Агентство бесконечного феникса (СИ) [Ата Мёдик] (fb2) читать онлайн

Агентство бесконечного феникса

Пролог

Ледяные пальцы перебирали полуистлевший клавиши прошедших дней. Старуха умирала. Медленно. Неотвратимо. Сурово.

Это понимали все присутствующие, но не могли отвести взгляда от замершей в странной позе старухи.

— Я вижу, — прокаркала она, с трудом размыкая ссохшиеся губы, — Вижу…

За окном отчаянно завывал ветер и все присутствующие замерли, с ужасом глядя на то, как старуха продолжает перебирать клавиши. Раскат грома за окном, и вот старуха заходится в жутком кашле, сгибаясь ещё сильнее, хотя, казалось, куда больше.

Миг — и под сдавленный всхлип одной из слушательниц она разгибается. С хрустом выпрямляет спину и смотрит на невольных зрителей единственным целым жёлтым глазом.

— А ни черта я не вижу, — крякнула она, потирая ушибленный в ходе конвульсий бок. И тут же огрызнулась, — чего вылупились? Чай, не цирк. Да и вообще…

Предсказательница всегда отличалась буйным нравом. А любовь к пакостям и прочим мистификациям привела её к тому, что случись что, никто не будет на сто процентов уверен, что же говорить из правдивого на её могиле. Никто не знал, кто она была до и когда родилась. Обычно никого это особенно не волновало.

Правда, случай сегодня был на редкость особенный.

Двое — молодой мужчина со светлыми волосами и девушка — как антагонист, с тёмными, — молча переглянулись. Глаза последней вспыхнули рыжим, выдавая весь раздрай в её душе. Но она постаралась не подать виду.

— Госпожа Юмореску, это всё? Всё, что вы хотели бы нам передать? — она явно хотела добавить что-то ещё, определённо учтиво-вежливое.

Но, в отличие от каменно-спокойной женщины, её спутник не отличался ангельским терпением:

— То есть мы, — очень сильный акцент на последнем слове. Звучало это всё, как обвинения, — проехали на шумящей таратайке полгорода, сожрали туеву хучу бензина, чтобы добраться до самой известной предсказательницы в мире, чтобы она…

— Демьян! — окрикнула его спутница.

Но мужчину, что называется несло. Он подался вперёд, не обращая внимания на то, как его спутница изо всех сил пыталась его удержать на месте.

Хищник, не знающий страха и упрёка. Такие предсказательнице нравились.

Осталось лишь отойти чуть в сторону, изо всех сил цепляясь в жёсткие бока фортепьяно, и произнести заветное:

— Вы пришли ко мне слишком рано, чтобы получить ответы, — старуха безумно захихикала себе под нос, — светляки — последствие, а чтобы найти причину, кое-кому придётся сгореть.

Одинокий жёлтый глаз непонимающе моргнул. Оглядел ещё раз своих посетителей.

Старуха непонимающе протянула:

— Вы кто такие? Что вы здесь забыли? А ну прочь из дома почтенной женщины!

Словно в подтверждение своих слов, за окном начало громыхать так, как никогда прежде. Мужчина с женщиной не стали испытывать терпение странной предсказательницы и поспешили уйти восвояси.

Вопросы. Вопросы требуют ответов. Порой их слишком много, чтобы ответить на них сразу. Но что же делать? Ведь магия…

Она умирает. И никакой предсказательнице не под силу этого изменить.

Глава первая. Шарф

Терпеть не могу понедельники. Они всегда вызвали у меня чувство необъяснимой тревоги. Конечно, у меня всегда был феноменальный нюх на неприятности, но в последнее время — пустая несколько месяцев, как я официально числилась владелицей детективного агентства, нервы стали сдавать непо-детски. Но я же настойчивая.

Я вообще человек простой — вижу цель, препятствия не замечаю. Так было всегда и должно было оставаться впредь. Но сегодня явно не мой день.

Звёзды там встали или ещё что? Я сидела на своём сторожевом посту возле окна и предавалась сладким утренним дремотным мыслям, как дверь в контору неожиданно отворилась.

Испуганно крякнул сигнальный знак — он висел у меня с некоторых пор вместо колокольчика.

— Это агентство, — задумчивый мужской голос, читающий вывеску, — беспечного феникса?

— «Бесконечного феникса», между прочим! — буркнули за моей спиной.

Ба! И этот сегодня не в духе. Никак мухи укусили?

— Добрый день! — работа официанткой в кафе научила меня всегда улыбаться. Сверкать ослепительной улыбкой и делать голос приятным до слащавости.

Как хорошо, что я больше там не работаю. И пока мой не в меру выспавшийся напарник не начал говорить что– то резкое, я продолжила вести свою игру:

— Чем можем быть полезными, уважаемый?

Мужчина был немолод. Он бросил нервный взгляд на дверь — хотел убедиться, что он попал по адресу?

Что ещё я могу сказать об этом посетителе? Явно не местный, слишком аккуратная бородка — явно стрижётся не у нашего Георга, приятный глазу мужской маникюр — в нашей глуши это редкость.

Явно не местный. Мои наблюдения подтвердила следующая его реплика:

— Ну, это, — он испуганно вытаращился на что-то за моей спиной.

Точнее, на кого– то.

— Ну– ну, уважаемый– с? — иронично протянул Демьян. — с чем пожаловали?

Нет, слабоватый мужик пошёл. Чуть что, этот сразу чуть ли не в обморок от страха. Схоже размышлял и Демьян. Подумаешь, напарник у меня оборотень. Самый настоящий, да.

Вот только противный — жуть.

Я не спешила. Торопиться и правда было некуда, а гадать на кофейной гуще я и без того смогу. Ведь это — моё призвание. Мы основали своё агентство спонтанно. Можно сказать, что даже нечаянно. Просто в какой– то момент мне надоела эта жизнь. Скучная. Бесполезная. Несправедливая.

Но в моей природе заложено приносить добро. Я — та, кто должен защищать этот мир даже от самой себя. Но простые маги, населяющие этот город, даже не догадываются об таком.

Мужчина тем временем смог собраться с мыслями. Ему бы в пыточной работать с таким подходам.

— Меня зовут Дональд Никс, и я… Я работаю в паре десятком кварталов охранником, — я кинула грозный взгляд на Демьяна.

Пусть только попробует что-нибудь сказать по этому поводу! Тот, к счастью, смолчал.

С присущей ему медлительностью мистер Никс поведал нам о довольно странном происшествии.

— Я бы, может, и сам вызвал ребят, но вот незадача. Подкинул кто али так? — он протянул мне странную красную тряпочку, на поверку оказавшуюся ничем иным как шарфиком.

Детским шарфиком. От него исходило странное тепло. Странно.

Чувствуя, что не я одна заинтересованно принюхиваюсь, я отдала находку напарнику. Пусть займёт руки, пока я добрая.

— Ну вот я и решил. Пока я на смене, вы сможете найти ей владельца, — мужчина обезоруживающе улыбнулся, демонстрируя золотой передний зуб, — а то нехорошо так вышло.

— Почему вы не сдали вещь в бюро находок? — этот вопрос напрашивался сам собой. Я не могла его не задать. Как– то это всё странно.

Мужчина аж растерялся.

— Так ведь это, как оно? — мужчина аж попятился. — Мне сказали, что вы лучше всякой ищейки можете найти любого человека. К тому же моя сноха к вам очень, ну очень неравнодушна.

Знаю я этих… снох. Мы только открылись, но уже обрели славу очень хороших ищеек. На нашем свиту три найденные собачки, парочка найденных кошельков, личные вещи и даже дорогие часы. Чем не повод для гордости?

Вот только в этот раз я не чувствовала в себе ни грамма прежнего энтузиазма.

Не знаю, как мой напарник, а я уже порядком подустала от этого… сумасшедшего. Уже хотела вернуть ему шарфик. Втюхать назад странно пахнущую вещь. Острый нюх на неприятности буквально сковал меня по рукам и ногам. Но сделать я ничего не успела:

— Вы это, поищите владельца шарфика, ладно? — мужчина начал пятиться к двери. — А мне на работу пора. Да и вообще…

Мы не успели сделать ничего.

Взрыв.

Вспышка такая яркая, что я инстинктивно закрыла глаза, слегка ошалев от такого светопредставления. Зато мой напарник не растерялся. Он во мгновение ока появился возле нежданного посетителя, с нечеловеческой скоростью преодолевая такое большое расстояние. Но всё равно опоздал. На месте странного мужчины осталось лишь обгорелое место.

— Ну вот, — расстроено протянул Демьян, — опять пол перекладывать. И когда же это закончится. А, Марьяш?

Но это было только начало. Ведь час после обозначенных событий к нам в агентство нагрянула полиция.

— Марьяна Грецен, верно? — женщина в форме брезгливо кривила губы, — владелица, — ещё один полный иронии взгляд — детективного агентства? — я кивнула. И только тогда эта женщина продолжила, с наслаждением проговаривая каждое слово. — Вы обвиняетесь в пособничестве преступнику и укрывательстве похитителя детей.

Демьян смотрел на меня. С недоверием. А у меня разом закончились все слова. Я не знала, что делать.

Глава вторая. Облава

Я сжимала в руках шарфик и не выпускала его до тех пор, пока нас вели в допросную. До сих пор не могла поверить, что так получилось. Молчаливой тенью шёл позади Демьян Страхов по прозвищу Демон.

С ним старались обращаться аккуратнее. Ещё бы, когда он появился на пороге только что открывшегося агентства, то честно признался, что раньше работал в полиции. Чуть позже я узнала, почему его отстранили от всяких дел.

— Демон? — удивлённый голос ворвался в мои мысли неожиданно и неотвратимо. — Ты что здесь забыл?

Я обернулась, насколько позволяли мои охранники, и увидела мужчину в форме с филином на плече. Особый отдел, значит. Ведёт себя по-приятельски и ни капли не боится и не осуждает, как это делали прочие встречные мной полицейские. Демьян не стал огрызаться на вопрос и лишь кивнул. Неужели у моего непробиваемого охранника есть друзья? Интересно.

Чуть позже я поняла, насколько была права.

Нас отвели в допросную и наконец-то сковали руки наручниками. Всё шло стандартно и по протоколу — следователь нудел и всячески намекал, что «такая девушка, как вы, в любом случае понесёт своё наказание, ибо всё зависит от вашей откровенности». Демьян сидел чуть поодаль и, к моему удивлению, никак не комментировал возникшую ситуацию.

— И всё же, почему вы решили, что именно я причастна… Как это вы там сказали? К сокрытию важных улик и покровительству преступнику? Что он хоть сделал? И при чём здесь мы? Вы же понимаете, что это больше смахивает на подставу. Или провокацию? У вас даже нет качественных доказательств того, что это именно наша вина. Шарфик? — я по-прежнему с ним не расставалась, — Не сильно смахивает на улику.

Следователь поджал губы. Не знаю, какие внутренние демоны боролись внутри него, вот только он наконец выдал:

— В городе пропадают дети. Уже неделю мы искали хоть какие-то следы их пребывания. Ничего! Пусто!

Ага. Моя сила, не смотря на антипатические наручники, работала хорошо. Какой дурак смог вступить в контакт с потенциальным преступником без минимальной защиты?

— Так при чём здесь мы? — Демьян подлил масла в огонь, кивну задумчивый взгляд на камеры. Вероятно, он тоже понял, что запись здесь не ведётся и тоже начал действовать своей излюбленно манере. — Подумаешь, пропали люди. Они пропадают каждый год, и ничего. С чего вы взяли, что здесь замешана какая-то особая магия?

Глаза следователя полыхнули такой злобой. Отлично, хорошо. Надо только…

— Ведь в городе давно ничего не происходит. Всё нормально. А вы, между прочим, незаконно задержали нас и теперь обвиняете не пойми в чём.

Молодой следователь. Не совсем опытный. И как его одного отпустили вести дела. Мы же его быстрее расколом, чем он нас. Моё недоумение разделял и Демьян. Но комментировать не стал. Ждал. Бури. И наконец-то её дождался.

— Да вы издеваетесь? Магия барахлит уже неделю, в городе пропадают люди и никаких, собака, доказательств! А всё из-за вас! Да как вы смеете что-либо мне говорить, да как вы…?

Дверь в допросную распахнулась внезапно. И в комнату вплыл сначала запах потной рыбы. Дух стоял такой, что я зашлась кашлем. От вони резало глаза, и я не стала себя сдерживать.

А когда поднялась со своего места, то увидела ещё одного полицейского.

Что сказать, этот больше походил на следователя. Один только внимательный взгляд голубых глаз чего стоил.

И он, в отличие от того, первого, сразу перешёл к делу.

— Мы вас ни в чём не обвиняем. Просто как-то слишком ладно всё складывается. Два месяца назад вы открыли своё агентство и берётесь за самые мелкие заказы, ничем не привлекая внимания. Но! Неужели вы и правда не знали, что происходит в городе? Тогда я расскажу. В вашем районе пропадают люди. И не надо так на меня смотреть, в этой информации нет ничего секретного, весь город об этом гудит. Вот только вы почему-то не в курсе. И не в курсе того, что почти все похищенные — клиенты вашего чудного агентства…

Грамотно давил, гад. Но дело в том, что ни я, ни тем более Демьян не были в курсе происходящего. Я продолжала стоять на своём. Дело откровенно шито белыми нитками. Как обычно, им лишь бы найти виновного вместо того, чтобы делом заниматься.

«Как убьют, так приходите. Как сломают, так будем разбираться», — мне не очень нравилось, как красочно нас подводят к мысли, что это мы во всём виноваты.

— Но хоть ты, Демон, ей скажи? Неужели и правда ничего странного?

Демьян ответил незамедлительно:

— Ничем не могу тебя порадовать.

