Курдские сказки, легенды и предания [Автор неизвестен - Народные сказки] (pdf) читать онлайн

ф

ИЗДАТЕЛЬСТВО «ПАУКА»

КУРДСКИЕ

сказки, легенды
и предания

ГЛАВНАЯ РЕДАКЦИЯ ВОСТОЧНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ. МОСКВА 1989

ББК 82.3(2)
К93
Редакционная коллегия серии
«СКАЗКИ И МИФЫ НАРОДОВ ВОСТОКА»
|И. С. БРАГИНСКИЙ). Г. А. ЗОГРАФ, Е. М. МЕЛЕТИНСКИЙ,
С. Ю. НЕКЛЮДОВ (секретарь), Е. С. НОВИК,
| Д. А. ОЛЬДЕРОГГЕ | (председатель), Б. Л. РИФТИН,
'
СГС. ЦЕЛЬНИКЕР
Составление, запись и перевод с курдского
ОРДИХАНЕ ДЖАЛИЛА, ДЖАЛИЛЕ ДЖАЛИЛА
И ЗИНЕ ДЖАЛИЛ
Предисловие и комментарии
ОРДИХАНЕ ДЖАЛИЛА
Типологический указатель
и сводный указатель сюжетов
Е. А. КОСТЮХИНА
Ответственный редактор
Н. П. РЫЧКОВА

К93

Курдские сказки, легенды и предания. Пер. с
курдск. Ордихане Джалила, Джалиле Джалила и
Зине Джалил. М.: Главная редакция восточной ли­
тературы издательства «Наука», 1989. 624 с. (Сказки
и мифы народов Востока),

ISBN 5-02-046783-5
Курдские сказки, легенды, притчи и забавные истории впер­
вые издаются с такой полнотой. Ббльшая часть образцов курд­
ского фольклора переводится на русский язык в первый раз
и собрана в наше время. Перевод сопровождается комментарием
и типологическим указателем сюжетов. Для широкого круга
взрослых читателей.

4702320000-170
К Qi3(02)-89—**ез объявления

ББК 88.3(2)
© Главная редакция
восточной литературы
издательство «Наука», 1989*

ПРЕДИСЛОВИЕ
Там, где берут начало и несут свои воды Тигр и Евфрат, где вершипы гор и горных хребтов покрыты вечными снегами и окутаны туманом,
где простираются альпийские луга и долины, где ныне сходятся границы
четырех государств: Ирана, Ирака, Сирии и Турции, с древнейших времен
обитают курды, история происхождения которых корнями уходит в глу^
бокую древность.
Исторически сложилось так, что страна курдов — Курдистан — была
разделена между различными государствами этого региона. На многихполитических картах мира Курдистан отмечен лишь как историческая
область, географическое понятие. Территория, занимаемая в настоящее
время компактным курдским населением, составляет около 500 тыс. км 1 .
Это немногим меньше территории Англии, Ирландии, Бельгии и Дании,
вместе взятых. По неполным данным, численность курдов превышает
22 млн. человек.
Когда-то на территории Курдистана пересекались караванные дороги»
соединявшие древний Иран и Месопотамию со странами Востока и Запа­
да. Это давало курдам возможность общаться не только со своими бли­
жайшими соседями, но и с народами, живущими далеко. Многочисленны©
источники (греческие, римские, армянские, сирийские, византийские, араб­
ские, персидские, турецкие и грузинские) сохранили множество фактов
н повествований, относящихся к истории, религии, обычаям, нравам кур­
дов и их предков 2.
Вопросами этногенеза курдов интересовались многие ориепталисты
прошлого и настоящего 3 . Английский ученый Э. Сон считал необходимым
искать истоки происхождения курдов в древней истории народов и племеп,
населявших горное плато Курдистана, которые были предшественниками
знаменитых мидян \
1
2

Лазарев М. С. Курдистан и курдская проблема. М., 1964, с. 19.'
Лерх П. И. Исследование об иранских курдах и их предках северных
халдеях. Кн. 1. СПб., 1856, с. 20.
3
Марр Н. Я. Еще о слове «челеби».— Записки Восточного отделения
Императорского Русского археологического общества. Т. 20. СПб., 1911,
с. 122; Минорский В. Ф. Курды. Пг., 1915., с. 3; Худабашев А. Обозрение
Армении в географическом и литературном отношениях. СПб., 1859, с. 66—
67; Лерх П. И. Исследование об иранских курдах и их предках северных
халдеях. Кн. 1. СПб., 1856; Вильчевский О. Л. Курды. Введение в этниче­
скую историю курдского народа. М.— Л., 1961, и др.
4
Сон Э. Б, О курдах и их стране. С английского перевел и снабдил
примечаниями и приложениями В. П. Никитин. Урмия, 1917, с. 2—3.
5

Академик В. А. Гордлевский писал, что замки, «которые в незапамят­
ные времена строили себе курды», упоминались еще XVIII династией
египетских фараонов, а в I тысячелетии до н. э. Курдистан входил в со­
став сначала ассирийского, а затем древнеперсидского государства5.
Историческая судьба древнего народа сложилась трагически: курдам
неоднократно приходилось вести борьбу против разных завоевателей.
В течение многих веков курдские союзы племен, а позднее курдские
феодальные княжества испытывали зависимость (правда, подчас номи­
нальную) от иранских шахов, византийских императоров, османских сул­
танов. На протяжении веков отдельные области Курдистана находились
в зависимости от различных династий, сменявших друг друга па этой тер­
ритории.
В отличие от других народов Ближпего Востока, курды, живя вблизи
древнейших очагов мировой цивилизации, так и не смогли создать само­
стоятельного государства, хотя в разное время в Диарбакыре, Мардине,
Аране, Ани, Динавере, Шахризуре, Луристане отдельными независимы­
ми княжествами управляли династии, родоначальниками которых были
курды.
В Восточном Курдистане в течение семи веков (с конца XII до сере­
дины XIX в.) существовало могущественное курдское княжество Арделан,
правители которого претендовали на звание государей6.
В XIII—XIV вв. по территории Курдистана прокатились волны на­
шествий татаро-монголов.
После Чалдыранской битвы (1514 г.), когда турецкий султан Селим 1
Я вуз одержал победу над войсками иранского шаха Исмаила Сефевида,
курдский народ пережил очередную трагедию. Курдистан заново был раз­
делен, на этот раз между двумя могучими державами Востока — Осман­
ской империей и сефевидским Ираном, а в дальнейшем, после рас­
пада Османской империи и появления новых государств в этом регио­
не, его окончательно разделили между собой Иран, Ирак, Сирия и
Турция.
-В течение столетий не утихали народные восстания. Многочисленны©
выступления были направлены как против иноземных завоевателей, так
и против местных правителей. За последние 150 лет их было более сорока,
при этом некоторые из них переросли в пациопально-освободительпые
движения, охватив весь Курдистан.
Являясь ареной ожесточенных боев, земля Курдистана сохранила
многочисленные письменные памятники и надписи древности и раннего
средневековья. Они рассказывают о походах курдов, о событиях, во
многом определивших судьбу всего народа, населявшего этот горный
край.
В двадцатых годах нашего века в Сулеймании (Иракский Курдистан)
был обнаружен письменный памятник курдской литературы, который
ученые условно назвали «Плач о разорении Курдистана арабами». В нем
6
Гордлевский В. А, Силуэты Турции: Из истории курдов.— Избранные
сочинения. Т. 3. М., 1962, с. 113.
6
Хусрав ибн Мухаммад Бани Ардалан. Хроника. Изд. текста, пер.
с перс, введ. и примеч. Е. И, Васильевой, Мч 1984, с, 9.

6

говорится о разрушении арабами-мусульманами храмов огня по всему
Курдистану, в том числе и в городе Шахрезуре 7:
Храмы разрушены, огпи погашены,
Великие из великих спрятались.
Угнетатели-арабы разрушили
Крестьянские деревни до Шахрезура,
Женщины и девушки попали в плен,
Храбрые мужчины
лежат в крови.
8
Вера Заюдушта
осталась покинутой,10
9
Ахрумазда никому не делает добра *
Сохранившиеся восемь строк произведения написаны на пергамепте
и являются фрагментом большого памятника, имеющего огромную лите­
ратурную и историческую ценность и .
Несмотря на отсутствие собственной государственности и многочис­
ленные попытки насильственной ассимиляции, курды сумели сохранить
свой язык, свои обычаи, развили и продолжают развивать национальную
культуру.
Благодаря многовековым традициям духовной культуры курды внесли
значительный вклад в историю развития цивилизации Передней Азии.
Академик Н. Я. Марр пришел к выводу, что «курдские племена пред­
ставляли и продолжают представлять значительную общественную и куль­
турную силу». Ключ к этому явлению Н. Я. Марр советовал искать в
богатом курдском фольклоре, в народных песнях и плясках 12.
Говоря о курдах, проживающих в Турецком Курдистане, и их правах,
Д. Е. Еремеев заметил: «Трагично сложилась и судьба курдов. Их нацио­
нальные восстания жестоко подавлялись; их требования о национальной
и культурной автономии, праве обучать своих детей на курдском языке,
издавать свои книги и газеты не удовлетворены до сих пор. Многие курд­
ские племена были насильно переселены со своих родных мест, из Кур­
дистана, в центральные районы Турции, в окружение турецкого населения.
Это делалось для того, чтобы быстрее отуречить курдов, ассимилировать
их с турками и таким путем „разрешить44 курдский вопрос...»13.
В многовековой борьбе курдов за сохранение национальной самобыт­
ности немаловажное значение имела и имеет любовь народа к своей
духовной культуре и устному народному творчеству.
7
3

Город в Иракском Курдистане.
Зардушт — Заратуштра (древнегреческая форма его имепи Зороастр) — пророк и основатель зороастризма, древней религии, распростра­
ненной на Ближнем Востоке в доисламские времена.
9
Ахрумазда (другие формы его имени — Ахура Мазда, Аура Мазда,
Ормазд) -г в иранской мифологии верховное божество зороастрийского
пантеона.
10
Руденко М. В. К вопросу о курдской литературе.— Сборник в честь
акад.11 И. А. Орбели. Л., 1960, с. 434.
Вильчевский О. Л. Курды. М.—Л., 1961, с. 93. Более подробпо о
сохранившихся письменных памятниках курдов см.: Руденко М. Б. Опи­
сание курдских рукописей ленинградских собраний. М., 1961. Курдские
рукописи хранятся также в ряде крупнейших библиотек Европы.
12
Марр Н. Я. Еще о слове «челеби», с. 29.
13
Еремеев Д. Е. На стыке Азии и Европы. М., 1980, с. 233*

Курдский фольклор — единственный в своем роде памятник духовной
культуры, который сохранился, несмотря на все попытки врагов исказить
и уничтожить его.
Курдский фольклор имеет огромпое значение прежде всего как бес­
ценный материал для изучения духовной жизни народа, его философии,
поскольку «разгадка мпогих и очень разнообразных явлений духовной
культуры кроется в фольклоре» и .
Народ гордится не только такими бессмертными творепиями, как
«Мам и Зин», «Карр и Кулуке Слемане Сливи», «Сиабанд Хаджезаре»,
«Дымдым», но и прекрасными эпическими песнями, а также сказками,
легендами и иными произведениями, уходящими в седую древность.
Географическое положение Курдистана, многовековые связи курдов
с армянами, арабами, персами, турками и ассирийцами способствовали
взаимодействию курдского фольклора с устным творчеством соседних
народов, в процессе которого он обогащался сам и в то же время оказы­
вал влияние на них. Известный немецкий ориенталист М. Вагнер в нача­
ле второй половины прошлого столетия писал, что турки перевели па свой
язык многие курдские песий ,5.
Еще во времена Арабского халифата часть курдов приняла ислам,
другие же па протяжении веков были езидами, т. е. исповедовали особую
религию, вобравшую элементы язычества, зороастризма, христианства и
ислама.
По наблюдениям Е. А. Лалаяна, «народпая поэзия айсоров (ассирий*
цев.— О. Д.) по большей части находится под влиянием- курдской: народ­
ные песни их очень малочисленны, так как существует общий обычай
петь курдские песни и рассказывать курдские сказки»16.
Академик И. А. Орбели во время научной командировки в Вапский
вилайет (1911 г.) заметил, что курдские песни настолько любимы и рас­
пространены среди армян в Моксе, что здесь они вытеснили армянскую
песню17. Говоря о взаимоотношениях западноевропейского культурного
мира и переднеазиатского Востока в XII—XIII вв., И. А. Орбели дока­
зывал существование определенной взаимосвязи между курдской культу­
рой и культурой некоторых народов Европы, проживающих далеко за пре­
делами Курдистана1S. В частности, он проводит параллель между курд­
ским романом раннего.-средневековья «Мам и Зин», французским рыцар­
ским романом «Тристан и Изольда» и творением персидского поэта Фахр
ад-Дина Асада Гургани (XI в.) «Вис и Рамин»19.
14
Пропп В. Я. Специфика фольклора.— Пропп В. Я. Фольклор и дей­
ствительность: Избранные статьи. М., 1976, с. 16.
15
Wagner М. Reise nach Persien und Landem der Kurden. Lpz., 1852,
Bd. 2, с 255.
16
Лалаян E. А. Айсоры Ёанского вилайета.—Записки Кавказского от­
дела (Имп.) Русского географического общества, 1914 г. Кн. 28, вып. 4,
с. 7. 17
Орбели И. А. Предварительный отчет о командировке в Азиатскую
Турцию в 1911—1912 гг.— Известия Императорской Академии наук. VI се­
рия, 18№ 15. СПб., 1912, с. 919.
Орбели И, Л. Восток и Запад в XII—XIII вв.—Вопросы истории.
1965,19 № 6, с. 105-114,
Тамдсе, с. 114.

8

Первые собиратели фольклора — курдские ученые — прекрасно пони­
мали значение и силу народного слова. К сожалению, история пока не
очень щедро раскрывает для нас их имена. Однако уже сейчас мы можем
назвать тех, кто в середине прошлого столетия, помогал русскому копсулу
в Эрзеруме и Смирне А. Жаба в сборе материала по литературе, фолькло­
ру, языку и этнографии. Богатая коллекция, собранная А. Жаба, хранится
ь отделе рукописей Государственной Публичной библиотеки им. М. Е. Сал­
тыкова-Щедрина и в Ленинградском отделении Института востоковедения
Академии наук СССР20.
История собирания и перевода произведений курдской народной про­
зы на западные и русский языки начинается с первой половины XIX сто­
летия, когда у европейских исследователей появился интерес к курдскому
фольклору. Интерес и курдам в России возрос после присоединения За­
кавказья к российским владениям в начале XIX в., когда возникли не­
посредственные контакты с курдским населением и курдскими племенны­
ми объединениями.
Впервые курдские сказки были записаны и изданы в России в 1857 г.
после возвращения известного востоковеда П. Лерха из поездки в Рославль Смоленской губернии к курдам, попавшим в плен во время Крым­
ской войны 1853—1856 гг. Туда П. Лерх был направлен по доручению
историко-филологического отделения Императорской Академии наук «для
изучения языка курдов и для других исследований, относящихся до этого
парода...»21. Во время своего пребывания среди военнопленных П. Лерх
сумел не только изучить язык, но и зафиксировать произведения устной
словесности — две сказки и одну басню па диалекте курманджи и две
сказки на диалекте заза 22 .
Через 35 лет после публикации П. Лерха вышел в свет «Краткий
этнографический очерк курдов Эриванской губернии» С. А. Егиазарова^3.
В конце очерка автор приводит произведения курдского фольклора, запи­
санные им и его братом на курдском языке. Среди них волшебная сказка
«Махмуд-охотник, Озман-богатырь и Асад-воитель». Известный фолькло­
рист и этнограф Вс. Ф. Миллер считал, что в этой сказке слышны отго­
лоски древнейшего иранского сказания о богатыре Рустаме, сыне Заля 2 4 .
В 1886 г. историко-филологическое отделение Императорской Академии
паук вынесло решение об издании двухтомного труда Е. Прима и А. Социна, ставшего впоследствии одним из ценных сборников по курдскому
фольклору 25 . В сборник вошли варианты эпических сказаний, исторические
20
Руденко М. Б. Описание курдских рукописей ленинградских собра­
ний.21М., 1961, с. 11—25.
Лерх П. Исследование об иранских курдах и их предках, северных
халдеях. Кн. 2. СПб., 1857, с. 1.
22
Там же, с. 2.
23
Записки Кавказского отдела (Имп.) Русского географического об­
щества.
Кн. 13. Вып. 2. Тифлис, 1891, с. 73.
24
Миллер Вс. Ф. Отголоски Ростемиады у курдов.— Этнографическое
обозрение.
Т. 9, 1891, № 298, с. 201.
2а
Prxjm Е. und Socin A. Kurdische Sammlungen, Erzahlungen des Tur
'Abdin und von Bohtan. Abt. I—II. Texte. SPb., 1887, 1890; Ubersetzung. Spb.,
4890.

9

и любовные песни курдов, записанные на бахдипанском говоре курдского
языка в латинской транскрипции.
Среди изданных сборников курдского фольклора выделяется сборник,
озаглавленный «Армяно-курдский эпос» — это пятый том «Эминского этно­
графического сборника». В него вошли записи курдских текстов известного
армянского собирателя Саркиса Айкуни, осуществленные им в Ванском
вилайете в 1904 г.26.
Численность курдского населения в пределах Российской империи
особенно увеличилась после русско-персидских войн 1804—1813 и 1826—
1828 гг., когда к России по Гюлистанскому и Туркманчайскому мирным
договорам отошли населенные курдами территории Восточной АрменЫг.
Дальнейший рост курдского населения в Закавказье наблюдался поело
победоносных для России войн с Турцией 1828—1829 и 1877—1878 гг.
Процесс переселения курдов в Россию продолжался вплоть до 20-х годов
нашего столетия. Таким образом, миграция курдов из восточных районов
Турции на нынешние территории Армянской и Грузинской ССР началась
более чем 150 лет назад. В основном переселялись курды, проживавшие
в районах Карса, Сарыкамыша, Эрзурума, Баязита, Игдыра, Муша, Битлиса, Вана и Диярбакыра.
В СССР курды живут компактно в Армении, Грузии, Азербайджане,
а также в Туркмении, Киргизии и Казахстане. Общая численность курдов
в Советском Союзе, по официальным данным переписи населения СССР,
составляет 130 тысяч человек27. За годы Советской власти проделана зна­
чительная работа по возрождению национальной культуры курдов. Она
особенно заметна на примере курдов советской Армении.
Г.:

*

*

Систематическое собирание и издание курдского фольклора (на основе
латинской графики) началось в Армении после установления Советской
власти и принятия нового курдского алфавита (1929 г.).
Первая фольклорная экспедиция во главе с проф. К. Мелик-Оганджаняном при участии создателя нового курдского алфавита Исаака Морогулова, Аджие Джнди и других была организована Институтом истории
культуры Армении летом 1932 г. На Первой всесоюзной курдоведческой
конференции, состоявшейся в 1934 г. в Ереване, были намечены планы
изучения истории, литературы, языка, этнографии и фольклора курдов
в СССР. Наряду с сотрудниками курдоведческой секции Института исто­
рии культуры Армении28 активное участие в собирании и издании курд­
ского фольклора принимали первые представители советской курдской
интеллигенции Аджие Джнди, Амине Авдал, Джасме Джалил, Джардоо
Гепджо и др.
28

Армяно-курдский эпос—Эминский этнографический сборник. Т. 5.
Москва — Вагаршапат, 1904.
27
Брук С. И. Население мира. Этнодемографический справочник. М.»
1986,28 с. 143.
Юна находилась в ведении Комитета нового алфавита при Централь­
ном Исполнительном Комитете Союза ССР.
10

В этом важном начинапии пеоцепимую помощь оказали студенты
Закавказского курдского педагогического техникума, учителя сельских
школ и представители армянской интеллигенции, владевшие курдским
языком.
Собирательская работа в начале 30-х годов в курдских районах Ар­
мении была успешной. Часть собранного материала была опубликована
в сборнике «Курдский фольклор» (1936 г.), который стал библиографиче­
ской редкостью. Наряду с поэтическими в нем были помещены 24 прозаи­
ческих произведения (сказки, притчи, легенды)29. Эти же произведения
в различных вариантах были записаны спустя несколько десятилетий во
время наших полевых сборов от курдов, проживающих в Армянской ССР.
В 1957 г. в Ереване вышел второй сборник курдского фольклора30.
В пего вошли 12 сказок, в том числе и новые, ранее не издававшиеся
записи («Шатришуман», «Драизерин», «Горган — сын старушки» и др.).
Продолжая традиции передовой армянской интеллигенции конца
XIX — начала XX в. Институт литературы им. М. Абегяна Академии паук
Армянской ССР в 1947 г. издал произведения курдского народного твор­
чества на армянском языке31. Книга была посвящена столетию со диЛ
смерти великого армянского писателя и просветителя, одного из первых
собирателей курдского фольклора, Хачатура Абовяна, который высоко
ценил устное поэтическое творчество курдов32.
В сборник «Исследования по истории культуры народов Востока»
И. И. Цукерман включил три курдские сказки33. Первая из них пред­
ставляет собой перевод отрывка (13 строк) из народной поэмы «Халилбек», опубликованной в курдской грамматике П. Бейдара34. Вторая под
названием «Глупый человек» переведена с оригинала, изданного в сбор­
нике «Курдский фольклор» (1936 г.), а третья сказка, об Али-аге, (5ыла
записана И. И. Цукерманом в 1936 г. со слов курдского писателя А. Шамилова. К переводам приложены оригиналы.
С 1961 по 1980 г. издательство Академии наук Армянской ССР вы­
пустило четыре тома курдских народных сказок, собранных и составленных
курдским ученым Аджие Джнди 35 . Это объемное издание включает ска­
зочный репертуар курдов, проживающих в Армении. Каждый том снабжен
небольшим предисловием, соответствующими паспортными данными и
глоссарием.
Фольклорный материал привлекается и для этнографических работ.
Так, в исследовании «Родственные отношения курдов» Амине Авдал в ка29
Folklora kyrmanca (Вэгоукьгьп и пагыкыьп Н, (>ndi и э.Э Vdal). Jer.,
1936. Среди сказок были «Атами Тайр и Касави Джомард», «Трусливый
Ало»,
«Сон казн», «Сын рыбака», «Плешивый», «Балули Зана и халиф» и др,
30
Фолклора корманщие, бэрэвкьр, ньвиси у пазьркьр h' Щьнди. Ep.f
1957.31
Курдский фольклор. Ер., 1947 (на арм. яз.).
32
Абовян X. Курды. Полное собр. соч. Т. 8. Ер., 1958, с. 377.
33
Исследования по истории культуры народов Востока. Сборник в
честь акад. И. А. Орбели. М.—Л., 1960, с. 498—503.
34
Beidar Paul. Grammaire kurde. P., 1926, с. 18.
36
Ь'ькйатед щьмаэта к'брдие. Женьвисар, пешхвбэр у ньвисарнасийа
h'Щьнди. Ер., к'ьт'еба 1, 1961; к'ьт'еба 2, 1962; к'ьт'еба 3, 1969; к'ьт'еба 4,
1980.

11

честве иллюстративного материала использует песколько сказок, записан­
ных им и Акопом Казаряном (Лазо)36.
Со времени первых записей некоторых образцов курдского фольклора
прошло более 150 лет. За это время курдоведение как самостоятельная
наука шагнуло далеко вперед. Однако русские переводы курдского фоль­
клора, в том числе и народной прозы, к сожалению, еще немногочис­
ленны.
В 1959 г. издательство «Художественная литература» впервые вы­
пустило в свет массовым тиражом небольшой сборник сказок в переводо
И. Фаризова и М. Руденко, который стал «первой попыткой литературного
перевода курдских народпых сказок»37. В основу этой книги были положе­
ны материалы сборника «Курдский фольклор» (1936 г.), публикации в
курдском журнале «Хавар» («Призыв»), издававшемся в Дамаске, и неко­
торые собственные записи М. Б. Руденко, сделанные со слов курдского
сказителя. Всего в сборнике было помещено 39 произведений.
Через 11 лет в серии «Сказки и мифы народов Востока» увидели
свет новые записи народных сказок (всего 62 единицы)38. Сделаны они
М. Б. Руденко во время ее кратковременных поездок по курдским райо­
нам Закавказья и Туркмении. Тексты распределены по трем основным
разделам: сказки о животных, бытовые сказки и анекдоты, волшебные
сказки.
В 1974 г. издательство «Айастан» выпустило сборник собранных мпою
и Джалиле Джалилом курдских народных сказок, в который вошли де­
сять волшебных и бытовых сказок, записанных в 1972 г.39.
Как видно, подавляющее большинство курдских фольклорных текстов
увидело свет в Ереване. Это не случайно. Лишь в Советском Союзе созда­
ны условия для всестороннего изучения истории культуры народа, часть
которого нашла свое возрождение только в советской Армении.
В 1976 г. Издательство Курдской академии в Багдаде на диалекто
курманджи выпустило «Сборник текстов курдского фольклора»40, подго­
товленный К. К. Курдоевым. Все материалы этого тома были записаны
собирателем в 1935—1950 гг. от курдов, проживавших в Армянской и
Азербайджанской ССР. В дальнейшем эти материалы были переведены
на арабскую графику сотрудниками Курдской академии Шукуром Мустафой и Ануаром Кадыром 41 . Кроме небольшого количества пословиц, по36
Эмине Э'вдал.
Нолэдэти
пьзмамтие пав к'брдада. Ер., 1965.
р'уп'еле
213—237.
37
Курдские сказки. Пер. с курдского И. Фаризова и М. Руденко. М.,
1959,38 с. 6.
Курдские народные сказки. Зап. текстов, пер., предисл. и примеч.
М. Б.
Руденко.
М., 1970.
89
Ч'ироке щьмэта к'орда, жь щьмо'те бэревкьрьн, пешготьп у ньвисарнаси ньвисин Ордихане Щолил у Щэлиле Щелил. Ер., 1974.
40
Qanate K'urdo, K'omal tek'sti folklori k'urdi. Bexda, 1976 (bi tipo
e'rebi).
В курдском языке выделяются четыре основных диалекта: курманджи,
сорани, горани и заза. Ныне на этих диалектах издается художественная,
научно-популярная
литература и периодика.
41
В настоящее время курды всего мира пользуются алфавитами, со*
зданными на основе латинской, арабской и русской графики.

12

говорок, загадок и одного варианта героического эпоса «Дымдым» в нем
были десять сказок, снабженных необходимой научной документацией.
Как в самом Курдистане, так и за его пределами в собирании и
издании курдского фольклора большую роль сыграла периодическая пе­
чать. Прогрессивные издатели хорошо понимали значение устного твор­
чества в развитии духовной культуры народа. На страницах газет и жур­
налов они постоянно уделяли значительное внимание фольклору. Особенно
следует отметить роль создателя курдского латинского алфавита (в даль­
нейшем названного его именем), ученого и политического деятеля Джаладета Али Бадырхана и его брата Камурана Али Бадырхана, которые
в 30—40-х годах издавали в Дамаске журналы «Хавар» («Призыв»)
и «Ронахи» («Просвещение»). Братьям удалось сплотить вокруг издавае­
мых ими журналов активно работающий авторский коллектив из пред­
ставителей передовой интеллигенции.
Фольклорные материалы, увидевшие свет на страницах этих журпалов,
поступали в редакцию из разных районов Сирийского Курдистана на
диалекте курманджи. С журналом «Хавар» сотрудничал французский
востоковед Роже Леско (он печатал свои работы под псевдонимом Тауспарез). В 1940 г. он издал первый том текстов курдского фольклора па
языке оригинала с переводом на французский язык. Книга была выпуще­
на в Дамаске в серии «Восточные тексты»42. Ее составили пять сказок,
308 пословиц и поговорок, 51 загадка, записанные от курдов Сирийского
Курдистана; публикацию сопровождают подробные комментарии и приме­
чания к текстам. На страницах журналов «Хавар» и «Ронахи» было
опубликовано также много басен, записанных курдским поэтом и писате­
лем Османом Сабри, Хараколом Азизаном и другими собирателями
фольклора.
В последпие годы пекоторые зарубежные липгвисты уделяют особое
внимание курдскому прозаическому фольклору как наиболее интересному
материалу для изучения диалектов. Как правило, к подобным работам
в качестве иллюстративного материала прилагаются записанные авторами
тексты 43 .
Говоря о собирании и издании за рубежом курдского фольклора во­
обще и прозы в частности, с горечью приходится констатировать, что до
сегодняшнего дня основная его часть издается не там, где возникает само
произведение. Лишь в редких случаях курдским ученым и собирателям
устного народного творчества удавалось использовать благоприятную
политическую ситуацию в своей стране (Иран, Ирак, Сирия) и выпустить
в свет отдельные небольшие фольклорные сборники; тем самым были
спасены жемчужины народной мудрости. В этом деле особая заслуга при­
надлежит Пирамерду, Ала ад-Дину Суджадину, Исмаилу Хаки Шауесу,
Шейх Мухаммеду Халу, Мулла Кериму, Иззадину Мустафе Расулу, Мухам­
меду Тофику Урди, Махмуду Замдару, Омару Шихалла и др.
42
43

Lescot Rojer. Textes kourdes, premiere partie. Paris — Beyrouth, 1940.
Mackenzie D. N. Kurdish Dialekt Studies. Vol. 2. L., 1962. Тексты изданы
на сулейманийском диалекте курдского языка (Ирак) и в переводе на ан­
глийский язык.
13

Как видим, паука сегодня располагает записями фольклора, представ*
ляющими основные диалекты курдского языка. Существующие записи —незначительная часть того огромного материала, который бытует во мно*
гих вариантах и разных говорах курдского языка.

*

*

*

В оспове даппой публикации лежат тексты, записанные составите­
лями сборника за последние 30 лет. Представленные здесь материалы
отражают часть сказочного репертуара курдов Советского Союза, в основ*
ном выходцев из Турецкого Курдистана, а также курдов Сирии.
Первые записи были сделаны в 1954 г. в Талинском районе Армян­
ской ССР со слов старого крестьянина села Гялто Джндие Теджо и кол­
хозницы того же села Гула Худо, прекрасной сказительницы, хорошо»
знавшей курдскую народную прозу.
В дальнейшем наши полевые записи производились в разных районах:
Армении — Эчмиадзииском, Арташатском, Октемберянском, Апаранском^
Масисском и в ряде других, где имеется значительное курдское населениеНекоторые произведения записаны в Грузинской ССР. Со второй половипы 50-х годов во время наших полевых работ при фиксации курдскогофольклора мы стали использовать звукозаписывающую аппаратуру.
Самые последние тексты записаны Джалиле Джалилом в мае — июле*
1982 г. в Сирии. Исследователю за это время удалось обследовать боль­
шую территорию — от города Африна, расположенного в центре горногомассива Джебель-Акрад («Курдские горы») на северо-западе страны, догорода Камышлу, вблизи грапицы с Ираком и Турцией44. Если ДжебельАкрад с давних пор отличается этнографическим и диалектальным един­
ством населения, то пограничная зона (носящая название Джезир) без.
учета историко-географических и национально-этнографических особенно­
стей края разделена между разными государствами. Но до последпих.
лет Джезир остается средоточием тесных общественных и экопомических:
связей соседствующих курдских районов трех государств. Естественно по­
этому, что и фольклорные произведения, бытующие в этой пограничнойзоне, в равной мере считают своими курды, живущие и в Турции, и в~
Ираке, и в Сирии.
Сказители из сирийских деревепь Хапасарре и Мазра-Бота, а такжог
из городов Камышлу, Алеппо (Халеб), Дерык в основном неграмотны
или полуграмотны. Некоторые анекдоты и притчи рассказаны представи­
телями местной интеллигенции.
Мы производили записи также от курдских студептов из Сирийского
и Иракского Курдистана, обучающихся в вузах Советского Союза. Немало
текстов записано от армяп-репатриаптов из Сирийского Курдистана, петолько владеющих курдским языком, но и хорошо знающих патриарх
хальный быт, обычаи и духовную культуру курдов,
44
Результаты экспедиционной работы частичпо издапы: «Зарготьна?
к'орде Суриае». Поэзиа. Борньвиси, Ьазькрьр у ньвисарнаси ньвиси Щэлиле Щэлил. Ер., 1985.

14

*

*

*

Наиболее подходящим временем для собирания фольклорного мате­
риала была зима, самая «сказочная» пора. Сельское население, свободное
от полевых работ, по вечерам собиралось в чьем-нибудь доме, в большой
комнате — гостиной, чтобы послушать увлекательные волшебные сказки,
легенды, остроумные анекдоты и притчи. Здесь же устраивались состяза­
ния между певцами — дангбежами. В отличие от других жанров устной
словесности, сказки, особенно волшебные, в курдском быту, как правило,
рассказывались лишь вечерами. Ни один из сказочников не соглашался
днем рассказывать волшебную сказку. Не поддавались мольбам своих
внуков и правнуков бабушки и прабабушки. По представлению сказочпиков, нарушение этого правила считалось величайшим грехом.
В прошлом в каждой деревне существовали свои профессиональные
сказочники и дангбежи, которые по вечерам пели и рассказывали одно­
сельчанам всевозможные были и небылицы. Курдский писатель и выда­
ющийся дангбеж Ахмеде Мирази вспоминал: «Нашим45 сказочником был
Хамзое Алабылке, а дангбежем — Бакыре Наби»46. Подобные вечера были
своеобразной школой для молодых сказителей и дангбежей, на них пе­
редавались основные традиции сказительства, формировался фольклорный
репертуар.
Сказители старшего поколения свидетельствуют, что их деды и пра­
деды слушали и сами рассказывали нескончаемые, длившиеся по не­
скольку часов, а порой и дней повествования. Нам в детстве также по­
счастливилось услышать чарующие сказки 90-летней сказочницы Хама
Давреш, уроженки Карсской области (Турция)47.
Искусство сказителя передавалось от поколения к поколению. О по­
добных мастерах живого слова говорил А. А. Ромаскевич, когда писал
о персидских сказителях: «Сказочник — весь движение и жизнь: он громко
кричит, временами речь его переходит в пение, он страстно жестикулиру­
ет, то медленно и тихо ступает, то быстро движется, поворачиваясь в раз­
ные стороны и изгибаясь всем телом, подражая движениям и действиям
сказочных персонажей. Сидящие напряженно слушают и иногда, при па­
тетических возгласах рассказчика, за которыми следует пауза, громким
хором вторят ему»48. Подобные мини-театральные представления мастеров
устного слова всегда оказывали большое воздействие на слушателей. Вы­
сокое исполнительское мастерство способствовало тому, что люди верили
в рассказываемое чудо.
За годы собирательской работы нам посчастливилось познакомиться
со мпогими мастерами устного рассказа, исполнителями фольклорных
произведений.
45

Имеется в виду Диадинский район (ныне Турецкий Курдистан).

46
47

См.: Мирази А. Биранинед мьн. Ер., 1966, руп'ела 45.
Некоторые сказки и анекдоты из репертуара Хам£ Давреш в даль­
нейшем были записаны нами от ее сына Хамиде Давреша, дочери Аслика Давреш и внука Джардое Асада.
48
Персидские народные сказки. М.— Л., 1934, с. 17,
15

Редкостно одаренной исполнительницей была Гула Худо (1913—1980)»
Сама она училась искусству рассказывать сказки у своего отца. Сказки,
записанные от нее, отличаются совершенством сюжета и отточенностью
стиля.
Замечательным исполнителем является Ордие Коте (род. в 1913 г.)«
Речь его афористична, он любит крылатые слова, пословицы и поговорки.
Много песен и сказок Ордие выучил у известных певцов Еиоке Сафари
и Джамшиде Хамза: «Они всегда присутствовали на вечеринках, пели,
радовали людей, у них я и научился рассказывать сказки».
Талантливым рассказчиком был Осее Шабаб (1905—1970). Он как бы
отключался от всего мирского и красивым голосом, торжественно и серь­
езно чеканными фразами вел рассказ.
Много сказок было записано от Фарамазе Аздо (род. в 1890 г.), кото­
рый очень любил, когда к нему приходили домой слушать его сказки.
Жена его вспомнила, что однажды он три зимних месяца каждый день
рассказывал сказки и ни разу не повторился.
Знатоком курдских народных преданий был Хамзое Бадо (1880—1972).
«Мой отец,— вспоминал Хамзое Бадо,— учил ценить хлеб и мирную
жизнь». Сам Хамзое Бадо очень любил детей и, даже когда рассказывал
для записи, обращался только к детской аудитории. Чувствовалось, что
в этой семье сказки передавались из поколения в поколение.
Богатством и своеобразием отличался репертуар Черкесе Ашира
(1904—1984)» Многие односельчане говорили о том, что он очень хорошо
знает курдский фольклор. Черкесе Ашир любил рассказывать сказки в
кругу домашних. Его дети и внуки получили образование, и он радовался
этому. В своем же репертуаре он сохранял многие положительные черты
патриархальных духовных традиций. Сказкам, записанным от него, при­
сущи языковое совершенство и самобытность.
Традиции высокого исполнительского искусства продолжает Хамоо
Хамид, который родился в 1936 г. в высокогорном селе, где еще сохрани­
лись черты патриархального быта. Хамое Хамид — прекрасный исполни­
тель лирических песен, знает много поэм, легенд, сказаний и исполняет
их с большим импровизаторским искусством.
Много интересных новеллистических сказок и нравоучительных и за­
нимательных историй рассказали студенты, обучавшиеся в Москве и Ере­
ване (Сидо Арслан, 25 лет, Тафуре Мсто, 19 лет, и др.).
Сказки, которые рассказывались долго, называли чирок, или по-пер­
сидски хекаят, что означает «повесть», «рассказ». А сказки небольшого
объема назывались чиванок, т. е. «малютка».
При записи фольклорного материала в разных районах случалось
встречаться с текстами, сюжеты которых нам были уже знакомы и даже
записаны. Но мы всегда с большим вниманием относились к новым ва­
риантам фольклорных произведений.
Каждый сказитель по-своему исполнял свое любимое произведение,,
дополнял или своеобразно интерпретировал новый текст. В исполнитель­
ской манере сказителя проявлялся его характер, мироощущение, каждому
был присущ особый стиль повествования и арсенал художественных об­
разов. Каждый исполнитель становился как бы выразителем духовной
10

культуры своих соплеменников, односельчан, сверстников, определенных
социальных групп.
Предоставив сказителям свободу импровизации, мы фиксировали
сказки, легенды и песни, содержащие много нового и интересного с точки
зрения как искусства рассказа, так и поэтики народной прозы.

*

*

*

В книге представлены следующие жанры народной прозы: волшебные
сказки, легенды, бытовые сказки, басни и сказки о животных, притчи,
забавные и нравоучительные рассказы и анекдоты.
Сборник открывается в о л ш е б н ы м и с к а з к а м и — они вводят
читателя в своеобразный и удивительный мир отважных героев, необы­
чайных красавиц, чудесных превращений. Критерием для отнесения сказ­
ки к волшебным послужил не признак волшебности и чудесности, а струк­
турные признаки, особый синтаксис, «который устанавливается паучно
совершенно точно. Единство композиции для так называемой волшебной
сказки есть признак устойчивый, исторически закономерный и сущест­
венный»49*
Как видно на примере курдских волшебных сказок, это «единствоструктуры соответствует единству всей поэтики волшебной сказки и един­
ству выраженного в ней мира идей, эмоций, образов героев и языковых
средств»50.
Основная тема волшебных сказок — борьба героя против злых сил
и его непременная победа. В курдских волшебных сказках действуют
два типа положительных героев. Одни борются со злом ради народа
или падишаха. Сам же падишах — всего лишь более богатый и уважае­
мый человек, чем другие, а город — это большая деревня, только с высо­
кими домами. Соответственно отражена в сказках и структура общества:
падишах с его окружением и челядью, с одной стороны, и народ, кресть­
яне и городской люд — с другой.
Герои первого типа не индивидуальности с присущими только им
чертами характера, а всего лишь носители поступков и деяний. Таков
Мирза Махмуд, один из любимых героев народной курдской прозы. Он
сражается с дэвами и побеждает их (№ 1), воюет с многочисленным вой­
ском ради красавицы Гулизар, дочери падишаха (№ 14), обуздывает
чудесного коня (№ 13) и т. д. С готовностью служат отцу и братьям
и другие положительные герои: Усуб (№ 3 и вариант); Баксамат (№ 6)
и т. д. Они уничтожают кровожадных драконов, хитростью и храбростьюодолевают сразу сорок разбойников, разоблачают козни злых старух-кол­
дуний. Но бывает, что из-за чрезмерной уверенности в своих силах герой
не прислушивается к предостережениям жены или невесты (№ 3, вариант,
№ 4) и попадает в беду.
Героями второго типа являются выходцы из народа — землепашцы
(№ 16, 17, 22) и скотоводы (№ И, вариант к № 16), рыбаки (№ 26)
49
Пропп В. Я. Жанровый состав русского фольклора.— Фольклор и
действительность, Избранные статьи. М., 1976, с. 47.
50
Там же.

2

Заказ JS6 1109

17

и пастухи (№ 88). Различные обстоятельства заставляют их идти в город,
где они вступают в разные отношения с падишахом и его приближен ны.ми. В этих сказках появляются горожане — преимущественно купцы и
ремесленники. Преодолевая препятствия на пути к достижению це­
ли, положительный герой борется со злом ради торжества добра и спра­
ведливости.
В сказках всегда торжествует справедливость, поэтому счастье в ней
посылается как награда за добрый поступок и отнимается в наказание
за дурной.
Олицетворением злого начала в курдских сказках, как и в сказках
.других народов, являются или фантастические чудовища — дэвы, драко­
ны— или жестокие падишахи, препятствующие соединению героя и геро­
ини. Злому падишаху обычно помогает старуха-ведьма, обладающая спо­
собностью перевоплощаться. А положительным героям покровительствует
и оказывает посильные услуги добрая бедная старушка (см. № 3, 14, 75
и т. д.). При этом в курдских волшебных сказках активны и силы добра»
и силы зла.
Как непременные атрибуты в волшебной сказке используются чудес­
ные вещи и талисманы — это шапка (аналогична шапке-невидимке русских
сказок), обладающая свойством делать человека невидимым, скатерть
(идентичная русской скатерти-самобранке), молитвенный коврик (служит
ковром-самолетом), волшебный светильник (или лампа), способствующий
обогащению героя (№ 15, 21), три конских волоска (№ 1, 3, 11, 12, 14)
и усики муравья, плетка или кнут (№ 28), с помощью которых происхо­
дит превращение людей в животных или наоборот и т. д.
В волшебных сказках много деталей, передающих быт средневекового
Курдистана, его патриархальность, сохраняются описания старинных обы­
чаев и обрядов или упоминания о них.
В сказках, которые записаны от курдов-езидов, можно четко просле­
дить особенности их мышления, этических и общественных норм. Извест­
но, что в езидизме прослеживаются отголоски древних (дохристианских
и немусульманских) верований, элементы тотемизма, зороастрийского ми­
ровоззрения и пр.
В курдских волшебных сказках, как и в сказках других пародов,
•отразились не только древние языческие культы, в частности жертво­
приношения (№ 12, 31 и т. д.), но и еще более древние тотемистические
представления о связи человека с животным миром. Таковы мотивы пре­
вращения человека в животное и брачные союзы человека со зверем
(№ 10, 13, 15, 16 и др.). В неоднократно повторяющемся мотиве превра­
щения человека в змею (или наоборот), а также в «отрыгивании» де­
вушкой змей изо рта (№ 16, 22), как считает А. Ф. Лосев, прослеживается
мифологический атавизм — возвращение человека к своим звероподобным
предкам 51.
Для волшебных сказок традиционпы зачины, которые могут быть
поэтическими и прозаическими. Поэтические состоят из трех или четырех
•#
51
Лосев А. Ф. Античная мифология в ее историческом развитии. М.,
4957, с. 41.

i8

рифмующихся строк и, как правило, выражают благопожелание слуша­
телям;
Когда-то
Молва пошла по устам,
Да будет милость над родителями
присутствующих (№ 3, 19).
После этих слов сказителя слушатели отвечают: «Да будет милость
и над твоими родителями». Такое начало помогает установить прямой:
контакт между сказителем и присутствующими.
В записях последних лет в поэтическом зачине паряду с благопожелапиями появились отрицательные оценки и проклятия в адрес тех, ктоприносит народу несчастье и горе. Обэтом свидетельствуют записи, сде­
ланные недавно в Турецком Курдистане:
'Когда-то
Да будет милость над родителями
присутствующих и слушающих,
Кроме шайтанов и доносчиков, (клевещущих)
у подворотен,—
Я этой сказке не верю, не верьте и вы ( е й ) . Л
Или:
Когда-то, то ли было, то ли не было,—
Да будет милость над родителями слушающих,
Кроме жандармов, и ростовщиков,
И доносчиков, (клевещущих) у подворотен53.
Прозаические зачины лаконичны и конкретны. Как правило, они начи­
наются словами: «Жил-был падишах, и было у него три сына» (№ 1);
«Жил-был падишах. Год за годом проходит, месяц за месяцем идет, а у
падишаха все нет детей, нет наследника» (№ 12) и т. д.
В некоторых случаях слушателю сразу представляют основных дей­
ствующих лиц и как бы подготавливают к развитию сюжетных коллизий.
Например: «Мир и Мэштари были братья. Приснилось им однажды, чтоим сосватали сестер Сугярдан и Назлибадав» (№ 10); «Когда-то жил па­
дишах, и был у него сын тридцати лет, неженатый» (№ 75).
Сказитель может обращаться к своим слушателям и па протяжении
всего повествования, например: «Скажу своим почтенным» и т. д. Закан­
чивают рассказ обычно обращением к собравшимся — это составная часть
традиционной концовки. Наиболее характерные концовки: «Они достигли
исполнения своих желаний, достигнете и вы желаемого» (№ 13); «Семь
дней и семь ночей гремели барабаны и играла зурна. Они пусть радуются
своему счастью, а вы радуйтесь своему» (№ 3).
В полевых условиях, когда запись происходила по просьбе собирателя,,
сказитель, закончив рассказ, обращался к старшему из пас со словами
благословения: «Они достигли исполнелия своих желаний, да достигнешь
и ты исполнепия своего желания. А мать твоя пусть порадуется твоей
свадьбе» (№ 12); «Пусть они радуются своему счастью, а вы радуйтесь
своему счастью, своим детям, своему дому» (№ 20).
м
63

2*

K'ez xatun. Kovara «Berbcng». Stockholm, № 12, 1983, с. 20.
Там же, с. 21,
1&

В волшебной сказко обычно много диалогов. Для курдов при разго-»
воре обязательно обращение к собеседнику: в нем содержится определен­
ная информация и проявляется отношение говорящего. Помимо обычных
обращений в звательной форме «отец», «матушка», «сынок», «милый»,
«дорогой» в сказках особенно употребительпо обращение «раб божий»,
«раба божья» или «муженек», «женушка».
Важным элементом курдской речевой этики, как, впрочем, и фольклор­
ного языка других народов, является употребление клятвенных фразформул (в том числе «да буду я жертвой за тебя», «да ослепнут
мои глаза»), формул благопожелания («да благоустроится твой дом»,
«да простоит твой дом веки вечные», «да пе разрушится твой дом от
пушечного ядра» и т. д.) или формул, выражающих недовольство и
проклятие («да сгореть твоему дому», «да будет вырвап с корнем род
твоего отца и твой тоже», «да переломится хребет твоего обидчика»
и т. д.); происхождение этих формул также связано с определенными
реальными обстоятельствами, когда говорящий в самом деле желал
собеседнику бед и несчастий. Возникли эти формулы в древние язы­
ческие времена и сохранились в основном в прозаическом фольклоре и
живой речи.
Увлекательная фабула, стремительное развитие сюжета (погони, бит­
вы, схватки), неистощимая народная фантазия — основные черты курдской
волшебной сказки, как, впрочем, и многих других. Однако следует отме­
тить, что наряду с классическими, восходящими к древности сюжетами,
в которых сохраняются эти черты (№ 1, 4, 12, 13 и т. д.), есть и более
поздние, деформированные произведения, где опущены многие детали и
повороты, а иногда и главные особенности сюжета, а также черты, харак­
терные для традиционного сказочного жанра. В них сохранились только
«осколки» традиционных сюжетов (см. «Змееныш», № 16, «Акль и Дунья»,
№ 75, и др.). Это особенно свойственно вариантам сказок («Усуб и Гулизар», «Сын гавана» и т. д.).
Можно отметить и такую закономерность: подобные «осколочпые сю­
жеты» записаны от молодых сказителей («Мирза Махмуд», № 2, «Змее­
ныш», № 16, сказитель Шкое Муса, 37 лет; «Гасаи и Гусейн», № 5, ска­
зитель Надире Джалили, 34 лет). Олитературенный, деформированный
сюжет сказки «Кнут» (№ 28) записан от информатора 37 лет (Заиле шейх
Калаш).
Примером бытования сказки на позднем этапе, с элементами город­
ской тематики, является «Али и Вали» (№ 79).
Использование современной лексики в повествованиях «о давно ми­
нувших днях» — результат исторического развития сказки и современного
восприятия сказочных происшествий. Лексика позднего времени встреча­
ется в сказках очень часто (швейная машина, карета, фаэтон, командир,
стул, метр, литр, доктор, кофе и т. д.). Все эти особенности поздних ска­
зок, видимо, отражают современный этап бытования народной сказочной
прозы и, в частности, как было отмечено, связаны со снижением возраста
сказителей.
Герои к у р д с к и х л е г е п д — чаще всего так называемые святые
или реальпо существовавшие люди: Муса (библейский пророк Моисей),
20

€улеймап (библейский царь Соломоп) t Алп ибп Талиб — двоюродпый
•брат и зять пророка Мухаммеда, Искандер Зукуриа (Александр Македон­
ский), Харуп ар:Рашид, Гасан ал-Басраи. Харун ар-Рашид, или «Халиф
Багдада», мог проникнуть в курдский фольклор но только через литера­
туру, но и в результате прямого общения арабов и курдов. И в отличие
ют идеализированного героя «Тысячи и одной ночи», здесь он предстает
несправедливым и жестоким властителем. Его антипод — мудрый и спра­
ведливый Балули Заиа, которому посвящен цикл курдских бытовых
сказок.
Главным действующим лицом одпой из легепд является Кёр-Оглы —
известный эпический герой, для многих пародов Ближнего и Среднего
Востока — символ мужественности и справедливости. Что же касается
героя другой легенды Гасане Басраи (Гасана ал-Басраи), то он был исто­
рической личностью, считался последователем и преемником основателя
религии курдов-езидов Шихади (шейха Ади)54. О Гасане ал-Басраи гово­
рит Е. А. Беляев: «Ортодоксальное мусульманское предание выдвигает
в качестве примерпого мусульманина первого века хиджры маулу Хасана
ал-Басри (ум. в 728 г.), сына раба, принявшего ислам». Далее следует
сообщение, что Гасан ал-Басраи так истово исполнял религиозные пред­
писания, что от долгого стояния на молитвах у него распухали и болели
поги, а от бессонных, проводимых в молитвах ночей глаза были крас­
ными 55.
В б ы т о в ы х к у р д с к и х сказках показана та же борьба добра и
зла, что и в волшебных, но протекает она на фоне реальных бытовых
отношепий. Те же сказочные герои — крестьяне, пастухи, охотники —
живут и действуют в своем привычном и обжитом мире.
В бытовых сказках более четко обозначено социальное перавепство,
да и сказочные персонажи обретают черты живых людей. Так, падишах
бывает и глуповат (№ 190). Если в волшебпой сказке положительный
герой, пе желая быть узнанным, принимал внешний облик плешивца,
то здесь плешивец выступает в роли главного героя. Оп обычно мудрее
и справедливее самого падишаха (№ 103), хотя в ряде бытовых сказок
показап «справедливый падишах», т. е. такой, каким бы его хотел видеть
дарод (№ 109, НО, 125).
Наиболее значительная особенность бытовой сказки (еще ощутимее
она в разделе притч и анекдотов) — это своеобразное отношение сказочного
героя к богу. При частом, чуть ли не постоянном упомипаиии бога и при
ссылках и уповании на божью волю и могущество в сознании курда бог
(худэ) —точно такой же человек, как и оп сам, с такими же достоинства­
ми и слабостями, а сказочный герой обращается за помощью к богу
только тогда, когда исчерпаны все остальные средства достижения цели:
иногда бог выручает его, а порою и нет. Примером может служить сказка
об удачливом бедняке (№ 101), мораль которой —в обычной житейской
мудрости: «Бог-то бог, но и сам не будь плох». Столь приземленное вос54
Егиазаров С. А. Краткий этнографический очерк курдов Эривапской55губернии, с. 249—252.
Беляев Е. А. Арабы, ислам и арабский халифат в рапнее средпевековье. М., 1966, с. 193—194.

21

приятие бога влечет за собой и соответствующее отпошепие к служителям
культа — без почтения и с насмешкой. Острый антиклерикализм звучит
в сказке «Пусть кричит» (№ 198).
Особые.циклы составляют сказки о лгунах (№ 280, 281) и безбородых
(№ 96, 97). Рассказы лгунов при любой абсурдности обычно подчиня­
ются определенным законам художественной логики. Что же касается
безбородых героев (по-курдски «кёса»), то они обычно хитры, плутоваты,
всегда готовы на обман.
Теме «женское коварство» посвящено несколько рассказов фривольного
содержания в жанре фаблио, столь распространенном в средневековой
лубочной литературе и в фольклоре Ближнего Востока (№ 208, 210, 217).
Близость подобных произведений к европейской средневековой ли­
тературе, в частности к сочинениям Боккаччо, отмечал И. А. Орбели:
«Интересные новеллы бытуют в наше время в устной передаче в Горном
Курдистане, причем их сюжеты совпадают с целым рядом моментов из
новелл Боккаччо и им предшествующих»56.
Отличительной чертой притч, анекдотов, забавных и правоучительных
рассказов является краткость. Для этого жанра характерна подчеркнутая
социальная направленность. Наиболее четко она выражена в текстах, за­
писанных в Сирии (№ 73, 109, 130, 132, 273, 307).
Циклы анекдотов о Мулле Мардане и Джихе родствепны рассказам
о популярнейшем герое мирового фольклорного фонда Мулле Насреддине.
Именно в этих анекдотах сконцентрировано то «панибратское», без всякого
почтения отношение к богу, которое характерно и для бытовых сказок
(№ 73, 114, 192, 195, 204, 246, 264).
При весьма пестром тематическом содержании этого раздела иные
тексты откровенно назидательны (№ 112, 113, 150. и др.), другие же дей­
ствительно исполнены глубокого философского смысла (№ 111, 300).
Б а с н и и с к а з к и о ж и в о т н ы х — весьма архаичный фольклор*
пый жанр, в них отражепы древние тотемистические представления о нераз­
рывной связи человека с животным.
Сюжеты курдских сказок о животных аналогичны сюжетам, встреча­
ющимся в фольклоре не только народов Востока, но и европейских наро­
дов. Часто они восходят к басням Эзопа и Федра. Академик А. Н. Веселовский объяснял это явление «общечеловеческим самородным выражени­
ем бытовых форм и взглядов, которые существовали у всех народностей
в известную пору их развития. При сходстве или единстве бытовых и
психологических условий на первых стадиях человеческого развития эти
сюжеты могли создаваться самостоятельно и вместе с тем представлят
сходные черты»57.
Курдские сказки о животпых «населены» многочисленными представи­
телями животного мира, невелики по объему. Эти сказки просты по ком­
позиции. Идея сказки или басни аллегорична, а животные являются
носителями социальных отношений между людьми.
66
Орбели И. А. Восток и Запад в XII—XIII веках.— Вопросы истории1965, № 6, с. 111.
57
Веселовский А. Н. Поэтика сюжетов. Сочинения. СПб., 1913, т. 1,
с. 11.

22

Наиболее популярный герой сказок о животпых — лиса — напоминает
лису и волка русских и европейских сказок, т. е. бывает и обманщицей
и обманутой (№ 148—156, 167—169).
Для сказок о животных характерен тот же набор коллизий, конфлик­
тов, фабульных поворотов, который присущ и бытовым сказкам, и зани­
мательным историям.
В сказках встречаются случаи несоразмерности физических данных
героев-животных и их поступков. Так, журавль не может поднять лиси­
цу (№ 165), а рак —плыть с обезьяной на спине (№ 177).
В наш сборник включено несколько басен, которые идентичны басням,
опубликованным И. А. Орбели в его книге «Басни средневековой Арме­
нии». Армянская басня «Умные воронята»58 соответствует курдской басне
«Совет птенцам» (№ 145), а армянская басня «Зайцы и лягушки»59 ана­
логична курдской басне «Заячья губа» (№ 176) и т. д.
В этой же книге И. А. Орбели отмечает созвучность курдской новел­
лы о мулле Базиде средневековой армянской басне, помещенной в сбор­
нике Вардана «Лисья книга» под номером 23560. По всей вероятности,
эту новеллу И. А. Орбели слышал во время своей поездки к мокским
курдам в 1912 г. Подобное «созвучие», наблюдаемое между нашими бас­
нями и армянскими, становится понятным, если вспомнить, что замеча­
тельный армянский баснописец Вардан Айгекци, расцвет деятельности
которого падает на 20—30-е годы XIII в., жил и творил в районе Малатий,
где и поныне живут курды. Возможно, эти басни восходят к одному и
тому же источнику или совместное проживание армян и курдов привело
к взаимовлиянию и взаимному обогащению различных жанров народного
-творчества.
Курдским басням был посвящен доклад известного русского курдоведа В. Никитина на XVII Международном конгрессе востоковедов61.
*

*

•

Впервые произведения курдской народной прозы — сказки, легепды,
притчи и забавные истории — предлагаются вниманию читателей в русском
переводе с такой полнотой и в таком объеме. Большая часть образцов
курдского прозаического фольклора переведена на русский язык пер­
вый раз.
Многие из произведений курдского пародного творчества, записанных
нами, опубликованы на курдском языке как на основе латинской графи­
ки62, так и на основе русской графики63, принятой курдами Советского
Союза.
58
69
60
61

Орбели //. А. Басни средневековой Армении. М.—Л., 1956, с. 63.
Там же, с. 123.
Там же, с. 25—26.
См: Nikitine В. Quelques fables kurdes d'animaux.— Folklore.. L., 1929,
vol. 62
40.
Курдский фольклор. Собр., сост., снабдили примеч. и предисл.
О. Джалил
и Дж. Джалил. М., 1978, т. II (на курд. яз.).
63
Курдские народные сказки. Зап., предисл. и коммент. О. Джалила
л Дж. Джалила. Ер., 1974 (на курд, яз.).
23

Ряд сказок и притч из пашего собрапия, имеющих назидательный
характер, опубликованы нами в сборниках курдского фольклора «Гулчин»
(Ереван» 1972) и «Гуланчкзерин» (Ереван, 1984), предназначенных для
детей младшего и среднего школьного возраста.
Некоторые притчи и анекдоты публиковались в разные годы па стра­
ницах курдской газеты «Рйа Таза» (Ереван). Часть наших сказок издана
иа литовском 64 и немецком 65 языках.
При переводе мы старались сохранить особенности речи информатора.
Образцы фольклора, помеченные звездочкой, были записаны на магнито­
фонную ленту.
Фольклорные произведения, включенные в данный сборник и не име­
ющие пометы «опубл.», хранятся в личном архиве составителей данного*
сборника.
Несколько слов о заглавиях сказок. Сказители не всегда дают названиесвоим рассказам. Обычно они говорят: «Сказка про бедняка» или «Сказка
про лису». В целях различения таких произведений и стремясь подчерк­
нуть их содержание, составители сами озаглавили их. В основном это
относится к сказкам о животных, к занимательным рассказам, притчам,
анекдотам.
Все тексты снабжены паспортными данными. При необходимости
вводятся лингвистические и этнографические примечания, объясняются
малопонятные эпизоды, детали, обычаи. Термины и слова, объясняемые
в Словаре непереведенных слов и терминов, даются в русской графике
курсивом.
При транслитерации курдских имен и терминов в случаях, когда три
согласных встречаются в начале слова, для облегчения произношения
введен безударный гласный «э» (Зэльфииаз, Джэльфифараз, Пэльтап»
сэрсум).
Слова, оставленные без перевода, объясняются в словаре.
Если настоящая книга поможет русскому читателю познакомиться
с курдской народной прозой, то ее собиратели и переводчики могут счи­
тать свою задачу выполненной.
Ордихане Джалил

64
Всадник бурь. Курдские народные сказки. Пер. с курд. Зине Джалил
и А.65 Алёнис. Вильнюс, 1977 (иа литов. яз.).
Kurdische Miirchen. Gesammelt von Luise-CharJotte Wentzel Nachwort
von Otto Spies. Koln, 1978, с 197—203, 242—245, 255—256,

сказки, легенды
и предания

1. Шарур-Бульбуль
Жил-был падишах, и было у него три сына. Был у падишаха
также прекрасный сад, который он очень любил и за которым
ухаживал. Но по божьей воле 4 сад не цвел. Падишах обращался:
за советом и к мудрецам, и к мулле, и они сказали ему:
— В твоем саду должен запеть Шарур-Бульбуль2, тогда он:
зацветет и даст плоды.
Падишах задумался:
— Кто же поедет за птицей? Кто знает, где она обитает?
День и ночь думает падишах, думает, когда ест, думает, когда
отдыхает.
Однажды спрашивают сыновья у матери:
— Матушка, отец наш — всемогущий падишах, у него три:
сына, отчего же он всегда печален?
А надо сказать, что, если жена захочет узнать тайну мужаг
она ее узнает, но свою тайну редко откроет мужу.
Как-то за ужином жена сказала падишаху:
— Будь в здравии, падишах, всесилен ты, и нет у тебя не­
достатка в богатстве. Не всякому выпадает счастье быть падиша­
хом. Люди озабочены, отчего ты вот уже месяц грустишь?
— Э, раба божья,— отвечал падишах,— лучше не береди мою
душу.
— Будь в здравии, падишах, какое может быть у тебя горе?
Ни с кем ты не воюешь, ни с кем не ссоришься, никому не должен отвечать на вопросы, на которые не ответить.
Долго она выпытывала у мужа, почему он грустный, и на­
конец падишах признался:
— Раба божья, всю свою жизнь я ухаживаю за садом, а он
все не цветет и не плодоносит. К кому я только не обращался за
советом: и к мудрецам, и к мулле, и к ученым. Все они твердят
одно и то же: «В твоем саду должен запеть Шарур-Бульбуль,.
только тогда сад зацветет и принесет плоды». Но кто поедет за
соловьем? Да и кто может знать, где он живет?
— Да, падишах мой, трудное это дело, некому помочь тебе»
— Вот об этом я и думаю,— вновь опечалился падишах.
Он поужинал и отправился в свой диван. Сыновья обрати­
лись к матери:
— Ну, что сказал отец?
— Дети мои, отец ваш грустит по Шарур-Бульбулю.
26

Сказал младший брат старшим:
— Да не разрушится ваш дом 3, кому, как не нам, ехать за
Шарур-Бульбулем. Нас трое братьев, может, кому-нибудь удаст­
ся исполнить желание отца.
Посовещались братья, пришли в диван к отцу и сказали:
— Отец, мы посоветовались и решили ехать искать птицу
Шарур-Бульбуль, где бы она ни была, найти и привезти ее в наш
сад, чтобы он зацвел и мы бы смогли отведать его плодов.
— Трудное это дело, сынки,— отвечал им падишах,— вам не
аайти чудесного соловья. Вы еще молоды, ничего в жизни не ви­
дели, никогда не покидали отцовских владений и не знаете, что
такое жара, холод и голод.
— Ей-богу, отец, все же мы поедем,— сказал Мирза Мах­
муд 4, младший сын.
— Ну что ж, дети мои, раз вы решили, поезжайте, желаю вам
удачи,— согласился падишах.
Снарядил он сыновей в дорогу. Взяли они с собой денег,
шатры, сели на коней и поехали искать по свету ШарурБульбуля.
Долго ли они ехали, коротко ли, доехали до распутья трех до­
рог, где лежал камень, а на нем высечена надпись: «Кто поедет
направо — не вернется* кто поедет налево — всякое может встре­
тить, а кто поедет прямо — если не заболеет, живым-здоровым
назад вернется». Братья спешились, стали совет держать. Мирза
Махмуд сказал:
— Братья, я знаю, никто из вас не поедет направо, откуда не
возвращаются, это дорога тех, у кого несчастная судьба. Ты,
старший брат, поезжай прямо, ты, средний,— налево, а я поеду
направо. На обратном пути встретимся здесь же, раскинем шатры
и дождемся друг друга или оставим свою надпись на камне о том,
что поехали домой.
Обнялись они, расцеловались, сели на коней и разъехались.
Мирза Махмуд отправился своей дорогой, а оба его брата до­
брались до города. Старший из братьев нанялся работать к пека­
рю, а средний стал банщиком. Живут они, работают, продали
своих коней, все деньги, которые у них были, истратили, что
искали, не нашли и остались жить в этом городе.
Долго ли, коротко ли ехал Мирза Махмуд, доехал до какого-то
места и видит — земля черная, камни черные, все вокруг черным-черно. Едет он дальше, смотрит — перед ним луг необыкно­
венной красоты, а посередине — родник. Сошел он с коня, умыл­
ся, достал кусок хлеба, поел, коня отпустил пастись, а сам
накрылся буркой и уснул. А была это страна Черного дэва, и
неподалеку стоял его дворец. Спит Мирза Махмуд, а тем временем
дочь дэва вышла на балкон. Видит — черноголовый5 незнакомец
улегся на лугу и спит, а конь его пасется рядом.
— О боже,— удивилась она,— видно, этот человек не знает,
чья это земля.
21

Послала она служанку к незнакомцу со словами:
— Иди разбуди его и скажи, что это земля Черного дэва»
Орел и тот не залетает сюда, а залетит — крылья потеряет, змея
и та не заползает — без хвоста останется. Скажи: если он голо­
ден, дадим хлеба, и пусть уходит, а если задолжал кому, дадим
денег, пусть уезжает. Отец мой из человечьих черепов крепость
строит, и не хватает последнего, чтобы завершить постройку. Еще
крепость он строит из людских тел, и не хватает только однога
тела, чтобы достроить ее. Отец мой и так много зла совершил»
Пусть незнакомец уезжает, спасает свою жизнь.
Служанка подошла к Мирзе Махмуду, стала будить его. Юно­
ша открыл глаза, спросил:
— Милая, что тебе надо?
— Добрый молодец, это земля Черного дэва. Орел и тот сюда
не залетает, ибо дэв летает по воздуху. Если ты голоден, поешь
и уезжай, а если задолжал кому, дадим тебе денег, только уез­
жай. Моя ханум, дочь дэва, велела передать, что ей жаль тебя.
Дэв строит крепость из человечьих черепов, не хватает одного че­
репа, чтобы достроить ее. Строит он й крепость из людских тел,
не хватает одного тела, чтобы закончить ее. Пока не поздно, ухо­
ди, вечером дэв вернется, увидит тебя — убьет.
Мирза Махмуд ответил:
— Ни хлеба, ни денег мне не надо. Я так напуган, что сов­
сем обессилел, даже на коня не могу сесть. Скажи мне, ради бо­
га, с какой стороны он появится, чтобы я успел спрятаться в
ущелье, в лесу, в камышах.
— Появится он с той стороны. Как только небо потемнеет,
знай — это он летит.
Сел Мирза Махмуд на коня, выехал на поляну, откуда дэв
должен был появиться, и обратился к богу:
— Всевышний, или дай мне его одолеть, или пусть он одоле­
ет меня!
Только слез он с коня, прошел несколько шагов, тут и дэв
появился. Видит — на его поляне стоит черноголовый.
— Эй ты, пичуга куришанская!в Семь лет уже корни моих
зубов зудят, а кусок человечьего мяса — лучшее лекарство для
них. Я тебя все на небе искал, а встретил на земле.
— Беззубый старик, ты сперва съешь, потом хвались,— не
испугался Мирза Махмуд.
— Кому начинать бой?— спросил дэв.
— Тебе, я пришел в твою страну,— ответил Мирза Махмуд.
В руках у дэва — три мельничных жернова, которыми он иг­
рает, словно четками. Размахнулся он и бросил жернова в Мир­
зу Махмуда, но тот, как птица, отлетел в сторону. Упали жерно­
ва на землю, и поднялась пыль до небес, все скрыла вокруг,,
а когда она осела, Мирза Махмуд крикнул:
— Теперь моя очередь или твоя?
— Теперь твоя,— заревел дэв.
28

Выхватил Мирза Махмуд меч, и от одного его удара отлетела
голова дэва, душа его полетела в ад, а сам он стал жертвой при­
сутствующих 7. Мирза Махмуд отрезал дэву уши, положил их &
карман, сел на коня и поскакал прямо ко дворцу. Увидела era
с балкона дочь дэва, закричала в страхе:
— Душа моя, ты что, с ума сошел? Сейчас вернется мой отец
п убьет тебя.
Мирза Махмуд достал из кармана уши дэва и бросил перед
ней. Дочь узнала их. Радостная, спустилась она к нему. Прика­
зала слугам отвести коня в конюшню, а сама взяла под руку
Мирзу Махмуда и повела в свои покои.
— Нагрейте воды! — приказала она слугам.
Нагрели воду. Искупался Мирза Махмуд, поел то, что бог
послал, и допоздна проговорил с дочерью дэва. В полночь посте­
лила она постель, разделась и легла. Мирза Махмуд, укладываясь
спать, положил меч между девушкой и собой 8. Удивилась дочь
дэва:
— Мирза Махмуд, да буду я твоей жертвой 9, или изъян ты
ыашел во мне, что положил меч между нами?
— Добрая девушка,— отвечал Мирза Махмуд,— есть у меня
мечта, и я поклялся: пока она не исполнится, нога моя не при­
коснется к девичьей ноге. Ничего дурного о себе не думай, ты
безупречна. И пусть ослепнет мужчина, который найдет у тебя
изъян. Я уезжаю и, если достигну своей цели, клянусь, вернусь
и увезу тебя.
Прошла ночь. Наступило утро над слушающими и над ними.
Мирза Махмуд попросил у девушки разрешения уехать. Девушка
сказала:
— Да буду я твоей жертвой! За пределами нашей страны
пачнется земля Красного дэва. Он сильнее моего отца, будь осто­
рожен и не въезжай в его владения.
— Ладно, раба божья, я постараюсь ехать по ущельям и по.
обрывам, чтобы он не заметил меня.
Выехал Мирза Махмуд из владений Черного дэва и добрался
до земли Красного дэва. Смотрит — камни красные, земля крас­
ная, даже трава красная. Долго ли, коротко ли ехал, остановился
на лугу. Сошел с коня, напоил его родниковой водой, сам умыл­
ся, натянул на голову бурку и уснул. Дочь Красного дэва по
божьей воле вышла на крыльцо дворца, видит — чужой конь па­
сется на лугу, а сам хозяин спит у родника. Позвала она служан­
ку и сказала ей, как и дочь Черного дэва:
— Иди к тому человеку, скажи, что отец мой крепость стро­
ит из человечьих черепов и не хватает лишь одного, чтобы до­
строить ее; строит он и крепость из людских тел, и тоже одного
не хватает, чтобы закончить постройку. Мой отец, скажи ему,,
в жизни много злодеяний совершил; если путника мучает жаж­
да — пусть напьется и уезжает, если голоден —' дай ему хлеба^
а если он должник — дай золота, и пусть уезжает из этих мест.
29=

Разбудила служанка Мирзу Махмуда. Он открыл глаза,
спросил:
— Милая, что тебе?
— Да не разрушит бог твой дом, это — владения Красного
дэва. Орел и тот не осмеливается залетать в эти края, а зале­
тит — крылья потеряет, змея проползет — останется без хвоста.
Как же ты осмелился приехать сюда? Моя ханум, дочь Красного
дэва, просила сказать, что, если ты должник, она даст тебе золо­
та, если ты голоден, она даст тебе хлеба. Еще она сказала, что
отец ее строит крепость из человечьих черепов и не хватает лишь
одного, чтобы завершить ее; строит и крепость из людских тел,
и не хватает одного тела, чтобы крепость закончить. Пусть уез­
жает, чтобы не пролилась кровь на мою душу,— наказала она.
— Вот что, милая,— ответил Мирза Махмуд,— ни вода, ни
хлеб, ни деньги мне не нужны. Вы еще ничего мне не дали и уже
так напугали, а если бы дали что-нибудь, что тогда бы со мной
было? Лучше скажи мне, с какой стороны появляется дэв, чтобы
я успел скрыться.
— Вот по этой дороге вечером дэв возвращается домой. Уви­
дишь, что небо побагровело, знай — это он летит.
Мирза Махмуд сел на коня, поехал в противоположную сто­
рону, сделал круг и вернулся к тому месту, откуда должен был
появиться дэв. Щит и меч привязал к рукам, помолился:
— О господи, помоги мне справиться с дэвом, не дай опозо­
риться!
К вечеру небо побагровело, появился Красный дэв, смотрит —
стоит на его лугу черноголовый человек. Закричал дэв:
— Ах ты пичуга куришанская! Семь лет уже корни моих зу­
бов зудят, я тебя на небе искал, а ты мне на земле встретился.
— Беззубый старик, сначала съешь, потом хвастайся,— не ислугался Мирза Махмуд.
— Кому начинать?— спросил дэв.
— Твои владения, значит, тебе,— отвечал юноша.
На плечах у дэва было огромное дерево; не счесть, сколько
птиц и зверей сидело на его ветвях. Бросил он это дерево в Мир­
зу Махмуда, но тот успел отскочить в сторону, и дерево упало
на землю. Те птицы, что успели улететь, спаслись, остальные сме­
шались с землею. Поднялась пыль до небес, все скрыла, а когда
осела, увидел дэв Мирзу Махмуда, живого и невредимого.
— Теперь моя очередь! — воскликнул Мирза Махмуд. — Да, твоя,— согласился дэв.
Одним махом Мирза Махмуд отсек голову дэву, и душа дэва
улетела в ад, а сам он стал жертвой присутствующих. Мирза
Махмуд отрезал уши дэва, положил их в карман, вскочил на ко­
ля и поскакал ко дворцу. Увидела дочь Красного дэва незнаком­
ца, воскликнула:
— Юноша, ты, никак, беду себе ищешь? Ведь скоро отец вер­
нется. Да не разрушит бог твой дом, пришел твой смертный час.
20

Тут Мирза Махмуд вытащил из кармана уши дэва, бросил их:
к ногам девушки. Узнала она их, обрадовалась, взяла юношу под:
руку, повела в свою комнату, а слугам велела отвести его коня в
конюшню. Приказала нагреть воды. Искупался Мирза Махмуд,,
сели ужинать, до полночи проговорили. Девушка постелила по­
стель и сказала:
— Мирза Махмуд, сделай милость, ложись спать.
Мирза Махмуд положил между девушкой и собой меч.
Девушка обиделась:
— Боже милостивый, или изъян ты нашел во мне, в дочери:
Красного дэва, что положил меч между нами?
— Раба божья,— отвечал Мирза Махмуд,— нет в тебе ника­
ких изъянов, не беспокойся. А у меня есть мечта, и, пока она не
исполнится, я поклялся, что моя нога не прикоснется к ноге де­
вушки. А когда мечта моя сбудется, я вернусь и, клянусь, возь­
му тебя с собой.
Девушка ответила:
— Как же мне теперь жить на этой пустой горе? Пока отец
был жив, никто не осмеливался ступить на нашу землю, а теперь
ты убил его.
— Да, я убил и твоего отца, и твоего дядю.
— Обещай мне, что вернешься за мной.
— Я обещал взять с собой дочь твоего дяди — Черного дэваВёрнусь и тебя тоже увезу.
Наступило утро для присутствующих и для них тоже. Встал
Мирза Махмуд, слуги принесли ему воду. Он умылся, позавтра­
кал, потом попросил у девушки разрешения уехать. А она просит:
— Останься еще на день.
— Нет, милая, времени у меня мало осталось, я должен ехатьМожет быть, бог все-таки исполнит мое желание.
На прощание она сказала:
— Когда выедешь из владений моего отца, попадешь во вла­
дения Белого дэва. Поверь, он совершил еще больше злодеяний..
— Душа моя, помолимся на дорогу. Все будет зависеть от бо­
га,— ответил Мирза Махмуд.
Долго ли он ехал, коротко ли (бог направляет путников), до­
ехал он до владений Белого дэва. Погнал Мирза Махмуд коняг
прямо к роднику дэва. Сошел с коня, напоил его, пустил пастись
на лугу, сам умылся, укрылся буркой и заснул.
По божьей воле дочь Белого дэва вышла на балкон, видит—
чей-то конь пасется на отцовском лугу, а человек, накрывшись
буркой, спит у родника.
Сказала дочь дэва своей служанке:
— Иди разбуди его. Скажи, что это земля Белого дэва. Орел^
сюда не залетает, змея не заползает, орел может остаться бе&
крыльев, вмея — без хвоста, Белый дэв летает по воздуху. Cnpocir
его, что ему нужно? Если жажда мучает, пусть напьется, если он
голоден, отнеси ° ему хлеба, если задолжал кому, дай волота,
31

