком пустая, ей не хватает энергетики, тем более рядом переход в гостиную, – подытожил хозяин, обходя комнату.

Он долго смотрел то на стену, то на комнату. Строил пальцами квадраты, как обычно это делаю фотографы или художники. Периодически дергая овальный стол, он обращал внимание на люстру, и что-то бормотал себе под нос.

– Я хочу, чтобы при входе сюда, чувствовался переход в другое измерение. Ты понимаешь, о чем я говорю? – обратился он.

– Конечно, – зазвенела Ника, – у меня есть прекрасный вариант картины, которая чудесно подчеркнет переход из одной реальности в другую.

– Это полотно ныне популярного современного художника Якова Нагнибабки. Все гости непременно оценят, и поймут переход из локации в стиле "Гиткер в бунлере" в локацию "Локация", – прощебетала Ника, и показала хозяину фото в телефоне.

– Мда, – задумался хозяин, – так себе хуйня… Ну ОК, если говоришь популярный, то вези. И давай чтоб с утра всё было установлено именно тут. У меня завтра новоселье, не хочу, чтоб что-то сорвалось.

– Конечно, завтра в 10 утра всё будет на месте, – прозвенела Ника и быстро убежала.

Хозяин еще некоторое время ходил по комнате, осматривая картины на стенах, примеряя маски, и двигая большой дубовый стол. Он несколько раз подходил к пустой стене, потом выходил в комнату "Гиткер в бунлере", и заходил обратно. Через двери та комната казалась непонятной, так как там преимущественно были красно-черные тона, исходил запах свежей краски с ароматическими свечами, и вид туда казался переходом в другой мир.

– Что сегодня тут происходило? – очнулся правый, – и куда он собрался лепить картину?"

– По ходу кому-то из нас, – отозвался центр.

– Ха-ха-ха, мальчики, – зазвенела звезда, – по ходу кого-то из вас нарядят. Не зря же он на меня смотрел весь день. Я буду указывать путь к светлому, а вы будете как знак "Осторожно стена", чтоб никто маршрут не нарушил.

–Жду завтра, – проснулся левый, – не знаю, что такое новоселье, но уверен, будет круто.

***

Утро, как всегда, началось с беспорядочного движения. Все бегали в разные стороны, заносили и выносили различного рода инвентарь. Особенно настораживало движение в локации "Гиткер в бунлере", так как туда, судя по коробкам, заносили элитный алкоголь, и девайсы из магазина "Весёлый хохотунчик".

– Бля, знакомые коробки, – взбодрился левый, – сегодня точно предстоит шоу.

– Я готова зажигать, – взбодрилась звезда, – интересно, кто из вас будет нарядным.

– Можно я? – отозвался плинтус.

Минутную тишину прервал звон хрусталя звезды, и шорох сквозняка по узорам стены.

– Плинтус, ты и так самый нарядный. Такие как ты, присутствуют везде. Ты неотъемлемая часть любого окружения, – отозвался центр.

– Та ну вас, – рявкнул плинтус, и сделал вид что он самый не заинтересованный в происходящем.

По комнатам не прекращая ходил хозяин, указывая, что и где должно находиться. Дубовый стол был застелен шикарной скатертью с абстрактными узорами в красно-черных тонах, в которых по виду была украшена локация "Гиткер в бунлере". На столе были установлены приборы в виде шведского стола. Рюмки и фужеры были аккуратно выставлены по диагонали с двух сторон. Между посудой так же аккуратно была расположена корзинка со столовыми приборами.

Периодически в комнату заходила хозяйка с собачкой на руках, и вечно бубнящая по телефону. В промежутках от разговоров она раздавала команды бегающим женщинам, которые расставляли разноцветные букеты полевых цветов по подоконникам. Иногда пёс пытался включиться в процесс, и вырывался из рук, но хозяйка усердно держала его на руках, пытаясь контролировать ситуацию с расположением цветов.

Это не могло долго продолжаться, и пёс, почувствовав под лапами твёрдую поверхность, принялся изучать окрестности локаций. Сначала он обнюхал кожаные диваны, потом стол со стульями, и плавно перешел в красно-черную локацию.

– Диксон, пошел нахуй отсюда!!! – раздался громкий крик хозяина, – и пёс, не понимая куда бежит, влетел в правого, и побежал в направлении хозяйки.

Та, в свою очередь, была занята расстановкой приборов на столе, и расположением букетов. Диксон получил только суровый взгляд, и, зная нрав хозяйки, пошел дальше изучать комнату.

Разгар суеты разорвала прилетевшая из неоткуда Ника с большой картиной в руках.

– Валентин Александрович, ваша картина. Яков никак не хотел продавать её вам, вы не представляете, каких усилий мне стоило что заполучить её для вас.

– Валентин Александрович, вы где?

Хозяин нехотя вышел из красно-черной комнаты, оглядел взъерошенную Нику, которая в руках держала замотанную в серую бумагу картину.

– Ну, показывай, – бросил хозяин.

Ника в спешке начала срывать веревки и бумагу с картины, и не понимая, где верх, а где низ, продемонстрировала творение хозяину.

– Ну и что это за хуйня? – с удивленным видом спросил он, – Ты что, сама её всю ночь рисовала?

Картина представляла собой произведение "А я пьяный нассал на снег" и этот снег был местами загазован дизелем 1980-го года выпуска. Всё это было оформлено в рамку в стиле шестидесятых, и напоминало больше плакат о вреде алкоголизма и курения.

– Ого дорогой, ты заказал картину Якова Нагнибабки? С каких пор ты начал разбираться в искусстве? – вмешалась хозяйка.

– Ты чё на приколе? Какое искусство? Это ж бомжи за гаражами нассали, а кто-то срисовал, – вспылил Валентин.

– Ничего ты не понимаешь, – парировала хозяйка, – это символ светлой жизни, омраченный невзгодами.

Валентин пару минут посмотрел на картину, потом на перепуганную Нику, и снова на картину, повернул взгляд вслед уходящей супруге, которая на ходу раздавала указания.

– Эй, ты, – крикнул кому-то Валентин, – бери молоток и гвоздь и бегом ко мне.

Через минуту подбежал мужичек с гвоздями молотком. Хозяин долго рассматривал стену, и выход из красно-черной комнаты. Он то заходил, то выходил. Он смотрел на люстру с разных сторон, и примерял взгляд с разных расстояний.

– Тут, – подошел он к стене, и показал пальцем.

Мужичек мигом сбегал за маленькой лестницей, и забил гвоздь. Хозяин аккуратно взял картину и повесил на стену. Пару раз посмотрел со стороны, поправил, подошел в Нике, обнял за плечо, и сказал, – "Заебись".

***

Суета постепенно заканчивалась. Уже было меньше беготни и криков, лишь только иногда блуждающая хозяйка, одетая в платье в стиле 50-х, создавала некий антураж. Стол был украшен, и движение в красно-черной комнате утихало.

– Аха-ха ха, украсили, – заливалась звезда, звоня хрусталем, – я так и знала, что тебе навесят.

– Пошла нахуй, звенишь тут, – рявкнул правый, – я посмотрю, что тебя ожидает.

– Что меня может ожидать? Я же высоко, – не переставала заливаться звезда.

– Слушай, ну сбавляй, – вмешался центр, – Нормальный дом. Картина – не самый плохой вариант.

– Слышь, зазвенела тут! – очнулся левый, – да на таких как ты обычно использованные гандоны висят в конце праздника. Так что успокойся.

– Да пошел ты, – рявкнула звезда, и, делая вид, как будто ничего не происходит, обратилась к правому: – Слушай, на тебе уже картина, значит ты уже частица искусства, хуёвого, но искусства.

Правый понимал, что наличие картины на его территории уже предполагало внимание к его персоне. Все гости будут подходить смотреть, обсуждать, и делиться впечатлениями. Это как находиться в галерее: много людей, столько же и мнений. А что такое президентский стол? Иногда ты чувствуешь себя важным, но на тебе только подписывают документы, трахают секретарш, и ставят ноги.

– Да, нарядили.... Зато теперь ко мне внимания будет больше, чем к тебе. Кому нужно смотреть вверх, если можно смотреть прямо?" – спокойно сказал правый.

– Я излучаю свет! – вспылила зведа.

– Свет исходит отовсюду, хоть от тебя, хоть от свечки. Какой смысл обращать внимание на источник, если их много? Оглянись вокруг, на стенах лампы, на столе свечи. Кому есть до тебя дело? На тебя может бросят мимолетный взгляд.

Тишину в комнате прервал шорох и кряхтение грузчиков, заносящих тяжелую мраморную подставку. Хозяйка ходила вслед за ними, и следила, чтобы они не поцарапали паркет. Все остановились посреди комнаты, и хозяйка принялась осматривать углы комнаты, думая, куда же установить подставку. Она ходила задумчивая, и, проходя мимо картины, остановилась. Посмотрела на картину, потом на дверь в красно-черную комнату, потом на пустой угол, в котором горел античный торшер.

– Тащите сюда, – крикнула она, и грузчики, аккуратно подняв подставку, потащили её в угол, на который указала хозяйка. Немного покрутив девайс, все дружно покинули угол.

Спустя полчаса те же грузчики внесли в комнату большую коробку, сбитую из фанеры и досок. Коробку установили посреди комнаты, и принялись вскрывать при помощи молотка и ломиков. Хозяйка постоянно кричала, чтобы всё было сделано аккуратно, и вздрагивала при каждом скрежете гвоздей, которые извлекали из упаковки. После не долгих манипуляций умелых грузчиков конструкция пала. На деревянной подставке стояла ваза.

Ваза была просто великолепна. Красно-синий китайский орнамент с рисунками на голубой гладкой поверхности переливались в лучах заходящего солнца.

– Несите туда, – крикнула хозяйка, и показала на мраморную подставку в углу.

Грузчики бережно перенесли вазу, и установили на указанное место. Хозяйка, пару раз поправила вазу, оценила вид со стороны, и удалилась, по пути расплачиваясь, и получая комплименты от довольных работяг.

***

– Ну и кто тут есть? – с опытом в голосе заскрипела ваза, – я же знаю вы смотрите на меня.

– Я, – отозвался плинтус, – а что?

– Ну понятно… Лежи, всё хорошо. «Из старших есть кто?» —спросила ваза.

– Бля, что за скрежет? Только к звону привыкли, а тут снова хрень какая-то! – возмутился левый.

– Ой как приятно, – зазвенела звезда, – тебе хотя до джентльмена и далеко, но прозвучало как комплимент.

– Та иди ты, – огрызнулся левый.

– Так, немного становится понятно, – с высокомерием в голосе отозвалась ваза.

– Слышь, корыто, что там тебе понятно? Нам и без тебя тут нормально было, стой там себе в углу и не умничай, – рявкнул левый.

– Боже мой, так меня еще никто не называл! – вспылила ваза.

– Извинись падла! Мне уже 400 лет! Да такими как ты обычно жопу вытирают, как ты вообще тут оказался? – не унималась ваза.

– Хватит скрипеть, – вмешалась звезда, – мы, между прочим, тут раньше появились.

– Слушай, милочка, тебе только бордели освещать. Ты посмотри на себя, одни побрякушки, а в середине пустота, только ветер гуляет. В тебе же ни капли духовности, радуешься дешевым высерам куска туалетной бумаги.

– Попрошу не обобщать, – вмешался центр.

– Вот почему первое знакомство обычно оставляет не самые приятные впечатления? Почему мы всегда сразу видим чужака, не узнав кого-то лучше? И почему приходя в чужой монастырь, кто-то сразу пытается установить правила?

– Нашелся тут философ хуев, – взбодрился левый, – бабка первая начала.

– У нас между прочим тут тоже с духовностью всё в порядке, – отозвался правый, понимая, что в данный момент он самый причастный к искусству, – я носитель картины современного художника, и может через 400 лет её ценность будет не меньше, чем твой скрежет.

– Сомневаюсь, – рявкнула ваза, – я долгое время являлась наследием Китая, и оказалась тут по чистой случайности. 100 лет меня назад выкрали и вывезли из поднебесной. Сомневаюсь, что хозяева знают мою подлинную цену.

– Тогда это делает тебя с нами равной, – подытожил центр, – поэтому давай вести себя соответствующе. Мы уважаем твой возраст и статус, и никто никаким образом не хотел тебя оскорбить. Все погорячились. Предлагаю забыть о конфликте и начать всё с начала.

– Пусть падла извинится, – не унималась ваза, – я не могу такое забыть.

– Не буду я перед горшком извиняться, – отрезал левый, и все понимали, что забыть о конфликте не получится.

Скандал продолжался. Звезда уже заливалась смехом от происходящего, правый размышлял об искусстве, и только центр пытался примирить вазу с левым.       Внезапно открывшаяся дверь прервала скандал. Минуту спустя раздалось мяуканье кота, и шерстяной комок с криками влетел в комнату. Кот с перепугу присел на лапы, и украдкой начал двигаться вдоль стены в угол, где стояла ваза. Компания с шумом ввалилась в комнату, и начала собираться вокруг стола. Кот с перепугу нассал на плинтус, и мигом спрятался в углу за мраморной подставкой.

– О боги, и тут то же самое, – взмолилась ваза, – Где этот чертов кот? Прогоните от меня кота.

– Похоже сегодня будет жарко, – обрадовался левый, – Готовься бабка, знаю я что делают с такими как ты на этих праздниках!

***

Красное и черное. Стендаль написал один из великих романов 19-го века, о котором до сих пор спорят критики. Что могут означать эти цвета? В те времена это скорее всего черные одежды монахов, и красные – мундиров. Кто-то может предположить, что красный цвет означает страсть, черный – смерть. Для кого-то это инь-янь, и каждый увидит в этом свой особый смысл. От чего умер Жюльен Сорель? От любви, или от корысти?

Это меньше всего интересовало Валентина Александровича. Он давно прочитал этот роман, и его очень поразила история сына плотника, который добрался до Парижа, и почти осуществил свою мечту. Валя был уверен, что он никогда не повторит ошибки двухсотлетней давности, и сделает историю лучше.

Красно-черная комната представляла из себя питейную локацию 19-го века, в которой была резная стойка, стулья, пара резных столов, и длинные лавки. Стены были украшены фресками и мерцающими электрическими лампами. В дальнем углу стояла небольшая лежанка с соломенным матрасом для самых весёлых гостей. Комната больше напоминала древний нацистский паб, чем инсталляцию романа, но Валю это меньше всего беспокоило: -"Я художник – я так вижу" – говорил он, и никто с ним спорить не хотел. Основным правилом входа в комнату было: "На вас должны оставаться только трусы".

Вечер постепенно набирал обороты. За столом всё оживленнее звучали тосты, и всё громче хохотали женщины. Некоторые гости уже усаживались на кожаных диванах с бокалами в руках, кто-то прогуливался по комнате рассматривая картины на стенах, кто-то заглядывал в вазу.

– Вам не кажется эта картина безвкусной? – обратилась женщина средних лет, к усатому мужчине лет пятидесяти, который изучающе рассматривал произведение искусства, повешенное на правого. Женщине на вид было лет 40+, на лице были видны очертания неудачной коррекции, но её это никак не ухудшало, а наоборот, придавало некий шарм. Яркое оранжевое платье и высокая прическа делала её похожей на длинноногого попугая.

– Что вы имеете в виду? – ответил мужчина с европейским акцентом.

– Марина, – представилась дама.

– Очень приятно, Михаил. Так что вы говорили о картине?

– Считаю её недостаточно сильной. Эти мрачные полутона на белом фоне как признак слабости. Я не люблю быть слабой. Слабость – признак дурного вкуса.

– Смотря в чем быть слабым. Талант он или есть, или его нет. Слабый талант – это лучше, чем его отсутствие, – возразил Михаил.

– А вы талантливы? – спросила Марина

– Несомненно, – ответил Михаил, – предлагаю выпить и продолжить разговор в красно-черной комнате?

– Ну что вы, я еще не готова, – игриво сказала Марина, и оба отправились за стол в поисках продолжения разговора и выпивки.

– О боже, была бы я жива, меня бы вырвало от таких подкатов, где мой 17-й век, – взмолилась ваза.

– Да ладно тебе, всё же круто, – отозвался левый, – сегодня будет интересно.

Спустя некоторое время Валя вошел в красно-черную комнату, оставил приоткрытой дверь, и включил музыку в стиле 90-х. Народ немного взбодрился, бросил взгляды в сторону комнаты, но идти туда никто не решался.

– Вот видите, все культурные люди, – проснулся плинтус.

– Аххахха, молчи обоссаный, еще не вечер, – взбодрился левый.

Шум за столами усиливался. Проходящие пьяные ценители искусства смотрели на приоткрытую дверь в красно-черную комнату, и только бросали бычки в вазу. Никто войти не решался. Но так не могло продолжаться долго…

– Да пропади оно всё пропадом, я не могу это пропустить, – закричал Михаил, по пути стягивая с себя штаны и рубашку, – Марина, вы со мной, или вы так и будете всю жизнь проводить время со слабаками?

– Я с вами, – сказала Марина, содрав и швырнув в сторону пышный парик, по пути к комнате скидывая туфли, и стягивая платье.

– Началось блять, – взбодрился левый, окинув всех весёлым взглядом.

Движение в сторону красно-черной комнаты немного взбудоражило публику. Парочки и компании поглядывали в ту сторону, постоянно шушукаясь. Все были приличные люди, и формат "в трусах" ставил многих в неловкое положение, хотя всем было интересно, что же там происходит.

– Это пиздец, – завыла ваза, – так со мной еще никто не обращался, меня превратили в пепельницу…

– Не ссы, это только начало, – злорадствовал левый.

***

Звуки музыки и громкий смех из красной комнаты словно ножом разрезали настроение основного зала. Гости то и дело поворачивались в направлении шума и что-то периодически перешептывались. Некоторые всё так же не спеша рассматривали разноцветные украшения на стенах, попивая напитки из высоких фужеров. Тишину и спокойствие гостей постоянно нарушал шныряющий на самокате хозяйский сын, который тщетно пытался догнать собаку. Питомец, зная нрав ребенка, умело уходил под стульями и прятался под кресла и диван. Пацан периодически врезался в кого-то из присутствующих, чем вызывал негодование последних, и крик самой хозяйки:

– Антон, хватит баловаться, – крикнула хозяйка.

– Да, Антон, слушай маму, – поддержал хозяйку мужчина в очках лет сорока пяти.

Пацан обиженным взглядом посмотрел сначала на мать, потом на мужика, и, подобрав самокат, медленно двинулся от стола. Он проехал через комнату, швырнул самокат, и сел под стену, обнявши колени руками. Собака, будто дразня, игриво пробежала мимо, и скользнула в красную комнату.

– Бедный ребенок, – зазвенела Звезда, – Ему тут скучно среди взрослых, вот и развлекается как может.

– Да ничего ему не скучно, эти балованные хозяйские дети обычно творят что хотят, хоть мать слушает, – с опытом в голосе сказала ваза.

– Согласен с бабкой, – рявкнул левый, – Эти дети сущее стихийное бедствие. Я разных видел, и чем они старше, тем от них больше проблем.

– Ты кого бабкой назвал! – вспылила ваза, – Ты за свой язык пожалеешь, запомни мои слова.

– Ну зачем вы там о детях? – пытался сгладить ситуацию центр, – Дети – это будущее. Какой смысл в жизни, если тебе некому передать свою мудрость и опыт?

– Слыш, философ хуев, посмотрела бы я, как бы ты отреагировал, если бы твои дети начали рушить всё, что ты строил многие годы. – парировала ваза.

Мужчина в очках что-то оживленно рассказывал в окружении нескольких женщин, отчего те хохотали громче музыки. Хозяйка копошилась вокруг стола, и меняла тарелки с салатами, постоянно разговаривая с кем-то из присутствующих. Из красной комнаты доносилась громкая музыка и смех пьяных гостей. По мере разогрева крови алкоголем, гости становились всё более раскрепощенные, и всем хотелось хоть глазком посмотреть, что же такого интересного скрывает в себе комната. Они без стыда скидывали с себя одежду, которая хаотично была разбросана по полу возле входа, и отправлялись за новыми впечатлениями.

Ребенок всё так же сидел, опершись спиной в стену, и наблюдал на изрядно выпившими гостями. Он не спеша поднялся, достал из кармана растаявшую шоколадную конфету, немного повертев её в руках, он развернул этикетку, и, вымазавшись вкинул себе в рот. Вытерев руки о футболку, он поднял свой самокат, и сделав пару толчков ногой, влетел в компанию гостей, словно шар в боулинге. Часть компании, зная водительские навыки пацана, заранее отпрыгнули в стороны, как только увидели приближающегося «камикадзе», со следами шоколадной конфеты на лице. Мужчина, стоявший спиной, в последний момент пытался избежать столкновения, и отпрыгивая в сторону и маша руками, выпустил из рук стакан с виски, который со всего размаху влетел в мирно сияющую под потолком люстру, разбив при этом лампочки, от чего во всей квартире пропало электричество.

Звон битого стекла и женские испуганные голоса моментально остановили музыку во всей квартире. Валентин вышел из комнаты и суровым взглядом осмотрел происходящее в основном зале. В свете свечей его вид казался еще более грозным, и пацан, предвидя неминуемую кару, быстро выскочил из комнаты.

– Пиздец Звезде, – констатировал левый.

– Что тут случилось, и какого хуя свет пропал? —спросил Валик.

– Твой сын нас чуть не покалечил! – чуть ли не в истерике прокричал мужик, – Я бы на твоём месте обратил внимание на его воспитание.

– Толя, не шуми, ты не на моём месте, и я сам разберусь с воспитанием своего ребенка.

Анатолий был коллегой Валика, и по роду деятельности очень зависел от него, поэтому лишние ссоры не предвещали ничего хорошего. Понимая это ему ничего не оставалось делать как смириться с происходящим, и он не спеша направился к столу за очередным стаканом виски, так как адреналин в крови мог сработать не в его пользу. Тем временем битое стекло с пола быстро убрали, и выбитые пробки были восстановлены – праздник продолжался.

– Толя, присоединяйся к нам, у нас тут весело, – пригласил его Валик, – Новоселье не заканчивается одной комнатой, тебе бы стоило увидеть всё самому, а не слушать рассказы товарищей.

– Ну что ты, – начал оправдываться он, – Я еще не достиг кондиции.

– Да ладно тебе, тут все свои, ведь мы одна команда.

Анатолий подошел к столу, залпом выпил порцию виски, и принимая неизбежность, начал стягивать с себя футболку по пути к красной комнате.

