Наследство Осириса (СИ) [Течение западных ветров] (fb2) читать онлайн

========== Пролог. Заклинание Исиды ==========

В харчевне было шумно.

Те, кто побогаче, обедал снаружи, на светлых галереях, во внутреннем дворике теснилась беднота. Чернокожие рабы разносили кушанья и напитки, к посетителям подсаживались танцовщицы, напрашиваясь на угощение. Рослые слуги с дубинками приглядывали за порядком.

У самого входа сидел изрядно выпивший уже молодой мужчина, которого окручивала одна из танцовщиц. Посетитель из-за жары был лишь в легком схенти, подруга же его была наиболее одетой из всех своих товарок.

- Так вот, красавица, - бормотал посетитель заплетающимся языком, - с тех пор как солнце восходит из-за царского дворца и заходит за пирамидами, творились в этой стране разные чудеса… При фараоне Семемпсесе происходили чудесные явления у пирамид Кахуна, и чума посетила Египет. При Боетосе разверзлась земля под Бубастом и поглотила множество людей… В царствование Неферхеса воды Нила в продолжение одиннадцати дней были сладки, как мед. * А то, о чем я тебе рассказываю, я видел сам, но это опасная тайна, как бы не поплатиться тебе за это знание, ибо наши жрецы не щадят и женщин - даже таких красивых.

- Я не боюсь, почтенный, - заверила девушка, и глаза ее сверкали из-под украшений на лбу светлым непривычным блеском. - Однако кубок твой опустел, позволь…

Надсмотрщик, стоявший рядом, видел, что танцовщица подливала посетителю вино из принесенного с собой кувшина. Вообще в харчевне такое не приветствовалось, но слуга остался стоять спокойно и никакого замечания не сделал - девушка еще при входе кинула ему монетку.

- Из твоих рук вино просто божественно, - пробормотал пьянеющий посетитель.

- Еще бы - Массандра.

- Что?

- Ничего, продолжай. Ты рассказывал о своем брате, который уехал на Крит.

- Не о брате, а о жрецах, красавица, о жрецах злого бога пустыни, таинство служения которых случайно подглядел мой брат-каменотес. Жрецы разгневались на него великим гневом и убили, я не знаю, как они это сделали, но их адский жертвенник выпил из него все соки! Клянусь, я сам видел его тело, он был мертв, как эта каменная плита, за которой мы сидим, и труп его был легче высохшей ветки дерева.

- А потом?

- Жена моего брата была смелой женщиной, такой же смелой, как ты, хоть и не такой красивой. Женщинам легче узнать великие тайны Исиды, и жена моего брата унесла его тело в одну из пирамид. Унесла сама, ибо легок стал он, ты же помнишь? Там она прочитала заклинание, которым мать-Исида некогда вернула к жизни самого Осириса. Настоящее заклинание, не песенку из сказок, придуманную для детей и женщин. И потом я видел своего брата, он был живой, и теплый, и смеялся, и дышал, пусть Нил больше не разольется, если я солгал! Но им пришлось уехать, ибо они опасались гнева жрецов.

- Но почему бы им было не найти себе могущественных покровителей? Если твоя невестка могла воскрешать мертвых, ей достаточно было оживить несколько родственников богачей - и те дали бы ей охрану и убежище, к тому же щедро вознаградили, разве нет?

- Все не так просто, заклинание Исиды действует лишь на тех, кто умер от колдовства злого бога Сета и на его алтаре, а среди родичей нашей знати вряд ли можно найти такого. Поэтому им и пришлось скрыться. И потом, они боялись, ибо заклинанием Исиды можно было ненароком разбудить погребенное зло. Они истощили силу заклинания, а восстановится эта утраченная мощь лишь через три тысячи лет - так было написано на каменной плите. Но что эти тысячи лет, надо жить сегодняшним днем…

- Да, ты прав. Но погоди, я сейчас вернусь.

- Куда ты? Куда? Эй, друзья, - посетитель встал, и, пошатываясь, побрел мимо столов: - Кто видел девушку, сидевшую со мной? Она красивей всех танцовщиц тут, а глаза ее голубые, как иногда бывают у приезжих эллинов!

Но прочие гости харчевни встретили его слова смехом, ибо зачем искать определенную женщину, когда вокруг полно доступных танцовщиц?

* Это перечисление честно украдено из “Фараона” Пруса.

========== Воскрешение оптом ==========

“- Сто больше одного. Пять больше одного. Два больше одного. А ты, ты - что делаешь сейчас? Ты хочешь выплеснуть в пустоту эликсир, который может спасти тысячи жизней. Ты убийца, убийца хуже меня.

- Замолчи. Тебя нет. Ты сидишь в палате для особо опасных психических больных.

- Я выйду оттуда, когда ты не будешь подозревать. Когда ты забудешь обо мне. И дело не только в эликсире, хотя и в нем тоже. Я шел к цели, а ты уничтожила эту цель. Из-за тебя я гнию здесь пять лет, и ты заплатишь мне за каждый миг из этих пяти лет!

- Не я уничтожила твою цель, а ты, как вампир, выпил жизнь из моего родного человека. Я просто забираю свое.

- Эликсир, который спасет тысячи людей, ты собираешься вылить в песок. Посуди сама, разве ты - добрая, умная, всех спасающая, - можешь это сделать?

- Могу и сделаю.

Лицо напротив искажается жуткой гримасой. Это не злоба, не ненависть. Оно просто перестает быть живым, за прозрачной преградой силового поля сидит почему-то не падающий мертвец. Разлагающиеся губы шепчут:

- Я все равно до тебя доберусь…”

Сон. Дурной сон. Солнечное побережье Средиземного моря, золотистый песок, шелест пальмовых ветвей и свежий соленый ветер разгоняют кошмары. У Алисы здоровая психика, поначалу она не могла спать, пила успокоительные, точнее, мать заставляла их пить. Сначала она отказывалась с кем-либо говорить, хотя и понимала умом, что ее обязанность свидетельствовать против преступника или в пользу психически больного. Стаса, к счастью, навещать ей не пришлось. Его быстро признали невменяемым и поместили в какую-то закрытую лечебницу.

А ей не только Стаса, ей вообще никого не хотелось видеть, даже родителей, даже школьных товарищей - особенно школьных товарищей. Они-то были живы…

Единственный человек, который, казалось ей тогда, мог хоть как-то ее понять, был Рихтер. Он пережил почти то же, что и она, он видел тот адский механизм, он мог погибнуть под лианами… но все же самых страшных и главных воспоминаний он с ней не разделил. И Рихтер, видимо, это прекрасно осознавал, понимая, что общение с ним Алисе полного исцеления все равно не принесет. Поэтому через пару месяцев он собрался и уехал в какую-то отдаленную богом забытую дыру. Якобы в командировку. По поручению этого самого своего Отдела. Она-то догадалась, что Рихтер решил не бередить в ней воспоминаний, рассчитывая, что девочка-подросток переживет это печальное событие, через пару лет встретит новую любовь… короче, все проходит, как говорил мудрый Соломон.

Она пыталась найти выход. Важные дяденьки из Отдела, естественно, и не слушали ее предположений, что эликсир надо попробовать влить обратно Пашке. Да и куда вливать-то? Впервые у них на руках оказался покойник, напоминавший фигурку из пенопласта. В высохшую вену невозможно было вставить шприц. Да она вообще не находилась, эта вена!

Единственное, в чем с ней согласились - тело решили не хоронить, а оставили в лаборатории. Как и сам эликсир. Для опытов взяли совсем маленькое количество жидкости из флакона.

Алиса внешне смирилась. Начала ходить на занятия, вернулась к обычной жизни, смеялась, путешествовала… и в каждый момент помнила - решение есть, его не может не быть. Оно найдется, возможно, случайно, не на Земле.

Она говорила с археологами с Астеропы. Худые, чопорные, холодные гуманоиды, по сравнению с которыми самый сдержанный английский лорд выглядел разбитным остряком, ничего полезного ей не сказали. Они поначалу замкнулись еще больше, думая, что она хочет использовать Машину для создания Эликсира, потом, когда поняли, что она потеряла родного человека, немного смягчились. В их огромных непрозрачных глазах даже мелькнуло что-то, похожее на сочувствие. Но они только кивали, что означало на их языке жестов отрицание. Нет, юное человеческое дитя, мы ничего не знаем.

В восемнадцать лет Алиса собралась в Патруль. Отец не спрашивал: а как же твои занятия биологией? - но это ясно читалось в его взгляде, хотя он сам, наверное, думал, что не упрекнул ее ни жестом, ни намеком. Отец понимал, что Алиса рассматривает службу в Патруле, как возмездие. Стас был навеки закрыт в самой охраняемой палате психиатрической больницы, но оставались еще в Галактике подонки вроде него, и, нейтрализуя их, можно будет думать, что мстишь Стасу.

Она готовила документы, узнавала о дополнительных курсах, знакомилась со своими предполагаемыми соучениками - все машинально, как будто чувствовала, что заниматься там ей не придется.

На одном сборе с будущими сокурсниками она познакомилась с парнем. Найк выглядел немного чужим среди всех этих мускулистых и высоченных образцов человеческой породы - такими и должны быть Патрульные. Алисин новый приятель не то, чтобы был откровенным ботаном, и телосложением мог поспорить с любым качком, но держался особняком, мало болтал, все больше слушал с отстраненной ироничной улыбкой.

Разговорился он с Алисой - она тоже не рассказывала о себе, в основном говорил Найк. Он увлекался древней историей, и, желая произвести впечатление на красивую девушку, даже показал ей голограммы кое-каких своих находок. Было среди них и фото папируса со странным чертежом, слишком сложным даже для цивилизации пирамид. Этот рисунок кое-что напомнил Алисе и она немедленно вцепилась в нового знакомого. Бедный Найк! Он, видимо, принял интерес к своей работе за интерес к собственной персоне и разливался соловьем, пока объект его ухаживаний не исчез вместе с фотографией чертежа.

Этот эскиз можно было принять за набросок подъемника, а сходство с той проклятой Машиной счесть случайным, но Алиса решила выяснить все досконально. И тут началось самое интересное - этот рисунок начертили в Потерянный месяц.

Потерянных времен Институт времени насчитывал немало. Иногда это были совсем недолгие интервалы в несколько недель, иногда они исчислялись столетиями. Ни одна машина времени не могла остановиться внутри Потерянного периода - только раньше или позже. Некоторые удавалось приурочить к сверхъестественным событиям, что касается остальных - временщикам оставалось только развести руками.

Три главных Потерянных периода обнаружили быстро. Машины времени не могли перенести никого в интервал от пятого года до нашей эры до тридцать пятого года нашей, также запретными оставались вторая половина шестого и начало седьмого веков. Так что ни один ученый, чем бы ни был он движим - жаждой знания, верой

или пустым любопытством, - не стоял у креста на Голгофе, ни один гость из иного времени не расталкивал локтями собравшихся на горе Джабаль аль-Рахман во время последней проповеди Мухаммеда. Третий главный Закрытый период охранял от не в меру любознательных посетителей из будущего царевича Сиддхартху.

Разумеется, находились временщики, пытавшиеся передолеть блокаду. Один из сотрудников решился на научный подвиг - высадился из Машины времени в Иерусалиме на тридцатом году правления Ирода Великого. Он собирался прожить в прошлом почти сорок лет. Храбреца отговаривали, несколько раз объясняли все возможные последствия - но молодой энтузиаст подписал все бумаги о добровольности своего решения, и, вооружившись знанием языка, местных обычаев и небольшим запасом золота, отчалил в плавание по Запретному периоду.

И исчез. В назначенное время он не явился на место встречи. Прибывшие в тридцать шестой год временщики не смогли найти своего товарища. С превеликим трудом, незаметно фотографируя на улицах случайных прохожих, они все же отыскали старого торговца, внешне похожего на пропавшего сотрудника. Его вывезли в родное время, анализ ДНК показал, что именно этого человека оставили в прошлом. Но никакими методами, ни гипнозом, ни медикаментами, у него не смогли пробудить память. Старик возмущался россказням, что он из другого века и звали его иначе, он уверял, что всю жизнь прожил в Иерусалиме, что родители его тоже были отсюда, что он помнит свое детство, своих умерших ныне братьев и сестер, что готов показать их могилы - если, конечно, почтенные господа дозволят. Он слышал что-то о недавней казни молодого рабби из Назарета, но особо не интересовался. Римляне все время кого-нибудь распинают, что вы хотели, префект Пилат - это вам не Амбибул, при котором, слава Вс-вышнему, был покой.

Больше бывший ученый и нынешний торговец ничем не мог помочь временщикам. Беднягу вернули назад, ибо он слишком беспокоился за семью и имущество - нет, дети у него замечательные, добродетельные и почтительные, но как бы родственники не сочли его пропавшим навсегда и не устроили поминки - а кто же тогда в лавке останется, скажите пожалуйста?

После этого случая академик Петров собрал в главном зале Института всех своих подчиненных и произнес небольшую, но прочувствованную речь о деликатности ученого, о недопустимости врываться в грязных сапогах в некоторые сферы, даже если ты агностик или вовсе атеист… но в разгар выступления оборвал сам себя на полуслове и сказал:

- Иисус из Назарета, как свидетельствуют книги, прожил тридцать с небольшим лет, Будда и пророк Мухаммед задержались на нашей грешной Земле примерно в два раза дольше. Так вот, если кто-нибудь тут еще вздумает испытывать свое долголетие и мое терпение…

Временщики притихли, не слишком хорошо представляя, чем можно будет в подобном случае пригрозить потерявшему память дряхлому старику. Петров же обвел зал взглядом, зловещим тоном повторил:

- …если еще кто-то вздумает испытывать мое терпение… - и победоносно закончил: - Остальные больше никогда не отправятся в прошлое! Даже на десять лет назад! Лично установлю блокировку. Ищите тогда себе работу где-нибудь на киностудиях, артисты.

Алиса, обнаружившая очередной Потерянный период, должна была немедленно оповестить о своем открытии специальную службу Института, Месяц был бы нанесен на Линию времени и этим дело закончилось. Алиса и сообщила необходимые сведения - потом, после того, как прожила этот месяц в Древнем Египте. Конечно, она рисковала, но разве вся наша жизнь не риск? К тому же она не приближалась ни к храмам, ни к Пирамидам, общалась лишь с простыми мастерами, один из них в итоге и выболтал ей полубредовую историю про своего брата-каменотеса. Дальше найти беглую парочку на Крите было уже делом техники, а женщина женщину всегда поймет.

Алиса разгладила кусок папируса, на котором было написано несколько коротких строк. Эликсир лежал в рюкзаке, он все это время хранился в лаборатории в сейфе. Конечно, сейф имел специальный код, но никто не подозревал, что человек, имеющий доступ, просто пойдет и возьмет эликсир.

А Алиса именно что просто пошла и взяла. И не только эликсир.

Алиса выпрямилась, насколько позволял потолок грузового флаера. Впереди сверкала восстановленным беломраморным покрытием пирамида Хеопса.

Смотритель Лабиринта откровенно забил на работу (экскурсантов весной все равно было мало) и складывал какую-то увлекательную виртуальную головоломку. Но при виде посетительницы резво подскочил и только что не начал расшаркиваться. Посетовал, что одиночная экскурсия выходит дороже, чем групповая, осторожно поинтересовался, не хочет ли прелестная туристка дождаться, пока соберется несколько человек и вызвать нормального гида. Он, похоже, сам был готов выступить этим гидом, и Алиса с трудом убедила смотрителя, что в таком навязчивом сервисе не нуждается.

- Вы музыкант? - спросил дежурный, нажимая на кнопку, открывающую дверь в Лабиринт.

- У меня разносторонние интересы, - уклончиво объяснила Алиса. Понятно, почему он так спросил - из-за футляра, похожего на футляр от контрабаса.

В Лабиринте, гигантской восстановленной системе подземных ходов под пирамидой Хеопса, ей стало по-настоящему жутко. До сих пор Алиса старалась не вдумываться, что же она идет делать, она действовала, как автомат - так, отплакавшись, уже без эмоций хоронят близкого человека. Но она шла не хоронить.

Даже освещение не заставило выглядеть приветливо коридоры, выложенные из глыб известняка. В их глубине свет будто потухал, и потухал не по естественным причинам. Изредка на стенах залов мелькали изображения египетских богов, которые косили на Алису своими глазами-одиночками с окрашенных охрой профилей: зачем ты идешь к нам, девочка? Она вспомнила, что где-то среди блоков реконструкторы находили замурованные тела современников пирамиды. Возможно, их хоронили заживо за какие-то преступления.

Комнату Исиды она нашла по любезно предоставленной смотрителем карте, хотя у нее уже была своя. Алтарь Матери фараонов представлял собой грубую каменную плиту, и Алисе это было на руку. Она водрузила на жертвенник футляр, рядом на всякий случай поставила сумку с эликсиром. Приготовления были закончены.

Вот тут ей стало страшно, страшно до невозможности, что все окажется напрасным, что она сама себе что-то вообразила, и ей придется вернуться к пустоте этих пяти прошедших лет, когда уже ничего нельзя исправить… нет, лучше не читать это глупое заклинание и оставить себе хотя бы тень надежды!

Алиса резко, словно устыдившись минутной слабости, распахнула футляр, стараясь все же не смотреть на его содержимое. Отступив на шаг от плиты, она расправила папирус и, сперва дрожащим, но постепенно все более уверенным голосом начала читать древние письмена. Мысленно она переводила текст на русский, причем перевод почему-то получился в стихах.

Над развилкой трех дорог

Угасает вечер.

Где лежишь ты, светлый бог,

Сын реки предвечной?

Берега покинул Нил,

Пересохло русло…

Брат Осириса убил

Злым оружьем труса.

Древнее заклинание, набирающее силу за три тысячи лет, действующее во время разлива великой реки. Сейчас как раз паводок.

Суховей, палящий свет,

Горький вкус полыни…

Над рекой смеется Сет,

Рыжий бог пустыни.

Но волной горячей кровь

Заструится в жилах

И к полям иссохшим вновь

Хлынут воды Нила.

Тело Пашки за эти пять лет не изменилось. “Мумия”, сказал тогда кто-то из ученых, и она готова была выцарапать ему глаза. Но Пашка даже мумией не был, казалось, в нем не осталось ни грамма органики.

Пусть кусает локти смерть:

Нету в злобе силы!

Только лета круговерть

Над разливом Нила.

Это, смертью смерть поправ

Из слепой могилы

Жизнь встает в сиянье трав

Над разливом Нила!*

Алиса дочитала. В зале наступила мертвая тишина. Она не почувствовала ни боли, ни отчаяния - только досаду на себя, бесконечную досаду. Поверила, ага. Как теперь возвращать на место тело и эликсир… а впрочем, ничего уже не имеет смысла.

И тут кто-то чихнул. Алиса даже оглянулась на дверь. Но Пашка Гераскин, самый обычный Пашка Гераскин, растрепанный, веснушчатый, такой, как и раньше, сидел в футляре и оглядывался по сторонам.

- Выключил все же, испугался, сволочь, - сказал он мстительно.

- Пашка? - спросила Алиса абсолютно буднично.

- Алиса? - Пашка вылез из футляра и тут же свалился с жертвенника. Алиса поспешила на помощь, хотя сильно разбиться на посыпанном песочком полу было невозможно.

- Алиска, а где этот… Погоди, место же другое! И почему ты выше меня?

Вот тут ее и накрыло. Перед глазами поплыли все картины из недавнего прошлого: Стас, деловито скручивающий ей руки, отводящий взгляд Рихтер, Пашка-манекен, холодные невыразительные лики астеропцев, пьяненький египетский каменотес, профили древних богов на стенах… она еле смогла осознать, что сидит на песке и не то рыдает, не то хохочет. Пашка тряс ее за плечи, и в итоге ударил по щеке. Ударил не сильно, но Алиса взвыла.

- Прости, - испугался он. - Больно? Так истерику останавливают, ты же знаешь…

- Я не потому…. Пашка, Пашка ты живой!

- А что? - спросил Пашка, с подозрением ощупывая себя. - Грязный только. Хотя мне показалось, меня ножами режут.

Кое-как успокоившись и поминутно шмыгая носом, Алиса рассказала ему все. Пашка слушал недоверчиво. Первый раз он охнул на словах “пять лет”.

- Пять? Слушай, правда пять лет? А, если это Лабиринт, его же тогда только начинали восстанавливать… слушай, елки-моталки, так тебе восемнадцать?

- Ну да, а что, это важно в сложившихся обстоятельствах?

- Да нет, только… Слушай, можно, я спрошу… Ты ведь наверняка с кем-нибудь еще целовалась?

У нее чуть снова не началась истерика.

- Пашка, ты неисправим. Даже жаль заклинание на такого обормота.

- Ну да, можно было бы еще кого, оптом лучше, - усмехнулся Пашка.

И тут в коридоре послышались шаги. Алиса сперва подумала, что это смотритель. Но шаги были странными, шаркающими, словно человек боялся оторвать ногу от пола. На дежурного это было не похоже.

Шаги между тем стали увереннее и быстрее. Как будто человек встал с кровати после долгой болезни и вначале променад давался ему с трудом, но потом силы вернулись к больному. Алиса не успела обдумать эту мысль, как на пороге появилась фигура. И оба, мальчик и девушка, с воплем шарахнулись в сторону, и поверьте, вы бы на их месте сделали то же самое.

Существо, стоявшее в дверях, было не из мира живых. Разложившаяся иссохшая плоть облекала скелет. Лицо - страшная безносая маска смерти, потемневшие зубы открыты, пустые глазницы внимательно изучают зал. Руки с обнажившимися фалангами пальцев тянутся к людям.

Пашка первым пришел в себя.

- Алиска, - прошептал он. - Его заинтересовала бутылка.

- Что? - но Пашка, похоже, был прав. Живой мертвец повернул жуткое лицо к эликсиру. Даже на дне черных ям с отсутствующими глазными яблоками, казалось, сверкнул огонек интереса.

Существо в несколько шагов преодолело расстояние от входа до жертвенника. Подняло бутылку изуродованными руками, секунду всматривалось в зеленоватую прозрачную жидкость, потом запрокинуло голову, распахнуло рот со сгнившими губами.

Сквозь истончившуюся гортань было видно, как драгоценный эликсир тек в утробу мумии. У Алисы, несмотря на всю двусмысленность положения, мелькнула мысль, что Стаса бы точно хватил инсульт.

Монстр отшвырнул пустую бутылку и выпрямился. Теперь ему это далось куда легче. Ноги будто обросли новыми мышцами - нет, не будто, а на самом деле. Он поднял руки - и те оделись плотью, как деревья по весне листьями. Черные глаза сверкали с еще не до конца восстановившегося лица. Тело человека покрывалось новой бронзово-золотистой кожей. Он торжествующе улыбнулся, глядя на свои ладони. Теперь рядом с жертвенником стоял молодой еще мужчина, внешне похожий на араба или египтянина, одетый в схенти из богатой материи.

- Это кто? - вырвалось у Алисы.

- Это опт, - сказал Пашка и нервно захихикал. - Был похоронен здесь, и теперь…

- И теперь у нас на руках воскресшая жертва жрецов, - заключила Алиса.

========== Секреты Нового Царства ==========

Алиса собирала документы. Ходила по кабинету, перекладывала все в одну папку, заглядывала в компьютер, потом подключалась к серверу уже со своего браслета, проверяя, пришел ли ответ на запрос. Убрала чашку в рюкзак, потом опять достала. Проверила в очередной раз браслет. Поглядела в окно. Обернула чашку мягким пакетом и снова упаковала в дорожную сумку.

Инспектор Рогов, ее предполагаемый куратор, наблюдал за всеми этими мельтешениями уже с пятнадцать минут. Сначала он пробовал ходить за ней по пятам и увещевать, но вскоре оставил эти попытки и просто смотрел, прислонившись к стене и скрестив на груди руки. Всякий раз, когда Алиса встречалась с ним взглядом, на лице инспектора появлялось саркастическое выражение. Алиса сердито отворачивалась и продолжала собирать бумаги.

Любое дело рано или поздно подходит к концу. Алиса остановилась посреди кабинета, придерживая рукой незакрытую сумку на боку.

- Ну все, - сказала она. - Не люблю оставлять бардак. Все разложено куда следует, нужные файлы удалены, следы моего пребывания стерты.

Инспектор отделился от стены.

- Алиса, и все же ты ошибаешься.

- Это по вашему мнению, Сергей.

- Нет. Ты тоже так думаешь, а то не маялась бы тут ерундой полчаса. Покидала бы вещи в сумку за пару минут, всего и делов. Или вовсе послала бы запрос, не выходя из дома, тебе бы все доставили на дом.

- Просто не люблю перекладывать свою часть работы на других.

- Нет. Ты все же в глубине души не хочешь бросать Патруль, даже не поступив на первый курс.

- Я в курсе - уж извините за каламбур, - что фактически принята. Я вовремя поняла, что мне это не нужно, что это не мое.

Рогов попытался взять ее за свободную руку.

- А что твое? Что твое? Животные?

- Оставьте, - она отдернула ладонь, - страшно не люблю, когда меня хватают. Да, животные. Знаете, сколько вымирающих видов в Галактике? Животные беззащитны.

- А Патруль спасает людей.

- Если люди не могут спасти себя сами, грош им цена.

- А Гераскин?

Алиса ждала этого вопроса.

- Не путайте теплое с мягким. Пашка был ребенком.

- Но тут у тебя все вышло блестяще. Заметь, тебя никто не спрашивает - как. Тебе даже не поставили на вид исчезновение опытного вещества, так называемого эликсира. Тебя деликатно просят остаться в Патруле, потому что…

- Это не деликатно. Это несколько навязчиво, я бы сказала.

- Навязчиво или нет, а только удели мне еще пару минут. Службу 911 ты вызывала от пирамиды Хеопса?

- Рядом.

- Почему именно там, не говоришь.

- Одно дело - сказать лично вам в личной беседе. Будем считать, просто так получилось.

- И до этого ты запрашивала разрешение на перемещение в эпоху Нового царства.

- А вы не считаете Новое царство интересным?

- Напротив, - Рогов поднял левую руку, одновременно правой настраивая что-то на браслете. - Погляди сама на Линию времени Нового царства.

На стене вспыхнул белый квадрат - проекция от наручного прибора инспектора. Затем на нем появилось изображение - плоский график, на котором красные участки чередовались с ничем не отмеченными. Таких повторяющихся отрезков было много, так много, что рябило в глазах.

- Что за зебра?

- Это? - инспектор ухмыльнулся. - Это вот что…

Зеленые цифры зажглись по концам прямой. Алиса широко раскрыла глаза:

- Если это годы, то…

- Это годы. А это отмеченные Потерянные периоды. Чуешь? На протяжении почти двухсот лет практически каждый год наблюдаем два-три Потерянных месяца. Обычно это происходило перед половодьем.

- Это страшно интересно, но непонятно, какое отношение…

- Мои пара минут еще не кончились. Ты же читаешь по-древнеегипетски? Тогда вот, посмотри.

График на стене сменился папирусом.

- Мне переводить?

- Не надо. “Писец Хаехмат - начальнику городской стражи Птахмесу. Да будет милостив к тебе Амон-Ра! Вот, выслушай, что я говорю. Доходили до меня слухи об исчезновении людей, но я не говорил с тобой об этом, ибо у нас много других забот. Сегодня же пришла ко мне на поклон прачка, которая стирает на нашу семью и некоторые другие семьи по соседству. Жена моя добрая женщина и просила меня за эту прачку. Старуха горько плакала, потому что у нее пропала дочь, ее единственное дитя. И она плакала, ибо мужа у нее нет, она и дочь зарабатывали на жизнь стиркой, а, оставшись одна, мать много не наработает. И следов девушки не нашли, но если бы она свалилась в реку, нашлись бы люди, кто видел это, а если бы ее похитили разбойники ради надругательства, девушку уже обнаружили бы живой или мертвой. Вот, я говорю тебе: да будешь ты жив и да будет милостив к тебе Птах! Ты должен заняться этим делом, так как это не первый случай, когда в городе бесследно исчезают люди. Письмо направляю к тебе с надежным человеком, не говори о нем никому и займись этим делом. Да будет милостив к тебе Тот! Прощай”.

Алиса перестала читать и повернулась к Рогову.

- Люди пропадали в Потерянные месяцы?

- В основном да. Это были простолюдины, бедняки, которых никто особенно не искал. Практически все - молодые и здоровые люди. Ты можешь сказать, что работорговцев, например, интересовали именно такие, но следы похищенных работорговцами обычно всплывали на невольничьих рынках. А эти пропадали - и концы в воду. Если бы не временщики-исследователи, мы бы сейчас ничего об этих делах давно минувших лет не знали.

- Но история имела продолжение?

- Не совсем. Интересным оказалось изучение мумий. Возьмем, например, фараона Сети Первого - ты же путешествовала как раз в его правление? Царь взошел на престол немолодым человеком, правил не так уж мало лет, большую часть которых воевал. Однако мумия фараона прекрасно сохранилась, и по ней ему не дашь его лет.

- Его трех тысяч лет? - усмехнулась Алиса.

- Нет, его шестидесяти. Мумия хранилась не в основной гробнице, а в тайнике. И принадлежала далеко не старому человеку.

- Видимо, мумия была двойника, или же ветер военных побед действовал на Сети омолаживающе.

- Шутки шутками, а фараон действительно не постарел. Как будто принимал что-то… - Рогов помолчал. - И да, тот чертеж, из-за которого ты ездила в прошлое, я тоже видел.

- Вы намекаете, - у Алисы на секунду перехватило дыхание, - что там это дело было поставлено на поток? Но как? К нам прилетали гости с Эвридики, древние изобретатели создали космический корабль и улетели черт знает куда? Нет, погодите, у меня не вяжется. С космосом разберемся, но эликсир? Стас говорил, что им можно исцелить множество людей, а сколько там было населения? Да десяток пропавших оздоровил бы весь Древний Египет!

- Ага! А ты удивляешься, почему я хочу оставить в Патруле перспективную студентку. Схватываешь все на лету. Вот поэтому подопытный образец номер четыреста пятьдесят четыре три нуля и стоял на полочке, поджидая тебя. Или еще кого-то, такого же пытливого. Стас, даже если знал разгадку, не говорил ее.

Алиса пожала плечами.

- Вкололи бы ему пентотал.

Рогов был шокирован.

- Что ты? Ему это при его шизофрении не рекомендовано, и там куча побочных эффектов.

Алиса зло рассмеялась.

- Вы такие же, как он, только наоборот. Вы боитесь, что маньяк-убийца загнется от побочки, а он мечтал о спасении многих ценой жизни одного.

- Ну, если хочешь, называй это чрезмерным гуманизмом, но…

- Подождите, - Алиса задумалась. - Послушайте. Ведь до Пашки они с Бруно засунули в эту проклятую машину еще одного человека? И получили бутылку эликсира, так?

- Да, мы выяснили, кто был этот бедняга, хоть Поклонский ухмылялся и молчал. Они убили одного из археологов.

- Жаль его, но дело не в этом. Куда Стас дел эликсир?

- Сказал, что извел на опыты.

- Где исцеленные? - тихо спросила Алиса.

Рогов не сразу понял, потом даже руками взмахнул:

- Точно! Он проводил опыты на животных, но…

- Он повторял, что надо спасать всех, а не кого-то одного, - холодным злым голосом проговорила Алиса. - Твердил, что эликсир спасет множество людей. Не говорил, сколько конкретно, но от его слов создавалось впечатление, что минимум сотню. Я просто не размышляла об этом, понимаете сами, голова была другим занята. А теперь дошло. Он что, всю первую порцию спустил на животных?

- Может, он пролил остаток? - неуверенно предположил Рогов. Алиса задумалась:

- Да, тогда теория накрывается, ведь могло быть и такое. Жаль. Тогда ясно, почему ему позарез нужна была вторая бутылка. А почему он Бруно на эликсир не пустил? Понял, что ученый его сдал, подав заявку, и хотел сделать козла отпущения?

- Видимо, поэтому, а вообще, кто скажет точно, как рассуждают шизофреники? У них своя логика, они часто считают себя самыми умными.

- Ну хорошо. А что вы теперь хотите от меня, почему это мне рассказали?

- Потому, что мы уже в курсе - ты рискнула прожить в прошлом Потерянный период. Сама знаешь, после случая с Томасом Рембергом таких энтузиастов больше не находилось.

- Просто не надо пытаться лезть, куда тебя не звали, с целью вложить палец в кровоточащую рану. Особенно, если это кровоточащая рана души.

- А ты?

- А я никуда пальцами не лезла. Я искала лекарство для своей души, понятно?

- Понятно. Нет, в прошлом мы пока ничего не ищем, к тому же это не совсем наша компетенция. На Эвридику направлена еще одна экспедиция. Может быть, они найдут что-то, что покажется… не тем, чем есть. Кто знает, что может взбрести в голову вполне нормальному с виду человеку.

- Вы хотите отправить меня в эту экспедицию? - Алиса посмотрела Рогову прямо в глаза.

- Я не заставляю, подумай. Ты лучше кого-либо понимаешь, как это может быть опасно. Не захочешь - значит, не захочешь. Да, и если, побывав в экспедиции, ты решишь, что Патруль - не твое предназначение, я не стану тебя переубеждать.

Алиса на секунду задумалась, затем смахнула растрепавшуюся челку с лица и кивнула.

- Хорошо, я обещаю.

- Обещаешь поехать?

- Обещаю подумать.

- Ну ладно, пусть хоть так. - Рогов впервые искренне заулыбался. - Не буду больше тебя задерживать, мы и так долго проболтали. Кстати, как Павел?

- Неплохо, - лицо Алисы просияло. - В шоке прежде всего от изменившейся программы и от того, сколько ему надо догонять. Он ведь, считайте, ничего не пережил, для него это было, как взмах ресницами.

- А его мать?

- Там все сложнее, ей психиатра вызывали. Но от радости не умирают, это я вам с высоты своего опыта говорю.

- Хорошо. Слушай, оставь здесь сумку? Все равно же заберешь в любой момент.

Алиса рассмеялась и покачала головой.

- Еще одна часть хитрого плана. Хорошо, оставлю. Но только потому, что я действительно задержалась, а мне непременно нужно навестить одного… нового знакомого. Приезжего. Очень издалека и из очень экзотических мест.

Когда Алиса вышла, Рогов спрятал в сейф ее сумку, присел за компьютер и набрал запрос в объект “Отель Калифорния”, бормоча про себя: “Лишний раз проглядеть не мешает…”

Система бодро спросила пароль. Рогов приложил к сканеру панель браслета.

“Имя” - засветилось на экране.

“Станислав”.

“Второе имя”.

“Хенрикович”.

“Фамилия”.

“Поклонский”

“Кодовое слово номер один”.

“Каин”.

“Кодовое слово номер два”.

“Макрополус”.

На мониторе появился знак раскручивающейся спирали. Рогов терпеливо ждал. Через несколько секунд система выдала ответ, и инспектор наклонился ниже к монитору.

А еще через несколько секунд он лихорадочно набрал номер на браслете, и, еле дождавшись пока там подняли трубку, начал кричать.

- Алло? Я с кем говорю? Я про больного… да, черт возьми, конечно, у меня доступ… По поводу больного Поклонского… вы кто? Не дежурный администратор? Врач? Вообще замечательно. Я не ору, я нормально разговариваю, я спрашиваю - почему мне выдает ответ, что он сбежал? Ах, потому что сбежал? Ничего себе объяснение. Вы вообще психиатрическая больница или где? У вас охрана или кто? Почему я узнаю об этом только сейчас? Что значит проблемы служб безопасности, Патруль тоже служба безопасности! У вас агрессивные больные, вы понимаете меня? Что значит не кричите? Сбежал больной, уже убивший трех человек! Ах, уже четырех? Час от часу не легче. Почему не сработал перехват по ДНК, он же до хрена чего должен был трогать руками… Что? Воспользовался кожей с рук… Господь всемогущий.

Рогов замолчал и вытер внезапно вспотевший лоб. Браслет стрекотал у уха. Инспектор слушал.

- Хорошо, - сказал он уже более тихо. - Держите в курсе. И да, еще. Вы же помните, что это секретная информация? Нет, Патруль само собой, ну вот у меня, инспектора первого ранга, есть доступ. А у рядового, тем более, у курсанта… Да, вы правы. У них нет кода. Хорошо, то есть ничего хорошего. До свиданья.

Рогов сел в кресло, по счастью, находившееся рядом (иначе в душевном раздрае он мог бы и промахнуться), налил стакан воды и залпом осушил его. Перевел дыхание.

- Да, - сказал он вслух. - Похоже, спокойной жизни мне не видать.

Что-то пискнуло у входа. Инспектор удивленно обернулся - по звуку было похоже на сигнал почтового ящика. Это и вправду оказался именно он, и инспектор открыл панель, удивляясь, что бы это могло быть. Какая-то бандероль, маленькая посылка? Нет, в руки Рогова выпал почтовый бело-сиреневый конверт. Рогов удивленно приподнял брови. Обычное письмо в век, когда устарела электронная почта? Что это - шутка, розыгрыш? Инспектор совершенно точно знал, что в конверте из-за санитарной обработки не может оказаться ни взрывчатки, ни бактерий редкой смертельной болезни, поэтому он вскрыл письмо.

- Глупости какие! - воскликнул Рогов, едва приступив к чтению.

“О, мой родной и любимый, помнишь ли ты те незабываемые…”

Инспектор покраснел, не от смущения, что вскрылись его тайные грешки, а от невообразимой глупости происходящего.

“Я вспоминаю наши встречи и я вся горю от…”

- Черт те что! - воскликнул инспектор, оборачиваясь на дверь. Но авторы шутки не ввалились с криками: “С первым апреля!”, да и на дворе был май.

“Люблю, жду, целу…”

- Ерунда какая-то, - почерк был мелкий, убористый, вроде как женский, но кто разберет? Бумага необычная, со странным орнаментом, будто кто-то расчертил поля знаками, похожими на древние письмена.

- Чушь, полная чушь, - просмотрев письмо в третий раз, и, убедившись, что оно не написано акростихом и никакой информации не несет, Рогов скомкал листок и щелчком отправил его в мусорную корзину.

Может, все же его и вправду отправила какая-то женщина, с которой… Да нет, черт возьми, это было давно. Супруге он про письмо рассказывать не будет, хоть она и не ревнива, а сама она слишком занята, чтобы о чем-то догадываться. Нынешний темп жизни не оставляет времени на душевную близость, хорошо, если жена замечает, что у вернувшегося с работы мужа на плечах присутствует голова…

Комментарий к Секреты Нового Царства

Бедный фараон Сети, я возвела поклеп на его доброе имя. Нет, оно у него не очень доброе, фараон много воевал и пленных не щадил, но вот никаким питьем крови младенцев он не занимался.

========== Имхотеп ==========

Человек сидел на диване в номере каирского отеля тихо и неподвижно, как кот. Он не повернул головы к вошедшей Алисе и продолжал смотреть в окно на ночной город. Африканская столица представляла собой потрясающее зрелище даже для ко всему привыкших и пресыщенных уроженцев двадцать первого века, а уж рожденному на заре цивилизации египтянину вид освещенных тысячью огней улиц, сияющих полотен автострад, пылающими стрелами уносящихся в черный бархат неба зданий должен был казаться сказкой.

- Красиво, верно? - спросила Алиса, остановившись у окна.

Человек не ответил, только медленно наклонил обритую голову. С цивильной прической он бы выглядел симпатичнее, но, согласившись на современную одежду, спасенный наотрез отказался от предложения отрастить нормальную шевелюру.

Правда, он и так был весьма хорош - опасной, яркой красотой крупного хищника. С помощью новых технологий обучения спасенный через пару часов довольно сносно заговорил по-русски, а Алиса могла общаться с ним и на его родном языке. Но пока что рассказал он о себе немного, а точнее - практически ничего. Алиса не знала даже его имени.

- Все хорошо?

Он снова просто наклонил голову. Возможно, было ошибкой оставлять уроженца Древнего мира в обычной гостинице, но Алиса не рискнула тащить бедолагу в Институт, где его, и так натерпевшегося, замучали бы разными проверками. К тому же она до сих пор не отошла от фантастичности зрелища регенерации высохшего трупа в здорового молодого человека, полного сил и жизни.

- Ты помнишь, как заказывать еду?

Очередной плавный кивок. Как же вызвать его на разговор? Ведь человек до сих пор ничего не рассказал о себе, даже как он оказался погребенным в Лабиринте. А вдруг он совершил что-то страшное… по-настоящему страшное, понятно, что бедняка могли казнить за любой чих, но в таком случае его бы где-то зарыли, как собаку. Да и не похож он на бедняка. Или он из числа тех пропавших людей, которых приносили в жертву во имя молодости и здоровья фараона и его приближенных?

- Город очень изменился, но пирамиды те же, - сказала Алиса, глядя в ночное небо. - Говорят, что их боится время. Отсюда они не видны, но я могу перевести тебя в другой отель. Надо?

Ну наконец-то он покачал головой, а не кивнул.

- Ну хорошо, оставайся тут. Здесь тоже прекрасный вид, к тому же город живой, а пирамиды это все-таки кладбище, пустыня. Пейзаж, как в стихотворении про Озимандию.Там песчаные смерчи и вечность тоскует в печали…

Последние предложение будто само сложилось в стихотворном размере. Алиса не успела мысленно отметить, что получилось красиво, как человек неожиданно подхватил:

- …Но не бойся ты смерти, ведь смерть - это только начало.

