Громриловые кружки (СИ) [Дмитрий Ворон] (fb2) читать онлайн

Annotation

Эра Возмездия уже началась...

Весть о жертве Карак-Азум разнеслась по каждому из углов "Вечного царства" и заставила бороды гномов трясти от ворчания, как никогда прежде. Ведь это был вызов и зов для каждого гнома.

Караз Анкор пал, окружённый врагами и сверху, и снизу... Но больше этому не бывать! Вечный пик содрогнулся: Верховный король требует, чтобы королевство гномов вновь обрело величие. Да исполнится же его воля!

Громриловые кружки

Песня Непокорного отряда Торвальда Бургаса

Столпы Грунгни

Багманское ХХХХХХХ

Путь Иши

Мутные заморочки

И на камнях растут деревья

Вероломные

Лето и арбалеты

Что скажут предки?…

Драконий водопад

Моррслиб полна

Кхазукан казакит-ха!

Возмездие

Эпилог

Громриловые кружки

Песня Непокорного отряда Торвальда Бургаса

Зовёмся Непокорным мы отрядом, хейя-хо!

И всех гроби вздёрнуть рады, хейя-хо!

И Торвальд Бургас нас ведёт, Смерть и Позор!

Он знамя с молотом несёт, хейя-хо!

Копьём в живот — взад-вперёд,

Подожжём гробьевский мы оплот!

Копьём в живот — взад-вперёд,

Затолкаем остриё в гробьевский рот!

Плюём мы эльфу на крыльцо, Казакин казакит-ха!

У орка жопа, не лицо, Казакин казакит-ха!

Вожаку отрежем мы яйцо, хейя-хо!

Прибьём гвоздями на крыльцо, хейя-хо!

Копьём в живот — взад-вперёд,

И пойдём толпой в кровавый бой!

Копьём в живот — взад-вперёд,

И пойдём толпой вперед!

Разбиты, и нет пути назад, хейя-хо!

Но наши дети отомстят, хейя-хо!

Столпы Грунгни

Дмитрий Ворон© all rights reserved.

— Открывай ворота! Мы покажем вам, умги, как дерутся настоящие воины! — Торвальд Бургас в сражении за Розенрот

Бьёри указал на несколько точек далеко в небе Снорсу Дракобороду. Кажется, Авиакорпус Вечного пика наконец-то поднялся в дозор. Заснеженные вершины близ Караз-а-Карака сияли от утреннего солнца. Где-то среди них скрываются потерянные посты на перевалах некогда безопасного Серебряного пути.

После битвы за Карак-Азум, Бьёри и два брата, Хирд и Фирд, прибыли в столицу гномов и сразу же присягнули на верность Верховному королю. Торгрим Злопамятный был искренне рад этим рейнджерам. Ведь именно слава и жертва Карак-Азума повлекла за собой первые признаки возрождения Империи гномов. И теперь, когда король решил сделать первый шаг на встречу судьбе, ему потребуется любая поддержка рейнджеров и героев.

Время Скорби давно прошло. Гномы должны смотреть в будущее и думать о возрождении Караз Анкора. Чем больше земель в древних горах и за их пределами будет вновь принадлежать дави, тем более будут довольны их предки.

Приказы Верховного короля были яснее некуда. Бьёри и "по крайней мере три дюжины вооруженных рейнджеров и Авиакорпус" должны прочесать окрестности и первыми занять позиции у горного тракта через Столпы Грунгни. Остальные присоединятся после, хотя причин для переживаний до сих пор не удалось найти. Рейнджеры создадут периметр, Автожиры присмотрят за небом, а Торгрим с пехотой и орудиями возьмут в тиски ничего не подозревающего врага, слишком уж долго оскверняющего окрестности столицы.

"Во все века враги считали нас слабыми"... — сказал король перед тем, как собрать своё небольшое войско. — "Они презирали наш невысокий рост, они смеялись над нашими бородами. Многие верят в то, что катаклизм навсегда лишил нас Империи. Мы докажем всем, что они ошибаются!

Зазвенят новые наковальни войны! Я уверен, молодое поколение дави поможет мне в этом деле"...

Многие долгобороды ворчали и относились к Торгриму с недоверием. Его взгляды и стремление к новшествам всегда презирались Консерваторами, считающими, что неиспытанные хотя бы за несколько веков изобретения и планы являются прямым оскорблением предков. Но Торгрим имел свой взгляд на этот счёт. С молчаливого одобрения Верховного короля инноваторы Гильдии инженеров стали изобретать совершенно новые механизмы! Консерваторы рвут и мечут, но эра Возмездия требует новшеств, а не стагнации. Молодое поколение гномьих инженеров стремится к инновациям и изобретательству.

Как бы не ворчали долгобороды из Гильдии, пытливый разум молодежи казался Торгриму единственной верной дорогой к возрождению Караз Анкора, и он готов был сделать всё, что в его силах, и положиться даже на столь молодых рейнджеров, как Бьёри, чтобы сохранить свой народ от забвения...

Точки стали приближаться. Гул нарастал. В тот час когда отряд Бьёри достиг окрестностей Столпов Грунгни, ритмичный перестук вращающихся винтов становился всё громче и громче, и наконец несколько боевых машин пронеслись над головой и отправились в тыл, чтобы доложить королю о том, что им предстояло увидеть.

Молодой рейнджер слышал об этих легендарных машинах лишь со слов Хаакама и теперь, ему наконец-то посчастливится увидеть их в деле!

Автожиры или Гирокоптеры — это летающие машины, пропеллеры которых приводятся в движение компактным паровым двигателем. Они могут вертикально взлетать и приземляться, и даже зависать на одном месте.

Именно феноменальная изобретательность позволила гномам использовать Гирокоптеры в войне. Выстрел обжигающей струёй пара производится путём открытия клапана двигателя. Несмотря на небольшую дальность поражения, опытный пилот может занять выгодную позицию и обрушить облако шипящей смерти на отряды врагов. Спустя годы огневую мощь гирокоптеров с переменным успехом увеличили с помощью бомб. Поначалу пилот был вынужден собственноручно поджигать фитиль и выкидывать бомбу за борт, одновременно маневрируя и уклоняясь от вражеских выстрелов. Впоследствии различные небольшие грузы, вроде бомб, стали встраивать в крепления стабилизаторов летающих машин.

Несмотря на то, что гирокоптеры были изобретены Гильдией инженеров, потребовалось несколько веков, чтобы эти машины получили общественное признание. Как гласит легенда, проектировщик гирокоптеров был вдохновлён драконом, пикирующим с крутых горных утёсов. Изобретатель совместил крылья с двигателем буровой машины и добавил маховики от шлифовальных станков. Сегодня даже самая маленькая гномья крепость имеет в своем распоряжении эскадрилью гирокоптеров, пилоты-инженеры которых входят в состав хирда.

К сожалению у Белегара Железного Молота не было этих машин. Если хотя бы несколько бомбовозов подоспели на помощь гномам Карак-Азума, Торвальд сумел бы выжить, как и многие другие храбрецы, посмевшие бросить вызов превосходящим силам урхов. С другой стороны, если бы Белегар подоспел... то, возможно, и не было столь значительной жертвы, сумевшей наконец-то пробудить в сердцах гномов жажду к действиям.

Бьёри всё ещё винил себя за то, что не остался с Торвальдом в тот роковой день. Конечно, он не мог оспорить приказ воеводы, и теперь, сжимая арбалет в руках и храня рунный молот Адриана за спиной, он намерен во чтобы то ни стало оправдать надежды Молотобойца. В войне за возмездие и эти прекрасные горы.

Истинный дом…

Неделю назад он впервые увидел столицу всей Империи. Впереди шли два стражника, а Бьёри и братья Жуфбара следовали сзади. Они поднялись по огромным ступеням вверх, потом прошли под сводами стальных врат, которые были такими огромными, что гном не мог поверить в их реальность. Он с удивлением смотрел по сторонам, проходя через каменные залы Караз-а-Карака.

Впереди показался неестественный свет, больно ударивший Бьёри по глазам. Свет приближался, и гном почувствовал страх перед неизведанным. Шедшие впереди стражники продолжали идти, но рейнджеры застыли на месте. Бьёри слабо разбирался в драгоценных камнях и их видах, но он был гномом, умевшим распознать и оценить красоту. Этот свет переливался сотней огней. Величественный подгорный город освещался мириадами драгоценных камней, словно яркое звёздное небо. Его залы были столь великими... Они были прямо-таки квинтэссенцией красоты. Они были так дивно красивы, что казался нереальным, невозможными, словно их построили сами боги! Повсюду были какие-то штуки и механизмы. Все грани гномье жизни находятся здесь, это микрокосм некогда огромной Империи.

Но жизнь их закрыта от всех и лишена надежды на былое величие. Это читалось на лицах и в глазах. Этот отпечаток Великой скорби...

— Что вы застряли? — сказал стражник. — Пойдем. Будто первый раз горны увидели!

Бьёри знал, что это такое. «Горн» — так назывались сердца крепостей их главные великие печи. Но там, в горах Карак-Азума, этого творения гномов не было! А как насчёт этих летающих штук? Что это? Неужели...

Бьёри показал на чёрные механизмы в воздухе. К его стыду, стражники расхохотались. Один из них даже слезы утёр. Бьёри побагровел.

— Ты дурак, — заявил стражник. — Это всего лишь… Грунгни Великий, неужели ты и вправду никогда не был в крепости?...

Слишком долго он мечтал увидеть эти прекрасные города. И терпеливо ждал часа возмездия.

И вот этот час пришёл.

Следуя приказам короля, Бьёри и его рейнджеры тайно — насколько это было возможно — добрались до окраин Столпов на своей стороне. Единственными звуками нарушавшими тишину, были лёгкие поскрипывания брони и случайный шорох камней. Бьёри почти физически ощущал нарастающее напряжение; Его радовало то, что гроби не замечали отряд. Он отправил вперёд нескольких разведчиков удостовериться, что воины гроби действительно ничего не подозревают, и во всех донесениях говорилось, что на страже в этот час находятся лишь несколько зеленокожих.

Гномы не всегда живут под землёй. Их небольшие поселения, расположенные на поверхности, встречаются даже за горами Края Света. Под осуждающими взглядами Грунгни и всех его родичей зеленокожие Кровавых Пырял разбили лагерь у священных Столпов и совершают набеги на соседние долины. Это место было некогда дорогой колон восхваляющих предков. Караваны проходили по широкой тропе и находили приют среди небольших ячменных ферм и пивоварен, ставших впоследствии вместилищем пепла и гробьевских нечистот. Даже здесь, вдалеке от их становища, доносится едкое зловоние.

«Вам нужны зеленокожие? Проходите мимо, ваш нос укажет вам путь».

— Командир, — сказал один из молодых разведчиков, стараясь говорить как можно тише, — гроби... Столпы просто кишат ими.

— Судя по всему они не ожидают нападения, — сообщил другой.

Сердце Бьёри забилось сильнее от желания поскорее начать битву.

— Доложи королю. Скажи, чтобы его воины пошли в атаку, как только будут готовы. Как только ударят "Чёрные молоты", мы присоединимся к Торгриму и выступим с нашим оружием наготове.

Кто-то слегка пнул рейнджера в плечо.

— Оставь печали в прошлом, гном. Теперь ты здесь, и это твой дом, — сказал Снорс Дракобород омрачённому Бьёри. В руках гнома-разведчика была подзорная труба, с помощью которой он наблюдал за силуэтами, мелькающими на противоположном хребте перевала. Хирд и Фирд, наконец-то, достигли заданные ранее позиции, и один из них махнул гномам рукой.

Бьёри, наконец, улыбнулся и, взяв трубу у товарища, взглянул через неё на братьев.

Всё готово. Вот-вот прибудет король. Мерзкие гроби не догадываются о том, что их ждёт. Вишус Гнилобрюх, как и другие урхи на Серебряном пути, зажрался и давно чувствует себя хозяином в исконных землях гномов. Он верит, что дави, словно трусливые крысы, закрылись в своих крепостях навечно...

"Мы докажем им, что они ошибаются"!

— И вправду теперь я дома, — сказал Бьёри, стоя рядом с братом гномом. — Поспешим! Не терпится обрадовать гроби особым подарком…

***

Мерзость...

О столпах какашек особо нечего сказать, кроме того, что они высокие и отвратительные, а для побежденных врагов - последнее унижение! Гномы особенно обижаются, видя, что их священные тысячелетние Владения покрыты мерзкими отложениями.

Тут уж гоблин Гнилобрюх постарался на славу. Его банда осела у самых высоких столпов и нагадила куда выше и шире, чтобы унизить Верховного короля. Если же дави решат отомстить, он тут же унесёт ноги поглубже в горы, где объединившись с другими пацанами, даст оборзевшим коротышкам отпор. Так он замышлял уж довольно давно. Но карлы всё не приходили, а пацаны скучали и убивали друг друга без каких-либо причин, между тем стаскивая с окрестностей груды награбленных "блестяшек".

Гроби настолько позабыли о могуществе столицы гномов, что даже наплевали на дозорные посты. Их маленькие безобразные лачуги беспорядочно раскинулись под сенью руин и огромных куч, в то время как большая часть племени беспорядочно отдыхала после очередной кровавой потасовки. Они даже не заметили, как маленькие точки в небе стремительно приближались, неся на своих крыльях смертоносный запас взрывчатки.

— Ещё! — воскликнул Гнилобрюх елейно-веселым голосом и бросил на доску игральные кости под унылые вздохи своих собратьев.

Здоровый клыкастый урх заартачился, почесав зелёную, исписанную шрамами макушку.

— У меня, типо, уже кончились жубы карликов, босс!

Неприятная, злобная усмешка изогнула губы гоблина, обнажив клыки.

— Я возьму твои, — бросил он в ответ. — Ещё! Ещё! — требовал он яростно.

Не часто бывает так, чтобы здоровенный орк трясся перед гоблой. Вожаками из числа мелких зеленокожих становятся лишь самые мерзкие проныры, настолько скользкие, что их даже побаиваются собственные собратья.

Орк схватил кости и бросил на стол. Последние закружились, словно одурманенный грибами ночной гоблин. Как вдруг детина бросил взгляд на увлеченного азартом вожака и со всей силы хлопнул ему по морде кулаком.

— Ха! Шестёрочки!

Орк схватился за рубило… И глаза его тут же округлились от удивления.

Первая бомба упала прямо на стол и разлетелась на сотни губительных осколков. Словно звено разъярённых пчёл, жужжащие убийцы набросились с небес, и раскаты взрывов разнеслись по долине под ещё более раскатистый хохот пилотов. Несколько бомбовозов сбросили свой груз прямо под кучи дерьма. Огромные башни позора гномьего народа обернулись погибелью для врага, раздавив не один десяток вопящих зеленокожих.

Бомбы пошли.

Так началась резня в самом сердце Столпов Грунгни.

— Исполним же указ Верховного короля! Кхазукан казакит-ха!

Сперва на перевале показались штандарты Карак-а-Карака, а за ними и рать Верховного короля, словно стена из стали, сияя на солнце. Сам король был в первых рядах. Как всегда, восседая на Троне власти и с Книгой Обид в руках, он измерил мерзких гроби презрительным взглядом и поднял топор Гримнира над головой, яростно напутствуя воинов к битве.

— Близок бой, и медлящий Гримниру ненавистен! Убивайте орков и гоблинов! Нет пощады ублюдкам, смеющим осквернять священные земли предков!

Когда созывается общий сбор, кланы формируют полки воинов, арбалетчиков и громовержцев со своим командиром. Чем богаче клан, тем более разукрашенным будет их боевое снаряжение. Всё оружие и доспехи гномов превосходного качества, и даже небольшой клан отправит на войну только как следует снаряжённых воинов.

Они выступили из-за перевала единой бородатой волной и, взревев, бросились в битву. Зеленокожие безуспешно пытались сдержать натиск, но у них не было времени ни на что, кроме отчаянного и обреченного сопротивления. Они были в большинстве, но окружены.

Крепко сжимая рукояти топоров, гномьи воины с неутомимой яростью шинковали врага. Резня была ужасной. Гномы неустрашимо напирали, топча тела павших гроби. Они двигались к линии нечистот, которая раскинулась поперёк разделенного врага, сейчас этот позор впервые сыграл гномам на руку.

Бьёри летел над Столпами, наблюдая, как продвигается битва, и определяя, где в нем могла возникнуть нужда. Он увидел, что гномы ворвались в лагерь, и немедленно приказал Снорсу спуститься вниз, чтобы принять бой. Гирокоптер дыхнул на воинов зеленокожих горячим облаком, обжигая их тела, затем взлетел, развернулся и атаковал снова.

— Где я больше всего могу помочь? —спросил пилот.

Бьери полностью сосредоточился на орочьих вожаках. Его арбалет был облокочен на борт Автожира, он смотрел вниз; ветер от скорости бил ему в лицо, развевая его волосы.

— Восточный перевал! — крикнул он. — Туда отступает множество солдат неприятеля – и мы не должны допустить, чтобы они прорвали засаду! Они не должны сбежать!

— Они и не смогут, — заверил его Снорс. — Присмотри за лучниками!

— Вперёд!

Он кивнул, взлетел и развернулся, обдав горячим паром толпу урхов, отступающих потоком к восточной засаде.

Они отступают! Вновь глубокий звук боевого рога зеленокожих прорезал воздух. Гроби, так страстно желавшие осесть у тракта, теперь спешили покинуть его. Гномы, тем не менее, делал все возможное, чтобы остановить бегство, усилив свой натиск в рукопашном бою и наступая быстрее, чем гроби осознавали поражение. С другой стороны Столпов, затаившись, врага уже поджидали смертоносные арбалеты и пикирующий Авиакорпус.

Бьёри видел, как ловко один из пилотов ушёл от залпа стрел. Опустившись достаточно низко, он, словно газонокосилка прошёлся лопастями по толстым шеям орков и, резко взмывая вверх, сбросил ещё один подарок прямиком в самую гущу беглецов. Один из лучников прицелился в спину пилоту и тут же получил упреждающий выстрел от Бьёри.

В то время Торгрим уже окружал врага. С каменным сердцем и железной волей король сражался в гуще битвы, подобно несокрушимой скале. И каждый взмах его топора проливал вражескую кровь. Десятки гоблинов бросали свои позиции в этом узком месте перевала, и ещё меньше их удерживали оружие в руках. Отряд рейнджеров двигался за спинами врагов, отстреливая беглецов тяжелыми болтами и мощными ружьями. Бьёри был уверен, что им не уйти. Никому из них не выжить.

Прозвучало несколько криков воинов и рейнджеров, прежде чем лязг оружия прекратился.

— Воины, стоять! — приказал король.

Кончено. Банда Кровавых Пырял была повержена. Месть за призрение зеленокожих свершилась. Столпы Грунгни будут свободны от пагубного влияния гроби.

Небольшая передышка, и триумфальные возгласы наполнили воздух. Бьёри осмотрелся. Все закончилось так же быстро, как и началось. Повсюду валялись изувеченные зелёные тела, а в ноздри ударил отвратительный запах обожженного мяса.

— Чудесный знак для нашей кампании, —молвил Фирд. Братья и засадные медленно направлялись к основной группе.

Они оба выглядели утомленными. Хирд был весь забрызган кровью, к счастью, не своей собственной, а Фирд выглядел так, будто его мог сбить с ног порыв сильного ветра. Тем не менее, они помнили о своем долге и не собирались уклоняться от него. Захваченные земли требуют как можно больше наблюдательных укреплений.

— Надеюсь никому из зеленокожих не удалось сбежать, — Торгрим стряхнул с секиры остатки орочьих мозгов. — Чем дольше мы сможем атаковать незамеченными, тем больше сохраним воинов. Надежнее превзойти врага хитростью, нежели грубой силой.

— Будь уверен, все зеленокожие сегодня нашли свой рок, — сказал Хирд. Его арбалет покончил с последним дикарем в этой битве.

Король кивнул.

— Отправьте весть в Караз-а-Карака, друзья. Настал час открыть заветный бочонок «Багманского». Сегодня мы доказали пригодность молодых умов долгобородам. Они согласятся с этим. Но уверен, мне ещё не раз придётся столкнулся с недоверием...

Некоторые на последнем собрании чувствовали себя слишком вольготно. Они были чересчур уверены в своей правоте. И даже открыто выражали свое несогласие с тем, кто был не только военным вождем, но и предводителем их народа. Лидером гномов! Это чрезмерное высокомерие заставило Торгрима стиснуть зубы от гнева. Однако он заставил себя молчать во время собрания. Ведь методы которые он решил использовать в этой войне, слишком расходились с вековыми традициями.

Багманское ХХХХХХХ

Существует много знаменитых сортов гномьего эля, как и множество известных пивоваров, однако имя Йозефа Багмана является образцом подлинного качества. Его семья происходила родом из гор Драконьего хребта и вся её история, как и история самого Йозефа — это долгий рассказ о невзгодах и потерях, к которому лучше всего подходит древняя поговорка гномов: "Более горьким, чем пиво, может быть лишь его история."— Жизнь Йозефа Багмана

Говорят, гном без пива — не гном. И это истинно так! Пиво рождает дружбу, как зерно — выручку.

Любой уважающий себя житель Подгорных королевств скажет, что именно трапезная с пивоварней, а не стены и пушки — главная опора любой цитадели. В эти тёмные дни Караз-а-Карак хвалится лучшим пивом в Империи гномов. Но был и Золотой век. И в те самые светлые времена славилась единственная в своём роде пивоварня Йозефа Багмана.

Для гномов искусство изготовления пива почитается не менее, чем любое другое ремесло. За свою жизнь они поглощают огромное количество пива, а одно из любимых их занятий — провести вечер за кружкой эля, выпивая и горланя песни. Среди гномов встречается немало известных пивоваров, но имя Йозефа Багмана произносится с настоящим благоговением.

Однажды, когда Багман как обычно отвозил Багманское Специальное пиво ко двору императора, случилось непоправимое. Возвращаясь домой, он увидел как над деревьями поднимается дым от его пивоварни и подумал, что пора бы прочистить главную трубу. Когда баржа обогнула излучину реки, Йозеф увидел тлеющие руины своего поселения. Отряд гоблинов-налетчиков нашёл пивоварню, и в пьяной оргии разрушения все пиво было выпито, чаны разбиты, пустые бочки унесены рекой и не было никаких признаков жителей. Гоблины схватили всех до единого, и никто не знал об их участи.

Багман и его друзья поклялись жестоко отомстить гоблинам за грязные дела, и решили преследовать их отряды, чтобы освободить собратьев из их лап. Багман и его соратники бросились за гоблинами в погоню и преследовали их по всем Краесветным горам, и вышли даже за их пределы. Мало что было слышно о них с тех пор, за исключением слухов о разрушениях, учинённых Багманом и его отрядом, хитрых засадах и ночных налётах на гоблинские лагеря. Иногда перед большим сражением с гоблинами, отряд оборванных и запачканных кровью гномов внезапно появлялся из дебрей, чтобы соединиться с гномьей армией. Они держатся особняком, собравшись вокруг походного костра, со странным блеском в глазах и сжимая в руках кружки с драгоценным пивом…

С тех пор как гроби уничтожили пивоварню, прошло множество лет. Однако, обида за разрушение святыни настолько сильна, что и по сей день гномы вспоминают это деяние со слезами на глазах. Не смотря на то, что сам Йозеф Багман и его рейнджеры давно уничтожили банду зеленокожих-налётчиков и множество других вслед за ними, Торгрим вычеркнет это злодеяние лишь в тот день, когда все проклятые урхи будут стёрты с лица Старого света.

Навсегда!

На следующий день после освобождения Столпов Грунгни, Бьёри и братьям посчастливилось отведать сего священного напитка из запаса самого Верховного короля! Если конечно несколько оставшихся бочонков можно назвать запасом... Чтобы понять сие великодушие, а также важность события, нужно быть гномом и только гномом никогда ранее не ведавшим Багманского пива.

В большой трапезной Караз-а-Карака, собрались почтенные долгобороды, часть из которых смотрела на Бьёри и братьев с каким-то недоверием. Он понимал эти взгляды и не держал зла на своих собратьев, ведь он из тех кто всю осознанную жизнь прожил на поверхности. Там не чадили факелы в каменном зале и никогда не было недремлющей стражи… там никто и никогда не чувствовал себя в безопасности...

Он хотел бы, чтобы каждый погибший гном из Карак-Азума отведал сего прекрасного напитка. Слезы покатились по щекам от охватившего сердце горя. Поднеся кружку к губам, Бьёри втянул густой аромат традиционного гномьего пива. Оно мягко потекло в желудок, и он почувствовал, как все его тревоги прошедших дней растаяли.

"Воистину божественный напиток! Воистину троллиное пиво!"

— Интересно, как сейчас поживает барон? —осушив щербатую кружку, гнома внезапно наполнило спокойствие от дружеского участия его предков и братской разудалой песни. Победа была сладка. Поднялся одобрительный рёв, и провозглашения доблести эхом загудели под низкими стропилами зала, от чего задрожали щиты на стене.

— Людишка, — произнёс Фирд, — он присмотрит за детьми Карак-Азума, иначе Белегар сотрёт каждый камень его замка в порошок.

Задумавшись, Фирд глубоко вздохнул, а потом сделал ещё один богатырский глоток пива из рога, который он сжимал мозолистыми руками.

— Кажется тебе нравится находиться здесь…

— Верно, — согласился Бьёри улыбнувшись. — Право слово. Мы столько блуждали под звёздами, а ведь здесь наш истинный дом!

Хирд хмыкнул, а после косо взглянул на долгобородов. Сколько братья себя помнили они знали наверняка — где собрались долгобороды, там жди ворчания. Ведь на любой трапезе найдется слово о политических и военных делах. И грядущий спор лишь вопрос времени.

