Лунная кошка [Ольха Пономарь] (fb2) читать онлайн

Ольха Пономарь Лунная кошка

ПРОЛОГ

Дождь барабанил все сильнее, отскакивая от медного отвеса звонкими брызгами. Улица тонула в серой мгле тумана. Внутри дома было уютно, ровно горел огонь в камине и шел пар от чашки, которую сжимала в руках стройная молодая женщина, спокойно сидящая в кресле. Ее напугал внезапный, громкий стук в дверь. Она подскочила и на несколько секунд замерла. Стук повторился и хозяйка метнулась к запору, с трудом отодвинула его, и перед ней предстал вымокший невысокий человечек, он суетливо зашёл внутрь, отряхивая полы мокрого плаща.

— Быстрее, Фоста, они вышли на тебя, самое долгое утром придут за тобой и дочкой.

— Этого не может быть, а как же твоя защита?

— Если бы не она, тебя нашли бы гораздо раньше, — раздраженно сказал гость, — Фоста, ты меня слышишь? Они скоро будут здесь — собирайся, надо уходить.

Женщина обречённо ссутулилась:

— Забирай мою дочь и уходи, я остаюсь.

— Но?

— Я проиграю, но уйду достойно, я устала убегать, уноси мою дочь, спрячь ее и обучи как можешь только ты.

Фоста метнулась в соседнюю комнату и вынесла девочку лет двух, спящую и завёрнутую в одеяло. С трудом оторвавшись от неё, Фоста передала свёрток с ребёнком гостю и сунула ему кошель с монетами.

— Быстрее, они не должны знать, куда ты ушёл.

Гость кивнул и, надвинув плащ на голову, сделал свободной рукой пассы и исчез в радужном портале, а хозяйка дома вновь села в кресло у почти потухшего камина и невидящим взором уставилась в тлеющие угли. Она будет ждать. Когда они придут — она будет готова.

ГЛАВА 1.

Чтоб я ещё раз пила гномий самогон? Пусть и для согрева, после нескольких часов ночного хода. Голова трещит, горло саднит, а память отказывается говорить, что вчера было. Я со стоном перевернулась в кровати. Так, руки-ноги на месте, я, судя по интерьеру, в том самом придорожном трактире, куда ввалилась вчера вечером насквозь промокшая и с начинающейся простудой. Одежда моя кучей свалена на стуле… но постойте, это не мои штаны, и рубашка тоже не моя. Я сфокусировала взгляд на вещах: так и есть вперемешку с моими висели и чьи-то чужие вещи. Мужские. Я приподнялась на локтях и, стараясь не расплескать головную боль, аккуратно посмотрела на другую половину кровати — вот он, спит, паршивец! Большой, голый и… такой красивый. Взгляд приковали тёмные полукружия ресниц, лежащих на щеках, мужественный подбородок и орлиный нос. Странные татуировки покрывали область сердца. Очень хотелось прикоснуться к рельефным мышцам груди, так заманчиво вздымавшихся при каждом вдохе, и пробежать пальчиками тёмную дорожку из курчавых волос, уходящих вниз по животу. Я уже почти коснулась его кожи, но усилием воли отдёрнула руку и отвернулась. Головная боль тут же накинулась с новой силой. Как я могла так низко пасть, чтобы проснуться в одной постели с незнакомцем, я старалась не думать. Вчерашняя усталость ослабила мою выдержку, ночь поманила обещанием, а алкоголь завершил начатое. Что ж, вместо обещанных нескольких дней, придётся уходить сейчас же, несмотря на то, что ещё и шести утра нет.

Как могла, стараясь не шуметь, я оделась, взяла так и не разобранные сумки и, кинув последний раз взгляд на мирно спящего мужчину, вышла в коридор. Подобные контакты мне были не к чему.

Хозяин зевал за стойкой, когда я попросила расчёт и еду с собой, нервничая и постоянно оглядываясь. Мне казалось, что незнакомцу не понравится моё бегство из нашего "гнёздышка".

Получила от хозяина бумажный пакет, принюхалась к нему: сыр, вяленое мясо, печёный картофель и что-то булькающее, очень надеюсь, что безалкогольное, удовлетворенно кивнула ему и положила на стойку несколько медных монет. С лихвой заплатила и за ужин, и за ночевку, и за выданную снедь.

Застегнула застёжку плаща, перекинула сумку через плечо и вышла на улицу. Там уже вовсю начиналась деревенская жизнь: стадо коров медленно шло по направлению к полю, понукаемое пастухом, девочкой лет десяти, за ними увязалось парочка шустрых коз, вносящих смуту в размеренное передвижение стада. В ближайшей луже лежала чёрная свинья, при ближайшем рассмотрении оказавшейся вовсе не чёрной, а светло-серой. Радостно заливались соседские пустобрехи и гордые петухи оглашали кукареканием окрестности. Начинался новый день. Я вдохнула полной грудью чистый, не отравленный городскими нечистотами, воздух и поперхнулась — откуда-то явственно потянуло навозом. Я с укором посмотрела на ближайшую корову, та ответила невинным взглядом и неторопливо отошла от ароматной кучи.

Три часа спустя я изнемогала от жары, солнце, несмотря на утро, стояло высоко и прохладные часы были безвозвратно утеряны. Я успела пройти около двух десятков миль и наткнуться ещё на одну деревеньку. Там и решила переждать до обеда, пока не спадет уличный зной. Молодая вдова, жившая на отшибе, дала мне напиться и за медяк накормила досыта густой чечевичной похлебкой.

— Что же ты одна идёшь? Али разбойница? — бесхитростно спросила она, подперев рукой подбородок и наблюдая за мной.

— Магичка я, травница, могу хворь какую выгнать, — с набитым ртом разговаривать получалось не очень, но женщина меня поняла.

— Хворь? — обрадовалась она, а я насторожилась, сейчас ещё за свои деньги и лечить кого придётся, — Может поможешь мне?

Я не могла отказать молящему взгляду и прямой просьбе:

— Хорошо, только можно я доем?

— Конечно, — засуетилась хозяйка, — я тебе ещё киселя овсяного налью и с собой яичек, да огурчиков с кашей положу.

Ела я долго и аккуратно, вдова успела и в огороде покопаться и провизию мне собирать и теперь нетерпеливо дергала ножкой, не решаясь меня поторопить. Что ж, больше причин задерживать лечение у меня не было. Я встала из-за стола, поклонилась, как заведено духам дома, благодаря за пищу и со вздохом спросила:

— Где там твой болезный? Веди.

Вдова покраснела и сказала:

— Это я, деток у меня нет, а хочется.

Я опешила:

— Так ведь и мужа вроде тоже нет.

Женщина покраснела ещё больше:

— Кузнец захаживает ко мне, говорит, Маланья, потяжелеешь, тогда и свадебку сыграем. Чтобы, мол, была я плодовитая, пустую брать не хочет.

— А как же любовь? — я заставила "больную" лечь на лавку и повернуть лицо к стене.

— Любовь? — глухо повторила вдова, — я пришлая, любила мужа сильно, а его лихорадка в один год скрутила и в землю свела, дом, хозяйство на мне и деток нет. Было бы дитя, все не так одиноко. Да и кузнец — малый добрый, буду в уважении ходить, да ручки не пачкать. А там стерпится — слюбится. Что я тебе говорю, сама, поди, знаешь как без мужика одиноко.

Мне вспомнились затейливые завитушки татуировки случайного любовника и что-то под ложечкой заныло. Тяжело быть одной, но я из другого теста и у меня нет выбора.

— Ты в тягости, — закончила я "диагностику", — так что через месяц-другой и свадебку сыграешь.

— Я жду дитя? — неверяще спросила вдова, — не обманываешь?

— Зачем? Регулы когда ждёшь?

— Что?

Я поморщилась:

— Срамные дни, по вашему.

Вдова просияла:

— Дык, не пришли в эту луну, я и забыла про них, корова моя телилась — не до себя было. Ох, госпожа, радость-то какая!

Она почти танцевала на месте, теребя в руках фартук:

— Да, я вам ещё и мясца положу варёного, намедни петуха зарубила, чтоб ему пусто было. Орать — орал, а куриц не топтал, зато в котле на загляденье плавает.

Я с улыбкой слушала радостные речи вдовы, сказать или нет, что я почувствовала два сердечка? Пусть будет сюрпризом:

— Тебе бы поберечься до срока, пусть будущий муж сам позаботится о хозяйстве, больше лежи, я оставлю тебе травяной сбор, настаивай его ночью, а утром пей холодным, до середины беременности. После собери лапчатку, цветы липы, листья малины и вывари до красна, пей по чайной ложке каждый день. И родишь прекрасных сыновей.

— А? Нешто двое там? — женщина застыла в надежде, а я корила себя — сказала раньше времени, обнадежила, бывает, что один ребёнок и не выживает, зато другой рождается на заглядение и никто и не догадывается, что их двое изначально было.

— Время придёт — сама увидишь, — обтекаемо ответила я, положила на стол мешочек с сухим сбором и поспешила попрощаться.

Шла споро, будто к ногам ветерок приклеился, не чувствуя усталости.

Солнце перестало так нещадно палить и до вечера можно было пройти ещё с десяток вёрст. Я путешествовала от деревни к деревне, игнорируя наезженные тракты, остановилась только раз, чтобы в тени высокой плакучей ивы, растущей у речки, перекусить холодной снедью. На ночь решила переночевать в лесу, нашла закрытую полянку в трёх десятках шагов от дороги, наломала разлапистых еловых веток для лежанки и накрыла их одеялом, развела костёр, чтобы не дымил, добавила сухую пижму.

Не впервой мне было ночевать в лесу, потому все движения были отточены до автоматизма. Поставила котелок с чистой водой, взятой из маленького ручейка неподалёку и, наконец, дала отдых своим ногам. Лес меня не беспокоил вовсе, крупные хищники старались обходить меня стороной, на охоту я сегодня выходить не планировала, вот только надоедливые мелкие насекомые так и норовили попробовать моей крови. Устав отмахиваться от москитов, я резко выбросив руки вперёд, поставила антикомариный колпак, заодно он предупредит, если кто в гости заявится.

Немного посидела, нежась в косых последних лучах солнца, а заодно и прислушивалась ко всем лесным звукам. Вот сова ухнула, проснулась уже в ночь, пёрышки чистит. Вот дерево скрипнуло, сухое оно, упадёт скоро, вот сорока застрекотала, ворона у неё добычу отобрала, вот лягушки заквакали, болотце где-то рядом. Я вздохнула, наслаждаясь ощущением покоя и безопасности.

Каша получилась на загляденье, мясо, положенное обрадованной вдовой, да сухая крупа, да свежие коренья и щепотка драгоценной соли — запах стоял весьма аппетитный. Хотя может дело в том, что я жутко проголодалась, разбираться я не стала, а наложила себе еды и с большим удовольствием поужинала. С сожалением посмотрела на утреннюю порцию, но решила не жадничать и, прикрыв котелок крышкой, спрятала его под тряпкой. Притушила костёр до небольшого очажка и, завернувшись в одеяло, крепко спала уже через несколько минут. Вставать нужно было затемно, путь предстоял неблизкий.

Проклятый купол предал меня, я проснулась будто от толчка, резко открыла глаза и наткнулась на внимательный взгляд оранжевых глаз. Напротив меня, скрестив ноги, прямо в огне сидел крупный мужчина, с очень правильными чертами лица, его длинные бордовые, почти чёрные волосы были собраны в хвост, призванный не мешать при активных движениях, только две косички, в которых затесались бусинки, спускались от висков на грудь. Одежда тоже была довольно странной из известного мне — широкие штаны и распашная рубашка навыпуск с затейливым узором по подолу.

— Ты кто? — хриплым ото сна голосом спросила я, приподнявшись на локте и просчитывая ситуацию. На инквизитора он не похож, на жреца тоже, крыни побери, да я, вообще, сомневалась, что он человек.

— Не узнаешь? — низким голосом ответил красавчик, — а мне казалось, что тебе понравилось…

Смутная догадка мелькнула в голове, голос разбудил во мне воспоминания, которые касались прошлой ночи: и взгляд этот я вспомнила. Только…

— Ты выглядел не так, я тебя не узнала, — стараясь казаться спокойной, я вылезла из-под одеяла, и поежилась от ночной прохлады.

— Не думаешь же ты, что путешествовать в истинном обличии было бы разумно? — незнакомец шагнул ко мне и сел на моё одеяло, когда я решила подкормить резко уменьшившийся костёр собранным ранее хворостом.

— Кто ты и что тебе нужно? — я повернулась к нему спиной, давая понять, что не боюсь, а сама держала ушки на макушке.

— Мое имя Лорганвариол, я — эйр.

— Хорошо, Лонгараапр… Лангавран… В общем, Лорган, — сократила я трудное для меня имя, не обращая внимания на то, что эйр поморщился от такой фамильярности, — меня зовут Пернима, можешь называть меня Нима. Я… — тут уж пришлось морщиться мне, — я — маг и травница.

— Маг? Как интересно, что ж, значит я решил правильно.

— Что решил? — я рассеянно слушала мужчину, накидывая куртку, до рассвета ещё с час времени, можно уже и собираться в дорогу, попутно я все же интересовалась неожиданным новым знакомым. Понятия не имею, кто такие эйры, но этот экземпляр был довольно привлекательным.

— Забрать тебя с собой.

— Что значит забрать с собой? — встала я в несвойственный мне ступор, начав злиться.

— Что тут непонятного? Ты едешь со мной! — встал с моего одеяла этот самоубийца.

Задействовав дыхательную гимнастику, которой меня обучил мой наставник, через минуту я уже успокоилась и решила не разубеждать сумасшедшего, а вместо этого согласно сказала:

— Конечно, помоги мне только сумки собрать.

— Я? — удивился длинноволосый.

— Ты же мужчина? — тот настороженно кивнул, — вот и помогай женщине.

Лорган молча потушил костёр мановением руки, заставив меня давиться завистью, аккуратно разнёс лапник под деревья, а хворост сложил кучкой на краю полянки, и все это уже в предрассветной темноте, заметьте. Я тоже времени не теряла, а тихохонько цапнула давно собранную сумку, и рванула в сторону, на ходу выстраивая схему портала. Уж не знаю, какие планы были у этого эйра на меня, он в мои никак не вписывался.

Портал слабо засиял среди двух берёзок, я ускорилась и почти ввалилась в него, впечатавшись в стену на той стороне. Позади послышался хлопок свернувшегося заклинания переноса, эйр остался в гостеприимных лесах границы Империи, я же сейчас находилась в Фране — крупном городе в центре страны. Пришлось импровизировать и, благодаря крыневому Лоргану, мне снова придётся начинать свой путь сначала.

Глава 2

В городе мне пришлось задержаться на несколько дней, несмотря на постоянную угрозу быть обнаруженной. Раз так получилось, что я вновь вернулась туда, откуда бежала, не мешало бы пополнить запасы редких ингредиентов, а заодно и узнать, что это за зверь такой — эйр.

Лавка снадобий располагалась на отшибе и там часто можно было купить не совсем законные зелья и вещи. Я долго составляла свой заказ, чтобы вписаться в свой бюджет и все равно, многое не смогла себе позволить. Купила лишь самое необходимое, заставив лавочника поморщиться при виде горсти медных монет. А я что поделаю? Если в деревнях золотом не платят?

Подробности злополучного вечера, сведшего меня с Лограном, так и оставались до меня тайной. И я направилась к одному довольно лояльному ко мне магу.

Он жил в городском общежитии, которое находилось недалёко от восточных ворот.

— Ты выглядишь утомленной, — критично осмотрел меня Родо.

— Попробуй через всю империю портал повесить, я на тебя посмотрю после этого, — я поторопилась зайти, незачем соседям молодого человека знать, что за девицы к нему ходят, — не мог снять квартиру в другом районе? А лучше дом…

— Может и лучше, но жалования помощника погодного мага хватает только на это, — развёл руками Родо.

Его однокомнатное жилище находилось в захолустье города, практически на окраине, и было густо населенно такими же жителями: криминальными личностями, проститутками, бедными студентами и прочей нечистью.

— Ладно, я не в претензии, мне с тобой не жить, — мрачно заключила я, на что Родо фальшиво и облегченно вздохнул, — мне от тебя информация нужна.

— Какая? — подобрался маг, — помогу, чем смогу.

— Налей мне кофие, продрогла вся, между прочим на окраине Империи сейчас ещё ночь.

— Вот и спала бы себе… на окраине Империи, — пробурчал под нос парень, ставя на огонь небольшую вытянутую посудину.

— Кто такие эйры? — проигнорировала я невежливый выпад.

— Эйры? — усмехнулся Родо, — с каких это пор ты стала интересоваться вымирающими расами?

— С сегодняшнего дня, — я раздраженно шарилась в сумке, проводя инвентаризацию: несколько ценных бутыльков разбились при переходе, денег после посещения лавки осталось мало, еды тоже. Н-да, хорошо, хоть Родо приютить не против.

— Ладно, заполню пробелы в твоих знаниях, хотя могу посоветовать впредь при обучении лучше слушать учителей, у нас же целый курс был на шестом году про редкие и исчезнувшие расы.

— У тебя может и был, ты забыл, что я вынужденно покинула Университет на пятом году? — я подняла голову на покрасневшего Родо, славившегося своей памятью.

— Что-то и правда подзабыл, — спешно обращая внимание на закипающий кофие, сказал маг, — сейчас накрою на стол и поговорим.

Я была совершенно не против подобного плана и пока Родо тщательно протирал и без того чистые чашки, я шустро посетила ванную и приняла душ, благо подобные изыски цивилизации в городах были доступны многим.

Завернулась в полотенце и почти счастливая, с чистыми волосами вышла к магу.

Тот расщедрился — на свет белый были вытащены хлеб, сыр, чуть подтаявшее масло, надкусанная колбаса, и засохшие пряники.

— Как говорится, чем богат, я там сыр у тебя нашёл, ты не против? — Родо разливал драгоценный кофие, который ему присылали родители, сам бы он подобное никогда не купил.

— Не против, — села я рядом с ним за импровизированным банкетом и вгрызаясь в первый бутерброд, — там ещё мясо варёное есть, вытащи, а то пропадёт.

Маг метнулся к сумке и издав утробный звук вцепился в завёрнутый в пергамент вареный кусок неудачливого петуха.

— Тысячу лет нормальное мясо не ел, можно?

Я кивнула, с набитым ртом не поговоришь внятно.

— Что ты хотела знать об эйрах? — насытившись, Родо становился добрым и покладистым.

— По возможности все, — кофие был выше всяких похвал, я смаковала каждый глоточек.

— Тогда тебе придётся углубиться в историю. Устраивайся поудобнее.

Я последовала его совету и забралась на топчан с ногами.

— Надеюсь, ты не забыла ещё раннюю историю. На заре веков, когда солнце ещё не сияло так ярко, а луны вообще не было, богиня жизни и света Мишромана создала себе мужа Бога смерти и тьмы — Наяна. Тот сперва был благодарен своей жене за то, что она создала его, а потом понял, что дав ему жизнь, она отняла у него свободу выбора. Свободу быть тем, кем ему хочется, и он восстал против своей создательницы: матери и жены в одном лице, и попытался свергнуть ее, но Мишромана была сильнее и с горечью заключила его в спешно созданный Мир-двойник. Но Наян не остановился и, накопив умения и силу, смог обустроить тот Мир по-своему. Создал себе помощников: демонов, эйров, гномов, тёмных эльфов, оборотней и горных троллей и жил в неге и довольствии.

Мишромана же, наоборот не торопилась населять свой мир, тяжело ей далось расставание с любимым мужем и, отплакав своё, задумалась она о том, что она, создательница жизни, смогла дать эту жизнь только тёмной стороне сущности. И тысячелетия спустя, она создала из ничего светлых эльфов, акров и людей, конечно. Так же под ее горячую руку попали все современные животные, насекомые и растения. Разошлась она тогда не на шутку. И в порыве радости оставила она искру своей божественной силы, а уж помощники ее распределяют кому при рождении она достанется и кто станет магом. Даже у нелюдей не все рождаются с даром. Что уж говорить про людей.

— Хорошо, давай ближе к нашим дням, — я пыталась угадать, насколько хватит красноречия Родо.

Тот вздохнул моему нетерпению и продолжил:

— Около пятисот лет назад эта легенда получила полное подтверждение. Два мира — светлый и тёмный соединяются в нескольких местах, давая возможность путешествовать между ними. И оказалось, что наши маги могут прокладывать весьма устойчивые локальные порталы, для перехода на ту сторону. Чем незамедлительно воспользовались правители разных стран, чтобы наладить взаимовыгодное сотрудничество межу мирами. Но, всегда существует большое "но", люди нетерпимы к иным расам и необходимость сосуществовать с тёмными не могла закончится ничем, начались нападения на переселившихся к нам гномов, оборотней и эйров. Вырезали под чистую, семьями, не жалея никого. Как только об этом услышали правители того мира, наш Мир был почти обречён, их маги были сильнее и изощреннее, они — жители тёмного мира, большую часть жизни проводят в военной подготовке, мы же сытый светлый мир, бросили свои умения на улучшение качества жизни. И спустя несколько лет тёмные погрузили наш мир в пучину отчаяния и страха. Вырезав почти треть всего мужского населения и заняв все крупные страны и континенты, одним единственным днём они все ушли, без условий и объяснений, оставив после себя кучу полукровок и разорённые города. Убитых было так много, что некому было их хоронить. И с тех пор Мир тёмных под строжайшим запретом. Все порталы были свёрнуты, исследования тоже, маги поголовно начали обучаться боевой магии, полукровки методично уничтожались. Мерли последние маги, умеющие прокладывать путь в Тёмный Мир и мы остались заперты в Светлом. Прошли столетия и угроза перестала казаться такой уж сильной, но по прежнему все условия остались теми же, к твоему несчастью, — отвёл глаза Родо.

— Познавательно, но я так и не узнала, что это за эйры такие, кроме того, что они иномирцы.

— Эйры, раса, находящаяся на грани вымирания, имеют выраженную вторую ипостась: цветные волосы, глаза с вертикальным зрачком, часто неестественного цвета, крупнее обычных мужчин-людей, при рождении проявляются знаки на теле, отображающие положение ребёнка в обществе, при смене ипостаси на людскую-знаки остаются. Их способности полностью не изучены: известно, что они обладают чересчур проникающим зрением, могут сказать, как выглядят твоя аура или эмоциональное поле. Так же у них замечена способность использовать стихии как основной источник силы, поэтому эйры разделяются на несколько групп по названиям стихий и, как правило, не смешиваются друг с другом. Больше ничего про них не известно, если оборотней и гномов успели изучить, то от эйров отвлекла война.

— Надо же, а что им уже разрешено появляться у нас?

— Если это так, то мне об этом ничего не известно, — Родо обувался, собираясь на работу.

— То есть они вне закона?

— Нима, включи логику, если разрешения наших властей нет на появление жителей тёмной стороны, значит они здесь незаконно, — маг опаздывал и раздражался, — только вот для того, чтобы перенестись к нам, тёмным не нужно никакое разрешение. Ты это… не выходи никуда, не рискуй. Сколько у тебя времени?

— Немного, дня два, а то и меньше, — я сняла куртку и штаны, нырнула в рубашке под одеяло. Пока мага не будет, хоть высплюсь по человечески.

— Ты останешься? — Родо колебался перед уходом, — я, правда, привык к твоим кратковременным визитам, но я скучал…

Ответа он не дождался, я уже спала.

_________________________________

Эйр взял след, слабый "запах" ауры беглянки появился в густонаселенной центральной части Империи. Что ж, ему достаточно несколько часов и парочки жертв, чтобы найти ее. Конечно, не так быстро, как хотелось бы, но других вариантов нет, если она беременна от него, то все не напрасно. Он вспомнил, как увидел Перниму в том трактире, от неё так и веяло желанием близости с мужчиной. Красивая, с высокими скулами, длинной светло-русой косой, большими зелёными глазами и нежной, почти белоснежной кожей, она показалась ему неземным созданием. Чем-то неуловимо напомнив других женщин его мира. Она не была пьяна, но алкоголь сделал своё дело, подавив самоконтроль и выпустив грызущее женщину желание. А эйр был голоден и не смог отказаться от подобного "подарка", и только уже в процессе понял, что банальный голод здесь не при чем. Эйр больше отдавал, чем забирал, он было уже начал подозревать сущность эйры у Нимы, но просканировал ее и ничего не нашёл. Нечистокровный, но человек, плюс капелька магического дара и тогда эйр перестал пытаться все контролировать, а полностью отдался впечатлениям. И впервые соитие настолько его вымотало, что он не смог препятствовать уходу Пернимы, а теперь вот вынужден бегать за ней по всей Империи. Хорошо, хоть второй такой портал она будет не в состоянии открыть ещё несколько дней, и уходить будет пешком. Своих людей Лорган оставил на границе, дав им чёткие указания не высовываться и ждать его возвращения.

_________________________________________

Я нагло продрыхла весь день, наслаждаясь тем, что здесь я спала на относительно мягкой кровати, а не на лапнике, чистая, а не третий день без речки, и с ощущением безопасности. Хотя с нею была определённая напряжённость, метка потихоньку начинала напоминать о себе, тихонько пульсируя и выделяясь рубцами на коже. Не было у меня двух дней, в этот раз метка среагировала быстрее, чем я думала. Похоже придётся уходить к утру. Иначе, в лучшем случае к следующему вечеру половина Инквизиции во главе с майной Фуурой будет знать о моем местонахождении. Вот так, Пернима, щёлк тебе по носу, рано или поздно метка перестанет засыпать вовсе и, как только ты упадёшь от изнеможения, тут-то тебя и накроют. Для опытов. Официально, вероятнее всего, чтобы не несла угрозы обществу, только от любой формулировки легче не станет, впереди несколько лет пыток и после показушная казнь, для устрашения и выявления, так сказать.

В общем, мои светы к инквизиции были давними и долгими, я старалась не попадаться им на глаза и путешествовала, в основном, по местности свободной от их посвящённых. Пока это меня спасало.

Очень, очень плохо, что метка проснулась так рано. Значит по самым радужным прогнозам у меня не более двух лет постоянного передвижения, и мне не поможет удрать за кордон, у нашей Империи подписаны договоры о выдаче преступников со всеми крупными государствами, а мелкие ради меня не будут ничем рисковать. Что же делать, сдаться?

Вовремя пришедший Родо помог не запаниковать, перед давним другом я предпочитала "держать лицо".

— Доброе утро, — зашёл он в комнату, когда я уже одетая переплетала косу, — как спалось?

— Прекрасно, хотя белье на кровати давно пора поменять, — я красноречиво сморщила нос, на что Родо только улыбнулся:

— Видишь как плохо моему дому без тебя, — он выкладывал купленные продукты в ледовый шкаф, что-то попутно пихая мне в сумку, — может останешься?

— Не могу, — радует, что он ко мне спиной и не видит моего лица, — метка уже проснулась.

— Нима, — подскочил ко мне Родо, обнял и притянув к себе, отрывисто заговорил, — умоляю, останься! Я попрошу дядю — он поможет… он переговорит с высшим… поговорит с Фуурой, она разрешит тебе остаться. Прошу, давай попробуем.

Он начал лихорадочно покрывать моё лицо поцелуями, невзирая на мою апатию и молчание. Но когда мужские руки начали блуждать по моему телу, пытаясь вызвать ответное желание, я неожиданно вспомнила совершенно другого мужчину, и Родо вдруг стал безвозвратно противен.

Я оттолкнула его, шокированного моей странностью, но по моим глазам маг прочёл ответ и как-то весь сник, даже походка стала шаркающей, как у старика. Он сел за стол и обхватив голову руками, глухо сказал:

— Нима, мы могли бы быть счастливы, давай попробуем?

Маг с надеждой взглянул на меня, я же продолжала молча собирать сумку, не гнушаясь открыто шариться в запасах Родо. Вот эти две травки, вытяжка из корня и толчённые кости крысы, быстро закинула в сумку, мне нужно все.

Не дождавшись ответа, маг продолжил:

— Я готов уйти с тобой.

Взглянула на него:

— Не надо, ты не понимаешь, что это такое — постоянное бегство.

— Я хочу быть с тобой каждую секунду, а ты вновь уйдёшь и все, что мне останется только молиться Богине, чтобы однажды ты вернулась.

— Я не вернусь, Родо, в этот раз все ещё серьёзнее.

— Позволь мне помочь тебе? — маг умоляюще понизил голос, а я отрицательно покачала головой, — да что ты возомнила о себе?! — от обиды он ожидаемо сорвался в крик, — ты никогда меня не любила! Я ненавижу тебя, уходи!!!

Жаль, что пришлось уйти даже раньше чем нужно было, но хозяин жилища очень настаивает. Я молча подняла потяжелевшие сумки и шагнула к выходу, мне не привыкать путешествовать ночью. Так даже удобнее, всё же люди ночью предпочитают спать, а значит будет меньше свидетелей моего ухода из города.

Спускаюсь по лестнице и начинаю отсчёт: пять, четыре, три…

— Нима!!! — разнеслось в пролёте. В этот раз он не выдержал и пяти ударов сердца, совсем нервы у Родо сдали, — вернись, Нима!!!

Судя по тону, вечер в обнимку с дешёвым алкоголем ему обеспечен, я не вернусь. Полная Луна полностью заняла горизонт своим продолговатым телом, и я ответила на ее зов.

Глава 3

Я наслаждалась вечерним воздухом и не забывала о деле: шла в сторону городских ворот быстро и не отвлекаясь ни на что. Моя сумка была довольно потрепанной и одна из ручек держалась на честном слове, поэтому мне приходилось придерживать ее.

У стражников была пересменка с бурными приветствиями и предвкушением застолья, и на одинокую девушку, выходящую из города в столь неурочное время, никто не обратил внимания. Я лишь порадовалась такому разгильдяйству. И этим людям доверена безопасность города, да я им и полушки не дала бы охранять! Либо потеряют, либо пропьют.

Дорога была пустынной, ещё немного и ворота закроются до утра, бывалые путники знают, что лучше переждать ночное время в придорожной гостинице, что в миле от города, как раз для незадачливых гостей города, не успевших зайти до темноты.

Никакой нечисти здесь не водилось, но поговаривают медведи и волки наводили свои порядки.

Я же решительно свернула в лес, билась у меня одна догадка о том, что цивилизованное путешествие мне заказано, позади остался разобиженный влюблённый Родо. И судя по настроению, недалёк тот момент, когда он расскажет о моем приходе своему дяде, а тот, чтобы выслужиться — инквизиции, и здравствуй, майна Фуура!

Луна высвечивала мой путь, и я бодренько шла по сосняку, травы практически не было и идти было легко. И вот подлая сумка решила вновь обратить моё внимание на ее проблемы. С тихим глухим звуком ручка полностью оторвалась и от неожиданности я выпустила сумку из рук. Она, пользуясь моментом, тут же раскидала содержимое по земле.

— Выкину тебя к крынивой матери, это же надо, второй раз меня подводишь! — моя привычка разговаривать с неодушевленными предметами всегда была поводом для насмешек окружающих, — не могла у тебя ручка оторваться в городе? Где я сейчас найду иголку с ниткой? В темноте, закатились куда-то!

Луну заволокло облаками и резко потемнело, я на ощупь старательно исследовала травяную подстилку вокруг злополучной сумки и складывала в неё вылетевшие: кусок кожи, несколько коробочек, ту самую искомую иголку в катушке суровых ниток и что-то мягкое.

Мягкое отдернуло лапу и зарычало, а я так и села на попу. Вот дура, не почуяла волка под носом. Луна коварно выглянула и вновь осветила моё временное пристанище, передо мной высился ну очень крупный волк, привлечённый, видимо, запахом съестного или моим. Это лето выдалось голодным для хищников, стояла сухая жара и уродилось мало ягод, грибов и травы. Массово худели и уходили в другие края зайцы, бурундуки, мыши, белки, все те, кто составлял меню мохнатого убийцы, что настороженно сейчас смотрел на меня узкими, желтыми глазами. Он невольно облизнулся, прямо под носом у него валялась колбаса, вероятно отданная мне Родом, я схватила приятно пахнущий копченый кусок и водя им перед мордой волка, защебетала:

— Цыпа, цыпа, эээээ не то, фьюить, фьюить, хорошая собачка, замечательная собачка, на колбаску и не тронь меня, — я размахнулась и бросила колбасу в сторону, готовая бежать как только волк сдвинется в сторону лакомства.

Но этот "врач леса" не пошевелился, все так же безэмоционально смотрел на меня, я не дура, логику его понимаю, зачем отвлекаться на копчёности, когда они никуда не убегут в отличии от меня?

Я сделала шаг назад, волк ощерился и зарычал, я встала как вкопанная:

— Нима никуда не идёт, я тут, собачка!

"Собачке", доходившей мордой мне до груди, обращение не очень понравилось, но волк не спешил нападать, хотя не спускал с меня взгляда и всячески демонстрировал свои намерения.

Вскоре я поняла почему: бесшумно вокруг меня начали появляться огоньки глаз и на свет выходили новые волки, гораздо меньшие по размеру, но с недобрыми мордами, очень недобрыми.

Я прижала злополучную сумку к груди, это ж надо так лопухнуться, я не справлюсь с этой стаей, несмотря на то, что в ней не более пятнадцати волков.

Луна вновь вышла из-за облаков, освещая нерадостную картину. Деваться мне было некуда.

Аккуратно, глядя вожаку в глаза, я положила сумку на землю, и освободив руки, принялась действовать. Хлопнув в ладоши, окружила себя непроницаемым куполом. Первая парочка волков ткнулась в него и заскулила, чувствительному носу достался слабый разряд тока. Остальные терпеливо окружили меня на небольшом расстоянии и легли ждать. Я сильно нервничала, купола хватит в лучшем случае на полчаса, высокого дерева в пределах безопасного расстояния нет, огонь развести не могу, огниво осталось под лапами вожака, я, отступая, не успела собрать часть вещей. Оставалось только одно! Когда купол начал вести себя весьма капризно, мерцать и всячески увиливать от своих обязанностей, лежавшие до того волки оживились, вскочили на ноги и едва не махали хвостами, выражая радость от скорой встречи со мной. Я уже стояла полностью обнаженная и готовилась ко встрече с врагами. Волков моя нагота не смутила вовсе, а вот огромная пушистая кошка на том месте, где мгновение назад стоял беззащитный человек несколько насторожила. Пользуясь их секундной растерянностью я рванула в сторону, сумка болталась на шее, придавая мне смешной вид, в лапах зудело желание бежать, глаза видели дальше и лучше, лунный свет воспринимался как очень яркий, я не выдержала, притормозила посмотреть на свою сестру, задрала вверх морду с длинными усами и глянула на огромную овальную луну. Это стало роковой ошибкой, бегущий наперерез бурый волк с разбегу прыгнул мне на холку, я тут же стряхнула его, но преимущество во времени было безвозвратно потеряно, уши чётко фиксировали шаги окружающей меня стаи, вожак подходил неторопливо и важно, я затравленно оглянулась: кольцо сомкнулось полностью.

Зашипела, подняв шерсть на загривке, три ближайших волка отшатнулись, я метнулась к мертвому дереву, стоящему недалёко от меня, ещё… ещё немного… один волк нетерпеливо завыл.

Дерево не пощадили ни звери, ни насекомые, ближайшая целая сухая ветка была довольно высоко, и я бы смогла допрыгнуть в отчаянном прыжке, но проклятая сумка за что-то зацепилась и я кубарём и слегка оглушенная скатилась вниз, вспоров по дороге остатками ветки себе бок.

Волки радостно заулюлюкали (клянусь Богиней!), почувствовав запах крови, а я пытаясь вернуть воздух в отбитые падением лёгкие, встала спиной к предавшему меня дереву и вновь зашипела, но на этот раз это никого не отпугнуло. И волки напали.

_________________________________

Эйр с гневом смотрел на потасовку, это же надо так нюх потерять, бросить выполнение миссии, оставить своих друзей и ради кого? Ради презренной кошки! Да он бы с радостью завершил начатое волками, и умертвил проклятое отродье, только вот одно останавливало Лоргана. Кошка возможно брюхата и брюхата от него, а эйры своих не бросают.

Мгновение и вокруг лежащей кошки затанцевало кольцо огня, не успевшие выйти из него волки завизжали, заскулили от страха. Вожак, стоящий за пределами огня, подал голос и запертые волки, превозмогая страх ринулись сквозь оранжевую стену пламени и покатились по земле, сбивая огонь. Ещё с десяток ударов сердца и на поляне никого не осталось, кроме огромной кошки и спрыгнувшего с дерева эйра, медленно к ней подходящего.

__________________________________

Правая лапа отказывалась бить, один из волков разодрал мышцы и задел нервы на плече, шерсть моментально пропиталась кровью и потяжелела. Я заставила себя не обращать внимание на боль, полностью сосредоточившись на схватке. Удар левой лапой попал в цель, подкравшийся волк упал и больше не встал, его голова была проломлена.

Вожак не лез в общую бучу, а ждал, когда его соратники измотают меня и ждать ему оставалось недолго.

Укус и хребет другого волка перекушен, он так для меня удачно сунулся мне под нос.

Я снова зашипела и вздыбила шерсть, волки отступили, но ненадолго, юная волчица тявкнула и трое матёрых волков начали обходить меня сзади.

Я закрутилась на месте, пытаясь не допустить подлого нападения. Очередной волк, отвлекая, прыгнул мне на спину, я покатилась по земле, давя его своей тяжестью, волк ловко удрал, а правая лапа отдалась такой болью, что она чуть не лишила меня сознания.

Один из матёрых хищников бросился мне под ноги, сбивая и лишая равновесия, двое остальных прыгнули сверху, метя в шею. Густая шерсть забивала им рты, но они цепко висели, мешая мне подняться, а я мысленно прощалась с луной.

Смерть лишь вопрос времени, на стороне волков и численной преимущество, и голод. Еще пара минут и все будет кончено. Я попыталась встать, но раненая лапа подломилась и я опять рухнула на землю.

Внезапно вспышка озарила поле боя, волки в смятении заметались по поляне, а те кто "жевал" меня, шустро отвалились и искали пути отступления. В голове медленно перекатывались мысли: надо же сгореть среди стаи волков, странная смерть. Я дёрнула головой в последний раз доставая противника клыками и притихла без движения. Волки убежали скуля и воя, а я увидела, наконец, кто меня спас. Эйр, крыни его дери!! Не думала, что придётся благодарить этого приставалу. Он меня и здесь нашёл, за тысячи миль от места нашей первой встречи.

Я с трудом поднялась на три лапы и ожидала, когда Лорган подойдёт. И растерялась, увидев, жуткую ненависть на его лице. Кольцо огня сжалось, задевая мои лапы. Прижала уши и зашипела, хвост змеёй бил бока.

— Прими человеческий облик, иначе я сожгу тебя, — эйр легко управлял стихией. И видя, что я не слушаюсь, заставил огонь лизнуть мой пострадавший бок, запахло паленой шерстью, а рана мгновенно запеклась. И я сдалась, тело привычно уменьшалось, изменяясь, шерсть рассеивалась по ветру, кости смещались, жаль только раны никуда не делись, рваная рана на плече, глубокая длинная рана на боку, ссадины по всему телу.

Лорган подошёл совсем близко, невзирая на пламя и выкинув вперед руку с силой схватил меня за горло:

— Говори, тварь, кто тебя послал?!

— В нашу предыдущую встречу ты был более любезен… — с трудом проталкивая воздух сквозь горло, прохрипела я, пытаясь здоровой рукой отцепить эйра от себя.

— Кто. Тебя. Послал, — повторил этот странный непонятливый нечеловек.

— Никто, — воздух в лёгких заканчивался.

— Врешь! Вы, кошки, всегда врете! — Лорган отпустил меня так же резко как и схватил до этого. Я кашляла, держась за нещадно саднящее горло, вот ведь упырь, и чего докопался?

— Не тронь меня, я не желаю тебе зла, — громким шёпотом сказала я, — я сейчас просто уйду и мы больше никогда не увидимся.

Где-то я слышала, что с сумасшедшими надо разговаривать ласково, а этот конкретный эйр, кажется сбрендил.

Лорган почти трансформировался, кроме нечеловеческих глаз, волос позади виднелись прозрачные крылья.

Мне стало страшно, я, абсолютно голая, после схватки с волками, стою перед каким-то существом, превышающее меня а размерах раза в полтора. Самое время вернуться во вторую ипостась.

— Не смей становиться кошкой! — рёв эйра, заставил меня втянуть голову в плечи и досадливо цыкнуть.

Чтоб ему пусто было, нелюдю, как могла спокойно прошла к сумке, так и валяющейся возле сухого дерева.

— Ты идёшь со мной! — безапелляционное заявление мужчины меня рассмешило.

— Нет, — спокойно ответила я и снова моё горло в тисках его железных рук.

— Ты идёшь со мной!!! — повторил эйр.

— Если ты каждый раз душить меня будешь, я далеко не уйду, — я равномерно дышала, пытаясь не паниковать, — зачем я тебе?

Слава Богине, нелюдь отпустил меня и даже соизволил вернуть себе человеческий облик, в котором он тоже был непростительно хорош.

— Ты возможно брюхата от меня. Эйры малочисленны и я не имею права игнорировать вероятность рождения наследника. Даже от тебя.

— Ах, это! — я даже рассмеялась от облегчения, на что Лорган недоуменно посмотрел на меня, мол странное поведение у попутчицы, малоадекватное, — не беспокойся, я точно не беременна, с утра выпила специальный отвар.

— На семя эйра подобные отвары не действуют.

Это ж надо так мне настроение испортить.

— Мне нельзя беременеть, — запнулась я, — скажем так, я не совсем законно нахожусь на землях Империи. Так что, если ты, гад, сделал мне ребёнка без моего ведома — я тебя убью!

— Не переживай, я заберу ребёнка сразу после рождения и твоя жизнь не изменится.

— Ты дурак? — грозный эйр растерялся, а я разозлилась, — как я могу кинуть своего котёнка?! И никуда я не пойду.

Я села прямо на землю, где-то между деревьями уже начали пробиваться первые лучи солнца, запели птицы, зашуршали мыши. Лес просыпался.

А эйр поступил довольно странно: выпучил свои красивые темно-карие в человеческом обличии глазища и пялился в пустоту, потом удовлетворенно улыбнулся, и начал махать руками. А после, вообще, взял меня за руку и тихо произнёс: "Щелк!"

И пространство взорвалось, я потеряла опору под ногами, взвизгнула и вцепилась покрепче в этого пройдоху. Куда, интересно, он меня затащил?!

Мне казалось это длилось вечность, пока, наконец, меня не бросило со всего размаху о землю на злополучную сумку, там в очередной раз что-то жалобно тренькнуло.

Меня мутило и я чуточку отползла от валяющегося рядом без сознания эйра, где меня и вырвало. Стало намного легче, пелена в голове улеглась и я смогла оглядеться. Странные растения, достающие нам до пояса, создавали естественную преграду, а мы валялись на голом пятачке, среди высоких деревьев с узкими листьями, растущими симметрично и гроздьями.

Оглянувшись ещё раз на лежавшего эйра, я встала на дрожащие ноги, подхватила драную сумку и пошла куда глаза глядят, главное, подальше от этого самоуверенного мужчины.

Далеко я не ушла, резкая боль настигла меня примерно в миле от места нашего приземления, я упала на колени, хватая воздух ртом.

— Ты не сможешь уйти от меня, я позаботился об этом. И перевернуться ты не сможешь. И магию твою я приглушил. Обезопасил себя от сюрпризов, так сказать, не правда ли я хорош?

Эйр опустился рядом со мной и погладил по голове, потом брезгливо вытер руку о куртку, мою.

Боль прошла так же резко, как и началась.

— А если я не беременна? — я поднялась на ноги, судорожно оценивая своё состояние.

— Тогда мне придётся убить тебя.

class='book'> Глава 4 Мы шли довольно долго, лес сменился полем, а поле — проселочной дорогой. Солнце постепенно нагревало воздух.

— Слушай, а мы вообще где? — задала я вопрос, который нужно было задать несколько часов назад. Но никто не говорил, что я догадливая. Идти было тяжело, раны ныли и отказывались заживать.

— В моем мире, в мире тьмы по-вашему, — эйр шёл также легко как и раньше, — Помолчи.

Мысли путались, мы перенеслись в другой мир. Родной мир моих предков. Как он меня встретит? Я из тех полукровок, оставшихся от волны переселенцев из Темного мира. И гены оборотня кошки никак не проявлялись несколько поколений, пока моя мама не встретила папу, с такими же генами, которые бурным цветом расцвели во мне — плоде их любви. Расцвели не сразу, я успела закончить школу девиц, поступить в магический университет нашего города, отучится в нем почти пять лет и однажды после бурного отмечания окончания зимней сессии, я проснулась в обличии кошки. Что-то спровоцировало меня на оборот.

Неопытность заставила меня метаться по корпусу, вместо того, чтоб сигануть в окно и уйти несхваченной. Следующие полгода слились в одну сплошную пытку, инквизиция была рада захватить живого оборотня. Нас почти истребили, уж больно много прошло времени после войны с тёмным миром. На мне экспериментировали новые виды оружия, благо регенерация была у меня на высоте. Майна Фуура лично подносила к моему лицу раскалённые иглы, грозясь выколоть мне глаз, если я не расскажу об остальных. А что я могла рассказать? Мать я не помню, опекун умер незадолго перед окончанием школы девиц, так и не раскрыв мне мою сущность. Эти сведения я выдала в первые же минуты нахождения в застенках инквизиции, но Фууре нужно было другое. Иногда мне казалось, что она наслаждалась болью и криками, но это только казалось. Выражение довольства сменялось ледяным презрением и злобой на мою недалекость.

Ничего не добившись, майна Фуура поставила на меня магическую метку, которую ставят рабам. Она позволяла контролировать их передвижения. И меня оставили в покое, как я поняла — ждали решения суда и казни. Вот тогда-то я и сбежала, соблазнила охранника, украла ключи, и исключительно на силе воли выбралась на свободу. И сразу же нырнула в срединный лес, там множество магических помех, которые не давали магам определить где я нахожусь. Несколько дней я отлеживалась в пещерке, когда срослись переломы и закрылись раны, смогла выйти на охоту, в первый раз перевернувшись сознательно. Я ещё помню божественный вкус того зайца, так удачно прыгнувшего мне между лап.

С тех пор прошло больше пяти лет, я научилась воровать, научилась и зарабатывать своими магическими умениями и умениями знахарки, научилась врать и недоговаривать. Больше недели нигде не останавливалась, метка начинала просыпаться и подавать сигналы своей создательнице. А встречаться с майной Фуурой вновь, не было никакого желания.

Потому — то я так легко и поддалась эйру, я подозревала, что его возможностей хватит защитить меня от инквизиции. Только кто защитит меня от него?

Я чувствовала как силы покидают меня вместе с кровью через рану на плече. Она никак не хотела закрываться и регенерировать.

— Мне нужно отдохнуть, — как можно более слабым голосом сказала я.

Эйр зыркнул на меня своими глазищами и промолчал, все так же размеренно шагая по дороге.

— Я сейчас истеку кровью, — предприняла я ещё попытку, — если я обернусь, рана заживёт быстрее.

Проняло упрямца, он остановился и посмотрел на меня через плечо:

— Никаких оборотов, кошка, не на моей земле. Я заблокировал твои возможности. Сейчас ты не сильнее обычного человека.

— Тогда перевяжи меня, я сама не смогу этого сделать.

— Сможешь, даю тебе четверть часа.

Обидно, крыни побери, я совершенно не понимаю причину такого отношения. Да, я как кошка, бываю иногда блудлива, раньше когда я чувствовала, что теряю над собой контроль — уходила в лес, а в тот раз в трактире не успела, настолько устала, что не обратила внимания. А красавчик лютует. Может я ему в постели что нелицеприятное сказала? Как теперь узнаешь?

С трудом, действуя одной рукой, вытащила из сумки бинты и разжевалась сухую смолу, что позволило мне экономно закрыть рану на боку, наклеив чистую ткань, тут же пропитавшуюся кровью. Досадливо вздохнула и шёпотом почитала заговор на остановку крови, магической силы он не требует, берет энергию из духа, потому сработал и при заблокированном даре.

А вот с плечом пришлось повозиться, эйр помочь не хотел, лишь нетерпеливо притаптывал на месте. Так что повязка получилась не ахти и все время норовила слезть. Так же смолой склеила край раны и посильнее перетянула. От боли лишь морщилась, стиснув зубы. Незачем показывать эйру свои слабости.

— Пошли, — бросил Лорган и снова шагнул на дорогу, совершенно пустынную, кстати. Я скоренько собрала лекарские запасы в сумку и поспешила за ним. Разум ещё хранил воспоминания о боли, которую я испытала, отдалившись от эйра.

— Куда мы идём? — вопрос остался без ответа, — почему здесь никого нет?

И снова молчание, эйр будто шёл один и не замечал меня. После крупных индустриальных городов, развитых сел и деревень, после богатого зеленую леса и множества источников воды в моем, ну, то есть в Светлом мире, подобные пейзажи Тёмного меня угнетали. Куда не глянь — везде одна трава, одинокие деревья, скособоченные из-за постоянного ветра и тёмные пятна гор на горизонте.

— Я пить хочу и есть, — закинула я удочку, — давай поедим?

Эйр раздраженно сказал:

— Не можешь потерпеть пару часов? Какая же ты после этого кошка?

— Правильно, никакая, — покладисто кивнула я головой, — давай поедим, а?

Лорган проигнорировал меня и продолжал идти, мне же пришлось, тяжко вздохнув, на ходу доставать бутыль с водой и куски хлеба и мяса. Я не шутила, голод у меня был весьма сильный. Когда тело было повреждено, а аура потрепана я могла лишь пищей возобновить свои силы, если этого не происходило медленно, но верно я истощала свой организм.

Не прошло и двух часов как на горизонте показалось селение. Лорган остановился и мгновенно принял истинный облик: волосы в косички, глазки оранжевые, сложённые почти незаметные прозрачные крылья.

— Чего прихорашиваешься? — попыталась съехидничать я, — что тебя там, невеста ждёт?

— Да, — мрачно ответил нелюдь.

А я только и смогла, что растерянно произнести:

— Что ж ты при живой невесте по бабам прыгаешь?

Лорган не ответил, по своему обыкновению, лишь явственно потянул за невидимый поводок, меня оторвало от земли и я, захрипев, беспомощно повисла.

— Кошка, я терплю тебя лишь потому, что ты, возможно, брюхата. Но твоё мнение я терпеть не обязан. Обсуждение моих действий непозволительно. Если ты не согласна, придётся тебе немного повисеть.

Я активно замахала руками, мол, что тут непонятного, меня не спрашивают, я не отвечаю. Опускай уже, гад, задохнусь ведь!

Лорган смилостивился и перестал держать связь, я упала на землю и кроме саднящего горла, вновь открылась рана на плече. Пока я пыталась прокашляться и остановить кровотечение, Лорган, не оборачиваясь, пошёл вниз к селению. И мне пришлось торопливо вскакивать и догонять его.

Странное это было селение, точнее, я бы сказала маленький городок. Пара сотен домов и домиков, каждый обнесён забором в половину моего роста. Весь город обнесён уже более серьёзным забором, больше напоминающий крепостную стену. Вне ее паслось стадо каких-то не менее странных животных. Мне показалось, что это лошади, но подойдя ближе я поняла, что ошиблась. У лошадей не бывает узких змеиных морд, крыльев и такого длинного хвоста. Это же…. это же…

— Дракончики! Маленькие такие, — радостно завопила я. Лорган поморщился:

— Это взрослые особи и мы зовём их драго.

— Я видела в книге о редких животных — это дракон и точка, — насупилась я.

Один из этих драго отделился от стада и резво пошустрил к нам, эйр остановился, улыбнулся и ждал. Неизвестный драго с темно-бордовым оттенком чешуи (или кожи, пока ещё не было возможности узнать), что-то курлыкая, накинулся на эйра и я злорадно наблюдала, как того валяют по земле и облизывают с ног до головы. Так что Лорган встал на ноги уже не таким франтом как прежде.

— Дюк, хватит, — отбивался от драго эйр, — ты меня всего замочил. Я тоже рад встрече. Иди пасись, я позже приду.

Дюк недоверчиво стоял и смотрел как мы удаляемся, пару раз с вопросительным курлыканием, делая пару шагов нам вслед. Я же постоянно на него оглядывалась, за что и поплатилась — споткнулась на ровном месте и упала плашмя на идущего впереди эйра, тот не устоял, и я оказалась сверху. Так получилось, что мы встретились глазами и ничего, кроме раздражения и ненависти я в глазах нелюдя не увидела.

— Прости, я загляделась, — слезая с эйра, сказала я. Тот не ответил, а резко отряхнув одежду пошёл вперёд. Ишь, какая цаца, видит Богиня, я долго пыталась наладить контакт!

Подойдя ближе к воротам я увидела насколько защищён городишко, сверху казалось, что это обычная городская стена, но я чувствовала, что она вся напичкана магией, причём идентифицировать ее я не могла, как не пыталась. Перламутрово-прозрачные волны ходили по каменистой стене, видимо, заклинание большего уровня, чем я могу понять. Ворот не было, мы подошли к глухой стене.

Лорган просто смотрел на неё не мигая и в стене проявилась дверь. А за нею тёмный провал коридора. Эйр неожиданно взял меня за руку:

— Не отпускай меня, иначе умрешь.

За нами захлопнулась дверь и мы очутились в полной темноте, меня это сильно смущало, обернуться я не могла, а человеческие глаза слабые и несовершенные. Да и кошачьи не помогут, если нет любого даже наислабейшего источника света.

Но эйр шёл быстро и уверенно, заставляя меня не сбавлять шаг. Рука, в которой утонула моя, была горячей и сильной. Если бы не обстоятельства, я наслаждалась бы этим прикосновением.

Наконец, эйр остановился и спустя мгновение резко засветился проем, в который мы и вышли. И мгновенно оказались на многолюдной площади. Лорган тут же отпустил меня, но посоветовал не отдаляться, разрезая толпу широким шагом. Я же крутила головой, восторженно наблюдая, как много разных нелюдей собралось в одном месте. Для меня все было новым и потому привлекательным. Байки о любопытстве кошек не преувеличение, а скорее наоборот. Сдержать жажду познания нового кошке почти невозможно.

Лорган не дал мне возможности оглядеться, а быстро удалялся сквозь людское, ой, точнее не совсем людское море, и мне пришлось ускориться, чтобы не потерять из виду широкую спину эйра, одетую в рубаху из плотной тёмной ткани. Я чувствовала интерес к своей персоне, без агрессии и с ноткой любопытства.

Внезапно я уткнулась в чью-то массивную фигуру и подняла на неё глаза: передо мной стоял "человек" с широким и грубым лицом, его кожа слегка отливала зеленью, а ухмылка на лице явно относилась ко мне:

— Смотрите-ка кто к нам пожаловал, кошечка!

И он заржал отступая на шаг, тем самым давая возможность осмотреть меня своим друзьям — одному такому же "зеленому" и второму "человеку" с окладистой бородой и глазами без белков, — деточка, ты чья будешь?

Он оглянулся, я же пыталась мелкими шажками обойти его по дуге. Никто больше не встревал в наш диалог, предпочитая просто пройти мимо, окинув равнодушным взглядом.

— И почему на тебе браслета нет? — хохмач посерьёзнел, — ты шпионка? Интересно, — он обошёл меня по кругу, — я беру тебя себе! — и он грозно посмотрел на сотоварищей, те ответили ему смешками.

— Я не вещь и я тороплюсь, — придав лицу максимально деловитое лицо, я пошла дальше, точнее попыталась, тяжёлая рука опустилась мне на плечо. И тут же хохмач заорал от боли, в пятерне торчал скинду, за пару секунд до этого перекочевавший из кармана моего пояса мне в ладонь. Я же приняла боевую стойку и ждала последующего нападения. Но его не произошло, сотоварищи наглеца попятились и побелели, а сам "зелёный" неожиданно перестал материться и захрипев поднялся в воздух, цепляясь за горло руками, ещё больше разбрызгивая кровь вокруг.

— Это моя кошка! — спокойно проговорил эйр, тихо подошедший сзади, — вам понятно?

— Мы просто подумали, раз она без браслета, — подал голос бородатый и тут же замолк, встретившись с весьма недружелюбными оранжевыми глазами.

— Пошли, — бросил мне эйр, разворачиваясь и собираясь уходить. Послышался глухой звук, это мой потенциальный обидчик шлепнулся обратно на землю.

— Мне нужен мой нож, — я постаралась скрыть облегчение, вызванное его защитой. Лорган скрипнул зубами, но кинул нелюдям:

— Верните ей нож.

К хохмачу, уже бежал бородатый и выдернул мой скинду, на ходу вытирая его о свои одежды. Взгляд бородатого выражал сильную неприязнь, я даже внутренне поёжилась, но с победной маской на лице, приняла нож.

Лорган двинулся вперёд и я покинула место инцидента.

— А тебя здесь все боятся, — сказала ему в спину, совершенно не надеясь на ответ.

— Я предпочитаю слово "уважают", — и эйр взял меня за руку, видимо, чтобы избежать подобных случаев. Я чувствовала биение его силы в запястье, но не могла распознать ее корни. Прав был Родо— я никогда не стану архимагом, до этого у меня ни силы нет, ни амбиций.

Шли мы недолго, но пробираться сквозь людское море всегда утомительно, плюс я чувствовала как открылась рана на плече и боль заставлялась меня морщиться при каждом шаге. Так что я была обрадована тем, что гигантская площадь, наконец, закончилась и мы вышли на относительно тихую улицу, где эйр отцепился от моей конечности и процедил:

— Два шага позади меня, кошка.

И пошёл вперёд.

Я вздохнула, его странная беспричинная ненависть уже откровенно раздражала меня, но возможность отдохнуть перевешивала все.

Ещё четверть часа пешком и мы остановились возле высоких ворот поместья, которые просто открылись перед нами, при появлении эйра рядом, мы даже шага не сбавили. И вновь я не почувствовала никакой магии.

До главного дома мы шли недолго. Нам навстречу вышел крупный человек в ливрее слуги, он склонился в поклоне перед эйром:

— Дор Лорган? Вы прибыли раньше, но дом готов, вы один или ваши друзья навестят нас позже?

Меня он принципиально не замечал.

— Здравствуй, Фиррен, я отправил сообщение своим воинам, они прибудут через три дня. Я привёз новую айку, покажите ее старшей, чтобы определить брюхата ли она. Если нет, наденьте браслет и ждите дальнейших указаний. Кто ещё в доме?

Слуга поклонился:

— Ваша матушка, дорина Виньета, и ваша невеста, дорина Аэрина, дор Лорган.

— Хорошо, Фиррен, я устал, хочу принять ванну и поспать. Оповестите женщин о моем прибытии.

— Да, дор Лорган! — слуга вновь поклонился и шустро цапнул меня за рукав, пресекая мою попытку пойти за эйром.

— Ты пойдёшь со мной — прошипел он.

— Отпусти, — грозно сдвинула я брови. Тот отпустил, но все также подозрительно глядел.