- О, да ты делаешь успехи в нашем языке. Уже стихами заговорил.

Собеседник снисходительно улыбнулся. В его взгляде, до сих пор спокойном и глубоком, как глаза сфинкса, сверкнул насмешливый огонек.

- Я думаю, это еще и из-за той зеленой жидкости.

- Может быть, - сказала Алиса, вспоминая анекдот про переливание габровской крови. - А еще каких-нибудь воспоминаний у тебя не появилось? Не о Египте, о нашем…

- Нет.

Сказал, как отрезал, и снова уставился в окно.

- Ты можешь думать, что я пытаюсь тебя разговорить, вызвать на откровенность, вытащить какую-то информацию…

- А что, это не так?

- Так, - Алиса села в противоположном конце дивана. - Должна же я хотя бы примерно представлять, кто воскрес в пирамиде. Почему ты там оказался? Может, ты украл что-то в храме…

Собеседник круто развернулся и посмотрел на нее так, будто хотел испепелить взглядом, затем процедил:

- Вором меня еще никто не смел оскорблять.

- Ну прости, я не хотела начинать с предположения, что ты кого-то убил.

Человек так же поспешно отвернулся и закрыл лицо руками. Плечи его вздрагивали, Алиса испугалась, что бедняга разрыдался от каких-то ужасных воспоминаний прошлого, но, пересев поближе, увидела что тот изо всех сил пытается не расхохотаться.

- Вот не знаю, что тебя насмешило. Ладно, буду выдвигать гипотезы дальше. Ты слышал о пропаже людей, которых, возможно, приносили в жертву ради того зеленого эликсира?

- Если и слышал, что с того?

- А может, это тебя похитили, - продолжала Алиса, воодушевившись, но собеседник снова смотрел на нее, как на врага. Ледяным тоном он произнес:

- Меня похитить? Меня? Я не ремесленник и не простолюдин.

- Если ты обижаешься на любое предположение, расскажи сам. Я же должна знать хоть что-то. Ты хочешь вернуться домой - тогда назови, при каком фараоне ты жил. Если тебе опасно возвращаться, я тоже пойму. Насильно к убийцам тебя никто не выпихнет.

- Меня должна была воскресить не ты.

Этот неожиданный ответ выбил ее из колеи.

- Здорово. Вообще-то я впервые встречаю человека, считающего, что его должны и обязаны воскресить. Боюсь огорчить, но, кажется, если кто-то и должен был, то он явно не спешил, раз за три тысячи лет не собрался.

Человек с высокомерным видом молчал.

- И наверное, воскрешение не выбирают. Жив, здоров, что еще надо?

- Заклинание Исиды возрождает смертного человека.

- А ты каким хотел воскреснуть? Бессмертным? Мы теперь долго живем, может, тебе хватит добавочной сотни лет?

Человек улыбнулся, на этот раз по-доброму.

- Наивный ребенок, - сказал он. - Оставайся такой подольше. Как твое имя?

- Алиса. По-моему, я называла.

- Нет, Лисианасса… Алиса, - собеседник склонил голову, будто пробуя ее имя на вкус в замене и в оригинале. - Солнечное имя, солнечная девушка. Ты права, надо довольствоваться тем, что есть.

- Тогда скажи, как зовут тебя, - попросила Алиса. Человек какое-то время молчал, и Алиса вспомнила, что в древности многие боялись доверить свое имя незнакомцу.

- Имхотеп, - сказал он, решившись.

========== Миг между детством и юностью ==========

Алиса разглядывала график на экране. Он на первый взгляд ничем не отличался от того, что дал ей Рогов. Аккуратный алый пунктир над горизонтальной осью координат.

Она наклонила голову, глядя на график сбоку. Все же следует проверить. Итак, вводим дополнительное условие…

Пунктир подпрыгнул, и Алиса тоже чуть не подпрыгнула. Алые черточки на экране вытянулись в прямую линию, параллельную горизонтальной оси. Вторая половина второго тысячелетия до нашей эры превратилась в Потерянный период полностью.

- Чудеса, - сказала Алиса, набирая номер Рогова. Инспектор был вне доступа. Занятой человек, не привыкать. Она пожала плечами и позвонила Ричарду Темпесту.

- Ричард, привет. Слушай, мы сообщаем про Потерянные периоды в Патруль?

- Ну в принципе, нет, ведь если вам нужно в прошлое, вы все равно делаете это через нас. А что?

- Спасибо за “вам”, но пока что “им”. А ОКИ сообщаем? Той организации, где Рихтер работал?

- Им - да, непременно. А ты что-то нашла?

- Нашла. Я тебе скину, посмотришь сам. Я пока к Пашке.

- Как он?

- Вполне хорошо, с него ведь все, как с гуся вода… как с комгуся вода. Занимается, привык к классу, мама его отошла, не без помощи лекарств, правда. Мы ему со всех сторон объясняем, что главное для него сейчас - это учеба.

- И что?

- И все. Все как раньше - учится, ездит на экскурсии с классом, мечтает о новой заварушке. А теперь мне пора. Проверь входящие на браслете, сам решишь, что с этим делать.

Школа была все та же. У Пашки даже название класса осталось прежним, поменялись лишь несколько учителей, и то по непрофильным предметам.

У него вначале была мечта нагнать свой поток, Алису, Аркашу, сестер Белых и остальных. Но он быстро остыл. Не то, чтобы это была бы невыполнимая задача - тем более, что и Аркаша, и Алиса, и практически все их соученики предлагали Пашке помощь. Но Пашка, как обычно, рассчитывал на мгновенный рывок, которого не получилось.

- Послушай, в любом случае, пятилетний разрыв нельзя преодолеть за месяц, - убеждала Алиса. Пашка посвистывал и глядел в сторону с мученическим видом.

- Да ладно… все равно не нагнать, ради чего тогда убиваться?

- Не шути такими словами.

- Ну ради чего загонять себя в гроб?

- Тьфу на тебя.

- Тьфу не тьфу, а смысла не вижу. Ну выброшу год жизни, чтобы побыстрей запихать в себя все эти знания. Они так же быстро и забудутся.

- Как знаешь, но если что, обращайся.

- Ага.

Он не обращался, и, естественно, не потому, что проблем не было. Просто он не считал их проблемами. Он действительно был парень способный и ему обычно хватало вечера “подчитать” запущенный предмет. Строго говоря, Алису беспокоила не его учеба. Пашка отдалялся. Она поднялась на ступень выше, он остался на прежней, и его это устраивало. Хотя кто сказал, что он остался на ступени ниже? Может, просто на другом краю пропасти?

Уроки закончились, но домой никто не спешил - был конец мая, солнечного, но на удивление нежаркого. Не то, что тогда. Хотя ученики, гонявшие мяч, выглядели абсолютно так же. Только сегодня они играли не в футбол, а в нечто среднее между регби и волейболом.

Алиса остановилась сбоку, дождалась, когда рядом пробежал неторопливо один из игроков.

- Где Гераскин? - спросила она. Пацан небрежно мотнул головой, указывая направление:

- А там, за школой, - и протрусил дальше, не особо, видимо, надеясь поймать мяч.

Алиса обогнула солидное кирпичное здание. Пашка околачивался на школьном дворе не один. Он весело болтал с двумя какими-то девочками и, похоже, совсем не об учебе.

Она остановилась поодаль. Пашка заметил ее сам, не сразу, но быстро. Сказал что-то своим подружкам и направился к ней. Пока он шел, она гадала, что же он им сказал и как ее представил.

- Привет.

- Привет. Как биология?

- Да все норм. Что я, задания эти для малолеток не сдам?

- Раньше тоже так говорил. И не сдавал.

- Редко.

- Но случалось. А теперь и программа поменялась еще.

- Да не так уж она поменялась.

- Гераскин, ты редкостный раздолбай. Не знаю, что должно с тобой случиться, чтобы ты взялся за ум. Ты же понимаешь, что я в курсе твоей успеваемости.

- Что поделать, меня и могила не исправит.

- Ты опять… - у нее просто опускались руки, когда Пашка начинал отделываться такими жутковатыми шуточками. Он понял, что перегнул палку:

- Прости. Ну что я, виноват, что ничего не помню?

- Ничего? - уточнила она, наверное, раз в сотый. Пашка забыл, что с ним произошло в Машине, у него сохранились лишь самые смутные воспоминания о смыкающихся металлических челюстях. А вот Алиса до сих пор иногда просыпалась от звенящего в ушах вопля, и не могла поверить до конца, что с Пашкой собственная психика обошлась более милосердно. Впрочем, если в таком кошмаре быть главным действующим лицом, нужно потерять либо память, либо рассудок.

- Ничего, Алис, честно ничего, - теперь он говорил виноватым голосом. - Но я не ожидал, что ты теперь будешь… хуже мамы, черт побери. Она и то так над моей учебой не трясется.

- Паш, понимаешь, это потому, что я все помню.

- Но нельзя же мне тюрьму устраивать! Какой-то концлагерь - шаг вправо, шаг влево - расстрел!

- Паш, это только потому, что при шаге вправо-влево ты куда-нибудь да влипаешь!

- Аттестат о высшем образовании служит гарантией от влипания?

- Ну… нет, в общем-то.

- Вот видишь. А пасти меня постоянно у тебя все равно не получится.

Да, пасти пожизненно можно только разделив эту жизнь на двоих. А если Пашка говорит, что невозможно…

- Не получится, так не получится.

- Алис, у меня такое чувство, будто ты обижаешься.

- Совсем недавно ты разговаривал со мной не так, - сказала она почти беззвучно.

- Совсем недавно ты была другой. Ты пойми, вы все постоянно это подчеркиваете - что я отстал и что я должен. От чего отстал, от кого, кому задолжал - не знаю. Аркашка стал какой-то жердью самодовольной. А ты… ты…

Он перевел дух, набрал воздуха в легкие и продолжал:

- Алис, ты все время мне напоминаешь, какая ты… замечательная.

- Хвастаюсь? Ну ты даешь!

- Да нет, конечно. Но все равно напоминаешь. Да все вокруг мне тебя в пример ставят. А инспектор Кром, например, он…

- Что он?

- Он мне звонил, - Пашка помолчал, подбирая слова, - и просил на тебя повлиять, чтобы ты в патруле осталась. Вежливо, деликатно, но все равно у меня такое чувство, что он меня виноватым считает. Что если бы не я, ты бы не раздумала.

Алиса молчала, потрясенная. Такого нахрапа от Крома она не ожидала. Хорошо хоть Рогов действовал много мудрее и тоньше.

- Он говорил, - продолжал тем временем Пашка, - какая ты способная, перспективная, сколько жизней сможешь спасти, и что ты готова успокоиться, после того, как спасла только меня, а это несправедливо. Боюсь, не нагрубил ли я ему.

- Это что-то новенькое - то, что ты боишься. А что нагрубил, я почему-то мало сомневаюсь.

- Проклятье, да ведь я никак на тебя не влиял! Ты прекрасно знаешь, мне все равно, останешься ты в биологии или пойдешь в Патруль. Все равно нам в науке вместе не работать - кем я у тебя буду? Вечным ассистентом, всегда на вторых ролях?

- Тебе наука важней или на какой ты роли?

Пойманный врасплох Пашка растерялся:

- Наука, конечно, - сказал он не очень убедительно.

- Тогда ты сам знаешь, что тебе надо подтянуть и где у тебя пропуски.

- Ты только за этим приходила?

Лицо у Алисы застыло.

- Не только, - сказала она после небольшой паузы. - Через пару недель мне надо будет отлучиться. Так что контролировать свою учебу ты будешь сам, как ты и хотел.

“И безопасность свою - тоже сам”, - добавила она мысленно.

- А подготовка к универу?

- Вот ради подготовки и отлучусь.

- Ну и отлично, тем более, меня с классом тоже тут отправляют перед сдачей всех итоговых годовых проверок слегка отдохнуть, - Пашка произнес это без энтузиазма.

- Куда?

- На Пенелопу, - в его голосе было только что не отвращение. - Планета-нянька, экскурсия для детсадовцев… хорошо, что хоть туда мама меня отпустила. Она знает, что там безопасно, как плавать в лягушатнике.

Алиса невольно усмехнулась. Хорошо, что Мария Тимофеевна так и не узнала про Дикаря и до сих пор свято уверена, что никакие неприятности крупнее насекомых ее сыну на Пенелопе не грозят.

- Ничего, будет время на подумать.

- Черт! Я все время должен думать, думать, думать! А мне просто не повезло! Так и ты тоже Стаса ни в чем не подозревала! Ну вот чего ты теперь от меня хочешь? Чтобы я учился с утра до поздней ночи и вообще не смотрел по сторонам?

- Ты сам хотел учиться - сначала.

- А теперь хочу просто жить. С того места, где остановился.

- Хорошо, у меня все. Встретимся после приезда.

Она круто развернулась и пошла к углу школы.

- Алис, подожди! - услышала она позади Пашкин голос, но только ускорила шаг. Захочет, догонит.

Не догнал.

Что же, ему найдется, с кем пообщаться. Возможно именно так, как он тогда говорил: “Они сами хотели”.

На газоне недалеко от выхода все еще тусовалась компания спортсменов-любителей. Игру они прекратили и собирались группами - похоже, в ожидании какого-то организованного мероприятия. К Алисе, уже почти подошедшей к школьным воротам, подскочила со спины одна из преподавательниц и с криком:

- Девятый “А”, не разбегаться! - схватила было за локоть.

Алиса обернулась, женщина глянула ей в лицо и выпустила ее руку.

- Извините…

Конечно, преподавательница просто знала наперечет всех своих учеников, или же дело было в выражении лица, уговаривала себя Алиса всю дальнейшую дорогу. И тем не менее, вот она - пропасть, заметная даже посторонним. Пашке надо взрослеть отдельно, но это сколько же лет пройдет? А окружающие так и считают их парой, тот же Кром, например. Что с ним делать? Раньше, в возрасте Пашки, она устроила бы ему выволочку, не посмотрев, что это взрослый солидный дядя. Теперь, пожалуй, подождет развития событий.

А инспектор Кром, взрослый, солидный дядя, в это время с нескрываемым удивлением читал пришедшее по обычной почте письмо. В отличие от Рогова, он решил, что это не розыгрыш и не весточка от забытой знакомой. Хорошо подумав, Кром письмо не выбросил, а отправил на экспертизу в лабораторию, хотя подозревал, что исследование ничего не даст.

========== Ложные боги ==========

Египтянин читал. Он за последние дни изучил кучу справочной литературы, а Алиса регулярно подкидывала ему что-нибудь новенькое. Она не спрашивала, что он понял из прочитанного, а он отмалчивался. К тому же, нарочно или нет, сидя за книгой или планшетом, Имхотеп принимал этакую классическую позу - одна рука, откинутая назад, сжимает спинку стула, другая подпирает широкий лоб, - любой, увидев подобное величественное зрелище, немедленно чувствовал, что сам занимается ерундой и отрывает от мыслительного процесса действительно занятого человека.

Но сегодня у Алисы было боевое настроение и она решила вызвать египтянина на разговор.

- Может, ты созрел, чтобы рассказать хотя бы о своем фараоне?

- Они все одинаковы, - ответил Имхотеп, не отрывая глаз от чтения.

- Все-все?

- Для Египта нет, для меня да.

- Понимаешь, в чем дело, если ты тоскуешь по родине, то не сможешь попасть в период от Яхмоса Первого до Херихора.

Имхотеп наконец-то поднял голову:

- Кто такой Херихор?

- Жрец, узурпировавший власть - не сам, через сына.

- Жрец… Интересно. Сети Первый попадает в этот период?

- Да, он и еще лет двести после него.

- Двести лет, - потрясенно прошептал египтянин. - За двести лет следов не останется… - Он помолчал и добавил прежним надменным тоном: - Нет, я ни по чему не тоскую.

- Если бы еще знать, почему тот период закрыт. Это бывает из-за явлений, которые считаются сверхъестественными.

- Вход для непрошеных гостей могут закрыть только боги.

- Слишком это обобщенно. Машину, чертеж которой я тебе показывала, ведь не боги построили.

- Да, не они. Богам не нужны никакие машины, никакие приспособления, никакие жертвы - все это сказочки для простонародья. Они могут выполнить все в единый миг, и у них хватит для этого собственной силы и могущества. Но есть другие сущности, которые много могущественней нас, людей, и все же сами ничего сделать не могут. Вот им и необходимы жертвы и механизмы.

- А ты умеешь отличать?

- Да, иначе я бы не был верховным жрецом, - выпалил Имхотеп, увлекшись. - Проговорился. Значит, ты был жрецом.

Египтянин высокомерно молчал.

- Ладно, я не спрашиваю, за что могли казнить и замуровать человека, занимающего такой пост - разве что ты устроил при храме подпольный атеистический кружок.

- Что?!

- Извини, просто хотелось тебя чуть-чуть развеселить.

- Пока что ты веселишь себя.

- Ну извини еще раз. А вы не боялись обращаться к таким силам? Они ведь наверняка требуют плату.

- В этом ты права. Кто-то готов был платить, кто-то знал, что рассчитываться придется не ему, кто-то относился достаточно легкомысленно - здоровье или возвращенная молодость стоили жертв в его глазах.

- Или богатство?

- Нет, а чем они расплачивались, по-твоему? Хотя не думаю, что этим силам нужны деньги, вот посредникам, служителям - да. Правда, получив желаемое, многие все равно платили чем-то иным, самым дорогим.

- Жизнью близких, душой?

- Почему ты так спрашиваешь?

- А ты сам когда-нибудь… - начала Алиса, но Имхотеп ее резко оборвал, не дожидаясь конца фразы:

- Да, обращался. Нет, посредником между людьми и демонами не был. Теперь отстанешь с расспросами, наконец?

- Зачем? Если это приходилось оплачивать столь дорогой ценой? И ты говорил, что тебя должен был воскресить кто-то другой - что бы это дало?

После паузы Имхотеп ответил:

- Могущество. И если ты не понимаешь, что…

- Могущество-то зачем? По-моему, от него просто головная боль!

Он усмехнулся.

- До чего же ты и в самом деле наивный ребенок. Могущество само по себе меня тоже не привлекает. Но иногда это единственный путь сохранить то, что тебе дорого.

- Я поняла вас, дон Корлеоне.

- Кто-кто?

- Это герой одной книги, хочешь, принесу? Там речь идет о человеке, который жил в мире, где царило зло, и чтобы защитить своих близких, вынужден был сам стать преступником. Но это старая книга.

- То есть теперь у вас зло не царит и ничьим близким никогда ничего не угрожает?

Алиса хотела ответить: “А как же!”, но жрец смотрел так, что слова застряли у нее в горле. Казалось, этими черными глазами глядело на нее древнее божество, тысячи раз сталкивавшееся с человеческими грехами, глупостью, пороками. В комнате стало вдруг очень тихо. Алиса слышала стук собственного сердца. Тук. Панченга, рассуждающий о своих рабах. Тук. Бесф кривит губы, предлагая разделить с ним власть. Тук. Разваливающийся самолет на планете Генералов, в ушах - ветер, внизу фигурки, которые надо поливать огнем. Тук. Тук. Тук.

- Нет, - вздохнула она, наконец. - В нашем мире тоже надо защищать своих близких.

- Я и так понял. От хорошей жизни ты не читала бы заклинание в Лабиринте.

- А оно действительно обращается к Исиде…

- Да, к Исиде, Матери богов. Она может все, и ей не нужно черпать силу из природы, жертвенников, людской крови. Но боги помогают тому, кому сочтут нужным. Почему ты спрашиваешь, испугалась, что нужно будет платить великую цену?

- Нет, - Алиса вдруг почувствовала, что на глаза навернулись слезы. Этот человек не поймет ее, как бы она не старалась докричаться. - Ты, наверное, не знаешь, тебе это не знакомо, ты жрец. Когда близкий человек становится родным, роднее и быть не может. Когда ты долгое время мучаешься, чувствуешь себя одинокой, когда кажется, что ты по-настоящему никому и не нужна, что все твои достижения труха и ноль, когда важен один человек, один-единственный, и тут, о счастье, оказывается, что он думает вместе с тобой, что вы одна душа и одно сердце, что ты не одинока, наконец. И вдруг сразу все кончается, и то, что ты любишь, у тебя отнимают, вырывают с кровью. Тогда не страшно заплатить любую цену.

Она оборвала свой монолог, чувствуя себя круглой дурой - расчувствоваться перед пришельцем из древнего мира, для которого ее мысли всегда будут чужды и непонятны. Но Имхотеп смотрел на нее по-другому - будто в изменившемся за три тысячи лет мире наконец появилось что-то знакомое. Так человек, надолго покинувший родной дом, вдруг обнаруживает под пластиковым покрытием старую кирпичную кладку, у которой играл в стукалочку в давно забытом детстве, или гладит по голове седого от старости пса, которого оставил щенком.

- Оказывается, у нас с тобой больше общего, чем я думал, - сказал он. - Меняются дома и повозки, но люди ведут себя почти так же - и правда, это лучше, чем мир, населенный существами многомудрыми, никогда не ошибающимися, но бездушными. А теперь извини, но я не хочу больше разговаривать. Не из-за тебя, ты славная девушка - просто не хочу. Хочу побыть один.

- Только один вопрос. Ты не хотел бы съездить кое-куда? Далеко, очень далеко, но там может быть интересно.

- Куда?

- Я же говорю - далеко. В твое время ни один человек там еще не бывал. Мимо звезд, в металлической ладье, мимо небесной коровы за белую звезду Сопдет…

- Она же красная!

- Она стала белой*. И много еще тайн можно будет увидеть, неужели неинтересно? Понимаешь, я собираюсь в поездку вместе с нашими учеными и предпочла бы, чтобы ты отправился со мной.

- Но какая тебе от меня польза, я не разбираюсь ни в ваших механизмах, ни в ладьях, ни в науках.

- Ты узнаешь жертвенник, если увидишь? Или существо, обладающее сверхъестественной силой?

Он помолчал, прислушиваясь к себе, потом слегка наклонил голову.

- Да, думаю, что да.

- Подожди, еще один вопрос. Ты не знаешь, что это за язык?

Алиса рылась в браслете в поисках нужной голографии. Найдя, смахнула книгу, которую читал Имхотеп, со стола (под негодующий возглас египтянина) и расположила изображение посередине.

- Смотри.

В воздухе повис металлический коготь, серый и совершенно не отполированный. Его кончик хищно заострялся, его поверхность была покрыта мелкими значками, напоминающими древнюю клинопись.

Имхотеп обошел голограмму вокруг.

- Что это?

- Часть жертвенника. Я сейчас подумала, что если у вас в стране строили нечто похожее…

Он замотал головой:

- Я никогда не видел подобного! А вот язык… Чем-то похоже на аккадский, но вот тут не хватает части знака, и тут, и во всей строке. Это не надпись, или не целая надпись. Такой зуб был один?

- Нет, не один. Только я не догадалась сделать снимки всей Машины, мне было немного не до того, а теперь ее спрятали далеко на складе, куда у меня нет подходящего уровня доступа. Погоди, я видела еще похожую надпись, сейчас найду…

Следующий снимок представлял собой обрывок пергамента с похожими иероглифами. Это был еще один результат научных изысканий Найка, несостоявшегося Алисиного соученика.

- Человек, у которого я взяла пергамент, нашел его вместе с чертежом жертвенника. Вдруг это что-то значит?

Имхотеп смотрел на надпись, шевеля губами.

- Аккадский, но исковерканный, - сказал он. - Это заклятье, в которые вы теперь не верите, или нет, это предостережение.

- Переведи.

- Записывай. Оно звучит, как песня. На вашем языке это будет примерно так.

Когда падет ночная тьма,

Сойдутся знаки в письмена,

И у безумья на краю

Три взгляда встретят смерть свою,

Беги скорее прочь - беда!

Исчезнет разум навсегда,

Клыки во мраке заблестят

И пальцы когти отрастят,

И кровь польется из-под век,

И зверем станет человек.

Тогда сумеет злобы нить

Троих в ночи объединить,

Но коль не хватит одного,

Тогда не будет ничего.

Алиса поежилась. Низкий выразительный голос жреца придавал нелепому стишку поистине жуткое звучание.

- Предостережение?

- Это значит, что проклясть можно троих, но если их будет меньше, колдовство не подействует, - Имхотеп с укоризненным видом поднял с пола свою книгу и снова сел за чтение, показывая, что разговор окончен.

Функция ввода текста на браслете у Алисы некстати разладилась, она остановилась на лестнице отеля и записала стишок на листке блокнота, который чудом завалялся в сумке. Потом позвонила Рогову:

- Сергей, послушайте. Я приму участие в той экспедиции при одном условии. Вы включите в группу одного моего знакомого. Так вышло, что сейчас документов у него нет, но это…

- Алиса, постой, ты в экспедиции - это замечательно, но кто этот знакомый? В качестве кого ты его рекомендуешь? И почему без документов?

- Это редкий специалист по паранормальным явлениям. У него и персонкарты нет, но я беру его на поруки.

- Персонкарту потерять - это надо уметь, как он ухитрился?

- Сергей, ну пожалуйста… Он еще и египтолог!

- Там есть египтолог.

- Будет второй. Одна голова хорошо, а две лучше, две руки хорошо, а шесть лучше, как говорят на Фиксе. Да, а что там забыл тот египтолог?

- Да вроде нашли строение, похожее на пирамиду.

- Тогда никаких возражений! Там нужен еще один специалист.

- Я постараюсь, но обещать… - начал Рогов, но Алиса уже благодарила его, не слушая ответа.

* Звезда Сириус действительно еще недавно выглядела с Земли красной.

========== Ученого не поучай варить зеленый молочай ==========

- Это похоже на Дуат, - сказал Имхотеп, глядя на транспортную платформу через перила.

Там носились погрузочные автоматы. Неподготовленному наблюдателю казалось чудом, что они ухитрялись не сталкиваться друг с другом. Роботы скользили, толкая перед собой тележки, по конвейерным лентам ехали ящики поменьше. Иногда они были готовы вот-вот врезаться друг в друга, но тут уровни транспортеров регулировались автоматикой, и грузовые ленты поднимались или опускались, чуть-чуть меняя направление. Открывались и захлопывались люки и перегородки, тележки исчезали за ними, чтобы через секунду появиться пустыми и готовыми к новым подвигам. Прямо в воздухе горели предупредительные надписи на нескольких языках (хотя, если бы кому пришла в голову фантазия прогуляться на платформе, его бы вежливо, но твердо выпроводили оттуда дежурные автоматы). Все это сопровождалось гудением двигателей, и, возможно, в самом деле напоминало преддверие Страшного суда.

Алиса тоже поглядела сверху на погрузочную площадку.

- На Дуат, мир мертвых? Мне кажется, что наш космопорт больше похож на муравейник. Дуат это покой, неподвижность, скорбь…

- Дуат это путь, полный препятствий, в конце же его человека ожидает судилище. А теперь представь, сколько душ проходят его ежеминутно. И сколько томятся в ожидании суда Осириса, припоминая все свои земные прегрешения.

- Ну если только поэтому. Кстати, вон у того терминала толпа, уж не наша ли это Эннеада? То есть, не наши ли попутчики?

Египтолога звали Олаф, а фамилия у него была распространенная (для скандинава) и труднопроизносимая (для остальных). Так что Алиса, как и прочие члены экспедиции, звала ученого просто по имени, несмотря на то, что ему было под семьдесят.

Она не могла отделаться от ощущения, что при выборе специализации Олаф предпочел наименее подходящую к его внешности. В юности он, наверное, выглядел настоящим викингом - широкоплечий, светловолосый скандинав с широким улыбчивым лицом и глазами, синими, как северные озера. Такой норманн хорошо бы смотрелся в доспехах и на драккаре под хлопающими на ветру парусами.

Но сейчас Олаф выглядел не как капитан, а как немолодой кок на том самом драккаре. Если раньше Алиса как-то не задумывалась, готовили ли викинги пищу во время плаваний, то теперь не сомневалась - готовили. И поваром на каждом корабле был вот такой располневший, слегка ссутулившийся, но еще представительный человек с белым венчиком волос вокруг лысины.

Олаф был приятным в общении собеседником и энтузиастом своего дела - последнее качество, безусловно, полезное и нужное, но не в чрезмерных дозах. Узнав, что в экспедиции присутствует его коллега, египтолог был в полном восторге и рвался побеседовать с понимающим человеком. Алиса вежливо пыталась пресечь эти попытки, подозревая, что Имхотепу они не понравятся.

Подозрения оказались более чем справедливы. Жрец, смотревший на попутчиков с изрядной долей классовой спеси, без всякого энтузиазма отнесся к панибратству ученого. На все его вопросы он отвечал односложно, долгие рассуждения выслушивал молча, только желваки ходили под смуглой кожей.

Олаф этого не замечал или же блестяще разыгрывал непонимание. Узнав, что собрат по научной деятельности впервые летит на корабле подобного типа, вызвался провести для него экскурсию.

Алиса ходила за гидом-добровольцем и единственным экскурсантом по всему лайнеру. Но острые углы сглаживать в тот раз не понадобилось - египтянин был настроен получить информацию о корабле хоть от самого низкородного служителя, так что внимательно слушал. Задал он за все время только один вопрос:

- Так значит, возничего не сможет заменить никто из пассажиров?

- Возничего? - опешил Олаф.

- Назвал бы уж - кормчий, - вмешалась Алиса. - Разве ты на корабле никогда не плавал?

Имхотеп, не поглядев в ее сторону, сухо обронил:

- Не пришлось.

- А зачем пассажирам заменять капитана? - не понял египтолог.

- Затем, что в сражении иногда ранят того, кто управляет колесницей.

- О друг мой, как же вы углубились в науку! - всплеснул руками египтолог. - Вы просто мыслите критериями того времени!

- А давайте мобильную обсерваторию посмотрим? - предложила Алиса. - Она редкая. По-моему, с таким оборудованием на борту я еще не летала.

Звездный пес вечно мчался за охотником по Млечному пути. Пес вынюхивал добычу, оборачивался к хозяину и лаял, встряхивая ушами. Его шерсть стелилась в пространстве облаками межзвездного газа. Его глаза горели светом далеких могучих светил. Каждый его скачок покрывал тысячи парсеков, и если бы Пес ввязался в битву с предвестником Рагнарека Гармом, неизвестно, кто бы вышел победителем.

Сейчас на экране цифрового телескопа Пес превратился в россыпь звезд, близких и не очень. В одной из его лап сиял голубой гигант, второе солнце Эвридики.

- Адара А, воистину красавица. Эвридика вращается вокруг ее спутника, Адары Б, но главная звезда на ней видна кружком, - благоговейно произнес Олаф. - Величественная картина, верно? Недаром объекты нашего изучения поклонялись Сириусу.

Имхотеп отстранился от экрана.

- Звезда Исиды, матери богов, - сказал он, ни к кому не обращаясь. - Она была главной на заре человечества, но потом ее заменила пришедшая из пустыни Сопдет.

- Как поэтично, - согласился Олаф. - Адара и вправду когда-то была много ближе к нам и заслуживала такого названия, только цивилизации тогда не было… а вы по какому периоду в истории Египта специализируетесь, все забываю спросить?

- По Древнему царству, - буркнул в ответ Имхотеп. С подсказки Алисы он прочитал достаточно литературы о временах начала пирамид, чтобы выглядеть эрудитом.

- А-а, ну что же, золотой век и все такое… А я вот больше по переходным периодам, потому что история великих цивилизаций играет новыми нюансами именно в годы упадка и бедствий, а так же…

Алиса, не дослушав конец философской речи, потихоньку выскользнула из обсерватории. Нет уж, пусть египтянин сам отдувается и слушает ученого, способного переболтать даже птицу говорун. Это вполне умеренная плата за освобождение из векового заточения. А она хоть на письма ответит и заодно пошлет запрос на Пенелопу - как там школьные экскурсии.

Она успела черкнуть пару дежурных строчек Крому и Рогову, и только начала читать весточку от отца, когда снаружи послышались гневные голоса. Алиса прислушалась и поняла, что письмам придется подождать. Грозный египетский жрец не мог больше терпеть бесцеремонного иноземца.

- Что у вас случилось? - спросила она, высовываясь в коридор.

- Ничего, - Имхотеп выглядел, как Монту, намеревающийся истребить людской род. Бедняга египтолог, наверняка уже проклявший тот час, когда вызвался провести экскурсию для собрата-ученого, тоже весь кипел от негодования.

- Алиса… простите, отчество забыл… ваш товарищ ни с того ни с сего срывается на совершенно недопустимые выражения…

- Можно без отчества, - начала Алиса, гадая, какие бы это могли быть недопустимые выражения.

- Ни с того ни с сего? - прошипел жрец и добавил на древнеегипетском: - Разные низкородные псы будут рассуждать о том, что землю Та-Кемет завоевали грязные пришельцы, и что это правильно!

- Исторически правильно! - возмущенно уточнил Олаф. - И не думайте, что я не понимаю этот язык, я в Древний Египет на экскурсии ездил, когда вы еще под стол пешком ходили.

- Погодите, “низкородный пес” не так уж и ужасно, он может и хуже выражаться, - вмешалась Алиса, уже в конце фразы понимая, что говорит не то. Олаф тоже не посчитал ее слова достойным аргументом:

- Да куда уж хуже! Он кем себя вообразил?

Жрец, бешено сверкая белками глаз, быстро выпалил какое-то древнеегипетское проклятье, помянув Анубиса, мучительное посмертие в Аменти, опять низкородных псов и грязных чешуйчатых крокодилов.

На шум из своих кают начали выглядывать прочие участники экспедиции, кто-то, пожав плечами, скрывался за дверью, чтобы не мешать знатокам общаться на интересующую их тему, пусть и слишком эмоционально, но остальные пытались спорщиков помирить. Это не прибавило ни покоя, ни тишины.

- Болван и недоучка! - вопил возмущенный Олаф. - Зациклился на одной эпохе и вовсе не думает, что…

Ответом было какое-то еще более замысловатое ругательство. Под общий шум в коридоре совершенно незаметно, будто он был там с самого начала, возник подросток с взлохмаченными каштановыми волосами. Он с интересом выслушал несколько реплик, затем встал между спорщиками и громко сказал:

- Хорошо ругаетесь, но неспортивно! Не так надо.

- Пашка, - возмутилась Алиса, - ты же должен быть на Пенелопе!

- Так вот, - продолжал Пашка прежним голосом, - сейчас надо ругаться по браслету - кто быстрей сообщение набирает, у кого оскорбительней получается, - и, не меняя тона, добавил: - Алиса, я могу все объяснить.

Со стороны центральной палубы вышел Гордон, руководитель экспедиции, и остановился в изумлении, пытаясь понять, из-за чего разыгрался небольшой скандал.

- Значит, - весело объяснял Пашка, - берем браслеты, обмениваемся номерами, подключаем остальных как зрителей… ах, да, у тебя нет браслета, Имхи? Упущение, ну ничего, на корабельной вахте должны быть болванки.

- Да я не собираюсь ни с кем обмениваться номерами, тем более, с монархистами, - последнее слово Олаф выговорил с таким видом, будто это было ужасное оскорбление.

Жрец тем временем хотя бы внешне успокоился и стоял молча, с каменным выражением лица, презрительно сжав губы.

- Паша, - Алиса возвысила голос: - я еще раз спрашиваю, что ты делаешь на этом лайнере?

- Так это ваш мальчик? - вмешался Гордон, который понимал, что взрослые между собой разберутся, а дети в экспедиции, да еще посторонние, это лишняя ответственность и головная боль.

- Не, я сам по себе мальчик, свой собственный, - бодро ответил Пашка. - Алис, не дуйся, я поменял экскурсию, вот и все. Ну что мне делать на Пенелопе, лепить куличики? Это планета для малышей.

- Как ты ухитрился ее поменять? Договорился со школьным руководителем? Ты понимаешь, что ты человека подвел?

- Никого я не подводил, - обиделся Пашка. - Поменял сам, через роботизированную систему министерства туризма. Что для запроса требуется, помнишь? Правильно, персонкарта. А там указан год рождения.

- А!

- Бэ. По документам все совершенно правильно и законно, я лечу на Эвридику туристом, маршрут выбираю сам. Ну а школьному руководителю, я думаю, не впервой. Алис, не делай страшные глаза, Стас в психушке, а Эвридика вообще теперь для меня самое безопасное место, молния-то два раза в одну воронку не бьет… Ну?

Жрец, воспользовавшись, что на него никто не смотрит, ушел в свою каюту.

========== Раскаленное солнце тревог ==========

Гордон сидя за столиком в узкой каюте, перелистывал резюме участников экспедиции. Алиса расположилась напротив на диванчике, мягком, удобном, располагающем к тому, чтобы вытянуться на нем и подремать. Но дремать в присутствии вызвавшего ее “на ковер” руководителя, было, конечно, не самой удачной идеей.

- Вашу характеристику составлял инспектор Рогов? - спросил Гордон, не отрываясь от просмотра бумаг. Алиса терпеливо вздохнула:

- Алекс, ну там же стоит подпись.

- Я просто спрашиваю, сам он составлял или с чьих-то слов. Впрочем, вижу - сам. У вас, оказывается, богатый опыт экспедиций… Вы с нами надолго?

- Планировала до середины августа, но теперь думаю улететь в конце июня. Потом у меня начинается университет.

- Какой?

- Да факультет биологии, скорее всего. Науки, любимой с детства, - сказала Алиса беспечным тоном.

- А я сделал вывод, что вы собирались в Академию Патруля, - как бы про себя пробормотал Гордон. Алиса пожала плечами:

- Я не исключаю такого, но вряд ли.

- Почему же? Похоже, вы любите приключения.

- Это они меня любят и находят, - парировала Алиса.

- Похоже, они знают, кого находить. У вас талант их разруливать. Вы правда не хотите сделать ваше хобби профессией?

- А у вас есть хобби? - спросила Алиса.

- Ну конечно, и не одно. А что? Например, стандартное мужское - рыбалка, в детстве марки космические собирал…

- Рыбалка, - у Алисы в глазах сверкнул недобрый огонек. - Тогда хотите по восемь месяцев в году рыбачить на плавбазе где-нибудь в море Лаптевых, по восемнадцать часов в день, выходных нет, в порты не заходим, норма вылова - три тонны рыбы в сутки независимо от погодных условий, если попадется полярная акула - вытягивать исключительно вручную, свалитесь в воду - ваши проблемы. И так на всю жизнь.

Гордон расхохотался:

- Мрачные у вас шутки! Надеюсь, вы не всерьез это предлагаете. Неужели работа в Патруле так выглядит со стороны?

- Ну почему же не всерьез, я биолог, и за хобби в виде рыбалки именно так бы и наказывала… А работа Патрульных, увы, достаточно трудна и неинтересна, документов они заполняют много больше, чем разгадывают загадок, они постоянно один на один с опасностью, в случае, когда им подворачивается что-то стоящее и необычное, им частенько поступает приказ все бросить и забыть, и бросаться на новое невыполнимое задание. Неудивительно, что им трудно контактировать с гражданскими. У них преобладают профессиональные интересы, даже в собственной семье они не всегда могут расслабиться и быть собой. Я себе подобной судьбы не хочу.

- Ну хорошо, - Гордон отложил резюме Алисы в сторону и взял другое, совсем тоненькое, состоящее из пары листков. - А вот этот молодой человек, которого Рогов называет Ардет Бей… Он египтолог, ну а еще он кто?

- Египтолог, - сказала Алиса без всякого выражения. - Египтолог, египтолог и еще раз египтолог. Специалист по древним цивилизациям, разбирающийся в паранормальных явлениях. Думаю, Рогов, и не только он, беспокоится, что экспедиция наткнется именно на что-то паранормальное и в итоге окажется беззащитной перед этим. Такой человек может быть полезен - он хотя бы скажет, чего следует остерегаться. Вы руководитель, Алекс, не будете же вы меня уверять, что инспектор не поделился с вами этими соображениями?

- Нет, вы абсолютно правы, тем паче, что наследство машинопоклонников именно необъяснимо с точки зрения традиционной науки. Но ваш товарищ, извините, тоже не вполне… У него диплом есть?

- Для тех мест, где он родился, у него прекрасное образование.

- По-русски он говорит хорошо, а вот по-английски я с ним попробовал беседовать - он меня не понял, так мало того, еще и посмотрел как на грязь под ногами.

- Ой, английский - это мое упущение. Выучит.

- Понимаете, шут бы с ним, со скандалом с Финнбогассеном, хотя мне и странно, что можно переругаться из-за давних исторических событий. Но вы же сами знаете, экспедиция на Эвридике это небольшая группа людей в замкнутом пространстве. Сообщение с Большим Космосом нерегулярное, корабли прилетают не каждый день и даже не каждую неделю, мгновенно вызвать помощь или улететь по желанию левой пятки на рейсовомлайнере невозможно. К тому же это работа, и люди должны заниматься общим делом, а не дуться друг на друга из-за давно почивших фараонов. Если же возникнет опасная ситуация, - Гордон поднял палец вверх: - опять же, члены экспедиции должны иметь право рассчитывать на помощь от товарищей, а не ждать ножа в спину, фигурально выражаясь… Понимаете? Мы все тут разные и это замечательно, но вот я знаю, что вы меня не столкнете с местной секвойи за мою любовь к рыбалке. А про вашего товарища я не знаю ничего. Помню, что вакцинацию нам с ним делали одновременно, и он так шарахнулся от иглы, будто его пытать собирались, что ли. Мне это странно.

