«Спасибо вам, мои корреспонденты...» Часть 2. Студия Богомолова [Лев Николаевич Черняк] (pdf) читать онлайн

ЛЕВ ЧЕРНЯК

«Спасибо вам,
мои корреспонденты...»

Новосибирск
2013

ББК 70 (2Рос-253.7)
Ч49

Черняк Л. Н.
Ч49
«Спасибо вам, мои корреспонденты...» Часть 2. Студия Богомолова. Новосибирск: ИД «Вертикаль». 2013. — 520 с.

Книга, названная по строчке Владимира Высоцкого «Спасибо вам,
мои корреспонденты...» — результат многолетнего труда архивиста
и высоцковеда Льва Черняка. Много лет он встречался и продолжает
встречаться с людьми, знавшими Владимира Семёновича, с его друзьями
и коллегами, брал у них подробнейшие интервью, восстанавливая жизнь
Высоцкого по дням и по часам.
Интервью, собранные во второй части, рассказывают об учёбе молодого Высоцкого в самодеятельной студии под руководством В. Н. Богомолова при Доме Учителя.
Издание осуществлено при финансовой поддержке Сибирского фонда по увековечиванию памяти Владимира Высоцкого.

© Черняк Л. Н.,
2013
© Сибирский фонд по увековечиванию памяти Владимира Высоцкого,
2013
© ИД «Вертикаль»,
2013

ЧАСТЬ 2

Студия
Богомолова

СТУДИЯ БОГОМОЛОВА

ДОМ УЧИТЕЛЯ

1.
2.
3.
4.
5.
6.
7.
8.
9.
10.
11.
12.
13.
14.
15.
16.
17.
18.
19.
20.
21.
22.
23.

Богомолов Владимир Николаевич — руководитель;
Авдюхов Борис Иванович — помощник руководителя;
Павлов Геннадий — помощник руководителя;
Бининбойм Александр Исаакович;
Селянская Людмила Ильинична;
Комиссаров Юрий Данилович;
Тульчинский Виктор Ихельевич;
Павлов Виктор Павлович;
Высоцкий Владимир Семёнович;
Покровская Алла Борисовна;
Шилова Галина;
Ерохина Валерия Александровна;
Шиловский Всеволод Николаевич;
Вершинина;
Балатьев Сергей (впоследствии работал на ТВ);
Додина Таисия Владимировна (?);
Васильева Мила (впоследствии диктор на ТВ);
Карев Алексей — художник, но и актёр;
Буслаева Валентина ;
Вика (фамилия не выяснена);
Сестра Вики (близнец);
Александр (играл Тит Титыча);
Баев Владимир Миронович.

ПОСТАНОВКИ

•
•
•
•
•
•

«Трудовой хлеб»
«Тяжёлые дни»
«Безымянная звезда»
«Записки вспыльчивого человека»
«В чужом пиру похмелье»
«Швандя»
5

•
•
•

«Лекарь поневоле»
«Мнимый больной»
«???» по Мольеру

Сам Высоцкий только один раз упомянул Богомолова в известных нам интервью, отрывок из которого мы здесь приводим.

Москва, театр драмы и комедии на Таганке, 07.01.1980 (фрагменты)

— Так. У меня не было никого в семье — ни актёров, ни режиссёров, — в общем, никого из искусства. Просто мама моя очень любила театр и с самых-самых малых лет таскала меня в театр. И каждую
субботу-воскресенье — просто каждую субботу-воскресенье, — ну я,
скажем, думаю — лет до тринадцати-четырнадцати, — она меня таскала в театр. И я думаю, что это осталось. А потом — там были какие-то

№ 1 — предположительно Ю. Д. Комиссаров; № 2 — В. С. Высоцкий;
№ 3 — предположительно В. Н. Богомолов

6

конфликты между родителями: одни хотели, чтобы я стал нормальным
советским инженером — и я поступил, в общем, в институт, в строительный, на механический факультет, и учился там. Ну, потом почувствовал, что это совсем невмоготу, и однажды ночью залил чертёж, в
шестой раз переделанный, и сказал своему другу, что я с завтрашнего
дня больше не хожу. То есть, я ходил — формально, получать стипендию чтобы, потому что тогда это были большие деньги — двадцать четыре рубля. Вот, ну, значит, и перестал. А в это время уже несколько лет я
занимался в самодеятельности. Но это не такая самодеятельность, к которой мы привыкли вот уже и которая сразу оскомину вызывает — так
и хочется: самодеятельность. Как однажды Ливанов спросил нашего
министра культуры: «А вы бы пошли к самодеятельному гинекологу?»
В общем, это так всё — самодеятельность, по этому поводу прошлись
в каких-то картинах. Но бывают иногда — ну как всегда и бывает —
исключения. У нас не была самодеятельность, это просто люди кроме
своей работы занимались ещё другим делом — любимым более чем
работа. Это было хобби, которое ещё тогда не оплачивалось, скажем,
да? Ну вот. Это был Богомолов — руководитель этого коллектива, он
артист Художественного театра, он был даже когда-то в Коллегии, подавал большие надежды, потом чего-то закис, а теперь он опять всплыл
и вот вроде он будет даже главным режиссёром (если будет разделение
Художественного театра, — по-моему, оно уже произошло даже) вот
этого филиала — Художественного театра, только другого, который в
Филиале. Я работал у него. Он на нас пробовал многие свои будущие
спектакли. И работал с нами режиссёрски как с профессионалами. И я
начал набирать у него очень сильно, по его словам. Вот. Конечно, это
меня увлекало более, чем это студенчество моё, и я оттуда ушёл. Ушёл.
Просто ушёл, и стал поступать. В общем, кончил я Студию МХАТ. Поступил с диким трудом: считалось, что мой голос не приспособлен для
сцены, меня даже пытались прогнать за профнепригодность — из-за голоса. Но Массальский Павел Владимирович (который умер вот неделю
тому назад1) — он не дал меня прогнать, взял меня закончить училище,
и я, значит, в числе нескольких лучших вот, на их взгляд, учеников кончил училище МХАТ. Стал выбирать театры. Была масса неудач, но тут
уже я не хочу разговаривать, потому что приглашали туда, сюда, — я
выбрал совсем, самый худший вариант из всего, что мне предлагалось.
Вот. Тогда начинался новый театр (я всё в новые дела куда-то суюсь,
понимаете) — Ровенских начинал, наобещал сорок бочек арестантов,
1

П. В. Массальский умер 15.12.1979.

7

ничего не выполнил, — в общем, ничего интересного из этого театра не
сделал — поставил несколько любопытных спектаклей, и всё. Я оттуда
ушёл, начал бродить, бродить по разным театрам — даже работал в Театре миниатюр, — театрам, кино, ездил сниматься в маленьких ролях. А
потом, когда организовался вот этот театр, через месяц я сюда попал —
по рекомендации Славы Любшина, он у нас работал тогда — и стал в
нём работать. Вот и всё, вот.
Но в этом же интервью Высоцкий вдруг делает очень важное признание:
— Вы знаете, я ведь не очень люблю профессию актёрскую. Я
сейчас ухожу из неё — и из театра, и из кино потихонечку так выхожу: буду сам делать это. Исполнительскую профессию, — хотя
есть гениальные исполнители — там, Рихтер, скажем, — вот я её
меньше предпочитаю, чем профессию авторскую, творческую —
профессию творца, который сам придумывает и сам воплощает,
понимаете?

8

АВДЮХОВ БОРИС ИВАНОВИЧ
(25.01.1930 — 07.07.2008)

беседа по телефону 16.10.1997

Лев Черняк: Борис Иванович?
Борис Авдюхов: Да!
ЛЧ: Добрый день!
БА: Добрый!
ЛЧ: С Вами говорит биограф Высоцкого.
БА: Откуда?
ЛЧ: Биограф Высоцкого!
БА: Не понял…
ЛЧ: Был такой Владимир Семёнович
Высоцкий.
БА: Ну, знаю такого.
ЛЧ: Вот. А с Вами мне…
БА: Знал, верней.
ЛЧ: Да. С Вами мне порекомендовал поговорить Комиссаров Юрий.
БА: Ага!
ЛЧ: Который Вам заодно передаёт огромнейший привет!
БА: Спасибо! И ему также, если увидите.
ЛЧ: Обязательно увидим и передадим!
БА: Хорошо.
ЛЧ: Вот. Он мне что-то рассказывал о Вас, о Ваших контактах, о Вашем
общении с ним…
БА: Так…
9

ЛЧ: …о студии Богомолова и т. д.
БА: Так…
ЛЧ: О том, что в Пушкина с ним были — это мы знаем.
БА: Да…
ЛЧ: Но… очень хотелось бы, чтоб Вы сами об этом рассказали!
БА: Чтоб я сам что?
ЛЧ: Чтоб Вы сами об этом рассказали, как непосредственный участник
тех событий.
БА: Хорошо. А это что, будет обнародовано или как?
ЛЧ: По Вашему желанию.
БА: По моему желанию…
ЛЧ: Да.
БА: (нрзб) частные Вы меня спрашиваете и (нрзб) материал? Так примерно?
ЛЧ: Нет, не в этом дело.
БА: А что?
ЛЧ: Мы просто собираем воспоминания очевидцев…
БА: А!
ЛЧ: …современников и т. д. Перво… перво-наперво это имеет смысл, изза этого. А уж публиковать или не публиковать — это дело шестое.
БА: Так, ну, а… а Вы что, записывать будете или как?
ЛЧ: Понимаете, записывать — это значит, фиксировать. А если не записывать, это — я от Вас выйду и всё забуду сразу! Какой смысл тогда…
БА: Хорошо. А ка… а как, простите, ехать?
ЛЧ: Ну, это как Вам удобно будет.
БА: А, (нрзб). Ну, что ж (нрзб). (нрзб)?
ЛЧ: Есть, конечно!
БА: (нрзб). Давайте, я возьму Ваши координаты (нрзб) в какое время
вы работаете, как (нрзб) или это как это… добровольное дело, да?
10

ЛЧ: Ну, как?
БА: (нрзб). Ну, давайте я запишу.
ЛЧ: Ну, записывайте, если…
БА: Пишу.
ЛЧ: Ага. Пишите, да?
БА: Да.
ЛЧ: (диктует телефон).
БА: Кого?
ЛЧ: Лёва Черняк.
БА: (нрзб)?
ЛЧ: Лёва Черняк. Вот. Если Вам не трудно, запишите ещё домашний
(диктует телефон).
БА: Так. Что же я хотел (нрзб) сказать, спросить? (нрзб) к Богомолову
(нрзб), это надо всё, конечно, вспомнить. Как скоро Вам нужно это всё?
ЛЧ: Ну, как Вы соберётесь…
БА: Хорошо, (нрзб) если что, вот если Вы очень будете торопиться, тогда позвоните ещё раз.
ЛЧ: А… а Вы можете когда собраться? Хотя б…
БА: (нрзб) надо всё вспомнить, надо хронологически как-то всё (нрзб).
ЛЧ: Понятно. Борис Иванович!
БА: Ай!
ЛЧ: Такой маленький вопросик к Вам!
БА: Да.
ЛЧ: А у Вас от общения с Высоцким или от даже той студии или от работы в театре Пушкина остались какие-то документы, материалы, фотографии, автографы там, какие-то письма, записки и т. д.?
БА: (нрзб).
ЛЧ: Ну, интересно так, интересно!
11

БА: (нрзб). У меня есть где-то фотография, где Богомолова, в студии вот
в этой (нрзб)…
ЛЧ: О-о-о!
БА: (нрзб) когда он только что пришёл (нрзб).
ЛЧ: А Высоцкий там есть на фотографии?
БА: Да.
ЛЧ: Есть?
БА: Да! (нрзб)
ЛЧ: Ничего себе! Вот это очень ценно! Это очень ценно!
БА: Да, да, да. Я понял (нрзб). Ну, хорошо, Лёва, я позвоню Вам (нрзб).
ЛЧ: Что, что?
БА: (нрзб).
ЛЧ: Да, конечно, конечно! Так и надо!
БА: Хорошо.
ЛЧ: А, Борис Иванович!
БА: Ай!
ЛЧ: Значит, все эти материалы, которые Вы найдёте, можно нам будет
переснять там, посмотреть и т. д.?
БА: Хорошо.
ЛЧ: Да?
БА: Хорошо, я посмотрю всё (нрзб) фотографии свои посмотрю, тогда
(нрзб).
ЛЧ: Ну, даже не только фотографии, а там, может, какие-то записочки,
там, может даже…
БА: (нрзб).
ЛЧ: …никому не нужные.
БА: (нрзб).
ЛЧ: Ну, я к примеру. Хоть какие-то следы.
12

БА: Ну, понятно.
ЛЧ: В общем, всё-всё-всё, что касается того времени, и тем более, с Высоцким связано — это…
БА: Всё понятно.
ЛЧ: Мы будем очень, очень, очень рады!
БА: Всё понятно, я понял Вас (нрзб).
ЛЧ: Ну, спасибо!
БА: Ну и хорошо!
ЛЧ: Спасибо. Борис Иванович!
БА: Ай!
ЛЧ: Значит, Вы позвоните когда примерно?
БА: Ой, я не могу так загадывать, я… позвоню, как всё сделаю, вспомню.
ЛЧ: А, ну, сколько, месяц, два? Сколько?
БА: (нрзб).
ЛЧ: Месяц, да?
БА: Да.
ЛЧ: Понятно. Понятно.
БА: (нрзб) как раз на Таганку, там по дороге мне.
ЛЧ: А, ясно, ясно.
БА: Вот тогда я Вам позвоню.
ЛЧ: Понятно, понятно.
БА: Хорошо?
ЛЧ: Ага. Борис Иванович, ну, до звонка.
БА: Есть!
ЛЧ: Всего хорошего!
БА: (нрзб) передавайте привет!
ЛЧ: Обязательно!
13

БА: Всего доброго!
ЛЧ: Непременно! До свидания!

беседа по телефону 20.11.1997

Борис Авдюхов: …то ли, как-то так, но… ну, как Вам сказать… ну, ну,
работали… даже вот подготавливали его к студии.
Лев Черняк: Ну, вот, видите — уже есть тема! Уже большая тема!
БА: Ну, и там есть такие моменты, которые, в общем-то, чисто профессиональные, и их я не знаю, стоит ли говорить…
ЛЧ: Очень хорошо! Очень хорошо!
БА: Да не… чего ж хорошего-то? Это ж для широкой публики! Чего ж
чернить…
ЛЧ: Нет, это не для широкой как раз, это для исследования для внутреннего. Это не для широкой, в том-то и дело!
БА: Ну, хорошо, дайте мне телефон Ваш, я ещё раз… (пауза в записи).
ЛЧ: …понимаете, ну, вопросы такие вот, я могу Вам просто вкратце так…
БА: Да.
ЛЧ: …если у Вас есть одна минута… Ну, например, такой вопрос: что
из себя представлял этот театральный кружок-студия? Сколько человек
занималось? Формы занятий там?
БА: Угу.
ЛЧ: Кто они? Что за дом? Тут есть предполагаемые… значит, ну, фотография есть предполагаемого дома этого. Вот мы бы Вам её показали —
Вы бы оценили бы всю эту ситуацию, своё мнение бы высказали: тот дом,
не тот… Ну, всё такое…
БА: Ну, хорошо. Это надо продумать. Это всё будет записываться?
ЛЧ: Я думаю, да. Потому что какой смысл тогда? Я же всё это выйду и
забуду!
14

БА: Ну, я понимаю. Но записываться, я понимаю, так, что это на… на
плёнку какую-то? (нрзб)
ЛЧ: Ну да, конечно. Иначе — ну, понимаете…
БА: Значит, это всё нужно выбирать как следует! Это чего же… а иначе
нет смысла.
ЛЧ: В смысле, что Вы говорите «выбирать»?
БА: Ну, выбирать — там же монтировать потом и…
ЛЧ: Нет, так это… это ж не по радио будет идти, не транслироваться
ничего!
БА: Я понимаю. Но всё равно, наговор-то он в пойдёт.
ЛЧ: Мы потом просто сделаем… Ага. Борис Иванович, мы просто потом
делаем расшифровку этого текста…
БА: Ну…
ЛЧ: …на бумагу переносим…
БА: Ясно.
ЛЧ: …и потом даём читать авторам. Не… не… опять же не для того, чтобы публиковать, скажем, а чтобы был верный текст. Вы потом своей рукой просто пройдётесь и исправите то, что Вам кажется там… может, Вы
где-то оговорились, или что-то ещё.
БА: Ну, хорошо, хорошо, Лёва.
ЛЧ: Вот, а… ага. А когда Вы позвоните примерно?
БА: Давайте на той неделе!
ЛЧ: На той неделе.
БА: Да. Где-то в понедельник я и позвоню.
ЛЧ: Ага. Я буду ждать Вашего звонка.
БА: Хорошо.
ЛЧ: Понятно, Борис Иванович.
БА: Есть!
ЛЧ: Ну, спасибо большое!
15

БА: Всего доброго!
ЛЧ: Все… всего доброго!

беседа по телефону 09.12.1997

Лев Черняк: …Вы имеете в виду фотографии?
Борис Авдюхов: Да.
ЛЧ: А, понятно… (расстроенно) Ну, а так с Вами можно, вот несколько
вопросов задать?
БА: Ну, задавайте, я попробую.
ЛЧ: Ну, вот такой первый вопрос. Что из себя вообще представлял этот
кружок? Студия сама? Какой уровень?
БА: Ну, в основном Богомолов её вёл.
ЛЧ: Владимир Николаевич?
БА: Владимир Николаевич, да. Ну, потом и я подключился — как помощник и как актёр. Я уже в театре работал Советской Армии.
ЛЧ: Как… ага. Как помощник, Вы говорите, да?
БА: Ну, как «помощник»? Ну, не… не… ну, нет, не надо! А то ещё будете
писать… там у нас полно было, скажем, как… в-в-вы… вышли в люди все.
ЛЧ: Ага, ага.
БА: Так что не надо меня вспоминать там, ничего… Просто давайте так,
что в основном благородные задачи мы ставили. Я подбирал людей, ходил по экзаменам. Где не проходили люди, а мне они нравились.
ЛЧ: Это… это как? А где Вы ходили, по студиям?
БА: На экзаменах.
ЛЧ: По училищам?
БА: Ну, вот там где… где-то подслушивал, или чего-то, где-то что-то както. Когда там покрутишься — сразу понимаешь, что к чему. Вот. И я сразу предлагал: «Давайте к нам!»
16

ЛЧ: Понятно.
БА: «Давайте к нам! Мы будем специально подготавливать Вас по репертуару. Выбрать… Вы сами выб… выбираете или мы поможем выбрать. И
будем подготавливать к поступлению в училище».
ЛЧ: И кого Вы таким образом нашли, если можете вспомнить?
БА: Ну, я даже не зна… х-ха… (смущённо) Нет, я не буду конкретно
говорить. Но, в общем, это… ну, как Вам сказать… вслух-то так никто…
никто же не сознавался — я хочу быть артистом, я хочу… все потом не
знали, на как… какие условия, наверное, что, чего…
ЛЧ: Ага.
БА: …мо… может быть, думали, что деньги платить надо или чего…
ЛЧ: А! То есть, всё это было совершенно бесплатно?
БА: Конечно! Конечно!
ЛЧ: Угу. Это ж у Богомолова была не учебная студия, насколько я знаю?
БА: Ну, как… это не… ну, учебная студия-то у него в студи… в студии
была.
ЛЧ: Ага. Но дисциплин же не было никаких?
БА: Нет, дисциплин таких не было. Но я думаю, что мы прошли школу
гораздо большую, чем люди, которые учатся там (нрзб).
ЛЧ: А с какого года Вы были в театре Советской Армии?
БА: С 1953-го, по-моему.
ЛЧ: С 1953-го. А месяц не помните — п… с… начало работы там?
БА: Ой, не знаю.
ЛЧ: С 1953-го года, в общем, Вы были, да?
БА: 1953-й — 1954-й сезон.
ЛЧ: Вы были в Советской Армии, да?
БА: Да.
ЛЧ: Ага. А Вы оттуда ушли в 1954-м, да?
БА: Ну, да я поступил в театральное, 9 дней проучился, а потом по семейным обстоятельствам, в общем, не стал. Мать одна. Ну, и я ушёл. Мне
отсоветовали ещё, что зачем он нужен диплом этот, кому это надо!
17

ЛЧ: А в каком году образовался кружок театральной студии?
БА: Ну, да вот примерно где-то в это и время-то и…
ЛЧ: 1953-й — 1954-й?
БА: Да, что-то так. Мы учились вместе в школе рабочей молодёжи, Богомолов кончал 10-й, а мы перешли в 8-й, по-моему, так.
ЛЧ: А, вот как!
БА: С Генкой Павловым, да.
ЛЧ: Ага!
БА: Павлов ещё такой есть.
ЛЧ: Кто, кто?
БА: Павлов.
ЛЧ: Не Виктор?
БА: И Виктор был у нас!
ЛЧ: И Виктор был в вашем кружке?
БА: А как же!
ЛЧ: Вот как! А кто его привёл?
БА: Пришёл… он наткнулся на меня. Ха-ха.
ЛЧ: Понятно, понятно.
БА: Пришёл такой… ну, в общем, как и Высоцкий — они очень похоже
пришли и похоже поначалу… ну, в общем… мн… ну, тут чего-то… да, в общем, хорошо всё! Всё хорошо. Хорошо, что они пришли, и сразу в работу.
И стали… он у нас, в общем-то… очень хорошие были!
ЛЧ: А сколько человек занималось?
БА: Ой, не знаю. Не знаю. Так нам хватало так, что мы две пьесы Островского развели, да ещё не по одному составу даже было!
ЛЧ: Та-а-ак! А какие пьесы?
БА: Э-э-э… «Тяжёлые дни» и э-э… ой, как же, как же, как же, как же?
ЛЧ: «Трудовой хлеб»?
18

БА: «Трудовой хлеб»!!!
ЛЧ: Только две пьесы было у вас, да?
БА: Да, «Трудовой хлеб»… и даже… нет, по-моему, что-то… нет, немножко… как… где этот, Тит Титыч-то?
ЛЧ: Что, что?
БА: Тит Титыч, купец.
ЛЧ: Тит Титыч?
БА: Да. Забыл я, как эта называется пьеса.
ЛЧ: Но это Островского тоже, да?
БА: Да.
ЛЧ: Угу.
БА: Но там немножко … и, кстати, я там и играл центральную роль.
ЛЧ: Вы там играли Тит Титыча, да?
БА: Нет, поначалу я играл сына. Но потом там (нрзб)…
ЛЧ: А Высоцкий кого играл?
БА: А?
ЛЧ: А Высоцкий кого играл?
БА: А там его ещё не было.
ЛЧ: Там ещё не было.
БА: Не-а.
ЛЧ: Угу. А что сначала ставили, какую пьесу?
БА: Да вот… «Трудовой хлеб»…
ЛЧ: Сначала, да?
БА: …да вообще-то я считаю, что да. А мы полгода с ним возил… возились — так примерно.
ЛЧ: Что, что?
БА: Так же, как и Мольера ставили, Бининбойм играл у нас…
19

ЛЧ: Ага…
БА: Знаете его, да?
ЛЧ: Сабинина?
БА: Да.
ЛЧ: Ага.
БА: Вот, тоже целый год ставили. Ну, мы хоровьих… и были на конкурсах, какие-то места занимали (нрзб).
ЛЧ: На конкурсах?
БА: Ну, на к… районных или из городских — я даже не знаю, меня как-то
это очень мало волновало: мы работали для себя …
ЛЧ: Ну, это было до поступления Высоцкого, вот эти конкурсы?
БА: Нет, ну это Высоцкий тоже играл…
ЛЧ: На конкурсах?
БА: …в «Трудо…»… в «Трудовом хлебе»!
ЛЧ: На конкурсах, да?
БА: Не знаю. Я не помню, был «Трудовой хлеб» на конкурсе или нет…
ЛЧ: Угу…
БА: Не помню точно.
ЛЧ: А конкурсы где проходили у вас?
БА: Где-то… то ли в ВТО, то ли в ЦДРИ, не помню.
ЛЧ: Ага, ага, ага.
БА: Не помню, давно было (нрзб). Нет, или даже о-о-о… на… как она,
эта улица-то?
ЛЧ: Что?
БА: По… Ма… Бронная, по-моему, да?
ЛЧ: Ну, есть такая улица, а что?
БА: Ма… Малая или Большая, э… во… там дом Творчества, по-моему…
ЛЧ: Ага, ага!
20

БА: …и вот там мы играли, помню.
ЛЧ: Там играли, да?
БА: Да.
ЛЧ: А там — как… как это, жюри было, да?
БА: Да, это кто-то смотрел, да.
ЛЧ: А, как самодеятельные коллективы?
БА: Да.
ЛЧ: Ага.
БА: Кто-то смотрел, чего-то нас отмечали.
ЛЧ: Понятно. А Высоцкий всё-таки какие роли сыграл на этой сцене?
БА: На нашей-то?
ЛЧ: Угу.
БА: Так, вот это, в основном его… у него… она ж большая работа-то была!
(нрзб)
ЛЧ: В «Трудовом хлебе», да?
БА: Да.
ЛЧ: А с… а здесь он, в первой пьесе? Как Вы говорите, называется?
БА: А в первой пьесе, он там не участвовал.
ЛЧ: Не участвовал, да?
БА: Не участвовал.
ЛЧ: А почему не участвовал, не помните?
БА: Его не было просто.
ЛЧ: Просто не было.
БА: Да, а может и был. Но только мы сразу же не могли взять человека, сразу с улицы и тоже… как-то готовили, подготавливали. Почему так
долго ставили? Да потому что вместе с постановкой то, что Богомолов
набирал в студии… он в это время учился…
ЛЧ: Ага.
21

БА: …заканчивал, что ли, студию или нет ещё… зак… я уж не помню… и
то, что ему там преподавали — он всё переносил к нам, нас учил.
ЛЧ: Тут же, параллельно прямо, да?
БА: Конечно!
ЛЧ: Понятно.
БА: Так что у нас это очень, , здорово было! Просто здорово!
ЛЧ: Ага. Борис Иванович, а в чём ещё заключалась Ваша помощь Богомолову?
БА: Ну, там, в какой-то организации… там как… я даже не знаю… но вот…
но творчески — чего, разве я сравнить смогу с Богомоловым? Ну, тоже
по… по… помогал, даже где-то пробовал свои силы, так — .
ЛЧ: Угу. А кроме Вас ещё кто-то помогал таким же образом?
БА: Не-а.
ЛЧ: Вот только Вы так, да?
БА: Да. Сабинин — для меня было полной неожиданностью! Хе-хе!
ЛЧ: В смысле — «неожиданностью»?
БА: Ну, когда я узнал, что он в Вахтанговском педагогом!..
ЛЧ: А, тогда ещё, да?
БА: Да. Но он когда закончил, он педагогом. Но он хорошо
вёл, хорошо! Я видел его отрывки.
ЛЧ: Ага. А кроме Богомолова кто-то вёл ещё занятия?
БА: Нет. Нет.
ЛЧ: Нет, только он, да?
БА: Только он!
ЛЧ: И со стороны тоже никого… ни… никто не привлекался?
БА: Нет, нет, нет, никого. Мы только с ним.
ЛЧ: У. А какие формы занятий были, лекции там, этюды? Как?
БА: Нет, этюды, больше этюды… Ну, как? Ну, вот он разбирал: ну, вот
человек читает. Потом — почему-то он так должен читать, а не так.
22

Почему? Но он, для того, чтоб так прочитать, надо вот это иметь то, это
то, а надо видеть то-то… потому что много всех… всяких вещей, то есть,
всё, что впитывает в себя понятие «органика»…
ЛЧ: Ага!
БА: …вот я так думаю, что все элементы. А органика включает в себя всё,
что… всё мастерство, всё.
ЛЧ: А возраст участников спектаклей в основном?
БА: Да все мы примерно одногодки были.
ЛЧ: Примерно… А если не секрет, с какого Вы года?
БА: Я с 1930-го.
ЛЧ: С 1930-го… ну, вот не совсем…
БА: Я постарше был.
ЛЧ: …не совсем одного. Видите, Высоцкий 1938-го, например…
БА: Ну, намного ли!
ЛЧ: Комиссаров 1936-го.
БА: Хи! Для сцены это вообще ничего.
ЛЧ: Ага. Вот. А женщины были у вас?
БА: Да, конечно!
ЛЧ: А они кто? Как они туда попадали? Все ли остались…
БА: Это по слухам всё как-то разносилось. Я даже и не помню, вот как
Алла Покровская к нам пришла?
ЛЧ: Не помните, да?
БА: Не, я ка… я даже не помню, откуда она пришла, что?
ЛЧ: А к… а кто из них ещё остался в искусстве?
БА: Ох… Покровская, Селянская Люда, я не знаю (нрзб)…
ЛЧ: Селянская?
БА: Да.
ЛЧ: Как её зовут?
23

БА: Люда.
ЛЧ: Ага. А с ней можно связаться как-нибудь, с Покровской вот, скажем?
БА: Что, что?
ЛЧ: С ними…
БА: С Покровской… это я не знаю. Нет, А… Алла Борисовна, она…
ЛЧ: Ну, она в «Современнике» сейчас.
БА: Ну, не знаю как, можно или нет? Наверное, можно. Попробуйте!
ЛЧ: Это проще. Ну, вот а с Селянской как? Мы даже не знали, что она там!
БА: А Селянская где?
ЛЧ: А я не знаю.
БА: Я тоже не знаю.
ЛЧ: А, Вы не знаете, да?
БА: Тоже не знаю. А остальные так — много по периферии уехали. Вот,
уехали.
ЛЧ: А кто?
БА: Да. Потому что ну, где-то кто-то, действительно, не очень там внешне подходил для того, чтоб прост… в студию попасть или как… Ну… а
мастерство какое-то приобрели! И за год они много получали! Да и, в общем, раз — и уезжали.
ЛЧ: То есть, это ж… это можно было назвать путёвкой в жизнь для некоторых?
БА: Да, конечно!
ЛЧ: И для Высоцкого в том числе?
БА: Ну, н… я бы сказал, что, ну… как это можно так? Ну, Вы какие-то
ка… конкретные, так сказать… это всё ну, любительские дела-то! Как…
как тут можно сказать, это, там, путёвка какая-то или что? Любовь прививалась как… не к актёрству, а к ремеслу к этому.
ЛЧ: Ну… ну, вот насколько я знаю, что Высоцкий до этого… у него не
было театрального опыта.
БА: Ну и что? А что же он, пришёл в те… в театральное училище и имел
театральный опыт? Я б тоже так не сказал.
24

ЛЧ: Ну это так, Вы знаете об этом, что до этого он нигде не занимался
же, до кружка?
БА: Я знаю, что нет.
ЛЧ: Нет, да?
БА: Да. Не знаю, может, и занимался, но по тому, как всё происходило,
можно было сказать, что человек этот (нрзб) не был.
ЛЧ: Ага. А сколько раз в неделю собирались вы на занятия?
БА: Что?
ЛЧ: Сколько раз в неделю занятия были?
БА: Ну, когда как. Это… мы хоть каждый день ведь могли, это в зависимости от занятости своей. Вот я тоже и работал, и…
ЛЧ: Ну, это как-то заранее… как-то оговаривалось?
БА: Ну, ко… естественно! Ну, а что же мы? Но в начале человек приходит… нет, так не было. Ну, …
ЛЧ: Ну, хотя бы человек двадцать было?
БА: Ну, в общей сложности, наверное. Но, я не знаю, так текучесть-то
какая-то была такая большая… я не знаю.
ЛЧ: А по времени — сколько вот в день, например, вы работали?
БА: Ну, мы вечерами в основном собирались…
ЛЧ: Вечерами, да?
БА: Да. И репетировали.
ЛЧ: А вот Комиссаров говорил, что даже там оставались до глубокой
ночи как-то?
БА: Бывало так, бывало.
ЛЧ: Бывало, да?
БА: Бывало и так не раз.
ЛЧ: «С бутылочкой» — он говорил.
БА: Да нет, не обяз… Нет, это он… это он приврал.
ЛЧ: Ага, понятно.
25

БА: При чём тут бутылка? Бутылка — не главное. Да и она у нас там
не фигурировала ника... Не было такого, чтобы (нрзб). Это… Не было
такого баловства. Потому что ну, мы занимались довольно серьёзными
делами, хоть и весело. Хотя я сторонник того, что искусство надо делать
весело, а не… не с поносом на… на лице.
ЛЧ: Понятно. Значит, этот кружок образовался от… непосредственно,
начиная с Богомолова и Вас, да?
БА: Да нет, я пришёл, а у не… а у него уже были какие-то люди!
ЛЧ: То есть, что-нибудь об основании кружка Вы можете рассказать?
Как это произош…
БА: Нет, я… ну, Вы меня па… у… у меня там горит всё, а Вы меня…
(смеётся) я же не знал, что Вы будете звонить!
ЛЧ: В смысле — «горит»?
БА: Ну, горит… на… на… я… я только вошёл, у меня там…
ЛЧ: А-а-а! Так, может быть, мы как-то переложим на другой раз?
БА: Ну, пожалуйста, если можно это.
ЛЧ: А ко… а завтра, например, можно позвонить? И во сколько?
БА: Звоните.
ЛЧ: А во сколько Вам удобно?
БА: Ну, где-то вот в такую… часиков в семь лучше — вот так.
ЛЧ: В семь вечера?
БА: Да. Или в шесть Ва… ну, как Вам удобней?
ЛЧ: Ну, в шесть может… хорошо?
БА: Ну, ладно.
ЛЧ: В шесть. Ага.
БА: Давайте.
ЛЧ: А, ну спасибо, Борис Иванович за рассказ.
БА: Пожалуйста!
ЛЧ: Ага, всего хорошего!
26

БА: Всего доброго!
ЛЧ: До свидания!

беседа по телефону 10.12.1997

Лев Черняк: Здравствуйте, Борис Иванович!
Борис Авдюхов: Добрый день!
ЛЧ: Это вот Лёва по Высоцкому… Вы сказали, что (нрзб)…
БА: Да, я понимаю. Но мне больше сказать нечего, я так подумал и… ну?
нечего! Серьёзно! Это, в общем-то…
ЛЧ: Но вопросы, однако, вот есть!
БА: Ну, попробую ответить.
ЛЧ: Тут очень много спорного, понимаете, вот в чём дело? Значит, ну,
во-первых, вот… Комиссаров говорит, что это был купеческий домишко —
вот как он выразился.
БА: Не знаю… а чё… чегой-то он так? Ну, почему «купеческий домишко»? Ну, мы… то, что мы делали Островского — это не значит, что это
«купеческий домишко»!
ЛЧ: Нет, вот э… я имею в виду внешний вид здания.
БА: А-а-а! Да это ка… фабрикант какой-то жил там.
ЛЧ: Фабрикант? А сколько этажей было здание это?
БА: Не знаю, мы на втором были.
ЛЧ: На втором, да?
БА: Да. И там… так оно до сих пор живо!
ЛЧ: А Вы не можете описать это место, где он… это находится?
БА: Могу, почему! Но что ж… А чего, он Вам не рассказал?
ЛЧ: Ну, понимаете, очень… разные люди по-разному рассказывают.
БА: Ну, от Маяковки едете на троллейбусе в сторону Белорусского вокзала…
27

ЛЧ: Так!
БА: …следующая остановка «Глазная».
ЛЧ: Угу. Это Филатовская, да?
БА: Нет, Филатовская, она ведь на Пушкин… почти на Пушкинской.
ЛЧ: А, ну, так, понятно, «Глазная». Угу.
БА: Вот, «Глазная» остановка. И вперёд по ходу троллейбуса, э-э-э-э…
проходите, по-моему, там переулок сейчас как раз с подземным переходом или не… нет его — я не знаю… но не надо на него обращать внимания.
ЛЧ: Ага.
БА: Там будет вывеска. Я не знаю, что сейчас там помещается, но, по-моему, там всё-таки остался дом народного просвещения. Или как там его
обзывают сейчас? Дом Учителя бывший.
ЛЧ: Это он и есть?
БА: Да.
ЛЧ: Это он есть. А как он сейчас называется?
БА: Это… Не знаю. Понятия не имею. Но мне кажется, что он должен так
и остаться домом Учителя Свердловского района.
ЛЧ: Угу. Вы, конечно…
БА: Простите, я закурю, да?
ЛЧ: Конечно, конечно! (пауза в записи)
БА: Извините.
ЛЧ: Борис Иванович, ага, а Вы там как-нибудь вот бываете вообще там,
мимо проходите, проезжаете, нет?
БА: Нет. А там, чего там делать-то? Там, и она при нас-то была — вот та,
которая нас приютила, она там как-то… бывшая учительница, она там
уже общественницей какой-то была. Я даже забыл, как её зовут.
ЛЧ: Угу. Но пять этажей там могло быть?
БА: А?
ЛЧ: Пять этажей могло быть там?
БА: Да, конечно.
28

ЛЧ: В этом здании, да?
БА: Да, мне кажется, да.
ЛЧ: Борис Иванович, а вот такая маленькая просьбочка, если можно…
если Вы будете там вот рядом проходить, Вы не могли бы обратить внимание… ну, Вы как очевидец тех времён…
БА: Я сомневаюсь, что я рядом буду, ну, а может, и пойду в поликлинику
в (нрзб).
ЛЧ: А, ну вот, ну, может быть, может быть! Вы не могли бы обратить
внимание, что там изменилось в этом здании с тех пор?
БА: Ну, а в каком смысле? Чего там написано? ?
ЛЧ: Може… может, что-то надстроили там?
БА: Ну, как найти её, да?
ЛЧ: Ну, вообще-то, да. Потому что (нрзб)…
БА: Вы найти здание хотите?
ЛЧ: Хотим найти, да, вообще-то.
БА: А зачем?
ЛЧ: Ну, сфотографировать. Это ж мемориальное место, его первая театральная, как говорится, обитель!
БА: А-а-а!
ЛЧ: Вообще-то. Вот…
БА: Ну, я не знаю. Там, может… «Свердловского района» будет, наверное, написано… а чего там — я уж не знаю.
ЛЧ: Может быть, там этаж надстроили — вот как Вам покажется это,
понимаете?
БА: Нет, нет, нет.
ЛЧ: Может быть, там что-то убрали, может, что-то пристроили сбоку там?
БА: Это трудно пристроить и убрать, потому что это всё настолько фундаментально там всё, что я даже не знаю (нрзб). Одно время там помещалось даже — от ВТО там чего-то такое было.
ЛЧ: От ВТО?
29

БА: Да, какое-то учреждение там было.
ЛЧ: А вообще…
БА: Вот, кстати, от ВТО может быть там.
ЛЧ: Угу. Угу.
БА: Если будет такая вывеска, то это значит, то же самое. На втором
этаже. Потому что я туда ходил по поводу… ну, по другим вопросам.
ЛЧ: Угу, угу.
БА: Вот. Так… и вспоминал, думаю: «Ёлки-моталки, во что превратили…
хи… этот некогда-то бывший ну, дворец, можно сказать!» Там всё в резьбе, всё сделано так здорово, паркет какой ! Да всё там сделано! А сейчас… а когда пришёл — там народу-то уйма приходит — и,
значит, всё зашаркано, заплёвано… плохо!
ЛЧ: Угу. А что Вы можете вспомнить об обитателях тех времён этого
особнячка?
БА: О… о ком?
ЛЧ: Об его оби… обитателях. Ну, кто там был, жили там или нет?
БА: А, кто там? Учителя собирались.
ЛЧ: Собирались учителя. А что за учителя? Каким образом?
БА: Проводили какие-то семинары, я не знаю.
ЛЧ: Угу.
БА: (нрзб). Там учителя собирались, там существовал директор, уборщица…
ЛЧ: А директор чего?
БА: Директор дома Учителя.
ЛЧ: Директор дома Учителя.
БА: Свердловс… Свердловского… Свердловского района. А это можно
вот, кстати, на Бронной-то узнать, вот в этом помещении, там, наверное,
они в курсе дела. Они в курсе дела. Что вот… по… надо сказать, что по
Тверской, вот там, надо было… около «Глазной» остановки было здание,
мол, дома Учителя, что там с ним стало? И всё, они Вам расскажут всё.
30

ЛЧ: Вот Комиссаров говорит, там был какой-то методический кабинет.
БА: Ну, вот, можно так сказать.
ЛЧ: Кружок бальных танцев.
БА: А?
ЛЧ: Кружок бальных танцев.
БА: Бальных? Не помню.
ЛЧ: Ну, в общем, там был не один кружок, у Богомолова.
БА: Я понимаю, но я… мы часто там, почти каждый день — но никаких
бальных мы там не видели. Я не видел, во всяком случае.
ЛЧ: Угу. А вообще подходит к этому дому описание «маленький прелестный особнячок»? Вот так он сказал.
БА: Нет.
ЛЧ: Нет, да.
БА: Нет.
ЛЧ: То есть, это большой дом?
БА: Большой дом.
ЛЧ: Угу. И вот ещё один элемент описания: «высоченная дверь была,
старинная, купеческая».
БА: Да, да…
ЛЧ: Да?
БА: Да!
ЛЧ: «За ней — небольшой зальчик».
БА: Не купеческая, а фабриканта!
ЛЧ: Ага, ну это — как он говорит, я вот с его слов Вам произвожу.
БА: Понятно.
ЛЧ: А… а зал на сколько мест был вообще у вас?
БА: Чег… Что?
ЛЧ: Зал на сколько мест у вас был?
31

БА: А у нас там и не было зала такого как такового.
ЛЧ: Как не было?
БА: Актового зала?
ЛЧ: Ну, вот где зрители располагались?
БА: Не-а, ничего не было! Пустое место!
ЛЧ: Странно! А вот Комиссаров говорит, что был зал окол…
БА: Там ставили стулья — да и всё!
ЛЧ: …сорок мест!
БА: Ставили стулья и…
ЛЧ: А, да, ну, ставили стулья… И сколько народу могло войти туда, на
эти стулья?
БА: О, ну я не знаю, сколько.
ЛЧ: Ну, не больше ста человек?
БА: Да можно и больше поместить.
ЛЧ: Ага. Вот, и площадью, говорит он, было где-то 60 кв. метров.
БА: Может, и так, чёрт его знает. Может быть, и так. Потому что и
играть, и сидеть… да, может быть.
ЛЧ: А вот ещё с его же слов — это правда, что у Вас не было аттестата
в те поры?
БА: У кого?
ЛЧ: У Вас?
БА: Именно у меня?
ЛЧ: Да.
БА: Нету… не было.
ЛЧ: Ага. Ну, знач… его…
БА: Как не… аттестата?
ЛЧ: Угу.
БА: Аттестат был!
32

ЛЧ: Был? Вот он сказал, что у Вас не было аттестата.
БА: Ну, я уже не помню, какой… ведь это 1953-й, 1954-й… в каком же году-то я всё это дело закончил-то, Господи? Я же учился в школе рабочей
молодёжи!
ЛЧ: Угу. Угу.
БА: И забыл. Там, где Бог… Богомолов учи… нет, а десятый я кончал не
там, на Каляевской.
ЛЧ: А где Вы десятый класс… в каком году закончили десятый класс?
БА: Да вот — вспоминаю! По-моему, в пятьдесят… нет, раньше. В 1954-м,
наверное — вот так.
ЛЧ: Вы десятилетку закончили, да?
БА: Да.
ЛЧ: С… с опозданием, видимо?
БА: Да, конечно!
ЛЧ: С большим опозданием.
БА: Конечно! Ну, а что Вы хотите? И война была, и всё же я прошёл.
ЛЧ: Угу. Борис Иванович, а до поступления в дом Учителя Вы Высоцкого не знали?
БА: Не-а.
ЛЧ: Нет. А вот какие у Вас первые впечатления о нём? Вот как он пришёл первый раз? Как… как он Вам показался?
БА: Я не могу про покойника — во-первых, а во-вторых, про Высоцкого
говорить какие-то вещи — то, что… я видел, что человек способный…
ЛЧ: Угу.
БА: …что совершенно зелёный в нашем деле…
ЛЧ: Угу. Явно новичок?
БА: …но… А?
ЛЧ: Явно новичок?
БА: Да, новичок.
33

ЛЧ: Угу, угу.
БА: Но он сразу схватывал, сразу схватывал, и… Вы пишете, что ли,
меня?
ЛЧ: А?
БА: Вы меня записываете?
ЛЧ: Ну, конспектирую быстренько.
БА: Не понял. Нет, Вы… Вы на… на что-то пишете, на плёнку?
ЛЧ: Я конспектирую от руки.
БА: Ах, конспектируете?
ЛЧ: Угу.
БА: Ну, что ещё сказать? Вот видите, ведь надо выбирать слова-то!
ЛЧ: Да ничего страшного, я Вам могу принести текст потом готовый, Вы
можете сами исправить всё, что Вам не нравится.
БА: Ну, и надо так сделать, чтобы… ну, зачем? Оба покойника — и… и
Богомолов, и Высоцкий. Разве можно так? Ну, в общем — всё хорошо, он
быстро схватывал, в ход пошли. И он, и… а потом пришёл и Витя Павлов…
ЛЧ: Ага.
БА: … — тоже вместо меня стал играть роль.
ЛЧ: А какой…
БА: Я его взял…
ЛЧ: Какую?
БА: «В чужом пиру похмелье».
ЛЧ: Как, как?
БА: «В чужом пиру похмелье».
ЛЧ: Ага. А какая роль там была?
БА: Сын купца — Андрей Ти… Андрей Титыч.
ЛЧ: Ага. Ага.
БА: Отец — Тит Титыч, а это — Андрей Титыч.
34

ЛЧ: Угу, понятно. Борис Иваныч, а вот как, это самое — приходил новый
человек, да…
БА: Да…
ЛЧ: …туда, к вам — а что было, прослушивание?
БА: Ну, примерно. Ну, как же, познакомиться-то надо! И Витя Павлов —
тоже пришёл и изображал чёрт те что! (общий смех).
ЛЧ: Ха! Интересно!
БА: И на пальцах, и на… на глазах, и на носу, и на мимике. А потом ему
сказали, что это надо всё убрать. Вот так он по-новому как посмотрел на
всё! И тоже начал всё хватать сразу!
ЛЧ: Угу. А случай…
БА: Остались способные, талантливые люди.
ЛЧ: Угу. А в случае с Высоцким как было, тоже прослушивание как-то?
БА: Ну, примерно, да. Ну, а как же? А иначе как… как… как… как человека можно назначить на какую-то роль, не зная, как он говорит слова,
что, чего?
ЛЧ: Угу. А кто проводил прослушивание?
БА: Ну, так же, официально-то ничего не было. Мол… Это могло произойти и в разговоре, потом… ну, почитай, Володя! Или ещё что-то почитай или прочти по ролям. Или… никто там специально этого… никакого
зелёного сукна не было…
ЛЧ: Ну, понятно.
БА: …ни стола, ничего. А просто за столом сидели, читали роли. Вот,
вроде бы он подходит к этой роли, давайте попробуем — давайте. Ну,
начинаем читать, исправления какие-то… и видим, что хватает человек.
Ну, и всё.
ЛЧ: Ну, в общем, как говорится, такая (смеётся), если можно назвать,
комиссия — это была, значит, Богомолов и Вы, да?
БА: Ну, какая это комиссия!? Нет, не надо так писать…
ЛЧ: Ну, так… так… так… если так назвать можно?
БА: …не дай… не дай Бог! Нет! Нет! Нет! Не надо меня равнять с ним!
(нрзб) это… для меня моей славы хватает. Я… я знаю, что я небездарный…
35

ЛЧ: Ну, понятно (смеётся).
БА: …это может подтвердить и тот же Комиссаров.
ЛЧ: Ну, хорошо, это мы всё опустим, конечно. А как вообще Богомолов
его воспринял?
БА: А?
ЛЧ: Богомолов как Высоцкого воспринял? Сразу, безоговорочно?
БА: Да, по-моему, да.
ЛЧ: А что в нём его, значит, привлекло, так сказать? Почему он его взял
вообще?
БА: Ну, то, что человек может опускаться в какие-то предлагаемые обстоятельства — для нас это было основное!
ЛЧ: Ага. Ага.
БА: Предлагаемые обстоятельства, большая вера в то, что он делал,
убеждённость, убедительность — вот в этом и есть та же самая органика.
ЛЧ: Угу. Которая ему и помогла, значит, остаться там?
БА: Да это естественно.
ЛЧ: А кто его привёл, Вы не знаете?
БА: Да он… ой, не помню. Вро… да вроде бы он сам пришёл.
ЛЧ: Вот С…
БА: Даже не помню.
ЛЧ: Ага, понятно. А Вы кого привели в кружок из э-э-э… вот…
БА: Да никого! Вы знаете, это всё… я пы… так вот — кто там… я подслушивал у двери, как вот сдавали экзамены…
ЛЧ: Угу. Нет, ну, всё-таки, благодаря Вам!
БА: Ну, чего «благодаря мне-то»? Я не знаю. Я говорил о том, что есть
такой кружок, как вообще, где можно попросить, чтобы… для… подготовить как-то всяко возможно для поступления в театральный.
ЛЧ: Угу. А что за девушка была, которая потом работала диктором на
телевидении?
36

БА: Ой, ой, ой, ой, ой! Кто-то работал!
ЛЧ: Фамилия типа Соколова — такая вот простая. Комиссаров не мог
вспомнить.
БА: Соколова?
ЛЧ: Типа… типа Соколова. Вот такая простая русская фамилия.
БА: Ай…
ЛЧ: Не помните, да?
БА: Не помню, не помню… только… ай!!! Что-то, что-то смутно… (очень
напряжённо и тревожно вспоминает) у-у-у… Нет, не помню, не могу
(нрзб).
ЛЧ: Ну… ну, насчёт диктора на телевидении он не ошибся, да?
БА: Не знаю, не знаю, право, не знаю. Вы сейчас вот… Вы меня смутили
этим… даже не знаю (тревожным голосом).
ЛЧ: Угу. А Рузина Валерия Вы не помните?
БА: Такого не знаю.
ЛЧ: Не помните, да?
БА: Не-а.
ЛЧ: Угу. А вот не могли бы Вы вспомнить, кто ещё там занимался, помимо вот названных людей?
БА: Ой, сколько там прошло? Ну-ка, кого я ещё могу? Ну, вот… э-э-э…
сейчас… как его фамилия-то, господи? Всё время …
ЛЧ: Тульчинский?
БА: Тульчинский!
ЛЧ: Ага.
БА: Тульчинский — вот он много там был. Ещё кто? Ну, Павлов, Высоцкий, Тульчинский… э-э-э… кто ещё там?
ЛЧ: Ну, Сабинин.
БА: Сабинин. Тот же Комиссаров.
ЛЧ: Угу. Угу.
37

БА: Чего-то мне кажется, он с каким-то юмором относится к этому прошедшему времени, Комиссаров.
ЛЧ: Как «с юмором»?
БА: Ну, так — как-то так, снисходительно. А ведь это ему дало очень
много!
ЛЧ: Нет, он…
БА: Он напрасно так. Мне так дало на всю жизнь! Мне не нужна никакая
академия! Мне Богомолов дал столько, что… важно то, как его бы… было
понимать. И вот, не знаю, может быть, я кого-то заражал своим отношением к Богомолову, а тот в свою очередь заражал другого… … Если так, как вот — я чувствую какую-то усмешку со стороны Комиссарова — это он напрасно!
ЛЧ: Да вроде нет, он на полном серьёзе отнёсся к этому!
БА: Ну, это… во всяком… (нрзб) во всяком случае, Вы мне так передаёте,
что будто бы он не очень серьёзно к этому. Это была школа, в которой…
ну, как Вам сказать… это… и вообще (нрзб) когда он в студии преподавал,
Богомолов — самые лучшие артисты оттуда вышли, на его курсах!
ЛЧ: Это в школе-студии?
БА: И в школе-студии, да. И поступило много.
ЛЧ: Угу. А Вы не вспомните, кто в «Трудовом хлебе» кого играл, какие
роли у кого были?
БА: Когда играл Высоцкий?
ЛЧ: Ну, в общем-то, да!
БА: Ну, как бы мне это… я уже не помню… там… я даже не вижу девушка
у нас была, Вершинина, по-моему…
ЛЧ: Вершинина?
БА: Да. Она… она не из театрального мира, но, во всяком случае, гуманитарному — где-то такое… не знаю.
ЛЧ: Ну, в общем, она не пошла по актёрской профессии?
БА: Нет.
ЛЧ: Ага.
38

БА: Не пошла. А! Вот ещё режиссёр на телевидении… Ба… Балатьев Серёжа.
ЛЧ: Как, как?
БА: Ба-лать-ев.
ЛЧ: Балатьев?
БА: Да.
ЛЧ: На «Б»?
БА: Да.
ЛЧ: Балатьев, ага. Тоже там учился?
БА: Серёжа… да, был там. Потом он поступил в заочный, по-моему, в
Щукинское, или какое-то там существует…
ЛЧ: А Вершинину как звали, не помните?
БА: Ой, ходил даже к ней домой… но как? Знаете как — маразм уже, хеге! Э-э-э…
ЛЧ: Ну, столько лет — понятно!
БА: Э-э-э, не помню точно, не помню.
ЛЧ: А «Трудовой хлеб» — вообще, что из себя представляла эта пос…
постановка? Это, видимо, смесь из песен… из пьес Островского?
БА: Так… Это, мне кажется, что обычная… сейчас, секундочку!
ЛЧ: Ага (пауза в записи).
БА: Алё!
ЛЧ: Да, да!
БА: Обычно «Трудовой хлеб»… ой, «В чужом пиру похмелье» всегда соединяли с какой-то пьесой, особенно вот с «Трудовым хлебом»!
ЛЧ: А-а-а!
БА: Но они компоновались. Вернее, Богомолов… я-то узнал только от
Богомолова впервые, что он так… потому что «Трудовой хлеб», он… ну,
как… как одноактная маленькая шуточка такая.
ЛЧ: Ага. Понимаете, в чём дело: вот Комиссаров очень чётко вспомнил
роль слуги Стрателлата. Что они с Высоцким играли одну и ту же роль,
репетировали.
39

БА: Где?
ЛЧ: А?
БА: Где?
ЛЧ: Вот в этом «Трудовом хлебе»! Но в пьесе, мы прочитали потом пьесу
«Трудовой хлеб» — там такого слуги нет!
БА: Так вот я тоже вспоминаю: по-моему, тоже нет.
ЛЧ: А там есть имя Сакердон, которое более всего подходит.
БА: Может быть, так. Я там играл како… какого-то хозяина, что ли… Там
был такой? Хозяин какой-то.
ЛЧ: Ага.
БА: Я приходил… я помню, что это было мо… начало моей потом, в прошедшем… (нрзб) вот, где это было? В театре Островского — я примерно такую же роль сыграл, и очень неплохо в пьесе в этой в одной. Ну,
вот, примерно такого там… ну, то есть, я (нрзб) там испытывал какое-то
творческое удовлетворение большое!
ЛЧ: Ага. Но кого именно играл Высоцкий — Вы не помните?
БА: А он играл прощелыгу, по-моему. Как там хозяин-то, вот во втором
акте он в основном?
ЛЧ: Ага.
БА: Там, который чего-то такое онбанкротом становится вроде бы или
чего… что-то… или пьянь он там…
ЛЧ: Ага. Но не слугу?
БА: Нет.
ЛЧ: Нет, да?
БА: Нет.
ЛЧ: Угу.
БА: Ну, там нет такого слуги, чтобы был на видном месте. А Высоцкий
был… не сходил со сцены.
ЛЧ: А как он выглядел в этой роли? Вот Ваша оценка?
БА: Ну, что моя оценка: он органично всё это делал, всё…
40

ЛЧ: Как, как?
БА: Органично всё это делал, всё…
ЛЧ: Ага, ага.
БА: Другое дело — насколько мы подходили все ко всем этим ролям, которые мы там играли.
ЛЧ: Ага.
БА: Ну, что мы — мальчишки были! Так что это только обстоятельство
нас как-то могло… А так — всё нормально, и я не сказал бы вот там ни
про кого… плохо бы не сказал.
ЛЧ: Угу. А что за пьеса «Безымянная звезда»? Постановка, вернее?
…
БА: А-а-а-а-а!!!
ЛЧ: Как она называлась правильно, Вы не помните?
БА: «Безымянная звезда»! А мы её так и не сыграли вроде бы?
ЛЧ: Только репетиции были?
БА: Я сейчас не помню. Сейчас, сейчас вспомню. Кто же у нас там? Вот
там Саня с… Саша Бининбойм, по-моему… ещё кто-то… Ну, вот что за
пьеса — пьесу-то Вы знаете, кино — э-э-э… Миша снял вот…
ЛЧ: Казаков?
БА: Да.
ЛЧ: А, где это… с поезда там девушка отстала?
БА: Да, да, да, да, да!
ЛЧ: Так, так, так, так! Это она и есть, что ли?
БА: (нрзб) она влюблена… А?
ЛЧ: Это она и есть?
БА: Она и есть!
ЛЧ: У-у-у!!! Вот оно что!
БА: Да. Она, пьеса, написана довольно хорошо.
ЛЧ: Вот как!
41

БА: Да.
ЛЧ: Ага. Так, это самое… а Высоцкий там играл? Точнее, репетировал?
БА: Вот не знаю — и играл ли, или репетировал ли? А вот там, кстати…
ах, нет, там не сл… вот там типа слуги, это который… ну, я уже по Мише
Казакову смо… Нет, не знаю, не помню. Чего-то я… или я уже уходил,
уже мало посещал это дело?
ЛЧ: Ага, ага…
БА: Не помню. Я уже, и потом же ведь по конкурсу пошёл к Ровенскому!
ЛЧ: А, к Р… к Борис Иванычу?
БА: Да.
ЛЧ: Ага.
БА: Прошёл. Там конкурс был огромный, жуткое дело: на одно место
семь человек. Он взял, и меня в том числе.
ЛЧ: Это было в 1960-м году?
БА: Да. Два года я там работал.
ЛЧ: Ага, а вот э… все спектакли, которые вы ставили в доме Учителя,
играли только на своей сцене или были какие-то выезды? Вот про ЦДРИ
что-то говори…
БА: Вот… нет, только вот на Бронной и здесь, и всё.
ЛЧ: А про ЦДРИ Вы говорили что-то.
БА: А?
ЛЧ: Про ЦДРИ Вы говорили!
БА: А-а-а! Ну, по-моему, там отрывки какие-то были или что-то… сцена
из того-то, из того-то — и вот так вот.
ЛЧ: Ну, Высоцкий, видимо, не участвовал там, в этих в… в этих выездах?
БА: По-моему, нет. По-моему, нет.
ЛЧ: А вообще — вот за город, например, выезды?
БА: Нет.
ЛЧ: Нет, да?
42

БА: По-моему, нет.
ЛЧ: Угу. Понятно. А Вы не вели никаких там, скажем, дневников, записок каких-то, записей…
БА: Нет, не вёл, к сожалению!
ЛЧ: …которые касались бы этих дел?
БА: Да, н… если бы знать!
ЛЧ: Ну, понятно. А что за человек был Богомолов, какого склада вообще он?
БА: Очень положительный! Очень! Он настолько одержим был своей
профессией, что не… по-моему, ничего личного, всё подчинено этому!
И… вот он выходит на улицу, там, он занят уже только своим: он зам…
много замечает на улице, там… всяки… то, что он питался — это его питательная среда. Ну, всё подмечал, но… в какие-то такие даже праздные
разговоры с приятелями с какими-то — нет! Он сразу отходил.
ЛЧ: Угу. Угу.
БА: Так что он был… всё время у него…
ЛЧ: В профессии!
БА: …была задача о том, что ему к завтра надо знать что-то!
ЛЧ: Ага. Ага. То есть, он, значит, к этим занятиям в доме Учителя относился, значит…
БА: Да не только к этому! А мы же его с Геной Павловым — вот режиссёр из телевидения, — мы с ним там… мы с ним самые первые были у
Богомолова…
ЛЧ: А вот Вы вспомнили, да?
БА: А?
ЛЧ: Вот Вы вспомнили: Гена Павлов!
БА: Гена Павлов. Да, а я Вам вчера го… я говорил!
ЛЧ: А, Вы говорили разве?
БА: Да. Вот. Мы его встречали после… э-э… когда он выходил из студии,
провожали домой, разговоры… мы никогда его не покидали: нам было
очень интересно!
43

ЛЧ: Угу. А где он жил в то… Ага. А где он жил в то время?
БА: Он жил в то время на Пироговке, и вот там — на Усачёвке где-то.
ЛЧ: Ага, ага.
БА: Трудно… так сейчас ни… ни… не вспомню, не найти даже!
ЛЧ: Понятно. Ну, вот, а ученики бывали дома у него?
БА: Кроме нас — не знаю, не знаю. По-моему, нет.
ЛЧ: Ага. Угу. А вообще вот, внутренняя атмосфера в кружке между учениками, например?
БА: У-у-у… Да как Вам сказать… Да никакого повода никто не давал ни
к чему.
ЛЧ: А, то есть, ник… никакой злобы, зависти, скажем?
БА: Нет, нет, нет! Наоборот — доброжелательство полное: каждый радовался другому успеху…
ЛЧ: Угу.
БА: Так что там было вот… такая благодать! Я всегда говорил, что если
бы в театре была благодать, как… такая благодать, как в самодеятельности — это был бы идеальный театр!
ЛЧ: Хм! (саркастически) А между учениками и Богомоловым?
БА: Так вот я про них и говорю.
ЛЧ: Ага. Ну, в общем, так же всё было, да?
БА: Да.
ЛЧ: Угу.
БА: Да.
ЛЧ: А кто был… а кто были зрители ваших спектаклей? Представлений,
так сказать?
БА: Ну, это — только свистнет какая-то учительница — и всё! Ну, идут
папы-мамы в основном-то.
ЛЧ: «Папы-мамы», говорите?
БА: Да, папы-мамы…
44

ЛЧ: Ага.
БА: Потом — учителя.
ЛЧ: Учителя… а…
БА: Знакомые, да, потому что учителя тоже много наслышаны.
ЛЧ: А Высоцкий кого-то приводил из своих знакомых, родителей, скажем?
БА: Думаю, что нет.
ЛЧ: Думаете, нет. А, например, из известных людей кто-нибудь бывал у
вас на спектаклях?
БА: (долго думает). Да что-то мне как-то не очень припоминается это…
и потом, я так думаю, что Богомолов бы не позволил бы себе кого-то пригласить так посмотреть, потому что он прекрасно понимал, что… что такое в совершенстве нужно иметь то, что он делает для того, чтобы кого-то
приглашать.
ЛЧ: Угу.
БА: Он на ве… он смотрел на всё это как на процесс уче… учебный процесс.
ЛЧ: Ага, ага. Понятно. А как вообще публика принимала?
БА: Отлично!
ЛЧ: А что особенно хорошо?
БА: Хорошо то, что это было достоверно, это было понятно. И всё, что
творилось на сцене — это было э-э-э…
ЛЧ: Нет, я имею в виду — что особенно хорошо принимала?
БА: Особенно хорошо — ну, я даже не знаю как сказать… Да всё хорошо
принималось!
ЛЧ: Угу. А были какие-то неудачи, скажем?
БА: Неудачи? Да нет. По-моему, нет.
ЛЧ: Курьёзы какие-то?
БА: Нет. Не было.
45

ЛЧ: Угу. А вот Комиссаров помнит гитару в спектакле. Что за гитара?
Кто на ней играл?
БА: Не понял.
ЛЧ: Вот Комиссаров сказал, что он помнит в спектакле гитару, в «Трудовом хлебе»!
БА: Гитара? (удивлённо).
ЛЧ: Да. Была гитара, присутствовала в…
БА: А-а-а-а-а!!! Да, это… э-э… из писем Островского, по-моему…
ЛЧ: Ага…
БА: Э-э… э-э… была гитара, где игралось на гитаре, и Досужев — такой,
ну… ну, как Вам сказать… который решил осветить этот край купцов…
ЛЧ: Угу…
БА: …э-э-э… ну, познавательность какая-то вот этого быта. Вот там на
эту тему Островский размышлял устами нашего Досужева.
ЛЧ: Ага.
БА: Фамилия — Досужев. Вот Досужев, кстати, это… о-ох! Сейчас, подождите… что ж это за пьеса-то была? Ой-ой-ой! Так, вот это… «Трудово…»… нет, это… А, нет, это «В чужом пиру похмелье»!
ЛЧ: Ага.
БА: А… Ну, вот, Досужев, который описывал… вот он… ну, не он, а, вернее, Островский первый подметил, что такого… собирательный образ
взял купца — Тит Титыч.
ЛЧ: Угу, Тит Титыч!
БА: Да. Вот на… на этом основании он и написал пьесу «В чужом пиру
похмелье». Потом у него этот Тит Ти… Тит Титыч фигурировал даже под
другими именами, но всё равно проглядывалось, что это а… (пауза в записи).
ЛЧ: …вот Вы говорите, в спектакле?
БА: На гитаре, по-моему, у нас играл ещё один… (пауза в записи).
ЛЧ: Алло, алло!
46

БА: Алё!
ЛЧ: Да, да! Извиняюсь, тут…
БА: И я закурю. Ой! Ну, и что же дальше?
ЛЧ: Ага. А дальше — это самое, сейчас, одну секундочку. Ой! А кто-то
вообще из учеников выделялся сам по себе?
БА: Ну-к, естественно, были… были, которым… которыми знали, что они
должны точно пройти по… Вот Алла Покровская была — хорошо проходила.
ЛЧ: Ага.
БА: Она хорошо читала.
ЛЧ: Угу. А ещё кто?
БА: Ну, и… и Витя Павлов, и Высоцкий.
ЛЧ: А чем Павлов, чем Высоцкий?
БА: Они же — каждый в своём характере. Разные совершенно! Ну, как…
Павлов — как комик…
ЛЧ: Ага.
БА: Ну, дело н… там же мы амплуа-то не могли присваивать, просто, чтоб
было интересно — надо вот так! И убедительно. И опять же, перед комиссией человек скажет… человек должен быть только органичным. Ведь
он там, в анкете пишется, как при приёме: органика, заразительность,
обаятельность — вот… вот такие вещи какие-то (нрзб) там, пение и прочее — всё подчёркивается. А потом уже смотрят — у кого что набралось.
ЛЧ: Угу. А Высоцкий, Вы так и не досказали, чем выделялся?
БА: Да я не знаю, чего ему подчеркнули. Ну, убедительность была…
ЛЧ: Ага.
БА: Вот.
ЛЧ: А как вообще проходили репетиции? Что Вы можете вспомнить о них?
БА: Ну, как проходили репетиции? Репетировали, репетировали то, что
нам надо, скажем, так, по пьесе для спектакля.
ЛЧ: Угу.
47

БА: А потом оставляли время для того, чтоб — ну, а теперь давай послушаем, чего ты при… приготовил или приготовила, с чем поступать
будешь.
ЛЧ: Ага.
БА: Ну, и начинает человек читать, там, и всё. Тут же делаем замечания:
ту… значит, это доработать, это доработать.
ЛЧ: Угу. А какие вообще удобства были при кружке, скажем, буфет, раздевалка, душ?
БА: Нет, ничего.
ЛЧ: Такого не было?
БА: Ничего.
ЛЧ: Комната отдыха, телефон?
БА: Да… нет. Ну, телефон-то был.
ЛЧ: Ага.
БА: Там есть телефон. А… а так — бросали пальто там, где…
ЛЧ: То есть, особых условий-то и не было?
БА: Не… нет, никаких вешалок, ничего.
ЛЧ: Ага. Борис Иванович, извините, а когда у Вас день рождения?
БА: У кого?
ЛЧ: У Вас?
БА: В январе.
ЛЧ: В январе… это Вы, значит, Вы с 1930-го го… с января 1930-го года,
да?
БА: Да.
ЛЧ: Угу. А какого числа, если не секрет?
БА: Господи, зачем Вам всё это?
ЛЧ: А, ну, как-то… мы должны как-то о человеке знать, который нам рассказывает что-то!
48

БА: Ну, ой, Господи! Вот ты… Вы знаете, я боюсь этого дела, потому что
наверняка же я могу не то чего-то сказать… я выскажу, а… или Вы не так
запишете…
ЛЧ: А, нет, так если что — я Вам покажу, что получилось.
БА: Ну, это же — опять надо встретиться, но опять надо на эту тему…
ЛЧ: Не, ну можно просто потом у Вас оставить это, Вы сами посмотрите.
БА: Ну, нет… ну, (нрзб) нет. Ну, Вы… Вы… тогда мы сделаем так: Вы, когда
за… вот всё суммируете, Вы мне по… по телефону прочтёте, пока ещё телефон не подорожал, вот, и я могу сказать: «Хорошо, вот так, так и оставим!»
ЛЧ: Борис Иванович, ну, чтобы что-то представить, надо как-то о чём-то
спросить Вас!
БА: Ну, по… там можно… ну, можно. Ну, можно встретиться, господи! В
конце концов-то на… на Таганку-то подъехать недолго!
ЛЧ: Нет, ну, м… ну, как хотите, можно и я подъеду или… как Вам уд…
удобней будет просто.
БА: Да. Но мне удобней приехать.
ЛЧ: Удобней, да?
БА: Конечно.
ЛЧ: Это Вы в Новогиреево живёте, да?
БА: Да. Но я, когда еду к жене или куда там, можно сойти и пройти, а
потом в метро.
ЛЧ: А, понятно. Но вообще вот немножко вопросиков можно задать Вам?
БА: А?
ЛЧ: Таких, общих вопросов можно немножко задать?
БА: Ну, давайте.
ЛЧ: Ага. А кто эти постановки делал вообще? Сам Богомолов?
БА: Ну, естественно.
ЛЧ: Угу. А каким образом, по сценарию, или прямо по пьесе, или импровизированно?
49

БА: Он сво… добавлял много своего, много думал об этом там, всегда как
о… сопровождался каким-то текстом или чем-то. То, что оказ… ему казалось, что к сегодняшнему дню это мало или это не подходит. И вымарки
всякие делал. Делались… ведь длиннот у Островского очень много!
ЛЧ: Ага. Ага.
БА: У него же такие моноложки, что просто повторов полно. Они сокращаются.
ЛЧ: А чего он в основном добивался от… от учеников?
БА: Жизни!
ЛЧ: Жизни в игре, скажем?
БА: Да во… жизни, присутствия на сцене.
ЛЧ: Ага. Ага.
БА: Чтоб это бы… как… как Жан Габена спросили: «Расскажите, как Вы
это всё делаете, где Вы учились?» Он говорит: «Нигде не учился!» «А как
же Вы вот это вот делаете?» «Как? Живу, да и всё!»
ЛЧ: Ха!
БА: Это Табаков, по-моему, сказал об этом.
ЛЧ: А готовил ли к поступлению в ВУЗы?
БА: А?
ЛЧ: К поступлению в ВУЗы готовил он, да?
БА: Готовились.
ЛЧ: Угу.
БА: Готовили.
ЛЧ: А сколько примерно по времени спектакли были?
БА: Ой, это я не знаю. По… по-разному.
ЛЧ: Ну, два час… по два часа были примерно они?
БА: Ну, а зачем Вам, вот это-то зачем писать?
ЛЧ: Ну, интересна каждая деталь, как же! Сколько спектакль был…
БА: Господи, не знаю. Не знаю, я не могу сказать, честно! Вот так.
50

ЛЧ: А Высоцкий долго по… в кружке пробыл?
БА: У-у-у… Так по-моему, вот… по-моему, год. А может, и два, чёрт их
знает!
ЛЧ: Ага, ага.
БА: Потому что он пришёл — мы ж сразу начали… он же с тем, чтобы
подготовиться и пойти сдавать!
ЛЧ: Ага.
БА: Вот так.
ЛЧ: Так он пришёл с тем, чтобы подготовиться и сдавать?
БА: Ну, конечно!
ЛЧ: Ага. А он тогда был учеником школы?
БА: Не знаю. Не знаю.
ЛЧ: Вы не помните, как он поступил в МИСИ, в строительный институт?
БА: Нет, не знаю. Я (нрзб) первый раз слышу.
ЛЧ: Не знаете, да? Ага. А во время учёбы в доме Учителя у него была с
собой гитара?
БА: Нет.
ЛЧ: Нет, да?
БА: Нет, там он ни разу не пел. И как-то так… вроде бы и даже мы это
дело не слышали.
ЛЧ: Угу.
БА: У меня сейчас путается э-э-э… путается воспоминания о нём с ещё с
пребыванием моём в театре Пушкина.
ЛЧ: А, ну, это уже отдельная тема.
БА: Это отдельная тема, вот именно! Вот… там он на гитаре частенько.
ЛЧ: Ну, там уже понятно, да.
БА: У?
ЛЧ: Там — уже понятно.
51

БА: Ну, чего «понятно»? Вот есть перерывчик — он сидит, на гитаре
играет, по… чего-то споёт. Вот. Но никогда я не придавал этому такого
значения, какое он приобрёл… Потому что я не… не… не всегда слышал
его сти… стихи, его слова.
ЛЧ: Угу.
БА: Давайте перерывчик сделаем!
ЛЧ: А, хорошо! А когда Вам можно, Борис Иванович, позвонить, чтобы
договориться о встрече там, скажем?
БА: А… вот, , Вы знаете, сейчас, я боюсь, что вот мне уже
звонили, а мы с Вами уж больше часа болтаем так!
ЛЧ: А! Ой! Вы бы сказали!
БА: Да нет, ну, это неважно. Мне завтра встречу надо назначить, тоже
не знаю, когда. Но звоните вечерком, часиков в семь-восемь.
ЛЧ: Завтра?
БА: Да. Вы из дома?
ЛЧ: Я с работы.
БА: А, понятно. Тогда надо пораньше, да?
ЛЧ: Что «пораньше»?
БА: Вам звонить-то?
ЛЧ: Да как Вам будет удобно, так я и позвоню. Как Вы скажете — так и
буду звонить.
БА: Ну, давайте часиков в шесть, что ли?
ЛЧ: Завтра, да?
БА: Да.
ЛЧ: И договоримся на какой день?
БА: Ну, там посмотрим. Я…
ЛЧ: А, хорошо. Хорошо, ага.
БА: …ага, пока не знаю.
ЛЧ: Ну, спасибо большое, Борис Иванович!
52

БА: Ну, ладно! Ну, всего доброго!
ЛЧ: Всего доброго!

беседа по телефону 24.12.1997

Борис Авдюхов: …потому что он стольким дал дорогу в жизнь!
Лев Черняк: Понятно. Просто вопросов очень много, конечно.
БА: Хорошо. Я рад, что (нрзб) всё…
ЛЧ: И по Пушкинскому театру, и вообще.
БА: (нрзб).
ЛЧ: Борис Иванович!
БА: О!
ЛЧ: А можно один маленький вопросик?
БА: Да.
ЛЧ: Один маленький? Вы после театра Пушкина, когда Высоцкий там
отработал и Вы отработали — потом встречались как-нибудь?
БА: После этого — нет. Он по… он… да, он же как-то к Любимову поступил.
ЛЧ: Да.
БА: А я… а я болтался четыре месяца, а потом поступил в областной театр.
ЛЧ: В областной — это какой?
БА: Островского.
ЛЧ: А, Островского.
БА: Да.
ЛЧ: И Вы с ним не виделись никогда?
БА: Да так, ну, всё время мельком, на… на дороге встретишься, а он… у
него глаза потусторонние уже, потому что он почувствовал вкус к стихам
и пошёл, пошёл.
53

ЛЧ: Ага. То есть…
БА: Вот только я его видел по… таким ещё не видел, когда я его… дважды
я его встречал — он совершенно… он был весь в работе! Вот это… шёл. Я
его не пьяным видел, а трезвым.
ЛЧ: А где это было, если не секрет?
БА: Как «где»?
ЛЧ: В Москве?
БА: В Москве! Ну, он был… ну, идёшь по улице Горького, вдруг встречаешь знакомого — ну и всё!
ЛЧ: Ага.
БА: Вот так. И всё. Это ж не то, что где-то мы встречались или что…
ЛЧ: Это Вы… значит, вот у вас была буквально, вот не… одна-две встречи после театра Пушкина, да?
БА: Ну, наверное, так. Да, одна… Одну я хорошо помню, а больше я не
помню.
ЛЧ: Это на улице Горького, да?
БА: Да, да, у «Армении», там мы встретились просто: «Здорово!» — «Здорово!» И вот… и он, я вижу, он бежит — я думаю: «Ну, что же…» А я
не люблю… ну, и потом я вижу — человек творчески занят, просто он…
видно, что он творит вот это.
ЛЧ: Ага. Ага.
БА: Ну, вот и всё.
ЛЧ: Ага. Понятно. В общем, у нас с Вами будет разговор только по Богомоловской студии и по Пушкина.
БА: Пожалуйста!
ЛЧ: Вот. Хорошо, Борис Иванович!
БА: Я — после праздников.
ЛЧ: Хорошо. Хорошо.
БА: Ну, есть, Лёвочка, !
ЛЧ: Ну, всего доброго!
54

БА: Всего доброго!
ЛЧ: До свидания!

беседа по телефону 26.02.1998

Борис Авдюхов: …айте быстренько с Вами, хо… хоть половиночку!
Лев Черняк: Ага. Хорошо. Ну, можно задавать вопросы, да?
БА: А, да, конечно!
ЛЧ: Значит, это самое… вот Вы мне так и не ответили на вопрос, как Вы
сами попали в студию к Богомолову, как это произошло?
БА: Ну, это… хе! Об этом книгу можно писать, хи-х!
ЛЧ: Ну, хотя бы вкратце вот так, в общем?
БА: Да не обо мне же речь-то пойдёт, а об этом самом… о Высоцком!
ЛЧ: Не, ну, п… понимаете, интересно, как каждый попал туда!
БА: Ну…
ЛЧ: Ну, хотя бы — кто Вас там подвинул на эти дела?
БА: Ну, я могу рассказать. Вот, например, так, что Богомолов учился в
десятом классе школе рабочей молодёжи…
ЛЧ: Ага.
БА: …а мы с Геной Павловым э-э-э… учи… пришли туда в седьмой класс,
по-моему.
ЛЧ: Угу.
БА: Или в восьмой, что ли? Ну, и сразу же пошли в этот кружок. Он сделал там кружок драматический. Ну, мы начали. Потом… ну, занимались,
играли, и делали сами декорации, всё — это было очень весело, хорошо.
Хорошо играли. Потом он как-то так на отдыхе нам сказал: «А кто хочет
из вас в театр?» Я промолчал, Павлов Гена сказал сразу: «Я хочу!» И он
ему, значит, посулил, что вот, тебе надо ставить, ставить, ставить.
ЛЧ: Что, что, что посулил?
55

БА: Э-э-э… но не посул… не посули… по… похвалил его, что… ну, как
сказать? То есть, обнадёжил…
ЛЧ: Ага, ага.
БА: …и что он имеет право быть в театре и всё… всё такое. А потом как-то
я сказал, что я хотел бы. Он мне сказал, что: «Понимаешь, Борь, вот ты…
дело в том, что у тебя рост маленький, а ты — герой! И в театре всегда
найдутся люди выше тебя, и всё… так что тебе, наверное, не стоит об
этом думать, и всё!» Меня это очень обидело. А однажды я шёл с одним
товарищем, который потом стал художником знаменитым…
ЛЧ: А кто это, если не секрет?
БА: Соколов Саша, карикатурист.
ЛЧ: Ага, ага.
БА: Вот. И он… И я иду, чего-то рассказываю ему… но это мы ещё мальчишки были.
ЛЧ: Угу.
БА: И чего-то я ему басню какую-то рассказывал или чего-то — вот, хотелось бы вот так читать! И он смеётся. Я говорю: «Чего ты смеёшься?»
И он… и меня это заинтересовало. Я тогда таскался с ним. Я его замучил.
И ходили мы в парк и везде, и я ему читал произведения — вот, ну, басни
там, я не знаю, отрывки какие-то, всё то, что мне нравилось. А он хохотал. Я говорю: «Ну, теперь скажи, чего ты смеёшься?» Он говорит: «Да
очень смешно ты делаешь!»
ЛЧ: Ага.
БА: И когда… А Богомолов тогда мне говорил, что юмора у меня мало,
что, говорю и… это… в общем, только… на… на характерные роли, я, мол,
даже… на характерные не гожусь.
ЛЧ: Угу.
БА: Ну, а потом я вот через год, когда я получил… понял себя, я начал в
себе это культивировать, как-то развивать, как-то почувствовать. Весь
свой… университет мой — это хо… ходьба по театрам — где-то подмечал
что-то, как- то отмечал для себя.
ЛЧ: Угу.
56

БА: И когда я пришёл ещё раз к Богомолову, он уже был в… он уже закончил и взял сразу дом Учителя, там начал студию вести. А был на первом курсе института театрального во МХАТе, а потом стал вести. И я
пришёл. Он гов… то есть, позвали меня — там не хватало у них народа,
да и потом он вспомнил меня. И когда я прибыл, там почитал, он начал
извиняться: «Прости, что я тебя не угадал! Ты здорово изменился, вырос
и теперь я вижу, что ты — человек от театра!»
ЛЧ: А наг… «народу не хватало» — в каком понятии?
БА: Ну, ведь…
ЛЧ: Учеников?
БА: Да.
ЛЧ: Ага.
БА: Ну, не… не же… не… не… не каждого брали!
ЛЧ: Угу. Ну, Вы пришли — там уже у н… у него были ученики, да?
БА: Да, уже.
ЛЧ: Угу.
БА: Ну, просто на определённую роль, даже не помню на какую… А! Или
помню — я… Андрей Титыч.
ЛЧ: Ага, ага.
БА: Э-э-э… «В чужом пиру похмелье».
ЛЧ: Да, да, Вы говорили. Ага.
БА: Вот. Я сыграл это дело.
ЛЧ: Угу. А…
БА: Потом, после меня играл Павлов.
ЛЧ: Ага. Вашу же роль, да?
БА: Да. Я вводил.
ЛЧ: Ага. Угу. А об образовании кружка что-нибудь можете рассказать?
Как он… Богомолов его организовал?
БА: Об образовании этого кружка?
57

ЛЧ: Угу. Ну, вот с са… с самого начала как это всё выглядело?
БА: Не, ну, он… ну, он…
ЛЧ: На каком основании? Как…
БА: …дивный был человек! И там ему просто… он, наверное, попросил…
наверное, просто посоветовали, что вот в доме Учителя есть там э-э-э…
и по… или дом Учителя обратился ко МХАТовцам: дайте, мол, нам какого-то педагога, мы хотим вести здесь студию. занимались наши,
, учителя. Они всячески хотели приобщить учителей!
ЛЧ: У-у!
БА: Ну, ясное дело — дом Учителя, ну, надо же… ну, и у нас, действительно, были там учителя.
ЛЧ: Учителей к чему приучить?
БА: К дому.
ЛЧ: В смысле…
БА: К дому Учителя, чтобы дом Учителя (там же даже обслуга есть), чтобы это было ненапрасная кормёжка (смеётся).
ЛЧ: А-а-а! (понимающе).
БА: Ну, так, чтоб посещали и люди, непосредственно имеющие к этому
отношение.
ЛЧ: То есть, посещали бы театральные занятия в кружке?
БА: Да!
ЛЧ: А-а-а! Так кто-то из учителей ещё там учился?
БА: .
ЛЧ: И… и это уже вроде бы как бы старше вас они уже, выходит?
БА: Ну, это естественно. Но и (нрзб) мы по… по возрасту уж там и вроде
бы не отделялись.
ЛЧ: Угу. В общем, Богомолов один всё организовывал сначала, да?
БА: Да. Да, он организовывал. Потом мы с ним пом… пом… помогали с
Геной Павловым, начали помогать во всём.
ЛЧ: А Павлов, он какие-то роли играл там вообще-то?
58

БА: Да, играл. Вот мы с ним играли… в чём же, я не помню… «В чу… в
чужом пиру похмелье».
ЛЧ: А Виктору он не родственник?
БА: А? Какой?
ЛЧ: Геннадий Виктору не родственник или однофамильцы они просто?
БА: Просто однофамильцы.
ЛЧ: Ага. Но друг с другом знакомы они, да?
БА: Не знаю. Какому Виктору?
ЛЧ: Вот который был в кружке тоже, Виктор Палыч?
БА: Павлов, я говорю!
ЛЧ: Да, да, да, да, да! Ну, что, значит, был у вас Геннадий Павлов и Виктор Павлов? Выходит так.
БА: Нет, так… так… таких не было.
ЛЧ: Это как…
БА: (нрзб). Геннадий Павлов был!
ЛЧ: А Виктор Павлов?
БА: Виктор… ну, чего-то Вы меня как-то… ну, кто же у нас Виктор был?
ЛЧ: Виктор Павлов-то!
БА: (нрзб).
ЛЧ: Ну… ну, актёр-то!
БА: Ну, правильно Витя!
ЛЧ: Да, да. Да, да, да!
БА: Ну… А-а-а!!! Господи!
ЛЧ: Значит, два Павловых, выходит, было, да?
БА: Ха-ха-ха-ха! А я-то дум… ну, да. Ну, я совсем уже! Это я просто устал.
ЛЧ: Х-ха! Понятно.
БА: Вот. Ну, Витюшка, как… тоже… он же поил… пурк… как-то я о нём
даже и не думал, что… он уже играл мою роль.
59

ЛЧ: Угу.
БА: А я уже вводил их…
ЛЧ: Ага.
БА: …в общем, восстанавливал спектакль по-новому почти.
ЛЧ: Вы восстанавливали?
БА: Да.
ЛЧ: «В чужом пиру похмелье», да?
БА: Да, вроде бы так.
ЛЧ: А почему Вы? А Богомолов чем занимался?
БА: И Богомолов тоже. Ну, просто помогал я. Ну, и я как-то сразу пошёл
в… в каких… ну, как Вам сказать?.. Типа ассистента, что ли.
ЛЧ: Типа ассистента — то есть, Вы пробовали свои силы, да? Так можно
выразиться?
БА: Педагогического — да. У меня есть некоторые наклонности. И даже
многих я… начинал готовить репертуар в театральный, для поступления
в студию.
ЛЧ: А-а… интересно! А кто вот оказался под Вашим, как говориться…
БА: И тот же Высоцкий.
ЛЧ: То есть, и Вы ему что-то преподавали, так можно сказать?
БА: Ну, а как же! Он такой зелёный пришёл. А когда он начал читать
«Хамелеона», он так изображал! Ха-ха! Это было теат… это что-то такое… ну, что-то из представления: так а-капелла надо бы его изображать,
собаку изображать, всех изображать. А ничего такого опре… целого… ну,
всё это дело сняли…
ЛЧ: Угу.
БА: …. А Вы бы как-то… Я… не… не
пойму, Вы с Виктором Павловым хотя бы говорили, нет?
ЛЧ: Мы с ним хотим поговорить, но сейчас он очень занят: там у них
премьера идёт к юбилею.
БА: Ну, спросите обо мне (нрзб) он Вам рас… должен рассказать.
60

ЛЧ: Угу.
БА: Потом — этот самый… у-у-м-м… Севка Шиловский!
ЛЧ: Ну, это… до него тоже ещё не дошли.
БА: Ну, вот… спро… вот там Вы спросите обо мне. Мне-то о себе говорить неудобно.
ЛЧ: Ну, понятно. Значит, Борис Иванович, а изначально Вы с какой целью пришли туда, чтобы подготовиться к поступлению в ВУЗ или в… сначала не для этого?
БА: (нрзб) чтобы посту… я… и… ну, во-первых, мне с ним безумно интересно, если хотите знать! Вот я сейчас с Комиссаровым говорил…
ЛЧ: Угу.
БА: …что всё наше творчество (а мы не на плохом счету во всех театрах!)
э-э-э… всё это тянулось и тянется до сих пор, всё — от Богомолова! Всё
наше мастерство. Это — на… на века! То есть, нас нигде… вот я (нрзб)
вот сейчас он… о сериале мы говорили, где я снимался, 26 серий…
ЛЧ: Ага.
БА: Он говорит: «Вот т… ты, говорит, там, в общем-то…» Я говорю: «Ну,
говорят так, что там самый…» Как его? У-у-м-м… (мучительно вспоминает). Из Сатиры-то был…
ЛЧ: Из Сатиры?
БА: Да. Ну-у-у… (нрзб). «Белое солнце пустыни», это… закап… закопанный… стреляли…
ЛЧ: Это… С… Мишулин?
БА: Мишулин! Спартак Мишулин!
ЛЧ: Угу. Угу.
БА: Там и (нрзб) Спартак Мишулин, там он хотел пригласить и Джигарханяна и прочих, но там по… по разным причинам. Но, короче, вот Юрка
отгадал Комиссаров, что… Я говорю: «Меня он не трогал совсем! Я свою
роль сделал сам! Но он не давал никому меня трогать, я сам всё сделал!»
И говорит… ну, в общем, сказал, что я лучше всех.
ЛЧ: Угу. Борис Иванович, а где Вы жили в то время? В Москве, да?
61

БА: Да.
ЛЧ: А где конкретно, если не секрет?
БА: На улице Станиславского. И… и в Перово. Нет, на улице Станиславского, на Метростроевской…
ЛЧ: Нет, , именно в период учёбы в кружке Богомолова?
БА: По-моему, на Кропоткинской…
ЛЧ: На Кропоткинской?
БА: …вот там Метростроевская, да. Кропот… (нрзб).
ЛЧ: Недалеко от Богомолова?
БА: Э-э-э… да нет… ну, в общем, по направлению к Богомолову.
ЛЧ: Ага. Вы там жили в то время, да?
БА: Да.
ЛЧ: Ага. А вот в какой школе учились до этого?
БА: Там, около Богомолова.
ЛЧ: А номер не помните школы?
БА: Не помню я. Не помню… школа рабочей молодёжи — так что…
ЛЧ: А, понятно. В общем, Вы коренной москвич, да?
БА: Да… как Вам сказать? В три года я… меня сюда привезли, и всё.
ЛЧ: А, то есть, не в Москве Вы родились, да?
БА: Родился — нет, в деревне.
ЛЧ: Ага. Понятно. А вообще у Вас семья была артистическая или…
БА: Нет. Мамаша у меня работала, там, на своей работе, а я целиком —
вот как-то так. Нет, у нас в роду никого таких нет (нрзб) не было.
ЛЧ: Угу. Понятно. Борис Иванович, значит, вот мы сейчас сделали список пьес, которые там ставились. Значит, вот «Трудовой хлеб», «Безымянная звезда»…
БА: Так…
ЛЧ: «Тяжёлые дни»…
62

БА: Так…
ЛЧ: И «Из записок вспыльчивого человека».
БА: Да.
ЛЧ: Вот пока что всё.
БА: Да, правильно.
ЛЧ: Может, что-то добавите?
БА: Да чё добавлять? (нрзб) Ну, там отрывки всякие делали, для… для
концертов…
ЛЧ: А какие отрывки, какого характера?
БА: Ну, я, например, «Швандю» делал.
ЛЧ: Что, что?
БА: «Швандю».
ЛЧ: Ага.
БА: Это оптимистическая… да, по-моему, так.
ЛЧ: Ага.
БА: Вот. Э-э… когда на расстрел его ведут. Потом э-э-э… чего-то ещё…
ну, так, пробовали — и этюды делали… да всё мы делали! И этюды делали, пробовали… фантазии хватало.
ЛЧ: Ага. А Высоцкий вот в таких отрывках играл где-нибудь, был занят там?
БА: Да нет, он поздней к нам (нрзб) пришёл…
ЛЧ: А-а-а!
БА: …там уже были все разогретые. И он пришёл на «Трудовой хлеб».
ЛЧ: Ага. Тогда вы уже отрывками не занимались, да?
БА: Отрывками — нет.
ЛЧ: Ага, ага. А может быть, что-то вы ещё собирались ставить, да не поставили?
БА: Замыслов было много, но люди уходили, поступали, и так трудно
было с ними расставаться и всех заново учить по-новому — это тоже
63

сложно! Каждый год ведь приходили всё новые, а многие поступали в театральные училища, и что… мы расставались и потом, значит… ну…
ЛЧ: Угу. Понятно. Борис Иванович, а режиссировал только Богомолов?
Может быть, Вы помогали, каки… какие-то в… в… вкрапления делали?
БА: Это вот пусть скажет народ.
ЛЧ: Павлов?
БА: (нрзб) может, и Павлов, может, Шиловский, вот (нрзб) посмотрят
на это дело.
ЛЧ: Ага. Ну, всё-таки Вы принимали участие в этом как-то?
БА: Могла и… сказать и Покровская.
ЛЧ: Я с ней говорил, но она ничего не знает. Она… ха! Вот она мне интересную вещь одну сказала: значит, вот она и ещё несколько человек
занимались только индивидуально, но в спектаклях они не принимали
участия.
БА: Ну, правильно.
ЛЧ: То есть, она даже не выходила на сцену никогда.
БА: Да.
ЛЧ: А много таких учеников было?
БА: (нрзб). По-разному. Если они не нужны в спектакле, а просто приходили и занимались, мы занимались с ними отрывками.
ЛЧ: Угу.
БА: Ну, и с той же Аллой Покровской я занимался! Чего она молчала-то?
(возмущённо). Не знаю. Пьеса «Серый с голубым».
ЛЧ: Это что?
БА: Это было… Горького… как это называется? Забыл уже. Потом… или
«Болис», что ли, рассказ?
ЛЧ: Ага. Это Вы с ней занимались, да?
БА: Да, вроде… ну, я уж не помню.
ЛЧ: Ага. Борис Иванович, а вот то, что касается спектаклей: каким образом они ставились? Вот, например, писался сценарий или играли строго
по пьесе, импровизировали, как это?
64

БА: Нет, Богомолов очень много дописывал всегда, какие-то вступительные… потом он много Островского, он очень знает хоро… знал хорошо, и
он собирал со всех пьес всякие штучки и… он вводить в ку… в курс дела —
вот что такое Замоскворечье, про Замоскворечье узнавал: с кем, что. Что
приходили какие-то люди интеллигентные, начитанные для того, чтобы
узнать, познакомиться с этим, с этим под… плана… к… к… укладом жизни.
ЛЧ: Угу. В общем, у него какая-то тетрадь была, где он сценарии эти
писал, да?
БА: Д… да, он Белинского, по-моему. И он черпал из критиков. Из критиков, потом сам пьесы все знал, потом переписку, по-моему… э-э-э… из переписки, из писем Островского, из всяких. Ну, естественно, много чего.
ЛЧ: Ага. А Вы не в курсе, сохранились эти сценарные листы?
БА: Нет, не знаю. Наверняка не сохранились.
ЛЧ: Это всё у него было, да?
БА: Да, было у него.
ЛЧ: Ага. Борис Иванович, а вот, это самое… мне говорили, что кроме
Богомолова ещё Вы вели занятия.
БА: Что «ещё»?
ЛЧ: Кроме Богомолова ещё Вы вели, именно занятия! Такое было?
БА: Кто Вам сказал? (недовольно).
ЛЧ: А… по-моему, по-моему, Покровская.
БА: Да, вёл.
ЛЧ: Угу. А Вы вели в виду его отсутствия, видимо, да?
БА: Да, вот… «Боря, позанимайся, я сегодня не буду, или я приду попозже…» И всё.
ЛЧ: Ага.
БА: Так что там всё нормально… и меня они слушались и… потому что
всё было так, как говорил Богомолов, и никакого отступления.
ЛЧ: Угу.
БА: И я довольно чётко подмечал, если человек рва… врал по… по поводу
исполнения.
65

ЛЧ: Угу. А Высоцкий был на вот… в то время, когда Вы вели?
БА: Да!
ЛЧ: Был, да?
БА: Да.
ЛЧ: А больше никто не вёл кроме Вас и Богомолова?
БА: Кроме меня — нет.
ЛЧ: Только Богомолов и больше никто, да?
БА: Богомолов и я.
ЛЧ: Угу. Вы не могли б…
БА: Я даже зарплату получал.
ЛЧ: Да?
БА: Да.
ЛЧ: А как, по какой ведомости?
БА: Ну, так, как помощник режиссёра что ли или как там…
ЛЧ: А-а-а! То есть, была и на Вас графа, да?
БА: Да.
ЛЧ: Угу. Понятно. Борис Иванович, а Вы не могли бы вспомнить все
Ваши роли, где Вы были заняты там?
БА: Ой, нет (нрзб). Тогда выше не было… больше мы… больше уделяли.
Да я, честно говорю, уде… уделяли больше внимания на то, чтобы как-то…
ну… ну, вот и Вы даже не поверите, что бывает иногда одно слово — а оно
так… Вот я, например, так скажу. Слушаю — читает Табаков на… э-э…
консультации. Насколько — я не знаю… но если… да я не знаю, как… как
хотите можете на… на… по поводу этого. Табаков читает — мне он понравился, но в выборе репертуара — нелады. Он там чего-то вроде бы и Хлестакова, всё… но… но всё это не так, всё… всё там, всё это — не МХАТовская начитка, как говорится.
ЛЧ: Угу.
БА: Ну, я познакомился с ним там же, в студии, я говорю: «Пойдём прогуляемся!»
66

ЛЧ: В студии Богомолова?
БА: Нет.
ЛЧ: А, ли во МХАТе уже?
БА: (ответа не слышно, но понятно, что во МХАТе).
ЛЧ: Ага, ага!
БА: «Пойдём прогуляемся!» И мы с ним ходили по Москве, дошли до Арбата старого…
ЛЧ: Ага.
БА: …я говорю: «Вот видишь — “Прага”?» — «Да, вижу…» Он говорит:
«Вижу!». «Вот, запомни это, говорю, место, и знай, что ты будешь великим артистом, что ты обладаешь таким юмором, которого сейчас ни у
кого нет!» Он изумился. Но… но а так… «Хорошо, говорит, всё…» Но вот
я оказался прав.
ЛЧ: Хе-ге! Интересно!
БА: Да, это вот довольно… иногда мы так… он напоминает. Но он человек очень такой тяжеловатый, надо сказать. Он… он иногда, знаете как,
артисты — вот они… мы, скажем, встречаемся: «Здорово! Здорово! Там,
то-сё…» А вот на студии встречаешься, если он играет роль, а ты эпизод,
или хуже того, массовку — не знаем мы друг друга! (ёрнически).
ЛЧ: Ага. Понятно! (с сарказмом).
БА: Да, это… это страшно! Это просто удивительно! Это страшное дело.
ЛЧ: А… а в кружке Богомолова он не был?
БА: Нет.
ЛЧ: Даже не заходил, да?
БА: Нет, нет.
ЛЧ: Ага.
БА: Нет, это я просто как частность говорю. Я го… я хочу сказать о том,
что не потому что я сказал там уже, а что я в этот день, по-моему, даже и
репертуар, и кроме… и кроме этого ещё там одного человека — ну, сейчас я расскажу… репертуар вроде бы ему подсказал…
ЛЧ: Так…
67

БА: …какой, и как читать нужно, как нужно подходить к произведению и
что нужно показать, что важно для комиссии — это я ему всё рассказал.
ЛЧ: А это кто?
БА: Я его вдохновил. Я говорю: «У тебя всё это есть!» И я его вдохновил. Вот
важно такое участие при отказе особенно, когда отказывают на консультации — это ж очень обидно: человек готовился, приехал он откуда-то, из
Харькова, что ль? Я не знаю, откуда. Или… Я уж не помню… или эт… или
это другой из Харькова? Я уж не… Виктор ещё у меня был. Тоже я его повёл
гулять, тоже поменял ему репертуар и сказал, что нужно и как читать. Ну,
в общем, было такое. Ну, это всё — закваска Богомолова! Это я Вам честно
говорю, что он… ну, так попада… о… я, например, так попал в евонную систему, в евонные мысли, что я иначе и нигде никогда не мыслил!
ЛЧ: А вот этот Виктор из Харькова тоже у Богомолова был?
БА: Виктор?
ЛЧ: Ну, вот Вы говорите сейчас — «Виктор из Харькова»!
БА: А не Ви… а-а-а, это не… это Табаков Олег. Олежка был. Я не помню, О… Олежка тоже, по-моему, не москвич был? Или москвич, сейчас
точно не помню. Это был… потом этот арт… другой-то актёр, Виктор, он
попал… он потом в студию… он закончил студию МХАТовскую, он в Сатире работал.
ЛЧ: А-а-а, в Сатире! А этот Виктор у Богомолова не был?
БА: Не-а.
ЛЧ: Нет, да?
БА: Нет.
ЛЧ: Ага. Это, Борис Иванович, вот мы сейчас с Тульчинским спорили, он
говорит, что Высоцкий всё-таки не играл в «Безымянной звезде»!
БА: А по-моему, тоже нет.
ЛЧ: Нет, да?
БА: По-моему, нет. А потом, «Безымянная звезда» — это для… до него,
по-моему, ещё была.
ЛЧ: А Тульчинский говорит, что эта «Безымянная звезда» — это одна из
последних прямо работ была у Богомолова.
68

БА: А может быть, и последняя, да.
ЛЧ: Прямо пе… перед развалом студии, так сказать.
БА: Может быть, так. Но Тульчинскому лучше знать об этом.
ЛЧ: Он ка… он же там играл одну из главных ролей!
БА: Во-первых, он играл, во-вторых, он моложе меня…
ЛЧ: Угу.
БА: …ну, так что и он там был занят только этим, и так что он должен знать!
ЛЧ: Угу. И вот я ещё слышал, что вы где-то брали реквизит и откуда-то
таскали его.
БА: Реквизит?
ЛЧ: Да. Было такое, что где-то ездили, брали куда-то там его, в какие…
на какие-то склады!
БА: Да мы даже на кладбище ходили!
ЛЧ: На кладбище?! (испуганно).
БА: Ха-ха! На кладбище ходили для того, чтоб сыграть чеховскую… чеховский рассказ, называется «На кладбище».
ЛЧ: «На к…»
БА: Вот мы с Генкой Павловым ночью ходили на кладбище, чтобы по…
почувствовать всю эту атмосферу, всё… это мы были на Новодевичьем
кладбище.
ЛЧ: А оно ж закрыто вроде было!
БА: Тогда ещё не было.
БА: Тогда нет?
БА: Ну, я проходы знал, у меня ж там родные жили, там было ещё и… ещё
и коммунальные квартиры были.
ЛЧ: А Вы только вдвоём с ним ходили, да?
БА: Да частенько, да.
ЛЧ: А Высоцкий не с… ходил с вами на кладбище?
БА: Нет, нет.
69

ЛЧ: Угу.
БА: Я говорю, нет, у Высоцкого… вот только так — в студии, а так — у
него своя компания. У нас — своя.
ЛЧ: Ага.
БА: (нрзб). Ну, он как… ну, то есть, я не хочу сказать, что он приходил,
отбывал своё. Нет, он жил этим, он очень дорожил и рос!
ЛЧ: А, Борис Иванович, так а насчёт того, что вот реквизит вы откуда-то
брали? С-с-с…
БА: Какой реквизит? Реквизит — нам что нужно было: дрова какие-нибудь, палки.
ЛЧ: А, ну, вот…
БА: Из… из бумаги делали задники, там, из обоев или из чего ещё.
ЛЧ: Ага. Ну, вот Комиссаров говорит, что куда-то вот ходили вы за ним,
таскали там, какие-то усилия прилагали к этому. Такое было?
БА: Чего предлагали?
ЛЧ: Ну, усл… усилия прилагали, чтоб реквизит притащить в сту… в студию?
БА: Ну, это… то, что не хватало — ну, естественно…
ЛЧ: Да?
БА: Ну, нет, мы не воровали ничего…
ЛЧ: Ну, понятно.
БА: (нрзб) …не ходили по… по… а нам не требовалось никогда ничего
такого, чего бы мы не имели у себя дома. Или вот, ну, кард… картонки
какие-то или бумагу — это ж мы всегда найдём! Клей… разводили мукой
или чего, клеили задник, рисовали… Богомолов хорошо рисовал и…
ЛЧ: Ага. А вот он говорит, на какие-то склады вы прямо вот ходили или
ездили!
БА: На склады?
ЛЧ: Да, вроде так вот он говорил.
БА: А чего там делать-то?
ЛЧ: Ну, какие-то реквизиты забирали оттуда.
70

БА: Ой, я это не помню.
ЛЧ: Да? Ага.
БА: Нет. Вроде бы нет. А чего со склада брать, там, овощи что ли?
ЛЧ: Ну, не знаю (смеётся). Ну, вот так он говорил, так ему помнится.
БА: Не… не помню я такое.
ЛЧ: Понятно. Угу.
БА: Работать — мы ездили зарабатывать денежку.
ЛЧ: Ездили, в смысле?
БА: Нет, только не… это уже позднее, я… это я организовывал в театральном коллективе бригаду и ездили во… во время отпуска мы на… на
овощной базе халтурили, трудились.
ЛЧ: Ага, понятно. Борис Иванович, а во время того, как Вы работали в
театре Советской армии, Вы посещали кружок?
БА: Да!
ЛЧ: Ага, понятно.
БА: Обязательно!
ЛЧ: А вот какие у Вас первые впечатления о Высоцком как о человеке
вот тогда ещё?
БА: Но откровенно если — как-то так… ну, он играл на гитаре, напевал.
ЛЧ: Вот в самом начале?
БА: Да, в са… ну, когда приходилось.
ЛЧ: Ага.
БА: Но как-то так он не пел тех… таких песен, которых вот звучат сейчас — я вроде и не слышал!
ЛЧ: Угу.
БА: И первое моё было удивление, когда Высоцкий… где ж это я?.. Где-то
мы ходили, гуляли, и один из каких-то ребят там, я услышал: «Пойду, Высоцкого слушать!» Я говорю: «Какого Высоцкого?» «Володю Высоцкого!»
Я говорю: «Где ты его будешь слушать?» «А на магнитофоне!» Он же по
дворам… сначала продавалось по рукам э-э-э… плёнки его.
71

ЛЧ: Ага.
БА: Думаю: «Ёлки-моталки! Что это?»
ЛЧ: (смеётся).
БА: Ну, потом я узнал, что вот он много напевал песен.
ЛЧ: Ну, это ж было уже много времени спустя!
БА: Да, как… много-то… ну, много времени спустя. Да, мы и с Володей-то… ну, что он… мы… когда поступил, и всё.
ЛЧ: Угу. А вот, это самое… некоторые говорят, что он тогда, в то время
старался походить на блатного. Это правда? Вы не замечали такого?
БА: Да… я не думаю, как-то (нрзб) нет, в нём культура-то была заложена, видимо, при…
ЛЧ: Не такого характера, да?
БА: Да. Он был довольно целевой такой.
ЛЧ: Угу.
БА: Я бы… блатного-то можно было бы различить всё-таки. Ну, если налёт и был какой, то я не знаю, там… наверное, мы выпивали, все мы выпивали понемножку, но всё равно мы не забывали своё дело — это было
прежде всего! И никогда не… не… он не позволял себе, чтобы это как-то…
чтобы даже намёк какой-то был, когда нужно было нам заниматься, чтобы я этого не видел.
ЛЧ: Ага. А Вы что-нибудь знаете о его призывных делах?
БА: Призывных — нет.
ЛЧ: Ничего не знаете, да?
БА: Абсолютно!
ЛЧ: Ага. А вот…
БА: Я знаю, что у него отец военный вроде был какой…
ЛЧ: Ну, да, да… ага.
БА: Что жил он где-то у Рижского вокзала, вот и всё.
ЛЧ: Угу. А дома у него Вы не бывали на той квар…
72

БА: Нет.
ЛЧ: И ро… родственников не знали его?
БА: Не знаю абсолютно (нрзб).
ЛЧ: Понятно. А какая-то документация велась в кружке?
БА: Не-а.
ЛЧ: Ну, классный журнал, например, какой-то, типа такого?
БА: Нет, нет, ничего не было, жалко!
ЛЧ: А вот Тульчинский вспомнил, что на вахте дома Учителя был какой-то журнал прихода-ухода. Вот Вы… ну, может…
БА: Ну, это только я мог… мы могли с Богомоловым расписываться, что
мы пришли.
ЛЧ: А-а-а!!!
БА: Вот, наверное, так.
ЛЧ: А где может этот журнал быть, Вы не знаете?
БА: Не знаю.
ЛЧ: Но такое было, да?
БА: Но она уже не работает давно. И потом я как-то заходил, там уже
ВТО отняло это помещение, и там какой-то такой бардак стал! Я думаю:
«Ёлки-моталки!» Там такое помещение, там жил фабрикант какой-то
жил. Дом фабриканта был.
ЛЧ: Угу.
БА: И… а потом ВТО пришло — и там грязь и та… ну, в общем, там… и
камин, всё…
ЛЧ: В общем, Вы думаете, что этот журнал пропал, да?
БА: А?
ЛЧ: Вы думаете, журнал пропал этот, да?
БА: Ну, какой журнал! Там стены-то пропали все!
ЛЧ: Понятно. Борис Иванович, а какие-то вот билеты на спектакли были?
БА: Нет.
73

ЛЧ: А афиши вывешивались где-нибудь?
БА: Относительно… Афиши, да, наверное, были. Это вот на Бронной, наверное, висела ж тоже.
ЛЧ: Во время конкурсов?
БА: Ну, во… вот спектакль… когда спектакль мы будем играть да во
сколько.
ЛЧ: А-а-а! На Ма… почему на Малой Бронной?
БА: А там показывали в основном.
ЛЧ: То есть, вы ходили на… на ту территорию?
БА: Я не помню… там что было-то? Там какой-то дом народного творчества, что ли?
ЛЧ: И там играли?
БА: Да.
ЛЧ: И Высоцкий там играл с вами?
БА: Я не помню, что мы играли!
ЛЧ: А, не помните, что…
БА: Не помню.
ЛЧ: Ага.
БА: Я знаю только, что я туда ходил играть.
ЛЧ: А Вы про билеты что-то говорите… какие билеты были, пригласительные?
БА: Пригласительные… ну, наверное, или просто по родственникам рассказывали, да и всё.
ЛЧ: Ну… ну, билеты Вы пом… помните, да?
БА: (нрзб). Билеты — нет, не помню.
ЛЧ: А пригласительные — вот это какая-то ж типография должна их там
печатать!
БА: Ну, не… не, такого не было!
ЛЧ: Не было, да?
74

БА: Не было, не было.
ЛЧ: Ага.
БА: Небыло.
ЛЧ: А у Вас с Высоцким в то время какие отношения сложились, можно
их дружескими назвать, скажем?
БА: Нет, (нрзб) про… ну, про… рабочие. А дружеских не было.
ЛЧ: Ну, товарищеские, скажем, так если?
БА: Ну, товарищеские — да. Ну, а как же! Мы все были товарищи. Потом я и… в результате этого товарищества и по… и он, в общем, побежал
к Ровенскому и сказал, что вот идёт челов… сейчас придёт человек — давай… берите его в театр!
ЛЧ: Это Вы сказали?
БА: Нет, это Высоцкий был, сказал про меня!
ЛЧ: Как так? Вы ж уже были в театре в это время!
БА: Не-а, у Ровенского в Пушкинском.
ЛЧ: У Ровнеского? Так Вы там с 1960-го года, я ж знаю.
БА: Да.
ЛЧ: А с какого месяца, Вы не помните?
БА: Месяц не помню точно (нрзб).
ЛЧ: А Высоцкий там был с июня 1960-го года.
БА: С июня?
ЛЧ: Да.
БА: Я говорю, я там… он раньше меня был там!
ЛЧ: Он раньше Вас пришёл?
БА: Да-а-а! …
ЛЧ: О-о-о! Это я не знал!
БА: Раньше меня. Он уже там работал, э-э-э… и там вроде бы даже уже
репетировали. А я шёл мимо с сыном, сын был маленький у меня.
75

ЛЧ: Мимо чего?
БА: Мимо театра, по бульварчику.
ЛЧ: Ага. Ага.
БА: А потом я говорю… Никита зовут… зовут моего сына… я говорю: «Никита, дойдёшь домой?» Вот, рядышком, а мы на Станиславского жили.
ЛЧ: Ага.
БА: Он говорит: «Дойду!» Я говорю: «Ну, скажешь маме, что я пошёл вот
сюда, в этот театр… Ты хочешь, чтоб я здесь работал? Будешь приходить
ко мне!» «О-о-о! Давай, пап, давай!» Я говорю: «Ну, иди, а я пойду поступлю!» Пошёл и поступил! (смеётся).
ЛЧ: Так это Вас Высоцкий на улице возле театра встретил, да?
БА: Нет, он ещё не встретил меня. Когда я вошёл в театр, я встретил
Высоцкого там.
ЛЧ: Ага.
БА: Я… наверное, я его и искал с тем, чтобы он меня представил Ровенскому.
ЛЧ: Да? Интересно!
БА: Ну… он увидел меня, обрадовался, побежал, говорит: «Сейчас я скажу
Борису!» И пошёл, побежал, сказал. Меня тут же он принял, начал расспрашивать — как, что. А к нам… ну, у нас… я почему так кинулся, потому
что умер отец — Попов1 и пришёл Дунаев главным режиссёром. Ну, я…
ЛЧ: Это куда?
БА: В театр Советской армии.
ЛЧ: Ага, ага.
БА: Ну, я думаю: «Ну, чего я буду с этим Дунаевым там делать?! Запросы
у меня другие были немножко».
ЛЧ: Ага.
БА: Ну, я пришёл сюда и он говорит: «Давай, скажи Дунаеву, чтоб он
тебя отпускал, что я тебя беру!»
1

А. Д. Попов умер 18.08.1961 г.

