Путешествие в Хоностров [Борис Виан] (fb2) читать онлайн
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
[Оглавление]
Паровоз издал пронзительный крик. Машинист догадался, что тормоз слишком ему жмет, и повернул рукоятку как надо, а в это время человек в белой фуражке в свою очередь засвистел, чтобы последнее слово осталось за ним. Поезд медленно тронулся. Станция была сырой и темной, и ему не хотелось на ней стоять. В купе сидели шесть человек: четверо мужчин и две женщины. Пятеро из них обменивались словосочетаниями, а шестой нет. Начиная от окна, на скамейке напротив слева направо располагались: Жак, Реймон, Брис и молодая очень хорошенькая блондинка, Корин. Напротив нее сидел мужчина, имя которого было никому не известно, Сатурн Ламьель, а напротив Реймона — другая женщина, брюнетка, довольно дурнушка, но зато она охотно показывала ноги. Ее звали Гарамюш.
— Поезд пошел,— сказал Жак.
— Холодно,— сказала Гарамюш.
— В картишки перекинемся? — сказал Реймон.
— Какого черта! — сказал Брис.
— Как вы негалантны,— сказала Корин.
— А почему бы вам не сесть между Реймоном и мной? — сказал Жак.
— Да, в самом деле,— сказал Реймон.
— Хорошая мысль,— сказал негалантный Брис.
— Она будет напротив меня,— сказала Гарамюш.
— Я сяду рядом с вами,— сказал Брис.
— Нет, сидите,— сказал Реймон.
— Ну, так давайте сюда,— сказал Жак.
— Сейчас,— сказала Корин.
Все встали одновременно и перемешались, а теперь придется начинать все сначала. Только Сатурн Ламьель не сдвинулся с места и продолжал молчать. Итак, теперь, начиная от окна, на другой скамейке слева направо располагались: Брис, Гарамюш, пустое место и Сатурн Ламьель. А дальше Жак, Корин и Реймон.
— Так гораздо лучше,— сказал Реймон.
Он бросил взгляд на Сатурна Ламьеля и угодил ему прямо в глаз. Сатурн Ламьель смигнул, но промолчал.
— Не хуже, чем раньше,— сказал Брис.— Ничуть не хуже.
Гарамюш оправила юбку: были видны никелированные застежки на чулках; она устроилась так, чтобы было одинаково хорошо видно с обеих сторон.
— Вам мои ноги нравятся? — спросила она у Бриса.
— Послушайте,— сказала Корин,— такие вещи не спрашивают.
— Странная вы,— сказал Жак Корин.— Если бы у вас была рожа, как у нее, вы бы тоже стали ноги показывать.
Он посмотрел на Сатурна Ламьеля, который не отвернулся, но уставился куда-то далеко.
— Не сыграть ли нам в карты? — сказал Реймон.
— Вот еще! — сказала Корин.— Это скучно. Лучше поболтать.
На миг наступило смущение, хотя никто не знал, почему. Брис сказал некстати:
— Если бы в этом купе не было таких, что не желают отвечать, когда с ними говорят,— сказал он,— гораздо лучше было бы.
— Черт возьми! — сказала Гарамюш,— Сдурели небось, чтоб такое ляпнуть! Чего я вам, не отвечаю, что ли?
— Не о вас речь,— сказал Жак.
У него были каштановые волосы, голубые глаза и густой бас. Он был чисто выбрит, но щеки отливали синевой, словно спинка недоваренной скумбрии (Игра слов. Можно понять: словно еще не одряхлевший (или не пойманный) сутенер. - пр. пер.).
— Если Жак против меня что имеет,— сказал Реймон,— может, он так прямо и скажет?
Он еще раз посмотрел на Сатурна Ламьеля. Сатурн Ламьель вроде бы был погружен в свои мысли.
— В прежние времена,— сказала Корин,— были способы заставить говорить. При инквизиции. Я об этом читала.
Поезд теперь шел быстро, что не мешало ему высказывать колесами одно и то же замечание через каждые полсекунды. Снаружи ночь была грязноватого цвета, а в степном песке отражались редкие звезды. Время от времени ближние листья деревьев хлестали по широкому холодному стеклу.
— Когда мы прибываем? — спросила Гарамюш.