***

Шагнув вперед, он словно попал в другое место – внутри комната выглядела абсолютно по-другому. Стены были выкрашены в светло-бежевых тонах и создавали впечатление тепла и уюта, от которого становилось не по себе, после представления снаружи. Слева стояло два мягких дивана в тон комнате, возле которых были установлены небольшие прозрачные столики. На одном из диванов лежала полуобнаженная женщина, которая увлеченно что-то смотрела в телефоне, и при появлении Анатолия даже не подняла взгляд в его сторону. В противоположной стороне располагалась массивная барная стойка, за которой стоял Валентин о чем-то разговаривающий с человеком, сидящим у неё. Свет в комнате был немного приглушен, что давило на глаза, и спокойная тихая музыка на заднем плане немного выводила из равновесия.

– О, Толя, проходи не стесняйся, тут все свои, – окликнул Валентин, и женщина на диване услышав голос отвлеклась от телефона, и улыбнулась при виде Анатолия.

– Как тебе моё укромное местечко? – спросил он, наливая виски приближающемуся к стойке Толе.

– Если честно, я немного в шоке, – беря в руку стакан ответил он.

– Как тебе так удалось?

– Ну, не все вещи внутри такие же, как и снаружи. Иногда не обязательно выставлять всё напоказ, ты можешь стать уязвимым. У всех должна быть какая-то тайна. – улыбаясь ответил Валик.

– А к чему вся эта показуха по поводу одежды? – делая глоток с неподдельным интересом спросил Толя, – Мне кажется это лишнее и не имеет логики. Хороший эффект со звуком и светом, но это, как мне кажется уже лишнее.

– Не ищи логики там, где её нет. Ведь какова цель одежды? Что-то спрятать, или что-то не показать, она, как бы не показывает показывая.

– Так это почти одно и то же.

– Нет, Толя, это абсолютно разные вещи. Когда человек без одежды, он более открыт душой и телом, он может только прятать помыслы, которые в какой-то степени будет выдавать тело. Одежда, если брать совсем приземленно, прячет твоё тело от холода, еще она позволяет спрятать часть твоих комплексов, или не показывать твои эмоции. Если ты заходишь сюда с благородной целью, то и комната хорошо тебя примет, и тебе будет здесь комфортно даже без неё, а ты, я вижу, немного нервничаешь. Это место не для всех.

– Я не вижу в этом смысла, – нервничая бросил Анатолий, и поставил стакан на стойку.

– А он тебе и не нужен, ты уже и так всё сделал.

Анатолий, ничего не понимая окинул взглядом Велентина, потом молчаливого мужчину, всё так же спокойно сидящего у стойки, и попивающего виски, и развернувшись направился к выходу.

– Чао, Толя, – не отрываясь от телефона крикнула женщина с дивана, отчего тот засмущавшись, ускорил шаг.

В гостиной комнате ничего не изменилось: все также стояли вокруг стола, держа бокалы в руках и о чем-то оживленно разговаривали. Кто-то уже начал танцевать под мотивы современной музыки, от которой резало уши. Анатолий собрал свои вещи, и под взгляды пары человек начал натягивать на себя футболку и джинсы.

– Что-то кислый мужик вышел, – обратил внимание правый, – Не налили ему, что ли.

– Ну почему сразу «Не налили»? У человека может быть много причин быть без настроения. – вмешался центр.

– Вечно ты со своей демагогией, заебал уже. Ты можешь хоть раз быть не скучным? – вспылил правый.

– Че ты до него доебался? – заступился левый, – Мне он тоже иногда не нравится, и всё вокруг происходящее меня устраивает всё меньше, но я не придумываю нелепые оправдания кислым рожам людей. Посмотри вон на малого, это же чистый сатана, папаша за него заступается, но последствия еще впереди.

– Как вы меня оба заебали, – снова не удержался правый, – Не думаю, что смириться с происходящим всегда самое разумное решение.

– А что мы можем сделать? – спросил центр, – Мы заложники ситуации.

– Хотя бы не ныть и не акцентировать внимание, что всё хуёво!

– Эй, наверху, вам не кажется, что что-от происходит? – вдруг активизировался плинтус.

– Тебя снова обоссали? – взбодрился левый.

– Не смешно, – обиженно ответил плинтус.

– Слушайте, действительно, по мне тонкими струйками течет вода, – отозвался центр. – Что происходит?

– Это точно не дождь, – отозвался правый, – Но мне тоже это уже не нравится.

Где-то внизу начал появляться треск, похожий на звук рвущейся бумаги, сопровождавшееся миганием света и прерыванием музыки. Треск плавно перерастал в искры, и в считанные секунды пара искр от розетки превратились в ослепительный фейерверк, и вся комната погрузилась во мрак и тишину.

– Что опять случилось? – освещая путь телефоном, выскочил из комнаты Валентин.

– Кажется замыкание, – ответил Анатолий.

– Какого хуя? – со злостью крикнул Валик и направился через комнату к выходу, начинаю хлюпать по полу, подойдя ближе к стене.

– Блядь, нас соседи затопили. Не вздумайте трогать свет. – осознавая происходящее крикнул он.

– Всё вечеринка окончена!

Люди начала хаотично двигаться к выходу, громко разговаривая между собой, и освещая всё вокруг фонариками телефонов. Спустя несколько минут гости с шумом покинули квартиру, на ходу обсуждая локацию для продолжения праздника. Валентин бегал с этажа на этаж, громко ругаясь с соседями, и таская кого-то за руку, показывая следы воды на стенах и полу, на котором уже почти вдоль всей комнаты были набросаны тряпки и полотенца, чтобы вода не протекала дальше и не нанесла больше последствий. Антон тем временем, наблюдая за всей картиной, тихо уснул в объятиях собаки, пока родители на четвереньках вымачивали воду в комнате.

***

Яркие солнечные лучи заполняли комнату. С прошлого вечера везде валялись куски салфеток и стояли пустые и недопитые бокалы с напитками. Стол пестрил остатками былой роскоши, среди которых гордо расхаживал пёс и выбирал всё что ему нравилось, пока хозяева спали на диване в дальнем конце комнаты. Звон тарелок прервал крепкий сон хозяйки, которая, еще не совсем понимая, что произошло, в полудреме крикнула: «Иди сюда Диксон», и пёс, создавая еще больше шума, начал быстро покидать стол. Следом проснулся Валентин, и не произнося ни слова, окинул взглядом последствия вчерашнего подтопления: часть обоев просто лежала на полу, оголяя стену, и лишь полоса, на которой висела картина, гордо держалась на креплениях.

– Да блядь, неплохое вышло новоселье. Не так я себе это представлял. Наверно всегда, когда пробуешь что-то новое, всё происходит не так как запланировано. – немного разочаровано пробормотал Валентин, и обернувшись заметил Антона, сидящего рядом на диване с собакой в руках.

– Да ничего пап, мы их назад приклеим. Смотри, она же все целые, – неунывающе крикнул пацан, и побежал поднимать обои с пола.

– Нет сын, это так не работает. Мы, конечно, могли бы их приклеить на место, но они уже никогда не будут как прежде. На них уже был нанесён клей, они были отмеряны и отрезаны, в них был вложен труд и время, и они должны были радовать. Сейчас они уже утратили первозданную красоту, пусть и по независящим от них причинам, и, если ты их вернешь на место, иногда они будут напоминать тебе об этом потопе. Так же и у тебя в жизни будет еще много ситуаций, и я рад, что ты хочешь дать им второй шанс, но я бы тебе не советовал.

Антон задумчиво и немного растерянно смотрел на отца, держа в руках кусок обоев, и Диксон радостно пытался играть с ребенком, громко шурша по полу.

– И что же мы будем делать?

– Как что? Купим новые.

– А эти куда?

– Выбросим. Вдруг кому-то пригодятся. Ведь для кого-то у них будет первый раз.

Долина

Дорога… Что вы знаете о дороге?

Я, например ничего не знаю о дороге, так как я купил машину только год назад, и наездил по хуёвым дорогам всего лишь 15000 километров.

Это хорошо или плохо? Этого достаточно, чтоб понимать, что там происходит? Многие водители скажут, что это вообще ниочём, и, выкурив пару сигарет, расскажут, как они начинали свой водительский путь. Я всегда с интересом слушаю их сказки, так как не известно, за каким поворотом тебя ждет мусор, или валяется ржавый гвоздь. Думаю, я всю жизнь буду ездить по дорогам, и не важно в каком качестве: водителя или пассажира. Меня дорога любит, ну, мне так показалось. Это как с людьми: когда ты хороший – к тебе все тянутся хорошие, когда ты говно – то липнет только говно. В жизни мне встречались разные люди, хорошие и не очень, и в один момент я понял, что нужно что-то менять. И это что-то оказалась квартира, которая досталась моей матери от дядьки. Мать была против моего переезда, так как в семье ходили очень разные слухи о моём покойном дядьке, но ситуация на работе и в жизни требовала перемен, и отговорить меня уже было нереально.

Дорога к новому дому предстояла трудная. Путь проходил через ужасную трассу с холмистой местностью, которая больше была похожа на полосу препятствий вперемешку со стиральной доской времен 70-х годов. Склоны холмов напоминали американские горки и выглядели очень красиво: оранжевый песчаник с разными оттенками придавал дороге завораживающий эффект: как будто ты едешь по цветному тоннелю, который постоянно меняет цвета, от оттенков оранжевого к желтому, и далее к более красным тонам, и лишь голубая даль неба позволяла выходить из этого гипноза, и реально понимать происходящее вокруг.

Четыре часа в дороге давали о себе знать, и периодически мы были вынуждены останавливаться для мелких перекусов и походов на подвиги в местные туалеты. Придорожные кафе не блистали талантом в кулинарном искусстве: котлеты в тесте, чебуреки, и пирожки с картошкой обычно не вызывали должного доверия, не говоря уже о пицце, которая по виду обычно напоминала смесь всего вышеописанного, приправленного майонезом. Кофе-машины обычно были заправлены дешевым пережаренным кофе, который придавал больше бодрости от изжоги, чем от содержащего в нем кофеина. Неотъемлемой достопримечательностью каждого придорожного кафе являлась пара стоящих фур, возле которых постоянно копошились пара немытых дальнобойщиков, и местный колорит, обычно либо пьяные, либо на жигулях "девятке", смотрящие за порядком на точке соприкосновения гордого водителя с едой и алкоголем.

Я свернул с трассы и припарковался на стоянке возле местного кафе, подняв при этом такой столб пыли, что пришлось еще сидеть пару минут, пока будет видно направление движения. Заведение представляло из себя двухэтажное здание, на первом этаже которого размещалось кафе, на втором, судя по вывеске "Мотель Дилижанс", располагалась дешевая гостиница для дальнобойщиков, и шнырявших вокруг местных фей. Фасад выл выкрашен в оранжевый цвет, и издалека сливался с холмами. Большая придорожная вывеска давала понять, что, свернув, можно найти приют одиноким немытым героям, и голодным путникам.

Внутри кафе выглядело прилично: чистые скатерти на столах показывали, что заведение пытается держать марку не простого придорожного борделя. В холодильниках были расставлены аккуратно нарезанные бутерброды, и готовые полуфабрикатные бургеры и сосиски в тесте. За стойкой виднелась рыжая кучерявая шевелюра хранительницы холодильников, которая определённо была занята важным делом.

– Добрый день. Что есть свежего перекусить, чтоб в дороге не случился сюрприз?

Продавщица лет сорока, с ярко накрашенными глазами, огромными черными ресницами, и ядовитой красной помадой, оценивающим взглядом дала понять, что я нарушил её священный ритуал по маникюру.

– Кухня есть, – с пренебрежением рявкнула та, не отрывая пилочки от ногтей.

– А можно просто пару бутербродов и кофе? Мне тут не далеко уже.

– Канешн можн, – отведя взгляд сказала хозяйка, и отложив пилочку в сторону, направилась доставать бутеры с холодильника, по пути поставив пустой стаканчик, и включив кофе-машину.

–Сахара сколько?

– Ложечку.

Та медленно достала из-под стола литровую банку сахара, и насыпала ложку в стаканчик.

– Куда едете? – спросила хозяйка, разогревая в микроволновке бутерброды с колбасой, и мешая сахар.

– В Цветную долину.

– Че серьёзно?

– Да, а что?

– Да разные слухи о ней ходят… Говорят там на холмах жесть какая-то творится. Вы лучше купите еды с собой, а то ехать еще часа два, уже темнеть начнет, вы там ничего не купите.

– Что за жесть там творится? – уже с интересом спросил я.

– Да разное люди говорят, всего не упомнишь. А чего едете туда?

– Жить.

Хозяйка с недоверием посмотрела на меня, и отдала мне кофе и бутерброды.

– Ну так что, брать еще что-то будете?

– Ну давайте, хоть не будет повода останавливаться в дороге.

Хозяйка собрала пакет с едой, и вынесла мне.

– Не верь всему что там увидишь, – шепнула она на ухо, отдавая пакет, – там не простая долина, она меняет цвета, и от цвета может поменяться всё вокруг.

Я рассчитался с хозяйкой, поблагодарил, и мы, перекусив, отправились дальше следуя навигатору.

***

Всю дорогу я думал о том, что мне сказала хозяйка придорожной забегаловки. Я – реалист, и для меня рассказы о непонятном, больше плод воображения, чем реальность, поэтому я отгонял от себя мысли, что там происходит то, что не поддаётся науке. Холмы хранили в себе много загадок, и мало кто туда решался попасть. По дороге мы загуглили историю местности, и все данные заканчивались на потере ученных, и непонятными аномалиями, происходящимивокруг. Меня больше подталкивал спортивный интерес, чем здравый смыл. Что же там происходит?

Время в пути пролетело незаметно. Дорога на удивление была хорошей, и не приходилось отвлекать внимание на объезд ям, и дрейфа по волнам стиральной доски. На улице смеркалось, и находящиеся вокруг холмы, воровали частички дня своей тенью, и если в солнечных лучах это был яркий завораживающий тоннель, то при наступлении сумерек, это всё превращалось в серые унылые скалы, пугающие своей величиной. В свете фар виднелся мост, который не показывал навигатор. Перед мостом стоял домик с вызывающей светоотражающей вывеской "Мы лучшие".

– Да поехали уже, нам за мостом тут налево повернуть, и мы дома. Итак, будем полночи вещи раскладывать.

Я не стал спорить с Мией, так как долгое время в пути уже меня немного вымотало, и лишняя остановка только усугубила бы моё состояние. Мост был очень крутым, такое ощущение, что переезжаешь шар, но при спуске он бы очень пологим, и казалось, что ты переехал лежачего слона с жопы на хобот. За мостом красовался грязный указатель "Цветная долина". Стрелочка на указателе была неоднократно стёрта, и снова наведена, как будто кто-то специально сюда никого не пускал, и кто-то наоборот сюда зазывал. Повернув по указателю, мы проехали около километра по грунтовой дороге, пока в свете фар не увидели очертания многоэтажного дома с левой стороны.

Дом был полностью покрыт во тьме, и только столики со свечами обозначали наличие подъездов в доме. Суд по бумагам, наша квартира была №330, и по логике вещей, мы решили что наш подъезд №3. Медленно проехав вдоль дома, я остановился недалеко от входа. Я тихо вышел из машины, и подошел к столику возле подъезда №3. За столиком в низком кресле спал мужичек в шляпе, по виду напоминавший моржа. Тень от свечки падала на него, и из-под шляпы виднелись густые чёрные усы, и шикарный второй подбородок.

– Добрый вечер, – сказал я, аккуратно постучав по столику.

С минуту продолжалось сопение, потом шляпа поднялась, и удивленное лицо, похожее на моржа глянуло на меня:

– Ты кто блять такой?

В его лице наблюдался и страх, и удивление, и по его движению глаз, я увидел, что он был в растерянности, как солдат, который проспал тревогу.

– В этом подъезде квартира 330?

– А, дяди Бори внук, с облегчением вздыхая сказал морж, – а я уже думал Чужекрасные пришли.

– Да, заходи, третий этаж, только там темно.

– А как вы тут без света живете?

– У нас есть свет, только его нужно с блочки тянуть.

– Что за блочка?

– Короче, на тебе свечку, иди домой, а утром узнаешь, что такое блочка.

Мия с недовольным видом взяла вещи, и мы поднялись по лестнице на третий этаж. Дверь в квартиру №330 представляла из себя кривой железный корпус, и такой же кривой железный лист. Ключ от двери представлял из себя напоминание старых сервантов, и буратино, отобравший ключ у черепахи: резная металлическая рукоятка в виде купола, и замысловатый двухсторонний узор, странно переливающийся в лучах свечки. Моя попытка вывалить дверь с ноги сделала мне только хуже: как будто груда металлолома всей душой сопротивлялась моему проникновению внутрь комнаты.

– Какого хера? Я не подписывалась на такое!!! – закричала Мия, – Поехали назад, тут бред какой-то!!!

Я поднес ключ к двери: та чудесным образом выровнялась, и заскрипела засовами, как в старых сказках. Сказать, что я охуел? – ничего не сказать, но перед нами открылась дверь в квартиру.

***

Держа в руках сумки, я шагнул в темную квартиру, Мия следовала за мной, держа свечку. Возле входа стоял стол очень необычной конструкции: у него была всего одна ножка высотой метра полтора, сверху был закреплен деревянный спил толщиной в палец, на котором стоял канделябр на три свечи, посреди ножки также был закреплен деревянный спил, но в два раза больше диаметром. Вся конструкция была вскрыта лаком и переливалась в пламени свечи. Жена зажгла канделябр, и свет невероятным образом заполнил всю комнату.

Комнатка была небольшой: большое окно, которое занимало половину стены, было закрыто толстой тёмно-вишневой тканью, возле окна стоял деревянный стол и три стула, которые были вскрыты лаком, как и необычный столик возле входа, напротив стола на стене были закреплены полки, на которых были расставлены тарелки и прочая посуда, которая по виду больше была для красоты. Стены были выкрашены таким образом, что переходили по тональности от темно- бежевого к белому на потолке. Самое интересное – пол: он был мягким, и, создавалось впечатление, что ходишь по опилкам, накрытым плотным материалом.

Слева находилась арка в другую комнату. Несмотря на необычную освещенность комнаты, арка не пропускала свет и вход казался просто тёмным пятном на стене, что сразу вызвало у меня интерес: Какого хера?

Я вытащил одну свечку из канделябра, и внезапно всё освещение комнаты исчезло. Не понимая, что происходит, я вставил свечку обратно, и таким же чудесным образом свет в комнате появился. У меня были галюны по синьке с выключением света, но сейчас то я трезвый, и стою с очумевшим видом не понимая, что происходит. Придя в себя, я должен был проверить свою теорию: я снова подошел к канделябру, и снова вытащил свечку – свет погас, вставил свечку на место – свет появился. Я постоял поигрался еще несколько раз, как маленький ребёнок с выключателем, вытаскивая одну из трёх свечей, и результат был тот же. Как это работает? И что за бред тут вообще происходит? – вот единственные вопросы, которые меня сейчас волновали, и я уже всерьёз начал задумываться о услышанном в придорожном баре.

– Что-то я не поняла, тут что, нет кухни?

–Да хер его знает, я тут первый раз, как и ты.

– Тут хоть душ есть? Если тут нет душа, то мы валим отсюда прям сейчас, пока не разобрали сумки.

–Тебе не интересно, что в той комнате, в которую даже свет не попадает?

– Ну, наверно спальня, или зала. Сколько тут вообще комнат?

– По идее должно быть две.

– Значит там и спальня и зала, что не понятного?

– Короче, бросай сумки, пойдем посмотрим другую комнату. Давай свечку.

Я взял свечу у Мии, и мы пошли в сторону тёмного пятна на стене.

– Ты не боишься? – спросила Мия.

– Боюсь чего?

– Ну не знаю.... Тут со свечками вон чудеса какие-то, а там что?

– Да хуле бояться, назад дороги нет.

Держа свечку в руках, я аккуратно вошел в комнату. При входе к комнату свет от коридора резко пропали свет от свечи ничего не показывал: создавалось впечатление, что мы стоим в шаре света посреди тьмы. Слева от входа стоял точно такой же столик, как и на входе, только были немного другие формы спилов. Я зажег свечи в канделябре, и вся комната озарилась невероятным светом.

– Это что за такое? – с удивлением спросила Мия.

– Понятия не имею, но сука интересно.

Комната была размером с супермаркет: яркий свет заливал все уголки комнаты, всё пространство застилал ковёр, посреди комнаты стоял большой деревянный стол, и двенадцать стульев. По бокам комнаты было всё: кухня, спальня, спортзал, и даже мини-поле для гольфа.

Мы медленно начали обходить комнату. Самая первая была кухня, и, чем ближе мы подходили к кухне, остальные места темнели, и приобретали тёмно-синий оттенок.

– Слава богу тут всё есть, хоть не придется тарелки покупать. – с облегчением сказала Мия.

– Слушай, я там видела кровать, пошли уже спать, хватит с меня на сегодня впечатлений.

– Согласен, сам уже задолбался.

Мы отошли от кухни, и вся комната снова озарилась ярким светом. По мере отхода свет за нами пропадал, и был только в поле видимости. Я остановился и повернулся назад – освещение появилось тот же час.

– Мия, тут реально творится какой-то треш, но пока мне всё нравится.

– Завтра поговорим, я уже просто хочу в душ и спать.

Мы подошли к большой кровати, по бокам которой стояли тумбочки, и на каждой горела свечка. При подходе к кровати, возле тумбочки появилось очертание двери, которое не видно было раньше. Я с интересом подошел и толкнул дверь внутрь: там оказался обычный душ с туалетом.

– Мия, я нашел тебе душ.

– Я тоже нашла, с моей стороны кровати он тоже есть. Только полотенец нет. Пойду за полотенцами.

Мия пошла через всю комнату к тёмному входу, и по пути её движения, свет становился то ярче, то приобретал всё тот же тёмно-синий оттенок. Мы приняли душ и улеглись в кровать. Я задул свечку на тумбочке, и вся комната погрузилась во тьму.

***

Утро наполняло комнату невероятным светом. Я открыл глаза, и казалось, что проснулся в серии аниме, в которой прямо сейчас побегут цветные единороги. Я аккуратно встал с кровати, чтоб не разбудить Мию, и направился в сторону окон. Издалека их, казалось, три: одно большое посредине, и еще два, под которыми был спорт зал и мини-поле. В дневном свете уже не было эффекта калейдоскопа, и по мере отхода от кровати, её очертания просто меркли. Интересно, что видит Мия? Она меня видит с кровати, или она становится частью потемневшей комнаты?