76

ЛЧ: Ага.
БА: Ну, а потом уже чего-то он мне как-то… Ровенский сказал, говорит:
«Андрей, говорит, Попов за тебя заступил… говорит, что… чтоб я тебе
больше денег дал, что ты артист хороший!»
ЛЧ: А время года не помните, когда Вы поступили?
БА: В шестьдесят… в 1960-ом, и 1962-й — я ушёл.
ЛЧ: А, вот Вы не помните, какое время года было, когда Вы пришли в
театр?
БА: Ле… не… не… не зима.
ЛЧ: Не зима, да?
БА: Не зима, это было… к осени ближе, наверное.
ЛЧ: Ближе к осени, угу. Ага, ну ладно, мы про театр Пушкина потом
можем поговорить, а вот сейчас, значит… такой, значит, вопрос. А вот с
кем-то из кружка Богомолова Высоцкий сдружился? Вот друзья у него
там появились, скажем так?
БА: Где?
ЛЧ: В кружке Богомолова?
БА: Ой, я, право, не знаю, честное слово, не знаю. Был там Саша такой,
но я не знаю… он как… они, так, хо… уходили вместе.
ЛЧ: Саша?
БА: Да, Саша этот… (нрзб).
ЛЧ: Бинин… Бининбойм?
БА: Нет, не Бининбойм.
ЛЧ: А какой же?
БА: Там ещё… ну-у-у… из исполнителей, так… такой очень фактуристый
он парень, он такой… ну, и я не сказал бы, что они друзья!
ЛЧ: Саша? В общем, он тоже был учеником, да?
БА: (нрзб) фамилию. А?
ЛЧ: Тоже учеником был?
77

БА: Да, учеником был.
ЛЧ: Интересно!
БА: Не могу я вспомнить его фамилии.
ЛЧ: А где он сейчас, что с ним потом стало?
БА: Понятия не имею. Вот… ну, он… я очень жалею, что если он вообще
не попал в театр, потому что он очень одарённый такой от природы, очень
органичный, и с хорошим голосом, фактура хорошая, как раз такой —
симпатичный, высокий.
ЛЧ: Ага.
БА: В общем, это, конечно, для театра была бы находка!
ЛЧ: И Вы его… последний раз тогда его видели, да?
БА: Где?
ЛЧ: Последний раз Вы тогда и видели его?
БА: Да, только там, .
ЛЧ: А-а-а-а-а!!!
БА: Он играл э-э-э… отца, Тит Титыча…
ЛЧ: Так…
БА: А я — сына.
ЛЧ: А-а-а! Ага. Ну, может, кто и вспомнит по этой примете его?
БА: Может быть, вспомнит. Вот, кстати, Витя Павлов тоже (нрзб).
ЛЧ: Может, он вспомнит?
БА: Может, он вспомнит.
ЛЧ: Ага. Борис Иванович, а это правда, что Вы с Богомоловым гримировали учеников?
БА: Ну, а чего же? Да.
ЛЧ: Было такое?
БА: Ну, а чего, было. Ну, гримировали для… (нрзб) выступлений.
ЛЧ: А-а-а!
БА: Да.
78

ЛЧ: А какой грим был там, что?
БА: А-а-а, чего… чего Бог на душу положит. Ну, как так… э-э… ну, естественно, я советовался, знал… (нрзб) не сразу же, потом… я тоже считался — уже в театре работал.
ЛЧ: Ага.
БА: Так что я тоже вот уже…
ЛЧ: В общем, гримировались вс… это… гримировались все, да?
БА: Ну, ка… да. Каждый но… каждому любопытно ведь это: подкрасить…
ЛЧ: Ага, ага. Понятно.
БА: …бровку, гла… губки, глазки — всё было любопытно!
ЛЧ: А Богомолов производил какой-то отсев, скажем?
БА: Отсев?
ЛЧ: Как это происходило всё?
БА: Да нет, я не думаю. Но человек скорей всего сам уходил бы, если б…
но как-то так не получалось.
ЛЧ: Ага.
БА: Либо он сидел — просто интересно и всё. Но просто ничего не делал.
Но я даже и не помню таких, чтобы ничего не делали.
ЛЧ: Ну, в общем, все шли исключительно по любви туда, да?
БА: Да. У нас и потом вот кукольники пошли…
ЛЧ: Кукольники?
БА: Да.
ЛЧ: Это что такое?
БА: Не помню. Кукол своих организовали.
ЛЧ: Но это не Богомолов, к ним отношения не имеет?
БА: Ну, а где… они всю закваску у нас получили! А Богомолов тоже куклами, кстати, занимался…
ЛЧ: Да? А когда?
79

БА: …в своё время. Не помню.
ЛЧ: Но это позже, да?
БА: Раньше нас.
ЛЧ: Ра… раньше кружка?
БА: Да.
ЛЧ: Ага! Интересно!
БА: Он ещё куклами работал. Как… как это было у него — не знаю. Во
всяком случае, он… у него же отец художник.
ЛЧ: Ага.
БА: Вот и там чего-то такое всё.
ЛЧ: Ага. Борис Иванович, а Вы сколько в кружке пробыли?
БА: Да, я так… пробыл я… по-моему, мы года четыре, наверное — так.
ЛЧ: Года четыре — в общем, много Вы там…
БА: Да как же это! Я же денежку там получал, ?
ЛЧ: Ага.
БА: Ну, и вот… это тоже своего рода… у нас все артисты получали-то!
Я 410 рублей получал как пом… помсостав. А потом в те… в театре стал
внутритеатральный показ, и я с одним актёром сделали мы… вот… как
называется-то, господи?! «Скука» некрасовская…
ЛЧ: Ага, ага.
БА: Ну, я там казачка играл. И… ну, так сыграл, что аплодисменты схватил, и мне сразу присвоили звание артиста.
ЛЧ: А когда это было?
БА: Это было… это было… сейчас скажу… это было в 1954-м или 1955-м,
что ли, году — вот так где-то.
ЛЧ: Ну, это… это во время кружка уже, да?
БА: Да. Не… да, да, да. И… вроде бы да. Но (нрзб) я что хочу сказать, что
мы… всё равно же мы получали-то очень мало, и каждый артист имел…
обязательно имел самодеятельность, потому что больше он ничем не мог
подработать.
80

ЛЧ: Угу.
БА: А зарплата низкая у всех.
ЛЧ: Бо… ага… Борис Иванович, а что можно назвать Вашим первым соприкосновением с театральным ремеслом, это всё-таки театр Советской
армии или кружок? Что… что вперёд было?
БА: Да как Вам сказать? Да нет, скорей всего это…
ЛЧ: По времени, по времени?
БА: По времени?
ЛЧ: Хронологически если?
БА: Ну, е… если не считать того, что я не доставал до окошка, и пришёл в
Лихов переулок, подтянулся и сказал: «Тётя, я хочу сниматься!»
ЛЧ: Это в-в…
БА: Чего-то такое крикнул — я не помню. Это я момент помню. Потом, в
театре Советской армии, там набор был в помсостав, но как-то меня это
не очень-то прельщало. А потом я со… с… э-э-э… с Богомоловым связался… встретились, вернее — вот там мы как-то все в этой школе подружились, где я твёрдо решил, не говоря ни Богомолову, ни Павлову, никому,
что я буду артистом — для себя решил. Но поелику по-серьёзному начал ко всему относиться. А потом был конкурс на замещение вакантных
должно… должностей в театре Советской армии. И, по-моему, человек
двести на одно место было!
ЛЧ: Человек сколько?
БА: Человек двести!
ЛЧ: Ох ты!!!
БА: Со всего Союза съехались. И все с партнёрами, с инструментами,
всё… когда я вышел… я вышел когда читать там… вышел один на… на…
на… на экзаменах, там, что (нрзб) какие-то туры были. «Ну, Вы… Вы что
можете?» Я говорю: «Не знаю…» «А зачем Вы пришли?» Я говорю: «Не
знаю, пригласили!» А меня прослушала Харламова сначала. Ну… (переворот кассеты) …какая игрушка1?! (возмущённо).
1

В то время я писал на фирменный японский телефон, который обязательно сообщал на английском языке об окончании плёнки, и я очень боялся, что БА не
захочет говорить дальше, узнав, что я его записываю.

81

ЛЧ: Играют с телевизором, и она вот, это самое там — программа такая
есть.
БА: Какая там программа? Ну, чего ты, господи! Что я, маленький что ли?
ЛЧ: Ну, а что ж это самое? (деланно усмехаясь).
БА: А откуда я знаю, чего там у тебя? Ты (нрзб).
ЛЧ: Нет! Эт… это в телевизор играют — там она и говорит это вот. Ну…
ну, как это называ…
БА: (нрзб) слушает нас кто-нибудь…
ЛЧ: Нет, да нет! А кто слушает? Нет.
БА: Ну, и… (нрзб).
ЛЧ: А у меня один телефон, тут никто слушать не может.
БА: А то сейчас и радиотелефоны стали и…
ЛЧ: Нет, нет, нет, нет! Это с телевизора было.
БА: Ну, и… у нас криминального ничего нет!
ЛЧ: Да, конечно! А, Борис Иванович, а на каком этаже был кружок?
БА: Как… в… в… в это… в шк… в доме Учителя?
ЛЧ: Ага.
БА: Второй этаж.
ЛЧ: Второй этаж, да?
БА: Да, там больше ничего нету. А первый этаж — дру… другое что-то, и
выше — тоже чего-то другое.
ЛЧ: Угу.
БА: Только второй этаж.
ЛЧ: Угу. А что-нибудь ещё можете сказать об обитателях этого дома
Учителя? Кто там ещё был?
БА: Ну, тоже из… из старых пенсионеров-учителей, которые всё это дело
нянчили, которые это дело лелеяли, которым это очень нравилось…
ЛЧ: Ага…
82

БА: А вот… я даже забыл, как её зовут… и, конечно, сейчас там никого
не найти.
ЛЧ: Угу.
БА: Никого не найти — это точно! (с грустью).
ЛЧ: Понятно. А вот какая-то там, говорят, уборщица жила вот?
БА: А-га-а! Жи… ну, уборщица была у нас, и я не помню тоже — Аня…
Маня… Ваня…
ЛЧ: Угу.
БА: Я не знаю, как её зовут… забыл (нрзб).
ЛЧ: Угу. А вообще вот, в… в… вне кружка вы общались как-то… ученики
между собой?
БА: Ну, если только выпить пойдём, и всё.
ЛЧ: А…
БА: Выпить по дороге… по дороге домой.
ЛЧ: А-а-а, так, да?
БА: Ну, конечно! Ну, а как же! А как ещё? Да нет… ну, как-то… А-а-а! Мы
отмечали когда-то вот там успех какой, премьеру какую-нибудь сыграем
или ещё что-то сыграем, у кого-то с… в доме Учителя мы собирались и делали застолья. Ну, мы, там, и красненькое, и белого — побаловались, ну, за… и закусывали хорошо. И т…к… и в основном мы собирались… если собирались так компания, то обязательно кто-то что-то
читал!
ЛЧ: Ага.
БА: И обязательно… я тоже вот (нрзб) с каким-то очередным номером,
я тоже пробовал свои силы.
ЛЧ: А Высоцкий принимал участие вот в таких похождениях?
БА: В каких?
ЛЧ: Ну, вот Вы говорите, там, «вы ходили, выпивали, там, ещё что-то…»
БА: А-а!
ЛЧ: «…отмечали успех…» и так далее?
83

БА: Ну, я… я… лично я — нет, не ходил с ними, не… не знаю. Не… не
знаю, не знаю. (нрзб). Врать не буду, ну, просто не знаю. Я не знаю
даже… (нрзб) он, по-моему, по-моему, как-то он… он же не там недалеко
живел… жил-то, и у него там… он… у него своя компания.
ЛЧ: Ага. Угу.
БА: Не знаю, где он…
ЛЧ: А вот мне, не помню кто, сказал, что ездили к Богомолову на дачу в
Фирсановку!
БА: Нет, я не был.
ЛЧ: Не были в Фирсановке?
БА: Вроде бы слышал я такую, а вот где там — я не знаю. Я… я не был
там (нрзб).
ЛЧ: Угу. А каникулы у вас были как, вровень со школьными или сво…
свои там сроки были?
БА: Ну, вот Богомолов если уезжал куда-то или… ну, я… у меня-то своё…
если на… ты… гастроли там были или что, а я ж должен ехать — это само
собой. А у них тоже у всех… Богомол… в основном от Богомолова зависело: либо гастроли, либо… ну, как назвать это, каникулы или что?
ЛЧ: Ну… ну, могли, например, занятия за… проводить даже среди лета,
когда ка… когда школьные каникулы, например? Так…
БА: Ну, в общем, мы все тосковали друг о друге! Конечно, могли!
ЛЧ: Могли, да?
БА: (нрзб).
ЛЧ: Ага.
БА: Так что (нрзб).
ЛЧ: А вот Вы не помните, вот сами ученики привносили что-нибудь в постановки от себя? Вот, например, стихи там писали, импровизировали,
может быть, чьи-то песни готовые приносили?
БА: Я Вам говорю, мы встречались, если застолье было какое-нибудь,
встречались, то обязательно каждый — вот как-то у нас так было заведено, каждый приносил какую-нибудь новинку.
84

ЛЧ: Нет, я имею в виду — для спектакля, для постановки?
БА: Именно для того, что делали?
ЛЧ: Да, вот чтобы включить туда — такого не бывало?
БА: Нет, такого — мне кажется, нет. Ну, просто каждый старался… особенно старались показать себя из того репертуара, который готовился
для поступления в театральный.
ЛЧ: А-а-а! Ага. А спектакли в кружке игрались к каким-то праздникам
специально?
БА: Не помню.
ЛЧ: Вот «Безымянная звезда» к 8 Марта подошла бы, например!
БА: Помню. Да, наверное.
ЛЧ: Могло быть такое всё-таки, да?
БА: Конечно.
ЛЧ: Ага. А чьи-то дни рождения отмечали там?
БА: Вот не помню тоже. Не помню. Наверное, мо… могло быть.
ЛЧ: Или праздники, скажем?
БА: Могло быть, конечно.
ЛЧ: Могло быть, да? Ага.
БА: Так давно было, Лёвушка, что…
ЛЧ: Ну, понятно.
БА: …это же было, Господи…
ЛЧ: Ну, а вдруг да помните, понимаешь!
БА: Чёрт возьми! Ну, в общем-то это, конечно… я помню только одно,
что я… я вот… все евонные… да и не только во мне, а у всех вот, кого я
ви… знаю, и кто сейчас ещё живой и работает, всё-таки то… та закваска,
которую вселил Богомолов, она существует во всех.
ЛЧ: Да, да (понимающе).
БА: Это — никуда не денешься. Первое… как говорил Топорков или Дикий… кто-то там говорил… что такое талант? Это органика, плюс органика и ещё раз органика!
85

ЛЧ: Да…
БА: И вот этой органичностью в основном, о… которая включает в себя
вс… все элементы мастерства… то есть, если ты органичен, значит, ты
правдив на сцене, значит, тебе верит сосед, публика. А мы для того и
работаем, для того и произносим слова, чтобы тебе верили…
ЛЧ: Да, да.
БА: …чтобы ты мог тянуть либо в ту, либо в другую сторону.
ЛЧ: Угу. Понятно. Борис Иванович, а Высоцкий приходил в кружок, уже
учась в школе-студии МХАТ?
БА: По-моему, да. Не всегда, но временами — да, вот мне кажется так.
ЛЧ: Ага. А в каком качестве он приходил, как зритель или всё-таки принимал участие в постановках?
БА: Вот дай… честное слово, дай Бог памяти, но, по-моему… по-моему, ну,
мы не могли его занимать, скажем, программной вещью какой-то, что-то…
показать что-то новенькое и прийти похвастаться или как-то что-то — это
он всегда, по-моему, мог прийти и показать (нрзб).
ЛЧ: А у Вас с ним были впоследствии разговоры на эту тему, на тему
кружка, вспоминал он об этом?
БА: Ну… ну… ну, а чё… дак… нет, ну, когда мы уже в театре вместе работали, ну что, а чего вспоминать-то? Ну, конечно, вспоминали! Но в
основном-то уже все были заняты другими работами — некогда. Там Ровенских отдыхать не давал. Я, например, больше, чем сыграл за два года!
… Ведь приняли-то семь человек из этих вот… конку…
конкурс он же объявил! И приняли семь человек, и я был в том числе. И
Ровенских сразу взялся «Свиные хвостики» делать — то, что не могли
делать до него. И он это… такие «Свиные хвостики» поставил — будь
здоров! Ну-у…
ЛЧ: Да, да…
БА: Так что (нрзб) меня там тоже хвалили, всё было нормально.
ЛЧ: Ага. Борис Иванович, а вот тогда, в кружке какие-то романы возникали?
БА: Они везде, по-моему, возникают, хе-хе, чего уж там?!
ЛЧ: Понятно (смеётся). А вот то, что касалось Высоцкого, может быть?
86

БА: Не знаю. Честно, не знаю.
ЛЧ: Ага.
БА: А, нет, по-моему, он далёк от этого был.
ЛЧ: То есть, он был весь в актёрстве, как говорится, да? Да?
БА: Да, он вот… всё время в нём присутствовало вот какое-то немножко… не то, что на стороне, а как-то… не со стороны даже, а… но он всегда
видел, что… что рядом с ним как будто чего-то такое идёт.
ЛЧ: Ага. Угу. А темы Ваших бесед с ним тогда, в то время, ещё в кружке?
Не помните, о чём Вы с ним беседовали?
БА: Ну-у… Ну, чё мы беседовали?
ЛЧ: По… помимо сцены?
БА: Помимо сцены? Да ну, о чём мы могли беседовать?
ЛЧ: О себе он не рассказывал, или Вы ему о себе?
БА: Нет, мы… вы… вот, кстати, он был такой всё… это не тот человек,
который бы ра… располагал вот так, чтобы рассказать про свою жизнь
или чего-то… это… есть определённый тип людей, которые не… которым
не очень-то расскажешь ск… свою судьбу не потому, что ты её не доверяешь, а потому что чувствуешь, что это… что ему до фени твоя судьба, а
он на своём. Так что… либо просто это не… ну, короче, бывает так, что…
ну, как Вам сказать… по духу что ли сходятся люди, которые открывают
друг другу сердце и взгляды свои и всё… а бывает так, что никто не интересует.
ЛЧ: Ну, в общем, Вы с ним были тогда на «ты», да?
БА: Ну, если с ним… на «Вы»…
ЛЧ: Ага. Понятно (с ухмылкой).
БА: Нет, там на «ты»! Это мы только Богомолова на «Вы» называли, а так
все на… на «ты».
ЛЧ: Ага. А вот тогда, в кружке он ещё в такой степени не выпивал, как
вот в Пушкина, скажем?
БА: В кружке — нет, не было. Я говорю, что не было, этого он не позволял себе!
87

ЛЧ: Угу, угу. Нет, но в Пушкина потом же у… его ведь даже выгоняли
за это!
БА: Да, было дело. И меня тоже.
ЛЧ: Да?! (смеётся). А тогда ещё с ним такого не бывало, да, в кружке?
БА: Нет, в кружке не было.
ЛЧ: Ага. Борис Иванович, а вот, значит, дальнейший путь Ваш после
кружка, как у Вас всё сложилось, вот если вкратце, по порядку?
БА: Ну, как? Я…
ЛЧ: Чем… чем закончилось Ваше пребывание в кружке?
БА: В кружке?
ЛЧ: Угу.
БА: Ну, тем, что… у-у-у… а он как-то сам собой распался. И-и… то ли на
гастроли, то ли много… уже начали большие роли давать мне и… я же
большие роли играл в театре Советской армии!
ЛЧ: Ага.
БА: Так что и мне как-то так — уже некогда было.
ЛЧ: Понятно. Ну, это где-то году в 1960-м он уже распался, да?
БА: Ше… наверное, да.
ЛЧ: Угу, угу.
БА: Так что вот так.
ЛЧ: А где Вы с Высоцким потом ещё встречались, ну, скажем, до театра
Пушкина? Между…
БА: Нигде.
ЛЧ: Нигде, да? А в школе-студии разве не встречались?
БА: Нет, а я туда… нет, я туда не ход… не вход… я приходил к Богомолову
встречать иногда его, а так — нет (нрзб).
ЛЧ: Угу. А Вы были на первых гастролях театра, это в Риге было, август
1960-го?
БА: С театром Пушкина?
88

ЛЧ: Да. Он сразу в Ригу поехал театр, летом.
БА: В Ригу… в Ригу, в Ригу, в Ригу… в Ригу… Я в Риге был с театром… с
театром Советской армии.
ЛЧ: А с Пушкина не были?
БА: А с Пушкинским — нет, не был! По-моему, не был.
ЛЧ: А в Ростове?
БА: В Ростове был.
ЛЧ: А, в Ростове были!
БА: (нрзб).
ЛЧ: А! Понятно, значит, Вы в театр пришли где-то в сентябре месяце,
выходит?
БА: Наверное, так (нрзб).
ЛЧ: Потому что в августе, если Вы не были в Риге, значит, Вы пришли
позже1!
БА: По-м… да, по-моему, так, в Ростове.
БА: Ага! Ага! А что помните… А во Львове Вы не были?
БА: Львов… Львов… Львов… Во Львове я вообще был! Но опять же, я
был с театром Советской армии.
ЛЧ: Не с Пушкина, да?
БА: Нет.
ЛЧ: Угу! Угу!
БА: Да. Там у меня нога ещё болела, хотели ногу ампутировать.
ЛЧ: Ого, ничего себе!
БА: Да заражение получил на подъёме, и оно у меня как разрослось, что
они: «Давайте ампутировать!» Хит… хитрецы! Я говорю: «Нет, па…» И
(нрзб) потом пришли домой и бабка что ли какая-то посоветовала, говорит: «Брось ты всё это дело, водочный компресс — и всё!»
1

Моя неточность: театр им. Пушкина был на гастролях в Риге в августе 1960 г.,
а в Ростове-на-Дону — в августе 1961 г. Я в спешке перепутал годы. О приходе
БА в театр Пушкина свидетельствует дата смерти А. Д. Попова — 18.08.1961.

89

ЛЧ: Ага.
БА: И меня рассосало водочным компрессом.
ЛЧ: Да-а-а… А помните о том, как Высоцкий снимался в «Карьера Димы
Горина»?
БА: Нет.
ЛЧ: Это во в-в-в… во время вот э-э-э-э-э… театра Пушкина.
БА: Нет (нрзб) нет, нет.
ЛЧ: Не помните? Ага. А, а о гастролях в Ростове что помните?
БА: В Ростове?
ЛЧ: Как ехали? Высоцкий был ли с вами? Вот — что-нибудь?
БА: Нет, нет, там я… Ростов, Ростов, Ростов… сейчас вспомню я его, Ростов-то!
ЛЧ: С театром Пушкина!
БА: Я знаю! Нет, я хоть вспомню город-то! Так, значит, где театр был, где
гостиница… и э-э-э… там, значит, офицерский пляж и… пляж…
ЛЧ: В Ростове, да?
БА: …пляж морской, да.
ЛЧ: А-а-а!
БА: Вот, в основном… А, там мы сдружились с другим актёром… сдружились…
ЛЧ: Это кто?
БА: Саша Стрельников.
ЛЧ: Да!
БА: Вот с ним мы часто очень ходили, и как-то так мы с ним сошлись, и
ходили вместе, и ходили купались. Рано купались и рано приходили на
спектакль — так что всё нормально.
ЛЧ: Ага. А Вы… Высоцкого помните там, в Ростове-то?
БА: Да я его почти и не видел.
ЛЧ: Там же в это время у него жена работала!
90

БА: Да, это я слышал.
ЛЧ: А сами Вы не были свидетелем этого?
БА: Не… нет, я это… не видел её.
ЛЧ: Ага. А Вы помните, как Высоцкий в Ле… Ленинграде снимался?
БА: В Ленинграде снимался?
ЛЧ: Ага!
БА: Я не был там с ним вроде.
ЛЧ: Ну, он из театра Пушкина уезжал, брал там отгулы…
БА: Ва! Нет, не знаю, не знаю, не знаю, не знаю . Просто не знаю.
ЛЧ: А как его уволили в первый раз, Вы помните? Как раз во время съёмок этих вот ленинградских?
БА: Я даже не помню, когда он … Он был уволен и сразу пошёл к…
к… о… к… к Любимову пошёл сразу же.
ЛЧ: К Любимову?
БА: Да. Он был уволен, потом… я не знаю, болтался он или не болтался,
но потом же к Любимову сразу попал!
ЛЧ: Угу. Но два года он проболтался вообще-то.
БА: Два года? (удивлённо).
ЛЧ: Да.
БА: Вот видите как! Я даже не знал этого.
ЛЧ: К Любимову он попозже попал.
БА: Ну, вот, а Любимов взял его. Чему я был, в общем-то, честно говоря, удивлён: думаю, если он так продолжал пить, то… а к Любимову… у
Любимова новое дело, думаю, как же это он решился всё-таки взять его?
Значит, он видел в нём что-то!
ЛЧ: Значит, видел.
БА: Да, вот… вид… вот его так , увидели.
ЛЧ: Угу. А Вы, значит, из театра ушли в 1962-м году, да?
БА: И… да, из Пушкинского — в 1962-м.
91

ЛЧ: А в каком месяце, не помните?
БА: Чё-то мы из гастролей приехали, из Челябинска.
ЛЧ: Из Челябинска?
БА: Да.
ЛЧ: Ага! Значит, летом Вы уволились, да?
БА: Да.
ЛЧ: Угу. А… Свердловск — Челябинск были гастроли, да?
БА: Да, Свердловск — Челябинск.
ЛЧ: Угу. Там же Высоцкого второй раз уволили оттуда!
БА: Да, было такое. Мы с ним играли одну и ту же роль.
ЛЧ: Это какую?
БА: «Дневник женщины».
ЛЧ: Ага!
БА: Там, мальчишку.
ЛЧ: Шофёр Саша?
БА: (нрзб) да.
ЛЧ: Ага.
БА: Вот. Ну, должен был он играть. Потом позвонили мне, сказали, что: «Вы
в порядке?» Я говорю: «Что значит «в порядке»?» Скопина позвонила. Я…
ЛЧ: Кто позвонил?
БА: Скопина. Это… правильно я называю?
ЛЧ: Ага, да, да, да, по списку есть такая Скопина.
БА: Вот. По какому списку? (иронически смеётся).
ЛЧ: Ну, у нас есть список актёров и прочего персонала по театру.
БА: Понятно. Вот. Она позвонила: «В порядке я?» Я говорю: «Конечно…
в порядке, конечно!» «Приходите репетировать!» Я говорю: «Так сегодня Высо… Володя играет!» «Он не в порядке! Приходите срочно!!!» Ну,
несмотря на то, что хотел идти купаться — всё, пошёл. Ну, и я играл, и
я играл. Ну, а что с Володей дальше было — я уже и плохо помню, но…
92

ЛЧ: Это в Челябинске было?
БА: Да.
ЛЧ: А не в Свердловске?
БА: Это в Челябинске! (уверенно).
ЛЧ: В Челябинске, да?
БА: Да.
ЛЧ: А вот я слышал так, что он, значит, вышел на сцену в Челябинске и
упал, и за это его уволили.
БА: Вот это я даже и не зн… я слышал такую байку, но я этого не видел.
ЛЧ: А, Вы слышали всё-таки это, да?
БА: Я слышал такую байку, да, но я не видел. Это было в «Свиных хвостиках», а в «Свиных хвостиках» я занят во втором акте, так что первое
действие я сижу гримируюсь.
ЛЧ: Ага, ага.
БА: Поэтому я не видел, чего происходило на сцене.
ЛЧ: И как он уехал в Москву — Вы не видели?
БА: Нет.
ЛЧ: А-а-а! А, так вот, Вы же помните, что его второй раз в театр-то взяли
после увольнения?
БА: Да вот…
ЛЧ: Это его второй раз брали!
БА: …(нрзб) , у меня уже всё перепуталось. А я не знал.
ЛЧ: Не помните такого, да?
БА: Не помню. Его дважды из театра Пушкина разве?
ЛЧ: Да, дважды. Да.
БА: Из Челябинска и из… из…
ЛЧ: А там — из Москвы. Он в Москве в это время были. То есть, он снимался в Ленинграде в это время — это ко… конец 1961-го года был, он
снимался в Ленинграде. И там за какие-то дела его…
93

БА: Ах, вон как! (нрзб).
ЛЧ: Вот.
БА: А я не помню да… Ага! Правильно! Наверное, так, потому что «Свиные хвостики» — это была последняя работа, в общем, которую я работал, наверное.
ЛЧ: Ага. Ага. А Куприна — это кто? Вот помните, Куприна у вас была?
БА: Ага.
ЛЧ: Это дочь Куприна?
БА: Дочь!
ЛЧ: Правда?
БА: Да.
ЛЧ: Мы думали, однофамильцы просто.
БА: Нет, это дочь.
ЛЧ: Угу. Значит, а Вы знаете о том, что Высоцкий в «Современник» пробовался после?
БА: Понятия не имею.
ЛЧ: Не знали об этом, да? А про какие театры Вы знаете, куда он пробовался?
БА: Не знаю. Совершенно не знаю. Абсолютно не знаю.
ЛЧ: Угу. А, значит, у Вас с ним совместные спектакли, это какие были?
Значит, «Хвостики», «Дневник женщины», а ещё что? Вот где Вы там
играли, в этих.
БА: Э-э-э… сейчас… по-моему, чего-то там про Лазо…
ЛЧ: Про Лазо?
БА: Да. Чего-то (нрзб).
ЛЧ: «Пути, которые мы выбираем»?
БА: Нет, такого названия-то нету. Сейчас я вспомню… там чего-то я офицером был вроде бы… я впервые вы… взрослые роли-то играл, не зная,
что это такое.
94

ЛЧ: «Белый лотос»?
БА: Вот насчёт «Лотоса» — чего-то близко, ха-га!
ЛЧ: Ой, ну… ну, это мы установим. Просто под рукой сейчас нет списка
спектаклей.
БА: Наверное, что-нибудь… там… но я не знаю, там играл Высоцкий или
нет, даже этого я не знаю.
ЛЧ: Ага. Значит, Вы как… какие… в каких спектаклях были заняты? Вот,
значит, вот эти два, которые я назвал, и вот третий, и всё, да?
БА: Нет, ну, потом… (нрзб) а в детском мы не играли? Я Бабу-Ягу играл…
ЛЧ: «Аленький цветочек»?
БА: Да. Я играл Бабу-Ягу.
ЛЧ: Та-ак!
БА: А он, по-моему, Лешего играл.
ЛЧ: А он Лешего, да. Он с кем-то на пару играл его.
БА: С кем-то на пару. Бабу-Ягу я стал один играть.
ЛЧ: Ага.
БА: Когда уходил из театра, говорили, что берите… послужной список
берёшь — что ты… что ты играл, просили, берите, что (нрзб) пишите,
что Вы Бабу-Ягу играли, это лучшая работа!
ЛЧ: Ага (смеётся).
БА: Нет, ну, говорят, она у меня такая бытовая была очень. А меня всё на
котурны ставили, хотели чтоб я и кричал, и вопил, и царапался, и всё… А
я её очень ласковой сделал, хорошей.
ЛЧ: А Вы не помните, в Свердловске вас снимало телевидение, спектакль? «Хвостики», кажется.
БА: В Свердловске?
ЛЧ: Да. Снимало телевидение спектакль!
БА: Сейчас, секунду… Свердловск… у-у-у… а мы там были?
ЛЧ: Ну, Сведловск — Челябинск гастроли!
95

БА: Свердловск — Челябинск… а разве там телевидение было?
ЛЧ: Вот Высоцкий пишет в письме, что «нас снимало телевидение сегодня»!
БА: Не знаю. Не (нрзб). Ну, может быть, какие-то кусочки?
ЛЧ: Может быть!
БА: Ну, во всяком случае, я этого не .
ЛЧ: Не помните такого, да?
БА: .
ЛЧ: Угу. А… а Вы с Высоцким в других театрах встречались?
БА: Нет.
ЛЧ: И на Таганке не бывали, да?
БА: Нет. Я так и не видел его ничего там.
ЛЧ: Ага. А он потом приходил в театр, ну, скажем, там, на своих бывших
коллег посмотреть, может быть?
БА: Возможно, приходил. А, может, и… думаю, что мало приходил, и ему,
наверное, некогда было. Потому что я его как-то однажды встретил… я уже
не был в этом театре, я (нрзб) ушёл (нрзб). Я уже в 1962-м ушёл оттуда.
ЛЧ: Ага. Но он тоже.
БА: И он тоже, да. И вот он там (нрзб). Я его встретил как-то на улице,
и я думал, что мы очень обрадуемся нашей встрече на углу, а он шёл, и я
не пони… не пытался… только поздоровались, и он… но он был настолько
в себе, настолько он ходил сочинял теперь — я понял — то ли музыку, то
ли слова, что я не решился его остановить и разговаривать.
ЛЧ: А где это было, в каком месте?
БА: Это… на углу Пушки… у ти… у магазина «Армения» бывшего, на
Пушкинской площади.
ЛЧ: Ага, ага. А в каком году примерно, не помните?
БА: Нет, не помню.
ЛЧ: 1960-е?
БА: Нет, не помню. Я ж говорю, он уже… он уже был знаменит.
96

ЛЧ: А-а-а! Понятно.
БА: Вот. Так что я понял, что его трогать нельзя!
ЛЧ: То есть, Вы его не видели до конца жизни с периода театра Пушкина, так можно понять?
БА: С периода Пушкинского театра.
ЛЧ: Больше никогда? Вот только один раз на улице, да?
БА: Нет, ну, вот снимались ещё в фильме… я в массовке был, кстати, а он
был Арап Петра Великого!
ЛЧ: А, Вы в массовке были?!
БА: Да.
ЛЧ: А в титрах Вас нет-то там?
БА: Ну, наверное, нет. Не знаю.
ЛЧ: Ниче…
БА: Там же я… там всего-то было один день, по-моему. Мне чего-то очень
противно стало, и я не пошёл .
ЛЧ: Интересно! Это на «Мосфильме» Вы снимались?
БА: Да.
ЛЧ: А какая массовка, интересно очень!?
БА: Да… да вот там затопление корабля.
ЛЧ: А-а-а! Да, да, да, да, да!
БА: Вот. Так что я потом уже не пошёл.
ЛЧ: Ага. А в ка… Вы в каком костюме там были?
БА: Да не… ке… там не найти, там все в одинаковых костюмах. И потом
там так… такое унижение… я пренебрёг этим и… несмотря на то, что
Высоцкий как-то… потом в перерывах Владимир… в перерывах подошёл
ко мне, обнял и перед всеми , прогуливаться со мной,
обнявшись.
ЛЧ: Высоцкий?
БА: Ну да.
97

ЛЧ: А-а-а!
БА: Вот. Но, я как-то так… ну, пару слов перекинулись, и всё.
ЛЧ: А о чём Вы говорили с ним?
БА: Ну, о чём, о . Я говорю: «Ну, что, Володя, я говорю, достиг
того, чего хотел?» Он говорит: «Да Боже мой! Ну, что это, всё песенки!»
ЛЧ: Он сказал?
БА: Да.
ЛЧ: У-у-у… о…
БА: (нрзб) песенки (нрзб) чего, говорит…
ЛЧ: В общем, Вы там всего один день были на этих съёмках, да?
БА: А?
ЛЧ: Один день всего Вы были там, да?
БА: Да, да, один день, и больше я не пошёл.
ЛЧ: Ага, ага. А в кино больше не пересекались вы, да?
БА: Нет, нет.
ЛЧ: Угу. А вот, например, на те… театральные празднования — разве
там не могли вы встретиться?
БА: А я не любитель ходить на эти… в ВТО раньше как-то я, когда моложе был, ходил за так.
ЛЧ: Ну… ну, он был сам завсегдатаем в ВТО!
БА: Н-н-нет, я бы не сказал!
ЛЧ: Вы там не встречали его, да?
БА: Нет, не встречал. Мы частенько ходили просто поужинать, поскольку я жил на в теа… на улице Станиславского — это было рядом. Поужинать ходили, а так, чтобы… не видел я там его.
ЛЧ: И на концертах не бывали у него?
БА: Ну, а концерты — это уже на пятом этаже.
ЛЧ: В смысле, «на пятом этаже»?
98

БА: А, на евонном концерте?
ЛЧ: Да, на его на концертах?
БА: Нет, тем более. Я даже и не предполагал, что он делает их!
ЛЧ: Ага. А, может, Вы вот помните, чт… каки… какие песни он написал
в театре Пушкина?
БА: Нет.
ЛЧ: Насчёт песен…
БА: Я лично не… даже не слышал.
ЛЧ: Угу.
БА: Там он чего-то только одну пел…
ЛЧ: Какую?
БА: Чего-то… это — (напевает на мелодию песни «На Перовском на
базаре») «На да-да-да, на да-да-да, на да-да-да… На да-да…»
ЛЧ: «На Перовском на базаре»?
БА: А! «Шум и… ква… шум какой-то… на базаре…»
ЛЧ: «Есть газеты, семечки калёные…»?
БА: «Есть газеты, семечки калёные, сигареты, а кому лимон?»
ЛЧ: Да, да, да!
БА: Я вот дальше даже слова не знаю.
ЛЧ: Ну, понятно, в общем, о чём речь. Вот только эту песню Вы помните, да?
БА: Да, эту он да, да, играл и напевал.
ЛЧ: Ага. А какие-то песни он в спектакли, может быть, вставлял?
БА: Он… нет. Он… мне трудно давалась песнь — вот в нашем «Дневник
женщины», в нашем спектакле…
ЛЧ: Так!
БА: …эта вот — «шофёр». А…
ЛЧ: А какая песня?
БА: Не помню я её. А он пришёл, и Борис меня ругал, Борис Иванович…
99

ЛЧ: Ага.
БА: …ругал меня: «Боря, это ошибка конкурса!» Я говорю: «Ну, что делать! Хе-хе! Не могу поп… поп… попасть, и там…» и я уж не помню, кто
там автор… ну, не мог я попасть! А Высоцкий, он говорит… потом он говорит: «А смотри, говорит, а то заменю тебя Володей!» Я говорю: «Ну,
заменяйте, !»
ЛЧ: (смеётся).
БА: Ну, Володя пришёл… и Володя подмял всё под себя!
ЛЧ: И он эту песню спел?
БА: Ну, так да! Он начал эту песню петь! Я говорю: «Ну, так чего же?
Володя-то поёт совсем по-другому! (нрзб) Так это и я спою! Давайте я
под себя подомну всё!»
ЛЧ: Ха, интересно!
БА: Ну, в общем, это шутка, не шутка, а так об… обернулось, и всё!
ЛЧ: И что… что он, стал играть и петь эту песню там, да?
БА: Да, он с этой песенкой там. А я… а я так и… ковы… для меня это был
страшный кусок! Я ковылял со своей безграмотностью, ну, бездарно пел…
ЛЧ: И, значит…
БА: …но нахально и нагло!
ЛЧ: Ага.
БА: (нрзб).
ЛЧ: То есть, и он пел, и Вы пели одну и ту же песню, одну и ту же роль?
БА: Ну да.
ЛЧ: А он иг… на гитаре себе подыгрывал или как? Или там…
БА: Да.
ЛЧ: На гитаре, да?
БА: Он сам подыгрывал, а мне подыгрывали.
ЛЧ: Ага… Что ж за песня-то, интересно?
БА: Не помню.
100

ЛЧ: Ну, была песня про шофёра или как?
БА: Ну, откуда я знаю? Если я с шофёрским делом — то чего?
ЛЧ: Ага, ага…
БА: Нет, не помню я , честное слово!
ЛЧ: По… понятно. Значит, вот последний раз Вы с ним виделись на «Арапе», да?
БА: Да, на «Арапе»!
ЛЧ: На «Арапе». А вот…
БА: Лёвушка, давай закончим, милый!
ЛЧ: Ага…
БА: Завтра позвони…
ЛЧ: Хорошо, Борис…
БА: …(нрзб) чего не… не… не… не… не… не забыл — расскажу. А зна…
только значи… завтра «Коломбо» будет, наверное…
ЛЧ: Что завтра?
БА: Ты не… не… ничего… не следишь за детективом «Коломбо»?
ЛЧ: Нет, у меня вот только такие дела!
БА: Ой! Что ты! Такой… в… п… дело-то в то… в том, что это ге… гева… у
него, у автора… и хороший исполнитель… здорово закручено следующее:
у… престу… преступление уже совершено, там ни выстрелов, ничего нет
пока. Ника… ничего нет. И вот серия за серией — просто интересно,
как… по каким мелочам он разгадывает, распутывает дело!
ЛЧ: А по какой программе это идёт?
БА: А это всегда по первой.
ЛЧ: Всегда по первой.
БА: Да. И по… и начинается оно после программы «Время».
ЛЧ: Это завтра будет, да?
БА: Да. Завтра пятница.
ЛЧ: Ага, понятно.
101

БА: По пятницам.
ЛЧ: Ага. Борис Иванович, ну, может быть, на будущей неделе тогда позвоню Вам?
БА: Давай, давай на будущей неделе.
ЛЧ: Я сейчас вот это… этот материал разберу, что вот… может, какие-то
вопросы?
БА: Да, разбери… если что там не хватит — ска… я, может, подскажу.
ЛЧ: Ага. По театру Пушкина в основном тут есть вопросы.
БА: Ну, Вы, да… я тоже пока путаюсь, да… чего вспомнишь, то и (нрзб)
сделаем!
ЛЧ: Ага. Да, да, да.
БА: Ну, ладно.
ЛЧ: Хорошо, Борис Иванович!
БА: Ну, всего доброго!
ЛЧ: Ага. Спасибо Вам огромное!
БА: Пожалуйста!
ЛЧ: Угу. Всего доброго!
БА: Всего доброго!
ЛЧ: До свидания!

Больше я не разговаривал с Борисом Ивановичем, огромная занятость всегда мешала мне сконцентрироваться на чём-нибудь одном. Лет
через восемь я безуспешно пытался созвониться с ним вновь… дозвониться удалось лишь в октябре 2009-го, трубку взяли наследники. О его
смерти бывшие «богомоловцы» узнали уже от меня.

102

БАЕВ ВЛАДИМИР МИРОНОВИЧ

В 2003-м году меня вдруг заинтересовала фонограмма, известная всем
нам как «Пьяный базар»-80 — как её
назвал Саша Петраков. Интересно
было распознать голоса, звучащие
на ней. Для начала я попросил Ю. Л.
Тырина дать её прослушать В. В. Акимову, так как один из гостей Высоцкого, очевидно, был хорошо знаком
с Кохановским и, более того, скорей
всего имел отношение к школе № 186.
Тырин регулярно встречался с Акимовым, и поэтому ему не составило труда
выполнить эту задачу. Я не ошибся:
Акимов действительно сразу же узнал
голос своего одноклассника, нашёл
его телефон и через Тырина передал
его мне.

беседа по телефону 08.02.2004

Лев Черняк: Алло!
Владимир Баев: Да!
ЛЧ: Владимир Миронович?
ВБ: Да.
ЛЧ: Добрый вечер!
ВБ: Приветствую!
ЛЧ: Я являюсь биографом Высоцкого Владимира Семёновича.
ВБ: Да.
ЛЧ: Вот. И мне Ваш телефон Акимов дал Владимир Владимирович.
103

ВБ: А! Как он сам-то?
ЛЧ: Да вот он в больнице лежал как-то по осени.
ВБ: А чего у него?
ЛЧ: То ли инсульт, то ли что-то такое вот… проявления, может быть…
ВБ: Ну, ясно. Вы с ним виделись?
ЛЧ: Видимся. Созваниваемся иногда.
ВБ: А! Ну, привет передавайте.
ЛЧ: На похоронах Инны были вот последний раз.
ВБ: У кого?
ЛЧ: Кочарян Инна.
ВБ: А-а-а!
ЛЧ: Вот.
ВБ: Слушаю Вас.
ЛЧ: А я вот звоню по какому поводу: мы нашли одну запись, где Вы с
Высоцким разговариваете, там чего-то такое вот… ну, минут на пять, на
семь, может быть.
ВБ: Это где же?
ЛЧ: Ну, предположительно у него дома на Малой Грузинской.
ВБ: Так. Да.
ЛЧ: И Акимов вот опознал Ваш голос.
ВБ: А-а-а! Было такое.
ЛЧ: Было такое?
ВБ: Да.
ЛЧ: Ну, вот, видите — как всё совпадает! Ага. Ну, вот если можно было
бы вот с Вами как-то встретиться, поговорить, там, записать Вас — очень
интересно было бы!
ВБ: Да я… слишком много… так мы как-то разошлись сразу после школы.
ЛЧ: Вы именно в одном классе были, да?
104

ВБ: Да, в одном классе был. Потом в студии вместе занимались там.
ЛЧ: В студии Богомолова?
ВБ: Да, во-во, на это… на Горького.
ЛЧ: Ух ты!!!
ВБ: Потом как-то разошлись: он пошёл по театральной. А у меня слишком много было родственников там, среди всех этих вот… артистов-то…
ЛЧ: Ага, ага.
ВБ: …художников. Ну, вот они мне сказали: «Куда ты прёшься? Там
Ильинский за два года одну роль имеет!» В общем, вот я не решился.
ЛЧ: Что «Ильинский»? Непонятно.
ВБ: Ну, за два года, говорит, одну роль поимел там.
ЛЧ: А-а-а!
ВБ: Ну, у меня эти отпрыски вот от Серебрякова и, там, Бенуа. Это моей
жены там родственник. Ну, в общем, уговорили, и я пошёл на юрфак заниматься прозой.
ЛЧ: Ага.
ВБ: А потом уж вот как… позже как-то мы…
ЛЧ: В смысле, «прозой»? Какой «прозой», непонятно?
ВБ: Ну, какой? Уголовщина и прочее.
ЛЧ: А, просто писать очерки?
ВБ: Да нет, не писать, а заниматься. Собирать их. Я работал в следственном управлении с Вайнерами вместе.
ЛЧ: А-а-а! Вот что! Значит, Вы Утевского должны знать.
ВБ: Ну, Утевского-то я помню так, но смутно вообще. Мы как-то вроде
бы так встречались, но шапочно очень.
ЛЧ: Ага.
ВБ: Я даже его так и внешне трудно сейчас вспоминаю.
ЛЧ: А я очень со многими знаком из кружка из этого, из богомоловского!
ВБ: Ну, мы там как-то тоже, в общем-то, вдвоём с ним. Сходиться — не
сходились ни с кем.
105

ЛЧ: Значит, и Вы там ещё были?
ВБ: Да, был, да, там.
ЛЧ: А долгое время? Сколько Вы пробыли там?
ВБ: Я уж сейчас не помню, сколько мы там… ну, несколько месяцев там
были. Тогда, я помню, под весну как раз уходил это… на сессию. Сказал,
что он будет присутствовать в приёмной в этом… во МХАТе. Вроде вот
он нам тогда с Володей предлагал. У нас амплуа-то разные: я — герой-любовник был, а он — так был… (смеётся).
ЛЧ: Это кто предлагал вам?
ВБ: А?
ЛЧ: Кто предлагал?
ВБ: Ну, Богомолов.
ЛЧ: То есть он предлагал вам как бы…
ВБ: А?
ЛЧ: …поступить во МХАТ?
ВБ: Ну да.
ЛЧ: Помочь поступить?
ВБ: Ну, в смысле, предложил этим заняться делом.
ЛЧ: Ага.
ВБ: Такого разговора с ним (нрзб) не было. Ну, вот, как совет, что, дескать, вот, имеет смысл вам это…
ЛЧ: В смысле — совет, как поступить?
ВБ: А?
ЛЧ: Совет — как поступить?
ВБ: Ну да, вот, говорит, там, направление жизни (нрзб).
ЛЧ: Это ж после школы, наверное, да?
ВБ: Ну, я, когда в этой школе-то мы учились с ним, я там читал стихи, там,
это… на конкурсах там участвовал, книжечки всякие получал, призы.
ЛЧ: А что за конкурсы, это по Москве были?
106

ВБ: Ну, по Москве были. Вот — Маяковский… я тогда обожал эт… патриотику. Хотя это и Маяковского. Даже, по-моему, вот на Москве я прошёл эту… какой-то сборник мне дали Маяковского. Там, наверное, это…
как его… сестра была Маяковского, участвовала, ещё живая.
ЛЧ: Ага.
ВБ: Вот. А я даже не знал, прошёл там до первого. А потом уехал на рыбалку — у меня такое хобби было. Вот ко мне они приходили, а меня не
было, значит (нрзб).
ЛЧ: А Вы в какой школе там с ним учились?
ВБ: 182-я.
ЛЧ: 182-я?
ВБ: Да.
ЛЧ: Это не где — вот в Большом Каретном?
ВБ: Где сейчас… где было Минюст РСФСР, а теперь…
ЛЧ: Ну, где Минюст — это 186-я была.
ВБ: Ой! 186-я! Я уже запамятовал.
ЛЧ: Ага.
ВБ: Даже помню я, после законодательством занимался — приходил в
класс, где девчонки сидели. Как раз мы там кодекс принимали административный.
ЛЧ: А, ну да, посписали (нрзб).
ВБ: Я говорю: «Вот, девочки, вы знаете, вы сидите как раз в том классе,
где Володя учился!»
ЛЧ: Ха-га! Интересно! Интересно!
ВБ: Ну, как все пацаны там (нрзб).
ЛЧ: Ага. Я Вам что-то очень долго звонил, вот с прошлого года, с осени.
И что-то вот первый раз Вас застал.
ВБ: А я летом вообще здесь не живу, я, как правило, уезжаю. Я поддерживал вот связь всё время с этим… с Абдуловым.
ЛЧ: А-а-а! Ну, теперь-то чего?
107

ВБ: Да.
ЛЧ: Да.
ВБ: А от чего он умер-то? (нрзб).
ЛЧ: Ой, там что-то… ой, не буду врать… сейчас… просто не помню.
Столько сейчас поумирало, что…
ВБ: Молодой же был.
ЛЧ: Ну, конечно. Шестидесяти не было.
ВБ: Да. Какой… он моложе меня.
ЛЧ: Он 1942-го, с декабря.
ВБ: Да. Он же вообще… сердце, что ли?
ЛЧ: А?
ВБ: Сердце, что ли?
ЛЧ: А что-то там… чуть ли не всё вместе… чуть ли… ну, что-то с внутренностями там, в общем.
ВБ: Да. Ну, понятно. Ну, в общем, он мне тогда книжечку презентовал…
это… его, по-моему, дочь переводила… это — Марина Влади-то?
ЛЧ: Да. Юля, да.
ВБ: Да.
ЛЧ: Да, да, да.
ВБ: Вот. С её автографом там. Потом — ещё вот Раззаков. Я был тогда
в фотомузее, книжку тогда мне мать, жена его первая подписывала, володина.
ЛЧ: Иза?
ВБ: Так я вроде посещал мероприятие. А это я, по-моему, у него был чуть
ли не за месяц до смерти на Грузинской.
ЛЧ: Это вот когда запись была?
ВБ: Ну, я не знаю, вот какую Вы запись там тогда провели… а так, я помню, я у него там вроде бы один раз только был. Тогда (нрзб).
ЛЧ: Только один раз были на Грузинской?
108

ВБ: Вроде. Я уж сейчас не помню. Но, по-моему…
ЛЧ: За месяц, да?
ВБ: А?
ЛЧ: За месяц?
ВБ: Ну, где-то. Наверное, да.
ЛЧ: А Вы не помните, что он откуда-то приехал или куда-то собирался,
может?
ВБ: А, нет. Вот он, помню, собирался.
ЛЧ: А куда, не помните?
ВБ: А вот где-то Марина снималась, и он при мне… сейчас, секунду! (отвлекается по своим делам) И ему ж, по-моему, тогда «Аэрофлот» давал
какие-то, там, скидки?
ЛЧ: Ну, он давал ему два последних года — с 1978-го он начал.
ВБ: Угу. Ну, вот. И он, по-моему, при мне с кем-то из культуры… министерство, что ли, или с представителем говорил. Они ему предлагали
какие-то рейсы, там, промежуточные.
ЛЧ: Ага.
ВБ: А вот я не помню… то ли она в Аргентине… где-то там, в Южной
Америке она вроде снималась.
ЛЧ: Так.
ВБ: Вот. И он хотел к ней. А он им заявлял: «Ну, зачем вы мне, значит,
дескать, так, когда я…» Ну, добивался, чтобы «Аэрофлотом» полететь.
ЛЧ: Ага, ага.
ВБ: Вот этот разговор я помню. При мне вроде был такой. Ну, не знаю,
чем он закончился. Ну, так у них, в общем, на повышенных тонах: они
его там… набрасывали удавки — как ему похуже сделать, а он, вобщем,
вот добивался, дескать, это… меня туда выпустить. Поэтому я… правда,
не помню, когда это время было, но помню, что она снималась там, и он
хотел к ней попасть туда.
ЛЧ: А, может быть, в Венецию он хотел попасть?
ВБ: Да нет.
109

ЛЧ: Нет?
ВБ: Нет, это что-то разговор-то шёл, по-моему, куда-то об Америке там.
ЛЧ: Вот как даже?!
ВБ: Да.
ЛЧ: А ничего он не говорил о предстоящих гастролях в Польшу?
ВБ: Нет, этого разговора у нас тогда не было. Но я приходил — он чего-то болел тогда, плохо себя чувствовал. И у него, по-моему, был только
вот врач его там.
ЛЧ: А как его звали?
ВБ: А?
ЛЧ: Как его звали?
ВБ: Ну, зовут — я не помню. С ним всё время…
ЛЧ: Толя, нет?
ВБ: А?
ЛЧ: Толя?
ВБ: Не помню, говорю. Врать не буду. Я говорю, я помню, что вот он с
ним вроде всегда был. Я ещё тогда возмутился, высказал им… пришли мы
с ним это… хотели закусить, полезли в холодильник, а у него абсолютно
пустой! Я говорю: «Ну, и что ж вы так — ревностно относитесь, опекаете,
а не можете даже хоть минимум продуктов каких-то купить, отоварить
человека?!»
ЛЧ: Ага.
ВБ: А мы залезли… у него, я помню, мы сахаром пробавлялись. Там вообще ничего не было!
ЛЧ: Ага.
ВБ: Пустой.
ЛЧ: А это самое… Высоцкий не выпивал тогда, в это время?
ВБ: Вот я не помню. Мы тогда вот… просто бутылку-то мы тогда принесли. Но со мной друг был школьный.
ЛЧ: Ага. А кто этот друг?
110

ВБ: Но он помер уже. Это доктор медицины — Корзюк.
ЛЧ: Корзюк?
ВБ: Он кафедру вёл в 1-м медицинском.
ЛЧ: Ага.
ВБ: Ну, и он прямо… как узнал, что я к нему иду, пристал — возьми меня
и возьми! Ну, мы вроде так извинились, я попросил у Володи, я говорю:
«А если…» Вот мы с ним пришли. Он, так сказать, его почитатель был
рьяный. Вот. Ну, мы поговорили… я вот не помню, пил он сам или нет?
Трудно сказать сейчас. Просто без… без… без этого… ну, вот не придают
же значения этим… ну, мы…
ЛЧ: Ну, понимаете, для исследователя это важно!
ВБ: Мне… дело в том, что… ну, во-первых, я не помню, врач там если говорил… это ж было уже после Бухары, наверное, когда ему вводили там
напрямую эти его…
ЛЧ: Но это точно был год смерти, да?
ВБ: Ну, да. Выс… ну, в Бухару-то он до этого же ездил?
ЛЧ: В Бухару он ездил в июле, ровно год назад.
ВБ: Я не знаю, я не помню это. Ну, тот сказал, что ему… ну, мы, конечно,
не настаивали, ничего этого…
ЛЧ: А что, он вам про Бухару рассказывал?
ВБ: Ну, про Бухару — это позже я уже…
ЛЧ: А, позже уже?
ВБ: …по-моему… даже не помню…
ЛЧ: А хоть не помните, вы пришли вот — как вы одеты были? Какое время года хотя бы?
ВБ: Не помню. Ой, ну, это тепло было.
ЛЧ: Тепло, да?
ВБ: Да. Мы раздетые были.
ЛЧ: Угу, угу. А что за повод, почему вы решили позвонить вот, прийти?
111

ВБ: Да мы с… чего-то с ним где-то состыковались, я не помню. То ли даже
на улице, или, по-моему, я у него был где-то один раз это… э-э… на премьере… не премьере… Галилея он играл на Таганке.
ЛЧ: Ну, «Галилея» премьера была в 1966-м году.
ВБ: Ну, не п… нет, ну, не премьера. Я имею в виду… нет, ну, значит, гдето мы с ним просто это… а это я у него просто был это… не на премьере,
а так как-то зашёл.
ЛЧ: Ага. Ну, незадолго, да?
ВБ: А?
ЛЧ: Незадолго тоже?
ВБ: Вот это не помню уже грешным делом. Уже тоже стал… возраст…
ЛЧ: И что, он Вам телефон дал?
ВБ: А?
ЛЧ: И он Вам телефон дал вот этот?
ВБ: Телефон-то — да. Телефон у меня давно был в книжке записан. Вот
когда я его записал — я не помню. Потому что у меня там дама сердца
была, ну, такой гражданский брак, мы жили на Калужской1.
ЛЧ: Ага.
ВБ: И как раз, буквально рядом там у меня это… мироновская дача была,
и его, когда он у Ежова, что ли, там на территории дачу-то построил себе
это… особняк-то?
ЛЧ: Да.
ВБ: Вот я был там, в этом особняке, то ли там он мне тогда дал? Не помню сейчас, где-то… Но жил…
ЛЧ: Ну, он в Троицке.
ВБ: Да, да, да.
ЛЧ: Ага.
ВБ: И вот мы обменялись тогда, и я говорю: «Ну, ладно, как-то будет когда у тебя там возможность или что — я заскочу!» Поэтому мы так вот
периодически так как-то наскоками-то встречались.
1

Здесь имеется в виду на Калужском шоссе в Подмосковье.

112

ЛЧ: Ага. А вот когда на Грузинскую после, вы долго там пробыли с врачом?
ВБ: Ну, где-то часа два, может быть.
ЛЧ: Часа два?
ВБ: Да. Я помню, тогда он фотографию подарил. Я это… не стал это… для
дамы попросил своей. Он написал пару слов: «Надежде добра!»
ЛЧ: Ага.
ВБ: Ну, она, конечно, в восторге была!
ЛЧ: Ага. Это та самая, которая вот на Калужской?
ВБ: Да, да, вот с которой мы в Троицке там обитали. Там мать жила у неё.
Она как работник… там Минмонтажспецстрой был, дом отдыха.
ЛЧ: Так Вы в Троицке жили?
ВБ: Не жил, я приезжал туда.
ЛЧ: Ага, ага.
ВБ: Вот. На выходные, там, так… в основном на выходные. Ну, и там
рядом — мы гуляли по этому писательскому городку. Там территория
такая. И я его часто видел, когда он приезжал туда там.
ЛЧ: Ах, вот оно… даже Вы видели его там?!
ВБ: Ну, я говорю, я же у него был вот на даче там, когда он…
ЛЧ: Просто один раз Вы его увидели, и с ним зашли туда, да?
ВБ: Да. Он мне показал апартаменты там, спальню всю с зеркалами, там
прочее ему построили.
ЛЧ: Ну, с зеркалами — это, видимо, тоже в 1980-м было?
ВБ: Ну, вот это уже не помню. Когда он дальше там строил — это по
времени сейчас трудно сказать.
ЛЧ: Угу. Он один там был, приезжал на дачу?
ВБ: Я оди… да, я-то с ним был… один был тогда. Он на «мерсе» приезжал.
ЛЧ: Угу. Значит, Вы недалеко жили. Это Южная улица, да?
ВБ: Да нет. Ну, я же говорю, прямо вот у него дача была последняя слева, и начиналась за воротами территория Минмонтажспецстроя. Дом отдыха вот этот был.
113

ЛЧ: А-а-а! Тогда всё понятно. Ага, ага.
ВБ: А я буквально там — ну, метров сто, наверное, дома стояли для работников там, трёхэтажные, и там вот мать этой дамы жила. Она — как
работник с этого дом отдыха.
ЛЧ: Угу, угу.
ВБ: И я к ним приезжал там.
ЛЧ: Угу.
ВБ: Потом, когда с автобуса, бывало, идёшь — там через посёлок ближе,
через этот, через писательский… ну, и там часто вот Зыкина с Ульяновым прогуливалась…
ЛЧ: Это через мостик как идти, да?
ВБ: Да, да, да, да, да.
ЛЧ: Угу, угу.
ВБ: Вот там.
ЛЧ: Через речку.
ВБ: Ну, и когда без машины я приезжал, я там… ну, иногда и на машине, там… то ключик, там, если у кого-то, у сторожа отдадут — проедешь там…
ЛЧ: Угу.
ВБ: …проедешь там. Сокращаешь дорогу просто намного.
ЛЧ: Да, в принципе, да, там короче.
ВБ: Так — мне объезжать надо по новой — там за речкой ещё есть. Вот.
А тут… Поэтому, такого уж вот выдающегося… ну, у меня-то, господи, я
же работал без выходных, без проходных. Такая следственная .
ЛЧ: А вот Вы к нему пришли. Всё-таки, это самое… а какой повод-то был,
чтобы вот что-то попросить или наоборот?
ВБ: Да нет. Ну, что там, Господи, какие… я вообще с просьбами никогда
старался ни к кому не обращаться.
ЛЧ: Просто пообщаться?
ВБ: Да, просто. Ну, у нас тогда времена-то были другие.
114

ЛЧ: Вы там Кохановского чего-то вспомнили.
ВБ: Ну, Кохановский — мы ж тоже учились вместе.
ЛЧ: Ага.
ВБ: А Кохановского я тоже… ну, он как-то ушёл в подполье тогда. Потом
мне вот даже (нрзб), чего-то он не отвечал потом, когда уже пришё…
прилетел оттуда. По-моему, раза два где-то мы… не помню, где мы встретились. На похоронах, по-моему, вот у него… мне тогда Володька позвонил вроде. Это ж была Олимпиада, мы все были там…
ЛЧ: Акимов позвонил?
ВБ: А?
ЛЧ: Акимов?
ВБ: Да. Он мне тогда утром прямо рано, я ещё до работы приехал, там
сидел, смотрел — как эти заслуженные — у них в глазах была такая зависть к нему, что прямо: «А вот нас хоронить так не будут!» — прямо
текст шёл открытый.
ЛЧ: Ага, ага.
ВБ: Ну вот.
ЛЧ: Значит, вы в квартире вот втроём присутствовали: Вы, вот этот врач —
Ваш друг и…
ВБ: Да. И вот этот. Трое нас .
ЛЧ: И… и доктор, да?
ВБ: Да, да.
ЛЧ: А Вы не помните, это случайно не такого татарского типа был, маленький, с усиками?
ВБ: Нет, сейчас я даже и зрительно…
ЛЧ: Игорь, нет?
ВБ: …не могу восстановить.
ЛЧ: Вообще никак, да?
ВБ: Я как-то и не обращал внимания. Так, это…
ЛЧ: А кто эту запись мог сделать?
115

ВБ: Вот — тоже… ну, кто? Если только вот этот доктор. Я даже не…
ЛЧ: То есть, доктор — Ваш друг или же…
ВБ: Да нет, он… я его впервые увидел, я его и не видел никогда раньше.
ЛЧ: Нет, в смысле, запись мог сделать друг, который с Вами пришёл?
ВБ: Нет, этот-то вряд ли, он…
ЛЧ: Точно не он, да?
ВБ: Нет, он ничего не носил. И мы так… (смеётся) нет, не из когорты
этих…
ЛЧ: Понятно.
ВБ: Да.
ЛЧ: Значит, сделал тот доктор, видимо?
ВБ: …ЦРУшников. Ну, у нас тогда же всё-таки было совсем другое, ведь
тогда мы были воспитаны-то на принципах: неважно, кто по национальности, важно — чтобы был мужик порядочный!
ЛЧ: Ну, это понятно.
ВБ: И поэтому мы тогда всегда общались-то… нам само общение доставляло удовольствие. Тем более, мы, так сказать, с ним были уже старики,
по-моему, из его… ну, в смысле, старых знакомых — так, если можно
сказать. Не друзей, а старых знакомых. Самые старые-то вроде и по возрасту, и по времени, когда мы с ним общались — наверное, всё-таки я
был. И ему, наверное, всё-таки… как-то вспоминали юность.
ЛЧ: А с какого же класса учились тогда вместе, получается?
ВБ: Ну, я не помню. Мы года два, что ли, с ним учились.
ЛЧ: Всего года два?
ВБ: Да.
ЛЧ: А почему же два?
ВБ: Ну, я потом ушёл работать. Я перешёл, там, в школу рабочих. Потому что я один с матерью жил.
ЛЧ: А-а-а! А в каком классе Вы перешли в школу рабочих?
116

ВБ: А вот убей меня — не помню. Ну, по-моему… ах, когда же это было?
Сейчас. Но это что-то давно было. Я помню, к нам ещё даже делегация
приезжала. Я у него дома тут на Каретном часто бывал.
ЛЧ: А-а-а! Вот как!?
ВБ: Ну да.
ЛЧ: Это на первом этаже, да?
ВБ: Да, да, да. И у него, я помню, он тогда… у нас была учительница эта —
Фериндино…
ЛЧ: Как, как?
ВБ: Ферендинос — такое… толстая такая, она такой вот…
ЛЧ: Фе-рен-ди-нос?
ВБ: Да, Ферендино. Она была то ли ну, чего-то от итальянцев у них что-то…
ЛЧ: Ну да. Ага.
ВБ: А я помню, что он тогда же… у него же бабка его французским натаскивала. И помню, что она чего-то очень с трудом говорила по-французски, а он, по-моему, лучше неё шпарил по-французски…
ЛЧ: А какая ж бабка там могла быть?
ВБ: …с этой делегации. А?
ЛЧ: А какая ж бабка могла быть?
ВБ: Ну, вот я не знаю. То ли вот этой матери его приёмной, то ли кто…
ну, в общем, не знаю, кто-то. В общем, он вроде бы тогда… какие-то у него
были... Я помню только одно, что вот он в детстве язык знал лучше, чем
эта, по окончании.
ЛЧ: Французский?
ВБ: Ну да. Ну, тогда уже практики не стало.
ЛЧ: А-а-а! А это ж в каких классах тогда Вы с ним учились, получается?
ВБ: Да я чего-то не помню. Вот мы с ним… так, грешным делом… так, так,
так, так… сейчас… чего-то даже, по-моему, или с шестого или с седьмогого — вот так.
ЛЧ: Угу, угу.
117

ВБ: Ну, я… я жил тут, на Самотёке. Это сейчас вот здание банка там
стоит какое-то, где эстакада.
ЛЧ: Это Каляевская?
ВБ: А?
ЛЧ: Где Каляевская?
ВБ: Нет. Ну, эстакада идёт Самотёчная…
ЛЧ: Да.
ВБ: …ну, и вот там — идёшь когда туда, если от Каретного вниз спускаешься…
ЛЧ: К Сретенке?
ВБ: …то вот большой дом стоит, последний, на Самотёку выходит. Там это…
ЛЧ: Это где Сретенка уже?
ВБ: А?
ЛЧ: Где Сретенка практически?
ВБ: Да нет, Сретенка — это выше. Самотёка — это она начинается вот —
как из Каретного выходишь на кольцо…
ЛЧ: Так.
ВБ: …и направо поворачиваешь вниз, туда, к цирку старому — вот это
Самотёчная место.
ЛЧ: А, ну, ну, правильно, да! Правильно!
ВБ: Да. А цирк-то — это… вот там ресторан «Нарва» был.
ЛЧ: Да, да, да.
ВБ: Как раз в центре эстакады у нас стояла хибара там, пока её не залило. Сейчас вот там банк какой-то громадный стоит.
ЛЧ: А-а-а! То есть, она снесена, и на этом месте банк?
ВБ: Да, на этой… на этом месте… мы когда получали квартиры — удивились: там по всем документам проходило, что нашего дома давно нет, что
мы живём везде в апартаментах.
ЛЧ: Ага.
118

ВБ: Тогда это… заливали. А переселили нас, там было вот когда-то наводнение большое. Я на рыбалке тоже… приехал — там мебель плавает
во дворе, всех залило, сантиметров на 80 вода в доме поднялась.
ЛЧ: Ух ты! А это когда было?
ВБ: Ой, это уже с годами даже и не восстановлю.
ЛЧ: Но ещё при жизни Высоцкого это?
ВБ: Да! Ну, это ещё мы пацанами были.
ЛЧ: 1960-е, наверное?
ВБ: Да. Там вот, по-моему, было австралийское посольство, за этим домом большим. Это как из Каретного выходишь, он и сейчас стоит там.
Такой там здоровый газон приподнятый, вот отдельный домик. Я не знаю,
что сейчас там. А раньше… а я вот — дом рядом, тут дом 18 жил, потом
22-й дом.
ЛЧ: Это всё на Самотёчной?
ВБ: Да, да.
ЛЧ: Ага. Ну, в принципе, как она? С-с-с…
ВБ: А?
ЛЧ: Она называется Садово-Каретная? По-моему, там?
ВБ: Нет. Садово-Каретная начинается у нас от Лихова. Это где ГАИ сейчас новое.
ЛЧ: А! Да, да, да, да, да!
ВБ: А вот если Вы повернёте вниз, пойдёте к цирку…
ЛЧ: Да.
ВБ: …то это вот уже Садово-Самотёчная. Она, по-моему, вот от Лихова
начинается.
ЛЧ: А-а-а! Всё, всё, сообразил! Понял, где.
ВБ: Да. И вот это вот — уже Садово-Самотёчная. Против этого театра
Образцовского.
ЛЧ: Всё, понял. Там ГАИ рядом.
119

ВБ: Это Садово-Самотёчная была.
ЛЧ: Да, да, да. А по каким соображениям вообще переходили в ШРМы
из школы? Что это давало вообще?
ВБ: Ну, как? Я говорю, я же жил с матерью один, никого не было.
ЛЧ: Ну, да, да, да.
ВБ: Я пошёл работать.
ЛЧ: А с какого класса могли перевести в ШРМ? Или перевести…
ВБ: А?
ЛЧ: С какого класса можно было перевестись в ШРМ?
ВБ: Да, по-моему, вот с седьмого, восьмого можно было уходить.
ЛЧ: Прямо… а с шестого нельзя было, да?
ВБ: Ну, шестой-то — ещё мы какие пацаны, наверное, были. А потом —
возраст — кто меня возьмёт?
ЛЧ: Ну, не трудовой, во-первых, возраст.
ВБ: Да. Я помню, меня взяли тогда учеником куда-то на 30-й завод. Я там
учеником медника начинал.
ЛЧ: Угу. А в ШРМе вообще сколько учебных дней бывает? Половина?
ВБ: Ну, мы где-то, по-моему, раза четыре в неделю ходили туда.
ЛЧ: Угу. Раза четыре в неделю учиться, да?
ВБ: Да.
ЛЧ: А всё остальное — производство?
ВБ: Да.
ЛЧ: Но, тем менее, Вы продолжали как-то видеться с Высоцким?
ВБ: Ну, я говорю, ну, мы жили-то рядом же!
ЛЧ: Ну ясно.
ВБ: У нас учительница там — мы вроде так все были вместе к ней привязаны: и Кохановский… Она, правда, преподавала вот в 182-й. Там это…
ЛЧ: В 186-й!
120

ВБ: Нет, она — в 182-й, где девчонки учились.
ЛЧ: Ах, да, да, да! Разделение ж тогда было!
ВБ: Ну да. Она английский язык преподавала.
ЛЧ: А кто она? Как её?
ВБ: Экстравагантная дама была.
ЛЧ: А как её звали?
ВБ: Мария Ивановна.
ЛЧ: Мария Ивановна? А фамилия, не помните?
ВБ: Лазарева, Лазарева, да.
ЛЧ: Лазарева?
ВБ: Вот я помню, что у меня там задумка была: я когда учился, по-моему,
в десятом, что ли, я хотел в востоковедения поступать. Вот. И я тогда у
ней даже пытался освоить эту школьную программу по-английски, она
со мной занималась. Ну вот. Ну, а потом на моё счастье или несчастье
как раз это… закрыли институт востоковедения, посчитали, что нам не
нужны никакие связи с этими африканцами и прочими азиатами.
ЛЧ: Но тогда было модно — вообще этот факультет. Институт, в смысле.
ВБ: Ну да, вот тогда было… да.
ЛЧ: Угу. Там многие учились.
ВБ: Ну вот, а я тогда уже пошёл, поступил ещё на подготовительные при
МГУ, год там отучился.
ЛЧ: Ага.
ВБ: И вот на юрфак. Ну, на юрфаке я сходу вроде бы сразу прошёл.
ЛЧ: А в МГУ в каком году Вы поступали?
ВБ: А?
ЛЧ: А в МГУ в каком году?
ВБ: В 1961-м.
ЛЧ: В 1961-м. Ну, да, да.
ВБ: Да, да. И так, вроде… тогда же мы на совесть учились. Даже на все
«отлично» сдал все эти «Гос», и всё. Ну вот. А потом пошёл защищать
Родину.
121

ЛЧ: Ясно. А это самое…
ВБ: А?
ЛЧ: А в каких годах Вы служили? Это что?
ВБ: А! С 1959-го, по-моему, я до…
ЛЧ: С 1959-го вес…
ВБ: Нет, вру, 1956-го.
ЛЧ: Разве…
ВБ: С 1956-го до 1959-го я в армии служил. Но я тут, вот в этой, в Таманской служил.
ЛЧ: А Вы не помните, какие числа?
ВБ: А?
ЛЧ: С весны, с осени — когда Вы вернулись обратно?
ВБ: Не, осенью меня призвали.
ЛЧ: В 1956-м, да?
ВБ: Да. У меня было так, что тогда мало кто кончал среднюю-то.
ЛЧ: Угу.
ВБ: Они мне дали, сказали, что я пойду в школу автопилотчиков, там гдето Москва-400, это под Астраханью.
ЛЧ: Угу.
ВБ: Ну вот. А потом в октябре вызвали, говорит: «Давай, собирайся!» Я
говорю: «Вы… как же так? Вы же мне сказали — вот номер команды!»
«А вот, говорят, ты сам виноват…» А у нас… я в «Строителе» занимался — это вот рядом с «Кинотавром» дворец спорта, он тогда был самый
фешенебельный.
ЛЧ: Это на Красной Пресне который?
ВБ: А?
ЛЧ: На Красной Пресне или на Арбате?
ВБ: Да нет. Ну, рядом с «Кинотавром». «Кинотавр»-то у нас рядом со старым цирком!
122

ЛЧ: А, всё, всё, понял, понял, да. Да, да, да, да, да.
ВБ: Ну вот. Тогда кинотеатр «Мир» был он.
ЛЧ: Всё, всё, всё, я…
ВБ: Ну вот. А там дворец спорта был, «Строитель» назывался.
ЛЧ: Я просто про другое подумал.
ВБ: Там штанга была, борьба, там, бокс, всё.
ЛЧ: Угу.
ВБ: Ну и вот, мы тогда пошли туда, я заниматься стал борьбой, там, это…
но у меня был… я Мастера делал. 1-й разряд у меня по вольной был, и
мастер по штанге.
ЛЧ: Вот как даже?! А-а-а!
ВБ: Во, легчайшем. А эти ходили с ЦСКА-то, они-то как сливки записывали. И — раз приказом меня по НВО, и затащили сюда, в Москву.
Я получил даже бумагу интересную, значит: «Команда в составе одного
человека направляется для прохождения воинской службы».
ЛЧ: (смеётся).
ВБ: Отдал мне эту бумагу, сказал: «Садись вот на трамвай, и в Лефортово езжай!»
ЛЧ: Это очень интересная бумага!
ВБ: Вот я поехал служить так (смеётся).
ЛЧ: Да, да, да.
ВБ: В Лефортово.
ЛЧ: А Высоцкий не был у Вас на проводах-то?
ВБ: А?
ЛЧ: Высоцкий на проводах не был у Вас?
ВБ: Не понял.
ЛЧ: Ну, Высоцкий не приходил к Вам провожать Вас, нет?
ВБ: Да, ну, какой! Я один. Я, во-первых, пришёл туда… там нужно было
куда-то в Алабино ехать. Ребята когда узнали, что я вот по спортнабору,
123

говорят: «Да не торопись, там никого нету, езжай, говорит, домой, живи
месяц, а через месяц езжай туда, в эту, в Алабино, на Белорусскую!» Я
так и сделал, человек послушный знающих людей. Месяц прожил, потом
думаю: «Надо ехать!» И приехал — ещё даже рано. Там они собрали со
всей России борцов, стрелков… в общем, все эти шли там — чемпионы
у них там все. И вот мы там, в этой команде начинали. А так-то, это вот
Таманская, парад она открывала тогда. Я уже после в батальоне связи
там. Каждый день на машине мимо дома ездил.
ЛЧ: А Вы… ага! А Вы застали тот период, когда Высоцкий поступил во
МХАТ… ну, как во МХАТ? В школу-студию.
ВБ: Ну, вот он когда… он при мне… он поступил в этот, как его?
ЛЧ: В строительный?
ВБ: В строительный. А вот во МХАТ он, по-моему, поступал тогда, когда
я уже это… в армии был.
ЛЧ: Ну, он в 1956-м поступил осенью.
ВБ: А?
ЛЧ: В 1956-м осенью как раз.
ВБ: Ну вот. А я… вот, значит, я как раз… мы… я… меня в армию утащили,
а он в это время как раз поступал. И поэтому нам вот… я уже пришёл из
армии-то, и мы с ним, наверное, уже состыковались только… где-то я его
один раз на улице, а потом — не помню, где мы там это уже… так вот у
нас вышло.
ЛЧ: Встретились, и…
ВБ: Да. Ну, и как… А! Вот, по-моему, у нас встреча была после армии: я
пришёл к нему на вот «Галилей», что ли…
ЛЧ: Ух ты! Это уже слишком много времени!
ВБ: Ну, вот я говорю. А потом, значит, я это… ему записку в перерыве,
в антракте написал, отдал. Мы там гуляем, и он вылетает, и мы, так сказать, устроили там это… шоу: расцеловались все, столько лет не виделись! Всё вроде…
ЛЧ: Ну, это как минимум семь лет.
ВБ: Да, ну, наверное.
ЛЧ: С 1959-го года — 1966-й — это…
124

ВБ: Я… а потом у меня же был… я говорю, я же пришёл, сразу вот стал…
и тут у меня опять и работа, и учёба, вечера все заняты. И я это…
ЛЧ: Ага, ага.
ВБ: Потом — учились-то мы на совесть! Даже сейчас страшно смотреть,
что никому это не нужно. А тогда всё, это…
ЛЧ: А что Вы говорили, какая-то «делегация приезжала»? Это куда приезжала?
ВБ: Вот я не помню. Это мы, наверное, маленькие были, когда вот он…
ЛЧ: В школу приезжала делегация?
ВБ: Ну да, была какая-то (нрзб).
ЛЧ: А что? По какому поводу в школе делегация?
ВБ: Я не знаю. Ну, там какие-то лекаль… ну, не знаю я, по какому. Я помню, что вот он тогда лучше неё разговаривал по-французски с ней.
ЛЧ: Лучше учительницы?
ВБ: Ага. У него вот кто-то из родственников-то (нрзб).
ЛЧ: А! Всё, понял, понял, да, да. Ага.
ВБ: У него была вот, она его французскому-то натаскивала. По-моему,
ещё в Германии она… или это какой-то родственник отца его…
ЛЧ: Родственник отца…
ВБ: …который лил крокодиловы слёзы после.
ЛЧ: Кто чего «лил»?
ВБ: Крокодиловы слёзы всё… а сам его всю жизнь третировал, когда…
он же был партиец истинный, и очень боялся, как бы тот его это… не мог
дискредитировать своим поведением.
ЛЧ: А это как-то Высоцкий Вам сам говорил об этом?
ВБ: А?
ЛЧ: Это Володя сам говорил Вам об этом?
ВБ: Да нет, ну, сколько вот — и ребята тогда, и Севка, и все это мы разговаривали, что, в общем, как-то он себя по отношению к нему непорядочно вёл.
125

ЛЧ: Ну, это как? Просто он чего-то заявлял на него или просто так говорил вроде?
ВБ: И было вроде, говорит, какое-то. Но это не это… ни… я-то не знаю.
Это, по-моему, разговаривали с Володькой. Это, скорей, по-моему, Всеволод мне тогда говорил — что-то мы с ним встречались так — тоже часто контактировали. Вот он мне… но он мне всегда… я его просил литературу, какая там выходит — он мне подбирал. Там…
ЛЧ: Литература?
ВБ: А?
ЛЧ: Литература?
ВБ: Ну да. Вот что выходило — я его тогда просил. А потом я тогда
всё-таки это… был большой величиной, в смысле, всей практикой в Москве командовал административной по линии ГАИ. Так что у нас были
поводы там встречаться.
ЛЧ: С Севой?
ВБ: А?
ЛЧ: С Севой?
ВБ: Чего?
ЛЧ: С Севой поводы были встречаться?
ВБ: Ну, конечно.
ЛЧ: Ага, ага. А какая у Вас должность была вот в эти годы?
ВБ: Ну, я, в общем, был это… на Подкопаевском командовал это… там, комиссиями, правами, там — все вот… все отделения через меня всё это получали.
ЛЧ: Ага, ага.
ВБ: Административный… практика.
ЛЧ: А Вы из этого же дома из этого же подъезда, вот на Большом Каретном, Вы знали такого Сашу Бининбойма1?
ВБ: Да я говорю… я… у нас как-то вот, наверное, он с ними уже сошёлся
после того, как я в армию ушёл.
1

Я оговорился: А. И. Бининбойм всего лишь бывал там в гостях у А. Б. Утевского, но никогда не жил.

126

ЛЧ: Нет, гораздо раньше!
ВБ: Да?
ЛЧ: Гораздо раньше.
ВБ: Ну, не знаю. В общем, мы как-то вот… я как… лично-то мы вот… Кохановский, он, я — вот это наш какой-то был… а в той компании я… ну,
я видел раз вот Утевского, по-моему, раза два или как… как мы… ну, это
такое шапочное было знакомство.
ЛЧ: А. Ну, Утевский тоже с этого подъезда он был тогда.
ВБ: Да. Ну, вот, я говорю, это мы где-то так… а когда они вот вместе —
там я… там не был в той компании.
ЛЧ: Что, какой «мис»?
ВБ: Ну, когда они вместе там с Утевским — вон он говорил, собирались,
там, это… там-то я не был среди них. Тогда они вот первоначально там
записывали.
ЛЧ: Они даже записывали у Утевского?
ВБ: (нрзб) в это время — армия, там, прочее, все эти.
ЛЧ: Они у Утевского… а что они записывали?
ВБ: А?
ЛЧ: А что они записывали, Вы говорите?
ВБ: Ну, они вот тогда его первые, когда он им исполнял, они начали записывать его песни.
ЛЧ: А-а-а! Это когда уже свои он начал писать?
ВБ: Ну, да, да.
ЛЧ: А, понял, понял, ага. А… а, кстати, этот самый Бининбойм, он потом
себе взял фамилию Сабинин. Он, кстати, до сих пор на Таганке работает.
ВБ: Нет. Не помню. Это я…
ЛЧ: Так… так… так он Высоцкого привёл в кружок к Богомолову.
ВБ: А?
ЛЧ: Он Высоцкого к Богомолову привёл, Сабинин.
ВБ: А-а-а! Ну, может быть.
127

ЛЧ: Он жил на четвёртом этаже там. Или на пятом1. Я сейчас не помню.
ВБ: Может быть. Ну, у него Володя-то… вот я говорю, у нас пошёл… мы
же с ним вместе, по-моему, занимались-то, вот у него там. Потом он когда
пришёл, конечно, Богомолов-то его должен помнить был. Я помню, что
мы у него пацанами там начинали. Вот не помню, какой это класс там был
(переворот кассеты).
ЛЧ: А это самое… а не помните, Богомолов… и вот лично Вы у Богомолова что-то играли?
ВБ: Ну, я вот, по-моему, Алексея там репетировал — «Домик на окраине».
ЛЧ: «Домик на окраине»?
ВБ: По Арбузову22, да.
ЛЧ: Ага. Ал… а Вы не помните эту пьесу Островского «Трудовой хлеб»?
ВБ: Нет, вот это уже сейчас трудно.
ЛЧ: «Домик н…» Это Вы точно помните или есть сомнения, что Горького3?
ВБ: Чего?
ЛЧ: Что насчёт Горького?
ВБ: Ну, там был дом Учителя.
ЛЧ: Да, дом Учителя.
ВБ: Да. Вот мы при доме Учителя — это был кружок.
ЛЧ: «Домик на окраине». А чья это пьеса?
ВБ: А?
ЛЧ: А чья это пьеса, «Домик на окраине»?
ВБ: Арбузова.
ЛЧ: Ах, Арбузова!
1
2

3

Я снова оговорился об этом же.
Пьеса была создана А. Н. Арбузовым в 1943-м году под названием «Домик в
Черкизове», но в 1954-му неё появилось новое название — «Домик на окраине». Кроме В. М. Баева никто из кружка Богомолова не вспоминал о постановке данной пьесы в доме Учителя!
Мне послышалось, что пьеса была по М. Горькому.

128

ВБ: Да, вот «Домик на окраине» — его.
ЛЧ: И она там репетировалась?
ВБ: Да.
ЛЧ: Ух ты! Мы чего-то не знали об этом! А Высоцкий в ней участвовал?
ВБ: Участво… (смеётся) Не помню, наверное.
ЛЧ: А каким образом вы репетировали, в одиночестве или кто-то помогал вам, ещё подыгрывал, может?
ВБ: Нет. Ну, по-моему… или он с нами… я уж сейчас очень смутно это
всё помню. Да в какой стадии мы там были?..
ЛЧ: Это… а задолго вот до Вашей службы это было?
ВБ: А?
ЛЧ: Вот если с Вашей службой сравнить, это по срокам сколько было до
службы Вашей?
ВБ: Это, по-моему, даже до армии было.
ЛЧ: Ну да, это конечно!
ВБ: Да.
ЛЧ: Ну, это за год, за полгода, за месяц? Как это вот?
ВБ: Нет, трудно сейчас…
ЛЧ: Сложно, да?
ВБ: …не помню, да. Я… грешным делом сейчас как-то всё уходит. Тут не
помнишь иногда это… уже… как стадия эта? Склероз, эклер, маразм —
вот (нрзб). На стадии эклера сейчас находимся.
ЛЧ: Ну как! Вы хорошо помните! (смеётся).
ВБ: Не дай Бог до рейгановского дожить. Но говорят, что вот врачи обрадовали. Я как-то говорил: «Вот доживу!» Да говорит: «Нет, не доживёшь,
говорит, более раннее это вращенье начинается!» Но до эклера вот дожили уже: не помнишь, что чего.
ЛЧ: Ага (смеётся). Понятно. А Вы вот, это самое… Вы репетировали
роль Алексея, да?
ВБ: Да.
129

ЛЧ: Роль Алексея. Ага.
ВБ: Ну, какой там положительный персонаж, в общем (нрзб).
ЛЧ: Ну, в общем, насколько я понимаю, Вы Богомолову понравились?
ВБ: Ну, я не знаю. Вот он сделал нам двоим вроде такое предложение —
в смысле, что есть смысл-то.
ЛЧ: В школу-студию?
ВБ: Ну да.
ЛЧ: А к кому конкретно, он не называл?
ВБ: Нет. Это разговор, я говорю, такой, как бы как рекомендательный.
Не было такого, что, дескать, вот я… Это ж мы потом вроде бы узнали,
что он был даже председателем комиссии там, в приёмной.
ЛЧ: Угу.
ВБ: Ну, такого не было. Ну, я говорю, у меня вот эта — она Серебрякова,
она была заслуженный художник, во МХАТе она работала. А мать её —
вот эта Галина, и всемирно известная художница-то, Серебрякова11.
ЛЧ: А-а-а!
ВБ: Её в Лувре вот, в Третьяковской, в Русском музее эти картины…
ЛЧ: Всё ясно.
ВБ: …тоже известны, они… этот род Бенуа-то!
ЛЧ: Да, да, да, да, да.
ВБ: Вот. Ну вот. Ну, они мне все… они ж такие — интеллигенты истинные… вот. Она, правда, неродная была это… мать этой, моей… я как раз
женился… девчушки-то вот этой. Но они меня всё равно уговаривали: «Зачем тебе это нужно, всякие эти артистические, там?» В общем: «Плохо,
плохо…» Я там часто обитал. Ну, я струсил, думаю: «Ну, куда я пойду?»
Не считался я уж больно талантливый или что… ну, подумаешь — стишки
читал. Вот где-то валяется в книжечке там: «За лучшее исполнение…» —
потом одна (нрзб).
ЛЧ: Чего… что за книжечки у Вас?
1

Серебрякова Зинаида Евгеньевна (28.11 (10.12) 1884 — 19.09.1967) — российская художница, выдающийся мастер неоклассического направления в живописи «серебряного века».

130

ВБ: Ну, Маяковского там всякие… ещё давали там. Патриотизм всякий,
знаете…
ЛЧ: Это давали где?
ВБ: В школе… ну, в школе, в РОНО, там, в этих, где…
ЛЧ: Ага, ага.
ВБ: А вот эти — Маяковский, я говорю, я вот на городском тогда участвовал, мне дали, по-моему, трёхтомник.
ЛЧ: Значит, а у Богомолова только «Домик на окраине» был, и всё?
ВБ: Да. Вот у меня… я там непродолжительный был (нрзб).
ЛЧ: Только… больше ничего не помните?
ВБ: Да. Нет, это… и даже сейчас скажи мне, вот составь труппу… может
быть, только мы у него, так сказать, как-то начинали…
ЛЧ: Борис Авдюхов, не помните такого?
ВБ: Нет, не помню.
ЛЧ: Витя Павлов — ну, который сейчас вот этот… артист?
ВБ: Не помню.
ЛЧ: Алла Покровская? Вообще никого не помните?
ВБ: Нет, никого. Ну, наверное, это у нас… там они длительно занимались, а мы, наверное, с ним так это… тогда увлекались-то мимолётно. Я
уже не помню — он-то… но мы, по-моему, недолго там пробыли.
ЛЧ: А как Вы туда попали? Кто Вас туда… посоветовал, привёл туда?
ВБ: Ой, вот, сейчас даже не помню. То ли даже Володька меня с собой
захватил? Ну, мы, по-моему, недолго там пробыли. Убей меня, не помню.
Трудно сказать.
ЛЧ: А не помните, там спектакли шли вообще, в кружке в этом?
ВБ: Вот тоже я этого не помню.
ЛЧ: Угу. То есть, а Высоцкого играющего там Вы тоже не помните?
ВБ: Нет, я там ни себя на сцене не помню, ни его не помню.
ЛЧ: То есть, не репетировали вместе, получается?
131

ВБ: А?
ЛЧ: Вы вместе не репетировали, получается?
ВБ: Нет. Да, так вот он как-то…
ЛЧ: Ну, я так понимаю, Вы тоже с ним с одного года, да?
ВБ: Нет, он младше меня.
ЛЧ: Младше?
ВБ: Я 1935-го.
ЛЧ: С 1935-го?
ВБ: Угу.
ЛЧ: А-а-а! Так Вы, значит, в первый класс пошли на три года позже!
ВБ: Ну, я… дело в том, что я был в эвакуации.
ЛЧ: А-а-а!
ВБ: И я приехал, и я, по-моему, в школу пошёл после эвакуации чуть ли
не в десять лет.
ЛЧ: Вот оно что!
ВБ: Там, да. Там никакой школы. Потому что я там в основном в это время с котомкой ходил, молитвы всем говорил, побирался по Волге.
ЛЧ: Угу.
ВБ: И когда меня… уж кончилась война, вот батя в 1945-м, что ли, нашёл
нас где-то там с матерью. Вот.
ЛЧ: Угу.
ВБ: Так привёз сюда обратно.
ЛЧ: А Вы в одной и той же школе проучились вот все эти годы, да?
ВБ: Да. Вот мы в этой 186-й были.
ЛЧ: Угу. И по какой-то, там, седьмой класс, да?
ВБ: Ну, да. Я вот уже грешным делом… чего-то я не помню, когда я ушёлто оттуда.
ЛЧ: Угу. Значит, но в седьмом классе Вы могли уже не учиться там?
132

ВБ: Да, могли уже, наверное, не учиться.
ЛЧ: Да. Но в шестом точно учились, да?
ВБ: В шестом, да. Ещё, наверное, было такое.
ЛЧ: А вот в этот период школы рабочей молодёжи Вы с Высоцким часто
виделись? Как можно сказать об этом? Ну, раз в месяц, раз в неделю, раз
в день, как вот?
ВБ: Да нет, ну, вряд ли. Всё-таки он это… у меня же было — я и работал,
и учился! График такой, что бегом-бегом! С работы — в школу, и это…
там сидишь допоздна. Скорей всего мы… вот в это время у нас наши контакты, по-моему, уже и прекратились.
ЛЧ: В какое время?
ВБ: Ну, вот, как я пошёл в школу рабочей…
ЛЧ: Ага, ага.
ВБ: Поэтому трудно. Ну, когда там? Школа… это ж — приходишь с работы, бегом туда! Просто физически уже невозможно было никуда.
ЛЧ: Угу, угу.
ВБ: Вот. А потом, я вот когда ушёл, тренироваться стал, тоже там чуть
ли не по пять раз в неделю.
ЛЧ: Это вот тренироваться начали тоже во время школы уже рабочей, да?
ВБ: Да. Потом на тренировку… уже там вообще занимались, когда уже
стал делать разряды-то большие, там раз по пять в неделю приходилось
тренироваться. Так что здесь уже даже это…
ЛЧ: А Вы богомоловскую студию забросили именно вот из-за этого совета, когда вот в этой семье Вам сказали вот?
ВБ: А?
ЛЧ: Богомоловскую студию Вы забросили из-за того, что Вам сказали
вот это, да?
ВБ: Не понял.
ЛЧ: Ну, Вы мне сейчас вот говорили, что Вы в какой-то семье там были…
как-то Вы назвали сейчас…
133

ВБ: А, не! Ну, это вот когда, да, при… в смысле, разговор-то зашёл, я
говорю, вот тогда. Ну, и они мне сказали, что это… не стоит овчинка выделки, не та профессия.
ЛЧ: Угу. И как-то Вы об этом подумали, и всё, да?
ВБ: Да. Ну, и я, в общем, как-то и отошёл. А потом, я говорю, я вот уже
и спортом увлёкся уже.
ЛЧ: Но, я так понимаю, если Вам Богомолов сказал, что вот рекомендует
в школу-студию поступать, значит, это был конец десятого класса, так
понимать?
ВБ: Да вот, наверное. Это в это время. Наверное, мы всё-таки не в 6-ом
были у него-то, а когда-то (нрзб) попозже.
ЛЧ: Ну, это понятно, да. Ага.
ВБ: Значит, мы всё-таки вот в это время… вместе тоже контакт у нас
какой-то был.
ЛЧ: Угу. А это не могло быть вот именно в год, когда Вы в армию ушли,
в 1966-м1?
ВБ: Вот я не помню даже… а, нет, ну, тут десятый-то я точно кончал. Может быть, у меня было вот такая вещь, что я из школы вот там… трудно
сейчас сказать…
ЛЧ: Угу.
ВБ: Десятый-то я кончал в школе рабочей.
ЛЧ: Угу.
ВБ: А вот, может быть, я опять возвращался в эту школу? Где-то мы были
вот, может быть, восьмой, там, девятый.
ЛЧ: А как Вы могли возвратиться туда?
ВБ: Ну, а как? Очень просто: я пацан… пришли, там, родители, и что…
вот это я уже сейчас не помню.
ЛЧ: У-у-у!
ВБ: То, что я десятый кончал в рабочей — это я помню.
ЛЧ: Угу.
1

Я оговорился, правильно — в 1956-м.

134

ВБ: А здесь, вот я говорю, я уже не помню. Может, и был какой-то, что…
потому что у нас получается, что мы всё-таки это… с ним-то были вместе
это… раз разговор с Богомоловым, значит, это уже позже было тогда!
ЛЧ: То есть, либо в самом конце школы, либо уже летом?
ВБ: Да, да. Скорей всего. Потому что это… сейчас уже чего-то…
ЛЧ: Угу.
ВБ: Ну, вот, я говорю, может даже… я не берусь спорить, может быть, я
вот ушёл раньше, а он ещё оставался у него, у Богомолова.
ЛЧ: Угу. А Вы откуда знали, что он в строительном учится?
ВБ: Ну, как откуда? Я же… они же с Кохановским поступали!
ЛЧ: Ага, ага. Угу. А, может быть, он совмещал сразу же и студию богомоловскую и этот строительный?
ВБ: Это-то я не спорю. Может, и было такое.
ЛЧ: То есть, такого Вы не помните, да?
ВБ: Я даже вот сейчас грешу — не он ли вообще мне эту мысль сказал,
что, дескать, вот Богомолов рекомендует нам поступать к нему. Может,
это вообще был его разговор, Володькин?
ЛЧ: Ага!
ВБ: Так что, это я вот даже не берусь точно… скорей всего, может быть,
даже он мне это сказал, что вот… передал, что Богомолов нам вот советует такую вещь.
ЛЧ: Угу.
ВБ: Могло быть и такое. Потому что я непосредственно с Богомоловым
не помню этого разговора. Могло это вот просто от Владимира идти.
ЛЧ: Угу. Но… но он же вот лично Вам, Богомолов, не мог говорить так,
не зная Вас?
ВБ: Нет, и он не говорил — это точно! А то, что разговор такой был —
возможно, вот как раз, он у него продолжал заниматься, и он ему вот
сказал тогда, уже накануне, когда он школу кончал. Может, вот такое.
Но я не берусь, конечно, что это именно так. Но мне вот… я только предполагаю — кажется, так. Потому что иначе бы откуда он, этот разговор у
меня был этот. Потому что это был такой разговор насчёт этого.
135

ЛЧ: Угу. Но в это время Вы уже, видимо, решили уйти в другую сторону?
ВБ: Нет. Ну, я… да, я ни о каком этом уже не помышлял.
ЛЧ: Ага. Угу. Значит, уже было время поступать, наверное?
ВБ: А?
ЛЧ: Уже время поступать, наверное, было?
ВБ: Ну, вот, я говорю, ну, у меня, я говорю, я… получилось так, что я когда перед армией, я, по-моему… у меня тяга была вот к бродяжничеству…
я, по-моему, это… сдавал на геологоразведочный в МГУ.
ЛЧ: Ага.
ВБ: И вот там я баллов не набрал и ушёл в армию. А уж вот после армии
я пришёл… в 1961-м я уже поступал туда, в МГУ, на юрфак.
ЛЧ: Ага. Владимир Миронович, а вот в школьные годы какие… вот лично у
Вас какие компании были в классе? Ну, у Вас лично какая компания была?
ВБ: Да чёрт её знает. Мы как-то… я, в общем-то, не придерживался, у
меня был вот — с ними мы встречались, это: с Володькой, Кохановский.
А других я и не помню, с кем и чего было.
ЛЧ: А Акимов?
ВБ: Потом, по-моему… нет, Фридман какой-то там был у нас, не помню…
ЛЧ: Ага.
ВБ: Они тогда спортсмены были. Он в доме 26 на Петровке жил вроде. Да
мы тогда, я говорю, я вот как ушёл заниматься вот и спортом — тут уже
школьные всякие компании, по-моему, отошли на задний план. Я больше…
это благодаря этому я и не курил, и не пил, и в мою бытность сколько там
этих из нашей школы и посадили, и расстреляли некоторых — это шпана там была эта малюшенская. А мы вот… нас спасло вот это всё-таки —
спорт.
ЛЧ: Ага, ага.
ВБ: Мы ушли, они как раз впервые организовывали эту… ну, для детишек
набирали вот эту школу, наблюдали за ними — как штанга действует на
этот возраст, на юношей. Ну, и в общем… Потом, у нас же там публика
была, у нас же сборная Союза тренировалась, все эти были: Ломакин,
Новак — все эти…
136

ЛЧ: Ну, да. Да, да, да!
ВБ: …Королёв! Так что мы, пацаны, рот-то раскрывали — что же, имена-то какие! (нрзб) эти были, все эти. Сборная, я помню, и по боксу, и по
штанге там была у нас.
ЛЧ: Угу.
ВБ: Он, Ломакин же, он чемпион олимпийских, там, это всё…
ЛЧ: Да, да, да, да!
ВБ: И у меня уже как-то другая компания. Мы ходили с открытыми ртами, смотрели на них как на ископаемых, и пытались, значит, быть похожими.
ЛЧ: Ха-га, понятно. Ну, в общем, насколько я понял, у вас, когда вот в
школе Вы в 186-й учились, у Вас вроде с Высоцким как бы была дружба
и общие компании?
ВБ: Ну да. Ну, как… мы постоянно вот были там… я говорю, у него же
вот, где он жил на первом этаже, а учительница у него жила в соседнем
подъезде. Там сейчас какое-то посольство занимает этот дом. Лазарева.
ЛЧ: А-а-а! Да, да, да. Есть там такое, да.
ВБ: Вот у ней там… а вон этот… Кохановский тогда…
ЛЧ: А, в смысле, к ней ходили в гости часто, да?
ВБ: Да, всё время мы ходили в гости.
ЛЧ: Угу. Это… как Вы назвали? Мария Михайловна?
ВБ: Мария Михайловна.
ЛЧ: Мария Ивановна, Вы ск…
ВБ: Мария… Мария Ивановна, точно. Мария Ивановна.
ЛЧ: Мария Ивановна. Лазарева.
ВБ: Потом я её уже встретил где-то в доме престарелых.
ЛЧ: О-о-о! Интересно.
ВБ: Она уже, по-моему, умерла.
ЛЧ: Так вроде как этого подъезда нет уже, там посольство.
137

ВБ: Ну, я говорю, вот это… ну, было раньше вот.
ЛЧ: То есть, в этом же здании? Но только…
ВБ: Да, в этом же здании. Но оно как… как бы соседи, они примыкали
вплотную.
ЛЧ: Угу, угу.
ВБ: И вот его подъезд, а слева подъезд был — это вход к ней был. Она…
ЛЧ: А что, только к Высоцкому ходили и к учительнице, больше ни к
кому?
ВБ: Да нет, больше никого не было.
ЛЧ: А к Вам не ходили?
ВБ: Да у меня-то, господи, я жил — чего там, девять метров в старой
колымаге разрушенной, на Самотёке там.
ЛЧ: А у Высоцких дома что за атмосфера была? Ну, как относились к
гостям в таком возрасте?
ВБ: Ну, как-то попадали, когда никого не было.
ЛЧ: У-у-у.
ВБ: Папа такой — у него всякие игрушки это… сексуальной направленности были.
ЛЧ: У папы?
ВБ: Да, у его папы, я говорю. Да. В общем, мы любовались там. Ну, мы
их не видели. Мы как-то попадали так, что, в общем-то, приходили одни.
Эти работали, наверное. Ни отца, ни это… я…
ЛЧ: Ну, там же в соседнем доме Акимов жил. У него…
ВБ: Ну, у Акимова там… не в соседнем доме жил, он жил как раз вот на
Каретном. У Акимова-то я и после был.
ЛЧ: Ага, ага.
ВБ: Приходили мы даже.
ЛЧ: А, ну да, это он чуть-чуть позже стал жить там.
ВБ: Да, это там вот позже я к нему… когда он там сценарии уже вот писал. Даже мне какой-то… ставили его фильмы там, на «Мосфильме».
138

ЛЧ: Угу. Ага, ага.
ВБ: Я у него дома был, у Акимова.
ЛЧ: Это за… за уже этим домом. Вот дом 17 у него, по-моему, там. На
пятом этаже.
ВБ: Нет, это по Каретному, это там, около Петровки, не доходя Петровки, по-моему, последний двор там налево, и в конце заходишь — по-моему, последняя парадная направо.
ЛЧ: А-а-а! Вс… да, да, да, всё понял, понял, ага.
ВБ: Вот, вот, вот.
ЛЧ: А к Кохановскому домой не ходили, не собирались там?
ВБ: А вот к Кохановскому — чего-то я не помню. По-моему, и не были.
ЛЧ: Угу.
ВБ: Ну, как-то тогда он таким снобом был.
ЛЧ: В смысле?
ВБ: Его как… ну, такой это, немного с выпендрёжем. Такое — как денди.
ЛЧ: Аристократ?
ВБ: Ну, да. Плебей по рождению, аристократ по натуре.
ЛЧ: (смеётся).
ВБ: Потом, где-то, вот я помню, на вечере с ним мы встречались, ещё
чего-то такое. А потом как-то я звонил — то ли он телефон изменил, то
ли это… как-то у нас так не сложилось.
ЛЧ: Ясно, ясно. Ага. Владимир Миронович, а вот всё-таки в эту встречу,
вот в 1980-м году, во время этой записи что-то ещё не помните? Ведь за
два часа о многом можно наговорить!
ВБ: Вот я не помню. Там, может быть, вот если послушать — может
быть, там разговор какой-то или о чём… о чём речь там шла.
ЛЧ: Угу, угу.
ВБ: Там она хоть большая, нет?
ЛЧ: Минут пять от силы.
139

ВБ: А, минут пять?
ЛЧ: Там о Кохановском речь идёт, какую-то фотографию из стола он достаёт.
ВБ: А, ну вот это как раз он мне подарил тогда эту фотографию.
ЛЧ: Угу. И подписал н… на…
ВБ: Да, «Надежде добра!»
ЛЧ: «Надежде», да?
ВБ: Ага.
ЛЧ: А скажите, а эта фотография цела вообще?
ВБ: Да вот я… я уже с этой Надеждой давно не живу.
ЛЧ: Я не в том смысле, я… просто нам засканировать! Мы любое, там…
ВБ: Я говорю, я не знаю даже. Вот я у неё это… надо спросить у неё просто, поинтере...
ЛЧ: Угу.
ВБ: Ну, вряд ли она помнит. Она тоже, по-моему, переезжала уже раза
два. Ей-то, может, это не так. Да и тогда это — ну, что, пришли это…
сказала «спасибо».
ЛЧ: Не, нам просто её как бы, это самое… иметь в виду, чтобы… мы ничего приставать не будем. Там просто…
ВБ: Нет, ну, понятно. Ну, это я просто попробую выяснить. Не знаю (нрзб).
ЛЧ: Это — как документ. Если можно.
ВБ: И очень хорошо бы, если вот мы как-нибудь с Вами встретились, и
запись Вы бы эту послушали!
ВБ: Да, ну, ладно.
ЛЧ: Чьи там голоса конкретно.
ВБ: Договорились. Как-нибудь решим. Как Вас звать-то?
ЛЧ: А, Лёва меня зовут.
ВБ: Лёва, да?
ЛЧ: Лёва, да.
140

ВБ: А как фамилия-то?
ЛЧ: Фамилия — Черняк. Ну, это ни о чём не говорит.
ВБ: Ага.
ЛЧ: Нет, это… ну, как… я просто как энтузиаст, биограф. Вот.
ВБ: Ну, понятно.
ЛЧ: Я всякими мелочами интересуюсь.
ВБ: Так, поэтому, я говорю, такие какие-то сногсшибательные — вряд
ли.
ЛЧ: Нет, это для нас всё сногсшибательно!
ВБ: Как сейчас все говорят, что был лучшим первым другом. Я говорю:
«Нет! Там, это… ну, у нас, я говорю, какие-то были ну, чисто такие, ну…
человеческие, тёплые…» Тем более, мы просто… это надо… связь, так
сказать, детства.
ЛЧ: Да.
ВБ: Вот.
ЛЧ: Да, да, да, да. Вот. А… ну, в общем, Вы сейчас в этом… так сказать,
до лета Вы будете по этому адресу, по телефону?
ВБ: Да, да, я…
ЛЧ: Это где-то…
ВБ: Я только если, тьфу-тьфу, может быть, сматываюсь, как правило,
когда потеплеет уже там.
ЛЧ: У-у-у. Ну, в общем…
ВБ: .
ЛЧ: …если до этого времени как-то с Вами договоримся вот подъехать…
ВБ: Да.
ЛЧ: Это Вы где-то на «Щёлковской» живёте, да?
ВБ: Нет, это Тушино, «Планерная» метро.
ЛЧ: А-а-а! Да, да, да, да! Там «9». Всё, правильно, это«Тушинская», да.
ВБ: Да. Так что — милости прошу!
141

ЛЧ: Ага. А вот… вот сейчас можно вот конкретно договориться, там, на
ближайшие дни?
ВБ: Ну, давайте, когда у Вас есть возможность?
ЛЧ: Ну, когда Вы скажете?
ВБ: Ну, когда удобно? (нрзб).
ЛЧ: Ну, давайте хоть завтра.
ВБ: Завтра, да? А завтра у нас чего? А, понедельник, да? Ну, давайте. Ну,
Вас не знаю, как… я-то один, поэтому у меня тут бардачок некоторый.
ЛЧ: Да, это нам совершенно…
ВБ: Пе… пере… переживёте, да? (смеётся).
ЛЧ: …это совершенно нам неважно! (смеётся).
ВБ: Я тут поделками всякими занимаюсь, поэтому у меня… с этим бардаком я не могу справиться. Только справишься — опять он вырастает.
ЛЧ: Да, это у всех так.
ВБ: (нрзб).
ЛЧ: Вот. Ну, давайте…
ВБ: Ну, давайте тогда где-нибудь… во сколько Вас устроит?
ЛЧ: А во сколько Вас устроит?
ВБ: Ну, если… давайте где-нибудь, может, часиков в шесть. Устроит?
ЛЧ: Очень хорошо.
ВБ: Приезжайте. Значит…
ЛЧ: В шесть вечера, разумеется?
ВБ: Да. Вы это…
ЛЧ: Угу.
ВБ: …значит, Вы из первого вагона на «Планерной»…
ЛЧ: Так, метро «Планерная»?
ВБ: Да. Выходите, и там прямо выйдите, и перед Вами — площадь. Увидите — на этой площади автобусы все останавливаются.
142

ЛЧ: Первый вагон. Ага.
ВБ: А?
ЛЧ: Первый вагон?
ВБ: Да.
ЛЧ: Понял. Ага.
ВБ: Из первого. И Вы прямо… (конец записи).