— Не раньше завтрашнего утра,— сказал Реймон.
— Вполне успеем сдохнуть со скуки,— сказал Брис.
— Если б только некоторые пожелали отвечать,— сказал Жак.
— Это вы мне? — сказала Корин.
— Да нет же! — сказал Реймон.— Это все ему!
Они разом замолчали. Вытянутый палец Реймона указывал на Сатурна Ламьеля. Тот и не шевельнулся, а четверо остальных прямо подскочили.
— Он прав,— сказал Брис.— Нечего отвиливать. Пускай тоже рот раскроет.
— Вы тоже едете в Хоностров? — спросил Жак.
— Вам нравится это путешествие? — спросила Гарамюш.
Она заняла пустое пространство между собой и Сатурном, оставив Бриса в одиночестве возле окна. При движении открылись доверху ее ноги и розовые застежки никелированных штуковин. Чуть показались также и ляжки, задубленные и гладкие, ну прямо мечта.
— В карты играете? — спросил Реймон.
— Об инквизиции вам уже приходилось слышать? — спросила Корин.
Сатурн Ламьель даже не шевельнулся и закутал ноги в сине-зеленый плед, лежавший у него на коленях. Лицо его было совсем юное, а светлые волосы с тщательным пробором посредине падали на виски равномерными волнами.
— Черт побери! — сказал Брис,— Он просто нас вызывает!
Эти слова не получили никакого эха, что было вполне естественно, поскольку стенки железнодорожного купе обладают, в силу своей конструкции, свойствами звукоизоляционного материала. Кроме того, необходимо учитывать также некоторую длину, равную семнадцати метрам.
Молчание было стеснительным.
— А не сыграть нам в карты? — сказал тогда Реймон.
— Ах, вы с вашими картами! — сказала Гарамюш. Ей явно очень хотелось, чтобы ей кое-что сделали. — Отстаньте от нас! — сказал Жак.
— При инквизиции,— сказала Корин,— прижигали ступни, чтобы заставить говорить. Каленым железом или чем попало. И ногти вырывали или глаза выкалывали. И...
— Достаточно, — сказал Брис.— Уже и этого вполне хватит!
Все разом встали, кроме Сатурна Ламьеля. Поезд вошел в туннель с громким хриплым завыванием и шумом падающих камней. Когда он вышел из туннеля, Корин и Гарамюш сидели у окна друг против друга. Рядом с Сатурном Ламьелем сидел Реймон. Между ним и Корин было пустое место. Напротив Сатурна находились Жак, Брис и пустое пространство, а потом Гарамюш. На коленях Бриса стоял новехонький чемоданчик из желтой кожи с блестящими кольцами под ручкой и чужими инициалами кого-то, кого тоже звали Брис, но фамилия писалась через два Пэ.
— В Хоностров едете? — сказал Жак.
Он обращался непосредственно к Сатурну Ламьелю. Глаза последнего были закрыты, и он тихонько дышал, чтобы не просыпаться.
Реймон поправил очки. Это был высокий крепкий мужчина с толстыми очками и боковым пробором. Волосы его слегка растрепались.
— Что будем делать? — спросил он.
— Пальцы на ногах,— сказал Брис.
Он открыл чемоданчик желтой кожи.
— Надо снять ему башмаки,— предложила Корин.
— Я бы хотела применить к нему китайский способ,— сказала Гарамюш.
Она замолчала и покраснела, потому что все смотрели на нее рассерженно.
— И больше чтобы этого не было! — сказал Жак.
— Черт побери! Шлюха! — сказал Брис.
— Не преувеличивайте,— сказала Корин.
— А что такое китайский способ? — спросил Реймон.
На этот раз наступила настоящая мертвая тишина, тем более что поезд мчал в этот момент по резиновому отрезку пути, только что построенному между Метромерровым и Тумангородом. Это разбудило Сатурна Ламьеля. Его прекрасные орехового цвета глаза разом раскрылись, и он подтянул плед, соскальзывающий с колен. Потом он опять закрыл глаза и, казалось, снова заснул. Реймон стал красным, как рак, в ужасном визге тормозов и решил не настаивать. Гарамюш ворчала в своем углу. Она поискала губную помаду и раза два-три украдкой вытащила тюбик из футляра, а затем втянула обратно. Он еще больше покраснел. Брис и Жак склонились над чемоданчиком, а Корин с отвращением посмотрела на Гарамюш.