Молчаливая борьба взглядов. Я понимала, что нам сейчас ничего нельзя предъявить. Из доказательства — лишь косвенные улики. А за такое даже под стражу упечь не смогут. После тщательного обыска — а я знаю, что сейчас громят мою несчастную контору, даже почти ощущаю её боль — они всё равно ничего не найдут.

Были бы более весомые доказательства.

— Ну что? — наконец отмер первый, как я понимаю, помощник следователя. — В топку их?

С такой надеждой это было сказано. Вот же ж… козёл рогатый! Понабирают по объявлению, а потом все мучаются.

Отпустили нас с проклятьями. Зато было весело. Выходила я из участка с гордо поднятой головой. Да, не совсем по погоде, но что уж тут поделаешь. Осень — самое непредсказуемое время. Особенно осень по понедельникам. Есть в них особая магия, не находите?

Возвращалась я в своё агентство не в самом хорошем расположении духа. Противный ветер влажным языком прошёлся по обнажённым ногам, попытался поднять подол моего платья, но не преуспел. Оно сидела на мне как влитое.

Демьян всё так же плёлся позади, напоминая какого-то мрачного телохранителя.

— Ну, так и будешь плестись сзади?

— А мне отсюда вид очень нравится, — нагло протянул он.

Я обернулась.

— Ах ты! — и сделала ложный замах.

Демьян не поддастся на провокации. Лишь нагло ухмыльнулся, пройдясь взглядом по всей моей фигуре. Особенно задержавшись… Нет, не уровне глаз. Похотливое животное!

С первого дня нашего знакомства он активно ухаживал, но стоило дать ему отпор, как он скрывался в неизвестном направлении в поисках утешения. У молодого оборотня, тем более, с военным прошлым, окутанным загадками и тайнами… Цеплять развлечение на вечер для него не составляло особых проблем.

Видимо, сейчас у него очередной март месяц в голове. Хотя на дворе октябрь!

Так, изредка перебрасываясь ничего не значащими фразами, мы дошли до второго дома с края Центральной улицы. Нас встретила приветливо мигающая надпись, написанная местным граффитистом — была такая должность на балансе у государства. Они занимались тем, что вписывали названия в «обстановку города». Чтобы ничего не нарушало наследия прошлых веков. Правда, в тот раз нам попался какой-то слишком возвышенный работник. Пафосная птица переливалась всеми цветами радуги так сильно, что почти оттеняла надпись «Агентство бесконечного феникса». Чёрт меня дёрнул сделать помарку во время регистрации. А сейчас уже ничего не поделаешь. Как нас только не называл, но крепче всех к нам прилипло «беспечный феникс» и «бесконечные финансы». Кто-то из неместных нередко принимал нас за банк или бюро находок, но неизменным оставалась одна вещь: о нас слышали.

Как бы привод в полицию не испортил нашу репутацию.

Стоило переступить порог агентства, как сигнал оповестил о новом посетителе.

Марчелла де Вилль. Главная сплетница города.

— Добро пожаловать в «Агентство бесконечного феникса». Чем мы можем помочь?

И чёрт бы побрал эту старую кошёлку!

Глава третья. Вторая находка

Женщина не хуже сканера обследовала обстановку. Её взгляда не обошло ни разбросанные нижнее бельё, которое, кажется, притащили со второго этажа, ни развороченный столик с документами.

— Полицейские приходили, — прежде чем она успела задать свой вопрос, — говорят, помощь нужна нашего доблестного агентства. Вот они передавали приглашение в крайне невежливой форме. Что поделать? Одним словом, полиция.

— Ой-ой-ой, Марьяночка, ну как же так? — притворно запричитала Марчелла.

А сама рыскала глазами в поисках свежей сплетни. Я уже представляла, какие истории она расскажет своим кумушкам-соседкам. Эта женщина знала всех и всё. Но это её любопытство… И оно сыграет нам на руку.

— Да ладно вам, всё не так уж и плохо. Вы просто слишком добрая. Удивительно, что в такое суровое время вас не испортила наша реальность, — позади хмыкнул Демьян, но комментировать, к моему удивлению, не стал.

Зато иронично смотрел на сомлевшую от потока лести Марчеллу.

«Ну давай же. Я тебе такую наживку подсунула, — думала я, изо всех сил расписывая суровые реалии нашей жизни, — Ты просто не имеешь права не клюнуть».

Я не прогадала и в этот раз:

— А знаешь, дорогая, — я чуть не улыбнулась, глядя на то, с каким энтузиазмом принялась рассказывать все местные сплетни Марчелла.

Конечно, всё, ею сказание, следовало бы делить надвое. Но и того, что мы услышали, было достаточно.

— Нехорошие дела творятся, моя дорогая. Я и в прошлый раз говорила, что эта ваша подпитка на магии ничем хорошим не кончится, а сейчас и подавно. Только установили во всём районе новые светильники на магии, так вроде и всем красота, и порядок. Вот только, — произнесла она, понизив голос до таинственного шёпота, — старина Грег, тот, что с конца улицы, заметил пару дней назад странную перчатку. Вызвали полицию, шума было, — как же много мы пропустили со своими делами. А ведь так жизнь и проходит, — а потом кто-то полицеев и сказал, что, мол, не видел ли кто юношу лет восемнадцати с такими-то приметами. А мы-то что? Я всех своих знаю, — горло выпятила грудь Марчелла. — Вот только это явно кто-то неместный. Я таких не припомню. Потом, — мясистый палец вновь укачался в опасной близости от моего носа, — говорят, нашли ещё какую-то вещи. Только в другом районе. Опять, говорят, что пропал человек. А мы что? Все свои на месте — неместные — да и ладно? Понаехали тут, столько шума.

— Как интересно, — протянула я, украдкой записывая эти ценные показатели, — а что ещё говорят?

— Да много ли упомнишь, — подала плечами Марчелла. — Это уж я так… Что припомнила. — и тут же засобирались домой, — пора мне, устала я. Дома ужин не сготовлен. Да и Маркуша мой…

Она засобирались к выходу. Так же быстро, как и появилась, она ушла. И, знаете, я была безумно рада, что сделала она традиционным способом, через дверь. О странном мужчине напоминал лишь овальный след на полу.

— Ну, налюбезинчалась? — Демьян прижался к спине, проводя руками вдоль кроя платье.

Я вывернулась, стараясь не думать о том, чем закончилась наша последняя попытка сблизиться. Почти упав на колени, я прикоснулась руками к оставленному следу.

Верхний слой. Тонкая плёночка, состоящая из мельчайших следов пыли, остатков следов от ботинка и мелкого крошева пудры.

Слабый след обнаружился глубже. Но стоило мне потянуться к нему, как меня почти ударило током.

— Гадство! — растирая повреждённые руки, хотела испытать удачу ещё раз.

Но сильный руки подхватили меня почти у пола.

— Может, не надо? — он не знал о моей сущности. Но именно в этот момент мог задастся этим вопросом.

Благо, он смолчал.

— Ты когда-нибудь беречь себя будешь? — на нет, не вышло. — Который раз за неделю ты влипаешь в неприятности?

— Эй, постой-ка! — толкнула локтём этого невыносимого оборотня. — Неделя только началась!

— Ну, ещё же не вечер.

Действительно, до вечера было далеко. И пусть шарф у меня забрали ещё в участке, кто сказал, что я сама по остаточному следу не восстановлю историю событий.

Демьян занялся привычной для себя уборкой, пока я вновь погрузилась в мир бумаг. Когда я работала бухгалтером в одной малоприятной конторе, мои навыки и скрупулёзность сослужили мне хорошую службу.

Сейчас же я составила небольшую сводку: полиция нашла три вещи, никак не связанные между собой. По непроверенной информации, именно в этот период были похищены люди, вот только… Странный мужчина, который исчез прямо у нас на пороге, тоже будет считаться пропавшим без вести? Но это всё так, глупости. Которые неизменно помогали отвлечься от той рутинной работы, которая накопилась за это время.

Повозилась я с отчетами до самого вечера, могла бы и дольше. Вот только большая напольная лампа, тоже, кстати, напитанная с помощью так нелюбимой сплетницей Марчелло магии, неожиданно мигнула и погасла. Как и весь свет в доме.

На втором этаже смачно выругался Демьян, и послышался удар и последовавший за ним плеск воды. Кажется, кому-то не повезло оказаться в пене вовремя отключения электричества. Одновременно в этим за окном закричали люди и словно толпа слонов пробежалась.

— Что за?..

Собралась и выглянула на улицу.

Чтобы застыть на крыльце, не в силах пошевелиться. Люди бестолково бежали, сталкиваясь друг с другом, пока в воздухе разливалась магия. Мерцающие сгустки света единовременно вырвались из ламп и полетели в известном им одним направлении. Но странным было не это. Их звало пламя.

Пламя феникса. Но как, если в городе я такая одна?

Глава четвертая. Последствия выбора

Накаркал, Демьян определённо накаркал. Так просто не могло совпасть. Я действовала по инерции, успев зарегистрировать происходящее на магический кристалл, как одновременно всё погасло.

Свет отключили везде. Паника среди людей нарастала, и я была в стороне от этого бушующего океана страстей, чувствуя себя маленькой слабой песчинкой. Замершей в моменте.

Совсем рядом с руганью выскочил во двор Демьян. В свете огней свет оставлял на его теле длинные тени, делая его похожим нет, не на оборотня. На настоящего демона. Если такой реально бы существовал.

К счастью, в отличие от меня, его зрение было гораздо лучше. И он первым заметил странную вспышку. Одновременно с этим пришёл запах скошенной травы.

Так, стоп. Его частенько применяют грабители, чтобы скрыть следы. Крылья его носа затрепетали, улавливая подозрительный запах. Глаза сверкнули золотистым светом.

Демьян скинул с себя одежду, которая тёмной лужицей осела у его ног. Сам же он стал оборотнем. Огромная зверюга, смесь волкодава с медведем, рысью направилась по одному лишь ей видимому следу.

Всё же не стала рисковать и решила обеспечить себе алиби. Спрятать кристалл подальше и попытаться воспользоваться резервным хранилищем света, чтобы запустить процесс подсветки хотя бы у себя дома. А люди? А что они?

Я мысленно пожала плечами. Здесь требуется помощь специалистов. А я — не полиция. И, возможно, слава всему сущему. И без того хватает своих секретов и страхов. К тому же мне было над чем поразмыслить.

Дело в том, что моя сущность — птица феникс — является чем-то средним между просто способностью к магии и оборотничеством. Вот только была у нас одна особенность.

Древние маги знали, что феникс способен зажечь в себе силу тысячи солнц. И эта сила настолько велика, что хрупкая телесная оболочка не выдерживает и ломается. Феникс теряет себя. Умирая, дарует магу силу невиданной мощи.

За это нас преследовали. Прошло много веков с тех пор, но и поныне находятся охотники на фениксов. Где лучше всего спрятать какую-то важную вещь? Разместить её на видном месте. Так поступила и я. Но огоньки… Это проявление магии феникса, никто другой на это не способен. Тогда, выходит…?

— Я успел, — голос Демьяна так не вовремя ворвался в мои мысли, — я… Что это с тобой?

Обхватив себя руками, я отвернулась, даруя себе пару мгновений передышки. Нужно взять себя в руки. Собраться с мыслями. Убрать рыжие всполохи в глазах.

Всё это у меня получается далеко не с первого раза.

— Всё нормально, правда. Просто поддалась всеобщей панике. Видел, как люди кричали? Как думаешь, сколько людей придут к нам завтра в поисках пропавших вещей?

Демьян успел одеться и зажечь поярче резервный свет, прежде чем выложить на стол красный башмак.

Недоумение, вероятно, слишком явно отразилось на моём лице, потому как мой напарник неуловимо усмехнулся и произнёс:

— Не дрейфь, всё не так плохо. Зато я лично убедился, что в городе появился если не маньяк, то какой-то отбитый придурок точно.

Он рассказ о том, как последовал на странный запах и в последний момент увидел уже знакомую вспышку света.

— Там была девушка, — пояснил Демьян, — Я попытался схватить её за ноги, но в последний момент нечто вспыхнуло так ярко. И вот… Прости. Кажется, я облажался.

Я удивлённо вскинула брови. Впервые на моей памяти он чуть ли не расписался в косяке. Но это всё были цветочки. Когда я в очередной раз изъявила желание заняться бумажной волокитой, связанный с опознанием владелицы башмачка, Демьян чуть ли не силком утащил меня на второй этаж.

— Точно не хочешь присоединиться? — игриво проищнёс он, остановившись возле своей спальни.

На что я лишь отрицательно покачала головой. А Демьян, казалось, даже не сильно расстроился. Как же хорошо, что было выкуплено и обустроено два этажа. Даже не представляю, где бы мы жили, если бы не наш загадочный благодетель.

Пока с удобством устраивалась на своей кровати, думала о том, как много произошло событий за последнее время.

Всё началось с момента, как меня выгнали с очередной работы. Буквально пару месяцев назад я была помощником в магазине, занимающемся продажей изделий ручной работы. Там, помимо всего прочего, можно было легко скрывать свою страсть ко всему рукотворному. Вот только к директору «погостить» приехала племянница.

Она давила на жалость, строила глазки всем посетителям и всячески мешала мне нормально работать. Но потом…

«Ой, мне так нравится этот город. Коршунов — такое классное место, прямо как мама и рассказывала», — последней каплей стало заявление директора о том, что я больше здесь не работаю.

Всё потому, что я была новенькой, которая мешала его племяннице без спроса хватать статуэтки и переставлять их местами. Чтоб вы понимали, она поставила дорогущую штучку в отдел с распродажей. И один из клиентов купил «Болонское дерево с натуральными камнями» за бесценок. Я не успела сделать ничего. Не хватило какой-то доли секунды.

