ДоРеМи, дети и блины [Анна Игоревна Фёдорова] (fb2) читать онлайн

Анна Федорова ДоРеМи, дети и блины

В некотором царстве, в некотором государстве, на третьей круче от Кудыкиной горы, жила-была ДоРеМи.

Вот как вы думаете, могут ужиться вместе три вредные, склочные, до самого нутра ядовитые драконихи? Да. Конечно. Безусловно! Но не в том случае, если они делят на три головы одно туловище! А Дореми была именно трёхглавой драконихой. Её мама очень любила музыку, и потому назвала дочь в честь нот: среднюю голову — До, правую — Ре, и левую — Ми. Полностью — Дореми.

И всё бы ничего, но головы были совершенно разные. У них были разные характеры, вкусы и даже страхи. Горыныч, троюродный дядя драконихи, только смеялся над её проблемами, ссорами и склоками. Мол, молодая ты ещё, Дореми, тебе едва только триста лет исполнилось. Вот поживёшь с моё — увидишь, что это не проблема. Дореми всё пыталась представить, как живут разные Чуды-Юды о шести, двенадцати и более головах. Жуть.

То утро началось как обычно. До проснулась раньше всех, едва только первый солнечный луч проник в логово. Ре и Ми любили поспать подольше. А поскольку тело у них было одно, каждое утро средняя голова откровенно скучала, ожидая, пока сёстры проснутся.

Приятная прохлада всегда привлекала в логово разных насекомых, и особенно комаров. Имея способность плеваться огнём, До принялась их отстреливать маленькими огненными шариками. Первый подбит, второй уничтожен, третий…

— До! — взвизгнула спросонья Ми. — Что ты опять натворила?!

Малость промахнулась. Ведь прицеливаться лёжа довольно сложно. И потолок украсило очередное чёрное пятно. А чашку разбил хвост. Зато сёстры проснулись, чем и были недовольны.

— Завтракать? — зевнув, спросила Ре. Она была самой кровожадной головой, и просила называть её не Ре, а Ры, а ещё лучше — Ррры. До и Ми отшучивались, говоря, что такой ноты нет.

— Придётся, — Ми сделала зарядку для шеи и вроде бы немного успокоилась. Она была самой впечатлительной из голов. И, кстати, вегетарианкой. Поэтому даже насчёт еды сёстры постоянно спорили.

Вот и сейчас, решая, куда лететь за завтраком, они чуть не подрались.

— На речку! — рычала Ре.

— На опушку! — спорила с ней Ми.

До лишь качала головой. Она предпочитала пасущихся на лугу овец. В конце концов, головы договорились и полетели по очереди: на речку — за щукой, на опушку — за грибами-ягодами, и на луг, за овечкой. Таким образом, к обеду Дореми наконец позавтракала.

После еды Ре и Ми разморило, и они снова уснули. А До тоскливо наблюдала, как в небе парит коршун. Она очень любила летать. Но Ми боялась высоты. Иногда До хотелось найти какого-нибудь колдуна и попросить его, чтобы он разъединил их на три полноценных драконихи. Но это было опасно и почти невозможно.

Отоспавшись, сёстры потребовали развлечений и опять начали спорить, куда полететь вечером. Ми хотела попасть на слёт драконов на Кудыкиной горе. Ре предлагала полетать по округе и попугать крестьян. Это была её любимая забава: пролететь над самой деревней, сцапать на лету какую-нибудь овцу или свинку, и, возможно, подпалить сарай на отшибе.

Пытаясь помирить сестёр, До согласилась на оба варианта. Ми просто сияла, узнавая свежие новости и сплетни. Стреляла глазками и хлопала ресницами, когда на неё обращали внимание молодые драконы. До и Ре через силу улыбались, пытаясь поддерживать разговор со сверстниками. Обе не любили большого скопления драконов.

А после Кудыкиной горы Дореми полетела «захватывать мир», как называла это Ре. С диким рёвом пронеслась над деревенькой, причём Ми визжала искренне, от страха. По большой просьбе Ре (она обещала целый день не ругаться с Ми) До подпалила стоящий за огородами стог. Сама Ре ничего сжечь не могла, потому что плевалась не огнём, а кипятком. Ми же вообще достался безобидный туман-дым. И она всегда прикрывала отступление.

Драконихе удалось привлечь к себе внимание, и за околицей уже собралась немалая толпа. Дореми приземлилась там же.

— Устррашись, наррод! — прорычала Ре, входя в образ жестокого поработителя. — Я — Великий и Ужасный Дррракон! Прризнай меня своим владыкой и плати ежедневную дань в виде овец! Иначе я тут всё пожгу и всех поем!

Средняя голова подыграла сестре и очертила перед собой на земле огненный полукруг. Не столько для устрашения, сколько для безопасности. Собравшиеся крестьяне не были испуганы, скорее решительно настроены. В руках они крепко сжимали вилы, топоры и прочий острый инструмент, а кузнец притащил огромную кувалду. Вступать с ней в бой До очень не хотелось.

— А вдруг у них тут богатыри есть? — испуганно зашептала Ми.

Но тут произошло непредвиденное. Каким-то образом к Дореми сзади подкрался маленький несмышлёный карапуз. Взрослые его не заметили. Дракониха — тоже. И обнаружила лишь тогда, когда он с восторженным визгом вцепился ей в заднюю лапу, пытаясь оторвать от ноги блестящую бронзово-огненную чешуйку. Ре зарычала не своим голосом, сразу перешедшим в оглушительный визг. Дело в том, что самым большим её страхом были дети. Чем меньше, тем страшнее. Взбивая тучи пыли, рыча и визжа, Дореми по кривой поднялась в воздух и, выпустив облако чёрного дыма, припустила к дому. На земле, слегка кашляя, сидел довольный карапуз и сжимал в руке яркий переливающийся трофей.