— Ноги,— сказал Жак,— Снимите ему башмаки,— предложил он Реймону.
Тот, рад оказать услугу, присел перед Сатурном Ламьелем и попытался развязать шнурки, которые засвистели и принялись извиваться во все стороны, как только он приблизился. Не сумев развязать, он плюнул на них, словно разъяренная кошка.
— Что же вы? — сказал Брис,— Вы нас задерживаете.
— Делаю, что могу,— сказал Реймон.— Но ни в какую не развязать.
— Держите,— сказал Брис.
Он протянул Реймону ослепительно сверкающие кусачки. Реймон разрезал кожу башмаков вокруг шнурков, чтобы их не попортить, а по окончании операции намотал их на пальцы.
— Порядок,— сказал Брис.— Теперь осталось только стянуть башмаки.
За это взялся Жак. Сатурн Ламьель продолжал спать. Жак бросил башмаки в сетку.
— А может, носки оставить? — предложила Корин,— Так теплее и рана загрязнится. А потом и нагноится.
— Хорошая мысль,— сказал Жак.
— Ништяк! — сказал Брис.
Реймон уселся рядом с Сатурном и принялся забавляться шнурками.
Брис достал из желтого чемоданчика очаровательный миниатюрный паяльник и флакончик. Он налил бензину в отверстие паяльника. Жак зажег спичку, и бензин вспыхнул. Яркое желтое, синее и дымящее пламя разгорелось и опалило брови Бриса, который принялся чертыхаться.
В этот момент Сатурн Ламьель открыл глаза, но тотчас же их закрыл. Его красивые длинные и холеные руки лежали на пледе и были скрещены столь сложным образом, что Реймон добрых пять минут силился понять как, и у него от этого разболелась голова.
Корин открыла сумочку и достала гребень. Она причесалась перед окном, отражаясь в густой темной ночи. Снаружи сильно свистел ветер и мчались волки, чтобы согреться. Поезд обогнал путника, катящего по песку на велосипеде на последнем издыхании. До Брископотольска оставалось немного. Степь так и тянулась до самого Корнопучика, в двух с половиной верстах от Бранчочарновни. Как правило, никому не удавалось выговорить названия этих городов, и по привычке их называли Урвиль, Макон, Ле Пюи и Санкт-Штуковинск.
Паяльник заработал с громким и резким хлюпаньем. Брис повернул винт, чтобы добиться маленького синего пламени. Он передал паяльник Реймону и поставил желтый чемоданчик на пол.
— Последнюю попытку? — предложил Реймон.
— Ага,— сказал Жак.
Он наклонился к Сатурну.
— Вы едете до Хонострова?
Сатурн открыл глаз и тут же снова закрыл.
— Сволочь! — в бешенстве сказал Брис.
Он, в свою очередь, присел перед Сатурном и поднял одну из его ног, не уточняя какую.
— А не прижечь ли вам сначала ногти? — предложила Корин.— Будет больнее и дольше не заживет.
— Дайте мне паяльник,— сказал Брис Реймону.
Реймон протянул ему паяльник, и Брис провел пламенем по двери купе, чтобы проверить, греет ли. Лак растаял, и стало неприятно пахнуть.
Носки Сатурна запахли еще неприятнее, когда стали гореть в свою очередь, в силу чего Гарамюш поняла, что они из чистой шерсти. Корин не смотрела, она уткнулась в книгу. Реймон и Жак ждали. Нога Сатурна задымилась, послышалось громкое потрескивание, раздался запах паленого рога, и черные капли закапали на пол. Ступня Сатурна извивалась во влажной руке Бриса, который с трудом ее удерживал. Корин бросила книгу и слегка опустила стекло, чтобы проветрить от запаха.
— Стоп,— сказал Жак.— Попробуем еще.
— Вы играете в карты? — любезно предложил Реймон, повернувшись к Сатурну. Тот забился в угол купе. Рот ему слегка свело, а лоб сморщился. Ему удалось улыбнуться и еще крепче сжать глаза.