- Прививка от эври-менингита, так? От здешних бактерий, вызывающих помрачение рассудка? - Алиса положила ладонь на висок. - И прививку делают вот сюда, в вену.

- Неприятно, но к мозгу ближе. А что?

- Ничего, - Алиса отвела взгляд. Бедняга Имхотеп, казнили его наверняка не самым гуманным способом, если даже глазных яблок при воскрешении у него не было. Ничего удивительного, если он инстинктивно задергался при виде медицинских инструментов. - Но потом же прививку ему сделали?

- Сделали без проблем, но если ученый боится такого пустяка, то лучше ему не летать в экспедиции на опасные планеты.

- Давайте так, Алекс. Ардет принимает участие в раскопках и прочем только вместе со мной, я прослежу, чтобы он не вонзил никому нож в спину и не подставил подножку. В августе я вернусь на Землю, ну и он вместе со мной.

- А этот юноша, Павел Гераскин? Экскурсант-любитель?

- Этот юноша тоже полетит на Эвридику, просто потому, что если вы его отправите назад одного, он просочится назад через дыру в обшивке.

- В обшивке нету дыр! - не понял шутки Гордон.

- Он найдет. Я свяжусь с Роговым и предупрежу, что покину экспедицию раньше. Надеюсь, от меня Гераскин не сбежит.

- А если сбежит?

- Но ведь за него тогда буду отвечать я, не так ли?

Руководитель замялся, прежде, чем ответить.

- Получается, вы летите не работать, а конвоировать. Неужели вас это устраивает?

- Ничего, совместим.

- Ну я тоже надеюсь, что совместите, со своей стороны обещаю… Короче, этот вопрос улажен.

- Вполне, - Алиса поднялась. - Пойду улаживать другие организационные вопросы.

- Павел Николаевич, откройте дверь.

- Не-а.

- Пашка, открой, не будь ребенком.

- Это запрещенный прием.

- Кто бы говорил. Что такого интересного ты забыл на Эвридике?

- Ну ты же туда летишь - значит, там есть интересное.

- Да, только хищников не обязательно изучать из их пасти.

- Алис, для меня там сейчас самое безопасное место - раз. Стас заперт, от механизмов мы все уже знаем, чего ожидать. К тому же планета покинута тысячи лет назад, какие там могли остаться механизмы? Так, ржавая пыль. Два - ты не думала, что у меня может быть психотравма, и, чтобы преодолеть ее, мне нужно побывать на том же месте…

- Послушай, Фрейд-теоретик, у тебя не бывает психотравм. У тебя жизненный опыт каждый день с нуля.

- Алис, ну что мне там грозит? Да и тебе тоже? Едем с опытными археологами, в этот раз мы уже стреляные воробьи и не будем от них отделяться. Кого мы можем там встретить, кроме другой экспедиции?

- Я знаю, что переубеждать тебя бесполезно, так что даже энергию на это тратить не буду. Учти только одно - Эвридика не медвежий угол, она подключена к Галактонету и я лично буду засаживать тебя за обучающие программы.

- Заметано.

- Адара близко.

Молчание.

- И Эвридика близко. Красивая.

Молчание.

- Между прочим, там восемь времен года, как обычно на планетах у кратных звезд. Две весны, например. Если бы у нас так было, Нил бы разливался несколько раз в году.

Нет ответа.

- История это то, что произошло, понимаешь? Это не поправишь. У Египта, как у любой страны, были и падения, и взлеты. И он всегда будет для нас великим государством, одной из первых цивилизаций. И мы всегда будем им восхищаться.

Пискнул открывающийся электронный замок, Имхотеп высунулся из своей каюты, и, яростно сверкая глазами, сообщил:

- Не верю, потому что этот человек оправдывает завоевание Египта какими-то северными бродягами.

- Ну Имхи! Ты поставь себя на его место. Он историк, изучает древние государства, для него и Рим, и Египет, и Эллада - великие страны. Он не может отдавать предпочтение чему-то одному, он же вообще не оттуда родом.

- Эллины - небритые неграмотные вечно пьяные мореходы, а Рим это где Сиракузы, так? Тот остров и вовсе населен чумазыми козопасами.

- Историки с тобой не согласятся.

- Я не ваш историк.

- Ну просто не стал бы с ним спорить, а промолчал, проявил уважение к возрасту. Олаф вдвое старше тебя, если не больше.

- Между прочим, это я старше на три тысячелетия.

Алиса рассмеялась. Жрец попробовал сохранить свирепое выражение лица, но уголки губ предательски растягивались в улыбке.

- Где твоя земля с двумя веснами? - спросил он прежним недовольным тоном.

- Через двенадцать часов прилетим и будет высадка.

- Вот через двенадцать часов и позовешь.

У Эвридики не было четко выраженных климатических зон, не было полярных шапок, не было огромных океанов, как на Земле. Планета напоминала клубок толстых разноцветных причудливо переплетенных нитей. Растрепанные белые - облака, зеленые - водные бассейны, повсеместно заросшие водорослями, желтые - выжженное разнотравье степей, бурые всех оттенков - исполинские леса, круглый год яростно тянущиеся к солнцу.

Имхотеп долго рассматривал ее изображение, обходил вокруг, останавливался, склонив голову и будто прислушиваясь к своим мыслям.

- Здесь есть люди? - спросил он.

- Экспедиция, и не только наша. Есть, конечно.

- Нет. Здесь должны быть местные жители.

- Считается, что они покинули планету очень давно, - Алиса пожала плечами. - Никакой разумной жизни тут не нашли, только животных, от которых небиологи шарахаются, уж больно экзотично те выглядят и ведут себя. Ты их ловишь для зоопарка, а они в это время ловят тебя на обед. К счастью, там, где расположен наш лагерь, животных мало. Но справедливости ради уточню, что планету целиком так и не исследовали.

- Здесь есть местные, - упрямо повторил Имхотеп.

- Как ты определил?

- Ну а ты, когда входишь в здание, можешь отличить жилое от пустого?

- Конечно, но это же совсем другое! Если дом приготовлен к сносу…

- Это то же самое, - отрезал жрец. Больше разговор на тему населенности планеты он не поддерживал, только раз сухо обронив, что, если она не понимает, то и говорить об этом незачем.

- А жертвенники? Есть там что-то необычное?

- Пока еще рано судить. Надо увидеть их вблизи.

- Ну, увидим или нет, не скажу, сначала надо их найти. Скоро посадка на катер.

Долгий день только-только перевалил за первый полдень. Маленькое белое близкое солнце раскалило воздух. А внизу гудел исполинский тропический лес. Алисе показалось, что деревья похожи на толпу людей - огромное скопище народа, собравшееся здесь случайно. Если прикрыть глаза, шорох джунглей напоминал шум людского собрания. Ей будто даже слышались отдельные возгласы. А вдруг Имхотеп был прав и это действительно такие растительные разумные существа? Вдруг они гудят, приветствуя их, или же наоборот требуют убраться? Идея дикая, но ведь никто не задумывался над ней по-настоящему!

Алиса тряхнула головой, чтобы прогнать наваждение, и проверила надежность дыхательной маски, заодно оглянувшись на Пашку. Все, как раньше - веселый, бойкий, самоуверенный подросток. Маску не забыл надеть, и на том спасибо. А вот и уроженец Древней Африки, даже в герметичном костюме и защитной маске не растерявший своего величия. Имхотеп держался так, будто вот-вот начнется богослужение, на котором он будет играть главную роль. С Олафом и остальными попутчиками в последние часы путешествия он не общался.

На этот раз лагерь на большой площадке был виден издалека. Археологи один за другим выбрались из катера на посадочную платформу, следом выгрузили багаж. Гордон сообщил что-то по внутренней связи пилоту, только после этого летательный аппарат начал подниматься ввысь. Алиса вздохнула с облегчением. Пока что никаких опасностей и неожиданностей не было.

Руководитель первым перешел широкий перекидной мост, крепящийся несколькими мощными стальными тросами к ветвям древесных гигантов. За Гордоном последовали еще несколько археологов, потом к мосткам уверенным шагом человека, привыкшего, что перед ним все расступаются, направился египетский жрец. Олаф, оказавшийся рядом волею судьбы, отстранился назад - все же он обиделся, и это чувствовалось.

Дальше Алисе показалось, что она видит дурной сон. Жрец шагнул с площадки на мостки. Практически одновременно с этим мгновенно лопнули два толстых стальных каната, удерживающих мостик над пропастью вековечных ветвей. Имхотеп шарахнулся было назад, но ноги его соскользнули и он рухнул с площадки вниз.

В старой Мумии 1932 года воскресший Имхотеп называл себя Ардет Бей. В римейке Ардет другой человек.

Пусть будет отсылка к старому фильму, Борис Карлофф тоже мужчина видный)))))

Комментарий к Раскаленное солнце тревог

За описание рыбалки на Крайнем Севере в качестве переходящего в работу хобби чувствительное спасибо Правой ноге с Откровений.

========== Под небом голубым есть город золотой ==========

Комментарий к Под небом голубым есть город золотой

Я надеялась выложить сразу две главы, но, как обычно, все это занимает больше времени. Сопли постараюсь побыстрее, если кто ждет. С праздником всех!

Да, кое-какие фантастические имена и детали честно украдены у Азимова из цикла о Лаки Старре и у Силверберга из Человека в лабиринте.

Всех с праздниками!

Человек с длинным породистым лицом и светлыми до белизны волосами повертел в руках письмо. Не читал внимательно, пробежал глазами, усмехнулся, покачал головой, собираясь скомкать его и выбросить, но не сделал этого. Решил поближе разглядеть орнамент по краям - узор как узор, что-то восточное, тонкие, светлые, будто выцветшие, линии. Из-за женского почерка ему показалось вначале, что письмо могла написать та девочка. Конечно, она уже не ребенок, ведь прошло около пяти лет.

Рихтер знал, что в итоге Алиса нашла способ вернуть мальчика к жизни. На что-то такое он надеялся с самого начала, чего-чего, а жизнестойкости в ней точно хватило бы на двоих. Тогда Рихтер поздравил ее письмом, она ответила радостной, но совсем короткой запиской в пару предложений - ей было не до старых случайных знакомых. Рихтер снова почувствовал легкую досаду на самого себя - что так и не стал для нее другом, несмотря на пережитое вместе печальное приключение. Тогда, пять лет назад, она сказала:

- Я бы вас поблагодарила, Джон, что вы спасли мне жизнь, если бы… - тут губы у нее предательски задрожали. - А сейчас я даже не рада, что вы успели.

В своей нынешней записке она об этом не вспомнила. Все-таки жаль… Почему он подумал об Алисе, получив по почте эту дурацкую бумажку?

Потому что пять лет назад уехал, как трус. Хоть его никто и не винил, напротив, все утешали и говорили, что так сложились обстоятельства и что это рабочие моменты. Ха, смерть ребенка, даже считающего себя страшно взрослым - рабочий момент.

Он был виноват, он один, потому что, как единственный в троице профессионал, должен был все предусмотреть и ни в коем случае не тянуть детей в опасное место. Наверное, теперь ему надо приехать на Землю и поговорить с ними, с выросшей девочкой - она и тогда была чудо как хороша, а сейчас, судя по фото, и вовсе настоящая красавица, - и с парнишкой - погодите, так ему, выходит, осталось тринадцать лет, интересная петрушка получается…

Короче, решено. На работе - отпуск, в отпуске - поездка на Землю, глупое письмецо - в корзину. Рихтер развернул сиденье, мельком глянул на свое отражение на экране компьютера. И вдруг, упершись ногой в пол, остановил вращение офисного стула.

Конечно, он сегодня не выспался, но не настолько же, чтобы глаза были красными, как у белого кролика. Заболел?

В ванной висело обычное зеркало. Рихтер, досадуя на внезапно возникшую тревожность, внимательно изучал свое отражение. Глаза как глаза, ну, усталые слегка. Это монитор исказил его лицо так, будто он зомби с оскаленными клыками и налитыми кровью бельмами. А течет ли вообще у зомби кровь? Нет, конечно, потому что они вроде как уже умерли и потому, что это мифические существа. Короче, он и вправду переутомился и ему пора в отпуск.

Он отвернулся от зеркала, в последний момент снова передернулся - да, если смотреть краем глаза, в отражении мелькает что-то странное. Скорее всего, это просто оптический эффект. Свет падает под углом и…

Рихтер оттянул одно веко, другое. Пара лопнувших кровеносных сосудов, но это нормально для человека, который десять часов кряду изучает документы и глушит кофе литрами. Из бумажных стаканчиков можно уже забор строить.

Отправляя заявление на очередной отпуск, он старался не смотреть на свое отражение в мониторе. Пора отдохнуть, пора, а то глаза не то что покраснеют, а совсем вытекут. Так, бумаженция эта глупая валяется… Рихтер наклонился, поднял письмо, но на полпути к отверстию утилизатора рука его остановилась. Он разгладил нелепую записку и спрятал в папку-скоросшиватель. В лабораторию отдать будет нелишним.

Куски канатов раскачивались над живым морем потревоженных ветвей. Серебристое металлическое покрытие обрывалось вниз, Олаф, оказавшийся ближе всех к облому площадки, уже лежал на краю, протягивая вниз руку:

- Давайте, дружище, вот так… аккуратнее…

Алиса после секундного замешательства тоже кинулась на выручку. Египтянин, успевший зацепиться за кусок металлической сетки, висел на одной руке, другой пытаясь ухватить ближайшие веточки, которые были слишком тонкими и легко обламывались.

- Давайте руку! - шипел Олаф, дергая Имхотепа за складку воротника - безрезультатно, потому что костюм археолога делали скользким и не слишком просторным, - на раскопках где-то в катакомбах или подземных ходах не зацепишься, но и хватать особо не за что. Алиса легла на край площадки и, перевесившись вниз насколько было возможно, потащила египтянина за локоть.

Совсем рядом через стекло защитной маски сверкали черные глаза.

Чьи-то сильные руки ухватили ее под мышки и бережно, но твердо потянули прочь от обрыва.

- Позвольте-ка, Алиса, это не для девочек задача, - высокий человек крупного телосложения опустился на то место, с которого только что сместил ее и сам взялся за руку висящего над пропастью жреца, одновременно прикрикнув через плечо на прочих археологов:

- Ребята, не подходите, а то всей толпой сверзимся, лучше веревку найдите… Молодой человек, куда вы лезете со своей леской? - это спасатель шипел уже Пашке, подоспевшему на выручку с тонкой бечевкой. - Вы нам только руки порежете, ладно, хватайтесь… эх, тянем-потянем, вытащили… репку! - при последних словах вся компания, включая “репку”, откатилась о края площадки. Металлическая плетеная поверхность дрожала, блистая и переливаясь на солнце, как новенькая рыцарская кольчуга.

С той стороны доносились возгласы уже переправившихся археологов.

- Все целы? Что там случилось?

- Все! - ответил, поднимаясь на ноги, высокий спасатель. Алиса вспомнила его имя, еще в начале полета он представился Кристофером. - Оборвались канаты! Сразу два!

- Это я и так вижу, - крикнул Гордон с противоположной стороны обрыва. - Оставайтесь на месте, катер от лагеря уже поднимается.

Пашка оглядывал ряд толстых сучьев, на которые закреплялись края площадки.

- А зачем катер гонять, тут можно перелезть, - сказал он не в полный голос, но Гордон услышал и загремел:

- Никакой акробатики! Я вас оттуда по частям вытаскивать не буду! Ждите катер!

Алиса подошла к краю и поглядела вниз. Мешанина листьев, зеленых и засохших, ощетинившееся войско старых веток, переплетение молодых побегов, шевеление растущих на глазах мхов. Все это напоминало исполинский кипящий котел. Да, если свалиться отсюда, тело будут искать долго и точно найдут не целиком.

Тень упала на покрытие рядом с ней. Алиса обернулась - это Имхотеп подошел и остановился, глядя вниз. Наверняка у него в голове крутились те же мысли - о том, сколько раз ударится о препятствия летящий с высоты человек.

Он взяла его под руку:

- Все обошлось. Больше такого не повторится. Большая площадка должна быть супернадежно закреплена.

Имхотеп поглядел на нее своим обычным взглядом авгура, открыто презирающего мирян.

- Что один раз случилось, может произойти снова.

- Давайте в катер, - окликнули их сзади.

Спасательный катер был невелик и не рассчитан на десять человек.

- В два захода? - спросил Олаф, поднимаясь на ступеньку. Пилот, не оборачиваясь, мотнул головой.

- Два раза гонять на сотню метров глупо, залезайте все, в тесноте, да не в обиде.

- Глупо не глупо, - Кристофер приостановился, пропуская внутрь Алису, - у меня знакомый есть, в походы в Гималаи ходит, а на работу на соседнюю улицу либо на флипе, либо на автобусе.

- Ну правильно, - пошутил кто-то, - силы берег на дело. А то по улице пешком, в гости пешком, устанет, не до Гималаев будет.

Под дружный смех всей компании катер опустился на противоположную площадку. Гордон сразу же заглянул в дверь:

- Все целы?

- Все, - буркнул Пашка, вместе с прочими выбираясь наружу. - Что может случиться за полминуты?

- Самое интересное, - наставительно заметил Кристофер, - обычно случается за полсекунды, стоит отвернуться. Уж поверьте моему опыту. Пока на него смотришь, оно не происходит, а стоит отвернуться - пожалуйста.

- Что не происходит? - переспросил Гордон.

- Интересное.

Подошел незнакомый человек в обычной форме, кивнул всем и сообщил, что он техник, затем обратился к Гордону. Говорили они вполголоса, к тому же звуки перекрывал рокот океана растений, так что Алиса слов не могла разобрать. Расслышала только обрывок возмущенной речи Гордона:

- … так неужели это было проще, чем дождаться нормальных материалов? Рухлядь тысячелетняя?

- Алекс, пассажирские тут бывают раз в пятидневку, грузовой транспорт еще реже, - объяснял техник, - а канат он и в Африке канат…

- Ладно, в этот раз обошлось, но остальные тросы надо тщательно проверить. Точно только эти два?

- Точно.

- У подъемника осмотреть лишний раз не помешает.

- Пока мы будем проверять этот подъемник, - вмешался Кристофер, - мы к артефакту не попадем. Нам за порчу природного наследия головы скрутят, если спускаться на катере.

- Пирамида нас тысячи лет ждала, еще полдня подождет. Все равно надо разобрать вещи, осмотреть снимки. Надеюсь, хоть это обойдется без происшествий.

- У нас происшествия косяком идут, - усмехнулся техник, - ну хоть какое-то разнообразие. Несколько дней назад грузовой катер прилетал вхолостую.

- Как вхолостую? - не понял кто-то.

- Просто, его никто не вызывал и он ничего не привез. Подлетел, покружил над посадкой и улетел. Пока его заметили и подошли к посадочной площадке, он уже поднялся вверх.

- Запросили корабль?

- Нет, зачем? Если бы он что-то выгрузил, другое дело. Видно, какой-то программный сбой, редко, но бывает такое. Ладно, давайте багаж на склад перетаскаем, каюты занимайте, какие хотите, весь тот сектор свободен.

Общий конференц-зал, как он именовался на плане, или сходка, как его обозвал Пашка, находился в самом центре лагеря. Жилые домики располагались вокруг, как сектора в цирке. Дальше площадку опоясывал периметр - оградительная сетка и на всякий случай невидимое силовое поле.

Жилые каюты мало отличались по комфорту от корабельных и представляли собой узенькие комнаты с минимумом удобств - кровать, стол, умывальник. Алиса быстро разобрала личные вещи и заглянула к располагавшемуся рядом Имхотепу.

- Освоился? Тут тесновато, конечно.

- Тесновато, - с иронией согласился египтянин. - В саркофаге было просторнее.

- Ты помнишь саркофаг? - Алиса была уверена, что он сказал это просто в шутку, но по спине пробежал холодок.

Имхотеп смотрел, будто взвешивая, стоит отвечать или нет. В коридоре послышались шаги, внутрь заглянул Пашка.

- Слышали, всех на сходку собирают?

По сравнению с тесной каютой зал выглядел обширным - все археологи свободно в нем размещались, оставалось место для немаленького демонстрационного стенда. Наиболее заинтересованные собрались по центру, те же, кому по каким-то причинам претило лишнее внимание, отсиживались по углам. Первым слово взял руководитель уже присутствовавшей на планете экспедиции, молодой человек с литературной фамилией Брехт. Он обвел зал пронизывающим взглядом сиреневых глаз - у руководителя в роду явно присутствовали вестериане - и заговорил:

- Сначала я напомню вам о том, что наверняка все знают, но давайте, так сказать, закрепим материал. До последнего открытого памятника местной архитектуры развалины не отличались от многих прежде изученных, но последний разрушенный амфитеатр открывал вход в пирамиду, размеры которой колоссальны даже в сравнении с земными. Внутри скрывается целый древний город. Почему же такое огромное строение не было обнаружено ранее, спросите вы. Отвечу - потому что пирамида практически целиком утоплена в почву. Вероятность того, что это произошло само собой за долгие годы, невелика - вряд ли гигантская постройка была естественным образом покрыта новым слоем почвы, ведь стоят же почти в первозданном виде наши пирамиды или Великая Китайская стена. Конечно, на Эвридике другие климатические условия, но занести такое сооружение песком не под силу даже здешним ветрам. Это так же не результат землетрясения - сейсмическая активность тут меньше земной, к тому же полностью сместить слои планетарной коры, не разрушив их, это из области фантастики. Итак, мы имеем дело с тоже фантастическими технологиями строительства, потому что наклонные плиты пирамиды не рушатся под тяжестью почвы. Почему дело обстоит так, нам с вами и предстоит выяснить, попутно изучая открытые артефакты.

- А не сдвинутся ли плиты в процессе изучения и не упадут ли на наши любопытные головы? - раздался голос из задних рядов.

Брехт метнул в ту сторону вспыхнувший сиреневым взгляд.

- Странный вопрос для археолога, - усмехнулся он. - Естественно, все, что мы изучаем, ветшает со временем.

- Наоборот, хороший вопрос, - заметил Гордон. - Мы с вами отвечаем за людей, а здешние технологии сегодня уже разок подвели.

- Нет, это понятно. Все проверки диагностическим комплексом показали, что пирамида пока что стоит. Вглубь мы проходили недалеко.

- Освещение случайно не сохранилось?

- Нет, в отличие от так называемых амфитеатров и катакомб, то есть строений, выполненных в их стиле, там нет никаких источников света, то есть ничего, что можно было бы под них оборудовать, как это сделали коллеги с Астеропы. Как обычно в таких случаях, пришлось запустить шаровую молнию. Давайте теперь я покажу вам снимки города - видели вы их наверняка, но еще раз и всей компанией посмотреть не помешает. Прошу внимания!

Докладчик потушил общий свет и включил стереоснимки. Сидевшие в задних рядах придвинулись к стенду поближе, чтобы лучше оценить панораму пересечения прямых улиц, одноэтажных кубических зданий, череду изломанных линий арок, то тут, то там поднимающихся вверх колонн и многоярусных башенок.

- А стены где? - спросил Кристофер.

- Пожалуйста. Это около входа.

Снимки сменились одним изображением - дугообразный мост перекинулся через опустевший канал, спускаясь к широкой площади, вымощенной плитами серого песчаника. Площадь опоясывала кирпичная стена, за которой виднелась наклонная поверхность грязно-бежевого цвета, уходившая в высоту, насколько видел глаз. Алисе вспомнился рисунок из детской книжки о путнике, добравшемся до края мира, который любовался видом светил через дыру в небесной тверди.

- Мощно, - присвистнул кто-то. - Сколько там основание?

- Километров пять с половиной в ширину и в длину практически столько же, - ответил Брехт. - А высота пирамиды…

Его прервал голос, который Алиса уже не спутала бы ни с каким другим:

- Это не пирамида.

Все обернулись на Имхотепа. Жрец совершенно спокойно отреагировал на то, что оказался в центре внимания, лишь по привычке усмехнулся одним уголком губ.

Брехт закашлялся.

- Ну, математически это не так, потому что грани и основание у нее все же как у пирамид, а вот высота…

- Высота должна быть выше вдвое, - перебил Имхотеп.

- Да, для золотого сечения примерно вдвое выше, - ответил Брехт немного растерянно, видимо, потеряв нить рассказа. - Вообще считалось, что мумии сохраняются еще и из-за этого принципа, то есть… А вы, наверное, архитектурный заканчивали параллельно?

Имхотеп вначале не понял вопроса, потом, частично сообразив, что от него хотят, процедил:

- Архитектуру я изучал при строительстве абидосского храма.

Все продолжали переглядываться.

- При храме в Луксоре есть кафедра античной архитектуры, филиал Каирского универа, - вспомнил Кристофер. - Про Абидосский храм не в курсе.

- Ну, может, и там есть, - пробормотал Брехт не очень уверенно. - Ладно, про пирамиду. Какой бы она ни была, слишком высокой или слишком плоской, научного объяснения тому, что она не рухнула под тяжестью земли, у нас пока нет. Хотя в Галактике попадались и более мощные сооружения, почти все они были построены с помощью антигравитации. Здесь источников антигравитации не нашли… или не определили, хотя последнее маловероятно. Кому-нибудь что-нибудь непонятно?

Аудитория зашумела, пытаясь сформулировать вопросы.

- Город-то был жилой? - спросил пожилой археолог, имени которого Алиса не вспомнила. - Останки строителей не попадались? Наши пирамиды использовались для похорон, а эти, получается, нет?

- Наши пирамиды использовались, как врата к вечной жизни, а эта - неизвестно, зачем. Возможно, для защиты от агрессивной окружающей среды. Возможно, это просто временный лагерь. При великолепной сохранности зданий практически не осталось личных вещей, очень мало механизмов, не говоря уже об останках жителей. Можно разве что предположить, что они были гуманоидами примерно нашего роста, потому что дверные проемы рассчитаны как будто на нас и механизмами нам тоже пользоваться удобно. Было бы удобно, если бы мы точно знали, для чего они предназначены.

Алиса вдруг почувствовала себя неуютно, как бывает, когда на тебя кто-то пристально смотрит, и обернулась. Гордон буквально сверлил ее глазами, увидев, что она заметила это, он перевел взгляд на Пашку, снова на Алису, и укоризненно покачал головой. Алиса непонимающе пожала плечами, гадая, что ему известно. Пашка между тем, не обращая на них внимания, вертелся в разные стороны, споря со всеми соседями одновременно.

- Самое главное - когда отправляемся? - крикнул Кристофер, перекрывая общий гул. - Лучше все посмотреть на месте.

- Когда проверят подъемник, - Брехт посмотрел на наручный браслет. - Скоро абсолютная ночь, так что к пирамиде мы отправимся завтра. Идти около двух часов, потому что поначалу планировалось заниматься другим объектом, а потом лагерь решили не переносить. Да, здесь близко зона смешанных лесов, поэтому иногда заходят хищники. На пути установлен ряд ультразвуковых отпугивающих устройств, потому что оружием пользоваться нельзя. У нас будут только парализаторы и археологические молотки, ну, хищников ими лупить все равно не получится, - Брехт улыбнулся. - Да, спуск-подъем в обычной корзине, потому что есть опасение, что антигравитация вблизи пирамиды может ее разрушить. Шаровая молния в итоге жрет энергии будь здоров, и надолго ее не хватает. Я думаю, все поймут и смирятся с этими неудобствами, Эвридика уникальная планета, тут культурное наследие перемешано с природным, а мы можем отделять их друг от друга только вручную, как Золушка, которая перебирала мак и крупу. Сейчас я предлагаю всем поужинать и отдохнуть, а с восходом Адары Б мы двинемся на объект.

Пашка по своему обыкновению сразу после собрания выскочил из помещения быстрее всех, так что Гордон не успел его задержать для беседы и Алисе пришлось отдуваться за двоих.

- Алиса, вы почему мне сразу не сказали, что именно с этим мальчиком случилось несчастье на Эвридике?

- Потому что вероятность повторения очень мала.

- Это не ответ.

К ним небрежным шагом подошел Кристофер.

- Алекс, что это ты обижаешь нашу Синдиреллу?

- Почему я Синдирелла? - удивилась Алиса.

- Потому что нас обозвали Золушками, а мы тут все в лучшем случае лесничие. Вы одна Синдирелла.

- Крис, - слегка поморщился Гордон, - ты лучше не флиртуй, а приведи мне того паренька, Павла Гераскина.

- Будет сделано, - Кристофер шутливо взял под козырек. - Только я не флиртую, тебе показалось.

- Почему вы думаете, что такого больше не повторится? - спросил Гордон, едва они с Алисой остались вдвоем.

- Ситуация не та. Во-первых, Стас Поклонский надежно заперт. Во-вторых, нас здесь много. В-третьих, Павел уже стреляный воробей и не побежит спасать важное открытие.

- Однако сюда же он побежал.

- Повторяю - нас тут много. И все адекватные, надеюсь.

- Но мне вы не сказали про Гераскина. Я догадался случайно, когда речь зашла о том, что здешние устройства сделаны под гуманоидов. Та Машина тоже была приспособлена под человеческое тело. А вы меня не предупредили.

- Я думала, что ему это не понравится, то, что вы его пробирать будете. И вы все равно сами догадались.

- Фамилию-то его я слышал давно, то, что он выглядит слишком юным, ничего не значит, адапты с Геспериды смотрятся подростками до старости. И я бы не знал, что тут такой шустрый диверсант.

- Я буду следить. Поверьте, если его просто услать, нужен минимум один сопровождающий, и то не факт, что он доберется до дома.

- Вот ваш подопечный, - послышался голос позади. К ним подходил Кристофер в сопровождении Пашки, или, скорее, Пашка в сопровождении Кристофера. И судя по лицу Пашки, он мечтал бы удрать от предстоящей беседы.

- Молодой человек, - Гордон прищурился, - вас интересуют экскурсии? Археология? Именно здесь, где риск погибнуть выше, чем где-нибудь еще? Вы в школе классику изучаете - друг, нельзя ли для прогулок подальше выбрать закоулок?

- Подальше тоже риск, - Пашка поглядывал по сторонам в поисках чего-то, что позволило бы ему уйти от неприятного разговора.

- Так ехали бы поближе. Вы Пенелопу поменяли на Эвридику, зачем?

- Он и на Пенелопе найдет опасность, - вмешалась Алиса.

- Нормальный парень, если везде найдет опасность, - примиряюще сказал Кристофер.

- Вот так всегда, - вздохнул как бы в сторону Пашка, - им человек не важен, им лишь бы ответственность не нести…

- А вы не перекладывайте с больной головы на здоровую, - возмутился Гордон. - Давайте так, следующим рейсом вы летите домой. Пусть с кем-то из экспедиции.

- Давайте так, к следующему рейсу я докажу, что со мной ничего не случится, что я достаточно взрослый, самостоятельный и ответственный.

- На Эвридике погибали и такие.

- Редко.

- Одного раза достаточно.

- Так мы все можем попасть в неприятности!

- Ну да, если все кинутся спасать одного, если, например, это ребенок, - беспощадно заключил Гордон. Но Пашку не так-то просто было смутить.

- Или если девушка, - парировал он.

- Пашка, - возмутилась Алиса, - я сама кого хочешь спасу.

- Надеюсь, этого не понадобится, - Кристофер примиряюще поднял ладони вверх. - Алекс, здесь бывали ребята, и целыми классами.

- Да, со школьными учителями, которые за ними следили.

- Ну а что же, мы все не заменим одного учителя при одном учащемся?

- Учащийся-то шустрый больно!

- Хоть один человек был в его возрасте не шустрый?

- Господин Ардет Бей, - Гордон улыбнулся одними губами. - Он, кажется, родился высокомерным типом лет тридцати. Ладно, Павел, я предупредил. Ждем следующего рейса. Да ты не грусти, он через неделю, впечатлений и за неделю получишь выше крыши.

Ночь была светлой. Площадку окружали прожекторы, но даже в их свете было заметно сияние Адары А, недалеко ушедшей за горизонт. Голубоватое пламя второго солнца растекалось за темной преградой, изредка перехлестывая через край. Лес шумел так же, как и днем, рокот ветвей не смолкал ни на секунду.

- Здесь заснуть будет тяжко, - сказала Алиса. Пашка мотнул головой в сторону домиков:

- Они же звуконеприницаемые, забыла?

- Не в этом дело. А ладно, ты не поймешь.

- Считаешь меня непонятливым дитятей, так и говори.

- С чего ты взял?

- Ни с чего. Рихтер хоть правдивый был, обращался как с ребенком и на “ты”, а этот, Гордон, - Пашка усмехнулся как можно язвительней, - прямо змей. Вежливый-вежливый, а туда же.

- Он глава экспедиции и отвечает за всех. А тут ты.

- Я сам за себя отвечаю.

- Формально да, но если с тобой что случится, он себя поедом съест.

- Да я понимаю, - он вздохнул. - Каждый переживает за себя и только за себя. Ты скажешь, что я такой же, ну а что мне в таком случае остается делать? Если всем на меня все равно? Если вам важны только свои чувства и своя чистая совесть?

- Паш. Ты сейчас можешь дуться сколько хочешь, я тебе скажу только одну вещь. За свои желания надо платить самому. Ты хочешь, чтобы за твои приключения расплачивались нервами те, кто тебя любит, и те, кто просто оказался рядом. Вот когда ты это поймешь, любой и так будет считать тебя взрослым и не надо будет это никому доказывать. Ты, например, удрал сразу после собрания, зачем? Ведь понимал, что тебя будут искать.

- Так я же не в джунгли удрал, - обиделся Пашка. - Я отыскал Уртейла, техника. Он знаешь, что сказал? Про эти тросы? Оказывается, когда они стали расширять площадку, у них не хватило материалов, и они взяли парочку канатов из ближайшего амфитеатра, - того, что открыл ход в пирамиду. Там было полно постаментов для механизмов, сами они не сохранились, а вот крепления - да. Некоторые заржавели в труху, некоторые на удивление остались в отличном состоянии, хотя почему, непонятно до сих пор. Ну вот, они и решили не ждать, а закрепить покрытие ими, часть тросов отправили на анализ, а эти сохранили. И они не подводили до сегодняшнего дня. Теперь их тоже отошлют на анализ.

- Чертовщина. А остальная площадка хоть из современных материалов?

- Остальная да. Ну, что будем делать?

- Будем посмотреть, что же еще. У меня к тебе одна просьба, в пирамиду не ходи в первое посещение, или хотя бы держись позади. А сейчас пора ложиться.

========== Сказка об обреченном ==========

Комментарий к Сказка об обреченном

Сопли, народ, розовые и много. Кого смущает, лучше не читайте. ООС, ну и тень на репутацию тогдашних жрецов и визиров. Не знаю, мог ли лазать по амбарам юный Имхи, но в Дне египетского мальчика школьники и не так отжигают, а они тоже дети не бедных родителей.

Жемчужный туман окутывал джунгли. Вверху небо было похожим на обычное, земное, даже созвездия не слишком отличались. Не то горизонт - даже из такой дали было заметно, как он колыхался бахромой верхушек тысяч деревьев. Вибрации ветра чувствовались, если приложить руку к стене.

Алиса уже с четверть часа стояла у окна общего коридора жилого сектора и уговаривала себя пойти спать. Но то ли завораживала непривычная красота ночной Эвридики, то ли чувство тревожности не давало спокойно отправиться на боковую. Хотя, невыспавшаяся, она будет не в форме и не сможет нормально соображать. Надо бы дойти до аптечки и взять там транквилизаторов на завтра… или снотворного… или и того, и другого. Ее разобрал нервный смех. Еще не хватало - пить противоположные лекарства перед визитом в пирамиду, где наверняка еще есть эти странные древние технологии, разрушившие опоры мостков, едва на них ступил жрец забытого божества.

Технологии? Такое разве можно назвать технологиями?

Ну а как еще-то? Колдовство, чары, заклинание… Вот Гордон был бы возмущен, узнав, что в составе экспедиции древний маг. Или просто умелый шарлатан. Гордон ведь наверняка ни во что неестественное не верит, хоть и говорил про необъяснимые с точки зрения науки явления, но в его тоне ясно читалось: “ПОКА необъяснимые”.

А если над Имхотепом обрушатся своды пирамиды, как оборвались канаты? Если смерть все равно заберет свое?

И если Пашка тоже живет взаймы…

Пашка давно ушел в свою комнатушку, возможно, уже спал без задних ног, возможно, и ему мрачные мысли не давали покоя, но в таком случае он это хорошо скрывал. Напоследок она хотела пошутить и спросила:

- В душе ни за кем подсматривать не будешь?

Он вскинулся:

- Чего-о? Я что, ненормальный?

- Прошлый раз напомнить?

- Так то прошлый, тогда все по-другому было. А теперь ты… чужая.

Последнюю фразу он буквально выкрикнул, Алиса даже обернулась, не слышал ли кто, хотя двери, как и стены, были звуконепроницаемыми. а участники экспедиции давно разбрелись по каютам.

Пашка тоже ушел спать, а она стоит и разглядывает небо Эвридики. Небо планеты, названной в честь той, кого силой любви выводили из мрачного Тартара, выводили, да не вывели, ибо недоверие оказалось сильнее любви…

Алиса потерла виски. Ладно, даже если она не заснет, вокруг будет целая компания профессионалов, все бодрые и отдохнувшие, вот пусть они и принимают решение.

- Не спится?

Имхотеп подошел практически бесшумно, будто подплыл по воздуху.

- Ты зря не спишь, - сказала Алиса хрипловатым от неожиданности голосом. - Завтра тяжелый день, долгий переход.

- Но ведь и ты тоже не спишь.

- Я так… - она снова потерла виски.

- Болит голова? - Имхотеп протянул руки к ее запястьям. - Тогда не здесь нужно растирать, ты сделаешь хуже. Смотри, - он перевел ее ладони за затылок. Вот тут, в самом верху шеи.

- Спасибо, я знаю. Мы в медицине тоже не лаптем щи хлебаем.

- Не лаптем… - он запнулся. - Это что такое?

- Это просто старинное выражение, оно означает, что медицина у нас хорошо развита.

- Вы, похоже, любите все старинное. Помните такие странные слова, летите в небеса к чужим развалинам.

- Прошлое так же важно для изучения, как и настоящее, свои развалины мы тоже не забываем. Как и древние записи, картины, сказки.

- Сказки? Вы, взрослые люди, изучаете сказки?

- Да, они говорят о жизни людей не меньше, чем научные труды или летописи тех времен. И египетские сказки я читала.

На лице грозного жреца мелькнула тень улыбки.

- Неужели? И какие же?

- Ой, - Алиса немного пожалела. что завела это разговор. - Если честно, они мне не очень нравятся в смысле развлекательности. И поучительности должно быть в меру - в истории двух братьев хочется пристукнуть этого неубиваемого Бату. А вот конца сказки об обреченном царевиче я так и не нашла.

- Сказка об обреченном… Напомни, с чего там начиналось?

- Что у одного царя родился сын, и что мальчику была предсказана смерть от собаки, крокодила или змеи, двух смертей он избежал, а далее папирус обрывался. Составители приписывали, что судьба всегда сильнее человека. и что царевич должен был умереть от третьей опасности - своей верной собаки. Мне всегда казалось, что это неправильно.

- Я помню эту историю, - сказал, немного помолчав, Имхотеп. - Спасшись от крокодила, сын царя отправился погулять на берег моря, а за ним бежала его верная собака. И вдруг с собакой случилось нечто странное: она стала ронять пену изо рта и глаза ее стали безумными. “Мой верный друг. что с тобой? - воскликнул царевич. - Ведь не можешь же ты убить меня, я погибну от другой собаки”. “Нет, - прорычал пес человеческим голосом. - Меня укусил бешеный шакал, я издохну, кусая все подряд, и ты будешь первым. Теперь я - твоя судьба!” Царевич бросился бежать…

Жрец замолчал. Жемчужное пламя на горизонте становилось ярче, ветер стих. вершины деревьев уже не плескались огромными волнами и стороны в сторону, а лишь тихо раскачивались. Заканчивалась первая полночь.

- Дальше? - спросила Алиса.

- Ты не против послушать другую сказку? В гостинице ты спрашивала именно о ней.

- Какую же? - спросила заинтригованная Алиса.

- Это тоже сказка об обреченном, - Имхотеп глядел в окно. - Некогда в одном городе жил вельможа, которому боги не даровали потомства. И когда у вельможи наконец родился наследник, счастливый отец поклялся, что ребенок посвятит свою жизнь Осирису. Мальчик рос и стал жрецом, а впоследствии и верховным жрецом Осириса. Фараон в то время уже старел и думал о жизни вечной, поэтому он меньше внимания уделял великому Птаху и богу живых Амону… Поэтому у служителей Осириса были завистники, немало, ведь чем влиятельней был жреческий орден, - молодой человек слегка подчеркнул это слово голосом, словно желая покрасоваться, как легко он усвоил новомодные понятия, - тем больше богатств ему жертвуют. Только я и без того был не беден, и у каждого человека есть что-то дорогое, чего не купишь…

Она кивнула, и так с первых предложениях догадавшись, что жрец рассказывает о себе самом.