На этот день приключений было достаточно. Кое-как успокоив Ре, все головы уснули. А наутро Дореми ждал сюрприз.

***

Проснувшись рано утром, как всегда, До наблюдала странную картину. Давешние крестьяне крадучись приволокли к логову связанную жертву. Поскольку деревьев на круче не росло, мужики принесли с собой большой столб и даже успели его вкопать в землю у самого входа. Правда, вкопали неглубоко. Когда жертву привязали, и она начала дёргаться, пытаясь ослабить верёвки, столб заметно покосился. Крестьяне посчитали своё дело сделанным и поспешили удрать. А До с жертвой уставились друг на друга. Одна — любопытно, другая — испуганно. Это была девочка с длинными вьющимися волосами цвета спелой пшеницы и глазами цвета весеннего неба. Чтобы она не кричала и не разбудила дракониху раньше времени, рот ей заткнули кляпом.

Пришлось будить сестёр.

— Чччто это? — едва протерев глаза, спросила Ре. Она начала дрожать и заикаться, поскольку девочка была ещё ребёнком.

— Какая хорошенькая! — умилилась Ми, оглядывая жертву со всех сторон. — А давайте её себе оставим, а?

— Ни за что! — замотала головой Ре.

— Что, Великий и Ужасный, испугалась? — не удержалась от смешка До. — Просила ежедневную дань — на, получай. Приятного аппетита.

— Я просила овец! — искренне возмутилась Ре, и выдала длинную негодующую речь: — Вот кто это придумал? Почему дракону жертвуют юных дев? В овцах мяса больше, их не так жалко, и растут они быстрее! Даже дракону понятно, что есть людей — это не выгодно. Рано или поздно ты съешь всех, и что потом? Да и защищаются они похлеще баранов. После первой же сотни придёт какой-нибудь Никита Кожемяка и заставит землю делить, а потом и море. Кому это надо?

Так и не решив, как поступить, Дореми на свой страх и риск вынула кляп у своей жертвы. Детский визг не переносили все три головы, но девочка была так напугана, что даже не визжала. Она с ужасом глядела на дракониху широко открытыми глазами и молчала.

— Ты кто? — не выдержала затянувшегося молчания средняя голова.

— Вася, — пролепетала девочка, — то есть Василиса. Прекрасная. Я царская дочь…

— Пришла беда, откуда не ждали, — пробурчала Ре. — И что нам с тобой делать?!

— Не знаю…, — пролепетала царевна. — Наверное, съесть…

— Мы не едим людей, — отчеканили все три головы.

— Тогда отпустить? — удивилась Вася.

— Ещё чего! — вдруг сказала Ми. — За тобой богатыря пришлют, мы ему тебя и сдадим. А то вдруг ты в лесу заблудишься и домой не дойдёшь, и он нас за просто так загубит…

— Что?! — возмутилась Ре. — Оставить её у нас?! Ре-ре-ребёнка?!

Но, немного посовещавшись, головы решили, что это лучший вариант. Тем более, До напомнила кровожадной правой голове, что весь сыр-бор с данью произошёл из-за её вчерашнего выступления перед народом. И она, между прочим, обещала целый день не ссориться с Ми.

В общем, Василису развязали и временно поселили в логове.

— Фу, как у тебя грязно, Великий и Ужасный, — сказала Вася, едва зашла внутрь. — Весь потолок чёрный, и крысами воняет!

— Вот и приберись, пока мы за завтраком летаем, — пробурчала Ре. — А то, в виде исключения, я готова попробовать, каков на вкус человек!

Дореми взяла из логова несколько уцелевших чашек (внутри было довольно тесно, и хвост часто задевал полку с посудой) и полетела на промысел. Что может сгодиться для царевны в качестве еды? Дракониха решила, что от щуки и грибов-ягод девочке плохо не будет, и принесла чашку шампиньонов, чашку лесной малины и чашку с речной водой. А в лапах — большую щуку. Василиса оказалась царевной непривередливой, но сырую рыбу есть отказалась. Пришлось её немного поджарить, вместе с грибами.

— Ещё бы соли чуток достать, — вздохнула Вася. — Но и так тоже пойдёт, спасибо.

С уборкой оказалось тяжелее. Тряпок и вёдер у дракона в логове не было. До потолка Василиса не доставала. Так что ограничилась тем, что сделала из веток веник и вымела весь мусор, что был на полу. И то ладно.

Поев и развалившись на солнышке у логова, Дореми долго о чём-то размышляла. Василиса была тут же.

— Какая ты красивая, — наконец сказала царевна, любуясь на дракониху. Бронзово-золотистая чешуя сверкала на солнце как самоцветы, переливалась и блестела. Брюхо было светлым, а гребень почти чёрным. Янтарные глаза с узкими вертикальными зрачками по-кошачьи сощурились от удовольствия.

— Ты тоже, — буркнула Дореми.

— За что тебя принесли нам в жертву? — вдруг спросила Ми.

Василиса потупилась и вздохнула.

— За то, что я не Премудрая, а Замудрёная. Насоветовала батюшке насчёт увеличения податей, вот и послал он меня до крестьян, самой им объяснить, что к чему. Батюшка мой сам с цифрами не очень, а там считать надо было. А крестьяне — они тоже считать не умеют. Я им объяснить не смогла, как сделать, чтобы урожай больше был. А тут ты прилетела. Как сказала про дань, они и решили меня в жертву принести.

— Считать не умеют, а соображают, — восхитилась Ре. — Двух зайцев одной левой… Стой, то есть никакой богатырь за тобой не придёт?