Совет Старейшин состоит из самых старых и самых мудрых гномов крепости и внушает почтение. Король редко выступит против прямой рекомендации своего Совета, хотя в то же время совет редко поставит под сомнение мудрость короля, показавшего свой нрав. Это делает правительство очень стабильным.

Во всякое время имеется только один верховный король. Со времён Готрека Звездодробителя, как правило, это были короли Караз-а-Карака. Это отражает статус самой сильной крепости, конечно же после падения крепости Карак-Восьми-Вершин. Номинально верховный король повелевает всеми вассальными королями, однако на практике это обычно вопрос сотрудничества, а не командования, поскольку гномы, и особенно гномьи короли, личности гордые и не привыкли слепо повиноваться.

Ранее Совет подчинялся мудрости Торгрима Злопамятного. Однако сегодня, его амбиции могут показаться слишком резкими и идущими в разрез с вековыми традициями…

Внезапно король поднял руку и все прочие гномы затихли. Великая Книга Обид как всегда хранилась у правителя на коленях. Он пристально посмотрел на собравшихся.

— Как вы знаете, братья, мы собрались сегодня здесь неспроста, — начал он. — Столпы Грунгни вновь под властью нашего народа. Но это только начало.

Над нами нависла угроза, и мы жили с нею слишком долго. Но пришла пора беспощадно её искоренить. Долгие годы мы закрывали глаза, полагая, что хоть ее терпеть и стыдно, но время Скорби ещё не прошло. Книга Обид по прежнему полна, каждое злодеяние в ней записано кровью. Любое оскорбление — это большое оскорбление. Хватит это терпеть!

Многие вокруг взревели в одобрении. Каждый гном принялся колошматить по столу кулаком, а Торгрим удовлетворённо кивнул. Пожалуй, было мудро разлить по кружкам «Багманское», когда вокруг сидят столь ворчливые долгобороды.

Раньше восточный путь в Караз-а-Карак был захвачен. Теперь его охраняют Столпы Грунгни, ограждая долину от любой возможности вторжения зеленокожих. Большинство гномов довольствуются возведением укреплений, но другие ещё сильнее пылают жаждой мести. Теперь, настал час очистить весь Серебряный путь и навсегда обезопасить провинцию… А далее, объединившись с другими королевствами вернуть все утраченные земли!

Король вновь поднял руку в знак тишины и прочие гномы резко притихли.

— Итак, вы уже знаете, что наши молодые воины показали себя в битве. И за это, я приношу свою благодарность Авиакорпусу и рейнджерам Карак-Азума...

Все обернулись на братьев. Было в их глазах и недоверие, но в большинстве уважение. Бьёри даже малость побагровел.

Караз-а-Карак не единственная крепость наконец открывшая врата в эти дни. Вести приходят со всего Караз Анкора и даже Белегар Железный Молот наконец собрал третью экспедицию в надежде вернуть своё королевство — Восемь-Пиков-Карака.

Но на этом всё хорошее закончилось, также быстро как и началось.

— В завершении скажу, что моя цель - привести гномов к этому праведному пути. — Король замолчал на мгновение, взглянув в море взирающих на него глаз. — Наша первая цель - это Серебряный путь. Мы вернём контроль над всей провинцией. А затем, когда отвоюем эту землю, мы отправимся на помощь к Белегару — к Восьми-Пикам-Карака и другим крепостям. Но сперва мы откроем наши сердца для инноваций!

Звучали одобрительные возгласы, но с ними звучал и слышались и возражения.

— Но король! Это противоречит воле наших предков! — раздался голос, принадлежащий, кажется, Главному инженеру. — У нас ещё нет верного плана. Задеть зеленокожих на востоке и юге, значит развязать полномасштабную войну — войну, к которой мы не готовы!

Многие вокруг поддержали инженера. Другие правители кланов не вызывали большой симпатии, но Главного инженера уважали многие.

— Ты прав, о король! — сказал Готрек Йоханссон, поднимаясь с места. Один из самых старых долгобородов в Караз-а-Караке. — Победа за нами, молодых заслуга, это так. Но сколько побед мы одержим после и сколько горя понесём вновь, если твои надежды на резкие новшества будут не оправданны? Наш народ вымирает и мы должны найти способ сохранить молодых гномов от рока!

— Клан Стальбороды поддерживает! — отозвался другой, седовласый гном. Как ранее Бьёри узнал от советника короля, гномы этого клана вплетают в свои бороды по кольчужному звену за каждого убитого гроби. Имя Ядри Стальборода говорило само за себя. — Мы стоим пока стоят наши традиции, а новшества дозволенные тобой могут ввергнуть нас в хаос! Твоя победа достойна похвалы, но это лишь битва, а не война!

На болезненный миг Бьёри закрыл глаза. Долгобороды! Неужели мало мы ждали? Неужели жертва Карак-Азума была зазря? Как же не хватает тут твердой речи Хаакама...

— Как ты смеешь возражать Верховному королю! — профыркал кто-то уперев кулаки в бока. Многие разгорячились под влиянием крепкого напитка. — Что я слышу? Это трусость!

Тут то и началась полная неразбериха. Один поносил другого на чём свет стоит. Другой и вовсе махал руками с горяча. Благо повсюду была Королевская стража.

— Все рейнджеры должны поддерживать укрепления! — кричал Главный инженер. — А мы должны разработать план, как требуют обычаи наших предков!

Советник короля запрокинув голову, рассмеялся.

— Возможно, нам следует послать тебя прямиком к гроби и уговорить их немного подождать?

— Каждый клан внёс в эту борьбу на сегодняшний день достаточно! Вести приходят со всех крепостей, не каждая из них возымела такой же успех как мы! Нам нужен план дальнейших действий!

С Бьёри было довольно. Речь долгобородов о том, что герои должны сидеть за стенами, заставила его прервать молчание вспышкой гнева.

— Кажется я заблуждался. Нам здесь не место!

Бьёри хватил рукой о столешницу и все с удивлением посмотрели на него — странное поведение для молодого гнома. Фирд резким движением вернул Бьёри на место и знаком попросил официанта вновь наполнить кружки. Остальные продолжили свой спор как ни в чём не бывало.

Среди молодых дави и изгоев уже пронесся слух о гномах Карак-Азума. Многие увидели в этом зов — как и надеялся Торвальд. Но для Старейшин… У всех гномов должна быть крепость, и эти бродяги считаются нарушителями традиций, а поэтому ненадёжными. Гномы из таких кланов часто становятся торговцами, мастеровыми в городах Империи или странствуют по мере необходимости из крепости в крепость.

Хирд допил остатки своего эля и вытер пену с бороды рукавом. Его взгляд тут же впился в сочную баранину.

— Сейчас от их болтовни нет проку. Но от пива-то есть! Пусть себе горланят сколько им вздумается, а мы пока выпьем, за всех наших погибших братьев…

Казалось спору не будет конца как и Багманскому холодному, крепкому. Долгобороды всё шумели, а рейнджеры пили. Временами Бьёри открывал рот, но Хирд и Фирд тут же усаживали его на место.

Бьёри подумал об Торвальде и возмездии, ради которого он пожертвовал своей жизнью. "Я гном! Как и каждый из вас по праву я воин! Что оставите вы своим детям? Руины некогда Вечного Царства? Бедность и страх перед ордами зеленокожих?"

Несомненно в Карак-Изоре женщинам и детям Карак-Азума будет лучше, но, сидеть без дела Бьёри не намерен. Торвальд был прав: "Я гном! По праву я воин!" И во взглядах братьев он увидел такое же решение.

— С рассветом мы уходим, — шепнул он им. И в этот раз они одобрительно кивнули.

Бьёри не собирался просить предков благословить то, что они собирались сделать, так как он вовсе не был уверен, что они одобрили бы это. Он не думал, что Верховный король одобрил бы подобное. Он понимал насколько важна поддержка кланов и других гномьих крепостей. Гном был пьян, как и все они. Его борода была пропитана пивом, а глаза наливались приятным свинцом. Хирд выглядел намного пьянее, чем был на самом деле. А губы Фирда сжались в тонкую линию, и Бьёри позабавило от мысли, как он выглядит в этот момент.

Его брови нахмурились, когда он сделал ещё один глоток. Затем, внезапно, сквозь затуманенный разум он осознал странную деталь... Пиво Багмана всё не кончалось, а ведь за ночь было выпито куда больше чем имелось в королевских запасах. Все были пьяны и настолько поглощены своей ссорой, что никто не обращал внимания на странного слугу в капюшоне без конца наполняющего кружки.

Проходя рядом с Бьёри он будто невзначай бросил кусок пергамента на стол со словами:

— Кажется вы обронили...

Охваченный любопытством, гном неловко развернул его. Это была записка. Шевеля губами, Бьёри прочитал:

•ᛉᛞᚢ •ᚹᚨᛊ •ᚹ •ᛉᚨᛚᛖ • ᛈᚱᛖᛞᚲᛟᚹ • (Жду вас в зале предков)•ᛒ • (Б)

Показал друзьям. Те кивнули молча и под грузным взглядом короля, кланяясь, на сколько спьяну это возможно, тихо удалились.

***

Простой пол, серый и, к счастью, твердый камень, инкрустированный алмазными узорами, был единственным, что казалось устойчивым. Над ними и вокруг них нависли факела. Сейчас они лениво мерцали и были ярко-красного цвета, но через мгновение на сводах Великого зала засияли Лунные камни, и зернистый свет закрасил тьму, словно рассыпанные звёзды.

— Добро пожаловать в ночной Караз-а-Карак, — раздался голос. Или это было сразу несколько голосов? Бьёри даже не понял этого, будучи пораженный хмелем и невозможным мерцанием.

Бьёри оторвал свой взгляд от манящей, практически гипнотической небесной стены и посмотрел на тёмную фигуру, мелькнувшую за колонной. Теперь он вышел, подошёл к рейнджерам снимая плащ, и Бьёри понял, что это совсем не обычный слуга. Вместо робы, незнакомец, носил громриловую кольчугу. Слишком много шрамов было на его лице. Большую голову с чёрными волосами стягивала рунная повязка. Кольчуга сохранила множество царапин от ударов, а руки были пусты. Он был воином, не слугой. Только цельнометаллический арбалет за его спиной, был рейнджерам верным знаком.

Гном протянул руку.

— Бьёри и братья, — сказал он, и голубые глаза выражали приветствие. — Пожалуй, в трапезной слишком много шума из ничего.

— И... и правда, много, незнакомец, — согласился Бьёри.

— Я - Рихард, — кивнув произнёс гном.

Друзья слегка кивнули в ответ.

— Ага... Прошу прощения, Рихард, — Фирд осмотрелся. — Кто ты и почему желаешь встречи с нами?

— У меня есть к вам предложение, — ответил он. — Король возлагает на вас большие надежды.

Бьёри старался никогда не оставлять молот Адриана без присмотра. Обычно душа короля шептала ему, как и Торвальду, решения мудрые или верные. И даже сейчас, находясь рядом с королевской оружейной, он на расстоянии воспринимал одобрительный шепот:

"Верь ему!"

— Разве король в силах сделать что-либо без поддержки кланов? Долгобороды связали его по рукам и ногам...

Рихард обернулся к ним спиной и обвёл взглядом великий зал Караз-а-Карака. Где-то вдалеке послышались шаги марширующих стражников.

— К сожалению это так, друзья мои. Да не совсем так, — сказал Рихард. — Народная поддержка ещё никому не мешала. Политики и старики говорят, народ прислушивается к их словам. Король не может уйти от своего долга выслушать этих почтенных гномов, но это не значит, что он поступит именно так, как они того требуют. Но он и не поступит наперекор своим подчинённым, ведь он король!

— Хмм, — протянул Фирд, почесывая свою рыжую бороду, — Но... в таком случае как ему поступить?

— Никак! — ответил гном. — Переговоры с представителями кланов долгий процесс. Я бы сказал вечный. Королю нужно время, прежде чем эти тугодумы наконец решат поддержать его в каждом решении. Но сидеть сложа руки — мы не можем! Сейчас все его поступки в тайных силах. В наших силах!

Бьёри ответил не сразу. Наконец, он очень осторожно сказал: Это очень хорошие слова для рейнджеров, конечно. Но что требуется от нас?

— От вас лишь требуется вступить в мой отряд. В тот час пока долгобороды обсуждают дальнейшие действия — враг не спит. Несколько недель назад с Бесплодных земель стали приходить тревожные вести. Прошло много лет с тех пор как последний воевода урхов собрал достойный Вааагх, но... волнения вновь обретают угрожающий характер. Я потерял связь с дальним форпостом и теперь мы понятия не имеем, что там происходит.

Со стороны Фирда последовал знак на малейшую улыбку, Хирд стоял тихо и неподвижно, словно был вырезан из камня.

— Значит... — неуверенно произнёс Бьёри, — наше наступление может закончиться даже толком не начавшись?

— Это так и не совсем так. Мы знаем, что многие гроби Краесветных гор собираются у Драконьего водопада. Оттуда они отправятся на юг, чтобы присоединиться к банде нового вожака. Поэтому мне нужны рейнджеры! Настоящие охотники обветренные всеми ветрами: звероловы, лазутчики, диверсанты!

— Так кто же ты такой, незнакомец? — спросил Хирд с неподдельным интересом.

Гном обернулся к друзьям сверкнув глазами.

— Зовите меня Рихард Багман, сын Йозефа Багмана. Предводитель Громриловых кружек!

Путь Иши

Как вы можете нас понять? Вы не из леса, вы не следуете Зелёному Пути. Ваша жизнь - копошение барсуков, полёт скворцов, только без смысла. Вы никогда не пребываете в мире и покое. Всегда берёте, не думая, никогда не возвращаете. Вы меня сильно злите. Я бы хотел, чтобы ваш вид нашёл подходящее место в мире, тогда всё станет лучше — Мшелая спина, Древолюд

В Атель-Лорен наконец пришла весна. Холода закончились, открыв дорогу всему живому. Ветки зеленеют, лозы растут — чаща снова наполняется жизнью.

Древолюд мерно, неторопливо ступал среди Королевских полян. Тралан, как член Совета Ветвей, был озабочен пробуждением священного леса, а политических амбиций не имел ни на грош, однако всеми силами стремился к поддержанию равновесия.

Древние пришли в этот мир ещё раньше эльфов. Эти невероятно старые существа видели, как целые расы переживали свой восход и закат, и понимают течение времени совершенно иначе, чем смертные существа. Даже долгожители-эльфы превращаются в прах с пугающей скоростью по меркам лесных духов, самые старые из которых могут припомнить времена, когда эльфы оставили свои первые следы в этом мире, и способны дожить до того времени, когда не останется ни одного азрая.

Опираясь на свой ветвистый посох, великан опустился на колено и коснулся земли. В тот же миг его древесные руки испустили крепкие корни. Они бережно впились в землю, а после пульсирующая энергия засияла в его глазах.

Дух поворчал и вздохнул омраченно.

Многое, многое довелось вынести лесу на его памяти. Однако сейчас, коснувшись корней мира и слушая их стоны, он почувствовал гнев всего леса и страшился той ярости, которая охватила всех духов и прочих жителей Атель-Лорена. Они шептали ему ужасные вести — мир в преддверии новой войны, на лес вновь участились нападения, а Дуртху,древнейший из древних мира сего, возненавидел все расы без исключения. Даже верных союзников леса — эльфов.

Азраи не почувствовали гнев Дуртху лишь потому, что помогают защищать Вековой дуб и границы священного леса. Но сколько ещё будет продолжаться этот хрупкий мир? Сколько пройдет времени, прежде чем ярость и ненависть захлестнут повелителя древних настолько, что он обернётся против лесных эльфов и всех кто способен угрожать лесу?

Тралан поднялся с колена, его глаза засияли мягким бирюзовым светом. Отовсюду взмыли аквамариновые мотельки. Голодные полевые мыши нетерпеливо ждут, пока древолюд наконец, взрастит молодые побеги. Где-то там семейство диких кабанов кланяется в землю дюжине елей. Природа продолжает жить, а с ней и надежды на спасение всего Старого света...

Первый этап пробуждения завершён. Теперь настал час заняться внешним миром. Король азраев Орион и древнейший Дуртху призывают к войне. Азраи, дриады, древолюды, даже лесные драконы готовятся к неминуемой битве, дабы сохранить Вековой дуб от скверны.

Настал час Дикой Охоты...

Конечно, без битвы не обойтись. Однако даже во время великих потрясений Тралан остался верен себе. Жестокому, бескомпромиссному пути, за который ратует Совет Атель-Лорена, дух леса предпочёл другой, более мягкий и радостный. Не смотря на тысячи лет войн и осквернения лесов, он всё также равнозначно любил все светлые расы. Будь то эльфы, люди или даже гномы — все они равны под сенью матери Природы.

Далеко не многие любили Тралана за его взгляд на мир и занудные речи. Но были и те, кто прислушивался к древолюду, считая его мудрейшим из мудрейших...

Прекрасно отточенное чутьё подало знак, что рядом появился кто-то ещё. Подняв голову, Тралан оглянулся через плечо, в сторону густой чащи. Оглядевшись и не увидев поблизости никого, древолюд медленно произнёс:

— Прошло всего несколько веков, а твои навыки уже восхищают, Лианэль азрай. Даже я не в силах тебя отыскать.

Следопыт всё ещё скрывался где-то среди ветвей. О том, что рядом есть кто-то ещё свидетельствовали лишь затихающие колебания ветвей.

— Тралан эн Лаэль, — отозвался звучный приятный голос, подвластный лишь мужчине эльфу. — Но века усердия не сумели скрыть моего приближения к тебе, о древний! Ты искал меня?

Следопыт, наконец, показался из-за ветвей огромного дуба и в один грациозный прыжок оказался на плече великана. Лицо его скрывал низко надвинутый на лоб капюшон плаща. Одет азрай был в простую дорожную одежду — не смотря на долгую охоту, без единого пятнышка. Двигался он с гибким, упругим проворством, и серый плащ из потёртой ткани развивался за его спиной.

— Всему своё время, — ответил древолюд и шагнул вперёд. — Пойдём! Посмотрим, как цветёт жизнь на Травянистой поляне...

В пути следопыт устроился поудобнее на плече и поправил колчан, полный стрел.

Справа от них простирался Помост Стражей Пути, где Стражи полян, пуская стрелы, поражали тренировочные мишени. Слева доносился звонкий лязг стали о сталь: там, на открытом воздухе, кружащиеся в причудливом танце, тренируются друг с другом танцоры войны. Их командиры выкрикивали приказы, а за учениями зорко наблюдали Чаропевцы, готовые в любой момент воззвать к Ише и исцелить раненного.

— Ты всё гуляешь там, столько лет, — заметил Лианэль.

— Это явно лучшее место во всём Атель-Лорене. Я люблю не только саму Травянистую поляну, но и всю территорию вокруг. Там, я нахожу какое-то спокойствие, в отличии от здешнего лязга войны. В отличии от тебя.

— Я люблю это место!

— Но не хочешь слушать о чём оно шепчет, — древний протянул руку указав на молодую цветущую рощу. — Вот здесь, в теньке — отличное место для храма Иши. Ничто так не радует взор, как цветущий фруктовый сад.

Продолжая прогулку, они отвернулись от упражнявшихся воинов и миновали заставу. Перед путниками предстали Травянистые поляны, где лишь бабочки и тишина царили вокруг.

Следопыт разом помрачнел.

— Я ищу выход, но меня лишь отталкивает назад, учитель. Я не нахожу ни покоя, ни сил, ни веры, ни надежды. Я хожу кругами и не могу выбраться. Все развилки, которые я встречаю на пути, ведут лишь к саморазрушению. Значит ли это, что Орион и Дуртху правы?

Тралан лишь с отвращением махнул длинной ручищей.

— Э-э… — скептически протянул он. — К Дуртху нынче и не пробьёшься. Всё твердит: «Месть, ярость, возмездие!» — древолюд вновь безнадежно махнул рукой. — Не могу знать, известно ли ему, что вытворяют дриады. Но и будто он ничего не ведает, утверждать не возьмусь. Так или иначе… нынче Водопадный чертог для меня страшней самой темной магии.

Лианэль кивнул, нахмурившись.

— Свет и тьма сражаются в их душах, но тьма не имеет ни начала ни конца, а свет так слаб и непостоянен...

— И от того так велика его цена! Взор Дуртху затуманен гневом как и у многих других в этом мире. Они привыкли рассуждать, что свет зародился во тьме, от того и так слабы их надежды.

В самом центре Атель-Лорена стоит Вековой дуб — живое сердце леса и святыня эльфийского народа. Сила жизни, излучаемая им, наполняет лесное царство, а потом и весь мир. От Векового дуба зависит не только благополучие леса, но и судьба эльфийской расы.

Теперь на границах леса сгущаются тени, ограда из путевых камней под угрозой, а внешние заставы молчат уже много месяцев и считаются потерянными. Чудовищные и дикие стада зверолюдов уже давно нарушают покой. Гномы и даже люди хотят отнять кусочек драгоценной таинственной силы. Иногда местным жителям удается прогнать их прочь, но они возвращаются снова и снова, чтобы омрачать своим присутствием мирные поляны. Оберегать Ин Эдри Этернос — священная обязанность всех азраев без исключения.

— Значит… их никак не остановить. — произнёс следопыт. — Ни пробиться к ним, ни разубедить. А между тем все это безумие нарастает. Моя душа требует согласия с Орионом, но сердце желает твоих мудрых советов, старейший.

— Как бы это ни было печально, молодой азрай, но время советов подошло к концу. Пришёл час действовать! Но лишь тебе решать, какой тропой ты будешь следовать.

— Я понимаю, — согласился следопыт. — Вот и Хранителям было суждено сделать выбор, дабы защитить Атель-Лорен. Нет, я не могу поддержать их выбор. Только… — Лианэль собрался с мыслями. — Только от этого не легче. Как же это тяжело — видеть крушение их надежд…

Тралан негромко заворчал, оглядывая мелькающих в чаще злобных дриад. В разуме его зрел план. Да, дерзко, рискованно, дорого может обойтись… но этот план вполне мог спасти народ азраев.

И даже весь Атель-Лорен.

— Бороться здесь среди ярости и мести или довериться свету... В таком случае, я останусь верен тебе, старейший. Скажи мне, что делать?

Тралан кивнул.

— Корни мира есть по всему свету и всюду требуют поддержки. Не только здесь. Так же месть и ярость не единственный выход. В таком случае, я расскажу, что тебе следует сделать...

В это время в другой части Старого света, на краю Краесветных гор, собрались другие древолюды, раскрашенные ритуальными чернилами. Казалось, каждого окружает аура врождённого изначального могущества над остальными. Их сила так и переливалась многообразием ярких цветов.

Пусть и явные древние, эти принадлежали к Высокорожденным, высшей касте среди духов. Однако долгая жизнь среди предгорий привела Высокорожденных к тому, что после всех катаклизмов учинённых раскопками гномов они стали сторониться даже собственных собратьев. Некогда их было много больше, но одни пали, сражаясь с последователями мерзкой Рогатой крысы, другие же позже приняли новую форму, обратившись в могущественные Сферы Инерции.

В давние времена, после ряда землетрясений вызванных катаклизмом корни Мира были разорваны, а многие духи путешествующие по свету оказались оторваны от связи с Атель-Лореном. В мире воцарился хаос, полный жестокости и безумия. (в эпоху известную большинству как Пришествие Хаоса). Обернувшись в Сферы Инерции — круг сияющих шаров чистой магии — древние застыли вне времени и должны были поддерживать жизнь Мировых корней в этих землях до той поры, пока Вековой дуб вновь не вернёт себе прежние границы. Оставшиеся Высокорожденные должны были хранить их, питаясь невообразимой мощью круга, и вершить судьбу любого, кто пожелает нарушить черту…

Время шло, а борьба казалась извечной…

Да, Высокорожденные безвозвратно изменились, превратившись в обезумевших от злости существ. Зелёный Путь полный света и жизни, заменила ярость обиды и ненависти.

Сегодня они собрались в кругу — дюжина сильнейших. Возглавлял эту дюжину Атари Небесная Крона — старший защитник и память прошлого, самый ожесточённый многовековой враждой с младшими расами Старого света. Сейчас Атари собрал всех здесь для обсуждения мрачного дела. В который раз он надеялся на поддержку своих собратьев. И в этот раз он в ней был уверен.

Он поприветствовал каждого из них незримой связью. Языком, известным лишь только древним и немногим из народа азраев. Его некогда мерцающие бирюзовым цветом глаза уже как полвека наливались красным, явным оттенком нескрываемой злобы.

«Знаю братья. Вы чувствуете тоже самое, что и я» — произнёс он. — «Хаос вновь возвращается в наш мир. Я чувствую эту… скверну! Я знаю, и вы её чувствуете».

Древний Ак’Хадай расправил могучие плечи и поднял свой взор на собрата полный необузданного гнева.

«Верно, брат мой! Мои верные дриады вернулись с «Империи»… — дух презрительно фыркнул, — …презренных людишек. Демоны рыщут по свету оскверняя всё, чего коснутся. Души смертных порочны и слабы! Даже несмерть вновь противится Зеленому Пути, уже поднимая свои мерзкие головы».

«Все эти ничтожества ничто»… — это произнёс третий, Сталлиан Каменная Кора. Всё его древесное тело было больше всех изранено в древних битвах, топорами самого ненавистного народа для леса, сынами тысячикратно проклятого Гримнира!

«Гномы!» — зарычал древолюд оглядев своих соратников. Сталлиан очень хотел разорвать в клочья своих обидчиков, поэтому руками начал хватать воздух. — «Эти жестокие твари вновь открыли врата своих крепостей! Младшие духи шепчут мне о ужасных машинах летающих в небе! Это — Святотатство!»