тг пусть уезжает, да как можно быстрей. Отец мой из человечьих
черепов строит крепость, и не хватает ему одного, чтобы ее за­
кончить. Строит он и другую крепость — из людских тел, и не
хватает одного тела, чтобы крепость была готова. Пусть поскорее
уходит. Хватит и тех злодеяний, что отец уже совершил, взяв
грех на свою душу.
Разбудила служанка Мирзу Махмуда.
Юноша спросил:
— С добром ли ты?
— Да не разрушит бог твой дом! Знаешь ли ты, в чьи вла­
дения заехал? Это земля Белого дэва. Сюда даже орел не залета­
ет — Белый дэв на лету ему крылья обрывает, даже змеи не
заползают — он хвосты им обрубает, ты разве не видишь, что
здесь нет людей? Дэв из человечьих черепов крепость строит, не
хватает лишь одного, чтобы ее закончить. Другую крепость он
строит из людских тел, и тоже не хватает одного, чтобы достро­
ить ее. Моя ханум прислала меня к тебе и велела передать: если
тебя мучает жажда, напейся воды, если голоден — хлеба дадим,
если должник ты — золота дадим, только поскорее покинь наш
край. Дэв много человеческих жизней загубил, и ханум не хочет,
чтобы еще один его грех лег ей на душу.
— Ах,— сказал Мирза Махмуд,— ни хлеб, ни вода, ни деньги
мне не нужны. Ради бога, скажи, по какой дороге дэв вовзращается?
— Вот по этой дороге он и возвращается. Когда небо побеле­
ет, значит, дэв приближается к дому,— ответила служанка.
— Может, мне удастся скрыться,— сказал Мирза Махмуд.
Он сел на коня и поехал. Отъехал немного и свернул к тому
месту, откуда должен был появиться дэв. К вечеру небо побеле­
ло, дэв появился в воздухе. Видит — какой-то черноголовый чело­
век стоит на его лугу.
— Эй, черноголовый, пичуга куришанская! — закричал он.—
Семь лет уже корни моих зубов зудят, ты — лучшее лекарство
для меня. Я тебя на небе искал, а нашел на земле.
— Беззубый старик, ты сначала проглоти, а потом говори,
что съел.
В руках у дэва было громадное дерево; не счесть, сколько
птиц и зверей сидело на его ветвях.
Крикнул Белый дэв:
— Тебе или мне бой начинать?
— Земля твоя, тебе и начинать,— отвечал юноша.
Размахнулся дэв и бросил дерево в Мирзу Махмуда. Юноша
успел отскочить в сторону. А когда осела поднятая деревом пыль,
увидел дэв, что Мирза Махмуд, живой и невредимый, рядом с ним
•стоит.
— Теперь моя очередь?— спросил юноша.
— Да! — закричал дэв.
Ударил Мирза Махмуд мечом, голова дэва отлетела в сторону,
.32

и душа его полетела в ад, а сам он стал, жертвой присутствую­
щих. Отрезал Мирза Махмуд уши дэва, положил их в карман, сел
на коня и направился ко дворцу. Увидела его дочь Белого дэва,
вышла на балкон, сказала:
— Отец мой вот-вот вернется. Ты что, беду на себя навлека*
ешь, или тебе жить надоело? Сейчас он прилетит и разорвет тебя
на куски.
Но Мирза Махмуд вытащил из кармана уши дэва и бросил
к ее ногам. Узнала она их, обрадовалась и говорит:
— Слава богу, наконец-то глаза мои увидели человеческое
лицо. Отец держал меня взаперти, не видела я людей. Не было
у меня друзей, так одни и жили: он да я. Теперь ты увезешь ме­
ня к людям, и будут у меня друзья.
Она вышла из дворца, взяла под руку Мирзу Махмуда и по­
вела в свои палаты. Слугам же велела нагреть воду. Когда Мирза
Махмуд выкупался, его пригласили к столу. Поел он, попил,
и проговорили они с девушкой допоздна. Постелила дочь дэва
постель себе и Мирзе Махмуду, но он положил меч между собой
и девушкой. Обиделась она, спросила:
— Какой изъян нашел ты во мне?
— Нет в тебе изъяна,— отвечал он,— но не могу я разделить
с тобой ложе.
Встала девушка и постелила себе отдельно.
Наступило утро над всеми, над ними тоже. Умылся Мирза
Махмуд, позавтракал, сказал девушке:
— Мне надо ехать.
— Куда же ты поедешь?— спросил она.
— Есть у меня мечта, и, пока она не исполнится, я не оста­
новлюсь.
— Не оставляй меня одну! — взмолилась дочь дэва.
— Если исполнится моя мечта, клянусь, я вернусь и увезу
тебя с собой.
Попрощался он с девушкой, сел на коня и поехал. Долго ли
ехал, коротко ли, может, день, может, десять дней, а может,
месяц, но добрался до неизвестной земли, где не было ни челове­
ка, ни зверя. Поехал он дальше и доехал до ущелья, видит — ма­
ленькая хижина стоит, а из трубы дымок вьется. Подъехал по­
ближе, увидел старика:
— Салам-алейкум!
— Алейкум-салам, дорогой Мирза Махмуд!
— Откуда ты знаешь, что меня Мирзой Махмудом зовут?
— Сделай милость, проходи в дом, садись,— пригласил его
старик.
— А с конем как быть?— спросил юноша.
— Отпусти его, пусть пасется, здесь ни волков, ни воров
нет,— отвечал старец.
Сели старик w юноша, поговорили немного, поужинали чем
бог послал и спать легли.
3 Заказ № 1169

33

Наступило утро над всеми, над ними тоже.
— Ну, добрый молодец,— начал старик,— скажи-ка мне, что
привело тебя сюда? Что ты ищешь в этих краях?
— Отец! У нас дома есть сад, но он не цветет, вот я и поехал
искать птицу Шарур-Бульбуль. Где бы она ни была, я привезу
ее. Два моих брата тоже ищут ее, но именно я должен найти эту
птицу.
— Даст бог, ты найдешь ее, если у тебя хватит терпения,—
вымолвил старик, выслушав Мирзу Махмуда.
— Терпения у меня хватит.
.:— Сынок, я укажу дорогу и расскажу, что делать, чтобы жи­
вым и невредимым вернуться обратно. Доедешь до моря, на бере­
гу увидишь камень, перевернешь его, из-под камня достанешь,
уздечку, омоешь ее морской водой, появится перед тобой мор­
ской конь, сядешь на него, и он перенесет тебя на другой берег.
Там у черного камня ты сойдешь с коня, поцелуешь его в глаза,
снимешь уздечку и скажешь: «Благословенный, возвращайся на
родину, когда понадобишься, я позову тебя». Поднимешь чер­
ный камень, спрячешь под ним уздечку. Затем отправишься
дальше.
На пути к городу попадется тебе собачья плошка, будешь про­
ходить мимо — поздоровайся. Спросят тебя: «Как зовут?» Отве­
тишь: «Никак». Пойдешь дальше, увидишь волка и барана, перед
волком зелень лежит, а перед бараном — мясо, возьми мясо, по­
ложи перед волком, а зелень переложи к барану, они благословят
твой путь.
Потом ты увидишь старца, он шьет башмаки, а его шилог
иголки, нитки и молоток висят в хурджине на стене. Он не мо­
жет встать с места и снять хурджин со стены, вырывает он из
бороды волосы и шьет ими вместо ниток, а шилом ему служат
ногти. Сними со стены хурджин со всеми этими вещами и поло­
жи перед ним, он благословит твою дорогу.
Дальше увидишь сорок10 закрытых и сорок открытых, ворот,
закрытые ворота откроешь, а открытые закроешь, и они благо­
словят тебя, потому что никто не знает, сколько тысяч лет эти
ворота так стоят. Потом увидишь сорок светильников, которые
коптят и еле мерцают, и другие сорок, которые горят сильным
пламенем; в тех, что коптят и еле мерцают, сделай огонь, посиль­
нее, а в тех, что горят сильным пламенем,— послабее. Затем дой­
дешь ты до комнаты Шарур-Бульбуля, увидишь хозяйку пхицы
Гуля Гульзада. Сорок дней и ночей она спит, а сорок
дней и ночей бодрствует. Когда ты появишься, будет первый
день ее сна.
Слушай меня внимательно и делай так, как я тебе говорю. Да
простят меня мои слушатели, ее дэхун завязан сорок одним уз­
лом. Развяжешь все сорок узлов, оставишь неразвязанным один
узелок. В нише над ее головой лежит яблоко, надкуси его и по­
целуй хозяйку в щеку, затем хватай висящую над ее головой:

ц

клетку с Шарур-Бульбулем и поезжай обратно. Только ты успе­
ешь выйти из комнаты, как камни и деревья закричат: «Унес,
унес!» Смотри же, не поднимай головы и не оборачивайся, пок&
не дойдешь до собачьей плошки, иначе сразу же превратишься в
прах. Снова подойдешь к ней, поздороваешься, она вновь тебя
спросит: «Как тебя зовут?», скажешь: «Никак». И иди дальше.
Дойдешь до моря, вытащи уздечку из-под камня, омой ее мор­
ской водой, и выйдет к тебе конь морской, оседлай его, и он пе­
ренесет тебя на другой берег. Если с божьего благословения ты
вернешься живым, сними уздечку с коня и спрячь ее снова под
камнем. А теперь ступай.
Попрощался Мирза Махмуд со стариком. Вышел он к морю
и исполнил все в точности, как тот велел. Взял Мирза Махмуд
глетку с птицей Шарур-Бульбуль и вернулся к старику. Погостил
у него, а утром поехал к дочери Белого дэва. Переночевал у нее,
утром же они оседлали коней, взяли с собой все богатства, слуг
и поехали ко дворцу Красного дэва. И тут они остались на ночь.
Наутро дочь Красного дэва собрала отцовские богатства, и все
они отправились дальше. Третью ночь провели путники во двор­
це Черного дэва. Утром его дочь тоже собрала драгоценности от­
ца, и снова все отправились в путь.
Пусть они едут, а мы расскажем о хозяйке Шарур-Бульбуля
Гуля Гульзада. Увидели ее слуги, что из дворца исчезла птица
Шарур-Бульбуль. Пришли они к плошке и спросили, не проходил
ли мимо вор и как его имя. «Его зовут Никак»,— ответила плош­
ка. Пришлось им возвращаться пи с чем. А сама Гуля Гульзада
продолжала спать сорок дней и ночей.
Доехал Мирза Махмуд до распутья трех дорог, посмотрел на
камень, где братья должны были оставить весточку о возвраще­
нии домой, но не нашел их надписей. Тогда он раскинул свой
шатер и стал дожидаться братьев.
Пускай он ждет их, а мы посмотрим, что стало с его братьями.
Один из братьев продолжал работать банщиком, а другой служил
у пекаря, месил тесто, и еле-еле хватало им на еду. По воле бога
вспомнили они однажды Мирзу Махмуда.
Собрался старший брат и поехал к распутью дорог. Увидел
его Мирза Махмуд, привел в шатер, снял с него лохмотья, одел
в одежды, достойные сына падишаха, и отдал ему дочь Черного
дэва со словами:
— Это — твоя невеста.
Прошел день, а может, два, вернулся и средний брат.
Одет он был еще хуже. Мирза Махмуд и ему дал одежду, дос­
тойную сына падишаха. Ему он отдал дочь Красного дэва со сло­
вами:
— Это — твоя невеста.
Прошло еще несколько дней, и у братьев кончилась вода. Оста­
вили они девушек, а сами пошли искать свежую воду. Нашли
глубокий колодец и решили:
8*

35

— Пусть один из нас спустится в колодец и зачерпнет воды*
Обвязали веревкой старшего брата, спустили в колодец, но
на полпути он закричал:
— Вай, умираю, змеи меня жалят, мыши едят, поднимите
меня скорее!
Спустился в колодец средний брат и закричал еще истош­
нее. Пришлось и его поднять. Младший брат, Мирза Махмуд,.
сказал:
— Что ж, теперь опускайте меня.
Достиг Мирза Махмуд дна колодца, видит — сидят три девуш­
ки, да такие красавицы! Мирза Махмуд поздоровался с ними, де­
вушки ответили на его приветствие и рассказали:
— Был у нас отец — дэв, много злодеяний совершил он
в жизни. У него было три коня — серый в яблоках, гнедой и чер­
ный. Каждый день он седлал одного из них и уезжал. А однаж­
ды он уехал и не вернулся. Так мы и остались на дне колодца.
— О милые, так вот почему вы не выходите? Хотите поднять­
ся со мной наверх?
— Конечно, если ты поможешь нам,— согласились девушки*
Мирза Махмуд закричал братьям:
— Поднимайте! Это — невеста старшего брата.
— А это — невеста моего среднего брата! — крикнул он, ког+
да поднимали вторую, среднюю, сестру.
Младшая из сестер попросила его:
— Поднимись сначала ты.
— Нет, пусть тебя поднимут сначала,— стал настаивать Мир­
за Махмуд.
— Я не верю твоим братьям, увидят они меня, позавидуют и
оставят тебя в колодце.
— Нет,— возразил Мирза Махмуд,— они никогда не сделают
мне ничего плохого.
— Ну что ж,— отвечала девушка,— если с тобой случится не­
счастье, недалеко от нашей комнаты ты найдешь маленькие две­
ри. Там увидишь трех привязанных коней моего отца. Но не
подходи к ним сразу, а то они почуют человечий запах и ра­
зорвут тебя в клочья. Несколько дней побудь поодаль от нихт
а потом начинай за ними ухаживать, понемногу приближаясь
к ним, чтобы они привыкли к тебе, и осторожно поглаживай по
спине. Когда они привыкнут к тебе, положи перед каждым по
две горсти изюма. Седлай одного из них и скачи. Но смотри, не
забудь вырвать несколько волосков из их грив и хвостов и держи
порознь.
Когда поднимали младшую сестру, Мирза Махмуд крикнул:
— А это — моя невеста!
Увидели ее братья,переглянулись:
— Посмотри-ка на этого несчастного, из дочерей дэва он вы­
брал себе самую красивую и здесь не оплошал. И дома все по­
чести будут ему. Оставим-ка его в колодце.
36

Подняли они Мирзу Махмуда только до середины колодца
и перерезали веревку. Младший брат опять упал на дно.
Пусть Мирза Махмуд останется в колодце, а мы посмотрим,
что дальше будут делать его братья. Они свернули шатры, погру­
зили все имущество на мулов и с шестью девушками вернулись
в город своего отца.
Пусть они едут, а мы посмотрим, что стало с Мирзой Махму­
дом. Когда он упал, то ушибся и потерял сознание. Когда очнул­
ся, огляделся. Видит — он опять на дне колодца и обвязан ве­
ревкой, а веревка перерезана. Он отвязал веревку и поплелся
к конюшне дэва. Открыл дверь, но кони зафыркали, стали рыть
землю копытами. Мирза Махмуд попытался их успокоить:
— Ну-ну, милые, теперь я ваш хозяин и пришел к вам
служить.
Он взял веник, вымел конюшню.
Так прошло несколько дней, кони понемногу привыкли
к юноше.
Мы же опять вернемся к сыновьям падишаха, которые доеха*
ли, до своего города, остановили прохожего и велели ему:
— Беги к нашему отцу-падишаху с доброй вестью, скажи, что
сыновья его вернулись и везут с собой шесть девушек, каждому
по две, да еще сыну везира две невесты. Скажи еще, что и птицу
Шарур-Бульбуль везут.
,Вышел падишах со своим народом навстречу сыновьям. Уви-«
дел он только двух сыновей, удивился:
— Сынки, а где же ваш брат? Что случилось с Мирзой Мах­
мудом?
— Отец, Мирза Махмуд был еще молод, не познал трудностей
в жизни, никогда не воевал. И вот увидел он волков да медве­
дей, от страха сердце его разорвалось, и он умер. Похоронили
мы его на чужбине, а сами вернулись.
— Нельзя было допустить этого, дети,— ответил падишах.—
Но слава богу, хоть вы оба живыми и здоровыми вернулись,
А надо сказать, что у каждой из трех сестер, дочерей дэва,
был свой узелок, свое приданое. Еще в колодце младшая дочь
дэва посоветовала Мирзе Махмуду оставить себе эти узелки.
В узелке старшей сестры были золотая лисица и золотая гончая;
и гончая гналась за лисицей, если они стояли на золотом подно^
се одна позади другой. В приданом средней сестры были золотой
кот и золотая мышка на золотом подносе, а в узелке младшей
сестры на таком же подносе — золотая наседка с золотыми цып-«
лятами.
Теперь вернемся к Мирзе Махмуду. Постепенно кони привык-»х
ли к нему. Однажды вынул он из кармана волоски из гривы
и хвоста коня, и перед ним тут же появился красный конь с крас­
ными одеждами для всадника. Переоделся Мирза Махмуд, сел на
коня, и конь вынес его из колодца. Доехал юноша до владений
отца, переоделся, поцеловал коня в глаза и сказал:
37

— Благословенный, возвращайся на родину.
Конь исчез, а Мирза Махмуд пошел по дороге и встретил пас­
туха. Поздоровался с ним, пастух ответил на его приветствие.
Сказал Мирза Махмуд:
— Дружок, зарежь мне самого хилого ягненка или козленка.
Мясо возьми себе, а мне дай только требуху. Вот тебе за это зо­
лотой.
Зарезал пастух козленка. Взял Мирза Махмуд требуху, обмыл
ее в воде, поменялся одеждой с пастухом. Себе он взял только
платочек, в котором были завернуты волоски коней. Затем высу­
шил требуху, натянул на голову, обвязал голову платком и стал
похож на плешивого.
— Пойду-ка я к зеркару,— решил он. Пришел к зеркару, по­
здоровался:
— Салам-алейкум, отец!
— Алейкум-салам!
— Не нужен ли тебе гусепас?
— Видит бог, есть у меня несколько гусей, что ж, паси их.
И Мирза Махмуд остался жить у зеркара. А падишах в это
время решил женить своих сыновей. Но дочери дэва поставили
условие:
— Пока нам не принесут наше приданое, мы замуж не
выйдем.
А Мирза Махмуд живет у зеркара, утром пасет гусей, а ве­
чером гонит их обратно.
На сорок первый день старший сын сказал своей невесте:
— Готовься к свадьбе.
— Сначала принеси мне золотую лисицу и золотую гончую
па золотом подносе. Принесешь — выйду за тебя замуж, не при­
несешь — не бывать свадьбе.
Подумал старший сын падишаха и решил: кому же сделать
такие вещи, как не зеркару. Наполнил суму золотом и пришел
к зеркару:
— Салам-алейкум!
— Алейкум-салам, сын падишаха! Присядь, пожалуйста, ска­
жи, что тебя привело ко мне?
— Зеркар, мне нужен золотой поднос.
— С радостью готов услужить тебе.
— Нужна мне и золотая гончая.
— С радостью,— отвечает зеркар.
— Нужна мне и золотая лисица.
— Я сделаю это с радостью,— опять отвечает зеркар.
— Но нужно, чтобы лиса бежала по золотому подносу, а за
ней гналась гончая.
— Да не разрушит бог дом твой! Я же не святой, как мне их
оживить? Сделать-то я сделаю, но оживить их не в моих силах.
— Приказываю тебе сделать их до завтра, не сделаешь — ве­
лю отрубить голову.
33

Опечалился зеркар, говорит жене:
— Сын падишаха дал такой заказ, который мне. не под силу.
Жена запричитала:
— Раб божий, пропала твоя голова!
Наступил вечер, вернулся Мирза Махмуд, видит — старик г.
одном углу сидит грустный, старуха — в другом, а в доме ни хле
ба, ни какой другой еды.
— Ради бога, скажите, не больны ли вы?
— Отстань от меня, плешивец, мне своего горя довольно, а ты
еще с расспросами лезешь! — рассердился зеркар.
— Ах, отец, да не даст тебе бог ни боли, ни хвори, а если и
даст какую боль, пусть и лекарство укажет от нее. Скажи мне,
что случилось?
Рассказал зеркар о том, что велел ему сделать сын падиша­
ха, и еще больше закручинился.
— Да не разрушит бог дом твой, проще работы и не найти,
А где золото? Принеси-ка мне мешок орехов и оставь в мастер­
ской. Завтра все будет готово. Утром придешь и возьмешь.
Купил старик мешок орехов, принес их плешивому, а сам по­
думал: «Наверное, этот плешивый — плут-. Может, он их и сдела­
ет, но как оживит?»
А Мирза Махмуд предупредил зеркара:
— Смотри не заходи ко, мне, моя работа связана с волшеб­
ством. Если войдешь, шорох меня испугает и я не смогу их
оживить.
— Одна надежда на бога и на тебя, сынок, только спасп
меня!
Заперся Мирза Махмуд, грызет себе орехи. Оставшиеся орехи
вместе с мешком золота он зарыл в землю, затем вытащил и;;
кармана конские волоски, потер их друг о друга, и тут же перед
ним появился серый в яблоках конь. Переоделся юноша, сел на
коня и оказался на дне колодца. Взял он приданое старшей сест­
ры, и вынес его конь прямо к дому зеркара. Юноша переоделся,
положил одежду на седло, поцеловал коня в глаза, погладил его
и сказал:
— Благословенный, возвращайся назад, когда понадобишься,
позову.
Наступило утро над присутствующими и над ними тоже. Ста­
рик со старухой всю ночь подходили к дверям мастерской и шеп­
тались:
— Господи, сделал он или не сделал?
Утром Мирза Махмуд отворил двери мастерской и позвал
зеркара:
— Все готово, отец, заходи.
Обрадовался старик и собрался было уходить, но Мирза Мах-»
муд задержал его:
— Отец, дай мне своего лошака, и я поеду посмотреть
свадьбу.
39

— Сынок, дети тебя убьют, глаза выколют, ведь ты плеши-»
г,ый, а у меня нет ни седла, ни подпруги.
— Отец, а я стремена и подпругу сплету из соломы. Будь
спокоен, дети мне ничего не сделают.
Словом, вывел Мирза Махмуд во двор лошака, из тряпок сде­
лал седло, из соломы — подпругу, стремена и уздечку, сел на
него и, погоняя перед собой гусей, выехал из деревни. Увидели
его деревенские дети, забросали камнями и комьями земли.
— Будь проклято молоко ваших матерей! — только и смог
сказать Мирза Махмуд.
Вывел он гусей из деревни, спустился в овраг, вытащил из
кармана конские волоски, потер друг о друга, и тут же появил­
ся перед ним гнедой конь. Переоделся юноша, сел на коня и по­
ехал ко дворцу падишаха. Смотрит — старик с подносом на го­
лове идет.
— Салам-алейкум, отец! — поздоровался юноша.
— Алейкум-салам!
— Отец, что это за поднос ты несешь на голове?
— Сукин ты сын, разве не видишь, что это приданое невесты
падишаха?— рассердился старик.
— Сам ты сукин сын,— отвечал Мирза Махмуд,— да будет
проклята голова твоего отца, я ведь только спросил.
Ударил он старика, тот упал и выронил поднос с лисицей и
гончей. А всадник бесследно исчез.
— Держите его, держите всадника на гнедом коне! — закри­
чал, опомнившись, старик.
Спросили его люди:
— Бедняга, что случилось?
Рассказал им старик о том, какая беда с ним стряслась. Под­
няли его люди, водой на него побрызгали, и отправился старик
дальше во дворец. Увидел старший сын падишаха поднос, одарил
зеркара золотом.
Сын падишаха объявил своему народу о свадьбе. Дафчи за­
били в даф, зурначи заиграли на зурне. Выехали всадники на
джрид, и Мирга Махмуд с ними. Три сестры, которых Мир«*а
Махмуд вызволил из колодца, узнали его, а дочери Черного,
Красного и Белого дэвов не признали в нем своего избавителя.
Крикнул Мирза Махмуд:
— Эй-эй, старший царевич, догоняй меня!
Сел старший сын падишаха на коня и поскакал за Мирзой
Махмудом, да где ему догнать! А Мирза Махмуд обернулся
к брату и крикнул:
— Поворачивай коня, теперь мой черед.
Погнал Мирза Махмуд коня, мигом настиг всадника, концом
копья ударил его по затылку, и упал сын падишаха на землю.
Но не смертельный удар нанес Мирза Махмуд: пожалел брата.
— Держите всадника на гнедом коне, он убил сына падиша­
ха! — кричал народ. Да разве за ним угнаться!
40

Погнал Мирза Махмуд коня, въехал в овраг, переоделся,
привязал одежду к седлу, погладил коня, поцеловал в глаза
и сказал:
— Благословенный, возвращайся назад, когда понадобишься*
позову.
Вечером Мирза Махмуд собрал своих гусей, сел на лошака
и вернулся в деревню. Собрались вокруг него дети, опять камня­
ми его забросали, еле-еле добрался он до дома зеркара. Слез с ло­
шака, отвел его в конюшню, загнал гусей. Вошел в дом, видит —
старик в постели лежит.
— Отец, да будет бог милостив, никак ты слег?
— Уйди с глаз, плешивый дурак,— застонал зеркар.— Один
поздоровался сегодня со мной, точно такой, как ты.
— Отец, я же плешивый, разве и он такой же?
— Да, глаза его очень похожи на твои. Он меня ткнул копь­
ем, я упал и только божьей милостью остался жив.
— Э,— говорит Мирза Махмуд,— может, он заблудился на
большой дороге? Или ты сказал ему недостойные слова?
— Я назвал его сукиным сыном.
— Ну, коли так, отец зеркар, не он виноват, а ты.
— Что поделаешь, так получилось,— вздохнул зеркар.
Сыграли свадьбу старшего сына падишаха, наступил срок
свадьбы среднего сына. Взял он суму с золотом и тоже пошел
к зеркару, так как и средняя сестра потребовала принести ее
приданое — золотую мышку и золотую кошку на золотом подносе.
Принес средний сын падишаха суму с золотом, поздоровался, зер­
кар ответил на приветствие, спросил:
— Скажи, сын падишаха, с добром ли ты пришел?
— Ты должен сделать золотой поднос, золотую кошку и зо­
лотую мышку и чтобы кошка бегала за мышкой. Невеста моя
увидит их и согласится на свадьбу.
— Добрый молодец, мне ничего не стоит сделать кошку
и мышку, но вот оживить их я не в силах.
— Моему старшему брату ты сделал лисицу и гончую и ожи­
вил их. Сделай и мне. Думаешь, я не смогу снести тебе голову?
Я это сделаю еще лучше старшего брата. Чтобы завтра к этому
же часу все было готово, иначе не сносить тебе головы.
Заплакали зеркар и его жена:
— Боже, да разве нам это под силу?
А плешивый вернулся вечером домой, смотрит — опять сидят
старики грустные, ни воды не пьют, ни хлеба не едят.
— Да будет бог милостив к тебе, отец! Почему вы оба так
печальны?— спрашивает Мирза Махмуд.
— Болен я„ сынок, и так у меня горе, еще и ты с расспро­
сами.
— Уповай на бога, отец, он дает боль, дает и лекарство от
нее, так что же случилось?
Рассказал зеркар о своем горе%
41

•— Да не разрушит бог дом твой, только это тебе и сказал ца­
ревич? Что ж, неси мне мешок орехов и золото.
Принес старик орехи и золото в мастерскую. Мирза Махмуд
напомнил:
— Я не должен слышать ни шороха, чтобы было тихо, яак
в прошлую ночь. Если мне помешают, у меня заболит голова
и ничего не получится.
— Хорошо, сын мой,—согласился зеркар.
Пусть старик и старуха остаются и волнуются, а Мирза Мах­
муд грызет в свое удовольствие орехи.
Когда до рассвета осталось чуть-чуть, Мирза Махмуд взял
конские волоски, потер друг о друга, и перед ним появился гне­
дой конь п . Переоделся Мирза Махмуд, сел на гнедого коня и снова
оказался на дне колодца. Взял он приданое средней дочери,
•л конь вынес его наверх. Переоделся Мирза Махмуд, привязал
одежду к седлу, поцеловал коня в глаза:
— Благословенный, возвращайся на родину, если понадобишь­
ся, позову.
Когда совсем рассвело, Мирза Махмуд открыл дверь мастер­
ской и позвал старика.
— Да будет и моя голова, и голова моей старухи жертвой
плешивого! Ну как, ты сделал свое дело?— спросил зеркар.
— Конечно,— отозвался юноша.— А теперь ты должен дать
мне лошака.
— Сынок, в тот день я видел, что с тобой сделали дети, мне
-не жаль лошака, тебя жалко. Боюсь, выбьют они тебе камнем
глаз.
Мирза Махмуд опять, как и в прошлый раз, оседлал лошака,
-надел уздечку, подтянул ремни, сел и, гоня перед собой гусей,
отправился в путь. И опять его увидели дети и закидали кам­
нями. Мирза Махмуд слез с лошака, поднял комья земли и разо­
гнал их всех. Потом пошел в ущелье, потер друг о друга кон­
ские волоски, и перед ним появился гнедой конь. Погладил он
^его, снял с себя лохмотья, переоделся, спрятал лохмотья под
камнем, сел на коня и поехал. Он-то знал, что зеркар опять поне­
сет поднос. Видит — зеркар с подносом на голове, покрытым чис­
тым плат-ком, идет ко дворцу падишаха.
— Салам-алейкум!
— Алейкум-салам!
— Что это за поднос у тебя на голове?
— Вот надоедный! И вчера меня такой же сукин сын спра­
шивал. Ты слепой, что ли, не видишь — это приданое невесты
падишаха.
— Ты сам и сукин сын, и слепой вдобавок,— разозлился Мир­
за Махмуд.— Я тебя по-доброму спросил, а ты ругаешься.
Ударил он старика копьем, сбил с ног и был таков. Мало ос­
талось времени у Мирзы Махмуда, скоро проснется Гуля Гуль-»
зада и приедет за своей птицей*
42

Старик поднялся, отряхнулся и пошел дальше. Он отнес пот^
нос; среднему сыну падишаха и получил от него хороший подарок.
Увидели сестры поднос и обрадовались:
— Да будут наши головы жертвой Мирзы Махмуда, жив он
и выбрался из колодца.
А во дворце уже готовятся к свадьбе. Забили в даф, заиграла
зурна, вышли всадники на джрид. Мирза Махмуд тоже среди
них и вызывает брата:
— Эй, средний сын падишаха, выходи!
Средний сын падишаха вскочил на коня, закричал:
— Вчера всадник на сером коне ударил моего брата, я дол­
жен наказать этого всадника.
А Мирза Махмуд г>.т;пь подзадоривает:
— Давай, гони быстрей!
А сам, ускакав от брата подальше, вдруг остановился:
— Скачи назад, догоню!
Подскакал Мирза Махмуд, ударил брата рукояткой копья, к
тот свалился с коня.
— Держите его, держите всадника на гнедом коне! — закри­
чали вокруг.— Вчера всадник на сером коне ударил старшего ца­
ревича, а сегодня всадник на гнедом коне столкнул с коня сред­
него сына падишаха!
Мирза Махмуд опять ускакал. Доехал он до своих гусейг спе­
шился, почистил коня, погладил, поцеловал его в глаза, переодел­
ся, привязал одежду к седлу и сказал:
— Благословенный, возвращайся, когда понадобишься, я по­
зову тебя.
Пусть во дворце бьют в даф, уносят сына падишаха и при­
водят в чувство, поскольку Мирза Махмуд не нанес ему смер­
тельного удара. Но мы еще ни слова не сказали о Гуля
Гульзада.
Сорок дней и ночей прошло. Она проснулась, огляделась по
сторонам, видит: нет ни Шарур-Бульбуля, ни клетки и яблоко
ее надкушено. Посмотрелась она в зеркало — поцелуй горит на
щеке.
— Ах,— воскликнула она,— да переломится хребет у твоего
советчика!^
Она вскочила, забарабанила по дафу. Когда собрала все свое
войско, отправилась в погоню за похитителем.
Теперь посмотрим, как сложилась судьба Мирзы Махмуда,
Вернулся он домой, а старик опять лежит в постели.
— Отец, что с тобой опять случилось?— спросил он,
— Отойди от меня, плешивый,— застонал старик.
— Почему?— прикинулся удивленным юноша.
— Встретился мне сегодня зсадник, поздоровался, спросич,
что несу, я ответил — приданое невесты царевича. А он ударил
кеня копьем, я упал и разбился.
— А может, ты обругал его?.
43

— Я сказал, что он сукин сын.
— Ну, так он не виноват, твоя вина.
Прошло несколько дней, сын везира сказал своей невесте:
— Готовься к свадьбе.
— Хорошо, но сначала принеси мне на золотом подносе на­
седку с цыплятами. Тогда и быть свадьбе.
— Но кто же их сделает?— спросил сын везира.
— Сыновьям падишаха золотые вещи сделал зеркар. Пусть
и для тебя сделает.
Взял сын везира суму с золотом, пришел к зеркару, поздоро­
вался:
— Салам-алейкум!
— Алейкум-салам, сын везира! С добром ли ты пришел?
— Да, с добром. Я хочу, чтобы ты и для меня сделал золотой
поднос с наседкой л с цыплятами, да такой, чтобы курица кудах­
тала, а цыплята попискивали.
— Сынок, сделать-то я сделаю, но не в моих силах оживить
их, все это в руках божьих.
— Сумел же ты сделать для старшего царевича гончую и ли­
сицу, для среднего царевича — кошку и мышку, а мне не хо­
чешь? Они могут тебе голову отрубить, а я, думаешь, не могу?
Завтра утром чтобы все было сделано, иначе не сносить тебе
головы.
Опять в душу старика прокрался страх, не ест он, не пьет.
Вечером вернулся домой Мирза Махмуд, смотрит, а на зеркаре
лица нет.
— Помилуй тебя бог, отец, что случилось?— спросил юноша.
— Сын мой, если б не ты, не свалилось бы на меня столько бед!
Старший сын падишаха отрубил бы мне голову, и дело с концом.
— Боже милостивый! В чем же дело?
— Ох, не вороши мое горе,— запричитал старик.
— Отец, бог насылает болезнь, да ниспошлет он и лекарство
от нее, что же все-таки случилось?
Рассказал зеркар о своем горе.
— Ну ладно, принеси орехи и золото и будь спокоен,— за­
верил его юноша.
Принес зеркар плешивому мешок орехов, а тот и говорит:
— Отец, помни, это дело потрудней прежних. Не дай тебе
бог подойти к дверям.
— Сынок, ты только сделай, мы со старухой не будем мешать.
Грызет себе Мирза Махмуд орехи, сколько душа его поже­
лает, а оставшиеся орехи, скорлупу и золото в землю зака­
лывает.
Наконец рассветать стало, Мирза Махмуд взял конские волос­
ки, потер их друг о друга, и тут же появился перед ним черный
конь. Поцеловал юноша его в глаза, погладил, переоделся, сел на
копя и оказался на дне колодца. Взял он последний узелок, при­
даное младшей дочери дэва, и вновь оказался у дома зеркара.
44

Переоделся, привязал одежду к седлу, снова поцеловал коня fi
глаза и отпустил.
Пришел зеркар наутро, видит — все готово.
Сказал Мирза Махмуд старику:
— Дай мне своего лошака, и я поеду смотреть свадьбу.
— Сынок, два дня дети забрасывали тебя камнями, глаза
могли тебе выбить. Не езди,— стал отговаривать его зеркар.
Но Мирза Махмуд сел на лошака, доехал до ущелья, вытащил
конские волоски из кармана, потер их друг о друга, и появился
перед ним черный конь. Погладил юноша коня, поцеловал его в
глаза, переоделся, потом вскочил в седло и поехал. Едет, видит —
яеркар идет.
— Салам-алейкум, отец!
— Алейкум-салам!
— Отец, что это за поднос у тебя на голове?
— Ах, сукин сын, будто ты не из наших краев! Слепой, что
ли, не видишь, что это приданое невесты везира.
— И сукин сын ты сам, и слепой ты сам, ведь я тебя не оби­
дел, а просто спросил.
Опять ударил он старика, и тот упал. А Мирза Махмуд скрыл­
ся. Собрался вокруг старика народ, спрашивает его:
— Что случилось?
— Ей-богу, опять меня неизвестный всадник обидел,— чуть
не плачет старик.
Подчил он поднос, накинул на него платок, поставил на голо­
ву и отнес сыну везира, который щедро отблагодарил его. Доволь­
ный, вернулся старик домой.
Мирза Махмуд приехал на мейдан и закричал:
— Эй, сын везира!
Сып везира вскочил на коня и тоже закричал:
— Первый раз он приехал на сером коне, второй — на гне­
дом, а сегодня объявился на черном коне. Я не я буду, если не
убью его!
— Тогда берегись! — отозвался Мирза Махмуд.
Он быстро догнал сына везира и ударом копья убил его.
Опять народ закричал:
— Держите его, держите всадника на черном коне!
И вдруг все увидели, что со всех четырёх сторон город окру­
жен чужим войском. Гуля Гульзада сама пришла во главе вой­
ска и потребовала падишаха.
— Будь в здравии, падишах! Пусть выйдет тот, кто увез Шарур-Бульбуля.
— Это мой старший сын,— ответил падишах,— вот он.
— Ты унес мою птицу Шарур-Бульбуль?— спросила она его.
— Да, я,— не моргнув глазом, солгал старший брат Мирзы
Махмуда.
— Скажи, а как тебе удалось увезти ее? Что видел ты по
пути?
45

— Поехал я, увидел клетку, взял и привез.
— Да станешь ты жертвой падишаха и народа! ^лепить бы
лгуну как следует! — воскликнула Гуля Гульзада.
Позвали среднего сына падишаха. Как и старшие брат, солгал
и он.
— Да станешь ты жертвой падишаха и его приближенных!
Сейчас же говори, кто увез мою птицу! — рассердилась Гуля
Гульзада.
А Мирза Махмуд стоит неподалеку, прислушивается. И туг
он выходит вперед и говорит:
— Я унес птицу Шарур-Бульбуль.
— Тогда расскажи, как это было? — стала допытываться Гу­
ля Гульзада.
И юноша рассказал все, что с ним произошло. Когда он стал
рассказывать о том, что надкусил яблоко и поцеловал ее, она
остановила его:
— Хватит, дальше не надо^ Ты храбрец, раз ты птицу увез^
то и я твоя.
Встал Мирза Махмуд перед братьями, перед народом, перед
падишахом и Гуля Гульзада и сказал:
— Мои братья предали меня, бросили в колодец, а сами
скрылись. Я убил всех дэвов и мог бы отомстить братьям, но не
хочу быть убийцей.
Падишах обнял Мирзу Махмуда, он не мог нарадоваться на
младшего сына.
А я скажу своим почтенным слушателям вот что: взял пади­
шах Гуля Гульзада за руку, подвел ее к двум другим невестам
Мирзы Махмуда, и начался пир. Семь дней и семь ночей играли
свадьбу Мирзы Махмуда.
Они нашли свое счастье, и вы радуйтесь своему счастью и
счастью своих родственников.
2. Кучук Авдла
Жил некогда один падишах, и было у него три сына. При
его дворце был чудесный сад. И вдруг в сад падишаха повадил­
ся прилетать дракон. Каждый год он поедал все фрукты, ничего
не оставлял. Как-то сыновья сказали отцу:
— Отец, вот уже сколько лет в нашем саду не бывает пло­
дов. Надо подстеречь и убить того, кто хозяйничает там.
— Этой ночью я пойду стеречь сад,— предложил старший
брат, Мирза Махмуд.
— Иди, сынок,— согласился падишах.
Надел Мирза Махмуд свой капут, пояс с сорани и пошел в
сад. Но в полночь одолел его сон, натянул он капут на голову
и заснул. Утром он встал, пришел к отцу и говорит:
— Отец, я никого не видел.
46

На другой день средний сын обратился к отцу:
— Отец, сегодня мой черед, я пойду в сад.
Надел средний сын капут, пояс с сорани и пошел. Долго он
ходил вокруг сада. Но в полночь и его одолел сон, натянул он
капут на голову и заснул, так ничего и не увидев.
В третью ночь вызвался стеречь сад младший сын падиша­
ха, Кучук Авдла:
— Отец, позволь мне идти.
— Нет, сынок, ты еще молод, нельзя тебе,— возразил
падишах.
— Что со мной случится, если я пойду? Ведь не съедят же
меня волки.
— Ну что ж, иди,— уступил отец.
Кучук Авдла набросил на плечи капут, надел пояс с сорани,
положил в карман немного соли и пошел. До глубокой ночи хо­
дил он вокруг отцовского сада, но в полночь стало его клонить
ко сну. Почувствовал юноша, что не справиться ему со сном,
поранил он ножом себе мизинец, посыпал на рану соли и стал
от боли ходить взад и вперед. Сон как рукой сняло. Через не­
которое время подул сильный ветер, прямо ураган, и в саду
появился дракон. Не долго думая, Кучук Авдла одним махом
отрубил дракону хвост, но тот поднялся в воздух и исчез.
Наутро Кучук Авдла сорвал несколько плодов, завязал их в
узелок, взял хвост дракона, пришел к отцу и выложил все пе­
ред ним:
— Отец, вот фрукты, которые поедал дракон. Мне удалось
только отрубить ему хвост.
— Но он же может снова прилететь.
— Да, отец. Я должен собраться в дорогу. Поеду с братья­
ми, убью дракона и вернусь.
— Сынок, ты еще молод, куда тебе ехать, еще в беду
попадешь.
— Нет, отец, я так решил. Не останавливай меня.
А братьев охватила зависть, и они зашептались:
— Теперь он герой, а мы что же?! Поедем все вместе, а по
дороге убьем его и вернемся. Иначе слава о нем разнесется по
всему свету. А чем мы хуже?
Взяли братья по толстой веревке, и повел их Кучук Авдла
туда, где обитал дракон. Дошли они до ущелья.
— Спускайте меня первым,— сказал старший брат.
Обвязали братья его веревкой и опустили.
— Ой-ой,— закричал он,— мыши меня грызут, змеи жалят,
птицы клюют, тащите меня скорее!
Спустили в ущелье среднего брата. И он закричал:
— Ой-ой, мыши меня грызут, змеи жалят, птицы клюют,
тащите меня скорее!
Его и вытащили.
— Мирза Махмуд,—обратился Кучук Авдла к старшему
47

брату,— как бы я ни кричал, что меня грызут мыши, жалят
змеи, не надо меня поднимать. Я должен убить дракона.
Опустили братья Кучука Авдла в ущелье, достиг он дна, от­
вязал веревку и крикнул снизу:
— Братья, ждите меня здесь!
Шел он, шел, увидел дверь, отворил, вошел в компату.
А в комнате
сидит старшая дочь дракона за пяльцами и узоры
кярги -1 вышивает, а перед ней на золотом подносе золотые петух и
курица состязаются вджриде. Увидела его девушка, воскликнула:
— Ах, Кучук Авдла, да разрушится твой дом! Мой отец по­
страдал из-за тебя. Узнает он, что ты здесь, и тебя проглотит,
и меня вместе с тобой.
— Добрая девушка, лучше посоветуй, что мне делать?
— Иди к моей средней сестре,— ответила она.
Пошел юноша к средней сестре, видит — сидит она за пяль­
цами, узоры кярги вышивает, и на золотом подносе золотые
кошка с мышкой танцуют.
Сказала девушка Кучуку Авдла:
— Ах, Кучук Авдла, да разрушится твой дом! И зачем толь­
ко ты нашу дверь открыл? Узнает отец, что ты здесь, всех нас
проглотит.
— Но, сестра, я уже здесь, мне пути назад нет. Я пришел
убить дракона.
— Раз так, придется тебе идти к моей младшей сестре, она
знает отцовскую тайну.
Открыл Кучук Авдла третью дверь, а на столе, на золотом
подносе, золотая наседка с золотыми цыплятами зернышки клю­
ют, и рядом девушка на пяльцах узоры кярги вышивает.
Подбежала девушка к Кучуку Авдла:
— Да разрушится твой дом! Ты поранил моего отца, узнает
он, что ты здесь, проглотит и тебя, и нас всех. Зачем ты сюда
пришел? Или тебе жизнь не дорога?
— Добрая девушка, я пришел убить твоего отца. Скажи мнег
где он хранит свою тайну?
— Да разве тебе под силу справиться с ним? Меч моего от­
ца спрятан в купе, наполненном густой смолой. Хватит ли у те­
бя силы вытащить из смолы меч и убить моего отца?
— Попробую,— ответил юноша.
«*- Ну что ж, иди. Куп стоит рядом с комнатой отца. Когда
вытащишь, меч, ударь его лишь раз, но ни в коем случае не
дважды. Он будет требовать, чтобы ты ударил еще раз. Ответьг
что обычай твоего дома не позволяет тебе поднимать меч дваж­
ды. Запомни: если ударишь его второй раз, он оживет и всех
нас проглотит. А потом тоже будь осторожен, спрячься. Он ста­
нет искать тебя хвостом, найдет — задушит*
И вот Кучук Авдла, призвав бога на помощь, подошел к ку­
пу, протянул руку к мечу со словами:
—« Да будет моя голова жертвой всевышнего!
48

С божьей помощью силы его прибавились, он разом вытянул
меч из смолы и одним ударом отсек голову дракону.
— Эй, добрый молодец, ударь меня еще раз! — взмолился
дракон.
— Нет,— ответил юноша,— в нашем доме обычай поднимать
меч только раз.
— Да будьте вы оба прокляты, ты и та, которая научила те­
бя, как погубить меня,— застонал дракон.
Кучук Авдла спрятался за дверью, дракон стал своим хвостом
искать его, но не нашел и наконец испустил дух, и душа era
отправилась в ад.
Кучук Авдла вернулся к тому месту, откуда спустили егобратья, крикнул и*;:
— Мирза Махмуд, вы здесь?
— Да, Кучук Авдла. Как там твои дела?
— Все хорошо. Я убил дракона. Подождите меня еще.
Я только соберу всю казну дракона, я взял с собой трех егодочерей.
Сказала ему младшая дочь дракона:
— Да буду я твоей жертвой, Кучук Авдла. Не доверяй сво­
им братьям, спрячь в хурджин этих золотых петуха с курицейг
кошку с мышкой, наседку с цыплятами и оставь его при себе.
Возьми эти волоски от быстроногих коней моего отца, попадешь
в беду — они тебе помогут. И запомни: каждую пятницу три
барана моего отца выходят биться друг с другом. Вымой руки в
родниковой воде, вода эта превратится в полевую траву. Поедят
бараны полевой травы, станут биться. Вспотеют они, и белый
баран почернеет, а черный — побелеет. Как только белый баран
почернеет, прыгни ему на спину, и он вынесет тебя на землю.
Но смотри, будь осторожен. Ошибешься, прыгнешь на спину
белого барана — уйдешь в самую глубину земли на семь
слоев. А теперь пусть братья поднимают тебя первого, а потом
уж нас.
Не согласился Кучук Авдла. Сначала всех девушек подняли
наверх. Потом Кучук Авдла обвязал себя веревкой, братья дотя­
нули его до середины, перерезали веревку, и юноша упал на
дно ущелья.
Пусть братья собирают добро и уводят дочерей дракона,,
а мы посмотрим, что делает Кучук Авдла. Пришел он в себя и
видит, что лежит в луже крови.
— Зря я не послушал совета девушки,— пожалел юноша. Он
встал, пошел к роднику, умылся, поел, что нашлось, и остался
дожидаться пятницы. Наступила пятница. Кучук Авдла вымыл
руки в роднике, и вода превратилась в полевую траву. Пришли
черный и белый бараны, наелись полевой травы и стали биться.
Так яростно они бились, белое и черное так и мелькало перед,
глазами. Перепутал Кучук Авдла баранов, вскочил на спину
черного и ушел в землю еще глубже и только тогда догадался
4 Заказ Н 1169

49

о своей оплошности. Увидел он узкую тропу и пошел по ней.
Долго ли шел, коротко ли, встретил пахаря.
— Отец, ради бога, дай мне кусок хлеба и глоток воды.
— Э, сынок, ты просишь невозможного. Хлеба еще можно
достать, а где взять воды?
— Прошу тебя, помоги мне.
— Хорошо, я пойду за хлебом, а ты поработай вместо меня
на поле, но только молча. В этих лесах водятся львы, усльь
шат — съедят и тебя, и моих волов.
— Иди, иди, все будет в порядке,— успокоил его Кучук
Авдла.
Принес пахарь хлеба, видит, а Кучук Авдла схватил за уши
двух львов, запряг их в плуг и быстро вспахал все поле.
— Куро, что ты делаешь? Они сейчас и тебя, и моих волов
съедят. Что за несчастье свалилось мне на голову?
— Э, дорогой, какое твое дело? Не съели же они меня и
твоих волов!
Кучук Авдла отпустил львов, стегнул их кнутом напоследок,
и они убежали в лес. А Кучук Авдла съел свой хлеб, попро­
щался с пахарем и пошел дальше. Дошел он до одной деревни,
видит — у самой дороги дом стоит*, а на пороге старуха.
— Матушка, ради бога, не дашь ли водицы попить? — по­
просил он.
— А где бедной старухе взять воды, когда дракон родник
перекрыл?
Принесла старуха в чашке затхлую воду и подала Кучуку
Авдла. Отпил он глоток, спросил:
— Матушка, а почему это вода так пахнет?
— Сынок, что от тебя утаить, что от бога2 — дракон захва­
тил родник. Раз в неделю привозят ему на съедение девушку и
приносят два котла халвы, он насыщается и тогда дает нам во­
ду. Кто посильнее, набирают себе воды побольше, хватает на
семь дней. А я стара, мне не под силу унести много воды, лишь
кувшин и набираю, потому и не хватает.
— Да неужели все это правда?
— Да, сынок, это так. Завтра очередь нашего падишаха от­
дать свою дочь дракону на съедение, тогда люди наберут све­
жей воды.
— Матушка, я твой гость, и завтра я тебе принесу воды,,
— Ах, свет очей моих, добро пожаловать.
Кучук Авдла остался дома у старухи, дал ей несколько золо­
тых и сказал:
— Дорогая матушка, купи на эти деньги все для постели,
самую лучшую еду, такую, какую сам падишах ест, купи себе
одежду, какую носит сама жена падишаха.
Старуха побежала исполнять поручение. Купила она все не-»
обходимое и, радостная, вернулась домой. Утром она разбудила
гостя:
60

— Кучук Авдла, надежда моя, сегодня дочь падишаха пове­
дут к дракону, слышишь, в дафы бьют.
— Пусть себе ведут,— отвечал юноша.
Пошел народ к роднику. Людц привязали девушку к дереву,
чтобы она не смогла убежать, поставили рядом два котла халвы
и ушли. Когда все разошлись, Кучук Авдла подошел к привя­
занной девушке и сказал:
— Добрая девушка, я здесь вздремну немножко. Когда дра*
кон съест халву, разбуди меня.
Заплакала девушка:
— Смилуйся надо мной, дракон съест нас обоих. Как же мне*
тебя разбудить?
— Ты только разбуди, а об остальном я сам позабочусь.
Положил он голову на ее подол и тут же заснул. Тем време­
нем появился дракон, съел один котел халвы, затем второй, по-^
том зашипел и потянулся к девушке. Заплакала девушка от*
страха, и одна ее слезинка скатилась на щеку Кучуку Авдла..
Он проснулся и спрашивает:
— Добрая девушка, что с тобой?
Говорит она:
— Подними голову, сейчас дракон меня съест.
Кучук Авдла вскочил и одним ударом меча отсек дракону
голову. Потом разрубил тело дракона на куски и сложил их в
кучу. Из родника сразу потекла вода. Развязал Кучук Авдла
девушку и говорит ей:
— Теперь ты свободна, возвращайся в отцовский дом.
Задумалась девушка: как ей потом узнать своего освободите­
ля? Не растерялась она, окунула руки в кровь дракона, незамет­
но прикоснулась к спине Кучука Авдла и убежала.
Увидел ее отец, закричал:
— Как ты посмела убежать? Чем ты лучше других деву­
шек? Вот еще какое горе свалилось на меня!
— Отец, дракон убит, взгляни на мои руки.
— Кто убил его? Ты запомнила того смельчака?
— Да, я поставила отметины на его спине.
— Дочка, а что это за человек, сумевший одолеть дракона?
— Откуда мне знать, кто он?
В тот же час забили в даф и в сантану, глашатаи стали созы­
вать народ к дворцу падишаха. Падишах приказал всем юношам:
проходить мимо дочери, она же присматривалась к ним.
А Кучук Авдла тем временем вернулся к старухе и не выхо*
дил из дому.
Спросил падишах у глашатая:
— Кто еще не пришел к моему дворцу?
Ответил глашатай:
— Ей-богу, в доме у старухи гость, он один и остался,
— Идите и приведите его,— приказал падишах.
Привели его. Девушка издали узнала юношу:
4*

51

— Отец, этот юноша убил дракона.
— Доченька, отверни его капут, посмотри, есть ли на нем
твоя отметина? — велел падишах.
Отвернула она одну полу капута, и все увидели на его спине
отметину — две ладони.
Падишах говорит Кучуку Авдла:
— Сынок, я поклялся отдать спасителю в жены свою дочь.
Я дарю ее тебе. Но и ты скажи мне о своем желании.
— Будь в здравии, падишах, твоя дочь мне как сестра, как
мать. Помоги мне выбраться на белый свет.
— Ах, сынок, а что такое белый свет? Мы не знаем. И есть
ли на земле этот белый свет?
— Конечно, есть,— сказал Кучук Авдла.
— Ну что ж, попробую помочь. Сходи к вековой старухе и
вековому старику, которых держат в вате. Если они знают, что
и вправду есть белый свет, и расскажут, как тебе туда вернуть­
ся, я помогу тебе. Я поклялся своей жизнью и своим троном
исполнить твое желание.
Пошел Кучук Авдла к вековому старику и к вековой стару­
хе. Сказали старик и старуха:
— Растет одно дерево. Вот уже много лет птица Симр выво­
дит на нем птенцов, но их всех пожирает дракон. Одинока она,
л сердце ее разрывается от горя. Будь осторожен, спрячься за
этим деревом, вечером прилетит дракон за ее птенцами. Суме­
ешь одолеть дракона и спасти птенцов птицы Симр — она помо­
жет тебе вернуться на твою землю, увидеть твой белый свет.
Вернулся Кучук Авдла к падишаху и сказал:
— Дай мне на подмогу несколько слуг, мы выроем около тото дерева яму.
— Зачем тебе самому идти,— возразил падишах,— не беспо­
койся, мои слуги выроют яму, а ты вечером пойдешь и спря­
чешься в ней.
Слуги вырыли яму под деревом, а вечером Кучук Авдла там
•спрятался. Наступила ночь, глаза у него начали слипаться,
и стал он, как часовой, ходить взад и вперед. Перед рассветом
внезапно поднялся ураган, появился дракон, сел на дерево и
стал подбираться к гнезду. Кучук Авдла мигом забрался на де­
рево и одним махом рассек дракона пополам. Затем он разрубил
его на куски и сложил из них два больших холма. Еще не на­
ступило утро, как прилетела Симр к птенцам, смотрит — а во­
круг дерева два больших холма. Испугалась бедная птица, бо^
ится приблизиться к дереву, кружится над ним. А Кучук Авдла
сидит в яме, не решается показаться ей на глаза, думает — убьет
его Симр. Наконец рассвело. Увидела Симр живых птенцов, об­
радовалась:
— Боже, в первый раз мои птенцы остались живы! Кто же
тот храбрец, который спас их от дракона? Знала бы я, кто он,
исполнила бы любое его желание. Вот уже сорок лет всех моих

ъг

птенцов пожирает дракон, и только в этом году я увидела их
живыми. Наконец-то моя душа спокойна.
Услышал юноша ее слова, вышел из укрытия и сказал:
— Матушка, ей-богу, это я убил дракона.
— Сынок, говори, что ты хочешь, я исполню твое желание.
— Матушка, мне ничего не нужно, только вынеси меня на
землю, на белый свет.
— Ах, как же это так! Пусть бы моя душа сохла от горя
«еще сорок лет, только бы не слышать мне от тебя такого. Но я
поклялась исполнить твое желание, и я помогу тебе. Принеси
мне семь туш мяса, семь бараньих курдюков воды и семь боль­
ших гат, тогда я смогу взлететь и вынести тебя на землю.
Кучук Авдла передал слова птицы падишаху. Падишах ве­
лел зарезать семь яловых овец, приготовить семь бараньих кур­
дюков и семь бурдюков воды, испечь семь гат и отправил все
это со слугами к птице Симр. Все погрузили на крылья птицы,
Кучук Авдла сел на нее, а Симр и говорит:
— Сынок, теперь брось-ка мне в рот гату, бурдюк воды и
один бараний курдюк.
Сделал юноша все, что попросила птица, и она взлетела. Че­
рез некоторое время птица спрашивает:
— Сынок, какова отсюда земля?
— Матушка, она похожа на круглое сито.
— Сынок, брось-ка мне в рот еще гату, бурдюк воды и один
бараний курдюк.
Юноша исполнил все, что сказала Симр. А она вскоре опять
спросила:
— А теперь как выглядит земля?
— Она величиной с решето.
— Сынок, кинь мне в рот еще гату, бурдюк воды и бара­
ний курдюк.
Юноша опять исполнил все, что попросила Симр. Потом она
вновь спросила:
— А какая теперь земля?
— Матушка, теперь она величиной с гумно.
— Закинь мне в рот гату, бурдюк воды и бараний курдюк,—
попросила опять Симр.
— Теперь какова земля? — спросила она, проглотив еду.
— Величиной с три гумна.
— Подкинь мне в рот еще бурдюк воды, один бараний кур­
дюк и шесть гат. Сынок, а теперь на что похожа земля, твои
белый свет?
— Я не найду сравнения, матушка. Она огромна, и нет ей
края.
— Брось-ка мне еще в рот бурдюк воды, гату и бараний
курдюк.
Стал юноша искать курдюк, а его нет — выпал. Отрезал Ку­
чук Авдла кусок мяса от своего бедра и бросил в рот птице.
53

Почувствовала она, что это не курдюк, не стала есть, спрятала
под языком.
Взмахнула Симр крыльями и опустила Кучука Авдла на
землю у края ущелья, где его бросили братья.
— Кучук Авдла, я исполнила твое желание,— сказала
Симр.— Теперь я взлечу на большую гору и послежу оттуда за
тобой, пока ты не дойдешь до владений своего отца.». Ну, иди
теперь, отчего же ты не идешь?
Кучук Авдла ответил:
— Ноги немного затекли, потому и не могу идти,
•— Как бы они у тебя ни затекли, пройдись-ка.
— Ей-богу, матушка, я не могу.
— Сынок, скажи мне правду, почему ты бросил мне в рог
кусок своего бедра?
— Ах, матушка, что от тебя утаить, что от бога — бараний
курдюк упал, пока мы летели, а ты не могла остаться без мяса,
вот я и отрезал кусок бедра.
Тут она выплюнула этот кусок, приложила его к бедру юно­
ши, смазала рану своей слюной, и рана сразу затянулась, как
будто ничего и не было.
— Вот теперь, сынок, вставай и иди.
Смилостивился
бог над Кучуком Авдла, да смилуется он и:
над вами 3 . Идет Кучук Авдла, а навстречу ему пастух. Дал
юноша пастуху два золотых и говорит:
— Зарежь для меня овцу, отдай мне ее требуху и свою оде­
жду, и больше мне от тебя ничего не нужно.
От радости пастух мигом зарезал овцу, отдал требуху Кучуку Авдла. Кучук Авдла вымыл требуху, высушил и напялил
себе на голову, поверх своей одежды надел пастушью и отпра­
вился в город. Зашел к зивкару, спросил:
— Отец, тебе не нужен слуга?
— Клянусь богом, нужен. Я буду платить тебе, только оста­
вайся у меня.
— Не нужна мне твоя плата, корми меня, и этого достаточно.
И остался юноша у зивкара. Прошло четыре дня, зивкар и
говорит:
— Плешивец, а ты не хотел бы стать моим сыном?
— Ну что ж, я согласен.
И стал Кучук Авдла сыном зивкара. Пусть он пока живет
у него, а мы посмотрим, что делают его братья. Привезли они
спасенных дочерей дракона к отцу и дожидаются свадьбы.
А дочери дракона сказали, что они носят траур по Кучуку Авд^
ла. И свадьбу отложили. Наконец удалось их уговорить, и ста-*
ли готввить девушек к свадьбе.
Вернулся однажды зивкар домой и вздыхает:
— Боже, есть ли справедливость на свете?
— Почему ты так говоришь, отец? — спрашивает юноша.
— Сынок, всевышний оказался немилостив, Было у падиша*
54

:ха три сына. Старший — Мирза Махмуд, младшего звали Кучук
.Авдла. Он был мужественным и храбрым, жен нашел своим
братьям, а они его убили и сбросили в ущелье. Долго девушки
не соглашались выходить замуж за его братьев, и только теперь
Ждалось их уговорить.
Рано утром глашатай закричал перед дверью зивкара:
— Зивкар, эй, зивкар!
— Что случилось? — испугался тот.
— Зивкар, ты должен к завтрашнему дню сделать золотых
петуха и курочку и оживить их. Не сделаешь, падишах велит
завтра отрубить тебе голову.
— Да разрушит бог и твой дом, и дом падишаха, сделать-то
я сделаю, но как мне их оживить?
— Не сделаешь, не сносить тебе головы. Падишах прислал
зюд золота.
Опечалился зивкар, заплакал, не хочет брать золото, а гла­
шатай стоит, ждет.
— Дорогой, чего ты хочешь от меня? Я же не бог, чтобы их
оживить!
Зашел плешивец, спросил:
— Отец, о чем ты горюешь?
— Сынок, будущей старшей невестке падишаха захотелось
иметь золотого петушка и курочку, да живых, чтобы они игра­
ли на золотом подносе. Ну, сделать-то я их сделаю — и курочку
и петушка, но как мне оживить их?
—- Э, отец зивкар, стоит ли из-за этого огорчаться? Бери зо­
лото, плешивец сделает.
— Сын мой, ради бога, помоги мне, иначеотрубят завтра
АЮЮ голову.
— Давай мне золото и ни о чем не думай.
Зивкар взял у глашатая золото, и тот ушел. Зивкар спросил
Кучука Авдла:
— Что тебе принести, сын мой?
— Принеси мне код фундука.
Зивкар купил орехов, принес юноше.
~ Теперь, отец, закрой меня на три замка,— попросил он.
Зивкар сделал все, что попросил Кучук Авдла, и ушел.
А юноша вынул из мешка петуха и курочку, поставил перед
собой, и они запрыгали. Сам же он стал щелкать орехи.
А зивкару не спится, подошел он ночью к двери плешивого
и спрашивает:
— Сын мой, ты хоть сделал что-нибудь?
— Отец, все готово, да только вот пока не могу их ожи­
вить,— отвечает юноша.
— О горе мне, не сносить завтра головы,— запричитал зив­
кар,— я же не хотел браться за эту работу, зачем ты меня уго-т
сорил?
Под утро вновь пришел зивкар к двери плешивого:
53

— Сын мой, скажи, ты сумел их оживить? Я ведь дрожу от
страха.
— Не беспокойся, отец, все уже готово, да вот оживить их
пока не могу.
Не находит зивкар себе места от горя. Только солнце подняв
лось, открыл он дверь лавки и видит — о чудо: петух и курочка
на подносе танцуют. Расцеловал он плешивого и говорит:
— Да буду я твоей жертвой, зачем ты меня обманывал?— Э, отец, я просто хотел попугать тебя немного.
Утром пришел глашатай к зивкару и закричал с порога:
— Зивкар, эй, зивкар! Готов ли заказ?
А зивкар ему отвечает:
— Забирай своего петуха и курочку и уходи поскорее.
Увидела девушка петуха и курочку, узнала их.
— Сестрички,— говорит она сестрам,— Кучук Авдла вышел:
па землю, только никому об этом ни слова.
А во дворце уже готовятся к свадьбе старшего сына падиша­
ха. Уже и всадники готовы, ведь падишах женит своего стар­
шего сына.
Кучук Авдла говорит зивкару:
— Отец, дай мне свою клячу, я тоже поеду на свадьбу»
Я молод, мне хочется посостязаться с другими в джриде.
— Поглядите-ка на это ничтожество,— возмутился зив­
кар,— так я и дал тебе коня! Я сам поеду!
«Ах ты собачье отродье,— подумал про себя Кучук Авдла,—
поезжай, и я за тобой поеду. Если ты останешься в живых, не
быть мне мужчиной».
Всадникд стали подъезжать ко дворцу падишаха. Зивкар
тоже закрыл свой дукан, оседлал коня и отправился на джрид.
А плешивый потер друг о друга волшебные конские волоски,
которые дала ему младшая дочь дракона, и тут же перед ним
появились три коня.
— Кучук Авдла, приказывай, разрушить* мир или благоуст­
роить? — в один голос крикнули они.
— Пусть мир благоустраивается, а мы в нем поживем,— от­
ветил юноша,— я хочу поехать на джрид, состязаться со всад­
никами падишаха.
Выбрал Кучук Авдла черного коня, переоделся в черную
одежду и поехал во дворец. По пути он встретил зивкара и так
огрел его дубиной, что тот еле жив остался.
Пусть зивкар проклинает день, когда появился на свет, а мы
посмотрим, что дальше произошло с Кучуком Авдла. На джриде
он чудеса совершает, всех побеждает. Своего старшего брата он
так ударил дубиной по голове, что тот сразу дух испустил,
и следа от него не осталось, как будто не только что умер, а вот
уже седьмой год, как мертв*
Народ закричал:
•— Держите его, держите!
66

Да где им его поймать? Конь, что ветер, по воздуху летит.
Остановился Кучук Авдла у дома зивкара, поцеловал коня в
глаза, и тот исчез. Вечером и хозяин приплелся, с ахами
я стонами.
— Вай, отец, что с тобой случилось?
— Ах, сынок, хорошо, что ты не поехал на свадьбу. Тебя
;убили бы на месте. В тебе-то душа еле-еле держится, я покреп­
че, потому и жив остался.
— А что же все-таки с тобой случилось?
— Сам не знаю, появился какой-то конь, не конь, а молния,
яа нем — неизвестный всадник. Со всех других он шапки со­
рвал, всех победил. Поднялся вопль, крик. Сначала он со мной
расправился, потом с остальными и внезапно пропал. И никто
не знает, куда он скрылся.
— Эх, отец, никто из всадников падишаха не смог выиграть
и джриде, вот ты и говоришь так.
— Клянусь богом, такого страха я в жизни не испытывал.
Стали во дворце готовиться к свадьбе среднего сына па­
дишаха.
Опять пришел глашатай с кодом золота и говорит:
— Зивкар, тебе велели сделать золотую кошку и мышку.
Зивкар пошел к плешивцу:
— Плешивый, возьмешься сделать?
— Да, отец, неси золото, я сделаю.
Зивкар принес золото. Юноша спрятал золото в хурджин.
Спрашивает зивкар:
— Что тебе принести, сын мой?
— Неси код орехов, ночью буду работать.
Принес зивкар орехи. Плешивый опять закрылся. Разок мо­
лотком стукнет, орешек расколет, другой раз ударит по нако­
вальне, чтобы думали, что он работает. Вытащил из хурджина
золотую кошку и мышку, поставил на стол, и они заиграли.
Зивкар же, уверенпый в том, что плешивый его не подведет, не

Долго ли, коротко ли шли, подошли они к границе своих
земель.
Орел промолвил:
— Братья мои, вы подождите нас здес^, а ты, Мирза Мах­
муд, садись мне на спину, я покажу тебе остров.
Отпустил Мирза Махмуд коня пастись, сел на спину орлу,
и они взлетели. Показал орел остров за сем*»ю морями и сказал:
— Ты должен осторожно обойти остров вон с той стороны,
через камыши и полосу земли, так, чтобы тебя не заметил хозя­
ин Сева Селинга.
11 Заказ № 1169

161

И снова они спустились на землю. Сел Мирза Махмуд на
своего коня, попрощался с зятьями и отправился к острову.
Пусть они возвращаются к себе домой, а мы посмотрим, что
будет делать дальше Мирза Махмуд.
Приехал он к морю. Долго ли ехал, коротко ли, доехал и до
той полосы земли, где росли камыши. Нашел узкую тропку и
поехал по ней. Когда он добрался до середины камышовых за­
рослей, спешился, расседлал и отпустил коня и спрятал седло.
А сам пешком пошел дальше.
Наступил вечер. Усталый, он прилег в камышах и уснул.
Пусть утро озаряет присутствующих и Мирзу Махмуда. А мы
посмотрим, чем занят хозяин Сева Селинга.
По утрам он вставал, завтракал, садился на коня и отправ­
лялся осматривать свои земли. Как раз в такой момент подкрал­
ся Мирза Махмуд к его дому и увидел, что всадник сел на Сева
Селинга и ускакал. Тогда Мирза Махмуд вошел в дом.
Увидела его жена, воскликнула:
— Вах, Мирза Махмуд, как ты попал сюда? Даже орел не
залетает сюда, а о маленьких птицах и говорить нечего.
— Раба божья,— приказал Мирза Махмуд жене,— готовься
в путь. Времени мало, а дел много.
— Да буду я твоей жертвой, откажись от меня, Мирза Мах­
муд, возвращайся домой. Тебе не спасти меня. Даже если ты
пройдешь путь длиною в месяц, конь его за полчаса настигнет
тебя и превратит в прах. Конь у него как вихрь и уничтожает
все живое, и сила не во всаднике, а в его коне.
— Жена, я приехал за тобой и увезу тебя. У меня одна го­
лова и одна цель3.
Она опять стала умолять его уехать, спастись самому. Но
Мирза Махмуд настаивал на своем.
— Собирайся в дорогу.
Прошел день, другой, третий. Каждое утро всадник, вернув­
шись домой, говорил:
— Э, кто-то чужой побывал у нас.
— Что ты,—говорила ему жена Мирзы Махмуда,—остров за
семью морями, откуда здесь быть чужому? Ты же на Сева Селинге взлетаешь выше облаков, видишь все, что творится на
земле и на небе.
Как говорится, женщина вращает колесо судьбы мужчи­
ны. Она сумела убедить этого человека, он поверил ей и успо­
коился.
Прошло пятнадцать дней. Мирза Махмуд решил, что ждать
больше нельзя и сказал жене:
— Готовься, завтра отправляемся в путь.
Как ни отговаривала его жена, сколько ни рассказывала о
чудесной и страшной силе Сева Селинга, Мирза Махмуд решил:
— Утром едем!
Наутро, как только Сева Селинг со своим всадником скрылся
162

из виду, Мирза Махмуд посадил свою жену на коня, и они по­
мчались.
Долго ли, коротко ли скачут, но страшно им, даже оглянуться
боятся.
Тем временем вернулся домой злодей, видит — нет жены.
«Чужой тут все-таки был»,— решил он.
Поглядел он по сторонам, видит —два всадника скачут на
одном коне. На Сева Селинге он мигом догнал их.
Вытащил Мирза Махмуд саблю, да что сабля перед Сева Селингом? Легко столкнул он его на землю и растоптал.
Увидела это жена, со слезами стала просить злодея:
— Слушай, человек же ты! Позволь мне собрать его останки,
положить их в хурджин и привязать к коню. Может, он и до­
везет до родных его прах, там его и похоронят.
Хозяин Сева Селинга согласился. Как говорится, женщина
вращает колесо судьбы мужчины.
Собрала она останки мужа в суму, привязала крепко ремнем
и прошептала коню на ухо:
— Благословенный, ступай туда, откуда пришел.
Пусть всадник с женой на Сева Селинге возвращаются домой,
а мы посмотрим, что стало с телом Мирзы Махмуда и с его ко­
нем. Умный был конь у Мирзы Махмуда, вернулся он к дому
медведя и стал у дверей. Был уже полдень, вышла из дому стар­
шая сестра, видит — конь брата вернулся без всадника. Запричи­
тала она. Подошла к коню, смотрит — хурджин привязан к сед­
лу, дотронулась до него и догадалась:
— Вах, вах, бог свидетель, это останки моего брата, конь
Сева Селинг растоптал его.
Оделась она во все черное, положила перед собой суму с
останками брата и так в слезах просидела до вечера.
Вернулся вечером медведь домой, видит — сидит жена во всем
черном, рвет на себе волосы и рыдает.
Спросил муж:
— Что случилось, жена, о чем плачешь?
— Как же не плакать, да разрушится мой дом! Этот злодей
погубил его. Собери скорей братьев, надо что-то делать.
Медведь помчался к волку. Волк позвал орла.
Собрались братья с женами. Оплакивают Мирзу Махмуда.
— Братья, мы в долгу перед Мирзой Махмудом за то добро,
что он сделал для нас, надо отплатить ему добром,— начал мед­
ведь.— Ведь я портной и, пожалуй, сумею заштопать его.
— А я,— сказал волк,—немало съел разных живых существ,
знаю, какой кусок к какому приложить.
— Ну а я,— сказал орел,— знаю, где течет живая вода, сле­
таю и принесу ее, искупаем в ней Мирзу Махмуда, он и оживет.
Вот и отблагодарим его.
Орел полетел за водой, волк сложил кусок за куском тело,
медведь сшил все куски. Вот и лежит перед ними Мирза Мах11*

103

муд, да только мертвый. Тем временем орел набрал живой воды
в кувшин и вернулся. Обмыли они тело Мирзы Махмуда, капну­
ли ему на язык волшебной воды, и встал Мирза Махмуд живой
и невредимый. Протер он глаза и говорит:
— Ох и сладкий сон я видел, зачем меня разбудили?
— Правда, что разбудили. Но ты вспомни-ка лучше, где ты
был недавно, и оглядись, где ты сейчас. И еще недоволен, что
разбудили.
Мирза Махмуд нахмурился.
— Послушай, братец. Мы еще тогда предупреждали тебя,—
продолжали упрекать его зятья.— Видишь, чем все это кончи­
лось? Нам пришлось собирать тебя по кускам, зашивать, живой
водой обливать.
— Ладно, что было, то было,— ответил Мирза Махмуд.
Отпраздновали они его воскрешение. Мирза Махмуд встал:
— Ну, мне пора ехать.
Зятья опять отговаривают его.
— Нет,— стоит на своем Мирза Махмуд,— я поеду.
— Ну, коль ты решил, послушай нас. Не увози жену сразу,
а постарайся узнать, откуда родом конь этого злодея. Пусть же­
на выведает, где он взял Сева Селинга.
Поговорили, посоветовались, и вновь Мирза Махмуд пустился
в путь. Ехал он, ехал и доехал до моря. Как и в первый раз,
отпустил пастись коня в камышах. Сам прилег и уснул.
Утром, когда всадник на Сева Селинге уехал прогуляться,
Мирза Махмуд вошел в дом.
Увидела его жена живого-невредимого, обрадовалась:
— Вах, вах, не сон ли это, дорогой мой, откуда ты взялся? Гово­
рила же я: откажись от меня, тебе не под силу увезти меня
отсюда.
— Дорогая, что было, то прошло. Теперь я не сразу увезу
тебя. Сначала выведай, откуда у него такой конь.
Безгранична была радость их встречи, но настало время воз­
вращаться всаднику домой, и Мирза Махмуд ушел в свои
камыши.
На следующее утро жена притворилась больной.
Вернулся муж домой. Давайте мы его назовем Хасан Вазир,
а еще лучше Вазир Али.
Вернулся Вазир Али домой, а жена в постели стонет, плачет.
Спросил Вазир Али:
— Что случилось, почему ты плачешь?
— Ох, раб божий, больна я, умираю. Одна я среди семи мо­
рей, не вижу ни человека, ни живого существа, а ты в свое удо­
вольствие ездишь с утра до вечера, скачешь на Сева Селинге.
Ты видишь'горы, кочевья, цветы, снега, из родников воду пьешь.
Радуешься всему, что глаза видят, а я здесь в одиночестве уми­
раю от тоски.
-*- Раба божья, чем же мне тебе помочь?
164

— Скажи мне, в чем сила твоего коня. Иногда я могла бы
играть с нею, забывая одиночество.
— Проще ничего и нет,— говорит Вазир Али,— сила моего
коня в венике, которым коня чистят.
На другое утро только Вазир Али за порог, Мирза Махмуд
тут как тут. Рассказала ему жена, в чем сила коня Сева Селинга, а Мирза Махмуд ей в ответ:
— Нет, душа моя, неправду он говорит, не верю я ему.
Раньше женщины наряжали кукол невестами и дети играли
в них. Такую же куклу сделала из веника и она, надела на нее
платье и поставила в углу, сама же села ждать Вазира Али. Вер­
нулся он домой, видит — жена играет с веником, а рядом огонь
горит.
Она пожаловалась:
— Ты сказал, сила твоего коня в венике, что же он со мной
не разговаривает и не улыбается мне?
Она прикинулась обиженной, отвернулась от него и бросила
куклу в огонь. Вазир Али спокойно посмотрел на горящий веник.
Прошло несколько дней. Мирза Махмуд говорит жене:
— Придумай что-нибудь, но во что бы то ни стало выведай
все про его коня.
Притворилась она опять больной и говорит Вазиру Али:
— Ну почему ты не откроешь мне, в чем тайна твоего коня?
Хворь, что ли, к нему пристанет, если скажешь? И если ты мне
не доверяешь, зачем привез меня сюда, на этот остров?
— Ну хорошо, раба божья. Раз уж ты так хочешь знать,
я все расскажу тебе. Конь мой — сын морской кобылы, которая
раз в год выходит на берег жеребиться.
— А когда она опять выйдет?
— Остался месяц, в пятницу она выйдет на сушу.
— А как она жеребится?
— Ну, слушай, как я достал этого коня. Был я одинок, но
имел много советчиков. Посоветовали они мне подстеречь, когда
лошадь будет жеребиться, в это время надо было подковать же­
ребенка, накинуть уздечку ему на шею, надеть седло и затянуть
подпруги. Если этого не сделать, жеребенок ступит на землю и
обратится в прах. Все это я сделал с помощью кузнеца, но по­
следняя нога жеребенка все-таки коснулась земли и преврати­
лась в прах, поэтому конь трехногий. Три раза он поднимается
в небо, всадник должен суметь удержаться на нем, иначе он
сбросит. Мать его ждет внизу, и только после третьего взлета
она уходит в море. Только никому ни слова.
— Бог мой, кому же мне говорить, коли я здесь одна!
Прошла и эта ночь. Наступило утро над присутствующими и
над ними тоже.
Встал Вазир Али, позавтракал, сел на Сева Селинга и уехал.
Вошел Мирза Махмуд в дом, рассказала ему жена обо всем,
что узнала.
165-

— Вот теперь он правду сказал,—обрадовался Мирза Мах­
муд.
— Дорогой мой, тебе надо подготовиться, позвать людей и
заполучить коня.
Простился Махмуд с женой, сел на коня и вернулся к зятьям.
Рассказал он им о морской кобыле и добавил:
— Времени осталось мало, пора нам собираться в дорогу.
Мирза Махмуд, медведь, волк и орел пришли к морю, спря­
тались и стали ждать, когда морская кобыла выйдет жеребиться.
Прошел день. Море покрылось волнами, волны расплескались,
расступились, и действительно морская кобыла вышла на берег.
Все четверо тут как тут. Только показались передние ноги же­
ребенка — волк их сразу подковал, вышла голова — орел уздечку
накинул, вышло туловище — медведь лапами удержал его, на­
кинули на него седло и затянули подпругу, а когда вышли зад­
ние ноги, медведь подхватил их, а волк подковал.
Сел орел на жеребенка, и тот трижды взлетел под облака.
Видит мать — конь остался жив, спросила у Мирзы Махмуда:
— Ну, черноголовый4, объявляй свое желание, я выполню его.
— Это и было мое желание,— отвечает Мирза Махмуд.—
Вот только твой хромой сын, Сева Селинг, совершает много зла,
уничтожает все на своем пути, а повелевает им его хозяин.
Подозвала она к себе жеребенка и приказала:
— Скажешь Сева Селингу, что мать велит сбросить всадника
на землю и растоптать.
Потом обернулась к Мирзе Махмуду и его спутникам:
— Спасибо вам, мой сын остался жив, а ведь до сих пор все
мои дети превращались в прах.
Сказала и исчезла в море. А Мирза Махмуд и его зятья от­
правились на остров. Приехали они во владения Вазира Али.
Конь Мирзы Махмуда заржал, а Сева Селинг сразу ослабел.
Всадник удивился.
— Божье создание, что с тобой?
— Я слышу голос моего брата.
Тут конь заржал во второй раз.
— Да, голос моего брата,— обрадовался Сева Селинг.
Когда конь Мирзы Махмуда заржал в третий раз, Сева Се­
линг сбросил всадника и растоптал его. Подошел Сева Селинг к
брату. Брат сказал:
— Сева Селинг, ты много зла совершил в жизни, остановись.
Преклонил Сева Селинг голову перед братом. Мирза Махмуд
посадил на Сева Селинга жену, сам сел на его четвероногого
брата, и пустились они в обратный путь. Погостили немного у
зятьев и поехали дальше. Может, день, может, месяц они ехали,
но доехали до городских ворот. Мирза Махмуд говорит жене:
— Нехорошо будет, если мы просто так войдем в город.
Подозвал он одного мальчика, дал ему золотой и велел:
— Иди поздравь падишаха. Скажи, что зать с дочерью вер166

пулись с острова за семью морями, чудесный конь Сева Селинг
и его младший брат целы. Пусть народ выходит нам навстречу*
Обрадовался падишах доброй вести, вместе с зятьями и брать-»
ями Мирзы Махмуда, с музыкантами и певцами вышел ветре-»
чать его.
И устроил им падишах свадьбу. Семь дней и ночей она дли­
лась, семь дней и ночей били в даф и играла зурна.
Они достигли исполнения своих желаний, достигнете и вы же­
лаемого.