— Иди за мной, дам тебе новую одежду, эта уже воняет, — он сморщил нос, — а говорили кошки чистоплотные…

— Я чистоплотная, — начала оправдываться я, но меня никто не слушал, слуга уже отошёл, и мне пришлось двинуться за ним. Он привёл меня в длинный барак, где стояли много коек. Показал на угловую рукой и сказал:

— Твоё место, кошка! Пошли, отдам тебя старшей.

Я положила сумку на застеленную лежанку и снова пошла за мужчиной, а после вернулась и забрала сумку, кто знает, может здесь тоже процветает воровство, не рискну оставлять все своё имущество без присмотра.

Старшую мы застали на кухне — она царственно восседала на высоком стуле и пила какао, отчего у меня забурчало в животе.

— Кто это? — спросила она немного растягивая слова.

— Новая айка, хозяин сказал посмотреть брюхата ли она.

Старшая слезла со стула, оказавшись одного со мной роста и подошла очень близко, касаясь своим рыхлым животом моего. Она глядела мне в глаза и я не могла прервать контакт, потом она положила на мой живот свою руку и спустя несколько мгновений вынесла вердикт:

— Пустая. Веди к кузнецу!

Глава 5

Кузнец обитал неподалёку, это был пожилой эйр весьма мощной наружности, с небольшой бородкой и длинными, собранными в несколько хвостов волосами темно бордового цвета.

— Вы не родственник случайно Лоргану? — рискнула я обратить на себя внимание, ожидая как минимум презрительного взгляда или оговорки. Фиррен же, услышав мой вопрос, пренеприятно ткнул меня в спину:

— Не твоё дело, кошка!

Но старый эйр неожиданно окоротил его:

— Давно ли ты, Фиррен, стал блюсти честь этого дома? А? Перевертыш? Иди отсюда, я сам приведу ее — и потом уже мне, — не слушай его, девочка, он не со зла, выслужится хочет, да все случая нет, иди сюда, старый Пакр тебя не обидит.

Я подошла ближе, давая возможность кузнецу осмотреть себя со всех сторон.

— Ты спросила не родственник ли я хозяину дома, я тебе так скажу, не родственник по крови, но родственник по клану. Мы, огненные эйры, очень ценим каждого члена нашего народа, вот и я, когда потерял в войне с перевертышами свою семью, чтобы не сойти с ума от тоски, пошёл в услужение к дору Лоргану. Здесь я не чувствую себя одиноким.

Проговаривая все это, он ловко освободил меня от куртки, поцокал языком при виде кровавых подтёков и раны на плече. Принёс откуда-то кувшин с водой и чистую тряпку, аккуратно промыл рану, чем заставил меня поморщится от боли. Кузнец успокаивал меня тихим спокойным голосом:

— Терпи, девонька, это не боль, вот как душа заболит, так и узнаешь, что такое боль.

— Мне после майны Фууры мало что страшно.

— Майна Фуура? Не та ли, что была инспектором инквизиции? — неожиданно заинтересовался кузнец.

— Та, только она ее теперь возглавляет, — я подставила ладошки под воду и наскоро умылась.

— Надо же, с амбициями была девочка, доросла все же… — бормотал кузнец, кладя мне руки на плечо и вдавливая их прямо в рану, заставляя меня вскрикнуть от неожиданности и режущей боли.

— Что вы делаете, Пакр?! — надеюсь ему было понято, что я возмущена.

— Все, девонька, сейчас все пройдёт, потерпи…

И правда, боль исчезала медленно, уменьшаясь скачками, в конце сходя на нет. Я взглянула как могла на плечо и для верности ещё и ощупала — кроваво-багровой с вспухшими краями раны не было, все, что напоминало о ней — это толстый темный шрам. Неприятно, конечно, если бы дали возможность зажить ране самой-шрама бы не было.

— А вы как это?! — растерялась я, снова не почувствовав никакой магии.

— Мы, эйры, дети Всеблагого, владеем чуточкой его божественной силы, она и позволяет нам врачевать. Значит так, снять поводок дора может только сам дор, а он этого не сделает, пока я не надену на тебя браслет повиновения.

— Что это за браслет?

— Принцип действия у него подобный как и у поводка, только браслет не завязан на хозяине, он завязан на место. Ты будешь жить в Йоррамионне, значит браслет позволить тебе ходить до городской стены.

— А если я захочу выйти?

Пакр посерьёзнел:

— Видела безруких рабов? Вот они уже пытались, не советую, деточка, без разрешения дора Лоргана даже и к стене подходить, мало ли что. Браслет покажет всем, что ты айка дома Огня.

— Айка?

— Почетная рабыня, — кузнец шумел мехами, разжигая огонь в печи.

— Вот сейчас совсем непонятно, — я присела на подвернувшуюся чурку, ноги гудели, а организм требовал отдыха, — разве рабство может быть почётным?

— В нашем мире знать, что ты защищён и тебя всегда накормят — дорогого стоит. Стать айком мечтают многие свободные слуги.

— Почему? Что привлекательного в подчинении?

Пакр вздохнул, опечаленный моей непонятливостью, держа в руке широкий металлический браслет с мудрёным орнаментом:

— Я так и не спросил твоего имени, кошка…

— Нима… Пернима… — я морщилась, пытаясь разобрать косу, волосы больше напоминали свалянную овечью шерсть.

— Перррррнима, — покатал на языке моё имя Пакр, — красивое имя, здешнее, на языке тёмного означает "счастливая".

— Счастливая? — горько усмехнулась я, — скорее "гонимая".

— Ты уже дома, деточка, это ли не счастье? — Пакр с осторожностью взял мою левую руку и закрепил на ней браслет, явно мне большой. Но под голыми руками кузнеца украшение меняло свою форму и размер будто было из сырого теста. Когда Пакр удовлетворено отодвинулся от меня, браслет сидел на руке как влитой.

— Мое счастье — это свобода, — я покрутила полосу железа туда сюда, браслет был едва теплый и отозвался на прикосновение лёгким жжением.

Кузнец убирал инструменты и гасил огонь:

— Ты ещё так неопытна, счастье — это гармония с миром и не важно кто ты: дор или айка. Пойдём Пернима, я отведу тебя к Старшей. Она заведует рабами.

— А имя у неё есть?

— Имя она оставила за пределами дома, здесь она Старшая, читающая намерения. Она из жриц, только они способны видеть сокровенное.

— Я думала, что у вашего Бога служители мужчины.

— Жрицы нашего тёмного Бога замаливают обиду вашей Богини, будучи женщинами. Когда они становятся старыми — они могут уйти из храма, теряя все свои привилегии, но обзаводятся новыми. Наша Старшая не любит говорить на эту тему.

Пакр довёл меня до уже известных мне дверей и прошёл вперёд, по его поведению было видно, что здесь он не в первый раз. На этот раз Старшую мы застали около зажженного камина в какой-то комнате, она медленно и аккуратно высыпала золу в жестяное ведро.

— Старшая, я закончил, — Пакр оставил меня у дверей, — забирай Ниму.

— Дор уже поработал с нею?

Пакр поморщился:

— Нет, пока только браслеты.

Старшая поднялась с колен, перевела на меня свой тяжёлый взгляд:

— Я не возьму за неё ответственность, кошка не станет айкой.

Кузнец вздохнул:

— Дору виднее, не правда ли?

Женщина усмехнулась:

— Пакр, кошка слишком горда, надо держать ворота закрытыми.

Кузнец молча поклонился, показывая на мой браслет и вышел.

Старшая подошла ко мне, приставляя при каждом шаге ногу, рассматривая меня всю: грязную и рваную одежду, частично в крови и земле, спутанные волосы, чумазое лицо.

— И что он нашёл в тебе? Разве ты стоила спасения?

— Никто меня не спасал, — заносчиво начала я.

— Молчи, — чуть повысила голос Старшая, — в этом доме рабы немы. А айками становятся только лучшие рабыни.

— Я не рабыня, — успела сказать я, прежде чем упала на пол, корчась от боли в голове.

Старшая нагнулась и тихо сказала:

— Я могу усилить боль и ты пойдёшь с ума. Мне даже будет проще работать с сумасшедшей — они послушные, не то, что вы — кошки, — и она тряхнула коротко стриженными седыми волосами.

Я не отвечала, я вообще мало что могла сейчас воспринимать. Сильная дробящаяся боль в голове мешала сосредоточиться. Единственное что у меня получалось это свернуться в клубок и заставлять себя дышать.

— Морада, не перегибай палку, — послышался раздражённый голос ненавистного эйра.

— Дор Лорган, — согнула в полупоклоне своё дородное тело Старшая и боль в голове ушла одним мгновением.

Я тяжело дышала и боялась пошевелиться, чтобы режущая, воющая боль не вернулась вновь.

Видимо, не все считали, что у старших нет имён, дор привычно называл ее Морадой.

— Встань, кошка, — голос эйра был спокоен и ровен. Я же по прежнему лежала на полу, — слушайся и возможно я освобожу тебя.

Старшая что-то хотела сказать, но дор остановил ее жестом.

— Меня зовут Пернима, эйр, — процедила я, медленно подымаясь, — это легко запомнить, "счастливая" на вашем языке.

— Для тебя я дор Лорган, кошка, разве тебе не объяснили, что айки счастливы по определению?

— Я не айка, — моего упорства хватало отрицать очевидное, — скоро метка проснётся и в этот мир придут инквизиторы. Придут за мной.

— Никто не будет рисковать жизнью ради кошки-преступницы. Смирись, с этих пор ты моя айка и только я распоряжаюсь твоей жизнью и свободой.

Эйр глядел на меня и я погружалась в огненный омут, а потом резко была выдернута из него.

— Морада, она нужна мне в добром здравии, ты слышала — эта кошка теперь моя личная айка.

— Но что скажут ваша матушка и дора Аэрина? — растерянно пробормотала Старшая.

Лорган раздраженно взглянул на неё:

— Не твоё дело, Морада. Отмой ее и обучи.

И он исчез в одно мгновение, осветив тёмную комнату вспышкой холодного огня.

Старшая аккуратно стряхнула золу с рук и, положив, лопатку в ведро, пошла к выходу, кинув мне:

— Не задерживайся, Нима, нам предстоит многое сделать.

Пришлось встать и побрести за Старшей, та несколько раз останавливалась дать указания встречным слугам или рабам, я ещё плохо разбиралась в знаках отличия на одеждах, и, наконец, мы пришли в полуподвальное помещение, освещаемое одним тусклым магическим фонарём. Стоит ли говорить, что и сейчас я не чувствовала никакой магии. И моя душа зияла пустотой, тоска по утерянным способностям лишь ухудшала и без того плохое настроение.

— Здесь, Нима, моются слуги.

Старшая указала на бадью с краном.

— После всего вымой тут пол, можешь даже своей одеждой, на большее она не годится.

— Я не служанка! — максимально доходчиво повторила я, — и пока ты это не поймёшь — мы не уживёмся.

Морада прищурила глаза, я помнила это движение, предшествующее дикой головной боли и резко, но плавно переместилась в сторону Старшей, оказавшись в мгновение ока у неё за спиной.

— Ещё чуточку и я сверну тебе шею, — прошептала я ей на ухо, старательно удерживая себя от обозначенного деяния, — дор сказал тебе не перегибать палку. Так ты выполняешь указания хозяина?

Запах чужого пота рассказал мне о страхе этой женщины, ничего, ей полезно, нервная система тоже должна тренироваться.

— Я сделаю твою жизнь адом, Нима, едва ты меня отпустишь, — тяжело дыша проговорила Старшая.

— Не советую, мне показалось, что дор Лорган не любит, когда его не слушают, — коленки у меня тряслись, сил едва хватало стоять, но я упрямо "вела переговоры". В этой патовой ситуации побеждал тот, кто лучше умел блефовать.

— Что ты хочешь, Нима?

Я слегка расслабилась, вот и первый звонок моей победы:

— Перестань унижать меня, Морада, — женщина дёрнулась, задетая моей неучтивостью, — кроме обязанностей личной айки — я не притронусь ни к чему.

— Согласна, — криво улыбнулась Старшая, — быть посему.

— Я отпускаю тебя, но помни мои слова, — я ослабила захват рук и отступала на шаг назад, практически упершись спиной в шершавую стену.

Морада потёрла шею и неприязненно сверкнула глазами:

— Помойся, одежду тебе принесут.

И быстро вышла из комнаты.

Подошла к бадье — та была заполнена водой, с превеликим удовольствием сняла с себя грязное тряпьё и погрузилась в еле тёплую воду, чуть слышно звякнув браслетом о металлический кран. Что-то категорически не складывалось у меня картинка, и ещё эта кривая улыбка у Старшей, явно знающей больше меня.

Купание помогло мне восстановить силы, с грязью уходили нерешительность и грусть по тому, оставленному мною мире, где многое было привычно и знакомо. Последние несколько лет я не оставалась на одном месте больше двух-трёх дней и потому мне казалось нереальным жить в этом поселении, пускай и на правах почётной рабыни. Кошка слишком привыкла к независимости.

Худая девушка, почти девочка, проскользнула в приоткрытую дверь и оставила стопку одежды на грубо сделанной скамейке и осталась, глядя на меня во все глаза.

Я, не смущаясь, вылезла из остывшей воды и так как полотенце мне не предложили, стала надевать серую суконную сорочку прямо на мокрое тело.

— Правда, что ты кошка? — почти прошептала служанка, выглядевшая как эйр, только имела волосы цвета первой молнии.

Я покосилась на докуку:

— Да, — разлепила губы.

— Перевертыш? — восхищение в почти белых глазах раздражало.

— Да, — вновь лаконичный ответ.

— А можешь превратиться сейчас?

— Нет.

— А правда, что ты айка дома Лоргана? — ничуть не смутилась девочка, на грубость тона.

— Да.

— А как же ты сможешь, — осеклась служанка и прежде чем я успела хоть что-то у неё узнать — быстро развернулась и ушла.

Платье из светло серой набивной ткани, короткие панталоны, чулки, туфли с изящным мыском, алый широкий пояс и две ленточки на рукава. Если бы не ситуация-я посмеялась бы над собой. Милая из меня получилась служанка: чисто вымытые, слегка вьющиеся русые волосы, зеленые глаза, удлинённое лицо с маленьким носиком и настороженный взгляд, выдающий мою опытность попаданий в передряги.

Старшая явилась только через четверть часа, когда я уже всерьёз рассматривала варианты побега. Но крыневый браслет никак не хотел сниматься, я лишь натерла руку до красноты.

Толстуха кинула на меня равнодушный взгляд и проговорила:

— Значит так, сегодня ты отдыхаешь и осваиваешься, следующую седьмицу я обучаю тебя, а после ты поступаешь в полное распоряжение дора и клана. Кухня для слуг справа в том же доме, где слуги и живут. И не думай, слугам положен только обед и ужин, остальное готовь себе сама и… на свои деньги.

И старшая гаденько улыбнулась, похоже айкам не платят жалование.

Глава 6

Старшая проводила меня или, точнее сказать, отконвоировала до барака и сказала на прощание:

— На рассвете жду тебя на хозяйской кухне.

А я, аккуратно сняв одежду, застелила кровать и легла спать, события последних нескольких дней отзывались ломотой в теле и постоянной головной болью. Метка никак не проявляла себя и, вообще была больше похожа на рисунок на коже, чем на магическую штучку.

Сон был поистине целебным, и когда меня разбудили разговоры пришедших рабов или слуг (я ещё не разобралась), я была полна сил и никакими хворями даже не пахло. Открывать глаза сразу не стала и была вознаграждена.

— Старшая сказала, это новая хозяйская айка, — донёсся до меня тихий чужой диалог.

— И чем же ему Шааха не угодила?

— Наш дор гурман, а Шааха слишком ревнива. Говорят, ревность портит все блюдо.

— Что ж, в любом случае, если она айка дора Лоргана, ее быстро переселят.

Постепенно разговоры стихли и мои чуткие уши уловили постепенно выравнивающееся дыхание у моих соседей. Только тогда я как могла тихо встала, поморщилась на чуть скрипнувшую лежанку и начала шариться в сумке — где-то там у меня была сменная одежда — чёрная блуза и штаны. Слабый свет от ночных светильников плясал по стенам.

— Ты куда? — тихий шёпот застал врасплох. Я обернулась, на соседней кровати сидела давешняя девочка с белыми волосами.

— По нужде хочу, — буркнула, обрывая любую приветливость.

— Позади нашего дома будет уборная для рабов.

— Угу, спи, — я закончила шнуровать блузку и теперь натягивала ботинки.

— Как тебя зовут?

— Перра, — почему-то мне не хотелось говорить правду, я все ещё надеялась вырваться отсюда.

— А меня — Иева, — донёсся шёпот мне в спину, я только плечами с досадой передернула. Заводить дружеские связи? Это не ко мне.

Завязала оторванную лямку узлом и осмотрелась: темнота густая, черничная, осязаемая, сюда бы мою вторую ипостась, что я здесь слабыми человеческими глазами увижу?

Припомнила давний трюк, зажмурила глаза, досчитала до двух десятков и открыла, ночь слегка прояснилась, но мне хватило. Ещё днём я примечала, где стоят строения, где ворота, где стражники и сейчас уверенно двинулась к выходу.

Ничего не происходило, я нашаривала ногой безопасное место, удостоверившись, что ничего не выдаст моего присутствия хрустом или иным звуком — переносила тяжесть тела на эту ногу и шла дальше. Долго ли, коротко, но до ворот я добралась. Здесь горели и чадили факелы и уже можно было действовать увереннее. Никакой охраны не заметила, и легко взялась за засов. Я успела даже открыть его и сделать пару шагов наружу, прежде чем уже знакомая боль скрутила меня, локализуясь в правой руке.

Я с большим усилием двинулась вперёд — прочь от рабства, прочь от дора.

— Глупая кошка, — раздался спокойный голос позади. Я не стала оборачиваться, сосредоточившись на своих шагах. Ещё один, ногу приставить, и ещё один…

— Ты убьешь себя, — голос донёсся уже из тумана, в который меня погружал разум, спасая от страданий.

— Это… лучше… — фразу я не договорила, потеряла сознание.

Срочно вызванный Пакр только удивлённо поцокал языком, увидав, как далеко смогла уйти эта упрямая девушка. Он вопросительно посмотрел на своего дора, первый раз увидев того в растерянности.

— Видимо, придётся снять браслет, — Пакр осматривал руку, лежащей на траве Нимы.

— Я сниму с него заклятье, а сам браслет оставь.

— Но ведь это риск, Морада предупреждала о том, что Пернима не успокоится.

— Я готов пойти на это, никому не говори, забирай девушку и лечи. Если будет необходимо — подключи моих целителей.

— Хорошо, мой дор, — Пакр легко подхватил тело девушки и наклонил голову, в знак подчинения, а затем исчез в темноте.

— Лучше, чем что, кошка? — тихо прошептал мужчина, судя по голому торсу и пижамных штанах, выдернутый из кровати.

Приходила в себя урывками, звуки вокруг то усиливались до громкости городских труб, то стихали до тихого шёпота, открывшиеся глаза ясности не прибавили: картинка была размытой и плясала. Вспомнила развлечение детства, бродячий цирк и загадочный калейдоскоп. Именно там разноцветные кусочки стекла в хитроумном изобретении складывались в причудливые, волшебные картинки, никогда не повторяющиеся, живущие лишь миг.

Я снова закрыла предавшие меня глаза и провалилась в сон. Проснулась от боли и тут же вскрикнула, чем и привлекла внимание Пакра, старательно бинтовавшего мою правую руку:

— Потерпи, девонька, сама виновата, будь благодарна: дор в последнее мгновение остановил казнь.

— Казнь? — горло сухое, язык как наждак, голос вышел бесцветным и тихим, но кузнец услышал.

— А что должно следовать за преступлением? Наказание, а идти против своего дора — это тягчайшее преступление.

— Он не…мой дор, — облизнула губы, Пакр понял без слов и поднёс чашку с водой.

— Ты ещё не смирилась, деточка, — старик погладил меня по волосам, — смирись, так будет легче всем.

Вместо ответа, я лишь отвернула лицо к стене, злые слёзы душили меня, я обязана найти выход. И неважно, сколько времени мне для этого понадобиться, а пока поиграем в смирение.

Выздоравливала я медленно, Морада была мною недовольна:

— Толка нет, только похлёбку ест.

— Ты говори, да не заговаривайся, девочка смерти чудом избежала, — Пакр со свистящим звуком чистил длинный нож, тряпка мелькала туда, сюда.

— Если бы не ее собственная дурость, ничего бы не было.

— Случайность это…

— Знаю я ваши случайности, кошка не может жить в клетке.

— Слушай, Старшая, неужели дел у тебя больше нет, как в моей каморке дора хаять?

— Я не хаю, — осеклась несносная баба.

— А то ж? Это его выбор, сама знаешь, что будет, если пойти против дора. Иди уже своих служанок строй или айек, — Пакр закрыл меня шторкой от назойливых глаз Старшей. Той ничего не оставалось, как уйти. А кузнец оставил работу и зашёл ко мне:

— Проснулась ты уж давно, не лукавь.

— Я не лукавлю, Пакр, права Старшая, я вполне выздоровела.

Кузнец пытливо посмотрел на меня:

— Неужто не терпится вновь обессилить?

— В каком смысле? — я села на кровати, пережидая лёгкое головокружение.

— Тебе объяснили обязанности личной айки дора?

— Не успели, — рубашка была чистой и выглаженной, хотя я отчётливо помню своё валяние по земле, значит кто-то заботится обо мне. Странно получить тому подтверждение в чужом мире и в статусе рабыни.

— Хм, личная айка почётная должность, именно личная айка делится своей энергией с дором.

— Делится энергией? А что больше никто не может?

— Может, конечно, но обычно в личные берут ту, энергия которой самая чистая и светлая.

— Может невеста подсобит? Как ее там, ээээ, Аэрина?

— Аэрина? Невеста не может делится с женихом энергией, для высокородных доринь это процесс весьма грязный, жестокий и бесстыдный. Одно время совет доринь хотел даже запретить этот институт, как устарелый и бесчеловечный. Но король не счёл их желание обоснованным.

Я молчала, а что я могла сказать на то, что я должна полностью отдать свою энергию жадному дору? То, что я согласна с советом доринь и это жестоко? Кто будет меня слушать?

— Что-то я передумала выздоравливать, — пробормотала я.

— Девонька, как бы я не хотел потянуть время, ты уже на ногах. Не пытайся больше бежать, дор не всегда сможет остановить действие заклинания. Я не хочу однажды утром увидеть твой труп недалёко от ворот., как его снять? — я умоляюще посмотрела на старого дора.

— Неужели, ты думаешь, что я буду тебе в этом помогать? — тот подобрался и грозно на меня посмотрел, я не выдержала, отвела взгляд. Он прав, как бы он не относился ко мне, он не пойдёт против своего дора, ради кого? Ради облезлой кошки, которую он знает от силы седьмицу?

Не думаю, что смогла бы дойти сама, но Пакр не таясь подставил мне своё плечо и потащил меня на улицу.

Пакр помог мне дойти до общего дома, но заходить внутрь не стал:

— Свободные эйры не гостят у слуг и рабов. Считается, что и свою независимость можно там оставить, как плату за гостеприимство.

— Странно видеть подобную суеверность.

— Это традиции, девочка, а они лишь укрепляют клан. Я пошёл, ты знаешь, где меня найти.

Я развернулась и вошла в общий барак, там ничего не поменялось: ряды кроватей, шторки, выражающие желание создать себе уединённость, большой шкаф и маленькие тумбочки.

Моя кошка только бессильно злилась, место, где ты вся на виду, ей совершенно не нравилось.

Я машинально посчитала лежанки, получилось всего с десяток кроватей. Значит в этом клане было всего десять рабов? Значит ли это, что здесь институт рабства не поощряется? Если обратиться к вышестоящему аристократу, может я и смогу освободиться? Как жаль, что мне не хватает информации. Вот, что значит закрытость мира. Мы с ними по определению соседи, а ничего друг о друге не знаем. Хотя сдаётся мне жители тёмного мира более информативно подкованы.

Я опустилась на свою кровать, все же рановато я поднялась, ноги ещё дрожали от затрачиваемых усилий.

Сон настиг меня, когда я старалась зафиксировать кружащуюся картинку перед глазами. Не знаю, сколько я спала, но открыв глаза — поняла, что сил однозначно прибавилось.

Скрипнула дверь, в барак вошла Иева:

— Перра, я видела, что ты пришла. Я так рада, что ты здорова.

Молодая эйра присела ко мне на краешек кровати.

— Привет, Иева. Я слегка приболела.

— Да что уж там, бежать ты пыталась.

Я с интересом взглянула на эйру:

— Это было так очевидно?

— А что я должна была подумать, если ты вышла в ночь и не вернулась, а наутро Пакр объявил, что тебя свалила "грудница".

— Об этом все знают?

— Только я, может Старшая ещё, но она у нас души читает — ей по рангу положено. Остальные посудачили, что болезную айку дор себе выбрал и замолчали.

— Скажи, Иева, ты тоже айка, я думала эйры не могут быть рабами.

Губы эйры сжались в прямую полосу:

— Мой отец продал меня за долги клана.

— А что у тебя за клан?

— Клан талой воды.

— Значит, ты маг воды?

Иева улыбнулась:

— Я очень слабый маг. И клан у меня слабый, вот в долги и влезли перед огненными.

— Сколько тебе ещё здесь находится?

— Пока не соберусь замуж.

Я растерялась:

— А что мешает завтра же найти какого-нибудь бедолагу и потащить его в храм?

— В храм? Зачем? — удивилась эйра.

Я снова растерялась, не знать очевидные вещи у нас могли только малые дети, Иеве же на вид было лет шестнадцать:

— Чтобы жрецы скрепили твой союз.

Иева рассмеялась:

— Наши союзы скрепляет стихия, зачем нам посредники? Эйры не могут заключить брак, пока не достигнут совершеннолетия.

— И когда оно у вас?

— Примерно в сорок пять лет, в разных кланах по разному.

— А сколько тебе лет?

Иева удивлённо моргнула:

— Мне тридцать весен и одно лето. Ты не умеешь читать когки?

— Не умею, — не признаваться же, что понятия не имею про что она говорит. А эйра распахнула блузу и я увидела татуировки, бледно-серебристые, кое-где голубоватые, они стекали ручейком с правой ключицы между грудями, ажурно оббегали пупок и обрывались.

— Здесь сказано, что я ещё молода и не готова к браку, что мой род пятый в моем клане, что моё имя обозначает "Светлая", что моя мама полукровка из рода Кипящего воздуха…

— Как много, — заворожённая глядела я на когки, пытаясь уловить действительно ли они двигаются или мне кажется, — вся ваша жизнь прописана на вас. Как вы купаетесь, если вас можно читать как открытую книгу? Закутавшись в простыню?

Иева застегнула блузу и улыбнулась:

— Не все современные эйры могут прочесть даже собственные когки… Что уж говорить про чужие, но обычно до третьего рода наследников обязуют учить читать рисунки.

— А кто вам их наносит, это, наверное очень больно? — мне действительно было интересно, ох уж это известное кошачье любопытство.

Иева рассмеялась:

— Все знают, что эйры уже рождаются с когки и в процессе жизни они сами распускаются на нас. Одним вопросом ты уверила меня, что росла очень далеко от Эйростана.

— Очень далеко, — подтвердила я, — настолько, что уже не смогу возвратиться, да и никто меня не ждёт.

Иева погладила меня по руке:

— Перра, это не так, у всех есть тот, кто его ждёт. У меня, например, ждёт отец, мама и сестрёнка. Вот выйду замуж и обязательно вернусь, или раньше, если клан сможет меня выкупить.

— Айки могут стать свободными?

Эйра погрустнела:

— Конечно, могут, только вот иногда условия невыполнимы.

— А кто их ставит, эти условия?

— Как кто? Дор, естественно. Наш дор справедлив и добр, лишнего не просит.

— Ясно, значит за освобождением — это к нему, — я задумчиво чертила ногтем на столе царапину. На мягкой древесине она выходила чёткой и ровной.

Эйра посмотрела в окно:

— Солнце уже низко, мне пора на кухню.

— Я с тобой, — вспомнила я приказ Старшей перед моим побегом.

До хозяйского дома мы прошли через двор, Иева открыла неприметную дверь для слуг и провела меня в большое жаркое помещение. На двух больших печках что-то шкворчало и переливалось. Две дородные женщины непонятного возраста и расы старательно чесали языками, сидя за большим пристенным столом. Они обернулись на нас, но интереса наша пара у них не вызвала. Иева начала доставать серебряную посуду, видимо, будет сервировать стол к ужину.

— А где Старшая? — я ещё раз оглядела кухню, но не увидела фигуры распорядительницы.

Одна из женщинответила:

— Ушла в библиотеку, вернётся после ужина. Сказала, что накопилось много дел.

— А где находится библиотека?

Иева подошла и зашептала:

— Перра, айкам нельзя попадаться на глаза хозяевам, мы же не слуги.

— Почему?

— Чтобы не оскорблять их своим присутствием.

— Как вы тут живёте? То нельзя, это нельзя… — я разочарованно вздохнула, а Иева лишь виновато улыбнулась:

— Это наши традиции.

— А ты можешь сказать Старшей, что я жду ее здесь?

— Зачем она тебе?

— Я готова приступить к своим обязанностям.

— Перра, иди отдыхай, с утра Старшая обычно пьёт какао на кухне, завтра тут ее и найдёшь.

— Может ты и права, — задумчиво пробормотала я, попрощалась со всеми и вышла.

Стоит использовать полученное свободное время в своих целях, например, разведать территорию. Отдыхать приходилось часто, но оно того стоило. После часа непринуждённой прогулки, в течении которой я старательно пыталась не попасться никому на глаза, я узнала, что кроме хозяйского дома, барака для рабов, каморки Пакра здесь ещё имелись: конюшня, летний домик для гостей, занятый сейчас невестой дора, несколько сараев для хозяйских нужд, пара свинарников, большой ухоженный парк, несколько непонятных пристроек, одно сооружение подозрительно напоминающее алтарь под открытым небом и высоченный забор на протяжении всей границы поместья. Что ж, есть где развернуться. Я остановилась отдохнуть возле границы парка. Ноги гудели и ныли, и я пропустила тот момент, когда их нужно было уносить с дороги, ибо ко мне плыли две женщины: одна одетая в форму служанки и особа с царственной осанкой и высокой причёской огненно рыжих волос.

Может я бы и осталась незамеченной, да пришла мне в голову идея скрыться побыстрее. Дорина заметила мою спину и что-то сказала своей спутнице, а та крикнула мне:

— Эй, ты! Айка, стой!

Я стиснула зубы и остановилась.

— Повернись и подойди к нам.

Как было сказано развернулась и подошла к парочке. Служанка стояла позади госпожи и рассматривала меня с таким же интересом, как и я их. Пока молодая красивая дорина не вспыхнула от злости и не сказала:

— Опусти глаза, айка!

Вот ещё!

Мгновенно щеку полоснула боль, я вскрикнула и схватилась за неё.

— Опусти глаза, айка! — снова потребовала дорина, перехватывая тонкий горящий хлыст, выросший у неё из ладони.

— Я лучше пойду, у меня дела, — дерзко ответила я, ожидая повторного удара. Но его не последовало, девица старательно пыхтела, напрягая поднятую руку, но опустить ее уже не могла. Причина вышла на свет чуть позднее. Злой дор Лорган подошёл со спины к дорине:

— Аэрина, с каких пор вы имеете право портить МОЁ имущество?

— Она весьма нахальна, мой дор, — склонила перед ним голову рыжая эйра, — Лорган, она отказалась опустить глаза.

— Я сам накажу ее, это моя личная айка и, Аэрина, пока мы не сочетались, прошу впредь быть внимательнее, выбирая жертву.

— Да, Лорган, — снова наклонила изящную головку девица, зло сверля меня своими темно-карими глазами.

— Прошу меня извинить, — Лорган грубовато подхватил меня под локоть и потащил к постройкам. Там в безлюдном закутке позади конюшни, он отпустил меня и прорычал:

— Что ты себе позволяешь, кошка?

Я нащупала спиной деревянную стену помещения и опёрлась о неё, происходящие события выбивали меня из колеи.

Лорган ненавязчиво перетёк максимально близко ко мне, практически вдавливая меня в занозистые доски:

— Кошка, ты хоть понимаешь, что ты натворила?

— Меня зовут Нима, эйр.

— Я обязан тебя наказать, — не обращая внимания на мой выпад, продолжил Логан, — айка не смеет не подчиниться прямому указанию дора.

— Она не моя хозяйка, — мне уже поднадоел этот разговор ни о чем, — и наказание я не приму.

— У тебя нет выбора, — сказал эйр и наклонился ко мне, почти касаясь щекой моей щеки, и прошептал на ухо, — не двигайся и не сопротивляйся.

Я честно попыталась вырваться, но эйр держал крепко и сильно. А потом мне стало все равно, настолько упало настроение, насколько ничего не изменилось вокруг. А я потеряла часть своих желаний, мне не хотелось ничего, апатия овладела мною.

Лорган уже отпустил меня и внимательно смотрел за мной:

— Как ты, кошка?

Состояние не подлежало оценке, я чувствовала себя существом, потерявшим свою личность и живущим по инерции. Заставляла себя дышать, потому что иначе умру, а инстинкт самосохранения сейчас поднял голову, когда я была в изменённом сознании. Эйр почти ласково коснулся обожженной щеки, своей прохладной ладонью.

— Нормально, — что-то заставило меня ответить неправду.

— Скажи, "нормально, мой дор", — упрямство данного конкретного эйра должно было раздражать, но апатия побеждала.

— Нормально, мой дор, — послушно повторила я. А Лорган неожиданно разозлился:

— Как легко тобой управлять, Нима.

И потащил меня за руку. Он что назвал меня по имени? Впрочем, даже этот факт не вызвал никаких эмоций.

На кухне две кумушки все так же болтали, невзирая на явный запах пригоревшей пищи. При нашем внезапном появлении они испуганно вскочили со своих мест, одна даже запуталась в юбках и чуть не снесла пару стульев, пытаясь выровнять равновесие, видимо появление на кухне хозяина дома сродни явлению Тёмного Бога.

— Где Морада?

— Дык, это… в библиотеке она… — проблеяла та, что потолще.

Лорган снова дёрнул меня за руку и потащил дальше.

Обстановка менялась в лучшую сторону: дорогие ткани на стенах, вычурная мебель, явно из ценных пород дерева, натертые до блеска полы, огромные окна, тяжёлые роскошные шторы, высокие потолки — все говорило о том, что мы в хозяйской части дома.

Пока я безучастно переставляла ноги вслед за тащившим меня странным эйром, он уже добрался до цели и распахнул тёмную дверь.

— Морада, почему я вынужден тебя искать?

Старшая недовольно подняла голову от больших амбарных книг, лежащих у неё на столе:

— Мой дор, я занята кухонной бухгалтерией. Не стала отвлекать вас, мне казалось, что не понадоблюсь вам до ужина.

— Ты ошиблась. Эта айка была наказана, и теперь ее нужно устроить, я не хочу повторения происшедшего. Ты знаешь где мои апартаменты?

— Да, дор Лорган, — старшая вышла из-за стола и подошла к нам ближе. Уютное потрескивание камина и свечей навевало на философский лад.

Я устала уже стоять и аккуратно высвободившись из цепкого захвата эйра, присела в ближайшее кресло и практически застонала от наслаждения комфортным отдыхом.

Морада изумлённо посмотрела на меня, но промолчала. Эйр же мазнул взглядом и продолжил:

— Посели в комнате личного лакея, все равно никогда не соберусь себе его выбрать…

— Но вашей матушке это не понравится и дорина Аэрина будет в ярости.

— Разве я просил обсудить со мной моё решение? Если моя матушка или моя невеста будут недовольны, прошу тебя, Морада, отправляй их ко мне. И приодень кошку, а то личная айка, а одета как попрошайка, кто увидит — позора не оберёшься.

Судя по лицу Старшей у неё была куча вопросов к хозяину, но она ограничилась лишь:

— Да, дор Лорган.

Эйр не стал тратить слова на прощание, а стремительно вышел, создав легкий ветерок. Я втянула терпкий запах кожи эйра, оставшийся после его ухода и легчайший оттенок эмоции, наконец, прозвучал во мне… что-то вроде томления.

Глава 7

Странная началась жизнь, меня поселили в соседней комнате с апартаментами дора, но самого его я не видела несколько дней, и потому никто не мешал мне праздно проводить время. Апатия прошла уже к следующему утру, и сознание прояснилось. Мне было стыдно за то, что позволила себя так унизить, но полностью связанная магически я ничего не могла противопоставить эйрам. Я умылась и присела за изящный туалетный столик. Надо сказать, что нынешняя обстановка не в пример богаче и комфортнее, чем в бараке для айков.

Посмотрела в свои светлые глаза и попыталась обернуться, хотя бы частично, подспудно ожидая боль от поводка. Боли не было, на меня из зеркала смотрела клыкастая, раскосая полузверь-полудевушка. Знакомые черты, но мне все же больше нравятся конечные варианты оборота, нежели промежуточный.

Я переместилась на пол и приготовилась обернуться полностью, секунда, две-ничего не произошло. Я так и осталась между двумя ипостасями. Паника накрыла с головой: доигралась, застряла!!! От нервов шаркнула рукой по полу-оставив на резном паркете значительную царапину от выросших вдруг когтей. Мгновение и я обессиленно валяюсь на полу — к моему огромному облегчению в виде человека. Нет, я люблю свою кошку, но человеческое начало для меня ценнее. Именно в нем я могу магичить. Кстати о магии…

Я встала, держась за столик, ещё раз мельком убедилась, что я оборотилась до конца и заняла известную базовую стойку.

Слабый пульсар взметнулся под потолок, а сил я потратила по ощущениям почти весь резерв. Что-то не так, почему я вообще могу колдовать и оборачиваться? Эйр же накладывал поводок именно с целью предотвращения этого… и если поводок снят, то почему мои способности вернулись не полностью? И не спросишь же… а дальнейшие эксперименты чреваты несколькими днями в постели из-за полного обессиливания. Мне это совершенно ни к чему. Стук в дверь и я шустро погасила пульсар, теперь уже безоговорочно потратив свой резерв.

— Пернима, швея хочет снять с тебя мерки, — Старшая вплыла в мою комнату и принюхалась, — ты что-то жгла? — она посмотрела на угасший ночью камин, — надо сказать горничной, чтобы они тщательнее убирали золу, так и до пожара недалёко. Скоро подойдёт швея и снимет с тебя мерки, дор дал указание сшить тебе новый гардероб.

— А где сам дор? — я старательно прикрывала ступней царапину в полу.

— Как где? Патрулирует, война же…

Так впервые я услышала о войне между эйрами и перевертышами.

Следующие сведения я неожиданно получила от того самого неприветливого лакея, встретившего нас с эйром в первый день.

Швея оказалась гномихой, старой, со скрюченными пальцами и почти слепой, она ощупывала меня сильными руками, пересчитав все косточки, а Морада лишь тихо стояла возле дверного косяка.

— Никак, перевертыш? — скрипучим голосом обратилась к Старшей гномиха.

— Она, — меланхолично ответила Морада.

— И как дор решился? — швея слишком сильно затянула ленту, которой она мерила мою грудь, я поморщилась. Мне не нравилось происходящее и то, что меня обсуждали, будто меня здесь не было. Но это было ценной возможностью услышать местные сплетни, не выдавая своего интереса.

— Дор стал иным после посещения Близнеца, позавчера не стал участвовать в казни пойманных шпионов, — Морада не стесняясь стала поправлять нижние юбки, задрав подол почти до шеи.

— Ох-охоюшки, — протянула швея, закончив измерения, — не к добру это, дор не может позволить себе быть мягким.

И две кумушки ушли, подхватив с собой бумаги, куда гномика писала странные значки, видимо обозначающие мои параметры, и потихоньку тихий разговор удалялся по коридору. Ко мне же не было обращено не единого слова, не единого взгляда, как будто я кукла или предмет обстановки. Меня это не покоробило, я никогда не стремилась быть в центре внимания, но заставило задуматься.

Еду мне приносили три раза в день, раздавался стук и я находила поднос с пищей за дверью. Вполне сытная, но грубая для аристократов, так что, видимо, мне перепадало со стола слуг.

И в этот вечер все так же раздался стук, я быстро спрыгнула с кровати, планируя поймать невидимую служанку, а в итоге чуть не расквасила нос Фиррену. Он еле успел поймать падающий у него из рук поднос, вода в кувшине расплескалась, и тонкой струйкой потекла на пол.

— Аккуратнее, кошка! — раздраженно вскрикнул лакей.

— Ты чего пришёл? — решила я не церемониться.

Мужчина смутился:

— Служанка заболела, я решил сам тебе обед принести.

— И заодно посмотреть на меня снова? — эти искры в мужских глазах я распознавала задолго до того, как они сами осознавали свои желания, — Пакр сказал, что ты тоже перевертыш…

Фиррен вопросительно посмотрел на поднос, который все также держал в руках. Я отошла с прохода и лакей зашёл в комнату и аккуратно поставил еду на низкий столик возле изящной кушетки.

— Если можешь, садись — поговорим, — предложила я вероятному соотечественнику.

Фиррен поколебался:

— Могу, сейчас у меня свободное время.

— Разделишь со мной трапезу? — присаживаясь поближе к еде, спросила я.

Лакей удивлённо ответил:

— Я сыт, но спасибо за доверие.

— Ты о чем? — урчащий желудок мешал думать внятно.

Фиррен присел на краешек кресла напротив:

— Предложение разделить с кем-то еду обозначает желание стать с этим существом ближе, побрататься, если хочешь.

— Снова ваши традиции? — мясо сегодня особенно удалось: мягкое, с пряной подливой, в окружении хрустящих, слегка обжаренных на огне овощей. Я старалась жевать тщательнее, но голод взял своё, а воспитание отошло на второй план.

— И твои тоже, кошка.

— Меня зовут Нима, в нашем мире имя по второй ипостаси могло привести к мгновенной смерти… — даже аппетит пропал от нахлынувших воспоминаний, и я с сожалением отставила запечённый с сыром картофель.

Фиррен подался вперёд:

— Так правду говорят, ты с Близнеца?

— Мы зовём свой мир Светлым.

— А наш?

— Про ваш мало кто знает, но нам он известен как Тёмный Мир, Мир Тёмного Бога.

— Мы называем этот Мир — Наянамен. По имени нашего Бога.

— То есть мы почти угадали, — я улыбнулась, Фиррен оказался очень даже разговорчивым, — а теперь скажи зачем действительно ты пришёл?

Мужчина растерялся, он явно не ожидал, что меня не удовлетворит его объяснение.

— Только правду, Фиррен, я чувствую ложь, у кошек это в крови, — блеф моя вторая натура.

— Кошка, — замялся слуга, — я чувствую в тебе кровь перевертышей, она притягивает меня, это естественно — хотеть защитить свою самку.

— Я не самка, я женщина, — упрямо сказала я, — снова ваши традиции.

— На этот раз инстинкты, — проговорил Фиррен, — я ничего не смогу с этим поделать, самка — перевертыш не должна быть в плену, когда рядом есть самец.

— А дор знает об этом?

— Дору неведомы многие наши обычаи и повадки.

— Какая твоя вторая ипостась?

— Довольно мирная: я оборачиваюсь в медведя.

— Когда это медведь стал мирным животным?

— Если меня не трогать, я никому не причиню вреда.

— А как ты очутился здесь, я слышала идёт война, — я подкинула дров в камин, огонь почти погас, а день выдался сумрачным и зябким.

— Война идёт чуть больше года, все началось с того, что у нас, перевертышей, умер король Корран, — взгляд Фиррена чуть затуманился, — он был прекрасным правителем, мудрым и справедливым. После смерти первого сына на охоте он женился повторно и восемь лет назад его жена, наша прекрасная королева родила ему сына и дочь. Когда он умер, советник короля, пользуясь малолетством принца и бездействием его матери, отодвинул их от власти и прочно укрепил свою. Армия встала на его сторону, потому что его авторитет как военачальника был высок, остальным пришлось смириться перед силой. Королева с детьми была сослана в далёкое поместье, где и проживает до сих пор. А советник принял титул наместника короля, до совершеннолетия принца, но многие справедливо опасаются за жизнь наследника трона, уж слишком Оайкав любит власть. Так длилось пять лет, пока наместнику не стало тесно в своих владениях и он не захотел подчинить соседей, на свою беду он выбрал не тех противников. Эйры рождены для войны, они в одиночку справлялись с отрядом наших воинов. Но наместник не сдаётся, он заключил союз с несколькими племенами троллей. Пытается переманить демонов и гномов, но они не хотят заключать союз с клятвопреступником.

Я молчала, несмотря на то, что до сути дела Фиррен так и не добрался, я его не поторапливала, мне понадобится любая информация.

— Моя семья жила в приграничном городке, он первый попал под удар ответной атаки эйров. Много перевертышей погибло, часть оборотней эйры взяли в плен, — продолжил Фиррен, — я показал себя лояльным рабом и дор отпустил меня на свободу, предложил должность лакея в его доме. Я согласился, идти мне было некуда, а в победе эйров я не сомневаюсь.

— А твоя семья?

— Я не из этих краев, в моем роде мальчикам принято по достижении пятнадцати лет уходить из дома, поэтому на момент начала войны я жил один в другом городе, был помощником ювелира и собирался сдать экзамен на ученика ювелира. Не пришлось, наместник спутал все планы, и не только мои. Где мои родители я не знаю, письма приходят мне обратно.

— То есть я на этих землях вне закона?

— Без браслета, кольца или другого опознавательного знака, что за тобой стоит какой либо дор — да, — Фиррен поднялся, — извини, кошка, я задержался, мне пора идти. — Он забрал поднос с остатками еды и придерживая дверь, неловко вышел.

Что же происходит? Я потёрла виски, разгоняя кровь, голова гудела от информации, нужно искать выход. Ждать пока война закончиться? Или искать выходы к своему народу уже сейчас? Меня мало касаются политические дела правителей, я обычная кошка и просто хочу свободы для себя.

В Светлом мире у меня никого не осталось, я круглая сирота, наставник умер давно, родителей я знаю лишь по его рассказам. В этом мире мой народ и глупо было бы упускать такую возможность обрести новую семью. Вывод? Нужно искать возможность уйти к оборотням. Когда цель определена и жить становится легче, гнёт неопределённости перестал лежать на моих плечах. О конкретных действиях нужно подумать позже, а пока собирать информацию, котора могла пригодиться для побега.

Скучать мне не давали регулярные визиты Морады с нравоучениями и возможность читать местные книги, местный язык и алфавит весьма напоминали мой родной, так что трудности со чтением я не испытывала.

На следующее утро я услышала громкие крики на улице, я выглянула в окно, которое выходило во двор для слуг и увидела крупного мужчину, нёсшего кого-то на руках. Безжизненное тело мальчика, как я могла рассмотреть отсюда, с высоты второго этажа.

Я рванула из комнаты, она не была заперта, четыре десятка ступеней по "чёрной" лестнице и я выбегаю к пострадавшему.

Там уже собрались испуганные люди и нелюди. Кухарка прижимала фартук ко рту, силясь не закричать, Фиррен суетливо помогал мужчине положить мальчика на траву.

Я подошла поближе и услышала бормотание: "… я только на минуту отвернулся, а он дёрнул драго дорины за хвост…", посмотрела на мальчика: его рука, шея были обожжены полностью, кожа алыми чешуйками, неровно покрывала рану.

— Пропустите меня, — я деловито опустилась на корточки, возле мальчика, — кто это?

— Мой сын, — безжизненным голосом ответил мужчина.

— А вы кто? — я не отвлекалась, я тщательно осматривала пострадавшего, но мне не хотелось получить здесь истерику его отца, ведь сейчас он пребывал в состоянии шока.

— Я — местный пастух, сынок очень просился помочь мне… — мужчина закрыл лицо руками.

Я перестала реагировать на него, сейча уже не важны причины произошедшего, куда интереснее как лечить. Итак, что же мы видим: кроме руки и шеи от огня пострадал ещё и бок, сейчас закрытый обугленными остатками одежды. Плохо дело…

В толпе я заметила Иеву:

— Иева, быстро принеси мне мою сумку из комнаты. — И отцу жертвы, — нарвите мне зверобоя, бузины и черники. Если черники нет — найдите лопух.

А пока аккуратно очищала раны от грязи, оторвав подол, сделала импровизированный тампон. Иева подоспела вовремя: я достала чудом уцелевшее в моих скитаниях масло от ожогов и подумала, что неплохо было бы обновить мои запасы. Промокнула всю поверхность ран и добавила чуточку своей магии, снова полностью себя опустошив, но теперь, когда мальчик придёт в себя, он не будет страдать от болевого шока.

Пастух прибежал с охапкой трав, некоторые из них в спешке были выдраны с корнями. Я достала ножик, отрезала нужные мне части: бузина — листья, зверобой — соцветия, черника — ягоды и поместила все в ступку. Три минуты монотонной работы, капелька порошка из костей огневика и мазь готова, к тому времени масло уже сделало очень многое — ушёл "мясной" цвет ран, некоторые на глазах уменьшились в размерах. Соскребла со стенок травяную мазь и положила ее в стеклянную баночку.

— Значит так, жить он будет, но, возможно, останутся шрамы. Ежечасно мажь его этой мазью. Каждый день я буду готовить свежую, приходи утром за ней. Где-то через неделю должно все зажить. Когда придёт в себя дай ему отвар белоголовника — он обезболит и снимет воспаление.

Я протянула нужный порошок пастуху. Тот смотрел на сына и не верил своим глазам — мальчик задышал глубоко и сильно, несмотря на то, что по прежнему пребывал без сознания.

Я сложила свои запасы в сумку и пошла обратно в апартаменты, никто меня не удерживал, только Иева проводила долгим взглядом.

В комнате ничего не изменилось, но запах сладких духов я почувствовала ещё с порога.

Кто же приходил ко мне в гости?

Глава 8

Мальчик пришёл в себя ещё вечером, но я об этом узнала только на следующий день, когда пастух пришёл за новой порцией мази.

— … напоил его отваром, а он побледнел весь, уж испугался я, что откинется сейчас, но Тёмный помог — пронесло… — журчала тихая речь крупного мужчины. Я меланхолично приняла свежую траву и принялась за дело, изредка обращая внимание на смысл его слов:

— … госпожа, если меня здесь увидят, то я буду наказан, может айку какую попросить мазь мне носить?

Я вынырнула из омута своих мыслей:

— Кто тебя накажет?

— Дор, — спокойно сказал пастух.

— А есть за что?

— Личная айка — неприкасаемая… таковы традиции эйров.

— Так ты меня и не трогаешь, — я выдавила из себя смешок. Пора бы мне уже понять, что Тёмный Мир не так хорош, как кажется и жестокость здесь — дело обычное.

— Мне нельзя здесь появляться, сегодня Морада была любезна и помогла, сказала, что все дорини уехали с визитом, а дор не вернётся ещё с седьмицу.

— Хорошо, я сама буду выходить во внутренний двор с рассветом солнца, жди меня со свежими растениями.

Пастух просиял:

— Хорошо, госпожа!

Я поморщилась:

— Не называй меня так, я Перра!

Мужчина постоял молча с полминуты и сказал:

— А я Фарсей, сына зовут Еник. Мы тоже оборотни, только вторая ипостась здесь заблокирована, дор не любит медведей.

Пока я осмысливала его слова, Фарсей взял готовую мазь и не дождавшись реакции, вышел.

Как оказалось, перевертыши здесь частое явление, я вот знакома уже с тремя. Ещё немного и можно собрать маленькую стаю. Я всерьёз обдумывала вариант восстания рабов и слуг, и если вторым терять было нечего, то первые уйдут на родину с большой радостью.

Завтрак снова появился безлико, на подносе в пустынном коридоре. Я огляделась, жаль Фиррен больше не хотел общаться, у меня накопились вопросы, Морада их просто игнорировала, и выпускать из апартаментов отказывалась. Ещё немного и я взвою от тоски и безделья. Спать по половине суток это приятно, но только кошке, моей человеческой личности долгий сон казался непозволительной роскошью в таких условиях.

Я вяло ковыряла варенные овощи, второй день мне не приносили мяса и спросить было некого. Старшая появлялась только, чтобы высказать мне очередной упрёк или рассказать урок в виде лёгких колкостей.

Ещё пара дней такой диеты и я замычу, как корова. Я кошка! Я люблю мясо!

Если вечером снова будет ужин в виде салата, придётся мне наведаться на кухню и немного поучить кухарок готовить.

Мои планы были в корне нарушены несносным эйром. Незадолго до обеда, когда я задремала в кресле с одним из местных книжных "шедевров", раздался шум шагов нескольких человек и кто-то зашёл в соседние апартаменты, принадлежавшие дору Лоргану.

Любопытство родилось впереди меня, и я на цыпочках прошла к двери, разделяющей две комнаты и прильнула к замочной скважине, из-за чего сразу же и была наказана. Дверь распахнулась и Морада ввалилась ко мне, напрочь игнорируя мою недвусмысленную позу.

— Не время для игр, Нима, ты нужна дору. Пора платить ему добром.

Она резко схватила меня за рукав, неожиданно сильной рукой и потащила внутрь комнату эйра. Там, на широкой кровати, он и лежал — бледный и с закрытыми глазами. Рядом с ложем стояли две эйры: одна уже знакомая мне Невеста Лоргана, вторая худощавая, высокая женщина с элегантной причёской из длинных бордовых волос.

Аэрина изящно промакивала платочком влажные глаза, презрительно отвернувшись, едва ее взгляд упал на меня. Вторая дорина лишь прошептала:

— Спаси его, айка… — и потянула Аэрину прочь из апартаментов.

Когда эйры вышли, Морада сказала:

— Ты должна его вытащить, он попал под очень неприятное заклинание. Его разум бродит вне времени.

— Если он умрет, я буду свободна? — я не могла оторвать взгляд от спокойного и почти белого лица Лоргана, было ясно, он почти ушёл к своему создателю. Грудь мерно вздымалась, и это было единственным, что говорило о том, что он жив.

— Да, обычно айки освобождаются со смертью хозяина, — Старшая выдавливала слова нехотя и через силу, но насколько мне поведал Пакр, жрицы, пусть и бывшие, не могут солгать на прямо поставленный вопрос. Я удовлетворенно улыбнулась и шагнула к кровати:

— Что я должна сделать?

— Соедини ваши браслеты, — засуетилась Морада.

Я осторожно приподняла одеяло, сильная рука эйра оказалась совсем рядом, я присела на кровать и потянулась левой рукой к его запястью. Браслеты, будто намагниченные, нашли друг друга и раздался лёгкий щелчок, а я потерялась в другой реальности. Лёгкое головокружение и я открыла глаза.

Туман стелился и пустота вся была залита им, будто молоком.

Эйр предстал передо мной без рубашки в одних штанах и с распущенными волосами, его спина была сильно напряжена. Я подошла ближе, потихоньку раздвигая белую хмарь и коснулась его плеча. Он оборачивался целую вечность, а когда все же оглянулся, то глаза его были глазами глубоко несчастного человека:

— Кошка, — просиял он, — ты все же пришла…

— А что? Были варианты? — я аккуратно отвела его руку, вцепившуюся в мою.

— Сюда идут только добровольно, а шантажом тебя на взять.

— Пойдем отсюда, мне здесь не по себе… — я шагнула назад, предлагая ему присоединиться. Но Лорган покачал головой:

— Я заперт и потратил много энергии на бой.

— Возьми мою, — вырвалось у меня, я тут же пожалела о своих словах, но отказываться не стала, только зубы сцепила посильнее — в памяти ещё свежи воспоминания о безвольной апатии, в результате такого обмена.

— Ты уверена?

Я кивнула, Лорган приблизился ко мне близко, очень близко, взяв моё лицо в капкан своих сильных и красивых рук.

— Я не буду тебя отговаривать, мне действительно нужна помощь, — он смотрел мне прямо в глаза и наклонялся все ниже, пока его губы не коснулись моих. Я дёрнулась от неожиданности, но эйр удержал меня. Когда я затаилась, он возобновил напор и я остро почувствовала его горячие губы, шаловливый язык, шершавость большого пальца руки, которым он осторожно поглаживал мою щеку, запах мужчины: терпкий и притягательный.

Я закрыла глаза, полностью растворяясь в ощущениях и неожиданно услышала грубый голос Морады:

— Получилось?

Я открыла глаза и увидела, что, по прежнему, нахожусь в комнате эйра, сижу на его кровати, но наши браслеты оказались разъединены.

— Не знаю, — чуть хриплым голосом сказала я, — меня выкинуло оттуда.

— Уходи, если получилось, мы скоро узнаем, — и Старшая указала мне на смежную дверь, — дорины захотят ещё побыть с дором Лорганом, ты тут будешь неуместна.

С бешено колотящемся сердцем я встала с кровати и на деревянных ногах пошла к себе, дверь закрылась бесшумно, а мои чуткие уши уловили, что другая дверь отворилась и раздалось шуршание юбок дорин, те суетливо окружили спящего уже, а не пребывающего в беспамятстве эйра.

Я села на своё ложе и невидяще уставилась в самый тёмный угол. Я ждала. Ждала, когда мое обычное эмоциональное существование сменит апатия и безразличие, но ничего не происходило.

Я растерянно просканировала себя: силы бурлят, сознание не изменено… что вообще происходит?

Где-то через час Морада вновь посетила меня. Я уже успокоилась и тихонько вырезала на столе неприличную надпись удлинившимся когтем, еле успела втянуть его, когда дверь неожиданно распахнулась. Или я увлеклась, или Старшая ходит бесшумно, но звука шагов я не услышала.

— Ты молодец, Нима, — устало сказала Морада, — я не могу с ним работать — он же эйр, а ты можешь, вовремя он себе личную айку выбрал, как чувствовал.

Она без спроса прошла внутрь комнаты и уставилась на меня, я постаралась как можно естественнее прикрыть своё "творчество" рукавом.

— Ужин тебе принесут к дору, — Старшая оглядела мое жилище равнодушным взглядом, — жди, когда он проснётся. Он сам даст дальнейшие указания.

— Где ждать? — честно, я не тугодумка, но тут, что-то разум отказался от вероятности быть сиделкой.

— У постели дора, конечно, — Морада брезгливо на меня уставилась, — к сожалению, только ты можешь хоть как-то ему помочь. Или верховный жрец, но он, как обычно, вне досягаемости, так что иди.

— Хорошо, чуть позже и положите мне мяса, в конце концов!

Старшая не ответила, а получив мое согласие, двинулась к выходу.

Наконец, на моем этаже воцарилась тишина. Желанная и благодатная, которой я искренне наслаждалась. Кошке трудно находиться в центре внимания и подчиняться. Я старательно игнорировала желание своей ипостаси убежать. Пробовала уже, на второй побег может и здоровья не хватить, или эйр будет не столь добр.

Кстати, об эйрах, за окном стемнело и я скользнула в полутемную комнату и аккуратно зажгла две свечи около подголовника кровати, прикрыв их "ставней", чтобы их свет не беспокоил спящего мужчину. Сама же устроилась в кресле и вскоре задремала, что поделать, мы, кошки, любим поспать.

Разбудил меня внимательный взгляд тёмных в сумраке глаз, болящий эйр привстал на локте и нагло наблюдал за мной. Я дёрнулась встать и тут же взвыла — ноги мстили мне, за то, что я их "отсидела" в неудобной позе и шея плохо гнулась. Что за день сегодня?