Древолюды гневно завыли, а земля содрогнулся от топота могучих ног. Где-то с крутых склонов сорвались валуны словно сахар расщепляясь об энергию Сфер Инерции. Атари Небесная Крона поднял руки в знак тишины и все тут же умолкли внемля его словам.

«Никогда… никогда ни я, ни мои братья не поступали так подло!» — заявил он, даже и не пытаясь сдерживать свою ярость. — «Столько лет мы оберегаем эти земли, но нет просвета, нет связи с нашими братьями в свящённому лесу! Наш мир умирает! Ибо мы были слишком добры к этим паразитам смеющим осквернять саму жизнь. Внемлите же мне, о братья мои! Настал час возмездия! Среди тьмы ужаса в раскалывающемся мире мы, армии истинных создателей, мы, которые уже были древними на рассвете времен, переделаем его по новой!

Он глубоко вздохнул принимая то, что собирался сделать. Но его затуманенный взгляд не видел другого выхода. О да… он сделает то, на что ещё не посмел пойти даже сам Дуртху!

Высокий, могучий, с ужасающими чертами лица даже в задумчивом состоянии Хранитель Сфер был легендарным героем. На самом деле он пережил удивительные и опасные события, которые не только разлучили его с домом на множество лет, но и ожесточили душу безвозвратно. Телесные раны для древолюда ничто. Тело лишь оболочка для духа, а дух был в глубоких болезненных шрамах. Если даже он решился на столь чёрный поступок… то и другие духи Краесветных гор согласятся с его решением.

Сферы Инерции были не просто некогда живыми древними, они являются вместилищем силы чистой энергии. Стоит лишь впитать её и могущество Хранителей возрастёт в стократный поток неумолимого гнева леса… Мировые корни по велению древних сокрушат последние оплоты гномов и тогда, народ Гримнира поплатится за каждое срубленное дерево…

Правда всё было не так просто…

Атари давно уж задумал этот план и знал, что Сферы Инерции так просто не поддадутся. Их сила направлена на созидание, а не на разрушение. Потребуется время, защита, прежде чем искусные в магии древолюды обрушат множество барьеров своих собратьев. Темболее, что в мире есть те, кто может прознать и не одобрить их планов…

Однако, это далеко не всё чего хотелось Атари. Он желал отомстить всем без исключения и для этого есть ещё одно оружие… пусть и тупое но крайне устремлённое! С этими будет куда легче справится после того, когда весь мир будет очищен от других обидчиков. А пока они послужат великое цели древолюда в качестве оружия! Да, диалог с вожаком этими безмозглых тварей был крайне тяжелым для Атари, однако стоило пообещать им хорошую драку с карлами и показать мощь древолюда раздавив корнями несколько зелёных тел, как они тут же сделались понятливыми и послушными.

Сперва Атари отнимет силу у Сфер и поможет собрать армию на перевале с помощью своих братьев, а после, объединившись с Вааагхом! вожака на юге, очистит земли от «цивилизации» младших рас навсегда!

«Сделай же это, брат!» — сказал Сталлиан обернувшись на Сферы. — «Пусть братья нас простят, а враги содрогнутся!»

Значит, так тому и быть. Атари мрачно кивнул и полный решимости обернулся к сияющим шарам. Другие девять древних стали с ним в круг и один из них нарисовал в воздухе знак, знаменуя начало ритуала.

После Атари взмахнул рукой и из всех Сфер потянулись лучи в центр круга. Он взмахнул ещё раз и лучи стали образовывать небольшой шар излучавший великую мощь, но мощь та была не светлая и добрая, а пульсирующая и чёрная словно их души.

Резкий порыв ветра ворвался в их расположение. Высокорожденный успел удивлённо вскрикнуть, прежде чем его отбросило с грохотом в сторону. Круг держался, теперь все подняли руки присоединившись к заклинанию. Жертва одного из них была не напрасна, теперь, снятие печатей лишь дело времени.

«Вы знаете что делать!» — бросил Атари Сталлианну и Ак’Кадаю ожидающим сзади.

Лишь на миг обернувшись он направил руку в сторону своих собратьев и поджог их тела проклятым пламенем. Сперва они закричали прогибаясь от невыносимых мук, их природный цвет стал чернеть, меняя свой вид на искаженную форму. Хранители вытянулись вверх. Кора их хрустнула от смещения, а после пошла рябью, и покрылась шипами. Их тела пылали, но теперь они лишь рычали переполненный мощью и яростью.

«Не подведите нас»… — сказал Атари и вновь погрузился в заклинание.

Мутные заморочки

Путь тех, кто ведёт за собой народ к будущему или року не бывает лёгким. Для одних он тяжёлый всю дорогу, для других лишь в конце, но ужасен. Поэтому, ступай уверенно, чтобы не случилось, уверенный в цели, в дружбе с судьбой... — дух Адриана

Рихард выглядел спокойным, проходя с небольшой свитой через разрушенные врата древней крепости у горы Сквигарог. Единственный потомок всеми любимого и безвременно утраченного верховного пивовара Йозефа Багмана, он лишь недавно стал рейнджером, которым его отец был долгие-долгие годы. Рихард никогда не искал этой ответственности, но принял её со всем должным смирением и сожалением в день, когда умер отец. И с тех пор он верно продолжает отцовское дело, поддерживая жизнь легенды.

Йозефа сразили в большой битве, за Карак-Норн. Убийцей оказался Нубзуб Поглотитель, последний из гоблинов совершивших налёт на пивоварню Багмана. Гном так сильно жаждал поединка, что не жалея себя прорубил путь через орды врагов оставив соратников далеко позади. Нубзуб, давно желая убить обезумевшего пивовара, бросился ему навстречу с копьём в руках, смазанным смертоносным паучьим ядом. Так Йозеф, известнейший в Старом свете пивовар, сразив врага и сам стал жертвой гоблинского коварства.

Говорят к умирающему пробились лишь единицы. Многие храбрые рейнджеры и ещё больше гнусных гоблинов сложили головы в тот день, когда Йозеф наконец-то свершил обет топора Багмана. Рихард сам похоронил отца, ведь несколько дней спустя от яда скончались и остальные рейнджеры из отряда. А после сам присягнул на верность Верховному королю, как потомок легендарного рейнджера...

Теперь Рихард собирал новый отряд. Он искал крепких душой и сердцем в своём стремлении, желая не посрамить предков и дело своего отца. Он призвал лучших рейнджеров которых только сумел найти, и, назначил встречу у руин древней крепости. Бьёри тоже пришёл. Как и братья. Ведь целый отряд таких как они куда надёжнее и сильнее.

Бьёри прошёл через врата. Другие гномы, холодным взглядом, глазели на гнилые балки и разбитые огромные камни. Сквигорог и раньше был лишь небольшой заставой по сравнению с настоящими крепостями, но теперь и вовсе стал руинами. По словам Рихарда, в былые времена эта крепость служила форпостом для изгоев и звероловов — основателей рейнджерского ремесла.

— Мало приятного, да? — в конце концов произнес Рихард, решив развеять напряжение молодого гнома. Путники направлялись в самое сердце руин, где уже виднелся дымок походного костра. — До катаклизма Империя редко нуждалась в услугах таких как мы. Караз Анкор процветал. Инженеры неутомимо возводили крепости и туннели не знающие себе равных. Никто ещё не превзошёл нас в этом. Другие же, немногие отшельники и изгнанники, находили себе приют среди небольших ватаг на перевалах. Среди таких был и мой отец...

— Он был отшельником?

— Най! Он лишь мечтал открыть свою пивоварню в землях умги. Если бы он знал, чем обернется его мечта в последствии...

В отличии от многих других гномов, Бьёри отлично видел на поверхности и сумел разглядеть среди разрушенных башен едва мелькающие вооруженные фигуры. Нельзя сказать, что путники не доверяли своим новым друзьям. Однако каменные лица дюжины незнакомых гномов и жуткое похмелье, всё ещё слегка настораживали Бьёри и братьев. Более того, как знал рейнджер, теперь они находились на окраине провинции. А здесь, всё ещё промышляли банды зеленокожих…

— За две тысячи лет мало что изменилось касаемо нашего ремесла, — продолжал Рихард. — Рейнджеры охотились на различных тварей обитающих в горах, в том числе и на сквигов... Не знаешь? О! Ну да, конечно, конечно... Как поговаривал один мой знакомый Хранитель знаний — типичное оружие гоблинов, огромная прыгающая пасть, которая жрёт всё, что встретиться на пути. В них нет ни тонкости, ни инноваций, ни изобретательства. Тем не менее, один или два арбалетных болта помогут с ними справиться.

— Торвальд как-то рассказывал нам о Скарснике и его ручном сквиге, — сказал Бьёри.

Братьям Жуфбара довелось повстречать на своём пути разных тварей. Сквиги редко обитают в окрестностях Жуфбара, но огромные пауки… Сквиги казались по сравнению с ними визгливыми дворнягами.

Ночные гоблины ловят сквигов с разными целями. Во-первых, шкура сквига очень прочна, а мясо считается деликатесом — мясо дольше сохраняет свежесть, когда бегает на своих ногах. Во-вторых, из выращенных в неволе детенышей сквигов получаются отличные охранники и питомцы для честолюбивых вожаков, способных прокормить столь прожорливое создание. При необходимости сквиги используются и на войне. Если все складывается удачно, сквигостадо ночных гоблинов топчет и пожирает целые вражеские отряды, а если что-то идет не так (например, все пастухи погибают), пещерные сквиги разбегаются и грызут все на своем пути, не разбирая своих и чужих. Сами ночные гоблины достаточно безумны, чтобы относиться к этому философски - по крайней мере, до тех пор, пока разъяренная тварь не пытается закусить лично ими.

— Самозваный король Восьми вершин... — произнёс Рихард с отвращением. — Истинно так! Его зверушка переплюнула всех сквигов вместе взятых. Надеюсь, наступит тот час, когда я выпотрошу эту тварь и её хозяина! Хотя… — Багман вздохнул, — …Белегар уже готовит ещё одну попытку свести с Скарсником счёты…

Когда путники достигли костров, гномы скрывающиеся среди руин, собрались в безмолвную, хорошо вооруженную толпу. Самую разношёрстную братию, которую друзьям доводилось видеть.

Пять дюжин храбрецов представляли самые разнообразные кланы. Здесь были Камнебороды и Молчаливые топоры, даже воины кланов Уллека и Восьми вершин. Гордые и крепкие, они уверенно взирали на собравшийся отряд. Все они были воинами... Все они...

— Бьёри, — прозвучал грубый голос. Бьёри обернулся, и впервые почувствовал приятное с тех самых пор, как покинул Караз-а-Карак.

— Снорс Дракобород! — воскликнул он тепло. Это Снорс был первым кто встретил друзей на перевалах и отвёл путников в чертоги Карак-а-Карака. Он верой и правдой служил Верховному королю, и по его просьбе отправился с Рихардом, хотя об этом и не нужно было просить. То, что Снорс был здесь в разы подняло молодому гному настроение. Бьёри уважал Снорса и его добродушие быстро сделало их дражайшими друзьями.

Снорс улыбнулся сквозь чёрную бороду — еще более тёмную, нежели цвет его брони. Он с уважением прикоснулся к плечу молодого гнома:

— Теперь, ты точно дома, друг мой.

Волна радости захлестнула Бьёри. Он порывисто схватил руку, лежавшую у него на плече.

Из толпы показалась ещё одна знакомая личность, которую уж точно никто не ожидал здесь увидеть. Тот самый Ядри из клана Стальбороды, что противился планам короля был здесь. А по обе стороны от него стояли такие же, «стальные» гномы.

Бьёри повернулся – и увидел ошарашенные лица братьев и легкую улыбку на толстых губах Багмана.

— Добро пожаловать, Бьёри и братья! — произнес он.

Слова будто разрушили заклятие оцепенения, и Бьёри неуклюже шагнул вперед. Ядри наклонил голову. Впрочем, это не скрыло его улыбку:

— Тут нечему удивляться, малый Бьёри. Эта пляска стара как горы, — сказал он, опираясь на свою двуручную секиру. — Я не могу противоречить воле долгобородов и опозорить честь моего клана. Но это не значит, что сам я — тайком конечно — не желаю хорошенько подраться.

Ну что, недомерки, пожалуй, настал час выпить и познакомиться поближе?...

От Рихарда и остальных друзья узнали, что гроби Краесветных гор словно ручьи стекаются к Драконьему водопаду. Далеко не все зеленокожие хотят покинуть захваченные крепости и "крутые цацки", но довольно многие желают объединения с ордой нового вожака на юге. Кем бы он ни был и какой силой не обладал, рейнджеры не должны позволить этим зеленокожим добраться до своих собратьев.

— Мы начнём с пастухов сквигов на юге, истребляем их, а затем займёмся гроби у водопада, — пробормотал Рихард, разливая заранее припрятанную бочку пива.

Гномы, внимательно слушавшие предводителя, согласно закивали. План был ясный и в то же простой как гоблинский верстак. Такой расклад друзей вполне устраивал. Однако, конечно, далеко не всех. Каждый в отряде хотел драться и как можно скорее отомстить за обиды, но принципы гнома и характер всегда требовали точности, размышлений.

Рихард видел это в их глазах. Видел это и Бьёри. Но как убедить столь верных традициям воинов? Молодой гном притупил взгляд, уставившись на исписанные шрамами ладони.

Был бы здесь Торвальд, он нашёл бы, что сказать. Он то знал, как напутствовать братьев к битве…

— …Бьёри, — внезапно окликнул пивовар, передавая наполненную кружку. — Возможно… ты скажешь нам слово?

— Я? — удивился последний, неуверенно принимая драгоценный напиток. Все тут же подняли взгляды и посмотрели на гнома из Карак-Азума со странным блеском в глазах. Даже Хирд и Фирд отложили кружки.

Конечно, они ждали от них верных слов, ведь именно подвиг Торвальда и других гномов Карак-Азума собрал этих воинов. Пускай не в полную силу, как хотелось бы.

— Я... Я не знаю… — Бьёри не мог подобрать слов. В жизни молодого гнома всегда были те, кто мог сказать за него. Сперва это был Хаакам, видавший виды старый воин, а после Торвальд, в бывшем страж Восьми-Пиков-Карака… А он? Он просто Бьёри. Один из обездоленных гномов Карак-Азума…

— Не трогайте парня, — сказал Ядри, скорбно покачав головой. — Он ещё молод. Даже у нас, долгобородов, прошедших столько войн и катаклизмов, нет подходящих слов в такое время. Мы словно черви, копаемся в прошлом хвалясь достижениями предков… А чего же достигли мы? Мы лишились домов, крепостей, богатства…

Губы Бьёри дрогнули, слегка изогнувшись в печальной понимающей улыбке.

— Что ж, право слово, это знакомо и нам, — сказал он внезапно. Рейнджер говорил медленно, размеренно подбирая слова. — Я даже и не знаю, кто были мои предки, с какого клана я родом и вообще, был ли у меня дом. Меня отбили у банды сквенов, и последнее, что я помню из раннего детства — это их мерзкие крысиные рожи, а после улыбку израненного Хаакама. Мы никогда… — сделав паузу он с грусть покачал головой. — Мы никогда не жили в крепости и никогда не чувствовали себя настоящими гномами. Карак-Азум знал лишь голод, страх и бесчестие… Наши деревни жили лишь рассказами Хаакама о славе нашего народа и славе каждого из вас. Для многих из нас вы были легендой…

Бьёри отхлебнул из кружки и теперь, улыбнувшись продолжал:

— А после пришёл Торвальд. Он нагло вторгся в деревню и оскорбил всех нас. А мы… — гном засмеялся, — …а мы даже ничего не ответили! Никто! Кроме Хаакама… Когда я пошел за Торвальдом в бой, мне казалось, так и должно быть. Никто из нас не думал, не вспоминал, даже долгобороды прислушались к его словам! У нас не было прошлого и не было будущего у нас имелось лишь «сейчас»! И мы от всей души этим воспользовались…

Наши враги не думали. Они лишь убивали и желали наших богатств и они их получили. Мне кажется, настал час гроби размышлять, а мы должны отомстить! До сих пор помню Торвальда слова…

Гном поднял взгляд и запнулся. Они смотрели на него горящими глазами с полными кружками в руках. Со всех сторон окружив и безмолвно.

— И что же… что же он сказал? — произнёс Ядри в нетерпении.

— Он сказал: «Действуй! Даже если кажется, что всё к чему ты стремишься лишено смысла. Даже если тебе кажется, что… весь мир обернулся против тебя. Покажи им там, что такое настоящая стена воинов. Раскажи всем им о том, как сражаются и умирают настоящие гномы…

Спустя несколько часов отряд двинулся в дорогу. Никто кроме Бьёри не обернулся на быстро удаляющиеся руины прошлого. Весь путь его не покидало странное чувство… будто за ними следили. Однако стоило гному обернуться как необъяснимая тревога тут же испарялась…

— Ты что-то заметил? — спросил Рихард, держа наготове арбалет.

— Мне лишь… — Бьёри вдруг замолчал. Он кинул взор на стоящие справа деревья. Багман последил за направлением его взгляда, но ничего не заметил.

— Не бери в голову, — Бьёри развернулся на пятках и поспешил к остальным, — пойдем, наверное нам пожелали удачи призраки прошлого.

***

Бьёри учуял запах гоблина задолго до того, как увидел первого. Он знал, что они еще не учуяли его запах, так как ветер дул ему навстречу. Также гном понял, что они его и не услышали, несмотря на их обостренное обоняние к гномам. Хитрость может и улучшила все чувства мелких зеленокожих, но у них не было столько внимательности, как было у него. По сути, они стали беспечными, какими были прежде, в то время как у него за плечами теперь был жизненный опыт. Те, кто сопровождали сквигов, были отъявленными сумасшедшими — пастухи и дрессировщики. Однако кроме них в переброске стада также участвовали привилегированные офицеры, огромный чёрный орк и его охранники. Гномам следует больше всего опасаться Черного и этих его охранников.

На пути к Караз Анкору рейнджеру довелось повстречать несколько громил с чёрным цветом кожи.

В глубине души Бьёри хотелось яростно наброситься на врага и биться с ним в равном бою. Если бы судьба народа гномов зависела от одной единственной дуэли, он бы не задумываясь сразился с самый неистовым урхом. Но мысли о том, что этот поход будет его славой, он быстро отбросил в сторону. Самое главное — это поставить зеленокожих на своё место.

Среди валунов слева от него мелькнула какая-то фигура. Один из молодых пещерных сквигов. Бьёри мгновенно оценил это существо. Сквиг был более омерзителен, чем изначально предполагал Бьёри, но рейнджер все же заметил некоторые недостатки, которыми мог бы воспользоваться. Пещерные сквиги водятся в подземельях под горами Края Света. Эти фантастические полугрибы-полузвери выглядят как гигантские шары на ножках с глазами-бусинками и огромными пастями, полными острых зубов.

Сквиг оглянулся на Бьёри. Сначала он как будто что-то заметил, но затем отвернулся явно принимая рейнджера за какой-нибудь камень. Его огромная пасть раскрылась высунув длинный пупырчатый язык и Бьёри почувствовал, что приближается кто-то ещё. Сквиг низко наклонил голову и Бьёри уже знал, что среди этих тварей это было знаком очень редкого спокойствия. Основное стадо уже где-то рядом…

Сквиг исчез среди скал, но не потому что заметил Бьёри. Вдалеке наконец-то послышался писклявый голос и удары плетей.

Он оскалился, когда представил поблизости стаю, погоняемую пастухами, и покинул укрытие, чтобы успеть присоединиться к остальным гномам, пока не стало слишком поздно. Он знал, что все рейнджеры скрываются недалеко друг от друга.

«Гроби поплатятся за свою наглость», — подумал Бьёри. — «Лучше бы они сидели в Бесплодных землях, там то им самое место».

Даже целый отряд рейнджеров не сумеет справиться со стадом в открытом бою. Отстрел пастухов лишь ненадолго продлит гномам жизнь, прежде чем туча бесконтрольных голов начнёт бросаться на любое движение среди каменистой равнины. Поэтому Бьёри пришлось изрядно попотеть, прежде чем он сумел подслушать нужный разговор среди бесконечной брани и ссор одурманенных грибами гоблинов. Путь стада к Драконьему Водопаду пролегал через широкое ущелье Бронзовой тропы. Глубокая горная долина с отвесными неприступными склонами служила естественным перевалом в горах и позволяла добраться от Сквигарог к Драконьему водопаду в кратчайшие сроки. Ущелье тянулось длинным извилистым рукавом, являясь руслом давно пересохшей реки, а с обеих сторон его стен возвышались угрюмые Вечные горы. Там, уже не одну сотню лет хозяйничает клан Костоломов. Также рейнджер узнал, что деревня орков находится на дне ущелья, а на правой вершине лишь один дозорный пост… Этим наверняка стоит воспользоваться.

— Это хорошо. Урхи забыли о бдительности. Целая деревня присоединится к стаду и отправится к остальным гроби на восток… — произнёс задумчиво Рихард, сперва рассматривая из укрытия стадо, а после и вершину ущелья. — Будь внимателен: сама земля может принести тебе победу…

Стадо должно достигнуть клана Костоломов и лишь тогда, когда все они будут готовы выступить к Драконьему водопаду, на встречу с остальными гроби, рейнджеры объявят себя в полную силу. У Багмана созрел нехитрый план и братья Жуфбара, опытные диверсанты, с радостью постараются его осуществить…

Багман протянул руку за кружкой и несколько мгновений смотрел на молодого гномах.

— Расскажи мне подробнее. Я хочу знать всё, — сказал он и стал слушать рейнджера, прихлебывая пенное пиво.

И на камнях растут деревья

«Словно стрелять по гоблинам до тошноты» — выражение рейкландских снайперов фон Блюхера.

Этим вечером поднялась меньшая из двух лун, и теперь она, полная, серебристо-белая, висела посреди ясного, усыпанного звёздами неба. Бьёри в последний раз выглянул с края обрыва. Внизу один за другим вспыхивали огоньки гробьевских костров. Этого, как он знал, было достаточно, чтобы скрыть от зеленокожих запах присутствия гномов.

Рейнджер вернулся к искрящему огню, за которым собрались те немногие, кто не уснул после долгого перехода. Ядри Стальборода присел рядом с Бьёри, завернувшись в меховой плащ. Долгое время гномы молча смотрели на пламя, иногда бросая взгляды туда, где братья Жуфбара выискивали путь даже чёрной безлунной ночью. Только потрескивание веток и сопение спящих дави изредка нарушало тишину.

— Я рад, что твои друзья согласились проложить путь над ущельем. Ночь темна, а глаза знаешь-ли уже не те… — сказал Ядри так, чтобы не разбудить остальных.

— И всё-таки, кажется, тебя что-то тревожит, почтенный…

Ядри вздохнул.

— Они кажутся славными парнями, но гномы которые боятся спать в глубинах крепости, вызывают невольные подозрения, друг мой.

С первых дней, как путники прибыли в Караз-а-Карак, братья спали за стенами столицы среди шатров иноземных купцов. А ещё только дурак не заметил бы дикую неприязнь Хирда и Фирда даже к самым безобидным насекомым. Для многих они казались ещё более дикими, чем звероловы Серых гор.

— Понимаю, они могут казаться странными, — пробормотал Бьёри. — Я не знаю, через что им пришлось пройти — да никто ничего об этом не знает. Но они не боятся подземелий. Нет, это далеко не так.

Он не мог в точности ответить на этот вопрос. Не смотря на крепкую дружбу, за время общих странствий вся их история, даже для Бьёри была всё ещё окутана тайной. На пути в Караз-а-Карак молодой рейнджер замечал у братьев тревожные сны. Он никогда не задавал лишних вопросов, старался успокоить их, когда гномы в холодном поту вскакивали со своих циновок, отбиваясь от каких-то неведомых существ…

Они были далеко не трусами. Нет. Но что-то без конца тревожило их души…

— Не удивительно, что даже ты не знаешь эту историю, — Рихард показался из тьмы с арбалетом наготове. Завершив караул, он, как и многие другие прислушался к разговору. — Когда я собирал свой отряд, я искал самых самоотверженных рейнджеров. Легенд… переживших самые мрачные битвы времён Скорби. Естественно, я навёл справки и о твоих друзьях… — Слабый свет огня едва освещал здоровенного Снежного паука, медленно перебирающего лапами у ботинок Багмана. Последний фыркнул и раздавил его с неподдельной жестокостью. — … я думаю, каждый здесь слышал об Убийцах Арахнароков.

— Я думал, они давно умерли. От яда или ещё чего, — неуверенно произнёс Ядри.

Бьёри подхватил прутик и потыкал в костёр. Огонь ожил, затрещал, загудел, отбросил на бородастые лица гномов золотой отблеск и подвижные тени.

Главарь Громриловых кружек подошёл ближе и заговорщицким тоном пояснил:

— О! Пожалуй, такого мнения придерживались многие. Так и было. Да не совсем так… Никто не знает, как удалось выжить двум младшим инженерам в самых тёмных подземельях Жуфбара, сражаясь с самыми отвратительными тварями Старого света.

Никто, кроме самих братьев...

Бьёри был прав.

Конечно, братья не боялись подземелий и в любой момент готовы спуститься в самые тёмные пещеры, чтобы сразиться с самой свирепой тварью, защищая свой народ. Однако, что-то умерло в них в те дни. Те ужасы, что постигли гномов в чертогах Жуфбара навсегда отпечатались в душах, а раны и яд хоть и по странному стечению обстоятельств не убили гномов, но по сей день не дают покоя.