14. Мирза Махмуд и три девы
Когда-то жил падишах, и был у него сын тридцати лет, не­
женатый.
Как-то казн и везир пришли к падишаху и сказали:
— Эфенди, почему ты не женишь своего сына? Ведь ты —
наш падишах, а Мирза Махмуд — твое единственное дитя.
Ответил на это падишах:
— Я-то хочу, чтобы он женился, но, если он сам не хочет,
что я могу поделать? Поговорите с ним, может, вы уговорите его.
Вечером падишах, казн и везир позвали царевича, расселись
все в ода, разговорились.
— Падишах, пора женить сына,— сказали казн и везир.
— Да разве я против?— стал оправдываться падишах.
Долго все трое уговаривали сына падишаха. Наконец оп со­
гласился:
— Что ж, отец, раз ты хочешь, я женюсь. Дай мне сорок
всадников, поеду в другие страны, там и женюсь.
— С радостью, свет моих очей,— воскликнул отец.
Выдал падишах сыну сорок ' всадников и сказал на прощание:
— Поезжай и поступай так, как подсказывает тебе сердце.
Пустился сын падишаха в путь. Долго ли ехал, коротко ли,
много времени прошло, доехал он до одного города.
Царевич сказал своим спутникам:
— Вы пока ставьте шатры, а я поеду в город, осмотрю его
и вернусь.
Поскакал он в город, а там бой идет. Пошел он к одной ста­
рухе:
— Салам-алейкум, матушка!
— Алейкум-салам!
— Не примешь гостя?
— Гость — от бога, отчего не принять?
— Матушка, а что тут происходит, что за война у вас? Ска­
жи-ка мне, чтобы и я знал.
— Сын мой, что мне тебе сказать? Война — из-за дочери па­
дишаха. Зовут ее Гулизар-ханум. Сын соседнего падишаха при167

шел сватать ее. А падишах не отдал ему свою дочь, вот и нача­
лась война.
— Через час я снова приду сюда,— сказал юноша и ушел.
Вернулся он к своим всадникам и приказал:
— Собирайте свои шатры, палатки, навьючьте верблюдов и
верблюжат и возвращайтесь в город моего отца. Я остаюсь здесь.
Ответили ему всадники:
— Это не дело, падишах спросит нас, почему мы без тебя вер­
нулись. Что мы ответим?
— Не ваше дело! Я вам приказываю вернуться. Скажите па­
дишаху, что Мирза Махмуд женится,— настаивал царевич.
Всадники пустились в обратный путь. А сын падишаха вер­
нулся в дом старухи и остался ночевать в ее доме.
— Матушка, я твой сын, ты моя мать,— сказал он ей.
— Пусть будет по-твоему, свет моих очей, разве я против та­
кого сына?
Наступило утро над присутствующими, над ними тоже. Встал
Мирза и отправился туда, где шел бой. Был он человеком храб­
рым, врезался в самую гущу битвы, до вечера бился, а стемне­
ло — вернулся к старухе.
А бойцы разошлись по домам. Вечером пришли они к своему
падишаху. Спросил их повелитель:
— Народ мой, что сегодня было, чего не было?
— Жестокая была битва,— отвечали воины,— но бог послал
нам всадника, да какого! Он один рубился так, что нас и не вид­
но было.
— Кто же он?— удивился падишах.— Из нашего города или
чужестранец? Вы не спросили его?
— Ей-богу, будь в здравии, падишах, мы не спросили. Мы
вернулись к себе, а куда он уехал, не знаем.
— Завтра, когда битва утихнет, скажите ему, что падишах
вовет его к себе. Приведите его ко мне.
Наступило утро над присутствующими, и над ними тоже. Вы­
ехали воины на битву. И снова неизвестный юноша врезался в
гущу битвы. Насмерть сражались воины, счастлив был тот, кто в
тот день не выходил из дому. Вечером Мирза Махмуд повернул
было коня, чтобы уехать, но всадники остановили его:
— Добрый юноша, падишах хочет видеть тебя, просим тебя
пожаловать во дворец.
— Но я не должник падишаха, хлеб падишаха я не ел, воду
его не пил, зачем он зовет меня?— возразил Мирза.
— Ей-богу, откуда нам знать, для чего он тебя позвал?— уди­
вились воины.
И все-таки Мирза Махмуд отправился во дворец падишаха.
— Салам-алепкум! — поздоровался он.
— Алейкум-салам! — отвечал на приветствие падишах.
— Вот он, этот юноша,— сказали воины повелителю.
— Добро пожаловать, юноша, садись, пожалуйста, рядом.
168

— Будь в здравии, падишах, зачем ты меня позвал?— спро­
сил Мирза.
— Добрый юноша, почему ты воюешь на стороне моих людей?
Чей ты сын? Откуда пришел и куда путь держишь?
Не растерялся юноша, ответил:
— Будь в здравии, падишах, я сын падишаха. Нынче мне ис­
полнилось ровно тридцать лет, и я еще не женат. Приближен­
ные отца уговорили меня жениться, вот я и приехал в ваш го­
род, чтобы найти невесту. Со мной приезжали мои всадники, но
я отправил их обратно. А воюю я из-за твоей дочери. Теперь ты
знаешь об этом. Велишь отрубить голову или нет, дело твое, толь­
ко именно за этим я и приехал.
Понравилась падишаху его смелая речь, он сказал:
— Добрый юноша, коли ты так смело говорил со мной и вое­
вал ради моей дочери, то я отдаю ее тебе. Когда-то я не отдал
дочь сыну соседнего падишаха, из-за этого мы воюем уже два
года. Но теперь я отдаю свою дочь тебе.
И на этом война кончилась. Повезло лишь тому, кто не вы­
ходил из своего дома. Сколько юношей полегло, один бог знает,
а оставшиеся в живых разъехались.
— Теперь иди, а когда вернешься?— спросил падишах.
— Я поеду к отцу, скажу ему, а потом со всадниками приеду
за невестой.
— Добро,— ответил падишах.
Юноша отправился в обратную дорогу, благополучно добрал­
ся до своего города, вошел в диван, где восседали сам падишах
и его везиры.
— Салам-алейкум! — поздоровался юноша.
— Алейкум-салам, Мирза Махмуд, добро пожаловать, а мы
все тебя дожидаемся.
Ответил сын падишаха:
— Будь в здравии, падишах, я нашел невесту. Теперь мне
предстоит ехать за ней, как полагается.
Наступил день, когда падишах собрал всадников, навьючил
верблюдов и верблюжат подарками, с дафом и зурной поехали
все к падишаху соседнего государства.
Приветливо встретил падишах гостей, проводил свою дочь в
дорогу и сказал царевичу на прощание:
— Будьте счастливы! Ты храбрый юноша, потому я и отдал
тебе свою дочь.
Вернулись молодые на родину царевича, сыграли свадьбу.
Семь ночей и дней лились звуки дафа и зурны. Молодые были
счастливы, а родители довольны.
Прошло некоторое время. Как-то Мирза Махмуд сказал жене:
— Раба божья, давай построим дворец на берегу моря и бу­
дем каждое лето проводить там.
Выстроили они за семь дней дворец на берегу моря и посе­
лились в нем. Счастливо зажили они во дворце. Мирза Махмуд
169

занимался охотой, утром уходил, а вечером возвращался до­
мой.
Прослышал об этом падишах, который до Мирзы Махмуда
домогался руки Гулизар-ханум, и затеял войну. Он решил отом­
стить Мирзе Махмуду. Призвал он сорок старых колдуний и ска*
зал им:
— Покажите-ка, что вы умеете. Кто из вас хитрее?
И все сорок старух показали свое умение. Тридцать девять
старух не сумели угодить падишаху, и только одну, очень хит­
рую старуху он оставил у себя:
— Матушка, знаешь ли ты, для чего я тебя сюда вызвал?
— Не ведаю,— отвечала старуха.
— Ты должна выкрасть невестку такого-то падишаха, Гу­
лизар-ханум, которая живет во дворце на берегу моря.
— Э, да не разрушит бог твой дом, это пустяковое дело.
Через два дня все будет сделано.
Добралась старуха до берега моря, где Мирза Махмуд вы­
строил дворец, и пришла к Гулизар-ханум.
— Салам-алейкум! — поздоровалась она.
— Алейкум-салам! — приветствовала ее молодая женщина.
— Гулизар-ханум, я возвращаюсь из хаджа, все ушли, а я
отстала. Ночь застигла меня в пути, пусти меня переночевать,
утром я уйду.
— Я поклялась не пускать никого в дом и тебя не могу пус­
тить. Уходи, да поскорее,— ответила Гулизар. И закрыла перед
старухой дверь.
Осталась старуха ни с чем у дверей, призадумалась.
Глядь — Мирза Махмуд возвращается. Улеглась она на дорого
и стала катиться по земле. Подъехал Мирза Махмуд, спросил:
— Вай, матушка, что случилось? Отчего ты по земле катаешься?
— Подруги мои ушли, а я, несчастная, дороги не знаю. Ра­
ди бога, умоляю тебя, пусти меня в дом на ночь, утром я уйду.
— Что ж, пойдем, отчего же нет?
Постучался он в дверь своего дома. Открыла ему Гулизарханум:
— Мирза Махмуд, старуху я не впущу в свой дом,— рас­
сердилась молодая женщина.
— Раба божья, что сделает нам бедная старуха? Пусть вой­
дет, ночь проведет у нас, а утром уйдет. Что же в этом плохо­
го? Даже если она в огонь превратится, и то не сумеет нас
сжечь.
— Нет,— воспротивилась Гулизар-ханум,— я поклялась не
впускать старух в свой дом.
— Дорогая, пожалей ее, пусть ночует, а утром уйдет.
— Ну что ж, Мирза Махмуд, поступай как знаешь, но потом
не вини меня,— отвечала ему жена.
Мирза Махмуд ввел старуху в дом. Гулизар-ханум накрыла
стол, сели, поужинали. Когда поели, старуха собрала со стола
170

посуду, помыла ноги Мирзе Махмуду и Гулизар-ханум, уложила?
их в постель, а затем и сама легла.
Перед сном Мирза Махмуд сказал жене:
— Гулизар-ханум, ты все еще недовольна? Ведь то, что ты
делаешь, она вместо тебя может сделать.
— Поступай, как знаешь, раб божий,— ответила Гули­
зар-ханум.
Мирза Махмуд обратился к старухе:
— Матушка!
— Что, сынок?— живо отозвалась та.
— Оставайся у нас. Гулизар-ханум одинока. С тобой ей будет
веселее.
— С радостью, Мирза Махмуд. Никого у меня нет, я полюби­
ла Гулизар-ханум и останусь у вас.
И стала старуха жить в доме Мирзы Махмуда.
Однажды вечером старуха обратилась к своей хозяйке:
— Гулизар-ханум, бог да благословит дом твой, посмотри-ка
на своих подруг, они ходят в гости, развлекаются, а ты сидишь
одна в этом дворце и ничего не видишь. Вот бы тебе выйти за­
муж за такого человека, который брал бы тебя повсюду с собой,
и стало бы тебе веселее.
Слова старухи запали в сердце Гулизар-ханум, задума-»
лась она:
— Матушка, пока я не увижу этого человека, ничего тебе
не скажу.
— Гулизар-ханум, если пожелаешь, завтра же в это время я
приведу его к тебе, а там уж как твоей душе угодно.
— Хорошо.
— Но как же нам быть с Мирзой Махмудом?— спросила ста­
руха.
— Ты поезжай за ним, а Мирзе Махмуду я скажу, что по­
слала тебя в город за покупками и что ты задержалась. Но когда
вернешься, скажи и ты так же, чтобы он не заподозрил нас.
Пустилась старуха в путь. Села она на свой куп, перелетела
на другой берег. Пришла к своему падишаху, рассказала ему
о желании Гулизар-ханум. Затем привела его на берег моря, по­
садила на куп, а сама поплыла по морю. Добравшись до берега,
отправились они ко дворцу Мирзы Махмуда.
По воле бога Мирза Махмуд в тот день ушел на охоту, но по
дороге у него разболелась голова, и он решил вернуться назад*
Идет Мирза Махмуд берегом моря, видит — чернеет что-то над
морем.
— Бог милостив, влезу-ка я на дерево, может, что и увижу.
Вскоре видит Мирза Махмуд: идет по дороге дервиш. Педошел
он к роднику, присел, снял с плеча суму, развязал ее, вытащил
яблоко и подул на него. Яблоко превратилось в девушку неопи­
суемой красоты. И стал дервиш развлекаться с ней, а потом
сказал:
171

— Я немного вздремну, но ты меня разбуди, скоро Мирза
Махмуд вернется. Придет он — не сносить нам головы.
Положил он голову девушке на колени, она же вложила свою
бусинку в ухо старика, и тот заснул. Затем вытащила она из его
бороды гребень, подула на него, и превратился гребень в юношу
необыкновенной красоты, не надо ни пить, ни есть, лишь бы на
него смотреть. И стали девушка с юношей веселиться да развле­
каться.
— О господи, что же я вижу?— изумился Мирза, глядя на
счастливую пару.
Вскоре Мирза Махмуд увидел, как на берегу моря показались
старуха и юноша. Они вошли в его дворец. Мирза Махмуд вновь
заинтересовался юношей с девушкой. Девушка подула на своего
возлюбленного, и он вновь превратился в гребень. Спрятала де­
вушка гребень в бороде старика, вытащила из его уха бусинку
и стала будить:
— Поднимайся, уже поздно.
— Не стал нам бог подмогой, вот придет Мирза Махмуд, от­
рубит наши головы, быстрее собирайся в путь,— проворчал ста­
рик, превратил девушку в яблоко, положил в свою суму, закинул
ее на плечо и отправился своей дорогой. А Мирза Махмуд спус­
тился с дерева и пошел вслед за дервишем:
— Дервиш-баба, остановись, пожалуйста.
Остановился дервиш, испугался, подумал: «Бог знает, а вдруг
он нас видел и не отпустит!»
Подошел Мирза Махмуд, поздоровался:
— Салам-алейкум!
Ответил дервиш:
— О, свет моих очей, добро пожаловать, Мирза Махмуд.
— Куда путь держишь в столь поздний час?
— Хочу в город пойти.
— Да будет милость божья над тобой, оставайся на ночь
у меня, отдохни, а завтра иди с богом в город по своим делам,—
предложил Мирза Махмуд.
— Нет, Мирза Махмуд, дело у меня важное, я пойду,— испу­
гался старик.
А Мирза Махмуд настаивает:
— Нет, клянусь твоей головой, сегодня ты зайдешь в мой
дом и ночь проведешь у меня, отдохнешь, а завтра — в добрый
.путь.
Не удается освободиться старику от Мирзы Махмуда. Приш­
лось повиноваться. Идут они, а старик все думает: «Неужто ви­
дел меня Мирза Махмуд? Но тогда он спросил бы, что это за де­
вушка была со мной. Значит, ничего не видел. Пойду-ка я к нему
,в дом, отдохну, а рано утром уйду».
Постучался Мирза Махмуд в дверь. Гулизар-ханум отворила
*ее. Дервиш поздоровался:
— Салам-алейкум!
172

— Алейкум-салам, пожалуйте в дом.
Вошел старик, присел. Видит Мирза Махмуд — и старуха
пришла. Он ее и спрашивает:
— Матушка, ты где ночью была?
— Гулизар-ханум посылала меня в город, но я потеряла до­
рогу. Ночь застала меня в пути, а дорогу к твоему дому я так
и не нашла. Присела я под стеной, да так и просидела до утра.
Когда рассвело, я легко сыскала дорогу и вот вернулась.
— Матушка, а я всю ночь думал о тебе, куда же, думаю, бед­
ная старуха делась?
— Да буду я твоей жертвой, Мирза Махмуд, что поделаешь,
дорогу потеряла, присела у стены, никто меня не позвал в свой
дом, только утром вернулась.
— Добро пожаловать,— ответил Мирза Махмуд.— А теперь
встань и приготовь еду на семь человек.
•— Мирза Махмуд, ведь нас четверо: твой гость, я, ты и Гули­
зар-ханум,— возразила старуха.
— Это мой дом. И что я велю, то и делай. Могут прийти гости.
Да разве .смеет старуха ослушаться? Встала она, должен я
сказать своим почтенным 2, приготовила еду на семь человек.
— Теперь разливай еду по мискам и накрывай на стол,— ве­
лел Мирза Махмуд.
Разлила старуха еду в четыре миски и поставила на стол.
— Неси и три остальные миски с едой,— обратился к старухе
Мирза Махмуд.
— Ай, дорогой, зачем ставить еще три миски?
— Это что, не мой до*м?— рассердился Мирза Махмуд.— Го­
ворю тебе неси, значит, неси. А может, я не наемся? Или гость
мой не наестся? Если есть еда, пусть она будет на столе.
Скажу своим почтенным, поставила старуха еще три миски на
стол. А Мирза Махмуд уже обращается к старику:
— Дервиш-баба, пододвинь к себе миску.
— Матушка, зови и юношу, что был с тобой, к столу.
— Какого юношу?— притворилась удивленной старуха.
— Матушка, я все видел, не отпирайся. Встань и приведи сю­
да юношу.
Что делать старухе? Вывела она юпошу из соседней комнаты.
А Мирза Махмуд пригласил его:
— Добрый юноша, садись с нами за стол, придвинь к себе
миску.
Юноша так и сделал.
А Мирза Махмуд опять обращается к старику:
— Старик! Приведи же ты свою девушку, пусть и она поест.
— Какая девушка?— удивился дервиш.
— Я видел все, приведи ее без лишних разговоров.
Встал старик, вытащил яблоко, подул на него, и яблоко пре­
вратилось в девушку. Красавица! Ни пить, ни есть, лишь бы на
нее смотреть.
173

Говорит ей Мирза Махмуд:
— Добрая девушка, пожалуйста, и ты садись. Придвинь к
себе миску.
Придвинула она к себе еду. Осталась нетронутой еще одна
миска.
— Добрая девушка, пригласи сюда юношу, его тоже ждет
ужин,— нродолжает Мирза Махмуд.
Видит девушка — никуда не денешься, протянула руку к бо-*
роде старика, а старик отворачивается.
— Не отворачивайся, дервиш,— говорит Мирза Махмуд.
Вытащила девушка из его бороды гребень, подула на него,
и гребень превратился в юношу неописуемой красоты.
И его пригласил Мирза Махмуд к столу.
— Ты, матушка, и ты, Гулизар-ханум, хотели погубить меня.
Так получайте по заслугам.— С этими словами Мирза Мах­
муд выхватил саблю, одним ударом снес голову Гулизар-ха­
нум, другим — старухе, а третьим — юноше, которого привела
старуха.
— Теперь ты, дервиш-баба, расскажи свою историю. Кем при­
ходится тебе эта девушка? И этот юноша?— обратился Мирза
Махмуд к дервишу.
— Мирза Махмуд, дорогой! Ей-богу, что от тебя утаить, что
от бога 3, это — моя жена, а это — ее бывший любовник. Узнал
я об этом, рассердился, превратил ее в яблоко, положил в суму,
повесил за спину и решил идти скитаться по свету. А они, ока­
зывается, хорошо устроились.
— Добрый юноша,— спросил Мирза Махмуд,— когда этот не­
счастный взял свою жену и пошел скитаться по свету, что тебя
свело с его женой? А ты, добрая девушка, как могла ты позво­
лить себе прихватить еще и любовника? Ведь муж твой стар и не­
мощен.
Да будет известно моим почтенным, снес Мирза Махмуд
своей саблей голову девушки и ее любовника.
— Вот теперь мы спокойно поужинаем,— облегченно вздохнул
Мирза Махмуд.
Сели они, поели, поговорили и спать легли.
Наступило утро над всеми людьми, над нами тоже. Язык без
костей, быстро вертится 4. Мирза Махмуд говорит старику:
— Ну, старик, бог тебе в помощь!
Старик отправился в путь. А Мирза Махмуд не сказал ни сло­
ва родителям и тоже пошел бродить по свету. Он решил найти
место, где не слышен голос женщины.
Долго скитался Мирза Махмуд, наконец забрел в пустынные
места, где даже голоса птиц не слышно. Шел он, шел, видит —•
вдалеке движется караван. И вот что случилось с ним. Вышел
караван из &ла, вдруг навстречу сорок разбойников. Захватили
они весь караван и погнали в пустыню. Караван-баши и все ка­
раванщики остались ни с чем, не под силу им отбить караван.
,174

Мирза Махмуд задумался: «Надо спасти несчастных. Была не
была, или я погибну, или отниму у злодеев караван и верну
хозяевам».
Погнал он своего коня, поскакал за разбойниками и догнал
их почти у самой пещеры — их убежища. Он крикнул:
— Остановите караван!
Разбойники лишь обругали его:
— Чего тебе? Поезжай своей дорогой, не проливай кровь у на­
шего порога!5
Мирза Махмуд ответил:
— Грабители! Зачем я здесь, сейчас узнаете, будем биться.
Выхватил он меч, врезался в самую гущу разбойников, и
счастлив был тот, кто остался дома, всем сорока разбойникам он
отсек головы, потом повернул караван обратно и пригнал его к хо­
зяевам:
— Салам-алейкум! — поздоровался Мирза Махмуд.
— Алейкум-салам! — отвечали караванщики.
— Почтенные, что же вы не подходите ближе? Идите прини­
майте свой караван,— говорит Мирза Махмуд.
— Да будем мы твоей жертвой,— обрадовались люди,— как
нам отблагодарить тебя? Клянемся богом, наши сироты ужо два
года смотрят на дорогу, не дождутся нас. Мы занимаемся тор­
говлей, и, когда возвращались домой, на нас напали разбойники.
Ты спас нас, вернул караван, скажи, чем тебя одарить?
— Если хотите, я сам одарю вас, а мне ничего от вас не нуж­
но. Продолжайте свой путь, рад был вас видеть,— отвечал Мир­
за Махмуд.
Посоветовались караванщики й сказали отважному юноше:
— Добрый юноша, мы везем с собой грузинку, она вскорм­
лена птичьим молоком и достойна тебя. Мы отдаем ее тебе.
— Э, да не разрушит бог ваш дом! Я скитаюсь по свету, что­
бы никогда не слышать голос женщины, а вы мне предлагаете
грузинку.
— О юноша, разве есть такое место, где бы не слышался
женский голос? Женщины везде. Не берешь от нас подарки, бери
грузинку.
— Ваша правда, не найти такого места. Ну, раз так, я возьму
грузинку. Вам, конечно, виднее,— согласился Мирза Махмуд.
Караванщики поехали своей дорогой, а Мирза Махмуд взял за
руку грузинку и сказал:
— Бог милостив, в этом ущелье построю дворец, и будем
здесь жить.
Поскольку Мирза Махмуд был сыном падишаха, ему построи­
ли дворец, и зажил он в нем со своей грузинкой.
Прошли годы. Грузинка родила ему сына и дочь.
А мы теперь вернемся к тому падишаху, чей сын приходил
к Гулизар-ханум. Ему сообщили, что Мирза Махмуд убил его
сына, старуху и свою жену. Дошла до него и весть, что Мирза
175

Махмуд снова женился, на этот раз на грузинке, построил дво­
рец и живет себе припеваючи. Призвал падишах сорок старухколдуний и велел им показать свое умение. Потом выбрал из них
старуху поумнее да порасторопнее и сказал ей:
— Вот что, матушка, Мирза Махмуд, сын соседнего падишаха,
женился на грузинке и построил себе дворец в ущелье, где жи­
вет со своей женой.
Поняла старуха, что горит сердце падишаха за своего сына
и решил он отомстить убийце.
Падишах и старуха собрались в путь, взяли с собой сорок
всадников и поехали. Долго ли ехали, коротко ли, может, год
прошел, может, месяц, добрались они до ущелья. Вошли они в од­
ну из нещер, отдохнули, поели, падишах обратился к старухе:
— Ну, старая, мы тебя здесь будем ждать.
Остались падишах с всадниками в пещере, а старуха пошла
к дому Мирзы Махмуда. Подошла к дверям, постучалась, Откры­
ла ей дверь грузинка, спросила:
— С добром ли ты, матушка?
— Да буду я жертвой твоей, сына твоего и дочери твоей, я
одинокая старуха, сбилась с пути, позволь мне заночевать у те­
бя, а утром я уйду.
Доброй, жалостливой была грузинка, впустила она в дом бед­
ную странницу, усадила, накормила. Мирза Махмуд был в вто
время на охоте.
К вечеру он вернулся,
видит — старуха сидит в его доме.
— Дочь грузинкив, а это кто?— строго спросил Мирза Мах­
муд.
— Бедная странница. Она сбилась с пути, попросилась пере­
ночевать, я и пригласила ее в дом.
— Ей-богу, если бы я был дома, не пустил бы старуху, но,
если уж ты пригласила ее, пусть остается.
— Раб божий, что она может нам сделать? Слабая старушон­
ка, даже если превратится в огонь, и то не сумеет нас сжечь, что
нам ее бояться?
— Сказал бы я,— отвечал Мирза Махмуд,— но ради тебя
смолчу, да и люди скажут, что в доме Мирзы Махмуда не наш­
лось куска хлеба для нищей старухи, потому он и выгпал ее.
Наутро старуха попросила грузинку:
— Душа моя, позволь мне остаться в вашем доме на несколь­
ко дней. Помогу тебе, да и тебе скучно не будет.
И старуха тут же взялась за работу. Тут подмела, там убра­
ла, посуду помыла. Сказала грузинка Мирзе Махмуду:
— Пусть эта старуха останется у нас, мне веселео будет. Что
плохого она может сделать?
— Раба божья,— ответил Мирза Махмуд,— если ты хочешь,
пусть остается, тебе будет веселее, пока я на охоте.
И осталась старуха во дворце Мирзы Махмуда. Однажды она
сказала грузинке:
176

— Да прибавит бог добра в твоем доме, хозяйка! Как живешь
ты в этом ущелье — без друзей, без подруг? Я здесь всего не­
сколько дней и то скучаю. Уйду я, наверно от вас. А ты молодая
и живешь в этой глуши.
— Что же мне делать?— отвечала грузинка.— Куда я пойду?
Такова уж моя судьба.
— Я знаю одного юношу,— сказала старуха,— если у тебя
есть желание, я тебя выдам за него эамуж.
Удалось старухе уговорить грузинку.
— Только пока я не увижу этого юношу, я никуда отсюда не
уйду. Вот если он придется мне по душе, тогда другое дело,—
сказала грузинка.
— Хорошо, я его приведу,— согласилась старуха.— Он пади­
шах, тебе с ним скучно не будет. Он найдет для тебя развлече­
ния. А здесь же, кроме птичьего гама, ты ничего не слышишь,
ничего не видишь.
— А когда ты его приведешь? — спросила грузинка.
— Хоть сейчас, пока нет Мирзы Махмуда. Ведь через не­
сколько часов он вернется.
Сходила старуха в пещеру, привела падишаха. Увидела его
грузинка и полюбила не одним сердцем, а тысячью сердец.
— Я согласна. Но как нам избавиться от Мирзы Махмуда?—
растерялась грузинка.
— Нужно узнать, в чем его сила 7, вот тогда мы одолеем
его,— сказал падишах.
— Хорошо,— согласилась грузинка.
Вечером Мирза Махмуд вернулся с охоты. Дочь грузинки си­
дит в стороне хмурая.
— Вай, дочь грузинки, что случилось? Почему ты такая сер­
дитая?
— Раб божий, вот уже несколько лет живу я с тобой, у нас
уже двое детей, а я до сих пор не знаю, в чем твоя сила? Скажи
мне, в чем она, чтобы я могла порадоваться твоей силе, поиграть
с ней.
— Спрашиваешь, в чем моя сила? В венике, которым дом
подметаешь. В нем моя сила, в чем же еще? — ответил Мирза
Махмуд.
Скажу своим почтенным, принесла грузинка веник, разукра­
сила его, как невесту, поставила в угол перед Мирзой Махмудом
и стала им играть.
Наступило утро над всеми, над ними тоже. Встал Мирза
Махмуд и отправился на охоту, а дочь грузинки схватила веник
и бросила в огонь. Сожгла его, думая, что в венике и была сила
Мирзы Махмуда. Вернулся вечером Мирз-а Махмуд домой, а дочь
грузинки опять сидит хмурая.
— Вац, раба божья, почему опять хмуришься? — спросил
муж.
— А как же мне не хмуриться, ведь до сих пор ты мне не го12 Заказ Jsft 1169

177

воришь, в чем твоя сила. И теперь ты меня обманываешь, гово­
ришь, что сила твоя в венике.Зачем нам тогда вместе жить?
Скажи мне правду, в чем твоя сила?
— Ах, милая, в чем моя сила? Принеси толстую веревку, об­
вяжи меня ею, я и покажу свою силу.
Принесла грузинка веревку, решила проверить, правду ли го­
ворит муж. Привязали они со старухой его к столбу веревкой.
— Вот видишь, я уже бессилен,— улыбнулся Мирза Махмуд.
Тогда грузинка и старуха закричали:
— Сорок всадников, войдите!
А Мирза Махмуд поднатужился, оборвал веревку.
— Если ты меня обманываешь, зачем нам быть мужем и
женой?— обиделась грузинка.
— Раба божья, принеси волоски из хвоста и гривы коня, свя­
жи ими два больших пальца моих ног, тогда увидишь мою силу.
Встали грузинка и старуха, быстро принесли десять волосков
из хвоста коня и десять волосков из гривы, связали Мирзе Мах­
муду большие пальцы на ногах и стали звать:
— Сорок всадников войдите!
Старается Мирза Махмуд освободиться, но не может, никак
ему не удается снять путы. А старуха с грузинкой опять зовут:
— Сорок всадников, войдите!

Раздался топот копыт. Въехали во дворец все сорок всадников
падишаха, и он с ними. Мирза Махмуд попытался еще раз осво­
бодиться, но только пальцы до костей поранил. Привязали его
всадники к столбу, а на голову свечку поставили. До самой ночи
веселились падишах, всадники, старуха и грузинка.
На ночь всадники расположились в одной комнате, старуха —
в другой. А грузинка разделила ложе с падишахом.
Скажу своим почтенным, наступило утро над всеми, над ними
тоже. Падишах с людьми выехал на охоту, а грузинка и старуха
сидят дома. Остались с ними и несколько всадников, чтобы при­
сматривать за домом. Развязали они Мирзу Махмуда, затолкали
в мешок из верблюжьей шкуры и оставили под палящим солнцем.
Вечером снова принязали к столбу и поставили на голову свеч­
ку, а сами тут же сидят, потешаются.
Прошло несколько дней, падишах говорит женщинам:
— Завтра идите к воде, вымойте свои головы, постирайте свои
одежды, послезавтра двинемся в путь, поедем в мой город. Давно
я уже там не был. Без шума отрубим голову Мирзе Махмуду
и уедем.
Скажу своим слушателям, что Мирза Махмуд вре думает, как
же ему освободиться, как вырваться из неволи.
Наступило следующее утро над всеми, и над ними тоже.
Встали старуха, грузинка и пошли с детьми к воде, а падишах со
всадниками — на охоту. Оставшиеся опять связали Мирзу Мах­
муда и оставили под палящим солнцем, а сами ушли, уверенные,
что Мирза Махмуд, связанный, никуда не уйдет.
178

Через некоторое время девочка говорит матери:
— Матушка, я есть хочу.
— Сходи, дочка, в дом за хлебом и поешь, дом ведь не­
далёко.
Дочь грузинки встала и пошла. А Мирза Махмуд издали ев>
увидел, окликнул:
— Куда ты идешь, дочка?
— Домой иду, поесть.
— А ты не можешь развязать мне руки?
Девочка ответила:
— А что я скажу своему новому отцу?
— Нет, дочь моя, я пошутил, иди бери свой хлеб,—ответиж
Мирза Махмуд.
Взяла девочка хлеб, яйцо и вернулась к воде.
— Дай и мне хлеба,— попросил ее брат. Но сестра не дала^
и они подрались. Рассердилась мать, стала бранить сына:
— Да будет вырван с корнем род твоего отца и твой тоже V
пойди сам возьми хлеб, дом-то рядом.
Мальчик пошел домой, а когда поравнялся с Мирзой Махму­
дом, отец окликнул его:
— Куда идешь, сынок?
— Проголодался я, отец, иду домой за хлебом.
— Сын мой, а не мог бы ты развязать мне руки?
— Да, отец, но чем?
— Да стану я твоей жертвой! Иди в дом, моя сабля висит на*
стене, принеси ее. Я скажу, что тебе делать дальше.
Сходил мальчик домой и вернулся ни с чем:
— Отец, саблю мне не достать.
— Положи один на другой несколько матрасов, встань на них»
и достанешь.
Сделал сын все так, как велел отец, притащил саблю, а под­
нять не может. Отец и говорит:
— Рукоятку вложи мне в рот, а за другой конец сам держись..
Так удалось освободиться Мирзе Махмуду от пут.
— Сынок,— велел отец,— только никому ни слова не говори.
— Нет, никому ничего не скажу, будь уверен.
— Ну, иди, сынок.
Вошел Мирза Махмуд в дом, все матрасы положил на место,
повесил на стену саблю, вернулся на прежнее место, слегка свявал ноги, руки валожил за спину и уселся под солнцем.
Вечером все вернулись домой, поставили свечку на головую
Мирзы Махмуда, а сами стали пировать.
Падишах скаэал своим всадникам:
— Идите отдохните немного, а под утро пустимся в обратный
путь, к нашему городу. Только прежде надо отрубить голову Мир*
ее Махмуду.
Ночью все уснули. Встал Мирза Махмуд, развязал веревки,
ведь руки его были свободны, снял со стены свою саблю, отрубил
12*

179

головы десяти всадникам. Верпулся, повесил саблю, поставил
на голову свечку, а руки убрал за спину. Затем окликнул пади­
шаха:
— Падишах, падишах!
Поднял падишах голову, а Мирза Махмуд говорит ему:
— Будь в здравии, падишах, сегодня мне приснились сорок
один голубь и две голубки. Орел налетел на стаю голубей, деся­
терым оторвал головы и полетел обратно.
— Бог справедлив, юноша,— отвечал падишах,— сегодня див­
ные сны тебе снятся. Времени у тебя осталось мало, успокойся,
потерпи, через несколько часов я отрублю тебе голову. Мало
осталось тебе жить, вот и видишь ты неспокойные сны.
Ответил Мирза Махмуд:
— Ничего, я успокоюсь.
Грузинка же шепнула падишаху:
—- Падишах, я его боюсь.
— Успокойся, он связан по рукам и ногам, что он может
нам сделать? Сорок всадников рядом, о чем тебе еще думать?
И снова все заснули. Встал опять Мирза Махмуд, снял со сте­
пы саблю, отрубил головы еще десяти всадникам, вернулся, пове­
сил саблю, а сам занял прежнее место и снова окликнул пади­
шаха.
Проснулся падишах, спросил:
— Ну что ты мне спать не даешь?
— Падишах, я расскажу тебе свой сон. Приснились мне сорок
один голубь и две голубки, ястреб налетел на стаю голубей, ото­
рвал головы одной голубке и двадцати голубям и улетел.
— Подожди немного, завтра я поговорю с тобой. Ты не хо­
чешь прожить лишних десять часов? Хочешь, чтобы я сейчас от­
рубил тебе голову?
Не будем затягивать рассказ. Всех всадников порубил Мирза
Махмуд, отрубил голову и старухе, остались падишах, жена и
двое его детей. Мирза Махмуд вновь окликнул падишаха:
— Падишах, вставай, расскажу тебе, какой сон я сейчас
видел.
— Ну что тебе так не терпится? Всадники, вставайте, отру­
бите ему голову!
Только падишах произнес эти слова, Мирза Махмуд снял
е головы свечку, отложил в сторону и сказал:
— Падишах, встань-ка, дело у меня к тебе! Хорошо я жил
здесь в ущелье с женой и детьми, как ты осмелился приехать
сюда? За сына приехал мстить?
И, не теряя времени, схватил он саблю и одним ударом от­
сек падишаху голову.
Наступило утро над всеми, над ними тоже. Запер Мирза Мах­
муд жену и дочь в комнате, даже гвоздями забил дверь, а сам
посадил сына себе на плечи и пошел скитаться по свету.
Долго ли шел, коротко ли, дошел до одного города. Спусти»
180

лись сумерки. Стал Мирза Махмуд стучаться в двери, но никто
не открывал.
— Странно, что это за город: гостей не принимают! Бог ми­
лостив, пойдем-ла во дворец падишаха, может, там нас примут.
Не оставаться же на улице!
— Салам-алейкум! — поздоровался Мирза Махмуд.
— Алейкум-салам, пожалуйста, присядь, гость,— ответили
ему приближенные падишаха.
— Будь в здравии, падишах, что это за город? В какую
дверь ни постучусь, никто не открывает, гостей не принимают.
— Это не их вина, добрый гость,— отвечал падишах.--- Дра­
кон кружит над городом. Только стемнеет, как он спускается,
входит в город и пожирает и людей и животных, кто бы ни по­
пался ему на глаза. Поэтому еще до наступления ночи люди
запираются и ложатся спать. Что делать, боятся, сосед к соседу
не ходит.
— Э, бог милостив,— сказал Мирза Махмуд,— я спасу вас
от этого несчастья.
— Если ты сумеешь нас спасти, я уступлю свое место те­
бе,— обрадовался падишах.
— Нет, будь в здравии, падишах, я не позволю себе такого.
.Только видишь, у меня сын на плечах.
— А почему ты его носишь на плечах?
— Я очень люблю сына и потому ношу его на себе. Я по­
прошу тебя, падишах, пусть твой везир держит его на своих
плечах, пока я не вернусь.
— Посади его мне на плечи,— ответил падишах.
— Нет,— сказал Мирза Махмуд,— ты падишах, уж прости
меня, пусть мой сын сидит на плечах везира.
Передал он сына везиру, тот посадил его на плечи, а Мирза
Махмуд взял меч и пустился в путь.
Вышел он из города и увидел дракона. Выхватил Мирза Мах­
муд свой меч и воткнул его в пасть дракону, затем разрубил
его на две части и вернулся во дворец падишаха. Везир же не­
заметно заснул с мальчиком на плечах, а в это время по стене
полз скорпион. Только Мирза Махмуд вошел в комнату, как
скорпион укусил мальчика. Пока Мирза Махмуд убивал скор­
пиона, сын его умер.
— Лучше б мне свернуть шею,— в отчаянии запричитал па­
дишах,— лучше бы ты не спас нас от этого дракона, только бы
твой сын остался жив!
Мирза Махмуд ответил:
— Все в божьих руках, раз он так пожелал, что тут поде­
лаешь!
Наступило утро над всеми, и над ними тоже. Похоронили
сына Мирзы Махмуда. Падишах устроил поминки. А Мирза Мах­
муд попрощался с падишахом и пошел скитаться по свету. На
прощание падишах спросил:
181

— Чем же тебя одарить?
— Ничего мне не нужно,— ответил опечаленный Мирза Мах*
муд.— Был у меня сын, мечтал его вырастить, чтобы он стал
мне опорой в жизни. Божья воля была отнять его у меня, теперь
буду скитаться по свету.
Долго ли шел, коротко ли, дошел Мирза Махмуд до однога
города. Слышит — один богач со своей крыши кричит:
— Кто сегодня поработает у меня, тому дам золотой и свою
дочь — подарок на ночь.
Мирза Махмуд подумал: «Золото мне нужно, пойду-ка по­
смотрю, в чем дело, поработаю у него».
Пришел к богачу и сказал:
—- Я согласен.
— Ну так пойдем. Работа нетрудная. Отведем мула на берег
моря, там ты зарежешь его, вытащишь внутренности, и вернемся.
— Э, да разве это работа? — удивился Мирза Махмуд.
Пошли они к берегу. Богач сказал:
— Зарежь мула, сними шкуру, вытащи сердце, все внутрен­
ности и положи сюда.
Зарезал Мирза Махмуд мула, содрал с него шкуру, выта­
щил сердце и внутренности, вымыл и отложил в сторону. Богач
приготовил еду, позвал Мирзу Махмуда:
— Мой руки, садись, перекусим и пойдем домой.
Пока Мирза Махмуд мыл руки, богач насыпал в еду снотвор­
ное зелье. Проглотил Мирза Махмуд ложку, другую и заснул.
А богач напялил на него шкуру мула, вложил в его руку ножт
зашил шкуру и отошел в сторону. Прилетел орел, схватил тушу
мула и унес на остров посреди семи морей.
Проснулся Мирза Махмуд, оглянулся вокруг:
— Боже, где это я, что со мной?
Увидел он себя в шкуре мула с ножом в руках. Разрезал он
шкуру, вышел из нее, огляделся и увидел, что находится на
острове посреди моря. Закричал он тогда богачу:
— Да разрушит бог дом твой, негодяй! Что ты со мной сде­
лал? Что мне теперь делать?
— На острове есть драгоценные камни, бросай их мне, и я
покажу тебе дорогу назад.
— Хорошо,— ответил Мирза Махмуд.
И сколько было сил, стал он кидать богачу камни. Наконец
у него онемели руки. Он крикнул:
— Я устал, покажи мне дорогу назад.
— Повернись и выйдешь на дорогу,— отозвался богач, со­
брал свои камни и ушел. А Мирза Махмуд повернулся и увидел
могилу, заполненную человеческими телами. Один несчастный
был еще жив и тихо стонал. Пошел Мирза дальше, опять то же
самое увидел. Затем увидел он лису и подумал: «Бог милостив*
видно, лиса знает дорогу. Пойду-ка я за ней».
Лисица побежала, и он за ней. Вскоре они вышли па тропу
182

л дошли до ущелья. Нырнула лиса в какую-то дыру, и Мирза
Махмуд за ней. Попал он в колодец. Выбрался Мирза Махмуд
из колодца, долго ли шел, коротко ли, видит — вдали дворец
виднеется, а над ним тонкая струйка дыма. Подумал Мирза
Махмуд: «Бог милостив, пойду к этому дворцу».
Дошел до дворца, вошел в него, видит — старик сидит.
Поздоровался с ним:
— Салам-алейкум!
— Алейкум-салам! — ответил старик.
— Бог милостив, старик, кто еще здесь есть?
— Сын мой, ничего и никого у меня нет, одинок я.
— Бог милостив, ничего лучше мне не надо, я и хотел найти
такое место, где не был® бы женщин. Ну, раз у тебя нет ни
детей, ни жены, будь моим отцом, а я стану твоим сыном и
останусь жить у тебя.
— Я рад,— отвечал старик,— потому что я одинок, оставайся.
Однажды увидел Мирза Махмуд маленькую дверь. Открыл ее,
смотрит — на степе висит изображение девушки. Ни есть, ни
пить, лишь на нее глядеть, до того она красива. Мирза Махмуд
снял со стены картину, принес к себе в комнату и стал ее раз­
глядывать. А в это время старик вернулся. Вошел он и увидел
Мирзу с изображением девушки в руках.
— Как ты смел снять ее со стены и принести сюда? — рас­
сердился старик и подскочил к Мирзе Махмуду. Да разве ему
справиться. Тот вмиг уложил его и потребовал:
— Скажи, кто эта девушка, тогда отпущу, не скажешь —
убью!
— Но ты же говорил, что ненавидишь женщин, а теперь-де­
решься из-за нее!
— Я влюбился и хочу жениться на ней. Ну, кто она?
— Зпай же, я не старик и даже моложе тебя. Только я об­
рос и поседел из-за этой девушки. Я пришел сюда за ней, да
только не мог найти ее. Я поклялся: или она будет моей, или
никто мне не нужен. Не сумею похитить ее, здесь и умру. Пото­
му я и живу здесь. Если тебе удастся ее похитить, она — твоя.
— А где же искать ее? Где она живет? — спросил Мирза
Махмуд.
-т- Живет опа на вершине горы. Там есть озеро, куда приле­
тают три голубки. Первая голубка превратится в девушку, сбро­
сит с себя одежду и войдет в воду, но это не она. Прилетят
вторая и третья голубки, тоже скинут одежды, превратятся
в девушек, войдут в воду. Средняя и есть та девушка, кото­
рая нам нужна. Спрячь ее одежду, но и сам укройся так, что­
бы они не заметили тебя. А прилетают они к озеру каждую
нятницу.
Встал Мирза Махмуд и тронулся в путь. Дошел он до озера,
вырыл
яму да так хорошо в ней спрятался, что и полк сол­
дат 9 не отыскал бы его. Наступило утро над всеми, и над
183

Мирзой Махмудом тоже. В пятницу три голубки прилетели к
озеру.
Первая сбросила с себя перья, превратилась в девушку, раз­
делась и вошла в воду. Вошла в воду и младшая, а средняя вс&
летает, боится опуститься. Старшая окликнула ее:
— А ты что не спускаешься?
— Чую запах человека.
— Что ты, на этой горе, в таком пустынном месте, даже
птиц не слышно. Откуда здесь взяться человеку? Купайся жескорее, пора улетать!
Спустилась она, скинула с себя перья, превратилась в де*
вушку, разделась, вошла в воду. Только она окунулась, как под­
бежал Мирза Махмуд и сел на ее одежду. Две девушки превра­
тились в голубей и улетели. А третья осталась в воде. Говорит
ей Мирза Махмуд:
— Я пришел за тобой. Если пойдешь за меня замуж, верну
одежду, не пойдешь — ничего не отдам. Ты будешь сидеть в во­
де, а я на берегу, пока не согласишься стать моей женой.
Видит девушка — делать нечего, отвечает:
— Добрый юноша, верни мне одежду! Клянусь богом, я
твоя, такова божья воля.
— Вот и хорошо,— обрадовался Махмуд.
Взял он с нее клятву и вернул одежду. Оделась девушка,
взялись они за руки и пошли к дому того «старика». Увидел
«старик», что Мирза Махмуд привел гурию, сказал:
— Сколько лет я уже здесь, а не сумел ее поймать. Ну, раз
ты такой счастливый, пусть она будет мне сестрой, а тебе женой»
Как-то Мирза Махмуд вспомнил о родном городе и сказал:
— Как же так, за все эти годы я ни разу не вспомнил о ро­
дителях? Живы ли они? Поеду-ка я на родину.
— Езжай с богом,— ответил «старик».
Взял Мирза Махмуд за руку свою жену, и пустились они в
путь.
Долго ли шли, коротко ли, жена сказала:
— Я превращусь в голубку и полечу, а ты иди за мной.
Прошли дни, месяцы, год, дошел Мирза до города своего от­
ца. А там уже гурия ждет. По пути встретил он пастухов и
спросил их:
— У падишаха этого города есть сын?
— Да, есть,— отвечали пастухи,— но он уехал и не вернулся»
— Сообщите падишаху, что сын его вернулся,— велел Мирза
Махмуд, одарив пастухов золотом.
А гурия и говорит Мирзе Махмуду:
— Ты уже привел меня к себе. Я поклялась быть твоей же*
ной. Но смотри, следи, Чтобы рука моя не коснулась руки чело*
века, а то я уйду и ты меня никогда не увждишь.
Тем временем падишаху сообщили, что его сын вернулся*
Падишах с дафом и зурной вышел ему навстречу,, ©н сперва
134

поцеловал свою невестку в голову, а потом расцеловал в щеки
сына. Казн и везиры сделали так же.
Семь дней, семь ночей били в даф и играла зурна.
Прошло некоторое время. Стали праздновать свадьбу сына
везира. Хозяева свадьбы взяли даф и вурну и пришли за невест­
кой падишаха. Пришли, а Мирза Махмуд не может отказаться
от приглашения — ведь он сын падишаха. Ради отца он промол­
чал, что его жене нельзя идти, и ее увели на свадьбу. Ее увели,
а он с разбитым сердцем стал ждать. Он же знал, что, когда ее
рука прикоснется к руке человека, она улетит.
Хозяева свадьбы и музыканты вернулись к себе и ввели не­
вестку падишаха в хоровод. Как только ее рука коснулась руки
танцующей рядом женщины, она превратилась в голубку
и улетела.
А Мирза Махмуд опять отправился на поиски гурии. Прибыл
в город, где жил тот злодей-богач. Смотрит, а он все зазывает
к себе работников. И решил он ему отомстить. Он опять нанял­
ся к богачу, а злодей, конечно, его не узнал, у него таких работ­
ников много было, разве всех запомнишь? Не буду вас утом­
лять, почтенные. Все повторилось сначала. Только теперь-то
Мирза Махмуд все знал. И когда дело дошло до драгоценных
камней, Мирза Махмуд притворился немощным, не добросил ка­
мень до берега. Раз кинул, второй кинул, а камни до берега не
долетели. Он сказал:
— Я ослабел, не могу добросить камень до берега. Войди в
воду, подойди поближе, я брошу камень — ты поймаешь.
Злодей валез в воду, отошел от берега довольно далеко и
сказал:
— Ну бросай теперь.
Мирза Махмуд взял большой камень, размахнулся и запу­
стил ему прямо в голову. Злодей качнулся, упал в воду и
утонул.
Потом Мирза Махмуд пошел по той дороге, которую ему
когда-то показала лиса, и добрался до «старика». А «старик»
и говорит:
— Добро пожаловать, Мирза Махмуд. Я тогда забыл тебе
сказать, что ты должен сжечь ее оперение,4 иначе тебе ее не
удержать.
Зачем мне вас утомлять? Как я вам рассказывал, так Мирза
Махмуд и поступил. Когда он подстерег трех голубок у озера,
он схватил оперение своей жены и спрятал его.
Снова, теперь уже в последний раз, отправился Мирза Мах­
муд с женой на родину, последний, потому что, когда они нако­
нец прибыли в город его отца, Мирза Махмуд сжег оперение
голубки.
Семь дней и семь ночей праздновали возвращение Мирзы
Махмуда, Они радовались своему счастью, а вы радуйтесь
своему!
185

15. Хатун-Маймун
Рассказывают: жил-был падишах, и было у него три сына*
Пришло время сыновьям падишаха жениться.
Стали братья советоваться. Один из них сказал:
— Наш отец и не думает нас женить, а мы стесняемся
сказать ему об этом. Как же быть? Давайте пошлем ему подарка
с намеком. Отец поймет и женит нас.
Пошли они на свою бахчу, срезали три арбуза: один арбуз
совсем переспелый, второй — с боку испорченный, а третий —
спелый, в самый раз.
Младший брат сказал:
— Старшой, ты воткни свой нож в переспелый арбуз, ты,,
средний,— в подпорченный. Ну а я хоть и младше вас, но и
мне пришла пора обзаводиться семьей.
Воткнули братья свои ножи в арбузы и велели слуге от­
нести их отцу в диван. Падишах спросил слугу:
— Скажи, кто прислал арбузы?
— Ей-богу, падишах, сыновья тебе их прислали.
Разрезал падишах самый большой арбуз, а он переспелый,,
есть уже нельзя. Разрезал второй арбуз, а у этого бок сгнил,
разрезал третий — в самый раз им жажду утолить и присутст^
вующих угостить.
Задумался падишах:
— Как, неужели на всей бахче не нашлось спелых, хороших
арбузов, чтобы послать их мне? Что-то здесь не так. Видно,,
арбузы посланы с какой-то целью.
Обратился падишах к своему казн:
— Ты должен разгадать эту загадку. Почему сыновья при­
слали мне такие арбузы?
— Падишах, а ты сам еще не догадался?
— Нет,— сказал падишах.
— Твоим сыновьям пришла пора жениться. Давпо уже про­
шло время женитьбы твоего старшего сына, потому он и при­
слал переспелый арбуз. Арбуз среднего сына немного испорченг
и его время почти прошло. А арбуз младшего сына самый
спелый, значит, самая пора хоть его женить.
— Так что же мне теперь делать? — спрашивает падишах.—
Пока я буду сватать сыновьям невест да торговаться о калыме,
совсем поздно будет.
И оповестил он свой эл:
— Пусть дочери почтенных отцов наряженные проходят мима
дворца. Сыновья падишаха будут выбирать себе невест; кому
они отдадут свои стрелы и яблоко, те и будут их невестами.
Каждая мать наряжала свою дочь, как могла, и отправляла
ко дворцу. Старший сын вручил яблоко дочери везира. Падишах
сказал ему:
— Везир, отдай свою дочь, о калыме потом сговоримся.
186

Средний сын вручил яблоко дочери векиля.
Падишах и векилю сказал:
— Отдай и ты свою дочь, о калыме после сговоримся.
Самого младшего сына звали Мирза Махмуд. Пустил он свою
стрелу, поднялась она и полетела неведомо куда. Сел Мирза
Махмуд на коня и поехал вслед за стрелой. Летит стрела,
а Мирза Махмуд за ней. Уж выехал Мирза Махмуд за пределы
города, а стрела все летит и летит. Наконец упала стрела на
скалу.
^Задумался Мирза Махмуд: «Старший мой брат женился на
дочери везира, средний — на дочери векиля, а моя стрела упала
на скалу. Что же мне делать с этой стрелой?» Рассердился он,
поднял свою стрелу, но вдруг раздался треск, грохот, скала
раздвинулась — и появилась обезьяна, вспрыгнула она на коня
Мирзы Махмуда.
Он удивился:
— О, а ты, бессловесная тварь, куда собралась?
— Наши судьбы бог соединил. Я — твоя судьба, ты должен
взять меня с собой.
— Что ты, милая! Я человек, как я тебя повезу? Народ
увидит, засмеет меня, ведь я сын падишаха и должен выбрать
хорошую девушку. А что мне с тобой делать?
Обезьяна стоит на своем:
— Нет, наши судьбы теперь связаны, я поеду с тобой. Даже
если ты убьешь меня, я все равно при тебе буду. Убьешь —
моя шкура поедет с тобой.
Видит Мирза Махмуд — нет ему спасения от обезьяны, по­
садил ее на коня, укрыл буркой и привез в свой дом. Бросил
он ей постель, закрыл дверь и ушел. Расстроенный, пошел юноша
в город. Не дают ему мысли покоя. Что же теперь делать?
Наступил вечер. Вернулся Мирза Махмуд домой, смотрит —
пол подметен, стол накрыт, на нем разная еда. Очень он уди­
вился: что за чудо, кто мог все это сделать? Ведь дверь же
была заперта.
Сел он за стол, поел, приготовил себе постель, лег и уснул.
Прошло несколько дней.
— Передайте моим невесткам: пусть каждая из них своими
руками приготовит мне подарок,— велел падишах сыновьям.
Вернулся Мирза Махмуд домой грустный, сел и закурил
трубку. Встала обезьяна перед ним, спросила его:
— Мирза Махмуд, о чем ты задумался?
— Ах, Маймун', да поможет тебе бог, ну какой ты подарок
сумеешь приготовить падишаху?
— Не горюй, седлай коня и поезжай к той скале, где ты
меня встретил. Поздоровайся с ней, разомкнётся она, выйдет
к тебе араб с золотым посохом на плече. Он спросит: «Повелишь
мир разрушить или благоустроить?» Ответь: «Пусть мир благо­
устраивается, а мы в нем поживем». Тогда он даст тебе мое
187

платье, которое
я надавала каждую пятницу2, когда ходила в
3
сад Торкри . Ты возьми его и принеси мне.
— Хорошо,— ответил сын падишаха, сел на коня и поехал
к скале. Исполнил он все, что веЛела обезьяна. Вышел араб
и: вручил ему платье.
Привез Мирза Махмуд платье, отдал обезьяне. А она и го­
ворит:
— Это и есть подарок твоему отцу, отнеси ему в диван.
Понесли сыновья отцу подарки, приготовленные их женами.
Старшая невестка вышила для падишаха красивый платок, сред­
няя связала ему талак. И Мирза Махмуд положил перед отцом
платье и сказал:
— А это прислала твоя младшая невестка.
Посмотрели падишах и приближенные на вещь, присланную
младшей невесткой, и увидели, что нет в ней недостатков, не к
чему придраться, будто не касались платья ни ножницы, ни
игла. Сказал падишах своим сыновьям:
— Теперь унесите подарки, они нам очень понравились. Спа­
сибо за них.
Прошло некоторое время. Падишах сказал жене:
— Ты должна пригласить своих невесток сюда. Я хочу взгляд
нуть на них и наделить подарками.
Вернулся Мирза Махмуд домой, на душе у него тяжело. Спро­
сила его Хатун-Маймун:
— Что случилось, Мирза Махмуд?
— Завтра тебе надо ехать во дворец к падишаху, он хочет
посмотреть на своих невесток. Как же я народу тебя покажу?
— Не печалься, Мирза Махмуд! Поезжай к скале, поздоро­
вайся с ней, снова выйдет араб. Даже если ты будешь сердит,
не говори, чтобы он мир разрушил, скажи: «Пусть мир благо­
устраивается, а мы в нем поживем». Скажешь ему, что ХатунМаймун велела послать то платье, которое надевала каждую пят­
ницу, когда ходила в сад Торкри, и еще пусть пошлет сорок ее
служанок. И пускай они сразу прибудут к ней со всеми на­
рядами.
Поехал Мирза Махмуд к скале, поздоровался с ней, вышел
из скалы араб и спросил:
— Добро пожаловать, Мирза Махмуд, как поживает ХатунМаймун, жива-здорова?
— Слава богу, все благополучно. Она молилась за тебя и
велела прислать платье, которое она надевала каждую пятницу,
когда ходила в сад Торкри. Еще просила отправить сорок слу­
жанок с их нарядами.
— Подожди немного, я все принесу.
Вошел араб в пещеру и через час вышел с двумя узлами,
а каждый узел по пуду.
Затем появились сорок обезьян. Удивился Мирза Махмуд:
•— О господи, что это такое?
188

— А это и есть служанки Хатун-Маймун, а в узлах и еэ>
одежда, и служанок,— сказал араб и исчез.
Мирза Махмуд пришпорил своего коня и поскакал, за ним:
побежали все сорок обезьян.
Едет Мирза-Махмуд и думает: «Как же я с ними в городе
покажусь? Они же как стадо овец. Что же делать? Подожду,,
пока стемнеет, тогда и поеду дальше».
Ночь спустилась на землю. Мирза Махмуд двинулся в путь,.
а эа ним сорок обезьян. Они скачут, резвятся, то впереди коня:
бегут, то отстанут, потом догоняют.
Прибыли домой.
Мирза Махмуд спешился и спрятался. А служанки подбежали^
к Хатун-Маймун, поцеловали ей подол, руки, ноги, поклонились^
Она ответила на приветствие, затем обратилась к своей любимой
служанке:
— Милая, сбрось с себя шкуру, оденься в платье.
Когда служанка скинула с себя шкуру и оделась, Мирза
Махмуд подумал: «О, если бы с ней были соединены напит
судьбы! Или хоть немного моя обезьяна была похожа на нее!»
Все сорок служанок сбросили с себя обезьяньи шкуры, сло­
жили их и надели свои наряды. Встали все сорок служанок
перед Хатун-Маймун, руки на поясе \ и стали просить:
— Хатун-Маймун, дорогая, и ты надень платье.
Сбросила она с себя обезьянью шкуру и превратилась R
луноподобную красавицу. Не выдержал Мирза Махмуд, вышел
из своего укрытия и обнял свою невесту. Хатун-Маймун оста­
новила его:
— Мирза Махмуд, что ты делаешь, да благословит всевышний
дом твой, ведь сорок служанок на нас смотрят. Уходи, а вечером:
возвращайся.
Мирза Махмуд ушел. Служанки накрыли столы, и пошел пир
горой. Затем все сорок служанок разместились на ночь в одной
комнате, а Мирза Махмуд и Хатун-Маймун — в другой. Утром:
подъехали фаэтоны, вышли из них жены братьев и сказали Мирза
Махмуду:
— Пора ехать во дворец, там ждут твою жену.
Вышла Хатун-Маймун из дому, а за ней сорок служанок вкрасивых нарядах, сели в фаэтоны и поехали во дворец к па­
дишаху. Смотрят — жена падишаха одну невестку посадила на
одно колено, а другую — на второе, обняла их, не нарадуется.
Но когда вошла Хатун-Маймун, свекровь тут же поднялась
с места и обняла свою младшую невестку. А все сорок служанок^
приложив руки к своим поясам, встали вместе с Хатун-Маймунг
перед женой падишаха.
Жена падишаха предложила им сесть, но они ответили:
— Нет, мы перед своей госпожой никогда не садимся.
Затем были накрыты столы, подали хлеб» кайси. Хатун-Май­
мун и ее служанки едят кайси, а косточки ва пояс прячут*
18»

А когда поставили на стол мясо, они поели мяса, а кости тоже
за пояс спрятали. Увидели две старшие невестки, что делает
младшая, и тоже стали незаметно прятать за пояс остатки еды.
Вскоре пришел падишах поглядеть на своих невесток.
Хатун-Маймун поцеловала руку свекра. Все сорок служанок
развязали свои пояса, и на пол посыпались розы. А когда две
старшие невестки развязали свои пояса, на пол посыпались кос­
ти. Падишах долго присматривался к Хатун-Маймун и к ее
служанкам и остался доволен. Затем вручил всем невесткам по­
дарки и сказал:
— Ступайте с богом. Все три мои невестки хороши.
С этих пор Хатун-Маймун к ночи сбрасывала с себя шкуру,
а утром снова превращалась в обезьяну.
Прошло некоторое время. Как-то злые люди донесли пади­
шаху:
— Падишах, жена Мирзы Махмуда — не человеческое су­
щество.
Тогда падишах велел своей жене самой сходить к сыну и
точно выяснить, кто его жена.
Пришла она к сыну. Он встревожился:
— Матушка, что случилось, что привело тебя ко мне?
— Я пришла навестить свою невестку.
— А она как раз уехала погостить к родителям.
Вечером падишах спросил жену:
— Ну, видела ты свою невестку?
— Я к ним пришла, а сын сказал, что она уехала к своим
родным и что он доволен своей женой.
Падишах рассердился:
— Пока ты ее не увидишь, не возвращайся, или я велю от­
рубить тебе голову.
Опять пришла жена падишаха к младшему сыну. Семь дней
провела она у него. И заметила, что у сына в комнате живет
обезьяна, а в другой комнате еще сорок обезьян. Тогда она ре­
шила спрятаться и узнать тайну своей невестки.
— Мирза Махмуд,— обратилась она к сыну,— да благословит
вас бог, будьте счастливы с женой, я уезжаю.
Вышла она из дому и незаметно спряталась за дверью. Ве­
чером обезьяна сбросила свою шкуру и засияла, подобно луне.
Обнялись они с Мирзой Махмудом и легли спать. А шкура ее
осталась на стуле.
«Ах, видит бог, все несчастья моей невестки из-за этой шку­
ры»,—подумала мать. Она растопила печку и бросила шкуру
в огонь. Тут же Хатун-Маймун превратилась в голубку и заме­
талась по комнате. Увидел все это Мирза Махмуд, засто­
нал:
— Мама, что ты наделала?
— Да буду я твоей жертвой, сынок, вырвалась она из наших
рук и улетела,— запричитала жена падишаха.
190

Мирза Махмуд метнулся к улетающей голубке:
— Хатун-Маймун, ради бога, вернись! б
— Когда ты найдешь Шариблурван , тогда и меня уви­
дишь,— сказала она и улетела.
Пошел Мирза Махмуд к отцу и сказал:
— Мать моя навлекла на мою голову несчастье. Позволь мнеуехать, я должен найти свою жену.
Все стали отговаривать его:
— Дорогой, она же не была человеком, она просто принимала
человеческий облик. Выбери любую девушку, и мы тут же со­
сватаем ее тебе.
— Нет,— стоит на своем Мирза Махмуд,— пока я жив, я
буду искать ее, пока будет сила в моих ногах и глаза мои будут
видеть, я буду искать Хатун-Маймун, а если не найду, утоплюсь
или еще как-нибудь найду смерть.
Положил Мирза Махмуд в хурджин еду, деньги, помолился:
и выехал из города. А мать следом за ним. Обернулся сын, спро­
сил ее:
— Матушка, куда ты едешь?
— Сынок, это я причинила тебе горе, да буду я твоей жерт­
вой, я поеду с тобой. Как же ты один? Может, тебе нужна бу­
дет в дороге моя помощь.
— Возвращайся. Что сделано — не исправишь.
— Нет, нет, я поеду с тобой, или убей меня тут же.
Видит Мирза Махмуд — не избавиться ему от нее, и поехали
они вместе. Около двадцати дней и ночей ехали они. Наконец,
увидели вдалеке дворец.
— Матушка,— говорит Мирза Махмуд,— уже двадцать дней
и ночей мы в дороге, притомились, нет сил ехать дальше. Здесь,
должны жить люди. Тут и остановимся.
—' Хорошо, сынок,— ответила мать.
А дворец этот принадлежал Бабыру, человеку-дэву. Увиделон, что едет Мирза Махмуд с матерью, испугался и спрятался
в овраге. Сошли Мирза Махмуд и его мать с коней, вошли в
дом, а там на огне кофе варится, стол накрыт. Поели, кофевыпили.
Прожили они в доме два дня, а хозяина так и не видно.
— Матушка,— обратился Мирза Махмуд к матери,— ты по­
будь здесь, а мне хочется поохотиться.
— Иди, сынок, да буду я твоей жертвой.
Когда Мирза Махмуд уехал, Бабыр вошел в дом и увидеж
жену падишаха.
Поздоровался с ней:
— Салам, сестра6. Рад тебя видеть в моем дворце. Когда
приехала?
— Да мы уже два дня гостим у тебя.
— А кем тебе приходится этот юноша?
— Сыном.
191

— Ты мне понравилась. Оставайся жить со мной в замке.
Наутро Мирза Махмуд снова поехал на охоту, а дэв уже
бежит к жене падишаха. К вечеру он снова ушел в овраг. Так
прошло несколько дней. Однажды дэв сказал жене пади­
шаха:
— Так дальше нельзя. Придумай что-нибудь или прикинься
больной и выпроводи его, ведь дворец-то мой. Попроси сына
достать тебе львиное молоко и привезти его на спине льва в
бурдюке из львиной шкуры. Скажи, что без этого молока тебе
грозит смерть. Поедет он за львиным молоком, львы его и ра­
зорвут, а мы избавимся от него.
— Ей-богу, хорошо ты придумал,— обрадовалась жена пади­
шаха и прикинулась больной. Вечером Мирза Махмуд вернулся
с охоты. Обычно мать встречала его, давала корм коню, потом
приглашала сына к накрытому столу. На этот раз она ничего не
приготовила.
Отпустил Мирза Махмуд коня, вошел в дом, смотрит — лежит
мать и стонет.
— Ах, да придут для тебя черные дни, сын, жила я себе
дома, окружали меня служанки и прислужники, а ты привез
меня в эту лачугу, и теперь я больна, лежу без сил, умираю..
Но видала я сон, послушай какой.
— Говори, матушка,— загрустил сын.
— Приснилось мне, что спасет меня львиное молоко в бур­
дюке из львиной шкуры. Привези мне это молоко на спине льва,
я выпью его и выздоровею, а не привезешь -— умру.
— А где водятся львы? — спросил Мирза Махмуд.
— В горах, сынок.
— Матушка, теперь уже поздно, а утром я поеду.
Позавтракал утром Мирза Махмуд, оседлал коня, помолился,
взял свои доспехи и отправился в горы. Долго ли ехал, коротко
ли, добрался он до одного места, где встретил старика.
— Салам, отец!
— Алейкум-салам, добро пожаловать, юноша. Куда путь дер­
жишь? Хатун-Маймун ищешь?
— Отец, а ты откуда знаешь? — изумился Мирза Махмуд.
— Я все знаю.
— Отец, с моей матерью произошло несчастье.
— Не беда,— сказал старик.— Слушай меня внимательно.
Вот уже семь лет, как лапа падишаха львов распухла, стала
толстой, как бурдюк, и гноится. Завтра четыре льва вынесут его
на прогулку, а вечером принесут и положат на тахту. Ты спрячь­
ся под тахтой, а когда он ляжет и вытянет лапы, схвати его
больную лапу и ударь по ней камышом. Рана вскроется, гной
вытечет, боль утихнет, и он тогда скажет: «Ах, был бы здесь
мой спаситель! Клянусь богом, любое его желание я бы испол­
нил». Тогда не бойся, выходи из своего укрытия и признавайся
в том, что ты сделал. А он выполнит любое твое желание.
192

Мирза Махмуд оставил своего коня, поцеловал подол одежды
старца, взял камыш в руки и побежал. Добрался он до скалы,
там и вправду увидел тахту льва. Вырыл Мирза Махмуд под
тахтой яму и спрятался в ней. Глядь — четыре льва принесли
больного владыку и положили на тахту.
Сказал падишах львов:
— Вы устали, идите отдохните, а завтра приходите опять в
это же время.
Свесил лев больную лапу с тахты и застонал. Не растерялся
Мирза Махмуд, схватил его лапу и ударил по ней камышом.
Тут же из раны потекли гной и кровь, как из бурдюка, когда
открывают его горлышко. Зарычал лев от боли, прибежали его
слуги, спросили:
— Падишах, что случилось?
— Вот, посмотрите на мою лапу,— показал владыка.
Когда боль утихла, лев взглянул на лапу и увидел след от
камыша.
— Один бог знает, человек это сделал или кто другой... Ока­
зался бы он сейчас здесь, я выполнил бы любое его желание.
Тут и вышел Мирза Махмуд.
— Благородный, это я вылечил твою лапу.
— Ну, дорогой, говори, чего ты больше всего желаешь. Я ис­
полню твое желание.
— Будь в здравии, падишах, ничего мне не нужно, кроме
львиного молока в бурдюке из львиной шкуры.
Падишах указал на львенка и сказал Мирзе Махмуду:
— Отнеси львенка в овраг, убей его, а из шкуры сделай
бурдюк. После этого возвращайся ко мне.
Мирза Махмуд убил львенка, бросил мясо в мешок, а из
шкуры сделал бурдюк. Падишах львов позвал двух львиц и ска­
зал Мирзе Махмуду:
— Теперь подои их.

