Да здравствует катарсис! [Ирина Шива] (fb2) читать онлайн

Ирина Шива Да здравствует катарсис!

"Посвящается моим папе и маме, братьям и сестре, двум дочерям, трём внукам и внучке и всему роду, а также моему любимому мужу".

День не задался с самого начала. Босс был злой, как собака, что было для него привычно. То у него не ладилось с поставщиками, то с подрядчиками. Конечно, если набрать по объявлениям кого ни попадя, то каких результатов можно ожидать? Сколько раз я говорила Антону Аркадьевичу, что нужно приглашать по рекомендации, тогда и толка было бы больше. Но у босса был свой взгляд на мир, а моё мнение его совсем не интересовало, как мне казалось, и прибыль тоже. Ему нравился сам процесс.

Кстати, в этом мы были с ним схожи. Вот ведь Шерочка с Машерочкой притянулись.

"Нет, ну а что? А кого ещё ему слушать, если не свою правую руку — своего главного бухгалтера", — думала я, жуя булочку со сладким чаем. Честно говоря, сводить дебет с кредитом мне надоело до чёртиков. Понятное дело, что математика — царица наук, но она у меня сидела уже в печёнках. Иногда так глаз дёргался, когда босс, он же отдел снабжения, он же кладовщик, он же сметчик и ещё пяток специалистов по совместительству, забывал положить в заветную папочку какие-то чек или накладную. Была у нас такая папка заведена для сотрудников, коих у нас было «ты, да я, да мы с тобой». И нужно-то было от них: оставлять первичные документы или накладные, которые приносили все кому не лень в нашу, как мне казалось, «шарашкину контору».

"За какие же такие мои заслуги ноги принесли меня по этому адресу, когда я устраивалась на работу?" — думала я каждый квартал. В этой жизни греха за собой я не чувствовала и в чём был подвох, не понимала, и это меня напрягало.

А напрягалась я часто, особенно когда сводила дебет с кредитом, что никогда, никогда не получалось сразу. И потому мне на несколько дней приходилось становиться ищейкой и искать в тумбочках, папках и даже мусорном ведре чеки или что-то похожее на них.

Как-то раз после моих очередных поисков ко мне заглянула наша сотрудница Зина. Без 100 грамм я, наверное, и не вспомню тот букет должностей, кои были на неё возложены.

Была она чуть постарше меня, в теле, этакая Фрекен Бок, однако, начитанная и воспитанная, что давало возможность посплетничать нам вдоволь. Мы пили сладкий чай с лимоном вприкуску с крендельками, посыпанными душистой корицей.

— Знаешь, — сказала она, — вот ты тут сидишь в своих цифрах, света белого не видишь, а тебе нужно уже о душе подумать…

При этих словах пряный аромат корицы замер в горле, от чего дыхание спёрло и глаза наполнились слезами.

— Вот видишь, — продолжала она, глядя мне в глаза, — душа твоя подтверждает мои слова.

Мои ресницы захлопали ещё быстрее, а сердце чуть не выпрыгнуло. Я напряжённо, но с предвкушением чего-то смотрела на неё. В моей голове пронеслась мысль: "Интересно, она белены объелась или головой ударилась, неужто мне пора того", — и я закатила глаза к потолку.

Но Зина не обращала внимания и лепетала, как блаженная: про сознание, про то, что мы — души вечные, воплощаемся каждый раз и что, возможно, мой босс в прошлой жизни был моим мужем. А я ему, дескать, плохо служила и поэтому я уже столько лет валандаюсь с ним в шарашкиной конторе. И не могу уволиться, так как какая-то непреодолимая сила держит меня здесь.

Что-то в её словах меня насторожило. Вдобавок меня стало тошнить и одновременно в голове что-то стало шевелиться, возможно, это крендельки пытались найти себе место в голове.

