Неистовые сердца (ЛП) [Оливия Вильденштейн] (fb2) читать онлайн

НЕИСТОВЫЕ СЕРДЦА

Серия: Потерянный клан. Книга 4.

Автор: Оливия Вильденштейн

Переводчик: Яша Дзен, Gosha_77

Редакторы: Gosha_77, Marina_lovat, Luxmila01

Вычитка: _Kirochka_

При копировании просим Вас указывать ссылку на наш сайт!

Пожалуйста, уважайте чужой труд

Язык ГОТТВА

Aabiti (аабити): пара

Abiwoojin (абивуджин): дорогой/дорогая

Adsookin (адсукин): легенда

Baseetogan (Баситоган): мир фейри; Неверра; Остров Вудсов

Bazash (базаш): полуфейри, получеловек

bekagwe (бекагве): жди меня

chatwa (чатва): темнота

debwe (дебве): правда

gajeekwe (гаджикве): советник короля, как министр, варифф

gassen (гассен): пыль фейри

gatizogin (гатизогин): Прости/Мне жаль/Извини

Gejaiwe (Геджайве): Великий Дух

Geezhi (Гизхи): день

gingawi (джингави): полуохотник, получеловек

golwinim (голвиним): стражи Вудсов, лусионага

gwe (гве): женщина

ishtu (ишту): сладость

kwenim (квеним): память

ley (лей): свет

ma kwenim (ма квеним): моя память

maagwe (маагве): пошли со мной

maahin (маахин): воскресни/выходи

Makudewa Geezhi (Макудева Гизхи): Тёмный День

manazi (манази): книга

mashka (машка): жестокая

mawa (мава): моя

meegwe (меггве): дай мне

meekwa (миква): кровь

Mishipeshu (мишипешу): водные фейри, Дэниэли

mika (мика): красота

naagangwe (наагангве): останови её

nockwad (ноквад): туман

nilwa (нилва): победитель

pahan (паган): фейри

tokwa (токва): одолжение

twa (тва): мужчина

zava (зава): любовь

zavagingwi (завагингви): я люблю тебя

Язык

ФАЭЛИ

Adaman (адаман): стеклянные цветы, высотой с пшеничные колосья

alinum (алинум): древесина рябины

astium (астиум): портал, дверь

calidum (калидум): второсортный фейри; базаш

caligo (калиго): туман

caligosubi (калигосуби): те, кто живет ниже тумана, они же обитатели болот

caligosupra (калигосупра): те, кто живет выше тумана, они же обитатели тумана

calimbor (калимбор): небесные деревья

capra (капра): склизкое неверрианское существо с кожистой кожей, которое может парализовать свою жертву на несколько дней

captis (каптис): привлечение

clave (клейв): мастер создания ключей от порталов

cupola (купола): клетка кошмаров

Daneelies (Дэниэли): водные фейри, Мишипешу

dias (диас): день

diles (дайла): ядовитое неверрианское существо, нечто среднее между лягушкой и крокодилом

draca (драка): первый страж; защитник вариффа (в обличие дракона)

drosa (дроза): тип неверрианской розы

duciba (дусиба): совет, созданный из членов каждой расы фейри

Duobosi (дуобоси): церемония создания пар

enefkum (энефкам): вельможа

fae (фае): небесные жители

Forma (Форма): подземные обители, бестелесные, Неблагие

Fias (фиас): ребёнок

gajoï (гаджой): одолжение

Hareni (Харени): пещера

Kalini (калини): огонь

lucionaga (лусионага): стражи фейри

lustriums (люстриумы): скопление звёзд

lupa (лупа): дикая собака

mallow (мальва): съедобное растение, волшебный сорняк; не действует на людей так, как на фейри, и охотники обладают иммунитетом

Massin (массин): Ваше Высочество

mea (миа): моя

mikos (микос): неверрианская змея, покрытая острыми иглами

milandi (миланди): изумительно

Neverra (Неверра): баситоган; остров Вудсов

obso (обсо): пожалуйста

potas (потас): я не могу

plantae (платае): растение

quid est (квид эст): кто это?

quila (квила): неверрианский орёл с острыми когтями и изогнутым клювом

runa (руна): неверрианские гондолы, управляемые фейри

Благие: светлые фейри

sepula (сепула): церемония прощания с мертвыми

stam (стем): гигантские плоские раковины, которые покачиваются на Глэйдах

ti ama (ти ама): я люблю тебя

Неблагие: темные фейри, бестелесные, Форма

vade (ваде): иди

valo (вало): пока

Ventor (вентор): Охотник

Wariff (варифф): сопоставим Гаджикве

wita (вита): пыль фейри, гассен

ПРОЛОГ

С момента, как я была зачата, вся моя жизнь уже была распланирована. Учителя были отобраны, друзья подобраны, а чрезмерно заботливая няня — старший брат Эйс — стоял у моей плавающей кроватки. Единственным аспектом моей жизни, который не был устроен при рождении, оказался мужчина, за которого меня выдадут замуж, как только я достигну совершеннолетия.

Союзы были деликатными и своевременными. И своевременность этого союза возникла на шестьдесят пятом году моей жизни, в год, который соединил детство и взрослую жизнь. За пределами Неверры, в человеческом мире, они называют этот возраст тринадцатилетним.

Я была зрелым тринадцатилетним подростком. У меня не было особого выбора, учитывая, что я была принцессой королевства фейри, и я проводила свои дни — когда мои наставники не тыкали меня носом в книгу об использовании дерева волитор или эффектах яда дайла¹ — с Эйсом и его лучшим другом Крузом.

Я следовала за ними почти повсюду, и ни разу они не заставили меня почувствовать себя одним из диких щенков, которые бродили по нашему мшистому королевству. В таверны и бордели вход был запрещён, но любопытство заставляло меня заглядывать сквозь толстое стекло. Я наблюдала за полураздетыми женщинами внутри и изучала, как их угольно-чёрные глаза скользили по посетителям, как их скулы, посыпанные мерцающей пудрой из измельченных лепестков адамана, отражались в приглушенном освещении, и как их губы, покрасневшие от пасты из алых дроз, скользили по челюстям мужчин.

Я ненавидела этих женщин, ненавидела их приторно-сладкий аромат раздавленных жуков, который задерживался на мужской коже, но я была очарована тем, как они обвораживали мужчин. А если быть точнее, одного мужчину: Круза Вега.

Я не была уверена, когда у меня появились чувства к лучшему другу моего брата. Нет… это неправда. Я родилась с чувствами к нему. Но, как и моё тело, они со временем повзрослели. Всякий раз, когда к нему приближалась калидум с алыми губами и блестящими веками, у моего сердца словно вырастали когти.

Иногда я боролась с лусионагой, отвечавшим за мою безопасность, когда он или она пытались увести меня; иногда я уходила добровольно, не в силах вынести боль от того, что видела Круза с другой женщиной.

Моя любовь к нему стала ещё сильнее, когда мои родители и его мать — внушающая страх неверрианская драка — решили соединить наши сущности вместе в Котле. Я стала его невестой на шестьдесят пятом году жизни и оставалась таковой до девяностолетия.

Четыре месяца назад я освободила его от уз, которые связывали нас вместе, чтобы он мог связать себя с Катори Прайс.

О, как я поначалу ненавидела Катори.

Я ненавидела её экзотическую красоту, которая заставляла мужчин разевать рты, и её странную магию, которая заставляла фейри обращать на неё внимание. Я ненавидела то, что она поцеловала Круза — дважды — и то, как он легкомысленно отнёсся к этим поцелуям, сказав, что наша помолвка была устроенной и без любви. Его слова причинили боль больше, чем когда я упала в полёте на поле адаманов, граничащее с поляной, и острые, стеклянные лепестки разорвали мою кожу. Меня бесило, что Круз отметил её, чтобы всегда знать, где она находится. А потом я возненавидела её больше, чем когда-либо, когда она причинила боль моему брату, прежде чем я поняла, что она порвала с ним, чтобы защитить его.

Почему больше, чем когда-либо?

Потому что в тот момент она мне начала нравиться.

Жизнь — забавная штука.

Девушка, которую я презирала больше всего, стала мне ближе, чем все друзья, которых наняли мои родители, чтобы заполнить мою социальную карточку. Несколько недель назад она даже стала моей невесткой, что было всеми оттенками дикости и чудесности.

А парень, которого я обожала всю свою жизнь, стал просто другом. Я всё ещё любила Круза Вегу, но я больше не жаждала его внимания или его сердца.

Другой мужчина заполонил мой разум — охотник, кто бы мог подумать. Я была очарована одним из тех, кого мои братья учили меня бояться и уничтожать. Мои детские стишки были песнями, сотканными из самых ужасных деяний жаждущего пыли потерянного клана.

Как я могла желать своего злейшего врага?

Я винила в своём странном увлечении то, что моё время было на исходе. Через два месяца огонь, пылающий под моей кожей, погаснет. Если только кто-нибудь не найдёт способ вернуть меня в Неверру.

Когда у жизни есть срок годности, ты проживаешь её по-другому… опасно.

Ну, во всяком случае, я так и сделала.

ГЛАВА 1. ПЛАН

— Лили, ты слушаешь? — спросила Кэт, уставившись на меня поверх кофейного столика.

Мы были у неё дома, который я стала считать своим с тех пор, как переехала сюда четыре месяца назад — в тот день, когда меня изгнали из Неверры.

Я отвела взгляд от окна, открывающего вид на кладбище, и жестом показала, что «да, я слушаю». Но это было не так.

Каджика сказал Кэт, что зайдёт после того, как сходит в амбар, где он незаконно дрался за пригоршни двадцаток. На самом деле, я понятия не имела, сколько он зарабатывал за каждый бой. Возможно, несколько сотен долларов. Выросшая в Неверре, с неограниченным доступом к наличным деньгам, которые можно было потратить в человеческом мире, я не очень-то ценила важность денег. И только сейчас я начинала понимать суть вещей.

— Что же я тогда сказала?

Кэт не прижимала руки к талии, но, судя по её голосу, так оно и было.

Я впилась в неё взглядом. Мило, но всё же я сверкнула глазами.

— Ага. Ты не слушала!

Я приподняла брови.

— Лили, мы говорим о твоей жизни. Твоей жизни! Самое меньшее, что ты можешь сделать, это сделать вид, что заинтересована в её сохранении.

Я вздохнула. «Скажи мне ещё раз».

Кэт ещё не владела языком жестов в совершенстве, но она училась. Помимо работы по спасению моей жизни, она записалась на интенсивный курс языка жестов. О, и я упоминала, что она также изучала неверрианскую политику с Грегором? Королевы должны научиться править.

Прежде чем она смогла перефразировать свой план по спасению моей жизни, который, скорее всего, всё равно не сработал бы, мои руки взметнулись в воздух. «Ты хоть понимаешь, что ты королева?»

Она вздохнула, кладя блокнот на колени, обтянутые джинсами.

— Это всё ещё очень странно.

Бьюсь об заклад, у Вероли случилась бы аневризма, если бы она увидела Кэт в джинсах. Моё сердце сжалось при мысли о моей кормилице. Она пришла навестить меня после Калиго Диас — Дня тумана, то есть нового Дня независимости Неверры. Дня, когда Кэт в одиночку одолела туман из нашего мира.

Если бы я умерла, моим самым большим сожалением было бы то, что я так и не смогла даже мельком увидеть эту новую Неверру. Хотя я смотрела через портал лодочного домика во время одной из многих неудачных попыток вернуть меня домой. Кусочек моего мира, который я смогла увидеть, не был обширным. К сожалению, телефоны и камеры в нашем мире не работали, так что о моментальных снимках тоже не могло быть и речи.

— Я подумала, что мы могли бы попробовать переливание…

Я уставилась на Кэт, разинув рот. «Я сделана из огня, а не из крови, док».

— Знаю. Но если достаточно нагревать газы, они производят плазму. А это жидкость.

Я моргнула. «Насколько нагревать?»

— Очень сильно. Это должно быть проведено в лаборатории, а затем мы могли бы повторно ввести это вещество в твои вены, — она сделала паузу. — Не смотри так испуганно.

Я медленно покачала головой. Я не испугалась; я была заинтригована, хотя и немного встревожена. «Думаешь, это может сработать?»

— Мы не узнаем, пока не попробуем. Завтра я собираюсь заглянуть в специализированные лаборатории.

«Это было бы… "

Я собиралась показать «невероятно», как вдруг моя ладонь зажглась.

А потом она замерцала.

Я вскочила на ноги.

Это был не первый раз, когда загорелась метка, которую я разделила с Каджикой. Каждый раз, когда он усердно тренировался — а это было часто, — его пульс ускорялся и отображался на моей ладони в виде яркого свечения, но никогда не мерцал.

Блокнот соскользнул с колен Кэт, когда она тоже вскочила на ноги.

— Где он?

Сильная обеспокоенность в её голосе заставила мой желудок сжаться.

Я закрыла глаза и сосредоточилась на местоположении его пульса. «Сарай», — показала я, а затем выбежала из дома и взлетела в тёмное небо. Подо мной бежала Кэт, её чёрные волосы развевались за её размытой фигурой.

Моя скорость уменьшалась с каждым полётом, острое напоминание о том, что мой огонь ослабевает. Я отбросила мысли о своём слабеющем теле и полностью сосредоточилась на Каджике. В миле от сарая я почувствовала его и, нырнув вниз, ударилась о землю сильнее, чем намеревалась. Я приземлилась между ним и двумя фейри, чьи лица были скрыты лыжными масками, но их руки были вытянуты, ленты пыли наматывались и разматывались вокруг их пальцев.

Каджика стоял на коленях. Резкий запах крови смешивался с запахом обугленной плоти. Я хотела присесть рядом с ним и спросить, что случилось, но Каджике нужен был щит, а не медсестра.

Я пристально посмотрела на фейри, пытаясь разглядеть лица за масками. Моё зрение притупилось за месяцы, проведённые вдали от Неверры. Я всё ещё могла ясно видеть, но только днём. Ночью я видела как человек… слабо.

Гнев вспыхнул в моей груди. Гнев на фейри, которые порезали кожу Каджики, и гнев на мои бесполезные голосовые связки и жалкое зрение.

— Пожалуйста, подвинься, принцесса, — голос был глубоким, мужским. — Мы не хотим причинить тебе вред.

Я не пошевелилась.

— У нас есть приказ вернуть пыль, конфискованную вентором, — голос второго фейри был на тон выше, но всё равно принадлежал мужчине.

— Приказ от кого?

Оба фейри развернулись. Катори подкралась к ним сзади, гибкая, как кошка. Одна из её ладоней была прижата к предплечью, украшенному филигранными дорожками, заполненными пленённой пылью. Пыль, которой она могла манипулировать. Охотники хранили пыль под своей кожей, но не могли получить к ней доступ. Только Кэт обладала такой способностью.

— Массина, — воскликнул один из них.

— Кто дал вам приказ забрать пыль у этого охотника?

Фейри посмотрели друг на друга. Долю секунды спустя, зная, что их королева не может летать, они прыгнули в воздух. Кэт стряхнула пыль со своей руки, а затем смастерила из пылающих лент горящую стрелу, которую запустила в убегающих фейри. Она промахнулась — я подозревала, намеренно, — и стрела, изогнувшись, вернулась к ней, как бумеранг, приземлившись в её пальцы.

Она смотрела им вслед, пока их тела не скрылись за пеленой облаков.

— Ты узнала их голоса, Лили?

Я была так поглощена яростью и беспокойством, что даже не пыталась. Я покачала головой, присела на корточки рядом с Каджикой и положила руку ему на спину. Рычание вырвалось из его рта, и он отбросил мою руку. Я почувствовала удар глубоко в груди.

Я отдёрнула дрожащую руку и, поднявшись на ноги, уставилась на грязную землю, усеянную пучками пожелтевшей травы, затем на комки грязи, запачкавшие белые подошвы моих кроссовок.

Рядом с моими появилась ещё одна пара ног, а затем чья-то рука коснулась моей руки.

— Он потрясён, Лили, — прошептала Кэт.

Её слова нисколько не утешили меня. Правда была в том, что охотник никогда не любил меня, потому что я была фейри, и хотя он тоже был фейри, он не считал себя одним из нас. Его отвращение ко мне возросло в ту ночь, когда я пометила его. И по какой-то причине в последнее время это усилилось. Я подозревала, что это из-за того, что он решил, будто я лишила его возможности быть со своей семьёй.

Когда они все уехали на Калиго Диас, ему пришлось остаться, чтобы присматривать за мной. Я не только была Благой, но и жила с отцом Катори. Я была двойной угрозой.

Иногда мне хотелось, чтобы он просто ушёл.

ГЛАВА 2. НАПАДЕНИЕ

Кэт нахмурилась, присев рядом с Каджикой, и коснулась его плеча. Он не оттолкнул её. Хотя Кэт теперь замужем за моим братом, я сомневаюсь, что охотник перестал её хотеть.

Каджика перевёл свой дикий взгляд на меня. Он услышал меня. С тех пор как я пометила его, он мог слышать мои мысли. Присутствие меня в его голове десятикратно усилило его отвращение ко мне.

Я не отступила ни на шаг. Я не пошевелилась. Я просто скрестила руки на груди и не сводила с него пристального взгляда, заставляя его возразить мне.

— Они забрали свою пыль? — спросила его Кэт.

Не отворачиваясь от меня, он сказал:

— Нет.

В воздухе возникло возмущение, а затем рядом с нами материализовались два новых тела.

Должно быть, метка Кэт ожила, потому что явился мой брат.

— Кэт!

Теперь Эйс в первую очередь беспокоился о ней.

За несколько месяцев я спустилась на второе место.

Всегда вторая.

Я даже не могла винить в этом своего брата. Он любил свою жену. Я любила его жену. Я просто хотела, чтобы кто-нибудь поставил меня на первое место. Неужели я так много прошу?

— Привет, Лили, — раздался знакомый голос.

Я покосилась на темноволосого спутника Эйса. Шок от вида Сайласа пронёсся по мне, унося прочь вечеринку жалости, которую я устраивала сама себе.

С того вечера, когда Кэссиди праздновала день рождения на пляже, наши пути не пересекались. Эйс назначил Сайласа новым дракой, что отнимало у него много времени.

Его грудь, казалось, стала ещё шире, а руки — его руки были канатами мышц под бронзовой кожей. Даже его глаза изменились. Вместо золота, как у всех лусионага, они стали светящимися, почти фосфоресцирующими зелёными. Единственное, что осталось неизменным, это его длинные волосы, собранные сзади в его фирменный конский хвост.

Когда-то давным-давно я была влюблена в него, но, как и все друзья Эйса, он не обращал на меня внимания. Сайлас улыбнулся, и я улыбнулась в ответ. Если бы не ворчание, исходящее от всё ещё сгорбленного охотника рядом со мной, я, возможно, задала бы новому драку тысячу вопросов о его жизни, но момент казался неподходящим для того, чтобы наверстать упущенное.

— Фейри сказали, что у них был приказ атаковать, — сообщила Кэт Эйсу.

Она поднялась с корточек и теперь стояла ближе к нему, чем к Каджике.

— Это ты их отправил? — Каджика зарычал на моего брата, янтарные глаза блестели, как кованый металл.

Только небеса знали, как моему брату удавалось сдерживать себя. Он плотно сжал губы, прежде чем пробормотал:

— Конечно, нет.

— Им не удалось достать ни капли пыли, — добавила Кэт.

— Это были лусионаги? — спросил Сайлас.

Кэт покачала головой.

— У них не было золотых глаз.

— Чью пыль ты носишь, вентор? — спросил Сайлас.

Я даже не подумала об этом… Сайлас был не только силён, но и умён.

Я повернулась к Каджике, который волком смотрел на меня. Что на этот раз я натворила?

Он отвёл от меня свой сердитый взгляд, а затем его губы зашевелились.

— Лив Варгас, Фрид Лиф, Мэллори Томс, — он произносил имена, как священник псалмы из Библии, — Сибил Андерс, Вивьен Мосс и Эдисон Вуд.

Чёрные глаза Кэт распахнулись при упоминании имени моей матери. Она поднялась на ноги, затем повернулась к Эйсу.

— Могла ли твоя мать сделать это?

— Моя мать в трауре. Она никого не видела с тех пор, как умер Лайнус.

Лайнус.

Наш отец.

После его смерти Эйс упоминал его исключительно по имени, как будто избегание слова «отец» могло ещё больше отдалить его от человека, которого он ненавидел. Я тоже не испытывала особой любви к этому человеку, но по какой-то причине не могла обращаться к нему по имени. Не то, чтобы я вообще много о нём думала. Когда меня изгнали из Неверры, он не пролил ни единой слезинки.

Я показала: «Фрид Лиф». Фрид была двоюродной сестрой Борго. Борго, который покончил с собой после того, как выяснилось, что у него был роман с парой Каджики, Ишту.

— Лили может быть права. Фрид обладает политическим влиянием и не любит Неблагих, — сказал Сайлас.

Эйс изучал своего драку.

— Возвращайся в Неверру и созови на собрание всех, чью пыль Каджика конфисковал.

— Очень хорошо, массин.

Он наклонил голову в сторону Эйса, затем Кэт, затем меня. Я уже стала третьей — отлично. Ура.

— Лили, я надеюсь скоро увидеть тебя. Предпочтительно в Неверре.