— Подойди ко мне, кошка, — слабым, но твёрдым тоном сказал дор.

— Я не могу, — едва не рычала я от злости.

— Я подожду, — мужчина со вздохом откинулся обратно на подушки.

Боль сменилась "мурашками", те убежали, оставив лёгкую щекотку и, наконец, когда кровоснабжение пострадавших конечностей возобновилось, я подошла к эйру.

— Мне все ещё нужна энергия, — он пытливо разглядывал меня.

— Как?

— Что "как"?

— Что мне нужно делать?

— Ты отдашь мне ее добровольно?

— А есть другие варианты? — я усмехнулась.

— Есть, я могу взять силой, впрочем, ты уже знакома с этим методом, — эйру явно было трудно говорить, пот струился по лбу, глаза, как тёмные провалы от усталости.

— Я уже дала согласие.

— Наклонись ближе, — Лорган продолжал наблюдать за мной.

Я, поколебавшись, наклонилась, так, что заметила и лёгкую щетину на подбородке и ссадину на виске и красные прожилки в глазах.

— Ниже.

Я повиновалась, теперь я ощущала его дыхание на моей щеке и моя коса упала ему на лежащую руку, которая вдруг пришла в движение и аккуратно легла на мой затылок, наклоняя мою голову ещё ниже, так, чтобы наши губы соприкоснулись. И снова я потерялась в вихре чувств, этот мужчина управлял мною ловко и умело. Моя внутренняя кошка ластилась к нему и мурчала, а я доверяла ей как никому другому. Судя по тому, что его вторая рука ненавязчиво задралась мне под блузу, мужчина был не против повторения той самой ночи. А я? Я растерялась, на секунду схлынуло наваждение и я попыталась отстраниться, но сильные руки Лоргана не дали мне сделать это. И я вновь нырнула в водоворот ощущений, наслаждаясь каждым мгновением.

Стук дверь раздался как гром посреди ясного неба.

— Не обращай внимания, постучит и уйдёт… — Лорган настойчиво целовал чувствительную мочку ушка.

Я бы так и сделала, если мой нос не учуял запах мясного жаркого, мгновенно "протрезвев", я отстранилась от соблазнителя и сказала:

— Ну, уж нет! Сегодня я без мяса не останусь.

И пошла открывать дверь, на ходу поправляя свой костюм и причёску. Наградой мне был взбешённый взгляд эйра.

Пока я ела, больной лежал тихо, лишь изредка поглядывая на меня. Я же не стесняясь, наслаждалась пищей, Морада не поскупилась, прислала мне тушенное в вине мясо, с овощами и травками, придающими блюду пикантную нотку. Напиток из кислого молока, яблочный пирог и несколько видов закусок — можно сказать, я была в гостях у Богини.

— Хочешь? — вежливо спросила я, уловив очередной взгляд эйра в мою сторону.

— Спасибо, я не голоден, — так же вежливо ответил Лорган и невольно сглотнул слюну.

— Мне не жалко, — улыбнулась я и пододвинула ему кусок пирога, варёный картофель со шкварками и зеленью, что-то напоминающее тушенную свёклу и неопознанный студень. С мясом я расправилась быстро и в гордом одиночестве и сейчас была абсолютно сытой, потому и щедрой.

Эйр задумчиво глядел на еду, а после принялся есть, вот и славно, а то сидит тут завидует.

Мой голод был утолён, теперь требовалось подумать и об обязанностях:

— Так когда ты будешь энергию забирать? Я готова.

Лорган удивлённо посмотрел на меня:

— Ты уже поделилась, я не беру больше чем требуется.

Теперь была моя очередь удивляться:

— А почему я тогда не хожу, как свежеподнятый мертвяк, а вполне себе ощущаю все эмоции?

— Ответ в тебе самой — добровольность, вот залог хорошего самочувствия и моего, и твоего.

— Я даже ничего не почувствовала.

— Совсем ничего? — прищурился эйр.

Тут я смутилась, чего уж совсем от себя не ожидала, как девчонка нецелованная. Сказать, что я совсем ничего не почувствовала, значит соврать создательнице, а врать я не любила. Потому просто сменила тему:

— Раз я больше тебе не нужна, я, пожалуй, пойду.

— Не выходи из комнат, это в твоих интересах, — мрачно предупредил Лорган.

Я промолчала и кивнув ему, прошелестела юбками на выход. А в своих апартаментах дала волю злости: мне не нравилось все, ни моя реакция на близость эйра, ни его равнодушие, ни сама ситуация. Я должна бежать, как только предоставится шанс. Перво-наперво неплохо было избавиться от следящего браслета. Он сводил на нет все мои усилия. Что толку в подготовке, коли меня скрутит сразу за воротами?

Глава 9

Спала я плохо, просыпалась почти каждый час без видимой причины, долго выслушивалась в темноту, но все было спокойно, наконец, под утро я встала окончательно. Рассвет только позолотил лёгкий утренний туман, поместье начало оживать: выгнали на пастбище живность, забродили, перекрикиваясь, зевающие слуги. Дом готовился к пробуждению хозяев. Я отошла от окна, лёгкая рубашка не защищала от утренней прохлады и, чтобы не замерзнуть, я замахала руками и пару раз присела. Кровь побежала по венам быстрее и я начала согреваться. В смежную дверь раздался глухой удар, я насторожилась, но открывать не пошла, спокойно одевалась: в этот раз голубое платье из тонкого сукна, с короткими рукавами, открывающими руки от предплечья, юбкой клиньями расширяющейся к полу и вышивкой по груди и подолу.

Домашние туфли из плотной ткани и войлочной подошвой и чулки до колена. Не принцесса, конечно, но и на служанку мало похожа.

Стук в дверь повторился, ему вторил приглушенный недовольный голос эйра:

— Кошка, я слышу, что ты уже встала, я тебя жду.

Для порядка выждала ещё минуту и только тогда пошла к нему. Лорган лежал так же на кровати, будто и не было ночи, глаза все так же лихорадочно блестели, щеки ввалились сильнее, а дыхание было хриплым. Возле дверей с его стороны лежали два башмака — видимо ими было удобно кидать в дверь.

— Тебе хуже? Разве я не помогла тебе вчера?

— Проклятое заклинание пьёт из меня силы, я смог только замедлить его. Твоя энергия придётся очень кстати. Но это ещё не все..

Я расставляла тазик с чистой водой и полотенце, а когда так и не услышала продолжение после паузы, повернулась к эйру с вопросительным взглядом.

— Кошка, я… мне надо, в общем… принеси ночную вазу, — закончил смущённый эйр. А я только подивилась насколько просто может сбить бывалого воина подобная ситуация. Я же в его глазах низшее существо, а все туда же, краснеет.

Закончив с гигиеной, продолжили с лечением:

— Я готова, — кажется, эта фраза становится моей ритуальной. Лорган с трудом сел в кровати, я поёжилась — трудно смотреть как немочь сьедает такого сильного человека. Причём, я уверена, вчера ему было лучше.

— Наклонись, — последовал тихий приказ. Я повиновалась и наши губы вновь встретились. Не могу себя обманывать, мне этого хотелось и я наслаждалась нашим поцелуем, несмотря ни на что.

Образумил меня звук открывающейся двери и удивлённый женский возглас. На пороге стояла Невеста Лоргана, я дёрнулась отодвинуться от эйра, но тот удержал меня железной рукой в объятьях. Когда я успела прилечь рядом с ним я не помнила, но он не разрешал мне поднять голову, общаясь с дориной поверх моего затылка.

— Я вижу, мой дор, вы заняты.

— Да, Аэрина, прошу вас зайти позже.

Послышался звук закрывающейся двери и мы остались вдвоём. Я глянула на эйра — тот выглядел гораздо лучше, ушла зелёная бледность и тоска из глаз, вернулся румянец и живой взгляд.

Он потянулся ко мне с вполне определёнными намерениями, но я отстранилась, вызвав у него недоумение. Поднялась на ноги, отряхивая и подправляя платье, на эйра старалась смотреть украдкой.

— Ты получил нужное количество энергии?

Злость вспыхнула в оранжевых глазах, черты лица мгновенно заострились, а губы сжались в твёрдую полоску. Красивые, кстати, губы, любуюсь каждый раз, когда на них падает взгляд.

— Да, получил, — через некоторую паузу произнёс Лорган

— Когда я понадоблюсь в следующий раз? — мне действительно нужно было знать, сколько у меня есть свободного времени.

— Думаю, вечером, сейчас я чувствую себя гораздо лучше. загляну после ужина, — я позорно ретировалась, предпочтя не услышать произнесенное вслед: "Я сам решу, когда ты мне нужна!"

Насколько я знала пастух уже должен быть на месте.

Схватила свою сумку и понеслась на задний двор, там меня уже ждал Фарсей.

— Извини, я задержалась, давай травы.

Получила необходимое и погрузилась в приготовление мази. Как говорил мой наставник: "даже самое надёжное лекарство не сработает, если ты не будешь его уважать. Любая травница подтвердит, хочешь получить действенное средство — процесс должен занимать тебя полностью".

— Как Еник сегодня?

— Лучше, госпожа, — ответил пастух, — воспаление уходит, кое-где нарастает новая кожа.

— Я — Перра. Фарсей, — споткнулась я не зная как лучше сформулировать просьбу, — ты общаешься с перевертышами по ту сторону?

Пастух испуганно огляделся по сторонам, но похоже мы были одни, не считая какую-то пичугу, заливавшуюся безудержней утренней песней.

— Госпожа… Перра, — он еще раз оглянулся, — опасно говорить здесь о таком. Перевертыши сильно насолили эйрам и даже за мысль о побеге можно получить несколько десятков плетей.

— Что же оборотни могли такого сделать?

— Посягнули на неприкосновенность земель эйров. Ведь душееды большие собственники, им трудно, даже едой поделиться, не то, что земли отдавать.

— Так ты ответишь мне на вопрос? — я уже заканчивала с мазью.

— Перра, я ваш вечный должник. Еник — это самое хорошее, что есть в моей жизни. Я подумаю чем могу вам помочь…

— Хорошо, Фарсей, у вас ещё есть сбор для облегчения боли? — я передала готовлю мазь в дрожащие руки мужчины.

— Да, Перра, мы даём по полчашки отвара перед сном.

— Все верно, Фарсей, завтра утром встречаемся здесь же, приготовлю новую мазь Енику.

Я улыбнулась пастуху и начала собирать свои инструменты. Мне бы ещё хотелось расспросить Фарсея о возможности покинуть сие гостеприимное место, но он прав, время было неподходящим.

Я печально обозрела свои запасы — многие ингредиенты мазей и зелей требовали пополнения. И вряд ли я смогу это сделать в ближайшее время. Например, цветки горихвостки надо собирать только в осень, сейчас же была начало лета. А корни лапоточника выкапывают зимой, когда они силу набирают. И если я хотела иметь возможность врачевать— значит мне нужна лавка травника. Или аптекарский уголок, там, кроме растений можно чудные вещи найти, например, печёночный камень дикой собаки — помогает при легочных заболеваниях.

Пока я грустила, Фарсей уже ушёл, а вместо него подошла женщина с опухшим лицом:

— Милая, ты ли Перра, новая айка дора? — нещадно прошепелявила она.

— Да, это я, — осторожно подтвердила я.

— Помоги, — попыталась она бухнуться в ноги, а я кинулась ее поднимать, — зуб болит, мочи нет, уж седьмицу мучаюсь.

— Ты к зубнику почему не пошла?

— Так нет его у нас, — искренне удивилась страдалица, — они путешествуют по городам, и когда зубник придёт, никто не знает.

— Показывай, — вздохнула я.

Женщина раззявила рот, поморщившись от боли и мне открылся "прелестный" вид на воспалённую и загноившуюся десну. Зуб тут был явно лишний.

Я немного подумала, потом ещё немного, здравых мыслей не наблюдалось.

— Могу только удалить зуб, спасти его вряд ли удастся.

— Дери, — согласно выдохнула женщина.

Я надеялась на отказ, но больная решила иначе, поэтому я вновь открыла сумку и начала выглядывать что-нибудь, что сошло бы за щипцы. Ничего подходящего не наблюдалось. Хотя….

Я достала маленькие щипчики для расправления лепестков у цветков на сушке, женщина скептично хмыкнула.

— Открой рот, — приказала я ей.

Она послушалась, я захватила массивный искривлённый зуб миниатюрным инструментом и прошептала заклинание усиления, чуть дёрнула рукой и почувствовала как источник чужой боли остался у меня в щипчиках и как мгновенно был опустошён мой магический резерв. Гной и кровь вперемешку текли из образовавшегося "дупла". Больная же так и продолжала стоять с открытым ртом, почти не заметив операцию.

— Готово, — показала я ей великана, — держи на память.

Она удивлённо взяла свой зуб.

— Госпожа, я не знаю как благодарить…

— Погоди ещё с благодарностями. Значит так, вот это заваришь во втором кипятке и полощешь рот, пока гной весь не выйдет. Вот эту мазь нанесёшь перед сном. Вот этот порошок втираешь, пока не заживёт. И больше не доводи себя до такого состояния.

Я всунула перечисленные лекарства по прежнемубезымянной больной и пошла к Пакру. Кузнец был у себя, такой же бордовенький и такой же опытный. Почувствовал меня сразу, когда я ещё из-за угла не показалась.

— А, Нима, проходи, не ждал тебя, каюсь.

Я подошла к старику и остановилась рядом, тот гостеприимно махнул в сторону уличной печурки с закипающей кастрюлькой освежающего отвара:

— Присоединишься?

— С удовольствием, — улыбнулась я и села на скамью, пока Пакр расставлял чашки и прикуски.

Дуя на исходящую паром чашку, я спросила у кузнеца:

— Я могу выходить в город?

Тот посмотрел на меня без улыбки:

— Зачем тебе, девонька?

— Хочу пополнить запасы своих трав и зелий. Я же целительница. Училась даже в Академии…

— Здесь у тебя одна задача, а для ее выполнения тебе травы не нужны.

— Кто это решил? — я начала закипать. На каждом шагу меня пытались щёлкнуть по носу и указать место, совершенно чужое, на мой взгляд, место.

Пакр добро взглянул на меня:

— Не распаляйся, Нима, я не со зла. Не хочу, чтобы ты надежду имела, а, в итоге, все усилия были бы напрасны.

— Почему напрасны?

— Дору вряд ли понравится твоё желание врачевать других.

— Ему придётся смириться, — я резко отвернулась от Пакра, когда тот жалостливо глядя на меня, покачал головой. С детства не терплю жалость — она меня мгновенно из себя выводит.

— Вот ты где, так и знала, что к старому сплетнику побежишь, — из-за домика Пакра вынырнула дородная фигура Морады, — ты чего такое учудила, что Аэрина фурией по дому летает и всем слугам "авансы" в виде плёток раздаёт?

— Она зашла, когда я делилась энергией с Лорганом, — улыбнулась я, — может это ей не понравилось?

— Делилась энергией? — прищурила глаза Старшая, — да не должно это было так разозлить высокородную дорину, они приучены к подобному зрелищу, да и сами не прочь иной раз полакомиться…

Тут молчавший Пакр задал верный вопрос:

— А как именно ты это делала?

— Мы целовались, — просто ответила я.

— Вы… что? — изумилась Старшая, а Пакр совершенно неприлично захохотал, громко и заразительно, — а зачем вы целовались?!

— В каком смысле, зачем? — пришла моя очередь удивляться, — разве не так айки передают свою силу дорам?

— Нет, достаточно обычного прикосновения, — пробормотала, по прежнему, ошарашенная Морада. Тут пришёл мой черёд гневаться и испытать желание прибить одного лживого эйра. Я встала и пошла к дому, провожаемая смехом кузнеца и его репликами:

— Ну, Лорган, ну, затейник!

Пока шла до главного здания успела остыть, к моему же вящему неудовольствию. С нахрапа высказать своё недовольство не получиться, значит придётся обдумать, как преподнести его в устраивающей меня форме. Поэтому я разжала кулаки и заставила себя задуматься о более насущных делах — побеге. Мир для меня незнакомый и недружелюбный, а значит без союзника не обойтись. Что ж, если Фарсей сможет помочь — это будет неоценимая услуга с его стороны. А мне нужно быть готовой выдвинуться в любой момент.

В комнату я зашла уже спокойная и собранная, проигнорировав последовавший за этим глухой стук в смежную с Лорганом дверь. Кошка не идёт на зов, она принимает к сведению. Рухнула на кровать как есть, в платье и ботинках, и физически чувствовала как по капельке возвращается магическая сила, щекочась где-то в районе лопаток.

Стук повторился на этот раз в коридорную дверь, я крикнула:

— Да?

Дверь приоткрылась и показалась голова Фиррена:

— Перра, дор Лорган хочет тебя видеть.

— Спасибо, Фиррен, передай дору, что мы договаривались на вечер. И если ему так не терпится, пусть придёт сам, — усмехнулась я прекрасно зная, что пока это невозможно.

— Я все слышу, кошка! — раздался громкий крик несносного эйра. Фиррен вжал голову в плечи и шёпотом посоветовал:

— Сходи, а? Что тебе стоит? А то все доры не в духе, Аэрина оплеухи раздаёт, Лорган рычит на всех, одна Морада веселится. Но она души читает, а нам что делать прикажешь?

Я промолчала и лакей вышел несолоно хлебавши, а я помедлив с минуту все же подошла к смежной двери и взялась за ручку. С той стороны стояла напряжённая тишина.

Лорган полулежал в кровати, чистотвыбритый, причёсанный и умытый. Кажется не о заботе сейчас пойдёт речь.

— Чего тебе, Лорган? — я не стала подходить ближе, а говорила от дверей.

— Подойди, — поджал губы эйр.

— Зачем? Я не нужна тебе до вечера, а свои повеления ты можешь и так сказать.

— Кошка, подойди! — скрипнул зубами дор, — я тебя… прошу.

Едва удержавшись от победной улыбки, я сделала пару шагов к Лоргану и вопросительно уставилась на него.

— Мне нужна энергия, я должен встать, как можно быстрее, поэтому подойди ближе и наклонись.

Я послушно подошла и наклонилась, ловко увернулась от его губ и дотронулась до его запястья. После чего присела на край кровати:

— Мне тут птичка нашептала, что для передачи силы нет необходимости более тесного физического контакта, чем обычное прикосновение.

— Много твоя птичка понимает, держу пари — это не эйр. Любой эйр тебе скажет, что энергия отданная добровольно имеет свой вкус и свою ценность. Интимный контакт самый надёжный способ и энергию отдать и не обессилеть при этом. О тебе же пекусь, кошка. Скоро поймёшь о чем я.

И эйр отвернулся к стене, напрочь игнорируя то, что вообще-то это я должна обижаться и губы дуть.

Отсидели оба молча положенное время и я встала, прошуршав юбками. Лорган не поменял положение и вообще ничем не отреагировал на мой уход.

Что ж, у меня книжка не читана, до ужина хватит время скоротать. Чем я незамедлительно и занялась, предварительно переодевшись в более лёгкое домашнее платье.

Время за чтением пролетело незаметно, и когда Фиррен принёс мне поднос с едой, я с удивлением заметила, что за окном уже стемнело и из открытого окна веет прохладой. Я невольно поёжилась, закрыла ставни и принялась за ужин.

Отдав должное и жаркому и запеченному мясу и прелестному яблочному пирогу, я оставила поднос с грязной посудой возле порога, а сама снова навестила эйра. У того в гостях был незнакомый мне эйр и они тихо переговаривались. Темно-красный цвет волос посетителя намекал на родство с кланом Лоргана, а плавные движения и то как он незаметно подобрался при звуке открывающейся двери, что передо мной воин и воин хороший.

— А, кошка, проходи, — несколько вальяжно протянул Лорган.

Я не могла стерпеть подобное отношение, потому подошла поближе, улыбнулась Лоргану, игнорируя незнакомца, погладила ошарашенного дора по щеке и произнесла:

— Не хочу мешать, милый, зайду, когда освободишься.

Кошка внутри злорадно мурлыкнула, наблюдая, как проступает гримаса гнева на красивом нечеловеческом лице.

Для закрепления эффекта следовало как можно быстрее покинуть сцену, что я и сделала.

В комнате же прибегнул к верному средству — выпила растворённый порошок сон-травы — готово. До утра никто меня не разбудит, пусть хоть мною из пушки стреляют.

Глава 10

Несмотря на снотворное спала я плохо, и проснулась ещё затемно, кожа моя была горяча, я пылала будто в лихорадке. Тяжесть в голове и общая слабость никак не способствовали хорошему настроению. С трудом встала, умылась, организм будто взбесился — нехотя реагировал на внешние раздражители. Плюнув на нижнюю юбку, натянула платье и поспешила к Фарсею. Тот уже ждал меня во дворе, затравленно оглядываясь по сторонам.

Увидев меня, он засиял и сказал:

— Рад вас видеть, госпожа.

— Снова ты за своё? Ты же перевертыш, у тебя не бывает господ. Мы с тобой одной крови. Я не твоя госпожа, я — Перра, соплеменница, и не надо мне выкать.

Я не была намерена миндальничать, голова совсем раскалывалась, желание было одно: лечь и уснуть надолго.

Я молча толкла свежие листья, понемногу добавляя воды и костного порошка, а Фарсей все не знал как начать разговор. Наконец, он решился:

— Перра…. вы… ты хотела уйти отсюда, это твоё окончательное решение?

Я вспомнила миндалевидный разрез оранжевых глаз эйра, его тёплую кожу под моими чувствительными пальцами, сильные руки и наш поцелуй и ответила:

— Больше всего на свете, Фарсей. Кошка должна быть свободной.

Где-то под сердцем затихла, загнанная туда пинками, тоска по привлекательному мужчине. Ничего, освобожусь и нового себе найду, с нормальным цветом волос и без закидонов.

Пастух огляделся ещё раз и прошептал на ухо, наклонившись ко мне вплотную:

— Тогда будьте готовы, в Любой момент уйти.

— А как же браслет? — недоумевала я.

— Вы уйдёте без него, — Фарсей заметил маячащего возле пристройки слугу и замолк. Мазь уже была готова и я передала ее пастуху.

— Это в последний раз, Фарсей, здесь хватит на два дня. Потом обрабатывайте и поите отваром лоповника, он усилит регенерацию тела.

— Хорошо, Перра, — пастух спрятал заветную баночку под ремень, — я дам знать.

Он многозначительно подвигал бровями и покинул меня, а я поплелась в свою комнату. По закону подлости налетев на хозяйку дома. Или Невеста еще не является хозяйкой дома? Хотелось бы разобраться, да ни в том я была состоянии. И, вообще, что аристократке делать на "чёрной" лестнице?

— А вот и ты, дрянь, — процедила красавица аккуратным ротиком, — думаешь, спряталась за Лоргана, можно и не бояться меня? Никуда ты не денешься, только попробуй с ним ещё раз поцеловаться, я тебе устрою нестерпимую жизнь, ты будешь умолять убить тебя.

Я молча отодвинула эйру и хотела пройти вперёд, меня удержал хлыст, вырвавшийся из руки дорины и захвативший мою шею.

— Стой, тварь, когда я с тобой разговариваю! — почти визжала она, совсем теряя человеческий облик, глаза сузились, волосы потемнели, за спиной виднелись прозрачные крылья.

Тут бы мне и конец пришёл, потому что я собралась драться, заведомо зная о проигрыше, да помощь пришла откуда не ждали.

— Аэрина, — раздался властный голос настоящей хозяйки дома, — ты забываешься, я вынуждена просить тебя держать себя в руках, иначе мне придётся прервать твой визит в наш дом.

Эйра как-то моментом сдулась, втянула хлыст в руку и виновато проговорила:

— Простите дорина Виньета, я потеряла свой разум в обиде, этого больше не повторится, прошу меня извинить. Не могли бы вы не сообщать дору об инциденте?

Она просяще посмотрела на дорину Виньету, бросив перед этим злобный взгляд и на меня, а я что? Я тихонько стояла в сторонке и молчала, наблюдая за столкновением двух аристократок.

Худощавая эйра Виньета смотрела только на меня испытующе и с некоторым интересом:

— Аэрина, я оставлю все в тайне, при условии, что подобное больше не повторится.

Невеста эйра уверила нас обеих, что происшедшее просто досадное недоразумение, в ее слова мы не поверили обе, потому она перестала словословить и удалилась, шурша юбками и оглядываясь.

А дорина Виньета обошла меня по кругу, я же поворачивалась к ней лицом и не давала зайти мне за спину — давняя привычка, знаете ли.

— Ты странная, — наконец, вынесла вердикт дорина, — и ты ему нужна. Иди.

Я бы пошла, но ноги мои подкосились и я чуть не свалила благородную дорину, едва успев схватиться за стену. Она помедлила прежде чем прикоснутся ко мне, но все же самолично подала руку.

— Ты пылаешь, — озабоченно проговорила она, — я не могу дать тебе заболеть. Пойдём я провожу тебя.

Она подхватила меня под руку и буквально потащила, я была явно крупнее ее, но она будто этого не замечала и продолжала тянуть меня дальше по коридору.

Встречные слуги выпучивали глаза на нашу парочку, но не смели ни о чем расспрашивать хозяйку дома. А та шла будто каждый день тащит блохастых кошек к себе домой.

На кровать я совершенно невежливо рухнула, к этому моменту меня уже нещадно знобило.

— Кошка! — надрывался несносный эйр по ту сторону двери, его мать уложив меня, решительно повернулась в ту сторону:

— Я сама поговорю с ним, отдыхай, лекарь зайдёт позже.

Минуты тянулись как липкая патока, за окном пела свиристель, солнечные лучи ярко освещали мою комнату, а я мечтала о горной холодной речке. Окунуться с головой, подняв каскад брызг, смеясь и блаженствуя в прохладе. Мои фантазии были бесцеремонно прерваны пришедшем коренастым гномом. Этот невысокий с аккуратной бородкой мужчина оказался лекарем. Он тщательно вытер руки перед осмотром и нагнулся прямо к моем лицу:

— Так-с, деточка, что же мы здесь имеем? Горячий лоб, пылающие щеки, вялые движения… красная лихорадка? Давайте проверим… деточка, открой рот! Шире… ага, лихорадка отпадает, разденьте её!

Кто-то сноровисто откинул мое одеяло, заставив меня вздрогнуть от холода и свернуться калачиком. Платье было снято быстро, невзирая на мое вялое сопротивление и я осталась в одном исподнем.

— Ага, ага и давно у неё когки?

Вот тут бы самое время грохнуться мне в обморок от таких новостей, да я уже лежала, так что мне осталось только выпучить глаза от удивления.

— Не замечала ничего подобного, — раздался голос Морады, вот значит кто ещё присутствовал при осмотре лекаря, — но она личная айка дора, история знает несколько подобных случаев, но там айки были не перевертыши.

— Личная айка? Что ж вы мне голову-то морочите?! — вскричал гном, — быстро, несите ее к дору!

— Но…, — попробовала возразить Старшая, но ее уже никто не слушал, сильные руки подхватили мое тело и куда-то понесли.

— Кладите больную, аккуратнее, а вы, милок, подвиньтесь. И не сверлите меня глазищами, не видите, ваша айка переполнена энергией, ещё немного и она начнёт гореть заживо забирайте лишнее и благодарите Тёмного, что к вам пришёл я, а не мой коллега. Тот, при всём моём уважении такой невежа в любовных делах…

Лекарь продолжал ещё что-то говорить, а я ощутила рядом прохладу и открыла глаза: я лежала рядом с Лорганом и тот обнимал меня, прижимаясь всем телом. Екнуло предательски от счастья сердце, эйр не отворачивался, не отодвигался брезгливо, а лежал расслабленно и серьёзно смотрел на меня почти желтыми глазами.

Лекарь засуетился первым, подталкивая дорину Виньету и Мораду к выходу:

— Миледи, госпожа, пусть они сами разберутся, дело молодое, горячее… пойдемте расскажу вам как давеча ездил к кронпринцу..

Его голос стих и наступила тишина, которую я все же рискнула нарушить:

— Зачем я здесь? — голос слабый, как у котенка.

— Ты же слышала: твоё тело переполнено энергией, отдашь её мне и мигом выздоровеешь.

— Тогда не будем медлить, давай сюда руку.

Я нащупала мужское запястье и стиснула его покрепче. Закрыла глаза и стала ждать улучшения, минуты шли, а лучше мне не становилось.

Я открыла глаза и увидела, что эйр так и продолжает смотреть на меня.

— Ты берёшь энергию или нет? Я ничего не чувствую.

— Твоя сила, она такая "вкусная", — неожиданно поведал мне Лорган, — я наслаждаюсь каждым глотком. Но ты должна знать, что через прикосновение нам потребуется очень много времени, чтобы вылечить тебя. Иное гораздо эффективнее.

— Иное? Ты имеешь в виду поцелуй?

— Именно.

— Твоя Невеста чётко дала понять, что я не имею права целоваться с тобой, ей бы вообще хотелось, чтобы меня не было.

— Если тебя не будет — я умру, — спокойно ответил эйр. Я даже привстала на локоть, чтобы понять насколько он серьёзен. И он не шутил, он действительно так думал.

— Почему? Найдутся другие желающие стать твоей айкой. Только свистни.

— Просто поверь мне на слово, — не стал ничего объяснять Лорган, — реши уже, насколько быстро ты хочешь встать на ноги?

— Чем быстрее, тем лучше, — последние слово я прошептала ему в губы, прежде чем коснуться их своими.

Уже через полминуты я почувствовала как спадает жар, а после эйр подло подмял меня под себя и заглядывая в глаза спросил:

— Ты уверена?

Я кивнула и последующие часы помогли мне вспомнить, что же тогда произошло в таверне у деревни Кривой Лог.

Наслаждение, испытанное с эйром, заставило меня расслабиться настолько, что я уснула в его кровати, хотя я всегда старалась избегать подобного опыта. Сон — это слишком интимное мероприятие, чтобы делиться им с кем-то ещё.

Когда я все же разлепила глаза, был поздний вечер. Лорган был уже одет и выглядел весьма здоровым. Никаких симптомов болезни у него не наблюдалось, а дор, хмурясь, вчитывался в рукописное письмо. Судя по всему, новости были плохие.

— Что-то случилось?

Эйр взглянул на меня и улыбнулся:

— Нет, кошка, отдыхай, ничего такого, с чем бы я не справился.

Я резко встала и начала одеваться.

— Меня зовут, Нима, Лорган, советую тебе запомнить, — сказала я натягивая чулки и ловя заинтересованный взгляд эйра на мои ноги.

Одной фразой он выбил меня из равновесия, неужели так сложно запомнить мое имя? Я, конечно, не ожидаю признаний и бури чувств после нашего повторного занятия любовью, но элементарного уважения требовать была вправе.

— Не злись, — эйр подошёл ближе и поцеловал меня в шею, — мне просто требуется время. Сейчас я должен уйти, перевертыши прорвались в Синей области, водные эйры просят помощи.

Я промолчала, потому что сказать мне ему было нечего. Дор вышел, так и не дождавшись ответа или взаимности и я смогла спокойно вернуться к себе в комнату. Я ещё не спала, когда в ночной тишине раздались шипящие звуки, скрежет и щелчки. В окно виднелся двор перед воротами, там, верхом на драго восседал Лорган, что-то быстро и зло выговаривал недавно виденному мною эйру с темно красными волосами. Так и ничего не поняв в открывшейся мне картине, я решила поспать. Утро вечера мудренее.

Так и произошло, на рассвете в мою дверь раздался осторожный стук. Я быстро спрыгнула с кровати и насторожившись возле двери, спросила:

— Кто там?

— Это Иева, впусти меня, Перра, впусти, пока меня никто не заметил, — раздался приглушённый голос беловолосой эйры.

Я молча отомкнула дверь и служанка тенью проскользнула в комнату:

— Тебе записка от Фарсея, он побоялся сам идти, вот я и вызвалась, заодно хочу узнать как у тебя дела.

Иева протянула сложенный вчетверо клочок рваной бумаги. Там было только одно слово: "Сегодня".

Сердце забилось сильнее, ожидание всегда томительно.

— Спасибо, Иева, это действительно хорошие новости. Ты останешься?

Девушка пугливо оглянулась:

— Мне нельзя здесь находится, так что я ухожу. Вижу, что ты в добром здравии, и я очень рада за тебя.

Эйра порывисто обняла меня, а у меня что-то дрогнуло в душе. Давно никто не выказывал мне такой искренней привязанности.

Я потянулась к моей весьма потрепанной сумке и после недолгих поисков протянула Иеве пористый серый камень:

— Возьми, это на случай кровотечения, приложишь и рана закроется. Купила по случаю у одного знакомого травника недорого.

Я не стала уточнять, что отдала за средство стоимость хорошего жеребца. Я могу заговорить рану заклинанием, если на то будет такая необходимость, а вот эйре оно может понадобится. В войну может случиться всякое.

— Прости, не могу тебе подарить что-то ценное, я всего лишь кошка, как утверждает ваш дор, — горечь все же прорвалась сквозь ровный тон. И именно тогда я отмела все сомнения и внутренне начала готовиться к побегу.

— Перра и этого много. Морада утверждает, что ты здесь не задержишься. Кошки слишком свободолюбивы и ничего, кроме быть хозяйкой самой себе ты не хочешь.

— Иева, любое существо имеет право на свободу, — я отошла от окна, обняв себя руками, сдерживая порыв начинать собирать вещи.

— Я пойду, — эйра явно чувствовала себя неуютно. Я первая выглянула а коридор, чтобы удостовериться, что путь чист и Иева может беспрепятственно меня покинуть.

Айка тенью скользнула вдоль стенки и исчезла за поворотом, а я осталась один на один со своими думами.

Первоначально я села в кресло, чтобы утихомирить эмоции и начать думать головой.

Время обозначено несколько вольно, то есть мне придётся пробыть в ожидании почти весь день, который только начался.

Поэтому я должна быть готова уйти в любой момент, а для этого неплохо бы узнать где носит несносного дора и как мне снять ненавистный браслет?

Что ж буду надеяться у Фарсея есть на это свой план, не мог же он забыть о такой важной детали?

Вопросы, вопросы, и ни одного ответа, единственное, чем я могу помочь Фарсею — это собрать вещи и ждать.

Так я и поступила, открыла залатанную сумку и положила туда пару сменного белья, новые башмаки, пару рубашек и решила навестить кухню, чтобы стянуть что-нибудь съестное. Тут уж не помешала бы моя вторая ипостась, но пока это недоступно придётся обходиться имеющимися возможностями.

Нападение на кладовку прошло успешно, пока неизменные кумушки обменивались последними сплетнями под чашечку отвара, я смогла позаимствовать, правда безвозвратно, кружок колбасы, часть начинающего черстветь хлеба, ломоть картофельного пирога. Вяленое мясо и сыр лежали слишком высоко, потому без шума было невозможно их достать.

Сложив добытое в сумку, я посчитала подготовку к побегу оконченной.

Глава 11

После обеда, который мне позволил положить в сумку ещё немного варёного мяса и хлеба, в мою дверь тихо постучали.

Я аккуратно открыла ее и уставилась на уже виденную мной в парке служанку невесты дора.

Она с некоторым презрением взглянула на меня и сказала:

— Пошли..

— Куда? — насторожилась я. Я вообще-то бежать собралась, визит к плохо настроенным по отношению ко мне дамам не входил в мои планы

— Твое дело повиноваться, айка, — женщина брезгливо подобрала свой подол.

— Пока не узнаю в чем дело — с места не сдвинусь, — сказала я и демонстративно села на кресло. Явственно скрипнули зубы гостьи, но видя мое упрямство, она прошипела:

— Ты хочешь покинуть этот дом или нет?!

— Так бы сразу и сказала, — просияла я и, подхватив собранную сумку, выразила полную готовность идти за ней, — как тебя зовут? — спросила я ей в спину, когда мы уже подымались на третий этаж дома.

Я думала, она мне не ответит, но вскоре услышала:

— Шааха, кошка, и советую закрыть свой рот, чтобы нас не услышали.

Странное дело, день в разгаре, а дом будто вымер: не носятся слуги, айки, не слышно голоса Морады, с внутреннего двора не доносятся крики работающих людей.

— Куда все делись? — не выдержала я, любопытство, как известно кошку погубит.

— Когда дор едет на войну, первый день его отъезда домочадцы проводят в храме. Откуда тебе, чужестранке это знать? — фыркнула Шааха, а я вспомнила, где я слышала ее имя.

— Уж, не ты ли хотела стать личной айкой дора, да не срослось? — ехидно поинтересовалась я.

— Сейчас я личная горничная дорины, это лучше, чем быть донором, — может и лучше, только гордости в голосе Шаахи я не заметила.

Она открыла резную дверь в апартаменты и я увидела я нервно ходящую туда-сюда Аэрину.

— Привела? — накинулась она на Шааху, — что так долго, тебя могли увидеть!!

— Что вам нужно? — насторожилась я на пороге.

— Мне? — ощерилась красавица, — чтобы ты исчезла отсюда и побыстрее. Подойди, я сниму браслет.

— Но дор поймёт, что ты мне помогла.

— Не поймёт, к тому времени, как он вернётся, следы магии выветрятся.

Дорина тщательно осматривала мое украшение и в один момент удивлённо сказала:

— На нем нет привязки, это просто кусок железа.

— Как нет? — остолбенела я, мысль, что я могла уйти в любое время вывела меня из себя, — это неправда, ты меня обманываешь, я уже пыталась уйти, чуть не умерла!

Аэрину усмехнулась, лёгким жестом вытащила клепки и браслет распался на две половинки. Я потёрла руку и снова ничего не ощутила, никаких изменений в магополе.

— Уходи, ты свободна! — дорина отвернулась от меня, демонстрируя дальнейшее нежелание общаться с презренной кошкой.

Я медленно повернулась, не понимая в чем подвох, и осторожно вышла в коридор.

Выглянула Шааха:

— Эй, кошка, — я обернулась, — пастух ждёт тебя около задних ворот, не возвращайся, слышишь. Моя хозяйка тебе этого не простит.

— Больно мне нужно возвращаться, — пробормотала я, спускаясь по лестнице для слуг, так было быстрее, да и привычнее.

Фарсей и правда ждал меня в зарослях черноголовки, когда я подошла, старательно выискивая его глазами, он вышел и понизив голос, спросил:

— Тебя никто не видел?

— Аэрина, Шаааха считаются? Кстати, как ты смог убедить их помочь мне?

— Шааха сама подошла с этим предложением, я бы не смог снять с тебя метку дора, а дорина смогла бы. Так что ты получаешь свободу только благодаря им.

— Зачем ей это?

— Ревность, я думаю все дело в этом.

Мужчина аккуратно приоткрыл створу ворот и приглашающее замер. Там бурлила городская жизнь.

С бьющимся сердцем я вышла наружу, подспудно вновь ожидая боль, разрывающую внутренности, но ничего не происходило.

Фарсей выдохнул, видимо, он тоже не был до конца уверен в том, что метка была снята. Он протянул мне плащ с капюшоном и предложил укутаться в него. Так я и поступила, несмотря на позднюю весну, сегодня был весьма прохладный день и с утра моросил мелкий дождь, так что мой слегка таинственный вид никого не удивил.

— Иди за мной, не отставай, здесь женщины не имеют права ходить рядом с мужчиной, — тихо сказал мне Фарсей.

— Снова ваши традиции, — поворчала я, но послушалась.

Шли мы долго, через полчаса у меня, уже отвыкшей от таких темпов, разнылись мышцы ног, ещё через четверть часа Фарсей, наконец, остановился у городской стены, точнее, у рисунка на каменной кладке.

— Кауам, рина, виска, трдел, моах, — чуть нараспев проговорил пастух и приложил руку к выступу на камне.

И мы мгновенно очутились за пределами города, за нами высилась городская стена, а впереди шумело поле какого-то культурного растения.

— А что, обычных дверей здесь нет?

Фарсей оглянулся:

— Есть, восточные ворота, единственные и очень охраняемые. Но города эйров — они же живые, потому эйры заходят там, где им вздумается.

— Но ты же не эйр, — огласила я очевидное.

— Не эйр, — согласился перевертыш, — но в любом городе есть тайные ходы и этот не исключение.

— Куда мы сейчас, — поправила я тяжёлую сумку и настраиваясь на дальний поход.

— Нам нужно добраться до границы Эйростана, путь лежит через переход на запад. Фронт сейчас гораздо севернее, так что мы не рискуем попасться между двумя войсками, но все равно нужно быть настороже.

— Далеко? — я пошла вслед за тронувшимся с места пастухом.

— Два дня пути. Когда сможешь обернуться — скажи, так будет быстрее.

Я тут же попыталась обернуться, но к моему огорчению и к счастью для моей одежды у меня ничего не получилось, когти и усы-вот и все мое достижение.

Фарсей сочувствующие сказал:

— Это город, он подавляет магию оборотней, отойдём от него подальше и ты попробуешь ещё раз.

Поле сменилось редким леском, где земля была странного красного оттенка, потом лес стал гуще, и ближе к ночи мы устроились на привал, отдохнуть, да и ночью Фарсей двигаться не советовал, потому принято было решение переночевать здесь же. Никакой нахоженной дороги не было, вокруг стояла тишина, изредка прерываемая трелями вечерних птиц. Костёр мы не стали разводить, готовить нам нечего, а было недостаточно холодно, чтобы замёрзнуть. Пока пастух собирал лапник для лежанки, Я привычно очертила магический круг, должный предупредить меня в случае вторжения чужих и готовила немудреный ужин.

— Перра, я не буду спать, — смущено сказал Фарсей.

— Я поставила охранный контур, — я не стала говорить ему, что одному конкретному эйру мои контуры нипочём, — так что ложись отдыхай.

Фарсей хмыкнул, но послушался и сделал две лежанки, в максимальном отдалении друг от друга.

Проснулась я как только первый луч солнца скользнул по моему лицу, по моим ощущениям, прошло часа четыре, но я чувствовала себя отдохнувшей.

Фарсей уже был на ногах, подозреваю, что он все же не спал. Я сняла уже почти гаснущий охранный круг, быстро нашла по запаху небольшой ручеёк в полумиле от нас и с большим удовольствием умылась бодрящей ледяной водой, своим фырканьем спугнув животное, похожее на маленькую лань, пришедшее на водопой.

— Перра, нам нужно торопиться, — озвучил мои опасения пастух, — твоё отсутствие вот-вот будет обнаружено.

— Мне казалось, ещё вчера стало об этом известно, — я скрутила одеяло в компактный валик и прикрепила его к сумке.

— Шааха не заинтересована в этом, так что вчера в твою комнату никто не заходил, Аэрина отдала приказ не кормить тебя. Но сегодня возвращается матушка дора…

— А как же ты? И твой сын? — я изучала ботинок, мне показалось, что подошва пропустила воду и мои чулки намокли.

Фарсей отвернулся, скрывая свою боль:

— Мне пришлось оставить его, он ещё не готов был уйти. А я… если повезёт заберу его после войны. Дор не станет мстить ребенку, а Старшая не оставит его без заботы.

— Ты так в этом уверен? — мое дыхание слегка сбилось, наш путь пролегал сквозь густые заросли, да ещё и под уклоном вверх, — мне эйр не показался благородным.

Фарсей с удивлением посмотрел на меня:

— Ты слишком мало знаешь душеедов, Лорган не самый худший представитель знати эйров.

— Душеедов? — я с интересом уставилась на перевертыша, — странное определение.

— Ты же личная айка, кто как не ты должна знать эту сторону эйров? — парировал Фарсей.

Я вспомнила ощущение от насильного изъятия моей энергией и поняла, что слово верное, полное ощущение, что у тебя выпили душу и ты живёшь по инерции. Не живёшь, а существуешь.

— Я плохая айка, вот сбегаю прочь, — криво улыбнулась я. Мы вышли на небольшую круглую полянку, впереди послышался треск ломаемых веток.

Фарсей не поддержал мою шутку, а внимательно и молча всматривался в чащобу, сделав мне знак замолчать.

Я притихла, незаметно максимально концентрируя всю имеющуюся магическую энергию в запястьях и пальцах. Я чувствовала как горят подушечки пальцев от сдерживаемого потока магии и старательно ее контролировала.

— Кажется, дикий волк, — прошептал Фарсей, по-звериному втягивая воздух, приподняв верхнюю губу, — далеко забрался, не шевелись, может он пройдёт мимо..

Его прогноз не сбылся, треск веток повторился и к нам под ноги выпал ошалелый оборотень. А то, что это был не обычный волк становилось ясно с первого взгляда: крупная лобастая голова, с человеческими глазами, более укороченная морда, сильно вздымались худые бока и самое главное: знак всех оборотней — двойная линия вдоль линии хребта, а вытянутые лапы указывали, что перед нами подросток. Он потряс башкой и собрался было шарахнуться от нас и обогнуть нас по дуге, только я вовремя накинула на него магическое лассо. Волчонок попятился назад, рыча на нас от страха.

Фарсей, посмотрел на меня с уважением, видимо, гадая какие ещё сюрпризы я скрываю. Но больше он ничем не выказал своего удивления, а приступил к допросу:

— Как ты прошёл сквозь границу?

Волк продолжал рычать..

— Надо заставить его обернуться, так он нам ничего не скажет.

— А как заставить-то?

— Сдави ему горло, побоится задохнуться и перекинется, — Фарсей спокойно наблюдал за попытками волчонка освободится.

Я немного поколебалась, прежде чем последовать совету медведя, но все же затянула петлю туже.

Волк засучил передними лапами, захрипел, потом подернулся дымкой и через секунду перед нами лежал голый подросток.

Я тут же оборвала магическую привязь, мало того, что в ней уже не было нужды, так ещё и вся моя скоплённая энергия ушла на неё.

Достала из сумки запасные штаны и рубашку, благо они были мужского покроя и положила перед подростком. Тот безучастно сел и щурясь спокойно смотрел на нас. Потом так же безмолвно начал одеваться.

Фарсей молчал, а когда незнакомец застегнул последнюю пуговицу, спросил:

— Так кто ты и как прошёл сквозь пограничные заставы?

— А вы кто такие и что здесь делаете? — несколько заносчиво начал волчонок, но рык Фарсея заставил его подпрыгнуть, а меня посмотреть на пастуха с уважением.

— Сейчас вопросы задаю я, у нас мало времени. Если ты знаешь, как пересечь границу — будешь нам полезен.

Фарсей встряхнул подростка за ворот рубашки и глаза у того стали совсем уж, несчастными.

— Я не знаю, — промямлил он, — я сам этого не заметил, только вот уже несколько часов как не мог вернуться в обличье человека. Я бежал по болоту, туда эйры не сунутся.

Фасрсей обошел его кругом, втягивая в себя воздух, словно обнюхивая подростка, а тот смирно стоял, не пытаясь увернуться. Чувствовал, что сила не на его стороне.

— Зачем ты, вообще, пришёл на землю эйров? — пастуху не терпелось узнать правду, но подросток лишь сжал губы сильнее, не желая отвечать.

— Оставь его, — устало попросила я, — мы только теряем время, нам необходимо пересечь границу как можно быстрее, или ты возомнил, что погони за нами не будет? Как тебя зовут? — обратилась я к мальчику.

— Аргаах, — ответил он, косясь на оборотня-медведя, — так меня мама зовет, а после оборота я еще не появлялся в стае и новое имя мне не было выбрано.

— Новое имя? — я была удивлена.

— Да, Перра, когда происходит первый оборот, перевертыш получает новое имя, считается, что именно тогда он и становится взрослым. А старое имя остается за спиной, знаменуя собой счастливую пору детства и юности. Щенок прав, пройти по болоту не такая уж бредовая идея.

Фарсей двинулся вперед, вынуждая нас с Аргаахом пойти за ним, что я с большим удовольствие и сделала. Каждая секунда без движения около владений дора вызывала во мне панику, которую я с трудом подавляла.

— Я смогла обойтись без смены имени, и не планирую это делать, что за странные традиции, — бормотала я себе под нос, двое мужчин делали вид, что не слышат меня.

Чаща сменилась болотом, которое мы обошли с севера и в котором чуть не увяз наш найденыш, лишь моя нечеловеческая реакция спасла того от вываливания в грязи и прочих прелестей тесного общения с трясиной.

Мы шли, а болото все не кончалось, Фарсей начал останавливаться и прислушиваться, я делала то же самое, но кругом стояла просто мертвая тишина, нарушаемая лишь чавканьем грязи под нашими ногами.

Ни пения птиц, ни скрипа мертвых остовов деревьев, ни дыхания лесного зверя, ничего, только мы и болото. Делать остановку на привал никто не рискнул, но солнце уже давно вышло из зенита. На ходу я соорудила несколько бутербродов, которые были встречены благодарными взглядами от мужчин и мы слегка подкрепились.

— Не нравится мне это, — тихо сказал Фарсей, подождав, когда я нагоню его, а Аргаах отвлечется на какую-то траву под ногами, — это болото называется Смертным, вроде бы как здесь наш Бог появляется в своём смертном обличии. Оно является естественной границей между Эйростаном и нашей страной, но по моим ощущениям мы должны были уже его пересечь.

Он многозначительно посмотрел на солнце, коснувшееся боком горизонта.

Я поправила лямку и окликнула Аргааха:

— Эй, волчонок, в какой стороне твой дом? — не колеблясь он ткнул в северо-восточном направлении.

— Уверен?

Он кивнул:

— Посмотрите под ноги, это следы нашего Бога.

Он ткнул в мелколистную травку, стелющуюся по болоту, но растущую кругами, а в центре круга располагалось самое топкое место.

— Это же ножник, — сказал Фарсей, — а парень-то прав, он растёт только на твёрдой земле, если он встретился здесь, значит и болото скоро кончится. Пошли, встретим ночь не боясь быть утопленным.

Аргаах остановился и странно посмотрел на нас:

— Идите, мне нужно обратно в Эйростан.

— Кто там у тебя? — Фарсей отреагировал слишком спокойно на это заявление.

— Никого, — отвёл глаза подросток.

— Зачем ты туда идёшь? — продолжил допрос пастух.

Мальчик промолчал, старательно отступая от нас, увеличивая расстояние.

— Ну что ж, сам напросился, — вздохнул медведь и частично трансформировал горло, издав странный вибрирующий звук, заставивший Аргааха вжать голову в плечи и упасть на колени, — и не думай сбежать ночью, мы найдём тебя по следам.

Я потрясено молчала, пытаясь осознать с какой магией мне довелось встретиться, ведь мне тоже очень сильно захотелось подчиниться Фарсею, как вожаку нашей стаи.

Когда сумерки опустились на землю мы были уже в стороне от болота и его тишины, как только мы ступили на прочную почву, на нас обрушились звуки: шелест листьев, потревоженных ветром, звук бегущего ручья, стрекот цикад и пение проснувшихся вечерних и ночных птиц.

Я обернулась и сосредоточилась — на границе болота действительно виднелось лёгкое марево.

— Смертное под заклинанием? — удивилась я.

Двое перевертевшей с удивлением посмотрели на меня, а мальчик опустился до объяснений:

— Оно таким было создано нашим Богом, никто не знает что это за заклинание и зачем оно наложено. Но никакой угрозы оно не несёт и мы просто приняли этот факт.

— Мы на ничейных землях, до клана земляных волков, откуда сбежал этот трусишка, — Аргаах тихо фыркнул, — мы дойдём завтра к обеду, поэтому, Перра, спим с тобой по очереди.

— Я тоже могу охранять, — с вызовом произнёс волчонок.

— Я не хочу проснуться с к жалом в боку, — отвернулся от него Фарсей, заканчивая обсуждение.

Моя смена была второй и я, едва моя голова коснулась одеяла, расстеленного на набранных ветках, сразу же уснула.

Глава 12

О том, что я забыла очертить охранку, я с испугом вспомнила, когда проснулась от голоса пастуха.

— Перра, — тихонько тряс меня Фарсей, — вставай, скоро рассвет. И дуралея этого подымай, — он кивнул на мирно сопящего Аргааха.

Я посмотрела на угасший костёр и поёжилась от предутренней хмари:

— Почему ты меня не разбудил?

— Мне несложно не спать всю ночь, а вот уставшая самка и детеныш в отряде мне ни к чему, — сказал уже отошедший от меня медведь.

Собиралась я быстро: скрутила одеяло, пожевала выложенное вяленое мясо с сухарями и твёрдым сыром и начала будить волчонка.

— Мама, отстань, я хочу спать, — перевернулся, не открывая глаз, на другой бок подросток, пытаясь укутаться в куртку Фарсея, выделенную ему от щедрот нашего пастуха.

"И куда же ты полез?" — думала я, старательно набирая в ладошки росу, — "сидел бы дальше у мамкиной юбки".

Бодрящее умывание крайне не понравилось Аргааху, он вскочил взъерошенный и возмущённый, но наткнувшись на здоровый смех двух перевертышей передумал обижаться, а мрачно начал собирать вещи.

— На, — протянула я ему мясо, — подкрепись.

Волчонок не побрезговал и взял незатейливый завтрак. Разбросав угольки, мы двинулись дальше.

Идти было легко: густая чаща сменилась полустепью и трава ласково ложилась под ноги, при каждом шаге. Мы шли молча, лишь изредка обмениваясь короткими фразами.

В сочной высокой траве я заметила кочку с вьющейся дурман-травой, набиравшей весной самый сок и ценящейся целителями за многообразие ее применения. Двумя каплями отвара можно погрузить пациента в здоровый сон, пятью — отключить для проведения операции. Если смешать с костницей — быстрее зарастут переломы. А с соком кровотворки имеет лёгкий противозачаточный эффект. Поэтому сразу понятно, что как только я увидела знакомые изогнутые мелкие листочки и то, что бутоны были в зачатке (самое лучшее время для сбора— вся сила в кореньях оставалась, а свежие и высушенные листья шли в мази), я немедленно приступила к пополнению своих запасов.

С горящими глазами, я откопала в сумке миниатюрную лопатку для подобных случаев и присев на корточки, не торопясь, аккуратно наметила пласт земли, который требовалось выкопать вместе с корневой системой растения. Затаила дыхание, любое неверное движение было чревато тем, что растение было бы выкопано не полностью, что снижало его ценность минимум вдвое. Поддела земляной ком и рукой помогла вытянуть его на белый свет. Полюбовалась на идеальную работу и нашарила в сумке бумагу, в которую и тщательно и завернула выкопанное. И только тогда обратила внимание на царившую тишину.

Как бы ни были ловки перевёртыши, всегда при должном слухе можно расслышать шуршание листьев, травы под ногами, сбивчивое дыхание, шорох одежды. Человеку это недоступно, а мне так пожалуйста.

Я выпрямилась наготове с кинжалом в руке и медленно огляделась. Мои спутники нашлись далеко впереди в лесном островке. И они были не одни. Фарсей стоял в боевой стойке, а Аргаах растеряно вертел головой, что-то быстро и миролюбиво выговаривая незнакомцам. Их было трое, светло-русых, поджарых и невысоких. Один из них, видимо, вожак со светлой бородой и в странном одеянии, больше похожем на одеяло, накинутое на плечи и обернутое вокруг бёдер, молча смотрел на Фарсей и не предпринимал никаких действий.

Переворот совершился мгновенно, я не ощутила никакого сопротивления, видимо, мы отошли достаточно далеко от земель эйров. Я как можно тише подкрадывалась к группе и ловила чуткими ушами малейшие нюансы звуков.

— … не надо, отец, оставь… — частил волчонок, — они спасли меня, я бы не смог обернуться обратно.

Вожак все же сделал одно единственное движение вперёд, после которого обмякшее тело Фарсея медленно упало оземь. Стало ясно, что пастух совершенно не владел воинским искусством. Он не успел сделать ни одного защитного движения.

Огромным прыжком я преодолела оставшееся расстояние и заслонила собой бесчувственного Фарсея, угрожающе вздыбив на загривке шерсть и оскалив пасть.

Незнакомцы опешили, но уже спустя несколько мгновений вожак пришёл в себя и проговорил:

— Как интересно, сначала медведь, а теперь ещё и кошка, странная компания. Что-то, Аргаах, ты мне не договариваешь.

Вожак повернулся к волчонку, игнорируя мои угрозы и спросил его:

— Кто это?

— Я не знаю, отец, — понурив голову, ответил недоросль.

— Я устал от твоих выходок, мне надоело видеть твою мать печальной, иди и успокой ее, — вожак потерял интерес к подростку и снова повернулся ко мне, — имеешь ли ты клан, кошка?

— Ее зовут Перра, отец, — похоже волчонок любил создавать острые ситуации, наслаждаясь ими, так и норовил пойти против старших.

Позади меня, наконец, зашевелился Фарсей, он растеряно тряс головой и смотрел на наше общение.

Двое других воинов-волков расположились неподалёку, оставаясь в поле моего зрения, потому я сосредоточилась на вожаке.

— Оборотись и ответь мне, — спокойно продолжил мужчина, но в его голосе прорезалась сталь. Он явно был на грани злости. Мало того, что собственный сын пытается выставить дураком, так ещё какая-то кошка совершенно его не слушается.

Я перестала шипеть, втянула когти и сев, начала вылизывать шерстку на плече, изредка посматривая на недругов сквозь прищуренные глаза, я так давно не была в этойипостаси, что шерсть имела плачевный вид, немудрёно, что я не впечатлила волка.

Все же мужчина не выдержал и наклонив голову частично трансформировал горло и издал низкий утробный вибрирующий звук, заставивший Фарсея принять угодливую позу, а меня испытать настоящий ужас. У меня возникло желание во всем подчиниться этому волку!! Жуткое чувство, я с трудом скинула чары и внешне спокойная, но на дрожащих лапах снова начала приводить себя в порядок.

— Кто ты?! — потрясено спросил вожак, явно испытывающий колоссальное недоумение, — моему зову никто не может противится. Я князь западной провинции перевертышей. Прошу тебя обернуться, чтобы мы могли поговорить.

Он слегка наклонил голову, но мне было достаточно и этого, чтобы понять — он признал равную.

Я двумя прыжками достигла того места, где бросила одежду, обернулась и переоделась, захватив свою неизменную сумку и только тогда вышла снова к волкам.

Пока я шла, они рассматривали меня, маленькую и невысокую девушку, с явным интересом и любопытством.

— Почему вы напали на нас? — спросила я, не дожидаясь приветствия.

— Мы не стали бы этого делать, только ваш друг, — вожак кивнул на почти пришедшего в себя Фарсея, — принял близко к сердцу мое отцовское наказание Аргааху.

— Он трепал его, как собака тряпку, мальчик мог и не выдержать такое наставление старшего. — парировал пастух.

— Это мой сын, и он будущий хозяин этих земель, и он должен знать, чем чревато любое его намерение и действие, — несколько с пафосом произнёс вожак, знаком приглашая своих воинов присоединиться к нам. Я незаметно перетекла в более удобную позу, держа наготове парочку не сильных, но эффектных заклинаний, должных слегка охладить их пыл, если на то будет такая необходимость.

— Кажется мы с вами неправильно друг друга поняли, Перра, — улыбнулся вожак, давайте познакомимся. Я князь земляных волков. Меня зовут лэрд Ниргулан, я отец этого оболтуса, — он кивнул в сторону смотрящего на всех исподлобья и сидящего на камне Аргааха. Эти двое достойных волков — мои заместители, лэрды Йокоган и Уатрим. Достойные воины и достаточно молодые, чтобы стать опорой моему сыну, когда я уйду к предкам.