- Когда мальчик еще учился в школе, - Имхотеп снова перешел на повествование от третьего лица, и только это выдавало его волнение, - как-то во время перерыва в школе ученики затеяли игру, залезли на глинобитную крышу амбара с другой стороны ограды - и мальчик провалился вниз, прямо на зерно. Выбраться обратно через крышу он не мог, понадобилась бы помощь взрослых и от учителя досталось бы плеткой. Поэтому он вышел через дверь, во дворе никого не оказалось, он решил найти выход сам, но запутался и попал в сад. А там играла девочка, прелестнейшее существо во всем Мемфисе, да что там, в Обеих Землях, во всем Египте!

Голубое сияние на горизонте притихло, облизав небо последним языком пламени. Ночь снова погружала лес во мрак, словно и она прислушивалась к рассказу пришельца с другой планеты и из далекого прошлого.

- Я не помню, о чем мы говорили в тот день, к тому же она была много младше, мне уже исполнилось четырнадцать, а ей было лет восемь. Мой дом был довольно далеко, и мне не стоило снова приходить в тот сад, к тому же, как, наверное, во все времена, - его губы искривились в легкой усмешке, - стыдно и неподобающе было почти взрослому парню возиться с маленькой девочкой. Они ведь все плаксы. Но меня тянуло в тот сад, просто сердце было не на месте, если мне не удавалось после занятий увидеть Анксунамун - так ее звали. И с ней было веселей, чем со школьными товарищами. Но вскоре я должен был уехать учиться, ведь я должен был стать жрецом, а не писцом или врачом, и не мог продолжать учение просто в местном Доме жизни.

Под неторопливую речь низкого мужского голоса Алиса начала дремать наяву. Ей чудилось жаркое африканское солнце, гладь великого Хапи, неторопливо влекущего свои воды где-то там, за пальмами, сад, полный цветов, виноградные лозы, увившие изгородь, запах лепестков лотоса в воздухе. Или ночь, душная средиземноморская ночь, только от реки веет прохладой, на черной воде дрожащими полосами отражается свет факелов, далеко над рекой слышится девичий смех и плеск весел проплывающей лодки…

- Когда я вернулся, она все еще была не замужем. Тысячи, десятки тысяч раз я проклинал себя потом за то, что промедлил. Но тогда мне казалось, что важно закончить другие дела… мои родители незадолго до того умерли, и я разбирался с наследством. Я был уверен, что отец моей Анксунамун не будет неволить ее с замужеством, и в то же время он был человеком честолюбивым - кто знает, не счел бы он, что я недостаточно знатен… В конце концов, у самого Пасера или у верховного жреца Амона Небнетджера были неженатые сыновья! Но он, как оказалось, метил выше.

Мне же намекали, что я должен жениться на дочери одного из жрецов Амона, и я долго искал разные поводы для вежливого отказа, тем более, что и девушку так ни разу и не увидел. В жреческой среде вообще было не все гладко. Тот же Небнетджер уже не довольствовался подношениями и высоким титулом. Я уверен, что он, и не только он, запускал руку в царскую сокровищницу и немало поживился при постройке храмов.

- А ты что же, самый честный был? - Алиса вынырнула из полусна-полузабытья, и ощущения были неприятными. Воздух коридора был слишком сухим и холодным для того, кто только что, пусть мысленно, побывал в древней земле Та-Кемет, искусственное освещение непривычно резало глаза. Молодой жрец, превратившийся из романтичного влюбленного в государственного деятеля, больше не вызывал сочувствия.

Имхотеп сухо рассмеялся.

- Настолько честный, насколько это было нужно моему служению. Мне повезло, моим наставником был, как вы говорите, священник от бога, - и снова быстрый взгляд, оценивающий, заметила ли она, как ловко он управляется с недавно выученными словами, - похоже, что верховный жрец был подвержен обычному человеческому тщеславию.

- Меня учили, что Осирис может даровать своим верным служителям такое могущество, перед которым ничто все богатства казны.

- Да ладно, так ли твои современники верили в это? Что ты скажешь о судах Амона, о механизмах, вделанных в статую? Или ты ничего не знал?

- Знал. Поскольку боги допускали это, кто я такой, чтобы нарушать установленный порядок вещей? Помимо тех, кто использовал имя богов, были и те, кто в них искренне верил… но даже фараон желал от высших сил только помощи, обещая за это дары, но не свою душу.

- Фараон - помощи?

Лицо собеседника снова сделалось каменным. Имхотеп глядел мимо нее, в темное окно.

- Великий Менрептах старел, - сказал он после долгой паузы. - Он мечтал вернуть молодость, многих магов из разных земель приглашал фараон, но все они оказывались шарлатанами. Хотя нет, не все, но об этом потом. Тогда фараон пошел по пути, по которому обычно идут номархи - взял в гарем новых молодых наложниц.

Снова жрец молчал, черная чужая ночь подслушивала под окном, и только стук сердца отсчитывал секунды до рассвета.

- Я уезжал тогда на строительство храма в Абу-Симбеле, а вернувшись, увидел свою возлюбленную во дворце фараона. Не помню, как я не умер тогда. Она была выдержанней меня, ничего не заметно было по ее лицу, ничего… Ее отец, наверное, был счастлив такой удаче, фараон увлекся не на шутку, он думал сделать Анксунамун младшей царицей, она ведь была так прекрасна, дивно танцевала… Не помню, что я передумал, женское сердце ведь изменчиво, власть, драгоценности - все это кружит голову. Мне иногда казалось, что она вполне довольна своей участью, и я готов был исчезнуть и не напоминать о себе, лишь бы она была счастлива. Но потом мне удалось поговорить с ней наедине. Она так же страдала в разлуке и так же любила меня. Мы думали о побеге, но сколько препятствий нужно было преодолеть! Она верила в меня, в мое могущество, в покровительство Осириса, и наивно, по-детски говорила: “Если с нами что-то случится, ты попросишь своего бога, он даже мертвого воскресит!”

- Но погоди… фараон разве не человек, да и ты был не последним лицом в государстве, ты не мог объяснить - ну там, извините, ваше величество, промашка вышла, это моя невеста…

Нервного смеха в ответ не последовало. Имхотеп только снисходительно улыбнулся:

- Ты хоть и наивная девочка, но не дура, и не можешь предлагать это всерьез. Но иногда я и впрямь думал, что Сети все знал, что он осознанно забрал в гарем мою возлюбленную, и так мне казалось в тот миг, когда я ударил его мечом!

Алиса, хотя подсознательно ждала чего-то в этом роде, ахнула и приложила ладонь ко рту.

- Ты спрашивала у меня в гостинице, за что меня замуровали и не убил ли я кого, так вот - убил… Наверное, правильным было рассказать тебе, с кем ты имеешь дело.

- Это ничего не меняет, я и так подозревала, что ты не скромный законопослушный рядовой египтянин. Что было дальше?

- Дальше пока хватит, дитя из светлого мира, где нет гаремов и где даже постороннему могут прийти на помощь. К тому же я не хочу, чтобы остаток ночи тебя мучили кошмары. Иди спать.

- Так нечестно! - возмутилась Алиса. - Да я… да я от любопытства теперь не усну! И что стало с твоей невестой?

- Уснешь, - он взял ее руки в свои и несколькими сильными движениями пальцев погладил запястья чуть ниже ладони, там, где под кожей проступали голубые ниточки вен. - Уснешь, это снимает бессонницу. Идем, наши комнатушки рядом.

Алиса закрыла дверь, привалилась к ней спиной и стояла пару секунд, обдумывая рассказ жреца. Вспомнила, что так и не расспросила его о пирамиде и изобретателях жертвенника, но тут ей стало стыдно - человек вдруг решился душу наизнанку вывернуть, а она думает только о секретах Эвридики.

Несмотря на пережитые волнения, страшно захотелось спать. Она зевнула, сделала шаг к койке, но тут снаружи послышался голос:

- Лисианасса.

- Что? - она живо повернулась, приоткрыла дверь: - Еще что-то хочешь рассказать?

- Наоборот хочу спросить, каков был бы приговор, если бы за убийство меня судили твои товарищи?

Мысли путались, как ветви леса Эвридики в сильный ветер, Алиса не знала, какого ответа он ждет, и какой будет правильным. “Жалеешь его, жалеешь? - ехидничал голос в голове. - Смотри, не так он прост, как кажется, наболтал сказочку, ты и растаяла, это крепкий орешек, с ним надо уши востро!”

Алиса пожелала внутреннему голосу заткнуться, и тот послушался.

- За давностью лет и за чистосердечным раскаянием обвиняемого оправдали бы, - сказала она твердо и закрыла дверь, успев еще увидеть, как просветлело лицо Имхотепа. Сама не зная, почему, она приложила ладонь к металлической поверхности перекрытия, и та слегка выгнулась навстречу, будто с противоположной стороны на нее легла мужская рука.

========== Исторгнуть душу ==========

Комментарий к Исторгнуть душу

Дикое издевательство над историей Древнего Египта и не только. Ну и ООС, естественно.

Полосы света нашлемных фонарей беспорядочно метались в разные стороны. Туннель был узким, кое-где заваленным не то каменными глыбами, не то огромными комьями земли, взявшимися непонятно откуда - потолок был цел. Поэтому шли, хоть и организованной цепочкой, но спотыкаясь и сбиваясь с ритма на каждом шагу.

- Убрать не дали, культурное наследие, - пояснил в пляшущей темноте голос Уртейла. - Ничего, ребят, потерпите, скоро вход, он расчищен.

- Какое ж это может быть… наследие, мать его за ногу, - судя по пыхтению, толстяк Маршалл, специалист по углеродному анализу, перелезал через очередное препятствие. - Разве что баррикады…

- Да это понятно, но мы ж не сами это придумали. Если б в министерстве приподняли задницы да поползали тут с наше, они бы мнение поменяли… все, дошли!

В полукруглую величественную арку проема проходили по двое. Алиса в начале путешествия пыталась не упускать из виду жреца, но темный тоннель с неровным полом перетасовал команду археологов, как колоду карт. Теперь она не могла его найти. Кто-то заботливо поддержал ее под локоть, когда нужно было спускаться со ступени порога - это Кристофер, кто-то бормочет по-фински - это Олаф, вот фигура чуть ниже остальных - это Пашка, а вот и светлый костюм Гордона - руководитель вышел вперед, вытащил из поясного мешка круглый предмет и запустил его вверх, подбросив, как птицу.

Словно живая звезда спустилась в мрачное подземелье. Лица людей теплели в желтоватом мерцании искусственного летучего фонаря. Настроение сразу сменилось - кто-то шутил, кто-то шумно опустил на песчаный пол свою ношу.

Имхотеп выбрался из туннеля наружу одним из последних. Алиса подняла голову вверх - мощные золотистые плиты вверху не шелохнулись, не пошли трещинами, - и мысленно перевела дух. Слава Осирису или кому там еще, пирамида нормально перенесла появление жреца древнего культа.

У входа стены пирамиды выглядели как обычный наклонный потолок, даже не слишком высокий.

- В центре жутковато, - доверительно сообщил Алисе Уртейл, заметив, как пристально она рассматривает своды подземелья. - Там крыша - ого! Полтора километра с лишним, высота облаков. Я тоже поначалу все вверх глядел, упадет - не упадет.

- А там, под уклоном, - Пашка показал вбок, в тень, где стены пирамиды стремились к ее основанию, - наверное, детвора местная в прятки играла.

- Если она была, эта детвора, - Брехт отряхивал походный костюм. - Кстати, я забыл сказать - тут на всех этих улицах по составу чистейший крупный речной песок, не обычный, как бывает на раскопках, а ближайшая река в полусотне километров. И то там весь песок надо вывести, чтобы целый город посыпать.

- Ты нас так невзначай подводишь к мысли, что эту пирамиду строили боги? - усмехнулся Кристофер.

- Если бы я так думал, я бы сюда не сунулся. Нет, ребята, это просто очередная загадка, которая имеет естественную разгадку, и мы ее выгрызем зубами, это наша профессия. Начинаем с исследования строений в этом секторе. Следующий закрыт, тут просто сплошные стены, хоть и не до потолка. Ну, нам пока хватит этого, а когда мы его прошебуршим, уже подойдет следующий грузовик с миникатером, или в центре наконец-то почешутся и дадут добро на использование антиграва.

Звонок в тишине коридора звенел долго, надрывно и упорно. Изнутри никто не отвечал, не слышалось ни шагов, ни голоса. Рихтер снова помахал рукой перед электронным глазом, и надсадный резкий звук повторился.

Дверь открыл робот. Он подкатился по коридору практически бесшумно, дверь распахнулась внезапно, когда Рихтер уже решил, что дома никого нет.

- Простите…

- Поля, - представился робот.

- Простите, Поля, - Рихтер на мгновение серьезно задумался, стоило ли обращаться к роботу на “вы”. - Алисы ведь нет дома?

- Я полагаю, вы уже обращались к кому-либо из официальных лиц, с которыми она контактирует, и знаете ответ на этот вопрос, - ответил Поля с глубокомысленным выражением лица.

- Я знаю, что она в экспедиции. А ее родители тоже?

- Да, как обычно, но каждый в своей.

Робот по-хорошему должен был бы посторониться, чтобы дать гостю войти, но не сделал этого. Рихтер с едва заметным вздохом все же попробовал протиснуться мимо него в квартиру. Поля тут же отодвинулся.

- Не очень-то ты вежлив… Поля, - заметил Рихтер с укором, которого робот не оценил.

- Простите, - равнодушно ответил он. - Я не ожидал, что вы захотите посетить дом, в котором нет хозяев.

- Алиса ничего не оставляла? Записки, сообщения… ничего?

- Она очень обязательна, - робот вкатился следом за Рихтером в гостиную, где царил идеальный порядок - за исключением стола. В отсутствие хозяев Поля не давал и пылинке задержаться на полу или на мебели, но рабочих поверхностей ему, видимо, касаться было запрещено. Бумаги, старые планшеты, газеты и обрывки тетрадных листов щедро закрывали клавиатуру компьютера, сверху лежало несколько электронных перьев.

- А! - только и сказал Рихтер, до сего момента полагавший, что это у него на столе бардак. Поля остался невозмутим.

- Алиса всегда только сама разбирает свои бумаги. Во-первых, она считает нечестным заставлять это делать кого-то еще, во-вторых, я по незнанию могу подвергнуть утилизации какой-нибудь нужный документ.

- Да, здесь ничего не найдешь, - Рихтер обвел глазами художественный натюрморт из бумаг и прочего. - Даже если она и хотела бы мне что-то сказать перед отъездом…

- Скажет, когда вернется, ни один листок не пропадет, ни одно сообщение не сотрется. Пока я функционирую, - робот сообщил это с некоторой ноткой самодовольства. - Вот та записка сверху, например. Я нашел ее в прихожей, Алиса потеряла ее, когда перетряхивала сумку перед отъездом - она ведь так быстро собиралась, ей это простительно. Но мне было бы непростительно.

Рихтер машинально проследил за рукой Поли, указывающей на искомый листок. В голове мелькнула мысль - сравнить почерк! А вдруг?

- Позвольте? - не дожидаясь ответа, Рихтер сгреб листок с вороха его бумажных собратьев.

Разумеется, почерк Алисы, размашистый, крупный, почти мужской, был ни капли не похож на аккуратные бисеринки букв той записочки. Но вот слова… Мрачноватый стишок - откуда она его взяла, интересно? - неожиданно напомнил Рихтеру галлюцинации с собственным искаженным лицом.

- Что это, Поля?

- Понятия не имею, - ответил робот только что не с гордостью.

- Можно взять с собой?

- А если Алиса вернется и хватится? Это может быть чрезвычайно важная запись.

- Да мне ксерокса хватит, - заверил Рихтер, включая на браслете режим копирования.

Алисе и Имхотепу (в пару с ней напрашивался Кристофер, но того отловил Гордон и поручил ему съемку улиц) достался ряд зданий, уходящих прямо к центру пирамиды. Работа их выглядела несколько однообразно - они заходили в очередной домик, где Алиса обмеряла и фотографировала стены и потолок. Больше внутри ничего не попадалось, ни остатков мебели, ни какой-либо утвари. Пока Алиса проводила необходимые операции, египтянин останавливался посреди комнаты и замирал, будто прислушиваясь к чему-то. Затем качал головой, и они безмолвно переходили к другому строению.

Внутри домиков было сухо, чисто, пол посыпан таким же золотым песком, как и тротуары этого странного города, стены в свете фонарей отливали мягкими бежевыми оттенками. Это ничуть не напоминало мрачные каменные усыпальницы земного Города мертвых, тем не менее, у Алисы все крепло убеждение, что здания не использовались для повседневной жизни.

При осмотре девятого или десятого домика она спросила об этом Имхотепа.

- Смотря что ты называешь повседневной жизнью, - буркнул тот с недовольным видом.

- Как что? - она в изумлении остановилась. - Место, где люди спят, готовят еду, едят, в конце концов. Отдыхают, общаются с семьей…

- Возможно, существам, что жили здесь, не нужно было есть и спать.

- Демоны? Боги? Это храм, что ли?

- Храм там, или что-то, похожее на него, - египтянин не глядя вытянул руку в направлении центра пирамиды.

- Можно догадаться и так, важные объекты по углам никто не запихивает. Кто жил здесь? Почему они не ели и не спали, они призраки, что ли?

Ответом были ставший уже привычным высокомерный взгляд.

- Или это те существа, о которых ты говорил… ну, посредники?

- Не знаю, - выдавил из себя египтянин, и видно было, что признание в собственном несовершенстве далось ему с трудом.

- Я тогда надеюсь, когда они будут поближе, ты сможешь определить, кто они такие, - она улыбнулась, нагружая египтянина сумкой с оборудованием. - Пошли в следующий домик. Хотя знаешь, не все ли равно, как кого называть, главное, знать, что он такое на самом деле…

- Нет разницы? - возмутился Имхотеп (сумку он брал с выражением лица, демонстрирующим, что делает невероятное одолжение). - Имя это не просто набор звуков. В названии тоже выражается сущность. Я читал эти ваши новомодные измышления, - не все ли равно, как произносить имя бога… да именно с привечаний чужеземцев с их собственными покровителями и начались бедствия Та-Кемет.

- Новомодным измышлениям лет двести, если не больше.

- Больше, - они зашли в следующую постройку. - Больше. В Верхнем Египте еще хранили чистоту религии, в Нижнем же люди жили слишком хорошо. Слишком щедра была дельта, чтобы народ помнил, кому обязан своим благополучием. Там, где великую реку окружала пустыня, чтили богов и проклинали Сета, погубившего Осириса, сам фараон опасался пользоваться своим настоящим именем! А в плодородном краю дельты Сета готовы были почитать, и не только его, но и тех богов, чьи имена приносили чужеземцы. Это заигрывание не могло хорошо кончиться.

- Дело не в заигрывании, ты путаешь причину и следствие. До границ Египта разрастался мир других государств, в том числе и более агрессивных, это всегда сопровождается ассимиляцией и проникновением религий, обычаев и прочего.

- Это может закончиться поклонением откровенным демонам и врагам твоего народа, - жрец скинул сумку с плеч и встал в позу, напоминающую боксера на ринге. Свою точку зрения он готов был отстаивать до конца. - Некогда именно так и погиб остров, лежавший далеко на западе, за землями гарамантов.

- Атлантида? - у Алисы пересохло в горле. - Так что ж ты раньше-то ничего об этом не говорил?

Жрец оскорбленно замолчал. Алиса, успевшая достаточно изучить египтянина, тоже решила не спешить с расспросами, поняв, что того обижает отношение к себе как к живой энциклопедии.

- Хорошо, держи штатив. Хотя я все больше чувствую себя полной идиоткой, фотографируя голые стены. И тот здоровенный жертвенник тут не поместится. А смешение религий было давно, сделать с этим что-то все равно было невозможно…

Она говорила первое, что придет в голову, просто чтобы не молчать, не надеясь особо на ответ, но ответ получила:

- Однако фараон приказал выслать из страны чужеземных магов, которые не оправдали его ожиданий.

- Каких? - машинально спросила Алиса.

- Возвращения молодости.

Она остановилась так резко, что чуть не выронила камеру из рук.

- Какой фараон - Сети? Как именно обещали вернуть молодость? Принести в жертву человека? Это было то зелье? И почему обманули, оно же работает?

- Ты можешь задавать вопросы помедленнее? - с иронией спросил Имхотеп.

- Ну… я постараюсь. Так рассказывай.

- Я уже рассказал. Эти люди… существа иногда появлялись в Дельте, хотя больше их было в восточных странах, там народ был привычен ко всякого вида колдунам.

- Почему существа?

- Ты можешь не перебивать?

- Не могу, - честно сказала Алиса.

Он усмехнулся и продолжил:

- Рассказывали, некогда жрец Сета посоветовал пить кровь новорожденных детей одному из царей времен нашествия гискосов - чтобы избавиться от головокружений и приступов слабости.

- Ну и очень глупо, гемоглобин так не поднять, - выпалила Алиса. Имхотеп посмотрел долгим сердитым взглядом, как учитель, желающий добиться в классе полнейшей тишины.

- Тогда фараон разгневался и прогнал жреца. Сети был не столь щепетилен, чтобы вернуть молодость и здоровье, его уговорили принести в жертву кого-то из преступников. Но эликсир оказался бесполезен. Маги уверяли, что это произошло потому, что вначале зелье было опробовано на другом человеке.

- Какие маги… - Алиса быстро прикрыла рот ладонью, - молчу, молчу…

- Второй раз эликсир снова был проверен на одном из рабов, и снова не омолодил фараона. После этого Сети уверился, что его хотят отравить - он был отважен на поле брани, но в мирной жизни дорожил слишком многим. И он прогнал тех восточных магов, а покровительствовавших им жрецов Амона - отдалил от себя. И тут он был прав, ибо любой, кто общается с богами, мог почувствовать силу этих магов. Это мерзко, можешь мне поверить. Даже наши собственные демоны как-то ближе.

- А здесь ты не чувствуешь эту силу?

- Что-то есть, но я не могу сказать наверняка, это же чужое! И ужасней всего чувствовать что-то отдаленное, но знать, что сделать ничего не можешь.

- Ты же рассказал нам, а мы…

Имхотеп посмотрел на нее будто не с высоты своего немаленького роста, а с вершины пирамиды Хеопса:

- Ты слишком высокого мнения о ваших способностях. С некоторыми сущностями вся ваша хваленая техника ничего не сделает.

- Будто ты мог сделать, - огрызнулась задетая за живое Алиса.

- Я - мог. Раньше мог. А теперь по воскресении…

- Что теперь?

И тут обычно сдержанного египтянина прорвало:

- Ты не понимаешь! Не понимаешь! А это как если бы ты руки лишилась или глаз! Я потерял тот дар, который у меня был, это плата за возвращенную жизнь!

- Неужели жизни мало…

Имхотеп не слушал и даже не упрекнул ее, что она снова перебивает:

- А это дало бы возможность отомстить… да я умирал с мыслью о том, что вернусь, и вернусь могущественным!

- Прошло три тысячи лет, кому бы ты сейчас мстил?

Он усмехнулся, немного успокоившись:

- Уж нашел бы, кому.

- Мне? - в лоб спросила Алиса, и все же добилась того, что жрец ответил уже не настолько уверенно:

- Тебе мстить незачем, но это случилось бы независимо от меня. Мне объявили о том, что меня не просто казнят, а подвергнут древнему заклятию… они верили в богов настолько, насколько это было полезно их казне, но в то заклятье верили, Небнетджера чуть не трясло от страха, когда он о нем говорил, хотя и старался величественно выглядеть. Он действительно боялся, что я вернусь! Об этом страхе я помнил, когда на моих глазах казнили товарищей…

- Мне, правда, очень жаль. Но ты же сильный человек, если что-то пошло не так, как тебе мечталось, ты вполне можешь с этим справиться. Если не получилось отомстить, может быть, получится просто жить?

В ответ она увидела уже знакомое снисходительное выражение лица:

- Ты не понимаешь… просто жить после того, что произошло? Жить и знать, что любимая женщина погибла ради меня?

- Жить, потому что иначе ее жертва бессмысленна.

- Но ты же сама шла в пирамиду, читала заклинание, значит, у тебя не получилось смириться?

- У меня было другое… никто не жертвовал собой ради меня, никто меня не проклинал, то есть проклинал. конечно, но в запертой комнате с мягкими стенами. Просто я не могла… не могла оставить это так, будто половина меня была похоронена, и я обязана была рискнуть всем и заплатить за это чем угодно… лишь бы снова быть живой целиком.

- Вот видишь, значит, ты понимаешь.

- Я понимаю желание вернуть близкого человека, - возразила она как можно мягче. - Но не отомстить любой ценой, это разрушает. Подлинная месть - прощение.

- Эта речь подобает добродетельным старцам, у которых жизнь позади, - сказал жрец, глядя в сторону выхода, - но не молодой девушке с горячей кровью. Думаю, ты просто повторяешь идеи из ваших религиозных книг - впрочем, их сочинял народ, веками бывший у нас в рабстве, а какие еще мысли могут быть у рабов. Зря я… ладно, забудь. Нам пора продолжать исследования.

Алиса послушно взяла приборы для съемки, чувствуя себя виноватой. На лице у египтянина снова невозможно было прочитать ни единой эмоции, холодная, бестрепетная, прекрасная маска древнего божества, и кто бы мог подумать, что его обуревают подобные страсти, и что он, похоже, страдает, что никто не в силах его понять? Она вспомнила, как некогда мечтала разорвать Стаса на куски пусть даже голыми руками, но воспоминания потеряли яркость и остроту, возможно, потому, что Пашка был снова жив, а Стас в его нынешнем положении вряд ли очень счастлив. Конечно, муки совести его не терзали, но он, как истинный ученый, переживал за судьбу эликсира.

Эликсир…

- Можно задать тебе еще один вопрос?

- Задавай.

- Почему магическое зелье не омолодило фараона?

Имхотеп какое-то время подбирал слова:

- Ты изучала наши письмена и священные книги, значит, знаешь о душе.

- Да, про ее пять, ой, нет, шесть составляющих, я до конца не разобралась. но…

- Не перебивай! Жертвенник исторгал душу - и ее же превращал в эликсир, а духовная составляющая не делится. Зелье могло исцелять животных - у них нет человеческой души. Но принесенная жертва могла вылечить и омолодить лишь одного человека. Если кто-то отпивал хоть глоток, эликсир становился бесполезен. Фараон не смог поверить в это, или же его пугала мысль выпить чужую душу.

- Так вот в чем дело! - Алиса буквально подпрыгнула на месте, забыв о всякой взрослости и солидности полноправного члена научной экспедиции. - Послушай, мне надо назад, срочно. Домики подождут, сейчас я найду Гордона и…

По выражению лица египтянина было ясно, что он давно перестал ждать от нее хоть сколько-нибудь разумных поступков. Но сказать что-то по этому поводу он не успел - снаружи взревела сирена оповещения о срочном сборе.

========== Но чужие снега на планете иной ==========

Археологи сходились к небольшой площадке, окруженной постройками более высокими и замысловатыми, чем попадавшиеся Алисе до сих пор одноэтажные домики. Здесь город напоминал реконструкцию римского форума - свободное пространство, по краям которого громоздились каскады стен, величественные арки и колонны, уходящие в головокружительную вышину, но не достигавшие крыши. В центре площади рядом с округлой формы возвышением сидел прямо на песке Пашка, а рядом стоял начальник экспедиции и буравил его глазами, на что Пашка старательно не реагировал.

- Что тут? - прозвучал очередной вопрос. Гордон обвел глазами присутствующих, и, решив что народу собралось достаточно, - кивнул на возвышение:

- Вот, пожалуйста, купол исчез.

- А что Гераскин, а что сразу Гераскин? - возмутился Пашка, вскакивая. - Это с любым могло случиться. Да кто угодно мог хлопнуть по этой ерунде.

- Но кто угодно не хлопнул, - поправил его Гордон. - Ладно, коллеги, любуйтесь. Только что запечатлели, для потомков, так сказать…

Он поднял повыше камеру, демонстрируя окружающим последнюю запись. Алиса шагнула вперед, стоявшие рядом археологи расступились, пропуская.

На снимке видна была та же площадка, только безлюдная. Посередине поднимался из песка гладкий, блестящий, полупрозрачный купол высотой в два человеческих роста. Ракурс медленно менялся - видимо, в соответствии с движениями несущего камеру оператора. Затем в поле зрения записи попал Пашка, который подошел к куполу и что-то сказал оператору. Пашка настоящий, как и вся группа, наблюдал за поведением своего призрачного двойника.

Пашка на записи тем временем остановился, оглядывая купол. До Алисы донесся голос, слегка искаженный камерой и оттого звучавший будто издалека:

- А блестящая же штучка!

- Только не вздумайте к ней… Стой! - раздался запоздалый вопль. Пашкин двойник поднял руки и звонко хлопнул по гладкой поверхности.

Звук удара вышел коротким, поразительно коротким - ибо в следующую долю секунды купол исчез. Пашка на изображении качнулся вперед, но на ногах устоял…

- Ну, собственно, все, - Гордон отключил запись. - Если запустить на сверхнизких скоростях, можно увидеть, как купол распался на тонкие лепестки и те уехали в пазы. Крыша была и крыши нет.

- Уехала, - хохотнул кто-то, но смех оборвался. Шутку никто не поддержал.

- Да кто угодно мог к ней прикоснуться! - закричал Пашка. Алиса собиралась уже вмешаться, но неожиданно за беднягу Гераскина вступился Олаф.

- Алекс, отстаньте от мальчика, он правду говорит. Мы же трогали эти домики, да просто шагали беспечно и могли уже сто раз попасться в ловушки. А это не ловушка, а то бы оттуда вылетело оружие, или просто все взорвалось.

- Оружие, может, и вылетело, только не на нас рассчитано, - крикнул кто-то из толпы. Гордон встрепенулся.

- Маску чтоб никто даже не мечтал снять! И воздух, надо сделать пробы воздуха!

- Уже, - это был голос Уртейла. - Похоже, пока просто ложная тревога - состав воздуха такой же, никаких микроорганизмов, кроме тех, что уже были.

Гордон взялся за голову:

- Ну хорошо, а что это за площадка, идеи есть? - спросил он устало. Алиса подумала, что руководитель рисуется, пытаясь заставить Пашку сильнее прочувствовать вину. Однако, судя по всему, Гордон только зря тратил энергию. Пашка с искренней заинтересованностью начал гадать вслух:

- Танцпол, постамент под статую, основа для солнечных часов…

- Здесь в крыше отверстий нет для солнечных часов, - крикнул кто-то из последних рядов. Пашка пожал плечами:

- Возможно, раньше были.

Кристофер обошел площадку по периметру, а потом сказал задумчиво:

- Фонтан, не похоже? Рядом проходит высохший акведук. Может, он соединяется с бассейном подземной трубой. А на зиму, например, укрывают именно фонтаны.

- Какая тут зима, - буркнул Гордон в ответ. Кристофера это не смутило:

- Пусть не на зиму, а просто перед уходом рачительные хозяева позаботились об имуществе. Почему бы им тогда не накрыть фонтан колпаком? Если они вывезли все механизмы и утварь? Ведь не могли же они жить в голых стенах?

- Могли, - пробормотал Имхотеп так тихо, что его слова разобрала только Алиса. Гордон, хоть этого и не слышал, версию с фонтаном не поддержал:

- Поверхность-то ровная. Откуда била вода?

- Настил, - ответил Кристофер. - Колпак и настил. Колпак, чтобы никто не лазил.

- Может, расскажешь им, что знаешь? - шепотом спросила Алиса жреца, тот, почти не размыкая губ, процедил:

- Помолчи.

- Слушай, у твоих подчиненных, наверное, языки отсохли за ненадобностью, ты им вообще говорить не давал, - не удержалась Алиса. Ответная улыбка Имхотепа могла бы показаться приветливой, если бы не смысл его слов:

- Нет, не отсохли, - им их отрезали.

- Что? Почему?

- Лучше погляди, что делают твои товарищи, - жрец кивнул в сторону площадки, где, пока Алиса отвлеклась, с площадки, действительно оказавшейся пустой чашей, уже сняли настил. Причем тем же самым способом, что и Пашка.

- Вот видишь, Алекс, а ты мальчика пилил, - донесся до Алисы голос Кристофера. - Тут вот так все и сделано, приложил руку и готово. Минимум усилий.

- Минимум, - проворчал Гордон. - Радуйтесь, что оттуда пламя не вырвалось или что похуже.

Алиса подошла ближе. Бассейн был похож на огромную каменную супницу со снятой крышкой, а посередине виднелось отверстие.

- Я же говорил, фонтан, - заявил Кристофер.

- А там точно шла вода? - спросил кто-то сзади, в ответ пробурчали:

- Руку сунь да проверь.

- Зачем руку, у нас зонд есть, - предусмотрительный Уртейл раскрыл сумку, с которой, похоже, не расставался. - Только он пишущий. В процессе не посмотришь.

- А бассейн не обвалится? - снова поинтересовались сзади. Пашка встрепенулся:

- Я проверю!

- Я тебе проверю, - усталым тоном пообещал Гордон. - Ладно, отойдите на всякий случай все, я сам.

- Нет, Алекс, ты руководитель, так что не подавай дурных примеров, - Кристофер, последнюю минуту стоявший около фонтана, взялся рукой за ограждение и легко перепрыгнул внутрь. - Ну вот, ничего. А я только хотел сказать, что, если погибну, прошу считать…

- Кем? - Уртейл протянул над краем бассейна тускло поблескивающий шар.

- Я же не погиб, прошу никем не считать, - Кристофер принял зонд и, наклонившись, запустил его в тоннель в центре каменной чаши.

Алиса, обернувшись к жрецу, шепотом объяснила:

- Это такой маленький прибор-разведчик, он должен пролететь по тоннелю и посмотреть, где тот кончается. Может, пройдет под стеной и выйдет в следующий сектор пирамиды, куда мы пока не можем попасть.

Археологи столпились у края фонтана, все, даже те, кто поначалу старался держаться позади.

- Ну? Что?

- Эх, яблочко, куда ты катишься, - Уртейл внимательно следил за панелью коммутатора. на браслете. - Пока ничего, движется нормально, посмотрим запись.

- Что это? - Олаф приложил руку к каменному бордюру. - Вибрация, чувствуете?

- Крис, давай оттуда! - завопил Гордон, но археолог и так уже выбрался из фонтана - причем несколько быстрее, чем залез.

- Зачем паниковать? - сказал он очень спокойным и уверенным тоном. - Ну, движется зонд по каменному коридору, естественно, будет вибрация.

- Это не похоже на такой маленький шарик, - Олаф осматривал свою ладонь с подозрением, - руку трясло, будто там подземный перфоратор работал. Неужели вы не чувствовали?

- Чувствовал, но на ногах мог устоять, вот и решил, что зонд прогрызает себе дорогу.

- Не та модель, чтобы так прогрызать камень, - Уртейл следил за маршрутизатором. - Пока все нормально… что это?

- Что? Что?

Археологи, отхлынув от фонтана, окружили техника, а тот молча выставил руку с браслетом на всеобщее обозрение. Красный отблеск сверкнул, как огонь сторожевого костра в ночи.

- Связи нет. Внезапно.

- Может, просто зонд долбанулся обо что-то? - предположил голос из задних рядов.

- Просто так ничего не бывает, - Уртейл тщетно пытался наладить маршрутизатор. - Это надежная модель, подземными переходами его не поломаешь, мы, инженеры, между собой так и называем его “крот”.

- Похоже, одним “кротом” стало меньше. Мы же не будем вскрывать пол, чтобы его достать, - пожал плечами Кристофер. В это мгновение Олаф, отошедший к фонтану, воскликнул:

- Опять трясет!

Люди шарахнулись разрозненной толпой, кто-то к каменной чаше, кто-то - в обратную сторону. Внизу действительно слышался слабый скрежет. Гордон запоздало скомандовал:

- Всем назад!

В этот момент из отверстия в центре фонтана вылетел небольшой округлый предмет и с глухим стуком упал на каменное покрытие. Раздражающий скрежет прекратился.

На удивление Алисы, первым опомнился Гордон, которого она начала считать слишком осторожным тугодумом. Она сама еще только собиралась сделать шаг к фонтану, как руководитель весьма резво для солидного человека его лет перепрыгнул через ограждение и поднял шар.

Люди сгрудились у фонтана.

- Ну?

- Зонд, - сказал Гордон. - Наш зонд, только покореженный.

- А как он вернулся? - Пашка уже крутился впереди, даже не пытаясь скрыть огорчение, что это не он сориентировался первым и поднял испорченный механизм.

- Спросите что полегче, - Гордон передал шар Уртейлу, техник принял шар одной рукой, другую, с браслетом, продолжал держать перед глазами.

- Чертовщина, - бормотал он. - Сигнал показывает, что связи нет.

- А как тогда… - говоривший так и не закончил свой вопрос. Люди переглядывались, но ни у кого не возникло даже предположений, как поломанный зонд, превратившийся в кучку бесполезных деталей, смог выкатиться на поверхность.

- Сколько он прошел? - спросил Кристофер. - До стены под закрытым сектором добрался?

Уртейл поглядел на браслет, прикидывая расстояние.

- Чуть больше восьмидесяти метров. Да, как раз был под ним.

Люди с подозрением покосились в сторону высокой стены, не имевшей дверей и отделявшей самый центр города внутри пирамиды от его периферии.

- А оттуда его выкинули? - Кристофер нервно усмехнулся. - Ловкие там живут ребята…

- Шаровая молния гаснет! - это кричал Брехт. - Слушайте, я только что проверял, там энергии было много, она мгновенно сгорела! На выход надо, еще чуть-чуть, и мы останемся в темноте!

Люди, возбужденно переговариваясь, быстро начали собирать рюкзаки. Алиса обернулась, разыскивая взглядом египтянина - она совсем о нем забыла. Не потерялся ли Имхотеп в общей суматохе?

Он не потерялся, хоть и стоял в некотором отдалении, причем в странной позе - неестественно выпрямившись и вытянув вперед сжатые в кистях руки. Глаза жреца были полузакрыты, он не обращал внимания ни на что вокруг себя. Алисе пришлось дернуть его за рукав.

- Всем выйти из транса. Слышишь? Мы уходим!

Имхотеп встрепенулся, приходя в себя, разжал ладони, и улыбнулся. При виде этой улыбки вздрогнула уже Алиса - ей пришло в голову, что раньше она не до конца представляла себе смысл слова “зловещий”.

- Уходим, - повторила она, опасаясь, что он ее не понял. - Тут непонятное что-то творится, испорченный аппарат вылетел из сточной трубы сам по себе, а в мобильном светильнике кончилась энергия.

Он снова улыбнулся, на этот раз с оттенком торжества:

- Кажется, это сделал я…

========== Вечный покой - для седых пирамид ==========

Рихтер ждал в коридоре перед лабораторией. Вестибюль был светлым и просторным, несколько экранов на стенах позволяли посмотреть новости или любую желаемую передачу, рядом подмигивал изображениями ярких стаканчиков автомат с прохладительными напитками, но агент не притронулся к журналам на стеклянном столике, отключил экраны (благо, в коридоре больше никого не было и никто не протестовал), а мягкий диван казался ему не намного удобней сковородки, на которой в аду жарятся грешники.

К счастью, испытание ожиданием продлилась недолго. Из лаборатории спешным шагом вышел человек в светлом халате и протянул ему конверт.

- Ну что? - нетерпеливо спросил Рихтер.

Лаборант пожал плечами.

- Вам же присылали ответ - все в порядке.

- Да, - Рихтер повертел конверт в руках, - но, понимаете, человеческий фактор никто не отменял. Вы сами тестировали и не заметили ничего необычного?

- Ничего, бумага как бумага, не современная офисная, практически полностью состоит из древесной массы. Но вы сами знаете, на многих мирах в ходу именно такая. Раз она без проклейки, она у вас быстро истреплется.

- А краска? Орнамент? Похожих рисунков нет?

- Похожих рисунков полно в разных культурах, но точно таких нет, вы же понимаете. Немного похоже на криптографическое письмо, не на арабскую вязь, знаете, а на более древние образцы… - лаборант глянул Рихтеру в лицо и вдруг осекся. - Простите… что у вас с глазами?

Рихтер не удивился и даже почувствовал некоторое облегчение.

- Красные, да?

- Я бы сказал, очень красные, - лаборант наклонил голову вправо, потомвлево, изучая физиономию посетителя. - Странно, померещилось, наверное. Теперь они нормальные.

- Не выспался, - пробормотал Рихтер. Желание, чтобы кто-то еще заметил его странное состояние, уже пропало, хотя почувствовал он себя даже хуже, чем до вопроса лаборанта.

Тот и сам выглядел неважно - побледнел и начал ни с того ни с сего усиленно растирать лоб.

- Погода, видно, давление… мне вот тоже стало как-то не по себе. Обещали солнышко, а с утра я глядел, тучи собираются.

- Сейчас их оттащили, - Рихтер поглядел в сторону окна. - Значит, ничего… ну ладно. Простите, что зря побеспокоил.

- Не вы первый, - дежурный оторвал руки от лица. У него у самого глаза казались красноватыми. - По базе данных я видел, что похожее письмо отдал на анализ кто-то из Патруля.

Что-то ухнуло у Рихтера в голове, будто его изнутри огрели молотом по вискам. Перед глазами все поплыло, вспыхнули языки пламени, огромные тени, хохоча, тянули оттуда костлявые руки, но через секунду видение оборвалось.

- Вам совсем дурно? - участливо спросил лаборант. - Проклятая погода, а теперь столько людей метеозависимы, вы не представляете…

- Кто отдал письмо? - спросил Рихтер, прикусив изнутри губу, в надежде, что легкая боль поможет не терять чувства реальности.