"А причём тут голова? — стала думать я. — Наверное потому, что в желудке места нет, ведь там всё скрутило", — присоединился другой голос. И я стала вспоминать, не ударялась ли я сама головой в последние дни. Зина не обращала на меня никакого внимания — она была «в ударе». И никто и ничто не могли её сейчас остановить. Она решительно налила в стакан воды из графина, что стоял рядом. Отодвинула кружку с остывшим чаем и тарелку с крендельками. И тихим, но уверенным голосом сказала:

— Пей.

Я закрыла глаза, сделала несколько глотков воды. Она оказалась тёплой, хотя вода всегда была такой, но почему-то именно сейчас я чувствовала и температуру воды, и вкус, и запах.

Моя чувствительность обострилась, и я точно поняла, что я уже никогда, никогда не буду такой, как прежде. Что-то произошло в тот самый момент, когда дыхание моё остановилось на несколько секунд от услышанного… Произошло нечто, что невозможно было описать никакими словами…

Я посмотрела на коллегу совершенно другим взглядом, Зина это почувствовала и улыбнулась. На какой-то миг мне показалось, что это улыбка мамы, я даже тряхнула головой, чтоб сбросить наваждение.

"Ёшкин кот, — подумала я. — Остановите планету, я сойду", — в моей голове был приличный запас подобных выражений, которые достались мне от моего бывшего, но несостоявшегося мужа Сан Саныча (он же Шурик, он же Сыч), который прошёл огонь, воду и медные трубы одновременно.

Больше не хотелось ни о чём разговаривать. Тишина повисла в воздухе. Зина поднялась, помялась, налила стакан воды, запрокинула руку, как заядлый алкаш, и, опустошив стакан, резко поставила его на стол. Он громко брякнул. От неожиданности я подпрыгнула на стуле.

— Ну, — сказала она, — я пошла.

В этот момент она была похожа на волка из мультика, который пришёл в гости к хозяйскому псу и всё норовил спеть после выпитого и съеденного. Образ нарисовался так отчётливо, что в этот момент приступ смеха стал накатывать откуда-то из живота.

"Ох уж эти крендельки", — промелькнуло в голове снова.

Зина сначала вытаращила на меня свои глаза, затем стала переминаться с ноги на ногу, затем махнула рукой — типа была не была, и снова стала моститься на стул, при этом с осторожностью поглядывая на меня, соображая, не тронулась ли я головой. Я вдруг почувствовала, о чём она думает и ответила ей вслух:

— Она тронулась ещё тогда, когда я устроилась в эту шарашкину контору. А сейчас все отлично, — старалась выговорить я, держась за живот и содрогаясь в конвульсиях от смеха.

Она — это моя голова, которая лёгких путей не искала и вечно попадала в какие-то мелкие или не очень передряги.

Зина расслабилась и закатилась заливистым смехом: её живот и грудь пятого размера содрогались, как вулкан при извержении. От этого мне становилось ещё смешнее, и я перешла на что-то, находящееся между свистом и стоном.

— Что вас так рассмешило? — услышали мы голос за своими спинами.

Там стоял босс собственной персоной и смотрел недоверчиво.

— До Нового года остаётся неделя. А вы тут ерундой занимаетесь! А, чего удумали бабы, — добавил он уже поласковее.

"Чего удумали" — это было его любимое выражение, вместе с другим: "вот бабы дуры". Ничто не мешало ему смешивать их между собой, как ингредиенты его любимого коктейля «Кровавая Мэри», который всегда был на всех корпоративах и не только. Кстати, его бывшую звали Марина. Она, видимо, устала ходить в дурах, а может в бабах, кто её знает теперь.

