Призрак (ЛП) [Дэвид Кудлер] (fb2) читать онлайн
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
[Оглавление]
Дэвид Кудлер Призрак (Времена меча — 0,5)
Перевод: Kuromiya RenЧийомэ знала, что Путь воина учит, что сражаться нужно без гнева, а убивать без ненависти. Что воин должен действовать согласно долгу, а не личному желанию. Она знала это, потому что этому ее научила мама. Она знала это, потому что ее отец и муж умерли, действуя так. Она знала это, потому что так всегда действовали ее надоедливые слуги Миэко и Кунико. Глядя на банкетный зал сёгуна, Мочизуки Чийомэ могла думать лишь о том, как она ненавидит Уэсуги Кенсина, что она хочет отрезать его слишком красивый нос, задушить его и вырвать его сердце. Она с большим трудом заставляла себя сидеть на пиру в честь нового альянса. Лорд Уэсуги скалился ей, и ее терпение трещало по швам. — Миэко? — Госпожа? Чийомэ склонилась к девушке, выглядевшей как милая спутница для безобидной старушки. — Если бы я попросила тебя убить этого невыносимого Уэсуги, ты бы смогла? Миэко скромно склонила голову. — Миледи этого хочет? — Ты бы смогла? Кунико склонилась к ним. — Я бы смогла. — О, Кунико, — рассмеялась Чийомэ, — конечно, смогла бы. Но твое приближение было бы маршем по залу и ножом в его ребрах. Не очень подходит. Кунико нахмурилась, но отодвинулась, приняв точку зрения Чийомэ. Миэко склонила голову, чуть надув идеальные губы. — Госпожа хочет, чтобы это случилось здесь? Чийомэ вздохнула. — Пока что мне кажется, что если я сделаю еще хоть вздох, глядя на это злое лицо, я совершу самоубийство, лишь бы спастись от раздражения. — Госпожа, — она нахмурилась. — Яд был бы очевидным выбором, но сложным. Его слуга Куротачи пробует его еду. И тут Чийомэ поняла, что каждое блюдо, каждая чашка проходила через руки елейного человечка за плечом Уэсуги, который пробовал кусочек или делал глоток и передавал лорду. Миэко склонила голову иначе, словно разглядывала с другой стороны украшение из цветов. — Тонкое лезвие под основание черепа… но это очень сложно сделать незаметно. Но возможно, миледи, если вы пожелаете… С тем же успехом можно вонзить нож между ребер, — она постучала легонько сложенным веером по руке. — Поцарапать ядовитыми лезвиями?.. Чийомэ рассмеялась и покачала головой. Она забыла покрытые ядом лезвия в веере. Они обеспечили бы мучительную смерть… Миэко кивнула. — Да. Сложно не привлечь внимания, — а потом девушка улыбнулась. — Что за невыносимая игра? — Скромный слуга госпожи просто обдумывает вариант, что может понравиться ее мудрой леди. «Скромная», — Миэко и Кунико изображали скромность, и это почти вызывало смех. — Да? — Фугу. Чийомэ вскинула брови. — Иглобрюх? — Да, экстракт из печени. Яд действует медленно, если его подмешать в сакэ, то сначала слуга и его лорд будут лишь немного отравлены. А когда в колокол ударят четыре раза, они будут уже мертвы. — Правда? — Правда, — и теперь девушка выглядела скромно. — И у тебя такое есть? — Не здесь. В наших комнатах среди моей косметики. Если госпожа хочет?.. Чийомэ не дала ей подняться. — Нет. Не этим вечером, — она улыбнулась Уэсуги, и то, что он увидел, вызвало у него ухмылку. «Нет, — подумала она. — Нет, я просто буду рада знать, что если я пожелаю, ты будешь лежать ночью в комнате, задыхаясь, как рыба на суше, злодей, обтянутый шелком». И от этого улыбка Чийомэ стала шире. * * * Отказавшись от убийства ночью, Чийомэ не ожидала увидеть в банкетном зале призрака, но она была здесь: привидение с белыми волосами двигалось среди слуг между столов. — Миэко. — Да, госпожа? — прошептала Миэко, всегда умудряясь быть там, где была нужна Чийомэ. — Видишь то потрясающее создание, смотрящее на нас? С белыми волосами? Пауза. — Да, госпожа, — пауза в удар сердца показывала потрясение Миэко. — Одна из твоих жертв? Без паузы в этот раз. — Нет, госпожа. — Хмм, — она посмотрела в другую сторону. — А ты, Кунико? Узнаешь ее? Немногословная Кунико просто сказала: — Нет. — Хмм. У привидения были лицо и тело девушки, но волосы ее были белыми, как перья белой