В конце 1990-х меня очень интересовала тема драмкружка под руководством В. Н. Богомолова, к которой я вернулся в конце 2000-х. Я публиковал
подборку моих исследований по этой теме, и я думал, что в списке участников кружка уже можно было поставить точку. И это — несмотря на то, что
с В. М. Баевым я беседовал очень вдохновенно и те встречи с ним мне особо
памятны, и я мог бы вставить этот материал в нужное место… Но к положенному сроку я почему-то начисто забыл о факте участия Баева в кружке, и с
немалым удивлением вспомнил только тогда, когда стал делать расшифровку вышепредставленной беседы. И это я говорю опять и снова к тому, что
никак недопустимо работать с очевидцами без диктофона!!!

г. Москва, ул. Туристская, дома у В. М. Баева. 09.02.2004

Лев Черняк: Можно говорить?
Владимир Баев: Да.
ЛЧ: Немножко о Вас расскажите вкратце. Где Вы родились?
ВБ: В Москве.
ЛЧ: А дату рождения можно узнать Вашу?
ВБ: Да. Октябрь 1935-го года.
ЛЧ: Октябрь… а числа какого?
ВБ: Пятого.
ЛЧ: Пятого октября, да. А родители Ваши? В какой семье Вы…
143

ВБ: Трудяги, рабочие. В общем, вернее, служащие (нрзб). Мать в здравоохранении.
ЛЧ: А потом эвакуация. А где это происходило всё?
ВБ: Меня сначала повезли в Горьковскую область. И мы попали там… в
общем, на глазах бомбили эти баржи… так что я… а тогда же были эти
25-тысячники, мы там в колхозы ездили в Средней Азии. Тогда, по-моему, было увлечение лётными делами. Она кончила. И её, по-моему, в
1942-м, когда приказ Калинина был осенью 1941-го — все детские учреждения и работников эвакуировали. Потом её призвали, она стала на
лёгкой авиации работать (нрзб) Чебоксары. Ну, жил у какой-то набожной старушки я, пока она получала аттестат… лётчикам-то
давали хорошо, нормально. А потом она пропала без вести. И мне одели
на плечи от противогаза, и я пошёл побираться по Волге. Года через три
она меня нашла.
ЛЧ: Вот в этой книжонке есть все ваши списки школьные, списки учеников1. И получается, что Вы учились только в девятом классе.
ВБ: А-а-а! Ну, вот, может, да.
ЛЧ: Могло такое быть?
ВБ: Могло. Я возвращался. Потому что я помню, что родители посчитали, что тяжело мне это ученичество, и они меня вернули снова в эту
школу. Потому что я помню.
ЛЧ: Но вот что непонятно получается… это, значит, 1953–1954-й учебный год. А где ж тогда Вы учились до этого, если Вы говорите, что в этой
же школе? Как так получается? Значит, в этой школе Вы не учились?
ВБ: Нет, я говорю, что я учился в этой школе. А, наверное, после шестого я ушёл, что ли?
ЛЧ: А потом эти классы объединялись и разъединялись из-за количества? Видимо, так?
ВБ: Я не помню уже сейчас. Вот эта Ферендино-то наша — она, по-моему, даже классной руководительницей у нас была.
ЛЧ: А тут есть её фамилия.
ВБ: Правильно я хоть назвал?
1

В. Чубуков. Вова, Володя, Владимир.

144

ЛЧ: Правильно, правильно! Сейчас я
найду!
ВБ: Хоть не забыл.
ЛЧ: Всё есть. Совершенно правильно.
А где ж она?
ВБ: А, вот — Малюкин, по-моему, у
нас спортсмен был, да.
ЛЧ: Да где ж она? Ну, сейчас мы дойдём ещё.
ВБ: Монахов — по-моему, вот он стал
геологом.
ЛЧ: А Вы сначала вот возьмите девятый класс ваш, вот он, вспомните.
ВБ: Да. Ага. Вот. Так, Богомолова не
В. Баев. 1970-е годы
помню, этого не помню. Этого не помню. Кохановский, так. Малюкина вот помню, я с ним даже потом встречался, он жил на этом… на Цветном бульваре, дом 25. Так, а кто же это
было…
ЛЧ: Встречались после школы или (нрзб)?
ВБ: Нет, после школы уже. Такой был человек — каждое слово у него
через это всё, для вставки, у него всё «блядь» проскакивало. Я ему говорю: «Володь, ну, что ты…» И он так это… Ну, значит, правильно, я тогда
десятый в рабочем кончал.
ЛЧ: И больше никого не помните?
ВБ: Нет, вот — Родин — помню такого зрительно даже (нрзб). (ВБ
вспоминает о каком-то соученике) в составе геологов я даже на Камчатку с ним летал. По-моему, главным геологом Корякского национального округа он был там.
ЛЧ: Кто, кто был?
ВБ: Ну, вот, не помню, Нефёдов, по-моему. Вот это не берусь, я сейчас
забыл. Богомолов, Белоусов…
ЛЧ: А Вы с кем за партой сидели, не помните?
145

ВБ: Ой, нет, сейчас уже я не помню.
ЛЧ: Ну, а с кем Высоцкий сидел, тогда тем более не помните?
ВБ: Тоже не помню.
ЛЧ: А вообще, вот именно в девятом классе принято было отмечать дни
рождения? Знали ли об этом ученики?
ВБ: Да нет, по-моему. Нет, наверное.
ЛЧ: Не было такого?
ВБ: Нет.
ЛЧ: А вообще, вот что Вы помните из обстановки в школе? Спортзал был?
ВБ: Спортзал был. Помню, как шкодничали и на несколько дней. Доску, помню, намазали этим, как его… воском.
ЛЧ: В смысле, кто намазал?
ВБ: Ну, я не помню уж. Ну, мы все были такие.
ЛЧ: Имеется в виду, в Вашем классе, да?
ВБ: Ну да. Она пришла, пишет — а мел-то не пишет! Ну, вот. Потом, значит, помню, стулья, что ли, какие-то сломал… у нас Пушкин был завуч
такой.
ЛЧ: Странно. Сейчас полистаем, посмотрим.
ВБ: Он завуч был. И он, помню, тогда вызвал: «Ну, вот, чтобы стулья
были!» И мы, по-моему, где-то… где сейчас чебуречная, что ли, раньше
была на Самотёке — оттуда свистнули и принесли. А он потом… мы с
батей там обедаем, и он стоит, так смотрит. Потом меня вызывает: «Ты
где стулья взял?» Я говорю: «На чердаке!» — начал его… ну, понятно. А
он, когда ел, всё на стулья да на меня посматривал.
ЛЧ: (смеётся).
ВБ: Ну, в общем… (нрзб) все шкодничали.
ЛЧ: А столовая прямо в школе была?
ВБ: Да какая? Там у нас столовой-то не было. Так, у нас…
ЛЧ: А как вы обедали? Как было организовано всё?
ВБ: Нет, обедов, по-моему, не было.
146

ЛЧ: Не было?
ВБ: Так — какие-то бутерброды. Но сейчас я уже не помню.
ЛЧ: Но, разумеется, все жили же рядом где-то?
ВБ: Да. Ну, вот, я говорю, чего там… а где же это, интересно, у нас… чтото я его не нахожу!
ЛЧ: А что именно?
ВБ: Вот одна фамилия, потом он предпринимателем даже был!
ЛЧ: Какая фамилия?
ВБ: . Может, он просто (нрзб) в
параллельном? И он (нрзб).
ЛЧ: Скорее всего, в параллельном, наверное. А как иначе? Ну, вот, там
перед этими списками — там будут фамилии этих самых… и завуча, может, найдёте. Вот, вот.
ВБ: (нрзб) Качанова Евгения Васильевна — вот она, помню, тоже была
классным руководителем. Ферендино (нрзб).
ЛЧ: Ну, вот — фамилия её.
ВБ: (нрзб) А чего ж нет этого Пушкина?
ЛЧ: Ну, это завуч. Преподаватели (нрзб).
ВБ: Даже вот сейчас грешным делом не могу вспомнить.
ЛЧ: Вот Вы говорили…
ВБ: (нрзб).
ЛЧ: А этой нет? Как Вы её называли? Лазарева, да?
ВБ: Но она не в нашей школе, она в 192-й была.
ЛЧ: Всё! Да, да, да.
ВБ: Она просто вот была знакома с дамой, которая потом мне жильё искала. Я там и познакомился с ней. А с ней я начал языком заниматься.
ЛЧ: А какие-то уличные развлечения были у вас в период девятого класса, скажем так? В «Эрмитаж» ходили или чего-то?
ВБ: Ничего не помню этого.
147

ЛЧ: «Нарву» или какие-то кафе посещали? Или только домой друг к другу ходили?
ВБ: Да, вот к Лазаревой мы частенько…
ЛЧ: Угу. То есть, именно к ней? Не к её детям, а прямо к ней?
ВБ: А у неё не было, она одна без мужа жила.
ЛЧ: А-а-а! Понятно. А почему именно с Высоцким Вы подружились? Что,
другие из класса ничем не выделялись или как?
ВБ: Ну, чёрт… я говорю, я вот занимался чтением этих стихов, у нас всякие конкурсы… может, у нас что-то такое и было общее? Меня тянуло
всегда… я даже и не знаю, это скорей всего чисто интуитивно, где-то под
кожицей… под корочкой.
ЛЧ: А почему он на конкурсах не участвовал? Он же тоже читал.
ВБ: Ну, он-то… у него-то голос тогда был хрипловатый такой. А я-то был
это…
ЛЧ: Просто у Вас голос поставлен был?
ВБ: Ну, не знаю. Во всяком случае, мне как-то это сложно сказать, почему. Тогда же мы все были патриоты большие.
ЛЧ: А у Вас вообще с Высоцким были разговоры о поэзии, о литературе?
ВБ: Лев, сейчас уже разве упомнишь об этом! Потом, о чём мы говорили
в это время — трудно сказать.
ЛЧ: А что-то Вам запомнилось, скажем, как проходили в школе общественные праздники, 1 Мая, скажем?
ВБ: Нет, это я вообще даже не помню.
ЛЧ: Демонстрация, там, ничего такого?
ВБ: Нет, вроде мы в этом не участвовали.
ЛЧ: А общение с женской школой было какое-то?
ВБ: Нет. По-моему, мы никак (нрзб) общаться. Я даже не помню, как (нрзб).
ЛЧ: А по фотографии можете кого-то узнать? Фотография — это уже
десятый класс, Вас не было уже там.
ВБ: Какая разница? Вот Кохановский, вон этот (нрзб) тоже помер уже он.
148

ЛЧ: Кто, кто?
ВБ: Фамилию его не помню.
ЛЧ: Это я прокомментирую для себя: во втором ряду Второй справа, да?
ВБ: Да.
ЛЧ: Ну, это мы можем у Кохановского спросить ещё (нрзб).
ВБ: Ну-ка, сейчас я по фамилии…
ЛЧ: По фамилии, может.
ВБ: По фамилии, да (нрзб) даже забыл (нрзб).
ЛЧ: Чего, чего?
ВБ: Говорю, женой его стала, эта дама.
ЛЧ: Откуда Вы знаете, что он умер? Это Вы потом встречались с ним, да?
ВБ: Ну да.
ЛЧ: Ну, а Вас там нету?
ВБ: Нет. Здесь я, значит, уже не был.
ЛЧ: А почему нет? Вон — девятый класс.
ВБ: Это десятый.
ЛЧ: Ах, это десятый! А в девятом?
ВБ: А тут нет девятого.
ЛЧ: Есть тут девятый, есть.
ВБ: Есть? Сейчас посмотрим, да. Звонил я этой даме: она где-то видела
эту фотографию, обещалась посмотреть1.
ЛЧ: А, Надежда, да?
ВБ: Угу. Ну, не знаю, как у неё будет там (нрзб).
ЛЧ: Вот девятый класс.
ВБ: А, вот он. Вот ты чёрт, надо ж, как выскочило!
ЛЧ: Это верхний ряд, первый слева?
1

Речь идёт о фотографии, подписанной Высоцким в 1980-м году для гражданской жены В. М. Баева.

149

ВБ: Первый слева, да.
ЛЧ: Это тот же самый вот?
ВБ: Да, да, да, да.
ЛЧ: Кого ещё там видите?
ВБ: По-моему (нрзб) как же он? Ой, ё-моё! Вот даже память-то какая!
ЛЧ: А Вас здесь нету?
ВБ: Нет.
ЛЧ: Странно. А почему? И Кохановского нет.
ВБ: Может, это неполная фотография?
ЛЧ: Это Акимов, нет?
ВБ: И Акимова нет.
ЛЧ: Тоже нет. А здесь никого не узнаёте на скамейке?
ВБ: Нет.
ЛЧ: И Акимова не узнаёте?
ВБ: Нет, Акимов — вот он.
ЛЧ: Угу. А это не из класса вроде как?
ВБ: Ничего не знаю.
ЛЧ: Угу. Это просто по детству один историк по архивам полазил слегка,
и вот издал не так давно.
ВБ: Ага.
ЛЧ: Владимир Миронович, значит, я пришёл к такому выводу, что Вы в
кружке Богомолова были именно в 1953–1954-м году.
ВБ: Скорее всего. Потому что не может же быть так, чтоб мы совсем
пацанами были.
ЛЧ: Понятно. А позже могло быть, когда Вы были загружены рабочей
школой?
ВБ: Нет, нет, нет. Это тогда (нрзб).
ЛЧ: Позже не могло быть, да?
150

ВБ: Нет. Это — когда мы в школе были. Тогда уже…
ЛЧ: Это только во время учёбы в этом классе?
ВБ: Да, да, это скорей всего тогда.
ЛЧ: А в ШРМе просто у Вас времени бы не было, да?
ВБ: Да нет, да я не в состоянии был бы.
ЛЧ: Угу. Это был Ваш вообще первый актёрский опыт, вот Ваш личный?
ВБ: Ну, как актёрский? Так, в общем-то, потом я где-то даже в ЦДКЖ в
таких кружках занимался после этого.
ЛЧ: До этого?
ВБ: Нет, наверное, после уже. Это разве назвать можно актёрским?
ЛЧ: Ну, какое-то начало всё-таки!
ВБ: Нет. Тем более, я никаким актёром не стал. Так что это всё…
ЛЧ: А что Вам запомнилось из системы преподавания Богомолова? Что
там у него (нрзб)?
ВБ: Да чего там, пацан… когда приходишь, чего ты можешь дать? Сидишь там… отношения… мы, по-моему. С ним были пацаны, а там были
уже по сравнению с нами более солидные люди.
ЛЧ: Ну, Богомолов был года 1920-го, что ли, рождения.
ВБ: Нет, ну, я говорю, в смысле — кто занимался. Мы-то им даже неровня были по возрасту.
ЛЧ: Ну, никого Вы не вспомнили из них?
ВБ: Нет. Мы, наверное, не так уж и много были.
ЛЧ: А Богомолов вообще что за человек был?
ВБ: Ну, я сейчас уже (нрзб). Помню, что он высокий, худощавый вроде был. Я не знаю, он в пятом потом откололся, вроде бы его какие-то
(нрзб) были, я считаю, да, что это.
ЛЧ: Были, были, в общем, да. Ну как он был, злой или что-то запомнилось неприятного?
ВБ: Нет, нет, ничего вроде такого негативного не помню.
151

ЛЧ: А вот то, что касается, Вы говорили, попали на «Галилея»… именно
на «Галилея»?
ВБ: Да, помню его (нрзб).
ЛЧ: А, может, это был «Гамлет» всё-таки?
ВБ: Нет, «Галилей».
ЛЧ: Потому что «Галилей» последний раз у них был в 1976-м году.
ВБ: Ну, я говорю… ну, это я уже помню, после армии, когда я попал тогда
(нрзб).
ЛЧ: За 4 года до 1980-го последний «Галилей».
ВБ: Это то, что «Галилей» — это точно, потому что он когда вышел —
там шоу устроил. Мы… со мной дама моего друга подвизалась… а он вылетел в фойе, мы с ним стоим, все прогуливаются. А мы так — в центре
фойе в театре… по-моему, он чуть ли не в этом рубище вышел. Чего так…
я не помню даже (нрзб) фамилию (нрзб) как же это, а? Как же вот это?
Вообще, я с ним долго (нрзб).
ЛЧ: Как звали хотя бы?
ВБ: Да вот, я говорю, я чем больше стараюсь вспомнить, тем дальше уходит.
ЛЧ: Это опять же — верхний ряд, крайний слева. Это я для себя, чтоб
потом разобраться.
ВБ: Сейчас я попробую (пауза в записи). Так, Акимов здесь… Так, а кто
же (нрзб) Высоцкий (нрзб).
ЛЧ: А, это эта самая записная книжка у Вас?
ВБ: Да.
ЛЧ: Это он Вам телефон давал который?
ВБ: Ну да, вот это на Большой Грузинской (нрзб).
ЛЧ: Ага. А можно зачитаю? Это нам для (нрзб).
ВБ: Я записывал, тут почерк мой.
ЛЧ: Ага (читает): «Высоцкий (нрзб) Малая Грузинская, 237-30-27», да?
ВБ: 23… 253-39-79. Он чего-то вот два раза менялся.
152

ЛЧ: Ух ты! А менялось на что?
ВБ: Не знаю. Это я вот — что менялось, так вот записано: «45-85; 237» —
это тоже не помню.
ЛЧ: 237? Интересно!
ВБ: 253 — вот (нрзб).
ЛЧ: А чей это телефон — 23?
ВБ: Вот — 253. Это, наверное, этот…
ЛЧ: Это — Малая Грузинская.
ВБ: Да, это Малая Грузинская.
ЛЧ: 39-(нрзб).
ВБ: А вот это — я не знаю, какой. Может быть, на дачу или куда.
ЛЧ: 237… Нет, не было такого телефона.
ВБ: Ну, я не знаю.
ЛЧ: Я зачитаю. Потом…
ВБ: Да (нрзб).
ЛЧ: (читает): «237-30-27» — это написано карандашом сверху. Видимо, телефон Высоцкого чей-то.
ВБ: Ну, я не знаю. Где он жил, может быть (нрзб).
ЛЧ: Это район Павелецкой, в общем, телефон.
ВБ: Да.
ЛЧ: Странно.
ВБ: Так, так, так… ну, чёрт, а! Сижу, пришёл кто-то мне (нрзб) лекарства заказать. Говорит: «Как её фамилия-то, а?» Жены фамилию вспомнить не могу! (смеётся) Чем больше вспоминаю, тем уходит. Звоню на
работу, мы расхохотались. Вот бывает же такое! Вот Кохановского.
ЛЧ: (читает): 434…
ВБ: Нет, 431. 431.
ЛЧ: Не, у него другой телефон сейчас.
ВБ: Не, ну, я говорю, вот это позже, когда этой книге (нрзб). Так (нрзб).
153

ЛЧ: У него уже лет 15 другой телефон (пауза). Это я по книге. Вот интересные моменты есть, потому что в девятом классе Высоцкий совершенно не аттестован за вторую четверть! Не болел, а оценок не имеет, в то
время, как все другие ученики аттестованы. Ничего не скажете по этому
поводу? Почему это вдруг не аттестовали его?
ВБ: А чёрт его знает! Я… может, уезжал куда?
ЛЧ: Да нет, никуда он не уезжал, не прогуливал. Почему-то вот так получилось. А, вот ещё, значит… ну, это от автора: «Напомню, что полное
среднее образование стоило денег. То есть, за обучение своих чад в восьмых-десятых классах родители платили, правда, немного — 200 рублей
в полугодие, но платили. Пять человек из девятого “В”, они же — из будущего десятого, были освобождены от платы, в том числе и Кохановский. Такая льгота давалась по предъявлении соответствующих справок
о низком (нрзб)».
ВБ: Ну, Кохановский, по-моему, жил с матерью, и сестра, что ли, у него
была (нрзб)?
ЛЧ: Ну, по-моему, да.
ВБ: Да. А, вот, вспомнил — Та2нков!
ЛЧ: Та2нков?
ВБ: Да, фамилия этого.
ЛЧ: А как его зовут?
ВБ: Валентин, по-моему. Да, Валентин.
ЛЧ: Валентин Та2нков. А в списках его нет.
ВБ: Ну, вот он… нет, ну, на фотографии вот только я видел.
ЛЧ: На фотографии есть, а в списках его нет.
ВБ: Ну, вот я не знаю. Та2нков.
ЛЧ: Та2нков… а он живой, нет?
ВБ: Валентин. Нет, он… я говорю, он умер.
ЛЧ: А у него, наверное, какие-то родственники есть? Может, я телефон
запишу, позвоню им?
ВБ: Телефон? Сейчас я, если найду. Вот — Женя (нрзб).
154

ЛЧ: Та2нков… по-моему, Александр написано у Вас, нет?
ВБ: Нет, это Алла, это жена его. Его бывшая.
ЛЧ: А-а-а! Это Алла!
ВБ: А домашний его: 299-54-13. Но это я не знаю, сейчас он сохранился
или нет. Это как раз вот здание прямо напротив ГАИ городского.
ЛЧ: Угу.
ВБ: Где там (нрзб), старый дом этот здоровый, в конце Лихова переулка.
Если идти…
ЛЧ: Угу. А какой-то ещё телефон записан напротив!
ВБ: Ну, это рабочий. Это её рабочий, жены.
ЛЧ: Может, на рабочий, по рабочему?
ВБ: Нет, она же давно пенсионерка, не работает. Это вот домашний. Ну,
у них может быть и не меняться, потому что дом-то старый, и конструкция (нрзб).
ЛЧ: Та2нкова.
ВБ: Да, вот Та2нкова Алла её звать. Она может…
ЛЧ: Та2нкова.
ВБ: Да.
ЛЧ: Странно. Владимир Миронович, а Вы помните экзамены после девятого класса? По идее, должны лично Вы сдавать?
ВБ: А я не знаю, мы в девятом разве сдавали экзамены?
ЛЧ: Да, сдавали.
ВБ: Да?
ЛЧ: Да.
ВБ: Сейчас уже ничего не помню. Я помню, что в десятом, когда я сдавал
литературу, мне поставили не «отлично» даже, а отметили «выдающийся
ответ!» Ну, я тогда специалист по Маяковскому. Я тогда знал «Советский
паспорт», там, я уже так тогда (нрзб).
ЛЧ: А, (нрзб). Ну, Высоцкий тоже Маяковского особо любил! Особо
любил!
155

ВБ: Вот, мы, может быть, даже так…
ЛЧ: Может, из-за этого, да?
ВБ: Я говорю, книги сейчас искать трудно. Ну, много я получаю литературы. Лучший чтец данного района (нрзб). Ну, потом — всякие патриотические вещи.
ЛЧ: Посмотрите — очень любопытная вещь. Она, может, Вам понравится (смеётся). Значит, есть записи о том, что в периоды классного руководителя — Качановой…
ВБ: Ага.
ЛЧ: … её в этой должности заменяла преподаватель французского языка
Евгения Николаевна Ферендино.
ВБ: Да, Ферендино, да.
ЛЧ: Было такое, да? Что она болела, а та заменяла.
ВБ: Ну, наверное. Ну, я уже не помню. Ферендино-то я ещё помню. А
Качанову я, к сожалению, уже даже и не помню.
ЛЧ: «Надо думать, что в эти времена прилежание у Высоцкого было на
высоте!» Может, тогда как раз и приезжала эта делегация?
ВБ: Не знаю, как. Во всяком случае, я бы не сказал, что он тогда паинькой был. Так, в общем, обыкновенный парень, как и все (просматривает книгу). Да, да. Нет, ну, вот Валю… Валентина, значит, я всё-таки
вспомнил.
ЛЧ: Угу.
ВБ: Насчёт остальных вот что-то я…
ЛЧ: А то, что касается вот вашей встречи в Троицке, когда Вы на дачу к
нему зашли?
ВБ: Ну, я говорю, я ж постоянно туда ездил. Потом даже кто-то мне сказал, выяснилось, что он приезжал. А потом мы просто пришли как-то…
он приехал, я как раз был, и мы зашли к нему туда на эту. Он построил…
ему, по-моему, там… солдатам он концерты давал там — ближайшие воинские части.
ЛЧ: Ватутинки?
ВБ: Ну да. Они ему там вроде помогали при строительстве. А территория
там этого… Ежов, там… или кто там этот кинодраматург-то?
156

ЛЧ: Володарский?
ВБ: А! Володарский, да.
ЛЧ: Володарский, да.
ВБ: Ну да. У них же с Мариной потом стало распрей, что ей… посёлок
Союза Писателей восстал, чтобы это… раз поставлено на земле другого,
там, прочее…
ЛЧ: Ну, да, это было там.
ВБ: Ну, да, всё это.
ЛЧ: Да, да, да.
ВБ: Он тогда это… а тогда-то не было этих… он приезжал. У него там
домина здоровый был.
ЛЧ: У Володарского?
ВБ: Да. Там, ну… городская квартира. Там и телефон…
ЛЧ: А у Высоцкого меньше был?
ВБ: Ну, у него деревянный… так, красивая была, по-моему, эта… приличное здание даже по нашим меркам. Ну, а у того хоромы были, прямо
приличное здание. По-нашему тогда это было как евроремонт. Там эти
кресла, всё это.
ЛЧ: А сколько Вы пробыли на даче, там примерно провели?
ВБ: Да это я несколько лет туда ездил.
ЛЧ: Нет, нет. Вот в тот раз, когда Вы к Высоцкому зашли, вот на (нрзб)?
ВБ: Где-то, может быть, пол… час или сколько мы с ним были…
ЛЧ: Час, да?
ВБ: Да. Ну, мы там ничего не пили. Просто он показывал мне, как идёт
строительство. Тогда, значит, по-моему, до конца и не было достроено.
Так, всё… уже стенки построены, уже стенки все стояли. Вот я помню, в
спальню он меня заводил, там показывал мне всё это. Над кроватью они
ему зеркало сделали там.
ЛЧ: Над кроватью зеркало?
ВБ: Да.
157

ЛЧ: Это на втором этаже?
ВБ: Я сейчас уже не помню, первый или второй. По-моему, . Ну, прямо вот во всю ширину — и здоровое такое зеркало было.
ЛЧ: А он не говорил, что он собирается ещё достраивать?
ВБ: Нет, такого просто я уж сейчас не помню.
ЛЧ: А то, что у него солдаты работали, это он сам сказал Вам, да?
ВБ: Ну, он сказал, да, что помогали.
ЛЧ: Угу. А то, что у него трубы разорвались, он говорил, зимой?
ВБ: Нет, это вот, может… это и позже было. Мы, по-моему, где-то встречались, я помню, это было тепло.
ЛЧ: Тепло было, да?
ВБ: Да. А так, я говорю, я несколько лет туда ездил.
ЛЧ: Угу. Угу.
ВБ: Зимой как бы. Вот зимой-то никак не попадаю. А тут я (нрзб).
ЛЧ: Угу. А как Вы расстались в тот день? Ну, в смысле, кто на чём куда
уехал? Или Вы пошли к себе в домик, да?
ВБ: Да нет. Ну, я… поговорили, да я ушёл, конечно, туда.
ЛЧ: А он остался, да?
ВБ: Ну да. Наверное, к себе пошёл.
ЛЧ: Угу, угу. И, видимо, в то время вы договорились, что Вы домой
как-нибудь придёте к нему, да?
ВБ: Да нет, он мне говорил (нрзб). Я даже не знаю, вот это вот… (нрзб),
что я тогда вот к нему приехал. Так, кто же у меня… Виктор, Виктор,
Виктор (нрзб). Я к нему не звонил.
ЛЧ: А вот когда домой Вы на Грузинскую приехали — это во сколько
примерно было? Ну, хоть…
ВБ: Ну, это где-то… не поздно было, где-то во второй половине, по-моему, дня.
ЛЧ: Во второй?
158

ВБ: Мы пришли, он там даже лежал. То ли… да, приболел он. Хотя вроде
он и говорил.
ЛЧ: А что было, чего он приболел?
ВБ: Не знаю. Я помню, что вот только единственное — это у него… тогда
тоже по нашим меркам квартира-то была (нрзб). А у него, конечно, по
нашим меркам была квартира фешенебельная.
ЛЧ: Трёхкомнатная всё-таки.
ВБ: Да. Ну, там… . Там это… Ну, вот помню,
при мне вот этот разговор, что он с кем-то на повышенных тонах… говорил на неё, чтоб засунуть хотели на какие-то иностранные рейсы. А он
говорил, что ему выгоднее «Аэрофлотом», они ему вроде не давали, что
ли, «Аэрофлотом» лететь.
ЛЧ: Выгодней, потому что у него здесь скидки?
ВБ: Ну, да, да, да.
ЛЧ: А там же его никто не знает?
ВБ: Да. Да, да, да, да.
ЛЧ: Угу. Угу. А как на вахте Вас встретили? Там же охрана, там вахтёр
сидит.
ВБ: Да я уже не помню. Это… раньше, по-моему, там не было ничего.
ЛЧ: Было, было. Там домофон был, там сидели постоянно.
ВБ: Ну, когда я приходил — я не знаю. Я… мы, по-моему, поднялись,
позвонили. Чтоб был у нас там какой-то (нрзб).
ЛЧ: А дверь кто открыл вам?
ВБ: Ну, вот, по-моему, то ли этот доктор или кто там… ну, я уже сейчас
не помню (нрзб).
ЛЧ: Доктор, да? А вообще, как Вы догадались, что он доктор? Он Вам
что, сказал что: «Я — доктор!», или как?
ВБ: Ну, нет. По-моему, после мне кто-то сказал, когда я говорил… то ли
сказали, что это у него врач вроде как личный с ним постоянно находится. Мы же там чего-то такое… он говорил… не помню. А вот этот, сейчас,
948 — это не Кохановского?
159

ЛЧ: Нет, не его. У него — 434 первые цифры. Я могу Вам дать телефон.
ВБ: 434? Ну, давайте на всякий случай.
ЛЧ: Да, я сейчас вот разберусь вот с этим случаем. Я не забуду.
ВБ: (нрзб). Да, не помню.
ЛЧ: Вы не вспомните, этот доктор в очках был или без очков?
ВБ: Нет, это…
ЛЧ: С усами, без усов? Тоже не помните, да?
ВБ: Уже не помню. Я как-то… я на него даже и внимания так особенно…
ЛЧ: А Высоцкий как-то обращался к нему? Может, Игорь, Толя называл
его, нет?
ВБ: Не, ну, мы пришли тогда, я говорю, это я не помню. Мы собственно
друг с другом так увлечённо беседовали, даже не знаю о чём.
ЛЧ: Угу, угу. А как полностью фамилия-имя-отчество Вашего друга, с
которым пришли Вы туда?
ВБ: А, это Леонид Сергеевич.
ЛЧ: Леонид Сергеевич…
ВБ: Да, он на 50 лет у меня . Он доктор этот… у-у-у… медицины был, преподавал в 1-м медицинском. Тоже похоронили мы его.
ЛЧ: Давно он умер?
ВБ: Да, уже года четыре, наверное. У него инсульт был. Вот он никак не
выбрался.
ЛЧ: А как фамилия правильно его?
ВБ: Корзюк.
ЛЧ: Кор-зюк, да?
ВБ: Да, Кор-зюк.
ЛЧ: Кор-зюк.
ВБ: У него книг много. Он пневмонолог, в основном-то был по это… по
лёгочным заболеваниям.
ЛЧ: А Вы с его родственниками не общаетесь?
160

ВБ: Ну, как… жена иногда позванивает так. А так вот — сын у жены
(нрзб).
ЛЧ: Я хочу из-за чего, потому что может остаться у них какая-то дата
этой встречи. Потому что он автограф взял — вот.
ВБ: Да нет, ну, это он с ними никогда по этим вопросам не контактировал. Они вряд ли даже знают, что мы…
ЛЧ: То есть, он Высоцкого впервые в жизни видел тогда?
ВБ: Ну, вот так — в смысле дат.
ЛЧ: Угу. А он к врачу, Высоцкий, вообще обращался, к нему именно? О
чём-то не говорил ему, нет?
ВБ: Нет, не, не, не. Никогда, это точно!
ЛЧ: Так именно вот в эту встречу, да?
ВБ: Да. После контактов такого раза не было (нрзб).
ЛЧ: А в какой должности Вы были в 1980-м году уже?
ВБ: Ой, это ведь трудно сейчас сказать. 1980-й, да?
ЛЧ: Именно 1980-й, в момент этой встречи.
ВБ: Ну, я… так, подожди, в 60… я в следственном управлении работал
старшим следователем, в бытность, когда только Вайнер начинал ещё…
у него журнальные публикации были.
ЛЧ: Угу.
ВБ: Потом в ГАИ я в дежурной части города работал. Потом… сейчас уже…
ЛЧ: А Высоцкий в этот раз ничего Вам не говорил о своей аварии?
ВБ: Нет. По-моему, об аварии я вообще узнал откуда-то со стороны, когда вот первый раз там вот решётку помяли — что-то такое. Мне сказали,
что он заднюю решётку там… чуть ли не 600 долларов ему Марина прислала.
ЛЧ: А какую решётку?
ВБ: На «мерседесе» у него.
ЛЧ: А, свою решётку?
ВБ: Облицовочную, да.
161

ЛЧ: Это когда он в троллейбус врезался на Ленинском проспекте?
ВБ: Ну да. Вот я… да, да, вот тогда что-то такое было там. Я даже не знаю.
Но это я со стороны откуда-то узнал.
ЛЧ: Он Вас о помощи не просил никак?
ВБ: Нет, у нас по этому вопросу никаких не возникало.
ЛЧ: А что уголовное дело на него завели, он ничего не говорил?
ВБ: Нет, это… ну, не на него, а это… тогда дорожные — это… уголовное
заводится по факту, а по тому…
ЛЧ: Нет, нет, там… нет, нет, нет, там было совершенно по-другому, там
из-за концертов.
ВБ: А! Ну, так вот я и говорю, вот я помню, что из-за концертов его тогда
эти ребята с Петровки таскали, вот по концертам по левым.
ЛЧ: Угу.
ВБ: Тогда же ОБХСС донимали.
ЛЧ: Ну, правильно, да.
ВБ: Им платили-то эти мизерные.
ЛЧ: А кто, чего — Вы не знали, кто там был?
ВБ: Нет, я тогда с ними…
ЛЧ: А Вы не заметили, он не хромал в этот раз?
ВБ: Когда? Когда мы были у него?
ЛЧ: Ну да.
ВБ: Да нет, ну, вот я говорю, он… даже мы пришли — он лежал. Там
это… справа у него кушеточка такая.
ЛЧ: Как, он все два часа пролежал (нрзб)?
ВБ: Нет, ну, он вставал. Ну, он так, в смысле, это… мы пришли — он поднимался, он на кушетке спал. А то, что хромал — не, не помню.
ЛЧ: Ничего он не говорил, что у него отёк ноги у него там?
ВБ: Нет, это он не говорил.
ЛЧ: А не вспом…
162

ВБ: А, вот — Всеволода телефон.
ЛЧ: Что?
ВБ: Всеволода, я говорю.
ЛЧ: Какого?
ВБ: В Греции есть1. Абдулова. 209-53-88.
ЛЧ: Да, да, да.
ВБ: Или остался? .
ЛЧ: А, ну, теперь… нет, он остался, да. Там теперь дочка. А не помните
ли, вообще, кто…
ВБ: Беленького вот помню. Его…
ЛЧ: Это кто — Беленький?
ВБ: Ну, его администратор, который с ним ездил всё время, с Володей.
ЛЧ: Какой Беленький-то?
ВБ: Администратор, на Таганке работал.
ЛЧ: Безродный? Безродный?
ВБ: Да. Да, Безродный, Безродный!
ЛЧ: Не, Беленького там не было никакого!
ВБ: Ну, как? Александр Григорьевич Беленький был этот… Безродный —
это Яков (нрзб).
ЛЧ: А-а-а! Всё, всё, всё, понял, понял!
ВБ: А Беленький — это администратор на Таганке. Я же у него (нрзб)
приходил я… да.
ЛЧ: Да, это другой человек .
ВБ: Он и с ним ездил и по гастролям. А Безродный Яшка вот тогда мне
первый раз дал эти записи, я у него переписывал.
ЛЧ: Угу.
ВБ: А это… Безродный — это наш. Он тоже, по-моему… вот его нет там?
Или не однокашник, или в нашей школе просто учился.
1

О чём речь — непонятно.

163

ЛЧ: Нет, он просто в школе учился, да. Да, да, да.
ВБ: Да (нрзб).
ЛЧ: Угу. А вот во время этой встречи, Вы не заметили, может, кто-то
заходил ещё в дом, нет?
ВБ: Нет, по-моему, никого не было.
ЛЧ: А Оксаны разве не было дома?
ВБ: Нет, никого (нрзб). Да (нрзб).
ЛЧ: А вот кроме «Аэрофлота» ещё каких-то звонков не было ему? Или он
не звонил никому?
ВБ: Нет, ну, вот я говорю, я помню, что я помню.
ЛЧ: Только «Аэрофлот»?
ВБ: Вот при мне разговор такой был (нрзб). не
объяснял, что ему там невыгодно.
ЛЧ: А, может быть, кроме этой фотографии ещё что-то подарил кому-то
он? Может, Вам чего-то написал или этому самому?
ВБ: Нет! Это вот, по-моему, он Корзюку чего-то тогда давал. Но Корзюк,
по-моему, потом мне слёзно это… плакался, что у него кто-то в институте
свистнул эту фотографию (смеётся).
ЛЧ: Это какую?
ВБ: Ну, какую вот Володька ему тоже .
ЛЧ: Именно ему он написал?
ВБ: Да (нрзб). Украли у него эту фотографию, я помню.
ЛЧ: Угу.
ВБ: А это вот Надежде я позвоню сегодня. Она говорит: «Где-то она мне
встречалась…» Но она говорит, не в таком уж виде (нрзб). «Но я, говорит, всё-таки вот буду разбираться, найду, и я тогда (нрзб) имею в виду».
ЛЧ: А когда вот уже ну, закончили общение, вы ещё о чём-то договорились, что ещё раз придёте или что-то ещё?
ВБ: Да нет, ну, Лев, это…
ЛЧ: Или на концерт он не… спектакль…
164

ВБ: …я довольно в театр… Ну, может, говорил… ну, вот я не знаю, даже
на «Галилея»-то как я попал! По-моему, тоже вот это — то ли я ему позвонил, он оставил вот у Беленького мне эти… эти…
ЛЧ: Контрамарки.
ВБ: Контрамарочки, да. Потому что я помню так чего-то смутно — то ли
в кабинет я заходил к нему… ну, вот, как-то с ним это… по-моему, да. А
ещё даже вот я не знаю, на что я туда ходил.
ЛЧ: То есть, Вы даже не уверены, что с его подачи было?
ВБ: Нет, вот что на «Галилея» ходил? А, нет, это вот нет… скорее всего,
потому что Яша ведь написал записку, для него это неожиданно было.
Так что вот знал, что я пришёл. А это я ему просто написал (нрзб): «…
сколько не виделись!» Дай, думаю, я черкану. И пошёл туда, за кулисы, и
в антракте сунул я. Я говорю: «Передайте!» — и всё. И вот мы гуляли, он
как раз там… эта дама была до поросячьего визга в восторге, что мы так
это… целовались там.
ЛЧ: Ха-ха!
ВБ: Тогда всё-таки так считалось (нрзб). Я, правда, не лез. Но — друг.
Один раз, я помню, видел его… но тут мы тоже с какой-то дамой шли по
Камергерскому — тогда он ещё так назывался.
ЛЧ: Угу.
ВБ: И уже, по-моему, Кузнецкий проходили, и, смотрю — Володя… поздно уже шли… то ли мы из театра шли, не помню. И смотрю — Володя
рвёт, как на стометровку…
ЛЧ: Пешком, что ли?
ВБ: Да, вниз туда. Бегом, а не пешком!
ЛЧ: Угу.
ВБ: А за ним — два милиционера в отдалении! Просто у него… ну я
(нрзб).
ЛЧ: Интересно!
ВБ: Ну, я (нрзб) останавливаю, говорю… я так и не понял, что к чему
(нрзб) по этому поводу как-то разговора не было.
ЛЧ: (смеётся). Это до ещё было этого, да?
165

ВБ: Это я уже не помню, как в отрывку (нрзб) что ж такое? (нрзб) наверное, это когда какие-то… когда вот он плёнки там сбывал, там это…
когда его они на каждом шагу третировали — всё это. Ну, вот помню
зрительно…
ЛЧ: Да, странный случай!
ВБ: …(нрзб) Володька бежит, и за ним два этих полицая на… на (нрзб).
ЛЧ: Ну вот, как раз. А Вы не помните, почему вы вот именно два часа
посидели? Ну, примерно Вы сказали, да? (нрзб)
ВБ: Ну, он, во-первых, себя и чувствовал всё-таки, это…
ЛЧ: Или, может, вы спешили или он спешил куда-то?
ВБ: Нет, он-то никуда. Он, по-моему, вот как… то ли этот сказал, то ли
он… скорей всего, по-моему, этот сказал, что он там болен и…
ЛЧ: Врач, да?
ВБ: Да. И он… я помню, мы даже когда вынули всё это, он сказал, что
нам нельзя. И я даже не помню, Володька пил или не пил. По-моему, он
даже и не пил.
ЛЧ: Угу.
ВБ: Он нам вот вынул сахара этого… кусковой. И мы, по-моему, вот даже
с Лёнькой выпили, и сахаром этим закусили. Ну… потому что когда я это…
устроил разгон, я говорю: «Ну, что ж вы, суки! Больной человек, я говорю,
а в холодильнике — ну, шаром… вон, открытый, пустой холодильник!»
ЛЧ: Этому врачу, да?
ВБ: Ну да. Я говорю: «Ну, что ж вы… если человек болеет, я говорю, ну,
хоть чего-нибудь, минимум купили бы!» Понимаешь, как? И ничего! Я
помню, что у нас кроме сахара ничего не было.
ЛЧ: Угу.
ВБ: А он… я… по-моему, даже и не пил. То ли он вшитый уже был (нрзб).
ЛЧ: А Высоцкий вас проводил хоть до двери? Или так и лежал он, или
как было?
ВБ: Да нет. Ну, по-моему… ну, мы как? Он, когда мы говорили, он там
ходил, чего-то смотрели там, показывал (нрзб) он работа ещё… ну… Я
говорю: «Ну, убей меня… я это же всё-таки…»
166

ЛЧ: А магнитофончик показывал маленький, с чем он работал?
ВБ: Нет, это даже я и не видел. А чёрт его знает. Сейчас, я говорю… я
это вообще вот это… темнота — как помню это. Лёнька сидел — конечно, он прямо на него… ну, тогда-то это всё-таки — Лёня пришёл к кому?
К Высоцкому! Это разговоры-то какие-то бывают! Это как на Олимп всё
равно!!!
ЛЧ: (смеётся). Да!
ВБ: Ну во!
ЛЧ: Это точно.
ВБ: (нрзб). Он, кстати, работал-то на базе невро… он выпускников вёл
этих, кто уже кончал диплом… перед дипломом, они у него практику стажировались. В 53-й больнице, это там вот Щепкина где.
ЛЧ: Угу.
ВБ: Ну вот. У него там и был как раз кабинет (нрзб).
ЛЧ: 3-я Мещанская?
ВБ: Ну да, вот тут. Он там в этой…
ЛЧ: Так Щепкина — это МОНИКИ, что ли, где?
ВБ: А?
ЛЧ: МОНИКИ?
ВБ: Да не… ну да… ну…
ЛЧ: Екатерининская больница.
ВБ: Да, МОНИКИ дальше, а это ближе сюда….
ЛЧ: А, всё ясно.
ВБ: …к этому… ну, прямо против татарской мечети эта больница, если
так говорить.
ЛЧ: Ну, понятно, понятно.
ВБ: Он там… вот у него кабинет был. И он этих вёл. И я чего-то смотрел,
я говорю: «Ну, как у тебя?» Он говорит: «Да… не знают ни хера, и знать
ничего не хотят!» И я говорю: «Вот такие нас лечат!» (смеётся) Но он
был такой — старой закалки врачеватель. Он по-чеховски, словом даже
167

лечил больше, чем лекарствами. А эти уже вот… да, какие, говорит, господи… прости, Господи! (нрзб).
ЛЧ: Владимир Миронович, а Вы не могли бы вот по памяти нарисовать
схему этажа школьного, где ваш класс был? (нрзб).
ВБ: А, это я зрительно помню. Я ж после, я говорю, я… давай!
ЛЧ: Как чертёжик.
ВБ: Я… да. Я же говорил, я…
ЛЧ: А можно на хорошем листочке? Это ж в архив пойдёт всё!
ВБ: Да ну (нрзб).
ЛЧ: Ну, хоть во весь лист, чтоб это было более крупнопланово.
ВБ: Я помню, что вот так… у нас был вот так вот (нрзб). Это там вот —
мы… я просто этаж рисую.
ЛЧ: Угу.
ВБ: Значит, у нас как было? Вот…
ЛЧ: А какой этаж, кстати, был?
ВБ: Ой, вот сейчас я и не помню даже (нрзб).
ЛЧ: Первый или не первый? Скажем так.
ВБ: Нет!
ЛЧ: Не первый, да?
ВБ: Это, по-моему, третий даже был.
ЛЧ: А там всего три этажа.
ВБ: Ну, вот, наверное, на третьем.
ЛЧ: Угу.
ВБ: Вот если мы возьмём… вот — встанем, да… школа… а здесь вот —
рынок, да?
ЛЧ: Угу.
ВБ: Здесь, когда мы… здесь вот у нас против окна была тюрьма старая,
вот так она стояла.
ЛЧ: Ага.
168

ВБ: Сейчас я не знаю, там пожарка, что ли, какая-то?.. Вот здесь была
раньше тюрьма.
ЛЧ: Но Вы напишите, чтоб потом понятно было — что тюрьма там!
ВБ: Да. Тюрьма. А здесь вот проход на рынок был. Вот это здание. И
вот этот этаж верхний… здесь вот была дверь. Короче говоря, если мы
встанем вот в сторону рынка лицом — это последний класс был, направо.
ЛЧ: Угу.
ВБ: Так? Вот этот. Значит, а здесь, вот когда выходили мы, здесь, по-моему, кабинет был этого завуча.
ЛЧ: Угу.
ВБ: Здесь вот…
ЛЧ: Да Вы лучше написали бы! Потому что непонятно будет.
ВБ: Здесь вот — зав учебной, так… здесь, по-моему, вот, туалеты были,
находились вот в углу. Здесь вот, по-моему, проём на лестницу точно.
Вот я помню, я когда заходил в этот класс…
ЛЧ: Вы напишите — чего там вот… что в каком углу!
ВБ: По-моему, ВК, что ли, была… вот здесь. А здесь, вот этот класс… а,
ну, вот мы вот так тогда возьмём (нрзб). Эти окна у нас… выходили сюда
окна, а здесь вот вход был в класс. Вход. В общем, последний этот… последний класс на этаже. Последний класс на этаже.
ЛЧ: Угу.
ВБ: А вот какой этаж — не помню. Я помню, когда вот я приезжал, я
занимался этим законодательством…
ЛЧ: Там всё так же осталось, ?
ВБ: Да. Ну, а чего же? Школа-то…
ЛЧ: Ничего не перестроили изнутри?
ВБ: Нет, они потом… вот вместо школы… здесь было Минюст РСФ…
России.
ЛЧ: Ну, это да, это известное дело.
ВБ: И вот я к ним приходил, в этот… ну, занимался я кодексом административным, там утрясать какие-то положения. Вот. И вот я как раз
169

заходил, и мы разошлись… и я с девчатами, они сидели в этом классе,
разговорились…
ЛЧ: Именно в этом?
ВБ: Да. Я говорю: «Вы вот знаете, где сидите?» Рассказал, они там все в
восторге были, что они на таком историческом месте! Ну, вот это так…
ЛЧ: А другие классы? Что, больше ничего не было там?
ВБ: Нет. Ну, дальше, здесь же вот ещё идут классы следующие.
ЛЧ: Ну, Вы помните, сколько, чего было у вас, нет?
ВБ: Нет, уже сейчас не помню.
ЛЧ: А где ограничивается вот это пространство, как? Где замыкается?
ВБ: Ну, этаж-то, вот, кончается…
ЛЧ: Этаж кончается… ага.
ВБ: Да, вот — этаж. А сколько там классов было — я даже не помню.
ЛЧ: Не помните? А что ещё было кроме классов? Вот ещё что можно
нарисовать?
ВБ: Не, не, сейчас не помню.
ЛЧ: А вход откуда? Там мне не очень понятно.
ВБ: Ну, а вход, по-моему, и здесь вот по лестнице, по пролётной. По-моему, и в конце здания есть.
ЛЧ: Ну, Вы напишите, что там вход.
ВБ: Лестничная клет… и здесь, по-моему, но это под вопросом. Я уже…
ну, эта школа-то, она же…
ЛЧ: А Вы напишите, что под вопросом! Это ж не видеокамера.
ВБ: Ну, они это… когда входишь — сразу видно-то. Здание-то, по-моему… они же стандартные. Значит, они — здесь вход, и здесь. Не может
же один, стало быть. А здесь . Так что…
ЛЧ: Угу, угу.
ВБ: (нрзб). Я помню, вот, как входишь — здесь вот были у нас — парты
шли, да?
ЛЧ: Угу.
170

ВБ: Парты. А здесь вот — доска была. Классная доска. За что меня один
раз на четыре дня выгнали (нрзб).
ЛЧ: А как «выгнали», непонятно? Это что значит?
ВБ: Ну, как? Выгнали, и всё!
ЛЧ: Отлучили от занятий или что?
ВБ: Да, да.
ЛЧ: Как бы это не очень хорошо было…
ВБ: Ну, дак, а что ж? тогда (нрзб).
ЛЧ: Ученик не учится… а мы его наказали тем, чтоб не учиться?
ВБ: Ну, дак, наша совковая метода была. Но а мы вот взяли тогда… чего
мы делали…
ЛЧ: Наоборот — заставили бы больше учиться!
ВБ: А стулья, по-моему, вот под Ферендино, если я помню, мы какой-то
такой нашли разбитый стол, раскурочили его, она села, упала. Он развалился. Нам Пушкин за этот развал дал! А здесь мы, по-моему, на русском,
вот намазали этим… воском… воском намазали, и…
ЛЧ: Угу. Дайте посмотреть, чего там получилось. Классы, классы, классы, вход… вот этот класс Вы имеете в виду?
ВБ: Да. Ну, вот школа, да. Я вот это…
ЛЧ: Ага. Чтоб попонятней было, что это именно ваш класс. Зав учебным.
Это Пушкин который, да?
ВБ: Да. Вот он… и звали его Александр Сергеевич. Такой был…
ЛЧ: То есть, его так прозвали или его звали на самом деле?
ВБ: Нет, он… фамилия, имя… Александр Сергеевич.
ЛЧ: Его не , а совпадало, да?
ВБ: Да, совпадало.
ЛЧ: Бывает же так!
ВБ: И он это… ну, он такой крепкий, деловой, моложавый мужик. Он
нам всегда так с прибаутками вставлял (смеётся). Не обижались ребята (нрзб).
171

172

ЛЧ: Владимир Миронович, а Вы не могли бы здесь вот в рамочке написать, что это Вы выполнили чертёж?
ВБ: Да ну… это какой чертёж?
ЛЧ: Да понимаете, это могут сказать, что это я сам придумал. Выполнил,
фамилия-имя-отчество, и такого-то числа (пауза в записи). Если б вот,
допустим, я зашёл бы, я, конечно… ну, нет, ну, вот я говорю, это я помню,
что я даже у них был, у этих девчонок. А сегодня какое у нас? Девятое?
ЛЧ: Сегодня… да, 9-е, 02-е, 04-е.
ВБ: О, хорошо!
ЛЧ: Интересно: школу ещё никто не чертил.
ВБ: А это вот, я говорю, зайти — наверное, они разрешат, и снять, когда Вы
скажете… на «мыльнице» всё будет. Они вряд ли меняли что-нибудь там.
ЛЧ: Главное, что мы вот… как, чертёжник, да? Вообще, Вы так, чертежами занимаетесь?
ВБ: Да нет, какой чертёжник? Я — юрист.
ЛЧ: Ну, понятное дело, что у Вас память хорошая. Вы хотя бы подтвердили, что ничего не изменилось (нрзб).
ВБ: Да там где-то… а я даже вот год не помню, когда у нас (нрзб) принимали. А мы же всегда утрясали. Я же занимался с этим… это у меня
Минюст РСФСР был, Верховный суд СССР, прокуратура СССР, значит,
в Президиум Верховного я ездил туда, раза по четыре в неделю, мы им
всё обосновывали каждый свой довод, каждую статью… они отбрасывали
без всяких обоснований всё это, умывали нас, и мы снова бились.
ЛЧ: А Вы не в курсе, с кем ещё Высоцкий общался после школы из одноклассников? Он сам говорил, может быть?
ВБ: Нет. Ну, я говорю, у нас как-то по этому поводу вообще разговоров-то и не было.
ЛЧ: Или, может, одноклассники говорили, что: «Мы с ним общаемся или
видели его!», может, такие были?
ВБ: Да, одноклассники… кого? Я никого и не видел. Вот, я говорю, я с
Та2нковым долго не виделся. Он жил на Лиховом переулке. У него… не
помню квартиру, но, по-моему, пятый этаж. Жена, по-моему, и сейчас
там живёт. Там и сын его жил.
173

ЛЧ: Угу.
ВБ: Это у них такая… ну, это был дом когда-то… ну, как сказать… раньше, до Революции в наём сдавался этот дом.
ЛЧ: Ну, понял, да.
ВБ: Ну, вон — стоит он . Я говорю, прям вот Лихов выходит,
да, идёт там…
ЛЧ: Он кривой немножко.
ВБ: …студия документальных фильмов. А вот за студией — следующий
дом. Там даже вот… забыл его фамилию… парень у нас, он играл в «Эрмитаже» вот, по-моему, у Лундстрема, ещё где-то этим… как он называется?.. Ну, барабанщики-то, как они?
ЛЧ: Ну, так и называются.
ВБ: Нет, они же называются по-другому. Вот он там это… в оркестрах
играл всё это там…
ЛЧ: Ну, понятно.
ВБ: А потом вот один из парней… как же его?... на «К» какой-то…
ЛЧ: Это который вот (нрзб) был? Которыйумер, да?
ВБ: Не помню. Нет, я сейчас даже не знаю. Он, по-моему, вот тогда уехал, стал лётчиком, потом его это… (нрзб) что-то такое знакомое! Нет
(нрзб). Да! Истребителем, потом попал под сокращение, пришёл (нрзб).
ЛЧ: Угу. А когда Вы с Абдуловым познакомились?
ВБ: С Абдуловым? Ну, это ещё, по-моему, до Марины. Ну, Влади. Когда
Володька с ней сошёлся.
ЛЧ: А! Так… а как же Вы с ним познакомились… Вы именно при жизни
Высоцкого часто с Севой общались?
ВБ: Ну, я… Володьку-то трудно было вообще достать! А…
ЛЧ: То есть, Вы с Абдуловым общались, но без Высоцкого, так понимать?
ВБ: Да, да, один на один. Мы встречались.
ЛЧ: Часто вы в те годы?
ВБ: Ну, как «часто»? Или он мне на работу приезжал. Вот я не помню
уже, где я тогда был… или я к нему туда. Домой, правда, я не заходил, а
174

вот так — мы где-то по пути договаривались и… вот он мне тогда, это я не
помню… даже с его подписью книжка.
ЛЧ: Да, интересно, интересно.
ВБ: Я вот не помню. Или эта. Это я тогда выписывал, по-моему. Тогда
(нрзб) заблокировали пятитомный (нрзб). Вот это я не помню, то ли на
выставке я брал. Мать и жена, Абрамова — тут написано. Это я был на
выставке.
ЛЧ: А-а-а! Понятно. Вижу, да, да, да.
ВБ: (читает надпись — нрзб). Это вот — 1999-й год.
ЛЧ: Угу. 1994-й.
ВБ: Нет, вот эта — 1999-й.
ЛЧ: А, эта другая, значит.
ВБ: А, нет, в один день они мне написали (пауза в записи). Серебрякова-то Галина-то эта вот.
ЛЧ: А, да, да, да, я вспомнил. Да, да, да.
ВБ: (нрзб). Тогда вот как раз она привозила выставку впервые в Россию
(нрзб).
ЛЧ: Тут понятно, понятно.
ВБ: (нрзб).
ЛЧ: Если хотите (нрзб), то можете не доставать, я знаю её.
ВБ: Вот я не помню, как она ко мне попала (нрзб) (пауза в записи).
ЛЧ: Владимир Миронович, а у Вас есть Ваши фотографии, именно Ваши
школьных лет, вот примерно тех лет?
ВБ: Вряд ли. Я уже позже начал заниматься.
ЛЧ: Примерно, примерно тех лет.
ВБ: Сейчас, подожди, трудно сказать. Тогда-то вряд ли были (нрзб). Я
уже делал эти… как его…
ЛЧ: Ну, хотя бы фотографии 1980-го года?
ВБ: Когда вот появились слайды, я занимался фотографией. Вот это —
мои все фотографии. Вот я такие — портретные фотографии делал. Даже
одно время лабораторией заведовал.
175

ЛЧ: Неужели вот тех, 1950-х годов ни одной фотографии у Вас не осталось?
ВБ: (нрзб).
ЛЧ: Ну, вот, вот же, (нрзб) остаётся же!
ВБ: Это, я говорю, альбомы. Я не делал вот это. Вот мой как раз Серёга.
Вот — моя… эта моя леди. Когда я ещё, по-моему (нрзб).
ЛЧ: А это сын Ваш, да?
ВБ: Где, где? Это я! Вот довоенный я.
ЛЧ: А-а-а! Вот оно чего!
ВБ: Так, а это вот уже после войны.
ЛЧ: И вот это фотографии довоенные?
ВБ: Да.
ЛЧ: Как сохранилась-то!
ВБ: Вот это я тоже, вот это я с отцом здесь.
ЛЧ: Ну и ну!
ВБ: Это вот Серёга уже с моим этим… сын.
ЛЧ: Может, хоть одна найдётся какая-нибудь, поближе к этому времени?
ВБ: Это мой однокашник после университета. А вот это — жена-то её…
бабка (нрзб).
ЛЧ: Ну, вот, как раз она…
ВБ: Как я выглядел в смысле артистически, да?
ЛЧ: Ну да. Просто у нас вроде как одноклассники все есть, а Вас почему-то нет нигде. Вот в чём вся непонятность.
ВБ: Это вот я послевоенный (нрзб). Какой я был смазливый. Как этот
фильм назывался, я не знаю, как он назывался, «Стиляга», что ль? (нрзб)
не вижу. Да, я говорю, альбомами-то никто не занимался.
ЛЧ: Как раз и вспомните, какая у Вас там эта самая… чем Вы занимались
в этот год, какая у Вас была должность тогда и где Вы работали.
ВБ: Вот я есть, вот! Вот фотография классная.
176

ЛЧ: Классная?
ВБ: Ну, в смысле, класса моего — во, во!
ЛЧ: Ну-ка, ну-ка, ну-ка, ну-ка!
ВБ: Вот — мы, это, по-моему, девятый класс. Так, вот он встал, Коля.
Забыл фамилию. Он стал… был главным геологом.
ЛЧ: Ух ты!
ВБ: Вот это — Качалина, что ли? Так. Он сейчас… А фамилия его — убей
меня, это… этот тут, по-моему, стал бандитом каким. А сейчас по фамилии даже и вспомнить не смогу.
ЛЧ: Во интересно! А это какой класс, непонятно, что?
ВБ: Девятый, наверное.
ЛЧ: Девятый?
ВБ: Да иначе мы бы это… тут ничего нет, да?
ЛЧ: А где ж? Ни Высоцкого, ни Кохановского, ни Акимова.
ВБ: Не, ну, это значит, я в каком-то этом потом уже в другом каком параллельном был.
ЛЧ: Так Вы могли, учась в девятом классе, быть не в одном коллективе?
ВБ: Да, мы могли тогда жить, да. Значит, какую-то часть в другом классе
я учился.
ЛЧ: Я смотрю — люди-то другие здесь.
ВБ: Ну, я говорю, я вот не пойму, какой это класс.
ЛЧ: А, может, и этот найдётся где-нибудь?
ВБ: Не знаю. Это вот уже моя… когда я был, работал на своей работе.
Это — где-то в (нрзб) походах.
ЛЧ: Это какой год примерно?
ВБ: Ой, это не знаю. Если на ней не написано… 1960-й (нрзб).
ЛЧ: 1960-й?
ВБ: Ну да (нрзб).
ЛЧ: Хорошо бы и 1980-й, и вот именно школьные фотографии! С двух
боков подойти к этой теме (пауза в записи).
177

ВБ: Я, по-моему, учился в девятом классе, была фотография.
ЛЧ: Ух, как здорово было бы!
ВБ: Это мой друг из Питера. Я тогда… (пауза в записи).
ЛЧ: Нашлась? Вот она!
ВБ: Это как раз перед армией.
ЛЧ: А что это за цифры: 123, 71? Это чего?
ВБ: Ну, номер, наверное.
ЛЧ: По которому выдавали, да?
ВБ: Ну да.
ЛЧ: Это 1956-й год, да?
ВБ: Ну, в ателье. Да, да, да, в ателье. А это вот, по-моему, 1987-й. Такой
я стал в 1987-м.
ЛЧ: Ну, вот, отлично-то как!
ВБ: А это вот — как я уехал, после приехал с… (пауза в записи).
ЛЧ: Самое интересное — на этой фотографии даже дата есть: «2 октября
1956-го!»
ВБ: Ну, вот, я говорю, перед самой армией.
ЛЧ: А какого числа это?
ВБ: Чего?
ЛЧ: Ну, как называется — «загребли»? (смеётся).
ВБ: Ну, где-то я вот и ушёл в октябре.
ЛЧ: Всё тут есть, всё написано. Угу (пауза в записи). Ну, в общем, ну,
давайте послушаем тогда.
ВБ: Угу.
ЛЧ: Я немножко буду притормаживать, чтоб Вы комментировали, чей
голос, кто чего говорит, почему так говорит, хорошо?
ВБ: Ну да.
ЛЧ: Сейчас тогда я врубаю.
178

Баев: …здесь был, блядь…
Высоцкий: Здесь? Да?
Баев: Даже больше, три с половиной года назад.
Корзюк: (нрзб).
Баев: Три с половиной года назад.
Высоцкий: Серьёзно?
Баев: Ну! А ты мою открытку получил или не получил?
Корзюк: (нрзб) песня…
Высоцкий: Получил.
Корзюк: Володь, а у тебя нет такой… Володь…
Баев: Никого у тебя не было , блядь…
Высоцкий: (нрзб) …
Корзюк: Володь! Володь! У тебя нет такой фотографии… Володь!
Такой фотографии у тебя нету, маленькой?

ВБ: Это вот — Корзюк. Вот — Корзюк говорит.

Высоцкий: Маленькой нет, но у меня есть другая… я тебе сейчас
подарю. Ёбаный в рот! Да что ж такое…
Корзюк: Ты найди где серьёзней, а не смеёшься.
Высоцкий: Хорошо, ладно. Я тебе подарю совсем другую фотографию. Пускай будет, блядь, улыбающаяся фотография твоему
сыну… И напишу ему такое…
Корзюк: Володь, а ты ж, в общем-то, строгий мужик-то, ёлки-палки! Ты (нрзб)…

ВБ: Это — Корзюк.
ЛЧ: Корзюк «улыбающийся», да?
179

Высоцкий: Ты хочешь наоборот, да?
Корзюк: Да! Я не хотел бы тебя улыбающимся видеть…
Высоцкий: Хорошо.
Баев: (нрзб) ты через год, блядь…
Корзюк: Слушай, а ты знаешь, что я тебе расскажу, Володь?
Высоцкий: Хорошо.
Корзюк: Я тебя…
Баев: Через год.
Корзюк: …знаешь когда вот… сколько я смотрел… (нрзб).
Баев: (нрзб) должен быть естественным, Володь!
Корзюк: …а вот когда ты «Горизонталь» делал, блядь, ты мне так
в душу лёг вот «Горизонталью», блядь!
Высоцкий: Н… а-а…
Корзюк: И не то, что ты там играл… вот ты извини меня, но
(нрзб).
Высоцкий: Песнями, да?
Корзюк: …а, блядь, вот твои песни — это была такая фоновка!
Без твоих песен вот… это вообще говно бы было.

ВБ: (нрзб).

Баев: Да! Во! Меня (нрзб).
Высоцкий: Хорошие слова.
Корзюк: Ты знаешь, мальчишка отличный, хороший…

ВБ: Наверное, вот это — третий человек, который… Вот — Корзюк. Это
вот этот какой-то посторонний.
180

Баев: Самое интересное, что мы сорок лет знаем, блядь, да? И что
ты думаешь… Я ни разу, блядь, через какого-то Яшу там приходил
(нрзб).
Высоцкий: Нет, блядь!
Баев: …через кого-то… у меня даже ему (нрзб).
Высоцкий: (нрзб) никогда, блядь, ко мне не пришёл. Я даже не
знал, блядь, какую ты карьеру делал. Я только знал одно, что ты на
Петровке был.
Корзюк: (нрзб), блядь, говно, милиционер, который стал хуй
знает кем… Никогда не думал, что он станет милиционером.
Баев: …не стал (нрзб).
Корзюк: Володь, вот, напиши ему. Напиши, стой… А вот песню
какую-нибудь, Володь…
ЛЧ: Это кто: «стал милиционером»?
Баев: Володь! А ты знаешь, вроде, (нрзб) …
Высоцкий: Я тебя тоже (нрзб) что вообще, в принципе, я начал…
я начал заниматься этим делом из-за тебя, блядь!
Баев: Да.
Высоцкий: В принципе, блядь! Ты помнишь, блядь…
Баев: А я помню…
Высоцкий: …как ты читал поэму «Владимир Ильич Ленин»,
блядь… когда у нас была…
Корзюк: Хи-хи-хи-хи…
Высоцкий: …когда у нас была завуч… с…
Баев: А как же!
Высоцкий: … в очках! Помнишь, нет…
Высоцкий: Как её имя-отчество?
Баев: Это — та, это — та, это — та…
181

Корзюк: Это мы с ним вместе.
Баев: …это я знаю её… я знаю… английского языка, да?

ЛЧ: Это Ваш голос?

Высоцкий: Не-не-не-не, блядь… литературы!
Баев: Не, он её видел, знаешь кого… эту… как её… да, кстати!
Корзюк: Учительницу английского языка.
Баев: Ты знаешь, хорошая баба…
Корзюк: Ктой-то, ктой-то?
Баев: А-а-а-э-э… ну, с Кохановским-то вы приходили (нрзб).
Высоцкий: А-а!!! Да-да-да-да-да-да-да-да-да! У нас же были
(нрзб).

ЛЧ: Это ж Ваш голос!

Баев: Забыл её… Английская леди! Да…
Высоцкий: Да-да-да-да.
Баев: Она, ты знаешь, она страдала о Высоцком! А я как-то был
(нрзб) сказал…
Корзюк: Володь, любое четверостишие какое-нибудь, а? Напиши
так… одно четверо(нрзб).
Высоцкий: (нрзб) напишу… я ему напишу, чего считаю нужным,
ладно?
Корзюк: А! Ладно! Ладненько.
Высоцкий: Как его звать?

ЛЧ: Это кому?
182

ВБ: Это… ну… а, это он…
Корзюк: Саша. Александр. Шурик. Я всех почему-то Шуриков…
Шуриком называю. Это так… символично. А все ребята железные изпод Шуриков почему-то выходят. Просто, Шурики, они такие — хорошие, неподзаконные, Шурики. ? Такие они — хулиганчики.
ЛЧ: Это — Корзюк?
ВБ: Да.
ЛЧ: Корзюк, да?
ВБ: Да.
Высоцкий: Тебе кажется, блядь.
Корзюк: Думаешь?
Высоцкий: Все подзаконные!
Корзюк: Так (нрзб) хочется чтобы…
ВБ: «Думаешь» — это Корзюк?
Высоцкий: (нрзб) свободу получили. Но это хуй на рыло, бля,
мы получим сейчас (нрзб).
Корзюк: «Вырасти сильным, умным, добрым». Коротко, блядь…
это (нрзб)… блядь… спасибо.
Высоцкий: Я думаю, что… (нрзб) блядь, я думаю, что нормально.
ЛЧ: Это кому? Саша — это сын Корзюка, да?
ВБ: Да.
Корзюк: Спасибо, спасибо. Пацану моему будет хороший подарок (нрзб). Встреч (нрзб).
183

Высоцкий: Когда-нибудь встретимся.
Баев: Да, кстати, Володь, я шёл сегодня… когда я уходил с работы,
я просил что ухожу… Я думал (нрзб).
Высоцкий: Давай посмотрим, чего получилось?
Корзюк: Да… давай.
Высоцкий: Да?
Корзюк: Давай…

ЛЧ: А кто сказал: «Давай посмотрим, что получилось?» Сейчас ещё раз
внимательней. Кто это сказал?

Высоцкий: Когда-нибудь встретимся.
Баев: Да, кстати, Володь, я шёл сегодня… когда я уходил с работы,
я просил что ухожу… Я думал (нрзб).
Высоцкий: Давай посмотрим, чего получилось?
Корзюк: Да… давай.
Высоцкий: Да?
Корзюк: Давай…

ЛЧ: А кто это сказал: «Что получилось?», чьи это слова?
ВБ: Не помню. Ну, я себя чего-то не узнаю. Ну, когда (нрзб).
ЛЧ: Ну, свой голос…
ВБ: Да, трудно узнать вообще.
ЛЧ: Значит, там… а вот Высоцкий говорит, что: «Я из-за тебя же это начал делать!» Это к кому обращено было?
ВБ: Ну, это вот ко мне, потому что я начал заниматься этим раньше, чем
он. В смысле, читать стихи вот эти, выступать с чтением вот этим.
ЛЧ: И он говорит, что «я из-за тебя начал», да?
184

ВБ: Ну да. И вот он, видно, и говорит по этому поводу, что… потому что,
я говорю, я с шестого класса этим занимался. Там читал Гусева: «Мы
позабыть не сможем эту осень, шёл за Москву кровавый, страшный
бой. Запомни, друг, их было двадцать восемь. Они погибли в битве под
Москвой!» И на фоне у меня вот это вступление было: «Вставай, страна
огромная…» — и вот пацан такой, со звонким голосом…. Аж слезу выбивало у других, понимаешь? И вот он и говорит, что выходит, что это… ну,
наверное, вот мы сошлись в какой-то мере, значит. Он мне…
ЛЧ: А понимаете, что нас смутило, потому что Корзюк, как Вы говорите,
он с ним так разговаривает, как будто тысячу лет знакомы они! А первый
раз видит на самом деле! Так же ведь получается?
ВБ: Не, ну, он, собственно, да… врач, всё-таки. Потом, мы-то с ним друзья, с Корзюком тоже уже это…
ЛЧ: Угу.
ВБ: Ну и… а потом — и Володька, он, в общем-то, был настолько в обиходе
это… и он чувствовал, что мы… какие-то у нас… не было… разговаривали-то, как настоящие такие, ну, друзья, у которых никаких условностей, и
ничего этого. Потому что мы… ну, тогда взаимоотношения-то дружеские
другие, ты понимаешь? «Мне наплевать, мне очень хочется!» — и всё!
ЛЧ: Ну, понятно. А Саша (нрзб).
ВБ: Ещё: мы жили как, если человек нравится, значит, всё, никаких уже
там — что, чего, как…
ЛЧ: А Саша — это сын, значит?
ВБ: Да, это Корзюка, его.
ЛЧ: Владимир Миронович, а сейчас можно позвонить, хотя бы узнать, а
где эта фотография, которую он Саше подписал?
ВБ: Да я ж говорю, украли у него!
ЛЧ: А, вот эту фотографию?
ВБ: Ну, конечно! Вот он тогда плакался — прям чуть навзрыд!
ЛЧ: А себе он…
ВБ: Ну, стал показывать, наверное, всем… разинул варежку — и кто-то
умыкнул. Ну, что там — подпись Высоцкого…
185

ЛЧ: А-а-а!
ВБ: И он тогда у меня на коленях чуть не рыдал, что у него стащили эту
фотографию! Буквально очень быстро, не прошло там и месяца, как её…
ЛЧ: А голос, который: «Давайте прослушаем!» — это не Корзюка голос!
ВБ: Как?
ЛЧ: Ну вот, давайте мы сейчас…
ВБ: Нет, ну, к чему? Вот я говорю, какой-то…
ЛЧ: «Давайте прослушаем!»

Это так… символично. А все ребята железные из-под Шуриков почему-то выходят. Просто, Шурики, они такие — хорошие, неподзаконные, Шурики.

ВБ: Вот — Корзюк.

Ну? Такие они — хулиганчики.

ВБ: Корзюк.

Высоцкий: Тебе кажется, блядь.
Корзюк: Думаешь?

ВБ: Вот — Корзюк.

Высоцкий: Все подзаконные!
Корзюк: Так (нрзб) хочется чтобы…
Высоцкий: (нрзб) свободу получили. Но это хуй на рыло, бля,
мы получим сейчас (нрзб).
186

ВБ: Володя.
ЛЧ: Сейчас!

Корзюк: «Вырасти сильным, умным, добрым». Коротко, блядь…
это (нрзб)… блядь… спасибо.
Высоцкий: Я думаю, что… (нрзб), блядь, я думаю, что нормально.
Корзюк: Спасибо, спасибо. Пацану моему будет хороший подарок (нрзб). (нрзб).

ВБ: Благодарит — Корзюк.

Высоцкий: Когда-нибудь встретимся.
Баев: Да, кстати, Володь, я шёл сегодня… когда я уходил с работы,
я просил что ухожу… Я думал (нрзб).
Высоцкий: Давай посмотрим, чего получилось?
Корзюк: Да… давай.
Высоцкий: Да?
Корзюк: Давай… (возврат — перемотка назад).
Высоцкий: Когда-нибудь встретимся.
Баев: Да, кстати, Володь, я шёл сегодня… когда я уходил с работы,
я просил что ухожу… Я думал (нрзб).
Высоцкий: Давай посмотрим, чего получилось?
Корзюк: Да… давай.
Высоцкий: Да?
Корзюк: Давай…

ЛЧ: Так что получилось, это Высоцкий, по-моему, говорит?
ВБ: Да. Вот он просто показал фотографии нам…
187

ЛЧ: А это Вы сказали: «Я сегодня ушёл от работы…» — что-то такое?
ВБ: Ну да. Ну, что-то мы, в общем, я говорю… мы недолго были. Ну, человек больной. Чего мы это… или я… или, может быть…
ЛЧ: А, «ушёл с работы»?
ВБ: Да.
ЛЧ: Это, значит, откуда, «с работы»?
ВБ: С работы? Ну, откуда… я где-то был… работа-то у меня казённая, с
утра до вечера. Я же…
Высоцкий: Давай посмотрим, чего получилось?
Корзюк: Да… давай.
Высоцкий: Да?
Корзюк: Давай…
ЛЧ: Думаю, что Высоцкий на своём диктофоне писал.
ВБ: Может, и он. Может, он включил. Я же не помню. Ну, я говорю,
сейчас я уже…
ЛЧ: Но Вы думаете, что его врач не присутствовал при этом?
ВБ: Нет. Он, по-моему… во-первых, когда мы говорили, мы сидели вот
так втроём, около него.
ЛЧ: А где вы сидели?
ВБ: Ну, около койки. Что у него тут, койка?
ЛЧ: Это возле рабочего стола его там было, да?
ВБ: Ну да, вот стол, и где вот он лежал — тут же диванчик у него. А этот
был… где-то он в отдалении стоял, он с нами тут не присутствовал.
ЛЧ: Он в этой же комнате был или просто…
ВБ: Да. Ну, он, по-моему, и был и выходил так… ну, во всяком случае, вот
мы сидели втроём.
ЛЧ: То есть, здесь могут быть только три голоса?
188

ВБ: Три голоса.
ЛЧ: Только три голоса.
ВБ: Кто так мог материться кроме нас?
ЛЧ: Ага. Вот так оно и выяснилось. Владимир Миронович, а по поводу
даты — это, значит, Вы утверждаете, что за месяц это было. А почему за
месяц?
ВБ: Не, не, ну, это я не берусь ручаться. Не, Лев, это… сейчас даже трудно, я не могу сказать, как это было (звонок телефона).
ЛЧ: Ах!
ВБ: (по телефону): Да! (пауза в записи) (по телефону): …Володя,
там все, оказывается, матюгались! Мы такие молодые были! (смеётся)
Да. Чего? Ну, и чего? Ну, и что? Она вон, даже в пи… ну, не знаю. Мне
она, кажется, до лампочки. Я привык к капусте. Икра — это не наш продукт, и нечего привыкать к хорошему. Ну, а зачем? Ну, ладно, давай! Тогда попо… (пауза в записи).
ЛЧ: В общем, у родственников Корзюка ничего не осталось такого?
ВБ: Нет.
ЛЧ: А Вы не помните, на фотографии Высоцкий не писал, какого числа
это было?
ВБ: Вот на этой фотографии, где он написал моей даме, там он, по-моему,
просто написал: «Надежде — добра!» Но вот не помню. Надо у неё… когда она найдёт — мы увидим, была там дата или нет.
ЛЧ: Угу, угу.
ВБ: Ну, вот «Надежде — добра!» я помню эти два слова, а была ли дата —
убей меня — тоже не помню. Не могу сказать.
ЛЧ: Вот если бы она сама нашлась — тогда вот другое дело!
ВБ: Ну, вот я её попросил. Она сказала, что она её видела.
ЛЧ: Угу.
ВБ: Ну, она… не могу же я ей бросить… сказать, чтоб она всё бросила!
ЛЧ: Ну, понятно.
ВБ: Она говорит: «Я буду… посмотрю, и я тебе сама позвоню по…»
189

г. Москва ул. Туристская дома у В. М. Баева 27.02.2004

Владимир Баев: О чём разговор-то, о какой роли?
Лев Черняк: Ну, роли — я уж курсивом поставил, потому что неясно, о
чём идёт… это я так, догадался просто.
ВБ: Какой — непонятно.
ЛЧ: Вот какую-то открытку… посылали Вы ему открытку разве?
ВБ: Ну, наверное.
ЛЧ: Открытку посылали ему?
ВБ: Ну, наверное. С какой-нибудь датой.
ЛЧ: С каким-нибудь праздником, видимо?
ВБ: Не знаю.
ЛЧ: Здесь, да, речь идёт о том, что Вы были в этой квартире, наверное.
А Вы отвечаете, что здесь, три с половиной года назад. Значит, Вы не
первый раз были в квартире?
ВБ: Ну, наверное. Я уж не запомнил эту вещь.
ЛЧ: Три с половиной, значит, в начале… в начале 1977-го? (пауза в записи).
ВБ: (нрзб).
ЛЧ: У?
ВБ: Тут опять бессвязное .
ЛЧ: Да, вот тут так говорили.
ВБ: Выпили, значит, хорошо.
ЛЧ: Ну, Корзюк там точно очень поддатый, здорово! Наверное, один из
всех. Значит, это записывали, видимо, в конце уже.
ВБ: Не знаю.
ЛЧ: Потому что перед уходом, раз…
ВБ: Не знаю (нрзб) (пауза в записи).
ЛЧ: «С Кохановским приходили…» А куда приходили? Ну, там неразборчиво дальше
190

ВБ: Ну, это вот к учительнице, как я тебе говорил. У нас общая была, мы
все втроём там: Кохановский, я, он. Её посещали. Подъезд рядом, который с ним жил. Она…
ЛЧ: Ага. А Вы говорите: «Английского языка», он говорит: «Нет, литературы». Почему он так?
ВБ: Нет, ну, это… где?
ЛЧ: Ну, он говорит: «Нет, нет, литературы!» — он сказал.
ВБ: Нет, это он…
ЛЧ: Ошибся?
ВБ: Ошибся.
ЛЧ: Всё-таки, как Вы говорили мне тогда?
ВБ: Да.
ЛЧ: Угу.
ВБ: Это я… потому что я… я говорю, что я хотел тогда в востоковедения,
а я французский изучал. И я у неё за год проходил курс английского.
ЛЧ: Угу. Угу. Вот, не этот врач был? Вот — который? (ЛЧ показывает
фото А. П. Федотова и И. Годяева).
ВБ: Нет. Ты думаешь, я сейчас помню? Я его…
ЛЧ: Может быть. Или вот этот вот? Один из них кто-то был.
ВБ: Не, я внимания-то не обращал на него, вот в чём… нужен мне врач
этот!?
ЛЧ: Внешне не помните, да?
ВБ: Нет. Я даже как-то… мне ни к чему было.
ЛЧ: Это — ничего, ни о чём не… это просто по ошибке я взял. А вот эта —
школьная. Получше нашёл качество.
ВБ: Ну, я помню. Мы же… видишь, как получилось… может, меня из какого-то класса турнули, в другой перевели за «отличное» поведение?
ЛЧ: Это непонятно, то ли это тот самый 9-ый, то ли это на год позже
(пауза в записи).
ВБ: …для истории…
191

ЛЧ: Чего, чего?
ВБ: Если, я говорю, каждый раз думали, что мы для истории… да этот
(нрзб).
ЛЧ: Ну, уж…
ВБ: …записывался, ёбтать, этот, … Корзюк! Я его уже… жалел, что взял
туда!
ЛЧ: А чего?
ВБ: Да ну, на хера он это… он, видишь — лез везде! Всё ему… такой,
знаешь, урвать чего-нибудь надо. У нас получался разговор-то не с Володькой. По душам так и не поговорили.
ЛЧ: Угу.
ВБ: (нрзб), что всегда он там…
ЛЧ: Угу.
ВБ: …примчал ко мне. Я тогда же — как говорится — Бог! Возьми, да и
всё. Ну, а вроде не я, тоже (нрзб).
ЛЧ: Ну… ну, я вот смотрю — что-то по разговорам он как будто давно
знает его!
ВБ: Да ну, !
ЛЧ: И учительницу! Он говорит: «Кто это? Кто это?»
ВБ: Да хохол он, ёбтать! Да он… а все хохлы наглые, как танки, блядь,
понимаешь!
ЛЧ: Вы говорите про учительницу, а он спрашивает: «А кто это?» Откуда
он может знать про неё?
ВБ: Ну, может, мы и говорили с ним. Ну, вот, я говорю, он везде, как без
мыла в жопу. А это чего такое — (нрзб)?
ЛЧ: А, это я ошибся, потом Вы меня поправили — «Железные выходят
из-под шуриков».
ВБ: (нрзб).
ЛЧ: Значит, только он мог такое говорить?
ВБ: Видишь, он даже норовит, ёб твою мать, свои мысли — что написать
ему, что э… привык это… свои мысли учительским, менторским этим.
192

ЛЧ: То есть, всё похоже, Вы это узнаёте, да?
ВБ: Да, да.
ЛЧ: Это точно были вот вы втроём?
ВБ: Угу.
ЛЧ: Угу.
ВБ: (нрзб).
ЛЧ: Ну, прежде, чем уж поставить — нужно чтобы точно ж утвердить
голоса вот эти!
ВБ: Разговоры-то эт… (нрзб) (пауза в записи).
ЛЧ: Я тут три дня подряд общаюсь с ребятами, которые вот в строительном учились…
ВБ: Приехал Акимов из санатория-то?
ЛЧ: А я не знаю, я ему пока не звонил (нрзб) звонил (нрзб).
ВБ: Я звонил тогда на… вроде говорила, что 16-го должен. Ну, у меня тут
кое-какие события — бегаю сейчас, документы там восстанавливаю все.
ЛЧ: Ага. Да, дело такое.
ВБ: Пропади она пропадом, совковая система! Куда ни придёшь — везде
такое махровое… (пауза в записи).
ЛЧ: Да, я вот с двоими говорил, вот с которыми учились на курсе Кохановский с Высоцким, чего-то они на Кохановского прут там вовсю!
ВБ: Да нет, ну он, я тебе скажу, он я… он, не знаю, он… знаешь, я тебе
скажу, он, когда вот Володьку… особенно бегал он — свои записи эти,
ну, когда самое гонение было, да, это говно ушло так далеко в подполье,
что ты! Оно — как его отец! Он и якшаться с ним не хотел. А потом,
когда он уже поднялся, приобрёл — тот сразу, значит, уже начал это…
в этом плане он такой гадливый мужик. Я говорю, я почему… мы с ним
так… как-то мы и не общались… ну, в общем, я его в этом плане, мягко
говоря… понимаешь, у него человеческого такого… с Володькой мы, понимаешь, в чём дело, мы вот… и сколько встретились, и мы как были —
как будто, ну, даже вроде возраст тот вот у нас как был, мы жили тем
возрастом, когда говорили, понимаешь? То есть, у нас ничего не изменилось, понимаешь? А то, что он вот говорил тогда — ну, да, я… у меня,
193

видишь, я ж, когда был в это… я в следственном управлении был. А это
же, на Петровке, 38! Я вот с Вайнером, я тебе говорил, вместе мы работали в одно время?
ЛЧ: Ага.
ВБ: В следственном управлении.
ЛЧ: Ага.
ВБ: Это в 1960-х ещё, наверное, да?
ВБ: Да.
ЛЧ: Ага.
ВБ: А в следственном управлении, ты знаешь, это следственная работа
особенно у нас — это в кино хорошо! Когда тебе наваливают двадцать
с лишним дел, их только перелистать — это целый день надо! То есть,
не болеть — ничего, это ночи напролёт, блядь. Вот, я говорю, выйдем,
тогда уж залудим просто по стакану там после работы — вроде бы как-то
забудешься. А так вот — не выкинешь из головы, понимаешь, эти все те
же… а потом лезешь. Ты видишь, она всё-таки в этом плане, конечно, и
творческая работа из всех работ. Потому что все эти — масса экспертиз
проводишь, всё. Для того, чтобы назначить её, нужно хоть влезть в азы
этой науки-то, ты понимаешь? Значит, хочешь, не хочешь — это всё время отрывает. А потом — и публика! Я говорю, у меня вон были кто… этот
Салынский, вот этот драматург.
ЛЧ: Кто, кто?
ВБ: Салынский1.
ЛЧ: А!
ВБ: Афанасий. Это — «Барабанщица» эта… Потом они, видишь, когда
тут вопрос стоит о жизни и смерти… как ребята смеялись, говорит: «Твой
(нрзб) надо 15 лет жизни!» Тут уже все подысподники выворачиваются
наизнанку, и вся гадливость, которая в нём внутри была… жена не знает,
а мне он ради какой-то защиты или что — он всё выкладывает. То есть, его
уже… ну, понимаешь, вот элементарно даже другое: вот если ты хочешь
узнать человека — попробуй его выведи из себя. И это самый быстрый
1

Салынский Афанасий Дмитриевич (1920–1993) — русский драматург. Главный редактор журнала «Театр» (1972–1982 и с 1987-го)

194

способ познаний. А хочешь, не хочешь, когда ты задаёшь нелицеприятные
вопросы — тут даже не хочет он из себя выходить… (смеётся).
ЛЧ: Ну да.
ВБ: …и всё идёт это, всё исподнее, всё грязное это. Всё это, знаешь, господи… Думаешь так иногда: «Господи, такой ты великий ! Я
тут с тобой бы… (про себя, конечно, уже не говорю) я с тобой бы в один
туалет не пошёл бы!»
ЛЧ: И они, значит, в прошлом году ну, выбрали там среднее арифметическое — 65 лет… ну, всем по 65, как говориться…
ВБ: Да.
ЛЧ: …и устроили встречу, значит, одноклассников… ну, институтовцев,
имеется в виду…
ВБ: Ага.
ЛЧ: … они ему позвонили, а он говорит: «Да что я, к вам пойду, что ли?»
И не пошёл никуда! (смеётся).
ВБ: А он вот что — вышла у него книжечка, и то, наверное, благодаря
Володьке! К нему ездил тогда, когда он улетел туда, на Камчатку-то… вот
«Подлодку» он написал, на его…
ЛЧ: Насчёт «благодаря» — я не знаю. Я не знаю сейчас.
ВБ: Нет, ну, он… ну, я… я говорю, он там выпустил его книжонку, вышла
в том издательстве, такая хилая.
ЛЧ: Да. Да, да, да, да, да.
ВБ: И он уже сразу, знаешь, так нос поднял, стал это… ну, а так-то, в
принципе, ты сам знаешь… я не знаю. Я, например, не видел, что его какие-то там… ну, вот, благодаря тому, что Володька пел на его слова песни, так он ещё это…
ЛЧ: Это да!
ВБ: Да, он…
ЛЧ: Это да!
ВБ: …стал котироваться. А так он, господи, так-то — ни хера у него
нет! Не знаю, мне он, например, особенно вот после, когда он уже сюда
195

приехал… ты понимаешь, такой спесивый мужик, апломба до хуя! Ты понимаешь…
ЛЧ: Это из Магадана когда вернулся?
ВБ: Ну да. Я говорю… уж я говорю… я, например, вообще командовал
всем Советским Союзом последние годы! Я же был… разрабатывал законодательства: и в Президиум Верховного Совета СССР, и Минюст СССР,
и прокуратуру СССР — все эти… в Кремле (нрзб)! Так и, наверное, больше оснований нос задирать (нрзб). Номенклатура-то была…
ЛЧ: Но что-то строители на него очень набычены!
ВБ: (нрзб).
ЛЧ: Ну и… МИСИ-то, строительный институт.
ВБ: Ну да.
ЛЧ: Что-то очень его не любят.
ВБ: Ну, я не знаю. Он же кончил там, до конца, где Володька был.
ЛЧ: Ну, да, да, да, да.
ВБ: (нрзб) (пауза в записи) (нрзб).
ЛЧ: Нет, ну, я — как в подтверждение. Вот я 2 дня назад общался — вот
то же самое говорят мне вот тут (нрзб).
ВБ: Ну, как говорят — дурак и говно! Это ж на всю жизнь, понимаешь?
С апломбом.
ЛЧ: Да, да, да, да, да.
ВБ: Так, значит, что тебе дать? Сейчас… так, вот — сухарики есть. Я
(нрзб).
ЛЧ: Да нормально.
ВБ: Смотри, так… могу (нрзб) убавить, если хочешь. Я на рынке (нрзб)
всякого набрал. Вот смотри, горячий (нрзб), потеть будешь.
ЛЧ: А? Да ничего, нормально.
ВБ: (нрзб).
ЛЧ: На улице особо так сейчас…
ВБ: А вот из бутербродов я тебе только (нрзб).
196

ЛЧ: Да не надо ничего, нормально всё. Владимир Миронович, да не надо,
нормально!
ВБ: Если хочешь (нрзб).
ЛЧ: Да нормально, нормально! И так всё…
ВБ: Я не знаю. . Видишь, я… я так .
ЛЧ: Да нормально всё. Зачем?
ВБ: Так, чем тебя ещё-то угостить?
ЛЧ: Всё нормально.
ВБ: Я такой это… едок-то херовый: всё мюсли всякие там ем, поэтому у
меня это… так, подожди.
ЛЧ: Да ладно, достаточно, достаточно, чего там!
ВБ: (нрзб).
ЛЧ: И причём, они собирались потом уж, ну, в 1970-ые года — и всё-таки
он к ним ходил ещё тогда.
ВБ: А-а-а!
ЛЧ: А сейчас, говорит, он даже отказался наотрез, говорит: «Я другой
человек, я не пойду никуда!»
ВБ: (нрзб). Я не знаю, чего он вроде другой… так, листаем… (просмотр
личных фото ВБ) (пауза в записи). Значит, вот — я тебе говорю,
по городу мы выезжали, вот когда клуб, ну, такие труппы (нрзб) уголовники всё делали (нрзб), обязательно мы выезжаем с нарядом. Ну,
и какой-то вояж был (нрзб) полковник. Разговорились там, в дежурке, я его спрашиваю: «Ну, и сколько у тебя дел?» Он говорит: «Одно!»
(смеётся) Полгода его мусолит. А у нас до двадцати двух доходило!
Ты представляешь, сколько там… что-то отправляешь — там несколько
томов только идёт это… обвинительные приказы — том по 300 листов!
Можешь себе представить — сколько писанины! Вот ребята все гомерически расхохотались. Вот разница была, понимаешь? А тогда они и
получали больше и работали — ни хера. Что такое одно дело, бля? А
мы… иногда дежуришь, ведь за сутки… ведь минуты не уснёшь. А (пауза в записи).
ЛЧ: А ГАИ в то время находилось там же, где сейчас?
197

ВБ: Нет, мы были…
ЛЧ: Нет?
ВБ: Это управление ГАИ было на проспекте Мира, 15. В этих… Грохольский переулок, там, где .
ЛЧ: Где Склифосовского.
ВБ: Да.
ЛЧ: Угу.
ВБ: А сейчас они, городские, переехали вот в (нрзб).
ЛЧ: А когда ж они переехали, давно?
ВБ: Давно это было, когда построили (нрзб).
ЛЧ: Построили.
ВБ: Угу. А потом-то … я от них ушёл. Я тогда командовал административной практикой всей Москвы. То есть, все отделения ГАИ
подчинялись мне по административной практике. Значит, как они ведут
дела, как они… у меня вообще комиссии были — я возглавлял иностранцев там, лишал, восстанавливал. Через меня проходили все эти талоны-предупреждения. Я им выдавал, и они же отчитывались, на каком основании они меняли там… а потом от них вот я уже ушёл… вот в этом, в
главном управлении ГАИ в министерстве, там основали новое отделение
по контролю применения законодательства. Нас всего там было пять человек. Это я к ним уже пошёл, и стал уже… этот указ, по которому сейчас
всех водителей шерстят — это всё я принимал участие в разработке.
ЛЧ: Это в каком году было?
ВБ: Ну, это где-то, не помню сейчас… в 1970-е годы, наверное.
ЛЧ: В 1970-е?
ВБ: Да. Ну, 1980-е… да, где-то 1977-й, наверное. Потому что в 1987-м я
ушёл на пенсию.
ЛЧ: Угу, угу.
ВБ: А лет десять я у них проработал. Да, где-то 1975-й — так вот.
ЛЧ: Значит, на момент 1980-го года всё-таки Вы в ГАИ работали?
ВБ: Да, уже в министерстве.
198

ЛЧ: В министерстве.
ВБ: Это аппарат (нрзб).
ЛЧ: Это где оно находилось (нрзб)?
ВБ: На проспекте Мира, 15.
ЛЧ: Проспект Мира, 15. Ещё там, да?
ВБ: Да. А вот где-то… я тебе сейчас покажу. Сейчас покажу, у меня был…
ЛЧ: Я почему, потому что сразу у меня мысль ударила в голову, потому
что у Высоцкого авария была в 1980-м году, и он из-за этого…
ВБ: Нет, ну, я тогда уже не выезжал. Я же говорю, я тебе… я уже занимался законодательством, и просто ездил по Союзу, вот проверял работу всех управлений, министерств. Уровень-то уже другой. Я… ну, вот
(нрзб).
ЛЧ: Ну, мне показалось, что он мог обратиться по поводу.
ВБ: Ну, я говорю, ну, он, может, и знал, вот видишь, где я работаю. Ну
вот, у нас не было, чтоб он, допустим… я тоже через кого-то узнал, когда
вот он тогда на «мерседесе» влетел в этот…
ЛЧ: В троллейбус. Ага.
ВБ: …в троллейбус, да.
ЛЧ: Ага.
ВБ: …через десятые руки… я даже и сам не знал, конечно, с ним несчастье (нрзб). Но здесь дело, видишь в чём, Лев, это ж считается мелкое
(нрзб).
ЛЧ: Это мелкое считается?
ВБ: Ну, подумаешь, там, железки… это с деревяшками-то никто это… с
этими железками-то не занимается. Следователь.
ЛЧ: Ну, там было двое пострадавших!
ВБ: Это да.
ЛЧ: Двое пострадали там.
ВБ: А это, вот, видишь, вот у меня это последняя, где это было. Я… это
вот (нрзб). Это аппарат министерства.
199

ЛЧ: Угу. Сейчас я просто зачитаю для себя, чтоб… «Главное Управление Государственной автомобильной инспекции МВД СССР. Город Москва-129090 проспект Мира, 15. Телефон: 222-66-72.
ВБ: Угу.
ЛЧ: Потому что у него можно в записной книжке найти этот телефон.
ВБ: Ну, может быть. Не, ну он… вряд ли. Я не знаю, у него вот есть, мой
домашний тогда он записывал, нет?
ЛЧ: Домашний мог записать, да?
ВБ: Ну… во всяком случае, он никогда меня не ни разу.
ЛЧ: Угу. А на тот случай, если вдруг он его записал, домашний, какой
это телефон был?
ВБ: Ой, ты знаешь, я… это, по-моему, я жил тогда где-то… я жил и 45…
ЛЧ: Это «Речной вокзал».
ВБ: Да, «Речной вокзал» — там жил. Потом я к бате переехал, это 200-какой-то1. Это у старого крематория там. Сейчас сказать трудно. Я сейчас
сам-то не помню этого телефона.
ЛЧ: То есть, телефон он Ваш мог записать и в 1976-м году, вот когда
«Пугачёв» был?
ВБ: Ну… я говорю, я не помню. Может… во всяком случае, я не помню
случая, чтоб он вот по каким таким вопросам ко мне обратился.
ЛЧ: Значит, один телефон у Вас был 45 — начинался?
ВБ: Да, 454, что ли.
ЛЧ: Ага. А другой тел…
ВБ: Лавочкина там улица, я жил там.
ЛЧ: Знаю я Лавочкина.
ВБ: А другой — это вот Сущёвский вал, что ли… это где-то… ну, где крематорий старый там… я не знаю.
ЛЧ: Крематорий — где Миусское кладбище?
ВБ: Я не знаю, какое там. Ну, старый крематорий. Сквер, который идёт
от Патриса Лумумбы.
1

В записной книжке ВВ рукой В. М. Баева записано: «Баев Вл. Мир. 297-48-93».

200

ЛЧ: Да, да, да, да.
ВБ: Ну вот. И там сквер идёт вот сюда, к Даниловскому рынку. Какой
там вал-то?
ЛЧ: Нет, это Серпуховской вал!
ВБ: Да, да, да!
ЛЧ: Нет, это Сущёвка-то в другой стороне!
ВБ: Не, ну, это я оговорился, да. Серпуховской.
ЛЧ: Ну, крематорий — он сейчас крематорий там.
ВБ: Нет, ну, я говорю, я просто жил в том районе. У меня батя там жил.
И я когда развёлся, я на Лавочкина здесь… что там менять «хрущёвку»?
ЛЧ: А там мог быть телефон: 952, 954, нет?
ВБ: Нет, там 200, по-моему, с чем-то.
ЛЧ: 230 с чем-то, да?
ВБ: Наверное, какой-то.
ЛЧ: Там два АТС просто в том районе.
ВБ: Не помню. Не, Лёв, это дохлый номер — сейчас вспоминать.
ЛЧ: Да, но там… угу, ясно, ясно. Значит, он ни разу…
ВБ: Не, а так вот, я говорю, я уже от кого-то, через кого-то спустя какое-то время узнал. Даже не помню разговорчика.
ЛЧ: Может быть, он в то время не знал, что Вы именно в ГАИ работаете?
Неужели б он не обратился?
ВБ: Может… ну, вот… всё зависит от человека ещё.
ЛЧ: Ну, ситуация сложная была, потому что Сева лежал в больнице, после аварии он разбитый весь был.
ВБ: Но, во всяком случае, я говорю, может, он не знал, но уж наверное
бы я принял какое-то участие-то в этом.
ЛЧ: Угу. Поэтому когда Вы сказали, что «нет» — мне как-то странно стало.
ВБ: Ну, чего странного-то? Видишь, как говорят. У меня вон — тоже
друг есть, я его сорок лет знаю. Его пока за руку не возьмёшь, допустим,
201

чего-то сделать… тем более, мне… я когда приходил это, там, осмотр какой-то… ну, что там — где-то стоять (нрзб) или просто взять бумаги в
руки, прийти или в министерстве штамп проставить без всяких… ведь
вот у него зам скажет: «Да ты чего! Да вот он…», пока не проявишь инициативу (нрзб) (пауза в записи).
ЛЧ: …примерно, примерно?
ВБ: Фотография? У!..
ЛЧ: 1980-й может быть?
ВБ: Нет, что ты! Это я уже был… 1980-й — вот там у меня рожа была
такого сноба, большая, там я уже номенклатура, что ли, сидел.
ЛЧ: Эта, стало быть, раньше?
ВБ: Ну, эта — намного раньше, эта… мы же… понимаешь, я следователем… я же никогда в форме не работал, всегда в гражданке. Это в дежурке они снимали, а мы там тоже форму не уважали.
ЛЧ: Ага.
ВБ: Это я молодой, это мне… дай Бог, где-то 60… сейчас, не соврать, не
соврать… нет, это начало 1960-х, наверное (пауза в записи).
Корзюк: …знаешь когда вот… сколько я смотрел… (нрзб).
Баев: (нрзб) должен быть естественным, Володь!
Корзюк: …а вот когда ты…
ЛЧ: «Должен быть естественным» — правильно я с… с… это Ваш голос, да?
ВБ: Да, да, да, да. Ага.
ЛЧ: Правильно получается?
ВБ: Угу.
ЛЧ: Сейчас, минуточку.
Корзюк: …знаешь когда вот… сколько я смотрел… (нрзб).
Баев: (нрзб) должен быть естественным, Володь!
202

Корзюк: …а вот когда ты «Горизонталь» делал, блядь, ты мне так
в душу лёг вот «Горизонталью», блядь!
Высоцкий: Н… а-а…
Корзюк: И не то, что ты там играл… вот ты извини меня, но
(нрзб).
Высоцкий: Песнями, да?
Корзюк: …а, блядь, вот твои песни — это была такая фоновка!
Без твоих песен вот… это вообще говно бы было.
Баев: Да! Во! Меня (нрзб).
Высоцкий: Хорошие слова.
Корзюк: Ты знаешь, мальчишка отличный, хороший…
Баев: Самое интересное, что мы сорок лет знаем, блядь, да?

ВБ: Это на фотографию смотрит сына Корзюка. Мальчишка (нрзб).

…И что ты думаешь… Я ни разу, блядь, через какого-то Яшу там
приходил (нрзб).
Высоцкий: Нет, блядь!
Баев: …через кого-то…

ЛЧ: А это разве не Ваш голос про Яшу?
ВБ: Да. Нет, это мой.
ЛЧ: Да?
ВБ: Это… Яшка, этот, его администратор-то!
ЛЧ: Безродный?
ВБ: Да. Вот, Безро…
ЛЧ: Безродный, Безродный (нрзб).
ВБ: Но не этот. Тот, по-моему, Валерий. Да, это я, мои, да.
203

ЛЧ: А, сейчас вот, самое… почему-то здесь… вот эти слова. Самое интересное, что он 40 лет… сейчас.
Корзюк: Ты знаешь, мальчишка отличный, хороший…
ЛЧ: Сейчас (повтор — перемотка назад).
Баев: Самое интересное, что мы сорок лет знаем, блядь, да? И что
ты думаешь… Я ни разу, блядь, через какого-то Яшу там приходил
(нрзб).
Высоцкий: Нет, блядь!
Баев: …через кого-то… у меня даже ему (нрзб).
ЛЧ: Это Ваш голос?
ВБ: Да, да.
Высоцкий: (нрзб) никогда, блядь, ко мне не пришёл. Я даже не
знал, блядь, какую ты карьеру делал. Я только знал одно, что ты на
Петровке был.
Корзюк: (нрзб) блядь, говно, милиционер, который стал хуй знает кем… Никогда не думал, что он станет милиционером.
ВБ: За меня решает Корзюк.
Баев: …не стал (нрзб).
Корзюк: Володь, вот, напиши ему. Напиши, стой… А вот песню…
ВБ: А это по любому поводу.
ЛЧ: Корзюк-то?
204

ВБ: Да.
ЛЧ: Ха-ха. А вот это, сейчас… вот — это Ваши слова — «Володь, а ты
знаешь…», сейчас…

…напиши ему. Напиши, стой… А вот песню какую-нибудь, Володь…

ЛЧ: Правильно написал?1
ВБ: (нрзб).

Баев: Да.
Высоцкий: В принципе, блядь! Ты помнишь, блядь…
Баев: А я помню…
Высоцкий: …как ты читал поэму «Владимир Ильич Ленин»,
блядь… когда у нас была…
Корзюк: Хи-хи-хи-хи…
Высоцкий: …когда у нас была завуч… с…
Баев: А как же!
Высоцкий: … в очках! Помнишь, нет…
Высоцкий: Как её имя-отчество?
Баев: Это — та, это — та, это — та…
Корзюк: Это мы с ним вместе.
Баев: …это я знаю её… я знаю… английского языка, да?
Высоцкий: Не-не-не-не…

ЛЧ: Это Ваши слова — «английского языка»? Вот написано: «Английского языка».
1

Имеется в виду — правильно ли я определил, чей голос.

205

ВБ: Да, да, да.
ЛЧ: Это Вы сказали, да?
ВБ: Угу.
ЛЧ: Угу.
ВБ: А этот уже начал лезть, что «какая, там, чего…» (нрзб).
ЛЧ: Откуда ж он её знал?
ВБ: Да ну, это, может, и говорили. Но он, я говорю, в этом плане, вот он,
видишь, лез как раз. Без мыла в жопу.
ЛЧ: Сейчас Высоцкий продолжит.

Корзюк: Это мы с ним вместе.
Баев: …это я знаю её… я знаю… английского языка, да?
Высоцкий: Не-не-не-не, блядь… литературы!
Баев: Не, он её видел, знаешь кого… эту… как её… да, кстати!
Корзюк: Учительницу английского языка.
Баев: Ты знаешь, хорошая баба…
Корзюк: Ктой-то, ктой-то?
Баев: А-а-а-э-э… ну, с Кохановским-то вы приходили (нрзб).
Высоцкий: А-а!!! Да-да-да-да-да-да-да-да-да! У нас же были
(нрзб).
Баев: Забыл её… Английская леди! Да…
Высоцкий: Да-да-да-да.
Баев: Она, ты знаешь, она страдала о Высоцком! А я как-то был
(нрзб) сказал…
Корзюк: Володь, любое четверостишие какое-нибудь, а?

ЛЧ: А что Вы там могли сказать? «А я был…» — вот там не разберёшь
уже всё.
206

ВБ: Ну, я был когда… я у неё постоянно, каждый вечер приходил, вот я
же изучал язык-то с ней. И там я со своей первой женою, это её ученица
была, познакомила. Ну, я грешным делом, конечно, очень симпатизировал, и она баба была, конечно, шикарная!
ЛЧ: То есть, это слова точно Ваши?
ВБ: Да.
ЛЧ: Ага.
(нрзб) сказал…
Корзюк: Володь, любое четверостишие какое-нибудь, а? Напиши
так… одно четверо (нрзб).
Высоцкий: (нрзб) напишу… я ему напишу, чего считаю нужным,
ладно?
ВБ: Ну, это я говорю, без мыла лезет в жопу! Не даёт поговорить, блядь!
Корзюк: А! Ладно! Ладненько.
Высоцкий: Как его звать?
Корзюк: Саша. Александр. Шурик. Я всех почему-то Шуриков…
ВБ: Угу, Шурик.
…Шуриком называю. Это так… символично. А все ребята железные из-под Шуриков почему-то выходят. Просто, Шурики, они
такие — хорошие, неподзаконные, Шурики. ? Такие они —
хулиганчики.
Высоцкий: Тебе кажется, блядь.
ВБ: Он послал потом своего отца, и всё. Потом на суд получил.
ЛЧ: (нрзб).
207

ВБ: Хулиганчики…

Корзюк: Думаешь?
Высоцкий: Все подзаконные!
Корзюк: Так (нрзб) хочется чтобы…
Высоцкий: (нрзб) свободу получили. Но это хуй на рыло, бля,
мы получим сейчас (нрзб).
Корзюк: «Вырасти сильным, умным, добрым!». Коротко, блядь…
это (нрзб)… блядь…

ВБ: Я помню, вот он тогда взял… я попросил, я говорю: «Ладно, ты дай
мне даме-то!» Он просто два слова написал, а вот как — не помню. Поставил, просто он написал: «Надежде добра!» — и всё.
ЛЧ: А что за фотография была, не помните так вот?
ВБ: Ну, большая фотография такая.
ЛЧ: А что на ней было?
ВБ: Ну, просто он нормальный. Я уже сейчас не помню, как это.
ЛЧ: Ну, концертная или просто так?
ВБ: Нет, ну, обыкновенная, он такой вот… как она… бытовая какая-то.
ЛЧ: Угу.
ВБ: (нрзб).

Высоцкий: Я думаю, что… (нрзб), блядь, я думаю, что нормально.
Корзюк: Спасибо, спасибо. Пацану моему будет хороший…

ЛЧ: «Спасибо» — это Корзюк говорит, да?
ВБ: Угу.
ЛЧ: Угу. «Спасибо». Да?
208

…подарок (нрзб). (нрзб).
Высоцкий: Когда-нибудь встретимся.
Баев: Да, кстати, Володь, я шёл сегодня… когда я уходил с работы,
я просил что ухожу… Я думал (нрзб).
Высоцкий: Давай посмо…

ЛЧ: Это Вы говорите «с работы»?
ВБ: Да.
ЛЧ: Что там, непонятно? Что вы могли сказать там?

…уходил с работы, я просил , что ухожу… Я думал
(нрзб).
Высоцкий: Давай посмотрим…

ЛЧ: Что… «прощения, что я ухожу…» или что?
ВБ: Да, да. Ну, это Корзюк…
ЛЧ: Как, как, как? Нет, вроде, Ваши слова. Вот, и да, кстати…
ВБ: Нет, да. Вот я… ну, что-то я просил, что…

…работы, я просил , что ухожу… Я думал (нрзб).
Высоцкий: Давай посмотрим, чего получилось?
Корзюк: Да… давай.
Высоцкий: Да?
Корзюк: Давай…

ВБ: О, значит, вот это…
ЛЧ: «Давай» — это Корзюк всё-таки, да?
209

ВБ: Наверное, это… да. Он: «Давай, давай!» Высоцкий, когда послал, он,
наверное, вот запись хотел… (повтор — перемотка назад).