Я улыбнулась, когда он снова взмыл ввысь.

— Они причинили тебе боль? — спросил Эйс Кэт, пробегая взглядом по её обнажённой коже.

— Нет. Они не причинили мне вреда. Эйс, я пыталась сбить их с неба. Не для того, чтобы убить их, а для того, чтобы обездвижить. Не уверена, что это был очень достойный поступок, но…

Он прижал палец к её губам, затем взял её руку в свою и отвёл в сторону. Они заговорили приглушенными голосами. Вероятно, он успокаивал её, что всё в порядке, что они это заслужили. Я сомневалась, что Эйс когда-нибудь отчитал бы Кэт за то, что она защищала своего друга, хотя мой брат не был поклонником упомянутого друга.

Каджика, наконец, прижал свои окровавленные руки к земле и с трудом поднялся на ноги.

— Тебе не обязательно было приходить, Лили, — пробормотал он сквозь стиснутые зубы.

Его изодранная футболка развевалась на ветру.

«Твоя метка замерцала».

— Ты больше не приходишь, когда она загорается.

Я подняла на него глаза. «Во-первых, она загорается всё чёртово время. Во-вторых, ты выглядишь таким взволнованным, увидев меня, когда я появляюсь, что я предпочла бы держаться подальше… или провести время с Фейт. Даже она дружелюбнее тебя. Что говорит о многом, учитывая, какая она угрюмая».

Мать Фейт, Стелла Сакар, оказалась двуличной социальной карьеристкой, которая пыталась убить Кэт. В конце концов, Кэт прикончила её — факт, в который Фейт всё ещё не была посвящена. Она даже не знала, что её мать умерла. Она предположила, что Стелла отправилась в одно из своих бесконечных экзотических путешествий. Стелла всегда утверждала подобное, когда отлучалась надолго, хотя на самом деле она резвилась в Неверре с биологическим отцом Фейт, вариффом Неверры, Грегором Фэрроу. Он был холодным, хладнокровным мужчиной с повесткой дня толщиной с энциклопедию.

Почему Эйс оставил его в качестве вариффа, всё ещё изумляло меня. Брат утверждал, что разумнее держать своих врагов поближе, но меня это не успокоило. Я презирала Грегора.

— Он что-то сделал с тобой? — голос Каджики вырвал меня из моих мыслей.

Я приподняла бровь. «Что?»

— Гаджикве, он причинил тебе боль?

«Грегор?» Я моргнула. «Он был вне себя от радости, когда меня выгнали из Неверры, но он никогда не причинял мне явной боли. Я не представляла большой угрозы. В его глазах, в глазах большинства людей, я всегда была всего лишь глупой маленькой принцессой».

Челюсть Каджики сжалась так сильно, что я подумала, что ему, возможно, больно.

«Хочешь, я тебя подлатаю?»

Прядь шелковистых чёрных волос упала ему на лоб.

— Подлатаешь меня?

«Ну, знаешь, залечу раны? Наш огонь может ранить, но он также может исцелять».

— Тебе не следует тратить свой огонь впустую, Лили. У тебя нет безграничного запаса. Кроме того, я охотник. Я быстро восстанавливаюсь.

Не просто охотник, а Неблагой. Я пыталась убрать это различие из своих мыслей, но, конечно, оно просочилось из моего разума в разум Каджики. В тот момент, когда мои слова дошли до него, он приподнял верхнюю губу в оскале. Он ненавидел, когда ему напоминали, что Великий Дух его племени на самом деле был Неблагим духом, заключённым в человеческое тело.

Когда Гвенельда объяснила ему это, он пробил дыру в гипсокартоне старого коттеджа Холли. Я была там, потому что Гвен привела меня, чтобы обсудить план Круза по пробуждению её погребенных соплеменников с её новым кланом охотников.

— Как ты себя чувствуешь, сестрёнка?

Я повернулась к Эйсу и показала: «Отлично». Я добавила улыбку, чтобы он не волновался.

У него было достаточно причин для беспокойства, учитывая то, что он был королём. Он взял мою руку в свою и сомкнул свои пальцы вокруг моих. Раньше наши тела горели при одной и той же температуре, но теперь нет.

— У тебя ледяная кожа.

Я вытащила руку из его хватки и показала: «Ты просто перегрелся».

Голубые глаза брата вспыхнули, и он хмыкнул. Я поняла: он мне не поверил.

— Добились прогресса в обнаружении блокировки? — спросил Каджика.

— Это не поможет Лили.

Смена блокировки порталов не помогла бы мне вернуться в Неверру — Каджика знал это… все знали это — но это помогло бы охотникам вернуться в Роуэн. Большая часть племени Каджики жила в мире фейри. Из того, что рассказала мне Кэт, они освоились и не особенно хотели покидать тот край. Каджика отказывался в это верить. Он был убеждён, что фейри держат его людей в заложниках и плохо с ними обращаются.

— Это вполне могло бы нейтрализовать её искажённую печать.

Охотник притворялся, что беспокоится обо мне. Раньше я ценила это, когда думала, что это было искренне, но я пришла к пониманию, что моя жизнь имела для него такое же значение, как и жизнь людей, с которыми он сражался в сарае.

Катори прикусила нижнюю губу. В отличие от Каджики, она действительно беспокоилась обо мне.

Взгляд Каджики метнулся ко мне.

— Это неправда, — тихо сказал он.

Я вздрогнула. «Что неправда? Что Катори заботится обо мне?»

На его челюсти задрожал нерв.

— Охотники работают день и ночь с лусионага, чтобы найти блокировку, — продолжил Эйс.

Раскрытие блокировки порталов было равносильно поиску иголки в стоге сена, потому что портальный замок мог быть чем угодно, от лепестка адамана до дверной ручки, от насекомого до иглы.

— Если это может нейтрализовать её печать, тогда для всех это станет неожиданностью, но я не полагаюсь на гипотетическое решение, чтобы спасти свою сестру.

— Что, если мы отрежем запястье? — предположил Каджика. — Это избавило бы от печати.

«Это также избавило бы меня от запястья. Мне нравится, когда мне помогают». Не то, чтобы от руки было бы много пользы, если я буду мертва.

Кэт зашипела от этой отвратительной идеи.

— Ты что, твою мать, с ума сошёл? — Эйс почти кричал.

Кэт сомкнула пальцы на его предплечье, как будто почувствовала, что он может замахнуться на охотника.

— Никто никому не отрубает руку, — заверила она его, или, может быть, она успокаивала меня. — У меня ранее возникла идея.

Она ввела их в курс дела по поводу инъекции плазмы.

Это вызвало насмешливое ворчание охотника и глубокий вздох моего брата.

— Волшебный огонь это не человеческий огонь.

А значит, это не сработает.

Уголки рта Кэт опустились. Я должна была признать, что тоже была довольно удручена.

Я провела по бледным линиям на своём запястье, которые должны были быть кругом, расчерченным пятью неправильными линиями. Вместо этого он напоминал сферический лабиринт.

Эйс тронул меня за плечо.

— Лили, я дал тебе слово… ты вернёшься домой.

Выражение его лица было таким решительным, что немного уменьшило мой страх.

«Пока Круз не умрёт», — показала я.

Эйс вздрогнул, что разозлило меня, потому что это означало, что он всё ещё лелеял идею позволить своему лучшему другу покончить с собой. Если Круз умрёт, это аннулирует все связи, которые он наладил при жизни, тем самым сотрёт мою неправильную печать. Я скорее покончу с собой, чем позволю ему забрать свою.

Эйс нуждался в нём.

Неверра нуждалась в нём.

А кому я была нужна?

— Лили…

Эйс потянулся ко мне, но я покачала головой и отступила назад, а затем я взмыла в небо и использовала тот небольшой запас огня, который остался у меня под кожей, чтобы убежать от брата, ослеплённого кровными узами, и охотника, раздражённого самим моим существованием.

ГЛАВА 3. ИССЛЕДОВАНИЕ

— Лили!

Кэт ворвалась в мою спальню через полчаса после моего возвращения.

«Что?» — показала я, мои пальцы вяло двигались в воздухе. Я приняла ванну, переоделась в свою любимую ночнушку и взялась читать новую книгу, но ничто из этого не улучшило моё настроение.

— Только что звонила Касс. У Фейт начались схватки.

Щёки Кэт раскраснелись, а её чёрные глаза блестели.

Я села так быстро, что книга, лежавшая у меня на животе, упала на простыни.

— Я собираюсь поехать в больницу. Хочешь поехать?

Я кивнула, затем натянула длинный кашемировый кардиган, доходивший мне до середины бедра, натянула толстые носки и схватила свою сумку.

Фейт была чопорной и критичной — броня, которую она надевала, чтобы держать людей подальше. Под этим скрывалась чувствительная девушка. Ну, скорее фейри, чем человеческая девушка. Кэт забавлялась идеей рассказать Фейт о её наследии, но это означало затронуть тему её пропавшей матери. Объявить, что ты убила чью-то мать — даже в целях самообороны — непросто.

Я отключила телефон от зарядного устройства, а затем мы вышли из дома как раз в тот момент, когда Дерек подъехал на катафалке. Кэт опустила стекло своего внедорожника, чтобы сказать отцу, что мы едем в больницу.

— Как мило с вашей стороны, девочки. Стелла вернулась?

Кэт замерла так же неподвижно, как серые надгробия, окружающие нас.

— Не знаю, — сказала она, и я могла только представить, как ей было больно лгать своему отцу.

Дерек был самым добрым человеком в мире и абсолютно замечательным отцом. Как бы мне хотелось, чтобы мой отец был хоть немного похож на него.

— Касс, вероятно, позвонила ей, — добавила Кэт.

Дерек присутствовал в тот день, когда умерла Стелла. Технически, он стал причиной её смерти. Стелла взяла его в заложники, чтобы вернуть похищенную пыль, но вместо того, чтобы собрать её в ладонях, она собрала её во рту. Её собственная пыль задушила её, и она рассыпалась в прах на кухне Прайсов. Иногда я ловила Кэт на том, что она смотрит на затирку между плитками и вздрагивает, как будто всё ещё видит следы Стеллы. Иногда Дерек рассеянно потирал горло, как будто он тоже помнил лезвие, впившееся в его кожу и убившее его. Он ничего не помнил о своей смерти, благодаря Каджике, который заставил его забыть.

Кэт подняла стекло, проехала мимо катафалка и выехала за ворота. На долгое время мы обе погрязли в своих мыслях. Но потом я достала телефон и набрала: «Ты уверена, что Фейт захочет, чтобы мы были там?»

Глаза Кэт метнулись к светящемуся экрану.

— Она, вероятно, будет жаловаться по этому поводу на протяжении всего времени, но в глубине души, я думаю, она будет рада какой-то компании. Я не могу представить, что буду рожать ребёнка в полном одиночестве.

Я напечатала: «Как будто Эйс позволил бы этому случиться. Тебе повезёт, если ты хоть на секунду останешься одна, когда будешь вынашивать его ребёнка. И если рядом его не будет, то будет Вероли. Или твой отец».

Румянец залил её лицо.

— Если честно, я не тороплюсь заводить детей.

Но потом она посмотрела в мою сторону и добавила:

— А ты почему не собираешься привязываться ко мне, когда я буду носить твоего племянника или племянницу?

Мои губы изогнулись в улыбке. Я опёрлась локтем о дверь и прижалась щекой к раскрытой ладони, глядя на преображённые осенью деревья и залитый лунным светом асфальт. Я бы хотела быть тётей, но для этого мне нужно было бы существовать.

— Я слышу твой негатив всю дорогу, — сказала Кэт через некоторое время.

Я вздохнула.

Она накрыла мою руку своей.

— Ты будешь жить.

Я опустила локоть. «Но не за счёт Круза».

Она так сосредоточилась на лобовом стекле, что между её тонкими чёрными бровями появилась небольшая бороздка.

— Должна быть лазейка, и мы её найдём.

Она отпустила мою руку, но не раньше, чем сказала:

— Ты, действительно, холодная.

Дрожь пробежала по всему телу, когда она сказала это, потому что мне было холодно и страшно от того, что значит быть такой холодной. Оставалось ли у меня в запасе ещё два месяца или меньше?

— Я хочу, чтобы ты пообещала мне кое-что, Лили. Я хочу, чтобы ты пообещала мне, что больше не будешь летать. Полёт расходует слишком много огня.

Я прикусила нижнюю губу, возмущаясь тем, каким жалким стало моё тело. Пустая, бесполезная оболочка.

— Обещай мне.

Настойчивость в голосе Кэт заставила меня кивнуть.

Я попробую.

Через несколько минут мы въехали в Маллегон, а затем припарковались на стоянке больницы Милосердия. Кэт написала Кэссиди, чтобы сказать ей, что мы были в комнате ожидания. Мы взяли по два кофе и сели на пластиковые стулья под жужжащими полосами слишком яркого неона.

Кэт продолжала оглядываться по сторонам, так плотно сжав губы, что я показала: «Ты в порядке?»

— Здесь Стелла напала на меня, — тихо объяснила Кэт. — В этой больнице. В день смерти Астры.

Мурашки покрыли её обнажённые предплечья.

Я коснулась верхней части её ладони, затем провела руками по воздуху, показав «она ушла».

— Я знаю.

Она быстро улыбнулась мне, затем перевела взгляд на цифровые часы, висевшие над дверью.

Я вытащила телефон из сумки. «Когда ты уходишь?»

— Эйс хочет, чтобы я завтра вечером присутствовала на ужине, чтобы поблагодарить прославленных сторонников Калиго Диаса. Это даст мне возможность узнать у Гвен и Негонгвы об их успехах.

Я натянуто кивнула. Упоминание о семье Каджики заставило меня снова подумать об охотнике. Тьфу…

Кэт неверно истолковала напряжённость в моих плечах.

— Но я сразу вернусь.

«Тебе не нужно нянчиться со мной».

— Нянчиться с тобой? — воскликнула она. — Это то, что, по-твоему, я делаю? Потому что если это так, то ты всё неправильно поняла. Мне искренне нравится проводить с тобой время. И с моим отцом. И с Касс. И, что удивительно, с Верой. Пожалуйста, не думай, что я остаюсь здесь из жалости, потому что это не так. Роуэн дом.

«Думаешь, ты когда-нибудь почувствуешь себя в Неверре, как дома?»

— Может быть, когда-нибудь. Может быть, когда ты будешь там со мной. Прямо сейчас я чувствую, что слишком многим людям я очень не нравлюсь… и они действительно мне не доверяют.

«Это потому, что ты впечатляющая и пугающая женщина. Я имею в виду Дэниели и Неблагие? Эй… взрывоопасная смесь».

Она хмыкнула.

«Я серьёзно. Дай им время».

— Сколько времени?

Я пожала плечами. «Несколько месяцев».

— Неверрианских месяцев или человеческих?

«Неверрианских месяцев».

— Это годы!

Она отхлебнула кофе, затем проверила свой телефон на наличие сообщения от Касс, но та не ответила.

Секунды тикали.

«Ты понимаешь, что у твоего ребёнка будет все три?»

Она изучала рябую поверхность своего кофе, которая была такой же чёрной, как её глаза.

— Я бы хотела, чтобы были другие Дэниели, — внезапно сказала она, возможно, чтобы прервать разговор о детях.

Седеющий мужчина, сидевший у торгового автомата, бросил взгляд в нашу сторону. Я сомневалась, что он понял, о чём говорила Кэт. Не то, чтобы Кэт сказала «фейри». Люди знали термин «фейри», хотя их представление о нас ограничивалось крошечными крылатыми существами, которые порхали вокруг, как пчелы, опьянённые пыльцой.

«Может быть, так оно и есть».

Она снова прикусила губу.

— Круз сказал, что никогда не слышал о других.

Она потёрла между пальцами край своего вафельно-вязаного Хенли².

— Но Холли упомянула о них в своей книге. Она сказала, что рыбаки заметили нескольких в озере Верхнее. С другой стороны, её книга не была книгой, так что я не знаю…

Я вывела карту озера Верхнее на экране своего телефона. Вдвое больше озера Мичиган, оно разделяло Соединенные Штаты и Канаду.

— Она написала, что они сделаны из меди, и это отчасти правда.

Когда Кэт плавала в Глэйдах, а совсем недавно в жидком тумане, который покрывал Харени, её кожа покрывалась крошечными медными чешуйками. Я умоляла её искупаться в озере, чтобы я могла засвидетельствовать это воочию, и под покровом темноты она побаловала меня. Что за зрелище! Ей пришлось ждать почти час, пока её кожа перестанет мерцать.

— Но потом Холли написала, что они защищали медные рудники.

Кэт встала, чтобы бросить свою пустую чашку. Она протянула руку, и я тоже отдала ей свой пластиковый стакан.

— Так что я, правда, не знаю, что было фактом, а что вымыслом.

Я набрала в поисковике «медные рудники вокруг озера Верхнее», и, о чудо, получила ответ. Место под названием Коппер-Харбор. Это могло быть чистым совпадением.

Я уже собиралась показать Кэт свои находки, когда в приёмную ворвалась Кэссиди с раскрасневшимися щеками и дико сверкающими голубыми глазами из-под густой тёмной чёлки.

— Это мальчик! — воскликнула она.

Фейт никогда не интересовалась на УЗИ полом ребёнка. Она была так убеждена, что это девочка, что большинство наших подарков на день рождения были разных оттенков розового и лавандового.

— Чёрт, — сказала Кэт, ухмыляясь. — Надеюсь, она сохранила квитанцию за платье, которое я подарила её сыну.

Касс засмеялась, а я просто улыбнулась, моё сердце взволнованно застучало в груди. Я обладала волшебной пылью, и всё же верила, что не существует более истинной, более чистой магии, чем создание новой жизни.

ГЛАВА 4. РИМО

У сына Фейт, был пучок чёрных волос, совершенно не похожих на каштановый оттенок волос его матери, и родимое пятно в форме малины на виске, которое мы все целовали, как минимум, по разу. Несмотря на то, что Фейт не отрывала взгляда от сына, когда он переходил из одной пары рук в другую, она позволила нам подержать его и улыбнулась, когда мы ворковали над его тихими хныкающими звуками.

— Так как же его зовут?

Кэт легонько постучала по носику-пуговке малыша.

Фейт ухмыльнулась.

— Ты имеешь в виду, что теперь о Виктории не может быть и речи?

Кэссиди рассмеялась.

— Римо, — сказала Фейт.

Кэт приподняла бровь.

— Римо?

— По-итальянски это означает «сильный». После того, как я девять месяцев считала его девочкой, самое меньшее, что я могу сделать, это дать ему очень мужественное имя.

Фейт протянула руки к сыну, и Кэт осторожно положила его на сгиб локтя матери. Когда она опустила на него взгляд, её голубые глаза затуманились.

— Добро пожаловать в этот безумный,безумный мир, Римо Сакар.

И она ещё не знала и половины того, насколько это было безумно.

— Твоя бабушка не смогла прийти, — продолжила Фейт.

Кэт стала крайне тихой.

— Но посмотри, каким ты уже пользуешься успехом у дам. Это твоя тётя Кэссиди, — она указала на Касс. — А это твои почётные тётушки, Катори и Лили. Все они обещают хорошо заботиться о тебе… особенно ночью. Верно?

Она приподняла бровь.

Вошла медсестра, чтобы измерить жизненные показатели матери и сына, а затем спросила Фейт, не нужна ли ей какая-нибудь помощь с грудным вскармливанием, что послужило нам сигналом к уходу. После очередного раунда поцелуев в родимое пятно Римо мы обняли Фейт, от которой пахло потом, кровью и абсолютным блаженством, и пообещали навестить утром.

Как и Касс, я плыла по больничному коридору. В отличие от Катори. Несмотря на то, что она скрывала свою боль за улыбкой, её страдание было ощутимым. Я коснулась её руки, и её улыбка стала натянутой.

Мы ехали домой в абсолютной тишине.

Только после того, как мы припарковались перед её тёмным домом, она заговорила:

— Как я смогу когда-нибудь сказать ей? — она откинула назад свои чёрные волосы. — Она никогда не простит меня, Лили.

Я сжала её руку.

В ту ночь мне было трудно заснуть, и, учитывая ужасные кошмары, которые преследовали меня во сне, я проснулась, жалея, что вообще закрывала глаза. Мне снилось, что мои волосы и зубы отвалились от черепа.

Я протянула руку и коснулась своей головы, провела языком по зубам. Был ли кошмар предварительным просмотром того, что должно было произойти? Я не была особенно тщеславным человеком, но мне очень не хотелось терять волосы. Или зубы. Или любую другую часть моего тела, если уж на то пошло. Тем не менее, в то утро я расчесала волосы более аккуратно.

Я надела узкие джинсы и объёмный кремовый кашемировый свитер, из-под которого мои ноги торчали, как зубочистки, а затем отправилась на кухню.

За те недели, что Кэт была в Неверре, я хотела помочь Дереку, и поскольку он не принял бы денежную компенсацию за то, что приютил меня, я научилась готовить сама и освоила довольно много блюд. В будние дни я готовила обед на скорую руку, а Дерек, его сотрудница из похоронного бюро и подруга Милли и я сидели за маленьким кухонным столом и наслаждались вкусом дня.

Иногда к нам присоединялся Каджика, и всё это становилось немного неловким. Хотя Дерек всё ещё опасался охотника, он смягчился, узнав, что Каджика потерял свою жену. Единственное, с чем у Дерека всё ещё были проблемы, так это с боями охотника. Он беспокоился, что Каджика получит серьёзную травму.

