О вражде и хорошей газете за завтраком (СИ) [Katherine Cavallier] (fb2) читать онлайн

========== Подготовка ==========

Драко Малфой не терпел похвалы. Нет, даже не так. Он ненавидел похвалу.

Когда ты слышишь так много лести, все начинает ей казаться. Любое хорошее слово — вранье, любое поощрение — иллюзия для отвода глаз.

Он привык, что если люди пытались высказать свое одобрение его работой, то делились на три категории:

Первые — бизнесмены, что непременно пытались стать частью его проекта. В целях у таких личностей стояло достижение нового статуса любыми способами. Входила ли в этот список способов лесть? Первым пунктом.

Вторые — журналисты. Жадные до свежих сплетен стервятники, которые разорвали бы любого ради пары слов исключительно для своего журнала. Им доставляло особое удовольствие омывать свою жертву комплиментами, пока та не захлебнётся, чтобы потом они же могли поставить на главную страницу слово «эксклюзив».

Третьи — наивные девушки, которые считали, что, чем больше комплиментов они произнесут за вечер, тем выше вероятность остаться на завтрак. В стрип-клубе это работало бы прекрасно, заставляя любого клиента чувствовать себя особенным. Вот только Драко никогда не платил за секс, а их фальшивые восхищения были ему как минимум противны.

Его мать, безусловно, ни в одну категорию не входила.

Причина такого отношения проста — Драко не лгал ради выгоды и не терпел этого в других. Каким образом без такого необходимого навыка он сумел построить крупнейший строительный бизнес Англии, оставалось загадкой и для него самого, и для его близких.

В общем, он терпеть не мог похвалу. Ни в каком виде. Довольно печально, что все статьи в газетах о нём, его успехах или провалах в итоге заканчивались ею. Это даже забавляло — наблюдать, как сорванную по его вине сделку оправдывали какими-нибудь совершенно глупыми причинами. Лишь бы только не сказать плохого слова. Может быть, он переборщил с давлением на конкурентов когда-то в прошлом…

Изголодавшийся по хоть какой-нибудь критике Малфой имел свойство пролистывать газеты по утрам, кратко прочитывая статьи. Однако, натыкаясь на новый восхваляющий вывод в конце, откидывал издание в сторону и продолжал наслаждаться своим кофе.

Неужели так трудно было взять все его провалы и собрать из них что-то похожее на обвинение? Война с каким-нибудь крупным издательством привнесла бы особое разнообразие в его жизнь.

Смотря на газету, что занёс ему дворецкий утром четверга перед важной сделкой, он брезгливо скривил губы. Его сияющая фальшивой радостью фотография с очередной премии красовалась на главной странице, а остальное он уже и не считал нужным читать. Закатив недовольно глаза, Драко подхватил бумагу со стола и направился к мусорному ведру, чтобы швырнуть её туда со всей брезгливостью, какую только можно было ожидать от заносчивого мужчины.

Но его глаза всё-таки зацепились за заголовок, когда он уже надавил на крошечную педаль ведра и то приоткрылось. Малфой едва нахмурил брови, делая шаг назад.

Драко Малфой — самый успешный предприниматель Великобритании или мальчишка, построивший бизнес на деньги отца?

И вот это уже привлекло его внимание.

Некая Гермиона Грейнджер, журналистка Daily Mail, сумела зацепить его своими первыми словами, но ожидание разочарования от того, что в конце концов она выберет свой же первый вариант, его не покидало.

С осторожностью Драко продвигался дальше по тексту и, чем больше он читал, тем скорее его предостережение сменялось почти ненормальным наслаждением. С упоением он ловил каждое слово девушки, что посягнула на то, на что не решались другие, смаковал её интонации и практически слышал гневный стук клавиш ноутбука, пока она писала в своей маленькой квартирке. Скажем, где-нибудь на окраине Лондона под светом желтоватой лампы, пока строчки текста отражались в её очках.

Если бы он постарался, то мог бы почти представить, как она умоляет своего редактора пойти на риск и опубликовать свою работу, обещая сенсацию.

И с сенсацией она, вероятно, угадала. Не пройдет и часа, как каждая секретарша в его здании уже будет бежать в ближайший киоск. Великий Драко Малфой наконец добился своего — разоблачения.

Хотя это было бы слишком громким словом для тех фактов, что были выложены ему на стол в то утро. Не то что бы кто-то сомневался, что старт его бизнесу дал отец с его средствами, но всё-таки никто никогда не рисковал произносить этого вслух.

Одной статьи было бы маловато, чтобы подарить ему безудержный интерес к этой персоне и её высказываниям, так что на остаток дня Малфой почти забыл о том, что прочитал утром. Почти… легкий шарм удовлетворения не покидал его долгие часы и, возможно, поспособствовал поднятию настроения на встрече с партнёрами.

Следующим утром Драко наслаждался тем, как каждое уважающее себя издание оправдывало его и опровергало статью Грейнджер, яростно защищая всеми мыслимыми и немыслимыми способами. Он вдоволь посмеялся, отложил телефон в сторону и, в ожидании хорошей статьи о нём, открыл газету Daily Mail.

Но сколько бы он не пытался зацепиться глазами за свое имя или уже знакомое ему имя журналистки, оно не появилось между строк. Не появилось и в субботу. И в воскресенье.

Драко окончательно разочаровался, решив, что она испугалась борьбы с остальными газетами Лондона или с ним непосредственно, предпочла свою тихую унылую жизнь.

Он понадеялся на то, что кто-то наконец бросил ему вызов, а она лишь бросила ему перчатку под ноги и сбежала.

Малфой довольно уныло шёл на работу в следующий четверг, даже не проверив газету на столе за кофе. После совещания, которое прошло чуть более напряжённо, чем обычно, он намеревался спуститься в ресторан итальянской кухни на первом этаже и позвонить матери. Звонок телефона прервал мысли о намерениях.

На экране — Пэнси Паркинсон.

Легко вздохнув и подхватив свой пиджак с кресла, Малфой зажал телефон плечом и направился на выход.

— В чем дело, Пэнс?

Её звонки редко касались работы, когда у неё было что-то важное, она непременно приезжала к нему в офис и весьма беспардонно прерывала любые дела.

— Скажи мне, что ты видел новую статью.

Она звучала как минимум расстроенно, как максимум — разгневанно. Скорее даже обиженно, видимо что-то, что было указано в той самой злополучной статье, задело её или кого-то из тех, кого она знала.

— О какой статье речь? — проходя мимо секретарши на выходе, Малфой коротко кивнул на часы и сразу указал на выход, намекая, что у неё появилось около тридцати свободных минут, а уже после подошел к лифту.

— Брось, Драко, ты читаешь все газеты. Не делай вид, что ты не видел.

— Я правда не видел. Сегодня с утра не было времени.

— Мерзавка Грейнджер, что писала о тебе на той неделе, написала про меня, — наконец выдала Пэнси причину своего расстройства. Драко стоило бы напрячься, начать переживать за подругу, но какая-то часть его души обрадовалась, что его «почитательница» объявилась с новым разгромным текстом.

Паркинсон всегда была более восприимчива к критике, нежели он. Конечно, как подобает детям высшего общества, она никогда не признает этого на камеру или в интервью, но он-то знал, как много слёз было пролито, сколько комплексов было проработано, чтобы она могла идти с высоко поднятой головой.

— Написала и написала, не всё ли равно? — он зашёл в лифт, спускаясь вниз с довольно равнодушным настроем к переживаниям подруги. — У тебя успешный гостиничный бизнес. Думаешь, что одна статья тебе что-то испортит? Твои отели все оценены на пять звезд в нескольких странах мира.

— Это другое, — стушевалась девушка по ту сторону.

— Нет, это не другое. Почему тебя вообще волнует её мнение?

— Потому что она написала критическую статью об обращении с гостями.

— И? — Драко приподнял брови, искренне не понимая, почему слова Грейнджер её задели. Конечно, он зайдёт за газетой через несколько минут и ознакомится с содержанием самостоятельно, но вряд ли найдёт в ней что-то столь новое и интересное для себя, как для посетителя отеля Паркинсон не первый год.

— Что значит «и»? — теперь Пэнси злилась на него за такое спокойствие, он слышал стук её шпилек по полу кабинета.

— Напомнить тебе, что самый придирчивый гостиничный критик мира написал тебе хвалебный отзыв?

— Это не имеет значения, когда одно из самых крупных изданий публикует такое у себя. Кто вообще им позволил?

— Мы в свободной стране, знаешь ли, — фыркнул Драко, проходя через холл бизнес-центра. — Давай я заеду вечером. Захвачу Забини. Выпьем в твоем отеле, и я расскажу тебе, какой он прекрасный.

— Было бы славно, — обиженно проговорила она в трубку, явно надувая губы. — Жду в восемь.

Прежде чем закончить звонок, Малфой бросил короткое:

— Договорились, — и продолжил путь до газетного киоска, чтобы прочитать наконец новую статью новой скандалистки Англии.

На самом деле, он не нашёл в ней ничего криминального. Грейнджер честно рассказала, что простому человеку, который каким-то чудом заработал себе на ночь в таком отеле, пробиться туда будет крайне трудно. Рассказала о системе предпочтения одних гостей другим, о ценах, об обслуживании, которое везде имеет свои проблемы, и упомянула несколько скандалов, связанных с отелем. То ли пыталась она идти аккуратно, то ли действительно не преследовала цели опорочить бизнес Малфоя и Паркинсон. Или боялась врать, ведь можно было легко заработать иск о клевете.

Как бы там ни было, Драко заинтересовался её способами. Любопытство цепляло его, заставляло раздумывать над тем, как всего одно издание так явно решило объявить войну главным бизнесменам страны.

Вернувшись в офис, он вбил имя журналистки в поисковую строку и стал с интересом перечитывать любую информацию, что была в интернете на неё.

Гермиона Грейнджер уже несколько лет носила статус едва ли не самого честного журналиста мира. Она писала метко, уверенно, интересно, но ни разу не была замечена в скандалах со враньём. Девушка появилась для широкой публики лишь как выпускница Оксфорда, о её жизни до этого было мало что известно.

Её фотографий в сети тоже гуляло мало, почти везде одна и та же — девушка с хвостом, в больших очках, в какой-то простой белой рубашке. Она улыбалась так, словно не разрушала карьеры и не заставляла семьи вступать в конфликты. С виду — милая девочка, на десять лет младше него, которой писать бы статьи о том, как в Гайд парке состоялась выставка корги, или прогноз погоды рассказывать, а она втаптывала имена действительно подлых бизнесменов в грязь.

Что заставило милую, добрую, наверняка очень начитанную девушку броситься на борьбу за правое дело и справедливость? В школе травили или дома отдавали предпочтение старшей сестре? Бизнес родителей разрушили те, кто покрупнее, или её идею отклонили, посчитав неинтересной?

Драко поймал себя на том, что пытался прочитать в её глазах с монитора хоть что-нибудь, а находил одну лишь беспристрастность и честность, что невероятно ценил в людях. Всё-таки было в ней что-то, что заставляло думать о судьбе наивной девочки из Австралии.

Вечер с Пэнси и Блейзом прошёл как обычно, ничего примечательного. В общем-то, как и на работе следующим днём. Ему было спокойно, но как-то по-особенному тоскливо от этого факта. Словно не хватало адреналина от скандалов, таких, чтобы вызвать пресс-секретаря и адвоката.

В понедельник утром Малфой копался в истории поиска в надежде найти важную ссылку, а наткнулся на вчерашний поиск информации о Грейнджер. Сперва мысль найти на неё что-нибудь ещё показалась ему глупой, и он едва не откинул её в сторону, но позже… нажал на профиль на странице всемирной базы журналистов. А дальше всё было почти как в тумане.

Записав на стикере адрес, Драко решил потратить обед на занятие куда более веселое, нежели скучные полчаса в ресторане. Он вбил адрес в навигатор, чтобы знать, куда ехать. Вопреки своим привычкам, согласно которым Малфой пользовался услугами водителей, он направился к редакции самостоятельно.

Ему потребовалось не больше десяти минут, чтобы добраться до точки назначения. Американо в бумажном стаканчике здорово сглаживало продолжительное время ожидания, как и сигарета между зубов. Мерзкое сочетание, если хотите знать, но оно приносило какое-то особое удовлетворение Малфою, стоящему в тени здания.

Не прошло и вечности как, Гермиона появилась в дверях. Она переговаривалась с коллегой, улыбаясь его шутке. Волосы опускались на плечи изящными локонами, а сама она была в брючном костюме бежевого цвета. Это разрушило отчасти его образ о чопорной девочке-отличнице. Не было ни спутанных кудрей, ни дурацких свитеров, ни лодочек со стертыми носами. Остались только большие очки, которые ей шли.

Самого Малфоя в паре метров от неё с сигаретой меж зубов и в чёрных очках Грейнджер не должна была узнать, даже если бы повернула голову в его сторону. Она всё равно не повернула. Отведя взгляд лишь на секунду в сторону, девушка опустила голову вниз и улыбнулась уголком губ. Любому со стороны показалось бы, что она всё ещё смеялась над шуткой или смущалась от комплимента, но Драко точно знал, кому это было адресовано.

Трепет ожидания четверга захватил его с новой силой.

И ожидание было не напрасным. Совещание вынудило его, как и на прошлой неделе, уехать в офис рано утром и пропустить абсолютно все новостные заголовки, зато уже днём он прочувствовал весь вкус лёгкого унижения от мисс Грейнджер.

Она плотно ухватилась за его персону на этой неделе. Сперва пройдясь по бизнесу Малфоя, не забыв упомянуть о взятках и специфичных договорённостях, она не смогла не сделать намёк на будущее.

Драко Малфой не только не отличается чистотой ведения бизнеса, его фигура сама по себе вызывает вопросы во многих сферах: финансовой, публичной, сфере экологии, к примеру.

Она оборвала на самом интересном, и это почти злило. Мерзкий привкус металла так и играл на языке, не давая о себе забыть. Как не давала и Гермиона Грейнджер.

— Думаешь она на кого-то работает? Кроме Daily Mail? — полюбопытствовал Блейз, допивая виски у камина в доме у Малфоя.

Нотт вмешался мгновенно, выплёвывая с насмешкой:

— Разве это не очевидно? Девчонке духу бы не хватило влезть во всё это, если бы ей кто-то не платил.

Драко не был уверен, что отвечать. С одной стороны, он ненавидел ошибаться, а потому и утверждать, что Грейнджер — не заказная «крыса» какого-нибудь конкурента, он не мог. С другой — что-то в её личности кричало о том, что это её желание, а не купленная работа. Что именно? Он понятия не имел.

— Малфой, — резко одернул его Тео, возвращая назад в комнату к друзьям.

— Не имею привычки делать выводы, не располагая фактами, — с особым официозом ответил Драко и уставился на пламя в камине.

— Все факты на лицо, как мне кажется.

— А мне вот кажется, что неважно, работает она на кого-то или нет, — глянув на Тео, вставил Забини, а через секунду продолжил. — Такими темпами она разрушит весь твой имидж, друг мой.

На эту реплику Малфой искренне рассмеялся.

— Она одна, Блейз. Её статьи выходят и попадают в заголовки других газет, которые яростно пишут опровержения. Какой имидж она разрушит, если каждое её слово его создает?

— Имея на руках хоть сотни хороших отзывов, — нежный голос вместе с тонким звуком стука каблуков по полу прозвучал у Драко прямо за спиной, — люди склонны доверять одному плохому.

Астория аккуратно обошла кресло, в котором сидел Малфой, не упустив возможности, конечно, пробежаться кончиками пальцев по его руке, и разместилась на диване рядом с Тео. Она пожала плечами.

— Так уж мы устроены.

— К данной ситуации это абсолютно не относится, — Драко закатил глаза. — Если есть хоть одна критическая статья, которую потом разобрали в сотнях других, кому поверят люди?

— Той, которую пытаются заткнуть, — как нечто очевидное произнесла девушка. — Тебе не следовало бы списывать её со счетов.

— Я её на счет и не ставил. Она меня забавляет, а не волнует.

Гринграсс отвечать ему не стала, лишь вскинула брови и одарила его весьма красноречивым выражением лица. Через секунду она добавила, закусив уголок нижней губы:

— Знаешь, в чем разница между этими понятиями? Одно тебя смешит, а другое заводит…

— Девчонка и правда красивая, — в очередной раз влез в разговор Забини. — Но я бы побоялся влететь по совращению несовершеннолетних.

— Ей разве не двадцать четыре? — Малфой неожиданно для себя поправил мужчину напротив. И тут же допустил этим фатальную ошибку, что так и отражалась в едва горящих глазах Гринграсс.

— Тогда я бы вообще ничего не боялся. Может она и про меня статью напишет, а? — Блейз ухмыльнулся, попросил долить в свой бокал еще виски одного из слуг.

Астория снисходительно улыбнулась.

— К твоей банковской системе, боюсь, не подкопаться, дорогой.

— О, поверь, Тори… она найдет…

С этими словами Драко сделал глоток виски, опускаясь назад в пучину своих собственных мыслей. Ещё не зная, к чему они в итоге его приведут.

*

Гермиона Грейнджер выпустит книгу, где раскроет все секреты современного бизнеса!

Сегодня утром нам удалось задать несколько вопросов журналистке Daily Mail, которая была замечена за весьма скандальными статьями о бизнесменах нашего времени.

На её пресс-конференции по случаю выпуска книги девушка рассказала, что издание не будет главным образом разоблачающим. На примерах бизнесменов, которые строят свое дело в 2014 году, мисс Грейнджер расскажет о всех грязных способах достижения своих целей. Книга не будет являться призывом к действию и не будет подавать информацию как строго отрицательную или положительную.

На вопрос о том, чьи имена появятся в книге, мисс Грейнджер не дала ответа. Однако, по сообщению The Guardian, туда вполне могут войти бизнесмены из списка Forbes этого года.

Гермиона Грейнджер также ещё раз подчеркнула, что не занимается разрушением репутации и не ставит себе цели уничтожить чью-либо карьеру. Комментируя недавний скандал с Симусом Финниганом, Гермиона уточнила, что «открывает глаза на правду, а не пытается укрыть ложь».

Напомним, что в январе мисс Грейнджер опубликовала весьма обширную статью, в которой рассказывалось обо всех любовных похождениях и системе прикрытия проституции писателя Симуса Финнигана. Через неделю после этого стало известно о его разводе с супругой — Мариэттой Эджком. Вопрос о том, будет ли мистер Финниган оспаривать материал Daily Mail как клевету, остаётся открытым.

Мисс Грейнджер призвала нас с внимательностью следить за появлением новостей, а наша редакция будет оперативно сообщать их вам.

С уважением, Хейзел Уошберн.

Для Daily Express.

Малфой хмыкнул, завершая чтение. Значит, книга… Грейнджер была не просто какой-то талантливой журналисткой, она оказалась женщиной, умеющей создавать инфоповоды. О скандале с Финниганом он не слышал, писателем бестселлеров этого автора было назвать сложно, Драко не знал ни о его книгах, ни о нём самом. Однако теперь заинтересовался, что же такого написала Гермиона, чтобы навлечь на него развод.

Драко оказался прав в том, что в уже следующий четверг девушка нашла проблемы и в бизнесе у Забини, в частности очень серьёзно взявшись за его махинации с инвестициями, которых, как оказалось, не существовало. У самого Малфоя появились вопросы, ведь и его деньги крутились где-то в системе вкладов Блейза, но Забини пока отмалчивался.

Гермиона начинала нравиться Малфою не только своим умением писать, но и тем, как она превращала видимые недостатки в плюсы, а невидимые достоинства в открытые общественности минусы. Девушка умело разбиралась в таком прекрасном жанре журналистики, как расследования.

Смотря на видеозапись сегодняшних новостей, Драко мог думать лишь о том, что чертовски хотел бы познакомиться с ней лично. Услышать её голос, увидеть те искорки в глазах, улыбку губ, накрашенных красной помадой…

Одним пустым вечером вторника, когда его маленькая поклонница должна была дописывать очередной разгромный материал на него, его партнеров или друзей, машина Малфоя остановилась возле стеклянного здания с кричащей синей надписью.

Daily Mail.

Одно единственное горящее окно этой ночью легко давало ему право действовать. Будь в здании ещё сотрудники, Драко легко мог бы передумать. Пара десятков фунтов, врученных охраннику на входе, открыла перед ним не одну дверь и не один коридор, которые в итоге привели его в большой зал с десятками рабочих мест.

Там, у самого окна, сидела лишь одна девушка. Синеватый экран ноутбука на пару с небольшой лампой на краю стола освещали её фигуру. Пальчики стучали по клавиатуре, отбивая какой-то почти агрессивный ритм текста, но на лице не было ни единого признака нервозности или злобы. Она была спокойна, как плывущий по озеру лебедь. Беспристрастна, как самый умелый политик.

На ней сегодня был тёмно-серый костюм, состоящий из жилетки и брюк, волосы убраны в хвост резинкой, а каблуки давно были скинуты с ног.

Тишину Малфой не ценил, он не пытался напугать Грейнджер, так что то, как она обвела глазами комнату и почти зацепила его силуэт, следующий к стене за её спиной, было ему на руку. Она осторожно прикрыла ноутбук перед собой, чтобы новые строчки не утекли к Драко раньше, чем попадут в прессу.

После этого Гермиона почти не шевельнулась, её плечи напряглись, как если бы она ждала удара. Но Малфой был аккуратен, он наклонился вперед, упираясь ладонью в стол, его дыхание грело её щёку, уже красную от румянца. Второй рукой он вернул ноутбуку прежнее положение.

— Мне не разрешат прочитать? — пошутил он даже без особого приветствия. Гермиона затаила дыхание, пока он был к ней так близко, непозволительно для неё. Но только нарушив её комфорт и границы личного пространства, он мог получить необходимые ответы.

Вопреки его ожиданиям, Грейнджер не была запуганным оленёнком. Она обхватила его же пальцы и потянула те вниз, окончательно захлопывая крышку ноутбука.

— Боюсь, что это не для ваших глаз, — девушка развернула голову к нему и губы Драко почти коснулись её щеки, а ухмылку он почувствовал кожей. — Я все ждала, когда же вы появитесь, мистер Малфой.

— Выходит, мне не удалось стать непредсказуемым? — Малфой вернул ей ухмылку, медленно разворачивая Грейнджер за спинку стула к себе лицом.

— Вы поступили ровно так же, как и девяносто процентов тех, о ком я пишу, — равнодушно отозвалась девушка. Но то, как она подняла на него глаза… у него чуть не снесло крышу. Эти пышные ресницы, расширенные зрачки, полуулыбка и огонь в глазах. — Что выберете? Деньги, секс, разрушение моей карьеры или повышение?

— Для чего? — сперва не понял он.

— Чтобы подкупить меня.

— Не слишком ли банально?

Грейнджер чуть качнула головой в сторону, кривя губы.

— Возможно. А что, есть варианты получше?

— Всё и сразу. Вы получите деньги, секс, популярность, повышение, и я не стану вам мешать, если вы перестанете писать про моих партнеров, — Драко всё ещё стоял над ней, по сути дыша только её запахом и духами, настолько близко они находились.

— Нет, — твёрдо и легко ответила девушка, она не задумалась ни на секунду.

— Может быть вы не расслышали…

— А может быть вы? — жёстко спросила Гермиона. — Я не продаюсь.

— Я мог бы перейти на угрозы…

В нём полыхали две эмоции одновременно, борясь за главное место на пьедестале. Злость и уважение, восхищение этой хрупкой девушкой, что практически упиралась коленом ему в пах сейчас. Одно движение и ему придется забыть о том, что он вообще здесь был. Но Грейнджер терпеливо ждала, предложит ли он что-то интереснее, чем простой подкуп.

— Если желаете, прошу, — она махнула рукой, приглашая его, но прежде чем Малфой успел открыть рот, Гермиона положила указательный палец ему на губы. Её взгляд утопал дальше его глаз, он шарился где-то в его душе, и это было волшебным, хоть и странным, ощущением. — Но пока вы не начали. Справа от вас на стене работающая камера. Прямо за моим столом ещё одна. И обе они, наверняка, зафиксируют, что я держу палец на кнопке вызова охраны под столом. А ваши действия, считая подкуп охраны на нулевом этаже, в суде, полагаю, будут рассматривать как проникновение, угрозы и давление. Вы уверены, что хотите мне угрожать, Мистер Малфой?

Он едва не подавился воздухом.

Грейнджер не была похожа ни на одну девушку, с которой он сталкивался прежде. Нет, дело было не в красоте, не в том, как она разговаривала, кем работала или как одевалась. Любую, кого он знал, можно было склонить к себе парой ласковых фраз, а потом переходом на угрозу. Но Гермиона жила в его мире, а не пыталась казаться его частью. Она знала, что к ней придут угрожать, что её попытаются подкупить, и она чертовски хорошо была к этому готова.

— Может позволить вам выбрать в таком случае? — попытался выкрутиться Малфой, у которого кончились шаги для взаимодействия с ней. Планы провалились, мозг отказывался судорожно придумывать новые.

Гермиона посмотрела вниз на несколько мгновений, вытащила его галстук из пиджака и намотала на руку, притягивая Драко ближе к себе. Дыша практически ему в губы, не отрывая своих глаз от него, она раскрыла ему свое условие.

— Оставьте меня в покое и дайте мне делать свою работу.

— Позволить вам дальше разрушать мою репутацию и моих партнеров? — приподнял брови он в вопросе.

— Не я разрушаю вашу репутацию, Мистер Малфой, а вы сами. Я пишу о том, что вы делаете, а не являюсь вашими руками…

— И всё-таки позволить вам это? А что получу я?

— Полный список ошибок, которые вам придется исправлять. Достойная награда за сотрудничество, не находите?

Драко фыркнул ей в губы, опуская к ним взгляд.

— И зачем он мне?

— Вам кажется это несущественным, — спокойно начала Гермиона. — Будет казаться таким, когда ваша жена через несколько лет подойдёт к вам и скажет, что вы неправы. Вероятно, даже когда ваш сын будет вникать в особенности вашего бизнеса, вы не обратите на это внимание. Но когда кто-нибудь из ваших конкурентов поднимет все ваши старые ошибки и решит таким образом уничтожить дело вашей жизни… — её губы растянулись в мерзкой улыбке, буквально означающей её победу, — вы вспомните обо мне.

— Думаете? — он усмехнулся ей в ответ. — Я забуду ваше имя через неделю, а о вашем существовании через месяц.

— Вы пытаетесь врать человеку, который проходил курс по распознаванию лжи?

Как самодовольно она выглядела, словно всё уже утекло в её хрупкие ручки — вся власть, сила, все точки давления. Одними лишь приподнятыми бровями она заставляла его сомневаться, сломала его положение.

— Откуда мне знать о таких тонкостях? — попытался изобразить невинность Малфой.

— Если уж вы достали дважды мой адрес и график работы, то такую информацию вы бы вряд ли упустили. Третий пункт в статье на Википедии, если я не ошибаюсь.

Он проклинал день, когда решил открыть интернет с её именем в поисковой строке. Все его ошибки были ей очевидны, а он стоял там, будто не был старше, выше неё по положению, будто не мог уничтожить её карьеру одним взмахом руки, и чувствовал себя полным идиотом.

И всё равно, он соврал:

— Не уверен, не читал вашу биографию, мисс Грейнджер.

Она пожала плечами коротко, откидываясь назад на спинку кресла. Её интерес угасал стремительно и очевидно для него, равнодушие сменяло восторг от собственных действий.

— Вам есть что ещё мне предложить или я могу заняться своей работой?

— Только если вы не хотите подумать ещё раз над моим предложением, — Драко своего положения не изменил, хоть уже и не чувствовал дыхания Грейнджер на своей щеке.

— Вам всегда обязательно повторять дважды, прежде чем вы поймете, да? — язвительность не покидала её голос, даже когда он стал на порядок холоднее.

Малфой в ответ лишь нахально протянул:

— Люблю, когда часто повторяют лишь мое имя…

— Тогда я повторю его для вас в последний раз, — она развернулась к своему столу, прерывая их игру. — Уходите, Драко. Люциус. Малфой.

В тот вечер он позволил ей забрать свою победу и действительно ушел. Тем же путем, каким искал её сперва. Одно тем вечером он понял точно — Гермиону нельзя было купить, а значит всё, что она делала, было её собственным желанием и рвением. Теперь ему предстояло выяснить почему… И Драко обожал разгадывать людей как головоломки.