Высоцкий: Давай посмотрим, чего получилось?
Корзюк: Да… давай.
Высоцкий: Да?
Корзюк: Давай…

ЛЧ: Это Корзюк вот так вот: «Давай!», да?
ВБ: Да, да. Да, да, да.
ЛЧ: Ага.
ВБ: Ну, он хотел, наверное, прокрутить, но вот я не помнюсейчас.
ЛЧ: Угу. Угу. И вот тут вот ещё вопросы остались небольшие.
ВБ: Угу.
ЛЧ: Вот, действительно, гитара была у Высоцкого, Вы видели когда-нибудь, чтоб он на гитаре играл? В те времена, например?
ВБ: Нет, ну… я даже не . В доме, по-моему, висела у него
гитара.
ЛЧ: В доме-то, естественно, конечно.
ВБ: А так, чтобы вот он, допустим, при мне пел — не было такого какого-то. Я уже его через концерты так слушал.
ЛЧ: А почему Корзюк не попросил спеть его, например?
ВБ: Ну, я говорю, этот хохол, ёб… говорить нехорошо про умерших… но
он — без мыла в жопу влезет!
ЛЧ: Не просил он спеть, Вы не помните так?
ВБ: Он мог и просить. Этот чего хочешь…
ЛЧ: Сейчас не помните, да?
ВБ: Нет.
210

ЛЧ: Угу. А вот по этой фотографии… тут немножко получше качество,
может, сейчас кого-то узнаете?
ВБ: Ну, вот — Та2нков умерший. Я тебе говорил.
ЛЧ: Так, Та2нков — это, значит, второй ряд.
ВБ: Валентин. Да.
ЛЧ: Второй справа.
ВБ: Второй справа, да.
ЛЧ: Угу.
ВБ: Он умер тоже. Этот вот (нрзб), видишь, какой он стоит? Он тогда
тоже (нрзб).
ЛЧ: Кто, кто именно?
ВБ: Ну, Кохановский.
ЛЧ: Угу.
ВБ: У него рожа прямо это… а эти вот — я даже фамилии не помню.
Так, подожди (нрзб). по-моему, лётчик-истребитель это был. Потом под
сокращение попал.
ЛЧ: Это в верхнем ряду, второй справа.
ВБ: Да, второй. … к сожалению, видишь, я даже фамилии
не могу вспомнить. Кто это… такая фамилия (нрзб).
ЛЧ: Странно, что тут Акимова не видно. А не этот ли Акимов, вот он,
крайний, нет?
ВБ: Какой, этот?
ЛЧ: Нет, нет, ниже, ниже который, нет?
ВБ: Нет, нет.
ЛЧ: Нет, нет, нет, не он всё-таки.
ВБ: Нет, ну, это могли и снимать, когда не было… вот что-то… вот я не
знаю, когда снимали-то. Это не то (нрзб).
ЛЧ: Да не… ну, это, по-моему, на год позже, вот, по-моему, десятый
класс всё-таки.
211

ВБ: (нрзб) не могу тебе сказать вот.
Я даже фамилии вот сейчас… ты представляешь? Ни одной фамилии не могу
вспомнить, кто чего…
ЛЧ: А учительница, как Вы говорили?
ВБ: Ферендино. Звать — не помню, а
вот…
ЛЧ: То есть, это именно она, да?
ВБ: Фамилия (нрзб).
ЛЧ: Угу. Угу.
ВБ: Двадцать три человека, да. А в
классе-то, наверняка больше было, да?
ЛЧ: Ну, получается так. Но хотя в
десятом классе, там же сколько отсеяЛ. Корзюк
лось! Могло быть и штук двадцать три.
А у Вас-то были-то какие-нибудь фотографии классные?
ВБ: Не, ну, я тебе тогда вот показал.
ЛЧ: Только вот эти, да?
ВБ: Да.
ЛЧ: Угу.
ВБ: А это… не помню. Надо же, ни одной фамилии не могу вспомнить!
ЛЧ: А почему ж Вас нет ни там, ни в книжке ведь не было, ни здесь?
ВБ: Нет, ну, на той какой фотографии есть — вот мы смотрели.
ЛЧ: Так Вас там не было.
ВБ: Ну как? Я вот…
ЛЧ: Разве?
ВБ: …я наверху. Да. Я тебе показал.
ЛЧ: Что-то я не помню такого. Ну, в принципе, можно с этими сравнить.
Там же всё будет схоже, наверное.
ВБ: Не знаю. Ну, вот здесь, видишь, даже и Акимова нет почему-то.
212

ЛЧ: Угу.
ВБ: Может быть, это какой-то этап был (нрзб). Главное — вот это. Представляешь, ни одной фамилии не могу вспомнить. Ну, с Валькой-то я вот
просто встречался почти до самой смерти (нрзб). .
ЛЧ: С какой Валькой?
ВБ: Не с какой, а с каким. Вот там (нрзб).
ЛЧ: А! Угу. Угу.
ВБ: У него такая была жёнушка — еврейка любвеобильная.
ЛЧ: Угу.
ВБ: Вот она его (нрзб). Ой!
ЛЧ: Ясно (пауза в записи).
ВБ: …метра два от стены это… ограда была, (нрзб) цветов, записки всякие там (нрзб) каждый магнитофон. Эти ж тогда — усиленный наряд
туда прислали. Уже Олимпиада шла. Во дворах стояли, даже не показывали всё это. Милиция.
ЛЧ: Вы на похоронах были, да?
ВБ: Ну, вот, я говорю, я… он когда позвонил мне, по-моему, Володька, я
пришёл…
ЛЧ: Акимов да?
ВБ: Да. Рано ещё, ещё часов в шесть-семь. Ну, у нас-то — мы ж все тоже
работали по этому…
ЛЧ: В шесть-семь утра даже, да?
ВБ: Да. Ну, мы с десяти начинаем, но был вариант-то усиленный. Сам
знаешь, когда праздники — милиция-то пашет! Я уже, когда… помню,
я говорю: «Я просто не могу дожидаться!» Я, наверное, часов в десять
смотался. Тогда вот как раз пришли там и актёры все. Тогда, по-моему,
Кобзон у них был председатель этой похоронной…
ЛЧ: Был, был.
ВБ: Вот мы сидели даже рядом… я тебе рассказывал (нрзб), в глазах,
ты понимаешь, прям словами… знаешь, вот глаза прямо у всех этих
213

маститых — чуть не плача, сожалели, понимаешь, о том, что вот: «А нас
так хоронить не будут!» (смеётся).
ЛЧ: Ну, это ж правда! Чего тут! И мне где-то вот осталось его вот все… на
похоронах этот… из его (нрзб).
ЛЧ: А!
ВБ: …специально — вот где кто чего говорил — я… там хорошие личики
были: Михалков, все…
ЛЧ: Он был там, да.
ВБ: Видишь, это вот здесь прямо — Чухрай, Любимов, Окуджава (нрзб)
Ахмадулина, Вознесенский.
ЛЧ: Ножкин там, по-моему.
ВБ: Да, да, да, да. Да потом, я говорю, я так просто бывал. Придёшь…
ЛЧ: Ну, где-то часов в десять утра Вы ушли, да?
ВБ: Да. Ну, в общем, задолго до выноса я ушёл.
ЛЧ: А вынос часа в два был.
ВБ: Да, да, они хотели в час. Потом — народу столько, что они ещё
часа на два оттянули. И потом там же даже, по-моему, пожарники уже,
, с конной вызвали. Стали это… как бы чего не вышло.
ЛЧ: Чего вызвали?
ВБ: Конную милицию вызвали.
ЛЧ: Было такое, да.
ВБ: Потом пожарники там начали это…
ЛЧ: Так конная была уже до десяти, получается так?
ВБ: Да нет. Ну, я говорю, я это там… нагнали её больше, чем на Оли… на
этом… на стадионе было. Они во дворах там все, эти стручки.
ЛЧ: Забыл спросить, ещё в школе учился Свидерский Аркадий.
ВБ: Помню вот я фамилию.
ЛЧ: Да?
ВБ: А вот в лицо — убей меня, просто сейчас бы и…
214

ЛЧ: «Место встречи» посмотрите, там он есть.
ВБ: А где он там?
ЛЧ: А там, где они танцуют перед поездкой в колхоз.
ВБ: Так.
ЛЧ: И там он есть. Жалко, фотографии…
ВБ: Ну, там… не, а…
ЛЧ: Может, где в книжках есть фотография его? Я вот не помню, что…
ВБ: Помню Свидерского-то я.
ЛЧ: Аркадий.
ВБ: А вот лицо уже не помню.
ЛЧ: Летом умер.
ВБ: .
ЛЧ: 1937-го года он был.
ВБ: Ну, я-то был самый старший среди них. Я говорю… я вот сейчас
стал… у матери там нашёл приказ Калинина, когда эвакуировали. Нет,
тут что-то нет фотографии. Где же…
ЛЧ: Ну, может, здесь я сейчас найду.
ВБ: Вот здесь .
ЛЧ: Ну, сейчас посмотрю.
ВБ: А я где-то это…
ЛЧ: Может, и будет.
ВБ: Вот ту… книжки, где мой подписывал (нрзб) я (нрзб). Нет.
ЛЧ: Вот тут другой план просто взят. Тут есть другой план, Вы здесь
есть.
ВБ: Где?
ЛЧ: Ну, вот он в этой (нрзб), только он в другом конце стоит. Вот здесь
не уместилось .
ВБ: А!
215

ЛЧ: Вот тут он был. Не тот план дали.
ВБ: А-а-а!
ЛЧ: А так там есть он. Потом он чего-то по медицине заканчивал, в
санэпидстанции он работал в начале 1960-х годов. Потом он одно время
в музее работал у нас этим… чуть ли не замдиректора. Да, замдиректора он был.
ВБ: Это там, вот ты имеешь в виду этот музей на… этот музей Володькин,
на бывшей «Маркса», да?
ЛЧ: Какой «Маркса»?
ВБ: Ну, как он? Где музей. Сейчас я не знаю, какая там улица.
ЛЧ: Ну, вообще-то там Нижняя Радищевская она.
ВБ: Нет. А, музей при театре?
ЛЧ: При театре — это Чкалова улица.
ВБ: Нет, я говорю…
ЛЧ: А там — чуть-чуть вниз они съехали, чуть-чуть там, двор пройти
буквально.
ВБ: А, вот это…
ЛЧ: Это Нижне-Таганский тупик получается. Нет там ничего (о поиске
какой-то книги в архиве ВБ).
ВБ: Эта вот… какая-то у меня ещё есть в чёрном переплёте книжка
(нрзб) (пауза в записи) …нету.
ЛЧ: Там ещё одна школьная была фотография со Свидерским. Акимов
там на ней. И потом ещё этот… Лев Эгинбург, по-моему, тоже чуть ли не
в вашей школе учился.
ВБ: (нрзб) по-моему, Фридмана вот помню вроде.
ЛЧ: Кого?
ВБ: Фридмана.
ЛЧ: А, Фридмана.
ВБ: Помню его, да. Он в доме на Петровке, дом 26 жил.
ЛЧ: Угу.
216

ВБ: С ним мы на каток ходили, там, где… смотри-ка, книжки-то нету! А
куда ж она могла деться? Это вот — с записью матери, да?
ЛЧ: Какой матери? Нет, тут ничего нет.
ВБ: А, правильно.
ЛЧ: Нет, нет, нет, нет.
ВБ: А какую же я тебе сейчас… а-а-а, . А, это — нет, это (нрзб).
ЛЧ: Нет, нет, нет (пауза в записи). А в каком году это было, вот когда
(нрзб) книжки (нрзб)? Ну, примерно, в каком году?
ВБ: (нрзб) 1980-й год.
ЛЧ: В 1980-м году?
ВБ: Да. Там его и фотография — он в форме там. Он был в этом… тоже в
министерстве, (нрзб).
ЛЧ: Угу.
ВБ: Вместе работали в городе, в следственном управлении, а потом
(нрзб), а он в главном следственном управлении, ГСУ. В министерстве.
Тоже ездил по Союзу. А потом на старость лет ушёл на пенсию. Даже
сдал экзамен. Он старше меня на пару лет. Мне это (нрзб). Причём,
по нашим делам по дорожным (нрзб) вообще редко кто разбирается.
(нрзб).
ЛЧ: А как фамилия, Вы говорили?
ВБ: Кошечкин11.
ЛЧ: А?
ВБ: Кошечкин Григорий Иванович.
ЛЧ: А книга как называлась?
ВБ: «Бриллиант Раджи». Отдельным изданием.
ЛЧ: Отдельным изданием. Это в одном из рассказов?
ВБ: Не, одна из повестей.
ЛЧ: А!
1

О ком идёт речь — я не смог вспомнить по прошествии семи лет.

217

ВБ: Это… а-а-а… «Медали на (нрзб)». Там…
ЛЧ: Так называется?
ВБ: Да.
ЛЧ: Ага.
ВБ: …украли у одного чемпиона вот эти медали — все золотые, и вот
распутывали (нрзб).
ЛЧ: А издательство, конечно, не помните, да?
ВБ: Нет, ну, они сейчас много… там они…
ЛЧ: Ну, если в 1980-м году, тогда не так много было.
ВБ: Ну, я говорю, да я даже вот… я буду там у жены… ещё она (нрзб)
Сандро. Она… у неё валяется там (нрзб) даже с посвящением. Чтоб она
написала там. Он ей сам писал. Это я уже… а потом она написала, значит, ему: «Другу семьи, …» (конец записи).

беседа по телефону 13.12.2004

Лев Черняк: …нович?
Владимир Баев: Да.
ЛЧ: Добрый вечер!
ВБ: Привет!
ЛЧ: Это Лёва. Ну, вот, который по Высоцкому приходил к Вам.
ВБ: А, понял (оживлённо).
ЛЧ: Да. Чего-то звонил, звонил Вам — никак всё это…
ВБ: Да я уезжал тут.
ЛЧ: А! Меня тоже полгода не было. Но вот сейчас я приехал, и вот я
вспомнил, что Вам записать тут надо было.
ВБ: Ага.
ЛЧ: Вот это… что я хотел? Из ранних чего-то, наверное?
218

ВБ: Ну да.
ЛЧ: Ага. Ну, это я сделал. С Кохан…
ВБ: .
ЛЧ: А?
ВБ: Спасибо.
ЛЧ: С Кохановским там есть. Вот. Это самое… Владимир Миронович, я
тут разбирал эту запись, вот ваш разговор-то…
ВБ: Да.
ЛЧ: …и там обнаружил новые слова.
ВБ: Ага.
ЛЧ: Потому что Вы говорите, что: «теперь сыщик»! Значит, Вы были уже
не в ГАИ, получается?
ВБ: Как? Не, ну, я все службы проходил-то. Я и в уголовном был, и в ОБХСС работал на Петровке, 3… и в следствии работал.
ЛЧ: То есть, как это понять — «теперь сыщик»? Значит, это до того или
после?
ВБ: Ну, он… ну, милиционер… я не помню сейчас, он мог и просто (нрзб).
Это он, что ли, сказал (нрзб)?
ЛЧ: Нет, это Вы говорите, что «теперь сыщик».
ВБ: А-а-а! Ну, это — чёрт его знает. Эт… к какому году там относится?
ЛЧ: Ну, это к 1980-му явно.
ВБ: А?
ЛЧ: К 1980-му явно!
ВБ: К 1980-му?
ЛЧ: Угу. А у Вас нет никакой, там, трудовой книжки, не сохранилось?
Когда это могло быть?
ВБ: Нет, у нас не пишут. Это у нас пишут: «Служба в органах», и всё. А
где, чего — конкретно не пишется.
ЛЧ: А-а-а! То есть, подразделение не указывается, да?
219

ВБ: Нет, у нас — «служба в органах, столько-то лет…» — и — прощай,
ушёл на пенсию.
ЛЧ: Ага.
ВБ: Это трудно сейчас. Ну, 1980-е годы — это я где-то уже на следствии
был. Ну, я мог фигурально выразиться — сыщик. Сыщики тоже
ищут виноватых.
ЛЧ: Ага. Могло в этом смысле прозвучать, да?
ВБ: Ну, конечно (нрзб).
ЛЧ: Вот, ага, и всё-таки есть такая версия, что… есть журналист такой —
Перевозчиков, может, слышали?
ВБ: Да кто его знает…
ЛЧ: Ну, вот он выпускал книги, там, «Высоцкий. Правда смертного
часа», там, всё это вот.
ВБ: Не знаю. Я не помню.
ЛЧ: Вот он приезжал летом.
ВБ: Да.
ЛЧ: И говорит: «У меня есть такая версия, что Высоцкий позвонил Вам 1
января 1980-го в связи с аварией!»
ВБ: Нет, он мне не звонил. Я узнал об аварии спустя многие годы, что он
это… вот разбился на этом… А мне он вообще… ко мне, я говорю, он ни
разу ко мне не обращался по линии машины.
ЛЧ: Ну, понятно. А этот вот приехал, и твердит своё, вот.
ВБ: Ну, мало ли что, господи! Каждый имеет право на фантазию.
ЛЧ: Вот. И якобы ему сказал врач, вот который был в этом…
ВБ: (нрзб).
ЛЧ: Ну, такие вот дела.
ВБ: Я не знаю. Врача, который при Володьке был?
ЛЧ: Да, да, да, да.
ВБ: Ну, не знаю. Я с этим врачом, по-моему, один раз вот перед смертью в квартире встретился, я тогда просто ему… домой пришли, у него
220

холодильник — шаром покати, он больной лежит. Я говорю: «Хер ли вы,
не можете даже, я говорю, холодильник заполнить!» А так мы с ним и не
встречались никогда (нрзб).
ЛЧ: Ага.
ВБ: Вот только я его у Володьки увидел, там, когда это… так, за месяц
вот до смерти.
ЛЧ: Ну, не знаю, с чего он так взял? Может, подслушал, да неправильно
понял?
ВБ: Да ну, господи. Сейчас же чего хочешь можно говорить!
ЛЧ: Ну, это ясно.
ВБ: Пройдёт ещё 100 лет — будут ещё чего-нибудь выдумывать.
ЛЧ: Владимир Миронович, а эта женщина не звонила, у которой автограф его?
ВБ: А-а-а!
ЛЧ: Ну, вот… ну, Вы поняли?
ВБ: Ну, я понял, понял (нрзб).
ЛЧ: Ага.
ВБ: Я, грешным делом, просто забыл. Она вроде мне говорила, что искала. Ну, я буду с ней говорить, я вот это напомню. Может, она найдёт.
ЛЧ: Ага.
ВБ: Ну, там два слова — вот я попросил, когда он не хотел… я говорю:
«Ты даме моей напиши!» И он два слова написал: «Надежде добра!», и
всё. Два слова. Это я помню содержание. Такая, по-моему, где-то 24×30
фотография была.
ЛЧ: Ага. Ну, вот хорошо, если б там дату написал бы!
ВБ: Нет, вот насчёт даты не помню, писал он или не писал дату. Но вот
два слова помню, там было написано. А вот насчёт даты я тоже не помню.
ЛЧ: Ну, это… (нрзб) если она найдёт — тогда уж.
ВБ: Ну да.
ЛЧ: А Вы ей можете как-нибудь позвонить, чтоб она это…
221

ВБ: Нет, ну, я попрошу её. Я как раз ей позваниваю…
ЛЧ: Ага. Может… может, она сама забыла уже?
ВБ: Да, да, да. Ладно. Нет, позвоню я.
ЛЧ: Ага.
ВБ: Ага.
ЛЧ: Ну, а, в общем-то, Вы это самое… (конец записи).

222

КОМИССАРОВ ЮРИЙ ДАНИЛОВИЧ

г. Москва, театр Российской армии (фрагмент) 09.10.1997

Юрий Комиссаров: …Утевский
(нрзб) он пишет о кружке. Здравствуйте!
Лев Черняк: Так…
ЮК: О кружке пишет…
ЛЧ: Утевский?
ЮК: Да, вот этого, в доме Учителя
(нрзб).
ЛЧ: Ага.
ЮК: (нрзб).
ЛЧ: Здесь, да?
ЮК: Да.
ЛЧ: Ага. Так, и что говорит Утевский?
ЮК: И он… у него, значит, там, понимаете, написано, что кружок… что, значит, вот его Сабинин в этот кружок, значит, что Володю привёл, послушал его, значит, там… И в этом
кружке, значит, занимались, и, в общем, начинали свою театральную,
что ли, карьеру такие артисты, как Алла Борисова…
ЛЧ: Это не Борисова? (нрзб).
ЮК: Это явно имеется в виду Алла Борисовна Покровская!
ЛЧ: Покровская!
ЮК: Явно совершенно!
ЛЧ: Так она Борисова никогда не была?
ЮК: Она Борисова не… не была никогда!
ЛЧ: Опечатка, значит, да?
223

ЮК: Наверное, да, опечатка…
ЛЧ: А где мне сидеть?
ЮК: Как Вам удобней, хотите — здесь, хотите — здесь!
ЛЧ: (нрзб). Хочу просто настроить свою аппаратуру стационарную,
чтобы…
ЮК: Пожалуйста, как Вам удобней!
ЛЧ: …более качественной вышла запись.
ЮК: Как Вам удобней! Пожалуйста (нрзб).
ЛЧ: А пока вот… Вы… Вы пока говорите, он записывает.
ЮК: В эту розеточку можно, как угодно!
ЛЧ: Угу. Угу.
ЮК: Понимаете, я должен Вам сказать… сейчас я ещё пепельницу
(нрзб) принесу (нрзб) курить будем (пауза в записи). Ну, собственно,
чего? Наверное, Вы будете какие-то вопросы мне… Ой, батюшки! Смотрите, как у нас хорошо! Вы видите что-нибудь?
ЛЧ: Угу.
ЮК: (нрзб).
ЛЧ: Угу. Сурово!
ЮК: У нас тоже некое запустение, видите, здесь что творится: вон —
столик разваливается, ничего здесь нет, здесь лампочки нет!
ЛЧ: Ага. Ну, если вопросы, то вопрос такой первый.
ЮК: .
ЛЧ: Что из себя представлял сам театр-студия богомоловская?
ЮК: Вы знаете, это даже был не театр, это был такой маленький, прелестный и чудный особнячок. Тверская нынешняя, то бишь, улица Горького в то… в те времена. Это знаете, район какой? Если Вы помните магазин «Динамо», спортивный, «Динамо» магазин…
ЛЧ: А!
ЮК: Между Маяковкой и Белорусским вокзалом. Если смотреть на Ленинградское шоссе, то по правой стороне.
224

ЛЧ: Ага.
ЮК: Там сейчас магазин «Охотник», какой-то вот (нрзб) вот эти вот.
Напротив дома… почти что против дома, где вот Пугачёва живёт Алла
Борисовна. Большой такой, где «Подарки», большой такой дом, на Тверской. Ну, вот сейчас насколько преобразилось всё, что даже я не могу…
я проходил мимо — не мог понять, где этот подъезд! Потому что был прекрасный такой… видимо, всё перестроили… был чудный такой подъезд,
с чёрной дверью, с такой с старинной, купеческой такой (нрзб) небольшой зальчик. И (нрзб) купеческий такой был домик. И там был кружок,
драматический кружок. Его вёл потрясающий совершенно, конечно,
уникальный и педагог, и актёр, и режиссёр МХАТовский, Владимир Николаевич Богомолов такой.
ЛЧ: Расскажите о нём, что Вы думаете!
ЮК: Дело в том, что я попал в этот кружок совершенно… как сказать,
ну, по рекомендации, что ли. Я уже работал в театре здесь. Я пришёл
сюда ещё не…
ЛЧ: (нрзб) здесь?
ЮК: Да, уже был в театре.
ЛЧ: С какого года Вы здесь?
ЮК: Я очень давно, я с восемнадцатии лет вообще здесь!
ЛЧ: Это с какого года?
ЮК: Я поступал в театральный институт, и одновременно не прошёл по
конкурсу по первому во ВГИК и в Малый театр, и поступил… и пришёл
сюда, здесь был набор во вспомсостав в этом театре.
ЛЧ: Угу.
ЮК: Была такая ко… команда, так называемая, военная. Её к тому времени, значит, убрали — это был 1954-й год.
ЛЧ: 1954-й, да?
ЮК: Команду эту, значит, расформировали, и срочно нужна была массовка страны, бегать, понимаете… Вот, в массовках, массовки большие,
театр военный. И чтобы не ждать, значит, следующего… баклуши не
бить, я решил поработать вот в этом вспомсоставе в этом театре.
ЛЧ: Вы сюда не пересядете? Я сейчас переставлю…
225

ЮК: Пожалуйста, давайте!
ЛЧ: (нрзб) на хороший микрофон (ЛЧ переставляет кассету в профессиональный кассетник, после чего качество записи резко улучшается — ЛЧ). Угу. Можно дальше.
ЮК: И, значит, я… меня… и нас было тут, пришло человек, наверное,
двадцать, по-моему, вот так вот.
ЛЧ: Двадцать? А кто?
ЮК: Кто… кто… кто-то из театральных училищ, не посту… не принят…
не попавшие в театр. Уже возм… мне так в то время казалось, в возрасте уже были люди. Кто-то, значит, из провинциальных театров, с биржи
такой актёрской приходили. Кто-то — вот так, просто с улицы, молодые
ребята, вот вроде меня, восемнадцати-девятнадцати лет: нужны были
разного возраста — такая массовка. Нас взяли в штат. Ну, штат такой,
Вы знаете, вот массовочный, вспомсостав. И был у нас очень хороший артист здесь, с которым, кстати, Вам очень неплохо было бы встретиться,
(у меня дома есть его телефон) который тоже Володю хорошо очень знал.
И он в этом кружке был вроде как бы помощником Владимира Николаевича Богомолова. Очень талантливый актёр, он недавно снялся в сериале… какой-то, я не помню, про прачечную какую-то… он очень мало, значит... Как обычно, знаете, се… сериалы сейчас! Он довольно много в этом
театре играл, ничего не заканчивал. Его приняли во МХАТ, в училище, в
школу-студию, и у него не было аттестата просто — только поэтому он не
попал. Но он какой-то… сам себя называл «самородок». Он, действительно, очень талантливый парень! Он есть, жив-здоров.
ЛЧ: (нрзб) это кто?
ЮК: Его фамилия Авдюхов, такой.
ЛЧ: А, Борис Иванович?
ЮК: Борис Иванович, да. И вот, значит, мы тут с ним как-то дружили
поначалу, когда я только пришёл. И он говорит: «Пойдём, что ты здесь,
ты в этом составе здесь бегаешь, там, были массовки…» Хотя у нас было
очень серьёзно: здесь у нас каждые три месяца Алексей Дмитриевич Попов (тот ещё — покойник отец) просматривал самостоятельные работы
всех вспомсоставщиков, они готовили свои, значит, работы, и мы… и к
концу первого года нас осталось от двадцати четыре человека, а через
год — вообще трое! То есть, это…
226

ЛЧ: Почему?
ЮК: Отсеивал он тех, кто его… самостоятельные работы люди показывали, актёры… сами готовили на малой сцене, давали режиссёра… Он
смотрел и о… и, значит, отправлял, и набирал других. То есть, он очень
большое вообще значение придавал труппе, даже вспомсоставу. И вот я
попал в этот кружок — меня привёл туда Боря Авдюхов.
ЛЧ: В каком году Вы попали?
ЮК: Это был 1954-й год — я пришёл в театр. Значит, это был не 1954-й,
а 1955-й год — вот так, чтобы... Володи ещё там поначалу… я когда пришёл — Володи ещё не было. Потом он появился, но это очень скоро, буквально через несколько месяцев.
ЛЧ: Угу.
ЮК: Я могу даты уже спутать как-то… Мальчик такой, молоденький совсем — Вы можете себе представить, да? И мы все там были, в общем,
сопляки. Вот Алла Покровская там была, Борисовна. Был вот Саша Сабинин. Значит, был вот из этого самого… из теперешнего «Современника» Т… Торчинский. Вот.
ЛЧ: Торчинский, да?
ЮК: Толч…
ЛЧ: Тульчинский?
ЮК: Тульчинский! Тульчинский Витя, Витя Тульчинский, да. Он, по-моему, учился на курс старше Володи. Они поступили потом все во МХАТ.
Я тоже собирался поступать, но у меня здесь так хорошо пошли дела, что
мне сразу рольку подали здесь — «Серёжку с Малой Бронной» начали
репетировали…
ЛЧ: (нрзб)?
ЮК: Да.
ЛЧ: Угу.
ЮК: И уже в девятнадцать лет я уже здесь роли играл, и думаю: «Ну, что
ж я буду сейчас в студию, когда…» Меня отсюда, в общем, уговаривали
уходить учиться. Это надо было уйти из театра, потому что это очный
был факультет. И во время… меня на заочном — ГИТИС, тогда был ГИТИС этот, актёрский. Но я кружок посещал. И мы получили с Володей
там одну роль — Стретеллат такой есть в «Трудовом хлебе» Островского.
227

ЛЧ: Так. Угу.
ЮК: И мы с ним вдвоём репетировали эту роль. Было очень так хорошо,
атмосфера…
ЛЧ: Од… одну и ту же роль?
ЮК: Одну и ту же роль, да. Он играл, я нет, он лучше меня играл значительно! Он играл, я — нет. Потом я как-то редко п… приходил, поскольку
спектакли были. Они вечерами собирались…
ЛЧ: Это было с самого начала или (нрзб)?
ЮК: Это было, да, вот я пришёл — сразу взяли «Трудовой хлеб» Островского.
ЛЧ: Угу.
ЮК: И одна из ролей, там — слуга такой, это небольшая ролька, но хорошая. И мы получили с ним. И Володя очень хорошо играл. Очень хорошо! Мы сыграли, по-моему, спектаклей десять, что ли… Играли вот в
этом самом купеческом особнячке. Это маленький такой вроде зальчик, не
зальчик… ещё старая, кожаная мебель, колоссальные зеркала до потолка,
которые мы завешивали, и в сами эти фонарики какие-то там, чего-то ставили, освещали… Народу было в этом зальчике, ну, я… ну, чтоб не соврать,
ну, человек сорок, не больше приходило, там больше не помещалось. Но
такая была удивительная… даже какая-то скорее… не результат, что ли,
какого-то спектакля готового, а очень творческая какая-то и очень тёплая
и дружеская атмосфера. Никакой там не было ни зависти, никаких там
«кто играет, кто не играет»… Ну, удивительно было! И вот… и Володя…
вот помню я его… Я не принадлежу к числу людей, которые, знаете, когда
человек помирает, говорят: «Ну, Володьку! Я с ним, там…» Ну, вот, наши
пути разошлись, когда кружок закрылся, они почти все поступили в театр… в студию МХАТ: и Алла Покровская, и Володя, и вот Витя…
ЛЧ: А чт… почему закрылась?
ЮК: Саш… Сашка Сабинин… А ушли все, и никого больше мы не… не
стал Владимир Николаевич набирать других, потому что он как-то очень
этот коллектив любил, они все перешли к нему в студию почти! Только
Саша Сабинин ушёл, по-моему, в Вахтанговское поступил. А все остальные так, в школу-студию МХАТ. И Авдюхов, естественно, никуда не поступил, остался в театре в этом, мы, там, значит, предлагали здесь работать. И мы даже… пути как-то разошлись. Потом мы встречались только
228

где-то вот в театральных каких-то таких вот… ну, где-то в ВТО, там, не
знаю, и ещё где-то там… Просто приветствовали друг друга, чего-то дватри слова и, в общем, особой такой, что ли, как говорят, ну, не близости,
а дружеского такого настроя… хотя мы жили рядом, понимаете, буквально, мы жили — он на Малой Грузинской, я на Большой Грузинской1. И
частенько очень встречались: просто я на репетицию еду, там, он бежит
куда-то там.
ЛЧ: На улице?
ЮК: На улице! «Привет-привет-привет-привет!» Ну, знаете, как бывает
с… Буквально за неделю до смерти была встреча, я тоже бежал на репетицию, он опаздывал, бежал на такси: «Здорово-здорово-здорово! Такси
надо, опаздываю!» — и всё, как всегда у него дела, всё время вот… «Опаздываю, опаздываю! Привет-привет…» И через неделю вот я узнаю2, что
он, в общем… А в… то, что вот касаемо вот, насколько я с ним вот сталкивался — это вот самые-самые первые вот шаги наши, в этом нашем деле.
ЛЧ: То есть, это было действительно, первый опыт его?
ЮК: Самый-самый… вот, по-моему, он впервые… я не знаю, что он до
этого… может быть, он где занимался? Но вот это была первая роль,
по-моему, вообще в его жизни!
ЛЧ: «Трудовой хлеб»?
ЮК: «Трудовой хлеб», вот Стрателлат такой.
ЛЧ: Стрателлат.
ЮК: Стрателлат, он слуга такой… Вы можете себе представить, Володя, он там, может, чего-то грим… под… подстариваться немножечко, какие-то… какие-то бачки, по-моему, даже чего-то делал такие себе, здесь,
на щёчках клеил такой… с его лицом с этим — смешной ужасно был там,
смешной! У Островского знаете, как все персонажи- вот это вот. Ну, вот,
что ещё Вам рассказать?
ЛЧ: Сколько человек занималось там?
ЮК: У нас в студии было человек, наверное, восемь или десять, ну, не
больше! Вот…
1
2

По ул. Б. Грузинская, 14, в кооперативе «Геолог».
При правке текста ЮК всё же вспомнил, что ВВ был в дублёнке, но это точно
было в 1980-м году. Встреча произошла возле метро «Краснопресненская».

229

ЛЧ: А кто именно?
ЮК: Значит, вот давайте считать, значит, вот: Саша Сабинин, я, Боря
Авдюхов, Алла Покровская, Витя Тульчинский — это пять, да? Значит,
Володя вот — шестой, да?
ЛЧ: Угу.
ЮК: Ещё человека три. Какая-то была девушка, вот сейчас не помню…
она, по-моему, я её встречал, она стала диктором на телевидении, одно
время она работала. Она вот… замуж выходила…
ЛЧ: Не Лихитченко ли?
ЮК: А?
ЛЧ: Лихитченко?
ЮК: Нет, не Лихитченко. Нет, не…
ЛЧ: Диктором она (нрзб).
ЮК: Какая-то такая фамилия русская, ну вот типа Соколова1, (нрзб)
вот что-то вот такого… Она очень недолго была. Она через год, по-моему,
поступила тоже в Вахтанговский, вместе с Сашей.
ЛЧ: А в каких годах она была диктором на телевидении?
ЮК: Да где-то, Вы знаете, вот закончили они институт, где-то, наверное,
лет через шесть после того, как ушёл, закончил свою всю деятельность и
работу. Потому что Володя, по-моему, потом попал в Пушкинский сразу
после МХАТа. По-моему… в Пушкинском это было недолго. А дальше
уже, по-моему, где-то вскоре была и Таганка. Он побродил немножко…
Потом, по-моему, там же сразу была и (нрзб). Там что-то вот начал Любимов, вот этот… у него была… этот курс его… и уже… и потом всю жизнь
Володя был там уже, насколько я знаю.
ЛЧ: А кто ещё из женщин?
ЮК: Вот Алла Покровская, вот эта вот девочка-диктор — не помню её
уже фамилию, конечно! Саша помнит их всех э-э… этот… Са… Сабинин.
Он помнит их все (нрзб).
ЛЧ: Ну, мы ещё раз с ним поговорим!
1

При правке текста я подсказал ЮК фамилию Васильева Мила, и он как будто
бы согласился.

230

ЮК: Да, Вы с ним обязательно, он больше… и потом он очень много, конечно, расскажет про период его учёбы во МХАТе, в студии. Это и Алла
Покровская, конечно, и Тульчинский, и Славка Невинный — они учились на одном курсе все!
ЛЧ: Невинный разговаривать не хочет (смеётся).
ЮК: Странный мужик! Что там они, не знаю, не поделили? Ну, они ж на
одном курсе были все! Вот. Теперь, кто же ещё там был? Кроме нас было
мало народу очень, очень мало. Какие-то приходили вот так вот, на один,
на два раза, потом их сразу Богомолов от… отсекал1.
ЛЧ: Формы занятий, как это всё происходило? Лекции?
ЮК: Нет, репетиции, просто приходили и брали…
ЛЧ: (нрзб).
ЮК: …ни этюдами никакими, ничего это всё… это как-то… ничего не
было. Читали, потом ходили сразу же. Не знаешь текста… (нрзб) это
типа этюда что ли, но вместе с тем — не в том понимании, как были этюды. Там какие-то (нрзб) чего-то придумывать… всё на
тему, всё по поводу, и по тексту, всё-таки, хоть и близко к тексту. Как-то
очень было тепло вот на этих вот… занятия… как это назвать? Занятия
репетиций… по-разному можно назвать, но скорей всего, это всё-таки репетиции были. Но такие учебные. Очевидно, это было так, как в студии, у
них во МХАТе, я так думаю. Наверное, это всё-таки форма была вот студийная. Поскольку он сам преподавал во МХАТе, Богомолов, это, скорей
всего была такая как бы вот… но он хорошо всех подготовил! Вот смотрите, практически весь его кружок, он весь учился в театральных ВУЗах!
ЛЧ: То есть, этот кружок определённо всем что-то дал?
ЮК: У… Да! Абсолютно! Это, то есть, вот все, ну вот, смотрите: и Аллочка Покровская, и Володя, и Еля2 Тульчинский — они во МХАТе. Саша
Сабинин и вот эта девушка, не помню — она в Вахтанговском! Боря Авдюхов и я — мы просто не ушли, поскольку мы здесь работали. Практически поступили все!
ЛЧ: (нрзб).
ЮК: И вот когда все поступили, понимаете, как-то кружок оголился, новых Владимир Николаевич не хотел никого набирать, и очень осторожно
1
2

ЮК не смог вспомнить, почему он произнёс это слово.
Оговорка ЮК, на самом деле Витя.

231

подходил к этому, и потом чего-то там ещё какие-то были финансовые дела
в доме Учителя, и денег не было, кружок какой-то… Ну, так — районный
дом Учителя! Ну, можете себе представить его? Ну, что это вообще была
такая… ну, сколько там они давали денег на это? И тем не менее, всё-таки!
Потом мы засиживались, и сидели до часу ночи, до двух, причём и репетировали… потом чего-то покупали бутылочку и выпивали, сидели, разговаривали и чего-то… и самое смешное в том, что я потом сегодня мучительно
вспоминал: первый… Володя хоть что-то на… с гитарой… гитару я помню у
него! Чего-то и в спектакле была…
ЛЧ: Гитара в спектакле была? (удивлённо).
ЮК: Что-то там было, я помню, инструмент был. Но абсолютно не было
вот в этот период того, что он, там, бард, что он что-то пишет, что он чтото сам сочиняет…
ЛЧ: Ну, это тогда, у Богомолова ещё?
ЮК: … там. Да! Вот. Ну, это… то есть, это… может быть, он не в кружке,
а где-то это всё уже…
ЛЧ: (нрзб) было?
ЮК: …в-в-в… ну, уже, в общем, занимался этим, вот, видимо, он до этого
кружка уже был: и пел, и сочинял что-то. Но в к… вот на кружке он совершенно… тут мы и выпивали немножко, и всё…
ЛЧ: Но гитара была, да?
ЮК: А?
ЛЧ: Гитара была у вас там?
ЮК: Гитара там мелькала, я помню — она была! Она и в спектакле была,
что-то такое… вот там, это было, было там!
ЛЧ: То есть… а в спектакле, что он мог делать с гитарой?
ЮК: Дак, Вы знаете что… по-моему, там, я насколько помню спектакль…
всё-таки, сорок лет прошло уже с лишним! Лё… Насколько я помню, он
не играл там на гитаре, в спектакле. Просто вот как-то вот… или
кто-то другой там играл, (нрзб) за кого-то чего-то аккомпанировал, или
же… вот я вот сейчас не помню. Как-то… Но я помню инструмент! Это я
точно помню репетиции… Хотя это было не главное совсем, но не вре…
не врезалось! Если б я хоть одну песню его услышал, я бы запомнил на
всю жизнь, естественно! Но не было вот такого вот!
232

ЛЧ: А на пианино играл он?
ЮК: Пианино стояло там. Он и-и-и… как все, немножко и каждый из
нас, там, хулиганил, и не боле чем! Не более, то есть, совершенно! Представить себе было невозможно! И когда я потом услышал, значит, что
ну, ребята поют песни… вот Володи Высоцкого… (нрзб): «Как так?» «Да
так!» Уже когда он учился в студии…
ЛЧ: (нрзб).
ЮК: (нрзб) уже там в студии, во МХАТе… Ну, у нас же всё круг-то один
знакомых! И начинали когда ребята петь, эти , поначалу всё
это так пелось, втихаря, все эти первые, молодые песни все.
ЛЧ: Какие именно?
ЮК: Ну, вот, «На Большом Каретном», там, вот эти все появились первые его песни. И вот: «Как, Володя?» «Да!» «И сам сочинил?» «Да!» «И
сам пел, и сам музыку?» «Да, и сам он на гитаре!» Для меня была новость!
Представляете, вот год или полтора мы с ним были в этом кружке, и абсолютно там вот (нрзб)…
ЛЧ: Год или полтора?
ЮК: Да. Ну, год… ну, это сезон по крайней мере. А… Значит, там както я пришёл зимой, я помню… вот, значит, у нас прошла зима — кончилась, прошло лето — мы расстались, потом начался следующий сезон
зимний… Да, года полтора, наверное — вот так это продолжалось. И мы
встречались два-три раза в неделю — вот так вот. Довольно плотно. Потом какое-то время — там, Владимир Николаевич мог… выпускал спектакль — мы на месяц, допустим, расставались, не встречались, потом
опять. «Трудовой хлеб» мы…
ЛЧ: То есть, были такие перерывы, да?
ЮК: Перерывы были, да, да!
ЛЧ: Месяц, и так далее, да?
ЮК: Но это было связано с работой его в театре всё-таки, Богомолова.
ЛЧ: Угу.
ЮК: Он когда… он тогда, по-моему, выпускал… э-э-э… что же он выпускал? (нрзб)… что-то о Лермонтове было. По-моему, играл Лермонтова
во МХАТе… умер он, как же его фамилия была? Склероз, уже не помню.
233

ЛЧ: (нрзб) много кто умер.
ЮК: Ну, он… а он играл там ещё Белинского где-то, в каком-то спектакле… потом сам Володя Богомолов. И он что-то был занят в репетициях,
то есть, были какие-то перерывы, когда мы просто не могли встречаться.
Просто поскольку заняты были.
ЛЧ: А какие-то были определённые дни?
ЮК: Были всё время такие, скользящие.
ЛЧ: Скользящие, да?
ЮК: Допустим, могли в понедельник встретиться — как правило, выходной день во МХАТе и у нас здесь, — в понедельник чётко мы там (нрзб)
всегда.
ЛЧ: В понедельник, да?
ЮК: Да, это чётко всегда бывало! А какие-то… а другой день назначали.
Кто может когда… вот так, давайте. Танцевали, конечно, от Богомолова.
Как Владимир Николаевич, значит, может, он говорит: «Ну, давайте, ребята, в среду! Кто может? Этот, вот этот… у меня, допустим, спектакль,
там, у Авдюхова спектакль!» А эти ребята были свободны вообще. То
есть, Володя и… Высоцкий и Аллочка Покровская — они были свободны.
ЛЧ: А вы уже…
ЮК: Ну, а мы были всё-таки связаны с театром, поэтому мы пропускали
очень много. Но, тем не менее, каждый свободный вечер, если были мы
свободны, мы были там!
ЛЧ: Так это вечерами только собирались?
ЮК: Вечерами!
ЛЧ: Только вечерами?
ЮК: Исключительно вечерами!
ЛЧ: А во сколько примерно?
ЮК: Это часов в семь собирались мы, вот так, наверное. Часов в семь,
иногда в полвосьмого. И часов до одиннадцати — уж точно, как правило,
всегда! А иногда, если ещё… это очень была дружеская такая компания…
и когда оставались на дольше, то бежали за бутылочкой, естественно,
всё это было так. И всё равно, деталей я не помню. Вот, видите, как
234

интересно! Вот потрясающе! Почему так — я не понимаю. Может быть,
это несколько позже у него появилось, может быть, ну, не очень долго
всё это как-то продолжалось и он… Островский, там, «Трудовой хлеб»…
он, может быть, считал, что… сам, наверное, относился ещё к своему этому творчеству такого барда не очень, может быть, как-то ну… в основном
он о театре, вот о драматическом. Не знаю, чем это объяснить,
но, к своему стыду совершенно… я узнал, что он поёт и пишет, когда уже
мы расстались, в смысле, вот так нас развела… развели дороги — он был
во МХАТе, я продолжал работать здесь.
ЛЧ: А на каких началах проходили занятия, платные, да?
ЮК: Не, мы сами ничего не платили, конечно! Это ж в то время, вообще,
это были кружки эти… это оплачивали Владимиру Николаевичу… э-э…
дом Учителя… Многие вели кружки, ведь это был… У нас в театре, вот,
по-моему, ну, я не знаю, самый ленивый только из актёров не вёл никакого кружка. Это халтура была, деньги, бабки заработать. Там платили
деньги, но… то есть, маленькие, но всё-таки приработок какой-то, и очень
многие занимались этим. Но тут, в отличии от всех остальных вот этих…
вот таких, чисто… э-э… таких, как говорят, ну, для заработка что ль —
та… такие вот… Этот кружок был для души! Именно для души. И это,
действительно, было так. Не думаю, чтобы только из-за денег Владимир
Николаевич занимался этим в кружке! Хотя деньги тоже, естественно,
были нужны всем. Но а мы-то ничего не платили вообще, мы просто были
члены этого кружка. Дом Учителя… вёл там кружок, был какой — я не
знаю. Может, у них, там, рисование, или ещё чего… и был драмкружок
вот этот. Там была дворничиха, значит, которая… уборщица она, что ли,
которая вот там жила постоянно в каптёрочке в маленькой. Крошечная
каптёрочка такая. Там было комнат, наверное, может быть, шесть или
пять всего вот у этого купца. В том числе этот зал такой. В одной какой-то жила эта вот уборщица.
ЛЧ: Прямо жила?
ЮК: С мужем. Да, да, да, да. Жила как-то вот в этом… вот в этой коптёрочке, и убиралась там, и… в общем, такая — технический работник. Молодая
женщина, лет ей, я думаю, тогда было (нрзб) двадцать шесть —
двадцать пять. У неё был уже ребёночек, у неё был муж. И они вот в этой
каптёрочке, значит, там ютились. И когда мы, значит, засиживались долго…
она, естественно, нас не ждала, мы сами закрывали дверь, говорили, чтоб
она за нами запирала. Мы у неё брали всегда стаканчик, и всё! Ей покупали
235

(нрзб)… бежали когда за водкой, покупали такой, значит, пакетик конфет
«Золотого ключика» (нрзб) (стук в дверь). Да, да! (в гримуборную входит А.Я. Чутко). Саш, прости, мой дорогой! Сашенька, мы вот…
ЛЧ: Приветствую!
ЮК: Извини, мой дорогой, у нас тут…
ЛЧ: Ничего, ничего!
ЮК: …запись.
ЛЧ: (нрзб).
ЮК: Вы остановили, да?
Александр Чутко: Ты останови… (нрзб).
ЮК: А, так вы ж знакомы! Интересное …
АЧ: Ты что, один… (пауза в записи, затем входит некто Дмитрий,
и АЧ долго забавляет всех актёрскими байками, которые здесь не
приводятся — ЛЧ).
ЮК: Да!..
АЧ: Всё, ребят, я вам не мешаю? Извините, (нрзб) что ворвался, что
прервал…
ЛЧ: Да ну!
ЮК: (нрзб) ведь много, я же с Володей… это было самое начало, вот
кружок был знаменитый, и… и всё!
ЛЧ: А вопросов — куча!
ЮК: А вопросов — куча! (нрзб) Конечно, кури! Давайте вопросы тогда,
чтоб нам уже ни… ни… ни…
ЛЧ: Ну, ладно, продолжим, да?
ЮК: А то репетиция же! Конечно, надо! (стук в дверь) Да, да! (входит ещё кто-то — не помню, кто, и теперь ЮК начинает декламировать, а затем гость, затем — все по кругу. Все байки из текста
исключены — ЛЧ).
ЛЧ: Ага (нрзб).
ЮК: Давайте вопросы, мне кажется, да? Потому что чего…
236

ЛЧ: Значит, один Богомолов вёл занятия или были помощники какие-то?
ЮК: Один. Помогал ему Авдюхов, вот, Борис Иванович.
ЛЧ: Ав… Авдюхов.
ЮК: Да.
ЛЧ: В чём помогал?
ЮК: И даже бывало так иногда: когда, например, Богомолов вызывает
на… вызывает на репетицию, назначен у нас день, и вдруг приходит Борис, говорит: «Позвони, Богомолову, говорит, я сегодня не могу, у меня
там срочный ввод или что… по театру, по МХАТу… пусть Боря проведёт!» И Борис вёл репетиции некоторые, даже Борька Авдюхов вёл репетиции вот этого «Трудового хлеба» вместо Владимира Николаевича. То
есть, помощником его, что ли, правой рукой был вот Боря Авдюхов.
ЛЧ: Угу. Только он один, больше никого?
ЮК: Он один, больше никто не появлялся.
ЛЧ: Во в… во всё время это?
ЮК: Во всё вот наше время, что мы там были, было только так. Он его
очень любил, Авдюхова, Богомолов, очень как-то к нему прислушивался… но (нрзб) очень талантливый человек был Борис! Так судьба сложилась ужасно: ушёл из театра, ушёл к Ровенских, у Ровенских он… у него
ничего не получилось — он ушёл, потом в областной театр, потом чего-то
стал керосинить водочкой, и как-то он так, как-то, в общем… жалко! Талантливейший парень! Просто… ну, уж теперь он не парень, естественно. Мне уж шестьдесят, а ему, значит, сейчас уже, наверное, шестьдесят
пять…
ЛЧ: Скажите, а можно узнать Ваш день рождения и год рождения?
ЮК: Да… Год рождения 1936-й, а день рождения 27 ноября.
ЛЧ: Угу. Это мы ведём картотеку персоналий, чтобы туда (нрзб).
ЮК: Да, да. 27 ноября, 1936-й год. Вот шестьдесят в том году стукнуло.
ЛЧ: Угу, понятно. А какие ещё спектакли репетировали вы?
ЮК: Вот я попал только на «Трудовой хлеб».
ЛЧ: «Трудовой хлеб», да?
237

ЮК: Да.
ЛЧ: А насчёт «Безымянной звезды» знаете что-нибудь?
ЮК: Была у них. Но когда я пришёл, она как-то… в основном вот был
«Трудовой хлеб». «Безымянная звезда»… взял Богомолов, они пытались
чего-то репетировать, я там был не занят, не вызывался туда. Не знаю,
был ли там занят Володя… По… наверное, нет, потому что он пришёл
позже меня. Вот боюсь соврать. Но было, название такое существовало.
Я помню его. Но я не был там занят1. И не пы… как-то они, видимо, до
меня начали, потом её бросили, наверное, потом начали… перешли на…
на «Трудовой хлеб», и вот в основном это было «Трудовой хлеб» у нас.
ЛЧ: Ага. Значит, только «Трудовой хлеб» Вы помните, да?
ЮК: Да, да.
ЛЧ: А Вы не помните, кто автор этой «Безымянной звезды»? Какой-то
румын (нрзб).
ЮК: Ой, известный, известный, он румын, по-моему. Ну, румынская, это
переводная же пьеса. Она потом шла, «Безымянная звезда». Где… она
потом на телевидении, был какой-то сп… фильм, снят такой фильм-спектакль «Безымя…», только он по-другому назывался как-то.
ЛЧ: Угу.
ЮК: Румын! Я не помню его фамилию, его автора фамилию. Переводная
она пьеса.
ЛЧ: Угу. А вот когда Саша вошёл2, мы тут не закончили эту тему…
ЮК: Да.
ЛЧ: Вы говорили, что оставались после репетиций, там, и там бутылочка, туда-сюда…
ЮК: Да-а-а!
ЛЧ: А были такие, что не ос… которые не оставались?
ЮК: Да нет, пожалуй, как… кто-то мог… у кого-то какие-то могли быть
дела, что-то семейное — вот так. Ну, молодые, какие дела, в общем, могут
1

2

При правке текста я сообщил ЮК, что есть подозрения, что он там всё же
играл, и ЮК согласился, что такое быть могло, но он этого не помнит. По другой версии ЮК, он мог туда приходить просто на репетиции.
Имеется в виду А. Я. Чутко.

238

быть? Молодые же все были ребята: по двадцать лет, по восемнадцать
лет, по девятнадцать… Как правило, все… всё… как правило, все оставались. Иногда Богомолов уже уходил: «Вот, ребята, у меня репетиция, вы
оставайтесь!» Уходи, вы… оставались мы все. И у него очень такая была
какая-то дружеская, хорошая и… атмосфера. И это не пьянка никакая,
это никакие, там, не загулы, нет! Это вот как-то всё дт… творчестве, чего-то читали… и вот при этом при всём я ни разу не слышал Володю с
гитарой! Представляете?
ЛЧ: То есть, это застолье не доходило до, как говорится, поросячьего
визгу?
ЮК: Нет! Боже сохрани! Никогда! Никогда! Никогда! И даже продолжения, как правило, не имело. Обычно как у нас в… в те времена в театре:
в ВТО шли, ВТО работал до пяти утра, ресторан дом актёра. И продолжения не было. Всё вот как-то вот было — (нрзб), потом расходились.
Никакого «поросячьего визга», никаких этих пьянок, ничего абсолютно
этого! Просто вот какое-то такое было… такое, немножко куражом… ну,
как посиделки такие, что ли, хорошие.
ЛЧ: А ходил ли Высоцкий в студию ког… в то время, когда он учился в
строительном?
ЮК: Вот я боюсь соврать.
ЛЧ: Выпомните вообще, что он учился?
ЮК: То, что он учился — я из книжки уже помню, вот которую у Утевского вот эта, а-а… там написано было. Но он ничего не… он не пропускал
по крайней мере ничего. Вот так, допустим, я — из-за театра, кто-то там…
он вот, не то, что: «А, я учусь, я не могу!» — нет, этого не было. Может
быть, он уже завязывал с этим, со строительным институтом? Может
быть, уже и совсем прек… потому что он поступил через год во МХАТ!
ЛЧ: Угу. А Вы согласны с тем, что именно Сабинин привёл туда его?
ЮК: Вы знаете что, мне трудно сказать, потому что вообще, как… кээ… в принципе Богомолов очень как-то доверялся и поручал всё Авдюхову. Чтобы… Саша — тоже, у него всегда была склонность к режиссуре и тогда ещё. Он и сейчас, он очень хороший педагог, кстати, Саша. У
него масса хороших актёров там, в Вахтанговском. Он курс ведёт. И у
него есть вот такой дар, вот педа… педагогический. Ну, молодые были
ещё! Может, у него какая-то и была к этому уже тяга, но режиссурой он
239

там не занимался, в кружке. Он никак не вмешивался в процесс, вот ни
с кем не репетировал, этого не было. Только вот Боря Авдюхов, когда
поручал ему Богомолов. Ну, и то — когда Богомолова не было. А так,
когда приходил Владимир Николаевич, то, конечно, он репетировал
сам. Нет, а привести — может быть, по-дружески привёл, просто, знаете, как… как вот, допустим, мне в театре сказал Борис: «Слушай, есть
такой кружок, пойдём, я тебя познакомлю, покажу, если ты понравишься, там…» Причём, я не прослушивался, ничего. Вот у Утевского написано, что он послушал там его, Саша… Может быть, Сашка его слушал,
Володю, может быть. Но я этого не знаю. Он просто пришёл, появился,
его представили: «Вот мы с Володей… (нрзб) очень хорошо (нрзб)».
ЛЧ: Пе…
ЮК: (нрзб) история этого дела. … я не знаю. Рекомендовал ли его Володя… у-р-у-р-у… Саша Сабинин или не рек… скорей всего,
наверное, так оно и было. Но думаю, что это было вот именно в… в… в
таком, что ли, так сказать, ракурсе. Наверное, где-то они дружили, , в общей копании встретились. Вот он: «Хочу быть в театре!» — там
Володя… может быть, я фантазирую, конечно, но думаю, что так. И Сашка
наверняка сказал, Сабинин, что: «Вот, у нас прекрасный кружок, пойдём
туда!» Причём ведь Богомолов преподавал во МХАТе, он не преподавал в сту… в школе-студии, и режиссировал в театре, во МХАТе, и
играл во МХАТе. То есть, даже какая-то была в этом перспектива, что ли,
если Богомолов мог его во время экзаменов как-то и взять к себе на курс,
понимаете?
ЛЧ: Угу.
ЮК: И он, кстати, и был бы! Но этот курс был богомоловский — вот он
взял этих ребят-то всех!
ЛЧ: Угу, угу, понятно.
ЮК: Это вот так как-то вот родился он. И смотрите, какие получились
все, в общем, артисты-то! Вот всё из этого нашего кружка!
ЛЧ: А Вы не помните такого Рузина Валерия11?
ЮК: Нет.
ЛЧ: Не помните, да?
1

В 1997-м году В. Д. Рузин мне представился как участник кружка Богомолова,
что до сих пор не подтвердилось.

240

ЮК: Может быть, это было до моего прихода в кружок, может быть… после — вряд ли, потому что после меня, по-моему, уже вскоре развалился
этот кружок, поскольку они все поступили вот.
ЛЧ: А что Вы можете вспомнить по поводу… гримёрная у вас была, скажем?
ЮК: Всё было, Вы знаете, н… на… как вот в самой такой нищей такой
самодеятельности. Условия я имею в виду. Ну, денег не было, конечно.
Брали напрокат костюмы в Мостеакостюме тогда. Это всё оплачивал
этот самый… дом Учителя Свердловский. Был такой Мостеакостюм.
Кстати, он был на Большом Каретном…
ЛЧ: У-у-у! (удивляясь совпадению).
ЮК: Возле Эрмитажа был такой у них… так и называлось — Мостеакостюм (нрзб).
ЛЧ: Большой Каретный?
ЮК: Да. Они… У них там была такая в переулочке, не на самом вот, где
сейчас Петровка, а вот там Каретный начинается, и там сейчас ничего,
конечно, уже этого нет. Там был такой домишечко маленький, и там был
большой довольно склад костюмов театральных, очень хороших! И платили, значит, деньги тот или иной кружок, там, который… много же было
кружков! Оплачивали, дом Учителя оплачивал. Ездили мы туда, подбирали костюмы. Значит, нам эти костюмы выдавали на… на спектакль,
естественно, там, на один, на два дня, там, или как… возвращали их, мы
сами и привозили, возвращали, сами их брали потом — всё это подотчётно, по бумажечкам. Оплачивал, значит, эту накладную дом Учителя.
И мы в костюмах играли! Не то, чтобы там! И так же — грим. Значит,
брали… кто-то из театра… мы таскали, я помню, усы, бакенбарды туда —
здесь брали, в театре.
ЛЧ: Высоцкий занимался тоже этим?
ЮК: Он в театре-то не был тогда, он пра… а мы с Борей Авдюховым из
театра всё нет-нет, какие-нибудь усишки или бакенбарды попросим у
гримёров, вот так. Потому что такого проката не было, где грим… грим
. И, по-моему, даже ни разу не гримировались сами, опять же
— Борька и Владимир Николаевич, естественно! Поскольку он режиссёр, актёр, он… он сам это всё… он сам нас гримировал. Какое-то было
это огромное трюмо, стульчик подставляли, лампочку подставляли, и вот
Богомолов, значит, сам чего-то там подмазывал, там, чего-то …
241

всё это … И вот эт… и вот эти сорок человек зрителей, бабушки
какие-то, какие-то… (нрзб) в доме Учителя …
ЛЧ: Ага. А что за зрители были?
ЮК: Да вот, в каки… вот кто может прийти в дом Учителя там, я не знаю,
в то время? Ну, любители такие какие-то, местные жители близ… родственники1, знакомых звали все — вот так вот.
ЛЧ: С… с…
ЮК: Не продавались, конечно, билеты, это всё бесплатно. Это кружок,
драматический кружок (нрзб).
ЛЧ: Ме… место было малоизвестное?
ЮК: Да, да, да, да, да, да, да, да, да, да!
ЛЧ: А со стороны Высоцкого, родителей его приглашал, одноклассников… кого-то помните?
ЮК: Не помню, не помню, боюсь соврать. Может быть, кого-то он и звал,
может быть. Скорей всего, да. Потому что, как правило, приглашали мы
все. Вот если мы играли спектакль, то, как правило, кто-то (нрзб) родные приходили и знакомые, там — вот так. Богомолов кого-то приглашал, своих знакомых. У каждого из нас были какие-то — вот только так.
ЛЧ: А на сколько мест зал был?
ЮК: Ну, не больше сорока-пятидесяти. Даже, наверное, и пятидесяти-то
не было.
ЛЧ: Даже так, да?
ЮК: Да! Ну, крошечка! Ну, купеческий дом, и в него там была там такая…
типа залки маленькой такой, что ли… Ну, она была… залка — колонны
мраморные огромные, зеркала, всё это… Ну, это всё, как сказать… ну,
по… по… по кубатуре, по площади, может быть, метров квадратных… ну,
может быть, метров, ну, шестьдесят, не больше, ну, не больше, вот такой
зальчик маленький совсем. И так ставили стулья, сносили со всех кабинетиков, эти стулья ставили. Занавеску вешали — растягивали верёвку,
навешивали тряпку. И, значит, буквально вот… окно, выходящее на Тверскую… метров, может быть, два или три от окна — это наша игровые…
1

При правке текста ЮК сказал, что он своих знакомых не приглашал на спектакли.

242

игровая площадка. Потом занавесочка, и там уже вот эти стульчики с
сорока, там… сорок, не больше зрителей. Вот такая была вот… всё очень
камерно, всё очень… никакого крика, ничего, всё это вот… вот так вот
всё, (нрзб) всё это очень, очень, очень маленькое. Но очень тёплая, и
очень интересная, очень, так сказать, творческая была вся эта (нрзб)
атмосфера. Сейчас вот стремятся же к маленьким театрам, вот по сто
человек театры, там, по-моему, зрителей. А тогда это, в общем… так, относились к этому, как кружок. Кружок. Драмкружок. Драмкружок.
ЛЧ: А Вы не вели каких-нибудь дневников, записок не осталось ?
ЮК: Нет, никогда. Очень жалею. Потому было столько разных встреч
интересных, и как-то я всё это… очень жалею. И забывается же всё, понимаешь?
ЛЧ: А в кружок к вам из известных кто-нибудь приходил людей?
ЮК: Нет. Пожалуй, нет. Даже из МХАТа никого не было. Вот я бы запомнил, если б пришёл кто-нибудь, там, не знаю… из их «первачей», там,
Грибов какой-то, там, ещё кто-то… нет, никого не было! Ник… никого.
Это были только вот наши знакомые, и вот такая была… студийность такая была, что ли, в .
ЛЧ: Вы москвич?
ЮК: Москвич. То есть, я родился в Питере вообще-то…
ЛЧ: А!
ЮК: …в 1936-м году. Потом, значит, в Москве я уже был где-то после
войны, в сорок… с сорок примерно девятого года. А кончил школу в 1953м. Вот, значит, по… поступал или поступил… в 1954-м в театре, значит,
я оказался в этом. И вот кружок, значит, был это 1955-й, наверное, год.
ЛЧ: Угу. А в какой школе Вы учились?
ЮК: 167-я средняя школа — это тоже на Тверской, сейчас она, наверное, ещё есть. Она за теперешним «Минском». Гостиница «Минск», там
ворота такие, и они выходят в переулок. Он назывался Дегтярный, по-моему… нет…
ЛЧ: Есть там Дегтярный!
ЮК: Дегтярный, по-моему…
ЛЧ: Есть там Дегтярный.
243

ЮК: …да, переулок. И там была 167-я средняя школа Свердловского нашего района.
ЛЧ: Угу.
ЮК: Вот это вот там. Я и жил там неподалёку (нрзб).
ЛЧ: Сколько классов Вы закончили?
ЮК: Десять классов, у нас десятилетка была (нрзб).
ЛЧ: А где жили?
ЮК: А жил напротив… вот дом такой… у-у-м-м… там были ст… магазин
был «Грузия» когда-то. Сейчас там — я не знаю, какой-то другой магазин. Как Вам ориентир, так вот если сказать… то он углом… углом этот
дом выходил на Маяковку, а основной своей частью на Тверскую, которая шла сюда, вот к центру. Большой такой дом был, огромный. Я там не
очень долго жил. Потом, значит…
ЛЧ: А как называлась улица?
ЮК: Улица Горького она называлась. Улица Горького, да.
ЛЧ: А, Горького называлась.
ЮК: Но потом мы переехали оттуда, и уже на кружок я ездил с Мещанской улицы, с 3-й Мещанской.
ЛЧ: С 3-й?
ЮК: Да.
ЛЧ: Это Щепкина.
ЮК: Но Володя тоже, я не знал так, по… по… по… он тоже ведь на Мещанке !
ЛЧ: Это сейчас Щепкина, да, которая?
ЮК: Теперь Щепкина, да.
ЛЧ: Ага.
ЮК: Там у нас была коммуналка, большая длинная такая коммуналка…
ЛЧ: А где Вы там жили (нрзб)?
ЮК: Я даже, слушая Володю, это все вот «…на 38 комнат всего одна уборная…» — это вот… это вот такой у нас был, примерно вот такая длиннющая
244

кишка! По-моему, 18 этих комнат, кухня колоссальная с шестью
плитами, и, действительно, один сортир. Это всё вот это — вот такая, одноэтажный домик был, там потом был ЗАГС в этом доме. А сейчас — даже
не знаю: проезжая мимо, смотрю, вроде бы он есть или его перестроили,
или его вообще сломали. Но вот этот домишко — я помню, одноэтажный
дом. Но он такой плотной постройки, каменный… что уж это был за дом
такой — я не знаю.
ЛЧ: Далеко от МОНИКИ?
ЮК: От эт… он… да примерно, если вот так, по ходу, ногами, вот я помню, мы… ходили мы туда в поликлинику, ну, может, с километр. Мы даже
не ездили.
ЛЧ: С километр? (удивлённо).
ЮК: Да. Ну, метров восемьсот может быть. Это вот, если… вот, значит,
дом знаете, где находится? Сейчас так всё перестроено! Вот мечеть… знаете мечеть эту, да?
ЛЧ: Угу.
ЮК: То это… вот если… тут ещё были дома, они сейчас снесены. Вот
если смотреть от мечети на проспект Мира…
ЛЧ: Угу.
ЮК: …то вот 3-я Мещанская, ныне Щепкина, значит, она. А там же было
две: одна, 1-я, 2-я, 3-я. 1-я был проспект Мира, 2-я была ещё какая-то, и
вот 3-я Мещанская была.
ЛЧ: Гиляровского.
ЮК: Да, вот… (сомневаясь). Теперь уже, по-моему, Гиляровского или
теперь она Щепкина, даже я не знаю. Я запутался.
ЛЧ: Гиляровского.
ЮК: Ну (нрзб) 3-я Мещанская.
ЛЧ: (нрзб) 3-я Мещанская — Щепкина, Гиляровского так и осталась
там.
ЮК: И у него песня там: «На… на… три Мещанской в конце…». Помните,
у него это было?
ЛЧ: Да, да, да.
245

ЮК: Вот, то… и, то есть, вот и где-то мы были… где-то рядом, наверное,
и в жиз… территориально так, понимаете? Не знаю, совпало ли это вот
именно с этим моментом?
ЛЧ: А к… а кто… ага!
ЮК: А, но во всяком случае, вот это… и я лично помню, в кружок я ездил ещё из Мещанки. Потом получили мы квартиру уже на… родители,
в смысле, получили квартиру на Фрунзенской набережной и . Но я уже только потом узнал, что Володя жил на Мещанской из песен опять же, что когда-то он тоже (нрзб).
ЛЧ: Спустя год уже…
ЮК: Конечно. Я тогда даже не знал, что он там есть, и всё.
ЛЧ: А кто Ваши родители?
ЮК: Отец, значит, он вообще востоковед.
ЛЧ: Как звали?
ЮК: Комисса… он есть, жив-здоров, ему 91 год, да! И мама жива-здорова, несмотря на то, что они в 1949-м году были арестованы. Я оставался
один — это вообще очень (нрзб) тяжёлое. Но это отдельный разговор. Я
с тёткой жил. И если бы помощь нашего (нрзб) учителя, то, наверное бы,
я оказался где-нибудь в детском доме, потому что мне было 12 лет тогда.
Когда их арестовали, я был в интернате. Они . Он, значит,
был востоковед, но они его направили в МИД работать, в Министерство
Иностранных Дел. Отправили в Тегеран, и там же его, значит, вызвали
оттуда, арестовали и мать и его. И младшего брата отправили… тоже
ведь, чудом спасли от детского дома, отправили в Ленинград к тётке. А я
остался вот в этой квартире на улице Горького, поскольку квартира была
опечатана… не квартира, а вещи в квартире: допустим, стенной шкаф —
печать КГБэшная висела, ещё что-то… и меня просто не трогали, поскольку тоже была коммунальная квартира, двое соседей, но и дом МИДовский… но меня, мальчишку не тронули по той причине… из интерната сразу, конечно, меня велели убрать, и с радостью выкинули бы меня
из квартиры из этой, отправили бы в детский дом или ещё куда-то. Но,
поскольку были печати, и тётка моя, жившая в Балашихе, приезжала ко
мне два раза в неделю что-то мне приготовить. Всё-таки я вот в школу в
эту ещё ходил, учился. И следствие было бы закончено. И ещё… ни… они
ещё не были не приговорены, ничего. Это было года два. Их арестовали в
246

1951-м. И вот когда, умирая… умер вот этот его… (переворот кассеты)
…через несколько месяцев. И вот после того, как уже он вернулся… ещё
реабилитация не сразу началась. Нас оттуда уже выселили на Мещанку
вот на эту, … А потом, когда уже реабилитация, всё, восстановили их, там, и всё, всё, всё. И уже нам предоставили на Фрунзенскую набережную, побольше там квартиру (нрзб) коммунальную.
ЛЧ: В каком году Вы на Фрунзенскую переехали?
ЮК: Сейчас скажу. Значит, если в 1954-м… значит, я сейчас скажу…
нам дали квартиру, наверное, году в 1956-м тоже где-то… тоже где-то так,
наверное. Всё это в одно время было.
ЛЧ: То есть, Вы с Фрунзенской не ездили к Богомолову?
ЮК: С Фрунзенской я уже, по-моему… по-моему, не ездил с Фрунзенской. А, может быть, только совсем немножко, чуть-чуть. Это уже…
Потому что это уже было вот у нас такое время-то было, как раз такое,
самое вот…
ЛЧ: Угу.
ЮК: И если бы… это чудом, это просто на грани… вот потом у меня там
своя история из этого … ведь тоже дневники не вёл,
ничего не писал! Там много интересных зарисовок: и школа в это время,
когда знали все, и консьержка внизу, которая знала, что родители арестованы и я один там, (ну, тринадцать лет мальчишке!) и нездоровающиеся соседи, которые раньше были друзьями по дому, в общем, все это
МИДовцы, работавшие в министерстве иностранных дел, значит, послы и,
там, всякие, всё… И если раньше: «Юрочка, Юрочка…», то тут… я первое
помню, у меня был шок: я выхожу, здороваюсь с ними, а они отворачиваются от меня!!! Даже нельзя, значит, со мной здороваться! А первое время
жуткое, это я… для отдельного разговора и отдельная история.
ЛЧ: Так как Ваших родителей звали?
ЮК: Отец — Даниил Семёнович, а мама — Юлия Васильевна. Ан… он
Комиссаров, она Панышева. Ну, девичья фамилия у неё.
ЛЧ: Па-ны-ше-ва?
ЮК: …ны-ше-ва, да.
ЛЧ: Угу.
ЮК: У ней сейчас вышла книжечка маленькая вот по… по… про Лефортово, про тюрьму, про все эти вот дела, она стихи… она немножко, там,
247

балуется стишками. И напечатали они такой вот свой… это мемориальное общество вот это вот. Напечатали ей книжечку. Вот к этому камню,
вот когда они встречаются, она всё время там читает свои стихи. Вот ей
86 лет будет (нрзб) всё-таки возраст такой. … Отец до сих
пор работает, он в институте востоковедения, он доктор наук, профессор, он очень хорошо знает язык, блестяще! То есть (нрзб) язык у него…
много очень трудов, переводов, да всего! Потому что он бы никогда в жизни не пошёл бы в этот МИД, но тогда же как — вызывают: «Давай, всё,
поедешь в министерство работать, там, в посольство пресс-атташе!» Так
что, если бы не это, были бы живы и здоровы, может быть, не было бы
всего этого. Да и я б (нрзб).
ЛЧ: А Высоцкий бывал дома у Вас?
ЮК: Во… а… Высо… со… цкий?
ЛЧ: Дома бывал у Вас?
ЮК: Нет, нет, нет! Ну, так вот как-то близко — не… только в кружке.
ЛЧ: И Вы у него не бывали?
ЮК: Да, я у него не был, только в кружке.
ЛЧ: Значит, а степень ваших отношений?
ЮК: С Володей-то?
ЛЧ: Ну, товарищи, друзья? Как это ?
ЮК: Нет, не… не… не… не хочу врать. Ни… никакие ни, конечно, ни друзья, нет. И не потому что на… мне он был несимпатичный или я ему. Я
думаю, просто так получилось, что мы очень короткое время были вот в
этом кружке, и более, как кружок ничто, в общем, вроде как-то и не связывало. Хотя я очень жалею об этом, потому что мне он симпатичен был
всегда, и потом особенно, когда уже вот у него пошла его жизнь вот так
интересно и он так стал раскрываться потрясающе. Он же действительно
талантливейший человек, так это, действительно, уникальная личность
вообще! Чем он ещё мне… я обожаю его за то, что он гражданин! Это не
из подворотни, это не какая-то… Много было в то время, знаете
как… да и сейчас это есть, холуйство такое, понимаете? Вот что-то солёненькое, что-то такое вот, что можно сказать и гавкнуть так из подворотни, понимаете, это, чего-то, и вот на этом вроде бы прославиться. Есть,
не хочу их фамилии называть, просто это достаточно известные люди,
248

которые на этом сделали себе даже карьеру. Володя об этом . Это чисто гражданская позиция, позиция очень честного, порядочного, сильного, цельного человека, понимаете!? Вот это я уже… в
кружке этого всего не было, было непонятно. Ну, что, мы были — мальчишки, там, какой (нрзб)!
ЛЧ: Ну, понятно.
ЮК: А вот когда пошла его судьба вот дальше — это, конечно, позавидовать только можно. И ни… никогда не хотелось слушать ни про какие
«художества» всякие, сплетни… хотя никогда, в общем, в театральной
среде сплетен таких вот каких-то вот, подробностей таких солёненьких
никогда не обсуждалось. Потому что каждый из нас имеет свои какие-то
слабости, закорючки — это уже неважно, важно то, что ты… что ты есть,
что ты вот… что ты за личность. А он, конечно, был личность. Это была
личность. Помимо талантливого человека это, конечно, была удивительная личность.
ЛЧ: А тог… тогда ещё было непонятно ничего?
ЮК: В кружке — абсолютно! Я говорю, я даже не видел… я даже не слышал, как он пел в кружке.
ЛЧ: Значит, пик общения ваш пришёлся на тот период именно?
ЮК: Да. Почему я и говорю, что, наверное, интереса большого не представляет по той причине, что это было самое начало. И вот это нас свёл
только кружок вот этот вот, и вот эти вот, там, может быть, год, не знаю…
хотя с перерывами, там, год, не… не целиком календарный, а допустим,
вот сезон. Закрывается в театре сезон, три, там, месяца. Летний период
мы вообще не встречались. Как правило, занятия были зимой. Начинались они где-то в октябре и продолжались до мая где-нибудь — вот этот
период. Так что даже не календарный год, а именно сезон там был театральный. Когда Владимир Николаевич мог быть… был в Москве, когда
мы все здесь были как-то. А потом сразу, я говорю, студии… и мы поступили все, и как бы кружок прекратил своё существование.
ЛЧ: Каникулы тоже имели место, да?
ЮК: Да, да, бывало, бывало. Когда, допустим, какая-то загрузка у него
в театре, когда-то репетировал Борька Авдюхов, но недолго, потому что
всё-таки он мог там одну-две репетиции провести. Но всё-таки в основном работал Богомолов.
249

ЛЧ: А ле… а летние месяцы? Летние (нрзб).
ЮК: Не занимались никогда, потому что кто-то куда-то уезжал, какие-то
были там дела, и Богомолов сам … лето выпадало. Мы заканчивали, как правило, где-то в мае. Вот премьеру «Трудового хлеба», допустим,
мы репетировали, репетировали, поиграли в мае, допустим, и разошлись.
Потом, значит, лето, осень — поступление в институт в театральный.
Они все ушли в институт и уже, конечно, кружок этот… как-то ещё подёргались немножко, там, не знаю, месячишко, может быть, приходили,
уже будучи студентами. Но уже всё, в основном, конечно, они, там, все
перешли туда и уже они учились…
ЛЧ: То есть, я так понимаю, что Высоцкий мог совмещать драмкружок и
школу-студию?
ЮК: … и школу-студию — мог11. И Аллочка Покровская могла,
и он, наверное, мог. Но дело в том, что, наверное, уже это было трудно,
потому что в то время, как они рассказывают, там была очень напряжённая ведь учёба! …
ЛЧ: Но небольшое время, насколько я понимаю?
ЮК: Да. И даже думаю, что и совмещать-то трудно было, потому что
всё-таки студенты загружены были. Там же масса была дисциплин, ещё
и общеобразовательные, и речь, и движение, и танцы, и манеры, и Бог
знает, чего там только не было!
ЛЧ: Чего не было здесь?
ЮК: Да, чего, конечно, не было здесь. Здесь была только вот… как сказать, ну, проба твоей, что ли, одарённости, твоего… твоих данных творческих — вот так…
ЛЧ: Именно «твоих» только?
ЮК: Да, только! И не более того. Вот такая была какая-то вот… прикосновение что ли к этому вообще театральному делу, вот к этой вообще,
вот к этому, к этой профессии. А как они, значит, уже пришли в профессиональную эту студию, конечно, уже это, в общем… А новых он, Богомолов, и не хотел уже и набирать. И кружок после это, в общем, существование своё так как-то и…
1

При правке текста ЮК заявил, что ВВ и А. Б. Покровская не могли посещать
кружок в виду плотной занятости.

250

ЛЧ: А какие-то удобства, телефон, скажем, душ, раздевалка, буфет?
ЮК: Ничего там не было! Понимаете, ну… нет, какой пи… ничего! Я говорю, было шесть или пять комнаток небольших. В одной из них жила
вот эта вот женщина с семьёй… и какой-то кабинет методический… знаете, как это бывало когда-то: методкабинет, там, кружок, там, не знаю,
какого-то… да, одновременно был какой-то кружок какого-то там танца!
Значит, мы, допустим, понедельник, к примеру, занимаемся, то во вторник там девочки приходили, с ними занимались этим… балетом каким-то,
танцевальный кружочек какой-то, и ещё… Ну, такой вот дом Учителя —
очень средненький, маленький, бедненький. И вот в нём мы вот так вот
существовали.
ЛЧ: Угу. А вне репетиций общались вы где-нибудь на стороне?
ЮК: Только вот после репетиций, никак. Потому что я сразу в театр
(нрзб) свободное время. Как-то здесь была своя уже какая-то такая вот
ко… компания, что ли.
ЛЧ: У кого-то дома, может быть?
ЮК: Нет, нет, нет, дома — тоже нет. Потому что были молодые ещё,
ещё и дома-то своего не было. Родители были — ну, куда там? Какой там
«домой»?
ЛЧ: Значит, сколько раз вы играли этот спектакль, Вы говорите?
ЮК: Чтобы не соврать… я думаю, ну, раз десять, не больше.
ЛЧ: Раз десять…
ЮК: Не больше.
ЛЧ: Только на этой сцене?
ЮК: Только, только, только, только, только! По-моему…
ЛЧ: Выезды?
ЮК: По-моему, никуда. Меня может поправить Боря Авдюхов. Он наверняка это лучше помнит. Вам хорошо бы с ним связаться! Если Вы мне
позвоните, у меня дома его телефон, я нашёл его телефон недавно: я увидел по телевидению вот эту передачу… ну, как всегда эти вот мыльные
наши сериалы такие вот, про прачечную про какую-то, там, значит, и…
у-у… глу… глупо, ужасно всё это и-и-и…
ЛЧ: Ну, понятно.
251

ЮК: Ну, Вы знаете, что это такое сейчас. И Боря там лучше всех! Он там
играет дедушку, который, значит, всё он там всё время ходит в шапке, то
есть, в военной в этой вот — как у Ворошилова была, со звёздочкой. Шашка у него висит, значит… он, значит, и он там… дед, дед это, значит, там
он был. Он такой достоверный, и потом он артист прекрасный! Я Вам дам
телефон, позвоните ему, он будет очень рад с Вами поговорить и рассказать всё. И про Володю… И он подробней расскажет и про кружок. Я мог
чего-то упустить, а он наверняка это… Он… он был до меня в этом кружке года два, ещё до того, как я там появился, если не больше. И вот они
(нрзб) ещё год, года три, наверное, четыре они там занимались. Они с Богомоловым вообще дружили даже очень, Авдюхов. Просто очень! И он его,
по-моему, поймал тогда, Богомолов, они сдружились, когда он поступал во
МХАТ, Авдюхов, и не… в его… прошёл все туры, всё, его взяли… не было
аттестата у него, понимаете, зрелости. И он… и вот тогда Богомолов, значит, с ним как-то вот сдружился. Всё говорил… заставлял всё: «Иди учись
в вечернюю, закончи школу, я тебя без всяких конкурсов дам в училище, в
школу-студию!» Ну-у-у! Молодой! Здесь он играл уже, в «Варварах» играл
сына этого купца и всё уже здесь… «Ну, какой там школа! Не буду я!» Керосинить стал… Вот так всегда, так вот как-то… ну, молодые! Я Вам очень
советую с Авдюховым связаться, я Вам дам его телефон.
ЛЧ: Обя… обязательно, обязательно! А у вас в кружке не отмечались
какие-то дни рождения, скажем, праздники какие-то?
ЮК: Бывало и так, да! Вот, допустим, я помню, отмечали день рождения того же Саши Сабинина — это я запомнил. Значит, все принесли
какие-то бутылочки, чего-то накрыли там, вот в день рождения. У кого-то
ещё был день рождения. По-моему, даже чуть не у Богомолова мы один
раз отмечали его день рождения в кружке. Очень дружеская была такая
атмосфера, очень.
ЛЧ: Ваш, может быть?
ЮК: Нет, мой, по-моему, нет. Так как-то не помню, ей-Богу, не помню,
нет. Один или два раза это было: вот я помню, Саши, по-моему, Бининбойма было, Сабинин то бишь. И вот, по-моему, даже… боюсь, давно прошло уж, время много, могу чего-то напутать.
ЛЧ: А какие-то общественные праздники, Новый Год, скажем, (нрзб)?
ЮК: Нет, это нет (нрзб). Бывало так, когда, допустим, перед праздником, к примеру, допустим, там репетиция, а вот, там, не знаю, завтра,
252

там, праздник — ну, давайте, ради этого дела, как всегда. Но могли и без
праздника. Повод не нужен был. Но подушевней. Можно было. Причём,
Богомолов старался как-то, чтобы это… ну, поскольку он старше всех
нас был, и руководитель, и он старался, чтобы не было, не превращалось
это в такой культ, что ли: «Вот, а вы собрались, и вместо того, чтоб заниматься, значит, выпивать…» Нет. Я… и мы с ним репетировали очень
долго, и интересно, и после этого только уже, значит, как-то вот кто-то
бежал. Часто было «(нрзб) Владимир Николаевич, если надо — уходите!» И мы одни уже оставались. Ну, очень было хорошее… я с теплотой
вспоминаю это время… это, конечно, было… (нрзб) в театре тоже у меня
в это время начиналась, как я говорил, уже в школе репетировал, играл,
всё… небольшие сначала, побольше. Но кружок у меня в памяти остался
в душе очень. Это, конечно, была по-настоящему творческая какая-то вот
атмосфера.
ЛЧ: А как публика принимала вас?
ЮК: Хорошо. Ну, видите, сорок человек — всё равно люди знакомые.
Можно было потом, знаете, как когда… когда ты знакомых видишь — конечно, играют хорошо! (общий смех) (нрзб) тут не будем обольщаться,
что это там прям было что-то невероятное, там… нет!
ЛЧ: А как Высоцкий выглядел на сцене тогда?
ЮК: Молоденький, вот я помню, совсем (нрзб) круглолицый, молоденький, я помню (нрзб).
ЛЧ: Я имею в виду в актёрском плане, не стеснялся?
ЮК: А! Не! Не-не-не-не-не, он (нрзб) абсолютно! Он очень был достоверный, с этой хрипотцой со своей вот такой уже тогда, всё. И оче…
очень достоверный, очень! Очень органичный! Очень… как сказать, ну…
ну, как-то сразу вот в этом кружке он себя… обрёл себя сразу, мгновенно!
ЛЧ: А что-то, может, в нём изменилось за п… за период этого кружка,
как Вы думаете?
ЮК: Ну, может быть, внутренне что-то… я так не заме… не замечал…
ну, конечно, на него, конечно, это оказало своё, я убеждён, в начале его
творческого пути, конечно, этот кружок вот этот вот, занятия эти, они,
конечно, дали какую-то, что ли, базу такую, начало его. Наверное, там
мимо этого было много ещё у него всего в жизни параллельно то, что могло его как-то вот укрепить в своём, что ли, решении вот в этом пути его.
253

Но очень много в этом, конечно, сыграл кружок. Потому что вот эта атмосфера, это дружество актёрское, это творческое такое вот… в кружке
атмосфера — она, конечно, сыграла колоссальную роль, в этом я уверен,
и для него тоже! Был бы он жив, сказал бы… думаю, что он бы меня не
опроверг. Он наверняка помнил этот кружок, любил его, и, я убеждён в
этом, он… память об этом кружке у него была (нрзб).
ЛЧ: Он Са… он Сабинину за два года до смерти напоминал об этом!
ЮК: Даже так! Видите!
ЛЧ: Сабинин рассказал.
ЮК: Он не мог… он не мог забыть об этом, потому что это было начало
начал, ростки, первые ростки вот… вот того, что потом вышло вот в такого артиста потрясающего.
ЛЧ: Вот это интересно!
ЮК: И гражданина потрясающего! Он удивительный, конечно, человек!
И я к нему отношусь с колосса… я очень жалею, что наши пути так как-то
вот разошлись в по… в тот в ранний период, и я только уже наблюдал его
только вот так вот, как все мы — со стороны. Где-то встречались, и… но
близко вот так мы не… не… не был с ним вот так в одном, не варился в
одном доме творчества котле. Очень жалко. Потому что я вот до сих пор
в хороших отношениях с э-э-э… этим самым… с Абдуловым Севой, это
его ангел. Сейчас на радио встречаемся. Но это уже было позже, это уже
было значительно позже. Я даже больше с Севой встречался, по-моему,
как-то, чем с Володей. А потом, я не знаю, где-то мы подружились… В
общем, как-то пути… Знаете, как, вроде всё в одном городе, всё вроде бы
и актёры все, а редко общались очень.
ЛЧ: А поклонницы были?
ЮК: В период кружка — это у-у-у… ни у кого у нас там ничего не было.
Молодые ребята, причём там… какие там поклонницы! Нет. Не думаю я.
Ну, даже наверняка нет, потому что мы были… все так тесно … (нрзб) … нет. Все безвестные, все никто, все передовишки, все… ещё даже ничего из себя не представляли, .
Потом уже (нрзб) студия пошла, у них там… там, школа-студия, МХАТ,
там, всё (нрзб). Потом «Современник»… позже уже «Современник» образовался. Это было даже ещё до «Современника»! Вот вся вот эта, 1956-й
год — это ещё было задолго до него!
254

ЛЧ: А какая-то вот студийная любовь, может, у него была тогда?
ЮК: У Володи? Нет, нет, нет, нет, нет, нет, не… не замечал. У нас как-то
там вообще не та… не произошло ни у кого никакого там… Да там и ведь
было-то нас всего: Аллочка Покровская, вот эта девушка, вот я помню, и
какая-то ещё была там — я уже её не помню.
ЛЧ: Возраста примерно одинакового?
ЮК: Да, примерно одного возраста, до… послешкольного, восемнадцать-девятнадцать-двадцать лет…
ЛЧ: Все… все такие же?
ЮК: Да, всё такие, все молоденькие.
ЛЧ: А Вы знали о существовании студии Яловича?
ЮК: Попозже я уже об этом узнал. Позже. Но я никак не… (нрзб) никогда не приобщался, даже и никогда там и не бывал.
ЛЧ: И не знали, что Высоцкий преподавал там?
ЮК: Нет, не знал. Это позже, значит, уже было, да?
ЛЧ: Вот он Сашу учил1.
ЮК: А, правильно! Не…
ЛЧ: Актёрское мастерство вёл.
ЮК: …не знал, не знал, не знал. Это я не знал, нет.
ЛЧ: А на концертах бывали Вы впоследствии?
ЮК: Как-то один раз, я помню, где-то в институте в каком-то… ну, это
тоже я случайно попал, и я уже к нему не подходил, не видел, это я просто был уже вот, где-то вот так вот, знаете… и какой же это был институт
какой-то? Мы оказались там случайно, потому что мы играли какой-то
спектакль где-то неподалёку, и я увидел, что концерт, я туда проник… не
пускали! Как-то, в общем, это надо было как-то… всё только для своих,
только для своих… ну, и как в то время было всё это… и я к концу уже
как-то там прорвался, и… практически нет, так что полностью его концерт весь послушать, посмотреть — этого .
1

В 1963-м году ВВ преподавал при студии Яловича-Радомсленского актёрское
мастерство в течение нескольких месяцев. Саша — А. Я. Чутко, который фигурирует в начале данной беседы.

255

ЛЧ: Какой год примерно был?
ЮК: Это уже было позже значительно, это было после, 1960-е годы уже
там было… Это где-то, наверное… боюсь соврать тоже… ну, так не помню… помню место примерно — это развилка Ленинградского шоссе и
Волоколамского. Помню, там было какое-то огромное здание…
ЛЧ: Гидропроект?
ЮК: …какой-то проектный институт что-то там стоял какой-то…
ЛЧ: Гидропроект.
ЮК: …и вот за ним — ещё одно было, мы играли спектакль, не помню
какой, и пере… вот в этом здании был… и как-то мы там проходили через
такое это самое кольцо, нас не пускали… я только кусочек маленький
посмотрел, я не… не смог.
ЛЧ: Так концерт был вот в этой вот (нрзб)?
ЮК: По-моему, в этой башне, если я не путаю. Вот в каком-то вот в одном из… там эта башня, там ещё какой-то институт… там, или к них дом…
дворец культуры был не в самой башне, а здесь, в общем… (нрзб).
ЛЧ: Там ящиков навалом!
ЮК: Вот! Где-то в каком-то в одном из ящиков! (нрзб).
ЛЧ: Ящик, Вы думаете, да?
ЮК: Поэтому пройти туда было безумно трудно, и как-то так всё на птичьих правах, и в самом конце, и не пускали. А так, на концертах, по-моему (нрзб).
ЛЧ: Что… что он пел, Вы, конечно, не помните?
ЮК: Что пел, конечно, не помню. У меня его кассеты все сейчас есть,
почти все, какие только можно, я их с наслаждением слушаю, много кассет. Вот ребят…
ЛЧ: То есть?
ЮК: Ну, вот то, что сейчас у нас и продаются эти кассеты… сейчас же
тиражировано, всё это очень много!
ЛЧ: У Вас только из тиража кассеты есть или какие-то они самобытные?
ЮК: Нет, таких… таких нет. Таких, чтоб были вот, вот такие — вот оригинал, там…
256

ЛЧ: Нет, не оригинал, а…
ЮК: Вживую такой (нрзб).
ЛЧ: Старые, вот, до… до издательства (нрзб).
ЮК: Нет, нет, нет…
ЛЧ: Таких нет, да?
ЮК: …нет, нет, нет…
ЛЧ: Вот только вот покупные?
ЮК: …да, только вот эти.
ЛЧ: Понятно. А на спектаклях впоследствии бывали Вы у него?
ЮК: «Гамлета» я, конечно, смотрел там, естественно, в этом театре.
ЛЧ: Он приглашал?
ЮК: Нет, нет, сам по себе. Вот. Но я, честно говоря, к своему стыду… не
знаю я… знаете как, стыдно признаваться, но я никогда особенно не жаловал Юрия Любимова. По линии вот… Я всегда… почему-то мне казалось,
что в этом театре… удивительно, но к Володе это не относилось, он своим
вот, личностью своей, что ли, он преодолевал вот это. А вообще, актёры,
как правило, в этом театре всегда, на мой взгляд (повторяю, это очень
субъективно) всё-таки, это марионетки, всё-таки, это главное — превуалирует всегда режиссёрский замысел, режиссёрская придумка, вот какие-то решения… и вот в этих решениях, понимаете, участвуют артисты, как
вот это… я такой театр не очень никогда любил. А за что я любил МХАТ, и
кружок богомоловский — что, всё-таки я… и в нашем театре исповедуется
это: всё-таки АКТЁР, всё-таки, понимаете, вот, личность, всё-таки в… в…
соучастник, что ли, непременный — это всё-таки, твой… творческая какая-то… м-м… что я хотел сказать… ну, образ, созданный артистом, живой,
вот живой театр, а не несколько формальный. Н… н… немножко мне казалось, что на Таганке такое существует немножко ф-ф-ф… такая форму…
(интересная, наверное, конечно!) Я ничего, я не… не… ни в коей мере не
могу назвать это не театром. Но такой именно театр я никогда не принимал, мне ближе театр другой: театр актёрский, театр тихий, театр... вот
если чтоб было понятно — вот, допустим, товстоноговский театр, «Мещане», например — вот я такой театр больше люблю, понимаете? Вот, пожалуй, точнее, чтобы было понятно, о чём я — это вот Товстоногов, понимаете? А не Любимов. Это разная совершенно тема.
257

ЛЧ: Только «Гамлета» видели?
ЮК: Да, «Гамлета». Вот, по той же опять причине, что я ни на «Маяковского» не ходил, вот на этот большой (нрзб) спектакль этот вот…
ЛЧ: Угу. «Послушайте!»?
ЮК: Да. (нрзб) вот это я всё время… потому что я вот во всём в этом…
меня всегда в этом театре… я… я приходил как на какой-то, понимаете,
на митинг! А не… а не на спектакль.
ЛЧ: (смеётся).
ЮК: А когда я приходил на «Мещан», то снова был, приезжал в Москву,
я раза три смотрел, я не мог оторваться от этого вот… вот его живого
какого-то жизни духа человечества. Я вот такой театр всегда любил. Поэтому, наверное, и туда-то я ходил мало, и поэтому и Володю в театре
мало видел. Но я говорю, даже в «Гамлете», даже при всём этом формализме, при всех этих делах он был своей вот личностью, вот своим ода…
одаренным… своим, вот именно, это очень сильная, мощная была такая
личность человеческая, которой он преодолевал все эти в-в-выкрутасы
Юрия Петровича. Понимаете, они все ка… были сами по себе. Но за… перед на… как сегодня вставал всё равно артист, вот — Володя Высоцкий,
вот его позиция гражданская, творческая, любая! Вот это мне всегда…
очень мне нравилось!
ЛЧ: А билет не остался у Вас с «Гамлета»?
ЮК: Нет, нет, конечно. Конечно! Ну, кто-то… разве мы думали, что это
может быть (нрзб)? Я же знал, я тоже тогда знал, вот перед самой его
смертью, уж то… это, конечно… этот человек не умрёт! Он будет… он
остался в истории этого государства, этой страны — это однозначно! И
для меня он даже выше по значимости любого другого барда, вплоть до
Окуджавы! Потому что у всех у них какие-то есть, в общем… так мощно,
как Володя — так никто, никогда не проявил свою гражданственность!
Мне до сих пор жалко, что он сейчас не живёт, он бы многое бы сейчас
очень тоже бы честно и очень мужественно и открыто бы всё это изложил творчески!
ЛЧ: А неужели он Вас ни ра… так ни разу не сводил на Большой Каретный в компанию?
ЮК: Нет, никогда. Никогда!
ЛЧ: А Уте… Утевского Вы знали?
258

ЮК: Нет, и его не знал, никогда!
ЛЧ: Только из кни… из книжки, да?
ЮК: Нет! Мне принесли книжку, говорит: «Слушай, там говорит, твоя
фамилия мелькает…» Вот всё. И я тогда прочёл эту книжку. А я даже и не
знал. И Витю Павлова! Он там пишет «Витя Павлов»! Я не помню Витю
Павлова в кружке.
ЛЧ: А… ага. Не помните?
ЮК: Может, это до меня было? Может быть, до меня был Витя? Это
надо у Борьки Авдюхова спросить.
ЛЧ: Ну, понимаете, ну, тоже — сорок лет прошло, он тоже мог перепутать.
ЮК: Тоже мог перепутать. Что ты, конечно!
ЛЧ: Конечно.
ЮК: А уж то, что Аллу Борисову он называет — это вот однозначно, эт…
это Аллочка!
ЛЧ: Могли редактора, там, ошибиться ещё.
ЮК: Может быть, может быть.
ЛЧ: Ну, ладно, это всё, впрочем-то… А Вы ничего не знаете о том, как
Высоцкий все документы свои потерял?
ЮК: Нет, нет. Не, вот такие вот подробности как-то ни-ни-ни-ни… Много… У нас Володя Сошальский с ним часто был в компаниях в общих таких.
ЛЧ: Сошальский?
ЮК: Да. Вот он быва… бывал с ним в компаниях, с Володей Высоцким.
ЛЧ: Это когда?
ЮК: Они хорошо друг друга очень знали уже в период, когда уже Володя, вот его последние годы жизни Володины. Ну, Сошальского-то Вы
знаете, конечно, да?
ЛЧ: Угу.
ЮК: Вот. И потому что он рассказывал часто: «Вот мы были в компании,
Володька там был…» Даже когда, по-моему, первый раз у него была вот
эта… кровотечение жуткое горловое или нос, вот перед смертью, года за
259

четыре, за пять у него это было. Помните, была эта жуткая у него, когда
вообще боялись, что он не выживет, и сильное было кровотечение горловое?
ЛЧ: Ну, у него не один раз!
ЮК: И од… один раз при этом присутствовал даже Володька Сошальский. Он долго рассказывал, говорит: «Ужас, говорит, там кровь горлом пошла!» Там врачи и всё звали… так что они общались, уже позже
(нрзб).
ЛЧ: А через Вас можно связаться с ним сейчас?
ЮК: Конечно! Я Вам дам телефон, Вы ему позвоните, а я его предупрежу.
Он Вам тоже что-то, может, расскажет. Но он больше знает вот именно
его период, вот уже… уже когда Володя был… уже Высоцкий (нрзб). А у
меня-то, к сожалению, только вот самое начало, наши первые шажки. И
потом — моё им восхищение со стороны на протяжении всей его жизни.
Вот я с большим уважением… я просто счастлив, что м… мне вот довелось его… пускай совсем немножко, пусть даже в самом начале, но просто знать этого человека!
ЛЧ: А потом…
ЮК: Я уверен, что это на… надолго в ос… в истории нашей… (нрзб) страны
нашей он останется! У меня книжка большая его, вот эта издана… избранное всё: его стихи и проза там, там всё это есть и… Я убеждён в том, что
это очень мощный подарок такой он сделал своей жизнью, я просто в этом
убеждён! Мы ещё даже до конца не понимаем. Мы в нашей этой вот… вот в
этом во всём… он как бы отразил в… очень чётко и точно вот всё то время!
Понимаете, вот он… вот в каждой его песне оно звучит. Думаю, что я не одинок в этом. Даже сейчас, когда мы уже, казалось бы так немножко начинаем
затираться, начинает уходить всё это… Было время, когда просто он приезжал в город, рассказывают, и з-заводили магнитофоны, открывали окна! Ну,
это был кумир вообще страны! Сейчас вроде бы такого нет. Есть какая-то
безобразная на Ваганьковском кладбище эта будка, которая торгует этими
портретами и всем, и на этом наживаются… много всякой грязи, которую,
кстати, он не любил, наверняка, судя по его песням, по всему. Но это всё
уйдёт, понимаете, это всё шелуха, это всё неиз… неизбежно присутствует:
все сплетни о нём, там, пил, не пил, там, это дело — это… это всё уйдёт,
понимаете? Это никого не интересует! Останется его вот то, что он оставил
нам. Нет, я очень его любил, люблю и уважаю. И очень жалею, что вот у нас
как-то потом не было таких близких, что ли, таких встреч и контактов…
260

ЛЧ: А если вы встречались, какие-то разговоры были всё-таки? Хотя бы
короткие?
ЮК: Вот когда потом? Очень короткие! В это… в ресторане ВТО сидим,
допустим, за столиком, он приходит: «Володь, привет!» «Привет!» «Ну,
сядешь?» «Да, я сейчас подойду!» — вот таки… вот такого плана. Всё! Не
то, что, там, в компании опять чего-то — не было. В общем, он был занят,
он был окружён уже какими-то своими людьми. У нас ве… вот, мы всегда
ведь так, знаете как… у меня в своё время… у нас такая была Нина Антоновна Ольшевская, царство ей небесное, жена Ардова Виктора Ефимовича, она вот ставила «Серёжку с Малой Бронной». И у них дома жила
Ахматова постоянно, всегда.
ЛЧ: Да, на Сретенке.
ЮК: Да. На… на Ордынке.
ЛЧ: На Ордынке! (поправившись).
ЮК: На Ордынке. В этом доме я очень часто бывал, потому что я у неё
во всех спектаклях играл. Ну, мальчишка, двадцать с чем-то лет мне там
было… ну, что я понимал во все… вообще, то, что происходит? И видя
там неоднократно Ахматову, и сидя с ней за столом вот так, мне в голову
не пришло… мы пили водку, сидели, понимаете? Приходили пьяные молодые ребята, выходила эта… эта… гений этот, понимаете, с бутылкой
кефира, там, понимаете… и ещё (нрзб): «Да выпейте Вы, Анна Андреевна, ну, чего Вы ко мне…» И не понимаю того, с кем я разговариваю даже!
Нет, чтобы книжку дать: «Подпишите, Анна Андреевна!» У меня б сейчас
эта книжка лежала бы с её автографом! Даже этого я… Мы же не понимаем, что имеем — не храним, потерявши, плачем!
ЛЧ: Мы сейчас к Борису собираемся.
ЮК: Куда?
ЛЧ: К Борису Ардову.
ЮК: А-а! Борька Ардов! Да, да, да! Привет передавайте большой (нрзб).
ЛЧ:Хорошо.
ЮК: Он же здесь, в театре был . Так что я… вообще немного очень уходит того, что надо было бы записывать в дневники. И как-то
вот… ну, молодые… всё кажется, что это… мне очень жалко терять людей.
ЛЧ: А у Высоцкого была тяга к актёрству поначалу?
261

ЮК: Да, безусловно, конечно! Он вообще ведь очень увлекающийся,
очень горячий человек был — вот это я успел понять тогда ещё. Ну, и потом вот подтвердилось вот всей его жизнью. Он, вот даже в этом кружке,
он был настолько сосредоточен, настолько концентрирован, настолько
он всерьёз репетировал всегда, настолько он… то есть, это не то, что…
знаете как — артистом хочу быть, приду, там, поиграю чего-то, поучу,
там, как я вы… нет! Это целенаправленность, такая хватка. Сразу, ещё не
будучи артистом, не будучи вообще ещё ни… никем, но только… он уже
относился очень серьёзно к этой профессии, к этому делу, очень… это
признак таланта большого, конечно!
ЛЧ: А были у Вас с ним разговоры на эту тему, ну, тогда ещё, скажем?
ЮК: Да нет, пожалуй, нет. Потому что это было видно. Мы (нрзб) собирались, начинали репетировать. Мы же видим, как человек, насколько
он серьёзно, понимаете? И не… не о бутылке думает, которую мы будем
потом пить, а он занимался делом, понимаете, делом! Делом! И всерьёз
погружался в это очень. Надо мне на репетицию уже идти.
ЛЧ: Да?
ЮК: Да. У меня уже будет через пятнадцать минут.
ЛЧ: Ага. Хорошо.
ЮК: Так что, Лёвочка, ну, если что-то ещё у Вас… Я Вам дам телефон
Сошальского, позвоните мне домой. И телефон Авдюхова.
ЛЧ: Понятно. Вы тогда представьтесь — кто говорил…
ЮК: А-а! Комиссаров Юрий Данилович, заслуженный артист. Но это не
самое главное звание. Вот, и… вот и всё, чего… Театр Российской армии.
ЛЧ: А какое сегодня число?