Василиса пожала плечами и ушла в логово, печально всхлипнув.

— Мы так не договаривались, — тут же вскинулась Ре. — Ещё неизвестно, придёт её кто-нибудь спасать или нет. А держать у нас до скончания веков я не согласна!

— Хорошая девочка, — возразила Ми. — Спокойная, умная. Не капризная. Пусть живёт, тебе жалко?

— Жалко!

— Рано или поздно про неё кто-нибудь узнает и придёт спасать.

— Пусть лучше рано!

— Ре, драконы живут тысячи лет! А тебе жалко потратить какой-то десяток?

— Сколько?! Три дня! На большее я не согласна!

— Как я от вас устала! — взвыла До. — Ну почему, почему(?!) вы не можете прожить в мире хотя бы день! Один день! Это же невыносимо!

— До, ты чего? — удивлённо хлопнула ресницами Ми. — Мы же так, не всерьёз.

— Каждый день одно и то же! — ревела средняя голова. — Вы не можете договориться даже по поводу завтрака! Почему я должна слушать вас и постоянно мирить? Почему я не могу хоть раз делать то, что нравится мне?

В таких случаях, наверно, удобно убежать в свою комнату, там выпустить пар, подумать над своим поведением, остыть, выйти и извиниться. Но у До такой возможности не было. И даже отвернуться или закрыть уши — не получится. Стой под осуждающими взглядами с двух сторон и слушай гневное возражение на твой крик души.

Хотя в этот раз сёстры молчали. И даже отвернулись, чтобы не смотреть на старшую сестру. Действительно обиделись. До конца дня головы демонстративно не разговаривали. Василиса, напуганная ссорой драконихи с самой собой, тоже не проронила ни слова.

***

А на следующее утро Дореми снова ждал сюрприз. Едва открыв глаза, До увидела перед логовом большое чешуйчатое яйцо, жёлтое в синюю крапинку. Пришлось сразу будить сестёр.

— Ой, что это? — изумлённо спросила Ми.

— Это же не то, о чём я думаю? — затряслась Ре. Детей она боялась всех без исключения, драконьих в том числе.

Дореми вышла из логова, обошла вокруг яйца, осмотрела его со всех сторон, обнюхала и даже постучала когтем по скорлупе. В ответ изнутри тоже тюкнуло.

— Может, спихнём его вниз, пока никто не видит? — шептала Ре, вся дрожа. — Никто не узнает. Прибьётся к каким-нибудь барсукам… а мы-то тут причём?

— Ты что? — набросились на сестру средняя и левая головы.

— Это же дракон, твой соплеменник. Нельзя с ним так! — возмутилась Ми.

— Тем более, что он скоро вылупится, — добавила До. О вчерашней ссоре все три головы уже забыли.

— А бросать ребёнка у чужого логова вот так можно? — паниковала Ре. — Я ещё слишком молода, я не готова стать матерью! Особенно приёмной!

— Может, мы найдём его настоящую маму, — рассуждала Ми, — и вернём его.

— Драконы живут тысячи лет! Сколько мы будем искать его маму?

Пока головы пытались решить судьбу яйца, оно устало ждать. Изнутри тюкнуло ещё раз, ещё, скорлупа треснула, и на свет появились одна за другой три изящных вытянутых головки на длинных шеях. Драконыш был бледно-зелёного цвета с жёлтым брюшком.

— Мама? — вопросительно спросила средняя голова, и крайние её поддержали: — Мама! Мама!

— Девочки, у нас девочка! — мгновенно растаяла Ми.

— Мы стали мамой, — До почувствовала, как внутри разлилось какое-то странное, незнакомое, но приятное чувство.

— Девочки, соберитесь! — пыталась образумить их Ре. — Зачем вы так блаженно улыбаетесь? Это не наш ребёнок! Он нам не нужен! Это же бессонные ночи, вечные капризы, беспорядок в логове, и еды нужно в два раза больше! Прощай, спокойная жизнь и свободное время! И вообще, чему мы сможем его научить? Мы же не в состоянии воспитать из него достойного дракона! Мы сами ещё как дети. До! Ми! Эй!

Но те почти не слышали сестру. Дореми помогла дракошке освободиться от остатков скорлупы. Не нарушая музыкальных традиций, она сразу окрестила среднюю голову — Фа, правую — Соль, и левую — Ля. Полностью — ФаСоЛя.

— Почему так странно? — не поняла Василиса, робко выглядывая из логова. — Почему не слева направо, а с середины? Почему не СольФаЛя?

— Потому что первой называют голову, которая появилась на свет раньше, — нравоучительно пояснила До. — С неё начинается общее имя, и она считается старшей. — До покосилась на правую и левую головы и добавила: — Обычно она самая разумная из всех, и самая ответственная.

— Обычно, но не обязательно, — не удержалась от колкости Ре.

А Фасоля, едва ей дали имя, сразу захотела есть.

— Я кушать хочу! — сказала Фа.

— И я, и я! — тут же подхватили Ля и Соль. Они ещё не поняли, что на троих у них один желудок.

Оставив ошарашенную Василису присматривать за маленькой дракошкой, Дореми полетела искать завтрак.

— Как я буду за ней присматривать?! — кричала ей вслед Вася, пытаясь увернуться от Фасоли. — Она ростом с полугодовалого телёнка! Она меня съест!

— Не съест, — уверенно ответила дракониха. — В крайнем случае, покажешь, в какую сторону она побежала.