Когда гигантские пауки проникли через естественные пещеры в нижние залы, первым делом они принялись пожирать тела павших гномов. Долгое время скрываясь среди руин, братьям пришлось слушать тошнотворное чавканье и хруст издаваемый мощными жвалами десятков пауков. Гномы были в таком ужасе, что несколько дней не могли сделать ничего, кроме как дрожать от страха и молиться богам о спасении… Но, когда они услышали как и их братья снаружи пробиваются к нижним палатам, гномы окрепли духом, представляя сколько смертей могут учинить пауки на поверхности. «Мы ведь гномы, брат» — сказал Хирд и схватил Фирда за плечо. —«Гномы своих не бросают, сражаются до конца и всегда чтят своих предков. Это значит, что мы с тобой пойдем до конца»… В те дни они стали рейнджерами. Жестокими и беспощадными охотниками, сумевшими использовать весь запас взрывчатки и ловушек для борьбы с Арахнороками… В те дни, чертоги навсегда оставили чёрный отпечаток в их душах. Теперь, они рейнджеры и дом их под звёздами…

Бьёри отвернулся, долго смотрел на розово-голубые облака, которые рассвет уже вырисовал над восточным краем мира.

На следующее утро, братья пробирались над ущельем, их души пели, купаясь в холодном потоке ветра. Они полагали, что смогут передвигаться незаметно и в случае тревоги предупредить основную группу, торопясь по вершине в глубине территории зеленокожих. Хирд обещал Рихарду, что проложит путь для рейнджеров, поэтому вместе с Фирдом, они прилагали все усилия, чтобы сдержать слово. Да и перед другими рейнджерами надо было тоже держать марку. Фирд размеренно высматривал тропу оставляя следы для группы. Многие мили уже остались позади. Хирд не предоставлял стаду выбирать, где и когда стоит сделать привал, иногда он устраивал искусственные обвалы перед ними, чтобы одурманенные грибами гоблины хоть иногда останавливались на ночлег и разбирали тяжёлые глыбы. Холодный воздух освежал лицо Хирда и он знал, что Фирд чувствует тоже самое. Да, несомненно в чертогах предков хорошо, но, бывалым рейнджерам место на поверхности.

За прошедшие годы «в поле», братья побывали в разных землях. Они овладели многими навыками, которые использовались рейнджерами: диверсией, охотой, засадами, взрывчаткой и стрельбой из арбалета. Братьям редко когда доставалась крыша над головой. Уже долгие годы они считали эти бескрайние просторы своим домом.

Ничего не предвещало беды, как вдруг, продвигаясь по каменистой равнине, Хирд припал к земле. Две чёрные стрелы пронзили воздух, с треском разлетевшись об глыбу. Хирд бросил взгляд на Фирда. Третья стрела свистнула прямо у уха брата и он тут же скрылся за камнем доставая из-за спины арбалет.

К этим выстрелам точно приложил руку мастер из гробьевского отродья. Драпая от эльфиских вонючек в былые времена, гоблины заметили, что стрелы с тонкими узкими наконечниками лучше пробивают доспехи. Никчемная гоблинская работа как и выстрел, по меркам гнома.

Однако, действовать нужно мгновенно. Дозорный пост уже заметил их, а значит, гроби в любой момент могут поднять тревогу и оповестить весь клан который наверняка скрыт внизу. Как же они могли так оступиться!

Фирд знал, что задание важнее всего — надо во что бы то ни стало уничтожить дозорных. Еще раз посмотрев туда, где лежит Хирд, он выскочил из-за камня и бросился вперёд, к следующему валуну, в надежде разглядеть откуда зеленокожие ведут стрельбу и отвлечь гроби на себя. Не успел он до него добраться, как его отчаянный взгляд наконец-то отыскал башенку с бойницами для стрельбы припорошенную снегом. Укрепление скорее служило убежищем от холодного ветра, поэтому гроби всё ещё не загудели в рог на краю ущелья. Черный массивный рог какого-то огромного животного находился внутри небольшой открытой террасы — гроби наверняка настолько уверились в своей безнаказанности, что уж давно побросали посты скрываясь от ветра и снега. Внезапно возле его уха просвистела ещё одна стрела. Лучника он не видел, но мог предположить его позицию по траектории полета из бойницы. Фирд поднял арбалет и выстрелил болтом точно насколько смог. Он прорезал воздух и скрылся из глаз в окошке башни. Секундой позже хриплый крик известил его о попадании, а в руке гнома уже был другой болт который он поспешил зарядить в механизм скрывшись за камнем. Сделав глубокий вздох, Фирд обернулся на брата. Последний скрылся за камнем — он всё ещё жив.

«Хвала предкам» — прошептал гном.

Все это время сигнальный рог не покидал его поля зрения. Пока рог под прицелом у рейнджеров был шанс, но этому помешал некстати выскочивший из-за ближайшего камня клыкастый орк. Его большой топор уже был занесен, чтобы разрубить гнома пополам. Перевязанные в тугой хвост волосы хлестали из стороны в сторону, пока он бежал к нему, мрачный оскал исказил его широкое лицо, являя на свет сломанные в нескольких прошлых схватках клыки. Эти повреждения делали его еще страшнее. Рейнджер еле успел парировать мощный удар арбалетом. Его руки задрожали от силы, с которой орк его нанес. Фирд сжал зубы, пытаясь не сдать свою позицию за камнем. На лбу гнома выступили бисеринки пота, дыхание с хрипом вырывалось из его груди.

Ухмыляющийся орк снова нанес широкий удар. Гном был меньше ростом, а потому ловко ушёл от удара в левый бок и отпружинив от камня саданул стальным кулаком урху по морде. Хотя удар не убил зеленокожего, но на ценное мгновение выбил его из равновесия. В тот же миг арбалетный болт пронзил широкий лоб, выпущенный умелой рукой родного брата.

— Рог! — крикнул Хирд. — Стреляй, стреляй!

Прежде чем труп орка рухнул на снег, Фирд развернулся на пятках и выглянув из-за камня сделал выстрел навскидку. Гоблин, мчась со всех ног к террасе тут же упал с насквозь пробитой шеей.

Кажется… всё закончилось.

***

— Отличный выстрел, мистер Фирд!

Рихард перевернулдохлого гоблина и сорвал с шеи уродца мешочек с «жубами». Наверняка среди валюты зеленокожих есть и гномьи зубы… Надо бы их похоронить.

Выстрел же и вправду был отличный. По правде говоря братья не стали рассказывать все детали произошедшей драки, а остальные гномы торопясь занять позиции, отделались уважительным кивком и хлопком по плечу. Хотя, конечно, от острого глаза Бьёри ничего не скроешь…

— Так вы…

— Заткнись! — прошипел Хирд угрожающим тоном. — Просто заткнись!

Громриловые кружки затаились на краю обрыва оценив обстановку с высоты. Ущелье среди множества небольших лачуг заполонили красные и зелёные пятна сквигов, а также орков. Тут и там моросили гоблины стараясь сдержать безумное стадо. Клан поспешно собирался в путь.

Не было ничего удивительного в том, что гроби не сменяли посты, ведь долгое время лишь они являлись самой страшной угрозой в окрестностях. Когда зеленокожие собираются большой кучей, они начинают вести себя как дети, задирая друг друга и устраивая ссоры, которые плавно переходят в мордобой и общую драку. В один момент ватага орков целенаправленно идёт на врага, а в следующий она уже превращается кучу-молу, в которой каждый сражается сам за себя. В конце концов если гроби не управляет воистину сильный и амбициозный лидер, то банда убийц даже не пытается выговорить такое слово как: «дисциплина».

Снорс поднёс к глазам подзорную трубу, которую всегда брал с собой в поход:

— Вот мы им сейчас!.. — шепнул себе Бьёри погладив спутанную рыжую бороду. — Не понимаю, зачем они устроили себе логово в столь не выгодном месте?

— Видишь это? — Дракобород указал толстым коротким пальцем на Грибную Ферму у подножия противоположной стены. Среди огромных бурых поганок уже вовсю хозяйничали сквиги. — Зеленокожие — пожиратели грибов. В таких местах, они даже зимой растут в изобилии.

Бьёри различал головы пастухов в высоких и в узких, тряпичных колпаках. У большого шатра с опущенным к ноге длинным луком стоял среднего роста крепкий орк в чёрных железных латах. На груди его доспеха был нарисован красный оскал. Ноги урха закрывали набедренники и поножи, правую руку защищали поручень и железная рукавица.

Уверенность в безнаказанности будет стоить гроби их жизней.

В то время когда рейнджеры продолжали выбирать позиции… а Костоломы грузить своё барахло на телеги… к поселению прибывало всё больше и больше сквигов погоняемых Ночными гоблинами. Гномы прибыли сюда с готовым планом битвы, поэтому они ни капельки не зависели от каких-либо действий со стороны гроби.

Полсотни рейнджеров с арбалетами на вершине ущелья ожидали сигнала. Рядом с ними были разложены арбалетные болты, камни и ручные бомбы, чтобы вести непрерывную стрельбу, а также остановить любого кто пожелает подняться на вершину по деревянным лестницам. Так же их сопровождали фляги отборного Багманского — исключительно крепкого для подобных сражений. Все гномы сосредоточили свое внимание на пастухах противника.

Братья Жуфбара и два Стальборода разделились на две группы. Первая группа отправилась как можно дальше на левый фланг, в то время как вторая уже выжидающе заняла позиции на правом фланге с бочонками взрывчатки. Рейнджеры должны были устроить серьезный обвал, чтобы захлопнуть гроби в ловушку.

— Вы готовы? — Рихард посмотрел на своих воинов.

Бьёри никак не мог забыть о потерях… и, особенно, о смертях тех, кто находился с ним рядом… Он жаждал мести и она непременно свершится!

— Да, мы готовы.

На лице Багмана заиграла улыбка. Достаточно выдержав паузу и убедившись, что гномы были готовы, предводитель стал ждать подходящего момента. "Оружие к бою", — приказал он остальным. Ядри который уже зарядил свой арбалет, повторил приказ. Они не замечали ничего странного и от этого их уверенность возросла стократно. Багман прикинул, что братья уже должны были заложить взрывчатку и вот-вот займут безопасные позиции — ждать оставалось недолго. Он достал из сумки сигнальный камушек и поднял его над собой. Карадриновое серебро даже при тусклом свете солнца ярко заблистало сигнализируя братьям начало атаки:

«Раз… Два… Три…»

Земля содрогнулась от серии мощных взрывов. Также внезапно арбалетный болт поразил первого гоблина. Это был блестящий выстрел, пронзивший насквозь череп пастуха. Стрела прилетела откуда-то сверху. Стоящий на посту орк мгновенно натянул тетиву. Однако, перед тем, как он смог выстрелить, новый болт ударил орка в грудь с такой силой, что умирающий отлетел на несколько шагов назад. А после за дело взялись сквиги.

Умело заложенная взрывчатка сделала своё дело. Мышеловка захлопнулась с обеих флангов и встревоженные шумом звери в страхе стали крушить всё вокруг, в том числе бросаясь на орков, разрывая их в клочья.

— Бомбы, господа! — скомандовал Рихард.

Поджигая фитиль, Снорс издал победный клич и при поддержке нескольких гномов принялся метать бомбы в самую гущу сквигов. Вот тогда-то твари разозлились на полную катушку. Как не старались Костоломы отбиться от сквигов, обезумевшие и уже лишённые многих пастухов животные в огромном числе не оставляли им шанса. Часть рейнджеров даже прекратил стрельбу, желая насладиться происходящим внизу побоищем. А посмотреть было на что!

Орки сражались не на жизнь, а на смерть… даже еще более свирепо, чем ожидали гномы. Время от времени они сбивались в небольшие очаги сопротивления, предпочитая во что бы то ни стало добраться до врага, невзирая на риск. Одной только силой они сдерживали численное преимущество у сквигов, положение казалось безвыходным и все же перевес был не на их стороне. С жалости, то ли с уважения, гномы поспешили добить небольшие группы с высоты, а после отпивая с фляг долго наблюдали за тем, как сквиги принялись терзать друг друга отрывая огромные куски и конечности.

Ещё одна резня. Ещё одна победа. Ещё одна вычеркнутая обида…

Рихард знал как хорошо было бы захватить пленника, но сделать это среди жестокой битвы не всегда возможно. Спустя каких-то полтора часа, сотни изувеченных тел сквигов и Костоломов заполонили деревню, а гномы решили спуститься вниз. Они выстреляли почти весь боезапас. Нужно вернуть болты и кто знает, что ещё они сумеют раздобыть в орочьем лагере.

— Есть живые гроби?

— Нет, предводитель! Всё тихо! — ответил Бьёри разглядывая побоище.

Мрачная ухмылка исказила Рихарда лицо: «Начало многообещающее. Теперь, у нас есть шанс разобраться с каждым гроби у Драконьего водопада».

— Мне нужны люди наверху, пока мы обследуем лагерь, — Рихард уже сделал выбор. Однако предпочёл позволить принять решение без приказа.

— Я и Бьёри, мы присмотрим за вами, — сказал Снорс.

Командующий кивнул, соглашаясь. Бьёри был хорошем стрелком, пожалуй лучшем в отряде. Его способность видеть при свете дня куда лучше других гномов, было действительно полезным приобретением для Багмана. Засунув прибор для наблюдение в специальную сумку, Снорс пожелал гномам удачи. Вместе с Бьёри, они принялись делить оставшийся боезапас, чтобы в случае тревоги задержать врага на расстоянии.

Спуск занял некоторое время. Лестницы строили гроби, а значит, это самые опасные сооружение на которые может ступить нога дави. Однако, к огромному удивлению рейнджеров, они сумели спуститься без каких-либо проблем. Выжившие сквиги забились во всевозможные щели, а немногие другие решившие напасть на отряд, быстро издыхали под ровными ударами секир.

Бьёри и Снорс следили за горами, чтобы враг не подкрался со спины. Всё шло довольно гладко… пока вдруг, через искусственные обвалы не стали перелазить гибкие и проворные создания.

Снорс посмотрел на неизвестных через трубу. И увидел нечто такое, от чего сердце старого гнома забилось, словно ошалевшее, а невидимые клещи стиснули горло.

— Быть того не может, — прошептал он, схватившись за арбалет другой рукой. — Дриады! К бою!

Внезапная атака шипящих, мчащихся существ огорошила гномов. Бьёри не мог хорошо рассмотреть этих существ, лишь их скорость даже по снегу и ужасно длинные когти. Гибкие и ловкие, они без труда уворачивались от болтов, а те, кого все же пронзала стрела продолжали бежать вперёд как ни в чем не бывало. Однако, дави тут же вступили в бой широко размахивая секирами.

— Бей по ногам! — крикнул Снорс. — Стоит подпустить тварь поближе, как она тут же разорвёт вас в клочья!

К счастью, дриады нападали не единой стеной, а холод делал их более слабыми и медлительными, чем они есть на самом деле. Какое-то время гномам удавалось косить их по одиночке, добивая множеством рубящих ударов. Но мерзким созданиям казалось не было числа. С такими темпами лесные создания быстро загонят гномов в угол…

Внезапно Бьёри услышал топот за спиной: «Ну уж нет! В этот раз не выйдет!» Он резко обернулся и нажал на курок. Расстояние было не очень большое, но арбалет из чёрного ясеня подаренный Снорсом имел огромную мощность. Болт глубоко вонзился в ногу дриады. Зеленокожее создание споткнулось. Сперва, Бьёри показалось что он подстрелил эльфийку, изящную деву неземной красоты, хотя её кожа была зеленоватого оттенка, а в длинных ниспадающих волосах виднелись веточки. Прошло мгновение прежде чем она обратилась в свою истинную форму. Её волосы казались всклокоченной гривой шипов, колючек и прутьев, лицо искажённое в нечто ужасающее и дикое, конечности были длинными и подобными сучьям, а пальцы - ужасными когтями, способными пронзать и разрывать.

Да об этих тварях ходят лишь легенды, какого чёрта они делают в горах? — сразу же подумал Бьёри, как только увидел своего противника. Также как и он, она была молода. Однако лесные твари бессмертны, а значит, по сравнению с ней по прожитым годам, он возможно был просто младенцем.

К его огромному изумлению тварь зашипела и из-под земли вырвались корни, которые тут же опутали ноги гнома. Существо мерзко захихикало, наблюдая, как гном яростно пытается освободиться. Дриада тут же вскочила на ноги и понеслась на гнома желая покончить с ним одним ударов своих когтей. В этот момент Бьёри нащупал древко молота и со всей силы нанёс удар, отбросив существо на несколько метров назад.

Он попытался освободиться в то время как Снорс отбивался от другой твари. Неподалёку послышался топот. Предвосхищая появление новых дриад, рейнджер наконец-то освободил свои ноги от захвата. К сожалению, это последнее, что он успел сделать в этой битве. Шорох камней заставил его оглянуться через левое плечо как раз, чтобы увидеть, как что-то летит ему в лицо. Мир вокруг Бьёри перевернулся. Он почти выбыл из битвы, свет померк в его глазах. Казалось, он услышал невнятный крик Снорса. Его тело пронзила острая боль, и мир погрузился во тьму.

На какой-то миг он вновь пришёл в себя. Мутная пелена не отпускала, постепенно погружая сознание в пропасть. Вокруг послышалось шарканье множества ног… хоть и шаги эти были тихими, ловкими, осторожными.

Лицо представшее перед ним смутно напоминало человека… что-то в нем было довольно знакомое и жестокое…

— Стреляйте по тварям! Убейте их всех! Скорее…

Вероломные

Атари Небесная Крона был удовлетворён работой Хранителей:

«Барьер наших братьев слабеет.Мы ждали столько лет, теперь, ожидание обретает совсем иной смысл».

Сияние сфер померкло, принимая темно-красный зловещий цвет. Чистая аура постепенно наполнялась тысячелетней яростью Высокорождённых. Сам не понимая, откуда, Атари твердо знал: все прочие возможные варианты — не более чем ложные надежды. И это значило, что за каких-то несколько тысяч лет, которые ему довелось пробыть вначале воином, а после — Хранителем сфер, духов постигло не одно, а два худших из мыслимых бедствий.

Во всём виноваты гномы. Они рубили свящённые рощи, убили десятки миролюбивых духов, а сейчас ещё и вознамерились возродить былую Империю. Атари показалось, что наступил конец света, но здесь и сейчас он поклялся, что гномы за это заплатят!

Да, когда-то он был другим как и весь лес. Как и многие другие он принял правду Дуртху позволив азраям войти в чертоги древнего царства. Даже когда прочие древние уже озлобленно посматривали на жестокость других рас, он старался держаться в стороне, прислушиваясь к таким милосердным древним как Тралан. Он верил, что оскверняющие силы Хаоса слишком сильны и лишь Зелёный Путь способен защитить мир от кровавого влияния — как же он ошибался! Нет, дело вовсе не в демонах и кровавых богах, младшие расы словно паразиты расползлись по всему миру оскверняя всё, к чему прикоснется их рука, даже свящённый лес Атель-Лорен. Древолюд с горечью осознавал, что последнее, что он видел в глазах братьев, был страх того, что он, один из сильнейших, может, в конце концов, принять сторону ярости.

И теперь, это свершилось. Он использует силу сфер ради мести…

«Какие вести ты принёс нам, брат Ак’Кадай?» — не смотря на неотрывное внимание к ритуалу, он почувствовал приближение двух Высокорожденных.

Ак’Кадай выглядел раздражённым:

«Он разгадал наши планы!»

Это прозвучало так странно и смешно, что сначала Атари подумал, а действительно ли он услышал эти слова от своего старого друга.

«Неужели ты хоть на миг сомневался в нём?» — кажется эта новость лишь развеселила древнего. — «Как видишь, он никогда не сомневался и всегда приглядывал за нами.»

Сталлиан лишь раздраженно фыркнул. Его кора постоянно трещала от напряжения. Было ясно — он с трудом сдерживал бушующую ярость внутри.

На какое-то мгновение Атари показалось, будто скверна Тёмных богов просочилась в души собратьев. Он хорошо был знаком с этими силами и неоднократно сталкивался с ними в битве… Однако… Нет! Это сила и ненависть истинных древних. Он сам сделал их сильнее питаясь энергией сфер!

Несомненно Тралан никогда не одобрил бы этот поступок.

«Полагаю, он не здесь, раз мы всё ещё не встретились».

«Нет! Никогда не понимал природу его поступков», — сказал Сталлиан с презрением. — «На наших марионеток напали гномы, а после азраи! Ничего значительного, но они вместе»…

Его прервал Атари:

«Не стоит спешить с выводами! Это лишь надежды одного мечтателя, которым не суждено сбыться… Короли, воины, лорды этих созданий никогда не поладят между собой! Такие же высокомерные, как и всегда.» — Мрачно усмехнувшись он стал светиться ещё ярче. — «Тралан… Ты все веришь в это наглое отродье накликавшее на нас беду!»

Атари снова повернулся в сторону творящего хаоса. Ак’Кадай же гневно сжал кулаки и прорычал:

«Мы найдём их! Найдём и уничтожим, ведь они всего навсего гномы и азраи. И, зная всех этих паразитов, они поубивают друг друга даже раньше, чем я их настигну…»

***

Снег все падал и падал, иногда над головой проглядывало голубое небо, чтобы вскоре опять потемнеть, затянуться тучами и разразиться очередным снегопадом. Бьёри впал в отчаяние. Он уже сомневался, что найдёт своих братьев, продолжая идти вверх по склонам. Он упрямо передвигал ноги, одну за другой, решив во что бы то ни стало найти рейнджеров или умереть здесь, в этих незнакомых горах.

Он знал, что это сон… Или это и есть смерть?

Время от времени этот мир выкидывал разные шутки. Иногда ему мерещился Хаакам. Он сидел за большим столом и поучал молодняк уму-разуму, а после стрелял в них поочерёдно из ружья. Поговаривая при этом будто гоблины теперь измельчали, да и вообще уже ничего не делается как прежде.

Иногда происходило действительно что-то забавное. В Бьёри из ниоткуда прилетала орочья башка, а после из-за сугроба выскакивал Йордом Пузан, целёхонький, словно живой… Умирая со смеху они метали головы зеленокожих в Хирда и Фирда, пока не появился Торвальд с молотом в руках и не призвал идти за ним…

— Торвальд…

— …ещё нет? Ухвати-ка его за бороду, посильнее!

— Уф! — Бьёри с трудом открыл глаза и увидел какие-то странные лёгкие туфли. Сперва ему показалось, что они покрыты мхом…

Нет. И вправду мхом!

— Смотри сюда, дворф!

— М?…

Бьёри поднял тяжёлый взгляд. На него смотрело множество янтарных глаз… длинные светлые волосы… уши… женственные черты лица…

— Э… э…

— Что? Что он говорит?

— Э… Эльфийские бабы! — рявкнул Бьёри и дернул со всей силы руками. Но он так и не смог пошевелиться, ведь тело сдерживали какие-то магические путы из корней.

Он напряг всё свое могучее тело, но заклинание продолжало удерживать гнома на месте.

— Ты куда это собрался, борода? — сказал высокий эльф с насмешкой, приложив к горлу гнома изящный клинок.

— Разиэль! Убери это! — другой эльф видимо старший из них отодвинул клинок своего собрата. Высокий, ловкий, с красивыми чертами лица, этот эльф тем не менее показался гному хоть немного похожим на мужчину.

— Не понимаю тебя, Лианэль! Зачем ты взял с собой это… бородатое отродье! — выпалил высокий и вернул изящный клинок в ножны. — Он не должен быть здесь. Лес наш союзник. Гномы нет. Ты сказал, что он нужен, так? Значит, выбьем из него информацию?

Гном трясся от злости. Он немного опустил голову и смотрел на эльфов исподлобья:

— Негоже девице говорить так о мужчине! Где мои друзья? Что вы с ними сделали?

— Остригли, а после отправили голыми блуждать по морозу! — отрывисто бросил Разиэль. — Как тебе такое, гном?

Бьёри глубоко дышал для того, чтобы успокоится и не потерять над собой контроль. Однако эльфов, это лишь позабавило.

До него доходили истории об эльфийском народе, но сейчас он впервые увидел, как они выглядят на самом деле. Его пытливый ум неистово заработал. Те легенды которые он слышал от долгобородов, даже простое ощущение в душе говорило ему о том, что это те ещё ублюдки. «О вероломстве эльфов слагают легенды!» — говорил Хаакам часто и озлобленно. Да, Бьёри был в не себя от ярости, но, что-то подсказывало ему, что нельзя верить ни единому слову этих женоподобных существ. Ишь ты! Брови расчесали, волос как шёлк, кожа как у девицы в борделе… Братья не лгали —эльфы не только безбородые, но ещё и как бабы!

Лианэль пристально посмотрел на гнома, а потом повернулся к своим друзьям.

— Оставьте нас! — сказал он. — Я хочу поговорить с ним наедине.

Медленно и неохотно, бросая хмурые взгляды в сторону Бьёри, эльфы разошлись. Бьёри молчал.

Только сейчас он обратил внимание на то, что он находится в какой-то огромной пещере. За сводами последней тихо падали снежинки, и, снега навалило немного, а это значит, что он здесь не так давно. Ещё он обратил внимание на количество эльфов — не более полсотни лучников укрытых в плащи — они расселись вокруг костров и были явно не рады горному гостеприимству. Некоторые из них пили вино, другие бросали на гнома озлобленные взгляды.

— Мне нужна информация, гном, — эльф продолжал рассматривать пленника, — кто вы таки? почему вы здесь? чем промышляет ваша банда?

— С чего ты взял, будто я буду говорить с тобой после того, что вы сделали, — гордо вскинул гном голову. — С чего ты взял, эльф, что я буду с тобой говорить?

Лианэль кивнул понимающе.

— Тралан… Неужели это твой план?… или случайность?

Разиэль глотнул вина и обернулся.

— Состричь ему бороду! Тот час же расколется!

— Мы оказались здесь с верой в правду Тралана, Разиэль.