Надоил Мирза Махмуд бурдюк молока.
— А в провожатые даю тебе вот этих двух львят. Они тебе
очень пригодятся, сын мой.
Мирза Махмуд поцеловал льва в лоб, поклонился ему и пус­
тился в обратный путь. Вернулся он к старику, поцеловал подол
его одежды, затем сел на коня и поскакал, а львята уже при­
выкли к нему и, подобно двум борзым, смиренно последовали за
ним. Увидел Бабыр, что Мйрза Махмуд вернулся, опять спря­
тался в овраге. Мирза Махмуд присел у изголовья своей матери,
спросил ее:
— Матушка, как ты себя чувствуешь?
— Ей-богу, плохо. А ты привез мне молоко?
— Да, привез.
Дал он ей выпить стакан львиного молока, она выпила и
сказала:
— Я уже здорова*
13 Заказ №1169

193

На другое утро Мирза Махмуд оседлал коня, надел на шеи
львят ремни и взял их с собой на охоту. Ни газели, ни лисе»
ни волку не спастись от когтей львят. Какая бы дичь ни появи­
лась, Мирза Махмуд не гонял своего коня, как прежде, а спус­
кал львят, они и приносили ему дичь.
Прошло некоторое время, дэв опять говорит жене падишаха:
— Раба божья, так дальше не пойдет, прикинься больной.
В этих ущельях живут дэвы, и у них есть яблоневый сад. Пошли
сына за яблоками. Он пойдет туда, дэвы его убьют, и мы изба­
вимся от него.
Вернулся вечером Мирза Махмуд, смотрит, а мать лежит в
постели.
— Матушка,— спросил он ее,— опять ты больна?
— Да, сынок, больна, но я видела вещий сон.
— Какой сон?
— Видела я во сне, что в этом ущелье есть яблоневый сад.
И я с твоим отцом много раз приходила туда. Отец твой срывал
яблоки, и мы их ели. Ты должен завтра поехать туда и при­
везти мне несколько яблок, я съем их и, может, поправлюсь.
— Хорошо, матушка, я привезу тебе яблоки.
Утром Мирза Махмуд встал, помолился, взял щит и меч, сел
на коня и отправился в путь вместе со своими львятами. Въехал
он в ущелье, смотрит — дворец стоит, а рядом прекрасный сад.
Мирза Махмуд остановился в раздумье.
— Куда же мне сперва идти, в сад или во дворец? Пойду-ка
я лучше в сад,— решил он.
А в середине сада был родник. Сошел Мирза Махмуд с коня
и стал плескаться в воде, затем вышел на берег, натянул на го­
лову бурку и заснул.
Пусть он пока спит, а мы посмотрим, что случилось в саду.
Садом этим владел семиглавый дэв, он был в это время на
охоте. У него во дворце жила Фенера-ханум. Фенера-ханум рань­
ше была невестой Латив-падишаха из города Чина7. Семиглавый
дэв силой увез ее к себе.
Фенера-ханум увидела красивого всадника, который вошел
в сад, и только собралась предупредить его об опасности, как
прилетел дэв, спустился на землю, видит — ворота сада открыты.
Смотрит — юноша спит у родника. Дэв был в хорошем настрое­
нии, а тут еще больше обрадовался:
— Дичь сама ко мне пришла!
Но тут двое львят Мирзы Махмуда набросились на него и
разорвали на куски. Проснулся юноша, увидел дэва, громадного,
как гора, львят своих в крови и ужаснулся. Подозвал он к себе
львят, сполоснул их водой, поцеловал их в глаза, затем напол­
нил хурджин яблоками и, только сел на коня, видит — к нему
девушка бежит и кричит:
— Добрый юноша, не уезжай!
Придержал он львят, спросил;
194

— Что скажешь, добрая девушка?
— В саду дэв, я думала, что он убил тебя. Как же ты живой
остался?
— Дэв убит!
— О, ты меня спас! Прошу тебя, будь сегодня моим гостем.
Куда ты поедешь на ночь глядя?
— Хорошо, сестра, я твой гость,— согласился Мирза Махмуд
и пошел за девушкой в ее диван. Мирза Махмуд спросил:
— Сестра, чья ты дочь?
— Зовут меня Фенера-ханум, я невеста Латив-падишаха. До­
вези меня, пожалуйста, до дома, а потом поедешь дальше. Как
же я здесь одна останусь!
— Сестра, я с радостью завтра же доставлю тебя к мужу,
а потом уеду.
На следующий день отправились они в путь. По дороге по­
встречался им юноша, и Мирза Махмуд попросил его:
— Добрый молодец, передай Латив-падишаху, что брат Фенеры-ханум убил дэва, который украл ее. Теперь он привез ее
живую и невредимую.
С доброй вестью пришел юноша к падишаху, который награ­
дил его горстью золота. Вышел он к ним навстречу с зурной и
дафом. Три дня Мирза Махмуд гостил во дворце падишаха.
Падишах предложил Мирзе Махмуду:
— Добрый юноша, послушайся меня, оставайся жить с нами.
Чего пожелает твоя душа: дворцы, богатство, золото — все, что
захочешь, дам тебе. Любую девушку выбирай себе.
— Нет,— ответил Мирза Махмуд,— пока я жив, буду искать
Хатун-Маймун, буду искать, пока судьба не сведет нас.
— Ну, коли так, доброго пути,— ответил падишах.
На прощание Фенера-ханум сказала Мирзе Махмуду:
— Обменяемся кольцами: ты мне дай свое кольцо, а я тебе —
свое, ведь мы брат и сестра. Если мое кольцо покроется ржав­
чиной и потускнеет, знай, что я попала в беду, а если твое
кольцо потускнеет и покроется ржавчиной, я буду знать, что
ты в беде.
— Хорошо,— отвечал Мирза Махмуд.
Обменялись они кольцами, попрощались. Сел Мирза Махмуд
па коня, поехал к матери.
А Бабыр и жена падишаха считали, что Мирзы Махмуда
уже нет в живых. Вышел Бабыр из дому, глядь — Мирза Махмуд
возвращается. Опять спрятался он в овраге. А Мирза Махмуд
вошел в дом и услышал стоны матери.
Спросил он ее:
— Матушка, как твое здоровье?
— Да будет бог милостив к тебе, вот уже который день
я лежу здесь одна, больная, а ты уехал на охоту, радуешься
себе, разгуливаешь по горам и долинам. Теперь вернулся и еще
спрашиваешь о моем здоровье. Какой же ты мне сын?
13*

195

'— Прости меня, матугака, я по делу задержался.
Вытащил он яблоки, протянул одно, съела она его и тут же
встала.
— Я уже здорова,— сказала она.
Прошло несколько дней, а Бабыр опять ей говорит:
— Раба божья, так дальше не пойдет, все ночи я провожу
в овраге. Наступит зима, пойдет снег, как же мне быть? Узнай
у него, в чем его сила.
Вечером вернулся сын домой, а мать опять недовольна.
— Матушка,— спросил он ее,— что случилось?
— Да будет бог милостив к тебе, ты оставляешь меня дома
одну, а сам уезжаешь. А вокруг волки, медведи, я же боюсь их.
Ты должен сказать мне, в чем твоя сила. Тогда я буду радоваться
и ждать твоего возвращения.
— В чем моя сила?Сейчас скажу: если большие пальцы
моих ног связать крепко-накрепко, я буду бессилен, не смогу
ни сесть, ни встать.
— Ну-ка, я проверю, правду ты говоришь или нет,— сказала
мать и крепко связала ему пальцы на ногах, да так, что из-под
ногтей кровь пошла, а потом закричала:
— Бабыр, иди скорей!
Рванулся Мирза Махмуд, но он был крепко связан. Тогда
спросил он мать:
— А кто это Бабыр?
А мать все кричит:
— Бабыр, иди, я связала его!
- Видит Мирза Махмуд — вошел человек огромного роста и
встал над ним.
— Раба божья,— сказал он жене падишаха,— ей-богу, мне
жаль его, я не могу поднять на него руку.
— Скорее убивай его.
— Нет, я не могу,— сказал Бабыр, вытащил из кармана
щипцы и вырвал ими глаза Мирзе Махмуду.
— Бабыр! — взмолился юноша.— Ради бога, не выбрасывай
мои глаза, положи их мне в карман.
Сжалился Бабыр, исполнил его желание, взял его за руку
и повел. Десять верст они шли, наконец подошли к колодцу.
Тридцать метров 8 глубины был колодец, и только на дне была
вода. Привел Бабыр Мирзу Махмуда к колодцу и сказал:
— Ну, дорогой, живи,— да и столкнул его в колодец. Упал
Мирза Махмуд на дно, вода ему по пояс. Бабыр напоследок
крикнул:
— Мирза Махмуд, это место удобное, сиди теперь там.
Что делать несчастному? Остался он на дне колодца. А львя­
та Мирзы Махмуда ходят вокруг колодца и скулят, тянутся
к нему, да не достать. Бродят они вокруг, собирают убитую
дичь. А бросят путники им еды, они кидают ее в колодец Мирзе
Махмуду, Так львята кормили его пятнадцать дней.
№

Проезжал как-то мимо базэрган-баши с караваном, вышли
львята ему навстречу.
Базэрган-баши сказал:
— Смотрите, какие красивые львята. Надо их поймать.
Стали люди приманивать их, кидать гату, хлеб, мясо, но
все, что им бросали, львята уносили и сталкивали в колодец
Увидел это базэрган-баши, сказал:
— Не иначе, у них есть хозяин и они носят ему еду. Видно,
хозяин попал в беду. Идите за этими львятами и узнайте, в чем
дело.
Пошли люди, посмотрели, а на дне колодца — красивый еле*
ной юноша. Окликнули его:
— Добрый юноша, почему ты здесь?
— А вы кто такие? — спросил их Мирза Махмуд.
— Мы торговцы из каравана.
— Я несчастный слепец, оступился и свалился в колодец,
ради бога, помогите мне выбраться отсюда*
Принесли они веревку, сказали ему:
— Вот что, дорогой! Мы тебя вытащим, если ты отдашь нам
своих львят, не отдашь — оставайся тут навечно.
— Друзья, зачем мне львята, коли я здесь умру? Вытаски-»
вайте скорее, львята — ваши.
Опустили путники веревку, вытащили Мирзу Махмуда, а
одежда на нем мокрая, грязная. Спасители переодели его. Мир­
за Махмуд поцеловал львят в глаза, отдал их торговцам и спро­
сил:
— А куда путь держите?
— Едем в город Чин.
— Ради бога, прошу вас, посадите меня на верблюда и
возьмите с собой в этот город. Может, там я не умру от голод
А что делает в это время Фенера-ханум? Взглянула она н.\
кольцо, а оно потускнело. Тогда сказала она своему мужу Лативпадишаху:
— Ты должен открыть хератхану ради Мирзы Махмуда для
всех бедных и обездоленных. Может, это поможет выбраться
моему брату из беды.
— Раба божья, если ты пожелаешь, я открою десять таких
хератхана, ведь я падишах.
Открыли хератхану и, сколько бы нищих ни приходило туда,
всех кормили, давали одежду, деньги.
Караванщики тем временем посадили Мирзу Махмуда на
верблюда, и за десять дней все они добрались до города Чина.
Мирза Махмуд обратился к спасителям:
— Дорогие друзья, вы и так для меня много хорошего сде­
лали, да поможет вам бог за доброту вашу, отведите меня во дво­
рец к Латив-падишаху.
— Помилуй бог, зачем тебе Латив-падишах? Ты думаешь, он
пожелает видеть нас с тобой? Латив-падишах и Фенера-ханум
13*

197

открыли хератхану. Мы отведем тебя туда. А дом падишаха но
для бедняков.
— Хорошо, отведите меня туда,— согласился Мирза Махмуд.
Привели его в хератхану. Навстречу вышли слуги.
— Этот несчастный слеп и не может обходиться без чужой
помощи,— объяснили караванщики.
— Хорошо,— ответили слуги,— у нас тысячи таких, присмот­
рим и за ним.
Усадили Мирзу Махмуда, накормили.
— Дорогие, дайте мне кофе,— попросил он.
- Подали ему кофе. Бросил туда Мирза Махмуд свое кольцо
и сказал им:
— Умоляю вас, отнесите эту чашку кофе Фенере-ханум. По­
просите выпить ее от имени Мирзы Махмуда. Скажите, что
прислал один слепец.
, Рассмеялся слуга:
— Помилуй тебя бог, что у нее, нет своего кофе, чтобы
пить твой?
— Душа моя горит, потому и посылаю. Если снесешь эту
чашку, получишь подарок от падишаха.
Скажу своему слушателю, один из слуг взял чашку и сказал:
— Я отнесу.
Прикрыл он рукой чашку кофе, принес во дворец.
— Фенера-ханум,— обратился к ней слуга,— один молодой,
красивый, но слепой юноша попросил в память и ради здоровья
Мирзы Махмуда выпить этот кофе.
— Хорошо,— сказала она и одним глотком выпила кофе.
[Га дне чашки она разглядела кольцо и узнала его. Спросила:
— Скажи, где этот юноша?
— В хератхане.
— Латив-падишах, идем,— сказала она мужу.
Пришли они в хератхану, узнали брата, обнялись.
— Мирза Махмуд, что за несчастье свалилось на твою голо*
ву?
— Ах, не спрашивайте, об этом один бог ведает.
Отдал Латив-падишах хератхану слугам и сказал:
— Теперь хератхана ваша, что хотите, то и делайте с ней.
Мы нашли своего брата, только вот ослеп он.
Потом обратился к Мирзе Махмуду:
— Брат, ведь говорили тебе: не уезжай, женим тебя, дадим
дом, золото. Ты нас не послушался, вот и ослеп.
— Ну, что случилось, того не поправишь,— ответил Мирза
Махмуд.
Фенера-ханум велела слугам:
. — Отведите Мирзу Махмуда в мой сад Торкри. Пусть по­
гуляет там. А вечером приведете моего брата.
— Хорошо, ханум.
Взяли двое слуг Мирзу Махмуда под руки и отвели в сад
198

Торкри Фенеры-хапум. Погулял он немного, затем слуги при­
готовили ему постель у родника и уложили отдыхать.
Слуги вернулись в дом, а мы посмотрим, что стало с Мирзой
Махмудом. Лег он, а вскоре послышался шум крыльев, и три
голубки опустились на ветку дерева. Спросила одна голубка у
другой:
— Сестра, каждый год мы прилетаем сюда в сад Фенеры-ханум, а теперь какой-то слепой лежит у воды. Кто он?
— Ах, сестра,— отвечала другая,— это Мирза Махмуд. ХатунМаймун была его женой, а его мать, да не видать ей счастья
в жизни, сожгла ее шкуру, Хатун-Маймун превратилась в го-«
лубку и улетела. Поехал он ее искать, а мать за ним. Доехали
они до владений Бабыра. Мать его тайно приняла Бабыра и, об-*
манув Мирзу Махмуда, связала пальцы его ног веревкой, а Бабыр
вырвал юноше глаза и самого бросил в колодец. Как-то мимо
проезжали базэрган-баши, вытащили они его из колодца и при­
вели сюда, к его названой сестре Фенере-ханум. Даже родные
брат и сестра так не любят друг друга, как они.
— Что же теперь будет? — спросила первая голубка.
— Нам не удастся сегодня искупаться,— отвечала вторая,—*
помолимся богу и улетим. Давай уроним по перышку. Пусть
Мирза Махмуд промоет свои глаза, а затем, опустив в воду наши
перья, проведет ими по глазам. Тогда он сразу прозреет. А уж
захочет поехать за своей женой или не захочет — его дело.
А Мирза Махмуд лежит и слушает. Вскоре послышался шум
крыльев, уронили голубки по перышку и улетели. Мирза Махмуд
ощупью нашел перья, вытащил глаза из кармана, промыл и::
в родниковой воде. Затем смочил водой перья и только провел
ими по глазам, как тут же по божьей воле прозрел.
— Слава тебе господи, я снова вижу! — воскликнул Мирга
Махмуд.
Встал он, надел колоз набекрень и стал разгуливать по саду,
напевать песни. Тем временем слуги вернулись за Мирзой Мах­
мудом, видят, а он зрячий и радостный.
Подошли к нему поближе, и он на них смотрит.
— Мирза Махмуд, ты прозрел? — удивились они.
— Да, смилостивился надо мной бог, я вновь прозрел. Идите
с доброй вестью к моим сестре и брату, скажите им о моей
радости.
Латив-падишах и Фенера-ханум, не обувшись, прибежали
в сад, смотрят — и вправду зрение вернулось к брату. Одарили
они слуг, взяли Мирзу Махмуда под руки и вернулись в дом.
Прошло некоторое время. Как-то Латив-падишах обратился
к Мирзе Махмуду:
— Брат мой, послушайся меня, оставайся здесь, я подари)
тебе дворец, сколько хочешь золота, женю, оставайся.
— Нет, дорогой, не могу, я должен ехать,— отказался Мирза
Махмуд.
199

Прожил он в городе Чине десять дней, хорошо отдохнул,
пришел в себя. Потом помолился и отправился скитаться по
свету. Долго он шел или коротко, видит — трое парней дерутся,
разнял он их:
—- Друзья, из-за чего спор?
— Ей-богу, отец наш отошел на вечный покой и оставил нам
I) наследство три вещи. Из-за пих и спорим, каждому хочется
иметь все три.
— А что за вещи? 9
— Одна — коврик. Сядешь па него, скажешь: «Коврик, ков­
рик, я —- к тебе, а ты — к богу», он тут же взлетит и принесет
тебя, куда пожелаешь. Второй — скатерть. Ударишь по ней пру­
том, и самые вкуспые яства появятся перед тобой. А третья —
шапка-невидимка. Наденешь ее на голову — проникнешь в толпу
воинов, никто тебя не увидит.
— Друзья,— обратился к спорящим Мирза Махмуд,— вы не
против, если я дам вам совет?
— Говори,— ответили спорщики.
— Я брошу три камня в разные стороны. Кто первым при­
несет камень, тому достанется шапка, второму — скатерть, а тре­
тий получит молитвенный коврик.
— Ей-богу, хорошо ты сказал,— согласились незнакомцы.
Бросил Мирза Махмуд один камень в одну сторону, другой
камень — в другую сторону, а третий — в третью, сам надел
шапку и встал. Прибежали братья, поискали его, да не нашли.
II пошли они своей дорогой, а Мирза Махмуд — своей. Шел-шел
и вспомнил:
— О, до каких же пор мне ходить пешком? — С этими сло­
вами он расстелил молитвенный коврик, сел на него и сказал:
— Эй, коврик, я — к тебе, а ты — к богу, опусти меня в го­
роде, где живет Хатун-Маймун.
Взлетел коврик и опустил его на краю города. Мирза Мах­
муд встал, свернул коврик, закинул его себе на плечо, надел
шапку-невидимку и вошел в город, а это был город Шариблурван.
Идет он и слышит — кто-то на свирели играет. Вошел он в
один дом, смотрит — ребенок на свирели играет, взрослый играет,
старик играет и старуха тоже играет.
А в другом месте две соседки разговорились. Спросила одна
у другой:
— Сестра, ты видела Хатун-Маймун?
— Да, видела.
— Когда в следующий раз пойдешь смотреть на нее, по­
зови меня.
— Хорошо, Все ходят смотреть на Хатун-Маймун. А она
все так же грустна и твердит лишь одно имя: «Мирза Махмуд
да Мирза Махмуд». Не знаю, что за Мирза Махмуд, человек ли,
другое ли какое существо, но она так страдает из-за него.
Вскоре соседки собрались и пошли во дворец. И Мирза Мах200

муд за ними. Пришли они в диван, а диван — красоты неопи-«
суемой. Сама Хатун-Маймун лежит в постели, изголовье укра­
шено гвоздикой и яблоками, а по бокам — зажженные шандалы 10.
Лежит Хатун-Маймун и стонет:
— Ах, Мирза Махмуд, вах, Мирза Махмуд!
«Если ты меня так любишь, почему не осталась со мной?
Я так тебя просил. Теперь ты здесь, но я вновь приехал за *
тобой»,— подумал про себя Мирза Махмуд.
Через некоторое время все ушли из дивана, осталась лишь
одна старушка. Она вымыла Хатун-Маймун голову и сказала:
— Дочь моя, не убивайся так. Что случилось, того не из­
менишь. Слава богу, ты вернулась в отцовский дом. К чему
вспоминать о каком-то Мирзе Махмуде? Небось он уже и же­
нился, а о тебе и вовсе забыл.
— Нет, матушка, пока я жива, буду искать его, не про­
ходит у меня любовь к Мирзе Махмуду.
А Мирза Махмуд стоит в стороне и все слышит. Старушка
ушла, снял Мирза Махмуд шапку-невидимку, окликнул:
— Хатун-Маймун!
— Мирза Махмуд, ты как сюда попал? — удивилась она.
— Вот так и пришел.
— Господи благослови, мы за три месяца едва сюда доле­
таем. Как же ты смог так быстро приехать?
Поужинали они и спать легли. Утром Хатун-Маймун наря­
дилась и села играть на свирели. Пришли люди, увидели ХатунМаймун, играющую на свирели, сообщили ее отцу:
— Хатун-Маймун встретилась со своим любимым и теперь
играет на свирели, и все ее служанки играют на свирели.
Отец приказал:
— Пришлите Мирзу Махмуда ко мне, понравится он мне,
дам свое согласие, не понравится — на части разрублю.
Хатун-Маймун посоветовала Мирзе Махмуду:
— Ты не бойся. Отец мой пришлет тебе коня, чтобы ты
оседлал его и приехал к нему. Но ты ни за что не садись на
коня. Одной рукой держись за уздечку, а другой — за стремя.
Дойдешь так до дверей моего отца. Когда войдешь, поздоровайся
с ним. Понравишься ему, он добровольно меня отдаст, и мы
уедем.
На следующий день отец Хатун-Маймун сам оседлал коня
и велел слугам:
— Отведите коня к дверям Хатун-Маймун, пусть Мирза Мах­
муд сядет на моего коня и приедет ко мне.
Вышел Мирза Махмуд из дому, в одну руку взял уздечку,
в другую — стремена и отправился во дворец.
Слуги спросили его:
— Почему ты не садишься на коня?
— Это мое дело,— отвечал Мирза Махмуд.
А отец Хатун-Маймун уже поджидает его. Убедился он, что
201

зять его — хороший человек, и пригласил его в свой диван.
Провели они вместе некоторое время, поели, поговорили, и отдал
отец свою дочь Мирзе Махмуду.
— Собери свою дочь в дорогу,— сказал на прощание юноша, —
я сын падишаха, мы отправимся в мою страну.
— Хорошо, сын мой, подожди семь дней, пока мы приго­
товим приданое.
Наконец все было готово. Сели молодые на коней и отправи­
лись в путь. Хатун-Маймун повезла с собой и сорок своих слу­
жанок. Остановились они отдохнуть, она и говорит Мирзе
Махмуду:
— Мирза Махмуд, мы не поспеваем за тобой. Мы превра­
тимся в голубей и полетим, а ты поезжай себе спокойно.
— Хорошо,— согласился Мирза Махмуд,— летите с богом.
Превратились девушки в голубей и полетели. А Мирза Махпуд отпустил своего коня, сел на молитвенный коврик, произнес
..аклинание, взлетел ковер и опустил его в городе Чине. Пришел
он к сестре Фенере-ханум и к Латив-падишаху, сказал:
— Радуйтесь, сестра и брат, я нашел Хатун-Маймун.
— Где же она, брат? Ты бы пригласил ее к нам, мы бы
вручили ей свои подарки.
— Она и ее служанки превратились в голубей и полетели на
мою родину.
— Брат наш, а как же ты поедешь?
— Бог милостив ко мне, доеду,— отвечал Мирза Махмуд.
Погостил он три дня, попрощался, сел на коврик и снова
при помощи заклинания прилетел на коврике ко дворцу Бабыра.
Вошел он незаметно в дом, смотрит — мать его спит с Бабыром.
— Салам, Бабыр! — окликнул хозяина Мирза Махмуд.
Увидел его Бабыр, от страха дар речи потерял.
«Я же вырвал ему глаза, как он выбрался из колодца?» —
подумал Бабыр. И еле живой пролепетал:
— Добро пожаловать, о добрый юноша! Я совершил зло, ты
же не делай его, ради бога.
— Брат мой,— говорит ему Мирза Махмуд,— на зло отвечают
8Лом, на добро — добром.
Свалил он Бабыра на землю, вырвал ему глаза, засунул их
ему в карман, взял за руку, привел к колодцу:
— Бабыр, ты меня бросил в этот колодец, теперь я тебя бро­
шу туда.
— Мирза Махмуд, снъ.чси, как тебе удалось выбраться из ко­
лодца и снова стать зрячимг — спросил Бабыр.
—• Будешь смелым — и ^ы выберешься,— ответил Мирза
Махмуд.
Затем вернулся к матери, спросил ее:
— Матушка, почему ты так жестоко поступила со мной?
— Сынок, да буду я твоей жертвой, случилась со мной беда,
не смогла я спастись от Бабыра,-— стала оправдываться мать.
202

Но не стал ее слушать Мирза Махмуд, вытащил саблю и от-<
сек ей голову. Затем помолился богу, сел на ковер и сказал:
— Вези меня в город моего отца.
Взлетел ковер и опустил его на отцовскую землю. Вошел
он в дом, а Хатун-Маймун еще нет. Через десять дней прилетели
голубки. Во второй раз сыграли свадьбу Мирзы Махмуда, и дли­
лась она семь дней и ночей.
Они достигли своего счастья, а мы на этом и закончим.
16. Змееныш
Жил некогда пастух. Кроме любимой жены, не было у него
никого на свете. День за днем ждал он, когда жена наконец
родит ему ребенка. И вот по божьей воле выполз у нее изо рта
змееныш. Муж вернулся домой, обрадовался:
— Слава богу! Жена моя долгие годы не могла родить ребен­
ка, хорошо хоть этого змееныша родила.
Сделал он в углу постель и положил туда змееныша.
Прошло время. Как-то вернулся пастух домой, а змееныш и
говорит:
— Отец, иди посватай мне дочь падишаха. Не сосватаешь,
так ударю, что богу душу отдашь.
— Сынок,— стал отговаривать его отец,— я пастух, как осме-»
люсь сватать тебе дочь падишаха?
— Иди, а то убью.
Что оставалось делать отцу? Встал он рано утром, сказал жене:
— Сегодня ты сходи вместо меня к овцам, а я пойду к па­
дишаху.
Возле дворца падишаха сел пастух на камень сватов и стал
ждать. Проходил мимо везир, увидел пастуха на камне сватов,
рассмеялся и вошел к падишаху.
— Чему ты так смеешься? — спрашивает его падишах.
— Да продлятся дни твои, падишах! У тебя во дворе пастух
сидит на камне сватов,— отвечает везир.
— Э, раз он пришел, значит, у него есть сын. Видать, он
собрал денег и принес калым — позовем его и поставим условия,
каких ему не выполнить. А тогда отрубим голову и ему, и его
сыну. На этом и делу конец.
Позвали пастуха.
— Что привело тебя ко мне, пастух? — спросил падишах.
-г Будь в здравии, падишах! Пришел я сватать твою дочь зо
моего сына.
— Хорошо, я не против. Твой сын не хуже других. А тебе
известны мои условия?
— Нет, падишах.
— Завтра же приведи мне семь нагруженных верблюдов и по205

гонщика-араба. Тогда и отдам свою дочь за твоего сына: А не
приведешь — и тебе, и сыну твоему велю отрубить головы.
Грустный, вернулся пастух домой. Сын спрашивает:
— Отец, что тебе ответил падишах?
— Он поставил такое условие, что нам не выполнить.
— А какое?
— Велел он привести семь нагруженных верблюдов в сопро­
вождении араба. И еще сказал: если не будет каравана, завтра
же отрубит нам головы.
— На все божья воля, отец! Ложись спать, к утру что-нибудь
придумаем.
Легли спать. Ночью пастух разбудил жену:
— Вставай, надо уходить, не то завтра не миновать нам казни.
Вышли они на улицу, смотрят — араб гонит семь нагруженных
серблюдов.
— Что это? Откуда? — удивился пастух.
— Это калым за дочь падишаха,— сказал араб.
Наступило утро, пастух вместе с караваном и арабом-погон­
щиком ^отправился к падишаху:
— Вот калым за твою дочь,— сказал он.
Падишах удивился и говорит:
— Ты выполнил первое мое условие, но остались еще два.
— Какое же второе условие? — спросил пастух.
— Ты должен построить дворец, как две капли воды похожий
на мой. Не исполнишь — велю отрубить голову.
— Господи, как же мне построить дворец? — опечалился
пастух.
Дома сын снова спрашивает:
— Что сказал тебе падишах?
— Он поставил новое условие. Велит построить дворец, как
две капли воды похожий на его. Не построим — отрубит нам го­
ловы.
— Не печалься, отец, ложись спать, утром придумаем чтонибудь.
Ночью пастух опять встал, разбудил жену:
— Вставай, жена, нам надо скрыться, иначе не миновать
смерти.
Вышли они из дома, смотрят — о чудо: стоит дворец, точьв-точь дворец падишаха. Вернулись они и спокойно легли спать.
Утром пастух встал и пошел к падишаху:
— Будь в здравии, падишах, построен дворец, какой ты желал.
— Хорошо. Теперь третье условие,— ответил падишах.— Ot
моего дворца до твоего расстели ковер, а по обеим сторонам его
пусть сады цветут. В садах пусть поют соловьи, а по ковру пусть
едет карета. Выполнишь — тогда и получишь мою дочь.
Вернулся пастух домой, сын вновь спрашивает:
-— Отец, а что теперь сказал падишах?
— Велел он расстелить ковер от его дворца до нашего, по
£04

обеим сторонам должны цвести сады, в них должны петь соловьи,
а по ковру должна ехать карета. Тогда только он отдаст свою
дочь за тебя.
— Хорошо, отец. Бери вот эти зерна и сей их по обеим сто­
ронам дороги от нашего дворца до дворца падишаха.
На другое утро встали пастух с женой, смотрят — сады по
обеим сторонам дороги цветут, птицы поют, а по ковровой до­
рожке карета едет.
Приехал пастух к падишаху, посадил невесту в карету и при­
вез домой. Выполз змееныш из своего угла и спрашивает:
— Дочь падишаха, нравлюсь я тебе или нет?
Растерялась девушка, не знает, что ответить:
— Скажу «не нравишься», ты убьешь меня. Здоровья тебе,
змееныш. Если ты — моя судьба, то ты нравишься мне таким,
какой есть.
Сбросил тут змееныш свою чешую и предстал перед ней кра­
сивым юношей.
Пусть они в свое удовольствие проводят время, а мы вернемся
к родителям девушки. Дошел до них слух, что зять их — змее­
ныш. Падишах и говорит жене:
— Раба божья, сходи проведай дочь, узнай, правду люди гово­
рят или просто болтают, что зять наш — змееныш.
Пришла мать, поздоровалась с дочерью, спрашивает:
— Доченька, а где твой муж?
— Муж мой на охоте, он приходит раз в семь дней.
Видит мать — нет зятя, и решила она спрятаться и разузнать
все. Попрощалась с дочерью, а сама неслышно вернулась и спря­
талась за дверью. Видит, вечером дочь приготовила постель. По­
явился змееныш, сбросил с себя чешую, превратился в красивого
юношу и прилег на постель. Жена падишаха схватила его чешую
и бросила в горящую печь. Сгорела чешуя. Вскочил юноша с
лостели и успел только крикнуть:
— Дочь падишаха, жаль мне тебя! Пока ты не услышишь
о сорока дервишах, не найдешь меня! — Превратился он в птицу
и улетел.
Долго плакала дочь падишаха и упрекала мать. И вот отец
и тесть решили построить ей хератхану. Любому путнику в этом
доме давали ночлег и кормили вдоволь. Было лишь одно условие:
перед сном гость должен рассказать дочери падишаха, откуда он
пришел и что видел в пути.
У одного юноши был слепой отец, захотели и они побывать
в этой хератхане. Собрались отец с сыном в дорогу, отправились.
Шли, шли, проголодались. Погнался сын за ланью, подстрелил
ее, освежевал, поели они мяса, пить захотелось.
— Сынок, принеси немного воды,— попросил отец.
Стал юноша искать родник, но найти не мог. Тогда он под­
нялся на вершину горы и увидел родник. Вода в нем чистая,
прозрачная, а сам родник выложен мрамором. Наполнил он кув205

шин водой, вдруг видит — идет к нему юноша с двумя ведрами
и спрашивает:
— Добрый человек, откуда ты и как тебя зовут?
— Мое имя Ахмад.
— И меня зовут Ахмад,— обрадовался юноша с ведрами,—
давай побратаемся.
Сын слепого согласился. И стали они братьями. Наполнили
они ведра водой и пошли вместе. Юноша и про своего слепого
отца вабыл, идет за Ахмадом. Подошли они к горе, поздоровался
с ней Ахмад, скала раздвинулась, пропустила их и снова сомкну­
лась. Сверху раздался голос:
— Ахмад, ты принес воду сорока дервишам?
— Да, принес.
— Наполни водой сорок кувшинов. Положи сверху сорок яб­
лок и раздай воду,— приказал голос. Ахмад выполнил приказа­
ние. Остался сын слепца у Ахмада до следующей пятницы, так
как скала раздвигалась только раз в неделю. А в пятницу вышли
оба юноши из пещеры, пришли к роднику. Ахмад наполнил во­
дой свои ведра, сын слепца — свой кувшин. Поблагодарил юноша
Ахмада за гостеприимство, и они разошлись.
Пришел он к отцу, а тот спрашивает:
— Сынок, где ты пропадал?
Рассказал он отцу про Ахмада, и пошли они дальше. Вечером
добрались,до хератханы. Привели их к дочери падишаха.
— Откуда вы идете, что видели по дороге? — спросила она их.
— Ничего мы не видели, а идем мы издалека,— ответил
деноша.
— Сынок, ты расскажи о том, как пошел за водой и что пе­
том с тобой было,— напомнил ему отец.
Рассказал юноша про свое знакомство с Ахмадом. Дочь па­
дишаха обрадовалась, догадалась она, что он встретился с ео
мужем.
И просит юношу:
— Дорогой мой, пожалуйста, в следующую пятницу отведи
меня к тому месту. А в благодарность я отдам вам эту хератхану.
Наступила пятница. Поднялись они на гору, видят — Ахмад
пришел за водой с ведрами. Наполнил их и пошел назад. Дочь
падишаха молча последовала за ним. Поздоровался Ахмад с го­
рой, скалы раздвинулись, Ахмад вошел, а за ним хотела войти
и дочь падишаха, скалы сомкнулись и защемили ее подол. Ах­
мад не обратил на это внимания. Сверху раздался голос:
— Ты принес воду сорока дервишам, Ахмад?
— Да, принес,— ответил Ахмад.
— Налей сорок кувшинов воды, положи сверху сорок яблок
и раздай их.
Когда Ахмад сделал все это, он сказал:
— Ради бога, впусти ту женщину, между скалами защемила
ее платье.
£00

Скалы раздвинулись, дочь падишаха вбежала, обняла мужа,
тут же чары рассеялись. Вернулись они домой и зажили в ра­
дости и веселье.
17. Фатима
Жили-были муж и жена. Были у них сын и дочь. Прошли
годы, пролетели месяцы, жена умерла, дети остались сиротами.
Но не успела высохнуть земля на могиле их матери, как отец
поручил детей заботам мачехи. Осталась им от матери красная
корова. Заставила мачеха Фатиму пасти коров. При этом каждый
день она давала девушке пучок шерсти и говорила:
— Пока коровы будут пастись, ты спрядешь эту шерсть.
День проводит Фатима на пастбище, другой — ничего у нее
не получается. Пока она прядёт шерсть, коровы разбегаются. Сго­
нит в кучу коров — шерсть не прядена. Однажды она вконец за­
мучилась, села и заплакала. Подошла к ней та красная корова,
которая осталась от матери:
— Дочка, о чем ты плачешь?
— Ну как мне не плакать, когда я ни с чем не справляюсь?
И коров надо пасти, а за ними не угнаться, они все время раз­
бегаются. И шерсть надо прясть, каждый день мачеха клубок
ниток приносит.
— Ничего, дочка, не горюй,— успокоила ее корова.— Ты смот­
ри за стадом, а с шерстью я справлюсь.
И стала корова помогать Фатиме, стало ей полегче. Повесе­
лела девушка.
Однажды повстречалась девушка на дороге со старушкой:
— Фатима, не поищешь ли у меня в голове?
— Почему же нет,— отвечает девушка,— садись, поищу.
А голова старухи была такой грязной, что прикоснуться к ней
было страшно.
— Дочка, как там моя голова? — спрашивает старушка.
— Матушка, твоя голова чище головы моей матери.
— Дочь моя, возьми этот куп и ступай. В пути ты увидишь
черный родник — пройди мимо, потом будет золотой родник —
тоже пройди, а дойдешь до светлого родника, разденься, искупай­
ся и возвращайся. На обратном пути в черный родник обмакни
палец и проведи им по бровям и ресницам, в золотой родник оку­
ни свою голову. Ну ступай же.
Взяла Фатима куп и пошла. Встретился ей черный родник,
не прикоснулась она к воде, прошла мимо золотого родника, а до­
шла до светлого, разделась, выкупалась, оделась и засияла, как
утреннее солнце. На обратном пути окунула голову в золотой
родник, и волосы ее заблестели золотом. В черном роднике она
смочила палец и провела им по бровям и ресницам. И стала де*
вушка такой красавицей, что глаза слепило глядеть на нее.
207

Вернулась Фатима к старушке, заплакала:
— Что ты со мной сделала? Теперь мачеха побьет меня.
Старушка улыбнулась, собрала ей волосы в узел и покрыла
голову косынкой. Вечером, когда Фатима вернулась домой, в доме
от ее сияния стало светло. Мачеха от зависти чуть не лопнула»
Стала расспрашивать: что это с падчерицей случилось, отчего
ото она такая сияющая? Фатима, простая душа, и рассказала,
как она встретила старушку, как искала у нее в голове, как хо­
дила к роднику за водой. Выслушала все это мачеха и говорит
Фатиме:
— Ты завтра не ходи пасти коров, моя дочь пойдет.
Осталась Фатима дома, а дочь мачехи погнала коров. Красная
корова так загоняла ее, что дочь мачехи отдышаться не могла,
ни присесть на минуту, ни шерсти попрясть. К вечеру пошла
дочь мачехи домой и тоже встретила старушку.
— Дочка, поищи у меня в голове,— попросила старушка.
— Вай, от твоей паршивой головы меня тошнит, я у матери-то
в голове не ищу, буду еще с твоей возиться.
— Нет так нет, дочка. Вот тебе куп, будет у тебя на пути
черный родник, умойся его водой, наполни кувшин и возвращайся»
Взяла дочь мачехи куп, дошла до черного родника, умылась
и превратилась в черную арапку с отвислыми губами. В слезах
вернулась она к старушке:
— Ах я несчастная! Что это со мной случилось? Почему ты
со мной так поступила?
— Я только отплатила тебе по заслугам,— ответила старуха»
Когда дочь мачехи вернулась домой, мать ужаснулась: дочь
ее черна, как арапка, губы висят до земли, страшно смотреть»
— Доченька, что с тобой случилось?
— Красная корова загоняла меня, я ни шерсти не напряла,
ни хлеба не поела, жажда одолела. А тут еще старуха эта. Все
несчастья из-за этой красной коровы.
— Раз корова виновата, надо ее заколоть,— решила мачеха*
Вечером прикинулась она больной, застонала:
— Вай, боже, умираю. Принесите мне мяса красной коровы,
а то умру.
Муж ее уговаривает:
— Ну что ты, потерпи. Жаль детей, корова заменила им мать»
Как поднять на нее руку?
— Нет,— стоит на своем жена,— или корова, или я. Сейчас
же принеси мне жареной говядины.
Собрались односельчане, говорят отцу Фатимы:
— Неужели корова тебе дороже жены? Разве так можно?
Зарежь корову. Что будет, если жена умрет?
Узнала об этом Фатима, взяла с собой брата, и пошли они
к красной корове, заливаясь слезами.
— Дети,— спросила их корова,— почему вы плачете?
— Как не плакать, тебя хотят зарезать. Мачеха так пожелала»
208

— Не горюйте,— отвечает корова,— пусть режут. Мое мясо
будет для них горьким. Они выбросят его, а вы не бойтесь, ешьте
его, а кости соберите в мешок, выройте яму под яслями в хлеву
и закопайте. Они потом вам очень пригодятся.
Корову зарезали. Мачеха приказала приготовить себе шаш­
лык. Положила она кусок мяса в рот, а он горький, есть невоз­
можно. Перепробовала мачеха все куски, и все горькие. Пригла­
сили соседей. Пробуют они мясо и выплевывают. Только брат и
сестра едят и не морщатся, для них мясо сладкое. А сами неза­
метно кости в мешок собирают. Когда все разошлись, брат и сест­
ра закопали мешок под яслями в хлеву.
Прошло некоторое время. Как-то в деревне справляли свадьбу.
Дала мачеха Фатиме два громадных котла и приказала:
— До моего прихода ты должна наполнить их своими слеза­
ми. Не справишься, убью.
Заплакала Фатима:
— О боже, сколько же лет мне надо для этого плакать!
Подняла она голову и вдруг увидела знакомую старушку, ту
самую, которая посылала ее к родникам:
— Фатима, доченька, что ты сидишь тут и плачешь?
— А что мне остается делать, матушка? Мачеха велела на­
полнить эти котлы слезами.
— Встань, детка, наполни котлы водой, я помогу тебе.
Фатима налила в них воды, старушка высыпала соль.
— Ну вот теперь вода не отличается от слез. А сейчас выко­
пайте с братом мешок с костями красной коровы, одевайтесь иг
идите на свадьбу,— сказала старушка.
Пошли брат и сестра в хлев и нашли там красивые атласныеодежды, украшенные золотом и серебром, оделись. Не наглядеть­
ся на них, до того красивы. Копыта коровы превратились в золо­
тые туфельки, обулась в них Фатима. А старушка взяла ее за
руку и повела на свадьбу.
— Дайте дорогу моей дочери, пусть она войдет в хоровод и
потанцует,— приговаривает старушка.
Девушка вошла в хоровод, сделала один круг, а дочь мачехи
шепчет матери:
— Матушка, это же наша Фатима.
— Что ты, откуда взять Фатиме такое платье? — рассердилась
мать.
— Ей-богу, эта красавица — Фатима, ее брови и глаза,— не
унималась дочь.
Развеселилась Фатима, а старушка на два круга раньше вы­
вела ее из хоровода:
— Пора нам уходить, дочка.
Но когда девушка второпях шла по мосту, одна туфелька со­
скользнула у нее с ноги и упала под мост прямо в ручей.
— Вай, матушка,— воскликнула Фатима,— я туфельку урони­
ла в воду!
14 Заказ М 1169

209

— Ничего,— успокоила ее старушка,— туфель у тебя много,
идем скорее, пока тебя не хватились.
Дома старушка быстро помогла ей переодеться в старые лох­
мотья. Присела Фатима у своих котлов и опять заплакала. Тут
и мачеха с дочерью вернулись.
— Ну вот,— говорит мачеха,— я же говорила, что Фатима
сидит дома и плачет. Как ей попасть на свадьбу?
На следующий день сын падишаха со слугами привели коней
к ручью на водопой. Только подошли кони к воде и сразу от­
прянули.
Спрашивает сын падишаха слугу:
— Что там в ручье, чего кони испугались?
Слуга спустился к воде, а потом говорит:
— Там что-то поблескивает на дне.
Спустился и сын падишаха к воде. Увидел туфельку с изобра­
жением девушки невиданной красоты и потерял сознание.
Доложили об этом падишаху. Тем временем юноша очнулся.
— Ну, сынок, расскажи, что случилось? — спрашивает па­
дишах.
А юноша в ответ:
— Или найдите мне хозяйку этой туфельки, или я умру.
— Э, сынок, туфелька эта не подойдет даже грудному ребенку. Разве найдешь ее хозяйку?
— Нет, найдите, иначе я умру,— стоит на своем юноша.
Приказал падишах собрать всех девушек. Забили барабаны.
Собрались все девушки, примеряют туфельку, но она так мала,
что даже палец не лезет.
Велит сын падишаха:
— Теперь обойдите все дома, даже грудных детей не пропус­
кайте, примеряйте туфельку всем подряд.
Обошли слуги весь город. Дошли и до дома отца Фатимы.
Мачеха привела свою дочь, но, как та ни напяливала туфлю на
ногу, ничего не получилось.
А Фатима в своих лохмотьях сидела в это время около тапдура. Сын падишаха увидел ее и говорит:
— Приведите и ее, пусть и она примерит, она одна осталась.
— Э,— возражает мачеха,— сирота она, несчастная, жалкая,
кто она такая, чтобы примерять такую туфельку? Жалкая сирота!
— Нет,— настаивает сын падишаха,— может, она и есть моя
судьба. Что будет, то и будет, приведите ее.
Взяла Фатима туфельку и легко надела ее.
Говорит сын падишаха:
— Что ж, она моя суженая.
Сообщили об этом падишаху. Стал он отговаривать сына:
— Сынок, ведь она пастушка, с утра до вечера среди камней
в пустыне. Что ты с ней будешь делать?
— Отец, или она, или никто. Судьба моя связана с нею, я
женюсь на ней,— заупрямился юноша.

— Ну что ж, поступай как знаешь,— наконец согласился отец.
Отправил он сватов к отцу Фатимы с' калымом.
— Готовь свою дочь,— сказали сваты отцу невесты.
Обрадовался он, не знает, что и сказать от радости, а мачеха
от зависти пришла в ярость:
— Как, падчерица — невестка падишаха? А что моя дочь,
хуже?
Избила она Фатиму, сняла с нее красивую одежду, отобрала
кольца* Напялила на свою дочь наряды Фатимы, прикрыла ее
лицо хели и отвела за полог, а Фатиму втолкнула в тандур. Толь­
ко она это сделала, прискакали всадники, остановились у дома,
спешились. Брат Фатимы не вытерпел, видя обман, превратился
в петуха и закричал:
— Кукареку, Фатима — в тандуре, за пологом — толстогубая
арапка!
Прибежала мачеха на петушиный крик, стала гоняться за ним:
— Кыш, кыш, да сгорит дом твоего хозяина! Откуда только
этот петух взялся?!
А петух взлетел на крышу тандура и спова закричал:
— Фатима в тандуре заперта!
Не выдержали сваты, открыли крышку тандура, а там и
впрямь Фатима. Заснула она.
Увидели ее люди, глаза не могут отвести — так хороша она
собой. Сунулись за полог, а там черная арапка с губами до зем­
ли, разодета, лицо закрыто хели. Вытащили Фатиму из тандура,
одели, затем посадили на коня и повезли во дворец.
Три дня и три ночи играли свадьбу. Им радоваться своему
счастью, а вы радуйтесь своему.
18. Гульбарии
Жил-был бедный крестьянин. Каждое утро он ходил собирать
терновник, носил его в город продавать и этим содержал свою
семью. Как-то рассердился он на жену и не пошел за тернов­
ником.
Жена испугалась, что все они останутся голодными, и сказала:
— Дети мои, сегодня жена падишаха и жена везира пойдут
в баню. Схожу-ка я помогу им помыться, может, и дадут несколь­
ко курушей.
Помыла она жену падишаха и жену везира, получила деньги
и решила вымыться сама. А банщик подумал, что в бане никого
нет, запер двери и ушел домой.
Что оставалось делать бедной женщине?! Положила она голо­
ву на камень и уснула. А была она беременной, уже на сносях,
и ночью родила девочку. Только уложила она ребенка, как услы­
шала шум птичьих крыльев. Две голубки влетели в окошко бани,
сели у бассейна и заговорили.
14*

211

— Матушка,— обратилась одна голубка к другой,— кто это
тут спит?
— Ах, это жена крестьянина. Сегодня ее муж заупрямился,
ие пошел в лес за терновником, и ей пришлось мыть жен пади­
шаха и везира, чтобы заработать несколько курушей.
— Надо помочь этой несчастной.
— Бог даровал ей дочь. Пусть назовет она ее Гульбарин1.
Когда девочка будет смеяться, из рта у нее будут сыпаться розы,
а когда будет плакать — пойдет дождь. А когда будут расчесы­
вать ее волосы, с одной стороны будет сыпаться золото, а с дру­
гой — серебро. Если мать не спит, пусть слушает, а если спит,
то пусть все это во сне ей приснится.
Взмахнули голубки крыльями и улетели.
«Господи, во сне мне это приснилось или наяву я слышала?» —
подумала женщина. Она встала, искупала свое дитя, расчесала ей
волосы и видит: с одной стороны золото сыплется, а с другой —
серебро. Рассмеялся ребенок, и розы посыпались изо рта, запла­
кал — дождь пошел.
Утром банщик открыл дверь бани и выпустил мать с ребен­
ком. Вернулась женщина домой, сказала мужу:
— Сходи к соседям, попроси у них большую кастрюлю2, надо
люду нагреть, ребенка искупать.
И с того дня разбогател крестьянин. Построил он за городом
дом с высоким забором и поселил там свою дочь, чтобы никто
ие мог ее видеть.
Прошло некоторое время. Как-то вышел сын падишаха на
охоту. Застала его в пути ночь. Дошел он до какого-то дома, ви­
дит — старик сидит, спросил:
— Вечер добрый, отец, гостя не примешь?
— Почему бы и нет, сынок? Добро пожаловать!
Повел он сына падишаха в верхние комнаты. Угостил хозяин
гостя на славу, а потом сказал:
— Юноша, есть у меня дочь, и решил я ее выдать за тебя
.самуж.
— Если ты считаешь меня достойным женихом, отец, то я
•сэгласен,— ответил сын падишаха.
— Сыпок, но я должен предупредить тебя о ее недостатках.
Дочь моя слепая, хромая, да вдобавок еще и глухая.
— О отец, и ты считаешь, что я достоин ее?
— Сынок, а знаешь ли ты, почему она такая?
— Не под силу мне разгадать, отец.
— Хромая потому, что никогда не ходила, слепая потому, что
людей не видела, а глухая оттого, что голоса человеческого сроду
не слышала.
Повел его крестьянин показывать свою дочь. Только юноша
взглянул на девушку, как тут же влюбился.
Сказал старик дочери: ,
— Дочь моя Гульбарин, улыбнись.
112

Рассмеялась девушка, и у нее изо рта посыпались розы.
— Дочь моя, расчеши волосы,— попросил он опять.
Стала она расчесывать волосы, и посыпались из них золото
в серебро.
— А теперь, дочь моя, покажи, как ты плачешь,— велел
старик.
И тут же пошел дождь.
— Отец, а какой калым ты за нее просишь? — спросил влюб­
ленный юноша.
— Четыре нагруженных золотом и серебром верблюда,— отве­
тил старик.
На том и порешили. На следующий день вернулся юноша во
дворец, рассказал падишаху о своей любви и попросил послать
к девушке сватов.
Настал день свадьбы. У Гульбарин была тетка3. Вот она и
говорит матери девушки:
— Ты поедешь с Гульбарин, сестра?
— Куда мне, а дом на кого оставлю?
— Тогда я поеду, все-таки я тетя Гульбарин.
Испекла она гату, соленую-пресоленую, сварила мясо и то­
же пересолила его. Прихватила она свою дочь и поехала с не­
вестой.
В пути Гульбарин проголодалась, дала ей тетка соленую гату.
Через некоторое время Гульбарин начала мучить жажда. Взмоли­
лась она:
— Тетя, милая, дай мне попить.
-— Отдай свою свадебную одежду моей дочери, тогда полу­
чишь воду.
— Хорошо, тетя,— еле пролепетала Гульбарин пересохшими
губами.
Дала ей тетка глоток воды. Но Гульбарин вскоре опять захо­
телось пить.
— Тетя, ради всевышнего, дай попить,— просит она.
— Дай выколоть твои глаза, тогда напою.
— Тетя, бог с тобой, зачем тебе мои глаза?
— Не хочешь, не надо, и воды не получишь.
Что оставалось делать несчастной? Разрешила она выколоть
ей глаза.
Только Гульбарин сделала глоток, как тетка вырвала чашу
у нее из рук.
Доехали они до родника. Тетка молча взяла Гульбарин за ру­
ку, высадила из кареты, посадила под дерево, а сама с дочкой
уехала во дворец.
Увидел юноша невесту и не узнал ее.
— Засмейся,— попросил он девушку.
Рассмеялась она, а роз не видно.
— Заплачь,— велел юноша невесте.
Заплакала невеста, а дождя нет.
213

Велел он невесте расчесать волосы, взяла она гребень, но не
посыпались ни золото^ ни серебро с ее волос.
Пришел юноша к отцу и сказал:
— Отец, это не моя невеста.
Свадьбу отменили. Мы же вернемся к несчастной Гульбарин.
Бедная девушка так и просидела до утра одна-одинешенька.
Утром пригнал пастух овец к роднику. Окликнула его девушка.
Видит пастух — сидит под деревом слепая девушка. Попросила
Гульбарин* чтобы он взял ее к себе в дом. Пожалел он несчаст­
ную, привел домой, а жена-накинулась на него:
— Да ты что, старик, рехнулся? Кто за ней присматривать
будет?
— Не горюй, жена, хлеба всем хватит, а мешать она никому
пе будет,— успокоил пастух жену.
— Отец,— обратилась Гульбарин к старику,— принеси мне,,
пожалуйста, волы, хочу голову помыть.
— Теперь ей захотелось еще и голову мыть,— заворчала опять
жена пастуха.
— Ну-иу, не ворчи. Неужели так трудно полить на голову
годы?
Только Гульбарин начала расчесывать волосы, как из них:
посыпались золото и серебро. Обрадовалась жена пастуха, обняла
девушку и с радостью стала помогать ей мыть голову.
Прошло месяца полтора.
Как-то везир шепнул падишаху на ухо:
— Великий падишах, нехорошо откладывать свадьбу сына.
Невеста уже несколько недель в доме, а свадьбы все нет. Пойдут
разговоры, что падишах беден, сына женить не может.
— А что мне делать? — отвечает падишах.— Невеста не по
сердцу моему сыну.
— Ничего, давай справим свадьбу, а через месяц родители,
севесты приедут за ней, мы ее отдадим, а назад не примем.
На том и порешили.
Утром глашатаи объявили о дне свадьбы сына падишаха.
Узнала Гульбарин о свадьбе и рассмеялась. Дала она пастуху
розы и велела:
— Отец, отнеси эти розы во дворец падишаха. Когда спросят,
сколько они стоят, скажи, что меняешь их только на глаза.
Принес пастух розы во дворец, увидела их тетка Гульбарин,
спросила:
— Сколько стоят твои розы?
— Я их не продаю, меняю только на глаза.
Вытащила тетка глаза Гульбарин, отдала пастуху, а сама
бегом в комнату невесты, отнесла розы. Затем позвала сына па­
дишаха:
— Пойдем скорее, невеста засмеялась, и розы посыпались у
нее изо рта.
Увидел юноша увядшие розы, покачал головой:
214

— Нет, это не моя невеста.
Вечером Гульбарин попросилапастуха:
— Отец, отведи меня на то место, где ты меня нашел, а утром
приди за мной.
Оставил пастух девушку под деревом, сам вернулся домой.
Наступила ночь. Прилетели две голубки, сели на дерево. Спроси­
ла молодая голубка у старшей:
— Матушка, кто это сидит под деревом?
— Не узнаешь, дитя мое? Это Гульбарин,
— О, а как же она попала сюда?
— Будь проклята ее тетка! Обманом ей удалось вырвать у не­
счастной глаза и бросить ее здесь одну. А свою дочь она наря­
дила невестой и отвезла во дворец.
— Что же теперь будет с Гульбарин?
— Если она не спит, пусть слушает, а если заснула, пусть
ей приснится то, о чем я скажу. Мы сейчас улетим и уроним два
перышка, иусть она их поднимет. Потом пусть вставит свои гла­
за на место, только бы ей не ошибиться, а то останется косогла­
зой. Когда проведет перышками по глазам, тут же прозреет.
Поговорили голубки и улетели. А два иерышка упали на зем­
лю. Гульбарин на ощупь отыскала их, промыла глаза родниковой
водой и на радостях перепутала глаза. Левый вставила в пра­
вый, а правый — в левый. Тут же вернулось к ней зрение, да вот
только она стала косоглазой.
Наступило утро. Отправилась Гульбарин в путь. Незамеченной
вошла во дворец и спряталась в комнате по соседству с невестой.
Вечером она переоделась и вышла из комнаты. Увидели тетка
и ее дочь богато одетую девушку, поклонились ей, падишах же
пригласил ее сесть.
Сказала Гульбарин падишаху:
— Я дочь Восточного4 падишаха. Отец послал меня посмот­
реть, как живет твой народ, падишах.
Целый вечер ировела она в гостях и собралась уходить.
На прощание Гульбарин обратилась к присутствующим:
— Отец мой велел всем вам, пока я не уйду, оставаться на
местах. Ослушника ждет наказание, невидимый дым задушит его.
Завтра придет к вам моя средняя сестра.
Незаметно пробралась она опять в свою комнату и спрята­
лась в ней.
Рассказали друзья сыну падишаха о необыкновенной красоте
девушки, которая приехала па его свадьбу.
На следующий день падишах с почестями принял среднюю
дочь Восточного падишаха. Когда начались танцы, сын падишаха
подошел к девушке и хотел взять ее за руку. Но девушка рассер­
дилась:
— Как ты посмел дотронуться до меня?
А юноша поразился сходству гостьи с Гульбарин, только
гостья слегка косила.
215

Вышла Гульбарин из хоровода, сказала на прощание:
— Завтра придет моя младшая сестра. А теперь никто не
двигайтесь с места, пока я не уйду.
Наступила третья ночь. И вновь она оделась в богатые наря­
ды и незаметно вышла из комнаты. Встала она в хоровод. Сын:
падишаха опять хотел взять ее за руку, но девушка не позволи­
ла. Решил тогда юноша спрятаться и выследить ее. Попрощалась
Гульбарин и только подошла к своему убежищу, как сын пади­
шаха схватил ее за руку:
— Гульбарин, расскажи мне, что за беда приключилась с
тобой?
Тут она и рассказала ему о коварстве тетки и ее дочери.
Ночь молодые провели в комнате Гульбарин.
Падишах, не найдя сына, велел своей дочери искать его. Ста-г
ла она ходить по комнатам и нашла брата у гостьи. Рассказала
дочь об этом отцу. Испугался оп:
— Вах, вах, проведает об этом Восточный падишах, камня
на камне не оставит от моего государства.
Велел падишах разбудить сына. Пришел юноша к отцу. Рас­
сказал о злодеянии, жертвой которого стала Гульбарин.
— Отец, вели привести двух верблюдов: одного — мучимого
жаждой, другого — голодного. И вели привести мнимую невесту
и ее мать. Пусть их привяжут к хвостам этих верблюдов, а вер­
блюдов отпустят в пустыню.
А сын падишаха семь дней и ночей справлял свою свадьбу
с Гульбарин.
19. Гуль и Чинавир
Когда-то
Молва пошла по устам,
Да будет милость над родителями
присутствующих!

Жил-был один падишах. Было у него два сына — Гуль и Чи­
навир, а жена.умерла. Собрался синод1 и вынес решение:
— Падишах, ты должен жениться, сыновья твои не могут
заниматься хозяйством, а то трон и корона останутся без при­
смотра.
— Ну что ж, жениться так жениться,— согласился падишах.—
Позовите ко мне сыновей, пусть они найдут для меня жену.
Чинавир сказал брату:
— Ты оставайся здесь, я один найду жену для отца и верпусь*
Поехал Чинавир, нашел красивую женщину, сосватал ее. Ста­
ли праздновать свадьбу падишаха. Народ веселится, ведь это ж&
свадьба падишаха. Чинавир говорит брату:
— Пойду навещу жену отца, узнаю, как она поживает.
Всшел Чинавир, поздоровался:
216

— Будь в здравии, жена отца, мы с братом — ТРОИ сыновья,
ты ни о чем не беспокойся, мы будем тебя опекать, заботиться
о тебе.
— Так значит, ты привез меня для отца, а не для себя?
— Конечно, не для себя, ты же мне как мать родная 2 .
— Юноша, или ты сейчас же обнимешь меня, или я разорву
свой подол, пойду к твоему отцу и скажу, что ты посягнул па
мою честь.
— Но это невозможно, ты же мне мать! Как ты можешь?
Но коварная женщина не отстает. Тогда Чинавир в отчаянии
убегает, собирает свои пожитки, складывает их в хурджин, идет
в конюшню, выводит и седлает коня. Выезжает он со двора и
видит — Гуль идет.
— Брат, ты куда? — удивился он.— Ведь идет свадьба твоего
отца, возвращайся, народ еще пирует.
Чинавир рассказал, что с ним случилось.
— Да разве такое может быть? Раз так, и я уеду с тобой*
Коли она с тобой так поступила, то и меня ждет та же участь,
ни к чему мне тут оставаться.
Долго ли братья ехали, коротко ли, добрались до леса. Очень
устали юноши, ведь были они сыновьями падишаха, горя не ви­
дели, нищеты не знали, в пустыне не бывали. Не могли они в
седле держаться, предлагает один другому:
— Брат, давай здесь спешимся, поедим, воды напьемся, от­
дохнем, потом дальше поедем.
Сели они, едят свой хлеб. Чинавир говорит:
— Гуль, я немного вздремну, а ты пока постор°жи, не за­
сыпай. Потом разбуди меня, ты поспишь, а потом уж дальше по­
едем.
Чинавир положил голову на колени Гуля и заснул. А Гуль
видит — прилетели три голубя и уселись на ветках. А это были
райские голуби — две сестры со своей матерью. Спрашивает одна
голубка:
— Матушка, что это за люди? Пришли в лес и уснули.
— Дети, они — сыновья падишаха. Сосватали они своему вдо­
вому отцу женщину, а она оговорила Чинавира. Юноша от стыда
уехал, и брат с ним.
— А что же с ними дальше будет?
— Не все мне ведомо, но, если они не спят, пусть слушают,
а если спят, пусть им это приснится. Кто меня убьет и съест мое
сердце, тот каждое утро будет находить у сэбя в изголовье мешо­
чек золота, а кто съест мою голову, тот станет падишахом в стра­
не, где сейчас умер падишах.
Голуби вспорхнули. Гуль схватил камень, бросил в голубку
л убил ее. Он ощипал птицу, сварил, а голову зажарил, завернул
в хлеб и оставил брату: «Пусть он станет падишахом, а у меня
пусть всегда будет золото». Только доел он голубиное сердце, ви­
дит — заяц бежит. Гуль вскочил, погнался за ним. А заяц — раз
217

и юркнул в пещеру. Гуль — за ним. Вбежал Гуль в пещеру,
а скалы сдвинулись, закрылась пещера.
А тем временем проспулся Чинавир, смотрит — нет брата.
Удивился — конь здесь, а самого нет. Ждал, ждал, заплакал. Но
делать нечего, надо ехать дальше. Съел он оставленную братом
еду и пустился в путь. А ехать ему надо было через ту страну,
где недавно умер падишах. Прибыл Чинавир туда, видит — народ
собрался, падишаха выбирают. Выпустили птицу власти3, она
покружилась, покружилась и села на голову Чинавира. Народ
шумит:
— Ай-ай, птица, видно, ослепла, садится на голову чужезем­
цу. Кто он такой, чтобы стать нашим падишахом?
Снова выпустили птицу, и снова она села на голову Чинавира.
— Надо отвести его на окраину да спрятать в каком-нибудь
доме, а тогда и выпускать птицу,— решили старики.
Так и сделали. Заперли Чинавира в старом, пустом доме п
даже колак закрыли. Опять выпустили птицу. Птица летела, ле­
тела, наконец подлетела к этому дому, клювом открыла колак,
влетела в комнату и опять села на голову Чинавира. Споритг
шумит народ. Наконец решили:
— Наверное, он сын аги, баглара или падишаха, раз птица
в третий раз садится ему на голову.
Так Чинавир стал падишахом.
А мы вернемся к его брату Гулю. Гуль остался в пещере.
А тут и ночь наступила. Присел Гуль у самого иорога, слышит —
птицы прилетели, сели на дерево.
— Матушка, что это за человек? Почему пещера за пим
сомкнулась? Что теперь с ним будет? — спрашивает одна голубка
у другой.
— Дочка,— отвечает та,— брат его отал падишахом, а это
Гуль, сын падишаха. Моя дочь превратилась в зайца и прибежа­
ла сюда, а он за ней погнался. Теперь он не может выйти из
пещеры.
— А что с ним будет?
— Я не могу всего предвидеть, но, если он не спит, пусть слу­
шает, а если спит, пусть ему все приснится. В этой пещере есть
родник, на дне родника лежит белый камень, пусть он поднимет
этот камень, под ним — бумага. Если смыть с этой бумаги
надпись, двери пещеры раскроются, тогда Гуль будет свободным.
Раздался шум крыльев, и голубки улетели. Наутро, когда Гуль
поднялся, он пошел искать родпик, нашел и видит: лежит белый:
камень. Поднял он камень, взял бумагу, смыл с нее надпись,
и пещера разомкнулась. Вышел Гуль на свободу и вернулся туда,
где оставил брата. Смотрит, а там его конь дожидается. Вскочил
он на коня и поехал в тот город, о котором говорила голубка.
Подъехал юноша к городу, а ночь уже окутала землю, стража
закрыла ворота. Как пи просил юноша впустить его, стража его
и слушать не стала. Весь город окружен каменной стеной. Привя218

зал тогда Гуль коня к дереву, сам лег, укрылся своим капутом и
задремал. В полночь поднялся ветер, да такой, прямо ураган. От­
крыл Гуль глаза, видит — что-то черное опускается на город, при­
гляделся получше — дракон. Выхватил Гуль саблю, бросился на
дракона и разрубил его на куски. Потом сложил эти куски в две
кучи, лег рядом со своим конем и заснул. А в тот день сторожить
город должны были казн и везир. Когда на рассвете они увидели
у городской стены два холма, они очень удивились:
— Этих холмов раньше не было у городских стен, откуда они
взялись?
Подошли ближе, видят — дракон разрублен на куски и сложен
в кучи. Тут же они увидели и спящего Гуля и задумали злодей­
ство. Кази и везир убили Гуля, положили в мешок и бросили на
ту дорогу, по которой голькван гнал телят. А сами вернулись в
город и говорят падишаху:
— Будь в здравии, падишах! Сегодня ночью появился тот
дракон, который уже несколько лет не дает нам покоя. Теперь он
мертв, мы убили его.
Утром голькван погнал телят на пастбище, смотрит — мешок
лежит на дороге, он развязал его, а там убитый юноша.
— Клянусь богом! — воскликнул голькван.— Отнесу-ка я бед­
нягу домой, может, он жив, а если мертв — похороню, как по­
лагается.
Принес он мешок домой, открыл его и говорит:
— Дочка, этого юношу я нашел на дороге. Только он, навер­
ное, мертв.
Подошла к нему дочь гольквана, а юноша так красив, что на
него и глядеть невозможно, а в изголовье у него — мешочек золо­
та. Приложил голькван ухо к груди юноши, слышит — сердце
бьется.
— Раба божья, он еще жив! Веди скорей сюда хеким-локмаиа 4 . Расплатимся с ним мешочком с золотом,— посылает голькван
жену.
Пришел хеким-локман, приложил к райе целебное снадобье,
и вскоре Гуль совсем ожил. Каждую ночь у него в изголовье
появлялся мешочек с золотом, и голькван скоро так разбогател,
что стал богаче самого падишаха.
Как-то голькван говорит жене:
— Жена, а ведь даже завтра он может потребовать свою долю.
— Что же теперь делать?
— Принеси топор, наточим его, а ночью убьем гоношу.
Наточил голькван топор и стал ждать. Когда Гуль заснул,
голькван убил его, а тело положил в мешок и бросил на ту доро­
гу, по которой гнал стадо гаван. Погнал утром гавая скот на
пастбище, увидел мешок:
— Наверное, базэрган-баши потерял. Это — моя доля.
Бросил он скот без присмотра, закинул мешок на спину и
понес домой.
210

— Жена, иди сюда, бог послал нам нашу долю,— закричал оп*
Развязали они мешок, а там юноша необыкновенной красоты
и в его изголовье — мешочек с золотом. Ощупали его, сердце у
юноши бьется. Позвали лекаря, тот приложил целебное снадобье
к ранам, и уже утром Гуль поднялся на ноги. Стал он жить у
гавана. Каждое утро у его изголовья появлялся мешочек с золо­
том, и гаван так разбогател, что стал богаче гольквана. Говорит
он как-то жене:
— Раба божья, когда-нибудь он потребует свою долю, а зачем
нам с ним делиться?
— Что же делать?
— Надо его убить.
— Ну что ты, жаль юпошу. И богатства эти не наши.
Но гаван больше не гаван и стадо не пасет. Наточил он свой
топор и убил Гуля, когда тот заснул. Тело положил в мешок и
бросил на дорогу. Утром возвращался со своего судна домой мо­
ряк. Увидел мешок, поднял, принес домой. «Может,— думает,—
это какой-нибудь купец потерял, может, там ценность какая».
Развязал мешок, а там красавец, ранен, но жив еще.
— О, да это красивый юноша! К добру ли? — удивился моряк.
А когда увидел мешочек с золотом, решил привести лекаря.
Опять Гуль ожил, стал здоровее прежнего. Моряк и говорит ему:
— Послушай-ка! Нет у меня сына, будь ты моим сыном, ведь
я тебя поднял на ноги.
— Хорошо, отец, я твой сын,— согласился Гуль.
Год прошел, два проходят, три проходят; кто зпает, сколько
прошло времени, но моряк с тех пор разбогател. Сосватал он
Гулю дочь падишаха, калым отдал, стала дочь падишаха невестой
его сына. Однажды девушка вышла из дому с хели на лице»
Моряк поднял хели с ее лица и воскликнул:
— Вай, какая красавица! Она достойна меня, как я мог усту­
пить ее кому-то?
И решил он избавиться от Гуля.
— Гуль, снеси-ка эти доски на берег моря,— велел оп сыпу.
— Зачем, отец?
— Сын падишаха требует сколотить сундук по своему росту»
А ростом он с тебя, надо сделать этот сундук.
— Хорошо, отец,— согласился юноша.
Взял он доски и пошел к морю. Скажу своим почтенным, сде­
лал он этот сундук, обмазал его воском, чтоб вода не проникла,
крышку приладил. Моряк ему и говорит:
— Гуль, ну-ка влезь в сундук, посмотрим, поместишься ли ты.
Если он тебе подойдет, то и сыну падишаха будет как раз.
Только Гуль влез в сундук, моряк захлопнул крышку, быстра
заколотил ее гвоздями и столкнул сундук в море.
Тем временем один рыбак закинул в море сети. Стал вытаски­
вать, а сети такие тяжелые, что ему одному и не вытащить их
на берег. Идет он домой, говорит домочадцам:
220

— Ступайте и помогите мне. Что-то тяжелое попало к номг
в сети, может, какой купец плыл по морю и уронил свой товар.
Все вместе вытащили они сети из воды, смотрят — большущий
сундук в них запутался.
— Ей-богу,— говорит рыбак,— бог послал мне хорошую долю.
Принесли сундук домой, открыли, смотрят, а там спит юноша
необыкновенной красоты, капельки пота проступили на лице, а в.
изголовье — мешочек золота. Тут юноша проснулся и говорит:
— Ах, я такой хороший сон видел, зачем меня разбудили?
— Помилуй тебя бог, мы же тебя из воды вытащили, о какоак
сладком сне ты говоришь?
Рассказал Гуль рыбаку все, что с ним произошло. И остался
он жить у рыбака вместо сына. И опять каждую ночь у пего»
в изголовье появлялись мешочки с золотом.
Однажды Гуль, зная, что в этой стране падишахом был его
брат, говорит рыбаку:
— Отец, а в синоде вашего падишаха рассказывают какиенибудь истории?
— Нет, сынок, в нашей стране сказок рассказывать не умеют.
— Как это не умеют? Отец, дорогой, как-нибудь скажи пади­
шаху, что у тебя есть сын, который хорошо рассказывает сказки.
Я приду и расскажу.
—• Хорошо,— согласился рыбак.
Пришел рыбак к падишаху:
— Будь в здравии, падишах, в нашей стране не умеют расска­
зывать сказки, но у меня есть сын, ничем не примечательный,,
но такие занимательные истории знает!
— Э,— говорит падишах,— я не против того, чтобы он при­
шел и рассказал пам сказку.
Послал он за ним слугу.
Пришел Гуль, падишах указал ему место, где сесть, но п
дочь?
— Все тот же охотник.
— Зовите ко мне Ахмада,— требует падишах и велит ему
привезти для него дочь Восточного падишаха.
И снова Ахмад вернулся домой, достал перья птицы, потер
их друг о друга. Прилетела птица, спрашивает его:
— Что случилось?
— Падишах приказал мне привезти ему дочь Восточного па­
дишаха.
— Я слышала о дочери Восточного падишаха,— отвечала пти­
ца,— но на этот раз ничем не могу помочь тебе.
И птица улетела. Ахмад же пустился в путь. Вышел он за
пределы владений падишаха. Шел, шел, встретил дэва-скорохода.
На каждой ноге его по жернову. Пробежит мимо заяц, дэв мигом
хватает его.
— Вай, ну и чудо! — удивился Ахмад.
Отвечает ему дэв:
— Разве это чудо? Чудо, что Ахмад принес падишаху слоно­
вую кость и столько птичьих церьев.
— Так Ахмад — это я.
Обрадовался дэв:
— Куда путь держишь?
-^ Иду за дочерью Восточного падишаха.
— Возьми меня, братом тебе буду,— предложил дэв.
— Хорошо,— сргласился Ахмад.
Долго ли они шли, коротко ли, видят — сидит человек на кре­
постной стене и на свирели играет, а вокруг хворост танцует.
— Вот чудо, хворост танцует под музыку,— удивился Ахмад.
— Это еще не чудо,— отозвался музыкант.— Чудо, что Ахмад
принес падишаху слоновую кость и птичьи перья.
Когда он узнал, кто они и куда идут, попросился с ними. Ужа
втроем пошли дальше.
Шли они, шли, видят — человек спит: на одном ухе лежит,.
а другим укрылся, как одеялом.
— Ну и чудо! — удивился юноша.
Длинноухий вскочил:
226

— Чудо, что ты принес падишаху слоновую кость и птичьи
перья. Будь мне старшим братом, а я тебе буду младшим и пойду
с вами.
Пошли дальше вчетвером. Шли они, шли, видят — человек
обвязывает веревкой огромные, как Ахбаран2, горы и переставля­
ет их с места на место. И силач этот тоже стал побратимом Ах­
мада. Впятером идут дальше. Идут они, идут — смотрят: стоит
человек возле мельницы, рот у него открыт и мука сыплется ему
прямо в рот. Он ест, а когда мельница на минуту останавливает­
ся, кричит:
— Люди, от голода умираю!
— Это что за чудо? Сам ест, а кричит, что от голода умирает.
— Чудо не это,— отзывается обжора,— а то, что ты принес
падишаху слоновую кость и птичьи перья. Я буду тебе братом
и пойду с тобой.
Шли они, шли, наконец добрались до города Восточного пади­
шаха. У дворца падишаха был камень сватов; кто хотел сватать­
ся к его дочери, садился на этот камень. Сели названые братья
на камень сватов и стали ждать. Пришли слуги падишаха, ви­
дят — на камне сватов сразу несколько человек сидят. Доложили
падишаху.
— Надо узнать, кто они такие. Пригласите-ка их ко мне,—
велел падишах.
Пришли все шестеро.
— Кто вы такие и зачем пришли сюда? —- спрашивает па­
дишах.
— Мы пришли сватать твою дочь для нашего брата Ахмада,—
отвечаю^ побратимы.
— Что ж, я не возражаю. Но сначала выполните все мои
условия. Только тогда я отдам свою дочь.
— Какие у тебя условия, говори.
А длинноухий уже раньше слышал, как падишах совещался
с везиром в другой комнате, и передал весь разговор товарищам.
Везир сказал падишаху:
— Сегодня ночью вели приготовить семь котлов халвы. Все
семь котлов мы поставим перед ними, скажем им: «Съедите все
семь котлов, мы отдадим вам девушку, не съедите — нет для вас
девушки».
Ахмад согласился:
— Пусть будет так.
Готовят семь котлов халвы, приносят, ставят перед побрати­
мами. Падишах говорит:
— Съедите все эти семь котлов халвы — отдам вам дочь, не
съедите — нет для вас девушки.
— Хорошо,— ответил Ахмад.
Великан с мельницы предупреждает:
— Возьмите себе немного халвы, а не то никому ничего не
достанется*
15*

227

Разом очистил он все семь котлов, поднял пустые котлы над
головой и закричал:
— Зовите падишаха, пусть готовит дочь в дорогу!
— Нет, нет,— говорит падишах,— у меня есть еще одно ус­
ловие.
И опять советуется с везиром. А тот говорит:
— Мы пошлем своего скорохода и кого-нибудь из них в Баг­
дад за гроздью винограда. Если их человек вернется раньше,,
отдадим девушку им, а если раньше виноград принесет наш че­
ловек, девушки им не видать.
Длинноухий все слышал и передал это условие своим побра­
тимам. Когда падишах позвал их к себе и сказал им о том, что
от йих требуется, Ахмад согласился.
Вечером все улеглись спать, а падишах еще до рассвета от­
правил своего слугу в дорогу. Ахмад проснулся, толкнул в бок
скорохода:
— Вставай.
— Подожди немного, высплюсь и пойду,— ответил тот.
Как ни расталкивал Ахмад скорохода, тот все не поднимается.
— Умоляю тебя, вставай, слуга, наверное, уже вернулся,—
чуть ли не плачет Ахмад.
Наконец скороход поднялся, видит — слуга падишаха уже воз­
вращается. В один миг скороход отвязал свои жернова, прибежал
в Багдад, сорвал гроздь винограда и тут же оказался перед па­
дишахом.
— Вот, падишах, пожалуйста. Теперь собирай нашу невестку
в дорогу.
Видит падишах — и второе условие выполнено, говорит побра­
тимам:
— У меня есть еще одно условие.
— Хорошо, пусть будет еще одно,— согласились они.
Падишах опять спрашивает совета у везира, а тот и говорит:
— Позовем завтра их в гости, приготовим плов, положим ту­
да яд. Они поедят и умрут, иначе нам от них не избавиться.
А длинноухий все слышал и пересказал друзьям.
Наутро падишах пригласил побратимов во дворец:
— Отведайте моего угощения, а завтра я соберу дочь в дорогу.
Поставили перед гостями плов. Но музыкант вдруг говорит:
— Братья, подождите, в нашем доме есть обычай: пока я
пе поиграю на свирели, никто не начинает есть.
Стал он играть, а тарелки заплясали на столе, да и переме­
шались. Тарелки с ядом оказались перед падишахом и везиром,
а их тарелки — перед гостями.
— Теперь можно и угощение попробовать,— сказал музыкант,,
отложив свирель.
Но падишах и везир бояться дотронуться до еды.
— Теперь готовь нашу невестку в дорогу,— настаивают
братья.
228

— Хорошо,— отвечает падишах,— завтра возьмете свою не­
вестку. А сегодня можете помыться в бане.
Привели их в баню и говорят:
— Эту ночь проведете в бане, а завтра отправитесь в путь.
А среди побратимов Ахмада был человёк-ветер: подует напра­
во — становится холодно, снег идет, подует налево — ветер сти­
хает, становится тепло.
Заперли за братьями дверь и так растопили печь* что в бане
дышать нечем. А везир с падишахом радуются:
— Ну вот, наконец-то они задохнутся в бане, иначе нам от
этих проходимцев не избавиться.
Но когда братьям стало душно в бане, побратим-ветер подул
направо — такая метель поднялась, так холодно стало вокруг,
что пришлось искать, чем бы укрыться.
Утром слуга сообщает падишаху:
— Падишах, вставай, перед баней полно снега.
Подошел падишах к бане, войти не может. А братья целе­
хоньки выходят из бани, говорят падишаху:
— Собирай дочь в дорогу.
— У меня еще есть одно условие,— не унимается падишах.
Но видят братья, что падишах их все время обманывает. Си­
лач снял с пояса свою веревку и подходит к падишаху, чтобы
связать его.
— Везир, собери в дорогу мою дочь, пусть увозят,— испугал­
ся падишах.
На обратном пути побратимы Ахмада простились с ним. Ах­
мад же благополучно добрался до города. Но дочь Восточного
падишаха не пускает Ахмада в город и советует:
— Ты раскинь шатер здесь, отдохнем,
Ахмад ^согласился и вздохнул. Спрашивает его девушка:
— Почему ты вздыхаешь?
— Ведь ты не моя, я привез тебя для падцшаха,— с грустью
отвечает юноша.
— Ну, ничего, ты раскинь шатер. Я знаю — падишах с везиром сами приедут, когда узнают о нас. Я сама поговорю с
ними.
Велит она слугам:
— Сообщите падишаху, что Ахмад приехал и привез дочь
Восточного падишаха.
Падишах с везиром, узнав об этом, направились к шатру.
Вышла девушка им навстречу, дунула на них, и один из них
превратился в борзую, а другой — в лисицу. Собака погналась за
лисицей, и они исчезли из виду.
А девушка взяла за руку Ахмада, привела во дворец и усади­
ла на трон падишаха. Так Ахмад стал падишахом и сыграл свою
свадьбу. Семь дней и семь ночей длилась она. Они достигли своих
желаний, а вы достигнете своих.
229

21. Мирза Махмуд
Рассказывают, что жил некогда человек и были у него жена
и дочь.
Однажды он заболел. Видит — не выздороветь ему больше,
подозвал жену и говорит:
— Жена, сядь рядом, я хочу тебе кое-что сказать.
Села жена около него.
— Дорогая, скоро меня не станет, поклянись, что после моей
смерти ты не выйдешь замуж за плешивого, хромого или слепого.
Жена поклялась и в скором времени похоронила мужа.
Может, месяц, может, год прошел со дня смерти мужа, но
как-то пришел плешивый свататься к вдове. Вспомнила она слова
мужа, отказала плешивому.
Соседи стали ее уговаривать:
— Не отказывай ему, муж твой умер, пора тебе новой семьей
обзаводиться.
Поддалась она уговорам и вышла замуж за плешивого. А до­
чери в то время не было в городе. Когда она вернулась, увидел
плешивый свою падчерицу по имени Гульбарин * и влюбился
в нее.
Говорит он жене:
— Ей-богу, женюсь я на твоей дочке.
Как женщина ни просила и ни умоляла его, плешивый стоит
на своем. Тогда соседи посоветовали вдове:
— Отведи дочь подальше от дома и оставь одну.
Мать так и сделала. Испекла она очень соленую гату и сказа­
ла дочери:
— Доченька, собирайся, пойдем навестим дядю.
Пустились они в путь. Долго ли шли, коротко ли. дошли до
леса. Присели мать с дочерью отдохнуть, съели соленую гату,
и захотелось девушке попить. Говорит она матери:
— Матушка, мне очень пить хочется.
— Иди по этой тропе, там найдешь воду, напейся и возвра­
щайся, а я тебя здесь подожду,— сказала мать.
Пошла Гульбарин по тропе, нашла ручей, напилась воды, вер­
нулась — нет матери. А мать тем временем вернулась домой. По­
шла девушка дальше, потеряла тропинку, села и заплакала. Ни­
кто не знает, сколько слез она пролила, однако поднялась и снова
пустилась в путь. Бог смилостивился над ней, вышла она из леса
и увидела на горе белый дворец. Поднялась на гору, подошла
к дворцу, огляделась вокруг —- никого. Не знала она, что это дво­
рец тридцати девяти братьев.
Вошла она во дворец, прибрала комнаты, приготовила обед,
накрыла стол, а сама спряталась. Вечером вернулись тридцать
девять братьев домой, смотрят — комнаты прибраны, стол накрыт.
— Видно, падишах решил отравить нас,— решили они, выки­
нули всю еду и приготовили новую. Поужинали и спать легли.
230

Наутро один из братьев остался во дворце посмотреть, в чем
дело, кто это у них хозяйничает.
Вышла девушка из укрытия. Не девушка, а пери. Увидел ее
юноша и упал без чувств, так она была красива. Вечером верну­
лись братья, рассказал он им о девушке. Когда она вышла к
ним, все они убедились, что это и впрямь красавица. Братья ска­
зали девушке:
— Ты нам всем по сердцу, каждый из нас готов взять тебя
в жены. А ты выбирай сама любого из нас.
Но она отказалась и согласилась быть их сестрой. Осталась
Гульбарин жить во дворце, но братья предупредили ее:
— Никогда не спускайся вниз с горы и не собирай хворост.
Прошло некоторое время, кончился у нее хворост, и девушка
спустилась, чтобы собрать его. Вдруг увидела она на земле кра­
сивый камушек, у нее не было карманов, руки были заняты хво­
ростом, положила она его в рот и нечаянно проглотила.
Через некоторое время почувствовала она, что затяжелела.
Через девять месяцев и девять дней родила бедняжка мальчика.
Назвала его Мирзой Махмудом. Братья сначала рассердились на
Гульбарин, разбранили ее. Но она была такая добрая, услужли­
вая, что они скоро простили сестру. И все очень полюбили и ба­
ловали племянника.
Прошли годы. Мирза Махмуд уже вырос. Однажды он и гово­
рит Гульбарин:
— Матушка, дай мне коня твоего брата, я хочу объехать
вокруг нашего дворца.
Сел Мирза Махмуд на коня и отправился в город соседнего
падишаха. Видит — дворец падишаха окружен дэвамй. Подъехал
он к ним:
— Добрый вечер! Зачем вы окружили дворец падишаха?
Ответили.ему дэвы:
— Мы пришли за дочерьми падишаха, а он закрыл ворота и
не впускает нас.
Мирза Махмуд вбил в городскую стену колья и по ним под­
нялся наверх, как по лестнице. Дэвы увидели это й стали по
одному подниматься за Мирзой Махмудом. Мирза Махмуд без
труда обезглавил дэвов й сбросил всех до одного вниз. Затем сло­
мал ворота, вошел к падишаху и сказал:
— Падишах, если бы не я, не видать бы тебе твоих дочерей,
Я убил дэвов.
Падишах обрадовался. Стал угощать храбреца и предложил
ему выбрать себе невесту из сорока его дочерей. А Мирза Мах­
муд на это ответил:
— Ты должен отдать своих дочерей в жены братьям моей
матери, их тридцать девятгь.
— Ну что ж, рано или поздно дэвам удалось бы увезти мо-*
их дочерей, так увези же их ты для братьев,— согласился пади­
шах.
231

Мирза Махмуд привез девушек го дворец на горе и поместил
их отдельно.
Рано утром братья простились с сестрой и только собрались
в путь, Мирза Махмуд зовет их:ч
— Братья, подойдите ко мне!
Подъехали братья к нему, а Мирза Махмуд и говорит:
— Братья, я вам жен привел.
Те подняли его на смех.
— Не смейтесь, я вам правду говорю.
Тут Мирза Махмуд распахнул двери и показал девушек брать­
ям. Вдруг, откуда не возьмись, карлик. Он схватил невесту Мир­
зы Махмуда и скрылся. Снарядились братья в путь за карликом,
но Мирза Махмуд остановил их:
— Дорогие братья, карлик увез мою невесту, я поеду за ней.
Попрощался он с братьями и поехал искать свою невесту.
Долго ли, коротко ли он ехал, доехал до одного дома. Вошел
в дом, видит — сидит старуха..Поздоровался:
— День добрый, матушка!
— Добро пожаловать, добрый молодец! Что тебя привело в
эти края?
— Матушка, карлик похитил мою невесту, я ищу ее.
Старуха отвечает:
— Карлик, которого ты ищешь, здесь. Я покажу тебе его дом,
но ты не сможешь освободить свою невесту, ибо вся его сила
в коне. И я смогу оживить тебя только два раза, в третий же я
буду бессильна.
Показала она ему дом карлика. Вошел Мирза Махмуд в дом,
видит — сидит его невеста и плачет. Увидела она своего жениха,
кинулась к нему. Схватил ее Мирза Махмуд, посадил на коня
и помчался домой.
Вернулся карлик, видит — нет девушки. Вскочил он на своего
коня и поскакал за беглецами. Догнал их. Мирзу Махмуда убил,
а девушку привез обратно в свой дом. А тем временем конь при­
вез тело Мирзы Махмуда к дому старухи. Увидела она мертвого
молодца, сняла его с коня и оживила юношу.
Мирза Махмуд второй раз поехал за невестой. Снова увез он
ее, и снова карлик догнал беглецов, убил Мирзу Махмуда, а де­
вушку запер в доме. Конь и на этот раз привез тело Мирзы
Махмуда к старухе. Старуха оживила его и сказала:
— Мирза Махмуд, больше я не смогу оживить тебя.
Но юноша совсем обезумел от любви, готов был ехать на вер­
ную смерть. Тогда старуха сказала ему:
— У карлика в саду есть корн. Каждый день конь приходит
туда на водопой. Вычерпай из него всю воду и налей туда вино,
конь выпьет его и опьянеет. Ты тут же садись на него. Он захо­
чет тебя сбросить, но ты должен держаться крепко. Устанет конь
и станет просить: «Мирза Махмуд, я выполню любое твое жела­
ние* . Ты и скажи, чтобы он увез тебя с невестой.
232

Мирза Махмуд сделал точь-в-точь так, как посоветовала ста­
руха. Вернулся карлик домой, видит — ни девушки, ни коня.
Вскочил он на жеребенка и погнался за беглецами. Догнал же­
ребенок опьяневшего коня, но тот, разъяренный, укусил жеребен­
ка. Жеребенок понял, что конь наказал его, сбросил с себя карли­
ка и растоптал его.
Пересела невеста Мирзы Махмуда на жеребенка, и молодые
благополучно вернулись домой.