беседа по телефону 10.10.1997

Лев Черняк: …остались, это самое… вопросы по вчерашнему дню…
Юрий Комиссаров: Да, да.
ЛЧ: Вы не вспомните, кто кого играл в «Трудовом хлебе»?
262

ЮК: Ой, конечно, нет! Вы знаете почему, потому что, во-первых, я плохо
пьесу эту помню… я, коне… вот, то, что Авдюхов — Вам точно скажет,
потому что он был… как бы и режиссировал это текст (нрзб).
ЛЧ: Что, что?
ЮК: Вот Авдюхов точно вспомнит, кто играл там. Я просто не вспомню,
это… это однозначно! Я вот Стрателлата, и то еле-еле вспомнил, как его
звали, этого, ну… потом уже (нрзб) он Стрателлат (нрзб).
ЛЧ: Ага. А как же Вы с Высоцким делили эту роль?
ЮК: А никак не делили… он играл, я и не играл практически. Я один раз
всего сыграл.
ЛЧ: А когда Вы играли, что он делал?
ЮК: Они приходили просто, в спектакль проходил без… ну, как в театре бывает: приходит актёр, допустим, сегодня я занят в спектакле — у
меня второй состав, я пришёл. Ну, он был, наверное, при этом, конечно
(нрзб). Даже ко… когда он играл, выходил на спектакли я. Потому что
это вроде как-то не для работы, спектакль-то общий, неважно, играешь
ты сегодня или не играешь.
ЛЧ: Так Высоцкий там только одну роль репетировал?
ЮК: Он играл Стрателлата точно совершенно!
ЛЧ: Может, там, какие-то другие роли он…
ЮК: (нрзб). А вот что ещё? Может быть, Авдюхов… но не думаю, я могу
чего-то упустить, понимаете, я очень осторожен всегда вот в этих воспоминаниях. Просто можно на… на… на… что-то напридумывать, а это ни к
чему, я очень этого боюсь! Я вот точно помню совершенно Стрателлата,
и точно помню «Трудовой хлеб» и точно помню, что он это играл, и точно
помню, что у него это получалось лучше значительно, чем у меня.
ЛЧ: (смеётся).
ЮК: Понимаете? … По крайней мере это я понял, потому что
Богомолов дал именно ему это играть.
ЛЧ: Угу.
ЮК: Понимаете? Он это играл всё. И он и… и я один раз, по-моему, сыграл всего (нрзб) я не помню. Только один раз сыграл.
263

ЛЧ: А сколько по времени спектакль был?
ЮК: Продолжался?
ЛЧ: Да.
ЮК: Ну, как у Островского обычно — часа два с половиной — вот так.
Поскольку это (нрзб) много было там выборочно, какие-то и… из пьесы… сами понимаете, это (нрзб). Мы сейчас играем Островского 2,45;
22:30; 3 часа — вот, обычно пьесы Островского примерно так. Чего-то
марали, я помню, чего-то вымарывали какие-то сценочки, там, (нрзб)
были вымараны из (нрзб) . Но я уже, конечно, сорок лет,
там… (нрзб).
ЛЧ: То есть, каких-то подробностей Вы не помните, да?
ЮК: Да, мелочей таких я совершенно просто так не могу .
ЛЧ: А какие-то курьёзы, может быть?
ЮК: Да (нрзб) курьёзов (нрзб) никаких (нрзб). Я бы рад Вам помочь,
но (нрзб).
ЛЧ: Да, ну, что помните уж! Что уж помните!
ЮК: Такие мелочи… (нрзб) мелочи… диваны кожаные помню, зеркала
помню, помню как вот гримировались в уголочке. С этими ванночками,
помню. Гримировал нас сам Богомолов всё время. Боря Авдюхов тоже
подключался, когда не успевал (нрзб) чего-то, и костюмы эти ездили
брали. Вот такие вот мелочи, такие вот детали.
ЛЧ: Угу.
ЮК: А в-в… (нрзб), наверное, что-то было, просто я не помню.
ЛЧ: Понятно.
ЮК: Да нет, всё-таки мы встречались, понимаете, Лёва, мы же встречались в неделе один-два-три раза. На неделе. Неделя без месяца… четыре.
Месяцев было, считать: декабрь, январь, февраль, март, апрель — вот пять
месяцев. Дальше — , понимаете? Потом где-то начиналась,
значит, осенний… там, сезон, что ли, такой уже, ра… рабочий такой. Ктото работал из них. По-моему, вот Саша Бини… Сабинин работал где-то. Не
помню, где, но днём (нрзб) боюсь соврать, (нрзб) где-то он уже работал.
ЛЧ: Ну, это он сам расскажет!
264

ЮК: Да. Понимаете, так что (нрзб) это уже бы… всё-таки какие-то
были… ведь помимо кружка и дела ещё какие-то. Я вот в театре, Авдюхов
в театре, этот ещё где-то, кто-то где-то там, наверное, ещё. Может, Володя и доучивался (нрзб), а может быть, нет.
ЛЧ: Угу. Ну, понятно.
ЮК: Потому что Богомолов — в театре. То есть, ну, это было как бы не
основное занятие, что ли, — кружок. Понимаете? Это было свободное от
других дел время.
ЛЧ: А почему только один «Трудовой хлеб» поставили?
ЮК: Там они чего-то ещё ставили. Вот «Безымянную звезду» я точно
помню, мне Авдюхов очень много про неё рассказывал. Но она была до
меня, до того, как я пришёл. Меня затащил в этот кружок (нрзб) Борис:
«Пойдём, пойдём, пойдём…» и рассказывал про «Безымянную звезду»,
ещё чего-то. И это было без меня.
ЛЧ: Значит, будем полагать, что «Безымянная звезда» была до Вас, а,
стало быть, и до Высоцкого?
ЮК: Да нет, похоже, да. Похоже, да.
ЛЧ: Ага. Понятно.
ЮК: Но я… Вы знаете, проверьте мои все данные, Лёвочка, потому что я
могу что-то и путать.
ЛЧ: Ну, чем мы и занимаемся!
ЮК: Да. Обязательно проверьте! Это я Вам просто набрасываю так вот,
как… как у меня по памяти осталось. Ну, сами понимаете, что уже сорок
лет назад… и сейчас (нрзб).
ЛЧ: Да ясное дело! Тут не помнишь, что год назад было!
ЮК: Ну, тут, понимаете, как это… надо очень, надо как-то так: вот на…
набросать, набросать, а Вы проверите .
ЛЧ: Угу. Юрий Данилович, а вот ещё такой вопрос: а какие-то планы
всё-таки были в студии ещё что-то ставить?
ЮК: Да… ну, как сказать? Ну, учитывая то, что время мало было, и то,
что, конечно, мы занимались ну, часа по два, по три… встречались мы в
семь. Ну, до десяти, ну, больше куда уже, да?
265

ЛЧ: Угу.
ЮК: Три часа. Три раза в неделю по три часа. Не хватало, конечно, времени, чтобы выпускать спектакли! И мы «Трудовой хлеб» этот работали, по-моему, весь сезон.
ЛЧ: Угу.
ЮК: Ну, в конце где-то, весной его сыграли.
ЛЧ: Значит, больше ни к чему не приступали даже?
ЮК: (нрзб) я участвовал только в этом.
ЛЧ: Угу. Ага. А Вы не в курсе, где могут быть документы по студии?
ЮК: Знаете что, а какие там вообще-то могут быть документы? (нрзб)
там ничего, наверное, и нет. Там, может быть, где-то остались какие-то ведомости, как платили Богомолову руководителю кружка (нрзб).
ЛЧ: Да хотя бы эти. Хотя бы эти.
ЮК: Понимаете, это дом Учителя Свердловского района. Наверное, РОНО. Я думаю, так, Лёва. Это может быть и районный… как сейчас
называется… надо узнать, что… как теперь называется районный отдел
народного образования.
ЛЧ: Ну, ясно.
ЮК: (нрзб).
ЛЧ: Угу.
ЮК: И наверняка там где-то в архивах есть все книги по Свердловскому
дому Учителя.
ЛЧ: Понятно.
ЮК: Районный Свердловский дом Учителя, при нём драмкружок. И руководитель Богомолов наверняка (нрзб) там, в ведомостях получал зарплату, и Вы поймёте, сколько продолжалась жизнь этого кружка.
ЛЧ: Угу. Понятно, Юрий Данилович, теперь вопрос другого рода. А Высоцкий тогда чем-то выделялся от других?
ЮК: Я не могу… я не выделял его ничем как-то... Потому что насколько
были все ребята талантливы: что Алла Покровская, что Борька Авдюхов,
что Саша Сабинин, что Тульчинский! Понимаете? Это всё были… как
266

сказать… ну, одаренные все люди-то были! Поэтому чтобы особенно так
уже как-то вот: «Ух, нет, это всё!» (нрзб) Володя такой! Нет. И такой же
одарённый среди них был и Володя. И так же увлечён был этим делом,
так же (нрзб) увлечённо, и… и с самоотдачей такой, как все. Понимаете,
я не могу на то время его выделить никак!
ЛЧ: Угу.
ЮК: Вот это была компания это такая, знаете, достойная! И это, конечно, благодаря Богомолову, который очень строго… вот не просто, как к
халтуре к этому кружку относился, понимаете, как многие вот у нас (я
Вам рассказывал) в театре, каждый имел кружок! Только самые ленивые
его, наверное, не имели. Для чего — только деньги зарабатывать. Ну, и
приходили, там, быстренько делали скетчи, маленькие сценки, там, не
знаю, Чехова или современные, там, и того же Ардова или
ещё чего-то, быстренько сдавали руководству этого… организации, которая вели кружок, там писали «галочку»: вот, да, работа идёт! Знаете, как
у нас было в те времена: да, работа проведена! Будем платить, кружок
(нрзб). А вот мы сыграли это, это, это, это, это… Хорошо! Всё, «галочку» поставили, дальше работаем, зарплату получаем. Здесь было совсем
по-другому, здесь его не , Богомолова.
ЛЧ: А какие-то человеческие черты характера у Высоцкого — что Вы
можете отметить по тому времени?
ЮК: Человеческие — ну, прежде всего: очень открытый человек! Это то,
что было сразу понятно. Он очень был от… бесхитростный, я бы сказал.
Знаете, когда не себе на уме, очень контактный. И не контактный, когда
есть так… такое холуйское такое вот, нет! А открытость такая очень…
то есть, производилось впечатление (нрзб) очень такой цельный, открытый и чистый парень. Вот такой был (нрзб). Мы не знали, как он, что у
него за жизнь параллельно, там, чего (нрзб) мы и не влезали. Ну, вот, от
того, что мы там виделись, вот в этом вот периоде вместе репетировали,
ощущение было вот человечески — парень очень такого честного и от…
цельного и порядочного такого человека. Понимаете, вот не было в этом
ни… какого-то вот карьеризма. И вот особенно это проявилось, когда мы
вот репетировали вот этот вот… Стрателлата вдвоём. В театре… даже
сейчас уже взрослые люди, артисты, это уже (нрзб) получают
это вот… один… это… одну роль на двоих. Начинается: … У меня в театре поначалу
было, (нрзб) заходил в театр (нрзб) репетицию (нрзб) второй состав
(нрзб). Уже на сцене стоит (нрзб). Вот такие вещи даже бывали!
267

ЛЧ: Угу.
ЮК: Понимаете, всё в театре очень… это всё такая вот очень… у Володи
этого не было абсолютно! Это вообще (нрзб), понимаете? И поэтому, наверное, вот и взял его Богомолов, поэтому он там и пробовался, поэтому
он и играл с удовольствием этого Стрателлата. Потому что вот… У нас не
было этого. А-а-а… Я прихожу: «А кто репетирует?» «Володя!» «А я тогда
не пойду!» Нет, нет! И даже как-то репетировали-то мы вровень, и я и он,
и я и он. А играл он. Всё равно Богомолов выбрал его. И эту премьеру, так
если можно её назвать, играл он. И я даже не помню, сыграл я один раз…
по-моему, один раз я сыграл. По-моему.
ЛЧ: Угу. А роль большая? Ну, скажем, по времени даже?
ЮК: Если будем так говорить, , естественно, ,
там… Ну, Вы знаете, (нрзб) Островского, уже они все достаточно однотипные. Это вот тако… как… ну, … ну, вот, такого плана,
как… ну, как сказать… ну, вот… ну, как сказать… ну… ну… ну, вот если
взять, допустим, из известных — «Лес», например, да?
ЛЧ: Угу.
ЮК: Там этот Карпыч, которого всё называют Карпом, там, а (нрзб) всё
уже путает, Сазан… называют его по всякому.
ЛЧ: А, да, да, да, да!
ЮК: Ну, вот такого, такого разме… по объёму примерно. По объёму. Ну,
как вот в пьесах Островского слуга, который… вроде бы его и нет, и вроде
бы он . И с юмором, и с… и с этим… написано с хорошим текстом, хотя не очень большой текст.
ЛЧ: А на сколько была постановка близка к с… к оригиналу, к тексту?
ЮК: (нрзб) там искать, только что-то было просто удалено, (нрзб)…
ЛЧ: Удалено даже?
ЮК: …по времени, вот. Но… ни… ни… ни… если и было что-то удалено,
то очень немного. И главное, что, Вы понимаете, он вот этот репетировал
… весь практически сезон, если можно назвать (нрзб). И… и
он плевал, когда ему (нрзб) он посылал там всех (нрзб). Не нравится —
! Это позиции были творческие всегда, понимаете? Вот… вот
чем отличался Владимир Николаевич, да (нрзб). Он всегда самых что ни
на есть творческих (нрзб) только одно: качество и работа, всё! И вот это
268

всё извело вот так вот… поэтому и такой курс получился потом. Поэтому
это они все перешли туда. Вот чем отличался этот вот драмкружок при
доме Учителя Свердловского района.
ЛЧ: Юрий Данилович!
ЮК: Да.
ЛЧ: А впоследствии Вы с Высоцким не встречались в театрах каких-нибудь?
ЮК: В театрах — нет. И ни в телевидении никогда (нрзб) не совпадалось…
ЛЧ: Ну, кроме Таганки, скажем?
ЮК: …ни мы с ним больше не встречались. Только вот мимолётно. Или где-нибудь, там, не знаю, в ВТО вечером, в доме актёра,
в ресторане, или где-то на улице бегом, … или где-то, там, я
не знаю, вот (нрзб) на премьере. Хотя он не любил ходить, он не любил
ходить, он (нрзб)…
ЛЧ: На премьере? На какой?
ЮК: …ни на какие театры, никуда он не ходил и… Я тоже, кстати, говоря, не очень люблю вот на эти все (нрзб)…
ЛЧ: Вы сказали на… на… на премьере видели его, да?
ЮК: Нет, там , я имею в виду вот тут, какой-то вечер
в ВТО, вот какой-то, там, не знаю, ну, когда собираются театральные вот…
ЛЧ: Ага.
ЮК: Вот так могло мельком быть: «Привет-привет…» — не более того.
Не то, что: «Здравствуй, ой, как давно не виделись, давай поговорим!»
Нет, этого не было. «Привет-привет!» — всё! «Здоров-здоров! Как дела?
Нормально!» — (нрзб) вот так вот, не более того. Поэтому врать не хочу.
Понимаете, не хочу!
ЛЧ: Ну, понятно.
ЮК: Грех на душу брать и (нрзб), что я был такой (нрзб).
ЛЧ: Ясно.
ЮК: Понимаете? Это… вот, что мне бы льстило — я вот… к сожалению,
этого не было (нрзб) к сожалению, этого не было.
269

ЛЧ: Ясно.
ЮК: Так как-то судьба то ли развела или что-то… (нрзб) у меня такое
ощущение, что… вот, что ли, (нрзб) как были очень близки… понимаете? Но проходит сорок лет, проходит десять, двадцать, тридцать лет
проходит… может быть, там никто не меняется… не думаю. Всё-таки вот
основное, вот такая вот закваска, вот отношение к делу своему, к профессии — оно осталось всё тем же (нрзб).
ЛЧ: Ясно. Юрий Данилович!
ЮК: Да!
ЛЧ: Ну, спасибо Вам большое за рассказ!
ЮК: Не за что! Лёв, Вы позвоните… я Вам очень советую позвонить Боре
Авдюхову!
ЛЧ: Обязательно, конечно!
ЮК: Вот интересно, что он Вам скажет.

беседа по телефону 30.12.1997

Лев Черняк: Значит, сейчас мы поговорили с Авдюховым…
Юрий Комиссаров: Ага!
ЛЧ: …и… и с Павловым немножко…
ЮК: Да.
ЛЧ: …который, кстати, тоже с Вами там учился.
ЮК: Да.
ЛЧ: Вот. Значит, Вы не помните такие пьесы: «Тяжёлые дни»? «Тяжёлые дни»?
ЮК: Нет. Точно нет!
ЛЧ: Островского. И «Из записок вспыльчивого человека» по Чехову?
ЮК: Ну, это что-то мне напоминает, но я там был не занят, в «Записках
вспыльчивого человека»…
270

ЛЧ: Вы не заняты были, да?
ЮК: Что-то было, но я… я там был не занят. А вот «Тяжёлые дни» —
вряд ли! «Трудовой хлеб» Островского был!
ЛЧ: «Трудовой хлеб» всё-таки, да?
ЮК: Всё-таки «Трудовой хлеб»!
ЛЧ: Ага, ага. Понятно. Юрий Данилович, и вот ещё, значит, Вы не помните, вот, значит, Сабинин… ой, не Сабинин, а Авдюхов говорит, что
были какие-то конкурсы, вы выступали в ЦДРИ, кажется, ещё где-то, на
Малой Бронной, в каком-то заведении.
ЮК: Вы знаете, про Бронную не помню, в ЦДРИ вроде чего-то было.
ЛЧ: Всё-таки были какие-то выезды, да?
ЮК: Какие-то были! Выезды были, были, были! Мы не только в Учителе… в доме Учителя играли, и какие-то были выезды.
ЛЧ: Так…
ЮК: Но я просто боюсь соврать, просто могу не упомнить чего-то.
ЛЧ: Ага. А не помните ли, Высоцкий принимал участие в этих выездах?
ЮК: Не помню. Не помню. Я бы рад помочь, но я просто не помню.
ЛЧ: Понятно. И вот последний, последний уже. Значит, мы пытались
как-то, значит, почитать эти пьесы Островского, и выяснилось, что там
не Стрателлат был, а Са-кер-дон!
ЮК: А может быть!
ЛЧ: Может быть?
ЮК: Конечно!
ЛЧ: То есть, Вы не утверждаете?
ЮК: Это я просто забыл. Сакердон… может быть, Сакердон, конечно.
ЛЧ: Понятно.
ЮК: В «Трудовом хлебе» может быть не Стрателлат, а Сакердон. А Стрателлат в другой какой-то пьесе. У меня всё перепуталось, наверное.
ЛЧ: Ну, естественно: со… сколько там срок… столько лет прошло!
271

ЮК: Да. Может быть, и Сакердон, да.
ЛЧ: Понятно, Юрий Данилович, ну, не буду отрывать Вас. С Новым Годом!
ЮК: Спасибо, взаимно, Вас так же! Успехов, удачи!
ЛЧ: Саше привет, если увидите1!
ЮК: Удачи! А?
ЛЧ: Саше привет большой!
ЮК: Обязательно! Удачи Вам, Лёвочка! Счастливо, дорогой!
ЛЧ: Вам того же!
ЮК: Счастливо, с Новым Годом!
ЛЧ: Всего доброго!
ЮК: Пока!

беседа по телефону 23.02.1998

Лев Черняк: Юрий Данилович!
Юрий Комиссаров: Ау!
ЛЧ: Добрый день!
ЮК: Добрый день!
ЛЧ: Это Вам звонит Лёва, если помните.
ЮК: А, да. Я слушаю Вас, Лев!
ЛЧ: Как поживаете?
ЮК: Да ничего пока, вроде поживаем.
ЛЧ: Понятно. Вот. Значит, у меня такое вот, значит, небольшое дополнение, понимаешь…
ЮК: Так…
1 Имеется в виду А. Я. Чутко.

272

ЛЧ: Вот Вы помните, Вы говорили про девушку, которая потом работала
диктором на телевидении?
ЮК: Помню. Фамилии только не помню и ка… и как зовут!
ЛЧ: Это случайно не Шилова Галина?
ЮК: Нет, это только не Шилова.
ЛЧ: Не Шилова Галина, да?
ЮК: Не, не, не, точно!
ЛЧ: А Шилову помните, да?
ЮК: Шилову помню, но она у нас вроде не была в кружке-то при мне…
ЛЧ: Не была?
ЮК: Нет. А она говорит, что была, да?
ЛЧ: Это не она, это мне вот… по-моему, Бининбойм сказал.
ЮК: Вот Саша-то наверняка знает. Если это он знает… но Вы знаете,
как…
ЛЧ: Он тоже (нрзб).
ЮК: …может быть, она была до меня, после меня — это очень может
быть.
ЛЧ: Ага.
ЮК: Потому что я ведь не очень долго там был, я был года всего… ну,
может быть, сезона два.
ЛЧ: Понятно.
ЮК: А кружок существовал лет пять-шесть.
ЛЧ: Да. А Фомичёва Ольга была?
ЮК: Чего-то очень знакомая фамилия — обе.
ЛЧ: Она в «Современнике» была некоторое время, Фомичёва.
ЮК: Может быть, и была. Но вот не помню. Боюсь Вам
сказать. Вы знаете, боюсь наврать! Тут дело такое тонкое: скажешь…
вот, ну, я просто, честно говоря…
ЛЧ: Ну, понятно. А… а Ерохина?
273

ЮК: А?
ЛЧ: Ерохина?
ЮК: Не помню… фамилия вроде тоже знакомая…
ЛЧ: Лера её звали.
ЮК: Лера?
ЛЧ: Угу.
ЮК: Чего-то очень знакомо. Очень знакомо!
ЛЧ: Она… она школу-студию окончила в 1962-м году.
ЮК: Она вместе с Володей кончала?
ЛЧ: Нет. Нет, он раньше на два года.
ЮК: Раньше, да?
ЛЧ: Угу.
ЮК: Вы знаете, может, когда вот они поступили в… все в студию: Володя, ул… Аллочка Покровская, все они, да…
ЛЧ: Угу.
ЮК: …Саша Бининбойм в Вахтанговское… Сабинин, в смысле…
ЛЧ: Угу.
ЮК: …б… было знаете как, я Вам сейчас скажу… я… почти практически
кружок прекратил своё существование. Потому что ушли все вот основные такие, что ли, силы, которые… вот Авдюхов — он ещё так походил
какое-то время, но уже кружок заглох. И Владимир Николаевич Богомолов, который вот им руководил, он… он как-то это уже… и от него, в
общем, как-то… у него основные все, вот кто работали вот в «Трудовом
хлебе», вот, в кружке, они ушли либо во МХАТ, либо в другие училища.
ЛЧ: Угу. Угу.
ЮК: И практически после этого кружок… уже кружка, в общем, не стало.
ЮК: Понятно. А Вы не помните… вот мне Покровская сказала, что Богомолов имел такой обычай заниматься индивидуально с учениками?
ЮК: Бывало, бывало, бывало, бывало!
274

ЛЧ: Да? А с кем, например?
ЮК: Бывало и так. Он, допустим, мог одного, двоих вызвать, поговорить… он вообще очень серьёзно относился к этому делу!
ЛЧ: Я… я… я, в общем-то, к тому, что эти ученики даже не играли нигде
(нрзб).
ЮК: Может быть, и так.
ЛЧ: Может быть и так, да?
ЮК: Может быть, и так! Он даже, больше того — он занимался индивидуально для поступления. Он, допустим, мог… мог сделать и отрывок
какой-то для это… чтецкий, понимаете, поработать с… с человеком. Если
он считал, что он способен, и он его готовил к… этим вот, к экзаменам, к
турам. Вы… запросто он это делал иног… делал, делал, делал!
ЛЧ: Вот Алла Борисовна говорит, что она в с… в спектаклях не участвовала!
ЮК: Она, может быть, в «Трудовом хлебе» не играла, кстати. Я (нрзб).
ЛЧ: Она вообще нигде не играла1, говорит!
ЮК: Может быть. Может быть. Вот по… на моём, на моей памяти она
ходила просто… вот посещала кружок, и в «Трудовом хлебе» она была не
занята. Но я повторяю, я был всего лишь только года полтора-два. Поэтому, может быть, я не знал, играла ли она до меня? После меня — уже
всё, они поступили, кружок практически закончился. До моего прихода
в кружок я не знал, может, я просто, честно говоря, не думал, что она
могла нигде ничего не играть. Но Вам скажу так, они отрывки какие-то
делали. Даже неважен был результат того, что вот увидит зритель. Там
пришли полторы старушки… Кружок… кружок-то был, дом Учителя —
крошечка! Там (нрзб) трёхкомнатная квартира примерно зал был, вот
не больше!
ЛЧ: Понятно.
ЮК: Поэтому цель-то была кружка — это вот скорее… в этом она абсолютно права… скорее не результат — вот выйти и сыграть что-то, а
вот именно заняться такой, что ли, студийной, что ль, такой работой,
1

Моя ошибка: А. Б. Покровская всё же говорила мне о своей мелкой роли
горничной в «Трудовом хлебе».

275

творческой. Вот подготовкой, что ли, действительно, вот так… вот такой
вот, к поступлению! Это она абсолютно права!
ЛЧ: Угу.
ЮК: Вот такой вот именно дух. Но дело в том, что он сам преподавал в
студии, он сам режиссёр. Поэтому вот он… этот кружок у него и был не
так — для отчёта: вот сыграли «Трудовой хлеб», там, понимаете, а как бы
для такой работы, и индивидуальной тоже.
ЛЧ: А Шиловский Всеволод ещё был, вспомнили!
ЮК: Да, Сева был!
ЛЧ: Угу.
ЮК: Сева был!
ЛЧ: Вот видите!
ЮК: Точно, точно, точно, точно. Точно! Ну, мы так сейчас редко как-то
встречаемся. Мы видимся так: привет-привет, вот… вот на этом всё и…
ЛЧ: А у Вас координат нет его?
ЮК: Нет, домашних никаких нет. И… в театр, наверное, только… ну, это
все знают театр. А как его искать? Я даже не знаю, он сейчас во МХАТе
по-прежнему, да? (нрзб).
ЛЧ: Он… вроде бы, нет, говорят…
ЮК: Его… от Ефремова ушёл он?
ЛЧ: А может, и там. Мне что-то кто-то…
ЮК: Вот я как (нрзб) не знаю.
ЛЧ: …кто-то сказал, что он вроде бы… он вообще нигде.
ЮК: Может быть. Но он сейчас кино занимается.
ЛЧ: Да, да, да.
ЮК: У него… у него хватает занятий.
ЛЧ: Но он и раньше кино занимался.
ЮК: Был… был Сева. Был тоже, как-то очень недолго, мельком всё, вот
так… но… но был, был, конечно!
276

ЛЧ: Угу. Понятно.
ЮК: Ну, так, я говорю, что это было всё урывками, и скорей она права,
вот тут она абсолютно права! Вот, это скорее было вот такое, как сказать,
ну, подготовка, что ли, к… к актёрской жизни — вот как назвать надо
этот кружок!
ЛЧ: Угу.
ЮК: Не то, чтобы там вот прямо пекли эти спектакли, выпускали, а это
вот именно была такая какая-то вот разминка, что ли, вот навыки, иначе… какие-то первые азы вот такие творческие. Вплоть до того, что чтением он занимался, готовил какие-то отрывочки чтецкие для поступления в институт в… в театральный.
ЛЧ: Угу. Ну, а насчёт с телевидения Вы не согласны, что Шилова?
ЮК: Вы знаете, ну, не п… нет, не Шилова… я не помню, ну, не помню
Шилову, клянусь!
ЛЧ: Вы мне называли, что вроде бы как Соколова, очень похоже на Соколову фамилия.
ЮК: Похожа она вроде бы, но… но я — убей меня… а Сева… а-а-а… Саша
не помнит?
ЛЧ: Не помнит, нет, нет. Он назвал, говорит: «Вроде бы Шилова…» Вот
я решил позвонить Вам и проверить.
ЮК: Нет. По-моему, нет. По-моему, нет. Похоже, что нет. Нет, нет, нет,
нет. Вроде нет. Нет. А чего Авдюхов говорит? Он не помнит тоже?
ЛЧ: Я с ним ещё очень мало говорил. Вот сегодня вечером буду беседовать с ним.
ЮК: Ну, он охотно должен Вам рассказать всё, потому что он так на
контакт пойдёт, я думаю, охотно.
ЛЧ: Нет, мы с ним уже говорили, там, несколько раз, раза четыре-пять,
наверное. Так, договаривались о встрече.
ЮК: Я всё никак… будете с ним говорить — привет от меня передавайте!
ЛЧ: Обязательно!
ЮК: А то… ладно?
ЛЧ: Конечно!
277

ЮК: Я уж никак не могу ему дозвониться. Я звоню: то и… а сейчас у меня
в театре запарка такая — с утра до ночи.
ЛЧ: Он п… он про Вас рассказывал, что Вас вот недавно по телевизору
показывали где-то…
ЮК: Ну, по телевизору — это чего, это реклама, господи! Это реклама! А если, может, были какие-то старые передачи — может быть! Там
была у меня и «Знатоки», где-то я снимался немножко, и так… ну, так,
понемножечку всё это…
ЛЧ: В «Знатоках», да?
ЮК: «(нрзб) на себя». «Огонь на себя». Ну, там были какие-то… ну, это
всё мало, я даже не называю это «снимался». Так… ну, так… так…
ЛЧ: Не, ну, всё-таки, к кино имели отношение как-то?
ЮК: Ну, имел, конечно. Ну, это сейчас вон рекламу крутят мою всё время как бы… по пять раз на день. Я не знаю, куда спрятаться от неё!
ЛЧ: (смеётся).
ЮК: Вы, наверное, видели тоже уже?
ЛЧ: А я не смотрю телевизор практически.
ЮК: А, вообще? Ну, это Ваше сча… (пауза в записи).
ЛЧ: «Вызываем огонь на себя» Вы снимались, да?
ЮК: Очень мало. Я даже не помню, как зовут персонажа. В двух или в
трёх сериях появлялся я по киношному времени на экране, ну, может
быть, секунд по пятьдесят, по шестьдесят. Эпизодики — два маленьких,
крошечных, минуты на две. Ну, это тоже… ну, нельзя называть… и так
можно-то рассказать, что я и в «Летят журавли» снимался! Там я утку
просил в госпитале. Ну, что ж теперь, это же не значит, что я снимался!
Мне тогда было вообще восемнадцать или девятнадцать лет.
ЛЧ: А в титрах Вы вообще есть там, в фильмах в этих?
ЮК: В титрах, в массовы… эпизодах есть Комиссаров в титрах.
ЛЧ: Да?
ЮК: Да, «Летят журавли», конечно!
ЛЧ: Ага.
278

ЮК: Есть, есть. По крайней мере, был. Я не знаю, сейчас обновляли
фильм. Может быть, сейчас нет, сейчас его реви… восстанавливали.
ЛЧ: Что я обычно смотрю с титрами это…
ЮК: Ну, в общем, вот и в эпизодах, вот, у меня в госпитале, где вот там
бинты рвёт, когда вот она перевязывает и (нрзб).
ЛЧ: А, так это… это Вы, да?
ЮК: Помните этот эпизод?
ЛЧ: Конечно!
ЮК: И вот там — утку… я по… утку, Вы знаете, утку дай! Дай ему утку!
Он утку вот эту…
ЛЧ: Ага.
ЮК: Вот это вот я и есть!
ЛЧ: Это Вас потом ко… командир отчитывал, что вот из-за того (нрзб).
ЮК: Нет, командир отчитывал это того, кто перевязанное лицо. Там не
узнать, кто. Это такой Женя…
ЛЧ: А-а-а!
ЮК: Женя Михайлов был такой, он бинты рвал на себе. Значит, там,
этот вот… это Нетребин был, по-моему…
ЛЧ: А-а! Ага-га-а! Понятно!
ЮК: …(нрзб) который вот бинты-то рвал, что (нрзб) изменила тебе
жена, там, и то-то…
ЛЧ: Ага, ага.
ЮК: И в этот момент как раз вот этого вот всего выяснения там один и
кричит, няньку зовёт п… парень. Подходит Самойлова… ко мне подходила: «Чего тебе?» Я говорю: «Ничего!» А сосед говорит: «Ну, утку ему
надо!» «Ну, так бы и сказал!» Она мне утку даёт, я в эту утку писаю. Потом, значит, я говорю: «Тоже мне! Из-за бабы, там, значит, вот, переживает…» Ну, там крошечки, это даже нельзя назвать кино… ну, что это?
Это же не работа! Так это, в общем, баловство.
ЛЧ: Ну, Вы к кинематографу вот только такое отношение имели, да?
279

ЮК: Да Вы знаете, очень слабое. Они чего-то меня не снимают. Вот сейчас сняли в рекламе, и то, это реклама. А не знаю… не сни… не… не получалось у меня никогда. Я не могу назвать, что вот «Летят журавли» или,
там, «Огонь на себя», «Вызываем огонь на себя», или, там, в «Следствие
ведут знатоки» — там было несколько у меня серий. Там были достаточно большие эпизодики такие. Вот тут недавно проходили эти серии, повторялись ко дню милиции, что ли…
ЛЧ: Ага.
ЮК: Мне вот звонили ребята, что видели меня мн… много. Вот это было.
Ну, а вот так вот, с кинематографом, с «Мосфильмом», с Горьковской
никогда у меня так особенно… они мной не интересовались. Не знаю я,
чем уж это вызвано, н-н… не понимаю я, но, во всяком случае, как-то интереса я никогда не вызывал у них большого. Ну, сам я не навязывался,
не ходил туда никогда к ним, не предлагал. В театре достаточно было
работы. Да я как-то вообще сам не могу ничего так.
ЛЧ: Ну, может, так сложилось уж?
ЮК: Да я не-не-не-не не умею так, знаете, прийти… Вот есть люди —
начинают, как-то ходят, и предлагают и показываются… раньше, сейчас
уже, конечно, этого нет, сейчас несколько другая ситуация. А раньше,
когда, я помню, ходили прямо по группам ребята, прямо дверь открывали: «Здравствуйте! Я не нужен?» «Здравствуйте! Я не нужен?» — вот
так вот. И получалось! Есть несколько фамилий достаточно очень даже
известных ныне артистов, которые эту ветвь начинали. Я не хочу называть фамилии очень известных, которые вот так вот… мои ровесники.
Вот так вот — и всё получилось! И очень хорошие, кстати, артисты, не
то, что они какие-то там… очень просто прекрасные артисты! Ну, это от
характера, от судь… от везения, от… от многих вещей зависит. Так что,
вот такие дела. Вот Шилову ну, не помню, ну, не помню просто. По-моему, не она была. Не… не было её, по-моему. Я бы её узнал бы тогда же на
экране! Она довольно давно ведь диктором-то! Я б её тогда узнал, когда
увидел бы на экране, понял бы, что мы с ней вместе когда-то бывали в
этом кружке.
ЛЧ: Ага.
ЮК: Понимаете как?
ЛЧ: Ну, вот…
280

ЮК: Кружок вообще был уникальный, он достоин был бы высочайшего описания. Ну, конечно, лучше бы, чтобы о-о… об этом рассказывали
больше те, кто потом учились с Владимиром Николаевичем в студии.
что я знаю, у нас и в театре некоторые — кто уже погиб… по
кружку, а по студии уже просто вот. У него заканчивали раньше, позже,
не с Володей, там, до Володи, после, актёры. Они очень хорошо помнят
его все, он был прекрасный педагог.
ЛЧ: Ну, вот, список у нас пополняется потихонечку.
ЮК: Пополняется, да? Вот видите!
ЛЧ: Да.
ЮК: Да. Вот видите! Нет, нет, э… этот кружок Вы правильно, что Вы
его копаете, потому что там — это вот пример многим вот такого отношения, как у него было. Он был… Знаете, как раньше кружки, они же
как, они вот — нужно… в-в-в… заработать, там, какие-то денежки… в-в…
б… преподаватель, там, в кружке в доме Учителя. Сколько у нас в театре актёров бегали по драмкружкам! Это была халтура, короче говоря,
зарабатывали деньги и более ничего! И вот ставили какие-то спектакли,
скетчи, какие-то сценки. И вот каждый раз, я помню, ребята бегали, говорили: «Слушай, мне надо… нас придут проверять, мне ж зарплату платят,
надо чего-то поставить! Давай, там, Укушенного, давай, там, какой-нибудь скетч… а вот я с двоими сделаю… а вот я вот это вот… а ты чего… а
я вот это… ну, давай одну сделаем… а мне… ну, я сделаю… у, слава Богу!
Теперь полгода можно… опять…» А деньги ежемесячно платят. Халтура,
понимаете, была!
ЛЧ: Ну, да.
ЮК: Это была просто вот такая вот э-э… отхожий такой промысел для
артистов не… нев… невысокого ранга, естественно. Здесь же — это совсем другой был… это даже и кружком-то назвать… скорее, была мини-студия такая, понимаете? Поэтому там и собрались-то, вот видите,
какой народ-то! Вот смотрите: и Сева Шиловский, и Володя Высоцкий,
и Аллочка Покровская, и тот же Саша Сабинин… ну, смотрите Вы… и
Витька Павлов там, по-моему был…
ЛЧ: Да, да. Да, да.
ЮК: Да. Понимаете? Ведь собир… собрались люди, которые стали потом, действительно, актёрами! И в массе своей все поступили во МХАТ
281

ли, в Вахтанговский ли, в Малый ли… но они все поступили! И я бы поступал, и учил… и-из… с ним бора… но я уже был в театре, мне как-то
было — ну, чего я пойду учиться? А я уже в театре, там я уже чего-то
играть начал. Дали мне тогда, я помню, «Серёжку с Малой Бронной»,
уже распределили главные ро… пусть небольшая, но главная! С Касаткиной вдвоём, в паре! А я пойду учиться, уйду из… в институт! Вот такие… как-то, вот, не знаю, правильно сделал или нет, но Бог его знает,
уж теперь чего об этом говорить — седьмой десяток! Понимаете? Но…
но вот и я бы тоже с ним бы занимался бы, и он бы, конечно, со мной бы
чтеньем занялся, и всем. Потому что он готовил именно вот… вот, и … и
брал людей талантливых. И, как правило, брал к себе потом. Это вообще,
конечно, был очень… такая была, как сказать, подготови… приготовишка
такая, как, знаете, церковно-приходская. Хорошая, хорошая была… это
дело, затея была, она редкая была. И там — не за страх, а за совесть. Не
за денежки эти, которыми вот так все п… про… пробивались, а именно
вот по делу он занимался. За… царство ему небесное, Владимиру Николаевичу Богомолову! Он, конечно, очень был порядочный и творческий
человек и талантливый педагог! Понимаете, какая… а Шилову не помню,
не помню.
ЛЧ: Ну, ладно, Юрий Данилович, я не буду Вас отрывать…
ЮК: Да, ради Бога! Звоните, я всегда рад с Вами (нрзб).
ЛЧ: Я тоже очень…
ЮК: Кому будете звонить — привет передавайте!
ЛЧ: Обязательно!
ЮК: Ладно?
ЛЧ: Обязательно!
ЮК: А то мы не общаемся, видимся либо на похоронах, либо где-нибудь
ещё вот так вот.
ЛЧ: К сожалению, да.
ЮК: К сожалению, вот так. Ну, есть! Счастливо Вам!
ЛЧ: А, всего доброго!
ЮК: А если что, Борька спросит телефон — дайте ему мой.
ЛЧ: Хорошо.
282

ЮК: А я вот… я… у меня есть его, я узнал на телевидении после его передачи… вот телевизионных — он тут снимался в какой-то дурацкой, какая-то пекарня была, прачечная тут у нас… он вот в ней работал. Я его
узнал, лучше всех он там играл. И узнал я на телевидении его домашний,
но дозвониться не могу никак. Передайте привет!
ЛЧ: Хорошо!
ЮК: Счастливо Вам!
ЛЧ: Будет сделано!
ЮК: Счастливо! Звоните! Пока!
ЛЧ: Удачи! Угу, да.
ЮК: До свидания!
ЛЧ: Да.

10.11.2009 я снова встретился с Юрием Даниловичем Комиссаровым в связи с тем, чтобы он проверил вышеприведенные тексты моих с
ним бесед. Кроме того, я показал ему список учеников Богомолова, посещавших кружок на разных этапах. Привожу здесь список тех, кого он
не вспомнил. Номера сбиты потому, что эти фамилии вырваны из общего
списка.
3. Павлов Геннадий — не вспомнил;
5. Селянская Людмила Ильинична — кажется, была;
8. Павлов Виктор Павлович — скорее всего был, но нет уверенности;
12. Ерохина Валерия Александровна — не вспомнил;
14. Вершинина — не вспомнил;
15. Балатьев Сергей — не вспомнил;
16. Додина Таисия Владимировна — не вспомнил;
17. Васильева Людмила — кажется, была;
18. Карев Алексей — не вспомнил;
19. Буслаева Валентина — не вспомнил;
20. Вика — не вспомнил;
283

21. Сестра Вики — не вспомнил;
22. Александр — не вспомнил.
По постановкам были даны следующие комментарии:
•

«Трудовой хлеб» — точно помню.

•

«Тяжёлые дни» — не помню. То, что «Трудовой хлеб» и «Тяжёлые
дни» были сделаны из одной пьесы, не думаю, пьесы шли в чистом
виде.

•

«Безымянная звезда» — помню, как играли без меня.

•

«Швандя» — не помню, может, было до меня.

•

По Мольеру вроде бы что-то начинали репетировать, не помню что.

284

ПАВЛОВ ВИКТОР ПАВЛОВИЧ
(05.10.1940 — 24.08.2006)

беседа по телефону 26.12.1997

Лев Черняк: Вот, значит, я сейчас
занимаюсь темой «Высоцкий в студии
Богомолова».
Виктор Павлов: Ага.
ЛЧ: Вот. Мы знаем, что Вы там были
с ним…
ВП: Да-а.
ЛЧ: …какое-то время. И не только
там…
ВП: Да-а.
ЛЧ: Вы с ним и выступали как-то, и
снимались в одном фильме и прочее и
прочее.
ВП: Да. А кто это говорит?
ЛЧ: Я… зовут меня Лёва.
ВП: Лёва. Ага. Да, Лёвушка!
ЛЧ: Занимаюсь биографией Высоцкого. Вот.
ВП: Да.
ЛЧ: И мы бы были очень-очень рады, если б мы с Вами как-нибудь поговорили на эту тему!
ВП: А именно что?
ЛЧ: В основном нас интересует тема «Студия Богомолова».
ВП: Понятно. Что Вы хотите, чтоб я написал что-то?
ЛЧ: Да нет, зачем? Ну, я просто по… под запись мы с Вами поговорим,
мы всё это запишем для нашей внутренней работы.
285

ВП: А-а, понятно. Это вот надо как-то выбрать время. А какая внутренняя работа?
ЛЧ: Мы изучаем его биографию…
ВП: Ну, понятно.
ЛЧ: …Владимира Семёновича. Вот, интересна вообще ат… атмосфера
разных времён.
ВП: (нрзб), да.
ЛЧ: Что, что?
ВП: Это правильно, что… это интересно. И он не просто так жил.
ЛЧ: Конечно.
ВП: Не просто так. Это явление очень…
ЛЧ: Интересны биографии и судьбы людей, его окружавших.
ВП: Совершенно верно.
ЛЧ: Всё это, конечно, изучается.
ВП: Мне как-то говорил Гена Юхтин…
ЛЧ: Да…
ВП: …что, так сказать: «Вот, Витюш, ты писал бы свои воспоминания о
нём!» У меня они где-то вот написаны. Но потом не позвонил, ничего…
Есть такой киноактёр, знаете?
ЛЧ: Конечно, конечно.
ВП: Вот. Но потом он чего-то не позвонил. Я написал, так сказать, вот
какие-то свои воспоминания.
ЛЧ: Так у Вас написанное что-то есть даже?
ВП: Да, да.
ЛЧ: Ох, как интересно!
ВП: Вот, значит. Надо это найти, я куда-то там сунул. И тогда я позвоню
Вам. Какой телефон?
ЛЧ: Телефон? А Вы записываете? (ЛЧ диктует телефон).
ВП: Да. Да, да, да. Да, всё я записал.
286

ЛЧ: Вот. Но, тем не менее, если даже у Вас что-то н…
ВП: Ага.
ЛЧ: Вот.
ВП: Понятно.
ЛЧ: Вот. Но всё равно, даже если вот у Вас что-то написано будет, то так
или иначе вопросы возникнут.
ВП: Понятно.
ЛЧ: Потому что я опросил по школе-студии не… несколько людей: вот
С-с-сабинина, Авдюхова, Комиссарова, если помните таких.
ВП: Вот, конечно! А Авдюхов жив-здоров, да?
ЛЧ: Да, жив-здоров.
ВП: Ага.
ЛЧ: И тут возникли вот некоторые, там, какие-то противоречия вот…
ВП: А у Авдюхова… у Авдюхова есть телефон? У Вас есть его телефон?
ЛЧ: Да. Сейчас, одну секундочку, Вы… сейчас я открою просто…Ага, вот…
ВП: Ага.
ВП: Да.
ЛЧ: 309…
ВП: Борис…
ЛЧ: Иванович.
ВП: Да, Борис Иванович.
ЛЧ: 309…
ВП: 309…
ЛЧ: 27…
ВП: 27…
ЛЧ: 90.
ВП: 90. Ага. А где это он живёт?
ЛЧ: Я так понимаю, что это Новогиреевский телефон.
287

ВП: Ага.
ЛЧ: Новогиреево-Перово — это тот район.
ВП: Ага. Понятно, Лёвушка. Ну, вот давайте, я там, значит, найду, вот
будет у меня время там, найду и, так сказать, позвоню Вам.
ЛЧ: Угу. Ага. А когда примерно?
ВП: Ну, я не могу сказать сроки, потому что у меня то то, то сё, то пятое-десятое, плюс театр, плюс — у меня внучка родилась. Так что я буду…
как свободное время — я обязательно это сделаю. Всё равно бываю там в
течение дня, там, посмотрю там, там, там. Куда-то я положил, так вот оно
у меня лежит написано.
ЛЧ: Ага. Виктор Павлович!
ВП: Да.
ЛЧ: Один маленький, маленький вопросик можно?
ВП: Да, пожалуйста.
ЛЧ: Значит, Вы с ним там познакомились, в этой школе-студии у Богомолова?
ВП: Да, да, да.
ЛЧ: Стало быть… Вот. А потом — основные места пересечения у Вас с
ним какие были?
ВП: Ну, потом — вот когда я поступал, они к нам пришли, курс помогал нам…
ЛЧ: Это школа-студия, да?
ВП: Помогал нам. Да.
ЛЧ: Ага. Так.
ВП: Вот. С Никоненко и Олегом Далем мы вместе поступали.
ЛЧ: Ага.
ВП: Вот. Ну, а потом в кино, конечно.
ЛЧ: А в кино где?
ВП: Потом — через брата, вот. У меня брат двоюродный — Игорь Пушкарёв.
288

ЛЧ: А, Игорь Борисович Ваш брат двоюродный?
ВП: Да.
ЛЧ: Вот не знали-то!
ВП: Да.
ЛЧ: Во интересно как!
ВП: Вот. Они знали ещё раньше меня друг друга.
ЛЧ: Да, я недавно с ним говорил.
ВП: Правильно.
ЛЧ: Вот как! Ага.
ВП: Понятно. Так что, вот… вот такие вот связи у нас.
ЛЧ: Понятно. А в кино Вы только в «Место встречи» снялись и всё, да?
ВП: Ещё… ещё были картины… э-э… югославо-советский фильм…
ЛЧ: А, «Единственная дорога», да.
ВП: «Скованные одной цепью» или…
ЛЧ: Да. Там Юхтин снимался, .
ВП: Да, Юхтин. И я там снимался, Дворжецкий.
ЛЧ: А, правильно, да.
ВП: Вот. Потом пробовались долгое время на «Пугачёва».
ЛЧ: Вот оно как! Вот интересно!
ВП: Да. Я вместе с ним пробовался. Ну, там много, много всяких разных
встреч.
ЛЧ: Очень интересно, очень!
ВП: Как-то так держались вместе.
ЛЧ: Угу.
ВП: Ладно, я найду там это и позвоню Вам, Лёвушка.
ЛЧ: Хорошо. Значит, в скором будущем ждать Вашего звонка можно?
ВП: Да.
289

ЛЧ: Вот. Ну, с Новым Годом Вас, Виктор Павлович!
ВП: (нрзб) с Новым Годом! Здоровья!
ЛЧ: Аналогично.
ВП: Здоровья, здоровья, здоровья!
ЛЧ: Аналогично. Ну, всего доброго!
ВП: Всего доброго!
ЛЧ: До звонка!
ВП: До звонка!

Естественно, никакого звонка я не дождался, как это бывает всегда. Но после этого разговора я не раз пытался договориться с Виктором
Павловичем о беседе, правда, все мои попытки были тщетными. В январе
2005-го я оказался в гостях у Игоря Пушкарёва, которому и пожаловался
на это обстоятельство. Тут же был сделан звонок брату и взято с него
обещание поговорить со мной. Но и после этого он продолжал меня футболить. И всё же, набравшись наглости, я решил опросить его по телефону. В голосе чувствуется упадок сил… я знал, что Виктор Павлович
болен, но не знал, что настолько.

беседа по телефону 29.01.2005

Виктор Павлов: Да, да!
Лев Черняк: Ало, Виктор Павлович!
ВП: Да! Здоровья Вам!
ЛЧ: Да, да, да… Добрый вечер!
ВП: Да-а-а…
ЛЧ: Это… это Вам Лёва звонит. Мы вот где-то недели две назад звонили
от Пушкарёва Игоря.
ВП: Да, Лёвушка!
290

ЛЧ: Если помните, да?
ВП: Да, Лёвушка! Здоровья тебе!
ЛЧ: Да, да. Вам тоже, и всего наилучшего!
ВП: Угу. Ага.
ЛЧ: Вот. Я просто… Вы сказали, позвонить в конце месяца, вот я выполняю. Значит… ну, я хотел бы побеседовать о Владимире Семёновиче с
Вами… вот.
ВП: О Владимире Семёновиче?
ЛЧ: Ну, да. О Высоцком который…
ВП: Ну, понятно. Ага…
ЛЧ: Вот. О вашей учёбе там, значит, у Богомолова.
ВП: Да, да, да.
ЛЧ: Потому что мы со всеми перебеседовали, только Вы остались.
ВП: Да.
ЛЧ: Вот, и с Тульчинским беседовали, и с Покровской, и с Авдюховым, и
с Богомоловым в своё время.
ВП: Угу.
ЛЧ: Так что вот, если вот Вы смогли бы нам сколько-нибудь времени уделить!
ВП: Ну, я бы сказал Вам что… что, так сказать, ну, он всё… всё, то, что
вот Вы знаете о… о Володе, он как бы себя всегда ну… ну, как бы мы
знали, что он что-то… но во… во… во… вот какой-то как бы… не было
сразу вы… выпасти… ну, как… как бы не было какой-то неожиданности…
я думаю, не было.
ЛЧ: В смысле — в чём?
ВП: Ну, в смысле в том, что он хотел высказать себя как бы на… наедине —
не было. Я бы тоже бы сказал, что нет.
ЛЧ: Ага. Ну, если вот бо… более подробно с Вами поговорить, о спектаклях, которые вы ставили… ну, обо всём, в общем-то, обо всём? Как это
можно было бсделать?
ВП: О спектакле?
291

ЛЧ: Ну, о спектаклях о ваших! «Трудовой хлеб» вы там ставили, «Безымянная звезда», вот я знаю…
ВП: Ну, ну.
ЛЧ: Вот. Как бы с Вами вот поподробней поговорить, может, встретиться
как-нибудь?
ВП: Ну, я думаю, что где-то в феврале. Ну, я не могу, понимаешь, да?
ЛЧ: Ага. Ну, понятно, понятно…
ВП: Ну, а там особенного ничего нет.
ЛЧ: Ну, понимаете, там очень много спорных вопросов!
ВП: Каких?
ЛЧ: Ну, например, мы так и не выяснили, какую роль он… он играл в
«Трудовом хлебе» по Островскому, которую вы ставили там!
ВП: Я тоже чего-то не знаю.
ЛЧ: «Трудовой хлеб» Вы же помните, наверное, постановку?
ВП: Нет, это я… без… без… без… без меня было, в та… как бы это было
без меня.
ЛЧ: Ага. А Вы вообще пришли позже Высоцкого туда или…
ВП: Я позже, да.
ЛЧ: Позже насколько?
ВП: Ну, где-то на полгода, на год.
ЛЧ: На полгода? А кто ж Вас привёл туда, получается?
ВП: Девушка одна. Меня взяла и говорит: «Я тебя хочу отдать очень хорошим… людям, вот надо — прочитай…» Ну, я почитал, всё…
ЛЧ: Ага. А что за девушка, если не секрет, кто Вас привёл туда?
ВП: Э… эта, как её… кастелянша…
ЛЧ: Кастелянша, которая там работала?
ВП: Ну, да, она как бы занималась… и она ушла, поступила в Щукинское
училище. Так что…
ЛЧ: В Щукинское училище? Она Вас привела туда?
292

ВП: Да.
ЛЧ: Ага. А что Вы там репетировали?
ВП: Ну, вот, как бы… «Тяжёлые дни».
ЛЧ: «Тяжёлые дни» всё-таки называлась она?
ВП: Да, «Тяжёлые дни», да.
ЛЧ: По Островскому?
ВП: Да.
ЛЧ: Так «Тяжёлые дни» — это богомоловское название или…
ВП: Богомоловское, да.
ЛЧ: А на самом деле пьеса как называлась тогда?
ВП: Ну, как её?..
ЛЧ: «Трудовой хлеб»?
ВП: Нет, нет… я чего-то… надо вспомнить!
ЛЧ: А эта девушка, которая Вас привела, она потом тоже занималась у
Богомолова?
ВП: Ну, она ушла уже.
ЛЧ: Ушла? Это Ш… Ши… не Шилова Галина, нет?
ВП: Как?
ЛЧ: Шилова Галина.
ВП: Нет, нет.
ЛЧ: Нет? Тогда, сейчас… Ерохина Валерия?
ВП: Ерохина? Нет, нет, нет.
ЛЧ: Фомичёва Ольга?
ВП: Нет, нет, нет.
ЛЧ: Вершинина?
ВП: Да, нет! Ну!
ЛЧ: Васильева Мила?
293

ВП: Да нет, не было.
ЛЧ: Ух ты! Значит, кто-то ещё был, оказывается?
ВП: Ну, да.
ЛЧ: Вот тут да… видите, мы даже не знаем об этом!
ВП: Ну, чего-то то… вот я думаю, что где-то через год, ну, вот ну… через
н-н-н… ну, потом позвоните, ну, не могу (нрзб).
ЛЧ: Ага. Ну, когда Вам позвонить лучше всего?
ВП: Ну, где-то в начале весны.
ЛЧ: В начале весны позвонить?
ВП: Ну, да, да, да.
ЛЧ: Ага. Хорошо. И мы с Вами в-в… как бы встретимся, да?
ВП: Ладно, ладно.
ЛЧ: Ладно?
ВП: Ага.
ЛЧ: Да, Виктор Павлович, ну, давайте, тогда я буду звонить Вам!
ВП: Здоровья Вам!
ЛЧ: Хорошо. Вам тоже!
ВП: Ага. Здоровья! Здоровья!
ЛЧ: Обязательно, обязательно! Вам тоже! Ага.

294

ПОКРОВСКАЯ АЛЛА БОРИСОВНА

беседа по телефону 30.12.1997

Лев Черняк: Алла Борисовна?
Алла Покровская: Я!
ЛЧ: Добрый день!
АП: Добрый день!
ЛЧ: Это Вас беспокоит биограф Высоцкого.
АП: Да, здравствуйте!
ЛЧ: Вот, здравствуйте ещё раз! Значит, у меня к Вам такой один вопрос:
можно ли будет с Вами как-нибудь побеседовать по поводу Ваших контактов с Владимиром Семёновичем…
АП: Ха-ха-ха-ха!
ЛЧ: Но… насколько мы знаем, Вы с
ним вместе начинали у Богомолова.
АП: Да (смеётся).
ЛЧ: Вот.
АП: Я ведь мало что помню (смеётся).
ЛЧ: Ну, ничего. Что помните.
АП: А чего ж я… ну, потому что ведь всё в одной фразе укладывается,
ну, что же: в одном кружке были… Ну, хорошо! Если это можно сделать
после Нового Года?
ЛЧ: Естественно. Как Вам будет удобно, в общем-то…
АП: Да? Ну, а чего, Вы позвоните, что ли, тогда, да? У меня очень трудное расписание, у меня сессия и у-м-м…
ЛЧ: Да, Вы ж преподаёте, да?
295

АП: …да, сессия и плюс репетиции в театре.
ЛЧ: Понятно.
АП: Поэтому вот как-то если Вы позвоните, там, скажем, после Рождества — это Вас устроит или нет?
ЛЧ: Конечно, конечно!
АП: Вот. После седьмого, восьмого. И выберем какой-то момент, когда я
буду в театре. Потому что у нас в театре кроме меня ещё Витя Тульчинский — такой актёр…
ЛЧ: Да, да, да, да, да, да, да!
АП: …он тоже был в этом кружке.
ЛЧ: Ага.
АП: И ещё Саша Сабинин из Таганки.
ЛЧ: Да. Да, да.
АП: Вы знаете.
ЛЧ: Бининбойм.
АП: Вот вместе как бы от Богомолова вышли.
ЛЧ: Да, да, да, да, да.
АП: Вот. И, может быть, они больше просто помнят. Но я помню, что я с
ним ну, как сказать, знакома и знакома… (смеётся) никаких ко… никаких контактов не было вроде бы (смеётся).
ЛЧ: Нет, ну Вы-то… Вы ж помните, какие-то постановки вы там делали,
играли там, туда-сюда?..
АП: Да почти не помню… (смеётся). Ну, хо… Ну, хорошо, не… ну, он
просто занимался с нами совсем другим: он нас готовил к поступлению в
театральный институт — больше ничего! (смеётся).
ЛЧ: А… то есть…
АП: Ну, Сабинин помнит, наверное, больше, потому что он старше нас был.
ЛЧ: А, нет, то, что он помнил — он уже рассказал нам.
АП: Он рассказал?
296

ЛЧ: Да. А…
АП: Ну, а чего он рассказал? Какие постановки, я не знаю… (смеётся).
ЛЧ: Постановки? Я могу сейчас сказать… значит, это «Трудовой хлеб»…
АП: Да, это было что-то, да.
ЛЧ: «Трудовой хлеб». Потом «Тяжёлая жизнь» — это нам сказал уже
Авдюхов Борис.
АП: Да, да, да, да.
ЛЧ: «Тяжёлая жизнь».
АП: Да, да, да, да.
ЛЧ: Потом, значит, «Безымянная звезда»…
АП: Ну, Вы знаете, я этого ведь ничего не застала. Я пришла туда на
очень короткий срок.
ЛЧ: Да?
АП: И… да. И просто занималась с Владимиром Николаевичем. Ну, и
знала, что Володя занимается.
ЛЧ: Ага.
АП: И он поступал на следующий год после меня. Вот и всё.
ЛЧ: А… а сколько Вы там пробыли?
АП: Ну, чёрт его знает… ну, если т… ну, несколько месяцев или полгода,
наверное так.
ЛЧ: Несколько месяцев, да?
АП: Я в это время училась в педагогическом институте… да просто он
готовил к поступлению всех нас, отдельно занимался. Вот и всё.
ЛЧ: Ага. Ага.
АП: Если я чего-нибудь вспомню — скажу. Но так, в принципе, мне нечего вспоминать. Кроме того, что мы были на «ты», кроме того, что мы,
естественно, знали друг друга вот с юности и общались только по поводу
детей. Вот и всё! (смеётся).
ЛЧ: По… по поводу детей?
297

АП: Ну, да. Ну, просто мой сын как бы ровесник ну, там, Никиты и Аркаши, и как (нрзб)…
ЛЧ: А-а-а!
АП: Ну, где-то мы встречались на «Синей птице», ну, на… на детских
каких-то.
ЛЧ: Вот интересно! Всё интересно!
АП: Ну, и потом, естественно, что он, когда в «Современнике» писал песни к «Своему острову», естественно, тоже как-то общались.
ЛЧ: Да.
АП: Но ничего такого сверхъестественного не было, просто бытовое общение нормальное.
ЛЧ: Да понятно, всё интересно.
АП: Житейское всё, и не более того (смеётся).
ЛЧ: Всё интересно.
АП: Ну, хорошо, я что… что-нибудь попытаюсь у Вити Тульчинского
тоже спросить.
ЛЧ: Кстати, вот у нас есть его телефон, но он, видимо, старый.
АП: У-у-у… Вы знаете, у меня сейчас нет. Но вот если Вы тогда позвоните, я найду его телефон тоже.
ЛЧ: Ага. А как его по отчеству, извините?
АП: Откуда я знаю? (нрзб).
ЛЧ: А… Вы (смеётся), хорошо.
АП: Ха-ха! У него какое-то… Виктор Ахельевич, ну, или Иосифович его
зовут… у него какое-то еврейское отчество, но… чёрт его знает! Но я узнаю Вам, скажу тогда.
ЛЧ: Ага, ага, хорошо.
АП: Это очень милейший человек, который, может, что-то помнит больше, чем я.
ЛЧ: Да, да, да, да, да.
АП: Вы знаете, очень странно, что ничего такого выдающегося я ничего
не могу сказать!
298

ЛЧ: Да выдающегося ничего не надо! Что было, то было!
АП: Ну, (нрзб).
ЛЧ: Мы бы… пытаемся сейчас, значит, делать его биографию… то есть,
не делать, а…
АП: Угу. Да, да, да, да!
ЛЧ: У нас есть картотека по каждому дню его жизни…
АП: Ну, там столько людей ближе гораздо, которые больше знают!
ЛЧ: Ну, это само собой! Но ценно мнение каждого очевидца и, там… современника.
АП: Хорошо, хорошо, хорошо.
ЛЧ: Вот в чём дело! А, Алла Борисовна, ну, с Новым Годом Вас тогда!
АП: С Новым Годом! Спасибо!
ЛЧ: А, хорошо!
АП: Привет ему!
ЛЧ: Ну, всего доброго!
АП: До свидания!
ЛЧ: До свидания!

При личной встрече Алла Борисовна оказалась менее эмоциональной, но зато более серьёзно настроенной на разговор, что очень поспособствовало удачному ходу беседы. Встретились мы в кафе театра «Современник».

г. Москва, театр «Современник», 05.02.1998

Алла Покровская: Ну, что же я буду, жуя?
Лев Черняк: Да это ж не… в эфир не пойдёт! (пауза в записи). Что?
АП: Студия МХАТ, которую кончал Владимир Семёнович, делает конкурс между студентов.
299

ЛЧ: Я недавно на экзамене был у вас, 30 января.
АП: На чём это?
ЛЧ: Где Олег Павлович…
АП: А, у Табакова?
ЛЧ: Угу. Да, 30-го числа.
АП: А, (нрзб)?
ЛЧ: Да, там читали, (нрзб) отделении. Алла Борисовна, Вы о себе не
можете нам рассказать? Где родились, там, кто родители Ваши были?
АП: Родилась в Москве, родители — режиссёры. Тоже москвичи. Что
ещё?
ЛЧ: Где жили? Детство? Школа? Юность?
АП: На Остоженке. Савёловский… Савельевский1 он сейчас называется
переулок. Потом на Тверской.
ЛЧ: А школа — где учились?
АП: Школа — я училась (я забыла, как она называется), где был филиал
МХАТа. В центре, улица Москвина. Я не знаю… сейчас всё переименовали, поэтому… школа была на улице Москвина.
ЛЧ: А когда Вы школу закончили? В каком году?
АП: Не помню.
ЛЧ: В 1950-каком-то, да?
АП: В 1959-ом я закончила МХАТ. А я до этого ещё год училась в педагогическом институте…
ЛЧ: Угу.
АП: …потому что родители были против, чтобы я шла в актё… в актрисы, и заставили меня поступить в педагогический. Я поступила. И моя
мама, будучи режиссёром Центрального Детского театра, должна была
проверить самодеятельность педагогическую в доме Учителя. И она мне
сказала, что если ты хочешь поступать, то надо поступать только в школу-студию МХАТ. И вот есть молодой педагог — Владимир Николаевич
Богомолов, у которого кружок при доме Учителя района, который был
1

При правке текста АП так и не смогла вспомнить точное название переулка.

300

на Тверской. Поскольку это рядом со мной… я жила, я туда и пришла. И
познакомилась с Владимиром Николаевичем Богомоловым.
ЛЧ: Прямо к нему пришла?
АП: Да. В это время я училась в педагогическом институте. Пришла к
Богомолову (нрзб)…
ЛЧ: Вы одни пришли к нему? Независимо ни от кого, да?
АП: Одна. Одна. Нет, мама мне на…сказала, куда прийти — я пришла.
Он меня спросил, что я хочу, я хочу… я сказала, что я… (нрзб) настояла, мне хотелось что-то там поиграть, если есть возможность. Вообще, в
принципе, я хотела поступить в школу-студию МХАТ.
ЛЧ: Подготовиться, в смысле?
АП: Угу.
ЛЧ: Угу.
АП: Но в это… и он стал заниматься. Там я играла какую-то горничную,
там что-то Островского шло. Я не помню что…
ЛЧ: «Трудовой хлеб»?
АП: По-моему, да. Потом…
ЛЧ: Или «Тяжёлые дни»?
АП: Не помню. Какой-то… По-моему, «Трудовой хлеб». И какую-то горничную, я помню, что я выходила. Помню я хорошо Сабинина, а Володю
вообще не помню. (нрзб).
ЛЧ: Бининбойма?
АП: Угу. Его я помню, поскольку он был старше нас и очень активный. И
Владимир Николаевич потом отдельно занимался с каждым из нас подготовкой репертуара к поступлению.
ЛЧ: Угу.
АП: Поскольку я была очень застенчивая, он сказал: «Ты не поступишь!
Но давай с тобой готовить!»
ЛЧ: Индивидуально с каждым, да?
АП: Да! И я помню, что… не только я, но, по-моему, и Володя… мы ездили
к нему на дачу.
301

ЛЧ: Это куда?
АП: Не помню я.
ЛЧ: Не в Фирсановку случайно, на Ленинградку, да?
АП: Может быть. Но… мы летом… какое-то время я приезжала и мы ходили в лес и в лесу я с ним занималась. Думаю, что это было не только со
мной, но и с каждым из нас.
ЛЧ: И Высоцкого помните, да?
АП: Но я помню, что он был в этом кружке. Но я с ним никогда не играла,
ничего с ним вместе не… Ну, естественно, что все были на «ты», и все
приблизительно одного возраста, кроме Бининбойма. Поэтому Саша-то
больше всего это помнит.
ЛЧ: Угу. А в каком году Вы пришли к Богомолову, не помните?
АП: Если я в 1959-м закончила школу-студию, четыре года отнять… если
1955-й год, наверное… 1955-й, 1954-й, 1955-й — наверное, так.
ЛЧ: 1955-й? Вы пришли, Высоцкий там уже был?
АП: Не знаю.
ЛЧ: Не помните, да?
АП: Мне кажется, что да. Может быть, он позже на год пришёл. Я знаю,
что он на год моложе меня — вот по поступлению.
ЛЧ: Значит, Вы в институт…
АП: Я поступила, а он поступал на следующий год, то есть, он учился на
год младше меня.
ЛЧ: Значит, Вы в 1955-м поступили?
АП: Поступила я в 1955-м. 1956-й, 1957-й, 1958-й, 1959-й — я закончила.
А Володя поступил на следующий год. Значит, курс, который был младше меня на год. Ну, откуда-то я знала почему-то, что он был в-в…
ЛЧ: Угу. А что из себя представляла студия Богомолова? Что Вы можете
сказать о…
АП: Всё это Вам Бининбойм, наверное, рассказал. Потому что он был
правой рукой Богомолова.
ЛЧ: Ну, (нрзб) каждого человека интересует!
302

АП: Ну, на меня произвёл впечатление только сам Владимир Николаевич, потому что он был молодой и был актёром МХАТа и он что-то там
играл, я ходила смотреть его, и он вообще был очаровательный совершенно… и педагог замечательный!
ЛЧ: Он Вас сам приглашал?
АП: Нет, ходить-то — я ходила сама (нрзб — реплика с кем-то из коллег). Хорошо. Ну вот. И я просто помню, что это… во-первых, МХАТовская студия для моих родителей было что-то особенное! Мне не… не было
мне разрешено ни Вахтанговское, ни а-а-а… Только во МХАТ! И поэтому,
Владимир Николаевич, как только там стал преподавать в это время, он
уже знал, что нужно. Он мне предложил определённый репертуар — и
так он со мной занимался.
ЛЧ: И что Вы там?
АП: Читала?
ЛЧ: Угу.
АП: Рассказ «Серое с голубым1», Симонова какое-то стихотворение. А
басни меня никогда не спрашивали, басни я хуже всего читала. Но он
удивлён был… осенью он уехал на гастроли и конкурс шёл без не… без
него. И…
ЛЧ: Гастроли со МХАТом, да?
АП: Да. Куда-то МХАТ уезжал или он выезжал, не знаю. Его не было. Он
меня предупредил, что: «Можешь не поступить». Но я поступила (нрзб).
ЛЧ: А сколько человек занималось там примерно?
АП: Не знаю.
ЛЧ: Двадцать? Сто?
АП: Нет, я думаю человек пятнадцать, не больше. Мне так кажется. Но
вообще… Вы с Бининбоймом поговорили?
ЛЧ: Говорили!
АП: Но он же всё должен знать!
ЛЧ: Но он не всех помнит… Вот мы…
1

При правке АП утверждала, что это рассказ Горького.

303

АП: А я всех не помню!
ЛЧ: Удалось установить: Авдюхов, Сабинин, Селянская, Комиссаров,
Тульчинский, Павлов, Высоцкий, Покровская. И вот девушка, которая
позже работала на телевидении диктором, фамилия типа Соколовой. Не
помните Вы такую? Типа Соколовой. Диктором она работала потом.
АП: Не помню1.
ЛЧ: Неизвестна? А ещё кого-то не можете добавить?
АП: Саша Сабинин должен был бы знать их всех.
ЛЧ: Не помнит он ничего!
АП: Не помнит…
ЛЧ: Вот это с его помощью удалось вытащить — эти фамилии.
АП: Ну, вот кого он назвал — Комиссарова помню, Володю помню, Авдюхова помню, Бининбойма помню, Тульчинского — да. Ну, в общем, он
назвал, действительно, вот этот круг…
ЛЧ: Это же далеко не пятнадцать человек! Кто-то ещё был!
АП: Были. Но которые не поступали. А были, наверное, люди постарше, которые приходили над самодеятельностью работать. Он же спектакль-то делал какой-то!
ЛЧ: Без цели поступления?
АП: Без цели поступления!
ЛЧ: И потом они, видимо, перешли… там… там другими делами заниматься стали, да?
АП: Наверное. Ну, я думаю, да. Кто-то там стал… по-моему, была какая-то женщина — Сабинин должен был помнить. Но я не знаю ни как её
зовут… это потому что она была потом, по-моему, режиссёрский кончала.
ЛЧ: Кто она? Откуда?
АП: Фамилия… не помню. Это что-то в возрасте Сабинина — мне казалось.
ЛЧ: Угу.
1

При правке АП под сомнением предположила некую Бодрову, затем Лихитченко.

304

АП: Ну, может быть, вспомнит Витя Тульчинский. Потому что он мне
называл какие-то фамилии, которые я не помню. Вите позвоните! Я ему
сказала, что Вы позвоните…
ЛЧ: А, да?
АП: Да!
ЛЧ: А телефончик Вы можете дать?
АП: У меня нет здесь…
ЛЧ: Не, ну по… по… потом. Или я Вам могу перезвонить потом…
АП: Нет, я сейчас посмотрю или в репертуарной Вам возьму. Он называл
мне какие-то фамилии, которые я не помню!
ЛЧ: Ага. Ну, прекрасно!
АП: Поэтому…
ЛЧ: А какие пьесы ставились? Вот «Трудовой хлеб», «Безымянная звезда»…
АП: Это тоже Витя Вам скажет.
ЛЧ: «Из записок вспыльчивого человека», например…
АП: Да. Это, наверное, было всё после меня. Я пришла к
Островского и была там ровно полгода1.
ЛЧ: Полгода?
АП: Да. Или… ну, в общем, я пришла зимой…
ЛЧ: Зимой…
АП: …а весной я уже поступила. То есть, вот весной, я ездила летом,
где-то в мае к нему на дачу. И вот он всё готовил, потому он уехал на
гастроли, а я поступила.
ЛЧ: Угу.
АП: Вообще ходила-то недолго. И он мне ролей не давал. Он только —
вот я горничной там где-то бегала, а в основном он только со мной занимался в определённые дни. И не только со мной.
ЛЧ: А, может быть, что-то ещё собирались ставить, да не поставили? Не
помните Вы такого?
1

При правке текста АП поправилась: «Я пришла в то время, когда он делал
Островского».

305

АП: Нет.
ЛЧ: Режиссировал только Богомолов в основном?
АП: Тогда был — да, Владимир Николаевич. Мне казалось, что режиссировал и Сабинин. Потому что он был какой-то вот очень активный. И прелестный совершенно! Он был тогда молодой. Он как бы собирал и ак…
активизировал эту всю работу.
ЛЧ: А Авдюхов?
АП: Ну, тож… ну, он играл хорошо очень!
ЛЧ: Вроде бы, вот они вспоминают, что и Авдюхов был правой рукой!
АП: Наверное. Наверное.
ЛЧ: Вы путаете с Сабининым, да?
АП: Может быть.
ЛЧ: Угу.
АП: Нет, ну, Сабинин — более яркая фигура. Как бы… он всё время говорил всё о том, что евреев не будут принимать в институт. Во всяком случае, он всё время это говорил — поэтому мне больше всего и запомнился.
ЛЧ: Ну, Авдюхов старше на два года его!
АП: Ну, Авдюхов играл много, видать, там. И там вообще он был первый
артист, наверное, в этом...
ЛЧ: А Богомолов, как Вам тогда казалось, делал смесь из пьес?
АП: Ну, Авдюхов-то, наверное, всё это знает? Я не знаю.
ЛЧ: Тоже не помнит ничего!
АП: (нрзб).
ЛЧ: Потому что мы читаем пьесу — там нет этих персонажей, которые
они вспоминают, вот что интересно!
АП: Что они вспоминают «Трудовой хлеб»? Но Володя, по-моему, там не
играл!
ЛЧ: Не играл?
АП: По-моему, нет.
ЛЧ: А каким образом ставили спектакль: там, писался специально сценарий, или импровизация была, или строго по пьесе, как?
306

АП: По пьесе он…
ЛЧ: Как она есть?
АП: Да. На ходу это разбиралось, наверное, что-то игралось. Преследовалась органика, то есть, нужно было быть органичным, искренним. Ну,
в общем, так — короче, МХАТовская школа, и достаточно консервативная, поэтому никаких нововведений там не было!
ЛЧ: Угу. А кроме Богомолова кто-то вёл ещё занятия там?
АП: Нет. Со мной — нет.
ЛЧ: Только… только он, да?
АП: Я только (нрзб). Но он очень молодой же был!
ЛЧ: Угу.
АП: Он изумительный был, конечно! Замечательный!
ЛЧ: А какого склада был человек он вообще?
АП: Вы знаете, он очень изменился в течение жизни. Тогда это был очень
талантливый, подающий надежды педагог, режиссёр МХАТа и артист.
Артистической деятельностью он занимался мало, в основном педагогической. И потом он ставил уже во МХАТе. Но… позже, по-моему… при
мне — я этого не видела, стал очень пить, очень много пил.
ЛЧ: Ну, это уже гораздо позже, да?
АП: Ну, не «гораздо»! Я думаю, что это было, уже когда ему был тридцатник, уже (нрзб) но всё равно он , очень сильно пили… пил.
Просто я это знаю по институту, так говорили. Ну, и, поскольку я попала потом к Ефремову, то мне казалось, что Владимир Николаевич очень
стал консервативен и он был противовес Ефремову. Если всё Ефремов
какие-то там современные… «Современник» организовывал в своё…
какие-то другие веяния были, то там было очень такое классическое
консервативное… вроде такой жизни, шестидесятничества вот этого —
как бы в это не входил Владимир Николаевич1. И вообще странная фигура в результате получалась: потому что с одной стороны — необыкновенный педагогический талант в нём был, а в средние годы он был очень
реакционных взглядов. Ну, по сравнению с той либеральной интелли1

При правке текста АП выразила данное предложение о творческой позиции
Ефремова по-другому: «…который искал современный способ выражения».

307

генцией, с этими всякими (как сейчас говорят — «тусовками шестидесятников») — он в это не…
ЛЧ: Как бы (нрзб)?
АП: …не входил, хотя, конечно, ему было очень лестно, что Володя именно его ученик! Потому что я думаю, что он с ним так же работал материал, как и со мной.
ЛЧ: Индивидуально?
АП: Я думаю… ну, то есть… Индивидуально, конечно! Конечно, я уверена!
ЛЧ: Что Вы не знаете, да? А Вы с Высоцким только там познакомились,
раньше Вы не знали, до кружка?
АП: Нет, вот в… в кружке. Помню его просто, как всех остальных. Вот
я помню Сабинина, Высоцкого, Авдюхова, Комиссарова, Тульчинского…
ЛЧ: Нет, ну, мало… там, может, где-то в школах вы пересекались, там,
во дворах, может быть?
АП: Нет, я познакомилась именно в доме Учителя.
ЛЧ: Угу.
АП: Это районный дом Учителя. Я не знаю, существует он сейчас или нет…
ЛЧ: Какие у Вас первые впечатления о Владимире Семёновиче?
АП: Никаких. Просто — молодой мальчишка. Никаких таких особых.
ЛЧ: Ну, вот характер (нрзб)? Некоторые говорят, что он тогда походил
на блатного.
АП: У-у! Там…
ЛЧ: (нрзб), не было?
АП: Нет. Так как все были одеты плохо… а я была из благополучной семьи… я не знаю, как хорошо я была одета… я думаю, что я одета была
просто. Но я была из семьи благополучной. Все остальные были очень
бедные. Поэтому так, чтобы он выделялся от всех — такого не было, чтобы он выглядел более блатным, нежели все остальные. Все могли быть
так одеты.
ЛЧ: А вообще, кто-то из учеников выделялся чем-нибудь?
308

АП: Витя Тульчинский вспоминает, что у него был такой пиджак, я тоже
это помню, это был так…
ЛЧ: Букле?
АП: Да, да, да. Что вот он носил этот пиджак и этим как бы выделялся.
Так что это не блатной вроде был, это, наоборот, как бы модерное было
на то время.
ЛЧ: А все эти занятия бесплатные были?
АП: Да всё же знает Утевский, господи! Это же это время!
ЛЧ: А, (нрзб) он написал книгу…
АП: Я просто… Почему-то я знаю Утевского… знала в те годы — значит,
это они чего-то вдвоём приходили. Откуда я знала Утевского — я не понимаю… Они ж друзья были!
ЛЧ: (нрзб).
АП: Я в этой коман… компании никогда не бывала. Но я помню, что я
была знакома с Утевским.
ЛЧ: Утевский…
АП: По-моему, потом была знакома с Кохановским. Тоже — откуда я
могла знать его, не помню.
ЛЧ: Утевский друг Сабинина был, друг детства.
АП: Ну, вот, значит… значит, он тоже там тусовался… может, приходил,
может, на спектакль. Потому что мне кажется, когда я вот увидела его
сейчас в телевизоре уже таким стареньким…
ЛЧ: Кохановского?
АП: Нет, Утевского. Я его очень хорошо помню молоденьким. Там показали молодые фотографии — я его вот таким и помню (нрзб).
ЛЧ: (нрзб), конечно!
АП: Ну, ну… это такая вот коман… компания была, но я туда не входила.
ЛЧ: А сколько раз в неделю занимались? Вы…
АП: Я думаю, что раза… я занималась раза три.
ЛЧ: Это были определённые дни?
309

АП: Определённые часы. Да, потому что утром Владимир Николаевич
был занят в институте, и я была в институте, и я приходила во второй
половине дня — это я помню.
ЛЧ: А по сколько часов в день?
АП: Наверное, эти репетиции были нормальные… вот, помню, что когда
вот я эту горничную играла, то это был целый вечер. То есть, весь целый
вечер. Придёшь там, в шесть, ну, до десяти, до одиннадцати.
ЛЧ: Угу. А какие-то отдельные уроки были, ну, как в школе, скажем, —
«от звонка до звонка»: урок классики, урок литературы, урок русского
языка — такого не было?
АП: Нет, нет, этого ничего не было.
ЛЧ: Или просто (нрзб)…
АП: Это была чистой воды самодеятельность, когда ставят спектакль.
Люди, работающие в разных местах, или учащиеся в разных местах. Все,
большинство из нас, молодых, имело цель поступления в актёрство. Соответственно, он что-то с нами делал и ставил.
ЛЧ: В общем, студия была не учебная.
АП: Нет, не учебная. Такая это… это ведь только потому, что он был педагогом школы-студии, он именно эту… ему нравилось нас так готовить.
Как сейчас подготовительные курсы существуют, тогда этого не было. А
он этим занимался бесплатно и бескорыстно!
ЛЧ: А-а… А вот говорят, что он даже мог за свои деньги реквизит покупать ходить!
АП: Кто?
ЛЧ: Богомолов.
АП: Да конечно, наверняка!
ЛЧ: Мог там до ночи оставаться!
АП: Абсолютно! Да! Он трудоголик, трудоголик абсолютный! Да, конечно!
ЛЧ: То есть, он был предан своему делу?
АП: Конечно, мог заниматься и вообще целый день, целые сутки. Я ж
говорю, что если я приезжала на дачу, то, значит, кто-то вслед за мной,
кто-то там… это он… очень…
310

ЛЧ: (нрзб).
АП: А жена же его жива, наверное!
ЛЧ: А я не знаю.
АП: Найдите его жену. Он же умер-то недавно, три-четыре года назад.
ЛЧ: (нрзб). А домой не ходили к нему сюда, в Москве?
АП: Нет, я домо… я дома у него не была, на даче, только на даче была.
ЛЧ: Угу.
АП: У него был замечательный сын, который, по-моему, учёный…
ЛЧ: Угу.
АП: …и у него жена, которая тоже кончила школу-студию МХАТ, только
постановочный факультет. И я её тоже очень хорошо помню: молодая
женщина была.
ЛЧ: А вот спектакли играли только на своей сцене или какие-то выезды
были?
АП: Там и сцены-то никакой не было. Если Вы хотите так пойти… это…
меня тогда потряс этот дом Учителя. Это бывшая квартира какого-нибудь до 1917-го года адвоката или крупного врача. Это много шикарных
комнат было. Там сцены не было. И это был дом Учителя. То есть, там
помимо кружка Богомолова было, наверное, бездна всякого чего-то. И
нам отдавали вечер обычно. Потому что вечером я не помню никаких
служащих в доме Учёных… э-э… дом Учителя.
ЛЧ: То есть, там… там обитателей много было, да?
АП: Я думаю, да. Это была анфилада комнат очень красивых с окнами на
Тверскую и достаточно с шикарной дверью… ну, так вот прямо старинное
такое всё.
ЛЧ: А вот Вы сейчас мимо проходите этого дома, что-нибудь изменилось
с тех пор?
АП: Нет. Дом — его сделали… сейчас его покрасили. Я не знаю, что там
в доме. Я не помню сейчас — есть дом Учителя, сохранили они за собой?
ЛЧ: Во внешнем виде ничего не изменилось там?
АП: Во внешнем — нет.
311

ЛЧ: Рельеф какой-то убрали, этаж надстроили?
АП: А я туда не ходила никогда потом.
ЛЧ: Нет, я имею в виду — с внешней стороны?
АП: С внешней — по-моему, нет. Это был большой доходный дом высокий. Думаю, он конца века был. Или начала, может быть, XX века он был.
ЛЧ: Угу.
АП: 1905-й, 1906-й — по… по-моему, вот так. Судя по… всё это, знаете,
это стиль модерн был, отделка этой квартиры была — стиль модерн. То
есть, шикарная очень. Нам казалось, что это, вообще, богатее быть не
может: зеркала там…
ЛЧ: Вот Авдюхов вспомнил, что были какие-то конкурсы где-то в ЦДРИ
или на Малой Бронной…
АП: Не знаю.
ЛЧ: Не помните Вы такого?
АП: Я не участвовала.
ЛЧ: Вы играли только там? Только там, да?
АП: Я вообще там не играла. Я Вам говорю, я только выходила вот один
раз в горничной, и вообще ничего не играла и никуда не выезжала.
ЛЧ: Ну, на спектаклях были Вы ведь?
АП: Не-а. По-моему, нет. И если была, то не помню.
ЛЧ: Угу. А…
АП: Мне очень нравились они все. Я была их немножко моложе и поэтому я как бы их стеснялась, и так издали на них любовалась. Это было
недостаточно для того времени. Почему моя мама — опытный человек,
профессионал, и выбрала именно этот кружок! Потому что он более всего был профессиональным.
ЛЧ: Угу.
АП: Хорошим. То есть, это не была плохая самодеятельность, это была
очень хорошая… спектакль какой-то… Она же просматривала много по
району, она сказала: «Вот это — самое лучшее!»
ЛЧ: Угу. А как Вы думаете, какая-то документация велась по занятиям?
312

АП: Не думаю. Я не думаю.
ЛЧ: А Вы в то время дневников не вели своих?
АП: Нет.
ЛЧ: А вот ещё они мне рассказывали — Комиссаров, Авдюхов, что иногда ученики, ну, то есть, вы, могли оставаться там до вечера, до ночи,
там, до утра… Бывало такое?
АП: Угу… Бывало. По-моему, да.
ЛЧ: А по каким поводам? Просто там какие-то праздники были — отмечали или что?
АП: Может быть. Всё может быть. Я не помню, чтоб я оставалась, но
вполне допускаю. Это была компания: вот Владимир Николаевич, потом
вот Авдюхов — это компания, которая держала и все вокруг них вились.
Я не помню, может быть, я и сидела с ними, не знаю, не помню. Я думаю,
что была, я думаю, что выпивали, но нич… не по-чёрному. Но в результате — все стали алкоголиками, в общем-то. В результате. И Владимир
Николаевич1, и Авдюхов и… Сабинин — нет, он очень берёг здоровье
всегда. А так, это была такая команда.
ЛЧ: Угу.
АП: При мне никогда этого не было, при мне.
ЛЧ: Угу. А оставались с какой целью, там, опыта набраться, подучиться?
В осно… в основном из-за чего?
АП: Оставались куда?
ЛЧ: Ну, вот — до вечера, до… до утра, там, Вы говорили, сидели…
АП: Я думаю, что это трёп, разговор об искусстве. Я думаю, через это. Не
просто дуракаваляние!
ЛЧ: Значит, а Вы с Высоцким тогда как бы и не дружили, ни… практически не общались?
АП: Знаете, как в молодости: с… ну… мно… как человек пятнажцать, это
ты, ты — дальше всё, и не более того. И мы знали, что… я знала, что он
будет поступать, скажем.
1

При правке текста АП сказала, что Богомолова она в последние годы не встречала, но знает, что он просто болел.

313

ЛЧ: А, чтобы готовиться, да?
АП: (нрзб). И когда он приходил сда… сдавал… после того я знала, что
вот Володя поступает на следующий год.
ЛЧ: Угу.
АП: А Витя Тульчинский — через два года после меня.
ЛЧ: То есть, Вы как-то с ним общались, там, виделись? (нрзб).
АП: Только в коридорах, в коридорах.
ЛЧ: Угу. Угу. Школы-студии?
АП: Но я уже учусь, а он только поступал… «Привет-привет…» — вот не
более того.
ЛЧ: А на какой период пришёлся, значит, пик Вашего общения наиболее
тесного с ним?
АП: Вы знаете, у меня тесного никогда не было с ним общения. Было
единственное… больше даже, когда он пришёл в «Современник» писать в
«Свой остров» песни, к «Своему острову» он пришёл… Ну, во-первых, он
в «Современник» часто приходил. Окуджава, Галич, Высоцкий, Ким —
пели на наших вечерах… ну, когда ещё не было Таганки.
ЛЧ: А вместе бывало как-то дело?
АП: А?
ЛЧ: Бывало, что вместе все приходили?
АП: Бывало!
ЛЧ: Высоцкий, Ким, Галич?
АП: Я не помню, но это кто-то из наших должен вспомнить. Я помню,
что был Галич, Окуджава и Ким. Володя был отдельно. Володю помню —
вечер в «Современнике», когда был такой певец Мату2шка, чех — очень
такой… не Карел Готт, а другой.
ЛЧ: Угу.
АП: Очень такой — цыганистого типа, такой-такой! И он… его «Современник» позвал, а Володя пришёл. И Мату2шка пел, пел, пел, а потом вышел Володя и закрыл тему. Потому что Мату2шки не стало: просто он его
размазал по стеклу — настолько Высоцкий был выше классом!
314

ЛЧ: Интересно!
АП: Ну, это он был уже в… на Таганке.
ЛЧ: Угу. Это было здесь, в «Современнике», да?
АП: Это было в «Современнике», на Маяк… когда мы были на «Маяковской». Это был такой вечер, когда мы по… увлекались вот этим чехом, а в
результате — наш оказался гораздо мощнее, сильнее, феноменальнее!!!
(нрзб).
ЛЧ: И часто Высоцкий такие вечера давал в «Современнике»?
АП: Думаю, он был раза два или три. Я думаю. У него очень… Во-первых,
он же не поступил в «Современник», он же показывался — это, наверное, Вам рассказали, «Два цвета», роль…
ЛЧ: А что Вы знаете об этом?
АП: Вот я Вам говорю, вот на показе было «Два цвета», Глухарь роль называлась, Глухаря, которую в театре играл Евстигнеев. Евстигнеев играл
гениально эту роль! Поэтому любой показ любого артиста не могло пе…
переиграть Евстигнеева. И он показался, наверное, хорошо, я так думаю,
но он не произвёл никакого впечатления, и в «Современник» его не взяли. И он ушёл к Любимову, и там началось его восхождение, Володино.
И вот когда только началось Володино восхождение, он простил «Современнику», поскольку это все вместе, все учились же, тусовались как-то
так. И он бывал, приходил.
ЛЧ: А это Вы с чьих слов знаете, что он не поступил в «Современник»?
АП: Ну, это было при мне.
ЛЧ: (нрзб).
АП: Ну, при всех. Это все, это каждый может вспомнить из старых, что
его не взяли в «Современник». Это как какой-то такой… позорное пятно
на «Современник»!
ЛЧ: А вот… к кружку вернёмся. Там Высоцкий с кем… с кем-то особо
дружил?
АП: Ой! Не знаю (нрзб) не знаю. Я говорю, тесно с ним общалась, только когда он стал приходить в «Современник» вот, во-первых, выступать,
а во-вторых, вот писал песни к «Своему острову»…
ЛЧ: Угу. А об этом что знаете?
315

АП: Поскольку я играла в этом спектакле и мы на репетициях сидели
все вместе… ничего не помню. Я помню нехорошие вещи: он был всем
алкоголисту, в запое был. И пришёл так, повернулся, мне говорит: «Алл,
уведи меня куда-нибудь!» Ну, я его увела спать в гримёрную. Вот и всё!
(смеётся). Ничего особенного!
ЛЧ: А это не тут он песни напел к «Своему острову» в пьяном состоянии?
У вас записи эти делали.
АП: Нет, он… я Вам говорю, он пришёл… первый раз он был трезвый
совершенно, все эти песни, и, по-моему, он пел их Гале, а не нам. Не
участникам, мы не с Галей. То есть, Волчек помнит в этом смысле гораздо больше. А это он просто за… за… заходил на репетицию, там Кваша
учил этот текст, пел-то Кваша его песни!
ЛЧ: Это до премьеры «Своего острова»?
АП: До премьеры. Когда… это он был на выпуске. Вот. А один из разов я
помню, что он был… уставший, в запое. Поскольку это совершенно никакого впечатления не производило, поскольку в запое были очень многие,
вот никакого такого экстраординарного не вызывало совершенно, никакого! Ну, плохо ему сейчас — ну, пойдём, ляжешь. Всё. Потом я с ним
общалась почему-то в Югославии.
ЛЧ: В Югославии?
АП: Да.
ЛЧ: Интересно!
АП: Они были на БИТЕФе, Таганка была на БИТЕФе. А я была с туристической группой.
ЛЧ: Без театра?
АП: Без театра. Кстати, в туристической группе кто-то… несколько человек из «Современника» были…
ЛЧ: Так, так, так…
АП: …и почему-то мы попали в один дом.
ЛЧ: В одну гостиницу?
АП: В одну… нет, в одной гостинице мы жили, там я Володю не видела.
Но какие-то наши дипломаты или ГэБэшники какое-то устроили суаре…
316

ЛЧ: Сергей Павлов?
АП: Не знаю. Я не знаю, кто. Я не помню начисто. И не помню, почему я
туда попала. И была ли я одна? Но я помню Володю. Не пел, был достаточно трезв. Это что-то такое… чего-то говорил про Марину…
ЛЧ: А она была?
АП: …там… нет, её не было. Она, говорит… Нет, её не было. То ли он
должен был лететь к Марине, то ли нет… Я помню просто такой вот…
вечеринка у наших дипломатов.
ЛЧ: Это консульство, посольство?
АП: Чёрт их знает!
ЛЧ: В Белграде, нет?
АП: В Белграде. В Белграде. Вот это какая-то вечеринка была.
ЛЧ: А кого ещё из присутствующих помните?
АП: Никого. Я не помню, была Лиля Толмачёва со мной или кто-то из
наших был со мною, кто-то из «современниковцев» там… и почему мы к
ним попали, кто эти были люди — я с-совершенно не помню (смеётся).
ЛЧ: Интересно! Хм!
АП: А ещё я помню, что мы с ним встретились на «Синей птице», он был
с Аркашей и с Никитой, а я была с своим Мишей, с сыном. И мы очень
смеялись, поскольку мы с детьми пришли (смеётся). Ну, и всё.
ЛЧ: А… про студию: у него тогда гитары не было с собой?
АП: Где?
ЛЧ: Там, в кружке ещё?
АП: Я никогда не слышала. Никогда. В студии слышала всякие… Выступал он в студии, когда закончил её и когда он уже стал Высоцким. И приходил на какой-то юбилей студии…
ЛЧ: Так…
АП: …и на юбилее студии… надо это понять, какой же это был год?
ЛЧ: Это…
АП: Потому что был жив Владимир Николаевич Богомолов.
317

ЛЧ: …по «третьим» годам: 1973-й, 1963-й, да?
АП: Да! Он уже был Высоцкий…
ЛЧ: Так…
АП: Уже. И вся студия как раз визжала и стонала!
ЛЧ: 1973-й, наверное?
АП: Наверное… и он выступал: просто держал площадку почти целый
вечер! Пел безотказно студентам.
ЛЧ: Вот не знали об этом ничего!
АП: Студентам пел. По-моему, я стала тогда преподавать. Я лет 25 уже
преподаю. И вот помню, что я была. И я была уже как педагог школы-студии. Я преподаю.
ЛЧ: Интересно.
АП: Это он пел студентам, и помню, что это какой-то юбилей школы был.
30 лет, 20 лет, или…
ЛЧ: Зал большой?
АП: Э-э… сейчас его нет, этого зала, это был такой…
ЛЧ: Я в том смысле, если зал большой — то должен быть микрофон!
АП: Нет, без микрофона.
ЛЧ: Без микрофона?
АП: Нет.
ЛЧ: Никто не записывал?
АП: Нет. Нет. Это, во-первых, спонтанно, потому что это не… не означало, что все ждали Высоцкого. Был просто юбилейный какой-то… торжества, чего-то говорил лектор, чего-то то вспоминали быв-ши-е вы-пускни-ки, и после спектакля — вот это я пом… просто помню, совершенно… для всех было — такой подарок, что он приехал! После св… своего
спектакля он приехал!
ЛЧ: С Таганки?
АП: Из Таганки, да.
ЛЧ: После какого, не помните?
318

АП: После какого — не помню. Но это можно восстановить, это просто
надо понять, какой это был год для школы-студии. Я помню…
ЛЧ: 28 октября, по-моему, праздновался, да?
АП: Обычно да.
ЛЧ: Ага.
АП: Обычно да. Какой-то юбилей школы был. И помню, что его все с
воем, с воплями встретили, и он безотказно, там, не знаю, наверное, час
уж точно пел!
ЛЧ: А ещё на каких-то выступлениях не бывали Вы?
АП: Ну, не я… вот я ж Вам говорю, что я была только в «Современнике»
раза три. И… вот в школе.
ЛЧ: А вот он же в «Современнике» после спектаклей на поклоны выходил вместе со всеми — такого не было?
АП: Он выходил на поклоны, наверное, на премьере.
ЛЧ: На премьере.
АП: Естественно, на премьере, как автор текстов он мог и выходить. Я не
помню этого, но это могло быть . Если он был на премьере, то он
обязательно должен был кланяться, наверное.
ЛЧ: Вот, а по поводу…
АП: Волчек знает.
ЛЧ: Ну, это . А по поводу…
АП: Она ж с ним дружила очень одно время!
ЛЧ: Угу.
АП: Она знает.
ЛЧ: А у Богомолова был какой-то отсев?
АП: В кружке?
ЛЧ: Угу.
АП: Не… не думаю. Потому что там всех принимали. Там никакого не
было такого. Мне казалось, что всех принимали.
319

ЛЧ: Угу.
АП: Люди сами могли уходить-приходить, поэтому это же чисто такое
советское изобретение — самодеятельный кружок.
ЛЧ: А какие-то удобства, скажем, раздевалка, душ, буфет?
АП: Где? (удивлённо).
ЛЧ: Столовая? Там вот.
АП: В доме Учителя?! Да Вы что!!! Ну, потому что… а Вы зайдите туда,
посмотрите, может, он там есть вообще?
ЛЧ: Комната отдыха, гримёрная, скажем?
АП: Не помню. Я помню, нам дали большие залы… большие ком-на-ты с
окнами на Тверскую. Вот я помню, что в них мы занимались.
ЛЧ: Вот они мне сказали, что Богомолов с Авдюховым гримировали учеников.
АП: Может быть. Меня — нет.
ЛЧ: Не помните такого?
АП: Нет (смеётся). Наверное, гримировали. Может быть, они и этим
увлекались.
ЛЧ: А на каком этаже был кружок?
АП: По-моему, это второй этаж… я не знаю. Да весь дом Учителя — это
и был… этаж занимал дом Учителя. По-моему, это второй этаж. Ну, …
ЛЧ: А ученики друг к другу в гости не ходили?
АП: По-моему, нет. Я Вам говорю, что гости все — это… я не знаю, какие там были дружбы или что… но так как туда как залетишь там — то
можно всю ночь сидеть, можно весь вечер. Если Владимир Николаевич
не уходит, кто сколько хочет, тот и сидит. Может и… если Владимир Николаевич «с трёх часов», то с трёх — кто может, и так это всё
время. Я так понимаю, что они там практически как бы и жили и любили
то место, поэтому туда так и тянулись, к нему.
ЛЧ: И Высоцкий в том числе, да?
АП: Думаю, да. Просто очень молодые МХАТовцы, поэтому очень
сильно, наверное, привлекало. Всё-таки, мы от Богомолова первые
320

профессиональные вещи услышали, так это же ни от кого дру… другого!
Да и от молодого педагога. Совсем молодые педагоги всегда более… а-а…
как сказать… более… ну, во-первых, более заинтересованы, более фанатичны и всегда предлагают нечто новое своё, как им кажется. Могу сказать, что это было.
ЛЧ: Ещё… ещё горящие!
АП: Да. Им ка… они что-то открывают. Они что-то открывают. И Владимир Николаевич был из таких вот светлых людей того времени.
ЛЧ: А зал большой был?
АП: В доме Учителя я зала вообще не помню.
ЛЧ: Или там выставляли стулья?
АП: По-моему, стулья выставляли.
ЛЧ: Да? А зрителями кто был вашими?
АП: Не знаю. Никого не знаю. Понятия не имею. Там не так много помещалось народу. Не знаю.
ЛЧ: А вот Вы лично, например, вот приглашали на просмотры, там, родителей, знакомых, одноклассников?
АП: Может, они и приглашали, я — нет. Я Вам говорю, я ж не играла
ничего там, поэтому я и не приглашала. Вам вспомнит Тульчинский фамилии какие-то другие.
ЛЧ: Угу. А дни рождения праздновались в кружке? Ну, отмечались?
АП: Может быть, но я не была. Уверена, что праздновались!
ЛЧ: А как Высоцкий учился в строительном институте, не помните?
АП: Нет, ничего не могу сказать. Вот только сейчас, вот Вы сказали — я
вспомнила, что мы… что мы учились в разных, что я была в педагогическом, он — в строительном, где-то кто-то всё время... Все же днём-то
заняты были, поэтому всё в основном вечерами происходило.
ЛЧ: А Вы с Высоцким разговаривали на эту тему впоследствии? На тему
кружка Богомолова, да?
АП: (нрзб). Нет. Это, как бы, знаете, это такое раннее детство, ранняя
юность, которая связывает без того, чтоб разговаривать на эту тему. Ну,
321

все знают, что мы… мы из одного вот… как все любили какой-то дом пионеров, из которого вышли те то… а мы вот любили дом Учителя — мы
отсюда вышли! И как бы Володя это… то есть, он не мог меня, например,
забыть никогда, то есть, он не мог не поздороваться со мной, как и я с
ним! Он не мог забыть вообще, что… если я с ним сталкивалась где-то, в
театрах или что-то: «Алл, ты? Привет! Здравствуй! Всё-всё… Как дела?»
Всё в памяти-то остаётся вот это надёжно!
ЛЧ: А Виктора Павлова помните?
АП: Нет, он был позже, чем я.
ЛЧ: Позже был?
АП: Угу. Он моложе был.
ЛЧ: А что Вы знаете ещё о поисках работы у Высоцкого? Какие… в какие
театры он пробовался?
АП: В какие показывался — я не знаю.
ЛЧ: Кроме «Современника» ещё (нрзб).
АП: Я знаю, что в «Современник» он показывался и провалился. У нас
была очень такая… так же и Даля принимали потом, после Володи. Они
сначала показывали то, что они сделали с педагогами, а потом велели им
показать отрывок из идущего репертуара: давали две недели, и они потом
показывали. Ну, вот Во… Володя не мог (нрзб).
ЛЧ: А когда Высоцкий репетировал, Вы видели его ?
АП: Нет, я думаю, что он (нрзб) это такая сцена, сцен… партнёром его
мо… мог быть только художник, который играл как артист. По-моему. Я
не з… не могу сказать точно.
ЛЧ: А Высоцкий приходил на Ваши спектакли, с Вашим участием?
АП: Ну, не думаю. «Свой остров» вот он видел наверняка.
ЛЧ: «Оглянись во гневе»? (нрзб)
АП: Я не знаю, видел он или нет. Я не знаю.
ЛЧ: Какие-тоещё такие творческие соприкосновения, куда он песни давал и где Вы играли?
АП: Нет. Никогда.
322

ЛЧ: Такого не было?
АП: Нет.
ЛЧ: А Вы с какого года здесь?
АП: В «Современнике»? С 1959-го.
ЛЧ: С 1959-го…
АП: Вот я сразу поступила после института… сразу поступила в «Современник». Ещё «Современник» не был театром, это была студия молодых
актёров.
ЛЧ: А какие-то театральные празднования с участием Высоцкого? На Таганке ж Вы наверняка бывали (нрзб)! Юбилеи, скажем? Здесь юбилеи?
АП: Ну, вот я Вам говорю, что он на каких-то был. Но на каких — я не
помню.
ЛЧ: Конкретно не помните, да?
АП: Я помню, что он пел, я помню, что вот он с Мату2шкой… я вспомнила
этот вечер — это точно помню. Это было в буфете, на площади Маяковского, в старом здании «Современника».
ЛЧ: Ага.
АП: Был какой-то вечер… я не помню, был ли это Володя, где вот несколько сидело: Галич — точно помню, Булата точно помню! А был ли
Володя или был Ким… или Володя, кто-то из них. Может быть, его и не
было. Я Вам скажу, всё вспомнит Вам Кваша и Волчек. Потому что они
как бы дружи… дружили, особенно Игорь, потому что он с ним вот это
готовил — эти песни-то!
ЛЧ: Ну, я с ним говорил.
АП: Говорил, да?
ЛЧ: Угу.
АП: Ну, он вспомнил, ког… когда он у нас бывал?
ЛЧ: Ну, вспомнил… тем более, что у нас документы ещё есть кое-какие!
АП: Да? Я вам говорю, с меня — как с козла молока! Осталось в памяти
только…
ЛЧ: Нет, что Вы! Вы так интересно расск… рассказываете!
323

АП: …только то, что… (смеётся) как, знаете, в одной школе учились.
Вот мы были в одном кружке, и это не могло никуда изменить .
ЛЧ: А в компаниях бывали где-нибудь, в другой (нрзб)?
АП: Нет.
ЛЧ: А чтобы …
АП: Нет, я помню, что у него был роман здесь с Изой Мешковой, его первая жена… Изольда училась меня старше на курс.
ЛЧ: А как Вы помните, ?
АП: Ну, все в студии знают, у кого с кем романы всегда.
ЛЧ: А!
АП: В институте. Четыре курса всего. Романов студенческих навалом!
И все знали, что у него роман с Изкой Мешковой. Вот он с ней. Я её видела (нрзб). Где она сейчас работает? В Нижнем Тагиле, по-моему, да?
(нрзб) очень интересно.
ЛЧ: (нрзб) она 29-го числа уехала.
АП: Уехала? (удивлённо).
ЛЧ: Ну, она была в Москве, она сейчас на юбилее, да…
АП: А, на празднествах, а!
ЛЧ: Мы её сейчас проводили, она уехала.
АП: Угу. Ну, и она совершенно изменилась. Просто она парторгом там
была потом. Девочкой она была типа Марины Влади, он всё любил
(нрзб) высокая, стройная была, красивая, у неё волосы так вот — как у
Марины Влади были (нрзб) светлые. Что роман у них был и что это была
какая-то компания — я знаю, но я с ним никогда не пересекалась.
ЛЧ: А чтобы кто-то на магнитофон писал Высоцкого, не помните, при Вас?
АП: При мне никогда не писали. Нет, я знаю, что он ещё оч… очень дружил с Синявским…
ЛЧ: Угу.
АП: Ну, это Вы знаете, да? Он дружил с Синявским, что он пел ему…
324

ЛЧ: А «Синяя»… случай с «Синей птицей» — когда это могло быть?
АП: Ну, им, наверное, было лет по… пять-шесть, так им было, лет… я не
знаю, кто из них старше… Аркаша… Аркаша, по-моему, старше, да?
ЛЧ: Аркадий — 1962-го, Никита — 1964-го.
АП: Ну, вот им было… ну, что-то я помню, два белоголовых мальчика
были (нрзб) мой сын с 1963-го года рождения.
ЛЧ: «Синяя птица» — это где, Вы говорите?
АП: «Синяя птица» — во МХАТе. И, по-моему, это было там, где сейчас
Доронина.
ЛЧ: А! Вот, понимаете, Трошин мне рассказывал тот же самый случай,
его там встретили — Высоцкий с двумя детьми.
АП: Ну…
ЛЧ: Трошина там не помните рядом?
АП: Нет, не помню. Он мог из-за кулисы войти, Володя.
ЛЧ: Они на улице встретились.
АП: Ну, может быть, Трошин ушёл со спектакля, он играл, наверное, в
спектакле…
Галина: Здравствуйте!
АП: Здравствуй, Галочка! Играл, наверное, в спектакле и, наверное, встретил
их после. А мы просто на одном были: я сына привела, а он своих .
ЛЧ: А последнюю встречу помните с ним?
АП: Последняя встреча — это вот смерть его.
ЛЧ: Где?
АП: Смерть его — последняя встреча. Когда прощались с ним.
ЛЧ: А как Вы узнали об этом?
АП: Не помню, как я узнала. Я помню, что мы поехали с Таней Лавровой
на похороны. И с ней был Даль. И у Даля случилась истерика смеховая!
И Даль тогда сказал… Мы все ему говорили: «Тише! Тише! Замолчи сейчас же!» Мы вышли курить на улицу, и… а Олег через смех сказал: «Следующий — я!»
325

ЛЧ: Это на похоронах было, да?
АП: Угу. А мы ещё нарочно с и затыкали его. Но это
была истерика у него.
ЛЧ: А он не рассказывал Вам, как они за два месяца до этого пили вместе
и зашивались?
АП: Нет.
ЛЧ: Не говорил про это?
АП: Это мы знали все просто, что Марина привозила и Володе и Олегу эти «зашивки». Это мы знали. Это Олег говорил. Он с ним дружил,
что они как-то… «зашивки» были вместе. Я слышала о реабилитации… о
этих, как сказать… реанимациях этих бесконечных, это я слышала.
ЛЧ: Угу.
АП: Я думаю, что последний раз я его вот так видела в Югославии, мне
так кажется.
ЛЧ: В Югославии, да?
АП: Думаю, да.
ЛЧ: 1976-й год.
АП: Мне кажется, что про это кто-то рассказывал. Может быть, это рассказывали вот эти ребята, которые нас позвали. Это была молодая… какие-то молодые ребята из посольства. Или они ГэБэшники были или они
дипломаты…
ЛЧ: Но они советские?
АП: Наши, наши, наши, наши! Это был дом русский. В Белграде. Рус…
русский какой-то дом. А, может быть, это было… нет, в Белграде, в Белграде, в Белграде!
ЛЧ: И сколько был по продолжительности этот вечер?
АП: Ну, как… поели да ушли. Я говорю, я помню, что он не пил. Поскольку у него спектакли были, я думаю… То, что он не пил — это я помню.
То, что он не пел — я тоже помню. Я думаю, что заводили его записи.
Вот у меня такое ощущение, что… и что он как-то так не хотел (нрзб).
Но для них была большая честь принимать Володю… Может быть, меня
позвали — просто я его знала… может быть, я знала этих дипломатов…
326

(нрзб) что-то мне так кажется, что какие-то мои знакомые! Я их, наверное, вспомню даже в лицо!
ЛЧ: А много народу было с (нрзб)?
АП: Нет! Человек шесть-семь.
ЛЧ: А-а-а!
АП: Ну, мало.
ЛЧ: Ну, он как-то отреагировал на Ваше появление?
АП: Ну, да: «Ну, привет-привет!» — «Ты что здесь делаешь?» — «А я туристом!» — «А мы — вот это…» — «А я знаю!» Думаю, что я пошла, что
они сказали, что они Володю привели. Думаю, я поэтому и пошла.
ЛЧ: А на «Синей птице» вы вместе сидели?
АП: Ни… ни… я не думаю. Он… в антракте они очень бегали, и мы ловили
этих… отлавливали мы их, маленьких.
ЛЧ: А он только один был с детьми?
АП: Он один был с двумя, да. Угу. По-моему, Никита говорит, что помнит
это. Я ему говорю: «Я вас… Я знакомила Никита, тебя с Мишей, когда вы
были маленькие!» Вот… Он, не помню, знал там это… вот помнит он это
или нет? Мне казалось, что он должен помнить. То есть, Никита потом
учился у меня. На курсе, где я преподавала.
ЛЧ: Угу.
АП: То есть, это с Генкой курса1.
ЛЧ: А Вы за Олега Николаевича когда замуж вышли, в каком году?
АП: 1963-й.
ЛЧ: 1963-й…
АП: Да, год рождения моего (нрзб)…
ЛЧ: Ну, вот, вроде пока всё!
АП: Да. Лёвочка, извините, что я…
ЛЧ: Ну, что Вы! Вы столько много рассказали! (смеётся). А Вы говорили, что ничего не помните!
1

При правке текста АП отказалась от этих слов.

327

АП: Галочка, у тебя нет книжки — телефон с собой наш? Вити Тульчинского (нрзб)?
ЛЧ: (нрзб) должны как его по отчеству узнать!
АП: Как мы его называем?
ЛЧ: Никто не в курсе.
Галина1: Виктор Ильич!
АП: Виктор Ильич.
Галина: Вообще он…
АП: Который Ихе… Ихельевич.
Галина: Ихельевич!
АП: Но вообще-то Виктор Ильич.
Галина: Виктор Ильич (нрзб).
АП: Ты дай мне книжку, а я посмотрю.
Галина: Сейчас.
ЛЧ: У меня есть, но он, видно, старый телефон, там никто не подходит.
290 — какой-то такой вот.
АП: Я ему сказала, что Вы звонили. Он говорит… он мне стал называть
фамилии, я их не знаю.
Галина: Тульчинский?
АП: Ага.
Галина: 212-52-68.
ЛЧ: А, ну, у нас другой телефон. .
Галина: (нрзб).
АП: (нрзб), спасибо!
ЛЧ: Спасибо большое!
АП: Лёвочка, к сожалению… (имея в виду малозначительность своих
воспоминаний).
1

Администратор или завтруппой театра «Современник».

328

ЛЧ: Ну, что Вы! (пауза в записи).
АП: А я знаю, что музей (нрзб) факт (нрзб).
ЛЧ: Ну, чего? Это есть факт! А раз документалистика не сохранилась…
(нрзб) что терять нам?
АП: А Вы зайдите в этот дом Учителя! Там есть этот (нрзб) на Тверской.
ЛЧ: Зайдём! (нрзб) находить (нрзб) всего ихние какие-нибудь административные учреждения, где могла документация сохраниться (нрзб).
АП: Вдруг у них что-нибудь сохранилось.
ЛЧ: А может быть. Может быть!
АП: Да. Мало ли! Может, они тоже знают, что Высоцкий там бывал
(нрзб). До свидания, Галочка! (нрзб).
Галина: До свидания!
ЛЧ: До свидания! А Галину Борисовну сейчас можно отловить или нет?
АП: Она, не знаю, в театре ли она? Можно подняться на второй этаж.
ЛЧ: (нрзб) какие фотографии… (пауза в записи) …может, она здесь?
АП: Мне кажется, что она сразу Вас примет (нрзб). Вы не обижайтесь.
ЛЧ: Я понимаю. Я (нрзб) один раз встретил её (нрзб)1.
АП: Она Вас отфутболила, да?
ЛЧ: Нет, она просто говорит, по состоянию (нрзб).
АП: Раечка (нрзб), Раечка, вот этот Лёва — это биограф Высоцкого. Он
хотел бы с Галиной Борисовной договориться о времени беседы. Сегодня, на другое время. Я Вас здесь оставлю?
ЛЧ: Да, конечно.
АП: Раечка, давайте сразу… согласится, будет она с Лёвой разговаривать, да? Садитесь.
ЛЧ: Угу.
Раиса Ленская: (нрзб).
1

Здесь речь идёт о моей встрече с Г. Б. Волчек 24.11.1997, когда она отказалась
со мной говорить, сославшись на плохое самочувствие.

329

АП: Надолго?
РЛ: (нрзб).
АП: На всякий случай, я (нрзб) договориться о времени… а вдруг она сегодня с Вами поговорит! Раиса Викторовна (нрзб)1. Привет ей передайте!
ЛЧ: Спасибо большое!
АП: Не за что.
РЛ: Алла Борисовна!
АП: А?
РЛ: Привет, знаете, давно уже не (нрзб).
АП: Ага, хорошо (смеётся) (нрзб), до свидания!
ЛЧ: До свидания! Всего доброго!

беседа по телефону (фрагмент) 28.10.2009

Лев Черняк: Ваши родители Вас как-то представляли Богомолову?
Алла Покровская: Нет.
ЛЧ: Он вообще знал, кто Ваши родители?
АП: Наверное, знал. Я не знаю.
ЛЧ: Вы этого не помните, да?
АП: Не помню, нет.
ЛЧ: Скажите, а почему Вас…
АП: Мне мама… мама моя меня направила туда, но она…
ЛЧ: Да, да, да, это Вы сказали.
АП: …но была она с ним знакома или нет — я не знаю.
ЛЧ: То есть, Вы самостоятельно пришли?
1

Раиса Викторовна Ленская — секретарь О. Н. Ефремова, впоследствии секретарь Г. Б. Волчек.