Жизнь никогда не была ещё так несправедлива. Мне написали выговор. Но виновата не я. За пару недель я готовила свой коварный план мести. Дело принципа — доказать, что я здесь не при чём. Что это было тщательно спланированная подстава.

Но как заставить человека признаться в том, что он не хочет? Собрать компромат на эту юную жертву любителей жизни не составило проблем. Как и припереть её к стенке.

Именно тогда, кладя на стол заявление на увольнение пол аккомпанемент плача этой актрисы погорелого театра, я поняла, в чём же я хороша на самом деле.

Ищейка! Стоило сменить с десяток работ, где меня неизменно спасала наблюдательность и смекалка, чтобы понять… Дом с двумя этажами в центре улицы был выбран не случайно. Конечно, кроме того, что это был единственный доступный мне вариант, было в моём убежище ещё кое-что. Не знаю, почему мой загадочный продавец нашпиговал стены таким количеством защитной магии, но я готова петь ему оды дни напролёт.

Кажется, вчера он спас мне жизнь. Если я правильно поняла, вспышка света — это выброс огромного количества энергии. Этакий портал, уносящий свою жертву куда подальше. И если это так, то любого из нас, будь то Демьяна или же меня, могла постигнуть участь того мужика. Он вряд ли был кем-то ценным, но то, что он не просто так пришёл к нам в дом, очевидно.

Почему я решила, что нам ещё повезло отделаться горелым пятном в полу? С утра мы облазили места похищения вдоль и поперёк. Что сказать — огромный кратер выжженной земли метров пять в диаметре и примерно полметра в глубину. Это нечто нереальное. Как возможность появления феникса. Это ведь наша сила!

На обратном пути домой я заметила странную записку с зелёными вензелями. Она была небрежно приколота скрепкой к внешней стороне окна. И стоило ей оказаться у меня в руках, как она просто вспыхнула.

Демьян громко выругался.

— И что это было?

— Ты правда не поняла или притворяешься? — я непонимающе пожала плечами, — такая метка означает только одно. Нас вызывает к себе предсказательница.

Сопротивлялась я до последнего. На небе собирались тяжёлые свинцовые тучи, пугая своими размерами. Я то и дело куталась в своё пальто, сетуя, что у меня нет шарфа. Зато Демьян не страдал от такой ерунды.

Встреча прошла… Странно. Взбередила старые раны старуха-предсказательница. Буквально заглянула в душу. И оставила после своего посещения пустоту.

«Кто-то должен сгореть», — говорила она.

Неужели и правда? Нет, не хочу об этом думать. Я сделаю всё возможное, чтобы избежать такой участи, а в остальном…

Возвращались мы весело и креативно. Стоило произнести заветное «да мы вмиг доберёмся, нас точно никто не будет ждать», как нам посчастливилось собрать все пробки. И уже на въезде на нашу улицу произошло следующее.

Из-за дождя дорогу размыло, и потому и без того долгий транспорт окончательно застопорился. Отчаянный гудок — слева вылетел автобус, надеясь обогнать пробку по «мирной» улице. И застыл прямо перед нашим носом в недокрученном состоянии.

«Ну ни туда, ни сюда», — заворчал Демьян, выкручивая руль, чтобы проехать боком. По встречке пролетела светящаяся машина полицейских. Защитной магией нас отнесло в сторону, отчего вновь загудели сбоку: мы впечатлить в бок нашей «любимой» газельки.

Ору было.

Удивительно, каким красочным и витиеватым может быть мужской сленг, стоит любимой «ласточке» получить царапинку. И как сложно конкретно сказать, что его гложет. К агентству мы пришли злые и очень уставшие. Не знаю лично, как Демьян, а я лично чувствовала себя словно выжатый лимон.

И совсем не ожидала встретить у дома знакомого гостя. Из-под зонта блеснул золотой зуб — старший следователь расплылся в приветственной улыбке.

— Господа следопыты, я только вас и ждал, — и совершенно наглым образом пригласил меня открыть ЕМУ дверь, — дамы вперёд.

Всё ещё ничего не понимая, я услышала то, что поставило меня в тупик.

— Зачем пожаловали? Сейчас у нас технический перерыв. Погода, знаете ли, — проворчал Демьян.

— Ну что вы, что вы. Я не займу у вас много времени. Поверьте, и мы, и вы будете крайне заинтересованы моим предложением, — следователь выразительно посмотрел на меня. Словно узнал мою сущность. Меня пробрала дрожь от этого пристального взгляда. — Да, да, Марьяна Грецен, я знаю ваш маленький секрет. И мне ли не знать, что стоит за вчерашним происшествием? Молчите. А у нас есть деловое предложение. Мы хотим, чтобы вы помогли нам в расследовании. Вас же это не затруднит?

Он по глазам прочитал мой ответ.

Глава пятая. Когтями по сердцу

Я бессмысленно пялилась в пустоту, пока мне на плечо не опустилась тяжёлая ладонь. Демьян осторожно, стараясь не повредить больное плечо, привлёк меня к себе. Я не нашла в себе сил сопротивляться и откинулась назад. Впитывая горько-пряный запах, который исходил от моего напарника.

Это сложно. Самая неприятная часть работы — это работа с детьми. Наверное, дело в том, что я сама когда-то хотела детей, но о мечте пришлось довольно рано забыть. Я вспоминала, как тяжело было со мной маме, как до последнего она тянула из себя жилы, чтобы защитить меня от всего. Даже от самой себя…

Сгорела она рано, оставив меня одну в этом большом незнакомом мире. Естественно, меня тут же определили в детский дом. Наделили кровом и правом на возможную выплату огромной суммы денег, если я смогу выжить. И это было самое сложное.

Я была просто маленьким ребёнком. Несчастным и беззащитным. Меня почти не били и не калечили, боясь влияния моего отца, Виктора Грецена. Того, кто отказался забрать меня себе. Но неизменно следил за мной.

А этот малыш страдал. Ему было больно, страшно и одиноко. Хоть бы он был жив… потому что на поляне было слишком много крови. Через три дня после прихода следователя нас вновь вызвали участок. Двое молчаливых охранников скрутили решившего оказать сопротивление Демьяна и выбили ему плечо, прежде чем нас затолкали в машину.

И вот мы здесь. Шапочка выцветшего красного цвета с чёрной каймой — она впитала в себя все последние эмоции ребёнка. Ни одна простая ищейка не смогла почувствовать эмоции малыша. Только фениксы так умеют. Что ж, пригласить нас было неплохой идеей.

Кроме того, я смогла указать следы похитителя, чем заслужила уважительный взгляд со стороны полиции. Отделалась головной болью.

И острым нежеланием продолжать вести это дело. Моей минутной слабостью воспользовался Демьян — я просто не смогла устоять. Слишком хорошо было в его объятиях, слишком правильно ощущались его руки у меня на плечах.

Такими нас и застал следователь. К слову, узнали, как его зовут, мы далеко не сразу. Злобин Максим не стал с нами церемониться:

— Голубки! — гаркнул он, переходя на повышенные тона, — будем стоять или делом заниматься? — и уже персонально ко мне. — Направление точное выяснила?

Я лишь кивнула, не в силах вымолвить ни слова. И, не дожидаясь от нас более развёрнутых ответов, следователь направился к своей машине.

— Нам ничего не оставалось, как последовать за ним.

«Ходу, ходу, ходу!» — звенел в ушах голос Злобина.

Мы и сами торопились, боясь опоздать. На кону жизнь ребёнка!

Мы спешили как только могли, следуя на своей «ласточке» за похожей на каракулю скоростной полицейской машиной. Нервы были натянуты до предела. Сердце болело за того мальчика, горючими слезами обливалась душа. Надо было спешить… вот только мы все равно опоздали.

Местность, которую я указала на карте по отголоскам жутких эмоций, не располагала к праздному отдыху. Глухая деревня с разворошенными домами. И одинокая хижина, которая выглядела как самое мрачное, что только могло бы встретиться на земле.

Заколоченный окна создавали иллюзию опустошённости дома, вот только на первом этаже горел свет. Я хорошо это видела сквозь тонкие стенки домика, который тут же получил название «логово ведьмы».

Полицейский шёл впереди, угрожающе выставив силовой пистолет — редкая по убойность штука. На месте преступника я бы сдалась. Но тот так даже не думал. Издевательская надпись «здесь покоится феникс», сделанная с помощью маркерной краски, обнаружилась с той стороны двери. Горящий огонёк свечи, который потух только когда мы подошли достаточно близко, искажал тени, рисуя невообразимые силуэты.

— Фуууух! — ветер со вздохом пронёсся по комнате, оставляя нас в полной темноте.

Пришлось воспользоваться фонариком. Но я до последнего не хотела знать, что именно мы обнаружим. Ботинок. Явно не принадлежащий ребёнку, хорошо, что без следов крови, но всё равно приятного мало. А пока специалисты, которые, как оказалось, хвостом ехали за нами, осмотрели весь дом в поисках хотя бы малейшей зацепки.

Уже было очевидно, что малыша мы здесь не найдём. Красная Шапочка с чёрной каймой. Она всё ещё мелькала у меня перед глазами. Даже небольшой логотип, который по обыкновению воспитанники носили с левой стороны, был мне до боли знаком. Я знала, откуда эта шапочка.

Детский дом, где меня вырастили. С одной стороны, подумаешь, ну и что? Мало ли на земле красненьких шапочек? Но отчего-то имена эта деталь виделась мне очень важной.

— Ничего, — недовольно поговорил Злобин, выслушав доклад специалистов. — Как бы не выяснилось, что кто-то водит нас за нос. Да ведь, мис Грецен?

Я лишь мотнула головой, не в силах ничего сказать против. Опустошение и голодную ярость — вот то, что я ощущала. Где-то там находятся похищенные люди, загадочный преступник оставляет издевательские послания, а я… Отчего-то мне казалось, что меня упорно хотят подставить.

А ночью опять загорелись огни. Света было так много, а выброс энергии — настолько силён, что у нас опять перестали работать ночные фонари. И это тоже считалось проявлением силы феникса.

Но как? Такой же вопрос задавал и следователь Злобин.

— В городе только один человек, который способен объяснить, что за чертовщина творится. Но он отчего-то упорно делает вид, что не при чём.

Следователь пристально следил за сменой эмоций на моём лице, с хищническим интересом изучая меня. Наслаждаясь и страшась власти знания.

Я была в такой растерянности, что не смогла бы ничего ответить. К счастью, мне не пришлось. Как всегда в таких случаях, мрачной тенью возник за моей спиной Демьян:

— Не надо разбрасываться пустыми обвинениями. Мы не на допросе. И вообще, — он выразительно указал следователю на дверь, — у нас скоро открытие после перерыва, а вы нам и без того всю клиентуру пугаете.

Чудо, не иначе, что следователь покинул наше «Агентство» так скоро. И только тогда Демьян накинулся на меня с вопросами.

— О чём он говорит, Марьяна? Что происходит? Почему ты позволяешь ему так обращаться с тобой? — Демьян сжал меня за плечи.

Каждый его вопрос — словно удар под дых. Я не представляла, что ему сказать. Лишь молча смотрела на него, когда он продолжал трясти меня за плечи.

— Ян, ну не молчи, а? Я не понимаю, как тебе помочь. А когда я не понимаю, то начинаю нервничать. Ты же не хочешь видеть нервного Демона?

Я мягко выпуталась из его объятий. И постаралась выдавить из себя улыбку.

— Нет. Всё нормально, правда. Я справлюсь.

Хотелось уйти. Спрятаться в своей раковине и никогда из неё не вылезать. Всё было так просто, а теперь усложнилось в один миг. До полудня к нам впервые за долгое время пришли клиенты. Дама гуляла со своей собачкой — визгливым созданием неопределённой породы — и застала своего дражайшего супруга с другой девушкой. Она решительно подошла к нему, чтобы «такой скандал учинить», и я уже заранее жалела её мужа. Но зря. Мужчина выкрутился и сказал, «паршивец такой», что это его сотрудница.

Дело предстояло пустяковое: под любым видом проникнуть на работу к мужчине и выяснить, какие отношения связывают этих двоих. Мы с Демьяном переглянулись: займёмся этим чуть позже.

Второе задание и вовсе просто разрешилось. Старушка с улицы Вязов потеряла свои очки. Подслеповато щурясь, она грозила сухим пальцем и выразительно насылала кары на «наглейшего ворюгу без стыда и совести». И только я хотела внести дело на рассмотрение, как вмешался Демьян.

— А давайте-ка мы запишем ваш адресок? Мы осмотрим, кхм, местечко преступное и сразу найдём зловредного воришку.

Бабушка тут же полезла в сумку. Не совсем понимая, зачем всё это нужно, я, тем не менее, не стала мешать. Интересно, что же задумал Демьян.

Всё оказалось прозаичнее некуда: первым делом из сумки бабушка достала большой зонт, чудом уместившийся в кошёлке. Потом на наш стол опустился носовой платок, ручка и только потом, среди прочего, она достала футляр для очков. И, всё так же продолжая копаться в сумке, извлекла наконец тетрадь для записей.

На автомате открыв футляр и молниеносным движением нацепив очки на кончик острого носа, она сказала:

— Ну что, давайте записывать?

Демьян позволил себе усмехнуться, а я не смогла сдержать улыбки.

— Кажется, вашу пропажу мы нашли.

Бабушка сначала не поняла, что имели в виду. А потом… Столько искренней радости я не видела уже давно. Солнечная бабушка рассыпалась в благодарностях.

Мы с Демьяном, не сговариваясь, решили её проводить, во избежание, так сказать. Заодно выполнить поручение от второго заказчика. Ревнивая жена щедро заплатила за простенькую миссию.

Нам необходимо было попасть в дорогой ТЦ под видом переборчивых покупателей.