Грейнджер действительно являлась частью его мира, но кто сказал, что ей это позволят?

На следующее утро компания Малфоя отправила письма во все издательства, с которыми сотрудничала. Их текст был простым, а приказ — понятным. Не отвечать ни на какие статьи с выпадами мисс Грейнджер, не упоминать её имя, не давать проход новостям о книге. И когда в четверг она выложила свой текст с обвинениями в сторону компании Нотта, ни одна газета не написала об этом.

Малфою на свою репутацию было всё равно, он никогда не пытался выстраивать её и казаться белым и пушистым. Может быть поэтому он и нравился людям, вызывал в них такую бурю эмоций — Драко не нарушал закон, но не следовал каким-то строгим правилам, какие были обязательны в их обществе. Но нападать на его друзей, семью… этого он не позволит никому, сколько бы такие статьи его не забавляли.

В ожидании упадка продаж Малфой решил забыть о том, что Гермиона Грейнджер существовала в его жизни. Он был уверен, что более газета не подарит ей такую роскошь, как публикация, раз абсолютно вся Англия более не цитирует Daily Mail.

Привычка проверять новостные заголовки забылась мгновенно, и, даже когда руки чесались проверить свежие сплетни, Драко перелистывал на страницу новостей о финансах и бизнесе и забывался в них.

И так в тишине прошло немало времени. В нем не было ни слова, ни намёка на Грейнджер. Драко даже скучал по ней, по её словам, проникающим под кожу как яд. И по тому, как ловко она умела выхватывать важные факты из толпы лишних. Но с врагами ведь поступают так, разве нет?

Однако, пока он не видел и не знал, Гермиона жила своей полной жизнью, благодаря свой главный предмет интереса за огромную помощь в её деле.

— Гермиона, можно тебя? — редактор Рональд Уизли, с которым Гермиона работала последние несколько месяцев и искренне уважала как директора своего департамента, вызвал её к себе в кабинет в один из дней.

Он относился к ней с уважением, несмотря на то, что сперва вообще не хотел брать такую скандальную личность на работу. К отказам Грейнджер привыкла, у неё не было иллюзий относительно собственной репутации, как не было и желания сдаваться. Получая один отказ за другим, она продолжала вести переговоры о работе, пока однажды её не взяли к себе Daily Mail. Формат им понравился, но они взяли с нее обещание, что она никогда не будет намеренно приукрашивать факты и лгать, чтобы опорочить чью-то честь.

Оказавшись в кабинете начальника, девушка закрыла за собой дверь и разместилась в кресле у стола Уизли.

— Что-то не так? — сразу задала она вопрос, предпочитая не водить долгих разговоров по теме, далёкой от основной.

— Я хотел поговорить о твоих последних статьях в нашем разделе. Твое давление на Малфоя было слишком сильным. Он разослал в редакции письма с просьбой игнорировать всё, что пишешь. Не только о нём.

Такого расклада было сложно не ожидать. Давняя история о медиамагнате Уильяме Хёрсте, который устроил бойкот фильму «Гражданин Кейн», и тот провалился в прокате, вдохновляла бизнесменов уже 70 лет. Многие думали, что проблема решалась игнорированием прессы, не понимая масштаба подобного поступка в 21 веке.

— Вы хотите, чтобы я остановилась?

Заканчивать свою основную деятельность было бы для Гермионы трагедией, но она понимала, что именно в этой газете нашла саму себя, свой коллектив, ей не хотелось уходить.

Рональд покачал головой, стараясь подобрать нужные слова для неё:

— Вообще-то нет. Я… — он запнулся, неловкая улыбка, растянувшаяся на его губах, не предвещала ничего хорошего. Мистер Уизли выглядел так, будто был готов попрощаться с ней в ту же секунду. — Сегодня, как ты знаешь, прошло совещание руководства. Продажи сильно выросли после того, как ты начала публикацию своего материала. И ещё сильнее выросли, когда Малфой запретил другим изданиям о нас писать.

Гермиона дважды хлопнула глазами, непонимание вырисовывалось на её красивых чертах лица.

— Но… я думала, они наоборот упадут…

— Мы все, полагаю, — подтвердил её слова мужчина с легким кивком головы, — но произошёл обратный эффект. Мы достаточно долго находились в медиапространстве, чтобы, когда новости пропали, люди знали, куда идти. По крайней мере так это объяснили мне сегодня.

— И вы предлагаете мне продолжить? — удивление до сих пор слышалось в её голосе, это был неожиданный поворот событий.

— Да. И более того, руководство хотело бы, чтобы ты занялась одним из расследований, которым занималась Кэти Белл до увольнения, — он протянул ей папку с документами, — здесь все материалы, что она оставила. Лучшего кандидата, чем ты, я не могу себе представить.

Гермиона аккуратно перехватила пальцами предмет, коротко осмотрела его в своих руках, почти машинально отвечая начальнику:

— Приятно слышать, сэр… Вы… простите. Вы уверены? — она подняла к нему голову, надеясь, что это действительно взвешенное решение. Уизли не был склонен к тому, чтобы поступать глупо, но и импульсивности у него было в разы больше, чем умения принимать решения взвешенно.

— Абсолютно. Я уже получил разрешение, они настаивают лишь на том, чтобы к концу лета работа была завершена. Тебе нужно будет изучить все материалы и написать текст по имеющимся, а также продолжить расследование.

— Могу ли я в дальнейшем использовать материалы, полученные в процессе, для своей книги?

— Мне нужно будет это уточнить, но лично я проблемы не вижу. Если данные будут обнародованы еще до публикации книги, то, можно считать, ты взяла их из открытых источников.

Гермиона промычала одобрительно в ответ, мысли её уже были далеки от кабинета руководителя, они витали в облаках, выстраивая там собственные логические цепочки. Одна только мысль не давала покоя. Драко обеспечил ей повышение, дал определенную свободу слова, увеличил продажи компании… для человека, руководящего бизнесом не один год, это было опрометчивое решение. Нарочное? Или принятое на эмоциях?

Она сдала статью для публикации утром, очередную о Малфое, конечно, и отправилась домой заниматься расследованием, которое ей сегодня доверили. Материалы требовали не только времени, но и определенного упорства. Словно детектив, Гермиона разбиралась в полицейских отчетах, газетных вырезках и фотографиях частных детективов.

Удивительно, как журналистика сплетала в себе сразу несколько направлений, которыми когда-то хотела заниматься. Она мечтала быть автором, редактором, полицейским, журналистом в детстве, а теперь всё это соединялось в одно дело, в которое Гермиона была искренне влюблена.

Под бокал вина и легкую музыку она перелистывала одну страницу за другой, углубляясь в дела современных лидеров мнений. Казалось, знать ещё больше о Малфое было уже нельзя, но ей удалось и здесь найти что-то новое. Увы, данные прерывались в самом начале рассказа о его подпольных делах, а Грейнджер не хватало некой экспертности, чтобы приступить к непосредственному расследованию именно этого дела.

Днём, получив отгул на работе, Гермиона посетила один из своих любимых книжных магазинов. Необходимая книга по криминалистике нашлась на полке и захватила на долгое чтение прямо у белоснежного стеллажа, пока мимо проходили люди, осматривающие произведения.

Гермиона даже не сразу поняла, что рядом с ней остановился силуэт, прислонившись плечом к шкафу, а его взгляд был направлен на неё. Она медленно подняла голову, встречаясь с холодными серыми глазами Драко Малфоя.

— Мистер Малфой? — почти не удивилась Грейнджер, наклоняя голову в сторону. — Как неожиданно увидеть вас в книжном магазине.

— Сомневаетесь в том, что я читаю? — усмехнулся Драко.

Гермиона захлопнула книгу, перекрыла пальцами её название.

— Скорее сомневаюсь в том, что по таким местам вы ходите самостоятельно. Разве у вас нет десятка слуг, выполняющих все поручения?

Он рассмеялся в ответ на её слова тихо, почти хрипло.

— Нет, мисс Грейнджер. У меня есть помощники, дворецкий и секретарша. Боюсь, на этом мой штаб заканчивается. Какого же вы мнения обо мне?

— Учитывая ваше происхождение? — это был риторический вопрос, но в ответ на него Малфой всё равно кивнул. Гермиона поставила книгу на полку, решив вернуться к ней немного позже, и сделала несколько шагов вдоль полок. — Я думаю, что вы — заносчивый, наглый аристократ, который решает, что ему позволено всё. И, само собой, когда ваши желания не исполняются, вас это бесит.

Драко медленно следовал за ней, будто никуда не торопился. В середине рабочего дня, в деловом костюме, он прогуливался с ней в стенах книжного магазина, ведя весьма странный диалог. На её удивление он пожал плечами, соглашаясь с ней.

— Вы недалеки от правды. Но слуги тут причём?

— У аристократов они обычно есть, — обернувшись через плечо, проговорила Грейнджер. — Как правило, вы не знаете даже как подогреть молоко, не говоря уже о готовке в целом. Вы брезгливы к уборке, да и к грязи в целом. А вся ваша одежда наверняка выглажена заранее, ведь вы и утюг в руки никогда не брали.

— И вы находите это отвратительным? — и лишь искреннее любопытство в его голосе. Он вообще когда-либо общался с девушкой ниже него по статусу? Или это всегда тупоголовые секретарши и будущие невесты, подсунутые матерями?

— Отчасти, — призналась Гермиона, оборачиваясь. — Что вы будете делать, если вдруг лишитесь своих помощников? Даже накормить себя не сможете.

Он хмыкнул в ответ и задумался. И лишь через несколько секунд возразил.

— Вы бы удивились тому, как я готовлю.

— Сомневаюсь, — улыбнулась девушка, подходя к выходу из «читального зала» книжного магазина.

Теперь они вели диалог словно старые приятели. Нет, даже одноклассники, которые по каким-то причинам обращались друг к другу на «вы». Гермионе было привычнее обращаться к нему так, он ведь был на десять лет старше. Внешне нет, он выглядел вряд ли старше двадцати семи, но ведь она знала о его биографии слишком много, чтобы обмануться первым впечатлением.

Его спокойствие всё же немного обманывало её. Подкупало. Привыкшая к угрозам и оскорблениям вне работы, Гермиона редко могла говорить с кем-то, о ком писала. Конечно, её вина, что она не углублялась в саму суть своих “гостей” и не общалась с ними. Гермиона хорошо понимала, как впечатление от человека может в будущем повлиять на неё. О том, кого хорошо знаешь, не хочется писать плохо, а ведь её работа заключалась в рассказе правды, а не красивой лживой картинки ради одобрения.

— Может быть, желаете проверить? — рискнул наконец спустя мгновение Драко, когда они уже почти подошли к выходу из книжной лавки. Гермиона резко обернулась, посмотрела на него, пытаясь понять, серьёзно ли он это.

— Приглашаете на свидание? — поинтересовалась она с ноткой недоверия в голосе.

— На ужин, — исправил Малфой. — Расскажете мне о своей работе, о себе. Может быть мне удастся переубедить вас в том, что я ужасный человек.

— Я не считаю вас ужасным, — резко и чересчур ярко возразила Гермиона, следом сразу же понижая тон. — Некоторые ваши поступки вызывают у меня восхищение, некоторые отвращение. Но ужасный — слишком громкое слово для моего отношения к вам, мистер Малфой.

— Я был бы рад услышать, что вас восхищает в моих действиях, — добавил он, находясь в попытках уговорить её на вечер наедине. Гермиона колебалась. Она понимала всю серьёзность подобного решения. С одной стороны, ей будет дана уникальная возможность рассмотреть поближе того, о ком она писала. С другой, такое «сотрудничество» вызовет вопросы, если информация о нём утечёт в прессу. — Мисс Грейнджер?

— С одним условием, — она замолчала на секунду, давая понять, что так просто ему её не уговорить. Драко посмотрел в ответ серьёзно, принимая правила игры. — Вы не будете выпытывать у меня ничего о моей работе касательно вас и ваших партнёров.

Особенно она выделила интонацией последнее слово, тонко намекая на своё знание относительно их связи. Её сильно удивило, когда Малфой появился у неё на пороге и попросил не писать о них. В основном, её «жертвы» просили не писать о них самих, но Драко отличился и в этом. Его заботили материалы на его друзей— на Паркинсон, Нотта, Забини, сестер Гринграсс. Но не на него.

— Договорились, — он согласился поразительно легко. — Я заеду за вами в половину девятого.

— Сегодня?! — её брови резко взлетели. Гермиона не рассчитывала на то, что вечер, о котором шла речь, окажется сегодняшним.

Он довольно равнодушно поинтересовался:

— Вы заняты? — получив её отрицательный ответ, Малфой улыбнулся уголком губ. — В таком случае, в семь буду у вашего порога.

— Мой адрес вы, конечно, знаете? — с легким смешком спросила девушка, выходя в приоткрытую Драко дверь.

— Хоть в этом мы, полагаю, равны, — он вернул ей тот же смешок и попрощался. — До вечера, Гермиона.

Он исчез в переулках Лондона, оставляя девушку с каким-то странным трепетом в груди. Гермиона помнила это чувство — знакомое ей по тому первому дню, когда она увидела Драко в новостной ленте, когда впервые стала рассматривать его фотографии. Тогда он нравился ей. Молодой, интересный, харизматичный бизнесмен, который сам заработал целое состояние. Увы, трепет угасал также стремительно, как проходило её маленькое расследование.

Но сейчас Драко возродил его в ней. Он напомнил, почему дыхание замирало с каждой статьёй о его бизнесе, вернул легкую нотку восхищения. Гермиона решила, что нуждается в новом наряде для такого события, как ужин с Малфоем. Улыбнувшись почти себе под нос, она вернулась назад в магазин, чтобы купить книгу, а затем направилась в ближайший бутик за нарядом.

Гермиона была способна размышлять. Взвешивать все плюсы и минусы тех или иных поступков, анализировать возможные результаты, но, смотря на себя в зеркале примерочной, все навыки покинули её со скоростью света. Иногда хотелось каких-то импульсивных решений, каким было и согласие на ужин. Почти сразу настигло понимание, что именно этой манипуляцией воспользовался и сам Малфой, не оставляя ей время для раздумий. Напиши он ей на почту или телефон, она бы долго сидела, чуть ли не на листочке выписывая вероятные последствия, но в такой ситуации ответ мог быть один, и он оказался положительным.

Гарри, вероятно, убьёт её, когда узнает. Как минимум осудит. Ему не нравилась зацикленность Гермионы на Малфое и ему подобных, а уж о свидании он тем более выскажется в негативном ключе.

Ужине. Это не свидание.

По крайней мере в этом пыталась себя убедить сама Грейнджер, вырисовывая контуры губ розоватой помадой. Всего лишь ужин, всего лишь в его квартире, всего лишь с алкоголем, вечером, когда рамки морали отступают, сменяясь откровенными разговорами… ужин. Деловой. Не более.

Машина Малфоя показалась под окнами за десять минут до условленного времени. Гермиона смотрела на то, как он выходит и встает перед дверями, опираясь на них бедрами, вытягивает сигарету из кармана и поджигает её конец. Как он поправляет тонкую оправу очков на переносице, прежде чем поднять голову к её окну.

У неё был шанс отступить назад, отказавшись в последнюю секунду…

Она им не воспользовалась.

Комментарий к Подготовка

Добро пожаловать♥️

Пишите, как вам, как герои, как глава, что думаете о будущем?🌝

Я напоминаю, что фанфик дописан и будет выкладываться по мере проверки. Набираемся терпения и ждём🙃

========== Редактура ==========

Комментарий к Редактура

Не забывайте про плейлист, он есть в примечании

— Прекрасно выглядите, — отпустил он самый первый комментарий, когда девушка оказалась возле машины. Она выглядела волшебно, действительно прекрасно в своём светлом комплекте из сатиновой юбки и тонкого свитера, на каблуках, что, похоже, было для неё привычно. И на ней не было очков.

В ней сочетались элегантность и свобода. Драко начал сомневаться, что этот ужин пройдет по-деловому. Она ему нравилась, как бы страшно не было это признавать. Её красота, ум, её умение быть строгой и нежной одновременно задевало какие-то особые струны его души.

— Спасибо, — она улыбнулась и щёки окрасил легкий румянец. Давно Гермиона не слышала комплиментов относительно своей внешности, только о работе в основном, она не ждала чего-то подобного от Драко. Это считалось обязательным в его кругах, безусловно, но от него, не подчиняющегося правилам…

Он вежливо открыл перед ней дверь машины, захлопывая ту сразу, как Грейнджер разместилась на кресле, и устроился за рулем.

— Водите сами? — такой глупый вопрос, что ей захотелось ударить себя по лбу. Драко был для неё будто школьным проектом, в котором хотелось цепляться за каждую деталь, даже такую маленькую и глупую, как эта.

— Вожу, — коротко бросил Малфой в ответ. — Вас и это удивляет?

— Как и то, что вы пригласили меня на ужин, который будете готовить сами.

Он хмыкнул, сворачивая на пустующую в этот вечер дорогу. Желтоватый свет фонарей освещал их повисшее в воздухе неловкое молчание. Малфой нарушил его первым.

— У меня тоже есть условие.

Гермиона повернула к нему голову, приподнимая брови.

— М, правда?

Он улыбнулся в ответ, словно рассказывал девочке все правды жизни, пока она была слишком наивна, чтобы верить в отсутствие взаимной выгоды.

— Мы перейдём на «ты».

— Я была уверена, что у нас деловой ужин, — Гермиона растерялась, соскальзывая на удобную ей тропинку аргументов. Уголок губы Драко дёрнулся.

«Действительно, деловой», — пронеслось в его голове с сарказмом. Сказал он, однако, совершенно иное:

— Это не обязывает нас общаться в официальном тоне, — и она посчитала это справедливым замечанием, чтобы согласиться.

— Хорошо… Драко? — его имя на языке чувствовалось иначе. Она никогда не писала его имя без фамилии, без добавки «Мистер», и в общем-то не произносила его вслух. Неуверенность просквозила в каждой букве, которую она сказала.

— Гермиона, — с уверенностью, какой не было у неё, резюмировал Малфой.

Грейнджер услышала шуршание пакетов за спиной на очередном повороте автомобиля и обернулась, чтобы обнаружить недавние покупки в супермаркете.

— И на шоппинг заглянули? — теперь уже она сама не смогла сдержать улыбки. В самом деле, ей казалось, что за него всё делают таинственные «помощники». Вероятнее всего, вне их встречи так и было, но сегодня он пытался произвести впечатление другого человека.

Драко хрипло рассмеялся:

— Нет, серьёзно, ты очень ошибаешься, если считаешь, что я беспомощный ребёнок.

— Я не говорю, что ты беспомощный ребёнок! — возмутилась девушка, возвращаясь к нему. Использование местоимения «ты» с непривычки жгло язык.

— К твоему сведению, я даже кофе сам варю.

— Определённо достижение! — теперь засмеялась уже она, и он легко подхватил её смех, не отвлекаясь от дороги. — Может даже пыль сам вытираешь?

— Нет, — с фальшивой хмуростью пробурчал Драко, но через минуту оба тихо рассмеялись.

Спустя некоторое время Гермиона, окончательно потерявшая контроль, попросила тихо:

— Расскажи о себе что-нибудь, чего я о тебе не знаю.

— Ты уверена, что что-то такое ещё есть? — Драко оставалось лишь нерешительно полюбопытствовать.

Казалось, эта девушка знала о нём даже то, чего он не знал сам. Может поэтому его к ней так тянуло. Это и вынудило узнать о её любимом книжном магазине и приехать туда тогда, когда она будет в нём. Вынудило поймать каждую её улыбку и проследить глазами, как чуть нервно она дёргала ткань на юбке.

— Такого много, — спокойно заметила Грейнджер. — Я ведь пишу о тебе, как о фигуре в бизнесе, а не как о человеке, в большинстве своём.

— Предлагаешь дать мне тебе нового материала? — попробовал пошутить он.

— Диктофон включён в сумке, — продолжила Гермиона его шутку.

Она обладала либо потрясающим пониманием человека рядом, либо хорошим чувством юмора. Гермиона искренне надеялась на второе, Малфою нравились оба варианта. С ней почему-то оказалось легко. Когда он размышлял об этом ужине по дороге к себе в квартиру, он думал, о чём с ней говорить, какие темы поднимать, ведь ничего общего у них и не было. Но сидя в машине рядом с ней, уезжая на другой конец Лондона, Драко понял, что ошибся.

Она подхватывала его шутки, задавала вопросы, казалось, даже без особых трудностей. Грейнджер и правда не напрягалась, поддерживая разговор, тот лился сам собой. Когда они уже подъезжали к дому, она рассказывала, какой он идиот, устроивший ей бойкот. Малфой вынужден был согласиться с её доводами, поступок и правда был глупым.

Но если бы он так не поступил, она бы не опубликовала новую статью о нём, Драко бы не поехал её искать, не зашёл бы в книжный магазин, не пригласил бы её на ужин, не открывал бы перед ней двери своей квартиры.

Малфой скинул пальто со своих плеч и забрал у Гермионы её плащ, оставляя всё в прихожей, давая ей возможность рассмотреть его пентхаус. Меньше всего её интересовал интерьер его квартиры, если говорить честно. Просторная, полупустая, в темноватых благородных оттенках — такая, какой ты ожидаешь увидеть квартиру миллионера.

Гермиона последовала за Малфоем на кухню, наконец имея возможность рассмотреть его полностью. На нём были зелёный свитер и брюки, такой простой вид для мужчины, что носил костюмы, наверное, девяносто процентов своей жизни.

— Знаешь, а я ведь сначала думала выбрать зелёное платье, — неосторожно бросила девушка, устраиваясь за барной стойкой на кухне. Драко разливал красное вино по бокалам, чтобы скрасить ожидание.

— Жаль, что не выбрала. Это мой любимый цвет.

— Потому и передумала, — улыбнулась Гермиона, Драко бы показалось, что она пытается его задеть, но улыбку он ей вернул, находя в этом какой-то более тонкий подкол.

И он оставил весьма пошлый намёк в ответ:

— Было бы обидно его снимать, ты права.

Её лицо мгновенно залила краска, а рот приоткрылся в изумлении от такой наглости, что вызвало у него лишь смех.

— Расслабься, Грейнджер, я пошутил. Это деловой ужин, помнишь?

— Деловой? А какие дела мы обсуждаем, я забыла.

— Любые, лишь бы ты не делала такое лицо, — он пальцем указал на неё, а затем повернулся к столешнице, раскладывая продукты. С лёгкостью человека, делавшего это миллион раз, он начал готовить, пока Гермиона лишь наблюдала и потягивала свой напиток. — Может ты лучше расскажешь мне о себе, мисс таинственность?

— Ты всё прочитал на Википедии, что ещё ты хочешь знать? — медленно протянула Гермиона, вино в бокале чуть покачивалось от её движений, а она могла лишь наблюдать за тем, как на нём играют блики света.

— Скажем, почему ты бросилась на такую борьбу с несправедливостью.

Он пошёл с козырей, решив, что либо она ответит на его вопрос честно, и их вечер пройдёт хорошо, либо спрячется за воображаемой стеной, и их ужин можно закончить на этой минуте. Но Гермиона была бесстрашной, прыгая в ледяную воду с обрыва, только бы вкусить обманчиво сладкий адреналин.

Она сделала глоток вина, смотря на Драко из-под своих пышных ресниц, задумалась, как бы лучше ответить, и предпочла не врать.

— Это казалось правильным.

Скептически Малфой выгнул бровь, Гермиона наполнила его кухню своим смехом в ответ.

— Мне хотелось сделать что-то хорошее для этого мира. Мира, где так много лжи и лицемерия. В нём не хватает честности, не находишь?

Драко закатал рукава свитера, чтобы заняться мясом, но замер, зацепившись за слова Гермионы. Он развернулся, чтобы посмотреть на неё в свете его ламп на его кухне, рассуждающую о принципах, так ему близких.

У них были разные методы. А если быть точным, Малфой не боролся с этим лицемерием никак, он его глотал, потому что это было частью его работы. Он напоминал себе, что обязан, но что все ещё в глубине души может думать по-своему. Только в своей голове.

Грейнджер, с её убеждениями, пошла другой дорогой. Она не позволяла никому себя оскорблять, смотрела на этот мир свысока, думая, что она несомненно лучше, чем все остальные. И, вполне вероятно, была права.

Тогда Драко рассказал ей, сколько было лжи в его работе, как много ему приходилось терпеть, чтобы добиться хоть чего-то. С обидой маленького ребёнка он жаловался на все несправедливости, а она хлопала глазами и слушала, иногда влезая с горячими комментариями, подтверждающими его слова.

В её бокале определённо что-то было. Не в том отношении, что Драко что-то подсыпал, просто вино заставляло видеть всё в другом свете. Каждая фибра души напоминала о том, с кем она, всё тянуло назад. А она смотрела на Малфоя, вторя ему, горячо спорила с миром, который их обоих не устраивал.

Она не могла видеть Малфоя яснее, чем в ту минуту. И как бы не пыталась разглядеть всё самое худшее в человеке, что готовил два ароматнейших стейка для них и рассуждал о всей неправильности поступков, порицаемых ей самой, у неё не выходило.

Гермиона заигралась в свою игру «разгадай Драко Малфоя», но поняла это уже слишком поздно. Писать статьи вдалеке от него было просто, выводить строчки, выискивать недостатки, чтобы их потом описать. Так она доказывала десяткам женщин по всей стране, что он — не тот, о ком стоит мечтать. Но теперь она сидела напротив него и понимала, что доказывала она прежде всего себе, а теперь все её гипотезы рухнули.

Что-то было в её бокале с вином. И об этом чём-то она предпочитала не упоминать вслух. А лучше было и не думать, так определённо было проще.

— А что насчёт цветов? — Гермиона не сразу обратила внимание на то, что на столешнице стояла ваза с букетом крошечных белоснежных цветов, кажется, они назывались гипсофила, но она не была в этом уверена. Драко вопросительно вскинул брови. — У тебя всегда стоят цветы?

— Нет, я купил их для тебя.

И снова что-то рядовое, простое, обычное, чему ей бы не стоило удивляться. Почему её это всё же удивило? Кто приносит цветы на деловой ужин? Гермиона обманывала сама себя, стараясь убедить, что не было в их вечере ничего личного.

— Почему такие? — её пальцы аккуратно очертили бутоны, было почти страшно их сломать своими неосторожными прикосновениями. Как и Драко было страшно бросить неосторожную фразу и отпугнуть девушку.

— Я посчитал, что розы — слишком банально.

— Я люблю розы… — чуть стыдливо призналась Гермиона, как будто любовь к этим цветам в их мире была чем-то постыдным, это заставило его улыбнуться. Она казалась ему девушкой с более искушёнными предпочтениями, но снова допустил ошибку, в который раз.

— В любом случае, они напомнили о тебе, — бросил он и вернулся к процессу создания кулинарного шедевра.

— Чем же?

— Невинные, аккуратные, безумно красивые, — он сказал это куда-то в пустоту, надеясь, что она не расслышит все слова.

Малфой знал, что лгал, хотя в его словах не было лжи. Он не думал о ней, когда их выбирал, он думал о том, как бы её удивить, заманить к себе в эти паучьи лапы. Собственные поступки заставляли желчь вставать в горле.

Драко растерял смысл того, зачем он пригласил Гермиону на ужин. Когда он впервые подумал об этом, ему нужно было вытащить из неё информацию или склонить к сотрудничеству. Не выходило. Малфой сам тонул в том внимании, что оказывал ей.

Румянец на её щеках вновь напомнил ему о том, сколько же в ней наивности и непорочности. Она может и не думала о той пропасти, что их разделяла, но он её видел яснее ясного. Гермиона была младше, в её мире всё ещё была какая-то надежда на лучшее, которую Малфой давно утратил. Ему бы хотелось верить в радугу после дождя, как это делала она.

Грейнджер соскочила с темы, рассказывая ему о том, какой увлекательной была её поездка на выставку прессы в Париж. Она говорила ему о своих несбывшихся мечтах стать полицейским или автором книг. Драко едва ли слушал, и дело было не в том, что ему было неинтересно. Он чувствовал тошноту и необходимость умыться ледяной водой, чтобы включить свой мозг. Во что он превратился, что наделал?

Её сияющие глаза заставили его вернуться в реальность. Ведь было ещё не поздно всё исправить, провести с ней время без попытки залезть в самые глубокие уголки души и вытащить каждую мысль о будущем из её головы.