цапли. Ее глаза были пронзительными и черными, как обсидиан. Она была в одежде слуги, но на ней не было мона. Другие слуги ходили вокруг нее, словно ее там не было. — Кунико, спроси у нее, что она хочет. Если хочет принести нам еду, скажи, что мы будем то же, что и лорд Уэсуги, но я не удивлюсь, если еда будет отравлена из-за того, что она ее принесет. Кунико поклонилась и встала. — Госпожа, — прошептала Миэко, глядя, как Кунико идет к девушке. — Не думаю, что она призрак. — Нет, — издала смешок Чийомэ. — Иначе она была бы самым скучным призраком на свете. — Точно, госпожа. Конечно, в тот миг, когда Миэко и Чийомэ следили за Кунико, идущей среди слуг и артистов, елейный голос заговорил тихо у уха Чийомэ. — Госпожа Мочизуки, лорд Уэсуги шлет свое приветствие вам. Чийомэ подавила дрожь. — Куротачи. Рада видеть. — Госпожа, — человечек коснулся головой пола. — Лорд Уэсуги хочет знать, может ли он прийти к вам после пира? Чийомэ представила Куротачи и его лорда. Оба бились на полу, словно рыбы. Она подавила улыбку. — О, Куротачи, такой старой вдове, как я, требуется отдых. — Но, госпожа… — Нет, Куротачи, я не хочу видеть этой ночью лорда Уэсуги. «Ни этой ночью. Ни любой другой». — Госпожа, — он снова коснулся лбом пола и ушел. Чийомэ вздохнула и подняла чашку. Миэко наполнила ее. — Если госпожа пожелает, я могу достать фугу раньше, чем подадут последние блюда. Чийомэ посмотрела на девушку. — Моя слуга хочет разобраться с настырным лордом и его настырным слугой? Миэко скромно улыбнулась. — Они мне не нравятся, госпожа. Хотя мне нельзя так думать. — О, дорогуша, ты правильно думаешь. Очень правильно, — она уже чувствовала себя не так ужасно, как весь вечер, и сделала глоток отменного сакэ. Кто-то во главе стола произносил речь. Может, читал стихотворение. На китайском. Она опустила чашку, подошла Кунико и опустилась на колени. — Ну? — Девушка хочет попасть в Полную луну. Кунико всегда говорила прямо. — Да? И она знает, что это означает? Кунико покачала головой. — Вряд ли. Она сказала, что хочет стать мико. Я сказала ей прийти к вам позже. — Вот как? — отчасти Чийомэ была раздражена. Когда этот вечер закончится? Чийомэ хотела принять горячую ванну и спать. Но Кунико никогда ее не подводила. Она нашла Акико и Хоши. — Думаешь, ее стоит принять в нашу… школу? — Думаю, да, госпожа. Она сказала, что два года работала слугой во дворце, но что-то в ней… — Кунико нахмурилась. Воображение не было ее коньком. — Думаю, она будет хороша в работе. — Отлично. Она назвала тебе свое имя? — Фуюдори, госпожа, — Снежная птица. — Интересно. * * * Когда Чийомэ и ее слуги вернулись в комнату, девушка уже была у двери. — Госпожа Мочизуки, — сказала она и коснулась головой, что была белее, чем у Чийомэ, татами. — Заходи, дитя, — прорычала Чийомэ, усталость и раздражение брали верх. Они вошли, и Чийомэ пристально рассмотрела девушку. Она была на границе между девушкой и женщиной, может, чуть моложе, чем были Миэко и Кунико, когда Чийомэ их впервые встретила. Нежные розовые щеки странно сочетались с ее волосами, у нее был маленький рот и нос, но Чийомэ видела, как и Кунико, сталь внутри нее. Видела то, что было в черном взгляде девушки. — Тебя зовут Фуюдори? — Миэко и Кунико принесли походный столик Чийомэ, а она осталась стоять. Девушка снова низко поклонилась. — Да, госпожа, — ее голос был высоким и мелодичным. — Хочешь присоединиться к Полной луне? — Да, госпожа. — Что ты знаешь о моей школе? — Один из слуг Такеда говорил о ней, госпожа, говорил, что вы подбираете сирот-девушек и учите их быть жрицами. Я… не хочу больше служить во дворце. — Нет? Я думала, это неплохая работа. Девушка опустила голову, качая ею. — Это очень сложно… для девушки. — Ясно. — И я скучаю по горам. Я тоже из провинции Темного письма, чуть дальше Высокой долины. — Недалеко от острова Междуречья, — было сложно произносить это название без горечи. — Недалеко, госпожа, — красивое лицо девушки помрачнело. — Как девушка, живущая в горах, попала в столицу? Она покраснела. — Я… мою деревню