330

АП: Нет, я пош… пришла по её наводке. Она была депутатом районного
совета, что-то там проверяла, узна… и узнала, что в этом… дом… чего-то
дом был… дом Учителя, районный дом Учителя. Она узнала, что там есть
кружок, который ведёт молодой актёр МХАТа.
ЛЧ: Да.
АП: Она узнала, как его зовут, сказала мне и сказала, чтоб я туда пошла.
И я пошла.
ЛЧ: Да. Ну, вот… это так и есть по тексту. А почему Вас некоторые называют Аллой Борисовой?
АП: Кто? (удивлённо).
ЛЧ: Ну, например, Утевский.
АП: Кто?
ЛЧ: Утевский Толя.
АП: А я не знаю его.
ЛЧ: Вот Вы сказали, что знаете!
АП: Нет, ну, был такой приятель у Володи, да.
ЛЧ: Да, да, да, да.
АП: Я не знаю, почему он меня так называет, это его проблемы.
ЛЧ: И… и кто-то ещё, вот второго я не помню. Вот это меня почему удивило.
АП: Не знаю. Я вообще Алла Борисовна!
ЛЧ: Я… я понимаю. Да, ну, вот, такая аберрация, значит, происходит. Ну…
АП: Не знаю. Может, они выжили из ума уже.
ЛЧ: Ну, понятно, да. Это… Значит, вот Авдюхов говорил, что лично с
Вами занимался по пьесе «Серый с голубым». Что это было вообще такое, «Серое с голубым»?
АП: «Серое с голубым»? Ну, подождите, это, по-моему, рассказ был…
как… «Светло-серое…» Я не могу сейчас вспомнить, но это, по-моему,
был рассказ.
ЛЧ: А как Вы говорите, «Светло-серое с голубым»?
331

АП: По-моему, да. Назывался «Светло-серое с голубым». Но не помню,
чей это рассказ1.
ЛЧ: Ага.
АП: Может, Горького, может, ещё кого — не знаю.
ЛЧ: Угу. А как…
АП: Сейчас не могу вспомнить.
ЛЧ: А как он с Вами занимался конкретно, Авдюхов?
АП: Не помню я, это я не помню (смеётся).
ЛЧ: Ну, такое было, да?
АП: Рассказ?
ЛЧ: Нет, что он занимался с Вами по этому рассказу?
АП: Я не помню, что он занимался, но я просто… мы там все вместе были.
Наверное, занимался. Но я, так что… Но я просто не помню.
ЛЧ: А вот ещё с Ваших слов — рассказ Горького «Болис» — вот так слышится.
АП: Как?
ЛЧ: «Болис» — вот так на плёнке у меня записано с Ваших слов.
АП: Нет, неправильно, я не знаю. Я помню, что какой-то рассказ у Горького, по-моему, назывался «Светло-серое с голубым».
ЛЧ: «Болис»… может, это вообще какая-то…
АП: А это — я не знаю, что такое.
ЛЧ: Какое-то слово-паразит, может быть?
АП: Не знаю, что такое.
ЛЧ: Ага. Значит, Тульчинский говорит, что Вы приходили как зритель
уже в кружок Богомолова на с… спектакли в дом Учителя, и в частности
на «Безымянную звезду», вот он такое помнит.
АП: Ну, я не помню.
ЛЧ: Не помните, да?
1

Авторство М. Горького.

332

АП: Наверное, может быть.
ЛЧ: Значит, вот по энциклопедии Вы преподаёте с 1974-го года. Это так?
АП: Не знаю. Они мне вчера дали грамоту какую-то, благодарность, что
преподаю 35 лет. Значит, вычислите…
ЛЧ: Значит, 1974-й всё-таки?
АП: …2009 и… 35, да.
ЛЧ: Всё-таки, 1974-й!
АП: Да.
ЛЧ: А ме… месяц не помните, с какого месяца?
АП: Нет, не помню.
ЛЧ: Ага, ну, ясно. 18 сентября 1937 — правильно дата Вашего рождения
указана, да?
АП: Да, да, да, правильно! Угу.
ЛЧ: Столько ошибок там бывает! Значит… а зачем Высоцкому нужно
было показываться в «Современник», если всё это заранее было обречено? Вот как Вы мне говорили.
АП: Ну, я не знаю, почему я так сказала. Показывались просто все везде,
в том числе и в «Современник», но я не знаю их подводных течений, между ребятами этого курса. Может быть, у них какие-то были… не знаю…
просто не знаю. Просто «Современник» тогда такой был расцветающий
театрик. Потом, все друг друга знали, поскольку все вместе учились. Почему он решил тут показываться — не помню.
ЛЧ: Ну, просто роль была настолько уже забитая, что не было смысла
даже — это все говорят.
АП: Забитая, в смысле…
ЛЧ: Ну, Евстигнеев играл, то есть (нрзб).
АП: Ну, да… но Евстигнеев играл эту роль. Не знаю, почему он это показывал. Я думаю, там какие-то внутренние их дела. Это просто… мне это
непо… неизвестно, я просто не знаю про это ничего.
ЛЧ: Просто больше похоже на обман на какой-то: зачем его направили
туда, если знали, что ничего не получится?
333

АП: А никто его не направлял!
ЛЧ: Ну, то есть, он сам выбрал, сам репетировал, да?
АП: Это, наверное, его какие-то… я думаю, да. Но я не знаю. Честно говоря, я не знаю, с кем Володя общался из «Современника». Может, он
с кем-то общался и кто-то ему посоветовал? А может быть, он сам это
придумал? Кто ж это может (нрзб)?
ЛЧ: А Вы не прис… Вы не присутствовали на показе?
АП: Н… нет, не помню. Просто, честно говоря, не помню.
ЛЧ: Не помните, да?
АП: Может, была, может, нет.
ЛЧ: Вы мне ещё рассказывали о его концерте в школе-студии.
АП: Да.
ЛЧ: Вы там присутствовали. Но что он пел — Вы, конечно, не помните, да?
АП: Нет, конечно. Нет. Нет, у него не было… я не знаю, был ли отдельный концерт, но это, наверное, вып… это, наверное, вечер…
ЛЧ: А Вы… Вы сказали, на юбилее.
АП: На юбилее на каком-нибудь.
ЛЧ: Да. А сам юбилей проходил, естественно, ну, ту… не один же он там
выступал, там многие ж, наверное, были? Само собой.
АП: Вы знаете, юбилеи бывают каждые десять лет. Сколько их уже было —
я не знаю (смеётся).
ЛЧ: А, хорошо. А Вы не допускаете, что это был не… не ровный юбилей,
а, скажем…
АП: Ну, а как всегда празднуется: 50 лет, 55 лет, 60 лет, 65…
ЛЧ: …с… с «пятёркой» на конце? Ага, то есть, могло быть и с «пятёркой»
на конце, да?
АП: Могла быть, да.
ЛЧ: А Вы не помните на этом юбилее вступление Севастьянова, космонавта?
АП: Не-а, первый раз слышу.
334

ЛЧ: Он же вообще-то при МХАТе кем-то числился в то время.
АП: Кто такой Севастьянов, я не знаю.
ЛЧ: Ну, космонавт, Виталий Иванович который.
АП: Не знаю я его.
ЛЧ: Вот он мне такие вещи рассказывал. А вот Вы мне ещё…
АП: Потому что он, наверное, я… со мной не пересекалось это, нет.
ЛЧ: Ага. Вы ещё рассказывали про концерт Мату2шки, где…
АП: Я плохо помню, что я рассказывала, честно говоря, но Мату2шка был
какой-то певец, да.
ЛЧ: Да, чех. И второе отделение Высоцкий был.
АП: Угу, было такое, да.
ЛЧ: То есть, а это… этот концерт проходил только вот с их участием или
это ж какой-то устный журнал был или…
АП: Это не концерт, это просто, скорее, такие посидели актёрские.
ЛЧ: В буфете?
АП: Я не помню, в буфете или в фойе. Может быть, в фойе это было.
Это просто такие как бы встречи. Не то, что это вот… и специально…
у меня не было ощущения, что Володя специально вот пришёл выступать, нет! По-моему, просто встречались, принимали Мату2шку, встречались с ним. Он попел, а потом он был. Но я, честно говоря, не могу
припомнить… но официального концерта Мату2шки не могло быть в
«Современнике».
ЛЧ: Он как приглашённый в гости был?
АП: Ну, просто кака… какие-то, наверное, были просто встречи, посиделки — не знаю.
ЛЧ: Странное дело: я его не могу найти ни по словарям, ни в Интернете.
А как… а как…
АП: Может быть, я неправильно называю его, может, его звали Мату2шка, а, может быть, у него какая-то другая фамилия?1
1

Вальдемар Мату2шка (02.07.1932 — 30.05.2009).

335

ЛЧ: А-а-а, так это мог быть и…
АП: Не помню. Спро… А Витя Тульчинский не помнит?
ЛЧ: Не помнит. Он с трудом вспомнил, что вообще такая фамилия есть!
С трудом!
АП: Но… ну, не знаю. Когда я Вам тогда говорила, я больше помнила, а
сейчас я это вообще уже ничего помню (смеётся).
ЛЧ: Ха-ха, понятно. То есть, как слово пишется, Вы не скажете мне, да?
АП: Нет, не скажу.
ЛЧ: По поиску никак, значит. А вот…
АП: А это что, это, по-моему, чешский что ли певец или польский? Чешский.
ЛЧ: Че… Вы сказали, чешский.
АП: Чешский. По-моему, чешский, да.
ЛЧ: Да. Вот ещё Вы мне сказали, что Вы Высоцкого в Белграде видели
у… на дому у каких-то послов или КГБэшников…
АП: В Белграде я видела его, да, мы вместе были… я-то была там совершенно… они-то были на гастролях.
ЛЧ: Да, да, да, на БИТЕФе они были.
АП: Да. А мы были просто… какая-то делегация, что ли, была…
ЛЧ: Вы сказали, туристами.
АП: Туристами, да. Туристами от дома актёра, что ли, мы были…
ЛЧ: И Вы сказали, что вроде бы Вы их знаете. Вот если я Вам назову,
может, вспомните? Это Тереховы Валерий и Наталья?
АП: Честно говоря, не… нет. Не помню и не знаю. Я помню, что это были
наши. Но кто они были, работники посольства или ГБэшники — я не
знаю. Но я знаю, что это был… то ли Володя их знал… почему я туда
попала — я не помню.
ЛЧ: Ну, они примерно Вашего возраста были такие вот… супружеская
пара?
АП: Да, да, да.
336

ЛЧ: Супруги они были?
АП: Молодые были люди, не старые были. Для нас не старые.
ЛЧ: Но они супруги, да?
АП: Ну, наверное.
ЛЧ: Тере…
АП: Я думаю, да.
ЛЧ: Тереховы — ни о чём не напоминает Вам фамилия?
АП: Ничего. Не… не помню, нет.
ЛЧ: Валерий и Наталья, нет?
АП: Нет, не знаю.
ЛЧ: Понятно, Алла Борисовна.

337

САБИНИН АЛЕКСАНДР ИСААКОВИЧ
(22.09.1932 — 07.05.2005)
В беседах с Александром Исааковичем, как, впрочем, и в других моих
текстах по теме кружка Богомолова,
содержатся многочисленные повторы
вопросов к моим собеседникам. Это
происходило оттого, что мне приходилось у каждого из них спрашивать
одно и то же, и я очень часто сбивался,
забывая, о чём я уже спрашивал моего
очередного «клиента», даже несмотря
на то, что у меня всегда был под рукой
вопросник. Но, я так думаю, что уж гораздо лучше спросить несколько раз,
чем ни одного. Да к тому же человек изза этих самых повторов, бывало, что и
припоминал что-то новенькое! А заодно
будет видно, насколько он, отвечая на
тот же вопрос, способен украшать свои воспоминания. Да, это, конечно,
с моей стороны, может быть, слишком коварно, но ведь я повторялся не
нарочно!

беседа по телефону 26.05.1997

Лев Черняк: Александр Исаакович?
Александр Сабинин: Да.
ЛЧ: Добрый день!
АС: Добрый день!
ЛЧ: Извините пожалуйста, это Вас беспокоит биограф Высоцкого…
АС: Да…
ЛЧ: Я Вас не оторвал от дел?
338

АС: Нет.
ЛЧ: Нет?
АС: нет.
ЛЧ: Вот. Дело в том, что сейчас мы готовим публикацию по театральным
работам Владимира Семёновича Высоцкого и вот решили Вам позвонить
и задать несколько вопросов, если можно.
АС: Прямо сейчас ?
ЛЧ: Ну, если можно, конечно.
АС: Ну, давайте попробуем.
ЛЧ: Хорошо! Тогда я задаю.
АС: Угу.
ЛЧ: Была такая постановка «Не хлебом единым».
АС: В театре?
ЛЧ: В доме Учителя, в драматическом кружке.
АС: «Не хлебом единым»?
ЛЧ: Да!
АС: Та-а-а…
ЛЧ: Может быть, Островского.
АС: Нет, это по-другому называлось.
ЛЧ: По-другому?
АС: «Трудовой хлеб».
ЛЧ: Как, как?
АС: По-моему, «Трудовой… Трудовой хлеб».
ЛЧ: «Трудовой хлеб», да?
АС: Да. Это, по-моему, (нрзб) одна… э-э… это… сейчас, одну секунду!
ЛЧ: Да, да!
АС: Да, это… это Островского пьеса.
339

ЛЧ: Островского, да?
АС: Да.
ЛЧ: «Трудовой хлеб»?
АС: Да. Вот Володя занят ли был там — я не… не… не помню.
ЛЧ: Ага. А… а что за роль — «пожилой помещик» у него была, в каком…
в какой постановке?
АС: Пожилой помещик — это «Записок… Записки вспыльчивого человека» Чехова.
ЛЧ: Так!
АС: Вот там он был занят.
ЛЧ: Понятно. А в «Трудовом хлебе» вро… как бы нет, да, получается?
АС: В «Трудовом хлебе», кажется, нет. Не был там занят. Я там играл…
там такой есть персонаж — Василиск Перцо2в.
ЛЧ: Василиск Перцо2в?
АС: Да. Ну, а п… п… проще, Вы знаете что?
ЛЧ: Да!
АС: А-а-а… Эту пьесу взять в полном собрании Островского и… и если
Вы откроете перед… ну, действующие лица и исполнители…
ЛЧ: Ага!
АС: Э-э.. (нрзб) действующие лица…
ЛЧ: Да, да, да.
АС: …действующие лица, и перечислили бы мне их, то я бы, может быть,
по ходу бы вспомнил. Э-э… Ну… ну, по-моему, это было до Володи. Дело в
том, что я же Володю привёл к Богомолову.
ЛЧ: Да.
АС: Э-э… Э… Ну, мне кажется, что это уже было позже «Трудового хлеба».
ЛЧ: Угу. Александр Исаакович!
АС: Но я хорошо помню, что в «Записках вспыльчивого человека» он участвовал, он играл там главную роль, и мы ещё, я помню, когда в Германии
340

ехали в автобусе, переезжали из Берлина в Росток, он вдруг стал вспоминать по ходу репетиции с Владимиром Николаевичем Богомоловым,
которого он очень любил и чтил, вот. И… и он там с ним репетировал
одно место, показывал, как строится сквозное действие и Володя часто
вспоминал этот кусок, который он потом стал блестяще играть: Владимир Николаевич его так с ним отрепетировал, и… и вот в автобусе вдруг
он вспомнил: «Саня, ты помнишь, как вот это — “В небе стояла отвратительная луна, и там, что-то… не… не… не… нестерпимо пах… пахло свежим сеном…”» И стал вспоминать текст, который он произносил вот в
этой… в этом произведении… (обрыв связи).
ЛЧ: Да, да! Ало!
АС: Алё!
ЛЧ: Ало, да, да! Ага! Ало!
АС: Да, да!
ЛЧ: Да, я Вас слышу хорошо.
АС: Вот. Так что он всегда с этим как бы жил, и всё время вспоминал это.
Он очень любил это… это время в нашем доме Учителя, но «Трудового
хлеба», мне кажется, он не репетировал. Может быть, я уже сейчас чего-то подзабыл.
ЛЧ: А… Александр Исаакович!
АС: А!
ЛЧ: А вот я бы хотел Вам зачитать несколько строчек из воспоминаний
Нины Максимовны — мамы.
АС: Да!
ЛЧ: Во… вот она говорит так: «Я смотрела два спектакля этого драмкружка. Один — “Не хлебом единым”. Володя, мальчик играл пожилого
помещика начала века, облачённого в халат. Мне казалось это странным
и смешным, в этом было какое-то несоответствие. Ещё они ставили спектакль “Безымянная звезда”. И я как-то зашла к ним на репетицию. Володя играл крестьянина, по-видимому, румынского. На нём был чёрный
парик, он подходил к кассе, требовал билет, и кассирша ему отказывала,
говорила, что билетов нет, а он всё добивался своего. Я впервые увидела
его на сцене, впервые восприняла его как актёра». Ну…
341

АС: В «Безы…»… В «Безымянной звезде» у Богомолова? (сильно удивляясь).
ЛЧ: Да.
АС: В «Безымянной звезде» я его не помню.
ЛЧ: Не помните, да?
АС: А вот хорошо помню в том, чего она не назвала — «Записки вспыльчивого человека».
ЛЧ: Так, ага. Александр Исаакович, а «Безымянная звезда» именно так
называлась или «Мона — безымянная звезда»? Как правильно?
АС: Нет, «Безымянная звезда».
ЛЧ: «Безымянная звезда».
АС: Мона — это главная героиня этой пьесы. Автор её — румынский
драматург.
ЛЧ: Румынский драматург, а кто? Себастиану?
АС: Ира, «Безымянная звезда» — как драматурга?
ЛЧ: Он сейчас выяснит.
АС: А? Это… ну, это из классиков… ну, выскочило…
ЛЧ: Ага. Себастиан, может быть?
АС: А?
ЛЧ: Себастиан?
АС: Себастиану!
ЛЧ: Себастиану, да?
АС: Так, кажется, да.
ЛЧ: Понятно.
АС: Себастиану.
ЛЧ: А что Вы можете о роли сказать в «Безымянной звезде» Высоцкого?
АС: Я его не помню в э… в этом… какого там пожилого крестьянина? Я…
там, по-моему, нет такой роли!
342

ЛЧ: Понятно.
АС: Ну, «Безымянная звезда» — это же, Боже мой, есть в этом, в Калитники и…
ЛЧ: Ну, понятно.
АС: …и проверить это всё. Это лучше делать не по воспоминаниям, а по…
по точному материалу. Потому что уже какие-то такие мифы ходят, они
разбавлены таким количеством неточностей!
ЛЧ: Ну, что делать?
АС: Что? Бороться с этим!!! Что делать? Что делают в таких случаях немцы, англичане?
ЛЧ: Ну, вот мы… мы пытаемся уточнить.
АС: А что (нрзб). Ну, уточнить-то это лучше в библиотеке! (смеётся).
А у меня Вы можете уточнить какие-то воспоминания иного порядка, так
сказать, (нрзб) ностальгического или какие-то подробности взаимоотношений. Ну, они так под этой рубрикой и будут существовать как
воспоминания, да? Или существовать или умирать или преображаться.
Ну, это то, что называется «театральные легенды». И к ним и требования
такие предъявляются. А когда речь идёт о каком-то точном ,
а Володя стал исторической личностью — точно совершенно! Фигурой
истории отечественной культуры и её достоянием, тут уже самодеятельность, как говорится, ни к чему.
ЛЧ: Да! Согла…
АС: Согласны?
ЛЧ: Согласны совершенно!
АС: Ну, вот. Поэтому лучше, конечно, ну, точно знать, что это был…
Нина Максимовна могла тут чего-то напутать.
ЛЧ: Ну, конечно, могла!
АС: Но я не… я не беру о, так сказать, под сомнение её в этом смысле…
добросовестность. Ну, просто где-то поглотила, потому что в силу возраста… перенасыт… перепутать. А уточнять эти вещи, конечно, лучше
обратившись к первоисточнику. Потом взять… а-а… «Безымянная звезда» — точное название этой пьесы. А автор, кажется, Себастиан или Себастиану.
343

ЛЧ: Ага, ага. Понятно.
АС: … И я когда-то делал оттуда отрывок уже в училище со студентами, но я не помню такого персонажа «пожилого крестьянина» там. Ну,
просто не помню, я Вам честно говорю, не помню. Я … и… и не
помню Володю там. А-а… Хотя стопроцентной гарантии дать не могу. Но
точно, что я помню и то, что было — это «Записки вспыльчивого человека»
Чехова. Это было сде… была сделана инсценировка… (обрыв связи).
АС: Ало, ало! Ало!
АС: …и Богомолов… и Володя там замечательно репетировал! Замечательно просто!
ЛЧ: Александр Исаакович!
АС: А?
ЛЧ: А кто ещё жив из кружка?
АС: Э-э… Точно жива Алла Покровская — это Народная артистка из «Современника» и профессор школы-студии и художественного театра.
ЛЧ: Да.
АС: Это совершенно точно она жива. Совершенно точно жив народный
артист Ви… Виктор Павлов в Малом театре, который тоже туда ходил.
ЛЧ: Ага. Понятно.
АС: А-а-а… Кто ещё из богомоловцев? Там… Сева Шиловский — да, точно совершенно! Это из МХАТа. И если он ещё там удержался.
ЛЧ: Угу.
АС: Да, он вот… супруга говорит, что он уже перешёл в этом… в кино
профессионально. То есть, он… ну, он… и… несколько раз я его видел, он
играл в фильмах. И много режиссурой занимается. Он тоже выходец оттуда, совершенно правильно. Ещё есть такой в театре Советской армии
Юра… Комиссаров.
ЛЧ: Ага.
АС: Юрий Комиссаров — такой заслуженный артист, вот он оттуда, из
дома Учителя. У-у-у… кто там?
Жена АС: (нрзб).
344

АС: . Нет. Вот я сейчас (нрзб) , но
это уже где-то в самом конце и… я говорю то, что точно, стопроцентно
было и есть, и с кем можно ещё пообщаться. Ну, вот такие фамилии пока
могу назвать. Э-э-э… сейчас, сейчас, сейчас, сейчас, сейчас, сейчас… я
так пробегаю: во МХАТе, в школе-студии… Вот только так. Пока так.
ЛЧ: Ага.
АС: А-а… Был такой Борис Авдюхов ещё.
ЛЧ: А, да, да, да.
АС: Артист. Вот я не знаю, жив ли он?
ЛЧ: В Пушкин… кот… который был в театре Пушкина?
АС: Да, да, да, да, правильно совершенно! Вот. Он тоже из этого коллектива. Видите, какие… там прямо россыпи были талантливых людей, да и
это всё благодаря вот покойному Владимиру Николаевичу. Он обладал
потрясающей способностью раскрывать актёрские дарования. Вот.
ЛЧ: А по «Преступлению и наказанию» не помните ничего?
АС: «Преступление и наказание»? (очень удивлённо).
ЛЧ: Да, вот… да, в кружке спектакль был, Сер… Сергачёв ставил.
АС: Нет… Сергачёв? (удивляясь).
ЛЧ: Да.
АС: Не-е-ет!
ЛЧ: Нет?
АС: Это уже путаница! Сергачёва в этом драмкружке не было! В доме
Учителя?
ЛЧ: Да.
АС: С Богомоловым? И-и!
ЛЧ: Да, вот есть воспоминания такие.
АС: Чьи?
ЛЧ: Сер… Сергачёва самого.
АС: Что он с Богомоловым в доме Учите… (разгневанно). Может быть,
он сделал уже в школе-студии художественного театра? Богомолов десятилетиями был педагогом школы-студии, понимаете?!
345

ЛЧ: Ага.
АС: Поэтому, может быть, кстати, какое-то из воспоминаний Нины
Максимовны относительно «Безымянной звезды» уже относится к школе-студии художественного театра, где он, может быть, кого-то играл?
ЛЧ: Ага.
АС: Но это… это уже был не… не дом Учителя, а… а… вот сейчас мне
только мысль пришла: он же ведь из школы-студии… из э-э… дома Учителя потом вы… это… вышел. Он поступил в школу-студию ,
которую он окончил уже профессионально.
ЛЧ: Да.
АС: Вы понимаете, да?
ЛЧ: Ну, конечно! Мы знаем.
АС: И там он общался… продолжал общаться и с Богомоловым. Но
там были и другие учителя. Учи… у е… у него худруком был, по-моему,
… Массальский…
ЛЧ: Да.
АС: …если я не ошибаюсь. Потом работал он там с Вершиловым.
ЛЧ: Да.
АС: У-у-у-э-э… вот, ну, с другими педагогами. И с Ваней Тархановым он
работал. И вот у кого он там мог делать «Безымянную звезду», скорей всего, это… и что он там играл — это по… …
знаете у кого? Вот у Аллы Покровской, которая… я-то кончал Щукинское,
а Алла Покровская кончала школу-студию художественного театра. И вот
она по… по… по школе-студии, вероятно, знает что-то поподробней.
ЛЧ: Конечно.
АС: Ещё Вам скажу…
ЛЧ: Да.
АС: …кто в театре на Таганке с ним был на одном курсе!
ЛЧ: Додина?
АС: Да, Тая Додина. Вот она, может быть, что-то вспомнит про «Безымянную звезду». Почти что это было в школе-студии, то она, как однокурсница, наверняка Вам всё точно подскажет.
346

ЛЧ: Угу.
АС: Вот видите, я Вам даю точный адрес! Таю Додину найти — это просто ничего не стоит.
ЛЧ: Конечно! Ага. Александр Исаакович!
АС: А!
ЛЧ: Вот я нашёл сейчас кусочек, где Сергачёв вспоминает об этом спектакле…
АС: Во-во!
ЛЧ: …о «Преступлении». Значит, задаю… задаю… задают вопрос ему: «А
потом Вы поставили в доме Учителя спектакль, в котором был занят Владимир Высоцкий?» «Не потом, работа шла параллельно со студийной.
Это был, кстати сказать, для нас дополнительный заработок, ведь тогда
актёр получал 690 рублей старыми деньгами. Что это за сумма — объяснять не стоит, надеюсь. А тут — хорошая студия, и ус… и условия приемлемые, и сцена. Управляла студией Якубовская — очень почтенный
человек. Художественным руководителем был Ливнев. Труппа сильная,
со своим репертуаром. То есть, это был хоть не профессиональный, но
всё же театр, а не просто самодеятельность».
АС: Якубовский и Ливнев?
ЛЧ: Да.
АС: Это уже никакого отношения не имеет к дому Учителя Свердловского района, где мы работали с Богомоловым. Я не исключаю только одного
момента…
ЛЧ: Да…
АС: …что, может быть, когда уже Богомолов это бросил…
ЛЧ: Да…
АС: …а был момент ког… когда он уже оттуда ушёл, что на его место по…
поступила Якубовская и Ливнев, это я… но это значительно позже Богомолова, при Богомолове этого не было. «Преступления и наказания» при
Богомолове не было.
ЛЧ: Ага. 1959-й год написано здесь.
АС: Какой?
347

ЛЧ: 1959-й.
АС: 1959-й — это я уже был на втором курсе, а Володя уже где-то…
ЛЧ: На последнем.
АС: На последнем, да.
ЛЧ: Да.
АС: Угу. Он… он раньше меня на два года поступил.
ЛЧ: Да.
АС: Ну, в смысле, профессионально.
ЛЧ: Угу. Але… Александр Исаакович!
АС: А!
ЛЧ: А с Вами можно как-нибудь пообстоятельней поговорить? Либо Вы
к нам, либо… э-э… мы к Вам?
АС: Ну… да можно, конечно! Но вот чуть позже только, потому что сейчас
запарка идёт э-э… вот, в конце мая, именно сейчас пошли вот спектакли
(нрзб). И пошли спектакли сейчас, на…на… на «Бег», и вот у нас сегодня
там… я (нрзб) 75-летие Шлиссингера, потом пойдёт 27-го «Бег» — Ширвиндт поставил у нас спектакль. Потом у меня два спектакля подряд на
Таганке, это самое… «Мастер и Маргарита» я играю, 3-го числа — «Бег»,
вот моего спектакля в Щуке «Бедность — не порок». Вот после этого я вот
уже стану посвободнее и… и… мы… если это не поздно Вам, мы могли бы…
ЛЧ: Не, нормально, конечно! Как скажете! Значит…
АС: Ну, так нету проблемы! Ну, господи, ну, либо Вы куда-то подъедете,
либо мы может, там, в театре повстречаться…
ЛЧ: Да можно (нрзб).
АС: Да я знаю, я очень хорошо знаю э-э-э… эту самую… Люсю…
ЛЧ: А, да, да.
АС: Мы просто в одно время были слишком близки и общались хорошо.
ЛЧ: (нрзб).
АС: Ну, это естественно, это понятно. Вот.
348

ЛЧ: Так что, ну, ра… работа у нас идёт боле-менее, так что…
АС: Да. Когда они были женаты, мы очень как-то приятельствовали, и с…
и с Володей мы были довольно весьма близки.
ЛЧ: Ну, вот, видите, есть о чём рассказать!
АС: Ну, а потом, чем это такое, что, работая в одном театре, почему-то,
так сказать, немножко друг от дружки отдалились… вот. Ну, по-разному
судьбы складываются… вот…
ЛЧ: Да.
АС: Но я никогда не лез, так сказать, в близкие какие-то… ближ… ну, что
это… совсем недавно корреспондент «Комсомолки»…
ЛЧ: Да, да, да.
ИР: Миша.
АС: А?
ЛЧ: Миша?
АС: Как его фамилия? Вот (нрзб).
ЛЧ: Что, что?
АС: Вот, фамилию…
ЛЧ: Фамилия Рыбьянов.
АС: Да! Вот он вдруг мне позвонил, говорит: «Вот был у Вас такой эпизод, значит, что Володя назвал Вас крёстным отцом!» Я говорю: «Был такой эпизод!» — «Когда?» — «Ну, я вошёл в кабинет к Любимову, а он
там сидел, и он вдруг говорит Владимиру Николаевичу… то есть, Юрии…
Юрию Петровичу: “Вот это мой крё… крёстный отец!” Он: “Да? Почему?” — “А он меня привёл к Владимиру Николаевичу Богомолову и перь
оттуда пошла моя актёрская профессия!”»
ЛЧ: Вот… так что, понятно. Ну, у нас к Вам будет много вопросов, конечно: о Кочаряне, об Утевском, о Большом Каретном.
АС: Утевский — это моё детство, юность…
ЛЧ: Да, ну, вот, видите!
АС: Подрезково — во о чём говорит!
349

ЛЧ: А, Подрезково, да?
АС: Вот. Дело в том, что ведь я же с Володей познакомился в квартире
у … у Утевского.
ЛЧ: Да, да, да.
АС: Вот. Оттуда пошло на… наше приятельство, собственно говоря. Володя-то ещё был совсем мальчишкой.
ЛЧ: Конечно.
АС: И э-м… там я его первого послушал и… и по… по предложению… по
предложению Утевского, : «Послушай, потому что очень по…
способный парнишка живёт подо мной с отцом…» Я говорю: «Ну, давай
послушаем!» Он говорит: «Если он тебе понравится, то ты можешь его
туда по… протежировать к Богомолову, чтобы он к нему ходил». Ну, так
и получилось. Я по… послушал, он мне понравился. Он вообще нравился,
потому что это очень весёлый, застенчивый паренёк, вот, очень общительный. Явно гордился тем, что он дружит с ребятами, которые старше
его, вот, и это ему явно льстило, его самолюбию, вот. Ну, я потом… я
его так… по… пришёл, сказал Богомолову: «Вот есть такой парнишка,
можно я его приведу?» Он сказал: «Приводи!» Я его привёл, он его тоже
послушал, познакомился с ним, он ему очень понравился, и он стал туда
ходить.
ЛЧ: Ага.
АС: Да. А после этого он уже, значит, это… Богомолов его протежировал
в школу-студию, ну, и пошла-поехала. Но вот с моей лёгкой подачи, так
сказать.
ЛЧ: Понятно.
АС: И он меня называл крёстным отцом.
ЛЧ: То есть, такое было?
АС: Да, да, да, да, да!
ЛЧ: Понятно.
АС: Володя называл так, вот, и Юрий Петрович, я думаю, не забыл, может это подтвердить.
ЛЧ: Угу.
350

АС: Вот. И мы с ним ходили, очень были близки, и он иногда видел, когда
меня вдруг… он вспоминать себе какие-то такие ностальгические происходили в связи со мной ну, вспышки памяти
ностальгические. Ну, вот. Ну, а потом в жизни было своё, там, у каждого
появилась своя семья, быт, то-сё… Вот. Ну, в театре он занял не сразу, а
после ввода Губенко, ведущее положение, потому что начал играть-таки
его роли, Колины.
ЛЧ: Да, да.
АС: Ну, Галилей — его роль. Ну, э-э… там, Хлопушу он ещё играл вместе
с Колей в одном спектакле, это был «Пугачёв». Это, я считаю, лучшая его
роль вообще в театре, Володина! Там, в это… в это… в этом просто всё сошлось: его природное дарование, его мировоззрение и его какая-то человеческая, гражданская позиция — всё там сошлось! Именно в Хлопуше!
Он потрясающе это играл !!! Вы не видели уже это, не…
ЛЧ: Ну, конечно!
АС: Это было грандиозно!!! «Проведите меня к нему, я хочу видеть этого
человека!» — говорил он и показал со сцены, так сделал жест в сторону
Любимова, который стоял там, в конце прохода.
ЛЧ: (смеётся).
АС: «Я хочу видеть этого человека!» И… и… и потом, когда монолог Хлопуши кончился, он подбежал к нему, и Любимов взял его так за затылок,
так потрепал, и, в общем, был страшно доволен репетицией, и а-а-а…
монолог этот он читал на разрыв аорты, как говорится. Это… ну, есть
записи…
ЛЧ: Ну, конечно!
АС: Замечательно он это делал! Вот. «Галилея» помню, и «Гамлета», конечно, помню.
ЛЧ: Понятно.
АС: Вот. Помню парижского «Гамлета» и помню эту страшную историю
в Марселе, когда он вдруг развязал, когда ему на следующий день надо
было играть последнего «Гамлета» в гастролях. И как его искали , в частности в кабачках марсельских и нашли его — и он был
уже пьяный и… и в то же время зашитый, и его выводили из комы. И
он играл в Марселе Гамлета так, как не играл в своей жизни, как-то…
351

потому что это было на грани жизни и смерти — буквально! Стоял в кулисах врач со шприцем. Да много можно кое-чего вспомнить.
ЛЧ: Александр Исаакович!
АС: Ау!
ЛЧ: Ну, может быть, до встречи? Так, поподробней поговорим потом?
АС: Только в форме вопросов. Я…
ЛЧ: Конечно, конечно!
АС: …я, может быть, где-то и раскручусь, но… просто это будет как бы
так, потому что я… ну, как Вам сказать… я не очень привержен вот таким
этим интервью всяким… вот…
ЛЧ: Ну, это дело в том, что не распространяется у нас всё это, хранится
в фондах…
АС: Да, понятно.
ЛЧ: …изучается только сотрудниками, больше никем.
АС: Да, да, потому что…
ЛЧ: Потому что, в этом смысле (нрзб)…
АС: …тут может быть и такая ситуация: неточность, и какой-то уже там
и домысел — время-то уже достаточно много прошло, ведь Володя умер
уже семнадцать лет как тому!
ЛЧ: Да, да…
АС: Так что, чего там говорить… а это всё уже исчисляется десятилетиями, всё-таки, возраст… (тяжело вздыхает).
ЛЧ: Да. Александр Исаакович, ну, в общем, меня зовут Лев…
АС: Ага. А Вы что, кончали какое-нибудь учебное заведение специальное?
ЛЧ: Что, что?
АС: Вы специальное какое-то заведение кончали учебное?
ЛЧ: Нет, так вот — по призванию.
АС: По призванию? Из любви к Володе?
ЛЧ: Да. Ну, а как же! Конечно!
352

АС: А кто Вы по профессии?
ЛЧ: Совершено не имею отношения к этому!
АС: Понятно. Понятно. Ну, молодцы, молодцы, правильно! Это, конечно…
ЛЧ: А мы занимаемся в основном вот опросом людей, чтобы успеть побольше очевидцев опросить.
АС: Вот что касается жизни его в школе-студии, я Вам называю две
фамилии — Алла Покровская, это — школа-студия МХАТ и театр «Современник», где она уже почти не играет. Так что искать её надо в школе-студии Художественного театра.
ЛЧ: Хорошо. Вот. Возьмём на вооружение.
АС: Да. Это дочь вот этого знаменитого или великого, как его называют,
оперного режиссёра, Бориса Покровского… знаете такого, да?
ЛЧ: Ага. Ну, конечно! Конечно.
АС: Да. Вот. Значит, это его родная дочка. Вот. И… э-э… м-м-м… э-э-э…
значит, у нас в театре — Тая Додина.
ЛЧ: Да, да.
АС: А, вот. Они Вам кой-чего подскажут и что-то — уточнят.
ЛЧ: Конечно, конечно! Вот, ага.
АС: Вот так.
ЛЧ: Хорошо, Александр Исаакович, значит, когда мне позвонить Вам
лучше?
АС: Ну, вот, позвоните после первого, мы с Вами договоримся…
ЛЧ: Хорошо.
АС: …я подскочу, может, к Вам. Я… я не знаю, там, я приеду в театр за
зарплатой и… Может… может, даже (нрзб), кстати, первого.
ЛЧ: Первого, да?
АС: Первого же у меня спектакль, наверное, будет.
ЛЧ: Ну, ничего, я Вам позвоню как-нибудь и выясним.
АС: Хорошо.
353

ЛЧ: Ага. Ага. Александр Исаакович, ну, с… большое спасибо Вам!
АС: Пожалуйста! Как Вас зовут?
ЛЧ: Ле… Лев Черняк меня зовут.
АС: А-а… Лев…
ЛЧ: Фамилия Черняк, а Лев — имя.
АС: Ага, хорошо, хорошо, договорились.
ЛЧ: Да.
АС: Да.
ЛЧ: Ну, спасибо Вам большое, Александр Исаакович!
АС: Ага. Счастливо!
ЛЧ: Всего доброго!
АС: Всего доброго! Угу.
ЛЧ: До свидания!

г. Москва театр на Таганке 03.02.1998

Лев Черняк: Александр Исаакович, а Вам знаком человек по фамилии
Перевозчиков?
Александр Сабинин: Перевозчиков… (нрзб).
ЛЧ: Который с Вами беседовал, выпустил книжку, там есть с Ваших
слов…
АС: Ага.
ЛЧ: …небольшая такая (нрзб).
АС: Есть, есть, да.
ЛЧ: Угу. Вы со всем согласны, что там написано, или, может, он что-то
переврал?
АС: Я сейчас (нрзб) не помню.
354

ЛЧ: Ну, у Вас эта книжка есть, да?
АС: А?
ЛЧ: У Вас эта книжка есть, да? «Живая жизнь» называется, такая чёрненькая. Она полностью Высоцкому посвящена. И там он вот, ну, беседовал со многими людьми, в том числе и с Вами.
АС: Там, вообще-то, немножко с Калягиным, по-моему, есть, да?
ЛЧ: С Калягиным там нету!
АС: Нету?
ЛЧ: Нет, нет, нет.
АС: А кто там ещё есть?
ЛЧ: Демидова там есть, Любимов есть… ну, много кто есть из театра!
АС: По-моему…
ЛЧ: С Сарновой Лидией Николаевной, с Додиной, кажется, там есть.
Эта книжка, она трёхсерийная, в общем-то. Вот Вы там называете Аллу
Борисову, которая… которая была в студии Богомолова, Алла Борисова.
АС: Алла Борисовна Покровская!
ЛЧ: А он написал Алла Борисова!
АС: Ну, это и правильно.
ЛЧ: А почему Борисова?
АС: Перепутали, были невнимательны.
ЛЧ: Понятно.
АС: (нрзб). Называл я её Алла Борисовна. Это дочка Бориса Покровского, этого… э-э-э… крупнейший (нрзб) режиссёр, а она была женой
Ефремова Олега Николаевича. Из богомоловского коллектива вышло
много разного народа всякого театрального, в том числе иВолодя, которого туда привёл я.
ЛЧ: Вот это, как говорится, почва для разговора. мы сейчас и
с Авдюховым общались немножко.
АС: Я, честно говоря, думал, что Авдюхова нет в живых. Потому что…
ЛЧ: Жив-здоров.
355

АС: А?
ЛЧ: Жив-здоров, на днях обещался приехать, всё затягивает с приездом.
АС: А-а… потому что, может быть… кто мне сказал, вот Борис (нрзб)
умер давно?
ЛЧ: Ну, как же! Я ж с ним разговаривал (нрзб)!
АС: Сколько ему на вид лет?
ЛЧ: Я с ним по телефону.
АС: Ну, на слух?
ЛЧ: На слух? Ну, лет семьдесят небось… на слух.
АС: Тогда правильно.
ЛЧ: Ну, уж не сорок явно!
Работник театра: Здравствуйте!
АС: Здоров! (нрзб) Гримуборная открыта?
Работник театра: Да, всё, ждёт Вас!
АС: Пошли (нрзб).
ЛЧ: С Комиссаровым поговорили, Покровская обещала вот тоже на днях
с нами встретиться. Мы эту тему пытаемся развить сейчас — богомоловская студия.
АС: Эта тема вообще-то требует особого расс… рассмотрения. Потому
что получилось так, что Богомолов сейчас ушёл из жизни, а сейчас, когда
выплывает всё, что он сделал в этой студии… самая Альма-матер сто2ит
натуральных, замечательных людей, может быть, (нрзб) такими громкими именами, которые проделали в искусстве колоссально много! И вот
он заложил потрясающую школу! Здравствуйте! (обращаясь к
сотрудникам) Потрясающую школу заложил.
ЛЧ: Понимаете, чёткой документации нет по этой студии, очень много
спорного. Кто называет так, кто говорит этак — вот поэтому…
АС: Это есть (нрзб), много лет прошло.
ЛЧ: Конечно!
АС: Здравствуйте! (обращаясь к сотрудникам). И я тоже не могу вот
так ярко дать получить.
356

ЛЧ: Понимаете, каждый друг друга дополняет.
АС: Ага.
ЛЧ: Вот что интересно.
АС: Ну, я не буду стопроцентно точен — особенно в смысле каких-то
дат… Здравствуйте, Ниночка! Как у нас жизнь проистекает? Да? (нрзб)
спектаклем? Кто? А? А (нрзб)… А эта самая, наша… Понятно. Ну, что
ж, новая — так новая! Хорошо, ладно, ладно. Фу-у! Юрия Петровича не
будет сегодня? Говорят, в Австралии, да? На… на служебном мне сейчас
сказали. Ну, в общем, сегодня его не будет? А? Хорошо! (обращаясь к
сотрудникам). Смехов! (громко обращаясь к В. Б. Смехову).
ЛЧ: (нрзб) здесь, да?
АС: Зайдите туда (нрзб).
ЛЧ: Розетку, да? (нрзб) тут розетки нет. Куда пока поставить можно,
чтоб ?
АС: Да вон, вон моё место (нрзб).
ЛЧ: Ага. А сюда можно пока, да?
АС: Ради Бога! (нрзб). У нас сейчас пьеса (нрзб).
ЛЧ: Эту технику надо в розетку включить.
АС: Сейчас (нрзб). Вон они!
ЛЧ: А можно вот за столик (нрзб), за какой из них?
АС: На любой!
ЛЧ: На любой, да?
АС: В принципе — любой! (нрзб).
ЛЧ: А если раздеться, то куда повесить можно?
АС: У-у?
ЛЧ: Куда повесить ?
АС: Чего?
ЛЧ: Ну, вот, куртку куда можно повесить?
АС: Куртку? Ну, вот (нрзб). Я уже сегодня отрепетировал.
357

ЛЧ: Вы на репетиции были сегодня, да?
АС: Ну, в училище. Я… я болел (нрзб) они всё ещё не в форме (нрзб).
Надо тогда выключить? (нрзб).
ЛЧ: Есть там место, да?
АС: (нрзб).
ЛЧ: (нрзб) выключили оттуда, да?
АС: Наверное.
ЛЧ: Ничего страшного, если я выключу?
АС: (нрзб). Ну, неважно (нрзб).
ЛЧ: Так, да?
АС: (нрзб). А вдруг чего привру?
ЛЧ: Что?
АС: А вдруг чего привру?
ЛЧ: (нрзб).
АС: Теперь… это же Вы не пишете, это же Вы не начисто пишете? Вам
нужна информация (нрзб).
ЛЧ: Просто… что это никогда никуда это не пойдёт.
АС: Да, потому что… ну, у меня… я больше сторонник (нрзб) на семь с
половиной миллионов, и… и их так много, что мне сейчас ещё (нрзб) не
освоено до конца.
ЛЧ: Сейчас мы (нрзб) аппарат. Сейчас, одну секундочку! (ЛЧ вставляет кассету в профессиональный кассетник, качество записи резко
улучшается — ЛЧ).
АС: …Аллу Борисовну Пугачёву… я не… не… не понимаю, чего ещё может быть… а-а… а-а… какая-то Алла Борисовна! И пишут «Алла Борисова»! Ну, Алла Борисовна одна ведь — только Пугачёва!
ЛЧ: Мы решили, конечно, что это Покровская, больше вариантов не
было.
АС: Ну, конечно, Покровская! Тут и … тут и не может быть никаких вариантов! Вот и получается, что я её знаю уже лет сорок с лишним.
358

ЛЧ: Со времён сту… студии, да?
АС: Начиналось со зву… Богомолова, потом… она поступила в школу-студию, я поступил в Щуку. А когда я окончил Щуку, я… я… я поступил в результате работать н-н-н… у меня много было вариантов. Ты уже нажал?
ЛЧ: Ага.
АС: Ну, и ладно! У меня было много вариантов разных театров… ну… ну,
так с… сложилось. Не потому что я такой талантливый, а у меня бы…
были хорошие роли сделаны на четвёртом курсе. Это уже… в марте я уже
определился с театром. Вот.
ЛЧ: В марте какого года?
АС: В 1961-м.
ЛЧ: В 1961-м, да?
АС: В 1961-м я кончил, да. А потом так получилось, что… м-м… я очень
беспечно как-то к этому относился. Ну, заявка на меня пришла. Ребята суетились — самое такое муторное время, э… весна, устройство на работу…
Мне многие завидовали: «Во…» А мне прислал заявку Гончаров. И было…
и ещё было много возможностей. Ну, а я решил, что Гончаров, он крупный
мастер, и пойду к нему! И… и доучиваться там дальше есть у кого. Он в
ГИТИСе пе… преподаёт, и режиссурой занимается, и… и актёрским мастерством. Думаю, ну, чего? Нормально! Серьёзный режиссёр. И дотянул
до лета. Потом летом, когда, значит, э-э… надо было пе… принести диплом
и оформиться, прихожу, а там… (смеётся) он говорит: «Ну, всё, всё, замечательно! Идите — рядом кабинет директора…» Я раз — туда! А там сидит
человек: «Вы знаете, всё хорошо, прекрасно, но у нас единицы нет на Вас!»
«Как нету? Андрей Александрович знает это прекрасно, я говорю, да Вы
что! Я говорю, середина лета, я говорю, все разъехались уже, театров в
Москве нет!» «Да, ну, придёте осенью». Я говорю: «Ну, как же! Я же теряю
право молодого специалиста!»
ЛЧ: Это 1961-й год всё, да?
АС: Да. Я вы… оттуда выхожу. «Я, говорит, всего второй день здесь директором!» А тот директор так напутал, тут дела наворотил… время забираю
зря! Э-э-э… Короче говоря, прихожу обратно: «Андрей Александрович!
Что такое?» «Да, дорогой мой, это бывает в театре, ничего страшного!»
ЛЧ: (смеётся).
359

АС: «Считайте себя первоочерёдником, в сентябре придёте…» Я думаю:
«Не-е-ет!» И пошёл искать. В «Вечёрке» смотрю — «Современник»! Пришёл в «Современник», партнёров уже моих нету никого. Взял… Витя
Тульчинский такой был, э-э-э… котору… которого тоже фамилию Вы слышали, конечно. Вот. И я говорю: «Вить, выручай! Мне нужен партнёр,
мне надо показаться к вам!» «Давай!»
ЛЧ: В «Современник» показаться?
АС: Да!
ЛЧ: Ага.
АС: И я показался в «Современник», и они меня с ходу взяли!
ЛЧ: Это 1961-й год, да?
АС: 1961-й год.
ЛЧ: Осень, да?
АС: Вот. А Алла Покровская бы… (смеётся) была уже в то время женой
Олега Николаевича Ефремова. И так нас судьба свела опять вместе. И
ещё два года я работал в «Современнике», потом ушёл, потом год не был,
сразу остался преподавать в Щуке.
ЛЧ: Ага, ага.
АС: Ну… А Любимов выпускал студию уже из Щукинского училища…
ЛЧ: Это их девять человек было, да?
АС: …со спектаклем «Добрый человек из Сезуана». Ну, вот. И он преподавал в… в… в Щуке. И первые заготовки, которые он сделал с «Добрым
человеком», он мне показывал ещё в стенах училища!
ЛЧ: Каким образом показывал?
АС: Ну, говорит: «Слушай, пойдём наверх, я прогоню первый акт… Они,
по-моему, меня не понимают, он говорит…»
ЛЧ: Кто «они»?
АС: Ст… Ну, студенты.
ЛЧ: Ага.
АС: «Я не могу к ним пробиться…» чего-то… ну, он как всегда — он человек дип… беспокойный и настойчивый. А… а он у меня делал на… на
360

четвёртом курсе отрывок «Без вины виноватые», где Иван Бортник, который актёр тоже этого театра, играл э-э… Незнамова, а я играл Шмагу.
И он с нами репетировал, Юрий Петрович. Ну, он меня прекрасно знал.
И я по… а поднялся к ним он, прогнал первый акт — я… я был потрясён
самим ходом и всё — режиссурой, придумками!!! «Ну, скажи им чего-нибудь!» Я говорю: «Ребят, да вы даже не знаете, чего вы играете сейчас!»
ЛЧ: А кого Вы там можете назвать из… из этих ребят, кого вспомните?
АС: Ну, кто там — всё ядро там, Зинаида Славина там играла, Полицеймако играла, э-э… Водонос был там — такой э-э… он из Осетинской
студии… э-э… он потом отпал. Лётчика играл такой Бибо Ватаев, тоже
из Осе… из Осетинской… крупный, красавец, человек с бешенным совершенно темпераментом! Который потом стал так… таким знаменитым
весьма артистом, народный артист был, много снимался, всё! А потом
уже, вместо Бибо был Губенко, а потом был Володя вот. Э-э-э… А я когда
поступил сюда, то мне дали роль Володи, это — Муж такая. Муж и жена.
Жена — Полицеймако была, а… а Муж был — Володя. И Володя… мне
досталась Володина роль этого Мужа, которую я потом играл. А Володя
уже потом, после Коли Губенко стал играть лётчика.
ЛЧ: А Вы знаете, с кем я недавно говорил? С Некрасовым Михаилом!
АС: Миша Некрасов? Ну, знаю я это…
ЛЧ: Который и был в этих вот… который среди этих ребят был, первый,
вот пришёл с Любимовым.
АС: Да, правильно! Совершенно правильно!!! Он иг… он играл там племянника!
ЛЧ: Ага, ага.
АС: Вот так что вот он — театральный мир, он тесный очень. А-ха-ха!
ЛЧ: Александр Исаакович, а Вы о себе не можете рассказать, как родились, в какой семье, где?
АС: Могу рассказать, э-э… … К… как это может, вообще, Вас
интересовать, с какого, как говорится, бока?
ЛЧ: Ну, потому что надо ж знать о Вас что-то, Вы нам рассказываете!
АС: Пожалуйста!
ЛЧ: Нужна какая-то справка, хотя бы краткая.
361

АС: А-а… Очень просто. Отец м… у меня… моя фамилия-то Бининбойм
по… по документам. Или я… Саша… Алик меня звали вообще в детстве.
В детстве. Значит, по какому каналу я познакомился с Володей. Значит,
э-э… родился я в 1932-м году, а, по-моему, в 1934-м а по… по… на… наркомат юстиции построил… дачный был кооператив в Подрезкове…
ЛЧ: Это по левой стороне, от Москвы если?
АС: А?
ЛЧ: По левой стороне от Москвы?
АС: Как приезжаешь — с правого пруд; по левую сторону, да.
ЛЧ: По левую сторону?
АС: Да.
ЛЧ: Где сейчас шпиль стоит, да?
АС: А?
ЛЧ: Там шпиль стоит, домик со шпилем сейчас, да? Далеко от платформы?
АС: Первая дача со шпилем — это была дача а-а… Татьяна Бах, была
такая народная артистка, опереточная дива была такая, примадонна, замечательная артистка. Она сейчас уже, конечно, ушла из жизни. Вот.
А ей подарил эту дачу — в неё был влюблён — такой был знаменитый в
Москве гоме… врач-гомеопат по фамилии Постников.
ЛЧ: А, ага.
АС: Был такой. И он ей на день рождения подарил эту дачу. И о… и она
стала моей соседкой. Это начало улицы Глинки. Вот она так шла — её
дача угловая, потом шли дачи, потом была Садовая улица, и потом дальше продолжалась наша, потом была дача Утевских, следующая дача
была моя.
ЛЧ: А это…
АС: Э-э… Толя Утевский… Толян мы его звали…
ЛЧ: Анатолий Борисович.
АС: Э-э… да. Который жил в этом доме, где Володя жил с дя… с… с папой
Сеней. Володя моложе меня на… пять лет.
362

ЛЧ: Шесть лет.
АС: На шесть, в общем. На пять с половиной.
ЛЧ: А когда у Вас день рождения, если не секрет?
АС: А?
ЛЧ: Когда у Вас день рождения, если не секрет, был?
АС: Чего?
ЛЧ: У Вас какого числа день рождения?
АС: 22 сентября.
ЛЧ: (нрзб) 1932-го года. Это значит, да…
АС: Да, да.
ЛЧ: …на пять с половиной лет у вас.
АС: Да. Вот. И с… с Толяном мы дружили не только летом, но и зимой.
ЛЧ: Так вы…
АС: Ну, вот рядом дачи, вместе выросли!
ЛЧ: Так Вы только по дачам были знакомы с ним сначала?
АС: Ну, в начале — да.
ЛЧ: А где Вы жили в Москве?
АС: А в Москве я жил в Старомонетном переулке, дом 22…
ЛЧ: На Большой Полянке, да?
АС: Э-э… параллельно Большой Полянке, там сейчас институт литосферы.
ЛЧ: Это Вы рядом с Роммом жили, да?
АС: А?
ЛЧ: Рядом с Роммом?
АС: А я не знаю, где Ромм жил.
ЛЧ: В 32-м доме, по-моему, на Полянке.
АС: На Полянке? Там был дом киношный, где жила Галя Волчек, с которой мы вместе росли, только уч… обучение было раздельно и встречались
363

иногда на вечерах. И таким образом Галю Волчек я знаю тоже всю жизнь.
Вот. А… а там, очевидно, жил и Ромм, вероятно, да, потому что это самое… оператор, отец Галин жил в этом доме. Да, да, да, (нрзб).
ЛЧ: Старомонетный — это где сейчас геологический институт, переулок
Старомонетный.
АС: Угу. И там же Пё… Пётр Фоменко жил, и мы вместе даже учились с
ним в 9-й школе.
ЛЧ: (тихо смеётся).
АС: Тоже знаем друг друга всю жизнь. Такой Миша Кулаков был, сейчас
известный на Западе художник. Он сбежал. Это всё, была… ну, у нас такая компания.
ЛЧ: Значит, Вы коренной москвич, можно так сказать?
АС: Я — да, абсолютно!
ЛЧ: А ро… ага…
АС: Стопроцентно!
ЛЧ: А родителей как Ваших звали?
АС: Э-э… отец у меня — Исаак Вениаминович Бининбойм. Очень он был
крупный деятель. В своё время он был начальник по… по за… заго… хлебозаготовкам Западно-Украинского военного округа. Три ромба! Это тогда была очень ответственная должность.
ЛЧ: Это когда?
АС: Потом он кончил юршколу…
ЛЧ: Это до войны всё было, да?
АС: Да, да, это был конец уже 1920-х годов. И потом одно время он даже
занимал должность заместителя начальника, не пугайтесь и не падайте в
обморок, заместителя начальника исправительно-т… трудовых учреждений Союза! Был мой папа, Исаак Вениаминович!!!
ЛЧ: (смеётся).
АС: Вот. Ну, потом э… отсюда вот он и попал в этот дачный посёлок Наркомюста. В 1938-м году он занимал должность Главный военный прокурор Наро-Фоминского военного округа. Там стоял танковый корпус. Он
364

был Главным военным прокурором в этом танковом корпусе и э-э-э… уж
коль об отце зашёл разговор… о… он… он сам, и мать моя — из города
Ровно. Только мать из самого Ровно, отец — под Ровно был э-э… та… э…
такая чешская деревня была Квахилов, или Квахилово.
ЛЧ: Угу.
АС: И он в нищенской абсолютно… была единственная еврейская семья — на земляном полу они жи… абсолютные люмпены были!!! И его
когда призвали в… в Первую мировую войну в армию, он был бо… бом…
бом… бомбардир-наводчиком первого орудия. И там начал заниматься
революционной деятельностью в окопах! И в этих же окопах заработал
болезнь, которая сейчас на мне сказывается… Ну, этот самый… ревматизм хронический. Который подорвал ему сердце. А у меня сейчас из-за
этого — вот она, локальная неостения, по наследству перешла. Но я его
уже пережил на восемь лет. Он умер в возрасте 58 лет в сорок… в шестом… в 1946-м году. Посёлок Наркомюста, рядом дача Утевских. Борис Самойлович — заведующий кафедрой уголовного права московского юридического института. Значит… Ну, вот, и Толян Утевский — мой
сосед и друг детства. Бок о бок — вот так вот! Вместе с одной тарелки
ели. Пирог течёт… э-э… пе… пекут у Утевских — первый кусок несут
мне! Там, мать моя что-то делает — э… бе… несут туда. Но, так как уже
в то время отец был не в армии, а в 1938-м году он дал рекомендацию в
партию своему земляку — доктор Зальцман. Он был заведующим рентгеновским кабинетом Боткинской больницы. Пришёл к… к крупному
большевику-ленинцу Исааку, своему земляку и говорит: «Исаак, хочу
умереть большевиком, дай мне рекомендацию в партию!» — «О чём ты
говоришь!» Дал ему это… через месяц его сажают.
ЛЧ: Вот так вот!
АС: Что делает мой папа… Он был чл… член па… па… партбюро, естественно. Приходит в партбюро и говорит: «Ребята, я дал рекомендацию в
партию врагу народа…» Они его — бабах из партии!
ЛЧ: Отца Вашего?
АС: Да. По армейским законам — в течение месяца, если человека не
восстанавливают в партии, он автоматом выбывает из армии. Что и произошло. И это спасло ему жизнь. Потому что он, как военный прокурор…
Это был 1938-й год. Спасло его. Вторая волна, третья…
ЛЧ: Ну, самый рассвет, можно сказать!
365

АС: Да. Потому что в доме бывали: Тухачевский… отец дружил, и даже
сн… снято, э-э-э… есть фотография, где он верхом на лошади, в этой самой… в будёновке… с этими, помните, была форма такая, вот. Верхом
на лошади, в шпорах! Бравый такой был красный командир! А л… коня
звали Чубрик. Конь — подарок Тухачевского! Шашка у него — подарок,
по-моему, Блюхера. И потом их всех как повалили, повалили, повалили.
Если бы он не выпал бы из армии — его повалили бы, точно совершенно!
А так как у него было юридическое образование, и он занимал какие-то
такие должности, его заведующим юридической консультации Москворецкого района посадили, в дол… э-э… в коей должности он и помер в
1946-м году с совершенно разрушенным здоровьем! То есть, он не мог
ни ходить, ни дышать — ничего! Ошмётки были везде. Вот и всё. Отдал
жизнь Советской власти.
ЛЧ: А… а мать Ваша к… кем была? Как… как звали?
АС: А мать была домохозяйкой, рожала детей. Две… две дочки: Дина,
Ася были, которые умерли до моего рождения, одной было шестнадцать
лет, другой восемь. После смерти первой родился мой брат Володя, которого звали Виля!!! Володей он стал потом. Почему его звали Виля? —
Владимир Ильич Ленин!!! Вот в такой семье я родился. А… а… а… а потом
уже, когда умерла вторая — родился я. Одна умерла от стрептококковой
ангины, вторая умерла — прибежала из музыкальной школы, куда-то бежала, ждала подруга… мать вылила ей остатки супа, и она ела и костью
поранила себе пищевод — кровоизлияние, и через три дня её не стало.
ЛЧ: Как мать Вашу звали?
АС: Татьяна Марковна.
ЛЧ: Значит, в итоге со… э… сколько детей было в семье, вот кроме Вас
ещё?
АС: Значит, две умерли до моего рождения, сейчас у меня брат живёт
в Америке. Сбежал. С братом всегда были сложности. Володя знал его
прекрасно.
ЛЧ: Да?
АС: Воло… Ну, прекрасно! Первый выезд Володи в Америку — уже когда
они были женаты с э-э-э…
ЛЧ: Мариной!
366

АС: С Мариной, и она ему открыла туда окно на… прорубила окно не
только в Европу, но и в весь мир… и его первый ко… концерт в Карнеги-холл1… Володя приезжает и говорит: «Слушай! Я видел твоего брата
в Нью-Йорке!» Я говорю: «Да ты что!!!» — «Он рванулся, говорит, его не
пропускали, и он, это самое… кричал: “Пустите… пустите меня к Вовке!
Я сейчас всё тут (дальше шёл матерный текст) вообще разнесу!!!” И я,
говорит, его увидел!» Я говорю: «Ну, как он?» — «Ну, так вот, на расстоянии мы немножко вроде пообщались».
ЛЧ: Это в каком городе было?
АС: Ну, в Карнеги-холл когда он выступал, в Нью-Йорке!
ЛЧ: В Нью-Йорке, да?
АС: Да. Мой брат живёт в… сейчас э-э… в… в Бруклине, у него там маленькое такое дело-то… то есть, э… короче говоря, когда он был в армии,
демобилизовался, единственное, что вынес из армии — это научился
водить машину и начал работать таксистом здесь. Но не хотелось, а хотелось всё время чего-то эдакого. Потому что семья была привилегированная, был избалован и всё рвался куда-то. А хоте… хотелось, чтобы это
было быстрее. Хорошо, я вот попал к Богомолову. Я… неизвестно, что
было бы! Я с детства полюбил, благодаря отцу, театр. И Борис Самойлович Утевский, который мне говорил: «Перестань! Иди поступай к нам в
юридический институт, поступишь, будешь учиться!» А меня не принимали, потому что у меня шибко еврейская внешность была. Это самое…
«Поступишь, ну и уйдёшь! Ну, у тебя хоть образование будет, что ты!» А
я — по разным работам. Ну, я об этом не жалею. Потому что потом появилось — вот Богомолов. Я туда. И я у Богомолова в этой студии получил
столько, сколько я потом за всю жизнь нигде не получал, потому что это
был фундамент профессии. Вот так вот Владимир Николаевич нас рас…
растил.
ЛЧ: Это было Ваше первое соприкосновение с актёрским ремеслом, у
Богомолова?
АС: У Богомолова…
ЛЧ: Это впервые Вы соприкоснулись, да? Нет?
АС: Не, ну, были какие-то кружки, чего-то ещё в школе… Естественно, во
мне бродило это, и, естественно, я всё время… чего-то такое происходило.
1

В. И. Бининбойм подтверждает этот факт, но лишь с той разницей, что концерт
был в Квинс-колледже.

367

Первый человек, который меня благословил на эту профессию, был Михаил Фёдорович Астангов. Это было…
ЛЧ: Астангов?
АС: Да. Это было где-то год 1948-й. Отец умер, я на руках остался у матери. А друзья отцовские старые ну, продолжали как бы опекать нас. Ну,
вот. И был такой знаменитый адвокат в Москве — Юдин, … ну,
знаменитая такая фамилия. А он дружил с Астанговым. Вот. И мать жаловалась всё время, что «он ничего не хочет, не хочет учиться, ничего…»
А я как в… в шестом классе застрял — и всё! Вот сбой у меня — бабах!
ЛЧ: Второй год, что ли?
АС: Второй год, третий год! Товарищи все пошли дальше, а я не могу перешагнуть: ломка произошла! Зоопарк, зоомагазин, кинотеатр «Ударник»,
прогулы бесконечные! И вот только вот бредил кино, театром — вот этим
всем. И мать всё приходила, жаловалась: «Вот, растёт без отца, совершенно не знаю, что с ним делать…» Невыносим, вероятно, был! Я так представляю себе, что это такое было. Ну, вот. И Юдин этот дружил с Астанговым, и говорит: «Давай его покажем Михаилу Фёдоровичу, и он скажет, и
пусть… такой мастер! Он сразу скажет, надо ему или не надо!» Ну вот, и я
попёр. Астангов, Адамайтис — супруга, литовка с папироской «Север». У
Астангова был баритон, а у неё был бас-профундо. Литвинтес. Его роста,
даже крупнее. Она разговаривала таким голосом, непрерывно курилась
папироса «Север». И вот такой вот пёс рядом сидел. Что за порода — не
знаю. По-моему, всё-таки, дог. Вот сейчас приведут дога… Но чёрный, как
смоль. Вот он сидел так, и я читал монолог Арбенина: «Две наши жизни я
без слёз, без сожалений… Две наши жизни э… разорву!!!» — я говорил так,
что тряслись… ну, у меня с аппаратом всегда было нормально.
ЛЧ: Но, однако, литературу Вы изучали?
АС: А?
ЛЧ: Литературу-то изучали?
АС: Ну, как? Ну, я выучил монолог.
ЛЧ: Или Вы специально подготовились к нему?
АС: Ну, подготовился. Вот. И он мне сказал: «Можете этим заниматься!»
ЛЧ: А в школе учиться не хотели, да?
368

АС: А в школе — очень надо было вот фа… перескочить этот этап. И
пошли муки адовы! Но когда мне сказал такой мастер, что «да», у-у-у!!! —
сразу появились откуда-то силы, не знаю, откуда… потом заочно, за три
класса я в течение одной зимы сдал, получил аттестат зрелости и пошёл
поступать. Вот тут-то и началось.
ЛЧ: Поступать куда?
АС: В театральный ВУЗ, всё! Аттестат зрелости на руках. Прихожу, сейчас, как рвану монолог с ходу! Первый человек — Массальский, школа-студия МХАТ!
ЛЧ: Павел Владимирович, да?
АС: Павел… В бабочке сидит, красавец! Кинофильм «Цирк» перед глазами. Я вошёл — сидит сам Массальский! «Две наши жизни разорву!» — и
белые му… мухи перед глазами от напряжения дикого. Он говорит: «Подождите, подождите, Вы вот очень это… чересчур! Вы так, поспокойнее,
ну, и, значит, говорит, давайте ещё что-то подготовьте, придёте ещё раз,
Вы сейчас так гоните темперамент!» Для меня это был шок, нокаут! И
начались мои несчастья: не принимают и всё!
ЛЧ: Это ка…
АС: Дохожу до третьего тура, до конкурса — не принимают, не принимают.
ЛЧ: Это какой год был, когда Вы нач… начали поступать?
АС: Когда я начал поступать?
ЛЧ: Когда с Массальским Вы встретились?
АС: А, сейчас я скажу. Значит, в 1957-м я всё-таки поступил. Значит,
где-то это был 1952-й год.
ЛЧ: Угу. Ещё при Сталине, да?
АС: 1952-й… Нет! 1953-й. Потому что я помню хорошо, что я сдавал как
раз на аттестат, и умер Сталин. Стали и Прокофьев — в один день, я
очень хорошо помню. Вот. 1953-й год. Тогда вот посту… и, ну, вот, всё-таки, в результате пробил.
ЛЧ: В 1957-м только?
АС: Взяли… в 1957-м меня взяли в Щукинское училище.
369

ЛЧ: Четыре года Вы…
АС: Да. Но… И я всё время работал на производстве. Вон они, руки-то —
они до сих пор видны. Особенно вот эта была раздолбана, потому что это
был никелировальный цех протезного института экспериментального, где
я слесарем-гарм… га… гальваником работал. Потом была тяговая подстанция, потом киномехаником где-то в фильмотеке я работал… ну, где я только не работал!
ЛЧ: Это всё до 1957-го года, да?
АС: Да. А в 1957-м всё-таки я пробил.
ЛЧ: И как Вы пос… попали к Богомолову?
АС: А к Богомолову я попал гораздо раньше.
ЛЧ: И в ка… в каком году это случилось?
АС: Это было… у-у-у… чтобы Вам не соврать, это было где-то году, вероятно, в 1950-м.
ЛЧ: Ещё…
АС: 1950-й… 1951-й… тут я могу быть неточным. Э-э… Двадцать лет мне
было…
ЛЧ: Но до знакомства с Массальским ещё, да?
АС: Девятнадцать даже! А?
ЛЧ: До знакомства с Массальским однозначно, да?
АС: Да, да, да! Это точно!
ЛЧ: Угу. Уже интересно.
АС: Да. А потом уже вот он мне говорил… (нрзб) уже Владимир Николаевич-то… я стал ходить на репетиции, ночами там делать декорации,
то-сё, пятое-десятое… вот. А с Толяном мы уже дружили. И я приходил к
нему. А у меня ещё не было тогда аттестата зрелости. Толян, естественно, значит, э-э… нет! Ну, да, у нас же разница с ним… мы где-то одновременно почти с ним кончили школу, несмотря на то, что он моложе
меня. Вот. А Вовка прибегал к нам туда и был совершенно застенчивый
парень, и очень любил вертеться среди старших. Ну, в этом возрасте разрыв большой — и это чувствовалось. Поэтому он был необыкновенно
контактен и… и застенчив, и занятен был до невозможности! И Толька
370

Утевский говорит: «Слушай, вот это — способный очень парень, ты вот
как-нибудь бы его бы послушал, потому что, может, ты его к Богомолову
отведёшь?» Я говорю: «Ну, давай, пусть он чего-нибудь выучит!» А я уже
нормативы эти знал: что надо читать, там, басню, монолог, прозу… и в
кабинете у Бориса Самойловича я, как сейчас помню… я его слушал, и он
мне читал какую-то басню, я уже сейчас не помню, какую.
ЛЧ: А хотя бы чью басню, не помните?
АС: Что-то Крылова…
ЛЧ: Крылова, да?
АС: Да. Но какую — не помню, не помню. Поэтому боюсь соврать… вот.
А ты можешь где-нибудь разго… поговорить ?
Работник театра: Да, я могу, и…
АС: Так, это выносится туда, шнур длинный. Ага. А то мы тут работаем (обращаясь к работнику театра). Ну, вот, короче говоря, вот так
оно… Я прихо… прихожу к Богомолову, говорю: «Владимир Николаевич,
там есть паренёк очень, я говорю, смешной и занятный, замечательно
ане… анекдоты рассказывает, и потрясающе…» А-а-а! Он, когда читал
басню, он потрясающе показывал разные характерности!
ЛЧ: Угу.
АС: Я говорю: «Он такой, может, характерный артист!»
ЛЧ: Вы имеете в виду мимику, жесты, да?
АС: Ну, характеры разные вот.
ЛЧ: Интонации?
АС: А?
ЛЧ: Интонации?
АС: Ну, да, да, да, да, да, да! Ну, прямо показал целую галерею! А-а-а!
Может быть, «Слон-живописец» — эту вот. «Слон-живописец написал
пейзаж, но, прежде, чем…» Видимо. Потому что, вот там очень чётко у
Михалкова характеры разные. По-моему, это было именно это.
ЛЧ: Но он учил специально к этому показу?
АС: Ну, да, да, да, да! И он: «Ну, что, веди!» И я привёл, и он ему понравился, и стал Володя туда ходить.
371

ЛЧ: А как проз… прохо… проходило прослушивание? Как его Богомолов
слушал? (нрзб).
АС: Ну, он… он у нас… мы вокруг него почковались…
ЛЧ: Это при Вас было, показ?
АС: Ну, конечно! Ну, и всё… ну, давай, давай, давай! А Владимир Николаевич был очень контактный человек, он простой был человек, из
рабочих…
ЛЧ: (нрзб).
АС: …во время войны он на рабо… он ведь не на много старше меня! Потом мы очень с ним сдружились, и в плаванье вместе отправлялись.
ЛЧ: В плаванье?
АС: Да! У него была лодка «Санта-Марина». Марина была жена, а лодка
была — казанка «Санта-Марина». И они тогда во МХАТе, молодые актёры некоторые увлекались вот э-э… в эллингах, на речном вокзале у них
э… МХАТу был выделен такой небольшой участок, и у них стояли эти
казанки алюминиевые.
ЛЧ: Это Вы с начала знакомства с ним плавали на лодке, да?
АС: Да! Да, да, да, да, да, да, да! И-и-и… мало времени… я б мог бы сейчас
кучу даже фамилий, с кея… с кем я общался там… вот Миша Горюнов,
который умер, Ни… Нина Гу… Гуляева, которая теперь жена не Славы
Невинного. Тогда она с нами плавала вот в… в поход туда, на… на большую Волгу, на острова, там катались на водных лыжах, жгли костры…
Мы очень сдружились с Владимиром Николаевичем. Ну, естественно, с
определённым, так сказать, с дистанцией. А вот…
ЛЧ: Ну, всё-таки, он преподаватель, вы…
АС: Ну, конечно! Я его любил с-с… совершенно по-сумасшедшему! И мне
кажется, что он ко мне хорошо относился. Короче говоря… у-у-м-м… и
когда не получалось, он мне очень сочувствовал: «Но, говорит, что тут
есть проблема…»
ЛЧ: Вы имеете в виду, по актёрской части?
АС: Да, да. Он говорит: «У тебя расхождение данных, у тебя нутро героическое, а внешность у тебя — сам знаешь какая… И пока ты не пробьёшься с юмором и с… с каких-т… с какой-то острой характерностью,
372

не заявишься как острохарактерный артист комедийный — ты не поступишь в школу-студию, я тебе точно говорю!» Ну, вот. И готовил со мной
монолог «Ведьмы» Чеховской. И мы с ним очень много занимались. Он
мне показывал, что такое сквозное действие, там, и так далее, и так далее… вот. Ну, короче говоря, пробился я, наконец! Но продолжал тосковать и продолжал туда ходить. А Володя, который поступил на… на год
или на два раньше меня, потому что он поступил сразу, с ходу…
ЛЧ: Как же так получилось?
АС: Ну, взяли его и всё! А меня не брали (смеётся). Поэтому время нас
выровняло. И… и-и-и-и вот Тая Додина появилась у Богомолова уже — это
он её туда привёл. Ещё там по… стали появляться красивые девушки —
студентки из школы-студии, мы всё смотрели на них с восхищением. Тая…
Тая была фа… фантастически хороша собой: точёная фигурка, красивая,
светлая, вся светящаяся, удивительно была хороша, по-настоящему! Вот.
Ну, вот, Володька, всё! И чудно: мы занимались искусством. И я думаю,
что он заложил в него достаточно много, потому что он потом уже вот
здесь, в этом театре… э-э…
ЛЧ: То есть, как бы путёвка в жизнь это была у вас?
АС: Да, да!
ЛЧ: Сейчас, одну секундочку, сейчас я…
АС: Ага (переворот кассеты) …(нрзб) нормально. Ну, вот, и, значится… э-э-э… потом он уже, находясь в этом театре… вот, в частности, помню такой эпизод: мы переезжаем, на гастролях было в ГДР, переезжаем
из Берлина в Росток, в автобусе едем по какому-то лесу, красиво, всё! Э…
и он в каком-то прекрасном таком приподнятом настроении… 1978-й —
1979-й год уже, конец жизни его у него был.
ЛЧ: Февраль 1978-го.
АС: Да, совершенно точно! Вот. А я купил такой приёмник «SONY»,
этот… магнитолу. Я говорю…
ЛЧ: В Берлине?
АС: А?
ЛЧ: В Берлине?
АС: В Берлине, да. На по… сразу потратил марки и купил, страшно мне
нравилось. Вот. И там батарейку, я слушаю… «Ну, подал… по… покажи,
373

там, всё, нормально! Слушай, Саня, а ты помнишь как вот Богомолов,
как он всё-таки вот умел сквозное действие простраивать!» А о… о… он
репетировал, Володя вместе с нами «Записки вспыльчивого человека»
Чехова, главную роль этого… художника он, по-моему, там был, и…
ЛЧ: Вспыльчивого человека самого, да?
АС: Да, да, самого! И… и я там был. «Что было отвратительны… чё-то, вечер, отвратительно пахло… светила отвратительная луна э-э… (прости,
Володя, вру текст!) и… и… и… э-э… отвратительно пахло свежим сеном…
и-и-и-и-и… когда п… когда пришла-а-а-а-а-а… эт… э, там, служанка и…
и… или горничная и… и… и… и принесла мне чай, я ей сказал: «Подите
вон!!!»» И он точно показал, как им простраивал это Богомолов. Я говорю: «Ты помнишь…» Он говорит: «Ты помнишь, как он это делал?»
ЛЧ: Это в автобусе когда ?
АС: Да! Я говорю: «Я прекрасно помню, конечно!» Ну, вот. А гораздо
раньше, как-то я зашёл к Юрию Петровичу, чего-то мне надо было спросить у него. Я вхожу, там сидит Володя, который уже в театре пошёл,
стал главные роли играть. Он сидит у него там, после репетиции, Юрий
Петрович его чего-то так накачивает там, разбирают они репетицию. Я
вошёл, он… он: «Юрий Петрович! Мой крёстный отец!» — сказал он, показав на меня.
ЛЧ: Это какой год примерно был?
АС: А?
ЛЧ: Какой год примерно был?
АС: Ну, это было раньше, это было… ну, вот когда он только начал…
по-моему, он репетировал Галилея — вот что-то вот так… какая-то была
большая роль, скорей всего, это был Галилей. И он после репетиции…
Юрий Петрович его про… позвал к себе, и они явно сидели, разбирали репетицию, и я вошёл… А у Юрия Петровича тогда вообще — кабинет был
распахнут вот так — входили, выходили, вольная была такая обстановка.
ЛЧ: Александр Исаакович, а давайте с Вами вспомним, в каком всё-таки
году, как Вы думаете, вот Высоцкий появился у Богомолова, когда Вы
привели его?
АС: У-у-ф-ф!!! (напряжённо).
ЛЧ: Или — в каком он классе был, может, вспомните какие-то определённые такие моменты, чтобы можно было хотя бы год нам как-то?
374

АС: У меня-то ощущение, что он был совсем пацаном! Ну, он же ещё вообще был небольшой!
ЛЧ: Ну, это после смерти Сталина?
АС: А?
ЛЧ: После смерти Сталина было, вот как у Вас… как Вы помните? Ну, в
школе учился он, да?
АС: Нет, он учился ещё! Он был школьник, безусловно! Ну, где? Ну, может быть, он был классе-е-е-е-е… в шестом, может…
ЛЧ: В шестом даже? (удивлённо).
АС: Да! Он был совсем… ну, было ему…
ЛЧ: У-у, даже так!
АС: Да, ему было… (долго думает — ЛЧ) может быть, лет пятнадцать —
вот какой-то такой вот был переходный возраст.
ЛЧ: А вот каков интервал между его появлением, скажем, вот у Богомолова в студии и Вашим первым знакомством с ним?
АС: Да интервал был небольшим, потому что это довольно быстро произошло.
ЛЧ: (нрзб).
АС: Вот только мне сказал — и я его туда повёл.
ЛЧ: Угу.
АС: Там по срокам трудно мне сейчас вести, всё-таки, согласитесь, сорок
с лишним лет — это…
ЛЧ: Ну, ясно.
АС: Какой сорок! Сорок пять, может быть, даже ещё больше!
ЛЧ: А ихние отношения с Анатолием Борисовичем?
АС: Вовкины?
ЛЧ: Да. Как можно их отношения квалифицировать: друзья, товарищи?
АС: Ну, д… ду… а-а-абсолютно! Он его совершенно обожал, и… и… и
Толька, я думаю, отвечал ему взаимностью. А… а… а… Вол… Володя: «Толян, Толян, Толян…» Ну, как… нет, он п… прекрасно к нему относился!
375

ЛЧ: А Вы Высоцкого видели на даче у Утевских? Вообще в Подрезково
видели Высоцкого когда-нибудь?
АС: Видел. Видел.
ЛЧ: Он бывал там, у них на даче?
АС: Да, я думаю, что несколько раз он… я его видел и там. Приезжал. А
это всё очень быстро — бах на поезд, на подножку. Ездили же на подножках. С другой стороны — прыг! 35-37 минут… Двадцать восемь километров от Москвы. У…
ЛЧ: Это ва… от вокзала.
АС: Тем более, что жили они вот там, на Самотёке — это всё очень близко к вокзалам. Ещё ближе, чем мне из Замоскворечья.
ЛЧ: Ну, конечно.
АС: Так что, вот…
ЛЧ: А сам… ага. А сам момент знакомства с ним помните Вы? Это в квартире было у Утевских?
АС: Это было в квартире Утевских, да.
ЛЧ: Угу.
АС: В квартире.
ЛЧ: Как это произошло всё-таки?
АС: Ну, вот что-то проступает… ведь как бывает: вот я пришёл… я
всё-таки старше и мы дружили с ним на… на равных, а… а… а парнишка какой-то выскользнул. Ну, выскользнул па… парнишка — и ладно.
Мы чего-то там стали болтать, может быть, и это… (алкоголь — ЛЧ)
Толян, он баловался этим сильно. Я стал чуть позже, потому что он был
профессорский сын, у него водились деньжата, у меня — вот… Поэтому, так — когда что-то перепадало, всё… или кто-то угощал, то выпивали там, и всё, и девочки, и патефон, и пошли туда друзья… потом Мишу
Кулакова я туда привёл, вот, долгое время мы были вместе. Но… могу
сказать только одно, что некий комплекс неполноценности у меня по
отношению к Тольке был. Почему, потому что я был на руках у матери,
несостоятельный совершенно… то ли школьник, то ли несостоявшийся
артист в мячтаниях, и полный, извините… слово не произнесу, уважая
Вашу профессию… ну, в общем, говнюк!
376

ЛЧ: (тихо смеётся).
АС: А… вот. А тот — профессорский сын, с карманными деньгами, всё!
А потом пошли же стиляги, золотая молодёжь! Пошёл Бродвей, улица
Горького… Значит, надо же что-то на себя напялить! Э…
ЛЧ: Пальто там, или (нрзб)?
АС: Пальтуха… а… а у меня что-то другое. Ну, и пошли, вот это — несостоятельность… а потом пошли там, уже потом, позже стали появляться
там Лёвка Кочарян…
ЛЧ: Это позже было?
АС: А? Это сын Сы… Сурен Кочарян — был такой чтец заме…
ЛЧ: Один был?
АС: …знаменитый.
ЛЧ: Ниже этажом.
АС: А?
ЛЧ: Этажом ниже жили.
АС: Нет, он дружил с Толяном, он не жил в этом доме!
ЛЧ: Ну, потом уже.
АС: Да. Потом — Артур Макаров, это сын Макаровой приёмный… ну,
той Макаровой, которая жена Герасимова. Ну, стали появляться имена
всякие, и всё… а-а… ну, и…
ЛЧ: Вы имеете в виду эту компанию на Большом Каретном?
АС: И компания, денежки. Э-э… Толян всегда щедрой рукой за… брал
меня с собой, любил со мной бывать. Но не… не… щедрость не бесконечна! А у меня — ну, ни «копья», ну абсолютно! Мать начала шить что-то,
пыталась как-то тянуть эту дачу… Ну, ва-а-а… рано… ранняя безотцовщина.
ЛЧ: Александр Исаакович, а вот такой вопрос… если Вы не… не ответите — то ладно. Вот Марина пишет в своей книге, что вот Высоцкий вот,
там, пристрастился с тринадцати лет напиваться, там, и так далее. Вы же
всё-таки были в те годы с ним! Насколько это правда? Было такое?
377

АС: Ну, не знаю, как «с тринадцати», но, помню, что уже позже несколько… а-а-а… вот когда я оказывался за столом, но… не несколько, а всё-таки значительно позже… в основном уже когда он был студентом и…
ЛЧ: Школу-студию Вы имеете в виду?
АС: Да.
ЛЧ: Понял.
АС: И особенно уже после, когда он выпустился из школы-студии
МХАТ… там вообще это… этот дом, который я бесконечно уважаю, и
МХАТ, и школу-студию, и всё… и сам уже там преподавал… Но дом этот,
который ОЧЕНЬ имел большое пристрастие к алкоголю! И там его, конечно, до хорошей кондиции довели! И я помню, что он, за
столом… Но я не помню такого случая, чтобы он нажирался так, чтоб…
чтобы он и вообще ни… ни… валялся где-то — я его таким не помню!
ЛЧ: Ну, а чтобы вот в школьные годы такое было? Не… такого…
АС: А?
ЛЧ: Чтобы в школьные годы такое происходило, не помните?
АС: Потом произошло ведь что — что я стал от Толяна отходить, от этой
компании в силу вот этих комплексов. Стали появляться люди, которые
мне были не очень симпатичны. Там уже пошла более крупная денежка,
пошли бабы, пошли бардаки, то-сё, пятое-десятое.
ЛЧ: Это Вы имеете в виду ко… компанию у Кочаряна которая? Или вот…
АС: Нет, эт… ну, это Толька, вот… вот эти все ребята. Лёва Кочарян,
который женился на дочери Юткевича, на Маше Юткевич… Ну, я… ну,
не вязался туда, ну, социально не вписывался в силу своего нищенского
состояния! Ну, и стал оттуда выпадать. Комплексовал очень сильно.
ЛЧ: И ко… когда Вы стали оттуда выпадать, в какой… какие годы примерно?
АС: А потом, я уже в это время… я уже учился, и э… в шк… в Щуке, и
как-то уже стал самодостаточен, и появились новые друзья — мои однокурсники, вот, и… и Белявский Саша, и Юра Авшаров, с которым вот я
час назад общался, мой самый близкий до сих пор приятель, и во… Вениамин Смехов, ну, и появилась уже компания… Так, здравствуй, Виталий!
(в гримуборную зашёл В. В. Шаповалов — ЛЧ).
378

ЛЧ: Мы… мы знакомы…
Виталий Шаповалов: А, хорошо (нрзб).
АС: Я немножко договариваю кое-что…
ВШ: Ага. Хорошо.
АС: Извини, пожалуйста!
ВШ: Пожалуйста, пожалуйста! (нрзб).
Работница театра: Виталь, мне надо узнать (нрзб).
АС: Вот. Ну, вот, короче говоря, вот таким манером я стал потихоньку
отходить, отходить и выпал оттуда, выпал. А потом, я когда пришёл сюда,
то тут уже оказался Володя, и мы опять с ним встретились, но уже в новом качестве.
ЛЧ: Александр Исаакович, а вот всё-таки насчёт эт… мы не договорили по поводу того, что Марина говорит, что с тринадцати лет напивался,
там, это неправда?
АС: С тринадцати — не знаю, потому что всё-таки я…
ЛЧ: Но вс… в первые годы вашего знакомства такого ж не было?
АС: Нет, я всё-таки думаю, что ему тогда было больше. Но сказать, что он
напивался в то время, я не могу.
ЛЧ: В школьные годы такого не было, да?
АС: А?
ЛЧ: В школьные годы такого не было, да?
АС: Может быть, и были какие-то эпизоды, но вот так, чтоб я зап… вот
так отчётливо помнил это — я такого сказать не могу.
ЛЧ: Угу. Значит, а по поводу тех спектаклей, в которых он был занят в
школе-студии Богомолова, значит, Вы говорите, «Из записок вспыльчивого человека», да?
АС: Нет, это у Богомолова в… в этом, в доме Учителя. А в школе-студии,
я говорю, что он играл «На дне» Бубнова.
ЛЧ: Ну, это уже дипломный спектакль был.
АС: Дипломный спектакль, да.
379

ЛЧ: А вот по студии Богомолова, значит, там ещё вот мне называли «Трудовой хлеб». «Трудовой хлеб».
АС: Да, и я играл в «Трудовом хлебе».
ЛЧ: А кого кто играл, Вы можете вспомнить?
АС: Не помню. Сань, прости, мы тут немножечко это…
Работник театра: Ну, Бога ради, я только книжки брошу (нрзб) и пойду. Поработайте.
АС: Но, ведь… не п… не помню уже, честно говоря. Не… не помню я. И не
помню, что он делал, но в «Трудовом хлебе», да, он играл! Да, он играл! Я…
я помню, что я там играл а-х-х-ы… я играл там Василиска Перцо2ва — там
была такая роль. Вот. Борис Авдюхов там очень здорово играл. И я помню,
он репетировал замечательно. Явно нравился Владимиру Николаевичу,
потому что он такими любовными глазами на него смотрел, а… а я ему тихо
завидовал, ибо явно не тянул по линии органики так, как Боря Авдюхов.
Вот. Володя на каких-то репетициях — так вот отчётливо не помню.
ЛЧ: А «Тяжёлые дни» — что это за постановка?
АС: «Тя… Трудные дни»?
ЛЧ: Или «Трудные дни»… ка… как она правильно называлась?
АС: Это… это Чехов, по-моему, да?
ЛЧ: Да.
АС: Да?
ЛЧ: (нрзб) Островский, кажется.
АС: А, Островский, «Трудные дни», правильно! Я там играл, у меня была
роль Василиск Перцо2в — такая роль была.
ЛЧ: А Вы помните Стрателлата, например — такой персонаж был? Стрателлат или Сакердон?
АС: Сакердон, да, была такая роль!
ЛЧ: Была такая (нрзб)? Может, кого-то из них он играл?
АС: Может быть. Я просто… просто, вот… мне бы… Вы ещё бы… пьеса
была бы в руках, я бы, наверное, читая текст, сразу вс-с-с… у меня бы
выплыли какие-то э-э-э-м-м… какие-то картины более отчётливо.
380

ЛЧ: Понимаете, мы сейчас не можем никак установить, чт… кого же
играл Высоцкий там? Комиссаров одно говорит, (нрзб) другое говорит…
АС: Кого называет Ко… Комиссаров?:
ЛЧ: Комиссаров называет Стрателлата, роль Стрателлата.
АС: Сакердон — была такая!
ЛЧ: Сакердон всё-таки, да? Ага. Александр Исаакович…
АС: А кто называет Сакердон?
ЛЧ: Сакердон — это назвал один островсковед, зна… знакомый мой, она
Островским увлекается, она прочитала: там нет никакого Стрателлата,
есть Сакердон.
АС: Ну, значит, это просто перепутали, Сакердон!
ЛЧ: Сакердон, да?
АС: И мне тоже помнится Сакердон.
ЛЧ: Скажите, а могло быть такое, что это была, как говорится, смесь из
пьес Островского? Как Богомолов это всё ставил?
АС: Нет, Богомолов не делал каких-то таких композиций.
ЛЧ: Не делал?
АС: Нет, ну, вот он делал по Чехову вот эту — «Записки вспыльчивого
человека». Но когда он работал готовую пьесу, он её готовил… как пьесу
репетировал, он не делал какие-то такие коллажи, как правило, нет.
ЛЧ: Угу. То есть, шло… боле-менее, как говорится, цельная пьеса, как
она была — буквально один к одному, Вы думаете?
АС: Да. Да, да, да.
ЛЧ: Угу. А «Мона — безымянная звезда», что это такое? Былатакая постановка?
АС: Бы… была такая постановка.
ЛЧ: Это всё ставил, значит, Богомолов?
АС: Богомолов в доме Учителя.
ЛЧ: Угу. Всё ставил он. Ага. А там что, кто там играл? Был ли Высоцкий
занят?
381

АС: Но э… э… Вы понимаете, «Безымянная звезда» могла бы… бы… могла идти и в школе-студии МХАТ в качестве дипломного спектакля, потому что в то время это была модная пьеса и репетировали её во многих
театрах. Так что эта могла быть страничка относится не только к… к… к
богомоловской этой студии вот… а… Есть богомоловская студия — дом
Учителя, а есть школа-студия художественного театра, где Богомолов
преподавал.
ЛЧ: Одновременно, да?
АС: Ну, конечно!
ЛЧ: А когда же он учился в школе рабочей молодёжи, вот я слышал
о нём?
АС: Кто, Богомолов?
ЛЧ: .
АС: Ну, он кончал школу рабочей молодёжи перед поступлением… ещё
перед с… его поступлением, то есть, своим поступлением в школу-студию МХАТ.
ЛЧ: А как же он мог учиться в школе-студии МХАТ и параллельно преподавать уже, ве… вести занятия? Как это происходило?
АС: Не учиться — просто: он… он был чрезвычайно одарённый человек, поэтому, когда он кончил школу-студию МХАТ… он ещё был членом партии, рано вступил в партию. И так как у него хорошая была
родословная, он вышел из рабочей молодёжи — тогда это было очень
важно, вот, он сразу же вошёл в-в-в ху… в коллегию Художественного
театра, Владимир Николаевич… был член коллегии художественного
театра! Руководство МХАТом — это был Ливанов, это был Кедров, это
был Станицын, это был… э-э-э… кто ещё — уже не помню… Тарасова,
по-моему. Из молодых — это был Богомолов! И он был актёр и режиссёр Художественного чл… театра, член коллегии Художественного театра, руководство театром. И, естественно, абсолютно органично пош…
поступил в школу-студию МХАТ в качестве преподавателя. И вот тогда
мы его стали терять, потому что у него просто физически стало не хватать времени на всё это. Ну, вот. Ну, вот… А-а-а я уже стал с ним общаться и летом. Мы очень скучали по нему, очень тосковали, поэтому…
ЛЧ: Каникулы бывали, да?
382

АС: А?
ЛЧ: Каникулы были?
АС: Поэтому урывали любую возможность с ним пообщаться, выезжали
за город и так далее, и так далее…
ЛЧ: Выезжали за город всем кружком, как говорится?
АС: Уже почти бывшим в то время кружком.
ЛЧ: А Высоцкий примыкал к вам?
АС: Да, видимо, примыкал несколько раз.
ЛЧ: А куда выезжали?
АС: Вот Богомолов тогда с Мариной, они снимали дачу в Фирсановке.
ЛЧ: По той же дороге!
АС: По той же дороге. Я в Подрезково… Сходня, Фирсановка.
ЛЧ: А где, это на какой стороне Фирсановки?
АС: На левой.
ЛЧ: На левой? Это где Лигачёво, туда, да?
АС: А?
ЛЧ: Где Лигачёво?
АС: А я и не знаю. Там Лигачёво что ли?
ЛЧ: В са… в самой Фирсановке?
АС: В Фирсановке, да, да, да.
ЛЧ: Близко от платформы, не помните?
АС: Откуда?
ЛЧ: От платформы близко?
АС: Да, довольно близко. Что-то минут десять ходьбы до их дачи. Да что
дача, не дача это была, а это была маленькая комнатка и маленькая верандочка.
ЛЧ: Это не Мцыри, случайно?
АС: А?
383

ЛЧ: Мцыри? Ну, есть там такое… такая местность, Мцыри называется,
улица Мцыри, местечко называется.
АС: Возможно, да. Похоже, похоже.
ЛЧ: Там места рождения этого самого… Мартынова, который убил Лермонтова.
АС: Возможно. Вот. И там ещё кое-кто из МХАТа снимал дачу из молодых. Вот. Э-э-э… Там родился Пашка Богомолов, и… э-э-э-э… па… у-у-мм-м… Павел Владимирович, который сейчас в Лондоне и какой-то крупный человек по линии Министерства Иностранных дел до сих пор.
ЛЧ: То есть, сын, выходит?
АС: А?
ЛЧ: Сын, выходит так?
АС: Это его сын, да. А я его помню в люльке — он мотался там.
ЛЧ: А когда он родился, Павел Владимирович? Это уже в годы ваших
посещений студии, да, Богомолова?
АС: Да.
ЛЧ: В начале 1950-х, я думаю, да?
АС: Да, да, да, да, да, да.
ЛЧ: Значит, Вы думаете, что Высоцкий примыкал к вам и ездил на эту
дачу в Фирсановку?
АС: Я не знаю, в Фирсановку ездил ли он. Я за это поручиться не могу.
ЛЧ: Точно не помните?
АС: Нет. Я с ним там не встречался. Я несколько раз туда приезжал, э-э…
(нрзб).
ЛЧ: Высоцкого с Вами не было, да?
АС: А?
ЛЧ: Высоцкого с Вами не было там, не помните такого?
АС: Нет, нет.
ЛЧ: Угу. Вы несколько раз приезжали туда, и что?
384

АС: Ну, общались мы с Владимиром Николаевичем. Я у себя собирал там
малину… мы всё-таки жили на своей даче, они снимали. Ну, вот, привозил там со своего сада малинку, там, какой-то… ягодок. Вот. Ну, Владимир Николаевич всегда чего-то пописывал, был чем-то занят. У него ещё
был… было хобби: он любил этюды писать, он очень увлекался живописью. Вот.
ЛЧ: Угу. А что-то из своих этюдов он не пытался поставить на той же…
АС: А?
ЛЧ: Из своих этюдов что-то не поставил… пыта… поставить не пытался в
своей студии при доме Учителя?
АС: Нет, этюды живописные!
ЛЧ: А, вот в чём дело!
АС: Да, да. Живописные этюды.
ЛЧ: Понятно. А это правда, что они с Авдюховым учились в одной школе?
АС: Они?
ЛЧ: В рабочей молодёжи.
АС: Вполне возможно, кстати! Вполне возможно! Может быть, он его
оттуда и… и забрал к себе.
ЛЧ: Угу. А Вы дома у Высоцких бывали в том же доме, на Большом Каретном?
АС: Э-э-э… В этом доме я бывал уже после смерти Володи, так получилось.
ЛЧ: А там вот, когда ещё Высоцкий…
АС: Я поселился на Малой Грузинской, там же… ну, собственно, это
считается улица Климашкина… вот, улица Климашкина — это мой дом.
Он такой, буквой «п», одна «п» выходит на Малую Грузинскую, другая
«п» выходит — Ново-Пресненский переулок. Я вот в этой, который в Ново-Пресненской. Вот так — улица Климашкина, и так идёт Малая Грузинская. Там какой-то идёт кооператив художников, что ли, а следующий дом — Володин. И как-то я… а-а-а… мы туда переехали м-м-м… в
1970... каком году, не помню… в 1979-м, по-моему… И шёл я на Малой
385

Грузинской, батон, помню, купил, и несу в авоське, иду домой. И Володя
под… подъезжает на «мерседесе», серый такой у него был (нрзб) «мерседес», чуть серебристый. Выходит эй… и говорит: «Сань! Я же вот здесь
живу!» И назвал мне квартиру. Я говорю: «Я знаю, Володь!» Он говорит:
«Так заходи, чего ты!» Я говорю: «Да я зайду обязательно!» Это последний раз я его видел живым.
ЛЧ: 1979-й год?
АС: Через два дня позвонила Таня Сидоренко и сказала, что Володя умер.
ЛЧ: Значит, выходит, это 1980-й год?
АС: Да. И… и я пошёл туда, там… там был наш администратор, я поднялся, значит, и… бы…
ЛЧ: Валерий Павлович?
АС: А?
ЛЧ: Валерий Павлович?
АС: Нет, не Валерий Павлович, а Яша это, как…
ЛЧ: Безродный?
АС: Безродный, да! Он (нрзб), говорит: «Иди сюда!» Я поднялся, я был
с женой. Там, на кухне была Марина, был Мессерер, была… была Белла
Ахмадулина, и а-а-а… кто же ещё там был? (нрзб).
ЛЧ: (нрзб).
АС: И… врач (нрзб) молодой.
Работник театра: Так! Александр Исаакович! (нрзб).
АС: Сейчас, сокол! Сейчас мы (нрзб).
Работник театра: Пока время ещё есть…
АС: Да! Э… вот. И а-а-а… И Нина Максимовна встретила в дверях: «Хотите Володю посмотреть?» «Да». «Ну, идите!» И вот этот врач, который
был, он открыл мне дверь… помню, налево дверь, если спиной стоять ко
входу. Распахнул я, вошёл: низкая, помню, тахта, лежит Володя в чёрном свитере, чёрные брюки, совершенно новые туфли, э… лакированные,
даже нестёртая подошва. Вот, я его уже в этой квартире увидел в качестве покойника.
386

ЛЧ: Значит, а в квартире у них на Большом Каретном Вы не бывали?
АС: Где, в… в самой комнате, где Володя жил — нет. Только у Утевских,
на пятом этаже.
ЛЧ: А в доме у Кочаряна когда Вы стали бывать? Это когда?
АС: В доме Кочаряна я не бывал.
ЛЧ: Не бывали Вы там?
АС: Я у… Кочаряна видел у Утевского, и Кочарян приезжал в Подрезково
к нам, вот там я его встречал.
ЛЧ: А из той компании Вы в те годы кого…
АС: Вместе с Машей Юткевич.
ЛЧ: А-а-а! А п… вот с… из той компании с… компании Кочаряна кого-то
Вы видели в те годы?
АС: Артура Макарова я встретил гораздо позже, уже после смерти Володи.
ЛЧ: А-а-а!
АС: Я в ГАИ пришёл это самое… проходить техосмотр, зашёл туда, к знакомой к своей паспортистке и увидел там Марину и э-э… Артура Макарова, и она переписывала вот этот «мерседес» на Артура Макарова.
ЛЧ: Угу. Александр Исаакович, а, может, Вы вспомните, кто там ещё
был из учеников, в этой студии у Богомолова? Алла Покровская, Тульчинский…
АС: Нет, Покровская там не была и не могла быть…
ЛЧ: Как «не была»?!!!
АС: Э… в… у Утевского?
ЛЧ: У Богомолова в студии?
АС: А, у Богомолова!
ЛЧ: Что за девушка, диктором была?
АС: А?
ЛЧ: Чт… что за девушка, которая диктором потом стала? Фамилия —
типа Соколова, такая? Она потом стала диктором на телевидении.
387

АС: Соколова?
ЛЧ: Типа Соколова, типа, похожая фамилия только.
АС: Не припомню.
ЛЧ: А Селянская была?
АС: Люда Селянская — безусловно, да!
ЛЧ: Это которая потом в Сатире стала работать, да?
АС: И она и сейчас в Сатире.
ЛЧ: И сейчас в Сатире, да?
АС: Да. Люда Селянская из этого кружка — это точно!
ЛЧ: Угу. Кого ещё можете вспомнить? Много там вообще народу было,
учеников?
АС: Была такая Лера Ерохина.
ЛЧ: А она как? Что… что с ней?
АС: Её судьба какая? Она, по-моему, вышла замуж за какого-то или
итальянца… и уехала потом. Но она тоже кон… кончила школу-студию
МХАТ потом.
ЛЧ: Угу.
АС: Вот. Это был такой очень крупный пианес… пианист Ерохин, Александр Ерохин, по-моему. Он был у-у-м-м-а-а… э-э-а-а… у-м-м… очень крупным вот аккомпаниатором считался. Аккомпанировал таким крупным
певцам, там, типа, там, Козловского — вот такое. И вот это его дочка, она
туда ходила. Одарённая была девушка в то время. Очень своеобразная,
такая красивая была.
ЛЧ: А вообще, какой-то отсев происходил у вас?
АС: У?
ЛЧ: Отсев происходил?
АС: Вы знаете, в общем, нет. В общем — нет.
ЛЧ: Так, то есть, брали всех подряд, без разбора?
АС: Да, да.
388

ЛЧ: А как же так?
АС: Кто хотел, тот и ходил.
ЛЧ: Ну, это же была не учебная студия, как ?
АС: Ну, как — мы занимались, мы репетировали.
ЛЧ: Ну, каких-то там занятий таких не было там, домашних заданий каких-то (нрзб)?
АС: Нет, естественно, там не было балетного класса, и ничего этого не
было, он занимался своим мастерством.
ЛЧ: И… вот как это выглядело, это кто что мог, то и показывал, как говорится? Проба пера, что ли, так назовём?
АС: Вот когда приходили — он, да, он слушал, читали что-то ему. И всё.
ЛЧ: То есть, такая вольность была относительная, да?
АС: Да, очень хорошая была обстановка. Вы знаете, ещё там что было
очень здорово, это была хорошо сохранившаяся, замечательная по уюту
и всё… огромная, большая, купеческая такая, но очень культурная, очень
такая цивилизованная э-э-м-м… квартира московская! С прекрасной мебелью, прекрасная обстановка, прекрасные эти все… все эти диваны,
скульптуры, хрусталь, бронза, эркеры, вся утварь домашняя!
ЛЧ: Это был купеческий особняк? Так… так можно сказать?
АС: Да, да. Ну, не особняк, это большой же дом был! Но это был второй
этаж, почти целиком наш был.
ЛЧ: На втором этаже вы занимались, да?
АС: Мы — да.
ЛЧ: А всего сколько этажей было, не помните?
АС: Ну, вот этот дом — сейчас есть это точно, напротив магазина спортивного. Магазин «Динамо», знаете, был?
ЛЧ: Сейчас напротив спортивного магазина, да?
АС: Да. Ну, я не знаю, что сейчас там. Там может быть, уже… э-э…
ЛЧ: Что-то изменилось в этом здании з… с того времени?
АС: Я давно вовнутрь не… не заходил.
389

ЛЧ: Не внутрь, а снаружи? Хотя бы снаружи?
АС: Снаружи — нет.
ЛЧ: Такой же, да?
АС: Да.
ЛЧ: Угу.
АС: Если его за последние вот д… месяцы не ухайдакали, то всё, он стоял, совсем недавно.
ЛЧ: То есть, с… с внешней стороны он такой же остался?
АС: Ну, да. Он такой дом модерн, э-э… так вот — рубежа веков, с эркерами, э-э…
ЛЧ: Там, говорят, какая-то дверь была такая очень красивая (нрзб)!
АС: Красивая! Там всё было красиво, там замечательная была мебь... Мебель! Вениамин Борисович Смехов (представляет В. Б. Смехова ЛЧ).
Вениамин Смехов: Здравствуйте!
АС: Выскребаем кое-какие подробности уже так из… из донышка памяти.
Работник театра: Я жду, Александр Исаакович!
АС: Ну, давайте, наверное, прервёмся…
ЛЧ: Сколько ещё времени есть?
АС: А?
ЛЧ: Сколько времени ещё есть у Вас?
АС: Ну, уже всё, предел! Потому что ещё надо 25 минут… вот надо примерку, и уже ребята приходят на спектакль.
ЛЧ: Александр Исаакович, ну, я надеюсь, что это не последняя встреча
была?
АС: Давайте…
ЛЧ: Только приступили к… к (нрзб) Богомолова (нрзб).
АС: Хорошо! Да, да, да, да. Раскручивали историю немножко другую, которую надо было ужать, а больше этому посвятить.
ЛЧ: «Этому» — чему?
АС: Э-э… именно этой теме!
390

ЛЧ: Именно этой теме! Потому что очень много тут спорных вещей…
АС: Да, я понимаю, да, да.
ЛЧ: (нрзб) Вам посвятить (нрзб).
АС: Ну, надо ещё подумать!
ЛЧ: Хорошо.
АС: Э-э… м… Мы ещё выскребем чего-нибудь, выскребем!
ЛЧ: Конечно! А сейчас я собираться просто начну.
АС: (нрзб) Ага. Хорошо. Марик, извини, пожалуйста! Виталик, извини!
ВШ: Ничего.
АС: Марик… (нрзб) нам уже просто пора (нрзб).

г. Москва театр на Таганке 12.02.1998

Александр Сабинин: Да…
Лев Черняк: Так. Ну, стало быть, можно приступать? Может быть, начнём со свадьбы Вашего брата?
АС: Ну, давайте!
ЛЧ: Значит, свадьба Вашего брата…
АС: Ну, тут…
ЛЧ: Вы, значит, думаете, что это был…
АС: А?
ЛЧ: …лето 1961-го года, да?
АС: Да, да. Это я очень хорошо помню, я только кончил училище. Вот. И
сразу же, где-то тут вот, в начале июня, может быть, в первых числах…
ЛЧ: Июня?
АС: Да. Может быть, в середине июня1… но я очень хорошо помню, что это
было лето, что было очень тепло. И мой брат, значит, у которого устойчи1

В. И. Бининбойм не смог вспомнить не только дату, но даже имя и фамилию
жены!