— И как тебя занесло в журналистику? — теперь же ему приходилось подыскивать способы продолжить разговор.

— Методом исключения! — рассмеялась девушка, допивая своё вино. Драко поспешил вновь наполнить бокал, будучи совсем неуверенным в том, стоило ли это делать. — Родители настояли на Оксфорде, так что я выбирала факультет. Все технические специальности меня не манили, для социологии или психологии у меня слишком много собственных проблем, для политики я не гожусь, а вот журналистика была в самый раз.

— Почему не врач?

— Я сопереживаю несчастным людям слишком сильно, работа врачом меня бы убила.

— А вот писать статьи-разоблачения в самый раз? — он улыбнулся.

— Именно! В ваших судьбах, богачей, которым ни в чём в детстве не отказывали, разбираться куда проще. И вас не так жалко.

Он поднял голову к потолку, сдерживая рвущийся наружу почти истерический смех.

— Да ну, серьезно?

— Попробуй сравни себя и девочку с четвёртой стадией рака, кому бы ты сочувствовал больше?

Драко протянул ей вилку с кусочком фасоли на ней, чтобы Гермиона могла проверить готовность. Её не смутило, как это выглядело со стороны, она послушно зубами зацепила стручок, оценивая вкус, пока Малфой отвечал на вопрос.

— Девочке. Вероятно, поэтому у меня есть фонд помощи детям с раком имени моей матери.

Грейнджер округлила глаза, её рот был слишком занят, чтобы что-то сказать. Драко усмехнулся.

— Вот мы и нашли то, что ты обо мне не знала.

Девушка перевела дыхание и кивнула.

— Вкусно. Но… фонд? Почему я никогда о нём не слышала?

— Потому что я тщательно его скрываю, очевидно.

— Но… — слов совсем не находилось. — Зачем? Ведь это то, что стоит рассказывать людям.

— Забавно, — усмехнулся Драко. — Я-то думал, что ты живёшь по принципу «хочешь делать что-то хорошее — делай это тихо».

Гермиона пустилась в рассказ будто из своей курсовой работы:

— Вопрос осведомлённости о такой страшной болезни остаётся крайне важным в обществе. Рак на ранней стадии, особенно у детей, обнаружить крайне сложно, родителям кажется, что это какая угодно проблема или капризы ребёнка, только не рак. Если бы известные личности больше об этом говорили, больше людей бы знали, что такая проблема действительно существует! — и выглядела при этом, как школьница, которая доказывала, как важно вязать шапочки бездомным.

— Я учту, — не стирая с лица усмешки, хохотнул Малфой. — Ещё какие-нибудь ошибки, мисс Грейнджер?

Он, должно быть, активировал какой-то её особый режим. Казалось, она достанет из клатча целую папку со всеми его недостатками, чтобы рассказать ему весьма подробно, с аргументами и доказательствами.

Однако, она довольно устало уточнила:

— Их много. Ты уверен, что хочешь это обсуждать?

— Мне было бы интересно. Ты ведь обещала мне такой подарок, когда со мной закончишь. Почему бы тебе не приступить, пока я заканчиваю стейки?

«Справедливо», — язвительно подметила совесть Гермионы.

Ей не хотелось лишать себя материала для дальнейших статей. Но ведь в действительности вся её работа несла в себе цель — заставить богатых, самовлюблённых, слишком зацикленных на успехе людей задуматься о том, что они делают. Она могла случайно по пути разрушить чей-нибудь брак, но смысл был совсем не в этом.

— Но ты позволишь мне об этом написать? — осторожно спросила Грейнджер, он кивнул.

— Мы ведь договорились, что я не лезу в твою работу.

— При условии, что я оставляю твоих друзей в покое, — она почти перебила его. — А я не оставляю.

Драко задумался, пока щипцами подхватывал мясо и укладывал то на сковороду. Ему было любопытно, и всё сказанное он сможет потом воплотить, превращая свою фигуру в лучшую версию самого себя. Достаточно для личной выгоды, не так ли?

Он наклонился вперёд, опёрся рукой о край стола, его глаза очертили её лицо, покрывшееся паутинкой румянца от алкоголя.

— Я совру, если скажу, что вариант, в котором ты соглашаешься на мои условия, меня не устраивает и я его не жду. Ты можешь писать, можешь не говорить, но в любом случае, мне интересно тебя выслушать. Потому что я правда хочу знать, что ты скажешь, а не потому что пытаюсь развести тебя и использовать наш разговор против тебя.

Его серьёзность её чуть напугала, видимо он воспринял шутливый тон чересчур буквально, теперь ей было стыдно. Гермиона согласно кивнула дважды, даже трижды, чем выставляла себя, похоже, полной дурой.

— Ладно, хорошо, — как бы в подтверждение своих кивков щебетала Грейнджер. — Я… да, я понимаю.

— У меня, в отличие от тебя, нет диктофона в сумке, — он попробовал разрядить обстановку шуткой, и это сработало, выводя их на более безопасную линию разговора. Только вот опасностей в ней таилось больше в конце, а не по пути.

— Для начала — частные самолёты, — Гермиона пустилась в рассказ, мягко посвящая его в то, что через год, два, пять может значительно испортить ему жизнь. Теперь, конечно, Малфой слушал её куда более внимательно и мысленно делал пометки, чтобы заняться теми или иными вопросами позже.

Даже когда тарелка с ужином оказалась у неё перед лицом, Гермиона не сдавалась, уже более обширно рассказывая о недовольстве общества, не делая акцента именно на Драко. Она умудрилась задеть в разговоре и Тео, и Пэнси, но вот про Блейза почти ничего не сказала.

— Вникни в то, что он делает. Потому что судя по тому, что я вижу, там финансовая пирамида, а не инвестиции. И это очень… очень плохо! — такой комментарий она оставила о делах Забини и продолжила рассуждения вплоть до глубокой ночи, которая накрыла их своими тяжёлыми крыльями.

— Ты пьяна, ты знаешь? — заметил Малфой, когда Гермиона, закончив ужин, положила голову на сложенные перед собой руки. Она до сих пор рассуждала о каких-то очень далёких, но важных вещах так, как умела, похоже, только она.

— Как и ты, — ехидно подметила девушка, и он согласился, чувствуя, что слегка переборщил с вином. Но сожалений в своей голове Драко так и не дождался, жалеть ему было не о чем. Теперь точно.

— Так ты скажешь что-нибудь об ужине?

— Ты прекрасно готовишь, признаю свою ошибку.

— Напишешь об этом в статье? — очередная шутка, кажется, сотая за этот вечер.

— Нет, — резко, но насмешливо отрезала Гермиона. Она оттолкнулась руками от столешницы, чтобы подняться, но ноги на каблуках её подвели. Драко мгновенно подскочил с места к ней, чтобы поймать.

Они выглядели, вероятно, как два идиота со стороны. Одна его рука обвила её талию, не позволяя упасть, а второй он сам нашёл опору в крае стола.

— Надо было отказаться от вина, я не умею пить, — пролепетала она куда-то около его груди, до ключиц даже на каблуках Гермиона не доставала.

— Это был мой коварный план, ты просто не раскусила его.

— Залезть ко мне в сумку или под юбку? — уточнила Грейнджер.

— Напоить тебя и заставить задуматься, может я не так ужасен, как тебе казалось, — повторил Малфой свои же слова, что сказал ей днём ранее в магазине. Она не осталась в стороне, всё ещё прижимаясь к его тёплому телу. Боже, каким же он всё-таки был огромным, и как же сильно хотелось окунуться в это тепло и закрыть глаза.

— Я уже сказала, что не считаю тебя ужасным.

— А каким считаешь? — Драко посмотрел на неё сверху вниз, аккуратно придерживая. Прекрасно понимая, как неправильно то, что он делал сейчас.

Гермиона запротестовала, вырываясь из его рук и строго объявляя:

— Тебе не удастся выбить из меня и слова комплимента, Драко Малфой!

— Я просто дождусь новой порции твоего творчества в таком случае.

— Мерзавец, — прошипела Гермиона, снова падая в его объятия будучи не в состоянии стоять ровно. Драко наклонился вниз, всё ещё не позволяя ей упасть, и расстегнул ремешки на босоножках, он слушал её тихие протесты, сказанные почти шёпотом. — Что ты делаешь?

— Скидываю с тебя эти орудия пыток, — резюмировал он, стаскивая каблуки с её ног. Теперь на земле она стояла чуть твёрже, но убирать руки от его свитера не собиралась.

Когда он снова поднялся к ней, с улыбкой осматривая пьяную Гермиону, она мутно проговорила:

— Тебе идут очки. Ты носишь их для красоты или для зрения?

— Я старею, Грейнджер, — спокойно заметил Драко. — Уже не вижу такой красоты, как ты, без очков.

— Ты пьян, — подытожила Гермиона.

— И? — допытывался Малфой.

— Это не приведёт ни к чему хорошему, если ты продолжишь повторять такие вещи.

Он почти возмутился:

— Ты едва на ногах стоишь, я не собираюсь с тобой спать, пока ты в таком состоянии!

— Значит, в каком-то всё-таки собираешься?

Драко открыл рот, чтобы возразить, но лишь мотнул головой и промолчал. Она этого уже не вспомнит, нет никакого смысла в том, чтобы отвечать на этот вопрос. Лучше он задаст другой.

— Останешься?

— С ума сошёл? — воскликнула, не заботясь о приличиях, Гермиона. — Ни за что!

— У меня есть гостевая спальня, там есть ванная, и я дам тебе ключ, чтобы ты могла закрыться и не бояться, что я войду, — сразу начал оправдываться он. — Ты просто поспишь, чтобы не возить тебя через весь Лондон.

Она выслушала его, но покачала головой и тихо отозвалась:

— Нет, Драко, я хочу домой сейчас. Я вызову такси.

Она выглядела такой уставшей, даже вымотанной. Малфой не знал, чем именно — алкоголем или разговорами с ним. Может быть, той внутренней борьбой, которую ему было не видно, но она происходила у неё в голове. Гермиона могла бы остаться на завтрак, выпить с ним кофе и уехать утром, но это было бы слишком для первого раза.

Драко покачал головой.

— Кто тебе позволил самой вызывать себе такси? — и, бросив это, присел, чтобы взвалить Гермиону на своё плечо и понести в гостиную. Её пререкания ему были уже неинтересны, он взял телефон с комода в прихожей и написал короткое смс своему водителю.

— Драко… — простонала девушка, сдавшись в своей борьбе против него. С поразительной лёгкостью он придерживал её одной рукой за ноги, не поднимаясь ни на сантиметр выше приличий. Хотя о каких приличиях речь, она ведь висела вниз головой у него на плече.

— Перестань возмущаться, Грейнджер — не грубо заткнул её Драко, возвращаясь в кухню и подхватывая сумку с каблуками.

— А если кто-нибудь увидит?

Как он ещё стоял на ногах после всего выпитого алкоголя, для него было загадкой, ощущение того, что он несёт Грейнджер, открыло какое-то второе дыхание. Ронять её было нельзя, и видимо поэтому гравитация работала не на него сегодня.

— И что тогда будет? — равнодушно он вскинул брови и забрал заодно и плащ Гермионы с вешалки.

— Скандал.

Драко усмехнулся себе под нос и вышел из квартиры, не забыв закрыть за собой двери на ключ, а через секунду с фальшивым безразличием заявил:

— Ты знала, на что шла.

— Скажи мне, что ты несерьёзно, — она упёрлась руками в его спину и приподнялась, но лица так и не смогла разглядеть. Неужели всё было ради этого, и он не шутил о коварном плане?

— Я несерьёзно, — успокоил Малфой, когда осознал, что она восприняла его слова напрямую. Гермиона тут же снова повисла и обвила руками его торс, чтобы не качаться из стороны в сторону при каждом шаге Драко. — Если ты будешь идти на своих каблуках, ты обязательно упадёшь. А без обуви холодно. Поэтому повиси пять минут, сядешь в машину, и я тебя отпущу.

Она замолчала и закусила нижнюю губу. Не стоило пить, однозначно. Учёба в одном из самых престижных университетов мира лишила её возможность бегать по вечеринкам, пить Гермиона так и не научилась, не было никакого опыта. Бокал вина за ужином был в порядке вещей, но два уже вызывали в ней желание пить дальше, пока не закружится голова.

Драко сдержал своё слово — едва они дошли до машины его водителя, а это определенно была она, а не лондонский кэб, он отпустил девушку и укутал её в плащ, чтобы она не мёрзла холодной ночью.

Пока Малфой обходил машину, чтобы сесть рядом, Грейнджер весьма неловко поздоровалась с водителем. В салоне было тепло и довольно уютно, и пахло роскошью, что нисколько не удивляло.

— Едем на Клонмелд роуд, Паркер, — тут же скомандовал Драко и повернулся к Гермионе. Она, прислонившись виском к спинке сидения, наблюдала за ним. — И не спросишь, почему я еду с тобой?

— У меня сложилось впечатление, что ты не отпустишь меня одну, — она дёрнула плечами. — Не могу сказать, что я в восторге, но всё равно спасибо.

Он улыбнулся ей, едва склоняя голову на бок, повторяя движение.

— Всегда пожалуйста, Грейнджер.

Она почти заснула под спокойную музыку в машине и моросящий дождь, бьющий по стеклу. В тепле и спокойствии Гермиона с удивлением обнаружила, что доверяет Малфою достаточно, чтобы не переживать за свою безопасность.

Он подтянул плащ на её плечах, чтобы укрыть, и уставился в окно. Пейзажи Лондона были одной из самых любимых его вещей. Из окон офисов и квартир Сити вряд ли можно было насладиться атмосферой истинного Лондона с его узкими улочками, таунхаусами и маленькими садами под окнами. Сколько бы лет он не жил в этом городе, он никогда не перестанет им восхищаться.

Услышав тихое сопение девушки рядом, он снова улыбнулся уголком губ. У него было время подумать о том, что всё это значило — их вечер, поездка обратно домой, все его слова. Поругаться с собой в собственной голове вышло изумительно, он и его совесть сошлись на том, что ничего плохого он сегодня не сделал. Неважно, какими были его намерения изначально, важно лишь то, как он в итоге с ними поступил. А в случае Драко — отбросил куда подальше.

Девушка, что спала рядом, каким-то образом заставила его задуматься. Не только о карьере и своём положении. О том, чем он думает, как поступает по отношению к людям. Раньше это казалось менее значимым, в его жизни были интриги, ложь, лицемерие, и всё ради денег. А Гермиона своими словами будто вернула ему голос совести в душе, напоминающий о том, как на самом деле важно оставаться самим собой.

Он осторожно подцепил прядь её волос и откинул в сторону, замечая за собой, что любуется. Драко ей завидовал, в первую очередь умению видеть людей насквозь. Чем больше он расслаблялся рядом с ней сегодня, тем сильнее это делала она. Она чувствовала Малфоя, пусть даже и не понимала, что именно видит в его поведении. Гермиона свела на нет любые неверные намерения.

Какой же невероятной она была…

Драко задумался и совершенно забыл о том, что им придётся попрощаться. Возможно, что надолго, ведь вряд ли их свидание повторится вновь. Теперь Драко был готов признать, что это было оно.

— Ты знаешь, — вдруг подала Гермиона сонный голос. — Может быть мне и двадцать четыре, и всё такое, но ты обращаешься со мной как с женщиной, а не как с маленькой девочкой.

— Потому что ты женщина, Грейнджер, — ответил Малфой спустя несколько секунд. Ему потребовалось время, чтобы переварить её слова. Вероятно, сейчас в ней говорил сон вперемешку с алкоголем, а значит это была максимальная честность, какую он только мог просить сегодня. — Сильная, умная и умеющая стоять на своём. Нужно быть слепым, чтобы это не увидеть.

Она печально усмехнулась и спрятала лицо от него.

— Никто моего возраста никогда не обращался так со мной.

— Огромное упущение.

Идиоты. Даже сказать ему больше было нечего, потому что как можно было обижать девушку, в которой таилось столько секретов, но и столько хрупкости — Драко не знал. Теперь точно не знал. Если раньше он думал об этом, то, узнав её поближе, понял, что не сможет сделать ей больно. Это было где-то вне его принципов, выученных благодаря матери. Что-то вроде «не поднимай руку на женщину», только «не делай больно Гермионе Грейнджер». Что бы, интересно, сказала Нарцисса, познакомившись с ней?

— Это был прекрасный вечер, — будто прощаясь сказала Гермиона шепотом.

— Повторим? — Драко усмехнулся.

— Это нецелесообразно.

— Даже будучи в стельку пьяной ты умудряешься вспоминать такие слова?

Она рассмеялась.

— Меня глубокой ночью разбуди, я расскажу тебе, что такое теория зависимости.

— Оставим этот вопрос на следующий раз.

Гермиона подняла к нему глаза. В темноте она не видела надежды на следующую встречу, которая горела в его зрачках, но он мог разглядеть ту же надежду в её. Будто она просила его уговорить её на ещё один раз. Не то чтобы он был против. Драко просто не спрашивал, он констатировал, а значит не давал права на отказ.

Спорить Грейнджер не стала. Машина остановилась у дверей её дома, Гермиона отпустила язвительный комментарий:

— Даже твой водитель знает мой полный адрес, да?

— А кто, как вы думаете, рассказывал ему, как доехать сюда? — посмеялся Паркер с водительского сидения. Грейнджер улыбнулась ему, сдерживая смех, пока Малфой закатывал глаза.

— Навигатор для идиотов, ты прав.

— Я лучше, чем навигатор! — заметил он.

— Кто бы спорил…. — Драко вздохнул, хоть на его губах и красовалась легкая улыбка. Гермиона откровенно веселилась, когда он поднимал её на руки вновь вместе с сумкой и туфлями.

— Я протрезвела достаточно, чтобы идти.

— Люблю доводить дело до конца.

Она попыталась скрыть, что подавилась воздухом. Ей пора было перестать видеть намёки во всём, что он говорил, но не выходило никак. Драко казался ей человеком, который вполне мог бы вкладывать толику пошлости в каждую фразу во время диалога с девушкой, что в общем-то так и было.

Он открыл двери ключами из её сумки, занёс Гермиону в дом и только тогда поставил на ноги, убедившись, что пол достаточно тёплый для этого.

— Полагаю, на этом вечер закончится? — с какой-то детской надеждой на то, что это ещё не всё, спросила она, поднимая голову.

Он деловито поправил очки на переносице, но на самом деле пытался скрыть за этим своё внутреннее волнение. Сколько лет прошло с тех пор, как он провожал девушку до дома и целовал ей руку на прощание?

Драко кивнул, ухмыляясь, аккуратно притянул Гермиону ближе, его пальцы приподняли её подбородок, а губы коснулись тёплой кожи щеки.

— До следующего раза, Грейнджер.

— До следующего…

Слов у неё более не нашлось. Она пыталась написать Джинни или в дневнике хоть что-то, пока память ещё хранила каждую деталь, но нужные выражения не подбирались, а желание поспать вскоре пересилило желание поделиться событиями.

— Она вам нравится, да? — Паркер был куда более любознательным, чем хотелось бы. Драко прижал пальцы к губам, словно боялся потерять ощущение тепла на них.

— Проницательно, — он ответил коротко, не хотел вдаваться в подробности.

— И вас абсолютно не волнует, что она на десять лет младше?

— Нисколько.

Больше Паркер вопросов не задавал, но его глаза на себе Драко чувствовал до конца дороги домой.

Ещё несколько дней после встречи и знакомства с настоящей Гермионой Грейнджер Малфой пребывал в приподнятом настроении. Ему легко давались дела, совещания, сделки, даже, казалось, всё вокруг него наладилось. Либо просто нужно было стянуть розовые очки, но ему и в них было хорошо.

Малфой даже с удовольствием провёл вечер с родителями, что случалось крайне редко. Обычно такое время тратилось на вопросы о женитьбе, упрёках в работе от отца, но всё было прекрасно.

Обманчивая красивая реальность без каких-либо проблем заманила Драко и заставила его закрыть глаза на проблему, выросшую у него прямо под носом.

Он не ждал газету в среду утром на своём столе в кабинете в дополнении с разгневанной Пэнси.

— Читай, чёрт подери, — прорычала она, едва сдерживая рвущуюся наружу злость.

Малфой, нахмурившись, подтянул бумагу к себе и углубился в текст.

Его дыхание почти остановилось.

Делают ли Драко Малфоя хорошим человеком пожертвования в благотворительные фонды? Может быть, его собственный фонд имени Нарциссы Малфой может поправить его репутацию? А как насчёт того, что Драко Малфоя нисколько не интересует возраст девушек, которых он приглашает к себе домой и склоняет к сексу под воздействием алкогольного опьянения?

Не доверяйте красивой картинке, дорогие читатели. Нашей редакции ещё есть, что рассказать вам о человеке, которому, как всем нам казалось, можно верить.

Гермиона прижала ладонь к губам, пока горячие слёзы бежали по щекам. Она метнулась глазами к загоревшемуся экрану телефона, на котором было лишь одно сообщение.

Драко Малфой: Ничего не хочешь мне рассказать?

Комментарий к Редактура

С нетерпением жду ваших отзывов♥️

Пожалуйста, напишите, если вам не хватает так называемой «воды», потому что мне кажется, её правда мало.

Все обновления по работе и спойлеры есть в моем телеграмм канале - https://t.me/Katherine_Cavallier

========== Согласование ==========

Комментарий к Согласование

Не забывайте про музыку, с ней читать гораздо атмосфернее ❤️

Гермиона не знала, что ей делать. Миллион звонков и сообщений на телефон Малфоя остались проигнорированы. Он читал всё, но не потрудился ответить ни на одно из смс. Заехав к нему в офис в пятницу, она встретила лишь холодный взгляд секретарши и слова: «Боюсь, Мистер Малфой серьезно занят и не может вас принять. Желаете записаться?»

Вопрос с сарказмом был понят буквально, Грейнджер нуждалась в возможности объяснить ему, что происходит, но снова получила лишь: «Боюсь, для вас свободных дат нет».

Она отчаялась, уже думала отправлять письма голубями или совами, чем там отправляли конверты раньше. Её разрывало чувство вины, которое было неизмеримо ничем. И больше всего убивало то, что Малфой на самом деле думал, что всё написанное в самом деле принадлежит ей.

Драко пытался не думать об этом. Он вообще отключился, вникнув обратно в работу, пока самый доверенный человек выстраивал план мести. Ему было всё равно. Впервые за долгие годы ему показалось, что он нашел человека с похожими взглядами, а она влезла ему ладонями под рубашку, вцепилась когтями в душу и вытянула из нее всё хорошее, что в ней было.

Это была ещё не боль, но разочарование миром окончательно. Он ошибся и в том, что Грейнджер видела радугу после каждого дождя. Она нагоняла эти грозовые тучи, как бы не пыталась отрицать.

Малфой перечитал злополучную статью раз сто, пытался зацепиться за что-нибудь в ней, что дало бы ему ответ на вопрос: «Почему?» А в итоге поддался давлению Пэнси и согласился, что всё было предельно очевидно. И оправдания Гермионы ему были более неинтересны. Она захотела превратить его в своего настоящего врага? Что же, у нее получилось.

Пэнси отправила ему документ почтой, но даже читать его Драко не стал. Сразу же отправил на печать в одну из крупнейших газет Англии. И, захлопнув ноутбук с паршивым чувством внутри, решил больше к этой теме не возвращаться.

Он знал, что поступил, вероятно, неправильно. Ему стоило бы послушать версию Грейнджер, но, если она позволила себе высказываться о нём подобным образом на всю страну, он не видел ни единой причины не поступать так же.

Гермиона, безусловно, получила копию издания в свои руки уже через полчаса после публикации. Ей хватило заголовка, чтобы понять, с чьей подачи она была выдана в печать.

Чисты ли на руку разоблачители? Гермиона Грейнджер не понаслышке знает, какими методами пользуются все бизнесмены, которых она активно осуждает в своих статьях. Разбираемся вместе, к каким способам прибегают журналисты в своей деятельности, и входят ли в этот список угрозы, давление и шантаж?

— Гермиона! — Уизли ждал её утром в своём кабинете. Она искренне не хотела туда идти, заранее знала, что услышит. Абсолютно каждая клеточка тела противилась шагам, которые девушка делала по направлению к кабинету.

Ей нужно было быть сильной, принять своё поражение достойно, так что Гермиона вновь разместилась в том же кресле у стола, в котором всего недели две назад получила повышение.

Рональд вздохнул тяжело, не садясь напротив. Он стоял, оперевшись пальцами в стеклянный стол. Качнув головой, он постарался зайти издалека.

— Мы с тобой оба понимаем, что происходит.

Гермиона опустила голову вниз, не находя сил смотреть ему в глаза. Ей было больно, в отличие от Малфоя. Она теряла свою репутацию, работу, весь смысл своей жизни из-за того, в чём была не виновата. Видимо, вот, она —расплата за хороший ужин в компании интересного мужчины.

— Это зашло слишком далеко… — протянул Уизли, все еще шагая вокруг финального решения.

— Что сказали в руководстве? — как всегда срубив с плеча, спросила Грейнджер.

— Они хотели бы прекратить публикацию твоих статей в нашей газете, — выдохнул он с печалью в глазах.

— Но вы же знаете, что это не моя вина! Я не писала того, что было в той статье! — взмолилась Гермиона.

— Я знаю, поверь, — он все же устроился за столом и попытался улыбнуться. — Я не увольняю тебя. Просто… замораживаю твою работу на неопределенный срок.

Она задержала дыхание, стараясь сдержать слезы, вставшие комом в горле.

— Пока скандал не уляжется. Когда крупное издание пишет про нашу журналистку такие вещи, в наших общих интересах дождаться тишины.

В ответ Гермиона со всей язвительностью, что ещё в ней была, поинтересовалась:

— Значит, никакого оправдания от Лаванды не будет?

— Она сделала то, что должна была.

— Публиковать статью полностью от моего имени с такими обвинениями, фактами, которые были доверены ей как подруге? Должна была?

Рон покачал головой.

— Ты должна понять, что она написала то, что написала, не думая о рисках. И в этом была неправа, да. Но никто не ждал, что последует такая реакция. Раньше всё было совсем по-другому.

— Но ведь пострадало мое имя! Моя работа!

— Гермиона, — Рональд прервал её, практически перебивая. — Я обещаю, что ты вернешься к своей работе, как только шумиха утихнет. Хорошо? Я не прошу тебя перестать писать. И ты всё ещё можешь заняться своим расследованием. Просто руководство хотело бы, чтобы твое имя пока не появлялось в заголовках.

Ей не осталось ничего, кроме как признать, что так было бы лучше. Она не могла пойти против приказа. Если печать уже получила назначение, любое её слово не пропустят даже на стадии согласования макета, не говоря уже об издании.

Она сглотнула, снова опуская голову.

— Я могу идти?

— Иди домой, — мягко приказал ей Уизли. — Я позвоню, когда мы снова будем в тебе нуждаться.

Гермиона не потрудилась дочитать ту статью о себе до конца в первый день. Ей было слишком тяжело читать все слова, в которых был слышен тон Драко. Он имел право злиться, но разрушать всё, над чем она работала — нет.

Сейчас ей хотелось знать, что именно он решил выложить общественности на стол. Собирая свои вещи в сумку с рабочего места в Daily Mail, она кинула взгляд на очередной громкий заголовок в новостной ленте на экране компьютера.

Гермиона Грейнджер обличена. Раскрыты все тайны журналистки, писавшей о бизнесменах нашего времени.

Смотреть в глаза Лаванда ей больше не смогла, а Рональд проводил её печальным взглядом, полным сожаления. Конечно, ведь легко сожалеть о том, к чему ты не приложил руку. Гермиона вместе с ними сожалела о том, что произошло с Малфоем.

Может быть, он был прав — ей стоило воспринять его угрозы всерьез.

Малфой не знал, почему её поступок так его задел. Раньше предательство было не таким болезненным, а ведь Гермиона была ему никем. Он вернулся глазами к газете, которую до сих пор не прочитал, о ней, конечно. Нужно было хотя бы понять, что теперь грозит ей в работе, но он не мог себя заставить. Одно её имя заставляло яд разъедать его существо.

Он больше его не видел. Спустя некоторое время, когда издания перестали соревноваться в том, кто сильнее оскорбит Гермиону, она окончательно пропала. Не писала, не публиковала ничего в социальных сетях, не публиковалась… ничего.