- Я могу посмотреть, уж не сам ли главный инспектор, - лаборант возвел глаза к небу, вспоминая. - Хотя вряд ли у него есть домашняя почта, в наш электронный век это анахронизм вроде Брайлевой клавиатуры, например.

“Он потому и главный инспектор, - подумал Рихтер с внезапно возникшим раздражением, - что ничего не считает устаревшим”.

Одновременно с раздражением на краю сознания мелькнула мысль. Она казалась странной и нелепой, но попробовать-то стоило.

- А у нас на складе Брайлева клавиатура есть? - спросил Рихтер. Лаборант поглядел на него с изумлением:

- Есть, наверное, только зачем вам, вы-то вполне зрячий… - он осекся и снова начал тереть глаза. - Ну вот, заговорил о зрении, теперь резь чуть до кровавых пятен. Я к тому, что вам она не нужна.

- Нужна, вы не поверите, но нужна. Отсюда можно сделать запрос на склад?

Из лаборатории вышел еще один незнакомый сотрудник, направлявшийся по своим делам. Услышав последние слова Рихтера, он приостановился и с готовностью помочь в голосе сказал:

- Конечно. Вот у входа экран связи, совсем недавно поставили.

Рихтер не успел даже поблагодарить - первый лаборант отнял ладони от лица, несколько раз дернулся, словно в судорогах, и неуверенными шагами двинулся к своему товарищу, протягивая вперед руки со скрюченными пальцами. Тот отшатнулся без малейшего испуга, только с глубоким изумлением:

- Балт, ты чего?

Рихтер перехватил безумца за руку и сделал подсечку, в душе благословляя профессию, выработавшую рефлекс, сработавший раньше разума. Потому что на свой мозг он не мог больше полагаться. Перед ним как будто менялись два мира, вот над ним ночь, луна и дикий лес, в котором он бежит вместе с товарищами на поиски добычи, ноги легко перепрыгивают через поваленные стволы, запах крови будоражит ноздри, из легких вырывается вой, радостный и призывный… Эти дикие картины наплывали и исчезали, пока руки сами собой скручивали обезумевшего лаборанта. Бедняга рычал и вырывался. Второй сотрудник, пару секунд постояв с открытым ртом и вытаращенными глазами, сообразил, наконец, что происходит что-то не то, и завопил, призывая на помощь. И как раз вовремя, ибо Рихтер уже не мог удержать лаборанта - тот вырывался с нечеловеческой силой.

На базе все было в полном порядке. Дежурившие там сотрудники слегка удивились, когда их товарищи вернулись чересчур рано, но не слишком - на древней планете может быть все. Зонд отнесли в лабораторию, изучили - выглядел прибор так, будто попал под удар отбойного молотка, записывающий кристалл оказался выжжен. Археологи чесали затылки и выдавали версии одну фантастичней другой. Гордон ходил по лаборатории, как лев по клетке - после случая с Машиной миссию полагалось бы свернуть, пока никто не попал в очередную смертельную неприятность. Но товарищи были настроены решительно и не желали прерывать экспедицию.

- Мы знали, куда шли! - возмущался громче всех Кристофер. - Если бы я боялся опасностей, я бы цветочки сажал. Сворачивать исследование после каждого необычного случая это идиотизм. На старушке-Земле сколько было трагедий при раскопке тех же пирамид - и как-то их изучили?

- Там золото фараонов копали и каждый надеялся стащить кусочек, - хмыкнул невысокий пожилой археолог. Кристофер возмутился:

- Ну вы не наговаривайте на наших собратьев по профессии, большинство все же за науку переживало!

- Вот что, - Гордон, в котором ученый боролся с администратором, хлопнул ладонью по столу. - Посылаем сообщение в Центр, скорее всего, приедет инспекция, может, и от Патруля кто будет. А одновременно составим обращение с просьбой остаться от некоторых участников, ну, как обычно, что все возможные последствия берем на себя, что предупреждены и так далее. Девушку и мальчика, разумеется, мы отошлем с Эвридики с ближайшим кораблем…

Алиса и Пашка вскочили, не дав ему договорить:

- Как отошлем?

- Я не согласен! Я не поеду! Я не посылка, чтобы меня отсылать!

- А вашего согласия кто-то спрашивает? - ехидно спросил руководитель.

- Змей, как есть змей, - процедил Пашка сквозь зубы и добавил вслух: - Вы читали про собаку Баскервилей? Помните фразу Шерлока Холмса про дьявола с узко местной властью? Если за этой стеной что-то сверхъестественное, то…

- Кто говорит про сверхъестественное? Там неопознанные технологии.

- Пираты! - крикнул кто-то.

- Вряд ли, - осадили его с другого конца аудитории. - Ну что пиратам искать на древней планете, где ценности можно продать только ученым?

- Неопознанные технологии и искать… Оружие, топливо, средства защиты.

- Патруль приедет, будет им оружие. С другой стороны дула.

- А нам?

- А нам средства защиты. Будем работать под прикрытием Патруля.

Собравшиеся засмеялись сперва нервным не особо дружным смехом, но потом веселье из деланного стало естественным, а смех перешел в хохот. С таким планом действий, похоже, все были согласны - все, кроме Пашки. Тот, красный и обиженный, уже стоял около Гордона и доказывал, что его отсылать нельзя. Алиса оглянулась в поисках Имхотепа - скорее всего, странного специалиста Гордон тоже захочет отправить с Эвридики.

Жреца в помещении не было. Куда же он подевался? С места раскопок Имхотеп ушел послушно, даже чересчур. Казалось, ему вдруг резко стала безразлична пирамида, напоминающая его родной мир.

Алиса отправилась на поиски. Вначале она зашла в центр связи и попыталась вызвать Рогова или даже Крома. По закону подлости не ответил ни один. Алиса тщетно пыталась дозвониться им то домой, то на работу, в конце концов голос секретаря одной из приемных Патруля сообщил, что оба инспектора вылетели на задание и сейчас находятся на лайнере “Везувий”, с которым в данный момент не поговоришь, ибо он в Прыжке. Алиса поблагодарила, даже не зная, какого пола был секретарь - из-за отвратительной связи увидеть его не получалось, а голос искажали помехи. Эвридика вот-вот должна была выйти из зоны доступа, скрывшись от маяка в тени одной из планет-гигантов, которых природа щедро отсыпала звездной системе. Тут Алису внезапно осенило и она попыталась вызвать Рихтера. Агент, наверное, и думать про нее забыл, он страшно удивится. Но он поймет, почему так важно знать основное свойство этой чертовой эссенции жизни - что она отнимает жизнь у стольких же людей, скольких спасает.

Обезумевший Балт попал в надежные руки - коллеги довольно сноровисто скрутили его и увезли по коридору в медцентр. Лаборант, предлагавший помощь с Брайлевой клавиатурой, вернулся в холл и остановился около Рихтера.

- Вы в порядке?

Агент пожал плечами.

- В полном.

Ему действительно стало легче, много легче, несмотря на встряску. Как будто легче стало дышать и в голове прояснилось.

- Что с вашим товарищем? Это у него впервые?

Настал черед лаборанта пожимать плечами.

- Мы сами все в шоке, Балт был абсолютно здоров еще утром.

- Эпилепсия? - спросил Рихтер.

- С ней же вроде лет пятьдесят как официально покончено…

- Я знаю, но иногда, редко очень, бывают случаи.

- Не знаю, не знаю, у нас со здоровьем строго, все проходят врачебный контроль, будь у него очаг эпилепсии… Я бы решил, что это какой-то вирус, вызывающий горячку, но он с возбудителями болезней не работал, только какую-то надпись изучал утром, я ему еще помощь предлагал, он сказал - ерундовое дело, сам справится. Простите…

У лаборанта загудел браслет-коммуникатор, тот ответил на вызов, перебросившись с собеседником парой кортких фраз.

- Ну вот, - сказал лаборант повеселевшим голосом, отключив браслет. - Балту лучше, практически сразу пришел в себя и не понимает, что это был за приступ. Конечно, есть опасность рецидива… Да, вы Брайля со склада будете заказывать? Я сделаю вызов, минут через пять принесут.

В ожидании гаджетов Рихтер решил сделать запрос в закрытую психиатрическую больницу - одномоментно спятивший лаборант напомнил ему Стаса, неплохо было бы лишний раз удостовериться, что все в порядке. Оказалось, что все не в порядке и даже более чем. Мысленно отругав охрану клиники за разгильдяйство, Рихтер позвонил своему начальству и попросил отправить его на Эвридику.

- Ты же в отпуск хотел, - удивился браслет голосом Брауна, одного из инспекторов ОКИ, человека, считавшего себя нефотогеничным, и потому никогда не включавшего изображение.

- Можно в отпуск позже? У нас же не такая нищая организация, чтобы сотрудникам командировку не могла обеспечить?

- Да ладно, просто я смотрю, помешались все на этой Эвридике. От нас парочка сопровождающих полетело, с инспекторами от Патруля - Кром и еще кто-то. Только тебе теперь придется ждать, “Везувий” вернется через неделю. А, стоп. Есть дополнительный рейс через день маленьким кораблем. Его название “Орфей”.

- Черные юмористы придумывали такое название… Ну хорошо, раз выбора нет, пусть мне оставят билет на “Орфей”.

До Рихтера дозвониться тоже не получилось. Автоответчик бесстрастно сообщил, что агент вылетел в служебную командировку. Алиса вышла из комнаты связи, чуть не столкнувшись в дверях с Гордоном. Вид у руководителя был запыхавшийся.

- Что, все? Не успел?

- Тень Гильгамеша, - Алиса развела руками. - Два часа придется подождать.

Гордон с досадой вздохнул:

- Заболтался, видел, конечно, по часам, что поздно, но еще надеялся…

“Ага, заболтался. Заболтался, как меня отсюда выставить. Ничего, еще не вечер, не второй и даже не первый.”

- Вы куда? - окликнул ее руководитель.

- Просто поброжу по площадке, - ответила Алиса как можно более беспечно.

Имхотепа не было в его каюте. Его не оказалось в общем зале. Археологи, которых она спрашивала, пожимали плечами и советовали глянуть в камеры наблюдения.

В итоге одна камера все же показала высокую широкоплечую фигуру у мостков к посадочной площадке. Алиса поспешила туда.

Над покрытием поднимались верхушки леса - огромного, нескончаемого. Люди появились здесь недавно, а лес был еще во времена динозавров, и намеревался стоять до тех пор, пока звездолеты не превратятся в ржавую рухлядь и могущественная галактическая цивилизация не придет в упадок. Лес собирался выйти из схватки победителем.

И все же в фигуре, стоявшей у перил, такой маленькой по сравнению с любой толстенной веткой, чувствовалась сила.

- Имхи! - окликнула Алиса. Жрец обернулся на зов, что-то в нем было не так, но что именно, она поняла не сразу, а поняв, ахнула:

- Маску надень! Ты совсем с ума сошел, без маски здесь… - и осеклась.

Тому, кто стоял у края площадки, не мог повредить и открытый космос. Это по-прежнему был молодой еще смуглокожий человек, но что-то новое появилось в изгибе бровей, иначе были сжаты полные губы, в глубине темных глаз горел огонь, зажженный богами при сотворении мира. Даже обычный походный костюм археолога ничего не менял - перед Алисой был облеченный властью демиург, лишь случайно выбравший своим обиталищем тело смертного человека.

- Я ждал тебя, Лисианасса, - спокойно сказал Имхотеп. - Наверное, пришла пора побеседовать.

========== Властелин мира ==========

- Мир стал другим. Мир стал другим настолько, что мне казалось, я очнулся не среди людей.

- Неужели настолько хуже?

- Нет. Но вот возьмем скарабея, он живет в песке. Если перенести его на реку, все станет чужим.

- Скорее, это похоже на жизненный цикл бабочки, - сказала Алиса. - Раньше люди жили, как гусеницы и ползали по земле, теперь у них прорезались крылья. ты с почвы попал на ветки деревьев, но это тот же самый мир.

Имхотеп не ответил, но лицо его снова приобрело каменное выражение. Такое сравнение ему явно не понравилось.

- Раньше в мире был порядок, - сказал он медленно. - Нет, не порядок в смысле разложенных вещей. Была гармония, как в музыке. Закон. По этим законам двигались светила. По ним разливался Хапи. По ним жили люди. Хотя порядок в вещах тоже нужен. Вот смотри - когда я пишу - там, у себя, в Египте - я кладу папирус, горшочки с краской, палочки для письма, сажусь и начинаю списывать текст. Когда ты пишешь - ты хватаешь этот свой так называемый планшет, садишься в кресло с ногами и печатаешь, потом вдруг все бросаешь и бежишь ну хотя бы выпить стакан воды. Там тебя осеняет мысль и ты садишься где-то на подоконнике и продолжаешь набирать, например, на браслете. Потом снова бросаешь все и спешишь с кем-то поговорить или заняться еще другим делом, а к своей работе возвращаешься хоть ночью, хоть в транспорте уже с третьего прибора.

Алиса засмеялась.

- Это же совсем просто, сохраняю все на личном виртуальном диске, я же к Космонету подключаюсь со всех девайсов. Ты сказал про музыку - ну представь, что три тысячи лет назад играли в основном на флейте, а сейчас оркестр. У всех разные инструменты, играют, вроде как не слушая друг друга, и все же слаженно. Но я понимаю, что со стороны это выглядит несколько беспорядочно.

- Несколько, - фыркнул жрец. - И это только часть вашей жизни. В мое время неизведанное было таковым всегда. Достаточно было отъехать от обитаемых мест на несколько дней пути - и вот они, неизведанные земли. Люди изучали их с почтением перед чужими владениями и обстоятельно…

- Так разве что-то изменилось?

- Все! Твои же книги о покорении космоса рассказывают о чем? Есть новая планета, ее открывают, год-другой - и на ней уже строятся площадки, города, а еще пара-тройка десятилетий, и она уже скучна и, как вы уверены, полностью исследована.

- Так и раньше было! Но не в таких масштабах! И современность ближе к тому же Египту, чем к открытию Америки, например - сейчас и речи нет об истреблении местных жителей.

- Нет. У вас не осталось и следов благоговения перед неизведанным.

- Ну, хищнически леса мы не рубим, терриконы не оставляем…

- Это правильно, я согласен. Но это просто разумное хозяйское отношение. А мы помнили, что истинные владыки всего вовсе не мы.

- Ну, на Фиксе, например, хозяева фиксианцы, мы тоже помним, что мы в гостях и не кладем ноги на стол…

- Я не о том! - Имхотеп сердито сверкнул глазами. - Не прикидывайся, что не понимаешь.

- Ты о богах - кстати, как насчет чужих богов? У вас их было много, да еще заимствовали у соседей.

- Вот эта планета, на которой мы находимся, чья?

- Галактического Союза, - Алиса развела руками. - Копают на ней все, ну у нас подобрались одни люди, но вообще бывают экспедиции из негуманоидов, ты бы даже не понял, как это может ходить и мыслить…

- Нет! Я не о том! Чужую планету вы заселяете, как свою, если на ней обнаруживаются опасности, не думаете, как их преодолеть, а лезете напролом, гибель людей считаете только несчастным случаем…

- А чем еще их считать? Вспомни, что я рассказывала о Пашке - будь тут хоть вся Эвридика заселена дриадами и сатирами, убийцей оказался человек!

- А жертвенник? Жертвенник стоял здесь. Не на родине они построили его, а знаешь, почему? Потому что на Земле у них ничего бы не вышло!

- Но у тех, кого ты называл демонами, получилось?

Имхотеп смотрел спокойным задумчивым взглядом.

- Потому и получилось.

- Почему? Они были изобретателями машины? Они владели какой-то потусторонней силой, - на этих двух словах она не смогла удержаться от легкой усмешки, - которой нет у людей?

- Вот видишь, ты не веришь в то, чего не открыла ваша наука, и этого даже не скрываешь. Тебе важно лишь узнать побыстрее, как это можно использовать. После этого ты говоришь, что при открытии новых территорий вы действуете с тем же благоговением, что и в наше время.

- Эвридику, например, не исследовали долгое время! И есть закрытые проекты - вообще-то я не должна никому об этом говорить, но, думаю, для тебя исключение сделать можно, - когда исследователи сталкиваются с чем-то необъяснимым. Если это самое необъяснимое приводит к человеческим потерям, Галактический Совет или Патруль закрывает этот проект и засекречивает сведения о нем - чтобы кто-то не в меру любопытный не сунул свой нос и тоже не того… не потерялся.

Имхотеп безнадежно махнул рукой.

- Это не то…

- А что же? Тебе не угодишь.

- Мне угождать и не надо. Было. Потому что из-за этой вашей беззаботности и неверия вы просмотрели силы, имеющиеся в этом месте. Вы хотели либо подчинить их сразу, либо забыть о них, отринуть их, если с ходу не получится. И эти силы, - Имхотеп встал и голос его зазвучал громче, или же это лес внезапно притих, - выбрали себе проводника.

- Тебя?

- Да.

- Маску надень. На силы надейся, а перестраховаться не помешает.

- Благодарю за заботу, Лисианасса, - глаза жреца снова сверкнули темным пламенем первозданного мира. - Благодарю и за воскрешение, хоть с опозданием. Вначале, когда я понял, что стал беспомощней любого непосвященного, я пребывал в растерянности и унынии, которое богам неугодно. Но ты уговорила меня приехать сюда. Еще не опустившись на планету, я понял, что здесь есть что-то, родственное нашим верованиям. В пирамиде, наконец, нашлось подтверждение.

- Так это ты сломал зонд?

- Что? Тот металлический шар? Нет, конечно, просто я понял, что могу его вытащить. Тот, кто сломал этот шар, сам не знает, какие силы он выпустил на свободу, и вряд ли сможет использовать их напрямую.

- Ты вытащил небольшой зонд из-под земли и вон как заговорил. Да еще сразу стянул маску, когда здесь в воздухе полно бактерий, пыльцы, повышенное содержание кислорода, температура за сорок днем и ноль ночью; знаешь, как это называется? Переоценка своих сил и безответственность.

Имхотеп, не поворачиваясь, вытянул в сторону руку. Одна из гигантских ветвей метрах в двадцати от площадки вдруг закачалась сильней остальных, затрещала, обломилась сама по себе, и, пару секунд провисев на ошметках коры размером с одеяло, рухнула вниз. Шум от ее падения почти сразу потерялся в гуле и шорохе леса. Алиса не могла оторвать взгляд от свежего среза, даже когда тот полностью облепила зеленая пыльца.

- И? Ну ветку сломал, - сказала она, не желая признавать неправоту, - ветку трех метров в диаметре даже спилить было проблематично.

- Силы богов не стоит тревожить всуе, ради пустых демонстраций, - сурово сказал жрец. - Для тебя я тоже сделал исключение.

- Спасибо и на том. Что ты собираешься делать теперь?

Его улыбка выглядела приветливой.

- В вашем оркестре, как ты назвала новое время, не хватает режиссера.

- Не потянешь, - сказала Алиса уверенно. - И это мука мученическая наверняка, оно тебе надо?

- Посмотрим, потяну или нет. Я рассчитываю на твою помощь.

Она не нашла сразу слов, чтобы ответить, только вскочила в негодовании и изумлении.

- Да что ты… Да как ты…

Он тоже встал, придерживая ее за руку.

- Тихо, успокойся. Ты думаешь, я предлагаю тебе поработить твоих современников? Я просто надеюсь на твою… консультацию, теперь я могу добывать нужные сведения из этого вашего Космонета, но с тобой все же будет быстрее. Если мы найдем другие планеты, подобные Эвридике…

Жрец замолчал, тоже, видимо, обдумывая, как лучше выразить свои мысли.

- Дай-ка угадать, еще пара планет с древними божествами поможет тебе нарастить паранормальные силы? Зачем же ты нас упрекал в потребительском отношении к космосу?

На красивом безмятежном лице Имхотепа снова появилась снисходительная усмешка.

- У вас бездумная экспансия и расселение, у меня есть конкретная цель, почему бы не стать подругой человека с конкретной целью?

- В каком смысле подругой?

- Такой красивой девице не подобает быть одной. И я разве тебе совсем не нравлюсь?

- Нравишься… как нравится красивый памятник, например. И как же твоя невеста?

Она ожидала злобной вспышки, но жрец просто горько вздохнул и опустил глаза.

- Сейчас я не чувствую возможностей ничего изменить.

- Прости, - пробормотала Алиса, - я не думала напоминать, и это наверняка невозможно.

- Возможно, - ответил Имхотеп прежним суровым тоном. - Возможно вернуть ее из царства мертвых, но для воскрешения нужно тело. Сейчас я не смогу его найти. Но если мои силы возрастут, то…

- Ага, ждешь моей помощи, а что ты будешь делать, если она воскреснет? Меня отправишь на заслуженный отдых?

- Ты уже ревнуешь, а говорила что-то про красивый памятник, - поддел ее Имхотеп.

- И не думаю ревновать, - Алиса почувствовала, что краснеет, и порадовалась, что это незаметно под дыхательной маской. - Знаешь, я не помню, чтобы у вас в ваших легендах воскрешали людей, а сколько было жутковатых историй про то, что тело поднять можно, а вот душу не вернешь…

- Можно вернуть и душу, магия крови самая древняя и могущественная.

- Крови? Не мою ли ты собираешься использовать?

- Возможно, достаточно будет совсем немного, и моей. Чтобы выяснить это, мне нужно вернуться к пирамиде. При должном уровне силы, возможно, и тело не понадобится.

- Ну а если это будет не она? Фантом, призрак, двойник?

- Хватит! - Имхотепа, похоже, действительно рассердил этот вопрос, так что в ответ он буквально рявкнул. - Довольно. Я сам еще ничего не знаю. Но я выясню это - с тобой или без тебя. Тебе же лучше быть на моей стороне.

- Ты слишком мне доверяешь, даже странно.

- Просто я вас достаточно изучил. Вы безоглядно верите в науку. А ты невероятно порядочная девочка, даже в ущерб себе. Рассказывать руководителю ты ничего не будешь. Я же обещаю пока что не предпринимать втайне от тебя никаких шагов.

“Орфей” оказался не слишком комфортабельным кораблем. К счастью, на нем все же были отдельные каюты, так что Рихтера, которому случалось летать и в общих залах по несколько десятков часов, все устраивало. Размер комнатушки еле позволял вытянуть ноги, но агент не обращал на это внимание. Он надел наушники, прикрыл глаза специальной повязкой, подключил систему голосовой связи и начал поиски в уверенности, что точно что-то найдет.

Через пару часов его оптимизм убавился, через пять иссяк полностью. Глаза отдохнули на десять лет вперед, зато звенело в ушах. Монотонный механический голос, от которого клонило в сон, перечислял десятки ссылок, по каждой - ровно ничего интересного.

“Еще одну - и попробую подремать”, - пообещал себе Рихтер.

“Проект “Незабудки”, - начала вещать система и после секундной паузы сообщила:

“Простите, требуется код подтверждения”.

Рихтер набрал код на шершавых бархатистых клавишах. Система была неумолима.

“Простите, требуется высший уровень доступа. Пожалуйста, подготовьте сетчатку глаза для сканирования”.

- Не могу, - сказал агент, чувствуя, что усталость как рукой сняло. - Глаза мне нужно держать закрытыми.

“Наберите код высшего уровня, пожалуйста. В противном случае доступ будет заблокирован”.

- Фак офф, - с нехорошим предчувствием пробормотал агент, набирая длиннейший многозначный пароль.

Алиса бродила по станции с колотящимся сердцем, натыкаясь на стены и отвечая заговаривающим с ней товарищам невпопад. К счастью, время было уже вечернее, большинство археологов разошлось по каютам. Ушел спать и Гордон, лично проверив дежурного. У Алисы и мысли не возникло рассказать ему что-то - руководитель и вправду был прагматиком до мозга костей и скорее всего вызвал бы из Центра психиатра. Или отправил ее с Эвридики, предварительно попытавшись справиться с Имхотепом обычными силами.

Будет ли жрец держать свое слово? В этом она сомневалась. Но что можно сделать, как предупредить своих, если она сама - в этом Имхотеп был прав, - до конца не верила в его сверхъестественные силы? А если он и вправду попробует эту свою магию крови, причем кровь возьмет не свою…

Алиса решительно постучала в дверь соседней каюты, не дождавшись ответа, рывком распахнула - жреца внутри не было. Она отправилась на поиски по уже абсолютно пустой станции, по пути заглянула в рубку дежурного. Археолог дремал перед работающими экранами, опустив голову на спинку кресла, и даже слегка похрапывал. Алиса прошла дальше, решив разбудить беспечного дежурного на обратном пути. Все равно с тем, кто ломает исполинские ветки на расстоянии, десять бодрых археологов ничего не сделают.

На открытой площадке тоже было пусто, лишь шумел лес, к чему она уже привыкла. Оглянувшись, Алиса вдруг заметила в дальнем конце площадки, там, где находилась спусковая корзина, невысокую фигурку. Она не успела сделать и нескольких шагов, как фигурка исчезла. Алиса припустила бегом, топот по металлической поверхности терялся в гуле леса, зато сердце колотилось так, что его стук перекрывал все.

Она успела, корзина опустилась метра на два, и Алиса с разбегу прыгнула на середину ее пола. Конструкция угрожающе закачалась.

- Сумасшедшая, - испуганно сказал Пашка. Он сидел на скамейке, крепко вцепившись в поручень, и глядел на Алису круглыми глазами. - Совсем не думаешь, сейчас грохнулась бы вниз.

- Но ведь не грохнулась, - прошептала Алиса, опускаясь на пол. - Сам-то что тут забыл на ночь глядя? Если бы дежурный не спал, он бы тебе устроил.

- Имхотеп ушел вниз, - ответил Пашка. Алиса не удивилась, именно этого она подсознательно и ждала.

- Как ты один вытянул подъемник? И почему не пошел в рубку и не сказал, корзину бы подняли…

- Ты не поняла! - закричал Пашка. - Он не в корзине, он пешком ушел. По воздуху, как по лестнице. Теперь ясно?

========== Стена Стихии ==========

Корзина ползла вниз. То есть, конечно, спускалась с достаточно приличной скоростью, но, по мнению Алисы, ползла как черепаха. Уродливые толстые стволы мелькали по сторонам, такие разные и все же до тошноты похожие друг на друга.

- Так бежала, в горле пересохло, - пожаловалась она в пространство. Пашка молча нагнулся, поднял с пола рюкзачок, вытащил фляжку воды и протянул ей.

- Кто-то забыл рюкзак? - спросила Алиса, сделав глоток. Пашка качнул головой.

- Нет. Это мой.

- А зачем ты его взял с собой?

- Просто так.

- Заметил Имхотепа, кинулся за рюкзаком и не поднял тревогу?

- Рюкзак был у меня с собой просто, - сказал Пашка беспечным тоном, но глаза у него забегали.

- Мне уж можно и не врать, - устало ответила Алиса, возвращая бутылку. - С собой рюкзак, в сапоге оружие, в кармане случайно завалялась палатка. Рассчитывал сбежать да поискать приключений, нет?

- Не совсем, - Пашка глянул вниз, через перила корзины. - Знаешь, как чувствовал, будто что-то будет не так. Ну и пошел с рюкзаком, чтобы в случае чего не возвращаться. Пригодится же - лишний фонарь, тот же “Пилат”, нож…

Алиса не стала спорить. В конце концов, это действительно оказалось к лучшему.

Дежурный по станции сладко спал, положив голову ухом на скрещенные руки . Свет бил ему в лицо. Маленькое солнце Адара В, невысоко поднявшись над горизонтом, освещало блестящее серебристое покрытие площадки. Переплетение металлических полос отбрасывало блики в окно рубки.

Однако дежурный проснулся не от этого, а от похлопывания по щеке. Над уснувшим археологом нависал руководитель экспедиции с недобрым выражением лица.

- Солдат спит, служба идет? - свирепо спросил Гордон. - На монитор посмотри!

Дежурный посмотрел. В электронном списке участников группы из пятидесяти огоньков горели только сорок семь.

В первый момент он не поверил своим глазам, во второй нажал тревожную кнопку. Над вековечным лесом противно взвыла сирена сигнала оповещения.

- Как же, - бормотал дежурный. - Как же я заснул так невовремя?

- Выключите эту верещалку, - поморщился руководитель. - Подъемника тоже нет, они сами ушли, не услышат.

- Так как же, - снова забормотал дежурный, но замолчал, увидев на карте алый огонек. - Это что?

- Тревога, - сказал Гордон сердито. - Не видите что ли, природная опасность, класс А. Нам на дереве не страшна. А вот внизу…

- Но этого же не может быть! Исход был неделю назад! - ошарашенно сказал дежурный.

И они снова уставились в монитор, который не давал разгадки.

Природные зоны на Эвридике смешивались самым непредсказуемым образом, густые леса высотой с горный хребет чередовались с областями, практически лишенными растительности. В таких местах поверхность Эвридики почти не отличалась от обычного ландшафта безжизненных планет.

Тем не менее, лес высотой с горный хребет не мог сразу перейти в пустыню. Опушка растягивалась порой на несколько часов пути, огромные деревья сменялись кустарниками росточком в несколько десятков метров, травами, которым обзавидовались бы земные степи, лишайниками и пышными мхами.

В этом смысле экспедиции повезло. За несколько дней до прибытия второй группы археологов через этот участок леса прошел Исход блуждающих лиан. Ползучие растения унесли с собой опавшие ветки, сухие стволы, выпололи кустарники, утащили молодые деревца. Верхний слой почвы был срезан, будто ножом. Пашка и Алиса, немного протащившись по бурелому, выбрались в чистую часть леса, где на голой земле росли деревья, оказавшиеся не по силе блуждающим лианам. Некоторые древесные великаны уходили кронами под облака, другие были не так высоки - всего-то с земную секвойю.

- Теперь легко будет идти, - сказал Пашка, запрокидывая голову вверх. - Гляди, скоро рассвет, солнце освещает верхушки. Сюда спустится минут через… а я не помню, через сколько минут. Алис, куда мы теперь?

- К пирамиде. Имхотеп ушел туда.

- И что он планирует сделать?

- Вот этого я точно не знаю, надо попробовать его уговорить ничего не делать. Но он считает, что у нас нет порядка, и что его неплохо бы навести.

- Не меня ли вы случайно ищете? - из-за ближайшего ствола показалась высокая широкоплечая фигура.

Последние слова диктора давно отзвучали в ушах, а Рихтер сидел, не отключая систему Брайля.

Итак, это был приговор. По-хорошему, ему сейчас полагалось немедленно покончить с собой, желательно попутно избавив мир от собственного трупа. Такого пункта не было в должностной инструкции, но это входило в негласный кодекс чести - умереть, избавив человечество от грозящей ему опасности.

Он отстраненно удивлялся самому себе - почему он медлит? Он одинок, оплакивать его особо некому, всю жизнь посвятил работе и служению обществу, почему же теперь он не может выполнить последний долг во имя безопасности этого самого общества? Его неизбежно ожидает нечто худшее, чем смерть - он превратится в упыря, чудовище с оскаленными клыками, жаждущее рвать и убивать, его нейтрализуют, конечно, но сколько ничего не подозревающих людей при этом погибнет?

Это долг, агент. Умереть, избавив людей от того, чего вообще-то не существует. Останови прохожего на улице, спроси любого пассажира на “Орфее” - и тот рассмеется в лицо, услышав о надписях, превращающих человека в зверя.

Стоп. Как в том стишке.

И кровь польется из-под век,

И зверем станет человек.

Тогда сумеет злобы нить

Троих в ночи объединить,

Но коль не хватит одного,

Тогда не будет ничего.

Лаборант был вторым. Видимо, присутствие “своего” подействовало на него, как катализатор, и он чуть не поддался действию… чего? Заклинания? Чушь собачья, этого не может быть, потому что не может быть никогда! Это что-то еще неучтенное… неизученное.

Разум отчаянно сопротивлялся неизбежному, разум искал лазейки, то отрицая очевидное, то пытаясь поставить себе на службу сверхъестественное.

Итак, лаборант был вторым, и чуть было не превратился в опасного буйнопомешанного, но не прошел точку невозврата и вернулся в нормальное состояние. Почему - ответ очевиден. Не хватило третьего. Почему общение с лаборантом, видевшим надпись, не повлияло на него, Рихтера?

Агента передернуло - повлияло, и еще как! Он будто наяву почувствовал запах свежей крови, руки сами собой сжимались в хищные хватающие клешни. Стоило сконцентрировать на этом внимание, и наваждение отступило. Значит, с ним можно бороться? А если нет? Не переоценивай свои силы, агент, что, если в ответственный момент ты не справишься с этим внутренним костром, сгоришь сам и спалишь тех, кто окажется рядом? Лучше исполнить свой долг и покончить разом со всем!

Рихтер сглотнул. Тело не хотело умирать. Разум не хотел умирать. Лаборанта он будет обходить десятой дорогой, но сколько еще человек могли видеть проклятое письмо? Очевидно одно - если и видели, то не по трое сразу, иначе бы случилось непоправимое.

И если он сейчас покончит с собой, кто расскажет о случившемся, кто поможет найти разгадку, которая, возможно, все же существует?

Напиши записку, изложи все, что тебе известно, возразил он сам себе. Так поступают всегда, не ты первый, не ты последний.

Но он же может что-то забыть, или вдруг окажется, что выход есть, достаточно подождать немного! Вдруг именно он и найдет решение…

Рихтер вспомнил об инспекторах, летящих на Эвридику. У агентов Патруля всегда имеется что-то на подобный случай - капсула с цианистым калием, например. Уж раскусить ее он успеет, мысленно убеждал себя Рихтер, заглушая внутренний голос, твердящий о долге.

“Орфей” тем временем вышел из гиперпространства - пункт назначения был уже близко.

- Ты же обещал никуда не уходить, - с упреком сказала Алиса, обходя оставленный лианами крупный булыжник. Шедший впереди Имхотеп не обернулся, лишь слегка качнул обритой головой. У поверхности Эвридики уже посветлело, но не потеплело, а жрец, похоже, не замечал холода.

- Я обещал не причинять вреда твоим товарищам. Но я слышу зов и не могу ждать. Я должен знать, что скрывает пирамида.

- Ты рассчитываешь, что твои силы возрастут, - уточнила Алиса. Жрец тем же тоном ответил:

- Я слышу зов, как тогда, в пирамиде Хеопса.

- А я ничего не слышал, - перебил Пашка. - Помню, что дверь на базе слетела, потом вроде меня ремнями прикручивают, а потом бац - и я уже в Лабиринте.

Гераскину Имхотеп замечаний не делал, то ли посчитав подростка много ниже себя по происхождению, то ли решив, что в смысле воспитания Пашка безнадежен.

- Я помню свою казнь, помню боль, она не исчезла со смертью, она была рядом. Ужас заклятия в том, что сознание не освобождается, оно остается там где находится тело, но прежние ощущения притупляются, нет ни слуха, ни зрения, ни обоняния, таких, к которым привыкли мы при жизни. Но есть чувство времени, хотя и оно смазывается, и кажется, что все это тянется вечно. Потом я почувствовал зов, и боль как бы отдалилась. Не спрашивай, как мое тело выбралось из заточения, это случилось само собой. Но природа заклинания была другая. А в пирамиде есть то, что сродни мощи наших древних книг.

Пашка перестал перебивать и слушал с раскрытым ртом. Такие истории он любил.

- Понимаешь, мне не все равно, на что ты обратишь эту мощь, - Алиса протерла запылившееся стекло маски. - Ножом можно капусту резать на щи, а можно человека. Может, у нас и не такой уж порядок, как говорят немцы, однунг…

- Маат, - поправил Имхотеп. Голос его звучал мягко, без привычного высокомерия - может, потому, что он обращался к ней?

- Хоть горшок. Понимаешь, пусть у нас бардак, но это наш бардак и…

Шум слышался с востока, он был уже довольно явственным, просто за спором они не обратили на него внимания. Пашка повернулся в ту сторону.

- Кажется, у нас проблемы, - сказал он нарочито небрежным голосом.

Археологи собрались в рубке. Монитор прекрасно отражал картину происходящего внизу, но на него никто не смотрел.

- Исход был совсем недавно, - в очередной раз сказал дежурный. Кто-то шумно вздохнул:

- Э, да какая разница? Пусть лианы не успели подожрать этот ареал, они за каким-то чертом слились с места. Если наша троица оказалась на их пути - пиши пропало. Одна надежда, что ребята не вышли из леса и успели залезть на деревья.

- Или дошли до пирамиды, - поддержал дежурный.

- Пешком не успели бы…

- Катер надо спускать! - загремел Кристофер. - Мне за вас стыдно, сидите и мусолите одно и то же. Там наши товарищи гибнут.

- Катер сейчас бесполезно, да и санкции потом на организацию археологов навешают - ни на одной приличной планете копать не разрешат, - перебил Уртейл. Кристофер обернулся к нему:

- Эх, ты! Там люди, а он - санкции…

- Я просто уточнил, - буркнул техник. - За людей я не меньше твоего переживаю.

- Запустим катер, - твердо сказал Гордон. - Куда деваться, запустим. Только надо ждать, пока Исход пройдет. Сейчас они все равно, как поток. Еще сюда инспекторы летят, и из ОКИ какой-то товарищ прилетает.

- ОКИ? - пренебрежительно переспросил Кристофер. - А, это… общество по предотвращению всего. Понятно, летит запретить и не пущать.

- Это мы скоро узнаем, надеюсь только, что поток к тому времени иссякнет.

Горизонт потемнел. Волна ползучих лиан была далеко, но треск, шорох, гул шли много впереди кочевых растений. Трое стояли и смотрели на ползущую неровную полосу. Смерть, шумная, рокочущая смерть из множества гибких скользких червей приближалась с востока.

Алиса опомнилась первой. Она подскочила к Пашке и стала вытаскивать из его рюкзака “Пилат”.

- Паша, - голос ее дрожал лишь слегка, - давай быстрее становись. Он тебя поднимет, ты доберешься до лагеря и скажешь, что нам нужна помощь.

- Я долечу? - язвительно сказал Пашка. - Ты хотела сказать, ты долетишь? Дам принято пропускать вперед!

- Не говори глупостей, он меня не поднимет!

- Поднимет!

- Нет! Он на пятьдесят килограммов рассчитан, во мне пятьдесят два!

- Он поднимет до пяти кило дополнительной нагрузки…

Алиса в отчаянии обернулась, будто ища, что может воздействовать на упрямого Пашку, и увидела Имхотепа. Жрец стоял, абсолютно спокойно глядя на приближающуюся смертоносную лавину. Алисе стало стыдно, они с Пашкой думали только о том, чтобы спасти друг друга, и не вспомнили об Имхотепе, а того уж точно никакой “Пилат” не поднимет.

- Имхи, - начала она, но жрец остановил ее жестом. Он сделал несколько шагов вперед, остановился и вскинул руки вверх, будто готовясь дирижировать незримым оркестром.

Неожиданный порыв ветра пронесся мимо Алисы, сбив ее с ног. Пылевые фонтанчики поднялись у ног. Пашка вскрикнул от изумления и тоже рухнул наземь. Ветер дул со всех сторон, гоня воздух Эвридики к одиноко стоящей фигуре.

Небо потемнело. Там собирались смерчи, и их скрученные черные хоботы тянулись к земле. Воздух лесов был наполнен аммиачными парами и пыльцой растений, поэтому казался желтоватым. Сотканная из ветров и смерчей, перед жрецом поднялась плотная стена спрессованного воздуха.

- Господь всемогущий, - прошептала Алиса.

Имхотеп взмахнул руками, будто посылая вперед созданный им таран. И как раз вовремя - волна ползучих лиан приближалась. И мир погрузился во мрак и грохот, когда в сотне метров впереди сшиблись жизнь, несущая смерть, и смерть, несущая жизнь.

========== Когда Анубис смеется ==========

Говорили, какие-то горячие головы пытались пробираться через Исход лиан на астеропском универсальном катере-вездеходе - бесстрашные исследователи остались живы, но их транспорт перевернуло и тащило до исполинского леса, так что водителей достали оттуда неслегка помятыми. Среди человеческой техники (если не считать космическихкораблей, которые на поверхность планеты не опускались) не было устройств, способных противостоять потоку растений.

Воздушная Стена ползла вперед. Стебли лиан, налетая на преграду с огромной скоростью, дробились и крошились, будто встретились не с молекулами азота, а с алмазом. С противным визгом, как железом по стеклу, скользили по Стене уцелевшие растения. Их было много, как будто некий чуждый разум скомандовал всему потоку сгруппироваться у центра Стены и победить врага количеством. Порывы ветра, подгоняющие к оружию египетского жреца новые струи воздуха, усилились, Алиса попыталась было встать, но ураган снова повалил ее на песок.

Только Имхотеп будто и не замечал ветра - его фигура возвышалась среди окружающего хаоса, как скала. Напротив жреца воздушная Стена дрогнула, меняя форму и выпячиваясь вперед. Алиса буквально на несколько секунд смогла поднять голову, прежде чем ветер вжал ее в землю, и успела увидеть на воздушной преграде удивительный барельеф - лианам противостояло человеческое лицо, огромное, в несколько десятков метров.

Насколько можно было разглядеть эту картину с изнанки, воздушный лик чертами напоминал Имхотепа - тот же высокий лоб, скулы, даже ямочка на подбородке, когда огромный рот изогнулся в усмешке.