22. Хавка Хнер
Жили-были муж и жена. Была у них дочь Хавка Хнер *.
Потом жена умерла. И остались отец и дочь одни. Поклялся
вдовец не жениться, пока одежда жены не истлеет, и спрятал
эту одежду за балку под потолком.
Была в их деревне старуха. Стала она ухаживать за дево­
чкой, стирать ее одежду, мыть голову, печь для нее хлеб. Както говорит она девочке:
— Не могла бы ты сказать своему отцу, чтобы он женился
на мне?
— Отец мой поклялся не жениться, пока не истлеет одеж­
да моей матери.
— Э,— говорит старуха,— припеси-ка мне эту одежду, мы
бросим ее в ступу, истолчем и положим на место.
Девочка послушалась, принесла одежду. Бросили они ее в
ступу, истолкли в лохмотья и спрятали опять за балку, вечером
вернулся отец, а дочка плачет:
— Отец, мне не справиться дома одной, ведь я ничего еще
не умею делать.
— Дочка, я же поклялся пе жениться, пока одежда твоей
матери не истлеет.
— А ты посмотри, может, она уже истлела?
Вытащил отец одежду, смотрит — истлела она.
— Доченька, вот теперь найди мне женщину, которая за­
менит тебе мать, и я женюсь на ней.
— Есть одна старушка в нашей деревне, очень хорошая,
добрая. Ее и посватай,— говорит она отцу.
— Хорошо,— говорит отец,— пусть будет по-твоему, но, ес­
ли тебе с ней будет плохо, ты сама будешь виновата.
Посватал он старушку, привел в дом. А девочка росла та­
кой изнеженной, что даже пила только из золотой чашки и
только родниковую воду. Отец ставил чашку с водой каждый
вечер ей в изголовье. Ночью, когда ей хотелось пить, отец по­
давал ей воду. Как-то отца не было дома, и за водой пошла
старуха; увидела она змею у родника, схватила ее и бросила
в чашку, наполнила чашку водой и вернулась. Поставила ста233

руха чашку у изголовья девочки. Ночью девочка попросила
пить, отец подал ей воду.
— Вай, я проглотила что-то длинное и тонкое! — закричала
девочка.
Старуха рассердилась:
— Ай-ай, как тебе не стыдно? Что ты могла проглотить?
Я сама помыла твою чашку у родника, наполнила ее водой и
принесла. Какая разница, кто принес воды, отец или я?
Девочка умолкла и не проронила больше ни слова.
Прошло два года. Девочка стала девушкой, но вот беда:
живот у нее стал расти. Мачеха говорит отцу:
— Знаешь, ведь твоя дочь нам скоро в подоле принесет.
— Не может быть, чтобы Хавка Хнер так поступила. Ведь
я ее жалел и лелеял. Не верю я тебе.
— Да ты сам посмотри на нее. Неужели ослеп совсем?
Присмотрелся отец к дочери — и вправду живот у нее вы­
пирает.
— Жена, как же теперь быть? Опозорила она нас на весь
белый свет.
— Отвези ее подальше в лес и оставь там,— посоветовала
старуха.
— Ей-богу, хорошо ты придумала,— обрадовался он.
Жена чтспекла две гаты: сладкую для мужа и соленую для
падчерицы.
На следующий день отец говорит:
— Хавка Хнер, давай-ка съездим к твоему дяде. Ведь ты но
видела его с тех пор, как умерла твоя мать.
Девушка с радостью согласилась. Отправились отец с доче­
рью в путь. Ехали, ехали, остановились перекусить. Съели каж­
дый свою гату, поехали дальше.
— Отец,— говорит через некоторое время девушка,— я от
жажды умираю, пить хочу.
— Поедем к подножию горы, там есть вода, ты и напьешься.
Подъехали они к ручью.
— Дочка, ты иди попей, а я пока тут ночлег какой-нибудь
устрою. А утром поедем дальше.
— Хорошо, отец.
Пришла Хавка Хнер к ручью, наклонилась напиться. А у
ручья черная змея шипит:
— Вылезай из живота, а то приду, разорву тебя на куски.
Девушка испугалась, отпрянула от воды. Но пить хочется,
опять склонилась над ручьем, а змея опять шипит. Трижды
пыталась Хавка Хнер зачерпнуть воды, и трижды змея пугала
ее. Когда она наклонилась в четвертый раз, ей вдруг икнулось,
и змея выпала из ее рта. А черная змея опять зашипела:
— Вылезай, говорю, а то приду, разорву на куски.
Опять девушка икнула — выпала вторая змея.
Но черная змея все шипит:
234

— Это твои змееныши, вылезай сама, иначе я приду и ра­
зорву тебя на куски.
Хавка Хнер в третий раз икнула — выпала еще одна змея*
Девушка схватила ее за хвост:
— Вот что сделала со мной мачеха!
Напилась она воды, пошла обратно. Видит — из камыша ша­
лаш выстроен, но ни отца, ци коня нет. Поняла девушка, что
он бросил ее. Перекинула девушка змею через пле*чо, вернулась
к ручью и выпустила змею. Приближался вечер.
«Что же мне делать тут одной?» — думает Хавка Хнер.
Забралась она на дерево, которое росло над самым ручьем,
пристроилась на его ветвях. Вечером сын падишаха возвращал­
ся с охоты. Слуги повели коней к ручью. Но кони отпрянули
от воды, встали на дыбы, заржали.
— Вай,— говорит сын падишаха,— мои кони каждый день
пьют из этого родника, чего они испугались?
Подошел он к ручью и увидел в воде красивую девушку.
Протянул к ней руку и понял, что это отражение. Поднял го­
лову, разглядел красавицу на дереве:
— Добрая девушка, какого ты роду-племени?
— Тебе что за дело, какого я племени, какого рода? Ты
путник, вот и ступай своей дорогой.
— Нет, расскажи мне о себе.
— Не стану я тебе ничего рассказывать о себе, не надейся.
— Ну, как хочешь, не рассказывай, а выходи за меня за­
муж. Я полюбил тебя.
— Ты мне тоже понравился. Отчего мне не выйти за тебя,
я согласна.
— Так спускайся,, садись на моего коня, поедем.
— Разве я твоя добыча или ты меня в пустыне нашел, что­
бы посадить на коня и увезти? Приезжай свататься с зурной
и дафом, чтобы все было как положено.
Юноше возразить нечего. Приходит сын падишаха к
отцу, говорит:
— Отец, я встретил красивую девушку у ручья, хочу же­
ниться. Но не смог увезти ее сразу, велела она приехать за ней,
как положено по обычаю.
— Сынок, ты ее любишь? — спрашивает падишах.
— Да, отец. Ты поразишься ее красоте.
— Ну что ж, поезжай.
Привез сын падишаха девушку в свой дом. Три дня и три
почи праздновали свадьбу. Скажу своим почтенным, что сын
падишаха не тревожил жену расспросами, не выпытывал, отку­
да она, какого рода и племени.
Вскоре родила она двух мальчиков. Но однажды задумалась
Хавка Хнер: «Я уже мать двоих детей, а муж так и не спро­
сил ни разу, чья я дочь. Выходит, я для него сирота».
С того дня перестала она разговаривать с мужем и прики235

нулась немой. Месяц проходит, два, год, два года, она все
молчит.
К кому только ни обращался со своим горем сын падишаха —
и к отшельникам, и к мулле. Наконец один мудрый старец
сказал ему:
— Она не немая, видно, у нее какое-то горе, потому она и
молчит. Есть у тебя дети?
— Да, есть двое сыновей.
— Тогда возьми одно яблоко и дай старшему сыну, а сам
спрячься за дверью. Твоя жена обязательно заговорит.
Сын падишаха так и сделал: отдал яблоко старшему сыну.
Младший стал просить яблоко у старшего, тот не отдает. Млад­
ший сын заплакал, а мать рассердилась:
— Да заберет хворь вашего отца, не мог принести два яб­
лока!
Сын падишаха вышел и сказал:
— Я виноват, прости меня, ради бога, но скажи, почему
ты молчишь целых два года?
— А почему ты ни разу не спросил меня, чья я дочь —
пастуха, гавана или еще кого — и где дом моего отца? — ответи­
ла Хавка Хнер.
— Э, раба божья, я не хотел тебя беспокоить, я же ни ра­
зу ни в чем тебя не упрекнул, если я тебе не по душе, так и
скажи. Но почему же ты сердишься?
— Я сержусь, потому что хочу навестить отца 2.
— Хорошо, я отвезу тебя к нему.
С радостной вестью пришел сын падишаха к своему
отцу:
— Ей-богу, язык твоей невестки развязался!
Падишах призвал к себе невестку, спросил, чего она хочет.
Она сказала:
— Отвезите меня в дом моего отца.
Собрали ее в дорогу. С несколькими слугами, с двумя слу­
жанками и сыновьями отправилась Хавка Хнер в дом отца. На­
конец добралась она до города, до отчего дома. Подъехала к
двери, а тут и мачеха ее выходит из дома. Увидела она корону
падишаха, закричала мужу:
— Иди скорей, сын падишаха пожаловал к нам. С ним три
женщины и несколько мужчин.
Муж вышел на порог, взял коня сына падишаха за уздцы. За­
тем пригласил гостей в дом.
Вечером Хавка Хнер говорит мачехе:
— Пойдем в ода, побеседуем.
— У нас не принято, чтобы женщины сидели в ода,— отве-»
тила та.
- А у нас женщины заходят в ода, садятся рядом с пади­
шахом и ведут беседу. Не перечьте, идемте в ода.
Пришли и расселись.
236

— Расскажите нам какую-нибудь историю,— обратилась Хаг>ка Хнер к хозяевам.
— Дочка, может, ты знаешь, расскажи, у нас не знают ни­
каких историй,— отвечает ей отец.
— Хорошо, расскажу,— согласилась Хавка Хнер.— Жилибыли муж и жена. Была у них дочь, звали ее Хавка Хнер. Же­
на вскоре умерла.. Прошел год, два, как-то дочь говорит: «Отец,
я не могу одна управиться с домом, женись».
А он поклялся не жениться, пока не истлеет одежда его же­
ны. Жила в той деревне одна старуха. Каждый день приходи­
ла она в дом. Стирала белье, помогала по хозяйству. И захоте­
ла она выйти замуж за отца Хавки Хнер. А для этого подучила
девочку принести одежду ее матери. Истолкли они эту одежду
в ступе до лохмотьев и спрятали в старом месте. А потом де­
вочка уговорила отца посмотреть, не истлела ли одежда ее ма­
тери: ей, мол, одной трудно управляться с хозяйством. Одним
словом, Хавка Хнер уговорила отца жениться и сосватала ему
эту старуху. Женился отец. Стали они жить вместе. А девочка
росла изнеженной, привыкла ночью пить воду из золотой чаш­
ки. Как-то отца не было дома, мачеха поймала змею, бросила
ее в эту чашку. Ночью девушка вместе с водой проглотила
змею. «Вай, отец, что-то тонкое, длинное проскользнуло мне
в горло!» — закричала девушка, хлебнув воды. А мачеха рас­
сердилась, пришлось девушке умолкнуть.
Прошел год. А у Хавки Хнер растет живот. Сказала мачеха
об этом отцу и посоветовала завести девушку в лес и бросить
ее там. Отец испугался позора и уговорил дочь поехать к дя­
де, а сам завез ее в лес; в лесу они остановились поесть, и гата, испеченная мачехой, оказалась пересоленной. Хавка Хнер
пошла к ручью напиться, а отец остался, стал делать шалаш
для ночлега. Пришла девушка к роднику. Только наклонилась
к воде, как рядом зашипела черная змея. Трижды велела змея
выйти кому-то из ее живота. Трижды девушка икала от страха,
и из ее рта выпало три змеи. Последнюю змею Хавка Хнер
схватила за хвост и хотела показать отцу. А он уже уехал.
Вернулась девушка к роднику и долго лила слезы над своей
горькой судьбой. Наступил вечер. Что было делать бедной де­
вушке? Забралась она на дерево. Под вечер сын падишаха воз­
вращался с охоты. Слуги привели к роднику коней поить, а ко­
ни исцугались, не пьют. Сын падишаха сам подошел ближе к
ручью, увидел в воде отражение девушки, заговорил с ней.
Слово за слово, договорились, что она выйдет за него замуж.
Вернулся юноша к своему отцу, объяснил все и сказал, что
хочет жениться. Падишах согласился и отправил людей за не­
вестой.
Три дня и три ночи били в даф и играли на зурне. Сыграли
свадьбу, но сын падишаха не стал беспокоить свою жену вопро­
сами о том, какого она роду-илемени. Прошло время.Родились
237

у Хавки Хнер два сына. Но перестала она говорить с людьми,,
притворилась немой, молчала два года. Один мудрец научил:
мужа сделать так, чтобы жена заговорила. Дал он яблоко од­
ному сыну, другой стал плакать и просить яблоко у брата, же­
на разбранила мужа, а тот стоял за дверью и все слышал. Од­
ним словом, выпытал муж у Хавки Хнер, почему она молчала.
Оказывается, скучала она по отцу, хотелось ей к нему поехать.
Вот снарядил падишах свою невестку в дорогу, нагрузил доб­
ром четырех верблюдов, дал слуг и служанок. И отправилась.
Хавка Хнер к своему отцу. Вот и все.
Заплакал отец, просит сказать, где же теперь Хавка Хнер„
что с ней?
— Разве ты не понял? Это твой зять, твои внуки, я же —
твоя дочь! А вот твоя жена, моя мачеха, которая столько зла
мне сделала.
Вскочил отец, привязал старуху к двум верблюдам и погнал
их в пустыню.
Потом они радовались своему счастью, а вы радуйтесь своему.
23. Авчи Ахмад
Рассказывают: жил на свете охотник по имени Авчи Ахмад.
Пошел он на охоту, да день выдался неудачный, не попалось
ему никакой дичи. Остановился он у родника, умылся, присел
на камень отдохнуть. Немного погодя видит — выползла из-под
камня белая змея и, извиваясь, поползла на пригорочек, очер­
тила там, пока ползла, большой круг, всхолмила землю и улег­
лась под солнцем. Но тут появилась черная змея. Хотела она
подползти к белой змее, но никак ей не преодолеть этот всхол­
мленный круг. Тогда она свернулась в клубок и бросилась на
белую змею. Видит белая, что нет ей спасения от черной змеи,
прокляла ее:
— Да пронзит тебя стрела Авчи Ахмада!
Авчи Ахмад услыхал это и воскликнул:
— Ах, будь я неладен!1 Раз здесь знают мое имя, придется
помочь, ведь бедняжка надеется на меня.
Пустил он стрелу, но в черную змею не попал, а поранил бе­
лую, отсек ей хвост на четыре пальца. Черная змея уползла,
а белая скрылась под камнем.
Авчи Ахмад раскаялся в содеянном, сломал свой лук и стре­
лы. Вернулся он вечером домой, вышла жена навстречу.
— О муженек! Ты без добычи и грустный. К добру ли это?
— Раба божья,— отвечает Авчи Ахмад,— я сегодня такое
натворил, что ничем не исправишь. Оставь-ка меня в покое.
Наступило время идти в диван, к are, где уже собрался на­
род. Раньше Авчи Ахмад рассказывал здесь занимательные ис­
тории, связанные с охотой, шутил. А в этот раз он был мрач­
ный и молчал. Никому не удалось втянуть его в беседу.
238

Ага спросил его:
— Будь в здравии, Авчи Ахмад, какая беда стряслась с то­
бой?
Оставим мы Авчи Ахмада в диване и вернемся к белой
змее.
Белая змея была дочерью змеицого шаха. Пришла она к от­
цу и сказала:
— Отец, сегодня охотник Авчи Ахмад пустил стрелу и отсек
мне хвост.
Призвал шах двух кобр и велел им:
— Пойдите и спрячьтесь в сапоги 2 Авчи Ахмада, только он
наденет их, вы ужальте его так, чтобы яд ваш убил его. Потом
возвращайтесь.
Приползли змеи в диван и незаметно забрались в сапоги
Авчи Ахмада. А тем временем Авчи Ахмад отвечал на вопрос
-аги:
— Будь в здравии, ага. Удача раньше всегда сопутствовала
мне, но сегодня я долго бродил по лесу и ничего не нашел.
Присел я на камень у родника отдохнуть. Вижу — белая змея
выползла из-под камня. Извиваясь по земле, она очертила круг
своим телом и легла греться под солнцем. Тут появилась черная
змея. Она свернулась клубком и бросилась на белую. Как ни
отбивалась белая змея от черной, спасения ей не было. Тогда
•белая змея крикнула: «Да чтоб тебя поразила стрела Авчи Ах­
мада!» Я подумал: моя стрела еще ни разу не знала промаху,
убью-ка я эту черную змею и спасу белую. Пустил я стрелу, но
впервые промахнулся, и стрела моя отсекла хвост белой змеи
ла четыре пальца. Теперь меня мучит раскаяние.
Услышали кобры рассказ Авчи Ахмада, неслышно выползли
из его сапог и вернулись к своему шаху.
— Будь в здравии, шах, мы не убили Авчи Ахмада.
— Как! — рассердился змеиный шах.— Вы посмели не вы­
полнить мой приказ?
Тут змеи рассказали все, что услышали от Авчи Ахмада.
Тогда шах велел:
— Идите и скажите Авчи Ахмаду, что змеиный шах при­
глашает его к себе.
Увидел Авчи Ахмад двух кобр — душа его сразу в пятки
ушла.
— Что вам от меня нужно? — спросил он.
— Нас послал за тобой змеиный шах.
Авчи Ахмад подумал: «Он послал за мной, чтобы убить ме­
ня, ведь я отсек хвост его дочери».
Оделся он и поплелся, но со страху шаг вперед делает/ де­
сять назад. Пришли они наконец к шаху. Видит Авчи Ахмад —
змей собралась тьма-тьмущая: иголке некуда упасть. Тесными
рядами они лежали, как плетеная корзина.
Шах подозвал к себе Авта Ахмада.
239

— Закрой глаза, Авчи Ахмад, и ступай по змеям, да не бой­
ся, сегодня никто тебя не посмеет тронуть.
Когда он проходил по змеям, белая змея вышла и сказала:
— Авчи Ахмад, только ты найдешь среди змей ту черную
вмею. Отец велит убить ее и в награду исполнит любое твое
желание. Ничего не проси, кроме яда из' пасти самого шаха.
Потом я скажу тебе, что дальше делать.
Авчи Ахмад подошел к шаху змей, поклонился ему в ноги.
— Авчи Ахмад, будь в здравии,— воскликнул шах.— Ты
прославленный охотник, многое повидал на свете, но почему
ты отсек на четыре пальца хвост моей дочери?
Авчи Ахмад рассказал змеиному шаху все, что с ним прои­
зошло у родника.
Шах спросил:
— А ты смог бы сейчас найти среди всех змей ту, черную?
— Да, конечно, я хорошо ее запомнил.
Шах велел змеям группами проползать мимо них. Но Авчи
Ахмад сказал:
— Шах змей, той черной здесь нет.
Тогда шах приказал:
— Приведите всех змей до единой.
Но и среди новоприбывших не было той черной. И тогда е&
привели силой. Авчи Ахмад узнал змею еще издали, хоть и хо­
тела она, незаметно спрятавшись за другими, проскользнуть ми­
мо него.
Сказал Авчи Ахмад:
— Будь в здравии, шах, вон та черная змея, что прячется
8а другими,— это та, о которой я говорил.
Змеиный шах велел схватить змею, разрубить на куски и
раскидать в разные стороны. Так и сделали.
А шах обратился к Авчи Ахмаду:
— Охотник, ты спас жизнь моей дочери, говори, чего ты
хочешь, я выполню любое твое желание.
— Благодари? тебя, шах, но я ни в чем не нуждаюсь, хочу
только яда из твоей пасти.
— Но мой яд убьет тебя, проси чего-нибудь другого: казну,,
богатство, проси дочь мою или сына, только не яд.
— Нет, шах, больше ничего мне не нужно: иЛи дай яд, или
бог с тобой.
— Ах, лучше бы ты убил белую змею, чем просил об этом! —
воскликнул шах.— Но я сдержу обещание и выполню твою
просьбу.
Авчи Ахмад раскрыл рот, и змеиный шах капнул ему яда.
Когда охотник шел обратно, к нему вышла белая змея и
сказала:
- - Будь в эдравии, Авчи Ахмад, бог выполняет желания
тысяч существ, теперь выполнил твое. Иди, но никому не от­
крывай своей тайны. Отныне ты будешь понимать язык камней*
240

птиц, трав, только смотри же, никому ни слова о своей удаче,
А хвост мой, который ты отсек стрелой, лежит у камня, зарой
его перед своим домом. Вырастет удивительное дерево, и на нем
будут расти разные плоды. Помни же, никому не раскрывай
свою тайну.
Пришел Авчи Ахмад к камню, взял хвост белой змеи. Идет
он и слышит шелест трав, говор камней, язык животных и все
понимает, о чем они переговариваются. Поэтому с давних вре­
мен и говорят: кому в рот попал змеиный яд, тот понимает
речь камней и воды, растений и животных.
Как сказала белая змея, так и сделал Авчи Ахмад: зарыл
ее хвост у порога своего дома.
Прошло некоторое время, выросло на этом месте дерево, а
на нем диковинные плоды. Собрался народ и диву дается чудодереву: и не яблоня это и не груша, а растут и груши, и ябло­
ки, и множество других плодов.
— Авчи Ахмад, откуда у тебя это дерево?— спрашивают
люди.
— Нашел я на земле куст, посадил его, вот и выросло такое
дерево.
Загордился Авчи Ахмад. Ост1ановился как-то караваи
в городе. Авчи Ахмад обратился к базэрган-баши:
— Вы бываете в разных странах, много видели на своем
веку, а кто из вас знает, что за дерево растет у меня во дворе?
Тому, кто отгадает, я отдам все свое имущество, свой дом, а не
отгадаете — весь ваш караван останется мне.
На том и условились. Пришли люди во двор к Авчи Ахмаду.
Базэрган-баши сказал, что это — яблоня.
Свидетели — казн и мулла — возразили:
— Но если это яблоня, почему на ней и груши растут?
А если это грушевое дерево, почему на нем и гранаты растут?
Не смог базэрган-баши доказать, что это — яблоня, и весь
его караван достался Авчи Ахмаду.
А базэрган-баши почесал затылок и ушел. Стал он везде
рассказывать о чудо-дереве Авчи Ахмада. Услышал его рассказ
другой базэрган-баши, богаче первого, и решил:
— Пойду я и отгадаю, что за дерево растет у Авчи Ахмада.
Ну а если не отгадаю, что ж, на все божья воля.
Пришел он к Авчи Ахмаду, попытался узнать, что это за
дерево. Думает: «Что же сказать, чтобы правильно было?»
— Это — гранатовое дерево,— сказал он.
— Если это гранатовое дерево, так почему и орехи на нем
растут? — удивляются люди.
И этот базэрган-баши отдал Авчи Ахмаду все свое имущест­
во. Почесал он затылок и ушел восвояси.
И пошел слух по всему свету о чудо-дереве Авчи Ахмада.
Жил еще один очень мудрый базэрган-баши. Сказал он
как-то:
16 Заказ J* И69

241

— Один бог ведает, что это за дерево. Никто нам не помо­
жет, кроме жены Авчи Ахмада. Надо через нее узнать тайну
дерева. Если и она не знает, так никто не узнает.
Авчи Ахмад разбогател, живет, не тужит, беднякам помо­
гает, с богатыми пирует.
— Авчи Ахмад,— говорят ему люди,— дай бог, чтобы твоя
тайна была еще глубже зарыта в твоей душе.
А тем временем тот мудрый базэрган-баши собрал свой ка­
раван и направился в страну Авчи Ахмада. Приехал он, нашел
посредника, сказал ему:
— Любыми путями сообщи жене Авчи Ахмада, что в город
лришел караван, груженный золотом и драгоценностями. Ска­
зки, что базэрган-баши просит рассказать тайну чудо-дерева,
нзамен он обещает подарить весь свой караван и взять тебя в
жены. Увезет он тебя в дальние страны, покажет, как надо
жить, а то, мол, Авчи Ахмад держит тебя как пленницу, даже
в город не выпускает.
Нашел посредник старуху-колдунью, послал ее к жене Авчи
Ахмада. Женщины быстро нашли общий язык.
Сказала жена Авчи Ахмада:
— И вправду, ведь я жена его, а он мне ничего не говорит.
Вот уже два каравана достались ему, а я и не знаю, в чем таи­
ла дерева. Бог свидетель, сегодня вечером я все узнаю.
Вернулся Авчи Ахмад домой, а жена сидит в углу, обижен­
ная-, молчаливая. Воды не подала умыться, стол не накрыла,
сидит и голову не поднимает.
— Раба божья, отчего ты сегодня грустная?
— Э, чтоб не видеть мне ни тебя, ни твоего богатства.
— В чем дело, божий человек?
— Если я твоя жена, если мы одна семья, почему же ты не
откроешь мне тайну своего дерева? В чем его сила? Ведь я твоя
жена и должна ухаживать за ним больше, чем ты.
— Раба божья, лучше не спрашивай! Я скажу тебе тайну,
а ты и меня выдашь, и себя, да и дерево отнимут у нас.
— Нет, нет и нет, вот тебе небо, а вот земля, скажешь тай­
ну — останусь, нет — с сегодняшнего дня я тебе не жена, ты
мне не муж.
Но как ни уговаривала его жена, Авчи Ахмад оставался неу­
толим.
Тогда жена встала и сказала:
— Бог видит, я ухожу.
Видит Авчи Ахмад — и вправду жена уйдет, не выдержал:
— Постой, божье наказание, я тебе открою тайну, но смот­
ри — никому ни слова.
— Клянусь!
— Как-то пошел я на охоту, увидел, как черная змея напа­
ла на белую, хотел убить черную змею, но стрела попала в
хвост белой, а черная скрылась. Белая змея в награду за то,
242

что я спас ей жизнь, велела мне зарыть хвост у порога. И вот
выросло дерево, но никто никогда не узнает, что это за дере­
во. Я поклялся ей, что никому не раскрою тайну. Теперь ты
знаешь ее, смотри, не сболтни кому-нибудь.
Жена успокоила его:
— Клянусь, я никому не скажу, теперь я еще лучше буду
ухаживать за ним.
Утром ушел Авчи Ахмад на охоту.
Тут же появилась старуха-колдунья, спросила:
— Ну как, узнала тайну?
— Да, узнала, иди скажи базэрган-баши, что дерево растет
на том месте, где зарыт хвост белой змеи. Пусть он отнимет
меня и дерево у Авчи Ахмада.
На другое утро пришел базэрганбаши к Авчи Ахмаду и ска*
зал:
— Авчи Ахмад, слышал я, есть у тебя дерево и ты считаешь,,
что никому не под силу разгадать его тайну?
— Да, верно.
— На что мы спорим?
— Если я проиграю, весь мой караван будет твоим, а если
ты проиграешь?
— Если я проиграю, и дом, и жена моя — все станет твоим,
а меня можешь брать за руки и выводить из дому.
Тогда базэрган-баши говорит:
— Что ж, зови свидетелей.
Пришли кази, мулла, собрались и другие люди.
Базэрган-баши сказал:
— Это яблоня.
— Нет.
-— Тогда груша.
— Нет.
— Гранат?
— Не отгадал.
— Ореховое дерево?
— Нет.
Тогда базэрган-баши сказал:
— Хочешь, скажу правду? Это хвост белой змеи. А теперь
уходи из дому.
Услышав эти слова, Авчи Ахмад чуть ума не лишился, era
словно по голове обухом ударили. Взяли его люди за руки и
вывели из собственного дома. А базэрган-баши остался жить
в доме Авчи Ахмада.
Авчи Ахмад же, как безумный, бродил по лесу. Наконец вы­
шел к роднику, присел на камень. Подползла к нему опять бе­
лая змея, спросила:
— Что привело тебя сюда, ведь теперь у тебя все есть?
Рассказал ей Авгчи Ахмад о своем горе.
Ответила она:
16*

243

•— Охотник, ведь я предупреждала тебя, почему не по­
слушался? Теперь иди к такому-то мазару, увидишь там дерви­
ша. Отдай ему эти десять золотых и скажи: «Эту ночь поспи
дома, я побуду вместо тебя». Останешься один, помолись свято­
му этого мазара и ложись спать. Святой приснится тебе, ты
скажи ему о своем желании. Если богу будет угодно, он испол­
нит его, а если нет, значит, все пропало.
Пришел Авчи Ахмад к тому святому месту, дал дервишу
десять золотых. Тот сказал:
— Авчи Ахмад, ты ведь самый богатый человек в мире, ты
владеешь божьей тайной. Что ты натворил? За что даешь мне
золото?
Авчи Ахмад отвечал:
— Братец, поспи сегодня дома, я побуду здесь. Посмотрю,
какова божья воля.
Дервишу, конечно, и за два года не собрать бы десять зо­
лотых. Он взял золото и ушел.
Авчи Ахмад с вечера до утра молился:
— Господи, свет моих очей, я провинился, но ты прости
меня и не наказывай.
Вдруг он услышал голос:
— Авчи Ахмад, иди к дереву, на которое я тебе укажу. Под
ним зарыт кувшин золота. Возьми его и поспорь с базэрган-баши. Скажи, что солнце завтра взойдет на западе, а закатится
на востоке. Бейся об заклад на свой дом, дерево, имущество,
а ему предложи этот кувшин золота. Если тебе удастся вызвать
€го на спор, ты выиграешь. А я попрошу у господа бога, чтобы
солнце взошло на западе, а закатилось на востоке.
Авчи Ахмад лег спать. Утром проснулся, пошел к дереву,
видит — дерево сохнет, лишь одно яблоко уцелело на нем —
золото мешает ему расти. Вырыл он кувшин золота. Пришел
к своему дому, вызвал базэрган-баши. Поздоровался и сказал:
— Здоровья тебе, базэрган-баши, давай еще раз поспорим.
— На что спорить-то? Ведь ты гол и бос, за душой у тебя
ни гроша.
— На этот кувшин золота,— предложил Авчи Ахмад,—а ты
на свой дом, имущество и дерево.
— Хорошо,— согласился базэрган-баши.
Собрались свидетели.
Авчи Ахмад сказал:
— Завтра солнце взойдет на западе, а закатится на во­
стоке.
Никто не поверил ему, и все решили, что охотник потерял
разум из-за того, что лишился своего богатства.
Наступило утро, вновь собрались люди, и все увидели, что
прав оказался Авчи Ахмад. Тут же схватили базэрган-баши за
руки и вывели из дому. Снова Авчи Ахмад стал владеть своим
богатством и деревом.
244

Пусть базэрган-баши уходит, оплакивая свою судьбу, а мы
посмотрим, что делает Авчи Ахмад.
А Авчи Ахмад но утрам уходит на охоту. Ко всему прислу­
шивается. Птичка запоет — Авчи Ахмад знает, о чем ее песня.
Собака залает — понимает собачий язык. Как-то он охотился и
не заметил, как заблудился. Вышел к незнакомому месту и
смотрит — шатер стоит. Авчи Ахмад размышляет: «Видно, богу
было угодно завести меня сюда, но я не пойду дальше. Пойдука попробую попроситься на ночлег». Подошел он к шатру,
увидел богача:
— Салам-алейкум, отец!
— Алейкум-салам, дорогой!
— Гостей принимаешь?
— Гость — от бога, заходи, пожалуйста.
Сели они к столу. Стал хозяин угощать Авчи Ахмада мясом
и рисом, кофе, чаем. Пока они угощались, к загону с овцами
подобрались волки и завыли. Они обращались к старому псу:
— Что ты скажешь? Мы так изголодались, что невтерпеж.
Старый пес лежал недалеко от отары, он ответил:
— Я стар, хозяин меня уже не кормит, как прежде. Режьте
овец, и я вместе с вами поем. Мой щенок ничего вам не сдела­
ет — мал оп еще.
А щенок, лежавший рядом, затявкал:
— Если Авчи Ахмад отдаст мне свой ужин, клянусь, я и те­
бя и волков задушу, но не дам тронуть и ушко козленка.
Авчи Ахмад слышал весь этот разговор. Он взял еду и ти­
хонько отнес щенку.
Богач увидел это, обиделся:
— Помилуй тебя бог, дорогой, что ты делаешь? Или ты не­
доволен моим угощением, что еду собаке отдаешь, или я свою
собаку голодной держу?
— Уважаемый, прости меня, есть ли у тебя в доме еще еда?
— Еды в моем доме — сколько твоей душе угодно, лишь бы
здоровья хватило.
— Тогда принеси мне еды, и дело с концом.
Поели они, но богач затаил в душе обиду на Авчи Ахмада.
Ночью волки напали на отару, щенок кинулся ее отбивать.
Двоих волков и пса он задушил и спокойно улегся на свое
место.
Утром Авчи Ахмад попросил хозяина:
— Покажи-ка мне своих овец.
Пришли они в загон и видят — щенок задушил двух волков
и пса тоже.
— Вот потому я и покормил его, что услышал, как он обе­
щал спасти овец, если я отдам ему свой ужин.
— Авчи Ахмад, я благодарен тебе, скажи о своем желании,
и я исполню его.
— Зарежь одну овцу и дай поесть своему псу.
245

Богач зарезал овцу, которая как раз должна была ягниться.
Появились на свет два ягненка. Один ягненок и говорит дру­
гому:
— Я стану матерью ста ягнят.
— А я за ночь сто овечек покрою,— сказал другой.
Авчи Ахмад услышал их разговор.
Богач спросил:
— Авчи Ахмад, так скажи, чего ты хочешь?
— Будь в здравии, брат, пусть никогда не иссякнет твое
богатство, позволь мне взять этих ягнят.
— Они еще вкуса материнского молока не знают, куда ты
их возьмешь, они погибнут в пути.
— Ничего, ты дай мне их, остальное — моя забота.
Попрощались они. Авчи Ахмад принес ягнят домой. Когда
ягнята выросли, во время случки Авчи Ахмад выпустил вече­
ром своего барана к ста овцам. Баран прилег к овце с пятном
на лбу. Авчи Ахмад приметил это. За ночь баран покрыл сто
овец и снова лег рядом с овцой с пятном на лбу.
Утром видит Авчи Ахмад — баран все еще лежит рядом
с той же овцой. Рассердился он на барана:
— Ах ты обманщик! Обещал покрыть сто овец, а сам, лен­
тяй, как лежал возле этой овцы, так и лежишь до сих пор!
И велел он этого барана зарезать. Перед смертью баран про­
клял Авчи Ахмада. И с того времени удача покинула Авчи Ах­
мада, вошли в его дом разлад и неурядица.
Как-то собака Авчи Ахмада с лаем погналась за кошкой, та
с визгом наутек.
— Я тебя съем,— говорит собака.
— Почему? — спрашивает кошка.
— Да потому что в доме Авчи Ахмада нет больше согласия,
а я всегда хочу есть.
— Подожди, пока не ешь меня,— отвечала кошка.— У Авчи
есть голубь, съедим его.
Пришла кошка к голубю:
— Я тебя съем.
— Почему?
— Потому что пес хочет съесть меня, он голодный из-за
того, что у Авчи Ахмада в доме нет согласия. Никто больше
не присматривает за собакой.
— Погоди, не ешь меня,— говорит голубь.— Иди скажи со­
баке, что завтра хлев Авчи Ахмада рухнет, погибнет много ска­
та. Вот пес и насытится.
Услышал Авчи Ахмад их разговор, вывел скот из хлева,
свел на базар и продал.
Прошло несколько дней. Опять собака погналась за кошкой:
— Теперь-то я тебя не отпущу, съем.
— Не ешь меня! Наверное, Авчи Ахмад слышал наш раз­
говор, пойду спрошу у голубя,— ответила кошка.
246

Пришла она к голубю:
— Тогда ты так громко говорил, что Авчи Ахмад услышал
и продал скотину.
Голубь ответил:
— Теперь обрушится овчарня. Погибнет много овец. Вы
с собакой досыта наедитесь.
Авчи Ахмад услышал и этот разговор, продал он овец.
Разозлилась собака, поймала кошку:
— Ну, хватит, который день уже у меня крошки во рту не
было.
— Погоди, я схожу к голубю, что он на этот раз скажет,—
просит его кошка.
Голубь ответил:
— Сегодня ночью кони Авчи Ахмада задохнутся в конюш­
не. Люди конину не едят, вот вы и будете сыты.
Авчи Ахмад услышал это и продал коней.
Поймала собака кошку, сказала:
— На этот раз я тебя съем, видит бог, ты меня обманываешь.
— Погоди, в последний раз отпусти к голубю,— взмолилась
кошка.
А голубь сказал:
— Теперь уж как хотите, можно говорить и тихо и громко.
Завтра настанет час Авчи Ахмада, отдаст он богу душу. Собе­
рутся люди, устроят поминки, вот вы и насытитесь.
Услышал слова голубя Авчи Ахмад, заметался, да разве от
судьбы убежишь? Утром Авчи Ахмад умер. Односельчане уст­
роили по нему поминки, а кошка и собака тут как тут, наелись
они вдоволь, а голубь улетел.
Вот и вся история про Авчи Ахмада.
24. Сыта портного
Одному крестьянину три дня подряд снился один и тот же
сон: будто бы луч солнца падает под стун и это место вспыхи­
вает ярким светом. Пошел крестьянин к казн, попросил разга­
дать его сон.
Казн понял, что под стуном зарыто золото, и решил сам за­
владеть богатством.
— Э, дорогой,— сказал кази,— тебе надо поскорей уйти из
этого дома, а то он рухнет и вы погибнете.
— Хорошо,—ответил крестьянин,—я уйду из этого дома.
Собрал он домочадцев, уложили они свое имущество и покипули дом. А по дороге встретился им сын портного, он играл
в бабки с ребятами.
Сын портного остановил крестьянина и спрашивает:
— Хозяин, ты ушел из своего дома?
— Да, сынок,— отвечает крестьянин.
247

— Слушай,— говорит сын портного,— я тебе открою правду,
только ты никому не называй мое имя, а то я попаду в беду.
Так вот, ты видел сон, будто луч солнца падает под стун и там
вспыхивает. И этот сон тебе приснился трижды.
— Да,— удивился крестьянин.
— Под твоим стуном зарыт кувшин колота, и, когда туда
падают лучи солнца, золото начинает блестеть. Кази обманул
тебя. Он велел тебе уйти из дома, напугал, что дом рухнет, а
сам ночью придет за золотом. Иди домой и спрячься под боль­
шой корзиной около стуна. Когда кази вытащит кувшин, ты
скажешь: «Меч у меня, а тебе что дороже — жизнь или богат­
ство?» Тогда кази станет умолять тебя не позорить его, он даже
пообещает тебе еще кувшин золота.
Поблагодарил крестьянин сына портного за совет и вернул­
ся домой.
Вечером притаился он под корзиной и стал ждать. Видит —
пришел кази с двумя слугами *, и начали они копать землю под
стуном. Только вытащили золото, как крестьянин вылез из-под кор8ины и сказал:
— Меч у меня, говори, кази, что тебе дороже — жизнь или
богатство?
Взмолился кази:
— Дорогой, ради бога, не позорь меня, я тебе еще кувшин
волота принесу. Только скажи мне, кто рассказал тебе тайну,
ведь сам ты не догадался.
Долго упрашивал кази крестьянина сказать, кто разгадал
его сон. Не удержался крестьянин и назвал имя сына портного.
На другой день разорвал кази на себе одежду и пришел к
портному.
— Эй ты! — закричал кази.— Не видишь, что ли, одежда
моя порвалась! Быстро зашей да вели сыну принести мне домой.
Портной зашил одежду кази, позвал сына и велел:
— Сынок, отнеси одежду кази домой.
— Отец, не посылай меня к кази,— говорит сын,— пожале­
ешь, да поздно будет.
— Не отнесешь, пожалуется кази на нас падишаху, отрубят
нам головы.
Взял сып портного одежду и пошел к кази. Вошел он в дом,
отдал одежду. А кази взял со стола большой нож и совсем уж
приготовился убить юношу. Он хотел съесть его печень и серд­
це, чтобы стать таким же мудрым, как он.
Тут неожиданно вошли слуги падишаха и говорят:
— Кази, падишах видел сон, велел тебе прийти во дворец
и разгадать его.
Отдал кази нож своей матери и сказал:
— Матушка, убей его, сердце и печень зажарь и заверни
в лаваш до моего прихода.
Пошел кази к падишаху. А падишах говорит:
248

— Кази, быстро разгадай мой сон, а не то я от нетерпения
лопну.
Стал кази хитрить:
— Благословен будь падишах, я забыл дома сонник, схожу
за ним.
Пусть пока кази возвращается домой, а мы посмотрим, что
стало с сыном портного.
Как только кази ушел, юноша обратился к его матери:
— Матушка, ну убьешь ты меня, какая от меня, мертвого,
польза твоему сыну? Лучше отпусти меня, я куплю печень и
сердце овцы, ты приготовишь их сыну, а он и не догадается.
Отпустила она юношу. Пошел он на базар, купил овцу, за­
резал, вытащил сердце и печень, зажарил, завернул в лаваш
и вернулся в дом кази.
— Вот, матушка, возьми,— сказал юноша.— Я не уйду,
спрячусь тут поблизости. Если кази догадается, что мы его об­
манули, я выйду к нему.
— Хорошо, сынок, спрячься.
Вернулся кази домой, спрашивает мать:
— Матушка, ты убила его?
— Да, сынок, вот его сердце и печень.
Взял кази поджаренную печень и съел. Пустился он в об­
ратный путь, во дворец.
Сел кази недалеко от падишаха, но как ни старался, а сон
разгадать не мог.
А падишах торопит, сердится. Снова стал хитрить кази:
— О великий падишах, я забыл дома другую книгу, разреши
сходить за ней.
— Только скорее возвращайся,— велел падишах.
Пришел кази домой и говорит матери:
— Матушка, зря мы убили парня, он так сейчас мне нужен
живым.
— Сынок, если я приведу его к тебе живого, невредимого,
ты его не обидишь?
— Клянусь, я его пальцем не трону.
Вошел к нему юноша, кази взмолился:
— Ради всевышнего, разгадай мне сои падишаха.
— Я скажу тебе, а ты пойдешь и по дороге все забудешь.
Лучше спрячь меня под своим капутом, я оттуда буду тебе под­
сказывать, и ты разгадаешь сон падишаха.
— Верно говоришь,— согласился кази и взял с собой юношу.
— Ну, кази, принес ты на этот раз свою книгу? — спросил
падишах.
— Да, великий падишах, принес.
— Рассказывай, я слушаю.
А кази не знает, что сказать. Тут падишах под капутом за­
метил юношу и спрашивает:
— Кази, зачем ты прячешь этого юношу?
249

Вышел тут сын портного и говорит:
— Великий падишах, если кази не может разгадать твойг
сон, разреши мне попробовать.
— Разгадывай,— велел падишах.
— Падишах, во сне ты сидел в своих покоях, в одной руке
держал чашку 2 кофе, в другой — букет роз, а сам дремал. Трид­
цать девять подносов было в покоях. Вдруг вбежала брюхатая
собака, облизала тридцать девять подносов, потом подошла к
тебе, ты в страхе уронил кофейную чашку и розы. Прав ли я,
так ли все было?
— Тысячу раз ты прав,— ответил падишах.
— Теперь вставай, падишах, пойдем в твой огород,— гово­
рит сын портного,— сорвем самый спелый арбуз, отнесем твоейг
ханум, там и узнаешь разгадку своего сна.
Сели они за стол. Жене падишаха прислуживали сорок слу­
жанок. Разрезал юноша арбуз на сорок два куска. Потом подоз­
вал к себе служанок и раздал им тридцать девять ломтей арбу­
за. Сороковой предложил жене падишаха, сорок первый — пади­
шаху, а сорок второй взял себе. Поели. Падишах и говорит:
— А где мой кинжал, которым ты арбуз резал?
— Кинжал твой потерялся,— отвечает сын портного,— ви­
дать, украли.
А сам он незаметно успел припрятать кинжал.
— Что же теперь мне делать? — спрашивает падишах.
— Нужно всех обыскать, и начать придется с тебя, падишах.
Обыскали падишаха, потом ханум, потом тридцать восемь
служанок, а тридцать девятая оказалась мужчиной.
— Падишах, вот и разгадка твоего сна,— сказал сын порт­
ного. Попросил юноша падишаха, чтобы тот освободил кази.
Казн отпустили.
Падишах поблагодарил юношу и сказал:
— Я тебя сделаю кази, ты заслужил это.
— Если ты хочешь, чтобы я стал кази, ты должен ослепить
меня на оба глаза,— говорит юноша.
— Почему? — изумился падишах.
— Чтобы я не мог видеть ни богатых, ни бедных, ни зна­
комых, ни родных, чтобы все для меня были равны, и я мог бы
судить их по справедливости.
Еще раз подивился падишах мудрости юноши. Ослепил он
сына портного, и тот стал кази. Но бог пожалел юношу и за
его честность решил вернуть ему зрение. Повелел он:
— Джебраил 3, иди и верни зрение сыну портного.
Джебраил сел на мула и пустился в путь. Зашел он к одной
старухе. А у той в тот день корова должна была отелиться. При­
вязала старуха мула рядом с коровой. Корова отелилась, на
оттолкнула теленка, а мул приласкал его. Увидела это старуха,
начала кричать:
— Моя корова отелилась, это мой теленок.
250

А Джебраил кричит свое:
— Нет, это теленок моего мула.
Пошли они разрешать спор к казн. Старуха стала расска­
зывать, как было дело.
— Казн, сынок, корова моя отелилась, но не приняла телен­
ка, а мул его принял.
— Э, бабушка,— ответил юноша, который стал казн,— счаст­
лив тот человек, у кого гостит Джебраил и корова отказывается
от теленка, а мул принимает его.
— Эх, сынок, где же мне найти Джебраила? — стала сокру­
шаться старуха.
Поразился Джебраил проницательности казн, ударил вол­
шебной палочкой по теленку, и тот побежал к матери.
Вернул Джебраил казн зрение и сказал:
— Ты честен, рассудишь людей и зрячим.
Старуха, довольная, пошла домой, а казн стал вершить пра­
вый суд.
25. Почему усмехнулись рыбы
Жил-был падишах. И была у него дочь, которую он очень
любил. Приказал падишах построить для своей дочери два двор­
ца: один — зимний, другой — летний.
Сорок служанок выделил падишах своей дочери. Птица и та
не осмеливалась пролетать над ее дворцом, так строго его ох­
раняли. Даже мяса самца она не ела, и весь мир говорил о ее
чистоте и непорочности.
Дочь падишаха была рамльдаром. Раскрыла она свой рамль
и узнала, что в одной деревне живет мальчик, из-за которого
у нее будет много бед. И прикинулась она больной. Все жалели
ее, пытались навестить, да не велено было.
Падишах не позволил лекарям даже подойти к спальне до­
чери, поэтому к ней приходили только знахарки. Никто не мог
помочь ей. Сел отец у изголовья дочери и заплакал.
— Дочка, всегда мы сначала молились богу, а потом тебе.
Скажи, как мне вылечить тебя? Я отдам все свои богатства,
трон и корону, лишь бы спасти тебя.
Ответила дочь отцу:
— Ни твой трон, ни твоя корона, ни твои богатства мне не
помогут. Если можешь, приведи мне сына Вали и Таврад по
имени Гамза, живет он в деревне Мандка. Приведешь — выз­
доровею, не приведешь — умру.
— Привести живого или только голову его принести?
— Все равно, только приведи, тогда я буду здорова.
Вернулся падишах в свой диван, сел на трон, стал думать,
кого послать, и решил:
251

— Пошлю-ка я казн, пусть силой или за выкуп приведет
мальчика.
Призвал к себе падишах казн:
— Ты должен отправиться в деревню Мандка к Вали и Таврад и привести сюда их сына по имени Гамза. Или силой при­
веди его, или выкупи, но привези мальчишку живого или мерт­
вого. Вот золото тебе на дорогу.
Приказ падишаха есть приказ, кто осмелится ослушаться
его? Взял кази золото и рано утром пустился в путь. Долго ли
он ехал, коротко ли и все думал: «Зачем дочери падишаха по­
надобился четырехлетний мальчик?»
Едет кази на коне, спрашивает у прохожих дорогу, с трудом
одолевает путь и добирается наконец до места. Показали ему
люди дом Вали с двумя окнами. Спешился кази у дверей дома
Вали, хозяева пригласили его в ода, сели. Вечером Гамза вер­
нулся с улицы и попросил у матери хлеба. Вошел он за матерью
в ода, видит — кази падишаха приехал. Не стал мальчик есть
хлеб, пристально посмотрел в глаза кази, а кази посмотрел в
его глаза, и обоим стало больно.
Спросила мать у сына:
— Сынок, почему ты так смотришь на своего дядю?
— Это не мой дядя,— отвечал мальчик,— а приехал он за
мной, чтобы за выкуп или силой увезти меня. Вы соглашайтесь,
пусть он меня везет, а через некоторое время я и кази приго­
жусь. Если он меня послушает, никогда об этом не пожалеет.
Ведь за мной прислала до^ь падишаха, я ей нужен как лекар­
ство.
Спросил Вали гостя:
— Дорогой гость, что это городит мой ребенок?
Кази виновато улыбнулся:
— Я приехал за вашим сыном. Будет лучше, если вы добром
его отдадите, я дам вам за него золото, а если вы не согласи­
тесь, мне придется на ваших глазах убить его и отвезти его го­
лову падишаху.
Как же перенести такую беду, такое горе несчастным роди­
телям?
А Гамза сказал родителям:
— Не расстраивайтесь, соберите меня в дорогу и будьте
спокойны.
Взял кази мальчика и пустился в обратную дорогу. Долго ли
они ехали, коротко ли, проезжали они мимо одной деревни,
смотрят — люди возвращаются с похорон.
Говорит Гамза кази:
— Кази, знаешь, мальчику, которого похоропили, было тоже
четыре года, он родился в тот же день, что и я, даже в тот же
час и в ту же минуту, и звали его Гамза. Отец его Вали, а
мать — Таврад. Если ее веришь, спроси у людей.
Спросил кази у одною крестьянина, тот ответил;
252

— Да, это верно, все тай, как говорит мальчик.
А Гамза опять обратился к кази:
— Кази, давай мы этого мальчика выкопаем из могилы,
отрубим ему голову, и ты отнесешь ее дочери падишаха вместо
моей головы. Меня же ты спрячь, я тебе еще пригожусь.
Кази так и поступил. Выкопали они мальчика из могилыг
отрубили ему голову, взяли ее, завернули и поехали к дому
кази. Кази спрятал мальчика у себя дома, а голову другого
мальчика выложил перед падишахом, и тот велел слугам отне­
сти ее своей дочери. Увидела она голову Гамзы, и не было гра­
ниц ее радости. Тут же поднялась она с постели и велела опо­
вестить отца, что свет очей падишаха — дочь его — выздорове­
ла и пусть кази одарят подарками.
В диване падишаха радость. И кази доволен, что мальчик
жив.
Прошло некоторое время. Как-то сын кази пошел к морю
рыбу ловить. С утра до вечера бросал он сеть в море, но ни од­
на рыбешка не попалась. Рассердился он и решил было уходить,
но передумал и в последний раз закинул сети в море, вытащил
двух рыбок, да таких красивых, что глаз не отвести. Положил
он их в воду и принес домой. Вечером вернулся кази домой,
сын и говорит ему:
— Отец, сегодня с утра до вечера бросал я сеть в море и
только поздно вечером поймал вот этих двух рыбок.
Увидел кази рыбок и не нашел слов выразить свое восхище­
ние — так они были прекрасны.
— Смени им воду, сынок, и поглядывай за ними до утра.
Завтра я подарю их падишаху.
— Тебе лучше знать, отец,— отвечал сын.
Встал кази рано утром, принес рыбок падишаху. Увидел их
падишах, чуть разум не потерял при виде их красоты.
— Я пошлю этих рыбок дочери, пусть она радуется, глядя
на них,— сказал падишах.
Закончили они свои государственные дела в диване, падишах
позвал служанку, велел ей отнести рыбок дочери. Поставила
та сосуд с рыбками на поднос и отправилась к дочери падиша­
ха, постучалась в дверь. Служанка дочери падишаха спросила:
— Что тебе нужно?
— Падишах прислал своей дочери подарок.
-7 Подожди, я доложу своей госпоже.
Поклонилась она дочери падишаха в ноги и сказала:
— Отец твой прислал подарок. Я велела служанке подож­
дать.
Дочь падишаха обули, она встала, две служанки взяли ее
под руки, а третья придерживала подол одежды.
Спросила дочь падишаха:
— Кто мне прислал этих красивых рыбок?
— Твой отец, ханум,— отвечала служанка.
25а

— Иди скажи моему отцу, пусть он сначала узнает: эти
рыбки самки или самцы? Если самки, я их приму, если сам­
цы — нет.
Только произнесла она эти слова, как рыбы высунулись из
воды и усмехнулись.
Удивилась дочь падишаха.
— Пусть отец обязательно узнает, почему усмехнулись ры­
бы,— велела она служанке. Принесла служанка рыбок обратно
в диван падишаха и сказала:
— Будь в здравии, падишах! Твоей дочери очень понрави­
лись рыбки, но она сказала, что не возьмет их до тех пор, пока
не узнает, самки они или самцы. Если это самки — возьмет,
а если самцы — нет. Когда она сказала это, рыбы высунулись
из воды и усмехнулись. Твоя дочь велела еще узнать, почему
они усмехнулись.
Падишах обратился к казн:
— Казн, ты должен разгадать, почему усмехнулись рыбы.
— Будь в здравии, падишах,— отвечал казн,— может быть,
они знали друг друга, потому и усмехнулись?
— Казн, это не ответ. Ты должен точно знать, почему они
усмехнулись.
Грустный, вернулся казн домой. Ни с кем не разговаривает,
к еде не притрагивается.
— Отец, что случилось, отчего ты сегодня грустный? —
«просил его сын.
— Ах, сынок, лучше б и тебя не было на свете, и этих ры­
бок тоже. Принес я их падишаху, понравились они; ему, и ве­
лел он отнести их своей дочери. А дочь сказала, что, пока не
узнает, самцы опи или самки, не примет их. Только она это
произнесла, как рыбки высунулись из воды и усмехнулись. Те­
перь падишах требует от меня, чтобы я узнал, почему они ус­
мехнулись. Если разгадаю, он помилует меня, если же нет, ве­
лит отрубить голову. Потому и печален я.
— Отец, не бойся,— успокоил его Гамза,— я расскажу прит­
чу, а ты расскажешь ее падишаху. Если он не довольствуется
.этим рассказом, я расскажу другую притчу.
Пришел утром казн к падишаху, спросил его падишах:
— Казн, ну так почему усмехнулись рыбы?
И казн начал свой рассказ:
— Будь в здравии, падишах. Жили муж и жена в мире и
«согласии, бог дал им сына. Исполнилось ему шесть месяцев. Он

чашку и за час еле-еле наполнил ее. Только поднес он чашку
ко рту, а тут сокол слетел с его головы, ударил крылом по чашке,
вся вода пролилась. Хотел юноша убить сокола, да пожалел, ш
сокол снова сел ему на голову. Второй раз юноша подставил
чашку под капель, и за два часа она наполнилась лишь напо­
ловину. Только хотел он напиться, сокол вновь ударил крылом
и вылил воду. Рассердился юноша, схватил своего сокола и уда25£

ром о скалу убил его. И решил он подняться повыше, посмот­
реть, откуда капает эта вода, заодно там и напиться. Поднялся
он и видит: лежит огромная мертвая змея, а из пасти ее сте­
кают яд и жир, расплавленные под солнцем, и капают вниз.
«Если б я выпил эту воду, лежать бы мне здесь мертвым. Бед­
ный сокол, за что же я его убил?»
Вернулся юноша в ущелье, поднял убитого сокола на руки,
принес домой и с того дня больше не занимался охотой.
— Будь в здравии, падишах, если я тебе расскажу, почему
усмехнулись рыбы, может статься, что ты отречешься от трона.
Наступил вечер. Вернулся казн домой. Гамза спросил его:
— Отец, что тебе ответил падишах?
— Он не успокаивается, требует, чтобы я рассказал, поче­
му усмехнулись рыбы.
Гамза рассказал ему еще одну притчу и велел пересказать ее
падишаху.
Пришел кази к падишаху, а падишаху не терпится услышать,
отчего усмехнулись рыбы.
— Будь в здравии, падишах, возьми арбуз, пойдем к твоей
дочери. Там я тебе и раскрою тайну, скалку, почему усмехну­
лись рыбы.
Привел падишах кази к своей дочери.
— Кази,— велел падишах,— начинай свой рассказ.
— Хорошо, мой падишах. Прикажи только, пусть все, кто
не желает слушать, уходят сейчас же, чтобы потом не преры­
вать меня.
Уселись падишах и кази, а дочь падишаха со своими сорока
служанками остались стоять.
— Падишах,— спросил кази,— начать мне?
— Да, начинай,— разрешил падишах.
— Тогда встань, запри дверь на ключ и положи его в кар­
ман, лишь тогда я смогу спокойно начать свой рассказ, почему
усмехнулись рыбы. Если ты позволишь выйти отсюда хоть од­
ной служанке, я не стану рассказывать.
Падишах встал, запер дверь на ключ, положил его в карман
и сел. Арбуз стоял на столе, нож кази был воткнут в него, и
все это видели.
Вдруг кази спросил:
— Где мой нож? Я хочу разрезать арбуз.
Все стали искать нож кази, но его нигде не было.
— Падишах, вели разыскать мой нож, или я не буду рас­
сказывать,— заявил кази.
Но сколько ни искали, нож как сквозь землю провалился.
— Клянусь небом, землей и своим ножом, пока не отдадите
мне его, я не начну рассказ,— поклялся кази.
— Кази, хочешь, обыщи нас,— предложил падишах.
— Хорошо, я вас всех обыщу. Если не найду нож, не буду
рассказывать.
256

Казн в первую очередь обыскал падишаха. Затем он обыскал
тридцать девять служанок дочери падишаха. Дошла очередь
до сороковой. Дочь падишаха обратилась к отцу:
— Отец, ради бога, не надо ее обыскивать, она у меня очень
стеснительная и хочет выйти на двор.
Тут казн сказал:
— Если дверь откроется и хоть одна из них выйдет, я не
будут рассказывать, почему усмехнулись рыбы.
Падишах запретил кому-либо выходить. Казн обыскал и дочь
падишаха, ничего не нашел и у нее. Когда он подошел к соро­
ковой служанке, дочь падишаха вскрикнула и бросилась между
казн и своей служанкой.
— Отец, ради бога, она очень стесняется. Не нужно мне
рассказывать, почему усмехнулись рыбы.
Казн вернулся, сел на свое место и сказал:
— Падишах, больше не требуй от меня, чтобы я рассказывал,
отчего усмехнулись рыбы, твоя дочь не хочет. Уйдем отсюда.
Но падишах приказал казн обыскать сороковую служанку.
Подошел казн к ней, но опять дочь падишаха бросилась между
ними и ударила кази. Казн упал. Когда он поднялся и сел на
свое место, то спросил:
— Падишах, ты привел меня сюда для того, чтобы меня
били, или для того, чтобы я рассказывал, отчего усмехнулись
рыбы?
Тогда велел падишах своим слугам:
— Свяжите мою дочь.
Обыскали сороковую служанку, и она оказалась мужчиной.
Закричала дочь падишаха:
— Ты Гамзу не убил, это он тебя научил так поступить!
И велел падишах убить свою дочь и ее любовника, а тела их
бросить собакам. Гамза же стал падишахом.
26. Сын рыбака
Жил бедный рыбак. Пошел он как-то с сыном к морю ло­
вить рыбу. Вытащили они сеть, а в ней всего одна рыбка бьет­
ся, но такой красоты, что и не описать.
Рыбак говорит сыну:
— Сынок, одной рыбкой мы сыты не будем. Давай прода­
дим ее богачу, за такую рыбу можно взять немало денег. Ты
пока не вытаскивай сеть из воды, а я схожу в город, приведу
покупателя.
Только рыбак ушел, как рыбка заговорила человеческим го­
лосом:
— Добрый мальчик, отпусти меня в море, я тебя отблагодарю,
— Если я тебя отпущу, отец меня убьет.
— Не бойся, не убьет, отпусти.
17 Заказ Я» 1169

257

— А как? Мне же придется развязать сеть!
— Ты ее порви, отец подумает, что сеть прохудилась, и не
будет тебя бранить.
Продырявил юноша сеть, и рыбка уплыла.
— Ты не развязывал сеть? — спросил отец, вернувшись о
покупателем.
— Нет, отец, я не трогал сеть.
Вытянул рыбак сеть, смотрит, а в ней ничего нет.
— О, а где же рыбка? — удивился отец.
— А сеть у тебя недырявая? — спросил покупатель.
Смотрят, а в сети дыра.
Побил рыбак сына и пригрозил:
— Придем домой, убью.
— Ты сына не тронь,— остановил рыбака покупатель,— я
бы за рыбу заплатил пятьдесят-шестьдесят монет, а теперь по­
лучай сто, но его не трогай.
Покупатель сел в фаэтон и уехал, а рыбак еще раз приг­
розил:
— Вернемся домой, убью,— и пошел домой. А мальчик ос­
тался на берегу.
Ночью сын крадучись пришел домой и все рассказал мате­
ри:
— Матушка, дай мне в дорогу три лепешки, я пойду в го­
род искать работу.
Принесла мать лепешки и сказала:
— Сынок, послушай и запомни мои советы. Бери себе в то­
варищи человека, который, поделив с тобой хлеб, меньший ку­
сок оставит себе, а больший предложит тебе. И еще: в пути
прикинься больным; если он станет помогать тебе, значит, он —
друг и в беде тебя не оставит.
Попрощался юноша с матерью и пустился в путь. Долго ли,
коротко ли он шел, видит — на дороге человек стоит. Поздоро­
вался незнакомец, спросил:
— Куда путь держишь, дружище?
— Да вот в город иду,— отвечает парень.
— Хочешь, давай вместе пойдем? — сказал незнакомец.
— Что ж, вдвоем веселее будет,— согласился юноша.
В пути они проголодались. Сын рыбака говорит:
— Пора бы нам перекусить чего-нибудь.
— У меня нет хлеба,— отвечает спутник.
Вытащил юноша из сумы лепешку, протянул незнакомцу.
Тот разломил хлеб надвое, меньший кусок протянул сыну ры­
бака, а больший оставил себе. Поели они и снова отправились
в путь. Тут сын рыбака притворился, что подвернул ногу, а
присел на камень. Спутник его продолжал идти дальше.
— Эй, постой, помоги мне, я подвернул eoryl —закричал
юпоша.
А тот, не останавливаясь, отозвался:
258*

— Мне с тобой не по пути.
Пошел юноша дальше и встретил еще одного человека.
Поздоровался незнакомец, спросил:
— Куда путь держишь?
— Иду в город,— отвечает сын рыбака.
— Ну, значит, нам по пути,— обрадовался путник.
Сын рыбака предложил:
— Путь наш долог, надо бы подкрепиться.
— Нет у меня хлеба,— отвечает путник.
Вытащил юноша вторую лепешку, протянул незнакомцу
Разделил тот хлеб на две части, большую оставил себе, мень*
шую дал сыну рыбака.
Прошли они немного, юноша нарочно споткнулся и присед
на камень, но спутник его не остановился, а лишь сказал:
— Мне с тобой теперь не по пути.
Пришел юноша к роднику, напился воды, смотрит — человек
стоит.
— Куда путь держишь? — спросил незнакомец.
— В город иду,— отвечает юноша.
— А зачем? — снова спрашивает тот.
— Иду на заработки.
— Давай вместе пойдем, я тоже работу ищу,— предложил
незнакомец.
Пришли они в город, спутник обратился к сыну рыбака:
— Надо нам в городе снять комнату, будем вместе работать^
что заработаем, поделим по-братски.
Сняли они в городе комнату, нашли работу. За день сын ры­
бака заработал одну монету, а друг его — десять.
Предложил парень сыну рыбака:
— Пусть у каждого из нас будет свой сундучок для зара­
ботанных денег, а в день отъезда мы сложим их вместе и по^
делим поровну.
Сын рыбака согласился.
Прошло некоторое время. Как-то друг обратился к сыну ры­
бака:
— Брат, я пойду посватаю тебе дочь падишаха.
— Что ты, мы же нищие, падишах и на порог нас не пустит.
— Ну, это мое дело, я пойду посватаю, денег у нас много,
любое желание падишаха исполню.
Пришел парень ко дворцу падишаха, сел на камень сватов.
Доложили об этом падишаху. А надо сказать, падишах поста­
вил условие: кто сумеет заставить царевну заговорить, тому и
отдадут ее в жены. Если же смельчак не сумеет этого сделать,
ему голову долой. И многим уже пришлось сложить свои головы*
Привели юношу к падишаху.
— Дорогой, что тебе нужно? — спросил падишах.
— Я пришел сватать твою дочь,— отвечает тот.
— Для кого же ты ее сватаешь?
47*

259

— Бог свидетель, для брата сватаю.
— А ты знаешь мое условие? Выгляни в окно, видишь,
сколько молодцев сложили свои головы. Победишь дочь, отдам
ее без калыма, проиграешь— велю голову снести. Приходи ве­
чером, тебя отведут в покои царевны.
Вечером велел падишах везиру отвести юношу в покои доче­
ри и быть свидетелем их разговора. Вошел юноша, видит — си­
дит дочь падишаха и молчит.
— Везир,— говорит юноша,— ночь длинна, расскажи чтонибудь, чтобы время скоротать.
— Ей-богу, в делах государства я разбираюсь, а вот сказок
и рассказов 1 не знаю,-— ответил везир.— Может, ты знаешь, так
расскажи.
— Да, знаю, если будете внимательно слушать, расскажу,-отвечал юноша.
«Раз отправились три друга: плотник, портной и человек,
чьи молитвы угодны богу 2 , в город Тбилиси 3 на заработки.
Плотник захватил с собой топор, портной взял швейную машин­
ку, только у человека, чьи молитвы угодны богу, ничего не
было. Шли они, шли, уже день близится к вечеру, а жилья все
не видать. И пришлось им провести ночь в лесу. Разожгли ко­
стер, уселись вокруг него. И решили по очереди сторожить.
Плотник сказал:
— Друзья, ложитесь спокойно спать, я пока посторожу, мне
что-то спать не хочется.
Срубил он дерево и вырезал из него мужчину. За работой
незаметно прошло время, разбудил он портного. Проснулся пор­
тной, видит — человек стоит, только голый совсем. Портной
пошел, набрал листьев, сшил платье и одел человека. За работой
время прошло незаметно. Потом разбудил третьего товарища,
а сам лег.
Тот встал и видит — человек стоит. Подошел поближе, по­
трогал его, а он деревянный. Вознес он свои молитвы богу, и бог
оживил человека. А тут и утро наступило. Друзья назвали юно­
шу Индлисе Хаят. Присел он рядом с ними. Тут друзья заспо­
рили. Плотник говорит: „Я его сделал, он мой", а портной Kpib
чит: „Нет, он мой, я его одел'1. И гот, чьи молитвы угодны бо­
гу, не отстает: „Нет, он мой, я помог его оживить*4».
— Так чей же он? — спросил юноша у везира,
— Ну конечно, плотника, ведь он его сделал.
Тут дочь падишаха засмеялась:
— Что ты говоришь, да если бы не молитва вашего това­
рища, дерево бы не ожило. Индлисе Хаят принадлежит ему»
— Говоришь — тому, чьи молитвы угодны богу? — переспро­
сил рассказчик.
— Да, ему,— говорит царевна,
— Ну, тогда ты принадлежишь моему брату. Везир, ты сви*
детель, она заговорила.
260

Пришел везир к падишаху и доложил, что дочь его загово­
рила. Вызвал падишах векиля.
— Векиль, этой ночью ты пойдешь с юношей. Везир скавал, что дочь моя заговорила.
Снова пришли они в покои царевны, сели. Юноша обратил­
ся к векилю:
— Векиль, ночь длинна, расскажи что-нибудь, чтобы время
скоротать.
— Добрый юноша,— говорит векиль,— в государственных де­
лах я разбираюсь, а вот сказок и разных прибауток не знаю.
Если ты знаешь, расскажи нам.
*— Хорошо,—- согласился.юноша.
«Жили два брата падишаха. У одного из них была дочь, а
у другого — три сына. Решили сыновья падишаха жениться, и
все трое хотят в жены дочь падишаха. Видит девушка: братья
готовы убить друг друга — и говорит:
— Уезжайте отсюда и займитесь каким-нибудь делом, а
через год возвращайтесь; кто из вас будет самым трудолюби­
вым, за того я выйду замуж.
Уехали братья. Старший брат стал звездочетом, средний —
лекарем, а младший приручил птицу.
Прошло три месяца.
Однажды старший брат погадал по звездам, как поживает
дочь падишаха. Вышло — хорошо.
Прошло еще три месяца. Звездочет снова обратился к звез­
дам и увидел, что девушка тяжело больна.
— Лекарь, ради бога, помоги,— просит старший брат сред­
него.
— Как? — отвечает тот.— Был бы я рядом, дал бы ей лекар­
ство.
— А ты только приготовь лекарство,— говорит младший
брат.
Когда лекарство было готово, младший брат привязал пузы­
рек к лапке прирученной птицы и выпустил ее. А девушка была
уже при смерти. Поймали во дворце птицу, смотрят — к лапке
что-то привязано, отвязали, а там лекарство. Выпила его дочь
падишаха и выздоровела. Вернулись братья домой и снова
заспорили между собой.
Старший говорит:
— Девушка моя.
Средний:
— Нет, моя, это мое лекарство вылечило ее.
Младший кричит:
— Нет, она моя, ведь моя птица принесла лекарство!»
— Векиль, так чьей же должна быть девушка? — спросил
юноша.
— Конечно, лекаря,—- ответил векиль.
— Замолчи, ты ничего не понимаешь! Если бы не приру*
201

ченпая птица младшего брата, кто бы доставил лекарство де­
вушке? — не выдержала опять царевна.
— Значит, девушка принадлежит младшему брату?
— Да, младшему,— отвечала дочь падишаха.
— Правильно, а ты принадлежишь моему брату. Векиль, ты
свидетель! — радостно воскликнул рассказчик.
Сообщили падишаху, что дочь его и в эту ночь заговори­
ла. 4На третью ночь падишах послал с юношей начальника стра­
жи .
— Расскажи-ка нам что-нибудь, чтобы время скоротать,—
обратился к нему юноша.
— Я ничего не знаю, кроме государственных дел. Может,
ты знаешь, расскажи, мы послушаем.
— Ну что же, слушайте внимательно, я расскажу.
«Жили два брата. Один был женат, другой холост.
Жили они очень бедно. Как-то раз женатый брат сказал ма­
тери:
— Матушка, испеки мне на дорогу хлеба, пойду искать ра­
боту, может, что и заработаю.
Проводила мать сына в дорогу, а тут братья невестки прие­
хали, сказали:
—- Сын твой уехал на заработки, до его возвращения мы
сестру возьмем к себе.
Прошло время.
Однажды мать говорит младшему сыну:
— Сынок, невестка наша с весны гостит у родных, поезжай
за ней, пока брат не приехал, а то еще скажет, что мы его же­
ну выгнали из дому, обидится на нас.
Поехал сын за женой брата. Пришел к ее родным и говорит:
— Ей-богу, я приехал за невесткой, брат домой возвра­
щается.
— Куда торопиться, завтра ее повезешь,—- ответили родст­
венники.
А в ту же ночь старший сын вернулся домой, спрашивает
мать:
— Матушка, где мой брат?
— Он поехал за твоей женой, она гостит у своих родных.
— Он поехал себе ее привезти, а не мне,— рассердился
старший брат.
— Что ты говоришь, сынок, ведь он твой брат,— говорит
мать.
Но тот не стал слушать, привязал саблю к поясу и поехал
навстречу брату.
Встретил он их в пути, вытащил саблю и отрубил брату го-»
лову.
Заголосила жена:
— Что ты наделал,
ведь он был мне как брат, ради тебя
же приехал ва мной.4
262

Видит муж: зря убил брата — и с горя убил себя.
Бедная женщина была в отчаянии и не знала, что делать.
Приложила она голову мужа к телу брата, а голову брата к те­
лу мужа, и так она причитала и молила бога, что бог сжалился
над ней и оживил их. Тут братья заспорили.
Голова мужа говорит:
— Моя жена.
Тело мужа говорит:
— Нет, моя».
— Так кому же принадлежит жена? — спрашивает рассказ-»
чик начальника стражи,— голове или телу?
— Конечно, голове,— отвечает тот.
— Молчи, что ей делать с головой? Жена принадлежит те­
лу, —- перебила его дочь падишаха.
— Жена принадлежит телу? — переспросил юноша.
— Да,— ответила девушка.
— Значит, ты принадлежишь моему брату, а ты — свиде­
тель,— сказал он начальнику стражи.
На другой день пришел юноша за дочерью падишаха.
— Добрый юноша, подожди два дня, пока мы соберем ее в
дорогу,— попросил падишах.
А через два дня оба друга с дочерью падишаха и с навью­
ченными лошадьми пустились в путь.
Доехали они до морского берега, где стоял дом рыбака. Го-»
ворит юноша сыну рыбака:
— Друг мой, здесь мы с тобой встретились, давай расста­
ваться. Сложим теперь деньги, которые мы заработали, и поде­
лим их, как и договорились, поровну.
И коней и деньги они поделили поровну, осталась девушка.
— Бери и мою долю,— сказал сын рыбака,— только девушку
оставь мне.
— Нет, девушку мы тоже разделим, разрубим ее пополам,—
ответил друг.
Как ни уговаривал его сын рыбака, тот не уступил. Он схва­
тил царевну за косы, выхватил саблю и только занес ее над го­
ловой девушки, как из ее волос с шипением выползли две змеи,
соскользнули на землю и скрылись.
Вот в этом-то и была тайна молчания царевны. Много юпошей погубили эти змеи, и она не хотела новых жертв.
•— Эти змеи ужалили бы тебя,— сказал юноша.— Вот так
я тебя отблагодарил. Помнишь, когда-то ты спас меня от смер­
ти, я — та рыбка, которую ты отпустил,— сказал юноша и прыг-»
нул в воду.
А рыбаку сообщили, что сын его возвращается. Встретил он
сына с девушкой, устроил им свадьбу. Семь дней и семь ночей
они пировали.