Аргаах набрал воздуха в грудь, будто хотел что-то сказать, но передумал и сдулся.

— Мое имя Фарсей, я из рода синих медведей, я был в плену у дора Лоргана и бежал вместе с ещё одной пленницей — Перрой. По дороге мы встретили вашего сына, он бежал будто сошедший с ума и не мог справиться со своей животной ипостасью. Я думаю, что проблема в том, что он в обличии волка пересекал Тёмное.

— Это так, сын? — повернулся к Аргааху Ниргулан, тот согласно кивнул, — и что же вы хотите?

Фарсей подобрался:

— Мы хотим защиты от эйров, лэрд, и покоя.

Вожак задумался:

— Здесь на границе я ничего не могу обещать, а посылать вас внутрь страны? Вдруг вы шпионы? Это неразумно, так что какое-то время вы побудете здесь, в моей крепости.

— Мы не шпионы, — влезла я, хотя Фарсей многозначительно гримасничал, — и я не хочу гостить у вас, я хочу найти свой клан.

— Какой клан, Перра?

— Клан кошек, разве не очевидно? — я удивилась его вопросу.

— У кошек очень много стай, я знаю лишь три из них: клан диких кошек, они вряд ли тебе понравятся, их традиции чужды нам, да и они всегда держатся обособленно, кланы степных и речных кошек. Эти более цивилизованны, но все так же распутны, как и все кошки.

— Вы так хорошо знаете повадки других перевертышей?

— Девочка, — вдруг устало произнёс вожак, — ты думаешь легко было объединить их, таких непримиримо враждующих, таких разных и все же родных друг другу по крови и назначению? На это ушла большая часть моей жизни.

— А как же наместник? Неужели вам приятно терять своих людей в войне, которая вам не нужна?

Ниргулан ничего не ответил, а просто сделал знак нашему отряду выдвигаться.

— Через час мы обернёмся и тогда, даже если здесь есть эйры — они не успеют нас догнать.

— Эйры? На ваших землях? — я искренне удивилась, — то есть, мы не пересели границу?

— Границей издревле считалось болото, перейти его мы могли с большим трудом, только часть перевертышей, сильных духом могли остаться в человеческой ипостаси, остальные принимали звериный облик и следы их терялись. А эйры не могли даже подойти к болоту, а если и натыкались на него, то блудили там по кругу и возвращались в исходное место. Мы всегда думали, что это наша защита, до последних пор это так и было. Но в прошлом году граница отодвинулись внутрь наших земель, ненамного, но это позволило эйрам беспрепятственно обходить Тёмное, так что мы сейчас фактически на землях врага. Скоро будут заслоны.

— А что вы здесь делали? — я старалась успеть за широкими шагами мужчин, идущих словно бы по столичной мостовой, а не по полю, усеянному кочками и норами мелких грызунов, с остатками высокой травы, обвивающей ноги и мешающей сделать шаг.

— Я, — вожак зыркнул на Аргааха, идущего за мной, мы как самые слабые члены группы были заключены в круг из воинов, — я искал сына, он возомнил, что если он доберётся до императора всех эйров, то сможет объяснить ему, что мы поддерживаем наместника по праву силы и не более.

— У эйров есть император?

— Номинальная должность, фактически у каждого дора есть свои земли, куда власть императора не распространяется. Что с них взять — дикие свободолюбивые люди, чем-то напоминают мне вас, кошек. В случае общенациональной угрозы или если какой-то дор начинает злоупотреблять своими полномочиями-подключается император и его министры. Они что-то типа символа равновесия и равноправия. Но сами стоят над всеми, получая много благ, хотя и не имея почти обязанностей.

Пока Ниргулан рассказывал, мы пересекли два холма и на третьем нами был замечен чей-то отряд.

Я втянула воздух, приоткрывая ему доступ до чувствительной точки на нёбе, позволяющей распознать тысячи запахов.

Этот горячий, слегка отдающий золой и кожей запах мне определённо был знаком. Так пахли драго, которых пас Фарсей.

— Это эйры, — но моя информация запоздала, воины слаженно раздевались, совершенно не смущаясь моим присутствием и вожак предложил мне сделать тоже самое.

— Мы уйдём левее, через лесок, драго неповоротливые среди деревьев, а эйры пешком нас не достанут.

— Я накину на нас заклинание отвода глаз, так будет надёжнее, — решительно вскинула я руки, — только мне нужно, чтобы вы все обернулись, иначе при обороте чары разрушатся.

Через пару минут передо мной стояли три огромных волка, с вещами в зубах, один уже ранее виденный мною волк-подросток и медведь, поражающий своими габаритами.

Я прерывисто вздохнула, так как не была уверена в своих силах, но в любом случае попытаться стоило.

Несколько пассов руками, чёткое построение заклинания в уме, конечное излияние энергии, заструившийся через пальцы и на всех перевертышах начали переливаться мантии, смотреть на которые требовалось с некоторым усилием. Когда зверь двигался, увидеть его было практически невозможно.

Запоздало я поняла, что сама на себя накинуть заклинание я не смогу, потому пока была ещё в человеческом обличии, применила к себе заклинание тихого хода и быстрого шага.

Мгновение, выворачивающее меня на изнанку и я цапнула зубами сумку с одеждой, закинув ее по примеру волков на шею.

Самый матёрый волк, с приличную лошадь в холке, с рыжей полосой по хребту, был Ниргулан, он коротко рыкнул и первый двинулся вперёд, смещаясь влево. Точки на горизонте никак не реагировали. Когда через полчаса монотонного бега уже закололо в боку и свистело в ушах, мы преодолели почти весь холм, когда случилось, то, чего я боялась, в непосредственной близости от нас воспарил взрослый драго, нёсший на себе эйра в боевом облачении. Моих спутников он заметить не мог, я же была видна как жук на ладони, и в мою сторону полетел град из его рук, градины были размером с мою голову, я взвизгнула от попавших в мой бок острых осколков от разлетевшейся льдинки и прибавила шаг.

"Быстрее, Перра, до нашёл заставы осталось чуть-чуть", — раздался внезапно голос Ниргулана в моей голове. От неожиданности я слегка присела на задние лапы, притормаживая, что и спасло мою шкуру: впереди вздыбился ледяной голем. Я не стала сводить с ним близкое знакомство, а попросту перепрыгнула, Големы славились своей неповоротливостью, вот и этот только разворачивался, в то время как мой хвост мелькал уже далеко. Эйр преследовал меня с достойным упорством, и я была очень рада, когда вдруг в воздухе появились огромные орлы, не уступающие размерами драго и эйр спешно ретировался. Впереди показался небольшой замок, на стенах которого виднелись люди, мы залетели в приветственно открытые ворота, где я рухнула на землю, натужно шевеля боками. Лапы гудели, воздух рвал лёгкие, а спина была отбита постоянно подпрыгивающей сумкой. Я обернулась мгновенно, одновременно делая пассы, снимающие мои чары и присела, пережидая лёгкое головокружение. Кто-то сердобольный накинул на меня плащ, а я, наконец, отдышавшись, все же осмотрелась вокруг.

Глава 13

Я чувствовала густой волчий запах, пропитавший крепость насквозь. Меня поселили к одной весёлой вдове, чей муж не так давно погиб в схватке с эйрами. Ее имя было для меня трудновыговариваемое и она сократила его до Мари. Вдова была очень жизнерадостной и неунывающей:

— Мой муженёк любил заложить за воротник, — рассказывала мне она за чашкой вечернего чая, — и на войне так же не просыхал. Так его шатающегося эйры и порешили.

Она всплакнула, хотя по ее же словам сильно она по погибшему мужу не горевала, тот любил при каждом возлиянии крепко поучить ее жизни. Да так, что ей приходилось кутаться в плотную одежду, скрывая от соседок следы его учебы.

Большинство домов этого клана крепко стояли в земле, причём в буквальном смысле, первый этаж, там где готовили пищу и иногда держали птицу, был полностью погружён в землю, являя из себя обширный жилой подвал. Так что просыпалась я под бодрые крики местных петухов и неопознанных мною птиц с фиолетовым оперением и голыми шеями, их мясо было особенно вкусным и ценилось очень высоко. Местные называли их коморами. Каждый дом должен был привезти одного комора, живого или тушкой на стол к князю осенью.

Кричали они знатно, сразу на восходе солнца, коморы, закрытые в тесной клетке на ночь, издавали пронзительные трели на грани восприятия человеческого уха. Не услышать их было невозможно и Мари, зевая, шла выпускать птиц на волю, после того как, вся эта братия разбредалась по огороженному двору, вдова насыпала им пищу и шла досыпать, я же уже теряла сон и вставала умываться. Чтобы не быть нахлебницей, я старалась помочь ей по хозяйству и когда она, наконец, просыпалась, наготове был немудрёный завтрак и я шла на рынок. С утра на нем кипела жизнь, обитатели этой заставы, вынужденные жить в тесноте, в связи с военным положением, не теряли бодрость духа и каждое утро начинали с обсуждения разнообразных сплетен. Безусловно, мы с Фарсеем были лакомым кусочком для местных кумушек, и когда я впервые попала на рынок, то была встречена любопытствующими взглядами и шепотками за спиной, пока какой-то сгорбленный торговец сладостями не спросил прямо:

— Правда ли, детка, что ты у эйра в плену была?

— Правда, — коротко ответила я, планируя на том и закончить расспросы, но как оказалось, все только начиналось, меня обступили со всех сторон. Оказывается, несмотря на то, что жили эти два народа в одном мире, об эйрах перевертыши знали не так много, как можно было подумать. Женщин, конечно, больше интересовало во что одеты знатные дорины, чем сколько у эйров воинов и какие у них укрепления, как мужчин.

Ниргулана в течении этой седьмицы я видела от силы пару раз, князь, находясь в постоянной боевой готовности, регулярно объезжал границу и форды, за которые был в ответе. Поэтому приглашение от виденного мною ранее воина я приняла с опаской. Тот, непривычный к роли курьера, смотрел сквозь густые брови и недовольно ждал моего ответа.

— Я приду, — иначе я не могла ответить. Пока я на земле князя, пусть и в качестве гостя, я была вынуждена подчиняться ему.

Воин крутанулся на месте, поражая нечеловеческой ловкостью и быстротой, и молча ушёл. Прикреплённый к плечу рубахи кусок серого волчьего меха подпрыгивал в такт его шагов.

Подобные украшения я видела лишь у воинской дружины, и что они означали я не знала. Мари на мой вопрос, пожала плечами и сказала:

— Да кто этих молчунов разберёт?

— Почему молчунов? — спросила я.

— Так обет они дают в войну говорить только, когда князь того потребует. Они же его глаза, уши и глас.

— А дома, в семье?

— Это ж каким извергом надо быть, чтобы свою дочь за дружинника отдать? Они в жены себе берут иноземок. А те с нами особо не общаются. Да и в мирное время дружинники не остаются в форде, путешествуют вслед за князем.

Потому и шла я к князю в растерянных чувствах, понятно было, что он принял, наконец, решение относительно моей дальнейшей судьбы. Но устроит ли оно меня?

Княжеский дом не поражал роскошью, в отличии от дома аристократа эйра, здесь не было вычурной мебели, произведений искусства, тяжёлых гобеленов и пушистых ковров.

Первый этаж был уже привычно для меня утоплен в земле, правда только наполовину. Там явно была кухня, судя по вкусным запахам, витающим в воздухе, и стоял большой каменный стол, как шепнул мне Фарсей, встретившиеся со мной на входе, здесь обедали дружинники, здесь же они и попойки устраивали при необходимости.

Сам князь предпочитал встречать гостей в своём зале, где кроме большого количества режущего оружия на стенах стояло большое резное кресло и так же много невысоких, но широких лавок, двое дружинников на входе беспрепятственно пропустили нас к князю.

Ниргулан нахмурясь, слушал незнакомого мне человека, приземистого и широкоплечего. Тот говорил тихо и я не могла разобрать слова, потому потянула Фарсея к лавкам у стены и мы устроились с относительным комфортом.

— Не бывать тому! — зло крикнул Ниргулан, — чтобы мы, земляные волки, да гномам продались? Да скорее небо треснет!

— Подумайте, князь, дело-то выгодное, подумайте, отринуть всегда можно. А вот что будет после войны? Одному Тёмному известно, — тоже повысил голос посетитель, но князь уже сделал знак своим воинам и те вежливо, но настойчиво сопроводили гнома на выход.

Какое-то время вожак молчал, я чувствовала терпкий запах его злости.

— Идите сюда! — раздался голос князя. Мы с Фарсеем подошли ближе, — ты, — указал он на пастуха, что решил ты?

— Я остаюсь, но прошу тебя, Ниргулан, дать мне работу по силам, невмочь мне уже бездельничать.

— Мы испытаем тебя, и решим, чем ты будешь заниматься. Что ты делал до войны?

— Учил медвежат первому перевороту и выживанию в лесу.

— Что ж, хорошее занятие, займёшься нашими волчатами?

— Возьмусь, коли не шутите, — Фарсей просиял. А князь посчитал аудиенцию с ним законченной. И пастух радостный отошёл к двери.

— Что ты решила, Перра? — снова произнёс Ниргулан, — подойди ко мне..

С меня не убудет и я подошла к креслу ближе:

— А что я должна решить? Здесь я в твоей власти, князь.

— Ты права, — задумчиво продолжил он, — в моей власти. Но прежде чем явить свою волю, я хотел узнать твои мысли.

— Ты знаешь, я мечтаю найти свой клан. И быть свободной.

— Похвальное желание, но трудное. Я хочу тебе помочь. Ты видимо уже заметила, что у нас мало женщин, последнюю половину века, мальчиков рождается втрое больше девочек. Да, не все мальчики доживают до возраста битвы, но и тогда перекос в сторону мужчин остаётся. Нам не хватает самок, не хватает матерей для наших детей, жен для наших мужчин. Приходится смешиваться с другими кланами и даже с другими видами, благо наследование идёт по отцу. Но сила дара тогда безвозвратно уменьшается от поколения к поколению.

— Зачем ты это говоришь, князь? — с лёгким раздражением спросила я, уже понимая куда он клонит.

— Имей терпение, Перра, — в голосе мужчины прорезались стальные нотки, — нам нужны самки, я хочу, чтобы ты выбрала себе мужа среди моих людей. Ты нравишься моему Дружиннику Корлу. Он сказал, что не против взять тебя в жены.

— Я не девственна, — несколько ошарашено сказала я, выискивая вежливую причину для отказа.

Князь сжал губы:

— Это не беда, дело ваше: твоё, да будущего мужа. Не думаю, что это будет препятствием. Моим воинам нужна опора, а не испуганный ребёнок, в качестве жены.

— Я не хочу замуж, — немного мрачно ответила я оглядываясь на стоящего в отдалении Фарсея, — мое слово здесь считается?

— Перра, пока ты под моей защитой — считается, но если меня убьют, ты останешься без всего. Запомни, здесь ты чужая, даже, если ты проживешь с нами всю оставшуюся жизнь. Ты была в плену у эйров, значит точно не надёжна. А будучи замужем за одним из нас ты будешь под защитой. За тебя будет отвечать твой муж и никто дурного слова не скажет.

— Я не просто была у эйров в плену, я была личной айкой дора, — немного пафосно сказала я. Дура, нашла чем гордится, но я очень надеялась, что хотя бы этот факт отпугнёт потенциальных кандидатов в мужья. Вышло совершенно не так, как я рассчитывала.

Нургилан открыл рот, будто хотел что-то сказать, закрыл его, помолчал и, наконец, глухо изрёк:

— Это совершенно меняет дело, личная айка — клеймо на всю жизнь, я не вправе решать твою судьбу — ее решит наместник.

Князь сделал знак рукой и его воины, ещё недавно вроде бы мечтавшие жениться на мне, взяли меня под белы рученьки, обыскали, нашли лишь тонкий стилет и ожидали дальнейших приказов.

— Извини, Перра, ты слишком ценна, чтобы оставлять тебя здесь. Завтра ты отправишься в столицу.

— А если я не желаю, — с трудом сдерживая себя от переворота, спросила я.

— Это не зависит от твоего желания, думаю, что наместнику будет интересно взглянуть на личную айку одного из сильнейших доров. Ты же была рабыней Лоргана, не так ли?

Я промолчала, смерив князя презрительным взглядом, но этого прожженного волка такой мелочью не пронять, он лишь усмехнулся в ответ.

— Конечно, Лоргана, он единственный с востока не имел личной рабыни. Из какого ты клана? Мы толком так и не познакомились, ответь мне, какой клан ты покрыла позором?

— Я не из этого мира, Ниргулан, я одиночка, хотя мои корни отсюда.

— Что ж, это делает тебя более уязвимой, потому что иначе за тебя могли вступиться соплеменники, а так ты никому не нужна.

Я обвела зал взглядом — убежать не смогу, да и куда бежать-то, обратно к эйрам? Раз перевертыши меня не приняли. Или все же рискнуть?

Держащий меня за правое плечо воин предупредительно стиснул его, рассеивая все крамольные мысли о побеге. Силы не равны, очень. Одна надежда, что наместник будет более лоялен к неприкаянной кошке.

Фарсей растерянно смотрел на то, как меня уводили, краем глаза я увидела как он кинулся к князю и споро заговорил, я слышала лишь отрывки фраз:

-.. не шпионка…. против воли…. отпустите…

Дальнейшие слова потерялись с расстоянием, отделившим меня от дома князя.

Как ни странно привели меня к Мари, и двое воинов остались сторожить окна и двери, лишая меня шанса сбежать.

— О, Перра, ты вернулась, — подняла голову со слезившимися глазами, хлопотавшая возле нещадно чадившей печи хозяйка, — ну, расскажи, что князь решил, за кого ты пойдёшь замуж?

Она чиркала спичкой за спичкой, но влажные дрова не хотели загораться. Я шевельнула запястьем — магический огонь весело защелкал, выжимая из дерева влагу и создавая атмосферу уюта.

— Откуда ты узнала про замужество? — напряжённо спросила я.

— Так это и зайцу понятно, раз сам князь вызвал женщину, значит нашёл ей хорошего мужа. Он старается создавать крепкие пары для сильного потомства.

— Я отказалась от подобной чести, — отвернулась я к окну, там как раз мимо медленно прошёл княжеский дружинник.

— Ты что?! — ошарашено переспросила Мари, — ты в своём уме? Князю не отказывают, это раз, он действительно радеет за клан, это два, скажи мне почему?

— А почему ты не замужем снова? — ехидно парировала я, — ты в детородном возрасте, траур по мужу уже закончился, где твой жених?

Мари зарделась:

— Я не хотела рассказывать, чтобы не сглазить, есть у меня любый, ты его даже видела, он оружейник местный, хотим свадебку сыграть по осени.

— Рада за тебя, — сказать на подобное мне было нечего.

— Перра, что случилось? — голос вдовы стал серьёзен и тих.

И тут со мной приключилась истерика, я громко втянула воздух в нос и начала говорить, постепенно усиливая голос, под конец, я почти кричала:

— Да, что со мной могло произойти? Я же Пернима, счастливая! Только моих родителей изгнали из Тёмного мира, а в Светлом их нашла инквизиция и уничтожила. Я росла сиротой, не ведая, что я оборотень, а когда я узнала об этом, инквизиция принялась за меня. Два года, Мари, два года постоянного бегства, удушающей тоски и страха. Пока один несносный эйр не решил сделать меня своей личной айкой, естественно, не спросив моего согласия. А когда я все же сбежала от него к своему народу, то оказалось, что здесь я всегда буду чужой и интересна только лишь как самка, рожающая потомство или потенциальное оружие против эйра. Вот что случилось!

Я рухнула на скамью, ощущая, что лицо обжигает что-то горячее. Провела по щеке и ощутила влагу, я так давно не плакала, что не сразу поняла, что со мной.

Мари молча присела рядом, обняла меня и погладила по спине:

— Перра, у нас имя даётся матерью, только она знает судьбу своего ребёнка, ты будешь счастлива.

Глава 14

У князя слова с делом не расходились, рано утром, по холодку он и все те же двое, уже знакомые мне воины, уже седлали четырех среднего роста лошадок.

— Оборотом не надёжнее ли будет? — спросила я лишь затем, чтобы рассеять утреннюю хмарь и понять, что не чудится мне то, а истинная реальность.

Нургилан ответил, несмотря на явно возмущённые взгляды его дружинников:

— Может и быстрее, да кроме тебя мы ещё и куну наместнику повезём, задолжали за весну.

— Так может одной куной и ограничимся? — наивно похлопала я ресницами, впрочем обоснованно не надеясь на результат, князь и ухом не повёл, лишь ловко запрыгнул в седло, в то время как мне подвели лошадку явно не чистокровную, с тяжелым телом и короткими ногами. К ее седлу так же, как и к остальным седлам, были приторочены походные сумки, грузно свисающие и плотно набитые.

Мари стояла на крыльце, прикрывая рот концом платка, будто затыкая рвущийся крик. Я подошла к ней и обняла на прощание:

— Спасибо за хлеб и дом, надеюсь, у тебя все будет хорошо.

— Перра, ты не думай, я не считаю тебя шпионкой, ты обязательно будешь счастлива, сердце твоей матери не могло ошибиться, — почти прошептала она мне на ухо, — наместник, он жадный, предложи ему цену за своё освобождение.

— Перра, — крик Фарсея раздался слишком громко, заставив князя поморщиться и сказать:

— Это что ещё за всеобщие проводы? Перра, садись в седло, мы опаздываем.

— Погоди, князь, даже смертникам дают с семьёй и друзьями попрощаться.

Я подождала, пока пастух подойдёт ближе:

— Рада тебя видеть, Фарсей, — улыбнулась я ему. Мне было его жаль, такого умного и неудачливого. Жаль его сына, оставшегося в плену, жаль самого пастуха, чувствовавшего себя здесь так же неловко, как и я, будто это он иномирец, будто это он под подозрением.

— И я рад, Перра, прости, что так получилось, ведь это я привёл тебя сюда.

— Ты не виноват, Фарсей, — сказала я задумчиво, — никто не виноват. Это судьба, а от неё не сбежишь.

Я запрыгнула в седло, моя сумка уже была приторочена к правому боку лошади и надавив коленями, дала животному команду двигаться.

Нургилан рысил впереди, а двое дружинников ехали спереди и сзади от меня, будто взяв под конвой. Я горько усмехнулась: посмотри, честной народ, матерую преступницу везут!

Больше книг на сайте -

Мелькнула пышная фигура Мари, пустынная площадь, спешно открытые для нас северные ворота и мы пустили лошадей в галоп. С четверть часа скачки и даём им отдых, постепенно переводя их на медленную рысь, неудобную для нас, но привычную для животных.

— Далеко ли до столицы? — прокричала я, перекрывая разделявшее нас с князем расстояние и шум ветра и копыт.

Ниргулан замедлился и поравнялся со мной:

— Столица далеко, наместник близко. Неужели ты думаешь, что в войну он будет отсиживаться за хорошо укреплёнными стенами дворца? Завтра к утру доедем.

— На ночь будем останавливаться?

— По этой дороге негде, а в горах заночевать — не самая лучшая идея, будем ехать по два часа и давать лошадям отдых.

— Не боишься, что пока тебя не будет, нападут эйры? — я старалась уловить хоть какие либо сомнения на лице князя, но эмоции это не его удел.

— Мое присутствие не спасёт заставу, если эйры решат всерьёз за неё взяться.

Я ошарашено молчала.

— То есть ты думаешь, что они воюют вполсилы? — озвучила я напрашивающийся вопрос.

Князь лишь покачал головой:

— Я видел как бьются эйры которым есть что терять. Свои земли они не отдадут, а наши им не нужны. За все время войны, мы не смогли отбить у них ни пяди территории. Но и своей не потеряли. Эйры часто останавливаются на границе, будто по единой немой команде, хотя в те моменты разгромить нас не составляло бы труда. Вот так, Перра, они нелюди, да и мы не ромашки, но поучиться человечности можно и у них.

Дальше мы ехали молча, я пыталась совместить уже увиденное у эйров, их уклад жизни. Жесткость почти во всех сферах жизни и действия, описанные Нургиланом. Будто мы говорили о двух разных народах. Те эйры, которых я знала, вполне могли вырезать весь форд и пойти дальше. Тут злость на эйров отошла дальше и согласившись со здравым смыслом я все же недовольно заключила: я, собственно, никого из эйров близко и не знаю. Иева не в счёт, она не воин. А Лорган….. наши отношения ещё не повод лезть ему в душу, если она у него существует.

Накрапывал мелкий дождь, заставляющий меня вздрагивать от прикосновений холодных капель, а лошадей покрыться мелкой водяной взвесью. Я накинула капюшон и укрыла руки в широких рукавах, как знала, попросила у Мари продать мне тёплый плащ. Та разозлилась на меня и всучила его бесплатно, а в добавок ещё и ботинки на деревянной подошве с меховой оторочкой дала.

— Привал, — скомандовал князь, ожидая, когда дружинники слезут с коней и осмотрят местность. Небольшой редкий лесок, в который мы заехали имел покатый склон, обозначающий подножье горы.

— На костёр времени нет, лошади отдохнут и поедем дальше. — Нургилан сел в тёплые сухие шкуры, сделав приглашающий жест, я не стала противится и вытянула гулящие ноги и пятую точку, бездумно смотря на то как дружинники застыли невдалеке, сторожа наш отряд.

— Правда, что ты им языки отрезаешь, когда мальчик становится мужчиной? — поведала я князю народную сплетню. Тот захохотал, заставляя мирно пасущихся лошадей, дернуться в сторону.

— А, ещё, поговаривают, я им причиндалы в тиски одеваю, оттого у них всегда такой мрачный вид, — отсмеявшись, сказал Нургилан, — Перра, есть такое понятие — сила духа, так вот она пустой болтовни не любит, вот и принимают мои дружинники обеты молчания. Только то не моя воля, а их, — посерьезнев, просветил меня князь, — я на то своего позволения не даю, не моя это вотчина.

— Что ж ты, князь, такой балагур? — поддела я Ниргулана.

— Аааа, Перра, — погрозил мне пальцем перевертыш, — уж, не думаешь ли ты, что у меня духа мало? Скажи кому, ведь и не поверят, чтоб князь, да духом слаб. Так что придётся тебе так и маяться в сомнениях, то ли моя сила незыблема и болтовня ей не помеха, то ли я так искусно притворяюсь умелым, а сам ничего не стою.

Князь снова засмеялся, он в принципе был на редкость в хорошем настроении.

Дождь почти перестал крапить, когда мы снова выехали на тропу. Постепенно уклон вверх все усиливался, и лошади замедлили шаг, тогда дружинники выехали далеко вперёд, чтобы первыми увидеть опасность.

— Не то, чтобы здесь разбойничали, но дикие звери встречаются, правда, наш волчий запах они далеко чуют, не выходят навстречу.

— Что за хищники, князь?

— Вепри, бывают, барсы ходят, во время брачного сезона и от горного козла бежим, иногда издалека видим пещерного льва.

— А люди?

— Перевертыши-то? Не хлебосольная здесь земля, только глину добывать. Скоро закончатся земли земляных волков, начнутся земли лисиц, вот уж кто своего не упустит.

— Какая вторая ипостась наместника? — я придержала лошадку, желающую пообедать не вызывающим у меня доверия кустом.

Князь ненадолго замолчал:

— Не знаю, Перра, когда вся эта заварушка с престолонаследием закрутилась не до того было, а сейчас никто и не рискует спросить.

— Надо же, а разве перевертыши слушаются не сильнейшего?

— Так было давно и долго, мы ушли с пути войны за власть, — не очень довольно проговорил Ниргулан, — сейчас мы используем свод законов и глас Совета Ведунов.

— Кого? — странное определение меня удивило.

— Ведунов, жрецов Тёмного Бога. Они стоят к нему ближе, чем простой люд и часто передают его слово.

— И что же хочет Тёмный? — я давно уже не верила в божье провидение, а вот в людской умысел — пожалуйста!

Князь серьёзно посмотрел на меня, он вполне уловил скептические нотки в моем голосе и раздумывал стоит ли продолжать столь щекотливую тему с иномиркой.

— Перра, веление Бога мы обсуждать не вправе, и сами Ведуны говорят лишь с Наместником.

— А как насчёт законного наследника? — каверзные вопросы так и сыпались из меня.

— Придёт время, он возмужает, получит второе имя и станет нашим правителем, — спокойно ответил Нургилан.

Ещё два перехода и мы преодолели в неспешной беседе перевал, уже давно стемнело, но нам нужно было ехать. В одну из остановок, я подвесила магический светильник на ветку ближайшего дерева, кряжистого и коренастого, выдержавшего постоянно дующие здесь ветра.

— Перра, давно у тебя магические способности? — спросил князь, со вкусом поедая копчённое мясо на косточке. Расстеленные одеяла позволяли нам сидеть на холодной каменной земле без опасности простудиться.

— Лет с десяти осознала и начала применять, наставник помогал как мог, потом я поступила в Академию, там обучилась как травница. Магические способности небольшие, для целителя вполне подходят.

— И много ты умеешь? Мне бы травница в хозяйстве не помешала, то мальцы носы расквасят, то у бабы какой хворь приключится, то дружинники на тренировки друг друга помнут, да и война идёт.

— Кровь заговорю, рану исцелю, горловую выгоню, ребёнка приму, в общем, чудо не совершу, но могу многое. Только слышишь ли ты меня, князь? Я не желаю жить среди волков, пока есть надежда найти своих.

— Ох, кошки, вы всегда при своём мнении, — вздохнул Нургилан.

— В любом случае, твоё предложение запоздало или ты забыл, что везёшь на суд к Наместнику? — я устало прикрыла глаза, дорога всегда меня выматывала, а сейчас и подавно.

— Суд? Ты не преступница, тебе нужно лишь помочь найти своё место в этом мире.

— Я вполне могу справиться с этим и сама, отпусти меня, князь, — я понимала, что шансы ничтожны, но не попробовать было выше моих сил.

Волк молча покачал головой, с жалостью смотря на меня, мол, сама не знаешь от чего отказываешься. Да, я не преступница, но попробуй я пойти своей дорогой, двое молчаливых дружинников будут удерживать меня до прихода князя.

Мы снова двинулись вперёд, едва начала рассеиваться ночная темень и лошади начали просыпаться, и щипать траву, на этот раз переход планировался до самого города.

Спустя три часа ходу, я валилась с ног от усталости и почти засыпала в седле, шутка ли больше половины суток в дороге, а по виду Нургилана и дружинников и не скажешь об этом. Мы сошли с гор, когда солнце уже взошло над горизонтом и на нашем пути стали попадаться маленькие деревушки. Живущие там жители с интересом проглядывали на четырёх всадников, но никто не решился остановиться или расспрашивать нас о чем-либо. Встретили мальчика-пастуха, который гнал маленькое стало разношерстных коров, среди них неведомым образом затесались парочка козочек и одна овечка. Он проводил нас восхищённым взглядом, опустив руку с прутиком.

Стены Каянграда выросли как грибы под дождём. Дома, прилепившиеся к городской стене с внешней стороны выглядели бедно и уныло, но их было много, целые районы, разросшегося города. На въезде не было никого и князь преодолел его, лишь коротко что-то рыкнув подбежавшему стражнику. Тот схватился за меховую шапку и снял ее, прижав к груди.

— Давай сразу к наместнику, что тянуть, — предложил Нурилган.

Я промолчала, меня лишь уведомляли, но мнения моего не спрашивали. Ещё несколько минут скачки по начинавшему просыпаться городу и мы остановились у здания, больше похожего на маленький дворец, чем на жилой дом. Резные башенки, овально-вытянутые окошка, с разноцветными витражами, фасадная плитка с цветочными образцами, давали ощущение детской игрушки, дома для кукол.

Я постаралась не выказать удивления такой эклектичности, но спешившийся Нургилан, мельком посмотрел на меня и сказал:

— В память о дочери своей градоначальник дом построил, не дожила она до оборота — утонула. Наместник остановился здесь, так как это единственное здание, подходящее ему по статусу.

Нас встретили уже у порога, худой, верткий человечек, светло русый с редковатой рыжей бородкой, торчащей вверх, и пока мы передавали уставших лошадей в крепкие руки, подошедших конюхов, он только что не приплясывал вокруг нас:

— Нургилан, я получил твоё послание, наместник уже ожидает вас. Почему вы так задержались? — тонким голосом спрашивал он.

Князь отвечал с достоинством, почти не глядя на помеху:

— Мы выехали в тот же день, стоит ли меня обвинять в задержке, коли наместник забрался так далеко?

— Больно ты стал несогласный, — прищурился незнакомец, — и не боишься?

— Только своей совести, Алисард, больше мне отвечать не перед кем, — князь явно стал раздражаться, поэтому я вмешалась.

— Нургилан, не представишь меня? Невежливо так обходиться с дамой.

Князь зыркнул, но послушно нас познакомил:

— Пернима, кошка, иномирянка, а это Алисард, лис, правая рука Наместника.

— Приятно познакомиться, — я вежливо улыбнулась человечку, действительно он был сильно похож на свою вторую ипостась: худой, рыжий и быстрый.

— Взаимно, Пернима, что вас занесло сюда? — схватил меня под руку Алисард, несмотря на то, что он был ниже меня на полголовы, хватка у него оказалась железная.

— Судьба и нелепое стечение обстоятельств.

— Мне кажется, что Наместнику будет интересно услышать вашу историю, не так ли? — лис искренне улыбался, но я не верила ему.

— Я с удовольствием расскажу ее ему, — подыграла я Алисарду, держа ушки на макушке.

Нургилан шел с нами чуть позади, оставив своих воинов разбираться с куной, которую они сняли с седел и куда-то потащили.

Изнутри дом был не менее поражающий, чем снаружи, первый этаж традиционно полуутоплен в земле, но вместо грязной кухни и животных, тут был очень маленький пруд, с вырубленными в земле ступенями, отсюда же и шла лестница на второй этаж.

— Здесь она и похоронена, — шепнул мне Нургилан.

— Что? — я думала, что мне показалось, что среди тёмной воды на дне лежит ящик.

— Играла около пруда, да подскользнулась, может и звала на помощь, только няньки в это время друг с другом ругались, кто главнее в доме.

— И каково это жить рядом с могилой? — спросила я Алисарда.

— Можно я отвечу сам? — спросил меня появившийся ниоткуда мужчина в тёмном балахоне, с тёмными же волосами и глазами цвета хмурого неба, ярко выделяющимися на смуглом лице.

— Господин Наместник, — склонили голову Алисард и Нургилан, последний впрочем особо не усердствовал.

Я быстро взяла себя в руки:

— Могу ли я высказать пожелание отдохнуть перед вашим ответом, как вы знаете мы с длительной дороги.

— Да, конечно, это возможно. Заранее прошу прощения за неудобства, этот дом не рассчитан на большое количество гостей.

— Я здесь не задержусь, за меня не беспокойтесь, — князь даже не пытался сделать вид, послушного подданного.

— Нургилан, — голос Наместника ощутимо потяжелел, — у меня есть к тебе несколько вопросов, будет лучше, если ты найдёшь на них ответы. Сегодня вечером, в зале я даю ужин, в честь взятия одного из городов Синих эйров. Много наших полегло, но и с их стороны есть потери.

У меня заколотилось сердце, помниться именно на помощь к синим эйра спешил Лорган, только оправившийся после болезни. Увижу ли я его вновь?

Глава 15

Ужин проходил в соседнем здании, где в холле с высокими колоннами поставили много столов и скамеек, застелили столы бумажными скатертями и украсили их живыми цветами.

Место наместника отличалось от других тем, что он сидел на торце главного стола, поставленного перпендикулярно двум другим и имел возможность видеть всех приглашённых гостей.

Переодеваться в парадное я не стала, во-первых, не во что, а, во-вторых…. впрочем, для меня и первой причины хватило. Только сменила грязную одежду на чистую, так и пошла в приталенном платье с оборками и длинными рукавами, с круглым вырезом на груди и юбкой до щиколоток с вышивкой по подолу. Прямой вызов наместнику, так как платье было из жизни личной айки дора. Туфли из плотной ткани и расчесанные волосы, спадающие свободно на спину, завершали мой образ.

Алисард запрыгал в гротескном восхищении:

— Как вы прекрасны! Редко кто может похвастать знакомством со столь привлекательной дамой. Я буду счастлив проводить вас до обеденной залы.

Отдельной комнаты мне было не положено и меня поселили к приехавшей на званный ужин невесте одного из военачальника. Я ещё не была с ней знакома, так как когда я переодевалась, невесты не было в комнате, а по словам Алисарда, она собиралась прийти сразу к ужину.

Ступенька за ступенькой, дом, двор, снова дом, суетящиеся слуги, лёгкий гул голосов впереди, треск свечей и твёрдая рука мужчины, идущего рядом.

И вот я вхожу в залу, освещенную несколькими большими люстрами с огромным количеством свечей. При моем появлении разговоры стихают, а я стараюсь не ослепнуть от количества драгоценных камней, надетых на дамах и кавалерах.

Я выглядела даже беднее лакея, разносящего блюда, на них были камзолы цвета сочной зелени, с вышитыми золотой и серебряной нитью узорами.

— Выше нос, Пернима, — прошептал Алисард, — они вами подавятся!

И двинулся вперёд, увлекая меня за собой. Я оценила его помощь вдвойне. Если бы я пришла сюда одна, то мой статус был бы не определён, а так сразу видно, что Наместник имеет ко мне интерес, раз его правая рука занято мною.

Мне было приготовлено место рядом с Наместником, немыслимая, я так понимаю, честь. Завистливые взгляды провожали меня до моего стула, с оббитой бархатом спинкой.

Аккуратно развернула салфетку, положила на колени, демонстрируя, что манеры имею и только тогда рискнула поднять взгляд на соседей. К тому времени разговоры возобновились и тишина перестала давить на нервы.

Наместник внимательно и настойчиво смотрел на меня своими серыми глазами, а поймав мой взгляд, спросил:

— Вы любите риск, Пернима?

— Лишь оправданный, наместник, — я кивком поблагодарила подскочившего мальчика с вином и сделала глоток. Напиток был очень даже ничего, с ароматом летних трав, лёгкой кислинкой брожения и густотой ликера, я смаковала его несколько минут.

Я чувствовала, что меня изучают, что я хожу по острию ножа, что любой мой ответ может трактоваться не в мою пользу. Чувствовала, но ничего не могла изменить.

— Это правда, что вы были личной айкой дора? — снова обратил на меня внимание вельможа. Алисард, сидевший напротив меня, явно насторожился. Что и говорить, тема сплошь щепетильная.

— Правда, — я не стала уточнять про не добровольность такого поворота судьбы, думаю такие нюансы мою репутацию не спасут.

— Напомните-ка, мне, как звали того щедрого дора? — Наместник прищурился, будто кот, увидевший жирную дичь.

— Мне казалось, что Нургилан выложил вам всю мою подноготную? — удивилась я, чтобы потянуть время.

— И все же? — нотки нетерпения прорвались сквозь скучающий тон.

— Лорган, — коротко ответила я, не желая раскрывать эту тему дальше.

— Как интересно, — протянул довольно Наместник, — очень похоже на имя эйра, которого мы поймали, ползающим в грязи… Он даже не сопротивлялся…мы пока не можем его расколоть, он молчит, но есть у нас один умелец, читающий когки…

Сердце пропустило один удар, а я заставила себя улыбнуться:

— Возможно, я что-то напутала, у меня плохая память на имена. Не хочу бросить тень на ваше войско…

— Наше войско, — мрачно перебил меня Наместник.

— … наше войско, — послушно повторила я, — но захватить эйра не так легко, как вы описали.

— Я не стал обременять слух дамы некрасивыми подробностями, но перед пленением, этот эйр попортил здоровье с десяток моих людей. Впрочем, совершенно непонятно, что он, вообще, делал так далеко от своих, — Наместник хмурился, видимо, незнание его тяготило, — я уже отправил послание совету Доров, чтобы за этого эйра они обменяли мне на четверых пленных.

— Кто они? — мне действительно было интересно.

— Мои солдаты, моя друзья, разве это важно? Важно то, что эйры никогда не отдают пленных, но я попытаюсь обменяться.

— А может сами пленные не хотят возвращаться? — вспомнила я Фиррена.

Наместник посмотрел на меня ошалелым взглядом, будто сейчас я попрала законы мироздания и ничего мне не ответил. Для него такая мысль сама по себе была кощунством. Он невежливо отвернулся к толстому, заросшему неровной щетиной мужчине и начал разговор с ним, пока подошедший к нему слуга в ливрее дворецкого не сказал ему что-то на ухо. Наместник выслушал, улыбнулся и так же тихо отдал тому приказ, а после, хлопнув в ладоши, заставил умолкнуть разговоры, чтобы сказать:

— Леди и лэрды, прошу вашего внимания. Как вы все знаете, при последней стычке с душеедами мы захватили одного в плен. Все герои той битвы награждены, но вот сам пленный отказывается сидеть спокойно. Сейчас он требует аудиенции со мной лично. Как вы думаете, позволить? — Наместник улыбался, а я знала, что он уже принял решение.

По столам прокатился согласный рокот, особенно усердствовали дамы, желающие видеть легендарного врага живьём.

Наместник поднял руку, восстанавливая тишину и произнёс:

— Что ж, не будуиспытывать ваше терпение, приглашу его сюда.

Он сделал знак нескольким дружинникам и те вышли из залы. Взгляды присутствующих нетерпеливо сверлили арку входа, отстав, наконец, от моей персоны. Впрочем, я предпочла бы этой ситуации любое пристальное внимание. Я отказывались верить в то, что знаю того, чьи шаги были слышны между поступью подкованных ботинок дружинников.

Несносный эйр был небрит и неопрятен. Куда делся его пафос и лоск? Передо мной стоял уставший нелюдь с поблекшими встрепанными волосами и серой кожей лица. Несколько кровоподтеков на скуле и плече (просвечивали в дыре одеяния) показывали, что его физическое состояние не самое лучшее. Лихорадочный блеск глаз лишь подтверждал это, находясь от него на расстоянии нескольких метров, мне казалось я чувствовала как холодна его кожа. Хуже всего было то, что я ощущала как начала подниматься температура моего тела. Повторялась история, с лихорадкой неотданной энергии. Мне все сильнее хотелось дотронуться до него, чтобы выплеснуть скопившуюся силу в нуждающегося эйра.

Его руки были связаны сзади, а на шее надет грубый металлический ошейник с вкраплениями неровных белых камней.

— Подойди, — голос Наместника был властен и грозен. Он обращался к Лоргану как к ничтожеству, до которого снизошёл с беседой. Эйр повиновался не сразу, лишь удар под рёбра смог его вынудить подойти ещё ближе. Гости наместника наблюдали за пленным с разными чувствами. Мужчины, сталкивающиеся с эйрами на войне и знающие об их силе не понаслышке, смотрели на него едва ли не с уважением, а женщины почти пожирали его взглядами, для них он был редкой диковинкой, возможностью написать подругам, что они видели ЭЙРА и он был ужасен. Лорган же и ухом не вёл, он смотрел лишь на центральный стол, там где сидел наместник и я.

— Что тебе нужно? Я уже послал предложение об твоём обмене совету Доров, было бы интереснее, если бы ты назвал свой полный титул и имя.

— Представляются равному, ты же не достоин и моей пятки, — спокойно сказал Лорган гадость наместнику, а я внутренне взвыла, ой, дурак!!

Но Оайкав не обратил внимание на дерзость пленника, а лишь с любопытством спросил:

— Так что ты хочешь, эйр?

Лорган поморщился, но ответил:

— Мне нужна та, что сидит возле тебя.

Я говорила, что терпеть не могу, когда на мне сосредоточено внимание многих? Вылезу из этой передряги — убью одного конкретного эйра, это ж надо так меня подставить, буквально одной фразой!

Взгляды присутствующих скрестились на мне, не давая не единого шанса на то, что речь идёт о другой женщине, сидящей возле наместника.

Оайкав помедлил со следующим вопросом, но всё-таки задал его:

— Зачем она тебе?

— А зачем эйрам айки?

— Так все же ты Лорган, дор огненного дома?

Эйр промолчал.

— Она так ценна для тебя? — наместник растягивал слова, выигрывая себе время для обдумывания ситуации, — что в ней такого? Иномирянка, блудлива, непокорна..

Я не выдержала:

— Наместник, вы говорите обо мне, я хоть и не дама, но оскорблений не приемлю!

— Пернима, прошу меня извинить, я лишь пытаюсь понять намерения врага.

Оайкав холодно улыбнулся, лишая меня иллюзий остаться свободной после сегодняшнего ужина.

— Могу ли я удалиться, чтобы не слышать оскорбительный торг по поводу моей персоны? — я изобразила крайнее возмущение.

— Что вы, никакого торга, я не раскидываюсь своими поданными, — наместник не отрываясь смотрел на эйра, — так что прошу вас присоединиться к нам в моем кабинете. Дорогие гости, прошу прощения, вы видите, что дела государственной важности требуют моего вмешательства, а мои решения не могут быть достоянием общественности. Поэтому наслаждайтесь праздничным ужином, а мы с Пернимой займёмся делами. Прошу вас, — указал он мне на дверь, пришлось подчиниться, хотя кроме бокала вина и нескольких кусочков сыра, больше ничего съесть я не успела. Как раз разносили горячее и мой желудок требовал подкрепиться. Я, плюнув на манеры, цапнула каплунью ножку прямо с блюда у какого-то солдафона, когда тот только намеревался вкусить ее сочность. Возмущённый взгляд ограбленного был мне наградой. А что? Голодная кошка — злая кошка! Я делаю вам добрую кошку, а они это не ценят, чудные люди.

Кабинет располагался в том самом доме-мавзолее, наводящем на меня грусть-тоску. Эйра грубо толкнули на входе, хотя он шёл совершенно добровольно.

— Поговорим начистоту, — Наместник заходил по кабинету, его мантия развевалась за ним, а волосы змейками стекали на спину, — ты, эйр, не хочешь уходить один? Тебе недостаточно, что я проявляю неслыханную милость и сам прошу об обмене. Ты ставишь свои условия.

— Они кажутся тебе невыполнимыми, Оайкав? — чуть надменно произнёс Лорган, — я всего лишь прошу назад свою айку.

— А я хочу ваши земли! — гневно прошипел наместник, — готов ли ты отдать за неё огненное дорство?

— Ты ошибаешься, даже, если бы я хотел отдать за эту презренную айку родовые земли, я не смог бы этого сделать — это решение совета доров, в одиночку я не имею права так поступать.

— Но ты можешь обеспечить беспрепятственное прохождение моего войска к землям ураганных эйров, пойдешь ли ты на это?

Эйр молчал слишком долго, пока его ответ окончательно не разозлил меня:

— Нет, она этого не стоит. Я найду себе новую айку.

Если бы я ещё ела, а не вытирала руки об салфетку, я бы швырнула бы кость в несносного эйра, а так он отделался малым: Моя рука взлетела в порыве гнева и на ходу я частично оборотила ногти, оставляя вместо красного следа от пощёчины — неглубокие, но болезненные царапины. Кошачья метка. Эйр лишь дёрнул головой в сторону, так и не взглянув на меня, а Оайкав с любопытством следил за нами.

— Вы двое явно неровно дышите друг к другу, что, впрочем, совершенно не мешает моим планам. Я повторяю тебе, эйр, если ты хочешь свою айку обратно — мне нужен беспрепятственный проход по твоим землям. А до того, Пернима, ты обязана ухаживать за дором.

— Я не твоя подданная, Наместник, — взвилась моя так давно подавляемая гордость, — и я не собиралась здесь задерживаться.

Я развернулась, чтобы уйти и совершенно не удивилась, увидев открытую дверь и маячивших там дружинников, с обнаженными клинками. Лёгкое заклинание оцепенения и я успеваю проскочить, пока в проходе застыли недвижимые фигуры. Ан нет, не успеваю! Невидимая верёвка дёрнула меня за талию обратно в кабинет. Я некрасиво распласталась на полу, от души желая наместнику сдохнуть и сделать этот Мир чище. Почему мне никто не сказал, что он маг?

— Пернима, не покидай нас так быстро, разговор ещё не окончен, — прищурив глаза издевательски сказал Оайкав, — и хватит тратить энергию.

Он дёрнул запястьем и дружинники вновь обрели возможность двигаться, чему были очень рады, судя по их красным от гнева лицам, врагов здесь я уже нашла.

— Я хочу уйти! — громко сказала я, стараясь сдержать переворот.

— Перестань, — отмахнулся от меня наместник, — куда ты пойдёшь? К гномам? Или может обратно к эйрам?

Он сделал знак воинам и те взяли под руки Лоргана. Тот решительно не хотел покидать рандеву с Наместником без результата. Грубая сила победила и Лоргана утащили вон.

— Что ты решил? — несколько напряжённо спросила я наместника. Снова мне попался властный самец, ни в медный грош не ставящий меня. И что за наказание? Идея попасться в руки майны Фууры скоро станет навязчивой, этот Мир не стремился стать моим, скорее наоборот, всячески подчеркивал мою инакость и слабость.

— Думаю, что вам полезно посидеть вместе в камере, не дай Тёмный, сбежишь ты пополудни, — мерзко захихикал маг.

"Сумку жаль" — думала я, оборачиваясь, платье коротко тренькнуло и разорвалось, туфли полетели снарядами в сторону и перед наместником встала огромная кошка, несколько очумевшая от свободы. Я так долго сдерживала свою вторую ипостась, что теперь она почти завладела мною и вместо ожидаемого бегства стала кататься по полу, радостно урча и напрочь игнорируя мои безмолвные вопли. Маг не стал терять времени даром и, в тот момент, когда я все же подчинила кошку себе, накинул на меня ловчую сеть.

— Ах, Перра, Перра, запомни: я тебя сильнее, перестань делать себе больно, — наместник подошёл непозволительно близко, за что и был наказан испугом: я резко клацнуть зубами в близости от его лица, он отшатнулся, а после нервно рассмеялся и тут в глазах моих потемнело от резкой боли.

Глава 16

Сознание приходило резкими скачками, сначала появился звук.

— … ты думаешь, она опасна? — тихо спрашивал чей-то скрипучий голос.

— В таком состоянии, вряд ли, — отвечал ему кто-то.

— Смотри как эйр ее обихаживает, как любушку свою, даже завидно, — вклинился кто-то третий.

Потом пришло зрение, я открыла глаза и проморгалась. Тёмное, явно-сырое помещение с нависавшем каменным потолком и маленьким окошком где-то под ним. Я попыталась поднять голову, резкая сильная боль заставила меня застонать. Тут же надо мной замаячили головы. Одну волосатую я опознала — несносный эйр, а три других нет — судя по всему это были три старые женщины, причём одна из них полностью слепа, а у второй отсутствовал один глаз, их кудлатые головы склонились в попытке рассмотреть меня, а я медленно села, сквозь боль и слабость.

— Деточка…, — начала одна женщина.

— … ты не напрягайся, — подхватила другая, а третья продолжила:

— Не время ещё.

Я была бы голая, если бы не рубаха эйра, пусть и дырявая, но длинная, которую кто-то натянул на меня.

— Кто вы, — поморщилась я от звука собственного голоса.

— Мы…

— … суджиницы…

— … судьбу ведаем…

— … а может и плетём…

Женщины засмеялись и смех их, в отличии от скрипучих голосов, был задорен и мелодичен. Я даже ещё раз внимательно присмотрелась, может ошиблась и где молодуха прячется? Нет, все те же сгорбленные спины, скрюченные руки, незрячие глаза у одной, и седые волосы.

— Где я? — вопрос был для поддержания разговора и так понятно, что в тюрьме.

— В королевской горнице, — снова засмеялась одна из суджиниц, вторая продолжила:

— Деточка, ты с нами, все позади.

— Ой ли? — скептически спросила я, — по-моему, подземелье — это не то о чем я мечтала.

— Мечты, ожидания, страсти…

— … вы люди так мелки…

— … в своих желаниях…

— … страдаете из-за ерунды…

— … а счастья своего не видите…

— … всю жизнь о нем мечтаете…

— … и проходите мимо…

Честно? Я устала вертеть и без того гудящей головой от одной женщины к другой.

— Не могли бы вы говорить по одной?

— А мы…

— … что…

— … делаем?

Снова по очереди удивились они, видимо, даже не осознавая, что делают что-то не так. Но я-то точно слышала, что и нормально они говорить умеют. Хорошо, хочется им глумиться — пускай, сил у меня было немного.

— Лорган, — позвала я эйра, отошедшего к противоположной стене, сразу, как стало понятно, что я пришла в себя. Он, вздрогнул, но не обернулся, — Лорган, подойди, пожалуйста.

— Сынок… — покачала головой одна из суджиниц.

— … подойди… — вторила ей слепая.

Эйр нехотя подошёл, а бабки разошлись по своим лавкам с постелями.

Я дотронулась до запястья эйра, тот раздул ноздри, но убирать руку не стал.

— Тебе нужна энергия, возьми, — я с любопытством рассматривала светло рыжие витиеватые узоры на его коже, заодно любуясь плавными линиями мышц, сильными руками и широкой грудью.

— С чего ты это взяла? — прибила бы его за надменность. Это что же я его ещё и уговаривать должна?

— С того, болван, что я снова начинаю гореть, — чуть повысила я голос, а суджиницы перестали шушукаться и уставились на нас, — я не хочу снова свалиться в лихорадке, забирай, кому говорят!

Я ощущала, что его трясёт дрожь слабости, что его кожа ледяная, что он держится на упрямстве, но гордость его была сильна.

— Ты права, кошка, я нуждаюсь в энергии, — наконец, сдался он. — только твоя мне не нужна.

— Почему? — искренне изумилась я такой нерациональной разборчивости.

— Мне не нужна айка, могущая предать меня в любой момент, — эйр злился, явственно и ощутимо.

— Я не айка, я Пернима! — снова повысила я тон.

— Не ругайтесь, милые, — подала голос слепая суджиница.

— У вас будет для этого время…

— … не теряйте его сейчас, — подхватили ее сотоварки.

— Что вы имеете в виду? — я отпустила руку эйра, но тот не спешил отходить.

— Освободите королеву с принцем…

— … он будет великим королём…

— … он возвысит Тёмный Мир..

Мое молчание было красноречивее слов. Я вообще ничего не понимала.

— Бабушки, вы наверное в тюрьме давно, — ласково начала я, — у вас с головой все в порядке? Зачем мне куда-то идти, кого-то освобождать?

— Деточка, не хами старшим…

— … ты же хочешь найти свою семью?

— А королева тебе поможет…

— … Оайкав, — это имя одноглазая суджиница почти выплюнула.

— … он скоро сгинет…

— … королева поможет…

— А ему-то со мной зачем? — я описала рукой дугу в сторону эйра.

Суджиницы с томлением вздохнули:

— Ему и незачем…

— … только вот тебя он не оставит…

— … хоть и не признается никогда…

— Перестаньте болтать чепуху, — наконец заговорил и с ними эйр, предпочитавший делать вид, что в камере сидит он один, — мы все равно не сможем выбраться отсюда.

— Глупый эйр…

— … забыл, что ли, что по деду ты ещё и с каменными связан?

— Поговори с камнем и он ответит…

— У меня не хватит сил, — поджал губы эйр, уже зная, что будет, но все ещё сопротивляясь этому.

Суджиницы лишь рассмеялись.

Лорган взял меня за руку и посмотрел в глаза, на удивление спокойным и беспристрастным взглядом:

— Ты готова?

— Да, — я взяла его вторую руку и закрыла глаза. Вскоре моих губ коснулись чужие и процесс передачи энергии начался. Похоже мы немного увлеклись, когда я услышала будто со стороны свой стон, и обнаружила рубашку спущенную с одного плеча и подленько хихикающих суджиниц.

Эйр, на глазах порозовевший и воспрявший, смотрел на меня слегка замутнённым взглядом и спросил, обняв:

— Похоже, наместник не совсем в курсе, что айки это не только наложницы для утех. Ты что-то хочешь отсюда забрать?

— Одежду не мешало бы, да и сумку мою тоже…

— Подожди, Нима, я сейчас.

Эйр резко отошёл от меня в сторону кованной двери, оставив меня осознавать, что я услышала из его уст своё имя. Чтобы это значило?

А эйр громко звал охранника, а после что-то ему втолковывал.

— Сейчас все будет, а я пока с камнем поговорю, насколько я помню эта стена выходит за пределы охраняемой территории.

Лорган молча застыл, а я пока решила поподробнее пообщаться с суджиницами.

— Бабушки, вы-то за что здесь?

Зрячая поджала губы:

— За правду, деточка.

— Оайкав нас собой возит…

— … хочет, чтобы мы ему победу наплели…

— А как ее наплетешь, коли она не суждена?

— А почему вы все в одной камере?

— Так нет здесь других..

— Перевертыши законопослушны…

— … и любят Королеву…

— Где мне ее искать?

— В её родовом поместье…

— … на севере…

— … в медвежьих лесах…

— Скажи, что мы с нею…

— … скажи, что принц готов.

Раздался сильный стук в дверь, заставивший меня подскочить, а эйр спокойно подошёл и принял через окно мою одежду, обувь и сумку.

— Как ты смог? — похоже я многое не знала об его способностях.

— Банальное внушение, ничего сложного, только энергозатратно.

— А почему ты не внушишь ему, чтобы он нас выпустил?

— Нет смысла, там много охранников, и воинов, убивать я не хочу, а подчинить всех не смогу. Гораздо тише и безопаснее бежать сквозь стену.

Я быстро переоделась, с наслаждением зашнуровав кожаные ботинки и натянув штаны с рубашкой, отдала рубашку эйра ему. Тот, помедлив, оделся. Видимо, одежда с презренной кошки не так уж и плоха, когда ты голый.

— А ты уже связана с ним…

Захихикала одноглазая.

— … держись эйра…

— … с ним не пропадешь.

Лорган не обращал внимание на бормотание старух, он сосредоточено обнимался с каменной кладкой и я уже забеспокоилась, кабы он не простудился, когда он, наконец, резко рванул руками и камни послушно и тихо растеклись лужицей возле его ног, образуя в стене проем, достаточный, чтобы пролезть нам всем.

— Вы с нами? — обратилась я к суджиницам, не отрывая взгляд от кусочка ночного неба и пытаясь надышаться ворвавшимся свежим воздухом. Те синхронно покачали головой:

— Нет, деточки, дороги у нас разные, — ответила за всех одноглазая, — идите с Тёмным.

Я осторожно вылезла наружу, подставив под ногу невесть как оказавшийся здесь табурет, догоняя нетерпеливо ожидающего меня эйра. Он стоял возле глухого забора, в тени, застыв как статуя. Когда я обернулась, чтобы взглядом попрощаться с оставшимися женщинами, я не обнаружила их в камере. Неровно горел светильник, чадя и треща, освещая всю небольшую площадь, но там никого не было!

Молча подошла к Лоргану, тот повёл вперёд уверенно и быстро. Мне оставалось лишь не отставать от него. Улицы были пустынны, пару раз попадались праздношатающиеся прохожие, тогда мы затаивались в тени и оставшись незамеченными, продолжали движение. Городская стена была достигнута быстро. Мы вышли где-то в стороне от ворот и стражники нас не чуяли. К тому же я подстраховалась и накинула на нас заклинание безветрия, позволяющее запаху оставаться с нами, не выдавая наше месторасположение, несмотря на лёгкий ветер.

