Пыльные цветы (СИ) [Мэй] (fb2) читать онлайн

Пыльные цветы

0

Ева ненавидела эту часть города.

Машину пришлось оставить за пару кварталов, просто на всякий случай, чтобы ее новенькие бока не мозолили глаза местным. Так что Ева порядком замерзла в тонком осеннем пальто, совсем не по погоде.

Наконец-то нырнув под козырек неприметного здания, Ева опустила воротник, стряхивая с него капли влаги, и с раздражением увидела, что к невысоким каблучкам сапог пристали пожухлые листья.

Неоновая вывеска горела тускло, обозначая заведение: «Убежище».

Толкнув тяжелую дверь, Ева скользнула внутрь, тут же оказываясь в полумраке. На улице фонари горели хотя бы через один, здесь же встроенные светильники были такими тусклыми, что едва можно различить пошарпанные обои коридора.

Ева знала дорогу и уверенно двигалась вперед. Когда с двух сторон замелькали двери и ответвления коридора, стала слышна негромкая размеренная музыка. Откуда-то раздавался смех, звучали голоса.

Из распахнувшейся двери почти вывалился молодой мужчина. В одних темных штанах, без рубашки, его грудь покрывали темные узоры сложной татуировки. Прищурившись, он присмотрелся и сразу понял, кто перед ним.

— Ева! — произнес он с широкой улыбкой, странно протягивая гласные, говор сразу выдавал нездешнего. — Давненько тебя не было.

— Я ищу сестру, Ноа. Она здесь?

— Малышка Лили в ее обычной комнате. Но неужели ты сама не хочешь немного благословения?

Когда Ноа был под кайфом, его акцент особенно хорошо слышался. Сейчас Ева видела, что он чуть пошатывается, а вокруг губ следы серебристо мерцавшей пыльцы.

Он наклонился, как будто хотел поцеловать Еву, поделиться с ней легким безумием, но она решительно оттолкнула его, хотя меньше всего хотела касаться обнаженной груди.

Татуировки зазмеились, будто живые, Ноа расхохотался, прислонившись спиной к стене, стали видны его чуть удлиненные клыки. Когда Ева торопливо протискивалась мимо, тонкий хвост Ноа с кисточкой на конце, игриво скользнул по ее шее.

Правда, больше он не пытался ничего сделать, и Ева заторопилась вперед. Лили рассказывала ей историю Ноа. Он прибыл в Нью-Йорк вместе с сестрой и братом, но она быстро заболела какой-то человеческой болезнью и умерла, а брат связался с местной бандой, которой очень пригодились его умения хорошо видеть в темноте и скрываться в тенях.

Ноаэль остался в «Убежище», раздавать благословения.

Так они это называли, «благословение». Ведь любому наркотику нужно красивое название. Ева, как и другие люди, до сих пор не знала, из чего фейри — нездешние — его получают, как делают. Но, как и все, прекрасно знала, как он действует — причем как на фейри, так и на людей. Хоть что-то у них общее.

Торговля благословением среди двух народов шла куда более бойкая, чем любыми другими товарами фейри.

Лили действительно оказалась в своей обычной комнате. Самое большое помещение «Убежища», сплошь в диванах бордовых тонов, с серебристыми тканями покрывал и занавесок из паучьего шелка, мерцавшего, будто звезды соткали в полотно. Неимоверно дорогая, но в кварталах нездешних она была даже в притонах.

Посетителей было много: большинство лежали, пребывая в благословенных грезах. Ева заметила краем глаза несколько мерцающих серебристой пылью горок на низком стеклянном столе.

Все здесь были фейри. Притон для местных.

В мерцающем жемчужном свете только Лили была человеком. Она сидела вместе с одним из фейри, совсем еще юным — ну, или так казалось. Он хотя бы был полностью одет, в потрепанной человеческой футболке и старых джинсах, которые, кажется, ему сильно велики. Его голова покоилась на коленях Лили, среди волос отчетливо виднелись крепкие рожки.

Лили гладила его по голове и подняла глаза на сестру:

— Ох, тебе не стоило приходить.

— Уже полночь. Тебя долго не было.

— Извини… потеряла счет времени. Этот новенький.

Парень как будто спал, но Ева видела и след пыльцы вокруг губ, и испачканные серебристым пальцы. Фейри обнимал себя за плечи и сжался, как будто ему было холодно.

Ева не знала, почему Ноа пропускал Лили. Вообще-то в подобных местах людей не любили. С ними предпочитали иметь дело в душных клубах с бухающей музыкой, на темных улицах и в малоприметных местах, где с легкостью обменивали серебристые пакетики благословения на деньги.

Лили приходила сюда.

Ее можно было считать кем-то вроде волонтера. В свободное от учебы время младшая сестра Евы приходила, чтобы помогать. Разбирала старую одежду, иногда готовила простую еду вместе с другими женщинами, разговаривала с нездешними и пробовала помочь, если могла.

Ноа фыркал и говорил, что никому здесь чужое участие не нужно, тем более от человека. Но неизменно впускал Лили в «Убежище». И никогда не протестовал, если за ней заходила сестра.

Насколько знала Ева, Лили никогда сама не пробовала благословение. Она шарахалась от серебристого порошка, как от чумы, и заявляла, что ей нужна трезвая голова. В этом сёстры сходились во мнениях.

Ева в плотном осеннем пальто казалась сама себе здесь чужой. А вот Лили была тонкой, прозрачной, как будто немного нездешней.

Она снова погладила грезящего фейри по голове:

— Ноаэль сказал, этот недавно прибыл, и ему некуда идти. Поэтому остался в «Убежище», тут хотя бы тепло. Мы должны помочь ему.

— Пусть воспользуется одной из государственных программ.

— Он не может, он тут незаконно. Сбежал от чего-то более страшного на родине. Ноа не сказал… но ты знаешь это выражение лица у Ноа. Значит, там что-то серьезное.

— У них бесконечные войны. Это не наше дело, Лили.

В ответ сестра упрямо сжала губы. Мысленно Ева вздохнула: она знала, что однажды чем-то таким всё и закончится.

— Хорошо, чего ты хочешь?

— Мы можем взять его к себе, он поживет пару дней. Я знаю, как сделать документы, у меня есть друг в колледже. Может, он и с работой для нездешнего поможет.

Мысленно Ева закатила глаза. И подумала, стоит серьезно поговорить с сестрой. Откуда у нее взялись такие знакомые, которые могут сделать незаконные документы?

— Хорошо, Лили. Но только один раз.

— Ооо, спасибо, Ева! Садись, нам нужно дождаться, когда он проснется.

Громко вздохнув, чтобы сестра слышала, Ева подобрала пальто и уселась на пол. С одной стороны от нее свисал паучий шелк, с другой в неоновом свете мерцал столик с благословением. Парень пошевелился, и Лили снова погладила его по голове, провела пальцами по темным рожкам.

1

Это было плохой идеей.

Ева поняла уже в машине, пока бросала короткие взгляды на паренька фейри. Он сидел на заднем сидении с непонятным выражением лица, только глаза казались огромными. Чуть раскосые, неотрывно смотрящие вперед. Сейчас во встрепанных темных волосах не так хорошо были видны маленькие рожки. Несколько длинных тонких косиц, не толще мизинца, украшенных стекляшками, свисали на растянутую футболку. Наверняка ее дали в «Убежище», она была большой и падала с одного плеча. Ладони паренек сцепил вместе и спрятал между коленями.

Лили накинула на легкое платье свитер и уселась рядом с сестрой, прилежно пристегнулась и тут же достала телефон.

— У тебя есть предпочтения в еде? — спросила она, не поднимая голову. — Ой, кстати, как тебя зовут?

Она всё-таки глянула на фейри. В этом была вся Лили, сначала начать помогать и делать, а потом узнать, кто это такой вообще. Ева мысленно вздохнула.

— Шани, — ответил паренек. — Шанар. Шан.

Он путался в словах, и Ева нахмурилась. Это Лили ничего не смущало, но Ева не была так доверчива. Прежде чем они поедут, ей надо кое-что точно прояснить.

— Шан, ты совершеннолетний по вашим меркам? За укрытие детей фейри можно хорошо получить.

— Я взрослый, — он кинул быстрый взгляд на Лили. — Как она.

Ева вздохнула:

— Я бы не назвала свою сестру взрослой.

— Эй, мне почти двадцать!

— Вот и я о том же.

— Шан, ты голодный?

— Ну… я бы не отказался от лепешки. Не успел поесть.

— Лепешки не обещаю, а вот суши закажу.

Лили с увлечением начала тыкать в телефон, а Еву царапнуло замечание эльфеныша. Она сжала руль, но машину не повела.

— Ты не успел поесть, но успел попробовать благословение. Ты наркоман?

Он вскинул голову, его глаза еще больше расширились:

— Нет! Просто… я хотел забыть. Всё. На какое-то время.

Еве стало немного стыдно. Она знала, что фейри, которые бывают в «Убежище», кто без документов и вещей, вряд ли бегут от хорошей жизни. И она наконец-то поняла это выражение лица: паренек просто боялся и не особенно доверял девушкам. Может, у него не было выбора. Но скорее всего, это Ноа сказал ему ехать.

Ева наконец-то вывела машину на дорогу.

Когда Шан проснулся в «Убежище», он сонно моргал, как будто не очень понимал язык людей, пока Лили с восторгом рассказывала свой план. Как потом оказалось, говорил он на английском прекрасно. Медленно, но грамотно.

Ева тогда вызвалась отыскать Ноа. Вряд ли будет против, но всё-таки именно он был хозяином этого места и, может, как-то отвечал за фейри под его крышей. Хотя Ева не знала, отвечал ли Ноа за что-нибудь. Когда дело касалось Ноа, вообще сложно было сказать что-то наверняка.

Он сидел в комнате, которую Ева уже знала и мысленно про себя называла «кабинетом», хотя вся официальность заканчивалась на запертом шкафе и заваленном бумагами столе. Стены слабо светились неоном, там и тут виднелись мазки блесток.

Ноа нашелся на обитом бархатом диване, прямо под неоновым фламинго на стене. Он так и не потрудился надеть хотя бы рубашку, и тонкие линии татуировок на груди тихонько перетекали по коже — та самая пресловутая магия фейри, которую многие люди считали едва ли не божественной силой, но которая в итоге не помогла им самим.

Ева достаточно знала об эльфах — так называли их люди. Потому что надо же их как-то называть, и «фейри», «эльфы» прижилось лучше всего. Лучше того, как они сами себя именовали, «кали’фарн», что-то вроде «народ фарн». Фарнами они называли то ли какие-то особенности родной местности вроде холмов, то ли территориальные единицы, то ли и то, и другое.

Их страна называлась Фарналис, но многие люди, конечно же, тиражировали «Волшебную страну». Тем более, попасть в нее можно было аккурат через туманные разломы пространства. Когда они появились, обоим народам пришлось приспосабливаться.

Ева прекрасно знала, что ничего «волшебного» в Фарналисе нет. Их королевская власть не менялась веками, пока недавно монаршую семью не убили заговорщики, и на трон не взошли другие. Тогда-то через разломы и повалили беженцы. Ева не очень разбиралась в политике, знала только, что в Фарналисе что-то вроде гражданской войны и бесконечные изнуряющие стычки с обеих сторон.

Ноа выглядел как типичный фейри. Гибкий, худощавый, будто пропитанный сладковатым удушливым ядом — или таким он хотел казаться. Потому что Ева прекрасно видела, что «Убежище» всегда было куда больше, чем просто притоном с пыльцой. А сам Ноа — больше, чем мелким торговцем благословением. Не зря через него проходило столько беженцев, именно тех, кому было некуда идти, когда они прибывали к людям.

Когда Ева зашла, она приготовилась держать лицо невозмутимым и прокручивала в голове варианты разговора с обкуренным эльфом. К ее удивлению, Ноа выглядел абсолютно трезвым. Он сидел перед низким столиком, подперев голову рукой. Его взгляд был задумчивым, между бровей пролегала складка, хотя Ева думала, их, как и морщин, у фейри не бывает, тем более у Ноа.

Его хвост в задумчивости похлопывал кисточкой по щеке, а в светлых волосах с такого положения можно было увидеть тоже небольшие рожки. Кончики ушей, как и у большинства фейри, были чуть заостренными, а вот глаза совсем не раскосыми.

На столе перед ним лежала карта и валялись вороньи перышки. Ева глянула только мельком, и ей показалось, это карта Фарналиса.

— Ева! — Ноа встрепенулся и тут же улыбнулся, хотя Ева видела, что эта улыбка служит скорее щитом, отгораживающим от нее. Она не затрагивала глаз Ноа. — Ты наконец-то решилась принять предложение и узнать, каковы фейри в постели?

Подобные шуточки появились с первого появления Евы. Ноа тогда удивился еще одному человеку на его пороге, помимо Лили. Сразу предположил, что она хочет наркоты или секса — но на девушку, которая жаждет забвения, Ева никогда не походила, так что оставались иные развлечения. Ноа, правда, сразу изменил отношение, когда узнал, что она сестра Лили и пришла за ней. Еве казалось, Ноа уважал Лили, по-своему. Он никогда всерьез не приставал к Еве, и она была почти уверена, что он бы отказал, пожелай она всерьез чего-то такого. Но шутки стали обычной частью их общения.

— Лили хочет забрать новичка, — сказала Ева.

Тонкие брови Ноа приподнялись в искреннем удивлении:

— Зачем?

Касательно Лили он никогда не предполагал никаких непотребств, и Еве даже стало обидно. Ей почему-то не нравилось, что Ноа мог так думать о ней.

— У Лили есть знакомый, который сделает документы. И ты знаешь Лили. Она хочет помочь.

Ноа задумался. Сейчас он тоже не походил на легкомысленного фейри, испачканного серебристой пыльцой благословения. Его взгляд оказался на удивление пронизывающим, так что Ева даже почувствовала себя не по себе.

— Хорошо. Пообещай, что вы за ним присмотрите.

Когда фейри давали обещания, они не могли их нарушить. Люди, конечно же, были в силах, но обычно, когда их просили пообещать, это означало, что эльфы им доверяют.

— Конечно, — сказала Ева. — Я присмотрю за ним, как за самой Лили. Иначе сестра мне голову оторвет.

Ноа хмыкнул и подмигнул:

— Тогда помогите ему. Это будет забавно.

Он давно жил среди людей, Ева не сомневалась, если бы хотел, Ноа мог бегло говорить на английском. Но он как будто специально растягивал гласные, оставлял этот едва уловимый акцент, словно подчеркивал, что он нездешний. Как будто уши или хвост оставляли сомнения.

Он вернулся к карте, теперь не такой задумчивый, отстукивая тонкими пальцами на столешнице какой-то ритм. Ева подумала, что такой Ноа куда привычнее, видеть его отрешенным было слишком странно. Это как будто беспокоило, хотелось, чтобы он снова привычно улыбался.

— Почему ты о нем волнуешься?

Ноа поднял голову, как будто удивленный, что Ева еще здесь. Легкомысленно пожал плечами, и знаки татуировок свились вдоль ключиц.

— Я знаю его семью. Мне тоже голову оторвут, если что.

Выходя, Ева подумала, может, Ноа даже видел этого эльфёныша когда-то маленьким. Уж Ноа точно старше, чем может казаться.

Большой дом достался от родителей. Когда-то Ева и Лили выросли здесь. Около двери в гостиную, в самом низу на обоях до сих пор оставался позорный рисунок Евы: короткая схема, как пробраться за диванами мимо родителей.

После смерти бабушки родители переехали в Колорадо, где вознамерились заняться семейным ранчо и поставить его на ноги. Отец распрощался с работой в банке и «вернулся к истокам», как он говорил. Мать тоже с удовольствием сменила садовые перчатки на ковбойскую шляпу. Когда Ева приезжала к ним, то неизменно удивлялась: она-то привыкла считать родителей «городскими жителями».

Для одной Евы дом был великоват. Да, конечно, у нее были мужчины, но только с Хьюго отношения зашли так далеко, что они подумывали съехаться. Вмешался случай — или, как сказала бы мама, жизнь лучше знает, кому и что нужно. Хьюго работал в инвестиционной фирме, и ему предложили повышение. В Сиэтле, на другом побережье.

— Такой шанс, Ева! Я не могу его упустить. Поехали со мной? Без проблем устроишься там в любую газету, ты отличный журналист.

Сначала Ева так и собиралась сделать. Но чем больше об этом думала, тем больше отговорок находила. Она работала над интересной статьей. Кому-то надо было следить за домом. У подруги Хизер произошел тяжелый разрыв с мужем, надо ее поддержать.

В итоге Ева поняла, что попросту ищет отговорки, а на самом деле, не хочет ехать с Хьюго. Тогда-то и осознала, что это явно не мужчина ее мечты. Он расстроился. Попробовал наладить отношения год спустя, когда вернулся в Нью-Йорк. Они до сих пор были неплохими приятелями, но ничего больше.

Когда мать написала, что Лили поступила в Нью-Йоркский университет, и не могла бы Ева помочь ей с жильем на первых порах, она только обрадовалась. Огромный пустой дом начинал давить, поэтому она предложила сестре пожить у нее столько, сколько потребуется. Шел уже третий год, но обеих всё устраивало.

Лили обустроила комнату на втором этаже, завесила ее гирляндами и камушками. Ее юбки с бахромой, колготки и засохшие веточки валялись по всему дому. Ева ворчала, но не ругалась. С сестрой в ее упорядоченную жизнь ворвался элемент хаоса, но в то же время возбуждающей неожиданности.

И фейри.

В Нью-Йоркском университете учились некоторые из них, правда, как говорила Лили, пока очень мало. Но она живо интересовалась нездешними, так что дороги однажды привели ее в фейри-кварталы города — и в «Убежище». В какой-то степени Ева была благодарна Ноа: кто знает, что могло случиться с Лили в другом месте или вздумай она пойти еще куда-то. Ноа ее не прогонял и даже по-своему… оберегал. По крайней мере, в какой-то момент Ева с удивлением поняла, что не сомневается, пока Лили в «Убежище», с ней всё будет в порядке.

Теперь Лили сама вздумала кого-то опекать. И пусть Еве было жаль эльфёныша, но она бы предпочла собаку. Или лучше рыбок.

— Шан, ты будешь спать наверху, там есть милая комната, сейчас постелю и всё устрою.

Лили тут же унеслась, увлеченная новым делом, не выпуская из рук телефон. Одной рукой она уже отвечала на вызов, решая, сколько палочек для суши им нужно. Мать часто говорила, что Ева слишком приземленная, а Лили, наоборот, воздушная. Поэтому именно Ева сейчас подумала, что стоит подготовить для фейри вилку. Вряд ли он умеет есть палочками.

Ева прошла в гостиную, на ходу стягивая волосы в хвост, чтобы не мешали. Обернулась, с удивлением заметив, что Шан всё еще топчется в дверях. Он сжимал ручку потертой холщовой сумки, которая уместно выглядела бы в шотландских холмах, застывших вне времени, но не в Нью-Йорке или современном доме.

— Я могу вернуться к Ноа, — тихо сказал Шан. — Не буду доставлять неудобств.

Ева обратила внимание, что он сказал «к Ноа», не в «Убежище». Пожала плечами:

— Места у нас хватит. Не расстраивай Лили.

Он застенчиво улыбнулся:

— Спасибо.

Ева не успела понять, в какой момент Шан еще стоял в дверях, а в какой он начал медленно оседать на пол. Как будто был близок к обмороку, но еще держался в сознании.

— Эй, что с тобой?

В голове Евы тут же пронеслись безрадостные варианты. Шан ведь приехал нелегально, его никто не проверял. Может, он чем-то болен? Чем-то таким, что и на людей повлияет. Или вообще станет причиной безумной эпидемии. Они первыми умрут от какой-нибудь фейской чумы, и их трупы буду гнить, пока соседская собака не почует вонь.

— Давно не ел, — пробормотал Шан. — Извини…

Второй раз за вечер Еве стало стыдно. Она сама не знала, откуда у нее столько недоверия и подозрительности. Пробормотав что-то, торопливо пошла на кухню. Как на зло, ничего готового не было, но нашлось хотя бы яблоко.

Когда Ева вернулась к Шану, он уже сидел на диване, вцепившись в сумку. Яблоко он принял с робкой благодарностью, в этот момент как раз вернулась Лили, и Ева выдохнула. У нее всегда не очень-то получалось ладить с людьми. Тем более с фейри.

Суши оказались вкусными, Шан тоже с удовольствием их ел, хотя предпочел вилку. Когда Ева заметила, как он поглядывает на нее, то сначала не поняла, но выручила Лили:

— Ешь, Шан, надо всё подчистить, не оставлять.

Фейри принялся орудовать вилкой, а Еве оставлялось только удивляться, как в такого маленького столько влезает. Хотя против она, конечно, не была. Даже не стала особенно усердствовать с роллами, оставив гостю побольше.

Когда прозвучал звонок в дверь, все переглянулись с одинаковым недоумением.

Шан проглотил ролл и спросил:

— Что это?

— Знак того, что у нас гости.

— А кто?

— Мы никого не ждали.

Ева вопросительно глянула на Лили, но та покачала головой. Она тоже не в курсе. Ева глянула на часы: она приехала в «Убежище» после полуночи, пока они разобрались там и вернулись, пока поели… сейчас стрелка часов ползла к четырем.

Ночные гости — это всегда не к добру.

Ева как можно спокойнее отложила палочки и поднялась из-за стола. Лили смотрела на нее с беспокойством, теребя бархатную ленточку на шее. Шан явно не понимал, что происходит.

Выглядывала Ева осторожно, но, когда увидела, кто на пороге, без раздумий распахнула дверь.

Делин арта Мар тоже был фейри, но выглядел куда более похожим на человека. Никаких рожек или хвостов, даже заостренные кончики ушей скрывали длинные темные волосы, которые вечно падали на глаза, если не были аккуратно уложены.

Делин предпочитал одеваться в черное, обильно украшенное заклепками — только при ближайшем рассмотрении оказывалось, что это мелкие чешуйки каких-то зверьков. Он любил массивные перстни, но только из серебра. Обожал кресты, пренебрежительно фыркая, когда кто-то намекал, что это так себе символ для фейри.

Давно живя среди людей, следуя их правилам, Делин умудрялся потрясающе лавировать, ничего не нарушая, но в то же время изящно насмехаясь.

Он был из тех фейри, которые сами приехали к людям. Делин не сбегал, он вел какие-то торговые дела с людьми. Ева познакомилась с ним на одном официальном мероприятии: сначала подумала, как ему идет черная рубашка, а потом уже заметила, что он фейри. Они тогда говорили о музыке, а позже Ева цитировала его как приглашенного эксперта.

У Делина были чуть раскосые глаза глубоко синего цвета, почти переходящего в фиолетовый — оттенок, который никогда не мог бы быть у человека. Как подозревала Ева, наверняка у него и на теле были какие-то знаки фейри, может, даже живые татуировки. Но сколько бы она ни намекала, он никогда не заходил дальше «просто друзей».

— Я не могу, — как-то раз сказал он, когда они напились текилы в баре. — Ты мне как сестра. Человеческая сестра.

Как потом хихикала Лили, может, он просто любит мальчиков. Правда, и с мужчинами Ева его не видела, но это ничего не значило.

По крайней мере, они оставались хорошими друзьями, и многое о фейри Ева узнала именно от него. И это Делин рассказал Лили об «Убежище», впервые привел туда. Потому что Ноа был его старым другом.

Сейчас на пороге дома они тоже стояли вдвоем. Правда, Делин казался растрепанным и обеспокоенным, а вот Ноа выглядел еще хуже. Он накинул белую рубашку, в не застегнутом вороте виднелись татуировки, но сейчас неподвижные и безжизненные. Голову Ноа украшала рана, как будто его ударили чем-то тяжелым, светлые волосы слиплись от крови, она же лилась на лицо, а Ноа хлопал глазами, как будто пытался ее сморгнуть или не очень хорошо видел.

Он цеплялся за Делина, а тот крепко его держал.

— На «Убежище» напали, — отрывисто сказал Делин. — Ты поможешь? Я знаю, Лили умеет оказывать первую помощь.

Ева ахнула:

— Тут не первая помощь нужна, а больница!

— Нет. Его там найдут.

Ноа сполз еще ниже, так что Делину пришлось перехватить его. Ноа пробормотал:

— Можно мне просто посидеть, а?

Ева торопливо отступила от двери, пропуская гостей. Краем глаза заметила, как из кухни появились Лили и перепуганный Шан. Кажется, никогда в доме Евы не было одновременно столько фейри!

Некогда даже спросить, кто это может найти Ноа в больнице. Уж у него-то и документы были, и связи даже с полицией.

Делин застыл, во все глаза смотря на Шана, на лице которого удивление сменялось такой всепоглощающей радостью, что для Евы стало очевидно:

— Вы знакомы.

— Это мой брат, — выдохнул Делин. — Шани, как ты здесь оказался? Ты ведь должен быть в Фарналисе!

— Сюрприз, — заявил Ноа. — Я хотел рассказать тебе завтра.

Он попытался задорно усмехнуться, но скривился от боли.

2

Ева ничего не имела против гостей.

Когда родители уехали на ранчо, Лили еще училась в школе и отправилась с ними, а Ева переехала в семейный дом — она тогда уже поступила в колледже. Поэтому стены помнили разгульные вечеринки. Не так уж много, Ева быстро поняла, что неделю после убираться ей совсем не нравится.