разрушили, госпожа. Семью убили. И тогда мои волосы… — она указала на свою голову, словно такого объяснения хватало, а так и было. — У меня было два варианта — идти к вам в долину или в город императора. Кунико придвинула столик к ногам Чийомэ. Когда Чийомэ опустилась на колени, Миэко положила кисть, бумагу и чернила перед ней. — И ты захотела служить богам, — сказала Чийомэ. — Да, госпожа. — Хмм. Умеешь танцевать или играть на чем-то? — Немного играю на флейте, госпожа. — Это лучше, чем могла бы сказать Миэко, так ведь, Миэко? — Да, госпожа, — ее уши порозовели, как и шея сзади, и это показывало, что Чийомэ попала в цель. Миэко не во всем была идеальна. Музыка ей не давалась, и Чийомэ не упускала шанса напомнить об этом самодовольной девушке. Ухмыляясь, Чийомэ повернулась к Фуюдори. — Ты умеешь читать и писать, дорогуша? Девушка чуть нахмурилась. — Немного, госпожа. Глядя на ее лицо, Чийомэ взяла листок рисовой бумаги, обмакнула кисть в чернила и нарисовала три знака, которыми проверяла всех девушек, что присоединялись к ним: иероглиф из хираганы ку (く), из катаканы но (ノ), и китайский иероглиф кандзи ичи (一). Фуюдори прищурилась. — Ку… но… ичи? — она впервые посмотрела в глаза Чийомэ. — Девять в одном? — Да, дорогуша. Девять качеств в одном человеке, — сильная, тихая, незаметная, ловкая, решительная, смелая, способная жертвовать, крепкая, резкая. — А так? — она соединила три знака в один: 女 Девушка нахмурилась на миг, а потом эта гримаса исчезла. — Онна? — она снова подняла голову, в этот раз радуясь собой. — Женщина? — Точно, — без образования, но не глупая. Совсем не глупая. — Куноичи — особая женщина. Если докажешь, что достойна, то сама станешь такой, как Кунико и Миэко. Девушка кивнула, ее глаза были огромными. Так было каждый раз, хотя было бы иначе, если бы Чийомэ рассказывала им сразу всю правду. — Что ж, дорогуша, если так… Стук в дверь. — Госпожа Мочизуки? — Чийомэ нахмурилась, услышав голосок Куротачи. Она хотела рявкнуть, чтобы он уходил, но ей пришла в голову мысль лучше. — Фуюдори, небольшая проверка. Избавься от этого мужчины. — Избавиться, госпожа? Кунико, казалось, хотела вызваться добровольно, чтобы разобраться с этим существом, но замерла, когда Чийомэ покачала головой. — Да, Фуюдори. Это слуга лорда, что никак не оставит меня в покое. Он хочет новым альянсом увести меня от верности моему лорду Такеде. Он хочет вернуть то, что проиграл на острове Междуречья. Черное пламя вспыхнуло в глазах девушки. — Да, госпожа. «Резкая!» — Фуюдори встала и пошла к двери. — Кто здесь? — прорычала она. — Девочка, открой дверь, — почти смеялся Куротачи. Чийомэ увидела на ее лице маску служанки, Фуюдори приоткрыла дверь и сказала: — Госпожа легла спать. Она не принимает посетителей. — Девочка, — ответил Куротачи, стараясь выглядеть властно и мужественно, но звучал он все равно пискляво, — отойди. Я пришел по важному делу лорда Уэсуги. Фуюдори сжала кулаки. Она смотрела в щель на мужчину, что был не выше нее. — Я сказала вам уйти. Не заставляйте меня выходить. «Так, так, так!». — Кем ты себя возомнила! — голос Куротачи дрожал и напоминал девичий больше, чем голос Фуюдори. — Я говорю с глупым слугой, который решил, что сможет пройти в комнату госпожи Мочизуки. Прочь. — Неслыханно!.. — Куротачи резко распахнул дверь и попытался пройти мимо Фуюдори. Он даже в комнату войти не смог. Два маневра, что Чийомэ видела у Кунико и Миэко, оказывали сильный эффект на вооруженных солдат: быстрый удар по горлу костяшками или боком ладони и нога или колено между ног. Фуюдори нанесла удары не готовому к этому Куротачи не так изящно, как это сделала бы Миэко, и не так сильно, как Кунико, но с решимостью, что повалила слугу стонать на татами. На этом он не остановилась. — Госпожа? — спросила Миэко, вскинув брови, когда девушка бросилась на слугу. — Нет, Миэко, пусть девочка повеселится, — Куротачи сам этого добился. Девушка обрушила на него серию ударов и пинков, что точно сделали бы желтое одеяние слуги непригодным для носки, да и не скоро Куротачи теперь сможет