Некоторые вопросы не давали мне покоя. Чем ближе я подходил к столу посреди комнаты, тем темнее было всё вокруг. Когда я подошел к столу, появилось ощущение, что я в другой комнате: только стол, стулья, и ничего вокруг, только тёмное кольцо. Я отошел от стола в сторону окон, чем ближе я подходил, тем больше пропадал стол, и появлялись другие окна. Всё было похоже на галлюцинации под кислотой, и это сбивало с толку.

На каждом окне висели плотные шторы, как и в парадной комнате: они были аккуратно расправлены, чтобы в комнату попадал дневной свет. Я подошел к большому окну, по середине которого была дверь с выходом на балкон.

– Ты где делся? – спросила Мия сонным голосом.

– Я тут хожу как во сне… Всё, то появляется, то пропадает.

– Ты зайди в центр комнаты, совсем прозреешь. – предложил я.

Мия пропала из вида, и через несколько секунд появилась возле меня:

– Ничего себе, что тут происходит? – с удивленным видом спросила Мия, – Вокруг стола вообще ничего не видно.

– И где делся стол? – оглядываясь по сторонам спросила она.

– Да хер его знает, сегодня будем разбираться.

Я подошел к балкону и толкнул дверь внутрь. Балкон был крохотного размера, на котором могло поместиться не более двух человек, но вид оттуда просто перехватывал дух: напротив стояла гора, которая по виду подпирала небо. В лучах солнца гора переливалась разными цветами, от ярко-желтого снизу, на который было трудно смотреть, до тёмно-оранжевого к пику горы. Она была похожа на многослойный торт в виде треугольника. Гора напоминала муравейник: было несколько нор, возле которых находились небольшие деревянные домики, все домики соединялись наружными лестницами, которые пересекались между собой по всей поверхности. С балкона это напоминало город с перекрёстками, и по мере тональности горы, домики и лестницы уплотнялись, как будто вверху было очень холодно.

Под горой находился мост, через который мы переезжали вечером. Он был вполне нормальной для моста формы, и я решил, что-то была усталость с дороги, и форма слона мне просто показалась. Река под мостом была необычной: вода поднималась волнами по всей поверхности, но возле берега волн не было. Издалека был виден песчаный берег, и купающихся детей. Свет солнца отражался от горы, и цвет волн был желто-зеленым вдалеке, и тёмно-синим возле берега, как будто столкнулись две разные реки: бурная и спокойная.

– Смотри какой пляж, погнали искупаемся? – предложила Мия.

– Давай, только нужно пожрать что-то. Пойди замути что-нибудь, я вчера купил по дороге перекус.

– Ок, – сказала Мия и вышла с балкона.

Я провожал её взглядом: она пропала при переходе комнаты, и появилась возле кухни. Еще пару минут я полюбовался видом с балкона, и пошел завтракать.

– Где наши шмотки? – спросил я доедая сосиску с варёным яйцом.

– Там, где и вчера, в коридоре.

Я убрал за собой со стола, и пошел к сумкам с вещами. Переход в коридор был всё тем же тёмным пятном на стене, и я уже не боясь вошел в комнату. В комнате всё так же валялись наши сумки, но шторы на окне были полностью открыты, и комнату наполнял яркий дневной свет. Мия зашла следом, и начала разбирать сумки. Немного покопошившись, она подошла к окну:

– О блять, а где домики на горе?

Я подошел к окну, и посмотрел на гору. По мере выхода солнца, гора меняла тональность, и сейчас казалась уже не такой яркой как час назад.

– Та не гони, вон домики.

– Ты чё ебанутый? Там лес. Куда делись домики?

– Это ты ебанутая, там домики.

Мия с недовольным видом собрала шмотки и вошла в тёмное пятно на стене. Я остался возле окна, и пытался понять, где она увидела лес. Было много вопросов, и мало ответов. Я собрал остатки вещей и пошел за ней.

***

Войдя в комнату, я снова увидел большой стол. По мере прохода к кровати, стол растворился, и комната казалась пустой в центре. Мия переоделась в шорты и топик, и красила глаза сидя на краю кровати.

– Ты думаешь я дура? – внезапно спросила Мия, не отрываясь от накрашивания глаз.

– Что значит думаю, я знаю.

Мия оторвалась от процесса и с злобным взглядом посмотрела на меня:

– Ты чё, совсем охуел? Я приперлась с тобой в эту чёртову дыру, и ты ещё думаешь, что я дура?

– Ну, квартирка нормальная, хоть и странная, так что пока не такая уж и дыра, а насчет леса ты психонула.

– Та не было там домиков, они пропали.

– Как могут пропасть домики? Это же не одуванчики, которые ветром сдуло.

Мия побежала на балкон проверить наличие домиков. Минуту спустя, она вернулась в недоумении:

– Блять, точно есть. А чё их с коридора не видно?

– Всё там видно, не еби мозги.

Я одел футболку и шорты, и мы направились к выходу. Ключ от квартиры лежал на столике возле входа, и взяв его, мы пошли к двери. Дверь загадочным образом открылась сама. Мы вышли, дверь так же сама закрылась, и превратилась в кривую груду железа. В дневном свете этаж представлял из себя коридор с дверьми, и больше напоминал гостиницу. Двери были расположены близко одна к другой, и я совершенно не мог понять, как у нас была такая большая комната, если дверь к соседям была в паре метров от нашей. Эта мысль не давала мне покоя, и я в раздумьях не заметил, как вышел на улицу.

Яркое солнце освещало двор. Столик возле входа был пуст, и вообще на всей улице не было ни одного человека. Через дорогу от дома был склон, внизу которого виднелись постройки, больше похожие на землянки, вырытые в других холмах. Долина представляла из себя каскад холмов, переливающийся разными цветами в лучах солнца.

– Пошли посмотрим на берег, – предложила Мия.

– Погнали.

Дом был построен из красного кирпича. Это было четырехэтажное здание с множеством окон, и не имело ни одного балкона с входной стороны. С торца дома было пристроено пятиэтажное здание коричневого цвета, которое напоминало панельный дом времён СССР. Оно было продолжением кирпичного дома, и имело закруглённую форму. Окна на стене располагались хаотично и стены вокруг окон была белого цвета. Издалека весь дом напоминал хуй, посыпанный сахарной пудрой.

– По ходу это и есть блочка, о которой вчера дед говорил, – подытожил я.

– Наверно, других блочных пристроек тут не видно.

– И где вообще все люди? Даже котов с собаками нигде не видно.

Мы обошли блочку, и по дороге я думал над словами Мии: ведь действительно, ни котов, ни собак, и даже птиц видно не было. Под балконами находились очень ухоженные небольшие участки, засаженные клубникой. Они казались оазисами на поле из засохших бурьянов. Все участки были просто идеальны, на них не было не единой соринки, и все они были разделены полосами из сорняков шириной около метра. Долее за клубникой стояли засохшие деревья, по высоте почти достигающие третий этаж. По виду казалось, что это были абрикосы: корявая структура и хаотичное распределение веток давала понять, что никто никогда за ними не ухаживал.

Я медленно шел к берегу по песку вперемешку с травой, Мия плелась за мной, постоянно что-то фотографируя на телефон. Впереди были виден мост, и гора на которой всё так же располагались домики, и переплетение лестниц, но, по мере подхода, гора меняла тональность, и становилась темнее, несмотря на яркое дневное солнце. Справа от берега было отверстие, больше напоминавшие нору, в которую затекала река.

На берегу купались трое детей лет десяти и дед-морж, которого мы видели вечером. Он полностью находился в воде, и только глаза и усы были видны на поверхности. Берег был очень грязным: около метра заполняли водоросли тёмно-коричневого цвета, казалось, что они были прибиты волной во время шторма, но волны загадочным образом были метрах в двадцати, и превращались в гладь до самого берега.

– Смотри какой классный пляж, погнали купаться, – зазвенела Мия, и начала снимать топик и шорты.

– Та не гони!!! Ты что, серьёзно будешь тут купаться?

– Конечно буду! Это лучше, чем дома, мы тут остаёмся. Посмотри какая чистая вода.

Мия с разгона забежала в реку, обрызгав деда-моржа и детей. Я стоял, смотрел на происходящее и ничего не понимал. "Она же восемь раз руки помоет, прежде чем сесть обедать, а тут с разгона в водоросли… Что сейчас не так?". Дед-морж поднялся из реки, и начал выходить ко мне. Он напоминал человека-амфибию: сине-розовое тело и прорези в районе грудной клетки.

– Ты не такой как все, уезжайте отсюда, – сказал дед-морж, подойдя ко мне.

– С чего вы взяли?

– Посмотри на свою жену, она рада этому берегу, хотя он её убивает. А ты другой. Ты что, дальтоник?

– Ну да, а что?

– Да ничего. Долина меняем цвета, и нормальные люди тут сходят с ума, и видят вещи, которых нет. Она гипнотизирует.

–Тут всегда так было? А то я смотрю тут и дома построены.

– Нет. 20 лет назад сюда заехали военные, и начали ставить опыты с мутациями. Потом они изменили светоотражение, и заметили, что нормальные люди видят то, чего нет. Лет пять назад программу свернули, меня отпустили, но световосприятие так и осталось, и сюда почти никто не ездит.

– И что делать?

– Пойди в кафе через дорогу. Там хорошо готовят, и работает человек как ты, вот он тебе подскажет что делать.

– Спасибо, сходим.

Дед-морж тем временем развернулся и пошел обратно в реку. Он что-то свистнул детям, нырнул в отверстие возле берега, и все дети последовали за ним. Я смотрел на Мию, которая плескалась в воде, вперемешку с водорослями.

– Мия, вылазь, хватит херней заниматься.

– Ещё пару минут.

– Нет, вылазь, мне тут неплохое кафе подсказали, пошли пожрём нормально.

– Ладно.

Мия медленно вылезла из воды, и казалось, что она сейчас упадет.

– Ты как, нормально? – спросил я

– Да что-то устала. Перекусить – хорошая идея.

Мия натянула на себя шорты и топик, и мы отправились на поиски кафе, который посоветовал дед-морж.

***

Перейдя дорогу напротив дома, мы направились по грунтовой дороге к землянкам в холме напротив. Они находились метрах в пятистах от дороги и путь проходил через глиняный пустырь с небольшими клочками травы вдоль дороги. Палящее солнце грело голову, и отражаясь от оранжевой дороги обжигало ноги и лицо. Я снял футболку и накрыл голову и плечи, Мия тоже сняла топик и последовала моему примеру.

–Ну и жарища, просто жесть, если там не будет холодного чая, я кого-нибудь убью, – завыла Мия.

–Я бы тоже сейчас не отказался от стакана холодного пива.

Я медленно шел, погруженный в мысли о пиве, как внезапно Мия схватила меня за руку, что я от неожиданности подпрыгнул.

–Змея!!! – закричала она, и, прячась за мной, начала тащить меня в сторону.

Я следовал за ней, оглядываясь по сторонам. Змей нигде не было видно, но Мия не переставая орала, и тянула меня за руку. Я остановился и вырвал у неё свою руку.

– Ты что перегрелась? Нет там никаких змей.

– Как это нет!!! – не переставала орать Мия, – Вон же они, две штуки, желто-черные, и сияют как золотые цепочки!!!

–Нет там ничего.

– Ты специально меня подъёбуешь? – с испугом в голосе крикнула она, и побежала в сторону землянок.

Казавшиеся издалека землянки представляли из себя три двухэтажных дома, утопленные в холм, и тот прятал их от солнца с восточной стороны метров на пятнадцать. Перед домами были выстроенные большие навесы, которые закрывались зеленой солнцезащитной тканью. Над входом под навес висела вывеска "Color-Hill Cafe", которая переливалась в лучах полуденного солнца как калейдоскоп. Сквозь зелёную завесу виднелись очертания столиков и силуэт Мии, непрерывно машущий руками. Второй этаж больше был похож на веранду, укрытый такой же тканью, и никаких движений на нем видно не было. Другие два дома были точно такие же, только вывески указывали на наличие в них магазинов "Продукты", и "Хозтовары" в третьем, и издалека напоминали большой зеленый поезд.

Войдя в кафе, я увидел взъерошенную Мию, которая пила воду из стакана. Внутри было довольно уютно: небольшие белые столики, с двух сторон которых стояли лавочки, похожие на шезлонги, на каждом столике горела свеча, обернувшись, я заметил, что ткань совершенно не пропускает солнце внутрь, и от этого чувствовалась прохлада. Стены были украшены множеством картинок, нарисованных цветными карандашами, и по виду напоминали рисунки детей. Слева от входа была небольшая барная стойка, на которой стояла кофе-машина и были закреплены краны, и рядом находилась плита, больше напоминавшая токарный верстак, которая была заставлена кастрюльками, и на которой что-то готовилось.

– Ты по ходу не спешил помогать мне, – злобно сказала Мия, отпиваю воду из стакана.

– От чего спасать? От твоих галюнов?

– Не было у меня никаких галюнов! – крикнула она, – Я их видела, как тебя прям сейчас: две длинные золотые змеи, посыпанные чёрными, как уголь, камнями.

– Бля, ты сама себе веришь, что ты несёшь? – уже с укором сказал я, и та на секунду задумалась.

– Я ей тоже говорил, что это у неё галлюцинации, – раздался голос сзади.

– Тебя вообще никто не спрашивает, – крикнула Мия

Я обернулся и увидел небольшого щупленького мужичка лет пятидесяти. У него была смуглая кожа, тонкая бородка и маленькие глаза. Одет он был в синюю футболку, которая была застирана до катышков, чёрные шорты, и белая кепка с надписью "New-York", и с босыми ногами.

– Арсен, – протянул руку мужичек.

– Платон, – протянул я ему руку, и почувствовал крепкое рукопожатие.

– Хуле припёрлись сюда?

– Квартира от мамкиного дядьки досталась, решили переехать.

– Зря вы сюда приехали, погубит вас долина, много уже народу тут было, никто не выдерживал.

– Так а что за хрень тут происходят? – с интересом спросил я.

– Ниже в холмах стоит старая база. Военные тестировали влияние цвета на психику, и проводили какие-то опыты с мутагенами. Ты наверно выдел уже деда во дворе?

– А, дед-морж, конечно видел, он мне тоже что-то про базу говорил.

– Ха-ха-ха, – рассмеялся Арсен, – Дед-морж, старый хрен , так вот он, в дневное время должен быть в воде и только в ночное время может находиться на суше. Ночью он сторожит дом с блочкой.

– От кого сторожить? – с удивлением спросил я.

– Когда военная база выезжала, многие остались тут жить. Но все эти опыты не прошли даром. Они не могут находиться при солнечном свете, и они себя стали называть "Красные" из за цвета глаз. Со временем они переругались между собой, и теперь часть живет в блочке, часть осталась на базе.

– Теперь понятно, почему дед-морж прошлой ночью очень меня испугался, и назвал "Чужекрасные".

– Да, они их так называют. Те с базы обычно шумные, и когда набухаются, ходят в блочку выяснять отношения.

– Хм, понятно. А что с обычными людьми происходит?

– От цветоизменения у обычных людей начинаются галлюны, и с каждым разом будут всё ярче и реалистичнее. Многие просто ебанутыми становятся, если вовремя не свалят отсюда. Ты, смотрю, как и я, не восприимчив к цвету.

– Да, у меня с цветами с детства беда, – признался я, – Мне даже права выдавать не хотели…

– Это тебя и спасает, – сказал Арсен, и похлопал меня по плечу.

– И что, нельзя ничего сделать? – задал я ему вопрос.

– Не знаю, разве что разбомбить отражатели. Только кто это будет делать? Я стар уже для всего этого говна, а "Красные" днем не могут, а ночью там ничего не видно, да и заботы у них только нажраться, и пойти поорать под блочкой.

Я немного задумался. Какой выбор у меня был? Или валить отсюда, потому что Мия тут тронется на голову, или идти смотреть на базу.

– Обедать будете что-нибудь? – вдруг оторвал меня от мысли Арсен.

– Да, а что есть?

– Я тоже буду, – отозвалась уже успокоившаяся Мия.

– Я обычно на вечер готовлю, – сказал как бы оправдываясь Арсен, – сейчас есть только жаркое и жаренная плотва.

– Пиво есть?

–Конечно, – улыбаясь ответил мужик.

– Давай мне пиво, жаркое, и какой-нибудь салат, – заказал я и уселся за столик к Мие.

– Не хочу я жаркое, – сказала она, – давай пару плотвы, салат, и сделай мне, пожалуйста, холодный чай.

Арсен направился к стойке и начал наливать напитки. Через пару минут он принес пиво и чай, и пошел к плите готовить нам еду.

– Что ты будешь делать? – с интересом спросила Мия.

– Не знаю, ещё не решил, – немного в раздумьях ответил я.

– Что значит блять не решил? Ты хочешь, чтоб я тут шизанутой стала?

– Та куда уж шизанутей, – улыбаясь сказал я.

– Не смешно, – со злобой в голосе сказала Мия, – Ещё один глюк, и я сама свалю отсюда, и живи тут со своими моржами.

Арсен принес еду на разносе и расставил на столе. Это был обычный горшочек жаркого, который обычно делают для себя, и большая тарелка салата из овощей, судя по всему рассчитанная на двоих, три небольшие целиком жаренные плотвы, были сложены на овальной тарелке. Он аккуратно разложил столовые приборы, и поставил на стол перечницу и салфетки.

– Приятного аппетита, – любезно сказал Арсен.

– Спасибо, – в один голос поблагодарили мы.

Еда была просто великолепна. Сочетание специй и овощей приводило в восторг все вкусовые рецепторы, как будто я 10 лет ел абсолютно безвкусную пищу, и открыл для себя существование всех вкусов. Мия спокойно ела рыбу с салатом, постоянно разглядывая рисунке на стенах. Внезапно она как ошпаренная смела рукой тарелку со стола, с криками выпрыгнула со скамейки.

– Блять, что за хрень ты мне принёс, ты хочешь, чтоб я тут сдохла! – истерично закричала Мия в сторону стойки.

Я в растерянности стал смотреть на тарелку и полу, и на перепуганного Арсена. Рыба выглядела вполне нормально, и в тарелке с разбросанными на полу овощами не было ничего необычного.

– Тебя что, опять заглючило? – спросил я её, начиная понимать, что происходит.

– Это тебя заглючило! – не переставала кричать Мия, – Ты что не видишь, там внутри рыбы человеческие глаза, они и сейчас на меня смотрят.

Арсен быстро убрал всё с пола, и принес стакан воде для перепуганной Мии.

– Всё нормально, – успокаивал я её, – нет там ничего.

– Там точно глаза были, – немного начиная успокаиваться сказала Мия.

– Так, или ты что-то делаешь, или мы сегодня же сваливаем отсюда, – с истерикой крикнула она.

– Платон, – окликнул меня Арсен, – Думай быстрее, её сильно быстро накрывает. Потеряешь жену.

Я обнял Мию за плечи, и мы почти бегом отправились домой.

***

Дорога к дому прошла без приключений: мы быстро перебрались через оранжевую поляну, и, пройдя пустой двор, вошли в подъезд. Поднявшись на этаж, я остановился возле переливающейся двери квартиры №329, и посмотрел на нашу корявую дверь с номером №330. Расстояние между ними было метра два-три, и это никак не укладывалось в голове: как у нас могла быть такая большая комната?

– Ну и долго мы будем тут стоять? – устало спросила Мия.

–Да, идём, – ответил я, подходя к двери, и доставая ключ из кармана.

При появлении ключа дверь выровнялась и открылась: мы неторопливо вошли в квартиру. Я бросил ключ на столик, разулся, и вошел в пятно в стене, Мия вошла за мной. Войдя в комнату, я заметил, что что-то не так… Комната как будто чувствовала нас, и подстраивалась под наши желания и настроение: первой на входе оказалась спальня, и сразу за ней следовала кухня. Остальные комнаты были расположены в хаотическом порядке, как будто кто-то помешал домино.

– Ура, кровать, я так устала, капец, – сказала Мия, и плюхнулась на постель.

– Чай будешь?

– Да, сделай.

– Слушай, что ты собираешь делать? Я не хочу постоянно глюки ловить, я так реально шизонутой стану.

– Хочу после захода солнца сходить в кафе, пообщаться с красными, может узнаю что-нибудь.

– Я с тобой.

– Неа, вдруг опять глюки, сиди дома.

– Ага, ты там нажрешься, начнешь к бабам приставать.

– Какие бабы? Они ж красные. Я только чтоб узнать, что и как.

– Да, конечно, знаю я тебя, опрокинешь пару пива, и ты точно на глаза уже смотреть не будешь.

– Я с тобой, и не волнует!!! – категорично подытожила Мия.

Я не стал с ней спорить, и пошел на кухню заварить чай. Удивительным образом, чайник уже стоял на плите, и при моём входе пронзительно засвистел. Я выключил плиту и начал искать чашки в шкафах. В шкафах находились железные банки, в которых обычно хранятся крупы и прочие сыпучие вещи. В одном из шкафов я нашел чашки, которые были похожи на маленькие глиняные черепки с ручками. Я ополоснул их водой от пыли, и в руках они покрылись черной росписью на золотом фоне. От удивления уронил чашки на пол, но те отпружинили от пола словно теннисные мячики, и стали на стол возле плиты, в ожидании чая. В памяти сразу же промелькнули сегодняшние события, и чёрно-золотые змеи Мии, и я в раздумьях пытался найти связь.

Рисунки на чашках напоминали руны: опоясывающие черные кольца, внутри которых изображались знаки в виде рыб, глаз и животных, по всей окружности. Я насыпал чай и залил кипяток. При попадании воды, чашки тотчас же поменяли цвет на противоположный: чёрная чашка с невероятно яркими золотыми узорами, которыми можно было осветить целую комнату. Я взял их, и пошел к кровати, где отдыхала Мия: при перемещении чашек золотой свет тянулся за чашками как змеи, утончаясь и исчезая. Войдя в комнату, я поставил чай на наши столики.

– Ну что, во сколько выходим? – спросила Мия.

– Может ты дома останешься?

– Хера тебе, я уже там танцую, – отрезала она, и начала лёжа на кровати изображать танцевальные движения.

– Ясно… Ну, наверно пойдем после заката, может тебя хоть глючить не будет. Только я хочу кое-то проверить.

– Что, – с интересом спросила Мия.

– Кто у нас соседи? Пойду постучусь, типа соль закончилась.

– Нахер они тебе нада? Тебе ж сказали, что красные.

– Хочу посмотреть.