— Я открою проход совсем ненадолго, успевай, кошка, — тихо сказал мне эйр и снова прижался ладонями и лбом к кладке стены. Городская стена это вам не тонкие кирпичи зданий, это едва обтесанные обученными гномами булыжники дикого камня, выложенные в два, а то и в три ряда. Тараном не возьмёшь, не перепрыгнешь, горючая смесь бессильно стечёт вниз, нападающие могут лишь перелететь стену, либо сделать подкоп. Либо иметь предателя в городе, как это бывало в Светлом мире, когда спящий город вырезали враги, получившие доступ, благодаря гостеприимно открытым купленным горожанином воротам.

Так что я несколько скептически смотрела на усилия эйра, но мысленно рекомендовала ему поторопится, в любой момент мы могли быть обнаружены.

Лорган недвижимо стоял, лишь капельки пота стекали по его лбу, шее и дальше в прореху рубахи на ключице, указывая, что он не прохлаждается, а делом занят.

Очертания камня стали зыбкими и эйр, наконец, отлепился от него.

— Пошли, — бросил он мне и вовремя, из соседнего переулка слышалось чьи-то бодрые шаги. Лорган нырнул в "проход" не сомневаясь, а я помедлила. Не каждый день я сквозь стены прохожу. Я вздохнула и бросилась вперёд, оставаться на этой стороне я хотела меньше, чем стукнуться о камень или того хуже, быть в нем замурованной, если заклинание эйра вдруг рухнет.

Я вошла в стену, будто в кисель, плотно обхвативший меня со всех сторон и на мгновение запаниковала, потеряв ориентацию в пространстве, но сильная рука схватила меня за куртку и через секунду я стояла возле эйра, находящегося совершенно не в духе.

— Ты, — шипел он, — можешь хоть иногда не влипать в проблемы? Нельзя останавливаться, когда договариваешься с материалами. Ещё чуточку и наместник получил бы оригинальную статую кошки, вмурованную в камень.

— А ты можешь запомнить мое имя? — парировала я, также шёпотом.

Эйр растеряно заморгал, на ожидая отпора и, нахмурившись, буркнул:

— Надо уходить.

— Куда, — двинулась я за ним.

— Подальше, — был мне ответ.

Мы шли до утра на север, ориентируясь лишь на врожденное чувство направления Лоргана. Я как могла маскировала наши следы, эйр же по его словам, накидывал сеть намерений, которая должна быть отвращать дурно настроенных людей и нелюдей от нас, таким нехитрым способом, обезопасив нас от погони.

— Тебе нужен отдых, кошка? — первые слова на рассвете от эйра. Я лишь усмехнулась, да я устала, да мои ноги гудят, а голова тяжела, но останавливаться было нельзя. Я привыкла к бегству, мне даже было комфортно в этом состоянии, а вот для Лоргана бегство было видимо в новинку, он не показывал, но я чувствовала как он напряжен, как он постоянно считывает эмо поле, пытаясь определить наличие живых существ в округе. Мстительно не стала говорить ему о маленьком поисковом заклинании, которое я сразу же пустила "побегать", чтобы оно сообщало мне о "гостях". Не хочет дружить со мной, поэтому я буду поступать так как посчитаю нужным.

Ночью мы прошли мимо двух деревенек, сознательно избегая контакта с местными жителями. В моей сумке завалялись мясо с хлебом, которыми я и поделилась с эйром, тот, конечно, был не в восторге от моей помощи, но все же взял еду.

Первое происшествие произошло около обеда. Нас нагоняли высланные Наместником дружинники. Первым сработал мой "нюхач", маякнув, что в часе ходьбы от нас погоня. Едва ли не следом встрепенулся и эйр:

— Они здесь.

Он будто принюхивался к запахам, хотя не являясь перевертышем, нельзя на таком расстоянии почувствовать запах живого существа, а вот ауру — пожалуйста.

— Что будем делать? Я не знаю сколько нам ещё идти, — я слегка растерялась, простое задание суджиниц теперь мне казалось невыполнимым.

— Уйдём порталом, редкие перевертыши владеют магией, тем более магией эйров, они потеряют наш след.

Лорган, сидя на корточках, сосредоточено рассматривал две коряги, судя по не очень доброму лицу, они его мало удовлетворили, но выбора у него не было.

— Я создам "дверь", но провести тебя я не смогу, тебе придётся рискнуть, — Лорган выжидающе смотрел на меня.

— Зачем тебе это? Я могу обернуться и попробовать убежать от погони. Ты никому не давал обещания, ты свободен — иди домой, — я честно попыталась достучаться до его благоразумия.

— Иногда бывает так, что хотел бы уйти, да не могу. Тем более, что лазутчик в тылу врага никакому эйру не помешает, — он усмехнулся, по-прежнему, не глядя на меня.

Тогда-то я и задумалась, какие цели преследует Лорган. И не веду ли я его к Королеве на ее погибель?

Мои сомнения были замечены эйром:

— Кошка, шансов уйти у тебя сейчас нет, они на своей земле, они быстрее и сильнее, даже с твоей магией одолеть их ты не сможешь.

— А ты?

— Я? Смогу, только зачем мне это надо, если я могу избежать бессмысленного кровопролития? Поставлю ловушку для них здесь, да и исчезну. Эйры изначально ближе к Темному, чем перевертыши, а значит наделены большей силой. Мы относимся к вам, как к младшим братьям, неразумным, но своим.

— Да что ты говоришь? — вскипела я, — неужели братьев держат в плену, как рабов? Неужели братьев убивают? Неужели братьев унижают?

— Кошка, ты не местная, все о чем ты говоришь длиться не первый век, так долго, что вошло уже в статус традиции, мы много лет держали нейтралитет, но перевертыши горячи и сердцем и разумом, они как дети, желающие получить игрушку и злящиеся от того, что ее им не дают. Эта война — не выбор эйров.

— Так прекратите ее, пойдите на переговоры.

— Поздно, — вдруг сказал эйр, вглядываясь в заросли за мной, — мы с тобой заболтались. Разожги костёр, я поставлю ловушку. Воины подошли слишком близко.

Я втянула в себя воздух и почувствовала терпкий запах волка, дружинники наместника, в основном, были из волчьей стаи.

Хвороста хватило только на несколько языков пламени, руки дрожали от бурлящего адреналина. Кошка внутри заворочалась, подначивая меня к перевороту. Ветер, мой помощник, принес также запах знакомого мне медведя. Неужели Фарсей здесь? Что сподвигло его идти по нашим следам?

— Готово, — кивнула я на костерок, который так и просил еще пищи, но искать ее в густых зарослях было недальновидно.

— Отойди, — глухим голосом сказал Лорган, — отойди, а то зацепит.

Он держал руки перед собой в странном он жесте, между ними что-то искрилось и переливалось. Дождавшись, когда я отпрыгну в сторону, он резко выкинул запястья вперед и наружу вырвалась сдерживаемое заклинание, оно медленным туманом расползалось по чаще, обволакивая все до чего могло дотянуться.

— Что это? — не выдержала я, кошки, как известно, любопытны.

— Забвение, я долго копил его, не так легко получить забытье от своих источников, все они молоды, а значит забвение им не характерно. Хорошо бы выпить его у старика, но этим я его и убью … Хватит болтать, сейчас волки будут дезориентированы, надо уходить.

Эйр занялся костерком, погружая в него кисти рук и будто общаясь с ним, мне оставалось лишь бдить и смотреть по сторонам, что избежать названных гостей. И они появились, послышался треск сучьев и на поляну вывалился медведь, огромный, со слипшейся грязной шерстью на холке и вымазанной мордой. Эйр не обратил на него никакого внимания, я же, уже подозревая, кто таится под шкурой, заняла боевую стойку, как говорится, друзья тем и плохи, что мы позволяем себе подпускать их очень близко.

Я не наносила ударов, ожидая от медведя каких-либо действий, но тот стоял неподвижно, тяжело поводя мохнатыми боками.

— Пошли, — бросил мне эйр, так и не повернув голову на предполагаемую угрозу и схватил меня за руку, — пойдешь первая, я подержу портал.

Я посмотрела на бывший маленький костер, сейчас возвышавшийся на пару метров ввысь огненным шаром и мысленно поежилась. Все же в перевертышах сильна боязнь огня и пожара. Инстинкты вопили как чумные, когда я закрыв глаза шагнула в портал. Пламя жадно охватило меня, лаская каждый миллиметр тела, прикасаясь снова и снова.

— Иди же, — послышался раздраженный голос эйра и я шагнула в неизвестность, чтобы кубарем полететь, раздирая и царапая руки и ноги. когда падение закончилось я огляделась. Лес неуловимо изменился, иные деревья, более приземистые и с широкими массивными ветками, подлесок густой и влажный, а портал мигал огненным кольцом на краю оврага, потому и свалилась я, едва сделав шаг. через пару мгновений я услышала ругань Лоргана, для которого падение тоже стало неприятным сюрпризом.

Подвинулась, ожидая приземление эйра и не дождалась, выглянула за дерево и увидела его парящего над оврагом и искавшего взглядом меня. Позвать же гордость не позволяет!

— Смотреть надо куда портал привешиваешь, — бурчала я, вылезая на свет Темного.

Эйр не удостоил меня ответом, аккуратно опускаясь на землю. Несмотря на его полуодетость, рваные штаны и грязные ноги, он умудрялся выглядеть почти по королевски. Стать и профиль грязью не замажешь.

— Мы в медвежьих лесах, если я правильно рассчитал направление, — огляделся он.

— А где резиденция королевы? — я отряхивала мусор с куртки, с сожалением поглядывая на прореху на боку, если так пойдет и дальше перед своей королевой я предстану в виде оборванки.

— Мы узнаем, как только найдем местного, — эйр был чист и свеж, вызывая лишь зависть и раздражение.

— И когда тебе понадобится энергия? Порталы забирают ее слишком много….

Лорган самовольно усмехнулся:

— Не терпится вновь оказаться подо мной, кошка?

Лишь огромное усилие воли удержало меня от оборота, цежу сквозь зубы:

— У меня была течка, тогда любой бы сошел, — и смотрю прямо ему в глаза, физически ощущая его нарастающий гнев от моих слов.

Через мгновение я оказалась прижата к огромному стволу дерева с низко нависающей кроной, фактически листья куполом закрывали меня и… Лоргана, который и был причиной очередного синяка на спине.

— Любой бы сошел? Ты уверена? — глядя в его бешеные оранжевые глаза, говорить вообще расхотелось.

Затрещала одежда, полетели костяные пуговицы с рубашки и намерения эйра стали более чем прозрачными. Сопротивление было практически бесполезно, Лорган превосходил меня по физической силе в несколько раз, к тому же имея возможность просто напросто «выпить» меня. Но и стоять сложив руки было не в моих правилах, потому я и попыталась оборотиться, и с ужасом поняла, что эйр вновь заблокировал эту способность. Его губы настойчиво касались лица и шеи, руки шарили под одеждой, вызывая лишь отторжение.

Мои руки оказались в замке его руки, а вторая старательно освобождала меня от одежды. Я выкручивала запястья с обреченностью глупца, пытаясь еще и лягнуть насильника. Но тот навалился на меня всем телом, лишая и этой возможности. Лицо Лоргана оказалось напротив моего:

— Повтори, кошка, повтори, что тебе все равно с кем и когда! — раздувавшиеся ноздри и змеиные зрачки — вот он истинный облик этой темной расы.

— Чего ты добиваешься? Моего тела? Вот оно, бери по праву сильного, только потом не оставляй меня живой и на свободе, — голос слегка дрожал от злости и нервов.

Ещё долгая минута игры в молчанку и эйр сдался первым.

Так же резко Лорган освободил мои руки и отошел, а я осталась стоять на дрожащих ногах и с саднящей спиной, вероятнее всего с еще одной прорехой на куртке. Последнее печалило меня больше всего.

— А извиниться? — крикнула я в спину упрямца.

— Доры перед айками не унижаются, — был мне ответ.

— Ну, попроси меня еще раз энергией поделится, шиш тебе с маслом, а не энергия, — проговорила я негромко, прекрасно осознавая всю тщетность своих угроз.

Глава 17

— И давно у тебя когки?

Вопрос застал меня врасплох, когда я продиралась сквозь колючие заросли какой-то ягоды, ароматной и вкусной и параллельно я набивала рот и не собиралась ни с кем делиться.

Чуть не подавилась, когда до сознания дошла суть вопроса, быстро прожевала и сказала:

— Я их не вижу, только часть, которая на плече, — ответила максимально честно, — жить не мешают, но и не помогают.

— Ты их можешь прочесть? — эйр вел себя как ни в чем не бывало, размахивая перед собой огненным хлыстом, рассекая растения и кусты.

— Нет, — заросли ягоды закончилось выводя меня на берег небольшой речушки, тут же зачесалось все тело, требуя помыться и ополоснуться. Я положила сумку на возвышенность берега, а сама разделась, совершенно не стесняясь Лоргана. Тот, впрочем, даже не смотрел в мою сторону, вот она женская суть, радоваться бы мне, что мужчина рядом не делает никаких поползновений на мое тело, а я лишь с трудом подавила вздох досады.

Прохладная ласковая вода приняла меня в свои объятия, омывая ссадины и уставшие члены.

Маги любят плавать, вода, почти как живое существо и приголубит, и успокоит, и очистит тело и душу.

Доплыв до тихой заводи, Я расслабленно закрыла глаза, наслаждаясь мгновением покоя и безмятежности, аккуратно на ощупь, распуская косу и перебирая волосы. Все же иметь гриву до поясницы то ещё удовольствие, осоьннно, когда она сваляется в пути.

— Подай мне мыльный камень, — попросила я эйра, не надеясь на отклик, но неожиданно получила желаемое и даже больше. Тяжелое и крупное тело нелюдя скользнуло в заводь около меня и в мою руку положили мыльный камень, обжигая прикосновением. Лорган предпочел поплавать, пока я старательно мылась, потому я могла полюбоваться безупречным строениям его тела: узкие бедра, плоский живот, широкая грудь с завитками когки и рыжих волос, крепкие плечи и сильные руки, с широкими ладонями и длинными пальцами. На мой взгляд он был очень привлекателен, неудивительно, что среди обитателей таверны в тот вечер я выбрала именно его.

Лорган вылез первым, уж не знаю, то ли огненному эйру вода не казалась такой ласковой, то ли не хотел быть долго голым и уязвимым. В общем, к моменту, когда я достаточно наплавалась, эйр сидел чистил кинжал, полностью одетый и с сухими волосами. Огненному легко заклинанием высушить волосы, я же не рисковала, могла и сжечь их случайно. Бытовая магия плохо мне давалась.

Пока я выходила из воды, совершенно не напоминая богиню, теряя грацию на ходу, эйр не приминул кинуть на меня равнодушный взгляд и снова заняться оружием.

Вымытая, я подобрела и шла, легонько напевая немудреную народную мелодию светлого мира и совершенно не ожидала от эйра, того, что он неожиданно остановится и дернет меня за руку, вынуждая замолчать.

— Там деревня, не хочешь обойти? — эйр всматривался в редеющую зелень леса, а я тщательно и медленно втянула в себя воздух, анализируя запахи. Действительно, резкий запах людей, огромных хищников, металла и рыбы, если бы я не витала в облаках, то смогла бы учуять все это раньше.

Нам это необходимо, иначе мы можем долго искать где находиться королева, — я взглянула на Лоргана, — может ты останешься здесь, чтобы не возникало вопросов?

— У меня идея лучше, представишь меня, как посла доброй воли, идущего к королеве.

— Лорган, ты нигде головой не стукался? — ласково спросила я, — какой посол? О чем ты? Думаешь чужестранке позволено будет привести эйра к опальной королеве просто так? Чего тогда будут стоить медведи как охранники?

— Правильно, девонька, ничего стоить не будут, — густой бас прервал мою эмоциональную речь, — да перестань ты клыки-то щерить, да ручонками не размахивай, — это уже обращение к эйру.

— Покажись, — крикнула я, ощущая зуд в руках от боевого заклинания, инстинктивно прыгнувшего ко мне в ладонь. Оглянулась кругом, полянка хорошо просматривалась.

Ветки закачались и к нам вышел очень крупный мужчина, рядом с ним Лорган виделся изящным эльфом, а я несмышленым ребенком.

— Я — Гарлон, из клана серебристых медведей, обхожу территорию, а вы кто?

Незнакомец совершенно не боялся нас, стоя спокойно и тщательно рассматривая нас, думаю, что он подметил все и мой потрепанный вид, и отсутствие сколько-нибудь серьезного оружия, и наши нелегкие отношения.

Глаза оборотня были тепло-карими, волосы длинными, закреплены на голове обручем, а одежда свободной. Под рубахой с разрезами под подмышками, блестела кольчуга, а рукава были прижаты обручами из нескольких металлических пластин, скрепленных кованными вставками. Пояс на рубахе был широк и ярок, с интересной вышивкой, серебряной вязью идущей по краю кушака, штаны были словно из змеиной кожи, гибкой и гладкой.

Гарлон выдержал наш осмотр и повторил:

— Кто вы?

— Лорганварион, дор огненных земель, к вашим услугам, — едва склонил голову эйр, продолжая наблюдать за оборотнем, который с любопытством повернулся ко мне, ожидая ответа.

— Пернима, кошка из светлого мира, — я втянула заклинание в себя, в моем положение энергией разбрасываться нельзя.

— Зачем вам королева? — снова размеренно спросил медведь, только я заметила чуточку напряжения, мелькнувшего у него во взгляде. Как бы он не играл рубаху парня, он явно был настороже.

— Мы скажем это только ей, — несколько пафосно заявил Лорган, уже начиная раздражаться. Я успокаивающе коснулась его руки, за что была вознаграждена странным взглядом и сказала Гарлону:

— У нас важное послание от ее знакомых.

— Вы понимаете, что это звучит как минимум подозрительно?

Мы промолчали, придумать правдоподобную ложь времени не было, а правда казалась фантастичной, но менее правдивой она от этого не стала.

— Пойдем со мной, я посмотрю, что можно сделать, — Гарлон совершенно спокойно повернулся к нам спиной.

— Почему ты нам доверяешь? — решила я удовлетворить свое любопытство.

— Доверяю? — обернулся через плечо гигант, — ни в коем случае. Покажитесь, — крикнул он в сторону и на поляне стало тесно от появившихся медведей, — они присматривали за вами уже около получаса.

— Почему же мы их не почувствовали?

— Мы серебряные медведи, мы умеем быть незаметными, — хохотнул Гарлон, — так что прошу вас не создавать себе проблем, — вдруг посерьезнел он и двинулся вперед, — пойдем.

Поместье было совсем рядом, раздвинь ветки и уткнешься в высокий забор, почему мы не почуяли, не услышали, не увидели его в конце концов? Магии светлого мира я не ощущала, хотя при проходе сквозь мост, над защитным рвом, почувствовала что-то вроде ласкового внимания и даже покрутила головой, оглядываясь, но ничего не заметила.

— Королева здесь? — спросила я провожатого. Тот не ответил, впрочем странно было ждать, что он выдаст ее месторасположение первым встречным.

Большое огорожено пространство больше походило на деревню где-нибудь в диком континенте, когда жителям приходится отбивать атаки зверей каждую ночь, да и соседи неровно дышат к запасам и местным женщинам. А тут в родном лесу нужна была веская причина, чтобы огородить деревню оборотней, которые сами могли за себя постоять и не только мужчины. Даже дети были крупнее меня.

Смотрели на нас с большим любопытством. Крупные женщины, с густыми волосами, цвета холодного снега, мужчины, с усами и бородами, застигнутые нами за разными занятиями, тоже не гнушались любопытных взглядов.

Гарлон привел нас к большому каменному дому с колоннами и высокими дверями, лепниной и небольшим фонтаном около входа. Я засмотрелась на статую вставшего на дыбы медведя в центре фонтана, мне так не хватало красивых вещей в этом мире, Эйры, обладая несравненной силой, жили будто боялись излишеств, в тесноте и в соответствии с правилами и традициями, быт волков был связан с их пограничным проживанием и постоянной боевой готовностью, здесь же многое говорило о красоте. Красоте жизни, силы, времени, чувств. Встреченные нами жители скорее всего были работниками, но их одежда поражали обилием мелких деталей, несущих скрытые смыслы. Вышивка, изящные силуэты платьев, аккуратные чепчики и ботиночки, совершенно не походили на грубые одеяния слуг эйров.

Я разглядывала каждого встречного жадно и с любопытством, встречая изумленные взгляды.

— Кого ведешь, князь?

Перед нами внезапно появилась темная фигура женщины, явно не местной, имеющей длинные темные волосы, заплетенные в две косы, уложенные над ушами. Облегающее платье показало прекрасную точеную фигуру незнакомки, а длинные рукава цеплялись за большой палец руки тонкой петелькой, создавая ощущение двух крыл. От женщины веяло силой, не подавляющей, как от эйра, а мягкой и ненавязчивой. Я тут же почувствовала себя замарашкой, в рваной куртке и грязных штанах.

Гарлон склонил голову:

— Моя королева, эти люди хотят вашей аудиенции.

Королева? Так просто? Безо всяких проверок и вопросов?

Я почтительно нагнула голову, рассматривая мраморный узор пола. Не думала я, что королева так свободно гуляет по своей «темнице». Представляла себе что-то вроде подземелья, откуда мы с эйром вырвались и продумывала свои шансы на ее освобождение.

— Что ж, князь, я приму их после ужина, прикажи приготовить им перламутровые апартаменты.

Я лишь растеряно наблюдала, как она уходила по коридору, даже слова не успела ей сказать, даже представится. А ведь с королевой оборотней у меня и были связаны все надежды на то, что я смогу найти свой клан и своё место в этом мире.

Гарлон потянул меня в обратную сторону.

— Пойдём, я покажу вам ваши комнаты.

Я умудрилась уснуть в тёплой ванне, проснулась оттого, что меня за плечо трясла служанка.

— Эй, госпожа, ужин подан, вас ждут!

Я разлепила глаза, ощущая прохладу остывшей воды и боль от затёкшей в неудобном положении шеи.

— Долго я спала?

— Да уж часика два точно, молодой господин давно вас дожидается.

— Скажи ему, что я сейчас буду. А королева?

— Её величество задерживается, приказала начинать без неё.

Служанка помогла мне вылезти из высокой ванны на ножках и вытерла большим куском ткани. На кровати я увидела свою сумку и немного в ней поискав, вытащила на свет одежду. Лёгкое заклинание и рубашка со штанами и жилетом выглажены и свежи.

— Мне приказано предложить вам платье, — кивнула на массивный шкаф женщина.

— Раз приказано, значит предлагай, — с сожалением я оставила попытки натянуть на влажную кожу штаны. Они цеплялись за каждую пядь моего тела и будто уменьшились в размерах, что было совершенно невероятно.

Служанка отворила дверцу и я невольно ахнула, в глазах запестрело от цветов и украшений висевших в шкафу платьев. Довольное приличное количество одежды, последний раз я подобное наблюдала ….. да, собственно, нигде не наблюдала. Интересно, откуда эти платья и кому они принадлежали раньше.

— Выбирайте, госпожа.

Я, давно привыкшая к мужской одежде, растерялась:

— Что бы ты посоветовала?

Служанка медленно окинула меня оценивающим взглядом, тщательно рассмотрев цвет волос, овал лица, фигуру и зарылась в недра шкафа. Честное слово, мне показалось, что сейчас она утонет в нем.

Слегка растрепанная, она вылезла ко мне, держа в руках платье, нельзя сказать, что я сразу в него влюбилась. Но оно было достойным произведением швейного искусства. Сшитое из тяжёлой парчи легкомысленного сливочного оттенка, практически с отсутствием объёмных украшений. Платье сплошь было покрыто узорной однотонной вышивкой, в которой то угадывались фигуры, то вновь размывались. Рукава до локтя подразумевали наличие перчаток, которые мне тут же предложила служанка.

И туфельки на низком каблучке с атласной окантовкой такого же цвета, что и платье.

— Я подыму ваши волосы и заколю, они у вас прекрасны без присыпок и сиропа, — служанка занялась моей причёской, тщательно расчесывая пряди и укладывая их в только кажущуюся простой причёску. Она оставила пару локонов игриво свисать возле моего лица и один, будто выбившийся из причёски, лежать на хрупкой шее, создавая иллюзию естественности.

Я не отрывала от себя взгляд: в зеркале на меня смотрела красивая молодая женщина, с нежным лицом и яркими пухлыми губами, глаза, чуть приподнятые к вискам, блестели от предвкушения. Открытая шея, переходящая в декольте, и аккуратные точенные руки, с розовыми овалами ногтей. Давно я не участвовала в знатных обедах, ох, давно. Не опозориться бы, напрочь забыв правила приличия.

Беспокоилась я абсолютно зря, кроме четырёх мужчин, двое из которых были мне известны, в зале никого не было.

Стол был большой и овальный, непохожий на стол для официальных приёмов, скорее на стол для семейных обедов. Так что атмосфера тут царила крайне весёлая.

— А я ей говорю, Лори, где ты ещё такого бравого вояку найдёшь, как я? А она мне отвечает, что обычно такие вояки, напившись в пабе, уползают домой после полуночи. Выбирай любого, — рассказывал неизвестный мне мужчина. Рядом с ним сидел вежливо улыбающийся эйр и Гарлон, захохотавший после шутки незнакомца.

— Ох, Крепень, наплачешься ты с нею, такая девка — огонь! Палец в рот не клади — всю руку откусит и не поморщится. Советую сразу сватов засылать, пока кто под ясень тебя не опередил, — Гарлон по дружески похлопал мужчину по плечу. И тут же встал, увидев, что я зашла.

— Добрый вечер, Пернима, прошу вас, присаживайтесь, королева просила не морить вас голодом в ее отсутствие, — заскрипели отодвигаемые мужчинами стулья.

— Спасибо, Гарлон. Познакомьте уже нас, — кивнула я на остальных гостей, один изкоторых не отрывал от меня восхищенных глаз.

— Пернима, хочу вам представить Крепеня — нашего ловеласа и отчаянного рубаку, и князя Реома — так же как и вы, оказавшегося в гостях у нас, совершенно не ожидая того.

— Вы в плену? — по своему истолковала я слова Гарлона, обращаясь к сверлившему меня взглядом Реому.

— Нет, Пернима, я не в плену, я здесь по доброй воле, но если бы для того, чтобы увидеть вас, я должен был бы сдаться — я бы это сделал.

Я польщено улыбнулась, все же это так приятно, когда мужчина делает тебе комплименты, а его глаза выдают всю их искренность. Потому я не смогла удержаться от лёгкого флирта и наша беседа была весёлой и непринуждённой. Меня интересовало многое: их вера, их мироощущение, даже их домашние животные. Везде мы находили много сходства и отличия, нюансы, делающие наши миры разными.

Под конец ужина я чувствовала, что мне нравятся мои собеседники, суровые снаружи и довольно яркие внутри. Только лишь поймала себя на мысли, что Лорган почти не разговаривал, отделываясь короткими фразами.

— Простите, Гарлон, стоит ли нам ожидать королеву здесь? — я повернулась к князю и ожидала ответа.

Тот подозвал дворецкого и спросил у него, а получив ответ, сказал:

— Королева чувствует себя нехорошо, просит зайти вас, Пернима, после ужина на аудиенцию.

— Что ж, не буду заставлять ее ждать, — я поднялась и со мной поднялись все мужчины, — доброй ночи, князья, Лорган.

— Ещё увидимся, — еле слышно сказал эйр, и если бы не мой острый слух, я бы и не уловила, что он там бормочет. Сердце скакнуло в неровном ритме. Странно, встречи с королевой я совершенно не боюсь, а от мысли про встречу с Лорганом отчаянно ёкает в груди.

Дворецкий вежливо ждал, когда я соберусь с мыслями и продолжу путь. Третий этаж был полностью королевским. Сама королева ждала меня в постели, возле неё стоял подросток лет пятнадцати и держал за руку.

Он настороженно посмотрел на меня, когда я вошла, склонив голову.

— А, Пернима, прошу простить меня, что я не смогла присутствовать на ужине. Надеюсь мои кузены вас не утомили?

— Кузены?

— Да, априори все княжеские дома перевертышей считаются родственниками королевского дома. Я знаю, у вас дело ко мне, что ж, обещаю вас выслушать. Сын, иди к себе.

— Могу ли я просить его остаться, ваше величество? — зачастила я, оглянувшись на принца. Тот неуверенно шагнул обратно.

— Хорошо, Моэль, останься… я слушаю вас, Пернима.

Я набрала воздух в лёгкие и заговорила:

— Не так давно я имела сомнительную честь быть узницей у Наместника ваших земель, Оайкава.

При моих словах лицо подростка исказил гнев, он захотел что-то сказать, но мать упреждающие приподняла руку. Принц так и остался зло сопеть рядом со мной, а я продолжила:

— И будучи в темнице, я познакомилась с тремя интересными лэди. Кстати, ваше величество, советую обратить внимание, что содержание преступников весьма не комфортно.

Королева подалась вперёд, уже, видимо, зная, что это были за "лэди".

— Они представились как ваши давние знакомые, суджиницы, плетущие судьбу. И просили передать вам и вашему сыну: принц уже готов, Оайкав скоро сгинет, суджиницы с вами, вам пора выходить на свободу.

Я замолчала и ждала, что скажет Королева, она будто осунулась за минуту, горькие складки около рта углубились и она подняла глаза на сына:

— Моэль, ты нужен нашему народу, время пришло. Тебе стоит посоветоваться с Гарлоном об этом. Сам знаешь, в воинском деле я не сильна. Потому иди.

Принц молча поклонился и вышел, а я находилась слегка в недоумении:

— Вы хотите восстать?

Королева удивлённо посмотрела на меня:

— Восстать? Нет, лишь вернуть свои земли… Знаешь ли ты мое имя, Пернима?

Я помотала головой.

— Меня зовут Селия — ограждающая. Пока я жива, никто не сможет завоевать моих людей. Только я не знала, что угроза будет изнутри. Наместник застал меня врасплох, в самое тяжёлое время для семьи, потерявшей своего главу. Мой муж…, — королева запнулась, — … он был опорой и для меня и для королевства. Справедливый, мужественный и опытный. Династический брак, большая разница в возрасте, я думала, что никогда не буду счастлива с нелюбимым, видит Тёмный, я сильно ошибалась, — королева бессильно прикрыла глаза.

В тишине раздался громкий стук в дверь.

— Пернима, открой, — отказала королева. Я подошла и распахнула створку дверей, там стоял Лорган.

— Что тебе нужно? — мгновенно напрягалась я, — королева не в состоянии принимать больше гостей.

— Пусти его, Пернима, время пришло.

Я нехотя отодвинулись с пути эйра и пошла за ним к постели царствующей особы.

— Дор Лорганварион? Чем обязана? — Селия будто воспаряла, вместо смертельно уставшей женщины сидела величественная королева.

Эйр зашёл медленно, будто опасаясь спугнуть кого-то резким движением. Перед королевой он склонил голову и сказал:

— Мы должны остановить войну, иначе наш Мир умрет.

Глава 18

Нет, мне совсем не обидно, я этого неблагодарного привела, я его вылечила, снабжаю энергией, я Королеве принесла благую весть (очень надеюсь, что благую), а они меня на совещание не пустили. Вежливенько выдворили за дверь, с наигранными сочувствующими фразами, мол, ты с дороги устала, иди отдохни. Я лежала в кровати без намёка на сон и думала думу. Что ж, просьбу суджиниц я выполнила сполна, теперь могу и своими делами заняться. Моим самым искренним желанием было найти свою семью, найти свои корни, быть не одной, так что ещё одной беседы с королевой мне избежать не удастся. С этой мыслью я все же уснула.

— Кошка, вставай, — и это вместо "Доброго утра"?

Я приоткрыла глаза и увидела Лоргана, стоящего примерно в метре от моей большой кровати. Я медленно перевернулась на спину и с наслаждением потянулась, с удовлетворением наблюдая вспыхнувший интерес в глазах эйра.

— Что это? — спросил Лорган, указывая на вазу на столике возле входа, где стояли одуряюще сладко пахнущие пышные цветы двух нежных оттенков: светло-желтого и светло-розового.

Я в восхищении уставилась на чей-то подарок и не сразу ответила:

— Цветы, это же очевидно, — я откинула одеяло и встала, чтобы удостовериться, что благоухающее великолепие мне не показались. Ноги приятно захолодило о каменный пол.

Лорган отчётливо засопел, взглянула на него из-под ресниц: злится — и еле успела улыбку погасить. Среди крупных соцветий виднелась записка. Я подхватила ее пальчиками и вслух прочла:

— Хотел бы я быть цветком в ваших руках.

И подпись: «Реом».

— О, это так мило, мне показалось, что я ему понравилась.

Я закружила эйра по комнате в притворном восторге, не обращая внимания на развевавшуюся ночную рубашку и растрёпанные волосы.

Лорган меланхолично не пытался вырываться, а когда я все же остановилась, сказал:

— Ты нужна Реому лишь для того, чтобы родить ему детей.

Я отошла от эйра к шкафу и придирчиво выбирала себе одежду, после не стесняясь начала переодеваться в домашнее платье, тщательно заколов волосы:

— Иногда эта причина создать пару более крепкая, нежели взаимные чувства…

— То есть ты планируешь ответить на его ухаживания? — эйр будто подобрался весь.

Волосы лезли мне в лицо, а пуговицы на боку застегивались плохо, потому разводить сантименты мне расхотелось вовсе и ответила я довольно резко:

— Почему нет? В любом случае он будет использовать меня в привычном смысле, а не выпивать душу до дна…

Выражение лица эйра я не видела, услышала только стук в дверь, успела только пригладить волосы и выскочить за ним полуодетая в коридор:

— Эй, Лорган, а что ты хотел? Не поругаться же с утра пришёл? — последний вопрос я задавала себе под нос и в пустоту, эйра уже и след простыл.

Что ж, у меня есть дела поважнее, чем успокаивать обиженного нелюдя.

Завтрак проходил чинно, Королеве стало лучше и она почтила нас своим присутствием, наследный принц сидел справа от неё и был тих и бледен. В течении всей светской беседы он не произнёс ни слова, да и ел без особого аппетита. Его можно понять, идти против наместника — значит развязать кровавую войну внутри страны. Войну среди своих подданных, которых он как будущий король обязан защищать, а будет вынужден убивать. Лорган, как и Крепень отсутствовали, так что мы завтракали впятером: Гарлон, Реом, принц и я.

— Попрощался ли с вами ваш спутник? — обернулась ко мне королева. Мое сердце пропустило удар, а я вежливо улыбнулась и уточнила:

— Он уезжает?

— Уже уехал, если их ничего не задержало, — королева настойчиво сражалась с укатывающейся по тарелке горошине, — ему дано тайное задание выяснить дальнейшие намерения Оайкава… ой, я кажется его сейчас выдала, — она тихо засмеялась, а я ее поддержала, судя по всему этой женщине отчаянно не хватало подруги. Иногда иметь всю власть это значит лишиться обычных человеческих слабостей.

— Когда он вернётся? — я старательно делала вид, что это меня совершенно не волнует, Реом и Гарлон начали прислушиваться к нашему разговору, а принц витал в облаках.

— Вернётся? — удивилась венценосная особа, — а зачем? Крепень и сам справится с донесением, а дор Лонгарварион получит статус почётного гостя в нашей стране, безусловно при положительном решении нашей проблемы. Его помощь будет просто неоценима, ни один перевертыш не сможет сделать того, что может эйр. Конфликт с ними был самой большой ошибкой Наместника, я каждую секунду жду новости, что моя страна под контролем эйров. Насколько я знаю, у дора Лонгарвариона возникли некоторые проблемы в собственном дорстве, опять же Невеста ждёт, так что после его помощи нам, он уйдёт в свои владения.

— Зачем же он помогает нам, если у него самого проблемы, — аппетит пропал и я ковыряла кусочек гренки с безразличным видом.

— Это политика, Пернима, — из-под маски земной женщины выглянула правительница одного из тёмных царств, — он делает это затем, чтобы я удовлетворила его просьбу.

— Просьбу? — я удивилась, неужели всесильного эйра можно заставить просить?

— Тайную просьбу! — с нажимом ответила королева и мне пришлось прекратить расспросы, — Лучше скажи, Пернима, чем ты планируешь заниматься?

— Мне бы хотелось найти свой клан, может быть своих родственников и своё место здесь.

— Об этом я и хотела поговорить с тобой в кабинете. Кузены прошу вас извинить нас, — королева встала из-за стола и оперевшись на подскочившего сына, пошла к выходу. Я также кивнула вставшим мужчинам и пошла вслед за ней. Реом проводил меня взглядом. Он вообще вёл себя несколько странно: не спрашивал пришёлся ли мне по вкусу его знак внимания, не пытался продолжить вчерашний флирт, только пожирал глазами и не более. Я даже слегка опешила, все же несколько обескураживающе вначале добиваться моей симпатии, а после почти игнорировать.

В любом случае мысли об не очень настойчивом ухажёре не занимали меня слишком долго, пора было задуматься о своём будущем.

Принц завёл мать в кабинет и откланялся.

— Перра, ты уже знаешь, где находится твой клан? Ты же кошка, верно? — Королева смотрела на меня без эмоций с интересом исследователя, — если можешь, оборотись, я смогу уточнить твой род.

— Оборотиться? При вас? — только мне эта идея кажется как минимум неприличной?

— Почему нет, Перра, это даст нам преимущество в поисках твоих родных. Я отвернусь, если тебя смущает мое внимание.

Я отошла за кресло с высокой спинкой и начала снимать платье, аккуратно, повесив его на боковину, начала переворот. Лёгкое головокружение, небольшая тошнота, ярый зуд по всей поверхности тела и через полминуты перед королевой предстала огромная кошка с весьма пушистым хвостом.

— Ничего себе, так вот куда делись последние из рода лунных кошек! Ушли в Светлый Мир, как интересно, — королева медленно обходила меня по кругу, тщательно всматриваясь в мои черты. Мне быстро это надоело и я вытянув заднюю лапу, принялась наводить марафет, кое-где желто-лунная шерсть свалялась и требовала моего внимания.

— Как звали твою мать? — правительница тут же поняла свою ошибку и не стала настаивать на ответе, вместо этого она сказала, — можешь возвращаться..

Я помедлила с выполнением приказа, все-таки чистота для кошки это святое. Так что пока королева всматривалась в окно, что-то бормоча себе под нос, я старательно вылизывала шёрстку и выгрызала колтуны. Наконец, с умыванием было покончено и я изящным движением вновь вернулась за то кресло, обратный переход дался мне легче, все же, когда практика оборота частая, к нему привыкаешь и переход из животного состояние в человеческое не составляет труда.

— Кто бы мог подумать, лунная кошка, — продолжала говорить королева.

— Могу ли я задать вам личный вопрос, ваше величество? — несколько десятков пуговичек на боку платья заставляли меня изгибаться и пыхтеть, стараясь аккуратно их застегнуть.

— А? Да, да, конечно, Пернима, задавай, — очнулась от раздумий правительница.

— Из какого вы клана?

— Я? Странно, что ты не знаешь, хотя, ничего удивительного, это лишний раз подтверждает, что ты нездешняя…

— Я никогда этого не скрывала, — уже с досадой проговорила я, почти каждый встречный норовил меня в это ткнуть.

— Королевская семья не имеет клана и стаи, дабы не усилить ничей дом. Мы не умеем ни в кого превращаться.

— Странно, но ведь у оборотней очень сильно животное начало и обычному человеку они не будут подчиняться.

— Это правда, — королева подошла ко мне и жестом пригласила присесть в кресло напротив, — мы традиционно владеем зовом, против которого не может устоять ни один оборотень. Они вынуждены подчиняться ему, даже если сами этого не хотят.

— Это ваше секретное орудие? Почему вы не применили его в борьбе с Наместником?

— Знаешь ли ты, Пернима, что такое быть в ответе за жизнь и благополучие другого человека? А если этих людей тысячи? А если твои дети, именно так я воспринимаю своих подданных, не хотят, чтобы ты их вела за собой, неужели ты пойдёшь против их воли? Неужели мнимое счастье власти одного человека стоит желаний многих людей? Я не смогла поднять войну, не смогла бы смотреть как мои дети убивают друг друга.

— А сейчас? Что изменилось сейчас? Суджиницы уверены, что вы победите.

— Да, и у меня нет причин им не верить, поэтому мы выступаем против Оайкава.

— Мы?

— Королевский дом и клан серебристых медведей для начала, пора прекращать войну с соседями, у меня не так много подданных, чтобы отдавать их души Тёмному. Ты стала приятным сюрпризом.

— Вы сказали, что клана лунных кошек здесь больше нет.

— Верно, они истреблялись и последние его представители полсотни лет назад ушли в Светлый Мир.

— Истреблялись? — горечь отчётливо проступила в слюне, ставшей вдруг вязкой. Я все никак не могла сглотнуть и смочить пересохшее горло. И здесь нет моего дома, и здесь я чужая, — за что?

— Вы могли противостоять зову короля и даже перекрывать его другим, это преступление против короны, — Королева говорила спокойно, будто перечисляла блюда в меню, — но ты не бойся, все это в прошлом, сейчас ты нам не опасна, даже если вдруг найдётся самец лунной кошки. Ваши дети могут и не унаследовать умения предков.

— То есть я могу остаться?

— Ты обязана это сделать, — иначе мне придётся приказать тебе, — улыбнулась Селия, — я поговорю с лэрдом клана лесных котов и прикажу позаботиться о тебе. Все же, я пока королева, а значит мои приказы должны исполняться. Отдыхай в этом доме столько, сколько тебе потребуется, а после езжай на восток. В великие леса моравского полуострова.

— Вы очень добры, есть ещё что-нибудь, что я должна знать? — я нацепила на лицо вежливую улыбку.

— Я думаю да, твой новый лэрд холост, возможно он захочет поухаживать за тобой, я бы не стала отказываться от его знаков внимания.

— Каких знаков? — глупо спросила я, уже почти догадываясь.

— Как? — повернула ко мне изумленное лицо, — Реом не послал тебе цветы?

— Лэрд Реом — кот?

— Да, весьма знатен и силён, хороший правитель и, я уверена, мужем он тоже будет хорошим, Селия настойчиво расписывала достоинства моего потенциального жениха, а я лишь молчала. Не говорить же, что где-то очень глубоко, под самыми сокровенными желаниями, лежит надежда, что я ещё увижу одного несносного эйра.

— Простите, ваше величество, если позволите, я пойду, — лёгкий кивок головы королевы, ее в досаде поджатые губы и я, бежавшая из кабинета будто из тюрьмы.

Приподняв юбки я быстро шла по коридору, глотая крупные горячие слёзы, бежавшие против моей воли. И не ожидала, что путь мне преградит мощная фигура:

— Пернима, что случилось? Кто тебя обидел? — зычный бас Крепеня раздался около уха, а сам он грозно осматривал помещение, пытаясь вычислить вражину. Я сделала глубокий вздох и вытерла щеки от солёной влаги, с усилием улыбнувшись медведю:

— Все в порядке, я слегка затосковала, но это пройдёт, особенно, если я смогу поохотиться. Это ведь возможно в здешних местах?

— Думаю, никто не будет против, только коров не трогай, и свиней, а то крестьяне будут не довольны, — громкий смех предводителя напугал какую-то служанку, она шла навстречу, но редко передумала и нырнула в какую-то открытую дверь. Крепеня это не устроило, он похлопал меня по плечу и сказал:

— Я дам указания насчёт тебя, можешь порезвиться, когда захочешь, — и крикнул исчезнувшей служанке, — Лори, подожди меня, прошу.

Я усмехнулась дрожащими губами, и на суровых вояк бывают прорухи в виде нежных девушек. А мне стоило прислушаться к советам королевы и присмотреться к Реому, в конце концов он мой сородич и лэрд, а также просто молодой, сильный, красивый мужчина.

В комнате нежно пахло розами, я подошла к ним, аккуратно касаясь хрупких лепестков и поглаживая нежные цветки дала волю слезам. Я выплакивала боль от потери родных, от страха за свою жизнь, за свою свободу, от рухнувшей надежды, от осознания, что мне дорог нелюдь, которому я безразлична… слезы смывали горечь, убирая грязь и исцеляя мою душу, мне на глазах становилось спокойнее и умиротворенннее. Наконец, рыдания иссякли, я всхлипнула последний раз и замолчала. Умывание и специальная притирка, найденная у меня в сумке, помогли мне убрать все следы моей истерики и во двор я вышла будто и не было ничего.

Стараясь не мешать работникам и воинам, я подошла к воротам.

— Куда вы, мэси? — вежливо окликнул меня охранник.

— Лэрд Крепень разрешил мне посетить окрестные земли, — я куталась в тонкую шаль, на улице крепчал ветер, нагоняя тяжёлые тучи. Охранник, молодой парень, с сомнением поглядел на небо, но ворота открыл.

Кодексу поведения перевертышей меня никто не учил, но инстинкт вопил, что оборачиваться нужно исключительно в уединении. Возможно, это связано с тем, что в этот момент перевертыш сильно уязвим, я не знаю, но своим инстинктам привыкла доверять.

Глава 19

Деревья мелькали как крылья мелкой птахи, краем глаза я заметила нескольких воинов, сидящих на подступах к поместью и лисицу, резво скакнувшую от меня в сторону. Только когда перестали доноситься человеческие голоса и запахи, я позволила себе замедлить бег и отдышаться. Лапы слегка зудели от забытой нагрузки, а грудь тяжело вздымалась. Быстрый осмотр небольшой полянки и я удостоверилась, что я действительно одна. Согнав гадюку, залезла на широкий пень, чтобы не садиться пушистыми "штанами" в лесную грязь.

Вдохнула полной грудью чистый лесной воздух и едва не закричала от переполнявшего меня счастья. Свобода, что может быть лучше для кошки?

Первая тяжёлая капля упала мне на нос, когда я начала охотиться на кролика-подростка. Тот почти не боялся меня, замершую как статуя, и подошёл совсем близко, смешно шевеля серым носом с короткими усами. Я выждала ещё секунду и прыгнула, мгновенно свернув добыче шею. Дождь усилился, когда я, гордо задрав хвост, шла через чащу, вспоминая по запахам, где находится поместье. Вода заливала мне уши, я брезгливо подергивала ими, не выпуская тушку кролика из пасти. Дождь стоял стеной и потому убежище в виде пещеры под корнями поваленного ураганом дерева, я встретила радостным мявом. Встряхнулась всем телом, перекатываясь от морды до хвоста, просушивая таким нехитрым способом густую шерсть. А затем приступила к трапезе. Странно, но не все из перевертышей едят сырое мясо в животном виде. Я к таким брезгливым не отношусь, жизнь вынудила меня быть благодарной за любой вид пищи, но, конечно, в другое время, я бы этого кролика потушила с кореньями. Сейчас же мне важно было почувствовать себя живой, свободной от чужой воли и сильной, потому несчастного кролика я попросту разодрала на части, отделив лакомые мясные кусочки и съела их. Зубы легко крошили хрупкие кости, а мясо ещё не отдавало жесткостью зрелого крола, поэтому я наслаждалась каждым мгновением, ощущая как моя кошка даёт мне внутренние силы и покой.

Дремота навалилась мгновенно, я свернулась клубком, спасаясь от порывов ветра и, укрыв нос, провалилась в сон. Во сне я горела огнём, я с изумлением глядела на свои руки, объятые пламенем и не чувствовала ни жара, ни боли. А навстречу ко мне шёл Лорган. Его глаза светились от радости, а рот кривился в улыбке. Я хотела ему что-то сказать, уже потянулась к нему всем телом, как инстинкт резко разбудил меня.

Густой незнакомый запах самца бил мне в нос, заставляя шерсть на загривке яростно подыматься, кто бы это ни был, он не прятался, а шёл на больших мягких лапах по моим следам, частично смытым дождём.

Я вскочила на лапы и выглянула из убежища, мельком едва успев заметить чьё-то крупное тело, как за шерсть на моей холке цапнули сильные челюсти. Дёрнулась в попытке освободиться и тяжёлая лапа пригвоздила к сухому земляному полу убежища. Самец грозно урчал и мял меня лапой, но стоило только мне пошевелиться, как челюсти сжимались, пресекая неповиновение. Я полностью расслабила своё тело, и лишь слегка била хвостом по бёдрам. Хватка ослабла, а мурлыканье усилилось и я, улучив момент, стряхнула ухажёра с себя, сильным прыжком отпрыгнув от него, прямо в центр густой травы, сейчас всю усеянной каплями влаги. И только тогда смогла его рассмотреть. Крупный, почти огромный кот, с короткой, плотно прилегающей к телу шерстью, расцветки дикого камышового кота, с изумительными изумрудными глазами и длинными усами, которые сейчас угрожающе топорщились вперёд.

Он сделал шаг вперёд, я же, желая сохранить безопасное расстояние между нами, попятилась назад.

В голове раздался голос Реома:

— Почему ты боишься? Я не сделаю тебе ничего плохого.

Я не ответила, брезгливо отряхивая от воды лапы, и вылизывая мокрый бок, но не сводила взгляда с кота, готовая бежать в любой момент.

Удостоверившись, что кот не нападает, я ещё раз встряхнулась и повернулась, чтобы выйти на известную мне тропу. Реом последовал за мной, держась на расстоянии.

Вещи я оставила, заваленные лапником и они остались сухими, но я успела лишь схватить шаль и завернуться в неё, когда ко мне вышел полуголый Реом, с одеждой в руках, на мужчине были только штаны, голый торс впечатлял мышцами, но ему было далеко до одного эйра, потому я хмыкнула, и сказала:

— Отвернитесь, лэрд, я хочу одеться.

Глаза перевертыша шарили по моей фигуре, едва прикрытой длинной, но полупрозрачной шалью и его взгляд мне совсем не нравился.

— Пернима, надеюсь я тебя не испугал?

— Нет, лэрд, чтобы испугать меня нужно более весомый повод, чем заигрывания мужчины.

— Тогда может я тебе не мил? — кот натягивал рубашку, будто красуясь, а я не знала, что ему ответить.

— Я слишком мало вас знаю, Реом, мне нужно время, — попыталась выкрутиться я.

— У меня его почти нет, Пернима, мне нужен наследник, — кот подошёл близко, слишком близко для светской беседы, он почти прижал меня к огромному стволу дерева и наклонился над моим лицом, — ты прекрасна, ты опытна, ты нашей крови, ты можешь обладать редким даром, у тебя есть магические способности — ты будешь мне хорошей женой и матерью нашим детям.

— Вас не смущает, что я была личной айкой эйра? — невинно спросила я с удовольствием наблюдая, как гнев искажает красивое лицо мужчины. Его светлые глаза потемнели, но он ответил вполне спокойно:

— Это твоё прошлое, я тоже не идеален, ты мне очень нравишься и когда мы поженимся, я постараюсь затмить ласки душееда.

Лэрд гибко наклонился, не давая мне выбора и поцеловал, страстно и нежно, с трепетом проводя языком по губам, давая мне возможность отказаться, но я приняла его поцелуй, стараясь думать только о будущем. Реом прав: эйра больше не будет, мне нужно учиться жить здесь, среди своего народа, и лэрд в качестве мужа вариант очень и очень неплохой. Только была одна проблема: его ласки меня не трогали, от слова совсем, но и это можно пережить, многим девушкам мужей назначают родители, невзирая на их чувства и ничего живут вместе и даже детей рожают.

— Ты станешь моей невестой? — глаза Реома были слегка затуманены., когда он оторвался от меня.

— Я могу подумать?

Кот отошёл и отвернулся, давая мне возможность одеться.

— Можешь, но недолго. Впереди война с Наместником и я хочу, чтобы в твоём чреве уже поселился мой наследник.

— В любом случае, зачать я смогу не ранее следующего месяца.

Лэрд нетерпеливо обернулся:

— Тогда тебе времени подумать до завтрашнего утра.

И он ушёл, ступая босыми ногами по траве и упавшим деревьям, а я осталась с полуодетым платьем и кучей мыслей.

Ужин проходил в молчании, Королева тихо разговаривала с принцем и Крепенем, Реома не было, а Гарлон был весьма задумчив.

— Пернима, завтра мы выступаем на столицу, — вдруг обернулся ко мне Крепень, — так что, когда вернём ее обратно, приглашаю вас с Реомом посетить мой любимый кабачок.

— Вы думаете, будет сопротивление? — я напряглась.

— Конечно, наместник перекрывает зов Королевы, а сам он весьма обаятелен.

Я вспомнила глубоко посаженные глаза наместника, его постоянный капюшон и не смогла согласиться с Крепенем.

Все мои мысли крутились вокруг принятия решения. Смогу ли я выжить здесь одна, если никого из моих родных не осталось ни в тёмном мире, ни в светлом.

Дай Богиня мне мудрости и силы.

Ночь я почти не спала, крутилась на кровати волчком, периодически подходя к окну и вдыхая свежий ночной воздух и утром чувствовала себя разбитой и слабой.

Реома я встретила на утренней прогулке среди хозяйственных построек, почти возле ворот, он аккуратно положил мою руку на свою и деликатно начал:

— Прекрасная погода.

Я посмотрела на красавчика и усмехнулась:

— Не буду столь наивна, думая, что вы пришли сюда полюбоваться рассветом.

Лэрд стушевался:

— Это правда, я ждал тебя. Ты готова сказать мне своё решение?

Я не стала долго ходить вокруг, да около:

— Да, лэрд, я стану вашей женой.

Реом просиял:

— Я безумно счастлив, что ты согласна. И сделаю все, чтобы ты не пожалела об этом.

Он встал напротив меня и взял мои ладони в свои руки, опаляя их жаром своего тела. И с улыбкой смотрел мне в глаза, пока я не отвела свои и не спросила:

— Так заметно, что я не выспалась?

— Пернима, ты прекрасна, единственное о чем я жалею, это то, что мы не встретились с тобой ранее.

— Мы и не могли, — аккуратно высвободила я запястья, — мы жили в разных мирах.

— Ах, это… — несколько презрительно сказал лэрд, — насколько я знаю, эйры уже давно путешествуют между мирами, какое-то новое заклинание или магическая технология. При необходимости можно было бы напроситься к вам в гости.

— У нас не жалуют перевертышей, — поджала я губы, вспомнив майну Фууру и ее "гостеприимство".

Реом слегка стушевался, видимо недостаток знаний о соседнем мире сказывался на его красноречии.

— В любом случае, не стоит сейчас терять время и мы назначим свадьбу через две недели.

— Так быстро? — успела ли я подавить разочарование в голосе?

— Зачем тянуть, любимая? — Реом повернулся ко мне, а мое сердце пропустило удар, не от этого мужчины мне хотелось бы услышать такое определение, — я лишь хочу ускорить наше счастье.

— Что ж, думаю уже уместно отбросить церемонии и перестать говорить "вы" друг другу, — я натянуто улыбнулась, прекрасно, через две недели я стану полноправным жителем королевства и владычицей кошачьих земель. Неплохой взлёт от гонимой преступницы до почти лэди? Видел бы меня сейчас наставник…

— Безусловно, Перра, я рад, что ты так решила, — Реом сильнее сжал мою ладонь и помог подняться по ступеням центрального входа, — завтра я вынужден буду уехать, мой долг помочь королевскому дому.

— Как дела у принца? — я скинула шаль, на руки подошедшему дворецкому, — слышала от горничных, что первые бои уже прошли.

— Это правда, — Реом усадил меня в кресло перед камином, — его первый день в качестве военачальника, он хорошо справляется, держит лицо и не показывает страха.

— Страха?

Лэрд слегка нахмурил чётко очерченные глаза:

— Храбрый не тот, кто не боится, а тот кто справляется со своими страхами, не даёт им взять вверх, не даёт им властвовать над собой. Такого человека мы и считаем храбрым. А не имеющего боязни зовём безрассудным. Такие долго не живут.

— Интересно, что ты скажешь обо мне, — улыбнулась я.

— Ты самая сильная женщина, которую я знаю, чтобы согласиться выйти замуж за практически незнакомца, надо быть как минимум смелой.

— О, ты ошибаешься, я труслива, но тщательно это скрываю, инстинкт, знаете ли, — не могла никуда деть руки, пока ими снова не завладел Реом, севший в кресло напротив.

Он не мигая смотрел мне в глаза, поднося мои запястья к своим губам и целуя каждый пальчик. Ощутимо нарастал градус возбуждения, я даже стала испытывать волнительные чувства. Им было далеко до бури, испытанной с эйром, но для начала новой супружеской жизни очень неплохо.

Реом нагнулся, чтобы поцеловать, а я не стала уворачиваться, доводя эксперимент до конца. Целовался он мастерски, учитывая любой мой вздох и лёгкое движение, но все же оставил меня почти равнодушной.

Кот оторвался от меня тяжело дыша:

— Хорошо, что нам предстоит расстаться, иначе я готов уже сейчас потащить тебя в храм к Тёмному, — хрипло произнёс он, — прости, любимая, ты очень привлекательна и мне сложно устоять.

Я улыбнулась ему, и легко поцеловала в нос:

— Не торопись, может ты ещё передумаешь.

— Никогда, — рьяно воскликнул лэрд.

Мы расстались лишь через час, когда меня пригласили на завтрак, а он ушёл на аудиенцию к королеве, как и остальные советники. Так что вкушала пищу я в гордом одиночестве, несколько лакеев были не в счёт.

Тишина успокаивала и дарила чувство защищённости, изредка слуги шуршали одеждой или тихо звенели металлической посудой, когда меняли блюда.

Судя по запахам, в основном в слугах были перевертыши не хищных ипостасей: олени, кабаны, я учуяла даже одного индюка. Это был дворецкий, он был такой же важный как и его вторая натура.

Реом нарушил гармонию завтрака и зашёл в столовую быстрым шагом, за ним шёл Крепень.

— Пернима, королева разрешила отослать тебя в мое поместье, там нет и не будет войны, а ты заранее познакомишься со своим будущим домом, — сказал лэрд, усаживаясь напротив и перехватывая бутерброд у проходящего мимо с подносом лакея.

Я молчала, надежда, что свадьба не состоится, а я найду выход из ситуации, таяла как масло на горячем хлебе. Реома удивила тишина и он взглянул на меня повнимательнее, так что пришлось улыбнуться, держа лицо, но кота не проведёшь и он подозрительно на меня поглядывал.

— Девонька онемела от счастья, — забасил Крепень, — моя Лори вон тоже личико воротила, а тут все же поняла, что я лучше всех. Так что у нас все хорошо, на следующую весну свадебку планируем.

"И чтобы нам не сделать было так же? — пронеслось в голове, — статус невесты лэрда сам по себе защита, а торопится бы и некуда было".

— Когда я выезжаю? — стараясь не показать свои мысли, спросила я.

Реом взял меня за руку, нежно лаская большим пальцем мою ладошку:

— Вместе со мной, завтра на рассвете, я сам лично доставлю тебя в мои владения, чтобы представить домочадцам. А уж после присоединюсь в войску принца.

Кот нагнулся, чтобы быть ко мне ближе.

— У принца набралось целое войско? — не то, чтобы я сильно интересовалась войной, но глаза кота явно выдавали его желание, а я сильно сомневалась в своём. Крепень сидел чуть поодаль, тихо переговариваясь со старшим лакеем и мы с женихом были в относительном одиночестве.