Когда Алисе удалось поднять голову в следующий раз, лианы разделились - как не широка была Стена, но все же не бесконечна. Исход, видимо, обладал неким коллективным разумом. Ползучие растения приняли решение обойти невиданную преграду с двух сторон. Разделенный поток смыкался вновь далеко позади, уже в исполинском лесу.

- Лианы не иссякают пока, - сообщил дежурный стоящим в угрюмом молчании людям. Все уже давно измучились ожиданием и даже ни о чем не спрашивали.

- Поток только набирает силу… Никакие сигналы внешней связи там не действуют, спутник только общую картину передает. О, да там еще область низкого давления от Олимпийского плоскогорья чуть не до реки Ахерон. Может, такой циклон и вызвал Исход?

Брехт читал данные с монитора, наклонившись над плечом дежурного.

- Да погоди, тут наоборот все. Сперва начался Исход, а потом возник циклон. Даже если эти растительные червяки его как-то почувствовали, они бы не двинулись через его область. Ничего не поделаешь, только ждать.

Ветер не стихал, хотя лианы унесло далеко по сторонам. Алиса приподнялась на четвереньки.

- Идем, опасности пока нет. Идем!

Имхотеп не слышал. Он стоял среди бури в той же позе, слегка разведя в стороны руки. Он что же, будет гонять лианы, пока не уничтожит всю атмосферу планеты?

Наклонившись и хватаясь руками за землю (что, в общем-то, помогало мало - здесь не росло ни кустика, ни травинки), она добралась до стоящей неподвижно, как соляной столб, фигуры. Жрец полузакрыл глаза и не реагировал ни на окрики, ни на попытки - правда, довольно робкие, - потрясти его за комбинезон. Похоже, заклинание оказалось сильнее заклинателя и не отпускало его из состояния транса. Алиса, вспомнив, что при истерике полезно дать пощечину, хотела проверить, сработает ли этот метод теперь. Но жрец, даже неподвижный и в полубеспамятстве, выглядел настолько величественно, что она вдруг снова почувствовала себя маленькой бесправной египетской танцовщицей, и, конечно, ей совершенно невозможно было залепить оплеуху столь важному господину!

Неожиданно для себя, Алиса быстро отстегнула маску, сдвинула ее в сторону, и, приподнявшись на цыпочки, прижалась ртом к губам жреца.

Дыхание египтянина пахло дождем и озоном, как воздух после грозы. Здесь, на открытом пространстве, в воздухе не было аммиачных паров.

Темная полоса на горизонте рассыпалась. Имхотеп вздрогнул, и крепко обхватил Алису за плечи, не имея ничего против подобного вторжения в свое личное пространство. Она все же закашлялась и отстранилась, натягивая дыхательную маску.

- Я задохнусь без нее.

Сзади поднялся с земли Пашка - кажется, он не успел заметить метод выведения из транса увлекшегося мага.

- Вот это дорожка получилась, - сказал он, показывая рукой на землю перед ними. На несколько десятков метров простиралась абсолютно гладкая, спрессованная поверхность, дальше пустыня выглядела как перепаханное вдоль и поперек поле, кое-где валялись измочаленные остатки лиан, которые даже Стена стихии смести не смогла.

- Что это был вообще за фокус такой? - Алиса попробовала прочертить след на песке, но тот спекся в однородную массу.

- Фокус? - Имхотеп улыбнулся самодовольно, и, похоже, даже подобное принижение его магических способностей не могло испортить ему настроение. - Это сила стихии, которых четыре основных - земля, вода, огонь и воздух. Нубийцы из пленных рассказывали древние легенды о могущественных магах, способных превратить звезду в огненную стену. Я в своей прежней жизни только слышал о таком, а здесь это получилось само собой. Сердце мое трепещет, когда я думаю, какие же знания скрывает пирамида.

- Теперь и нам остается только идти, куда шли, - мрачно сказала Алиса. - Лианы сошлись позади нас, сигнал бедствия не подашь, Исход сбивает внешнюю связь на несколько часов. Укроемся в пирамиде.

На палубе “Везувия” собирались ожидающие высадку пассажиры. Кто-то любовался зрелищем двойной звезды на экранах, кто-то летел на таинственную древнюю планету впервые, и потому спокойнее чувствовал себя в компании товарищей.

Особняком от остальных туристов, экологов и прочих ученых, держалась небольшая группа людей, окружившая своего руководителя - высокого тощего человека с зализанными редкими волосами.

- С выходом на орбиту еще провозятся, шли бы вы в каюту, да подремали, - сухим отрывистым голосом выговаривал тот одному из своих спутников. - Вид у вас неважный, а нам на базе предстоит не спать, а работать.

- Ладно вам, Кром, нормально я себя чувствую, - ответил собеседник. - Я именно что залег в каюте, чтобы выспаться, просто сны дурацкие… ладно, скажу, и считайте, что я триллеров насмотрелся. Только глаза закрою - кошмар снится. Будто я не то хищник какой-то, не то еще кто, охочусь в стае, добычу завалили, рвали ее на части стаей, кровь пили - короче, муть. Что вы? Задумались?

- Я? Нет, ничего, - вздрогнул руководитель.

Инспектор Карл Кром часто полагался на свою интуицию, которая до сих пор подводила его крайне редко. Но сейчас она подсказывала лишь, что это весьма паршиво - то, что Крому с его напарником Роговым снились одинаковые сны. А что с этим делать, Кром пока не знал.

Имхотеп шагал к вожделенной пирамиде быстро, учитывая разницу в росте, Алиса еле за ним поспевала. Все же идти по пустыне после Исхода лиан было легко, и мрачные мысли, воспользовавшись этим, немедленно примчались в голову и устроили там хоровод.

Стена Стихии, о которой говорили пленные нубийцы (почему-то теперь Алиса сразу поверила этим умершим три тысячи лет назад наивным и необразованным людям), запросто могла уничтожить и Галактический флот. Если обычный воздух легко расправился с лианами, что сделает, например, огненная туманность, полученная из Бетельгейзе?

То было под силу древним магам, и, видно, не так уж они были сильны, раз их больше нет, а Имхотеп при всех способностях все же жрец Осириса, а не сам Осирис. Устроить столпотворение на одной планете он может, но если против него обратить объединенные усилия всей населенной Галактики, то…

Но никто не поверит, не поверит, в том-то все и дело! Будут пытаться справиться с выскочкой-чародеем минимумом усилий, а потом станет поздно. А он не остановится ни перед чем ради цели воскресить эту свою красавицу…

Но ведь тут она как раз могла понять его! Она сама искала пути вернуть Пашку, не думала ни о последствиях, ни о пугалках, что это будет не Пашка, а голем, бездушный манекен, ни о том, что за воскресение Пашки придется заплатить собственной душой. Она отмахивалась от этих мыслей наполеоновской фразой: “Ввяжемся в бой, а там видно будет”, зная одно - невозможность вернуть Пашку куда невыносимей всех этих надуманных ужасов. И она прочитала заклинание, хотя египетский каменотес предупреждал об опасности воскресить древнее зло. И, зная о последствиях, она бы его все равно прочитала! Даже учитывая то, что Пашка, похоже, никогда ее не любил. Он любил приключения.

Разве Имхотеп не попал в такую же ситуацию, разве он не заслуживает сочувствия, ведь не сам же он себя проклял и не просил его проклинать или там казнить. Если, конечно, он рассказал правду… но оснований подозревать его в худшем пока нет, и ей он еще ничего плохого не сделал…

На этом этапе рассуждений ее прервал Пашка.

- А зачем ты его целовала? - спросил он совершенно неожиданно, потому что сама Алиса уже забыла о примененном ею методе остановки заклинания.

- Что… а! Так получилось. Нужно же было его как-то привести в чувство.

- Почему именно так?

- Послушай, ты-то по какому праву требуешь от меня отчета? Ты мне сколько раз говорил, чтобы я не лезла в твою жизнь даже в смысле учебы. А теперь будешь меня контролировать, после того, как сам дал понять, что все, что у нас когда-то было, в прошлом?

- Я? Это ты дала понять, что раньше, когда ты почему-то комплексовала, и я тебе был неплох. А теперь конечно. Вся экспедиция вокруг увивается. “Ах, Алиса, позвольте открыть вам дверь!”, “Ах, Алиса, давайте я принесу вам кофе!” - Пашка передразнил характерные интонации Кристофера, причем очень зло и похоже.

- Ты более подходящего времени не мог найти для выяснения отношений?

- Не устраивает - могу развернуться и пойти назад.

- Не выдумывай. Вон вход в развалины. Переждем опасность, заберут, тогда готовь хоть десять обличительных речей.

- Циклон исчез, - объявил дежурный. Археологи повскакивали с мест и обступили экран:

- Гляньте, и вправду! Впервые вижу, чтобы погода так быстро менялась, особенно здесь.

- Тогда готовим катер…

- Не радуйтесь, глядите на оповещения. Второй поток лиан.

- Что?

Люди в отчаянии переглядывались, но экран не оставлял сомнений. Словно сама Эвридика оказалась против их приезда.

До пирамиды они добрались без особых сложностей, правда, потолок слегка трясло, когда троица ковыляла по подземному тоннелю. На природные катаклизмы это было непохоже, так как сейсмическая активность Эвридики считалась низкой. Пашка начал рассуждать вслух, что бы это могло быть. Алисе не хотелось строить догадки, она уже устала чего-то опасаться, а закрытое помещение давало хотя бы иллюзию безопасности.

Внутри пирамиды Пашка запустил маленькую шаровую молнию из рюкзака. Имхотеп ничего не сказал по этому поводу. Алиса не сомневалась, что египтянин легко бы осветил покинутый город, но не стал навязывать свое умение, раз и без него справились.

В молчании они дошли до того фонтана, чье покрытие так опрометчиво уничтожил Пашка, и до возвышавшейся в нескольких десятков метров от него стены. Алиса и Пашка остановились было, но жрец подошел к преграде вплотную.

- Это закрытый сектор, мы же не нашли дверь, или ты надеешься открыть? - на этот вопрос Алисы жрец не отреагировал. Он вообще почти не обращал на них внимания весь остаток пути, он был актером, игравшим главную роль в свой бенефис, а им с Пашкой отводились роли статистов, если не рабочих сцены.

Египтянин прошел вдоль стены, слегка ведя по ней ладонью, в каком-то отрезке пути остановился - и распахнул дверь, открыв ее непонятно как, ибо ни дверной ручки, ни еще какого рычага из стены не появилось.

Внутри скрытого сектора находился слабо освещенный коридор. Пашка немедленно бросился туда, Алиса остановила его за руку на пороге.

- Там не опасно? - спросила она. Имхотеп только саркастически усмехнулся. Она грустно подумала, что вопрос и верно был глупым - жрец при желании мог уберечь их от любой опасности, а вот от его гнева их бы никакая дверь не защитила.

Пашка высвободил руку и шагнул вглубь коридора. Алиса быстро прошла за ним. Пол под ногами был не каменным, не песчаным, как в городе, а покрыт чем-то вроде сплошного отполированного дерева, стены же оставались матовыми.

Жрец прошел последним. Не успела захлопнуться за ними дверь, как внутри закрытого сектора пронесся порыв ветра. Одновременно тоннель наполнился звуками - громким хлопаньем крыльев, скрипом колес, возгласами на непонятном языке, - наваждение длилось несколько секунд и оборвалось так же внезапно, как началось.

Алиса невольно отшатнулась в сторону - впечатление было таким, будто мимо пролетела крупная птица, чуть не мазнув перьями по лицу.

- Имхи, что это?

Однако египтянин впервые с начала их путешествия выглядел потрясенным. Он скорчился, словно получил удар под дых, кое-как выпрямился, разглядывая собственные руки. Произнес три или четыре неизвестных Алисе слова. Замер, прислушиваясь к звукам собственного голоса, повторил те же слова. Несколько раз взмахнул перед собой руками.

Алиса начала догадываться, и, если ее догадка была верна, ничего хорошего это им не сулило. Тот, на чью помощь она рассчитывала, потерял свои сверхъестественные способности.

Египтянин рухнул на колени, закрывая лицо руками.

- Великие боги жестоко меня покарали! Они снова сделали меня простым смертным!

========== Цена бессмертия. Начало ==========

Откуда освещался закрытый сектор, они так и не выяснили. Светильников здесь не было, тени отбрасывались совсем слабые и как-то беспорядочно. Дверь, захлопнувшуюся за ними, обнаружить не удалось. На стенах не было никаких щелей, выемок и прочего, лишь в первую секунду Алисе показалось, что она видит позади Имхотепа исчезающий контур человеческой фигуры с нечеловечьей головой, но силуэт этот мгновенно исчез.

Египтянин был совершенно раздавлен случившимся. Вначале он пытался еще выкрикивать с отчаянием в голосе какие-то заклинания, но не сдвинул с места даже пылинку (хотя пыли здесь не было). Убедившись, что все попытки вернуть магические силы бесплодны, он сел прямо на пол и, по Пашкиному выражению, начал показательно страдать.

Минут через пятнадцать и Пашке стало ясно, что это не позерство. Имхотеп возлагал на свои вернувшиеся способности слишком большие надежды и не смог примириться с их несбыточностью. На все просьбы идти, чтобы отыскать выход, он только качал головой и бормотал что-то на древнеегипетском, лишь один раз сказал по-русски:

- Я потерял свой дар…

- Ну потерял, и что же, - вознегодовал Пашка, правда, в сторону и негромко. - У меня так и вовсе не было, живу же как-то.

Алиса пыталась сказать что-то утешительное - жрец поглядел на нее взглядом низвергнутого императора на вздумавшего успокаивать его нищего и отвернулся.

Алиса почувствовала, что в ней закипает возмущение - вот как человек, которого она пожалела, убивается из-за невозможности завоевать мир. Но тут же скорее инстинктивно почувствовала, что дело не только в этом. Для Имхотепа магия была единственным средством вернуть любимую женщину. Она снова присела рядом со жрецом и, не зная, как утешить, тихонько погладила его по руке. Не пообещаешь же любым способом вернуть неизвестно где и как похороненную несостоявшуюся царицу. Как изменницу ее наверняка бросили где-то без нормального погребения.

Практичный Пашка тем временем сообразил кое-что и отозвал Алису в сторону.

- Он живой, - сказал Пашка, кивая на Имхотепа.

- Ну да, а ты что думал? Что здоровый молодой человек немедленно грохнется с инфарктом от разочарования?

- Да нет же. Он без маски, а жив, поняла? Я включил анализ на коммуникаторе, - Пашка сунул под нос Алисе свой браслет. - Вот, состав воздуха нормальный! Только внешняя связь еще не работает. Так что ты как хочешь. а я этот намордник снимаю.

Он отстегнул маску и шумно вдохнул:

- Другое дело!

- Неосторожный ты, - Алиса тоже стянула дыхательную маску и с облегчением перевела дух. - Запахов… никаких.

В этом странном месте и вправду не пахло ничем - ни пылью, ни затхлостью, ни сыростью. Температура держалась ровная и довольно комфортная. Тем не менее, Алиса предпочла бы холод, дождь и возможность найти дверь.

Они с Пашкой, не сговариваясь, пришли к выводу, что разделяться нельзя, и, значит, нельзя пока уходить от Имхотепа, а тащить за собой силком детину под центнер весом было проблематично. Поэтому, в ожидании, пока жрец перестанет маяться дурью (опять же по Пашкиному выражению), они бродили по коридору в пределах видимости, простукивали стены, определяя изменение эха, переговаривались, сначала шепотом, потом, видя, что никто на шум не явился, уже в полный голос. Пашка нашел в рюкзаке спички в непроницаемом чехле и сразу зажег несколько штук, надеясь по колебаниям пламени отыскать сквозняк. Но огоньки горели без малейшего колыхания, и Алиса запретила Пашке тратить спички, которые еще могли пригодиться.

В рюкзаке, помимо “Пилата”, находился еще запас еды и воды. Если сухого пайка им бы хватило на несколько дней, воду нужно было экономить. Неизвестно, когда их найдут, напомнила Алиса (о том, что могут вообще не найти, она старалась не думать).

Пашка, томясь бездельем, в итоге стал уходить по коридору достаточно далеко, так, что исчезал за поворотом. Алису, которая старалась держаться так, чтобы видеть обоих спутников, это сердило. Она в очередной раз собралась прикрикнуть на Пашку, когда он сам примчался с топотом и воплями:

- Быстро за мной! Там такое!

- Ты чего шум поднимаешь, жить надоело совсем?

Он досадливо отмахнулся:

- Да никого тут нет! Пойдем, что покажу!

Коридор перестал быть прямым, он изгибался, его пересекали два отнорка. Пол здесь оказался уже не деревянным, а каменным - ноги ступали по плитам песочного цвета. Свет стал тусклее, будто они удалились от его источника.

Стена, доселе однотонная, была покрыта фресками - меднокожие и темноволосые человечки пахали землю примитивной сохой, строили домики, бежали с луками за быстроногими животными, двигались куда-то длинными процессиями. Над нарисованными поселениями высоко в зените светили три солнца - одно большое, алое, одно поменьше, белого цвета, и третье - совсем маленькое.

Это мог быть древний Египет, но рисунки все же отличались. Разглядывая одну картинку, где коленопреклоненные человечки возлагали дары на алтарь, Алиса поняла, что фигурки были изображены в профиль, полностью в профиль - и голова, и ноги, и тело. Зато на других рисунках встречались и полностью развернутые к зрителю силуэты. Кое-где попадались коротенькие надписи на непонятном языке.

Однако главная Пашкина находка была впереди. Он терпеливо - что вообще-то было на него непохоже - ждал, пока Алиса насмотрится на фрески, и только потом отодвинулся и широким жестом продемонстрировал картинку, скрывавшуюся у него за спиной.

Это была композиция из девяти фресок, однако внимание Алисы сразу привлекла центральная. Геометрически правильный рисунок, с гладкими прямыми линиями, выполненный очень тщательно - так, что угадывался блеск металлических полос, тяжесть мощных поручней, острые лезвия изогнутых ножей. В середине всего этого нагромождения висела нарисованная простой черной краской распятая человеческая фигурка.

Алиса ахнула и отшатнулась:

- Она!

- Ага, - согласился Пашка.

- Паш, - спросила Алиса уже точно в сто первый раз. - Ты вообще ничего не помнишь?

- Вообще ничего. Погляди, что тут еще есть.

Под рисунком была каменная табличка с надписью - длинной, в несколько строк. Иероглифы напоминали те каракули, которые покрывали детали Машины.

- Это может прочитать Имхотеп, - сказала задумчиво Алиса. - Если захочет, конечно.

- Пойдем спросим, попытка не пытка.

- Сейчас, дай поглядеть остальные фрески.

Было ли значение прочих рисунков столь же сакральным, Алиса не поняла. На одном человечек, пройдя через хитрую конструкцию, взмывал в воздух, на другом было изображено нечто, весьма похожее на летательный аппарат среди звезд, на остальных же люди вроде бы занимались обычными повседневными делами - правда, уже с помощью техники. Эти рисунки подписей не заслужили. Алиса разглядывала их пару минут, потом, отчаявшись что-то понять, махнула рукой:

- Надеюсь, после прочтения ясно будет.

Жрец, выслушав их, ничего не сказал, но поднялся и прошествовал к надписи. То ли он уже немного свыкся с превратностями судьбы, то ли в нем все же заговорил ученый и образованный человек, стремящийся к знаниям.

- Тот же язык, что ты мне уже показывала. Но некоторые знаки так исковерканы, да еще часть слов отбита. Слушай: “Именем того, кто воскресает каждой весной и силой тройной звезды да будет так во веки веков. Если кто пожелает вернуть здоровье ценой жизни другого, пусть помнит, что это противно воле создателей. Жертвенник останется цел, как вечны звезды. Если же кто добровольно пожелает взойти на алтарь…” Дальше неразборчиво. А, еще вот: “Жертвенник же будет разрушен силой тройной звезды и…”

- Это тоже аккадский… - Алиса не договорила. Сбоку послышался нарастающий шум. Пашка обернулся и вытаращил глаза.

- Вы будете смеяться, но у нас опять проблемы!

Окончание фразы тонуло в грохоте. Из бокового отнорка вылетело несколько мелких камней. Пашка толкнул Алису в спину, она пробежала несколько шагов, обернулась к спутникам - Имхотеп еще пытался прочесть надпись. Пашка вернулся, схватил за руку уже жреца, и тот в итоге тоже повиновался. Против катящейся по коридору лавины камней обычный человек был беззащитен.

Они втроем, задыхаясь, влетели в другой боковой коридорчик, который пока был чист. Бежали, сколько хватило сил, потом перешли на быстрый шаг, на медленный. Сзади стало тихо. Впереди же открывалось несколько освещенных все тем же слабым и ровным светом тоннелей. Алиса остановилась.

- Это просто какой-то лабиринт. Можно ли подать отсюда сигнал бедствия?

Планетарная связь не работала - возможно, снаружи еще бушевал Исход лиан, а может, сигналы блокировала пирамида. Выход на поверхность предстояло искать самим.

- Любой лабиринт, - сказал Пашка бодрым голосом, - можно пройти легко и просто, достаточно все время придерживаться правой стороны. Лишь бы нас опять камнями не закидали.

- Не говори “гоп”, - оборвала его Алиса. - Лучше поищи в рюкзаке ручку или еще что-то, рисовать стрелки на стенах.

Имхотеп молчал. Его, похоже, страшно тяготило обстоятельство, что он из обладающего необычными способностями лидера превратился в зависящего от других участника группы.

Пашка нашел цветной маркер, вытащил еще пакетик с сухими галетами и фляжку с водой, взвесил ее на вытянутой руке, грустно вздохнул и положил фляжку обратно.

Обследование начали с правого коридора, нарисовав стрелку на стене. Пашка чирикал линии каждые пять метров.

- А маркера хватит? - засомневалась Алиса.

- Хватит, - беспечно ответил Пашка, - тем более, сколько там того закрытого сектора.

- Порядочно. От внешней стены до внутренней чуть более восьмисот метров, а пирамида пять километров в ширину, то есть наше подземелье минимум три километра в диаметре. Это в двадцать раз больше греческого лабиринта на Крите. Береги маркер.

Пашка не сдавался:

- Ну, прошел же его Тесей. А греческий лабиринт наверняка был запутанней этого и вообще запутанней всех.

- Греки, - пробормотал Имхотеп с пренебрежением.

- У них правда была прекрасная архитектура, - заметила Алиса. - И народ это был добрый, музыкальный, если бы они сохранили доминирующее положение в Средиземноморье, а не римляне, история была бы менее кровавой.

- И Клеопатра бы с собой не покончила, - неожиданно поддержал Пашка, делая очередную пометку на стене.

Светский разговор не отвлеченные темы будто отгонял тревогу, и Имхотеп, хотя виду не подал, наверняка внимательно слушал. Алиса начала рассказывать вслух историю последней владычицы из династии Птолемеев, даже вспомнила стихи:

Над тростником медлительного Нила,

Где носятся лишь бабочки да птицы,

Скрывается забытая могила

Преступной, но пленительной царицы.*

Жрецу явно понравилось четверостишие, он тихо, так, что расслышала только Алиса, повторил про себя:

- Забытая могила… преступной, но пленительной царицы… - и спросил в полный голос:

- Значит, у нее тоже не было нормального погребения?

Пашка, шедший впереди, остановился резко:

- А если это выход?

В стене зиял узкий проход - темный, но глубокий. При желании туда мог втиснуться взрослый худощавый человек или подросток. Пашка вынул коробок спичек, зажег одну - ее пламя явственно отклонилось.

- Есть! - воскликнул он радостно. - Я полез.

- Почему это ты? - Алиса поняла, что не сможет уже ждать снаружи и беспокоиться, не влип ли Пашка в очередную передрягу. Она быстро, пока он не снял рюкзак, отстранила его и протиснулась в отверстие сама.

* Николай Гумилев. “Гиена”.

========== Цена бессмертия. Продолжение ==========

Строго говоря, что опасность может подстерегать ее саму, Алиса подумать не успела. Бока на секунду сдавило выступами стены и отпустило. Теперь она была внутри темного чуланчика. Сердце колотилось так, что странно было, как грохот не раздавался на весь подземный город.

Вокруг было тихо и пусто. Алиса вытянула руку, ощупала шершавые стены - пусто, просто небольшая каморка размером метр на метр.

- Алиса, - Пашка протискивался в проход следом, - ты совсем с ума сошла?

- От тебя заразилась, - она включила фонарь, обводя лучом света стены и низкий потолок. - Пусто и безопасно. Шуметь незачем.

Пашка трясущимися руками чиркнул сразу несколькими спичками. Огонек горел ярко и ровно, не отклоняясь никуда.

- Ну я не знаю, - огорченно пробормотал Пашка. - Было же…

Такие чуланчики попадались на пути еще раз пять или шесть. Все с узкими входами, везде пламя колыхалось на входе и оставалось спокойным внутри. Возможно, это было связано с вентиляцией. К таким отноркам они быстро привыкли, перестав как пугаться их, так и надеяться найти в них выход.

Путь был крайне однообразен, внешний вид коридоров примелькался. Если бы не маркер, невозможно было бы сказать, откуда они вышли, проходили ли это пересечение улочек или нет.

Имхотеп, привыкший странствовать в катакомбах города мертвых, предположил, что из-за каменной лавины они с самого начала шли в направлении центра города. Теперь было решено пробираться к окраинам, и, если бы не петляющие ходы, сделать это было бы куда легче.

К великому счастью, внутренний сектор был непохож на настоящие египетские захоронения с их ловушками, провалами в полу и ловчими ямами. Обвал в начале пути пока что оставался единственным неприятным сюрпризом. Стены в основном оставались покрытыми желтоватой штукатуркой, но где-то были гладкими и блестящими. Как витрины, подумала Алиса. Ей вдруг пришло в голову, что это чем-то похоже на торговый центр. Почему бы и вправду не предположить, что внешняя часть города это жилые кварталы, а центральная - огромный коммерческий комплекс, где помимо рынка находятся институты, юридические конторы, религиозные организации и прочее? Это стоило бы хорошенько обдумать.

Пашка же по пути рассуждал вслух о том, почему условия тут приближены к земным.

- Если они когда-то посещали нашу планету, - говорил он, не вдаваясь в подробности, кто эти таинственные “они”, - то дышат они таким же воздухом, как и у нас. На Эвридике ведь была почти такая же смесь азота с кислородом, пока непомерно не разрослись растения. Потому и построили такой купол, в котором поддерживались нужные условия. Если тут снаружи был водопровод, он есть и внутри, вообще вещь простая, еще в Риме была.

- Италийцы, - сказал Имхотеп тем же тоном, каким прежде отзывался о греках.

- Великая цивилизация, - пожал плечами Пашка. - Много не только завоеваний, но и открытий, и поэты, и вообще… Овидий там.

Больше он никого не вспомнил.* Имхотеп усмехнулся.

- У них было полно заимствований.

Алиса немедленно встала на защиту справедливости.

- Так все Средиземноморье друг у друга заимствовало. Вот хотя бы ваш миф… ой, ваша легенда… ну, короче, об Осирисе. Почему у вавилонян было сказание об Иштар, которая спускалась за Таммузом…

Имхотеп посмотрел на нее так мрачно, что Алисе расхотелось напоминать, что культ его бога - заимствованный. Вдобавок она вспомнила, что Иштар считалась покровительницей блудниц.

- У древних народов вообще было много легенд, - Алиса попробовала увести разговор на другую тему, но под тяжелым взглядом человека, которому не нравилось, что Мать царей и заступницу угнетенных сравнивают с особой пусть божественного происхождения, но нетяжелого поведения, светской беседы не получалось.

- Потоп! - обрадовалась она, найдя, наконец, что-то нейтральное. - О потопе полно легенд, и не скажешь, какая из них более древняя, шумерская, скорее всего. И у них же было сказание о Гильгамеше, в честь которого названа соседняя планета-гигант.

Обычно чемпионом по скорости выбалтывания бесполезной информации считался Пашка, но в этот раз Алиса его превзошла. Постаравшись не упомянуть Иштар, сыгравшую печальную роль в судьбе героев, она пересказала историю подвигов Гильгамеша и Энкиду, их дружбы, гибели Энкиду и путешествия Гильгамеша за цветком вечной молодости. Уже в конце своего повествования она поняла, что оба спутника слушают ее так внимательно, что забывают рисовать стрелки на стенах.

- Пашка, - прервала она рассказ. - Маркер.

- Ах, да, - Пашка спешно провел линию на уровне роста. - А дальше?

- А дальше практически все. Уршанаби, который перевозит мертвых в своем челноке, увидел, как змея съела волшебный цветок, и сказал герою: видишь, зря ты перетерпел столько лишений, никогда люди победят ни смерть, ни судьбу. А Гильгамеш ответил: нет, не зря. Останется память о наших подвигах, останется наша дружба и память о победе над чудищем Хумбабой, и над твоей плоской мудростью, которая ничего, кроме земного, не видит.

В горле у нее пересохло, и она замолчала. Некоторое время все трое шли молча. Наконец, Имхотеп остановился и заявил, что сам он родился в жаркой стране и может долго переносить жажду, а вот они вряд ли, так что самое время устроить короткий привал. Пашка собрался было заспорить, но Алиса подтвердила, что, если они сейчас не присядут отдохнуть и выпить по глотку воды, в следующий раз, возможно, некому будет пить эту воду.

Коридорчик, в котором они устроились, был широк, но плохо освещен. Впрочем, теперь они уже не боялись внезапного появления хозяев лабиринта (и сомневались в существовании этих хозяев). Пашка сел спиной к блестящей стене, поставил на пол рюкзак и достал их скудный запас.

- Воду надо экономить, - вздохнул он, - когда еще выберемся…

В ответ никто ничего не сказал, но все подумали: “Если выберемся”. Внешняя связь по-прежнему не работала.

Сжевав галету, Пашка немного приободрился.

- Когда выйдем, пересмотрю фильм про Клеопатру, - сообщил он. - Тот, старый, с Тейлор.

- Это же мелодрама, - удивилась Алиса. - Вот не думала, что тебя может увлечь такая романтика.

- Мне там момент нравится трагический, - пояснил Пашка. - Когда флот Антония терпит поражение, и он смотрит, как тонут его солдаты, а они кричат ему: “Будь ты проклят!”

- Ты не говорил, - почти беззвучно сказала Алиса. - Надо попасть в экстремальную ситуацию, чтобы ты пустил в свою душу даже по мелочи.

Имхотеп глядел вдаль, в темную пустоту коридора.

- Я тоже проклят, - произнес он и замолчал.

- О проклятиях заговорили, - Пашка вытащил из рюкзака фонарь, - потому что тут темно, как в аду.

- Давайте о чем-то конструктивном, - предложила Алиса. - Жаль, что ту надпись у фресок не дочитали до конца, а теперь ее засыпало камнями.

- Я ее сфото… - начал Пашка, но закончить не успел, потому что фонарь включился, осветив стену у него за спиной. Она оказалась не просто блестящей, а прозрачной, и Алиса вскочила, с воплем шарахаясь прочь. Нервы не выдержали, ибо день и вправду выдался несколько напряженным.

За стеной громоздилось сооружение, состоящее из труб, полос, блестящих дуг и шипов - жуткая конструкция, мертвая, недвижная, но в любую секунду готовая ожить. Человеческой жертвы ждал алтарь, и тогда вопль боли, пройдя через металл, превратится в раствор аминокислот, предсмертная испарина обернется смесью солей, кровь потечет по стальным желобам, становясь эссенцией жизни и молодости.

Это была Машина.

* Разумеется, Пашка не вспомнил, потому что обстановка не располагает, ну и охламон он немножечко))))

========== Цена бессмертия. Продолжение ==========

Пашка на находку смотрел куда спокойнее.

- Ну да, - чуть ли не обрадовался он, - похоже. Интересно, это та самая?

- Та самая на Земле, если она вообще цела и не разобрана, - Алиса наклонилась, подбирая рюкзак. - Быстро уходим отсюда.

- Почему? - Пашка недоумевал. - Это же открытие!

- Я не могу находиться рядом с этой дрянью ни секунды! Если ты ничего не помнишь, то я помню! Все, не хотите, не догоняйте, я ухожу! Лучше сдохнуть от голода в другом месте!

Она шла прочь быстрыми шагами, иногда переходя на бег. Имхотеп догнал ее через полминуты, Пашка упрямо отставал, пришлось обернуться и рявкнуть на него.

- Что такого в этом жертвеннике, что ты так несешься прочь? - хриплым от усталости голосом спросил египтянин.

- Не говори ничего, не напоминай…

Скорость через какое-то время пришлось сбавить, Алису начало трясти на ходу. Будто и не было этих пяти лет - она снова стала девчонкой-подростком со связанными руками, и это ощущение беспомощности и безнадежности было невыносимо.

- Это просто устройство! Рядом никого не было, - пропыхтел Пашка, который наконец догнал Алису.

- Наше счастье, что не было, - она оглянулась назад. - Проклятье, тут никаких дверей…

- Ну и будто помогли бы двери, - рассудительно сказал Пашка. - Они через двери не ходят.

Теперь Алиса не сомневалась в существовании “их”. “Они” не ушли, они не умерли, они находились где-то рядом, злорадно поджидая возвращения на планету ничего не подозревающих пришельцев. Когда-то они уже посещали Землю, будили в людях самые подлые, самые низменные инстинкты, выискивали тех, кто готов растерзать ближних ради счастья прожить пару лишних десятилетий и брать от жизни все удовольствия! Или же таких, как Стас - рассудочных нелюдей, согласных на любые жертвы ради торжества своей теории.

В боку закололо. Она остановилась, хватая воздух пересохшим ртом. Имхотеп развернул ее к себе лицом и хорошенько встряхнул за плечи.

- Ты можешь объяснить, чем тебя напугали несколько кусков железа?

- Но ты же не видел, что они делают и как они могут убить человека!

- Я видел много чего похуже, но не бегаю в истерике по подземелью. Эта Машина разве может двигаться сама?

- Не может, и для нее нужно электричество, - вмешался Пашка. - А генератора там нет, Алис, ты же помнишь, какой он должен быть здоровенным?

- Паш, не говори ерунды, - к Алисе наконец вернулась способность рассуждать более или менее здраво. - А свет тут откуда? Оттуда же возьмется и энергия для механизма.

- Ну не сама же по себе, ее должен кто-то запустить, а там никого нет.

- Они не ходят через двери, - сказала Алиса, отчаянно желая, чтобы ее начали разубеждать. Паника постепенно проходила, чувство безнадежности становилось не таким острым. Может быть, она зря переволновалась.

- Кто “они”? - спросил Пашка, забыв, что первым употребил такую формулировку.

- Строители лабиринта, пирамиды, чего угодно. Те, кто прилетал на Землю тысячи лет назад.

- Их тут нет, - твердо сказал Имхотеп. - Я бы почувствовал.

- Ты же потерял свой дар, - Алиса горько рассмеялась, - как не вовремя, однако!

- А возможность чувствовать, значит, осталась? - обрадовался Пашка.

Имхотепа, похоже, начала серьезно напрягать беседа на два фронта. Он впервые обратился прямо к Пашке:

- Когда выберемся, скажи своим учителям, чтобы почаще тебя пороли.

- Чего-о? - Пашка даже не возмутился.

- Ухо мальчика на спине и он слушает, когда его бьют, - отрезал египтянин. Пашка фыркнул, желая сохранить лицо:

- Понятно. Народная мудрость.

Они дошли до места, где коридор расширялся, переходя во что-то вроде длинного зала с матовыми стенами и чуть более интенсивным освещением Посередине стояла толстая, тоже оштукатуренная колонна. Здесь Алиса остановилась.

- Тут нет этих прозрачных витрин. Хоть какая-то иллюзия безопасности.

- Ерунда, лучше уж стекло, за ним хоть видно, что тебя поджидает, - Пашка скинул на пол свой многострадальный рюкзак. - Представь, что может сидеть в нескольких метров и оставаться невидимым.

Алиса представила себе какие-то жуткие безглазые оскаленные морды, хищные принюхивающиеся ноздри за тонкой непрозрачной преградой, чудищ, только и ожидающих, как падут стены, отделяющие их от желанной добычи, и еле подавила желание с визгом бежать прочь.

- Прекрати, - жестко скомандовала она. - Ты просто нагоняешь панику. Здесь не опасней, чем в любом другом месте. Просто у Машины мне неуютно. Кстати, ты рисовал следы на стене?

- Нет, - Пашка развел руками.

- Молодец, что еще сказать. Мы шли минут семь, да еще быстрым шагом.

- Я нарисую! - Пашка выхватил маркер, как кинжал, и понесся по коридору.

- Стой! - Алиса бросилась следом на подкашивающихся уже ногах. ее перехватил за руку египтянин.

- Ты устала, побудь тут, - сказал он со столь редко мелькавшими в его голосе мягкими интонациями. - Главное, никуда не уходи и ничего не трогай. А я приведу мальчика. Вы, конечно, сильно распускаете детей… но я был таким же, когда провалился через крышу амбара.

Она улыбнулась.

- Дети меняются меньше всего, какие бы страхи не придумывала цивилизация.

Под страхами она подразумевала крайности в вопросах общественного устройства, но Имхотеп понял ее буквально.

- Ты как раз бесстрашная девушка. Может, ты и боишься меня, но не потому, что я проклят…

Дальше все произошло в какое-то мгновение - Имхотеп наклонился к ней, ее губы будто опалил песчаный самум, перехватывая дыхание и заставляя учащенно биться сердце - и вот уже шаги жреца удалялись по коридору. Алиса секунду стояла, как оглушенная, помахала рукой перед лицом, чтобы остудить запылавшие румянцем щеки.

- Ну конечно, - пожаловалась она колонне, за неимением других собеседников. - Как такого не испугаться, на любое слово обижается, как аристократ в эмиграции.

Поверхность толстого каменного столба при ближайшем рассмотрении оказалась не такой ровной. Ее покрывали фигурки, подобные тем, что Алиса видела на стенах в начале путешествия, только без раскраски.

Странная эта цивилизация, думала Алиса, рассматривая картинки. Рядом соседствовали картинки, на которых полуголые человечки мотыжили землю, и фрески с изображением сложной, пусть непонятной, техники. Как будто одновременно здесь существовали культуры с разным уровнем развития. Такое бывало - например, на Канопусе, где параллельно развивались два типа гуманоидов, одни из которых значительно обогнали застрявших в неолите соседей. Но эти-то человечки на фресках вроде одинаковы - и те, что с плугами, и те, что с ракетами.

Она медленно обходила колонну. С другой стороны был изображен человек в полный рост - высокий полуобнаженный мужчина с правильными чертами лица и спадающими на плечи волосами. Пока она смотрела, рисунок начала меняться - то, что только что было лишь обозначено штрихами, наливалось краской, играло тенями и полутонами. Она не успела опомниться. Человек был смугл, сероглаз и черноволос, перед ней оказалась голограмма - он шел, не двигаясь с места, и вскидывал вверх ладонь, будто приветствуя ее.

На это раз она не испугалась. Лицо изображения сияло спокойной и уверенной силой, глаза лучились добротой - его невозможно было бояться. Но миг - и волосы человека удлинились, вместо набедренной повязки на нем был легкий прямой сарафан: теперь на поверхности колонны появилась прекрасная женщина.

Оптические эффекты вроде современных объемных записей? Почему бы им не сохраниться, если древний город так хорошо законсервировался? Теперь черноволосая красавица сменилась человеком рыжим, коренастым, с широким веснушчатым лицом, зеленые глаза смотрели хитро и злобно. Что-то знакомое, что-то такое знакомое… ну конечно! “Первым родился Осирис…”

Сет, злой бог войн и пустыни, истаял, на его месте возникла еще одна женщина - Нефтида, младшая из богов, а затем высокий широкоплечий человек с мудрым лицом. Его имени Алиса неугадала, но в следующем, с пером в головном уборе, узнала бога воздуха Шу.

Эннеада, великая Девятка, поняла Алиса, а навстречу уже вышагивала со своей кошачьей грацией красавица Тефнут. Это храм, это и вправду храм, жертвенник злого бога убрали подальше, чтобы не осквернять нормальные алтари. Скорей бы сообщить о своем открытии!

Девятка описала круг, на колонне снова возник Осирис. Он слегка улыбался, поднимая руку. Алиса неожиданно для себя приложила собственную ладонь к руке изображения.

Слегка дрогнул пол под ногами. Алиса обернулась в испуге. Стена позади почти бесшумно разъехалась в стороны, образовав широкий, метров на пять, проход. Внутри угадывались силуэты механизмов.

Алиса сделала несколько осторожных шагов. Никакого движения. Устройства не выглядели чем-то ужасным - ближайшее вроде как похоже на обычный элеватор. Дальше какой-то летательный аппарат. Внутренний голос заикнулся было об осторожности. Но она же просто посмотрит…

Среди механизмов зияло пустое место, на полу остался огромный светловатый круг. От Машины бессмертия, надо полагать. Алиса подошла чуть ближе, оценивая размеры. Да, очень на то похоже. Надо срочно звать спутников, где они там задержались…

И тут что-то рухнуло сверху, прижимая ее к полу, она рванулась, но тяжесть была повсюду, освободиться было невозможно. Вокруг стягивались путы, неудобно перехватило колено, рука загнулась за спину, Алиса приподняла голову, но окружающий мир был как за темной пеленой.