Я вышел из комнаты, взял ключ и вышел и подъезд. Соседняя дверь переливалась изумрудным цветом, и казалось, что она сделана из цельного драгоценного камня, у двери не было видно петель, и она больше напоминала зеркало в рамке. На этаже было еще пять дверей, и каждая из них отличалась от предыдущей. Обойдя коридор, я вернулся к зелёной двери и аккуратно постучался в неё. За дверью слышался какой-то шорох, но никто не подавал голос. Я постучал еще раз – за дверью не было слышно ни звука. Я постоял пару минул, и пошел к себе.

– Ну как успехи? – с интересом спросила Мия, когда я вошел в комнату.

– Да никак. Никто не открыл.

– Понятное дело, они же света боятся.

– Ну могли хотя бы ответить…

Я отпил чай, и чашка снова начинала приобретать свой первоначальный цвет.

– Короче, отдыхай, уже почти пять, солнце по идее сядет часов в восемь. Я там видел спортзал, пойду немного железки потаскаю. К восьми будь готова.

Допив чай, я направился в сторону тёмно-синего очертания спортзала. Я вошел в центр комнаты, и перед мной снова появился овальный стол. Проходя мимо него, я спонтанно потащил один стул спинку, и все остальные одиннадцать повторили движение моего стула, издавая при этом оглушительный скрежет об пол. Я бросил стул, и присел, закрывая уши – стулья моментально стали на свои места. Еще раз посмотрев на стол, и больше не рискуя экспериментировать, я ушел в сторону спортзала. Зал был небольшой: скамейка с штангой килограмм на восемьдесят, с десяток разных гантель, шведская стенка с турником возле стены, и кожаный мешок в углу. В перерывах между подходами я смотрел в окно на гору с лестницами и домиками. На них не было видно никакой активности, и я решил, что там тоже могли жить красные, которые не переносят солнечный свет.

В следующей затемненной комнате виднелись очертания дивана и какой-то мебели. Позанимавшись, я решил проверить что находится в той комнате, которой вчера не было. Комната была без окна, и имела тусклое освещение. В одном углу стоял диван и маленький холодильник возле него. В другом – огромный плазменный телевизор. Я сел на диван и нащупал пульт рукой.

"Что же тут показывают? – подумал я, и нажал на кнопку"

Первое что предстало перед моим взором – это порно. Такого поворота я точно не ожидал, и немного удивился. Я начал переключать каналы, но по другим было тоже порево, только каждый канал имел свою тематику, от мультфильмов до карликов. Я заглянул в маленький холодильник возле дивана, и нашел там баночку холодного пепси. Сладкий напиток немного остудил мой пыл, и выключив телевизор я отправился к жене.

– Где ты ходишь? – спросила Мия, крася ногти, – Я уже начинаю собираться.

– В спортзале, и еще нашел кинозал.

– О, класс, будем по вечерам кино смотреть.

– Не думаю… Я в душ, собирайся потихоньку.

Я подошел к тумбочке, и перед мной появилась дверь. Толкнув её, я вошел в душ и, включив воду, погрузился в раздумья. "Кем тут был мой родственник? Как комната знает, что именно нам нужно? Что за странный стол посреди комнаты, и чьи дети купались с дедом-моржом, если тут живут только красные? – эти и другие мысли крутились в голове, и я не мог найти на них рациональные ответы." Минут десять я задумавшись простоял в струях теплой воды, когда услышал стук в стену:

– Ты где там пропал? – спросила Мия.

– Уже выхожу, – ответил я выключая воду, и на ходу вытираясь полотенцем.

Мия была уже собрана: она была в голубых рваных джинсах и белой футболке. Светлые волосы были собраны в хвостик и заколоты большой серебряной заколкой с голубыми камнями. Минимум макияжа на лице лишь подчеркивали её природную красоту. Она сидела на краю кровати и рассматривала фотографии в телефоне. Я оделся, взял в тумбочке немного денег и сунул их себе в карман.

– Ну что, пошли знакомиться с красными? – предложил я.

– Погнали, посмотрим кто в теремочке живет.

Мы вышли в подъезд, и тяжелая дверь за нами, скрипя засовами, снова превратилась в груду железа.

***

Сквозь пыльные окна подъезда виднелись верхушки холмов, на которых играли лучи заходящего солнца. В подъезде никого не было, и мы, не спеша вышли по сумеречному подъезду во двор. Возле входа традиционно сидел дед-морж и пил какой-то странный напиток зеленого цвета, который подливал из старого чайника.

– Привет молодежь, – поздоровался с нами дед, шевеля усами, – далеко собрались?

– Решили в кафе прогуляться, – ответил я.

– Зря, я бы не советовал, – делая глоток своего напитка, ответил дед-морж, – чужекрасные там напиваются и начинают херней заниматься.

– Я думаю мы справимся, хотелось бы и с ними пообщаться.

– Ну удачи.

Мы отошли от столика, и направились к кафе в холме. Из соседнего подъезда вышли две женщины лет тридцати пяти – сорока и направлялись в нашу сторону. Они были одеты в повседневную одежду: юбки по колено и короткие футболки, на ногах разноцветные летние шлепанцы. У них была белая кожа и красные глаза, которые очень выделялась на фоне цветной одежды. Одна была внешне очень красивая: чёрные волосы были аккуратно собраны в пучок, красная помада и немного восточный разрез глаз делал её похожей на японскую принцессу XII-го века при дворе императора; вторая была немного старше: тёмные волосы сплетенные в косу закрепленные резинкой и отсутствие макияжа на лице не делали её хуже подруги. Обе имели потрясающие фигуры, которые подчеркивала простая, но искусно подобранная одежда, и в наступающих сумерках создавалось впечатление, что их кожа излучает лёгкое, светло-голубое сияние. В какой-то момент я поймал себя на мысли, что если снять с них одежду, то они будут похожи на привидения.

– Добрый вечер девушки, вы тоже в кафе направляетесь? Присоединяйтесь к нам, а то мы тут недавно, и никого не знаем.

Мия со злобой одернула меня за футболку, что я чуть не упал, но я только засмеялся, и наклоняясь обнял жену за талию. Девушки с недоверием переглянулись, и тоже засмеялись, но ничего не ответив продолжали свой путь.

– Ну так что, идете с нами? – еще раз пригласил их я.

– Нет, мы туда не ходим, – сказала та, что старше, – у нас с ними сложные отношения.

– Я слышал, дед-морж говорил. А что у вас произошло, что вы с ними не общаетесь?

– Я ты как думаешь? Что может произойти между мужиками и женщинами? – ответила та, что младше.

– Стоп, – начал рассуждать я, – Вы хотите сказать, что в блочке и доме живут одни женщины, а на старой базе одни мужики?

– Ты что, в клубе эрудитов состоишь? Бинго! – с иронией в голосе прозвенела старшая.

– Правда у них есть там пара баб, например одна моя сестра, назло мне туда ушла, но то уже давняя история.

– Что за история? Идти то нам еще минут двадцать. Кстати, как вас зовут? Я, Платон, а это моя жена, Мия.

–Рита, – представилась младшая, – Очень приятно.

– Лариса.

– Так что там за история? – не унимался я.

– Да ничего необычного, – начала Лариса, – Нормальные мужики выехали, так как начинали дуреть от долины, и эти начали бухать, ну и немного их, вот и начался дележ. Сестра к моему бывшему в кровать прыгнула, ну а мы назло всем ушли в блочку. Тут нас всего на всю долину человек тридцать осталось. Вот мужики как нажрутся, так и приходят нам орать под окна, только дед их разгоняет.

– А чего не уедете отсюда?

– Посмотри на нас! Мы же ходячая кунсткамера. К нам никто не лезет из-за цветной долины, и мы никуда не рыпаемся.

– А с чего же вы живете?

– Клубнику видел за блочкой? Так вот она каждый вечер новая нарастает. Сейчас её соберут, и вывезут на вечерний базар.

– А мужики за счет чего живут? – с интересом спросил я.

– У них на базе излучатели стоят, они вообще не работают, бухают только по ночам. Их излучатели питают пару сёл вокруг, вот им все и платят.

– Та они получается на всю долину влияют?

– Да.

– А вы сейчас куда направляетесь? – с интересом спросила Мия.

– Мы вечером ходим в магазин, днем то мы не можем, – ответила Рита.

– Но я бы вам не советовала идти в кафе, – продолжила она, – у нас тут не часто увидишь простую девушку, могут быть конфликты.

– Я думаю, мы справимся. – подумав, сказал я.

По мере наступления темноты, кожа девушек сияла всё ярче, и в открытых местах казалось, что тело было намазано тонким слоем фосфорного крема, которое должно было привлекать комаров, но вместо этого комары кусали нас с Мией, а их будто облетали стороной. Мы подошли к холму, и девушки попрощавшись, направились в сторону магазинов.

– Ну что, готова врываться на территорию привидений?

– Не пугай меня, – отмахнулась Мия, – и не с такими справлялись.

Мы вошли в кафе, и открыли рты от увиденного.

***

Внутри играла негромкая современная музыка, и несколько столиков уже были заняты. Их занимали чужекрасные мужики, которые светились так же, как и девушки, с которыми мы шли, и их сияние было видно в неярком освещении кафе. Возраст посетителей можно было определить по яркости: те, что помоложе, сияли ярче, и это создавало контраст за столиками. Картинки над столиками, которые были заняты, как-будто оживали от сияния посетителей: стена была похожа на большой цветной организм, который жил своей жизнью, и казалось, что он укрывает стол ярким цветным покрывалом, и чем дальше от столика, тем тускнее мерцали рисунки на стене.

При нашем появлении все разом обернулись в нашу сторону, и возникло ощущение, что даже затихла музыка. Мы подошли к свободному столику, я усадил Мию, и присел сам. На столике лежали ламинированные листы с меню, и мы принялись изучать всё то море кулинарных шедевров, которое мог предложить Арсен. Список блюд был стандартным для забегаловок: пара салатов, картошка, пельмени, и большой выбор алкоголя. С нас всё так же не переставая пялилась местная публика. Как будто мы пришли в сельский клуб на дискотеку, и колхозники тут же начинают между собой обсуждать, со скольких ударов меня можно вырубить, и что они потом будут делать с моей тёлкой, пока я буду вытирать сопли в ближайшей луже. Их красные, почти светящиеся глаза, на свело-голубом фоне лица, будто пронизывали насквозь словно рентген, и казалось, что они прикасаются к тебе своим излучением. Это вызывало дискомфорт, и вопрос насчет алкоголя не заставил себя долго ждать.

– Давай уже что-нибудь закажем, – предложила Мия, – Мне нужно расслабиться, а то эти урки скоро глаза об нас сломают.

– Ок, я тоже себя немного неудобно чувствую. Что будешь пить?

– Давай по пиву, и картошку фри закажем.

– Я, пожалуй, ещё водки под картошку возьму.

Я встал из-за стола и направился к стойке, за которой Арсен неторопливо протирал стаканы полотенцем. Возле стойки, судя по сиянию, стоял красный среднего возраста, и что-то активно рассказывал хозяину, маша руками и разливая пиво во все стороны. При моём приближении Арсен медленно расплылся в улыбке, и мужик возле стойки, перестав махать руками, перевёл взгляд на меня. Красный был похож на пасечника: грушевидное лицо с густыми бровями и усами, такое же грушевидное тело с короткими ногами; у него были большие ладони, и судя по сиянию был среднего возраста. Он был одет в соломенную шляпу, светлую рубашку с коротким рукавом и спортивные штаны.

– Привет Арсен. Сделай две "фри", два пива, и сто водочки.

– Привет Платон. Решили вечерок у нас скоротать? Рад видеть. Сейчас всё сделаю.

Арсен отложил стакан с полотенцем, и принялся копошиться у себя за стойкой. Красный еще несколько секунд смотрел на меня, словно не решаясь заговорить.

– Иван, – сказал красный, и протянул мне руку.

Я не ожидал от него такого жеста, но и не поздороваться было бы не уважением местных.

– Платон, – сказал я, и пожал его большую руку.

Первое ощущение от рукопожатия было как ожег крапивы, и после пары секунд чувство сменилось на лёгкий удар электрическим током. Я в испуге вырвал свою руку и отпрыгнул в сторону. Иван громко рассмеялся, и все присутствующие в зале подхватили этот гогот, и на некоторое время заглушили музыку. Все не прекращая смеялись и показывали на меня пальцами, а я, ничего не понимая, смотрел на руку, которая немного покраснела от прикосновения красного.

Смех постепенно угасал, и Иван, немного успокоившись, и отпив пива из бокала, снова обратился ко мне:

– Давно приехали? – спросил он.

– Вчера, – бросил я, потираю руку.

– Зачем приехали?

– Жить.

Он снова громко рассмеялся, и пошел к столикам что-то рассказывать присутствующим. Те тоже снова засмеялись, и дружно зазвенели бокалами с пивом. Арсен тем временем налил два бокала пива, сто грамм водки в графинчик, и поставил всё на стойку. Явзял пиво и отнес за столик.

– Это что только что было? – с удивлением спросила Мия.

– Эти красные ещё суки и током бьются, – ответил я, и показал покрасневшую руку.

– Херасе! По ходу их нормально тут облучило. Как они до сих пор живут?

– Да они блять ходячие батарейки. Ты посмотри на них. Тут каждого можно в электромобиль засунуть вместо аккумулятора, зарядка картошка фри и пара пива, и всё, катайся двадцать лет. Слыш, а это ничё такой старт-ап.

Мия улыбнулась и отпила из бокала, я тоже пригубил пиво, и пошел обратно к стойке за картошкой и графинчиком. Еда уже стояла на стойке, а Арсен, выполнив заказ, продолжал протирать стаканы белым полотенцем, закинув его через плечё.

– Тут все новенькие попадаются на эту уловку красных, и каждый раз они ржут как кони, – улыбаясь сказал Арсен, – У них тут что-то типа соревнования, кто зажжет новичка.

– Неприятное ощущение быть клоуном на арене идиотизма.

– Я бы вам не советовал тут надолго задерживаться, они скоро нажрутся, могут быть конфликты, тем более твою жену ещё не зажгли, и много кто захочет быть первым.

– Перехочет, я им зажигалку сломаю, – немного разозлившись сказал я.

– Дело твоё, – с дедовской мудростью в голосе сказал Арсен, – Моё дело предупредить.

Вечер постепенно набирал обороты. В кафе по одному стягивались красные, заполняли столики, и теперь вся стена как будто жила полноценной жизнью, укрывая почти всё кафе ярким цветным одеялом. Мужики шумно смеялись, и постоянно бродили туда-сюда, кто к стойке за очередной порцией бухлишка, кто на улицу закурить сигаретку. По мере опьянения их сияние немного угасало, что терялась разница в возрасте, но немного становилось понятно, кто еще трезвый, а кто уже в говно. Периодически за столиками возникали небольшие потасовки, и мужики с шумом выходили на улицу на перекур. Мы сидели ели картошку с пивом и делились первыми впечатлениями о долине.

– Ну, за наш первый день в долине! – произнес я тост, подняв рюмку с водкой.

– За нас, – ответила Мия, подняв бокал с пивом, и мы, не спеша выпили.

– Как тебе первые впечатления? – спросил я.

– Ну так себе, квартира неплохая, а вот днем не понятно, где правда, а где глюк, действительно можно с ума сойти.

– Ну Арсен же предупреждал, буду что-то думать.

– Что думать? Завтра иди решай что-то с излучателем, или мы завтра же валим отсюда.

На минуту я задумался о излучателе. Если они снабжают электричеством пару сёл, тогда ломать их было бы неправильно, а с другой стороны, почему это должно быть моей проблемой? Пусть государство обеспечивает, а не толпа светящихся алкашей.

Ход моих мыслей оборвал красный, шумно завалившийся и зацепивший наш стол, от чего тот со скрипом отодвинулся. Мы отпрыгнули в стороны, чтобы пролившееся пиво не вымазало одежду. Мужики с соседнего столика подскочили на помощь своему товарищу, и начали помогать тому подняться на ноги. В этот момент я услышал громкий крик Мии, и глядя через столик, я увидел, что она уже бьёт красного пивным бокалом наотмашь. Я мигом подскочил к Мии, и двумя руками оттолкнул красного от неё, что тот отлетел к соседнему столику, и завалил посуду компании, наблюдавшей за процессом. Я отодвинут Мию дальше к столику, взял со стола в одну руку вилку, в другую пивной бокал, и стал ожидать действий красных. Подогретые алкоголем красные взбодрились, и начали выскакивать из-за столов и направляться к нам.

– Пиздец тебе пацан, – крикнул пасечник, – Тебе же говорил Арсен, валите отсюда.

Я оглянулся на Мию, которая стояла перепуганная за мной, и потирала красные пятна на руке. Толпа подхватила крик пасечника: "Молись пацан», «Ты домой сегодня не дойдешь" – были слышны выкрики из толпы. Пара красных взяли в руки стулья и с шумом начали подходить ко мне. Страх вперемешку со злостью смешались внутри меня, и понимая, что выбраться будет тяжело, я начал отходить к сетке, чтобы при возможности попробовать прорваться через неё наружу, но мои мысли прервала внезапно затихшая музыка.

– А ну свалил все от них! – раздался громкий женский голос возле входа в кафе.

Красные на миг замерли, и все перевели взгляд на голос. Там стояла женщина средних лет с очень ярким сиянием. У неё были светлые волосы с пышной прической, продолговатое лицо и ярко-красная помада, которая сияла так же, как красные глаза. На ней было тёмно-фиолетовое полупрозрачное платье, которое обтягивало фигуру. Свечение её было настолько сильным, что пробивалось сквозь платье, и сверху казалось, что на ней нарисованы ветки метро, по которым постоянно ездят светящиеся поезда.

– Я сказала успокоились, – еще раз крикнула женщина, и все красные как под звук дудочки, разошлись, кто на улицу, кто уселся обратно за столики.

Мы с Мией вышли из-за стола, и ничего не понимая направились к выходу.

– Тамара, – представилась женщина

– Руку подавать не буду, – с иронией в голосе сказала она.

– Да уж, – ответил я.

– Я Платон, это моя жена Мия.

– Уезжайте отсюда, вам тут не место. Тут не любят чужих, они вас не оставят в покое.

– Это мы еще посмотрим, – сказал я, и мы с Мией не спеша вышли на улицу.

Снаружи кафе курили четверо красных, и что-то громко обсуждали. В ночной темноте их свечение казалось ярче, а красные глаза с мерцающими огоньками сигарет больше напоминали заблудившихся светлячков, прилетевших на маяк. При нашем появлении они, замолчав, проводили нас злобными взглядами, и выбросив окурки на землю вернулись в кафе.

Отойдя метров двадцать, нас окликнул женский голос, в котором я узнал Тамару. Мы остановились, и повернулись в сторону голоса. Она шла размеренным шагом, освещая всё вокруг себя, и при её движении поезда на платье двигались быстрее и описывали разнообразные фигуры, похожие на те, которые были на чашках у нас дома.

– Платон, хочешь бесплатный совет? Не пытайся быть героем! Ты тут один, и твоё световосприятие тебе не поможет. Днем тут происходят вещи похуже ночных попоек, и поверь, они тебе точно не понравятся.

– Не слушай ты её, – вмешалась Мия, – То, что ты нам помогла, ещё ничего не значит, ты такая же, как и все тут.

– Не лезь, девочка, – вспылила Тамара, – Ты тут вообще не жилец, ещё пару дней и психушка твой дом.

– Слушай, лампа, вы тут все на излучателе живете, посмотрим, что будет, если вдруг все ваши лампочки работать перестанут, – крикнула в ответ Мия.

– Излучатель вы не тронете. Платон, не превращайся в своего деда Бориса, он и так нам много проблем тут создал. У тебя не получится, как и у него.

– Эй, полегче, не ори на мою жену, – сделав шаг вперёд громко сказал я, пытаясь остановить крик двух чаек, – Я не знаю, что тут натворил мой дед, но я не хочу, чтоб моя жена сошла с ума.

– У вас тут общество бесполезных людей, какой с вас толк? Бухать ночами? Я удивляюсь, как базу до сих пор не закрыли полностью.

– Дурачёк, – засмеялась Тамара, – Ты не знаешь, с чем связываешься. Твой дед тоже был уверен, что сможет сделать нас нормальными, если выключит излучатель. И где он сейчас?

Действительно, где он сейчас? И откуда Тамара знает его? Я осознал, что абсолютно ничего не знаю о своём двоюродном деде, кроме различных слухов и невероятных историй, которые мне рассказывала моя бабуля, когда я был маленьким. В последнее время я не слышал, чтобы в семье кто-то умирал, и появление наследства в виде квартиры сначала немного озадачило меня, но ввиду сложившихся обстоятельств, я не стал задавать вопросы, и, долго не думая, отправился сюда, в долину. Слова Тамары заставили меня задуматься: чем же на самом деле он тут занимался, и почему она так уверена, что у меня ничего не получится?

На наш крик выбежало трое красных, и Тамара, смеясь направилась к ним, и перекинувшись парой слов, они все вошли в кафе. Мы направились в сторону огней блочки, и не спеша шли в темноте цепляясь ногами за сухую траву.

– Что будем делать? – спросила Мия, – Я не думаю, что на этом всё закончится.

– Завтра пойду в разведку, нужно хоть глянуть, что из себя представляют излучатели, а потом решу, что с ними делать.

– Что там решать? – вспылила Мия, – Нужно развалить всё! Я не хочу тут стать полной дурой.

– ОК, ОК, – успокоил я её, – Но всё равно на "фонарь" идти нельзя, нужен какой-то план, тем более что я один.

Мы неторопливо подходили к блочке, где так же за столиком сидел дед-морж, и пил свой зелёный напиток из чайника.

– Как погуляли, молодежь? – спокойно спросил он.

– Бывало и лучше. – немного уставшим голосом ответил я.

– А я вас предупреждал, – отпивая напиток рявкнул дед-морж, – теперь поди опять чужекрасные ночью припрутся.

– Слушай, а ты знал моего деда, Бориса?

– Кто ж его тут не знал? Много он тут шума наделал, всё пытался вылечить всех. Он на базе с мутациями работал, и во многом винил себя за излучение.

– А кто такая Тамара, что её все красные слушаются? – с интересом спросил я.

– Хе-хе, – заскрипел дед-морж, – Давно о ней не было слышно. Она была женой Бориса, они работали вместе, и она первая попала под излучение. Её все слушают потому, что она и своих зажечь может.