Мы стали, как те самые дуры, озираться по сторонам и мычать что-то невнятное. От смеха все слова и мысли улетучились. Мы были похожи на растерянных школьниц. Из памяти почему-то всплыла история из школы. Это был девятый класс. Месяц май. Учиться уже не хотелось. Впереди были каникулы и почти «взрослая жизнь» — когда тебе много чего разрешено, но спроса как такового нет и ответственности финансовой zero. Урок литературы был на первом этаже. Окна были в это время, как правило, всегда открыты. Пение птиц и трели сверчков, которые раздавалась по ту сторону класса, манили и будоражили наши умы. Не помню, кто предложил первый сбежать с урока, но идея эта нам приглянулась и мы стали агитировать всех сбежать. И я в том числе. Долго уговаривать никого не пришлось. Шум и гам возле подоконника подзадоривали всех ещё больше. Первыми спрыгнули мальчишки. Их у нас было пятеро, как пять пальцев на руке. А затем уже мы, девчонки.

Где это видано: выпускной класс и так сорвать урок литературы! Экстренно было созвано родительское собрание вместе с детьми, то есть с нами. Тем более, причин накопилось «воз и тележка». И вот мы сидим притихшие, сердце того гляди выпрыгнет из груди. Наступает кульминационный момент. И наша классная руководительница Елена Анатольевна говорит о том, что мы сбежали с урока литературы через окно, обобщая и явно не делая акцент на личностях.

И тут, как гром среди ясного неба, голос моей маман:

— Огласите нам список, кто же это? — в тот момент земля поплыла под ногами, да и воздух как будто перестал поступать в грудь. Казалось, что дыхание остановилось. На ватных ногах, прикладывая неимоверные усилия, встала я со стула, как и ещё несколько активистов нашего класса вместе со старостой. Тут пришла очередь быть без воздуха моей маман. Глаза её стали, как в рассказе Андерсена "Огниво": казалось, искры летят. Она резко посмотрела на меня, но разговор обещал быть дома долгим. Так я познала глубокий смысл выражения: "любопытной Варваре на базаре нос оторвали", решив, что если бы не мамино любопытство, то не пришлось бы ей целый час читать мне нотации вместо того чтобы смотреть "Семнадцать мгновений весны". Ох, уж эта весна!

Я оглядела комнату: за окном зима. Хотя так трудно назвать зимой то, что не "покрыто снегом". А напротив меня Зина, красная, как рак, от смеха. Недалеко от двери босс с недоумённым взглядом и немым вопросом: "Что здесь происходит?".

И тут прогремел голос Зины, как голос моей маман из юности:

— Так Мила увольняется.

Тут пришла очередь входить в ступор Анатоли Аркадьевича. Видно было, как воздух застрял в области грудины и не желал проходить дальше. От этого глаза его делались всё больше и больше. Вдобавок у него начался приступ кашля, как будто он пил с нами чай и аромат корицы душил его, как и меня полчаса назад.

"Может это вирус?", — подумала я и поняла, что та тишина закончилась. И рой из разного рода мыслей "как к себе домой" устремились в мою головушку. Я вдруг почувствовала, что голова снова стала тяжёлой. Я ясно осознала, что это мой шанс сделать то, о чём я даже подумать не могла утром этого дня. Но если я этого не сделаю сейчас, то я так и буду ходить с тяжёлой головой до последнего своего вздоха. А в дни отчёта мне продохнуть почти всегда некогда. И это замкнутый круг.

— Да, — вырвалось у меня из груди, и этот голос я не узнавала. Как будто какая-то сила вселилась в меня и не собиралась уступать свои права. Это «Да» звучало, как набат колокола и приговор. Приговор моей прежней жизни, приговор моему боссу, приговор мне самой прежней. Ведь я собиралась шагнуть в никуда. Часто со своими подругами мы посмеивались над теми, кто не имеет никаких планов, кто не знает, что хочет, кто живёт, как нам казалось бесцельно. И болтается в потоке дня, как бревно в проруби…

И вот я становлюсь одной из них. От одной этой мысли волосы зашевелились на голове, как будто рой вшей заселился туда разом всей семьёй. Я достала листок бумаги и решительно написала: «Заявление…». Поставила свою размашистую подпись внизу и вручила этот листок Анатолию Аркадьевичу, который, казалось, вообще потерял дар речи от подарка в канун Нового года.

"Что-что, а подарки я умею делать", — проскользнула очередная мысль как к себе домой.