– Мы пришли сюда благодаря твоему обещанию и обещанию древнего! Мы пришли сюда с уверенностью, что мы сможем изменить судьбу, хотя и понимаем, что все-таки это будет непросто. Но причём тут гномы! Один разговор с ними это огромное приступление после их деяний!

— Наших деяний? — процедил сквозь зубы рейнджер. — Не вы ли нападали на наш народ так вероломно предав дружбу? Не ваш-ли «король» состриг бороду нашему послу? Ты ничего не узнаешь от меня, эльф Ултуана!

Ничего!

«Что-то в этом гноме не так,» — думалось Лианэлю. — «Неужели он не понимает с кем столкнулся?».

Гном же в свою очередь не смотря на позицию гнева заметил одну странную деталь… В легендах Хаакама эльфы Ултуана были такие же высокомерные и женственные, однако он никогда не упоминал о том, что они как-то связанны с лесными духами и носят такие странные вещи. В его историях они представали высокими и блистающими воинами, одетыми в белые и золотые доспехи, на деле же эти эльфы ничем не отличались от рейнджеров. Разве что на их шеях висели странные деревянные амулеты, а в волосы были вплетены какие-то веточки.

— Ты думаешь, мы эльфы Ултуана? Верно? Я вижу ты молод, возможно моложе чем я.

На лице гнома отразилось недоумение, а эльф понимающе кивнул и продолжал:

— Мы — Азраи, — пояснил он. — Наш народ покинул Ултуан задолго до Войны Бороды. Все эти годы мы жили в священном лесу Атель-Лорене лишь защищая свой дом от посягательств смертных. Пока не пришёл твой народ и не убил множество моих братьев… Кем бы ты ни был гном, ты многое не знаешь о своём народе! Посиди, здесь, подумай, а после мы вновь поговорим.

Они долго сидели и пили вино, часто оборачиваясь на гнома. Бьёри задрожал от злости, слыша от огня тихий, злой, отвратный хохот.

Хаакам не раз рассказывал эту историю гномам Карак-Азума и не он один. Легенду и по сей день известную каждому гному…

Цивилизация Гномов как раз находилась на пике развития. Рунные кузнецы того времени были способны творить такие могущественные руны, которые сейчас уже невозможно восстановить. Сталь дави считалась лучшей сталью всего мира, а замысловатые игрушки, которые мастерили руки гномов, пользовались широкой популярностью у Эльфийской детворы. Процветающие цитадели соединялись друг с другом сетью подземных дорог, поэтому Гномы считали, что находятся в абсолютной безопасности, не интересуясь особо делами Эльфов и войной, бушевавшей на далёком острове.

Когда Эльфы Ултуана подписали с Гномами договор о вечной дружбе, Король-Колдун Малекит продолжал строить козни против Короля Феникса. Переодевшись в воинов Ултуана, Тёмные Эльфы начали совершать набеги на торговые пути, убивая Гномов и грабя их караваны. Естественно, подозрения пало на Высших Эльфов Ултуана.

Король Готрек потребовал от Эльфов компенсации за причинённый ущерб. Когда требования Гномов достигли ушей Короля-Феникса, его ответ был быстрым и лишённым даже намёка на дипломатию. Он послал ответное сообщение, где говорилось, что Король-Феникс не признаёт требований, но готов компенсировать ущёрб, даруя милость. Для обидчивых и гордых Гномов, предложение о даровании милости было настолько же оскорбительно, как предложение обрить бороду. Король Готрек послал Каледору новое, несколько грубоватое сообщение, где говорил, что милости Гномы не просят даже от богов, не то, что от Эльфов, так что, за нанесённое оскорбление, сумма компенсации увеличивается вдвое. Каледор в ответ отослал посла Гномов домой, предварительно побрив ему бороду, и с указанием передать королю, что если Готрек хочет компенсации, пусть сам приходит на Ультуан и попробует забрать её. По мере того, как происходили эти события, агенты Наггарота рыскали по всему Старому Свету, дополнительно разжигая ненависть между двумя расами. Теперь для Гномов было делом чести разобраться с Эльфами, а ответом на все их оскорбления могла быть только война.

Армии Гномов выступили к торговому городу Тор Алесси (в настоящее время Л'Ангуль в Бретоннии) и осадил его. Король Готрек поклялся, что отберёт у Эльфов долг либо золотом, либо Эльфийской кровью, или побреется наголо. Это была очень сильная клятва. Королевский посол, не выдержав позора, когда Эльфы побрили ему бороду, стал Убийцей Троллей, поэтому Гномы постановили, что ни за что не позволят своему Королю сделать то же самое, если он не выполнит клятвы.

Узнав об атаке Гномов, Каледор был возмущён до глубины души. Он послал экспедиционный флот, чтобы помочь обороняющемуся Тор Алесси. Это был могущественный флот, который перевозил огромную армию. Когда гигантские корабли вышли из порта, охваченные страхом советники Короля сообщили ему, что такое решение фактически оставляет Ултуан без защиты. Выслушав их, Каледор шибко разгневался и объявил их страхи полностью безосновательными.

А в Старом Свете разгоралась война. Ни одна из сторон не обладала достаточной силой, чтобы сломить могущественные армии противника. Укреплённые города Гномов практически невозможно было взять. Крепкие, сильные Гномы не были похожи ни на одного противника, с которым раньше воевали Эльфы, они просто не знали слов "отступление" и "поражение", даже если в бою их значительно превосходили численностью. Это было очень не похоже на берсеркерскую ярость Орд Хаоса; кроме того, стойкость и твёрдость Гномов умело сочетались с тактическими умениями и военными хитростями. В свою очередь, Гномы были изумлены могуществом армий Эльфов. Ранее они могли судить о силе армий Эльфов всего лишь по гарнизонным армиям колониальных провинций. Они не ожидали огромных отрядов, закованных в доспехи рыцарей и фаланг высоко дисциплинированных пехотинцев. Но, как и положено Гномам, они не признавали развязывание войны своей ошибкой.

Война, породила стойкую ненависть между расами, которая длится вот уже несколько тысяч лет. В ответ на обривание бороды, Гномы вырубили молодые леса, выращенные Эльфами. Обе стороны дрались так долго, что почти полностью истощили собственные военные силы. Устав от постоянных неудач, Каледор II распустил весь генеральский совет и лично взял на себя командование армией. Это было его главной и последней ошибкой. Во время четырнадцатой осады Тор Алесси он врубился прямо в сердце обширного подразделения пехоты Гномов, где его зарубил Король Готрек, после чего снял с трупа Короля-Феникса Корону Фениксов и забрал её в качестве платы Эльфов за нанесённое оскорбление.

Считая, что их честь восстановлена, Гномы отступили с поля боя, и отказывались отвечать на любые просьбы Эльфов вернуть себе корону. В конце концов Готрек ответил, что если Эльфы хотят вернуть себе корону, они должны прийти в Караз-а-Карак со всей своей армией и попросить Гномов даровать им корону в милость.

Когда Эльфы начали собирать оставшиеся силы, чтобы осадить Караз-а-Карак, понимая, впрочем, что взять эту крепость абсолютно невозможно, поползли слухи о вторжении на Ультуан Тёмных Эльфов. Пришло время для Короля-Колдуна воспользоваться плодами своих козней.

Первая Корона Фениксов так до сих пор и лежит где-то в глубоких подземельях Крепости Вечного Пика, из-за чего вражда между двумя расами так никогда и не сможет исчезнуть. Гномы считают Эльфов клятвопреступниками и подлыми брадобреями, а Эльфы называют Гномов ворами. Это была глупая, желчная и бестолковая вражда, но в то время сложности ещё только начинались.

Среди великого рода эльфов были и Азраи, те кто подружившись с духами Атель-Лорена остались в лесу навсегда, связав свою судьбу с первозданным лесом. Они не желали никому зла, они вообще ничего не желали кроме защиты леса и изоляции… До тех пор, пока сыны Гримнира не вторглись в лесные владения желая поживится ценным материалом. И заплатили за это сполна…

Но Бьёри не имели никакого отношения к той старой распре между эльфами и гномами. Поэтому, он был возмущен их обращением. И решил, что из него не вытянут ни одного слова про поход.

«Нужно как-то выбираться отсюда. Кем бы небыли эти ушастые, нужно поскорее узнать, что с моими друзьями!»

Путы слегка ослабили хватку, но рейнджер попрежнему не мог шевельнуть даже рукой. Всё что он мог, так это наблюдать за тем как эльфы пьют вино и жрут какие-то хлебцы.

Тьфу!

И тут его взгляд упал на молот:

«Они забрали его! Слава предкам!»

Его триумфально выставили напоказ напротив гнома, будто в издевку над ним. Когда Бьёри шепнул имя короля, сила потекла сквозь него, и руны на молоте тускло замерцали.

А потом услышал голос Адриана: тихий-тихий шепот, что доносился, казалось, с другого края Вселенной или из мира мертвых, или из самых глубин памяти.

— Владыка Адриан! — прошептал Бьёри. — Владыка Адриан, мы погибли! Все пропало!

«Успокойся, друг мой, не части,» — сказал Адриан.

Один из эльфов обернулся на Бьёри:

— Эй! Заткнись там!

Бьёри послушно замолчал.

И всё же…

— Я должен как-то освободиться, — прорычал рейнджер. — Они наверняка остались там внизу и нуждаются в моей помощи!

«Всему своё время. Ведь ты ещё жив, дышишь благодаря эльфам.»

— Ничего не понимаю! Как…

Разиэль взревел:

— Он издевается!

— Остынь! — вступился Лианэль. Он встал и вновь направился к гному. — С кем ты говоришь, гном? Возможно… у тебя есть какая-то незримая связь?

Эльф подозрительно взглянул на молот. Оружие больше не сияло, однако, опытный глаз следопыта заподозрил что-то неладное. Он обернулся посмотрев сверху вниз в лицо гному и наткнулся на яростный и хмурый взгляд.

— Могущественное оружие для такого как ты, не так-ли? Да и гномы вы странные… латы и щиты не носите… место огнестрелов арбалет на ремнях. Мне нужно знать кто вы такие прежде чем…

— Иди к Эраг-Крах! — выпалил Бьёри.

Лианэль кивнул, словно ответ его удовлетворил, сделав все ясным и понятным и не оставив места домыслам.

Внезапно под сводами пещеры появился какой-то эльф. Его тонкие плечи и капюшон припорошило снегом. Наверняка дозорный.

— Мы нашли следы изменников в низинах, на расстоянии лиги к северо-востоку, — сообщил он. — От них пахнет скверной. Ее много — больше, чем мы ожидали.

Красивые глаза Лианэля, влажные и уставшие, при этих словах прищурились. Он взглянул на Бьёри, затем снова посмотрел на разведчика.

— Сколько?

— Много.

Лианэль что-то сказал на своём языке —мелодично. Следопыты как по сигналу бросили скучать: похватали луки, мечи ловко в ножны, и, все кроме вожака шустро покинули пещеру.

Лианэль остался с пленником. Сел у огня, отхлебнул вина и стал проверять свои тонкие стрелы так, будто отправил друзей на какую-то прогулку.

«Дышишь благодаря эльфам»…

— Эльф.

— Ну… — протянул Лианэль.

— Что с моими друзьями? Что вы с ними сделали?

Следопыт слегка обернулся.

— Твои друзья живы. По крайней мере большая часть из них, — сухо ответил он. — Мы сумели помочь им отбиться от дриад, но эти духи безумны и преисполнены гневом. Твой друг, тот, что был с тобой наверху — погиб.

Бьёри был потрясён и совсем этого не скрывал.

— Снорс… — выдохнул он. — Откуда мне знать, что ты не лжёшь?

— Пожалуй… остаётся лишь поверить на слово.

Сперва Бьёри умолк и долго разглядывал эльфа. Он старался припомнить хоть что-то, чтобы поверить в его слова. Наконец гном сказал:

— Я действительно, знаю о эльфах, немного…

Лианэль не проронил ни слова, пока рейнджер рассказывал ему о своей жизни среди гор Карак-Азума. О трудностях каждого гнома, о голоде и позорной для каждого гнома бедности. И, наконец, понизив голос до бесстрастия, потому что не мог перенести это снова, о том, как Торвальд пожертвовал собой ради всего народа, вместе с другими храбрыми гномами.

Следопыт слушал молча. Не задавал вопросы. Не перебивал. Бьёри ожидал от него приступы призрения, но он оказался скорее подавленным, чем довольный тем, что народ гномов, его величие и герои погибли.

В течение долгого времени никто не проронил ни слова. Затем Лианэль поднял голову и печально посмотрел на Бьёри.

— Мы потерпели неудачу, — сказал он. — Нашей обязанность было сохранить мир. И мы с этой обязанностью не справились…

Вдруг Лианэль будто что-то услышал и посмотрел на выход из пещеры.

— Какие вести, Разиэль?

— Весьма недурственные! — прогрохотал сильный голос и под сводами пещеры показались гномы. — Я бы не стал делать резких движений! Слишком толстый арбалетный болт, для столь хлипкого и бледного тела…

Лето и арбалеты

Хотя некоторые (в основном эльфы) возражают против этого, гномы по сей день заявляют, что победили в Войне Отмщения. Однако война стоила обеим сторонам сотен тысяч жизней, а также навсегда потерянных городов, крепостей, сокровищ - и, наконец, могущественных союзников в лице друг друга. Ни одна из сторон конфликта больше никогда в истории не достигала прежних высот величия— Великая библиотека Альтдорфа История Старого Света

Рихард Багман изучал горный пейзаж, прикрыв глаза от сияния бледного солнца Караз Анкора рукой в латной перчатке. Переведя взгляд с заснеженной тропы на склон холма, он заметил суетливое движение — один из иноземных соглядатаев нырнул за валун.

— Вижу, наши лесные друзья все таки нас нашли, — сказал Фирд.

Рихард взглянул на рейнджера. К счастью братья были живы и Бьёри спасён. Отряд из сорока пяти воинов, рассевшиеся на скалах и в пещере у него за спиной — хороший оборот событий после засады, устроенной ходячими растениями… или эльфами? Снорс и ещё четверо храбрых гномов погибли… Пленный и его дружки ответят за смерти, которые понёс отряд.

— Дриады не отстанут, — сказал Рихард. — Они безумны и ненавидят гномов.

— Я слышал, они мучают пленников и крадут эльфийских детей, — заметил Хирд.

Это не стало для Рихарда сюрпризом. Атель-Лорен был опаснейшим местом, населенным чудовищными созданиями. Даже сильнейшие экспедиции не могли справиться с чарами и духами обитающими в этом лесу. Хотел бы он выбросить из головы воспоминания, об этом страшном месте, но память гномов надёжна словно их изобретения… Вместо этого он снова покосился на гребень холма: дриад прибавилось, причем заметно. Их движения напоминали Рихарду искаженные тела эльфов, а местами людей.

Соглядатай дриад вновь вынырнул из-за валуна и направился к основной группе.

— Я мог бы пронзить болтом затылок этой твари, — произнес Бьёри.

Рихард улыбнулся, не разжимая губ.

— Пусть идут, если пожелают. В случае нападения мы докажем, что это решение было ошибочным. В противном случае не трать драгоценные стрелы. — Он обернулся взглянув на связанного пленника. — Сейчас наша цель разобраться с их хозяевами.

Бьери отвернулся и направился к связанному Лианэлю. Погруженный в тишину Рихард снова сосредоточился на окружающем ландшафте. Эльф пленник, множество опасных луков может укрываться за любым холмом. Рихард уже видел подобное раньше.

***

Хотя с времён войны Бороды прошла не одна сотня лет, Рихард помнил всё, как будто это случилось вчера… нет, всего несколько часов назад. Воспоминания о том ужасном дне, когда он впервые увидел истинное лицо эльфов, были еще очень свежи.

Никто тогда не понял, с чем они столкнулись на самом деле. Они решили, что эльфы — лишь временная угроза, изнеженная и слабая. Сочли Ултуан просто самонадеянными предателями. Так подумали многие.

Пленный Лианэль напомнил Багману о первой встрече с эльфийским войском. Он помнил смрад благовоний Тор-Алесси так же отчётливо, как запах дубовых бочек среди складов отцовской пивоварни. Город казался слишком большим и наполненным магией, чтобы противостоять ему. Доспехи гномов сияли при приближении, точно от летнего солнца, от магии излучаемой им. Тогда маленький Рихард, повсюду следуя за отцом, увидел истинное величие гномьей армии и тех, кто вскоре приплыл на защиту своих колоний.

То была лишь одна из тысячи схваток. Во время Войны Бороды навидался ужасов: горели леса, гибли армии. Он усвоил урок: с теми, кто ищет силу в извращенной магии и предаёт дружбу не может быть компромиссов. Их надлежит искоренить, сокрушить, умертвить прежде, чем они смогут погубить невинных или обманом завладеть народными сокровищами.

Но даже Багман не знал, что стало истинной причиной войны. Как жаль, что и остальные не обладали ясностью взора: умерь они свою гордыню, и не возникло бы необходимости в вражде сейчас. Если бы Тёмных эльфов разоблачили бы сразу, как только их порочная суть проявилась впервые, удалось бы сохранить бесчисленное множество невинных жизней.

Вместо этого народы прислушались к гордыне короля Готрека и Каледора. Эти двое не уступали друг другу снова и снова, даже когда исход войны стал для всех очевиден. Победа гномов над Фениксом стала лишь отсчетом для скорого сокрушительного поражения.

Готр Гурниссон бывший гном-инженер из Восьми-Пиков-Карака говорил об этом так:

«Мы выдворили их из лесов и изгнали с земель. С кем после этого стало торговать? Торговля между нашими народами, несмотря ни на что, была источником большого богатства. Хуже того, для всего народа потери были намного большими, чем для наших торговцев. Лучшие воины трёх поколений пали в этой ожесточённой борьбе… Пока мы воевали с нашими неверными союзниками, тьма набирала силу. Мы устали от войны, когда чёрные горы извергли облака пепла. Небо было затянуто облаками, и солнце скрыло свой лик. Наши посевы погибли, а скот заболел. Наш народ вернулся в свои безопасные города, а из самого сердца нашего царства, из того места, где мы считали себя самыми сильными, вырвались скавены и зеленокожие»…

Рихард фыркнул. Конечно и до гномов со временем дошли слухи о кознях Малекита. Если верить этим россказням, гномы были всего лишь орудием колдуна. Из-за этого жалкого эльфа они потеряли тысячи храбрых воинов и свою Империю…

И ради чего?

От ярости Рихард стиснул зубы. Эльфы Ултуана тоже заслужили смерти как и их тёмные братья. Пуская времена изменились, а ярость народов поутихла и порой даже торговля между враждующими народами случается в далеких краях…

Это ничего не меняет, ничего…

Из задумчивости Рихарда вывел звук, донесшийся справа. Дриады подступали. Они прижимались к снегу, используя неровности рельефа, чтобы избежать атак магией или обстрела из арбалетов. Похоже, эти твари были умнее, чем предполагал Рихард. Впрочем, это не имело особенного значения, учитывая их численность. Он же сейчас не мог позволить себе потерять даже одного воина. Подняв руку, жестом приказал достать оставшиеся гранаты.

«Что эти проклятые неженки забыли в Караз Анкоре? Неужели думают умыкнуть корону короля Феникса»?!

В этом и заключалась проблема — понять истинные помыслы лесного Эльфа. Никто в здравом уме не сумеет постичь, что эти маньяки затеяли на самом деле. Разум предателей поселившихся в лесах настолько искажен заносчивостью и силой магии, которую они так жаждали, что логика поступков эльфов ускользала, и это было проблемой. Единственный для охотника способ гарантированно схватить добычу — понять ее.

Предатели! Все они предатели, готовые вероломно напасть на союзника и даже не выплатить виру за козни своих собратьев. Громриловые кружки не погибнут здесь, в битве с этими тварями!

— Рихард Багман! — ворвался в его размышления голос Фирда.

— В чем дело? — спросил предводитель.

— Вон там!

Палец Фирда указал направление. Последив за ним взглядом, Рихард увидел скопление дриад на склонах холмов. В очередной раз послав проклятие предателям, он покричал:

— Приготовиться к бою!

***

Рейнджеры со своим предводителем во главе заняли позиции вокруг пещеры. Рихард изучал лица воинов, отметив, взгляды устремлённые на врага с холодной и смертоносной решимостью. Сердце предводителя преисполнилось гордости. Гномы были окружены, враг превосходил их числом, но, даже столкнувшись с сотнями монстров из лесного мира, они не испугались. Некоторые уже приготовили топоры и кинжалы. Хирд и Фирд заложили оставшиеся запасы взрывчатки, чтобы встретить врага по рейнджерской традиции.

Бьёри все возится с пленным в пещере… возможно хочет его убить? Что ж… это будет даже милосердно.

Рихард прикинул шансы. Встать и принять бой означало оказаться гарантированно разбитыми — число дриад было огромно. Их явно что-то потревожило.

Он обернулся на козью тропу — пусто. Скорее всего, удастся отступить почти без сопротивления, но тогда они окажутся там, откуда начали свой путь. Если они собираются добраться до Драконьего Водопада, то нужно пробиваться вперед, в глубь земель, которые местные гномы когда-то называли Тракт Жуфбара.

Сделав глубокий вдох, Рихард оглядел противников: тварей много, но им явно недостает дисциплины, и в их скоплении есть слабые места. Если сосредоточить всю силу удара в одном месте, то можно будет прорвать строй врага и промчаться дальше по тропе к леднику. Вряд ли эти шустрые монстры последуют за ними в глубокий снег. Похоже, им сложно выживать и передвигаться в горных условиях.

— Разобьём центр и двинемся к леднику!

Рейнджеры согласно закивали.Фирд вскинул рог и протрубил одну протяжную ноту, и гномы метнули первый ряд гранат и взорвали первую линию обороны.

Рихард скривил губы в улыбке, доставая отцовский топор. Пусть ненадолго, но он все же сможет забыться в яростной схватке и позволить разуму отдохнуть. Гномы взревели, и обрушились на дриад лавиной топоров, болтов, мускулов и клинков.

«Где же их проклятые хозяева?»

***

Бьёри вошел в пещеру, куда затащили связанного Лианэля. Разум рейнджера туманился подспудным гневом, а в руке он сжимал молот Аврелиана.

Снаружи пещеры все чаще доносились новые приказы от Рихарда.

— Твои друзья уже здесь. Но в этот раз они не застанут нас врасплох.

— Они не мои друзья, — уверенно ответил Лианэль подняв голову.

Бьёри выпустил рукоять молота. Размял пальцы, сделал глубокий вдох. Ярость понемногу унялась, уступив место спокойствию.

Он был согласен, однако не спешил признаваться в этом. Другие гномы подтвердили слова Лианэля, но приняли помощь от азраев за какой-нибудь новый коварный трюк. Разница между гномом Карак-Азума и другими рейнджерами была существенная — долгое время он жил другой жизнью и во многом воспринимал её иначе.

— Ты — Лианэль.

— Да, я Лианэль, предводитель следопытов.

— Следопыт… — Бьёри покосился на лук и изящные клинки эльфийской работы, а после осторожно продолжал:

— Это значит… значит, вы такие же как мы? Мы рейнджеры. Мы охотимся на зеленокожих.

Лианэль кивнул.

— Наш долг защищать свящённые поляны Атель-Лорена.

— Однако ваш лес далеко отсюда…

— Это так… — глухо проговорил эльф.

— Надо думать. Ты правда веришь, что мы поверим в бескорыстную помощь от эльфа?

— Нет, я так не думаю, — признался Лианэль. — Однако если нет иного способа защитить свящённый лес… — эльф с присвистом вздохнул и, посмотрел на Бьёри. — Эти горы скрывают не только величие твоего народа и его руины. Когда-то мировые корни Атель-Лорена простирались по всему свету, а Вековой дуб… Он был… он остается для нас священным местом, и я не позволю снова осквернить его.

— Придется поверить тебе на слово.

— И правильно. С каждой минутой наш общий враг становится сильнее, а зеленокожие лишь орудие в его руках. Мы пришли сюда не с гномами сражаться.

— С трудом верится.

Лианэль улыбнулся. Улыбка показалась Бьери искренной.

Что-то подсказывало гному, что этот эльф не такой как другие из его народа, хотя… других он и не знал. Также, не зная почему, рейнджеру хотелось верить Лианэлю, но страх перед этой мыслью сдерживал душевные порывы.

Внезапно сердце Бьёри наполнилось сочувствием, жалостью, смешанной со страхом, он представил себе череду бесконечных беспросветных дней, без всякой надежды на лучшую жизнь, — лишь голод, смерть, и вечное преследование. Все эти мысли молнией пронеслись у Бьёри в голове, он содрогнулся.

— Зачем вы здесь? Почему помогли нам? Твой друг хотел убить меня, но ты сохранил мне жизнь. И ты сказал, что мы не смогли уберечь мир... Почему?

Снаружи вновь раздался приказ Рихарда. Дриады вот-вот нанесут удар.

— Потому что мир это все, что у нас есть — в отсутствии мира есть только хаос. — Лианэль прислушался. Его исключительный слух говорил ему о надвигающейся опасности. — Со мной ваши шансы уровняются. Предатели сейчас слишком сильны: их поддерживают дриады и прочие лесные духи.

— Я не боюсь их.

— А зря.

— Не тебе говорить, кого мне стоит опасаться.

Лианэль кивнув виновато произнёс:

— Понимаю.

— Думаешь, мы сможем победить твоих предателей?

— Думаю, мы сможем сдержать их.

— Выходит, ты ищешь спасения лишь для родного леса, а эти земли превратишь в поле брани?

— Весь мир стал полем брани, Бьёри. И — нет, я ищу спасения не для одного только Атель-Лорена. Я желаю спасти всех нас.