Чтобы утешить его, мы с Касс взяли Дерека на один из матчей. Обычно я стояла в задней части сарая, чтобы не отвлекать Каджику своими мыслями, но Дерек настоял на том, чтобы подойти поближе к рингу. И это оказалось очень плохой идеей. Каджика, который никогда не получал прямого попадания в лицо, получил такой сильный удар, что отскочил от канатов. Он всё равно выиграл бой, но так свирепо посмотрел в мою сторону, что я поспешила обратно в тёмный угол сарая.

На обратном пути в Роуэн в машине Кэссиди, цвета розовой жевательной резинки, хотя Дерек явно был впечатлён, он упомянул, что сотрясения мозга действительно могут повредить мозг молодого человека, из-за чего Касс сказала Дереку приберечь свои переживания для противников Каджики.

С тех пор я не присутствовала на боях, потому что получить удар его стрелой было бы менее больно, чем его свирепые взгляды.

— Чем так вкусно пахнет?

Кэт вошла в кухню, вытянув руки над головой.

Я указала на вафельницу, забрызганную тестом.

Она снова понюхала воздух, затем прошлась по шкафам и выдвижным ящикам, решив накрыть на стол. Пока я накладывала вафли, Дерек спустился по лестнице, его белокурые волосы всё ещё были мокрыми после душа.

— Вы, девочки, такие замечательные.

Он поцеловал Кэт в щёку, потом меня в висок, а потом сел за стол и положил себе на тарелку огромную вафлю.

Мы с Кэт скользнули на свои места и наполнили наши тарелки.

— Итак, у Фейт родился мальчик. Малыш Римо.

— О, как. А разве это не должна была быть девочка? — спросил Дерек.

— Она думала так, но, по факту, никогда не проверяла.

Я показала: «Он такой милый».

Дерек ухмыльнулся.

— Уверен, что так оно и есть.

Он мгновение смотрел на Кэт, которая поливала вафлю кленовым сиропом. Бьюсь об заклад, он представлял её с ребёнком.

— Не могу поверить, что твоя свадьба через две недели.

Кэт подняла глаза, пролив немного кленового сиропа на стол. Она вытерла его одноразовой салфеткой, но к липкому сиропу прилипли кусочки синей бумаги.

— И не говори, — пробормотала она.

— Ты не кажешься взволнованной, милая.

Кэт, наконец, подняла взгляд на отца.

— Мы стараемся организовать свадьбу в малом кругу, но, похоже, придёт тысяча человек, так что я немного нервничаю. Вот и всё.

— Я наконец-то познакомлюсь с матерью Эйса и Лили.

Дереку не понравилась бы моя мать. Она и мне самой не очень нравилась. Она не была жестокой или что-то в этом роде… она просто не была заботливой.

— А Вероли придёт? — спросил он.

Он обожал Вероли, даже после того, как она заставила его трижды посмотреть «Титаник» во время своего пребывания на выходных. Каждый раз, когда звучала музыкальная тема, у него на глазах выступали слёзы — это был любимый фильм его жены.

— Дорогая, могу я спросить тебя кое о чём?

— Конечно.

— Могу я пригласить Милли?

— Конечно.

Он нервно улыбнулся, отчего Кэт нахмурилась. Она посмотрела на меня, а я посмотрела на свою недоеденную вафлю. Хотя Милли никогда не оставалась на ночь, я подозревала, что у неё с Дереком что-то было. Очевидно, Кэт этого не подозревала. Или не подозревала до этого момента.

Между нами троими воцарилось молчание, прерываемое только скрежетом вилок о тарелки.

— Ты…ты… что-то… происходит? — прерывистый тон Кэт заставил её отца покраснеть.

Прошло десять месяцев с тех пор, как он потерял свою жену. Я верила, что он был одинок достаточно долго, но я не была его дочерью.

— Когда? — её голос звучал сдавленно.

Дерек отправил в рот огромный кусок вафли. После того, как он запил его большим глотком воды, он сказал:

— Две недели назад. Прости, что не сказал тебе раньше. Я не знал, как это сделать.

Кэт сжала губы и кивнула. Она промокнула рот липкой салфеткой, размазав сироп по подбородку. Встала, подошла к раковине и открыла кран.

Когда она вернулась, её глаза блестели от слёз.

— Извини, папа. Я рада за тебя, — в её голосе определенно не было радости. — Я обещаю. Просто дай мне немного времени, чтобы привыкнуть к этой мысли.

— Если ты не хочешь, чтобы я приводил её на свадьбу…

Кэт попыталась улыбнуться, но с треском провалилась.

— Нет! Приводи её.

А потом она повернулась ко мне.

— Я собираюсь пойти в торговый центр. Надо подобрать какую-нибудь мальчишескую одежду для Римо. Хочешь пойти со мной, Лили?

Я кивнула. После того, как она ушла, Дерек уперся локтем в стол и начал тыкать вилкой в остатки своей вафли.

Я обхватила пальцы, в которых он сжимал вилку, затем одними губами произнесла: «Всё в порядке».

Он изобразил слабую улыбку, которая не коснулась его глаз.

* * *

После торгового центра мы отправились навестить Фейт и Римо в больнице. Пока я держала его и восхищалась его десятью идеальными, крошечными пальчиками, Кэт обсуждала с Фейт пекарню. Кэссиди уволилась с работы в «Местечке у Би», к большому разочарованию пожилой женщины — хотя Би была очень понимающей — и управляла пекарней Астры, пока Стелла не вернулась.

Каждый раз, когда Фейт или Касс заговаривали о возвращении Стеллы, Катори вздрагивала.

— Я всё равно буду таким дирижаблем на твоей свадьбе, — сказала Фейт.

Кэт закатила глаза.

— Но, по крайней мере, мои сиськи будут выглядеть потрясающе.

Я фыркнула.

— Кстати, о сиськах, давай его мне, Лили.

Я неохотно рассталась с маленьким Римо и передала его маме.

— Мы должны идти, — Кэт встала со стула, который она поставила рядом с больничной койкой Фейт. — Сегодня вечером у меня вычурный ужин, и мне нужно подготовиться.

Что ей было нужно, так это добраться до Неверры. Хотя я очень не хотела, чтобы она уходила, я вела себя очень храбро и оживленно, чтобы она не беспокоилась об уходе.

Когда солнце село, она ушла.

В тот вечер Дерек устраивал поминки, так что я была дома одна. И это было отстойно. Я уже собиралась позвонить Касс, чтобы узнать, не хочет ли она повеселиться, когда засияла моя ладонь. Я вздохнула и попыталась не обращать на это внимания, но она горела так долго, что не обращать было невозможно. Я предположила, что Каджика дрался или тренировался, но когда я сосредоточилась на его местонахождении, я заметила, что он был неподвижен и не приближался к сараю или ферме Холли. Согласно моему внутреннему компасу, он был в лесу, примерно в двух милях от кладбища.

Любопытство смешалось со скукой. Я схватила кожаную куртку с меховой подкладкой из шкафа, сунула ноги в чёрные ботинки с овечьей шерстью и вышла из дома.

Ночь была пронизывающе морозной. Я бы не удивилась, если скоро пойдёт снег. Раньше я любила снег, но это было тогда, когда моё тело было горнилом. Как бы я справилась с этим этой зимой?

Я вздрогнула, войдя в тёмный лес.

Меня не будет здесь этой зимой… вот как я справлюсь с этим.

Затрещали ветки, зашевелились кусты, что заставило меня идти быстрее. С тихим рычанием я подпрыгнула в воздух, достаточно высоко, чтобы животное, издающее этот звук, не могло достать меня.

Поскольку я уже была в воздухе, я решила пролететь остаток пути. Идти было невыносимо медленно и утомительно. Кроме того, прогулка по жуткому лесу противоречила здравому смыслу, если Каджика действительно был в беде. Я добралась до сверкающего озера в форме цветной капусты меньше чем за минуту. Я прищурилась в темноте. Когда я не смогла его видеть, я сосредоточилась на его координатах. Он был на другой стороне озера. Что заставило меня нахмуриться, потому что единственной вещью на другой стороне озера был заброшенный одноэтажный дом, обшитый вагонкой.

Я была неправа.

Он не был заброшен.

Внутри горел свет. Я скользнула над озером и приземлилась на небольшой понтон, который опускался в воду, затем прошла остаток пути до дома пешком. Вместо того чтобы позвонить в дверь, я подошла к окну и заглянула внутрь.

Каджика был там. Он стоял ко мне спиной.

Обнажённый.

Моё сердце сжалось при виде его смуглого, подтянутого тела, завитков пыли, обернутых вокруг его плеча. Я так увлеклась его видом, что забыла о нашей маленькой связи.

Он развернулся так быстро, что я отскочила назад, но не раньше, чем увидела, отчего у него участилось сердцебиение. Я бросилась прочь, но это не помогло мне достаточно быстро отдалиться, поэтому я взмыла вверх и улетела.

Мне следовало бы беспокоиться о его реакции на моё подглядывание или, по крайней мере, задаться вопросом, почему он вообще оказался в доме у озера, но меня занимал более насущный, сокрушительный вопрос: о ком он думал, пока ублажал себя?

Одна из двух оставшихся охотниц? Кэт? Или, может быть, одна из его поклонниц из сарая? У него было так много…

В итоге я оказалась на пляже, где опустилась на холодный влажный песок. Подтянув колени к груди, я стала смотреть, как чёрный прибой извивается, разбивается и пенится.

Небеса, я была жалкой.

Влюблена в мужчину, который поносил моё существование. А потом шпионила за ним в такой интимный момент. Он же ещё больше возненавидит меня теперь.

Глядя на чернильную воду, я приняла решение. То, которое уведёт меня из Роуэна. Подальше от Каджики.

Я отправлюсь в приключение.

Одна.

Завтра первым делом я выдвинусь в сторону озера Верхнее.

— Что находится в озере Верхнее?

Моё бедное, измученное сердце дрогнуло при звуке грубого голоса.

ГЛАВА 5. КОППЕР-ХАРБОР

«Мне очень жаль», — прошептала я в его сознании.

Я чувствовала на себе всю тяжесть его взгляда.

— Почему озеро Верхнее?

«Ни почему».

Он хмыкнул.

«Мне нужно выбраться из Роуэна, вот и всё».

— Катори свернёт мне шею, если я позволю тебе уйти.

«Позволишь мне? Ты не имеешь права голоса в том, что я делаю, Каджика. Кроме того, подумай о том, как спокойно будет в твоей голове, когда меня не станет».

Он снова хмыкнул — охотник был немногословен — и сел рядом со мной.

— Что находится в озере Верхнее?

«Я тебе не скажу, так что перестань спрашивать».

Я очень усердно работала, чтобы не отвлекаться, концентрируясь на звуке плеска волн и солёном запахе озера, смешанном с горячим мускусным ароматом, исходящим от Каджики.

Охотники обычно воняли — по крайней мере, для фейри, — но опал маскировал их запах. Учитывая, как неплохо пах Каджика, я представила, что на нём была нитка коричневой кожи, продетая сквозь грубо огранённый опал. Однажды я спросила его, почему он не носит его на железной цепочке. Железо сжигало фейри, так что это было бы хорошим инструментом для добавления в его арсенал оружия против фейри. Он сказал мне, что именно так магазин продал ему камень, что побудило меня спросить, почему он не перепродал его, и он чуть не откусил мне голову за то, что я лезу не в своё дело.

— Я могу подождать. Ответ на мой вопрос, в конечном счёте, заполнит твой разум.

Единственный раз, когда я хотела, чтобы он оставил меня в покое…

Я уже собиралась встать и уйти, когда мне в голову пришла идея получше. Та, которая заставила бы его сбежать, не заставив меня сдвинуться ни на сантиметр.

«О ком ты там думал, а?»

Его тело стало таким жёстким, что я почти слышала, как все его суставы срастаются воедино.

«Это была Трейси? Или… напомни, как зовут другую охотницу?»

Я точно знала, как её зовут — Диана, — я просто пыталась привести его в бешенство.

— Я не думал ни об одной из охотниц.

«Кто же тогда?»

— Никто, Лили. Никто, хорошо? — его голос был похож на рычание, которое я слышала в лесу.

«Почему ты был в том доме?»

— Я купил его.

Я повернула к нему лицо. «Ты купил дом? Этот дом?»

— Да, я купил его.

Он сделал ударение на глаголе, явно раздражённый моей реакцией.

«Я не имела в виду, что ты украл его или повлиял на кого-то, чтобы он тебе его отдал».

Его тёмный взгляд скользнул к моим глазам, как будто он искал подтверждения моим мыслям в выражении моего лица.

«Поздравляю. Это отличный дом. Катори любит этот дом. Она всегда так говорила» — когда она была ребёнком, Кэт мечтала жить там…

Моя кожа покрылась мурашками, и я задрожала так сильно, что у меня застучали зубы. Я снова перевела взгляд на озеро.

Он купил его для неё.

— Я покупал его не для Катори, — его голос мягко рокотал. — У меня нет никаких планов на твою невестку.

Я прижала колени к груди.

— Пожалуйста, перестань думать, что я желаю её. Потому что это не так. Хорошо?

Он ожидал, что я скажу «хорошо»? Его действия говорили об обратном.

Он прорычал:

— Меня влечёт к кому-то другому.

Я крепко зажмурила веки. Этот разговор должен был заставить его сбежать, а не признаться мне в своей влюбленности.

— Ты её не знаешь, — добавил он.

Что ж моя ночь была недостаточно ужасной.

Прошло долгое мучительное мгновение. Моё эго чувствовало себя так, словно только что перенесло один из побоев Каджики.

Я уже собиралась встать, когда он сказал:

— Сайлас был рад тебя видеть.

«Сайлас — хороший друг».

— Он смотрел на тебя так, как будто ты была для него больше, чем другом.

«Нет. Мы просто не видели друг друга с той ночи, когда Элис…»

Я старалась не думать о слове «умерла», но мой взгляд на участок песка, где Эйс отравил её гассом, и где я позже сожгла её безжизненное тело, выдал мои мысли. Я сожгла её, чтобы никто из бродяг не смог её найти. К тому же, я думала, что избавлю Каджику от душевной боли, связанной с её похоронами.

Он был так зол на меня.

«Ты был влюблен в Элис?» — спросила я через некоторое время. Я никогда не осмеливалась говорить о ней с Каджикой.

— Влюблён? Ты не можешь влюбиться в того, кого только что встретил.

«Ты влюбился в Кэт в тот момент, как встретил её».

Он устремил взгляд на россыпь звёзд.

— То, что я чувствовал к Катори, не было любовью. То, что я чувствовал к ней, было… сложным. Я впитал в себя дух мальчика, который обожал твою невестку. И она была похожа на мою пару, которую я… — он вздрогнул. — Которую я глубоко любил. Часть меня была убеждена, что она и есть Ишту.

Когда он произнёс её имя, он стал ещё более мрачным. Что было подвигом, учитывая, что его настроение колебалось между унылым и мрачным в его лучшие дни.

Ишту разбила его сердце после смерти — пару месяцев назад Каджика узнал, что у неё был роман с фейри. Не просто интрижка, а то, что она любила фейри.

— Мне противно, что ты знаешь обо мне всё.

«Я не знаю всего».

— Ты знаешь обо мне больше, чем я о тебе.

«О, да ладно, ты можешь слышать все мои мысли!»

Он уставился на меня блестящими глазами, и это заставило меня так смутиться, что я вздрогнула. Он медленно снял свою зимнюю куртку и накинул её мне на плечи.

«Ты сейчас замерзнешь».

— Моя кровь теплее, чем у людей.

Я попыталась вернуть её куртку, но он схватил её за воротник и застегнул его вокруг моего горла, его потрескавшиеся костяшки грубо царапнули мою челюсть. Когда он убрал руки, я заметила его костяшки — в синяках и струпьях.

«Ты сердит или разочарован?»

Он уставился на свои руки.

— Я просто тренируюсь.

«Угу». Я сомневалась, что ему действительно нужно тренироваться; охотники обладали сверхчеловеческой силой.

— Так что же находится в озере Верхнее?

«Ты, правда, не собираешься так просто это оставить, не так ли?»

— Да, правда.

«Если я скажу тебе, ты обещаешь не мешать мне поехать туда?»

Он обдумал моё требование.

— Да.

«Отлично. Есть место под названием Коппер-Харбор, где, по-видимому, были медные рудники».

Между его чёрными бровями появилась глубокая складка.

«В книге Холли говорилось, что Дэниели защищали медные рудники, и что ж», — я пошевелила пальцами в песке, — «я подумала, может быть, я найду там других таких же, как Кэт».

Его глаза расширились так сильно, что ресницы коснулись чёрной пряди волос, которая всегда падала ему на лоб.

Я пожала плечами. «Возможно, я ошибаюсь насчёт существования ещё других, но Кэт сказала, что хотела бы, чтобы были и другие такие же, поэтому я решила проверить. Кроме того, мне нужно выбраться из Роуэна. Всё, что я здесь делаю, это размышляю о том, когда умру, и это начинает угнетать».

— Катори знает о твоей теории?

«Нет. И я не хочу, чтобы она знала. Я не хочу напрасно вселять в неё надежды».

— Ты не планируешь лететь туда?

«Нет. Я пообещала Кэт, что перестану тратить свой огонь впустую».

— Ты не сдержала этого обещания сегодня вечером.

Я покраснела при напоминании о том, что улетела из его дома после того, как увидела его — я остановила себя на этой мысли. По крайней мере, от моего смущения мне стало теплее. Я попыталась расстегнуть его куртку, но мои пальцы всё время соскальзывали с пуговицы.

— Мы можем добраться туда по суше, или нам нужна лодка?

Мои пальцы замерли на пуговице. «Мы? Я поеду одна. Ты сказал, что забудешь об этом после того, как я тебе скажу».

— Что я сказал, так это то, что я не буду мешать тебе поехать туда. Я никогда не говорил, что позволю тебе сделать это в одиночку.

«Каджика…»

— Мы либо направляемся туда вместе, либо ты вообще туда не едешь.

«Это нечестно».

— Что нечестно? Что я сопровождаю тебя в поездке, которая потенциально может быть опасной и утомительной? Разве это несправедливо? Кроме того, Дэниели тоже представляют для меня интерес.

Я искоса взглянула на него. «Почему?»

— Потому что я забочусь обо всех видах фейри.

«Виды?» Я хмыкнула.

— И нет, я не буду их убивать.

Я не делала поспешного вывода об убийстве, но я была рада, что он прояснил это.

«Я хочу сделать это одна».

— Я не буду с тобой разговаривать.

Я фыркнула. «Потому что это сделает твою компанию намного более терпимой?»

— Я думал, тебе нравится моя компания.

Я посмотрела на его лицо, чтобы понять, серьёзен ли он. Он никак не мог считать, что мне нравится его общество.

Его общество было пыткой.

Один уголок его рта приподнялся почти в улыбке. Охотник не улыбался во весь рот. По крайней мере, не радостно. Он довёл ухмылки до предела.

Наконец-то я справилась с пуговицей, а затем бросила ему его куртку, теперь мне было совсем не холодно.

— Я заеду за тобой в семь?

Я бы уехала прямо в ночь. Я бы наняла водителя и…

Между его изогнутыми губами блеснули белые зубы.

— Сделаешь это, и я отнесу тебя обратно в мой новый дом и запру в своей спальне, чтобы присматривать за тобой, как бы ты не сбежала.

Я моргнула. Он бы не посмел.

— Посмел, — тихо сказал он.

«Отлично. Я буду готова в семь».

Я встала и стёрла песчинки со своих липких ладоней, затем пошла прочь. Самый быстрый путь обратно на кладбище был через лес, но рычание, которое я слышала ранее, заставило меня слишком нервничать, чтобы возвращаться этим путём, поэтому я поплелась к дороге.

Каджика не отставал от меня ни на шаг.

«Что ты делаешь?»

— Провожаю тебя домой.

«Ты не обязан этого делать».

— Возможно, я хочу этого.

«Или, возможно, ты мне не доверяешь».

Он взглянул на меня сверху вниз и ухмыльнулся такой широкой улыбкой, что я споткнулась о камень. Он схватил меня за руку, чтобы поддержать, и не отпускал так долго, что мне пришлось стряхнуть его руку и увеличить пространство между нами.

Скоро мы и так застрянем в обществе друг друга.

ГЛАВА 6. ПОЕЗДКА

Я провела ночь, готовясь к моей поездке в Коппер-Харбор.

Не моя… наша поездка.

Я до сих пор не могла поверить, что Каджика поедет со мной. Честно говоря, я не была уверена, что чувствую по поводу того, что проведу с ним следующие несколько дней. По правде говоря, я была рада, что не поеду одна, но опасалась причин, по которым он сопровождал меня.

Он так быстро упомянул, что убийство Дэниели не входило в его намерения. А что, если это было именно то, что он планировал? Я вздрогнула. Каджика не был хладнокровным убийцей. Он ни разу не отнял ничью жизнь с тех пор, как пробудился. Кроме Блейка, но это было непреднамеренно.