263

27. Ахмад —знаток людей,
коней и оружия
Жил падишах. Год за годом проходит, месяц за месяцем
чдет.
Однажды падишах совершал прогулку по своему городу.
Дошел он до лавки, где оружие продают, купил саблю и вер­
нулся домой. Вечером собрался народ в его диване. Стали поз­
дравлять его с новой саблей. А был у падишаха слуга по име­
ни Ахмад. Вот он и говорит:
— Падишах, поздравляю и я тебя, но в сердцевине твоей
сабли — песок.
Удивился падишах:
— Что ты сказал? Как это в моей сабле песок?
— Верно тебе говорю, падишах.
— Откуда ты знаешь? Я сломаю свою саблю и, если в ней
не будет песка, велю отрубить тебе голову.
— Хорошо, падишах.
Встал падишах, сломал свою саблю — и правда, в середи­
не — песок. Обернулся падишах к своему шорбачи:
— Шорбачи, добавь-ка ему еще черпак шорбы.
— И вправду, ты наследник шорбачи,— произнес Ахмад.
Падишах смолчал.
Как-то он снова отправился в город. Купил себе жемчуг,
и все опять поздравляли падишаха с покупкой. Но Ахмад сно­
ва вставил свое слово:
— Падишах, поздравляю тебя с жемчугом, только он с чер­
вяком.
— Это что такое,— рассердился падишах,— что я ни куплю,
ты все порочишь! Вот я сейчас расколю жемчуг, но, если там
не окажется червя, велю отрубить тебе голову.
— Хорошо, падишах,— согласился слуга.
Расколол падишах жемчуг, а внутри — черный червь.
Падишах обернулся к своему шорбачи:
— Добавь еще один черпак шорбы Ахмаду!
Опять Ахмад заметил:
— И вправду, ты наследник шорбачи.
Снова падишах смолчал.
Прошло некоторое время. Вновь падишах вышел в город.
Увидел породистого молодого коня, купил его, сел верхом, подъ­
ехал ко дворцу.
— Падишах, поздравляем с покупкой, да принесет конь те­
бе счастье,— говорят кругом.
Подошел Ахмад:
— Падишах, поздравляю тебя, только конь твой — помесь
с буйволом.
— Да что же это такое! Трижды я делаю покупки, и триж*
ды ты их порочишь! — рассердился падишах.
264

— Будь в здравии, падишах, ты неразборчив, потому я те­
бя предупреждаю.
— Я проверю коня и в конце концов отрублю тебе голову!
— Хорошо, падишах. Сделай круг верхом на своем коне, за­
тем переправься через реку. Если конь пойдет в воду, казни
меня.
Сел падишах верхом, сделал круг, хотел перескочить реку,
но, как он ни понукал коня, тот не пошел в воду. Вернулся па­
дишах в диван и сказал своему шорбачи:
— Шорбачи, налей ему еще черпак шорбы!
Отозвался на это Ахмад:
— А ты и вправду наследник шорбачи.
Промолчал падишах, а про себя подумал: «Как же это так,
три раза подряд он говорит мне, что я наследник шорбачи. Ес­
ли это правда, я убью свою мать».
Взял падишах саблю, постучался к матери:
— Матушка, открой дверь!
— Сынок, с добром ли ты?
— Да, с добром, открой!
Открыла она ему дверь, видит — сын стоит с саблей в руках.
— Сынок, что случилось? Почему ты так поздно и с саблей?
— Матушка, скажи мне правду, не скажешь — голову отру­
блю! Чей я наследник — своего отца или кого другого? Мой
слуга Ахмад вот уже три раза перед народом объявил, что я
наследник шорбачи.
— Сынок, что от тебя утаить, что от бога!1 Падишах прихо­
дил ко мне каждый седьмой день. Однажды в такой день по­
стучался кто-то ко мне уже поздно, я, сонная, открыла дверь
и не спросила, кто это. Потом легла с ним, думала, что это па­
дишах. А когда тот ушел, вскоре пришел сам падишах. Я по?
няла, в чем дело. Но побоялась и не сказала ему ничего. С той
ночи я и понесла. Ты и вправду сын шорбачи.
Повернулся падишах и молча вышел.
На следующий день собрался народ в его диванах, и пади­
шах объявил:
— Имя Ахмада теперь Ахмад — знаток людей, коней, ору­
жия и жемчугов.
И сделал падишах Ахмада своим лала. Стал Ахмад сидеть
рядом с падишахом.
Как-то падишах, Ахмад и везир вышли из дворца, вдруг
перед ними — гурия.
— Ахмад, везир и падишах, ни в коем случае не оборачи­
вайтесь через левое плечо. Всегда оборачивайтесь только через
правое,— сказала она и исчезла.
Везир и Ахмад ушли по своим делам, а падишах подумал:
«Обернусь-ка я через левое плечо, любопытно, что случится?»
Только он обернулся через левое плечо, как налетел ветер
в? оказался он на тропинке. Пошел падишах по этой тропе. Дол265

го ли шел, коротко ли, увидел вдали дворец и прямехонько на-»
правился туда.
Вошел во дворец, видит — девушка на пяльцах узоры вы­
шивает.
— Салам-алейкум, добрая девушка! — поздоровался пади­
шах.
— Алейкум-салам, падишах, в такую непогоду с добром
ли ты?
— Ради бога, нусти к огоньку погреться.
— Будь в здравии, падишах, открой вон ту дверь и входи.
Толкнул падишах дверь, видит — народ сидит. Поздоровал­
ся, ему ответили:
— А, падишах, добро пожаловать, что привело тебя в та­
кую непогоду? Пожалуйста, присаживайся.
Сел падишах. Оглянулся, увидел старуху с огромными зу­
бами. Сорок юношей обслуживают ее. За один раз кладет она
в мундштук три оки табаку и выкуривает за одну затяжку.
— Падишах, расскажи нам что-нибудь,— обратились к нему
присутствующие,— если тебе удастся заставить старуху загово­
рить три раза, мы отдадим ее тебе. Наша старуха совсем не
разговаривает с людьми.
— Хорошо,— ответил падишах,— я попытаюсь сделать чтонибудь, чтоб она заговорила.
Повернулся падишах к старухе и говорит:
— Я падишах, и, когда что-нибудь приказываю своим лала
и везиру, они тут же выполняют мое приказание. Весь мир в
моих руках, я всесилен.
— Слуги,— говорит старуха,— принесите прутья и два вед­
ра холодной воды, разденьте его, облейте водой и обломайте
прутья о его спину.
Слуги исполнили приказание старухи. Открыл падишах гла­
ва, видит — стоит он у себя в диване в нижнем белье и весь
мокрый. С тех пор захворал падишах, но никому не рассказы­
вает, что случилось с ним. Один Ахмад все знает, навестил он
больного падишаха, тот и рассказал ему все, как было.
А везир, когда пошел домой, по дороге вспомнил, как пре­
дупреждала их гурия не оборачиваться через левое плечо.
«Дай-ка я обернусь, что будет?» — подумал везир и только
обернулся через левое плечо, как вдруг поднялся ветер и он
оказался на тропе. Веэир и пошел по ней. Как и падишах, уви­
дел он дворец, вошел, увидел девушку с пяльцами, попросился
погреться. Та пригласила его пройти в ода.
Вошел он .в ода, видит — сорок юношей сидят вокруг стару­
хи, а зубы у нее на целую пядь изо рта вылезают.
Пригласили везира сесть. Сел он, отогрелся.
Стали просить его рассказать что-нибудь, пообещали отдать
ему неразговорчивую старуху.
— Ну, заставить ее говорить не так уж и трудно.—скаэад
246

гость.— Я везир падишаха и любой его приказ выполню. Вес£
город в моих руках. Наказывать и миловать — воля моя!
Тут старуха и говорит слугам:
— Принесите-ка прутья и два ведра воды. Надо проучить
хвастуна!
Раздели везира, облили холодной водой, отстегали прутьями
и выставили за дверь. Когда везир пришел в себя, то оказалось,
что он мокрый, избитый, в одном белье возле дворца.
А Ахмад уже знает, в чем дело. Идет он навестить везира.
— Везир, что с тобой случилось? — спрашивает он.
Но везир молчит, а сам думает: «Может, и он пойдет по той
тропинке. Пусть испытает то же, что и я» — и стонет:
— Болен я, нет сил у меня.
Вернулся Ахмад во дворец, но по дороге тоже обернулся
через левое плечо.
Тут же налетел ветер, оказался он на тропе, пришел во дво­
рец. Девушка с пяльцами спросила:
— Милый Ахмад, что привело тебя сюда?
— Добрая девушка, не дашь ли мне чашку воды и кусок
хлеба?
Принесла ему девушка, что он просил, и пригласила в ода.
Вошел он, поздоровался.
— Добро пожаловать, дорогой Ахмад, присаживайся. Рас*
скажи нам о чем-нибудь, поведай, что есть в вашем городе, че­
го нет.
— Вам все известно, о чем еще говорить.
— Ахмад, если ты сумеешь заставить старуху трижды заго­
ворить, мы подарим ее тебе!
«Друзья,— начал Ахмад,— жил один бедняк, отправился он
как-то на заработки. Долго он шел или коротко, встретился
ему человек, поздоровались:
— Куда путь держишь?
— Иду в город на заработки.
— Ей-богу, и я туда же, с той же целью.
— Давай побратаемся и пойдем вместе, а на обратном пути
на этом же месте поделим заработанные деньги поровну, как
братья.
И пошли они дальше. Долго ли шли, коротко ли, встретили
они еще одного путника, поздоровались:
— День добрый, брат, куда путь держишь?
— Иду в город искать работу.
— Будь и ты нам братом, мы тоже идем искать работу.
Позволь спросить тебя, каким ремеслом ты занимаешься?
— Портной я,— отвечал путник.
— А я плотник,— сказал тот бедняк. А его побратим за­
явил:
— А я тот человек, чьи молитвы угодны богу V
— Ей-богу, все наши ремесла хороши.
267

Шли они, шли, вошли в лес. Наступила ночь. Старший брат
говорит своим спутникам:
— Вот под этим деревом и поспим, а утром дальше пойдем.
Ночью в лесу тысячи опасностей подстерегают человека.
Старший брат первым взялся посторожить. „Что мне без дела
сидеть?44— подумал он. Срубил молодое деревце и вырезал кра­
сивую девушку. Затем разбудил портного:
— Вставай, твой черед сторожить!
Встал портной, протер глаза, а около дерева человек вид-»
неется.
— Эй, ты кто, отзовись! — позвал он, но никто не ответил.
Подошел он поближе и увидел девушку, вырезанную плот­
ником из дерева:
— Ей-богу, плотник хороший мастер. Но и я не хуже.
Собрал он листья, сшил одежду и надел ее на девушку. По­
том разбудил третьего спутника. Тот встал, протер глаза, ви­
дит — стоит девушка, вырезанная из дерева. Он сразу догадал­
ся, что сделал ее плотник, а платье сшил портной.
— Ей-богу, они сумели показать свое мастерство,— восклик­
нул он,— но ведь и я умею кое-что делать.
Встал он на колени перед вырезанной из дерева фигурой
и молился до самого утра. По воле бога она ожила и превра­
тилась в четырнадцатилетнюю3 девушку, Разбудил он своих
побратимов:
— Вставайте, уже утро, пора и в путь!
Увидели братья девушку, удивились:
— Брат, откуда ты привел эту девушку?
— Я нашел ее в лесу,— сказал тот, чьи молитвы угодны
богу, и добавил: — Вы показали мне свое мастерство, а я вам
свое. Эту девушку сделали вы, а я помолился, и бог оживил ее.
И тут они заспорили, дело дошло до потасовки. Плотник го­
ворит, что он ее сделал, значит, девушка его. Портной хочет
взять девушку, так как он одел ее, а тот, чьи молитвы угодны
богу, считает, что только он имеет на нее право, потому что он
оживил ее.
Пошли к падишаху, чтобы тот разрешил их спор. Расска­
зали свою историю, и падишах решил, что девушка принадлежит
плотнику».
— Да чтоб тому падишаху ввета белого не видеть! — пере­
била старуха Ахмада.— Плотник и портной должны получить
за свои труды плату, а девушка принадлежит тому, кто сумел
09 оживить.
— А ты по божьей воле мне принадлежишь? — спросил Ах*
мад, но ответа не получил.
«Друзья мои,-— продолжал он,— слушайте дальше. Жил-был
один человек, и было у него три племянника. Все трое были
влюблены в дядину дочь. Однажды сказал им дядя:
— Сынки, кто из вас научится самому хорошему ремеслу,
268.

тому и отдам свою дочь, тогда никто из вас не будет на меня
в обиде.
Все три племянника отправились странствовать по свету.
Шли они, шли и дошли до земли одного падишаха. Выучились
братья: старший стал лекарем, средний — рамльдаром, а млад­
ший ходил по городу, просил милостыню. Вечером возвращался
к братьям* клал на стол собранный за день хлеб. Все вместе
и ужинали.
Как-то братья спросили младшего:
— Как же ты дальше думаешь жить? Неужели не можешь
выучиться хоть какому-нибудь ремеслу?
— Нет, не могу,—ответил он.
Однажды брел он по улице и увидел человека с попуга­
ем в руках. Человек продавал попугая и заманивал покупа­
телей:
— Кто купит мою птицу — пожалеет, а кто не купит — тоже
сожалеет!
— А сколько стоит попугай? — спросил нищий.
— Золотой.
— А на что он годится, что так дорого стоит? И почему я
пожалею и если куплю и если не куплю?
— Если ты окажешься в чужом краю, можешь написать
письмо и привязать его к шее птицы. Она улетит, а через тричетыре дня вернется с ответом.
Купил нищий птицу, вечером принес домой и говорит брать­
ям:
-^ Сегодня я купил попугая.
— А что ты с ним будешь делать?
Младший брат рассказал, какая это умная птица.
Братья написали письма, привязали к шейке попугая и от­
правили его на свою родину, к дяде.
Прилетел попугай и сел на колак дядиного дома. А дочь дя­
ди была тяжело больна, народ столпился у дома. Влетела пти­
ца в комнату и села на постель девушки.
'
— Эта птица прилетела за ее душой,— испуганно зашеп­
тали люди.
Но один смельчак догадался:
— Эта птица принесла письмо, ловите ее.
Когда поймали, на шейке нашли письмо племянников. „До­
рогой дядя,— писали они,— слава богу, мы живы, здоровы, не
беспокойтесь о нас, берегите сестру нашу44.
Прочитал письмо дядя, заплакал:
— Я послал своих. племянников в чужие края ради дочери.
А теперь дочь при смерти. Ах, чтоб ослепнуть дяде вашему,
хоть бы успеть вам на похороны.
Оставим их пока и вернемся к трем юношам.
Наступило утро над семьюдесятью двумя народами4 и над
ними тоже. Старшие братья отправились на работу, а младший,
269

как обычно, пошел просить милостыню. Встретил он трех деру­
щихся, остановился, спрашивает:
— Из-за чего вы ссоритесь?
— Есть у нас три вещи, а поделить их не можем.
— А что это за вещи?
— Одна — волшебная скатерть, вторая — молитвенный ков­
рик, а третья — шапка. Ударишь прутом по скатерти, тут же
перед тобой появится всевозможная еда. Наденешь шапку —
невидимым станешь. А о коврике и говорить нечего — каждый
хочет себе его взять.
— В чем же ценность коврика?
— Где бы ты ни был, стоит только расстелить коврик, сесть
на него, закрыть глаза, и он сию же минуту доставит тебя на
родину.
— Э, братья, все ваши вещи хороши. Я рассужу вас. Сейчас
я брошу три камня. Кто первым принесет камень, тот получиг
коврик, кто будет вторым, тому достанется скатерть, а третье­
му — шапка-невидимка.
Согласились спорщики и побежали за камнями.
А младший брат взял коврик, скатерть, надел шапку-неви­
димку и был таков.
Вернулся он к своим братьям, а о волшебных вещах ни сло­
ва. Видит — братья сидят грустные. Спрашивает:
— Братья, что случилось?
— Несчастье, дядина дочь умирает.
— Ах,— вздохнул старший брат,— если б я каким-нибудь
чудом оказался там, я приготовил бы для нее лекарство и спас
бы от смерти.
— Не печальтесь,^- сказал младший брат,— бог милостив,
давайте ужинать.
После ужина он расстелил свой молитвенный коврик, позвал
братьев:
— Теперь садитесь сюда, я доставлю вас к дядиной дочери.
— Ах, если б и в самом деле ты сделал это,— вздохнули
братья и сели на ковер. А младший говорит:
— Теперь закройте глаза.
Когда же братья открыли глаза, они увидели, что очутились
в доме дяди, а у изголовья его умирающей дочери народ соб­
рался. Хеким-локман5 сразу приготовил лекарство, и девушка
ва три дня выздоровела.
А братья заспорили, кому взять ее в жены, каждый считает,
что благодаря ему она выздоровела.
Их спор дошел до нас, и мы решили, что девушка по праву
принадлежит лекарю».
Тут старуха не выдержала:
— Да не видать вам светлых дней, нужно было отблагода­
рить лекаря и рамльдара, а девушка должна достаться хозяину
коврика.
270

— А ты по божьей воле мне достанешься,— заключил Ах­
мад.
Во второй раз удалось ему разговорить старуху. Тогда он
начал новый рассказ:
«Жили два брата. Уж как они любили друг друга, один бог
знает. Но вот старший брат женился. Прошло некоторое время,
родители молодой женщины приехали за ней и увезли к себе
на месяц. Когда ей пора было уже возвращаться, старший брат
попросил младшего съездить за его женой.
Уехал младший брат и долго не возвращается.
Старший брат выехал им навстречу, а когда встретил, оби­
женно спросил:
— Цочему ты опоздал?
— Брат, со мной женщина, потому я и ехал медленно.
Но старший брат затаил на младшего обиду. „Брат мой чтото затаил против меня,— подумал младший,— к чему мне жить?14
— Вы поезжайте, я догоню,— крикнул он брату и отстал от
них.
Вскоре старший брат забеспокоился, что его долго нет, и го*
ворит жене:
—- Давай повернем обратно, наверное, что-то случилось.
Подъехали они к прежнему месту, а младший брат уже
мертв. Не смог это вынести старший брат и тоже покончил с
собою. В отчаянии стоит жена над мертвыми братьями и при­
читает:
—- Ай-вай, что за горе свалилось на мою голову, ай-вай, да
отрежут мне косы6, лучше б мне и не видеть мужа своего.
Наступила ночь. Плакала, плакала женщина, да и уснула.
Вскоре раздался шум крыльев, и рядом опустились две голуб­
ки. Спросила одна у другой:
— Матушка, что это за люди?
— Это — два брата, они так любили друг друга, что, если
не видели друг друга хоть час, с ума сходили от тоски. Жена
старшего брата ездила погостить к родным. Вот старший брат
и послал младшего за своей женой. А когда увидел, что брат
опаздывает, поехал им навстречу. Недобрые мысли появились
у него, и встретил он брата с подозрением. Почувствовал это
младший брат и заколол себя. Увидел это старший брат и тоже
покончил с собой.
— Что же теперь с ними будет? Как жаль их,— вздохнула
младшая голубка.
— Конечно, их жаль,— ответила старшая.— Пусть молодая
невестка, если не спит, внимательно слушает, а если'спит, пусть
ей приснится то, о чем я скажу сейчас. Мы улетим и уроним
перышко. Пусть она обмакнет перышко в воду и проведет им
по ранам, только пусть не спутает братьев.
Урониди они перо и улетели.
— О боже, неужели все это мне приснилось? — воскликнула
271

женщина. Но тут она увидела перышко и от радости все пере-»
путала: голову мужа приложила к телу его брата, а голову
брата — к телу мужа. Ожили они и начали ссориться, каждый
доказывал, что это его жена. Наконец пошли за решением к па­
дишаху. И падишах отдал девушку голове».
Опять старуха не выдержала:
— Да чтоб вам света белого не видеть! Девушка принадле­
жит телу, а не голове.
— А ты по божьей воле мне принадлежишь! — воскликнул
Ахмад.
И тут же рассеялись злые чары, и старуха превратилась в
девушку необыкновенной красоты.
Они достигли своего счастья, и тебе достигнуть своего.
28. Кнут
Как-то выехал один всадник из своего дома, решил поездить
по свету, на мир посмотреть. Едет он, едет, вдруг слышит по­
зади себя конский топот. Обернулся, видит — его догоняет всад­
ник на коне. А под нашим всадником был всего лишь мул. Поз­
доровались путники, разговорились. Спросил один другого:
— Куда путь держишь?
— Я еду на мир поглядеть.
Всадник на муле отвечает:
— И я еду смотреть на мир.
Решили они путешествовать вместе. Долго ли ехали, корот­
ко ли, увидели на земле кнут. Один из них сказал:
— Это мой кнут.
А второй:
— Нет, мой.
-г- Если бы я не разговаривал с тобой, а быстро погнал
своего коня,— сказал всадник на коне,— кнут нашел бы я.
Тогда всадник на муле предложил:
— Если так, пусть каждый из нас расскажет какую-нибудь
историю из своей жизни. Кто больше перенес лишений и труд­
ностей, тому и достанется кнут.
На том и договорились.
— Ну,— сказал хозяин мула,— рассказывай, посмотрим, ка­
кие трудности выпали на твою долю.
«Дорогой, когда-то я не был таким, как сейчас, не было
у меня тех богатств, какими владею теперь. А был я бедным
парнем, без отца и матери, жалким сиротой. Понял я, что в де*
ревне того достатка, который есть у моих друзей и сверстников,
не добьюсь. И решил я податься в город на заработки. В горо­
де подошел к одному дукану, присел у дверей и стал следить
за тем, как торгует дуканщик. Просидел я так до вечера. Вече272

ром хозяин запер двери своей лавки, подошел ко мне, поздоро*
вался:
— Добрый вечер, юноша, добро пожаловать! Ты что тут
стоишь? Я с утра слежу за тобой, ты никого не ищешь, никого
не ждешь. Что ты здесь делаешь?
Я сказал ему, что ищу работу.
— О, мне как раз нужен работник, я возьму тебя.
По дороге он спросил, как меня зовут. Я назвался. Он при*
вел меня к себе в дом и тут же велел своей дочери:
— Быстро приготовь баню. Этот юноша — наш гость, он
должен помыться.
Искупался я, одели они меня в хорошую одежду, накрыли
стол, наставили разных яств. Я же пришел из деревни и ни­
чего подобного в жизни не видел, сидел, боясь притронуться
к чему-либо, хотя в душе благодарил свою судьбу.
Старик обратился ко мне:
— Дорогой, я все присматриваюсь к тебе и вижу, что ты
хороший юноша, видный. Почему до сих пор не обзавелся
семьей?
Я ответил:
— Не знаю, видно, так богу было угодно. А может, потому,
что я нищий, без отца и матери.
— Юноша, нет у меня сына, бог призвал его к себе. Есть
лишь дочь да невестка. Выбирай себе одну из них. Кого выбе­
решь, та и будет тебе и женой и служанкой. Все свое имущест­
во и богатство дарю тебе. G сегодняшнего дня ты — хозяин
этого дома. Ты мне приглянулся, поэтому станешь моим зятем
и будешь управлять моим домом, а я уж стар и с твоего позво­
ления хотел бы отдохнуть.
Я был растерян и обрадован: господи, какое же счастье
свалилось мне на голову! Видно, богу было угодно свести ме­
ня с этим человеком.
— Ну что ж, коли твоего сына бог призвал к себе, то твоя
невестка с сегодняшнего дня мне сестра, а я женюсь на твоей
дочери,— согласился я.
— Тебе виднее. Раз так, будь моим зятем, я не против,-—
промолвил старик.
Тем временем приготовили комнату для новобрачных, я во­
шел в нее и стал ждать свою суженую, но вдруг в дверь посту­
чали. Открыл я дверь, смотрю — хозяин дома.
— Сынок, твоя суженая от тебя не сбежит. Этой ночью мы
должны пойти в одно место, где зарыт клад. Если он будет
наш, нам не придется больше работать.
Я с ним согласился и вышел из дому. Старик поторапливал
меня. Он шел впереди, я за ним. Дороги я не знал, шли мы
долго и в конце концов вышли из города. На окраине мы уви-<
дели хлев, в хлеву на привязи два осла. Старик велел мне осед*
лать их. Я повиновался. Потом мысели на ослов и погнали их«
18 Заказ .М 1169

273

Долго ли ехали, коротко ли, наконец добрались до пашни, где
большой грудой лежали камни. Старик указал мне на них и ве­
лел перенести их в другое место. Я перетаскал камни в другую
сторону, а под ними обнаружил яму, прикрытую досками.
Приподнял я доски, заглянул, а там колодец глубиной метров
сорок. Все стены и дно колодца усыпаны драгоценными кам­
нями. Блеск их слепит глаза. Старик обвязал меня веревкой,
и я спустился в колодец. Я наполнял ведра драгоценными кам­
нями, а старик поднимал их наверх. Наконец наступила пора
и мне выбираться из колодца, но старик бросил веревку и зак­
рыл яму, оставив меня на дне колодца. Сам же ушел. Я закри­
чал:
— Богач, ты меня бросил, богач, ты меня оставил, за что
ты так со мной поступил? Помоги мне отсюда выбраться!
Старик вернулся ко мне и сказал:
— Не одного тебя отправил я на тот свет.
Я отчаялся увидеть землю и небо. Драгоценные камни бле*
стели вокруг, и рядом — множество скелетов. И решил я искать
выход из этого проклятого колодца. Я подобрал какую-то кость
и стал рыть землю в стене колодца. Долго я рыл, наконец вырыл
яму в свой рост, но голод и жажда мучили меня, сил больше
не было. Немного отдохнув, я вновь взялся за работу, понемногу
продвигаясь вперед. Вскоре я заметил узкую полоску света,
Я прикинул, что до света надо рыть еще метров десять. Прора­
ботав несколько дней, я упал, обессиленный. Придя в себя,
я увидел, что нахожусь на краю ущелья. Обвязался я веревкой
и стал спускаться. Все обошлось благополучно, и я решил отом^
стить старику.
Я отрастил бороду и усы, переоделся и вновь стал выжидать
у дверей лавки старика. Богач, как и в прошлый раз, закончил
свою работу, поздоровался со мной, и мы пошли ,к нему в дом.
Не буду повторяться. Опять он сказал мне:
— Это твой дом. Хочешь — дочь бери в жены, хочешь —
невестку. Я, конечно, сказал: „Хочу взять в жены твою' дочь".
Пригласили меня в опочивальню к суженой, но, когда старик
постучал в дверь, я долго не открывал ему. Через некоторое
время старик вновь постучался и предложил пойти за кладом.
Я согласился, и мы тронулись в путь. Теперь-то я уж знал, что
меня ожидало. Дошли мы до пашни. Старик предложил, как
и в первый раз, перетаскать камни. Но я ответил, что мне это
яе под силу.
— Я еще не встречал такого труса, как ты,— пытался он
пристыдить меня. Но я наотрез отказался. Наконец богач не
выдержал и сам стал' перетаскивать камни, и, когда он поднял
доски, я отскочил назад и закричал:
— Там светятся глаза сумасшедшего, я боюсь подходить
К колодцу!
А богач меня успокаивает;
274

^- Добрый юноша, не бойся, это блестят драгоценные кам*
ни, спустись в колодец, собери их. Ведь ради этих богатств мы
пришли сюда.
Но я так и не согласился. Тогда богач и говорит:
— Ну, коли так, я сам спущусь вниз, соберу камни. Ты их
поднимешь, а потом меня.
Я обвязал богача веревкой. Долго он передавал мне драго-*
ценности, наконец я поднял последнее ведро и закрыл яму. Бо­
гач кричит:
— Дорогой, зачем ты захлопнул яму? Что ты наделал? Под­
ними меня!
Я ему ответил:
— Ты получил по заслугам, злодей. Ты обманывал людей,
сколько народу погубил. Теперь я тебе отомстил за всех.
Принес я драгоценности в дом богача, позвал его дочь и не­
вестку и сказал:
— Ваш отец совершил много зла. Он отнял жизнь у многих
людей. Не вздумайте говорить о нем и искать его. Все его.бо­
гатства нажиты нечестным путем.
Женщины не стали мне возражать. И они не любили стари­
ка за его жадность и злодеяния. Я взял в жены их обеих. Все
богатства дуканщика достались мне, и теперь на коне я разъез­
жаю по миру. Кнут принадлежит мне по праву».
Хозяин мула сказал:
«Брат мой, я поклялся, что никому не расскажу своей исто­
рии, но коли ты мне рассказал свою, то и я сдержу свое сло­
во. Я был эмиром. Был я очень богат, но главным моим богат­
ством были скакуны. И вот каждый день один из них погибал.
Сколько ни перебывало у меня конюхов, ни один не смог объяс­
нить, почему они гибли. В конце концов я решил рубить голо­
вы конюхам. Многие головы слетели с плеч, но и это не помог­
ло. Скакуны продолжали погибать.
Как-то пришел ко мне один старец и сказал:
— Эмир мой, я возьмусь лечить твоих коней.
Я стал его отговаривать:
— Жаль мне тебя, дети твои малы, да и ты уже стар, лучше
тебе не связываться со мной, я ведь велю отрубить твою голо­
ву, если ты не справишься с работой.
А он мне:
— Нет, я хочу вылечить твоих скакунов. Ну а найдешь
нужным, вели отрубить мою голову.
Старик занялся своим делом, а утром мне доложили, что
опять я лишился одного скакуна. Я задумался и уже хотел бы­
ло позвать палача. Но старец обратился ко мне:
— Эмир, голова моя принадлежит тебе, мне нечего сказать
в свое оправдание. Но я прошу тебя, подожди до утра, а ночью
приходи в конюшню и все увидишь своими глазами.
Я удивился и велел говорить правду немедля. Но старец на*
18*

275

стаивал на том, чтобы я сам все увидел. Еще он посоветовал
мне:
— Когда вечером ты войдешь в свою спальню и ляжешь
спать, не засыпай, а прикинься спящим, если жена твоя под­
нимется, оденься незаметно, возьми свою саблю и ступай за ней.
Долго я просил его рассказать всю правду, но старик всо
стоял на своем.
— Хорошо,— наконец согласился я.
Вернулся я вечером домой, лег в постель, а жена уже спала.
В полночь смотрю — жена встала с постели, оделась в мужскую
одежду, взяла саблю, щит и вышла из дому. Только она вышла,
я следом за ней. Она направилась в сторону конюшни, но я
обогнал ее, вошел в конюшню первым, спрятался, а тут и жена
вошла. Вывела она коня, оседлала его, ударила два раза плет­
кой старика и ускакала в пустыню. Едва успев оседлать коней,
мы с конюхом погнались за ней. Долго скакали мы за моей же­
ной, кони стали выбиваться из сил. Наконец в пустынном, невнакомом месте она остановилась, отпустила коня и стала спу­
скаться в овраг. Мы тихонько последовали за ней. И тут мы
увидели в овраге черного арапа с толстыми губами, который
жарил газель на костре. Увидев друг друга, они обнялись. Же­
на сказала: «Дорогой мой, повелитель мой, я так соскучилась
по тебе, весь вечер о тебе одном думала». Ужас охватил меня,
я прямо оцепенел. Старик вывел меня из этого состояния:
— Если ты эмир и настоящий мужчина, докажи это! Прояви
свое мужество и покажи, как ты владеешь саблей. Иначе нам
яе вырваться отсюда.
Неслышно подошел я к ним сзади и, как велел мне старик,
четыре раза ударил арапа по голове. Жена моя
обернулась, уви­
дела меня и вскрикнула: „Ты сжег мой дом 4, совершил страш­
ное злодеяние! Ах, наступили мои черные дни, теперь вся моя
жизнь стала чернее ночи14. Она бросилась на землю и зарыдала.
Я очень удивился. „Жена, считай, что ничего этого не было и
я ничего не видел",— сказал я ей, желая как-нибудь сгладить
все это и не разглашать тайны жены. Но как я ее ни уговари­
вал, жена кричала, звала на помощь, затем подняла мертвую
голову арапа и пустилась в обратный путь. Мне казалось, что
по дороге она одумается, выкинет голову, забудет о случившемся. Но, вернувшись во дворец, жена унесла голову на свою
половину, а я пошел к себе. Через некоторое время вошел слу­
га и сказал: „Эмир, ханум зовет тебя к себе". Вошел я к ней,
Спросил:
— Что скажешь?
— Что ты сделал со мной? Ты сжег мой дом, ты принес
кше несчастье,-— закричала она и зарыдала над головой арапа,
Я подошел к ней, но она даже не обратила на меня внимания.
Вернулся я в диван и только присел, как снова она
послала ва мной человека. Вошел я к ней, а она опять ва свое:
£76

~ Ты сжег дом моего отца, ты мне горе принес, ты принес
мне черные дни, ах, что ты со мной сделал?
Три раза призывала она меня к себе и каждый раз так при­
читала.
Уж люди стали шептаться: „Что ж это такое, ханум все
призывает к себе эмира, а сама только и делает, что причитает".
Рассердился я и снова пошел к ней. А она голову арапа разу­
красила, серьги вдела ему в уши и сидит, любуется на него.
Тут терпению моему пришел конец, пнул я эту голову. Но и
жена моя совсем обезумела, вытащила откуда-то из постели
волшебную палочку, ударила ею меня, и я превратился в ма­
ленькую собачонку. Что делать? Я выскочил из покоевжены,
у ворот стража схватила меня за шкирку и выкинула из двор­
ца. Таким образом попал я на городскую улицу. Здесь меня
окружили дети и стали забрасывать камнями, я еле вырвался
и убежал за черту города. Я был человеком, хотя обличье имел
собачье, и так мне было трудно в собачьей шкуре, что в пору
завыть. В город возвращаться страшно. Иду и думаю: „Что за
несчастье свалилось мне на голову, пойду с горя брошусь
в про­
пасть. За что, всевышний, ты так со мной поступил?44 Бреду
я себе, думаю горькую думу, смотрю — крестьяне из города воз­
вращаются. Один из них остановился и говорит: „Смотри, какая
красивая собака, возьму-ка я ее себе, будет стеречь мое стадо*1.
С того дня я стал выводить стадо пастись, а вечерами гнал
его на водопой, не давая животным разбежаться, не подпускал
чужих овец к хозяйскому добру. И так хорошо я справлялся со
своей работой, что обо мне заговорило все село, что, мол, такойто человек взял себе собаку, да такую понятливую, можно толь­
ко удивляться. Но ведь я-то знал, кто я на самом деле. Хозяин
мой меня уважал, и хозяйка любила и все приговаривала: „Как
хорошо, что нам попалась такая умная собака44.
Однажды хозяйка сказала: „Что-то эмир наш молчит, ниче­
го о нем не слышно, может быть, он болен?44 Когда она произ­
несла имя эмира, я встал с места, посмотрел им в глаза и лапой
стал бить себя в грудь, пытаясь дать им понять, что я эмир.
Хозяйка как будто догадалась о чем-то
и говорит: „А мне ка­
жется, эта собака что-то хочет сказать44. Я закивал головой, что
я, дескать, все понимаю. Тогда женщина сказала: „А может
быть, ты и есть экир и по воле рока превратился в собаку?44
Я опять закивал головой. Хозяева были в таком удивлении, что
хлеб из рук уронили. Они посадили меня на кровать и44сказа-*
ли: „Прости нас, оставайся тут и ни о чем не беспокойся .
Затем женщина обратилась к мужу: „Есть у моего отца коро­
ва, она телится раз в тринадцать лет, только теленок появля­
ется на свет — корова умирает. Если сердце и печень этой ко­
ровы дать собаке, она вновь станет человеком. Сходи в дом
моего отца, семь лет, как ты не был у них, и, когда они будут
угощать, ты не притрагивайся к еде, скажи им, что пришел ва
277

коровой. Они тебя уважают и обязательно отдадут корову".
Всеми силами я пытался узнать, долгой ли будет дорога туда
и обратно. Женщина была сметлива, догадалась она о моем во*
просе и сказала: „Дорога туда и обратно тринадцать дней44.
Эти тринадцать дней прошли для меня как тринадцать лет,
каждый день я ждал возвращения своего хозяина, не ел, не пил,
только и делал, что сидел на крыше и смотрел на дорогу. Толь­
ко прошел тринадцатый день, смотрю — хозяин идет, гонит
перед собой красную корову. От радости я скатился с крыши
вниз. Хозяйка спросила: „Хозяин вернулся, привел корову?"
Я мотнул головой. Одним словом, хозяева радовались вместе со
мной. В ту же ночь зарезали корову и дали мне сердце и пе­
чень. Съел я их и вновь принял человеческий облик. И расскавал добрым людям обо всем.
Женщина обратилась ко мне: „Ты должен вновь стать тем,
кем был. Но если ты пойдешь к своей жене, она еще раз пре­
вратит тебя в какое-нибудь животное. Я дам тебе осла, нагрузим
на него орехи, разные сладости. И ты под видом торговца этим
товаром войди в город и созывай людей. Когда ты пойдешь
к своему дому, к тебе выбегут твои дети, чтобы купить лаком­
ства, но ты им ничего не продавай. Тогда они пожалуются ма­
тери. Она позовет тебя во дворец, ты накинь торбу на плеча
и войди, осла оставь во дворе. Дети соберутся вокруг тебя, а
ты как будто нечаянно опрокинь на землю свою торбу. Дети
станут собирать орехи, пряники, а ты громко причитай: „Смот­
рите, что они со мной делают, все мое имущество растащили,
дом мой опустошили, вот что натворили дети эмира44. Тогда
твоя жена скажет тебе: „Добрый человек, не беспокойся, я возме­
щу тебе все44. Но ты все равно не успокаивайся. Она пойдет за
детьми, а ты тем временем поищи ее волшебную палочку.
Я сделал все так, как мне велела хозяйка. Нашел волшеб­
ную палочку, ударил жену и сказал: „Превратись в мула44.
И она тут же превратилась в мула. Вот этот мул и есть моя же­
на. Оседлав ее, я теперь разъезжаю по свету. А все свое богат­
ство я отдал хозяевам. Мул, правду ли я говорю?»
Мул кивнул головой.
— Теперь скажи, кому кнут принадлежит по праву?
— Бери его на здоровье и ступай с богом,— сказал всадник
на коне, и путники расстались.
29. Ниско
Жили-были муж и жена. Был у них один сын, ростом с ми-»
винец, и звали его Ниско1. Муж каждый день ходил работать в
поле, а жена носила ему еду. Однажды Ниско говорит матери:
— Матушка, дай мне еду, я отнесу ее отцу.
— Сынок,—отвечает ему мать,—ты же маленький, пойдешь
и в пути затеряешься.
278

— Дай,— упрашивает ее Ниско,— я сам отнесу отцу поесть.
Настоял он на своем. Пришел в поле, где отец землю пахал,
положил перед ним еду и говорит:
— Ешь, отец. А мне дай плуг, пройдусь два раза по полю
я верну.
— Нет, сынок, упадешь в навоз, потеряешься, пропадешь.
Разве тебе справиться с плугом?
— Справлюсь, разреши,— просит Ниско.
Отец уступил. Взялся Ниско за плуг, два раза прошелся по
нолю, а на третьем повороте упал в навоз и затерялся. Отец
БИДИТ — нет Ниско, бросился искать сына, но так и не нашел.
Пропал Ниско. Вечером убитый горем муж вернулся домой.
Жена спрашивает:
— Муженек, с добром ли ты? Где Ниско?
— Вай, да разрушит бог наш дом, ты прислала Ниско, а он
упал в навоз и потерялся.
Пришла осень. Наступило время собирать высохшие кизя­
ки 2. Девушки пошли собирать кизяк, и дочь падишаха с ними.
Набрали они полные мешки, взвалили их на спины и пошли
домой. На обратном пути слышат голос:
— Дорога, дорога.
Девушки переглянулись и спрашивают у дочери падишаха:
— Что это за голос раздается из твоего мешка?
— Не знаю,— отвечает она.
Вскоре опять послышался голос:
— Дорога, дорога.
Снова девушки говорят дочери падишаха:
— Ей-богу, из твоего мешка доносится этот голос, давайте
посмотрим, что там.
Опустила дочь падишаха свой мешок на землю, высыпала
кизяк. Ничего они не нашли. Собрали кизяк обратно, тронулись
в путь.
Вернулись девушки домой, только высыпали из мешков ки­
зяки, как послышалось хлопанье крыльев. Это Ниско превра­
тился в петуха. Он взлетел на башню падишахского дворца
и закричал:
— Кукареку, кукареку! Падишах не вернул долг эмиру
Мсыра 3!
С утра и до самого вечера кричал об этом Ниско. И раз­
неслась эта весть по всему городу. Собрался синод4, прибли­
женные падишаха спрашивают:
— Падишах, когда ж это ты задолжал эмиру Мсыра? И по-»
чему этот петух так назойливо орет?
— Я и сам не знаю, что это за петух,— отвечает падишах
.& велит слугам: — Поймайте петуха, бросьте в колак и сожгите.
Пока слуги гонялись за петухом, он успел выпить так мно­
го воды, что быстро потушил пламя. Потом опять взлетел на
башню падишахского дворца и закричал:
27»

— Кукареку, кукареку! Падишах не вернул долг эмиру
Мсыра!
— Ох,— говорит падишах,— и надоел этот петух, как ж&
быть? Хватайте его и бросьте в мою казну, пусть наберет зо^
лота, сколько может, и уходит. Он опозорил меня на весь свет.
Схватили Ниско и бросили в казну. Наглотался он золотаг
раздулся, чуть не лопается, хорошо — пришли слуги, подняли
его и выбросили на улицу. Тут Ниско превратился в юношу*
Прибежал он домой:
— Матушка,— кричит он матери,— нагрей скорей ведроводы.
Мать нагрела воды, сел Ниско в корыто, а мать ка­
талкой стала бить его по спине. Тут золото и посыпалось и$
него. Как раз в это время зашла в дом соседка:
— Ах, радость-то у вас какая, Ниско вернулся. А это что
за золото?
— Откуда я знаю! Пришел Ниско, велел бить себя катал­
кой. Вот я и бью его, а золото само сыплется.
Побежала соседка домой, усадила своего сына в корыто, ста*
ла делать то же, что мать Ниско: плеснет воды, разок стукнет
каталкой, опять обольет водой и снова каталкой стукнет. А зо­
лота нет как нет. Так она обливала и била своего сына, что он
умер. Прибежала соседка к матери Ниско:
— Да разрушит бог твой дом! Пропади пропадом это золото
Ниско, да чтоб он шею себе сломал, из-за него я погубила свое­
го сына.
А мать Ниско говорит:
— Э, разве я учила тебя убивать своего сына? Сама ты во
всем виновата. Жадность тебя погубила,
30. Мриде Зозани
Жили два бедняка. Как-то они решили: «Пойдем-ка ко все­
вышнему и скажем: „Боже, почему, как бы мы ни работали, мы
всегда бедны?41 И потребуем у него нашу долю».
Сказано — сделано. Пошли бедняки требовать свою долю»
Увидел их пастух, спросил:
— Куда путь держите?
— Идем за своей долей,— отвечали бедняки.
— Ей-богу, и я пойду с вами, никак мне не выбраться из>
бедности,— обрадовался пастух.
Оставил он стадо, и двинулись они дальше вместе.
По дороге один из бедняков сказал:
— Ладно, дойдем до всевышнего, а что же мы будем у него*
просить?
— Я попрошу, чтобы он сделал меня богатым, хочу иметь*
собственное стадо и кочевать с ним,— отозвался его товарищ»
280

'— А я попрошу, чтобы он дал мне сады и огороды и чтобы
ггам работали мои слуги,— размечтался второй бедняк.
Спросили друзья у пастуха:
— А что ты попросишь?
— Ничего мне не нужно, никаких богатств, попросил бы
лишь жену из благородного рода.
Услышал всевышний их разговор и отправил им навстречу
Амина Джебраила i в образе старика.
Поздоровались путники со стариком. Он их и спрашивает:
— Сынки, куда путь держите?
— Идем ко всевышнему за своей долей, отец.
— Что ты будешь просить? — обратился он к одному
из них.
— Побольше богатства и скота. Тогда я в свое удовольст­
вие проводил бы время.
— Что ж,— сказал старик,— ставь свою ногу на мою.
Только бедняк поставил ногу на ногу старика, как по божь­
ей воле его что-то подхватило и понесло. Он закрыл глаза от
страха. А когда открыл, видит — попал в незнакомую деревню.
У одного дома собрались люди. Подошел он ближе — тьфу,
тьфу, подальше от этих мест2, оказывается, человек умер, по­
везли его хоронить. Похоронили, вернулись, побыли односель­
чане со вдовой, повздыхали с ней и разошлись. Вдовой оказа­
лась молодая женщина. А она уже приметила незнакомца, ви­
дит, что он не собирается уходить, и спрашивает:
— Добрый человек, кто ты?
— Я чужестранец и не знаю теперь, куда мне идти.
— Ну, если так,— говорит вдова,— на улице уже вечер#
оставайся у меня ночевать.
Принесла она воду, поставила еду на стол.
Гость спросил:
— Раба божья, ты теперь одна осталась?
— Да,— ответила она.
— И нет у тебя ни родственников мужа, ни своих род­
ных?
— На всем белом свете был у меня один муж, и того я се­
годня похоронила.
— Ты не против, если я останусь у тебя?
Вдова согласилась, и бедняк остался у нее.
Теперь посмотрим, что стало с двумя другими путниками.
Амин Джебраил спросил у второго:
— Чего бы ты пожелал?
— Я хотел бы иметь большой сад и огород, чтоб там рабо­
тали слуги, а я бы наслаждался своим богатством.
Тогда старик сказал:
— Ставь свою ногу на мою.
Только поставил бедняк свою ногу на его ногу, как по божь­
ей воле очутился в незнакомом месте.
281

Видит — выходит из сада какой-то старик с большими кор-*
винами, полными фруктов.
— Салам-алейкум, отец! — приветствовал его бедняк.
— Алейкум-салам, сынок! Кто ты? Откуда и куда путь
держишь?
— Отец, я и сам не знаю, где нахожусь. Открыл глаза —
тебя увидел.
— Сынок, одинок я на этом свете, не хочешь ли стать моим
сыном?
— Почему бы и нет?
— Есть у меня дочь, за тебя ее и выдам,— пообещал старик.
Поженились молодые. Пусть они остаются вместе жить-пояшвать, а мы вернемся к старику и пастуху.
— А ты чего хочешь? — спросил Амин Джебраил.
— Хочу иметь жену из благородной семьи.
— Ну, коли так, иди за мной,— сказал старик. Превратился
он в юношу, и пошли они вместе в деревню, где свадьбу играли.
Остановились в одном доме. Вечером хозяйка дома нарядила
своих детей и обратилась к гостям:
— В нашей деревне свадьба, и мы приглашены, если хоти*
те, пошли с нами.
— Конечно,— обрадовались гости,— с удовольствием пойдем»
Пришли они на пиршество. А там собрались все жители де­
ревни.
Попросил Амин Джебраил воды, выпил ее. Прошло некото­
рое время, смотрят люди, а в доме не стало дверей — ни войти»
ни выйти.
Амин Джебраил сказал:
— Слушайте меня, люди, если вы не отдадите невесту моему
товарищу, двери никогда не откроются, отдадите — двери снова
появятся.
— Как же так, дорогой,— говорят люди,— здесь полно де­
вушек, укажите на любую, и она — ваша.
— Нет,— говорит Амин Джебраил,-— мы хотим только не­
весту.
— Тогда пойдем к тому, кто хозяин на свадьбе, спросим его.
Услышал хозяин, чего хотят чужие гости, позвал к себе же­
ниха и рассказал ему обо всем.
Ответил жених:
— Отец, лучше нам по доброй воле отдать невесту, чем всел*
гостям погибнуть в нашем доме.
Только они согласились, как по божьей воле двери раскры­
лись, путники забрали невесту и пустились в путь.
Привел пастух невесту в дом. Наступил вечер, а в доме нет
никакой еды.
Тем .временем и родственники невесты опомнились:
>— Нас обманули, отняли невесту, увезли. Надо догнать их?
Родственники приехали к пастуху, отобрали девушку и вновь
282

привезли в тот дом, но двери опять исчезли. Тогда старики ре­
шили:
— Ничего не поделаешь, отдайте им невесту, и пусть уходят.
Вернулся пастух с невестой домой. Она и спрашивает его:
— Ты эту деревню знаешь?
— Да.
— Так сходи в какой-нибудь дом, попроси хлеба. А утром
ты пойдешь стадо пасти, а я хлеба достану.
Постучался он в дом к одному старику. Видит старик —
пастух вернулся.
.— А, пастух! Где это ты пропадал целых три дня? Бросил
скот без присмотра, народ на тебя жалуется.
-— Я женился,— говорит пастух.
— Как женился?
— Взял да и женился.
— Так чего ты хочешь?
— Мы голодны.
— Посмотрите на него, женился, да еще голодный,— повер*
вулся старик к жене и сказал ей:
— Дай-ка им хлеба.
Принес пастух хлеб домой, поели молодые. Задумался па­
стух, скрестил руки на груди.
Жена спросила:
— Теперь что тебя печалит?
— Я завтра пойду пасти скот, но как же ты, подобная розе,
Б своем красивом платье пойдешь просить хлеба?
— Иди выпроси для меня у старика что-нибудь похуже,
я переоденусь и пойду собирать хлеб, а вечером поедим.
Пришел пастух к старику:
— Ну а теперь зачем пришел, с добром ли?
— Да, отец, с добром. Только вот нет у моей жены одежды,
не найдется ли у вас старого тряпья, чем бы ей хоть прик­
рыться?
— Э, парень, ты невесту привел в дом, но ведь не голую
же? Жена,— окликнул он старуху,— принеси-ка свои старые
платья, какие есть, пусть отнесет своей молодой.
Утром пастух погнал стадо, а жена осталась дома. К вече^
ру собрала она хлеб. Муж вернулся, стали они ужинать. Пускай
они остаются здесь, а мы посмотрим, как живут те двое бедня­
ков.
Тот, кто мечтал иметь большое стадо, остался жить в доме
у богатой вдовы. Второй тоже приобрел все, о чем мечтал.
И вот Амин Джебраил решил их испытать, посмотреть, ка­
кими их сделало богатство. Прикинулся он нищим, оборванцем,
пришел к одному, видит — сидит бывший бедняк на куче дошеков, а слуги доят овец. Подошел он поближе, слуги спросили
его:
«.— Чего тебе?

2ва

— Ага,— обратился Джебраил к хозяину,— я болен и скоро
|умру.
— Ну и чего ты от меня хочешь?
— Лекари говорят — надо мне попить молока от черной
овцы, тогда выздоровею, иначе нет мне спасения.
— О-го-го, посмотрите на него! Вместо того чтобы попросить
кусок хлеба, он хочет молока от моей единственной черной ов­
цы, которую только что подоили. Ты что же, думаешь, ради
тебя ее снова доить будут?
Как ни умолял, ни просил нищий богача, тот не дал ему мо­
лока. Тогда по божьей воле богач вновь превратился в преж­
него бедняка. Оглянулся — а он на той же дороге.
Пошел Амин Джебраил ко второму бедняку, который стал
хозяином садов и огородов. Вновь он прикинулся хромым и ни­
щим. Вошел в сад, смотрит — чего ни пожелает душа, все есть
в саду. Работники трудятся, богач отдыхает.
Увидел хозяин нищего, спросил:
— Чего тебе надо?
— Ради бога, дай мне гроздь винограда, на которую солнце
не глянуло.
— Смотрите-ка на этого оборванца,— рассердился хозяин,—
чтобы тебе отыскать такую гроздь, мне придется человека отры­
вать от работы. Уходи, не мешай работать.
Выгнал он странника из сада и тут же по божьей воле из
хозяина виноградника превратился в бедняка в тех же лохмоть­
ях и на той же дороге.
Пусть они идут своей дорогой, а Амин Джебраил пошел на­
вестить пастуха.
Вышла жена пастуха навстречу старику, пригласила его в
дом, угостила чем бог послал, но старик ни к чему не притро­
нулся.
Вечером вернулся муж домой, жена говорит ему:
— Слушай, зашел к нам старик, оборванный, нищий. Как
я его ни потчевала, он к еде не притронулся.
Вошел пастух в дом, поздоровался с гостем, спросил:
— Отец, скажи, чего твоя душа желает?
— Ничего, сынок, мне не надо, я болен и скоро умру. Но
лекари говорят — надо помазаться кровью шестимесячного ре*
бенка, тогда выздоровею.
А у пастуха был ребенок, и как раз шести месяцев.
Муж и жена переглянулись. Пастух и говорит жене:
— Женушка, мы еще молодые, у нас еще будут дети. Давай,
ради бога, пожертвуем своим дитятей, спасем жизнь старца.
Так и сделали. Кровью ребенка они обмазали тело старика
и уложили его в постель.
К рассвету встал Амин Джебраил, пожалел о содеянном,,
провел райскими перьями по шее ребенка, тот ожил и запла­
кал. От его плача проснулись родители,
284

Жена говорит:
— Я слышу плач ребенка.
— Э,—говорит пастух,—это соседи утром идут на свои огород
ды, а тебе слышится детский плач.
Но тут вновь послышался плач. Подошли они к люльке —«
ребенок живой, да еще золотое кольцо на шее.
Бросились они в ноги к старику.
— Ради бога, скажи, кто ты?
Желание пастуха исполнилось, сделался он хозяином бога*
тых пастбищ.
С тех пор пастуха прозвали Мриде Зозани 3 , И до сих пор
он живет на летовье богато и счастливо.
31. Атами Тайр и Касави Джомард
Касави Джомард*
был человек известный. Атами Тайр 2 иа
3
страны Хэрнук услышал про Джомарда, узнал, что он чело­
век гостеприимный, и захотел с ним повидаться. Поехал он к
Джомарду в гости. В деревне была свадьба, и Джомард пригла*
сил Атами Тайра на эту свадьбу. Вошли они в хоровод, танцу*
ют. Атами Тайр в хороводе взял за руку будущую невестку
Джомарда. Он не знал, что она — избранница племянника Джо-»
марда и они полюбили друг друга.
Атами Тайр выкрал будущую невестку друга. Забили тре^
вогу, но Атами Тайр успел скрыться в доме Касави Джомарда.
Народ окружил его дом, чтобы схватить и наказать похитителя.
Касави Джомард остановил людей:
— Раз гость нашел укрытие в моем же доме, не трогайте
его и будьте к нему внимательны.
Отдал он им двух слуг, отдельную комнату, чтобы они могли:
спокойно пожить вместе. И никто не посмел сказать Атами
Тайру, что это ведь будущая невестка самого Касави Джомарда,.
никто не хотел огорчать его.
Как-то Касави Джомард сказал своей жене:
— Пойди скажи моему племяннику, чтобы он выбрал себеневесту п® душе. Я сам справлю ему свадьбу, пусть только*
помалкивает. Может, на то божья воля, что гость мой украл
его невесту.
Передала жена Джомарда слова мужа племяннику, но тот
только рассердился:
— Никто мне не по душе! Или мне ходить живым по зем­
ле, или моему дяде!
Вернулась женщина домой, рассказала все мужу.
Встал Джомард, оделся, привязал к поясу саблю и пошел
к своему племяннику. Вошел он в дом, а тот даже и не встал.
— Сынок,— обратился к нему Джомард,— люди говорят о
уом, что украли невестку Джомарда* а не о том, что похитила
285

твою невесту, выбирай себе любую другую девушку, я сам
женю тебя.
Но не смог Джомард уговорить племянника, тогда выхватил
юн саблю и отрубил ему голову.
Однажды Атами Тайр передал Джомарду через своих слуг,
что он просит друга проводить его, они с женой отправляются
в путь.
Джомард дал Атами Тайру коней, одарил его множеством
подарков, дал в провожатые несколько человек. На прощание
люди сказали Атами Тайру:
—- Знай, что твоя жена должна была стать невесткой Джонарда, он из-за тебя убил своего племянника.
Услышав об этом, Атами Тайр очень огорчился. И когда доехал
до своего эла, рассказал своему народу о доброте Касави Джомарда.
Прошло много времени с того дня. По божьей воле Касави
Джомард обеднел и стал нищим. Ушел он с семьей из своего
эла туда, где их никто не знал. Шли они, шли и дошли до
страны Хэрнук. Издалека увидели они большой эл и раскину­
тый на лугу просторный шатер. Около него паслось множество
овец.
— Видать, это дом богача, зайду, может, что-нибудь и пере^
падет мне,— сказал Джомард.
Он оставил жену и детей и вошел в шатер. Для него тут же
расстелили кулав, пригласили сесть, стали угощать. Ни крошки
не берет Джомард в рот, а все поглядывает на холм, где оста­
вил своих близких.
А принадлежал этот шатер Атами Тайру. Хозяин спросил
гостя:
— Что такое там на холме, что ты все смотришь на него,
там остались твои друзья?
— Да там моя жена с детьми.
Привели в шатер жену и детей. А когда жена Атами Тайра
увидела гостя, шепнула мужу:
— Да не разрушит бог твой дом! Ведь это же Касави Джо­
мард.
— Неужели? — поразился Атами Тайр.— Что же это с ним
случилось? Не говори, что мы его узнали,— зашептал он ей в
ответ.
Гостей переодели в новые одежды, и зажили они у
Атами Тайра. Через некоторое время Атами Тайр сообщил свое­
му элу:
— Касави Джомард мой гость, прошу вас всех пожаловать
но мне.
А эл состоял из тысячи домов. Каждый день кто-нибудь
приглашал Касави Джомарда к себе в гости и дарил ему овцу*
Каждый отрезал от своего шатра по лоскутку, из этих обрезков
потом сшили один большой шатер, Атами Тайр велел разбить
286

его рядом со своим. Поделил он свое добро поровну: одну поло­
вину отдал Джомарду, а другую оставил себе.
Прошло некоторое время. Атами Тайр заметил, что Касави
Джомард ходит грустный, и спросил его:
— Касави Джомард, может быть, ты скучаешь по своей ро*
дине?
— Ей-богу, ты угадал, позволь мне уехать,— ответил друг.
Атами Тайр помог Джомарду собраться в дорогу, погрузил
подарки и золото, дал в провожатые двадцать слуг, чтобы Джо­
мард благополучно выехал из его эла.
Много времени прошло с того дня. Атами Тайр заболел
проказой4. Чем только ни лечили его, ничто не помогало. Не
допускали его ни к жене, ни к детям. И ушел Атами Тайр в
пустыню.
Вырыл себе яму и стал в ней жить. Отчаялся он выз­
дороветь и желал только одного — чтобы волки его съели или
чтобы убил кто-нибудь.
Однажды Атами встретил в пустыне человека, который спро*
сил его:
— Атами Тайр, отчего ты стал таким?
— Видно, эта болезнь — божье наказание за мои грехи,—
отвечал прокаженный.
Тогда незнакомец сказал:
— Ты можешь выздороветь, если только тебя обмажут кро­
вью годовалого дитяти, но при этом родители не должны сокру­
шаться и горевать о ребенке.
— Кто же ради меня убьет свое дитя, да еще не будет пла­
кать о нем? — удивился Атами Тайр.
Стал он думать, кто может помочь ему, и решил, что толь­
ко Касави Джомард чем-нибудь поможет. И пустился Атами
в путь к Касави Джомарду.
Касави Джомард узнал его:
— Да не разрушит бог твой дом! Как же могло с тобой та­
кое случиться? Ты к лекарю-то обращался?
— Ничего мне не помогает. Один человек сказал, что спас­
ти меня может только кровь годовалого ребенка, да и то если
мать и отец не будут оплакивать свое дитя.
У Касави Джомарда как раз был сын, которому исполнился
ровно год. Жены не было дома, она ушла на речку стирать»
Касави Джомард взял ребенка из люльки, умертвил его, кровью
сына смазал раны Атами Тайра и уложил его в постель. Мерт~
вого ребенка положил обратно в люльку.
Вернулась жена домой, спросила мужа:
— Ребенок еще не просыпался?
J— Нет, он с утра спит.
— А кто это спит па нашей постели?
— Это брат мой Атами Тайр. Ты знаешь его.
.Через некоторое время Атами Тайр проснулся:
28?