Следопыт медленно поднял руки. Только сейчас Бьёри заметил, что путы пленника разрезаны.

Рейнджер потянулся к молоту, но Лианэль никак на это не отреагировал. Напротив, широко развел руки, показывая, что безоружен. Впрочем, значения это не имело — он наверняка владел магией или припрятал какой-то маленький кинжал в рукаве.

— Я не надеюсь, что твои друзья поверят мне, — сказал Лианэль. — Но я искренне надеюсь, что поверишь ты.

В то время когда первые взрывы прогремели снаружи, Лианэль указал на выход. Бьёри совершенно спокойно повернулся к эльфу спиной, как бы показывая, что не опасается предательского удара.

— Я, скорее всего, поверю тебе, — рейнджер указал на эльфийский лук. — Возьми своё оружие. Хочу увидеть, владеешь ли ты этой палкой так же хорошо, как языком.

— Я не в слова играть намерен, а победить в сражении.

— Мы все этого хотим. Надеюсь, сражение у нас всех теперь одно...

Что скажут предки?…

Тихий и скромный Карадриэль был равнодушным солдатом, который оказался способным правителем. Его первым указом после вступления на престол было то, что колонии в Старом Свете будут оставлены без дальнейшего присмотра, а их колонисты возвращены обратно домой в Ултуан. Столкнувшись с непримиримой враждебностью гномов, он счёл глупым содержать огромные армии за границей, особенно с более серьёзной угрозой сердцу эльфов, исходящей из Наггарота, текущей родины тёмных эльфов, развивающейся не по дням, а по часам. Карадриэль прекрасно знал, что пройдёт множество долгих веков в неспешном мире, прежде чем гномы согласятся на примирение, не требуя разрушительной компенсации, но он также знал и то, что не может быть войны, если гномам больше не с кем будет сражаться.

Так Карадриэль навечно оставил гордость позади.

Многие эльфы вернулись, но другие, например поселившиеся в лесах Атель-Лорена, напрочь отказались покинуть свою приёмную родину и объявили себя независимыми от Трона Феникса. Таким образом, будучи изолированной от своих островных сородичей, их культура впоследствии пошла по пути, отличному от того, который практиковался на Ултуане, в некоторых отношениях оставаясь более верными старинной эльфийской традиции, а в других — слишком уж далёкой от неё.

— Хроники Ултуана

Аноним

Опустив руку на капсуль-детонатор, Хирд подорвал заложенную взрывчатку. Ряд мощных взрывов содрогнул холодный воздух и эхом пронеслось по горам визжание опалённых чудовищ. Груды камней и ошмётки тел разбросало в стороны, а из дымки снежной пыли тут же показалась новая волна разъярённых духов.

В дело пошли гранаты.

Дриады точно рой преодолевали открытую местность и карабкались на скалы вокруг пещеры. Одна за другой подожженные бомбы летели в сугробы разрываясь на мириады осколков и красно-зелёных искр, какое-то время держа врага как можно дальше от линии обороны. Но казалось дриадам нет числа.

На подступах к пещере было, должно быть, по двадцать духов леса на каждого из воинов Рихарда. И каждый из врагов был превращен отвратительной магией в существо куда сильнее и безумнее обыкновенной дриады. Однако теперь это уже не имело значения. Громриловые кружки неистово сражались, их узкий клин рассекал нестройные ряды врагов с той же легкостью, как их секиры — древесную кору. Но если топор смертельно врезается в орочью плоть, то дерево с одного удара не срубит.

Бьёри ворвался в бой и ударил молотом в грудь огромного духа. Кора хрустнула, когда магическое оружие пробило грудную клетку, уложив тварь на снег. Даже умирая, дриада зашипела и рванулся вперед, широко раскрыв подобие рта в попытке зубами вырвать врагу глотку.

Лианэль вовремя пустил стрелу и прошил зияющую пасть насквозь. Эльф прыгнул в самую гущу врагов, сменив лук на магические клинки, и принялся с ужасающей ловкостью разить направо и налево. Враги пали — обезглавленные, лишенные конечностей, изуродованные, а Лианэль, сплошь покрытый какой-то зелёной дрянью, хотел броситься на нового противника, но Рихард преградил ему путь.

Лишь своевременный взмах молота оградил следопыта от смертельного удара Ола’Надежного. Ослепив Бьёри и Рихарда, во все стороны брызнули магические искры.

— Ты что творишь?! — взревел Багман, оттолкнув рунический молот Бьёри.

— Он нужен нам! Без его помощи нам не выстоять!

— Ты не ведаешь что творишь, малец! Уйди с дороги!

— Нет!

Повсюду слышалось шипение дриад. Гномы сражались и смотрели на происходящее, из последних сил. Никто не мог понять, что происходит, но и не спешили вмешиваться.

— Нет! — вновь рявкнул Бьёри. — Ты взял меня с собой, значит доверься мне. Мы погибнем здесь, если откажемся от его помощи!

— Эти дриады нам тоже враги, — сказал Лианэль Рихарду, быстро покончив с ещё одной дриадой. Он прыгнул ей навстречу, и его боевые клинки рассекли воздух, вонзаясь в тело существа с поразительной лёгкостью. Одним ударом он рассек дриаде руку, заставив её взвыть от боли, и за следующий удар сердца клинок в левой руке вскрыл противника от горла до паха... — Ваши топоры годятся чтобы убивать зеленокожих, но магические клинки моего народа, способны ранить духов словно мягкую плоть!

Рихард огляделся. Как бы не хотел он это признавать, но молодой гном — прав. Вот-вот дриады сомнут их и он потеряет всё.

«Что скажут предки…»

— Хорошо…

Следопыты Лианэля словно ожидали сигнала. Будто из ниоткуда появились они, ловкие и грациозные, точно изящная беззвучная смерть.

Следопыт был прав. Рейнджеры хорошо сражались, но Лианэлю и его друзьям в борьбе против духов они не были ровней. Эльфы азраи, мастера стрельбы и фехтования, может, и уступали гномам силой, но превосходили их в скорости и ловкости. К тому же их вела клятва верности, которая велела защищать Лианэля даже ценой собственной жизни.

Скорость следопыта была немыслимой. Миг, и он оказался за спиной у самой крупной дриады. Один удар — и её голова отделилась от шеи. Лианэль прыгнул на вторую дриаду и вонзил клинок ей в грудь. Перекатился дальше. Третья дриада попыталась полоснуть его когтями, но Следопыт ударил ее ногой под колено. Дриада упала, и Лианэль поспешил отсечь шипящую голову.

Протестующие вопли умирающих дриад летели в небеса, когда безумные духи падали под ударами магических клинков. В считанные минуты эльфийские воины уровняли шансы, а мгновение спустя гномы и эльфы заставили изменников отступить.

— Так и будем стоять тут до конца времён? — прорычал Ядри не спуская глаз с эльфийского отряда. — Мне уже не терпится подправить личико этим красавицам!

Азраи и гномы стояли друг напротив друга среди множества мертвых тел дриад, но не опускали клинков и не наступали. Каждый чувствовал неприкрытую враждебность.

Окинув Лианэля грозным взором, предводитель Громриловых кружек произнес холодным голосом:

— Я не знаю тебя, чужак. Зачем вы прибыли в Караз Анкор? Тебя прислали сюда, умыкнуть корону короля Феникса?

— Король Ултуана более не властвует над азраями, — сказал Лианэль. — Сегодня мы пришли сражаться не с гномами. Разве мало тебе того, что мои следопыты помогли вам вновь одолеть врага?

Рихард Багман подался вперед, подняв свой топор. Другие рейнджеры тоже сделали шаг навстречу эльфам.

— Мы не нуждаемся в помощи эльфа на родной земле! Насколько мне известно, эти твари ваши сородичи!

Разиэль старался обуздать свой гнев. Перед ним стояли гномы, возможно одни из тех кто убил его брата при нападениях на Атель-Лорен. Он слегка натянул тетиву готовый в любой момент сделать выстрел.

— Если бы не приказ капитана, мы оставили бы вас на растерзание изменникам! — он гневно покосился на Лианэля. — Я ведь говорил тебе, что это плохая идея! Тралан не мог…

Лицо Лианэля стало жестким.

— Ты не знаешь, что мог древний, а что нет, Разиэль.

Следопыт надеялся, что не станет таким же, как те ожесточённые азраи, которых он видел перед началом Дикой Охоты. Борьба с Хаосом и Гражданская война в Ултуане перевернули всю жизнь эльфов с ног на голову. Они были не в состоянии справится с новым, таким непредсказуемым будущим. Некоторые отправились в собственные фантастические миры, которые состояли из приятных воспоминаний прошлого. Многие из них так и не смогли вернуться к реальности и их души стали извращенными.

Советы Тралана казались не менее безумными… но не лишенными надежды на светлое будущее.

Обстановка накалялась. Каждый напрягся всем телом, готовый вступить в бой.

— О чём они говорят? — произнёс кто-то из гномов.

— Смерти нашей хотят, недоноски, — прорычал другой, оскалив зубы. — Готовьтесь, братья!

— Стойте! — внезапно воскликнул Бьёри и яростью в его голосе заставила всех замолчать. — Хватит!

Рейнджер медленно вышел из толпы. Его взгляд был печален, но полон твёрдой решимости. Сердце забилось чаще, во рту пересохло. Он почувствовал эту ярость: воздух между соперниками дрожал от напряжения. В тот миг оба отряда были готовы сражаться и убивать.

Хирд и Фирд стали рядом с ним. В тот роковой для Торвальда день, они пообещали молотобойцу приглядывать за молодым парнем и по сей день клятву не нарушали. Даже сейчас братья были на его стороне.

— Я уже говорил вам, братья-гномы, что говорун из меня никчемным. Да… Но право слово. Вы посмотрите на себя! Все вы! Когда старейшина рассказывал мне о всех вас, я не мог принять его слова. Я не мог поверить, что мой народ настолько слеп в своей гордыне, я не мог поверить… что эльфийская раса настолько вероломна и слаба в своей заносчивости. Наши земли умирают под натиском зла, в то время как вы не в силах понять, что мир никогда не будет прежним!

— Этот мир станет лучше, если в нем не будет эльфов! — хохотнул Багман.

Ядри Стальбород скользнул взглядом по следопыту.

— Эта шавка лишь громко брешет и ничего не может противопоставить нашей хитрости и силе воли. Куда не плюнь в ваших рядах одни предатели! Как можно верить их словам?!

Высокие белокурые эльфы взглянули на Ядри. В их глазах горел огонь бесстрашия и желания схватки. Лишь свойственная следопытам терпеливость охотника, сдерживала в узде их вскипевшую ярость.

— Торвальд Молотобоец поднял моих братьев на бой, потому что знал, пришёл час изменить свою судьбу! Торгрим Злопамятный пошёл против воли долгобородов, потому что знал, гномы должны поверить в своё будущее и своих детей! Я не прошу вас забыть горести минувших лет, я прошу подумать о будущем наших народов, и объединится перед лицом зла сегодня!

Не из дружбы, нет, но заключив сделку!

Лицо Багмана вспыхнуло, а смех умер на губах. Тяжесть слов Бьёри давила его подобно цеховому прессу.

— Сделка? Да ты спятил! Когда Каледор предал нас, мы поклялись, что никогда наш народ не пойдёт на сделку с эльфами!

— Азраи не начинали этой войны! — Никогда… никогда ни я, ни мои воины не поступали так подло! – заявил Лианэль, изо всех сил стараясь держать себя в руках. — Честь эльфов…

— «Честь»? — перебил его Рагнар Медный Тесак. Низкий, представительный, с очень уж суровыми чертами лица воин Железных Кирок для своего клана был легендарным героем. И два глубоких шрама на его лице, один из которых проходил от одной щеки по переносице к другой щеке, а второй спускался со лба по левой стороне лица через глаз к щеке – оба были напоминанием о тех нескольких случаях, когда он едва смог избежать смерти, сражаясь с эльфийскими героями… Рассказам, которые самому Рагнару очень уж нравились. — Должно быть у эльфов значение этого слова прямо противоположное тому, что принято в крепостях гномов… Даже если это сделали ваши братья, это — ничего не меняет!

Лианэль не обиделся на презрительные слова Рагнара. Скорее, он смотрел на гнома почти с грустью.

— Эту войну начал не обычный народ, — сказал Бьёри. — Я не поверю, что кто-то из вас желал этой войны. Но сегодня, вы можете сделать первый шаг. Сегодня, мы можем подарить этому миру немного надежды.

Рихард покачал головой.

— А ты подумал о цене, Бьёри? Сделка с этими предателями обречет нас на скорое поражение. Я не желаю иметь с ними ничего общего.

Лицо Бьёри выражало бесстрастие. Гномы по-прежнему, как и эльфы не видел в друг друге ничего, кроме врагов.

— Сила предателей возрастает с каждой секундой, которую мы тратим попусту, — сказал Лианэль. — У нас есть общий враг. Если мы хотим справиться с ним — то я готов пойти на сделку с гномами…

И это все. Ни извинений. Ни раскаяния. Эльфы предали союз, и вот теперь хотят заключить новый.

«Если хоть на секунду поверить в их слова»… — подумал Багман обернувшись на своих воинов. — «Должно быть, этот эльф действительно в отчаянии, раз решился на подобное».

А хуже всего то, что многие готовы прислушаться к Бьёри. И он готов…

— Я выслушаю тебя, азрай. Но уверен, что ещё пожалею об этом.

***

— Они — воплощение великого зла, — начал Лианэль, когда гномы и эльфы расселись вокруг огромного кострища.

Огонь из тел мертвых дриад, был куда приятнее живых кровожадных бестий. И к огромному удивлению гномов, от горящих трупов пахло весьма недурно…

Хотя их оружие было в ножнах или за поясами, руки дворфов Караз Анкора лежали на рукоятях – так, на всякий случай. Однако, умоляющий взгляд Бьёри, заставил Громриловых кружек и Следопытов слегка расслабиться.

— Давным-давно, более десяти тысяч лет назад по азрайскому летоисчислению, Хаос вторгся в этот мир, изменив Старый свет навсегда... Кровь и огонь залили мир, испепеляя, сокрушая…

— Мы всё знаем, — поднял руку Ядри. — Наши предки сражались с демонами в те чёрные дни.

— Верно. Весь мир полыхал от поступи Хаоса, — спокойно согласился Лианэль, не обращая внимание на придирки гнома.

Рихард нетерпеливо махнул рукой. Отблески костра плясали на его лице, на котором читалось нетерпение.

Лианэль кивнул и продолжал:

— Однако вам не известно, что корни Векового дуба в те дни были разорваны. Они простирались по всему свету поддерживая жизнь даже в таких местах как Пустоши Хаоса. Сотню веков Атари Небесная Крона поддерживал жизнь корней в этих горах, прямо у вас под носом. Он и другие древние обрекли себя на века служения Великой цели — сохранить жизнь корней до того часа, пока Вековой дуб не вернёт свою былую мощь. И вот пришёл час, когда терпение его иссякло, а ярость к гномам и другим расам этого мира обрекла древнего на безумие. Он и другие древние, что не превратили свой дух в Генераторы Сфер, предали нас и теперь, желают впитать всю мощь скрытую в братьях и все ещё живых корнях. Мощь сия настолько велика, что способна содрогнуть ваши древние царства, а после, при помощи зеленокожих уничтожить все расы в этом мире…

— Брешешь! — гаркнул Сигурд Железная Кирка. — Нет на свете силы способной обрушить стены Караз-а-Карака!

Лианэль лишь вздохнул и покачал головой. Но вновь обратился к предводителю гномов.

— Возможно, ты не веришь мне, благородный Рихард Багман, сын своего отца, но я горюю о том, что, как мне известно, случится. Гномы — гордые и благородные, но даже вы не сможете выстоять против того, что случится. Ваш народ обнаружит, что гордость и благородство мало значат там, где силы самого мироздания готовы обрушить свой гнев.

Я нисколько не сомневаюсь в мощи столицы гномов, — твёрдо произнёс эльф и добавил, — но не сомневайся и ты, есть уйма способов уничтожить этот мир и уж точно самую неприступную в мире крепость.

Рассказ о таком немыслимом союзе поразил не только Рихарда, но и следопытов, который наверняка уже догадывались об этом ранее. Все это время гномы тихо ворчали, с трудом воспринимая слова азрая.

Багман слушал, стараясь не выдавать своих чувств. Но сердце в его широкой груди стучало, подобно молоту Молотобойца, опускавшемуся на гробьевскую плоть.

Кто-то хотел было возразить. Однако Рихард поднял руку в знак тишины.

— Когда-то мы уже верили в свою непобедимость. Это было очень давно…

Сильный голос предводителя отчетливо прозвучал в холодном вечернем воздухе, подчеркивая важность сказанного. На мгновение он замолчал, чтобы эти слова запомнились.

— Но гномы должны быть верны своим вековым традициям. Книга обид, как и ровно всё, что в ней записано — записано кровью.

Предводитель Громриловые кружек решительным шагом подошёл к Лианэлю, смотря на него снизу вверх. Все напряглись, но эльф даже не дрогнул.

«Что он делает?» — удивился Бьёри, но, как все остальные, он остался на месте.

Лианэль не произвел на Бьёри впечатления подлеца, который нанесёт предательский удар. Не производил такого впечатления и Багман. Молодой рейнджер гадал, не призовет ли эльф те таинственные природные силы, которыми владеет, и не нарушит ли защиту переговоров. Он не знал как реагировать, поэтому как и другие лишь сидел и ждал.

Рихард обвёл взглядом толпу.

— Гномы не могут пойти против своих традиций, верно, Ядри?

Ядри вспомнив почему он оказался в отряде, улыбнулся.

— Да, предводитель, не могут.

— Но, — продолжал Рихард, — острый ум гнома всегда способен найти путь во тьме глубочайших пещер. Все враги горби — хорошие друзья дави, или… в нашем случае — компаньоны! Мы заключим с вами сделку, до конца этой кампании. Убьём ваших предателей и гроби, а после, пусть боги распорядятся нашими судьбами.

Тишина давила на уши. Все ждали ответа эльфа. Бьёри напрягся так, что голова дриады в его руках лопнула от давления и обрызгала сидящих рядом гномов какой-то зелёной дрянью.

Эльф протянул руку гному, возможно впервые за сотни лет…

— Пока мы не достигнем цели, ни один азрай не нарушит клятву — даю тебе слово следопыта.

Гном не хотя, но всё-таки пожал эльфу руку. Крепкое пожатие показалось Лианэлю слегка излишним.

— Даю слово рейнджера.

«Что скажут предки?…»

Бьёри достал из своей поклажи кружку, как бы невзначай перевернул её, показываю всем, что там пусто.

— А выпить там есть чего? Бьюсь об заклад, эльфы, сотни лет не пили гномьего пива… Право слово, а я за всю жизнь так и не отведал эльфийского вина…

Драконий водопад

Когда я был молод, у нас не было этих причудливых орудий, пистолетов и подзорных труб. Нет парни, я лучше положусь на мой топор и броню, духов предков и бочонок пива - они помогали всегда— Глори Старая Наковальня

До Драконьего водопада целый день пути, но отряд не испытывал недостатка в пище, и все до последнего воина рвались в бой. Когда встало солнце, союзники покинули пещеру и под предводительством Рихарда Багмана отправились в путь.

Вокруг десятки тропинок ведут в высоченные горы, изрезанные множеством расселин. Но тропки по большей части оказываются ложными или заводят в тупик. В расселинах же гнездятся виверны и подстерегают другие страшные опасности.

В здешних местах верный путь знают лишь рейнджеры, живущие среди перевалов всю свою жизнь. Даже следопыты, несмотря на ястребиные глаза, не могли отыскать среди снега и камней нужные знаки. Для Рихарда же каждый булыжник сродни указателю.

Предводитель покачивал головой, словно все еще не веря чему-то, хотя ноги его передвигались вполне уверенно.

Бьёри же задавался вопросом, как бы Торвальд отреагировал на эту сделку. Гордился бы он? Или отчитал его за безрассудный поступок? С помощью эльфов рейнджеры получат значительное преимущество в грядущей битве. Говорят общие трудности сближают даже врагов и пусть протянутая рука ворчливо отбрасывается в сторону при преодолении горных троп… кто знает… в другой раз она может оказаться спасительной.

Он взял на себя огромную ответственность перед другими рейнджерами и теперь лишь надеялся, что вера в общее дело не окажется в итоге ещё одной роковой ошибкой.

В тот миг мысли Бьёри вернулись к тому случаю, когда, еще в детстве, ему поручили собирать хворост для костра, на котором готовили еду. Юный гном тогда громко сетовал, потому что ему хотелось поупражняться в бою на деревянных мечах с Одримом, и Хаакам сделал ему выговор.

— Неразумно и опасно рубить деревья, когда нам не нужны крупные стволы для постройки жилищ, — сказал Бьёри Долгобород. — Во времена Войны Отомщения наши взоры были затуманены гневом. Мы настолько ненавидели эльфов, что сожгли и уничтожили в щепки их молодые леса, вместо того чтобы воспользоваться захваченными дарами. Когда наступили тёмные времена, наши ресурсы истощились. Природа, конечно же, обернулась против нас. Ярость хороший союзник в битве, но… — он положил руку на голову насупившегося гнома. — …ясность и взвешенные поступки всегда были лучшими качествами гномов.

Бьёри, разумеется, уважал почтенного Долгоборода, поэтому он отправился выполнять поручение. Позднее, уже взрослым, он спросил у него, правду ли он тогда сказал.

Хаакам рассмеялся.

— Правда в том, что глупо без разбора валить деревья, — ответил он. — Но… да. Я считаю, что это как минимум не целесообразно и излишне жестоко.

Бьёри согласился, но он прибавил:

— Значит-ли это, что мы поступили ничем не лучше эльфов?

Старейшина вздохнул.

— Возможно, — ответил он. — Рано или поздно никому не скрыться от пугающих истин…

Перед мысленным взором возникли образы погибших друзей. Прошло столько времени, но боль потери до сих пор жгла его раскаленным железом. Бьёри заскрежетал зубами, упиваясь ненавистью. Лучше бы он в тот день остался с Торвальдом и погиб вместе с односельчанами.

Рейнджер поспешил вынырнуть из воспоминаний. В их омуте так легко затеряться, утратив разум. Теперь, когда он сражался плечом к плечу с эльфами, он понимал многое. Возможно куда больше чем Долгобород. И это понимание разжигало в сердце молодого гнома надежду.

— Все говорят, что эльфы наши злейшие враги, — обратился он к Рихарду, когда они шли впереди всей вереницы. — Что если мы потеряли сильнейших союзников?

Багман цветисто выругался.

— Нет, вы послушайте! — возмутился он. — Неужели ты так легко готов позабыть все горести и традиции нашего народа?

— Нет, конечно нет. Но я хочу, чтобы у нашего народа ещё была возможность помнить. Может быть, будь мы в те времена более благоразумными, нам не пришлось бы сейчас сражаться за каждый кусок земли.

— Но откуда тебе знать это? — настаивал Рихард. — Ты - рейнджер и гном без клана. Готрек - был королём. Король должен быть сильным, разве не так?

Бьёри не мог не признать справедливость этих слов. Однако он всегда доверял своему сердцу и глазам, а они явно отличали эльфа даже от самого "цивилизованного" гроби. Поэтому он ответил:

— Но война — не всегда верное решение. Всем нам следует понять, что не все эльфы или гномы — зло, даже если кажется именно так...

Они поднимались все выше и выше, тропа была трудная, опасная, путь окольный, пустынный, бесконечный. Становилось все холоднее, между скал свистел пронзительный ветер.

Стоило ветру стихнуть, как над ущельем раздался хищный клёкот.

Завидев смутные очертания подлой виверны в небесах, отряд рассыпался среди скал и камней. Лианэль прошептал молитву Курнусу. С благословения бога охоты янтарная стрела замерцала, а после тренькнула тетива и пронзила сердце чудовища насмерть.

Когда огромная туша с грохотом рухнула на землю, гномы ворча продолжили путь, даже не удостоив следопыта взглядом. Мудреная магия и таинственные боги азраев слишком уж отличались от ясных и твердых взглядов Подгорных королевств…

Но все-таки Бьёри обернулся, и, не он один…

Порой со склонов скатывались камни, вырвавшиеся из растопленного дневным солнцем снега, и проскакивали между путешественниками или пролетали над головой. Союзники не смели громко разговаривать, так как эхо раскатывалось самым жутким образом, и тишина явно хотела, чтобы ее не нарушало ничто, кроме воя ветра, стука камней и шума воды…

— Слышишь? — спросил Багман улыбнувшись.

— Чувствую, — отозвался Бьёри прикрывая ладонью нос.

Проклятие. Бьёри почти забыл как смердят эти твари.

Когда союзники наконец покинули ущелье, то оказались на высоченном уступе, откуда просматривалась вся окрестность Драконьего водопада. Прямо под отрядом огромный поток воды бушевал и пенился, обрушиваясь в исток узкой реки, где вдоль извилистого русла раскинулась орда кожаных шалашей, а долина была забита зеленокожими.

Всюду прибывали ватаги пехотинцев и всадников на волках, а каждый «черный» начальник был зол, словно осы перед бурей, орал, сквернословил, отдавал приказы, раздавал пинки и оплеухи. По всей видимости день и ночь там кипела лихорадочная суета. У реки шипели перегоняемые прямо с Штирланда прирученные лесными гоблинами пауки. Не привыкшие к удилам и вооруженному седоку они пользовались последними днями свободы, создавая гоблинам массу дополнительных хлопот, а неуклюжим оркам – серьёзные, а порой смертельные раны от укусов.

Примитивные знамёна украшали весь лагерь, многие из которых Рихард узнал. Гроби, собранные из деревень по всему Караз Анкору, судя по их виду.