Не в силах сомкнуть глаз, я рано приняла душ и привела себя в порядок. А потом села на крыльцо и стала ждать приезда Каджики. Когда небо посветлело до тёмно-серого цвета рассвета, вместо тёмно-чёрного цвета сумерек, до меня дошло, почему он хотел пойти со мной. Чтобы угодить Катори. Конечно, он сказал, что больше не заботится о ней подобным образом, но если бы он нашёл Дэниели, она была бы в таком восторге…

Шины захрустели по усыпанной гравием подъездной дорожке, которая змеилась через кладбище, а затем тёмно-синий «Порше» остановился передо мной. Я нахмурилась, пока Каджика не вышел из-за руля. Он подошёл ко мне и взял чемодан, который я начала спускать вниз по ступенькам.

«Что случилось с пикапом?»

— Сломался.

«Итак, ты купил себе спортивный автомобиль?»

— Я арендовал его для нашей поездки. Он ездит быстро, так что вместо девяти часов у нас на этом автомобиле должно уйти семь. Мы могли бы вернуться к завтрашнему дню.

Я не хотела возвращаться к завтрашнему дню; я хотела более продолжительного приключения.

Его глаза пристально изучали меня.

— Сомневаюсь, что ты захочешь проводить в моей компании больше времени, чем необходимо.

Я провела передней частью ботинка по гравию. «Тебе не пришлось бы оставаться со мной».

Он бросил мой маленький чемодан в багажник, затем захлопнул его и сел за руль. Я оглянулась на дом, а затем села в «Порше».

Когда я пристегнула ремень безопасности, Каджика сказал:

— Просто чтобы нам было ясно, я делаю это не для того, чтобы умаслить Катори.

Мне потребовалась минута, чтобы понять, что он имел в виду. «Как далеко простираются мои мысли?»

Он завёл двигатель и совершил резкий разворот, отчего камни разлетелись по надгробиям.

— Мне просто нужно видеть тебя, чтобы услышать.

«Вау». Значит, он может стоять на другом конце переполненного клуба и слышать меня? Это не позволяло мне уединиться.

— Мне очень жаль, Лили. Хотел бы я, чтобы у меня не было этой способности.

«Моя собственная вина. Не твоя». Я вздохнула. «Скоро я либо умру, либо вернусь в Неверру, так что это не будет иметь значения».

— Ты не умрёшь. Эйс никогда не позволит этому случиться. Катори этого не допустит.

Я рассеянно погладила гладкий кожаный подлокотник. Я не лишилась всей надежды, но и не питала ложных ожиданий. «Каджика, почему бы тебе не пойти в Неверру? И, пожалуйста, не говори, что это для того, чтобы контролировать Благих, которые посещают Землю, потому что у тебя есть куча охотников, которые могут это сделать».

Он пальцами крепко сжал руль.

— Мне здесь нравится. Я понимаю всё здесь.

«Но разве ты не хочешь быть со своей семьёй?»

— Рано или поздно, я воссоединюсь с ними.

Это не ответило на мой вопрос о том, почему он вообще всё ещё здесь.

— Я не пойду в место, которое не смогу покинуть. Что, если это ловушка?

Я моргнула, глядя на него. «Ты всё ещё думаешь, что с твоими людьми плохо обращаются в Неверре?»

— Я ничего не предполагаю. Возможно, они действительно так довольны, как их изображает Катори, — он со свистом выдохнул. — Точно так же, как я доволен тем, что нахожусь здесь.

«Доволен? Ты не выглядел довольным с того дня, как они проснулись».

— Потому что я не улыбаюсь и не смеюсь так часто, как Кэссиди?

«Во-первых, ты никогда не улыбаешься. И вряд ли я когда-либо слышала, как ты смеёшься. А во-вторых, ты всё время свирепо смотришь. На всех».

Особенно на меня.

— Я озабочен, Лили.

«Что же тебя так озаботило? Ты только что купил себе дом. Твой клан был возрождён».

Свет от приборной панели играл на его жёсткой челюсти, на кадыке, который выступал на свежевыбритом горле.

— Я озабочен зарабатыванием денег, поскольку именно так устроен человеческий мир.

«Думаю, ты разобрался с этой частью».

— Я озабочен поиском фейри, желающих выковыривать пыль из-под моей кожи.

«Эйс найдёт их. Вероятно, он уже это сделал».

— Я озабочен тем, чтобы дать новым охотникам достаточную подготовку, чтобы они были искусны в защите людей от злонамеренных фейри.

Я не могла не чувствовать себя немного разочарованной из-за того, что не была фактором его озабоченности.

— Если бы меня не заботила твоя безопасность, я бы не отправился в это путешествие, Лили.

Он сказал это так тихо, что я подумала, что мне это почудилось.

Моему лицу стало жарко, как будто весь огонь, оставшийся в моём теле, сосредоточился в моих щеках. После этого мы не разговаривали. Ну, он не разговаривал. Я очень усердно работала над тем, чтобы больше не думать ни о каких отчаянных, глупых вещах.

Я наблюдала, как светлеет горизонт, становясь лавандовым, затем золотым и, наконец, голубым.

«Когда я была ребёнком, я гладила лупа — Неверрианскую версию волков».

Каджика взглянул на меня.

«И, сделав это, я установила телепатическую связь с дикой собакой. Так что я знаю, каково это — иметь кого-то в своей голове. За исключением моего случая, всё, о чём думала лупа, это еда. И это делало меня очень голодной». Я улыбнулась этому воспоминанию. Тогда я так сильно ненавидела эту связь, но сегодня я бы отдала всё, чтобы быть связанной с неверрианским зверем, потому что это означало бы, что я была бы дома.

Жалость просочилась на лице охотника. Я не хотела его жалости.

Я прижалась щекой к подголовнику и закрыла глаза. Я ещё немного подумала о своём мире, а потом мне приснился сон.

И это был чудесный сон.

Я была дома.

Каджика тоже был там.

ГЛАВА 7. ЗИПЛАЙН

Я проснулась оттого, что машина перестала двигаться. Потянулась и собиралась извиниться за то, что была отстойным вторым пилотом, когда заметила, что Каджики нет.

На полсекунды я испугалась, пока не заметила бензоколонки и круглосуточный магазин. Мы остановились, чтобы заправиться. Каджика, вероятно, был внутри станции. Он не бросил меня и машину на обочине дороги или что-то в этом роде. Я отстегнула ремень безопасности и вышла. Воздух был свежим и влажным, а небо затянуто облаками. На мгновение звук урчащих двигателей и дребезжащих подвесок стих, и я снова оказалась в Неверре, стоя под лентой тумана, закрывавшей солнце.

Но затем визги и вздохи вывели меня из оцепенения.

Три девушки, нагруженные чипсами и охлаждёнными безалкогольными напитками, уставились на меня, разинув рты. Одна из них выхватила свой телефон из заднего кармана джинсов.

— Смотрите, кого мы обнаружили на I-75! — взвизгнула девушка.

Я подняла ладонь, чтобы закрыть лицо, и повернулась, пытаясь открыть дверную ручку, но мои пальцы соскользнули. На меня упала тень. Моё сердце заколотилось о рёбра, от тела, расположенного рядом, исходил жар. Я была уверена, что девушки придвинулись ближе, но затем услышала глубокое рычание мужского голоса. Мышцы всё ещё были напряжены, я повернулась и оказалась нос к носу с охотником. Я выглянула из-за него.

— Удали отснятый материал, или я разобью твой телефон.

Розовые лица девочек стали бледными. Сотовый телефон выскользнул и упал на асфальт. Блестящий розовый резиновый футляр смягчил его падение, но всё равно я услышала лёгкий треск.

— Подними и сотри изображения.

Мышцы на спине Каджики бугрились под его чёрной хлопчатобумажной водолазкой.

Дрожа, девушка присела на корточки и схватила свой телефон. Когда она заметила разбитый экран, она вскинула голову так быстро, что её каштановый хвост хлестнул по серой толстовке.

— Эй, придурок, ты разбил мой телефон.

— Сотри фотографии.

— Ты что, не слышал меня? Ты разбил мой грёбаный телефон!

— Меня не волнует твой грёбаный телефон. Мне небезразличны эти фото. Или мне самому их удалить?

— Это было живое видео. Оно уже в сети, — сказала одна из её подруг, но затем отступила.

Каджика, казалось, становился выше прямо у меня на глазах. Я коснулась его лопатки, и он вздрогнул.

Я опустила руку. «Всё в порядке, это не имеет значения».

— Садись в машину, Лили.

Я села в машину.

— Кто ты такой? Её телохранитель?

Когда дверь захлопнулась, он направился к девушкам, которые убегали прочь, как стадо оленей, выкрикивая слова «сумасшедший» и «подонок» Они забрались в небольшую красную машину и, взвизгнув шинами, умчали прочь.

Когда задние фонари их машины исчезли из поля зрения, Каджика пошёл обратно на заправку. Я глубже зарылась в гладкую кожу сидения. Вскоре он вернулся, сел за руль и протянул мне маленькую пластиковую сумку для покупок. Мой желудок заурчал от запаха еды. Однако внутри был не только сэндвич. Там же была пара дешёвых чёрных авиаторов и чёрная бейсболка.

«Это для меня?»

Каджика кивнул. Он выехал с парковки и вывел машину на шоссе.

«Спасибо».

— Неужели все в этом мире знают тебя в лицо?

«Не знаю, насчёт всех, но мой отец любил земные СМИ. Его забавляло видеть, как это сводит с ума людей».

— Значит, он подверг тебя этому?

«Для Эйса было ещё хуже, но да, я получила свою дозу внимания. Мне это не понравилось. К счастью, не так много людей знают, что я живу в Роуэне, иначе это был бы цирк». Я развернула сэндвич и откусила. Тунец с майонезом тяжело скользнул по моему горлу и упал в пустой желудок. «Итак, где мы находимся?»

— Мы собираемся пересечь мост Макинак.

Мост, под которым озеро Мичиган сливалось с озером Гурон, их воды были серыми и пенились, ударяясь о металлическую обшивку моста.

Движение было слабым, и вскоре мы уже катили вдоль побережья. Когда я увидела знак US-2, я резко развернулась в сторону Каджики.

«Разве мы не должны направляться на север?»

— Ты сказала, что хочешь приключений. Я дарю тебе приключение.

«Ой». Я моргнула, глядя на охотника, чей тёмный взгляд был сосредоточен на ровной полосе дороги, окаймлённой высыхающей травой и приземистыми соснами. В его окне появилась полоска бронзово-серого озера, а затем исчезла из виду за обшитыми вагонкой домами и деревьями.

Майонез капал на мои джинсы и впитывался в материал. Я провела рукой по пятну. Голубое пламя охватило мою ладонь и выжгло пятно.

— Лили, — упрекнул меня Каджика.

Я сжала пальцы. Он собирался сказать мне, что я не должна тратить свой огонь впустую.

— Да.

«Это требует не так уж много».

На его челюсти задрожал нерв.

«Отлично. Я больше не буду этого делать».

Я едва доела сэндвич, когда мы подъехали к парку, рекламировавшему зиплайнинг.

Мои глаза расширились.

" Мы… мы собираемся заняться этим?»

— Судя по всему, это похоже на полёт.

Его губы изогнулись в почти незаметной улыбке. Если бы я не была знакома с микро-выражениями его рта, я бы полностью пропустила это.

— Надень кепку и очки.

Я вытерла пальцы бумажной салфеткой, затем достала свой наряд для инкогнито. «Тебе не кажется, что очки привлекут внимание? Здесь нет солнца».

— Я бы предпочел, чтобы ты их носила.

Я надела их. Поскольку было ещё рано, и был будний день, парк был почти пуст.

— Ты когда-нибудь делала это?

«Нет».

Пока Каджика платил за аренду нашего оборудования, я восхищалась толстыми кабелями, зигзагообразно петляющими по ветвям. Я сомневалась, что это будет похоже на полёт. Полёт не был весельем… по крайней мере, для меня. Это было просто удобно, способ передвижения, как ходьба для людей. А вот это сооружение выглядело забавно.

Бородатый мужчина протянул мне ремень безопасности, который он помог надеть мне на ноги. Надевая своё собственное снаряжение, Каджика наблюдал, как мужчина затягивает ремни вокруг моей талии и бёдер.

— Итак, у тебя есть два крючка, — мужчина поднял один из моих. — Это карабин, а это гусеничный шкив. Один из них должен быть постоянно подсоединен к кабелю. Когда будешь спускаться по зиплайну, держи руки на верёвке, потому что если ты дотронешься до троса, то обожжёшь пальцы.

Он схватил два шлема и отдал их нам. Несмотря на то, что ни Каджика, ни я не нуждались в шлемах, мы застегнули ремни, а затем направились к началу трассы. Я прицепилась к первому тросу и начала своё восхождение к деревянной платформе. Лестница, казалось, тянулась бесконечно.

Я закрепила направляющий блок и подождала, пока Каджика поднимется рядом со мной. Там, где мне потребовалась целая минута, чтобы подняться, ему потребовались считанные секунды.

«Выпендрёжник».

На его губах появилась ухмылка.

Я сомкнула пальцы на верёвке, которая привязывала мой крюк к ремню безопасности, а затем спрыгнула. Ветер хлестал меня по щекам и развевал мои распущенные волосы, когда я летела вниз. И тут мои ноги коснулись другой платформы. В ожидании охотника я переложила свои крючки на следующий трос. Трос провис под его весом, когда он устремился ко мне.

После того, как он нашёл своё место на деревянной платформе, он сказал:

— Это действительно похоже на полёт.

«Откуда тебе знать?»

Его глаза стали пустыми.

Я задала неправильный вопрос, за исключением того, что теперь я действительно хотела получить ответ.

— Твой брат однажды кое-куда меня переносил, — проворчал он.

Я улыбнулась. «Это, должно быть, было тягостно для вас обоих».

Он снял свой крюк с зиплайна, затем закрепил его на тросе, обернутом вокруг толстого ствола.

— Ты понятия не имеешь, — сказал он хрипло, что заставило меня рассмеяться.

Он нахмурился на меня, но это был игривый взгляд.

Я поднялась по веревочному мосту, который вёл к следующему дереву, взобралась по другой лестнице, а затем снова полетела вниз и слегка взвизгнула от скорости и адреналина, вызванных спуском.

Не только из-за контроля моего тела, но и из-за беспокойства, которое забивало мою грудь, как ватные шарики.

ГЛАВА 8. МЕСТО РОЖДЕНИЯ

Мы прошли весь курс дважды.

«Спасибо тебе», — подумала я, когда мы снова влились в US-2 и продолжили наш путь. «Это было очень весело». Каджика нажал на газ, и мне показалось, что мы снова летим. «Тебе было весело?»

— Так и было.

Он сказал это таким тоном, что я подумала, что это было не очень весело, но я заметила блеск в его глазах, когда он парил над деревьями, так что ему, должно быть, было немного весело.

«Я должна рассказать об этом Эйсу. Мы могли бы внедрить это в Неверре, чтобы калидум тоже могли летать».

— У вас в Неверре есть деревья?

Я бросила солнцезащитные очки в кепку, которую положила себе на колени. «У нас есть калимборы, волиторы и мальвы. Калимборы огромны. Примерно девяносто метров. Люди живут внутри полых стволов».

Каджика взглянул на меня.

«Волиторы это летающие деревья. Мы используем их ветви для создания рун».

Между его бровями появилась борозда, поэтому я объяснила, что такое руна, а затем рассказала ему больше о моём мире. Это был первый раз, когда он проявил интерес, и мне не терпелось поговорить об этом.

— Мы не обязаны обсуждать это, если это болезненно.

«Я рада рассказать тебе об этом. Я хочу, чтобы ты это понял, чтобы это не показалось тебе чужим, когда ты уйдёшь».

Он не отрывал взгляда от дороги. Затем я рассказала ему о политической системе. Как варифф контролировал лусионага и драку, но драка также находилась под командованием короля, поэтому иногда это создавало напряжённость между королём и его вариффом.

В какой-то момент Каджика свернул направо.

«Мы едем куда-то ещё?» — спросила я как раз в тот момент, когда увидела табличку с надписью: «Мост Кат Ривер». Я задалась вопросом, что такого особенного в мосте, пока мы не проехали по нему. Тогда я поняла.

Мост возвышался так высоко, что проходил над верхушками пылающих крон деревьев внизу. В своей жизни я видела многокрасивых мест — храмы, высеченные в скале, мраморные дворцы, остроконечные пирамиды и висячие сады, — но от тёмно-рыжего и медного океана листвы захватывало дух.

Съехав с моста, Каджика припарковал машину на обочине дороги.

— Заправщик сказал, что сбоку есть лестница, которая ведёт прямо на лесной уровень.

Я повернулась к Каджике, шокированная тем, что он спрашивал о местах.

Он пожал плечами.

— Но мы не обязаны идти, если ты не…

Прежде чем он успел закончить фразу, я повернула ручку двери и вышла. Вместе мы спустились на пятнадцать этажей, которые остро напомнили мне спирали в Неверре.

«Я никогда не думала, что неспособность летать это хорошо».

Каджика хмуро посмотрел на меня, его ботинки тяжело стучали по деревянной лестнице.

«Это заставляет меня делать то, чего я никогда бы не сделала иначе».

* * *

Подъём обратно был крутым и трудным. У меня кольнуло в боку на полпути наверх, и я задыхалась сильнее, чем лупа.

— Ты хочешь, чтобы я нёс тебя остаток пути, Лили?

Я бросила на него полный ужаса взгляд, который заставил его запнуться. «Извини. Просто никто никогда раньше не носил меня на руках. Ну, за исключением дяди Доусона, но это было внутри руны».

— Я не хочу, чтобы ты зря тратила свой огонь.

В его словах был смысл. Физические нагрузки действительно расходовали мой резерв. Хотя я не была уверена, насколько сильно это повлияло. Возможно, это было не так уж много.

Я прикидывала, сколько этажей осталось, когда Каджика подхватил меня на руки. Я вскрикнула, затем обвила руками его шею, когда он взлетел по лестнице, двигаясь так быстро, что мир вокруг нас расплылся. Секундой позже он опустил меня на землю, и я оторвала руки от его напряжённой шеи.

«Извини за мою мертвую хватку».

Его дыхание участилось от быстрого подъёма, что воспламенило W на его руке. Ладонь засияла в ответ, я перегнулась через перила, чтобы полюбоваться бурлящей рекой и усыпанным драгоценностями лесом внизу. Каджика повернулся в другую сторону, скрестив руки на груди.

«Итак, что дальше, мистер гид?»

— Мы можем остановиться, чтобы что-нибудь съесть. Если, конечно, ты всё ещё голодна.

Я не была, потому что с жадностью проглотила сэндвич. Причем, не поделившись, как я поняла…

— Я плотно позавтракал перед выходом из дома, — заверил он меня, когда мы возвращались к машине.

Следующий отрезок пути был тихим. Я подперла голову пальцами и смотрела в окно, пока мы не въехали в городок под названием Манистик. Каджика припарковался на дороге напротив маленького причудливого кафе. Я снова надела бейсболку и солнечные очки.

Пока мы ели золотистую выпечку с начинкой из сыра и овощи-гриль, Каджика пристально смотрел в окно, мимо золотистого логотипа пекарни. Прохожих было немного, и те немногие, кто проходил мимо, не привлекли внимания Каджики.

«Ты кого-то ждёшь?»

Он снова перевел взгляд на меня.

— Я когда-то жил здесь.

«В этом городе?»

— Тогда это был ещё не город, — он поставил локти на маленький столик и слегка наклонился ко мне. — Моё племя жило здесь. Я не осознавал этого, пока не увидел вывеску Китчитикипи — Большой источник.

Я вытерла руки бумажной салфеткой. «Нам не обязательно посещать его, если это вернёт…»

— Мне не терпится показать тебе, откуда я родом.

Он натянуто улыбнулся, как бы желая убедить меня, что действительно рад вернуться на родину.

— Я сейчас вернусь.

Он встал, скрипнув стулом по кафелю цвета океана.

Он подошёл к кассе и заплатил за нашу еду, затем спросил о местах, где можно остановиться в этом районе. Дама в фартуке за кассой накручивала на палец прядь оранжевых волос.

— У меня есть комната в доме, — сказала она.

Лопатки Каджики сошлись вместе, как птичьи крылья.

Я улыбнулась, хотя и задавалась вопросом об этике этой женщины. Она видела, как я сидела с Каджикой. Конечно, мы не вели себя как пара, но делать ему предложение было определённо дерзко. Я встала, перекинула сумочку через плечо и подошла к охотнику.

Оказавшись рядом с ним, я обхватила пальцами его предплечье. Её взгляд опустился туда, где я прикоснулась к нему. Каджика тоже посмотрел на мою руку, а затем посмотрел на меня.

Я не отпускала его. «Лучше притворись, что ты со мной, или она всучит тебе ключ от своего дома».

Лёгкий румянец пробежал по его подбородку.

— Моя пара и я…

Я ущипнула его за руку. «Подружка», — прошептала я в его разуме. «Ты не британец, и я не чувак».

Он нахмурился, не понимая моего добавления. Вероятно, он никогда не был в Великобритании… Выезжал ли он когда-нибудь за пределы Штатов?

Сквозь едва приоткрытые зубы он сказал:

— Мы с моей девушкой предпочли бы остановиться в отеле.

— Ой. Конечно. Ну, через пару улиц есть «Айрон Инн»…

— Айрон? Она сделана из железа?

Женщина посмотрела на него широко раскрытыми глазами.