— Предположим, что я — молодая и капризная жена, которую расстроил муж. И мне срочно нужен новый наряд. Кому как владельцу самого дорогого бутика пытаться помочь привередливой барышне?

Но сначала мы заскочили в костюмерную к моему доброму знакомому. Магические заколки, маска, преображающая внешность до неузнаваемости, парик, который, даже если очень постараться, точно не слетит в самый ответственный момент, и вот моё преображение готово.

Настала очередь Демьяна. Ему мы общими усилиями решили придать столичного доску с помощью кричащего пиджака тёмно-синего пиджака, расшитого мелкими речными жемчужинами по бокам.

— Я выгляжу как попугай, — волосы его мы решили подкрасить быстросмывающейся краской, придав эффект минирования.

— Неправда, — я стукнула Демьяна по руке, поправляя галстук цвета морской волны, — никогда бы не подумала, но тебе такое идёт, — он фыркнул, но не стал комментировать, выразительно посмотрев на мой «блондинистый парик», — и нечего тут. Ты правда выглядишь довольно представительно. Пусть и слегка необычно.

— Ага. Конечно.

Мы препирались уже долго, но за всеми этими переодеваниями времени совсем не оставалось — магазин вот-вот закроется. Не хотелось переносить такую ерунду на завтрашний день.

— Всё, запоминаем. Я твоя жена по имени Яна Верн. Капризна, не слишком умна и очень истерична. Накануне ты испортил своей ревностью мне ужин с подругами, который мы обговаривали заранее. И теперь я очень, — особый акцент на последнем слове, — очень недовольна.

— Ты — моя жена, — произнёс Демьян, смакуя каждую букву, — звучит волшебно. — и пока я не успела возразить, ловко перевёл тему, — ну мы идём или как? Я уже настроился.

Мне не оставалось ничего другого, кроме как закатить глаза. Он неисправим.

На задание отправились в полной боевой готовности. Стоило переступить порог ТЦ с пафосным, но не произносим названием, мы полностью вжились в свою роль. Глубокий вдох. И игра началась.

Глава шестая. Танец над бездной

Молодость и деньги — сложное и достаточно редкое сочетание. Броское, загадочное и интригующее.

Неудивительно, что случайные прохожие головы сворачивали, глядя на эффектную блондинку в необычном, но безумно стильном наряде. Она походила на известную актрису, которая спустилась на землю к нам, простым смертным, чтобы покорить всех своей красотой.

Рядом с ней под руку шёл мужчина — причина пылких взглядов всех присутствующих дам. Пёстрый костюм подчёркивал натренированную фигуру, чётко обрисовывая рельефы немаленьких мышц.

Они определённо были супругами. Ревностно защищающие свою половинку. Красавица то и дело кидала пренебрежительные взгляды по сторонам, то и дело морща свой восхитительный носик.

Видимо, она нашла магазин достойным своего внимания, потому как тут же отцепила орудуют своего кавалера, с грацией пантеры нацелившись на свою жертву.

Молодая консультантка не знала, что ей предстоит. Зато мужчина за столом кассира мысленно потирал руки: сегодняшние гости обещали принести ему большие деньги. Мужчина явно расстроил свою драгоценную супругу — это владелец магазина подслушал во время разговора барышни с его помощницей. А теперь осталось впихнуть этой буре тряпки подороже, чтобы она точно «поставила мужа в неудобное положение». Ведь это так прекрасно — заработать на эмоциях других.

* * *

— Да ну же! — ругалась я, прося «любимого» мне помочь с излишне тугой застёжкой. — Ты что-нибудь понял?

Позади меня пыхтел над платьем Демьян.

Сначала я думала, что причина, по которой он так скоро снял с себя пиджак. так стремительно, заключается в том, что он решил меня соблазнить в таком необычном амплуа. Но всё оказалось намного прозаичнее.

— Это штука безумно чешется. Не могу сосредоточиться на чём-то другом, аж бесит.

Но я рана обрадовалась. Нам предстояло сыграть провинившегося мужа и транжиру-жену, и мы вовсю старались.

— Пойдите вон, — возмущённо воскликнула я, стоило швам на платье сойтись, заключая меня в панцирь из плотной ткани.

Предстояло Демьяну вступить в игру.

— Дорогая! Ну я же извинился, — еле уловимое движение, и я эффектным жестом открываю штору.

Демьян испуганно сглотнул и посмотрел на меня так, что на мгновение моим щекам стало жарко. Никогда раньше я не ощущала такого прилива эмоций.

Я гордо вскинула голову и обернулась, чтобы посмотреть на себя в зеркало. Крема глаза контролируя интерес нашего клиента.

— Милы-ый, —сладко протянула, — мне это платье совсем не нравится!

— Так найди себе другое, в чём проблема? — тут Демьян натыкается на испуганный взгляд помощницы и тут же поправляется, прочищая горло. — В смысле, ты можешь выбрать здесь что угодно. Я всё оплачу.

Что угодно, говоришь?

Замечаю, как активировался наш клиент и то, как он переглянулся со своей помощницей. Жажда наживы застили глаза. Но больше… Ничего.

Ни вожделения по отношению к моему образу, ни похотливых взглядов, которые в красках описывала наша ревнивая жёнушка.

Я продолжала вовсю развлекаться. Мы перемерили с десяток платьев и несколько брючных костюмов. Принимая всё более и более соблазнительные позы, я даже попыталась заигрывать с владельцем магазина. За что получила гневный взгляд Демьяна. Он уже вовсю разошёлся, искренне выпрашивая прощения.

— Мне нужно оно и ничто больше, — капризно протянула я, смотря на себя в зеркале, — дорогой?

Графитовое платье с небольшими рукавами идеально село по фигуре, при ходьбе маняще обрисовывая силуэт, создавая иллюзию загадки. Блондинке, которую я и играла, такое платье точно не подошло, но я-настоящая…

— Для тебя — всё, что угодно! — Демьян уже стоял на кассе и делал вид, что оплачивает платье.

Я же дефилирующим шагом подошла к владельцу бутика.

— Мне очень приятно, что я смогла найти здесь именно то, что нужно, — я наклонилась совсем близко к мужчине.

Мне было достаточно одного взгляда и лёгкого прикосновения к его руке, чтобы безошибочно понять его эмоции.

Раздражение, что я нахожусь к нему слишком близко, чувство брезгливости по отношению ко мне и жалости — это уже к Демьяну. Ещё скрытая тоска по жене и…

— Что здесь происходит⁈ — знакомый голос моей недавней клиентки, той самой жене владельца бутика, стал для нас большим сюрпризом. — Кто это мымра?

Я и моргнуть не успела, как меня схватили за парик и чуть ли не силой вырвали его, сдёргивая с меня шапочку. Клок волос остался в руке у нашей ревнивой клиентки.

— Это… Это⁈ — в страхе перекрестился владелец, увидев гнев своей возлюбленной. И тут же обратился ко мне. — Вы что здесь устроили?

Совсем рядом со мной отчаянно завизжала его помощница.

Звуки её голоса до сих пор осколками осели в уши.

«Полиция!»

«Срочно вызовете полицию!»

И зачем было так орать?

Глава седьмая. Ниточка ведет к истоку

Следователь Злобин вышагивал из стороны в сторону. Периодически он бросал осуждающие взгляды на меня. Я краснела. Но не сдавалась.

Подумаешь, немного нас раскрыли. Демьян сидел на соседнем стуле и растирал оставленный накануне синяк — грим слезал с него кусками. А «родной» полицейский участок не был снабжён душем.

— Может, вы нас отпустите? — начала я.

Ко мне тут же подключился Демьян:

— Толку с нас, что с козла — молока. А уже дома мы… — и замолк под строгим взглядом следователя.

— Ладно ты, Демон, мы все всё прекрасно помним. Но Марьяна! — столько праведного возмущения в голосе, что я почти раскаялась. — От вас я такого не ожидал. Что за маскарад вы устроили?

У покаянно опустила плечи. И правда неловко вышло. Да кто же знал, что так могло произойти? Эта дамочка ещё. Как хорошо, что такие клиенты отныне всегда будут платить заранее.

— Это называется, — голос Демьяна ворвался в мои мысли, — «работа под прикрытием». Вам, вероятно, знаком этот термин?

Следователь устало потёр виски:

— С вами оказалось не так просто. Ладно, бог с вами. Поехали!

От неожиданности я онемела. А ведь так точно просчитано: сначала деморализовать нас, дав шанс понять, как мы глубоко неправы. Потом — распечь угрозами и истерзать ожиданием. Я всё искала подвох в словах Злобина. Искала и всё не находила. Наверное, мне следовало отдохнуть. Остаток дня и правда вышел… Шокирующим. Зато мы однозначно выяснили, что владелец бутика невиновен. И ещё кто-что.

Не знаю, рассказывать это кому-то или нет, правда за долю секунды до того, как дамочка накинулась на меня со своими загребущими ручками, мне почудился знакомый флёр магии феникса. Видимо, мне и правда пора бы отдохнуть.

Но, очевидно, у жизни были свои планы. И она определённо решила испытать меня на прочность.

— Пока вы занимались самодеятельностью, — Злобин сел за руль своего автомобиля, глядя на меня с лёгкой насмешкой, — вы будете так и стоять или всё же сядете? — Демьян резво утащил меня на заднее сиденье автомобиля следователя. — Так вот, о чём я? Мои ребятки вычислили личность владельца последнего башмака.

— И?

— Что «и»? Демон, у тебя ещё есть вопросы? Ах да, — сколько сарказма в голосе, — вы же у нас сыщики. Ладно, даю подсказку: мы едем в детский дом.

До меня почти сразу дошло, в какой именно дом мы едем. Но это же…

— Что? Больше не будет никаких вопросов? — Злобин полностью оправдывал свою фамилию.

Но на этот раз я не стала отвечать. И продолжила хранить хмурое молчание.

Мы ехали в полицейской машине на заднем сиденье. Демьян бросал осторожные взгляды в мою сторону. Словно порывался что-то сказать. Правда он почему-то медлил. А я что?

Смотрела по сторонам, пытаясь прикинуть, через сколько на горизонте покажется дом с тёмно-бирюзовой крышей. Какое время у меня займёт, чтобы вернуть себе с трудом обретённое спокойствие?

С детским домом не могло быть связано ни одного доброго воспоминания. Место каторги, тюрьма для маленьких и не очень детей, подобие настоящего дома. Большая часть воспитанников оказались на пороге детского дома ещё в младенческом возрасте. Они росли маленькими волчатами, жадно ищущими ласку и подобие любви. Такие детки навсегда несли в себе печать злобы и болезненного желания доказать всему миру, что всё то, что с ними приключилось — это большая ошибка.

Мне, знавшей настоящую материнскую любовь, приходилось здесь нелегко. Я тяжело сглотнула ставшей вязкой слюну и торопливо отвернулась. Некоторые вещи я не хотела бы помнить никогда.

Машина следователя остановилась у самых ворот. Открывать нам никто не спешил — это не ежегодная проверка, во время которой всё вылизывали чуть ли не до блеска, лишь бы показать, что все воспитанники довольны и счастливы. Железные ворота открыли мы себе стали.

Знакомый запах подгорелой картошки на молоке проследовал нас от самого порога. Демьян посмотрел на меня со странным чувством. Я опустила глаза. Не хотела, чтобы кто-то испытывал ко мне жалость. Я этого не заслуживаю.

Может быть, в качестве солидарности Демьян крепко сжал мою руку. А я не нашла в себе силы её отпустить. Слишком было… хорошо. И не так страшно, что воспоминания опять поглотят меня с головой.

У центрального входа мирно дремал сторож Афанасий. Почтенный возраст сделал из крепкого прежде мужчины лишь тень. Мутные глаза посмотрели на меня пристально. На миг мне даже показалось, что меня узнали. Но нет, слишком много лет прошло с тех пор.

Входная дверь скрипнула несмазанными петлями. Дух горелой картошки стал крепче и то и дело забивался в ноздри. Ничего не меняется в этом мире.

Так уж повелось.

— По идее, нам хотя бы предупредить, что мы уже пришли, — напомнил Демьян, привычно прикрывая спину.

— Демон, ты бы лучше за собой следил. У меня всё схвачено. Кого надо, мы уже предупредили, — напарнику не оставалось ничего, кроме как согласиться с этим утверждением. Но Демьян не скрывал своей внутренней неприязни.

Ему не нравилось это излишне тихое место, где из всех звуков — лишь изредка скрипящие половицы полов, оставшихся, вероятно, с довоенного периода. А так… Детский дом никогда не было мне домом. И не стремилось им стать.

Ни детского смеха, ни радости и улыбок, ни беззаботного детства. Ничего. Только скрипы и осторожный шорох за дверьми. Мы шли по коридору к единственной опрятно выглядящей двери, инструктированной мелкими чешуйками. В детстве я думала, что это царь-рыба, и мечтала попробовать её изловить, чтобы есть и не знать никаких забот целую неделю.

Не дожидаясь нашего прихода, дверь резко распахнулась, впуская внутрь аромат свежескошенной травы и натёртого до тепла дерева. Мы вошли внутрь и увидели маленькую, но крайне бойкую старушку.

— Наконец-то, — вместо приветствия сказала она, — я думала, для вас своих гонцов посылать.

И засеменила к длинным рядам бесконечных карточек. Уверена, даже в полицейском управлении нет такого полного досье, как у миссис Швым. Она достала папку с необычной синей бичёвкой с краю — значит, это сведения на воспитателя. И протянула её Злобину.

— Это всё? — спросил следователь, недовольно перелистывая тонкую книжицу.

Женщина посмотрела на Злобина исподлобья. Тонкие губы растянулись в подобии улыбки. Словно насмешка на несмышлёным мальчишкой, который вздумал играть с ней какие-то свои игры.