Одним словом, в холодном неподвижном воздухе висела война.

В конце концов Лианэль не преувеличивал и не солгал: вдалеке под чёрной скалой, держались особняком десятки дриад. Зеленокожие же кажется благоразумно обходили духов стороной и уж точно не вступали с ними в драку. Но все это ни что по сравнению с древним стоящим в большом кругу Чёрных орков. Этот монстр навис над вожаками и вещал сияя, а они внимали его словам!

Древолюд опирался на посох, украшенный костями и черепами так же, как и шипованные плечи. На нем были вырезаны какие-то знаки, и такие же знаки обрамляли всё его тело. Из под толстых терновых бровей сверкали его глаза — не отраженным светом костра, но собственным зеленым огнем. Всем своим видом Оно выражало злобу и ярость.

— Это тот самый? — неуверенно поинтересовался Фирд у Лианэля.

Судя по всему, древний договорился с орками. Интересно как ему это удалось? Хотя орки уважают силу, а у древних ее в достатке.

— Ак’Кадай лишь орудие, — прорычал Лианэль, произнеся имя, словно проклятие. — Тралан предсказывал, что Атари Небесная Крона направит этого убийцу вершить чёрные дела. Сталлиан всегда ненавидел гномов, но Ак’Кадай похищал и убивал наших детей при помощи своих дриад.

— По милости Дуртху он скрылся в этих горах, — добавил Разиэль. — Даже не знаю сумеем ли мы…

— Сумеем, — отрезал Лианэль и положил руку на плечо своего заместителя. — Помни, брат, мы сражаемся не с лесом! Изменники поддались ярости… И возможно самому Хорну…

Гномы не могли поверить своим глазам.

Неужели это те самые Изменники, о которых говорил Лианэль? Неужели они называют их так потому, что предали народ азраев? Когда Лианэль рассказал об этих существах, Бьёри был склонен представить что угодно, но точно не такую мощь и величие. Как вообще что-то подобное может стать союзником младших рас?

— Мы все покойники, — хохотнул Бьёри и покосился на Багмана. — Возможно, моя идея уже не кажется тебе столь безумной?

Рихард замер на месте и почти перестал дышать. Он был в отчаянии. Необходимо уничтожить их всех, пока они не покинули Драконий водопад. Он чувствовал, что именно эта битва уровняет шансы в надвигающейся войне.

По словам Лианэля Сферы сокрыты в Лощине Смерти. Если древние действительно способны обрести великую силу и уничтожить Караз-а-Карак, у союзников нет шансов остановить ритуал, пока духов защищают орды зеленокожих.

Следопыты и рейнджеры взирали на огромное войско с тревогой. Некоторые, правда, попытались улыбнуться; они храбрились, надеясь, наверное, что у предводителей найдётся план.

Взгляд светлых глаз Рихарда метнулся к капитану Следопытов.

— Сколько у нас есть времени, прежде чем твои «предатели» сделают свои грязные дела?

Лианэль принялся что-то быстро обдумывать.

— Два дня. Возможно меньше.

Багман коснулся эфеса кинжала и протёр усталые глаза. Он проделал долгий путь, чтобы достичь Драконьего Водопада. И даже огромное войско не заставит рейнджера повернуть назад.

«Мне нужна твоя помощь, отец…»

— В таком случае, нам потребуется больше чем мы имеем.

***

Он шел через лес, ощущая на себе легкое прикосновение ветра. Солнечные лучи ласкали кору теплом, а мягкая зелёная трава принимала тяжёлую поступь без какого-либо вреда — ведь он древний и дух Священного леса.

Всего-то две тысячи лет назад Травянистые поляны служили для Совета ветвей местом встречи. Самые могущественные и мирные духи собирались здесь даже в самые тёмные времена, чтобы каждое решение принималось в спокойствии и гармонии с самим лесом.

Теперь все безвозвратно изменилось.

Он остался совсем один, однако не сейчас...

— Твой поступок мне не ясен, — произнес могущественный голос. Одно только присутствие древнейшего заставляет воздух дрожать от переизбытка энергии. — Совет недоволен твоим своеволием.

Тралан обвёл взглядом излюбленное место, словно в последний раз, и обернулся, чтобы встретиться с испепеляющим взглядом самого Дуртху. Древний не выпускал меч Дайта из рук — этот клинок, как и сам Дурту, пропитан тысячелетиями горечи и ярости, ожидающих своего выхода.

Даже мысль сразиться с древнейшим, не более чем глупое ребячество. Но Тралану никогда не пришло бы на ум что-то подобное.

— Теперь не ясен, — вздохнул Тралан. — Но каких-то тысячу лет назад ты согласился бы с моим решением.

На мгновение все тело Дуртху напряглось и затрещало. Так происходит с людьми, когда неконтролируемых гнев или одержимость берут над телом верх.

Тралан знал, что в любой момент его могут заключить под стражу. В любой момент один взмах меча способен погасить тысячелетия жизни.

Однако… не сегодня...

— Справедливо, — наконец-то сказал Дуртху нарушив напряженное молчание.

Он развернулся и пошел прочь, однако на миг задержался.

— Корни мира говорят: они слишком молоды и слабы.

Тралан в ответ лишь пожал могучими плечами:

— Даже маленькая мышь имеет право на ярость...

Моррслиб полна

Когда собаки Пустошей лают на Моррслиб, Мёртвая луна лает в ответ— Кислевитская поговорка

Этим вечером поднялась бо́льшая из двух лун, и теперь она, омерзительная, бледно-зелёная, висела посреди чёрного, беззвездного неба. Внизу, облитые нечистивым сиянием, тянулись ввысь пики Краесветных гор. При свете дня величественные скалы отблескивали на солнце белизной снега и изобилием руды, но под проклятой Моррслиб они походили лишь на высоких надменных призраков.

Рихард шагал по козьей тропе на окраине тракта Жуфбара, Бьёри, чуть отстав, следовал за ним. Вместе они прошли через мрак к ветхой сторожевой башне. Выступающая из скал у подножья высокого пика, она имела угрожающий вид. Черепа без челюстей наблюдали с каждой из восьми стен, а гигантский металлический скелет, который образовывал её зубцы, бесстрастно взирал вниз на приближающихся гномов.

Дух чего-то мерзкого висел в воздухе, гадкое послевкусие после каждого вдоха, обещавшее грядущее зло.

Здесь бледное сияние Моррслиб казалось ещё ярче. Бьёри окинул мрачным взглядом легкую дымку, которая окутывала усыпанную могилами пустошь вокруг башни. Закрытые ставнями окна были выбиты, и вскрытые могилы вокруг зияли в ночное небо. В округе даже не было снега и все эти странности заставили гнома сжать рукоять молота покрепче.

Когда путники подошли на расстояние броска камня, молодой гном испытал сильное желание убежать, чтобы неестественный свет Моррслиб не касался его кожи. На мгновение он даже подумал об отмене всего похода и о возвращении назад в безопасность крепости. Он с лёгкостью поборол это чувство, но оно всё равно беспокоило его.

— Почувствовал это, не так ли? — спросил Рихард, на его лице заиграла невесёлая улыбка.

— Тут только мёртвый ничего не почувствует. Что это за место?

— А… — произнес Рихард. — Ну… Как тебе известно, во времена Вампирских войн мы сражались плечом к плечу с Империей. Это подобие башни конечно же сделали людишки… Когда-то здесь разразилась одна из кровавых битв, а башня осталась лишь как воспоминание о былом союзе.

Как и многие другие Багман не очень-то хотел вспоминать этот мрачный период истории. Вампиры Сильвании грозились навсегда накрыть Старый свет саваном тьмы. И если бы не стойкость и самопожертвование тысяч почивших героев, так бы и случилось.

Однако над Шварцхафеном вновь сгущается тьма. Слухи о возвращении Манфреда фон Карштайна уже давно перестали быть байками сказочников за кружку пива в пиршественных залах. Авиакорпусу Жуфбара уже неоднократно приходилось бомбить собственную границу, дабы остановить расползающиеся из Сильвании толпы безмозглых зомби. И столь яркая ухмылка Моррслиб тому подтверждение.

Бьёри вспомнил битву за Розенрот. Не смотря на весь ужас происходящий в тот день, та битва была открытой — лицом к лицу.

Но здесь…

«Берегись!» — шептал молот Адриана. — «Здесь повсюду может подстерегать опасность!»

— Как по мне, так не имеет никакого смысла делать эту ночь ещё более неприятной, — простонал Бьёри Багману. — Какого черта мы тут забыли?

Оба рассмеялись, и на мгновение Бьёри ощутил прежнее дружеское тепло. А отсмеявшись, почувствовал: Рихард весь в сомнениях.

— Я чувствую ты зол на меня, предводитель. Я воспользовался твоим доверием, доверием всего отряда.

Рихард пристально посмотрела на Бьёри и сказал:

— Многие мои соплеменники отдали жизни в войне с эльфами. Как и у многих других гномов у меня нет причин доверять остроухим и уж тем более азраям. Но ты… — Багман задумался. — Нет, я зол не на тебя, друг мой. Ведь именно я тебя избрал и согласился с твоим решением. Но я зол на себя, ведь не могу взглянуть на мир твоими глазами.

— Ты поверил мне. Но ведь мог…

— Не мог! — отрезал Багман. — Страх есть страх. Если поддался ему, то уже неважно, чего боишься. Возможно ты не заметил, но все смотрят с надеждой на тебя и твоих друзей. Даже Верховный король поверил в тебя… — Рихард немного помолчал. — Если у нашего народа и осталась надежда, то она в таких как ты, и волею Валайи, если нужно я поверю даже тысячекратно проклятым эльфам!

Такие слова просто так не произносились. Бьёри даже не задумывался над тем, что он может вселять в кого-то надежду. На плечи словно взвесили всю тяжесть мира.

Впервые за весь путь от Карак-Азума до Драконьего водопада он вспомнил слова Белегара:

«Крепись, воин! Если твой предводитель так решил, значит только ты заслужил такого доверия. Значит, теперь тебе нести его судьбу. Не посрамим же его!»

— Ты спрашивал зачем мы сюда пришли. Так вот мой отец был выдающимся рейнджером, но даже он не сумел бы так уверенно расправляться с гроби не будь у него достаточно припасов, — Багман нахмурился. —Остаётся лишь надеяться, что наши неверные союзники не предадут нас вновь, а Ядри не ослушается моего приказа…

— Если ты уверен, что здесь есть припасы, почему мы оставили остальных стеречь пещеру?

Рихард достал из-за спины свой топор.

— Теперь нас слишком много, чтобы разгуливать по горам незамеченными. И к тому же, ни в чем нельзя быть уверенным, друг мой…

Багман двинулся к башне, медленно и осторожно: рядом мог притаиться враг, которого он просто не заметил. Долгие годы охоты на врагов научили его скрытности, какая не снилась многим, однако здесь и спрятаться то негде.

Он сделал ещё несколько шагов, и Бьёри нагнал его, как раз когда тот опустился на колено рядом с глубоким следом какого-то массивного существа. Внутри следа кишели черви и пиявки.

— Отойдите от двери! — приказал спокойно, но суровый чей-то голос. — Три дня я ждал эту чёртову луну. Отойдите, если вам дороги жизни!

Когда рейнджеры развернулись, готовясь к бою, они заметили одинокую фигуру, направляющуюся к башне. Однако тут же благоразумно опустили оружие, уступая дорогу необычному гному.

Незнакомец не был стар, но волосы у него были почти совершенно белыми. Однако волосы эти были лишь узкой полоской на обритойголове и покрыты лаком, чтобы топорщились подобно гребню. Из одежды на нем были лишь штаны и ботинки, а могучий торс усеян ужасными шрамами. Когда подошёл ближе, стало видно, что в руках у него топоры. Ничего странного в этом не было, многие гномы вооружены топорами, правда, не многие вооружались парными.

Внешний вид гнома говорил сам за себя. Среди всех дави самыми необычными и опасными являются Мстители. Эти угрюмые одиночки живут ради участия в тяжелых и жестоких битвах. Решив ступить на этот путь, гном приносит торжественную клятву Мстителя, обязуясь обрести смерть в бою с самым грозным противником, которого только удастся найти. После этого новоиспеченный мститель отправляется на поиски славной смерти, намеренно выслеживая и истребляя троллей, огров и даже великанов. Немало отчаянных битв было выиграно именно благодаря их сирепой и безрассудной решительности.

— Не знаю, что вы забыли в этой глуши, — сказал Мститель поравнявшись с рейнджерами. — Советую вам уносить ноги. Когда начнётся кутерьма, кто знает, какое ещё зло придёт на помощь этой бестии.

Однако Рихард решил твёрдо стоять на своём:

— Чтобы там не скрывалось в башне, Мститель, мы прикроем тебя. Судьба свела нас в эту проклятую ночь. Ты выполнишь обед топоров, а мы заберём то, что принадлежит мне по праву.

Бьёри воздержался от вопросов. Он инстинктивно почувствовал, что так будет лучше.

— Мы с тобой, Мститель, — только и сказал он.

Мститель хмыкнул, однако согласился и уверенно направился к башне.

— Вот так цирк будет! Уссаться можно! Однако помните — Варгульф мой!

Услышав имя этой твари, Рихард не на шутку встревожился. Бьёри же увидев это, тут же поднял свой молот.

— «Вар» что? Что он…

Тут то и началась кутерьма.

Не успел Бьёри закончить, как что-то сломало в щепки дубовые ворота башни и пулей бросилось на Мстителя, накрыв горемычного гнома огромным телом и рваными перепончатыми крыльями.

В тот миг показалось, что Мстителю конец.

Но лучезарный свет внезапно вспыхнувший под тварью, заставил последнюю с визгом отпрянуть от гнома и в два огромных прыжка скрыться во тьме. Мститель в тот миг отбросил угасающий источник света в сторону и отряхнув с тела грязь, захохотал тряся бородой.

— О о ох, зараза! Чертов Рунный Кузнец совсем выжил из ума! — наконец сказал он. — Если борода гнома выглядит как шерсть на заднице тролля — жди беды, ребяты. Место «Выжигателя» он подсунул мне сраный «огонёк»!

Мститель медленно закружился на месте, выставив перед собой рунные топоры.

– И это все, псина Нагаша? Это вся ярость, какую ты смогла обрушить на меня?

Чудовищное тело варгульфа раздуто от постоянного питания кровавым мясом. Утративший человеческий облик, он выглядит как живой комок перекрученных мышц. Могучие ноги и широкие крылья позволяют ему настигать противника стремительными длинными прыжками и атаковать с нечеловеческой быстротой. Но самым главным оружием варгульфа является огромная пасть, полная острых зубов.

Внезапный порыв ветра принёс тошнотворный запах тления. Во мгле можно было разглядеть призрачные огни. Рихард с отвращением поморщился разглядев в зелёной дымке дюжину силуэтов, костлявые образы, которые двигались с судорожной синхронностью. Один за другим мертвецы, шаркая и пошатываясь, направлялись к нарушителям. Они с кропотливой медлительностью обходили зияющие могилы и выступающие бугры, выстраиваясь перед башней. Ослабшие челюсти свисали с лишённых плоти черепов, а ржавая броня мягко постукивала по ледяным костям.

— Подумать только, — Рихард поправил ремень пересекающий грудь, — прошло столько лет, а скверна все ещё поддерживает жизнь этим ублюдкам.

Руны на молоте Адриана засияли. Бьёри нетерпеливо сжал кулак.

— Значит покончим с ними и возьмём то зачем пришли!

Стражи Могил в длинных кольчугах заметили рейнджеров и обнажили ржавые клинки. В то время когда Варгульф вновь набросился на Мстителя, рейнджеры вступили в битву. Удары, топот, звон оружия. Потом крик, от которого волосы стают дыбом.

Вращая топорами, Мститель кинулся навстречу Варгульфу. Топоры и когти мелькали так быстро, что глаз не мог уследить за ними. Звенела сталь, сверкали нечестивые зелёные глаза. Кажется ему даже удалось несколько раз задеть прыткую тварь. Варгульф то нападал, то вновь скрывался во тьме выискивая новую позицию для атаки.

— Придётся вам взять на себя эти мешки с дерьмом! – прокричал Мститель, не спуская глаз с чёрного пятна, крадущегося среди могил. — С этой шавкой у меня особые счёты!

В то время мертвецов стало так много, что рейнджерами пришлось подчиниться.

Взмах топора. Грохот, словно на землю рухнул тяжёлый мешок с железом. Удар молота прямо в щит отбросил ещё одного мертвеца в сторону. Убивать врагов становилось все труднее. То ли потому, что слабели сами рейнджеры, то ли слабые противники «умерли» еще в начале схватки. Непрерывные удары тяжёлых мечей истощали. Наверняка сила Моррслиб питала гнилые остовы Стражей могил.

За спиной у Бьёри возникла тень с двумя клинками. От запаха яда на лезвиях защипало в носу. Бьёри едва успел обернуться и перехватить оружие противника и, тут же ударив кулаком в ржавую кирасу, отбросил прочь: череп мертвеца ударившись об надгробие рассыпался.

Беспокойство и неуверенность быстро сменили частые и ровные удары древнего молота.

Мститель отскакивал и уворачивался от вихря, в который превратились когти Варгульфа. Больше ему ничего не оставалось – атаковать он точно не сумел бы. Варгульф был слишком силён, слишком быстр.

Руки болели. Казалось, еще немного, и их просто оторвет – так мощны были удары чудовища. Мститель уже с трудом держал топоры.

Он пятился все быстрее. Воин в душе негодующе взвыл – он не хотел бежать. Он хотел сражаться и убить. Гном призвал своих предков; сквозь резьбу в топорах засиял свет, исцеляющий свет. Сил прибавилось, движения ускорились. Мститель ответил ударом на удар варгульфа. Одним топором отвел его когти в сторону, а вторым полоснул – лезвие заскрежетало о крепкие кости.

Мститель обрушивал на нежить удар за ударом, тесня ее и постепенно возвращая потерянное преимущество. Тварь рубанула, Мститель подскочил, пропуская когти под собой, и тут же ударил варгульфа сверху вниз, по голове. Тот, потеряв равновесие, упал. Тогда он снова занёс топоры, его руки окутывала аура силы и последний удар убил существо, а из разрубленного черепа зафонтанировала чёрная жидкость.

А после он услышал зов Морра.

Когда Варгульф перестал биться в конвульсиях, столь долгожданная и пьянящая она расслабила его тело, пальцы отпустили рукояти топоров. Он взглянул на зияющие раны на груди, посмотрел на незнакомцев, улыбнулся, и тяжело опустился на землю рядом с поверженным врагом.

Бурно дыша, Бьёри стоял на груде трупов. В сердце его горел огонь победы. Он и Багман остановили, казалось бы, неиссякаемый поток Стражей Могил. Если подумать, то им даже не хватило врагов: они бы навалили гору тел высотой с заброшенную башню.

Но где же Мститель?

Сделав еще глоток пива из фляги, рейнджер посмотрел туда, где распласталась туша Варгульфа, а рядом лежал мёртвый Мститель.

— Даже имени его не знаем, — сказал Бьёри Багману и передал товарищу флягу.

Рихард сделал глоток, взглянул на Проклятую луну, что сияла уже не так ярко.

— Он стал героем, — мрачно сказал Багман, его косой взгляд на мгновение встретился со взглядом Бьёри. — Однако у всего есть цена.

— Да, у всего.

— Зачем нужна слава покойному здесь, если его имя уже гремит в Чертогах предков?

Вскоре они воздадут храброму воину все должные почести. Сожгут тело на погребальном костре, дабы угасающая Скверна — после смерти Варгульфа — не сумела осквернить павшего. А топоры заберут с собой, чтобы ни один вор или враг не сумел завладеть оружием предков.

Ведь как известно, гномы испытывают гордость за всё, что делают. Для них почти невозможна спешка в работе, и ни что не может заставить их сделать что-либо неряшливо или халтурно. Куют ли они оружие и доспехи, строят ли укрепления или создают механические изобретения прославленной Гильдии Инженеров, изобретательность и техническое умение гномов являются никем не превзойденными в Старом Свете. Ни одна другая раса, даже лучшие ремесленники высших эльфов, не могут соперничать с мастерством гномов.

Верно. Они сделают все как надо... Но сперва, войдут в эту проклятую башню.

Смрад внутри стоял отвратный. Тут и там в свете луны лежали груды переломанных костей и ошметки гниющей плоти. Все это свидетельствовали о том, что Варгульф обосновался в башне уж довольно давно и не брезговал даже орками.

Рихард сделал глубокий вдох и медленно выдохнул. Он отбросил ногой чью-то грудную клетку и склонился над гранитными полом. Бьёри в недоумении уставился на то как предводитель достал свой кинжал и вставил лезвие в едва заметную щель. А после, к огромному удивлению молодого гнома гранитная плита приподнялась и отодвинулась в сторону.

Бьёри улыбнулся.

— Добро пожаловать в убежище Багмана. Одно из них - если быть точным, — сказал Рихард улыбающемуся Бьёри. — Даже после смерти ты остаёшься настоящим гномом, отец…

Кхазукан казакит-ха!

Дургрим Рыжая Грива окинул взглядом толпу, не обращая внимания на храп тех, кого поборол крепкий эль.– Конечно, – произнёс он для тех, кто ещё мог слушать, – по-настоящему проверить характер гнома может только битва. Большинство из вас, молодых, были призваны танами сражаться, как и велит всем гномам клятва. Да, это впечатляющее зрелище – видеть построенные отряды оплота, отличные доспехи и кропотливо выкованное оружие воинов, блестящее в свете факелов.Задумавшись, он глубоко вздохнул, а потом сделал ещё один богатырский глоток пива из рога, который он сжимал здоровенными ручищами.– В стародавние времена армии были такими, каких вы и не видели, и даже короткобородые, как вы, слабаки, были закалёнными воинами. Они были бесконечно верны, не то что некоторые. Крепкие воины, уважающие своих танов и короля, поклявшиеся отдать свои жизни, защищая оплот, хранящие верность даже перед лицом великой опасности. Они отважно сражались; ни дракон, ни огромный демон не заставили бы их и бровью повести, а с теми, кто думал о спасении своей жизни, а не о защите своих соплеменников, расправлялись, как с псами.Рыжая Грива допил остатки своего эля и вытер пену с бороды рукавом. А после он пристально посмотрел на собравшихся новобранцев.– Надеюсь, здесь слабых звеньев нет.И поднялся неодобрительный рёв, и провозглашения доблести эхом загудели под низкими стропилами таверны, от чего задрожали щиты на стене.– Как я и думал…Саги Караз-а-Карака

Пригнувшись на краю возвышенности, Рихард смотрел вниз, на орочью армию расположившуюся вдоль русла реки. По суровому, заснеженному пейзажу были разбросаны хорошо укрепленные палатки и дряхлые шалаши речных троллей, зажатые с флангов неприступными скалами. Меж хижин бродили орки-пацаны: они галдели, ссорились с друг другом по любому поводу, то тут, то там возникали драки. Другие сообща точили кривые мечи и заготавливали смехотворные стрелы. Багман не смог сдержать улыбки при виде такого бестолкового войска, ведь гномы относились к своему оружию как к искусству и вкладывали в него душу.

К счастью им удалось расправиться с стадом сквигов и целой ордой дриад. Но тролли, пауки и древний со своей свитой, все еще оставались для союзников чудовищной проблемой.

Отвесные склоны станут для союзников отличными позициями для стрельбы. А множество горных тропок помогут разделить безмозглых гроби и сдержать неминуемый натиск. По крайней мере союзникам не придется сражаться со всем войском сразу и в убежище Багмана нашлось пару «особенных» бочек…

Он вернулся к остальным и изложил свой план, с удовольствием наблюдая, как в глазах соратников разгорается жажда битвы. Да, план был хорош. Но нисколько не гарантировал победу.

Гномы будут биться до последнего. Пробужденный дух не признает поражения, и они не убегут, даже если ситуация окажется безвыходной. И к тому же… К огромному удивлению подгорного народа, следопыты оказались достаточно мужественными, чтобы сражаться с превосходящими силами врага.

«Отступить и опозориться перед эльфом?!» — ворчали они. — «Да проще сразу же обрить себе бороды!»

Так или иначе другого выхода ни у кого из них нет. Величайший оплот гномов может пасть, а следопыты Лианэля покинули Атель-Лорен без соглашения Совета, ведь лишь мудрый и не впадающий в ярость Тралан, сумел почувствовать предательство и надвигающуюся угрозу.

— Мы заставим их плясать под свою дудку! — провозгласил Багман. — Теперь у нас есть порох и сотни стрел, и мы сразимся с этим отродьем на смерть!

Гномы заворчали яростно. Пора уже преподать урок огня и топора этим гроби!

— Мы сражаемся, чтобы защитить наших собратьев, мы сражаемся, чтобы защитить наши кланы, но самое главное – мы сражаемся, чтобы не уронить нашу честь.

Лианэль стал рядом с Рихардом, также желая обратиться к своим собратьям. Древний возлагает на него надежды. И все они, стоящие перед ним, молодые, но верные следопыты, готовы умереть за своего вожака.

Так уж вышло, что благородный и сострадательный характер, который когда-то принадлежал одним из величайших и самых благородных эльфов, являясь их главенствующим задатком, вскоре был успешно, и без лишних нареканий, заменён великим чувством гордости и высокомерия в отношении собственного тщеславия и превосходства. В своём слепом высокомерии эльфам удалось разве что только разрушить некогда крепкую дружбу с гномами, кульминацией которой стала Великая война, которая смогла лишь нанести непоправимый вред этим двум старшим расам и разрушила всё светлое будущее для молодого, ещё только зарождающегося мира.