Эта информация повергла меня в ещё большие раздумья, и я, ничего не отвечая, отправился домой. Войдя в комнату, я зажег свет, и разувшись направился в спальню, которая сегодня вечером, чувствуя нашу усталость, располагалась самой первой. Раздевшись, я вошел в душ, и струи тёплой воды приятными ручейками побежали по моему телу, но мысли в голове не давали мне расслабиться. Почему Тамара не сказала мне про моего деда, и неужели она знает, что случится, если выключить излучатель? Я выключил воду, насухо вытерся полотенцем, и лёг в кровать, в которой уже лежала Мия. Я пожелал ей спокойной ночи, и задул свечку.

Пребывая в полудреме, сквозь накатывающий сон я услышал звук брелка сигнализации, который с ключами лежал на столике возле входа. Вскочив с кровати, в темноте я нащупал свечку, зажег, и побежал к выходу. Я схватил звенящий брелок со столика, выключая по пути сигнализацию, побежал на улицу, где стояла машина. Возле перевернутого столика, держась за голову сидел дед-морж, и впереди я увидел красных, сияющих посреди ночи, бегущих в направлении кафе. Я поправил столик, стул, и усадил на него деда. С минуту он что-то поворчал, и отправился в подъезд. Я провел его взглядом, и отправился смотреть причину срабатывания сигнализации: у машины была разбита задняя фара; левое боковое зеркало так же было в трещинах, и болталось на проводе; вся левая сторона была в царапинах, которые было чётко видно в свете фонаря.

– Чтоб вы сдохли, пидары! – со злостью в голосе крикнул я вслед уже прилично убежавшим красным, – Я это так не оставлю!

Ещё несколько минут я изучал повреждения машины, оценивая, сколько мне будет стоить ремонт. Я оторвал болтающееся зеркало, кинул его в багажник, и, поставив машину на сигнализацию пошел домой, проклиная красных.

***

Остаток ночи мне снились кошмары, и с первыми лучами солнца я уже не мог сомкнуть глаз. Встав с кровати, я аккуратно, чтобы не разбудить Мию, отправился в душ. Приняв утренние процедуры, я пошел на кухню, где уже во всю кипел чайник. Заварив чай, я принялся изучать узоры на чашке, которые были точь-в-точь как на платье Тамары. Для меня оставалось загадкой, что они обозначают, но я чувствовал в этом какую-то связь, и казалось, что я их видел ранее. Выпив чай, я вернулся в спальню, где уже проснулась Мия.

– Что там вчера случилось? – сонным голосом спросила она, – А то я сразу вырубилась.

– Светящиеся гандоны разбили нашу машину, – со злобой в голосе сказал я.

– Как разбили? – вскочив с кровати спросила Мия, – Они тут что, совсем охерели? – уже криком сказала она.

– Это я сегодня и узнаю, – натягивая штаны ответил я.

– Что ты планируешь делать?

– Схожу в магазин, потом к Арсену, нужно узнать куда идти.

– А в магазин зачем?

– Ну не пойду же я с пустыми руками, – возразил я, – Может в "Хозяйственном" хоть какая-то сапёрная лопатка есть, мало ли что по пути будет.

– Ну да, ты прав. А мне что целый день делать? —с нотками грусти спросила Мия.

– Не знаю… На улице тебе нельзя, поброди по комнате, тут же спортзал есть, кино-комната, займи себя чем-нибудь. Я постараюсь недолго.

Я поцеловал Мию, одел футболку, кепку, взял очки, и обувшись в кроссовки вышел из квартиры. Во дворе никого не было, и подойдя к машине, я ещё раз прикинул величину ущерба: фара, зеркало и покраска бочины; потрогал пальцем глубину царапин, и, громко ругаясь вслух пошел в сторону магазинов.

Утреннее солнце еще не обжигало кожу, но ярко светило в глаза, так что солнцезащитные очки очень спасали ситуацию, но несмотря на них, приходилось опускать голову, так как холмы впереди казались лишь тёмными пятнами, и под ногами постоянно путались сухие остатки травы. Возле входа в кафе везде валялись пустые бутылки и окурки от сигарет. Дверь была широко распахнута, и по моим коротким наблюдениям, она никогда не закрывалась. Внутри я увидел Арсена, спокойно моющего полы между столиков. Похоже, он только начал свой ритуал уборки, поскольку часть столов ещё стояли криво, и кое-где валялись пустые стаканчики и бутылки.

– Привет Арсен.

– А, Платон, привет. Ну и шороха ты вчера тут навёл. Весь вечер местные тебя обсуждали. Тамара не часто в кафе приходит, наверно прознала, что ты Борькин родственник.

– Ты знал моего деда?

– Конечно знал, его тут все знали, хороший мужик, только местные его недолюбливали, что на него облучение не действовало. Ходили слухи, что сама Тамара от него и избавилась.

– Это уже интересно, – задумался я.

– Эти суки мне ещё и машину поцарапали.

– Я что-то слышал, что собирались куда-то. Да, не хорошо, – с сочувствие в голосе сказал он.

– Слушай, хочу к базе прогуляться, посмотреть, что и как, а то сам понимаешь, и Мия не может на улицу выйти, и машину я им простить не могу. Куда идти, и что с собой лучше брать?

– Я вижу, отговаривать тебя бесполезно, – задумчиво пробормотал Арсен, – ну пойдем со мной в "Хозяйственый", посмотрим, что тебе можно подобрать, – сунув швабру в ведро предложил он.

Мы вышли из кафе и направились в сторону магазинов. Дверь, как и в кафе, была полностью открыта, и войдя внутрь, казалось, что попал на склад ненужного хлама, чем в магазин. Внутри было очень просторно: вдоль стен стоял наваленный кучами различный инвентарь, от вёдер и тазиков, до садового инвентаря. На стенах висели связанные мотки верёвки разного диаметра и плетения, под ними аккуратно сложено находился электроинструмент. Арсен по-хозяйски обошел магазин, взял небольшой спортивный рюкзак, и принялся собирать меня в дорогу: бутылка воды, моток верёвки, пачка спичек, компас, пачка сухарей и небольшая складная лопата.

– Слушай, ты меня как в поход собрал, – с иронией в голосе сказал я.

– Ты мне ещё спасибо скажешь, – парировал Арсен, – туда идти часа полтора через холмы, пригодится.

– Сколько я тебе должен? – спросил я его, начиная лазить по карманам в поисках денег.

– Пока нисколько, у меня свой интерес с красными.

Не став с ним спорить, я закинул рюкзак на спину. Выйдя из магазина, мы подошли к кафе и остановились возле входа.

– Смотри, тебе туда, – указывая рукой на север сказал он, – Осторожно между холмами, не сходи с тропы, по которой ходят красные. Вон видишь верхушку вдалеке? Вот за ней должна быть база. Ну, и смотри по сторонам, а то всякие слухи ходят.

– Какие слухи? – немного насторожившись спросил я, – Красных днем нет же.

– Красных нет, но ты же знаешь деда-моржа? Вот говорят, что есть подобные в холмах.

От таких новостей мне стало немного не по себе, и я уже обрадовался, что взял с собой лопатку. Я смотрел вдаль, и прикидывал, что идти больше, чем полтора часа, и скорее всего придется потратить целый день. Я поблагодарил Арсена, и пошел в указанную им строну.

***

Яркое июньское солнце всё больше нагревало воздух, и очень быстро утренняя свежесть сменилась невыносимой духотой. По пути не было ни единой тени, и рюкзак на спине немного усугублял ситуацию так как футболка на спине была уже насквозь мокрая от пота и вызывала дискомфорт. Чем дальше я проходил, тем больше менялась картинка вокруг. Почти пройдя один небольшой холм, начала появляться тень от него, в которой росли небольшие кустарники похожие на смородину: невысокие ровные ветки с клиновидными густыми листьями. Плодов и цветов на кустах не было, и я не видел в них никакого смысла: не плодоносят и кормить ими некого, так как я еще не видел в долине никакой живности.

Далее, начали появляться кустарники побольше, похожие на сирень: тонкие стволы высотой около трех метров с густыми листьями, которые росли только на верхушках, и проходя под ними ощущалась прохлада после палящего солнца. Они располагались в хаотическом порядке и напоминали лабиринт, проходя через который я сбился с тропы, и возникло чувство, что я иду не туда. Я остановился, и нашел в рюкзаке компас, которые мне дал Арсен. Одев его на руку, я осознал, что шел некоторое время не в ту сторону, выбрав правильное направление, начал выбираться из зарослей.

Проходя дальше по лабиринту, тропа начинала сужаться, и кусты постепенно перемешивались с наполовину сухими деревьями, и через пару сотен метров кусты пропали совсем. Проход находился между двумя холмами, и приходилось перепрыгивать с пригорка на пригорок в тени деревьев похожих на ивы: тонкие длинные ветки с густыми полукруглыми листьями ярко-зеленого цвета постоянно приходилось убирать в стороны перед собой, чтобы они не хлестали по лицу под легким дуновением ветра которые больше напоминал сквозняк, проходящий между холмами. Впереди слышался шум ручья, и я обрадовался, что можно будет передохнуть и освежиться.

По мере прохождения шум воды усиливался, и я уже предвкушал купание в прохладной речке, но обойдя холм, увиденное охладило меня похлеще ледяного душа: на берегу ручья, шириной около метра, стояло два животных, издалека похожих на собак. Я достал лопатку и рюкзака, и тихими шагами начал приближаться к ним. У них была серая короткая шерсть, и длинные заостренные морды. Они пили из ручья, и даже подойдя ближе они не обратили на меня никакого внимания. У собак были лапы с тремя толстыми фалангами, по краям головы были крохотные уши, между которыми горизонтально располагался большой нарост, похожий на гребень. Подойдя почти к ручью, гребни на головах животных поднялись, освободив прижатые уши, они подняли головы и оскалили белые клыки. Встретившись взглядами, на некоторое мгновение мы замерли, и я смог рассмотреть их: небольшая пасть на продолговатой морде, нетипичная для собак, с двумя длинными клыками и парой мелких зубов, веки глаз часто моргали из стороны к центру, и вертикальные змеиные зрачки красного цвета на желтом фоне вызвали у меня больше страх чем интерес. Существа, зашипев, переглянувшись между собой, потом снова посмотрели на меня, и развернувшись быстро убежали по тропе между холмами.

Несколько минут я стоял в оцепенении, не понимая, что я только что увидел: это была смесь собаки с головой монстра из фильма "Чужие", и я пока не мог представить, где именно они живут, сколько их тут, и чем они питаются. Вспомнив деда-моржа и рассказы Арсена, я начинал строить картину, каких ещё чудес можно ожидать, и пытался отогнать от себя дурные мысли, так как перспектива встретиться с чем-то подобным, имея в руках лишь одну раскладную лопатку, уже не была такой радужной. На мгновение я перевёл взгляд на ручей, и сначала не сразу понял, что происходит: ручей стекал с холма, расположенного слева от меня, и за ивовыми деревьями не было видно истока. Медленный поток с шумом пересекал пологое ущелье между холмами, и, поднимаясь на противоположный метра на два, нарушая все законы физики, исчезал в узкой щели в холме, похожей на большой почтовый ящик. "Какого хуя тут происходит?" – подумал про себя я, вертя головой из стороны в сторону, пытаясь понять, каким образом вода может подниматься вверх.

Я подошел ближе к ручью, и сразу отпрыгнул назад: часть подошвы, которой я ступил на мокрый берег, начал оплавляться, и в воздухе сразу распространился запах плавленой резины. Быстро вытирая подошву кроссовка, я подошел к дереву, и отломил небольшой кусок ветки. Бросив её в ручей, тот быстро подхватил её и понес вверх, попутно буквально расплавляя её, и уже к прорези в холме от ветки не осталось и следа. Бросив ещё пару веток, и проверив эксперимент, я перепрыгнул через ручей, и, ещё пару раз обернувшись, пошел дальше по ущелью, куда убежали животные, которые, из-за сходства чужого и собаки, я назвал "Чужебаки".

Ветки деревьев, тень, и гуляющий ветерок больше напоминали коридор замка, но было светло как вечером. Обходя холм по тропе, моему взору предстала большая поляна, которая находилась ниже метров на десять, и отделялась от ущелья крутой горой, внизу которой виднелись остатки фундамента, заросшие кустами и небольшими деревьями. В конце поляны я увидел базу, которая была похожа на блочку: четыре блока стояли хаотично один на одном, как будто маленький ребёнок установил кубики. Каждый блок был повернут гранью под 45 градусов, не имели общей оси относительно друг друга, и издалека напоминали игрушку змейку, которую мы складывали в детстве. На плоской крыше базы я увидел излучатель, который был в форме стоячей змеи золотого цвета, с тёмной полосой посредине. "Это же та змея как у Мии в галлюцинациях" – сразу промелькнуло у меня в голове. "Неужели я ничего не вижу, а остальные видят реальное положение вещей, которое все принимают за сумасшествие?".

Излучатель отражал яркий солнечный свет, и без очков было трудно что-либо разобрать, недолго думая одев очки, я начал спускаться вниз по горе. Наступая на кустарники, и иногда съезжая на пыльной глиняной насыпи, я спустился к разрушенным фундаментам. Пройдя несколько метров, под небольшим деревом я увидел тех же двух чужебак, которые были возле ручья. Учуяв меня, они подняли вверх свои гребни, и зашипев, начали идти в мою сторону. Не выпуская лопатки из руки, я начал обходить их, не сводя с них глаз. Через несколько метров, я почувствовал, что земля под ногой стала мягкой, и начала уходить в сторону от меня, как будто в песочных часах. Пытаясь поймать равновесие, я шагнул вперёд, и с ещё большей скорость начал уходить вниз. Крича от страха и неизвестности, я ощутил, что лечу куда-то вниз, и спустя несколько секунд почувствовал сильный удар головой о что-то твёрдое.

***

Солнце медленно опускалось за горизонт, и ожидание заката еще больше выводило Мию из равновесия. Она ходила от локации к локации, и от неизвестности разбрасывала вещи по комнатам, которые послушно возвращались на свои места, еще больше раздражая. Платон ушел с самого утра, и уже должен был вернуться. «Что с ним? Когда вернется? Нашел ли базу?» Она не находила себе места, но выйти на улицу днем не решалась, так как галлюцинации каждый раз становились всё ярче и ярче.

За окном, возле моста всё так же плавал в воде дед-морж, и волны на заднем плане казались уже не такими необычными. По мере захода солнца гора меняла свой цвет, и по переплетенным лестницам начали перемещаться облачные дымки от домика к домику, создавая иллюзию летающих привидений.

Мия пошла в спальню и начала копаться в чемодане в поисках кофты с длинным рукавом, найдя которую бросила на кровать, и начала одевать джинсы. После последнего посещения кафе ей не очень хотелось, чтоб кто-то их красных снова её зажигал, а помощи от них она не ожидала. Надежда была только на Арсена. Одеваясь по пути к выходу, она на ходу взяла ключ, и дверь понимая её намерения, быстро открылась, и так же быстро закрылась за спиной, издавая характерный скрип. Она быстро прошла коридор, и перепрыгивая по ступенькам спускалась по этажам, по пути чуть не сбив соседок, которые спокойно спускались что-то болтая между собой. Она пробежала еще пару метров, и вдруг резко остановилась, держась за перила, как будто её ударило током. «Стоп» – мелькнуло у неё в голове. Она повернулась к мерцающим соседкам, отчего те тоже остановились, и в недоумении смотрели на растрепанные волосы Мии, которые были неаккуратно заправлены в хвост.

– Привет девчули. Куда шагаем?

Те на несколько секунд замерли, переводя взгляд то на Мию, то на друг друга.

– Д-да как обычно, – немного заикаясь, ответила Лариса, – в магазин. А что случилось?

– По дороге расскажу, пошли.

Соседки еще раз переглянулись между собой, и направились за Мией. Выйдя на улицу, возле входа неизменно сидел дед-морж и попивал зелёный напиток из чайничка.

– Куда собрались, молодежь? – скрепя голосом спросил дед.

– В магазин. Тебе купить что-нибудь? – спросила Лариса.

– Нет, не нужно. Смотрите осторожней, ветер поднимается, – с заботой в голосе сказал дед, и сделал глоток своего напитка.

– А что с ветром не так? –спросила Мия.

– Когда как, увидишь. – ответила Рита.

– Так что там у тебя произошло? – с интересом спросила Лариса.

– Платон утром ушел разведать про базу, и до сих пор не вернулся.

– Делать вам нечего. Вас же предупреждали, валите отсюда, никто вам тут не поможет, – немного со злобой в голосе сказала Лариса.

– Не хотите помогать, не надо, сама пойду, – крикнула Мия.

– Куда сама? Уже почти ночь, ты понятия не имеешь, что там происходит.

– Я его там не оставлю, найду дорогу и без вас, может Арсен поможет.

– Сомневаюсь, – скептически бросила Лариса, – У него только деньги в голове.

Ветер тем временем усиливался, поднимая столбы пыли. Издалека казалось, что ветер дует в разные стороны, образовывая желтые коконы высотой около трех метров, которые издавали сияние в постепенно наступающих сумерках. Несколько таких коконов плавно перемещались по поляне, и на первый вид не представляли никакой опасности, они завораживали своим сиянием, и казалось, что вот прямо сейчас, оттуда вылетит огромная бабочка, и расправив крылья промчится над головами. Пройдя около половины пути, ветер начинал усиливаться, образуя при этом всё больше коконов, которые становились плотнее, и издавали более яркое свечение.

«Идём быстрее, – крикнула Рита, схватив Мию за руку, -Нельзя к ним подходить, они с виду маленькие, но затягивают и могут протащить тебя не один километр.»

Возвращаться назад уже не было смысла, так как большая часть пути уже была пройдена, и усиливающийся ветер только ускорял движение пыльных коконов. По мере их ускорения, из них начинали отделяться пыльные рукава, и соединяясь между собой, коконы пускались в танец, переходя один к другому, притягивая к себе всё больше других коконов. Компания держалась метрах в тридцати от этой дискотеки и быстрым шагом двигалась в направлении магазина, прикрывая руками глаза и лицо. В один миг дуновение ветра вытолкнуло один из пыльных коконов в направлении девушек, и тот быстро вращаясь, притянул к себе пыльным рукавом Риту, которая бежала последняя, и так же быстро вернулся к скоплению коконов, передавая Риту в этот танец пыльных монстров. Мия с Ларисой не останавливаясь бежали, и только боковым взглядом было видно, как Рита то поднималась, то опускалась, вверх и вниз из стороны в сторону, пока один из коконов её не выбросил из этого грязного танца. Рита пролетела несколько метров в воздухе, и ударившись об землю, покатилась по пыльной поляне.

Через пару мгновений девушки находились под навесом магазина. Мия с ужасом смотрела на Риту, лежащую неподвижно лицом к небу. Лариса стояла за ней и вытряхивала пыль из головы.

– Она там хоть живая? – с ужасом спросила Мия.

– Да ниче с ней не будет, пару дней отлежится и будет как новая, мы быстро восстанавливаемся.

Ветер постепенно стихал, и пыльные коконы начали растворяться в воздухе, оставляя лишь кучки пыли, похожие на небольшую морскую рябь. Мия с Ларисой направились к Рите, которая всё еще неподвижно лежала на земле. Параллельно из кафе в том же направлении быстро приближалось несколько красных, что-то обсуждая по пути. На место все прибыли почти одновременно, и Мия ощутила на себе озлобленные взгляды красных, которые сияли в уже почти наступивших сумерках. Один из мужиков поднял голову Риты, и та почти сразу очнулась, начав громко кашлять.

– Ты там живая? – подойдя, спросила её Лариса.

– Бывало и хуже, – уже сидя на земле, и всё ещё сплёвывая грязь из рта, ответила Рита, – Башка только болит. Давно у меня таких приключений не было.

– Ребят, помогите её домой довести, – попросила Лариса пришедших

Двое мужиков подняли Риту под руки, и повели в направлении дома.

– Ты идешь? – обратилась она к Мии.

– Нет, – уверенно ответила Мия, – я сюда не за этим шла.

– Ну ты неугомонная, разве не понимаешь, сама ты не дойдешь.

– Я попробую.

Лариса обвела Мию недоверчивым взглядов, и неспеша пошла вслед удаляющимся в сумерках красным. Мия развернулась, и пошла в направлении кафе. «Что мне сейчас делать, – рассуждала Мия, – ведь она права, сама я не дойду, тем более в темноте. Красные мне скорее всего не помогут, да и зачем им мне помогать, если можно спокойно сидеть, и потягивать пиво с водкой. Осталась одна надежда на Арсена, но на кого он оставит кафе, тем более ночь – это единственное время заработка». Эти, и другие вопросы не давали Мие покоя, и в раздумьях она не заметила, как вошла в кафе. Внутри ничего не изменилось с момента их последнего визита, только картинки на стене стали более тусклые, хотя рядом за столиком сидела компания красных, и громко что-то обсуждала. При её входе, все на секунду затихли, но потом как ни в чем не бывало продолжили своё занятие, громко звеня бокалами.

Арсен всё также спокойно протирал бокалы полотенцем, стоя за своей стойкой, как будто ничего нигде не происходило, и даже не поднял взгляд на Мию, когда та подошла к стойке.

– Привет Арсен, – обратилась Мия.

– Привет, – ответил тот, продолжая своё неспешное занятие.

– Я так понимаю, Платон еще не вернулся, если ты отважилась прийти сюда одна.

– Да. Ты что-то знаешь о нем? —с тревогой в голосе спросила Мия.

– Нет, – спокойно ответил он, – Красные ничего не говорили.

– Ты поможешь мне найти его? – с надеждой в голосе спросила Мия.

– Я бы хотел, но не могу. Тем более нет глупее затеи, чем бродить ночью между холмами.

– И что же мне делать? – почти в отчаянии спросила Мия.

– А ничего, ждать и верить.

– Нет уж, плохой вариант. Ты же помогал Платону собраться, дай и мне фонарь, и еще что-нибудь, сама пойду. Ты же знаешь, днем я не могу, у меня нет выбора.

– Никуда ты сама не пойдешь. Помогу тебе дуре.

Мия обернулась, и увидела стоящую перед ней сияющую Ларису.

***

Острая боль в спине и затылке заставила меня открыть глаза. Я лежал посреди большой квадратной ямы, наполовину присыпанный песком и пылью, который не давал полностью дышать, заполнив нос, и прилипнув вокруг рта. Я медленно начал подниматься, но боль в спине не позволяла это сделать. Аккуратно перевернувшись, я начал опираться на руки, и медленно сев на колени, начал тереть ужасно болевший затылок, на котором нащупал огромную шишку. Неподалеку валялся рюкзак, и за ним немного присыпанная лопатка. Я подтянул к себе рюкзак, и взяв оттуда бутылку воды, прополоскал рот от песка и немного умыл лицо. Сделав пару глотков, я спрятал бутылку обратно. «Сколько я уже тут? – мелькнуло в голове, – И что это вообще за яма?». Я поднял голову вверх, на улице было еще светло, но солнце сюда не поступало, и было похоже, что я пролежал без сознания часов пять, так как по небу было понятно, что приближается вечер.