— Просто так называется. А что? У тебя аллергия или что-то в этом роде?

— У моей девушки.

Она снова посмотрела на меня. Я ожидала, что она в любую секунду начнёт крутить пальцем у виска, но она этого не сделала. Вместо этого она склонила голову набок.

— Ты кажешься знакомой… Ты актриса? Нет, ты…

— Она — никто.

«Что ж, спасибо».

Я подразумевала это как шутку, но догадалась, что Каджика почувствовал себя неловко из-за того, какой вышла его фраза, потому что он добавил:

— Для тебя она никто. Для меня она кое-кто.

Я покраснела. И это было совершенно нелепо. Я отпустила его руку. «Ладно, Шекспир, поехали».

Женщина издала какой-то хриплый звук в глубине горла, прежде чем сказала:

— Спасибо за ваш визит, мисс Вуд.

— Она не Лили Вуд.

Она подмигнула ему.

— Мои уста запечатаны.

Каджика проворчал что-то на готтва, когда мы выходили из кондитерской.

После того, как мы вернулись в машину, он спросил:

— Кто такой Шекспир?

«Серьёзно? Ты не знаешь Шекспира? Ромео и Джульетта? Макбет? Блейк, должно быть, изучал его в школе. Все человеческие дети изучают его. Я даже изучала его в Неверре. Он был отчасти фейри».

— Я научился разделять воспоминания, которые я получил от Блейка, — его зрачки, казалось, заполнили радужную оболочку. — Ты уже в моей голове. Если бы я дал волю его разуму, думаю, я потерял бы его, как говорится.

Я прикусила губу. Иногда я очень сожалела, что вторглась в его разум. Хотя иногда я не испытывала раскаяния… это было облегчением. Облегчение от того, что кто-то мог меня услышать. Что я существую как нечто большее, чем безмолвная оболочка.

ГЛАВА 9. БОЛЬШАЯ ВЕСНА

Китчитикипи представлял собой обширное хвойное болото.

Самый большой заповедник пресной воды в Мичигане, как сказал мне Каджика, когда мы плыли на деревянной лодке. На лодке были и другие люди. Хотя и не так много.

— Легенда гласит, — рассказывал гид, — что родители Чиппева пришли в бассейн, чтобы найти имена для своих отпрысков. Они читали их по ряби на воде. Другая легенда была…

Мужской голос для меня затих, когда я почувствовала, как дыхание Каджики коснулось раковины моего уха.

— Это не легенда. Именно так я получил своё имя.

Мурашки побежали по моей шее, но, учитывая количество слоёв одежды, которые я носила, чтобы защититься от холода, они не были заметны.

Я надеялась на это.

Он снова наклонился к моему уху, и я вздрогнула.

— Моя мать приехала сюда, когда её чрево созрело для меня, и весна подарила ей имя, которое я должен был носить. Каджика на нашем языке означало «стрела».

Я снова задрожала, на этот раз от холода, и обхватила руками куртку. Стрела. Я подняла на него глаза. Как подходит.

Его взгляд остановился на моих руках.

— Ты замёрзла. Мы должны уйти, — он повернулся к проводнику. — Сэр, пожалуйста, направьте лодку обратно к берегу.

Все на борту уставились на нас.

— Экскурсия заканчивается через пятнадцать минут… — начал гид.

В глазах охотника появился тот блеск, который я так хорошо знала. Он собирался подчинить этого человека своей воле.

— Сейчас. Теперь веди нас обратно к берегу.

«Я в порядке. Мне не настолько холодно. Давай останемся».

Каджика прижал костяшки пальцев к моей щеке.

— Твоё лицо на ощупь как лёд.

Я обернула свою руку вокруг его и убрала её со своего лица, затем сжала его пальцы, прежде чем отпустила. «Клянусь, я в порядке».

Когда лодка причалила, она закачалась, и моё тело врезалось в тело Каджики.

Он поддержал меня.

— Не знаю, как холод влияет на твой огонь, поэтому я не хочу глупо рисковать.

Люди вокруг нас бросали на нас забавные взгляды. Я не была уверена, что было причиной повышенного внимания — стародавняя речь охотника или упоминание о моём огне.

Я облизнула губы и опустила и без того низкую бейсболку на свои глаза в очках. «Ладно, ладно».

Когда мы проходили мимо гида, который потирал подбородок, недоумевая, почему мы оказались в доке, Каджика сказал:

— Ваш рассказ о том, как источник получил своё название, не точен. Имя вождя было Ичева. Китчитикипи был его сыном. Ичева утонул в ледяной воде не из любви к своей паре, а чтобы спасти своего ребёнка, который упал с ветки дерева. Ему это не удалось, и ребёнок тоже утонул. Это был ужасный день для племени.

Рука проводника замерла на его заросшем щетиной подбородке. Он уставился на Каджику так, как будто у охотника выросла вторая голова. Очевидно, он считал его сумасшедшим. По поднятым бровям окружающих нас людей я сделала вывод, что он был не единственным, кто так думал.

Низко наклонив голову, чтобы избежать их любопытных взглядов, я сошла с лодки и последовала за Каджикой к стоянке.

«Ты знал Ичеву?»

— Он был моим дядей.

Я замерла. «Это был твой двоюродный брат, который утонул!»

Каджика тоже остановился. Он уставился на прозрачную, пузырящуюся воду, как будто мог видеть безжизненное тело ребёнка, плавающее на поверхности.

— Он был того же возраста, что и мой брат, поэтому я никогда не встречался с ним, но я слышал эту историю. В нашем племени часто говорили об этом, чтобы удерживать детей от игр слишком близко к водоёмам. Я научился плавать только тогда, когда нас взяли Готтвы. Раньше я боялся воды. Раньше я верил, что она источник всего зла.

Пока он не встретил фейри. Тогда они — мы — стали источником всего зла.

— Это правда, — он поднял на меня полуприкрытые глаза. — Ты говоришь, что не знаешь меня, Лили, но боюсь, что ты знаешь меня слишком хорошо.

Я ненавидела то, что он считал нас источником всего зла.

Это было что-то личное. Как будто он считал меня ужасной. В моём теле не было ни капли зла. Ещё в Неверре, во время одной из королевских охот, я однажды позволила дайлу сбежать, потому что не могла вынести убийства ядовитой рептилии. Круз должен был убить его для меня, а потом он сказал моему отцу, что я убила его и содрала с него кожу своим собственным мечом. Но мой желудок был слишком скручен в узел, чтобы даже смотреть на то, как Круз сдирает с животного синюю чешую. Мой отец был так горд, что велел сшить из кожи широкий пояс, который мне приходилось надевать на многие гламурные званые вечера.

Я снова зашагала, слегка покачивая головой, чтобы прогнать воспоминание о ядовитом запахе крови дайла, которая брызнула на руки Круза в перчатках и окрасила мох в красный цвет.

Если Каджика и услышал, что я думаю об этом существе, он не поднял эту тему.

К счастью, потому что я была почти уверена, что меня бы вырвало, если бы он это сделал.

* * *

Гостиница «Айрон Инн» была сделана не из железа. Она была отделана пожелтевшими обоями в цветочек и деревянными полами в пятнах от воды. И пахло плесенью, именно так, как я всегда представляла себе запах Харени. Меня снова осенило, что она исчезла. Подземная тюрьма, которая была домом Неблагих, теперь была покрыта жидким туманом.

Каджика покатил мой маленький чемодан по короткому коридору. Он настоял на том, чтобы тащить его, хотя он и не был тяжелым. Неужели он думал, что я становлюсь слишком хрупкой, чтобы нести свою собственную сумку? Я остановилась перед номером 3 и вставила свой громоздкий ключ в замок.

Комната была маленькой и с голыми стенами, но казалась чистой…

— Ты хочешь, чтобы я нашёл нам какое-нибудь другое место?

Взгляд охотника скользнул по двуспальной кровати, которая выглядела твёрдой, как кусок дерева, выложенной канареечно-желтым кафелем ванной комнате с детской ванной и квадратному телевизору, который датировался девяностыми годами.

«Всё в порядке». Я потрогала колючее покрывало на кровати. «В любом случае, это всего на одну ночь».

Он поставил чемодан на столик, выкрашенный в грязный цвет яичной скорлупы.

«Где твоя комната?»

— Напротив твоей.

«Хорошо».

Он направился обратно к двери.

— Я собираюсь пойти на пробежку. Не хочешь поужинать, когда я вернусь?

«Конечно».

Он уже собирался уходить, когда остановился у дверного косяка.

— Если только ты не хочешь, чтобы я остался с тобой?

Я сняла солнцезащитные очки и бейсболку и взбила волосы. «Иди. Я собираюсь принять душ и, может быть, посмотрю телевизор».

Он побарабанил пальцами по дереву.

— Запри свою дверь, хорошо?

Я закатила глаза. «У меня всё ещё есть пыль, Каджика. Если кто-нибудь попытается проникнуть внутрь, он пожалеет об этом».

— Всё ещё.

«Я запру её. А теперь иди бегать. Уже темнеет».

На самом деле было не «уже темнеет». Было уже темно. Как я скучала по долгим летним дням.

После того, как Каджика ушёл, я наполнила бежевую ванну тёплой водой и замучила себя поиском отелей на Багамах. Может быть, я могла бы отправиться туда после этого… Провести свои последние минуты, загорая на длинной полосе белого песка. Плавая со стаями радужных рыб, а не с Дэниели, которые, может, существуют, а может и не существуют…

Что помешало мне забронировать отель, так это то, что я не получила бы никакого удовольствия, если бы отправилась туда одна. Может быть, Каджика поехал бы со мной. Я фыркнула от этой неудачной мысли. Что заставило меня так подумать?

Кэт. Я бы позвала Кэт. Она бы поехала со мной. Но если бы она понадобилась в Неверре, ближайший портал был в Майами. У неё была своя жизнь. Обязанности. С моей стороны было бы эгоистично просить её всё бросить. Кэссиди? Она определённо собиралась в отпуск, но сейчас она работала в пекарне полный рабочий день. Она больше не могла просто взять и поехать. Особенно с тех пор, как Фейт родила ребёнка.

Маленького Римо.

Я пролистала свой телефон и нашла его фотографию.

А потом я перешла к следующему снимку, потом к следующему и начала плакать как идиотка из-за того, какой счастливой я выглядела на фотографиях, которые мы сделали летом. Возможно, это было лучшее лето за все мои девяносто лет, потому что я прожила каждый день так, как будто он был последним.

Капающий звук заставил меня поднять глаза от телефона. Через край ванны переливалась вода. Чёрт, чёрт, чёрт. Я побежала в ванную и закрутила запотевший кран. В обычной ситуации я бы сожгла пролитую воду огнём, но я больше не была обычной фейри. Я стянула банный коврик с вешалки для полотенец и положила его на пол, где он впитал немного воды.

А потом я сбросила одежду, включила телевизор, чтобы в комнате не было так гнетуще тихо, и скользнула в восхитительно тёплую воду. Я оставалась в ванне до тех пор, пока вода не остыла, и я бы осталась дольше, если бы не стук в мою дверь. Я завернулась в жёсткое полотенце и направилась к двери.

Я немного застенчиво постояла там, раздумывая, не натянуть ли мне какую-нибудь одежду, но не то, чтобы я могла сказать кому-то, чтобы он подождал. Я не могла говорить.

Щёки немного порозовели, я потянула на себя дверь. А потом я чуть не выронила своё полотенце, когда увидела своего посетителя.

— Привет, Лили.

ГЛАВА 10. ВИЗИТЁР

Улыбка Круза не коснулась его глаз и длилась всего секунду.

Круз никогда не улыбался. Он улыбался, конечно, и когда-то он был счастлив, но потеря отца в молодости сделала его озлобленным и осторожным. Во многом он напоминал мне охотника: серьёзный, тихий, наблюдательный и хитрый. Но если бы мне пришлось сравнивать их с фигурами: Круз был кругом, нежным без границ, в то время как охотник был острым, со всех сторон.

С какой стати я сравнивала мужчин с геометрическими фигурами? Я крепче сжала полотенце, приподнялась на цыпочки и обняла Круза за плечо, притягивая его в объятия. Он обхватил меня руками и слегка стиснул.

— Твоя кожа… она очень холодная.

Я оторвалась от него и посмотрела в зелёные глубины, которые держали меня в плену столько лет. Его рот сжался в такую мрачную линию, и мой пульс участился. Я знала, что означал этот взгляд. Моё состояние было удручающим.

Я закрыла за ним дверь и показала: «Как ты меня нашёл?»

Он сел в изножье кровати и переплёл пальцы вместе.

— Это было нелегко. Я спросил Дерека, но всё, что он знал, это то, что ты уехала по делам. Я пошёл искать Кэссиди, и она показала мне этот клип в Снэпчате, где вы с Каджикой на заправке, а потом я ломал голову над тем, зачем тебе отправляться в путешествие. Особенно с Каджикой. Но потом я пролетел над полуостровом и увидел Грейт Сприн. Менава упомянул, что он оттуда, так что я подумал, может быть, Каджика хотел показать тебе, где он жил.

Круз мгновение изучал свои переплетённые пальцы, затем поднял глаза на меня.

— Что я всё ещё нахожу немного странным, но ты в Maнистике, так что, возможно, это не так уж странно. А потом женщина написала в Твиттере, что Лили Вуд обедала в её заведении, так что я пошёл туда, и она рассказала мне об этом заведении.

Он оглядел комнату.

— Где Каджика?

«Он отправился на пробежку», — показала я.

— Он остаётся… с тобой?

Я моргнула, затем покраснела. Я покачала головой, затем отвернулась от Круза и порылась в своём чемодане в поисках одежды. Я собиралась объяснить, что это была моя идея пойти и поискать ещё Дэниели, но потом поняла, как надуманно это прозвучит. Круз напомнил бы мне, что других Дэниели не было, и заставил бы меня вернуться в Роуэн.

Я не хотела прерывать своё приключение.

Я не хотела терять надежду.

Я схватила нижнее бельё, пару узких чёрных джинсов и серый свитер с V-образным вырезом, затем повернулась обратно и протянула ладонь, чтобы подать сигнал «пять минут». Проведя в ванной ещё меньше времени, я вернулась и села рядом с Крузом, подогнув под себя одну ногу.

«Почему ты здесь?» Я отжала свои волосы, которые ещё были немного влажными — к сожалению, они больше не высыхали так быстро, как моя кожа.

— Я пришёл сообщить тебе новости.

Мои руки замерли на моём конском хвосте. Я не смела надеяться, что он нашёл способ вернуть меня в Неверру. И всё же я не могла удержаться от надежды…

— Мы знаем, как выглядит замок.

Я ждала.

— Золотой жёлудь. Твоя мать вспомнила, что слышала об этом от Лайнуса.

Моя мать? С каких это пор Круз доверяет моей матери? Половину времени она занималась «серфингом на мальвовой волне». В остальное время, она напивалась до оцепенения.

Круз, должно быть, почувствовал мои мысли, потому что положил свою руку поверх моей.

— Я знаю, ты думаешь, что она могла это выдумать, но, возможно, это не так, Лили. Может быть, она действительно это помнит. Она была трезва почти сутки.

«Какое достижение», — с горечью подумала я.

В конце концов, я показала: «Как это произошло?»

— Эйс запер её в своей старой квартире и расставил повсюду лусионага.

«Что сделал мой брат?». Язык жестов был утомительным. Разговор в сознании Каджики делал меня ленивой.

— Твоя мама… та, кто послал фейри забрать её пыль у Каджики, поэтому Эйс отчитал её.

«Мама послала этих фейри?»

Круз кивнул.

Вау. Это не принесёт мне очков брауни³ с Каджикой. Я прикусила нижнюю губу.

— Она дала нам наводку о замке в обмен на пару листьев мальвы.

«Значит, она больше не трезва?»

— Эйс обманул её. Листья мальвы, которые он дал ей, были сделаны из виты. Они рассыпались раньше, чем она успела потереть их о дёсны.

Мой брат оказался довольно безжалостным. Хотя и в хорошем смысле. Обман матери, её запирание и детоксикация, наверняка, разозлили мою белокурую биологическую родительницу.

Я схватила телефон с кровати и набрала: «Как у него дела как короля? Нравится ли он людям?»

— Люди, которые хотели перемен, довольны им, но те, кто поддерживал вашего отца, считают его слишком мягким и молодым. Они благоволят Грегору.

«Разве это не опасно? Разве Эйс не беспокоится, что Грегор устроит переворот со своими сторонниками?»

— Если бы он это сделал, Эйс сделал бы публичное объявление о происхождении Фейт. Ты помнишь, что происходит с незаконнорожденными детьми?

Они были убиты. Мои пальцы застучали по экрану телефона. «Разве Эйс не вносил поправки в этот закон?»

— Он отложил их, чтобы разозлить Грегора. Особенно теперь, когда Фейт родила ребёнка. Грегор отчаянно хочет привести свою дочь и внука в Неверру, но не осмелится, пока закон не будет ратифицирован.

Политика была не более чем игрой в шахматы — каждый ход был продуман стратегически, его различные последствия рассчитаны и проанализированы на предмет волновых эффектов.

Далее мы поговорили об охотниках и о том, как они адаптировались. Они решили поселиться в долине между Пятью — пятью серыми утёсами. Один утёс огибал Харени с фланга. Я не была поклонником Долины из-за одиночного паломничества, которое навязал мне мой отец.

Пока мы разговаривали, я поняла, как сильно скучала по Крузу. Не романтически, а как по другу. Раньше мы так много разговаривали, проводили много часов в обществе друг друга.

Завиток чёрных волос упал на его зелёные глаза, и я подняла пальцы, чтобы убрать его, но остановилась. Его волосы были не моими, чтобы расчёсывать их.

Я сжала пальцы, затем растопырила их и показала: «А как насчёт девушек?»

Он нахмурился.

— Девушек?

«Ты с кем-то встречаешься?»

Черты его лица напряглись.

— Нет, Лили. Как только ты благополучно вернёшься…

«Не прекращай жить из-за меня».

— Потому что ты думаешь, что я могу думать о чём угодно, о ком угодно прямо сейчас? — он протянул руку и накрыл мою ладонь своей. — Я причина твоих бед.

Я покачала головой, отдёрнула руку, чтобы ответить: «Неправда. Решение было не только твоим. Оно также было моим. Не вини себя. Я, конечно, не ви…»

Стук в дверь заставил меня замолчать на полуслове. Я встала и подошла, представляя, что это Каджика, вернувшийся с пробежки.

Я угадала правильно.

Его чёрные волосы были зачёсаны назад, влажные после душа, и он переоделся в футболку с V-образным вырезом, которая облегала его скульптурную грудь, и джинсы с низкой посадкой, открывающие эластичный пояс его трусов.

— Ты гото… — Каджика прижал ладонь к двери и распахнул её. — Я прерываю, — его и без того грубый голос стал таким же грубым, как простыни на кровати.

Я покачала головой. «Круз просто рассказывал мне о том, что происходит в Неверре».

— Что происходит в Неверре?

Круз встал и засунул руки в карманы кожаной куртки.

— У них есть новая зацепка по замку портала.

«Они думают, что это жёлудь», — взволнованно добавила я.

Каджика увидится со своей семьей раньше, чем ожидалось, если информация моей матери была точной.

— Древесный орех? — спросил охотник, приподнимая верхнюю губу. — Если только он не такой большой, как один из ваших калимборов, его будет нелегко найти.

«Он сделан из золота. Кроме того, у нас в Неверре нет жёлудей, так что он должен выделяться».

Я обернулась, внезапно воодушевленная идеей. Я повернулась к кровати, схватила свой телефон и уже собиралась печатать, когда вспомнила, что Каджика здесь. Мне не нужно было печатать или показывать. Всё, что мне нужно было сделать, это попросить его произнести мои слова вслух.

«Скажи Крузу, чтобы реквизировал у всех драгоценности».

Каджика поднял бровь, но озвучил мои безмолвные слова.

Круз моргнул, глядя на меня.

«Вообще-то, скажи ему, чтобы не забирали драгоценности, потому что, если жёлудь действительно кому-то принадлежит, и он знает, что это такое, он может его спрятать. Скажи ему, чтобы устроили ужин на тему земной природы, где самая оригинальная драгоценность получит приз. Благие любят такого рода конкурсы».

Каджика уставился на меня так, словно мою голову открутили от шеи.

«Пожалуйста, скажи ему».

Качая головой, Каджика поделился моими мыслями.

Круз прислушался.

— Это здравая идея, Лили. Я организую это, как только вернусь домой, — он направился к двери, но остановился рядом со мной. — Мы арестовали фейри, которые напали на тебя, Каджика.

Глаза охотника стали обжигающими.

— Кто их послал?

Круз замялся. Он посмотрел на меня, как будто проверял, всё ли в порядке, если я скажу ему. Когда я пожала плечами, он сказал:

— Эдисон Вуд.

Шок отразился на лице Каджики.

— Это сделала твоя мать, Лили?

Круз переместился, чтобы встать передо мной, защищая.

— Не срывайся на ней, или я положу конец вашему маленькому путешествию по переулку воспоминаний и отправлю её обратно в Роуэн.

— Наше что?

— Эту вашу экскурсию, — сказал Круз.

Мой пульс участился. «Он предполагает, что ты взял меня, чтобы показать свой дом. Пожалуйста, не говори ему настоящую причину нашей поездки. Он будет смеяться надо мной… или он действительно отвезет меня домой».