Летела она уже привычным маршрутом: речка, опушка, луг. А когда вернулась, обнаружила, что из Замудрёной царевны ещё и нянька неплохая. Василиса играла с дракошкой как с маленьким котёнком. С той разницей, что он был больше девочки в два раза. Вася связала травинками несколько веточек и к ним прикрепила щучью голову. И с такой удочкой бегала от Фасоли. Маленькому глупому дракону безумно нравилось гоняться за наживкой. Когда девочка резко уходила в сторону, Фасоля не успевала затормозить и развернуться, падала, кувыркалась и, взбив пыль, снова устремлялась за щучьей головой, восторженно визжа.

— Ну наконец-то! — запыхавшись, сказала Василиса. Она очень устала постоянно бегать.

Но тут Дореми ждало первое разочарование в маленьких детях. Честно всё попробовав, на каждое из предложенных кушаний Фасоля сказала своё веское «Фе!». Ягоды оказались кислыми, грибы — склизкими, рыба — костлявой, а овечка — жёсткой.

— Я кушать хочу! — с возросшим негодованием заревела дракошка.

— Что едят маленькие драконы?! — дружно спросили друг у друга головы. Но оказалось, что никто из них этого не знал и не помнил.

— Может, блинов? — неуверенно предложила Василиса. — В деревне наверняка кто-нибудь испёк. Если спросить… хотя бы хлеба.

Дореми не дослушала. Сорвалась с места и полетела.

— Как мы узнаем, где пекли блины? — рассуждала вслух Ре.

— По запаху, — ответила До.

— А как мы их попросим? — спросила Ми.

— С этим сложнее.

Но запах привёл дракониху не в деревню, а в лес.

— Не садись на пенёк, не ешь пирожок, — услышала Дореми, и тут же приземлилась рядом с пеньком.

— Пирожки тоже сгодятся, — сказала Ре, и дракониха отобрала у медведя большой вкусно пахнущий короб.

— А что я Машеньке скажу? — заревел медведь.

— Говори как есть. Ещё напечёт! А у нас ребёнок дома голодный!

Медведь покачал головой и пошёл обратно. А Дореми скорее полетела к логову.

Фасоля очень обрадовалась пирожкам. Съела их целое блюдо. Дракониха тоже хотела попробовать, да и у Василисы от ароматов свежей выпечки аппетит проснулся. Но под первым блюдом второго не оказалось. А вместо пирожков в коробе сидела девочка, в сарафане и платочке, ещё младше Васи.

— Ребёнок! — шарахнулась от неё Ре.

— Ты кто?! — хором спросили головы.

— Машенька, — ответила девочка. — Меня медведь к бабушке с дедушкой должен был отнести.

Машенька огляделась по сторонам, поняла, что медведь до места её не донёс, и расплакалась. Василиса принялась её успокаивать. А Дореми осенило.

— Машенька? Та самая, которая пирожки пекла?

— Да.

— А блины умеешь?

— Умею.

— Научи нас печь пирожки и блины, и мы сами отнесём тебя, куда скажешь.

Девочка недоверчиво посмотрела на Дореми, на Василису, на дракошку, и кивнула.

А дальше началось самое интересное.

***

— Мука, яйца, масло, молоко, соль и сахар, — загибала пальцы дракониха, чтобы не забыть.

Но вот где их взять?!

— Муку спроси на мельнице, яйца — в курятнике, молоко — в коровнике. Если достанешь молоко, и масло сделаем. А за солью и сахаром придётся к купцам обратиться, — вслух рассуждала Василиса. Дореми честно пыталась всё запомнить.

Три раза повторив, что и где нужно достать, дракониха взмыла в воздух и полетела к мельнице. Та стояла на шестой круче от Кудыкиной горы. Дореми издалека увидела огромное колесо из четырёх лопастей, что плавно вращалось на ветру.

— Красиво, — сказала Ми.

— Если поджечь, будет ещё красивее, — добавила Ре.

— А нам нужно украсть муку или попросить? — вслух задумалась До.

Дракониха приземлилась возле самой мельницы, обошла вокруг и спряталась за лопастями.

— Какой у нас план? — поинтересовалась Ми.

— Не знаю, — честно ответила До. — Надо подумать.

— Думать надо было, пока мы летели, а сейчас надо действовать! — решительно сказала Ре и выглянула из-за лопастей.

Сказать по правде, не особо-то такую тушу и спрячешь. И пряталась Дореми больше для своего спокойствия. А вдруг не заметят? Но мельник, конечно, был не слепой.

— Эй, дракон! — сразу окликнул он Дореми, и той пришлось целиком вылезти из-за лопастей-крыльев. — Говори, зачем прилетел!

— Зачем, зачем, — пробухтела До, чувствуя себя весьма глупо. — За мукой!

Мельник озадаченно почесал затылок. Первый раз к нему прилетал дракон за мукой.

— А много надо? — наконец спросил он.

— Мешок, — сгорая со стыда, ответила Ре. Великий и Ужасный прилетел просить муки. Скажи кому — засмеют!

— Хм, — снова задумался мельник. — Есть у меня для тебя дело подходящее. Сделаешь — дам муки пять мешков.

Внутри у Ре заклокотало, она рванулась вперёд, выкрикивая: «Да я… да мы тебя сейчас…», но До быстро ответила согласием и легонько пыхнула на правую голову, чтобы угомонилась.

— Не время затевать ссору, — шёпотом сказала средняя голова. — Если мы сожжём мельницу, где потом возьмём ещё муки?

Задание оказалось не из лёгких, но и не сильно сложное. У мельницы прохудилась крыша. В дождь внутрь затекала вода, мука отсыревала. Из-за влажности на стенах росла плесень, мука портилась. Мельница была высокая, а мельник уже немолодой, и сам починить крышу не мог. Он дал Дореми инструменты, объяснил, как и что делать. Дракониха с её ростом и длинными шеями, стоя на земле, вполне доставала до крыши. Если использовать лапы, пришлось бы взлететь и удерживать себя на весу в одном положении, а это было уже сложнее. Поэтому Дореми взяла инструменты в зубы и справилась одними головами. Приподняла черепицу, оглядела обрешётку и стропила. Вырвала подгнившие доски со ржавыми гвоздями, заменила их на новые и тщательно заколотила.