Яма была глубиной метра четыре, но внутри она была намного шире, чем основание, и больше напоминала бункер, кое-где подпёртый круглыми тёмными колоннами. В тени не было видно, что находится в дальних частях, но это меня пока не сильно интересовало, так как первое, о чем я думал, это как мне отсюда выбраться. Достав верёвку из рюкзака, я привязал её к лопатке, и начал бросать её вверх, в надежде что она там за что-то зацепился, и я смогу выбраться вверх по веревке. Все мои попытки не увенчались успехом, и с каждым разом мне на голову летел лишь песок с пылью, переливаясь вверху в дневном свете. Очередной раз бросив своё приспособление, я обратил внимание, что песок сверху постоянно летит в одном направлении, в какую бы сторону я не бросил лопатку. «Сквозняк, – мелькнуло у меня в голове, – Если есть сквозняк, значит должен быть и его источник».

Я отвязал веревку и спрятал её в рюкзак. Покопавшись, достал оттуда коробку спичек, закинул сумку на плечо, и пошел в направлении сквозняка. Свет проникал всё меньше по мере приближения к стене, и я зажег спичку, чтобы было видно куда идти. Как только загорелась спичка, на стене появился большой золотой глаз, который ослепил меня ярким желтым светом, отчего я быстро отвернулся и закрыл глаза руками. Спичка, выпав из рук потухла, и всё пространство снова приобрело прежний вид, со столбом дневного света посредине. «Опять этот глаз, – мелькнуло у меня в голове, – Сначала на чашках, потом на платье, это однозначно что-то обозначает».

Стоя спиной к стене, я зажег спичку, и повернул руку. Место снова озарилось невероятно ярким светом, и я стоял несколько секунд не поворачиваясь, чтобы глаза немного привыкли после полутёмного помещения. Спичка, предательски догорая, начинала обжигать пальцы, и мне ничего не оставалось, как следом зажечь другую. От такой цветомузыки у меня появились вспышки в глазах, и я решил уже не отворачиваться от источника света провести чуть больше времени, чтобы привыкли глаза. Свечение было очень ярким, но глаза постепенно привыкали, хоть и чувствовался дискомфорт.

Глаз на стене был величиной с человеческий рост, с большим зрачком посредине. Контур излучал свечение внутрь, и переливался по гладкой черной поверхности мелкой золотистой рябью словно ветер, гуляющий над поверхностью небольшого озера. Возле него создавалось впечатление, что на тебя кто-то смотрит, отчего становилось не по себе. Я подошел ближе, чтобы понять источник сквозняка, и спичка тут же потухла, оставив меня в темноте, отчего белые круги в глазах стали еще ярче, фактически ослепив меня. Я быстро поджег другую, и прикрыл её рукой. Глаза еще не успели отвыкнуть, и я снова стоял лицом к глазу.

Свечение издавало приятное тепло. Проводя рукой по контурам, создавалось ощущение, что гладишь мягкое гладкое одеяло, и от этого чувства у меня пробежали мурашки по коже. Лёгкое дуновение ощущалось по контуру зрачка, который был не менее метра в диаметре, и не было видно никаких щелей, откуда бы мог дуть ветерок. Я нажал внутрь глаза, и он податливо провалился внутрь, издавая каменный скрежет. Впереди ничего не было видно, чёрное пятно, как и в квартире, которое не пропускало ни единого луча света, хотя свечение по контуру не погасло. «Что дальше? – мелькнуло у меня в голове, – Свечки нет, и вдруг это работает по-другому? Лезть туда со спичками? Что там внутри? И куда вообще приведет этот тоннель?» В любом случае дороги назад не было, как и не было понимания, когда меня найдут, и как отсюда выбираться? Я зажег еще одну спичку и пролез в отверстие в стене.

Пламя спички осветило узкий невысокий тоннель. Стены были украшены подобными рисунками, но при попадании на них света, картинки оживали. Туннель то расширялся, то сужался, и по мере движения по стенам ползли золотистые змеи, и большие глаза моргали яркими ресницами, как будто приветствуя тебя, и провожая всё дальше и дальше. Я не имел ни малейшего понятия, куда я иду, так как из-за формы тоннеля терялась ориентация в пространстве, и казалось, что я уже прошел очень далеко. Спички постепенно заканчивались, и это вызывало тревогу, так как под ногами не было ничего, что можно было бы поджечь и использовать в качестве факела. Сквозняк постепенно усиливался, пытаясь задуть пламя спички, и меня цвет рисунков на стене, словно он охлаждал стену, меняя цвет с черно-золотого, на тёмно-фиолетовое. В тоннеле стало темнее, как будто ты идешь яркой звёздной ночью, и небо, ожив, окутывает тебя завораживающим сияющим покрывалом.

Дорога постепенно начинала подниматься вверх, и пройдя еще метров сто, я очутился у стены с таким же глазом, но с ярким фиолетовым свечением. Я толкнул его, и он так же послушно провалился вперед, оставляя чёрное пятно на стене. Чиркнув еще одну спичку, я пробрался в отверстие в стене. Яркий свет озарил большую комнаты, посреди которой стоял большой стол и двенадцать стульев.

– Я ждала тебя, Платон, – повернувшись на стуле, сказала Тамара, – приятно ощущать себя дома, не правда ли?

***

Мия и Лариса сидели за стойкой, попивая кофе, пока Арсен делал последние приготовления для ночной вылазки. Он несколько раз выходил из кафе, и долго копошился у себя под стойкой, что местные чужекрасные уже начали создавать очередь, в ожидании очередного стакана пива. Они не обращали на девушек никакого внимания, и лишь ворчали на Арсена, и обсуждали странное поведение своих животных на «паутине».

– Что такое «паутина»? – услышав их разговор, спросила Мия у Ларисы.

– А, это они так называют сетку фундаментов между холмами. Когда-то там собирались строить большой научно-исследовательский центр, но дальше не стали, так как программу свернули. Сейчас это выглядит как паутина, засыпанная пылью и песком.

– А что могло напугать животных?

– Видела ты бы этих животных, – немного с испугом сказала Лариса, – результат генных мутаций, хотя, как и мы все…

Лариса на мгновение замолкла, и в её глазах отразилась глубокая грусть. Этот взгляд мог рассказать намного больше, чем все слова мира: он напоминал взгляд льва, которого поймали и посадили в клетку, но он всё еще помнит свободу, помнит веселые времена, когда они в саванне прайдом охотились на жирафов, и гоняли антилоп на водопое.

– Не знаю, что могло напугать животных, красные там не ходят, говорят, то место проклято. Там пропало пару человек, они сюда в обход идут. Скорее всего твой Платон через «паутину» пошел.

Мия испуганно посмотрела на выражение лица Ларисы, которое больше выражало то ли ухмылку, то ли замаскированную радость, и это вызвало еще больше вопросов:

– Слушай, а почему ты решила мне помочь? – как будто невзначай спросила Мия.

– Не часто к нам приезжают сумасшедшие, типа вас, и еще реже они отсюда уезжают.

Разговор прервал буквально ниоткуда появившийся Арсен, держа в руках небольшой спортивный рюкзак.

– Вот, твои вещи, – сказал он, протягиваю рюкзак Мие, – держи еще этот фонарь, он тебе точно понадобится.

– Ты целый час собирал эту сумочку, – с возмущением в голосе, бросила Лариса, – Мы бы уже половину дороги прошли!

Ничего не ответив, Арсен вернулся за барную стойку, и начал наливать пиво обозленным красным, извиняясь перед теми, что заставил их ждать так долго. Мия осмотрела фонарь, который больше напоминал дубинку. Нажав на небольшую кнопку, фонарь засветил ярким фиолетовым светом, и красные, находившиеся рядом с ней, включая Ларису, тут же отскочили, и начали громко возмущаться. Мия бросила взгляд на Арсена, и кивнула ему головой в знак благодарности, и тот в ответ еле заметно прошептал губами: «Будь осторожна».

– Ты что делаешь?! – грозно крикнула Лариса, – Бегом валим отсюда, пока никто не изъявил желание засунуть этот фонарь тебе куда-нибудь.

Мия закинула рюкзак на плечи, и они быстро выбежали из кафе.

– Ну что, куда теперь? – спросила Мия.

– Туда, – указывая рукой в темноту, ответила Лариса.

Мия включила фонарь, и девушки направились в направлении, указанном Ларисой.

Половину дороги обе шли молча. Мия освещала путь перед собой, а Лариса шла позади, боясь попасть в лучи фонаря. Ей не нужен был источник света, так как она сама сияла как новогодняя ёлка, и освещала всё вокруг себя в радиусе около двух метров. Мия шла в раздумьях, поворачивая фонарь по сторонам. В лучах света начинали появляться кусты, которые продолжали сиять светло-зеленым оттенком, когда свет перемещался в другое место, и казалось, что вокруг всё укрыто светящимся покрывалом, когда Мия водила фонарем вокруг себя. Листья будто бы заряжались этим светом, и этого заряда хватало на несколько секунд. При появлении деревьев, те также впитывали в себя лучи ультрафиолета, и издавали сияние, и теперь зеленое покрывало обволакивало снизу до верху, создавая ощущение волшебного тоннеля.

– Как красиво, – с восхищение сказала Мия, – Никогда ничего подобного не видела.

– Слушай, как вам удается всё время так хорошо выглядеть? –спросила Мия, и повернулась к Ларисе в ожидании ответа.

Неожиданно Лариса достала из-за спины дубину, и со всего размаху ударила Мию, целясь в голову. Удар пришелся вскользь, и Мия получив удар в плече, упала и покатилась к деревьям, выронив фонарь из рук. В шоке от боли и не понимая, что происходит, она быстро поднялась на ноги, и протянув руку вперед, начала пробираться сквозь заросли деревьев, постоянно натыкаясь на ветки в полной темноте. «Далеко не убежишь!» – послышался за спиной голос Ларисы. «Ты хочешь знать, почему мы так хорошо выглядим? Да потому что мы не стареем, и не можем умереть самостоятельно. Мне уже семьдесят два года, а я застряла в этой чёртовой долине, и не могу ни выйти, ни сдохнуть. А всё это проклятый дед, который проводил тут свои эксперименты. Тут нет никакого излучателя и никакой базы, мы сами тут излучатели, и твой муж единственный ключ выбраться отсюда». Мия начала судорожно перебирать в голове всё происходящее. «Что тут творится? Как Платон может им помочь?»

– Зачем вам выходить отсюда? Почему не моги просто попросить помощи, а изображали весь этот цирк? – крикнула Мия.

– Мы уже пятьдесят лет тут сидим. У нас есть сила, которой ни у кого нет. Мы могли бы жить как цари, но застряли тут.

– Вот не рассказывай мне, не просто так вас дед тут оставил. Я не видела ни одного хорошего красного, все пытаются сделать какую-то гадость тебе. Вы тут все как в ловушке. Даже твоя помощь мне показалась странной, и я оказалась права.

– Ну ок. Да, ты права, тут было типа экспериментальной тюрьмы, но что-то пошло не так, и проект свернули, а нас оставили тут за ненадобностью. Выходи, мне нужно доставить тебя к Тамаре. Тебе всё равно некуда бежать, впереди ручей, ты его не перейдешь сама.

«Блядь, я так и знала, что тут всё не просто так, – подумала Мия, – Нельзя выпускать их отсюда. Нужно как-то предупредить Платона». Она тихо скинула рюкзак с плеч, и начала аккуратно в нем рыться, проверяя, что туда упаковал Арсен. В рюкзаке была пара каких-то тряпок, коробка спичек, свечка, и что-то, похожее на фонарь, но раза в два меньше. «Арсен точно что-то знал, но почему ничего не сказал? – промелькнуло у неё в голове. Она нащупала кнопку на фонаре, но не включила, чтоб не выдать своё местоположение. Подняв голову, и оглянувшись по сторонам, она заметила впереди еле заметное свечение, которое исходило от ручья, и сияние Ларисы, находящейся метрах в двадцати, с другой стороны. Держа в руке фонарь, она начала пробираться сквозь заросли в сторону постоянно увеличивающегося шума,издаваемого потоком. Не подходя близко, она села за деревом в ожидании Ларисы, которая шла через заросли, как будто в волшебном шаре.

Выйдя к берегу, Лариса начала сливаться с ручьём, и её было сложно различить, так как у них был одинаковый цвет сияния, и только по слабо движущимся очертаниям вдоль берега можно было различить, где она находится. Мия выждала момент, когда та к ней максимально приблизилась, и, включив фонарь, направляя луч в сторону силуэта, резко выбежала из своего укрытия. Лариса, увидев её, начала отходить в сторону ручья, избегая ультрафиолетовых лучей. Мия не останавливаясь, быстро приблизилась к ней, и с криком «Сдохни тварь!», со всей силы ударила её фонарем. Падая, Лариса успела схватить Мию за руку, и они обе с шумом упали в бурлящий, светящийся поток.

***

Я стоял не двигаясь, не понимая, что происходит. Меня, конечно, уже тяжело было чем-то удивить, так как последние события больше напоминали галлюцинации под ЛСД вперемешку с грибами, но некоторые вещи всё равно заставляли меня открыть рот от изумления. Это был тот самый стол посреди нашей квартиры, но стулья не раздвинулись синхронно как в прошлый раз. Казалось, что их что-то специально удерживает, и они готовы в любой момент вырваться из-за стола. Возле Тамары стояла одна из чашек с кухни, только немного большего размера, и все узоры на ней менялись и метались из стороны в сторону, словно там была заточена чья-то душа, просящая о помощи, и тщетно пытавшаяся вырваться наружу.

– Ты не рад меня видеть? – спокойно спросила она.

– Сомневаюсь насчет рад, но точно не ожидал, – немного растерянно ответил я.

– Как ты сюда попала? Вернее, как я сюда попал?

Она громко рассмеялась, что я почувствовал вибрации её смеха на себе, и стулья вокруг стола начали дребезжать. Её свет стал ещё ярче, что температура в комнате резко начала подниматься, и чашка на столе начала реагировать, будто сейчас взорвется.

– Это твой дед во всем виноват! – громко крикнула она, – Это он закрыл нас всех в долине, а расплачиваться придется тебе.

Внезапно в потолке появилось большое черное пятно, и оттуда, с криками, выпали на стол две дерущиеся светящиеся фигуры. Приземлившись, они перекатились по столу, и упали на пол. Тамара, перевела взгляд на них.

– Вставайте, вам нет смысла драться, вы теперь на одной стороне. – громко крикнула она.

Звук борьбы прекратился, и обе фигуры поднялись из-за стола. Первая поднялась Лариса, и следом за ней встала… Мия. Она издавала такое же свечение как и все красные, но глаза еще продолжали оставаться теми родными и знакомыми.

– Какого хера! – прокричал я, – Что они с тобой сделали?

Я бросился к Мие, но Тамара, схвати стул, резко одернула его в сторону, и все стулья из-за стола разлетелись в стороны, ударив меня по ногам. Я отлетел, корчась от боли, и не понимая, что происходит.

– Платон, убей её, это их тюрьма, – успела крикнуть Мия. И стулья тот же час направились в её сторону, и вытолкнули за пределы комнаты. Я быстро нащупал в рюкзаке лопатку и поднялся на ноги.

– Дурачек, – снова засмеялась Тамара, и стулья снова вернулись на свои места, – Освободи нас, и может быть останешься живой.

Со стороны Тамары неожиданно появилось черный круг, и оттуда всей массой вылетел дед-морж. Он не останавливаясь снес Тамару с ног, но та легко поднялась, и отбросила его в сторону.

– Чашку разбей, – крикнул дед, цепляясь за ноги Тамары.

Я быстро бросился к столу, ожидая движения стульев. Те по команде начали быстро перемещаться в мою сторону, и я перепрыгивая, в полете замахнулся лопаткой на чашку, находившуюся на столе.

***

– Платон, – кто-то одернул меня за руку, – Сколько можно тут тормозить? Мы едем или нет?

Я стоял в кафе, держа в руках два стаканчика кофе, и бумажный пакет с едой под рукой. За стойкой всё также сидела продавщица с большими ресницами, и ярко-красной ядовитой помадой, работая пилочкой для ногтей. Обернувшись, я увидел злую Мию.

– Алё, ты тут? Хватит втыкать. Я не хочу ехать по темноте в твою "Мухосраловку", – с недовольством в голосе сказала Мия, и взяла у меня один стаканчик с кофе.

Я вышел из кафе всё еще под впечатлением от непонятно откуда взявшегося кино, попивая кофе на ходу.

– Слушай, может ну её эту квартиру? – вырвалось у меня.

– Ты чё, на приколе? Ты меня пол года уговаривал, я всё бросила из-за тебя. Нет уж, я должна это увидеть.

– А если не понравится? Ты же мне все мозги вынесешь, уж я то тебя знаю.

– Что то я тебя не пойму: то ты меня уговариваешь, а теперь отговариваешь. Что случилось?

– Да что-то чуйка не даёт покоя, показалось в кафе кое-что.

– Сколько в дороге, и не такое покажется. Сейчас кофе приведет тебя в порядок.

Я не стал с ней больше спорить, и молча допив кофе, выкинул стаканчик в стоящую рядом мусорку.

– Ну что, погнали? А то скоро начнет темнеть.

– А я тебе о чем, полетели.

Мы сели в машину, и огромный столб пыли, вырвавшись из-под колёс, рассеиваясь, проводил нас к переменам.

Сявка-дурка

Крик галок и ворон, вперемешку с шумом проезжающих машин прервал мой крепкий сон. Рассвет только начинался: с балкона веяло летней прохладой и серое небо уже было в ожидании первых солнечных лучей. Я дотянулся до телефона на прикроватной тумбочке и посмотрел на время. 4:53… «Сука, опять эти пернатые. Хуле вам не спится?» – выругался я про себя, и побрел на кухню выпить стакан воды. По дороге, еще в полудреме, я перецепился через кота, который с моим пробуждением радостно ломился на кухню в надежде получить утреннюю пайку. Ёб твою мать, – крикнул я, пытаясь поймать равновесие, и кот, поняв, что ничего хорошего не предвидится, быстро поменял направление и забежал в соседнюю комнату под стол.

С приходом лета каждое утро эти громкое сборище птиц устраивает совещание на деревьях под моими окнами. Обычно их собирается не меньше сотни, все что-то живо обсуждают и часам к семи их уже и след простыл. Сегодняшнее утро не стало исключением, и иногда складывалось впечатление, что их с каждым разом всё больше и больше, и кричат они ещё громче.

– Встречайтесь в 9, заебали, – крикнул я с балкона.

– Поддерживаю, – услышал я голос сверху.

В какой-то момент я почувствовал себя долбоёбом, а сосед, выбросив окурок с балкона, со скрипом закрыл окно. Еще несколько секунд я понаблюдал за птицами, которым было абсолютно похер на меня, и закрыв дверь, вернулся в кровать досматривать свои цветные сны.

В 7:00 предательски зазвенел будильник. После утреннего пробуждения я снова отключился, и даже не видел ни одного сна, или, по крайней мере я их не помнил. Мне было тяжело открыть глаза, и выключив будильник я продолжал лежать в постели. В такие моменты всегда не хватает именно этих 10-15 минут, чтобы «доспать» и прийти в себя. Я снова провалился в какую-то яму, в которой я то скользил вниз, то резко поднимался вверх, при этом при спуске я как будто ехал по зеленому лугу, объезжая небольшие пригорки и спускаясь в долину, а при подъеме вверх, зеленый покров менялся на белоснежный мягкий снег, который больше был похож на пух, и при остановке я чувствовал, как мои ноги проваливаются по косточки, но не ощущал холода, я ощущал тепло.

Звук мессенджера вернул меня в реальность, и я разозлился что закончился такой яркий сон. Мне нравилось парить над холмами, ощущая неимоверную лёгкость в теле, почти невесомость, как будто земля изменила для меня гравитацию, давая мне возможность скользить по поверхности как на сноуборде. Я взял телефон, было всего 7:19, хотя казалось, что я проспал как минимум час. Я почувствовал себя абсолютно выспавшимся, и встав с кровати, я побрел на кухню, листая телефон. «Привет бро. Как дела? Будет время набери, есть дело». Сообщение было от моего давнего кентухи Славика, которого я не видел наверно около полугода, так как он уезжал куда-то работать, и за всё это время мы переписывались всего один раз, когда он поздравлял меня с днем рождения. Между собой мы называли его Сявка-Бурка, по одноименному герою русской народной сказки, так как он был реально конь-огонь. С ним можно было идти и в разведку, и на блядки. Он был надежным и безотказным как автомат Калашникова, но и вечно попадал во всякие переделки, не редко втягивая и нас за собой.

СМС в семь утра заставила больше насторожиться, чем обрадоваться, но я не мог не ответить. Я поставил чайник и пошел в душ. На выходе из ванны меня встречал радостный кот, который понимал, что моё настроение уже гораздо лучше, чем было ранее, и начал тереться мне об ноги, тихонько мурлыкая. Я достал из холодильника пакетик кошачьего корма, выдавил половину ему в миску, и принялся делать себе бутерброд и заваривать чай. Позавтракав, я оделся и пошел на стоянку, ища по дороге Сявку в контактах.

– Здравствуй дорогой. Как дела? Где пропадал?

– Привет бро, всё норм, нужно было свалить, немного поработать, – услышал я радостный голос Сявки на другом конце провода, – Ты как? Где обитаешь?

– Да всё там же, въёбую потихоньку. Что за смски в 7 утра? Что-то случилось?

– Вот ты блять как всегда сразу к делу, – немного обиделся Сявка, – А просто попиздеть уже нельзя, что ли?

– Слыш, ты мне горбатого не лепи, знаю я тебя карася, опять в какую-то хуйню влез?

– Та не, не влез. Нада братухе помочь, сам не потяну. Давай сегодня состыкуемся где-нибудь, нужно перетереть?

– Бро, я на работе целый день. Давай я посмотрю по обстановке, я тебя наберу.

– ОК, постарайся не затягивать, дело срочное.

– ОК.

Разговор с Сявкой немного вывел меня из колеи, и по дороге я думал над его словами. Что опять за тема, и кому помочь? В любом случае я не мог ему отказать, так как таких людей осталось мало и разбрасываться кентами я не собирался. Тем временем я неторопливо дошел до стоянки, сел в машину, и поехал на работу.