391

вое такое хобби, на протяжении всей жизни — он всё время у меня женится на молоденьких. С ними женится, потом разводится, потом начинает делиться площадь, там, вещи и так далее… в общем, веселились всю жизнь!
Ну, вот. Вот очередной раз он женился. Это уже была с… это третья, по-моему, свадьба после его женитьбы на своей первой жене.
ЛЧ: А Высоцкий как попал на эту свадьбу?
АС: А?
ЛЧ: Высоцкий как попал туда, на эту свадьбу?
АС: Ну, они же друг друга знали. И я сейчас, честно говоря, не… не помню уже, кто его на эту свадьбу пригласил, сам мой брат и… ил… или я
через него? Но собралась довольно большая компания, помню, что было
очень весело.
ЛЧ: А кто ещё был?
АС: Н-н-н-н-н… разное там, э-э… как обычно свадьба бывает — это та…
такой… такой сбор, который совершенно не… не соответствовал друг
другу ни по возрасту, ни… ни по профессии, ни по интересам. Со стороны невесты была… были какие-то родственники ихние — в общем, очень
такие простые люди, вот. Со стороны жениха, значит, моего брата тоже,
(мы с ним ведь очень разные люди!) вот, кто пришёл там из моих знакомых, это был, так сказать, но… о… один кэ-э-э… как это сказать, такой
менталитет в основном. Не могу так сказать, что там было много актёров.
Честно говоря, уже сейчас не помню.
ЛЧ: А Утевский?
АС: А?
ЛЧ: Утевский?
АС: А нет, Толяна не было. Толяна не было. А Володя оказался. Помню,
что он был в-в-в своём знаменитом этом пиджаке букле, который ещё тогда был новый, или почти новый. Вот. Он был с гитарой, очень веселился, непрерывно рассказывал анекдоты, выпивали, ну, смеялись до… до
упада, потому что анекдоты он рассказывал замечательно! И у него э-э…
был… а в-в обиходе тогда ходило много кавказских анекдотов, и обычно,
когда рассказывали кавказский анекдот, рассказывали с каким-то странным таким среднекавказским акцентом. А у Володи, благодаря ли тому,
что у него был естественно прекрасный слух, ну, и благодаря его очень
392

какому-то тонкому юмору и… и вообще благодаря его огромному таланту, естественно, он рассказывал армянские анекдоты… тогда ходили это
про армянское радио — спрашивают там, вот… он брал ИДЕАЛЬНО армянский акцент! Если это был грузинский анекдот — он идеально брал
именно грузинский акцент!
ЛЧ: А азербайджанский?
АС: Азербайджанский — идеально азербайджанский! Ещё я знаю одного
человека, который в этом смысле поразительно точен, это Олег Табаков.
Если он говорит с… скажем, казахским акцентом, он берёт именно ту мелодику, которую вот… вот ка… казахи говорят! Если это узбеки — то ты
слышишь разницу! Вот этим даром обладал Володя. И покойный Лёва…
Лёва Кочарян, который все эти диалекты и акценты знал, он как раз признавал за Володей такую вот эту удивительно тонкую способность брать
точный акцент! Вот армянский, грузинский, азербайджанский… Я помню, мы были в Алма-Ате на гастролях, и там куда-то Володю приглашали
в очередной раз…
ЛЧ: Не в воинскую часть?
АС: А?
ЛЧ: Не в воинскую часть?
АС: А?
ЛЧ: Не в воинскую часть?
АС: Не помню уже, куда, я… я только помню, что они с Иваном Бортником (они тогда с ним очень дружили) и они где-то были вместе. И вот они
вспоминали э-э-этот приём, и там были как… какие-то выс… высокопоставленные люди, какие-то такие очень здоровит… дородные такие партийные руководители касс… кавказские, значит, начальство! Ну, и вот
Володя рассказывал всякие байки про них с казахским акцентом — это
было поразительно точно! Ну, вот, значит, возвращаясь к этой свадьбе…
значит, вот он сидел и веселил всю компанию, в з… в заводе был в диком!
Помню, что много очень выпивал. Впрочем, как и мы все. Подробностей
каких-то сейчас уже не помню.
ЛЧ: Ну, а невестой кто был на этот раз?
АС: А невеста, они очень быстро… у них не сладилось, и месяца через
полтора они разбежались.
393

ЛЧ: Может, её можно найти, поговорить с ней?
АС: Я н-н-не берусь за это дело, потому что…
Вошедший: Добрый вечер!
ЛЧ: Здравствуйте!
АС: Добрый вечер! Потому что это было, действительно, во-первых,
очень давно, и потом расстались они как-то бу… бурно и так, с колоссальным каким-то конфликтом, там, с родственниками чего-то… и она исчезла с горизонта, я не…
ЛЧ: И фамилию даже не помните?
АС: Нет.
ЛЧ: И как звали, тоже ?
АС: Помню, молоденькая девушка была. Не помню, не помню сейчас.
ЛЧ: А магни… магнит…
АС: 1961-й год, считать…
ЛЧ: А магнитофон-то был у брата у Вашего, не записывали всё это?
АС: Был ли там магнитофон? Да, может, какая-нибудь «Яуза» и стояла
где-нибудь в углу (нрзб) нет! Записывали Володю тогда? Нет, нет! Так —
играли какие-то танцы-шманцы, это было.
ЛЧ: А в ЗАГСе Высоцкий был?
АС: У?
ЛЧ: В ЗАГСе был Высоцкий?
АС: Не помню. Чего-то я тогда… у меня была масса дел, я чего-то куда-то
опаздывал, потом долго я искал эту квартиру… я помню только, что это
было где-то в районе (мучительно вспоминает, мыча) Зубовской площади.
ЛЧ: Угу. Точно не помните, где, да?
АС: Нет.
ЛЧ: А, может быть, Высоцкий какое-то поздравление написал, какой-то
стишок, может быть, поздравил как-то?
394

АС: Я понимаю Ваш интерес, так сказать, с этой токи зрения, но мне
кажется, что нет. Просто вот был такой эпизод, он мне врезался, естественно, в связи с Володей, и я его вспомнил поэтому.
ЛЧ: Угу. А что… а что он пел, свои ли песни? Какие песни ?
Не помните?
АС: Свои — нет, ещё тогда свои не пел.
ЛЧ: Ведь в это лето у него свои песни появились первые!
АС: В 1961-м?
ЛЧ: Может, что-то помните по поводу создания первых самых песен?
АС: Я помню песни, которые он пел у нас здесь, за кулисами, когда наутро приходил на репетицию. Гримуборная у нас была с… с той стороны,
вот где сейчас коридор — мы шли с Вами, туннель…
ЛЧ: Угу. С трубами?
АС: …чуть туда, глубже, вот перед тем, как спускаться под сцену, вот там
у нас была гримуборная, и… и у него была. А у него была рядом, соседняя.
ЛЧ: А может быть, он что-то в тот вечер говорил о своей работе в театре,
там, о съёмках?
АС: Нет.
ЛЧ: Он в то время как раз на съёмки собирался. Не помните такого?
АС: Не помню, не помню.
ЛЧ: А вообще, вот при Вас кто-то на магнитофон писал его, помните Вы
таких людей?
АС: Кто писал бы на магнитофон?
ЛЧ: Да. Вот Вы… Вы лично помните такое?
АС: Нет, нет.
ЛЧ: З… здесь, в театре, у вас же этот… Олег Ракито!
АС: Нет. Это, видимо, потом уже записывалось. Ну, вот я, например,
помню, как он пришёл и спел «Где… Где твои семнадцать лет? — На
Большом Каретном!» И… и это самое… всё подмигивал мне: «А где… где
твой чёрный пистолет? — На Большом Каретном!» А так как мы с ним
395

там познакомились, то он, когда вот вошёл, говорит: «Сань! Смотри! Ребята, идите сюда!» И вот, мы были его первыми слушателями.
ЛЧ: А где это было?
АС: А?
ЛЧ: Это было у Утевского?
АС: Это было в театре, здесь!
ЛЧ: А, в театре?
АС: Да.
ЛЧ: Угу.
АС: В… в нашей гримуборной, которая располагалась… э-э… сейчас по ту
сторону. А вход на сцену был не… не отсюда, а с того края.
ЛЧ: А какие-то ещё торжества с ним помните? Вот на каких-то таких
вот мероприятиях с ним сталкивались? На свадьбе, на дне рождения у
кого-то дома?
АС: Нет, нет.
ЛЧ: А просто в компаниях у кого бывали, вот в те годы, в самые первые?
АС: Нет, у него были свои компании…
ЛЧ: То есть, Вы не ходили с ним?
АС: Э-э… нет. Я его та… так сказать, ну, в его компанию не входил тогда,
я был старше по возрасту. И когда уже мы начали работать в театре…
он начинал в театре Пушкина, и там довольно у него было много всяких
неприятностей, связанных с его слабостью. Вот.
ЛЧ: Ну, было …
АС: Он и в «Современник» вроде показывался, они его не брали…
ЛЧ: Он говорил что-то по этому поводу?
АС: Нет, особенно не распространялся. Хотя я знал, что такая у него
была попытка.
ЛЧ: А в какие-то театры он ещё пробовался, Вы не курсе, в какие?
АС: Нет. Я знаю, что у него был театр Пушкина. Я, когда поступил в
театр «Современник», у меня с ним связь как-то пропала, потому что я
396

сразу стал помимо театра преподавать, и у меня было м-м… мало времени
свободного.
ЛЧ: Это Вы в Вахтанговском преподавали, да?
АС: Да, я сразу остался там. Вот. И появилась тогда, значит, супруга моя
на горизонте. Появилась она раньше, она была моим преподавателем в
училище. Ну, вот. Я в неё влюбился, потом начали встречаться, и, значит, всё оставшееся время от театра и от училища я…
Работник театра: Честь имею!
АС: …старался быть с ней, поэтому там был такой довольно большой провал в нашем общении. А потом мы уже с ним стали общаться здесь.
ЛЧ: А в какие годы Вы преподавали, не помните?
АС: Я?
ЛЧ: Да. В какие годы?
АС: Ну, вот, я ж в 1961-м кончил училище и сразу начал преподавать.
ЛЧ: С 1961-го по какой, значит?
АС: По сей день.
ЛЧ: А, по сей день даже?
АС: Да.
ЛЧ: Ничего себе! Понятно (восхищённо).
АС: Я так сразу и остался.
ЛЧ: А Высоцкий поздравлял Вас с днём рождения когда-нибудь?
АС: Кого?
ЛЧ: Вас?
АС: Меня?
ЛЧ: Да.
АС: Нет.
ЛЧ: Не поздравлял?
АС: Нет.
397

ЛЧ: А что, он не знал, что (нрзб)?
АС: Да как-то не принято было, я не знаю…
ЛЧ: Вот как раз в Алма-Ате у Вас день рождения б… пришёлся на Алма-Ату, на гастроли.
АС: В Алма-Ате — это… это не день рождения.
ЛЧ: Если 22 сентября у Вас, да?
АС: Да.
ЛЧ: Значит, в Алма-Ате вы были.
АС: В Алма-Ате, да. Но я его тогда и не отмечал, день рождения.
ЛЧ: Угу.
АС: Нет, мы то… тогда мы общались по театру, но у нас с ним такой какой-то вот интимной дружбы не было. Он дружил с Ваней Дыховичным
сначала, потом он дружил с этим… с Ваней Бортником. С Ваней Бортником он дружил до самой своей кончины. А… тогда, в Алма-Ате, это же
уже был какой год, шесть…
ЛЧ: 1973-й.
АС: Ну, вот, видите, а я с 1965-го в театре.
ЛЧ: С 1965-го, да?
АС: Угу.
ЛЧ: А вот, это самое… а компания: Кошман, Арутюнян — они ж дружили тоже с ним?
АС: Ну, они были здесь, да.
ЛЧ: Буткеев?
АС: Буткеев, да.
ЛЧ: Это ихняя компания была такая, да?
АС: Ну, они друг с другом… ну, пили они в основном.
ЛЧ: А вот мы слышали, что Кошман какой-то, там, убийца, вор, там, чего-то такое, да?
АС: Крутой был мужик, очень красивый… серьёзный был товарищ! Но
он такой, страшноватенький. Он из донских казаков был. И когда ему
398

говорили, что, дескать: «Слушай, откуда у тебя такая фамилия — Кошман? Ты, наверное, еврей?» — он говорил: «Прошу запомнить… — у него
такой крутой был бас! — Прошу запомнить, я донской казак!» Он настоятельно просил не забывать, несмотря на фамилию.
ЛЧ: Значит, …
АС: А фамилия как… почему у него такая была фамилия — непонятно.
ЛЧ: Ну, это настоящая фамилия его, да?
АС: А?
ЛЧ: Настоящая фамилия?
АС: Да, да.
ЛЧ: Его же… А Вы были на гастролях в Тбилиси — когда вы ездили: Сухуми, Тбилиси, 1966-й год?
АС: Конечно!
ЛЧ: Его там выгнали с-с… на гастролях, да?
АС: Ну, там была какая-то драка, он пе… переломил нос этому самому…
Лёне Буслаеву, у нас такой был артист, он сейчас на телевидении где-то
работает режиссёром. Там была какая-то жуткая драка из-за того… они
были хамоватые ребята, любой интеллигентный человек трудно с этим
уживался, там, скажем честно.
ЛЧ: А Высоцкий с ними дружил же как-то?
АС: Ну, как «дружил»? Да ничего он особенно не дружил, общались все…
но Высоцкий был лич… личность очень интересная, глубокая…
ЛЧ: Всем интересовался, видимо?
АС: Ну, конечно: ему было любопытно и с ним, вероятно. Ну, вот. Потом
песня появилась: «Не думал Буткеев, мне челюсть круша, что жизнь хороша… что жизнь хороша-а-а-а!» Вот. Но это была ирония, сарказм.
ЛЧ: А вот Вы мне по телефону рассказывали, как Высоцкий к Богомолову приходил, уже учась в школе-студии. Вот об этом!
АС: Ну, да, он продолжал туда ходить. Дело в том, что… Я вот сегодня
думал о том, что такой был… всё-таки странный возник такой феномен, что Владимир Николаевич Богомолов, будучи тогда ещё молодым
399

совершенно человеком, так привлекал к себе талантливых лю… людей,
и почему, вот, в частности, Володя, который довольно быстро поступил
потом в школу-студию МХАТ, почему всё время приходил туда, к Богомолову, его туда тянуло?! Ведь он с Богомоловым…
ЛЧ: Уч… уча… учась там, да?
АС: …общался и в школе-студии, а его тянуло всё время в дом Учителя? Вот эта разница — дом Учителя, это… это богомоловский вот этот
коллектив в доме Учителя… не надо путать с Богомоловым, который был
преподавателем школы-студии МХАТ! Я уже Вам сказал. Тут иногда возникает путаница. Потому что там были и другие педагоги, а Богомолов
обладал очень мощным, очень своеобразным даром педагогическим! И,
видимо, он закладывал какие-то… большая такая ну, группа людей, которая ходила туда, к Богомолову, стала потом профессионалами. И… и,
вероятно, не только артистами, но вот и педагогами, и режиссёрами… А,
вот Сева Шиловский ещё ходил туда!
ЛЧ: Шиловский Всеволод, да?
АС: Да. Вот… вот, видите, сейчас Вы… всплыло.
ЛЧ: Ага.
АС: Видите, он и актёр, и киноактёр, и режиссёр, и кинорежиссёр! То
есть, Богомолов закладывал какие-то очень сильные, фундаментальные
такие вещи в профессию, очень глубокие, которые интересовали людей.
И, я думаю, что немалое влияние он на Володю оказал, как на человека, у
которого потом открылся вот этот мощный его дар песенный, поэтический!
ЛЧ: А Высоцкий приходил к нему только в начале учёбы, когда он во
МХАТе учился?
АС: Нет, периодически. Ну, по… по… приходил. Поскольку народу было
немного, Богомолов сразу в чём-то его занимал, начинались репетиции.
ЛЧ: И он играл тоже?
АС: Ну, да, репетировал, играл. И очень тянулся! Ну, иногда, конечно,
наверное, были паузы, он пропускал…
ЛЧ: Но занятость…
АС: Но тянуло постоянно! И я помню, что и меня так же, и у меня бывали
паузы. Я ведь когда начал… уже поступил… а я позже многих поступил в
Щукинское училище, я ведь тоже продолжал ходить к Богомолову!
400

ЛЧ: А что они репетировали, может, Вы в курсе? Вот когда он уже приходил к нему, учась в школе-студии.
АС: Ну, вот «Записки вспыльчивого человека» — я Вам сказал, Чехова.
ЛЧ: Ну, они же были ещё и тогда, когда он не учился в школе?! Или
именно после того уже?
АС: Нет, вот он репетировал это, когда он уже учился!
ЛЧ: Во МХАТе, да?
АС: Да, да, да, да.
ЛЧ: Угу. Угу.
АС: А надо полагать, что Володю в школе-студии МХАТ занива… занимали довольно интенсивно…
ЛЧ: Занятость, конечно, была!
АС: Да. И тем не менее, видите, он всё время рвался туда — это факт
зна… знаменательный, так сказать!
ЛЧ: Угу. Ну, сколько он примерно лет ещё ходил туда, уже учась?
АС: Ну, я думаю, что года три, года три ходил, продолжал ходить.
ЛЧ: Ну, этот же кружок когда-то прекратил своё существование! Когда
это случилось?
АС: Потом, потихонечку — да. И Богомолову было некогда, и люди стали
расходиться в профессионалы.
ЛЧ: Ну, когда это произошло, вот последние сборы кружка?
АС: Точную дату не скажешь. Это ведь, знаете, как бывает:
ЛЧ: Начало 1960-х?
АС: …собрались и не состоялась репетиция, не со… не со… не собрался
состав. Ну, передоговорились: «Давайте, соберёмся через неделю!» Знаете, как бывает: через неделю кто-то пришёл, кто-то не смог, у кого-то
съёмки, у кого-то репетиция. Ну, и так пети… потихоньку это рассосалось, распалось, а не то, что вот был какой-то там момент, такой резкий,
когда вдруг это прекратилось. А связь с Владимиром Николаевичем, какая-то такая дружба, она потом осталась на долгие годы.
ЛЧ: А впоследствии он встречался с ним как-то?
401

АС: Ну, встречался, конечно.
ЛЧ: Или Богомолов Вам, может, рассказывал об их встречах или он сам,
не помните такого?
АС: Н-н-н-не зн… не помню, не могу сказать. Но вспоминал он его постоянно!
ЛЧ: Высоцкий?
АС: Да, да. Значит, след был оставлен в-в… у него от этих репетиций
очень такой сильный! Да он не скрывал, Володя, он говорил об этом.
ЛЧ: А Вы кого-то из семьи Высоцкого знали?
АС: Из семьи — нет. Нет.
ЛЧ: А что-нибудь он Вам говорил об отношении с родителями, скажем, там?
АС: (Судя по всему, АС дал понять жестом, что не знает об этом — ЛЧ).
ЛЧ: Не (нрзб)? А вот, например, что касается его увлечений в юности, в
детстве? Что Вы помните из них?
АС: Вы имеете в виду что?
ЛЧ: Ну, увлечения — там, ну, некоторые марки собирают, некоторые
вот в театральный кружок стремятся, некоторые ещё что-то… А у него
что было?
АС: Ну, я знаю, что у него странные такие были увлечения, как у всяких
ребят того времени… ведь мы все были достаточно люди бедные, и… ну, а
хотелось быть и модными, и обладать хорошими какими-то вещами. Поэтому там… Я помню, что у Володи была страсть — он зажигалки собирал.
ЛЧ: И вот тогда ещё, вот когда вы познакомились?
АС: Ну, да. Ну, тогда возможности не было так, иметь коллекцию зажигалок! Потом у него уже была коллекция зажигалок.
ЛЧ: Ну, денег-то не было особо.
АС: А?
ЛЧ: Денег-то не было у него тогда!
АС: Нет, это уже когда он с… с Мариной, да, и всё… тогда стали появляться там всякие зажигалки интересные! А вообще, мы все любили эти вещи,
402

любили красивые вещи, ну, вот… Все очень любили од… одеваться, естественно! Возможностей у нас тогда было немного, но друг перед другом иногда хвастались чем-то. «Ой, ты-то посмотри, да, где ты оторвал? Где? Ай!»
Купить за нормальные деньги в советском магазине что-нибудь хорошее
было непросто. Ну… «Ой! Какое у тебя пальто! Где ты оторвал?» — «Вот
вчера в ГУМе простоял полтора часа!» (общий смех).
ЛЧ: А Вы не помните такую Наташу Панову, под…
АС: А потом он стал раздражаться на эти дела, и один раз мне очень
крупно нахамил Володя. Ну, это уже появилась Марина, а у меня появился в Париже дядька — родной брат моей матери. И он, когда была
уже хрущёвская оттепель и можно было пообщаться… хотя очень долго
оформляли эти поездки, всё… и мать моя уехала к брату в Париж. Ну,
и приехала оттуда и привезла мне, естественно, всякие шмотки красивые: замшевый пиджак она мне привезла, там, ещё что там… И я, значит,
надел, пришёл в театр. «Ой, ты… ну, повернись — красиво!» Обращали
на это внимание. Сейчас даже кажется это странным. И… Ну, и потом,
значит, Володя тоже, когда он стал общаться с Францией, он стал, естественно, сразу очень хорошо одеваться. У него появились всякие… но
он не любил пиджаки… вот этот пиджак, который букле — он был единственный вообще его пиджак. Он любил такую одежду — спортивную,
хорошие брюки, хорошие куртки разные. Там, замшевые, там, кожаная…
а так как появилась первая машина, значит, это, он… он, естественно,
одевал такие куртки, чтоб удобно было за рулём, там, всё… Ну, и вот, он,
значит, такие у него клетчатые брюки какие-то появились, очень красивые сапожки, там, на этих…
ЛЧ: На каблуках?
АС: Э-э… на… на каблуках, да. Вот он пришёл, значит… а мы-то друг
перед другом любили хвастаться шмотками разными. Вот, подходит,
я смотрю — на нём , они по цвету были
какие-то такие коричено… невато-серо какие-то, непонятно, в чёрную
такую клетку. Я говорю: «А-а! Володя, какие у тебя красивые брюки!»
Я ему раз сказал — он не… не отреагировал сначала. Может быть, он…
реакция у него возникла сразу, но он не отреагировал. Я говорю: «Да,
Володя, какие брюки замечательные!» Он: «Пошёл ты на хуй!»
ЛЧ: (смеётся).
АС: А так как для нас это было совершенно естественно, у меня такой
почти шок был, я говорю: «Ты что! Ну, чего ты мне нахамил-то?» Я не
403

знаю, может, он в этот момент завязал, может быть, у него плохое настроение… (нрзб) заходили (нрзб): «Ну, мы же мужчины,
Саша!» Ну, такая была реакция. Я на него немножко обиделся, но понял,
что, наверное, я был слишком… чего-то я, какого-то тонкача не уловил!
Что переменилась жизнь, к нему с такой мелочёвкой не надо было, он
где-то оказался в других уже горизонтах, так сказать… вот, больше на
эту тему разговора не было.
ЛЧ: А вот… а вот тогда у вас в первые годы какие-то разговоры были о
том, что, вот, например, выбор жизненного пути, там, профессия, кем он
хотел стать? Были такие разговоры?
АС: Когда?
ЛЧ: Ну, тогда, в нача… в начале знакомства самого? (нрзб).
АС: Ну, конечно!
ЛЧ: Чётко — актёром?
АС: О чём разговор! Всё время только об одном, только об одном: театральный, театральный, театральный — бредили!
ЛЧ: А Вы не помните такую Наташу Панову, подруга его была? Панова
Наташа?
АС: Нет.
ЛЧ: Вроде бы школьной подруги. Даже вот есть версия, что строчка
«Стало всё Пановой там, верь — не верь» из «Большого Каретного» —
это посвящена ей. «Пановой!»
АС: Нет.
ЛЧ: Не в курсе Вы об этом?
АС: Нет.
ЛЧ: Ну, а какая-то вот там школьная любовь, скажем (нрзб)?
АС: Нет, нет. Чего… чего нет, того нет.
ЛЧ: Угу. А Вы тогда где жили вообще?
АС: У?
ЛЧ: Вы тогда где жили? (нрзб).
404

АС: Я жил тогда в Старомонетном переулке, это Замоскворечье. Вот. А
потом мама моя вышла замуж и мы… разменяли квартиру и (на фоне — сильный шум вошедших).
ЛЧ: А откуда у Вас такая фамилия появилась?
АС: У?
ЛЧ: Откуда у Вас фамилия появилась такая?
АС: У меня?
ЛЧ: Да.
АС: Сабинин?
ЛЧ: Да.
АС: Когда меня взяли в «Современник»… помните, я Вам рассказывал?
ЛЧ: Да, да, да, да!
АС: С Гончаровым там, э-э… потом мне подыгрывал Ту… Тульчинский,
я им показался, и они меня очень быстро взяли. А потом подошла ко
мне Волчек и говорит, что: «Саша, ты знаешь, есть к тебе такая просьба!» Я говорю: «Какая просьба?» «В Управлении Культуры говорит,
что у нас вообще филиал , что кроме Волчек и Кваша у нас…
у нас, говорит только двое русских — Волчек и Кваша, остальные все
евреи в театре! И я тебя прошу… мы тебя просим: возьми псевдоним!»
Я ей сказал: «Хорошо, я подумаю!» И объявил конкурс среди с… э-э…
студентов Щукинского училища, и мне позвонила Валя Шарыкина и
сказала: «Я тебе придумала псевдоним!» Я говорю: «Какой?» Она говорит: «Са-бинин — Саша Бининбойм — Са-бинин…» И я сказал: «Валя,
принято, спасибо!» Я пришёл в… в «Современник» и сказал: «Я буду
Сабинин!» — «Давай!»
ЛЧ: Это в каком году было?
АС: Это 1961-й год, сразу же. И потом первые афиши уже, там, где я был
занят, они уже писали «Сабинин… Сабинин».
ЛЧ: А Высоцкий знал об этой истории?
АС: А?
ЛЧ: Высоцкий об этой истории знал?
405

АС: Конечно! Конечно!
ЛЧ: А вот Вы это… говорили по телефону о Шиловой Гале. Расскажите
что-нибудь!
АС: Потерян след… Она ходила туда, к Богомолову, потом она училась в
школе-студии МХАТ — её приняли. А после…
ЛЧ: Шилова, ?
АС: Э-э… два курса она там кончила точно!
ЛЧ: Ага.
АС: Была влюблена в Ефремова. Она была влюбчивой, такая. Она была
очень красивая женщина, э-э-э… полуармянка, очень яркая, у неё были
замечательные красивые глаза… ну, вот. Ну, а потом у неё начались какие-то сложности. И вроде её собирались отчислить… и… и-и-и… ну, она
не кончила, короче говоря, школу-студию МХАТ. А потом она уже перешла на постановочный и стала гримёром, в каком театре — не помню.
Ну, просто не знаю. А потом куда-то её след пропал.
ЛЧ: Ну, так это не она была (нрзб)?
АС: Оль… Она дружила с Олей Фомичёвой, была такая актриса1 — тоже
в «Современнике», сейчас она в театре Ермоловой вон по сей день. Вот
сталкивался ли Володя с Олей Фомичёвой там, в доме Учителя? Я… скорей всего, что да.
ЛЧ: Ещё Фомичёва там была, да?
АС: Да.
ЛЧ: Угу.
АС: Скорей всего, что да2.
ЛЧ: А Ерохина?
АС: У?
ЛЧ: Ерохина ?
1

2

О. Г. Фомичёва, действительно, знала Г. Шилову, и также думает, что она могла быть в кружке Богомолова. ОФ утверждает, что уже в 1970-х годах Г. Шилова страдала психическими расстройствами и думает, что её давно нет в живых.
О. Г. Фомичёва в беседе со мной категорически отказалась от своего участия в
кружке Богомолова.

406

АС: Лера Ерохина кончила школу-студию МХАТ, вышла замуж и очень
быстро уехала в Италию с мужем, её след пропал.
ЛЧ: А я вот из прошлой беседы так и не понял, Вы вроде бы говорили,
что Додина была там?
АС: А?
ЛЧ: Додина была в этом кружке в богомоловском?
АС: Да!
ЛЧ: Да?
АС: Да. До… Тая Додина ходила туда!
ЛЧ: Угу. А вот что Вы вспомните, что они там играли, вот из трёх разных: Шилова, Ерохина, Додина — какие роли там они играли, в чём они
были заняты?
АС: Ну, например, Ерохина Лера была моей партнёршей, когда я репетировал с Владимиром Николаевичем «Лекарь поневоле», я играл Сгонореля, а она мою супругу. Вот. Вот она хорошо помнит — мы с ней репетировали.
ЛЧ: А остальные из названных?
АС: А?
ЛЧ: Остальные из названных?
Виталий Шаповалов: Здравствуйте, Людмила Георгиевна! Здравствуйте, Милочка!
АС: С остальными, по-моему… Ой! Э-э-это… садись!
ВШ: Здравствуйте! Виталечка, садись, дорогой!
АС: Нет, не могу уже так… я такие… ведь прошли десятки лет! Я уже
таких деталей не помню. Э-э-у-у… Что-то… А! Вот эпизод был у-у…
ЛЧ: Садитесь! (нрзб).
АС: …значит, эпизод был… в связи вот с чем: значит, наш театр долгое
время был невыездной.
ЛЧ: Какой театр?
АС: Таганский.
407

ЛЧ: Ага. Имеется в виду за границу?
АС: Да.
ЛЧ: Угу.
АС: А потом, значит, наступил момент — мы съездили в Болгарию…
ЛЧ: Первые гастроли были ваши.
АС: Да. В 1975-м году, сентябрь месяц. И потом нас стали выпускать.
Потом, на следующий год была Венгрия — Югославия, и потом была
Франция, и мы стали ездить у-у… И когда нам начались оформления за
границу, ну, там вон, у многих были свои там какие-то сложности, но
меня один раз вызвали. А у нас поменяли директора, у нас (нрзб)…
ЛЧ: Коганович?
АС: А?
ЛЧ: Коганович ушёл?
ВШ: Коган!
АС: Э… Коган!
ЛЧ: Коган! Пардон, Коган!
ВШ: Не Каганович…
АС: Да. Как его звали-то?
ВШ: Илья Ароныч.
АС: Илья Ароныч. А он юрист, такой служака, всё… Он меня вызвал и
говорит: «Слушай, а почему ты скрываешь, что у тебя есть брат в Америке?»
ВШ: Скрываешь! (ёрнически).
АС: Я говорю: «Я ничего не скрываю… нет, просто…» (смеётся).
ВШ: Почему скрываешь? (ёрнически).
АС: «… не возникало, так сказать, необходимости это афишировать!»
ВШ: Вот именно, чего кричать: «У меня брат в Америке! У меня брат в
Америке! (нрзб) я тебе не говорю, верно ведь? Ну…» (хохочет).
АС: Да!
408

ВШ: (нрзб) «Ребята, у него брат в Америке!» (хохочет).
АС: «Ну, вот… с… есть сложности с твоим оформлением!» Елизавета Иннокентьевна у нас была завкадрами. Она мне говорит: «Что же, Саша,
как так?» Я говорю: «Ну, а что теперь?» «Ну, они вот вычёркивают тебя,
не хотят тебя пускать!» Мне хотелось, конечно, поехать!
ЛЧ: Это перед какой поездкой было?
АС: Это было перед Францией.
ЛЧ: Ага.
АС: Нет, вру! Это было перед… вот в Югославию1 тогда очень было сложно: там Балканы чего-то они придумали, там, ещё… дескать, оформлять
ещё трудней, чем на… на Запад. Я… я очень расстроился. Идёт Володя вот
здесь вот, где сейчас это самое наверху… там у нас был бу… буфет, верхний… верхний буфет. Я говорю: «Володь, ёлки-палки, что такое! (А он уж
тогда ездил вовсю!) Я говорю, не пускают меня!» Он говорит: «А почему?»
Я говорю: «Да вот, из-за Витьки!» «Да брось ты! Да… да напиши ты ему
пись… ну, такое письмо объяснительное, что ты с ним не общаешься. Ты
с ним действительно не общаешься!» А он… он… действительно, мы стали
ссориться вот из-за его эти… этих до… домашних семейных дел, мать очень
переживала… ну, конфликт был серьёзный! И он пропадал всё время, подолгу довольно мы не… не общались. Он говорит: «Да напиши, что ты с
ним не общаешься! Вы же действительно не общаетесь?» Я говорю: «Да
нет!» «Ну, и всё!!!» И я написал письмо: «Где в настоящее время оказался
мой брат, каким образом он оказался, как выяснилось, там-то и там-то — я
не знаю! В какой момент он уехал — я не знаю21, и так далее и так далее…»
ЛЧ: Александр Исаакович, так всё-таки, «Трудовой хлеб» или «Трудные
дни», как Вы думаете?
АС: Э…
ЛЧ: Как правильно? Постановка как называлась?
АС: «Трудовой хлеб»?..
ЛЧ: Или «Трудные дни»? Или «Тяжёлые дни», как… как всё-таки?
1

2

Во время оформления документов на выезд в Югославию И. А. Коган ещё не
работал в театре. АС говорит о подготовке к гастролям во Францию.
В. И. Бининбойм в беседе со мной сказал, что он эмигрировал в США в сентябре 1975 г.

409

АС: «Тяжёлые дни», по-моему.
ЛЧ: Всё-таки, «Тяжёлые дни», да?
АС: (очень долго вспоминает) Да.
ЛЧ: «Тяжёлые дни»?
АС: Кажется, да.
ЛЧ: А что-то, может быть, ещё из ролей вспомните его, что он там сыграл? Ну, пр… про «Безымянную звезду» мы так и не договорили…
АС: Мне кажется, что «Безымянная звезда» — всё-таки, это… (переворот кассеты).
ЛЧ: «Безымянная звезда».
АС: Это всё-таки, была школа-студия МХАТ!
ЛЧ: Всё-таки, именно там, на той территории игралась она, да?
АС: По-моему, да, потому что что-то Богомолов об этом говорил, что-то
мы репетировали. Но, по-моему, эта работа не была завершена, просто
не набрали состав.
ЛЧ: Не сыграли так, да?
АС: Да.
ЛЧ: А что… а что ещё, может быть, так вот репетировали и не… не сыграли?
АС: А может быть, я и ошибаюсь, может, что-то я .
ЛЧ: А что вот ещё такое было, что только репетировали и до сцены не
дошло?
АС: Ну, что мы репетировали? «Мнимый больной» мы репетировали,
«Лекарь поневоле» мы ра… репетировали, «Трудные дни»… Всё-таки,
«Трудные дни»!
ЛЧ: Угу.
АС: Угу. А-а-а… теперь, Островского… (долго думает) Островского…
«В чужом пиру похмелье».
ЛЧ: Ага.
ВШ: Ни в коем случае.
410

АС: Точно! Вот Боря Авдюхов там очень хорошо репетировал!
ЛЧ: Он называл такую постановку.
АС: А?
ЛЧ: Называл такую постановку.
АС: Да, да. Он здорово там репетировал! «В чужом пиру похмелье», да!
ЛЧ: Амне ещё Покровская сказала, что Богомолов якобы вот с некоторыми учениками репетировал индивидуально, и кто-то из этих учеников,
вот с которыми он индивидуально репетировал, даже не играли на сцене!
Могло быть такое? Вот Покровская, кстати, не играла, она говорит: «Я не
играла, на сцену не выходила!»
АС: А у нас не было цели обязательно играть потом спектакль, мы репетировали, мы всё время репетировали там. Репетировали, показывали,
ещё репетировали, меняли составы. Это была вот ст… такая именно студия, студийная обстановка, учились профессии драматической там.
ЛЧ: Ну, понятно. А, значит, игралось строго по пьесе или это были…
АС: Там особенно играть было негде, там сцены как таковой не было.
ЛЧ: Никакого сценария не писалось, да?
АС: Нет, зачем, мы репетировали…
ЛЧ: Сперва открывали книжку — и вперёд (нрзб)?
АС: Да, да, да.
ЛЧ: Угу. А как вот ещё люди попадали в кружок, ещё какими путями?
АС: Ну, такими же, как Володя попал туда. Кто-то знакомый приходил
э-э-э… приводили…
ЛЧ: Может быть, Вы кого-то привели ещё, кроме него?
АС: Приводил я, прежде, приводил — была такая Вика… э-э… как…
ЛЧ: О! Интересно!
АС: …э-э…
Вошедший: Здравствуйте!
АС: …сёстры они, довой… двай… двойняшки. Э-э… Вика С-с… Валя Буслаева была такая. Э… женщ…
411

ЛЧ: Вот, видите, как вспоминается!
АС: Да, да, да, да. С Валей Буслаевой, ну, как… Валя Буслаева была,
у меня с ней был роман! Она очень любила Владимира Николаевича,
дружили они долго потом, уже когда мы не общались. Вика… как же сестру-то звали?
ЛЧ: А где они? Чем занимались потом?
АС: Они н-н-н… профессионально как раз не занимались театром. Валя
Буслаева цирковое училище кончила. Что было потом в её судьбе — я не
знаю, потому что я женился, и она, естественно, исчезла из моей жизни.
ЛЧ: А Шилова работала на телевидении потом, да?
АС: Видимо, да. Да, угу.
ЛЧ: Вот эта самая Галина?
АС: Угу.
ЛЧ: А вот какие-то удобства были там, скажем, раздевалка, душ, буфет —
в этом доме Учителя?
АС: Нет, это была старая купеческая квартира. Раздевались мы там же.
Но квартира была замечательная, очень комфортабельная, причём, там
всё сохранилось… Ну, квартира в нашем понимании — это совсем не то:
там были три большие зала! Ну, каждый зал так, метров, там, под сотню!
Вот такие три комнаты были.
ЛЧ: А гримёрная, скажем?
АС: Ну, тут же мы где-то гримировались.
ЛЧ: А вот кто-то мне сказал, из… по-моему, Комиссаров, что Богомолов
сам гримировал вас, да?
АС: Гримировал!
ЛЧ: С Авдюховым, да?
АС: Да! И любил это делать.
ЛЧ: А что за грим у вас был?
АС: А?
ЛЧ: Что за грим был? Бороды клеили…
412

АС: Ну, и наклейки, всё, что надо было, там, заосновили… он гримировал
замечательно!
ЛЧ: Значит, а занятия вёл только Богомолов?
АС: Да.
ЛЧ: Или Авдюхов мог вести?
АС: Только, только!
ЛЧ: Только Богомолов, да?
АС: Угу.
ЛЧ: А помощники, значит, кроме Авдюхова, кто-то был ещё?
АС: Ну, время от времени чего-то кто-то помогал ему.
ЛЧ: Угу. А сколько раз в неделю занимались примерно?
АС: У?
ЛЧ: Сколько раз в неделю собирались?
АС: Ну, иногда раза по три в неделю, иногда там бывало так, что… мы все
рвались туда! Так что это всё зависело от занятости Владимира Николаевича.
ЛЧ: Угу. А вы на занятия ходили, как-то книжки брали с собой, или что?
Какие-то пособия или что (нрзб)?
АС: Ну, дорогой мой! Вы вопросы задаёте! (смеётся) Ну, конечно, брали роли, пока не знали текст.
ЛЧ: Ну, какие-то дополнительные, может быть, учебники, там, что?
АС: Нет, а какие у нас учебники?
ВШ: Моя жизнь — искусство.
АС: Нет, это всё — дома, кто интересовался. А вообще всё шло, как говорится, из уст в уста.
ВШ: (нрзб) наука, это (нрзб).
АС: Угу. Непосредственно из уст Владимира Николаевича.
ЛЧ: А были вот какие-то отдельные уроки, скажем, классики, там, литературы, русского языка, например?
413

АС: Нет.
ЛЧ: Такого не было, да?
АС: Нет.
Женский голос: Юрий Николаевич не пришёл?
ВШ: (нрзб) в буфете. Он здесь, (нрзб) да, он в буфете, да (нрзб).
ЛЧ: Значит, а время уроков неограниченно было?
АС: Ну, обычно это были вечера.
ЛЧ: А когда Высоцкий поступил в ш… в институт строительный, он приходил оттуда, учась там, в кружок?
АС: Нет, я этого периода не… не знаю просто.
ЛЧ: Не помните, чтоб он поступал туда?
АС: Нет. Но такого не было периода, по-моему.
ЛЧ: Да?
АС: Я такого периода не знаю.
ВШ: Я тоже.
ЛЧ: А кто-то из учеников выделялся, вот на Ваш взгляд?
АС: А?
ЛЧ: Из учеников выделялся кто-то, вот Вы как думаете?
АС: Где, вот у Богомолова там?
ЛЧ: Угу.
АС: Да как-то все дружили, особенно не выделяли, но замечательным
артистом был Боря Авдюхов — это я помню хорошо!
ЛЧ: А Высоцкий, может быть, чем-то…
АС: Галя Шилова считалась у нас очень способной. Вот.
ЛЧ: Угу.
АС: Ну… а так, периодически кто-то… а Владимир Ник… Николаевич, у
него были свои установки, он не любил звёздной болезни, как все режиссёры.
414

ЛЧ: А Высоцкий чем-то отличался вот в этом плане? По актёрским данным, скажем, и так далее?
АС: Ну, конечно, отличался! Сразу отличился!
ЛЧ: Ну, ч… чем, например?
АС: Ну, как? Ну, пришёл одарённый человек — сразу это все увидели!
ЛЧ: А спектакли игрались только на этой сцене или какие-то выезды
были?
АС: Ну, выезжали, может быть, какие-то концерты, может быть, играли,
может, в каких-то школах… Выезды были, да. Надежда Иннокентьевна у
на… у нас была… э-э-э… Надежда Иннокентьевна, да, ди… директор этого
дома Учителя она была.
ЛЧ: Фамилию не помните?
АС: Не помню. Мы её любили все очень. И она нас совершенно обожала,
страшно гордилась, что у неё… она просто считала, что ей повезло вот в
жизни, что у неё такой замечательный коллектив. У неё была ма-а-аленькая такая каморка, вот по коридору входишь, помню, и туда дверь, и она
там сидела. Метров четыре-пять была комнатёнка. Видимо, это когда у
купца у этого была, видимо, комнатёнка какой-нибудь прислуги или кухарки.
ЛЧ: А вот в эти постановки вот, например, сами ученики не предлагали
вставить какие-нибудь, скажем, стихи, песни, там, вот в этот спектакль,
скажем? Может быть, сами что-то писали?
АС: Да нет, ну, предлагали, приносили, всё время чего-то было. Жизнь-то
бурлила, бурлила, бурлила. Очень любили вместе за город выезжать —
это для нас были праздники!
ЛЧ: За город — ку… куда, по какому поводу? На природу просто?
АС: Ну, просто на природу. И Владимир Николаевич очень любил это. И
вот собирались… мы дружили помимо всего прочего (на дальнем фоне
ВШ упражняется в пении)
ЛЧ: А Высоцкий тоже с Вами выезжал, да?
АС: Н-н-не помню. Я так не помню его среди такой компании у костра. Я
потом с Владимиром Николаевичем даже путешествовал на лодке.
415

ЛЧ: Угу. «Санта-Марина», да?
АС: Угу.
ЛЧ: А вот, это самое… Авдюхов мне сказал, что были какие-то конкурсы,
районные конкурсы, играли спектакли вот такие вот молодые коллективы, и где-то на Малой Бронной, что ли, или в ЦДРИ… не помню точно,
где. Было такое?
АС: Может быть, и было, я не знаю, но это… при мне этого не было. То,
там, побеждали мы где-то или не побеждали… у нас не было конечной
цели… у нас у всех была, конечно, конечная цель — стать актёром-профессионалом. Поэтому мы туда и ходили и учились у него. А так, чтоб…
ЛЧ: А Вы не помните, какая-нибудь документация велась в этом кружке?
АС: У?
ЛЧ: Документация велась там какая-нибудь?
АС: Нет.
ЛЧ: Ну, классный журнал какой-нибудь, типа…
АС: Нет.
ЛЧ: Никто ничего не записывал, не фиксировал, да?
АС: Тогда никто ничего не… ещё не предвосхищал, ни что Володя будет
Володей, там, ещё кто-то будем ещё чем-то… Тогда все были друзья, там,
приятели. Любили, восхищались друг другом, и замечательно, интересно
проводили время, занимаясь любимым делом — только и всего.
ЛЧ: А гитара была в спе… в спектаклях у вас?
АС: Появлялась, да.
ЛЧ: А кто с гитарой был тогда?
АС: А?
ЛЧ: Кто с гитарой был там?
АС: Ну, не только Володя, там многие играли на гитаре. Вот Галка Шилова, по-моему, играла.
ЛЧ: Да?
АС: Да. Ещё кто-то мог…
416

ЛЧ: , Высоцкий тоже употреблял гитару ?
АС: А?
ЛЧ: Высоцкий тоже гитару употреблял в кружке, да?
АС: Не… не… не… не знаю. Я понимаю Ваш интерес. Но поскольку тогда
никто не знал, что Володя будет ве… ве… великим бардом, не врезалось в
память, что именно вот тогда он появился с гитарой и все ахнули и сказали: «Вот он — среди нас Высоцкий!» Ходил Вовка, которого все любили,
потому что он замечательный был по характеру, застенчивый, скромный
и очень весёлый и потрясающе рассказывал анекдоты!
ЛЧ: А кто был вашими зрителями в кружке?
АС: У?
ЛЧ: Зрителями вашими кто был?
АС: А мы редко очень играли. Не знаю. Приходили какие-то соседи по
этому дому Учителя, может быть, учителя… Там проходили, наверное,
какие-то школьные семинары, потом мы им чего-то показывали. Ну, очевидно, какая-то обязаловка была у Владимира Николаевича.
ЛЧ: Ну, собрать-то народ посмотреть!
АС: Ну, конечно! Ну, он же какие-то там копейки за это получал, надо
было отчитываться проделанной работой.
ЛЧ: А родственники, друзья, там, родители, скажем, приглашались?
АС: Безусловно: мамы-папы, приходили, умилялись.
ЛЧ: А Высоцкий кого-то приглашал из своих друзей, там, одноклассников, родителей?
АС: Наверное.
ЛЧ: Не помните, (нрзб) было?
АС: Наверное.
ЛЧ: Ну, как… как принимала публика, вот (нрзб)?
АС: Как его там принимала публика?
ЛЧ: Нет, вас вообще, спектакли?
АС: А, очень хорошо. Очень хорошо.
417

ЛЧ: Да?
АС: Да.
ЛЧ: Что… что-то особенно, может быть, нравилось народу?
АС: А?
ЛЧ: Что-то, может, особенно нравилось людям? Спектакли…
АС: Не могу сказать.
ЛЧ: А вот кто-то из видных людей приходил к вам?
АС: У?
ЛЧ: Из видных людей кто-то, из знаменитых, скажем, не заходил?
АС: Из видных людей? Не знаю. Владимир Николаевич тогда был очень
молодой ещё педагог, совсем молодой!
ЛЧ: А афиши были, билеты, скажем? Или всё это за бесплатно?
АС: Нет. Чего-то рисовали мы, вывешивали.
ЛЧ: На… на улице, да?
АС: Не помню. Всё!
ЛЧ: Ага. Хорошо, я сейчас собираюсь.
АС: Ага.
ЛЧ: Угу.
АС: Без двадцати, надо одеваться!
ЛЧ: Всё! Ну, почти по кружку мы на 90 % отработали! (смеётся).
АС: Ладно… Замечательно!
ЛЧ: Большое Вам спасибо!
АС: Витя Павлов — добивайте его!
ЛЧ: Да, да, да!
АС: Аллу Покровскую — добивайте!
ЛЧ: С… с Покровской — всё уже решили, поговорили.
АС: Угу.
418

ЛЧ: У Павлова — вот через два дня звонить можно.
АС: Ну, вот…
ЛЧ: Он обещал после пятнадцатого быть свободным .
АС: Вот. Вот я помню, что когда появился Витя Павлов, мы обалдели все
его одарённости!
ЛЧ: Угу, угу…
АС: Богомолов просто ахнул!
ЛЧ: И что ж он такого сотворил?
АС: А ничего… вот он вышел, чего-то прочитал, и мы отпали! У нас роги
отпали от него!!!
ЛЧ: (восхищённо улыбается).
АС: И главное, что вот прошло столько лет, и он Щепкинское кончил, и
он уже народный, там, и всё, ничего лучше того, что он делал там — он
не сыграл нигде!!!
ЛЧ: Вот видите, как Вы запомнили!
АС: Да, вот так вот он — бабах! Всё! Ну, вот проявленный… ярко, резко
проявленный талант с первых предложений по сей день!
ЛЧ: Угу. Ну, всё, я собираюсь.

Через какое-то время, где-то году в 2000-м, я вновь звонил Александру Исааковичу… Это было связано с тем, что для книги «Высоцкий в Ленинграде» требовались комментарии к созданию каждого из спектаклей,
привозимых Таганкой в Ленинград, и я решил обратиться именно к нему,
как к самому коммуникабельному из актёров театра из тех времён. Он
очень охотно согласился рассказать мне о многом на эту тему, о чём ещё
не говорилось, но не сейчас… помню, мне нужно было через какое-то время с ним созваниваться. Но что-то, как всегда, помешало (уже не помню,
что). Одним словом, по каким-то причинам наша встреча так и не состоялась. А человек готов был рассказывать, как мне казалось, бесконечно!

419

СЕЛЯНСКАЯ ЛЮДМИЛА ИЛЬИНИЧНА

беседа по телефону 22.02.1998

Лев Черняк: …Вас по… по такому поводу… я, значит, изучаю биографию
Высоцкого…
Людмила Селянская: Да, я так поняла, да.
ЛЧ: И вот сейчас мы занимаемся темой «Высоцкий в студии Богомолова».
ЛС: (нрзб) я так и подумала.
ЛЧ: Вот. И потом же, вот Вы с ним пересекались на «Последнем параде»!
ЛС: Ну, мы учились… э-э… то есть, ну,
в училище, там, наши, кто вот актёры,
которые уже были в театре, они были в
училище тогда уже. То есть, ну, народу-то было там много.
ЛЧ: Угу.
ЛС: Там Бининбойм был…
ЛЧ: Да, да, да.
ЛС: Бининбойм был… ну, Авшаров иногда заходил.
ЛЧ: Кто, кто?
ЛС: Авшаров иногда заходил. А с его курса э-э-э… вот, вместе учились
они с Володей Высоцким… э-э-м-м… Шиловский.
ЛЧ: Ага. Он не с его курса.
ЛС: Э… не с его?
ЛЧ: Нет, нет.
ЛС: (нрзб) по-моему, с его!
ЛЧ: Нет, нет, нет, нет!
420

ЛС: Вот. Тульчинский — не… тоже не с его. Нет, Тульчинский вместе
(нрзб)…
ЛЧ: Тульчинский позже на год.
ЛС: …Тульчинский, по-моему, вместе с Шиловским. Э, ну…
ЛЧ: Да.
ЛС: Да.
ЛЧ: С Фомичёвой вместе.
ЛС: С кем?
ЛЧ: С Фомичёвой, которая тоже была у Богомолова.
ЛС: А… ну, Фомичёву я ни разу не видела…
ЛЧ: Да?
ЛС: …по-моему.
ЛЧ: Интересно.
ЛС: Так что мы были… знаете, дом Учителя был на улице Горького, напротив магазина «Динамо».
ЛЧ: Угу. Понятно. В общем, Людмила Ильинична, вот нельзя бы было
как-нибудь с Вами поподробней поговорить об этом?
ЛС: А Вы знаете, у меня никаких сведений таких нету о нём, о Володе.
ЛЧ: Да нет…
ЛС: Приходил просто несколько раз сюда. Я, так сказать, с ним общалась,
там, ну, внутри мы, как бы в этом, в коллективе. А так… что… а что я могу
сказать в смысле этого коллектива, то о Богомолове я могу больше сказать
(нрзб).
ЛЧ: Вот, вот, вот, вот, да!
ЛС: …Володя приходил мало.
ЛЧ: О Богомолове, о каждом, вот… может быть, вспомните это самое…
мы сейчас делаем список этих вот у-у-у… учеников дома Учителя. И вот
пока что не очень богато. Может быть, Вы добавите что-то?
ЛС: (нрзб) трудно, да, по фамилиям… по фамилиям трудно вот запомнить,
потому что вот тех, кто уже были в театрах — тут мы как-то общались.
421

ЛЧ: Угу.
ЛС: А вот кто-то был там, предположим, тогда ещё они приходили, а потом как бы они исчезли из поля зрения, и вот фамилии их назвать просто… я даже вот лично просто не могу.
ЛЧ: Ну, в общем, и других вопросов очень много.
ЛС: По поводу Володи?
ЛЧ: Да. И… Ну, и по «Последнему параду», и Вы, наверное, не только там…
ЛС: По «Последнему параду» что… Володя просто написал и… один раз
был в театре. И больше ничего. И причём, он был в театре, как раз уже
когда «Последний парад» вышел.
ЛЧ: Угу.
ЛС: И тогда просто он… как бы пришёл, и там мы как бы ну, немножко
так отметили вроде бы вот этот спектакль. И всё. А общение — вот так,
чтобы он приходил на репетиции, вот что-то такое было бы — нет, вот
этого ничего не было.
ЛЧ: Ага. Да, да, да, я слышу, слышу. Да, да.
ЛС: Ну, к сожалению, я просто, понимаете, очень ма… ну, очень мало
могу сказать (нрзб).
ЛЧ: Угу. Ну, вопросы будут не только о нём. В общем, нас интересуют
и те люди, которые с ним общались. Вот, например, Ян Сороко, помните
такого?
ЛС: Ян Сороко?
ЛЧ: Да.
ЛС: Нет.
ЛЧ: Это муж одной из актрис ваших, сатировских.
ЛС: Муж чей?
ЛЧ: Я не помню фамилию — чьей, вот, одной из актрис ваших, она умерла.
ЛС: Ни одна актриса там не была из нашего теат… из нашего театра.
ЛЧ: Где?
ЛС: В студии.
422

ЛЧ: Нет, не в студии. Просто Ян Сороко делал, он записывал Высоцкого
постоянно, ходил… вот, он умер…
ЛС: Ян… но, извините, я Вас перебила… но тогда, когда Володя приходил
в студию, он ещё не был таким гитаристом. Ну, в смысле, он не высо… у
него не было ещё сольных выступлений, он только…
ЛЧ: Ну, он молодой был тогда.
ЛС: Он только ещё учился в студии МХАТ, больше…
ЛЧ: Конечно!
ЛС: …ну, пока что у него не… этого ничего не было. Это потом уже он как
бы приступил (нрзб). А тогда… тогда он ещё не… не выступал, и так он…
просто немножко так играл, но вот этого ещё пока не было. Вот когда это
только была студия. Вот. Поэтому… вот в том-то и дело, что я… ну, я прикинула сразу, что по какому поводу Вы, наверное, звонили. Потому что,
действительно, ну, я к этой студии имела отношение, и там занималась
тоже у Богомолова. Ну, вот так сразу прикинула, вот, что я могу так о
Володе рассказать.
ЛЧ: А… Да понимаете, не только о нём. Вот о сво… о своей работе там,
как Вы там учились, о своих ролях, там, как это происходило? Ну, в общем, много вопросов есть.
ЛС: Ну, понятно. Ну, в общем, Вы знаете что, вот, я до первого очень
занята, вот после первого тогда я Вам позвоню и мы как-то, может быть,
где-то пересечёмся.
ЛЧ: А у Вас есть какой-то телефон, чтоб Вам позвонить? Или к… или Вы
позвоните?
ЛС: Я позвоню Вам!
ЛЧ: Да?
ЛС: Да. Но Вы же ведь дозвонились ко мне домой!
ЛЧ: Домой я Вам не звонил.
ЛС: Вы не звонили?
ЛЧ: Нет, нет, нет. У меня нет телефонов. Я-то вот на вахту только Вам
звонил, и всё.
ЛС: Ага. Ну, а… а, Вы оставили, ну да, телефоны и потом позвонили просто мне домой.
423

ЛЧ: Я Вам… я Вам домой не звонил.
ЛС: Да, да. Ну, понятно. Это, наверное, ну, Вы (нрзб) позвонили, просто
меня не было, а мама у меня пожилой человек (нрзб) в общем, сказала
вот это мне всё, я передала, и вот мне потом в театре вот дали эти два
телефона и я вот Вам звоню. В общем, Вы знаете, давайте тогда так договоримся, вот я немножко освобожусь, вот где-то вот сразу в первых
числах, и я Вам там позвоню.
ЛЧ: Хорошо, я буду ждать тогда.
ЛС: Хорошо?
ЛЧ: Да, да (радостно). Вот, большое спасибо, что Вы позвонили!
ЛС: (нрзб). Ну, в общем, вот я Вам позвоню или на работу или домой.
ЛЧ: Угу. Конечно! Да, в любо… в любое время можете звонить!
ЛС: Хорошо.
ЛЧ: Ага. Людмила Ильинична, ну, спасибо большое Вам!
ЛС: До свидания!
ЛЧ: Всего доброго!

Естественно, никаких звонков я не дождался — как всегда это бывает. В 2009–2010 годах я вновь пытался связаться с ЛС, но все попытки
оказались безуспешными.

424

ТУЛЬЧИНСКИЙ ВИКТОР ИХЕЛЬЕВИЧ

беседа по телефону 06.02.1998

Лев Черняк: Виктор Ильич?
Виктор Тульчинский: Точно так!
ЛЧ: Доб… добрый день!
ВТ: Здравствуйте!
ЛЧ: Это с Вами говорит биограф Высоцкого.
ВТ: Да!
ЛЧ: Вот, наверное, Алла Борисовна
Вам говорила?
ВТ: Говорила, да. Говорила.
ЛЧ: Вот. А мы сейчас занимаемся темой «Высоцкий в студии Богомолова»!
Меня Лёва зовут.
ВТ: А, понятно, Лёва. Хорошо, очень приятно!
ЛЧ: Ага.
ВТ: Вы знаете, Лёв, да, мы говорили с Аллой Борисовной, но я, к сожалению, очень мало что Вам могу, так сказать, интересного рассказать, потому
что вот Алла Борисовна была на год раньше Высоцкого, а я на год позже.
ЛЧ: Вот как?
ВТ: Да.
ЛЧ: А вместе Вы с ним были?
ВТ: Вместе, но мы встречались, естественно, и в студии потом встречались, и дружили одно время, хотя я совсем, так сказать, не хочу сейчас
сказать, что мы были друзьями, вот, но, во всяком случае, приятельские
отношения у нас всю жизнь сохранялись, мы поддерживали их вот — и
через Севку Абдулова, там, и так далее. Вот. Но, там вот, к Богомолову,
425

он приходил к нам, мы-то делали спектакль. Богомолов нас готовил к
поступлению. Вот. И мы делали спектакль. Он приходил к нам на спектакль. Пару раз я его там, у Богомолова встречал. И познакомились,
собственно говоря, там. Богомолов нас познакомил с ним. Вот. Он ещё…
он… он уже поступил… о… вернее так: он… он уч… учился в это время в
архитектурном и поступал во МХАТ. Вот (нрзб).
ЛЧ: Параллель… параллельно учась в архитектурном и…
ВТ: Да. Да, да, да, да, да!
ЛЧ: То есть, в строительном, Вы имели в виду?
ВТ: В строительном, да. Да, в строительном.
ЛЧ: Угу. Угу.
ВТ: Вот. И поступал во МХАТ, вот как раз Богомолов его готовил. И он
поступил. Он на год раньше меня поступил, а я на следующий. Он перешёл на второй, а я поступил на первый.
ЛЧ: Вы в 1957-м поступили?
ВТ: В 1957-м, правильно.
ЛЧ: Угу. Угу.
ВТ: Вот. А он в 1956-м. Вот. Ну, и в студии мы, конечно, общались с ним,
но вот… но вот ничего не могу, так сказать, это… интересных сведений, хе-хе, сообщить.
ЛЧ: Да нет, тут даже не в этом дело, понимаете, любой Ваш ответ будет
ответом: то ли «да», то ли «нет».
ВТ: Да. А ответ — пожалуйста, на все вопросы.
ЛЧ: Понятно. Виктор Ильич, а вот как бы с Вами встретиться, вот, с магнитофончиком я приехал бы и поговорили бы? Вопросов много.
ВТ: А, понятно.
ЛЧ: Вопросов-то много!
ВТ: Угу. Лёва, ну, давайте, может быть, давайте в театре, может быть
тогда? Вы в театр… в театр подъехали бы?
ЛЧ: Ну, как скажете. Как скажете. Ну, будет у Вас полтора часа примерно так?
426

ВТ: А-а-а…
ЛЧ: Полтора, два?
ВТ: …да, да, да.
ЛЧ: Чтоб мы обо всём успели поговорить хотя бы.
ВТ: Да. Да. Знаете, как давайте сделаем…
ЛЧ: Угу…
ВТ: У-у-у… Вот в воскресенье Вы как?
ЛЧ: В это воскресенье?
ВТ: Да.
ЛЧ: А во сколько?
ВТ: А… ну, у меня два спектакля.
ЛЧ: Два спектакля?
ВТ: Да. Так что, может быть, я даже и между спектаклями не поеду домой, а там бы мы с Вами в театре встретились бы и пообщались.
ЛЧ: Ну, у нас это время с Вами будет, да?
ВТ: Да, конечно, между двумя спектаклями у меня там три часа разрыв.
ЛЧ: Три часа.
ВТ: Да.
ЛЧ: Ну, конечно, за три часа мы успеем.
ВТ: Да. Вот давайте тогда, скажем, в воскре… подъедете часам… э-э-э…
часа в три, в четыре, может.
ЛЧ: В три часа. На служебный вход к Вам, да?
ВТ: Да, да, да.
ЛЧ: Понятно. Виктор Ильич, а вот такой вопросик: а у Вас от Высоцкого
ничего не осталось, автографа, скажем, там, или билет какой-нибудь с
его спектакля, с концерта?
ВТ: Вы знаете, нет, нет, нет.
ЛЧ: Вот, личных дневников не вели Вы?
427

ВТ: Нет, ха. Нет, не вёл. Дневников не вёл и э-э-э… вот, ну, мы с ним
встречались, вот… я в театре был… ну, я Вам расскажу там при встрече.
ЛЧ: Понятно. Понятно. Значит, Вы с ним познакомились в студии, и…
ВТ: Да!
ЛЧ: …и до какого года Вы с ним контачили? Чтоб так, примерно нам хоть
знать?
ВТ: Ну, контачили всё время, так сказать, вс… встречались довольно часто, но у нас, так сказать, не было уже таких дружеских отношений, что
бы там… В гости друг к другу не ходили.
ЛЧ: Угу, угу.
ВТ: Вот так.
ЛЧ: Но компании были у вас совместные с ним?
ВТ: Да, да, встречались, встречались. Но и на юбилеи он в театр приходил довольно часто.
ЛЧ: Угу. Вот это тоже нам очень интересно!
ВТ: У него в театре и кроме меня было много… он и с Волчек очень дружил, между прочим, с Галиной Борисовной.
ЛЧ: Да, я вчера с ней общался.
ВТ: Да, да, он…
ЛЧ: Я к вам приходил вчера в театр.
ВТ: Ага! Ну, вот она, наверное, там порассказала чего-нибудь такого…
ЛЧ: Ну, у неё время было мало, там…
ВТ: А-а-а!
ЛЧ: …об этом невозможно за двадцать минут рассказать!
ВТ: Конечно, конечно!
ЛЧ: У них отношения, да, действительно, тесные были!
ВТ: Да. И потом — он же у нас работал, пе… песни писал к спектаклю
«Свой остров».
ЛЧ: Да.
428

ВТ: Так что вот тогда он довольно плотно, и…
ЛЧ: Вот по этим делам, может, что-то вспомните?
ВТ: Да. Да, да, да.
ЛЧ: А в «Современнике» Вы с какого года?
ВТ: Я — сразу, с 1961-го, как закончил, так и вот… я помню, как он к нам
поступал в театр неудачно.
ЛЧ: О-о! Вы и на пробе были?
ВТ: Да!
ЛЧ: В «Два цвета»?
ВТ: Да, да, да, я был!
ЛЧ: О-о-о!!!
ВТ: Присутствовал на …
ЛЧ: А вот это тоже очень интересно нам!
ВТ: Да. Так что это вот я могу Вам всё повспоминать.
ЛЧ: Прекрасно! Прекрасно! Ага, Виктор Ильич, ну, в общем, до воскресенья, до трёх часов.
ВТ: Договорились!
ЛЧ: Значит, я в три подхожу к Вам.
ВТ: Да, в три — это там, внизу, на служебном входе.
ЛЧ: Понятно, Виктор Ильич, а там у вас есть розеточка, чтоб можно
было подключить магнитофон?
ВТ: Да конечно…
ЛЧ: Да, найдём?
ВТ: (нрзб) найдём, да.
ЛЧ: Понятно, Виктор Ильич!
ВТ: Ага. Только, Лёва, Вы знаете что, у меня к Вам просьба: Вы всё-таки
мне в воскресенье утром позвоните, потому что вдруг что-то там у меня
изменится, замена спектакля или ещё что-нибудь… утречком позвоните,
429

я по… вых… выхожу обычно где-то в одиннадцать, значит, вот где-нибудь
от… с девяти до одиннадцати — вот в это время, если Вам удобно…
ЛЧ: Конечно, конечно!
ВТ: Позвоните, ладно?
ЛЧ: Хорошо.
ВТ: Вот. И мы… просто чтобы подтвердить нашу встречу.
ЛЧ: Хорошо, Виктор Ильич!
ВТ: Договорились?
ЛЧ: Договорились!
ВТ: Есть! Всего хорошего!
ЛЧ: Всего доброго!
ВТ: Угу. До свидания!
ЛЧ: До свидания!

17.02.1998

Лев Черняк: Здравствуйте, Виктор Ильич!
Виктор Тульчинский: Здравствуйте! (пауза в записи) (рассматривая
фото ВВ в пиджаке букле) Вот в этом пиджачке я его впервые увидел.
ЛЧ: Помните его (нрзб).
ВТ: Это был 1956-й год. Да, пиджачок очень даже известный! Да, да, да!
(нрзб) у нас был общий педагог — Александр Михайлович Карев1. А у
Володи был Массальский.
ЛЧ: Вот Массальский.
ВТ: Никулин у вас был?
ЛЧ: Пока нет. Но он же ведь там? Здесь? (нрзб) в основном там?
1

При правке текста ВТ сказал, что это оговорка, что Карев не был педагогом ВВ,
и это на самом деле так.

430

ВТ: Он… нет, он здесь уже.
ЛЧ: Он здесь?
ВТ: Сказал, что вообще перебрался, вернулся окончательно и бесповоротно. Так что вы его достаньте. Они всё-таки учились…
ЛЧ: Достанем, конечно (нрзб). Я думал, он там ещё.
ВТ: Нет, нет, уже вернулся.
ЛЧ: Знаете, вот?
ВТ: У?
ЛЧ: Знаете Вы их? Ялович…
ВТ: Да, конечно, конечно… Комратов, (нрзб) Попов Геннадий…
ЛЧ: Портер…
ВТ: Буров, Ситко, папа Веня (нрзб) то есть, не в мастерской, а завкафедрой1 (нрзб). Потому что он у нас преподавал на курсе (нрзб) член
комиссии (нрзб).
ЛЧ: Додина (нрзб).
ВТ: Додина, да, да, да (нрзб). Да, Аза Лихитченко.
ЛЧ: С Таити открытка. С Таити прислал.
ВТ: У-угу.
ЛЧ: Нина Максимовна… в молодости.
ВТ: Да.
ЛЧ: Последняя квартира.
ВТ: (нрзб). Да.
ЛЧ: Не бывали Вы здесь?
ВТ: Нет, я здесь не был.
ЛЧ: (нрзб) это ему лет семь (нрзб).
ВТ: Да (нрзб).
ЛЧ: Театральные. (нрзб) пришёл в 1964-м после долгих мытарств.
1

Произнесённая должность не может относиться к В. З. Радомысленскому.

431

ВТ: (нрзб) в 1960-м он закончил (нрзб). Это Саша Кузнецов (нрзб). В
1964-м, в 1963-м показывался.
ЛЧ: Кто?
ВТ: Наверное, тоже показывался в 1963-м, по-моему. В 1964-м (нрзб).
ЛЧ: В «Современнике»?
ВТ: Да. По-моему, (нрзб) сразу после (нрзб).
ЛЧ: В апреле 1962-го.
ВТ: Да, я понял. Показывался на сцене. То есть, не дебют, но днём. После
репетиции, днём, это было часа в три.
ЛЧ: Угу.
ВТ: На сцене. Ему там выгородку сделали. Вечером шёл спектакль, а…
«Два цвета» поставили. И в нём он показывался. Но его зарубили, к сожалению… а может, и к счастью!
ЛЧ: Ну, роль-то всё-таки Евстигнеева!
ВТ: Во-первых (нрзб) в евстигнеевском костюме… в евстигнеевском показывался в пиджаке.
ЛЧ: Угу. Прямо вот в том самом пиджаке, в котором он был, да?
ВТ: Да. Да, да, да (нрзб) показывался (нрзб) Ну, там эпизоды.
ЛЧ: На Глухаря…
ВТ: Большой, да (нрзб) большую сцену (нрзб). Да, вот эту (нрзб) не
верил, что они (нрзб) сравнение было не в его пользу. Хотя у нас был
театр МХАТ (нрзб), все знали его по студенческим делам. Ну, между
прочим, студенческих (нрзб).
ЛЧ: Студенческие годы? Ну, конечно! Откуда?
ВТ: (нрзб). Потому что я у них в дипломном спектакле играл (нрзб) я
его видел в дипломном «Во власти тьмы» (нрзб).
ЛЧ: «Во власти тьмы1»? (удивлённо).
ВТ: Да. (нрзб) Да, так что… Я даже вот помню…
1

В моих данных ВВ не отмечен как участник данного спектакля. Но при правке
текста ВТ снова подтвердил участие ВВ в этом спектакле, причём в роли Акима.

432

ЛЧ: Это одноимённый?
ВТ: Да, «Во власти тьмы»… (нрзб) Ровенских её потом поставил.
ЛЧ: Угу. Борис Иванович?
ВТ: Да. Да (нрзб) как раз вот (нрзб) пом… помню я его трюк: на печку
залезал, ему там валенок (нрзб). Смешно (нрзб) ну, он вообще же трюкач был. Он трюкач (нрзб). Вот. Так что… (нрзб) Ну, как-то… Я бы не
сказал, что он (нрзб) хотя он, в общем-то, очень, дружил и с… с , и Массальский (нрзб) гордился.
ЛЧ: С Тархановым?
ВТ: Да (нрзб) Тарханов. Вы, кстати, с Тархановым не (нрзб)? Ну, есть,
да?
ЛЧ: Не я лично.
ВТ: Но есть, да? (нрзб) замечательно! Просто замечательно!
ЛЧ: Есенинские «Пугачёв» (нрзб) Хлопушу.
ВТ: Потрясающе просто! В «Галилее» я его видел. И в «Гамлете» (нрзб). Я,
к сожалению, не видел «Вишнёвый сад». Там были (нрзб). А в этом самом, в
«Гамлете» я его видел (нрзб) немножко (нрзб). Там всё сошлось: там сошёлся и Любимов, и Боровский, и Высоцкий, и (нрзб) и Шекспир, все сошлись1.
ЛЧ: Народу много было?
ВТ: Да, полный зал!
ЛЧ: (нрзб) ну, это как, со своими?
ВТ: Да, да (нрзб). А может быть, общественная (нрзб) премьера (нрзб).
ЛЧ: Следующая премьера, да?
ВТ: Наверное. Наверное, да. Официально.
ЛЧ: (нрзб) репетировать (нрзб).
ВТ: Ну, вот это был генеральный прогон, полный зал там… (нрзб) может быть, для «пап и мам», а, может быть, общественная …
1

В 2009-м году ВТ мне заявил, что он был на самом последнем «Гамлете»
(18.07.1980), но, проверяя данный текст, всё же согласился, что он был на одном из прогонов (в 1971-м), а не на последнем.

433

(нрзб) готовый спектакль. А ещё такое было первое впечатление: вот с
гитарой он вышел… и всё! Через пять минут и гитара (нрзб), всё (нрзб).
ЛЧ: Гитара только в начале.
ВТ: (нрзб). Да я с ним как-то столкнулся в театре тоже, был на премьере
«Часа пик».
ЛЧ: Угу.
ВТ: Венька Смехов. И я там был… стоял где-то на балконе там (нрзб) и
Высоцкий: «Здоров!» «Привет-привет!» «Ну, как тебе?» Я говорю: «Ну,
я… (нрзб) только начал, пока ничего (нрзб)» Он: «Это не мой спектакль,
я за это не отвечаю! Это не мой, я за него не отвечаю!»
ЛЧ: А чего он так?
ВТ: (нрзб) простые отношения1 (нрзб). Не знаю (нрзб) всё так просто
(нрзб) спектакль (нрзб) одно из лучших…
ЛЧ: Это премьера была?
ВТ: Да, «Часа пик» (нрзб).
ЛЧ: Кто?
ВТ: Веня. Мы же с ним школу одну заканчивали, учились вместе, поступали вместе… только он в Щукинское. С Сабининым Сашей…
ЛЧ: У…
ВТ: Да… (нрзб)
ЛЧ: (нрзб). А Вас (нрзб) здесь нет (нрзб).
ВТ: (нрзб) ребята покажут (нрзб).
ЛЧ: (нрзб) (далее — несвязанные обрывки слов — ЛЧ).
ВТ: (нрзб). Я лет сто его !
ЛЧ: (нрзб).
ВТ: Ну, десять — точно! Если в 1956-м году я его…
ЛЧ: Да, а может, и больше.
ВТ: Но не меньше.
1

ВТ прокомментировал неразборчивые слова так, что у ВВ были сложные отношения с актёрами ТнТ.

434

ЛЧ: (нрзб) в 1968-м он ещё появлялся. Значит, да… но не .
ВТ: (нрзб) он у нас в театре всё пел, а Кваша так… Высоцкий (нрзб)
запускали «Свой остров» (нрзб).
ЛЧ: (нрзб)?
ВТ: Да, там (нрзб) его песни. Кваша пел.
ЛЧ: Угу.
ВТ: А он показывал. Ну, и с ним вечера были… (нрзб).
ЛЧ: Подпольный концерт его (нрзб).
ВТ: (нрзб) подпольные (нрзб) в театре он когда выступал — всё равно,
каждый раз был звонок из райкома: «Почему? Что такое! Неужели вы
не можете позвонить нам?» (нрзб). Да и потом, когда ребята пришли
(нрзб) так пришли: Смехов, Филатов, . Шапен (нрзб)
(ЛЧ переставляет кассету в профессиональный кассетник, после
чего качество записи резко улучшается — ЛЧ).
ВТ: Нет, нет, пока нормально.
ЛЧ: Если с… будет холодно — Вы скажите.
ВТ: Нет, ничего, ничего, нормально.
ЛЧ: (нрзб). Ага. Можно прикрыть. А немножко о себе можете рассказать, где родились, когда, семья?
ВТ: А-а… родил… можно тут, да, у Вас?
ЛЧ: Да, да, да, да, записываю.
ВТ: Я родился в 1937-м году в Москве. Я коренной москвич. Мама у меня
медицинская сестра. Отец в 1939-м году погиб…
ЛЧ: Репрессии?
ВТ: …при невыясненных обстоятельствах. Да. Повесился у себя в кабинете. Вот. Он работал на заводе «БРИЗ»… на заводе «Каучук» директором, бюро изобретательских предложений1. Вот. Ну, я всю жизнь прожил в Москве. Учился, между прочим, там, вот в районе Колхозной площади, на Большой Спасской, недалеко от Володи, примерно в одно и то
же время. Я старше его на год, он в 1938-м, я 1937-м.
1

По аббревиатуре получается другое слово — «изобретений».

435

ЛЧ: А день рождения когда у Вас, можно узнать?
ВТ: 5 марта.
ЛЧ: 5 марта, да?
ВТ: Да, вот шестьдесят стукнуло. Вот. Ну, что там? (нрзб)…
ЛЧ: А родителей как Ваших звали?
ВТ: Родителей? Илья Александрович — отца звали. Я Виктор Ильич.
Илья Александрович. А маму звали Берта Абрамовна Тульчинская.
ЛЧ: А как Ваше отчество настоящее? Вот мне говорили, у Вас как-то
по-другому оно звучит.
ВТ: Ильич, Ихельевич.
ЛЧ: Ихелье…
ВТ: Ну, Ихельевич — это еврейское.
ЛЧ: И-хель-е-вич? Или как?
ВТ: Ихельевич, да.
ЛЧ: Да.
ВТ: Ну, это очень сложно. Поэтому не… не каждому представишься
(смеётся). Начнут искажать, понимаешь, (нрзб)…
ЛЧ: Понятно.
ВТ: Так — Ильич, и всё!
ЛЧ: А где жили в течение своей жизни?
ВТ: Я жил… в Москве я жил на… родился на Извозной улице (ныне Студенческая), это Киевский район, и всю жизнь, в общем, прожил там. Потом,
вот так, классе в восьмом, в девятом, наверное, переехал на Колхозную площадь, на Большую Спасскую, и там, в общем, заканчивал школу. Потом вот
меня познакомил Бининбойм… познакомил меня Саша с Богомоловым.
ЛЧ: Это в каком году случилось?
ВТ: Я у Богомолова… это в 1956… в 1955-м.
ЛЧ: Угу.
ВТ: В 5… э-э-э… да, даже, наверное, в начале 1956-го где-то.
436

ЛЧ: В начале 1956-го, Вы говорите…
ВТ: Да, наверное, в начале 1956-го. Вот. Познакомил… мы там выпускали спектакль, у Богомолова. Я пришёл, а Высоцкий в этот год поступил, в
1956-ом году, он поступил уже… перешёл из строительного во МХАТ на
первый курс к Массальскому. Богомолов его готовил.
ЛЧ: Перешёл — как бы бросил строительный, да? Вот так понимать?
ВТ: Он год, по-моему, там проучился, насколько я помню. Год он там проучился и перешёл туда, поступил.
ЛЧ: А подробней, как Вы попали к Богомолову? Как это произошло всё?
ВТ: К Богомолову — это Сабинин. Сабинин-Бининбойм Саша меня туда
привёл. А до этого с Сабининым… мы до этого были… такая была студия
Скомаровского.
ЛЧ: Студия Скомаровского? Так, так…
ВТ: Да. Вот мы в ней там вместе работали. Но она недолго, тоже год,
наверное, просуществовала, и вот он меня, значит, отвёл к Скомаровскому. Я сказал, что: «Вот, я хот…» В это время организовался «Современник», в 1956-м году. Вот, и, значит, Сабинин говорит: «Ну, если хочешь
попасть в «Современник», то как ты в «Современник» попадёшь? Только
через МХАТ! Надо кончать МХАТ, тогда, может, попадёшь в «Современник». Вот, а во МХАТ ты попадёшь только через Богомолова. Вот, айда к
Богомолову, Богомолов тебя подготовит, если, так сказать, сочтёт нужным и возможным, он тебя подготовит!» Ну, и Богомолов меня принял. Я
у Богомолова играл год, мы там ставили пр… приказ1.
ЛЧ: А как… как… как вот са… само поступление произошло Ваше?
ВТ: К Богомолову?
ЛЧ: Угу.
ВТ: Пришёл, почитал что-то, да…
ЛЧ: Прослушивал или как?
ВТ: …я почитал что-то Богомолову, он говорит: «Давай, давай, беру! Вот
тебе роль сразу, давай будем работать! Вот сейчас пьесу ставим…»
ЛЧ: А что читали? Почему понравились? По… почему ?
1

Оговорка; скорее всего это слово «спектакль».

437

ВТ: Я читал… у меня была прекрасная… я читал… я не помню уже, с кем
я готовил, по-моему, даже сам… а-а-а… Маяковского «Лошадь упала, упала лошадь…»
ЛЧ: Угу. Угу.
ВТ: Я читал это. Я, кстати сказать, потом Сашка Бининбойм тоже эту же
вещь читал. Мы на приёмных экзаменах чи… оба читали «Лошади». Вот.
И оба посту… обоих нас взяли во МХАТ. А потом вызвал Веня Радомысленский, после третьего тура и сказал: «Ну, ребята, вы нам оба нравитесь, мы вас взяли бы, но вы несколько однотипны! Давайте кто-нибудь
из вас в другое училище!» Вот. Ну, и мы начали там по училищам по всем
шастать, и Сашку приняли в Щукинское.
ЛЧ: Значит, Вы в начале 1956-го года попали , да?
ВТ: Да, да. Вот. А Володя приходил туда уже к… э-э… к Богомолову так,
по старой памяти, смотреть, как мы репетируем там. И спектакль потом
он у нас видел. Вот мы…
ЛЧ: Он приходил, учась в строительном?
ВТ: Уже — нет, нет, он уже…
ЛЧ: Или где?
ВТ: …он уже поступил во МХАТ на первый курс.
ЛЧ: Уже поступил на первый курс?
ВТ: Да. Да.
ЛЧ: Стало быть, это осень 1956-го была, когда он приходил?
ВТ: Да, совершенно верно!
ЛЧ: Угу. А до этого?
ВТ: Это 1956-го года.
ЛЧ: А до этого приходил он?
ВТ: До этого — он там за… он там занимался у Бого… у Богомолова, он
чего-то играл.
ЛЧ: Я… я понимаю. Он… в период Вашей учёбы там, с ве… с весны, скажем, с начала 1956-го, пока… покуда Вы там только начинали, и до осени
1956-го приходил он туда?
438

ВТ: Нет.
ЛЧ: Не помните такого?
ВТ: Нет. Не помню. Он пришёл, я помню, он пришёл уже на спектакль.
ЛЧ: Угу.
ВТ: Мы сделали спектакль — это был уже 1956-й год, где-то весной 1956го года.
ЛЧ: А спектакль?
ВТ: Вот. Он приходил, смотрел там, прогоны смотрел там, репети… на
репетициях был. Несколько раз. Раза три приходил он, наверное.
ЛЧ: Но сам не принимал участия?
ВТ: Нет, нет, он уже там не играл.
ЛЧ: Ага. А спектакль какой?
ВТ: У-у… спектакль был… господи Боже мой, как же он называется, не
помню... Он шёл во МХАТе тоже. Во МХАТе. Прекрасно играл Кольцов!
ЛЧ: «Из записок вспыльчивого человека»?
ВТ: Обуч… учитель… Нет, нет, нет… учит… Удря, Удря12… учи… румынская вещь…
ЛЧ: «Безымянная звезда»?
ВТ: «Безымянная звезда»! Совершенно верно! Казаков потом поставил
на телевидении.
ЛЧ: Совсем недавно…
ВТ: Да, да, да, да, да…
ЛЧ: Лет двадцать назад.
ВТ: Да. Да. Вот. Вот я играл учителя там.
ЛЧ: Угу. Учи…
ВТ: И потом ещё и две девочки поступили вместе со мной…
ЛЧ: Так, интересно!
1

В 2009-м году ВТ вспомнил, что эту роль играл В. Н. Шиловский.

439

ВТ: …кстати сказать, богомоловские — Васильева и… но не… не эта не
Васильева, другая, Мила Васильева там. И Лерка Ерохина. Правда, они
поступили на следующий год.
ЛЧ: Ерохина в 1962-м году, я смотрел, окончила.
ВТ: Да, да, совершенно верно. Нет, Ерохина в 1962-м… в 1962-м закончила!
ЛЧ: Да, ну вот у нас есть — МХАТу так, 50-летие, я смотрел — там Ерохина есть, да! Угу.
ВТ: Да, да, да, она на следующий год после меня поступила. Да, да, да. И
Васильева Мила поступила.
ЛЧ: Людмила Васильева, да?
ВТ: Да.
ЛЧ: А где она сейчас? Судьба её (нрзб)?
ВТ: Ой, Вы знаете, не знаю. Ерохина вообще, по-моему, куда-то уезжала.
Васильева работала Мила, я знаю, в Ленинграде, по-моему, в Пушкинском театре работала…
ЛЧ: В Ленинграде, а где? В Пушкинском?
ВТ: Да.
ЛЧ: Ага.
ВТ: А потом как-то потерял её из виду, не встречал их больше.
ЛЧ: Ну, вообще она пошла по актёрской профессии, скажем так, да?
ВТ: Да. Да, да, да, да.
ЛЧ: Угу.
ВТ: Вот. И потом уже мы с Володей, естественно, там… в 1957-м году я
поступил… Богомолов подготовил — я поступил во МХАТ. Вот. И курс
набирал сначала Топорков, потом, значит, Топорков — у него случился
инфаркт, и курс взял Карев. Он в это время третий курс вёл, вот, там, где
Фролов, Невинный, Лазарев… Лазаревы — вот этот… Филозов — этот
курс… Журавлёва Наташа, он вёл. И нас взял тоже. С Ефремовым вдвоём они взяли курс. Вот. А такое общее художественное руководство осуществлял Кедров. Потому что у него дочка училась у нас на курсе, Аня
440

Кедрова. Вот. Ну, и с Володей мы виделись там, в студии, естественно,
довольно часто.
ЛЧ: Как познакомились? Сам момент знакомства?
ВТ: Познакомились мы у Богомолова вообще.
ЛЧ: Угу. Но сам момент знакомства помните?
ВТ: А-а… Ну, да… так пришёл вот в этом пиджачке своём на какую-то
репетицию, Богомолов его там представил: «Вот, говорит, он закончил
в прошлом году у меня, поступил во МХАТ, так что давайте — следуйте
примеру!»
ЛЧ: Но Высоцкий уже в постановках не участвовал на Вашей памяти?
ВТ: Нет, нет, нет…
ЛЧ: Только был зрителем?
ВТ: Там уже нет, да, он приходил как зритель.
ЛЧ: Угу. Значит, а в «Безымянной звезде» он играть не мог, стало быть?
ВТ: Нет, нет, нет, он в «Безымянной звезде»… он не играл точно абсолютно!
ЛЧ: Потому что вы пост…
ВТ: Там Комиссаров Юрка играл, по-моему… (нрзб) Высоцкий.
ЛЧ: Потому что «Безымянную звезду» вы поставили в начале 1956-го
года?
ВТ: Да!
ЛЧ: Из-за этого? Угу.
ВТ: Да, да.
ЛЧ: Ага. А школу…
ВТ: Нет, не в начале 1956-го года. Мы поставили её… э-э… я в 1957-м
году посту… поступа… поступал, значит, мы её поставили где-то весной
1957-го. Весной 1957-го.
ЛЧ: Но на… начали уже в 1956-м?
ВТ: В 1956-м мы начали, да.
441

ЛЧ: Угу, понятно.
ВТ: Потом было лето, перерыв, и пот… и выпустили её вот где-то к весне
1957-го.
ЛЧ: А в каком году Вы школу закончили?
ВТ: Школу?
ЛЧ: Угу.
ВТ: Я закончил шко… я поздно закончил, в пятьдесят… э-э… в 1957-м
году и закончил.
ЛЧ: В 1957-м…
ВТ: Да.
ЛЧ: То есть, Вы, учась в школе…
ВТ: Да, был в сту… в студии Богомолова, учился в десятом классе.
ЛЧ: Угу.
ВТ: Я менял… я в техникум уходил два раза: в кожевенно-обувной техникум, в самолётостроительный техникум… так что… а оттуда всё-таки
возвращался.
ЛЧ: Значит, Вы пошли с целью подготовиться к поступлению, так скажем?
ВТ: Да, да, да, да! У меня цель была ясна.
ЛЧ: Ага. А… а как Вы думаете, в каком году Высоцкий пришёл?
ВТ: А… а… к… к Богомолову?
ЛЧ: Ага.
ВТ: А я Вам точно могу сказать, он пришёл туда в 1955-м!
ЛЧ: В 1955-м…
ВТ: Покровская Алла поступила в студию в 1955-м году, а вот… и она
э-э-э… она п… она ушла из студии, а пришёл туда Высоцкий. Она с ним
там встречалась, с Высоцким, у Богомолова.
ЛЧ: В 1955-м, а в… а месяц какой?
ВТ: Да, он, , вот учился… учился в строительном. И пришёл
туда, к Богомолову. А уж при каких обстоятельствах — я не знаю, кто
его туда привёл и как он там оказался…
442

ЛЧ: Вы… Вы думаете, учась в строительном, он поступил к Богомолову?
ВТ: Да, да, да.
ЛЧ: Так, да?
ВТ: Да, абсолютно точно, 1955-й год! А потом в 1956-м году он поступил
во МХАТ.
ЛЧ: Угу.
ВТ: Вот.
ЛЧ: А что из себя представлял этот кружок-студия?
ВТ: Это при доме Учителя.
ЛЧ: При доме Учителя, ну…
ВТ: Да, дом Учителя на Тверской, там на втором этаже был зал репетиционный, там мы ставили. Там, где эркер. Вот эти эркеры, они сейчас ещё
там существуют. Там была сцена.
ЛЧ: Вот Ваше мнение, как Вы думаете, сейчас он внешне изменился?
ВТ: О… до… этот самый, дом Учителя?
ЛЧ: Да. Может, что-то надстроили, пристроили?
ВТ: Да, там внутри перестроили.
ЛЧ: Внутри только…
ВТ: Нет, дом остался полностью. Там фасад-то остался!
ЛЧ: А снаружи такой же, да?
ВТ: Да. Фасад остался полностью…
ЛЧ: Этажей лишних не надстроили?
ВТ: Да. Нет, ничего не надстраивали. Там, внутри — всё… (нрзб), потому что он дореволюционный, он старинный дом. На Твер… он прямо
окнами на Тверскую выходит, вот эти два эркера выходят на Тверскую.
ЛЧ: Это купеческий домишко — вот как нам Ко… Комиссаров назвал?
Можно так назвать его?
ВТ: А-а… купеческий?.. н-н-н…
ЛЧ: Подходит это определение?
443

ВТ: Да нет, это какой-то очень богатый дом был! Я думаю, очень богатый. Потому что это вот была квартира какая-то просто своя, а-а-а… по…
дом Учителя был вот в этой квартире. Ну, громадная квартира, там два
зала больших, там спальня, столовая, ещё… деревом обделана внутри —
очень красивая была. Люстра там шикарная, всё это… всё…
ЛЧ: Я слышал, там дверь ещё какая-то была красивая входная?
ВТ: Дверь входная в квартиру была, входная в залы с ручками такими красивыми — всё вот как-то так вот они сохранили во время
революции… и после революции всё это ничего не растащили там. Вот.
Он поддерживался в таком хорошем состоянии. Какие-то дорогие вещи
там были, украшения там, камины были…
ЛЧ: Камины…
ВТ: …зеркала вот эти вот высокие — под потолок. В общем, такая вот
обстановка…
ЛЧ:Ну, это всё вот на вашем этаже, да?
ВТ: Ну, не сказал… если и купеческая, то очень такого купца образованного, и там…
ЛЧ: А сколько человек занималось? Возраст их?
ВТ: Возраст был самый разный. Там художник один — Карев занимался…
ЛЧ: Художник Карев?
ВТ: Художник, да… однофамилец он. Художник Карев. Как его, Володя,
что ли? Он старше меня был.
ЛЧ: В общем, тоже учился?
ВТ: Нет, нет, нет, нет, нет!
ЛЧ: Занимался?
ВТ: Он профессиональный художник.
ЛЧ: Профессиональный художник… так а как он туда попал?
ВТ: Так же, как и все. Так вот… всё ж… там же… там учителей-то вообще
не было. Это был дом Учителя. В общем-то, это был драматический кружок для учителей. Практически должны были так.
ЛЧ: Угу. Так этот Ка… Карев был в кружке Богомолова или как? Или
где? .
444

ВТ: Это другой Карев. Тот Карев — Александр Михайлович, который
преподавал у нас на курсе…
ЛЧ: А, ну понятно. А вот я про этого говорю.
ВТ: А этот Карев — да, он был в кружке у Богомолова. Тоже вот он пришёл со стороны … Он оформлял, кстати, сказать, спектакли:
по его эскизам делали спектакли, он своими руками там всё это делал.
ЛЧ: Угу! Угу! (удивлённо) Не знали мы эту фамилию, видите!
ВТ: Да. Но вот он тоже как-то пропал. Я… я с ним, к сожалению, не ви…
не встречался больше. Вот. Ушёл из студии, потом… ну, так, пару раз
встречались случайно, а, в общем, больше нет.
ЛЧ: А ещё кого можете вспомнить?
ВТ: Из студии?
ЛЧ: Угу.
ВТ: Витька Павлов, между прочим, в этой студии.
ЛЧ: Угу. Вот этот…
ВТ: Он вот, кстати сказать, в этой пьесе был занят, по-моему…
ЛЧ: В «Безымянной звезде», да?
ВТ: Да, в «Безымянной звезде» он, по-моему, был занят, если я не ошибаюсь. И он поступил э-э… по-моему, в следующем году. Но не во МХАТ, а в
Малый театр, он кончал Малого театра училище. С Далем, да. С Олегом
Далем они учились на одном курсе.
ЛЧ: А сколько человек всего занималось там, в кружке?
ВТ: А… у Богомолова?
ЛЧ: Угу.
ВТ: Ну, вот в это время… ну, в пьесе — сколько там было, в пьесе народу
было занято: человек, наверное, десять, не больше.
ЛЧ: Человек десять всего, да?
ВТ: Да, да.
ЛЧ: Вот мы список такой небольшой составили из тех, кого мы знаем.
Может быть, дополните?
445

ВТ: Давайте! Может быть, я кого-нибудь…
ЛЧ: Вот, значит, отчества, может, добавите, может, имена неправильно
здесь, может, фамилии…
ВТ: Угу, угу, угу. Шиловский Сева — конечно!
ЛЧ: Был, да?
ВТ: Да, да, да!
ЛЧ: Угу.
ВТ: Фомичёва Оля разве была там?
ЛЧ: Фомичёва — это ваша ж ат… актриса, да, из «Современника»?
ВТ: Фомичёву я знаю прекрасно, Олю, но я что-то не помню её там, у
Богомолова.
ЛЧ: Может быть, раньше была1?
ВТ: Раньше — нет, она вместе со мной поступала.
ЛЧ: Угу… (разочарованно).
ВТ: В 1957-м году мы вместе поступали. Селянскую Люсю помню очень
хоро…
ЛЧ: С… из Сатиры, да?
ВТ: Авдюхова Борю… Да. Комисарова Юру помню, Павлов, Высоцкий,
Покровская — естественно. Шилову Галя — да! Ерохина…
ЛЧ: Это кто? А кто такая Шилова?
ВТ: Шилова…
ЛЧ: Где она, что она?
ВТ: …она тоже пропала, она работала последнее время, я её встречал,
она работала в Останкино гримёршей.
ЛЧ: Гримёршей?
ВТ: По-моему, да.
1

А. И. Сабинин ошибочно вспомнил присутствие О. Г. Фомичёвой в студии Богомолова, так как он вместе с ней работал в «Современнике». (Информация от
О. Г. Фомичёвой)

446

ЛЧ: А кто такая дево… девочка у вас была, потом дикторшей работала на
телевидении, не она ли?
ВТ: Нет! Это была… это вот была, наверное, Васильева Мила.
ЛЧ: Васильева Мила, да?
ВТ: Это, по-моему, Мила Васильева была.
ЛЧ: Угу. Диктором?
ВТ: Да, она, по-моему, да! Да, да, да, да, да, да! Она работала там! Какой…
Точно!!! Совершенно верно, вот Мила Васильева там работала немножко. Да, да, да, она, по-моему, даже закончила тогда курсы, были там такие
кратковреме… краткосрочные. У-у, да, да, Васильева, Мила Васильева.
Да, вот смотри… вот насчёт Фо… Фомичёвой… а вы с ней не встречались,
с ?
ЛЧ: Дак найти где её?
ВТ: А! Нет, ну она в Москве, она в пределах досягаемости.
ЛЧ: В Москве, да?
ВТ: Она в Ермоловском театре работает!
ЛЧ: Да?
ВТ: Да.
ЛЧ: О-о-о!
ВТ: Она работает в театре Ермоловой. Так что Вы с ней можете уточнить. Может быть, я забыл уже. А может быть, она, действительно, была
не в одно время со мной. Во всяком случае, вот в этом спектакле она не
уч… не работала, не участвовала.
ЛЧ: Вот Бининбойм вспомнил. Он там был гораздо большее время, чем
Вы, чем Высоцкий…
ВТ: Да, он раньше пришёл.
ЛЧ: …всех помнит там.
ВТ: Да, да, да. Он туда пришёл вместе с Покровской, он Аллу-то Покровскую знал оттуда. Вот. Он с Богомоловым очень дружен был. Я знаю, они
на дачу1 ездили к нему часто с Высоцким.
1

ВТ вспомнил, что Сабинин и Богомолов отдыхали в Щелково в доме отдыха.

447

ЛЧ: А Вы не ездили?
ВТ: Нет, меня не было, не было. Не ездил.
ЛЧ: А отчества Вы не можете подсказать?
ВТ: Чьё?
ЛЧ: Ну, вот тут не хватает отчеств, например… Селянская…
ВТ: Селянской не помню Люси…
ЛЧ: Шиловой?
ВТ: Тоже не помню.
ЛЧ: Ерохина Лера — …
ВТ: Ерохина Лера … нет. Оли вот, конечно, надо бы вспомнить… Ольга, Ольга, Ольга, Ольга… (нрзб) тоже уже не помню. Надо
было… по отчеству-то ведь не… не звали друг друга, поэтому никак не
отложилось. Вот. Шиловский — Всеволод Николаевич.
ЛЧ: Всеволод Николаевич, да?
ВТ: Да. Вы с ним не… не общались, да?
ЛЧ: Пока нет. Только недавно узнали, что он там был, оказывается.
ВТ: Обязательно, вот пообщайтесь с ним! Сева, может, он чего-нибудь
по… по… по… повспоминает. Но он одновременно, мы с ним вместе пришли, в один год. И поступали — мы же сокурсники, вот: Фомичёва, Шиловский и я. Мы поступали вместе.
ЛЧ: Угу. Значит, возраст у всех учащихся был примерно одинаковый?
ВТ: Примерно да. Примерно да.
ЛЧ: А какие ещё пьесы ставились, Вы не помните?
ВТ: У Богомолова?
ЛЧ: Да.
ВТ: Не знаю. До меня что — не знаю, не помню.
ЛЧ: Только «Безымянная звезда», да?
ВТ: «Безымянную звезду» мы работали. Вот мы два года её, в общем, работали. Ну, полтора, может быть. Потому что с перерывами там летними
448

на каникулы. Да, где-то вот мы начали её осень… осе… о-о-о… он зимой…
он меня туда привёл, зимой пятьдесят… у-у-у… 1956-го, 1956-го.
ЛЧ: Угу.
ВТ: Зимой 1956-го это где-то было. Вот. А весной 1957-го мы его выпустили. Да, и немножко больше года работали эту пьесу.
ЛЧ: Угу.
ВТ: Боря Авдюхов там режиссировал, первые свои шаги у него режиссёра.
ЛЧ: Режиссировал что?
ВТ: Вот здесь он ассистировал Богомолову.
ЛЧ: Ага.
ВТ: Богомолов не всегда мог на репетициях быть, и Авдюхов его замещал.
ЛЧ: А ассистировал каким образом? Заменял его?
ВТ: Режиссировал, да, да! Он и играл там и режиссировал. Комиссаров
Юра тоже там пытался что-то режиссировать1. Они тогда работали в театре Советской армии. Сейчас — даже не знаю где.
ЛЧ: Комисаров сейчас там.
ВТ: Там, да?
ЛЧ: Да.
ВТ: Вот. А Авдю… Авдюхова я давно не видел Борю, очень давно!
ЛЧ: А может быть, что-то ещё собирались ставить да не поставили? Не
было такого?
ВТ: Там, в доме Учителя?
ЛЧ: Угу.
ВТ: Ей-Богу, не помню. Не помню. Но с Богомоловым — вот я… он делал
со мной отрывки, вот из Горького отрывок он прозу делал со мной. Вот
это — Маяковского он мне сказал: «Вот это давай читай!», так немножко
скорректировал.
1

Я расспрашивал Ю. Д. Комисарова об этом, и он наотрез отказался. В 2009-м
году ВТ, выслушав эту версию, согласился, что мог что-то перепутать.

449

ЛЧ: Угу. Одну секунду! (переворот кассеты). Маяковского с Вами делал, да?
ВТ: Да, да, да.
ЛЧ: А что именно?
ВТ: Маяковского я уже с… со сделанной, сам сделал и читал ему, и он
меня принял.
ЛЧ: То же самое, да?
ВТ: Да. Он сказал: «Ну, вот это вот давай будешь читать на приёмных
экзаменах!» Потом прозу Горького, не помню уже, какую (нрзб). «В людях1» по-моему что-то какой-то кусок был… Вот. И басню читали с ним,
тоже делали. Вот.
ЛЧ: А вот Вы говорите «режиссировал» — вот каким образом всё выглядело: значит, какой-то сценарий писался конкретно или строго по пьесе
играли?
ВТ: Нет, строго по пьесе!
ЛЧ: Строго по пьесе, да?
ВТ: Да, строго по пьесе. Ну, там ничего не переделывали. Нет, нет, тут…
ЛЧ: А импровизации какие-то допускались?
ВТ: А он, между прочим, Богомолов же ставил эту пьесу во МХАТе. Вот
с Кольцовым уже её ставил там.
ЛЧ: Угу, угу, угу.
ВТ: Ну, там, правда, ставил Горчаков, насколько у него фантазия… а Богомолов был у него ассистентом.
ЛЧ: Угу.
ВТ: Вот. И он тогда даже, по-моему, если я… может быть, я что-то перепутал, по-моему, он Кольцова приводил тогда туда, в дом Учителя, у нас
была встреча с Кольцовым, он читал Чехова совершенно замечательно.
Юрий у нас Кольцов.
ЛЧ: Угу. А Высоцкого не было?
ВТ: Нет, не было Высоцкого. Высоцкого не было.
1

ВТ не смог уточнить название.

450

ЛЧ: Угу. А кроме Богомолова кто-то ещё вёл занятия?
ВТ: Вот э-э-э… самый, Авдюхов Боря.
ЛЧ: Авдюхов, да?
ВТ: Да.
ЛЧ: Он как бы его помощником был, скажем так?
ВТ: Да, да, да, ассистентом был (нрзб).
ЛЧ: Угу.
ВТ: Авдюхов Боря тогда пытался. Он тогда ходил на курсы к Кедрову, вот
при ВТО были курсы Кедрова.
ЛЧ: Кто?
ВТ: Авдюхов.
ЛЧ: Авдюхов, угу.
ВТ: Да, ходил на курсы там. Вот. А с Володей мы уже потом… встретились уже в студии. Вот меня там пригласил Иван Тарханов, пригласил
меня — в «Золотом мальчике» там эпизод, какого-то журналиста там
изображал. Вот. Ну, и с Володей мы там часто, как кажется, ну, студенческие компании были у нас, в общем…
ЛЧ: Так что… так что Вы с Высоцким…
ВТ: …хоть мы на разных курсах с ним учились, но встречались довольно
частенько. Вот.
ЛЧ: Угу, угу. Так что Вы с ним в одном спектакле были заняты, в «Золотом мальчике», да?
ВТ: В «Золотом мальчике», да.
ЛЧ: А он там — вот Вы говорите?
ВТ: Вы знаете, я не уверен, что он там занят был. Там Валька Попов
играл, я помню, главную роль, центральную. Ну, Володя, может быть,
эпизод какой-нибудь играл тоже. Там эпизодов много было.
ЛЧ: Ну, вместе вы на сцене, стало быть, не были?
ВТ: Да, на сцене… да, вроде бы раз сталкивались вместе. Ну, во время
репетиции, там, это Тарханов… э-э… Массальский ставил, Тарханов
451

ассистировал, «Золотого мальчика». Так что я у них бывал там не на одной репетициях. Вот. А потом уже мы с Володей так встречались ну, вне
стен студии, не работая там. В работе мы с ним, к сожалению, уже не
встречались. Никогда вместе не работали.
ЛЧ: Угу. Угу. А вообще, вот студия Богомолова — это первое со… соп…
со… соприкосновение Ваше было с актёрским ремеслом, скажем?
ВТ: С актёрским — нет! Я до этого был… такая была студия при доме…
дворце культуры Горбунова на Филях. Я туда поступил в пятьдесят… аж
четвёртом году!
ЛЧ: Ну, это про который мы в начале говорили, да?
ВТ: Я тогда там учился в самолётостроительном техникуме… я учился
там при заводе 22-м. А это дом культуры был заводской. Вот. И там вот
Поличинецкий1 был такой в студии, а потом туда Храмов пришёл Владимир Александрович. Вот мы там ставили «Страницы жизни» Розова,
«Добрый час» Розова, у нас очень хорошие спектакли были! Вот, кстати
сказать, Кузнецов Александр Всеволодович там, в этой студии был.
ЛЧ: Угу.
ВТ: В-в-в… в этой самой, … «В добрый час» мы с ним играли
вместе. Вот с тех пор…
ЛЧ: Это какой… это какой год выходит?
ВТ: Это 1954-й год.
ЛЧ: 1954-й…
ВТ: 1954-й год. Вот.
ЛЧ: А что за человек был Богомолов вообще, какого склада?
ВТ: Богомолов потрясающий был человек! Во-первых, актёр замечательный… Вот я Вам как… ни черта не играл в театре, там, во МХАТе… он
играл там какие-то эпизоды, так серьёзного ничего не играл, вот… но по
тому, как он показывал — он, конечно, артист был блистательный! Он
вот… и режиссёр — он же там был в тройке: Ливанов, Станицын, Кедров и режиссёр Богомолов! У них был триумвират, они руководили театром последнее время, до прихода Ефремова туда. Вот. А-а-а… человек
1

Поличинецкий Юрий Георгиевич всю жизнь так и оставался на задворках, не
вступая на большую сцену.

452

он был замечательный, удивительно талантливый. Он рассказчик был
фантастический! Он рассказывал — вообще! Дивно совершенно!!! Он вообще… у него… у него метод репетировал… потом я с ним… дипломный
спектакль «Фигаро» он у нас делал на курсе. Вот. У него… у него способ
работы был… я… он… он говорил: «Вот давайте… надо ра… надо рассказать сначала спектакль своими словами, вот каждый будет расс… всем…
все вместе будем — вот так, эстафетой: вот я сейчас начну рассказывать,
а дальше вот так вот по кругу и пойдём, будете продолжать мне! Сюжет
рассказывайте… по сюжету, кто как воспринимает сюжет. По тому, кто
как будет рассказывать, будет ясно, так сказать, ваше отношение… стилистику общую мы найдём, и вообще, как разговоримся…» — что ли, так
вот. Он так… но он рассказчик был удивительный, конечно.
ЛЧ: Значит… насколько видно, у Вас отношения с ним были очень хорошие.
ВТ: Да, да, да. Да.
ЛЧ: Угу. А какие у Вас первые впечатления о Высоцком, когда он… только познакомились?
ВТ: Ну, там… та… никаких первых впечатлений. Потому что тут… он…
он тогда не пел, не сочинял. То есть, может быть, сочинял, но не пел. Так
вот… н-н-н… публично — я не знаю, вообще, где он на… начал впервые?
ЛЧ: Ну, это позже, конечно.
ВТ: Вот, и все… и все студенческие годы, между прочим, когда в компаниях мы были в многочисленных — вот вс… встречались с ним там,
заканчивали на Три…
ЛЧ: А что за компании, где?
ВТ: Студенческие. Студенческие.
ЛЧ: Это где, в общежитиях или других каких-то местах?
ВТ: Да, да, но заканчивали на Трифоновке всегда там. Начинали где-нибудь
там, в стенах родного училища, вот, а потом заканчивали на Трифоновке.
Иногда это, так сказать, заканчивали и нехорошо. Даже там папа Веня отчислять хотел (общий смех). Потому что попали в драку какую-то жуткую.
Там… там две студии было в это время: южноосетинская и североосетинская. Южноосетинская была у нас в ст… при МХАТе, а североосетинская
была при Щукинском училище. Вот. Они там жили, значит, в общежитии
453

жили… обе эти студии были… жили в общежитии ребята. Вот. Ну, и мы туда
с… с Владимиром Семёновичем закатили как-то там…
ЛЧ: Вдвоём?
ВТ: Да. Вот. И с ребятами, там, с нашего курса или с его курса, я уж не
помню — кто там в общежитии жил? Вот там… А потом по… пошли к нашим девочкам в гости и ошиблись номером, и попали к осетинкам. Вы…
вскочили осетины, значит, с ножами… (смеётся).
ЛЧ: Ничего себе!!! Прямо с ножами?
ВТ: Да. Ну, конечно, с ножами: ну, чего, ломимся, уже ночь, уже …
а мы ломимся к их девочкам по ошибке. А вот они выскочили с ножами
сразу защищать честь и достоинство. Вот. Там разговор короткий был.
Причём, мы… мы нарвались как раз вот на ту, на североосетинскую студию, которых мы… мы не знали, ни девочек, ни… ни ребят, естественно,
не знали. Вот. Они выскочили с ножами, я… я со… сорвал этот самый…
огнетушитель, на… начал поливать, я помню, во (нрзб) прыгать вдоль
(нрзб) (общий смех). Вот. Ну, к счастью, выскочили… плохо, мы…
кончилось плохо… бой, но выскочили наши осетины, ю… южной Осетии
студия, , которых мы знали. Там у них ребята были постарше нас, уже такие в возрасте, они выскочили, там, уладили всё это дело.
Вот. Но были, так это сказать, следы на лице… … п-п… Потому
что мы на следующий день, когда пришли в студию утром (в девять утра
начинались занятия) то уже нас там… внизу сказали, что: «Быстро к Вениамину Захаровичу Высоцкого и Тульчинского!»
ЛЧ: (смеётся).
ВТ: Все: «Вот, ну, что? Ну, что ж!» Скажем, как есть, чего ж, говорит, он
же… он же всё равно знает, раз вызывает — значит, уже знает! Ну, и тот
вызвал, значит, говорит: «Ну, что… что… что там такое произошло? Что у
тебя с глазом?» — мне говорит. Я говорю: «Да вот дверью… ударился об
дверь — кто-то так открыл дверь и я ударил…» Говорит: «Не похоже!» (общий смех) В общем, так сделали… Ну, в общем, он говорит: «Надо увольнять! Буду увольнять обоих! Идите, подумайте… может быть, вас коллектив возьмёт на поруки» (смеётся). Коллектив, конечно, взял на поруки.
ЛЧ: И как это выглядело — на поруки…
ВТ: Ну, как — собрали курсы и там сказали, что: «Вот, устроили дебош,
там, и прочее…» Его курс, мой курс. Вот.
454

ЛЧ: На полном серьёзе всё это… относились, да?
ВТ: А не… а как же! Конечно! Тогда же комсомольская организация
была, староста! Севка Шиловский, кстати, старостой у нас был на курсе!
ЛЧ: У-у!
ВТ: Вот. Он на… на поруки. В общем, проскочили. Вообще, он был… ! Ещё бы разочек — и всё! (общий
смех) Веня был строг в этом смысле! Вот. Ну, так что вот мы с Вовой
встречались так вот в компаниях таких, студенческих.
ЛЧ: Ну, это конец 1950-х, я так понимаю?
ВТ: Да, да! Ну, он… то, в 1960-м он закончил, вот… а я в 1961-м
закончил.
ЛЧ: Угу.
ВТ: Ну, а потом встречались тоже так вот — случайные встречи. Мы не
дружили домами. Когда… хотя, вот какая-то странная судьба: его вот…
его первая жена с ребятами — они жили в моём доме.
ЛЧ: Первая жена — какая?
ВТ: Ну-у-у… самая…
ЛЧ: Изольда?
ВТ: Да. Да. Они жили там, на Беговой аллее, в том доме, где я живу сейчас.
ЛЧ: А, так это Людмила!
ВТ: Ну, мы там не встречались с ним.
ЛЧ: Это Людмила живёт.
ВТ: Да, Людмила! Ну… ребята вот у него там…
ЛЧ: Да, да, да, это Людмила.
ВТ: Да, да… да.
ЛЧ: А, так Вы в том доме живёте?
ВТ: Да.
ЛЧ: В этом самом…
ВТ: Я живу сейчас вот там.
455

ЛЧ: …как его? Дом 3, да?
ВТ: Дом 3, по Беговой аллее.
ЛЧ: Интересно!
ВТ: Да. Я случайно его там встретил.
ЛЧ: Да?
ВТ: Да. Вот. Случайно встретил.
ЛЧ: Где, во дворе?
ВТ: Да, во дворе. Вот он туда приходил, ребят навещал, что ли, я не помню уже.
ЛЧ: Это уже было в 1970-х годах?
ВТ: Я… я туда по… в этом доме посе… поменялся то… в этот дом в 1973-м.
ЛЧ: Угу.
ВТ: Значит, это было где-то в 1970-х. Конец 1970-х, вероятно. Вот. Он
встретил, сказал: «Да вот здесь вот мои… мои дети здесь живут…» Вот…
в шестом подъезде. А я — в пятом.
ЛЧ: Угу.
ВТ: Вот, так что не знаю, сейчас там остался кто-нибудь или уехали уже,
не знаю.
ЛЧ: Живут там.
ВТ: Ну, я с ними, так сказать, не… не был знаком там. Никиту я уже узнал потом, когда он к нам в театр поступал.
ЛЧ: А сколько раз в неделю у Богомолова занимались?
ВТ: У-у-м-м… раза три-четыре, наверное.
ЛЧ: Раза три-четыре…
ВТ: Да, да, да, раза три-четыре.
ЛЧ: Но это было…
ВТ: А тогда…
ЛЧ: …это было не строго определённые дни?
456

ВТ: … когда уже он на выпуск пошли, уже там выпускать — то и почаще.
ЛЧ: Угу.
ВТ: И почаще. Но я тогда учился ещё в десятом классе, так что я особо не
мог. Только вечерами занимались там. Но в субботу-воскресенье прихватывали, когда там нужно было.
ЛЧ: А по сколько часов?
ВТ: Ну, три часа… часа по три, иногда и побольше — когда нужно было.
ЛЧ: Три часа… угу, угу…
ВТ: Вот. Потому что он репетировал очень, так сказать, насыщенно и
интересно, и, в общем, время бежало быстро.
ЛЧ: И всё это бесплатно было?
ВТ: Естественно! Конечно!
ЛЧ: А почему ж так?
ВТ: Нет, он-то там получал деньги как руководитель кружка.
ЛЧ: Ну, это понятно, угу, угу.
ВТ: Вот. Тогда была же другая система совершенно. В доме Учителя
были такие ставки там. Вот он там на полставки, считай, работал. Не
знаю. Или, может быть, почасовая оплата? Он получал какие-то деньги.
Хотя потом даже он их Борьке отдавал Авдюхову, потому что он… ну, у
него мало было времени, он уже не мог, он… собственно говоря, вот этот
спектакль наш — последний он выпустил, потом уже там не занимался.
ЛЧ: Потом кружок прекратил своё существование, можно так сказать, да?
ВТ: Да. Нет, Борька там одно время с… вот с Комиссаровым, они, по-моему, Авдюхов с Комиссаровым, они там продолжали какое-то время чего-то, да, ставить1…
ЛЧ: Да?
ВТ: Ну, потому что деньги платили вроде им там, числился на полставки
он, так сказать, какую-то работу он там вёл.
ЛЧ: А… а Богомолов оттуда ушёл, да?
1

Ю. Д. Комиссаров категорически отрицает этот факт, об этом же есть сноска.