Глава 2.

Новая работа или как обрести духовную жизнь

Я брела по тротуару так медленно, как не ходила, наверное, никогда, разве что в глубоком детстве. Кстати, Мила это я — Людмила Станиславовна Арчиковская: в разводе, двое мальчишек-оболтусов, почти уже взрослых и самостоятельных, живущих своей жизнью.

Я уже и не помню, как приросло ко мне имя «Мила» вместо «Людмила», но мне казалось, что это моя вторая кожа.

Я брела и вспоминала сегодняшний день, который был не похож ни на один день в моей жизни. Какая-то пугающая тишина была внутри меня и только колокольчиком звучали слова: «Пришло время подумать о душе».

В свои 42 года я думала о чём угодно или о ком угодно, только не об этом. Думала о вовремя сданных отчётах, о своих сыновьях, о том, что приготовить, о том как везде успеть и даже о том, как выглядеть хорошо, не прилагая при этом больших усилий. Но чтобы о душе…

Уснуть не удавалось, я чувствовала себя принцессой на горошине. Кровать казалась жёсткой и бугристой. Я встала. Налила себе любимый сладкий чай с лимоном. Открыла ноутбук и включила гирлянду на ёлке, которая стояла в углу возле окна. И набрала в поисковике: «как обрести себя: духовный рост». Ночь была быстрой и долгой одновременно.

Никогда ещё не было мне так легко и спокойно после бессонной ночи. Мир перевернулся с ног на голову или наоборот. Этого я отличить уже не могла.

Ретриты, семинары, лекции, ашрамы, планеты энергии, состояние дзен, нирвана… — мой словарный запас пополнился за ночь настолько, что мне казалось, что к моей голове присоединили какой-то шланг. И поток чего-то непонятного наполнял меня новым, неведомым мне ранее.

Путешествие по интернету привело на страничку поиска работы. В графе "Вакансия" буквы ДОМОУПРАВИТЕЛЬНИЦА появились так же неожиданно, как и персона Зины сегодня в моем кабинете.

Высветилось одно-единственное предложение: "Требуется помощница для проведения ретритов в сказочном месте недалеко от Архыза с проживанием. Условия и обязанности после вашего резюме с вашей фотографией на данный момент времени».

Зарплата была в четыре раза больше, чем я получала главным бухгалтером. Я уже стала жалеть, что столько лет им работала, а про духовность ни в зуб ногой. Энергии у меня было хоть отбавляй. Мне начинал уже нравится этот перевёрнутый мир.

Сердце застучало как-то по-новому. Нахлынула волна эмоций, которые были позабыты. Нужно было сделать фотографию. Под ложечкой заныло, и мне почему-то очень захотелось оказаться в этом чудесном домике и познать, что же такое быть помощницей на ретрите. Что-то неуловимое тянуло меня туда, пугая и завораживая одновременно. И я решила во что бы то ни стало получить эту вакансию.

"Не зря же я всю ночь читала про духовность и "с чем её едят", — пронеслась мысль в моей голове.

Как сделать так, чтобы образ на фотографии намекал на духовность, я пока не представляла. И стала лихорадочно метаться по квартире в поисках чего-то такого…

"Турция, — пришло мне в голову. — Точно, в прошлом году я ездила в отпуск в Турцию". На меня накатила волна воспоминаний.

"А ведь она чем-то похожа на это чувство, которое я сейчас испытываю", — отметила я про себя. Воспоминания о поездке накатили так же внезапно, как и события вчерашнего дня…

В том году Анатолий Аркадьевич получил приглашение на выставку в Стамбуле. Всё оплачивал Департамент малого предпринимательства, кроме перелёта туда и обратно. Но в последний момент босс промочил ноги на очередной своей рыбалке и свалился с температурой под 40. Было принято решение, что полечу я. Сказать, что я была в шоке, это ничего не сказать! Ну во-первых, я никогда не была заграницей. Во-вторых, я не знаю турецкий, да и по-английски кроме "фейсом об тейбл" и ещё парочки слов я ничего не помню. И что я там буду делать?!