Когда Лили поступила учиться и приехала, она вечеринки не устраивала. Но у нее часто оставались ночевать подружки, а дредастый приятель одно время оставался каждые выходные. Ева всерьез опасалась, что он будет наглым или начнет курить травку в гостиной, но он оказался очень стеснительным и вежливым. Старался не мешать Еве и, кажется, даже алкоголь не пил.

Дом был достаточно большим, несколько спален наверху, большие комнаты внизу. Родители когда-то много лет выплачивали кредит, но не жалели, им нравился простор. Может, поэтому они с таким восторгом восприняли идею ранчо.

И всё равно все гости не шли ни в какое сравнение с тем, что происходило теперь. Ева встала рано, так что дом еще был погружен в тишину. Не удивительно, накануне все легли только под утро, так что даже к полудню никто не поднялся.

Ночью Шан не отходил от Делина, и Ева заметила, что братья и правда похожи: тот же раскосый разрез глаз, похожие черты лица. Только Делин казался больше человеком, а Шан — фейри, еще не понимающим местных правил. Он переходил с человеческого языка на эльфийский, но больше молчал. Делин вел себя сдержанно, но Ева видела, как он то и дело касался плеча брата, как будто проверял, действительно ли тот настоящий.

Ева постелила им в одной комнате и догадывалась, что о личных делах братья поговорят без свидетелей. Она предполагала, что они уснут еще позже остальных, но, к своему удивлению, увидела Делина на кухне, когда спустилась. Он сидел за столом и читал что-то на мобильнике.

— Доброе утро.

Ева растерянно кивнула. Тут же подумала, что стоило одеть что-то поприличнее домашних штанов и большой растянутой футболки, где на черном фоне распластал крылья мертвый мотылек.

— Ты рано, — брякнула Ева.

— Не ложился.

Он был в той же черной водолазке под горло, только куртку снял. Волосы растрепаны и между длинными прядями виднелись острые кончики ушей. При мутном свете утра было особенно заметно, что Делин не человек. Не такой тонкий и изящный, как Шан, его разлет плеч наверняка считался даже мощным для фейри, но по меркам людей Делин был худощавым, с острыми чертами лица.

На светлой кухне Евы он сидел не впервые, но именно сейчас казался нездешним. Будто осколок древней цивилизации, рыцарь с сияющим мечом, которому не хватало плаща из вороньих перьев, а не светлых шкафчиков на фоне и блестящего хрома.

Правда, тонкий смартфон в его руках не выглядел неуместным. В этом вся суть фейри: они легко приспосабливались к миру людей, но всё равно несли в себе отпечаток родной страны и напоминали о холмах, медово пахнущих вереском.

— Будешь кофе? — спросила Ева.

— Черный. И если попозже дашь мне полотенце, я бы не отказался от душа. Несколько полотенец. Шану тоже стоит.

Ева кивнула и направилась к кофе-машине. Наверное, стоит предложить завтрак. Или сразу его сделать, смысл предлагать? Она знала, что Делин предельно вежлив и деликатен, а значит, сам не попросит, но наверняка голоден. И остальные.

— Спасибо, — сказал Делин. Он положил телефон на стол, сложив на нем руки в тяжелых перстнях. — Вы помогли Шану. Он здесь первые дни, не знал, куда идти и что делать.

— Почему Ноа сразу с тобой не связался, если знал, что Шан — твой брат?

Еве это казалось какой-то дурной шуткой со стороны Ноа, нелепым розыгрышем. Делин ведь его друг! Увидев Шана, должен был сразу ему позвонить! Ева глянула на Делина, но тот не казался ни раздосадованным, ни возмущенным. Он качнул головой:

— Шан не хотел.

Ева вспомнила потерянного эльфёныша вчера. Он давно не ел, но предпочел сначала закинуться благословением, потому что «хотел забыть». Если он только сбежал, и там было что-то достаточно страшное, понятно, почему он хотел сначала привести мысли в порядок. Конечно, Еве было любопытно, но это явно не то, о чем рассказывают за завтраком. Может быть, вообще не то, о чем рассказывают посторонним.

Делин скрыл зевок ладонями и почти виновато улыбнулся:

— Шан не мог уснуть. Сейчас он задремал, а я решил, что проще подняться. Наверху все спят?

— Вроде бы.

Если Делин и Шан ночью больше молчали, радостно удивленные друг другу, то Ноа говорил, не переставая. Сначала Ева понимала его пустую болтовню, то потом он стал просить связаться с каким-то Дайном, и Делин его мягко успокоил, а позже Ноа вообще начал нести что-то совсем бессвязное. Пока Лили обрабатывала рану у него на голове, она хмурилась и бросала быстрые взгляды на Еву. Значит, всё не настолько плохо, чтобы бежать в больницу, но и не слишком хорошо. Учитывая, как начали путаться мысли Ноа, и правда.

В итоге он резко замолчал, когда Лили закончила, и завалился на диван, почти отрубаясь. Делину пришлось осторожно его разбудить и отвести в комнату наверх.

— Надо разбудить Ноа, — сказал Делин. — Ему стоило выспаться, но слишком долгий сон сделает хуже.

— Почему?

— Для таких, как он, раны на голове достаточно серьезны. Нужно соблюдать нехитрые правила.

— Таких, как он?

Делин нахмурился, как будто подбирал слова, думал, как объяснить какие-то специфические вещи.

— У нас бывает разная магия, — наконец, сказал он. — Так это можно назвать. Ноа из тех кали’фарн, которые плохи в бою, зато умеют зачаровывать вещи. И эти силы связаны с сознанием. С головой.

Ева мало что знала о магии фейри. Да все мало что о ней знали! Многие даже не верили, что она существует, потому что никаких внешних эффектов не было — или фейри старательно оберегали эти тайны. А вот зачарованные амулеты бойко продавались. Хотя, конечно, не так хорошо как пыльца благословений.

Ева вспомнила, как Делин не хотел никаких больниц. Она поставила перед ним чашку черного кофе и нажала несколько кнопок, чтобы сделать себе. Прислонилась спиной к столу с кофе-машиной и скрестила руки на груди. Она должна знать. Вдруг она скрывает у себя преступника.

— Вчера… его могла найти полиция в больнице? Ноа что-то натворил? Из-за благословений, да?

— Во имя богини, нет, конечно! Его могли найти кали’фарн.

— Свои? — удивилась Ева. — Что он умудрился натворить среди фейри?

— Он из королевской семьи.

Скрещенные руки Евы непроизвольно опустились, и она во все глаза уставилась на Делина. Видимо, ее удивление ясно читалось на лице. Спросила совсем невпопад:

— Почему я не знала?

Делина, кажется, ее реакция веселила. Он пожал плечами:

— Может, потому что никогда не интересовалась? Ноа не афишировал, но и не скрывал. Все фейри знают, кто он.

Ева была прекрасно осведомлена о том, что Делин из какой-то аристократической семьи, причем лояльной как к прошлой власти Фарналиса, так и к нынешней. Поэтому он занимался среди людей вопросами торговли. Далеко не главный представитель фейри, но и не последний.

Про Ноа Ева почему-то была уверена, что он даже не аристократ, раз владеет «Убежищем», не особо респектабельным местом… только теперь Ева поняла, что вообще-то обустроить подобный притон и управлять им несколько лет наверняка требовало если не финансов, то хотя бы связей.

— Он не принц, ничего такого, о чем ты можешь подумать, — Делин продолжал улыбаться. — Наша королевская семья была большой. Ты знаешь, фейри живут долго, часто успевают побывать в нескольких брака, от каждого рождаются дети, всё это обрастает многочисленными связями… в Ноа текла королевская кровь по отцу, тот был дальним родственником одного из королей. Но его семья даже не была приближена ко двору. Они жили в своем фарне, управляли им, а в очереди на престол не входили даже в первый десяток или два. Когда я еще жил в Фарналисе, в детстве и юности мы были хорошими друзьями. Смешно, но моя семья считалась при дворе даже более важной.

На лицо Делина набежала тень, как будто горькие воспоминания, ил со дна поднялся и взбаламутил прозрачную воду.

— А потом случился переворот. К власти пришло новое семейство, многих лояльных прошлому убили. Мои родители всегда сохраняли нейтралитет, поэтому и у меня остался мой пост. Семья Ноа… его родителей и старших братьев убили у него на глазах. Он, его младший брат и сестра сбежали к людям. Она вскоре умерла, подхватила местную болезнь. Лили во многом на нее похожа.

Ева видела пару раз, как Ноа беседовал с Лили. Ей даже показалось, она ему интересна, он мог пробовать соблазнить… Лили заявляла, что ничего подобного никогда не было. Теперь Ева осознавала, какой дурой была, Лили просто похожа на его сестру.

— Дайн — младший брат Ноа.

— Он говорил о нем вчера.

Делин кивнул:

— Потому что нынешняя королевская власть хочет уничтожить всех, кто может потенциально объявить себя наследником предыдущей династии и взойти на престол. За прошедшие годы очередь сильно сократилась, поэтому решили убрать и Ноа, хотя он всегда был далек от политических интриг. Он волновался за брата. Но зря. Если даже Ноа не знает, как связаться с Дайном, значит, его никто не найдет. И он… наверняка в безопасности там, где он есть.

Делин отвел глаза и отхлебнул кофе. Он явно не хотел распространяться, то ли не желая вспоминать Дайна, то ли считая это тайной и делом Ноа. Делин всегда был очень деликатным.

Лили, правда, уже рассказывала, что брат Ноа связан с какими-то криминальными группами. Что ж, и правда, ни один фейри не выстоит против человеческих пуль.

— А ты сам? — подозрительно спросила Ева. — Надеюсь, не тридцать шестой в очереди на престол?

— О нет. И стараюсь держаться подальше от интриг и политики, хотя с торговлей это не всегда удается. Поэтому я узнал, что идет охота на тех, кто имеет хоть какое-то отношение к предыдущей династии. Прошлой ночью убили троих. Как только услышал, поехал к Ноа. Очень вовремя. Я… моя магия более боевая, чем его.

Тут Делин снова избегал подробностей, но Ева благоразумно решила не расспрашивать. Возможно, он не говорит, потому что не уверен, что она поймет магию фейри. Возможно, он прав. А выглядеть дурой Еве тоже не хотелось.

— Я смогу защитить и тебя с Лили, если потребуется, — продолжил Делин. — Ноа сейчас лучше не заниматься магией, но он силен в амулетах.

— А мы здесь при чем?

— Вас сложно связать с нами, поэтому я поехал к вам. Сегодня это уже не кажется мне хорошей идеей.

— Мы можем о себе позаботиться.

Сцепив руки на чашке, Делин изогнул бровь, одним жестом выражая насмешливое недоверие, так что Ева тут же начала злиться.

— Ты пустила в дом незнакомого парня-фейри, — сказал Делин. — А если бы он обчистил вас и скрылся в ночи? Ты ведь ничего не знала о Шане. Ты, конечно, практичнее Лили, но иногда такая же добрая.

Ева хотела едко уточнить, это комплимент или претензия, но не успела. Ее кофе приготовился, а на кухню вошел Ноа. Он посмотрел на Еву, быстро сделал правильные выводы и заявил:

— Мне со сливками. У тебя есть сливки? Молоко тоже сгодится, но со сливками лучше.

Если Делин казался чернильным росчерком, осколком древних руин, то Ноа больше походил на зыбкий лунный свет. В светлых джинсах, художественно подранных на коленях, но снова без рубашки. Тонкий, но не хрупкий, Ноа казался текучим. Темные узоры татуировки на его груди и спине сейчас застыли в неподвижности, но он всё равно оставался слишком фейри. И дело было вовсе не в хвосте и рожках.

С удивлением Ева поняла, что Ноа идет светлой кухне с вкраплениями хрома. Он смотрелся на своем месте и в неоновом свете, и с серебристой пыльцой вокруг губ. В полях вереска Ева тоже могла его представить, в какой-нибудь хлопковой одежде или верхом на лошади. Но и посреди вечеринки в центре Нью-Йорка — тоже. Кислотный свет мазал бы по рожкам, а хвост двигался в ритме дабстепа.

Правда, сейчас с Ноа слегка сошел его лоск — или просто Ева впервые видела его не в ночи и в «Убежище», а в другой обстановке и при мутном свете дня. Его светлые, почти белые волосы казались спутанными, да и кровь он еще не вымыл. Но Ева впервые заметила, что волосы у него на затылке куда короче остальных, в длинном кончике уха поблескивает колечко серьги, а глаза густого темно-синего цвета полуночи. В «Убежище» они казались просто темными.

— Ты когда-нибудь одеваешься? — спросила Ева, ставя кофе для Ноа.

— Мне жарко.

— Самая нелепая отмазка, которую я когда-либо слышала!

— Да нет, это правда. У меня температура тела выше, чем у других.

Еве стало немного неловко. Еще больше от следующего уточнения Ноа:

— Вся рубашка в крови, я ее закинул в ваши машинку. Если не против.

— Ты ведь уже кинул, — буркнула Ева.

Чтобы скрыть смущение, она решила всё-таки заняться завтраком. Сунула хлеб в тостер, открыла холодильник, чтобы посмотреть, что можно предложить гостям. Рядом тут же возник Ноа, и Ева хотела заявить, что не стоит лезть в чужой холодильник, но быстро прикусила язык, когда поняла, что он просто хотел помочь.

Ноа подхватил яйца и тут же направился к плите. Впервые Ева подумала, что это не плохие манеры, а просто привычка именно делать. Вряд ли после того, как Ноа оказался у людей и устроил «Убежище» он у многих спрашивал разрешения.

Ноа расколол яйца в сковородку и коротко кинул Делину:

— Порежь овощи. Шан после благословения точно захочет чего-то свежего.

К удивлению Евы, Делин беспрекословно взял овощи, которые достала Ева, и занялся ими. Еще вчера ей казалось, это Ноа должен следовать за Делином, а не отдавать распоряжения. Хотя если они настолько давно друзья, еще с детства, то вряд ли считались с такими вещами.

Закончив с яйцами, Ноа ткнул пальцем зеленые листочки растения на полке.

— Это Герберт, — сказала Ева. — Так Лили назвала.

Ноа глянул с удивлением, потом улыбнулся. Кончик его хвоста мазнул по листочку, и Ева была готова поклясться, что растение потянулось к пушистой кисточке.

— Нашла на помойке и приютила? — спросил он.

— На гаражной распродаже.

— Мило.

Ева чуть не пропустила, когда кофе-машина закончила с порцией Ноа. Сливки действительно нашлись. Девушка присела в стороне, с удивлением думая, что до этого у нее на кухне еще никогда не хозяйничали двое фейри. Делин казался росчерком на белой бумаге, Ноа — молоком, расплывающимся в кофе. Или странной белой птицей, так быстро и ловко он двигался, а его руки будто были крыльями.

Закупоренные в тела чернила и лунный свет.

Ноа положил снятые со сковородки поджаренные яйца на тосты и уселся. Без всяких предисловий заявил:

— Я пойду на Жемчужный прием.

Ева прекрасно знала, о чем речь: этим вечером в галерее в центре города планировался прием, который уже окрестили «Жемчужным», потому что он приурочен к открытию выставки, где собрали всевозможные украшения из жемчуга, как человеческие, так и из Фарналиса. Ожидалась обычная светская тусовка, но с большим количеством фейри.

Ева знала, что Делин будет там, на одном из подобных мероприятий они и познакомились. У нее самой в комнате висело платье на вечер: обычное редакционное задание, выпить шампанского и потом написать заметку о мероприятии.

Делин, кажется, чуть не поперхнулся тостом:

— Ты рехнулся? Тебя хотят убить, а ты заявишься на прием? Может, еще мишень на груди нарисуешь?

— Никто не станет нападать на глазах у толпы людей, фейри и журналистов, — отмахнулся Ноа. — Там безопаснее, чем где бы то ни было. А я хочу поговорить с нужными кали’фарн, которые сохраняют нейтралитет.

Делин хмуро продолжил пить кофе, видимо, он понял план Ноа, а вот для Евы он пока оставался непонятным:

— И что они скажут?

— Попрошу защиты для «Убежища». Кое-кто мне должен, другие могут быть рады, если окажусь должен я.

— У тебя даже одежды для приема нет, — мрачно заметил Делин. — Идти домой опасно. Но вряд ли разодетые люди и фейри оценят на вечере твой голый торс.

— Заедем к Марне. Она шьет для наших и не откажется помочь.

Видимо, речь шла о Марне арта Ульн, знаменитом модельере, которая собственными руками шила дорогущие наряды из паучьего шелка и прочих материалов фейри. Ее рогатая головка украшала многие журналы и статьи о моде.

— Я не буду сидеть, сложа руки, — необыкновенно мрачно заявил Ноа, смотря на Делина. — Они разнесли «Убежище». Я хочу вернуть в него безопасность. Те, кто пришел за мной, умело обошли все амулеты, значит, «Убежище» кто-то предал. Ему нужна другая защита.

— Как знаешь, — буркнул Делин, откусывая тост и всем своим видом выражая неудовольствие.

Ноа его совета и не спрашивал. Правда, Ева заметила, что Ноа вообще странно затих и замер, уставившись в одну точку. Его руки вцепились в чашку с кофе, который он еще не попробовал.

— Ноа? — осторожно окликнул его Делин. Тот даже не шелохнулся. — Ноаэль?

Он прибавил еще что-то на языке фейри, и только после этого Ноа медленно поднял голову. Его акцент слышался гораздо больше, но говорил он на английском:

— Киты. Я их слышу.

Казалось, в его глазах плескаются глубины далеких неведомых океанов, где нездешние киты поют свои песни.

Ноа тряхнул головой и потер виски. Почти сердито глянул на Делина, но злость не была направлена на друга.

— Ты сказал, многих убили. Многих из тех, кто имел отношение к королевской семье. Сколько? Сколько, если даже я их слышу?

— Не знаю. Не знаю точно.

Ноа вздохнул. Ева внезапно поняла, что он выглядит очень усталым, но до этогоискусно прятал усталость, а сейчас всё прочее слетело, будто шелуха. Или странные вещи, которые он слышал, окончательно истончили ту маску.

Он коснулся виска, там, где еще не смыл всю кровь от ночной раны.

— Отдохни, — мягко сказал Делин. — Только не спи. Я приду, когда пора будет ехать к Марне.

Ноа рассеянно кивнул и молча вышел из кухни. Нетронутый кофе казался сиротливо оставленным, даже свет будто померк, хотя наверняка это из-за туч за окном.

— Что за киты? — спросила Ева.

— Ты можешь посчитать это странным, но предыдущая династия была связана с китами. У нас они точно такие, как у вас. Мы… многие из нас даже думают, это те же самые киты. Они по собственному желанию пересекают завесы между мирами. Короли слышали их песни. И все, кто близок к трону. Если Ноа стал их слышать, значит, очередь существенно сократилась.

3

Шан сидел в ванной, обхватив колени руками, и позволял брату мыть себя. Делин засучил рукава водолазки, перстни оставил массивной кучкой на раковине.

Мочалка была круглой и мягкой, синтетической и от этого очень человеческой. Делин неторопливо опускал ее в воду, потом проводил по плечам и спине Шана. Кожа казалась красной и распаренной, мокрые волосы облепили голову, не скрывая вытянутых ушек с острыми кончиками.

Делин видел, что брат с отсутствующим видом смотрит перед собой и не торопился сам нарушать тишину.

Когда Делин уезжал из Фарналиса, неся с собой трехлучевую печать официального торговца, Шан провожал его. Весело смеющийся и просящий писать ему о «диковинках мира людей». Он сам возвращался в Академию через пару дней, когда заканчивались каникулы. И мечтал однажды тоже увидеть человеческие города.

Теперь он сидел в ванне и смотрел на плитку цвета топленого молока, которой никогда не было в Фарналисе. Вряд ли он так себе это представлял.

Конечно, Делин писал брату и получал от него письма, как и от родителей. Несколько лет спустя после его отъезда грянул переворот, сменилась власть, но они уверяли, что у них всё спокойно.

В этом году Шан заканчивал Академию. Должен был надеть парадную форму и получить знаки отличия, официальное звание тенеманта. Делин даже запланировал отпуск и собирался обязательно присутствовать на церемонии. Может, чуть задержаться в поместье отца. Мать в каждом письме рассказывала о новых сортах цветов в саду. Делин с трудом отличал их, но матери это было важно, можно послушать и вживую.

Знаки Шан не получил. За три месяца до выпуска он сбежал из Фарналиса и оказался в мире людей как бесправный нелегальный беженец.

Делин не знал, что произошло. Он полагал, что достаточно осведомлен о делах в Фарналисе, но за последние дни осознал, что не знал почти ничего. Родственников бывшей королевской семьи тайно убивали, а ему стало известно об этом случайно. Если бы не эта информация, которую ему сообщила старая подруга со связями, Делин вряд ли бы успел помочь Ноа в «Убежище». Сложно сказать, но вполне возможно, тогда Ноа уже был бы мертв. Делин ведь явился не один, он предусмотрительно позвал неравнодушных кали’фарн. Да и сам был не самым слабым боевым магом.

Делин понятия не имел, как его брат оказался в том положении, в котором он был. Да, последние письма Делина оставались без ответа, но Шан и раньше, бывало, писал не сразу. Да и связь между мирами иногда работала не так хорошо, как хотелось бы.

Шан вытянулся, ростом почти догнав Делина, правда, так и остался хрупким, больше в мать, а не в отца и брата, которые считались широкоплечими и мускулистыми для своего народа. Но главное, когда Делин видел брата почти год назад, он был улыбчивым и любознательным, хотя очень застенчивым. С шелковистыми волосами, блестящими рожками и скромными манерами, которые сводили с ума девиц. Делин только посмеивался над «мелким».

Ночью, когда первое потрясение прошло, и братья наконец-то остались одни в комнате, Делин увидел все разительные изменения. Волосы Шана потускнели, он сам исхудал, и на щеке еще был заметен мазок серебристой пыльцы благословения. Но главное, он чуть сутулился, смотрел почти испуганно и даже не пытался улыбаться.

Они проговорили почти до утра, сидя на одной кровати и соприкасаясь плечами, пока Шан наконец-то не забылся беспокойным сном. Но говорил, в основном, Делин, а когда пытался спросить, что случилось, Шан ощутимо вздрогнул и вцепился в его руку:

— Потом.

Делин не настаивал.

Когда он вернулся в комнату после разговора с Евой, к его удивлению, Шан уже не спал. Он лежал на кровати, свернувшись калачиком, и смотрел в одну точку перед собой. Вздрогнул из-за открывшейся двери, а потом неожиданно вскочил, как будто хотел кинуться к брату, но замер на месте.

— Я думал, мне приснилось.

Делин не мог избавить Шана от прошлого, но мог помочь привести себя в порядок и предложил ванну. Шан не возражал, когда Делин, как в детстве, намылил ему голову и долго мягко массировал. Грязь с себя Шан смыл, но потом позволил Делину неторопливо растирать спину.

Густые темные волосы Шана намокли, рожки отчетливо топорщились, тонкие косицы сбегали по шее на грудь и терялись в воде. Когда Делин был более юным, он тоже такие носил. Его волосы вообще были длиннее, когда он только прибыл в мир людей, но потом он сделал прическу по местной моде.

— Будешь жить у меня, — негромко сказал Делин. — Ты не против?

Шан пожал плечами, и Делин подумал, это и правда глупый вопрос. Как будто у Шана был выбор.

— Мы сделаем тебе документы, но это займет какое-то время. Думаю, можно указать, что ты тенемант Академии.

— Ее больше нет.

— Что?

Руки Делина замерли. Он так привык, что в ванне брат молчал, что даже не сразу понял, что тот сказал. Взгляд Шана наконец-то оторвался от кафеля и уперся в Делина. Взрослый взгляд, темный и густой, совсем не такой, каким был еще полгода назад.

— Академии больше нет, Дел. Она разрушена.

— Как? Почему? Это ведь обычная Академия, где обучались!

— Потому что Глэрхан арта Эль задумывал переворот. Или так показалось нынешним правителям.

Глэрхан управлял Академией столько, сколько помнил себя Делин. Да, конечно, он не скрывал, что ему не понравился переворот, но принадлежал к старинному роду Эль да и не высказывался уж слишком резко.

— Ты знал, что в последние годы в Академии было много кали’фарн с боевой магией? — спросил Шан, и в его голосе послышалась неожиданная горечь.

— Конечно. Небывалый успех, а ведь боялись, что наша магия исчезает.

— Монарший дом решил, что Глэрхан готовит армию для борьбы с порядком. И привел своих воинов. Наши боевые не пожелали сдаваться так просто, чем только убедили в своей вине. В итоге, их сопротивление подавили, а всех учеников признали предателями… в разной степени.

Рука Делина с мочалкой так и застыла на бортике ванны. Он не мог поверить в то, что слышал. Ученики академии всегда гордились своим крутым нравом, они могли счесть это романтической борьбой за свободу, даже если до этого ни о каких переворотах и не помышляли. А в итоге поплатились все.

Шан вздохнул и опустил голову, уставившись на воду:

— Это была настоящая бойня. Никто не стал разбираться, где здесь свой, а где чужой. Академию вообще разрушили наши же боевые, не справились со своей магией. Там воняло гарью и паленым мясом…

Его голос всё-таки дрогнул, ладони под водой сцепились. Кинув губку в воду, Делин аккуратно положил ладонь на затылок Шана, поглаживая. У целителей это могло даже успокоить, но магия Делина была другой. И всё-таки он слышал, что братская энергия тоже работает подобным образом, хоть и слабее.