— Набралось, раза в четыре меньше, чем у Наместника, да и у того нехилый магический дар, так что первые бои прошли не в нашу пользу. Тем быстрее я хочу очутиться в ставке принца. — поморщился Реом, тема проигрышей у любого мужчина не вызывает желания подольше пообщаться на эту тему.

— Если позволишь, я пойду отдохну, после обеда нужно будет собрать вещи, — я аккуратно высвободила ладонь и улыбнулась жениху, — ждёт ли королева меня?

— Нет, она занята с Гарлоном, думаю, что до отъезда ты ее не увидишь, — Реом и не скрывал разочарования, вызванное моим уходом.

— Что ж, тогда стоит написать ей записку с пожеланиями победы, — я подхватила юбки и, поблагодарив привставших с места мужчин кивком, вышла из комнаты.

Глава 20

День в сборах пролетел незаметно, Реома я увидела только на следующее утро, когда нетерпеливо сидела на кровати, полностью готовая к дороге. Я нервно тарабанила пальцами по столику и кляла нерадивую горничную за то, что она не разожгла камин с утра. Сейчас я отчаянно мёрзла, может от утренней прохлады, а может из-за страха перед неизвестностью.

Путешествовать планировали верхом на низеньких крепеньких лошадках. Этим покорным, мохнатым животным не хватало грозности и силы драго. Лошади чувствовали в нас животное начало, но привычка жить среди оборотней сделала их нервы крепкими.

Королеве уже должны были передать мою записку с уверениями в моей признательности и благодарности приютившей меня короне и с надеждой, что в стране перевертышей наступит мир, но никакого ответа не последовало.

Реом гарцевал на жеребце, который был раза в полтора крупнее остальных лошадей. С нами выезжали ещё двое медведей, свита от Крепеня, уверявшего, что в дороге может случиться всякое.

Я поправила выбившуюся из косы прядь и спросила какая из лошадей предназначена мне.

— Эта самая смирная, — погладил, нагнувшись Реом одну из животин, — думаю тебе будет на ней комфортно.

— Это все, госпожа? — спросил один из воинов, приторочив мою сумку к седлу.

— Да, я решила не грабить Королеву и оставила все платья, в любом случае мода не стоит на месте.

— Я способен одеть мою невесту, — несколько пафосно заявил Реом, улыбаясь, — а чем меньше груза несут наши скакуны, тем безопаснее будет дорога.

Медведи молча ехали по бокам и впереди нас, прикрывая от возможных врагов, так что я могла спокойно разговаривать с женихом и наслаждаться путешествием.

Дорога не затянулась надолго, уже к вечеру мы прибыли на кошачьи земли, хотя с непривычки зад я себе отбила знатно.

Несколько деревень, что мы проезжали были заселены неоднородным людом, тут тебе встречались и медведи, и кошки, и лани, и даже псовые, смотрящие на нас с явным неудовольствием.

— Извечная вражда кошек и собак, мы для них и пахнем отвратительно, впрочем, как и они для нас, — нагнувшись, прошептал мне жених. Я только улыбнулась, жизнь полная неудобств, ярких эмоций, пускай и таких как неприязнь, всегда казалась мне более полной, чем тихая жизнь в одиночестве.

Поместье встретило нас шеренгой из слуг, преимущественно кошек, и очередью из просителей.

— Прости, Пернима, обязанности предводителя и лэрда обязывают, — ответил на мой вопрос об отдыхе после долгой дороги Реом и приказав подать для него в кабинет ужин, поцеловал меня в щеку, — я обязуюсь наверстать упущенное позже.

Но и позже я видела только одно: мой жених и его очередной гость с просьбой. Их было много, одетых бедно и богато, каждый со своими бедами и желаниями. Реом, как лэрд, был обязан выслушать их, решить спор или помочь действием.

А через три дня мой будущий муж и вовсе уехал на фронт, как и обещал, оставив меня одну в огромном доме.

Дни проходили одинаково: на женской половине я скучала, встречалась с портнихой, кстати, тоже как и у эйров оказавшейся гномихой, видимо, это дело получалось лучше всех именно у этой расы, брала уроки манер местного высшего света, хотя на свои я не жаловалась и сплетничала с горничной.

Та была в курсе всех военных операций и с упоением рассказывала, как «наши» бьют наместника.

— Поговаривают, госпожа, что королева позвала на помощь магов другого мира, — понизив голос, сказала мне юная серая кошка. Я лишь отмахнулась от нелепицы, маги Светлого мира не смогут придти сюда без помощи эйров, а у них своих забот хватает.

И почему тогда я пропустила эту новость мимо ушей?

В обед пришло письмо от жениха, в котором он уведомлял меня, что вынужден просить перенести свадьбу, пока не улучшится ситуация с наместником. Приехать вовремя он не успевал. Я лишь облегченно вздохнула и написала ему ответ, с пожеланиями победы и обещанием ждать. И полностью погрузилась в дела поместья, пока однажды не произошло нестандартное. Вечер был совершенно обычным, до тех пор пока перед ужином зашёл лакей, разносящий почту.

На подносе, который держал лакей была миниатюрная карточка, пахнущая легким малиновым ароматом.

Я осторожно взяла ее в руки: госпожа Цуи уведомляла меня о своем почтении и оповещала о своем визите завтра утром. Я повертела тонкий кусочек картона в руках и попросила слугу приготовить на завтрак побольше сладких лепешек и молочных десертов, чуяла я, что госпожа Цуи придет не одна.

Мои опасения оправдались, в восемь утра, раздался мелодичный звонок входной двери и лакеи провели в столовую трех женщин, две из них были в возрасте почтенной матроны, третья же была молодая особа.

— Я так рада познакомиться с вами, — прощебетала полноватая особа с бубликом на голове, — я Мира Цуи, это я вам вчера писала. Как нелюбезно со стороны моего племянника привезти тайно и не познакомить нас со своей невестой. А это Майка Цуи и ее дочь Ларэна.

Представляемые по очереди кивали мне в знак вежливости.

— Прошу вас позавтракайте со мной, сегодня повар приготовил чудесный молочный мусс, — улыбнулась им я.

Женщины, не колеблясь, расселись.

— Вы тетя Реома? Он не говорил мне о вас, — я тщательно поправила свое новое домашнее платье, только вчера гномиха принесла его с нарочным.

— Как и нам о вас, милочка, но вы же здесь, — заявила вторая женщина, — я тоже тетя Реома и не очень понимаю причину столь спешной свадьбы.

— Интересно, может и родителей я его увижу? — я потихоньку начала злиться, причину явной нелюбви ко мне я увидеть не могла.

— Вряд ли, мать Реома угасла от лихорадки, отец ненадолго пережил ее, говорят любил сильно, — Мира печально вздохнула, — больше прямых родственников не было, мы с Майкой лишь дальние родственники лэрду, троюродные сестры его матери, но он по привычке называет нас тетями, впрочем мы себя таковыми и считаем.

— Я рада, что познакомилась хоть с кем-то, здесь ужасно мало тех, с кем можно пообщаться. Особенно моего круга, — притворно вздохнула я. Посетительницы захватили наживку и Майка затараторила, чуть заикаясь:

— А что вы хотели? Вы здесь чужая, неужели думаете, что местный свет примет вас вот так сразу? Мы всегда присматриваемся к новичкам, тем более не нашей ипостаси.

— Не вашей ипостаси? Но я же кошка, — спросила я, уже зная в чем дело.

— Вы же лунная кошка, — подала тонкий голосок Ларэна и тут же осеклась под взглядом матери.

Мира ринулась спасать положение, меняя тему:

— Когда же свадьба? Говорят, что вы ее отложили?

— Это правда, первоначально мы планировали пожениться в начале следующего месяца, тихо и без торжеств. Но война внесла свои коррективы, хотя Реом и хочет наследника всей душой, для этого ему нужно присутствовать лично, а положение дел в королевстве еще очень и очень нестабильно, — несмотря на раннее утро, беседа с этими дамами меня уже вымотала. Постоянная необходимость держать лицо и спину, а так же свои эмоции под уздой, утомила меня за какие-то полчаса их визита.

— Так когда, Пернима? Мы же должны подготовить подарки, — улыбнулась Мира.

— Свадьба отложена на неопределенный срок, — сказала я, приступая к чудесному молочному муссу. Дамы переглянулись и во взгляде Майки было торжество.

— Что ж, все еще может поменяться, не так ли? — сказала она.

— Что вы имеете в виду? — вскинула я на нее глаза и Мира снова понеслась спасть родственницу.

Дамы ушли только через два часа, мне пришлось развлекать их экскурсией по дому, несмотря на их статус родственников, в доме лэрда они многое не видели, и прогулкой по саду.

А вечером перед сном, я спросила горничную:

— Почему вы так не любите лунных кошек?

Та опешила и ее руки, расплетавшие мне косу, остановились, а потом она собралась и ответила:

— Вы непредсказуемы, вы одиночки, вы не чувствуете зова, а значит поступаете так, как хочется вам, а не так, как нужно короне. Но лэди, вы никогда не пойдёте против Королевы, вы не такая!!!

Впору бы мне загордиться от таких знаний, только почему они мне не принесли ничего, кроме боли и одиночества. Кажется, мне придется постараться, чтобы местное общество приняло меня.

После визита дальних родственников моего жениха по местным правилам мне следовало нанести им ответный визит, но я благополучно «забыла» об этом, наблюдать еще раз их лица никакого желания не было. Поэтому светская сторона моей жизни сошла на нет по моей инициативе.

Тоска накатила незаметно, подло, исподволь и тогда я попыталась узнать, куда смогу сходить в этом городе.

— Госпожа, Красха сможет вас сопровождать, — чопорно ответил на мой вопрос дворецкий, указывая на мою личную горничную, приставленную мне сразу после приезда. Та согласно кивнула головой, а я засомневалась, потому что в мои планы не входило торжественное шествие по улицам города, а лишь незаметное наблюдение за его жителями. Дворецкий правильно понял мое молчание:

— Госпожа, хозяин дал четкие указания не оставлять вас одну, под страхом увольнения потому никто с вас глаз не спустит.

— Я под стражей? — удивилась я, — Реом совершенно ничего не говорит по этому поводу.

Мужчина смутился:

— Нет, госпожа, это для вашей безопасности. Здесь не все любят… лунных… простите, госпожа, я не хотел вас обидеть.

— Ты не обидел меня. но я все же настаиваю на том, чтобы пойти одной. Не бойся, я наденунеброскую одежду. И мы ничего не скажем Реому, правда же?

Дворецкий колебался, и я, не давая ему времени опомниться, кивнула и пошла в свою комнату.

Там я вновь вытащила из шкафа штаны, блузу, куртку, ботинки, и переоделась, переплела косу и теперь я ничем не напоминала будущую жену лэрда, скорее ту, кем, собственно и являлась: странствующую травницу.

В конце концов, пополнить запасы я никогда не упускаю возможность.

Дом лэрда располагался на окраине города и мне пришлось пройти не менее мили, прежде чем стали попадаться лавки и магазины. перед выходом я видела дворецкого и его встревоженное лицо, но не стала подходить. Что со мной может случиться? Я на своей земле и я хоть и слабый, но маг. и пока ни у кого магического дара я не замечала.

Прохожие обращали на меня внимание, но никто не пытался меня остановить или заговорить со мной, потому я быстро и беспрепятственно шла по городу.

Улица становилась все шире, пока не привела к небольшой площади со сквером и фонтаном. Нелепая вывеска на углу гласила, что передо мной лавка аптекаря-это то, что доктор прописал, я хихикнула над каламбуром и толкнула дверь аптеки внутрь. Залился звоном колокольчик, возвещая о моем приходе, и ко мне поспешил низенький старичок, на ходу вытирая руки:

— Госпожа, чем могу вам помочь? — он спокойно смотрел на меня, не пытаясь узнать откуда у меня не местные глаза и волосы.

— Прошу вас, мне помочь, мои запасы сильно уменьшились, хочу их пополнить, — и я подала ему заранее заготовленный список с нужными мне травами и ингредиентами.

Пока он, что-то бормоча себе под нос, искал необходимое по многочисленным ящикам и шкафам, я лениво рассматривала улицу сквозь прозрачную витрину. Интересно, освоили ли они увеличение слюды до гигантских размеров, как это делали маги в Светлом мире или это был иной материал? Надо бы пощупать, так и не скажешь, я же не специалист в минералах.

Внимание привлекла быстро идущая по улице женщина, она была на сносях и держалась за живот, изредка ее лицо искажалось гримасой боли. Даже через рябью оконного стекла было видно, насколько ей было больно.

Она явно направлялась к аптекарю, но дойти ей помешала очередная схватка. Она вцепилась в ближайшее дерево и пережидала боль, тяжело дыша. Я выскочила на улицу и подошла к ней поближе:

— Рожаешь? — уточнила я очевидное и начала действовать. К этому времени вокруг женщины образовалась небольшая толпа, но все растеряно стояли и не знали что делать.

— Это же Фрая, муж ее нынче уехал на войну, одна она осталась, видать срок пришел, — расслышала я чей-то разговор.

— Отойдите, мне нужно внести ее внутрь, — я указала на двоих крупных мужчин, они подхватили роженицу и потащили в аптеку. Старичок-аптекарь, суетливо приглашал внутрь помещения, где у него нашлась кушетка, видимо для осмотра пациентов, куда мы и положили женщину. С нами остались еще две горожанки, но я не рассматривала никого специально, для этого просто не было времени, пока я бегала по указке аптекаря за тазиком и теплой водой с кухни, он уже успел ее осмотреть.

— Ногами идет малыш, упирается, — аптекарь озабоченно потер лоб, — сама не разродится, помочь бы.

Думала я недолго:

— Краснотравка есть?

— Имеется, — вскинулся старичок и понесся внутрь аптеки.

— И эликсир кольчатой лапки захватите, — крикнула я ему вслед. Положила руку на живот роженицы, уже тихо стенающей и начала ощупывать ребенка. Аптекарь был прав, сама она не разродится.

— Переворачивать буду, милочка, потерпишь? — спросила я женщину, оставшиеся горожанки зашушукались. Та кивнула:

— Спаси ребенка, — тяжело сказала она, теряя силы с каждым вздохом. И как она дошла сюда ума не приложу.

Аптекарь прибежал с необходимыми ингредиентами вовремя, я доставала нейтральную мазь из сумки. Туда я вбила принесенные травы и эликсир, добавила чуть валерианы и алвея. Получившуюся смесь я заложила в лоно женщине, чтобы обезболить и остановить начавшийся процесс родов на нужное мне время.

В комнате было темновато и я автоматически щелкнула пальцами, вызывая пару освещающих шаров, видно стало гораздо лучше, но и шепот зрителей усилился.

Выдохнула, положила руки на огромный выступающий живот и начала выправлять ребенка, медленно и аккуратно. Останавливаясь каждый раз, чтобы осмотреть роженицу. Спустя полчаса ребенок встал поперек, а процесс родов вновь запустился, руки дрожали и я была сильно напряжена.

— Сейчас я наложу на тебя заклинание покоя, ты снова перестанешь рожать, не бойся, когда я закончу, ты родишь хорошенького мальчугана.

— Заклинание? Этот опасно?

— Оставлять тебя без помощи — вот это опасно, — бормотала я, выискивая в памяти наиболее щадящее заклинание.

Пара слов и женщина бессильно опустила голову на кушетку, позади меня послышался вопль:

— Убила!

Я оглянулась, одна из горожанок не отрывала взгляда от роженицы, прикрывая рот в попытке не заорать.

— Она спит, — недовольно поморщилась, вынужденная отвлекаться на истеричек, — уходите, вы мне мешаете.

Аптекарь настойчиво потянул ее к выходу.

Я продолжила поворачивать ребенка, чувствуя как он помогал мне, шевеля ручками и ножками, будто понимая, что без этого действа ему будет сложно появиться на свет.

Когда он принял правильную позицию, я резко сняла покров заклинания и потрясла Фраю за плечо:

— Сейчас буду схватки, дыши чаще и глубже.

Она согласна кивнула, хотя ее глаза выдавали ее страх и неуверенность.

Полчаса спустя у нее, наконец, начались потуги и на шестой мне на руки выпал крупный младенец, с толстой, крученной пуповиной. Я вытерла его чистым полотенцем и положила к матери на грудь.

— Мальчик, — удовлетворено сказал аптекарь, будто это была его заслуга, а роженица отключилась.

— Быстро отвар камалейника и экстракт крапивы, ей нужно силы, чтобы родить послед.

Старичок засуетился, а я плавными движениями рук вливала в пациентку энергию, молясь Богине, чтобы она смогла усвоить ее.

Мои молитвы были услышаны, щеки Фраи порозовели и она открыла глаза.

— Еще тужься; еще не конец.

Аптекарь пришел с зельем, которое я дала выпить женщине и оно дало ей возможность закончить процесс.

Вскоре все успокоилось, женщина с любовью смотрела на сына, малыш сладко сосал материнскую грудь, я вытирала пол, а аптекарь готовил какое-то снадобье.

— Спасибо вам, — обратилась ко мне Фрая, — я так растерялась, что вспомнила только про господина Артума.

— Ничего страшного, советую не оставаться одной во время родов, — прядь выбилась и лезла мне в глаза, я сдувала ее и раздражалась.

Вдруг с улицы послышалось:

— Ведьма, я сама видела, она колдовала.

Господин Артур побледнел, а я поняла, что кажется, что с вышеупомянутой ведьмой я хорошо знакома.

Глава 21

— Быстро, уходите через заднюю дверь, — прошептал аптекарь.

— Да что случилось? — я стояла с мокрой тряпкой и весьма недоумевала.

— Вы применили магию там, где нужно было ждать фатума.

— Надо было пустить все на самотёк? — я начала злиться.

— Уходите! — почти крикнул старичок и толкнул меня в сторону второй двери. Он не успел, в помещение зашли давешняя свидетельница-горожанка и двое крупных мужчин в странной бордовой форме стражников.

Горожанка ткнула в меня пальцем:

— Она, она Фрае душу вернула.

— Это серьёзное обвинение, госпожа, чем вы докажете? — один из стражников был явно посообразительнее второго.

— Так та умерла вначале, а потом снова задышала, не удивлюсь, если и ребёнка она подменила. Ведьма, как есть.

Все взоры обратились ко мне:

— Это правда, госпожа? — тот, что постарше решил вначале дождаться чистосердечного признания. Ага, конечно!

— Я лишь остановила схватки заклинанием покоя, роженица в полном порядке и ребёнок тоже.

— Мы вынуждены вас задержать, до выяснения обстоятельств.

— Я могу домыть полы? — я была на грани оборота, и старший это почуял. Он дал короткую команду и его напарник обошёл меня сзади.

Бросаю в них "забвением" и "лёгким ветром". Стражников, свидетельницу и любопытствующих сметает с моего пути. На ходу расстегинула жилет и рубашку, больше я ничего не успела, в голове расцвел огненный цветок боли и мое сознание померкло.

Кто-то стонал и от этого я очнулась, как оказалось стонала я.

Пульсирующая боль в затылке, отдающая в виски, затёкшее и замерзшее тело: даааа, негустой урожай. Ещё утром я обедала на тонких серебряных тарелках с изящной чеканкой, а после обеда очутилась в тесной камере с одинокой лежанкой. Единственное окно было узким и зарешеченным. Чудны дела твои, Тёмный.

Я поднялась, ощупывая себя и не находя других повреждений, видимо ударом по голове все и ограничилось. Дверь была довольно массивная и громоздкая, занимала собой почти всю стену, и я с большим удовольствием ударила по ней ногой. Раздался гул и я ударила снова, и снова, и снова, пока минут через десять не расслышала раздражённый голос и чьи-то шаги.

— Угомонись, ведьма, в карцер захотела?

— Я невеста лэрда, не могли бы вы меня выпустить? — вежливость никогда не помешает.

— Лэрду стоит тщательнее выбирать себе невест, — все так же сварливо сказал голос невидимого стражника.

И шаги его удалились. Я дошла до лежанки и бессильно села, единственный мой козырь здесь не сыграл, и Тёмный, мне так не хватало эйра с его способностью договариваться с материалами.

А ещё через час меня вызвали на допрос. Ведущие меня солдаты не похожи были на городских стражников, скорее на служащих в регулярной армии.

Кабинет, куда меня ввели, не поражал ничем, ни отделкой, ни изящной мебелью, ни размерами. Все серо, скучно и уныло, как и полагается у госслужащих. За массивным стоялом сидел смертельно уставший человек с серым цветом лица и тяжёлым взглядом. Какое-то время он меня не замечал, пока один из сопровождающих деликатно не кашлянул.

Сидящий поднял на нас глаза:

— А, уже привели? Лихвень остался, остальные за дверь.

Человек в форме перестал шуршать бумажками, а поставил локти на стол и все также негромко спросил:

— Я расследую ваше дело. Что ж вы, душенька, магией балуетесь?

— В каком смысле, балуюсь? Я жизнь спасала Фрае и ее ребёнку.

— Ваше имя, возраст, раса?

— Пернима Храй, двадцать четыре года, перевертыш.

— Вы приезжая? — следователь сделал мне знак присесть.

— Да, — уж не стала уточнять, что пришла из другого мира, — а какое это имеет значение?

— Уже много поколений у нас не рождаются дети с магическими способностями, последние больше века назад. Не знаю, благо это или наказание, но Тёмный лишил нас своего благословения. С тех пор мы надеемся лишь на силу своих рук, клыки и когти.

— Как не рождаются? — растерялась я, — наместник же явный маг.

— Так он и не кот, я говорю лишь о серых кошках.

— Я тоже кошка, — поспешила я его заверить и сразу прикусила язык.

Следователь с интересом блеснул глазами:

— Странная вы кошка, волосы, лицо, все не наше, но запах определено кошачий. Может обернётесь?

— И не подумаю, — я села максимально прямо, — вам ли не знать, что ваша просьба весьма оскорбительна для дамы.

— Попытаться-то стоило, — усмехнулся следователь, наклонившись ко мне, будто вдыхая мой запах.

— В чем я обвиняюсь?

— В попытке убийства, в применении магии к оборотням, в необоснованности заявления, что вы являетесь невестой нашего лэрда.

Я молчала, потому он продолжил:

— Будете отрицать?

— Зачем? — я положила свои руки на стол, любуясь обломанными и грязными ногтями, и синяками на нежной коже. Похоже, никто не церемонился со мной, когда доставляли в изолятор.

— Вы согласны с обвинениями?

— Нет, но мое слово вряд ли что-то значит.

— Это так, но слово лэрда вполне может переломить ситуацию, мы выслали гонца, он прибудет через два дня.

— Мне придётся провести их здесь?

— Вероятнее всего, — следователь устало вздохнул, поджав губы, — против вас свидетельствует глава попечительского совета, дама уважаемая, хоть и несколько склочная.

— А господин аптекарь, Фрая, слуги лэрда, в конце концов… — все таки раздражение прорвалось в моем тоне, хотя и хотела остаться невозмутимой.

— Мы их опросим, — уклончиво ответил следователь, — Лихвень, уведи даму, я вызнал все, что мне было необходимо.

— Но я не хочу здесь оставаться, — повысила я голос, когда стражник бесцеремонно схватил меня за локоть.

Но следователь уже не обращал на меня внимание, полностью погрузившись в бумажные горы.

— Отпусти, — рявкнула я на солдата, но тот и ухом не повёл, опытный, видать и не таких преступников видал.

Камера была встречена мною как старая знакомая, я повалилась на кушетку и не оглянулась на металлический лязг закрывающейся двери.

Как мне отсюда выйти?

В окошко я не пролезу, даже если выломаю решётку, дверь мне не одолеть, охранники без приказа ее не откроют, а сквозь стены я ходить не умею. Остаётся только ждать, чем я и занялась, от скуки распевая все известные мне песни, от колыбельных до религиозных песнопений.

На втором часу такого времяпрепровождения открылось окошко в двери и мне была выставлена железная тарелка-миска с невнятным содержимым.

— Ешь и заткнись, — сказал все тот же голос, что и первый раз, — ни слуха у тебя, ни голоса.

— Где мое мясо? — осмотрела я пищу и возмущённо возопила, — я хочу мясо, иначе снова начну петь!

— Не смей! — сорвался голос на позорный визг, — я тебя карателям отдам!

— Буду петь, пока не появится сносная еда, — я легонько прочистила горло и начала завывать эльфийскую погребальную песню. Насколько я помнила в ней было около сотни куплетов, так что на ближайший час я была занята.

Голос с ругательствами удалился, я же продолжила петь, со всем старанием и душевностью. То, что я совершенно не имела музыкального слуха, я была в курсе, но петь любила, а тут такая благодарная аудитория!

Через четверть часа окошко приоткрылось и стражник поставил тарелку с варёным мясом на мосле, горячим и сочным:

— На, чтоб тебе пусто было! Только заткнись!

— Как вам будет угодно, — я шустро заграбастала тарелку и буквально вгрызлась в мясо, мягкое и потрясающее, оно просто таяло во рту, оставляя чувство сытости и тонкого послевкусия.

Когда я закончила с ним, старательно обгрызая хрящи, моя внутренняя кошка сыто мурчала, я положила стукнувшую о железную тарелку кость и вновь затянула песню…

— Что тебе, о Тёмный! — нервный какой-то у меня стражник попался.

— Воды принеси, пить хочу.

Шаги удалились, а когда вернулись, мне было предложено отпить чистой и холодной воды в кружке.

Так, переругиваясь со стражником, я и прожила два необходимых до возврата гонца дня. На допрос меня никто не вызывал, потому я и напряглась, когда вместо ужина получила целую делегацию. Уже известный мне следователь, двое тучных мужчин, несколько солдат и мой стражник. В камере стало однозначно очень тесно.

— Выходите, госпожа, — поклонился мне один из толстопузов, — лэрд подтвердил ваш статус.

— Не-а, не выйду, вот он, — ткнула я пальчиком в своего стражника, — мясо мне таскает, зачем мне отсюда уходить?

Стражник попытался стать незаметным, зло пыхтя, а толстопуз взглянул на него весьма многообещающе.

— Не подобает невесте лэрда сидеть здесь, — вновь предпринял попытку он, я лишь отвернулась к окну, прекращая этот разговор. Делегация ещё потопталась на пороге и вскоре они удалились, оставив дверь открытой.

Через час я поняла, что ужин мне не принесут, уже вышли все сроки, и я пошла на разведку, бурчащий живот призывал к действию.

Мой стражник сидел в своей комнатушке и наливался вином:

— А это ты, — махнул он рукой, — присоединяйся.

Он поставил ещё один стакан, посомневался насчёт его чистоты, аккуратно протер рукавом и плеснул туда дешевого вина.

Я взяла предложенное и сделала глоток. Креплённое красное тёплом и слабостью разлилось по членам, я поспешила подцепить нарезанное кусочками мясо. На голодный желудок алкоголь действовал быстро.

— Хорошая ты девка, когда не поёшь, — разоткровенничался стражник, — а они мне выговор впаяли, — чуть не хныча пожаловался он.

— Уж я им покажу, скажу жениху, чтобы в отставку их всех отправил.

— Щапыча не надо, — стражник снова наполнил стаканы.

— Кто это?

— Да следователь, тот, который дело твоё вёл.

Через час я уже знала всю семью стражника, так будто была знакома с ними лично.

— А малой-то мой молоко любит, до сих пор весь трясётся, когда про него слышит, пришлось нам корову завести, да только нрав у неё больно крутой, бодливая. Даётся лишь жене, и когда та к теще уезжала погостить, наша Бурька чужих телят в поле кормила, лишь бы не даваться в наши руки.

— А он мне такой говорит, мол доры перед айками не извиняются, и отвернулся, — пьяно пустила я слезу, а стражник гневно сверкнул глазами и стукнул кулаком по столу:

— Вот свинья!!! Даром, что эйр!

К концу бутылки откуда-то появилась ещё одна, уличный свет померк полностью, остались лишь чадящие и трескучие факелы и фонарь на столе.

— Мне пора, — икнула я, пытаясь унять головокружение.

— Куда ты? Так сидим хорошо, я тебе ещё про деверя не рассказывал, тот мастак в истории влипать.

На этих словах головокружение победило и я отключилась.

Проснулась я в доме лэрда в мягкой постели, с несколько помятым видом и опухшим лицом.

— Госпожа, доброе утро, — горничная была мерзко бодра и улыбчива.

— Принеси мне кипяток и мою сумку, — я сжала гудящие виски руками.

Получив требуемое, кинула в кружку с горячей водой щепотку трав и подождала, когда настоится. После поглощения лекарства чувствовать себя стала гораздо лучше.

— Можешь подать завтрак в спальню?

— В спальню? — горничная, убирающаяся мою кровать несколько опешила, — лэрд приехал, вы не хотите с ним повидаться?

— Хорошо, — медленно произнесла я, — помоги мне одеться.

Камиза и платье из тонкой шерсти, темно-фиолетового цвета, вот что надела сегодня на завтрак. Мрачновато, но настроение было соответствующим.

— Доброе утро, Пернима, — привстал со стула Реом, спеша засвидетельствовать своё расположение. Рядом с ним сидел Крепень, которого я приветствовала коротким кивком.

— Доброе ли? — сварливо заметила я, — как вообще я могла очутится в тюрьме?

— Это людские страхи, — пододвинул мне стул жених, — не думаю, что это повторится.

— У меня много вопросов, Реом, — честно предупредила я его. Тот улыбнулся и предложил вначале покушать.

Завтрак был на высоте, я уже поняла, что повар Реома достоин работать и у Королевы, но почему-то работает здесь.

Потому из-за стола я вышла подобревшая, Крепень, извинившись, остался в малой гостиной, а мы с женихом вышли в сад на прогулку. Цветущая вишня создавала эффект снегопада, тонкий нежный запах навевал воспоминания о другом подобном саде в доме эйра. Я чуть тряхнула головой, изгоняя непрошеные мысли и спросила Реома:

— Почему ты приехал? Мы ждали лишь гонца…

— Я его и выслал, а затем решил все же явится лично, потому что переживал, чтобы с тобой было все в порядке.

— Почему ты мне не сказал, что у вас магия под запретом? — несколько гневно начала я. Реом поморщился:

— Громко сказано, что под запретом, но считается, что магия это зло. Сработал принцип, что у нас нет, значит и никто использовать не может. Особенно стараются люди старых взглядов, те, чьи прадеды ещё могли одним взглядом поднять ствол векового дерева или проникнуть в нору кролика. Я не думал, что дойдёт до такого, прости меня Пернима.

Взгляд жениха был жалким и я смягчилась:

— Надеюсь ты издашь указ касательно магии? Чтобы переломить ситуацию, в Светлом мире маги уважаемые люди.

Реом задумался, поглаживая мое запястье:

— Каково там, в Светлом мире? — спросил он.

Я улыбнулась, вспоминая:

— Хорошо, деревья не играют со мной в прятки, трава мягкая, цветы крупные, а добыча не может оказаться твоим соседом перевертышем. Только вот инквизиторы многое портят.

Мы остановились около беседки, куда Реом пригласительное меня потянул, я села и тщательно расправила подол платья, ноги слегка гудели в узких башмачках, в цвет нижнего кружева.

— Там мои друзья, там солнце не выжигает душу, а эйров не существует, нет тролей, нет гномов, только люди со слабым обонянием и желанием идти вперёд, не цепляясь за традиции, — продолжила я.

— Интересно, — протянул Реом, — каково это быть человеком?

— Зачем это тебе, повелитель кошек?

— Они свободны, не подвластны Зову.

— Иногда люди сами себя загоняют в рамки, при том, что для этого нет никаких причин, — мне разонравилась наша беседа, — пойдём, я ещё не дочитала Хроники клана. Опять же дату свадьбы мы не определили.

— Да, кстати, насчёт свадьбы, — замялся кот, — я хотел тебе написать, но раз уж приехал скажу лично — королева захотела видеть нас у себя в столице, вероятнее всего, чтобы дать нам своё благословение.

— Вероятнее? Ты не знаешь причину?

— Это королева, ее планы мы редко знаем.

— А столицу уже отбили?

— Мы воспользовались отсутствием Наместника, он был на восточных границах, и просто заняли город, пришлось, правда, потрудиться, чтобы восстановить былой порядок, но оно того стоило.

— Как мило, — мысли все же крутились около совершенно другого мужчины. Жив ли он, помнит ли он меня, нужна ли ему "подзарядка"?

— Я надеялся на больший энтузиазм, — несколько вымученно улыбнулся Реом, пытаясь пошутить, — не каждый день мы приглашены ко двору.

— Прости, с утра болит голова, — я прикоснулась пальцами к виску.

— Я уже наслышан о твоей головной боли, и прошу тебя впредь не отпускаться так низко, чтобы пить со стражниками!

Ух, ты, лэрд прорвался!

— Мы все ещё не женаты, — легонько намекнула ему я. Конечно, мой порыв был несколько… неблагоразумный, но он помог мне быстро прийти в себя и не убить никого по дороге от злости.

— В любом случае, моя невеста не должна вести себя подобным образом, — бушевал Реом.

— Твоя невеста, — чуть повысила я голос, — в первую очередь должна была быть представлена твоим подданным, чтобы мне не пришлось проводить два дня в тюрьме, ожидая, когда мою личность подтвердит лэрд.

Реом сдулся:

— Я виноват, так торопился побыстрее покончить с войной, что забыл о светской жизни.

Он притянул меня к себе и поцеловал в макушку:

— Перед свадьбой дадим парочку званых обедов.

Противиться такой мягкости я не могла:

— Когда едем в столицу?

— Послезавтра, у меня есть несколько неотложных дел, да и у тебя будет время собраться.

Глава 22

Я грустно смотрела на две дорожные сумки светло коричневого цвета, пухлый кофр и накидку. Реом хотел, чтобы я путешествовала при всём параде, но две нижние юбки, тесное камю, камиза, чулки и блузка меня не прельщали, потому я настояла надеть лишь лёгкое дорожное платье из немаркой ткани скучно серого цвета. Раннее утро едва посеребрило мою комнату светом солнца из-под туч, но я уже давно была на ногах. В столицу планировалось прибыть завтра к утру, потому я попросила повара приготовить нам закусок в дорогу, чтобы не отвлекаться на еду. Мне так сильно хотелось осесть где-то и назвать это место своим домом, что любое путешествие, даже для моей пользы, я воспринимала с трудом.

Дорога проходила рядом с линией обороны королевы, но я ничего, кроме странных вспышек на горизонте ночью, не видела и не слышала. Жители в деревне, где мы остановились дать отдых лошадям, были приветливы, но немногословны. Насколько я поняла, они ещё сами не определились кому желают победы.

— Конечно, королева наша мать, — гудел огромный перевертыш местный кузнец, — но Наместник подати уменьшил, десятину отменил и обещал школы для детей построить. А королева слишком была занята скорбью по мужу.

— Помолчи, Хват, много ты понимаешь, если бы король не умер, никогда бы Наместник не стал бы управлять нашей страной, — заспорил его сосед по столу, — он только на словах горазд, а сборщики приедут и придётся за все года заплатить в казну. Вот увидишь, Оайкав не так добр, как хочет казаться.

Я старалась не слушать разговоры посетителей таверны, но поневоле их громкие голоса доносились до меня.

Так что я уже была наслышана о настроениях в народе, и можно понять, что они были самые разные. Обычный люд так и не мог определится, за кого им воевать.

Мне было удивительно все, и то, что вместо штанов местные жители носили широкие шорты до колен, больше похожие на женские юбки, а рубашка имела врезной пояс, завязывавшийся на спине. И то, что в тушенных овощах, которые я взяла, я смогла определить лишь лук и картофель, остальные ингредиенты были мне незнакомы, но от этого не менее вкусные. И то, что в этой таверне не носились мальчики, разносящие заказы, а сами посетители шли к огромному столу и накладывали в тарелки столько еды, сколько им требовалось. Хозяин лишь изредка проверял наличие блюд в зале.

— Реом, а почему владелец не боится, что мы поедим и не оставим плату?

— Как же это? — удивился жених, — Тёмный не простит подобного. Каждое деяние должно быть оплачено. Деньгами или благодарностью, не имеет значения, но оплата должна быть.

Он оставил несколько серебряных монет за ужин нашего отряда, покрывающее с лихвой все съеденное нами и мы, тепло распрощавшись с хозяином, двинулись в путь дальше.

О том, что фронт близок напоминали лишь яркие вспышки далеких заклинаний и иногда колебания магического фона. Впрочем, кроме меня никто этого не чувствовал. А теперь, зная, что у перевертышей почти нет магов, можно было с уверенностью сказать, что все заклинания— дело рука наместника.

Столица выросла будто из-под земли, несколько холмов, усеянные домиками, домами, кварталами и отдельно стоящий дворцовый комплекс. Городская стена была не в лучшем состоянии, между двумя вышками зияла нехилая дыра, куда спокойно мог пройти всадник на лошади и не пригнуться.

Но мы отправились к воротам, будто и не было этих повреждений.

Караульные смотрели на нас недовольно, так же как на десяток ещё таких же путешественников. Краем глаза я наблюдала, что особо ушлые все же пытались пройти в упомянутую дыру, но были остановлены, вынырнувшими из-под земли людьми в гражданской одежде. Вот значит как, либо неравнодушные горожане, либо секретная служба Королевы. Что ж, хорошо, что мы пошли более официальным путём, хотя нашу группу не заметить было нелегко.

В городе наш уже довольно уставший отряд направился к центру, где над остальными домами высились башни дворца. Стена была просто бесконечной, будто мы пытались найти въезд в городе в городе.

— Лэрд серых кошек по приглашению ее величества, — несколько надменно произнёс Реом, охранявшему кованные металлические ворота воинам. Те мгновенно подобрались, с резвостью белки метнулись и открыли гудящие от собственного веса, ворота.

Шорох песка на дороге, скрип кожаных доспехов, фырканье лошадей — те немногие звуки, что сопровождали нас до самого дворца, где мажордом, довольно экспрессивно реагируя, пытался выяснить у горничных, какие апартаменты готовы к приёму гостей.

— О, Тёмный видит, я стараюсь как могу, — заламывал он руки, — что поделать, что после осады, слуги посбегали по домам? И средств не хватает, даже купить воска для полироли! Прошу вас, лэрд и госпожа, ваших воинов я размещу в доме для солдат. Там им будет интереснее.

— Где сейчас принц? — Реом шёл быстро, будто куда-то спеша. Я за ним едва поспевала.

— Его высочество в военном лагере, я думал, вы знаете… — растерялся мажордом.

— Я не всеведущ, а где сейчас королева? — кот раздраженно дёрнул щекой.

— Она приказала не беспокоить ее, последнее время у ее высочества участились приступы болезни.

— Болезни? — я рискнула подать голос, мажордом взглянул на меня, но не ответил, вместо него это сделал мой жених:

— Давняя история, местные лекари оказались бессильны. Может и поэтому она сдала страну без боя. Когда знаешь, что умрешь раньше, чем увидишь внуков, переоцениваешь приоритеты и принципы. Ей было все равно, что случиться с ее народом, особенно после смерти мужа, королева впала в тяжёлую хандру и чтобы она не говорила, именно это причина того, что наместник взлетел так высоко. Сейчас одна надежда на подросшего принца.

Я промолчала, но сделала себе мысленно пометку все же осмотреть правящую особу.

Вечер прошёл божественно, начать с того, что я, наконец, приняла ванну, полноценную, глубокую, налитую до краев тёплой водой с благоухающей мыльной пеной. И приставления ко мне личная горничная, ловко вымывшая мне волосы, распутав их аккуратно и безболезненно, пока я лежала с закрытыми глазами, наслаждаясь отдыхом гудящих ног и отбитой пятой точки. Путешествие верхом длительностью в полтора десятка часов не прибавило мне настроения. Зато с этим справился поздний ужин с запиской от Реома: «Жажду вновь ощутить нежность твоих губ, но уже как жены».

Я улыбнулась и приступила к трапезе, в то время как горничная готовила мне постель.

Порывы жениха мне льстили, хотелось, чтобы наша пара образовалась не на голом расчете. Жаркие воспоминания, совершенно не касающиеся Реома, всплывающие при этих мыслях я гнала и злилась, когда это не получалось.

Сон был также наполнен сценами любви и встала я раздраженная на весь белый свет и на одного конкретного эйра, в частности.

Сразу после завтрака я встретилась с королевой, богато одетый слуга несколько высокомерно пригласил меня присутствовать при её одевании. Извилистые коридоры дворца, поражали роскошью. Гобелены, настенные картины, в полный рост портреты предков, статуи и даже один фонтан, птицы в огромных золочённых клетках и целый сад под стеклянной крышей, мы прошли много интересных комнат, прежде чем достигли покоев Королевы.

— Знаешь, Пернима, — говорила женщина в белой, расшитой золотой нитью камизе, мало напоминающая гостью серебряных медведей, — ты должна мне помочь.

Суетящаяся дама споро подавала личной королевской горничной детали туалета, Королеве оставалось лишь смирно стоять и ждать.

— Это касается вашей болезни, ваше величество? — рискнула я высказать своё мнение вперёд правительницы.

— Не совсем, — удивилась королева, — а ты можешь меня вылечить?

— Не знаю, для этого мне нужно вас осмотреть.

Селия резко махнула рукой и процесс одевания был прерван, я подошла к женщине и внимательно осмотрела ее глаза, уши, рот, цвет языка, кожу на пальцах и ступнях, волосы и шею.

— Давно у вас пятна на локтях?

— Давно, — глухо сказала королева, — уже с полгода. Лекарь сказал — начало конца.

— Что вы принимаете?

— Отвар болиголовника, несколько притирок и настойку розы.

Пятна у вас не следствие болезни — это аллергия на болиголовник. Уберите отвар и кожа очистится. — я внимательно смотрела на белки глаз и гибкость суставов Королевы, было у меня одно подозрение по поводу причины ее болезни.

Он позволяет мне спать всю ночь и не мучатся от болей. — Селия смотрела несколько недоверчиво. Видимо, я не первый врач, приглашённый к ней, но первая кто говорит не как все.

— Я помогу вам, если горничные выйдут.

— В целях безопасности я не могу отослать всех, останется лишь личная горничная, — королева сделала знак и остальные дамы, подхватили юбки и исчезли за дверью. А я принялась за дело, мне нужно было удостовериться в своих подозрениях. Попросила королеву присесть на кушетку. Отстригла прядь волос больной из-за чего заработала недовольный взгляд ее горничной, и пользуясь увеличительным заклинанием рассмотрела его состояние. Оно меня совершенно не порадовало, я ещё раз осмотрела королевский язык, белки глаз и спросила:

— Откуда вы берёте косметику для тела?

Королевская горничная — знатная дама высунулась с ответом:

— Покупаем у тёмных эльфов. Это лучшие косметологи в этом мире.

— Не могли бы вы принести мне все крема, шампуни и лосьоны королевы и мою сумку из комнаты?

Выполнение моей просьбы заняло время, которое мы обе провели в молчании. Королева смотрела в окно, а я будто перелистывала в голове страницы учебника зельеварения и ядов.

— Вот, — сказала запыхавшаяся дама, передавая мне поддон с кучей баночек и флаконов. Искомое нашлось, когда я уже начала сомневаться в своём диагнозе. Предпоследним был крем для тела. Зеленоватая субстанция с ароматом фиалок.

Я достала нужную мне вытяжку и капнула на крем, намазанный на костяшку пальца. Через пару томительных секунд ожидания субстанция запузыривать и стала синеть.

— Ваше величество, вас долгие годы травят змеиным ядом.

— Этого не может быть, — ошарашено сказала королева, — я доверяю всем своим приближенным.

— Искать убийцу не моя задача, я хочу лишь вылечить вас.

— Что мне нужно сделать?

— Выкинуть крем, принять противоядие и какое-то время держать пост. Уже завтра вы почувствуете облегчение, — сказала я тщательно размешивая ингредиенты для противоядия.

— Я пока не могу осознать, что жизнь моя продлится. И тем грустнее мне говорить тебе, что ты должна пожертвовать своей, ради моего королевства.

Моя рука дрогнула и через секунду снова продолжила методично перетирать лекарство, в этом деле главное было не останавливаться, достигая некоторого повышения температуры от трения о ступку.

— Ты молчишь? — королева знаком приказала своей приближенной даме открыть дверь и запустить придворных для продолжения облачения.

Какое-то время стоял лёгкий гул из шорохов одежды, женских шепотков и возгласов и я смогла взять себя в руки и улыбнуться почти безразлично:

— Мне не совсем понятно, что вы имеете в виду, ваше величество.

— Конечно, это не самый подходящий случай для подобных разговоров, но что поделать, я довольно занята сейчас. Хотя надеюсь, что твоё лечение отсрочит мою смерть и я успею все задуманное.

— Мне кажется лэрду Реому не очень понравится эта новость.

— Лэрд Реом прежде всего подданный, а во вторую очередь возлюбленный. Он примет любое мое решение с должным смирением.

— А каково это решение? — я даже дышать перестала, просчитывая варианты побега. Уж больно мне не нравился тон Селии.

Королева задумалась и ответила с улыбкой:

— Дорогая Пернима, все-таки это не моя воля, а лишь действие обстоятельств.

Никакой определённости, мне уже хотелось взять Королеву за грудки и встряхнуть, выбивая из неё признание о моей дальнейшей судьбе.

— После полудня у меня встреча с послами, прошу тебя присутствовать на ней, так как она важна для всех.

Королевская горничная окатила меня нескольок презрительным взглядом, принимая мы моих рук противоядие для Селии, оно и понятно, кто я? Чужестранка, гонимая обоими мирами, как можно мне доверять? Но если королева поступит иначе, я могуьдать ей не более полугода жизни. В любом случае, мое дело это сделать лекарство, а принимать его или нет— воля самого больного.

Я скрыла раздражённый скрежет зубов и откланялась, все же подобные новости лучше переживать в отдалении от всех.

Везде мне чудились сочувственные взгляды — придворных, слуг, стражников. Этого не могло быть, но я это видела. Что ж, чтобы от меня ни хотели, придётся вновь разрушить планы соперников, отсутствием главного персонажа, меня то бишь.

Я вернулась в комнату с колотящемся сердцем и начала собирать сумку, сдерживая слезы. Два часа до встречи. Когда уже я остановлюсь? Когда смогу назвать какое либо место своим домом? Когда?

Неожиданный стук в дверь заставил меня подпрыгнуть, а появившаяся голова горничной, попытаться прикрыть своим телом следы побега.

— Госпожа? — просочилась девушка в комнату, — вы хотите уйти?

— Да, — коротко ответила я, возвращаясь к своему занятию.

— Простите меня, госпожа, но я не могу молчать, у вас не получится, королева дала приказ, чтобы вас не выпускали из дворца.

Я перестала складывать рубашку и тяжело села на край кровати:

— Вот как, значит! А если кошкой?

— Как только вы перевернетесь — вас убьют. Уже несколько сот лет в королевском дворце запрещены обороты. Может стоит сначала узнать что вам готовят, а после искать пути отхода? — в горничной явно умирал стратег, бесталанный, правда.

— Поздно потом будет искать-то, — побормотала я, но кошачье любопытство начало побеждать, действительно чего я испугалась? Не будут же меня приносить в жертву, нервно хохотнула я.

— Где мой жених?

— Королева отправила его проверять состояние воинских частей.

— Надолго? — старая стерва подготовила мизансцену.

— До вечера.

— Как ловко, — побормотала я.

— Госпожа, какое платье приготовить?

— Серебряное. Оно самое свободное и не стеснит моих движений.

— Хорошо, госпожа.

До встречи оставалось меньше четверти часа, когда я, наконец, встала с кресла, где горничная причёсывала и пудрила меня. Внешним видом я была довольна, а вот внутренне заледенела. В конце концов, если мне придётся пробиваться боем, вещи будут уже не важны. Я уже давно поняла, что они вторичны по отношению к ценности жизни. При моем образе жизни привычка привыкать к вещам могла стать смертельно опасной.

Дождавшись, когда горничная перестанет восхищённо ахать надо мной и покинет, кланяясь, мои покои, я выдохнула и стала распихивать по карманам внутренней юбки огниво, несколько незаменимых лекарств. Покрутила в руках маленький ножик и с сомнением прикрепила его лентой к ноге. Я лекарка, а не головорез, так что могла порезаться и просто при ходьбе, совершенно не имея опыта в подобных делах.

Три… два… один…

Стук в дверь:

— Госпожа, я провожу вас, это приказ Королевы, — раздался голос старшего дворецкого.

Вот так вот, Нима, тебя не оставят без присмотра.

— Сейчас иду, — сделала голос как можно беззаботным.

Выхожу и вижу, что дворецкий пришёл не один, двое стражников пытаются сделать вид, что они мимо проходили и им стало интересно поторчать именно у моих дверей.

Бесконечные мили коридоров, а по дороге я молила Светлую, чтобы они не кончались, но в этом мире она была бессильна и мы все же дошли до зала приёмов.

— Ах, Пернима, ты заставляешь нас ждать, — протянула королева, восседающая на троне, стоявшем чуть выше остальных стульев и отличающемся роскошью отделки и цветом оббивки: пурпурно-синим, — прошу присаживайся, скоро прибудут наши гости из другого мира.

— Простите, ваше величество, мою неторопливость, я все ещё пребываю в неизвестности, а она как известно лишает ощущения времени, — я низко поклонилась Королеве и постарались раствориться среди свиты, но дамы ловко образовали вокруг меня круг отчуждения и я была видна как на ладони.

Она сказала гости из другого мира? Неожиданно задергало метку, про которую я уже и думать забыла. Я несколько тупо смотрела, как проявляется рисунок на моей коже, тот самый чуть выше локтя.

"Нет, нет, нет" — орала моя кошка, а разум уже пытался принять неизбежное: в этот мир прибыла моя главная гончая — майна Фуура, женщина, чьему упорству позавидует любой, только, если это не ее жертва.

Распахнулись главные двери и расстояние до трона пересекли три фигуры в тёмных одеждах, первой шла сухопарая майна — инквизитор и палач.

— Вы так побледнели, — прошептала мне стоящая рядом девушка в богатой одежде, — кого вы узнали?

— Мое будущее, — выдохнула я, горничная была права, мое бегство было бы бессмысленным.

Глава 23

Королева привстала с трона, выражая крайнее расположение к гостям

— Рада вас приветствовать здесь, в месте по праву принадлежащем королевской семье. И ваши старания сыграли в этом не последнюю роль.

Инквизиторы поклонились, а майна Фуура сухо произнесла:

— Мы чрезвычайно рады оказанной нам чести помочь вам в столь благородном деле, тем более, что наш правитель так же заинтересован в долгосрочном сотрудничестве. А Оайкав дважды изменник, его судьба быть повешенным или обезглавленным.

— Мне нравится ход ваших мыслей, хотя сам наместник был не столь жесток по отношению к королевской семье, но за свои поступки он должен ответить, — королева нахмурилась, а стоящий рядом принц ласково коснулся ее руки, успокаивая. Мать благодарно взглянула на него и продолжила, — не хочу показаться слишком нетерпеливой, но главные дела хотелось бы решить побыстрее. Майна Фуура, за свою помощь вы просили лишь отдать вам некую Перниму, назвавшуюся лунной кошкой. Это правда?

— Да, ваше величество, кроме всего прочего. Она преступница и должна понести наказание.

— Откуда вы узнали, что она находится в этом мире?

— Один ее друг был слишком разговорчив, мне не составило труда сопоставить несколько фактов: ее расспросы, исчезновение биения метки, и эйров на границе нашей Империи.

— Вы умны, майна, жаль, что вы не перевертыш, моему королевству нужны такие подданные.

— Я надеюсь на то, что наши страны и миры придут к соглашению и мы не повторим ошибок наших предков, — майна Фуура поклонилась королеве, впрочем, сделала это без особого почтения. Она знала, что незаменима и потому вела себя несколько вольно.

Метка пульсировала на грани боли, я яростно терла ее, стараясь уменьшить ощущения, но получалось плохо. Майна повернула голову и безошибочно взглянула мне в глаза, в ее взгляде сквозило торжество и обещание пыток. Пусть между нашими странами будет мир, у неё осталось ещё одно недоделанное дело, и судя по всему, королева просто отвернётся в сторону, когда меня выведут из зала, будто каторжницу. Инквизиторша забыла сказать, что по законам Империи все, находящиеся в этом помещении точно такие же преступники, как и я по праву рождения.

Она умела умолчать о том, что ей выгодно, эта черта была присуща всем инквизиторам и сотрудникам секретной службы.

— Хотите ли вы остаться на праздник по причине возвращения столицы королевской семье? — Селия учтиво улыбалась иномирцам, а те, непривычные к позитивным эмоциям, держали серьёзные лица.

— Если можно, мы хотели бы вернуться на фронт сегодня же. Мы очень ценим ваше расположение, но война ещё не закончена.

— Что ж, — хлопнула в ладоши королева, и ко мне тут же направились охранники, — тогда прошу принять от меня подарок…

— Я сама, ваше величество, — опередила ее Фуура и подняла руку, метка на предплечье просто загорелась огнём, нестерпимым и резким. Я не смогла сдержать стона и схватилась за неё.

— Иди сюда, Пернима, слишком долго ты бегала от меня, — Фуура все же улыбнулась, оскалом гиены, хотя в целом она была довольно миловидной женщиной средних лет, но печать палача делала ее омерзительной.

Окружающие дамы и кавалеры молча наблюдали как заклинание послушания окутывает меня, как поводок тянет меня за шею и я бесполезно трепыхаюсь в сетях. Сопротивление было абсолютно бессмысленно, по метке она нашла бы меня везде, лишь вопрос времени и сил. Но и как ягнёнок на заклание я идти не могла, потому сопротивлялась каждому своему шагу, направленному к майне.

— Ты знаешь, что проиграла, перестань тратить свои силы, смирись.

— Нет, — смогла хрипло произнести, краем глаза наблюдая, что мое пленение приводит кое-каких впечатлительных дам в состояние ужаса. И пускай, может задумаются зачем им королева, способная ради выгоды пожертвовать своим подданным!

Едва майна смогла до меня дотронуться, как она создала локальный портал и Мир закружился.

В более стабильное состояние он пришёл через минуту, мы стояли около высокой палатки, украшенной цветами Империи Светлого мира. Инквизиторы любят путешествовать с комфортом и им было плевать сколько сил они на это выложат.

— Отправьте ее ко мне в штаб, и снимите эти тряпки, — майна брезгливо отдёрнула руку, держащую меня за плечо и рассыпалась родовыми искрами следующего портала. Два оставшихся инквизитора мрачно обступили меня. Один дёрнул за "поводок" и мне пришлось с ругательствами пойти за ним. Штабом служила вытянутая палатка с тремя стенами из четырёх, так что все происходящее там хорошо просматривалось. Мне кинули одежду: рубашку и штаны, слишком великие мне. У рубашки пришлось закатать рукава, а штаны подвязать кожаной верёвкой. В угла стояла большая клетка, пустующая, с крепкими металлическими прутьями и с заклинанием, искорками пробегающем по ней.

— Оставайся здесь, — приказал мне тот же самый инквизитор, сжигая мое платье одним щелчком пальцев, я лишь порадовалась, что успела тайком переложить нож в карман.

— Что со мной будет? — то, что меня до сих пор не убили вселяло некоторую надежду.

Фигура в чёрном обернулась, обжигая меня взглядом глаз без белков и мужчина произнёс:

— То же, что и всегда — ты послужишь Империи — будешь нашим подопытным перевертышем. Думаю, что майну Фууру так же интересует, как устроен ваш организм, а не только, насколько вы выносливы.

Одно мгновение и я кинулась на него с ножиком в руках, абсолютно точно зная, что умру, но уж лучше быстрая смерть, чем бесконечные пытки, растянутые во времени. Инквизитор отшатнулся в испуге, но второй среагировал быстрее и потянул за "поводок", вынуждая меня дёрнуться назад, начать царапать горло и захрипеть в попытке вздохнуть воздух. Ножик бесславно вывалился из моей ладони.

— Благодари Богиню, что майна лично хочет убить тебя, — прошипел мне в лицо враг, — иначе ты бы уже сдохла здесь, кошка, — последнее слово он будто выплюнул и схватив меня за запястье оттащил в клетку, почти волоком, и с яростью захлопнул дверь, выполнив сложные пассы руками, активизируя заклинание охраны.

Когда горло перестало саднить и я, наконец, обратила внимание на окружающий мир. Я могла видеть все, что происходило на востоке военного лагеря. Метка почти успокоилась, но я была не столь наивна, чтобы думать, что она уснула, стоит мне только попытаться бежать и она выжжет мне внутренности. Спасти меня могло лишь чудо.

До вечера не случилось ничего интересного, в самом штабе стоял длинный стол с разложенными бумагами и письменными принадлежностями, клетка со мной и несколько стульев. Я сидела на корточках, закрыв глаза и использовала дыхательную гимнастику, которой меня научил мой опекун, она была призвана успокоить меня и привести к гармонии между телом и духом. Поэтому я пропустила момент появления своего палача.

— Так-так, — раздался голос майны Фууры, но я не стала открывать глаза — много чести, лишь слегка дрогнули веки, — кто же это у нас? Пернима собственной персоной, кошка, бегавшая от меня три года. Думала я тебя не достану здесь?! Ты ошиблась.

Я молчала, что не устраивало инквизиторшу, она тряхнула клетку, заставляя меня все же недовольно взглянуть на ее искаженное ненавистью лицо:

— Ты здесь и тебя некому защитить, молись, кошка, молись кому угодно, ибо живой ты отсюда не выйдешь, — сказала она, подзывая подручных и открывая дверь моей клетки.

Следующие сутки слились для меня в одну большую боль, майна начала с излюбленных пыток заклинаниями, а продолжила обычными инструментами, изучая скорость регенерации, и возможности восстановления моего тела. Мои жалкие попытки вырваться встречались с пониманием и издёвкой, фантазия майны была безграничной и даже после двукратной потери сознания я все ещё висела на веревках на дереве рядом со штабом, на обозрении всех солдат, старательно отводящих глаза.

К вечеру меня окатили водой, рубашка висела лохмотьями, пропитанными кровью, и меня вновь поместили в клетку, где я старалась не шевелиться, чтобы не усилить боль от ран. Перевертыши быстро регенерируют, но и у нас есть предел, после которого я становлюсь не лучше человека, так что нынешние повреждения в лучшем случае заживут к утру, а то и к обеду. Я сплюнула кровь из разбитой губы и попыталась сесть, с третьей попытки у меня это получилось, я облокотилась на стенку клети и перевела дух. Сломанное ребро отозвалось болью, и я опять прикрыла глаза, абстрагируясь от реальности, выпала в стазис, позволяющий не чувствовать ощущений своего тела и не потерять сознание от боли.

Майна Фуура исчезла в своём шатре, вытирая о белое полотенце руки от моей крови и охранять меня остался лишь один инквизитор, тот самый, что пресёк мою попытку самоубийства.

На закате мне принесли кувшин с водой и хлеба с мясом. Солдат молча поставил снедь рядом с клеткой, а инквизитор заклинанием телепортировал ее внутрь, избегая открывать ее. Я бессильно заскрежетала зубами, надежда вгрызться ему в горло напоследок умерла сама собой. Меры по моей охране были жёсткие и абсолютно правильные. Вывихнутые пальцы мешали мне колдовать, оборот ничем не поможет, даже, если я смогу покинуть клетку, метка не даст уйти слишком далеко. Я в ловушке. Что ж, придется попытаться отравить майне удовольствие от моих пыток.