Похудела я тогда изрядно, при этом мой рот от стресса не закрывался, казалось, ни на минуту. Босс меня успокаивал по телефону. Говорил, что это отличный случай побывать "за бугром". Что чай у них там предлагают в каждой лавке, и я буду чувствовать себя как дома. И что многие говорят на русском. Да и вообще: нас летит целая делегация, так что переживать нет оснований.

По прилёту нас должны были встретить организаторы выставки, отвезти в отель, а затем централизованно возить на выставку и обратно. И так все три дня. Ключевые слова: "должны были".

Воспоминания вместе с ностальгией накрыли с головой.

И тут я вспомнила, что в момент покупки билетов в гости заходила, опять же, Зина. И я была счастлива, что могу оттянуть этот момент и мечтать, что вдруг случится так, что все билеты разберут и я никуда уже не полечу. Поэтому я с удовольствием отодвинулась от компа и предложила попить нашего любимого сладкого чая с лимоном и булками. Мы весело болтали, и я рассказывала ей о своих оболтусах, о несправедливости, которая творится в этой конторе, ни слова не говоря о своих страхах.

Но Зина обладала каким-то шестым чувством и поняла, что я боюсь, а ещё она обладала талантом успокаивать и настраивать на позитивный лад всех, кто шевелится, а может даже и нет… Равных ей в этом, казалось, нет на всем белом свете.

— Ну чего ты паникуешь? Что конец света наступил? Другая бы на твоём месте прыгала от радости. И вообще, нужно шагать своим страхам навстречу. Иначе они тебя сожрут и ножек не оставят, — успокаивала она меня. — И потом, у тебя застой на личном фронте, застой в голове, застой в пояснице, — не унималась она. — Или я не права?

— А вдруг меня не встретят? — не унималась уже я.

— Хочешь, мы поедем в департамент и возьмём адрес отеля, в конце концов, покажешь этот листочек и тебя любой таксист отвезёт с ветерком. И вообще ты все три дня будешь с утра до вечера на выставке, а когда же ты будешь город смотреть? Задержись хотя бы ещё на пару денёчков, — и она ловко подъехала к компьютеру на стуле с колесиками и поменяла дату в поисковике на два дня позже. При этом стоимость билета почему-то уменьшилась почти в два раза, что не могло не подействовать на меня как на главного бухгалтера. Так я подписалась на ещё два дня «без Родины, без флага». Она схватила меня за руку и начала тянуть.

— Поехали, поехали, на обратном пути обмоем это дело в чудесной кафешке, где пекут чудесные булочки.

Булочки мы могли поглощать в неимоверном количестве и всегда. Я ловила себя на мысли, что на лице у меня прописалась улыбка от этих воспоминаний. Как же редко раньше я улыбалась, а тут уже второй день я не похожа на себя.

«Может я того, ку-ку», — промелькнула робкая мысль в моей бухгалтерской голове. И я стала всё дальше и дальше погружаться в воспоминания той осени, нелепо улыбаясь при этом.

В самолёте, летевшем по маршруту Ростов — Стамбул, действительно было много тех, кто летел на выставку. Это было понятно из разговоров, которые слышались со всех сторон. Ну а я вообще барышня понятливая. Долетели мы быстро и весело. Спрашивать я никого ни о чём не стала, ведь в сумочке у меня был заветный адрес — на случай форс-мажора.

Очередь на паспортном контроле была внушительная. Я присоседилась за парочкой "негритянской внешности". У моего бывшего мужа, отца моих оболтусов, была фотография с негром — он служил моряком и был на Кубе. Я всегда с интересом её рассматривала. А тут они собственной персоной и самые что ни на есть живые… Очередь двигалась медленно, народу прибывало всё больше и больше. Непонятная речь слышалась со всех сторон. А я думала, как бы сделать сэлфи с неграми.