— Ничего не выходит,— сказал Жак.— Он говорить не станет.
— Какая сволочь! — сказал Брис.
— Плохо воспитанный тип,— сказал Реймон.— Когда едешь вшестером в железнодорожном купе, то обязательно надо разговаривать.
— Или развлекаться,— сказала Гарамюш.
— А вы заткнитесь! — сказал Брис.— Знаем мы, чего вам надобно.
— А почему бы вам не попробовать кусачками,— заметила в этот момент Корин.
Она подняла хорошенькую мордашку и хлопнула веками, словно бабочка надкрыльями.
— В мякоти ладони есть довольно любопытные элементы для пытки.
— С паяльником все? — сказал Брис.
— Да нет же, делайте и то, и другое,— сказала Корин.— Куда торопиться? До Хонострова еще далеко.
— Все равно заговорит в конце концов,— сказал Жак.
— Черт побери! — сказала Гарамюш.— Нет, все-таки что за невежа!
На овальном лице Сатурна Ламьеля проскользнула беглая улыбка. Брис снова схватил паяльник и взялся за другую ногу, в самом центре ступни, а Реймон принялся копаться в чемодане.
Синему пламени паяльника удалось насквозь пронзить ступню Сатурна как раз в тот момент, когда Реймон нащупал нерв. Жак подбадривал его.
— Потом попробуйте под коленом,— посоветовала Корин.
Они разложили тело Сатурна на одной из скамеек для пущего удобства.
Лицо Сатурна совсем побелело, а глаза больше не мигали под веками. В купе ворвался сильный сквозняк, потому что запах паленого мяса усилился и стал невыносимым, а это не нравилось Корин.
Брис потушил паяльник. Из ступней Сатурна на запачканную скамейку стекала черная жидкость.
— Не передохнуть ли? — сказал Жак.
Он вытер лицо тыльной стороной ладони. Реймон прикрыл рот рукой. Ему хотелось петь.
Правая рука Сатурна походила на переспелый финик. Из нее свисали куски мяса и сухожилий.
— Крепок, однако,— сказал Реймон.
Он подскочил, увидев, что рука Сатурна сама собой упала на скамейку.
Они не могли все впятером уместиться на другой скамейке, но Реймон вышел в коридор размять ноги, предварительно достав из желтого чемоданчика наждачную бумагу и напильник. Итак, если смотреть с порога, можно было опознать Корин, Гарамюш, Жака и Бриса.
— Ну что за невежа! — сказал Жак.
— Не хочет разговаривать,— сказала Гарамюш.
— Ну, это-то мы еще посмотрим! — сказал Брис.
— Я вам другое предложу,— сказала Корин.
II
Поезд все катил по заснеженной степи. Навстречу ему попадались вереницы нищих, возвращавшихся с подземного Голдзинского рынка.
Теперь было совсем светло. Корин любовалась пейзажем, который это заметил и застенчиво спрятался в заячью норку.
У Сатурна Ламьеля остались лишь одна ступня и полторы руки, но, поскольку он снова заснул, трудно было всерьез ожидать, что он заговорит.
Проехали Голдзин. Скоро Хоностров, через шесть верст. Брис, Жак и Реймон были измождены, но мораль их еще держалась на трех зеленых веревочках на каждого.
В коридоре прозвенел добродетельный звонок, и Сатурн подскочил. Брис бросил иглу, а Жак чуть не обжегся электрическим проводом, который держал в руках. Реймон продолжал усердно искать точное местонахождение печени, но рогатке Бриса не хватало точности попадания.
Сатурн разжал веки. Он сел с большим трудом, поскольку отсутствие левой ягодицы явно нарушало его равновесие, и натянул плед на лохмотья ноги. Башмаки всех остальных хлюпали по полу, повсюду была кровь.
Тогда Сатурн встряхнул светлыми волосами и послал им широкую улыбку.
— Не болтлив я, а? — сказал он.
Как раз в этот момент поезд вошел на Хоностровскую платформу.
Они все там выходили.
Последние комментарии
11 часов 11 минут назад
11 часов 12 минут назад
13 часов 13 минут назад
13 часов 15 минут назад
2 дней 11 часов назад
2 дней 11 часов назад