— Мельник, принимай работу! — заревела Ре. Она была злая, поскольку работала молотком, и в голове у неё до сих пор что-то стучало.

— Так как же я проверю, до дождя-то? — резонно возразил тот.

Но тут же поспешил скрыться в мельнице. Потому что связываться с разъярённым драконом — себе дороже. Хорошенько проревевшись, Ре с избытком полила крышу кипятком. Мельник отлично слышал, как вода льётся по крыше, но внутрь не попало ни капли. Он честно выставил за порог пять мешков муки, но сам высовываться наружу не рискнул — Дореми была ещё злая.

Дракониха отнесла честно заработанный ингредиент к логову.

— Мама! Мама! Кушать! Кушать! — закричала Фасоля, едва завидев Дореми.

— О, великие драконы! — взвыла та, сбрасывая мешки и резко разворачиваясь в воздухе. — Она уже проголодалась! Ну, попадись мне только этот мельник!

Фасоля стояла на круче вся белая, кашляя от поднявшейся мучной пыли, и тоскливо смотрела маме вслед.

— Что там следующее? Молоко? — спросила До.

— Вася сказала, из молока можно ещё и масло сделать, — вспомнила Ми. — Интересно, как? Молоко — в коровнике, яйца — в курятнике.

— Вижу курятник, — сказала Ре.

Маленький сарайчик стоял на краю деревни, возле других хозяйственных построек.

— Откуда ты знаешь, что это именно он? — удивилась Ми.

— На нём петух сидит, — пояснила Ре.

— Берём, — кивнула До.

Дореми на лету сцапала курятник, как игрушечный, и поднялась с ним в воздух — будто сова мышку поймала. Внутри испуганно закудахтали куры.

— Великий и Ужасный, зачем ты принесла ЭТО? — вытаращив глаза, спросила Василиса.

— Ты сама сказала, что яйца надо искать в курятнике! — раздражённо ответила дракониха. — Это — курятник!

Машенька зашла внутрь покосившейся постройки и принесла с десяток свежих яиц. Вместе с ней из сарайчика выбежали испуганно кудахчущие куры.

— Теперь молоко, — сказала себе Дореми и снова поднялась в воздух.

Не успела она долететь до деревни, как Ре спросила:

— Молоко же берут из коровы?

— Да, — ответила До.

— Вижу корову!

Дореми, не разбираясь, повторила фокус с исчезающим курятником, только уже на корове. Бедное животное никогда не испытывало таких мощных эмоций.

— Поберегись! — запоздало крикнула Ре, обращаясь к поражённому пастуху. От испуганной летающей коровы ничего приятного не жди.

— Вот, — запыхавшись, сказала Дореми, аккуратно опустив мычащее животное возле логова.

— А как получить из молока масло? — задала Ми мучивший её вопрос.

— Когда молоко отстоится, мы снимем с него сливки, — объяснила Василиса. — А если долго трясти сливки, получится масло.

— Здорово! — искренне восхитилась До.

— Только это долго! — тут же сказала Ре. — Давайте сразу корову потрясём, и она сразу даст нам масло!

— Ты что!? — испугались девочки, загораживая собой животное. — Так нельзя!

— Мама, хочу кушать! — подала голос Фасоля.

— Вы разбирайтесь с коровой, а нам ещё сахар с солью достать надо, — вспомнила дракониха.

Теперь лететь пришлось далеко, в самый город. Дореми ужасно устала и хотела есть. Но у неё не было времени остановиться и перекусить.

Добравшись до города и сильно перепугав народ, дракониха приземлилась на площадь в центре и грозно спросила:

— Где тут купец? Мне срочно нужен сахар!

— А иначе всё пожгу и всех поем! — добавила от себя Ре, вспомнив набеги на крестьян.

— Купцов здесь целая улица, да только не до тебя сейчас! — отмахнулся какой-то прохожий. — Дочка царская пропала! Царь-батюшка в печали, совсем заболел!

— А как дочку зовут? — поинтересовалась Ми.

— Василиса.

— А где живёт царь-батюшка?

Прохожий указал на самый красивый терем. Идти до него пришлось пешком — приземлиться возле терема было негде. Люди в страхе разбегались с пути драконихи, мрачно идущей к царю. Её не смогла задержать ни стража, ни дружина. Дореми, представлявшая, как дома её встречает голодная Фасоля, готова была на всё.

— Царь! Эй, царь! — гаркнула До, вставая у самого окна в царскую опочивальню. — Выходи, царь, разговор есть! Знаю я, где твоя Василиса!

Услышав о дочери, царь тут же распахнул ставни.

— Где?

— У меня в логове.

— Ах ты, гадина крылатая! — рассердился царь, и чуть не выпал из окна, размахивая на дракониху кулаками. — Я тут места себе не нахожу, а она мою дочку любимую похитила!

— Да не нужна она мне три раза! — тоже возмутилась Дореми. — Мимо проходила, в гости зашла. Хоть сейчас принесу, сахара только дай.

Царь и не думал, что можно так быстро договориться. И сразу же согласился.

— И соли чуть-чуть, — добавила Ми.

Царь решил, что лучше не рисковать и прислать за Василисой карету, чем отправлять её домой в драконьих лапах. А потому Дореми забрала мешок сахара, кулёчек соли и отправилась домой. И была вполне счастлива, потому что: во-первых, достала всё, что нужно для блинов, а во-вторых, завтра царевну заберут домой.