457

ВТ: Да, Богомолов оттуда ушёл, потому что ну, у него очень много: он в
студии, он курс вёл в студии, он был уже член коллегии МХАТа — так
что ему уже не… не было про… времени просто уже заниматься.
Вот. Большая нагрузка (нрзб).
ЛЧ: Угу.
ВТ: Вот так…
ЛЧ: А вот некот… Ага, что Вы хотели сказать?
ВТ: Нет, вот я говорю, что, к сожалению, потом как-то мы с Володей так
встречались очень… случайные встречи были.
ЛЧ: Угу. А в другие…
ВТ: Ну, когда в театр он… в театр он довольно часто приходил…
ЛЧ: Угу, ну, это мы сейчас вот закончим, вот у богомоловс (нрзб), потом.
ВТ: Да, угу.
ЛЧ: Вот некоторые говорят, что Высоцкий в те времена старался походить на блатного, там, кепку так надевал, сапоги, вроде? Не помните Вы
такого?
ВТ: Н-н-нет, не производил он впечатления блатного. Нет, нет.
ЛЧ: Другие говорят, что он выглядел очень интеллигентно и ничего такого.
ВТ: Нет, нет, нет, не блатного, во всяком случае. Но, между прочим, этот
пиджак был в то время очень модный! Очень модный! Я-то, помню, мечтал
о нём ещё, по-моему, лет пять потом! Уже мне мать купила где-то там…
ЛЧ: Ха-ха-ха! Такой же, да?
ВТ: Да, такой же. Ну, такого типа.
ЛЧ: Угу!
ВТ: Вот. Это, по-моему, болгарские были пиджаки, они тогда появились.
Там они стоили дороговато. Во всяком случае, они были очень модные. И
он вообще очень так как-то подтянуто и модно Воло… Воло… выглядел!
Не… это я бы не сказал приблатнённо, нет, нет, нет.
ЛЧ: Угу.
458

ВТ: Насколько я помню, он даже и в галстуке был, по-моему, такой вот
очень подтянутый.
ЛЧ: По каким же случаям в галстуке?
ВТ: Ну, вот он при… пришёл тогда к нам на спектакль или, там, на репетицию, уже я не помню. Но вот, по-моем… по-моему, чего-то он пришёл
и он тогда говорил, что: «Я вот…» Ну, он ещё тогда не поступил. Значит,
это был 1955-й год, а не 1956-й. Ну, правильно, 1955-й. Я пришёл в 1955м туда, он вот и заходил ещё. Он… он готовился. Богомолов его готовил к
поступлению. А он учился ещё в строительном1.
ЛЧ: Дело в том, что из строительного он ушёл на Новый Год, с 1955-го на
1956-й, в январе он ушёл.
ВТ: А-а… (задумчиво). Правильно! Во… во… вот в это время я и поступил туда, к Богомолову. Вот.
ЛЧ: Угу. Значит, он приходил туда, не учась нигде, получается?
ВТ: Да, да, да, наверное, наверное. Ну, что-то было, он чего-то… какая-то
фраза: «Вот я в строительный, там, заезжал…» Может быть, там, документы оформлял (нрзб).
ЛЧ: Угу, угу. А вы играли только на своей сцене?
ВТ: А-а-а… та… в студии в этой?
ЛЧ: Угу.
ВТ: Да, только там, в доме Учителя.
ЛЧ: Или какие-то выезды были куда-то?
ВТ: В доме Учителя. Нет, там выездов не было.
ЛЧ: Так мне кто-то сказал, что были какие-то конкурсы!
ВТ: Нет.
ЛЧ: Нет?
ВТ: Нет, нет, нет, нет. Этот спектакль, во всяком случае, мы никуда не
возили.
ЛЧ: Угу.
1

ВТ ничего не знает о театральном коллективе Лидии Друцкой при МИСИ, о
чём я его, естественно, спросил.

459

ВТ: Может быть… э-э-э… может быть, он у него там что-нибудь…
ЛЧ: Где-то в ЦДРИ вот, на Малой Бронной какие-то там заве… заведения были просмотровые там, нет?
ВТ: Нет, нет, мы не… не хо… не ездили никуда с (нрзб).
ЛЧ: А какая-то документация велась? Ну, даже, скажем, типа школьного
журнала? Вот как классный журнал есть…
ВТ: Я думаю, что у них вёлся, конечно, пото… да, он, коне… он расписывался там даже! Там — что вот столько-то часов там отработал — то, что
там почасовой учёт, там, вёлся какой-то в студии…
ЛЧ: А как это выглядело, журнал был, да?
ВТ: У него, он… он расписывался, что он вот отработал столько-то часов.
ЛЧ: Богомолов, да?
ВТ: , Богомолов, да. Потому что он за это деньги получал.
ЛЧ: Это был журнал?
ВТ: Да, да. Думаю, да.
ЛЧ: И… и он был при нём?
ВТ: Нет, нет.
ЛЧ: Или куда-то сдавался он?
ВТ: Там, там, ну, там кто-то дежурил же в доме Учителя!
ЛЧ: Там, да? «Там» — это где, на вахте или в каких-то закромах?
ВТ: Да там вахты-то не было. По-моему, не бы… да нет, там служебная
комната была1.
ЛЧ: Или… или у директора как-то …
ВТ: Какая-то служебная комната… да, директор, наверное, директор
был. Директор дома Учителя, наверное, был. Или заведующая, может
быть, дома Учителя.
ЛЧ: Так что… Если этот журнал найти, то там могут быть проставлены
даты занятий, да?
1

ВТ вдруг вспомнил, что на этом же этаже была ещё и хорошая библиотека.

460

ВТ: Наверняка. Наверняка.
ЛЧ: Угу, угу. Интересно.
ВТ: Да, конечно, если я… так сказать, архив этого дома Учителя сохранился где-то, то там, наверное, есть этот явочный журнал. Потому что
работники… он же работал там на полставки. Так что это там можно будет найти посмотреть, какие это годы были, пото… уточнить просто по
числам.
ЛЧ: Да там даже и даты могут быть — вообще прекрасно!
ВТ: Ну, и… обязательно, конечно! Расписывались они там. Да, это может
быть.
ЛЧ: Понятно. А Ваши отношения с Высоцким можно назвать дружескими?
ВТ: Нет, ни в коем случае!
ЛЧ: Нет?
ВТ: Нет. Ну, приятельские.
ЛЧ: Как, ну… там… приятельские, да? Ага.
ВТ: Приятельские, не более того. Не более того. Мы очень хорошо друг к
другу относились, естественно, так сказать…
ЛЧ: На какой период пришлось наиболее тесное ваше общение?
ВТ: Вот — студенческие годы.
ЛЧ: Студенческие, да?
ВТ: Да, вот три года студенческих мы довольно часто встречались. Потом уже так вот жизнь как-то развела. Но, во всяком случае, когда мы видели друг друга, то извигали1 по этому поводу радости. Ха-ха-ха… Мимо
друг друга не проходили просто так. Ну, встречались, естественно, там, и
в ВТО встречались, и там, где-то в театре, там, на премьерах.
ЛЧ: А компании? Дома у кого-нибудь?
ВТ: В компаниях — нет.
ЛЧ: Не было такого?
1

ВТ заменил это недоразумение словом «изъявляли».

461

ВТ: Нет, в компаниях мы с ним не встречались. Вот. Хотя, в общем, со…
с… со многими его компанейцами, скажем, там, с Севкой Абдуловым у
нас прекрасные отношения! Вот.
ЛЧ: Ну, Абдулова все знают. Ха-х!
ВТ: Ну, конечно! (общий смех) Да, вот…
ЛЧ: Значит, а гитара…
ВТ: Последний раз я с ним встреч… виделся… э-э… я Вам скажу, это
было на юбилее Ефремова, 60-летие.
ЛЧ: В 1977-м году.
ВТ: Да.
ЛЧ: Во МХАТе?
ВТ: Да.
ЛЧ: Что Вам запомнилось?
ВТ: А-а-а… в том, в новом МХАТе это было, по-моему. Там, на Тверской.
ЛЧ: Угу.
ВТ: Вот, надо вспомнить. Мы за ку… за кулисами пришли тоже поздравлять уже Ефремов… «Современник», естественно, не работал. Вот. И
мы с ним встретились за кулисами, там готовился он (ВТ невнятно напевает) ну, так: «Привет-привет…», так че… чего-то перекинулись, он
говорит: «Ну, ты чего, ты уходишь, что ли, уже?» Я говорю: «Нет, нет,
я говорю, мол, пришли, сейчас поздравлять будем!» А он говорит: «Ну,
потом послушай, я говорит, вот сейчас заканчиваю…»
ЛЧ: С листочком был?
ВТ: Да, с листочком. Он с листа пел, потому что о-он вот-вот, совсем
сырой.
ЛЧ: Угу, угу.
ВТ: Ну, вот эта вот знаменитая его вещь:
ЛЧ: Где Абдулов упоминается, кстати!
ВТ: «Ты сталь сварил, теперь все ждут проката…»…
ЛЧ: Да, «проката».
462

ВТ: «И изнутри, конечно, и извне!» Вот. Вот он в это пел —
очень волновался! Очень волновался!!! Я как-то так был даже удивлён.
Потому что он очень был так сосредоточен, да… даже как-то не сразу
меня узнал, потому что я так подошёл сзади, так: «Здоров, Володь!» Он
так: «Что такое? В чём… Шо… В чём дело?!» — какой-то такой был у него
был… (общий смех) Я думаю: «Ты чё, Володь, ты что!» «А, а-а… нет, привет!», там всё… поговорили на лету. Ну, в общем, ни о чём.
ЛЧ: Это последняя встреча ваша?
ВТ: Он говорит: «Только…» Да. «Вот ты только иди послушай пока… говорит, поздравишь, потом послушай! Не… не уходи, послушай!» Ну, потом больше мы с ним не виделись. Ну, там уже последние три года уж у
него бурно развивались события его личной жизни.
ЛЧ: Ну, там — да.
ВТ: Вот. Так что…
ЛЧ: А у Богомолова какой-то отсев происходил?
ВТ: У Богомолова… ну… естественный: кто-то приходил, кто-то уходил.
Он, в общем-то, никого не… не выгонял, потому что это же, так сказать,
самодеятель… пришёл заниматься для души…
ЛЧ: Ну, если человек вообще «никуда»?
ВТ: Ну, если он, так сказать, видел каки… какую-то… какие-то перспективы, он ему говорил: «Давай, вот, там, во МХАТ, вот поступай (нрзб) я там
посодействую, там, в комиссии посижу, там, и прочее…» Вот. Он сидел у
меня до второго тура. Нет, на первом туре он сидел у меня в комиссии. А
потом уже на втором туре… уже пошёл там Евре… Ефремову я понравился, и Карев уже был за меня, там, ему уже Богомолов не обязательно был.
ЛЧ: Ну, если человек был, например, совсем ни в зуб ногой — тогда как?
Бывало такое вообще?
ВТ: Ну, я не помню… такие вроде как-то не приходили. Или они естественным образом как-то и отбывали и им, может, неинтересно было
это. Ну, вот это самое… Карев… забыл (нрзб) как звали забыл… Володя,
по-моему. Карев. Он художник, он профессиональный художник, отличный просто мужик. Но он и не… он и не стремился в артисты, ему не…
неинтересно было.
ЛЧ: Но он не играл?
463

ВТ: Он играл! Он играл. … он играл так, эпизоды играл,
с удовольствием, ха-ха, получил большое удовольствие от этого. Но он
оформлял… заодно… да, он приходил. Но, вообще — такая вот, как компания какая-то, времяпрепровождение для него интересное.
ЛЧ: Только один он оформлял?
ВТ: Да, он один оформлял.
ЛЧ: Угу, угу. А какие-то удобства в кружке: раздевалка, душ, буфет, столовая?
ВТ: Нет, нет, нет, маленькое ж помещение, квартира.
ЛЧ: Комната отдыха, гримёрная?
ВТ: Нет, какие! Что там!
ЛЧ: То есть, ничего этого не было, да?
ВТ: Нет, конечно! Два больших зала с эркером, вот. Один побольше,
где был зал, где зрителя сажали, а там, где эркер — отгораживали, там
была сцена. Вешали занавес — там была сцена. Вот — всё. Ну, вот… вот
сколько там зрителей? Ну… ну, человек, может быть, тридцать-пятьдесят, не более вмещалось в этих залах.
ЛЧ: А это правда, что…
ВТ: Ну, для родственников в основном, там, набирали.
ЛЧ: А кого приглашали вообще?
ВТ: Ро… родственников, знакомых…
ЛЧ: Родственников? Родителей? Одноклассников?
ВТ: Конечно! Это же всё — домашний театр для… для сво… Ну, да, дом
Учителя там кого-то приглашал.
ЛЧ: А какие-то афиши, скажем, вывешивались?
ВТ: Да, это дом Учителя делал.
ЛЧ: Дом Учителя…
ВТ: Афиши… ну, тоже, та…
ЛЧ: Печатались афиши, да?
464

ВТ: …так сказать, они не вывешивались там где-то, ну, на доме Учителя
вывешивались, что вот чего-то там: спектакль такой-то там, поставлен
на… арти… режиссёр художественного театра Богомолов (нрзб). Может
быть, афиши и есть. У меня нет, к сожалению. А-а…
ЛЧ: Угу. В общем, широко это не шло, только вот в пределах дома Учителя было, да?
ВТ: Нет, не-не-не-не-не-не! Нет.
ЛЧ: Угу. А правда, что Богомолов вас сам гримировал с Авдюховым?
ВТ: Гримировал, да.
ЛЧ: Да? И Авдюхов тоже?
ВТ: Да, да, ну, конечно, конечно, да! Ну, они уже… Авдюхов уже работал в театре, уже, так сказать, довольно дов… дав… давно. Конечно, они
гримировали.
ЛЧ: Угу. А сколько этажей было в здании?
ВТ: У-у-у… шести, по-моему, этажное здание.
ЛЧ: А кружок на каком был?
ВТ: На втором.
ЛЧ: На втором, да?
ВТ: Да, на втором этаже. Я сейчас проезжаю их очень часто и вижу эти
два эркера. Это вот этаж был, второй этаж был — дом Учителя. А что
там было… ну, на первом… на первом этаже там какие-то магазины были
что-то, не помню…
ЛЧ: Ну, и как публика принимала?
ВТ: Очень хорошо. Очень хорошие спектакли. И Богомолов высоко оценен, и Володя, кстати сказать, там приходил за кулисы, это ему очень
нравилось, поздравлял, всё такое…
ЛЧ: Вот на «Безымянной звезде»?
ВТ: Да, «Безымянной звезде». Очень хороший спектакль был.
ЛЧ: Ну, как поздравлял, каждого лично?
ВТ: Конечно! А как — он уже учился на… на первом курсе он уже…
(смеётся).
465

ЛЧ: Понятно.
ВТ: Вот, так что вот так. Какие-то соображения там говорил… так что…
Но во всяком случае, они были, да, и Алка Покровская приходила, Бининбойм Сашка — он не… не… не был занятым, не играл в этом спектакле, но он приходил, поздравлял там.
ЛЧ: А Высоцкий с кем приходил?
ВТ: По-моему, один. Не помню. Во всяком случае… не помню, с кем он
был, но, по… по-моему, .
ЛЧ: Угу. А привносили что-нибудь сами ученики в постановки? Скажем,
там, может, песни предлагали, может, стихи какие-то писали? Бывало
такое?
ВТ: Не помню такого. Не помню, потому что, Вы знаете, вот я был… вот
этот год был целиком посвящён вот… все были заняты только этим вот
спектаклем. И больше ничем мы за… Нет, но вот он занимался ещё в это
время, Богомолов, параллельно, так сказать, нам готовил, там, работал
над отрывком, там, прозу, это самое…
ЛЧ: Угу. Угу.
ВТ: Вот. Потом он вот Милу готовил и Ерохину Леру.
ЛЧ: Милу — это…
ВТ: Вот Васильеву.
ЛЧ: Васильеву, угу.
ВТ: Да. А Ерохиной Вы… не… не… неизвестно, да?
ЛЧ: Нет.
ВТ: Ничего неизвестно? Да. Я её тоже очень (нрзб), да.
ЛЧ: Вот только в списке я нашёл её вот в этом МХАТовском, и всё. А как
её искать? Ну, как-нибудь выплывет по ниточке: кто-нибудь, да знает,
наверное…
ВТ: Я помню, что она вообще, по-моему, вышла замуж и уехала, по-моему, то ли в Италию, то ли…
ЛЧ: Ага, ага… А каникулы, Вы говорите, были, да?
ВТ: Конечно!
466

ЛЧ: А как они были, вровень со школьными?
ВТ: Да, да. Ну, и в те… а в театре тоже в это время отпуска же. Были
обычно летом там, июль-август.
ЛЧ: Июль-август. А июнь, всё-таки, были заняты, выходит так?
ВТ: Да, да, да. Ну, и спектакли у всех где-то в мае, наверное. Думаю,
в мае.
ЛЧ: В мае… 1957-го?
ВТ: Угу. В мае 1957-го.
ЛЧ: А весеннее-зимние каникулы, скажем, такого же, значит, периода
были (нрзб)?
ВТ: Ну, тоже, наверное, были, хо…
ЛЧ: В то… в то же время, скажем так, да?
ВТ: Ну, конечно! Потому что, в общем же, это, так сказать, дисциплина такая сознательная, не… нерабочая, никто ж за это денег не получал, ходили
только для удовольствия. Вот. Поэтому иногда и отменяли там репетицию,
кто-то не пришёл… Ребят, ну, вот мы не можем сегодня, там, этот кусок репетировать! Ну, давайте, там, отрывок поработаем или ещё что-нибудь… Потому что ему-то всё равно нужно было там три часа эти отсиживать (нрзб).
ЛЧ: А с…
ВТ: Ну, а так как он человек талантливый, ему отсиживать было неинтересно, он, значит, находил работу — чем-то занимался. Или рассказывал
чего-то, он очень много рассказывал! Он, Богомолов же работал у-у-м…
до поступления во МХА… во время войны, он работал секретарём комсомольской организации завода ЗИЛ…
ЛЧ: Угу.
ВТ: Не, не ЗИЛ, «москвич»! Они вот первый «москвичи» выпустили тогда. Он рассказывал, как они его к Сталину возили на показ. Он, как секретарь комсомола участвовал… директор завода там, партком-профком
и секретарь комсомола — возил Сталину показывать этот «москвич» первый, рассказывал.
ЛЧ: А вспомните, пожалуйста, кто ещё… какие роли у кого были в «Безымянной звезде»?
467

ВТ: В «Безымянной»… вот Комиссаров там Юра играл…
ЛЧ: Угу. Кого?
ВТ: Кого-то. Не помню уже, кого. Мила Васильева вот играла эту самую
девочку э-э… местную… то есть, нет, наоборот, приезжую вот эту диву
она играла…
ЛЧ: Которая с поезда отстала, да?
ВТ: Да, да, да, да, да.
ЛЧ: Это Васильева играет.
ВТ: Лерка Ерохина играла вот эту вот см… смешную даму-то местную,
которая гоняет учениц.
ЛЧ: А, учительницу эту!
ВТ: Да, учительницу она играла, Лерка.
ЛЧ: Слегка… смешное имя у неё было, да?
ВТ: Очень смешно, да. Да, да, да… не помню. Комиссаров играл, по-моему, начальника станции…
ЛЧ: Ага.
ВТ: …или Борька Авдюхов? А! Нет, начальника станции играл этот самый… э-э… Карев! Лёша, Лёша его звали!
ЛЧ: Лёша Карев, да?
ВТ: Лёша, да, Алексей! …
ЛЧ: Так…
ВТ: Вот… А остальные — не помню. А, между прочим, ко… кого-то Витька Павлов играл! По-моему, он уже был занят в этом спектакле! Да, он,
по… он, по-моему, был занят! Но, конечно, кого — я не помню1.
ЛЧ: Угу. Ещё кто играл?
ВТ: Кого-то играл.
ЛЧ: А вот… вот это самого учителя? Вы вроде говорили…
ВТ: А вот… Учителя я играл.
1

В 2009-м году ВТ предположил, что В. П. Павлов мог играть кого-то из горожан.

468

ЛЧ: А, Вы играли! Ага, ага.
ВТ: Да, учителя я играл.
ЛЧ: Понятно. А спектакль игрался к каким-то праздникам, скажем?
ВТ: Наверное. Да, наверное, может быть, мы вот к… к Маю и играли —
там же к пра… к праздникам надо было или, там… к календарным датам
нужно было — по плану дома Учителя! (общий смех).
ЛЧ: Угу. А вот… Понятно. А чьи-то дни рождения отмечались?
ВТ: Нет, нет.
ЛЧ: Не было этого обычая?
ВТ: Не помню такого.
ЛЧ: Угу.
ВТ: Нет, не отмечались. Да, вот Витька Павлов играл чего-то, там я его
помню, он тоже поступал туда, у Богомолова.
ЛЧ: А кто-то из видных людей заходил к вам? Вот к… кроме того, что Вы
назвали?
ВТ: У-у… Нет.
ЛЧ: А почему ж Богомолов не приглашал их? Вроде у него… си…
ВТ: Нет, ну как — вот Кольцова он приглашал!
ЛЧ: Ну, вот кроме Кольцова ещё?
ВТ: Кольцов там был.
ЛЧ: Больше никого, да?
ВТ: Нет, больше не помню никого, больше не приглашал.
ЛЧ: Так во…
ВТ: Ну, он в театр нас… мы в театр всё время ходили, смотрели вот там,
и «Безымянную звезду» смотрели, ещё там чего-то там… там… там… контрамарки устраивал.
ЛЧ: Так во… так вот Вам что лично дала эта студия? (нрзб).
ВТ: Ну, о-э… Во всяком случае, заразил МХАТом меня, конечно, Богомолов! Вот это МХАТовское направление, МХАТовская школа — всё это,
469

конечно, Богомолов! Ну, и просто и подготовил меня во МХАТ, и поступил я, конечно, не без его помощи! Я…
ЛЧ: Остальные как себя чувствовали?
ВТ: При всей самонадеятельности я думаю, что у меня такого таланта не
было, чтоб… просто с улицы за талант взяли?! (общий смех) Так — увидел… при… «пришёл, увидел, победил» — думаю, что нет! Хотя я, в общем,
шёл так хорошо, и четыре года хорошо шёл. Вот. И Ефремов взял сразу
меня в театр с курса. Он пять человек взял с курса у нас там, со своего.
ЛЧ: Угу. А с Высоцким разговоры когда-нибудь заходили о кружке Богомолова?
ВТ: О кружке Богомолова… ну, так, ну, вспоминали, конечно! Естественно! Вспоминали, какой вот… как… как… как… как… с… как работали, какой спектакль был хороший. Конечно, вспоминали!
ЛЧ: Про «Безымянную звезду»?
ВТ: Да. Её помнили все — вот кто там видел (нрзб) вообще. Так
что он полнометражн… так — он какие-то отрывки, кусочки делал, целиком спектакль не ставил. А здесь он поставил целиком спектакль.
ЛЧ: Угу.
ВТ: Вот. Потому что, всё-таки там, по-моему, (нрзб) там декорации меняли там три, че… две или три перемены было.
ЛЧ: Угу.
ВТ: Вот.
ЛЧ: А вот я слышал, по-моему, Покровская мне говорила, что Богомолов
даже индивидуально занимался с учениками, и эти ученики даже зачастую вообще не выходили на сцену никогда! Покровская, ст… и кстати,
вот именно к тем и принадлежит, как она утверждает.
ВТ: Да, занимал… потому что я-то её не видел там, я не знаю, вообще
играла ли она что-нибудь у него.
ЛЧ: Вот она говорит, что она вообще не играла, просто он с ней занимался индивидуально, как бы готовил.
ВТ: Да, да, и с Бининбоймом — то же самое. Саша, по-моему, тоже ничего не играл.
470

ЛЧ: Тоже, да?
ВТ: Да, ну, вот он занимался. Ну, вот как занимался: вот он, значит, готовил с ней там прозу, стихи, басню… по всей вероятности. А как ещё можно заниматься там? Либо ты роль готовишь, либо ты готовишь отрывки
какие-то для вступительных экзаменов.
ЛЧ: Угу.
ВТ: Вот таким образом. Но, а так… так сказать, особенно там, я не знаю…
там, какие-то… биомеханикой не занимался. Он МХАТовец был, чистый МХАТовец, убеждённый МХАТовец! Он всех этих «модернов», он
терпеть не мог совершенно! Не любил он, он был такой кондовый реалист, я бы сказал!
ЛЧ: А в каких театрах с Высоцким ещё встречались? Вот на Таганке, в
«Современнике», а ещё где? Может быть, на просмотрах каких-то нейтральных?
ВТ: Нет, нет. Вот на юбилеях.
ЛЧ: На юбилеях. А какие юбилеи именно?
ВТ: У Ефремова на юбилее.
ЛЧ: У Ефремова.
ВТ: Встречались, да.
ЛЧ: Угу.
ВТ: А потом — на вс… всех наших юбилейных театральных, на всех
юби… ну, он на всех юбилеях, в общем-то, был. Там набор уже был у нас,
так сказать, постоянный: Оку… Оку… Окуджава…
ЛЧ: Театральные юбилеи какие?
ВТ: …Высоцкий, Жванецкий…
ЛЧ: Вместе? Они вместе были, Окуджава и Высоцкий?
ВТ: Да, да! Да, да, да, да, все на юбилей приходили.
ЛЧ: Интересно! На юбилей «Современника»?
ВТ: Да, на юбилей «Современника». Все были.
ЛЧ: А какой это юбилей был, если…
471

ВТ: Я помню, 10 лет «Современнику» — Высоцкий пришёл с Любимовым, поздравляли.
ЛЧ: Так.
ВТ: Это, значит, был…
ЛЧ: 1966-й.
ВТ: Значит, не 10 лет.
ЛЧ: 1976-й.
ВТ: 1976-й не может быть: Ефремова уже не было в 1976-м.
ЛЧ: Ефремова не было?
ВТ: Какой же это юбилей?
ЛЧ: Ефремов в 1977-м.
ВТ: Нет, какой 1977-й?
ЛЧ: Перешёл. А нет, он в 1970-м!
ВТ: Ефремов в 1970-м ушёл.
ЛЧ: В 1970-м, да, всё правильно.
ВТ: Значит, это был 1967-й.
ЛЧ: 1967-й … (с сомнением).
ВТ: 1966-й!
ЛЧ: 1966-й, да!
ВТ: 1966-й — Высоцкий уже у Любимова был.
ЛЧ: Естественно.
ВТ: Да, они приходили. Во… вот я вспомнил, они приходили поздравлять, даже помню там картину…
ЛЧ: И как это всё выглядело?
ВТ: …э-э, корзину с яйцами, с курицей они принесли там, по-моему. Тогда это было.
ЛЧ: Вдвоём только пришли?
ВТ: Ну, Высоцкий, естественно, пел там — какие-то куплеты у него были…
472

ЛЧ: Поздравительные?
ВТ: Да, да, поздравительные куплеты, к 10-летию театра.
ЛЧ: Не помните ?
ВТ: Жаров тогда ещё приходил. Жаров был председателем ВТО. Вот они
тогда от ВТО все пришли поздравлять. Помню, это тоже было между…
между двумя спектаклями, после репетиции дневной. На сцену они дали,
по-моему, декорацию… Да, это был 1966-й год, готовили «Трилогию».
ЛЧ: «Трилогию»…
ВТ: К 50-летию. К шесть… к 1967-му году готовили «Трилогию». И на
сцене была как раз… «Народовольцев» репетировали, потому что я помню — покатая сцена, они там еле-еле стояли на ней и пили. Вот точно я
воспроизвёл.
ЛЧ: «Трилогия» Вы говорите, да?
ВТ: Да, «Трилогия». Выпустили её в 1967-м году, к 50-летию Советской
власти.
ЛЧ: (нрзб). По-другому она никак не называлась?
ВТ: А-а-а… «Декабристы», «Народовольцы», «Большевики».
ЛЧ: А да! Ага, ага, ага.
ВТ: Вот. Вот, наверное… в 1966-м, наверное, «Народовольцев» выпускали.
ЛЧ: Да, в 1967-м (нрзб).
ВТ: А в 1967-м уже вот «Большевиками» закончили и уже играли (нрзб).
ЛЧ: Угу.
ВТ: Вот. Я пр… просто помню, они стояли на этом подиуме. Очень покатый был такой… Бархин с Аникстом сделали оформление: такой покатый
пол1. Они вот там с трудом удерживались, чтоб не скатиться! Я помню
Высоцкого очень хорошо. Помню.
1 В 2009-м году ВТ несколько переиначил свои же слова относительно этого факта, т. к. покатый пол мог быть только в 1967-м году, потому что трилогию сделали очень быстро и этого не могло быть в апреле 1966-го. Так же ВТ вспомнил
и поздравление ВВ в виде пародии на свою песню «Как ныне сбирается вещий
Олег…», правда, с моей подсказкой. К тому же этот факт доказан наличием
фотографии выступления и рукописи данного поздравления. А присутствие ВВ
на 10-летии «Современника» пока что берётся под сомнение.

473

ЛЧ: Не помните, что он пел? Как это…
ВТ: Ой, что — не помню.
ЛЧ: В шуточной манере?
ВТ: Конечно!
ЛЧ: Да?
ВТ: Да, да, в шуточной, в шуточной. Он всегда же в шуточной манере
поздравлял. Ну, и всё равно там серьёзные мотивы были.
ЛЧ: А когда деньрождения… Ну, понятно.
ВТ: Вот.
ЛЧ: Какого числа это всё празднество было?
ВТ: Вот какого числа — я не могу Вам сказать… в… а!
ЛЧ: Это ж день рождения театра!!!
ВТ: Это было 15 апреля.
ЛЧ: 15 апреля 1966-го.
ВТ: Да, 15 апреля.
ЛЧ: Стало быть.
ВТ: Да, 15 апреля или 16-е. 15-е или 16-е, потому что там считается день
рождения в ночь с 15 на 16 апреля.
ЛЧ: А!
ВТ: День рождения театра, значит… ну, вот, официально, там, 15-е или
16-е, путаю всё время. Апреля.
ЛЧ: Могли отпраздновать и 15-го и 16-го, да?
ВТ: Да.
ЛЧ: Ага, ага.
ВТ: В общем, это было 15 или 16 апреля 1966-го года.
ЛЧ: Ага. А вот, скажем, 15-летие отмечалось у вас, например?
ВТ: Отмечалось, конечно!
ЛЧ: Угу.
474

ВТ: Ну, это мы внутри отмечали сами. Сами се… себе отмечали.
ЛЧ: То есть, Высоцкий тут уже не мог приходить никаким образом?
ВТ: Может, там, ни правительство, никто не отмеч… Нет, Высоцкий —
обязательно приходил!
ЛЧ: На 15-летие мог он?
ВТ: На новоселье он приходил, я помню очень хорошо .
ЛЧ: Да? Интересно!
ВТ: Да! На новоселье — это был 1974-й год. Новоселье — там, где-то
весной, по-моему.
ЛЧ: Угу.
ВТ: 1974-й год — новоселье было, я помню очень хорошо! Там все были:
и Жванецкий тогда уже появился, был… и Окуджава, и Высоцкий, и…
вот Высоцкий тогда пел э-э-э… это самое… я помню, первый раз он спел
э-э-э… это самое… «С… смотри, как…» цирк, цирк, цирк! Э-э-э…
ЛЧ: Угу. «Ой, Вань, гляди какие клоуны!»
ВТ: «Ой, Вань, гляди…» — да, вот эту он пел тогда! Вот. Ну, совершенно
«ура!», там его не отпускали. Вот. А мы сидели вот э… в фойе, там, внизу
было гулянье по буфету по зрительскому, вот… а потом уже под… та…
там невозможно было душно и поднялись все наверх, сидели, я помню
на полу, на газетах все, потому что стульев — ничего этого не было. Вот,
все сидели на полу, а они там вот выступали — налево там.
ЛЧ: Угу.
ВТ: .
ЛЧ: А дни рождения опять же чьи-то в «Современнике»?
ВТ: Юбилеи — конечно, да! Все юбилеи.
ЛЧ: Ну, чьи… чьи, например, праздновались юбилеи?
ВТ: Он был, конечно. Ну, юбилеи праздновали, так вот отмечали, по-моему, уже только 50-летние. 50… 50 лет Волчихе отмечали… вот я не помню, по-моему…
ЛЧ: Ну, она с 1936-го года, по-моему? Да?
ВТ: Она… нет, она 1934-го, по-моему.
475

ЛЧ: С 1934-го даже?
ВТ: Да.
ЛЧ: 50-летие — это…
ВТ: Она 1934-го. Значит, это было в 1984-м (нрзб)…
ЛЧ: Н-нет, он не мог уже быть никак!
ВТ: Да, его уже не было.
ЛЧ: Угу. 40-летие, значит, не отмечали никому?
ВТ: Нет. Нет. А театр — отмечали всё… там, каждые пять лет.
ЛЧ: Угу. Ну, а Вы бывали, скажем, на Таганке, на 10-летии Таганки, например?
ВТ: Нет, на Таганке я не был.
ЛЧ: Нет?
ВТ: К сожалению, я не был. Я ещё да… до сих пор не видел этого самого…
спектакля о Высоцком, посвящённый. Тогда не попал, что-то не получилось… вот.
ЛЧ: А расскажите ещё раз о пробе, как он в «Современнике» пробовался!
ВТ: (вздыхает). Ну, как он пробовался… Все… все его, конечно, знали,
Высоцкого… ну, почти все — знали по МХАТу, потому что все же наши
в основном, все были выпускники школы-студии МХАТ! Поэтому все
пришли, вот. Но реко… рекомендовали его, между прочим, по-моему, и
Евстигнеев рекомендовал — он с ним где-то познакомился, на съёмках,
что ли?
ЛЧ: Да? Евстигнеев рекомендовал?
ВТ: Да, да, да. Да. И Ефремов, и все… во всяком случае, тогда ну, вся
труппа тогда пришла смотреть. Вот. Он показывался в зале, на сцене,
вот, в евстигнеевском костюме играл эту сцену. Там выгородку поставили. Не выгородку, а поставили декорации — уже вечером шёл спектакль.
ЛЧ: Угу.
ВТ: Вот. И он сыграл, потом прошли на обсуждение. И на обсуждении, в
общем-то, единогласно… тогда труппа же и принимала и выгоняла труппа! Целиком — не худсовет, а труппа. Вот. И, в общем-то, его, по-моему…
476

почти единогласно все сказали, что «нет смысла». Нет смысла, потому
что — ну, что… или надо давать дебют.
ЛЧ: Это как…
ВТ: Потому что профессиональный актёр, мы его все знаем, так сказать…
пусть тогда… дайте тогда дебют!
ЛЧ: Дебют — это значит новая роль, скажем, да?
ВТ: Да! Новая роль, чтоб он репетировал и играл. Пусть, там, в двух составах, там, ещё как-то…
ЛЧ: Чтоб уже в сравнение не сходило.
ВТ: Да. И ему, по-моему, даже тогда и предложили. Ну, вот и… если…
ЛЧ: А что предложили?
ВТ: Нет, просто сказали, в принципе сказали, что: «Мы вот по этой работе, мы не можем тебя пригласить… если хочешь — вот на дебют, давай,
выбирай роль из идущего репертуара — пожалуйста, готовь, покажи! Потому что вот, что ты так показал — это не… не стоит». Ну, а что, дублировать Евстигнеева — зачем?
ЛЧ: А заседание было в тот же день?
ВТ: Да, да, сразу, сразу.
ЛЧ: А он… он там не присутствовал, на заседании?
ВТ: Нет, на заседании он не присутствовал, но потом сказали. Ефремов,
по-моему, потом уже сам сказал.
ЛЧ: А на репетициях — Вы видели, как он репетировал эту роль?
ВТ: Нет, на репетициях — нет, потому что я не… я из зала смотрел, я не
участвовал, не был партнёром, не моя сцена. Я там эпизод играл другой —
вот, тоже хулигана там это…
ЛЧ: А о каких-то ещё попытках его найти работу в театрах Вы ничего не
знаете?
ВТ: В других театрах — не знаю.
ЛЧ: Не знаете?
ВТ: Нет, нет. К нам вот он тогда (нрзб). Но это, действительно, было
не… как говорится, не в… не в его пользу был показ, невыгодный показ.
477

Он себе… может быть, он не… неправильно выбрал себе роль, в которой
показывался? Надо было, может быть, что-то другое. Ему и предложили и сказали, что, мол, вот в этом… это невыгодное для тебя. Посмотри
что-нибудь ещё. Пожалуйста!
ЛЧ: А из зри… из зрителей кого-нибудь помните?
ВТ: А… из… зрителей — ну, вот труппа вся была.
ЛЧ: Труппа… ну, как, только труппа и больше никого?
ВТ: Да, нет, конечно, больше никого.
ЛЧ: А вот я знаю, что он родственников приглашал, друзей!
ВТ: Нет, нет.
ЛЧ: Не было? Стриженов был…
ВТ: Нет, не было Стриженова.
ЛЧ: Не было? И Глеб и Олег был.
ВТ: Нет, ничего подобного! Это просто не могло быть, потому что смотрела труппа всегда.
ЛЧ: Угу.
ВТ: Впрочем, Вы знаете что, мо… может быть, они и смотрели. А п… а п…
а просто потом на обсуждении их, естественно, не было. Поэтому это я
не запомнил. Вот. Но я не помню это. Думаю, что я бы запомнил их, если
б они были. Вот. Хотя, Бог его знает… зал, понимаете, всё-таки, большой
зал, и, там, в прожекторах он всё показывал, ему… свет ему дали — как…
как полагается! Может быть, они и были в зале, понимаете?
ЛЧ: Угу. А Высоцкий хотел именно в «Современник» попасть?
ВТ: Во всяком случае, ни… не практиковалось никогда никого… труппа
смотрела одна, даже и там другие работники театров тоже не ходили на
просмотр актёров.
ЛЧ: На 1961-й (нрзб). Вот, а «Современник» всегда ж с самого начала
был престижным театром?
ВТ: Престижным?
ЛЧ: Угу.
478

ВТ: Конечно! Ну, во всяком случае, после «Голого короля»… просто…
Потому что-о-о… «Го… Голый король» я… я вот помню, Ефремов у нас
преподавал на курсе, и в 1959-м году у них были гастроли в Ленинград,
и он приехал из Ленинграда, и сказал: «Ну, всё, ребята, теперь наш театр хрен, как говорится, прикроют!» Потому что в Ленинграде прошли
«на ура», там пресса была и всё такое, вот, и, естественно, докатилось
до Москвы. И я… они пришли, и в Москве уже… в Москве играли премьеру «Голого короля», и вот с «Голого короля» всё пошло, бум такой!
Уже пошли все спектакли «на ура», уже театр, так сказать, приняли. А
потом, в 1961-м году помещение дали. Так они в гостинице «Советская»
в основном работали.
ЛЧ: В 1961-м году, да?
ВТ: Да. А в 1961-м вот те… театр Эстрады оттуда переехал, и «Современник» получил это помещение.
ЛЧ: Театр Эстрады переехал с Маяковки…
ВТ: С Маяковки — сюда, вот, на… а-а-а…
ЛЧ: А! А «Современник» въехал напротив Сатиры, туда?
ВТ: Да, въехал туда.
ЛЧ: Угу. (переворот кассеты).
ВТ: Нет, а Сатира появилась позже!
ЛЧ: Позже появилась?
ВТ: Там в это время был театр Оперетты.
ЛЧ: А-а!
ВТ: А потом его перестроили, и въехал туда театр Сатиры. Это на наших
глазах его там перестраивали.
ЛЧ: А Высоцкий когда-нибудь с Вами говорил на тему вот этой его пробы
в «Два цвета»?
ВТ: Нет. По-моему, нет. Во всяком случае, не помню никакого такого
разговора, вот…
ЛЧ: Жалел, наверное, что не взяли?
ВТ: Ну, наверное, расстроился, конечно. Я с ним не виделся после этого,
не виделся так сразу непосредственно…
479

ЛЧ: Значит, выбор был это им… именно его, да?
ВТ: Ну, я чего-то слышал, что он расстроился, что, в общем-то…
ЛЧ: Угу. То есть, он сам выбрал эту роль, ?
ВТ: Да! Да. Сам показывал… ну, естественно, конечно, расстроился! Он
же вложил в это дело, и …
ЛЧ: А Вы в «Современнике» с 1961-го, да?
ВТ: С 1961-го.
ЛЧ: С 1961-го года.
ВТ: Вот когда… новое здание — я и пришёл.
ЛЧ: Ага. Это какой месяц был?
ВТ: Дали новое здание… мы сразу закончили, и Ефремов сразу взял…
Это был июль!
ЛЧ: Июль 1961-го.
ВТ: Да, в июле мы поехали на гастроли сразу. В Новосибирск, Кемерово — вот первые гастроли. Меня ввели там (нрзб) в «Голом короле» —
солдата там танцевал, ещё куда-то вот… эпизод в «Двух цветах», в
«Продолжение легенды» ввёлся.
ЛЧ: Значит, Вы по сей день без перерыва там, да?
ВТ: Да, да, я без перерыва…
ЛЧ: Понятно.
ВТ: …с 1961-го года.
ЛЧ: А какие темы разговоров у Вас были с Высоцким во все времена общения?
ВТ: Ну, студен… ну, об искусстве, господи, ну, когда студенты театрального ВУЗа — о чём говорят? Естественно, об искусстве, о теа… о стариках, там, МХАТовских, байки, там, МХАТовские травят. То, что, там,
от Богомолова слышали, то, что, там, от учителей слышали… это об…
обсуждались в основном это всё — так, и в застольях, и во всём, это…
темы эти были .
ЛЧ: Вот, к примеру, что ему нравилось, там, скажем, из… из спектаклей,
из книг, там, из постановок? Чт… чт… что не нравилось? …
480

ВТ: Книг не… книги — не… не очень я помню, что… за… чтобы бы мы
так сильно… вот…
ЛЧ: О поэзии, может, разговоры были?
ВТ: Поэзия — да! Но тогда ведь… появился тогда, вот я, по-моему, говорил, Табаков привёл Вознесенского в театр. Вот. Но с Высоцким мы эти
вещи не обсуждали. Потому что такие вот… потом уже у нас такие, довольно короткие встречи были, на ходу… такие, доволь… даже застолий
таких, в общем-то, не было. И п… нет, помню, ещё он пришёл… э-э-э…
знаете, он пришёл на премьеру… у-у-у-м-м-м…
ЛЧ: Так-так!
ВТ: …к нам, туда, в старое здание ещё, Фокин поставил э-э… «Провинциальные анекдоты», он смотрел.
ЛЧ: Это какой год?
ВТ: Это где-то семьдесят… наверное, первый — второй.
ЛЧ: Сейчас… (глядя на список спектаклей театра «Современник»).
ВТ: 1971-й — 1972-й год, вероятно. «Провинциальные анекдоты».
ЛЧ: 1974-й, однако!
ВТ: 1974-й?
ЛЧ: Да.
ВТ: Нет!
ЛЧ: Вот — все спектакли ваши.
ВТ: Ошибочка! Это не могло быть в 1974-м.
ЛЧ: Да?
ВТ: Потому что это в старом здании было. Я это очень хорошо помню,
потому что мы… мы потом … в нижнем буфете сидели втроём…
ЛЧ: Да?
ВТ: С Олегом Далем и с ним. Сидели втроём … Алик Даль там
БЛИСТАТЕЛЬНО играл, конечно! Просто блистательно!
ЛЧ: Высоцкий, Даль и Вы, да?
481

ВТ: Уваева1. Да. Мы сидели в буфете. В нашем, не в зрительском, а в
актёрском буфете. Сидели там… не помню, … поддавали или
под сухую… и Володя был с гитарой! Он был с гитарой! Потому что там
какой-то… чего-то намечалось, как… какие-то посиделки, по-моему, после спектакля.
ЛЧ: Что это была премьера явно, да?
ВТ: Может быть, знаете, что вот… м… мы в 1974-м переехали, и вот здесь
он уже сыграл… здесь уже сыграли премьеру, наверное.
ЛЧ: Угу.
ВТ: Хотя нет, ну, я точно помню, что мы там играли премьеру, в старом
здании.
ЛЧ: Ну, это по документации можно вычислить.
ВТ: В старом здании играли. Значит, это был 1973-й год! Или 1974-й… В
1974-м мы переехали сюда.
ЛЧ: Так у вас премьерой считалось и в этом здании, если вы играли, несмотря на то, ещё и в старом? То есть, там была премьера, и того же спектакля была… если там…
ВТ: А потом переносили, и это… перенос считался премьерой?
ЛЧ: Да. Да. Могло быть такое?
ВТ: Не знаю. Может быть, так вот, э-э…
ЛЧ: Хотя спектаклю там уже лет пять, скажем, уже?
ВТ: Архивариусом, может быть, там, завлит, может быть, так, по документам там считает так, но то, что мы э-э… в старом здании поставили —
значит, это был максимум 1973-й год, потому что в 1974-м мы переехали
в новое здание.
ЛЧ: Угу. А ещё, может быть, Вы что-то вспомните по каким-нибудь премьерам, спектаклям, встречах… на премьерах, скажем?
ВТ: Вот… Нет, больше . Вот… и вот ещё была у меня встреча
с ним, здесь, на Таганке, когда я смотрел «Час пик», в фойе с ним встретился.
ЛЧ: Угу. Расскажите, чтоб это записалось.
1

Скорее всего, роль Уварова.

482

ВТ: Вот. Ну, я смо… смот… там, сидел на балконе, на эт… наверху… стоял, вернее, потому что там биток был совершенно! По-моему, это была
либо премьера, либо один из премьерных спектаклей, вот, «Часа пик».
Вот. И я вышел покурить (я тогда ещё курил), вышел покурить, и там, по
фойе, смотрю, Володя так дефилирует. И (нрзб): «Привет-привет! Что
там? Как ты? Чего, смотришь спектакль?» Я говорю: «Ну, естественно!»
Он говорит: «Ну, и чего, как ты?» Я говорю: «Ну, я пока ещё только не
понял… подожди вот, второй акт посмотрю, тогда…» Я говорю: «А ты-то…
ты… ты это видел?» Он говорит: «Ну, естественно, конечно!» Я говорю:
«Ну, и что?» А он говорит: «Не, это моё, это не… не-не-не-не, вот это не
моё, и за это не… не несу никакой ответственности!» Вот… «Это не моё!»
Это чего-то ему это не… не пришлось по душе. Не понравилось.
ЛЧ: А вот Вам он делал какие-то комплименты по поводу Ваших актёрских удач, скажем?
ВТ: Да. Вот, это самое… он э-э-э… это самое… «Провинциальные анекдоты» он посмотрел тогда, я там тоже хорошо играл. Правда, я тогда играл
э-э-э… другую роль, Рукосуева. Потом уже стал Калошина играть вместо
Щербакова. Вот. А на премье… он меня видел в Рукосуеве. Но это роль
такая, товарища просто, он Рукосуев… эпизод, в общем, эпизод. Но он, в
общем, всегда — там и в студии вот он видел сту… суемыес… студенческие работы он видел…
ЛЧ: Какие ?
ВТ: Э-э-э… вот мы у Ефремова… Ефремов выпускал Зака и Кузнецова
пьеса… я там играл главную роль…
ЛЧ: «Два цвета», да?
ВТ: Нет, не «Два цвета», другая. Э… она не шла, её потом репетировали
в «Современнике», но она не пошла.
ЛЧ: Это что?
ВТ: А-а… господи, как же она называлась-то? «Уро… Урок жизни», что
ли, и что-то — не помню. Не помню.
ЛЧ: Угу.
ВТ: Вот. Мы играли, он видел. Ну, он видел все наши дипломные спектакли. Потому что он закончил, он уже в это время работал в те… в театре Пушкина, но он приходил сюда, , так, по старой памяти,
захаживал в студию и видел.
483

ЛЧ: А в театре Пушкина Вы не бывали на его спектаклях?
ВТ: Не видел, нет. В театре Пушкина никого не видел из своих выпуска.
С Романом Вильданом потом мы встречались в студии у Яловича-Радомысленского — была такая студия.
ЛЧ: А-а-а!!! (нрзб).
ВТ: Вот. Мы там репетировали.
ЛЧ: А Высоцкого там встречали?
ВТ: Вас… Да, он туда заходил.
ЛЧ: Интересно!
ВТ: Вот. Заходил туда.
ЛЧ: А Вы там что репетировали?
ВТ: Я репетировал…
ЛЧ: Где?
ВТ: Мы репетировали в клубе МВД…
ЛЧ: На Раушской, да?
ВТ: Да, да, да. На Дзержинского. А-э… и… ну, вот потом мы (нрзб) уже
(нрзб).
ЛЧ: А, Раушская — они после уже были. А тогда — Дзержинского.
ВТ: Да, это Вам Ялович лучше расскажет, конечно, Генка.
ЛЧ: Он рассказывал.
ВТ: Рассказывал, да?!
ЛЧ: Ин… интересно, что Вы скажете?
ВТ: Ну, я вот да… я даже не помню, кого я играл!
ЛЧ: А постановка-то?
ВТ: Постановка у нас оч… оч… очень интересная была! Там и (нрзб)
Радомысленский Вениамин Захарович приходил, хотели пробивать. Вот
он… ну, тогда ж невозможно было пробить! … даже…
ЛЧ: Так что за постановка?
484

ВТ: А?
ЛЧ: Что за постановка?
ВТ: А… ставил… а-а… Радомысленский с Яловичем её.
ЛЧ: Угу.
ВТ: Вот. Вильдан там играл очень хорошо! Играл какого-то профессора.
ЛЧ: Ч… что это было, «Оглянись во гневе»?
ВТ: Нет!!! Нет, нет, нет, нет! Это был м-м-м… э-э… чешский драматург-то,
как его? Ч… Чапек, по-моему…
ЛЧ: Чапек?
ВТ: По-моему, Чапек.
ЛЧ: Это… «Белая болезнь»?
ВТ: Да!!! Совершенно верно! «Белая болезнь» Чапека. Это была «Белая
болезнь». Чапек.
ЛЧ: Угу.
ВТ: Ну, спектакль очень острый, по тем временам — это вообще — с
ассоциациями, с аллюзиями, и прочее и прочее… вот тогда и… но не
получилось. Хотели пробить это дело, чтоб как-то там в театре сделать
какой-то театр, в этом помещении… но (нрзб) Вениамин Захарыч там
пытался типа как помочь, но не получилось, разбежались. Я сыграл, может быть, спектакля два… сыграл, так… отошёл, выскочил из этого дела,
потому что времени не было.
ЛЧ: А Высоцкий видел Вас в репетициях, в роли?
ВТ: Конечно! Конечно, видел! Ну, во-первых, он видел меня у Богомолова вот в этой самой… в… а в театре… в театре — нет. Не помню я. Кроме
этого…
ЛЧ: А в «Белой болезни» он прини… принимал какое-то участие?
ВТ: Нет, участия он не принимал, он… ну, был, я его видел там, приходил
на репетиции на какие-то. А, мо… может, на прогон приходил.
ЛЧ: Угу. Какой это год был?
ВТ: Где-то, наверное, 1970-е.
485

ЛЧ: 1970-е?
ВТ: Думаю, да.
ЛЧ: 1970-е — они уже на Раушской были.
ВТ: Да?
ЛЧ: Они году в 1968-м, в 1967-м, наверное, переехали на Раушскую.
ВТ: Ну, в общем, мог бы начало 1970-х.
ЛЧ: Ну, начало 1960-х не может быть?
ВТ: Вот я сейчас… мне… нет, мне надо сейчас вспомнить, из какого театра я ездил туда!
ЛЧ: Ага!
ВТ: Да! Вы знаете, да, это, наверное, было… это было до семьдесят… до
переезда нашего, потому что я из старого здания ездил туда. Да, да, да,
точно, я помню, потому что я по бульварам туда добирался на такси — на
Сретенку.
ЛЧ: Угу.
ВТ: Да, значит, это было, ну, может быть, начало 1970-х, может быть,
1971-й — 1972-й год.
ЛЧ: И сколько Вы проконтачили с этим клубом?
ВТ: С этим клубом… ну, года два, наверное.
ЛЧ: Года два, да?
ВТ: Да. Года два, наверное, так.
ЛЧ: Не помните ли Вы большого концерта, там Высоцкий давал большой
концерт? Типа творческого вечера было.
ВТ: Я знаю, что был такой концерт, я на нём не присутствовал.
ЛЧ: Знаете, да?
ВТ: Да. Но знаю: ребята говорили. Мы в это время там, кса… кстати сказать, репетировали. Вот они, наверное, и говорили, что он был. А у меня
был спектакль, был чем-то занят. Не был на этом концерте, но слышал. О
слышал. Вот. А потом я-то не… не… не тянулся особенно, потому
что всё… всё он у нас в театре это делал. Он это пел (нрзб), особенно
486

когда вот «Свой остров»… ведь выпускались там, в старом театре. «Свой
остров» — это был где-то 1971-й, ?
ЛЧ: Семьдесят… весна 1971-го (нрзб).
ВТ: 1971-й, да. Он тогда очень много приходил, часто в театр. А я тогда
в месткоме ведал культурным сектором, и я как раз и с ним и связывался
всё время.
ЛЧ: Как св… как связывались?
ВТ: Ну, организационно просто.
ЛЧ: Звонили ему, приглашали, да?
ВТ: Да, звонил, разговаривали, прямо так: «Когда там, когда ты можешь?
Когда нам удобно, когда там что, он говорит…» Ну, вот это… «Ну, да…
давай днём! Давай во время репетиций!» Ну, во время репетиции — ну,
чего ж (нрзб).
ЛЧ: Что, что?
ВТ: Ну, во время репетиции — ну, какая встреча там? Ну, если он начнёт петь — значит, реп… нет репетиций! Если идёт репетиция, значит,
чего же ему (нрзб). Совместить это очень трудно было. Вот. Он так… он
са… делал тогда эти песни — вот 4, по-моему, или 5 песен к спектаклю
«Свой… Своему острову». Вот он их приносил по мере того, как они были
готовы. Он их приносил, показывал. Исполнял, в общем, так. Ну, и потом
уже с ним, так сказать, назначали свидание, чтобы он так попел основательно. Вечер… вечер сделал.
ЛЧ: Попел по… помимо программы, да?
ВТ: Да, да, конечно! Ну, у него уже тогда была большая программа.
ЛЧ: Ве… вечер — это как выглядело, на сцене, зрители, или как?
ВТ: Нет, нет, нет, нет, в фойе, в фойе.
ЛЧ: Или… или с… с-свои все, да?
ВТ: Да. У нас там — мы открыли теат… ещё при Ефремове, между прочим, открыли — это году, наверное, в шестьдесят… пятом, наверное, что
ли. Году в 1965-м мы открыли ресторан у себя, кафе внизу, в подвале. У
нас кафе было ночное. Ну, и туда там вся Москва, конечно, ходила уже:
там, Евтушенко, и Бабочкин, и, там, и Володя Высоцкий, по-моему, был.
487

ЛЧ: А вот эти во…
ВТ: Да, это был, наверное, год 1966-й, 1967-й — вот так.
ЛЧ: Когда вот эти посиделки случались у вас?
ВТ: Да, да. Ну, а потом уже он… э-э…
ЛЧ: Ну, это ещё не было работы над «Своим островом»?
ВТ: Нет, а работа позже. Вот он уже почаще приходил. Так он приходил —
ну, так, в гости.
ЛЧ: Угу. А вот эти посиделки писались на магнитофон?
ВТ: Писались. Писались.
ЛЧ: Писались? А кто писал, Вы не в курсе?
ВТ: У нас в радиоцеху писали.
ЛЧ: В радиоцеху… а где эти записи?
ВТ: А может быть, и есть.
ЛЧ: Где ихний фонд, кстати?
ВТ: Ну, приходите, я Вас сведу с Платоновым Серёжкой, у него там есть.
ЛЧ: Это в музее, да?
ВТ: А, может быть, он их в музей сдал. Но, во вся… но… в музей, конечно!
Надо в музей прийти. Они есть наверняка, потому что мы их по… пере…
переписывали по домам. У меня бобина была вот этого… до его… юбилея… э, новоселья нашего!
ЛЧ: Да???
ВТ: Да. Но, к сожалению, бобина…
ЛЧ: Пропала?
ВТ: …вот по рукам пошла: они ж так вот: дай переписать, дай переписать,
и с концами!
ЛЧ: Ай-ай-ай-ай! (цокает языком, выражая крайнее сожаление) Может… может, ещё у кого есть?
ВТ: Но в театре-то оно есть наверняка, я думаю.
ЛЧ: Наверняка, да? Я в музей звонил, там говорят, вроде ничего нет…
488

ВТ: Хотя эти бобины уже, наверное, высохли… они ж (нрзб) ленты-то
не… не хранятся…
ЛЧ: Да это неважно! Это всё реставрируется.
ВТ: Реставрируется?
ЛЧ: Конечно!
ВТ: Ну, приходите, я Вас сведу с Платоновым, завцехом…
ЛЧ: Тридцать лет — это не срок для ленты, это нормально, в общем.
ВТ: Вот. Я думаю, что он найдёт.
ЛЧ: А-а! Хорошо, с удовольствием!
ВТ: Вот. Этот юбилей точно писался, потому что он у меня дома был!
ЛЧ: Ага, ага!
ВТ: Бобина — я её тогда слушал ещё. Там вот и Ве… Венька — очень
смешное это самое… поздравление, Высоцкого — там тогда впервые спел
«Глянь… глянь… погляди, глянь, какие…»
ЛЧ: Вот здорово, если нашлась бы!1
ВТ: Да, Вы зна… нет, я думаю, что есть, я думаю, что есть. Надо будет
поискать.
ЛЧ: Значит… значит, Вы говорите, он как…
ВТ: А МХАТовская — мне дал недавно это самое… вот это вот — то, что
он Ефремова поздравлял — это у меня есть.
ЛЧ: А там у Вас одна песня только?
ВТ: Да.
ЛЧ: А-а! А целиком его нет?
ВТ: У него песня. Нет, целиком нет.
ЛЧ: Угу. Значит, Высоцкий стал давать такие вот застольные концерты
(скажем так) только вот в период работы над «Своим островом»?
ВТ: У нас в театре?
1

Ни одна из этих фонограмм так и не обнаружена по сей день, несмотря на мои
нечеловеческие усилия!

489

ЛЧ: Да.
ВТ: Нет, пораньше, он прихо… он приходил раньше.
ЛЧ: Пораньше. Ну, раньше-то репетиции были, скажем!
ВТ: Ну, вот мне кажется, что он был вот в ночном этом самом… в нашем
ночном кафе. Он, по-моему, приходил.
ЛЧ: Которое открылось году в 1965-м.
ВТ: Да. Да, наверное. Значит, мы выяснили, он показывался к нам в каком? В шестьдесят…
ЛЧ: Втором.
ВТ: Втором показывался, да?
ЛЧ: Да.
ВТ: А к Любимову он в 1964-м .
ЛЧ: В 1964-м, да.
ВТ: Да. Да, да, да. Вот, значит, где-то он был… да, в шестьдесят… в 1965м, в 1966-м! На 10-летии я его отл… отлично помню!
ЛЧ: Угу.
ВТ: Вот. Может, даже и эта запись есть!
ЛЧ: Угу. Вообще обалдеть! В смысле — !
ВТ: , надо покопаться там, у Серёги. Я знаю, что у него е…
есть многие старые спектакли — у него записаны, и вот эти юбилейные
дела он все писал тогда, может быть, они сохранились. Вот. Во всяком
случае, он это знает. А вот… а-а в ночное кафе точно он приходил. Ночное кафе открылось, да, где-то в 1965-м, в 1966-м году.
ЛЧ: А «Свой остров» долго репетировали? Сколько ?
ВТ: Нет, недолго.
ЛЧ: Ну, полгода?
ВТ: «Свой остров» репе… Нет, поменьше.
ЛЧ: Меньше?
ВТ: Поменьше. Месяца три-четыре, наверное, репетировали.
490

ЛЧ: Угу. Месяца три-четыре.
ВТ: Месяца три-четыре.
ЛЧ: А у нас есть запись такая коротенькая, он четыре песни поёт, сильно
подвыпивши… и…
ВТ: А то… из «Своего острова»?
ЛЧ: …и… и написано… и написано «Современник»! Нет, не все из «Своего острова»!
ВТ: Угу.
ЛЧ: И написано, что в «Современнике» это записано. Чистая, хорошая
запись.
ВТ: Очень может быть. ?
ЛЧ: То есть, там он тоже мог до такого состояния дойти, чтобы…
ВТ: А, по-моему, состояние это н-н-не сильно мешало…
ЛЧ: Нет, я к тому, чтобы идентифицировать запись.
ВТ: Я думаю, что когда… когда уж он н… когда он не мог — то он не пел.
А если он мог — то он пел в полную силу своих возможностей. А, может
быть, даже и сверх силы!
ЛЧ: А так — на концертах не бывали у него, на официальных?
ВТ: Нет, никог…
ЛЧ: То есть, не на официальных, а на публичных?
ВТ: Никогда не был…
ЛЧ: Не были, да?
ВТ: Нет, никогда не был. У меня бы… были записи его концерта в Дубне.
ЛЧ: А, в Дубне?
ВТ: Да. Мне там ребята дали. Мы в Дубне когда работали — бы… гастроли у нас были, и я… и я там в радиоцех пошёл, и ребята мне… смотрю,
они там крутят Высоцкого. Я говорю: «Это откуда у Вас запись?» Они
говорят: «Так это он у нас здесь выступал!» Вот, они мне перемотали там.
Вот. Ну, это тоже бобина была.
491

ЛЧ: А это тоже пропало, да?
ВТ: Да. Бобина была.
ЛЧ: А, ну, Дубна-то у нас есть.
ВТ: Я все выкинул, к сожалению. Надо вот, между прочим… надо у… у
Васьки Мищенко спросить. Мы тогда вместе с ним переписывали.
ЛЧ: А это кто?
ВТ: Актёр наш.
ЛЧ: А! Ага!
ВТ: Мищенко Василий.
ЛЧ: А, Мищенко?
ВТ: Да.
ЛЧ: Ага.
ВТ: Может быть, у него есть, потому что мы тогда переписали на бобину,
и, по-моему, с… с бобины перекатали на… тогда только появились эти
кассетни… кассетники. Может быть, у него кассетник сохранился. Кассета. Потому что я точно не переписал на кассету…
ЛЧ: Нет, нам… надо… придётся всё: и бобины, и кассеты — всё, что угодно! Аппаратура есть любая.
ВТ: Вот надо будет у него выяснить. Может быть, у него есть. Дубнинская.
ЛЧ: А в «Современник» Высоцкий с кем приходил?
ВТ: Ну, с любимовцами. Они обычно приходили вот так вот — вместе
все, с Любимовым, с Венькой, там, кто там это… ка… капустнятник.
ЛЧ: Ну, вот я слышал, на премьере «Своего острова» Влади была!
ВТ: Нет.
ЛЧ: И Высоцкий на поклоны выходил вместе с вами. Вместе с артистами.
ВТ: На поклоны выходил?
ЛЧ: Да.
ВТ: Влади была? Не помню.
492

ЛЧ: Как автор песен, да?
ВТ: По-моему, не было. Влади не было.
ЛЧ: Да?
ВТ: Но я не берусь точно говорить. Галина Борисовна это точно знает!
ЛЧ: Ну, у нас с ней будет ещё разговор, так что…
ВТ: Да, она это точно знает.
ЛЧ: Просто интересно мнение каждого человека. …
ВТ: Да. Не п… Марину Влади не помню. Он выходил на поклоны, да,
естественно, — как автор песен. Вот.
ЛЧ: Угу. А вот Кваша так и не вспомнил, как фамилия гитариста, который подыгрывал ему, Кваше?
ВТ: Не помню.
ЛЧ: Гитарист был, да?
ВТ: Да, был гитарист, с Квашой работал гитарист.
ЛЧ: И имени не помните даже?
ВТ: Профессионал какой-то был.
ЛЧ: Профессионал, да.
ВТ: Да. Не помню. Нет, не помню. Вот это, сказать… мож… по-моему…
по-моему, его Валька Никулин привёл в театр, этого гитариста, мальчика.
ЛЧ: Угу.
ВТ: Так что вот Ва… Валька может знать. Если Вы его… Вы ему вот этот
вопрос — он может… может быть, помнит (нрзб).
ЛЧ: А… это… дома он у Вас бывал, Высоцкий, или Вы у него?
ВТ: Нет, нет, не было.
ЛЧ: Не было, да? А в других городах встречались с ним?
ВТ: Нет, не совпадали никогда, нигде.
ЛЧ: А как Вы думаете, эти песни к «Своему острову» он написал именно
к спектаклю или некоторые из них уже были готовы?
493

ВТ: Я знаю, что он писал к этому спектаклю специально.
ЛЧ: Специально, да?
ВТ: А, может быть, какие-то были заготовки. А, может быть, кака… а какая-нибудь одна из них была уже готова к спектаклю. Вот. Он её принёс,
а потом уже дописывал другие. Может быть, и так.
ЛЧ: А почему две песни запретили? Об этом знаете что-нибудь?
ВТ: Да они все, в общем-то, были на грани запрета, и спектакль-то, в общем-то, из-за этих песен то… тоже хотели прикрывать. Вот. Но он там
смягчал, конечно, чего-то такое…
ЛЧ: Смягчал?
ВТ: Ну, да. То, что надо было сдавать.
ЛЧ: Угу.
ВТ: Вот. А тогда он был ещё под сильным запретом. Вот. Но я не помню,
откровенно говоря, какие именно запретили. Но это тоже, наверное,
Галина Борисовна точнее… хотя не думаю, она… у неё тоже память на
эти вещи не… не очень хорошая. Она уже тоже забывает какие-то подробности. Вот.
ЛЧ: Понятно.
ВТ: А это кто… откуда Вы знаете, что…
ЛЧ: Это Кваша сказал.
ВТ: А! Ну, он-то, естественно, знает! Потому что они над… над песнями
работали вместе с ним.
ЛЧ: Ну, конечно!
ВТ: Так что он…
ЛЧ: Не, я спрашиваю всех, кто может знать, понимаете?
ВТ: Ну, да, да, да, да, да.
ЛЧ: Вдруг кто-то что-то добавит — в этом отношении.
ВТ: Нет, я не помню, не помню.
ЛЧ: Ага. А вот…
494

ВТ: Ну, наверное, конечно, были варианты, которые… он приносил разные варианты и переписывал, и там прямо переписывал на ходу… у-м-м…
переписывал что-то. Вот.
ЛЧ: А всё-таки, Высоцкий на репетициях бывал, на «Своём острове», да?
ВТ: Конечно! Да, на «Своём…» он по… приходил.
ЛЧ: А на други… на других спектаклях, на репетициях?
ВТ: Нет.
ЛЧ: Нет?
ВТ: Нет.
ЛЧ: На «Своём острове». А может быть, он что-то привносил в сценарий,
что-то изменял?
ВТ: Они потом очень же подружились с Волчихой, они потом, я знаю,
они ездили на теплоходе в круиз вместе! Вот. Так что, они как-то так
очень сблизились в это время. И потом очень были дружны, вот, после
этого вот… после «Острова», после этой работы совместной.
ЛЧ: Угу. А банкет, вот, скажем, премьеры «Своего острова»?
ВТ: Да, да, да, да, да!
ЛЧ: Как всё это происходило?
ВТ: В театре, по-моему, у нас был банкет по «Своему острову». Лёва,
ну, знаете, такое количество банкетов, что уже, конечно, так не припомнишь, чем там один отличается от другого…
ЛЧ: Ну, понятно! Да (смеётся).
ВТ: …но я, во всяком случае, припомню, что он… он почти на всех вроде бывал, потому что он был желанным гостем всегда в театре. А уж на
«Своём острове» — естественно, он был на банкете! Но я не помню… а…
а может быть, и меня не было. Тоже, знаете, бывают обстоятельства, что
не можешь.
ЛЧ: А «Свой остров», он даже недавно шёл же у вас, да?
ВТ: Нет, нет, он… он…
ЛЧ: Когда его сняли вообще?
495

ВТ: …он недолго прошёл.
ЛЧ: Недолго?
ВТ: Он недолго, нет.
ЛЧ: Ну, сколько, ну, года… лет пять шёл хотя бы?
ВТ: Меньше, думаю.
ЛЧ: Меньше?
ВТ: Думаю, меньше. А-а-а… думаю, меньше. Значит, он выпустился в каком? В 1971-м?
ЛЧ: В 1971-м.
ВТ: В 1971-м. Ну, вот, там — да, там мы играли. А я вот даже не уверен,
что его сюда, на эту сцену переносили, на новую.
ЛЧ: Угу, вот как?!
ВТ: Я его не помню на новой сцене.
ЛЧ: Угу.
ВТ: Чтоб его переносили. Не помню, не уверен. Но, ду… но не больше
пяти лет.
ЛЧ: Не больше пяти лет.
ВТ: Не больше пяти лет он прошёл. Ну, это можно уточнить, конечно.
ЛЧ: Угу.
ВТ: Вот. Но не больше . А песни вот потом пошли.
ЛЧ: Песни пошли. Вон — некоторые на пластинку потом вошли.
ВТ: Да, да (нрзб).
ЛЧ: А потом Кваша их пел с пластинки. Но это после смерти его.
ВТ: Да. Да.
ЛЧ: Было такое. А вот что-то при Вас именно он написал?
ВТ: Там, в «Своё…»… в «Своём острове»?
ЛЧ: Не обязательно. Вообще — из песен, из стихов, например?
ВТ: Нет, не участвовал при этом, к сожалению (ухмыляясь).
496

ЛЧ: Или вот, там, пришёл: «Вот — совершенно новая песня, вот сейчас
спою!» Такое было?
ВТ: Нет, нет, Лёва, такого не было. Потому что, я говорю, что мы уже,
так сказать, вот, в студенческие годы мы довольно часто встречались,
но… почти ежедневно. Вот. А вот, так сказать, там, в компаниях — тоже
частенько. А потом уже вот так как-то мы с ним — очень случайные
встречи были, случайные.
ЛЧ: А вот насчёт студенческих лет: Трифоновка, скажем… вот, кого помните из его окружения, из обитателей Трифоновки?
ВТ: На Трифоновке?
ЛЧ: Пырьева, Володарский, скажем?
ВТ: Нет, нет.
ЛЧ: Верней, тог… тогда Скирда ещё.
ВТ: Да их, наверное, не было тогда!
ЛЧ: Не было?
ВТ: Не-е-ет, это все, по-моему, они по… гораздо позже были.
ЛЧ: С Шукшиным, говорят, он там встретился…
ВТ: На Трифоновке?
ЛЧ: Да, да.
ВТ: Да, как-то… с какого боку?
ЛЧ: С Тарковским там общался. Не может такого быть?
ВТ: Нет, нет. Нет.
ЛЧ: И Урбанский там где-то рядом был.
ВТ: Урбанский — да! Урбанский жил на Трифоновке.
ЛЧ: Они с ним как? Вот видели Вы их вместе?
ВТ: Н-нет, вместе не видел, потому что Урбанский уже работал… Урбанский закончил… Урбанский в 1957-м году выпустился, он меня приветствовал!
ЛЧ: В 1957-м году он «Коммунист» уже был!
497

ВТ: Да! Он вы… выпустился в 1957-м. Он уже… на четвёртом курсе он
уже снимался.
ЛЧ: Приветствовал в ряду бывших учеников?
ВТ: Да! Мы поступившие, он — как окончивший пришёл нас приветствовать. Он уже был там. В театре Станиславского работал вовсю, он уже
там получил… в общаге жил там, при театре. Потому что он с Трифоновки уехал. Никак не мог Высоцкий там с ним встречаться, на Трифоновке,
с Урбанским.
ЛЧ: А Урбанский…
ВТ: Но… Если только Урбанский, может быть, туда заходил, там, по старой памяти, потому что там Генка Фролов ещё жил на… на Трифоновке,
э-э-э… ребята: вот Невинный Славка — они… они пели вместе всегда. Вот.
ЛЧ: В смысле?
ВТ: Урбанский, Невинный и Фролов — они слу… слухачи.
ЛЧ: Пели вместе?
ВТ: Да. Они пели…
ЛЧ: В компаниях, Вы имеете в виду?
ВТ: Нет, ну, вот… вот перерыв в этом самом… э-э… у нас, между нами, перемена, между занятиями перемена, и они там, в курилке, пели! Фролов
на аккордеоне же прекрасно играет.
ЛЧ: Угу.
ВТ: Вот. Фролов на аккордеоне, они… Урбанского тогда уже не было,
потому что я пришёл — он уже не учился. Вот. А Фролов с Невинным
продолжали там. Ещё кто-то к ним присоединялся. Вот. Такие были там
эти самые…
ЛЧ: Но Вы с Урбанским тесно не общались?
ВТ: Нет, я с ним даже, по-моему, не знаком был. Нет, нет, нет, нет, не
был знаком. Я о нём знаю только вот по Генкиным рассказам. С Фроловым они, так сказать, очень в тесных отношениях, а он… они… вот он…
дружили с Урбанским.
ЛЧ: А что-то ещё из похождений тех лет с Высоцким?
498

ВТ: С Володей — больше нет. Нет, нигде были. Ну, вот, у меня от него…
вот он, ну, с Далем вот они там…
ЛЧ: Да, вот о… об их дружбе что Вы знаете? С его слов или с его.
ВТ: Они с Далем… они очень дружны были. Далёнок о нём очень всегда,
так сказать, с пиететом большим отзывался, о Володе. Они тоже, кстати… ведь Даль тоже слухач и то… тоже очень любил петь! Вот он народные песни пел совершенно замечательно, так вот — а капелла, без
сопровождения. Совершенно блистательно! Ну, у Даля, между прочим,
абсолютный слух был, так что очень музыкальный был. Вот. А с
Олегом Далем мы очень дружили, очень дружны были.
ЛЧ: А вот их вместе Вы часто видели?
ВТ: Нет. Ну, они-то… они ж встречались на съёмках в основном, вне театра.
ЛЧ: Ну, у них только одна съёмка были вместе.
ВТ: Вместе? Нет! Ну, почему? «Плохой хороший человек»?
ЛЧ: «Плохой хороший», да.
ВТ: Больше нигде они вместе не с ним… Ну, я не знаю. Он его, во всяком
случае, знает… Ну, значит, они одновременно где-то снимались там, на
«Ленфильме», скажем, а там, в «Октябрьской» встречались.
ЛЧ: Ну, понятно.
ВТ: Понимаете? Так что вот…
ЛЧ: Что-то помните из рассказов?
ВТ: Я знаю, что Олег Даль очень много снимался на «Ленфильме». Потом
же Даль, он же раза три уходил из театра, по-моему, потом возвращался.
ЛЧ: Угу.
ВТ: Вот. И там… Во всяком случае, я знаю, что он познакомился с Высоцким на съёмках где-то. Вот.
ЛЧ: На съёмках…
ВТ: А потом уже вот мы втроём… мы виделись уже вот, там, после «Анекдотов», на «Провинциальных анекдотах». Он пришёл, смотрел «Провинциальные анекдоты». Вот, потом мы за кулисами там общались.
499

ЛЧ: Да, кстати, «Провинциальные анекдоты»! Вампилов погиб в 1972-м
году. Вампилов-то был на премьере?
ВТ: Нет!
ЛЧ: Нет.
ВТ: Нет.
ЛЧ: Не был на премьере… А если б был жив, был бы наверняка?
ВТ: Ну, конечно!
ЛЧ: А Вампилов в августе 1972-го погиб.
ВТ: Да. А м… а у нас как спектакль, в семьдесят…
ЛЧ: С… тут написано: «1974-й».
ВТ: Нет, нет, нет, нет, неправда ваша! Вы неправильно, это 1973-й год!
Вот.
ЛЧ: Угу.
ВТ: Вот поэтому и не было Вампилова.
ЛЧ: Угу. 1973-й!
ВТ: Да. Но то, что это было в старом здании — это я абсолютно точно
помню! Значит, это был 1973-й год.
ЛЧ: А в 1973-м они как раз закончили «Дуэль».
ВТ: Вот! Вот они там и познакомились. И он пришёл в театр вот на премьеру, Олег его пригласил.
ЛЧ: Даль пригласил его?
ВТ: Да, конечно!
ЛЧ: Угу.
ВТ: Конечно! Вот. Ну, и естественно, мы потом повидались за кулисами.
Я очень хорошо помню — мы сидели в нижнем буфете в актёрском, там,
в подвале. Не… не в подвале, а в нижнем буфете на первом этаже — актёрский буфет у нас был.
ЛЧ: А вот от… отзывы друг о друге, Высоцкий о Дале, Даль о Высоцком —
что-нибудь помните конкретно?
500

ВТ: Ну, вот тогда я помню вот эти восторженные его отзывы о том, как
Далёнок играл в «Анекдотах», а Даль о Высоцком… м-м-м… ну, тоже он о
нём говорил только по фильмам, потому что, по-моему, в те… в театре он
его не видел, Даль.
ЛЧ: В театре не видел? (удивлённо ухмыляясь).
ВТ: По-моему, нет.
ЛЧ: ?
ВТ: По-моему, нет.
ЛЧ: Интересно (нрзб)!
ВТ: А ведь Олег вообще в театр не ходил, он вообще никого не видел,
по-моему, никого, никогда! Ну, вот, не ходил… не ходил в театр. Для
него… Уверен на 99 %!
ЛЧ: А что так?
ВТ: А, кстати сказать, вот относительно… э-э-э… Даль… вот эта тема «Даль —
Высоцкий» Вам, может быть, Лиза Даль. Вы с ней не встречались?
ЛЧ: Нет, никак.
ВТ: Она, кстати, мо…
ЛЧ: А какая-то рекомендация может быть, например, с Вашей стороны?
ВТ: Естественно, пожалуйста! Я могу Вам дать телефон, и ей позвонить,
чтоб она Вас приняла.
ЛЧ: Как её правильно?
ВТ: Елизавета… не помню по батюшке… Даль.
ЛЧ: Угу. Ну, это легко установить.
ВТ: Лиза Даль, да.
ЛЧ: С удовольствием!
ВТ: Елизавета… не помню… Да…
ЛЧ: Потому что такая тема — и тот умер, и этот умер, и некого спросить,
в общем…
ВТ: Да, да, да, да, да, да, да! Я обязательно дам, так что Вы… вот.
501

ЛЧ: А с Вертинской, вот с Анастасией?
ВТ: С Настей — не… не знаю, как у ни… их отношений не знаю.
ЛЧ: Нет, отношения у них были, эт… это понятно.
ВТ: Были, да?
ЛЧ: Конечно!
ВТ: Не знаю совсем.
ЛЧ: Вот Вы не могли бы порекомендовать как-то, потому что я не знаю,
через кого .
ВТ: А! Настю — нет, Вы знаете, я с Настей как-то так… у нас с ней нет
связи никакой. Не… не знаю даже, где она живёт, телефон её не знаю,
ничего…
ЛЧ: Ну, у неё на Арбате своя там какая-то лаборатория!
ВТ: Да. Я знаю, что она с Калягиным, так сказать, общается.
ЛЧ: С Калягиным, да?
ВТ: Ну, Вы можете у Калягина, так сказать, там, телефон… выйти на неё
через Калягина. Тем более, …
ЛЧ: Я на неё выходил через секретаря её, а та что-то гавкнула на меня
два раза! В общем, полный отказ получился!
ВТ: Но… но… но надо сказать… ну, что же она, для Вас, что ли, не может что-то там? Нет, я думаю, что это надо там как-то пробиться. Может быть, через Калягина. Уж Калягин-то всё-таки, так сказать, имеет
отношение к Высоцкому! А-а-а… Лизу — вот это я Вам сделаю, это мы
сорганизуем встречу обязательно!
ЛЧ: Это ж наверняка она…
ВТ: Ко… наверняка, конечно!
ЛЧ: …помнит чего-то.
ВТ: Да, да, да, да, наверняка. Ну, вот… . А может быть, она
и-и-и с Высоцким встречалась. Может быть.
ЛЧ: Ну, почему бы нет?
ВТ: Вполне возможно.
502

ЛЧ: А В…
ВТ: Потому что она работала на «Ленфильме», она, так сказать, ве… ведущая монта…
ЛЧ: Она на «Ленфильме» работала?
ВТ: Да, она на «Ленфильме» работала всю жизнь.
ЛЧ: А-а-а-а-а!!!
ВТ: Она монтажница, так сказать, одна из классных монтажниц.
ЛЧ: У-у-у! (торжествующе).
ВТ: А потом она, вот когда вышла замуж за Даля, они переехали сюда,
поменялись. Так что она сейчас… она живёт здесь. Вот.
ЛЧ: Угу, угу.
ВТ: Я с ней, правда, давненько не перезванивался, но, во всяком случае,
это я Вам устрою.
ЛЧ: Спасибо заранее!
ВТ: Вот.
ЛЧ: А Вы не помните, как… Вы не участвовали в выезде в Болгарию со
«Своим островом»?
ВТ: Ну, как, участвовал, конечно!
ЛЧ: Ага. Вот Волчек мне сказала…
ВТ: А со… с… «Свой…»… разве «Свой остров» ездил в Болгарию?
ЛЧ: Вот, Галина Борисовна сказала, что она там ставила вроде его!
ВТ: А-а-а! Она ставила, и туда с ней ездили, по-моему, два или три актёра. По-моему, там, Покровская и Кваша. Насколько… Они играли в их
спектаклях.
ЛЧ: Ага.
ВТ: А потом они приезжали сюда — двое актёров, играли в нашем спектакле. А ци…
ЛЧ: А о поездках Высоцкого в Болгарию под этой эгидой?
ВТ: Нет.
503

ЛЧ: Не можете связать ничего?
ВТ: Не знаю совершенно ничего, не слышал об этом. Ну, это Галина Борисовна-то, наверное, знает? Вы, наверное, от неё это и слышали?
ЛЧ: Ну, как… мы с ней не договорили пока что, а когда будет следующая
встреча — неизвестно — опять же!
ВТ: Ну, да.
ЛЧ: Вот. Поэтому, пока есть возможность, я спрашиваю у любого.
ВТ: Ну, правильно, конечно! Может, кто-то… Кваша наверняка знает!
ЛЧ: Нет, он не знает ничего, то… то ж самое говорит.
ВТ: То… тоже не знает? Ха-ха-ха! Ну, вот, видите… Нет, я не слышал об
этом.
ЛЧ: Это ж у нас всё вяжется и с… с ОВИРом, там, и, вообще, с этой документацией, этого…
ВТ: А-а! Угу, угу. Понятно.
ЛЧ: Так что…
ВТ: Ну, да, господи! Ну, никогда не знаешь, с какого конца там найдёшь,
какие-то сведения почерпнёшь.
ЛЧ: Ну, так или иначе — это всё достанется.
ВТ: Да. Нет, этого я не знаю. Я (нрзб).
ЛЧ: А как Вы узнали о смерти Высоцкого?
ВТ: В театре. Мы ж тогда работали, на… наш театр работал: мы обслуживали Олимпиаду. В 1980-м году. Вот.
ЛЧ: Репетиция была у вас?
ВТ: Да (нрзб) утром пришёл на репетицию и всё, сказали, что вот се…
сегодня ночью произошло. А потом мы уже сюда театром, там, прорывались на автобусе. Вместе прошли, делегацией, потому иначе было это
всё… прорваться невозможно было! И то… И то, автобус там где-то встал,
по-моему, на Котельнической, у высотки встал, а оттуда мы… нас уже
там милиция вела…
ЛЧ: Далеко.
504

ВТ: …сюда, да, сквозь толпу, через очередь эту сумасше… Вот. Узнал…
Здесь я был, на п… на панихиде был, и на кладбище (вздыхает) ездил, с
Далем мы там виделись (угнетённо). Даль уже не работал в театре. Там
мы с ним были.
ЛЧ: А он не работал с какого периода?
ВТ: Он очень много раз уходил. А это — последний раз он ушёл…
ЛЧ: Вот, последний раз, да?
ВТ: Э-э… после «Двенадцатой ночи»… когда же это было-то, Господи?
Не припомню уже. Он умер в 1981-м… значит, а до… до… до… до… до
этого он успел поработать… и в Малый его приглашали, и в этот самый…
значит, где-то он из театра ушёл окончательно… то есть, последний раз
он ушёл из театра, значит… значит, году где-то в 1976-м, наверное… в
1975-м, в 1976-м — вот так вот. Последний раз.
ЛЧ: Угу. После новоселья буквально сразу же, да?
ВТ: Да!
ЛЧ: Угу. А вот мне Кваша рассказывал, что Даль на похоронах Высоцкого рассказывал, как они с ним несколько месяцев назад пили, и там,
вроде бы приходили врачи, там, ампулы им ставили, что-то вроде этого…
Не помните Вы такого рассказа от Даля?
ВТ: Нет. Нет. Ничего не рассказывал. Но он рассказывал, что они вот
с Высоцким встречались довольно часто перед смертью, незадолго до
смерти.
ЛЧ: Незадолговстречались довольно часто — ага!
ВТ: Да, да. Вот этот период встречались довольно часто. И… и что Высоцкий… э-э-э… и говорили о смерти. Говорили о смерти.
ЛЧ: А конкретно не помните, ?
ВТ: Нет, не помню уже, потому что… ну, он мне рассказывал об этом там,
на похоро… на… на кладбище, так отрывочно очень и не подробно.
ЛЧ: Угу.
ВТ: Но вот это я помню, с… была у него такая фраза. И вот потом он сказал, что, мол, всё, значит, я… я следующий! Что, мол, Володя, мы скоро…
скоро увидимся!
505

ЛЧ: Это Вы сами лично слышали?
ВТ: Да! Это слышал я и Валька Никулин, мы стояли втроём.
ЛЧ: Угу. Есть фотография.
ВТ: Вот. Он тогда ска… говорил об этом, Олег. Ну, вот, мо… может быть, по…
знаете, вот в такой момент не всё запоминаешь… может быть, Валька чего-нибудь за… запомнил получше, чтоб… вспомнит что-нибудь поподробней. Во
всяком случае, вот это он сказал, что: «Мы с ним встречались и го… говорили
о смерти!» Лиза, может быть, кстати сказать, что-то помнит. Лиза — я не помню, на похоронах Высоцкого, я не помню, была она или нет.
ЛЧ: Одним словом — стоит?
ВТ: С ней — да, обязательно, конечно! Она… она ж во всяком случае, о
том, что Даль, так сказать, о Высоцком — наверняка они говорили, и, так
сказать, это она помнит всё очень хорошо.
ЛЧ: Угу.
ВТ: Может, и фотографии какие-нибудь есть у неё.
ЛЧ: Угу. Виктор Ильич! (пауза в записи) …время уйдёт.
29.01.2005 я зачем-то снова звонил Виктору Ильичу… может быть,
кто-то из моих знакомых просил билет в «Современник» и я решил обратиться к нему. И вдруг разговор зашёл о Кареве, который в кружке Богомолова был художником и заодно играл в спектакле. Надо признаться, что
за это время я напрочь забыл о том, что мы уже говорили об этом человеке
и я это воспринял как новость. Но информация тут — один к одному, как
и в этой большой беседе, поэтому я не вижу смысла приводить её здесь.

беседа по телефону (фрагмент) 17.10.2009

Лев Черняк: Значит, ну, пара вопросов прямо сейчас есть…
Виктор Тульчинский: Пожалуйста!
ЛЧ: Значит, на 10-летии Таганки, на котором Вы, видимо, не были…
ВТ: Не помню. Наверное, нет.
506

ЛЧ: …Галина Борисовна говорит: «Мы опоздали потому что собирались
из двух зданий!» То есть, это было весной 1974-го. Значит, что, вы не
совсем переехали? Так её понимать?
ВТ: У-у-у-у-м-м… Да, мы переезжали в 1974-м, это верно, но какой-то период времени это заняло? Может быть, мы одно время работали на двух
площадках. Уже сейчас точно не припомню.
ЛЧ: А-а-а!!!
ВТ: Но, вероятно. Вероятно так.
ЛЧ: То есть, это могло быть именно из-за этого так сказано, да?
ВТ: Конечно, конечно!
ЛЧ: Угу. Ну, немножко…
ВТ: Надо было ведь переделывать декорации все там к другой сцене и всё
такое прочее.
ЛЧ: Ну, немножко понятно стало. А хорошо, ещё такой вопрос: Вы не
помните ли, у «Современника» не было случайно шефского института в
Лефортово?
ВТ: В Лефортово шефский институт? Ну, Вы знаете, вполне возможно.
Потому что у нас много шефов было всяких.
ЛЧ: То есть, конкретно Вы не помните?
ВТ: И официально и неофициально… не помню конкретно, именно потому что их было много: и в Москве, и в Ленинграде были шефы (нрзб).
ЛЧ: Потому что я же помню, Вы мне говорили, Вы как-то на телефоне сидели
по этому поводу, с кем-то договаривались, даже в частности и с Высоцким!
ВТ: С Высоцким — да! С Высоцким мы… ну, с Высоцким у нас, как говорится, старые, ещё богомоловские…
ЛЧ: Это понятно… но я имею в виду то, что Вы могли и с институтами
договариваться таким же образом, понимаете?
ВТ: Да, вполне возможно, конечно! Я помню, что было много таких
дого… договаривались мы с многими. Но вот конкретно лефортовский я
не помню.
ЛЧ: Ну, хорошо… ну, не помните — ладно! Вот, значит, к этой… к этой
публикации…
507

ВТ: А что, там кто-нибудь… э-э… кто-нибудь помнит? Ну, может быть,
мне напомнит?
ЛЧ: А я объясню почему. Потому что вот Вы меня как-то свели с Платоновым Сергеем…
ВТ: Да-а-а!
ЛЧ: …и я у него поимел некую фонограмму, которая, как сейчас выясняется уже, это вот институт из Лефортово, и у вас там лежал оригинал, то
есть, записанный на профессиональном магнитофоне!
ВТ: Ну, и что мы там, в чём заключалось шефство?
ЛЧ: Понятия не имею, он сам ничего не знал, ничего не смог мне объяснить. Вот…
ВТ: Угу. А какого рода разговор там записан?
ЛЧ: Разговор… концерт обычный.
ВТ: А, концерт просто?
ЛЧ: Да, да, да, да. Вот.
ВТ: А, ну, это надо послушать мне, и я, может быть, признаю каких-то
актёров наших (нрзб).
ЛЧ: Нет, нет, нет, нет, Владимир Семёнович понятия об этом не имел —
это видно!
ВТ: А-а-а!
ЛЧ: Обычный, рядовой концерт, ни о чём никому не говорящий. Пришёл,
отработал и ушёл. Вот. Просто — с чего там оригинал оказался у вас, и
причём, с профессиональной аппаратуры, вот с 38-й скорости?
ВТ: Угу… непонятно!
ЛЧ: Вот что удивляет! Это выяснилось только вот лето… год назад, наверное. Вот конкретный институт на Авиамоторной улице!
ВТ: Понятно.
ЛЧ: А у вас он был не аннотирован, понимаете, вот в чём дело!
ВТ: Н-да! Непонятно, как она попала. Может быть, наши ребята, которые работали там до Платонова? У нас же много было там, в радиоцехе
508

всякого народа прошло! Может быть, они там, может, они сами и записали эту встречу?
ЛЧ: Ну, всякое могло быть. Вот я об… решил в первую очередь Вас спросить.
ВТ: Да, могло быть и так.

г. Москва театр «Экспромт» (фрагмент) 07.11.2009

Виктор Тульчинский: Потом трудно, после Евстигнеева очень трудно
показываться, не надо было…
Лев Черняк: Ну, видите как!
ВТ: Ну, и впрочем, Евстигнеев его там и готовил, в общем, всё такое, но…
ЛЧ: Вы думаете, что он именно с ним репетировал?
ВТ: Репетировал, да.
ЛЧ: А чья же всё-таки наводка была, как бы, кто ему посоветовал эту
роль, почему?
ВТ: Где-то они встретились на съёмках, что ли, с Евстигнеевым, или, может быть, с Ефремовым…
ЛЧ: На съёмках — это вряд ли!
ВТ: Он, во всяком случае, он тогда переходил из театра в театр, он ушёл
из Пушкинского, и, по-моему, работал уже в этом самом… у Полякова
работал.
ЛЧ: Только что его выгнали от Полякова.
ВТ: Вот, выгнали. И, значит, он показывался к нам после Полякова.
ЛЧ: Дело в том, что мы нашли… ну, не нашли, это всё у Люси было, дневники бабушки, и там есть: «Володя ушёл на репетицию…», когда он не в
театре, понимаете? А куда он мог уйти на репетицию? Только в «Современник» — остаётся думать.
ВТ: Да, да, да.
ЛЧ: То есть, он уже выгнан, но он ушёл на репетицию.
509

ВТ: Да, да, да.
ЛЧ: Значит, он репетировал, готовил. То есть, а на репетициях Вы не
присутствовали?
ВТ: Я думаю… Нет, не присутствовал. Я думаю, что Евстигнеев, наверное, его вводил.
ЛЧ: Евстигнеев вводил?
ВТ: Да, на показ.
ЛЧ: А вот, как Покровская мне сказала, что, в общем-то, заранее обречено всё было.
ВТ: Конечно! Эта затея неправильная была.
ЛЧ: «Затея неправильная», а всё-таки, репетировали и знали (нрзб)/
ВТ: (нрзб) показал, и зачем он… но сам он не догадался.
ЛЧ: Какая-то интрига получается!
ВТ: Нет, ну, это не специально, конечно, сделали, чтобы его завалить.
Это совершенно точно! Потому что его, действительно, и любили и знали
уже в «Современнике». Вот. И ждали этого показа, вся труппа пришла
смотреть. Вот. Но любили потому что ну… ну, что, действительно, трудно показываться.
ЛЧ: То есть, надо было что-то другое ему сделать?
ВТ: Конечно, конечно. Совсем другое! Может быть, знаете, тут какая-нибудь… не интрига, а просто задумка такая, Евстигнеев уже начал очень
много сниматься, и поэтому он решил: «Володь, давай, давай, я тебя введу, понимаешь, и будешь играть!»
ЛЧ: То есть, он решил подосвободить себя чуть-чуть, да?
ВТ: Да, да, конечно, конечно. Это в театре делается. Я пришёл в театр,
меня Миша Казаков схватил и говорит: «Слушай, старик, давай я тебя
введу за две репетиции, там делать нечего, я тебя введу, ты прекрасный
актёр, будешь играть!» Я так играл «Голого короля». Мы с ним (нрзб). И
играл с удовольствием (нрзб). Но я не показывался в этой роли, потому
что я уже был принят в театр.
ЛЧ: А, ну, тогда какой смысл?
510

ВТ: Понимаете? Я у Ефремова учился? B он меня принял в театр. Так что
такая… интриги тут не было никакой, просто…
ЛЧ: Ну, всё ясно, что непонятно.
ВТ: Зря… нет, зря… он зря, конечно, зря согласился именно в этой роли
показываться, надо было другую. Тут он никого не мог удивить.
ЛЧ: То есть, он мог и не сам это придумать, может быть?
ВТ: Мог, мог, вполне могло быть это.
ЛЧ: Непонятно совершенно, да?
ВТ: А смог и сам сказать: «Я вот хочу вот показываться…»
ЛЧ: В евстигнеевском костюме, в евстигнеевском показывался пиджаке…
ВТ: Да, да, в пиджаке евстгнеевском этом, с закатанными рукавами —
знаменитый пиджак. В кепке в его.
ЛЧ: Прямо вот, в том самом, в котором он был, да?
ВТ: Да. (ВТ далее рассказывает, что его приглашали на спектакли
ТнТ Сабинин, Смехов; Высоцкому он также звонил с этой целью. В
частности ВВ пригласил ВТ на один из первых спектаклей «Жизнь
Галилея») (далее речь заходит о присутствии гитары у ВВ во время
кружка Богомолова).
ЛЧ: Вы думаете, Высоцкий в студии тоже не пел?
ВТ: По-моему, нет. Я не помню, во всяком случае.
ЛЧ: Значит, Вы, может, просто не присутствовали, да?
ВТ: Может быть. Может быть, и не присутствовал.
ЛЧ: И на сцене у него гитары не было там?
ВТ: Нет. Нет. Не помню я его там. Там я его с гитарой не помню. Там с
гитарой был другой.
ЛЧ: Кто?
ВТ: Человек такой — Жора Арутюнян.
ЛЧ: Жора? А-а-а! Понятно! А…
ВТ: Да. Он учился на курс после меня.
511

ЛЧ: А ещё был Эдик Арутюнян.
ВТ: Эдик Арутюнян!!!
ЛЧ: А, Вы с ним спутали?
ВТ: Жора — это самое… Эдик Арутюнян, конечно!
ЛЧ: Ясно. Потом же он на Таганку попал, он был несколько лет.
ВТ: Да, на Таганке он был одно… он рано погиб.
ЛЧ: Очень мало времени. Да, да, да, что-то там какая-то катастрофа там
была…
ВТ: Да. Вот он там гремел, у него голосина был такой мощный! И на гитаре он играл.
ЛЧ: Угу. На Таганке Вы не встречались с ним?
ВТ: С Арутюняном? С Жо… с Эдиком? Нет! Не встречались. После студии вообще не встречались. Ну, так, встречались где-то там, в ВТО, ещё
где-то… ну, так — чисто случайно (разговор переходит на кружок Богомолова).
ЛЧ: Вот Сергачёв вспомнил такую фамилию Якубовская.
ВТ: Якубовская, Якубовская… но фамилия-то…
ЛЧ: Но возможно, это было всё позже.
ВТ: Где?
ЛЧ: Вот, то есть, после всех вас, вот… там же, в доме Учителя.
ВТ: А Сергачёв-то там как был?
ЛЧ: Сергачёв там потом ставил «Преступление и наказание»!
ВТ: В доме Учителя?
ЛЧ: Да. И Высоцкий там играл.
ВТ: Это… это было до меня.
ЛЧ: Нет, это был 1959-й год. Да, да, да! То есть, там и Богомоловым не
могло уже пахнуть совершенно!
ВТ: Он в студии ставил это…
ЛЧ: Нет, нет, нет, вот, в доме Учителя.
512

ВТ: А не в студии?
ЛЧ: Нет, нет, нет, нет.
ВТ: Я думаю, что и там, и там. Но там-то по времени не совпадает. 59…
ЛЧ: Но по сту… по студии тоже нет у нас…
ВТ: Он ставил, у него был отрывок.
ЛЧ: По времени — да, но ему то…
ВТ: Сергачёв и ставил там отрывок ему в студии, на курсе.
ЛЧ: Да мы тоже возмущались: «Как это так? Ну, всё-таки, 1959-й!» «Нет,
нет, было вот именно в доме Учителя!»
ВТ: Сергачёв?
ЛЧ: Да, да, да, говорил.
ВТ: Значит, перепутал. Этого не может быть! То есть, значит, он ставил
там, в доме Учителя спектакль, вероятно, с Высоцким, а здесь, на курсе —
Высоцкий у него отрывок показывал.
ЛЧ: А Вы это видели? Или знаете как-то об этом?
ВТ: Знаю просто, точно знаю! Не помню точно, видел ли… может быть,
и не видел. Потому что курсовые работы мы же не все смотрим. Там же
кафедра смотрит постоянно.
ЛЧ: Ну, понятно.
ВТ: Ну, можно по студентам пройти посмотреть, но я не помню, чтобы я
видел. И говорили, ходили, там, ребята, что Высоцкий потрясающе играет, Сергачёв (нрзб).
ЛЧ: А кого, не помните?
ВТ: По-моему, Свидригайлова. По-моему, Свидригайлова.
ЛЧ: Но Вы не уверены, да?
ВТ: Не уверен. Вот это. Может быть, Алла Покровская лучше знает.
ЛЧ: Надо спросить будет. Сразу в голову не пришло.
ВТ: Но то, что он ставил в студии — это точно абсолютно! В 1959-м году,
совершенно верно! Вот это был… у Высоцкого это был уже третий курс.
513

ЛЧ: То есть, он перепутал здания просто?
ВТ: Да. Может быть, он и там ставил тоже, Сергач. Но я вообще не слышал, чтоб Сергачёв был связан с домом Учителя. Но это уже было после
меня, так что я мог и не слышать.
ЛЧ: Ну, вот… его слова!
ВТ: Ну, уточнить-то у других, значит, можно, параллельный допрос
устроить.
ЛЧ: Да, да, да, надо к этому вернуться потом (разговор заходит о качествах Богомолова).
ВТ: …очень хорошо рисовал.
ЛЧ: Богомолов рисовал, Вы говорите?
ВТ: Да. Очень хорошо (нрзб).
ЛЧ: Я от кого-то это слышал.
ВТ: От Аллы, наверное, Покровской.
ЛЧ: Может быть, да.
ВТ: Вот. Он рисовал очень… потом у него жена художница.
ЛЧ: Марина, да?
ВТ: Марина, да. Он рисовал (нрзб).
ЛЧ: А у Вас нет выхода на неё сейчас?
ВТ: Нет. Я вообще не уверен, жива ли она.
ЛЧ: А она ж, по-моему, моложе гораздо была его…
ВТ: Нет.
ЛЧ: Нет?
ВТ: Она не была моложе. Потом она была очень сильно пьющая женщина. Потом они вместе пили, и разводились на этой почве, там всё было. У
них сын, по-моему, гениальный совершенно…
ЛЧ: Павел?
ВТ: Да. Он, кажется, где-то работал тогда журналистом на Кубе.
ЛЧ: Но я слышал, что он в Лондоне где-то!
514

ВТ: Сейчас, может быть, и в Лондоне. Тогда он работал…
ЛЧ: Какой-то, там, при правительстве чуть ли не…
ВТ: Да, да, да. Очень талантливый человек. Вот а Марина — не помню.
По-моему… по-моему, она скончалась уже. Или как-то вообще плохо закончила.
ЛЧ: У-у-у, ясно (расстроенно).
ВТ: …учил целоваться.
ЛЧ: Мила Васильева и Вы, да?
ВТ: Ну, что… ну, что ты, в конце концов! Ну, давай, давайте, вот вы понимаете, вот к этому же идёт, и весь монолог к этому направлен, и всё.
ЛЧ: Ну, я сюжет помню, там она отстала, там, плакала, что она не смогла уехать,
а потом пристала к учителю (переключаемся на театр «Современник»).
ЛЧ: А Вы не в курсе, кто такой Федя Киршних?
ВТ: Федя Гиршфельд!1 Федя Гиршфельд — администратор у нас был такой, Фёдор Гиршфельд, уже покойный, царство ему небесное!
ЛЧ: Администратор, угу.
ВТ: Знаменитый администратор! А что Гиршфельд?
ЛЧ: Дело в том, что мне сказала такая Инна Кочарян, если Вы что-то
слышали о ней, это вдова Лёв Кочаряна…
ВТ: Нет, я не знаю.
ЛЧ: Ну, хозяйка той самой квартиры на Большом Каретном…
ВТ: Угу, угу.
ЛЧ: …что когда Володя думал, что его приняли, все пошли, значит, поддавать
по этому поводу… и тут позвонил этот самый Федя Киршних, она сказала.
ВТ: Да, Гиршфельд.
ЛЧ: Я говорю: «А кто это?» — «А это друг Толи Утевского!» А Толя Утевский сейчас очень плохо себя чувствует, поэтому сейчас я не могу у него
спросить.
1

У ВВ в записной книжке есть запись: «Гиршфельд Федор Гарр (нрзб) Г.1.60.64;
Г.1.91.69 — дом. Д.1.36.72; Д.1.36.68 — театр»

515

ВТ: Он всехний дружок был и Кио… Кио он родственник был просто, двоюродный брат Кио (ЛЧ перечисляет участников кружка Богомолова,
доходит до определённого пункта).
ЛЧ: Балатьев Сергей?
ВТ: О! Серёга Балатьев, да!
ЛЧ: А он чем занимался там?
ВТ: Он… тоже там, значит, что-то… наверное, как актёр. Во всяком случае, я с ним там познакомился, и потом мы поддерживали с ним отношения. Он учился… он заканчивал курсы этого самого… Балатьев Сергей…
он заканчивал курсы телевизионные и работал там, на телевидении довольно долгое время.
ЛЧ: Правильно. Вот Авдюхов то же самое мне сказал.
ВТ: Да. И потом как-то… я его очень да…
ЛЧ: А кого он там играл или что (нрзб)?
ВТ: Нет, здесь он не был занят, по-моему, в спектакле.
ЛЧ: Додина Таисия Владимировна?
ВТ: Додина! (утверждающе).
ЛЧ: Была она при Вас там?
ВТ: Была. Была. Она потом поступила, она сокурсница Высоцкого.
ЛЧ: Это я в курсе, да. Но мы её не успели спросить.
ВТ: Была, была, была там!
ЛЧ: А что она там делала?
ВТ: Ну, тоже актриса… наверное, что-нибудь играла, но, может быть, до меня,
может быть, после меня… не знаю. Скорей всего до, потому что она раньше.

516

МЕЖЕВИЧ ДМИТРИЙ ЕВГЕНЬЕВИЧ

г. Москва у Д. Е. Межевича (фрагмент) 29.05.2013

Дмитрий Межевич: И когда в 1963-м я
оказался… Суворов Володя меня пригласил на их выпускной, на их окончание
учебного года, там, где-то на Новокузнецкой квартира была хорошая, большая
такая. И там его курс, ну, шумная вообще
актёрская компания. И Богомолов был. И
я стал петь песню… ну, я рассказывал, да?
Лев Черняк: Да, да.
ДМ: И вот товарищи стали думать…
приписывали это Высоцкому. И вот
так очень о нём: «Володя! Володя!» Всё
равно это не было у меня связано, что
это вот тот парень, которого я видел.
ЛЧ: Да. Дмитрий Евгеньевич, Вы не
могли бы эту историю ещё раз рассказать? Она у меня записана, но я её
не найду. Потому что сейчас вот к книжке будет очень нужно! Вот если
подробно: когда это было? Вас пригласил кто туда? Ну, место?
ДМ: Да.
ЛЧ: Ну, ещё раз поподробней можно рассказать сейчас ещё вот про этот
случай, да? Чтоб я его занёс, чтоб не искать мне его1.
ДМ: Вот Володя Суворов такой, вот он учился тогда во МХАТе, а приходил к студийцам из Детского театра, с которым я тогда дружил. Они
ещё тогда студийцы были. Там была Наташа Толстопятова, и они как-то с
ней… Володя Суворов с ней то ли в кружке как-то… и вот так дружба —
вот он во МХАТ поступил, а она — в студию Детского. И я там пел. И мне
Володя предложил: «Дима, а вот можно Вас пригласить к нам во МХАТ,
чтоб Вы попели?» Ну, сам пришёл.
1

Про это случай ДМ мне рассказывал несколько раз, но найти эти файлы оказалось слишком трудно.

517

ЛЧ: И где это было, в каком месте?
ДМ: Во МХАТе?
ЛЧ: Ну, вот да, про этот случай мы говорим сейчас.
ДМ: А во МХАТе это было… ну, в основном это было на лестничной площадке.
ЛЧ: Понятно. Ну, я имею в виду — вот когда с Богомоловым Вы встретились?
ДМ: А с Богомоловым — это чуть позже было.
ЛЧ: В 1963-м?
ДМ: Ну, где-то да.
ЛЧ: А в 1963-м в каком месяце это было?
ДМ: Ну, это уже лето где-то. Или очень поздняя весна. Лето скорей всего.
ЛЧ: Ага. А Вы знали, что это Богомолов там сидит?
ДМ: Мне Суворов говорил, что это вот их худрук — Богомолов. Это их
худрук был.
ЛЧ: Угу. Так, так. И дальше вот — к основному.
ДМ: И на той квартире вот был Салюк, я запомнил, и Мягков — это с
этого курса. И этот — на Станиславского похож, вот длинный у них был
на курсе Володи Суворова. Я забыл фамилию. Но он потом как-то вылетел из головы. Но неважно. Потом мы где-то встречались иногда. Ну, там
они пели, выпивали. Некоторые упились.
ЛЧ: Особенно Мягков, Вы говорили?
ДМ: Да (общий смех). А потом — ну, так как я с гитарой был, и стал
петь песни и прочее… и спел вот «Товарищ Сталин». Сказал, что это песня Высоцкого. Но это так ходило, что это Высоцкого. Потом выяснилось,
что нет. Но поскольку он пел… Ну, и Владимир Николаевич так очень:
«Володя!..» — так очень тепло о нём.
ЛЧ: А как конкретно он сказал, помните Вы дословно?
ДМ: Помню, что очень тёплое такое какое-то вот…
ЛЧ: Что «он мой ученик» или что?
ДМ: Вот сейчас не помню. Но что-то в этом духе: «Да, вот он пришёл ко
мне в студию…» — вот что-то в этом духе. Вот что-то вот так вот, да. Но
очень тепло! Но всё равно у меня не было ассоциации с этим вот шпанистым молодым человеком.
518

СОДЕРЖАНИЕ

Студия Богомолова ................................................................................. 5
Авдюхов Борис Иванович (25.01.1930 — 07.07.2008) ............................ 9
Баев Владимир Миронович ................................................................ 103
Комиссаров Юрий Данилович ............................................................ 223
Павлов Виктор Павлович (05.10.1940 — 24.08.2006) ........................ 285
Покровская Алла Борисовна .............................................................. 295
Сабинин Александр Исаакович (22.09.1932 — 07.05.2005) ............... 338
Селянская Людмила Ильинична ......................................................... 420
Тульчинский Виктор Ихельевич ......................................................... 425
Межевич Дмитрий Евгеньевич ........................................................... 517

519

Черняк
Лев Николаевич

«СПАСИБО ВАМ, МОИ КОРРЕСПОНДЕНТЫ...»
Часть 2. Студия Богомолова
Шеф-редактор А. А. Олейников
Редактор Ю. В. Гуров
Выпускающий редактор К. П. Деханов
Верстка и дизайн выполнены
в лаборатории предпечатной подготовки
Александра Сурнина
alex-surnin@yandex.ru
alexander.surnin@mail.ru
В книге использованы фотографии
из коллекции творческого объединения «Ракурс»
и частных архивов

Издательский дом «Вертикаль»
630063, Новосибирск, ул. Декабристов, 269
phvertikal@gmail.com
Тел. +7 (383) 227-92-63
Подписано в печать 1.11.2013. Формат 60×84 1/16
Бумага офсетная. Печать офсетная. Усл.-печ. л. 32,5
Заказ № 21. Тираж 999 экз.
Отпечатано в типографии
ООО «Издательский дом “Вертикаль”»
630063, Новосибирск, ул. Декабристов, 269
phvertikal@gmail.com