Драко скучал, что признал для себя с трудом. Часто, сидя в зале совещаний и слушая болтовню кого-то из сотрудников, он смотрел на Лондон, видел ту надпись Daily Mail на высоком здании, думал о ней. Чем она занимается? Пишет ли под псевдонимом или её уволили, и она решила пойти учиться на другую специальность? Уехала из страны?

Гермиона не давала ему покоя, и не только потому, что обида в груди горела огнем как в первый день.

В один из понедельников, кажется, почти через месяц после случившегося, он не выдержал и решил прогуляться до работы пешком. Обычно свежий, прохладный воздух после дождя помогал прочищать голову, только не в этот раз. Драко всё равно возвращался мыслями к ней, и что-то не позволяло ему отпустить и забыть эту ситуацию.

Мало ли в его жизни было девушек, чтобы так убиваться из-за одной? Мало ли предательств?

Он уже свернул на оживленную улицу, чтобы зайти за кофе, остановился на перекрестке и почти сразу все его тело окаменело. Напротив стояла она.

В каком-то сером пальто, под которым угадывались контуры бесформенного свитера и джинсов, с заколкой в чуть спутанных кудрях. Всё в ней кричало о том, что на работу Гермиона Грейнджер не направлялась. Может быть, как и он решила прогуляться по центру города в выходной?

Она встретилась с ним глазами. Даже отсюда он мог видеть всё разочарование в них. Не нужно было слов, чтобы всё понять с первого взгляда.

Зеленый свет светофора сменил красный, и Грейнджер уверенно шагнула навстречу. Драко ждал, что она подойдет, попробует его остановить, но она изящно обошла его с левого бока.

Вот так просто.

Как вновь незнакомые люди, которые никогда друг друга не встречали. Не знали ни имен, ни секретов.

Его кольнуло куда-то глубоко и сильно, он чувствовал, как кровь струится по его органам. Драко нашёл в себе силы пройти дальше, но не нашёл — чтобы не обернуться. Он видел лишь то, как Гермиона удаляется и окончательно растворяется в толпе.

Впрочем, это было заслуженно. И для него, и для неё, похоже.

Малфой вернулся в офис, так и не прочитав ту злополучную статью. Теперь, когда он знал, что Гермиона больше не работает в издательстве, ему стало даже в какой-то мере страшно её читать. Страшно узнать, что «он» про неё написал.

Грейнджер, несмотря на то, что лишилась своего прямого заработка и деятельности, продолжила заниматься расследованием. За прошедшие недели она проработала каждого человека из списка так детально, как только могла. В то утро у неё на столе осталось лишь одно дело — Драко Малфоя.

Она откладывала его подальше в надежде вычеркнуть вовсе. Было неприятно даже притрагиваться к строчкам с его именем. Увы, написав Кэти Белл, Гермиона убедилась, что его дело — самое важное в расследовании. Ей нужно было прогуляться, чтобы собраться с силами. Кто же знал, что она наткнётся на предмет своих раздумий прямо посреди Лондона?

Он выглядел даже лучше обычного, весь задумчивый и погруженный в свои размышления. Привычно в костюме, с наброшенным на плечи пальто и черным закрытым зонтиком в руке.

Гермиона думала, что она не почувствует почти ничего, когда увидит его. Она стояла там, смотрела и вдруг вспомнила, что практически потеряла работу, что её имя для общественности теперь опущено на один уровень с полом, сколь несправедливы были обвинения в её сторону и сколько в них было лжи и подтасовки.

Она ждала только уколы обиды и боли, а вспомнила о том единственном вечере, который они провели вместе. Драко не отпускал её, напоминал о себе даже тогда, когда она старалась о нем забыть. Она провела месяцы, изучая лишь его, запоминая каждую мелочь, не думая, что ей удастся узнать их все в личном разговоре. Та маленькая ниточка, их соединявшая, оборвалась для него, ведь её поступки он расценивал как предательство. А Гермиона продолжала держаться крепко, хотя и хотела отпустить.

Она нуждалась в том, чтобы снова увидеть его улыбку, чтобы послушать какой-нибудь рассказ или снова обвинить его в какой-нибудь глупости, которую он тут же развеет. Хотела узнать, что ещё он может приготовить для неё, какое вино ему нравится?

Она знала так много о том, что он говорил, делал, с кем общался, но почти ничего, за исключением крошечных мелочей, о нём самом. Ей было недостаточно. И это превратилось не в охоту за материалом для книги, а в желание узнать человека лучше, чем она знала сейчас.

Но в его глазах она не увидела ничего. Ни сожаления, ни намека на то, что они вообще знакомы. Будто посторонний человек заметил у неё что-то на лице и разглядывал эту деталь.

Гермиона так хотела остановить его, поговорить, рассказать обо всём. Но заранее знала, что ему это уже было не нужно. Поэтому она прошла мимо, едва не зацепив его пальцы своими, глотая все невысказанные слова и жалея об упущенных возможностях. У неё их было так много… сотни, тысячи… всё потеряно, брошено в пропасть.

Уходить от него как от незнакомца, на которого случайно натыкаешься в спешке, было тяжелее, чем ей бы хотелось.

Именно поэтому раньше Гермиона никогда не допускала даже возможности встречи с кем-то, о ком она писала. Стояла острая необходимость включать беспристрастную стерву, чтобы снова научиться рассказывать недостатки Малфоя. С ним теперь не выходило…

Она могла бы целую вечность рассказывать, что он приезжает каждое воскресенье в тот самый фонд имени Нарциссы Малфой и общается с детьми, что он улыбается, когда думает о своих друзьях, и что потрясающе готовит. Вместо этого Гермиона натягивала черное платье на тонких бретельках и смотрела на собственное отражение.

Предательство было не в том, что было в той газете. Предательством было согласиться на сделку с дьяволом. Из неё, как известно, нет выхода.

Натянув маску той самой бесчувственной мрази, какой её считали, Гермиона отправилась обратно в центр города, искренне надеясь, что Драко ей сегодня не повезёт встретить. Еще одной встречи, пробирающей своим холодом до костей, она не переживет.

Узкие и затемнённые переулки не вызывали никаких положительных эмоций. Лишь далекая музыка намекала на то, что где-то в этих стенах есть ночной клуб, который она искала. Гермиона прошагала к большой металлической двери с небольшой площадкой для ввода кода слева. Код она выпросила у одной из сотрудниц пару дней тому назад, напоив ту в баре приличным количеством алкоголя. Четыре цифры, все двери перед ней открыты.

Она смело шагнула за дверь, побывав уже не в одном таком заведении. Музыка оглушила её, но к ней Грейнджер быстро привыкла. Она шагала по проходу, заполненному с одной стороны зеркалами, а с другой витражным цветным стеклом, за которым то и дело гуляли силуэты.

Официант в костюме пронесся мимо нее на роликах, торопясь отнести напитки к столику. Пожалуй, её наряд не подходил под атмосферу клуба от слова совсем.

Гермиона оглянулась вокруг. Это было довольно небольшое по её меркам помещение, в котором было слегка душно. Но атмосфера царила невероятная. Место было чем-то похоже на цирк, только для взрослых. Прямо посреди залы стоял огромный подиум, на котором танцевала девушка. Её Грейнджер узнала сразу, хоть и не подала виду. Астория Гринграсс в фиолетовом комплекте белья танцевала под весьма красивую мелодию и явно наслаждалась этим.

Рядом парни жонглировали шариками, официантки с раскрашенными лицами обслуживали гостей, а рядом с подиумом даже стояли настоящие заклинатели змей.

— И почему я никогда здесь не была? — прошептала себе под нос Гермиона, аккуратно обходя гостей. Некоторые стояли в центре небольшими группами с коктейлями в руках, наблюдая за представлением. Яркие огни плясали на стенах, увешанных картинами и раскрашенных цветными узорами.

Жаль, что её студенческие годы не позволяли расхаживать по подобным заведениям. И даже сейчас, когда освободилось столько свободного времени, девушка была здесь по работе.

Она скоро оказалась у бара.

— Что вам предложить? — поинтересовался бармен, перебрасывая в руках бутылки с напитками.

Грейнджер приподняла ладонь с купюрой, зажатой между пальцев.

— Информацию, — уложив на стойку фотографию Малфоя из очередного журнала, она чуть подвинула её вперёд. — Знаете его?

— Знаю? — бармен усмехнулся. — Да я на него смотрю.

Всё внутри Гермионы рухнуло. Она медленно обернулась, тут же встречаясь с уже знакомым ей выражением лица. Малфой расположился за столиком и весьма пристально наблюдал за ней, как только она оказалась в его заведении. Сделав глоток виски, он кивнул, приглашая, на стул напротив. Безусловно, он догадывался, зачем она здесь. Это не означало, что он позволит ей разведывать информацию просто так.

Стараясь не показывать всего разочарования от сорванного плана, Грейнджер вручила купюру бармену и направилась к Драко.

— Мистер Малфой, — протянула она как можно холоднее.

— Снова Мистер? — с насмешкой спросил он.

Гермиона села напротив, закинула ногу на ногу и положила руки перед собой, будто выстроила стену между собой и ним. Как будто это работало.

— А как еще прикажете к вам обращаться?

Малфой усмехнулся и честно признался:

— Я скучал по этой язвительности, Грейнджер. Каким ветром занесло в мой клуб?

Она умело проигнорировала его первую фразу, направленную на то, чтобы выбить её из колеи.

— Так сразу признаешь, что он твой?

— Ты ведь и так это знала, разве нет? Иначе не заявилась бы сюда спустя два месяца, исследовав до этого каждый подпольный клуб Лондона. Страшно было появляться рядом со мной?

— Если ты думаешь, что ты меня пугаешь — ты сильно ошибаешься.

— Тогда может не пугаю… — Драко подался вперед и скопировал её движение, сложив руки перед собой. Его глаза внимательно изучали каждую её эмоцию. — Возбуждаю? Волную?

— Бесишь, — отрезала Грейнджер, и он рассмеялся.

— Да ну? Утром ты не выглядела такой злой.

— Бесишь настолько, что нет никакого желания показывать тебе хоть единую эмоцию.

— Жаль, что ты выдаешь их все мне сейчас… — его рука ловко перехватила её, пальцы почти переплелись, Драко игрался с кольцом из белого золота на безымянном.

— Думаешь, я забуду, как ловко ты разрушил всю мою работу одной статьей?

Он приподнял брови в удивлении.

— Так ты на это злишься? Как интересно… — Малфой даже отвел взгляд, словно задумался, но тут же вернул к ней. — Может быть, это мне стоит злиться за то, что ты написала? — он резко схватил и сжал её пальцы, потянул на себя. — Не находишь?

— Может быть, если бы тебе действительно было интересно, ты бы нашел способ ответить на миллион моих звонков и выслушать меня.

— Выслушать твои оправдания и жалость? Нет, Грейнджер, мне это неинтересно, уж поверь.

Гермиона перевернула их руки и прижала его ладонь к столу простым движением.

— Выслушать, что не я написала то, на что ты так обиделся.

Он снова рассмеялся. Верить ей у него не было никакой причины.

— Твое имя в статье теперь не работает как доказательство твоего авторства?

— Она написана мною лишь наполовину. Я надеялась, что ты читал меня достаточно долго, чтобы понять, когда текст принадлежит не мне.

У Драко будто в голове встал пазл на место. Вот, что не давало ему покоя. Вот, почему он вычитывал ту газету сотни раз за последний месяц. Вот, почему чувствовал, что поступил неправильно.

— И почему я должен тебе верить? — все-таки полюбопытствовал он, не давая Гермионе право думать, что его так легко победить.

— Найди статью и прочитай. Теперь, когда ты знаешь, тебе будет очевидно, что текст не мой. Я никогда не пишу так эмоционально, я никогда не спрашиваю — только отвечаю. Я даю факты, а не расплывчатые намеки. И уж точно я не публикуюсь в среду.

— Ты могла и изменить тактику, чтобы меня запутать, а потом сидеть здесь и пудрить мне мозги, — он почти презрительно фыркнул.

— И зачем? — она вернула ему его суровый прищуренный взгляд. — Ты думаешь, я ждала, что ты выложишь ту статью про меня?

— А стоило бы, ты же у нас умная девочка, знающая все наперёд, — съязвил Драко почти в её манере.

— Я не знала, что ты пойдешь на такую гадкую ложь, чтобы опорочить мое имя.

Малфой всё ещё не знал, о чем речь, он так и не прочёл. В его голове метались тысяча и одна догадок, что могла написать Пэнси о Гермионе, которую так презирала за всю её работу. Как много там было на самом деле отвратительного, чтобы испортить Грейнджер жизнь?

Девушка прочитала все его размышления даже за маской безразличности, увидела непонимание в его глазах и тут же ослабила хватку на руке.

— Ты не читал?

Драко не хотел этого признавать, но по каким-то причинам дать ей понять, что там были не его слова, стало важнее. Он отрицательно качнул головой. Она чуть отпрянула от него, хлопая ресницами.

— Но… я думала, что с твоей подачи…

— Так и было, — смысла врать не было никакого. — Но её писал не я. Это придумал другой человек, он заказал статью, он её вычитывал и публиковал. Я не читал.

— Значит, ты позволил кому-то писать про меня такое и даже не удосужился проверить, что ты отправил на публикацию?

— Мне было достаточного, что после моей статьи, твое имя опустится в рейтинге доверия.

— Оно не опустилось! — возмутилась Гермиона. — Оно грохнулось ниже плинтуса. Там буквально написано, что я спала с тобой, украла сведения из твоей квартиры, а потом шантажировала тебя всем, что узнала. А в доказательство прикреплены фотографии из лифта и из машины.

Теперь уже Малфой смотрел на неё с шоком. Они оба были как рыбы, хватающие ртом воздух, не зная, что говорить. Кажется, оба настолько запутались в домыслах, что совершили слишком много непоправимых ошибок.

— Почему ты не подала иск?

— Ты думаешь, у меня есть средства, чтобы судиться с крупным издательством? Власть и сила, чтобы это делать? Они бы задавили меня мгновенно. Нельзя доказать, что между нами ничего не было.

— Почему ты не написала мне?! — он злился, повышал тон, но не на Гермиону. Даже не на Пэнси, её он мог понять. На себя. Ему нужно было прочесть, узнать, проверить, написать Грейнджер в конце концов. Идиот. Долбанный придурок.

Она возмутилась:

— Я писала! Писала сотни раз, но ты не ответил ни на что.

Ему было чертовски жаль, что такие интриги кого-то вне их отношений разрушили репутацию их обоих. Он не усмотрел, она не сдержала информацию. Всё рухнуло.

— Кто дописывал твою статью? — он не мог перестать задавать вопросы. — Почему кто-то знал про фонд и про наш ужин?

— Лаванда, — Гермиона выдохнула, её злость постепенно сменялась спокойствием. — Мы разговорились за обедом на следующий день, я ей рассказала. Я не думала, что она допишет статью и выложит её без моего согласия.

— Почему?

Сама Грейнджер задавалась этим вопросом. Браун была её подругой, в этом сомнений не было, она не могла её так подставить. Её цель была в другом, и лишь спустя время Гермиона поняла, в чем она заключалась.

— Она испугалась, что из-за того, что происходило, я не смогу это написать. Что вся моя работа пойдёт прахом, если я позволю себе поддаться чувствам.

Малфой пропустил слово «чувства» мимо ушей. Сейчас оно волновало его меньше всего, ему предстояло каким-то волшебным образом вернуть Гермионе то, что она потеряла из-за него, из-за этой Лаванды, кем бы она не была.

— Почему Daily Mail ничего не сделали? Они же знали, что статью опубликовала не ты?

— А что они могли сделать? — Гермиона дернула плечами. — Публикация сама по себе хоть и была эмоциональной, но не выходила за рамки. А когда статья обо мне появилась в сети, они посчитали, что дальнейшая публикация моего материала будет порочить компанию.

— Они уволили тебя?

— Отстранили, — поправила она. — На неопределенный срок.

— Но ты всё равно здесь. Это для книги?

— Мне разрешили продолжить одно из дел, которым я занималась. С условием, что оно не будет опубликовано, пока шумиха не уляжется.

Драко выдохнул, медленно качая головой. Он не мог поднять на Грейнджер взгляд, хоть и всё ещё держал её теплую крошечную ладонь в своей. Его переполнило чувство вины, а прожигающий взгляд Астории за спиной лучше не делал от слова совсем. Залпом допив виски, Малфой отпустил руку Гермионы и поднялся с места.

— Выясняй всё, что тебе здесь нужно. Ты заслужила хороший материал на меня после всех проблем, причиной которых я стал.

— Брось, Драко…

— Гермиона, — прервал он. — Просто сделай хоть раз так, как сказали. С остальным разберусь я.

Она открыла рот, чтобы ответить язвительным комментарием вновь, однако не успела сказать и слова. Драко, кивнув ей, стремительно направился на выход из клуба. Гермиона осталась одна со всем, что только что услышала. И совсем не знала, что с этим будет делать дальше Малфой.

Поднявшись с места, Грейнджер под мягким взглядом Астории вернулась к бармену.

— Так о чем мы, дорогуша? Мартини или какой-нибудь коктейль?

— Хочу знать, как тебе здесь работается, — она наклонилась вперед, оперлась на стойку. — Расскажешь?

Его глаза сузились на секунду, он перевел взгляд за её спину и лишь тогда Гермиона почувствовала руку на своей пояснице и яркий запах вишнёвых духов.

— Расскажи ей всё, что она хочет знать, Джеймс. А я пока схожу переоденусь. Грейнджер, не хочешь выпить после? — её речи были сладки как мед. На мгновение создалось впечатление, что Гермиона вела разговор совсем не с Асторией, лучшей подругой Малфоя, а с какой-то своей знакомой.

— Да, почему бы нет.

— Отлично, дорогая. Не уходи далеко, — Гринграсс подцепила локон её волос, и, накрутив на палец, отпустила через секунду. А после и вовсе скрылась. Девушка вернулась к бармену, намереваясь услышать долгий рассказ о работе в таком прекрасном заведении.

Тем вечером она выходила из клуба и садилась в такси, вызванное Асторией. И её не покидало чувство, что что-то в её жизни явно шло не по намеченному изначально сценарию.

От Драко всю следующую неделю не было слышно ничего. И когда Гермиона говорила ничего — она подразумевала именно это. Гарри, конечно, сокрушался, что «ублюдок просто обманул и слился, чтобы не испытывать чувство вины». Это цитата, к слову. Грейнджер была уверена, что всё не так просто.

Однако, эту неделю она провела на встречах с редактором книги, который не отказался от её издания, поскольку нашёл информацию внутри достаточно достоверной для публикации. Она дописывала расследование, правила текст книги, даже встретилась с Джинни на выходных, чтобы немного отвлечься от событий.

В понедельник утром девушка наконец поставила заветную галочку в списке дел «закончить расследование», хотя и не торопилась его отправлять. Она ждала хоть каких-то действий от Драко и письма от Рона, что она может вернуться на работу. Но вокруг была сплошная гнетущая тишина.

В среду утром её разбудил звонок Малфоя около восьми утра. Гермиона не сразу поверила своим глазам, когда увидела его имя на экране. Утренние подъёмы перестали быть для нее рутиной, когда пропала надобность вставать на работу. Она приложила телефон к уху и перевернулась на другой бок.

— Грейнджер? — как всегда особо озадаченный Драко звучал по ту сторону.

— Мммм? — она смогла разве что вопросительно промычать в ответ, пытаясь не провалиться обратно в сладкое сновидение.

— Да ну, серьезно? Ты спишь?

— Да, Малфой, люди так поступают иногда в восемь утра.

— Отсутствие работы не идет тебе на пользу.

— Кто тебя вообще спрашивал, — сразу огрызнулась Гермиона и подтянула одеяло к себе.

Он фыркнул, но отвечать на её выпад не стал.

— Поднимайся с постели, я буду ждать тебя через час в ресторане на Руд-лейн.

— Я не поеду в твой дорогущий ресторан в сити, — буркнула она. — Дорого, и я туда только час добираться буду.

Она не видела, но подозревала, что он закатил глаза. Звучал он более раздраженным из-за того, что вынужден был разбираться с капризным ребенком, каким была Гермиона по утрам. Особенно если её день начинался с разговора с Малфоем. И особенно если он был в такую рань.

— Я вызвал к тебе Паркера, через двадцать минут будет у тебя.

— Всё равно не поеду.

— Прекрати, Грейнджер. Перестань изображать ребёнка, встань и приезжай уже в конце концов.

Гермиона почти откинула от себя телефон, чтобы спрятаться под одеялом от яркого солнца и никуда не ездить. Но Малфой воспользовался секретным оружием, против которого устоять она уже не смогла.

— Я куплю тебе мороженое.

— Правда?

— Правда.

— Шоколадное с малиновой крошкой?

Он тяжело вздохнул, шепча что-то вроде: «Господи, за что мне всё это».

— Хорошо. Ты приедешь?

— Так уж и быть, — согласилась Гермиона и откинула одеяло в сторону, тут же жалея об этом решении. — Но если опоздаю, это не я виновата, а то, что ты меня не предупредил.

— Договорились. Жду.

Как минимум Малфой прошёл проверку её состоянием по утрам, что было даже немного странно. В какой-то момент ей показалось, что со своими капризами она перегнула палку и он был готов бросить трубку, но он даже согласился купить ей мороженое. От такого даже осенью Грейнджер не отказывалась.

Хотя над одеждой и образом в целом ей пришлось поработать, она же ехала в центр бизнеса Лондона, выглядеть нужно было подобающе. Так что простой костюм бежевого цвета сделал свое дело, и Гермиона выглядела профессионалом.

К встрече с Драко она была готова, что бы та ей не сулила.

Комментарий к Согласование

Мы устраивали голосование в телеграмме и вариант, что подставил Гермиону кто-то, кто еще не появлялся, набрал большее количество. Чтож, вы угадали!

Буду с нетерпением ждать ваши отзывы на эту главу!

Мы с Аней уходим в двух-недельный перерыв. У нее от проверки, а я постараюсь выздороветь, поскольку приболела. Позже вернёмся к вам с новыми главами, не скучайте.

Все обновления здесь - https://t.me/Katherine_Cavallier

========== Производство ==========

Комментарий к Производство

Не забывайте про плейлисты ❤️

Гермиона Грейнджер подает в суд на The Guardian за публикацию о себе. Она будет оспаривать «разоблачающую» статью как клевету.

— Первым делом, Грейнджер, ты подашь на газету в суд, — сказал ей неделю назад Малфой в том самом ресторане, в который он её пригласил. Он пил крепкий кофе за барной стойкой, наблюдая за тем, как Гермиона наслаждалась своим мороженым с малиной.

Она тут же подавилась после его слов и вскинула голову.

— Прости, что ты сказал? — Гермиона развернулась к нему, они оказались лицом к лицу.

— Я сказал, что ты подашь в суд. Тебе всё нужно повторять дважды, да? — он вернул ей её же слова и был подозрительно спокоен в такой ситуации.

— У меня нет ни средств, ни репутации, чтобы судиться с ними. Они задавят меня авторитетом, ты прекрасно знаешь, что Daily Mail не будут поддерживать меня и тем самым порочить свою репутацию, — она отложила в сторону ложку и наклонилась к нему. — Это дело проиграно до его начала.

— А что, если я скажу, что будет?

Газета Daily Mail, прямой работодатель мисс Грейнджер, выразила свою поддержку в громком судебном деле, о котором мы рассказывали ранее. Представитель издания сообщил, что они готовы стоять за своих сотрудников до конца, и этот случай не исключение.

— Это ничего не решает. Нужно множество доказательств и свидетелей. К тому же, не всё, что там написано — чистая ложь, — напомнила Гермиона, которая была не в восторге от его идеи, очевидно. Малфой наклонил голову в сторону, смотря на девушку перед собой.

У него был идеальный план, который она не могла нарушить своим недоверием. Даже если она будет отказываться, он найдет способ склонить её на свою сторону.

— Свидетели тоже будут.

Продолжаем рассказывать о судебном деле, в котором Гермиона Грейнджер оспаривает статью The Guardian как клевету. Драко Малфой, бизнесмен, статьи о котором выходили в последнее время с особой частотой, будет приглашен в суд для дачи показаний. Вместе с ним желание свидетельствовать во время процесса выразила Астория Гринграсс, а также Пэнси Паркинсон.

— Суд может затянуться на месяцы, годы. Это будет масштабное обсуждение во всех газетах страны. Когда всё только улеглось… нет. Я не готова пойти на это.

— Я дам делу ход. От тебя мне нужно только согласие и активная работа с моими адвокатами, — спокойно заявил Драко, отставляя от себя кружку подальше. Он сложил руки перед собой и посмотрел на Гермиону.

Она недоверчиво вскинула бровь:

— Готов пойти на взятку?

— Может и так. На данный момент твоя репутация — моя репутация. Если всё, что ты писала, по мнению читателей ложь, я снова белый и пушистый. Меня это не устраивает.

Первое судебное заседание по делу о клевете между Гермионой Грейнджер и The Guardian может состояться уже в следующем месяце. Представитель издания заявил, что всем участникам процесса было бы выгодно завершить его как можно скорее, поэтому они предпочтут самую раннюю возможную дату.

— И что потом? — с ноткой иронии в голосе полюбопытствовала Грейнджер, возвращаясь к своему мороженому. — Я подам в суд, а дальше?

— Всё логично, разве нет? — он правда не понимал, почему до её мозга не доходит весь смысл его идеи. Не увидев развития мысли в её глазах, он подался вперёд и вздохнул. — Суд будет выигран, твоя репутация восстановлена.

— Это не так работает, Драко… — запротестовала она.

Эксперт по судебным делам Адам Блэк заявил, что исход дела напрямую повлияет на доверие читателей к участникам судебного процесса.

«Если будет доказано, что The Guardian выпустили статью, в которой не была произведена проверка фактов на достоверность, доверие к изданию сильно упадет. Полагаю, что именно на это надеется Гермиона Грейнджер, ввязываясь в судебный процесс. По моим прогнозам, в случае её выигрыша, она сможет вернуться к своей работе с восстановленным именем в индустрии».

— Всё ещё нет, — строго отрезала Гермиона. — Это огромный риск, и я не готова на него идти. Ты о себе подумал? Ты ведь пропустил ту статью. Куда потом рухнет твой рейтинг? В преисподнюю?

Странно, что она задавалась подобными вопросами. У неё в голове крутилось их много, но эти вырывались на поверхность. Даже несмотря на то, что сказал Драко, она не понимала, почему он идет на что-то подобное. Ведь ему стоило забыть, вычеркнуть Гермиону из жизни и дальше страдать со своей совестью, которая раз в сто лет напоминала бы ему об этом случае.

— Перед судом лгать противозаконно, — сначала Гермиона не поняла, к чему прозвучали эти слова. Он продолжил мысль. — А значит я расскажу всё честно. Мою репутацию выстраивать обратно потом мне, а не тебе. Разве это не должно быть тебе на руку?

— Малфой, я не имею цели отомстить тебе! — возразила Грейнджер. — Да, эта ситуация паршивая, я не спорю. Но по-моему, лучшее, что мы можем сделать — дождаться окончательной тишины и отдельно друг от друга вернуться к своей работе.

Драко прервал её, поднимая руку в воздух. Его спокойствие раздражало до ужаса. Видимо, он заранее предугадал каждую её реакцию и возражение, чтобы на них ответить.

— И позволить лжи жить дальше в обществе? Ты у нас борец за справедливость. Так в чем проблема?

Ему не приходило в голову, что ей хотелось дождаться, когда всё уляжется и забудется. Она была не готова влезать в суд, не была готова справляться с последствиями проигранного дела и не имела ни малейшего представления, что в таком случае делать со своей жизнью дальше.

Мало ли было про неё вранья в интернете? Если залезть куда-нибудь вроде твиттера, можно даже посчитать статью почти безобидной. Но нет, Драко продолжал давить и уговаривать, даже не допуская мысли об ожидании спокойствия.

— Не такой ценой. И как ты собираешься разбираться с The Guardian?

Малфой откинулся на спинку стула, подозвал рукой официанта к себе.

— Я уже разобрался. Вся вина падёт на меня, так как именно с моей подачи был опубликован материал. И все финансовые издержки несу я.

— Малфой, нет!

— Грейнджер, да, — возразил Драко. Он словно возвышался над ней, не давал права на отказ.