Минут через 40, переминаясь с ноги на ногу, я подошла к заветному окошку. Поджилки тряслись, и я как специально не могла найти свой паспорт в сумочке, где была куча всяких "нужностей". Наконец, заветная книжечка была протянута мужчине в годах со спокойным выражением лица. Ни один мускул не дрогнул на его лице.

Он взял мой паспорт и стал неторопливо листать его страницы, изредка поглядывая на меня.

"Так вот почему тут так всё долго, этот "перец" никуда не торопится. Эх, в Россию бы его. Его бы там научили родину любить", — пробежала у меня очередная мысль.

В какой-то момент мне стало казаться, что у меня что-то не так с лицом, уж больно пристальными стали его взгляды. И вот он поднимает свою голову и возвращает мне паспорт обратно, произнося множество непонятных слов, от которых кровь стынет. И я понимаю одно-единственное слово — «виза». Глядя в мои глаза, он решает сжалиться надо мной и машет рукой в левый угол зала. Холодный пот покрывает мою спину в ту же секунду…

От воспоминания моя спина снова стала мокрая, как будто это было вчера. Обливаясь потом, на ватных ногах я побрела в заветный угол зала. Очередь там была не меньше, но двигалась она, слава Богу, быстрее. В итоге я покинула зону паспортного контроля спустя два часа после прилёта самолёта.

Еле волоча ноги мимо магазина дьюти фри, я почувствовала, что мне захотелось купить две бутылочки чего-нибудь покрепче и засесть, а лучше залечь и не двигаться вообще.

"Какого "рожна" я тут делаю?", — промелькнула уставшая, как собака, мысль.

Так и бредя на полусогнутых, я вышла в зал ожидания. Встречающих можно было по пальцам пересчитать. Тщетно с щенячьей преданностью и тоской в глазах я смотрела в их лица и таблички. Ни у кого таблички с надписью "Ростов-Выставка" не было…

"Я так и знала", — промелькнула очередная мысль в моей голове.

"Вот и форс-мажор настал", — вторила ей другая.

На удивление, я довольно быстро отыскала в сумочке заветный листочек с адресом и, высоко подняв голову, уверенной походкой главного бухгалтера направилась в зону, где кучковались таксисты. И не успела я толком "отойти" от приключений в аэропорту, как перед глазами появился величественный замок из мрамора и стекла. Мы подъезжали ко входу с огромными вазонами с цветами. В этот момент я чувствовала себя королевой. Передо мной распахнулись стеклянные двери Radisson Blu Hotel&Spa.

Простояв пять минут на ресепшен и понимая, что я ничего не понимаю, так же как и меня не понимают, я осознала, что вот оно, началось…

Казалось, что слёзы сейчас брызнут из глаз и будут журчать, как те фонтаны, которые были в холле. Портье — приятный парень лет 25, взглянув на меня, понял всё без слов. Он взял трубку телефона, изящно поправив шнур, нажал пару кнопок и залепетал на турецком. Затем, протянул мне трубку. Ничего не понимая и не соображая, я приложила трубку к своему уху.

— Алло, — сказала я.

— Чем могу я вам помочь, — услышала я мягкий голос на русском языке на той стороне провода.

Мне показалось, что это ангел. Да-да, именно ангел, и он предлагает мне помощь. Девушку звали Света. Луч света в виде русской речи мне был необходим как воздух. С тех пор на протяжении трех дней Света была не видима мною, но слышима в нужных ситуациях.

И вот наступил день выезда. Нет, я не могла себе позволить остаться в этом дорогущем отеле, пусть даже за счёт фирмы. Главный я бухгалтер или как?! Держа заветную трубку у уха, я излагала Светлане ситуацию, в которую ввергла себя по причине экономии. Как оказалось, для ангелов нет неразрешимых проблем. Я чувствовала её улыбку в голосе, и через минуту в руке у меня был листочек с номером другого ангела по имени Ольга, которая как раз могла подобрать хорошую, бюджетную гостиницу, показать все достопримечательности города и даже организовать шоппинг. Кстати, я слышала, что некоторые свой стресс лечат шопингом. А я вообще-то всегда за бюджетные варианты, поэтому у нас с Зиной — это булки или крендельки с корицей.