'— Касави Джомард, радуйся, я проснулся! — воскликнул он.
Встала жена, подошла к люльке и увидела, что ребенок
мертв. Тут Касави Джомард и сказал жене:
— Раба божья, ради своего брата мне пришлось пожертво-*
«ать нашим ребенком, только не сокрушайся и не горюй.
— Жестокий ты человек,— не удержалась жена,— девять
месяцев я носила его в своем чреве, хоть бы ты позвал меня,
я бы подержала его за ноги...
Но она сдержалась и не заплакала.
По воле бога ребенок Касави Джомарда ожил. И когда ро*
дители подошли к люльке, они увидели его живым и невредим
мым. И Атами Тайр выздоровел, помолодел, усы его почернели,
и стал он похож на юношу. Касави Джомард щедро одарил его
золотом, одеждой, дал ему в провожатые слуг, чтобы он благо*
получно выехал из страны Хэрнук.
Когда Атами Тайр заболел и уехал, люди горевали о нем,
волновались и очень обрадовались его возвращению. Атами Тайр
стал во главе эла, и все весело и хорошо зажили.
Касави Джомард сказал как-то:
— Я соскучился по своему брату, поеду посмотрю, как он
доживает.
И поехал он в гости к Атами Тайру. Эл радостно встретил
Касави Джомарда и поздравил Атами Тайра с приездом брата.
Однажды Атами Тайр и Касави Джомард выехали на охоту.
Поохотились они немного, сели отдохнуть, смотрят — седобород
дый старик что-то держит в руках. Спросили его:
— Отец, что это у тебя в руках?
— Яблоки.
— А сколько ты за них просишь?
— Яблоки мои на вес золота.
Собрали названые братья все золото, которое имели при се­
бе, положили на весы, но яблоки оказались тяжелее.
Тогда старик сказал:
— Я отдам яблоки, если только один из вас вот этим ножом
убьет себя.
Атами Тайр увидел, что Касави Джомарду очень хочется
попробовать яблоко, и решил: «Я убью себя ради своего бра­
та». Он взял нож и вонзил себе в грудь. Касави Джомард, гля­
дя на это, в горе стал колотить себя по голове:
— Атами Тайр, что ты сделал? Стоило из-за яблок убивать
себя? Пока ты еще жив, попробуй яблоко, пусть мои глаза уви­
дят это.
Атами Тайр еще смог ответить:
— Нет, брат, ты ешь яблоко, пока я жив, хочу сам увидеть
«то. Тогда сердце мое утешится, и я спокойно смогу умереть,
Касави Джомард поднес яблоко к губам Атами Тайра —
л нож сам выпал из его груди, и он здоровый встал на ноги.
Обнялись братья, обрадовались и вновь оба помолодели,
288

Тогда сказал им старик:
— Атами Тайр и Касави Джомард, подойдите ко мне. Да
будет и впредь материнское молоко вам впрок \ Всегда носите
свое имя с честью. До сих пор Атами Тайр был в долгу перед
Касави Джомардом, но теперь вы сравнялись. Идите и радуй­
тесь своему счастью.
Сказал это старик и скрылся.
32. Муса-пехамбар идет к богу
Однажды пошел Муса-пехамбар * в Клим-Алла 2. Дорога его,
как обычно, лежала через лес. В лесу бил родник. Муса всегда
останавливался у родника, умывался, закусывал, отдыхал, а за­
тем продолжал путь.
Пришел он к роднику и на этот раз, умылся, закусил, при­
лег отдох:нуть в сторонке, так, чтобы никто его не заметил.
Вдруг видит — к роднику подскакал всадник. Он сошел
с коня, снял тяжелый хурджин и повесил его на дерево. Потом
умылся, поел, напился, недолго посидел, вскочил, вдел ногу в
стремя и, забыв про хурджин, уехал. Только он уехал, к род­
нику подошел другой путник. Этот тоже умылся, поел, присел, заме­
тил хурджин на дереве. Снял он хурджин, заглянул, а там
полно золота. Оглянулся он по сторонам — никого. Закинул
путник хурджин за спину и ушел*в лес.
Пришел к роднику еще один путник. Умылся, руки вытер,
сел поесть. Тут вдруг всадник вернулся, поискал свой хурджин,
но не нащел.
— Салам! — поздоровался он.
— Алейкум-салам!
— А где хурджин, что висел на этом дереве?
— Я не видел.
— Как это не видел? Не успел я уйти, как ты здесь поя­
вился. Говори, куда ты мой хурджин спрятал?
— Клянусь этой землей и этим небом, я ничего не знаю.
— Лучше не клянись! Даю слово, что все золото, что есть
-в хурджипе, я разделю на две равные части, только верни мно
«го.
— Бог свидетель, я ничего не знаю про твой хурджин. Если
бы я нашел этот хурджин, зачем бы я тут сидел? Взял бы да
ушел.
Не поверил ему всадник, вытащил саблю и снес бедняге го­
лову. Потом уехал. Увидел все это Муса, поразился:
— Как же так? Где же справедливость? Виновник остался
безнаказанным, а невинный погиб?
Пришел Муса к богу, спросил его:
— Тебе, конечно, все известно, но почему все так неспра­
ведливо?
19 Заказ Я» 1169

289

— Не так уж несправедливо, как ты думаешь. То золото^
которое унес путник, принадлежало пе всаднику, а ему. Когдато давно родня эдого всадника ограбила дом этого путника.
Значит, по праву золото принадлежало ему и вернулось хо­
зяину. Л второй путник, которого убили, получил по заслугам.
Рано или поздно это должно было случиться. Они не знали
друг друга и не знали, что их родные были кровными врагами,
но я-то знаю. Мне все известно. Предки погибшего убили пред­
ка всадника. Один отомстил за себя, другой унес свое добро.
Так что у родника всадник совершил не злодейство, а восста­
новил справедливость.
33. Муса-пехамбар разговаривает
с богом
Муса-пехамбар часто ходил в Клим-Алла. Когда он взбирал­
ся на гору Тур', гора поднималась, а небо опускалось, и Му­
са- пехамбар мог разговаривать с творцом вселенной.
Однажды Муса-пехамбар пришел повидаться со всевышним.
— Я хочу тебя увидеть,— признался он.— Услышать тебя
можно, но никто не знает, какой ты. Вот я и пришел лицезреть
тебя.
— Лицезреть меня трудно,— ответил бог.— Вряд ли ктосможет вынести это. Но раз ты так хочешь, повернись к моему
голосу спипой и скажи, что ты видишь?
Когда Муса-пехамбар повернулся, то увидел за своей спиной
вершину горы Син *. Спросил творец Мусу-пехамбара:
— Что ты видишь?
— Я вижу гору.
— А что это за гора?
— Не знаю.
Бог разговаривал с ним, а Муса смотрел на гору. Тем вре­
менем бог сиял с лица покрывало, и мгновенно пламя охватила
вершину. Творец прикрыл лицо и спросил Мусу:
— Что ты видел?
— Огонь охватил всю гору, гора горит.
— Вот видишь, если гора на таком расстоянии от меня за*
горелась, разве человеку выпести лицезрение бога?
А над горой Син с тех пор всегда курится дымок.
34. Муеа-нсхамбар выясняет
возраст бога
Однажды Муса-пехамбар спросил у бога:
— Люди приходят в этот мир и уходят. Возраст их известеп.
А сколько лет ты живешь на свете и сколько тебе осталось жить?
— Ты сюда но какой стороне шел? — в свою очередь, спро­
сил бог.
290

— Я всегда иду к тебе мимо горы Тур, а возвращаюсь мимо
торы Син.
— Теперь возвращайся дорогой между горами Тур и Син.
Человек, которого ты там встретишь, и скажет, сколько мне лет.
На обратном пути между горами Тур и Син Муса-пехамбар
встретился со старцем.
Салам-алейкум,
Муса-пехамбар! — поздоровался
старец.
— Алейкум-салам! — ответил Муса-пехамбар.
— Куда путь держишь и откуда идешь? — спросил старец.
— Я был у бога, спрашивал, сколько ему лет. А он сказал,
-что на этот вопрос мне ответит человек, которого я встречу на
•обратном пути. Наверное, это ты и есть?
-— Видишь гору Тур?
— Вижу.
— А гору Син видишь?
— Вижу.
— Эти горы выросли с моей помощью. Каждый день я раз*
резаю гранат пополам, косточки съедаю, кожуру одной полови»
иы бросаю налево, а другую — направо. Вот и выросли две го­
ры. Есть на небе одна звезда, ее можно видеть только раз в де*
яяносто тысяч лет. Я видел эту звезду девяносто тысяч раз.
Бот и считай, каков мой возраст. А сколько лет богу, я сказать
не могу, не знаю.
35. Муса-пехамбар и девушка
Как-то Муса-пехамбар ехал на коне вдоль подножия горы,
— шатер раскинут. Решил он зайти в шатер, подкрепить­
ся. Только он спешился, как из шатра вышла девушка, подоб­
ная газели. Такой она была красавицей, что глаз не отвести.
Взяла она коня под уздцы и отвела в конюшню. Затем при*
гласила Мусу в шатер, угостила, как самого дорогого гостя.
По душе пришлась Мусе-пехамбару красавица, и спросил он eei
— Добрая девушка, ты замужем или нет?
И ей понравился гость.
— Нет,— ответила она.
Муса обрадовался, взял с нее обещание выйти замуж за
пего и надел ей на палец кольцо. Ночь они провели вместе, а
утром Муса сказал:
— Свет моих очей, есть у меня кое-какие дела, я пойду
улажу их и завтра утром вернусь.
Попрощался Муса-пехамбар, а девушка и говорит ему:
— Раб божий, хорошенько запомни место стоянки моего
шатра. Смотри, не спутай, когда вернешься.
Рассмеялся Муса-пехамбар и уехал.
Пусть он едет по своим делам, а мы посмотрим, что делает
Запрокинул Балул голову — рассмеялся, Увидел, это
мясник, отшвырнул топор и во весь дух помчался во дворец.
Прибежал, бросился в ноги падишаху:
— Да продлятся твои дни, о великий падишах! Смеется твой
Балул, только что сам видея и слышал.
306

Не поверил падишах, велел позвать к себе Балула,
— Брат Балул, правду говорят, что ты смеялся?
— Да, брат мой, я смеялся, ибо понял, что каждый сам за
свои грехи отвечает.
54. Балул — торговец черепами
Балул был человеком бедным, а брат его, Рашид, был пади­
шахом. Пришли какие-то люди к падишаху Рашиду и сказали:
— Брат твой живет бедно, ничего у него нет, помог бы
ты ему.
Падишах вызвал к себе брата, дал ему сто золотых и сказал:
— На эти деньги купи себе одежду и еды.
А Балул задумал проучить брата.
Купил он полуразрушенный дом, достал несколько чело­
вечьих черепов, расставил их по полкам, сам же сел у дверей.
Заходят люди в дом Балула, смотрят — кроме десятка черепов,
в доме ничего нет. Спрашивают:
— Балул, что все это значит?
— Брат мой Рашид подарил мне сто золотых, я купил себе
дом и открыл лавку.
Известили падишаха о чудачестве брата. Пришел он к Балулу, спросил:
— Балул, что ты тут делаешь?
— Торгую, брат мой.
Вошел Рашид в дом, указал на череп и спросил:
— Балул, сколько он стоит?
— Пять золотых.
— А этот? — Рашид показал на второй череп.
— Пятнадцать золотых.
т— А этот, третий, сколько стоит?
— О, этот — все сто золотых.
Удивился Рашид:
— Балул, все эти черепа похожи друг на друга, почему ты
их по-разному оценил?
— Брат мой,—- сказал Балул, подняв первый череп и вытря­
хивая из него землю,— хозяин этого черепа был глупым при
жизни, вот и после смерти в голове у него ничего нет^ одна
лишь земля.
—- А этот человек,— Балул встряхнул второй череп, и отту­
да выпала чечевица,— был умен, потому он и стоит пятнадцать
золотых, а вот этот череп,— Балул тряхнул третий череп, и из
него в,ыпал горох,-^ был человеком щедрым, видишь — и после
смерти его череп не пуст. Твоя же голова стоит, как первый
череп, пять золотых. После твоей смерти из твоего черепа по­
сыплется только земля. Ступай и знай, что для человека глав­
ное — не деньги.
20*

307

55. Цена дворца
Падишах Харун ар-Рашид построил себе новый дворец. Не
дворец, а сказка, всем на удивление.
И зачастили к падишаху гости. Одни любовались красотой
дворца, другие приходили из любопытства.
Однажды спросил Харун ар-Рашид своих гостей:
— А во сколько вы оцениваете мой дворец?
— Цены ему дет,— в один голос воскликнули гости.
Слух о роскошном дворце дошел и до брата падишаха, бед­
няка Балула. Решил и он взглянуть на дворец.
— Ну, Балул, скажи мне, во сколько ты оцениваешь мой
дворец? — спросил падишах.
— Дворец твой и копейки не стоит,— ответил брат.
— Балул, да ты спятил! Все кругом твердят: «Цены ему
нет», а ты его и в грош не ставишь.
— Брат Харун, я ухожу, считай, что этого разговора но
'было,— сказал Балул и покинул дворец.
Прошло некоторое время, падишах тяжело заболел. Дали
знать об этом Балулу.
Пришел Балули Зана, сел у изголовья больного:
— На что жалуешься, брат?
— Сам не знаю, хворь всю душу извела.
— Помнишь, Харун, ты как-то спросил меня, во сколько оце­
ниваю я твой дворец? Ты тогда обиделся на мои слова, а ви­
дишь, я был прав. Когда ты стонешь, дворец твой не стоит и
копейки.
56. Балули Зана — носильщик
Как-то раз пришел Балул на базар, видит — богач купил
мясо и ищет носильщика, который отнес бы мясо домой. Увидел
богач Балула, спросил:
— Балул, ты носильщик?
— Да.
— Можешь отнести это мясо ко мне домой?
— Почему бы и нет? — ответил Балул, но тут же спросил: —
А куда нести, в твой постоянный дом или временный?
— Ну конечно, в постоянный, да построит бог и тебе дом;
а знаешь ли ты, где я живу?
— Знаю,— ответил Балул, взвалил на себя мясо и пошел
прямо на кладбище.
Помолился он богу, раскрылась дверь усыпальницы, вошел
•он туда, а усыпальница светла, бела, как жилой дом. Положил
Балул мясо на стол и вышел. Вернулся богач вечером домой и
говорит жене:
— Хатун, дай мне поесть.
Накрыла жена стол.
308

— А где мясо, которое принес Балул? Ты почему его но
приготовила? — сердито спросил богач.
— О каком мясе ты говоришь? Никакого мяса Балул не при­
носил,— удивилась жена.
— Ну, значит, Балул обманул меня и унес мясо к себе до­
мой,— решил богач.
На другой день встретил богач Балула на улице, остано­
вил его:
— Балул, не думал я, что ты обманщик и лгун. Если тебе
нужно мясо, сказал бы мне, я купил бы и для тебя. А так—
нехорошо, забрал все мясо и исчез.
— Мне мяса не нужно. Ты ведь сам сказал: «Отнеси его
в мой постоянный дом», я и отнес, а если не веришь, пойдем,
покажу.
Вышли они за город, пришли на кладбище, подошли к усы­
пальнице.
Помолился Балул богу, двери открылись, и они спустились
по лестнице.
— Разве это не твое мясо? — обратился Балул к богачу.
— Да, мое, но почему ты его принес сюда?
— А помнишь, я спросил тебя, куда отнести мясо — в посто­
янный твой дом или временный? Ты ответил: «В постоянный».
Так знай же, сколько бы человек ни жил на свете, постоянный
его дом — усыпальница, а дом, в котором ты живешь на земле,—
временный. Вот я и принес мясо в твой постоянный дом.
57. Балули Зана и кувшин золот
Шел Балули по дороге и видит: крестьянин закапывает кув*
шин в землю. Подошел он поближе, спросил:
— Послушай-ка, братец, с чего это ты вдруг вздумал кувшин
в землю прятать?
— Балул, что от бога утаить, что от тебя — золото у меня
в кувшине, только умоляю тебя: никому об этом ни слова,—
взмолился крестьянин.
— Ну-ка покажи мне его.
Глянул Балул — и вправду кувшин золотом полон.
— Подожди меня, я схожу за своим золотом, вместе зароем...
—- Что ж, ступай,— согласился крестьянин.
Пришел Балул домой, наполнил кувшин козьими катышками
й пустился в обратный путь.
— Балул, дай-ка я иогляжу на твое золото,— сказал
крестьянин.
— На, гляди. Вот мое золото,— сказал Балул и поднес кув­
шин к его носу.
— Помилуй, Балул, какое же это золото?
г— Эх ты,— перебил его Балул,— все твое золото не стоит
309

втих катышков. Да разрушится твой дом, ты ведь за всю свою
жизнь никогда гостя не пригласил, никогда нищему не подал,,
да и век свой прожил в заплатах. Помрешь, и цена твоему зо­
лоту — кувшин катышков.
58. Балули Зана и бедняк
Много доброго слышали люди о Балули Зана, и один бедняк
решил пойти к нему за советом:
— Мудрый Балул, ну что у меня за жизнь, никак не выбьюсь
из нищеты, может, ты знаешь, что делать?
— Не горюй, куро, иди и посей семена тыквы.
Посеял бедняк семена тыквы и стал ждать осени. Собрал он
большой урожай, и, какую тыкву ни разрежет, в ней полно
пшеницы. Разбогател бедняк, зазнался. Как-то он снова пришел
к Балулу:
— Ну, Балул, пошевели мозгами да скажи, что мне в этом
году посеять?
Обиделся Балул, но сдержался и посоветовал:
— Чеснок сей.
Посеял зазнайка чеснок. Осенью собрал богатый урожай,
разложил сушить на солнце, но тут, на его беду, пошли дожди,
и весь урожай погиб.
И бедность снова привела его к Балулу.
Рассказал он ему о своем горе. Выслушал его Балул и го­
ворит:
— Помнишь, в первый раз ты назвал меня Мудрым. Балулом,
а потом разбогател и зазнался. Сейчас ты снова у моего порога,
но на этот раз я тебе не советчик.
Раскаялся бедняк, да было уже поздно.
59. Три горсти земли
Жил когда-то падишах. Решил он переодеться в одежду дер­
виша и походить по городу, посмотреть, как живет его народ.
Сказано — сделано. Идет падишах и видит — сидит Балули
Зана на перекрестке, а перед ним три горсти земли.
Поздоровался падишах и спросил:
— Балул, что ты тут делаешь? Что это лежит перед тобой?
~ Земля. Я продаю ее,— ответил Балул.
Падишах понял, что Балул неспроста продает эти три гор­
сти эемли.
— А сколько ты за них просишь?
— За каждую горсть по золотому.
Вложил падишах ему в руку три золотых.
— Да просыплется эта земля проклятием на голову того,
310

кто водится с бесчестными людьми,— сказал Балул и отложил
в сторону первую горсть земли.
— Да просыплется эта земля проклятием на голову того, кто
ленив и не почитает свою семью,— сказал Балул и отложил
в сторону вторую горсть земли.
— А эта горсть,— продолжал он,— пусть просыплется про­
клятием на голову того, кто ослеплен ревностью.
А падишах был человек ревнивый.
Услышал он эти слова, постоял, помолчал и удалился.
60. Балули Зана и жена халифа
Как-то Балули Зана строил себе на берегу моря лачугу иэ
камня и иеска. Халифом в стране был его брат, у которого было
две жены. Пошла старшая жена за водой, смотрит — Балул у мо­
ря лепит домик, подобный детским строениям из песка.
Поздоровалась она с Балули Зана:
— День добрый, мой деверь!
— Как хорошо, что ты пришла, дорогая невестка! Куда путь
держишь?
— За водой иду.
— Добро пожаловать ко мне, певестка. У меня пятьсот вои­
нов. Накормишь их мясом и рисом, я уступлю тебе один иа
домов.
А его воинами были детишки лет девяти-десяти.
— Смотри-ка на этого сумасшедшего! Значит, я должна на­
кормить его солдат мясом и рисом ради того, чтобы он дал мне
такую лачугу! Да на что мне она?
— Ну, не хочешь, так ступай своей дорогой.
Наполнила старшая невестка кувшин водой и вернулась
домой.
Потом пошла за водой младшая жена халифа. Поздоровалась
она с Балулом:
— День добрый, брат.
— Добро пожаловать, невестка. Куда путь держишь?
— Да за водой иду. А что ты строишь?
— Лачуги. Хочешь, продам одну?
— Ей-богу, куплю, раз продаешь. Назови цену.
— Здесь у меня пятьсот воинов. Если ты их накормишь
мясом и рисом, я подарю тебе одну лачугу.
— Подожди часа два, пока я приготовлю еду.
Зарезала младшая невестка четырех баранов, сварила два
пуда риса? позвала слуг и велела отнеети еду к мор»;:
Балул накрыл столы. Созвалсвоих солдат, они пришли, сели,
все поели. Затем он подвел жену брата к одному из домишеа
и сказал:
— Вот эту лачугу, этот райский дворец, я дарю тебе.

зи

Потом он поцеловал ей руку и ушел.
Старшей жене халифа, которая отказалась купить лачугу
Балула, приснился сон, что несут ее мертвую к дверям ада,.
а рядом маленькая дверца. «Войду-ка я через эту дверцу»,—
решила она, открыла ее, смотрит — в белом дворце на подушках
сидит младшая жена халифа. А перед ней накрыт стол. Вокруг
люди пируют.
Младшая жена говорит ей:
— Не ходи, Балул не разрешил, здесь тебе не место.
— А ты, младшая жена, ты должна встать передо мной,—
возмутилась старшая жена.
— Это время прошло,— спокойно ответила младшая.
Стражники схватили старшую жену и потащили в ад. Глядит
она — а там все кипит, бурлит.
— Куда вы меня ведете? — закричала она.
— По приказанию Балула привели тебя в ад.
Только приготовились люди бросить ее в котел, как из котла
брызнуло кипящей водой, и одна капля обожгла ей руку.
Вскочила старшая жена халифа, огляделась по сторонам и:
поняла, что все это ей приснилось, но, когда она взглянула на
руку, увидела ожог.
— Что это за чудо? Лампады не горят, как же я могла руку
обжечь? Наверное, букашка укусила.
Она опять легла и заснула. И снова приснилось ей, что
привели ее в ад. Отворила она дверь, хотела войти, а хеви уви­
дела ее и спрашивает:
— Куда ты идешь?
— Как ты смеешь спрашивать, куда я иду? Ты должна встать
передо мной и служить мне.
— Балул не разрешил тебе входить сюда, здесь тебе не
место!
Тут несколько человек схватили старшую жену халифа за
руки и подтвердили:
— Хеви правду говорит. Балул не разрешает тебе сюда вхо­
дить. Твое место там.
И опять ее повели в ад. Только собрались столкнуть ее в
котел, как вновь брызги кипящей воды разлетелись в разные
стороны, и одна капля обожгла ей другую руку. Вскочила она
от боли. Зажгла свечку, видит — ожог на руке.
— Что за диво? Младшая жена там, а у меня рука горит.
Но все-таки легла она и вновь уснула. И снова ей приснился
сон. Опять ее повели в ад.
«Вот уже в третий раз я вхожу во дворец, а эта, бесстыжая,
не встает передо мной. Сейчас я все волосы ей повытаски­
ваю»,— подумала старшая жена халифа.
Открыла она дверь, а хеви ей говорит:
— Вай, куда ты идешь? Балул не разрешил тебе сюда
входить.
312

Опять люди схватили ее за руки и привели в ад.
— Что вы будете со мной делать? — спросила она.
— Мы бросим тебя в этот котел. Твое место здесь.
Ее уже подтолкнули к котлу, но опять брызнула капля и
обожгла кожу на руке. Стало три ожога. К тому времени рассве­
ло, взошло солнце. Старшая жена халифа помазала ожоги ле­
карством, перевязала их и пошла к младшей жене.
— Доброе утро, сестра! — поздоровалась она.— Скажи, не
случилось ли тебе вчера сделать что-нибудь хорошее?
— А тебе что за дело?
— Ну, скажи мне правду, ведь мы хеви, жены одного мужа.
— Ей-богу, вчера я ходила к морю. Балул строил на берегу
песчаные домики. Он сказал мне: «Накорми моих солдат, а за
вто я дам тебе один из домиков». Я послала мяса и риса его
солдатам, а он подарил мне лачугу. Вот и все добро, которое я
совершила.
— Э, раз ты смогла накормить его войско, почему я не могу?
Я раздам вдвое больше мяса и риса и куплю две лачуги.
— Покупай, сестра, разве я против?
Пришла старшая жена халифа к морю, видит — Балул опять
строит лачуги на берегу моря.
— День добрый, брат!
— Добро пожаловать, сестра!
— Балул, вчера я не приняла всерьез твое предложение. Ты
Лол жен уступить мне одну лачугу, а я накормлю твоих воинов
и утром и вечером.
— Прости, сестра, но на твою долю ничего не осталось. Тебе,
БИДИМО, кое-что приснилось, что ты так подобрела?
Как ни просила старшая невестка, Балул не дал ей
лачугу.
— Ах, не дашь? — рассердилась невестка.— Вот я оговорю
тебя, будешь знать.
— Э, оговаривай сколько хочешь, твоей доли все равно нет.
Я же предлагал тебе, почему же ты отказалась? В том, что ты
не купила лачугу, не моя вина. Тебе стало жаль падишахского
имущества? Да? Так ступай отсюда.
Тогда старшая невестка разорвала подол своего платья, со­
рвала платок с головы и в таком виде направилась в диван сво­
его мужа. Пришла она к мужу, заплакала и закричала:
— Ай-ай-ай!
— Что случилось? — спросил ее муж.
— Вот что случилось: пошла я к морю за водой, а твой су*
масшедший брат встретил меня, бросился ко мне, да с дурными
намерениями. Я еле вырвалась. Посмотри, что он со мной сде­
лал, вся одежда на мне изорвана.
— Люди,— повелел падишах,— приведите ко мне Балула,
я отрублю ему голову. Пусть он отправляется на тот свет со
своими глупостями.
313

— Балул, идем, халиф зовет. Жена его пожаловалась на те­
бя,— сказали слуги.
Балул пришел к халифу, поздоровался:
— Салам, брат!
Брат отвернулся от него, не ответил на приветствие, а при­
казал позвать палачей. Пришли два палача с топорами.
— Отрубите ему голову,— велел халиф.
Палачи подошли к Балулу*.
— Брат, за что ты хочешь отрубить мне голову? — спросил
Балул.
— Да разрушит бог твой дом! Ты даже не вспомнил, что
она жена твоего брата. Ты не стыдишься своего поступка? Если
бы ты хотел жениться, так бы и сказал мне.
— Брат, ей-богу, твоя жена мне как сестра. Жена брата или
сестра — это одно и то же. Разве возможно посягнуть на
честь сестры? Ты поверил женщине и хочешь отрубить голо­
ву брату?
— Клянусь богом, я сделаю это!
— Это твое последнее слово?
— Я решений не меняю.
— Ну, раз ты хочешь казнить меня, так давай напоследок
обнимемся и попрощаемся, ведь мы братья. А потом поступай
как знаешь.
Люди стали уговаривать халифа:
— Это же твой брат, обними его, прежде чем отрубить ему
голову.
Уговорили халифа. Подошел он к Балулу, а тот ему и
говорит:
— Брат, вложи свою руку в мою.
' Халиф вложил свою руку в руку брата.
— Теперь поставь свою ногу мне на ногу, и мы обнимемся.
Только он положил свою ногу на ногу Балула, как Балул
произнес:
— По воле Шихади2 да будет твоя дорога в тысячу и пять­
сот лет.
И тут же брат его исчез. Халиф на миг закрыл глаза, а ког­
да открыл их, видит — кругом степь. Жарко так, что голова рас­
калывается. В одних носках, без пояса, голодный, пустился ха­
лиф в путь.
— Боже, что за несчастье обрушилось на мою голову? Я хо­
тел обезглавить своего брата, а вышло, что он расправился
со мной.
Шел он до самого вечера. Наконец увидел дворец.
Вошел он в© дворец, видит — сидит на стуле седовласый ста­
рец с белой бородой до пояса.
— Да будет вечер твой добрым, апо! — поздоровался халиф.
— С добром ли ты пожаловал, добрый человек? — спросил
старец. Затем он обратился к жене:
314

— Жена, встань-ка, видно, наш гость издалека идет. Приго*
товь ему постель, пусть он отдохнет.
Женщина недовольно отвернулась.
— Раба божья, принеси же что-нибудь поесть нашему гостю.
Женщина не отозвалась.
— Да что же это такое! Вот уже десять лет, как он гостит
у меня, а ты с места не поднимаешься, чтобы сделать ему по­
стель! — рассердился старик.
— Да чтоб настал черный день для тебя и для твоего гостя!
Я целый день собирала хворост, устала.
Но поднялась, принесла постель, расстелила, кое-как накры­
ла стол. Хозяин и гость поели, разговорились:
— Отец, ты никогда не слыхал о городе Багдаде? Знаешь,
где он находится?
— Багдад?
— Да!
— Нет, сынок, я впервые слышу это название. Завтра утром
сходи к моему старшему брату. Может, он знает, где находится
•этот город.
Утром халиф попрощался с хозяевами. Шел до вечера, смот­
рит — стоит дворец. Вошел он во дворец, видит — сидит человек
преклонного возраста. Седина поблескивает в бороде.
— Да будет добрым твой вечер, апо!
— С добром ли ты пришел, человек?
Жена старика сидела в углу и даже головы не повернула в
сторону гостя.
Хозяин обратился к ней:
— Раба божья, гость к нам пришел, встань, принеси постель.
Пусть он сядет, отдохнет, видно, что издалека пришел. Босой
он, ноги сбиты, поранены.
Она поднялась, приготовила гостю постель, принесла хлеба.
Хозяин и гость поели, разговорились.
— Апо,— обратился халиф к хозяину,— ты когда-нибудь
слышал о Багдаде?
Хозяин приложил руку ко лбу, задумался:
— Добрый молодец, а что такое Багдад?
— Багдад — город, что же еще?
— Ей-богу, впервые слышу о нем. Есть у меня старший
брат. Сходи к нему, может быть, он тебе поможет.
Утром халиф попрощался. До вечера шел он. Вечером
добрался до места. Вошел во дворец, смотрит — сидит бере­
менная женщина, а рядом юноша лет четырнадцати, только
усы пробиваются, настолько он молод. При виде гостя юноша
вскочил.
— Вечер добрый,— поздоровался халиф.
— Добро пожаловать, дорогой гость! Гость — от бога, благо­
дарю тебя, господи, что послал мне гостя.
Беременная женщина встала, приготовила гостю постель,
315

стол. Потом принесла полный таз воды, помыла гостю ноги,
ватем принесла носки, башмаки и протянула их путнику:
— Братец, ты бос, обуйся.
— Да благословит тебя бог3,— ответил халиф*
После ужина муж обратился к жене:
— Раба божья, похоже, гость наш пришел из далеких мест»
очень устал. Принеси-ка из подвала арбуз, освежимся.
А подпол был глубоко, на сорок ступеней. Спустилась жен­
щина вниз, смотрит — там остался всего один арбуз. Взяла она
его, положила на поднос, воткнула нож в арбуз и поставила на
стол. Хозяин взял в руки арбуз, осмотрел его и сказал:
— Раба божья, арбуз еще неспелый. Унеси его, принеси
другой.
Взяла она арбуз, понесла в погреб. Через некоторое врем»
женщина принесла тот же арбуз. Муж вновь осмотрел арбуз со
всех сторон и сказал:
— И этот арбуз неспелый. Иди принеси другой.
Жена вновь спустилась в подпол и принесла тот же арбуз.
Гость сказал:
— Дорогой, беременная женщина уже трижды спускалась в
подпол. Что бог послал, то и съедим.
Разрезали арбуз, и каждый из кусков оказался очень
вкусным.
Халиф обратился к хозяину:
— Добрый человек! На днях я встретил дряхлого старца»
Сказал он мне, что у него есть старший брат. Я пришел к бра­
ту, а он оказался на вид моложе старца. Этот брат сказал мне»
что у него есть старший брат, а этим старшим братом оказался
ты, юноша. Как же это так?
— Э, братец, ей-богу, это все правда, они мои младшие
братья. У старца жена ленивая, непослушная. С неохотой встре­
чает она гостей. Когда в доме гость, она всегда ворчит, потому
мой брат так быстро и состарился. У жены моего среднего бра­
та характер неровный. День ей хорошо, день — плохо. В те дни,
когда она ворчит, сердится, в бороде ее мужа и появляется седи­
на. А моя жена предана мне, она из хорошей семьи. Видишь ли,
у меня в подвале был только один арбуз, три раза посылал я
ее вниз, она уносила этот арбуз и потом приносила его обратно.
Другая на ее месте прямо сказала бы: мол, там единственньш
арбуз. Я расстроился бы, мне было бы неудобно перед гостем.
Но благодаря своей жене я изо дня в день молодею. Мне пять­
сот лет, среднему брату триста восемьдесят, а третьему брату
триста пятьдесят лет.
— Слышал ли ты о городе Багдаде? — спросил хозяина
халиф.
— Ей-богу, кажется, слышал. Если ты пойдешь по этой до­
роге, то придешь прямо в город. У обочины дороги ты увидишь
дерево, под ним бьет родник. Каждую пятницу на это дерева
316

прилетает зеленая птица, которую называют багдадским Балулом. Не знаю вот только, почему ее так назвали. И кроме ягнят
народ приносит ей свежеиспеченный хлеб4. Кому эта птица
кивнет головой, тот достигнет желаемого. Но если она не кив­
нет, ты ей хоть сто баранов зарежь — все напрасно.
Попрощался халиф и пошел по дороге. В пятницу он пришел
в город. Смотрит — народ собирается; кто ягненка несет, кто
теплый хлеб. Остановился халиф, спросил:
— Куда вы идете?
Ответили ему люди:
— Идем к зиярату.
— А где находится зиярат?
— За городом,— отвечали ему.
Пошел с ними халиф. Когда они пришли, он увидел у доро­
ги дерево, а на самой его вершине сидит зеленая птица. Под де­
ревом родник бьет. Кто ягнят птице подносит, кто теплый хлеб.
Кому она кивнула, тот возвращается радостный, а на кого не
взглянула, тот идет домой с опущенной головой. Простоял ха­
лиф под деревом до самого вечера. Когда народ разошелся, взо­
брался халиф на дерево, видит — птица не улетает. Он осторож­
но протянул руку и схватил ее за ногу. Рука его так и прилип­
ла к ноге птицы. Птица взмахнула крыльями и взлетела, и ха­
лиф с ней. Если б она выпустила его, то халиф разбился бы,,
но она его не выпустила. Прилетела она во дворец и опустила
халифа в его диване. Смотрит халиф — рука его в руке Балула
и нога его на ноге брата.
— Халиф, да сделает бог меня твоей жертвой! Ты хотел ме­
ля обезглавить? Теперь я готов.
Со стоном халиф упал к ногам Балула. Люди удивились:
— Э, ты же хотел отрубить ему голову!
Ответил халиф:
— Да благоустроит бог ваши дома! Вот уже месяц, как я
брожу на чужбине, одному богу известно, какие муки я испы­
тал. Да буду я твоей жертвой, брат!
Народ ничего не понял, о чем говорит халиф.
— Брат, жена твоя оклеветала меня,— только и сказал Ба­
лул.— Да разве мог я посягнуть на честь жены моего брата!
И велел халиф казнить свою старшую жену.
А Балул вышел из дворца и пошел своей дорогой,
61. Балули Зана и халиф
Как-то зашел Мустафа к Балули Зана набраться ума-разума^
Весь депь они провели в беседе, а1 вечером Балули Зана при­
гласил Мустафу во дворец халифа . По дороге Балул наставлял
гостя:
— Халиф — человек опасный, будь с ним осторожен, не да­
вай ему повода придраться к тебе. Первый мой совет: сядь такг
317

чтобы потом не пересаживаться. Второй совет: не вступай в раз­
говор со старшими. И наконец, прими третий совет: не предла­
гай своих услуг, пока не попросят.
Вошли они во дворец. Гостей было мало. Мустафа тут же
уселся на самое почетное место. Балул приуныл. И было отчего:
вскоре другие гости оттеснили Мустафу к самым дверям.
Принесли халифу арбуз. Мустафа вытащил свой нож из но­
жен и подал халифу со словами:
— О всемогущий халиф, не побрезгуй, разрежь арбуз моим
ножом.
Рукоятка ножа вся была усыпана драгоценными камнями.
Халифу очень понравился нож, и он решил завладеть им.
Халиф сказал:
— Гости мои дорогие, конечно, вы помните тот год, когда
обокрали мою казну. Среди украденных драгоценностей был и
этот нож. Теперь я нашел вора и требую возмездия.
Мустафа испугался до смерти и не знал, что отвечать.
Тут поднялся Балул:
— Халиф, этот вор — мой гость. Позволь ему сегодня пере*
ночевать у меня, а утром я приведу его сюда, и пусть свершит­
ся над ним твой праведный суд.
— Хорошо, Балул. Если ты клянешься, что за ночь не об-«
молвишься с ним ни словом, я отпущу его.
Балул поклялся, и халиф отпустил их. Балул знал, что хали­
фу ничего не стоит убить Мустафу, поэтому дома Балул взял
на руки кота и, гладя его, стал говорить ему то, что хотел ска­
зать Мустафе:
— Котик, я ведь тебя предупреждал, как надо вести* себя во
дворце халифа, ты не послушался меня.
А Мустафа молчит, слушает.
— Так вот, котик знай, что завтра утром во дворце соберет­
ся народ. Ты обратись к народу с такими словами: «Вы все вче­
ра были свидетелями того, что халиф признал свой нож. Так
слушайте... Отец мой был караванщиком. В таком-то году на
такой-то дороге караван моего отца ограбили, а его самого уби­
ли тем ножом... С тех пор прошло много лет, но я поклялся не
возвращаться домой, пока не найду убийцу. Вчера халиф при­
знал свой нож, и по закону я требую возмездия». Запомни, ко­
тик, а то не уйти тебе из-под топора палача.
Рано утром народ собрался во дворец халифа. Дали слово
Мустафе, и он точь-в-точь пересказал слова Балула.
Народ изумился. Поднялся Балул, промолвил:
— Я требую возмездия за пролитую кровь отца моего гостя
и за нанесенное ему оскорбление.
Халифу ничего не оставалось делать, как вернуть Мустафе
нож. Но Балулу этого было мало, и он потребовал еще и выкуп.
Халифу пришлось раскошелиться.
Балул и Мустафа, довольные, вернулись домой.
318

62. Балули Зана и юноша
Глашатаи разнесли весть: падишах выдаст свою дочь замуж
8а того, кто зимой целую ночь проведет в проруби.
Зима выдалась такая лютая, что даже прорубь покрылась
льдом. Но нашелся один смельчак: при свидетелях он разбил
топором лед, разделся и вошел в воду. Ночью увидел он: вдали
огонек мерцает.
«Наверное, это пастухи костер разожгли»,— подумал юноша.
Наутро он пришел во дворец за своей невестой. Увидели
приближенные падишаха юношу, диву дались, как это он не
замерз.
— А не видел ли ты случайно где-нибудь огонь? — спроси­
ли они юношу.
— Вдалеке пастухи разожгли костер, я видел его,— ответил
юноша.
— Тогда ты проиграл,— радостно воскликнул падишах и ве­
лел прогнать юношу из дворца.
Грустный, пришел юноша к Балули Зана и рассказал ему о
своем горе. Выслушал его Балул и обещал помочь.
На следующий день пришел Балул к падишаху и говорит:
— Брат Харун, не откажи, приходи со своими приближен­
ными сегодня ко мне в гости.
Падишах согласился. Пришел он в дом к Балулу. Расселись
гости, ждут угощения.
А Балул зарезал овцу, положил мясо в котел и отнес его на
колак, потом на земле разжег небольшой костер.
Прошел час, другой, третий. Надоело гостям ждать. Падишах
ие выдержал, спросил:
— Балул, мы с голоду умираем, где же твое угощение? Или
ты вздумал подшутить над нами?
— Брат Харун, если ты не веришь, что мясо варится, сам
взгляни.
Вышли все посмотреть, как варится мясо, да так и ахнули,
— Ты в своем уме? — рассердился падишах. Где это видапо, чтобы костер горел внизу, а мясо варилось на колаке?
— Брат Харун, зачем сердишься? Если человека в проруби
может согреть тепло костра на берегу, так почему мясо на ко­
лаке не сварится на этом огне?
Ничего не оставалось делать падишаху, как выдать свои?
дочь замуж за юношу.
63. Балули Зана и купец

Пришел как-то Балул на базар, видит — стоит купец с това­
ром и зовет носильщика. Увидел он Балула, остановил его,
спросил:
319

— Дорогой, ты носильщик?
— Да,'— ответил Балул.
— Сколько возьмешь, чтобы отнести ко мне домой этот ме­
шок со стеклянными лампами?
— За тридцать копеек отнесу,— ответил Балул.
— Договорились.
Закинул Балул мешок с лампами себе на спину, и двинулись
они в путь.
— Осторожно, смотри не разбей,— предупреждает его купец.
— Не беспокойся, с чего это им на моей спине разбиться? —
успокаивает его Балул.
Так прошли они часть пути. Тут купец подумал, что трид­
цать копеек — это многовато для носильщика.
— Куро, а что вы, носильщики, делаете с заработанными
деньгами? — спросил богач.
— Покупаем хлеб, еду, разные мелочи, детей своих кормим.
— Видно, вы, носильщики, не думаете, что делаете?
— Почему? — удивился Балул.
— Потому, что советов не слушаете, а только груз таскаете.
— А что нам делать с советами?
— Если я дам тебе один совет, уступишь мне десять копеек?
— С радостью выслушаю твой совет.
— Если весь мир скажет, что овсяный хлеб такой же, как
Пшеничный, не верь.
— Хороший совет,— сказал Балул.
— Да не разрушит бог твой дом! Мой совет — что испечен­
ный хлеб за пазухой. Попал в беду — вспомни про совет, и ты
•спасен. Сколько я теперь тебе должен, дорогой?
— Двадцать копеек,— ответил Балул.
Прошли они еще часть пути, а купца опять жадность дони­
мает. Жалко ему с двадцатью копейками расставаться.
— Куро, если я тебе еще дам один совет, уступишь мне де­
вять копеек?
— А почему бы и нет? — радостно отвечает Балул.
— Если весь мир станет говорить, что пеший догонит всад­
ника, не верь этому.
— Ей-богу, правдивы твои слова,— говорит Балул.
— Значит, ты мне десять копеек уступил?
— Да, уступил.
— Теперь сколько же я тебе должен?
— Десять копеек.
Дошли они до дома купца, осталось подняться на сорок
ступеней.
— Куро, если я дам тебе еще один совет, уступишь остав­
шиеся десять копеек?
— Конечно, уступлю,— сказал Балул.
— Ну, так вот, если весь мир будет говорить, что вдова не-»
винна, как девица, ты не верь.

— Твоя правда,— согласился Балул.
— Так сколько я теперь тебе должен? — спрашивает купец
у Балула.
— Теперь ты ничего не должен,— ответил Балул,
— Значит, мы квиты,— обрадовался купец.
В это время они поднялись до сороковой ступени. Балул paвогнулся, снял со спины мешок и бросил на лестницу. Мешок
с грохотом и треском покатился вниз.
Купец побагровел от злости и закричал!
— Что ты наделал?
— Если весь мир после этого скажет тебе, что в мешке уце­
лела хоть одна лампа,— не верь,— спокойно ответил Балул и
удалился.
64. Балули Зана — судья
Как-то один человек нагрузил на коня стекло и повез в го­
род продавать. А по другой стороне дороги шел в город бедняк
наниматься в работники. Вдруг конь вырвался из рук хозяина.
— Ради бога, помоги поймать коня! — крикнул ховяин
бедняку.
Подбежал бедняк к коню, но не смог его остановить, тогда
он бросил в коня свою палку и нечаянно выбил ему глаз. Хо­
зяин с трудом поймал коня, подошел к бедняку, схватил его за
грудки и давай трясти:
— Ты что это? Я тебя просил остановить коня, а ты что сде­
лал — выбил коню глаз?
Бедняк ему отвечает:
— Дорогой, я не мог его остановить, потому и кинул палку.
Разве я виноват, что она в глаз ему попала?
— Ты виноват в том, что покалечил моего коня,— кричит
хозяин.
— Пойдем к халифу *, пусть он нас рассудит.
«Ах, чем все это кончится? Приведет он меня к халифу,
а тот, чего доброго, велит казнить меня»,— испугался бедняк.
Шли они, шли, пришли в одну деревню, остановились. Ви­
дят — женщина накалила докрасна сел и печет хлеб.
Хозяин коня вытащил из мешка несколько рыбешек, дал
бедняку и говорит:
— Разложи рыбу по краям села, она поджарится, и мы по­
едим, ведь до города еще далеко.
Разложил бедняк рыбу по краям села и стал ждать, пока она
поджарится. А женщина, что пекла хлеб, была беременна. За­
хотелось ей рыбки, а просить стесняется. Бедняк же смотрит на
испеченный хлеб и слюну глотает, думает, может, она угостит.
Рыба поджарилась, взял ее бедняк и ушел. А женщина тут
же разрешилась мертвым ребенком.
2 1 Заказ JV» 1169

321

Вернулся муж с работы, видит — жена родила мертвого
мальчика, спросил:
— Жена, что с тобой случилось?
Рассказала ему жена все, как было.
— Вон те двое, что сидят, виноваты. Поджарили на моем
селе рыбу, мне захотелось ее попробовать, а попросить я не ос­
мелилась, вот и родила преждевременно 2.
— Вай, да будет проклята могила их отцов, они от меня не
уйдут!
Подошел муж к путникам, ударил бедняка по голове и за­
кричал:
— Ты почему не дал попробовать рыбы моей жене? Что, от
этого мир бы разрушился?
— Дорогой,— отвечает тот,— рыба принадлежала не мне,
а вот этому человеку. Если бы твоя жена дала мне хлеба, я дал
бы ей рыбы.
— Пойдем к халифу, он нас рассудит,— сказал
муж
женщины.
Пришли они в город. Видят — под минаретом сидит старикмулла и молится.
Бедняк подумал: «Поведут меня к халифу и предадут мучи­
тельной казни, так лучше уж я поднимусь на минарет и бро­
шусь оттуда вниз, хоть умру не мучаясь».
Вырвался он из рук спутников, взбежал по лестнице на ми­
нарет, закрыл глаза и прыгнул вниз, да упал прямо на моляще­
гося старика, из того и дух вон. Увидел сын муллы мертвого
отца, схватил бедняка и давай его бить, приговаривая:
— Негодяй, за что ты убил моего отца? Что он тебе плохо­
го сделал?
— Дорогой, я бросился с минарета вниз, чтобы самому
убиться, а упал на твоего отца случайно,-— оправдывался бедняк.
Но обидчики не стали его слушать, связали ему руки ремнем
я повела на суд к халифу. Увидел Балул, что ведут бедняка к
брату на суд, раньше их прибежал во дворец к халифу и сказал:
— Брат, ты должен уступить мне свой трон на некоторое
время. Сейчас я подброшу этот посох к потолку, а как только
он упадет, я тут же уйду с твоего трона.
— Хорошо, брат, так и быть, можешь чуточку посидеть на
троне.
Подбросил Балул свой посох, а он так и прилип к потолку.
Все ждут, пока посох упадет, а Балул сидит себе на троне и
ждет жалобщиков.
Вошли они все с шумом и криком,
А Балул говорит:
— Дайте дорогу этим людям, пусть подойдут Кб мне, я их
выслушаю.
Поклонились жалобщики халифу.
Хозяин коня выступил вперед:
322

— Будь в здравии, халиф, этот человек выбил глаз моему
коню.
Балул обратился к бедняку:
— Куро, зачем ты выбил глаз его коню?
— Будь в здравии, халиф. Я шел своей дорогой в город на
•заработки. Вдруг слышу, кто-то кричит: «Ради бога, останови
моего коня!» Я никак не мог его остановить, тогда я кинул
в коня палку, а она случайно попала ему в глаз и выбила его.
— Вот мое решение,— начал Балул, коня отвести на бойню,
убить, снять с него шкуру и разделить ее на две половины.
Пусть бедняк продаст половину шкуры, а тем, что за нее выру­
чит, расплатится за другую половину.
— Халиф, да не разрушится твой дом,— закричал хозяин,—
конь мой хоть и с одним глазом, но еще пригодится для работы,
а за шкуру я получу не больше десяти шайи. На что мне эти
копейки?
— Так ты не согласен с моим решением? Тогда плати за налраслину один золотой, а не то велю снести тебе голову.
Испугался хозяин коня, отдал золотой и сразу ушел.
Подозвал к себе Балул мужа беременной женщины. Тот по­
казал на бедняка и говорит:
— Из-за этого человека жена моя разрешилась мертвым ре­
бенком.— И рассказал все, как было.
— Верно говорит этот человек? — обратился Балул к
бедняку.
— Будь в здравии, халиф! Рыба была не моя, а хозяина ко­
ня. Женщина не дала мне хлеба, я не дал ей рыбы. В чем тут
моя вина?
— Решение мое такое,— сказал Балул.— Ты иди работай,
о бедняк будет спать с твоей женой до тех пор, пока она не за­
беременеет. Когда родится ребенок, бедняк вернется к своей
семье, а ты к своей.
— О халиф, что ты говоришь? Да не разрушит бог твой дом,
разве я допущу, чтобы чужой человек спал с моей женой?
— Не согласен, давай золотую монету, не то голову долой.
Отдал муж золотой и поскорее ушел, а Балул положил этот
золотой рядом с первой монетой.
Дошла очередь и до сына муллы.
— Этот человек прыгнул с минарета на моего отца и убил
его,— разгневанно выкрикнул он.
— Куро, ты убил его отца? — спросил Балул.
— О мудрый халиф, меня вели на суд, я и подумал: не из­
бежать мне казни, так не лучше ли подняться на минарет,
прыгнуть с него и разбиться насмерть. Закрыл я глаза и
прыгнул.
—. Решение мое такое,— сказал Балул.— Пусть бедняк сядет
на место твоего отца, а ты поднимись на минарет и прыгни на
него сверху. Так ты отомстишь за смерть своего отца.
21»

323

— Халиф, а если я не попаду на него, ведь сам разобьюсь.
— Так ты не согласен с моим решением? — рассердился Ба­
лул.— Тогда полоши золотой и убирайся.
Взял Балул золотые монеты, отдал все бедняку и сказал:
— Куро, никогда не связывайся с нечестными людьми.
Поблагодарил бедняк Балула и пошел своей дорогой. Только
Балул встал с трона, посох упал на пол.
Отдал Балул посох брату и сказал:
— Теперь садись на свой трон.
— Балул,— обратился к нему халиф,— как тебе удалось их
рассудить?
— Я судил по совести,— ответил Балул.
65. Сказка про Гасане Басраи
Гасане Басраи * прогуливался по родному городу. Венец муд­
рости 2 витал над его головой. Понимал он язык всех зверей,
птиц, трав. Во время прогулки Гасане Басраи увидел невестку
эмира арабов, которая возвращалась из оба. Набрала она хворо­
сту, взвалила на спину и пошла к дому, но вскоре устала и опу­
стила свою ношу на землю. А сама прилегла и заснула. Гасане
Басраи шел мимо, склонился он над ней и поцеловал ее в щеку.
Он снял с ее ноги браслет3 и положил себе в карман. Потом
еще раз поцеловал и ушел. Через некоторое время женщина
проснулась и пошла домой. Муж заметил, что жену кто-то поце­
ловал. Рассердился он:
— Кто целовал тебя, бесстыдница? — взял цепь и привязал
ее рядом с собакой. С того дня стала бедная женщина есть хлеб
вместе с собакой.
А Гасане Басраи был уже далеко, он и думать забыл об этом
случае. Однажды он вдруг заметил, что над его головой нет
больше венца мудрости, не понимает он ни зверей, ни птиц,
стал обычным человеком. Долго он искал свой «венец», наконец
обратился за советом к мудрому старцу. Тот ответил ему:
— Никто не поможет твоей беде, кроме Куле шае Карамана 4 . Только он поправит твое дело, а сам ты ничего не сможешь
сделать.
— Да будет всевышний милостив к тебе! Куле шае Караман
делает столько зла, чем же сможет помочь мне?
Но мудрец еще раз сказал, что нужен только Куле шае Ка­
раман. Пошел Гасане Басраи искать Куле шае Карамана. Ког­
да они встретились, Куле шае Караман молча хлопнул рукой по
своему карману, но Гасане Басраи не понял его. И они разо­
шлись в разные стороны. А «венца мудрости» так и нет. Люди
же в ответ на расспросы Гасане Басраи говорят:
— Тебе поможет только Куле шае Караман, а если и он не
сможеъ, то уж никто не поможет.
324

И снова Гасане Басраи отправился на поиски Куле шае Ка-»
рамана. По дороге он переложил браслет в нагрудный карман.
При встрече Куле шае Караман приложил свою руку к
груди, и опять Басраи не понял его. Разошлись они в разные
стороны.
Опять Гасане Басраи ушел бродить по свету, но никто не
мог помочь его горю. И снова пришлось прийти ему к Куле шае
Караману.
— Помоги мне,— взмолился Басраи.
— Ты совершил что-то плохое,— отвечал Караман,— узнай
историю про муллу на скале, тогда я тебе помогу, не узнаешь,
ничего не скажу.
— А как мне узнать историю про муллу на скале?
Ничего не сказал больше Карамдн, и Басраи пошел к скале.
Подошел к ней, видит — мулла делает что-то непонятное. В ру­
ках у него пригоршня иголок, втыкает он эти иглы в свой язын
и приговаривает:
— Язык мой — враг мой, язык мой — враг мой.
Кровь течет, смотреть страшно. До вечера он колол так овой
язык. Вечером Гасане Басраи подошел к скале и спросил:
— Какое горе свалилось на твою голову?
— А ты кто такой, уж не Гасане ли Басраи?
— Ей-богу, я Гасане Басраи.
— Узнай сначала историю про бакалейщика под скалой, тог­
да я тебе расскажу и свою историю.
Оставил его Басраи и спустился под скалу. Там он увидел
громко плачущего бакалейщика.
— Добрый день! — поздоровался Басраи,
— Добро пожаловать!
— Куро, почему ты плачешь, что случилось?
— Что случилось, спрашиваешь? А кто ты такой, чтобы я
тебе о своем горе рассказывал?
— Как кто? Я — человек.
— Если бы ты был Гасане Басраи, я бы рассказал тебе свою
историю и ты залечил бы мои раны.
— Я Гасане Басраи.
— Узнай сначала, почему брат падишаха не может попасть
в город, тогда я расскажу тебе про себя.
Пустился Басраи в путь. Шел он, шел, видит — сидит у ген
родской стены человек и горько плачет.
— Добрый человек, что с тобой? Кто ты, отчего плачешь?
— Уж ты не Гасане ли Басраи?
— Да, я Гасане Басраи.
— Если ты узнаешь историю одного богача, тогда сможешь
помочь мне.
— А что с ним случилось?
— Иди к этому человеку
в гости, он богач, живет в деревне,
подобной деревне Алагяз 5 , Пусть он рассажет о себе.
829

Опять пустился Басраи в путь. Пришел он к тому человеку,
о котором рассказал брат падишаха, постучался. Двери открыли,
пригласили войти, усадили. Кругом расстелены перины, одеяла,
и на них сидит собака. Принесли ей шесть больших лепешек,
тушу овцы. Хозяин пригласил гостя к столу:
— Добрый юноша, угощайся, пожалуйста.
— Благодарю. Я не затем пришел,— ответил Гасане Бас­
раи,— я хотел бы услышать твой рассказ. Расскажи мне про
своего пса.
— А кто ты такой?
— Я Гасане Басраи.
— Если ты Гасане Басраи, я расскажу тебе эту историю.
Было у меня сорок коней. И каждый день один из моих коней
подыхал. Каких только конюхов у меня не было! Наконец я на­
нял в конюхи одного трудолюбивого и честного юношу. Уже на
второй день работы он пришел ко мне и сказал:
— Ага, сегодня ночью ты сам побудь конюхом, тогда уви­
дишь, от чего твои кони погибают.
Подумал я, подумал и согласился.
Поменялся я с ним одеждой и пошел в конюшню. Наступил
вечер. Я задал коням корму, погладил их. Через некоторое вре­
мя меня позвала моя жена. Она не узнала меня в одежде слуги
и велела оседлать двух коней. Потом приказала сесть на коня и
следовать за ней. Я так и сделал. И моя ханум так погнала ко­
ня, что и ветру не догнать нас. А мой пес тоже бежал за нами.
Только я не знал об этом. Доскакали мы до замка, а навстречу
нам великан.
— Почему ты задержалась? — спросил он ханум.
— Сегодня,— говорит она,— слуга поздно оседлал коней.
Тут я не выдержал и бросился на них. Но жена схватила
меня за руку и свалила на землю. Тут подскочил ко мне мой
пес. Он помог мне. Убил я великана, а жену привязал к хвосту
коня и погнал его. Затем вместе с моим верным псом вернулись
мы домой. С тех пор я каждый день кладу перед ним тушу ов­
цы и хлеб. Ведь он спас мне жизнь. Слуге я подарил коня, и он
ушел. Это и есть моя история.
Пустился Гасане Басраи в обратный путь. Пришел он к го­
родской стене и рассказал историю богача и его верного пса
плачущему человеку.
— Теперь ты расскажи мне про себя,— попросил Гасане
Басраи.
— Однажды соседи пошли войной на моего брата, падишаха.
Уходя на войну, он оставил меня падишахом, но я был очень
плохим правителем. Семь семей пахали одним плугом, вот до
какой бедности довел я страну. Трудно жилось народу. Когда
мой брат вернулся с войны, люди рассказали ему, как им плохо
жилось в мое правление. Брат мой схватил меня за руку и вы­
швырнул из города. С тех пор между нами появилась стена.
326

Вот видишь, город близко, но только я подхожу к нему, передо
мной возникает стена, и я не могу войти в город.
Гасане Басраи попросил несчастного дать ему руку. Тот про­
тянул руку, Гасане Басраи взял ее и произнес:
— По воле Шихади в возвращайся в город своего брата!
Стена исчезла, человек вошел в город.
Гасане Басраи вернулся к мулле на скале и рассказал
ему про человека у городской стены. Потом он обратился
к мулле:
— Теперь ты расскажи, что случилось с тобой, зачем ты
прокалываешь свой язык иглами.
— Все несчастья мои из-за моего языка. Был у меня орел,
каждый день мы виделись, летал он над моей головой, я радо­
вался, глядя на него, резвился с ним и изо дня в день молодел.
Каждый день жена бранила меня и все выпытывала, отчего я
молодею. Однажды я не выдержал и открыл ей свою тайну.
А она взяла и отрубила голову орлу. И тут же я очутился на
этой скале. Теперь я ничего не вижу, а виной всему мой язык.
Вот почему я наказываю свой язык.
— Дай мне руку,— сказал Гасане Басраи.
Тот протянул ему руку.
— По воле Шихади да будет твой орел на прежнем месте,-*
произнес Басраи и удалился.
Пришел он к бакалейщику под скалой, и тот поведал ему
свою историю:
— Была у меня голубка, моя отрада. Мы развлекались, весе­
лились вместе. Как-то она предупредила меня, чтобы я никогда
не говорил плохого о божьей милости. Я пообещал. Однажды
сестра жены вышла на порог и воскликнула:
— О, слава всевышнему, какой чудесный день, прямо раем
пахнет.
Вышла и моя голубка, сказала:
— О, действительно, будто розы и лилии расцвели, ну-ка,
выйди и ты взгляни.
А я вышел, смотрю — метель, пурга.
— Вы говорите, день хороший, розы, лилии расцвели,— толь^ко я это произнес, тут же оказался на скале.
— Дай мне свою руку,— сказал Гасане Басраи, и бакалей­
щик опять встретился со своей голубкой.
Гасане Басраи направился к Куле шае Караману, а тому
уже известны все его дела.
— Теперь иди в эл эмира арабов и сними проклятие с той
женщины, которую ты поцеловал, вызволи ее из собачьей кону­
ры, тогда я верну тебе твою прежнюю долю.
Пришел Гасане Басраи к эмиру арабов, пригласили его
сесть. Сын эмира арабов велел накрыть стол. Гасане Басраи
спросил:
— Почему эта женщина на цепи вместе с собаками?
327

'-- Она изменила мне, потому и привязана,— ответил муж
йесчастной.
— Я Гасане Басраи, ты знаешь меня? — вступил в разговор
Гасан.
— Да!
— Клянусь богом, эта женщина ни в чем не повинна, она
мне как мать. Она спала, когда я подошел и поцеловал ее в ще­
ку, вот браслет с ее ноги, освободи ее.
Женщину освободили, а Гасане Басраи пришел к Куле шае
Караману, и тот надел на его голову «венец мудрости», научил
двадцати четырем языкам трав, дал прочесть книгу мудрости.
Они достигли своего счастья. А мы завершим здесь свой рас­
сказ. Вот тебе и Гасане Басраи.
66. Без денег ничего не стоишь
Шах Джамшид1, переодевшись в крестьянскую одежду, ре­
шил пройтись по своему городу, посмотреть, как народ живет.
Зашел он к брадобрею побриться.
Не успел брадобрей намылить ему лицо, как в дверях пока­
зался ага.
— Ну-ка вставай! Подождешь, пока я агу побрею,— прикавал ему брадобрей.
Шах Джамшид возразил ему:
— Но ведь ты уже намылил мне лицо!
-— Не спорь, сперва агу побрею, потом тебя.
— Ну и времена пошли! Будь ты хоть самим Джамшид-шахом, без денег ты — никто, ничего не стоишь.
67. Гость Кёр-оглы
Пришел парень к Кёр-оглы * в гости и не застал его дома.
Переночевал гость, утром встал и пустился в путь. Только
он ушел, Кёр-оглы вернулся домой, спросил жену:
— Кто у нас был?
— Гость был, ночевал, только что ушел.
— А ты чем-нибудь угостила его? — спросил Кёр-оглы.
— Ей-богу, Кёр-оглы, в доме хоть шаром покати, нечем бы­
ло его угощать.
— Жена,— сказал Кёр-оглы,— он теперь ославит меня на
весь свет, скажет, что ушел из дома Кёр-оглы без угощения.
Я должен догнать его и убить, чтобы имя мое не было оповорено.
Вскочил он на своего коня, догнал парня и спросил:
— Эй, ты молод или стар?
328

— Кёр-оглы,— ответил парень,— годами я молод, но умом
стар. Я из почтенной семьи и у родного очага набрался умаразума.
Кёр-оглы понял смысл его слов и сказал:
— Хорошо, ты можешь идти. Я собирался убить тебя, чтобы
ты не опозорил мой дом, но убедился, что ты из благородного
рода. Да благословит бог твою дорогу.
68. Как поп из Тутвана
Жил в селе Тутван * один поп. За всю его жизнь никто от
него добра не видел.
Но вот настал его смертный час, и написал поп завещание:
«Пусть меня после смерти иовесят».
Умер поп. Исполнили односельчане его последнюю волю!
А тут солдаты нагрянули. Видят — поп висит.
— За что вы его повесили?
— Он сам завещал,— ответили крестьяне.
Не поверили солдаты людям и вырезали все село.
С тех пор и говорят в народе: «Поступил, как поп из Тутва-»
па: сам сдох и народ сгубил»^
69. Как невестка превратилась
в волчицу
Одной невестке, которая была на сносях, захотелось мяса*
Но она стеснялась просить мяса у свекрови. К лету их семья
собралась откочевать на летнее пастбище. Как раз в это время
их сука ощенилась. Невестка незаметно бросила одного щенка
в костер.
— Дочка, поторапливайся, все кочевье ушло, одни мы оста-»
лись,— крикнула ей свекровь.
Невестка помахала ей рукой:
— Ты иди, я сейчас догоню.
Свекровь отвернулась, а невестка подбежала к костру и толь*
ко вытащила печеного щенка, как свекровь оглянулась и увиде­
ла ее со щенком в руках. Невестка со стыда взмолилась:
— Господи, пошли мне волчью шкуру, преврати меня
в волчицу!
Тут с неба и упала волчья шкура. Невестка превратилась р
волчицу и убежала в степь.
С тех пор народная молва гласит, что волк от человека
произошел.

329

70. Невеста на коне
Однажды падишах и его жена вышли прогуляться на берег
моря. Видят — на берегу сидит старик. Падишах поздоровался
с ним:
— День добрый, отец!
— Добро пожаловать! — отвечает тот.
— Чем ты здесь занимаешься? — спросил падишах.
Старик ответил:
— Дорогой, ремесло мое — предсказывать, судьбу людям.
На обратном пути падишах и говорит жене:
— Раба божья, ведь у нас двое детей, вернемся к старику,
пусть он предскажет им судьбу.
— Ну что ты, ведь он гадальщик, людей обманывает и этим
собе на хлеб зарабатывает,— возражает жена.
Но падишах стоит на своем. Вернулся он к старику:
— Отец, вот тебе золотой, скажи, какая судьба ожидает мо­
их детей?
Старик поглядел на него и говорит:
— У тебя двое детей.
— Да, правда, у меня двое детей.
— Сын и дочь, не так ли? — спрашивает старец.
— Верно.
— Твоему сыну не суждено жениться, бог не дал ему этой
радости. Когда ему исполнится тридцать лет и ты его женишь,
он умрет. А свою дочь ты выдашь замуж за сына Восточного
падишаха \ Падишах приедет сватать твою дочь за своего сына.
Ты отдашь ему дочь. Молодые полюбят друг друга. Но по до­
роге, когда твою дочь повезут в страну ее мужа, поднимется
такой буран, что матери побросают своих детей, уши у всадни­
ков отмерзнут и отвалятся. Все погибнут, лишь твоя дочь оста­
нется цела на коне. Копь привезет ее к кочевью пастухов. Там
будет семь хижин. Конь подойдет к самой последней хижине, и
дочь твоя станет женой ее хозяина. Такова судьба твоих детей.
Падишах вернулся во дворец и с тех пор потерял покой, он
только и думал о судьбе своих детей.
Время шло, дети стали взрослыми, а падишах все отклады­
вал женитьбу своего сына. Как ни уговаривал народ падишаха
женить сына, оп все не соглашался.
— Да благоустроится твой дом, падишах! — говорили лю­
ди*.— Если тебе жаль своего богатства, так мы за тебя уплатим
калым, ведь сыну твоему уже двадцать пять лет, пора его
женить.
Однако падишах и слушать никого не желал. Но долго так
ие могло продолжаться. И в один прекрасный день падишах вы­
нужден был исполнить волю своего народа. Сосватал он девуш­
ку своему сыну. Обручил он их, построил им отдельный дом с
железной дверью, поставил стражу у дверей. В дом внесли боль330

шой, с человеческий рост, ящик, где и устроили новобрачным
постель. Затем в ящике проделали дыры, чтобы туда проникал
воздух, уложили жениха и невесту и заперли ящик. Падишах
наказывает стражнику:
— Ты до утра не смыкай глаз. И кто бы ни пришел, даже
если это буду я, стреляй.
Стражник по велению падишаха простоял до утра. А пади­
шах сам за ночь глаз не сомкнул, вспоминая слова старика. На­
утро пришел к стражнику:
— Ты никого не видел?
— Нет, падишах, никого не видел.
— Никто не проходил?
— Никто. Все на месте, ничего не случилось. Пойди сам
посмотри.
Падишах вошел в дом, открыл ящик. А невестка, превратив­
шись в волчицу, съела жениха, выпрыгнула из ящика и исчезла.
Падишах в отчаянии стал бить себя по щекам, по глазам, пла­
кать и причитать:
— Дом мой разрушился, горе свалилось на мою голову...
Теперь вернемся к девушке. Восточный падишах приходит^
сватает дочь нашего падишаха своему сыну. Сыгралисвадьбу.
Наутро невесту посадили на коня, и свадебный караван тронул­
ся в путь, в страну Восточного падишаха.
Скажу своим почтенным, только выехали они за пределы па­
дишахской земли, как
поднялся такой буран — тьфу, тьфу, по­
дальше от этих мест 2,— что день почернел. Такой холод настал,
что у кого-то руки отвалились, у кого-то носы отмерзли, матери
побросали своих детей, лишь бы самим укрыться. Всех путников
так разметало в разные стороны, что в конце концов невеста
осталась совсем одна на своем коне. Когда буран стих, жених
еле-еле добрался до своего дома. А невесту конь привез на пас­
тушье кочевье, к самой бедной хижине. Вышел из нее пастух, ви­
дит — девушка в богатых одеждах на коне, красивая, ни пить,
ни есть, лишь бы на нее глядеть.
— Добрая девушка,—обратился к ней пастух,— куда путь
держишь?
— Куда мне еще ехать? Да ве разрушится твой дом от пу­
шечного ядра — я пришла к тебе. По божьей воле я тебе до­
сталась.
Он снимает девушку с коня, приводит в свой дом. Она ста­
новится его женой, и они радуются друг другу. С тех самых пор
и говорят: «Никому не ведомо, кому достанется невеста на
коне».
Может, месяц проходит, может, два, падишах решил: поедука я узнаю, какая судьба постигла мою дочь? Седлает он коня,
и направляется в сторону эла Восточного падишаха. Приезжает.
Входит в дом, спрашивает у юноши:
— Сынок, а где моя дочь?
331

— Вай,— отвечает тот,— да не разрушится твой дом от пу­
шечного ядра! Когда мы дошли до такого-то места, поднялся
ужасный буран. Кто ногу отморозил, кто руку, кто нос, люди
задыхались от вьюги, погибали, матери своих детей побросали.
Кто знает, что стало с твоей дочерью?
Запричитал падишах:
— Ведь старик предсказал мне, что она достанется пастуху.
Вачем я отдал ее замуж?
И отправился падишах разыскивать пастуха. Расспрашивая
встречных, добрался он до лачуги пастуха. Девушка, увидев от­
ца, с радостным криком бросилась ему на грудь. Потом она
рассказала:
— Отец, так, мол, и так, такая история случилась со мной.
Поднялся буран, да такой, что матери бросали своих детей, всад­
ников всех разметало, кто свалился в овраг, кто в лощину, кто
задохнулся, кто нос отморозил, кто уши, кто ногу. А я сидела
па коне, и бог меня спас, ничего со мной не случилось. И до­
сталась я этому пастуху.
Подумал падишах и говорит пастуху:
— Сынок, я уже стар, стань падишахом, а дочь моя будет
гвоей ханум. И живите долго и счастливо.
Так пастух стал падишахом.
71. Свидетель — стебель ковыля
Решили два товарища пойти в город на заработки. В городе
они разошлись. Один был бездельник, он ни копейки не зарабо­
тал, а другой, труженик, получил много денег. Как-то они встре­
тились на городском базаре. Труженик сказал:
— Нам, пожалуй, пора возвращаться домой.
Лентяй согласился, и вскоре они отправились обратно в свою
деревню.
По дороге лентяй подумал: «Он возвращается с деньгами,
а я ни с чем, люди станут говорить, что на заработки, мол, пошли
вместе, ты вернулся ни с чем, а товарищ с деньгами. Убью-ка
я его и заберу деньги. А потом скажу, что не видел его, ведь
Mbi в городе расстались».
У родника товарищи остановились перекусить. Лентяй замах­
нулся на спутника:
— Я тебя убью.
— Не убивай, дети у меня маленькие,— взмолился тот,—
кто их кормить будет? Бери все деньги, бог с ними, только не
убивай меня.
»— Скажи свое последнее желание,— не поддался на уговоры
лентяй.
— Нет у меня последнего желания, пощады прошу.
Вдруг порыв ветра принес к их ногам стебелек ковыля'«
332

— Никакой пощады,— сказал лентяй,— никаких свидетелей
здесь нет, и я убью тебя.
— Пусть этот ковыль будет свидетелем, — успел сказать не­
счастный.
Лентяй убил беднягу, тело сбросил в яму, засыпал землей.
Когда он вернулся домой, жена друга и соседи стали расспра­
шивать его о товарище.
— Я расстался с ним в городе и больше его не видел.
На этом расспросы кончились. Прошло полгода. Как-то жена
лентяя пошла к реке стирать, и муж с ней — купаться. Тут под­
нялся ветер и подхватил стебелек ковыля. Увидел его лентяй,
рассмеялся. Жена спросила:
— Чему ты смеешься?
— Да просто так,— ответил муж.
— Нет,все-таки причина-то есть? — не отстает жена.
— Просто я вспомнил одну историю.
— Какую, расскажи, может, и я посмеюсь.
— Нет, эту историю я не могу тебе рассказать.
— Ты должен ее рассказать, иначе я тебе не жена, ты мне
не муж.
Видит лентяй — нет выхода, стал рассказывать:
— Помнишь, я с другом ходил на заработки? Те деньги, ко­
торые я принес, заработал он, а не я. Мы вместе вышли из го­
рода, возвращались домой. По дороге я решил убить его и за­
брать деньги. Когда мы подошли к роднику, я достал нож и спро­
сил, есть ли у него какая-нибудь последняя просьба. Но он
только молил о пощаде. Я огляделся по сторонам, нет ли кого
вокруг, и тут ветер принес к нам стебелек ковыля. «Свидетелем
моей смерти станет этот ковыль»,— сказал он напоследок. Я убил
его. Ведь у ковыля нет ни глаз, ни языка. Чего мне было боять­
ся? И вот сейчас, увидев такой же стебелек, я вспомнил тот
день, и мне стало смешно. Каким же свидетелем может быть
ковыль?
— Ты правильно сделал,— ответила лентяю жена.
Прошло несколько дней после этого разговора. Как-то муж
рассердился на жену и побил ее. Выбежала жена из дому и ста­
ла звать соседей на помощь:
— Сюда, сюда, мой муж убил своего друга, забрал его день­
ги, а теперь хочет и меня убить.
Собрались соседи и стали расспрашивать ее. Жена все им
и рассказала.
Слух о злодействе лентяя дошел до падишаха. Велел он при­
вести его. Перед падишахом лентяй во всем покаялся.
Падишах велел ему вернуть вдове убитого деньги, зарабо­
танные им честным трудом, а палачу приказал отрубить голову
лентяю.
Так стебелек ковыля стал свидетелем.
$33

72. Невезучий
У одного султана был брат-бедняк. Как-то везир и векиль
сказали султану:
— Султан, ты человек могущественный и богатый, а брату
своему не помогаешь, ведь он живет в нищете.
— Много раз я помогал ему,— ответил султан,— да видно,,
он проклят богом, не везет ему. Если не верите моим словам,
глядите сами и убедитесь, что я прав. Дорога к дому моего брата
идет через мост, я положу кошелек с золотом на мосту, а мы
спрячемся и посмотрим, что он будет делать.
Так и сделали. Кошелек оставили на мосту, а сами спрята­
лись. Тем временем бедняк возвращался домой, подошёл он к
мосту, задумался:
— Интересно, как слепые проходят по мосту? Смогу ли и я
с закрытыми глазами пройти весь мост?
Он закрыл глаза и прошагал по мосту мимо кошелька с зо­
лотом.
— Вот видите, он проклят богом! Кладешь золото ему под
ноги, и то не видит — мимо проходит,— торжествующе сказал
султан.
73. И бог жадный
Жил один бедняк. Было у него шестеро детей. Месяц, два
молился он богу, просил у него деньги:
— Господи, дашь мне сто золотых — возьму и детей накорм­
лю. Пошлешь девяносто девять — не возьму.
Услышал бог мольбы бедняка.
«Проверю-ка я его»,— решил бог.
Завернул он девяносто девять золотых в платок и бросил
через колак в дом бедняка.
Сосчитал бедняк деньги, рассердился и сказал:
— Эх, пожалел бог сотый золотой дать. Видно, за платок его
вычел.
Услышал бог его слова, разгневался:
— Вот нечестивец! Вместо благодарности он еще меня и бра­
нит!
Й отнял у бедняка все золото.
74. Ай да плешивец!
Сговорились трое бездельников ограбить кого-нибудь. Долго
они шли, дошли до канавы, перепрыгнули через .нее. 9дин спра­
шивает другого:
— Ты что-нибудь заметил?
334

— Да,— ответил тот.
— Л что?
— Что мы сейчас прыгнули через канаву.
— Э — говорит первый,— раз ты такую мелочь замечаешь,
значит, выдашь нас после грабежа. Иди своей дорогой, нам не
по пути.
Пусть он идет своей дорогой, а мы вернемся к тем двоим.
Шли они, шли, видят — старик гонит отару овец. Вдруг с головы
старика упала шапка, и обнажилась его плешивая голова — ни
волосинки на ней. Увидели парни его блестящую голову и рас­
хохотались.
— Э, вы почему смеетесь надо мной? Только недобрые люди
так делают. Лучше послушайте, как я стал плешивым. Может,
моя история заставит вас призадуматься. А пока я буду расска­
зывать, вы гопите овец к моему дому.
«Год тогда выдался неурожайный,—начал старик.— Хлеб
приходилось привозить из других мест. Собралось нас парней
десять, поехали и мы за хлебом. Купили несколько мешков зер­
на, погрузили на верблюдов. А перед отъездом стали состязать­
ся, кто лучше владеет саблей. Очертили круг и стали биться.
Тому, кто попадал в этот круг, я уже не давал выйти. А в это
время с балкона на нас смотрела ханум. Был я молодым, кра­
сивым и понравился этой ханум. Она позвала меня к себе. Я ска­
зал товарищам, чтоб они отправлялись, я, мол, догоню, а сам
поднялся к ханум.
— Садись, добрый юноша, — сказала мне ханум. Я сел.
— Юноша, я тебя полюбила, ты должен меня сегодня ночью
украсть.
— Ханум, у нас голод, мы приехали сюда за хлебом. Увезу
я тебя, за нами погонятся, и слетят наши головы с плеч.
— Я ничего не хочу знать,— заупрямилась ханум,— не уве­
зешь, запру тебя в этой комнате, а вечером вернется муж, отдам
тебя ему на расправу. Но если согласишься увезти, то к вечеру
десять лошадей будут нагружены золотом для нас, два коня
будут наготове, сядем и ускачем.
Я подумал: если она рискует своей жизнью ради меня, так
почему и мне не рискнуть? Да что таить, она мне тоже при­
шлась по душе. И я согласился. Дождались мы ночи, погрузили
золото, сели на коней и скрылись в темноте.
Два дня ехали, доехали до реки. Ханум и говорит:
— Давай отдохнем, да и кони устали.
Поели что бог дал. Положил я голову на колени ханум и за­
дремал. Вдруг прискакали сорок разбойников, привязали меня
за волосы к дереву, забрали мою невесту, золото, коней и умча­
лись. Пришел я в себя, а голова моя вся в крови и волос нет.
Встал я, с трудом умылся, перевязал голову и пошел по следам
разбойников. Смотрю — посадили разбойники мою ханум на са­
мый верхний тюк нашей поклажи, а вокруг сами расселись.
335

И рядом навьюченные лошади пасутся. Я незаметно подошел к
ним и спрятался поблизости. Вдруг слышу — главарь говорит:
— Иншис Чавиш, сходи сними вьюки с лошадей да рассед­
лай их, пусть пасутся спокойно.
Подошел Инглис Чавиш к лошадям, а я из укрытия и снео
ему саблей голову с плеч. Сколько потом главарь ни посылал
разбойников узнать, что случилось с остальными, всех ждал
один конец. Так я убил тридцать девять разбойников. Тут ви­
жу — главарь хочет обнять мою невесту, выскочил я из укрытия
и убил его на месте. Ханум не могла нарадоваться. Собрали мы
все богатство разбойников и пустились в путь».
Тем временем рассказчик и его спутники подошли к дому
плешивого. Загнали овец в хлев, вошли в дом.
— Жена, прими гостей,— окликнул он ханум.
Угостил плешивец злоумышленников на славу, одарил по­
дарками.
— Прости нас, отец,— обратились гости к хозяину,— что мы
посмеялись над тобой, воистину ты герой.
Гости попрощались и ушли. И расхотелось им грабить.
Пусть они возвращаются к себе домой, а мы к себе.
Вот и вся история о плешивце.
75. Акль и Дунья
Жил когда-то падишах, и был у падишаха везир.
Сына везира звали Дунья \ а сына падишаха — Акль2. Од­
нажды сын падишаха обратился к сыну везира:
— Дунья, пойдем странствовать, поищем себе невест, пора
нам жениться. Пойдем со мной?
— По воле бога отец мой служит твоему отцу, я же обязан
служить тебе,—ответил Дунья.
Сели они на коней и пустились в путь. Долго ли, коротко лиг
доехали они до родника. Спешились, привязали коней к дереву.
Надо сказать, что сыновья падишаха и везира никогда еще
не уезжали из дому далеко и надолго. Только присели усталые
юноши у родника, как услышали звуки дафа и зурны. Смот­
рят — приближается свадебный караван. Сын падишаха говорит:
— Дунья, отведи коней подальше, люди эти навеселе, от них
всего можно ждать, а я влезу на дерево.
Тем временем и люди подошли к роднику. Один из них
сказал:
— Давайте присядем у родника отдохнуть, все мы устали.
Присели. Невеста захотела напиться. Наклонилась к роднику
и увидела в воде отражение юноши, который сидел на дереве.
Сняла она с пальца кольцо и бросила в воду. А он увидел это,
снял с пальца свое кольцо и тоже бросил в воду. Надела невеста
336

на палец кольцо сына падишаха, и вскоре свадебный караваш
снова двинулся в путь.
Спустился Акль с дерева и надел на палец кольцо невесты^
— Дунья,—окликнул он сына везира,—седлай коней, ты
должен привезти для меня эту невесту.
— Побойся бога, Акль, пятьдесят всадников охраняют ее и
сегодня вечером доставят к жениху,— возразил Дунья.
Но Акль настаивал и ни о чем. не хотел слышать. Сели юно-*
ши на коней и поехали вслед за караваном.
Приехали в город. Встретилась им в пути старуха,
— Добрый вечер, матушка!
— Вечер добрый, милые!
— Матушка, пусти нас переночевать,— обратился Акль к:
старухе.
— Тесно у меня, живу я в каморке, где же мне таких важ­
ных гостей поместить?
— Ты устрой нас только на ночь, а мы с тобой золотом,
расплатимся.
Обрадовалась старуха, повела гостей в дом.
— Матушка, нет ли у тебя чего-нибудь поесть? — спросшь
Дунья.
— Сыночек, в доме ни куска хлеба.
Акль протянул ей деньги:
— Вот возьми, купи еды и все для постели.
Купила старуха еды, постели, наняла носильщика, взвалила
все на него и поспешила домой.
— Матушка,— спрашивает Акль,— чья это невеста, которун>
сегодня привезли?
— Это невеста сына базэрган-баши. Сын его еще не вернул*
ся из далеких стран, а его невесту уже привезли.
— А ты могла бы тайком кое-что ей передать? 8
— Сынок, скажи об этом носку своего башмака , лучше меня
этого никто не сделает.
Акль дал старухе золота и попросил показать невесте еекольцо.
Пришла старуха к невесте. Смотрит — окружили женщины
невесту со всех сторон, разглядывают. Стала старуха расталки­
вать любопытных.
— Ну-ка, отойдите, что она вам, рабыня, что вы ее так об­
ступили?
Так добралась она до невесты, показала ей кольцо*
— Матушка, сегодня же ночью приведи его ко мне,— по-*
требовала невеста.
Задумалась старуха и ответила:
— Хорошо, попробую.
К вечеру старуха заставила сына падишаха переодеться в
девичью одежду и повела к невесте. А у нее — стража. Тогда
девушка говорит:
22 заказ М 1169

ЗЗТ

— Дочь старухи переночует у меня. И передайте базэрганбаши, что, пока нет его сына, я хочу проводить время с нею.
Повели невесту и дочь старухи в богато убранную комнату
и поставили у дверей стражу. Ночью стражники заглянули туда,
глазам своим не верят: юноша обнимает девушку. Схватили они
обоих и повели в тюрьму как раз мимо старухиного дома. Уви­
дел их Дунья, позвал старуху:
— Смотри, Акля ведут!
— Что же нам делать? — забеспокоилась старуха.
— Сделай лепешки,— говорит Дунья,— отнеси страже, ска­
жи: это за упокой души твоего умершего сына.
Пришла старуха к страже. Ее спрашивают:
— Матушка, что тебе здесь надо?
— Да вот был у меня сын, умер он, поешьте лепешек за
упокой его души.
Дала она каждому по куску, спросила:
— А в тюрьхме есть кто?
— Да, невеста сына базэрган-баши и парень. Давай, мы им
передадим.
— Нет, не могу, я поклялась своими руками раздать лелешки.
Один стражник говорит другому:
— Ладно, пусть пройдет к ним, а то от нее не отвязаться.
Вошла старуха в темницу и отдала свою одежду Аклю. Пере­
одетый старухой, он без труда вышел на волю. А старуха оста­
лась с невестой.
Утром базэрган-баши сообщили, что его невестку застали с
юношей. Пришел он в тюрьму, видит — сидит его невестка, а ря­
дом старуха.
Рассердился базэрган-баши, стал ругать стражу, а стражники
-смотрят — и правда, вместо парня старуха сидит. Отпустили
•старуху, а невестку повели в дом.
А что делает тем временем Акль?
Он снова переодевается в девичью одежду, садятся они с
Дуньей на коней, приезжают к дому базэрган-баши и через слуг
просят хозяина выйти к ним. Вышел к ним базэрган-баши.
— Эта девушка,— сказал Дунья, указывая на переодетого
Акля,— суженая моего брата, но мы с ним разминулись. В не­
знакомом городе оставлять девушку у кого попало я не рискую.
Слышал я, ты привел в дом невестку и она одинока. Пусть сес­
тра побудет у нее, пока я разыщу брата. Найду его, мы придем
за ней. А за это заплачу, сколько потребуешь.
— Э, дорогой, стыдно говорить об этом. У меня в день по
сто человек гостят.
Повели девушку к невесте.
Вскоре вернулся сын базэрган-баши. Встретили жениха и
провели к невесте.
— А это кто? — спросил он, увидев незнакомую девушку.
538