— Нет, просто так вам никто никогда ничего не даст, — сказала миссис Швым. — Нужно оформить служебную записку на возврат по ознакомлению.

И мы последовали за ней. Удивительно, насколько сильно эта старушка смотрела ненавидела детей. И настолько же сильно любила деньги. А и их у неё было…

Мы направлялись в кабинет одного из воспитателей. По словам миссис Швым, он был приятелем исчезнувшего накануне молодого человека. У них было одно общее увлечение — работа, и отчего же не отметить эту дружбу бокальчиком-другим пива на заднем дворе.

Конечно, старушка этого не сказала. Лишь молча ответила незапертую дверь, пропуская нас вперёд. Оставляя наедине с человеком, который пировал.

Захлопнувшая дверь отрезала нас от поднадоевшего запаха сгоревшего картофеля. И нас плотным облаком окутал аромат пира.

Жирные пальцы держали измазанные в кляре куриные ножки. Крохотные капельки застывали на коже, бисеринками застывая на складках кожи. Запах стоял такой, что я еле сдерживала рвотные позывы.

Мне было мерзко смотреть на это лощёное лицо с маленькими щелочками глаз. Взгляд невольно соскальзывал на его губы, которые лоснились от жира. Мужчина даже не думал приветствовать своих гостей поклоном или хотя бы кивком головы.

Он невозмутимо поднёс льняную салфетку к своему лицу, вытирая губы. Подмигнул мне левым глазом — я поняла это по тому, как судорожно дёрнулись его лицевые мышцы. Боже, ну и урод!

Я невольно сделала шаг в сторону. И только тогда мужчина соизволил встать.

— С чем пожаловала очаровательная леди? — наконец-то мистер Хопкинс — так было сказано на его двери — решил проявить чудеса галантности.

Жаль, что он это сделал только по отношению ко мне. Я бы сочла, чтобы он воспринимал меня как предмет мебели. Но ради дела пришлось кивнуть и даже сделать шаг в сторону, перехватывая инициативу из рук Злобина.

— Мистер Хопкинс. Нам рекомендовали вас как очень приятного специалиста, и мы хотели бы…

— О, так это правда? — резко перебил меня мужчина. Ну совсем ни капли такта. — То, что говорят о старине Барни? Он правда пропал? Прям с концами. Конечно, я расскажу всё. Всё расскажу, что я только знаю.

И его рассказ начался с завтрака накануне исчезновения. Ну кто бы сомневался.

— Я ему знаешь что говорю? Ну ты прекращай типо так напиваться, — рассказ мистера Хопкинса сбивчивый и не всегда относящийся к теме обсуждения, — он, типа, отнекивался, мол, нормально. Как он там говорил: «Ну я же вырос в этом месте и знаю каждый его уголок. И эта земля когда-нибудь меня примет». Не знаю, что это значит, но, типа, пытался ему объяснить, что все эти мытарства со спонсорами ни к чему не приведут.

— Спонсорами? — моему удивлению не было предела. — А разве старые так плохи?

Конечно, большая часть средств оседала в карманах воспитателей и прочих работников. Вот только и дети не жаловались. Раньше. Одетые, не голодные — и ладно. Неужели наш пропавший — единственный нормальный в этом коррумпированном дурдоме?

Пока я размышляла, что бы ещё такого спросить, пока наш друг снова не налёг на жирную курицу, Демьян решил проявить инициативу:

— Да ты продолжай, не стесняйся. Он реально искал спонсоров? Но зачем? Нельзя, что ли, существовать с тем, что есть. Наворо… Ай, Яна! Больно же! — я изо всех пнула напарника под колено.

Да он своими топорными методами испортит мне всю работу! Я не могла этого допустить.

— Так что вы там говорили? — я постаралась кокетливо состроить мужчине глазки.

Судя по тому, как передёрнуло Злобина, вышло у меня так себе. Мысленно пожала плечами. По крайней мере, я постаралась.

И вскоре мои попытки принесли свои плоды.

— Да что там? Это правда не особо интересно. Прозвучит как бред, но в какой-то степени я даже рад, что старина Барни не замкнулся в себе после того, что с ним произошло.

— Подробнее?

Мужчина как-то смутился. Отвёл взгляд и беззвучно выругался. Кажется, ляпнул лишнего. Но всё же разлепил блестевшие от жира губы.

— Ну, типа он хотел, чтобы воспитанники жили лучше, чем сейчас. Очень хотел открыть благотворительный фонд имени своей подруги, которая погибла почти сразу же после выпуска.

Я вздрогнула как удара. Напряглась всем телом и постаралась ни единым жестом не выдать своего волнения. А мужчина тем временем продолжал:

— Ну и искал спонсоров. Накануне, ну, — он опять потупился, — когда он пропал, он, — «да хватит уже облизывать чёртовы жирные губы, фу!», — он буквально танцевал от радости. Спонсоры нашлись. А теперь я даже не знаю, что будет.

Мы замолчали. Больше никто не задавал никаких вопросов. Потому что эти сведения банально ничего не объясняли. Да, цели Барни были благородны. Как, наверняка, и многое другое. Вряд ли это как-то относится к делу. А что до истории, которая произвела на меня впечатление? Так это глупости.

Я просто на миг представила, что если бы в моём детском доме у меня друг и я бы сбежала оттуда, инициировав свою смерть…

«И перед кем я оправдываюсь?»

Злобин не стал больше задерживаться. По его поджатым губам и недовольным хмурым взглядам, которые он бросал на меня, было понятно, что он до сих пор думает, что я как-то причастна к этой истории.

Увы, порадовать его нечем. Нас наконец-то отвезли домой. Всё это время Злобин не произнёс мне ни слова, но в каждом его движении чувствовалось неодобрение. И скрытое недовольство, что дело так затягивается. Путь до дома прошёл в гнетущем настроении.

И только уже когда мы подъехали к нашему агентству, Злобин сказал мне, стоило Демьяну отойти:

— Вы же понимаете, что если на улицах вновь появятся огоньки, то мы оба с вами будем знать, кого в этом обвинят в первую очередь?

Нет. Нельзя показывать, что у него есть хотя бы толика власти в руках. Следователь как зверь. Его натаскивали на преступников, и стоило простому существую проявить страх… Это как кровь на теле жертвы. Хищник пойдёт по следу и вцепится в глотку, раз за разом выгрызая свою правду.

— Понимаю, — уронила я.

И гордо развернулась, не став ничего добавлять. Всё было понятно и без слов.

За спиной послышался рёв мотора — следователь поспешил скрыться за горизонтом.

Говорят, что фениксы раньше не прятались среди людей. Жили открыто и бесконтрольно творили невиданную магию. Да они сами — воплощение несбывшейся мечты любого мага. Я посмотрела на лампу, которая еле тлела. Сказывались ночные огоньки, забирающие всю энергию из техники.

Что ж, наверное, хорошо, что нас не разобрали на батарейки.

С другой стороны…

С Демьяном я столкнулась в коридоре. От неожиданности я чуть завалилась вперёд, прямо в сапогах. Чудо, что он поймал меня. Вот только остальное явно было лишним.

— Что-то ты совсем расклеилась, — усмехнулся он. — Помочь тебе, что ли?

И, не отрывая рук от моего тело, медленно провёл руками вниз. Осторожные прикосновения к талии, снизу вверх на меня смотрят бледно-голубые глаза. Яркие, как тысячи бриллиантов под солнцем.

Я ахнула, не успев ничего сообразить. Всё так же медленно, словно растягивая удовольствие, Демьян провёл по ноге, затянутой в модные длинные сапожки. Нащупал горячими пальцами собачку и…

Никогда бы не подумала, что простое снятие обуви может превратиться… в это. Молния разошлась, и теперь я отчётливо ощущала руки оборотня сквозь не особо плотную ткань колготок. Это было так… Странно.

За второй сапог он взялся с таким же усердием. Я уже не соображала, где я, кто я. Что со мной? Щёки пылали так ярко, что от меня можно было зажечь десятки, нет, сотни ламп. Дыхание сбилось, а сердце грохотало где-то в ушах, когда я опустила голову и встретилась глазами с Демьяном. Голод отражался в глубине зрачков. Он улыбнулся.

И я окончательно пропала.

Горячие поцелуи как электрический ток по венам. Остро. Ярко. Почти больно. Я задыхалась, не в силах прекратить это безумие.

Низкий стон вырвался из моей груди, когда Демьян резко развернул меня к двери и вновь спустился вниз жалящими поцелуями. Голодные поцелуи-укусы оставляли свой след не на кожи, а словно оставляли метку в душе.

«Моя, моя, наконец-то!» — рычал Демьян, не останавливаясь.

А я настолько запуталась в своих ощущениях, что и сама не понимала, где начинаются его делания и заканчиваются мои. Мы словно бы уже стали единым целым.

Где-то там, на задворках памяти, бахнули с грохотом у входа сапоги. Следом полетело на пол моё пальто, пока я, как безумная, выцеловывала шею этого несносного мужчины. Вот так, со мной на руках, он легко взобрался по лестнице, не прекращая меня целовать.

— К тебе или ко мне? — он остановился лишь на миг.

Отблески разгорающегося пламени горели в его глазах. Страсти, огня, одержимости. Но не любви. И я испугалась.

Как самая последняя трусиха, вывернулась и скользнула за дверь, судорожно прижимая к груди наполовину расстёгнутое платье.

— Марьяна! — сердце билось испуганной птицей. — Давай поговорим нормально.

Стук в дверь. Ещё один. Ещё. А я боялась. На миг я представила такое…

Нет, наша страсть нас только погубит. Это недостойно ни меня, ни его.

Мне надо было всё обдумать.

— Уходи. Не стой под дверью. Мы поговорим утром, — и, чуть тише, зная, что услышит. Оборотень всё-таки. — Мне надо подумать.

— Марьяна! Ну Ян! Хватит прятаться в своём коконе. Это недостойно ни меня, ни тебя. Давай всё обговорим, а? Марьяна?

Я ничего не ответила. По всему телу горели его поцелуи, я чувствовала себя птицей, которой по пёрышку выдирают крылья. Мне нужно было разобраться в себе, ведь если я и правда могу быть опасна как феникс, то не принесу ли ему вреда, вверяя себя в руки минутной слабости?

Что, если страсть пройдёт, а я останусь. Как мама.

Глупы те, кто верят, будто единожды сгорев, феникс восстанет из пепла.

Скорее, он погребёт под остатками всех своих близких.

— Ладно, — вдруг раздалось за дверью, — я пойду отвезу «ласточку» в ремонт. Только не думай, что утром тебе удастся избежать разговора.

Мне оставалось только согласиться.

Неудовлетворённость собственным выбором болью отдавалась во всём теле. Почему же я… такая?

«Всё, хватит, оставить грустные мысли! — приказала я себе, скидывая с себя одежду и переодеваясь в банных халат. — Взрослая состоявшаяся женщина. Сейчас я приму ванную, а завтра всё будет как раньше».

С этими мыслями я отправилась в ванную. Но перед этим решила расстелить кровать. Что-то странное блеснуло возле подушки. Не помню, если честно, что я что-то там складывала, однако решила убрать сейчас, чтобы не напороться после, когда буду укладываться спать.

— Подождите-ка, — сказала я вслух, рассматривая странную цепочку. — Да я же её потеряла много лет назад. Что за…?

Стоило взять безделушку в руки, как меня словно по голове нагрели. Виски сдавать болью, и я уже хотела крикнуть Демьяна, но не успела и этого. Всё поглотила вспышка нес нестерпимо-яркого света.

Кажется, только что огоньки нашли свою жертву. И ею оказалась я.

Жаль, что ничего уже нельзя было сделать.

Глава восьмая. Пленитель обманет дважды

В ту ночь зажглись огоньки. Я сидела возле телевизора на продавленном диване и не могла пошевелиться. Кто-то приковал меня к батарее.

Как банально, вот только не с кем было поделиться своими мыслями. Я была здесь совершенно одна. Кто бы меня здесь не оставил, он воистину знал, что такое пытка.

Как будто знал, что я ненавижу телевидение. Поэтому ли длины цепи едва хватало, чтобы сидеть на диване и наслаждаться сводкой новостей, не в силах дотянуться до пульта от телевизора.

Громкость вещания была достаточная, что даже если бы я попыталась закрыть уши, то всё равно бы могла слышать раздражающе-приятный голос ведущей:

—…всё последствия сбоев в магии. По словам очевидцев, две трети города пожаловались на проблемы с магией. Во время происшествия было совершено три ограбления, одно жестокое убийство и два человека получили ранения. Обо всём подробнее расскажет нас специальный корреспондент «Вести слетелись» Нина Везучая.

Женщина в костюме известной фирмы смотрелась дико на фоне полуразрушенных домов. С трудом, но я узнала место. Детский дом, где мы бывали совсем недавно.

— Скажите, что вы почувствовали, когда произошла утечка магии? — микрофон ведущей наставлен на директрису.

Правда, теперь она выглядит совсем уставшей. Под глазами залегли тени, а в голосе такая тоска:

— Мои дети… Между двумя и тремя часами ночи один из моих воспитанников закричал от боли. Я тут же рванула вниз и увидела… — старушка замолчала, не в силах произнести ни звука.

По телевизору показали кадры с места событий. И даже через экран я чувствовала эмоции боли и отчаяния, что затопили это место. Из него словно выкачали всю жизнь, оставив лишь хрупкую оболочку.

Не в силах смотреть, я встала с дивана и прошла к единственному месту, до которого могла дотянуться.

Дальний угол комнаты возле батареи. Я в очередной раз примерилась к своей цепи. Даже если я позволю магии феникса вырваться из-под контроля, то ничем хорошим это не закончится.

Уже представляя, как рвану цепь на себя, как батарея падает на пол, заливая его кипятком. Как я корчусь от боли в явно сломанной ноге и пытаюсь добраться до дивана. Картинка вспыхивает и пропадает. Нет, мне нужен другой план.