Круз положил руки мне на плечи и перешёл с английского на Фаэли.

— Вис аде думу суа?

— Я бы никогда не причинил ей вреда, — прорычал Каджика. — В отличие от тебя.

Я посмотрела мимо Круза. «Ты понимаешь Фаэли? Или прочитал это в моих мыслях?»

Каджика не ответил мне. Он был слишком занят, свирепо глядя на Круза, который повернулся и смотрел на него. Беспокоясь, что он может отреагировать на намёк охотника, я встала между ними и прижала ладони к пульсирующей груди Круза. Потребовалось несколько минут, чтобы его сердце успокоилось.

Когда это произошло, я опустила руки и показала: «Отправляйся в Неверру. Найди замок. Я в порядке. Я обещаю».

Я приподнялась на носочки, чтобы поцеловать его в щеку, но он повернул голову, и вместо его щеки мои губы оказались на его губах. Это застало меня врасплох, и я не успела среагировать. Но и он тоже. Когда мы оторвались друг от друга, в его зелёных глазах, казалось, зажёгся новый свет.

Я коснулась своих губ и покраснела. «Извини», — показала я.

Медленная улыбка появилась на его лице.

— Я не извинюсь.

О, нет, нет, нет… Теперь он хотел меня. Сейчас? После всех тех лет, что я провела, тоскуя по нему, он решил сейчас ответить мне взаимностью. Я опустила глаза на тёмно-синий ковер, местами с пятнами.

«Ты должен идти», — показала я.

— Я подумал… — он не сказал мне, что он думал. Он просто прочистил горло. — Я вернусь, как только смогу.

Я отступила в сторону, чтобы дать ему пройти. Только тогда я поняла, что Каджика ушёл. Небеса, я надеялась, что он не сделал поспешного вывода, что я хотела этого поцелуя.

После того, как Круз ушёл, я воспользовалась моментом, чтобы собраться с мыслями, прежде чем пересекла узкий коридор и постучала в дверь Каджики. Никакого ответа.

Он избегал меня или уже покинул мотель?

Я постучала снова, мысленно выкрикивая его имя.

За хрупким куском дерева стояла только тишина.

Хмурясь, я вернулась в спальню и закрыла дверь, затем прислонилась к ней и подумала о том, чтобы послать ему сообщение с вопросом, не хочет ли он ещё поужинать, но это, несомненно, выглядело бы слишком навязчиво. Я обхватила себя руками и прождала почти час, не теряя надежды, что он вернётся.

С таким же пустым желудком, какой была моя грудь, я улеглась в постель. Несмотря на то, что у меня осталось не так много ночей, я хотела, чтобы эта ночь поскорее закончилась.

ГЛАВА 11. ХИППИ

Я проснулась от громкого стука.

Звук был такой, как будто кто-то пытался выломать мою дверь. Я резко села, сжимая пальцами жесткие хлопковые простыни.

Я позволила имени охотника проскользнуть в мой разум. «Это ты?»

Стук прекратился.

— Хорошо. Ты проснулась. Я подожду в машине.

Я тяжело вздохнула. Что за способ вытащить кого-то из постели. Я скинула простыни с ног и встала, натянула одежду, в которой была вечером, почистила зубы и причесала волосы, затем освежила водой лицо. Как и каждое утро, я осмотрела свои ресницы, потому что они выпадут первыми, когда мой огонь угаснет. Они и мои волосы.

К счастью, они были ещё на месте.

Я избавила щетинки расчёски от длинных светлых прядей. Мне показалось, что их стало больше, но, возможно, это просто моё волнение заставляло меня видеть разные вещи. Я бросила все свои вещи в чемодан, застегнула его, затем надела кожаную куртку, бейсболку и солнцезащитные очки и выкатила свой маленький чемодан из комнаты.

Я вернула ключ и потянулась за бумажником, но клерк за стойкой регистрации сказал мне, что счёт уже оплачен.

Небо было прозрачным, по-летнему голубым, что навело меня на мысль о залитых солнцем пляжах, окаймлённых пальмами, и бирюзовой воде, которую я исследовала вчера. После свадьбы Эйса и Кэт на Бивер-Айленде я наберусь смелости и отправлюсь из Роуэна в один конец. Всем будет легче, если я исчезну, прежде чем сгину по-настоящему.

Никто не хотел видеть, как кто-то умирает.

Двигатель «Порше» уже урчал, когда я подошла к багажнику и открыла его. Я поставила свой чемодан рядом с чёрной спортивной сумкой Каджики, затем села на пассажирское сиденье.

«Спасибо, что заплатил за номер».

Каджика хмыкнул, затем нажал на педаль газа.

«Мы можем позавтракать?» — спросила я, пристегивая ремень безопасности. «Я умираю с голоду».

Он даже не взглянул в мою сторону, не говоря уже о том, чтобы ответить.

«Ты злишься на меня?»

Это удостоило меня взгляда. На самом деле, он был больше похож на свирепый взгляд, чем на мимолетный.

Мой пульс участился. «Так и есть. Почему?»

— Ты могла бы сказать мне, что Круз явится.

«Я понятия не имела».

Он фыркнул.

«Я говорю тебе правду. Я не общалась с ним почти месяц».

— Тогда как он узнал, где нас найти?

«Дама в кафе написала в Твиттере, что я ела в этом заведении».

Челюсть Каджики была такой же остро отточенной, как солнечный луч, льющийся через люк.

«Я ждала тебя для ужина».

Охотник искоса взглянул на меня, но быстро перевёл взгляд обратно на дорогу.

Мы не остановились позавтракать.

В моём животе заурчало, и настроение стало унылым, как окружающий пейзаж. Это будет долгая поездка. Я поиграла со своим телефоном, решив, что с таким же успехом могу извлечь из него максимум пользы. Я забронировала себе номер в самом модном багамском отеле. Я подумывала о том, чтобы забронировать билет на самолёт, но решила, что воспользуюсь своим остаточным огнём, чтобы добраться туда.

Через час после начала поездки, Каджика наконец-то заговорил:

— Ещё Дэниели на Багамах?

«Нет».

— Тогда почему ты туда едешь?

Тогда я посмотрела на него, серьёзно посмотрела. «Потому что там нет ничего и никого».

— Я не понимаю.

«Чего ты не понимаешь, Каджика? Что я хотела бы побыть одна? Как ты из всех людей, можешь не понимать этого?» Мои мысли с шипением вылетели из головы.

— Почему ты в таком настроении? Разве ты не провела приятную ночь?

«Приятная ночь? Ты серьёзно?»

— Твой жених приходил.

Я покачала головой. Каджика знал, что Круз не был моим женихом, поэтому я не была уверена, почему он бросал это в меня. Я отодвинулась от него. Взвыла полицейская сирена. Каджика некоторое время не останавливался, как будто ему казалось забавным, что полиция гоняется за нами. Когда он, наконец, нажал на тормоза, он сделал это так сильно, что ремень безопасности хлопнул, как резиновая лента, поперёк моей груди, почти разорвав меня пополам. Полицейский вытащил свой пистолет, когда приблизился к нашей машине.

Каджика опустил окно и стал ждать, барабаня пальцами по раме.

— Лицензия и регистрация, — у полицейского был дремучий голос и ещё более густые усы.

— Я не обладаю ни тем, ни другим, — спокойно ответил Каджика.

Глаза полицейского чуть не вылезли из орбит.

— Поднимите руки вверх и вылезайте из машины.

Каджика склонил голову набок.

— Ты уберёшь свой пистолет в кобуру и сядешь в свою машину, а потом уедешь и забудешь об этой встрече.

Конечно, охотник решил свою проблему с помощью воздействия.

Когда полицейский моргнул, Каджика пробормотал:

— У тебя было решение получше?

«Не ехать так быстро».

Как только полицейский ушёл, охотник повернулся ко мне, гладкое кожаное сиденье заскрипело под его чёрными джинсами.

— До Коппер-Харбор четыре с половиной часа езды, а затем мы должны обыскать окрестности. Ты хотя бы подумала о том, как мы будем искать Дэниели?

«Да». Это была ложь, и, конечно, Каджика догадался об этом — на самом деле, никаких догадок не было.

— Именно. Так что, если ты не хочешь бродить в темноте и спать в ещё одной чужой постели, лучше всего нам добраться туда побыстрее.

Он снова выехал на дорогу и так сильно нажал на акселератор, что мне показалось, будто я нахожусь в руне, парю над Неверрой, а не внутри машины, катящейся по лентам асфальта.

Спустя два часа и ещё одну встречу с полицейскими мы прибыли на полуостров, который упирался в озеро Верхнее.

«Поезжай по дороге к озеру. Если есть Дэниели, то они живут у озера».

Каджика, наконец, замедлил движение. Мы проезжали один за другим крошечные городки. Некоторые из них выглядели населёнными призраками, судя по устрашающе тихим улицам. По пути мы несколько раз останавливались, чтобы спросить о лучших местах для купания — что вызвало множество удивлённых взглядов, учитывая сезон, — и есть ли какие-нибудь сплочённые сообщества людей, которые держатся обособлено.

— Вы имеете в виду хиппи? — спросила женщина с заколкой в виде черепа и костей в чёрных волосах, протягивая нам рогалики с лососем и сливочным сыром.

Пока я откусывала от своего, Каджика ответил:

— Возможно.

Она приподняла светло-каштановую бровь, которая странно контрастировала с интенсивным оттенком её волос. Мне стало интересно, не кажется ли странным сочетание моих тёмно-каштановых бровей и пшенично-светлых волос.

— В Игл-Ривер есть сообщество хиппи, — сказала она. — Своего рода религиозная секта. Я слышала, они зарабатывают деньги, продавая наркотики в книжном магазине.

Я застыла на полуслове и уставилась на Каджику, который уставился на меня в ответ. Наконец, я заставила свою челюсть работать и проглотила наполовину прожеванный кусок хлеба с рыбой.

— Я никогда ничего не покупала. Я не употребляю наркотики. Я только слышала, — её речь стала такой прерывистой, что я предположила, что она не только купила немного, но и использовала его.

«Спроси её, вызвали ли они у неё желание заняться сексом».

Лёгкий румянец потемнел на бронзовой коже Каджики.

— Я не могу спросить её об этом.

— Простите? — спросила женщина, думая, что Каджика обращается к ней.

«Пожалуйста?»

Каджика сердито посмотрел.

— Спроси её сама.

«Ты знаешь, что я не могу этого сделать».

— Напечатай это.

Он схватил свой сэндвич со столешницы и направился обратно к машине.

«Трус». Я выудила свой телефон из кармана куртки и набрала: «Обладают ли эти препараты каким-либо афродизиакальным эффектом?»

Мой вопрос заставил её нахмуриться. Я не могла сказать, была ли это форма или содержание, которые озадачили её.

Дверь звякнула, и я подумала, что, возможно, Каджика вернулся, но это был новый клиент. Мужчина в красной бейсболке. Он снял кепку и провёл загорелой рукой по копне медных волос.

— Рыба клюёт, Джек? — спросила женщина.

— Поймал пару приличных форелей.

Его взгляд скользнул по мне, когда он подошёл к стойке.

— Могу я получить БСП⁴, Бёрди?

— Конечно.

Я коснулась костлявого запястья женщины, потому что, казалось, она совсем забыла обо мне после появления рыбака. Она вздрогнула. Я постучала ногтем по экрану своего телефона.

— Я же говорила тебе, я никогда этим не занималась, — фыркнула она.

Джек опёрся локтем о столешницу.

— Чем ты никогда не занималась, Бёрди?

— Ничем.

Бёрди так энергично нарезала булочку, что крошки разлетелись во все стороны.

Джек заговорщически улыбнулся мне.

— Может быть, я занимался этим… Что вам интересно узнать?

Хотя от него пахло рыбьими потрохами, он был красив, в некотором грубом смысле.

Я прикусила губу.

— Вы можете спросить меня о чём угодно.

Я благодарно кивнула ему, а затем напечатала: «Сообщество хиппи в Игл-Ривер, по-видимому, продаёт наркотики в книжном магазине. Я просто спрашивала Бёрди, были ли они афродизиаками».

Глаза Джека, казалось, стали ещё голубее, пока он обдумывал мои слова. Когда он снова поднял их, чтобы разглядеть моё лицо за солнцезащитными очками и бейсболкой, они заинтриговано заблестели.

— Я уверен, что с правильным человеком они производят именно такой эффект. Думаю, у моего соседа по комнате есть немного. Если ты хочешь…

Дверь с грохотом распахнулась, стекло в деревянной раме задрожало.

— Лили, — Каджика прорычал моё имя так громко, что я подпрыгнула.

Джек выпрямился.

— Твой друг?

Был ли Каджика другом? В последнее время он был не очень дружелюбен.

— Я её парень, так что отвали.

Это заставило меня покраснеть.

Джек изучал язык моего тела. Должно быть, он почувствовал, что это ложь, потому что не отступил.

— Похоже, она не слишком рада тебя видеть, чувак.

Пальцы Каджики сжались в такие крепкие кулаки, что я бросилась к нему и схватила его за пульсирующий бицепс.

«Перестань смотреть на него так, будто собираешься убить».

— Возможно, я так и сделаю, — сказал он сквозь стиснутые зубы.

Брови Джека поползли на лоб.

— Возможно, ты что?

— Садись в машину, Лили.

«Попроси вежливо».

— Садись. В.Машину.

Я раздраженно вздохнула. «Прекрасно, но, к твоему сведению, это было не намного приятнее».

Прежде чем уйти, я набрала последнее сообщение на своём телефоне и протянула его Джеку.

Неохотно он ответил на мой вопрос:

— Книжный магазин «Форест». Попроси показать их коллекцию Марвел. Ты уверена, что с тобой всё в порядке?

Кивнув, я изобразила на лице улыбку, а затем одними губами произнесла «спасибо».

Как только я вышла за дверь, Каджика развернулся и зашагал обратно к «Порше».

«Тебе действительно нужно поработать над своими навыками общения с людьми».

— Для чего мне нужны навыки общения с людьми?

Он переключил машину на задний ход, а затем свернул обратно на дорогу, ведущую к озеру.

«Ну, во-первых, у тебя появилось бы несколько друзей. А во-вторых, ты, скорее всего, заполучил бы ту девушку, которая тебе нравится».

— Мне не нужны ни друзья, ни девушка, которые усложняли бы мою жизнь.

«Правильная девушка не усложнит ситуацию, она сделает её лучше».

— У меня была подходящая девушка, но от этого ничего лучше не стало. Я не могу пройти через это снова.

«Значит, ты предпочёл бы побыть один? Это довольно жалкий образ мышления». Я откусила большой кусок рогалика, наблюдая за тёмно-сине-серой пеной прибоя у берега. «У всех нас были разбиты сердца, Каджика, но сердца исцеляются. Я бы всё отдала, чтобы моё сердце снова было разбито, потому что это означало бы, что я снова смогу любить».

ГЛАВА 12. ПОСЕЛЕНИЕ

Полчаса спустя мы добрались до Игл-Ривер. Мы остановились, чтобы заправить машину, а затем направились в книжный магазин «Форест». По какой-то причине это название показалось мне знакомым. С другой стороны, это было не очень оригинально, и, вероятно, поэтому звучало знакомо.

Магазин был маленьким и заставленным полками, прогибающимися под тяжестью книг. Все те, что были выставлены на витрине, были выгоревшими на солнце и покрытыми пылью. Очевидно, что человек, управляющий магазином, не занимался продажей книг.

Лысый мужчина средних лет с сильной челюстью отложил книгу Джона Гришэма, которую он читал, и вышел из-за своей кассы.

— Могу я вам помочь?

«Спроси их об их коллекции Марвел».

Охотник пристально посмотрел на мужчину. Пытался ли он определить, является ли он Дэниели? Мне было интересно, мог ли он это сделать. Я точно не могла определить. У них не было ни характерного запаха, как у охотников, ни характерного свечения, как у фейри.

— Мы заинтересованы в вашей коллекции Марвел — наконец, сказал Каджика.

Брови мужчины поползли вверх.

— Какой-нибудь конкретный комикс, который вы ищете? Люди Икс? Тор? Человек-паук?

Каджика взглянул на меня сверху вниз.

«Скажи ему, что мы хотим увидеть всю коллекцию».

Каджика озвучил моё безмолвное требование.

Мужчина наклонил голову, лампочка над кассой отразилась от его гладкого черепа.

— Как вы узнали о нашей коллекции?

— От рыбака из Бет-Гриз.

Продавец рассеянно провёл пальцем по корешку книги, которую он читал, прежде чем вернулся за прилавок. Что-то пискнуло, а затем лязгнуло. Сейф.

— Откуда вы двое? — спросил мужчина, его внимание было приковано к тому, что находилось внутри сейфа.

Только его плечи передёрнулись, когда он перелистывал свой тайник. Они были впечатляюще широкими.

Плечи пловца…

Плечи Дэниели?

— Роуэн, — сказал Каджика.

Мужчина поднял взгляд, его карие глаза вспыхнули.

— Серьёзно. Как тесен мир.

— Ты знаешь Роуэн? — спросил Каджика.

Мужчина переключил своё внимание обратно на свой сейф.

— Я знаю о нём.

Тихий стук эхом отозвался в маленьком книжном магазине. Он вздохнул, затем положил обе ладони на стойку, как бы показывая нам, что у него нет оружия.

— У меня закончилась вся коллекция Марвел, но я получу партию сегодня днём. Почему бы вам двоим не вернуться позже?

«Он относится к нам с подозрением».

Каджика сделал пару шагов вперёд. Я схватила его за руку, зная, что если он будет вести себя так жёстко и пугающе, это не поможет нашему делу.

Мужчина не пошевелился, не съёжился. Он просто пристально посмотрел на охотника.

— Мы не можем вернуться. Направьте нас к хиппи, и мы уйдём.

Мужчина фыркнул.

— Они не принимают посетителей.

В глазах Каджики появился нечеловеческий блеск.

— Забудь, что мы из Роуэна, и отвези нас туда сейчас.

Мужчина нахмурился, тонкие морщинки прорезали его загорелую кожу. Он глубоко кивнул, как будто у него на шее висел якорь, а затем направился к двери книжного магазина. Он перевернул табличку на «Закрыто», затем придержал для нас дверь. Когда мы проходили мимо него, я поймала его на том, что он изучает завитки пленённой пыли, которые выглядывали из-за открытого ворота чёрной футболки Каджики.

— Хорошая татуировка, — он отстегнул ключи от пряжки ремня и запер дверь. — Это что-нибудь символизирует?

— Что я сильный.

Я приподняла бровь. «Серьёзно? Ты не мог придумать другого значения? Это просто выведет мужчину из себя».

Каджика даже не удостоил меня мимолетным взглядом.

— Мы последуем за тобой на нашей машине.

Мужчина застегнул молнию на своём жилете без рукавов.

— На территорию поселения не допускаются незнакомые транспортные средства.

Чувствуя, что Каджика собирается снова повлиять на него, я положила свою руку на руку охотника. «Пусть он отвезёт нас туда. Если мы сядем за руль, это вызовет подозрения. Если что-нибудь случится, ты перенесёшь нас обратно».

— Как далеко находится твой дом? — спросил Каджика.

— Около мили.

Мужчина положил руку на капот ржавого красного «Камаро», а затем подошёл к водительской стороне и открыл автомобиль.

Каджика сложил переднее пассажирское сиденье. После того, как я устроилась сзади, он выпрямил сиденье и сел внутрь.

— Кстати, я Куинн. Куинн Томпсон, — сказал он через пару минут езды. — А вы кто?

«Не называй наших настоящих имён».

— Я Том, а она Элис.

Я сморщила нос. Неужели ему нужно было использовать имя покойной охотницы для меня? Конечно, он использовал для себя имя другого умершего охотника. «Потрясающее воображение».

Он повернул голову буквально на сантиметр, но этого было достаточно, чтобы я увидела его напряжённое выражение.

— Откуда вы, дети?

— Бостон, — невозмутимо ответил Каджика. — Ты давно живешь на территории поселения, Куинн?

— Я переехал туда пару месяцев назад.

Я ухватилась за подголовник Каджики, чтобы придвинуться ближе.

— А остальные? — спросил Каджика.

— А что остальные?

— Они отсюда?

— Ты очень любопытный человек.

— Расскажи мне о других, — голос Каджики стал металлическим и жестким. Он снова влиял на Куинна.

— Большинство из них родились и выросли в Игл-Ривер.

— Почему Игл-Ривер?

Мужчина нахмурился.

— Потому что это их дом.

— Почему они впустили тебя в поселение?

— Потому что я их родственник.

Он свернул налево, затем поехал по пыльной дорожке, которая заканчивалась проржавевшими, зияющими воротами. Он вышел из машины и широко распахнул ворота, затем вернулся за руль и поехал по извилистой дороге, вдоль которой стояли старые трейлеры. Группа маленьких детей, одетых в обрывки одежды под пуховиками, которые не раз штопали, перестала играть в мяч, чтобы посмотреть на «Камаро».

— Дядя Куинн, — завизжал один из них, обгоняя машину.

Куинн опустил стекло и помахал рукой.

— Не подходи сейчас слишком близко, Джошуа.

Он на всякий случай замедлил скорость.

