Гниль [Rina Mi] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (8) »
Rina Mi Гниль
0
– Вань, на днях тут недалеко полиция была, слышал почему? – спросил парень лет четырнадцати в черной футболке и потертых джинсах. Он сидел на лавочке в позе лотоса, сгорбившись над большим веером игральных карт, пытаясь найти пиковую восьмерку. – Алкашня, наверное, какая-нибудь погром устроила… – ответил Иван, сидевший около друга в синей кофте и темных штанах с веером чуть поменьше. – Не-а, там случай похуже был, рассказать? – положив на лавочку восьмерку, спросил парень в футболке. – Ну? Они сидели на детской площадке около песочницы. – Короче, в 53 доме народ жаловался на вечный ор ребенка и странную вонь из одной квартиры, не помню номера, – начал он. – Пробовали сами разобраться – дверь им не открывали. А в той квартире какая-то шизанутая мамашка жила с ребенком маленьким. Думали сначала, что она кинула ребенка, и полицию вызвали. И знаешь, что полиция нашла в той квартире? – Что же? – с явным недоверием спросил Ваня, кладя десятку. – Повешенный труп той шизанутой и еле живого трехлетнего ребенка, который был при смерти от голода. – Погоди-ка, Вась, а 53 это случайно не тот… – нахмурив брови, начал парень в синей кофте. – …который через три дома от школы? Да, это он, – закончил за него Вася. – А где это? – вступил в разговор мальчик помладше, ковырявшийся рядом с ними в песочнице и, по-видимому, слышавший весь их диалог. – Никит, иди с горки лучше скатись, – отмахнулся от него Василий, после чего Иван как-то строго глянул на друга, но ничего не сказал. Мальчик с досадой отвернулся и продолжил засыпать песок в игрушечное ведерко. – Да херня это все, – понизив голос, сказал Ваня, – Кто тебе вообще это рассказал? – Вчера по местным новостям крутили, – пожал плечами Вася. – И именно по этой причине я не смотрю новости. – Знаешь, я тоже не особо доверяю всему, что крутят по телику, но… В общем, слишком уж серьезная история. Такую просто так не придумаешь. – Да даже если так, от той дуры-мамаши уже ничего не будет, а ребенок… Его жалко, конечно, но он хоть жив остался, – Иван посмотрел на карты. – Че-то мы отвлеклись, еще восьмерки есть? – Нет, бито, – сказал Вася, откладывая карты в сторону. – Вань! Бери брата и идите ужинать! – прервал игру голос сверху. Иван поднял голову. Это кричала его мама с балкона третьего этажа. – Ладно, Вась, до завтра, – он встал, отдавая свой веер карт другу. – Никит! Пошли домой, мама зовет. – До завтра, – отозвался Вася и стал собирать карты. Маленький мальчик послушно вылез из песочницы, и братья направились к дому.1
С трудом взобравшись по скрипучим косым металлическим ступенькам, я наконец оказываюсь на крыше семиэтажки. Подхожу к краю и сажусь, свесив ноги и уставившись куда-то вдаль. Снизу – море из серых кирпичных коробок. Сверху – безграничное пространство, притягивающее своей глубокой, насыщенной голубизной и из-за контраста с унылым городом кажущееся мне безразличным к земной жизни. Я ложусь на спину, не волнуясь о чистоте моей одежды: она и так уже изодрана и запачкана пылью вперемешку с чем-то красным. Здесь, на крыше, я чувствую свободу и становлюсь ближе к небу, ощущая себя его частью, и, пусть и на миг, но перестаю думать о своем нынешнем существовании, которое и жизнью-то назвать трудно. И когда это я успела стать такой?.. Воспоминая вновь начинают проноситься перед глазами. Наверное, я бы могла заплакать прямо сейчас, но какой уж теперь смысл пускать слезы?..Страх, боль, серые глаза матери, пустые и поддернутые пеленой, но в минутах гнева с такой злостью смотревшие на меня, а в конце ее безжизненное тело, свисавшее с потолка – все, что я помню из моего раннего детства. Я думаю, это является главной причиной моего нынешнего состояния. Но не единственной. После смерти матери, когда мне было около трех-четырех лет, я попала в детский дом. Правда этого я тоже почти не помню. Память проясняется к пяти-шести годам, когда я уже адаптировалась к новому месту жительства и у меня начался более-менее сознательный возраст. Я была отчужденным ребенком: совсем не умела общаться с окружающими, не понимала их. Конечно, я была не одной такой. Но у многих со временем получалось сбиваться в небольшие кучки, что по началу не удавалось у меня. Хотя, особого желания заводить друзей у меня и не было. Я была тихой и незаметной, никого не трогала, и, главное, никто не трогал меня. Я благодарна небесам за то, что в свое время не стала козлом отпущения. Да, у нас, как и в любом другом обществе, были свои изгои, но я была не из их числа, пусть и совсем без конфликтов не обходилось. С работниками детдома нам не очень повезло. Не сказать, что они ненавидели детей, но у многих из них особенной любви к нам не наблюдалось, как и большого рвения участвовать в нашей жизни, поэтому сейчас я с трудом могу вспомнить лица и имена этих людей. А ведь именно они дали мне имя. Кира Черных. Видимо, моя фамилия говорит о моем темном и
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (8) »
Последние комментарии
20 часов 59 минут назад
21 часов 17 минут назад
21 часов 26 минут назад
21 часов 27 минут назад
21 часов 30 минут назад
21 часов 48 минут назад