Будь у меня чуть больше силы, я бы, может, и попыталась разорвать звенья цепи, но блестевшее поверх металла защитное покрытие буквально кричало мне о том, что настолько просто мне не будет.

Жаль.

А пытка телевизором продолжалась. Удивительно, сколько негатива способны передать новости. Неизвестно, так было всегда или день особенно «удачный», но столько негатива слить на одну меня — это уже слишком. Показывали мой город и последствия, которые наносили обыкновенные на вид сгустки света.

Выпитая магия, покалеченные люди, количество которых измерялось сотнями. Перед глазами до сих пор стоял детский дом с разрушенной крышей.

«Не смей винить себя. Ты делаешь всё, что в твоих силах», — прервала я поток своих мыслей.

Если неизвестный «доброжелатель» хочет, чтобы я попала в сети собственной вины, вызванной обстановкой, то моя задача — не допустить этого любой ценой.

Часа два прошло с момента моего пробуждения. Телевизор стал восприниматься как фон, мешающий, но не критичный. Он почти не отвлекал от моего нового плана побега. Но для этого нужно было встретиться с моим похитителем. Почему-то я не сомневалась, что он появится.

Голодный желудок скулил о том, что совсем скоро я перейду на подножный корм, лишь бы не ощущать давно забытое сосущее чувство голода.

Но я набралась терпения. И начала громко читать стихи. Фальшиво, не попадая в такт навязчивой рекламы, которая шла по телеку. Зато было весело. И спустя ещё двадцать минут, когда я окончательно охрипла, а пытка новостями продолжилась, мои усилия были вознаграждены.

Входная дверь хлопнула. Я подобралась и, громко гремя цепями, подошла к батарее, готовая встретить кого угодно, хоть чёрта с рогами или даже следователя Злобина.

Но вот в коридоре показался ОН.

— Вы⁈ Но… Но? Как же так? — это был тот самый мужчина, который пришёл к нам в первый раз.

— Не ожидали, правда? Но так уж вышло, — развёл руками он, — раз уж вы оказались здесь, в моих руках, то довольствуетесь оставшимся у вас временем жизни, потому что скоро… Что ж, не будем заглядывать вперёд. Вы ведь уже чувствуете подступающее к вам чувство голода?

В ответ мой желудок опять заурчал. Как же стыдно!

— Чего вы добиваетесь? Что вам от меня нужно? — спросила я.

Эти театральные игры явно не для меня. Наверное, что-то похожее подумал и мой загадочный похититель.

— Мы не представились, — как бы между прочим заметил мужчина, — мистер Теодор Стогов. Можно просто Теодор. Хочу, чтобы вы знали, с чьими именем на устах вам придётся умирать. Но я пошёл. Дела, знаете ли.

Сейчас этот мужчина ни капли не напоминал того растерянного и слегка нерасторопного представителя среднего класса. Скорее, передо мной был настоящий актёр и шоумен, если можно так выразиться.

И, выдержав эффектную паузу, он захлопнул за собой дверь, ведущую в «мою» комнату. Я отчётливо слышала его чеканные шаги уверенного в своей правоте психопата. Дверь хлопнула, и в доме воцарилась тишина, разрушаемая лишь звуками работающего телевизора.

Не прошло и минуты, как за стенкой что-то с грохотом упало. От неожиданности я шарахнулась в сторону, едва не навредив себе ещё больше.

— Ай, собака! — взывала я, баюкая пострадавшую ногу. Содранная кожа болезненно саднила, но это было неважно.

Потому что за стенкой что-то стукнулось об пол. Ещё раз. И ещё.

Мне стало интересно, а уж не это ли под моей смертью подразумевал безумный Теодор? Быть может, там работает какая-то спецтехника или он делает там ремонт? Что-то было не так в странных ритмичных звуках, которые меня сбивали с толку. На морзянку это не похоже, на работу ремонтника — тоже. Скорее, это выглядело так…

Меня поразила страшная догадка. Неужели…? В этом доме есть живые жертвы?

Мозг работал с чудовищной скоростью. Я прикидывала возможные версии так и эдак, тасовала их, как колоду карт. Пока наконец не смогла представить примерную теорию происходящего.

Сначала похитили мальчика, позже — девушку, ещё одного малыша и мужчину, потом — меня. Что, если они все были фениксами?

«Да нет, это даже звучит бредово. Но тогда что может быть общего у всех этих людей?»

Я пыталась вспомнить какую-то деталь из дела, быть может, ниточку, хоть что-то. Но следователь, едва дав нам ознакомиться с материалами дело, чётко дал понять, что по сути у нас н руках только один портрет похищенного. Этого самого мистера Барни. Воспитателя в детском доме.

Смутная догадка промелькнула у меня в голове. Грохот повторился с новой силой. Казалось, стена должна была вот-вот рухнуть под таким натиском. Но нет.

— Мистер Барни? — стараясь перекричать шум «ремонта», крикнула я. — Это вы? Если да, стукните по стене два раза.

Не знаю, совпадение это было или нет, но уже спустя мгновение стену поразили два чётких удара.

Бам. Бам.

— Так, хорошо, — дрожащим голосом начала я, — Вы можете выбраться из комнаты? Стукните трижды, если «да», и два раза — если «нет».

Бам. Бам.

«Чёрт, а счастье было так близко».

Несмотря на то, что мои вопросы дачным-давно закончились, теперь к ненавязчивому звук работающего телевизора прибавились удары по стене. Монотонные. Суровые. Сильные.

Интересно, если меня привязали к батарее, то к чему такому привязали беднягу Барни? Я почему-то не сомневалась, что это был именно он. По моей логике, где-то, вероятно, в доме находились и другие пленники. Если они, конечно, были живы.

Я уже ни в чём не была уверена.

Наконец очередной удар пробил в стене брешь. По крайней мере, так можно было сказать о тонкой сеточке трещин под потолком.

А трещины — источник напряжения. Если ударить ещё раз по этому месту…

— Эй, попробуй ударить в правый верхний угол! У тебя получилась знатная трещина, надо только усилить её. Ну же, давай!

На всякий случай я отошла в сторону, чтобы не мешать мужчине. Но удар последовал незамедлительно. В другой угол.

И только спустя ещё серию ударов я поняла свою ошибку.

— Нет, с твоей стороны это будет слева, — тишина стала мне ответом.

С минуту я думала, что мужчина мне не особо-то и поверил, но потом…

Трещина росла, расползаясь в разные стороны. Ещё один удар — и кусок штукатурки упал на телевизор. Жаль, что эта машина для пыток не вырубилась. Удары становились сильнее и интенсивнее, я помогала, как могла. То есть морально поддерживала всеми возможными способами. А потом случилось оно.

Ничего не предвещало беды, но я уже чисто интуитивно ощущала напряжение, которое скопилось внутри.

Не знаю, как, но я чётко уловила момент падения, смогла отойти в сторону, как можно ближе прижавшей к единственной доступной для меня стене и прижаться к ней, закрыв уши.

В один миг стена с грохотом обвалилась.

Тишина. Абсолютная. Поглотившая меня изнутри.

Никогда бы не подумала, что я буду радоваться этому. Раньше меня пугала тишина. Сейчас же она приняла меня в свои объятья и не отпускала.

Я не чувствовала ни страха, ни боли, ничего. Мне на миг показалось, что я оглохла, настолько мне было хорошо.

Но вынырнуть в реальность мне всё же пришлось. Когда меня весьма бесцеремонно схватили за руку и попытались потащить.

Всё ещё зажмурившись, я открыла рот, чтобы наверняка сказать какую-то гадость, но не успела произнести ни звука. Пыль забила лёгкие, заставляя согнуться в три погибели и кашлять. Кашлять так сильно, как никогда прежде, чувствуя, как горят внутри лёгкие.

«Больно, больно, больно!» — вместе с ощущениями возвращались и звуки.

Мистер Барни — я узнала его по фотографии из дела — постукивал меня по спине.

— Марьяна, вставай, нам надо уходить. Марьяна?

Пришлось поднапрячься, чтобы сфокусировать своё внимание на нём, почему-то его образ плыл перед глазами. Я позволила себя поставить на ноги и даже не сопротивлялась, когда меня освободили от ненавистных цепей.

Я была свободна. Вот только… куда я пойду.

— Давай, Марьяна, он может в любой момент вернуться, — Барни меня поторапливал, и если умом я понимала, что надо действовать быстро, но физически… Да макаронина излучает больший энтузиазм!

Почему-то я чувствовала себя так, будто по мне прошлись катком несколько раз. И только на выходе, когда мужчина без труда открыл входную дверь — она оказалась незапертой — я очнулась.

— Стой, надо просмотреть, как остальные? Вдруг остальные похищенные тоже здесь? Надо…

И тут в глазах промелькнуло раздражение. Конечно, по-человечески я его понимала. Наш мучитель со странными планами мог вернуться в любой момент, а я тут рассуждаю о других. Но я просто не могла иначе. На мгновение мне показалось, вот-вот мужчина развернётся и уйдёт, но нет. Я снова ошиблась.

Поёжившись от холода, я наблюдала, как мужчина взглянул на мои голые ноги. Тяжело, совсем по-стариковски вздохнул и всё-таки пошёл в обход.

Оставшиеся комнаты мы обследовали быстро. На этот раз кричать или ещё хоть как-то привлекать внимание мы не рискнули. К слову, из нас получилась отличная, пусть и слегка странная команда: мой организм наконец-то справился с шоком и начал адекватно воспринимать действительность.

Я хорошо разглядела и розовые порезы на руках Барни, его странную одежду, состоящую из видавших виды вязаных штанов, рубашки на размер больше, уже испачканной следами штукатурки и тонкими полосами угля. Надо будет расспросить, что с ним сделал наш загонный психопат.

— Держи, — Барни протянул мне красный клубок, на поверку оказавшийся красными носками с огромными единорогами, изображёнными по краям. Они мне пришлись впору, окутав теплом истерзанные ноги. Ещё бы ботинки…

Больше мы ничего не нашли. Зато я обнаружила в шкафу армейские сапоги с широкой подошвой. Конечно, они мне оказались велики, но выбирать не приходилось — к тому же благодаря носкам дело уже выглядело не таким уж провальным.

— О, телефон! — воскликнул вдруг Барин,выходя из очередной комнаты.

Конечно, брать средство связи у маньяка — не самая лучшая затея, вот только был ли у нас выбор.

— Нужно убираться отсюда, — сказала я.

Мужчина мне телефон так и не доверил.

Да я особо и не стремилась его забрать. Я не хакер и тем более не ясновидящая, которая, к тому же, нагадала мне сгореть.

Видя, как радуется мой невольный напарник, что он смог разблокировать телефон, я зло думала о том, что старуха в кое-то веке ошиблась.

— Я вызвал такси до торгового центра. Ты же не против? — мужчина заглянул мне в глаза.

Это и правда была хорошая идея. Я взяла телефон, чтобы наконец-то убедиться, что Барни не врёт. Не могла не оценить, что мужчина, не смотря ни на что, оказался достаточно трезвомыслящим. Торговый центр рядом с полицейским участком — так наш маньяк не посмеет приблизиться, не вызвав на себя подозрения. Тем более я теперь знаю, как он выглядит.

Такси приехало на удивление быстро. По навигатору показывало, что ехать нам чуть больше тридцати минут, и это не могло меня не успокаивать. Я всё порывалась позвонить Демьяну, чтобы дать ему наводку, где меня искать. Но Барни осторожно, даже как-то ненавязчиво привёл меня к мысли, что этого лучше не делать. И правда, а вдруг преступник опять ошибается где-то поблизости? И мы тем самым его спугнём?

Я и сама не заметила, как задремала, уснув на плече у Барни. Тот, кажется, не сильно был против. Потому что я проснулась только под конец поездки, когда машину мягко тряхнуло на повороте.

— Мы уже приехали, — тихо сказал он, помогая мне подняться.

Водитель пристально посмотрел на меня. И неожиданно подмигнул, как заговорщик.

Интересно.

Но обдумать мне это не дали.

— Спасибо большое, — какое счастье, что телефон оказалось так легко разблокировать.

Торговый центр был самым популярным местом в городе. Он имел очень удобное расположение относительно других, менее известных ТЦ. Дело в том, что «Кристаллъ» находился на выезде из города. И многие туристы первым делом попадали в этот рай для шопоголиков на любой вкус.

Я направилась в сторону кафешек, намереваясь по-полной растратить денежки нашего уважаемого маньяка. Есть хотелось зверски. Но в последний момент Барни потянул меня за руку. Кивком указывая на кого-то знакомого, он потащил меня в сторону зон переговоров — тут всегда стояла толпа любителей пообщаться по телефону. Как и старинные времена, тут стояли антуражные старые телефонные будки, а за ними — множество столиков. Само помещение было выполнено в стиле античного амфитеатра, который уходил на много рядов наверх. Так много — просто захватывало дух. Наш странный преступник просто не рискнул бы сунуться.

— Да, сейчас я только что переговорил с полицией, мы условились встретиться здесь.

— Спасибо, — пробормотала я, чувствуя странное головокружение, — спасибо. У тебя удивительная выдержка для человека, который… Блин, прости, слово вспомнить не могу.

Мужчина раскатисто засмеялся.

— Да ничего, у моих деток, ну, с работы, такое тоже иногда бывает. Вот учишься ты, учишься. А потом бац, — Барни мягко подтолкнул меня к одинокому креслу, — садись, не бойся.

Наконец-то странный звон в ушах исчез, только лёгкое головокружение от голода постепенно начинало меня укачивать.

— Осторожнее! — крикнул вдруг Барни.

И резко толкнул меня прямо к толику.

Я не успела среагировать.

Никто бы не успел.