Был уже поздний вечер, солнце село за горизонт, когда дракониха устало приземлилась возле логова. Встречать её вышла только Василиса.

— А где Фасоля? — удивилась Дореми.

— Спит. Мы напоили её молоком, и она уснула.

— А как же блины?

— Когда мы хотели уже делать тесто, мы поняли, что у тебя нет печки, — развела руками Вася. — А без печки и сковороды блинов не напечёшь.

— Я что, зря весь день моталась за продуктами?!

— Погоди, не расстраивайся, — успокоила дракониху девочка. — Я знаю, где можно взять печку. Есть у нас один дядька в царстве интересный, он на печке на рыбалку ездит. Емелей зовут. У него и возьмём.

— Хорошая ты, Василиса, — искренне сказала До.

— Даже несмотря на то, что ребёнок, — честно добавила Ре.

— И нам будет жалко с тобой расставаться, — прослезилась Ми. — Потому что завтра за тобой приедет карета и заберёт тебя домой.

— Ерунда, — отмахнулась царевна. — Она доедет только к вечеру. А я буду приезжать к тебе в гости. Ты же не против?

Дореми была только за.

***

Следующим утром даже До готова была проспать до обеда, но ей пришлось разбудить сестёр, чтобы успеть поймать Емелю и его печку. И испечь блины, пока не проснулась Фасоля.

Дореми успела вовремя: Емеля уже ехал домой с рыбалки. Закинув ногу на ногу, он лежал на печке и что-то довольно посвистывал. А печка не спеша ехала к дому, оставляя за собой широкий след примятой травы. Дракониха, недолго думая, схватила печку и подняла её в воздух. Она оказалась намного тяжелее курятника, но Дореми была большой и сильной.

— Эй, ты что делаешь? — возмутился Емеля, крепко обнимая трубу, чтобы не упасть.

— Везу домой печку, чтобы испечь блины и накормить ребёнка, — ответила дракониха.

— А как же я? Мне тоже печка нужна!

— На рыбалку можно и пешком ходить, — ответила До. — А летом печка тебе не нужна, дома-то тепло.

— А еду готовить?

— А ты умеешь?

Емеля смутился.

— Тунеядец, — подытожила Ре.

— Ты не волнуйся, — успокоила его Ми. — Мы ей попользуемся, пока драконыш маленький, а к зиме тебе вернём.

— А ты пока работать научишься, — ехидно предложила Ре. — Но если ты будешь нам мешать и к своей щуке обращаться, я её поймаю и съем, понял?

С Емелей удалось договориться, и дракониха ссадила его с печки ближе к деревне. А сама принесла добычу к логову.

Девочки восторженно встретили печку. Внутри нашлись и сковороды, и ухват. Но больше всех радовалась Фасоля. Она прыгала вокруг девочек и приговаривала:

— Я скоро буду кушать. Я скоро буду кушать.

Дореми внимательно смотрела, сколько чего нужно класть в миску, чтобы получилось тесто, как его размешать и как печь блины.

— Хм, вкусно, — заключили все три головы, когда дошёл их черёд снимать пробу.

Блины у Машеньки получились вкусные, сладкие, нежные и с хрустящим краешком. Девочка пекла быстро. Нальёт на сковороду теста, сунет в печку, достанет обратно, перевернёт, ещё раз туда-обратно — и блин готов!

Если бы складывать блины стопочкой, гора получилась бы выше самой Машеньки. Но никто столько ждать не стал, на лету съедали, горячими. Зато все сыты остались, все довольны. Кушанье пришлось по вкусу всем трём головам, даже ссориться не пришлось.

Потом Машенька научила Дореми, как подоить корову, как ухаживать за курами, объяснила, как сделать масло. После чего дракониха, честно держа своё слово, отнесла девочку к бабушке с дедушкой.

А к вечеру приехала карета и повезла Василису домой. Только Фасолю никто забирать не собирался.

И тут Дореми поняла, как помогали ей девочки. Дракониха сбилась с ног, пытаясь хотя бы успеть за дракошкой. Ребёнку всё было интересно, Фасоля везде лазила, убегала, и совала все свои три носа куда не следует. Как Василиса с ней справлялась, Дореми не могла понять. Надо было спросить! Но не догонять же из-за этого карету.

Вечером Фасолю кое-как удалось уложить спать. А вот утром дракошка проснулась даже раньше, чем До. Наконец-то средняя голова поняла, как неприятно просыпаться под звон разбивающейся посуды.

— Блины, блины! Хочу блины! — прыгала Фасоля вокруг мамы.

Дореми пришлось вспоминать, как же оно делается. Вчера всё казалось простым и понятным, но без девочек всё валилось из рук. Для начала нужно было подоить корову. И оказалось, что дракону намного удобнее есть корову, чем доить. Попыхтев, пытаясь подползти под корову, До получила копытом в глаз, после чего не церемонясь сграбастала мычащее животное, и сказала ему в морду:

— Выбирай: либо молоко, либо мясо.

Больше проблем у них не возникало. Корова терпела, пока Дореми научится быть заправской дояркой. Куры тоже поняли принцип: яйца или куриный суп, и с ними договориться оказалось ещё проще.

Когтем перемешав тесто, Дореми принялась печь блины, используя хвост, как лопаточку. К тому моменту, как тесто подошло к концу, у неё даже стало получаться. Фасоля наелась досыта. А потом оказалось, что блины можно есть с чем хочешь: с сахаром и сметаной, с ягодами, грибами, рыбой и мясом. Перепробовав все начинки, дракошка ни на одну из них не сказала «Фе». Ей понравилось всё.