— Не дави меня своим авторитетом! — она попробовала соскочить с этой темы и не давать своего согласия. — То, что ты богаче, старше и сильнее, не дает тебе никакого права склонять меня к этой авантюре. В которой, к тому же, мы оба можем проиграть.

— Принесите леди ещё мороженого, пожалуйста, — полностью игнорируя её слова попросил Драко у официанта. — А мне стакан виски, — сразу после исчезновения сотрудника ресторана из поля зрения, Малфой наклонился вперёд, подцепил ножку стула пальцами и пододвинул к себе. — Я не давлю тебя своим авторитетом. Мой возраст тут вообще значения не имеет. Я пытаюсь спасти твою карьеру.

У неё пропал дар речи после его жеста, потребовалась секунда, чтобы его вернуть.

— Я сама справлюсь со своей карьерой, занимайся своей.

Малфой точно знал, что он делает. Гермиона уже открыла рот, чтобы продолжить, но ни одна фраза так и не вырвалась. Драко медленно и аккуратно провёл по её колену пальцем, вырисовывая круги. Легкое прикосновение кончиками пальцев, что послало по её венам разряд тока. Если он пытался найти эрогенную зону для воздействия, он её нашёл. А Грейнджер наконец нашла, что сказать.

— Теперь ты давишь на меня сексуально.

— Правда? — он притворно удивился, переключаясь на вторую ногу.

— Прекрати. Я не хочу.

— Ты вела огромное расследование, не чтобы я потом его разрушил. В конце концов, ты и книгу пишешь не для того, чтобы потом её никогда не опубликовать из-за скандала, — его голос перешел в легкий шепот, пальцы выводили причудливые узоры.

— Я могу никогда не опубликовать ни первое, ни второе, если мы проиграем.

— Мы не проиграем.

— Ты не можешь этого обещать!

— Я могу обещать тебе весь мир, если захочу. И не посмею нарушить своё слово.

Поэтому да, Гермиона согласилась на его помощь, согласилась подписать контракт о неразглашении, согласилась следовать всем его советам и не вмешиваться в судебный процесс. В свою очередь он пообещал ей победу.

Она не смогла устоять под этим настойчивым, но одновременно мягким взглядом серых глаз. Поддалась его пытке мягких прикосновений. И поняла, что наконец сломалась.

Она должна была быть девушкой, которую нельзя было склонить на свою сторону парой ласковых слов и переходом на угрозы. А в этот раз даже угрозы не понадобились, только его легкая улыбка на губах, настойчивость и уверенность в том, что он делает. Гермиона распадалась на кусочки куда более стремительно, чем планировала.

Малфой взял все заботы на себя, разбираясь с объявлениями, с финансами, Грейнджер же проводила часы в конференц-зале его офиса в разговорах с юристами. Они вычитали тот текст десятки, если не сотни раз, выделили то, где было откровенное вранье, где приукрашивание фактов, а где правда. И долгая, утомительная, нудная работа над заявлением в суд.

И уже в четверг первые заголовки гласили, что она будет восстанавливать свою репутацию. А сама Гермиона стояла перед зданием Верховного Суда рядом с охраной и давала короткое интервью.

— Мисс Грейнджер, почему вы решились на подачу заявления только спустя два с половиной месяца?

Ей даже не нужно было думать, чтобы отвечать. Она видела машину Малфоя отсюда сквозь толпу журналистов. Таких же, как она сама. Он пообещал забрать её после подачи заявления, но так и не сказал зачем. Это придало определенной уверенности.

— Я долгое время раздумывала над тем, стоит ли это того. И поняла, что моей деловой репутации был нанесен серьезный урон. Мне бы хотелось свести его к минимуму.

— У вас было что-либо с Драко Малфоем?

— Мы виделись лично несколько раз, однако никакой романтической связи между нами нет.

Вроде и правда, а вроде и очередная ложь. Между ними — нет. У неё к нему… чувства? Симпатия? Влечение? Каким словом это назвать? Нездоровый интерес, переросший в настоящее увлечение человеком — вот как. Признаваться в этом на всю страну Грейнджер, конечно, не собиралась, как и сказать Драко об этом.

Все его поступки, безусловно, сильно склонили её на его сторону, он нравился ей с каждой секундой всё больше. То, как он расхаживал по своему кабинету с телефоном в руке и гневно с кем-то ругался, как вытаскивал её на обед в дни работы, как успокаивающе напоминал, что всё получится. И даже то, что сейчас он ждал её в метрах ста, чтобы увезти куда-то… но Грейнджер, увы, понимала, что всё дело было не в его симпатии. Чувство вины вынуждало его помогать, и это разбивало сердце.

— Виделись несколько раз? В какой период времени?

— Пока я публиковала свои материалы, если вы спрашиваете об этом, — снисходительная улыбка мелькнула у неё на губах.

— И личные встречи никак не повлияли на вашу работу?

— Нет. Мое личное отношение никоим образом не влияет на то, о чём я пишу.

И снова ложь. Она больше никогда не возьмет его имя для своей статьи, больше никогда не сможет резко, местами очень грубо рассказать общественности о его поведении. У неё не получится написать плохо о человеке, который помогал ей. Для неё это станет предательством — его и самой себя.

— На какой исход суда вы рассчитываете?

— Положительный, разумеется, — Гермиона усмехнулась. — Я буду бороться за своё имя до конца, поскольку надеюсь и дальше строить свою карьеру в журналистике.

Ещё несколько вопросов разом хлынули на неё. Грейнджер увидела, как Драко дважды помигал фарами, намекая, что пора бы заканчивать, и тронулся с места, чтобы его не заметили. Машина остановилась где-то за углом, как он и обещал. Гермиона поступила согласно его немым указаниям, максимально элегантно уходя от дальнейших расспросов, и направилась вместе с сотрудниками охраны к машине. Народу было так много, что вряд ли водитель волновал бы кого-то, тем более сквозь тонированное стекло.

Внутри Гермионы засело какое-то томительное интригующее чувство, которое, пожалуй, многие назвали бы «бабочками в животе».

Она всё ещё должна была злиться на него, и какая-то часть её разума кричала об этом, буквально красным выделяя мысль о гневе. Вот только у Гермионы абсолютно не получалось злиться, как бы она не пыталась. Первые дни ей было так тяжело и так отвратительно, что хотелось умереть, у неё было искреннее желание сжечь каждую его фотографию, каждое напоминание о нем в своей жизни, а лучше — врезать ему по носу за то, что он сделал.

Сейчас… сейчас она пыталась изображать злость. А врать у Грейнджер получалось хорошо разве что прессе и начальству.

Хотя внимание журналистов испарилось, и ей перестали задавать вопросы, над которыми приходилось думать и подбирать слова, воздуха в машине стало ещё меньше для её легких.

— Я никогда не говорил, что это будет легко, — заметил Малфой за рулем. Он стянул черные очки и кинул те на панель.

— Я и не ждала этого.

— Хорошо, — он ответил коротко, не хотел отвлекаться от дороги очевидно. Хотя в прошлом ему это не мешало.

Повисло душащее, непривычное для Гермионы молчание. Она не рискнула его нарушить даже вопросом о том, куда они едут. Малфой был мрачен, по каким-то причинам Грейнджер подумала, что он жалеет о том, что сделал. Эта мысль приносила ей почти ощутимую боль.

Несмотря на то, что она не верила в положительный исход в этой ситуации, ей нравилось быть с ним где-то поблизости. Наблюдать за ним, вслушиваться в голос, ловить каждый взгляд. Это заставляло сердце биться чаще. Она пыталась противиться, советы Джинни вроде: «В чем, собственно, проблема начать с ним встречаться?» - совершенно не помогали. Подруга не понимала сути проблемы, Гермиона не могла её винить.

Хмурость Малфоя подталкивала её к тому, чтобы начать разговор первой. Хотелось найти правильные слова, но не удавалось. И в итоге каждый раз, когда в голове только появлялся какой-нибудь вопрос или фраза, Грейнджер мысленно ударяла себя по лбу за глупость диалога.

Все-таки, когда солнце уже начало прятаться за горизонтом, заговорил первым Малфой.

— Маленькая мисс любознательность даже не спросит, куда мы едем?

— Я хотела, но… — она стушевалась, дергая подол своей юбки вниз. — Ты был таким хмурым, я подумала, тебя что-то тревожит.

— В моей голове всегда крутится много всего, Грейнджер. Это не должно волновать тебя, — просто отозвался Малфой. Как будто так просто не волноваться и не переживать, когда проводишь пару десятков минут в полной тишине, нарушаемой лишь шумом улицы.

Была мысль сказать что-то вроде «но меня волнуешь ты», или «мне важно, что происходит у тебя», или «я молчала, потому что боялась начать диалог», но в итоге получилось лишь бросить что-то философское:

—Иногда всем нам не мешает побыть наедине со своими мыслями, чтобы никто не отвлекал.

— Ты никогда меня не отвлекаешь.

Она закусила нижнюю губу и отвела взгляд, щеки предательски краснели, и дело было отнюдь не в горячих лучах солнца, играющих на лице. Иногда он умел сказать что-то такое, что захватывало целиком и не позволяло больше мыслить здраво. Это был как раз один из таких случаев.

Ей захотелось отмахнуться от захлестывающего её чувства, поэтому с видом любопытного ребенка Гермиона спросила:

— И куда мы едем?

А в ответ лишь очередная шутка и улыбка:

— Это секрет.

В возмущении Грейнджер посмотрела на него, суживая глаза:

— И в чём тогда был смысл спрашивать?

— Ты всегда задаешь вопросы, поэтому я удивился, что сегодня их не было, — Драко пожал плечами, повернул голову и улыбнулся ей.

На самом деле, если бы Грейнджер обращала внимание на дорогу за окном, она бы знала, что они просто едут к её дому более длинным путем, но занята она была разглядыванием рук Драко на руле и не могла оторваться от этого процесса. Едва заметные вены прослеживались на его кистях, и на предплечье выглядывал контур татуировки, которую она прежде не видела никогда. Теперь ей было любопытно, что это был за рисунок? Какую фразу, какой силуэт Малфой выбрал, чтобы навсегда запечатлеть на своем теле?

— Что-то не так, принцесса?

Она тяжело сглотнула, поднимая глаза. Смотрела слишком долго. Он поймал её с поличным, так ведь?

— Нет, нет. Всё хорошо, — постаралась оправдаться она.

— Уверена? — издевательская усмешка сквозила в голосе.

— Полностью.

— Лаванда извинилась перед тобой? — Малфой резко сменил тему, коротко глянув на Гермиону рядом. Она кивнула, вымучила что-то похожее на улыбку.

— Что-то в этом роде.

Послышался его выдох на грани злости, но больше Драко ничего не сказал. Молчание оставалось комфортным всю дорогу до дома Гермионы, возле которого они и остановились. Малфой проводил её до дверей и застыл, не желая уходить и оставлять её одну. Что-то в её настроении не давало ему покоя.

— Я могу и привыкнуть, знаешь, — он усмехнулся.

Она чуть удивленно приподняла брови, не уловив шутку:

— К чему?

— К тому, чтобы провожать тебя до дома.

«Может быть, привыкнешь к тому, чтобы не стоять на пороге?» — пронеслось в её голове, но так и не сорвалось с губ. Он аккуратно коснулся кончиков её пальцев, и Гермиона мгновенно ответила на это прикосновение, подаваясь ему навстречу. Чувствовать тепло его кожи было сравнимо с ощущением от первой любви, это волшебство, которое она ощущала каждой клеточкой тела.

Взгляд уперся в их руки, в то, как нежно и совсем не торопясь он рисовал большим пальцем линию на коже. Она чуть сдвинула руку вперёд, почти вкладывая в его ладонь, но Малфой не позволил. Он подхватил её пальцы, переплетая со своими и дергая Гермиону на себя.

Её ладошка была такой крошечной в его ладони, наверное, если бы он сдавил её, мог бы легко сломать. Но все, что приносило его прикосновение — жар глубоко в груди. Так бывает, когда сердце горит от необходимости касаться? Гермиона подняла глаза, сталкиваясь с его взглядом.

Она почти не умела читать людей, но всю его нежность было видно даже ей. Может быть, он не был добрым, может быть, не был правильным, но он определенно точно возвращал её к той точке, где ей хотелось расплываться лишь от этого взгляда… Пусть весь мир горит, ей нужно было провести по его лицу кончиками пальцев, те искрились от необходимости.

— Ты ведь не думаешь, что я здесь из-за чувства вины, правда?

Его голос прозвучал как со стороны, ей совсем не до него, всё сознание куда-то плыло, и Гермиона не могла это остановить. Пробираясь сквозь пелену, она попыталась придумать ответ, который был совсем не нужен.

— Я… — Драко прервал её дальнейшими словами.

— Потому что это было бы крайне глупо с твоей стороны, дорогуша.

— Дорогуша? — Гермиона будто очнулась, удивленно хлопая глазами, и внезапно обнаружила себя улыбающейся.

— Да, — подтвердил он, сильнее сжимая её ладонь. — Дорогуша. Или предпочитаешь что-то другое?

У Гермионы подкашивались ноги, стоять ровно становилось труднее, единственная оставшаяся опора — его ладонь, всё ещё греющая её кожу своим тёплом. Малфой вытягивал из неё всё словами, прекрасно зная, как она среагировала на принцессу раньше. Он требовал подтверждение, которое ей было страшно произносить вслух. Подтвердить ему — значит подтвердить себе. Сказать, что всё происходящее — не наваждение, не фантазия, не игра. Только правда. А это страшнее всего на свете.

— Мне нравится всё, — короткий ответ будто на все его вопросы.

— До завтра. Принцесса.

Его губы коснулись тыльной стороны ладони, и снова между ними появилась дистанция, которую страшно было сокращать. А Драко снова ушёл, в который раз оставил её без слов и без желания засыпать в одиночестве в этом холодном пустом доме. Гермиона закрыла двери и прижалась к поверхности дерева всем телом.

Выходило, что она ошиблась насчет него. Снова. Это было отнюдь не чувство вины, и это чертовски сильно согревало уже не разбитое сердце.

*

Она катилась вниз стремительно и не могла остановиться, даже если очень старалась. Каждый её день под руку с Малфоем не давал ей никаких шансов на то, чтобы ничего к нему не чувствовать. Он не пытался удивить её, был собой, всего лишь работал где-то поблизости, но даже это выводило из себя.

Даже сейчас, сидя и разбирая документы с адвокатом, Гермиона пыталась не смотреть через стеклянную стену туда, где он из стороны в сторону расхаживал по кабинету. В своем изумительном костюме черного цвета, привычном, но таком идеальном. Когда она успела превратиться в девушку, которая сходит с ума от одного его вида? В какой же, черт подери, момент всё пошло не по идеально намеченному плану?

— Я украду её у вас на час? — Драко заглянул в кабинет уже спустя минут десять, когда Гермиона едва влилась в процесс и забыла о его существовании на считанные минуты. Оставались какие-то недели до заседания, работы было хоть отбавляй, а всё, о чём думала Грейнджер — этот голос, доносящийся из-за спины.

— Конечно, мистер Малфой, — милая женщина лет 30 по имени Камилла, брюнетка с карими глазами, кивнула с улыбкой. Грейнджер почти прокляла её за такое легкое согласие, хотя он платил ей, так что вряд ли она могла бы сказать ему «нет». Гермиона тоже не обладала таким навыком, к сожалению.

— Но… мы ещё не закончили, — попробовала возразить Грейнджер из последних сил и логики, что ещё оставались в голове, на что сразу же получила возражение в ответ, но от Камиллы.

— Думаю, что мы сможем продолжить позже, Гермиона. Легкий отдых вам не помешает.

— Спасибо, мисс Васкес, — Малфой был, как всегда, безумно вежлив.

Грейнджер поднялась с места и поправила юбку. Что на этот раз ей приготовил Драко? Он предложил ей свой локоть, за который она спокойно ухватилась и направилась на выход из кабинета вместе с ним. Держаться за него было тем самым шансом не упасть по пути к лифту от тонкого запаха его же одеколона. Та самая секретарша за стойкой проводила их высокомерным взглядом, и Гермиона даже могла бы сказать, что злорадствовала, наблюдая за выражением её лица.

— И куда мы идем?

— Тебе пора привыкнуть, что я буду отвечать не на все твои вопросы, — его усмешка буквально говорила о том, что ей не удастся выпытать из него ответ. Вот это, пожалуй, единственное, что её злило в нем — секреты. Огромное их количество, когда ей казалось, что она раскрыла все, он находил какую-то новую тайну от неё.

— Отвратительно, — констатировала она, но всё-таки позволила себя увести и посадить в машину.

Странно, что всё превратилось в какое-то спокойное существование, без драм и интриг. Что они — люди, которые буквально терпеть не могли друг друга с первого взгляда, теперь вместе ехали куда-то. Без особых вопросов и сопротивлений они работали вместе.

Рука Драко неожиданно для них обоих расположилась на бедре у Грейнджер, как только они выехали с парковки, пальцем он поглаживал шелк время от времени, пока вторая рука держала руль. Он понятия не имел, что с каждым движением ей хотелось вздрогнуть, накрыть его руку своей и сжать, или хотя бы просто не краснеть, уставившись в окно.

Разряд тока, пронизывающий вены. И почти пламенная кожа под его рукой. Он выбивал её из колеи постоянно простыми жестами, простыми словами, а Гермиона велась как наивная дурочка. Его самодовольную улыбку, однако, нужно было видеть. Драко не требовались никакие объяснения для неё, он хотел — он делал. И пусть такие поступки подкупали, они вызывали в Грейнджер совсем не те порывы, которые ей были нужны.

Ей было необходимо спросить, почему он вёл себя так, словно они были в отношениях, даже в какой-то мере предъявить за это, но ответ знать не хотелось. Она не рискнула спугнуть его «знаки внимания», очевидные любому человеку. Очевидные кому угодно, но оставлявшие сомнения для неё. Драко был ей важен, каким-то кусочком сердца он был ей нужен.

Малфой смотрел на неё изредка. Даже потом, когда отвёз её на обед в итальянский ресторан, наблюдая за тем, как она отказывается от дорогих блюд, прекрасно зная, что платит всё равно он, Малфой не мог оторвать своего взгляда.

Она была другой. Во всех отношениях. Он давно это понял, но почему-то не уставал приходить к этой мысли снова и снова. Грейнджер была совершенно не похожа на любых девушек, которые побывали в постели Малфоя за все эти годы. Она слишком сильно отличалась от всех, кого он когда-либо знал, с кем учился, с кем заводил интрижки. Даже самых умных и интересных женщин его возраста она превосходила, ведя с ним самый простой диалог.

Гермиона Грейнджер не была дурой, которой нужно было колье с дорогим камнем, чтобы затащить её в постель. Она была девушкой, которой брось в ноги весь мир, а она перешагнет через него и пойдет дальше, гордо вскинув голову.

Упрямая, невыносимая, чересчур умная, гордая, безрассудная.

И она была по-своему прекрасна.

Красива, как солнце, опускающееся за линию горизонта перед закатом. Удивительна, как редкое созвездие на небосводе. Красоту Гермионы было дано увидеть не всем. А ему дали шанс любоваться ей ещё какое-то время. Сколько? Малфой не знал. Но он не упустит ни мгновения.

И только одна мысль до сих пор мелькала на горизонте его памяти — книга. Книга, не дающая ему спать от тревожности и волнения. Ему нужно было убедиться, что написанное в ней не подорвет карьеру его семьи, да и самой Гермионы после. И почему-то он сильно сомневался, что Грейнджер осторожничала во время её написания.

— Ты уже дописала книгу? — он отвлек её от вкуснейшей пасты, которой она наслаждалась, и наблюдал, как постепенно выражение её лица от удивленного переходит к слегка нахмуренному.

— Да, мы закончили финальные правки недели две назад, наверное.

— И внести изменения ты больше не сможешь?

— Смогу ещё в течение месяца, книга отправится в печать не раньше ноября, — уже с легкостью она вернулась к своему обеду, а Драко подхватил кружку с кофе со стола.

В его голове крутилось множество идей, и ни одна ему не нравилась. Было странно и гадко ощущать, что даже после всего, что он к ней чувствовал и как восхищался, какая-то часть его мозга до сих пор пыталась найти способ обмануть Гермиону и извлечь собственную выгоду. Но он просто не мог избавиться от чувства предательства из-за публикации её работы, ему хотелось её переубедить, отговорить, даже если раньше говорил иначе. Пусть он плевал на свою репутацию, но его репутация — это ещё и успех его компании. А в ней работают люди, которым эта работа нужна… всё это было слишком запутанно.

Даже если он пытался быть эгоистом, у него не выходило. Не волноваться о себе он мог, а вот о других не выходило. И чем больше он об этом думал, тем больше мерзких сценариев склонить Гермиону в сторону отказа от публикации рождалось в его разуме. Отравленном симпатией к ней в той же степени, в какой и отравленной бизнесом.

— Ты, кстати, — неожиданно она ворвалась в его поток размышлений, — можешь прийти на презентацию в конце ноября.

— Ты уверена, что это хорошая идея? — Драко неодобрительно выгнул бровь, но Грейнджер не нашла в его вопросе ничего, что заставило бы её задуматься. Она пожала плечами, задумалась, но ответила положительно спустя несколько мгновений.

— Да, не вижу причин для беспокойства. К тому же, твоя поддержка много для меня бы значила.

— Моя или моего имени? — справедливо в шутливой форме уточнил Малфой. Это заставило её проглотить поднявшуюся в горле обиду. Он действительно думал, что она использовала бы его присутствие для своей выгоды и популярности? Как будто ей это было нужно, её имя и так мелькало во всех газетах Англии, а он считал, что только его появление спасет всё мероприятие?

Ощущать, что они не на равных, было до сих пор неприятно. Понимать, что они не из одной категории было легко, но чувствовать это было отвратительно. Как если бы между ними была пропасть, которую никто из них никогда не перепрыгнет.

Отвечать Гермиона не стала, сделав глоток своего холодного лимонада, но её реакции Драко было достаточно, чтобы сделать свои выводы и пожалеть о вопросе. Шутка, переросшая в то, что задело что-то внутри неё.

Вряд ли она сильно обиделась на это, Грейнджер не злилась бы на него из-за такой глупости, как вопрос за обедом, но она вполне могла быть втянута в более глубокие размышления обо всем, что её в конечном итоге и расстроило.

Поэтому то, что она раньше попрощалась с ним, уехав из офиса на такси, совершенно его не удивило. Она умела размышлять почти так же глубоко, как он, и в определенном ключе их мысли сходились. Она закрывалась от него, потому что он снова пустился в обман.

Чтобы остановить её, у Малфоя не было никаких предлогов, поэтому пришлось отпустить, бросив лишь короткое: «Увидимся через неделю, Грейнджер». Но всё-таки уже ночью Драко заказал букет красных роз к её порогу с запиской в надежде, что она хотя бы улыбнется, смотря на них. Как он смотрел из окон своего пентхауса и думал о ней. Неустанно, непрерывно. Позже Малфой получил от Гермионы сообщение, но и оно не сделало легче.

Гермиона Грейнджер: Спасибо за цветы. Прости, что так внезапно уехала, мне нужно было немного времени наедине ❤️

Он провёл, кажется, всю ночь, заставляя каждую паршивую идею залезть поглубже в разум. Его стремление к идеалу было выше его чувств к Гермионе. Оно же медленно разъедало его своим ядом изнутри.

Наверное, поэтому Малфой выдохнул, когда узнал, что Грейнджер перенесла встречи с Камиллой в ресторан недалеко от своего дома. Не видеть её — значит не думать о том, какую боль он ей причинит. Раньше он бы волновался, сейчас он мог выдохнуть и немного заняться делами. Лишь бы отвлечься от неё.

Встречи с Камиллой Гермиона действительно перенесла в более комфортное для себя место, поскольку ездить всё время к Драко в офис причин, кроме встреч с этой женщиной, у неё не было. И как бы не хотелось наблюдать Малфоя за работой, дорога отнимала драгоценное время. Да и просто для обеда с Камиллой ей не нужно было держать себя в каком-то постоянном напряжении, поэтому работа пошла быстрее.

Она довольно быстро начала скучать по тому, как через стеклянные стены они пересекались взглядами, как он приходил её проведать, но почему-то отказ от этого казался правильным. Ей нельзя было вести с ним ничего, кроме отдаленных рабочих отношений. Пусть это было не запрещено законом, это было запрещено в её голове. Близость к нему — непозволительная роскошь.

Они встретились через неделю, как и было обещано Малфоем. Казалось, вся его выстроенная система работала как часы ещё до того, как её частью стала Гермиона. Когда утром телефон снова разбудил её звонком от Драко, она нисколько не удивилась просьбе приехать.

— Гермиона, — Малфой улыбнулся, встречая её у лифта с чашкой кофе, который был ужасно необходим ранним утром. И почему все бизнесмены так любят назначать все важные встречи в такую рань? — Как добралась?

— Прекрасно, Паркер был очень мил, спасибо, — этот небольшой разговор вызывал в ней легкую нервозность, словно мужчина рядом пытался увести её внимание от более важных вещей. — Ты так и не сказал, зачем я здесь?

— Мы встречаемся с представительницей The Guardian.

Грейнджер остановилась и резко развернулась на своих черных шпильках. В данный момент она хотела как минимум накричать на него за то, что он молчал об этом до самой последней секунды, не говоря уже о том, что она была абсолютно не готова к такому разговору. — И ты, конечно, не счёл нужным меня предупредить?

— Твоя задача проста. Стоять на своем и отклонять решение в досудебном порядке, — он неторопливо поправил манжеты своей рубашки. — Что, с этим ты не справишься без подготовки?

— Малфой… — она выдохнула и схватила его за ткань пиджака, чтобы оттащить в сторону от любопытных работников офиса, греющих уши от их разговора. Отпустив его, она сложила руки на груди, высказывая претензию. — Если мы работаем в команде, я хочу знать о таких вещах. А не выяснять их за секунду до.

— Так я снова Малфой? — Драко смеялся ей в лицо. Словно он совершенно не воспринимал её всерьез. Вполне вероятно, что так и было.

— Ты станешь засранцем в моей новой статье, как только я отвоюю себе право их снова писать, — почти прошипела девушка.

— Проблема в том, Грейнджер, — он шагнул на неё, прекрасно зная, что ещё пару сантиметров, и её лопатки ударятся о серую стену. Гермиона наблюдала за тем, как он упирался в стену за её спиной ладонью, пока его глаза почти хищно бегали по её лицу, но не решилась прервать начатую фразу, тяжело сглотнув, — что отвоюешь ты его себе или нет, зависит только от меня.

— О, правда? — ядовито пропела Гермиона. — И что ты сделаешь? Выставишь меня?

Драко на секунду поджал губы, почти разочарованный её реакцией. Его вторая рука аккуратно придержала её подбородок, поднимая его на себя, это стало его привычным движением, его способом ей управлять — впиваться глазами так, что душа разрывалась на кусочки.

— Мог бы и выставить, — большой палец аккуратно прошелся по её нижней губе, дыхание замерло, Гермиона не могла даже пошевелиться. Его дыхание было таким тёплым, соблазн податься вперёд слишком запретным. Его запах был всюду, он весь занимал всё её пространство, стоя стеной перед ней и всем её миром. А в голове лишь «нельзя, нельзя, нельзя, нельзя», как молитва богу, имени которому не было. — Мог бы подкупить судью, чтобы ты проиграла суд. Или просто забрать у тебя лучшего адвоката страны.

— Рискни, — попросила Грейнджер шепотом, говоря, кажется, совсем не о его угрозах.

Он наклонился вперёд, её ладонь упёрлась в его торс в качестве последней преграды, что была между ними. Последний островок здравого смысла.

— Последний раз, когда ты не восприняла меня всерьез, ты едва не потеряла всё, что имеешь, — прошептал он, кончик его носа коснулся её.

Гермиона усмехнулась ему в губы, которых едва коснулась.

— А ведь ты прав… — она дышала с ним единым воздухом ещё несколько длительных мгновений, показавшихся вечностью. Прикрыв глаза, ей на секунду показалось, что это был почти поцелуй. Настоящий, от которого окончательно сносит крышу. Но это была реальность, в которой им было запрещено находиться в такой близости, и она обрушилась на хрупкие плечи тяжелым камнем. Гермиона вывернулась из его объятий и, наклонившись, прошла под рукой, тут же делая десять шагов от Малфоя в глубь коридора. Спрятала своё разочарование собой под ухмылкой. — Мы торопились, разве нет?