Резкий, но характерно тихий щелчок под ногами стал для меня полной неожиданностью. Как и последующие действия Барни.

Я посмотрела себе под ноги. Сердце испуганно замерло. Я буквально почувствовала, как меня начинает колотить.

«Не двигаться. Только не двигаться», — иначе мы поляжем тут все.

Манн-6. Магическая мина последнего поколения. Я не могла не узнать её. Но как же так? Краем глаза я уловила движение — с растяжки слетели последние следы сильного маскирующего заклинания.

«Не двигаться», — одновременно зачесались ноги в неудобных сапогах, всё тело по ощущениям напоминало вяленую макаронину.

Если я сойду, то гарантировано умру. И унесу с собой всех этих людей.

— Думай, птичка, — Барни оказался у меня за спиной, а я даже дёрнуться не могла, чтобы врезать ему хорошенько. — но вот какой расклад: дёрнешься — и все эти великолепные люди, твои любимые, из-за которых ты решила прятаться, — мокрые губы прошлись по виску, слизывая пот, — они разлетятся на атомы. Но я даю тебе выбор. Сгори!

— Ни за что! — я дёрнулась, чтобы врезать этой самодовольной двуличной скотине. — Я лучше сдохну. — Да я глаза твои выколю, только приблизься.

Барни засмеялся. И вот уже он стоит прямо передо мной: всклокоченная одежда, безумный шальной взгляд.

— Тц-ц-ц, — он покачал головой и улыбнулся. Эта улыбка не предвещало ничего хорошего, — так что выбирай, птичка, либо ты и твоя драгоценная магия. Либо, — он оглянулся на людей, сидящих рядом. Беспечных. Счастливых. — умрут они все.

Где-то за окнами надрывались сирены.

Глава девятая. Время сгорать дотла

Демьян

Если вам никогда не вынимали внутренности, а потом насильно не запихивали их назад, смешав все намерения с грязью, то вы никогда не почувствуете себя мной.

А я, к беде моей чувствовал. Не самое приятное ощущение. Дело было так.

Много месяцев назад мне в руки попало одно нефиговое такое дельце: изловить полумифмческое существо и поставить на него защиту. Но я впервые увидел Марьяну… И не смог.

Тогда-то, глядя на неё, такую сильную и свободную, я не представлял, что её кипучую деятельность запрут в клетку обещаний, заставят служить правительству, по капле выцеживая магию.

И я ушёл. Я всегда убегал от проблем, сколько себя помню. Качества, недостойные настоящего мужчины. Но я и не стремился к этому стереотипу, навязанному обществу. Ещё пара месяцев наблюдений. Сейчас, стоя у её двери, я ощущал, насколько она мне взъелась под кожу.

Я хотел её не просто как понравившуюся женщину. Это было нечто большее.

— Эй, Демон. Возьми себя в руки, черти тебе в зад, — рыкнул на меня Злобин, — и без тебя проблем хватает. Итак, что мы имеем?

— Что нас имеют, — огрызнулся я, за что получил ощутимый щелбан, — да что? Мы пока собрали вещи всех похищенныхлюдей и отнесли в лабораторию. Дальше что?

Ответ Злобину не понравился. Раньше он у меня был на побегушках, сейчас же всё пошло наперекосяк. Что ж, бывает, что я могу сказать? Мир вообще штука непостоянная.

Пару часов назад я обнимал любимую женщину и верил, что вот оно, счастье, но опять торчу в полицейском участке. Не менее любимом.

Юркий парнишка, новенький, прошмыгнул в кабинет к Злобину и вытянулся в струнку:

— Разрешите доложить? — и поднял руку, словно на параде отдаёт честь командиру.

Смешной такой.

— Так точно, лейтенант, — Злобин, сощурился, машинально потянувшись к пустому футляру. И перешёл на менее формальный тон, — рассказывайте. Котейко.

Парнишка растерялся, но быстро вернул себе выдержку:

— Результаты с лаборатории пришли. Но, капитан, — он с опаской покосился на меня и, встретившись со мной взглядами, тут же отпрянул, — вам лучше самим всё увидеть.

Злобин не хотел тянуть Котей… кота за причинное место. И вот уже мы полчаса стоим в лаборатории, выслушивая вдохновенный доклад его подчинённого.

— Понимаете, — он указал на диаграмму с нечитаемыми метками, — это показатели анализа полученных запахов в объекта номер один. — А это, — он вывел на экране ещё несколько диаграмм, — показатели объектов два тире шесть? Видите?

Мы со Злобиным одинаково переглянулись. Ну точки какие-то, графики. Особо ничего непонятно.

— Ну это же очевидно, что вещи принадлежат одному человеку?

— Чего-о⁈ — воскликнули мы в один голос.

Лаборант заметно смутился:

— Ну, или близким родственникам. По крайней мере, это точно одни и те же показатели, просто, — он задумался, силясь подобрать слово, — их будто бы кто-то глушит. Ну как ещё объяснить? Это как если открыт кран с водой, но я то усиливаю, то уменьшаю напор. Регулирую его, то есть.

Больше ничего внятного добиться мы не смогли. Данные были исключительно точные. Ошибки быть не может. Но как такое может быть?

— Итак, у нас есть пятеро объектов, принадлежащим пяти похищенным людям. Некий мальчик ориентировочно семи лет от роду — опознать не удалось. Девушка двадцати двух лет, особые приметы — красные башмаки, совпадений нет. Мужчина примерно тридцати двух лет без опознавательных признаков, — Злобин пристально следил за моим лицом, словно пытаясь словить подвох. Не смог, — у нас досье есть только на одного парня, а наш эксперт утверждает, что все похищенные, за исключением нашей уважаемой, родственники. Как такое может быть?

— Ты сейчас на что намекаешь?

Следователь устало потёр виски.

— Да я не намекаю. Я говорю прямо: всё это выглядит как классическая подстава.

В кабинет к следователю вбежал уже знакомый мне парнишка. Сейчас он выглядел даже забавно: раскрасневшиеся щёки, раздувшиеся как у бурундука, чуть ли не выпученные глаза.

— Товарищ капитан, раз…

— Да можно, — махнул рукой Злобин, — что там к тебя?

Парнишка сначала раздулся, набрал в лёгкие побольше воздуха и выпалил, преданно глядя почему-то на меня:

— Там это, магию из вещей выцедили. Она оказалась оборотной, а не фениксовой…

Мы оба вновь оказались в кабинете лаборанта. И на этот раз тот снова косился на меня странно. Это всё, потому что я оборотень?

«Меня пытаешься обвинить, щ-щенок?» — я выпустил свою вторую натуру погулять.

Волчара, не будь дурак, оскалился, отчего мужчинка икнул и чуть ли не ползком отошёл к своим чудным графикам. Дурак, разве ж ты так убежишь?

Мой вопрос, вероятно, слишком крупными буквами был написан на морде лица, поэтому лаборант, наконец, выдавил:

— Я. а не это имел в виду! Честно! Просто магия очень похожа на вашу. Но другая. Демьян Семёнович, ч-честное слово, я ни…

Злобин в очередной раз показал свою сучью натуру. Не дал додавить мальца. Но я же видел, тот почти раскололся на более интересные сведения. Так нет же.

«Всё приходится делать самому».

Меня не сильно жаловали в среде обыкновенных людей со средними способностями к магии. Потому что я особенный. Почти как древние. Только круче. Правда, в отличие от Марьяны, мою силу охотники не могли бы забрать, даже пустив меня на мясо. Я не страдал милосердием и отделить от себя свою сущность не мог.

«Держись, малышка. Я тебя спасу».

Послышался хруст костей. Майка — хорошо, что не самая любимая, — затрещала на мне. Плечи стали шире, а руки покрыла густая белая шерсть. Я вытянул вперёд когтистую лапу, рассматривая свои когти.

Охнул испуганно лаборант, когда моя морда стала совсем волчьей. Лишь Злобин сохранял своё молчание, явно не одобряя мои методы.

— Не выходит по-хор-рошему, я всё сделаю сам, — сказал я.

Эти игры в цивилизацию меня порядком достали. Я втянул носом манящий запах Марьяны, который нежным флёром укрывался среди реактивов. Сам нашёл все вещи, которые я сняли с похищенных — маленький по сравнению со мной лабор-рантик что-то возникал, но я, коротко рыкнув, обозначил ему его место. Хватит. Кончились игры.

Действительно, и почему же я не выпустил свою натуру раньше? Наверное, Марьяна, сама того не подозревая, меня приручила. Очеловечился я. Совсем расслабился. Первые пару часов после похищения бежал к участку, как курица с отрубленной головой.

Теперь же.

— Ты, — я ткнул пальцем в Злобина, — меня прикроешь. Есть ещё ищейки?

— Ну вообще-то, — попытался встрять лаборантик, но быстро умолк под моим взглядом, — ладно, молчу.

Следователь молчал недолго. Я уже мысленно прокрутил весь свой маршрут и хотел пойти по следу, исходящему от вещей. Но Злобин и тут меня не разочаровал.

— Будет тебе подкрепление, — и он не был бы собой, если бы не добавил, — только не сожри у меня никого.

Да пошёл он. Это кто ещё из нас скотина?

Двадцать минут понадобилось Злобину, чтобы попасть к своему начальнику и выбить чудом, не иначе, специальный пропуск.

Я чуть ли не танцевал от нетерпения. Где-то там Марьяна наедине с преступником. Теперь я был точно уверен в том, кто это. Перевёртыш, способный сменить несколько шкур за раз. При этом манеры, походка поведение… Меняется всё. И если бы не наш не в меру инициативный лаборант и не моя тупость, то мы бы быстрее добрались до правды.

Мысленно прикидывал и так, и эдак, но так и не понял мотив.

Барнабас Безымянный, воспитатель в сиротском доме, двадцать семь лет. К слову, ровесник Марьяны. В теории, они должны были быть знакомы, так как воспитывались в одном детском доме.

На деле, между похищенными даже больше общего, чем может показаться. Мы опросили миссис Швым ещё раз и она подтвердила, что моя напарница и правда должна была знать этого… Юношу.

Но она даже не сказала об этом. Не помнила? Странно.

Марьяна всегда отличалась исключительной внимательностью. Она бы по-любому вспомнила такого индивида. А теперь она осталась с ним наедине.

Будь моя воля, я бы просто на своих четверых побежал на запах. Но следователь Злобин не хотел проблем с владельцами частной собственности. Запах вёл меня в деревню недалеко от Коршунова.

Тухло. И название у мест соответствующее. Трясина Нижняя.

Если бы не сдерживающий фактор и тот момент, что Злобин хотел действовать по закону, я давно бы уже плюнул на всё. Но он сначала опросил местных жителей.

Одного.

Мужчина явно был под чем-то, я б его показаниям не доверял, но… Я теперь работник частного сыскного агентства, а не полиции.

— Не видели ли вы ничего странного в этих краях? Может, приехал кто недавно?

Мужчина с трудом сфокусировался на следователе.

— Да н-нет, никого не было, мил чел, разве что, — он почему-то посмотрел на меня и глаза его стали круглые-круглые, — и-извините, господа полицейские, я больше… Н-нет, я больше так не буду. Вот только, мил чел, — он склонился совсем близко к лицу Злобина, обдавая перегаром, — шли бы вы отсюда, пока живы.

Странная фраза стала понятной, когда я подошёл к дому, который выкупил на сиротские деньги Барни.

Уже на подступах к нему я понял, что мы опоздали.

Дверь была открыта, внутри — сущий хаос. И ещё кое-что.

— Мы скрывали это как могли, но проклятые писаки всё равно где-то инфу разнюхали, — мрачно ответил Злобин, — давно новости смотрел?

— Не люблю себе аппетит портить. Да и жажду жизни терять не хочу.

— Вот и правильно. Только здесь особый случай. Чувствуешь, словно пустота внутри? — я мрачно кивнул. — Кто-то тянет из нас всех магию. И наши с тобой «огоньки», как их прозвали в народе, это ни что иное как наша общая беда. Магия умирает. А с ней помрём мы следующие. Преступник это понял в первую очередь. Вот и, — он кивнул на разгромленную комнату и кровавые следы на полу, — ушёл с нашим фениксом. Есть догадки, на что и, главное, где он решит «распылить магию»?

Наконец-то меня начали слушать.

«Держись, Марьяна».

Дорога назад, в Коршунов, была значительно быстрее. Я не чуял под собой ног.

«Быстрее, быстрее».

— Стоп, поверни! — крикнул я Злобину. — Если я правильно понял ход его мыслей, ты скоро тут начнётся реальная заварушка.

— Да с чего ты?.. — хотел возмутиться он, но тут ему кто-то позвонил на сотовый, — да, слушаю. — стрёкот сверчков в ответ, — Понял. Выдвигайтесь. И пришлите сапёра.

Я сначала офигел, потом…

— Что случилось? — в ответ следователь забористо выругался.

Ждать, когда он наконец выговорится, пришлось долго. Что ж, некоторые выражения возьму на заметку. Но при Марьяне я так говорить не буду.

«Держись, родная».

— Да что-что? Барни этот случился. Позвонил, представился анонимом и сообщил, что ТЦ заминирован. Мы бы и внимания не обратили, если бы младший рядовой не опознал нашего воспитателя. Гонит, как есть гонит.

— Он просто хочет привлечь внимание, — я старался говорить уверенно.

Но на деле моё спокойствие было так далеко. Машина Злобина едва затормозила возле входа, как я уже выскочил из машины, не слушая доносившихся ругательств. Я просто не мог, права не имел оставаться в стороне, когда Марьяна.

«А что, если…?»

Я нашёл её даже не по запаху. Глядя на странное освещение возле переговорной, я нутром почуял: что-то не так. И тогда я увидел Марьяну. Или она меня?