Проходная представляла собой обычную стойку с двумя вертушками, возле которой как обычно по утрам было несколько человек, которые проходили стандартные пропускные процедуры. Войдя внутрь, я бросил всем банальное «Доброе утро», и в ответ получил не менее банальное «Привет».

– Тридцать четвертый, – попросил я охранницу. Она повернулась к шкафу с ключами, нашла нужный, и положила мне на стойку. Я взял ключ, расписался в журнале, и приложив пропуск к магнитному замку, прошел через вертушку.

Я неспеша поднялся на третий этаж и шел по коридору к своему кабинету. В кофе-руме уже вовсю шумел чайник с кофемашиной, и трое коллег из соседних отделов что-то бурно обсуждали. Я вошел в кабинет и открыл окно: свежий, еще не нагретый летний воздух наполнил кабинет. Я включил ноутбук, взял чашку, и отправился в кофе-рум за дозой двойного крепкого кофе, чтобы окончательно снять с себя остатки сна.

– Привет коллеги, – сказал я, зайдя в кофе-рум.

– О, привет, – ответила мне Нина с фин отдела, – Как дела?

– Нормально, ты как?

– Тоже хорошо, – с улыбкой ответила она. Я подошел поздоровался с парнями с технического отдела, и направился к кофемашине за порцией ароматного напитка.

На календаре был уже четверг, который обычно у меня не самый загруженный, и быстро просмотрев список встреч, я потянулся к телефону, сделав глоток кофе.

– Привет ещё раз. Что ты, где ты? – спросил я Сявку, прокручиваю страницу на сайте новостей.

– В парке кофе пью.

– Ну смотри, я сегодня смогу освободиться около часа дня. Где тебя искать?

– Да я тут в парке «Свободы» буду, за памятником где-нибудь.

– Ок, к часу буду.

Я положил телефон на стол, и продолжил скролить сайт новостей, который как обычно ничего хорошего не публиковал: вирусы, война, биткоины и очередные пьяные ДТП вперемешку с полетами в космос – всякая хуйня чтобы отвлечь народ от существующего положения вещей, а именно того пиздеца, который уже давно происходит вокруг.

Последняя запланированная онлайн встреча подходила к концу. Это было одно из тех совещаний, на котором мне не обязательно было находиться, но директор уделял ей много внимания, и я не мог просто взять и уйти. Наконец он пожелал всем «Хорошего дня», и все успешно отключились. Я собрал вещи со стола, закрыл ноут, и пошел на выход. По дороге в коридоре я встретил Нину с ноутом в руках, которая направлялась к кабинету директора:

– Всё, наработался? – ехидно спросила она, видя, что я несу в руках пропуск и очки, и явно собираюсь свалить.

– Да нужно выскочить на часок, – ответил я не останавливаясь.

В каждом офисе есть сотрудники, которые думают, что они работают больше всех, и без них всю компанию неминуемо ждет крах. Нина не была исключением, и на такого рода подъёбки я не обращал внимания, тем более что я ей всё прощал из-за её четвертого размера и красивых губ. Я сдал ключ и направился на стоянку.

Парковка возле парка была частично заполнена, и я без проблем нашел себе место в тени. Вдоль центральной аллеи располагались детские надувные аттракциона, качели и лабиринты. Большинство лавочек были заняты мамашками с колясками, и под ногами бегала куча кричащих детей. Я подошел к ларьку взял себе стаканчик кофе и отправился на поиски Сявки.

Славик сидел на лавочке за памятником какому-то воину, втыкая в телефон и покуривая сигарету. Еще издалека я узнал его, так как он был неизменным любителем белых кроссовок, и соответственно одевался во всё светлое. Подходя ближе, я почувствовал запах марихуаны, и в принципе я абсолютно не был удивлен, поскольку он не употреблял алкоголь, и заменял его крепким косячком.

– Слыш, ты вообще охуел, курить в парке посреди дня, – с улыбкой сказал я, простирая руки для дружеских объятий. Он встал с лавочки, и обнял меня в ответ так крепко, что на миг я подумал, что сейчас треснут рёбра.

– Ебать ты будку отожрал! Сколько в тебе, килограмм 100? – шутя спросил я.

– Ага, почти. Рад видеть тебя братуха! – с улыбкой ответил Сявка, и снова полез обниматься, только на этот раз я отскочил в сторону.

– Да ну тебя нахуй, раздавишь меня.

– Да не ссы, я ж соскучился, – немного с обидой в голосе сказал он.

– Хочешь долбонуть? Слабенькая, чисто поговорить. – протянул Сявка свой дымящийся косяк. Я не любитель такого рода расслабона, но с ним пару раз в год на рыбалке позволял себе немного. Тем более что день уже был свободен, и решив составить ему компанию.

– Да можно немного, почему бы и нет. – ответил я, взяв у него остатки косяка, – Сколько курить?

– Сделай пару тяг, тебе хватит. Я не хочу тебя потерять, нам нужно еще подумать, что делать.

Я сделал затяжку и тотчас начал кашлять как школьник, первый раз взявший сигарету в руки. Я не мог остановиться, кашель словно душил меня, из глаз текли слёзы, как будто я находился в горящем доме, наполненным дымом. Я вытирал лицо руками и сплевывал слюну, которая начала обильно выделяться. Через секунд тридцать кашель начал отступать, и я снова мог нормально дышать.

– Фу блять, ну тебя нахуй, – с одышкой сказал я.

– Да нормально всё, ты же вообще в принципе не куришь, то по-другому и быть не может. На, долбони еще маленькую, а то понту не будет.

Не сопротивляясь, я взял в руки косяк, сделал небольшую затяжку, и вернул Сявке. Вторая затяжка уже не вызвала такой бурной реакции, и я быстро выпустил дым. Сявка тем временим докурил оставшееся и закурил обычную сигарету. Постепенно я начал ощущать легкое головокружение, начала появляться некая тяжесть в глазах и ощущение какой-то расслабленности. Минут пять мы просидели молча, глядя вперед. Сявка докурил сигарету, и по его виду было видно, что накрыло его полностью.

– Ну что, рассказывай. Где пропадал? Чем занимался? Что у тебя за дела, что ты решил написать мне в семь утра? – спросил я, пытаясь вернуться в реальность. Сявка сразу не отреагировал на мои вопросы, а сидел, рассматривая что-то вдалеке, иногда провожая взглядом проходящих мимо мамаш с колясками, которые искоса посматривали на нас.

– Да норм всё, знакомые позвали на север на вахту, один хуй без работы сидел.

– Так ты снова валить будешь?

– Нет, хватит, я в рот ебал тот север, холодина, лучше уже тут что-то искать буду.

– Да тут тоже особо работы нет, все перебиваются кое-как. Так что там за дела у тебя?

Сявка на минуту застыл. Его внимание привлекла пробегавшая мимо собака, с виду обычная дворняга черно-белого окраса с пластмассовой биркой в ухе. Она бегала от лавочки к лавочке и обнюхивала мусорки в поисках какой-то еды.

– Смотри, – поднял он руку, указывая на пробегавшую мимо собаку, – Собака смеётся.

– Вот это тебя прёт, – начал смеяться я, и повернулся в сторону собаки. Та в какой-то момент испугавшись от нашего смеха, попятилась назад, и я увидел широкую улыбку собаки.

– Долбоёбы блять, – смеясь сказала собака, громко дыша, и очень быстро убежала вглубь парка. Мы не могли остановить смех. Слёзы закрывали глаза, и я уже ощущал боль в мышцах живота. Проходящие мимо люди бросали косые взгляды в нашу сторону, но нам было абсолютно похуй на них. Это был какой-то безумный неуправляемый процесс, как будто смех работал по неведомой прогрессии, то усиливаясь, то затихая. Постепенно мы успокаивались, лишь временами заливаясь краткосрочными приступами смеха, вспоминая улыбку собаки.

– Так что там за дело? – снова спросил я, успокоившись.

– А, да, сейчас, соберусь с мыслями. Короче, помнишь Саню Чижа? Он когда-то работал с нами на заводе.

– Да хуй его знает, в лицо наверно вспомню, а так чёт не припоминаю.

– Ну короче, закрыли его на дурку, чувак белку поймал по синьке. Сейчас вроде откапали, но не отпускают еще. Просит передачку ему закинуть.

– Та не гони, с такими раскладами нас с тобой там сразу примут, что с нами собака базарит.

– Та не, нормально всё будет. Просто там чужих не пускают, а ты когда-то говорил, что медсестра там есть знакомая.

– Я её не видел уже лет пять, хуй его знает, работает она там еще или нет.

Я достал из кармана телефон и начал листать список контактов. Давным-давно она была у меня подписана «Лена дурка», но после того я уже пару раз менял телефон, и часть контактов постоянно терялась. Как и следовало ожидать, её номера у меня не оказалось.

– У меня нет её номера, наверно проебал, когда переносил телефонную книгу, – уткнувшись в телефон сказал я.

– Давай сгоняем на больничку спросим, заодно и глянем, что там и как, – предложил Сявка.

– Ну похуй, погнали, у меня тут машина за парком, только давай зайдем хоть по шавухе заточим, а то чёт жрать захотелось.

– Погнали.

Мы поднялись с лавочки и направились к выходу из парка. Сявка шел немного впереди, я шел за ним, думая, что мне съесть, шавуху или большой бургер. Я опустил голову вниз и застыл на месте: на задней части Сявкиных кроссовок были вышиты глаза, которые подмигивали мне при каждом его шаге. Сявка остановился и повернулся ко мне, отворачивая глаза на кроссовках.

– Ты что, ногами смотреть научился? – выдавил я из себя, снова начиная заливаться смехом. Я сел на корточки закрывая глаза руками, и не в силах контролировать новую волну, накатившую на меня.

– А, прикольная фишка, я сразу влюбился в эти кроссы, – сказал он, поднимая меня на ноги. Еще пару минут я не мог остановить смех, глядя на эти глазки, вышитые синими и желтыми нитками. Сявка докурил сигарету, и мы пошли дальше, только теперь уже я шел впереди, чтобы не видеть этого колдовского взгляда.

***

Мы молча шли вдоль аллеи парка, обходя детей, которые шныряли под ногами. Я вспоминал Ленку, из-за которой чуть не развелся несколько лет назад: хорошая баба, молодая, красивая, с ураганным характером. Она была лёгкая на подъем, всегда готова на любую авантюру, отчего меня удивляло её место работы, и я всегда шутил, что одна койка в отделении должна быть зарезервирована именно для неё. Мы подошли к ларьку с фастфудом, из которого восхитительно пахло жаренным мясом и выпечкой. За прилавком стоял молодой человек, который срезал мясо с вертела, и увидев нас, оставил своё дело и подошел к стойке. Я заказал бургер и кофе, Сявка шаурму, и я снова погрузился в мысли о собаке и сине-желтых подмигивающих глазках. Толчок в плече вернул меня к реальности. Сявка стоял, держа в руках мой бургер и свою шаурму. Я забрал свой кофе на стойке, и мы направились на парковку.

Психоневрологическое отделение располагалось в отдельном корпусе на территории второй городской больницы. Дорога к нему была просто ужасная: сплошные ямы, лужи и грязь. Складывалось впечатление, что её специально не ремонтируют, чтобы душевно больных пациентов напоследок как следует встряхнуть – вдруг мозги на место станут. Всю дорогу у меня всё ещё кружилась голова, и качество дороги определенно не улучшило моё состояние. Мы припарковались возле машины скорой помощи и направились к двери с надписью «Приемный покой».

Внутри больница выглядела стандартно для всех подобных учреждений постройки времен СССР, в которой слово «ремонт» обозначает перекрасить стены и восстановить обсыпавшуюся с потолка побелку. Стены были выкрашены в светло-зеленый цвет, и яркие лампы дневного освещения немного сглаживали первое жуткое впечатление. На стенах, как обычно, висели плакаты с пропагандой здорового образа жизни, и последствий злоупотребления алкоголем и психотропных наркотических препаратов. Яркий свет вперемешку с цветными постерами создавал у меня эффект радуги, и поднимая глаза на стены я видел лишь яркие вспышки, которые эхом то загорались, то затухали. Я опустил голову вниз и шел, уставившись в пол. Вскоре мы подошли к столу дежурной медсестры, которая заполняла какие-то бумажки, и отпивала чай из чашки с нарисованным на ней яблоком, не отрываясь от процесса.

– Добрый день, – обратился к ней Славик, – А в какой палате лежит Чайкин Александр?

– Вы кто ему? – не поднимая глаз спросила медсестра.

– Мы друзья, пришли навестить, – ответил он.

– Разрешается посещение только родственниками, – отвлекаясь от своих дел, сказала она, и подняла взгляд на нас.

– Ленка, привет, я тебя не узнал, – вырвалось у меня. За последние несколько лет, что мы не виделись, она сильно изменилась. Её лицо похудело и стали проявляться морщины. Она начала носить очки, которые её ещё больше старили, и сквозь толщину линз проступала некая грусть в глазах, как будто дикого зверя заточили в клетку, но он еще помнить свободу и былую удаль. В голове сразу промелькнули приятные моменты прошлых приключений, и передо мной как будто появилась та же самая Ленка, которую я знал много лет назад.

– Димааас, привет! – расплываясь в улыбке закричала она, и скинув очки, выбежала из-за стола и бросилась мне на шею.

– Сто лет тебя не видела. После той истории ты совсем пропал с горизонта, даже на смс не отвечал.

– Ну, были причины, – немного оправдываясь сказал я.

– Да ладно, что было то было. А я за эти годы уже успела выйти замуж и развестись. Сижу тут с дурачками, скоро точно по твоему совету палату себе забронирую, – торохтела Ленка не умолкая, – А вы какими судьбами?

– Привет. Вячеслав, – представился Сявка и протянул ей руку.

– Лена, очень приятно, – прощебетала та, и они пожали друг другу руки.

– Нам бы товарища повидать, Чайкина Саню, он вроде у ват лежит, – сразу перешел к делу Сявка.

– Да, есть такой, только ничем не могу помочь. Тут с этим строго. Можно либо родственникам, либо по разрешению врача.

– А где врача найти, может смогу с ним договориться, – не унимался Сявка.

– За дверью по коридору и налево, там увидишь табличку. Только сомневаюсь я, он обычно не разрешает, – скептически сказала Ленка.

– Я попробую, – сказал он, и скрылся за дверью, стёкла которой были закрашены белой краской.

Мы остались в коридоре, разговаривали и смеялись, вспоминая прошлое. Время шло, а Славик так и не возвращался.

– Слушай, тебе не кажется, что он слишком долго там застрял? – немного беспокоясь спросил я.

– Та вроде нет, минут десять прошло, не больше. Может он договорился и Степаныч повел его в палату. – спокойно ответила Ленка.

– Слушай, я, пожалуй, схожу посмотрю, где он там. Ты говорила, кабинет по коридору и налево?

– Ну как хочешь. Да, третий налево, по табличке увидишь. – спокойно сказала она, и вернулась за стол.

Я прошел вперед и открыл дверь, закрашенную краской. Войдя внутрь, я как будто попал в другой мир: это было совершенно другое помещение, с более широким коридором и высокими потолками. Стены были обклеены тканевыми обоями темно-коричневого цвета с орнаментом в виде небольших ромбиков. Он уходил далеко впереди кое-где на стенах висели абажуры, из которых сиял тусклый свет. Пройдя метров пять, я начал замечать, что орнамент на стене начал шевелиться: каждый ряд ромбиков начал двигаться вниз и вверх относительно друг друга, и казалось, что коридор сейчас вот-вот начнет сжиматься как удавка. Я закрыл лицо руками и начал тереть глаза. Открыв, ничего не изменилось, наоборот, вокруг ромбиков начали появляться желтые вспышки. Я повернулся назад чтобы выйти из коридора, но там, где была дверь, висело огромное зеркало, в котором я увидел себя, закрывающего глаза руками, как будто зеркало показывало события секунд на тридцать позже. «Что за хуйня тут происходит. Неужели до сих пор не попустило» – промелькнуло в голове. «И где Сявка?».

Я повернулся в сторону коридора и пошел искать дверь врача. Вдоль стены не было ни одной двери, и время как будто потеряло свою измеримость. Казалось, я иду целую вечность, и пляшущие ромбы на стенах только меняли цвета своих ободов с желтого на синий и на оборот, создавая впечатление глаз на Славкиных кроссовках, которые смотрят на меня со всех сторон. В итоге я подошел к лестнице, которая вела вверх. Ромбики на ступеньках были большего размера, но обода вокруг них не сияли, а оставались тусклыми, и их движение создавало эффект эскалатора, двигающегося вверх-вниз. Ступив на ступеньку, ромбы начали двигать еще быстрее, но я ощутил, что двигается только рисунок, от которого у меня снова начала кружиться голова, как будто меня начало укачивать. Я поднялся к двери вверху лестницы. Это была большая тяжелая дверь, состоящая из двух частей. Орнамент на двери был такой-же как и на стенах, только двигался в горизонтальном направлении. Я толкнул дверь – та с легкость открылась, будто у неё не было никакого веса, и я шагнул вперед.

Комната внутри напоминала большой зал, стены которого были такие-же как и в коридоре, только не двигались, и это немного меня успокоило. В конце зала стоял огромный стол человек на двадцать. Издалека, казалось, что он накрыт, но за столом находился только один человек. Обернувшись, я увидел, что дверь исчезла, и вместо неё красовалось точно такое же зеркало как в коридоре, и уже не удивившись я направился к столу. На столе стояло множество блюд, салатов и вазы с фруктами. Славка, сидел спиной ко мне и что-то увлеченно ел, что даже не заметил меня. В конце комнаты стояло пианино, за которым большой тучный мужик играл какую-то не знакомую мне мелодию.

– Слыш, ты охуел? Ты что, сюда жрать пришел? – со злостью в голосе, дернул я Славку за плечо, – И что за пиздец тут творится?

– Тихо блять, – поднося палец к губам, шепотом прошипел Славка, – Позже узнаешь.

Музыка резко прекратилась, и послышался скрип отодвигающегося стула. Мужик встал из-за пианино и направился в нашу сторону. Он был нереально большого размера, как обычно показывают санитаров для усмирения буйных.

– Вы кто такие? – спокойно спросил мужик, – Вам тут нельзя находиться. Вы из какой палаты.

– Да всё нормально, мы заблудились, – ответил я, и тотчас почувствовал, как Славка одернул меня за руку.

– Блядь, валим отсюда, – крикнул Сявка, и мы побежали к двери в противоположной стене комнаты.

Санитар повернулся к пианино и огромной рукой ударил по клавишам, отчего раздался ужасный звук, от которого заложило уши. Со стороны стола появилось еще два человека, которые быстро направлялись в нашу сторону. Мы подбежали к двери, и я толкнул ту вперед. Дверь всё так же с легкостью распахнулась, и мы оказались в коридоре с вращающимися узорами. В конце коридора навстречу нам бежали люди, и казалось, что выхода уже нет.

– Тут где-то должна быть дверь, – крикнул Славка, и прыгнув в стену, исчез за узорами. Я последовал его примеру, но стена мне не поддалась, и с размаху ударившись лицом, я упал на пол. Повернув голову, я увидел приближающихся ко мне людей, и собрав силы я поднялся, чтобы попробовать снова. Я сделал шаг назад и снова повторил попытку – от удара я ощутил резкую боль на лице и повалился на пол. Несколько секунд спустя я открыл глаза: над мной стоял Славка, который бил меня ладонями по лицу приводя в чувства.

– Ебать ты меня напугал, – перепуганным голосом бормотал Славка.

– Что случилось? – ничего не понимая спросил я, – Мы не в больнице?

– Какая больница? Ты что, ебанутый? Поехали домой, а то твоя жена сейчас нам пиздюлей выпишет.

– Её нет, она только завтра приезжает, – держась за лицо, и пытаясь понять, что происходит, пробормотал я.

– Тем лучше, – сказал Славка и затолкал меня в такси.

***

Ужасная головная боль раздирала меня изнутри, и временами казалось, что сейчас голова лопнет как арбуз. Я лежал посреди кровати пытаясь вспомнить что вчера произошло. Воспоминания путались в голове. Больница, Ленка, Сявка, всё смешалось, и не было понятно, где правда, а где сон.

      С тех пор, как я пообещал супруге быть трезвым, прошло уже больше года. По праздникам я ограничивался безалкогольным пивом, и пару раз в год на рыбалке позволил себе сделать пару затяжек. Рита отказывалась терпеть мои пьяные загулы, и мне было поставлено условие: либо семья, либо алкоголь, и поскольку я люблю свою жену, я сделал выбор в пользу семьи, хотя даже нынешние отношения оставляют желать лучшего. Рита постоянно ищет повод для недовольства: «Денег мало», «Мы никуда не ездим», «Я устала дома сама всё делать», и прочие бытовые упреки, которые порой надоедает выслушивать.

Звук виброзвонка, скользящий по поверхности тумбочки прервал мои попытки вспомнить вчерашний день. Я с трудом нащупал телефон, который пытался от меня убежать по скользкой поверхности. Это была Рита. Летом она часто ездит к матери на поселок, и в такие моменты я могу расслабиться и собрать мысли в порядок. «Блядь, я же должен был встретить её на вокзале, – промелькнуло у меня в голове. Сколько время? Пиздец, всё проспал.»

– Привет Рит. Ты уже приехала? Или я что-то напутал?

– Привет. Нет, всё ок, звоню сказать, что останусь еще на пару дней. Как ты там без меня? С голоду еще не сдох?

– Нет, пельмени еще никто не отменял.

– Ты там что, спишь еще? – с ухмылкой в голосе спросила Рита, – У тебя голос сонный.

– Да голова болит, прилег немного.

– Ну ладно, отдыхай тогда, буду в воскресенье. Чтоб навел там порядок к моему приезду.

Я бросил телефон на кровать и облегченно выдохнул. От осознания, что не нужно никуда ехать, мне стало немного легче и головная боль постепенно начала утихать. «Ехать» – промелькнуло у меня в голове. «Где машина? Я бы точно не сел вчера за руль.» Эти мысли заставили меня встать с кровати, и приложив некоторые усилия, я поднялся. Кот тут как тут начал виться и тереться вокруг моих ног, так как со вчерашнего дня его никто не кормил. Я направился на кухню, так как ужасно хотелось пить. Крепкий зеленый чай и прохладный душ окончательно привели меня в чувства. Взяв с кровати телефон, я принялся изучать хронологию звонков и смс, но ничего необычного не было: звонок и смс от Славика. Вдруг телефон снова завибрировал – это был Сявка.

– Привет братуха! Как ты там? – услышал я обеспокоенный голос.