"Но пару новых шмоток мне бы не помешало", — пронеслась мысль в голове. Через пару часов в отель зашла высокая, светловолосая девушка с голубыми глазами.

— Оля, — представилась она и протянула мне свою руку.

— Мила, — ответила я, коснувшись её руки. Напоследок я остановилась, чтоб окинуть взглядом этот шикарный холл, где не обошлось без приключений ни одного дня, и вздохнула на прощанье. И мы направились к машине.

— Пристегиваться не забываем, — произнесла она ласково. Тут большие штрафы.

О, что такое штрафы, я знала, а когда речь шла о больших, я становилась сама внимательность. Я подёргала для уверенности застёжку на ремне безопасности.

Мы болтали так, словно знаем друг друга 100 лет и просто давно не виделись. К тому же Оля была меня младше всего на пять лет: день рождения у нас оказался с интервалом в два дня. Она была не замужем и не имела детей-оболтусов от слова «совсем». И поэтому была абсолютно свободна эти два дня. Мы подъехали к отелю три звезды, который находился в центре старого города. Расставаться совсем не хотелось. Словно прочитав мои мысли, она произнесла вслух.

— А поехали ко мне, ну его, этот отель. В конце концов, мы уже не чужие, произнесла она. И там, где я живу, до аэропорта 15 минут на машине, добавила она аргумент, который казался весьма весомым.

«Да уж, от столь шикарного предложения только больная может отказаться», — пронеслась шальная мысль в моей голове. Вот в тот самый день и была куплена шапочка с пришитыми монетками, которые звенели. Покупая шапочку на память, я думала, что этот звон монет должен напоминать мне о тех ангелах, которых я встретила в этом чудесном городе, солнечном Стамбуле.

"Вот в этой шапочке я и буду фотографироваться", — промелькнула очередная мысль. Иногда я боялась своих мыслей, как бешеных собак. Иногда я их не слушала или не слышала вовсе. Но сейчас они казались мне какими-то иными…

"Надо будет с ними разобраться, — подумала я. — На ретрите в самый раз", — добавилась вторая.

На фотографии я решила быть в белом, так как все духовные личности предпочитают этот цвет. Но, как назло, ничего белого у меня не было, кроме банного халата, который я купила после поездки в Стамбул, чтобы он напоминал мне о трех шикарных днях в отеле. И ещё я точно знала, что если я не отправлю резюме с фотографией прямо сейчас, пока «я в ударе», то возможно передумаю и не отправлю его уже никогда.

И тут я надеваю белый банный халат, надеваю шапочку с монетками: она, как нарочно, красного цвета. И моё тело начинает трястись от смеха. Еле сдерживая себя, я быстро делаю фото, даже несмотря на него, так как я никогда себе на фотографиях не нравлюсь. Прикрепляю файл и нажимаю кнопку «отправить».

Целый час я не нахожу себе места. Мне кажется, что прошла целая вечность и в ожидании ответа я заснула.

Разбудил меня звонок телефона. Звонил мужчина с приятным голосом и восточным акцентом.

— Вы нам подходите. Когда вас ждать? прозвучало в трубке.

От неожиданности я потеряла дар речи, казалось, что словарный запас покинул мою голову, как ракета орбиту. Мне оставалось только мычать в трубку.

— Я-я, мне, эээ…

— Тогда жду вас завтра к вечеру, подытожил он наш разговор, и я услышала гудки.

"Ну вот, всё как ты хотела", — услышала я откуда-то из сердца.

Улыбка снова озарила моё лицо.

Впереди меня ждала обязанность «хозяйки Люськи» и мне показалось, что это имя может прочно войти в оборот в ближайшее время для меня. Я начала собираться в дальнюю дорогу…