Дореми надеялась, что после обеда ей удастся отдохнуть, как в прежние времена, греясь на солнышке. Но не тут-то было! Едва дракониха задремала, как поняла, что стало слишком тихо, и проснулась. Фасоли рядом не было.

— Вон она! — крикнула Ре, первой увидев сливающуюся с пейзажем зелёную дракошку.

Фасоля сбежала с кручи и добралась уже до озера.

— Утонет! — испугалась До.

И дракониха поспешила на выручку своему чаду. Но оказалось, что это не самая большая опасность, что могла подстерегать несмышлёного драконыша.

Добежав до озера, Фасоля заметила в кустах рыбака и решила на нём потренироваться, пока никто не видит. Она видела, как мама пускает из пасти огонь, кипяток и дым, и ей тоже хотелось побыстрее научиться. А на ком же ей тренироваться? На курах и корове нельзя, это Фасоля понимала. Но на рыбе-то можно! А если в камышах на берегу притаился человек, это ещё лучше!

Добравшись до озера, Дореми продемонстрировала самый сильный материнский инстинкт, хотя до сих пор не признавалась, что когда-нибудь хотела быть матерью. Она заслонила собой дракошку, потому что рыбак, в которого она плевалась (иначе это было назвать нельзя), оказался бабой-Ягой.

Старуха с костяной ногой так рассердилась на невоспитанного драконьего детёныша, что со злости напустила на него самую сильную волшбу. И, пытаясь оттереть с платья смесь соплей со слюнями, удивлённо наблюдала, как перед ней один дракон превращается в троих. А из-за них выпрыгивает тот маленький негодник, который не дал ей спокойно порыбачить.

До, Ре и Ми были в смятении. Очень непривычно было ощущать все лапы, крылья и хвост своими, а не общими. Но сёстры быстро сориентировались и схватили бабу-Ягу раньше, чем она успела ещё что-нибудь наколдовать.

— Не стыдно? — проревела До. — Пожилая женщина, а детей обижаешь!

— Он первый начал! — возразила Яга, болтая ногами в воздухе.

— Фасоля ещё маленькая, её воспитывать надо, а не заклинаниями раскидываться, — сказала Ми.

— Вот и воспитывай! — не сдавалась Яга. — Ты же её мать!

— Я ей не мать! — рявкнула Ре так, что у Яги заложило уши. А потом вдруг смутилась, оглянулась на испуганную дракошку и мягко пояснила: — Нас же теперь трое.

— Три мамы! — возликовала Фасоля.

— Поставьте бабушку на место, — попросила Яга, тоже немного остыв. — Бабушка старенькая, зубы уже не жуют, вот и решила себя рыбкой побаловать. Еле долетела, голова последнее время кружится. Села, удочку закинула. Вижу и слышу тоже плохо, чадо ваше сразу не заметила. А оно мне с разбега в глаз — соплями! Реакции уже не те, а выдержки вообще никакой, я и рассердилась!

— С кем не бывает, — пожала плечами До. — Пойдём, бабуся, мы тебя блинами накормим. Они легко жуются.

Яга возражать не стала. А Фасоля уже проголодалась и радостно запрыгала вокруг всех трёх мам. По пути До, Ре и Ми рассказали бабе-Яге всё, что с ними случилось за последние дни, и бабка только охала, представляя масштаб трагедии. Идти пришлось пешком: Ми, боявшаяся высоты, согласна была летать в составе трёхглавого дракона, но не самостоятельно.

— Ого, какое у вас хозяйство! — воскликнула Яга, всплеснув руками. — Коровка какая хорошая! А курочки — просто загляденье! Ммм… а блины-то какие вкусные! Ну, бабушка отдохнула, поела, подобрела, можно обратно превращать.

— Кого? — захлопала ресницами Ми.

— Вас.

— Не надо обратно, — потупившись, сказала До.

— Хм. Ну ладно, — пожала плечами Яга. — Как надумаешь — прилетай.

***

На следующее утро всех разбудил истошный визг До. Она вылетела из логова, противно вереща, и долго кружила над логовом, не в силах успокоиться. Попытавшись разобраться, что произошло, Ми и Ре тщательно обследовали логово и нашли возле мешка сахара муравьёв. Маленькие чёрные сладкоежки разведали, где лежит вкусняшка, и привели с собой полмуравейника. До ужасно боялась муравьёв.

— Так дело не пойдёт, — покачала головой Ре, стряхивая с мешка насекомых, и взглянула на Ми: — Вам нужно бороться со своими страхами.

— Какими? — захлопала ресницами та.

— А кто вчера пешком с озера топал, будто у него крыльев нет?

— Все…

— А почему?

Ми насупилась.

— Можно подумать, можно подумать, — пробубнила она. — Сама-то?

— Я, — приосанилась Ре, — взглянула своему страху в лицо, и теперь ничего не боюсь.

И Ре решила избавить сестёр от страхов.

— Вообще-то, ты боролась со страхом, когда была в составе нас, — дрожа, сказала До, когда сёстры подвели её к большому лесному муравейнику. Маленькие насекомые деловито сновали туда-сюда, каждый делая своё дело. — Успокоиться в общем теле, где одна голова боится, а две не боятся, намного проще!

— Будь смелее, До! Ты же дракон! Ты большая, а они — вон какие маленькие! — уговаривала её Ми.

— Поэтому они свободно могут забраться ко мне в нос и уши, и там куснуть! Они очень больно кусаются! А ещё их много, очень много, а я одна! — упираясь всеми лапами, причитала До.