пробовать еду своего лорда в зале. По звукам казалось, что она еще и сломала ему пару костей. Кунико хмыкнула. Даже она была впечатлена. Она научила Хоши и младших девочек ударять быстро и лишать мужчину возможности ударить в ответ. Фуюдори уже знала этот урок, и не только. Хоть и не знала, когда нужно остановиться. — Хватит, девочка, — сказала Чийомэ, Куротачи уже не отбивался. — Девочка. ХВАТИТ. Тяжело дыша, девушка посмотрела на Чийомэ, а потом на дрожащее тело у своих ног. — Стража, — простонал шар, которым был Куротачи. — Нет уж, — сказала Чийомэ. — Ты ворвался в мои покои. И даже если стражи не бросят тебя за это за решетку, как ты объяснишь, что тебя избила девушка голыми руками? Они же рассмеются тебе в лицо. Он скулил. — Слушай, ласка, — Чийомэ подошла к нему. — Послушайся мою слугу и уйди отсюда. Пока я не отдала тебя на тренировку своим телохранителям. Он снова заскулил и пополз к двери. Чийомэ закрыла дверь и посмотрела на двух своих слуг. Миэко и Кунико кивнули. Фуюдори все еще тяжело дышала, ее щеки были красными, волосы растрепались. Ее костяшки были ободраны, одна нога была босой. Но ее черные глаза сияли. «О, да. Молодец». — Добро пожаловать, — сказала Чийомэ, — в Полную луну. Отрывок из «Яркоглазой» («Времена меча» — 2)
Я люблю лазать. Да, наверное, глупо так говорить сейчас. Конечно, я люблю лазать. Но это так. Всегда было так. Раннее воспоминание — мама плачет с сестрой на руках — я видела всегда сверху. И хотя мы только переехали в крохотный домик, хотя мне было всего четыре, я уже нашла тогда путь на покосившиеся стропила. В воздухе мне всегда было уютнее, чем на земле. Безопаснее. Потому мама и назвала меня Белкой. А теперь я смотрела на отвесную скалу в пределах Полной луны и нервничала. Боялась. Тоуми фыркнула, они с Эми стояли позади меня с луками и колчанами за плечами. — Страшно, Мышка-чан? Я покачала головой. Но мы знали, что это ложь. Эми улыбнулась, они пошли к вратам. Похоже, она так пыталась меня приободрить. Но ощущалось это, словно она утешала меня: «Было приятно дружить с тобой, Мурасаки». — Давай уже, Рисуко-чан, — сказала Мицукэ. — Госпожа Чийомэ сказала, что ты забралась к ее окну по стене главного зала под снегом. Если ты смогла это, тот тут проблем возникнуть не должно. Мы прошли через задние врата, утес навис над нами. — Туда еще хоть кто-то забирался? Куноичи с незапоминающимся лицом пожала плечами. — Спроси у Миэко. Она тут дольше меня. Я снова кивнула, во рту пересохло. — Я… поищу лучший путь. Она вскинула руки, словно говорила: «Я тебе не мешаю». Горло пересохло, сердце подступило близко к нему, я пересекла маленький сад, что был за задней стеной лагеря. Я забралась по горе камней, покрытой растениями у основания утеса, и посмотрела вверх. Вблизи камень не казался ровным. Он был пологим, да, но не прямым, и я видела трещины, куда можно было сунуть носки и пальцы, чтобы удержаться. В центре утеса был небольшой изгиб. Изменение было всего в ладонь шириной и в две в глубину, шло в две трети утеса под углом. Издалека видно его не было, но вблизи я увидела. Вот оно. Дыхание и сила вернулись, я приблизилась к стене и полезла. Скажу вам одно, только это секрет: когда я лезу, я не думаю о падении или о расстоянии. Я думаю о дереве или камне, что передо мной. Я ищу, за что уцепиться руками и ногами. Я знаю, что пока я могу отыскать это, я буду лезть. И здесь искать такие места было легко. Камни были полны трещин и неровностей, за которые я могла держаться, куда могла поставить ногу. Вогнутая поверхность камня и наклон утеса означал, что мой вес не был только на пальцах и носках. Не думаю, что так пролезть смог бы каждый. Это было не просто. Но я быстро рассталась с землей и вернулась в свою стихию. Казалось, что сами камни помогают мне подниматься, словно помогает сама гора. Еще один секрет: я часто такое ощущаю. Не всегда. Но бывает — и это мои любимые случаи — когда ощущается так, будто лезу не я, а утес, дерево или стена сами поднимают меня все выше и выше. Я никогда не чувствовала присутствие богов