Ребенок, маленький, светловолосый мальчик, который выглядел так, будто его усыпали веснушками, обогнал машину, прежде чем остановился. «У дяди Куинна в машине люди», — услышала я его слова ещё до того, как мы выехали на дорогу.

Через пару минут Куинн повернул направо и замедлил ход, прежде чем полностью остановился перед единственным зданием, которое не было на колесах. Оно было сделано из мешанины транспортных ящиков. Желтые, красные и зелёные коробки были составлены рядом друг с другом. Над ними простиралась плоская крыша, сделанная из листового металла и пластикового брезента, связанного чем-то похожим на рыболовную проволоку.

Звук захлопнувшихся дверей нашей машины заставил высокую худощавую женщину выйти через отверстие в красном ящике.

— Шарлотта, у меня есть два клиента, которые хотели бы приобрести комикс Марвел.

Она, не мигая, смотрела в направлении Куинна.

— Ты привёл сюда незнакомцев?

— Я-я…

Он взглянул на нас, по-видимому, сбитый с толку нашим присутствием.

— Похоже, что да.

— Ты знаешь правила, — сказала она.

Куинн потёр лысый затылок.

«Скажи ей, что мы настояли».

— Почему наше присутствие так выбивает тебя из колеи? — вместо этого спросил Каджика.

Я втянула в себя воздух. «Она сейчас вышвырнет нас вон!»

Маленькие дети, игравшие в мяч, устремились к нам, серая пыль клубилась вокруг их резиновых Кроксов. Все они тяжело дышали. Некоторые согнулись пополам, прижав ладони к бёдрам.

Шарлотта повернула лицо к охотнику.

— Потому что посетители не допускаются на нашу территорию.

Вместо его лица её взгляд остановился на его груди. Вероятно, она оценивала его ширину и объём, взвешивая, что будет, если она откажет ему.

Куинн потер шею.

— Извините мою кузину. У нас не так много посетителей.

Её руки соскользнули с бёдер.

— У нас нет посетителей. Куинн знает это, и это заставляет меня задуматься, зачем он привёл тебя сюда. Ты угрожал ему?

— Угрожал ему?

Руки Каджики запульсировали. Я схватила его за руку и сжала её.

— У нас нет злых намерений.

Мускулы охотника напряглись под моими сжатыми пальцами. Мне пришлось так сильно сжать его руку, что мои ногти наверняка оставили крошечные полумесяцы на его коже, несмотря на толстое термобельё.

«Просто попроси у неё снадобье и скажи, что мы уже уезжаем».

— Мы пришли за вашей коллекцией Марвел.

Он высвободил свою руку из моей хватки и достал пачку наличных, отделяя купюры от пачки.

— Сколько это стоит?

— У нас всё закончилось, — сказала Шарлотта.

Куинн уставился на свою кузину.

«Она лжёт».

Когда Каджика убрал наличные в свой карман, он встретился с ней взглядом, или, по крайней мере, попытался это сделать. Как будто она не осмеливалась посмотреть ему в глаза, потому что знала, на что он способен.

Он подошел к ней. Наконец, её взгляд остановился на нём.

— Вы дадите нам немного снадобий, которые вы делаете, — сказал он со свойственной ему магической властностью.

Её суженные ноздри пульсировали от раздражённых вдохов.

— Я же говорила тебе… у нас всё закончилось.

Каджика нахмурился, но я нет, потому что внезапно поняла, почему его влияние не сработало.

«Она слепая».

— Теперь, Куинн, пожалуйста, выпроводи их с территории, — сказала Шарлотта.

Куинн, который трепал волосы маленького белокурого мальчика, замер.

— Эм. Ладно.

— Могу я получить стакан воды, прежде чем мы уйдём? — спросил Каджика. — У меня пересохло в горле.

Я приподняла бровь, которая скрылась под моей бейсболкой.

— Джош, не мог бы ты принести им стакан воды, пожалуйста? — попросил Куинн.

— Конечно, — он поплёлся к Шарлотте, затем мимо неё. — Осторожно, мам.

Шарлотта инстинктивно положила руку ему на макушку, когда он вернулся, неся пластиковый стакан, до краёв наполненный водой.

— Медленно, Джош. Не пролей.

После этого маленький мальчик двигался со скоростью улитки. На самом деле это было довольно забавно, хотя я чувствовала, что охотник начинает выходить из себя.

«Ты, правда, хочешь пить?»

— Нет, — пробормотал Каджика.

Как только Джошуа добрался до Каджики, он протянул стаканчик.

— Ты очень высокий.

— А ты очень маленького роста.

Я толкнула Каджику локтем.

— Что? Когда-то я тоже был невысоким. А потом я вырос, — он взял стакан у маленького мальчика. — И ты тоже, вырастешь Джошуа.

— Ты забавно разговариваешь, — продолжил маленький мальчик.

— Да, мне уже говорили.

— Почему твоя подруга не разговаривает?

— Она не может.

Маленький лоб Джоша наморщился, когда он повернул голову в мою сторону.

— Почему не может?

— По той же причине, по которой твоя мать не может видеть.

Джош повернулся к своей матери, затем снова к нам.

— Мама родилась такой.

— Моя подруга тоже родилась такой.

Каджика сделал глоток, а затем вернул стакан Джошу, но стакан соскользнул и расплескался по запрокинутому лицу мальчика.

Мальчик издал пронзительный визг.

— Что?

Шарлотта бросилась к сыну. Для того, кто не мог видеть, она была невероятно осведомлена о своём окружении.

— Высокий мужчина вылил на меня свою воду.

Я достала из сумки салфетку и собиралась вытереть его, когда Каджика придержал моё запястье.

— Я глубоко сожалею о своей неуклюжести, Джошуа.

Шарлотта обратила свои немигающие глаза на охотника.

Каджика не был неуклюжим человеком. То, что он сделал, было преднамеренным. Пытался ли он разозлить и без того разгневанную мать?

Шарлотта вытерла лицо сына рукавом.

— Иди, переоденься, Джошуа. Я не хочу, чтобы ты простудился.

Он кивнул и затем умчался прочь. Другие дети, которые сопровождали его, остались на месте, глазея на нас с любопытством.

— Когда у вас будет больше доступных Марвел? — спросил Каджика.

Шарлотта устремила на меня свой жуткий взгляд, хотя я не была тем, кто заговорил. Я сделала небольшой шаг назад. Несмотря на то, что она была не выше меня, она была удивительно устрашающей.

— Ты ведь не оставишь это так, правда? — спросила она.

— Как только я на что-то нацеливаюсь, я уже не отпускаю это.

Она раздраженно выдохнула.

— Тогда жди здесь. Куинн, останься с ними.

Он бросил на нас застенчивый взгляд.

— Моя кузина очень авторитетна.

— У меня была сестра, которая была такой же, — сказал Каджика.

Охотник никогда не рассказывал о своей семье. Кэт сказала мне, что они были убиты, вместе со всем кланом Каджики. Фейри хотели захватить земли племени. Была ли Манистика той землей, о которой шла речь?

— Да, — выдохнул он, не отводя взгляда от входа, через который исчезла Шарлотта.

«Что это было с водой?»

— Позже, — пробормотал он.

Шарлотта вернулась, держа в руках коричневый бумажный пакет, который она передала Каджике.

Он заглянул внутрь.

— Сколько мы вам должны?

— Пятьдесят долларов.

Каджика вытащил свою пачку наличных обратно и положил полтинник ей на ладонь.

Она погладила банкноту, как бы желая убедиться, что это правильная сумма.

— Убери этих людей с нашей земли, Куинн.

А потом она ушла.

Куинн склонил голову набок в сторону «Камаро».

— Поехали.

Когда мы выезжали с территории поселения, я заметила жёлтый минивэн, припаркованный у одного из трейлеров. Со стороны водителя вышла девочка-подросток с сильными плечами и такими светлыми волосами, что они казались почти белыми. Она хмуро посмотрела на нас, когда мы проезжали мимо.

Очевидно, у этих людей никогда не было посетителей.

Никто из нас не произнёс ни слова во время обратной поездки на заправку. Только когда мы оказались в укрытии нашей собственной машины, Каджика, наконец, сказал:

— Вода была для того, чтобы посмотреть, есть ли у мальчика чешуя.

«У Кэт не было чешуи, пока она не посетила Неверру».

— Но Кэт не была чистокровной Дэниели.

«Ну, ты что-нибудь видел?»

— Мальчик даже не замерцал.

«Кэт не сияет, если только она не в озере».

— Возможно, но если они не сияют, то эти снадобья, которые мы купили, не являются чешуйками Дэниели.

Он бросил бумажный пакет мне на колени.

Я раскрыла пакет и вытащила маленький пластиковый пакетик на застежке-молнии. Внутри пакетика была пудра оттенка заката. Она не мерцала так, как та, которую я однажды попробовала в Неверре на свой семьдесят пятый день рождения — мой пятнадцатый человеческий год, — но, возможно, Дэниели не сияли так, как в Неверре.

Вид порошка вернул меня в канун моего дня рождения, который пришёлся на середину месяца. С Надей и Элеонорой, двумя моими тогдашними ближайшими подругами, мы отправились на рынок за покупками.

Мы потягивали игристое вино, примеряя каждое украшение, изготовленное калидумом. Несмотря на то, что хранилище моей матери было полно настоящих драгоценностей, большинство из которых были сделаны на Земле, я предпочитала Неверрианского изготовления. Не потому, что они были красивее — это было не так, — а потому, что придворные были овцами, которые следовали по стопам королевской семьи. Поддерживая Неверрианские ремёсла, я посылала послание молодому поколению. Все они стекались на рынок, чтобы купить то, что носила принцесса.

В руне, которая доставила нас обратно во дворец, Надя и Элеонора вручили мне деревянную шкатулку — подарок на день рождения. Я открыла его, предполагая, что это ювелирное изделие, но на бордовом бархате лежал крошечный флакон, наполненный порошком, который мерцал, как молотый металл. Надя сказала мне, что чешуйки Дэниели превратят меня в неотразимую искусительницу.

В ночь вечеринки я втирала его в десны, думая, что вот он, момент, когда я превращусь из младшей сестры в сексуальную невесту. Единственное, что сделал порошок, это заставил меня желать Круза больше, а его меня меньше, особенно после того, как я набросилась на него, как сумасшедшая блудница. Несмотря на то, что прошли годы, моё сердце всё ещё сжималось от стыда каждый раз, когда я думала о той ночи.

Я расстегнула пакетик, прикоснулась мизинцем к языку, чтобы смочить его, а затем окунула в порошок. Я сделала успокаивающий вдох и снова поднесла палец к губам. Что, если это были чешуйки Дэниели? Что, если я накинусь на Каджику?

Разве я не была достаточно жалкой?

Охотник резко остановил машину на обочине и схватил меня за запястье. Прежде чем я успела среагировать, он засунул мой палец себе в рот и всосал молотый порошок.

Шок — недостаточно сильное слово, чтобы описать эмоции, охватившие меня. Даже после того, как он отпустил меня, я всё ещё была так очарована его губами, что моя рука безвольно повисла в воздухе.

— На вкус как мокрая земля. Такой должен быть вкус, Лили?

Я сглотнула, наконец-то опуская руку и засовывая её между колен. «Нет. На вкус он должен быть как металл. Чувствуешь ли ты какую-нибудь разницу?»

Он откинул волосы назад.

— Нет.

Успокоив себя тем, что он принял немного, и это не подействовало на него, я погрузила свой еще влажный мизинец внутрь и поднесла его ко рту. На этот раз я коснулась порошка языком. Вместо того чтобы раствориться, вещество превратилось в лепешку, как мокрая глина. Мне захотелось сплюнуть, но если Каджика сдержался, то и я смогу.

«Это определённо не чешуйки Дэниели».

Подобно прогорклому порошку, моя несостоявшаяся надежда оставила кислый привкус во рту. Я закрыла пакетик на молнию и бросила его в бумажный пакет.

Каджика положил свою руку поверх моей. Его кожа была такой тёмной, особенно теперь, когда я была такой бледной.

— Не теряй надежды, Лили.

Я опустила взгляд, стараясь скрыть своё разочарование.

— Мы объедем береговую линию. Возможно, найдём Мишипешу.

Я вздохнула. Эта охота на водяных фейри была не более чем погоней за дикими гусями. Я убрала свою руку из-под руки Каджики и положила её себе на колени, а затем уставилась в окно на часть озера Верхнее, видневшуюся между двумя домами. Его поверхность была покрыта лёгкой рябью, как плохо выглаженное бельё.

— Может быть, они живут в воде, Лили? Как рыбы?

Я прищурилась на водный простор. Могут ли они там жить? А если да, то, как их искать? Не похоже, что глубины озера Верхнего, можно было исследовать в это время года.

— У меня есть идея.

Он развернул машину и поехал обратно тем путём, которым мы приехали.

ГЛАВА 13. ЛОДКА

Пару минут спустя мы припарковались рядом с гаванью, где покрытые брезентом лодки покачивались, как пробки, вокруг цементного причала.

«Мы что, крадём лодку?» — спросила я, отстёгиваясь.

— Плевать, что мне отрубят нос, — невозмутимо ответил охотник.

Его ответ был настолько абсурдным, что я приподняла бровь.

— Такое случалось с ворами Готтва, — объяснил он, выходя из машины.

Я последовала за ним, его длинные ноги так быстро преодолевали причал, что мне пришлось ускорить шаг, чтобы догнать его. На улице было мало людей, если не считать пары рыбаков, которые привязывали свои лодки или чистили их. Мы подошли к краснощёкому мужчине, который перебирал яркие рыболовные приманки, как пират, роющийся в сундуке с сокровищами.

— Мы хотели бы одолжить вашу лодку.

Мужчина поднял на нас глаза, осмотрел наши лица, а затем фыркнул и вернулся к распутыванию своей удочки.

— Мы предложим вам компенсацию.

Мужчина прекратил своё занятие и снова поднял глаза.

— Я не сдаю свою лодку в аренду.

— Вылезай из своей лодки и отдай свой ключ.

Мужчина моргнул, вставая. Нахмурив брови, он выпрыгнул из лодки, затем достал ключ из заднего кармана джинсов и вложил его в протянутую руку Каджики.

Каджика достал пачку наличных и отсчитал две сотни.

— Я оставлю ещё две такие же купюры и твои ключи в той коробке, — он кивнул в сторону рыболовных приманок, — завтра утром. А теперь уходи.

Мужчина покорно кивнул, а потом неторопливо спустился с причала. Он ни разу не оглянулся на нас.

Каджика запрыгнул в лодку, затем протянул руку, предлагая мне помочь забраться внутрь.

Я схватила его за руку. «И приключение продолжается…»

Натянутая улыбка тронула его губы. Он отпустил меня не сразу; я тоже. Ни одно другое место на наших телах не соприкасалось, и всё же казалось, что мы были связаны повсюду. Возможно, дело было в том, как он смотрел на меня сверху вниз, чёрные зрачки были настолько расширены, что скрывали коричневые глубины его радужки.

— Я чувствую себя… странно, — его голос был низким, грудным, как грубый шёлк.

Я оценила состояние своего тела. Я также чувствовала себя по-другому — немного более беззаботной и спокойной.

— Как думаешь, это могли быть чешуйки Дэниели?

«Чешуйки Дэниели скорее пробуждают чувства, чем притупляют их. То, что мы испытываем, больше похоже на мальвовый кайф, но поскольку охотники невосприимчивы к мальве, и она растёт только в Неверре, подозреваю, что то, что мы приняли, было земным наркотиком. Травка или что-нибудь покрепче. Вероятно, что-то более сложное».

Каджика опустил взгляд на ящик для снастей.

«Ты чувствуешь себя спокойным, верно? В равной степени счастливым и вялым?»

— Да, — сказал он так тихо, что я едва его услышала.

Долгую минуту он не двигался, но потом отпустил мою руку и принялся освобождать лодку от причала. Затем он поднялся по трапу в кабину. Лодка ожила и отчалила от причала. Я на мгновение задержалась на корме, наблюдая, как гавань постепенно уменьшается, пока мы маневрировали, удаляясь от нее, а потом поднялась в кабину.

«Откуда ты знаешь, как управлять лодкой?»

— Блейк, — не отрывая взгляда от горизонта, он добавил. — Мне не нравится терять контроль.

«Мы попробовали не так уж много. Это быстро пройдёт».

Он расправил плечи.

— Откуда ты так много знаешь о наркотиках?

Неодобрение прозвучало в его словах так сильно, что испортило мой хрупкий кайф.

«Мальва помогает при депрессии. В течение многих лет я была в тяжёлой депрессии».

— Из-за чего ты должна была впасть в депрессию? Ты была принцессой. Ты никогда ни в чём не нуждалась.

Я вздрогнула, и задняя часть моих бёдер ударилась о пластиковую обшивку лодки.

«Думаешь, я была счастлива, потому что у меня всё было?»

— Я не это имел в виду.

Он провёл широкой ладонью по лицу, откидывая длинную чёлку.

«Я думала, ты знаешь меня, Каджика, но ты до сих пор считаешь меня избалованным маленьким отпрыском фейри, который получает всё, что хочет. Что ж, новость, вентор…»

Конечно же, слово на фаэли, обозначающее охотника, заставило Каджику напрячься, что и было моим намерением. Глупо, но я хотела причинить ему боль, как он только что причинил мне.

«Я никогда не получала ничего или никого, кого хотела. Никогда. А теперь… теперь у меня заканчивается время». Я попыталась выровнять дыхание, но мои лёгкие лихорадочно колотились. Я скрестила руки на груди. «Это глупо. Мы должны просто вернуться в Роуэн». Слеза скатилась по моей щеке. Вместо того чтобы вытереть её, я отвернулась от охотника, чтобы он не увидел, какой жалкой я была.

— Лили…

«Нет. Просто отведи лодку обратно в гавань. Я хочу вернуться в Роуэн».

— Нет.

«Что значит «нет»?»

— Я пока не собираюсь увозить тебя обратно в Роуэн.

«Хорошо… тогда я просто полечу обратно».

Прежде чем я смогла даже приподняться, он обвил руку вокруг моей талии и прижал меня спиной к своей груди.

— Останься, Лили. Мне жаль. Как ты сказала, у меня нет хороших манер.

Он сжал руку вокруг меня, как будто не верил, что его извинения заставят меня остаться. Он был прав, что не доверял этому.

Я всерьёз хотела уйти.

«Зачем?»

— Что зачем?

Я всё ещё стояла лицом к берегу. Озеро, как и моё настроение, стало оживлённее. Белые шапки пены теперь усеивали тёмную воду, а серые, почти фиолетовые, облака закрывали ярко-голубое небо. Погода изменилась так быстро, что на секунду я подумала, что во мне, возможно, есть немного крови Дэниели — только Дэниели могли контролировать воду и, следовательно, погоду — но я точно знала, что я чистокровная Благая. Если бы я была хоть немного Дэниели, я бы смогла выжить на Земле.

«Дай мне причину остаться».

Его сердце билось о мой позвоночник, а его метка ярко запылала. Конечно, несмотря на то, что мои пальцы были сжаты в кулак, ладонь сияла, как солнце, заглушённое тучами.

«Ты не можешь придумать ни одной, не так ли?»

Лодка ударилась о неспокойную воду, и холодные брызги хлестнули по моим щекам. Ветер был таким сильным, что запутался в моих волосах и разметал их во все стороны, а потом сорвал с моей головы чёрную бейсболку. Она покачивалась в v-образном следе пены за лодкой, прежде чем исчезла под водой.

— Я остался ради тебя.

Я нахмурилась. «Ты остался где ради меня?»

— Я не ушёл в Неверру со своим племенем, потому что не хотел оставлять тебя.

Его признание потрясло меня.

— Я хочу дать тебе всё, что ты хочешь, Лили. Я просто не знаю, как это сделать, — Каджика ослабил руку, но не убрал её с моей талии. — Но я пытаюсь.

Я стояла невероятно неподвижно, едва осмеливаясь дышать. Ветер ревел вокруг меня, и яростный порыв сорвал мои солнцезащитные очки и уронил их в озеро.

— Однако я терплю неудачу.

Я резко обернулась. Его лицо то появлялось, то исчезало из фокуса. Он убрал прядь волос, которая упала на мои глаза, а затем провёл своими мозолистыми пальцами по моей щеке.

Его кожа блестела от озерных капель.

— Ты нежная, Лили, а я грубый. Ты милая, а я нет.

Мои руки разжались и ударились о бёдра.

Волна ударила в лодку. Несмотря на то, что Каджика выбросил руку, чтобы поймать меня, я отшатнулась назад, и спиной ударилась о металлические перила с такой силой, что у меня перехватило дыхание.

— Лили! — закричал он, пытаясь добраться до меня, но лодка накренилась и отбросила его к дроссельной заслонке.

Когда лодка дёрнулась вперёд, я вцепилась пальцами в перила, чтобы удержаться на ногах.

Мы перевалили через гребень волны и врезались вниз с такой силой, что Каджику отбросило к перилам. Он придвинулся ближе ко мне, когда лодка снова накренилась. Наконец он добрался до меня и схватился за перила по обе стороны от меня, прикрывая моё тело своим.

Он стиснул зубы, когда лодка ударилась о яростную воду.

— Лети обратно на землю.

Я отцепила пальцы от перил и обхватила Каджику руками.

— Нет. Не неси меня. Это будет слишком обременительно. Я поплыву.