Шан вздохнул:

— Я не мог вернуться домой, у родителей могли возникнуть проблемы. А ты здесь вне их досягаемости, поэтому я смог бежать. Мне рассказали об «Убежище», где всегда можно переждать день-другой, получить миску супа и крышу над головой. Я хотел понять, что делать, как разыскать тебя. А оказалось, «Убежище» принадлежит Ноа. Но… я не хотел идти сразу к тебе. Я еще толком не понял, где я, и что происходит.

— Я понимаю.

Делин хотел сказать, что теперь всё позади, но это звучало бы слишком сухо и неправдоподобно. К счастью, в мире людей у посланных нынешними монархами арта Фейнами другие заботы, нежели улизнувший от бойни подросток. Им нужно найти всех родственников бывших королей.

— У меня небольшая квартира, — сказал Делин как можно увереннее, — но в квартале много наших. Люди не очень-то любят делить дома с фейри. Мы поедем туда завтра, а сегодня еще побудем здесь. Вечером мне надо быть на одном приеме людей.

Раскосые глаза Шана расширились, как будто Делин только что сказал, что кидает его.

— Это рабочий вечер, пусть всё идет по плану. Не хочу привлекать внимание, пока ты здесь без документов. Вполне могут выслать обратно. И… туда пойдет Ноа, и Ева будет там. Ты же знаешь, люди хрупки, а Ноа не осознает, что за ним могут всерьез охотиться.

— Да. Ты прав.

— Здесь останется Лили, не дай ей заскучать! Но не волнуйся, если захочешь побыть один, она не сочтет это невежливым.

Шан снова молча кивнул, и Делин мягко добавил:

— Я вернусь как можно быстрее.

Шан встрепенулся, и в нем мелькнул тот мальчишка, которого Делин хорошо помнил.

— Вода уже холодная!

Шан чувствовал себя неуютно в чужом доме.

В чужом мире.

Но с чужой одеждой смирился довольно быстро.

Огромный старый свитер вроде бы принадлежал одной из сестер — или бывшему парню одной из них. Или парню, но девушка носила свитер и так и не отдала. Шан пока привыкал к людской речи и не всё понимал, особенно когда говорили быстро. Он хорошо знал английский, после разрыва между мирами все фейри его учили, но манера разговора, интонации пока были слишком новыми, чтобы Шан быстро приспособился.

Джинсы ему совершенно не подошли, зато свитер оказался таким большим, что скрывал руки до кончиков пальцев и свисал почти до колен. По скромному мнению Шана, в него могли спокойно завернуться и Ева, и Лили вместе взятые.

Он оставался в комнате, где наконец-то уснул. Делин разбудил его, потому что не хотел уходить молча, и Шан был за это благодарен. Но после ухода брата казалось особенно пусто и страшно, а дом затих и будто вымер. В полумраке Шану чудилась гарь на стенах, а стоило снова задремать, как его будили крики из снов и едкий запах паленого. Его чуть не вывернуло, и он решил, что без брата пока спать не будет.

Помедлив, Шан всё-таки вышел из комнаты и осторожно спустился вниз. Его босые ноги мягко ступали по половицам, острые кончики ушей подрагивали, невольно пытаясь уловить звуки опасности, но стояла тишина.

Дом был большим, хотя не настолько, как поместье родителей. Не то чтобы Шан видел много домов людей, но сразу понял, что всё сильно отличается от родного Фарналиса. Другие формы, иные материалы. В «Убежище» родная культура и местная сливались, но там еще были кали’фарн, да и Ноа был хорошим знакомым. Шан не настолько ощутил, что он в другом мире.

Он с удивлением рассматривал развешанные по стенам фотографии. Лили, Ева разного возраста, еще люди, наверняка друзья. Пара людей постарше, видимо, родители. Шан вспомнил, как Делин сказал, что напишет домой. «Они должны хотя бы знать, что ты в порядке».

Отвлекаясь от мыслей о доме, Шан пошел дальше. Пол под босыми ногами казался странным, из непонятного материала. Зато прохладным, это привычно. Добравшись до лестницы, Шан положил ладонь на перила, чувствуя их гладкость, отполированность. Он попытался дотянуться до живого сердца дерева, но в ответ была только пустота. Какой-то синтетический материал.

Шан медленно и бесшумно спустился, ведя ладонью по перилам. Дом был большим и светлым — обои кремовых оттенков, вкрапления более темной мебели странной некрасивой формы. Шан не сразу понял, но вспомнил, как это обсуждали в Академии: люди не стремятся повторить формы, привычные в природе, наоборот, как будто противопоставляют свою жизнь миру.

На кухне послышался звук, и Шан тут же направился туда.

— Ой.

На кухне стояла Лили. В черном сарафане с многочисленными оборками, густые светлые волосы не были собраны и ниспадали до талии, напоминая о пушистых хвостах животных. Лили, видимо, заваривала чай и не слышала Шана. Чуть не выронив чайник, она уставилась на него.

Шан тут же смутился. Он не ожидал, что в доме кто-то есть, совершенно забыл, как Делин говорил, что Лили останется. Шан обнял себя руками, жалея, что не может стать как можно меньше. Хорошо хоть, свитер достаточно большой — и всё равно Шан чувствовал себя слишком неловко.

— Извини, — пробормотал он, путаясь в словах и языках. — Я забыл, что ты здесь. Не хотел пугать. Я тут просто… ох.

Когда первое удивление Лили прошло, она явно взяла себя в руки.

— О, как хорошо, что ты проснулся! Садись. Чай будет готов минут через десять, но есть холодный обед. Сейчас подогрею. Ты же ничего не имеешь против мяса?

Шан качнул головой. Мясо он любил.

Он уселся на краешек стула и опустил глаза, дергая нитку на рукаве свитера. Спохватился, что нехорошо портить чужие вещи.

В Академии у него была своя комната, заполненная всяким хламом, который он притащил из дома или обзавелся уже на месте. Теперь у него даже своей одежды не было. Шан сцепил руки, усилием воли заставляя себя замереть.

— Тебе было удобно? — спросила Лили. Что-то пикнуло, и она поставила перед ним тарелку, от которой вкусно пахло.

— Как вы живете в таких домах? — ляпнул Шан и тут же прикусил язык.

Лили не удивилась, только пожала плечами и улыбнулась. От этого у нее на щеках появлялись ямочки.

— Я слышала, дома фейри совсем другие?

— У наших домов есть сердце. Они… живые.

Шан запнулся. Он не знал, как лучше и точнее выразить на английском то, для чего в языке кали’фарн существовали отдельные слова. Но Лили, кажется, понимала. Она уселась за стол напротив Шана, положив подбородок на сцепленные ладони.

— Я слышала об этом. Так интересно!

Шан даже вилку до рта не донес, во все глаза уставившись на Лили. Она явно не шутила, ей и правда было любопытно. Хотя на Шана она не смотрела, как на диковинную зверушку, а многие ведь предупреждали, что люди именно так их воспринимают.

В «Убежище» Шан сам не знал, что ему нужно, попросил только Ноа не сразу связываться с Делином. Попросил пыльцы благословений. Она правда позволяла забыть, будто бы отложить в сторону всё плохое — и вообще всё. Она давала время расслабиться и не думать.

На волнах этого дурмана Шан и увидел Лили. Вроде бы ее привел Ноа. Вроде бы даже показал конкретно Шана, но он не был уверен. Лили была первым человеком, которого он встретил в этом мире, но казалась похожей на сородичей, пусть и с другой энергией.

— Ты новенький, ведь так? — спрашивала она, и Шан ошалело кивал. — Тебе, наверное, очень страшно и одиноко.

Шану так хотелось обычных прикосновений, напоминания о том, что они еще существуют, и за ними не стоит насилия, боли или запаха гари. Руки Лили гладили его по спине, а Шан сворачивался на полу, положив голову ей на колени. Она гладила его маленькие рожки, а он плыл на волнах дурмана, впервые за долгое время поверив, что всё будет хорошо.

Теперь Лили сидела перед ним, и Шан дико смущался. Вдруг он не всё запомнил, или она вообще сочла что-то неподобающим? Но сама Лили не выглядела смущенной. Она повела узкими плечами и сказала:

— Делин завез кое-какие вещи для тебя, сможешь переодеться. Они в гостиной. Он решил не будить, да и они все сразу уехали.

— На прием?

Лили скривилась:

— Я просила Еву взять меня с собой! Но она, конечно, отказалась.

— Конечно. Ты хрупкая.

Шан опять смутился и уставился в тарелку. Он не имел в виду ничего плохого, просто у людей нет магии, а Лили выглядела еще воздушнее, чем иные из кали’фарн. Она же явно не обиделась. Только надула губы:

— Я крепче, чем кажусь! В детстве даже на борьбу ходила.

— Ты?

— Ага, мне было интересно. И соседских мальчишек всех легко делала! А потом родители переехали на ранчо, и я вместе с ними. Для слабых там места нет.

Шан ей верил.

— На этом приеме… — Лили как будто не знала, как продолжить, — я боюсь, там может быть что-то опасное. Ева не всегда хорошо чует опасность. Я так хотела пойти!

— Ну… я могу помочь.

Шан не был уверен, что это хорошая идея, но ему хотелось что-то сделать, помочь Лили хотя бы отчасти так, как она помогла ему. Девушка встрепенулась, ее глаза тут же загорелись:

— Правда? Тебя пропустят?

— Не совсем. Но я могу скрыть нас тенями. Проберемся.

Уже произнося это, Шан понял, что идея точно не очень хорошая. Он, конечно, был обученным тенемантом, но неизвестно, как магия работает в мире людей. И не будет ли на приеме и подобной охраны. Последнее, что сейчас нужно Шану, так это привлекать внимание к себе — и к Делину.

— О! — Лили была в восторге. — Давай попробуем! Конечно, если возникнут сложности, сразу уйдем, но попробовать-то можно! Доедай и пойдем посмотрим, что тебе Делин из одежды принес. Ты ведь не можешь ехать в этом.

Шан подтянул к себе ноги, пряча острые коленки под свитером. Они просто подойдут поближе и посмотрят. Если внутрь попасть не удастся, Шан не будет слишком пытаться. Он не подставит брата.

И, если что, сможет защитить Лили.

Ноа проклинал себя за любовь к дурацким решениям.

Он сидел на заднем сидении машины, которую вела Ева, Делин рядом с ней рассказывал, кто сейчас из фейри в городе, какие у них с кем отношения. Кто может помочь и точно будет на приеме. Ноа сам попросил ввести в курс дела, но в итоге слушал вполуха, а голова начинала болеть всё сильнее, так что слова стали раздражающим внешним шумом.

Сам виноват, конечно. Решение поколдовать, когда тебе накануне очень четко дали по голове, явно принадлежало к разряду плохих. Очень плохих.

Большую часть дня Ноа проспал, а когда Делин поехал к себе домой, чтобы привезти одежду для Шана, Ноа вышел на крыльцо. Уселся на ступеньках, наблюдая за дорожкой, которая вела через пожухлую траву к улице. Забор был низким, так что хорошо видны и соседние дома. Спокойный медлительный пригород.

Ноа его терпеть не мог. Слишком напоминал Фарналис.

Деловой, вечно гудящий центр Нью-Йорка ему нравился куда больше. Вся эта толща мертвого камня совершенно не походила на то место, где он вырос — и в то же время у города было свое живое «сердце», просто билось абсолютно в ином ритме. И он был даже ближе Ноа.

Он понятия не имел, когда уехал Делин, и когда они сами двинутся, поэтому решил не терять времени. Положил обе руки на ступеньки по сторонам от себя и не торопясь выпустил магию. Витиеватые чернильные узоры на груди зашевелились, пусть их не было видно под выстиранной рубахой, вплетались в узоры магии.

Некоторые из чаромантов использовали знаки и сигилы, другие — пафосные жесты. Когда Ноа учился, то видел даже чароманта, который на полном серьезе завывал, он это называл песнями.

Но всё это было лишь разными способами сделать одно и то же: наложить чары, создать амулет. Ноа обходился без внешних атрибутов, а сейчас хотел наложить защитные чары, чтобы амулетом стало само крыльцо и дверь. Конечно, так себе защита, если захотят влезть в окно… но лучше, чем ничего. Всё-таки здесь оставались и Шан, и Лили.

Чары потекли легко, заклинание не было слишком замороченным. Как и положено, в ушах Ноа будто зашелестели листья деревьев и неразборчивые шепоты на древних даже для Фарналиса языках.

Заклинание улеглось невидимыми узорами, Ноа как раз довел его до конца, когда голову скрутила боль. Ноа охнул и повалился на крыльцо, не очень соображая, что происходит. Голова пульсировала и взрывалась болью, особенно в том месте, куда вчера попал удар. Нападавшие прекрасно знали, куда бить, какое самое слабое место чароманта.

Боль потихоньку отпускала и отступала, когда Ноа услышал, как подъехала машина. Он думал, у него еще есть миг-другой, чтобы прийти в себя, но время он явно не рассчитал.

— Ноа? Что случилось?

Он хотя бы успел усесться на крыльцо, а нервно пульсирующие узоры татуировок видны не были.

— Тебя жду, — ворчливо ответил Ноа. — Поехали уже? Марна не будет ждать вечно.

Делин хотел еще что-то сказать, но в итоге просто пошел за Евой и закинул вещи для Шана. Ноа сам заявил, что за руль сядет Ева, а Делин введет его в курс дела.

Теперь же Ноа мечтал только о том, как они наконец-то доберутся до места. В пульсирующей болью голове шумело, и он прикрыл глаза. Тут же слова Делина заглушили долгие протяжные звуки, и Ноа прекрасно знал, что это песни китов.

Он почти видел мутные темные глубины, сквозь которые плыли исполины, их мерно покачивающиеся плавники и хвосты. Их песни, которые не о величии и не о скорби. Они о том, что есть нечто большее, великое и всепоглощающее. Как океан. Как любовь. Как смерть.

Ноа заставил себя сосредоточиться на голосе Делина, но никак не выходило. Виски ломило, а песни китов отдавались в коже. Тогда Ноа вспомнил дом, в который они сейчас едут. Марну арта Ульн.

Когда-то давно Ноа, его брат и сестра были такими же растерянными, как Шан. Старше его, но тогда им пришлось бежать из Фарналиса, их дом был разрушен, родители убиты. «Убежища» еще в помине не существовало, но им повезло. После того, как они поскитались по улице, их приютила Марна. Так что первым домом Ноа в мире людей стал именно ее дом.

Она была старой знакомой матери, еще давно сама перебралась в мир людей и сделала головокружительную карьеру модельера. Ноа помнил ее дом, полный всевозможных тканей и таинственных запахов. К Марне часто приходили люди и фейри, это и позволило Ноа, который еще вчера жил на нью-йоркских улицах, заручиться необходимыми связями, чтобы начать мечтать об «Убежище». И брат, и сестра согласились с ним, и они вместе работали на любой работе, лишь бы заработать немного денег для начала.

Ноа не поддерживал ни нынешнюю власть Фарналиса, ни предыдущую королевскую семью. Но и он, и сестра с братом имели к ней отношение. И всё это странным образом только добавляло им очков и веса. Ноа организовывал, ловко лавируя между политикой, интересами людьми и фейри. Дайн посмеивался, заявляя, что готов делать что угодно, лишь бы не пришлось вернуться на улицу. Анелия примеряла платья Марны и сама стала моделью.

Но если бы дом Марны арта Ульн ассоциировался только с ее добротой, Ноа возвращался бы туда с большим удовольствием.

Именно в этом доме одна из комнат пропахла лекарствами, когда Анелия заболела. Окна занавесили, врачи пытались ей помочь, но некоторые болезни людей оказываются слишком смертоносны для фейри.

Она умерла там же, в той маленькой комнате наверху дома Марны. После этого Ноа и Дайн ушли, основали «Убежище»… пока Дайн не связался с какой-то людской группировкой и не последовал за ними, заявив, что там перспектив больше. Он сам ушел на улицы. И с тех пор вряд ли часто вспоминал, что у него есть брат.

Машина остановилась, и Ноа резко открыл глаза. Киты затихли, воспоминания тоже померкли — как и свет, постепенно сгущающийся сумерками.

— У нас мало времени! — преувеличенно бодро заявил Ноа. — Давайте, шевелитесь!

Пока Ева вела машину, она с удовольствием слушала рассказ Делина. Она и не подозревала, что сейчас в мире людей столько разных представителей домов фейри! И большая часть из них в Нью-Йорке или часто тут бывает — не удивительно, раз проход в Фарналис недалеко.

В какой-то момент Делин замолчал, и Ева глянула на него с удивлением, но потом заметила в зеркале, что Ноа задремал.

— Я слышала, у всех фейри есть слабые места, — негромко сказала Ева. — Но не думала, что в буквальном смысле.

— Они зависят от нашей магии.

— Вы не очень-то часто ею пользуетесь.

— Чаще, чем думают люди.

— И какое слабое место у тебя?

Ева спросила без задней мысли, но только после удивленного взгляда Делина поняла, как это может звучать. Словно она вынюхивает или вообще уже готовит разоблачающую статью о слабых местах фейри.

Видимо, Делин ей всё-таки доверял, потому что ответил:

— Руки. У боевых магов много энергии сосредоточено в руках. Если их повредить… это как повредить нервные окончания. Долго восстанавливаемся. Вот, вот дом Марны. Не проезжай мимо.

Дом втиснулся между двумя другими на улице, к нему вело высокое крыльцо со ступеньками, и пришлось поискать парковку рядом. Ноа успел проснуться и теперь всех торопил. Он первым выскочил из машины и направился жать на звонок.

Марна арта Ульн жила в хорошем доме, но не в особняке. А вот район был не эльфийским, и одно это уже показывало ее высокий статус. Она открыла им сама, как будто ожидала — хотя наверняка ей звонили предупредить.

Ева видела Марну на фото во всевозможных журналах. Знала, что она сама приехала из Фарналиса и сделала головокружительную карьеру. Ее показы всегда вызывали фурор, к ней выстраивались в очередь лучшие модели мира, а за наряды платили баснословные деньги. Ева до сих пор сомневалась, что такая женщина способна «просто так» дать на вечер свою одёжку.

Марна арта Ульн была явно старше Ноа и Делина, хотя люди с трудом могли определять возраст фейри. Невысокая женщина с узкими глазами, ее можно было принять за азиатку, если бы не круто завитые рога. В отличие от маленьких у Ноа или Шана, здесь они были большими, напоминавшими бараньи. Темные волосы почти терялись на их фоне.

На ней было несколько слоев шуршащей одежды и легкий халат из паучьего шелка, напоминавший распахнутое кимоно. На ногах черные бархатные мюли без каблука, на которых золотыми нитями красовались вышитые солнца.

Марна поприветствовала Делина, а Ноа крепко обняла, так что ему пришлось наклониться.

— Ах, как давно ты не заходил, мой мальчик.

Она добавила что-то еще, но на языке фейри, или Ева попросту не расслышала. Ее тоже представили и тут же пропустили первой в дом. Намек Ева поняла прекрасно: наверняка Делин и Ноа хотели рассказать Марне, что им нужно, может, и о нападении.

Внутри дом казался сумрачным и будто бы захламленным. Но Ева быстро поняла, что у всех вещей собственный порядок, просто их очень много. На полу в коридоре лежал вытертый ковер, по сторонам деревянные столики и комоды. Где-то в глубине дома играла негромкая музыка.

Ева прошла по коридору и через занавеску из деревянных висюлек в комнату, которая, видимо, служила гостиной. Здесь света было побольше, хотя вещей тоже много. Какие-то шкафы, банкетки с наваленными тканями, столики, заставленные мелочевкой. Ева пристроилась на скрипнувшем стуле, подозревая, что он антикварный. Покосилась на портняжные ножницы в россыпи бусин.

Повсюду громоздились вазы с цветами, благоухали, сливаясь с запахом каких-то винтажных духов, а со стены на Еву смотрела маска чумного доктора. Будто выточенная из кости, частично обитая тканью с богатой вышивкой. Ева подумала, может, кость китовья.

Девушка еще дома надела простое бархатное платье до пола, свою обычную «рабочую униформу» на подобные мероприятия, украсив ниткой жемчуга, и теперь ощущала себя замарашкой, которую пустили в королевскую сокровищницу.

Делин вошел первым. Он тоже переоделся дома, весь в черном с серебряными нитями, так что они будто шевелились при ходьбе. Шею плотно охватывал металл какого-то определенно фейрийского украшения.

Ноа без колебаний отодвинул ткань и уселся на банкетку. Он явно чувствовал себя не как в гостях.

— Она поможет, — заявил Ноа Еве. — Сейчас принесет мне подходящий наряд и поедем на этот ваш прием.

— Ненадолго, — коротко сказал Делин.

— Не волнуйся, пробудем столько, сколько вежливо, прежде чем свалить. У меня тоже нет желания задерживаться. Успеем, пока твой брат не проснулся.

Ева с удивлением осознала, что Ноа куда быстрее, чем она сама, понял, почему Делин так торопится обратно. Он сразу сказал, что ему надо появиться и договориться о паре контрактов, но не дольше.

Марна впорхнула чуть позже. На локте у нее была перекинута какая-то одежда, в другой руке стакан с водой, чуть светящейся синеватым светом. Она протянула его Ноа:

— Выпей.

Он не возражал, но насмешливо выгнул бровь:

— А я-то думал, снадобья из Фарналиса вне закона. Решила подработать контрабандой?

— Это говорит тот, кто толкает благословения на улицах?

— Я занимаюсь благородным делом, — фыркнул Ноа. Он покорно выпил воду и потянулся к одежде, которую принесла Марна. — Ну-ка, что тут? О, красота какая!

Он искренне восторгался, разглядывая серебристую рубашку, будто из чешуек и темные брюки, вертел одежду, а Марна явно смущалась, ей точно было приятно. Подскочив, Ноа тут же начал раздеваться, и Ева закатила глаза:

— Мог бы хоть в другую комнату выйти!

— Я наверх не пойду.

Ева удивилась напряженной интонации, да она и не подразумевала конкретно второй этаж… но в итоге промолчала и сочла за лучшее просто отвернуться, поймав насмешливый взгляд Делина.

— Вы, люди, потрясающе стеснительны, — сказал он.

За всё время знакомства с Делином Ева даже забывала, что он нездешний. У Делина не было рогов или хвоста, только странные глаза, но и они не всегда бывали заметны. И он никогда не говорил о людях, не противопоставлял им себя.

Может, Ева просто никогда не видела Делина настолько среди своих. В этом доме это она себя ощущала «нездешней».

Ноа комментировал одежду, спрашивал у Марны о каких-то вещах, которые, видимо, были знакомы обоим, но Ева не очень понимала, о чем речь.

Наконец, он появился в поле зрения Евы, крутясь перед зеркалом:

— Отлично! Еще блесток немного на лицо, это всегда модно для фейри. Марна, у тебя есть?

Его хвост летал из стороны в сторону, рубашка поблескивала, Ева заметила, что спереди она расстегнута на груди, чтобы показать татуировки, а на спине, наоборот, собрана складками, которые походили на ребра. Это всё казалось почти воздушным и милым — кроме черных кожаных перчаток, которые Ноа натянул на руки.

Эта деталь — перчатки — напоминала, о чем предупреждали еще старые сказки, которые читала в детстве мать. Фейри — опасные и зачастую жестокие существа. Они выглядят как хрупкие создания, но на самом деле вырвут твое сердце, заменят его ветками и соломой и будут делать вид, что так и должно быть. А ты до конца дней станешь маяться по жизни, ощущая смутное «что-то не так» и пустоту там, где раньше было живое бьющееся сердце.

4

Еве приходилось бывать на светских мероприятиях, особенно тех, что касались культуры. Именно «культурные» статьи она писала для журнала и вместе с интересной работой была и подобная нудная. Поприсутствовать на открытии очередной галереи или модной выставки, а потом написать краткую заметку о том, как это было. Ева не любила подобные задания, скучные и однообразные.

Поэтому в машине она думала о чем угодно, только не о приеме. Слишком свежи были воспоминания о доме Марны. Полумрак, шуршащий тканями, запах винтажных духов. Ноа долго собирался, кажется, они с Марной были хорошо знакомы. Ева успела выпить чаю с кисловатым привкусом нездешних ягод. Делин отказался и всё время казался нервным.

Как и теперь. Ева кинула на него быстрый взгляд, но не знала, как лучше спросить.

Ноа заявил, что возьмет такси, потому что лучше, если их не будут видеть вместе. Делин разъярился, что разделяться явно не лучшая идея, когда за Ноа охотятся.

— Не будь занудой! — отмахнулся Ноа, причем хвостом. — Я могу о себе позаботиться.

— Но не всегда хочешь.

В итоге Делин признал, что план разумный. Как подозревала Ева, из-за нее. То, что они с Ноа хорошо знакомы, вряд ли секрет, а вот указывать возможным преследователям на Еву точно не стоит.

— Что ты имел в виду? — наконец, спросила Ева, поворачивая под мерное тиканье навигатора. — Что Ноа не всегда хочет… он любит опасность?

— Что? А, нет.

Делин отвлекся от созерцания ночного города за окном машины. Хотя наверняка его мысли были далеко и о чем-то своем. Он качнул головой, поворачиваясь к Еве. Нахмурился, как будто не знал, как лучше сформулировать.