или монстров. Но в такие моменты я знала и была уверена, что рядом что-то сильное, крупнее меня. И я оживала, хоть и волновалась. Можете считать меня глупой или странной. Моя сестра так и делала. Я добралась до выступа и была почти разочарована. Мышцы разогрелись, это было приятно, и я еще не начала уставать. И все же стоило забраться на выступ и найти лучшую точку для дальнейшего подъема. Я забралась на почти плоскую поверхность и села. Я впервые посмотрела вниз. А внизу Мицукэ, Маи и Шино стояли, подняв головы, с открытыми ртами. За стенами Полной луны стояло несколько самураев Матсудаиры, черные силуэты старого португальского священника и мальчика, Джолало-сана. Они тоже смотрели на меня. Улыбаясь, я помахала им. Конечно, в этот миг пошел дождь. В горах погода часто менялась, особенно, в теплые месяцы. Синее небо могло моментально разразиться дождем. Так же быстро метель сменялась дождем. Крупные капли превращались в брызги от камней, охлаждали мою теплую шею. Солнце вдруг исчезло, небо потемнело, набежали тучи из-за горы надо мной. Внизу все разбежались. Я огляделась в поисках укрытия. Я не ждала многого. Выступ не был ровным. Вода уже начинала стекать. Я встала, пока она не намочила мои штаны. Выше, где выступ сужался и сливался с утесом, я увидела темную трещину. Я надеялась, что хоть отчасти влезу туда и скроюсь от дождя, и пошла к тени. Дождь превратился в град, так бывало весной. Ледяные шарики били по голове. Трещина оказалась достаточно широкой, чтобы я скрылась от непогоды. Я развернулась, оттолкнулась… И оказалась внутри, вдали от града. Я с радостью смотрела, как градины размером с горох бьют по горе. Встряхнувшись, я оглянулась. Было темно. Я вытянула руки, там было место. Каменные стены расширялись по сторонам, но я не нащупала конца. Я еще не бывала в пещерах. Мне было лучше над землей, а не под ней. Но все же любопытство толкнуло меня идти дальше. Я шагнула во тьму, потом сделала другой шаг. Воздух был холодным, затхлым. Пахло… чем-то. Птицами. Чем-то еще. Я повернулась к трещине. Она была вертикальной прорезью яркого света. Град все еще стучал по выступу, залетал в пещеру, усеивая пол у моих ног. Я прищурилась, пытаясь разглядеть что-то во мраке. Я вспомнила один из уроков Миэко-сэнсей. «Если идете от света во тьму, — говорила она, когда мы били соломенные пугала, — закройте один глаз, или оба, если можете безопасно сделать это. Так вы не будете слепыми в темноте». Я опустилась на колени и закрыла глаза, отвернувшись от света. Я сосчитала десять вдохов, потом еще десять. Я слушала стук града позади. Я открыла глаза. В пещере было мрачно, но я видела, как она расширялась, становясь размером с нашу общую спальню, хоть и с низким потолком. В мрачном углублении пещеры скорчилось кошмарное существо. Огромное тело было прижато к полу пещеры, у него была угрожающая шишковатая голова, огромные клыки выпирали из страшного черного рта. Его глаза терялись в тени, но они точно смотрели на меня, нарушителя. Волоски на моих руках и шее встали дыбом. Я не могла дышать, я боролась с желанием выбежать из пещеры с криком. Не подставляй огру спину. Оба-сан шутила так, но я знала, что с этим чудовищем шутить не стоит. Едва дыша, я пятилась к выходу. Существо смотрело на меня, но не преследовало. Я ударилась ногой о стену. Свет лился мне на руки сзади. Не мигая, я пятилась по пещере на влажный выступ, которому была рада. Монстр, казалось, меня не преследовал. Я дошла до края выступа и развернулась. Дождь почти кончился, над долиной уже светило солнце. А внизу, по дороге к холму, на котором находилась Полная луна, а еще лагерь Матсудаиры, шли солдаты. Но флаги были не синими. А красными со знаком в виде четырех бриллиантов, который я хорошо знала. Такеда. Я поспешила вниз по склону. Быстрее было бы только лететь.
Словарь:
Бака — дурак, идиот; Оба-сан — бабушка; Мико — жрица в храме.
Последние комментарии
6 часов 16 минут назад
6 часов 18 минут назад
12 часов 9 минут назад
16 часов 14 минут назад
16 часов 49 минут назад
1 день 13 часов назад