Но сёстры её не слушали. Они боролись со страхом. Но помогли не они, а Фасолька. Неотрывно следуя за мамой, дракошка заинтересовалась маленькими чёрненькими насекомыми, такими интересными, деловыми, серьёзными… и вкусными.

— Фасоля, нет! — истошно крикнула До, увидев, что делает дракошка. — Фу! Выплюнь каку! Немедленно! Уйди оттуда!

До рванулась вперёд, сняла Фасольку с муравейника и отряхнула от наползших ей на лапы насекомых. И уж потом вдоволь навизжалась, пытаясь стряхнуть муравьёв с себя.

— Ну вот, уже есть результат, — довольно заметила Ре. — У меня даже уши не заложило.

— И в обморок ты не упала, как в прошлый раз, — улыбнулась Ми.

— Всё, хватит с меня, — тяжело дыша, сказала До. — У нас ещё один страх есть.

Ми улыбаться перестала.

Заставить летать нелетающего дракона оказалось даже сложнее. Ми зажмуривала глаза, закрывала уши и только мотала головой, пытаясь не видеть и не слышать уговаривающих её сестёр. В конце концов, те решили вопрос по-другому. Устав уговаривать, они кое-как подняли в воздух сестру. Медленно и аккуратно, крепко зажав в лапах её крылья. Ми визжала и пыталась вырваться, что сильно осложняло дело. Но двое сильнее одного, и Ре и До победили. Им нужно было только немного подняться вверх. Не сильно высоко, но чтобы Ми успела испугаться. А подняв, отпустили. Ми, истошно вереща, забарахталась в воздухе, словно забыв, как пользоваться крыльями. Но, ещё не коснувшись земли, вспомнила. Расправила их и пролетела над самой кручей по дуге. Приземлилась чуть дальше, и замерла, пытаясь понять свои ощущения. В тот момент, когда она почти упала, но не упала, у неё захватило дух, и было очень страшно. Но одновременно приятно. Ми ещё немного подумала, прислушиваясь к себе, и, расправив крылья, невысоко полетела над землёй. До и Ре радостно ей аплодировали.

— Мама летает! Мама летун! — комментировала Фасолька, прыгая от радости. Она тоже пыталась взлететь, но крылышки пока не окрепли.

***

Так, изо дня в день борясь со своими страхами, драконихи наконец их победили. Они привыкли вести хозяйство и следить за Фасолькой. Одна из драконих оставалась следить за дракошкой, пока другие улетали на охоту или по своим делам. До теперь не приходилось скучать по утрам, ожидая, пока сёстры проснуться. Драконихи наловчились доить корову: одна приподнимала животное, другая доила, третья держала ведро с молоком. Да и печь блины втроём было легче: До пекла утром, Ми — в обед, а Ре — вечером.

Так прошла неделя, другая, третья. Всё было замечательно, но каждая из голов чувствовала какую-то неправильность во всём, что происходит.

— Девочки, простите меня, — наконец не выдержала До. — Я всегда была недовольна тем, что вы торчите у меня по бокам. Но я бы не справилась без вас! Я очень вас люблю, правда-правда!

Ре и Ми растроганно обняли сестру. Фасолька тут же присоединилась к обнимашкам.

— Мама, я тоже тебя очень люблю! — сказала она. — Всех трёх!

Драконихи крепче обняли ребёнка и серьёзно посмотрели друг на друга.

— Обратно? — спросила Ми.

До и Ре кивнули.

***

— О, блины! — обрадовалась баба-Яга, встречая гостей. — А я думаю, что-то не приходишь. Жду, а тебя всё нет, как нет. Уже и воду достала, и мёртвую, и живую.

— Зачем мёртвую? — насторожилась Ми.

— Чтобы срослось. Иванушку же когда на куски порубили, сначала мёртвой водой обрызгали, чтоб тело срослось, а потом живой, чтоб очнулся.

— А ничего, что Иванушка по кусочкам был, а мы целые? — уточнила Ре.

— А куда тебе на три башки двенадцать лап и шесть крыльев? — невозмутимо спросила Яга. — Лишние обрезать придётся. А там польём, и срастётся. У меня тут даже кладенец где-то завалялся…

Над этой стороной вопроса ни одна из голов не подумала, но все три были категорически против такого способа.

— Бабушка, а давай как разъединила, так и соединишь, а? — вкрадчиво спросила До. — Ты же нас не кладенцом разделяла, а словом мудрым.

— Вообще-то не мудрым, а ядрёным, — поправила Яга, но согласилась, что словом не так опасно. — Тогда мне волшбу сильную надо приготовить. И блинов побольше.

— А блинов зачем? — опешили драконихи.

— Да уж больно вкусные!

Через пару дней и несколько больших стопок блинов Яга сотворила сильную волшбу и соединила До, Ре и Ми обратно в Дореми.

***

К зиме печку пришлось вернуть Емеле. Но к тому времени Дореми научилась печь блины и без неё: пыхнет огнём на сковородку, перевернёт и ещё пыхнет — и блин готов! Да такой румяный! Лучше, чем из печки!

Корову дракониха отдала бабе-Яге. Бабушка старенькая, зубы жёсткую пищу не жуют, а молочко да сметанка ей по вкусу пришлись. К тому же, доить у Яги получалось лучше. Дореми залетала к Яге раз в несколько дней, забирала излишки. К этому времени Фасолька подросла и начала есть взрослую пищу: рыбу и мясо. Как Ми ни старалась, дракошка пока не готова была стать вегетарианкой. Ни одна из голов.

С тех пор на третьей круче жили два «музыкальных» дракона: Дореми и Фасоля. К ним в гости часто приходили баба-Яга, Василиса Прекрасная, Машенька и даже Емеля. Потому что таких вкусных блинов, как у Дореми, никто в округе печь не умел.