Она даже не чувствовала шока, только глубокую обиду и злость на себя. Идиотка, это ж надо было так попасться, запретить себе бояться, убеждать себя, что ничего тут уже не случится.

Послышался шорох - это стена становилась на место. Затем кто-то прошел мимо нее к выходу. Шаги были человеческие. Неужели?..

Шаги вернулись, человек перевернул ее на спину носком ботинка.

- Я сначала глазам своим не поверил, когда тебя увидел. Но ты, Алиса, всегда пренебрегала опасностью, так что ничего удивительного в этом нет. А как тебе ловчая сеть для животных Эвридики, правда, гуманно? Ты же биолог и должна такими вещами интересоваться. Жаль, что своим открытием ты уже ни с кем не поделишься. Да, прости, я забыл поздороваться с такой взрослой и умной девушкой, которая не будет орать - это ведь бесполезно. Привет, Алиса!

Добавив в голос как можно больше ледяного спокойствия, она ответила:

- Привет, Стас.

========== Цена бессмертия. Продолжение ==========

- Неужели узнала? Хотя да, ты умница и знаешь, что если встретишь тут человека, который хочет тебя убить, то это буду я. Ты, конечно, изменилась, - заверил Стас, расплываясь в приветливой улыбке. - Но выглядишь замечательно.

Как ему удавалось так естественно изображать радушие? Она вспомнила, что шизофреники отличные актеры. Полезное знание, однако.

- От души возвращаю комплимент, ты тоже выглядишь прекрасно. Правда, я была уверена, что ты сидишь взаперти в психушке и обколот препаратами до состояния овоща с бессмысленным взглядом, текущими по подбородку слюнями и прочим…

Чертова сетка врезалась в уголок рта. Кажется, такими темпами у нее самой скоро слюна потечет.

Стас покачал головой.

- Очень нехорошо и неразумно с твоей стороны, Алиса, напоминать мне, что именно из-за тебя и попал в такую неприятность - потратил пять лет жизни впустую. Ну ничего. На твое счастье, я не злопамятен. Я даже позволю тебе выбрать способ ухода из жизни - назовешь сама наиболее безболезненный.

- Только не бросай меня в терновый куст.

Он низко наклонился и напустил на лицо сосредоточенность.

- Боишься Машины? Зря. Я понимаю, ты будешь брыкаться, снотворного у меня нет, а во вменяемом состоянии тебя туда не дотащить. Ничего, можно сдать пешку, чтобы выиграть партию. У меня пока нет нужды в эликсире, так что ни тебя, ни твоих спутников… Кстати, их же надо оповестить.

Стас выпрямился, его шаги стали удаляться. Алиса перекатилась на бок, но увидела только, как он исчез в соседнем помещении. Какое беспомощное положение, жаль, что у нее в карманах нет кучи ножей, пружинок и прочего барахла, как у Пашки Гераскина. Хотя ловчую сеть, рассчитанную на малого дракончика, просто так не перережешь.

Она оглядывалась, нельзя ли перепилить путы о какую-либо деталь механизма, но нет - внизу их опоры были ровными и гладкими, а до острых граней она бы не дотянулась.

В это время раздался голос Стаса:

- Господа охотники за древностями! У меня тут за стеной ваша девушка, ваша Алиса. Давайте вы сложите все оружие, которое у вас имеется и подойдете к колонне с поднятыми руками. Тогда Алису я мучить не буду. В противном случае вы все равно подойдете к колонне с поднятыми руками, но под ее крики. Идет?

Его речь звучала с двух сторон - негромкая и четкая из соседней комнаты, и из-за стены, раскатистая, усиленная рупором.

- Доказательства? - это был голос Пашки. Если Стас узнает его, может, он от потрясения станет сговорчивее?

- Ну ее же в коридоре нет, логично предположить, что она у меня? Или в качестве подтверждения выкинуть ее голову?

- Только попробуй! - заорал яростно Пашка.

- Попробую, - эти слова Стас произнес не в микрофон. Он быстро подошел к Алисе, ухватил за складки сети, как за капюшон, и поволок куда-то, поясняя попутно:

- Алиса, я тебя знаю, ты будешь геройствовать и сдаться им не посоветуешь, так что прости, но давай сразу к тяжелой артиллерии…

Он выпустил ее неожиданно, так как опираться на руки она не могла, то грохнулась на пол и перекатилась на живот. Подняла голову, насколько возможно, желая оглядеться. Прямо перед глазами был искусственный водоем в полу, аккуратный, с ровными краями, выложенными блестящими камнями. Алиса попыталась глянуть внутрь. Тяжелая маслянистая жидкость в бассейне плескалась, будто внутри работал мощный насос. В ноздри ударил тяжелый смрад, напомнивший зловоние испорченного мяса, прелых листьев, застоявшейся в гнилом болоте воды. Запахи сливались, как ноты в симфонии, перетекая друг в друга. Жидкость бурлила - вот поднялся пузырь, напоминающий человеческое лицо с открытом в безмолвном вопле ртом, вот чьи-то руки, тянущиеся в тщетной попытке уцепиться за край бассейна, вот очертания мускулистого торса. В плеске волн слышался отдаленный хор голосов, словно души в аду молили о пощаде.

- Это что? - прошептала Алиса.

- Понятия не имею, хочешь, проведем эксперимент? - Стас подтащил ее к самому краю, и она не выдержала - завизжала. Запах могилы перекрыл дыхание. Упасть в этот бассейн было страшнее, чем очутиться в азотной кислоте или расплавленном металле.

Стас выпустил ее практически сразу, но оставил лежать у самой черты - видимо, чтобы не расслаблялась.

- Ну что, слышали? - снова раздался удвоенный переговорным устройством голос. - И это я, можно сказать, еще даже не начинал.

- Ты сволочь! - снова Пашка сорвался на крик.

- Я знаю.

- А какие гарантии, что ты отпустишь девочку живой, если твои условия будут выполнены? - это был низкий голос египтянина.

- Никаких. Нет, я вам гарантирую, что если вы условий не выполните, я закончу то, что даже не начинал. Давайте, хватит за углами прятаться, храбрые портняжки. Десять минут на раздумья.

Стас вернулся к Алисе, наклонился и перекатил ее подальше от бассейна. Она перевела дыхание.

- Что это… там?

- Знаю только, что здесь протекает река Стикс, она выходит на поверхность далеко отсюда. Наверное, у ее подземных истоков накопилось немало органики, - Стас пожал плечами. - Прости, Алиса, но я не могу тебя развязать. Ты теперь даже не подросток, а сильная молодая женщина, так что потерпи. Обещаю - недолго. Это справедливо, я терпел в этой чертовой лечебнице куда дольше. Я бы не мстил тебе, если бы ты не прилетела на Эвридику. Вот на того типа с лошадиной мордой я немного сердит и подготовил ему небольшой сюрприз - сам посидит в изоляции, если останется жив. Ему, и еще парочке шишек, которые меня все ловили. Теперь их половят.

- Рихтер? - спросила Алиса, облизывая пересохшие губы. - Ну это и вовсе довольно подло с твоей стороны, хоть ты и мнишь себя спасителем человечества. Это была его работа и он ее выполнял.

- Хреново он ее выполнял, Алиса, ребенка угробил, не смог уговорить вас отправиться в безопасное место. Я бы уволил его.

Пашка! Как она забыла, нужно попробовать заболтать Стаса. Может, он выйдет на проверку, или связь за это время наконец заработает.

- Стас, разве ты не узнал голос моего друга? Пашка там, в коридоре, и он жив. Эта твоя Машина дала сбой. Вместе обсудим это, если тебе интересно.

Стас безмятежно улыбался.

- Я видел его лицо на камерах слежения - здесь отличная техника, доложу я тебе. И верно, похож, я даже допускаю, что вы его клонировали в угоду его полусумасшедшей маменьке. Но это не он, не вводи меня в заблуждение.

- Стас! - говорить из положения лежа, когда собеседник стоит, было более чем неудобно, она приподнялась на локтях, но тут же упала обратно. - Это действительно Пашка. Ну как тебе объяснить?

Стас все с той же улыбкой покачал головой.

- Так странно, Алиса, в психушке держали меня, а с ума сошла ты. Это не Пашка. Клон - возможно. Понимаешь, в записях машинопоклонников было указано, Машина исторгает часть души, и что вернуть жизнь жертве может только их личное божество… ну, кому там они поклонялись. А у нас сейчас и память о том божестве стерлась, и вообще мы не верующие, не атеисты, не агностики. Мы кто в лес, кто по дрова. Так что это не он, хотя ты и уверила себя в обратном.

Алиса чувствовала себя совершенно сбитой с толку. Стас говорил так уверенно, что все последние события стали казаться ей сном. Может, он прав? Может, не было пирамид, заклинания Исиды, полета на Эвридику, и она сейчас лежит в бреду в психиатричке? Нет уж, она не поддастся!

- Стас, тогда выслушай другое. Твой эликсир бесполезен. Ты хотел сделать Машину, чтобы ценой жизни одного спасать тысячи. Так вот, эликсир лечит лишь одного человека, для прочих он бесполезен. Кровь за кровь, око за око, как сказано в Ветхом завете. Кому он нужен тогда?

- Я знаю, - так же спокойно и дружелюбно ответил Стас. - Знаю. От Бруно пришлось скрывать, он, болван, не пошел бы иначе на создание Машины.

- Черт! - Алиса вскинулась, насколько позволяли путы. - Ну какой в нем смысл?

Ты же сам говорил про статистику!

- Статистика учитывает все, Алиса, есть люди, способные перевернуть ход истории, сделать открытие, да просто оставить супердостойное потомство, и люди обычные, легко заменяемые. Ради жизни первых можно пожертвовать вторыми.

- Ты точно больной! У каждого свой талант!

- У меня, по-твоему, он есть? - серьезно спросил Стас. - Не отвечай, по твоему лицу все видно. Мной бы ты пожертвовала. А я, знаешь, отнес бы тебя к достойным. У тебя есть все, не хватает лишь смелости, чтобы не быть лицемеркой. Что делать, наша либеральная цивилизация с ее страхом перед настоящими новаторскими решениями…

- Если бы не наша либеральная цивилизация, ты бы уже сдох в психушке. Обкололи бы до смерти успокоительными, - зло процедила Алиса.

- А меня кололи. Но эликсир дает небольшое побочное действие - в дальнейшем человек становится менее чувствителен к ядам, травмам и прочему. Спасибо Морису, археологу из первой экспедиции. Правда, эссенция получилась наверняка не слишком сильной - бедняга Морис был не в форме, когда его пристегивали в Машине. Он, понимаешь, сопротивлялся.

- Ты сволочь! На себя истратил, ах ты бедный-несчастный… ты же был здоров, на тебе пахать можно было!

- Настоящий исследователь всегда ставит эксперименты на себе, - ответил Стас с естественной гордостью в голосе. - Да и я нуждался в таком стимуляторе в начале славных дел, в начале череды открытий, которая… Э, да я тебе уже говорил, ты не оценила. Что-то заболтались мы. Твои товарищи голос не подают. А я ведь для них стараюсь. Не хотел, чтобы они бродили в поисках выхода и в итоге умерли от жажды и голода. И смотреть за вами я устал, хотя здесь хорошая система наблюдения. Пострелял бы их быстро, тихо и без мучений. Эликсир мне нужен, но не так, чтобы рисковать. Когда я добьюсь своего, у меня и так будет достаточно материала.

- Нас будут искать, - голос Алисы все-таки дрогнул. Он же серьезен, как и тогда, а сейчас помощь может опоздать…

- Они не найдут дверь во внутренний сектор, а если найдут чудом, как вы, я открою очередной шлюз со щебенкой. Там между стенами насыпаны камешки, изоляция или еще что. Вас я хотел пугнуть, их засыплю. Ну и лианы… тебе понравились? Их, как любые живые существа, можно пугать инфразвуком. Главное, иметь возможность подвести его куда надо.

- Так это ты?

- Я. Видишь, сколько открытий для тебя, как для биолога. Не каждый ученый узнает столько в последние часы жизни. Я ведь говорил тебе, что у меня на Эвридике множество отходных путей, вот только Машину оказалось легче построить в тех развалинах, чем летать испытывать сюда. Все же двадцать градусов по меридиану.

Алису уже буквально колотило от звука его голоса, но в уголке сознания жил еще инстинкт самосохранения, и этим оставшейся частью рассудка она понимала - пока Стас болтает, надежда есть.

- Кто перенес Машину в другой зал? - спросила она. - Ты?

- Нет, думаю, астеропцы, это произошло недавно, ты же видела, что там изменилась окраска пола. Кстати, Алиса, а твои друзья! Долго думают, придется их поторопить.

Стас отошел в соседний зал.

- Эй, вы, археологи! - крик снова разнесся по подземелью. - Долго думаете! Смотрите, как бы ваша девушка опять не начала кричать! А если она после этого замолчит, я бы на вашем месте и вовсе разволновался! Чего вы ждете, все козыри у меня на руках, у вас скоро кончатся вода и пища. Я давно бы сжег вас напалмом, не делаю этого просто из милосердия. Не цените вы доброты, смотрите, как бы хуже не стало!

- Послушай, болтун, способный заговорить зубы даже Себеку, - послышался в ответ низкий голос египтянина. - Я предлагаю тебе выкуп за девушку.

- Какой? - спросил Стас с насмешкой.

- Тебе же нужен эликсир? Я оглушил мальчишку и привязал его к Машине. Ты получишь из него зелье, а мне отдай девушку.

Алисе показалось, что ее огрели дубиной по затылку. В глазах потемнело, на секунду она погрузилась в забытье, вырвал ее оттуда ответ Стаса:

- Врешь! - даже по голосу было ясно, что тот весь подобрался.

- Проверь.

- Зачем тебе девушка? - ошалело спросил Стас.

- А зачем такому мужчине, как я, может понадобиться такая девушка, как эта?

Из соседней комнаты донесся тихий вскрик Стаса.

- Это поразительно! - слышно было, как Стас шумно развернул сиденье, затем он почти бегом подошел к ней и поволок в аппаратную. - Ты погляди сама, Алиса, где ты таких друзей находишь? И как ты так охмурила мужика, что он готов ради тебя предать товарища? Ты погляди на это!

Она уже видела несколько экранов, на большинстве отражались пустые коридоры лабиринта, но на одном весь обзор занимала Машина - чудище с цепкими когтями, и этими когтями она сжимала фигурку в костюме археолога.

- Не может быть, - прошептала Алиса. Охрипшим голосом она что было сил закричала:

- Имхи! Имхи, ты сошел с ума!

- О нет, - с горящими глазами возразил Стас, - он, в отличие от тебя, как раз проявил благоразумие…

========== Цена бессмертия. Окончание ==========

- Правда, проявленное благоразумие ему не поможет, - Стас поднялся от пульта и стал прохаживаться по аппаратной, отчаянно жестикулируя. - Прелестно! Восхитительно! Весь налет цивилизации, вся мораль в один миг полетели к черту. А ты, Алисочка, думаешь, что можно на эти нормы морали опираться, да ничего подобного. Первобытные инстинкты рулят. Интересно, сразу ему сказать, что я все равно вынужден убить вас всех, или сначала немного позабавиться? Думаю, последнее, ведь я по твоей вине был так долго лишен любых развлечений. Тесты Роршаха да меняющиеся голограммы за нарисованным окном.

- Зато перед этим наразвлекался по уши, - прошептала Алиса. Неужели Имхотеп способен на такое? При всех особенностях его личности он вроде не был лишен чувства товарищества… или же это относилось только к своим? К тому же он однажды уже убил ради женщины. И ему не привыкать приносить людей в жертву, хотя культ Осириса этого не требовал, но были же у них и другие божества. Он уже столько раз давал понять, что считает себя выше прочих! У него в голове своя иерархия! Да, пару раз ей казалось, что у них выстроились доверительные отношения… оказалось - показалось. Или же это хитрость с его стороны? Боже, да какая хитрость - вон они, металлические челюсти, оскалившиеся вокруг Пашкиного тела, одно нажатие кнопки и… Нет, она не вынесет этого во второй раз!

- Имхи! - закричала Алиса. - Имхотеп! Вспомни, что ты мне говорил! Про свою возлюбленную, про амбар с проломленной крышей! Вспомни сказку об обреченном!

- Тебе кляп вставить, что ли? - Стас наклонился над ней. - Алиса, я думал, ты умнее.

- Он все рано убьет нас, Имхотеп, пожалуйста! Лучше умереть с чистой совестью!

- Придется тебе умереть с заклеенным ртом, - Стас отошел куда-то в сторону.

- Гильгамеш! Остается дружба людская! Мы же тоже ходили на Хумбабу!

- Определенно, ты сошла с ума, если я сумасшедший, то это я тебя заразил, - вернувшийся Стас наклонился над ней и, как она не уворачивалась, придавил коленом к полу. Попытки укусить его или хотя бы плюнуть тоже оказались неудачными - Стас ловко увернулся от плевка, сунул ей в рот тряпку и заклеил чем-то липким.

- Ну вот, - сказал он с удовлетворением, - так-то лучше. Алиса, не смотри на меня волком. Я просто не хотел, чтобы ты унижалась - представь, ты будешь кричать, взывать к его лучшим чувствам, он будет отвечать, что своя рубашка ближе к телу и прочее. Это куда неприятнее, чем лежать с хирургической шапочкой во рту - чистенькой и новенькой. Видишь, как я о тебе забочусь! Я же уже говорил, на мистера Лошадиную морду я сердит, а на тебя нет. Главное, теперь ты не помешаешь мне немного поразвлечься. Не бойся, чисто психологически, я же говорил, что не садист и не люблю унижать людей. Разве что чуть-чуть.

Он встал и снова отошел к переговорному устройству.

- Сдается мне, ты там что-то химичишь.

- Мальчишка привязан к жертвеннику. Выпусти девушку.

- Чем заставишь? - деловито спросил Стас. Не дождавшись ответа, он рассмеялся:

- Ничем. Ну что же, сначала я проверю, обманываешь ты меня или нет, а потом поглядим. Алиса, - кинул он через плечо, не отводя взгляд от экрана, - как ты думаешь, проверить? У твоего спутника совесть не проснется? Ладно, ему на свою совесть плевать, а мне тем более. Правда, эссенция мне пока не нужна, но от приятного бонуса зачем отказываться? Алиса, а тебе самой разве не интересно поставить такой эксперимент? Машина исторгает часть души, а есть ли душа у клона и будет ли эссенция работать в полную силу? Установим с тобой результат, потом, когда я достигну своей цели, обещаю даже указать тебя посмертно в соавторах - будет такой закон Бойля-Мариотта… закон Поклонского-Селезневой! Послушай, не дергайся и не мотай головой. А то в соавторах не укажу… Все равно узнать истину можно только одним способом!

Он с силой опустил большой черный рычаг.

- Исход прошел, - сообщил дежурный и мрачно добавил:

- Зато “Везувий” вышел на орбиту. Судя по тому, сколько он там висит, инспектор Кром будет здесь уже скоро.

- Наш катер готов? - уточнил Гордон на всякий случай, хотя и так прекрасно знал ответ. - Вот и ладушки, начинайте посадку. С инспектором я сам поговорю.

- Он велит задержать спасательную операцию, будет запрашивать центр, - Брехт глядел на собственный планшет, на экране которого пролистывалось досье инспектора. - Он человек подотчетный, будет упирать на то, что после Исхода спасать некого.

- Если им сказать, что это Алиса, может быть, они не будут заниматься бюрократизмом, - неуверенно возразил Гордон. - У меня сложилось впечатление, что именно она для них очень важна.

- Может быть, но не стоит рисковать и ждать их, - Брехт озорно подмигнул. - Вот что, Алекс, летите на поиски сами, а я встречу инспекторов, если что, потом свалите все на меня.

- Хм. Вы сразу при встрече засунете их в мешок и завяжете его?

- Нет, зачем же. Мы пустим в ход старинное и мощное оружие наших предков. Мы запустим дурочку.

Алиса до последнего надеялась, что все происходящее мистификация, и продолжала надеяться, когда в первую секунду после нажатия рычага ничего не последовало. Но уже во вторую раздался приглушенный расстоянием вопль, затем еще и еще. Самым ужасным было ощущение узнавания, она мгновенно вернулась в то состояние беспросветного отчаяния, почти физической боли от бьющего по ушам вопля, когда хотелось вырваться из собственных нервов, лишь бы больше этого не слышать.

Стас же отнесся к эксперименту куда спокойнее, он немного понаблюдал за показаниями индикаторов, встал, посвистывая, подошел к Алисе, перевернул ее на живот бесстрастно, будто она была деревянной чуркой, и продел веревку или еще что-то в складки сети у нее за шиворотом. Потом она слышала его шаги, то приближавшиеся, то удалявшиеся. Все это на фоне непрекращающихся воплей.

Она не могла поверить, что это происходит снова. Пашка, как же мало она ценила… дулась, что он не ведет себя так, как ей мечталось… да пусть бы вообще не учился… как она могла сразу не отправить его прочь с Эвридики…

Вернулся Стас, прицепил веревку у нее за спиной к какому-то рычагу, Алиса почувствовала, что ее поднимает в воздух. Высоту сразу он не отрегулировал (возможно, сделав это нарочно), Алису проволочило по каменному полу и под очередной Пашкин вопль весьма чувствительно впечатало в дверной проем.

От боли она зашипела, насколько позволял кляп, на глаза навернулись слезы - все равно муки Пашки были несоизмеримы с ее страданиями. Стас, которого она теперь видела - он сидел в кресле перед пультом, - обернулся, кивнул ей очень подбадривающе. Подъемный механизм наконец оторвал Алису от пола и потащил куда-то. Ловчая сеть врезалась в спину, передавливала колени и талию, Алисе показалось, что у нее не осталось ни единого участка тела, который не перетянули бы путы. Ее к тому же слегка раскачивало, Пашкины крики, хоть и приглушенные расстоянием, рвали слух, и она не соображала, куда ее тащат, пока не увидела прямо под собой бурлящую поверхность бассейна.

Пашкины крики стали тише и замерли в отдалении. В полной тишине Алиса раскачивалась над жуткой ямой, как труп преступника на эшафоте. Стас не показывался из аппаратной.

Ей вспомнилась книга, прочитанная несколько лет назад - о концлагере. Тогда, во время чтения, она удивлялась, что герой помимо нравственных страданий от потери близких, мучился от голода, холода и физического дискомфорта. Теперь она поняла, что в прошлый раз Стас поступил еще достаточно милосердно, дав ей возможность без помех оплакать Пашку.

- Да, похоже, ты свою часть договора выполнил, - раздался голос человека, которого она ненавидела всей душой. - Ну что же, приятель, если ты не совсем трус, заходи. Рискни забрать девочку.

Алиса подняла голову, шея у нее замлела, так что даже это простое движение причинило боль. Стена напротив разъехалась в разные стороны, открывая вид на колонну и часть коридора. “Как Симплегады”, - мелькнуло в голове.

Она уже не чувствовала боли из-за предательства Имхотепа - потеря Пашки заглушила и выжгла все остальные чувства. Почти все - ведь оставались собственные физические страдания.

Из-за стены послышались шаги - сначала осторожные, потом все более уверенные, как тогда, в пирамиде Хеопса. Внутрь медленно вошел египтянин. Он даже не осматривался по сторонам, сразу увидев Алису. Она, вися на крюке, как туша на скотобойне, смотрела, как он приближается к яме.

Имхотепа не испугал бассейн с водами Стикса, он едва ли обратил на него внимание. Его глаза были прикованы к Алисе. О чем умолял этот взгляд - простить? поверить? Она была уже настолько измучена, что не могла думать ни о чем, только желала, чтобы все прекратилось.

Имхотеп был на самом краю бассейна, когда позади него что-то внезапно дрогнуло - то пришла в движение одна из машин. Посреди нескольких перекрещивающихся в пространстве квадратных рамок висел в пустоте огромный черный шар, похожий на гигантское пушечное ядро. Эти рамки раздвинулись, ядро, качнувшись, понеслось к бассейну, будто его направила рука невидимого игрока.

Алиса что было силы задергала головой, египтянин повернулся, в последний момент успев отшатнуться назад. Шар пронесся мимо и завис рядом в воздухе. В полете он лишь чуть-чуть задел Имхотепа, но этого было достаточно. Окровавленное тело жреца с грохотом повалилось на каменный пол.

Стас медленно вышел из аппаратной.

- Триумф! - сказал он, раскинув в стороны руки. - Правда, нет аплодисментов, но что поделать. Даже во внешнем городе сейчас никого нет. Мы вдвоем из живых, Алиса, но это ненадолго. Скоро ты нагонишь товарищей…

Он наклонился к телу египтянина.

- А знаешь, он дышит! Здоровый кабан, придется из бластера добивать, - он повернулся к ней. - Или спихнуть в бассейн. Ты согласна, что это справедливо? Предателей надо карать. Ну что, проведем эксперимент? У меня материала не было.

Больше всего сейчас Алиса жалела, что не может хотя бы врезать ему напоследок. Она подняла голову, ненавидяще глядя Стасу в лицо. Позади в аппаратной виднелись несколько экранов, на каждой из которых был зал с Машиной.

- Ты хочешь меня о чем-то спросить? - участливо поинтересовался Стас. - Наверное, что это за механизм? О, у здешних аборигенов было много таких устройств, каждое со значками-иероглифами, это было с птичкой. Это такой управляемый на расстоянии антигравитатор. У нас ведь на Земле есть похожие игрушки, но не такие маневренные и посложнее в управлении, да и энергии побольше жрут. А твой Ромео, безусловно, заслуживал такого наказания.

Что-то на экранах было не так… Голова гудела, в сознании пошли провалы. Стас стоял на самом краю бассейна, прямо напротив Алисы.

- Да, над ним я тоже поставлю эксперимент, но сначала, как ты догадалась, над тобой. Этот бассейн и есть твой терновый куст, Алиса. Я немного соврал тебе в начале нашего разговора. Я очень даже сержусь на тебя, детка, - теперь Стас яростно жестикулировал, лицо его раскраснелось, только голос оставался деланно-спокойным. - Я не буду рассказывать, что я вытерпел по твоей милости, потому что слишком скоро ты будешь занята своими собственными ощущениями. Да, ты поняла, я опущу тебя вниз - медленно. Сначала ступни, потом лодыжки, потом колени…

Краем глаза она уловила сбоку какое-то движение. Черный шар, висевший в воздухе, дрогнул и полетел - теперь на Стаса. Тот, видимо, уловив сотрясение воздуха, начал поворачиваться, но не успел. Ядро толкнуло бывшего конструктора в грудь, и тот с воплем полетел в яму, подняв фонтан брызг. Поверхность бассейна пошла рябью, будто сотни жадных прозрачных ртов поднялись из глубин. Над водой вздулся было и поплыл пузырь, напоминавший очертаниями человеческое тело, изнутри поднялась истлевшая рука, покрытая ошметками разложившейся плоти, хлопнула по поверхности - и ничего не стало.

Экран, видный из аппаратной, бесстрастно отражал пустую Машину.

========== Третий ингредиент и одно желание на троих. Начало ==========

Вода перестала бурлить, будто то, что пряталось в глубинах, получило жертву и успокоилось. Алиса, уронив голову, смотрела на гладкую поверхность, в которой отражалось ее лицо в обрамлении спутанных волос. Было тихо, неестественно тихо.

Водная гладь вдруг начала уходить вбок. Сначала ей показалось, что она падает. От усталости Алиса даже ужаса не почувствовала. Но механизм над головой не опустил ее вниз, а наоборот утащил в сторону от реки мертвых и опустил на пол.

В тишине послышались звуки шагов вдали по коридору - кто-то очень быстро шел, потом перешел на бег.

Она на минуту закрыла глаза, проваливаясь в тяжелое полузабытье, а когда открыла, в дверях стоял Пашка. Она не удивилась - Пашка так Пашка. Либо она тоже умерла в этом проклятом древнем мавзолее, либо бредит. Но это хороший бред, подольше бы не приходить в себя.

Пашка подошел к ней, наклонился, нашел силовой замок на ловчей сети. Ей сразу стало легче дышать. Зато теперь она почувствовала, как ноют перетянутые мышцы.

- Пашка. Ты живой?

Пашка ничего не сказал, но ответный взгляд ей показался странным. Таких потемневших серьезных глаз она раньше у него не видела.

Сеть распалась на две половинки, Алиса кое-как вытащила из складок руку, указывая в сторону лежащего без сознания жреца. Пашка повернулся в ту сторону и вскрикнул:

- Имхи! Ох, я идиот!

Он кинулся к двери, послышался топот удаляющихся ног.

Алиса, так ничего и не поняв, выпуталась из сети, отодвинула ткань в сторону. Сил встать не было, она проползла несколько шагов и села рядом с Имхотепом.

Чувство безмерной усталости отодвигало в сторону радость собственного спасения, но не тревогу за судьбу египтянина, непонятно как обманувшего Стаса. А она поверила, что он предал, и вот - ничем не может помочь, даже аптечки с собой нет. Алиса проверила браслет - тишина.

Жрец еще дышал. О, пусть он продержится до появления спасателей… а как снаружи дверь найдут… а у них ведь даже воды нет, не пить же из этого бассейна… чушь, ведь прожил как-то Стас, нужно найти его убежище. Но для этого придется оставить раненого.

Прежде чем пройти в аппаратную, Алиса прижала к губам холодную руку египтянина.

- Да придаст тебе сил твой Осирис, - прошептала она.

Катер с “Везувия” завис над посадочной площадкой. Дверца открылась, оттуда выскочили несколько мужчин в форме Патруля и приземлились на платформу. Встречающая гостей группа археологов приветливо махала руками от перекидного мостика.

Предводитель новоприбывших окинул открывшуюся ему картину быстрым ястребиным взглядом, широкими шагами перешел мост и обратился к археологам:

- Доктор наук Брехт, я полагаю? Где руководитель экспедиции?

- Узнали, узнали, и я вас узнал, трудно не узнать инспектора Крома, - заулыбался в ответ Брехт. - Так что богатыми мы не будем.

- Не говорите ерунды. Где руководитель экспедиции? Он послал запрос на дальнейшее изучение опасного объекта, - Кром скрипнул зубами, оглядываясь вокруг. - И где ваш катер?

- Руководитель посылал вам запрос? - Брехт наморщил лоб, будто что-то припоминая. - Возможно, конечно, вы знаете, на этих раскопках чего только не бывает. Вот возьмем случай на планете Лемнос. Стоит, понимаете, заброшенный город. Более ничего нет, планета пуста, никаких источников энергии, корабль делает попытку высадиться - и что бы вы думали?*

- Хватит мне голову морочить, - прошипел инспектор. - Если ваш руководитель самовольно отправился на опасный объект, это вопиющий случай. Где катер?

- Какой катер? - Брехт искренне изумился. - Ваш улетел. Повез туристов. Кстати! Вы должны непременно посетить аттракцион сафари, вы не представляете, какой это кайф, полная иллюзия охоты, огромные пасти, гигантские лапы, запах падали изо рта хищника - Брэдбери с его динозаврами рядом не стоял. Правда, у здешних дракончиков на самом деле падалью изо рта не пахнет, у них другой метаболизм. Но поверьте, все выглядит, как настоящее! И полная безопасность.

- Катер! - завопил Кром. - Здешний катер! Из себя идиота стройте, сколько хотите, а из меня не смейте!

- Ах да, здешний, - Брехт потускнел. - Я даже не помню, какой катер - не то влюбился, не то старею. Ребята, дайте мне кто-нибудь документацию.

- Где Алиса Селезнева? - рявкнул Кром. - Она мне лучше вас объяснит, что происходит.

- Точно! Алиса! Вы тоже ее знаете? А я-то вспоминаю, в кого я влюбился. Прекрасная девушка, просто третье солнышко тут. Умная, талантливая, ответственная. И такое чудо вы, Патрульные, хотите переманить, а она бы совершила переворот в нашей науке.

- Держите документацию, - один из археологов протянул Брехту тонкую кипу пластиковых карточек. Тот быстро перелистал их и прочитал:

- Катер планетарный, класс А, экспедиционный, так, грузоподъемность… скорость… - и с упреком обратился к Крому:

- Ну вот, а я вам что говорю?

- Вы издеваетесь? - Кром обернулся к своему напарнику: - Рогов, ну а вы-то что стоите, как истукан?

Второй инспектор выглядел неважно - весь бледный, он тяжело дышал, низко опустив голову.

- Плохо вам, что ли?

- Глаза, - простонал Рогов, запрокидывая голову. - Свет… жжет…

- В домик пройдем, там воздух нормальный, легче будет, - сердито сказал Кром. Рогов встряхнулся, его руки потянулись к застежке дыхательной маски. Главный инспектор еле успел перехватить его за руку.

- Рогов! Да что со всеми сегодня?

- Полнолуние, - пожал плечами Брехт. - Тут в системе много лун, все время какая-нибудь да полная. Просто их не видно.

Кром сердито передернул плечами.

- Пройдемте в помещение. Где тут медицинский пункт?

В аппаратной Алиса остановилась перед стендом со множеством кнопок, рычагов, куполов, скрывающих шкалы измерительных приборов, надписей, напоминающих криптографическое письмо - все современного вида, но непонятного назначения. Странно, что со всем этим смог разобраться Стас. Но он при всей своей шизофрении был человеком, не ясновидящим магом, значит, здесь должна быть карта или еще какая расшифровка назначения устройств. Если они, конечно, были в бумажном виде, а не в электронном. И у него должна была быть аптечка!

Снаружи снова послышался топот - это возвращался Пашка. Она ведь так и не спросила, куда он убежал. Алиса выглянула из аппаратной, когда Пашка склонился над египтянином, держа в руках зеленоватый флакон.

- Что это?

- Голову ему подержи, куда ты убежала?

- Я убежала? - она бы возмутилась, будь ситуация более подходящей.

А флакон… он ведь был абсолютно…

…непохож по форме на старый. Но от одной капли, просочившейся между бескровными губами, кожа умирающего мгновенно налилась золотистым теплым цветом, поднялась вдавленная грудная клетка, запульсировала вена на виске - и через минуту Имхотеп уже встал на ноги, стирая с лица запекшуюся кровь. Раны, из которой эта кровь вытекла, не было и в помине.

- Что за флакон? - Алиса протянула руку. Пашка просматривал содержимое на свет.

- Да, Стас, конечно, был мразью, но что-то в этой Машине есть…

- Откуда эссенция? - закричала Алиса.

- От верблюда. Из Машины, откуда ж еще.

- Я поняла, но нужна же жертва! Где вы ее взяли?

- Я, - просто сказал Пашка.

Алиса несколько секунд ничего не могла сказать.

- Но ты же жив, - произнесла она наконец севшим голосом.

- Ну да. Это Машина меня вернула.

- Как вернула?

- Просто. Это было написано под той фреской, я успел сфотографировать, но не успел сказать тебе, Имхотеп и разобрал надпись, пока Стас нас шантажировал. А в помещении с Машиной был дублирующий стенд и экран. Рычаги, которыми управлял Стас, начинали светиться и у меня. Повезло. Когда очнулся, сразу вылез и запустил сначала машину Шу, это с антигравитацией, а потом тот крючок, на который он тебя подвесил.

- Так что было написано под фреской?

- Если кто-то добровольно пожелает взойти на алтарь рожденного в третий день, его жизненная сила удвоится и жизнь вернется к нему в тот же миг. Жертвенник же будет разрушен силой тройной звезды Сопдет, и да будет так во веки веков, - эти слова произнес молчавший до сих пор египтянин. Его голос словно обрел новую мощь, эхом откатываясь от стен.

- Я не верю, - Алиса рассмеялась коротким нервным смехом, потом всхлипнула, - я не верю! Неужели это так? Тогда в таком способе нет никаких минусов?

- Есть небольшой, - Пашку передернуло. - Я теперь все помню.

- Что? И… больно было? - вопрос прозвучал по-дурацки, как будто она спрашивала о разбитой коленке, но ничего, кроме этого детски наивного “было больно?” ей на ум не пришло.

- Да проехали, - Пашку снова передернуло. - Зато восстанавливает здоровым, через секунду уже бодр и весел. Алис, не реви. Все же прошло удачно. Мы думали сделать наоборот, но Стас бы точно не поверил, что я одолел взрослого крупного мужика и запихал его в Машину. Если бы не это, он бы убил нас всех по очереди. А так был шанс.

- Один шанс на миллион!

- Но был.

- Выходит, машинопоклонники были не такими извергами… но почему же говорилось и о недобровольной жертве?

- Так раньше тоже доноры крови были добровольные, и были черные торговцы. А ощущения, поверь на слово, и правда не самые приятные.

Алису снова стала бить дрожь.

- Ох… это я виновата, пошла смотреть механизмы… Имхи, прости, я ведь на тебя подумала… что ты вправду…

- На то был расчет, - жрец непривычно мягко улыбнулся. - А теперь о плохом. Жертвенник сейчас разрушится. Сила звезд огромна, не думаю, что пирамида уцелеет. А мы еще внутри.

- Надо искать выход, может, он показан на стенде у Стаса?

Пашка шагнул к наиболее выделяющемуся прибору, выглядевшему как серебристый диск с двумя массивными рукоятками по бокам.

- Нет! Это не просто рычаг! - египтянин сделал попытку помешать Пашке, но тот уже взялся за одну из рукояток. Имхотеп еле успел схватиться за другую, чтобы остановить диск. Тот повернулся совсем немного, но дальняя стена за бассейном Стикса исчезла. В образовавшийся проем хлынул белый свет.

- Уколите же ему что-нибудь! - яростно крикнул Кром.

- Это не так-то просто, - экспедиционный врач перебирал колбочки и коробочки в аптечном сейфе. На кушетке трое археологов с трудом удерживали инспектора Рогова. - Десять кубиков он уже получил, это купировало бы приступ эпилепсии.

- У него нет эпилепсии!

- А что же это?

- Вы меня спрашиваете? Я разве врач?

- Но вы тоже выглядите плохо, - врач пристально посмотрел ему в лицо, Кром недовольно отвернулся. - Вон сколько лопнувших кровеносных сосудов в глазах.

- Это ничего не значит, - Кром посмотрел на пикнувший браслет. - Спускается еще один катер, это с “Орфея”. Я выйду встречу его.

Он натянул дыхательную маску и вышел в тамбур. Археологи переглянулись.

- Однако чертовщина, - пробормотал Брехт. - У инспекторов собственная чертовщина.

- Мне лучше, - Рогов уже совершенно спокойно сидел на кушетке. - И не поймешь, что было-то… вернусь, пройду обследование. Где старина Карл?

- Вышел встречать катер, -ответил Брехт. Рогов отстранил врача и поднялся с кушетки.

- Я за ним…

* А что случилось на Лемносе, можно узнать из романа Силверберга “Человек в лабиринте”.))))

========== Третий ингредиент и одно желание на троих. Продолжение ==========

- Погодите, - на пути инспектора вырос врач. - Я допускаю, что вам вреден здешний воздух, например, или солнце, или…

Пациент развернулся резко, как пружина. Вновь покрасневшие глаза сверкнули из под высоко поднятых бровей.

- Нужен третий, - произнес Рогов с грубыми чужими интонациями.

- Кто? - оторопел медик.

- Нужен… - голос инспектора перешел не то на хрип, не то на лай.

- Да вам совсем худо! Останьтесь здесь, и мы… - закончить фразу у врача не получилось. Тот, кто до недавних пор звался инспектором Роговым, подхватил медика за пояс, поднял над полом так, что тот беспомощно заболтал ногами, и швырнул в дальнюю стену легко, точно куклу.

Троица археологов только глазами хлопала, пока пациент шествовал мимо них. Дверь в тамбур захлопнулась, Брехт, будто проснувшись, кинулся к сидящему на полу медику.

- Что с тобой?

- Ничего… почти, - бедняга поморщился, растирая затылок. - А вот что случилось с ним? Силища… такого и строительный робот не остановит. Это правда инспектор Рогов, кто-нибудь знает его лично?

- Думаешь, подмена?

- Тут не первый аномальный случай. Он может быть морфантом, например.

- Так, - Брехт задумался. - С голыми руками к этому существу соваться опасно. У меня идея, пойдемте на склад. Он вроде как про нас пока забыл.

Позади бассейна мертвых открывался еще один зал. В нем не было почти ничего необычного или пугающего - стены цвета выцветшего на солнце песчаника, гладкий пол, широкая плита посредине. Только освещение было много ярче, чем где-либо еще в лабиринте.

- Что это? - Алиса остановилась напротив плиты, не решаясь обогнуть бассейн. - Алтарь? Храм?

- Все это время мы бродили в храме, - голос жреца усиливался, отражаясь от стен. - Тут святилище, главное святилище.

- Лучше бы тут был выход, - вздохнул Пашка.

Алиса замерла на пороге. Открытые врата будто приглашали войти, и интуитивно ей казалось, что опасности нет, но ведь одинраз интуиция ее уже подвела. Хотя зло на Эвридике возродил именно землянин, а здешние силы пока что были к пришельцам нейтральны.

Она сама не заметила, как сделал шаг, другой. Как будто издалека сзади донесся Пашкин окрик:

- Куда ты?

- Здесь может быть что-то, что укажет выход, - собственный голос звучал будто со стороны и был медленным, тягучим. Все вокруг тонуло в призрачно-белом сиянии.

- Если только кто-то пожелает его указать, - слова жреца выплывали на поверхность светового моря.