Поужинав с большим удовольствием, я аккуратно разделась, снимая уже заскорузлые от засохшей крови лохмотья и обернулась. Переждала головокружение и свернулась клубочком, ночевать на открытом ветрам пространстве лучше было в обличии своей второй ипостаси, хотя мне сразу стало тесно в клетке.

Инквизитор лишь хмыкнул, даже не подумав отвернуться при моем обороте, вынуждая меня унижаться и сейчас.

Ночь прошла беспокойно, я чувствовала как мои раны заживают, отчаянно чешутся и тянут энергию из меня же. Утром я была почти здорова, но не сильнее новорождённого котёнка.

Я ожидала, что майна примется за меня сразу же, но мне лишь принесли завтрак, состоящий так же из куска мяса, плохо проваренного, и воды. В теле кошки мне было тепло и я не торопилась менять обличие. Тем более, что чувства были обострены и я могла слышать разговоры солдат, сидящих у костра за пару шатров от меня.

— … и такая она преступница, продавшаяся наместнику. Майна хочет выведать у неё все секреты.

— Ну, не знаю, не похожа она на преступницу, личико такое свежее.

— Если бы все разбойники были похожи на разбойников их бы давно переловили!

— И то верно, но все равно, не похожа.

Я усмехнулась, пошевелив усами: запахи железа, мускуса, кожи и крови смешались в один запах войны. Я чихнула, чем вызвала недовольство стража, вынужденного охранять мою клетку и не имеющего возможности спрятаться от холодного ветра под шкурой животного. Инквизиторы абсолютно точно всегда были чистокровными людьми с магическими задатками.

Майна Фуура не пришла и в обед, и тогда я, устав от безделья и ощущая, что полностью восстановилась, начала пробовать прутья на прочность, с удовольствием наблюдая за беспокойством стражника. Умом он понимал, что я не вырвусь, но все же видеть, как огромная кошка демонстрирует свои десятисантиметровые клыки и когти, а после пробует вырваться на свободу, заставляло его сильно нервничать.

Не пришла майна ни в этот день и ни в следующий, я устала, выискивая в этом подводные камни ее изощрённого плана. Какой смысл с таким трудом добиваться моего пленения, позабавиться со мной лишь сутки, а после забыть, будто сломанную игрушку. Уж, она то знала, что я снова готова к "игре". Мое физическое тело полностью восстановилось, а ожидание пытки лишь усиливало мою нервозность. Я натурально сходила с ума, а помогало мне лишь наблюдение за внешним миром. Традиционно лёжа, свернувшись в клубочек, жмурясь от солнца, я наблюдала за построениями солдат, за уходом разведчиков, за разговорами офицеров за столом в штабе, косящихся на меня.

Тёплый подшерсток помогал мне не чувствовать холода с земли, а остевая шерсть не намокала, оставалось защитить лишь чувствительный нос и уши.

Майна Фуура пришла лишь на третий день, явно в бешенстве:

— Почему ее кормили? — визгливо спросила она у стража, которому изрядно надоел его объект.

— Не давали обратных указаний, — инквизитор зыркнул тёмными глазами.

— Перестать! Не давать этому отродью ничего, кроме воды!

Интересно, кто довёл бесстрастную майну до такого состояния? Любопытство грызло похлеще полчища мышей, но я старательно его давила. В обличии кошки я могла общаться лишь телепатически, но людям этот вид связи был недоступен. Хотя кто знает, какие секреты скрывают инквизиторы?

Я вздохнула, встала лапы, остужая нагретое место и выгнув спину, прогнала ночную сонливость, после чего села, обвив пушистым хвостом ноги, и принялась за утренний туалет. Вылизывала подушечки лапы, старательно чистила и расчесывала шерстинки на морде и затылке, а после принялась и за роскошное "жабо".

Майна сидела за столом, обхватив свою голову руками, проходившие мимо солдаты и инквизиторы старательно ускоряли шаг, а мой страж и вовсе исчез.

— И что он в тебе нашёл?! — Фуура так неожиданно оказалась около моей клети, что заставила меня инстинктивно отскочить и зашипеть, ощерив зубы, — ты же богомерзкая тварь, все перевертыши богомерзкие твари, наш император готов помочь вам всем исчезнуть!

Я снова начала вылизываться, при этом настороженно посматривала на майну, Светлая знает, почему она так раздражена, но похоже, что мне не сулит это ничего хорошего.

Так и есть!

— Стань человеком, кошка!! Стань, или я поджарю тебя в этой клетке! — бледная майна подняла чуть подрагивающую руку с уже сложёнными пальцами в знак огня.

Я попятилась, медля, но я чувствовала ее яростную решимость и уступила. Ломота в членах, зуд по всему телу, лёгкое головокружение и вот я переступаю по прохладной земле босыми ногами. Подхватила рубашку и штаны и оделась, сразу же почувствовала себя увереннее.

— Что тебе нужно? — спросила я, действительно не понимая поведения майны, ее поступки походили на поступки умалишенного человека.

Волосы, знаете ли, сами себя не заплетут, я присела на корточки, разбирая колтуны, а сама внимательно следила за майной. Та, удостоверившись в моей лояльности, погасила знак и обошла клетку по кругу, сверля меня взглядом. Ее молчание настораживало не хуже прямой угрозы, я чувствовала как вне зависимости от моей воли мне хочется оскалится и зарычать горлом. Сдерживалась из последних сил, сосредоточившись на своих волосах.

— Так, так, что же мне за тебя попросить? — майна гадко улыбалась, напоминая гиену в человеческом обличье, — пожалуй, есть одна вещь, которую он никогда не отдаст, даже ради тебя.

Майна явно была довольна собой, и поглаживала левое запястье, шурша сухой кожей.

— Что скажешь, кошка?

— О чем? — голос мой был хрипл, два дня во второй ипостаси давали о себе знать. Я сглотнула и легонько прокашлялась.

Откинула заплетенную косу и встала напротив майны, одетой в подбитую мехом мантию и тёплый костюм, состоящий из штанов, высоких ботинок и рубашки с шерстяным жилетом. Постепенно мои ноги замерзали, а пальцы рук теряли чувствительность, но я продолжала стоять и смотреть глаза в глаза своей мучительнице и не шевелится.

— О тебе, о нем, о твоей жизни…

Не ценит майна Фура мои усилия по сохранению спокойствия:

— Кто этот "он"? — лишь слегка позволила себе рычания в голосе.

— А ты не знаешь? — приподнятая в притворном удивлении бровь, — Лорганварион, дор Огненных эйров.

Глава 24

— Сколько можно? Я отправил запрос уже два дня назад, куда делась эта мрыхова майна?! — эйр с бордовыми волосами мерил роскошно обставленный кабинет широкими шагами, — я не из тех, кого нужно заставлять ждать. Виарикс, седлай драго, я отправляюсь в путь.

Рыжий эйр, сидящий в кресле у камина, пошевелился с явным сожалением:

— Может отложим до завтра?

Эйр с бордовыми волосами подошёл к окну, где сумерки смазывали картину реальности:

— Нет, я и так слишком долго ждал.

Как я ни напрягала слух, купол тишины, наложенный инквизиторами, не позволял мне услышать того, о чем они говорили. Вряд ли их разговор касался меня, но любопытство присуще всем кошкам, не так ли?

Голодовка неблагоприятно сказывалась на моем настроении, я была на взводе, ещё и эти тайны!

— Я хочу мяса! — громко сказала я в спину инквизиторам, тем, что поближе. Никакой реакции, видимо, купол срабатывал в обе стороны и меня просто не было слышно.

Хорошо, тогда я выпустила зрелищное заклинание, поглотившее почти всю имеющийся у меня магический резерв: оно блёстками окутало купол и они начали танцевать в причудливом танце. Ну а что? Должно быть и у меня какое-то развлечение!

Но судя по дергающемуся правому глаза майны, усилия мои она не оценила, она вообще была на редкость неблагодарной женщиной.

Я засмеялась, несмотря на мое плачевное состояние, глоток хорошего настроения был весьма кстати. Не кормили меня уже второй день, а потому физическая слабость одолевала. Правда, по ночам, я пыталась подманивать мышей, но судя по всему в лагере не было ни одной. То и верно, насекомые, да мелкие грызуны старались избегать скопления перевертышей.

Высокие воинские чины разошлись, а я все высматривала среди них Крепеня или Реома. Куда подевались мой жених и генерал королевской армии мне было неведомо. Но думать, что они просто бросили меня, было невыносимо. Любой мог подойти и поглумиться, правда причина для этого была только у майны. Остальные же старательно отводили глаза, будто и не было молодой, измученной женщины в клетке в штабе.

Купол тренькнул, рассыпаясь осколками магии.

— Фуура, где мой жених?

Та не торопилась отвечать, она рассматривала карту и делала на ней какие-то пометки.

— Так где он? — снова не выдержала я.

— Он принял волю своей королевы, для него это оказалось важнее, чем женщина, к которой он питает нежные чувства. Я не прячу тебя, — она развела руками, приглашая оглянуться, — он может прийти в любой момент и попытаться забрать тебя у меня. Ты же была его невестой, не так ли? Что ж, спустись на землю, твой лэрд не придёт.

И она снова опустила голову над бумагами. Видно было, что энтузиазма у неё они не вызывают, потому мне стоило ждать вечером гостей.

А вечером были пытки, обессиленная двухдневной голодовкой, я почти не реагировала на оскорбления и выпады майны, лишь вяло огрызалась, та, побелевшая от злости, тыкала в меня длинным копьем. И где она взяла этот раритет?

Старательно уворачивалась, вызывая смех и новые оскорбления.

— Да ты такая же кошка как и магичка, а магичка ты отвратительная! — орала майна, я принюхалась, от неё явно несло алкоголем.

— Пить надо меньше, — констатировала я факт, за что получила ещё один выпад, на этот раз попавший в цель и конец копья окрасился моей кровью. Я зашипела от боли и кинула в мучительницу силовой шар, но та развеяла его почти незаметным движением запястья.

— Ты мне не соперница, кошка!

— Пернима, меня зовут Пернима, — сквозь зубы прошипела я. Майна Фуура остановила развлечение и присела на бревно.

— Домашний скот не имеет имён, он просто служит человеку. Наш император решил оставить жизнь перевертышам при условии, что они подчинятся нам.

— Кому вам? Я вижу здесь только трёх инквизиторов.

— Нас будет больше, эйры уже готовят великий переход.

— Что вы им пообещали?

— Союз и торговлю, мы с ними довольно похожи, равные по силе. А вот перевертыши, тролли, как отрыжка Тёмного, пачкают Мир своим зловонным дыханием.

— Королева ничего не знает?

— Для неё это будет сюрпризом, — хихикнула майна, — сначала мы расправимся с Оайкавом. Нам не нужны конкуренты.

— Он довольно силён, — закинула я удочку, майна сразу же захватила наживку.

— Этот выскочка? Пффф… уж не сильнее меня. Знаешь ли ты, что он пришёл сюда из Светлого мира?

— Как? — я была ошарашена, и в то же время в эту теорию укладывалось и отсутствие у него второй ипостаси и наличие сильного магического дара и иммунитета к Зову.

Он человек, люди не слышат его.

— Да вот так, с отцом пробили портал, отец после переноса умер от перенапряжения, а Оайкав попал в столицу, где и выбился в люди. Хватит болтать, на сегодня я устала, так что отдыхай, но далеко не уходи, — засмеялась своей шутке майна.

Она ушла, а я все старательно зажимала глубокую царапину, сделанную копьём и думала.

Как интересно получается, инквизиторы хотят помочь в борьбе Королевы с Наместником, а после, убрав конкурента, захватить власть в Гардании. И в этом им помогают эйры, им выгодно иметь в соседях людей, чем перевертышей.

Чтобы там не говорила Фуура, ни один маг не сможет противостоять эйру. Я видела лишь часть их возможностей, но уже понимала это.

Я отвлеклась от раздумий, потому что в штаб ворвался гонец, в пыльной грязной одежде:

— Где дженерал? — спросил он у меня, а после разглядел клеть, остановился в недоумении. Быстрым шагом зашёл один из военачальников, он недовольно на меня зыркнул, но так как магом он не был и ставить купол тишины он не умел, то и предпринимать он ничего не стал.

— В чем дело? — спросил он звучным голосом.

— Наместник, он прорвал нашу оборону, нам нужны маги, — гонец говорил быстро, проглатывая звуки.

— Я переговорю с майной, побудь здесь.

Гонец остался в штабе, с интересом оглядываясь, его взгляд неизменно останавливался на мне:

— Почему ты тут? — наконец, решился спросит он.

— Я плата королевы за помощь магов, — я лениво чистила свои ногти, и не смотрела на юношу. Тот суд по тону был весьма ошарашен:

— Это невозможно, королева — наша мать.

— Не для всех детей, — я позволила злости разбавить мой ровный тон. Гонец что-то хотел возразить, но тут быстрым шагом в штаб вошла майна, мрачно взглянула на нас, сразу определив, что мы разговаривали и спросила у гонца:

— Как это произошло?

— Внезапно наместник применил заклинание, пробившее ваш щит и наше войско понесло большое потери. Лэрд Файк отступил, но позиции мы пока удерживаем

— Мы выезжаем немедленно, ты можешь отдохнуть, прежде чем двинуться в путь. Я вышлю свою весточку.

Майна взмахнула запястьями и из под ее руки вылетел голубь, довольно оригинального красного окраса, он сел ей на руку и долго выслушивал шёпот майны, после чего поднялся на крыло и быстро исчез из поля зрения.

— Готово, лэрд продержится до нашего появления, а это сейчас главное, мы не можем отдать обратно эту провинцию Оайкаву!

Джэнерал велел оседлать коней и через четверть часа большой отряд солдат во главе с инквизиторами пронеслись мимо штаба.

Охранять меня никто не стремился, впрочем как и кормить.

— Эй, девушка, — громко шепнул вернувшийся во время ужина гонец, — ты кушать хочешь?

— Хочу, — просто ответила я, не отрицая очевидного. Последние часы ознаменовались головокружением, усиливающимся при каждом движении и слабостью. Потому я сидела на земляном полу игнорируя возможность простудиться. Оборачиваться я не стала, так как побоялась, что сил вернуться в человеческое обличие может и не хватить.

— Держи, — в клетке появилась миска с тушенными овощами и жаренным мясом, а в кинутой бутылке плескалось вино.

Я не стала играть в гордость, перетекла к еде и молча начала есть, тщательно пережевывая мясо, чтобы подольше наслаждаться его вкусом.

— За что? — я спросила, лишь за тем, чтобы начать разговор. Я уже привыкла не удивляться пинкам судьбы, а вот безвозмездная помощь всегда настораживает.

— Мне показалось, ты голодна, — гонец неубедительно улыбнулся, может я ему и поверила, да в нетерпении он дёрнул плечом, — а это правда, что ты травница?

— Верно, только я сейчас не практикую, — горько пошутила я разводя руками.

— Что делать, чтобы мужской силы на всю ночь хватало? Я и четверти часа не держусь, — тихо спросил юнец, краснея.

— Овец считай, — буркнула я. Гонец переменился в лице, оскорбленно поджав губы. Молча развернулся и ушёл. А я что? Я ему верное средство подсказала, в этом деле отвлечённые мысли растягивают процесс.

Еда заполнила желудок, заставляя кровь быстрее бежать по жилам и я чувствовала как восстанавливаются мои силы. Заставила частично оборотиться руку в лапу, засмеялась и аккуратно доела рагу, почти вылизывая миску. Эту ночь я вновь проведу в кошачьем обличье. Мне так теплее, а ночи становились холоднее изо дня в день.

Вино раскрепостило меня и усыпило быстрее всякой колыбельной. А утро было ознаменовано неприятными новостями.

На рассвете в штаб залетела довольно потрёпанная майна и сходу огрела меня земляным кнутом. Я мявкнула и, вскочив на лапы, зашипела от боли.

— Дрянь, ты и тебе подобные, надо же: предали меня в бою!

От неё несло потом и кровью, плащ был порван, а волосы растрепанны. Я выглядела лучше, но почти неделя взаперти сводила меня с ума. И безумство толкало на странные поступки. Я завыла! Как койот, потому что кошачья глотка не создана для таких звуков и что-то глубинно-прерывистое вырвалось из моего горла. Майна отшатнулась в удивлении и настороженно на меня посмотрела. Ей не нравилась сумасшедшая кошка. А мне плевать, она мне враг, а с ним не церемонятся.

— С катушек слетела, да? — пробормотала она, — жаль, я ещё не наигралась с тобой…

Она яростно хлестала меня кнутом, на что я вздрагивала и продолжала выть, игнорируя боль от синяков и ран.

— Мрых с тобой! — тяжело дышала майна, в ее глаза поселился страх. Она не могла совладать с собой, а безумцы всегда пугали людей, пускай и эти люди — инквизиторы.

Она отошла от клетки, а я продолжала выть, пока через полчаса не охрипла, издав последний звук. В этом вое — лае я оплакивала свою свободу, своё счастье, свой дом, свою мечту, все, что у меня было и чего я лишилась. Мама ошиблась, мне никогда не стать счастливой, моя судьба это быть вечной жертвой майны, пока я ей не надоем и она меня не прикончит.

В очередной раз я перебрала варианты, все упиралось в мрыхову метку, я никогда не уйду далеко. Мелькнула догадка, которую я поймала и обдумала тщательнее. Идея, простая как бревно, была основана на знании, что определённые виды заклинаний теряют силы вместе со смертью мага, их подпитывающего. Что ж, в этом есть зерно логики. Осталось только убить майну и тогда, возможно, метка исчезнет.

Луна ласкала меня слабым зеленоватым светом, и я могла наслаждаться ночной тишиной и прохладой. С моей шкурой мне было тепло и уютно при такой температуре. И к утру вместе с восстановленным силами, был готов план побега.

Фуура появилась на рассвете, аккуратная и собранная. Я прикинулась дремлющей, наблюдая за ней вполглаза.

С майной пришли и двое знакомых инквизиторов, один принёс чистый комплект одежды, а второй наложил на меня заклятье поводка, будто метки им было недостаточно. Дверь клетки щёлкнула, погасла последняя руна заклинаний и я вышла на волю, зевая и изображая расслабленность.

Конечно, я не могла колдовать лапами, но я хорошо училась в академии и многое знала о заклинаниях. В частности, то, что "поводок" так любимый инквизиторами имел задержку в срабатывании. Доли секунды, но мне должно хватить.

Я терпеливо ждала, когда меня куда-то молча вели, будто находясь в безразличном трансе, а сама все подмечала.

Вот лазарет с раненными перевертышами, оттуда несло болью и лекарствами. Я поморщилась почувствовав запах ладана, жрецам эта смола казалась чудодейственным средством, но была не более чудодейственной, чем овсяная каша. Каша даже полезней иногда бывала. А вот запущенные случаи гангрены после ладана я имела честь наблюдать, чаще всего конечности было не спасти.

Вот палатки офицеров, запахи спиртного, пота, и железа.

Вот стойла для лошадей, там бьющий в нос конский запах и запах навоза.

Вот палатка майны, густой запах благовоний и лежалой постели. Майна сделала знак и провожатые исчезли. Фуура приблизилась ко мне, я никак не отреагировала, продолжая спокойно смотреть в сторону.

— Знай, что это не конец, я тебя все равно убью! — горящие ненавистью глаза. Светлая знает, почему она так не любит перевертышей, но времени думать не было и я стала действовать.

Неуловимое движение и я повалила ее на землю, впившись клыками ей в плечо и шею. Кровь потекла мне в горло, отрезвляя и заставляя остановиться. Я не убийца — я лекарь, травница. Я не отнимаю жизнь, я помогаю ей продлиться. Секундная заминка стоила мне успеха. Поводок сработал исправно, сожми я челюсти сильнее — была бы уже на свободе, а так скулила, корчась на земле от разрывающей внутренности боли. Майна от злости активировала и метку, я лишь могла бессильно наблюдать, как она вытирала бегущую кровь со своего плеча и что-то яростно кричала. Майна перестаралась с наказанием. Мир окрасился для меня в цвет ее крови и я потеряла сознание.

Глава 25

Запахи лаванды и мироточа, звуки арфы и барабана, голоса принца и Лоргана — все смешалось в коктейль ощущений, и я поверила, что сошла с ума.

С усилием открыла глаза и поняла, что лежу в большой круглой палатке с высоким потолком, сейчас она была пуста, а я находилась в человеческом обличье, когда я успела оборотится, я не знала, но знала, что жива, а значит мой план был не провален. Я села, подтянув ноги к себе и увидела, что лежу обнаженная, но рядом на спинке кровати висела мужская одежда. Хоть и грубоватая, но тёплая и почти впору. Ботинки я не нашла и потому пошла босиком, с неудовольствием поджимая пальцы от прохлады.

Чуть постояла на пороге, ожидая, что буду поймана, но везде было безлюдно. Палатка майны была соседней, я скользнула туда и сердце забилось от нетерпения. Майна лежала и спала бледная, перебинтованная и слабая. Быстро огляделась в поисках орудия и нашла лишь шнур, который я оторвала от занавески. Что ж, я знаю как удушить быстро и почти безболезненно для жертвы. Надеюсь, моей решимости на этот раз хватит.

Я аккуратно протиснула шнур под ее шею и затаилась, но майна даже не шелохнулась. Завела оба конца крест накрест и собралась резко дернуть.

— Кошка, что ты тут делаешь? — ровный голос ненавистного эйра, — ты должна быть в кровати.

Попыталась быстрее осуществить задуманное, но шнур, ярко вспыхнув, сгорел, оставив на простыне чёрный след.

Я в бешенстве повернулась:

— Ты! — заорала я, игнорируя меры предосторожности, — почему ты мне всегда мешаешь?! И неужели так трудно запомнить, меня зовут Пернима!

Майна так и не проснулась, а эйр нагло вытащил меня из ее палатки, не обращая внимания на удивлённые взгляды окружающих.

Слезы злости и бессилия крупными каплями катились по моему лицу, когда эйр затолкал меня в палатку, где я проснулась.

— Не уходи отсюда, я тебя прошу, — голос эйра дрогнул, а я внимательно на него посмотрела: похудевшее лицо, новый шрам на плече, ввалившиеся глаза, потускневшие волосы. Что с тобой произошло, Лорган?

Вытерла рукой слезы:

— Тебе нужна энергия? Возьми, — и прикоснулась к его запястью.

Эйр дёрнулся, будто ужаленный, с силой разорвал наше прикосновение и резким шагом вышел из палатки. Мое самолюбие было сильно уязвлено, знать, что мужчина, с которым тебе было хорошо, брезгует к тебе прикоснуться не способствовало вере в себя.

Голова слегка закружилась и я прилегла, а вскоре и уснула.

Запах мяса пробудил меня быстро и ловко, так и есть: поднос с едой. Слюни заполнили рот и заставили меня закашляться. Не теряя времени, села в кровати и принялась за пищу, откусывая большие куски хлеба, мяса и сыра. Запивая все чистой водой из кувшина.

В палатке по-прежнему не было никого, кроме меня, и я спокойно поела. Порезанные дольки фруктов, огромный деликатес во время войны, я прожевывала тщательно, наслаждаясь каждым мгновением вкуса.

Живот сыто надулся, когда я отвалилась от пустого подноса, а дверь палатки распахнулась и зашёл эйр.

— Ты насытилась? — он все так же безукоризненно выглядел. Аккуратная сложная причёска, чистая, глаженая одежда. Со всем этим плохо сочетался измождённый внешний вид.

— Да, твой источник энергии вполне себе полный, — попыталась пошутить я, — я что, снова твоя айка?

— Нет, — с усилием произнёс эйр, — скорее гостья.

— С чего такая честь? — я не играла, я действительно была удивлена.

— Все дело в тебе самой и том, кем ты стала для меня.

Лорган отошёл к окошку, затянутому прозрачной тканью, сложив руки за спиной.

— Я не понимаю тебя.

— Я сам себя не понимаю, желать презренную кошку! — эйр разозлился, а я не знала почему.

— Убей меня или отпусти, — предложила я ему, — и ты будешь свободен.

— Нет, это исключено, — складка между бровями придала ему с десяток лишних лет, — ты моя и это не обговаривается.

— А мое мнение кто-нибудь спросил? — я подавляла в себе желание запустить в него кувшином.

— А разве ты против? — пришло время удивиться эйру, да так искренне.

— Безусловно, снабжать тебя избытком энергии я ещё могу, но быть твоей… увольте.

— Но… почему? — растерялся эйр.

— Ты мне противен, — покривила я душой, и совестью, и сердцем.

Лицо Лоргана исказила гримаса бешенства, а вокруг него заплясал круг огня. Запахло паленой тканью, эйр взглянул на пламя и рванул прочь из палатки. Я только горько улыбнулась: кажется я смогла вывести его из себя.

Я даже не успела спросить его, свободна ли я в моих передвижениях, а так хотелось размять лапы после клетки.

Честно говоря, я слабо понимала что происходит, одно только ясно — я больше не пленница майны, а от эйра я уже сбегала, опыт уже есть.

Открыла окно настежь, в палатку ворвался сухой воздух степи, чуть горьковатый от разноцветья и горячий. С удовольствием вдохнула его, от чего чуть закружилась многострадальная голова, но я лишь удобнее села. Без всех фактов предпринимать очередную попытку бегства было нельзя.

К вечеру, когда солдаты разбредались по стоянкам, я смогла наблюдать интересную картину. Несносный эйр и майна вышли за пределы лагеря и о чем-то бурно беседуют. Вскоре к эйру присоединяются ещё двое представителей его народа и теперь они образуют правильный треугольник, майна же отошла в сторону. Даже отсюда было видно, насколько тяжело ей стоять, но она все так же гордо держала спину прямо.

Несколько минут ничего не происходило, пока Мир не стал рваться, я чувствовала биение его жилы, как стонет основа и появляется зыбкость. Похоже, что перевертыши вокруг чувствовали то же самое, потому что я видела как держась за голову выбегали солдаты и дженералы, как все они смотрели в ту же сторону, что и я. А там происходило странное, пространство между эйрами увеличивалось, а они оставались на таком же расстоянии друг от друга. Яркость белого света нарастала и вот уже невозможно смотреть, начинали слезиться глаза и болеть голова. Когда я все же проморгалась, на поляне народу прибыло, знакомая темно серая форма с эмблемой кобры бросилась в глаза. Инквизиторы. Целый отряд, как они это смогли сделать? Это же безумные затраты энергии, пробить брешь между мирами и вытащить сюда несколько десятков людей. И я поняла, что мало что знаю об эйрах.

Дверь в палатку отлетела и ко мне ворвался Лорган:

— Стой где стоишь, кошка, мне нужно только успокоиться!

А самого хоть в гроб клади, похоже что прошедшая процедура вымотала его полностью. Он опирался на комодик и тот грустно потрескивал под его весом. Я подавила жалость в себе и хмыкнув, отвернулась в окно. Там инквизиторы смеялись, обнимались и приветствовали друг друга. Майна приглашала их в свою палатку, где мелькали огни и бегали рядовые с подносами еды. Похоже, ночью здесь будет неплохая пирушка.

Интересно, почему эйры были так сосредоточены и серьёзны, хотя кому понравится вторжение в его Мир иноземцев? Кстати, насчёт эйров, я глянула на Лоргана, но тот уже исчез.

Так что вечер я коротала одна, с ужином и свечами, чувствуя как знакомо подымается температура. Через час я будто горела в огне, ерзая в кровати и вскоре забылась беспокойным сном. Мне снилось, что на меня снова напали волки и кольцо огня неустанно сжимается, опалая мне тело. Я бежала и не могла убежать, кричала и не издавала ни звука. Кошмар в чистом виде.

Проснулась я среди ночи, будто по толчку, взмокшая, но все такая же горячая. А на кровати нагло дрых эйр. По ощущениям была глубокая ночь, до рассвета несколько часов, время, когда умолкают все жертвы и входят на охоту хищники. Только поющим инквизиторам было нипочём, они орали кабацкие песни низшего пошиба и нагло ржали при каждом скабрезном слове.

Ещё немного покрутилась и поняла, что не смогу уснуть под их вопли. Интересно, почему я одна мучаюсь, подумала я, и ткнула эйра под бок. Тот был холоден, как ледышка. Сердце забухало в испуге. Лорган был моим единственным шансом избежать интереса майны и он нужен мне был живым, пока я не покину этот лагерь.

Пощупала его руку, попыталась найти пульс, не преуспела в этом. Наклонилась к груди, послушать дыхание и прикоснулась к шее и виску. Не удержалась, провела пальцем по точеной скуле, небритому подбородку, впалой щеке и ниже.

Пока не поняла, что и дыхание эйра слышу, и ритм его давно изменился и, вообще, он на меня вполне не сонно смотрит.

— А что? — не нашла лучшего спросить, — я думала ты умер.

— Ты была бы рада? — серьёзный взгляд и ни одного движения.

Смутилась:

— Я травница, я не могу радоваться смерти живого существа, даже эйра. Мне мешают те пропойцы, именуемые инквизиторами. А я не могу поставить сферу тишины, не хватает сил. Надеялась, что ты мне поможешь.

Попыталась отвернуться и не смогла. Холодная длань нелюдя аккуратно стиснула мое запястье.

— Тебе не кажется, что ты мне задолжала? — вкрадчивый шёпот и тёмное тело мужчины нависло надо мной. Я прерывисто вздохнула, а моя температура не ускользнула от внимания эйра.

— Ты переполнена энергией, я хотел подождать с этим до дома, но мне не хочется возиться с больной кошкой. Расслабься, я не сделаю тебе больно.

И он улёгся поудобнее, продолжая держать мою руку в своей. Вскоре мне надоело лежать в одной позе, но поменять ее мне не разрешили, эйр дремал, но был начеку.

— Ты ещё горячая, рано, — пробормотал он, — подожди, я возьму излишек, тебе станет легче.

Я прикусила губу, сказать ли ему, что я жажду более сильных ощущений и он точно сможет дать мне их? Что за странное воздержание, раньше он не был столь щепетилен и не ограничивался прикосновением рук. Мне показалось, что Лорган старался отодвинуться от меня как можно дальше, меня это покоробило и я отвернулась от него, чувствуя как медленно, но верно исчезает ломота, слабость и высокая температура, слишком медленно.

К утру, пожалуй, справимся, я нервно хихикнула, чем вызвала недоуменный взгляд эйра, снова глубоко вздохнула и попыталась уснуть, пьяные песни стихли и тишина помогла мне задремать, а потом и вовсе провалиться в глубокий сон без сновидений, а когда утром я встала, эйр исчез, а вместе с ним и моя "хворь", вызванная переизбытком энергии.

Значит, как айка, я ещё чего-то стою, умылась прохладной водой из кувшина, посетила уборную, для чего мне пришлось высунуть свой нос за пределы палатки, которую как оказалось, охраняли два здоровенных эйра с темно синими волосами. Они молча проводили меня взглядом, совершенно не скрывая свой интерес, а после вновь вернулись к прерванному разговору.

Перед входом палатки я подумала, что неплохо было бы все же прогуляться, но стоило мне развернуться и пойти прочь, как дорогу мне преградил один из охранников, до того мирно беседующий тремя метрами сзади. Мгновенное перемещение? Меня охватил восторг первооткрывателя: что ещё умеют эйры?

— Не велено, Пернима, возвращайтесь в палатку, здесь опасно.

Хм, даже охранник не брезгует моим именем, в отличии от Лоргана.

— Почему опасно?

— Идёт война, — эйр поджал губы, демонстрируя недовольство.

— Пфф, я не солдат, меня это не касается.

— Прошу вас, возвращайтесь, — синеволосая глыба была беспрекословна.

— А если нет?

— Нам даны широкие полномочия.

Интересненько, какие? Хорошо, зайду с другого входа.

— Я хочу прогуляться. Вы можете пойти со мной.

— Не велено, возвращайтесь обратно.

— Я пленница?

— Нет.

— Тогда почему я не могу размять ноги? — злость не лучший помощник в переговорах.

— Наверное, — раздался голос майны, — потому что здесь есть я?

Она ухмылялась, глядя, как уже двое эйров полностью скрыли спинами меня от нее.

— Я больше не принадлежу тебе, — пискнула я за ними.

— Метка ещё не снята и захоти я, ты будешь валяться в ногах, умоляя меня о смерти.

— У тебя была возможность убить меня, я предлагала, ты отказалась, уже поздно.

Майна приблизила своё лицо, так что я видела красные прожилки в глазах и прошипела:

— У меня ещё есть шанс, в конце концов, ты мой козырь.

— Не думаю, — Лорган подошёл упругим энергичным шагом, радуя меня цветом лица и цветущим видом, — кошка уже сыграла своё. Так что сними метку, как и обещала.

— Сейчас? — растерялась майна.

— Именно.

При появлении высокого начальства охранники ощутимо расслабились и перестали запихивать меня подальше от гущи событий.

— Не думаю, что это возможно, — майна держала себя в руках, но эйр явно понимал в эмоциях инквизиторов больше, чем я. Он продолжал гнуть свою линию.

— Сейчас, майна Фуура, либо я закрываю портал и объявляю вас вне закона.

Майна помедлила ещё несколько минут в тишине, держа лицо, но все же протянула руку. Охранники отошли и она смогла приблизиться почти вплотную, оголяя мне предплечье с никуда не девшейся меткой.

Фуура положила руку поверх рисунка на коже и сосредоточилась, по вискам потекли капли пота, а я чувствовала могильный холод исходящий из ее ладони, он выжигал мне кусок кожи и я вскоре перестала чувствовать часть руки.

Лорган стоял рядом, внимательно следя за происходящим.

Минуты, нанизанные как чётки жреца, звонко стучали у меня в висках, а может это был ход моей крови?

Когда майна отпустила меня, солнце же поменяло своё положение на несколько градусов, а тени удлинились.

— Готово, — хрипло произнесла она, опустив голову.

— Благодарю вас, — сухо ответил Лорган, изучая чистую кожу моего многострадального предплечья, — надеюсь больше в жизни Пернимы вы не возникните?

Майна Фуура промолчала, видимо, надеясь не связывать себя словом. Я знала упёртость инквизиторов в целом и одной отдельной майны, и не рассчитывала бы даже на ее клятву. Но Лоргана не устраивал такой ответ:

— Я объявлю Перниму своей дориной, поэтому для вас она будет недоступна, советую направить вашу энергию в другое русло. Более необходимое для вашей Империи.

— Более я не трону Перниму, лунную кошку, ни словом, ни делом, ни мыслью, — проскрипела майна, с ненавистью глядя на меня.

Лорган улыбнулся, вновь покоряя меня своей искренностью, и, взяв меня за руку, дал знак охранникам, которые вежливо пошли провожать майну, которая не сильно хотела уходить.

Эйр же потянул меня в палатку.

Глава 26

— Зачем ты вышла? — прошипел он мне, когда мы оказались внутри, — соскучилась по клетке?!

— Я хотела прогуляться, — задрала нос повыше, чтобы не показывать, как меня задел его тон, — если я гостья, имею, между прочим, право.

— Ты правда не понимаешь? Твоё положение слишком шаткое и двусмысленное, чтобы разгуливать одной по военному лагерю, полному солдатни в разгар войны.

— Я предлагала этим синеволосым пойти со мной, они отказались, — я налила в стакан воды и почти залпом ее выпила. Мысль, что метка снята просто не укладывалась у меня в голове, а тут ещё и эйр с претензиями.

— Они лишь исполняли приказ, а вот ты…

— Когда ты уже запомнишь, Лорган, я сама по себе, кошки не служат никому, я буду слушаться ровно столько времени, сколько мне лично это необходимо, — усталость навалилась чугунной плитой, я присела на краешек кровати, чтобы удержаться на ногах. В один момент стало все равно, умру я, выживу ли, даже радость от снятия метки померкла, а всё этот несносный эйр, мрых его дери! Испортил мне такой момент счастья! — ты что-то ещё хотел сказать? Если нет — уходи, мне неприятно находиться с тобой.

Лорган прошипел что-то малоразборчивое, а потом сказал сухим тоном:

— Будь готова, через час мы телепортируемся в мое поместье, подальше от фронта, это не твоя война и не моя, нас она уже не касается.

Он развернулся, чтобы уйти, а я схватила его мелькнувшую руку, чем вызвала его искреннее удивление и неверящий взгляд.

— А может… может, ты поможешь мне вернутся в Светлый Мир? Я смогу оплатить твои услуги, в конце концов, возьму у ростовщика деньги под проценты — я заговорила быстро и жарко, — я прошу тебя, метки больше нет, я растворюсь среди людей. Я травница и если бы не мое происхождение, то жила бы себе и не тужила. Я…. прошу тебя… — договаривая, я уже понимала, что Лорган откажет. Его лицо закаменело и сам он будто отдалился от меня, хотя руку не отдернул, она так и продолжала лежать в моих ладонях.

— Это невозможно, по многим причинам, не проси меня об этом.

— Ты будешь приходить ко мне, а я делиться с тобой энергией. Что ты хочешь? Деньги, каменья, лекаря? Я все достану… или оставь меня здесь, но отпусти, я смогу найти в этом мире своё место. Дай мне шанс, Лорган!

Эйр не сказал ни слова на мои мольбы и его молчание и было мне ответом. Он не отпустит меня, он ещё не наигрался.

Я вытерла злые непрошеные слёзы и перестала его удерживать, Лорган помедлил пару секунд и так же молча вышел из палатки.

Вокруг слышался знакомый шум: голоса проходящих мимо солдат, ржанье лошадей, уханье драго, шорох шагов и скрип кожаных доспехов. А я сидела в огромной палатке совершенно одна, опустошенная и потерянная.

Обед и синеволосые прибыли одновременно. Я отказалась от еды и с тяжёлым сердцем пошла за ними.

Залагерем нас ждали двое эйров и двое драго, один из них и был Лорган со своим любимчиком. Драго вертел гибкой шеей, жмурил изумрудные глаза и все норовил облизать хозяина, сбив его с ног. Лорган улыбался, старательно отпихивая любвеобильную ящерицу и поправлял причёску.

— Дор Лорганварион, Пернима не стала обедать, — наябедничал на меня правый синеволосый эйр, — я не виноват, она сама отказалась, в грубой форме!

— Не ври! — ахнула я, — я вообще молчала!

— Зато как посмотрела! — синеволосый нагло ухмылялся.

— Взгляды к делу не относятся, — буркнула я. Эйры, видимо, все были несносны, а не только один.

— Ещё как относятся! — не унимался мой охранник.

— Замолчали оба! — рявкнул на нас Лорган, уже не улыбаясь, даже скорее наоборот.

Мы перестали препираться и тогда Эйры перешли к переносу. Знакомый треугольник, нарастающий гул и свет, но уже не было ощущения, что Мир рвётся, все потому что мы путешествовали в пределах Тёмного мира.

— Можешь открывать глаза, — сказал мне Лорган, когда гул стих.

И когда я успела их закрыть? Наверное, от испуга перед телепортацией, я по-прежнему считала этот способ передвижения весьма противоестественным.

— Где мы? — я огляделась, ничего похожего на уже знакомый мне пейзаж я не наблюдала. Главный дом, хозяйственные строения, фруктовый сад, пробегающие мимо слуги — все было мне незнакомым.

— Это поместье — приданое моей матери, которое сейчас отошло мне, — коротко пояснил Лорган.

Он торопливо шёл по каменной дорожке, будто не замечая удивлённых взглядов служанок, а наш маленький отряд спешил следом за ним.

— Поселить гостью в серебряных апартаментах, — дал приказ поклонившемуся дворецкому дор, — исполнять ее желания, как мои.

Я ошарашено молчала, меня мучил жуткий диссонанс, то как Лорган представлял меня другим и как он вёл себя по отношению ко мне. Будто речь шла о двух разных девушках.

Я шла за дворецким и имела счастье наблюдать себя в зеркалах. Худая, почти изможденная женщина, босая и в мужской, уже грязной одежде, совершенно не похожа на знатную гостью повелителя огненных эйров.

— Госпожа, я подумал, что вам захочется искупаться и отдохнуть, и приготовил горячую ванную. Эта горничная будет служить вам, — дворецкий указал на светловолосую девушку со знакомым лицом.

— Иева, — ахнула я, — как ты здесь оказалась?

— Дор приказал, он сказал, что вам будет приятно увидеть знакомое лицо, ведь вы так одиноки здесь.

— Как это мило с его стороны, — сказала я широко улыбаясь, я действительно была рада видеть эту айку.

— Он сказал, что простит долг моей семьи, если я соглашусь, но я и без этого бы согласилась. Я переживала за вас и мне приятно быть здесь.

— Ужин подадут позднее, — влез дворецкий и мне не оставалось ничего, кроме как зайти в предложенные апартаменты на втором этаже главного дома.

Высокие потолки, богатое убранство, вышитые серебряными нитками гобелены, белые с серебряными вставками стены и отделка мебели. Комната поражала роскошью и великолепием.

— Ванна вот здесь, — Иева открыла неприметную дверцу, а за ней оказалось ещё одно помещение с умывальником, уборной и огромной ванной на ножках. Сейчас она исходила душистым паром и я, отправив дворецкого восвояси, поспешила в неё нырнуть. Старую одежду без сожаления стянула, а Иева ушла принести мне новую. Айка помогла мне вымыть волосы, поцокала языком при виде моих выпирающих рёбер, множества мелких новых шрамов, мозолей и ссадин.

— Вы будто со зверем дрались, — попыталась пошутить она, но не смогла вызвать мою улыбку. Ведь это была правда, только зверь ходил на двух ногах и имел человеческое имя — Фуура.

— Как меня здесь представили? — спросила я ее, надеясь, что ответ несколько прояснит мой статус.

— Как будущую дорину, — изумлённо сказала Иева, — а вы не хотите?

— Моё мнение никого не интересует, но я не могу быть дориной, у дора уже есть Невеста.

— А вы не знаете? Теперь она сосватана за брата дора Лорганвариона.

— Что за странная рокировка? — я уже ничего не понимала.

— Когда дор отказался от места правителя, правителем огненных эйров стал его брат. А дор Лорганварион остался его советником. И отец невесты, ссылаясь на заключенный ранее договор, настоял на ее помолвке с новым правителем.

— А что Лорган?

— Я… я не знаю… к тому времени уже шла подготовка поместья к вашей встрече и меня выслали сюда.

— Значит дор простил долг твоей семье? — я завернулась в большую простыню и присела в кресло, вытянув ноги. Иева тут же подскочила с натираниями и принялась умащивать мою кожу. Я смущённо дёрнулась, никогда прежде не пользовалась услугами горничных, привыкла справляться самостоятельно.

Иева правильно поняла мои колебания:

— Госпожа, вы редкая красавица, но шрамы и грубая кожа не красят ни одну женщину, позвольте мне помочь вам.

Я расслабилась и позволила умелым рукам делать своё дело. Иева втирала крема, проходилась песком по подошвам, убирая старую кожу и натертости, наносила мази, чтобы швы рассосались, высушила и расчесала волосы, не укладывая их в причёску, а оставив лежать свободной волной.

Я почти задремала, когда в дверь постучали и дворецкий оповестил об ужине.

— Через пять минут госпожа будет готова, — звонко ответила за меня Иева.

Она принесла из спальни платье из нежно голубого тонкого сукна, с вышивкой на груди и по подолу. С одной нижней юбкой и довольно низким декольте и открытыми плечами. Красивое платье, но после мужского костюма довольно громоздкое. Я уже стала забывать, как неудобно быть одетой как женщина. Лёгкие туфельки на тонкой подошве и пара лент в волосах, создающие эффект короны.

— Готово, — с гордостью произнесла Иева. Я взглянула в зеркало, оттуда на меня смотрела худая женщина с большими печальными глазами и пухлым ртом, после ванны измождённость исчезла, оставив после себя лёгкий упадок сил.

Ужин был подан в кабинете, канделябры и магические светильники создавали бликующее освещение, почти интимное. И Лорган, собранный и аккуратный, скорее всего тоже принял ванну и сменил одежду.

При моем появлении он привстал и помог мне сесть.

— Добрый вечер, кошка, — улыбнулся он и у меня не было сил злиться на него.

— Добрый вечер, Лорган, чем ты меня будешь угощать?

— Мой повар прекрасно готовит, я сманил его с дорства, сегодня я буду ухаживать за тобой, потому я отпустил слуг, — эйр повернул голову в сторону блюд и я залюбовалась мужественным профилем, — лёгкие закуски в морском стиле, говяжий бульон с гренками, жаркое по деревенски, и прочие вкусности. Приступим?

— Ты ещё спрашиваешь, я голодна, как драго.

— Так и есть, эти маленькие обжоры готовы жевать целыми сутками и все равно быть голодными, — глаза эйра смеялись, пока он накладывал мне салат, — надеюсь, ты все же способна насытиться? Иначе мой повар не перенесёт позора.

— Что ты, я не могу этого допустить, обязательно попробую все блюда.

Гребешки были великолепны: упругая мякоть, кислинка соуса и хрусткая зелень. Изумительное сочетание, а дальше было ещё вкуснее: крепкий бульон, с ноткой специй и гренки, вымоченные в чесночном масле, а после сочное рагу с густой подливой и крупно запеченными клубнями. Тонко порезанное жареное мясо с чуть солоноватым сливочным соусом и долькой сочного овоща. И десерт: нежная ягодная масса, старательно взбитая и украшенная шоколадной крошкой.

Я наслаждалась каждым вкусом, каждым новым ощущением и почти не поддерживала разговор.

— Мне кажется, что ты ещё не оправилась после посещения майны Фууры, — вдруг спросил Лорган, — может стоит пойти отдохнуть?

— А я надеялась всю ночь протанцевать, — с сарказмом сказала я, — как-то негостеприимно, Лорган, выгонять даму сразу после ужина, а тем более напоминать подробности плена.

Эйр почему-то отвернулся и глухо произнёс:

— Однажды ты сказала, что тебе противно находиться со мной рядом, я только пытался не навязывать тебе мое общество.

Я удивлённо молчала, совершенно не предполагала, что мне припомнят сказанные в сердцах слова. А Лорган расценил мое молчание по своему:

— Что ж, видимо, ты не поменяла своего мнения, не буду раздражать своей персоной. Завтра я уезжаю по делам дорства, слуги выполнят любую твою прихоть. Только можешь мне кое-что пообещать?

— Что? — мне так хотелось увидеть выражение лица эйра, что я неприлично к нему нагнулась. Он сидел с каменным лицом, лишь уголки губ скорбно опущены.

— Я хотел бы застать тебя по приезду.

— Ты думаешь, что я сбегу? — театрально изумилась я, — из места, где меня так божественно кормят? Значит ты очень мало знаешь о кошках.

Шутка пропала впустую, эйр не улыбнулся, от него веяло безнадёжной обреченностью.

— Значит, я могу надеяться?

— Думаю, да.

— Позволь, я провожу тебя.

У дверей моих апартаментов он помедлил, затем все же взял мои ладони в свои руки и не подымая глаз, спросил:

— Ты любишь цветы?

Учитывая, что на моей ладони нежно выписывал кружево его палец, я не сразу сосредоточилась на вопросе:

— Ммм? Цветы? Скорее да…

— Значит, я угадал, — Лорган открыл дверь и я увидела, что апартаменты заставлены высокими вазами с крупными розами, орхидеями, хризантемами, астрами и другими цветами. Все молочно лунного цвета. Ароматы смешивались в густой цветочный запах. С закрытыми глазами можно было подумать, что стоишь в саду.

— Спасибо, — восхищённо поблагодарила я, — мне очень приятно.

— Что ж, тогда позволь уйти.

Эйр поклонился и удалился, пожелав мне спокойной ночи. Я смотрела ему вслед и сдерживалась, чтобы не попросить его остаться со мной.

Щемящее разочарование в душе стало итогом этого дня.

Глава 27

На следующее утро вазоны с цветами никуда не делись, напоминая о неловкой попытке дора сблизиться. Завтрак был чопорен и холоден, даже вкусные блюда не могли заставить исчезнуть тот факт, что кресло напротив меня пустовало. Лорган, как и обещал, уехал на рассвете. Потому единственным моим развлечением стала экскурсия по поместью и дому. Я нашла библиотеку, малый и большой кабинеты, пару залов для приёмов, танцевальную залу, учебный класс, кстати, довольно неухоженнный, и апартаменты для гостей и семейных пар.

Я буквально совала нос в каждую дверь, изучая каждое помещение. И вскоре уже не терялась и на ужин пошла без сопровождения лакея. По моим наблюдениям в этом доме когда-то жила счастливая семья.

После ужина я попросила подать мне отвар в беседку, где и пробыла, пока ночной холод не загнал меня обратно в дом.

Ночью мне не спалось, я не могла забыть глаза эйра при нашей последней встрече. Очень серьёзные и я бы сказала отчаявшиеся, но разве эйры знают подобное чувство? Они уверены и очень самодостаточны, сильны и знают об этом, не разбрасывая свою силу направо и налево.

Так что думаю, что мне показалось, Лорган был слегка опечален наличием меня и не более.

Я помотала головой, изгоняя мысли, и поняла, что уснуть не удастся, оделась, вышла из комнаты и аккуратно спустилась вниз, стараясь не потревожить сон слуг, живущих в крыле на первом этаже.

Сад представлял собой насаждения фруктовых деревьев, которые сейчас уже почти перестали плодоносить. Там я и разделась для оборота. Долгие мгновения тошноты и боли и вот большая, с телёнка, с длинной шерстью, кошка стоит на дорожке сада.

Я неторопливо прохаживалась, наслаждаясь ощущением пружинистого шага, земли под лапами, улучшения слуха и нюха. Я могла сказать, что в беседке живет грызун, что заяц подтачивает посадки ягодных кустов на востоке, что филин выжидает, когда этот заяц выйдет на открытое пространство.

Мир ожил, наполняясь ночным светом, звуками и запахами. Я будто попала на оживлённый базар. Человеческие органы чувств весьма несовершенны, и я в обличии человека могла расслышать лишь стрекотание сверчков, да шуршание ветра в ветвях.

Сад сменился лабиринтом, лабиринт живой изгородью, а за ней та самая полустепь: тёмная и дикая. Я сходу перешла на бег, такой быстрый, чтобы лёгкие горели и мышцы напряжены на пределе, такая нагрузка не оставляла места для печальных воспоминаний и размышлений. Только голое счастье и свобода.

Я носилась и резвилась, как глупый котёнок, распугивая грызунов, ночных насекомых и мелких птиц, оставляя недовольными тех, кто на них охотился. Один раз даже вспугнула небольшое стадо мелких копытных, мявкнула им вслед, придавая им ускорения, и радостно рванула в сторону леса. Призывно журчал ручей, а я выбрала полянку повыше от него и свернулась в клубочек, прикрывая хвостом лапы. Ночной бег утомил меня и я хотела поспать.

Открыла глаза и удивилась: солнце почти встало, вовсю пели пташки, старательно выводя музыкальные рулады, а я в ипостаси кошки спала в лесу. Обычно я не сплю так крепко, чтобы проспать рассвет, а ведь мне ещё в поместье добираться.

Выгнула спину, встряхнула шерсть от утренней росы, нападавшей с растений и, зевнув, потрусила на юг.

По своим следам, хоть и уже почти выветрившимся, я быстро дошла до изгороди, перепрыгнула ее и как смогла, незаметно обернулась в человека и оделась.

Мои молитвы к Светлой по поводу того, чтобы не попасться слугам на глаза, остались без внимания. Слуги уже встали и вовсю занимались хозяйством. Мне попались двое молоденьких девочек с тряпками и воском. И дворецкий, не посмевший спросить почему я иду на рассвете из сада, в довольно неаккуратном виде.

— Прошу вас подать мне завтрак и обед в апартаменты, — с улыбкой приказала я, мне была невыносима даже мысль ещё раз есть в полном параде в столовой и одной.

— Да, госпожа, конечно, я зайду чуть позже, обсудить дела поместья, — поклонился мне верный слуга. Что он собрался делать? Я же не похожа на человека, разбирающегося в амбарных книгах.

Подымаясь по лестнице, я встретила взволнованную Иеву:

— Госпожа Пернима, куда вы подевались? Я испугалась… — осеклась она.

— Что я сбежала?

— Да, госпожа, — опустила голову горничная.

— Я обещала Лоргану, что дождусь его, — задумчиво сказала я, — я привыкла держать своё слово.

Иева защебетала что-то успокоительное и увлекла меня в уборную, чтобы помочь умыться и причесаться. Переодевшись из халата в лёгкое домашнее платье, я коротала время за чтением женского романа, даже чуточку всплакнула над тяжёлой судьбой героини.

После завтрака дворецкий пригласил меня в кабинет, где предложил помочь ему с ведением хозяйства.

— Но я совершенно ничего не понимаю в бухгалтерии! — сказала я.

— Бухгалтерии? А зачем она… — растерялся дворецкий, — за этим дор следит лично, я просил вас быть его гласом в быту. Например, какое лучше подать меню на сегодня и завтра? Как лучше заготовить груши, в этом году был прекрасный урожай. А ещё конюший просит выделить ему место для обучения молодняка, а драго надо переселять в новые стойла. Младшая горничная кажется беременна, а Старшей у нас нет, если дор не привезёт из дорства, на кухне заканчивается соль, а привоз ожидается не ранее первого снега. Нужно расписать план генеральной уборки дома перед зимой, а так же испытать нового садовника. Вчера выяснили, что из-за войны у перевертышей, не привезут ткани для новых покрывал. Тогда стоит перетряхнуть старые…

— Остановись…

— Лайон, — подсказал мне дворецкий.

— Погоди, Лайон, не так много сразу. Давай постепенно вводить меня в курс дела.

— Так как вы единственная дорина в этом поместье, я имел наглость обратиться к вам, так как на этой должности недавно, а Старшей у нас пока нет.

— Хорошо, давай разбираться. Начнём с меню…

К вечеру мы с Лайоном разогнули спины над бумагами и определились с планом дел на завтра.

И я попросила ужин прямо в кабинет, куда мне его и принесли. Божественные блюда, все же стоит навестить повара и лично сказать ему спасибо, заодно и кухню увижу.

Сказано — сделано, спуститься вниз дело минутное. Вышколенные слуги, попавшиеся мне на пути, тактично молчали. Пройти мимо кухни было невозможно, чудесные ароматы, и жар, с паром от готовящихся блюд.

— Быстрее, вынимай десерт, его нельзя передерживать, он станет кривым, как твои руки, Мавара!

Полный невысокий человек гонял двух поварят, раздавая им поручения одно за другим.

— Госпожа, — осекся он и склонил голову.

— Я пришла сказать спасибо за чудесную пищу, вы готовите просто божественно. И я рада, что дор Лорган смог заполучить такого искусного повара.

Человек внимательно посмотрел на меня и вдруг спросил:

— Вы из Светлого мира?

— Да, — несколько удивилась я его невоспитанности, — оттуда.

— Ваш выговор вас выдал, я тоже оттуда, чистокровный человек.

— Правда? А как вы здесь очутились? — я присела на стульчик, игнорируя физические неудобства.

— Долгая история, дор спас меня однажды, когда я после кабака возвращался домой. Мог бы стать жертвой бродяг, а очутился здесь…

— Дор Лорган?

— Именно, после смерти жены, я стал выпивать и часто в сомнительных компаниях, у меня не стало моей кондитерской, моего дома, я очутился на улице и если бы не дор Лорган, уже был бы мертв. Я бесконечно благодарен ему.

Ещё пара минут подобной оды несносному эйру и я подумаю, что он святой! К тому времени на ужин собрались слуги, недоуменно на меня взирая. Я благодушно улыбалась, не строя из себя их хозяйку, каковой, в общем-то и не являлась.

— Могу я попросить какао?

— Десерт!!! — возопил повар, треская себя по лбу пухлой рукой, — где десерт, безмозглые вы мыши?

Ради его успокоения великолепные суфле и пирожные уже красовались на маленьких тарелочках и торжественно были мне преподнесены.

Так за чашечкой какао с чудесным пирожным я знакомилась со слугами и историей поместья.

Жил был огненный эйр, дор не из знатных. И была у него дочка, красавица писаная, с чуть раскосыми оранжевыми глазами. Любила она на драго кататься, а у папеньки не было много денег и драго он держать не мог. Тогда предприимчивая дочка переоделась в мальчика и одним вечером ушла в дорство, где и нанялась пасти и ухаживать за драго. А в процессе и каталась на них, как же без этого?

Однажды юный повелитель пришёл проведать своего верного скакуна, и случайно разговорился с новым конюшим. И неожиданно двое молодых людей подружились, только юный повелитель не знал, что новый конюший это девушка. Причём девушка, влюбившаяся в него без памяти. Страдала она сильно, уже хотела и домой возвращаться, чтобы не видеть повелителя, как случилось событие, открывшее повелителю глаза. В минуту большой печали он пошёл к своему другу за утешением и увидел на его кровати свою прекрасную дорину, спящую и хрупкую. Он взял ее на руки и отнёс в свои апартаменты. И больше они никогда не расставались.

Рассказывая последние слова легенды повар чуть слезу не пустил, а горничные подозрительно шмыгали носом.

— А что значит свою "дорину"? — я была чуть циничнее их, хоть мой родной Мир и назывался Светлым.

— Существует поверье, что у каждого дора есть своя дорина, причём она может быть и не знатного происхождения вовсе.

— А как он ее узнает?

— Госпожа, я не эйр, но говорят, что сердце подсказывает. И никак иначе, — повар положил мне ещё пирожных, которые я нагло захватила с собой в апартаменты. Пожелав всем слугам хорошей ночи.

Иева искренне обрадовалась лакомству, слугам они не доставались, поэтому для неё это был деликатес. Она помогла мне лечь в кровать и скрылась за дверями.

Сон навалился мгновенно, сказалась прошлая бессонная ночь.

Утром мы с Лайоном обходили хозяйственные пристройки, знакомились с рабочими и айками и улаживали бытовые вопросы.

Дни шли за днями, а Лорган не возвращался. Раз в два дня Лайон торжественно приносил мне очередной презент от него: то карамельный цветок, то ценную книгу, то отрез ткани, то золотые заколки в причёску…

Я благодарила и долго смотрела на подарки, когда Лайон уходил, а после складывала их в ящик комода неиспользованными. Не нужны мне были эти подарки без эйра, а тот все не появлялся.

На этот раз ужин был оживлён появлением гонца с запиской, в которой было сказано, что завтра поместье посетит его хозяйка — дорина Виньета. Я тут же вызвала Лайона:

— Все ли у нас готово к встрече?

— Да, госпожа, не волнуйтесь, дорина Виньета будет довольной.

Знатная гостья прибыла к обеду, предпочитая тихую повозку с лошадьми, бурному путешествию на драго.

— Я рада, что вы посетили меня, — я дружелюбно улыбнулась.

Я проводила ее до дверей, где выделенная горничная занялась дориной. А на обеде мы встретились в столовой.

— Пернима ты хорошо выглядишь, после того, что я выудила из сына, я ожидала увидеть худшее.

— Я старалась выжить, это не так просто, — отвела я глаза.

— Знаю и прости, что напоминаю об этом, но Лорган так немногословен.