— Он сильный чаромант. На «Убежище» столько амулетов, что оно почти не пострадало. Как и те, кто внутри. На самом Ноа амулетов не было.

— Ты подозревал это, поэтому и поехал, когда узнал, что за ним могут прийти. Эти ваши… чароманты не могут повесить амулет на себя?

— Могут, конечно. Большинство именно так и делает, они сами как ходячие зачарованные крепости. Поэтому и с Ноа целились в голову, так проще пробить защиту. Они не знали, что у него почти нет.

— Почему?

На этот раз Делин молчал еще дольше, но Еве показалось, не из-за того, что не знал, как сформулировать, а потому что думал, стоит ли говорить.

— Здесь, в мире людей, Ноа стал менее… аккуратным. После того, как умерла его сестра и ушел брат. Не то чтобы он нарывается, совсем нет. Ему как будто всё равно.

Ева хотела сказать, что Ноа похож на того, кто в принципе легкомысленно может о чем-то не подумать, но решила, что Делин явно знает его дольше и лучше. Значит, может утверждать, что раньше было не так.

Ева задумалась. Если бы ее родные были мертвы, а Лили ушла, может, ей и самой было бы плевать, что с ней будет.

— Но на прием он пошел, — заметила Ева. — Искать защиты.

— Ноа слишком любит «Убежище». Новых нападений это место не выдержит.

Ева хотела спросить еще что-то, но не успела, они как раз подъезжали к нужному зданию галереи, так что насущной проблемой стало место на подземной парковке, сплошь забитой дорогущими автомобилями. Может, приехать на такси и не было такой уж плохой идеей.

С трудом найдя свободное место, Ева поставила машину и последовала за Делином. Он галантно предложил ей руку и уверенно повел.

Ева бывала на подобных мероприятиях, но никогда на тех, где столько важных фейри! Она осознала это в первый же момент, когда со всех сторон окружили рожки, хвосты и диковатая нездешняя мода, которую легко приспособили под мир людей — а сами люди с энтузиазмом ее подхватили.

Жемчужный прием открывал выставку в галерее, посвященную украшениям обоих миров. В Фарналисе жемчуг и серебро особенно любили и почитали, считая их слезами и кровью земли — Ева не очень понимала, что это значит, но раз бывшая королевская семья связана с китами, в этом прослеживалась определенная логика.

Экспонаты и сейчас стояли по залам, спрятанные под стеклянными колпаками. Изящно подсвеченные бусы, серьги, невообразимые диадемы, у которых жемчужинки колыхались на тонких металлических струнах. Броши в виде растений, собранных из идеально подобранных жемчужин.

Подсвеченные теплым ненавязчивым светом повсюду ходили люди и фейри. Ева видела платья из паучьего шелка и переливающиеся оттенками бирюзы крылышки насекомых, пришитые к лифам. Все оттенки зеленого, коричневого и красного, щедро сдобренные жемчужными деталями. Вышитые на тонком тюле цветы, воздушные жатые ткани, украшенные жесткими ремешками, бархат с вышитыми узорами.

Ева подхватила с подноса шампанское и с удивлением поняла, что оно еще прохладное и не выдохшееся, как обычно бывает. Может, его тоже сохраняли какие-то амулеты и чары?

Охраны было много: то ли люди, то ли фейри в простых белых рубашках. Это немного успокоило Еву.

Делин тут же завел беседу с несколькими фейри, рога которых были такими же большими и крепкими, как у Марны. Они выделялись, не то что аккуратные рожки Шана или еще меньше у Ноа. Ева тут же отошла от Делина, помня, как он рассказывал, что на подобных встречах зачастую обсуждаются важные сделки.

Впервые Ева задумалась, каким образом Делин добился своего положения? Он приехал торговать еще до свержения власти фейри, остался при нынешней и был довольно важным в сфере торговли, насколько могла судить Ева. Возможно, его семья и не была королевской крови, но явно высокого положения. Или было что-то еще, о чем Ева не в курсе?

Ноа успел приехать раньше, но сейчас даже бровью не повел в их сторону. Ева то и дело видела его серебристую чешуйчатую рубашку то там, то здесь в зале. Его скулы и ключицы обильно украшали блестки, во встрепанных белых волосах почти не были заметны рожки, хвост стоял торчком, а на глаза Ноа напялил круглые темные очки, которые привлекали внимания явно больше, чем его чуть шевелящиеся татуировки на груди или складки ткани на спине, походившие на ребра.

Ева не сразу поняла: Ноа намеренно привлекал внимание. К какой бы группе фейри он не подходил, он был в центре. Еве показалось, многие знали, кто он, хотя удивились, увидев. Она вспомнила, как Делин говорил, что Ноа предпочитал не появляться на подобных мероприятиях.

Сейчас Ноа привлекал внимание, оставался на виду — и никто бы не смог к нему подобраться незамеченным.

Ева заметила Маркуса, фотографа журнала. Вчерашний студент, он с восторгом относился к работе — и к фейри. Поэтому сейчас его глаза блестели.

— Ты знаешь? — возбужденно спросил он вместо приветствия. — Там сама Развенчанная королева!

Он тут же устремился в дальний зал, и Ева неторопливо последовала за Маркусом. Во многом из-за любопытства, как она неохотно себе призналась. Она никогда не видела Развенчанную королеву.

Так ее называли.

Фелтана арта Веренар, наследница прошлой королевской династии. Вообще-то она приходилась тем королям даже не племянницей, а еще дальше, но родственников ее убили при перевороте, она спаслась и попросила политического убежища. В итоге жила в мире людей, официального статуса не имела, но за глаза ее называли Развенчанной королевой.

Если хотели посадить на трон кого-то из прошлой династии, она была первой в списке.

Именно поэтому к ней-то подобраться невозможно. Она появлялась только на важных мероприятиях, жила с охраной и не держала притон в одной из темных частей города.

Ева видела ее только на фото, поэтому с любопытством решила посмотреть. В конце концов, это ее работа, об этом надо будет написать в статье!

Фелтана действительно держалась царственно. В платье цвета густого вина, с глубоким декольте и разлетами ткани вдоль плеч, будто крылья или лепестки экзотического цветка. Тяжелую юбку покрывали узоры из белоснежных жемчужин, на руках бархатные перчатки.

Ева поймала себя на мысли, что думает, скрывается ли под этой тяжелой тканью хвост. Видно его, конечно, не было, а вот густые светлые волосы были заплетены в косы разного размера и причудливо уложены вокруг темных рожек, торчащих на голове. Небольших, но гораздо крупнее, чем у Ноа.

Его самого Ева с удивлением заметила тут же, он о чем-то говорил и вид у него был серьезный. Может, решил, что просить защиту стоит у самой наследницы, раз она здесь. Ева понятия не имела, какие у нее есть ресурсы, и что она может.

Конечно, она пыталась увидеть и схожие черты, ведь Ноа должен приходиться Фелтане родственником, пусть и очень дальним. К ее удивлению, они не очень-то походили друг на друга. Внешне, скорее, были такими, как все фейри. Но глаза Ноа были почти человеческими, а вот у Фелтаны, наоборот, невероятно раскосыми и узкими. Да и черты ее лица казались другими. Но главное, она держала себя иначе, так, будто на ее голове постоянно невидимая корона. Всё-таки она выросла в королевской семье.

Ноа держался уверенно, но отнюдь не царственно. Ева хорошо помнила его в смазанных неоновых лучах «Убежища», и там он выглядел на своем месте. Здесь тоже не казался чужим, но всё-таки не таким, как Фелтана. Она была короной, а он — лучом лунного света, прорезающим ее зубцы.

Ева попыталась отыскать взглядом Делина, но его видно не было. Проверила телефон, но он молчал. Уже хорошо. Если бы у Лили и Шана что-то произошло, сестра бы написала.

Ева заметила Маркуса, вовсю делающего фото. Ноа задумчиво кивал, пока Фелтана говорила, но смотрел он на витрину, перед которой они стояли. Ева не могла толком рассмотреть, кажется, там расположились центральные экспонаты выставки, маленькие жемчужины с вырезанными на них лицами. Тонкая работа фейри.

Ноа решительно кивнул, и королева замолчала, как будто они договорились. Повернулась к подошедшему фейри, которого Ева не знала. Крепкий, кажется, в возрасте и в чем-то вроде припыленного зеленого мундира. Его светлые волосы волнами спускались ниже мочек ушей. Он коротко поклонился Фелтане, скользнул взглядом по Ноа, но не счел его важным.

Ева удивилась, когда заметила реакцию Ноа. Очки он давно снял, так что можно было увидеть, как расширились его глаза. Он даже отшагнул назад, хотя вряд ли сам это осознавал. Вцепился в стойку, на которой под колпаком лежал жемчуг. Ноа определенно знал подошедшего фейри.

Ева нахмурилась, не понимая, а потом с удивлением увидела, как Ноа опустил голову, постоял несколько мгновений, а потом решительно ушел, скрылся за какой-то служебной дверью.

Может, у него снова голова разболелась? Снадобье Марны подействовало хорошо, но вдруг закончило? Ева не знала, стоит ли пойти за Ноа и узнать или лучше разыскать Делина. Она решила в пользу последнего и начала оглядываться, но никак не могла его увидеть.

Пока Делин сам внезапно не вынырнул из толпы. Он подхватил ее под локоть и наклонился так близко, что его волосы мазнули по щеке Евы:

— Что-то готовится, — прошептал он. — Я это ощущаю. Как… как перед грозой. Все, у кого есть боевая магия, чувствуют. Лучше уйти. Где Ноа?

Он отстранился, оглядываясь.

— Я схожу за ним.

— Хорошо, — кивнул Делин. Его взгляд уже шарил по залу. — Жду здесь.

Ноа ощущал себя диким зверьком, который хочет забиться в самую темную нору, чтобы никто не смог его достать. Чтобы вообще забыли о его существовании. Он ненавидел себя за эту слабость и понимал, что лучше и правда скрыться и переждать, иначе его разорвет прямона месте.

Сердце бухало, как бешеное, руки тряслись, пока Ноа стремительно шел по коридору. Толкнул первую попавшуюся дверь и даже не стал смотреть, что за комната. Достаточно того, что темно. Безопасно.

Задыхаясь, он уселся прямо на пол, прислонившись спиной то ли к столу, то ли к стене. Обхватил руками колени и уткнулся в них лицом, для верности еще и зажмурившись. Он сжался, но хотел стать еще незаметнее, слиться с мраком.

Животный ужас, кажется, как будто не хватает дыхания, но с подобным Ноа уже сталкивался, так что прекрасно знал, что нужно переждать. Он стиснул зубы, стараясь не издать позорного стона, и начал про себя считать, выравнивая дыхание. Он сосредоточился только на этом, отгородился от картинок, лихорадочно всплывающих в голове, от ощущений, которые он почти надеялся, что забыл.

Вдох-выдох.

Голова перестала кружиться, а дыхание выровнялось, правда, Ноа всё равно ощущал себя слабым и больным. Выругавшись про себя, он решил, что ему хватит еще пары минут, чтобы окончательно прийти в себя.

— Ноа?

Он вздрогнул и поднял голову. Глаза привыкли к полумраку, свет был слабый, из коридора, а Ева стояла в открытых дверях как будто нерешительно.

— Тебе помочь?

Ноа выпрямился, пот на спине стремительно высыхал и неприятно холодил. Передернув плечами, Ноа откинулся на стену, уперевшись в нее затылком.

— Нет. Дай мне пару минут. Просто увидел того, кто до сих пор… вызывает много эмоций.

Ева нерешительно помялась в дверях, и Ноа ждал, когда она уйдет. Так всегда бывало в «Убежище», она приходила, искала сестру и незаметно исчезала вместе с ней. Сейчас, правда, у Ноа не было сил ерничать.

Он удивился, когда Ева не ушла. Она аккуратно подхватила подол простого бархатного платья и осторожно уселась рядом с Ноа. Он напрягся, и сердце тут же снова подскочило, нагоняя панику, так что усилием воли Ноа расслабился и прикрыл глаза.

— Ты его знал. Кто это?

— Картлах арта Дэл. Кто-то вроде… ближе всего к вашим генералам. При дворе он занимался не столько военной мощью, сколько более теневыми вещами. Шпионы, предатели.

— Заговоры? — Ева усмехнулась. — Тогда он не справился.

— У него была другая область работы.

Перед глазами снова возникали картины, а где-то за ними слышались утробные песни китов. Ноа понял, что если сейчас не воплотит всё это в слова, то рискует снова погрузиться в воспоминания.

Он распахнул глаза, вглядываясь в полумрак, и сказал:

— Знаешь, почему я не участвовал в политике? Я всех одинаково ненавижу. И нынешнюю власть Фарналиса, и прошлую. Да, нынешняя жестока. Но прошлая не была лучше. Тот род, к которому формально принадлежу и я.

Ноа криво ухмыльнулся, вспоминая недавний разговор:

— Знаешь, почему Фелтана согласилась помочь и направить воинов к «Убежищу»? Потому что я пообещал заплатить ей. Да, мы чтим древние договоры услуг, но ей не нужна моя услуга. Ей нужны простые и банальные человеческие деньги.

— А у тебя есть?

Вопрос прозвучал наивно. А может, с грустью подумал Ноа, это он стал слишком циничным.

— Конечно, есть. Думаешь, почему я сделал «Убежище» именно притоном? Благословения приносят отличные деньги. Которые позволяют не выгонять сразу на улицу тех, кто приходит подобно Шану.

— И тебе не жаль тех, кто потом подсаживается на благословения на улице?

— Это их личный выбор, — пожал плечами Ноа. — Этот выбор обеспечивает «Убежище». А для нас… на кали’фарн благословения действуют чуть иначе. Позволяют грезить. Унимают боль, стирают воспоминания. Мы воспринимаем по-другому. Не зависим от них физически так, как люди от наркотиков.

— А людей ты не очень любишь.

— Я жил какое-то время на улице, пока нас не приютила Марна. Этих людей мне не жаль.

Ноа замолчал. Он бы сейчас с удовольствием принял немного благословения, чтобы стереть эту панику и накатывавшие волнами воспоминания. Как прилив, в котором плещутся киты.

— Знаешь, почему я так ненавижу прежнюю власть? — спросил Ноа. — Не только из-за Фелтаны. Мои родители и старший брат занимались делами при дворе. Многое знали. Поэтому сразу после переворота к нам пожаловал Картлах. Он бежал в мир людей, но до этого проводил зачистку. Он убил их. Вздернул в саду нашего поместья, чтобы они никому не смогли рассказать те тайны, что знали.

Голос Ноа всё-таки сорвался, слишком живо перед глазами встали покачивающиеся тела. На лице Картлаха не отразилось эмоций. «Тайны не могут попасть в руки захватчиков или людей», заявил он тогда. Вот и всё объяснение, достаточное оправдание для убийства.

Сегодня он вряд ли узнал Ноа. А тогда его, Анелию и Дайна спасло только то, что они не имели отношения ко двору. Правда, прекрасно понимали, что доказывать это новой власти будет сложно, особенно учитывая их родство с падшими королями.

Прошло достаточно времени, Ноа давно не вспоминал и полагал, что такие яркие воспоминания больше не вернутся. Он даже научился ощущать, когда подкрадывались подобные сны и просто закидывался благословением, чтобы грезить, а не видеть их.

Он потер глаза, как будто это могло стряхнуть с век видения. Или заставить заткнуться китов, которых Ноа вовсе не хотел слышать. Весь мир казался зыбким и нереальным.

— Ноа, — Ева мягко коснулась его плеча, как будто не знала, что еще сказать.

— Это всё нереально, давно в прошлом, — пробормотал Ноа, поворачиваясь к ней. — Знаешь, что реально здесь и сейчас?

Они сидели так близко, что ему и наклоняться-то почти не пришлось. В этом поцелуе не было насмешки или настойчивости, Ноа просто отчаянно потянулся к чему-то настоящему — и замер, страстно желая ощущений и боясь, что его оттолкнут.

Ева не оттолкнула. Кажется, она сама удивилась происходящему, но не отстранилась. Ее губы были мягкими, а ее энергия ощутилась как влажная земля после дождя, как что-то устойчивое, что Ноа помнил в Фарналисе, но не в мире людей.

Интересно, а сами люди могут при касаниях вот так ощущать энергию фейри? И каким ощущается он сам?

Память затихла, как и киты. Чтобы скрыть смущение, Ноа резво подскочил и помог Еве подняться:

— Так, давай-ка найдем Дела, нужно убираться.

— Он что-то ощутил, — пробормотала Ева, как будто не совсем понимая, что говорит. — Беспокойство.

— О! Пошли.

Ноа заторопился в коридор и обратно к залам галереи, мазнув напоследок Еву хвостом по руке — ну, всегда можно сказать, что случайно.

— Ты правда горячий, — усмехнулась Ева. — Кожа горячее, чем у людей.

Может, это всё, что можно о нем сказать, подумал Ноа. Тут же отбросил эти мысли, потому что куда больше его волновало, что там почувствовал Делин. Его боевая магия всегда была чуткой.

— Наконец-то! — обеспокоенный Делин встретил их почти сразу. — Давайте-ка…

Договорить он не успел.

Ноа сначала ощутил колебания энергии, а потом и увидел, как дрогнули тени по углам, и из них скользнули фейри в темном. Ноа удивился, почему их тут же не остановит охрана, и как вообще могли не заметить? Но тут часть охранников ловко достала длинные и тонкие фарналисские кинжалы.

Они тщательно всё спланировали. Внедрились в охрану галереи, позволили пройти тенемантам — и теперь уничтожали охрану Фелтаны.

Конечно, им была нужна именно она.

Делин прошипел ругательства и тут же встал перед Ноа и Евой. Оружия у него при себе, конечно, не было. Ноа уверенно скользнул ему за спину, занимая боевую стойку, и только тут понял, как глупо они себя ведут.

Считалось, что это идеальная пара: боевой маг впереди, чтобы наносить удары, и чаромант за его спиной, чтобы защищать и использовать амулеты. В идеале перед этим должен провести разведку тенемант, а после подключиться целитель, если потребуется.

В Академии Ноа и Делин много тренировались, так что сейчас всё вышло само собой. Вот только оружия, направляющего магию, у Делина не было, только руки, а врагов гораздо больше. У Ноа при себе тоже ни единого амулета, все лежали дома, куда он не мог пойти после разгрома «Убежища».

— Уходим, — сказал Ноа. Он прекрасно знал, что Делин как воин просто не сможет отступить первым, ему гордость не позволит. Именно поэтому руководил в паре обычно чаромант. Как всегда ехидно говорил Ноа, потому что у них голова лучше работает.

Делин кивнул, схватил Еву за руку и попытался уйти к выходу.

Толпа, конечно, бесновалась. Люди вопили и пытались протиснуться к выходу, который — ну конечно! — оказался одним и тесным. Ноа оглянулся на служебные помещения, из которых они с Евой пришли, но не помнил там ничего похожего на выход.

Убийцы щедро хлестали вокруг боевой магией, тенеманты то появлялись, то вновь исчезали, сбивая с толку оставшуюся охрану. Фелтана что-то кричала, но где запасной выход, ее люди, похоже, не знали. Картлах рядом с ней отдавал рычащие приказы.

В Академии Ноа как-то заинтересовался, от чего зависит магия, которая присуща каждому фейри. Многих других интересовала сила, ведь часто у слабых родителей рождались одаренные дети и наоборот. Ноа было любопытно другое. Почему его мать целительница, а он, сестра и отец — чароманты? Почему младший брат тенемант, а в старшем сильна именно боевая магия?

Некоторые ученые вычерчивали сложные схемы, завязанные на генеалогии. Другие полагали, всё зависит от склада характера. Ноа был склонен согласиться с последними. Он видел, что Делин как боевой маг сразу срывается вперед.

Вот и сейчас он устремился в толпу, таща за собой Еву, Ноа едва успел перехватить его и утянуть к стене. Чувствовать спиной твердую поверхность было надежно. А еще они теперь стояли в стороне от беснующейся толпы и убийц. К счастью, у последних была четкая цель, и они либо не знали, кто такой Ноа, либо пока на него не отвлекались. Или попросту его не заметили.

Ноа не очень интересовало, что там происходит с Фелтаной, но удар он ощутил как будто за миг до его нанесения. Повернул голову к развенчанной королеве в красном и понял, что рядом с ней только мертвая охрана — и Картлах.

Который отступил в сторону. Он заодно с заговорщиками. Вот почему они так легко сюда попали!

Он отступил. Королева вскинула руку, на ее руке вспыхнул браслет-амулет, но тут же погас. Видимо, Картлах обо всем позаботился. На лице Фелтаны отразилось огромное удивление — и это же выражение лица сохранилось, когда ей в живот вонзился клинок.

Ноа вздрогнул, он как будто ощутил дальний отголосок этой боли, его рука метнулась к собственному животу, которому точно ничего не угрожало. В глазах на миг потемнело — потому что возникли киты. Огромные, печальные, издавшие не песню, а вой, полный боли и тоски.

Они оплакивали свою королеву.

Похоже, количество представителей королевской семьи между ними сократилось в последнее время, поэтому Ноа смог ощутить. Или из-за китов, потому что теперь их слышал.

Они исчезли, в уши снова хлынули вопли напуганной толпы, спина ощутила твердую поверхность стены. И руку Евы на его плече. Она что-то обеспокоенно спрашивала, но слов разобрать было нельзя. Ноа рассеянно кивнул, надеясь, что отвечает правильно, и глянул в сторону Фелтаны. Она лежала на полу нелепой грудой красного, наверняка мертва.

Развернувшись к Делину, Ноа заорал ему в ухо, надеясь, что тот поймет:

— Уходим!

Толпа поредела, хотя оставшиеся люди были такими же беснующимися. Ноа казалось, что прошла уйма времени, но на самом деле пара мгновений. И всё-таки он подумал, что киты что-то накренили у него в голове, потому что у него начались галлюцинации.

Из теней шагнул перепуганный Шан в огромном свитере и вцепившаяся в его локоть Лили.

— Мы просто хотели посмотреть!

До Ноа донеслись слова Шана. Вряд ли галлюцинация начала бы лепетать такую чушь. И Делин брата явно видел. Он что-то рявкнул, а Ева уже утягивала Лили к себе.

— Дерьмо! — заявил Делин.

Ноа был вполне согласен.

Шан потянул брата вперед, и только тут Ноа заметил неприметную дверь в углу за каким-то постаментом. Видимо, тот самый запасной выход, через который пришли Шан и Лили. Тенеманты отлично чуяли подобные вещи.

Всего-то нужно добраться до двери. Но сегодня духи удачи не на их стороне.

Один из убийц появился будто из ниоткуда, он явно целился в идущего первым Шана, но Делин быстро его отбросил. Он поднял руки, и по его ладоням запрыгали искры энергии. Ее тугие нити ощущались упругими и смертоносными. Делин выпустил их в нападавшего, тот завопил, когда его запястье раскрошилось магией.

Ноа едва увернулся от другого нападавшего, выбил кинжал из его руки. В рукопашной он был никудышным воином, ни одного амулета не было, так что убийца быстро впечатал его в стену, прижал горло локтем, и Ноа захрипел, пытаясь ухватиться за руку нападавшего и сдернуть ее. Он задыхался, когда внезапно ощутил, что давление ослабло.

Ноа с трудом удержался на ногах, поднял голову, судорожно вдыхая и пытаясь откашляться. Он с удивлением заметил Лили. Она стояла и держала обеими руками выбитый кинжал, сейчас испачканный в крови. Нападавший на Ноа на полу пытался зажать бок, из которого хлестала кровь.

Лили казалась ошарашенной, оружие в ее руках слабо светилось, устанавливая связь с новой хозяйкой.

Зачарованное. Только этого не хватало.

Лили хотела бросить кинжал, Ноа жестом ее остановил. Он еще не мог говорить, но покачал головой. На лице Лили отразился ужас, она хотела всё равно выбросить оружие, но тут вмешалась Ева. Сжала ладонь на руке сестры с кинжалом, что-то сказала.

Шан первым оказался у двери. Попробовал открыть, но та не поддавалась. На его лице отразилось паника — Ноа даже не удивился, что «везение» сработало и здесь. Похоже, убийцы предусмотрительно закрыли выход чарами, прежде чем начать нападение.

Делин, конечно же, предпочел действовать грубой силой, поэтому просто положил ладони на дверь и выпустил магию.

— Стой! — прохрипел Ноа.

Конечно, не успел. Дверь дрогнула и распахнулась, а вот Делин зашипел от боли. Он отдернул руки и спрятал их подмышками, но уверенно пошел вперед.

Коридор был слабо освещенным, недалеко виднелись двери.

— Я скрою нас тенями! — торопливо сказал Шан. — Не смогут преследовать. Держитесь ближе друг к другу.

Ноа послушно пристроился рядом, потянул Еву и ошарашенную Лили. Делина не нужно было просить дважды. В тенях Ноа, конечно, ходил, но не любил это дело. Мир вокруг будто покрывался пленкой, становился пепельным, ломким и ненастоящим. Каждый раз тошнило и кружилась голова.

К счастью, путешествие было недолгим. Ноа почти не запомнил спусков по лестнице и в себя пришел только у машины. Шан снял тени, и Ноа удержал в себе ужин только потому, что со вчерашнего дня ничего толком не ел.