Драко хрипло рассмеялся в ответ и, смотря вслед, прислонился к стене спиной.

— Ради тебя, Грейнджер, и весь мир может подождать.

— Вот и будь частью мира.

— И долго придется ждать? — он лениво засунул руку в карман брюк, оставаясь на своем месте.

Грейнджер ответила, не думая, почти переходя на шепот:

— Вечность.

— На меньшее я и не рассчитывал, — коротко и резко бросил Драко, в несколько шагов оказываясь рядом с Гермионой. Он обхватил её талию по-собственнически и повёл дальше по коридору в кабинет, как будто ничего только что и не произошло. Вероятно, для него это и было ничем.

Прямо перед входом в конференц-зал, с которым Грейнджер уже была прекрасна знакома, он все-таки отстранился и натянул на себя полную маску безучастности. Её он держал почти до самого конца.

Как и ожидалось, представительница издания уговаривала её на некое соглашение, которое бы прекратило судебный процесс. Женщина была… Гермиона не побоялась бы слова «стандартной». Черные волосы, строгий костюм, красная помада и куча документов в руках. Её темные почти невинные глаза с длинными ресницами и обходительные речи наверняка склонили не одного человека на свою сторону. Ведь для любого найдется плата, которую он примет. Даже за то, что не собирался продавать.

Но Грейнджер знала, как эта система работала. Она встречалась с десятками адвокатов и представителей, которые стремились склонить её на свою сторону любыми подарками. А потому вырисовывала на листе бумаги перед ней что-то, напоминающее мандалу с причудливыми узорами, едва ли вслушиваясь в речи женщины.

Драко стоял спиной и молчал, нисколько не принимая участия. Он играл роль некоего посредника, который обязан был помочь Изабелле, кажется, её звали так, склонить Гермиону на их сторону. Он рассматривал пейзажи за панорамными окнами, слушая разговор, и даже не повернул головы.

— В общем, как я и говорила ранее, судебный процесс — невыгодное для обеих сторон решение. Мое издательство, Мисс Грейнджер, заверило меня, что любые ваши желания подлежат рассмотрению и удовлетворению, если заявление в суд будет отозвано, — завершила она свою пламенную речь этим высказыванием и обратилась к девушке напротив, не забыв невинно улыбнуться.

Гермиона отвлеклась от увлекательного процесса рисования и подняла голову.

— Любые?

— Любые, — Изабелла утвердительно кивнула.

По её губам растянулась улыбка, она чуть наклонилась вперёд и оперлась локтями о поверхность стола.

— Я хочу два миллиона фунтов, дом или двухэтажную квартиру в центре Лондона, разоблачительную статью о себе на первой полосе вашей газеты и разговор с моим главным редактором, чтобы он вернул меня на работу.

Драко повернул лишь голову в их сторону, он едва сдерживал смех, судя по его выражению лица. Непонятно было, над кем именно он смеялся, но ситуацию очевидно находил крайне забавной. Гермиона в свою очередь находила крайне забавным выражение лица представительницы The Guardian.

Она явно терялась в собственных словах и не могла подобрать нужных, но уже через секунду взяла себя в руки.

— Я не вполне уверена, что мое руководство сочтет столь высокие требования соизмеримыми нанесенному ущербу.

— Потому я отказываю вашему руководству в урегулировании ситуации в досудебном порядке, — Гермиона чуть дернула плечами и вновь откинулась на спинку кресла.

— Мисс Грейнджер, я думаю, что вам стоит гораздо тщательнее поразмышлять над принятием столь серьезного решения. Суд принесет лишь убытки обеим сторонам.

— Осмелюсь с вами не согласиться.

— Этот разговор не имеет особого смысла, Изабелла, — вмешался Малфой, подходя к ней. — Полагаю, мисс Грейнджер непреклонна в своих принципах и не пойдет на сделку.

Она в свою очередь поджала губы, смеряя Гермиону взглядом. Вполне вероятно, что Грейнджер будет числиться первой в её списке неудачных переговоров.

— Может быть, хотите выпить кофе перед уходом? У меня ещё есть несколько вопросов, которые я хотел бы обсудить, — пока женщина поднималась с места, Драко кивнул ей в сторону своего кабинета. Его обходительный тон был таким очевидно фальшивым для Гермионы, но искренним для Изабеллы.

Он медленно проводил женщину до двери, а Грейнджер попросил вывести одну из своих помощниц. Домой она ехала с чувством особого торжества и победы, хоть и праздновать было слишком рано. Суд всё ещё мог кончиться для неё далеко не самым благоприятным образом, и тогда она окончательно потеряет все пути назад к своему положению и работе.

Пожалуй, откинув Малфоя подальше, этот вопрос — единственный, оставшийся в её голове. Над ним она размышляла бы неделями, ответ не находился, а потому и время для неё бежало чересчур быстро, приближая «судный день».

Октябрь подкрался незаметно для неё. Осень опустилась на Лондон суровыми дождями и золотым листопадом. В комнате Гермионы горели свечи, на столе стояла кружка горячего английского чая, а она сама позволяла себе проводить тоскливые вечера за фильмами или книгами за неимением работы. И погружение в давно знакомую историю Хитклиффа из «Грозового Перевала» помогало ей забыть о существовании Драко Малфоя хоть на пару часов.

В один из таких дней, когда Гермиона уже намеревалась отправится в постель, она получила сообщение. Каждое смс под вечер вызывало в ней совсем не приятные воспоминания, поэтому она мгновенно напряглась, хватая телефон. И не зря.

Знакомое имя на экране, по-особому тревожные новости в тексте.

Драко Малфой: Суд назначили на 14 октября в 10 утра. Ты заедешь ко мне в офис завтра, чтобы закончить все приготовления?

Комментарий к Производство

Небольшие не очень веселые новости: я потеряла 5 главу целиком, поэтому сейчас я активно занята её переписыванием. Мы постараемся сделать все, как можно скорее, надеюсь, что много времени на это не уйдет.

Делитесь впечатлением после главы, как вам? Что думаете? У Ани вот остались вопросики, ответ на которые был бы спойлером, остались ли такие у вас?)

С нетерпением жду вашего отклика! Люблю ❤️

========== Заключение ==========

Комментарий к Заключение

Пожалуйста, обратите внимание на изменение меток. Я удалила и добавила несколько других в связи с небольшим изменения сюжета.

И еще, пожалуйста, прошу не воспринимать описание английской судебной системы за достоверное, упор тут совершенно не на то, как работает английский суд.

Лондон радовал непривычно тёплым днём и ярким солнцем. Люди словно забыли о том, что это был рабочий день, они выбрались из своих домов, прогуливались по улочкам, наслаждались десертами в кофейнях. Гермиона не осталась в стороне, идя сейчас по дорожкам парка, придерживая ладонью телефон. Казалось, прошли часы с тех пор, как она вышла из дома в легком плаще, чтобы насладиться погодой. Ей был нужен глоток свежего воздуха.

Но как бы светло не было на улице, в душе было по-особенному темно и тоскливо. Малфой, который неожиданно решил улететь по срочному делу в Италию, совершенно не помогал ситуации.

— Грейнджер, я прилечу завтра вечером, перестань паниковать, — он убеждал её в том, что всё пройдет хорошо уже, наверное, не первый час. Она просто не могла никак сбросить звонок, поэтому слушала его успокаивающие слова. Даже если ему это надоело, он терпеливо повторял одни и те же вещи спокойным тоном.

— Ты точно успеешь? А что, если самолёт задержат? Или тебе придётся остаться? — гравий шуршал у неё под ногами.

— У меня частный самолет, — напомнил Малфой. На заднем фоне она слышала, что он тоже гуляет где-то во Флоренции, судя по шуму проезжающих машин и разговорам людей. — Я не опоздаю.

— Но что, если опоздаешь?

— Я не опоздаю. Но даже если вдруг случится конец света, и я не приеду, они прекрасно знают, что делать без меня.

— Какая гарантия, что они поступят согласно твоим указаниям? — паника не отпускала. Гермиона устроилась на скамейке в Гайд Парке и вздохнула.

Ей было тревожно перед завтрашним заседанием, безумно. И пусть её адвокат подготовила всё на высшем уровне, а представитель Daily Mail вместе с Лавандой обещали приехать для дачи показаний, как и Пэнси с Асторией, возможность не иметь Драко в зале сразу рушила всё. Будто на нём стояла вся их выстроенная система, и если он не появится, вся она рухнет. И погребет Гермиону под собой.

— Я заплатил им парочку миллионов фунтов за это, — она буквально могла видеть, как он усмехнулся и приподнял бровь. Никогда не стеснялся показывать, каким огромным состоянием он обладает.

— Это не гарантия! — возмутилась Грейнджер.

— Гарантия, — коротко утвердил Малфой. — Когда речь идет о контрактах на такие суммы, речи о нарушении его условий быть не может.

Она почти всхлипнула, опуская глаза в пол.

— Ты точно приедешь?

— Я приеду, Грейнджер, обещаю.

Они замолчали на несколько секунд, каждый думал о своём. Простое молчание между ними стало комфортным. Даже когда они находились так далеко, за тысячи километров друг от друга, в разных городах, они почему-то остро нуждались даже в таком мнимом присутствии рядом.

— Что привезти тебе из Флоренции? — спустя минуту спросил Драко. Он как раз подошёл к одной из сувенирных лавок на площади и засмотрелся на безделушки. Его такие вещи не привлекали, но ему чем-то хотелось порадовать Грейнджер, грустившую где-то там, в другой части Европы.

— Тебя, — попросила она в ответ. И оба они на мгновение потерялись в том, какое значение она этому предала. Говорила она о суде или просто о нём? Хотела ли она действительно его видеть не только в рамках делового сотрудничества?

— Меня ты получишь целиком и полностью, — с усмешкой, но не в шутку сказал Малфой. Ему хотелось чуть разрядить повисшую неловкость. Хотя он на самом деле имел в виду, что если она захочет, то он весь её. Или почти весь. — Что-нибудь из сувениров, Грейнджер.

Ему была необходима эта поездка, чтобы немного побыть вдали от Гермионы, но довольно быстро Малфой начал скучать по ней. И однажды он просто позвонил ей поздно вечером, смотря в потолок своего пентхауса в центре города. Он находился в самом центре жизни, в гуще событий относительно работы, встречался с огромным количеством людей ежедневно, но ощущал себя ужасно одиноким.

И когда она взяла трубку, впервые за несколько дней он улыбнулся. На его языке крутилось что-то вроде «привет, малышка», когда он услышал её грустный голос. Она звучала расстроенной и, как оказалось, просто ужасно переживала.

С тех пор он звонил раз в день, чтобы просто услышать, как прошел её день.

И пусть ему всё ещё было не всё равно, что там творилось с её книгой, больше его волновала сама Грейнджер. Все её переживания и страхи, чтобы показать ей, что все не так страшно, как ей казалось.

— Где ты сейчас? — спросила Гермиона, увиливая от его вопроса.

— Смотрю на Кафедральный собор.

— Никогда не была во Флоренции, — она призналась и тут же улыбнулась. Италия была одной из её самых заветных мечт, особенно Верона — город любви, Ромео и Джульетты. Фильм «Письма к Джульетте» вселил в неё надежду однажды побывать в этом волшебном городе.

— Здесь красиво, но у меня не то чтобы есть время ходить по достопримечательностям.

— Ты был там раньше?

Малфой кивнул, пусть ей это было и не видно.

— Много раз. Этот город мне как родной.

— Где ты не был? — полюбопытствовала Гермиона, думая, что он видел уже, наверное, весь свет. Судя по тому, как много он летал из Лондона, что ему потребовался собственный частный самолет, это могло быть недалеко от правды.

Однако, вместо серьезного ответа она получила совершенно возмутительную шутку.

— В твоей спальне.

Её лицо тут же залила краска, а на том конце провода она слышала его тихий смех в трубку.

— Дай угадаю, ты краснеешь?

— Отвали, Малфой, — попробовала огрызнуться она, но вышло не очень убедительно. Малфой запрокинул голову к небу, сдерживая смех изо всех сил. Ему нравилось её дразнить и представлять её реакцию. Как постепенно она краснеет, как потупляет взгляд, даже если его нет рядом, и сводит коленки вместе.

— Лучше скажи мне, где ты?

— Я в Гайд парке, — она ловко подхватила перевод темы на нее, лишь бы только не думать об этой шутке, что легким волнением пронеслась по телу, словно электрический заряд.

— Смотришь на выставку корги?

— Что?

Драко понял, что это была его собственная шутка в голове, которую он придумал. И он понятия теперь не имел, как объяснять её ей.

— Там часто такие проходят. Вдруг тебе повезло её увидеть.

Но смотрела она на озеро, в котором плавали маленькие уточки. Возможно, это был один из последних дней, когда она их видит. Думала, увы, не о погоде и не о парке, а о Драко. И дело было не в том, что он говорил, а в том, что он просто позвонил ей тогда. Ночью, когда она фактически довела себя до слез мыслями о своей разрушенной карьере. Он как знал, что нужен ей со своей уверенностью в выигрыше.

— Так что там по сувенирам? — он напомнил о себе вновь. Их разговор не превращался в некомфортный, даже если они молчали достаточно долго, чтобы это становилось для других неловким.

— Тебе обязательно нужно что-то мне привезти, да?

— Да. Тем более ты никогда здесь не была, пусть у тебя будет то, что напомнит тебе о Флоренции и заставит сюда приехать.

Она задумалась, но ей не нужны были брелки или магнитики. Ей хотелось бы чего-то особенного. Лучшим подарком была бы телепортация к нему туда, сквозь все расстояния, чтобы самой взглянуть на собор, выпить итальянский кофе и сделать фотографию с ним где-нибудь среди домов.

— Привези то, что сам посчитаешь достаточно ценным для такой цели.

— Упростила задачу, — он фыркнул, но как только услышал её смех по ту сторону, улыбнулся вместе с ней. И все-таки Гермиона была ему нужна. В каком-то совершенно извращенном смысле в его голове. Драко не нуждался в том, чтобы спать с ней, хотя это было бы приятным бонусом. Ему нужно было слушать её, спрашивать, смотреть, с каким восторгом она смотрит на книги в магазине. — Мне пора, принцесса. Нужно выбрать для тебя подарок, и у меня ещё одна встреча вечером.

Она тут же прикрыла глаза, не желая прощаться.

— Ты обещаешь, что приедешь завтра?

— Я уже тысячу раз сказал, что да, — в его голосе не было раздражения, только очередная попытка её успокоить.

— Хорошо. Но если ты завтра не появишься, я куплю билеты в Италию и лично приеду тебя задушить.

— Кинк на удушение, а, Грейнджер?

Она покраснела, наклоняясь вперед, пряди волос прятали под собой её пылающий румянец. Хотелось провалиться сквозь землю, но одновременно Гермиона не хотела, чтобы это заканчивалось.

— Встретимся утром? — спросила она неуверенно.

— До завтра, малышка, — Малфой почти сразу пожалел об этом, сбрасывая звонок. Теперь неловко было ему. В отличие от Грейнджер, которая так и осталась сидеть, прижимая телефон к уху, пока бабочки в её животе порхали не переставая.

Она тяжело сглотнула, прекрасно зная, что реакция была неотрицательной. Хуже. Ей нравилось. Жаловаться ему, получать поддержку, помощь, защиту… это вело её не туда, куда должно было. Абсолютно не туда.

Но завтра пройдет суд, а с ним закончится её общение с Малфоем. И тогда все будет хорошо, они разойдутся в разные стороны, и больше ей не придется бороться с этим чувством внутри и подавлять его.

Гермиона вернулась в свою квартиру, уже заранее тоскуя по тому, как ей приходилось работать с Драко рука об руку. Ей будет ужасно этого не хватать.

Бокал крепкого портвейна в сочетании с творчеством Бронте создали ужасную комбинацию и стали причиной слёз, а позже и паники перед завтрашним днем. Время на часах уже давно перевалило за полночь, а Гермионе всё было мало. Страшнее становилось с каждой секундой. Больнее — с каждой минутой.

Её телефон периодически загорался от сообщений, приходящих на него. Гарри интересовался, как она. Джинни обещала приехать. Малфой сообщил, что приземлился. Но ей было всё равно, грудь сковывало отвратительное чувство тревоги, дышать становилось труднее.

Она лежала на кровати, захлебываясь собственной тревогой вперемешку со слезами, её била дрожь, легкие сжимались от недостатка воздуха, и все, до чего додумался её мозг — это набрать первый попавшийся номер на телефоне. Того, с кем она говорила последним. Всего несколько часов назад, пока все не плыло перед глазами.

— Гермиона? — Драко мгновенно насторожился, получив от нее звонок в три утра. Он был в машине, направляясь из аэропорта домой, и совершенно не планировал услышать Грейнджер до завтрашнего утра.

— Мне нужна помощь… я не могу дышать. Драко, пожалуйста.

Кажется, он впервые слышал её настолько разбитой и уничтоженной. Она едва дышала по ту сторону, и у него не было ни единой возможности добраться до нее так быстро, как ему бы хотелось. Паркер обернулся на него на очередном перекрестке и кажется понял все без слов.

— Пусти меня за руль, — скомандовал Малфой ему, выскакивая на улицу, чтобы через мгновение разместиться на водительском кресле. Телефон он кинул на переднюю панель. — Гермиона, милая, слышишь меня?

— Да, — вздохнула ему в трубку почти шепотом, она свернулась калачиком, чтобы успокоить трясущееся тело.

Едва Паркер сел на кресло рядом, Малфой вдавил педаль газа в пол, наплевав на красный свет светофора. Он готов был расправиться со штрафами за нарушение скорости и за всевозможные нарушения позже. Главное — не попасть в аварию сейчас, но вряд ли они встретятся с большим количеством машин в такое время.

— Хорошо. Мне нужно, чтобы ты сделала кое-что. Сможешь мне помочь?

— Я… я не уверена, — Гермиона всхлипнула.

— Давай, принцесса. Мне очень нужно, чтобы ты встала с кровати и подошла к своей входной двери. У тебя получится.

— Зачем?

— Так нужно. Просто сделай. Укутайся в плед и иди.

Гермиона не могла даже вдохнуть, чтобы найти в себе силы подняться. Но возможно Драко знал, что он делает и о чем просит. Она захватила край пледа, телефон прижала плечом и постаралась сползти с кровати.

— Встаешь? — обеспокоенно уточнил он, резко сворачивая в переулок между домов, чтобы сократить путь.

— Да, да, иду.

Ноги не слушались, руки словно покрылись тонкой корочкой льда — настолько холодными они были. Её всхлипы нарушали повисшую тишину.

— Я здесь.

— Отлично. Открой двери. А потом иди на кухню.

Гермиона послушно повернула замок, чтобы дверь осталась открыта, и сделала ещё несколько шагов в сторону кухни, когда её снова пробила жуткая дрожь. Захотелось спрятаться в углу, девушка сползла вниз по ближайшей стене и прижала колени к груди.

— Гермиона?

— Я не могу. Не могу. Пожалуйста, не заставляй меня. У меня не выйдет.

Малфой тихо вздохнул, набирая скорость по улице. Он может оказаться у нее в течении пяти минут, если не нарвется на какую-нибудь неприятность.

— Хорошо. Тогда мне нужно, чтобы ты дышала, ладно? Вдох-выдох. Размеренно и спокойно. Я уже рядом.

— Дышать? — переспросила она жалобно, словно это казалось ей самой глупой идеей на свете.

— Дышать, — подтвердил Малфой, он проехал очередной светофор, его мозг автоматически подсчитывал сумму штрафов где-то на уровне отголосков разума. — Это просто срыв, паническая атака, так случается. Это пройдет. Ты слышишь?

— Слышу.

— Хорошо. Давай, вдох-выдох.

Она сильнее прижала телефон к себе, обхватила всё своё тело руками и постаралась сосредоточиться на его голосе, повторяющем ей ритм дыхания. Но слёзы всё равно бежали по щекам, её грудь сдавливало, и она то и дело срывалась. Не получалось. Даже такая банальная простая вещь у неё не выходила.

Малфой резко остановился возле её дома. Он внимательно прислушивался к тому, как она дышала по ту сторону, не отпускал телефон ни на секунду. Драко просто выбежал из машины и сразу ринулся в сторону дверей.

Она плакала там, всего в паре метров от него, и это разрывало ему душу. Плакала так, словно весь её мир рухнул, и Драко чувствовал себя абсолютно беспомощным. Он не находил для неё слов, нужно было просто оказаться рядом.

Дверь он открыл аккуратно, помня, что она все ещё где-то возле нее. И нашёл в углу прихожей, зажавшейся, как испуганный котенок. Гермиона тут же вскинула к нему голову, уставилась глазами, красными от слез.

— Ты пришел.

Малфой сбросил звонок, кинул телефон на тумбочку у дверей и оказался рядом, садясь на пол.

— Ты звонила.

Его пальцы аккуратно стерли дорожки с её лица, но те не прекращались. Её всю трясло, как во время лихорадки, и даже теплый плед не спасал. Но глаза её светились благодарностью за то, что он рядом.

— Пойдём, — Малфой аккуратно подтянул её к себе за талию и поднял на руки. Все ещё легкая, словнопушинка, хрупкая, словно фарфоровая кукла. Грейнджер уткнулась ему в грудь, обвивая руками шею, пока он нёс её до спальни. — Я рядом, все будет хорошо.

И пусть в сердце ему было неспокойно, он старался максимально успокоить себя для неё. Лишняя тревога от него ей была ни к чему. Уже в комнате он опустил её на кровать и укрыл одеялом, заворачивая как только можно, чтобы согреть. У неё были абсолютно ледяные руки, которые он вытащил из-под одеяла и заключил в свои, грел теплым дыханием и легкими поцелуями.

— Милая, это просто срыв. Ты очень многое пережила за последние недели, много стресса, твой организм не справился. Это не страшно, всё пройдет.

Она снова всхлипнула в ответ на его слова, пряча лицо в подушку. В ответ на это Драко поправил одеяло и погладил её по волосам. Какой же беззащитной она все же была. С такой броней вокруг, под которой спрятала настоящую себя. Удивительно, что он — единственный, кому она позволила тем вечером увидеть. Позволила увидеть себя без стен и защиты.

Гермиона успокаивалась долго, но постепенно паника внутри нее спадала, рядом с Драко она старалась так же размеренно дышать. Слезы прекратились, но дрожь никуда не уходила. И всё-таки под чутким руководством и заботой Малфоя, который ни на секунду от нее не отходил, она уснула.

Проснулась она уже почти под утро, но чересчур рано, чтобы подниматься с постели. Сквозь пелену после сна ей было видно, как невинно маленькие лучики солнца проникают из-под зашторенных окон в комнату. Не сразу Гермиона поняла, что она была не одна. Рядом с ней лежал Драко, который аккуратно обнимал её поверх двух одеял. Кажется, ночью она попросила его не уходить…

Едва она попробовала пошевелиться, чтобы встать с кровати, рука Малфоя на её талии сжалась сильнее, и он притянул девушку ближе к себе.

— Даже не думай о том, чтобы вылезти, Грейнджер, — сонный голос прозвучал прямо над ухом. — Ещё слишком рано. Возвращайся ко сну.

Сонная улыбка растянулась по её губам, Драко остался с ней на всю ночь, совершенно игнорируя все остальные свои дела. Рядом с ним она чувствовала себя в безопасности, паника окончательно покинула её.

— Кто бы мог подумать, что тебе нравится обниматься.

— Никто тебе не поверит, — промычал он куда-то ей в волосы и лишь крепче обнял сквозь сон. — Спи. У нас ещё есть пара часов.

— Ты останешься до самого утра? — спросила Гермиона с ноткой надежды в голосе.

— Нет, — коротко и беспринципно. — Мне нужно вернуться домой, переодеться, как минимум.

Отвечать Грейнджер уже не стала, обхватывая его ладонь и притягивая тем самым всего Малфоя поближе к себе. Даже если у них остался ещё какой-то час вместе, она планировала провести его так. И может это могло показаться глупым или безответственным, Гермиона не находила в этом глупости, только настоящее преступление. В которое она окунулась с головой, уже не имея возможности получить оправдательный приговор.

Прошло действительно ещё несколько часов, будильник разбудил её в восемь утра, видимо, его тоже оставил Малфой, когда уходил. То, что он ушел, было заметно сразу. Он прибрался, оставил завтрак на кухне и записку на столе, запах его одеколона совсем не чувствовался, и только предметы на тумбочке напоминали о том, что он вообще здесь был.

Почему Гермиона вообще позвонила ему вчера? Почему он приехал, не задавая никаких вопросов, и остался до утра? Это казалось её приятным сном, который был слишком похож на реальность. Не приснилось ли ей всё это на самом деле? Может быть она звонила Гарри?

Я оставил завтрак и аспирин на столе. Поешь, тебе пригодятся силы.

Увидимся в суде сегодня, принцесса.

Д.М.

Джинни бомбила звонками её телефон все утро, поэтому в разговор с ней Гермиона и окунулась, собираясь на заседание. День обещал быть действительно тяжелым и насыщенным на события, но страха больше она не испытывала. Похоже, все, что было у нее из эмоций, было потрачено вчера. Сегодня остались лишь холод и беспрекословность.

О ночной встрече с Драко Грейнджер предпочла умолчать, последний раз, когда она слишком много распространялась о таких событиях, это сыграло с ней злую шутку.

— Я в порядке, Джин, правда, — она уже заканчивала закручивать волосы в строгий пучок на затылке.

— Ты уверена? Звучишь уставшей.

— Плохо спала ночью. Переживаю насчет сегодняшнего.

— Ладно. Встречу тебя сразу после, договорились?

— Буду ждать, — Гермиона улыбнулась скорее своему отражению, чем подруге. Несмотря на уставший голос, выглядела она чуть лучше обычного. Как женщина, готовая защищать свою честь несмотря ни на что.

Эта женщина стояла там, в зале суда, впиваясь в Драко глазами. Даже когда он произносил свои ответы на вопросы её адвоката, он был спокоен. Гермиона буквально ощущала, как в ней поднимается то знакомое неприятное чувство. Это была уже не паника.

Это было предательство.

*

Гермиона не была уверена, что именно творилось у неё в голове в ту секунду. Смесь лихорадочных мыслей и попыток придумать, что ей делать дальше. Виски покачивалось в её бокале, будто отображая состояние разума, такое плавающее, со своей неопределенностью и хаосом в каждом движении. Она чувствовала, как постепенно алкоголь растекается по венам, но так и не дарит то парящее ощущение. Только тяжесть. Не в теле — на душе.

Джинни напротив читала газету, и Грейнджер заранее знала, что в ней будет сказано, так что Уизли не потрудилась нарушить её размышления. Гермиона лишь наблюдала за тем, как огоньки на её потолке причудливо отражались в жидкости, искажаясь на её поверхности.

Она думала над тем, что была дурой, заключая сделку с дьяволом, не удосужившись проиграть в своей голове все варианты. Раньше она бы так и сделала, но не сейчас, не когда её мозг был так запудрен добротой, заботой и возбуждением. Ей хватило одного разговора, чтобы поставить подпись, как наивной дуре.

Её никто не судил, хотя, когда Гарри заглянул к ней вечером, это читалось в его глазах, они почти кричали: «Как ты могла не задуматься над этим, Гермиона?» Она разве знала? Безоговорочное доверие снова сыграло с ней злую шутку, теперь она не была уверена, что сможет подарить его хоть кому-то.

Хотя Драко обещал ей то, что в итоге и выполнил. Он обещал ей победу, она её получила. Но он не говорил ничего о том, какую выгоду вынесет он, и насколько сильно это испортит ей жизнь, какие были… подводные камни. В работе журналиста они были постоянно, Грейнджер сама виновата, что не спросила о них и не учла этого. Они не разговаривали уже больше месяца, и это приносило одновременно и боль, и спокойствие. Но боли было больше.

В душе зияла трещина, сквозь которую можно было разглядеть её едва бьющееся сердце. Спокойный взгляд Драко, направленный четко на неё, отпечатался в её голове на всю оставшуюся жизнь. Она не забудет его, даже если очень постарается, здесь потребуется заклинание из волшебной книжки как минимум.

Можно ли судить, но не осуждать? Можно ли злиться, когда не за что, но причина всё ещё есть?

Гермиона проиграла битву, но и войну она так и не выиграла. Хотя Малфой, безусловно, думал иначе. Если он вообще думал о ней.