— Как он? — все же решилась я проявить интерес.

— Очень занят, он захотел свободы, а перед этим нужно много поработать, — тёмные глаза женщины не отрывались от меня и сразу уловили гримасу грусти на моем лице, — не переживай, я отправлю его к тебе как только смогу. Лучше скажи когда будете проводить обряд?

— Обряд? — я удивлённо подняла на неё глаза.

— Он объявил тебя своей дориной, а значит вы должны пройти обряд, чтобы дорство признало вас парой.

— Я должна выйти замуж?

— По-моему, в Светлом мире это называют свадьбой? — дорина Виньета мягко улыбнулась.

— Лорган ничего не говорил об этом.

— А вы разговаривали?

— Действительно, не успели, но надеюсь наверстать, когда он приедет.

Я старательно подавляла злость, не стоит знать матери, что я хочу приголубить ее сына скалкой, да побольше!! Когда он перестанет все решать за меня?!

— Зачем он это сделал? — прервала я щебетание дорины, — у него была чудесная Невеста.

— Аэрина? Лорган бы не смог жить с ней, родил бы наследника и всю жизнь провёл один, не встречаясь с женой. Многие доры так живут, это плата за династические браки. То, что Лорган встретил свою дорину настоящее чудо и редкость.

— Как он меня узнал?

Дорина Виньета аккуратно отогнула мой воротничок:

— Когки не образуются просто так у неэйров. Лорган сразу понял кто ты, только долго сопротивлялся очевидному, но, к моей радости, он принял ситуацию и успел вовремя.

— Неужели вы не хотите видеть сына правителем эйров, а самой быть матерью правителя?

— Я хочу видеть сына счастливым и ты способна сделать его таковым. А ещё я хочу нянчить внуков, так что не задерживайтесь с этим. Дети это чудо, данное нам Тёмным.

На детях я поперхнулась, все же не хотела торопиться, а ещё думала насладиться спокойной жизнью.

— Это поместье Лорган получает как советник и брат повелителя. А ты станешь его хозяйкой, хотя я слышала у тебя хорошо получается вести хозяйство, так что за тыл Лоргана я спокойна.

— Я могу отказаться от обряда? — тихо спросила я у дорины Виньеты. Та посерьезнела:

— Это твоё право, но ваши судьбы уже принадлежат друг другу, хочешь ты этого или нет. Лорган не станет тебя задерживать, он очень горд, но не делай так, не разбивай ему сердце!

Глава 28

Слова будущей свекрови не выходили из головы, и когда она попросила сопровождать ее при прогулке по саду, я с радостью присоединилась к ней.

Неспешно текла беседа, она будто чувствуя, больше не касалась темы обряда. А смешила меня сплетнями из жизни аристократов, попутно знакомя с влиятельными семьями и их отпрысками. По совету дорина Виньеты я нашла в библиотеке нужные книги и приступила к изучению запутанной истории огненного дорства.

Ненавязчиво Виньета помогала мне с хозяйством и обучала дворецкого, который от подобного счастья долго не мог отойти и все пил сердечные капли.

На заднем дворике, возле сарая с инструментами, я разбила небольшой огородик. Выкопала в степи и лесу лечебные растения с корневищами и посадила их у себя. Зимой обитатели поместья только спасибо скажут за подобную предусмотрительность.

Однажды вечером, когда мы с дориной Виньетой уже традиционно согревались в беседке горячим чаем и неспешным разговором, я вдруг подумала, что именно здесь я бы и хотела остаться. Незаметное каждодневное счастье сливается в тихую и размеренную жизнь. Дорина Виньета не лезла мне в матери, но стала близка, по настоящему, каким близким был наставник. Иева стала больше подругой, чем горничной, а поместье — домом, за который болит душа.

Слуги обращались ко мне со своими хворями, почтительно называли "госпожа" и старались предупредить мои желания. Я, в свою очередь, помогала всем, и никому не отказывала.

Война продолжала царствовать в умах, хотя эйры в ней официально не участвовали, но уходили на фронт молодые люди, желающие как наемники отточить свои воинские навыки. Королева одерживала вверх, медленно, но неуклонно, под Властью Оайкава оставались лишь дальние западные области, так что его проигрыш был вопросом времени.

Спокойная жизнь закончилась однажды ночью, когда на мосту послышался шум крыльев и рёв. Ко мне залетела испуганная Иева:

— Госпожа, что случилось? Я слышала шум!

Я смотрела в окно, там виднелись два крупных драго с наездниками. И один из наездников был мне хорошо знаком.

— Дор Лорганварион вернулся, Иева, ложись спать, ничего необычного.

Горничная ушла, а я долго стояла и смотрела, в душе бились противоречивые чувства: радость, обида, гордость и облегчение.

Уснуть я так и не смогла и на завтрак пришла раньше и с синяками под глазами. Перед книжной полкой стоял Лорган спиной ко мне, выбирая книгу.

Не успела я сделать шаг внутрь, он развернулся и с улыбкой пересёк комнату широкими шагами и схватил меня в охапку, целуя крепко и по хозяйски.

— Доброе утро, Лорган, прошу отпустить меня, — холодным тоном я остудила его пыл и очертила черту между нами.

Обида вспыхнула в оранжевых глазах, улыбка растаяла и немой вопрос повис в воздухе, но эйр отступил на шаг назад, разомкнув объятие и ответил:

— Доброе утро, дорина, простите меня, я позволил себе лишнее.

Он слегка наклонил голову извиняясь, а я не узнавала всегда надменного самоуверенного, циничного и презрительного эйра. Тот, кого я знала, вспыхнул бы от гнева при моих словах и настойчивостью добился бы моего расположения. Сейчас Лорган помог мне занять своё место и молча изучал содержимое своей тарелки, пока в столовую не вошли ещё один статный эйр и дорина Виньета. Эйр был темноволос, высок и крепок, ярко оранжевые глаза, опущенные длинными чёрными ресницами и чувственный полный рот. Гроза девчонок, не иначе.

— Мама, — обрадовался Лорган, — я вижу, ты уже увиделась с дором Сваром?

— Да, сынок, я рада увидеть, что он вырос в милого молодого человека. Помнится мне, вы всегда были вместе, как здоровье вашего батюшки, Свар?

Дорина приветливо кивнула Свару, севшему рядом со мной.

— Он недавно умер, дорина Виньета, без мучений и боли.

— О, я не знала, примите мои соболезнования.

— Вы не могли знать, не извиняйтесь.

— Свар, это моя дорина Пернима, — чуть запнувшись на имени сказал Лорган, — Пернима это Свар, друг моего детства и юности.

— Мне очень приятно, я так мало знаю друзей Лоргана, что вы просто обязаны рассказать мне о них, — с улыбкой обратилась я к Свару. Тот метнул взгляд на Лоргана и приветливо ответил:

— С удовольствием, дорина Пернима.

— Пожалуйста, Нима, — поморщилась я, — это не мой титул и я не могу к нему привыкнуть.

— Вы ничем не уступаете по красоте и манерам, носящим этот титул с рождения.

— Дор Свар, вы всегда такой милый или только по завтракам?

— Тогда и вы зовите меня просто Свар, я ещё молод, чтобы красивые девушки называли меня так.

Раздался лёгкий металический стук. Я взглянула на Лоргана, лакей спешно убирал остатки серебряной вилки, сломанной пополам, а эйр невозмутимо сидел и спокойно смотрел на нас.

— Если вы уже наговорились, предлагаю приступить к завтраку.

Мы с Сваром переглянулись и улыбнулись, удивляясь его внезапной злости, но не смея обсуждать ее сейчас.

Дорина Виньета попросила сына помочь ей проверить домовые книги и утащила его, нелепо сопротивляющегося в кабинет, а Свар предложил развлечь меня прогулкой по саду. Хоть я так развлекалась каждый день, не стала ему отказывать, переоделась в тёплое платье и ботинки и вышла в холл.

— Вы прекрасны, — поднёс мою руку для поцелуя к своим губам Свар.

— Справедливости ради надо сказать, что вы едва ли не прекраснее. Любая девушка была бы рада иметь такие ресницы и губы.

Крепкая рука красивого мужчины, сжимающая мою ладонь, биение его сердца, дыхание — волновало меня как женщину, но я умело справлялась с этим волнением.

Я крепко подхватила его под руку и мы пошли по саду, постепенно теряющему свою листву. Красно-оранжевая дорога из опавших листьев отдавала грустью и напоминало мне прошлую осень, когда я ещё была в Светлом мире и не знала ничего о своём будущем и думала только о том, чтобы успеть уехать, пока метка не запульсировала. Чтобы не стать подопытной майны Фууры, а вот как оно обернулось: и пыток не избежала и родного мира лишилась, и новый дом обрела… обрела ли? Что за странная прихоть у Лоргана, сделать личную айку своей дориной?

— О чем вы не задумались, Пернима? — нарушил наше молчание Свар.

— Я? О не важном…

— У вас такое мрачное лицо и вы что-то бормотали, будто планируете чью-то казнь, — попытался пошутить эйр.

— Почти, мне показалось, что Лорган не так уж рад возвращению сюда.

— Вам лишь показалось, мне пришлось настаивать, чтобы мы мчались сюда с остановками и хоть немного спали по дороге.

— Расскажите о вашей дружбе, Свар, — я присела на скамейку, изящно расправив юбку и скрестив ноги. Ветер дул же северный-холодный, но ещё не настолько, чтобы перекрывать тепло солнца, да и от эйра пышило жаром.

Свар задумался и после паузы сказал:

— Лет в пять я научился ездить на драго и потому часто сбегал из дома, нянюшки сбивались с ног, в моих поисках, стараясь, чтобы отец не узнавал об этих происшествиях, иначе меня ждало суровое для ребёнка наказание.

Я лишь смеялся им в лицо, а однажды нас с моим драго в пути застала буря. Я потерял направление и не смог вернуться домой, ветер унёс нас далеко за пределы отцовских владений, когда драго уже не могли держать его крылья. Ночь я повёл в лесу, греясь около костра, зажженного моим драго, я тогда и искры не мог создать, огонь во мне молчал, что вызывало разочарование моего отца.

Под утро я окоченел, устал плакать, и лишь присутствие драго оставляло надежду на что-то, но в буре он повредил крыло и мог лишь прикрывать меня от зверей. А лететь он уже не мог.

Меня случайно нашёл юный наследник правителя, он спустился с неба, как посланник Тёмного, исцелил своей силой моего верного драго и взяв меня себе в седло, отвёз домой. Дома встал между мной и моим отцом, который был готов растерзать меня, ребёнка, не оправдавшего его ожидания и опозорившего его. А когда Лорган понял, что мой отец не отступится, пока не искалечит меня, он забрал меня к себе, в качестве соратника и друга. Ему было восемь лет, и меня приняли в его доме как родного. Вот, собственно, так. Не рассказывать же вам, как мы вместе фрукты воровали и по девушкам таскались.

— Почему бы и нет?

— Лорган с меня голову снимет, — Свар засмеялся, — неужели вы думаете, что я этого хочу?

— Я его отговорю, расскажите…

— Не стоит, если Лорган захочет, он см вам расскажет.

— Глядя на вас нельзя сказать, что вы такой несгибаемый. У Лоргана очень хороший друг, ему с вами повезло. Пойдемте, я покажу вам свои травы.

Я поднялась, опёрлась о руку Свара и повела его к своему огородику:

— Тут у меня от болей в горле, от лихорадки, от красной хвори, от недержания…

— Вы целительница?

— Да, была когда-то… теперь вот заново восстанавливаю свои запасы и навыки. Вчера, приходила горничная с нарывом на пальце. Повредила кожу, когда чистила ножи и не обработала царапину. А потом боялась гнева дворецкого, лишь когда палец стал с руку толщиной, а боль невыносимой, тогда она ко мне и пришла.

— Вы помогли ей? — спросил Свар.

— Конечно, — удивилась я, — я же травница, я обязана помогать страждущим.

— Тогда я понимаю, почему Лорган назвал вас своей дориной, ему тоже нужно исцеление, только душевное.

— Вы думаете? — я задумчиво вырывала сорняки, игнорируя грязь на юбке.

— Я уверен, он сильно изменился после того похода в Светлый Мир. Я уж было подумал, что он подвергся какому-то колдовству. А он привёз оттуда айку, ничем не примечательную, если бы она не была последней лунной кошкой, ничего не знающей о Тёмном мире.

— Вы меня тогда видели?

— Да, вас невозможно не заметить, а уж как бесилась Аэрина!!! — мечтательно закатил глаза Свар, присел на корточки и помог пропалывать, — только вы так были погружены в себя, что не замечали никого вокруг.

— Это было нелёгкое время для меня.

— Знаю, — улыбнулся Свар, — Лорган иногда бывает невыносимым.

— Иногда? — удивлённо переспросила я и мы вместе засмеялись.

Так за лёгкой беседой и пришло время обеда, на котором мы были в том же составе.

— Как прошло утро? — вежливо спросила дорина Виньета.

— Мы прекрасно провели время, бродили по саду, много смеялись, Пернима показала мне свои владения.

— Так чудесно, вижу Свар, что вы по-прежнему нравитесь женщинам, ценное качество, — подкалывала его дорина.

— Женщины — это самое прекрасное, что создали боги, разве мне грех жаловаться?

После трапезы дорина увела в музыкальную комнату Свара со словами, что тоже хочет насладится его обществом, пока Лорган будет наслаждаться обществом меня.

Мы переместились в гостиную и лакей предложил мне чай. Я разлила его по чашкам и наслаждалась терпким ароматным напитком. К чаю были предложены маленькие пирожные, сильно напоминающие мне кухню Светлого мира: много ягод и песочное тесто.

Потрескивал камин, с наступлением осенней прохладной погоды в доме все чаще стали протапливать комнаты, а утром нередко можно было заметить чистящих камины горничных.

Молчание стало невыносимым:

— Если позволите, я подымусь в комнату и прилягу — разболелась голова, — попыталась улизнуть я.

— Кошка, останься, — голос Лоргана звучал глухо и раздраженно.

— З ачем? Чтобы снова удостовериться в твоём презрении? Чтобы снова отдать тебе энергию? — горечь прорвалась в моем тоне, хотя я не хотела выказывать ее.

— Нам нужно поговорить, — Лорган подошёл и сел в кресло рядом. Невыносимо близко для меня, разум одолевала радость от его присутствия и я боролась с желанием взять его за руку, взъерошить заплетенные волосы, прикоснуться к его губам.

— Если нужно — говори, — я отвела взгляд от эйра, чтобы взять себя в руки.

— Я долго думал и решил отпустить тебя, как ты того и хотела.

Мир покачнулся под моими ногами, я ожидала чего угодно, но только не того, что Лорган сделает меня свободной.

— Я благодарен тебе, что ты дождалась моего приезда, что ты снова наполнила этот дом жизнью, что ты отдавала мне свою энергию, но я не вправе удерживать тебя против твоей воли.

— Ты сможешь вернуть меня в Светлый Мир? — я с тоской подумала, что там ещё лето в разгаре, когда здесь неровен час снег выпадет.

— Если ты пожелаешь, но мне кажется, что тебе там небезопасно.

— Я смогу больше не попадаться на глаза инквизиторам, теперь без метки это будет легче.

Мы замолчали, думая каждый о своём, когда эйр неожиданно спросил:

— Кто там у тебя?

— Где? — растерялась я.

— В светлом мире, что ты так туда стремишься? Жених, муж?

— Никого, — улыбнулась я, — нелегко иметь семью, когда нельзя находиться на одном месте больше суток.

— Если бы ты была моей невестой, я бы был с тобой, и принял бы бой с инквизиторами.

— Я уже не твоя дорина? — направление разговор меня смущало.

Оранжевые глаза вспыхнули сдерживаемыми эмоциями:

— Моя, я никогда не стану думать иначе.

— Тогда зачем ты отпускаешь меня?

— Счастье нельзя удержать насильно, лишь свободные люди могут быть по настоящему счастливы. И я не хочу лишать тебя этого.

— Это очень… мило с твоей стороны, — сказала я, на что эйр лишь горько усмехнулся, — позволишь ли ты мне остаться здесь на несколько дней, чтобы подготовиться к уходу?

— Оставайся так надолго, как тебе понадобится. Если нужны деньги или ещё что-я помогу.

— Ты собираешься вернуть себе трон? — все же задала я зудящий вопрос.

— Я? — удивился Лорган, — нет, власть не терпит отказа, отдав ее, я никогда не стану правителем. Или… — он серьёзно посмотрел на меня, а в глазах мелькнула догадка, — или ты подумала, что я пожалел о том, что поменял трон на тебя?! Серьезно, ты так и подумала?

Я спрятала взгляд, кто я такая, чтобы осуждать его, если это так? Драная кошка, не стоящая, чтобы из-за неё лишались дорства.

Лорган встал передо мной и произнёс:

— Ты стоишь тысячи титулов и тысячи дорств. Мне достаточно того, что я буду знать, что ты свободна и счастлива. Если ради этого нужно было бы отдать ещё раз трон, я ещё раз это бы сделал. Пернима, ты стала мне очень дорога, и я готов просить прощения за то, что принёс тебе столько зла.

— Что ж, теперь я должна броситься тебе на шею? — неожиданно разозлилась я на дора, — может с остальными девушками это и сработало бы, но я не они.

Я встала и борясь с рыданиями бросилась из гостиной, лишь в комнате дала волю слезам, а когда верная Иева пришла ко мне и стала гладить по голове, сказала:

— Принеси мне ужин сюда, я не хочу больше его видеть!

— Госпожа, это неправильно, он ваш дор, вы его дорина…

— Я не давала ему никакого слова, а он освободил меня и я вольна уехать в любой момент,

— … и… вы уедете?

— Назови хоть одну причину против?

— Вы любите его, а он души в вас не чает, разве этого мало?

Я вытерла слезы и пошла умыться, может и так, только гордость разрушала и не такие пары. Раз Лорган не хочет меня здесь видеть — я уеду.

Глава 29

А ночью у меня резко поднялась температура, я уж было подумала, что холодный западный ветер сделал своё дело и я простудилась, только вот симптомы были очень знакомые — маета и лихорадка…

Отвар не помог, растирания лишь ухудшили дело и тогда я приняла свою "болезнь", мне снова требовалось отдать излишек энергии дору. Как только он появлялся рядом — мой организм реагировал таким образом. Я старалась не думать, если все же в Светлом мире произойдёт то же самое. Если эйр не будет появляться в поле зрения, то я проживу долго и счастливо и без лихорадок.

Я злилась и испытывала облегчение одновременно, а так же думала, сколько я еще смогу сопротивляться очевидному?

Уже перевалило заполночь, Иева не отходила от моей кровати, а я все никак не могла уснуть — тяжёлая голова и горящее лицо, слабость, наваливающаяся все сильнее и некоторая ломота. Знакомые симптомы, очень знакомые.

"Надеюсь, что эйру сейчас так же худо", — подумала со злорадством я, но гордость мешала первой пойти к нему. Может я и несколько старомодна, но прыгать к мужчине в постель? Увольте…

Под утро я все же задремала, и не заметила как открылась дверь и на пороге возник Лорган, точнее его тень, он жестом отправил Иеву вон, а сам долго смотрел на меня, прежде, чем прикоснуться к моей руке.

Я почувствовала нечто восхитительно прохладное и сильное, и потянулась к этому всем своим существом.

________________________________

Кошка приняла призывную позу и едва мурлыкнула, приглашая, и Лорган не выдержал — с глухим рыком впечатал ее в мягкую постель, подмяв под себя и с наслаждением стал целовать, наслаждаясь чувственными губами, точеными чертами лица, шелковистыми волосами и соблазнительными изгибами тела. Кошка лишь счастливо смеялась, подставляя ему то шею, то губы, то плечи для поцелуя.

Лишь на мгновение эйр оторвался от своей дорины и внимательно посмотрел ей в лицо, чтобы удостовериться, что её согласие ему не кажется.

Она же нетерпеливо притянула его к себе…

__________________________________

Осторожный стук в дверь и голова Иевы:

— Госпожа, спуститесь ли вы на обед?

Вскакиваю с колотящемся сердцем, будто куда-то опоздала:

— Как обед? А завтрак?

— Вы… — смутилась эйра, — были так больны ночью, а после так заняты, что завтрак прошёл без вас…

Я осмотрела кровать, следы бурной ночи явно присутствовали, а вот дора не было. И если бы не прекрасное самочувствие и несколько явных свидетельств на моем теле, то я могла бы подумать, что произошедшее между нами мне показалось.

— Хорошо, я спущусь, помоги мне умыться, — с улыбкой сняла порванную ночную камизу, все ещё хранящую терпкий мужской запах и аккуратно отложила ее в сторону. Да, я сентиментальна, но мне хотелось бы сохранить хотя бы это, когда я буду далеко от него.

А то, что я все же уеду — для меня было свершившимся фактом. Слишком долго я была под чьей-то властью, слишком долго.

Лорган весь светился, когда я его увидела в столовой, подскочил ко мне, помогая мне занять своё место и не преминул шаловливо провести рукой по моему бедру. Я улыбнулась в ответ и поблагодарила его кивком. Дорина Виньета задумчиво смотрела на наше общение.

Я старательно поддерживала разговор, не вникая в его суть, потому что моя голова была полностью занята предстоящим отъездом. Свобода манила меня, она затмевала собой все, я готова была вскочить и уйти прямо сейчас. Но ещё так много нужно было сделать.

После обеда я попросила Лоргана уделить мне внимание. Виньета и Свар понимающе ушли гулять по саду, несмотря на то, что солнце сегодня выглядывало с переменным успехом.

— Я хочу уехать послезавтра, — вот я и сказала это. Рука эйра, наливающего себе чай, не дрогнула, а вот перед ответом он взял паузу.

— Уезжаешь все-таки? Я думал, что вчерашняя ночь что-то изменила.

— Я благодарна тебе, что ты не оставил меня с моей бедой наедине, но я не могу отказаться от твоего дара. Это больше моих сил, я устала сопротивляться зову своей природы.

— Что ж, я не заберу своего слова назад, — Лорган поставил передо мной чашку из тонкого фарфора с изящной ручкой, наполненную горячей ароматной жидкостью, — послезавтра я доставлю тебя туда, куда ты скажешь.

— Хорошо, я буду очень признательна, — я отпила глоток и едва удержалась, чтобы не поморщиться, кипяток обжег язык.

Когда закоченевшие Свар и Виньета присоединились к нам, то нельзя было сказать, что мы в разладе: мирно пили чай и беседовали на отвлечённые темы.

Дорина Виньета внимательно посмотрела на сына, а тот ответил невинным взглядом, но чувствую ее он не провёл и ждёт его ещё один серьёзный разговор.

Свар много шутил инепринуждённо вёл беседу, так что мы смеялись и чувствовали себя очень раскованно. Через час я извинилась и ушла, дел было много.

Я сидела с Иевой и ещё одной горничной полдня и все же у меня было готово двое штанов для путешествия, ботинки нашлись в гардеробной, а блузы я взяла женские, такие же удобные, только материал больно тонкий. Времени шить костюм полностью у меня уже не было. С жилетом поступила проще, взяла кожаную куртку у дворецкого, которую ему подарила сестра и он не успел поносить, так как набрал вес и попросту не влезал в неё, и отпорола рукава.

Когда наступило утро послезавтра, то я была готова: сшита новая сумка, коренья выкопаны, часть заготовок для мазей сделаны, склянки с кухни взяты, притертые крышки для них нашла. На первое время мне должно хватить, а там, если я правильно рассчитала, то будет возможность заготовить себе снадобий впрок. Через Иеву Дор передал мне кошель с золотом и серебром. И пусть на нем стояло клеймо дора, золото оно в любом мире золото.

Лорган появился собранный и одетый в дорожную одежду. А так же непривычно человечный: тёмные глаза, обычный цвет волос, заплетенных в причёску, исчезли под мороком когки, которые мне так нравилось обводить пальцем, черты лица чуть расширились.

— Ты готова?

— Да, — я ещё с вечера попрощалась со всеми и со слугами и с эйрами, так что больше дел не было.

Иева стояла в сторонке и чуть всхлипывала, я просила ее остаться в комнате, но она меня первый раз не послушала. Мы обнялись и я, высвободившись, шагнула к Лоргану.

Тот взял меня за руку и взглянул в глаза, я едва успела подавить дрожь, если бы он снова начал меня упрашивать, я бы не устояла и поддалась бы ему. Но он молчал, лишь смотрел мне в лицо, а Мир вокруг менялся. Это я заметила лишь по тому, что мне вдруг стало жарко, я с трудом отвела взгляд от глаз Лоргана и оглянулась.

Мы стояли в лесу, наполненном знакомыми мне запахами свежести, хвои, влажности и лесных ягод. Дурманящее чувство, я потерялась в нем, отпустив руку эйра, пошла с сильно бьющимся сердцем, не веря своим чувствам. Я дома! Неужели это правда? Радость заполнилась меня, не давая времени обстоятельно подумать, я кружилась по лесу, пока не споткнулась об корягу. Чуть перевела дух и не увидела Лоргана, повертела головой — так и есть: ушёл, не попрощавшись.

Уныние не мой грех, тряхнула головой, чтобы выгнать оттуда мысли об эйре, дабы не омрачать мне мою новую свободу. Лорган уже в прошлом и я иду вперёд с гордо поднятой головой. В смысле, когда из леса выберусь, тогда ее и задеру, а то под ноги смотреть надо.

Поход по неухоженный лесам нашей Империи показал мне, насколько я стала изнеженной и слабой. Через два часа ходьбы появилась одышка, натер правый ботинок и закусали комары.

Так что, когда лес стал редеть и появился наезженный тракт на деревню, я вздохнула с облегчением.

Мужичонка, чинивший телегу, настороженно смотрел на приближающуюся меня.

— Доброго здравия, любезнейший, — вежливо приветствовала я его.

— И вам не хворать, — напряжённо ответил он.

— Заблудилась я, не подскажешь что это за деревня?

— Загорочки, что двумя часами езды на лошадке южнее Горска.

Вот так вот, предусмотрительный Лорган вывел меня в область, где власть инквизиторов была самая слабая, а столица не всегда ведала, что тут происходит. Почти идеальное место для перевертыша, желающего остепениться.

— А нет ли у вас избы заброшенной, пустующей? Я травница, ищу приют, хочу осесть здесь.

— Как же нету, — насторожённость ушла из глаз мужичка, — есть туточки, в прошлом году вдова солдатская померла, бездетная она была, вот дом теперь и пустует. Уж думали по осени все же обновить или разобрать.

— Тогда может проводишь к старосте? Я с ним и побеседую.

Староста оказался весьма пожилым, но резвым крестьянином. Прищуренные, будто что-то задумавшие глаза, борода лопатой и алая рубаха.

— Значитца дом вдовый хотите занять? — староста гладил бороду, а приведший меня к нему мужичонка в любопытстве оббивал порог, не решаясь прилюдно подслушивать.

— Я готова заплатить…

— Что ж, почему бы и нет, травница нам нужна, а то ходим в соседнее село, да не всегда успеваем. Да и врачеватель там так себе, надо сказать. Десять золотых.

— С ума сошли? Так у меня травки есть затмение-то полечить, — возмутилась я, за эту сумму я могла купить минимум двухэтажный дом с обстановкой и слугами.

Староста пожевал свой ус:

— Пять золотых и поможем баню восстановить.

— Ещё и баня развалилась? Два золотых и выделяете мне в помощь трёх баб и двух мужиков! Или я иду в другую деревню…

Загнанный в угол староста медлил с согласием, но все же ударил по моей протянутой руке. Сделка свершилась, я обрела свой дом.

Что я нещадно переплатила, я поняла в тот же миг, что увидела строение. Давно требующий ремонта и мужской руки дом печально косился на нас тёмными окнами. Внутри было не лучше: грязь, пауки и разруха.

Присланные мне в помощь бабы с мужиками лишь качали головами. А я, составив план, начала действовать. Раздала всем по заданию и сама таскала брёвна, бралась за инструменты, копала, мыла, чистила, терла, сшивала.

Заодно и с местными знакомилась, многие проходили вроде бы как мимо, а на самом деле им было интересно посмотреть на новую травницу.

Где-то через неделю мое новое логово было готовы. Мужики подправили мебель, а то и вовсе сколотили новую, переложили дымящую печь, поправили забор и перестроили баню. Бабы помогли мне навести чистоту, насобирали посуды взамен расколовшейся, пошили покрывала и шторки. Стало очень светло и уютно. А ещё я обнаружила чердак, большой и сухой — идеальное место для сушения трав.

Договорилась с мужиками, чтобы они мне ещё крышу подлатали, но это позже. Одну комнатушку я отдала под свою работу. Там я готовила мази и снадобья. А вторая комната была мне спальней. Да огородик позади дома, унавоженный и граничащий с лесом. Прекрасно, часть растений даже пересаживать не надо было, росли прямо за околицей.

Близость леса помогало мне Тщательно скрывать свои вылазки в лес, где я оборачивалась и бегала в обличье кошки. Крупные хищники обходили деревню стороной, а волков я отпугивала по одиночке. Ещё свежи были воспоминания о встретившейся мне голодной волчьей стае, когда без помощи эйра мне пришлось бы туго. Я вздохнула, Лоргана я вспоминала часто, но старательно запихивалась эти воспоминания внутрь себя. Совершенно бессмысленно грезить о несбыточном. Эйр вероятнее всего уже женился и живет себе припеваючи.

За летом пришла осень, за нею на землю лёг снег и я могла перестать заниматься заготовками до весны. А в свободное время посетила Горск, попав на зимнюю ярмарку. Где и прикупила много нужного мне инвентаря, спички, ценные ингредиенты, ткани, а так же продала часть снадобий местному аптекарю, который договорился со мной принимать мои лекарства по сходной цене. Местных я лечила не бесплатно, но они, в основном, тащили мясо да кур, да яйца, да услугами расплачивались, так что дополнительный заработок в виде монет был очень кстати. Золото эйра не вечное.

К весне воспоминания о Тёмном мире стали тускнеть, по Империи пронёсся слух, что мы возобновляем торговлю и общение с Тёмными. Деревня гудела слухами и пересудами. Я отмалчивалась, не желая приоткрывать мою тайну никому. К следующему лету в Горске появилась пара гномов, растерянные и испуганные. Это были жители по обмену.

По слухам война в королевстве закончилась победой Королевы, Оайкава привезли в Светлый Мир и собираются судить. Тёмных выставили жертвами, а мы, мол, должны заглаживать вину за нашего сошедшего от власти с ума мага.

Люди помнили, чем закончился прошлая попытка сблизиться с миром-близнецом и не торопились. Я тоже помнила, ведь закон о перевертыше вне закона не отменили, а лишь приостановили его действие и тоже молчала о своей сути и возможностях.

По вечерам устраивала деревенским детишкам развлечения магическими огоньками, да ускоряла созревание снадобья.

По другим поводам я магическую силу не использовала.

Местные знали, что я слабая магичка, но это их не отпугивало от общения со мной, скорее даже наоборот, приходилось выгоняться особо нудных посетителей, когда солнце уже клонилось к горизонту. Через полгода после того, как я начала жить в Загорочках ко мне потянулись холостяки. Точнее все четверо, которые были в детородном возрасте. Одному я посоветовала больше общаться с доской соседки, которая на него едва не молилась. Второму дала средство от хмельных напитков, иначе он мог уходить в запой по несколько недель. Третьего, вообще, отправила старуха-мать, до сих пор контролирующая слабую волю сына-детины, я ласково поговорила с ним и стало понятно, что женишок местный дурачок. К сожалению, вышел из возраста, когда можно было исправить и вылечить, накинула лёгкое забытьё и он ушёл домой с уверенностью, что ничего не было.

Четвёртый же средний сын старосты от второй жены неловко переминался с ноги на ногу и мял в руках шапку.

— И ты, Шорин? — уже несколько полуустав от обилия женихов, спросила его я.

— Чего бы нет? — несколько агрессивно начал он, после стушевался и поник.

— Ты меня не любишь, — констатировала я факт, вяло наблюдая, как третий жених не дойдя до своего дома принялся играть с мальчишками в салочки.

— Да разве в семье Любовь нужна? Уважение-вот, что важно, а уж уважать я тебя буду.

— Слыхала я девок ты поколачиваешь? — перевела я на него свой взгляд, успев уловить выражение досады и злости на его лице.

— Неправда то! — яростно начал отрицать он, но мне было все равно.

— Не люблю я тебя, а мне без любви мужа не надо, иди, отцу привет передавай.

Последний претендент развернулся и был таков.

Я вздохнула с облегчением и продолжила свою размеренную жизнь.

Иногда мне казалось, что я чувствую знакомый жар в теле, но к моему облегчению все проходило само. Иначе я даже не знала бы что делать.

Я наслаждалась каждой минутой своей новой жизни, лишь изредка доставая рваную камизу и вдыхая любимый запах.

Глава 30

— Давно кашляешь? — спросила я.

Митях растеряно отвел глаза. Ясно, пока наружу выворачивать не стало, к лекарке не пошёл, а все его жена с ее опасением, что к травнице мужики вовсе не лечиться ходят. И сейчас она нервно ждёт его в сенях, прислушиваясь ко всем звукам из избы.

— Давно, уж с неделю где-то, — Митях зашёлся в удушающем кашле и я старательно натирала ему мочку правого уха, а когда приступ прошел поднесла ему чашу с отваром.

— Выпей, полегчает, и ложись сразу спать.

— Как же спать-то? А покос?

— Дожить до следующего хочешь? — прибавила я грозности в голос. Митях нервно кивнул, — тогда пей и ложись спать! Когда проснёшься, приходи — дам натирания и ещё отвара. Кашель будет сильнее — пережди его, не бойся. Задыхаться будешь — пусть пошлют за мной.

Я дождалась, когда пациент выпьет весь горький отвар до капли и забрала чашу. Из специального сплава, нужного объёма, чаша была моей находкой в одной из лавке. И были случаи, когда после того, как уходил больной я не находила ее на месте, практически сразу я возвращала ее, но теперь бдила в четыре глаза.

Митях ушёл, кланяясь и оставив мешочек сушенных грибов. Вот и чудненько, сегодня я буду готовить ароматный грибной супчик.

В окно я видела, как жена Митяха, крупная женщина обняла его за плечи и периодически поглядывала на мою избу через плечо, пока они шли по улице. Видать, выясняла, что "эта ведьма" с ее милым сделала.

Усмехнулась и погладила прискакавшую ко мне белку, прибилась ко мне зимой, ещё бельчонком, с повреждённой лапкой. Выздоровела по весне, даже почти не хромает, но от меня не ушла, а осталась жить. Я не против, опять же поговорить есть с кем долгими одинокими вечерами.

— Вот так, Хрустик, ты им помогаешь, а они тебя опасаются. Это ли не парадокс?

Белка выколупала у меня из рук кусочек сушенного гриба, запихала его за щеку и убежала, наверное прятать. По крайней мере, я находила нычки запасливой белки по всему дому.

Все чаще звучали разговоры о том, что снова произойдёт слияние двух миров. Через нашу деревню уже проезжала группа орков и перевертышей, едущих в Горск на житьё. Один из них все принюхивался в мою сторону и я старательно находила поводы не попадаться ему на глаза.

Выйти из тени своей новой жизни я отчаянно боялась, даже если сам император приедет сказать мне, что я могу больше не прятаться, я не откроюсь ему. Слишком ярко я помню затхлый запах подземелья инквизиторов, перекошенные лицо Фууры, боль от щипцов, стыд от унижения и клетку.

Больше не хочу повторения, никогда. Я лучше умру, чем буду снова гонима и меня будут пытать. Осознала я это, когда поняла, что привыкла к этой свободной и относительно спокойной жизни. Мне не нужно было вновь терять свою свободу, чтобы знать, что она дорога мне больше всего на свете.

— Слыхала, император Горское княжество пришлому отдал? — раздался знакомый шёпот.

Мои чуткие уши иногда улавливались сплетни, совершенно не мне предназначенные. Наша главная сплетница — бабка Агафа, в силу возраста уже не работающая, шла ко мне с такой же старухой за мазью от боли в спине.

— Да ну, и что же будет? — та аж остановилась от удивления.

— Да кто ж его знает, что будет… только Светлая ведает, да хранит нас Богиня!

Две кумушки осенили себя отвращающими зло знаками и вновь поспешили ко мне.

Я не забивала себе голову чужими проблемами, меня, как человека вольного, мало касалась власть на местах, пока я не решалась преступить закон — меня никто не трогал.

Зато крестьян, живущих в Загорочках, эта новость взволновала не на шутку. После заката ко мне наведались две бабы, пытающиеся выяснить своё туманное будущее, в связи со сменой власти. Я деликатно им отказала, так как я всего лишь травница, а не гадалка.

Как ни боялись люди, но ничего не изменилось, даже собиратель подати, приезжавший к старосте был тем же. Жизнь продолжала течь своим чередом. Осенью деревня погуляла на четырёх свадьбах, потом неделю ко мне ходили за отваром от похмелья, те кто продолжал праздновать.

Жрецы на свадьбах дело обычное, вот и сейчас приглашённый жрец Светлой богини явился ко мне в гости:

— Нима, будьте любезны мне отвар от головы. Вчера наблагославлял молодых, аж сил нет.

— Что же вы, дедушка, себя не бережёте? — прятала улыбку я, стараясь сделать вид, что поверила в его упадок сил.

— Да кто ж, кроме меня семью-то новую защитит от происков Тёмного? — жрец искренне удивился, даже позабыв морщиться от мучающего его похмелья.

— А может Тёмный не так страшен? — подначила его я, а жрец тут же вскочил на амбразуру.

— Крыни тебя дери, Нима!!! Это ты спуталась с тёмными из Горска? Не бывать тому, чтобы Светлая Тёмного простила! — спутанные седые волосы и горящие глаза-портрет идеального фанатика.

— И все же? Богиня же светлая, мать, жена, в конце концов, неужели не стоит утихомирить вражду и жить вместе?

— Тьфу на тебя, Нимка, аж голова прошла, пойду я, пока сам так думать не стал.

Жрец развернулся и бодро порысил в сторону дома жениха, там сегодня наливали всем желающим— на счастье новоиспеченной семьи.

Прошёл покос, заготовки фруктов и овощей. Со мной начали расплачиваться солененькими огурчиками, сушенными грушами, грибной икрой, тушками кур и кроликов.

Прекрасная пора, особенно, если знаешь заклинание для долгого хранения пищи.

На востоке колхозного поля обнаружили незваных гостей: жуков, питающихся зерном. Этим летом они не нанесли большого урона, но следующее поколение будет многочисленнее и есть риск и вовсе не собрать урожай в следующем году. Тем более, что уже сеют озимые. Так что я была занята тем, что опрыскивала землю изобретённым мною средством, отпугивающим личинок этих маленьких жуков.

Занята то я была, но что к деревне проехали два всадника, прекрасно видела. Спешить не стала, нужно будет — меня позовут. Так и есть, бежит Старостин внук, мелькая, несмотря на прохладную уже землю, голыми пятками.

— Тётя Нима, тётя Нима, там к деду приехали… вас спрашивают, — едва отдышавшись, звонко прокричал он.

— Скажи, приду, когда закончу, — стиснула я зубы, просчитывая варианты. Бежать сейчас или погодить? Однажды я уже поддалась любопытству и провела несколько недель во власти Фууры.

Разум толкал меня домой, но я ответственно закончила своё дело, заберут меня или нет, а я должна уберечь деревню от голода, и только тогда быстрым шагом пошла домой. Взяла сумку и начала собираться.

Не успела, за окном мелькнул мужской силуэт и раздался стук в дверь..

— Госпожа Пернима? — раздался сочный мужской голос, и в дом вошёл человек в форме слуги горского князя.

— Я… — рука с кошелем зависла в воздухе.

— Меня зовут Фирин Жатко, я секретарь горского князя.

— Нового или старого? — тянула я время, пытаясь понять чем грозит мне эта ситуация.

— Вы уже в курсе? Я удивлён как в провинции быстро разносятся новости, — Фирин несколько брезгливо осмотрел мой табурет, прежде чем сесть на него.

— Чем обязана? — в конце концов, что я так запаниковала, сильные мира сего тоже могут заболеть.

— Объезжаю владения князя, хочу узнать все ли у вас в достатке, не нужно ли чего?

— Нет, все в порядке, благодарствую, к чему такая забота? — я отстала от сумки и подошла к рабочему столу, мол меня прервали на половине.

— Целители это наше достояние, и я считаю, что чем лучше будут жить они, тем здоровее будет нация.

— Что ж, мне тут пришло в голову, что кое-что мне все же необходимо, — решила я испытать пришедшего.

— Да, да, говорите, я все сделаю.

— Есть такая книга "Травы срединных земель", сразу скажу, книга продаётся не в каждом магазине. Так вот, мне хотя бы на один день, если можно, я перепишу самые ценные рецепты и верну ее обратно, но вот не дают мне ее, а денег выкупить, конечно, не хватает.

Слукавила я по полной, книга эта не просто редкая, а очень редкая и ценная. И насколько я знаю бывает только в частных библиотеках коллекционеров и в библиотеках академий да университетов, в отделе редких книг. Может ещё в императорской библиотеке. В общем, чтобы достать экземпляр, даже на сутки нужно очень постараться и боюсь, что это мероприятие влетит в круглую сумму. Идеально для проверки границ возможностей секретаря.

— Хорошо, когда книга будет у меня, я дам вам знать, — Фирин был невозмутимо спокоен, а я озадачена.

Я проводила Фирина и вернулась к работе, а мысли так и бегали вокруг гостя, что-то он не договаривал, что-то было странным в его словах. Но сколько я не вспоминала нашу беседу, ни за что не могла зацепиться, все было гладко, ровно и …..нелогично.

В месяце липене Лихорадка свалила с десяток селян и я, закрутившись, забыла и о секретаре князя и моей просьбе. Так что человек, прискакавший через три недели после нашего разговора, застал меня врасплох.

Вчера выпал первый снег и как обычно, надолго не задержался, так что сегодня утром было довольно мокро и холодно.

— Госпожа Пернима?

— Да, это я, — я возвращались от последнего больного, пятилетнего мальчика, его всю ночь мучила лихорадка и боль в суставах. Лишь под утро отвары смогли сбить температуру и облегчить его мучения. Он уснул целебным сном, а я, наконец, смогла пойти домой отдохнуть. А по дороге меня окликнул всадник.

— У меня для вас пакет, от секретаря князя.

Я забрала протянутый мне свёрток, обёрнутый бумагой и поблагодарила его. Всадник не стал задерживаться, а пустил коня в галоп, разбрызгивая грязь, благо улицы в столь ранний час были пусты.

Дома я аккуратно поставила сумку с ингредиентами и мазями и стала распаковывать пакет.

Мелькнули металлические уголки и кожаный переплёт с вытесненным рисунком на нем. И надпись выполненная старым алфавитом: "Травы срединных земель"

Я в сильном удивлении смотрела на книгу, которую не могла даже мечтать увидеть воочию, не то, что прикасаться к ней или читать ее.

Моя проверка удалась, только что мне теперь с результатом делать?

Я с трепетом перелистнула пару страниц, попутно удостоверившись, что это действительно нужная книга, правда, вероятнее всего более новая копия, чем в библиотеке Академии, но все же это был большой раритет.

Я так растерялась, что не сразу заметила записку, сложённую в несколько раз, лежавшую под книгой.

Каллиграфическим почерком очень твёрдой рукой в ней было написано:

"Уважаемая госпожа Пернима, надеюсь, что это то, что вам необходимо. Если это не так, дайте знать и я продолжу поиски. В любом случае, можете оставить этот экземпляр себе, как мне показалось он тоже содержит много полезной информации. При любой, даже самой малой необходимости обращайтесь через старосту или лично. Фирин Жатко."

Мысль, мелькавшая где-то на задворках сознания, выдвинулась вперёд и оформилась: "Откуда он знает мое полное имя?".

В Загорочках меня знали как Ниму, путешествующую травницу, решившую зажить оседлой жизнью. Полное имя здесь казалось чужим и я им не называлась. В Горске я представлялась и вовсе без имени: знахарка из Загорочек.

Так откуда?

Что ж, эту тайну я раскрою, а пока неплохо бы и подсобить своим соседям.

Следующий день я посвятила обходу особо нуждающихся дворов. На вырванном из блокнота листе записала что им необходимо и отдала старосте с наставлением передать при случае Фирину Жатко.

Староста по слогам прочёл первые три слова, не заметил ничего крамольного и согласно кивнул бороденкой.

Через три дня в село въехало три подводы, сопровождающие их слуги, старательно выгрузили у меня во дворе все согласно списку, передали мне письмо и уехали восвояси. Один, правда, перед отъездом отстал от своих и шёпотом попросил мазь от боли в срамном месте. Я передала ему нужное и денег не взяла, сложённое во дворе имущество окупало мои полугодовые услуги в качестве лекаря.

Селяне подтянулись почти сразу. Я попросила сыновей соседки донести тяжёлые вещи до тех домов, где не было здоровых мужчин, что те с удовольствием и сделали. Старший из них старательно делал мне намёки на свои чувства, я так же старательно принимала глупый вид и "не понимала" его.

Письмо я открыла уже после обеда, когда мой двор опустел и я смогла передохнуть.

"Уважаемая госпожа Пернима, признаться я был несколько удивлён вашим списком. И сколько ни его наличием, а его составом. Зачем вам, например, ткацкий станок? Или лошадиное седло? Помнится, у вас нет лошади. Так же вы не везде уточнили параметры необходимого, так что я осмелился доверится своему вкусу и знаниям. Впрочем, мое любопытство не должно быть для вас преградой, так что уверяю вас, ваши желания будут удовлетворены. Фирин Жатко".

Я хмыкнула, какая мне разница что он подумал? Сегодня с десяток бедных домов могут благодарить Богиню в целом и меня в частности за свалившиеся с неба подарки.

Но подозрение зудело и зудело, и вскоре трудно было работать, так как приготовление снадобий требует полной сосредоточенности, а как тут этого добьёшься, коли мысль тревожит?

И я решилась, оделась потеплее, натянула ботинки и шагнула на улицу, через все село, по тракту, а после срезала через лес и вот через час я стою около избушки моей коллеги в соседней деревне.

— Морта, — обратилась я к пожилой женщине, благодарно принимая из ее рук чашку с горячим отваром. На улице уже подмораживало по ночам, а дело шло к вечеру, — скажи, ваша деревня тоже в вотчине горского князя?

— Да, Нима, здесь князь любил мёд кушать, вот пол села в пасечниках и ходят.

— А обращался ли к тебе некий господин Фирин Жатко, секретарь нового князя?

— Фирин, — повторила Морта, — нет, не слышала о нем, хотя думала, что знаю всех слуг дома Горских.

— То есть, он не приезжал к тебе и не говорил, что выполнит любую твою просьбу?

— Что? — засмеялась Морта, — какой мужчина уже так мне скажет? Посмотри на меня, я уже не привлекательна.

— Но он ничего не говорил мне испытывает симпатии… — растерялась я.

— Кто ж сразу к делу-то? Вначале запутает тебя сетью подарков, ты из признательности и отказать не сможешь, все-таки секретарь князя — это влиятельный человек..

— Ты права, это нужно прекращать, я поговорю с ним и проясняю ситуацию.

Я решительно встала и, поблагодарив за чай, двинулась домой.

По дороге я зашла к старосте и снова попросила передать Фирину мою просьбу, последнюю.

Глава 31

Фирин не заставил меня ждать, уже утром, когда селянки несли домой свеженадоенное молоко, Жатко постучал ко мне в дверь.

— Доброе утро, госпожа Пернима, о чем вы хотели поговорить?

Я, уже одетая в тёплое домашнее платье, села на стул и расправила юбку:

— Мне бы хотелось знать истинную причину вашей помощи мне.

— Я же уже говорил, я считаю, что травники не должны ни в чем нуждаться, тогда и думать они будут лишь о своих пациентах.

— Не врите мне, — спокойно я смотрела ему в глаза. А вот его взгляд забегал, мужчина начал нервничать.

— Я вас не обманываю, это действительно так.

— Хорошо, допустим. Тогда ещё один вопрос, с чего вы взяли, что меня зовут Пернима?

— А это не так? Но вы же не поправляете меня, да и князь… — осекся Фирин.

— Что князь? — вцепилась я в его оговорку.

— Ничего… — поднялся мужчина, — прошу меня извинить, если вопросов более нет, я пойду, дела, знаете ли.

— Сядьте, — добавила металла в голос, Жатко нервно моргнул, — и расскажите мне все, что знаете.

В секретари, как в доверенные лица, не берут слабаков, и Фирин это в очередной раз доказал, он лишь поджал губы и поклонился:

— Госпожа Пернима, позвольте мне все же называть вас так, пока вы сами не скажите иное, мне действительно пора, до свиданья.

И ничего я сделать не смогла, сидела, смотрела как он уходит, и злилась. Ну не привязывать же мне его и пытать, в самом деле?

Что ж, если от слуги ничего не добилась, пойду к хозяину, не зря мне показалось, что оговорка Фирина важна в разгадке тайны.

На сегодня пациентов не было, а если кто сильно захворает, то и за Мортой сбегают.

Потому я натянула удлиненную кожаную куртку, подбитую мехом, затянула пояс потуже и пошла к князю.

Когда-то давно я слышала о его городском доме в Горске, куда он приезжает жить зимой, потому я и пошла туда.

Хорошо, что дед Вастин ехал на телеге в ту сторону, после часа ходьбы по дороге в такую погоду, я была готова сдаться и пойти обратно к тёплой печке и горячему супу.

До города он меня не довёз, высадил тремя вёрстами ранее, а сам повернул на дорогу к трактиру, чувствую завтра ему понадобится мой отвар. До ворот шла быстрым шагом, а вот в самом Горске возникла заминка. Где стоит дом князя я не знала.

Потому провела небольшую разведку: посетила знакомую мне аптекарскую лавку и между покупками сушенных трав вызнала нужный мне адрес.

Зашла в местную таверну, выпить чашку горячего отвара и пообедать. И только потом пошла к княжескому дому.

Он стоял среди других таких же трёхэтажных богатых домов, почти ничем не выделяясь среди них. Я ещё раз сверила адрес с написанным на листке бумаги и уже собралась сделать шаг через дорогу, чтобы подойти к крыльцу, как входная дверь открылась и на пороге появился тепло одетый слуга, к крыльцу подъехала чёрная карета и за слугой вышел высокий человек в богатой одежде и властностью, сквозившей в каждом движении. Я присмотрелась и меня будто током ударило: человек, говоривший со слугой и одетый в одежды князя, был эйром, и не просто эйром а вполне конкретным: Лорган, собственной персоной.

Поспешно накинув капюшон куртки на голову и отступив ближе к стене домов, я отвернулась, чтобы своим интересом не привлекать внимания. Краем глаза успела заметить, что Лорган внимательно оглядел улицу, будто что-то вызвало его интерес. Я начала движение и старательно ускоряла шаг, пока не скрылась за углом. Руки тряслись, а сердце билось, будто пытаясь выскочить из клетки рёбер.

Пришлось остановиться и перевести дыхание, чтобы хоть немного успокоиться, заодно дождалась, чтобы чёрная карета пронеслась мимо, унося от меня того, кто почти два года назад разделил мою жизнь на "до" и "после". Странно было видеть его так близко и в нашем мире. Я уже привыкла думать, что он недостижим, как мечта и что вряд ли я его когда увижу. Поэтому сегодняшняя встреча совершенно сбила меня с толку

Дома, с чашкой успокаивающего отвара, я села подумать о ситуации. Совершенно неожиданное появление Лоргана в моей жизни спутало мои планы. Похоже, вновь придётся переезжать, подальше от владений горских князей. Интересно, за что он удостоился такой чести в Светлом мире?

И, несмотря ни на что, я была рада его видеть, рада, что он жив, что у него все хорошо он, по прежнему, красавчик, хоть и скрывает свою эйрскую сущность здесь.

Я же, вздохнув, взглянула в маленькое зеркало, насколько могла судить изменилась не в лучшую сторону: потрескавшаяся кожа на руках от постоянной работы с мазями, загорелое лицо, веснушки, пробившиеся по весне и никак не хотящие уходить, фигура, чуть раздобревшая от оседлой жизни.

Он знал, что я здесь, знал и хотел помочь, вероятно он мне не враг. Это означало, что с переездом можно повременить, и то ладно. Я здесь обросла корнями, так что с лёгким сердцем приняла это решение.

И продолжила жить будто ничего не произошло: так же лечила селян, принимала роды у женщин, бывало и скотину мне таскали, упорно не понимая, почему людей я вылечить могу, а корову не всегда. Жатко больше не появлялся, да и нужды в нем не возникало, со своей стороны я не делала больше попыток пообщаться с князем, точнее с Лорганом.

После перелома года снег стал сдавать свои позиции и вот уже появились первые проталины, потянулись к солнцу белые трепетные цветы подснежники, а пастбище покрылось весёлой зеленью и в особо тёплые дни скот уже выгоняли туда, чтобы ослабленные долгой зимой животные набрались сил на ласковом солнышке и молодой траве.

Я перебирала дрова, чтобы просушить дальние чурки, и не расслышала, что заполошенно кричит молодой Баркович, младший сын старосты, прискакавший на лошадке. Вылезла из дровянницы и вслушалась:

— …. напали разбойники!

Выскочила на улицу:

— На кого?

Баркович резко оглянулся:

— Нима, на князя напали разбойники двумя вёрстами ниже, вот собираю мужиков в помощь.

— Слезь, — мрачно сказала я ему и легко потянула заклинанием за сапог, чтобы ускорить процесс. Баркович слетел с лошади, ошарашено поправляя обувь и не делая попыток мне помешать. Он не понимал, что случилось и почему тихая травница так обеспокоилась.

Я скакала на крестьянской лошадке и молилась Богине, чтобы успеть, не понимая за кого больше беспокоюсь, за Лоргана, или за обреченных разбойников?

Поздно, я не успела! Я натянула поводья слишком сильно и лошадь взвилась на дыбы, заставляя меня прильнуть к ее шее. Открывшаяся мне картина была грустной:

Карета кренилась на правую сторону, где была сломана ось, из лошадей выжила лишь одна, отчаянно ржавшая, косясь на павших соратниц. Выжившие нападавшие стояли в сторонке, связанные верёвкой. Слуги князя, раненые и целые бродили по полю боя и убирали тела в сторону.

Фирин увидел меня первой, я соскочила на землю, отпуская лошадку, на которой приехала:

— С ним все в порядке?

Секретарь сразу понял о ком я:

— Лёгкое ранение, не ожидали нападения, он поправится.

— Я хочу посмотреть!

— Не стоит, — раскрыл руки Фирин, будто крылья, оттесняя меня от обочины, где лежал человек.

Я двинула рукой, сметая его лёгким заклинанием смерча и через пару мгновений склонилась над эйром. Эйром, который не дышал. Арбалетный болт торчал в груди, сломанный, чтобы можно было ещё оказать помощь раненому. Земля ушла из-под моих ног, я чуть не пропустила мгновение, когда стоит ещё побороться. Браслета айки у меня не было и я действовала по наитию: полоснула свою ладонь и его, и соединила две кровоточащие царапины.

Долгие мгновения ничего не происходило, пока не закружилась голова и я, проморгавшись, не увидела, что стою в знакомом густом белом тумане. Впереди виднеется высокая фигура, я поспешила к ней, каждый шаг давался тяжело до ломоты в мышцах и до пота.

— Лорган, чтоб тебя куры заклевали, стой!!! — проорала я в отчаянии, понимая, что не успеваю.

Фигура остановилась и я с усилием, раздвинув пространство, остановилась в пяти шагах от него. Та же рубаха, те же штаны, все так же босой, и призрачные крылья за спиной.

— Кошка? Откуда? — спросил этот дважды смертник. Вот доберусь до него — придушу за все мои нервы.

— Оттуда! Пойдём, ты там нужен, — стиснув зубы, сделала ещё шаг. В этот раз все было гораздо сложнее, чем в прошлый. Эйр бесстрастный и спокойный смотрел на меня, не выказывая никаких эмоций.

— Зачем? — он не лукавил, в оранжевых глазах действительно было непонимание, — ты счастлива, мое дорство в надёжных руках, дорины у меня нет, у матери есть ещё сыновья…

— Пошли уже, там разберёмся, — я поколебавшись, прикоснулась к его руке, Лорган дёрнулся, но руку не убрал, лишь взгляд его изменился, — пошли, я соскучилась…

— Что?! — потрясено прошептал эйр.

— Ты вроде умер, а не оглох, — несколько нервно хихикнула я, — соскучилась я, говорю…

— Это правда?

— Как и то, что я согласна стать твоей дориной, если ты не передумал, — сердце бешено колотилось, нелегко кошке добровольно становится чьей-то.

— Не передумал, — эйр сжал меня в объятьях, улыбаясь.

Вот и отлично, выводи меня с этого болота… — успела сказать я, когда меня выкинуло и я очнулась полулёжа на теле Лоргана. Пару секунд кровь стыла от мысли, что ничего не получилось и Дор безвозвратно мертв, но вот грудная клетка шевельнулась, веки дрогнули и на меня посмотрел самый чудесный и несносный нелюдь на свете.

Эпилог

Четыре года спустя.

Я поцеловала спящего ребёнка и аккуратно прикрыла дверь в детскую, оставив горящую свечу, должную хватить до утра.

И поспешила в библиотеку, меня ждал серьёзный разговор с мужем.

— Почему так долго? — поймал меня в объятия Лорган. Оранжевые глаза, которые он не прятал в этом мире блестели от радости, — я соскучился, — прошептал мне на ухо, — ждать любимую женщину я могу вечно, но любое ожидание должно быть вознаграждено.

— Сын не хотел меня отпускать, кстати он очень ждёт ваш завтрашний поход.

— Надо сказать ему, что его мама ещё и моя дорина, а значит у неё есть и иные обязанности.

Поцелуй длился долго, я едва сдерживалась, чтобы совсем не потерять голову:

— О чем ты хотел со мной поговорить, муж мой? — тяжёлое дыхание, затуманенный взгляд, полу расстегнутая блуза.

— Пришло время посетить Тёмный Мир, мальчику нужно знакомиться и с ним, — дорожка из жарких мужских поцелуев была проложена от губ к ключице, так что я периодически теряла нить разговора.

— Я не против, только если мы вернёмся сюда позже, здесь моя свобода, моя жизнь…

Лорган прижал меня к стене, потому что ноги уже почти не держали меня.

— Я понимаю, любимая, мы вернёмся до первых ручьев.

И я расслабилась полностью, зная, что слово эйра нерушимо.

Уже под утро Лорган осторожно отодвинулся от спящей жены и зашёл в детскую. Сын спал раскинувшись, разметавшись по кровати. Эйр вновь накрыл его одеяльцем, пережидая сопение и вновь залюбовался. От него мальчик взял все способности и ипостась, а от Пернимы внешность и отчаянную нелюбовь к ограничениям. Вот и сейчас, он зашевелился, снова скидывая одеяло и опять заполнив все пространство своей кроватки.

Лорган улыбнулся и, подбросив дров в камин, вышел в коридор. Начинался рассвет. Так много ещё предстояло сделать до перехода в другой мир, где сейчас была ранняя весна.

Любовная фантастика на сайте -

Оглавление

ПРОЛОГ

ГЛАВА 1.

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Эпилог