Королева Крика II (СИ) [blueberry marshmallow] (fb2) читать постранично, страница - 2

последней пятерке участников, Далматинец уже ждала своей очереди, когда в наушнике раздалось: «пора!».

— Когда-то из него рассчитывала сделать шикарное манто известная диснеевская злодейка, но у следующего нашего участника оказались слишком острые зубки, — с вечно широкой улыбкой объявил Слава. — Настолько, что и нам в вами стоит опасаться. Встречаем — Далматинец!

«Вообще-то правильно эта порода называется далматин» — ухмыльнулась про себя Кала. Но можно простить шоу подобные ошибки. В конце концов, они должны правильно преподнести образ зрителю. И жюри. Конечно же — жюри.

Далматинец вышла на сцену своей фирменной модельной походкой, призывно виляя бёдрами. Должно быть, все ожидали увидеть здесь и сейчас очередную «милоту», но нет. Кала, сделав круг вокруг Славы, остановилась рядом с ведущим, гордо задрав собачий нос.

— Вот это… — Киркоров, кажется, потерял дар речи. — Энергетика.

— Луна Боне, снова вы? — выпучила глаза Регина, явно намекая на модельную стать участницы.

Далматинец лишь фыркнула.

Слово, кажется, хотел перенять Тимур Родригез, но все внимание Калы было приковано к другому судье. Она и впрямь желала повторить путь Луны.

— А что скажет Алексей? — прозвучал искусственно заниженный голос Далматинца.

Лучше нападать сразу и первой, наплевав на правила, позволяющие говорить лишь «да» или «нет».

Остальные члены жюри изумились еще сильнее, разом переводя свои взгляды на Воробьева.

Так что же скажет Алексей?

На самом деле, он не хотел снова участвовать в этом шоу. Оно и понятно — после случившегося кошмара резни, ранения и реанимации любой бы не захотел. Но Алексей был молодым человеком с изрядной долей мягкости души, а значит его можно было уговорить, убедить, наконец — заставить. Слава Богу, что создатели шоу к последнему не прибегали. Они лишь сказали, что его присутствие будет отличной рекламой шоу, что таким образом они смогут помочь семьям жертв резни, да и самому Воробьеву — лечение было не дешевым. Уж он-то знал — пережив инсульт и долгие месяцы восстановления в прошлом. Он думал тогда, что перевернул страницу своей жизни, и чувство беспомощности никогда к нему не вернётся. Ах, как же Алексей ошибался …

Одним словом — Воробьев дал свое согласие на участие и теперь сидел рядом с Валерией и другими звездами за судейским столом. Певица, казавшаяся всегда достаточно надменной женщиной, общалась с ним очень аккуратно. Так говорят с больными — отчего-то эта мысль не отпускала Алексея. Должно быть Валерия заметила, как он время от времени бледнеет и тяжко дышит, когда на него накатывают старые воспоминания и ассоциации. Он ведь все ещё помнил лицо Кати, когда в нее всадили нож.

Кровь на губах. Много много крови.

Но сейчас шоу должно продолжаться. На губах вместо крови — улыбка. Алексей ведет активную беседу с участниками, шутит и делает вид, что не замечает того, как ноет его шрам на шее. Гример услужливо прикрыла его слоем грима. Фантомная боль не давала покоя. Жар софитов режет глаза. Когда на сцену выходит Далматинец, Воробьев чувствует себя максимально дискомфортно, а когда видит участника (или участницу, что больше походит на правду), то этот дискомфорт усиливается.

«Нет, Регина, этого не может быть», — хочется выкрикнуть в ответ на реплику Тодоренко. Это не Луна Боне. Потому, что дважды один снаряд в одну яму не падает. Это не повторится снова. Только не сейчас.

Далматинец обращается к нему и захваченный врасплох Алексей молчит. Недолго — он смаргивает, улыбается натянуто. Остынь — это продюсеры решили подогреть ситуацию и устроили все так. Подонки, но это шоу бизнес, детка. Нет лучшего бизнеса, чем шоу бизнес, особенно, если у тебя есть подписанный договор со своей совестью. Сам Воробьев для этого слишком прост. Все ещё.

— Алексей скажет, что это потрясающий выход, — улыбка и полное отсутствие контроля над ситуацией, — Но почему Боне, Регина? Может быть это сама Круэлла? Разве нет?

Он впивается взглядом в фигурку на сцене. Господи, подыграй мне. Вдоль позвоночника пробегает дрожь, сердце стучит, как бешеное. Может быть, он даже побледнел?

— Вы когда-нибудь выступали на сцене? Помимо этого шоу.

— Или, может быть, подиум? — не отстает Регина.

Алексей бросает на нее быстрый, затравленный взгляд. Почему ты такая дура, Регина?

— Да и нет, — неопределённо отвечает участница.

А про сцену или подиум она говорит — пусть думают сами.

Слава, будучи эмпатичным человеком, должно быть, аж со сцены замечает, как бледнеет Воробьев. Макарову посчастливилось не стать одной из жертв в прошлом году, но он представлял себе, каково это — пережить подобное. Потому ведущий соскальзывает с неприятной темы, объявляя