– Да вроде отпустило. – переводя дух ответил я. – Слышишь, ты что мне за хуету вчера подсунул? Утром я думал, что сдохну.

– Бро, не гони, сам же с тобой курил! – оправдываясь затарахтел Славка, – Я бы никогда тебе хуйни не подсунул.

– Где моя тачка?

– Там же, где ты и оставил, возле парка. Я ключи у тебя забрал, чтоб тебе не захотелось подвигов как в старые добрые времена.

– Ок, давай встретимся через час там же.

– Ок.

Парк жил своей жизнью: звон детей вперемешку с воркующими голубями разбавлял городской шум. Славка сидел на той же самой лавочке что и вчера, уставившись в телефон, и подойдя, он даже не сразу меня заметил. На лавочке возле него стояло два больших стакана кофе и бумажный кулек из местной домашней пекарни, от которого исходил аромат свежей выпечки.

– Привет бро, – хлопнув его по плечу, начал усаживаться на лавочку.

– Привет, – немного виновато ответил Славка, – Ты не злись за вчера, я не хотел, чтоб тебя убило. Как ты?

– Хуёво, башка всё утро болела.

– Ну блять, ты вчера знатно о плитку въебался, я аж пересрал немного.

– Угу, – потирая затылок ответил я.

Он протянул мне стакан с кофе, и пододвинул пакет с выпечкой. Есть я особо не хотел, но исходящий запах не смог оставить меня равнодушным. В пакете были еще теплые слойки с курицей и отказываться от позднего завтрака было глупо. Минут десять мы молча ели. Эта слойка показалась самой вкусной из когда-либо созданных кулинарных шедевров, а кофе был просто божественный, словно вся душа Бразилии была вложена в эти зерна. Я перевел взгляд на Сявку, который без особого участия доедал свой перекус, и мне стало его немного жаль, что он не может ощутить то же, что и я.

– Ну так что, какие планы? – доедая спросил Сявка, – Мы вчера так и не договорили. Поможешь мне с кентухой?

Сявка принялся пересказывать вчерашний разговор, из которого я мало что помнил. Чиж, дурка, Ленка: часть слов начинала всплывать в памяти, но собрать в единую цепочку у меня не получалось. Выпив кофе, появилась некий прилив сил, и я ощутил стук в висках, как будто под действием кофеина начало подниматься давление. Я слышал его, но часть слов терялась в звуке парка: стая голубей с шумом поднялась в воздух, и радостные дети с визгами догоняли испугавшихся птиц, мешая мне сосредоточиться.

– Слушай, поехали отсюда, по дороге расскажешь? – предложил я. Славик не сопротивлялся, и, выбросив пакет и пустые стакана в мусорку, направились в сторону машины.

Машина стояла на парковке под палящим летним солнцем, и подходя к ней, издалека виднелось тепловое испарение от разогретого металлического кузова. Предыдущая наша встреча проходила после обеда – к тому времени это место было полностью в тени деревьев. Мы открыли двери машины чтобы выпустить горячий воздух, и пару минут небольшой ветерок проветривал салон. Сев в машину я сразу включил кондиционер, давая прохладному воздуху охладить всё внутри.

– Ну так что, куда едем? Я так и не дослушал историю с Чижом.

– Да, на дурке он, нужно передачку закинуть.

– Разве мы вчера не ездили? Мне показалось, что мы там уже были.

– Видел бы ты себя, там бы и остался, пришлось потом и тебе передачки передавать.

Прохладный воздух от кондиционера немного привел меня в чувства, оставляя лишь легкое головокружение. Кое-что из вчерашнего начинало прорисовываться, но я не мог уловить грань, где был сон, а где явь. Мне отчетливо помнилась Ленка в белом халате, и разноцветные вспышки, и чем больше я о них думал, тем больше погружался в состояние некоего гипноза.

– Так что там с Ленкой? – вернул меня к реальности Сявка, – Ты обещал найти её номер. Я включился, и думая над его вопросом начал доставать телефон из кармана.

– Так, Ленка, вроде был когда-то её номер, – бормотал я, листая телефонную книгу. Десятки букв и цифр проносились перед глазами, но я не мог сообразить, что они обозначают.

– Слушай, поехали прямо туда, на месте разберемся.

– Погнали.

Я завел машину, и мы поехали на окраину города, в сторону психоневрологического отделения.

***

Облущенные стены двухэтажного корпуса психбольницы выглядели очень угрюмо в тени огромных лип и каштанов, несмотря на яркое солнце. Само здание располагалось в северной стороне горбольницы, и было обнесено высоким бетонным забором с небольшими отверстиями, сверху в два ряда была натянута колючая проволока, что прибавляло картине еще большей эпичности. За территорией больницы находился пустырь, который по обычаю был завален кучами мусора, свозимый местными жителями с поселка, и в летнее время он распространял ужасную вонь на всю округу. Поселок был расположен с восточной стороны больницы, и представлял из себя два пятиэтажных дома окруженных частными домами. По принадлежности рядом психбольницы та часть города местными называлась «Дурка», и это был обычный спальный район, которые строят на окраинах.

К нашему удивлению, вход на территорию был открыт, и мы без проблем вошли внутрь. Большинство двора было засажено яблонями и грушами, под которыми зеленым ковром росли сорняки, ни разу не видевшие косы, и местами их высота достигала человеческого роста, только вдоль подъезда к зданию было немного прокошено. Все окна первого этажа были зарешёчены и больше напоминали тюрьму чем больницу; окна второго этажа имели небольшие приоткрытые форточки с подключенной сигнализацией на каждом окне. В некоторых из них видны были люди, машущие нам руками. От их вида внутри меня пробежал холодок – пустые взгляды, улыбки, больше напоминающие оскал чем радость. У входа в здание курили два санитара, что-то оживленно обсуждая, и проходя мимо, на нас не обратили никакого внимания.

Регистратура располагалась на первом этаже, вернее это больше напоминало ресепшн в отеле. За стойкой сидела немолодая медсестра и заполняла какие-то бумаги, позади неё находились деревянные полки в виде сот, каждая из которых имела свой номер, указывающий на палату, и по несколько папок в каждой из них.

– Добрый день, подскажите, а Лена Самсонова еще работает здесь?

– Работает, – не отрываясь от бумаг ответила медсестра, – Только она сегодня выходная.

– А можете дать её номер? У нас встреча одноклассников, а я потерял её номер, когда телефонную книгу переносил.

Медсестра с недоверием посмотрела на меня сквозь толщу линз своих очков, и пару секунд изучала своим взглядом, потом достала лист бумаги, и, поковырявшись в своем телефоне, написала мне номер. Я сунул листок бумаги в карман и повернулся к Сявке. За спиной я наткнулся на женщину лет пятидесяти, которая стояла за мной в очереди в регистратуру. Я отошел в сторону, ища глазами Сявку, но его нигде не было. Я вышел на улицу посмотрел по сторонам: «Наверно пока я общался с медсестрой он проскочил к палатам» – промелькнуло в голове, и вернулся внутрь. Возле регистратуры всё так же стояла женщина что-то объясняла медсестре, тыкая пальцами в бумаги. В конце небольшого коридора находилась пластиковая непрозрачная дверь с надписью «Стационарное отделение». Я толкнул её вперед и вошел внутрь – резкий запах медикаментов ударил в нос, отчего закружилась голова, что пришлось облокотиться о стену, чтобы прийти в чувства.

По обе стороны коридора располагались больничные палаты, на двери которых были небольшие окошки, приоткрытые на некоторых из них. Коридор был залит светом светодиодных ламп, и перейдя из немного мрачноватой регистратуры ощущался дискомфорт и вспышки в глазах. Где-то рядом были слышны звуки плача, вперемешку со смехом. Звуки не были похожи на больной смех, а больше напоминало хихиканье двух девочек, делившихся секретами. Возле каждой двери висел файл с тремя или четырьмя фамилиями пациентов, находящихся в палате. В коридоре никого не было, стол, где должна находиться дежурная медсестра тоже был пуст. Я тихо двинулся вперед, прислушиваясь к происходящему в палатах, и судя по подписям, часть палат пустовала. За одной из дверей был слышен разговор, и подойдя ближе, я узнал голос Славки. На файле возле входа в палату были написаны абсолютно незнакомые фамилии, но голос был похож, и я решил подождать, чтоб убедиться, что это был действительно он.

– Вы что там делаете? – услышал за спиной мужской голос.

Я повернул голову. В моем направлении приближался крупный бородатый мужчина в белом халате и очках. Холодящий ужас прошел по всему моему телу. Я ощутил себя юным мальчишкой, стоящим на стреме, в то время как пацаны воруют черешню в соседском саду, рефлекторно дернул дверную ручку и вошел в палату, громко хлопнув за собой. После яркого коридора я оказался в небольшом, плохо освещенном помещении, и это никак не вписывалось в мои представлении о больничной палате. Перед глазами была видна деревянная лестница с широкими ступеньками, и подняв голову вверх, увидел освещенную нишу шириной не более метра под потолком. Я начал аккуратно подниматься по лестнице, пока свет под потолком не стал достаточно ярким, чтобы рассмотреть, что там находится. Наверху располагалось четыре белых матраса с подушкой, на которых лежали чернокожие люди в белых футболках и штанах. Цвет кожи очень выделялся на залитой светом комнатке и напоминало живые шоколадные хлопья в молоке. Высота ниши была достаточной, чтобы можно было сидеть на матрасе, не упираясь головой в потолок, при виде меня двое из них поднялись и повернулись в мою сторону.

– Привет, брат. – обратился один из них и расплылся в своей белоснежной широкой улыбке.

«Носорог тебе брат» – промелькнуло у меня в голове. Я ничего не ответил и оглянулся по сторонам: они не были похожи на душевно больных, достаточно ясные взгляды и здоровый внешний вид создавал впечатление отдыхающих в пансионате.

Сзади раздался звук открывающейся двери и мужские голоса: «Он там. Посмотри, где он.» В другой стороне низкой комнаты на белой стене виднелись очертания небольшого проема. Стоя на коленях, я быстро пополз через комнату, цепляя при этом матрасы, от чего постояльцы комнаты подняли крик, больше напоминающий обезьяний. От резкого звука начала кружиться голова и темнеть в глазах, ноги налились тяжестью, и я с трудом мог переставлять руки и колени. Добравшись до проема дверь перед мной легко открылась, и я буквально ввалился в неё. Очутившись в обычном больничном коридоре, я обнаружил что нахожусь на той же высоте, что и предыдущая комната, с деревянной лестницей для спуска. Я спустился вниз и направился к выходу на противоположной стороне комнаты. Внутрь вошло два человека о чем-то между собой разговаривая. Пройдя мимо них, я подошел к вешалке возле двери, на которой висели больничные халаты, и пара спортивных кофт ярко-желтого цвета. «Так, нужно валить отсюда. Что вообще происходит? Я что, сплю?». Некоторые мысли не давали мне покоя, и голоса за спиной только усиливали чувство тревоги. Я схватил одну из кофт и бросился к выходу.

Выйдя на улицу, я накинул кофту и не спеша пошел под деревьями, стараясь, чтоб меня никто не заметил. В карманах кофты я нащупал массивную связку ключей, которая по ощущениям снижала мою скорость ходьбы. «Блядь, это же человек не попадет в квартиру или на работу» – подумал я, и выбросил ключи на дорогу, в надежде что хозяин их найдет и будет в меньшей степени называть меня «пидарасом». Я уже вышел за территорию больницы в направлении машины, когда услышал догоняющие голоса за спиной. Обернувшись, обнаружил двух преследующих меня мужчин в белых футболках: «Пиздец, по ходу хозяин кофты объявился» – подумал я, иначал судорожно лазить по карманам, пытаясь найти ключи от машины. В кофте нащупал только толстую колоду карт, которые переливались ярким белым цветом по краям рубашек, от которых веяло холодом, но ключей нигде не было. «Неужели я выбросил свои ключи, когда уходил с больницы?». Обернувшись, я бросил колоду в сторону приближающихся людей, которая создала похожую на метель переливающуюся белую стену, и бросился убегать в строну микрорайона. При первых шагах я снова ощутил невероятную тяжесть, словно ноги налились свинцом. Я с трудом мог перемещаться, и страх быть пойманным заставлял прилагать громадные усилия. Став на носки, появилось ощущение некой лёгкости, и сделав еще несколько шагов я добрался до пригорка, спускающегося к домам. Склон был мягкий и скользкий от травы, и начиная ускоряться, я летел вниз, лишь иногда касаясь носками поверхности, для еще большего ускорения.

Звуки преследования пропадали по мере спуска. Я чувствовал себя лыжником, спускающегося по склонам гор, только вместо снега мимо проносились заросли высокой травы и кустарники. Невероятное чувство легкости разбавлялось чувством страха – я не мог контролировать это. Я не понимал, как остановиться, и чем дальше я приближался к домам, тем больше появлялось ухабов, которые заставляли петлять из стороны в сторону. При попытке подпрыгнуть появлялась всё та же тяжесть, и я решил при касании земли больше не отталкиваться, чтобы хоть немного замедлиться. Во дворах никого не было, лишь кое-где припаркованные у подъездов машины, и одиноко бродящие коты. Я промчался по бетонной лестнице между двумя домами, скользя и ощущая каждую ступеньку, словно поток воды, стекающий по усланному камнями дну, который впадал в небольшую речушку, виднеющуюся впереди. Вдоль речки виднелись невысокие заросли, и я понимал, что только там я смогу остановиться, так как все мои попытки не увенчивались успехом, словно какая-то сила целенаправленно толкает меня вперед. По мере приближения начало появляться чувство, что кто-то меня цепляет, пытаясь остановить. На вид это были густо переплетенные кусты малины, в которых начали путаться ноги, и, теряя равновесие, на всей скорости я влетел в реку, сильно ударившись о воду.

***

Что вы знаете о «сушняке»? Наверняка каждый из вас испытывал это не самое приятное чувство на утро после употребления бухлишка или раскурки трубки мира. Не знаю научного обоснования этого явления, вернее лень гуглить, но природа явно решила подшутить либо брать ту небольшую плату за удовольствие, полученное ранее, благо что это, наверное, меньшее из последствий приема.

Я открыл глаза с чувством невероятного сушняка, будто во рту образовалась пустыня, не видевшая дождя очень долгое время. Если бы проводился чемпионат мира по сушняку, то мой бы наверняка занял первое место. Тело занемело от долгого пребывания в горизонтальном положении, и ужасная боль в спине сковывала движения. Я лежал, ничего не понимая: незнакомый потолок, система с капельницей, в очень медленно вливалась в меня. Руки были привязаны, и все мои попытки подняться не увенчались успехом. Бутылка воды стояла на тумбочке рядом с кроватью, и казалась какой-то недостижимой и заветной целью. Я не мог издать внятных звуков чтоб позвать кого-то: только непонятные хрипы исходили из моего горла. Дневной свет наполнял всю комнату, и это вселяло надежду, что вот-вот кто-то войдет и мои мучения окончатся. Время как будто остановилось.

Звук открывающейся двери вернул меня из полудрема, и открыв глаза я увидел вошедшую полненькую медсестру.

– О, вы уже проснулись? Отлично, как раз у вас уже заканчивается последняя капельница.

Она подошла к койке, отвязала мои руки и вытащила иглу из руки.

– Мы вас привязали чтобы вы не вырвали иголку, если проснетесь во время капельницы. Не переживайте, всё хорошо, скоро придет врач. – сказала медсестра, забрала систему и вышла из палаты.

Я с трудом поднялся, ощущая ужасную боль в спине, и почти залпом осушил литровую бутылку воды. По всему телу чувствовалась усталость, конечности понемногу начали приходить в себя, и я встал с кровати, еще ощущая легкое головокружение. На мне были белые х\б штаны и бледно-желтая больничная кофта, выгоревшая и застиранная за многие годы. Я приоткрыл окно чтобы запустить немного свежего воздуха, и молча стоял, глядя на людей, гуляющих во дворе больницы. «Где я? И как я сюда попал? Что за хуйня происходит? Где делся Сявка? Сука, меня кто-то подставил, неужели он. Я не мог просто так попасть в больницу.» С этими мыслями я отошел от окна направляясь к выходу. Необходимо было узнать, что произошло. «Какой сегодня день? Нужно сообщить на работу, взять отпуск на пару дней чтоб прийти в себя и выяснить что случилось.» Сделав пару шагов, дверь в палату открылась, и на пороге появился доктор и… Рита. Она смотрела на меня презренным взглядом, в котором не наблюдалось и капли жалости или сострадания, только ненависть и злоба. Я не мог понять, что произошло, и это еще больше ставило меня в тупик, создавая новые вопросы.

– Добрый день, Дмитрий. Меня зовут Алексей Петрович, я присматривал за вами последние сутки.

– Что со мной случилось?

– Вас привез друг с острой интоксикацией. Передозировка, одним словом, – с ухмылкой ответил доктор.

– Я ничего не принимал! – в недоумении крикнул я, пытаясь понять, как это могло случиться.

– Мы вас прокапали, всё нормально. И на будущее, я бы вам не советовал принимать психотропы. Отдохните пару часов, и можете быть свободны.

Он развернулся и направился к выходу, сказав что-то по пути Рите. Та стояла молча, глядя на меня, не показывая никаких эмоций. Я двинулся в её направлении, но она остановила меня.

– Не подходи, – сказала Рита, выставляя руку вперед.

– В смысле? – в недоумении спросил я останавливаясь.

– В прямом. Ты мне сколько раз обещал не бухать, и тем более не принимать всякую химию? Я так не могу. С меня хватит.

– Пиздец, ты что, на приколе? Я не принимал нихуя, мне наверно что-то подсыпали.

– Я это уже слышала. Ты меня уже заебал, вот реально. Сколько лет с тобой живу, постоянно какие-то отговорки и обещания. То корпоратив на работе, то дружков своих дебилов встретишь, я и так долго тебя терпела. Короче, я ухожу к маме, ебись сам как хочешь, хочешь бухай, хочешь колись, мне уже похуй, хватит. – выпалила она, и быстро вылетела из палаты.

Несколько секунд я стоял неподвижно, пытаясь переварить происшедшее, и, повернувшись к окну, подошел и уселся на кровать. «Это что только что было? Она что, серьёзно свалила? Ну да, загуливал по молодости, с кем не бывает, но ведь последнее время было всё нормально. Или не нормально? Блядь, где я свернул не туда, или что я упускаю? Что этим бабам вообще нужно, чего ей блядь не хватало? Я с утра до вечера на работе, пытаясь заработать для неё же, и всё равно не так. А может в этом и есть причина? Пытаясь добиться лучшего, теряешь часть себя, теряешь друзей, окружение, семью. Ради чего? Чтоб в один момент те, кто тебе дорог, сказали, что ты заебал?»

Поток раздумий прервала вошедшая в палату медсестра, принесшая мои вещи, и аккуратно положила их на тумбочку возле кровати. Я посмотрел на вещи, потом поднял глаза на неё.

– Ленка, ёб твою мать, ты или не ты? – немного обрадовавшись спросил я.

– Конечно я, – улыбаясь ответила та, – Увидела твою карточку, решила зайти. Где это ты так скупился? Сейчас ты поярче выглядишь, чем когда тебя привезли.

– Та не помню ничё, по ходу что-то подсыпали. Я уже давно ничего не употреблял. Слушай, а кто меня привез?

– Так жена твоя с дружком, вчера вечером.

Я опустил голову.

– Наверно уже не жена, – немного с грустью ответил я.

– Так я еще вчера подумала, что вы не живете. Она всё с этим твоим товарищем улыбалась.

«Вот оно что… Значит это не я свернул не туда»

– Слушай, не хочешь пройтись выпить кофе, я думаю немного развеяться тебе не помешает? – улыбаясь предложила Ленка.

Я взглянул ей в глаза, в которых сиял всё тот же огонь как много лет назад, и я ощутил внутри некое тепло и спокойствие. На какое-то мгновение даже забылось, что десять минут назад от меня ушла жена с моим лучшим другом. Иногда, чтобы что-то найти, нужно что-то потерять, да и идти мне было некуда. Дома кроме кота никто не ждал, и лишний час одиночества никак бы не повлиял на его сон.

– Погнали, сейчас переоденусь.

– Ок, я тоже пойду переоденусь. Встречаемся на выходе.

– Договорились.

***

PS:

12.05.2021

Рита привет

Привет

Как дела?

Ты кто?

Это Славик, не узнала?

Что за аккаунт?

Старый взломали, теперь я тут. Увидел, что ты в сети, решил написать.

Аааа, ну ок

Где пропадал?

Да уезжал на заработки

За границу?

Ага

Ну и как там?

Да нормально.

А ты как?

Дома сижу. Димка с утра до вечера на работе, домохозяйничаю. Тоска…

Может кофе выпьем как нибудь?

Можно, всё равно дома целыми днями.

Может завтра?

Можно

Давай на ЦУМе в 12

Ок

17.05.2021

Привет

Привет

Как дела?

Нормально

Слушай, мне понравилась наша встреча, давно не ощущал себя так комфортно. Может повторим?

Да, мне тоже понравилось

Так что, когда?

Завтра у меня йога на 3, можно в 4-30 возле фитнес-центра.

Ок, буду

20.05.2021

Привет солнце

Привет

Слушай, кажется, я в тебя влюбляюсь

Да ладно тебе)

Я серьёзная женщина

Обожаю серьёзных женщин

Тебе еще черное кожаное бельё, плеть, ярко-красную помаду, и будешь вообще огонь.

Уххх, как представил, аж дух перехватило

И не только)

Я и так огонь

Не сомневаюсь

Может встретимся?

Давай, только мне до 8 нужно дома быть, Дима сегодня в спортзал после работы

Ок, где встречаемся

Я наберу

30.05.2021

Где пропала?

Чё на смс не отвечаешь?

Я соскучился.

Дома скандал, достал этот Дима

Так уходи от него

Ага

Приезжай ко мне, поговорим

Ок, через час

07.06.2021

Где опять пропала? Я уже нервничаю

Та дома опять проблемы

Я тебе говорил уже, вали от него

Я не могу вот так. Он то сам по себе нормальный

А я что, не нормальный?

Ты – это ты, не сравнивай

Если не можешь сама, давай помогу

Как

Я тут придумал кое-что. Димас всегда был слабым на дурь. Я с ним встречусь, посидим, а там найдешь повод

Ну это подстава какая-то

Короче, он тебя заебал или нет?

Да

Ок, тогда я всё сделаю

Ладно, я скажу, что еду к маме на несколько дней, готовь апартаменты)

Жду, целую.