- Кто-то? - затуманенное сознание ухватилось за главную мысль. - Здесь есть хозяева пирамиды?

- Есть… Я чувствую.

И Голос, глубокий, мощный, спокойный, идущий отовсюду и ниоткуда, подтвердил:

- Я есть.

Катер с “Орфея” вмещал человек сорок. Рихтер скрипнул зубами, представив, что минут десять-пятнадцать ему придется сидеть среди посторонних, иногда не в меру говорливых людей, набившихся как сельди в бочке. Он и в лучшие времена не отличался особой общительностью, а уж сейчас, когда любой дискомфорт буквально рвал оголенные нервы, необходимость выносить чужое общество казалась ему ужасной. Он порадовался, что заранее надетая дыхательная маска хотя бы частично прикрывала глаза, и что никто не полезет сообщать, какие они у него красные.

Ему казалось, что он видит их, свои налитые кровью белки, что они отсвечивают алым на сетчатку, что жажда крови и смерти несется по нейронам к мозгу. Мысленно он еще сопротивляется, но насколько его хватит? О, скорей бы очутиться на базе, там, в обществе понимающих людей, которые тоже сталкивались с иррациональным, ему станет легче.

Рядом, как назло, посадили манерную даму в возрасте. Он знал по опыту, что подобные путешественницы часто считают своим долгом развлекать соседей разговорами. К счастью, эта женщина недовольно оглядела Рихтера и, видимо, сочла его нелюбезным собеседником. Мерзкая тетка, да и все они тут. Как будто принадлежат к другой расе, а он…

“Иди к нам, брат. Будь с нами, брат. Мы Избранные, у нас особый удел, брат. Ты никогда не будешь одинок. Мы будем едины…”

Он вздрогнул, будто люди вокруг тоже слышали этот зов. Манерная дама покосилась на него с некоторой опаской. Рихтер отвернулся и закрыл лицо руками. Что он наделал? Он так надеялся, что на Эвридике станет лучше, но нет. Он только подвергает опасности всех этих пассажиров. Добраться бы скорей до Патрульных, уж эти люди должны дать совет…

“Будь с нами, брат…”

Голова болела просто нестерпимо, словно ее сдавливал раскаленный обруч. Рихтер склонился как можно ниже. Скорей бы пилот объявил выход. Его будто дергало в разные стороны, скорей бы на базу…

Стоп. Через боль и шум пробилась мысль, воспоминание о каком-то важном разговоре… каком? Нет разницы, скорей бы на базу. Нет, вспомнить нужно, нужно! Что же такое говорил лаборант перед приступом…

“По базе данных я видел, что похожее письмо отдал на анализ кто-то из Патруля… уж не сам ли главный инспектор…

Но коль не хватит одного,

Тогда не будет ничего.”

“Иди к нам, брат!” - взревело в голове, Рихтер скрипнул зубами, чувствуя, что скатывается в безумие. Нет, он будет сопротивляться, нужно принять решение, какое-то решение, значит, там инспектор Кром, их опять будет двое, но третий, необходимый для критической массы, не может же в столь уединенном месте быть третий, не может же этого быть…

- Простите, вам дурно? - участливо поинтересовался кто-то из сопровождающих у инспектора Крома. Инспектор, прямой как палка, даже не обернулся, только лязгнул зубами в сторону непрошенного жалельщика.

- Ничего, обойдусь. Виноват здешний климат.

- Вот катер показался, - указал в небо один археолог. - Можно будет в домики уйти, побеседовать там. Здесь и правда просто чудовищная жара.

- Сон разума рождает чудовищ, - процитировал неожиданно инспектор Рогов. Большинство обернулось на его голос. Инспектор выглядел почти хорошо, только улыбался злорадной и неподходящей к случаю усмешкой.

- Третья экспедиционная база, - прозвучал из рупора голос пилота. - Третья экспедиционная база, на выход.

Рихтер вздрогнул. Наконец. Там можно будет уединиться, там должен найтись выход, а потом они что-то да придумают. Ведь уже от слов пилота ему стало легче.

- Третья экспедиционная база, - повторил пилот. - Доктор Джон Рихтер, вы заказывали спуск именно сюда.

Рихтер машинально поднялся, двигаясь к выходу. Сейчас станет легче, сейчас станет легче. Нужно только пройти мимо всех этих людей… Его будто что-то подталкивало к выходу. Одна лишь мысль возникла непрошеной помехой - письмо послали инспектору Патруля, неужели ограничились одним?

- Кром? - сопровождающий дернул главного инспектора за рукав. - Да что с вами творится, Карл?

Главный инспектор смотрел на зависший катер, как загипнотизированный. Лишь на очередной окрик он обернулся, сверкнув из-под маски красными белками глаз.

- Все в порядке…

- Ну, - голос пилота звучал раздраженно, ибо Рихтер переминался перед входом, словно застенчивый влюбленный на первом свидании. - Вы выходите?

Медленным вязким движением Рихтер повернулся обратно в салон.

- Я передумал. Я остаюсь…

- Что за чертовщина! - завопил Кром, когда катер, так и не выплюнув из себя ни единого пассажира, начал подниматься в небо. - Что с этим Рихтером?

Сзади раздался еще один вопль ярости и негодования. Инспектор Рогов барахтался на площадке, опутанный полупрозрачным блестящим покрывалом. В тот день не одной Алисе посчастливилось испытать на себе ловчую сеть для малого дракончика.

- Что за дебильные шутки! - кричал Рогов, тщетно пытаясь освободиться. - Ни одного открытия… только одни происшествия у вас… закрыть к чертовой матери!

- Он агрессивен, понимаете, он ведет себя странно, он неадекватен, - объяснял археолог Брехт уже совсем переставшим что-то понимать окружающим.

- Это я неадекватен? - взревел Рогов. - Выпустите, я вам покажу, кто тут неадекватен!

- Вот поэтому и не выпустим, - заявил Брехт.

Рихтера чуть ли не впервые в жизни трясло от рыданий. Он не смотрел по сторонам, но подозревал, что на него уставился весь салон. Голова болела еще сильней. Но это была боль иная, она несла с собой исцеление и освобождение. Бог его знает, что будет дальше, но, кажется, первый шаг на верном пути он все же сделал…

========== Третий ингредиент и одно желание на троих. Окончание ==========

Комментарий к Третий ингредиент и одно желание на троих. Окончание

https://writercenter.ru/library/lirika/sbornik-stihov/shepot-osirisa-triptih/114745.html

Триптих Шепот Осириса - во-первых, это рассказ о посмертном суде египтян. Во-вторых, прекрасные стихи.

Следующая последняя… сразу предупреждаю, что в конце историческая достоверность будет принесена в жертву занимательности. )

Алиса встряхнулась. Звук Голоса вытащил их из полусна, в который погрузил свет… или же не свет, само это место, сама комната. Святилище, как сказал Имхотеп. Может, здесь и время течет по-иному?

Оперативнее всех на Голос отреагировал практичный Пашка.

- Ты кто? - быстро спросил он.

- Вы не поймете ответа, - спокойно и торжественно ответил Голос.

И тут вперед выступил Имхотеп. Медленным шагом пришелец из времен человеческого рассвета прошел к плите и остановился возле нее. Он не падал на колени, не простирал рук к алтарю, лишь слегка опустил голову - но в этом скупом жесте было не меньше преклонения, чем в исступленных земных поклонах.

- Владыка вечности, - заговорил Имхотеп. - Ты ли это, здесь, за гранью неба? Под ногами нашими водный поток реки мертвых, над головами своды из яркого огня и по пути сюда мы видели стену из змей живых. Ты ли это, скажи, ибо душа моя нечиста, и я недостоин предстать пред тобой.

- Я лишь наследие того, чьи обличья разнообразны, - ответил Голос. - Те, кто выше меня, покинули этот мир. Я же существую здесь, пока не исполнен уговор. Затем я смогу последовать за вечными, ведущими материю к совершенству.

- О, - обрадовался Пашка. - А нельзя ли с этого места поподробнее? Какие вечные, почему их след обнаружился на нашей Земле, ну и все такое. Куда они делись, и местное население тоже.

- Если я начну этот рассказ, - ответил Голос, - к его концу ты станешь старше вдвое. Но я сделаю это, если твои спутники согласятся с желанием.

- Какое-такое желание?

- Одно желание.

- Каждому? - обрадовался Пашка. - Тогда я…

- Нет, - охладил его пыл Голос. - Одно желание, которое вы загадаете вместе, или же один из вас, а прочие возражать не станут.

Пашка сник и начал обдумывать ответ.

- Какое странное условие, - сказала Алиса. - Вы непохожи на золотую рыбку. Или вы джинн? Можно вас увидеть?

- Нет.

Голос произнес это слово так, что мурашки по коже пробежали.

- Вы настолько страшны? - спросила она как можно более беззаботно и иронично. Что, если на этот раз существо ответит “да”?

- Мой взгляд обращен вперед, - сказал Голос. Алисе не показалось, что это ответ на ее вопрос, но Имхотеп понял.

- Ты не перевозчик, - произнес он. Голос согласился:

- Я не забираю души, я лишь жду исполнения уговора.

- Простите, - снова вмешалась Алиса. - Во всех известных мне историях желания исполнялись с подвохом. Ну, там погибали, загадав вечную молодость и всякое такое. Так что такого нам не надо.

- Я исполняю желания честно, - сухо ответил Голос.

- А какие? - спросил Пашка. - Богатство, что ли?

- Любые, - Голос стал еще суше, или это просто казалось?

- Шутите, - хмыкнул Пашка. - А вот я возьму и загадаю всеобщее благоденствие.

- Исполнится.

- Что, правда, что ли?

- Правда. Только учти, что благоденствие каждый понимает по-своему, и всем придется прийти к какому-то общему знаменателю.

- А я загадаю, чтобы человечество открыло бессмертие! Это вам не по силам, наверное?

- По силам. Но всем придется потрудиться ради этого открытия.

- А в чем тогда исполнение желания?

- В том, что оно сбудется наверняка.

- Ну, если потрудиться, так это может и честно, - задумалась вслух Алиса. - Неужели ни в чем подвоха нет, такого не бывает! В чем-то да есть заковырка.

- Есть.

- В чем? - быстро спросил Пашка.

- В том, что желание только одно на всех.

- Да ерунда… - Пашка замолчал. Алиса прикрыла глаза, понимая, что все они сейчас думают одно и то же.

Возможность исполнить свою заветную мечту. Люди за меньшее вгрызались друг другу в глотки. Если бы эту комнату нашли пираты, например? Как быстро они бы поубивали друг друга?

- Вас видели астеропцы? - быстро спросила она.

- Я отвечаю не на все вопросы. Я объясняю условия договора.

- Они свернули исследования из-за вас? Они не смогли распорядиться желанием? Что будет, если мы не загадаем?

- Вы должны загадать.

Алиса задумалась.

- До нас тут был человек. Вы исполнили его желание?

- Дверь открывается только, если за рычаг возьмутся не менее двух разумных существ.

Значит, Стас не мог попасть внутрь. А если бы попал, то приволок бы того же Бруно, например, и под угрозой выстрела заставил бы загадать то же, что и он…

- Передача желания должна быть сугубо добровольной, - прервал ее размышления голос.

- Вы читаете мысли? - ошарашенно спросила Алиса. Впрочем, что это с ней, читает, конечно, при таком-то умении…

- Да.

- Тогда мне не светит ничего, - пробормотал Пашка, и добавил негромко, но так, что она слышала: - А я бы загадал вырасти.

Мысли снова понеслись вскачь. Значит, добровольно только полные альтруисты или безумцы придут к согласию, а бывает ли так? Кто пройдет искушение любым желанием? Вернуть к жизни близких, обрести славу, счастье, здоровье, что угодно! Их трое, Пашка лелеет свои комплексы, она в раздрае, а Имхотеп…

Жрец, хотя он больше всех был настроен на встречу со сверхъестественным, единственный до сих пор не проронил ни слова. О чем он мог думать? О мести тем, кто похоронил его живым с вырезанными глазами и языком? О власти, сходной с всемогуществом богов? Или о своей любимой, похороненной неизвестно где, о потухшей и вновь вспыхнувшей надежде на ее воскрешение?

- Имхотеп, - шепнула она. Египтянин повернулся. В его глазах не было ни привычного превосходства секретного знания, ни силы и уверенности посвященного - только плескалась неизбывная боль потери.

- Вы воскрешаете мертвых? - возвысила голос Алиса. Ответ пришел такой, который она и ждала:

- Да. И это будет подлинное воскрешение, не подмена и не ходячий призрак.

- Тогда… Паша, я тебя никогда ни о чем не просила, а вот теперь…

- Ни о чем? - возмутился Пашка. - Каждую минуту: Паша, будь осторожнее!

- Я имею в виду, не просила ни о чем для других. Паш, давай передадим желание Имхотепу. Ему важнее.

Египтянин широко раскрыл глаза, отшатываясь от нее в изумлении.

- Что? Ты, ты по доброй воле отказываешься… так не бывает! Не бывает!

- Бывает, - заговорила она быстро. - Послушай, у нас есть все, чего нет, того сами добьемся, а не добьемся - грош нам цена! В космос летаем, живем долго, лучшее - враг хорошего. Личная трагедия только у тебя. Загадывай, а мы кулачки держать будем.

Имхотеп застыл с ошарашенным выражением лица. Он впервые сталкивался с тем, что столь великий дар ему могли передать не за высокое происхождение, а просто по дружбе.

- Паш, - Алиса посмотрела на Гераскина. - Ну, убеди ты! А я… я обещаю ждать, пока ты не вырастешь.

Он дернул плечом.

- Вот еще, одолжение мне делать… Не надо подачек. А желание - что ж, пусть Имхи загадывает. Я все равно, что ни загадаю, потом жалеть буду.

- Передача добровольна, - сказал Голос торжественно.

Алиса вдруг испугалась. Вдруг она поспешила? Удержится ли Имхотеп перед искушением? Ведь какие открываются перспективы! Если он пожелает вернуть свой дар, удесятеренный силой древних богов… Галактики у ног! Вечная жизнь! Восстановленная мощь Египта, мировой порядок согласно великой Маат, жертвы на алтарях ради воскрешения достойных!

С лица египтянина тем временем исчезло потрясение. Он что-то сосредоточенно обдумывал.

- Могу я просить вернуть жизнь более, чем одному человеку?

- Можешь, - Голос стал почти дружелюбен. - Но думай, как они будут существовать в изменившемся мире.

- Я могу повернуть время вспять?

- Да, и временного парадокса не будет.

- Я не могу, - он искал подходящее слово. - Не могу пока объяснить, как именно нужно изменить…

- Я читаю мысли, - ответил Голос. - Я понял. Помни и ты, что ничего не дается даром. От тебя потребуется мужество, причем не то, которое у тебя в избытке, не внешнее, а внутреннее. Я же обещаю свою помощь.

- Тогда я решил.

Жрец расстегнул браслет, навязанный ему в полете неугомонным Пашкой, и протянул Алисе.

- Я ничего больше не смогу оставить на память.

Непрошеные слезы навернулись на глаза. Что же, так лучше… Этот романтик-пантеист никогда бы не стал своим в мире рассудочной современности. И все-таки жаль…

- Теперь идите, - сказал Голос. - Пройдите дверь, в которую вошли, и вы окажетесь во внешнем Адарополе. Уговор исполнен, Пирамида будет разрушена, если вы не станете мешкать, то успеете добраться до безопасного места. Больше не ищите чудес на этой планете, последний портал закроется вместе со мной. Ступайте!

- Погоди! - крикнула Алиса. - Как нам тебя благодарить?

- Я получил свою благодарность, - ответил Голос. - Задумайтесь, я ведь впервые встретил людей, способных договориться…

Последние слова смолкли, Алиса, еще прислушиваясь к их эху, машинально натянула на лицо дыхательную маску и сделала шаг в проход. Там не было ни механизмов Великой Девятки, ни бассейна мертвых, ни белого освещения - вокруг выросли строения внешнего города, над головой возвышались скаты Пирамиды.

Имхотеп же без маски, вспомнила Алиса, оборачиваясь. Но позади был только Пашка, который изумленно крутил головой во все стороны.

- А где Имхотеп? - спросил он.

Доктора Рогова все же освободили, хотя видевшие инцидент в медцентре были решительно против. Кром сам поручился за товарища. Незадачливого инспектора окружили несколько человек, готовые в любой момент снова его обездвижить. Рогов поднялся на ноги, дьявольское наваждение пока отступило, но и в человеческой ипостаси инспектор был зол, как черт.

- Вот что это за фокус вы выдумали?

- Лучше вы расскажите, почему вы напали на сотрудника и причинили увечье, - потребовал Брехт.

- Я? Вы с ума сошли?

Кром, выслушивая эту перебранку, не сразу обратил внимание на сигнал сообщения на браслете. Когда он наконец заметил, писем от Рихтера набралось уже с десяток - коротких, обрывочных фраз. Кром читал их не полностью, глаз привычно выхватывал основное, и инспектор не знал, верить ли столь странным догадкам. Не весь ли мир сошел с ума?

“… если вы тоже получили письмо со странным орнаментом…”

“… не знаю, можно ли этого избежать, но я знаю точно, что нам нельзя встречаться…”

“…может, опасны даже такие записки, но по-другому…”

“… я уверен, что противостоять можно, но если вы решите, что нужен кардинальный способ…”

- Чертовщина! - воскликнул Кром, отводя взгляд от браслета. - Сергей, почему вы мне не сказали, что получили письмо?

- Какое? - удивился Рогов.

- По почте. Странное письмо без обратного адреса на бумаге с восточным орнаментом. Возможно, содержание было откровенной чушью, главное - узор.

- Припоминаю, что-то было, - Рогов наморщил лоб, - но это же была полная ерунда, я принял за розыгрыш!

- Поздравляю, мы в итоге на волосок от гибели! И нам опасно общество друг друга! Вы кому-нибудь показывали этот розыгрыш?

- Хорошенькое дельце, - Рогов сразу поверил. - И что теперь?

Кром хотел ответить, но упал на площадку. Впрочем, не он один, и по причине вполне прозаической - гигантский лес тряхнуло. На Эвридике началось землетрясение.

Как мгновенно падает закат на пустыню! Стоит зайти за грань небес ладье великого Ра, и вот небо стало темно-лиловым, лишь светит на горизонте алая полоса. Вершины пирамид тонут во мраке. Жара печет не так яростно, как днем. От прокаленных камней пышет накопленным за день жаром.

Дворец замолкает в сонной истоме. Спешат покончить с дневными заботами измотанные слуги. На женской половине стихают разговоры, сплетни и перешептывания. Люди ложатся спать, пока где-то на берегах подземной реки великий Ра спешит на еженощную битву со злобным змеем. Ра одержит победу, завтра вновь поднимется над черной землей возрожденное солнце, завтра новый день, полный трудов и забот.

А пока по коридору дворца идет девушка, летит навстречу любви, точно бабочка на огонь. Ее тело расписано узорами, и впрямь напоминающими крылья бабочки. Мимо статуй богов спешит она, сама прекрасная, как богиня.

За золотыми занавесями Анксунамун ждал тот, к кому она торопилась. Но сегодня он не выступил ей навстречу, не обнял, не приник с поцелуем к ее губам. В глазах юной наложницы вспыхнул испуг - что случилось? Узнал ли ее возлюбленный о некой опасности, или же случилось худшее и его любовь прошла? Он же не сказал ничего, только качнул головой, предостерегая ее. Анксунамун обернулась к выходу, где жрецы Осириса замыкали тяжелые двери. Сделать это им не удалось, с силой распахнув створки, как гребец рассекает волны, в залу вошел фараон. Его величество собирался отсутствовать весь вечер, но почему-то передумал.

За золотыми занавесями Сети увидел две стоящие рядом фигуры. Мгновенно преодолев несколько шагов, отделявшие его от спальни, фараон встал напротив будущей царицы и верховного жреца.

- Имхотеп? Что ты делаешь здесь, в наших покоях, рядом с той, кого мы собирались сделать нашей супругой?

========== Сердце, полное любви, на космических весах… ==========

Комментарий к Сердце, полное любви, на космических весах…

Просьба ногами не бить. Понимаю, что это исторически не выдержано. Но уж так придумалось.

Ах, да. Мне тут звонил Имхотеп и просил передать, что на тех, кто заговорит про микрофлору влагалища и качество сперматозоидов, он нашлет семь казней египетских.

Алисе казалось, что бежать она не сможет. Что даже если просто пойдет быстрым шагом, то умрет от усталости. Но не успели они пройти пару кварталов, пол под ногами ощутимо дрогнул. Стены строений качнулись, стон пошел из самого сердца подземного города. Алиса глянула вверх - своды пирамиды держались, но ей в панике показалось, что они валятся прямо на нее. Алиса схватила Пашку за руку:

- Бежим!

До выхода они донеслись в рекордно короткий срок. Мимо мелькали золотистые стены зданий, ажурные мостики над пустыми каналами, колонны и ограды. За это время пирамиду качнуло еще пару раз. В туннеле к наружному амфитеатру все же пришлось притормозить. Перепрыгивать через валуны быстро не получалось. Ребята перелезали через них, спотыкались, падали, ушибались, вскакивали, чтобы напороться на очередное препятствие. Тем временем позади усиливались подземные толчки. Уж не переоценил ли их возможности Исполнитель желаний, подумалось Алисе, пока она пыталась найти как можно менее травмоопасную дорожку между камнями.

Пашка же наоборот приободрился и начал болтать.

- Я думаю так, здешняя цивилизация, - он перепрыгнул через очередной останец, сбился и начал снова: - здешняя цивилизация все-таки появилась не тут, а на Сириусе, и их планета вращалась вокруг той звезды, что ныне превратилась в карлик. Ну, ты же знаешь, как астрономы голову ломают, что туманности вокруг него нет, и, значит, гигантом он был очень давно, а все древние историки свидетельствуют, - ой! острый, гад, - историки свидетельствуют… ну, что Сириус еще недавно был алой звездой. Может, туманность они пустили на топливо, а еще они - чччерт! - они знали заранее, что их звезда погибнет, и искали убежище на ближайших системах, а близко к Сириусу Адара и наше Солнце. Ну вот тут они создали свою колонию, а на Земле - сейчас, я, кажется, застрял… - на Земле, в Африке да и в Америке же тоже были пирамиды, у них было что-то вроде миссии, они могли учить тамошних жителей… ой! - а еще, если цивилизация у них изначально была магической, они вышли в космос до того, как избавились от социальных проблем, среди них могли остаться -ай, черт, зараза! - нехорошие люди, короче. Ну, не люди, ты поняла…

- Паш, ради всего святого, сделай милость - заткнись, или тебя и вправду надо выпороть…

- С плеточкой и на каблуках? Я согласен!

- Тебя никто не спрашивает, - огрызнулась Алиса и растянулась на земле. Уронил ее очередной толчок. С потолка на спину посыпались мелкие камни. Рядом раздался Пашкин вскрик - ему тоже досталось.

Тряска продолжалась, но Алиса ухватилась за ближайший останец и кое-как поднялась на ноги.

- Паш! Паш, вставай! Надо бежать, засыплет ведь!

Сзади раздался грохот, нарастающий, как рык проснувшегося опасного животного. Фонарь на шлеме мало что освещал, но он выхватил из мрака взбугрившийся впереди пол.

- Бог ты мой! - она каким-то чудом отыскала в темноте Пашкину руку. - Бежим!

В подземелье в один миг стало светлее - где-то позади рухнул кусок потолка. Потом осветился участок дороги впереди. Валунов здесь было меньше.

- Лучше б стена обвалилась где-то… - крикнул Пашка на бегу.

В частично освещенном и почти пустом тоннеле бежать было легче, если бы не усиливающиеся толчки под ногами и валящиеся сверху камни - мелкие, а потом и покрупнее. И выхода пока что видно не было. Страшный треск и грохот послышался сзади.

- Паш! - Алиса оглянулась на бегу. - Не отставай!

Пашка задрал голову, глядя в дыру в потолке.

- Катер! - заорал он. - Алис, стой! Я вижу катер!

- Вам лучше? - спросил над ухом участливый голос. Рихтер затряс головой, он сам не мог понять, стало ему лучше или нет. Голос принадлежал его соседке, и чего он изначально отнесся к ней с таким предубеждением, женщина как женщина, приятная пожилая леди.

- Вам воды дать? У пилота есть. Сейчас спустимся на главной туристической базе, там замечательные врачи.

Рихтер поднял голову, чтобы ответить. И тут в салоне раздался крик одного из пассажиров:

- Смотрите, что там? В заднем окне? Здесь же нет вулканов?

Будто что-то щелкнуло глубоко внутри и обруч, сдавливавший виски, лопнул. Голова болела, но исчезла резь в глазах, краски мира, последние дни сместившиеся в сторону багрово-кровавых, заиграли чистыми оттенками. В заднем окне катера сияло ослепительное голубое небо, и на его фоне, далеко позади, в стороне экспедиционного лагеря, поднимался высокий столб дыма.

Пассажиры возбужденно переговаривались, пилот громко объявил:

- Спокойствие, ничего страшного нет, обычное природное явление. На месте назначения катера никакой сейсмической активности не наблюдается. Катер тоже исправен и…

Его слова перебил сигнал внутренней пожарной сирены.

- Вот видите, не все так, - возразил кто-то.

В салоне ощутимо запахло гарью.

- Чей-то багаж горит! - воскликнул Рихтер.

- Ваш, - ответила соседка. - Из вашей сумки дым.

Рихтер подхватил дорожную сумку, одновременно расстегивая ее. Он уже знал, что там могло самовоспламениться. Конечно, он был тысячу раз неправ, что не уничтожил сразу проклятоое письмо с орнаментом, но хранилось оно в специальной вакуумной папке с магнитным замком, который открыть постороннему было трудновато. И все же он был просто преступно беспечен, в случае его смерти личные вещи стали бы обыскивать…

Папка ощутимо нагрелась. Внутри не было ничего, кроме горстки пепла.

- Ну что, разобрались с дымом? - спросил пилот. - Осторожнее с сигаретами, доктор Рихтер. Тут датчики чуткие, реагируют легко. Посадка на туристической базе через пять минут.

- Извините великодушно, - попросил Рихтер. - Я тут немного передумал. Высадите меня на третьей экспедиционной.

Фараон ждал ответа.

Сети думал о мести. Он не был обычным обманутым мужем, измена в его случае превращалась в святотатство. Опущенные глаза и дрожащие губы его недавней любимицы ясно говорили о ее вине. Впрочем, иногда женщины ведут себя так и просто от страха - кто их разберет! Не то жрец, ее соучастник, он держался как обычно, ни единой тени не набежало на его лицо. О, эти жрецы! Они не водили в бой армии, но они обладали знаниями, которых не было ни у кого более. Теперь все будет по-иному, он, хоть стар, не даст никому более основывать государство в государстве. И в глубине души Сети был рад тому, что предоставится повод избавиться от женщины - она стала забирать над ним слишком большую власть, что позволять не следовало. Он не был жесток с наложницами, пусть над ней будет справедливый суд, и пусть решают судьи. Как сказано было в легенде:

Лицо нежней сирийских лилий

Избороздил жестокий страх,

И ножки розовые ныли

В тяжелых бронзовых цепях.

И вновь, как грозные раскаты,

Звучали страшные слова:

«Я – твой супруг, твой старый Бата,

Я жив, и месть моя жива».

В ответ раздался безотрадный,

Бессильный, жалкий женский плач,

И судьи были беспощадны,

И был безжалостен палач.

И утром около лоханки

Худые уличные псы

Глодали скудные останки

Недосягаемой красы…*

Одна дева в гареме провинилась подобным образом несколько лет назад и была брошена собакам - он забыл, как звали ту, забудет и эту.

Размашисто шагая, вошли с мечами наизготовку меджаи - стражники фараона и окружили виновных.

- Держите их, держите, они встречались тайно, они что-то замышляют! - раздался издали с балкона голосок царевны, одной из дочерей Сети.

А Имхотеп по-прежнему ничего в свое оправдание не произнес. Его жрецы переглядывались, мысленно прикидывая, насколько сурово их накажут вместе с их предводителем, но говорить не осмеливались.

Наконец в распахнутые двери прошли два богато одетых человека, которые в столь поздний час давно должны были быть в своих покоях. Один из них был Пасер, главный визир фараона. Другой, одетый в белое, с выбритой головой, как у Имхотепа, но намного старше последнего - Небнетджер. Оба знатных господина остановились рядом с Сети, отвесив ему поклоны.

- Государь, - заговорил жрец Амона. - Ты видишь, что я предупредил тебя небеспочвенно. Ты отдалил от себя нас, слуг великого Солнца, и приблизил других. О государь, ты видишь теперь, что даже их верховный жрец не оправдывает твоего высокого доверия.

Имхотеп впервые разомкнул уста.

- Владыка, этот человек лжет тебе. Он оклеветал меня из зависти. Я невиновен в том, в чем ты меня подозреваешь. Я стою перед тобой, как на суде Осириса, и говорю: вот, слушай меня, я чист. Я не коснулся госпожи, смотри, ее узор в целости.

Фараон вынужден был признать это. Небнетджер сердито топнул ногой.

- Есть множество способов нанести урон чести женщины, не размазав краску на ее теле!

- Я не нанес этого урона, - возразил Имхотеп. - А ты тогда расскажи правду, почему ты так зол. Вы, слуги Солнца, не лишились его света, но вас отдалили от казны фараона и возможности запускать туда руки.

- Гнусная клевета! - возмутился старый жрец. - Владыка, он лжет перед твоим лицом!

- Тогда ты не будешь возражать, если его величество пошлет стражу в твой дом проверить это, и объяснишь, что делают в твоей кладовой трофеи хеттской войны? - очень тихим, но отчетливым голосом спросил Имхотеп. Небнетджер, потеряв самообладание, завопил:

- Это неправда! Это ты подложил мне эти пять… - и осекся, поняв, что сказал лишнее. Понял это и Сети.

- Чего - пять? - строго спросил он. - И откуда ты знаешь, что именно пять?

Пасер, молчавший все время, отодвинулся от обоих спорщиков, всем видом демонстрируя, что готов всецело поддержать победителя.

- Государь, - немного успокоившись, заговорил Небнетджер. - Человек этот виновен. Допроси слуг. Я же никогда не брал ничего, кроме того, что жертвовали мне добровольно… да и не могут храмы великого Солнца прозябать в бедности!

- Государь, - раздался в ответ голос Имхотепа, - слуг можно запугать или подукупить. Прошу суда высшего и справедливого. Повелители Египта! - молодой жрец раскинул руки, повернувшись к залу, где стояли статуи богов. - К вам обращаюсь я! Укажите же истинного виновника, того, кто замышляет злое для Та-Кемет!

Небнетджер рассмеялся, сначала коротко и скупо, затем, не сдержавшись, в полный голос. Но смех замер у него на губах. Стоявшие на своих пьедесталах изваяния медленно, со скрипом, начали поворачиваться в его сторону. Тяжелый негромкий звон пошел по дворцу, когда металлические руки начали отрываться от мощных туловищ и вытягивать указующие персты. Широко распахивались незрячие глаза с выгравированными зрачками.

Боги, сколько их ни было в зале и коридоре, указывали на Небнетджера.

Жрец Амона шарахнулся в сторону от Имхотепа. Указующие персты сдвинулись следом за ним. Сети схватился за сердце, тяжело дыша - фараона и так не первый день мучили боли за грудиной. Пасер крупно дрожал, не зная, куда бежать. Анксунамун замерла, отчаянно глядя в лицо Имхотепа, и пытаясь верить, что он сможет спасти их обоих. Златокожие жрецы Осириса беспрерывно кланялись всем статуям подряд. Несколько заглянувших на шум царедворцев вылетели за дверь со скоростью не изобретенной еще пули - как будто боялись, что статуи укажут и на них. Меджаи сохранили какое-то подобие военной выправки, но тоже не прочь были бы бежать, пока на них не обратился гнев богов.

Стих металлический звон и во дворце воцарилась тишина.

- Владыка, - отчетливо прозвучал голос Имхотепа. - Ты видишь теперь, на чьей стороне боги.

- Да, - Сети сглотнул набежавшую слюну, - вижу…

Статуи перестали двигаться и застыли, как и подобает металлическим болванкам. Это придало Сети уверенности и вернуло ему самообладание. Он кивнул стражникам на жреца Амона:

- Увести! Потом мы будем судить его…

Несколько меджаев вывели так и не пришедшего в себя Небнетджера. Сети, все еще не до конца веря в случившееся - он кое-что знал о жреческих хитростях, но не представлял, как можно заставить двигаться сразу все монолитные статуи, нетвердым голосом обратился к Имхотепу:

- Ты оказал нам услугу, ты доказал свою преданность… Выбирай себе награду, мой жрец.

Пасер, тоже частично вернувший себе самообладание, одобрительно закивал - ссориться с таким человеком, как Имхотеп, определенно не стоило. От девчонки государю нужно избавиться, даже если она невинна, жена фараона должна быть выше подозрений. Но жрец может быть как опасен, так и полезен.

- Выбирай награду, - тверже повторил Сети. Имхотеп не смог сказать ничего в ответ, слова застыли у него на губах, но взгляд, обращенный к Анксунамун, оказался красноречивее слов. Сети поймал этот взгляд и помрачнел:

- Так это правда? Так это все-таки правда?

Пасер, встав за спиной фараона, зашептал ему на ухо. До Имхотепа долетали обрывки фраз:

- Всего лишь женщина… государь, всего лишь женщина… тысячи самых юных красавиц… более двадцати лет, скоро начнет увядать… счастье, что не попросил большего…

Фараон медлил. Неслыханным делом считалось в Египте отпускать на волю женщин гарема, ослабляя тем самым мужскую силу владыки - залог плодородия и благополучия Черной земли! Но ведь и жрецы доселе не показывали ему ничего, выходящего за пределы легко объяснимых фокусов. Сети обвел глазами зал. Огненные блики от светильников играли на металлических фигурах, и фараон вздрогнул - ему показалось, что божественные персты теперь указывают на него. Усилилось колотье в груди, фараон сейчас жаждал одного - прилечь и выпить целебное питье, успокаивающее сердцебиение. И наконец он взмахнул ладонью:

- Да будет так! Пусть! - и пошатнулся, оседая на руки преданных меджаев.

Кто-то ахнул громко, в зале началась суматоха, Пасер, придвинувшись к Имхотепу, проговорил тихо:

- На твоем месте я бы забрал женщину и уехал.

Визир уже оправился от охватившей его паники. Устрой Имхотеп трюк со статуями среди бедноты - и ему поклонялись бы всю жизнь, как самому Ра, но власть имущие слишком много знали о хитростях, помогающих держать в узде простонародье, и слишком полагались на свое богатство и особые ритуалы, способные призвать милость богов. Визир практически уверил себя, что видел не чудо, а мудреный фокус. Но если это не фокус, жрец поможет одержать верх над нахлынувшими с Востока магами, если будет такая необходимость…

Шум позади заставил его обернуться. Пасер увидел фараона, буквально висевшего на руках стражников и запрокинувшего к потолкам посиневшее лицо. Как ни молодился Сети, его сердцу было уже семьдесят лет, и сегодняшние переживания оказались для него чрезмерными.

- Врача, врача скорее! - закричал Пасер, забыв, что один из лучших медиков Египта стоит в нескольких шагах от него. В зале поднялся крик и плач, как нередко бывает в таких ситуациях, люди бестолково бегали по залу. Среди всей этой суматохи застыли две фигуры - одна высокая, в черном жреческом одеянии, - и стройная, расписанная золотыми узорами, фигурка девушки. Двое стояли и смотрели друг на друга, не решаясь дотронуться, хотя теперь никто им это не запрещал.

- Землетрясение девять баллов, - сказал Уртейл. - Но толчки нарастают. Равнина уже покрывается трещинами.

Вылетевшая на поиски группа археологов насчитывала семь человек. Все они мрачно молчали на слова техника. Они и так видели, что вход в подземный тоннель обрушился.

- Что такое прошло по равнине… - вздохнул Кристофер, - даже чертовы бродячие лианы не оставляли такого, будто строительный каток.

- Пока все не рухнуло, есть надежда, - процедил сквозь зубы Алекс Гордон.

- Пирамида! - крикнул кто-то. - Вон провал! Боже, это же грань пирамиды!

Люди повскакали с мест. Катер тряхнуло в очередной воздушной яме. И тут раздался радостный вопль Олафа:

- У меня сообщение! Сообщение! По простой внутренней связи, от Ардета Бея! Они живы! Мы сможем их засечь!

Третья экспедиционная база никогда не насчитывала столько народа. Помимо присутствующей группы археологов и прибывших контролеров из Патруля, сюда прилетели спасатели из соседних лагерей, медики, даже просто туристы. Уже в тысячный раз на огромном интерактивном экране прокручивались кадры землетрясения, сдвигающихся пластов почвы, огромной воронки на месте бывшей пирамиды, не оседающих туч поднятого в воздух мелкого песка и пыли, катера, спускающегося к самым развалинам и выбирающихся по огнеупорной лестнице фигурок. Счастье, что в таких условиях экспедиция потеряла лишь одного из самовольно ушедших в опасное место, к тому же уверенности в его гибели не было - Пашка с Алисой в один голос твердили, что Ардет Бей в безопасности, правда, где эта безопасность, ответить затруднялись.

Гордон уже успел прийти в свое обычное тревожно-недовольное состояние. Когда Кристофер радостно хлопнул его по плечу и поздравил с благополучным исходом миссии, он сердито буркнул в ответ:

- Такой памятник древности погиб, теперь и вовсе не дадут копать на Эвридике.

- Да ладно! Я готов всю жизнь не вылезать дальше Марса, лишь бы все были живы!

И Гордон улыбнулся - с этим трудно было не согласиться.

Кром несомненно прицепился бы к Гордону и отчитал за превышение полномочий в других условиях. Одновременно с землетрясением у него перестали болеть глаза и голова, поэтому он смутно чувствовал, что эти явления связаны, и что не археологи их причина. Конечно, ему предстояло еще немало головной боли с разбирательством из-за гибели Стаса и исчезновения древнего памятника, но это была нормальная головная боль.

Пашка с Алисой сидели в центре конференц-зала и заодно в центре внимания (как выразился Пашка). Последнее уже стало слегка надоедать. Они не успели сочинить мало-мальски правдоподобную общую легенду и теперь вынуждены были отмалчиваться и объяснять свое состояние перенесенным шоком. Впрочем, Пашка надеялся, что ответственные лица, как обычно, придумают объяснение, не выходящее за рамки реальности, и им останется только кое-где кивать.

Через полчаса после начала дискуссии пришло сообщение с центральной базы. Со спутника поступил сигнал о еще одном землетрясении в нескольких сотнях километров к северу. Большинство посетителей кинулись к катерам, за ними из зала потянулись остальные.

Пашка с Алисой выходили последними. У выхода из зала к ним навстречу шагнул высокий худой человек с очень светлыми волосами, которого Алиса сначала не узнала. Зато Пашка сразу воскликнул:

- Джон!

- Джон! - ахнула и Алиса. - Вы! Не узнала, простите.

- Я тебя… вас тоже, - у Рихтера дрогнул голос. - Вы стали такой красавицей.

- Да что вы мне выкаете, как старушке!

- Не могу, пока привыкну. Все ведь хотел приехать и попросить прощения, что не уберег тогда. И у тебя тоже, - обратился Рихтер к Пашке.

- Ну вот, - как бы в сторону вздохнул Пашка, - ей вы, мне ты, все, как обычно.

- Да ладно! Джон, за что прощение? Все теперь хорошо. И говорите мне ты.

- Как же вы… ты… ох, пока привыкну.

- Подождите, Джон! Вам же грозит опасность! Мне Стас говорил, что приготовил вам какую-то пакость!

- Ах, так это был он?

- Что такое “это”?

- Долгая история, а вы устали. Расскажу потом, если вы захотите меня видеть… после всего. А как вы смогли, ну… - Рихтер кивнул на Пашку.

- Тоже долгая история. Институт Времени пригодился. Надо их навестить, кстати.

- Навестите, у них такая суматоха. У них Томас Ремберг из Машины времени вышел. Молодой.

- Что? Тот самый? Фома неверующий?

- Тот самый, и опять молодой, только он ничего не помнит. Теперь не буду надоедать, Алиса.

Рихтер быстро кивнул ей, потом обиженно молчавшему Пашке и вышел в тамбур.

- Да, - пробормотал Пашка, - этот тоже… Ты говорила про ждать, учти, я не воспринял всерьез, это невыполнимо.

- Что невыполнимо, - прошептала Алиса, чувствуя, как кровь приливает к щекам, - да ты сам сто раз передумаешь.

- Ладно, пойдем. Все это глупости, мы же свободные люди, - он повернулся, улыбаясь прежней, естественной мальчишеской улыбкой. Алиса вдруг подумала, что впервые за долгое время видит глаза Пашки такблизко - окруженные торчащими черными ресницами, ярко-серые, как звездочки, с блестящими зрачками, в которых отражалась она сама. Глаза были на одной линии с ее, и губы тоже.

- А знаешь что? - сказал Пашка. - Мы ведь с тобой одного роста… теперь.

К О Н Е Ц.

*Разумеется, конкретно этот стихотворный пересказ истории о двух братьях, Бате и Анупу, и коварной жены младшего Шепсет Сети вспоминать никак не может, он написан в наше время (автор не указан в статье, где я его читала). Но какой-то поэтичный вариант в его время наверняка был.