Делин устало привалился к машине, и Ноа деловито сказал:

— Дай посмотрю.

Делин покорно протянул ему руки ладонями вверх. На них краснели ожоги, вспучивались волдыри, но ничего сильно страшного. Главное, Ноа не ощутил остаточных чар.

— Заживет, — кивнул он. — Просто ожоги.

Делин что-то буркнул и повернулся к Шану:

— Вы сдурели?

— Я хотел помочь, — залепетал Шан на родном языке. — Я не думал!.. Мы всего лишь пришли посмотреть. Приглядеть за вами. Я не мог допустить, чтобы с тобой что-то случилось!

Делин, казалось, растерялся, а Ноа тут же влез:

— Без них мы бы не ушли. Поехали уже.

В его голове уже складывался план, поэтому он без промедления влез на заднее сиденье и оказался зажат с одной стороны Шаном, с другой Евой. Лили почему-то уселась на водительское место, торопливо кинув кинжал в бардачок. Делин рядом с ней.

Всё, чего хотела Ева, уехать как можно быстрее. Какой-то дурной сон, толпа и фейри-убийцы. Это явно не то, как Ева предполагала провести вечер.

Лили завела машину, когда Ноа внезапно сказал:

— Стоп.

Ева повернулась, чтобы сказать, что думает — и получила по носу кисточкой хвоста. Она задохнулась от возмущения, а Ноа уже положил руки на передние сидения:

— Я зачарую машину, чтобы нас не смогли отследить. И не вспомнили, даже если заметили, что за машина, и кто в нее сел. Мне нужна пара минут, после этого можем ехать.

Делин сидел впереди, положив руки на колени, ладонями вверх. Он обернулся:

— Это сильные чары. Ты еще не восстановился.

— Поэтому скорее всего отключусь. Но если бросите мое тельце, я обижусь.

Он тут же прикрыл глаза, его губы слегка шевелились, а из-под рук пробивалось сияние. Ева ничего особенного не почувствовала, заметила только, когда сияние погасло, а Ноа начал заваливаться на бок. Шан аккуратно его подхватил и уложил:

— Едем!

Ноа казался бледным и спящим, Шан посматривал на него, как будто следил. Рана на голове Ноа была со стороны Евы, поэтому она первой заметила, как на светлых волосах снова выступила кровь.

— О черт, — пробормотала Ева. — Это вряд ли хорошо.

Они неслись по ночным улицам, когда веки Ноа дрогнули. Он открыл глаза, но взгляд был мутным, не сфокусированным. Ноа ощутимо вздрогнул, а потом неожиданно согнулся, схватившись руками за виски.

Ева тронула его за плечо и поразилась, какой он холодный. Если раньше Ноа был горячее людей, то теперь как будто выморозился. И у него явно болела голова.

— Он холодный! — Ева метнула взгляд на Шана.

Тот встрепенулся, коснулся затылка Ноа тыльной стороной ладони и пробормотал какие-то ругательства. Повернулся к Еве:

— Надо его согреть. Иначе не проснется.

К счастью, в машине лежала пальто Евы, так что она закутала в него Ноа, Шан принялся растирать его спину и плечи. Сам Ноа, кажется, не очень соображал, что происходит. Но голова явно болела только сильнее. Он то наклонялся вперед, то заваливался на Еву. Кажется, стискивал зубы, но потом всё равно начал стонать.

Делин смотрел обеспокоенно, потом внезапно сказал Лили поворачивать.

— Что? Куда?

— Вот здесь налево. До Марны пара кварталов, она поможет.

— Она целительница? — спросил Шан.

— У нее точно есть благословение. Ему нужно облегчить боль.

5

Спала Ева плохо.

В последнее время ночи были слишком мутными, чутка безумными и — к счастью — смазанными в памяти. Только в мутном свете утра Ева смогла наконец-то разложить по полочкам всё произошедшее.

Сначала, правда, пришлось вспомнить, где она находится. В тесной комнате оказалось мало света, но при этом она не выглядела мрачной. Наоборот, скорее, уютной: шелковые обои на стенах, какие-то кресла с набивной тканью, деревянные шкафы и комоды. Всё стояло впритык друг к другу и создавало теплое ощущение, как будто дружеские объятия.

Первым делом Ева убедилась, что Лили всё еще рядом. Сестра хмурилась во сне, но, кажется, крепко спала. Она до подбородка натянула плед из лоскутков.

Дом Марны странным образом перетекал из одной комнаты в другую, казался больше изнутри, чем снаружи, при этом каждая комната будто составляла отдельный мир. Ева подозревала, здесь не обошлось без эльфийских чар. Но, может, дело в удачной планировке и толстых стенах.

Рядом с кроватью нашлись полотенца и одежда, оставленные Марной. Ева была очень благодарна: если вчера бархатное платье казалось уместным на приеме, то сегодня, при свете дня, Ева ощущала себя так, будто проснулась после пьянки на студенческой вечеринке.

Она взяла одежду и осторожно выглянула из комнаты. Дом пребывал в тишине, только откуда-то из-за закрытых дверей лилась едва слышная мелодия. Возможно, сама Марна уже работала.

Дверь в комнату Делина и Шана оказалась плотно закрыта, ванную Ева нашла быстро. Правда, вместо душевой кабинки тут обнаружилась старинная чугунная ванна на мощных ножках в виде львиных лап. Стены так изысканно состарены, что Ева не могла понять, то ли Марна не делала ремонт в доме, то ли это художественная задумка. Зато сантехника явно новая, вода лилась теплой, а в нише притаилась стиральная машинка и полотенцесушитель.

Смыв остатки вчерашнего вечера, Ева привела в порядок и мысли. Ей было нужно это: расставлять по полочкам, находить четкую структуру. Она подумала, надо поблагодарить Марну за то, что позволила остаться на ночь. Делин еще успел шепнуть, чтобы они ни в коем случае не уезжали с утра сами. Ева решила, стоит последовать совету.

Она надеялась, одежда от Марны окажется какими-нибудь штанами на завязках и безразмерной футболкой, но вместо этого ей выдали платье, будто состоящее из паутинок и лоскутков ткани, похожих на мох и кору. По крайней мере, ниже колена и закрывает плечи — хотя рукава от локтя пышно свисали лоскутками.

Похоже, в доме фейри-дизайнера «простой» одежды не предусмотрено.

Распустив мокрые волосы по плечам, Ева вернулась в комнату, но Лили еще спала. Тогда она взяла телефон и спустилась вниз. Лестница приятно поскрипывала, как бывало в старых домах, а из комнаты, которая вроде была кухней, слышался шум, похоже, кто-то уже встал.

Ева заглянула в гостиную, но на диване, где оставили спящего Ноа, лежал только сбитый плед.

В какой-то момент ночи Ева была уверена, что Ноа умрет.

Если устать слишком сильно, можно и физически заболеть. У фейри всё куда интенсивнее: когда они тратят слишком много магии, им становится плохо. У Ноа ровный ток магии и без того был нарушен травмой.

Глаза Марны расширились, когда она их увидела. Она сказала что-то на эльфийском, потом велела идти в гостиную. Шан почти тащил Ноа, потом он же занялся руками брата: Делин беспомощно смотрел, но даже взять ничего не мог обожженными ладонями.

Ноа кричал от боли и скидывал одеяла, которыми пыталась укрыть Лили. Ева думала, он либо умрет, не выдержав боли, либо охрипнет, но всё закончилась иначе: Марна принесла обыкновенный человеческий шприц и велела держать Ноа, пока вкалывала ему слабо мерцающее благословение.

— Никогда не слышала, чтобы оно было не порошком, — пробормотала Ева. Думать об этом было приятнее, чем о холодной коже Ноа, которого она помогала удерживать на месте.

Марна рассеянно кивнула, убирая шприц:

— Люди почти не видят в таком виде. Это сильная вещь. Даже у кали’фарн жидкие благословения только у целителей.

— Потому что опасно? Это как сильный наркотик?

— Потому что легко переборщить. Оно снимает боль, но лишняя капля, и дыхание останавливается. Целители хорошо чуют жизненные потоки, поэтому знают дозу. Она для каждого своя.

Ноа затих почти сразу. Ева ощутила, как он расслабился, с опаской прислушалась к дыханию, но оно слышалось глубоким и ровным. Ноа уснул.

Марна подняла руки над ним, ладонями вниз, и она засветились слабым мерцанием, чем-то напоминавшим благословение — или огоньки гирлянд, видимые сквозь дым.

— Вы его вылечите? — спросила Ева, когда Марна опустила руки.

— Как целительница я залатаю его магический контур. Дальше ему придется подождать, пока магия восстановится. И с физическими травмами я не могу ничего сделать. Но если не будет рыпаться, голова быстро заживет. Ничего опасного.

Делин громко фыркнул, выражая этим всё, что думает о «не рыпаться». Марна обернулась к нему и покачала головой:

— Тебя тоже касается.

Шан отодвинулся с мазью, которую ему сразу выдала Марна. Она осмотрела ладони, цокнула языком, но заявила, что ничего страшного. Только и Делину пока лучше не колдовать. «Иначе окажешься на том же диване под дозой благословения».

После этого Марна отправила всех спать, заявив, что еще немного поколдует над Ноа — как подозревала Ева, в прямом смысле.

Марна ей нравилась. Невысокая фейри с витыми рогами, с раскосыми глазами и в тонких кимоно. Явно живущая очень давно и набравшаяся за это время жизненного опыта и уверенности. Она напоминала Еве мать. Та тоже решительно управлялась с лошадьми на ранчо и никогда не терялась.

Марна арта Ульн жила в отличном браунхаусе — типичный для Нью-Йорка старый дом из слоистого песчаника коричневого цвета. Отдельный вход, несколько этажей. Стиснутый с двух сторон другими подобными домами, он всё равно давал иллюзия тихого уголка. При этом располагался почти в центре, а не в пригороде.

Показы Марны неизменно производили фурор, а коллекции одежды расходились со скоростью света. Она одевала знаменитостей, в ее платьях вышагивали по многим красным ковровым дорожкам и получали «Оскары» и «Грэмми».

Дом оставался уютной пещеркой, полной блестящих эльфийских тканей, старинной человеческой мебели и едва уловимого травяного аромата, который Марна наверняка принесла с родины.

Даже ее кухня оказалась деревянной и очень теплой — и светлой. Ева ожидала увидеть Марну, но никак не Ноа.

Сегодня он не походил на умирающего.

Стоял босиком, в джинсах и простой белой рубашке, которые нашлись у Марны. Встрепанный, и в утреннем свете хорошо было видно, что его волосы не просто светлые, но с необычным серебристым отливом, который мог быть естественным только у фейри. Маленькие рожки в них терялись, а вот хвост торчал из-под выпущенной рубашки. Наверняка не в своей одежде Ноа не совсем удобно: никаких специальных дырок.

Он готовил яичницу. По крайней мере, Ева заметила на столе яичные скорлупки, пускай что-то монструозное на сковородке мало походило на яичницу. Только если к ней добавить картошку, овощей и что-то еще, что Ева боялась даже рассматривать.

Ноа бросил на нее быстрый взгляд и подмигнул:

— Тебе идет платье фейри. Модненькое.

Голос Ноа звучал хрипло, и Ева вспомнила, как он кричал ночью — и как его чуть не придушили при нападении.

Одной рукой Ноа включил чайник, тут же скользнул обратно к сковородке, потыкал яичницу и счел ее готовой. Ева успела присесть за стол, а на нем уже оказалась доска, сковородка, две тарелки и приборы.

— Разве ты не должен спать? — осторожно спросила Ева. — Или что-то вроде того.

— Неа. Голова разболелась.

— А благословение действует?

— Ага, я еще слегка под кайфом. А что, хочешь воспользоваться мною, пока я беспомощный?

Он уселся на стол и подмигнул Еве, одновременно с этим накладывая себе в тарелку кусок яичницы.

— Вряд ли ты беспомощный.

Она вспомнила вчерашний прием, который теперь казался будто подернутым туманом. Убийство Развенчанной королевы, нападение… Ева впервые шагала в тенях и впервые увидела, какими могут быть фейри в схватке. Как Ноа и Делин четко действовали сообща и какими опасными могли быть.

Хотя помнила Ева и Ноа до этого в темной комнате. Потерянного, одинокого, жаждущего почувствовать что-то настоящее, не относящееся к мрачному прошлому.

У Евы было ощущение, будто она целует лунный свет. Невесомый, нежный, но в то же время неотвратимый, проникающий будто в поры кожи и ласкающий изнутри. Это было странно и не похоже на то, что обычно происходит при поцелуе с людьми. Больше ощущений. Как будто задействованы все чувства и еще немного сверху.

И всё-таки беспомощным Ноа не был даже тогда.

— Не думаю, что Марна оценит твои подвиги, — заметила Ева. — Она и на Делина вчера ругалась, что с его руками стоит пару дней полежать в постели.

— Ожоги ведь не сильные?

— Нет. Она выдала мазь, и Шан не отходит от брата.

— Хорошо, — кивнул Ноа. — Ты тоже присматривай за сестрой.

— В смысле?

Ноа жевал большой кусок яичницы, так что обеспокоенной Еве пришлось ждать. А потом еще немного, пока он разливал чай, без труда находя чашки. Ноа отлично чувствовал себя на кухне Марны. Как на своей собственной.

Не успев сесть, он съел еще немного и только после этого наконец-то пояснил:

— Тот кинжал, который схватила Лили. Фарналисский. Зачарованная штука, и магия выбрала именно ее.

— Для чего?

— Понятия не имею! Ничего опасного, это точно, но надо смотреть чары. Я могу, но… попозже.

— Когда ты сможешь сделать это, не корчась от боли, — проворчала Ева. — Иначе Марна не будет так благосклонна.

— Она и не сможет. Жидкое благословение можно использовать разок, но до второго приема должны пройти недели. Иначе может не подействовать или накопиться в организме слишком много.

Он говорил об этом беспечно, а Ева поежилась. И подумала, что стоит подняться к Лили и посмотреть тот кинжал. Сестра накануне казалась просто испуганной, но вдруг это оружие как-то еще повлияет?

Ноа интенсивно жевал. Потом, наконец, заявил:

— Мне нужен твой телефон.

— Зачем это?

— Наводить справки. А мой остался дома, куда я не могу вернуться. Тебе бы тоже не советовал уезжать. Если кинжал как-то повлияет на Лили, Марна сможет помочь.

Еве не нравились обе мысли. И то, что с ее сестрой что-то может случиться, и то, что надо отдать кому-то телефон. Она рассчитывала позвонить в редакцию.

— Мне надо выяснить, кто сейчас имеет вес, — пояснил Ноа. — Сколько осталось членов королевской семьи, кто теперь наследник. И заключить сделку, конечно же.

Даже сейчас он думал об «Убежище» и как его обезопасить.

— Делин наверняка в курсе…

— Делин с Шаном, нечего их трогать, — пожал плечами Ноа. Широко улыбнулся. — Я большой мальчик и могу разобраться сам.

— Постарайся при этом не умереть.

Ноа хрипло засмеялся и вскинул брови:

— А что, будешь скучать?

Он явно не ждал ответа и продолжил есть. У Евы не было аппетита, но из вежливости она взяла кусочек. К ее удивлению, то, что выглядело не очень-то красиво, оказалось весьма вкусно. Ноа явно заметил ее удивление и хмыкнул:

— Ты думала, я консервами питаюсь? Поэтому больше ничего не умею? Или фейри от солнечного света подзаряжаются?

Ева вздохнула. Она почти скучала по тому Ноа, которого видела вчера, он казался более… человечным. Понятным. Не скрывающимся за панцирем насмешки.

— Вот обязательно язвить? Ты хочешь, чтобы тебя все ненавидели?

— Да, — неожиданно ответил Ноа.

Ева даже моргнула. Она ну никак не ожидала подобного ответа. Ноа сжимал одной рукой кружку с чаем, а другой тер переносицу, как будто ему было не по себе. Ева только теперь поняла, что он как-то резко сник — может, поэтому ответил честно, обойдясь без сарказма.

— Так проще не привязываться, — пробормотал Ноа. — Всё равно все потом умирают или уходят.

Он пробормотал что-то вроде извинений и неловко вышел из-за стола, скользнул в сторону коридора, и Ева поняла, что ванная совсем рядом, потому что ей были слышны приглушенные звуки, с которыми Ноа оставлял в унитазе завтрак.

Потом долго шумела вода, так что Ева допила чай. Ноа и без того обладал очень бледной кожей, но теперь, когда вернулся, казался еще прозрачнее. Хвост спрятался под одеждой, волосы у лица потемнели от влаги. Он обхватил себя, как будто мерз.

— Ты права, я поторопился активничать, — вздохнул Ноа.

Он вяло попытался убрать со стола, но Ева отмахнулась:

— Я сама разберусь.

Возражать Ноа не стал. Ева спокойно помыла посуду и убрала остатки яичницы. Когда она заглянула в гостиную, то увидела, что Ноа уже спит, снова завернувшись на диване в одеяло. Помедлив, Ева всё-таки оставила рядом с ним телефон.

Ева успела подремать, прежде чем проснулась Лили. Она пришла в восторг и от дома Марны, который еще не видела, и от нарядов. Она тут же облачилась в черное бархатное платье на лямках с золотистым вышитым рисунком впереди, расчесала длинные светлые волосы и сама стала походить на фейри. Рядом с хрупкой сестрой Ева всегда чувствовала себя неуклюжей.

Кинжал Ева тоже рассмотрела, но ничего необычного не увидела. Изящная вещица, украшенная стилизованными розами. Лили пожала плечами и сказала, что могла бы прямо сейчас выбросить эту штуку. Ева посоветовала так не делать и с опаской убрала оружие. Потом снова придирчиво рассматривала сестру, как будто от связи с зачарованным оружием у той могли вырасти рога или копыта.

— Всё прекрасно, Ева! Не волнуйся.

Всё-таки позже Ева попросила Марну попросить какого-нибудь чароманта посмотреть. Правда, с удивлением поняла, что просит с опаской — Ноа она доверяла, а вот кому-то другому вовсе нет. С каких только пор она начала так доверять Ноа?

Весь день они провели с Марной, которая, кажется, обрадовалась компании. И подтвердила, что пока лучше не встречаться с людьми. Безусловно, Ноа наложил отличные чары, никто не смог отследить их машину и тем более вспомнить, что с ними были девушки. Но кинжал внушал Марне опасения.

Она выдала Еве старенький ноутбук, на котором можно поработать: редактор пришел в восторг, что вчера Ева побывала в центре заварушки и ждал статью к вечеру. Устроившись в уголке рабочей комнаты Марны, Ева стучала по клавишам, краем глаза с улыбкой наблюдая за старой фейри и сестрой.

Всю комнату заполняли манекены, платья разной степени готовности, какие-то куски ткани, оборки, тесемки и блестки. Над огромным столом Марны висели ящички, в которых обнаружились россыпи пуговиц, вобравших лунный свет, тонкие планки из китовьего уса для корсетов и многочисленные ремешки и застежки.

Лили пребывала в восторге. Она видела многие работы Марны, поэтому с удовольствием вспоминала какие-то коллекции и показы, охала, когда находила на манекене новое платье из тончайшего паучьего шелка и с энтузиазмом помогала Марне, даже если помощь заключалась в простой наметке или придержании ткани, пока та волной шла под швейную машинку. Которая, как была готова поклясться Ева, наверняка многослойно зачарована.

Марне внимание если и не льстило, то уж точно было приятно. Она улыбалась уголками губ, а в ее глазах плескалось тепло.

Ева как раз успела дописать статью и отправить, когда Марна предложила собраться в гостиной.

— Мальчики уже там.

— Откуда вы знаете? — распахнула глаза Лили.

— Этой мой дом. Я живу здесь достаточно давно, чтобы пустить корни. Я знаю всё, что тут происходит.

— И со всеми фейри так? — спросила Ева, когда они выходили из комнаты. — Ну, корни, близость к месту.

— Да. Поэтому для нас переезд воспринимается болезненно.

Остальные действительно сидели в гостиной. Делин и Шан на одном диване, Закутавшийся в одеяло Ноа напротив них — у него в руках светился телефон Евы, и тонкие эльфийские пальцы сноровисто скользили по экрану.

— Смерть Фелтаны всех всколыхнула, — возвестил Ноа. — Некоторые отважились намекать, что такие действия со стороны правящей семьи — это уж слишком.

— Так остальные вас защитят? — спросила Лили.

— Да конечно! Они подождут, пока всех, кто хоть как-то относится к бывшему королевскому роду, перебьют, а потом будут молиться всем богам, чтобы на этом закончилось.

Марна принесла чай, Ева уселась в кресло, а Лили на его ручку. Но, когда Ноа начал кутаться и откровенно дрожать даже в теплом одеяле, Лили потащила сестру на диван.

— Ноа, с нами теплее.

Она уселась с одной стороны от него, а Еве ничего не оставалось как устроится с другой. Марна молча подкрутила ручку батареи, сделав почти жарко, и уселась в кресло, накрытое потрепанным пледом с рисунком солнца и луны. Она достала из-под стола корзинку с вязанием. Похоже, сидеть без дела Марна не привыкла.

— Вам лучше переждать здесь, — сказала она. — Восстановить силы. Всем вам. А вы, девочки, сможете разобраться с кинжалом.

— Я узнаю, что с королевским родом, — сказал Делин. — И кто из них еще обладает властью. Кто сможет помочь «Убежищу».

— Угу, — отозвался Ноа. — Спасибо. Там полный хаос.

Делин облачился в неброское черное и сидел, положив руки на колени, ладонями вверх. На них красовались аккуратные белые повязки. Одну из них Шан снял и аккуратно втирал вонючую мазь из баночки в ожоги брата. Пахло болотом и подгнившими цветами.

Марна напевала мелодию без слов, и пусть Ева не разбиралась в магии фейри, но подозревала, в этом тоже содержалось определенное целительство. Потому что по телу разливалось тепло, а внутри как будто успокаивалось. Пускай где-то в другом мире поют киты, а за остатками королевского рода гоняются убийцы. Пусть сестра схватила непонятный кинжал, а сама Ева накануне чудом избежала шального заклинания. Пусть так. Но всё будет хорошо, и солнце согреет кожу и запутается в волосах.

Ноа задремал, свернувшись в бесформенный одеяльный кулек, только его лоб упирался в плечо Евы, и ей это казалось правильным. Тоже чем-то настоящим, пусть оказалось, что такое для Евы в доме фейри, полном пыльных вещей и тканей в блестках, рядом с эльфом, таким же ускользающим, как лунный свет. Который слышит китов и предлагает благословения по сходной цене.

Ноа внезапно встрепенулся. Потряс головой, разгоняя сон, и решительно заявил:

— Я найду Дайна.

Марна перестала петь. Делин нахмурился:

— Ты говорил, что не знаешь, где он. Это не так?

— Так. Но он мой брат. Конечно, у нас есть способы связи для… экстренных случаев. Сейчас как раз такой.

— Зачем?

— Дел, он может быть в опасности. Думаешь, его так уж невозможно найти?

— А ты не думаешь, что сам к нему приведешь?

— Нет. Мое вчерашнее заклинание было мощным. Оно еще работает. На завтра хватит, никто не сможет меня отследить. Позже уже не уверен.

— Завтра! — Делин сказал это так громко и резко, что Шан отшатнулся. С удивлением глянул на Делина и вернулся к его ладони, настойчиво заставляя не дергаться.

— Завтра, — повторил Ноа голосом того, кто уже всё решил. — Я должен убедиться, что с ним всё в порядке. Я пойду завтра.

— Неугомонный мальчишка! — пробормотала Марна, утыкаясь в свое вязание.

Больше ничего не сказала, но Ева поняла, что она просто переживает за Ноа. Хотя наверняка ее тоже волнует судьба Дайна. Ева видела вчера, на что способны убийцы. Знает, что «Убежище» уже разрушено, его-то нашли очень быстро. Они смогли добраться до Развенчанной королевы, хотя считалось, ее охраняют лучше, чем кинодиву.

Они могут отыскать Дайна. Единственного фейри, который в компании простых людей — пусть даже их скрывают ощерившиеся улицы, а у них в руках оружие. Пуля, конечно, убьет даже фейри, но для этого его надо увидеть и прицелиться. Наверняка скрывающиеся в сумраке тенеманты и наводящие заклятия чароманты могут с этим справиться.

— Я пойду с вами, — заявила Ева. — Я человек, меня люди, с которыми Дайн, не тронут. Никто не хочет ссориться с людьми. А вам не помешает подмога.

— Мы справимся, — сухо сказал Делин.

— Боевой маг, который не способен ни на одну атаку, и чаромант, выжатый досуха? Отличная команда.

Шан попытался что-то сказать, но Делин резко его осадил:

— Ты останешься с Лили и Марной. Если вдруг что случится, сможешь их увести.

Шан кивнул, Лили тоже не стала возражать. Она никогда не считала себя бойцом, зато наверняка могла подумать, что Шану понадобится ее помощь и компания.

— Завтра вечером, — пробормотал Ноа, снова уютно утыкаясь в плечо Евы.

— Успеешь рассказать, что нужно знать о твоем брате до встречи с ним, — проворчала Ева. Она пока смутно представляла этого Дайна, но он ведь ушел к людям и их криминальным делам. Вряд ли стоит ожидать чего хорошего.

— У него нет хвоста.

— У многих фейри нет хвоста.

— Его хвост отрезали.