Карие глаза наливались огнём, я видел это отчётливо. Она не шевелилась. Позади неё стоял наш дружок Барни. И что-то ей выговаривал. Марьяна не шевелилась. Что-то упорно держало её на месте.

И тут она увидела меня.

— О, ты тоже пришёл на представление? — крикнул мне этот…

«Матерь Божья! Твою…!»

Сзади послышался зычный голос Злобина, отдающий приказы:

— Да, вызывайте сапёра.

«Нет, не подходи», — одними губами шепнула Марьяна.

Пальцы, которые она сжала на плечах, свело судорогой. Она стояла на растяжке. Шаг в сторону — и трупы мы все. Но если она сгорит в огне феникса.

— Нет, не делай этого! Марьяна, нет! — я видел, как Барни ей что-то шепнул, насмешливо глядя на меня.

Но я не смел подойти ближе. Боялся, что один неверный шаг, и она… По щекам катились первые слёзы.

— Нет! Нет!

Плевать, плевать на всё. Я бежал к ней так быстро, как только мог, не слушая ни следователя, ни полицейских. Мне оставалось пара шагов.

«Не позволю!» — но Марьяна уже сделала выбор.

Глава десятая… И возродиться во тьме

Марьяна

— Нет! Нет! — Демьян.

Каким-то шестым чувством я поняла, что он рядом. Настолько обрадовалась его появлению, что едва не упустила главное — нельзя двигаться. Растяжка под ногами опасно затрещала: на деле, конечно, я не сдвинулась с места.

Чем и воспользовался Барни. Он резко схватил меня за плечи и чуть ли не силой развернул меня. Демьян.

Так близко и так далеко.

Я старалась держаться изо всех сил, и пусть по телу пробегает какая-то неестественная усталость, а ноги сводит судорогой. Пока я жива, есть надежда.

Из прочитанного про эти новомодные мины, я знала, что от них нет спасения. Даже если я и переложу вместо себя какой-то тяжёлый предмет, то не факт, что это подействует. Шансов практически нет.

«Кто-то должен сгореть», — вспомнились слова предсказательницы.

Неужели это… Нет, не хочу об этом даже думать.

— Что тебе нужно? — в который раз спросила я Барни.

Должна же хотя бы напоследок понять, прежде чем решиться.

— О, ты наконец-то решилась, — острые ногтевые пластины впились мне в основание шеи, я едва не вскрикнула, — Ах да. Ты же не помнишь? Предпочла стереть память обо мне? Давай же. Давай!

Я хотела закричать, что и понятия не имею, о чём он. Но не могла сдвинуться с места. Мозг судорожно анализировал ситуацию, пытаясь найти выход. А его не было, не было!

Возок нас собрались полицейские, сам следователь Злобин смотрел на меня с укором. Словно я ему что-то виновата.

Ногти сильнее надавили на плечи, да так, что я едва не вскрикнула.

Как вспышки, перед глазами пронеслись забытые воспоминания. Я маленькая, протягиваю руку новенькому мальчику. Его глаза пылают синим, прямо как настоящие камешки в волосах у директрисы.

Он особенный.

— Вспомнила? — шепнул мне на ухо Барни. — Я вижу, что вспомнила.

Только он метаморф. Его суть — перевоплощения. Мы когда-то играли в детстве, вот только если я, наученная горьким опытом, вскрывала, что могу ощущать эмоции и испускать магию, то юный Барни не желал этого делать.

И однажды поплатился.

— Думаешь, приятно было знать, что они, они все, ты только посмотри на них, — зашептал мне на ухо Барни, глядя прямо на Демьяна, стоящего в нескольких метрах от нас. Глазам стало мокро. — Я мог бы стать актёром. Хорошим, качественным, но эти сволочи лишили меня выбора! — От боли я зажмурилась. Но Барни ещё не закончил. — Так что гори, птичка!

И он меня толкнул.

Я не успела ничего сделать.

Никто бы не успел, потому что это было слишком неожиданно. Уже чувствуя последний, предсмертный, щелчок, я приняла решение. На фоне забеспокоились люди, кричали женщины, перекрывая вой полицейских сирен.

Огонь опалил ноги.

«Гори, птичка!»

Сила феникса — в самопожертвовании. Я раскинула руки в стороны, ощущая, как за доли секунды мир окрасился багровым. Вы можете говорить что угодно про героизм и самопожертвование, но одна я знаю точно — никто не хотел бы умереть так.

Голова взорвалась болью — смех Барни осколками эха впивался в мозг. Треск за спиной.

«Не двигаться».

Я горела заживо и не чувствовала ничего, кроме боли. Нестерпимый свет заливал глаза, и я не могла понять, кто я, где я?

Треск платья, и пепел поднялся ввысь. Огненные крылья раскрылись за спиной. Ноги дрожали от боли.

«Не смей сдаваться».

Где-то там, на фоне, скрутили беснующегося Барни, полиция оцепила здание, кричал что-то Демьян.

Я не слышала. Раскинув руки, я ловила исходившие от меня потоки магии и кольцевала их внутри себя, сдерживала изо всех сил. Надолго меня не хватило.

Вспышка. Яркая молния в сознании. Последняя капля. Крошево магии, забирающее с собой всю разрушающую мощь МАНН.

Опасности больше нет. Рывок — и мир поглотил огонь.

* * *

— Давай, — голос словно издалека, — Марьяна, очнись.

У меня нет глаз. Нет голоса, чтобы сказать всему миру объятом открытии. Я легче воздуха и тяжелее справа, проще атома и одновременно сложнее чем всё вокруг, взятое воедино.

Но почему-то я слышу. Голос. Он приходит мне иногда во снах, мешая воспоминания, мои и чужие.

Я чувствую, что когда-то была маленькой девочкой, которую очень любила мама, но Мари мечты разбились вдребезги о суровую реальность.

— Неужели её жертва была напрасной? — ругается с кем-то по телефону ОН.

Имя стёрлось из памяти, остались только ощущения. Он почти смог, почти спас. От кого, чего?

В детском доме всем приходится нелегко, дети что злобные волчата, кусаются и оставляют следы на одежде, рвут и мнут дорогую сердцу обувку. Смеются над наивными мечтами.

Но не все.

«Не обращай на них внимания, — у юноши удивительно переменчивые глаза, — они злятся, потому что у тебя есть цель, а их удел — завидовать. Вот я хочу стать актёром. И буду им, несмотря ни на что».

«Но как же?» — приходят на ум воспоминания из прошлого.

Чьего? Моего.

«Да, и ни одна власть мне не указ. Ведь я сам — власть», — юноша стремительно стареет.

Черты его лица искажаются, дурнеет лицо, становясь пугающей полумаской безумца.

— Он уже предан суду, но главного это не изменит, — ругается ОН по телефону, — а мы могли бы продвинуть закон, защищающий редкие виды проявления магии. Одного феникса мы упустили. А если среди них появится ещё один безумец? Более удачливый?

Осматриваю стопку документов, лежащих возле кровати. На некоторых я могу прочитать громкие лозунги.

«Свободу фениксам!», «Жизнь редких важна!»

Лица людей искажены, они словно размыты водой, поэтому мне сложно зацепиться за хоть какие-то особенности.

На одной из газет стоит дата. 30.10. 3010 года. Практически месяц назад от… Хмурюсь и пытаюсь вспомнить, но нет. И ОН, и всё остальное словно покрыто туманом.

— Что, Демьян? Я уже почти тридцать лет гордо ношу это имя. Нет, не думай, что я просто возьму и забуду. Нет, я сказал!

И я вспоминаю всё.

Осень. Магия. Понедельник этот неудачный. Мужчина, шарф и потерянные люди. Барни! Преступник с множеством лиц. Озлобленный, хитроумный и коварный раз легко сумел и жертву, и преступника. И всё ради каких-то…

«Демьян!» — эхом пронеслось в голове.

Я вспомнила! И мир вновь обрёл свои краски.

Эпилог

Некоторые люди назвали бы меня сумасшедшей. Возродиться из пепла, по кусочкам собрать свою личность, чтобы почувствовать себя сидящей голышом в ванной. Младенец. Только взрослый.

Мне повезло и не повезло одновременно — Демьян оказался дома, когда я пришла в себя.

— Что за…? — он увидел меня и замер.

Дверь в ванную была открыта, и тонкая полоска всё-таки выхватила из темноты часть меня. Я повернулась на звук и, совершенно того не стесняясь, помахала рукой Демьяну. На большее меня не хватило.

Оказалось, что быть новорождённой — это очень больно. Ноги и руки дрожат как у алкоголика, даже голову держать нет сил. И так бы я сотню раз сдалась, признав, наконец, что бессильна и на всю жизнь останусь полупарализованным овощем.

Но у Демьяна на этот счёт было совсем другое мнение.

— Ты так со мной возишься, — я осторожно положила руку на колено Демьяну и сжала.

Большое для меня достижение. Сегодня у нас был сеанс лечебного массажа, и мы ехали в медцентр на нашей обновлённой «ласточке».

На мне была длинная водолазка, скрывающая не сошедшие до конца ожоги, юбка в пол, благодаря которой я скрывала от публики свои несчастные ноги. Изверг, который сейчас сидел за рулём, обладал поистине титаническим терпением.

Именно благодаря ему я всё ещё жива. Из-за того, в тот день он стремительно понёсся на Барни, уже празднующего свою победу, тем самым напугав последнего. Именно Демьян дал возможность полиции задержать преступника до того, как он скроется.

Через неделю последний суд. Общественность, взбудораженная вероломством редкого существа, разделилась на два лагеря: одни боготворили меня как спасительницу тех людей и отчасти сочувствовали угнетённым меньшинствам, считая, что нужно дать нам возможность жить без оглядки, что нас разберут на магические накопители. Вторые же утверждали, что надо ужесточить к нам требования и требовали немедленного суда над преступником, взбаламутившим весь Коршунов.

На чьей стороне была я? На третьей. Я просто хотела жить. Желательно, счастливо и без этих вот «Смотрите, это же она!».

— А я тебе говорил, надо было надевать шарф и очки побольше, — отозвался со своего места Демьян, подмигнув мне.

От возмущения я собрала свои силы в кулак и почти треснула его по ноге.

— Ах ты!

— Я просто забудь о твоей драгоценной заднице! Между прочим, когда пойдут мои дивиденды?

Конечно, я знаю, что это он специально меня выводит. Мне нужно много положительных эмоций и постоянная борьба. Конечно, хоть Демьян и говорит, что это всё для дела, но ему и самому нравились наши споры.

Как самый ответственный в мире человек, он лично контролировал моё питание, не давал отлынивать от ежедневной тренировки и напоминал, когда мне следует отвлечься от работы. Кстати, я не сказала? «Агентство бесконечного феникса» обрело официальный статус. Теперь к нам на аналитику отправляли самые интересные случаи, связанные с редкими существами.

Мы возвращались после сеанса массажа, когда увидели у входа подозрительного знакомого человека.

Одно из обличий Барни. Тот самый мужчина, который странный и неместный! Но как?

Первым среагировал Демьян. Он решительно задвинул меня за спину, трансформируя лицо в волчью морду, раздаваясь в плечах в случае угрозы.

Но тут мужчина, услышавший рычание, испуганно повернулся и замер.

Его глаза! Они были совсем другого цвета. Я решительно выступила вперёд, не обращая внимание на предупреждающее рычание Демьяна.

— Добрый день, уважаемый. Позвольте узнать, кто и зачем явились.

Нет, это точно был не Барни. Так вот чью личину он взял! Понятно, кого бы обвинили во всех грехах в случае удачного исхода дела.

— Меня зовут господин Стогов. И я решительно настроен воспользоваться вашими услугами. Мы можем поговорить внутри? — он кивнул на закрытую дверь. — Дело касается редких существ.

Я уже видела, как соседка, Марчелла де Вилль, готовится подслушивать. И едва усмехнулась, настраивая защиту от прослушивания.

— Рассказывайте, — Демьян помог мне сесть, привычной опорой встав за моим плечом, — мы вас внимательно слушаем.

Господин Стогов замялся, но всё же начал свой рассказ:

— Дело в том, что я работаю машинистом в поезде. И повадилась к нам в тринадцатый вагон залезать саламандра. Нет-нет, — неистово замотал головой он, — это истинная правда! Своими глазами видел! Вы не могли бы мне помочь её изловить? А заодно и понять, что же её привлекло. Ну спасу нет, как она за… Мешает.

Мы с Демьяном переглянулись. Хитрый прищур его глаз стал красноречивее слов. Конечно, чёрт возьми, мы согласны. А Стогов ещё спрашивает. Ведь это — наша работа.

Оказывается, чтобы сгореть — не обязательно приносить себя в жертву обстоятельств. Я любима, люблю и пламя, которое навеки поселилось у меня в груди — оно вот прямо здесь, бьётся. Поёт.

И мне не надо отказываться от себя, чтобы признать это. Я больше не собираюсь прятаться. Я возрождаюсь вновь и вновь, с каждым прожитым днём. Ведь я — феникс. И в этом моя сущность.

— Люблю тебя, — шепнул Демьян мне, когда я была на грани сна и яви.

— Не забудь включить отопление, — пробормотала я куда-то ему в ключицу, вдыхая неповторимый запах пепла и леса.

Оборотень раскатисто рассмеялся.

— Моя вредность.

— И я тебя люблю, — в тот день мне снились хорошие сны.

В них были одни понедельники.

Оглавление

Пролог

Глава первая. Шарф

Глава вторая. Облава

Глава третья. Вторая находка

Глава четвертая. Последствия выбора

Глава пятая. Когтями по сердцу

Глава шестая. Танец над бездной

Глава седьмая. Ниточка ведет к истоку

Глава восьмая. Пленитель обманет дважды

Глава девятая. Время сгорать дотла

Глава десятая… И возродиться во тьме

Эпилог