— Это невеста одного юноши, потерялся он, а брат привел
ее в наш дом, и она будет у нас, пока он не разыщет ее жениха.
Прошло два дня.
— Дорогой,— сказала как-то под вечер невеста жениху,—
пойдем в сад, погуляем втроем.
Вечером влюбленные задушили сына базэрган-баши и бросили
в реку. Акль вернулся к старухе, а невеста — в дом будущего
свекра. Наутро ему доложили:
— Сын твой украл чужую невесту и скрылся*
Базэрган-баши спросил у невесты:
— Где мой сын?
— Он увез ту девушку, а я осталась.
Тем временем Акль и Дунья снова приехали к базэрганбаши.
— Салам-алейкум, ага, я нашел своего брата, мы заехали за
девушкой.
— Дорогой, что мне делать, бог посмеялся надо мной. Мой
сын увез вашу девушку.
— Ну, раз так, отдай теперь свою невестку моему брату,—
говорит Дунья.
Получили они невесту и пустились в обратный путь, пряма
во дворец падишаха. Повсюду разнеслась весть: Акль и Дунья
вернулись, Акль едет с невестой. Отпраздновали свадьбу, счаст­
ливо зажили молодые.
Прошло время. Как-то сын везира пришел к сыну падишаха:
' — Акль, тебя мы женили. Теперь пойдем поищем и мненевесту.
— Пойдем,— согласился Акль.
Сели. оба на коней и выехали из города. Добрались они да
дома одной старухи. Поздоровались.
— Матушка, это мой брат, надо найти для него невесту,—
сказал Акль.
— Ну, девушек много, кого сердце выберет, на той и женись.
А деньги у вас есть?
— Есть.
— Коли деньги есть, так и девушки найдутся,— отвечала
старуха.
— А дочь падишаха сможем сосватать? — спросил Акль.
— Ой, не дай бог, не сносить вам своих голов. Падишах
отдаст свою дочь только тому, кто ей приглянется, а если жених
не понравится, ему сразу отрубят голову. Уже не одного молод­
ца сгубили. И вы пропадете, жаль мне вас.
Но юноши не испугались и все же решили посватать дочь
падишаха. А у той дочери была служанка. Звали ее Камарух,
Пошла старуха к ней:
— Дорогая, скажи, почему твоя хатун не выходит замуж?
— Откуда мне знать!
— Ну, так попробуй узнать ее тайну,— попросила старуха.
22*

339

А Камарух и самой любопытно, почему ее хозяйка не выхо­
дит замуж.
— Хатун,— обратилась Камарух,— можно тебя спросить?
— Не твое дело спрашивать,— ответила дочь падишаха.
Но служанка не отстает:
— Хатун, почему ты не выходишь замуж? Вон сколько юно­
шей ты погубила.
Рассердилась дочь падишаха, ударила Камарух палкой по го­
лове и прогнала. Привели к ней новую служанку. А та ни гото­
вить, ни постель стелить не умеет. Велит дочь падишаха вернуть
Камарух, но предупреждает ее:
— Вопросов больше мне не задавай.
— Хатун, но почему ты не хочешь ответить на мой вопрос?
— Ну ладно, я расскажу тебе, но смотри, никому ни слова.
— Хорошо, хатун.
— Когда моя мать умерла, отец привел в дом мачеху. Ни
разу я не зашла к ней. Прислала она как-то слугу со словами:
«Пусть дочь придет ко мне, ведь я не зверь, мать ее». Пошла
я к ней. Вижу —сидит она, а в руке палку держит. Ударила
она меня и сказала: «Уйди, обезьяна». Я превратилась в обезь­
яну и убежала. Она натравила на меня собак, я еле-еле спас­
лась. Прибежала в лес, навстречу обезьяна-самец. Испортил он
мепя. Тогда я и поклялась не выходить замуж, пока не встречу
ту обезьяну.
Побежала Камарух и рассказала старухе эту тайну, а ста­
руха — Дунье.
В городе была баня, куда два раза в неделю ходила дочь
падишаха. Пришел Дунья к банщику, сказал:
— Пожалуйста, дай мне свою одежду, я хочу открыть свою
баню, а пока подучусь у тебя. Вот тебе десять золотых, за них
я у тебя десять дней поработаю.
Дунья купил обезьяну, привязал ее к дверям. Пришла утром
дочь падишаха мыться, видит — у дверей стоит новый человек.
— А где банщик? — спрашивает она.
— Хатун, я хочу построить себе баню, вот и решил порабо­
тать вместо банщика десять дней.
— А что это за обезьяна? — спрашивает дочь падишаха.
— Хатун, не береди мои раны, не спрашивай об этой истории.
•— Добрый человек, расскажи,—стала она просить.
И рассказал Дунья:
- — Умерла моя мать, отец привел в дом новую жену. Я не
ходил к ней, прислала она как-то за мной служанку. «Пусть,—
говорит,— он придет, ведь я ему мать, не зверь какой-нибудь».
Пошел я к ней, ударила она меня палкой и превратила в
обезьяну. Убежал я в лес, встретил там обезьянку и сошелся
с ней. С тех пор я поклялся: пока не найду ее — не женюсь.
— Добрый молодец, ведь это я была. Иди сядь на камень
сватов.
340

Доложили падишаху, что некий безумец сидит на камне
сватов.
Привели юношу к падишаху.
— Что тебе нужно? — спрашивает падишах.
•— Я прошу руки твоей дочери,— отвечает Дунья.
— А ты знаешь наше условие? Я сейчас пошлю за дочерью,
если она согласится — женись, а если нет — велю отрубить тебе
голову.
— Воля ваша!
И дочь падишаха дала свое согласие.
Семь дней и ночей длилась свадьба. Молодые радовались
сбывшимся желаниям, а наш рассказ подошел к концу>
76. Ума довольно,
да вот в кармане пусто
Жил некогда один бедняк. Каждый божий день он выходил
па площадь города и выкрикивал:
— Ума довольно, да вот в кармане пусто!
Однажды богатый купец остановил бедняка и спросил:
— Скажи, почему ты каждое утро выкрикиваешь: «Ума до­
вольно, да вот в кармане пусто»?
— Так у меня и вправду ума достаточно, а вот жить не на
что,— ответил бедняк.
Купец подумал и спросил:
— И впрямь у тебя ничего нет?
— Да, купец, ничего, но что имею, стоит два золотых.
Богач вытащил из кармана сто золотых монет и протянул
бедняку:
— Вот тебе сто золотых, иди и устраивай свою жизнь.
Поблагодарил бедняк богача, купил яйца, продал их подороже
и на этом разбогател. Открыл он лавку и стал торговать, при­
говаривая:
— Ума довольно, да вот в кармане пусто.
Прошло некоторое время, и люди стали покупать товар лишь
у бывшего бедняка. Рассердились купцы и пошли жаловаться
к главному купцу. А он и был тем богачом, что когда-то помог
бедняку на ноги встать.
Купец спросил их:
— Что вас привело в мой дом?
— Ей-богу, нет больше сил терпеть, не знаем, как нам и
жить дальше? Был этот человек бедняк из бедняков. И откуда
только вдруг взялось у него богатство? Открыл он лавку, да так
торгует, что народ только туда и ходит, а наши лавки пустуют.
Только и остается закрыть их совсем и разойтись по домам. Вот
мы и пришли к тебе за советом*
Ответил им купец:
341

«— Вы ступайте домой, а я сегодня с ним поговорю.
Пусть они расходятся себе по домам, а мы вернемся к бога­
чу. Пришел он к бывшему бедняку, видит — в лавке полно на­
роду. Увидел лавочник своего благодетеля, кончил торговать,,
подошел, поздоровался, пригласил гостя сесть и сказал покупа­
телям:
— Сегодня я больше торговать не буду.
Народ разошелся. Закрыл хозяин лавку, а гостя провел в
свой дом. Угостил он богача, и вышли они погулять в сад.
Сказал бывший бедняк богачу:
— Благодаря тебе я разбогател, прошу, не отказывайся ог
моего подарка.
— Но я богаче тебя в десять раз, пойдем ко мне, увидишь это
своими глазами.
Сели они в карету, приехали к богачу. Показал купец все
свои сокровища и спросил:
— Так кто же из нас богаче?
— Ей-богу, конечно, ты богаче.
Давно нравился купцу наш бывший бедпяк, и сказал он:
— Сынок, есть у меня дочь, и, кроме нее, нет никого на
свете. Жепись на ней и переезжай жить в мой дом.
Подумал немного бедняк и дал свое согласие.
Сыграли свадьбу, и перебрался бедпяк в дом тестя. Каждое
утро открывал он лавку, и народ толпой валил к нему.
Как-то пошел он по городу гулять, видит — собрались купцы
в дорогу, едут в Шам 4. Вернулся он домой и сказал тестю:
— Друзья мои едут в Шам торговать, вот бы и мне поехать
с ними.
— Сынок, навьючь мулов зерном, и счастливого тебе пути,—
ответил тесть.
Пустился караван в путь. Доехали они до большого города,
а там люди умирали от голода. Развязал купец мешки с пше­
ницей и раздал голодным. Благословили его люди за добро, и он
поехал дальше.
Вышел он к морю, видит — рыбы высунули головы из воды
и смотрят на него.
Решил купец:
— Ей-богу, как я спас людей, так и рыб спасу.
Развязал он оставшиеся мешки с пшеницей и высыпал все
в море.
Рассказали рыбы своему падишаху, что какой-то человек спас
их от голодной смерти. Послал местный падишах слуг за спа^
сителем.
Высунули слуги головы из воды, окликнули купца:
— Спаситель наш, падишах приглашает тебя в гости.
Обернулся купец вокруг — никого. Во второй раз окликнули
его рыбы. Понял он наконец, чтб рыбы его зовут. Дали они ему
переодеться и привели к падишаху.
342

Падишах пригласил гостя сесть:
— Гость мой дорогой, ты месяц корютл моих рыб и спас
их от голодной смерти. Сын мой, скажи свое желание, и я вы­
полню его.
— Будь в здравии, падишах, ничего мне не нужно.
Тогда падишах подарил ему золотой поднос, полный драго­
ценных камней.
Рыш>1 решили между собой:
— Надо бы и нам отблагодарить его. И каждая выбросила
на берег по драгоценному камню.
Купец велел слугам:
— Смешайте эти камни с кизяком.
Разложили слуги кизяки, высушили их, собрали и привязали
к спинам мулов.
На обратном пути встретил он купцов. Ночь застала их в
дороге, и все устроились на ночлег. Три дня шел дождь — не­
возможно было тронуться в путь. Купцы пришли, спросили его:
— Ну, что ты наторговал?
— Кизяки.
Попутчики подняли его на смех:
— Ну, если так, дай и нам несколько кизяков, и мы их
сожжем.
— Только с одним условием,— ответил он.
— Какое же твое условие?
— Напишите бумагу, что я каждому из вас дал по пять
кизяков.
Написали купцы бумагу, забрали кизяки и, смеясь, ушли.
Но вот выглянуло солнце, и купцы тронулись в путь.
Известили тестя: зять вернулся, кизяки тебе везет.
Рассердился богач и велел его в дом не впускать. Обиделся
купец и пошел в свой дом.
Дочь сказала отцу:
— Разреши зятю вернуться в двм, ведь он мне муж.
— Только без его кизяков,— ответил богач.
Дали знать бедняку: тесть разрешает вернуться в дом, да
только без кизяков.
— Нет, я без них в дом не войду,— велел он передать тестю.
Дочь опять стала просить отца:
— Позволь ему прийти с кизяками, ничего ведь страшного
не случится.
Уговорила она его, и купец перебрался в дом тестя.
Спросил богач зятя:
— Куро, зачем ты принес в дом кизяки?
— Захотелось, вот и принес,— отвечал купец.
— Купцы собрались с подарками к падишаху, надо и тебе
что-то отнести,— посоветовал тесть.
Завязал он в узелок несколько кизяков, и пошли они с те­
стем к падишаху на прием.
343

Видят — все купцы расселись вокруг падишаха, каждый до-*
стает свой подарок, один лучше другого.
Падишах спросил у бедняка:
— Теперь ты покажи, что принес.
Развернул бедняк платок, а в нем кизяки. Купцы покатились
со смеху. Но падишах был мудрым человеком, разломил кизяк»
и из него посыпались драгоценные камни.
Сказал падишах:
— Сын мой, твой приход к добру! А твой товар весь таков?
— Да, падишах.— И добавил: — А купцы твои — все мои
должники.
И он достал бумагу с подписями купцов. Испугались купцы:
не расплатиться им, даже если дом и имущество распродать, все
равно в долгу останутся.
Пожалел их купец и сказал:
— Падишах, ради тебя я дарю им их долг.
— Сын мой, разумен ты, будь моим везиром.
Стал он везиром, и вдвоем они стали править страной.
77. Гроздь винограда
Искал юноша себе невесту. Нашел хорошую девушку, пошел
к ней свататься. Девушка стол накрыла, полное блюдо винограда
перед гостем поставила. Взял юноша гроздь винограда и нечаян­
но уронил ее на землю. Растерялся он: «Как же быть? Поднять
гроздь или нет? Не подниму — скажет, что слишком гордый, под­
ниму— скажет, что жадный, даже с земли виноград ест».
Поднял все же юноша виноград, положил на блюдо и стал
есть.
Сказала девушка отцу:
— Я не выйду за него замуж, он такой жадный, что поднял
с земли гроздь винограда и ест его.
Отец девушки передал юноше:
— Моя дочь не хочет выходить за тебя замуж.
— Не хочет так не хочет, дело ее,— попрощался юноша ЕГ
уехал.
Рассказал он родным о сватовстве. Но про себя решил во
что бы то ни стало добиться этой девушки.
Переоделся юноша гусепасом, пришел к отцу девушки и на­
нялся гусей пасти.
Прошел год. За это время девушка полюбила гусепаса. Од­
нажды пришла она к юноше со слезами на глазах и сказала:
— Увези меня куда хочешь. Отец узнает, что я жду от тебя
ребенка, убьет нас обоих.
— С радостью увезу, почему бы и нет,— согласился он.
Мать тайно снарядила дочь в дорогу, и пустились молодые
в путь. Привел юноша девушку к себе домой, оставил ее во дво*
ре ждать, а сам вошел в дом, поздоровался с родителями.
344

— Сынок, веди в дом невесту. Что же ты ее оставил на
улице?
— Нет, отец, рановато, я еще должен отомстить ей за гроздь
винограда.
Вышел юноша во двор, а жена сидит с узелком и ждет:
— Нашел ли ты в этом доме работу?
— Да вот лачугу нам дали, буду здесь гусепасом.
Каждый день юноша досыта ел в отцовском доме, а остатки
приносил жене.
А жена-то не знает, кто ее муж на самом деле, думает, что
он гусепас.
Вернулся как-то вечером муж домой и говорит жене:
— Хозяйка велела тебе завтра прийти помочь ей хлеб печь.
Жена ответила:
— Как же я пойду — такая оборванная, грязная?
— Какая есть, такая и сходи,— велел муж.— Когда будешь
делать гереки, один комок незаметно положи за пазуху. При­
несешь — испечем его и поедим.
Утром встала жена, пошла печь хлеб. А муж заранее пере­
оделся в богатую одежду и расхаживает по дому.
Посмотрела жена по сторонам: все заняты делом — и спрята­
ла потихоньку за пазуху комок теста.
Спросил юноша мать:
— Матушка, кому ты поручила печь хлеб? Эта грязная обо­
рванка и смотрит-то, будто что-то украла.
— Да нет, сынок, ничего она не украла, просто застенчивая
девушка.
Вдруг юноша подошел к бедной девушке, сунул руку ей за
пазуху и вытащил злополучный комок теста. С позором выгнал
он несчастную из дому.
И вернулась она в свою лачугу ни с чем. Пришел муж ве­
чером домой и первым делом спросил:
— Где герек?
Рассказала она ему о случившемся. А он притворился, что
ее поверил, и избил ее.
Прошло некоторое время, настало время жене рожать. И бог
подарил им мальчика.
Три дня жена аги кормила свою невестку досыта. На четвер­
тый день сын сказал матери:
— А теперь, матушка, я сам приготовлю ей еду, а ты от­
несешь.
Одну тарелку он наполнил опилками, вторую — углем,
а третью — серебряными монетами.
Отнесла все это жена аги, молча поставила тарелки перед
невесткой и вышла.
Посмотрела та на тарелки и заплакала.
Тут вошел муж и спросил жену:
•— Что случилось, почему ты плачешь?
345

— Посмотри, что мне принесла сегодня жена аги. К чему
это, не пойму.
— Жена аги хотела дать тебе понять,— начал муж,— что сна­
чала ты была легкомысленна и мало что понимала, как эта
опилки. Затем жизнь твоя стала черной, как уголь. А теперь ты
чиста, как эти серебряные монеты.
Тут жена поняла, что муж отомстил ей за гроздь винограда.
Пришли родители юноши, повели невестку в дом. И зажила
они в дружбе и согласии.
78. Падишах и его сыновья
Жил-был падишах. Был он очень богат и добр. Кто бы к не­
му ни приходил за помощью, всем он помогал. Убийца и тот на­
ходил в его доме приют, а сколько он раздавал денег — и не
счесть. Отдавая что-нибудь, он обычно приговаривал: «Да пой­
дет моя доброта вам на пользу».
Пришло время, когда в стране падишаха настал голод. При­
ближенные и народ покинули страну, остался один падишах со*
своей женой и двумя сыновьями.
— Жена, все покинули меня,—говорит однажды падйшах,-»остались мы совсем одни. Есть у меня побратим, поедем к нему*
Долго они ехали или коротко, ночь застала их в пути. Ночь
провели они под открытым небом, а утром продолжили свой
путь. Едут, едут, слышат стук копыт. Оглядываются — всадник
к ним скачет. Всадник увидел жену падишаха и влюбился в нее
не одним сердцем, а тысячью сердец.
— Я могу задать тебе один вопрос? — спросил незнакомец
у падишаха.
— Не один, а два вопроса можешь задать, добрый юноша.
— Моя жена осталась за этим холмом. У нее начались роды,
а помочь некому. Отпусти свою жену со мной помочь роженице.
— Что ж, поезжайте. Я буду рад помочь тебе.
Посадил всадник жену падишаха на коня и уехал. Два ма­
леньких сына остались с падишахом. Всадник все скачет и ска­
чет. Не выдержала женщина, говорит:
— Добрый юноша, куда ты везешь меня? Меня ведь муж
и дети ждут! Нам надо поспешить помочь твоей жене и поско­
рей вернуться*
Отвечает юноша:
— Я полюбил тебя, потому и увез. Я обманул твоего мужа,
нет у меня жены.
— Ах, вот как ты отблагодарил падишаха за его добро? Бед­
ный мой муж! По доброте своей он лишился богатства, из-за
неурожая народ его разбежался, теперь он и жену потерял.
— Как ты сказала? Ты жена падишаха?
— Да, я жена падишаха.
346

•-VT- Ей-богу, прости меня. Считай, что ты мне сестра, мать,
что я твое белое молоко пил 1. Когда-то я был должником, пади­
шах помог мне расплатиться и ничего не взял, лишь сказал:

поет.
— Ей-богу, это мой вьюк с виноградом идет,— обрадовалась лиса.
Забежала она на двести шагов вперед, бросилась на землю, вытянулась и:
прикинулась мертвой. Приблизился к ней крестьянин, воскликнул:
— Ого, и чего это она тут сдохла?
Перевернул он ее — дохлая, ногой толкнул — не шелохнется. Подумал
он: «Вот те на, ни раны у нее, ни царапинки. Конечно, у нас я бы продал:
шкуру за полтинник... жаль, что осел мой навьючен, не могу же я бросить
все и заняться шкурой. Буду считать, что ничего не видел». И погнал
дальше своего осла. А лиса тем временем вскочила, забежала вперед и
опять легла на дорогу, прикинулась мертвой. Подошел крестьянин:
— Вай, что это они все, отравились, что ли? Одна сдохла, другая
сдохла.
Хлопнул оп ладонями по коленям:
— Ох и глупец же я, содрал бы я с той лисы шкуру, а потом с этой
и выручил бы за них половину того, что выручил бы за мой вьюк,-^- со­
крушается он.— Но что делать, не взял ту, не трону и эту.
И погнал он своего осла дальше.
Лиса в третий раз обогнала его и прикинулась мертвой. Подошел
крестьянин к мертвой лисе:
— И эта подохла.
И решил: «Схожу-ка я за теми двумя и вернусь сюда за третьей
ЛИСОЙ. Три лисьи шкуры будут стоить дороже, чем весь этот выок вино­
града».
Нисебив (Нусайбин) — город в Турции. Камышлу и Нисебин раз­
делены сирийско-турецкой границей.

т

Оставил он осла и побежал за первой лисой. Только он ушел, лиса
вскочила, развязала вьюк и разбросала виноград по дороге, встряхнула
пустой мешок и кинула его, а сама, довольная, убежала в кусты.
А крестьянин побежал к тому месту, где лежала лиса, смотрит — ее
нет. Удивился: «Как же так, здесь она лежала. Может быть, другой кто
успел ее подобрать?»
Пошел туда, где видел первую дохлую лису. И там пичего нет на
дороге.
— Что за чудо? — воскликнул он в изумлении.— Не сон же это, я ее
тут видел!
Поспешил расстроенный крестьянин к своему ослу: «Надо скорей гнать
^го дальше, пока он не разлегся на земле, потом ведь его не поднимешь».
Цришел он и что же видит? Осел спокойно пасется, а весь виноград
разбросан по дороге.
На плече у крестьянина была сума с хлебом, стал он подбирать виноград и класть в суму. Наполнил он ее и отправился со своим ослом в
•ближайшую деревню. Зашел там к приятелю, постучал. Вышел хозяин
на порог:
— Салам, дружище, с добром ли, откуда идешь? И осел твой без груза.
— О, это длинная история, присядем, расскажу,— ответил крестьянин*
Снял оп суму с виноградом, присел и начал свой рассказ:
— Гнал я осла с вьюком винограда. По дороге одна и та же лисица
трижды прикидывалась мертвой. В первый и во второй раз мне было
лень возиться со шкурками дохлых лисиц, да и осел мой был с грузом.
Но когда я увидел третью дохлую лису, я решил вернуться и подобрать
первых двух. Пошел на то место, а их и след простыл.
Вернулся я с пустыми руками к своему ослу, а тут весь мой виноград
разбросан по земле и последней лисы тоже нет. Пусть ребятишки соберут
«ставшийся там випоград.
Так закончил крестьянин свой рассказ.
Да придется тебе по душе моя сказка.
№ 160. Лиса и еж
Зап. в мае 1981 г. от Агите Теджира (59 лет) (см. № 25).
№ 161. Как лиса и волк охотились
Зап. в марте 1963 г. от Рзае Али (43 года) в Ереване.
№ 162. Куцая обманщица
Зап. в мае 1981 г. от Агите Теджира (см. № 25),
№ 163. Побратимы лев и лиса
Зап. в июле 1957 г. от Отаре Шаро (см. № 67).
№ 164. Где лиса набралась ума
Зап. в июле 1957 г. от Отаре Шаро (см. № 67).
№ 165. Лиса и журавль
Зап. в июне 1982 г. от Сылемане Хысена (см. № 159, вариант)^
№ 166. Встретимся на базаре
Зап. в мае 1982 г. от Абдине Убет Хасана (см. № 39)*
№ 167. Петух и лиса *
Зап. в феврале 1976 г. от Черкесе Ашира (см. № 9).
".Ме 168. Нашлись и на лису собаки
Зап. в феврале 1972 г. от Хамзое Бадо (см. № 30).
№ 169. Старуха и лиса-наездница
Зап. в феврале 1972 г. от Хамзое Бадо (см. № 30).
' Онджа —- клевер (Trifolium protense L.).
№ 170. Лис — не лев
Зап. в мае 1982 г. от Махмаде Мстафа (37 лет) в г. Африне, р-н Дже-.
-бель-Акрад (Сирийская Арабская Республика).
№ 171. Лиса-пастух
Зап.
в марте 1956 г. от Отаре Шаро (см. № 67),
1
Шин — букв, «синий», «зеленый».
№ 172. Кот, собака, петух и осел *
592

Зап. в марте 1972 г. от Гула" Худо (см. № 2).
№ 173. Старуха и петух
Зап. в январе 1980 г. от Халиле Амара (30 лет) в Ереване, студента
из г.1 Амуда (Сирийская Арабская Республика).
Савар — национальное блюдо, приготавливают его из верен вареной
пшеницы,
заправляют маслом.
2
«Хорустан-Морустан» — имеется в виду «Хорасан-Морасан». О Хора­
сане см. примеч. 2 к № 10. В данном случае Хорасан — далекий край.
№ 174 Одному вахотелось пореветь, а другому — порезвиться
Зап. в марте 1963 г. от Рзае Али (см. № 161).
№ 175. Находчивый заяц
Зап. в октябре 1977 г. от Гула Худо (см. № 2).
№ 176. Заячья губа
Зап. в марте 1972 г. от Гула Худо (см. № 2).
№ 177. Обезьяна и рак
Зап.
в январе 1966 г. от Мзафаре Гасо (см. № 129).
1
«...в стране Емен» — имеется в виду далекая страна.
Ниже приводится вариант этого же сюжета.
Зап. в августе 1980 г. от Бадыре Хасаиа (45 лет) в селе Сичанлу (ны­
не Автона) Талинского р-на АрмССР.
Морское чудище и обезьяна
Поднялось однажды чудище 1 со дна морского и увидело фруктовый
сад, а на дереве — обезьяну, та ела яблоки. Бросила обезьяна чудищу
яблочко. Проглотило морское чудо яблоко. Бросила обезьяна другое и ска­
зала:
— А это твоей хозяйке.
Отнесло морское чудо яблоко жепе, та съела и говорит*
— Как вкусно! Наверное, сердце хозяйки еще слаще этого яблока.
Сходи принеси ее сердце.
Подплыло чудище к саду, зовет обезьяну:
— Сестра обезьяна, пе хочешь ли покататься на моей спине по морю?
Хочу отблагодарить тебя за твое добро.
Села обезьяна на спину морского чудища, поплыли они. Рассмеялось
чудо морское на середине моря, спросила его обезьяна:
— Брат, над чем ты смеешься? Не скажешь — в воду брошусь.
Рассказало чудо морское, куда ее везет. Обезьяна в ответ:
— Отчего ты мне раньше не сказало? Я ведь свое сердце на дереве
оставила.
И поплыли они обратно за обезьяньим сердпем.
Вскарабкалась она на дерево. Уселась.
— Сестра обезьяна, поторопись, слезай с дерева.
А та отвечает:
— Я же не такая глупышка, как ты, чтобы с тобой идти.
И пришлось морскому чуду возвращаться к жене ни с чем*
№ 178. Кому съесть сыр?
Зап. в июне 1982 г. от Ахмеде Бырхо (60 лет) в селе Мавра-Вот*|
р-н Дерык (Сирийская Арабская Республика).
№ 179. Кто в чем грешен?
Зап. в феврале 1976 г. от Черкесе Ашира (см. № 9).
№ 180. Осел-храбрец
Зап.
в июле 1957 г. от Отаре Шаро (см. № 67).
1
Синджан — кормовая трава.
№ 181. Вол и осел
В ори г.: хуте баре*
88 Заказ М пег

693

Зап. в марте 1956 г. от Отаре Шаро (см. № 67),
№ 182. Как волк с овцы долг требовал
Зап. в августе 1955 г. от Ахмеде Костана (20 лет) в селе Сичанлу
'(ныне Автона) Талинского р:иа АрмССР.
№ 183. Волчьи шутки
Зап. в феврале 1972 г. от Хамзое Бадо (см. № 30).
№ 184. Узнают волка но шкуре
Зан. в феврале 1972 г. от Хамзое Бадо (см. № 30).
№ 185. Жадный лев
Зап. в феврале 1976 г. от Черкесе Ашира (см. JVs 9).
№ 186. Ах, если бы...
Зап.
в июле 1977 г. от Касое Озмана (см. № 95),
1
См. примеч. 1 к № 173.
№ 187. Совята — пе орлята
Зап.
в марте 1976 г. от Акопяна Абраама (см. № 44).
1
У дияб — восклицание, призыв к быстрому взлету.
2
Куцук — букв, «попискивание».
№ 188. О чем чирикает воробей
Зап. в июле 1957 г. от Мамое Амо (см. М» 97),
№ 189. Джих покупает осла
Зап.
в июне 1982 г. от Рфате Дари (см. № 147).
1
Иншалла
(араб.) — букв, «если будет угодно богу».
2
«Тьфу, тьфу — подальше от этих мест» — см. примеч. 2 к № 30.
№ 190. Джих и копь падишаха
Зап. в июне 1982 г. от Рфате Дари (см. JV6 147).
№ 191. Подарок падишаху
Зап. в июне 1982 г. от Рфате Дари (см. № 147).
№ 192. Носки Муллы Мардана
Зап.
в июле 1982 г. от Исмаиле Абдул-Кадыра (см. № 73).
1
Имеется в виду противоположная от входа стена комнаты. Это место
считается почетным, и там располагаются гости во время вечеринок.
№ 193. Твою яичницу я давно съел.
Зап. в июле 1982 г. ог Исмаиле Абдул-Кадыра (см. № 73).
№ 194. Плата за мясо
Зап. в июле 1982 г. от Хасуне Омарика (44 года) в г. Алеппо (Сирий­
ская Арабская Республика).
№ 195. Мулла Мардап и бог
Зап. в мае 1982 г. от Абдине Убет Хасана (см. № 39).
№ 19b. Если б я знал, что и падишах спит
Зап. в марте 1973 г. от Хамиде Давреша (см. № 48).
№ 197. Коза-свидетель*
Зап. в марте 1976 г. от Акопяна Абраама (см. № 44).
№ 198. Пусть кричит
Зап. в феврале 1967 г. от Сидо Арслана (см. № 68).
Опубл.: Гул., с. 5; Курд, фольк., с. 218.
№ 199. Суженый Зозап
Зап.
в мае 1977 г. от Арыфе шейха Смо (см. № 50).
1
Зозан — букв, «летовье»; здесь — женское имя.
№ 200. Савар народу
Зап.
в мае 1977 г. от Арыфе шейха Смо (см. № 50).
1
См. примеч. 1 к № 173.
№ 201. Я хотел только предупредить...
Зап. в июле 1957 г. от Отаре Шаро (см. № 67).
Опубл.: Курд, фольк., с. 201.
№ 202. Лучше грар, чем ничего
Зап.
в январе 1976 г. от Рзгое Ато (см. Кг 46).
1
Грар — вареные зерна пшеницы с добавлением пахты (илв маета)
и зелепи. В прежние времена — обычная еда бедняков
№ 203. Этим мастом, когда он еще был молоком, яобжегся
Зап. в марте 1956 г. от Отаре Шаро (см. № 67).
594

Опубл.:
Курл. фольк., с. 200.
1
В ориг.: катых —- молочное блюдо, напоминающее простоквашу (см.
«мает»
в словаре).
2
Ср. рус: «Обжегшись па молоке, дуют на воду».
N° 204. На чье поле выпадет град?*
Зап. в мае 1972 г. от Ордие Коте (см. N° 103).
Опубл.: Курд, фольк., с. 217.
№ 205. Разговор у родника
Зап. и январе 1966 г. от Мзафаре Гасо (см. N° 129).
Опубл.: Курд, фольк., с. 206.
1
У горных курдов сердцевина чуть проросшего лука — одно из излюб­
ленных лакомств.
N° 206. Припеси-ка горсть муки
Зап. в марте 1956 г. от Отаре Шаро (см. N° 67).
Опубл.: Курд, фольк., с. 201.
N° 207. Не все ли равно, про что врать?
Зап. в марте 1956 г. от Отаре Шаро (см. № 67).
Опубл.: Курд, фольк., с. 219.
N° 208. Женщину не перехитришь
Зап.
н январе 1977 г. от Фарамазе Аздо (см. N° 7).
1
Игра в дужку состоит в том, что двое играющих разламывают ку­
риную грудную косточку (дужка) и оговаривают условия выигрыша. Одно
из условий состоит в том, чго каждый из партнеров должен в пронесся
игры говорить слово «помню». Если один из играющих забудет или не
успеет это сказать, он проигрывает.
N° 209. Навет женщины
Зап. в марте 1963 г. от Рзае Али Гсм. N° 161).
N° 210. Ха туи -н рой доха
Зап.
в феврале 1981 г. от Бадыре Хасана (см. N° 177, вариант).
1
Хатун — здесь имя собственное (см. также словарь).
2
«Чтоб не разболелась ваша голова» — обращение сказителя к слу­
шателям.
N° 211. «Это точно, как сон казн»
Зап. в июле 1960 г. от Ахмаде Мирази (см. N° 51).
N° 212. Кто к чему привык — не отвыкнет
Зап. в августе 1956 г. от Джардое Асада (см. N° 102).
N° 213. Семейная тайна
Зап. в марте 1956 г. от Тафуре Мсто (см. N° 33).
N° 214. Она еще о бороде спрашивает
Зап. в январе 1966 г. от Мзафаре Гасо (см. N°. 129).
N° 215. Ужин двоеженца
Зап. в мае 1982 г. от Абдипе Убет Хасана (см. N° 39).
N° 216. Нашел к чему придраться
Зап. в августе 1956 г. Джардое Абада (см. J45 102).
Опубл.: Курд, фольк., с. 202.
N> 217. Неверная жена
Зап. в январе 1976 г. от Рзгое Л то (см. N° 46).
' U ориг.: меро — букв, «муженек», звательная Ф'Фма от слопа мер —
«муж», «мужчина»; как уже тмечалось, но курдским обычаям супруги
обращаются друг к другу, не иаяывая личных имен. См. примеч. 6 к Л» 14.
JSI? 218. Тише, жену испугаешь!
Зап. в июле 1982 г. от Ахмеде Бырхо (см. N° 178).
№ 219. Храбрый муж
Зап. в июне 1982 г. от Ахмеде Бырхо (см. JSS 178).
№ 220. Сварливая жена
Зап. в июле 1957 г. от Отаре Шаро (см N° 67).
N° 221. Упрямая жена
Зап. в марте 1963 г. от Рзае Али (см. N° 161).
N° 222. Жена слепца
Зап. в марте 1956 г, oi Тафуре Мею (см. № 38).
38*

595

Опубл.: Курд, поел. О., с. 22; Курд, поел., с» 381.
JV& 223. Гостеприимная хозяйка
Зап. в августе 1979 г. от Мамаде Чоло (см. № 116).
JNJ 224. Сердце матери *
Зап.
в феврале 1976 г. от Черкесе Ашира (см. № 9).
1
В ори г.: диз — горшок для варки пищи, вмещающий 2—3 л и больше»
1
Дан — курдское национальное блюдо, похожее на кашу. Приготовля­
ется из вымоченных толченых зерен пшеницы, добавляется топленое масло»
№ 225. Невестка без калыма
Зап.
в январе 1976 г. от Рзгое Ато (см. JSTs 46).
1
Зеи — см. примеч. 2 к № 22.
№ 226. У невестки нет голоса, у свекрови — совести
Зап. в марте 1956 г. от Отаре Шаро (см. № 67).
Опубл.:
Курд, фольк., с. 209.
1
В соответствии со старинными курдскими обычаями молодая певест*
ка в доме мужа не имела права говорить со свекровью и другими стар­
шими родственниками. При необходимости она обращалась к ним через
младших членов семьи или говорила чуть слышно, шепотом, жестикули­
ровала.
№ 227. Кто работает, тот и ест
Зап. в марте 1956 г. от Отаре Шаро (см. № 67).
Опубл.: Курд. поел. О., с. 221; Курд, поел., с. 382.
№ 228. Ленивая невестка
Зап. в мае 1971 г. от Тафуре Мсто (37 лет) в поселке Рындамал (ны­
не Разданаван) Разданского р-на АрмССР.
Опубл.: Курд, фольк., с. 215.
№ 229. Тетушка-букашка *
Зап. в ноябре 1976 г. от Сарназа Али (15 лет) в селе Гялто Талинскси
го р-па АрмССР.
№ 230. Слезы отца
Зап. в марте 1972 г. от Гула Худо (см. № 2),
Опубл.: Курд, фольк., с. 204.
№ 231. Хорошо одному — плохо другому
Зап. в марте 1956 г. от Тафуре Мсто (см. № 38).
Опубл.: Курд, фольк., с. 206.
№ 232. А про осла ничего не скажешь?
Зап. в июне 1982 г. от Ахмеде Бырхо (см. № 178)«
№ 233. Не видишь, что это аист?
Зап. в шопе 1982 г. от Ахмеде Бырхо (см. № 178).
№ 234. В гостях у скупого
Зап. в январе 1966 г. от Мзафаре Гасо (см. № 129).
№ 235. Загостился
Зап. в марте 1956 г. от Тафуре Мсто (см. № 38),
№ 236. Пройди мимо
Зап.
в марте 1956 г. от Тафуре Мсто (см. № 38),
1
См. примеч. 1 к № 203.
№ 237. Что осел привез, то и увезет
Зап. в марте 1956 г. от Тафуре Мсто (см. № 38).
Опубл.: Курд. поел. О., с. 218; Курд, поел., с. 328.
№ 238. Терпение
Зап. в июле 1960 г. от Ахмеде Мирази (см. № 51),
№ 239. Бабушка-молодица
Зап.
в июне 1982 г. от Сыло Коро (см. № 130).
1
Курдское обращение «дае-пире» означает «матушка-старушка». По
всей вероятности, такое обращение не понравилось героине рассказа, ей
больше пришлось по душе обращение «кач-пире», которое мы переводим
как «молодица, молодуха».
№ 240. Нелюбопытный
Зап. в июле 1958 г. от Ахмеде Мирази (см. № 5 1 ) ,
№241, Мой ага стал как огород
596

Зап. в июле 1958 г. от Ахмеде Мирази (см. № 51)«
Опубл.: Курд, фольк., с. 201.
№ 242. Не удивил
Зап. в марте 1956 г. от Тафуре Мсто (см. № 38).
№ 243. Зачем цыгану плуг?
Зап. в марте 1956 г. от Тафуре Мсто (см. № 38).
Опубл.: Курд. поел. О., с. 236.
№ 244. Пошутил
Зап. в сентябре 1956 г. от Джардое Асада (см. № 102),
Опубл.: Курд, фольк., с. 208.
№ 245. Неси наш топор
Зап. в марте 1956 г. от Тафуре Мсто (см. № 38).
№ 246. Разве богу одному справиться?
Зап.
в июле 1982 г. от Хасуне Омарика (см. № 194).
1
Чавыш (тур. «чавуш»)—самый низший офицерский чин в турецкой
армии; эфенди — уважаемый человек; здесь — почтительное обращение.
№ 247. Иногда и шайтана слушаться надо
Зап. в июле 1982 г. от Исмаила Абдул-Кадыра (см. № 73).
№ 248. Сын должника
Зап.
в июле 1977 г. от Касое Озмана (см. № 95).
1
Мулла в данном случае имя собственное (см. словарь).
№ 249. Сегодня, завтра, послезавтра
Зап. в мае 1982 г. от Абдине У бет Хасана (см. № 39).
№ 250. Любитель купания
Зап. в июле 1982 г. от Рфате Дари (см. № 147).
№ 251. Где найти еще такую голову?
Зап.
в июне 1982 г. от Сыло Коро (см. № 130).
1
Алеппо — город в Сирийской Арабской Республике.
№ 252. Умер не вовремя
Зап. в мае 1982 г. от Хасане Хано (33 года) в г. Африне; р-н Джебель (Сирийская Арабская Республика).
1
Корф —время, когда после уборки урожая верна сельская беднота
собирала на скошенном поле колосья и солому.
№ 253. Крестьянин и красильщик
Зап. в августе 1979 г. от Мамаде Чоло (см. № 116).
№ 254. Все равно завтра потоп
Зап. в августе 1979 г. от Мамаде Чоло (см. № 116),
№ 255. Дележка гуся
Зап. в июле 1957 г. от Отаре Шаро (см. № 67).
№ 256. Вытяни ноги по длине своего одеяла *
Зап. в ноябре 1976 г. от Брое шейха Давреша (см. № 86)«
№ 257. Сестра солнца и брат мешка
Зап. в марте 1973 г. от Хамиде Давреша (см. г№ 48).
№ 258. Пришел юноша на базар
Зап. в марте 1957 г. от Джардое Асада (см. № 102).
№ 259. Самое сладкое и самое горькое на свете
Зап. в июле 1960 г. от Ахмеде Мирази (см. № 51)*
№ 260. От чего умер твой отец?
Зап. в сентябре 1956 г. от Джардое Асада (см. № 102),
Опубл.: Курд, фольк., с. 204.
№ 261. Шамс, скорей помоги!
Зап.
в январе 1976 г. от Рзгое Ато (76 лет) в Ереване.
1
Шамс — у курдов-езидов бог солнца, восходящий к древнему асси­
рийскому божеству Шамаш. Шамс считается главным покровителем езидов, и в тяжелые времена они обычно обращаются к нему за помощью.
№ 262. Не дай бог ей еще расти
Зап. в октябре 1956 г. от Джардое Асада (см. № 102).
Опубл.: Курд, фольк., с. 215.
1
Сесале —букв, «трехлетняя». Здесь игра слов: название горы «Сесаяе» воспринято путником как ее возраст.
697

№ 2G3. Подай-ка пож!
Ban в январе 1906 г. от Мзафаре Гасо (см. № 38).
Опубл.: Гул., с. 3; Курд, фольк., с. 208.
№ 264. Ног все-таки не дурак
Зап. в марте 1956 г. от Тафуре Мсто (см. № 38).
№ 265. Ничего не съел
Зап. в январе 1966 г. от М за фа ре Гасо (см. JMs 129).
Опубл.: Гул., с. 4; Курд, фольк., с. 218.
№ 266. У меня та же сила
Зап. в августе 1956 г. oi Джирдое Аса да (см. № 102).
N? 267. Отшельник и шайтан
Зап. в июле 19S2 г. от Исмаиле Абдул-Кадыра (см. № 73).
1
Обычаи гостеприимства не позволяют хозяину сразу расспрашивать
гостя, кто он и откуда.
• Л? 268. Не ешь и пе пей
Зап. в августе 1956 г. от Джардое Асала (см. № 102).
№ 269. Суд казн
Зап. в январе 1966 г. от Мча фа ре Гасо (см. № 129).
Опубл.: Курд, фольк., с. 203.
Ms 270. На то и торговля — то прибыль, то убытки
Зап. в марте 1956 г. от Отаре Шаро (см. М*° 67).
М*9 271. Глаппое — торговля!
Зап. в июне 1982 г. от Ахмеде Вырхо (см. № 178).
М? 272. А куда же я хворост дену'
Зап. в июне 1982 г. от Ахмеде Ьырхо (см. № 178).
1
Мерлин (Мардип) — город в Турецком Курдистане, ва юго-восток от
Диярбакыра.
2
Маджиди — колотая монета лостоииством 100 курушей при турецком
султане Абаул Маджпде 1 (1839—1861).
№ 273, Выгодная покупка
Яап. в июпе 1932 г. от Рфато Дари (см. № 147).
№ 274, Плутоватые брагья
Зап. в марче 1955 г. от Мамое Амо (см. № 97).
№ 275. И тебе бы не было гак стыдно...
Зап. в январе 1976 г. от Рагое А го (см. JV? 46).
Ms 276. Я теперь в твоем доме долго пробуду
Зап. в марте 1956 г. от Тафуре Мсто (см. Ms 38).
Опубл.: Курд, фольк., с. 200.
М? 277. Утром услышишь
Зап. в августе 1956 г. от Джардое Асада (см. М? 102),
М? 278. И я удивлен!
Зап. в июле 1982 г. от Хасуне Омарика (см. Л! 194).
М? 279. Сам удивляюсь!
Зап. в июне 1982 г. от Ахмеде Бырхо (см JV* 178).
М° 280, Синеглазый рыжий мельник
Зап.
в феврале 1972 г. or Xavtaoe Вадо (см. М*? 30).
1
В ориг.: соре чае теши и. И сколках обладатели с ив их глаз и рыжих
волос обычно отрицательные персонажи.
М? 281. Пятеро лгу в он
Зап.
в июне 1982 г. от Исмаила Абдул-Кадыра (см. № 73)»
1
В ориг.: мив дыкэ — «мочигея*.
* Шашал-Синджарский хребет на северо-западе Иракского Курдистана.
Расстояние между Камышлу в Сипджаром — более 100 км.
М? 282. Кто кого?
Зап.
в январе 1976 г. от Рзгое Ато (см. Ms 46).
1
Араратская долипа—долина среднего течепия р. Араке, между гор­
ными массивами Арарата па юге и Алагяза на севере.
№ 283. Два лгуна
Зап. в январе 1976 г. от Рзгое Ато (см. № 46).
Ms 284. Не умеешь врать — пе берись
598

Зап. в июле 1961 г. от Камыле Араба (см. № 114).
№ 285. Трусливый Ало *
Зап.
в марте 1972 Е. от Гула Худо (см. № 2),
1
Ташт — круглый или продолговатый деревянный сосуд в виде коры­
та; обычно
в нем ставят тесто или хранят хлеб.
8
См. примеч. 4 к № 2.
3
«Да замкнет бог твои двери!» — проклятие, смысл которого в том,
чтобы в роду проклинаемого не осталось в живых и и одного человека.
№ 286. Трусливый Сулейман *
Зап. в июле 1977 г. от Гулизара Мамад (см. № 108).
1
Кизе — звательная форма от киз («девушка»). Так нередко мужья
обращаются
к женам.
2
«...клубок конских волосков» — в дальнейшем эта деталь не исполь­
зована.
3
Река Кулибек — речка, протекающая западнее г. Эчмиадзына
АрмССР. Берет начало на оз. Айгырлич.
№ 287. Шаро
Зап.
в марте 1955 г. от Мамос Амо (см. JS& 97).
1
«Я почернел от стыда» — см. примеч. к № 12.
№ 288. Три глупца
Зап. в сентябре 1964 г. от Ишхапе Иско (35 лет) в Тбилиси.
Опубл.:
Курд, фольк., с. 245.
1
Кюфта (кыфта) — кушанье из рубленого мяса и риса наподобие
тефтелей.
№ 289. Невестино горе
Зап.
в апреле 1970 г. от Оганяна Исраела (см. № 53).
1
Ширин — букв, «сладкий»; здесь — мужское имя.
№ 290. Если сделал добро...
Зап. в ноябре 1976 г. от Хамиде Надира (50 лет) в селе Кучук Веди
'Араратского р-на АрмССР.
№ 291. Туго затянула кошелек
Зап.
в январе 1966 г. от Мзафаре Гасо (см. № 129).
1
Дале — женское имя, букв — «юродивая».
2
В ориг: кисык — кошелек для денег, напоминающий кисет.
№ 292. Перепутали ноги
Зап.
в июле 1958 г. от Ахмеде Мирази (см. № 51).
1
В ориг.: гора — шерстяные самодельные носки ручной вязки, укра­
шенные национальным орнаментом.
№ 293. Спор
Зап. в феврале 1967 г. от Си до Арслана (см. № 68).
Опубл.:
Курд, фольк., с. 208.
1
Атели Борин — курдское племя.
2
В оригинале непереводимая игра слов: «подуть (на руки)» и «испус­
тить дух» переданы одним и тем же глаголом пиф кирин.
№ 294. Все собаки одной породы
Зап. в феврале 1967 г. от Си до Арслана (см. № 68),
Опубл.: Гул., с. 5; Курд, фольк., с. 204.
№ 295. Где седьмой баран?
Зап. в июле 1958 г. от Ахмеде Мирази (см. № 51).
№ 296. Нездешний я...
Зап. в марте 1956 г. от Тафуре Мсто (см. № 38),
Опубл.: Курд, фольк., с. 202.
№ 297. Успокоил
Зап. в марте 1963 г. от Рзае Али (см. № 161).
Опубл.: Курд фольк., с. 216.
№ 298. Ключ-то остался
Зап. в феврале 1967 г. от Сидо Арслана (см. № 68).
Опубл.: Курд, фольк., с. 211.
№ 299. Ковш потерялся
Зап. в марте 1956 г, от Отаре Шаро (см. № 67),
599

Опубл.: Курд фольк., с. 216.
№ 300. За прошедшим я не гонюсь
Зап. в июле 1965 г. от Мзафаре Гасо (см. № 129),
Опубл.: Курд поел. 0., с. 231; Курд послм с. 398.
№. 301. Кто просил тебя бежать?
Зап. в октябре 1974 г. от Мамикое Гасана (36 лет) в Тбилиси.
№ 302. Остался с белым лицом
Зап.
в-сетябре 1974 г. от Ёлчие Гасана (49 лет) в Ереване.
1
«...с белым лицом, а не с черпым» — здесь непереводимая игра слов»
Слово руспи — «белолицый» означает также «честный, безупречный», а рураш — «чернолицый» в переносном смысле значит «опозоренный»,
№ 303. Я так люблю коня
Зап. в январе 1976 г. от Рзгое Ато (см. № 46)
•.
№ 304. Мне бы еще три подковы и коня...
Зап. в марте 1956 г. от Тафуре Мсто (см. № 38),
Опубл.: Курд поел. 0., с. 220; Курд, поел., с. 288.
№ 305. Наших осталось пятеро, и врагов столько же
Зап. в июле 1982 г. от Исмаиле Абдул-Кадыра (см. № 73),
№ 306. О, медведь опасный противник!
Зап. в июне 1982 г. от Ахмеде Бырхо (см. № 178),
№ 307. Божья трубка
Зап.
в июне 1982 г. от Ахмеде Бырхо (см. № 178),
1
См. примеч. 1 к № 118.
№ 308. Заговор чеснока с медом.
Зап. в октябре 1979 г. от Кяраме Мзафара (см. № 138).
Кяраме Мзафар — сын известного курдского сказителя Мзафаре Га­
со, от которого нами записаны рассказы и народные песни. О Мзафаре Га­
со см.: Курд, фольк., с. 505.
№ 309. Имя узнал
Зап. в августе 1979 г. от Мамаде Чоло (см. № 116),
№ 310. Три товарища
Зап. в феврале 1959 г. от Тагаре Амара (см. № 100),

СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ
К КОММЕНТАРИЮ
Гул.— Гулчын. Зап. и обраб. Ордихане Джалила и Джалиле Джалила. Ер.,
1972 (на курд. яз.).
Курд, поел.— Курдские пословицы и поговорки. Собр., сост., пер., снабд.
примеч. и предисл. Ордихане Джалил и Джалиле Джалил, 1972 (на
курд, и рус. яз.).
Курд. поел. 0.— Ордихане Джалил. Курдские народные пословицы и пого­
ворки. Кн. 2. Ep.f 1971 (на курд. яз.).
Курд, ск.— Курдские народные сказки. Зап. предисл. и коммент. Ордихане
Джалила и Джалиле Джалила. Ер., 1974 (на курд. яз.).
Курд, фольк.— Курдский фольклор. Собр., сост., снабд. примеч. и предисл.
Ордихане Джалил и Джалиле Джалил. Т. 2, М., 1978 (на курд, яз.).

СЛОВАРЬ НЕПЕРЕВЕДЕННЫХ СЛОВ
И ТЕРМИНОВ
Абаси —мелкая серебряная монета, введенная при шахе Аббасе I (1587—
1629).
Ага — знатное лицо: 1) начальник, глава племени; 2) почтительное обра­
щение к собеседнику.
Айла — летовье, летнее пастбище.
Альб — деревянное ведро; в старые времена — мера сыпучих тел.
Апо — звательная форма от «ап» — дядя; почтительное обращение к стар­
шим (без оттенка родства).
Баба (тур. «отец») — приставка к имени при обращении к уважаемым, поч­
тенным людям (см. дервиш-баба).
Баве апо — ласковое обращение мужчин старшего возраста к более мололодому собеседнику (букв, «отец дяди»).
Баво — звательная форма от «бав» — отец; почтительное обращение к
старшим.
Баглар (беглер) — 1) бек, князь; 2) в собирательном смысле беки, князья,
феодалы.
Базэрган — торговый караван.
Базэрган-баши — купец; владелец торгового каравана,
Блур — флейта, свирель.
Бэхэри — комнатная печь, камин.
Везир — министр; советник падишаха, правителя.
Векиль — уполномоченный, доверенное лицо; высокопоставленный вельмо­
жа при дворе правителя.
Гаван — пастух, пасущий крупный рогатый скот.
Гарем — женская половина дома у богатых людей; часть дома.
Гата — пирог овальной или круглой формы со сладкой начинкой,
Герек — ком теста, подготовленный для раскатки при выпечке.
Голькван — пастух, пасущий телят.
Гурия — мифическая дева мусульманского рая. В курдских сказках — рай­
ские девы, которые сопровождают праведников в рай.
Дае — «мать», «матушка».
Даф — ударный музыкальный инструмент типа барабана*
Дафчи — музыкант, играющий на дафе, барабанщик.
Дервиш — странствующий мусульманский монах, нищий, бродяга; в сказ­
ках дервиш часто бывает волшебником.
Джрид — конное состязание, которое проводилось во время .праздников^ и
свадебных обрядов. Оно включало метание копья, поражение цели из
огнестрельного оружия при скачках и т. д. Зимой мишенью обычно
служили некрашеные яйца, которые ставились в снег. Джрид сопро­
вождался бодрой, задорной музыкой, которая исполнялась на зурп**
и дафе. Мелодия, звучавшая на этих состязаниях, называлась «кайде
джриде» («мелодия джрида»).
Диван —1) совет при дворе падишаха или аги;г 2) помещение, где соби­
раются приближенные падишаха иди аги, происходят судебные разби­
рательства и различные официальные церемонии (диванхана).
6С1

Дивапхана — см. дивап.
Динар — золотая монета, чеканилась с VII в.; первоначальный ее вес
4,35 г.
Дошек — толстый (12—-15 см) шерстяной стеганый матрас.
Дукан — мелочиая лавка, нередко одновременно и мастерская, где изго­
тавливались всевозможные предметы — от подков до ювелирных из­
делий.
Дыме — уваренный густой сок из виноградных или тутовых ягод.
Дэв (див) — мифическое существо, злое чудовище огромных размеров.
Дэхун — шерстяной шнурок, вдернутый в шаровары, который завязывается
узлом на животе.
Зеркар — мастер, изготовляющий золотые изделия.
Зивкар — мастер, изготовляющий серебряные изделия.
Зиидан — подземелье, темница.
Зиярат — святыня, место поклонения как для курдов-мусульман, так и для
курдов-езидов. Местом поклонения могут служить не только могилы
святых, но и камни, деревья, горы, пещеры, где, по преданию, жили
или останавливались святые или другие почитаемые легендарные лич­
ности. Обычно у курдов-езидов и курдов-мусульман разные святыни.
Зурна — деревянный духовой музыкальный инструмент, напоминающий
рожок.
Зурначи — музыкант, играющий на зурне.
Кази — судья, разбирающий дела по шариату (см. шариат).
Кайнок — каленые зерна пшеницы, любимое лакомство детворы; едят их
также вместе с изюмом и жаоепыми семенами конопли.
Кайси — особый вид сушеных абрикосов с косточкой. В горных районах,
где пет фруктовых деревьев, блюда, приготовленные из кайси, считают­
ся изысканным угощением.
Калам — тростниковая палочка, применяемая вместо пера для письма.
Капут — одежда в виде накидки, плаща.
Караван-баши — глава или хозяин каравана (ср. базэрган-баши).
Кебаб — шашлык; мелко нарезанные куски мяса, поджаренные на вертеле.
Кизап -- дочь брата отца, двоюродная сестра; употребляется также как
уважительная форма обращения к женщине.
Киляр — кладовая для съестных припасов, наиболее чистое и прохладное
помещение в доме.
Код — деревянное ведро или кадушка; часто служили мерой веса сыпучих
тел (от 10 до 12 фунтов).
Колак — небольшое дымовое и световое окно на потолке в деревенском
доме.
Колоз — войлочный мужской головной убор конической формы. Он обма­
тывается разноцветным шелковым платком с кистями и бахромой. Раз­
ные племена имели свой красочный узор платка.
Кон — шатер из толстой грубошерстпой ткани, используемый только на лстовьях, бывает разной величины. Длина шатров — от 5 до 30, а шири­
на—от 5 до 15 шагов и больше. Величина и число его отсеков сви­
детельствуют о состоятельности владельца.
Кондара — вид женской обуви, которую носили знатные женщины.
Корн — хранилище для питьевой воды, выдолбленное из камня мягкой
породы.
Кофи — женский головной убор овальной формы, украшенный чаще всего
золотыми монетами.
Коч — здесь — род, племя.
Кулав — войлок или войлочный ковер, которым курды застилают полы.
Куп — большой (от 0,5 м и выше) глиняный сосуд с широким горлом и
двумя ручками для хранения воды, маели, зерна и т. д. В сказках куп
обычно служит средством передвижения ведьм и колдуний, играя ту,
же роль, что ступа для бабы-яги в русских сказках.
Куро —форма обращения к молодому человеку, юноше; мальчик.
КУ^СИ — низкий деревянный столик в виде табуретки.
ШЛ

Куруга — серебряная монета весом 6,5 г, сотая часть турецкой лиры.
Кялак — лодка из бараньих шкур, гребут ни ией легкими шестами.
Лаваш — длинная тонкая пресная лепешка особого приготовления; ее вес —*
от 150 до 200 г.
Лала — воспитатель сыповей султана; здесь — член свпты падишаха.
Мальхраб — букв, «человек, дом которого разрешен», «проклятый», «пес частный».
Мазар — обычпо гробпйпа или просто могила какого-нибудь святою.
Манат (искаж.) — монета.
Мает — особым образом сквашенное молоко.
Махаль — квартал города; район.
Машалла — букв, «чего только не пожелает Аллах»; употребляется; как
междометпе, выражающее одобрение.
Меваихапа — 1) большая комиата для гостей (см. ода); 2) гостиница, по­
стоялый двор.
Мейдан — 1) городская'площадь перед дворцом правителя; 2) площадь для
конпI,Iх состязаний и других игр; 3) ноле битвы или военных действий;
4) рынок,-бала р.
Мекгеб — начальная школа у мусульман.
*Мир — см. эмир.
Мискаль — мера ве.са. равная Л—fi г.
Мсин — медная посудина в виде кувшина, кофейпика, в которой часто дер­
жат воду дли омовения перед молитвой.
Мулла — мусульманское духовное лицо; в прежпие времена муллой назы­
вали всякого грамотного человека, умеющего читать и иисать.
Мурид — (араб, «послушник» — так называли учеников суфийских шей­
хов (наставников); здесь — «последователь».
Муфти — высшее духовное лицо у мусульман, облеченное правом выносить
решения по религиозно-юридическим вопросам.
Мухтар — деревенский староста.
Нери — козел-вожак (в стаде).
Оба — стояпка на летовье, временная община, существует с веспы до позд­
ней осепи.
Ода -*• комната, гостиная; Здесь устраивались советы старейшин, состяза­
ния певцов, беседы.
Ока (или окка) — турецкая мера веса, равная 1.28 кг.
Падишах — титул правителя в некоторых странах Ближнего и Среднего
Востока.
Пальтык — ниша в стейе, служащая полкой.
Пара — мелкая монета, вообще деньги.
Пахлеван — богатырь, борец, обладающий огромной силой.
Паша — высший гражданский и военный титул в Османской Турции.
Пери — добрая фея, охраняющая людей от злых духов; синоним красавицы.
Рамль — гадание (на зеркале, на кубиках); рамльдар — гадальщик.
Саз —струпный музыкальный инструмент.
Салам — сокращепная форма мусульмапского приветствия «салам-алейкум»
(см.).
Салам-алейкум — букв, «да будет над вами мир»; обычная мусульманская
форма приветствия; алейкум-салам — ответное приветствие: «да будет
и над вами мир».
Сантана — музыкальный инструмент.
Сел — выпуклый железный противень, на котором па летовьях пекут хлеб,
жарят мясо или, перевернув его, поджаривают пшеницу — кайнок (см.).
Ситл — большой (до 17 ведер) луженый котел с двумя-тремя р>;чками для
варки пищи и других бытовых нужд, внутренняя поверхность кото­
рого покрыта полудой — тонким слоем олова.
Сорани — меч, кинжал.
Стер — постельные принадлежности, сложенные в специально отведенном
месте дома. Днем стер накрывают большой накидкой. Обычно семья
употребляет только часть стера, остальное предназначено для гостей.
603

В складках стера хранят всякие ценности, украшения, оружие. Стер
почитается как святое место в доме, им клянутся.
Стун — деревянный столб, поддерживающий крышу; колонпа.
Суджад (саджада) — молитвеппый коврик у мусульман. В курдских скааках суджад обладает свойством летать по воздуху (ср. ковер-самолет
русских сказок).
Сэрсум — деревянная сигарообразная маслобойка, пахталка; в курдских
сказках сэрсум для ведьмы то же, что помело для бабы-яги в русских
сказках.
Талак — вязаный головной убор в форме круглой шапочки, украшенный
национальным орнаментом.
Тандур — печь из огнеупорной глины, врытая в землто.
Хадж — паломничество в Мекку; одна из главпых обязанностей каждого
мусульманина.
Хамхам — служитель культа (священник) в еврейской религиозной общине.
Ханум —1) госпожа, хозяйка; 2) вежливая форма обращения к замужней
женщине; 3) собственное имя.
Хатун—1) госпожа; 2) вежливое обращение к вамужней женщине.
Хеви — вторая или третья жена.
Хели — свадебное покрывало невесты, обычно из тонкого разноцветного
шелка.
Хератхана — букв, «дом», «богадельня». В давние времена на перепутьях
дорог строили дома, где все странники и путники получали бесплатно
еду и кров. В курдских сказках, особенно волшебных, такие дома стро­
ились по приказу падишахов, которые, желая разузнать о судьбе сво­
их пропавших близких, расспрашивали о них всех приходящих сюда
странников.
Ходжа — господин, хозяин; учитель в мусульманской школе; богач; вдесь —
образованный человек.
Хурджин — переметная сума из шерстяной ковровой ткани.
Чарухи — обувь, сделанная из цельного куска сыромятной кожи особой
ручной обработки.
Шайи — мелкая медная персидская монета.
Шариат — комплекс юридических норм, принципов и правил поведения,
религиозной жизни и поступков мусульманина, основанных на Коране.
Шван — пастух, пасущий мелкий рогатый скот.
Шейх — старейшина, глава рода, племени, религиозной общины,
Шорбачи — тот, кто готовит шорбу (похлебку, суп).
Эл — 1) союз или объединение племен; 2) место их расположения,
Эпир — шшшштельд властитель государства.

УКАЗАТЕЛЬ СКАЗИТЕЛЕЙ
Абдине Убет Хасан 39, 166, 195, 215,
249
Агате Теджир 25, 88, 140, 153, 154,
160, 162
Акопян Абраам 44, 54, 81, 83, 91, 104,
106, 187, 197
Алие Муса 40, 41
Аракел Серопян 42, 118, 128, 132
А-рыфе шейх Смо 50, 199, 200
Асаде Озман 64 (комментарий)
Аслика Давреш 77
Ахмеде Агит 14
Ахмеде Вырхо 178, 218, 219, 232, 233,
271, 272, 279, 306, 307
Ахмеде Костан 182
Ахмеде Мирази 51, 66, 99, 120, 134,
141, 152, 211, 238, 240, 241, 259,
292, 295
Бадырв Хасан 177 (комментарий),
210
Баса Шавав 52
Брое шейх Давреш 86, 256
Гула Худо 2, 6, 12, 17, 18, 19, 22, 27,
29, 69, 78, 144, 172, 176, 230, 285
Гулизара Мамад 108, 286
Гямое Саде 31
Джардое Асад 102, 124, 125, 126, 212,
216, 244, 258, 260, 262, 266, 268,
277
жмое Гасан 135
жндие Теджо 10, 84, 105, 159
Елчве Гасан 302
Задэ шейх Калаш 32, 83, 34
Заиле шейх Калаш 28
Иомаиле Абдул-Кадыр 73. 192. 193.
247, 267, 281, 305
Ишханв Иско 288

Камыле Араб 114, 158, 284
Касов Озман 95, 186, 248
Керим Бадредин 45
Кяраме Амар 136
Кяраме Мзафар 138, 308
Мамадв Чоло 116, 223, 253, 254, 309
Мамикое Гасан 301
Мамое Амо 97, 110, 188, 274, 287
Махмаде Мстафа 170
Мзафаре Гасо 129, 137, 177, 205, 214,
234, 263, 265, 269, 291, 300
Мирзе шейх Ауло 156
Морофв Махмуд 3 (комментарий),
26, 35, 55, 59, 62, 75, 76, 94, 107,
Надире Джалил 3, 5, 8
Оганян Исраел 53, 57, 143 (коммен­
тарий), 149, 150, 151, 155, 289
Ордие Коте 103, 204
Осее Шабаб 1, 4, 13, 71
Отаре Шаро 67, 131, 139, 163, 164,
171, 180, 181, 201, 203, 206, 207,
220, 226, 227, 255, 270, 299
Рзав Али 161, 174, 209, 221, 297
Рзгое Ато 46, 127, 145, 202, 217, 225,
261, 275, 282, 283, 303
Ростаме Коте 58
Рфате Дари 147, 189, 190, 191,
250, 273
Сабра Исмаил 16 (комментарий)
Сарназа Али 229
Сидо Арслан 68, 92, 115, 123, 133,
146, 198, 293, 294, 298
Сылемане Хысен 159 (коммента­
рий), 165
Сыло Коро 130, 239, 251
Тагарв Амар 100, 310
Тафурв Мсто 38, 43, 93, 111, 112, 119,
605

121, 213, 222, 228, 231, 235-237,
242, 245, 264, 276, 296, 304
Усубе Касо 20
Фа кое My раз (Бакояв) 70
Фарамаае Аадо 7, II, 15, 56, 60, 61,
63, 64, 72, 79, 98, 208
Флите Худо 101
Халиле Амар 173
Хамиои Бадо 30, 168, 169, 183, 184,
280

Хамиде Давреш 48, 82, 85, 96, 196,
257
Хамиде Надир 290
Хамое Хамид 23, 143
Хасане Хаио 252
Хасаве Ходжа Касым 109
Хасуие Омарик 194, 246, 278
Чоркесе Атир 9, 16. 24, 36, 37, 47»
49, 65, 74. 80, 87, 89, 90, 113, 117,
122, 142, 148, 167, 179, 185, 224
Шкое Муса 21

ТИПОЛОГИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ СЮЖЕТОВ
В указателе учтены типы сюжетов публикуемых сказок и их варианты
из региона, которому принадлежат курдские сказки: Кавказ, Ближний и
Средний Восток. В первую очередь сюжет определяется по основному сказковедческому указателю — А. Аарне и С. Томпсона. Далее следует отсыл­
ка к указателю типов турецких сказок В. Эберхарда и П. Н. Боратава, по­
зволяющему в большинстве случаев более точно идентифицировать сюже­
ты курдских сказок. Ссылки на указатель мотивов С. Томпсона делаются
лишь в тех случаях, когда в справочниках Аарне — Томпсона и Эберхар­
да — Боратава нет соответствующих формулировок сюжетов. Иногда опре­
деляется не сюжет, а только тема (так часто поступал и Томпсон в ука­
зателе мотивов).
Неоценимую помощь окажут читателю комментарии И. Г. Левина к
сборникам сказок того же региона: турецких, абхазских, осетинских, даге­
станских. И. Г. Левин, инициатор типологического анализа сюжетов в се­
рии «Сказки и мифы народов Востока», дает обширную библиографию и
анализирует сюжеты. Наша задача скромнее: мы ограничиваемся указани­
ем типов и вариантов. При этом библиографические данные И. Г. Левина
мы не дублируем, и сноска на один из сборников с комментариями И. Г. Ле­
вина предполагает знакомство читателя с содержащейся там библио­
графией.
В указателе используется принятая система сокращений: контаминация
сюжетов обозначается знаком + , приблизительное соответствие предпола­
гает сравнение («ср.») или при этом номер сюжета заключается в скобки.
Список сокращений используемой литературы помещен в конце указателя.
№ 1. AT 550 + AT 301 = ЕВ 72.
Вар.: Ром 18, Исф 150, Хач 66. 190, Хуг 34. Мотив: переложить мясо
собаке, сено лошади (ЕВ 97 III 5) —Неб 82, Ром 32, Осм 15, Ст 27,
Гап 17, СНД 46.
Л 2. AT 530 I + AT 301 IV-VI + AT 300 II—III = ЕВ 72.
Bap.: Вент 3, ФР 60, тур 1, Ст 19, Ган 22, Хуг 34, абх 78, осет 45,
55, 56, СНД 34.
№ 3. ТМ Т 22 + AT 977 + AT 302 В (ЕВ 215 III 3 - 4 ) .
Вар. к AT 302 В: абх 17. Сие 2.
JNT» 4. AT 707 + AT 313 Н * + AT 303 Hid Va = ЕВ 239.
Bap.: Руд 50, тур 43, Ст 22, 72, Ром 16. 35, абх 71, осет 49.
№ 5. AT 313 I (ЕВ 84 I 1, 152 I 3, 158 I 1-2) + AT 303 (ср. ЕВ 220) +
+ (AT 315) + (ЕВ 214 III).
Вар.: Осм 29, Исф 89.
№ 6. ТМ Т 69.1 + ЕВ 213 I 1. 3 - 4 + AT 313 I—II.
Вар.: Вент 5 (начало), абх 38, СНД 41, 51, АТС 340.
№ 7. ЕВ 213 I 3 III 3 + AT 518 ( = ЕВ 97 III 6) + (AT 513) + AT 313 II.
Вар.: Мотив: подняться на дерево с миской воды — осет 45 (ср. AT
577), 55, 56; к AT 518 - Вент 7, Сие 10, осет 76, АТС 145.
СЭ7

М 8. AT 313 I + ТМ Н 508 + AT 449 ( = ЕВ 204 I 3) + ТМ J 21.2 + ТМ
С 932.

Вар.: к AT 449 — Вент 16, Ст 26, 76, Ган 229, абх 23, 43, осет 99 t
АТС 67, 145; к ТМ С 932 — Руд 44, Сие 3.
№ 9. AT 1352 А ( = ЕВ 52) + AT 327 А + AT 313 Н* + AT 532 ( = AT
314 V—VI).
Вар.: Вент. 13; к AT 313 Н* — Ст 33, Осм. 15, Хуг 8; к AT 532 —
Хуг 22.
№ 10. AT 516 ( = ЕВ 214, особенно ЕВ 214 III 3, 6).
Вар.: Руд 58, тур 23, 24, АТС 155, СНД 60.
№ 11. AT 516 I ( = ЕВ 214 III 2) + AT 883 А + AT 881 А III ( = ЕВ 195
I 7 - 1 1 , ср. ЕВ 245).
Вар.: Вент 13, 22, тур 46, осет 69, СНД 40, Ст. 86, Хуг 48.
№ 12. ЕВ 158 I 1 ( = ЕВ 247 I 1) + AT 884 В* ( = ЕВ 374 I 5 - 6 ) + AT
707 ( = Е В 239 I 5—6).
Вар.: Вент 6, осет 46; к ЕВ 158 I 1 —Руд 55; к AT 884 В* —Ст 25,
Ром 33.
№ 13. AT 552 А (ср. ЕВ 218).
Вар.: тур 3 (тот же мотив: жеребенок, рожденный от морской ко*
былы), Ст 40, Хуг 1, осет 48.
Як 14. AT 1426 ( = ЕВ 275) + AT 590 IV + (AT 300) + AT 936* ( = ЕВ
198) + AT 400 IV ( = ЕВ 83).
Вар.: к AT 1426 — Руд 49, тур 57, АТС 319; к AT 936* — Руд 39,
Вент 10, тур 14, АТС 355, Сие 3, СНД 63; к AT 400 — Вент 10, тур 10,
АТС 355 Сие 3.
№ 15. AT 402 ( = ЕВ 86) + AT 590 + AT 518 ( = ЕВ 97 III 6).
Вар.: к AT 590 — Вент 4, Сие 2; к AT 518 — см. здесь, № 7,
jft 16. AT 425 ( = ЕВ 98 I 1-3).
Вар.: Ром 32.
№ 17. AT 480 + AT 510 + AT 510 А ( = ЕВ 59 + ЕВ 60).
Вар.: к AT 480 — Неб 53, Ром 12, Хач 143; к AT 510 А —тур 39.
Яа 18. AT 533 ( = ЕВ 240).
Вар.: ФР 29, Руд 52, 54, осет 63, 76.
№ 19. AT 5 6 7 + (AT 300).
Вар.: тур 19, Ст 34, АТС 189, Сие 10.
№ 20. ЕВ 81 (ср. AT 554) + AT 513 А.
Вар.: Ст 20 (ЕВ 81), Ром 54 (AT 513 А).
№ 21. AT 709 II ( = ЕВ 167 I 3) + AT 956 А ( = ЕВ 213 III 2).
Вар.: ФР 84, Вент 5, тур 3, Ст 26 (AT 956 А), 31, 75 (709), Ром 54.
Хуг 1, 5.
№ 22. (AT 710) (ЕВ 167 I 2).
Вар.: Руд 32.
№ 23. AT 670 ( = ЕВ 56) + AT 671 D*.
Вар.: к AT 670 - АТС 243, Ром 63, Хуг 78, афг 19.
№ 24. AT 671 Е* + AT 875 Е.
№ 25. AT 671 Е* + AT 875 D I, III + AT 178 А + Ной 178 (а) = ЕВ 10О
I 4-7.
Вар.: Руд 48. Ром 20, 52, Хач 129, Хуг 67; к AT 178 А —Панч У 1,
КиД 191, РРП 55.
№ 26. AT 507 С ( = ЕВ 62 + ЕВ 63 I 3 - 5 ) + AT 945 II В ( = ЕВ 290) +
+ AT 653 А ( = Е В 291) + ТМ Е 34 ( = ЕВ 289). См. также: ВСС —
507 С*. Вар.: ФР 39, 79, Руд 59, Вент 20. тур 62, Ром 47, Сие 1>
Исф 33 (ЕВ 62 I 4 - 6 ) , АТС 133, 138, абх 34; к AT 945 II В —
Вент 8, Осм 182, Исф 18, Хач 73, абх 86, АТС 125, к ЕВ 289 —
Вент 8, афг. 15.
М 27. AT 655 ( = ЕВ 348 I 5) + ВСС — 559* + AT 945 II В ( = ЕВ 290) -К
+ A T 653 А ( = ЕВ 291) + AT 518 ( = ЕВ 97 III 6) + ЕВ 289.
См. здесь, № 26. Вар.: Вент 8, АТС 125; к AT 655 — афг 22, Сие И*
Хач 42; к ВСС - 559* - тур 62.
NS 28, AT 936* ( = ЕВ 198) + AT 449 ( = ЕВ 204).
608

Вар.: см. здесь № 8, 14.
М 29. AT 700 ( = ЕВ 288) + AT 715 ( = ЕВ 54 I 1, 5 - 6 ) .
Вар.: Ст 11, 48, Осм 123, Хуг 29.
№ 30. AT 750 D + AT 516 V ( = ЕВ 110).
Вар.: к AT 516 V — Вент 21, Хуг 37, абх 26.
ЛМг 31. AT 516 V (ср. ЕВ 214 I 8 - 9 ) .
См. здесь, № 30; асе 184.
№ 32. (AT 759) (ср. ЕВ 114).
№ 33. ТМ А 182.0.1.
№ 34. ТМ А 191.1; F 571.
№ 35. ТМ К 1821.8; ТМ Н 338.
Вар.: ср. Вент 17.
№ 36. AT 827.
№ 37. (ТМ Т 317; Т 336).
№ 38. (ТМ Q 241).
№ 39. ТМ R 185.
№ 40. AT 782 ( = Е В 242).
Вар.: Груз. нар. ск. Тб., 1939, 385.
№ 41. (ТМ L 410).
№ 42. Вар.: Народные сказания об Александре Македонском.—Низами»
Сб. второй. Баку, 1940,
№ 43. То же; Вент 35.
№ 45. AT 173 = AT 828.
Вар.: осет 103.
№ 46. (ЕВ 115).
№ 47. AT 763.
Вар.: Хуг 51, абх 31, асе 243.
№ 48. AT 775.
Вар.: Ган 179.
№ 49. AT 750 В.
№ 50. ТМ W 11.
Вар.: Вент И, асе 243.
№ 51. ЕВ 314.
Вар.: Неб 77.
№ 56. Вар.: Наср 754.
№ 58. Вар.: асе 269.
№ 60. ТМ К 2111 + ТМ Т 254.3.
Вар.: Руд 43, Вент И.
№ 61. AT 910 + ТМ J 1162.2 ( = ЕВ 308 III 2 fg).
Вар.: ФР 123, Руд 45, афг 21, СНД 73.
№ 62. AT 1262.
Вар.: Вес 434, Горд 256, Наср 407, Бирбал 192.
№ 63. ТМ J 1511.6.
Вар.: Вес 211, Наср 399, Абуль 485, Руд 19, Бекташи 86.
№ 64. AT 1534 ( = Е В 296).
Вар.: Неб 63, СНД 81, абх 56, АТС 490, Вес 515,
№ 65. Вар.: Исф 136 (ср. здесь, № 82).
№ 66. Вар.: Ром 50.
№ 68. (ср. ТМ J 2185.1).
№ 70. AT 934 А, В.
Вар.: Ром 50.
№ 71. ВСС 960 А ( = ЕВ 141).
№ 72. AT 947 А ( = ЕВ 131 Ш 3).
№ 73. (AT 1543).
Вар.: Вес 54.
№ 74. AT 956.
№ 75. ТМ К 1836 ( = ЕВ 202), ТМ R 152.3 ( = ЕВ 214 I 1—4).
№ 76. (AT 887 А*).
№ 77. AT 900 ( = Е В 190),
Вар.: Ст 56, 84.
39 заказ Js» 1160

60»

№ 78. AT 938 В ( = ЕВ 136).
Вар.: Руд 25, Ст 81, АТС 211, абх 32.