Ева покосилась на Ноа, не понимая, говорит ли он всерьез. Но в его тоне не было и намека на шутку. Он спрятал зевок в кулаке и договорил:

— Как раз до того, как пришли к Марне, мы наткнулись на… не очень хороших людей в темном переулке. Я и Дайн. Мы были уставшими, голодными, едва держались на ногах. Они сказали, мы не лучше животных. Похожи на кошек. И что будет, если наши хвосты отрезать? Объявили, что сделают только с одним, а второго оставят в покое, если кто-то из нас сам согласится. Дайн успел вызваться раньше меня.

6

Первое, что поняла Ева, когда увидела Дайна: что Ноа ничуть не преувеличивал. Хвоста действительно не было. Из-под одежды торчал куций обрубок, не длиннее ладони. Когда он двигался, это казалось странным, потому что больше напоминало червяка, а не хвост.

Второе — как оказалось, братья очень похожи. Гибкие фигуры, светлые волосы с небольшими рожками. В мутном электрическом свете, который очерчивал их жестко, окрашивая в причудливые тени, они вообще казались близнецами. Хотя Ева прекрасно знала, что Дайн младше Ноа.

А вот держались они совершенно по-разному.

Ноа всегда походил на текучую воду, скользящий лунный свет. Плавный, гибкий и, как раньше подозревала Ева, опасный. Теперь-то она видела его в бою, лучше понимала, на что способны чароманты и уже не подозревала, а знала. Ноа казался обманчиво податливым, забавляющимся, несерьезным, но под мягкой периной он прятал отточенный клинок, который не смущаясь мог применить.

Дайн же весь состоял из резких движений, из ярости и силы. Он свой клинок не прятал и не скрывал. Он сначала им разил, а уж потом разбирался, а стоило ли.

— Неужели мой братец пришел только из-за того, что убили очередную королеву? А шума-то! Мог остаться дома, а не использовать связь.

Ева так и не поняла, каким образом это работало. Ноа не колдовал, он пока не мог. Но вечером взял кинжал Марны, явно эльфийской работы, богато украшенный, надрезал себе руку и вытянул ее вперед, ладонью вверх. Прошептал несколько слов.

Кровь облачком поднялась вверх, она походила на дым и клубилась. Ноа опустил руку, сжав ее в кулак.

— Никогда не видел таких чар, — удивился Делин.

— Они вшиты в нашу кровь, — самодовольно ответил Ноа. — Я и Дайн их создали, когда он уходил. Сейчас просто к ним взываю.

— И как кровавое облако поможет связаться с твоим братом?

— Ждем его ответа.

Ноа ничуть не беспокоился и предложил всем чаю. Он как раз успел вернуться с кухни, когда облачко наконец-то дернулось.

Интересно, Ноа не сомневался, что брат ответит? Или всё-таки опасался, что тот будет отмалчиваться? Как поняла Ева, если бы Дайн не захотел отвечать, Ноа не смог бы его отыскать. Чары работали как мобильник, а не как навигатор.

Кровавая пыль в воздухе дрогнулаи начала перемещаться. Поставив поднос с чашками, Ноа сосредоточенно вглядывался в знаки. Как поняла Ева, они представляли собой что-то вроде схемы и коротких зашифрованных пометок.

Лицо Ноа посветлело:

— Я знаю, где это!

Он дал всем допить чай, но его хвост в нетерпении бил из стороны в сторону. Делин попробовал в последний раз отговорить Еву, но она решительно отказалась. В конце концов, она уже увязла в этом по уши. Да и кинжал Лили вызывал опасения… если помочь фейри, возможно, потом они помогут им с сестрой.

Если, конечно, убийцы не доберутся раньше.

Ева проверила зарядку мобильника и сказала сестре писать, если что. Она видела, как Делин выдал Шану какой-то амулет примерно с такими же напутствиями.

Сначала они доехали на такси до мало освещенных улиц, а потом нырнули в полутемные подворотни. Ноа уверенно вел, Делин настороженно оглядывался по сторонам, Ева просто хотела стать незаметной.

Эту часть города она не знала. Она примыкала к портовому округу, но еще не являлась им. Не так уж далеко располагалось «Убежище», но двинулись они в другую сторону.

Ева совершенно перестала ориентироваться, когда перед ними внезапно возникли люди. Она поняла, что их компанию окружили. Ноа выглядел спокойным, даже когда у него не очень-то вежливо спросили, что здесь забыл фейри.

— Я пришел к Дайну.

Ева уж было решила, что сейчас их путешествие и закончится, но их отвели в подворотню между двумя глухими торцами домов и велели ждать. Делин устроился у стены, Ноа вальяжно развалился на нижних ступеньках пожарной лестницы. Но подскочил, когда из теней вышел Дайн.

Как тенемант, наверняка он подкрался точно так же, как Шан увел их с того приема. Тогда Ева и смогла увидеть сходство братьев — и то, что их встреча не похожа на теплую.

— Так чего ты решил прийти?

Дайн облокотился на перила пожарной лестница и насмешливо смотрел на Ноа из-под длинной челки. Его волосы не казались встрепанными, как у брата, да и вообще были обрезаны короче, кроме челки.

Ноа скрестил руки на груди:

— Они охотятся за нами, Дайн. И за тобой тоже.

— Ну, пусть приходят. Их ждет пара человеческих сюрпризов.

Дайн хлопнул себя по карману, и Ева сообразила, что там наверняка пистолет или что-то в этом духе. Дайн вообще мало походил на фейри, скорее, на сбежавшего из дома подростка, который теперь обрядился в объемную человеческую куртку, джинсы и массивные ботинки. На правом ухе у него имелась целая россыпь серег, в том числе в остроконечном кончике.

— Это не обычные наемники, — сдержанно сказал Ноа. — За ними мощь нынешней королевской семьи.

— А за мной мощь улиц. Еще что-то?

— Картлах арта Дэл. Он им помогает. Предал развенчанную королеву и навел на нее убийц.

Ева уже начала полагать, что Дайна ничем не пронять, но при этом имени его лицо изменилось. Поза стала куда напряженнее, хотя казалось, будто он и не пошевелился. Ева вспомнила, какое впечатление произвел этот Картлах на Ноа. Генерал, который убил их семью.

Дайн хищно оскалился:

— Надеюсь, он сам придет.

— Конечно, нет. Он подошлет убийц.

— Ладно, — внезапно выпрямился Дайн. — Раз здесь замешан Картлах, это стоит внимания. Мне надо подумать и обсудить с… другими. Можете остаться у меня, а утром поговорим.

Как поняла Ева, Дайн будет обсуждать всё с бандой. Интересно, что он задумал?

— Или вы пойдете в «Убежище»? — неожиданно спросил Дайн.

Ноа глянул удивленно и почти устало. Или с затаенной болью по очередному разрушенному дому.

— Они напали на «Убежище». Несколько дней назад. Разрушили его. И с ним мне тоже понадобится твоя помощь.

Дайн был в ярости.

— Почему я ничего не знал об «Убежище»?

Оставив брата и его компанию, он половину ночи пытался добиться встречи с Эдгаром. И теперь не мог сдержать бившихся внутри эмоций.

Хотя, конечно, Эдгар был не тем, кто способен их оценить.

Он сидел за столом в своем безупречном пиджаке и раскуривал дорогую сигару. Как будто это офис какого-нибудь менеджера высшего звена, а не сердце группировки. Впрочем, Дайн сам предпочитал быть частью «ударной силы» и не лезть в бизнес и прочие не очень чистые дела. Политики ему хватило дома. В мире людей он старательно от нее открещивался.

Хотя простым головорезом тоже не был. Эдгар всегда лично с ним беседовал и посылал только на самые важные дела — потому что Дайн был единственным фейри в округе, способным скрывать себя и окружающих в тенях. Правда, чем больше людей, тем больше сил он тратил, потом приходилось восстанавливаться. Но Эдгар не использовал его больше, чем требуется.

За последние недели всё было относительно тихо. Дайн слышал о том, что творится в Фарналисе, но не придавал большого значения. Теперь фейри убивали друг друга каждый день, увы, это стало нормой. Что такого в смерти Развенчанной королевы? Всего лишь присоединилась к другим мертвецам.

Дайна и на задания давно не брали, вроде как не было нужды.

Только спокойный рассказ Делина показал, что всё не совсем так. Убили не только королеву, охотились за всеми, кто имел хоть какое-то отношение к бывшей королевской семье. И это сильно меняло дело. Дайну не было плевать на Ноа. И «Убежище»!

— Вы говорили, всё спокойно, — прошипел Дайн в ярости, нависая над столом. Он сам слышал, как начал прорезаться его фарналисский акцент. — Но это далеко от правды. Вы обещали защищать «Убежище»!

— И делали это, — спокойно ответил Эдгар. — Но переходить дорогу нынешним владыкам Фарналиса самоубийство. «Убежище» того не стоит. Даже ты того не стоишь.

— Они чуть не убили моего брата! Вы обещали ему защиту!

Дайн с силой хлопнул ладонями по столешнице и выпрямился. Сузил глаза.

— Если вы не выполняете своих обязательств, то и я считаю себя свободным от своей части сделки.

— Очень хорошо, — спокойно ответил Эдгар и выпустил облачко ароматного сигарного дыма.

Дайн не поверил своим ушам. Вот так просто от его теней хотят отказаться? Эдагр перевел на него взгляд и чуть усмехнулся:

— Мальчик, ты был хорош и полезен, но, если на твоем хвосте убийцы Фарналиса, ты опасен для нас.

Обрубок хвоста невольно дернулся, напомнил о себе отголоском фантомной боли, но Дайн постарался не обращать внимания и сосредоточиться на другом.

— Вы не можете меня выгнать.

Эдгар изогнул бровь. Настолько правильно очерченную, что Дайн не удивился бы, если узнал, что над ней поработал косметолог.

— Мальчик, ты забываешься. Ты был отличным мясом, которое помогало, а нам было несложно присматривать за «Убежищем». Но тебя не подпускали к нашим делам. Ты ничего не знаешь. И не настолько ценен, чтобы воевать с Фарналисом. Найдем другого тенеманта, у всех своя цена. Радуйся, что мы отпускаем тебя и твоих друзей, а не убиваем. Считай, что я в хорошем настроении.

Дайн понимал, что настроение вообще ни при чем. Убивать фейри считалось плохой приметой, а Эдгар был ужасно суеверен. Примета основывалась на правде: зачастую чароманты вплетали в свое тело заклинания, которые устраивали небольшие взрывы после их смерти, или что похуже. Дайн такого отродясь не умел, но люди-то не слишком разбирались в эльфийских специализациях.

Эдгар решил перестраховаться. Тем более, Дайн и вправду ничего не знал о делах бандитов.

— Оружие можешь оставить себе. Даю вам время до завтрашнего вечера. Целый день, чтобы ты и твои друзья убрались с нашей территории.

Дайн прошипел несколько слов на родном языке. Вообще-то это были ругательства и сравнение с выродком самки ящерицы, но Дайн постарался произнести всё так, что вполне могло сойти за проклятие. А фарналисского Эдгар, конечно же, не знал. Он заметно побледнел и крепче сжал сигару, но больше никак не показал страх.

Ноа и его друзей разместили в небольшой комнате того, что банда называла, гогоча, «гостиницей». На самом деле, не самое плохое место. Утром они с Ноа договорились снова встретиться.

Дайн порывался тут же идти к ним, но осадил себя. В конце концов, пока он сам не очень понимал, что всё это значит. Кроме того, что «Убежище» разрушено, а его выгоняют. Не будет у него оружия за спиной, только собственная сноровка. И убийцы.

И Ноа, которого теперь-то банда не защищает.

Таков был уговор. Когда Дайн и Ноа только устроили «Убежище», банда сама на него вышла. Сделала заманчивое предложение: им нужен был тенемант, а они могли предоставить защиту «Убежищу». К тому моменту уже пришлось столкнуться и с полицией, и с бандитами, и Дайн понимал, что просто так «Убежище» не выживет.

Он согласился. Не стал ничего рассказывать Ноа, тому бы наверняка не понравился план. Дайн же считал сделку справедливой.

По началу всё шло хорошо. «Убежище» стояло на территории банды и больше его никто не трогал. Ноа отлично управлял делами, а Дайн выполнял задания, разворачивая тени. Единственное, чего он не мог, так это поговорить с Ноа. Объяснить всё. Отчасти из-за запрета банды — они сказали близко к «Убежищу» не подходить, боясь, что он то ли сбежит, то ли выдаст их. Отчасти из-за того, что Дайн сразу ничего не рассказал, видя себя героем, а Ноа разозлился, и теперь казалось, что идти к нему что-то объяснять некруто.

В конце концов, Дайн решил, что так даже лучше.

Всё шло хорошо, пока Ноа не послал призыв и не пришел сам, рассказывая, что «Убежища» больше нет, а за ними посланы убийцы.

Всю ночь Дайн проворочался в постели, которую уже некоторое время считал своей. Как оказалось, теперь это не его комната и не его дом. Как легко! Сейчас хотя бы не было таких эмоций как в Фарналисе, когда пришлось оттуда бежать. Там был дом, а здесь так, временное пристанище.

Утро выдалось прохладным, но солнечным. Хотя между домов свет проникал будто бы с опаской, высвечивая обшарпанные кирпичи и ржавчину на пожарной лестнице. Делин уже был там. Стоял, сунув руки в карманы.

Дайн скрестил руки на груди и насмешливо спросил:

— А Ноа где? Послал тебя на переговоры? Ты здесь мальчик на побегушках?

— С тобой буду говорить я.

— Вот еще! Мне посредники не нужны. Вы сами сюда заявились, а теперь ставите условия.

— Давай просто поговорим и покончим с этим.

— Нет уж, я буду говорить только с Ноа!

— Так мы ни к чему не придем.

— Во имя Бездны, он что, решил меня игнорировать?

Внутри Дайна опять поднялась ярость, хотя даже он прекрасно понимал, что это отголоски разговора с Эдгаром и обычного страха, что теперь Ноа вообще не хочет иметь с ним дел и никакие объяснения уже не помогут. Тем более, Дайн был слабоват в разговорах. Как и в сдерживании эмоций.

Делин вздохнул и покачал головой:

— Хочешь правду? Ты кинул его, когда был нужен. А сегодня он попросту не смог встать, чтобы прийти. Его наконец-то отпустила та доза благословения, которую пришлось вколоть, чтобы он не умер от боли. Потому что он потратил всю магию, когда она не восстановилась. Знаешь, почему? Потратил, потому что не видит смысла беречь себя.

Дайн стоял ошарашенный, уставившись на серьезного Делина. Он хотел оправдаться и заявить, что никого не «кидал», у него были причины… но понял, что Ноа-то о них не знает.

Ни слова не говоря, Дайн прошел мимо Делина. Легко вскочил по пожарной лестнице на третий этаж и влез в комнату.

Небольшая, скупо обставленная, сейчас озаряемая робким утренним светом. Ноа сидел на стуле, прижавшись лбом к столешнице и обхватив голову руками. Даже не шевелился. Перед ним стоял не тронутый стакан с водой, а та девушка, Ева, несмело гладила его по спине.

Если Ноа потратил силы до такой степени, что с болью пришлось справляться благословением, неудивительно, что сейчас, когда оно окончательно отпустило, у него раскалывалась голова. На самом деле, это значило, что силы постепенно восстанавливаются и было хорошим знаком — но его еще надо пережить.

Ева подняла голову и вздрогнула, увидев Дайна. Сначала он решил, она испугалась, но потом понял, что действует слишком бесшумно и попросту застал ее врасплох. Дайн несмело приблизился, и Ева без лишних слов отошла в сторону.

Рядом имелся еще один стул, Дайн подставил его и уселся верхом. Осторожно коснулся плеча Ноа, и тот вздрогнул, как будто хотел отстраниться.

Дайн не думал, что эмоции будут настолько яркими, но ему вдруг стало очень горько: когда они отдалились настолько, что прикосновение единственного оставшегося в живых брата заставляет Ноа напрягаться?

Дайн молча положил ладонь на затылок Ноа, тихонько погладил, делясь той живительной силой, которая доступна всем близким родственникам Фарналиса. Дайн не останавливался, Ноа рвано вздохнул и расслабился. Эта магия не зависела ни от чар, ни от мира, только от их родства, которое ничто не способно перечеркнуть.

Дайн не знал, сколько прошло времени, только заметил, что девушка исчезла из комнаты. Ноа наконец-то поднял голову и посмотрел на Дайна. Он молчал, и впервые в жизни Дайн подумал, что его очередь говорить, пусть он совершенно этого не умел.

Он рассказывал. Об «Убежище» и сделке, о том, как он слишком сильно хотел, чтобы их дело жило и помогало другим беженцам. Чтобы больше никто не болел и не умирал, как их сестра. Чтобы не приходилось скитаться по улицам или лишаться хвоста. О том, как сглупил и не рассказал Ноа всей правды. Как не имел представления, что на самом деле происходит и стоит за убийством Развенчанной королевы.

— Я слышал китов, — закончил Дайн. — Но не думал, что всё настолько плохо.

Ноа печально улыбнулся. Рука Дайна еще тихонько массировала его затылок, и он явно чувствовал себя лучше.

— Они придут за тобой. И за мной. И я боюсь, что втянул в это других.

— Ты еще должен рассказать мне, что это за девушка, и почему Делин с тобой.

А он должен объяснить, что к вечеру им надо убраться отсюда. И самому Дайну тоже. Люди им не помогут.

— Что ты предлагаешь? — Дайн знал, что у старшего брата всегда есть план. Он же предпочитал воплощать их, а единственный раз, когда начал действовать сам, закончился тем, что они едва не перестали общаться. — Они так и будут охотиться на нас. Пока всех не убьют.

— Нет.

Ноа улыбнулся залихватски и вместе с бледным лицом и темными кругами под глазами это выглядело почти зловеще. Угрожающе для тех, кто встанет у них на пути.

— Поможем вернуть прежней семье трон.

7

В доме Марны арта Ульн царило спокойствие, легкая этническая музыка и ненавязчивый запах сладковатого дерева. Последнее Лили как раз носила в руках, воскуривая небольшой брусок, дым от которого впитывался в обивку мебели и ткани.

Марна заявила, это ее обычный утренний ритуал. Лили загорелась идеей помочь.

Она и без того чувствовала себя не в своей тарелке из-за того, что вынуждена сидеть без дела. Правда, Марна то и дело находила ей занятия: то эскизы разобрать, то подержать подол нового платья, то подколоть. Лили с трепетом подхватывала дорогие эльфийские ткани и никак не могла поверить, что это дизайнерские наряды самой Марны.

Лили казалось, она всецело поглощена этими занятиями, но Марна то и дело ворчала:

— Оставь уже телефон в покое. Они же там, всё в порядке. Скоро вернутся.

Лили торопливо откладывала телефон, понимая, что Марна права. Ева написала, что всё хорошо, но Лили всё равно волновалась: вдруг что-то опять пошло не так?

— Успокойся, — мягко проговорила Марна. — Я не знаю твою сестру, но уверена, она разумная девушка. Ноа может казаться легкомысленным, но не даст других в обиду. Дайн тоже не плохой. К тому же, с ними Делин. Лучше проверь его брата, он так и не завтракал.

Комната Шана оказалась заперта, так что Лили сначала окурила весь дом сладковатым дымным деревом, а потом всё-таки постучала.

— Заходи.

Шан сидел на кровати и смотрел что-то на ноутбуке Марны. Перевязанная бусинами тонкая косица отчетливо виднелась на темном свитере, мешковатом и безразмерном. Он полностью скрывал фигуру Шана.

— Марна послала узнать, всё ли хорошо. Ты не завтракал.

Шан смутился:

— Поздно проснулся, потом было неловко беспокоить.

— Кухня в твоем распоряжении.

— Спасибо. Я не очень привык к чужим домам.

— Я тоже, — признала Лили.

Ей хотелось поговорить с кем-то, кто поймет ее — такой же чужак в этом доме, волнующийся, как там его брат. Стульев в комнате не было, и Лили осторожно присела на кровать. Шан вроде не был против, только подтянул босые ноги в джинсах.

— Твой дом был хорошим, — неожиданно сказал Шан. — Скоро сможешь вернуться.

— Это дом Евы. Я свой пока не нашла.

Это было небольшим лукавством: дом родительский. Но она правда давно считала его принадлежащим сестре, а сама планировала найти себе квартирку недалеко, как только закончит учебу.

Шан заинтересовался, посмотрел почти с любопытством:

— Думаешь, дом можно отыскать?

— Конечно! Всегда. Надо только сильно постараться.

Шан помрачнел и опустил голову. Наверняка думал о собственном доме, оставленном где-то в Фарналисе. Об огне и смерти.

— Некоторые из нас думали, что люди разрушат наш мир, — негромко сказал Шан. — Мой отец так говорит до сих пор. Он не одобряет, что Делин считает, за сотрудничеством будущее и работает у людей. Отец говорил, вы нас погубите.

Лили молчала, не зная, что сказать. Но Шан еще не закончил:

— А на самом деле, мы сами себя губим. Одни кали’фарн пошли на других из-за власти. Они рушат наши дома, но это ведь общий дом! За Ноа сейчас стоят древние киты, но он не понимает, что это поток. Буря. Мой брат помогает ему, и их обоих снесет.

Наверное, в своем мире Шан рассказывал истории, или еще попросту не привык к интонациям людей. Он хорошо знал английский, но его речь звучала певуче и плавно, как у всех эльфов. Почти завораживающе. Лили нравилось слушать такие рассказы, так что она не сразу поняла, о чем конкретно говорит Шан.

Его плечи поникли, он смотрел на экран, а потом перевернул его к Лили. То ли какая-то статья, то ли блог в соцсетях, мутные фото, которые явно сделаны людьми в Фарналисе. И громкий заголовок о «разрушениях в стране эльфов».

Шан видел их своими глазами. Неудивительно, что он полагал, ничем хорошим это не закончится.

Лили тоже невольно расстроилась. Она понимала, что Шан попросту видит всё мрачнее, чем оно есть на самом деле, но его можно понять. Он сидит в чужом доме, Делин с Ноа ушли, и у них на хвосте убийцы.

— Помоги мне с кинжалом.

Шан вскинул голову, с удивлением смотря на Лили. Острые кончики его ушей торчали из волос, как и маленькие рожки. Свитер, ноутбук… его длинные тонкие косицы, спускавшиеся из копны волос, его неуловимы иные черты лица и раскосые глаза не давали забывать, что он не человек.

И его стоило отвлечь. Да и сама Лили не хотела сидеть и ждать.

— С каким кинжалом? — уточнил Шан.

— С тем, что я взяла при нападении. Ноа сказал, в нем магия, но без чар он не мог понять, какая именно. Вдруг ты что-то узнаешь?

— Я не чаромант. Мои таланты в тенях и скрытии в них, а не в артефактах.

— Ну, а вдруг?

Шан пожал плечами и закрыл ноутбук. Он не надевал обувь, и шаги его босых ног оказались бесшумными, когда он последовал за Лили в комнату. Взял кинжал и повертел его в руках. Свитер на Шане казался совсем огромным, так что он почти терялся в нем, а кисти рук выглядели хрупкими в объемных рукавах.

Внезапно глаза Шана расширились, он приблизил кинжал к глазам:

— Ничего себе!

— Что? Что такое?

Он повернул оружие, чтобы подошедшая Лили тоже могла посмотреть.

— Видишь? Этот маленький значок трилистника. Знак Богини. Неудивительно, что ни Ноа, ни Делин его не заметили. Они больше искали чары, а на самом деле, чары связаны с обычным знаком.

— С Богиней? Почему они знак не заметили?

— Боевой маг и чаромант! — фыркнул Шан. — Они не связаны с такими вещами. Сейчас у нас осталось очень мало жрецов, почти все они тенеманты.

— Почему?

— Наша Богиня уважает тени.

Лили попыталась вспомнить всё, что знала об этой Богине. Фейри неохотно раскрывались людям, так что всё, что было известно — религия у них развита слабо, они верят в единую Богиню, которая воплощается во всех проявлениях природы, от камней до гроз и песка. Или китов.

В «Убежище», когда Лили там помогала, конечно, поминали Богиню. Ее именем клялись. Один или два раза Лили видела, как эльфийские женщины молитвенно складывали руки и шептали какие-то слова на своем языке.

Но больше ничего конкретного.

Шан отдал кинжал Лили, покачав головой:

— Не знаю, что это значит, я тоже не жрец и никогда особо не интересовался.

— Ноа сказал, магия кинжала избрала меня.

— Значит, тебя избрала наша Богиня.

— Я даже не одна из вас!

— Думаю… думаю, Богине всё равно. Она не делит на своих и чужих, все мы в какой-то степени ее воплощение. Если она посчитала, что это твой путь, то береги кинжал. Ты либо примешь его, либо нет.

— А если нет, на меня опустится кара вашей Богини?

— Конечно, нет. Она не карает. Ты всегда можешь отказаться. И…

Шан внезапно нахмурился. Лили хотела что-то сказать, но он прервал ее коротким взмахом руки. Приложил палец к губам, будто прислушивался к чему-то. Осторожно покрался к двери.

Неловко сжимая кинжал, который она так и не положила, Лили последовала за ним.

Уже в коридоре она сразу поняла, что так насторожило Шана. Она тоже услышала странные звуки… и голоса. Чужие голоса. Запоздало поняла, что, судя по звукам, кто-то поднимается по лестнице, прямо к ним.