Уизли отложила газету от себя и сложила ту пополам, словно напоминая о том, что она всё ещё в комнате. Грейнджер было нечего ей сказать, и сил обсуждать произошедшее у неё тоже не было. Джинни однако ждала, что в конце концов подруга взорвется со всеми своими эмоциями спустя столько времени. На обсуждение суда она поставила запрет ещё после первого заседания в надежде, что в конце ей будет что сказать. Нет, не было, всё улетело вместе с тем же доверием, которым Драко воспользовался.

Джинни была чем-то похожа на мать, ожидающая результатов экзаменов. «Как написала? А как думаешь, что написала? Почему так вышло?». От этого становилось ещё более мерзко, даже если Джинни совсем не пыталась давить.

— Думаешь, он планировал это с самого начала? Как предложил тебе суд? — наконец аккуратно произнесла она то, что вертелось на языке долгие тридцать дней.

Грейнджер тяжело вдохнула и закрыла глаза, мысль об этом приносила ей боль. Красноречивое молчание могло бы стать ответом, если бы она не выдохнула короткое.

— Да.

Не спрашивая разрешения, девушка дотянулась до пергаментных желтоватых листов с вечерними новостями, будто все газеты Лондона ждали исхода суда, чтобы написать об этом на первой полосе. Она их не осуждала, вероятно, их продажи взлетели в несколько раз из-за этого ожидания.

The Guardian было полностью оправдано в сегодняшнем суде.

Заголовок буквально кричал то, что Гермиона знала и так, но в чтение она все же углубилась.

Сегодня, 21 ноября, завершился суд между Гермионой Грейнджер, журналисткой Daily mail, и изданием The Guardian. После трех заседаний и длительного ожидания мы наконец узнали решение суда. Издание было оправдано и не понесет никаких издержек, виновным был признан Драко Малфой — бизнесмен компании Malfoy industries, выступивший свидетелем.

Дело, которое по началу казалось простым, стало первым в истории Английского суда прецедентом, в котором виновным был призван не ответчик и не обвинитель. На первом заседании The Guardian заявили, что они не причастны к публикации статьи, поскольку их издание оказалось коррумпировано по целой ветке руководства и подкуплено именно Малфоем. Он в свою очередь подтвердил их слова, признав свою вину.

Все обвинения с издания были полностью сняты при условии, что они предоставят доказательства увольнения сотрудников и подпишут письменное извинение перед мисс Грейнджер.

Сама Гермиона Грейнджер не удостоилась такого же положительного исхода. Драко Малфой прямо заявил, что фотографии из лифта — правда, он назвал их встречу свиданием, от продолжения которого Гермиона отказалась самостоятельно. Она наслаждалась его обществом несколько недель, а потому каждый её материал должен быть подвергнут сомнению, он расценивает её материалы, как месть за отказ в развитии отношений. Возражений этим фактам предоставлено не было.

Ни одно из её требований по компенсации морального и профессионального вреда не будет удовлетворено, более того, все её материалы с данного момента будут заморожены и пройдут независимую экспертизу перед тем, как появиться вновь в любых интернет-ресурсах. Работа над её книгой также заморожена, пока эксперты не дадут оценку её работе и не подтвердят, что в них не содержится клеветы. Daily Mail выступил с защитой, заявив, что все её статьи уже были проверены с их стороны раньше и они готовы взять эту ответственность на себя, их заявление не было расценено как весомое и препятствующее вынесению приговора.

В официальном заявлении суда содержится информация, что, в случае выявления любой лжи в её работах, она будет обязана выплатить компенсацию, её размер, однако, не уточняется. Результаты экспертизы будут опубликованы по требованию на официальных ресурсах мисс Грейнджер, её работодателя и The Guardian.

Ни одна из сторон никаким образом решение не комментировала, мисс Грейнджер не была замечена в зале суда, её реакция остаётся неизвестной.

Мы будем держать вас в курсе всех дальнейших развитий этой ситуации. Благодарим за помощь и содействие в получении информации Блейза Забини.

С уважением, Хейзел Уошберн.

Для Daily Express.

Это было не настолько плохо, как Гермиона могла себе представить. Хейзел всегда была лояльна к ней, так что может и к лучшему, что именно эта статья сегодня оказалась в руках Грейнджер. Сказать ей всё ещё было нечего.

Она все смотрела на телефон в надежде, что там появится хоть одно упоминание о звонке, хоть что-то. Но нет, никакого сообщения, никакого напоминания о себе. Он выводил её в свет, провожал до дома, забирал на машине только чтобы выложить фотографии с ними на суде. Он приказал каждой душе молчать об этом, пока наконец не сможет использовать это в свою пользу. Одним ударом. В самое сердце.

Он не попытается извиниться и загладить свою вину, он сделал достаточно, чтобы это никогда не исправить. Она знала, что найдет смысл в его жёсткой игре и сможет понять, простить, поэтому Драко окажет ей услугу, если так никогда и не появится в поле её зрения.

— Тонкая игра, — шепнула Гермиона с усмешкой спустя ещё несколько минут молчания. — Красивая.

Джинни не сказала ничего в ответ, она погладила подругу по плечу, почти излечивая своим касанием к ледяной коже.

Будто на отголосках сознания Грейнджер почувствовала не свою боль, чужую, такую же глубокую, смешанную с чувством вины. В их мире не было магии. Это не было его чувствами, только её, изломанными на куски событиями и разбросанными по всей её памяти, чтобы она никогда не смогла забыть.

Не доверяй. Обжигаться будет больно.

*

Конечно, её издательство сообщило, что они предоставили все материалы по требованию суда какой-то организации, название которой Гермиона не потрудилась даже найти в интернете. Они сообщили, что уверены в ней, но не могут никоим образом повлиять на этот процесс, поэтому терпеливо ждут результатов. Она должна была радоваться концу письма, который гласил, что, в случае определенных обстоятельств, они готовы опубликовать книгу даже с существенными правками.

Письмо от Рона гласило, что они ждут её на работе сразу после проверки. Сухое, пустое, без тени сожаления. Будто он винил её в произошедшем, а потому не написал даже слова поддержки. В общем-то, он был прав, винить кого-то другого, кроме нее самой, было бы неправильно. Его сестра с ним не согласилась, ругаясь на всю комнату о том, каким придурком он стал, но Грейнджер было уже всё равно. Одно оставалось правдой — Рон не ошибался в своих суждениях.

Гермиона снова осталась одна. С опущенными руками, без работы и с залегшими синяками под глазами. Она не знала, как много времени она убила на то, чтобы перечитать всю свою библиотеку или проверить телефон тысячу раз, чтобы увидеть на нем хоть слово от Малфоя, но, скорее всего, это продлилось не один месяц. Недели попыток справиться с тем, что её имя все ещё не значило ничего и ни для кого. Как бы ей не обещали обратное.

Каждый день начинался и заканчивался одинаково, в нём изредка мелькали Гарри и Джинни, но они появлялись всё реже, не находя ни ответных улыбок, ни смеха над шутками. Гермиона не помнила, когда последний раз смеялась. Её больше никогда не трогала та паника внутри, одно лишь напоминание о том, что в прошлый раз в этих стенах был Малфой, чтобы успокоить приступ, приглушало любые симптомы.

В конце концов, она переехала поближе к центру города и парку, где ей до сих пор нравилось дышать свежим воздухом. В надежде, что однажды Гермиона сможет вернуться на работу, она выбрала квартиру поближе к офису и смогла насладиться призрачным ощущением свободы от всего прошлого.

Это не было депрессией, лишь затяжной грустью и тоской по тому, что она любила больше всего: себя, свою работу, свое умение доверять и любить, когда это было так нужно, свою лёгкость и целеустремленность. Сейчас всего этого не было, и серые облака над Лондоном не могли успокоить так же, как раньше.

Заняться было нечем, книги были перечитаны, ответы на письма написаны, именно это отсутствие любой деятельности и добивало. Поэтому Гермиона купила холст и краски, достаточно яркие, чтобы рассказать историю, спрятанную за картиной. И это, пожалуй, стало единственным, что наконец смогло её порадовать.

Лаванда стала первым человеком, написавшем ей большое письмо со всеми объяснениями и сожалениями. Она же стала первой, для кого Грейнджер написала что-то большее трех строчек, и это была невероятная переписка, длинною в долгую холодную ночь. Она стала той, кто понял её, кто попросил прощения, в котором Грейнджер остро нуждалась. Пусть не от Лаванды. Все-таки «я искренне сожалею» залечивало оставленные шрамы.

Результатов экспертизы так и не было, о чем думать Гермиона не знала абсолютно, ждать ли ей худшего или лучшего. Она ненавязчиво поинтересовалась у руководства своей газеты, вернут ли они её на работу в любом случае, на что получила довольно короткий ответ об ожидании конца этой истории, что буквально означало «нет».

Астория прислала ей цветы, попросив прощения за Малфоя. О нем она не упомянула ни слова, так что, вероятнее всего, с его подачи просто пыталась искупить что-то вроде вины или просто поправить его имидж. Видимо, ей нужно было выложить это в Инстаграм и подписать «извинения приняты». От Астории или Лаванды — были, но не от него. Его извинениям места в её жизни не было.

Они уже были в этой ситуации, но что-то заставило её тогда поверить в его искреннее желание искупить вину. Его обещания были весомыми, его слова что-то значили.

Счет перевесил в его пользу, тот самый, который считал количество предательств. За Драко осталось последнее слово, и только к Рождеству Гермиона поняла, что не может ему этого позволить, только не так. Если она не получит обратно свою работу, она сменит имя или возьмет псевдоним, откажется от своего слога и научится писать иначе, но она не разрешит ему раздавить её всю.

Она даже перестала произносить его имя, называя его коротким местоимением. Всем вокруг было ясно, кого она подразумевала, выстраивая вокруг себя сплошную каменную стену, чтобы больше никто не посмел пробраться через её трещины.

Манипуляция чувствами — самое жестокое, что он мог выбрать. Он мог бы предложить ей сотрудничество, дружбу, даже холодное простое общение, но не эти взгляды, не этот флирт, тогда от этого ей не было бы так отвратительно от самой себя. Но Малфой решил играть грязно, и ей нечего было ему возразить.

Гермиона постепенно приходила в себя, так и не вернувшись к работе. Её ждали затяжные праздники, и их она решила провести незабываемо и ярко, как делала это всегда, чтобы вернуться к жизни, которую она так любила.

Выкрашенные в красивый тон волосы, новая стрижка, новый маникюр и целое состояние на новый гардероб в качестве подарка Джинни. Новое ощущение самой себя, опущенной до уровня пола и поднятой ей же самой до самой высокой звезды.

Приёмы всегда были одной из самых мерзких вещей, которые ей доводилось видеть, но этот Гермиона не пропустила. Запущенный родителями Гарри ежегодный праздник под Рождество, все средства с которого пойдут на помощь детям из неблагополучных семей. Из практически последних средств Грейнджер пожертвовала значительную сумму, нисколько об этом не пожалела.

Сжимая в руках приглашение на листе плотного картона, она потянулась за телефоном и написала Гарри короткое сообщение: «Я буду». Если она не может помочь себе, она сделает все возможное, чтобы помочь другим, пока ждет завершения скандала. Главное — она не сдастся, чем бы он не закончился.

Она появилась под руку с одиночеством, но в компании друзей, сияя самой яркой звездой среди всех. Платье мести должно было быть чёрным, но в её случае оно было красным, переливаясь на свету, как самые удивительные алые розы в садах под солнцем. Гордо поднятая голова, золотые украшения в волосах. Не сломанная, не убитая, только сильная и смелая Гермиона Грейнджер в объективах камер.

— На самом деле, Гермиона, я рад тебя видеть, — Поттер улыбнулся ей у фуршетного стола, протягивая бокал с шампанским. — Мы с Джинни подумали, что тебе нужно время, и не ошиблись.

— Ты прав, знаешь, — она чуть приподняла уголок губ. — Оно было мне нужно. Думаю, что все разрешится лучшим образом.

— Новостей так и нет?

— Скорее всего появятся после нового года, вряд ли можно ждать, что они будут работать в праздники, — Грейнджер фыркнула. Для любого журналиста скандальной хроники Рождественские каникулы были самым сладким временем, они едва ли поднимали голову от работы, пока весь остальной мир отдыхал.

— Тогда ждем. Дай мне знать, если тебе будет что-нибудь нужно, — Поттер погладил её по ладони кончиками пальцев и удалился, чтобы найти Джинни. Гермиона проследила за ним глазами, искорки счастья сверкали в её глазах, когда она заметила небольшой предмет в его кармане. Гарри не один раз говорил, что хотел бы сделать предложение Уизли на одном из важных для них мероприятий, похоже, сегодня было как раз такое.

Светская жизнь тянула своей красотой и изыском, но отталкивала количеством яда, пропитавшем людей. В стенах этого зала лесть была обычным делом, и, пожалуй, это Гермиона ненавидела больше всего. И всё же она понимала, сколько сплетен сможет собрать за вечер, поэтому с легкостью направилась к знакомым для непринужденного разговора.

Хейзел, которая занималась обзором всего судебного процесса и всей работы Грейнджер, как раз оказалась в одной из компаний, где девушка и находилась. Удивительно, что даже в мире журналистики, где каждому хотелось урвать свой лакомый кусочек славы, находились друзья или хотя бы более-менее лояльные знакомые, хотя начали они явно не с той ноги. Уошберн была типичной стервой из фильмов, высокая блондинка с голубыми глазами, вечно с красной помадой на губах и на каблуках, готовая раздавить любого. Гермиона ошиблась тогда, приняв её за высокомерную пустышку, позже найдя в ней умную и добрую союзницу.

— Я читала всё, что ты писала за время работы, и я уверена, что там нет клеветы, — едва они чуть шагнули от остальных в сторону, призналась Хейзел. — Они просто тянут время. Вряд ли The Guardian в восторге от того, что им придётся на всю страну рассказать, что ты абсолютно честный журналист.

Грейнджер едва не подавилась шампанским, резко поднимая глаза к коллеге. Её осенила внезапная мысль, которая раньше никогда не появлялась даже близко на горизонте, и даже сейчас Гермиона не хотела рассматривать её как серьезный мотив. Но всё-таки… Это входило в часть плана? Опубликовать материал, который точно дойдет до всех, в отличие от судебного дела?

— Что? — Уошберн приподняла брови, наблюдая за Гермионой. — Я сказала что-то не то?

— Нет-нет, — поспешила оправдаться она в свою очередь. — Ты права. Я всегда занималась сбором только фактов. Просто… всё это выбивает меня из колеи.

— Если вдруг что, мы всегда ждем тебя в Daily Express, — журналистка подмигнула, и это на мгновение согрело сердце. Но не успели они обе улыбнуться мысли о работе вместе, как глаза Хейзел оказались прикованы куда-то за спину Гермионы, в толпу, с явным недружелюбием в них. — Не оборачивайся, — её предупреждение послало прилив тревоги по всему телу.

Казалось, Гермиона уже знала, что она увидит. Она не последовала совету, медленно разворачиваясь на своих шпильках в сторону дверей зала. Где прямо сейчас в улыбках и приветствиях рассыпался никто иной, как Драко Малфой под руку со своей матерью.

Одинаковая мысль промелькнула у обеих девушек, но только Хейзел была достаточно смелой, чтобы произнести её вслух.

— Он что, правда думает, что может вот так явиться сюда?

Действительно. Малфой не мог не знать, что Гермиона здесь будет, это прием её лучшего друга, но он всё равно пришёл, да ещё и настолько ослепительно светящийся. Пальцы на ножке бокала сомкнулись слишком сильно, норовя переломить хрупкое стекло.

Грейнджер нашла в себе силы развернуться прежде, чем встретиться с ним взглядом и натянуть что-то похожее на усмешку.

— Не прекращать же ему восстановление своего имиджа после всего.

Хейзел гневно закатила глаза.

— Сегодня Рождество, он мог выбрать любое другое место, хоть собственный корпоратив, но он здесь. Придурок.

Гермиона не могла не согласиться, она подавила кивок и лишь мысленно послала его к черту. Держаться вдалеке без любой новости о нем и не злиться было так легко, она могла почти не заботиться о его личности, лишь о себе. Когда он настолько близко, в паре метров, ей становилось тяжело дышать.

— Может быть, мне стоит последовать твоему примеру и тоже написать парочку материалов о нем.

Грейнджер почти рассмеялась и отрицательно качнула головой.

— О, поверь мне, оно того не стоит.

— Стоит, если я хоть раз ещё увижу то, каким потерянным он становится, когда пытается сделать вид, что его не задевает всё, что ты пишешь.

— Его не задевает.

— Вранье, — пропела Хейзел, через секунду снова хмурясь. — Он идет сюда.

— Отлично, мне давно хочется послать кого-нибудь к черту, — Гермиона оказалась с ним лицом к лицу, как раз, когда между ними оставалось всего несколько шагов. Она не была уверена, как он видел её со стороны, но вероятно проблеск разочарования в его глазах намекал на всю её отстранённость и холод на лице. Действительно, у нее поднялась бы рука оставить на этой идеальной коже красный след от ладони за то, что он сделал.

— Хейзел, — Малфой почтительно кивнул с легкой улыбкой, тронувшей его губы, хриплый голос прозвучал столь знакомо, чувство, по которому она скучала. — Гермиона. Мисс Уошберн, не потрудитесь оставить нас наедине на пару мгновений?

Она довольно быстро отрезала.

— Нет.

— В чем дело, Малфой? На всю страну рассказывать о личном не страшно, а перед другим человеком вести разговор уже не по себе? — ядовито съязвила Грейнджер, приподнимая бровь. Он окинул её коротко взглядом с ног до головы, не выражая почти никаких эмоций. Малфой ждал этого. Черт, она предсказуемая до ужаса.

— Не горю желанием увидеть своё имя в заголовке газет завтра утром.

— Вы слишком много о себе думаете, если считаете, что я потрачу рождественскую ночь, чтобы написать что-то о вас, — она почти выплюнула эти слова ему в лицо, заставляя обеих девушек выглядеть чересчур довольными таким развитием ситуации. — Если вам есть, что сказать, говорите, я всего-то послушаю.

— Грейнджер, — в его глазах было обещание объяснений, возможно, даже извинений. Он просил разговора, личного, тайного, как и всё, что они делали. Гермиона боролась с желанием плеснуть всё содержимое своего бокала ему в лицо, раз Драко действительно считал, что им есть, что обсуждать.

— Позвони моему ассистенту, назначь встречу, может быть, для тебя у меня найдется пара свободных минут.

Месть была холодной, но чертовски приятной на вкус. Гермиона выгнула бровь, ожидая его реакции. Может быть, она была слишком смелой для этой вражды, слишком безрассудной, но однозначно достаточно умной, чтобы не поддаться его уловкам снова. Она не попадётся на эти красивые глаза опять, только через труп её собственной карьеры.

— Какой удивительный вечер, вы не находите? — Нарцисса Малфой была в своем репертуаре — грациозная, вежливая и до безумия опьяняющая своей утончённостью. На ней было черное платье, переливающееся на свету вышивкой изумрудных оттенков, она оказалась рядом с Малфоем, кладя руку на его плечо, изумруд на пальце сверкнул в огнях.

— Не могу не согласиться, — Гермиона не могла быть с ней грубой, слишком потрясающей женщиной была Нарцисса. Богатой, властной, но одновременно нежной, её можно было бы назвать настоящим символом роскоши. Если где-то в её истории обнаружился бы титул графини, вряд ли бы кто-то удивился. — Рада видеть вас, миссис Малфой.

— И я вас, мисс Грейнджер. Не замечала вас в последнее время на публичных выходах, вы выглядите весьма… — ей понадобилась секунда, чтобы найти верное прилагательное, в этой заминке не было способа поддеть или унизить. Удивительно, насколько сильно мать и сын не походили друг на друга, — элегантно. Красный вам к лицу.

— Благодарю. Было много вопросов, требующих моего внимания, — красивая ложь, чтобы упрятать поглубже правду. Гермиона не решала вопросы, она жалела себя целый месяц, едва ли поднимаясь с кровати в отдельные дни.

— Не сомневаюсь. Надеюсь, в скором времени мы получим возможность снова наслаждаться вашей работой. Признаться, я коротала время за прочтением ваших статей по утрам.

Всеми силами Гермиона постаралась не вскинуть брови в удивлении, она окончательно потеряла грань между светским непринужденным диалогом и правдой, ведь в первом варианте её зачастую было немного. Нарцисса отвечать на минутную заминку не стала, посылая мягкую улыбку, как будто подтверждая мысль, что они с Драко абсолютно разные. Малфой, к слову, сохранял абсолютное молчание, как и Хейзел, наблюдая с неким удивлением со стороны.

— Милый, не потанцуешь с матерью, пока я ещё способна на что-то этим вечером, — Нарцисса чуть потянула сына за локоть на себя, и Драко легко поддался этому движению.

— Конечно. Хорошего вечера, — легким кивком головы он закончил разговор, а после ушел с матерью в центр зала. Гермиона только тогда смогла выдохнуть и услышала такой же вздох облегчения справа.

— Она потрясающая.

Ответить на это было практически нечего, поэтому Грейнджер задумчиво протянула вновь, повторяя свои же слова:

— Не могу не согласиться…

*

Чем больше времени проходило, тем некомфортнее Гермионе становилось в собственной одежде, дыхание то и дело перехватывало, под каждым взглядом Драко она становилась всё более неловкой: то спотыкалась на ровном месте, то запутывалась рукой в двух красных полосках шифона за спиной, то смеялась над неочевидными шутками единственная из всех. Ей становилось дурно от существования под этим надзором, Малфой не потрудился даже сделать вид, что ему на неё всё равно.

Конечно, он выждал целый месяц для того, чтобы поговорить. Он ведь не мог написать, позвонить, хотя бы прислать Паркера, как делал это обычно. Прежде у него не возникало проблем с тем, чтобы напомнить о себе, но в этот раз он всего лишь рассеялся в воздухе, и только встретив её, решил, что им нужно обсудить случившееся.

Комментарий Джинни полностью отражал всё отношение Грейнджер.

— Пошел он к черту, — не подбирая слов подытожила она, находя Малфоя в толпе. — Удобно, должно быть, так просто заявиться сюда и требовать от тебя разговора наедине.

— Он в любом случае его не получит. Мне нечего с ним обсуждать.

Уизли качнула головой в сторону и сделала глоток шампанского.

— Вряд ли он способен сказать что-то, кроме оправданий самого себя. Наплетет тебе, что всё это было продумано и имело смысл, который ты просто не способна понять, — девушка гневно фыркнула и переключила внимание. — Как будто у них бывает по-другому.

— Вообще, я задумалась о том, что возможно это имело смысл, — Гермиона рискнула высказать вслух мысль, которая осенила её всего час назад при разговоре с Хейзел. Уизли недоверчиво прищурилась. — Что, если суд и так не согласился бы заставить их выпустить статью с опровержением. А вот экспертиза, которая должна была бы показать, что я врала, будет опубликована более большим тиражом.

— Брось, Гермиона, для этого не нужно было унижать тебя на всю страну. Хотя бы можно было предупредить тебя заранее.

С этим спорить было сложно.

— Я и не говорю, что он прав. Он до сих пор придурок.

В подтверждение девушка приподняла бокал и кивнула. Гарри оказался за её спиной, укладывая руку на талию.

— Не хочешь потанцевать?

— Хочу, — Уизли просияла, отдала Гермионе бокал в руки и перехватила ладонь парня. Грейнджер спорить не стала, отпуская пару наслаждаться вечером. Не всем же переживать за её отношения с одним бизнесменом, который заметил в очередной раз, что она осталась одна, и уже приподнялся с места, чтобы это исправить.

Гермиона посмотрела на него и сжала губы в тонкую линию, одного лишь взгляда было достаточно, чтобы удержать его на месте, весь её вид буквально кричал о том, что разговаривать с ним она не имеет ни малейшего желания.

— Не вздумай, — одними губами прошептала она, делая шаг в сторону. Она знала, что упадет в эту ловушку, как только он скажет «мне жаль», слишком хорошо это осознавала, а поэтому дистанция была необходима. Если он подойдет, всё рухнет мгновенно, этого допустить было нельзя.

К счастью, внимание Гермионы было довольно быстро перехвачено одним из наследников династии банков Англии, который пригласил её присоединиться к другим парам в центре зала. Его внимание ей льстило, многие боялись связываться с ней из-за риска потом оказаться частью её работы, но не он. Чарльз отличался исключительными манерами, аккуратностью и умением вести непринужденный диалог. Мечта любой девушки, нужно сказать.

Его руки не соскальзывали ниже её талии, пока он вел Гермиону в незамысловатом танце, по-доброму подшучивая над происходящим.

— Зато ты поставила всех на место.

— Все считают своей обязанностью поддержать меня, но почему у меня складывается ощущение, что все нагло врут? — она усмехнулась, шагнула на сантиметр в сторону, чтобы не отдавить Чарльзу пальцы, всё-таки танцевала Гермиона не лучшим образом.

— Никому не хочется стать твоей следующей жертвой, — парировал он.

— Почему все называют это так?

— Сложно объяснить, Гермиона, я не вникал в особенности твоей работы. Слышал лишь множество негодования.

— Рада, что люди научились высказывать свое мнение, — сарказм пробежался по её словам столь очевидно и ядовито, что ей стало мерзко от самой себя, но Чарльз только улыбнулся, пропуская это мимо ушей.

Он замер, музыка закончилась, она позволила им отдышаться несколько минут, Гермиона ждала очередного приглашения, но его так и не последовало.

— В сторону, — резко, грубо, приказом, которому нельзя было не подчиниться. Грейнджер дрогнула, ощущая присутствие Малфоя за своей спиной. Чарльз не планировал сдаваться, но, кажется, всё равно предпочел отступить. Словно от зверя, защищающего своё.

Своё…

Руки Малфоя обвились вокруг неё, когда он обошел Гермиону, резким движением вжали в себя. Она тут же вскинула к нему голову.

— Оставь меня в покое.

— Нет, — простой ответ, не предполагающий возражений.

Гермиону абсолютно не волновало, что он там решил для себя, она презрительно бросила в ответ:

— Это не вопрос.

— Мне плевать, Грейнджер. Я хочу поговорить.

— Я не твоя секретарша для исполнения каждого твоего желания.

— Нет, хуже, ты — упрямая и невыносимая, не способная принять, что всё идёт не так, как тебе бы хотелось.

— И ты смеешь винить меня в этом? В твоем обмане? — кровь закипала в жилах, злость так и пылала в ней всей. Гермиона повысила голос, её не заботило, что вокруг нее столько людей.

— Я обещал тебе победу на суде, и я тебе её обеспечил, — прошипел он, наклонившись к её лицу, непозволительные несколько сантиметров отделяли их друг от друга.

— Ты нарушил свое обещание! — почти вскричала Гермиона. — Ты унизил меня. Ты разрушил всё, над чем я работала, уничтожил мой авторитет.

— Я никогда не говорил, что это будет так легко.

Она не заметила, что её рука поднялась, не проконтролировала, как быстро она махнула ею и оставила-таки пощечину на его коже с оглушительным звуком. Он повернул голову влево от силы удара, сжал челюсти с такой силой, что Гермионе показалось, он схватит её запястье в ответ.

Драко прорычал, так и не развернувшись обратно к ней:

— Полагаю, теперь мы квиты.

Он буквально намекал на то, сколько шума своим скандалом они наделали, каждый человек следил за ними, кажется, даже не дыша — такая тишина воцарилась в зале, прекратилась даже музыка.

Гермиона сделала последний рывок, риск уже был оправдан, чтобы прошипеть ему в лицо со всей своей яростью.

— Я не хочу больше иметь с тобой ничего общего. Никогда. Даже если ты останешься последним человеком на земле, я не хочу связываться с тобой!

— Вперед, Грейнджер, ври сама себе, — поганая усмешка сверкала, он выговаривал всё слишком уверенно, забираясь под кожу. — Ври, ты хорошо это умеешь.

Ей стоило огромных усилий проглотить свою гордость, все его слова вместе со слезами, жгущими глаза. Гермиона не смела больше продолжать этот цирк, которым они являлись. Она больше не играет в эту игру без правил, без совести, без справедливости.

— Счастливого Рождества, Мистер Малфой.

Она задыхалась от ярости, но больше не повысила голос, шагнула от него назад, затем ещё раз, и ещё, пока наконец не смогла убежать подальше от его взгляда. Знакомое чувство той самой боли вспыхнуло в её разуме, чужое, не её. Оно не могло принадлежать кому-то другому, только не в их мире, так не бывает. Гермиона не может чувствовать Малфоя каждой клеточкой своего тела, что сводило мышцы.