Теперь Громриловым кружкам предстояло понять, что мир безвозвратно изменился. Консерватизм гномов обязан уступить место молодым умам и сделать шаг к новому будущему. А некоторые эльфы, возможно, обладают не только вероломством и тщеславием, но и верным благородным сердцем.

Лианэль говорил спокойно и уверенно. Как и подобает настоящему эльфу.

— Даже если нам суждено победить в этой битве, я не могу обещать вам, что Атель-Лорен вновь примет нас в свои объятия, — поморщился следопыт. — Но все мы – враги одного Врага. И если еще живы, значит Ише и Курнусу угодно уничтожить предателей.

— Мы доверяли тебе всегда, и ты не подводил нас. Прости. Я напрасно отчаялся, — сказал Разиэль виновато. — Как и прежде, мы готовы отправиться за тобой даже в само царство Хаоса.

«Значит быть по сему! Сегодня эльфы и гномы сразятся вместе!» — обрадовался Бьёри. Он уже и позабыл про угрозу умереть в бою, предвкушая скорую драку с гроби. Гном почувствовал, как в нём вспыхнула решимость, когда он наблюдал за последствиями сделки.

Как и надеялся Рихард, отцовское убежище было полно припасов и взрывчатки. Сам не зная того, Варгульф охранял несметные богатства для рейнджеров.

Благодаря своей огромной физической выносливости, гномы могут нести тяжёлые грузы, совершенно не уменьшая скорость. В то время как Громриловые кружки перемещали припасы на вершину водопада — в безопасное место — следопыты следили за гроби с вершин и отстреливали каждый отряд рыскающий в тылу. Рано или поздно скрытое станет явным, поэтому союзники напрочь забыли про перепалки и общими усилиями готовились к неизбежной битве.

Три «особенные» бочки гномы несли бережно и с злорадным огоньком в глазах.

Вот так гроби удивятся!

***

Сталлиан вещал Черным оркам о будущей кровавой бане, что учинят они объединившись с древними. Он искренне верил, что эльфы и гномы не решаться напасть на ритуал, ведь огромное войско зеленокожих станет для них преградой. А если и решат, то погибнут глупой бесславной смертью.

«Как же примитивны эти черви», — думалось ему. — «Как вообще этим паразитам удалось захватить часть неприступных крепостей гномов?»

— Стены Караз-а-Карака падут! — прорычал он. А паразиты внимали его словам восхищаясь яростью и мощью союзника. — Когда с Пустошей придет Большой вожак, мы уже будем пировать на костях мерзких Карлов!

Черные загудели радостно. Вот так полено! Вот так настоящий могучий великан! Неужели наконец-то орки отрежут башку этому мерзкому Торгриму и его дружкам.

Внезапно Сталлиан обернулся на реку, учуяв странную возню на берегу. После долгой утомительной работы и перехода к водопаду, многие гроби к полудню решили испить воды.

Несколько уродливых речной троллей схватились за животы и истошно завыли.

Десятки орков и гоблинов попадали у берега и принялись лихорадочно барахтаться в снегу от невыносимого жжения в животах. Изрыгая проклятия, тролли разрывали свои брюха острыми когтями и гибли в ужасных муках.

— Яд! — прошипел Сталлиан.

Подняв взгляд наверх, древний попытался рассмотреть отравителей, но водопад уходил в непроницаемую пелену тумана. Река и птицы почем-то больше не отвечали ему, но это было уже не важно. Яростно указав туда рукой, он вспыхнул зеленым нечестивым пламенем.

— Гномы! Мерзкие черви отравили реку. Найди и убейте их! Уничтожьте их всех!

Многие урхи словно обезумев принялись хватать «рубила», «тыкалки», «пырялки» и главное «швырялки»!

— Да я им морды разобью! Оторву руки и выдавлю глаза! — заорал черный и получив стрелу прямо между глаз, тяжело повалился на снег.

Дождь из чёрных стрел обрушился на бурлящее войско, пронзая как гоблинов, так и орков. И каждый снаряд если не в щит, то попадал точно в цель.

Не видя врага, но умирая от стрел и яда, ночные гоблины, заколебались и начали в беспорядке отступать. Эльфы воспользовались ожидаемой слабостью гоблинов и начали отстреливать пауков зачарованными стрелами.

«Давайте, вы! мешки с дерьмом! Сражайтесь, сражайтесь!» – Завопил черный бугай, подбадривая испуганных гоблинов. Он подкрепил команду несколькими разорванными пополам гоблинами. Остальные в ужасе поспешили исполнить приказ при виде столь ужасного зрелища, страх моментально охватил всех их. Никто не желал себе такого конца.

В то время Сталлиан опустил пылающие ручища в реку и с помощью тайной магии вскипятил воду настолько, что облака пара поднялись ввысь, быстро скрывая зеленокожих от взора следопытов и рейнджеров.

Не смотря на беспрерывный обстрел, в их поступи снова была уверенность. Сначала медленно, но потом всё быстрее, когда вожаки отрядов начали ударами плетей подбадривать их, всадники на пауках и орки лавиной понеслись в расщелины, в надежде отыскать и убить малочисленных отряд. За ними грохотали тролли и семенили пешие гоблины.

***

— Идут! Идут! — в полголоса произнес Бьёри и махнул рукой Фриду и Хирду на другой стороне расщелины.

Наконец наступила очередь гномов, убивать ненавистного врага.

Дождавшись, когда целые отряды всадников на пауках заполнили расщелину, рейнджеры, взорвали дюжину бочек и устроили сильнейший камнепад, тем самым похоронив под валунами большую часть визжащих тварей.

В то время, Рихард и Ядри, засев над другой расщелиной, подорвали спрятанные бочки прямо под ногами отряда троллей. Смертоносные взрывы размалывали их кости в пыль. Не давай шанса на регенерацию.

Почти половина армии зеленокожих лежала мёртвая или умирающая, а численность отряда союзников совсем не убыла. Да, план был хорош. Но нисколько не гарантировал победу. Идти вперёд значило для них быть изрубленными в отчаянном сражении на выносливость. Поэтому отстреливаясь на пути к вершине водопада, союзники готовились продать свои жизни как можно дороже.

Они остановились и построились стеной там, где впервые услышали шум воды. Последняя бочка пива найденная в убежище была разлита поровну и испита из кружек даже эльфами. И истинный эль отца Рихарда придал союзникам сил и необъяснимое чувство надежды.

Через несколько секунд приглушённые звуки шагов раздались из глубинки ущелья, звон металла обрывал шум шаркающих троллей и шелест шустрых дриад.

Одна за другой могучие тяжело вооружённые формы орков показали себя из-за сугробов и валунов яростно размахивая дубинами и мечами. Полдюжины воинов показалось впереди, затем дюжина, затем две, затем ещё больше. Каждый желал смерти ненавистным карликам и эльфам.

Самый крупный из черных орков вышел вперед с большой секирой в руках. Он носил тяжелые доспехи из бронзы и разорванный плащ из дырявой красной кожи, который трепетал и щёлкал на ветру.

— Карлы думали, што смогут от нас скрытца. Полено не лгал! Они так нас боятца, что теперь якшаются с вонючками. А правда тут в том, што все ани ашибаюцца. Горк лыбицца, патаму шта настал час Орка — и мы растопчим их всех в лепёшку!

Когда Лианэль подался вперёд чтобы ответить, Рихард остановил его, спокойно встретив взгляд следопыта.

— Для этого дерьма сгодятся наши секиры, — сказал он тихо и добродушно улыбнулся. — Жаль лишь, что мы так и не добрались до твоих предателей.

— Азраи не привыкли отчаиваться,— ответил Лианэль. Хоть крепкое пиво пьянило, но нисколько не убавляло его мастерства и возрастающего уважения к гному.

— А гномы не привыкли сдаваться, — произнес Бьёри и кивнув вожакам, понесся сломя голову в атаку.

Стоя высоко на скале, приземистая фигура, облачённая в драконий плащ, пристально всматривалась в горизонт с помощью подзорной трубы. Его сосредоточенность была такой сильной, что казалось, будто он пытался разглядеть и сосчитать каждый камень. Гном стоял там уже несколько часов. Осматривая окрестности в поисках движения, он наконец-то увидел точку в небе, что замаячила у перевала Смерти. Чем отчетливее становился расплывчатый силуэт автожира, тем более становилось ясно — пилот яростно размахивал красным флажком.

"Настал мой час" — подумал гном. Настал час для всех, раз уж на то пошло.

Он сунул в толстенную рыжую бороду трубку и с неприсущим для гнома проворством побежал по козьей тропе, перепрыгивая камни, огибая пастухов и горных козлов с крутым рогами. Он бежал так, словно от этого зависит жизнь всего его народа. Он торопился в великий оплот Жубара.

Хмурые стражники на толстенных башнях отсалютовали ему и крепче сжали громобои в мозолистых руках. Мастера и подмастерья провожали его взглядом и тут же бросали свои дела устремившись за ним.

Когда он добежал до главной крепости, то распахнул стальные врата одним сильным толчком.

В величественном зале предков стоял Верховным король в блистающих латах, а рядом стоял человек-старик. Старик этот был слеп и опирался на посох, а на его плече сидел белый огромный ворон. Он был действительно стар, но ветхость нисколько не убавляла его могущества.

И к тому же казалось, он видел куда лучше нежели зрячий...

— Унгрим Железный Кулак, — нахмурившись кивнул Торгрим, приветствуя вошедшего.

— Старик прав! Он прав, Торгрим!

Верховный король обернулся на старика. Тот лишь печально улыбнулся и слегка выпрямил спину.

— Старый Свет терзают бесконечные войны. Так было всегда, пока стояли эти вечные горы, — сказал ему слепой. — Но начинается новая буря: она даст храбрым шанс начать Эру Возмездия. Я явился к тебе о верховный король гномов и возвестил о новой эпохе, стал твоей правой рукой. Я пришёл вовремя — с юга идут ужасные вести: зеленокожие собираются под знаменем нового вожака и заключают ужасные сделки. Сейчас, мой господин Торгрим, твоим воинам нужна помощь.

Вся помощь, что у тебя есть!

Злопамятный обернулся на Унгрима Короля Убийц. И заметил за его спиной, под сводами врат, толпу гномов перепачканных в масле и саже. Почти все они были молоды, но тут и там среди них появлялись долгобороды. В их взглядах читалось ожидание приказа.

Все они были готовы к прилету разведчика. Лучшие из лучших.

Они готовы.

— Клан Гуннисон и Восемь пиков Карака… Йозеф Багман и Карак Азум… — произнес Торгрим в воцарившейся тишине. — Пусть все знают! Мы идем!

Возмездие

В день Грумбак-Громти впервые за тысячелетие загудел Великий рог Жуфбара. Над Вечным царством пронесся столь могучий гул, что птицы в ужасе сорвались со своих мест, а хищники и чудовища забились в пещеры, дрожа от давно позабытого страха.

В тот день все Караки ответили на древний зов.

Точки стали приближаться. Гул нарастал. Ритмичный перестук вращающихся винтов становился всё громче и громче, и наконец дюжина боевых машин пронеслась над Караз-а-Караком, а затем эскадрилья свернула на восток и встретилась с авиацией со всего Караз Анкора.

Автожиры словно саранча протрещали над низкими пиками. Прикрывая Бомбовозы и «Черные молоты», они повергли в ужас виверн, спугнули даже нескольких драконов охотящихся за троллями в Черной долине. Пилоты торопились не жалея машин — вот уже преодолели Серебряный путь и пронеслись по низинам Тракта Жуфбара.

— Давай же! — Торгрим старался перекричать ветер, подгоняя пилота.

«Железо и камни — помните, братья! Железо и камни всегда были лучшими друзьями гномов!…»

— Предки! — прокричал Бьёри и вознес молот Адриана, устремившись к армии урхов. — Боги-Предки!

Боевой клич был подхвачен толпой рейнджеров, которая бросилась вперёд по каменистому ущелью. Громриловые кружки взревели от нетерпения драки, в то время как следопыты маршировали вперёд с мрачными лицами. На левом фланге Хирд и Фрид взобрались на скалу, откуда открывался оптимальный вид на поле боя по суждению братьев, приготовивших гранаты.

Орки завопили свой «Вааагх!» и понеслись им на встречу. Улюлюкая и размахивая рубилами они напоролись на мощный залп черных стрел и гранат, а боевые секиры и древний молот заработали словно подмастерья в кузнечном цеху.

Бьёри бил по черепам и косил по несколько гоблинов сразу, когда зеленокожие безрезультатно пытались его заколоть. В сечу бросились эльфы, вырезая не меньше орков своими мечами. С зажатым полем боя и оружием предков в руках гномы разили орков с каждым ударом.

Взмах молота и грудная клетка орка треснула словно прогнившая бочка. Еще удар и гоблин кубарем полетел назад врезавшись в своих побратимов. Руны на молоте засияли. Чувствуя великую силу, Бьёри, что есть мощи ударил по чешуйчатой челюсти речного тролля. Великан вскинув руки завалился назад, раздавив в кашу гоблина-всадника и паука.

«Слишком много» — безнадёжно подумал Рихард. — «Слишком много врагов осталось в живых».

Тело Рагнара превратилось в кровавое месиво, когда каменный тролль разбросав гоблинов ворвался в ряды гномов и нанес сокрушающий удар дубиной. Следопыт, сражавшийся рядом с ним, сменил меч на лук, но Четкий пацан взмахнул своим тяжёлым топором в бок лучнику и глубоко погрузил его в плоть. Орк взвизгнул в экстазе, когда горячая кровь хлынула огромным потоком, его заострённая чёрная броня окрасилась в красный, как и его пасть.

Внезапно яркая вспышка света вырвалась из лука Лианэля. Огромная стрела света вцепилась в плоть бушующего тролля и выжгла его изнутри оставив лишь обугленные кости и каменную кожу.

Бьёри оторвал взгляд и снёс атакующего орка ударом молота. Хотя полдюжины жутких пауков уже подбирались к нему по горе трупов, его внимание безотрывно было приковано к развернувшейся драме на правом фланге. Пока Лианэль сражался с тремя черными пауками, Стальбороды оттаскивали раненных гномов в тыл. Орудуя мечами в грациозном танце, следопыт сразил двоих и проткнул пасть самому огромному пауку.

Руки Бьёри горели от напряжения, когда он бил молотом снова и снова наступающих пауков. Рейнджеры теперь кричали от неимоверных усилий, а не от злости, погружая свои тяжелые топоры снова и снова в мускулистую плоть, пока их плечи не оседали, а голоса не пропадали. Вот-вот враги сумеют пробить стену. Чувство отчаяния висело в воздухе, неизбежность, которая толкала гномов и эльфов на героизм.

Здоровяк, который возглавлял черных орков, вознес топор и изо всех сил размахнулся им на Разиэля у того за спиной, разрубив его от плеча до паха. Брызнула кровь, но орк едва успел освободить рубило, как топор Рихарда описал дугу и впился дикарю в позвоночник.

Теперь силы гроби превосходили их числом — по крайней мере шесть к одному, судя по всему. Ноги подгибались, а руки, держащие оружие, ослабевали, когда дикари чувствуя силу, стали усиленно наступать.

Союзники приготовились к последней атаке, когда сияющий поток света, идущий с запада, прокатился по полю боя. Мгновение спустя земля затряслась, словно мех раненого зверя.

В-ж-ж-ж! В-ж-ж-ж!

Все задрожало от ряда мощнейших хлопков, и над головами защитников пронеслись десятки автожиров, обдавая зеленокожих на пути горячим паром.

Бьёри издал крик триумфа.

Многие зеленокожие были сметены волнами мощнейших взрывов, которые прокатились по всему полю боя. И многие продолжали погибать от бомбежки у водопада и в долине.

Прилив жизненных сил расцвёл в рядах союзников при виде такого проявления надежды. Мечи и топоры снова были подняты, уставшие конечности были наполнены новой силой, а боевые кличи нашли новый голос. Объединённые в противостоянии армии зеленокожих, союзники рубили одного гроби за другим, пока не осталось ничего, кроме разбросанных кусков мяса и зловония смерти.

Рихард осматривал поле боя, пока выжившие возносили благодарности своим богам посреди разорванных останков своих врагов. Он поднял взгляд и увидел как один из автожиров заходит на посадку.

— Эльфы?! — произнес Торгрим, не веря своим глазам. Он выбрался из боевой машины с секирой Гримнира в руках.

— Верховный король? — бросил в ответ Рихард, весь окровавленный он подошел к Торгриму. — За этих, ручаюсь я лично. Нет времени объяснять, вот-вот может случиться непоправимое!

Торгрим недоверчиво обвел взглядом следопытов. Взглянул на стоящего рядом с Бьёри высокого эльфа, а затем кивнул.

— Хорошо! — наконец сказал он. — Говори, что мы должны сделать.

Поднявшись в воздух на четырех автожирах, Торгрим, Лианэль, Бьёри и Рихард направили эскадрилью к ритуалу, в надежде успеть остановить Атари. Они пролетели мимо Сталиана, оставив обезумевшего древнего сражаться с известным всем дави героем.

Сталлиан еще сражался и отмахивался от автожиров словно от назойливых мух. Ему даже удалось выпустить из рук корни и цепко ухватившись за корпус летающих машин, разбить несколько из них о скалы.

Однако ему пришлось отвлечься, а другие пилоты тут же отступили и последовали за Торгримом, увидев, как к древнему неспешно идет величественный гном.

— Боюсь, не осталось врага, достойного убить меня! — прокричал Унгрим.

Осталось лишь несколько видов монстров, бродящих по миру и которых не поверг в бою Унгрим Железный Кулак. Вооружённый огромным топором Дарго, Унгрим несёт смерть, распевая древние песни своим звучным голосом и оставляя за собой невероятно длинный кровавый след.

— Ты? — произнес Атари с насмешкой. — Я знаю кто ты такой, червь! Твоя смерть принес радость всему Атель-Лорену!

— Не знаю кто ты такой. Но чую с таким выродком как ты, пропитанным скверной Хаоса, не будут якшаться даже эльфы!

Древний засиял и выпустил сгусток зеленой энергии Варпа в гнома, но тот лишь разрубил магический шар, и стряхнув с лезвия остатки увядающей магии, рванул в атаку на древнего.

Как не желал себе смерти Король Убийца, а рефлексы сотен сражений и простая неудача вновь сыграли с ним злую шутку.

В то время как великан зашагал на встречу гному, готовясь проткнуть его корнями-щупальцами, он наступил на одну из неразорвавшихся бомб. Ногу древнего разорвало в щепки, а сам он рухнул на руки, а магическое лезвие Дарго глубоко впилось в то, что заменяло ему голову. Унгрима лишь слегка обожгло нечестивое пламя, а после древний погас. Навсегда.

— Теперь точно не осталось, — нахмурился Железный кулак. И взвесив секиру на плечо, отправился добивать раненных гроби напевая древнюю и грустную песню.

Атари Небесная Крона, Древний лорд Водопадного чертога и возмездие Атель-Лорена почувствовал смерть Сталлиана и ярость возросла в нём стократ.

Потоки энергии бурлили, наполняли его тело невообразимой мощью и он уже чувствовал слабую ментальную связь с Корнями мира. Вот-вот сильнейшие вихри магии будут обузданы его волей…

Но его ли это воля на самом деле? Откуда взялось сомнение? И главное — как эльфам и гномам удалось объединиться?

Тралан…

Связь с корнями мира позволила древнему ощутить каждый светоч жизни на сотни миль. Ее еще было так много в этих горах, словно звезд в ночном небе!

«Посмотри на себя, ты ведь предал своих братьев», — подумал он где-то в задворках своего сознания.

«Предатели… Кровь…»

«Чей это голос?»

Не ослабляя концентрации Атари все-таки на секунду отвлекся, чтобы осмотреться. Другие древние выполняли свою работу и делали это столь усердно, столь фанатично, что не обращали внимание ни на что кроме ритуала.

Атари обернулся и увидел за своей спиной Ак’Кадая. Тот мрачно навис над ним во всем своем обновленном величии и зеленом пламени… Скверны?

«Ты должен оберегать нас» — сказал Небесная Крона осторожно проверяя ментальную связь. — «Почему ты еще здесь?»

«Ну, ну» — произнес Ак’Кадай. — «Боюсь, слишком поздно для таких глупых вопросов. Неужели ты так и не понял кому мы служим, брат?»…

Осознание пришло к нему мгновенно.

«Ты служишь Хорну!»

Атари почувствовал как нечто впилось в его тело и подчинило себе остатки воли. Он ощутил кровожадный гнев бога ярости. Один из богов Хаоса, самый целеустремленный и вездесущий в этом мире обманул его! Другие древние были теперь слишком слабы, слишком поглощены Сферами, чтобы сопротивляться демоническому влиянию Скверны. Все они были лишь пешками в игре Трона черепов!

«Надвигается буря, брат, — прорычал Ак’кадай. — «В этот раз нам её не остановить. Так зачем же ей противиться?»

«Я… Я был слеп… Ты предал нас!»

«Значит ты слеп и поныне! Как только я смету этих червей, я помогу хаосу проникнуть в Атель-Лорен по Корням мира. И нашим страданиям придет конец!»

Тралан! Тралан…

Внезапно Ак’Кадай заколебался. Он заставлял Атари поддерживать ритуал, но так же ощутил Корни мира, и приближение какой-то необычной и могущественной силы…

Из-за перевела вдруг показались автожиры, и словно рой атаковали ритуал непрерывной бомбежкой. Те кто успел спохватиться, замахали руками, пускали шары зеленой магии, взрывая на мелкие осколки летательные аппараты и их пилотов, тем самым нарушая ритуал и его стабильность.

Ак’Кадай начертил символ Хаоса в воздухе скрюченным пальцем, когда огромный бомбовоз направлялся к нему, чтобы уничтожить. Древний указал на «Черный молот», произнеся что-то злобное. Разум пилота помутился от сглаза. Он направил бомбовоз резко вбок и вниз, врезавшись с полным боекомплектом в другого древнего.

От сильнейшего взрыва внимание Ак’Кадая на миг ослабло. Атари очистил свой разум от воли предателя и подумал о милосердии Иши. Он сумел вырвать из своего тела корни-щупальца и со всей силы ударить Предателя кулаком по демонической физиономии. Он повалил его на землю и стал бить со всей силы, разбивая в щепки то, что заменяло древнему лицо.

Теперь путь был открыт.

Несколько экспериментальных бомб «Черных молотов» отправилось вниз, потрескивая запалами. С оглушительным тройным взрывом заряды сдетонировали над полем боя, обжигающий свет взрывов озарил и поджег каждого древнего.

Спустя миг Сферы взорвались, а высвободившаяся энергия защиты уничтожила всех древних как оскверненных Хаосом. Выжигая все зло, она уничтожила и их зараженные души.

Ритуалу и вечному служению пришел конец, а значит пришел конец сделки между эльфами и гномами…

Эпилог

(Еще наброски но залил, чтобы удовлетворить нетерпение)

Чёрные клубы густого дыма, вихрились и уходили высоко в небо, как огромный смерч, застывший на месте. В воздухе висел тяжёлый, едкий запах горящих химических соединений. Могучие и великие превратились в пепел, оседающий среди множества воронок и выживших союзников.

Лианэль стоял рядом с тлеющий телом Атари, размышляя о падении величия. Он думал о том, как даже нечто столь божественное, неподвластное времени и алчности, пало перед могуществом богов Хаоса…

Что могут противопоставить Ярости ничтожные силы разрозненных рас?…

Он взглянул на Бьёри. Рейнджер посмотрел на Лианэль и улыбнулся.

«Дружба… Союзы… Это всё, что мы можем противопоставить демонам…»

Несмотря на усталость и потери Следопыты держались гордо и уверенно. Многие из них были ранены и окружены грозными гномами. Среди дави был и сам Торгрим Злопамятный…

Лианэль сделал шаг вперед.

— Наша сделка…

— Наша сделка прошла успешно, — не дал закончить Рихард.

— Да… Успешно. Теперь вы конечно можете нас убить.

— Можем. Несомненно можем.

Рихард обернулся на Торгрима.

— Я думаю нам нужно тебе многое рассказать, о Верховный король.

Торгрим Злопамятный подошел к эльфу рассматривая его словно диковинную зверушку.

— Можешь оставить эту историю для пиршественного зала, — наконец ответил он. — Верховный советник мне уже все рассказал. Если бы не он, мы так и не узнали бы, что вы нуждаетесь в помощи, а вся империя находится в опасности из-за этих…

— Верховный советник? — с ухмылкой поинтересовался Унгрим.

— Верно. Слепой оказался крайне полезным типом.

Бьёри стал рядом с эльфами, а Хирд и Фрид стали рядом с ним. Они ведь поклялись защищать его ценой собственной жизни.

— Ты рискуешь навлечь на себя гнев короля, — сказал Лианэль Бьёри.

— А еще я рискую потерять хорошего союзника, — ответил рейнджер улыбнувшись.

Торгрим нахмурился.

— Многие думают, что вера в тебя и других молодых гномов большая ошибка. Я рад… что не поддался их мнению. Возможно меня запомнят как величайшего нарушителя традиций, но я ведь Верховный король… и готов ради своего народа на всё и даже большее.

К всеобщему удивлению, Торгрим протянул Лианэлю руку. Возможно рукопожатие показалось следопыту излишне крепким.

— О, просто блять замечательно… — пробормотал Унгрим.

— Как насчет ещё одной сделки, эльф? —продолжал Торгрим не обращая внимания на возмущения Короля Убийц. — Если найдутся те, кто готов тебя услышать, скажи им: Обида отомщена. Перед лицом великого Зла, гномы готовы объединится даже с трижды проклятыми эльфами…

Торгрим посмотрел на Бьёри.

— Ты ведь уже знаком с умги, парень. Пока мы будем сдерживать гроби на юге, для тебя и твоих друзей есть еще одно особое задание…