Шан соображал быстрее. Он схватил Лили за талию и притянул к себе, зажимая рот, чтобы она не издала ни звука. Прижался спиной к стене, крепко обняв девушку, и тут же соскользнул в тени.

Внутренности Лили будто ухнули вниз, и она порадовалась, что сухие пальцы Шана еще лежали на ее губах, иначе она бы точно громко охнула. Один раз она уже ходила в тенях, сбегая с приема, но вряд ли человек может привыкнуть к подобному. Хотя сам Шан, казалось, легко использовал эту магию. Его стихию.

Мир подернулся сероватой дымкой, стал расплывчатым, будто на экране телевизора с помехами — или фильма в интернете плохого качества. Лили знала, что сейчас их самих не видно, если не обладать специальными амулетами или магией. Делин в эти дни как-то обмолвился, что Шан — талантливый тенемант, так что их вдвоем вряд ли было видно в полумраке коридора. Если не наткнуться, конечно.

Наверху лестницы появился мужчина.

Даже сквозь муть теней Лили с первого взгляда поняла, что намерения у него отнюдь не добрые. Он двигался, быстро, стремительно, приподняв руки, как будто был готов защищаться — или нападать. В темной неброской одежде, но с массивными рогами.

Боевой маг. Его главное оружие — действительно его руки. Смертельно опасные.

Шан крепче прижал ее к себе, так и не убрав руки со рта. То ли боялся, что она как-то выдаст их, то ли даже не подумал об этом. Он стоял спиной к стене, замерев, и Лили ощущала тепло его тела, и как бешено бьется сердце. Пусть незнакомец напугал, но врасплох не застал.

Боевой маг огляделся и начал быстро проверять комнаты, одну за другой. Снизу ему что-то прокричали, он коротко отозвался, ни на секунду не теряя концентрации. Он говорил на эльфийском, так что Лили ни слова не поняла.

Она подозревала, есть артефакты, способные дать понять, что рядом притаился тенемант. Но у незнакомца, похоже, ничего такого не было.

Или они ищут Ноа. Возможно, знают, что с ним Делин. Но ни один из них не тенемант, как и Марна. Про Шана им ничего не известно.

Фейри обошел все комнаты. Ногой в тяжелом ботинке ударял по двери, выставив руки, готовый к атаке. Быстро обыскивал и переходил к следующей. В коридоре он едва не коснулся Лили, Шан совсем вжался в стену, прижимая к себе девушку, чтобы они занимали как можно меньше места.

У последней комнаты незнакомец коротко выругался и в сердцах спустил магию на изящный столик у окна. Ваза с цветами разлетелась на множество осколков, дерево будто взорвалось изнутри. Лили зажмурилась, несколько кусочков больно ударили по руке. Она даже не пошевелилась. Тени вокруг них не дрогнули, хотя Лили ощутила, как начал дрожать Шан. Его сердце билось птицей, попавшей в силок, но в тенях он держался крепко.

Снизу послышался голос Марны, полный ярости. Но что могла целительница? Лили не сомневалась, внизу еще несколько фейри, которые держат всё под контролем.

Может, им и не нужны бы были Шан с Лили, но рисковать не хотелось. Кто-то мог узнать Шана и попытаться через него выйти на Делина.

Незнакомец быстрым шагом снова прошел мимо них по коридору и устремился к лестнице вниз. Он так и не опустил руки, в любой момент готовый к нападению. Поэтому Лили хорошо понимала, что Шан еще выждал. И только после того, как голос незнакомца раздался внизу, аккуратно скользнул в комнату, увлекая за собой Лили.

Шан отпустил ее, и мир вокруг стал прежним. Они выскользнули из теней.

Мир покачнулся, и Лили с трудом удержалась на ногах. Она крепче сжала кинжал, только теперь поняв, что всё это время он так и оставался зажат в руке. Что ж, это к лучшему. Кто знает, что решил бы тот фейри, если увидел оружие, с которым напали на Развенчанную королеву! Может, не ушел бы так быстро.

Шан сидел на кровати, обхватив себя руками. Его трясло.

— Эй, что с тобой?

Лили осторожно положила руку ему на плечо. Она подумала, может, он тоже использовал слишком много магии, нуждается в отдыхе… но Шан внезапно замотал головой:

— Всё как тогда… они разрушили Академию, а потом также ходили… искали выживших, чтобы убить.

Дрожь Шана не была связана с магией. Ее вызвали воспоминания. Лили не знала, что ей делать, а Шан опустил голову:

— Просто дай мне минутку.

Кинжал в руке кольнул, и Лили посмотрела на него. Она не хотела быть слабой. Той, кто вечно ждет, потому что ни на что не способен. Она хотела бы помочь Шану, Марне… и всем остальным. Не прятаться в тенях, не отсиживаться, а самой быть тем, кто может что-то сделать. Помочь.

Лили стиснула кинжал. Подняла его к глазам.

— Если ты можешь дать мне силу, я принимаю тебя, — прошептала Лили.

Повинуясь то ли нашептыванию магии кинжала, то ли романтике прочитанных книг, она легонько коснулась кончиком лезвия безымянного пальца. Мгновение раздумывала, а потом кольнула, смотря, как капелька крови окрашивает лезвие.

Вокруг будто взвился цветной вихрь, сознание заполнили шепоты на эльфийском языке. Лили не знала его, но сейчас чудесным образом знала смысл: Богиня принимала ее. Отыскала через кинжал и принимала, даруя свое благословение.

Шепоты опали. Снова обычная комната, захламленная всякой всячиной. Шан смотрел на Лили во все глаза:

— У нас еще не было жрицы-человека.

— Не уверена, что я…

— Я уверен.

— И что это значит?

Шан пожал плечами:

— На тебе благословение Богини. Если ей понадобится помощь, твое воплощение, она свяжется, и ты узнаешь. Если у нее есть на тебя план, ты поймешь.

Лили надеялась, ей не придется одеваться в листья и уходить в какой-нибудь храм весталкой, упиваясь эльфийским вином. Она быстро начала сознавать, что, возможно, совершила большую глупость.

Шан, похоже, полностью пришел в себя. Он схватил Лили за руку и потащил за собой.

— Идем вниз! Марне может понадобиться помощь.

Он скользнул в тени, и на этот раз Лили почти не ощутила перехода. Привыкает, или благословение Богини делает магию фейри приятнее? Лили больше задумалась не об этом, а о крепкой ладони Шана, которой он сжимал ее руку. Это было обязательно, или ему так захотелось? Когда они сбегали с приема, Шан не касался всех, достаточно было находиться рядом.

Из теней выскользнули на лестнице — едва не столкнувшись с поднимавшейся наверх Марной.

— Всё в порядке, — заявила она. Как показалось Лили, немного нервно. — Они не знали, что Ноа и Делин были здесь. Ноа хороший чаромант, следов, ведущих сюда, не осталось. Они просто проверяли все места, где он может быть. О связи со мной несложно узнать.

— Значит, вам с Евой тоже нельзя домой, — уверенно заявил Шан Лили. — Ты часто бывала в «Убежище», они неизбежно вычислят. Есть артефакты… они поймут, что Ноа бывал у вас. Почуют его. Здесь тоже, но тут он жил когда-то, ничего удивительного.

— Скажем, что Ноа был любовником Евы, — проворчала Лили.

— Может, сработает, а может, и нет. Нельзя рисковать.

— Так боишься за Ноа? Или что выйдут на твоего брата?

— Я боюсь за тебя. И за Еву.

Шан так и не отпустил ее ладони, а его взгляд казался на удивление серьезным и… мудрым.

— Что-то изменилось, — Марна насторожилась. — В тебе, девочка.

— Ну…

Лили подняла руку с кинжалом, не зная, как рассказать. Марна, может, и не поняла всего, но о части точно догадалась. Хмыкнула:

— Сама будешь объяснять сестре.

8

Ева никогда не считала свою жизнь особенно размеренной и упорядоченной, но сейчас совсем не успевала за тем, что происходило.

— Здесь небезопасно, — заявил Ноа. — Они вернутся.

— Нужно уйти, — поддакнул Дайн. — Куда-то, где никому не придет в голову нас искать.

Поразительно, как эти двое успели за такое короткое время снова стать близкими братьями. Они понимали друг друга с полуслова, явно имели похожий образ мыслей, и противостоять их совместному напору казалось невозможным. К тому же, Ева не видела смысла: они правы, оставаясь у Марны, они подвергают ее опасности.

— Ты с нами, — Ноа бесцеремонно ткнул пальцем в Делина. — Уж, конечно, они в курсе, что ты мой друг. Решат пытать, чтобы выведать, где мы.

— Я официальный торговый представитель Фарналиса. Не посмеют.

— Думаешь? Они убили Развенчанную королеву.

Делин нахмурился. Покосился на Шана, и стало понятно, о чем он думает. Придут к нему, тут же найдут и Шана, который всё еще без документов. Хорошо, если отправят обратно в Фарналис. Куда хуже, если решат, что он причастен к бунтовщикам из Академии. Или будут шантажировать этим Делина.

— Ты прав, — наконец, вздохнул Делин. — Пока нам тоже лучше не попадаться на глаза этим убийцам. И вам.

Он кивнул Еве, и та вздрогнула. Они-то здесь при чем? Пусть ищут в доме. Она даже честно может сказать, что Ноа там был. Это ничего не даст.

— Им будет нужна Лили, — сказал Ноа.

Они сидели в теплой гостиной Марны, среди обрезков блестящей эльфийской ткани и запахов благовоний. И всё равно Ева поежилась и обхватила себя руками. Ей показалось, стало резко холоднее. Уют обернулся безвыходностью, а отблески света на блестках одежды — мерцанием кинжалов.

Они правы. Лили многие видели в «Убежище». Лили и ее сестра исчезли из дома. Еву могли заметить на приеме с Ноа и Делином. И кроме того… теперь Лили стала какой-то жрицей.

Ева покосилась на сестру. Та сидела, сжав губы и опустив глаза на сцепленные руки. Светлые волосы облаком окутывали ее хрупкую фигурку. Сейчас при ней не было кинжала, но Ева не сомневалась ни в том, что сказала Лили, ни в словах фейри.

Она только не понимала, почему все так всполошились из-за этой «жрицы». То есть сначала Ева тоже перепугалась, когда Лили рассказала, но дальше ничего особенного не было. У сестры не выросли рога или хвост, она не стала обладать магией. «Благословение Богини» звучало слишком мутными словами.

Но фейри всполошились. Для них это что-то значило — они в свою Богиню верили. А значит, могли верить и те, кто хотел убить их. Как пояснил Делин, жрицу рядом с королевским родом они в живых не оставят. Ева понимала, что это связано с традициями и магией, но в целом, ей было плевать. Главное, преследователей нельзя пускать к Лили.

Шан сидел рядом с ней на ручке кресла и трогательно… оберегал? Ева не могла подобрать лучшего слова. Вроде бы Шан не делал особых жестов, но было очевидно, что, если появится угроза, он готов встать между ней и Лили.

Внезапно именно Лили вскинула голову. Бросила мимолетный взгляд на Еву, а потом сказала:

— Можем спрятаться у Хьюго.

Ева с трудом сдержала стон. Ну конечно, только Хьюго им не хватает!

— Кто это? — нахмурился Ноа. — Какой-то человек?

— Бывший Евы. Никто не будет искать у него дома.

— А с чего он станет помогать?

— Он добрый. Он не бросит Еву.

Ева хотела сказать, что один раз уже бросил. Когда уехал на другой конец страны работать. Правда, он же звал с собой, это она не захотела… как и позже возобновлять отношения. Правда, что об этом говорить, идея настолько плоха, что ее и обсуждать не будут.

Правда ведь?

— Где он живет? — спросил Делин. — Какой у него дом? Нам нужна пара дней, дальше свяжемся с наследником и уйдем.

— Эй-эй! — влезла Ева. — Вы же не всерьез? Он человек и не имеет к этому отношения!

— Вот именно.

— Или ты боишься показывать своего бывшего? — невинно поинтересовался Ноа. — Он такой страшненький? Не бойся, мы не откусим ему голову! Может, только погрызем чуток.

Конечно же, Ева начала отказываться. Конечно же, она оказалась в меньшинстве. Все тут же наперебой начали обсуждать новый план. Только Марна качала головой и ничего не говорила. Она еще сначала пыталась сказать, чтобы все оставались, что ей ничего не грозит… но в итоге не стала спорить с Ноа и Дайном. Последнего она, конечно, расцеловала в обе щеки, а он казался ужасно смущенным.

— Значит, решено, — подытожил Делин. — Поедем к нему, это не телефонная беседа. Говорить будем я и Ева. Остальным не высовываться. Если что-то пойдет не так, уходите.

— Среди нас два неслабых тенеманта, — проворчал Дайн. — Уж наверняка сможет прикрыть.

Шан был рад, что путь оказался неблизким. Остальные ехали на машине впереди, а они с Лили следом за ними в такси. Сначала Шан расспросил об этом Хьюго, но Лили знала не так уж и много. Человек, инвестиционная фирма, хотел связать свою жизнь с Евой. Покосившись на таксиста, Лили не стала рассказывать больше.

Шан и не спрашивал. Он натянул капюшон куртки пониже, чтобы его нездешняя внешность не бросалась в глаза, да и рожки не были видны. Таксист в начале покосился на него, но быстро потерял интерес. Шана это устраивало.

Он сполз на сидении пониже и уставился в окно, где проплывали вечерние пейзажи города. Уже загорались огни, от них быстро начало рябить в глазах, и Шан зажмурился.

Фарналис тоже был землей огней. Болотные феи и лесные духи любили светящиеся штуки. Чароманты больше всего работали именно в этом направлении: в быту заговаривали вещи, чтобы светились.

Человеческое электричество привело кали’фарн в восторг, но всё-таки у них никогда не было и мысли сделать у себя что-то подобное. Да в их мире некоторые вещи не работали так, как у людей. Многие человеческие ученые хотели это изучать, но королевская власть всегда неохотно выдавала допуски для людей в их королевство. А потом власть сменилась, и вообще стало не до того.

И всё-таки Фарналис никогда не был таким… шумным. Столько людей, столько теней! Шан чувствовал себя маленьким и потерянным. Осколком Фарналиса, который бесцеремонно оторвали от единого целого и выкинули в бескрайний океан.

Возможно, многие представители его народа ощущали себя подобным образом.

Лили тронула его за плечо, и Шан вздрогнул, думая, что успел задремать, и они приехали. Но ничего подобного. Она просто сочувственно сжала его плечо, ни слова не говоря. Шан глянул на Лили и улыбнулся.

Остаток дороги он так и не смотрел в окно. Теребил тонкую косицу и рассматривал обивку сидения. Пока машина мягко не ткнулась, останавливаясь.

Свежий воздух бодрил — настолько, что Шан съежился, сунув руки в карманы. Он видел впереди машину Евы, из которой вышла она сама вместе с Делином и направилась к аккуратному домику. Чем-то он напоминал дом самой Евы, как мог припомнить его Шан. Только здесь забор такой ровный, будто выверен по линейке. Лужайка идеально подстрижена, на траве ни листочка. Всё такое стильное, что Шану даже не по себе. И человек, который здесь живет, поможет их эльфийскому хаосу, который собрался топтать лужайку?

— Идем, — коротко бросила Лили.

Она заторопилась к машине сестры и нырнула на сиденье водителя, чтобы дождаться. Такси уже отъезжало. Шан распахнул дверцу и уселся рядом.

— Ну, теперь только ждать! — бодро заявил Ноа.

После этого он как будто уже не находил нужным изображать энергичность. Он явно расслабился, его плечи опустились, и сам он поудобнее устроился у стекла. Дайн глянул на брата и без лишних слов положил руку ему на затылок.

Шан видел фейри, которые истратили всю магию. В Академии у него был знакомый Ниарис, тоже чаромант. Сначала он ввязался в какой-то глупый поединок, где неразумно растратил всю энергию. А потом противник, неплохой боевой маг, случайно дал ему по голове. Испугался больше самого Ниариса, который оказался с шишкой и без магии.

Сначала он отшучивался и потирал синяк, а потом внезапно согнулся от боли. Его забрали в лазарет, откуда он не вылезал несколько недель. Говорили, что в ход пошло и благословение, чтобы унять боль в первые дни. А потом долго восстанавливался.

Вернулся Ниарис бодрый и полный сил. В дружеские схватки, правда, больше не ввязывался и порой мучился мигренями — в такие дни его освобождали от занятий, потому что он всё равно не мог колдовать.

Ниарис огреб случайно. Ноа куда лучше понимал, на что он идет. Но был готов ради того, чтобы чарами скрыть их всех. Только благодаря этому их еще не нашли. Теперь он будет в порядке. Особенно когда рядом Дайн, который может справиться с болью выздоровления и восстановления.

Ниарис в порядке не будет уже никогда. Он погиб во время той атаки на Академию. Был среди тех, ко возомнил себя героем и ринулся «против захватчиков».

Шан встрепенулся, когда заметил Еву и Делина, шагавших по дорожке от дома.

— Всё в порядке, — Ева наклонилась к окошку. — Хьюго не очень рад, но мы можем остаться на пару дней.

— Он, конечно, не знает, от чего вы бежите, — сухо заметил Делин за ее спиной. — Он думает, вы нечастные беженцы из эльфийского приюта, о котором Ева делала репортаж. Его случайно разрушили, вы оказались на улице… в общем, не нарушайте эту слезливую историю.

Как показалось Шану, Делин выразительно посмотрел на Ноа. Тот проворчал что-то неразборчивое вроде «да я вообще буду молчать» и первым вылез из машины.

У Шана так и не было своих вещей. Огромный старенький свитер и джинсы ему дали еще Ева и Лили. Курткой и подходящей обувью снабдила Марна. Остальные тоже были налегке, но они явно куда комфортнее чувствовали себя в доме Хьюго.

Изнутри он оказался точно таким, как снаружи. Аккуратный настолько, будто уборку провели только что. Все вещи одна к другой, минималистичный дизайн и скупые светлые тона. Шан топтался посреди комнаты, боясь наступить на ковер или присесть на диван.

Он ощущал себя настолько отчаянно чужим, что не срывался и не убегал прочь только из-за того, что это выглядело бы совсем позорно.

Делин оказался рядом бесшумно. Он ничего не делал, не говорил, просто встал рядом, слегка касаясь плечом плеча Шана. Дышать сразу стало легче, напряжение немного ушло.

Хьюго оказался под стать своему дому. Собранный, деловой, даже в домашней майке-поло и спортивных штанах он будто сошел с обложки модного человеческого журнала. Даже чуть влажные после душа волосы вписывались в образ.

Он излучал уверенность, спокойствие и вроде был хорош собой. Шан не очень понимал в мужской красоте, особенно человеческой. Но мог понять, что нашла в таком мужчине Ева. Она сейчас беседовала с ним, как и Лили. Последняя казалась искренне рада видеть Хьюго, и на его губах тоже почти невольно расцветала улыбка.

Дайн стоял в стороне, а вот Ноа, конечно же, подождать не мог. Он тут же влез рядом, вроде бы благодарил, к словам не придраться, но нарочито лениво растягивая слова, так что в них даже при большом воображении нельзя было услышать уважение. А рука Ноа будто бы небрежно легла на плечо Евы. От Хьюго точно не укрылся этот жест, Шан видел, как тот напрягся, чуть прищурил глаза.

— Ева, твои друзья могут принять душ, я сейчас подготовлю полотенца и одежду. Покажу комнату. С тобой я бы хотел побеседовать с глазу на глаз.

— Мы будем неподалеку, — почти промурлыкал Ноа.

Дом Хьюго оказался небольшим, а гостевая комната вообще обустроена в подвале. Правда, теплом и уютном. В ванную галантно пропустили первыми девушек, потом Делин шепнул Шану, что они подождут. Вскоре Шан понял: явившийся из ванной Ноа тут же завалился спать, свернувшись под одеялом. Дайн помогал Делину наводить справки и осторожно выяснять, что творится среди фейри. Лили и Ева отправились к Хьюго на кухню, Шан слышал их голоса, когда прошмыгнул в ванную.

Он долго смывал с себя дни и воспоминания, пока кожа не стала красной от горячей воды и трения губкой. Одежду Шан надел прежнюю, еще чуть влажную после стирки. Ничего, досохнет на нем. Брать больше, чем ему требуется, Шан не хотел.

В доме стояла тишина, но, спускаясь в подвал, Шан насторожился, отчего дрогнули острые кончики его ушей.

— Что случилось?

Ноа и Дайн лежали среди одеял, скрючившись от боли, стискивая зубы и всё равно постанывая. Испуганные Лили и Ева были рядом, даже на лице Делина, стоявшего посреди подвала, отражалось беспокойство. Он пояснил:

— Они чувствуют смерть. Кто-то еще из их рода.

Шан в растерянности остановился рядом с братом. Он знал, как это происходит, но сейчас казалось, Ноа и Дайна бьют не прекращающиеся судороги.

— Почему им так больно?

— Многие, — тихо пояснил Делин. — Может, они где-то собрались вместе, чтобы спрятаться… и их нашли. Очень многих из их рода. Поэтому ощущения настолько мучительны.

Шан прижался к брату, наблюдая и чутьдрожа. Делин обнял его за плечи, и Шан подумал, а сколько из их рода осталось… и сколько родов кали’фарн оказались хорошенько прорежены этой междоусобной войной. И ведь не с людьми, как опасались! Друг с другом.

Спустя пять минут Шан с опаской думал уже о другом: скольких же сейчас убили из прошлого королевского рода?

Ноа и Дайн наконец-то затихли, тяжело дышащие, потные. Дайн первым сел среди одеял, огляделся мутным взглядом. Потом потряс Ноа за плечо. Тот наверняка слышал китов, но сейчас встрепенулся, сел рядом, не поднимая головы.

— Они убили последних, — хрипло сказал он. — Эти ублюдки нашли последних оставшихся. Они всех убили.

Как ни странно, именно Лили первой поняла, что это значит. Не как человек, а как жрица Богини, чье благословение сейчас отражалось в ее глазах. Лили встала на колени и сложила руки.

— Да снизойдет на вас благодать Богини.

Следом колено преклонил Делин. Прижимая кулак к груди в древнем ритуальном жесте. Дайн вертел головой, не понимая, на лице Ноа тоже застыло недоумение. Тогда наконец-то осознал и Шан. Опустился рядом с братом.

Перед новыми истинными наследниками трона Фарналиса.

9

Хьюго совсем не изменился. В его доме даже плед на диване лежал прежний. Какой-то по «скандинавской моде», хотя вряд ли в Скандинавии о такой слышали. На кухне Хьюго пил из пузатой серой чашки, которую помнила Ева. Да и сам он оставался таким же спокойным и аккуратным.

Сейчас это играло на руку. Хьюго не закатывал глаза и не истерил. Хотя о том, что у него под крышей последние из эльфийского королевского рода ему знать точно не обязательно.

— Что у вас там случилось? — спросил Хьюго.

Он с отточенной небрежностью прислонился к столу, сжимая в руках кружку с чаем. Смотрел на Еву, но кивнул небрежно в сторону подвала.

— А что? — насторожилась Ева. — Там всё в порядке.

— Да просто вы со странными лицами вышли.

— Нет, ничего особенного.

Не рассказывать же ему правду. Это Делин заявил, что стоит пойти наверх и практически вытолкал всех, оставив Ноа и Дайна. Как поняла Ева, чтобы ошарашенные братья могли без свидетелей обсудить, что им теперь делать.

Пока Лили развлекала Делина и Шана в гостиной, Ева решила еще раз поговорить с Хьюго. Теперь у нее было в несколько раз больше причин убедить его ни в коем случае не выдавать их.

— Знаешь, Ева, я даже рад небольшой встряске, — сказал Хьюго. — В последнее время моя жизнь очень размеренная, а хотелось небольших приключений напоследок холостяцкой жизни.

— Ты женишься?

— Да, она моя коллега.

— Поздравляю.

Хьюго кивнул, и Ева не могла понять, верит ли он в ее поздравление. Она же и правда сказала искренне. Если для нее Хьюго оказался не мужчиной мечты, это не значит, что она считает его плохим. Наоборот, он заслуживает самой лучшей женщины — просто другой, не Евы.

— А ты теперь… с ним? С ними?

Ева пожала плечами. Она и сама не знала, как так вышло, но в итоге увязла в этом слишком глубоко. И через Ноа, и Делина… и больше всего даже через Лили. Ева не успела понять, как это она уже несколько дней не вспоминала о статьях, зато политические интриги Фарналиса и магические разновидности фейри стали для нее важнее всего остального.

Ева хотела ответить, что всё сложно, но потом подумала: какого черта? Она не делает ничего неправильного. Может, впервые в жизни на своем месте. И никакой Хьюго не сможет заставить ее почувствовать за это стыд.

Расправив плечи, Ева вскинула голову и посмотрела на Хьюго:

— Да. С ними.

— И научилась шантажировать, — хмыкнул Хьюго.

— Иначе ты бы не пустил. А так даже невесте сможешь сказать, что тебя заставили.

— Это было некрасиво с твоей стороны.

— Зато эффективно.

Конечно же, Хьюго не хотел их пускать. Лили явно переоценила его «доброту» и степень привязанности к Еве. Тем более, Хьюго узнал Делина. Как оказалось, инвестор прекрасно осведомлен о том, кто такой торговый представитель Фарналиса. И не жаждет его от чего-то укрывать.