Грейнджер хлопнула дверью туалета, не заботясь о замке, уперлась руками в холодный мрамор. Она задыхалась, так сильно, что её легкие словно стянули колючей проволокой, но слёз не было, они отказывались течь по щекам вниз протестуя.

Не ломайся, не позволяй себе, не смей показывать никому своих страданий.

— Уходи, просто, пожалуйста, исчезни. Я не хочу знать ничего, ни твои планы, ни то, как ты сожалеешь, — всхлипнула Гермиона на первый же звук шагов за её спиной.

— Я не сожалею о том, что сделал, — честность, рвущая на части искренность, о которой никто не просил.

— Тогда тем более убирайся, — она посмотрела в свое отражение, туда, где стоял Малфой у двери, щелкая замком — отрицательный ответ на её просьбу, приказ. — Зачем всё это? Чего ты хочешь, Драко?

— Тебя.

Гермиона уставилась на него в зеркале, словно видела в первый раз. Настолько сильным было её удивление, что она сжала край столешницы не в силах сказать ни слова. Малфой застыл вместе с ней, ожидая любой реакции. Он ждал, что она закричит, что возмутится, и не удивился бы этому, даже осудить не смог бы, ведь прекрасно понимал, что сделал. Не жалел, но осознавал.

Она просто смотрела. Так, что у него сердце крошилось на осколки, сколько в этих глазах было горечи и отчаяния.

— Я понял это, когда потерял тебя, — наконец добавил Драко куда более тихо, почти в пустоту. — Я не жалею о том, что сделал в общем. Но я сожалею о том, что сделал с тобой. Я не назову свои поступки ошибкой, потому что они привели к тому, на что я рассчитывал, но видеть то, как ты страдаешь и слышать об этом, оказалось выше моих сил. И я не могу видеть, как ты грубишь мне, потому что это разрывает меня изнутри каждый раз как в первый. Я был неправ лишь в одном, Гермиона, я не сказал тебе. Не сказал очень многого.

Грейнджер сглотнула, но так и не ответила, она не знала правильного ответа на это. Драко не остановился, даже не получив ничего от неё.

— Я не манипулировал тобой. С первой близкой встречи я понял, что не могу. Ты сидела на моей кухне, искренне смеясь, улыбаясь, раскрываясь для меня, и все мои мотивы тогда просто рассыпались. Я не смог даже выпытать у тебя толком ничего. То, с каким восторгом и доверием ты рассказывала мне о моих же собственных недостатках, стремясь помочь, это уничтожило меня. Никто никогда не пытался сделать это так.

Она опустила голову вниз, горячие, горькие слезы потекли по щекам, капая на ладони.

— Всё, что я делал для тебя, было по-настоящему. Мне нравится твое общество, мне нравится смотреть, как твои щеки краснеют, и ощущать, как сбивается дыхание. Всё, о чём я мог думать — как сильно мне хочется поцеловать тебя, защитить тебя от всей жестокости, в которую ты сама же шагнула. Я подкупил экспертизу, они и так ничего не нашли, но это неважно, я сделал всё, чтобы ты вышла из этого с поднятой головой. Я не соврал, сказав, что ты отказалась сама и что ты общалась со мной, это не было враньем. Я соврал об одном, — он задержал дыхание, закрыл глаза на несколько секунд, переводя дыхание. — О том, что я никогда ничего к тебе не чувствовал.

— Тебе следовало сказать всё это раньше, — упрек, который всё ещё не оправдывал его. Сухой факт.

— Ты бы выставила меня, — как всегда справедливо заметил он, тяжелый вздох разрушил только наступившую неловкость. — Ты можешь злиться, Грейнджер, и я понимаю, почему ты будешь это делать. Но когда, и если вдруг, твоя злость закончится, я готов выслушать каждый твой крик и стерпеть каждый твой выпад или удар.

Это не те извинения, которые помогали, они не склеивали разбитую вазу, только постепенно аккуратно перекладывали кусочки фарфора на стол, чтобы приняться за долгую и кропотливую работу. Гермиона боялась снова посмотреть на него и увидеть то, что чувствовала сама, но все-таки она выпрямилась, развернулась, чтобы больше не говорить с отражением.

Она вспомнила едва ли не самые первые свои слова ему, когда он пытался подкупить её. Сейчас он тоже пытался, но уже по-другому, не деньгами, не положением — искренностью. Слов ей было недостаточно, никакие красивые фразы не вернут ей доверие, которое она ему отдала всё целиком.

— Однажды, Драко, ты вспомнишь эту ситуацию и ты не поступишь так с кем-то ещё раз. Но я не позволю тебе снова играться со мной.

Слова «мне не нужен никто, кроме тебя» так и не прозвучали, хотя до последнего были готовы соскользнуть с губ Драко. Он наблюдал за тем, как медленно Гермиона возвращается к той сильной, удивительной части себя, прятавшей под собой тонны разочарования в жизни, её стены возвращались на место, едва сломавшись под его признанием. Эта была трансформация будто выросших у нее за спиной крыльев, черных,сотканных из предательств и боли, потому и сильных.

Малфой не стал препятствовать ей, он не смог бы, даже если бы захотел. Поэтому он отошел в сторону, открывая ей путь к бегству от него самого. И только когда она уже ухватилась за ручку двери, он вдруг повернул голову к ней и бросил напоследок.

— Я проведу остаток жизни, восхищаясь тобой. Как ты мыслишь, действуешь, чувствуешь и справляешься. Даже если ты никогда не вернешься, я буду восхищаться тобой.

Она сломалась перед ним, треснула, как кукла из стекла в то же мгновение, всё её существование перестало бы иметь смысл, если бы она шагнула за пределы этой комнаты и вычеркнула его из жизни — они оба это знали, от того им обоим была так отвратительна мысль о забвении.

Гермиона оказалась рядом с ним в несколько мгновений, показавшихся вечностью, пристав на носочки, схватила его лицо и притянула к себе, останавливаясь на секунду, надеясь на появление здравого смысла. Его не было в её действиях и не было в его глазах, когда Драко подался вперёд и наконец накрыл её губы своими.

Это пронзило её всю, каждую клеточку, каждый нерв напрягся от столь долгого ожидания этого момента. Малфой вжал Гермиону в собственное тело, второй рукой буквально обвивая её всю, боясь отпустить хоть на мгновение. Она была нужна ему как воздух, как средство для существования, жизни. Рядом с ней всё обретало смысл — и работа, и поездка во Флоренцию, и даже бессмысленная борьба с собой.

Он провел по её щеке большим пальцем, наклонился, чтобы только углубить поцелуй, как самое необходимое ему сейчас — чувствовать Гермиону всю целиком, любить её всем, что в нём осталось.

Она прильнула к нему, разделяя этот порыв, обвила руку вокруг его шеи. Его было недостаточно даже в такой близости, один лишь стон, переходящий в глухое рычание, отдался жаром по всему её телу, особенно между ног, желание перетекало в одержимость, сумасшедшую, как они оба.

Малфой толкнул Гермиону к стене, тут же прижимая сверху своим телом, перекрывая ей путь к отступлению. Он боялся, что она исчезнет, она могла в любой момент попросить его остановиться и прекратить этот порыв, и Драко знал, что отпустит её. Он сделает всё, что она только попросит.

Гермиона выдохнула ему в губы, когда почувствовала, с какой силой он держит её одной лишь ладонью на талии у стены. Она едва ли успела опустить взгляд, когда Малфой дернул её подбородок рукой, и они снова столкнулись взглядами.

— Только один раз, — пообещала Грейнджер, Драко был согласен и на меньшее, поэтому он резко поцеловал её снова, страсть переходила в грубость, а та — в нетерпение, нежелание медлить рядом с ней. Он соскользнул губами к щеке, затем ниже к шее, поцеловал то крохотное место за её ухом, от которого мурашки пробежались по коже, рука Гермионы невольно зарылась в его волосах, притягивая ближе.

Никогда в своей жизни ей не хотелось ничего столь сильно, как Драко в тот момент. Она никогда не думала, что будет желать его так сильно, что с каждым поцелуем на ключице, на плече, на руке, где уже спадала лямка платья — будет разгораться тайное желание, которому она никогда не позволяла пробиться. Он старше, черт, он старше, и его руки… она не могла думать о том, сколько раз он проводил ими по бедрам других так же, как проводил по её.

Щёки горели, дыхание сбилось, но Малфой и не думал останавливаться. Он дернул её на себя, отталкивая от стены грубым движением, и до того, как Грейнджер успела бы возмутиться, поцеловал. Он переместил её к столешнице у зеркала и усадил, только теперь отходя на шаг.

Драко, казалось, наслаждался тем, как она выглядит. Разгоряченная, с чуть разведенными в стороны ногами, под красным шифоном прослеживаются контуры белья, а кожа пылает от его прикосновений. Он приложил пальцы к губам, попытался скрыть свою ухмылку.

— Малфой… — гневно протянула Гермиона, одной рукой она опиралась на камень за спиной, мрамор контрастировал с пылающей кожей.

— Одно условие, — промурлыкал он, медленно подходя ближе. Кот, играющийся с едой.

Её выдох, напоминающий злостный, вызвал у него смешок. Рука на талии Гермионы оказалась мгновенно, вторая расположилась на бедре, на той его части, не скрытой тканью, и от одного лишь этого властного жеста девушку пробрало дрожью.

— Ты будешь звать меня Драко.

Малфой подался вперед мгновенно, кусая то место на теле между шеей и плечом, которое ему так нравилось, зубы впились в кожу под сладкий стон Грейнджер прямо у его уха. Там останется засос, который нельзя будет скрыть ничем. И Драко прекрасно об этом знал.

Он пытался не торопиться, сдержать себя, но всё его желание читалось слишком легко, Гермиона не могла не разделять его порывы, поэтому, когда его пальцы провели по внутренней стороне бедра, она лишь раскрылась для него сильнее. Голова уперлась в зеркало, и на мгновение мелькнула мысль увидеть себя в нём сейчас, запечатлеть эту картинку у себя в голове.

— Боюсь, не могу выполнить ваше условие, сэр — прошептала хрипло Гермиона.

Слышать это от неё было почти сродни смерти от удара электрическим током, Малфой не сдержал стона в её кожу. Поцелуи оказались ниже, на её декольте, которое он раскрывал с каждой секундой все больше своими пальцами, пока Гермиона просто таяла в этих поцелуях.

— Хочу трахать тебя медленно… вечно. При горящем свете.

Это была месть, от которой теперь уже Грейнджер подалась бедрами навстречу. Она знала, как тяжело ей будет уйти от него однажды и, возможно, навсегда. Вопреки его словам.

Гермиона откинулась обратно, её затылок упёрся в стеклянную поверхность, а Драко медленно прокладывал себе дорожку поцелуями вниз. Золотой пояс на её талии не был снят, Малфой лишь проигнорировал его, подцепил ткань зубами с одной стороны и потянул в сторону, полностью открывая обзору грудь.

Боже, она была похожа на богиню. Тысячу раз разум подбрасывал ему картинку того, как Гермиона выглядит под всей одеждой, он думал об этом часами напролёт, даже когда пытался выбросить её из головы. Но то, что он видел — в тысячу раз лучше.

Малфой тут же подался вперед, чтобы аккуратно губами накрыть её грудь, осыпать каждый сантиметр поцелуями, пока ладонями он вел по ногам под тканью платья. Гермиона обхватила его талию своими ногами, каблуки больно впились в его бедра, так что Драко расстегнул изящные ремешки на её лодыжках и скинул босоножки к черту.

Как только его пальцы достигли её центра, Грейнджер приглушенно вскрикнула, и улыбка, полная самодовольства, растянулась по его губам. Она схватила его за пиджак и вернула обратно на уровень своих глаз, её поцелуй был похож на вкус самого сладкого и пьянящего вина.

Гермиона быстро расправилась с рубашкой, все пуговицы до последней поддались каждому её движению, ногти царапали теплую кожу и каждый крохотный шрам на ней. Весь он пылал подобно ей под каждым прикосновением, а сама Грейнджер подавалась вперед каждому движению Драко по кружеву её белья.

Она не решилась попросить его продолжить, тихие стоны изредка прерывали их поцелуй, и когда она практически замерла, задерживая дыхание, Малфой аккуратно пальцами проник под тонкую ткань и коснулся теперь уже сильнее, по комнате разнесся всхлип.

Гермиона прервала его действия прямо перед тем, как оказаться на грани, схватившись за ремень его брюк, она резким движением подтолкнула мужчину к себе, вдобавок сильнее прижимая ногами. Пальцы уже не слушались, не поддавалась, но пряжку ремня ей расстегнуть удалось.

— Сколько нетерпения и несдержанности, — прокомментировал он с дьявольской ухмылкой.

— Пошел к черту, — почти прошипела Гермиона, изнывающая от желания почувствовать его в себе.

— Только потому что ты просишь, принцесса.

Драко помог ей, стягивая с себя брюки, сама Гермиона благодаря ему оказалась на краю раковины, в глазах так и плясали те самые чёртики возбуждения, которые манили его к себе. Она вся была похожа на одно сплошное искушение, которому Малфой собирался поддаться.

Её прикосновения к его члену — вот, чего он вынести не мог. Гермиона провела по нему рукой, изучая реакцию Драко на каждое движение. Старательная ученица.

Блять. Малфой отбросил её ладонь и тут же сплел их пальцы в замок, пригвоздил бы к тому же зеркалу, но то было далеко от них обоих и недостаточно далеко, чтобы разложить Гермиону для него. Чтобы наслаждаться ей. Упиваться. Получать её всю.

Она его, а он её. И они это знают. Оба. Отрицать было бесполезно.

Красная шифоновая юбка оказалась на самой талии, пока Драко всё никак не мог оторваться от прикосновений к бархатной коже, и лишь рычание, выражавшее всё желание Грейнджер, заставило его податься вперед и толкнуться в нее. На мгновение он потерял реальность.

Гермиона выгнулась навстречу, пришлось зажать рукой её рот, чтобы все стоны при каждом толчке не выдали их всем гостям приёма. Чувствовать каждый её вскрик удовлетворения вибрацией по коже было волшебно. Даже лучше, чем волшебно — потрясающе.

Она обвила одной рукой его шею, больно оттянула волосы назад, но его совершенно не волновала боль, не волновало, что он трахает её первый и последний раз за долгое время, не волновало, что платье помнется, а засос, который он так старательно оставлял у нее на груди, будет виден даже под красной тканью.

Плевать. Она его. Она принадлежала ему вся в ту секунду, каждый раз, как он входил в нее. Снова. И снова. И снова… пока не почувствовал, как она распадается на кусочки, шепча что-то нераздельное ему в ладонь.

— Блять, Гермиона, — она поцарапала его, острые ногти оставили красные полосы на спине. — Я заставлю тебя вернуться. Однажды я верну тебя, потому что я больше не смогу жить с кем-либо, зная, какая ты.

Она убрала его руку, только чтобы произнести с улыбкой:

— Отлично. Я хочу, чтобы ты запом …

Договорить ей не удалось, потому что, как только Драко лишился надобности в том, чтобы сдерживать её стоны, он накрыл её клитор двумя пальцами, кружа вокруг него узорами, которые он надеялся оставить навсегда. Ему тоже хотелось, чтобы она запомнила его навсегда. Он уничтожит для нее любого мужчину, потому что больше никто. Никогда. Не посмеет прикоснуться к ней так же смело и с таким же рвением, как он.

Она упала на его плечо, с силой сжимая шею, последние её слова растворились в стоне, финальном и громком, который ему удалось поймать в поцелуе, навсегда закрепить тот на своих губах и в памяти. Гермиона стала звездой в его руках, распадаясь на кусочки в экстазе. Твою мать. Казалось, она сделала всё возможное, сжав его член внутри, чтобы он кончил и укусил её нижнюю губу. До последнего Драко боялся, что он почувствует металлический вкус крови на языке, с силой сдерживая талию Грейнджер, но его так и не последовало.

— Однажды… — прошептала она прямо в его губы, всё ещё разделяя с ним дыхание, голос хрипел от пережитого оргазма. — Однажды я прощу тебя.

— Я дождусь, Грейнджер, — ответил Драко, он не хотел отпускать её из своих объятий, не когда она до сих пор путалась пальцами в его волосах. — Не сомневайся.

*

Она никому ничего не сказала. Засосы на её шее и груди говорили куда более красноречиво, чем она, но Гермиона всё равно умолчала обо всем, как бы Джинни не пыталась её уговорить рассказать. Грейнджер уже открыла рот, чтобы объявить, что никаких подробностей подруга не получит, но тут же Гарри подлетел к ним с её сумкой.

— Тебе, кажется, звонили. Я нигде не мог тебя найти.

О ярком красном пятне на шее спрашивать Поттер не стал, за что Гермиона была готова высказать ему миллион благодарностей. Она вытащила телефон из клатча и наткнулась сразу на несколько электронных писем и пропущенных звонков.

От Рона Уизли, от издательства, от руководства Daily Mail. Задержав дыхание, она открыла самое безобидное по её мнению, от редактора её книги. Первой строчки было достаточно, чтобы понять, что под бой часов, отбивающих полночь, ей подарили самый лучший подарок на свете.

Мисс Грейнджер, мы получили результаты комиссии по вашей работе. Поздравляем вас и ждём сразу после новогодних праздников для финального согласования макета. Ваша книга отправится в печать в январе.

Гермиона обернулась, чтобы найти глазами Драко, она нуждалась в том, чтобы улыбнуться ему со всем счастьем, которое её переполняло, слёзы заблестели в глазах.

Но он исчез. Сколько бы она не пыталась найти его в толпе…

И в голове всплыли последние слова, произнесенные ими в последние минуты.

— Прощай, Драко.

— До следующей встречи, Гермиона.

Комментарий к Заключение

Последняя глава перед эпилогом 😭

Я уже по ним скучаю по ужаса. Будем надеяться, что концовка вас как минимум не разочаровала, как максимум порадовала. Я довольна, на самом деле, все выстроилось в моей голове идеально так, как и должно было. Делитесь своими впечатлениями!

Референсы для главы:

▫️Платье Гермионы для последнего приема - https://pin.it/1MeSlzb

▫️Фраза “Однажды я прощу тебя” по ощущениям где-то мне встречалась, но я совершенно не помню где. Если кто-то из вас вспомнит, напишите, пожалуйста, в отзывах, чтобы я могла указать это здесь.

Эпилог будет опубликован завтра в 15:00 по московскому времени)

========== Эпилог ==========

Комментарий к Эпилог

Два трека вам для атмосферы:

Kids — Fievel

Let it all go — Birdy, RHODES

Арт к эпилогу от волшебницы Флеры можно посмотреть здесь - https://t.me/flyorart/1921

Спасибо, что пережили эту историю со мной ❤️

Гермиона всегда любила наблюдать за тем, как по-своему тоскливый и серый Лондон снова приобретает краски в марте. Постепенно на улицах распускаются цветы, солнце начинает чаще выглядывать из-за облаков, которые привычно затягивают полностью всё небо темными оттенками, любила дымку тумана на поверхности Темзы по утрам.

Прошло три года с тех пор, как её жизнь перевернулась раз и навсегда. Тогда она взялась за человека, о котором думала больше всего в своей карьере, и рискнула написать о нем свою первую статью. Тогда, весенним днём в своей квартире, отвлекшись от подачи резюме по разным компаниям, Грейнджер ступила на неизведанную, опасную территорию, на которой у неё больше не было защиты. Но текст полился словно всегда жил в её голове, будто ей всегда было, что сказать о нём.

Потом этот файл пролежал долго на её компьютере, даже когда она получила работу, он лежал в папке под именем «работа» несколько недель, Гермиона слишком боялась к нему прикасаться и рисковать столь сильно. Но она показала его сперва Джинни, потом Лаванде, а потом Рону и подтвердила свою мысль в том, что ей нужно его опубликовать.

Внимание тех, о ком Гермиона писала, всегда было для нее наркотиком, на который она подсаживалась без возможности остановиться. Угрозы, письма, попытки её подкупить, соблазнить — игра, где они, как коты, бегали вокруг да около, стремясь ухватить друг друга за хвост. С Драко все было по-другому.

Гермиона, безусловно, ждала, что однажды он заявится. Узнать, где она работает было легче, чем раскопать все факты его биографии, поэтому однажды он должен был появиться в её офисе с очередной попыткой мягко, удачно склонить её на свою сторону.

Но он был жёстким игроком, беспринципным, стоящим на своём. Ему было неинтересно рассказывать ей, как Гермиона ему интересна как человек, звать её на долгие разговоры ни о чем, чтобы наконец подобраться к сути и неуверенно попросить её об одолжении. Нет. Он выложил ей все свои карты на стол, спрятав лишь тузы в рукавах. И это подкупило.

Тем летом это подкупило её настолько, что заставило согласиться играть с ним в какую-то новую версию, ранее ей неизвестную, где она была не жертвой, а равной ему. До определённого момента.

Прийти к нему на ужин, наслаждаться его обществом, согласиться на самую рискованную сделку в её жизни, потрепавшую ей нервы. Он вынудил её принимать его помощь и звонить ему глубокой ночью, чтобы успокоить приступ паники. И никогда не разочаровывал её в том, что делал для нее, только в том, что против.

Сидя в своем офисе на месте главного редактора Гермиона думала об этой встрече.

Как многое он изменил в её жизни, просто появившись. Малфой, конечно, был затянут в более глубокие интриги, чем она, он жил другую подпольную жизнь и строил планы, в которые никого не посвящал. Возможно, из-за недоверия или любой другой причины, о которой Грейнджер никогда не спрашивала. Ей стало интересно позже, когда месяцы спустя она перекручивала их историю в сотый, нет, тысячный раз, когда злость и отчаяние пропали, оставив сухую логику. Но так и не нашла разгадку для тайны с именем Драко Малфой.

Он уехал какое-то время спустя после их прощания. Перенес часть своего бизнеса в Америку и теперь расширял границы своего влияния далеко за океаном, пока она строила свою карьеру здесь, постепенно продвигаясь к посту главного редактора Daily Mail.

Он оказался прав, решив, что доказательство её честности и таланта на главных страницах будут более весомым аргументом, чем победа в суде. Рон ушел через год, заявив, что больше времени хочет проводить с семьей, и предложил Гермиону в качестве своего преемника, руководство охотно согласилось.

Их c Драко разделяли километры, но, кажется, даже мысли их иногда пересекались между собой.

Их история оставила слишком много вопросов: кто достал те фотографии из лифта для Лаванды, почему Блейз помогал Daily Express, почему так легко удалось обвести The Guardian и суд вокруг пальца? Почему журналисты так долго молчали, ведь не могли все быть подкуплены Малфоем? Но все они теперь были неважны. Они стояли далеко от границы этого скандала, давно забывшегося в головах людей, и, похоже, были счастливы.

Гермиона переписала свою первую книгу, сделав ставку не на разоблачение, а на действительно полезные советы по бизнесу и особенно по журналистике и общению с журналистами, сейчас её творение стояло едва ли не на первых строчках топов в литературе в своем жанре. А затем написала еще несколько на ту же тему, и все они стали бестселлерами, нашли свою аудиторию и добрались до умов тех, кому были нужны. Малфой вряд ли когда-то узнает, что его слова Гермиона оставила на первой странице в качестве посвящения в своём последнем творении.

Никто никогда не говорил, что это будет легко.

Она запомнила это один раз и на всю жизнь. Легко не будет. Это не значит, что конец не может быть счастливым. Её конец строился где-то вне его жизни, под руку с парнем, владельцем кофейни под её окнами. Он не был утянут в эти интриги, он просто работал над своим бизнесом, волнуясь разве что о том, насколько свежими были круассаны на его прилавке. С Гермионой он вел какую-то легкую переписку на крошечных записках, и ей казалось, что из этого может что-то получиться. Было приятно находиться где-то за рамками этой жизни, полной напряжения и тревоги.

Однажды они с Драко встретятся снова, взглянут друг на друга, сквозь пелену прошлого, каждое из которых уже отпустили, и поймут, что теперь они просто знакомые. Не друзья, не любовники, не враги. Они смогут обсудить то, как он строит свои начинания на другом континенте и как же ей трудно управляться со своими журналистами, так сильно похожими на неё саму.

Они обсудят их старую вражду, поговорят о только что вышедшей газете где-нибудь за завтраком в ресторане. У них будет общая связь, замурованная навсегда теми годами, что они не виделись, и это будет правильно. Возможно, самой правильной вещью, какую они только совершали.

Но сейчас Гермиона направлялась в один из крупнейших книжных магазинов, где у нее была запланирована автограф-сессия через полчаса. Её преследовала необъяснимая лёгкость, предчувствие чего-то хорошего, как перед действительно важным событием. Хотя такое было в её расписании на ближайшие выходные, Гарри и Джинни ведь наконец решили объявить семье о своем переезде в Шотландию. Они сыграли там потрясающую свадьбу, а позже нашли свой идеальный дом, в котором хотели бы остаться. Почему-то Грейнджер всегда видела их в Лондоне, но теперь они будут в другой части Англии, и, кажется, они были абсолютно на своем месте.

Это будет маленький праздник, совсем небольшой по меркам их-то мира, полного приемов и событий, лишь ужин в кругу семьи, чтобы сообщить о своем решении. Гермиона, безусловно, только поддержала их и подарила внушительную сумму на переделку дома, которая им наверняка пригодится. А остаток гонорара с продажи книг потратила на поездку во Флоренцию, город, который она всегда мечтала увидеть, в который она отправится через пару недель.

Работы не стало меньше, но именно те месяцы, что она провела в прострации без цели в жизни, научили её, как важно было разделять отдых и работу поровну. Она начала рисовать. Не всерьез, не чтобы продавать свои картины, только чтобы хранить их где-нибудь в своей галерее, отвлекаться от сумасшествия в буйстве красок выдуманного мира.

Драко научил её быть другой, он сделал её другой, показав какую-то обратную сторону, потребовались недели, чтобы осознать, как много изменений он внёс в саму суть её понимания журналистики. Он не был бы разочарован узнав, что она никогда не сдавалась и не шла на уступки, до последнего отбивая право на справедливость в своей сфере.

Она завернула за угол, уже видя совсем небольшую толпу, скопившуюся внутри магазина. Назвать Гермиону сильно популярным автором было сложно, ведь она обращалась к довольно конкретной части аудитории, не ко всем, но это было совсем не минусом. Мечта стать писателем фэнтези или любовных романов давно забылась, ей нравилось то, что она делала сейчас.

Короткая приветственная речь, такие же короткие её слова напутствия, чтобы разместиться за столом и поправить воротник розоватой водолазки, который давил чуть сильнее обычного. Гермионе не были чужды публичные выступления, но признание, которое она получила благодаря только лишь своему труду, забирало необходимый для легких кислород.

Она подхватывала книгу одна за другой, спрашивая раз за разом:

— Для кого я могу её подписать?

Этот вопрос её не утруждал, но на двадцатый раз она начала слегка путаться в словах, поэтому решила внести некое разнообразие. Гермиона едва ли поднимала голову, просто слыша ответ на свой вопрос и расписывая имя черной перьевой ручкой на первой странице.

— Для старого друга, — вдруг проговорил хриплый голос над её головой, склоненной к книгам.

Гермиону оглушило знакомым ароматом одеколона. Говорят, что ты действительно знаешь человека, когда узнаешь его по одним лишь шагам. Это был один из тех случаев, когда знаешь всё до того, как поднимаешь свой взгляд.

Она выпрямилась медленно, прядь её волос упала из прически и повисла у лица, задев очки на долю секунд, глаза устремились к фигуре Драко. Он действительно стоял там. С его фирменной усмешкой, он стоял в темно-серой рубашке, его кожа была чуть тронута загаром.

Гермиона застыла, так и оставшись с рукой, тянущейся к его книге, и ручкой во второй.

Он здесь. Он правда здесь… с ожиданием, что она подпишет эту книгу для него, как старый друг.

Может быть, он здесь для того, чтобы начать все сначала? Как обещал? Спустя столько времени.

Она придержала аккуратно книгу из его рук и послала ему улыбку, забирая её, очертила линию поперек своей подписи и добавила посвящение:

Для того, кого я никогда не забывала.

И, может быть, она не против согласиться на очередной риск в своей жизни.