— И я хочу напомнить, — с нажимом сказала Ева, — что знаю не только те твои рабочие секреты, о которых упомянула, но и другие.

— Я помню, Ева, — сухо ответил Хьюго.

Ева и вправду еще помнила, как Хьюго рассказывал о некоторых не совсем законных сделках. Настолько крупных, что ими и сейчас заинтересуются. В «доброту» Хьюго она не верила, а вот в его рассудительность — очень даже. Ему проще переждать день, пока они уберутся прочь, нежели связываться.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Ева.

— Более, чем когда-либо.

Хьюго пожал плечами и с кружкой ушел. Он ни слова не сказал Лили и фейри в гостиной, просто молча поднялся к себе. Ева еще некоторое время сидела в гостиной, рассматривая темный чай в чашке. С бергамотом, как всегда любил Хьюго. Как ненавидела Ева.

Она поднялась, вылила чай в раковину и тоже вышла в гостиную. С удивлением заметила среди развалившихся на диване и Дайна.

— А Ноа где?

— Внизу, — отозвался Дайн. — Ему надо подумать. Но ты проверь его. Нам надо что-то решать.

Ева не очень понимала, о чем он, но пошла в подвал. Ступеньки, конечно же, не скрипели. У Хьюго всё всегда в идеальном порядке: дом, внешний вид, он сам. Ева снова привнесла немного хаоса. Пусть он говорит, что это неплохо, но наверняка с облегчением вздохнет, когда они уйдут.

Ева почти не знала Дайна, а вот деятельного характера Ноа опасалась. Что он теперь надумает?

Ноа сидел на той же импровизированной постели, одеялах прямо на полу. Сидел, уставившись вперед и подперев голову рукой. Пока Ева спускалась, ей сверху хорошо были видны рожки в его волосах. Хвост лежал поверх одеяла, спокойный, только кончик подрагивал.

— Меня заслали узнать, как у тебя дела, — с нервным смешком сказала Ева.

Ноа пожал плечами. Сейчас он не казался ни язвительным, ни дерзким, только задумчивым. Чем-то напоминал то, что увидела Ева на приеме, когда Ноа скрылся в темных коридорах. Но тогда в Ноа были растерянность и боль, сейчас же только задумчивость. Он снова напоминал лунный свет, но на этот раз не тот, что дрожит на поверхности пруда, а тот, что проникает повсюду и безраздельно властвует в ночи.

Ноа не отвечал, но и не прогонял, поэтому Ева присела рядом.

— Кем ты мечтала стать в детстве? — неожиданно спросил Ноа.

Ева растерялась. А потом ответила честно:

— Писателем.

Ноа глянул на нее с любопытством, приподняв брови:

— Почему?

— Я любила читать, и мне казалось, это здорово. Писать книги, потом рассказывать о них и раздавать интервью. И меня, конечно, узнают на улице и просят автограф.

— Ты стала журналистом.

— Ну, я выросла и поняла, что это детские фантазии, далекие от реальности. Попробовала писать рассказы, но действительно увлекла меня школьная газета. Я поняла, что художественная проза — это не мое. Не то, что я в действительности хочу писать.

— А я всегда хотел стать чаромантом. Конечно, мне тоже представлялось, что я буду ужасно талантлив. На практике оказалось, что способности действительно выше среднего, но ничего выдающегося. Тогда меня уже не волновало, я вырос, ввалился в разгульную жизнь Академии. Никогда не думал, что потом будет разрушенный дом и «Убежище». Или что я окажусь в этом подвале перед выбором.

— Что делать дальше?

— У нас с Дайном сейчас два пути, — Ноа снова задумчиво смотрел вперед. — Мы можем так или иначе умереть. Или забрать трон обратно нашему роду и сесть на него.

— Похоже, Дайн оставил выбирать тебе.

— Дайн считает, я старший, и это мне решать.

— И что ты хочешь?

— Я хотел третий путь, — хмыкнул Ноа. — Отказаться от всех притязаний, чтобы нас оставили в покое. Но Дайн резонно сказал, что этого никогда не будет. Нас в любом случае убьют. А умирать я не хочу. Только не сейчас.

Может, все эти события послужили встряской не только для Хьюго.

Ева ответила, медленно подбирая слова:

— Не думаю, что хорошие правители получаются из тех, кто мечтает ими стать. Хорошие выходят из тех, кто способен думать не только о себе.

Ноа хохотнул:

— Это точно не про меня!

— Пока Развенчанная королева вела жизнь кинозвезды, ты с братом создал «Убежище». Можешь сколько угодно рассказывать, что это бордель, но Лили приходила к вам не из-за этого. А из-за того, что «Убежище» правда помогало беженцам, давало время передохнуть и не умереть с голоду на улице. Давало надежду.

Ноа пожал плечами и не ответил. Ева же была убеждена в том, что говорила. Пусть всё это неожиданно, но она не сомневалась, что Ноа сможет не только повести других, но и позаботиться о них. Просто теперь за ним шли не брат с сестрой в другой мир, спасаясь от погони. Теперь это нечто большее.

— Спасибо.

Ноа повернулся, и его лицо оказалось неожиданно близко к лицу Евы. Он медлил всего мгновение, а потом наклонился, и его губы коснулись ее. Ненавязчиво, позволяя отстраниться и счесть всё недоразумением. Но отчетливо показывая, что думает сам Ноа.

Ева не возражала. Наоборот, подалась навстречу.

Снова это был целый вихрь ощущений, куда больше, чем с людьми. Как будто касались не только тела, но энергии. Словно лунный свет Ноа проникал в поры кожи Евы, ласкал изнутри, невесомо, но в то же время настойчиво.

Она не сопротивлялась, когда Ноа опрокинул ее вниз. Доски пола под тонкими одеялами казались жесткими, но не настолько, чтобы причинять серьезное неудобство.

Неожиданно Ноа отстранился, приподнялся на руках, нависая над Евой. Его волосы казались совсем белыми, а глаза будто мерцали — только их и можно было разглядеть за прядями. Ева не сразу поняла, что коснулось ее собственных волос, а потом заметила краем глаза кисточку хвоста.

— Не сейчас, — тихо сказал Ноа. — Позже. Если у меня всё получится.

— А если нет?

— То я смертник и ни к чему ко мне привязываться.

Ева не успела ответить, Ноа уже плавно поднялся и заспешил по лестнице. Но не убегая, а наоборот, призывая всех обратно. Ева как раз успела сесть и одернуть одежду, хотя привести так же быстро в порядок мысли не вышло.

У Ноа явно был план, оставалось только понять, насколько он плох.

— Если ты стала жрицей Богини, то можешь короновать меня, — заявил Ноа.

Лили хлопнула глазами:

— Прямо здесь?

— Да. Тебе нужна только твоя Богиня.

— Не уверена…

— Тебя выбрали не случайно. Наших жриц не так много, и каждая из них обладает силой. В том числе короновать. Тогда я смогу не только слышать китов, но и использовать королевскую силу. Позвать свой народ.

— А почему Развенчанная королева так не сделала? — нахмурилась Ева.

Ноа пожал плечами:

— Жриц не так уж много. Сначала надо ее найти, потом провести подобающую церемонию… а дальше не просто кинуть призыв, но и следовать ему.

Не отсиживаться, как поняла Ева. И предыдущим наследникам решительности не хватало. По тому, как Ноа отводил взгляд в сторону, Ева поняла, что есть и еще что-то.

— Он кое о чем умалчивает, — мрачно заметил Делин. — Коронация, благословение Богини, это не просто церемония. Эти высшие силы, киты должны принять наследника. Только тогда он становится полноправным владыкой. Хоть призыв создавай, хоть что. Но если силы не принимают, претендента ждет смерть. Такое случалось много раз. Развенчанную королеву устраивала ее жизнь, отвоевывать трон и тем более умирать она не хотела.

Ноа с раздражением пожал плечами:

— Я хочу еще меньше, чем она, но нас всё равно найдут и убьют. Так я хотя бы попытаюсь.

Дайн выглядел встревоженным и каким-то растерянным. Ноа утянул его к стене и начал что-то тихо говорить на эльфийском. Ева деликатно отвернулась, наблюдая, как Лили достала кинжал, отдала какие-то деловитые распоряжения Шану, и он вскоре вернулся с чашей с водой. Делин принес со двора горсть земли.

Ева заметила, как Ноа и Дайн прижались друг к другу лбами, прикрыли глаза на пару секунд, а после этого Ноа подошел к Лили. Проворно разделся и встал перед ней на колени. Бледная кожа выделялась в электрическом освещении подвала, черные разводы татуировки на груди змеились, будто живые. Хвост Ноа неподвижно лег рядом с ним.

Лили запела.

Мелодия без слов, вибрирующая, отдающаяся в костях. Ее значение составляли не слова, а сами звуки, которые Лили знала — узнала вместе с благословением богини. Древние, как сама земля иного мира. Как киты, которые бороздили времена и пространства, объединяя реальности.

Лили достала кинжал и провела им над ключицей Ноа. Выступила капелька крови.

Лили провела рукой над головой Ноа, будто призывая воздух. Волосы привстали, как наэлектризованные.

Лили опустила пальцы в воду и провела над другой ключицей Ноа. Капля воды устремился к ребрам, где уже потерялась кровь.

Лили взяла землю и нарисовала ею линию на лбу Ноа.

Она говорила по-английски, но Еве казалось, что каждый сейчас слышит собственный язык.

— Кровью, воздухом, водой и землей. Я воздаю жертву Богине и заклинаю короля. Стань единым со своей землей. Единым с древними силами. Прими их и молись, чтобы они приняли тебя.

Губы Ноа едва заметно шевельнулись. Ева не расслышала слов, но поняла, что он ответил «я принимаю».

А потом явились киты.

То есть, как поняла Ева, явились древние силы Фарналиса, но она их видела как китов. В подвале будто стало темнее, сумрачнее, сквозь стены, пол и потолок проплывали огромные полупрозрачные тела. Ева повернула голову и отшатнулась: рядом с ней мелькнул глаз, а следом огромная призрачная туша.

Киты слабо светились оттенками голубого и синего, весь мир будто стал нереальным.

И они пели!

Ева слышала межзвездную тишину и звуки вибрирующих трелей. Они навевали мысли о вечности, но при этом казались до странного уютными. Будто вернулся в дом, где тебя давно ждали.

Сияние собралось вокруг Ноа, окутало его фигуру. Он уперся ладонями в пол, тяжело дыша, его хвост метался из стороны в сторону. Какие бы силы его не проверяли, они делали это сейчас. Их интересовали не кости и плоть, а то, что скрывалось под ними.

Дайн тенью скользнул за спину брата, положил руки ему на плечи. Вряд ли это могло помочь физически, но уверенности Ноа точно прибавляло. Он чуть распрямился, поднял одну руку, и его пальцы задвигались, будто сплетали заклинание.

Ноа опустил голову, и только тут Ева вспомнила. Он же ослаб! Правда, Делин говорил, это не так работает. Его магия пока мала, но и колдовать Ноа не требуется. Наоборот, может, он станет идеальным сосудом и проводником сейчас для сил Фарналиса.

Дайн наклонился и что-то шепнул брату. Всего пару слов на родном языке, но Ева могла посмотреть, это что-то подбадривающее или поддерживающее. Может, Дайн напоминал, что он рядом. Что они все рядом.

По крайней мере, это подействовало. Ноа внезапно выпрямился, вскинул голову и распахнул глаза. Их заполняло ровное серебристо-голубое сияние, как у самих китов. Его хвост замер, как и дрожащие на груди линии татуировок, которые теперь из чернильных тоже превратились в серебристые.

Песни загремели, завибрировали в самой сути земли и костей.

— Провозглашаю тебя королем Фарналиса! — Голос Лили прозвучал чисто и звонко. — Во имя Богини и сил, что стары так же, как древний из миров.

Не было короны или рукоплещущей толпы. Только полутемный подвал случайного человека и мерцающие силуэты китов. Но Ева понимала, что это церемония глубже и древнее, чем любая, какую могли придумать люди. Истинная.

Ноа поднялся, выпрямился. Всю его фигуру теперь окутывало сияние. Он поднял руки и посмотрел наверх.

— Я посылаю Зов, — Ноа говорил на эльфийском, но сейчас Ева могла понимать смысл. — Как истинный коронованный владыка, я посылаю Зов каждому кали’фарн. Я призываю вернуть то, что принадлежит нам. Вернуть мир. Вернуться домой.

Чары волнами расходились вокруг, питаемые песнями китов. Чары не магии Ноа, а древних сил, которые и являлись настоящей короной.

10

Ева сама не заметила, как оказалась в центре эльфийского восстания.

Они собрались на руинах «Убежища». Точнее, не то чтобы там были совсем уж руины. Кто-то притащил генератор, несколько пришедших фейри тут же начали убирать мусор. Убийц можно было не бояться — вокруг «Убежища» собралось столько народу, столько туго сплетенных охранных чар, что любую угрозу смели бы сразу.

Выглянув пару раз в окно, Ева увидела обычную человеческую полицию, которая оцепила территорию. Интересно, что говорят об этом в новостях? Как представляют людям? Ева думала посмотреть, но телефон не работал.

— Это энергия, — пояснила Лили. — Ты же чувствуешь?

Ева действительно чувствовала. Воздух будто вибрировал. То и дело ей казалось, что краем глаза она замечает призрачных китов, а где-то на границе слышимости их песни. Ева уж подумала, что сходит с ума, но ничего подобного.

Она могла понять, почему предыдущие наследники не очень-то стремились обуздать такую силу. Нужна уверенность Ноа и его желание идти вперед, чтобы держать всё это в узде. Хотя если бы кто-то из них попробовал раньше… если бы осмелился стать истинным королем и обрушить на узурпаторов всю мощь древней магии, стольких смертей удалось бы избежать!

— Может, они и не короновались подобным образом, — пожала плечами Лили. — Предыдущие короли. Это допускалось, их кровь позволяла править без древних церемоний и сил.

— Поэтому не смогли подавить захват трона?

— И поэтому тоже. Ну, и захват не был открытым противостоянием. Многое прошло тайно и неожиданно. А потом некому было призывать старую магию.

— Откуда ты всё это знаешь?

Лили смутилась:

— Знания… ну, будто приходят.

Ева могла не сомневаться, что будущее сестры тесно связано с Фарналисом. Но и ее собственное, кажется, тоже.

Пока же она не находила себе места.

Телефоны не работали, а внутри «Убежища» всем руководил Шан. Он не лез в политику, зато понимал, как обустроить много спальных мест для тех, кто приходит и хочет отдохнуть. Как распределить одеяла и одежду. Лили сначала помогала ему, но потом ее увлекли фейри, которые просили благословения. Не того, что рассыпалось порошком, а истинного от Богини. Они и порошок-то назвали так из-за сходства. Из-за тоски по Богине.

Делин и Дайн оставались с Ноа, который расположился в своей прежней комнате, но теперь карта Фарналиса на столе обрела первоочередное значение.

Изначально Ноа боялся, что им придется воевать. А еще — Ева видела это в глубине его глаз — что фейри не примут его королем. Они же его не знали.

Всё оказалось куда проще.

Когда они пришли к «Убежищу», с мощью китов и без нужды скрываться, их уже ждали. Несколько десятков фейри, которые преклонили колени и заявили, что хотят вернуться домой с новым королем. Они знали Ноа, это были те, кому когда-то помог он и «Убежище». Позже пришли еще. А потом еще и еще.

— Воевать не придется, — сказал Делин, когда у него выдалась свободная минутка. — Мы пройдем в Фарналис и займем королевский дворец. Никто не поддержит узурпаторов. Нам приходят новые и новые сообщения. Услышав Зов истинного короля, даже гвардия сложила оружие и заявила, что присягнула земле, а вовсе не тем, кто занял дворец.

— Почему вы не выступаете сейчас?

— Дайн сказал, стоит подождать тех, кто хочет прийти. И на боевом духе скажется, и станет больше тенемантов. Мы пройдем в Фарналис через обычный проход, но скрытые тенями, чтобы нас не смогли сразу выследить.

— А вдруг они подготовятся? Вдруг дадут отпор?

— Именно поэтому Ноа отдохнет, прежде чем куда-то идти.

— А если придут убийцы?

— Для этого здесь я. Когда стало больше кали’фарн, я перестал пускать внутрь «Убежища» незнакомцев и выставил у дверей комнаты охрану.

— Я их не видела, — поразилась Ева.

— Они постарались быть незаметными. Не волнуйся и расслабься. Завтра будет сложный день.

В итоге Ева прибилась к Шану и поймала себя на том, что занимается тем же, чем когда-то Лили: помогает в «Убежище» сортировать одежду и спешно готовить ужин для проголодавшихся.

Подходя к комнате с картой, Ева опасалась, что ее остановят, но Делин явно предупредил. Она застыла на пороге, не желая мешать разговору. Дайн и Ноа сидели на диване, Делин напротив них, скрестив руки. Похоже, советы на сегодня закончились, и они говорили не о Фарналисе.

— В этом нет необходимости, — сказал Делин.

Ноа покачал головой:

— Есть.

— Ты потратишь королевскую магию на снятие моего обета. Прибереги ее для завтрашнего дня.

— Нет! Если со мной что-то случится, я хочу, чтобы ты был свободен.

— Ноа…

Тот его уже не слушал. Расправив плечи, он взглянул на Делина не как на друга, а как на одного из подданных:

— Делин арта Мар, когда-то ты принял обет за возможность стать главным торговым представителем Фарналиса. Властью, данной мне Богиней, я оставляю за тобой эту должность. Но снимаю с тебя обет. Ты волен заводить семью, когда пожелаешь.

Ева не слышала о подобных обетах, но теперь многое поняла. Она-то думала, почему Делин не смотрит на женщин, и как это он получил такой высокий пост! Оказывается, чем-то пожертвовал ради этого.

Фигура Ноа слабо засветилась, этот свет волной перекатился на Делина и потух. Он выдохнул.

— Спасибо, Ноа.

Тот махнул рукой:

— Расположитесь тут сами, хорошо? А я ужасно устал.

Он подскочил, схватил за руку Еву и потащил вглубь «Убежища».

— Пойдем, покажу, где я жил.

Ева почему-то ожидала комнату сплошь в красных тонах, с какими-нибудь вызывающими картинами и приглушенным освещением. По поводу последнего она не ошиблась: Ноа включил обычную лампу на прикроватной тумбе. Кроме нее, постели и шкафа в маленькую комнатку ничего больше и не влезло. Окна не было, зато на потолке мерцала подробная карта звездного неба — и это не были звезды Земли.

— Я думала, будет что-то более… пышное.

Ноа уселся на кровать и тряхнул головой, старательно пряча зевок.

— Зачем мне вычурное? Вполне достаточно.

Он стянул сапоги и забрался под одеяло.

— Я правда очень устал и не способен сейчас беседовать, но буду рад, если ты останешься.

— Лили…

— Она найдет, где поспать. Уже большая девочка. А Делин уже наверняка выставил везде охрану. Ты не хочешь нормальной кровати, что ли?

Ева не нашлась, что возразить. Когда она присела на кровать и сняла обувь, Ноа уже крепко спал, отодвинувшись на дальнюю сторону.

Ева потушила свет, но еще некоторое время смотрела на звезды на потолке.

О них она думала на следующий день, когда шагала по коридорам королевского дворца фейри.

Ева думала, Фарналис ее поразит. Но она столько раз видела его на фото и видео, что он воспринимался просто как далекая земля. Чем-то напоминающая неприветливую Шотландию, дикую землю, которая ласкова только со своими.

Звезд Ева, конечно, не видела. Отчасти из-за того, что они пришли днем, отчасти из-за какой-то хитрой системы переходов в тенях, которыми ее провел Шан.

Ева боялась, что она останется не у дел. Помочь ничем не могла, быстро потеряла из виду друзей, да и не стремилась куда-то лезть. Они прошла сквозь проход между мирами в тенях, в зыбком сумрачном мареве, а дальше они перемещались, пока не добрались до дворца.

Ева ощущала себя как после долгой поездки на машине, когда начало укачивать. Поэтому предпочла остаться в стороне, а потом не понимала, куда ей идти. Всюду был камень, развевающиеся флаги и радостные крики фейри.

Пока ее не взял за руку Шан.

— Меня послали за тобой. Идем тенями, так быстрее.

Ева чуть не застонала, но Шан был прав. Тени будто отталкивали других, так что они смогли быстро пройти какие-то непарадные двери. В пустом коридоре вернулись в нормальный мир, и Ева едва поспевала за Шаном. Он так и не стал переодевать свитер и джинсы, поэтому среди каменных средневековых стен смотрелся немного странно.

А потом они вышли в зал, и Ева думать забыла о Шане.

Большое помещение, сплошь в стрельчатых окнах и косых солнечных лучах. Дышалось в Фарналисе чуть иначе, и здесь воздух больше, чем где-либо казался хрустальным и чуть разреженным. По стенам и на полу гобелены, такие искусные, что животные и фейри казались живыми.

Около стен много воинов-фейри, но привлекало внимание другое.

Ноа стоял в центре зала, прямо под изображением лучистой звезды на потолке. Его окутывала королевская сила, слабое сияние, видимое даже днем. С одной стороны от него стоял Делин. Не только торговец, но и боевой маг, который руководил захватом дворца. С другой стороны Лили, теперь жрица и проводница воли Богини, которая обласкала нового короля.

Дайн стоял рядом с братом и, кажется, дрожал от едва сдерживаемого гнева, сжимая в руках кинжал. И он, и Ноа смотрели на коленопреклонённого фейри перед ними.

Ева думала, это будет узурпатор. Хотя вроде собирались их сразу заключить в тюрьму, но мало ли. Обойдя, Ева поняла, что знает того, кто сейчас замер на полу.

Картлах. Тот самый, который предал Развенчанную королеву. Который наверняка принимал участие в убийстве их рода. Который сам казнил родителей Ноа и Дайна.

Дайн посмотрел на брата, крепко сжимая кинжал:

— Пожалуйста. Позволь мне.

Ноа не отрывался от лица Картлаха. Сейчас грязного, со свисающими патлами волос. Озлобленного. Ева помнила, как один вид Картлаха нагнал на Ноа панику на приеме. Одинокого потерянного Ноа, у которого ничего не было.

Теперь у него Фарналис и враг у ног.

— Картлах арта Дэл, за свои преступления против королевского рода ты проговариваешься к смерти. Во имя Богини.

Ноа едва заметно кивнул. Он не отрывал взгляд от Картлаха, когда Дайн с победным кличем вонзил в его горло кинжал. Когда тот зашелся хрипом, а кровь начала пропитывать гобелены.

Тяжело дыша, Дайн выпрямился, оставшись стоять рядом с братом. Принц Фарналиса. Шан тоже незаметно скользнул к Делину, но тот, ничуть не смущаясь, обнял его за плечи.

А где ее место в этом зале, место Евы? В стороне, безмолвным свидетелем?

Она собиралась отступить к стене, когда внезапно Ноа повернулся к ней. Грязный, забрызганный чужой кровью и озаренный наследием королевства. Он протянул ей руку.

И Ева последовала к нему.

Эпилог

— Большой Бык!

Дайн очертил пальцем созвездие, демонстрируя, что действительно различил его на небе. Ноа хмыкнул и прищурился. Наконец, с восторгом прищелкнул пальцами и указал на другую точку неба. Очертил.

— Дуб.

— Ладно, — проворчал Дайн, откидываясь на траву. — Признаю, уроки астрономии ты помнишь лучше меня.

Они сидели под стенами дворца выдавшимся тихим вечером, когда можно было наконец-то улизнуть от обязанностей.

Дайн улегся на траву, закинув руки за голову. Через пару мгновений к нему присоединился и Ноа.

— Ева уже вернулась? — спросил Дайн.

— Да, но сразу спать пошла. Она еще не очень привыкла к переходам и теневым коридорам. Да и само интервью оказалось утомительным.

— Наверное, она их уже путает. Нелегко быть представителем прессы Фарналиса?

— У нее спроси. Или интервью посмотри. Она говорит, что всё прекрасно. Ева человек, так что люди ее слушают, а она рассказывает, как всё было на самом деле. Вчера показывала какую-то статистику, рассказывала о соцсетях…

— Ты хотя бы в нужные моменты поддакивал?

— Я уснул, — признал Ноа. — Вчера принимал представителей из трех фарнов, всем что-то нужно. Ева не обиделась. От Делина и Шана есть новости?

— Старший посылает скупые торговые отчеты с цифрами. Говорит, спрос на фараналиссские товары намного превышает наше предложение. Шан только сегодня прислал бурное эмоциональное письмо. Насколько я смог понять, восстановление Академии идет полным ходом.

— Хорошо, что делами в замке занимаешься ты.

— Эй, хотя бы поддакивай в нужные моменты!

Дайн и Ноа рассмеялись, а потом одновременно замолчали, уставившись в небо. Потому что там, между мерцающих звезд, проплыл призрачный силуэт кита. Над миром фейри пронеслась его переливчатая трель.

— Такого не было много поколений, — тихо сказал Дайн. — Чтобы киты вернулись в Фарналис, и их песни слышали все. Ты обласкан Богиней.

— Поговори об этом с Лили. Правда, вместо храма она первым делом решила отстроить приют. Назовет его «Убежищем».

Кит продолжал плыть мимо звезд и петь о вечности и любви.

Оглавление

0

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

Эпилог