Чёрта с два я позволю ему плыть в этот жуткий шторм.

Он оторвал мои руки от своей талии.

— Давай же!

«Не без тебя».

— Я не могу утонуть. Не волнуйся.

Лодка перевалилась через очередную волну и ударилась о водную толщу под неправильным углом. Я снова попыталась ухватиться за перила, но мои мокрые пальцы соскользнули с хромированного поручня, и тогда я поднялась в воздух, но не потому, что летела, а потому, что падала.

— Лили! — закричал Каджика, ныряя за мной.

Пенистая вода, словно стена из кирпичей, на мгновение окрасила весь мой мир в чёрный цвет. Я моргнула, когда что-то острое ударило меня по голове и толкнуло под воду. Я попыталась плыть, но не могла отличить верх от низа. Я выпустила пузырьки воздуха, но вместо того, чтобы указать мне путь, они исчезли в бешеном прибое и сжали мои лёгкие.

Тогда я начала паниковать.

Я не могу утонуть. Я не могу утонуть.

Но я также не могла дышать под водой. В конечном счете, я всплыву, но без кислорода потеряю сознание. Как долго моё тело будет болтаться на поверхности холодного озера, прежде чем оно погасит мой огонь?

Я истерично шарила руками в толще воды, пытаясь подняться, но что-то обхватило меня за талию и потянуло назад.

Я была с Каджикой. Со мной всё будет в порядке.

Когда я вынырнула на поверхность, я жадно глотнула воздух, как будто от этого зависела моя жизнь. Волна плеснула мне в лицо, ударила в открытые глаза. Я закрыла их, но не раньше, чем увидела нечто такое, от чего волосы у меня на затылке встали дыбом.

Тело Каджики дрейфовало лицом вниз, его чёрные волосы клубились вокруг распростёртого тела, как морские водоросли. Если не он держал меня, тогда кто?

ГЛАВА 14. СПАСИТЕЛЬНИЦА

Я попыталась повернуться, но рука потащила меня под водную поверхность. Пока меня тянули, я мысленно выкрикивала имя Каджики, молясь, чтобы это пробудило его.

Я снова попыталась повернуться, желая увидеть лицо пловца, который спас меня. Я предположила, что это береговая охрана, но разве у них нет лодки? Вряд ли они могли выйти на лодках в такую погоду.

Мой спаситель затащил меня обратно в мрачные глубины озера Верхнее, а затем снова поднял вверх, снова вниз, вверх и вниз. Я попыталась оторвать его руку от своего живота, но мои пальцы так онемели, что были бесполезны.

Рука стянулась вокруг моего живота. Мой желудок сжимался и пульсировал. В какой-то момент меня вырвало, и струя тёплой рвоты ударила мне в лицо и смешалась с волосами, после чего была унесена от меня потоком воды.

В серо-стальном небе сверкали молнии, а ледяной дождь хлестал по поверхности могучего озера. Тот, кто тянул меня через его непрозрачную голубизну, ускорился, плывя так быстро, что казалось, будто мы парим.

Раздавшийся грохот предупредил меня о том, что мы находимся вблизи земли. Рука отпустила меня так неожиданно, что я погрузилась в воду. Но я не опустилась глубоко. Мои ботинки коснулись песка. Озеро засосало меня назад, но затем толкнуло вперёд и выплюнуло на песчаный берег, который походил на твёрдый камень.

Голова раскалывалась, я закашлялась и отплёвывалась. Чуть позже я подтянула колени под себя и упёрлась ладонями в песок, но упала, когда попыталась встать на ноги. К счастью, я всё ещё была близко к земле, и удар не был таким сильным, каким мог бы быть, если бы я стояла на ногах.

Я перевернулась на спину, чтобы перевести дух. Дождь хлестал по моей открытой коже и барабанил по плотному песку, а огромные волны разбивались о мои ноги и с плеском бились о мои промокшие джинсы.

У меня начались сильные судороги от шока, вызванного случившимся, и от ужасного холода. На меня упала тень. Не тень. Человек.

Каджика?

Я замерла.

Фигура склонилась надо мной. С длинных светлых волос на меня капала вода. Я потёрла глаза, в них попал песок. Несмотря на то, что было темно как ночью, свет пробежал рябью по лицу девушки.

Гром сотряс землю, или, может быть, я дрожала так сильно, что казалось, будто гром гремел на пляже.

Струйки пара заплясали вокруг моего лица, когда мой огонь отреагировал на холодный дождь.

— Вы все-таки нашли нас, — сказала она с воинственным тоном. — Коул, принеси железную цепь!

Нет! Пожалуйста, нет. Она не услышала бы мою безмолвную мольбу. Каджика!

Я повернула голову и осмотрела пляж в поисках его. Если они спасли меня, то, должно быть, спасли и его. Девушка схватила меня за подбородок и пригнула мою голову вниз. Молния прорезала темноту и отразилась на её коже, как факел на ограненном алмазе.

Я моргала и моргала. Был ли её блеск иллюзией?

— Коул! — рявкнула она.

— Иду-иду. Господи, дай мне секунду.

Девушка встала и отступила назад. А затем другое лицо нависло над моим — на этот раз мужское. Скорее мальчик, чем мужчина. Челюсть была слишком узкой, чтобы принадлежать взрослому мужчине. Коул — как я догадалась — собрал мои запястья и намотал на них цепь, затем закрепил звенья висячим замком. Я стиснула зубы и попыталась просунуть кожаные рукава между цепными манжетами и своей кожей, но потерпела неудачу, подставив больше открытых запястий металлу. Моя кожа покрылась волдырями и задымилась.

— Чёрт. Железо сжигает её, — сказал Коул.

— Да. В этом весь смысл. Расслабься, оно не убьёт её.

Фары прорезали густую тьму и осветили лоб Коула. Как и у девушки, его кожа блестела. Его глаза расширились, когда он увидел, что я изучаю его, и он отпрянул от света.

Он сильно дёрнул за цепь, поднимая меня на ноги, а затем руками обхватил мою грудную клетку и водрузил меня на своё плечо, на котором я повисла как тряпичная кукла. Когда цепь скользнула вниз по тыльной стороне моих рук, слёзы хлынули и потекли по моему лбу, смешиваясь с моими слипшимися волосами.

Я не извивалась, не била его, не улетала. Я устала и испытывала слишком сильную боль, чтобы сопротивляться. Кроме того, я хотела попасть туда, куда направлялись эти люди.

Я пришла в поисках Дэниели, но вместо того, чтобы найти их, они нашли меня.

ГЛАВА 15. ЦЕПЬ

Коул бросил меня в кузов фургона, нагруженного досками для серфинга, вёслами и кучей гидрокостюмов. Я устроилась в сидячее положение и осмотрела тёмное пространство в поисках другого тела, но никого не было.

Парень запрыгнул внутрь и сел напротив меня, в то время как блондинка села за руль.

Я произнесла одними губами слово «стоп», но единственной реакцией, которую я получила от Коула, это вскинутая бровь. Я снова произнесла слово одними губами.

Фургон с грохотом ожил, а затем затрясся, выезжая с пляжа на дорогу.

— Мне кажется, она пытается что-то сказать, Кира! — закричал он.

— Она не может говорить, ты идиот.

Лоб мальчика наморщился.

На торпеде зазвонил мобильный телефон. Кира взяла трубку.

— Да?.. Что значит, железо на него не действует?

Него. Каджику… У них был Каджика. Он был жив! Не то чтобы он мог утонуть, но я всё ещё представляла, как он плывёт лицом вниз в озере, один в бескрайней темноте. Как будто услышав мои мысли о нём, моя ладонь засветилась, что привлекло любопытный взгляд Коула. Я сомкнула пальцы.

— Да, на неё оно подействовало, — говорила Кира.

— Её рука светится, — сказал Коул. — Что это значит, Кира?

Кира развернулась на своём месте.

— Что она пытается использовать свою волшебную пыль! Намотай ей на шею какую-нибудь цепь. Это научит её не угрожать нам. И надень маску.

Я захныкала и покачала головой.

Коул пристегнул к лицу маску, затем вытащил ещё один кусок цепи из-под груды спасательных жилетов.

— Его рука тоже светится? — рявкнула она в трубку. — Чёрт. У тебя есть маска?.. Оберни рубашку вокруг носа и рта.

Когда Коул медленно двинулся ко мне, я врезалась спиной в стенку фургона. Слёзы потекли из уголков моих глаз, когда я умоляюще покачала головой.

Кира так резко остановила фургон, что меня отбросило в сторону. Металлическая цепь на моих запястьях сместилась и обожгла новые участки кожи, а острый пластиковый край весла врезался в рёбра. Она загнала фургон на стоянку, затем забралась на заднее сиденье и присела рядом со мной. Хотя её волосы были ещё мокрыми, ее одежда была сухой. Как же мне хотелось вылезти из своего мокрого наряда.

— Кто именно твой друг? — спросила она.

Я оторвала взгляд от её хлопчатобумажной толстовки и посмотрела на неё. Кира сунула мне в руки свой мобильный телефон, но я не смогла его удержать, и он упал. Она что-то проворчала, затем стащила его с моих колен и снова подтолкнула к моим рукам.

— Печатай, или ты получишь новое ожерелье. Кто, чёрт возьми, твой друг?

Я даже не пыталась пошевелить пальцами. Они всё равно были слишком онемевшими. Кроме того, я никак не могла поделиться с ними тем, кем был Каджика. Нет, пока они не проявили ко мне хоть немного милосердия.

Кира дала мне пощёчину, чтобы привлечь моё внимание.

— Печатай!

Мне хотелось запустить ей в лицо своей пылью. Не для того, чтобы убить её, просто чтобы усмирить её агрессивность, но мои руки были бесполезными обрубками.

Коул коснулся плеча Киры.

— Может быть, она также глухая, сестрёнка.

Итак, Кира была сестрой Коула. Её глаза были такими же тёмными, как у него, но казались ещё темнее.

— Нет. Она прекрасно слышит, — она положила свой телефон в карман. — По твоей вине нам придётся пытками вытягивать из него правду, — сказала она, прежде чем забралась обратно на водительское сиденье и снова тронулась в путь. — Надень на неё ошейник.

Поморщившись, Коул накинул железную цепь на мою шею. От едкого запаха горящей плоти у меня заслезились глаза. Я сосредоточилась на том, чтобы держать руки как можно неподвижнее, что было настоящим подвигом в движущемся транспортном средстве. Кожа вокруг цепи вздулась волдырями, некоторые даже отслаивались, а из открытых ран поднимался бледный дымок.

Снаружи донёсся раскат грома, заставивший меня подпрыгнуть. Каждая цепь на моём теле сдвинулась, и я зашипела. Ещё больше слёз скатилось по моим щекам и испарилось, смешавшись с дымом, вьющимся из моих ран. Мой отец часто говорил, что плач это самый ужасный вид слабости.

Однажды он пытался закалить меня. Я должна была отправиться из долины, окружённой пятью утёсами, обратно во дворец с люстриями в качестве моегоединственного источника света. Если я поднималась в небо или если солнце выглядывало до того, как я добиралась до дворца, одинокий королевский стражник, парящий над головой, получал приказ доставить меня обратно к месту отправления. Все наследники Вуда прошли через это паломничество, но до меня все наследники были мужчинами. Никогда ещё женщина, не говоря уже о девушке, не завершала напряжённого путешествия, где дикие капры скользили по камням, их резиновая кожа была покрыта веществом, которое могло парализовать их добычу на несколько дней, и где стаи квила кружили в небе в поисках мяса, чтобы поклевать его своими изогнутыми клювами.

Во время моей первой попытки я карабкалась по каменным выступам, обдирая колени и локти о бледно-серую скалу, одновременно отбиваясь от пары спаривающихся квила с моей пылью. Я проиграла свой первый бой, и мне пришлось начинать всё сначала в Долине. Во второй раз я убила похожего на орла зверя, но в нескольких уступах от вершины утёса я наткнулась на гнездо капры. Существа загнали меня на край скалистого выступа, который обвалился, и я, размахивая руками, полетела обратно в Долину. Если бы я не была фейри, я бы умерла при ударе.

И я заплакала, потому что мне пришлось бы разбивать лагерь, а затем начинать свой поход на закате. Я отчаянно хотела отказаться, и я пыталась, но мой отец и слышать об этом не хотел. Круз и Эйс пролетали над Долиной, но им было приказано не приближаться ко мне, поэтому они наблюдали за мной со своего места в небе.

На пятую ночь я добралась до плато на вершине. Гордость охватила меня, и на мгновение я позволила себе передышку под древним деревом панем. Я сидела, прислонившись к его толстому искривленному стволу цвета мокрой глины, и грызла его переливающиеся листья. Я вспомнила, как подумала, что это самая вкусная еда, которую я когда-либо пробовала. Когда сок потёк по моему подбородку, я окинула взглядом огромное королевство, которым моя семья правила на протяжении многих поколений. Туман почти касался земли, что делало вид с вершины поразительным. Это также вызвало выброс адреналина у меня в животе, потому что, чтобы добраться до дворца, мне пришлось пересечь Харени. Как и всех Благих, меня учили, что Неблагие — существа из ночных кошмаров, более опасные, чем дайла, квила и капра.

Я снова отправилась в путь, зная, что если не доберусь до дворца до восхода солнца, игра будет окончена. Лусионага унесёт меня обратно в Долину, и мне придётся начинать всё сначала.

Я осторожно съехала с крутого берега, но падала так много раз, что из меня валил дым, как из неисправного двигателя самолёта. Тёмно-аметистовое небо посветлело до перламутрово-лавандового к тому времени, как я добралась до края Харени. Не отрывая взгляда от похожего на грот входа в подземную тюрьму Неблагих, я мчалась через медные песчаные дюны.

Солнце выглянуло из-за горизонта раньше, чем я добралась домой.

Я была перенесена обратно в Долину. Мне потребовалось ещё четыре неверрианские ночи, чтобы завершить коварное паломничество. Я добралась до дворца в Ночь Тумана, Невидимые призраки кружились вокруг моего избитого тела. В отличие от большинства Благих, Эйс ждал меня за стенами дворца. Он обнял меня, когда я добралась до плавучего сада, сказав, как он мной гордится.

Но моему отцу, который не вышел поприветствовать меня, было стыдно. Никогда ещё наследнику Вудов не требовалось девять дней, чтобы завершить поход! Я стала позором для семьи, не годилась для того, чтобы носить это имя. «Слава небесам, когда-нибудь я выйду замуж и возьму фамилию своего мужа», — провозгласила она.

И вот я сидела в фургоне, цепи обжигали мою кожу, и испытывала глубокую благодарность к человеку, который воспитывал меня с жестокостью и безразличием. Если я могла выжить в Неверрианской пустыне в одиночку, я могла бы пережить всё, что эти два Дэниели уготовили мне.

Если только они не применят свою пыль…

Машина резко остановилась. Задние двери со скрипом открылись, и я прищурилась, чтобы вглядеться в темноту, но плотный дождь скрывал всё вокруг.

— Я снова понесу тебя, хорошо? — сказал Коул прямо перед тем, как его руки подняли меня с пола фургона.

Он спрыгнул, затем перекинул меня через плечо.

Цепь скользнула по моему горлу, обжигая нижнюю часть челюсти. Я сильно прикусила язык, чтобы подавить подступающий крик.

Грязь хлюпала вокруг босых ног мальчика, а его шорты и футболка прилипли к коже. Мне стало интересно, плавал ли он тоже или его промочил дождь.

Влажная земля под его ногами превратилась в бетон, а затем мы оказались вне дождя и внутри тёмного склада. Рождественские елочные гирлянды были прикреплены скотчем к потолку и слабо светились. Более яркий, почти зелёный, свет горел в задней части склада. Я прищурилась, чтобы разглядеть, на что он светит. Грязный пластиковый брезент закрывал то, что занимало это пространство.

Раскаты грома прокатились по мрачному помещению, дождь барабанил по жестяной крыше, как молотки по перкуссии.

Коул завернул за угол, а затем скинул меня со своего мускулистого, но костлявого плеча. Цепи снова упали на полоски кожи, которые начали заживать, опалив их заново.

Воздух внутри был почти таким же холодным, как и снаружи, но, по крайней мере, он был сухим. В полумраке я заметила, как Коул собрал охапку цепей. Я в ужасе уставилась на него, предполагая, что он собирается заковать меня в железный кокон, и попятилась назад, пока копчиком не ударилась о стену.

— Всё в порядке. Я не собираюсь причинять тебе боль.

Не собираешься причинить мне боль? Неужели он не понимал, как мне уже больно?

Он схватил кусок цепи, свисающий с моих кандалов, и прикрепил его к новой части другим висячим замком. Только тогда я поняла, что новая длина звенящих звеньев была привинчена к стене.

Они посадили меня на цепь, как бешеную собаку.

Пар клубился в воздухе между нами, смешиваясь с дымом моей поджаренной плоти.

— В твоих венах действительно течёт огонь, — Коул уставился на воду, испаряющуюся с моей одежды. — Я слышал, ты умеешь летать. Почему ты этого не сделала… когда лодка затонула?

Потому что я была слишком парализована шоком. А потом его сестра — или это был он? — схватила меня. Я думала, это было сделано для того, чтобы спасти меня, но это не входило в их намерения. Люди, которые спасали других, не обращались с ними как с заключенными.

Рядом с нами раздались шаги. Я посмотрела мимо Коула прямо в лицо с невидящими глазами, которым каким-то образом удалось увидеть, кто я такая.

ГЛАВА 16. ДОПРОС

— Итак, значит, вы нашли нас, — сказала Шарлотта. — Как?

— Она не может говорить, ма, — сказал Коул.

Ма? Коул был её сыном? Я переводила взгляд с матери на сына, но не видела особого сходства. Там, где волосы Шарлотты были седеюще-чёрными, Коул был таким же блондином, как и его сестра.

— Я знаю, что она не может говорить, Коул.

Он покраснел и пробормотал:

— Извини.

Шарлотта продолжала нервно смотреть на меня.

— Где Кира? — спросил Коул.

— С Куинном и другом девушки. Пытаются получить кое-какие ответы.

— Он отвёл его к…

Шарлотта взглядом заставила его замолчать. Клянусь, если бы не то, как редко опускались её веки, я бы никогда не догадалась, что она слепая.

— Ты хочешь, чтобы я нарисовала карту, чтобы девушка могла пойти к нему?

Коул заправил прядь длинноватых волос за ухо и пробормотал ещё одно извинение.

Они и не подозревали, что мне не нужна карта. Всё, что мне было нужно, это сосредоточиться на его местонахождении в следующий раз, когда моя метка оживёт.

Шарлотта сделала шаг ко мне.

— Ещё кто-нибудь из вас придёт?

Я покачала головой.

— Отрицательно, — перевёл Коул.

— Чего ты хочешь от нас? — Шарлотта продолжила.

Я стояла неподвижно, лицом к матери и сыну, с меня одновременно капала вода на пыльный пол, и поднимался пар. Как я должна была отвечать на них, не используя свои руки?

— Ма, она не может говорить, — застенчиво сказал Коул.

— Принеси ей ручку и бумагу.

Я не смела надеяться, что ручка и бумага приведут к снятию с меня железных наручников.

Быстрые шаги Коула отдавались эхом в комплексе с низкими потолками. Стена рядом с Шарлоттой была красной, а стена позади меня — жёлтой. Мы были в здании с грузовыми ящиками. Не то чтобы это помогло бы мне сбежать, но меня утешало знание того, где я нахожусь.

Коул вернулся с блокнотом из разлинованной жёлтой бумаги и шариковой ручкой. Он протянул их мне. Я склонила подбородок к своим кандалам.

— Ма, ей понадобятся руки, чтобы писать. Должен ли я снять цепи?

— Пока нет. Я не верю, что она не использует на нас свою пыль, — она обошла меня кругом, держась чуть в стороне. — Твой друг не реагирует на железо, но одна из его рук светится от пыли, и он может управлять разумом с помощью зрения и голоса? Он что, новая порода фейри?

— Ма…

— Я знаю, что она не может говорить, Коул. Я просто размышляю вслух.

Она побарабанила пальцами по своей юбке цвета хаки длиной до икр. Ткань местами была в затяжках и обесцвечена до охристого цвета на подоле. Не то чтобы я думаю, что ей было до этого дело. Во-первых, она не могла видеть, а во-вторых, это сообщество жило в простоте.

Громкие, торопливые шаги застучали по цементному полу.

Шарлотта перестала расхаживать и повернулась на шум. Он доносился с противоположного конца комплекса ящиков.

Я резко вдохнула. Придёт ли Каджика?

Не повезло. Это был Куинн.

— Этот сукин сын пытался задушить меня своими цепями.

Куинн тяжело дышал, его лицо было красным, как вишневый сок.

— А ещё он чертовски силён.

Он остановился в нескольких метрах передо мной и оскалился так, что его верхняя губа приподнялась.

— Кто он, чёрт возьми, такой?

— Я пока не знаю, — спокойно ответила Шарлотта. — Возможно, смесь человека и фейри. Ты завязал ему глаза?

— Я сделал куда лучше, чем это… Я заклеил скотчем его грёбаные глаза, — прорычал Куинн. — И его рот.

У Куинна было желание умереть. Как только Каджика вырвется на свободу — потому что у меня не было сомнений, что он это сделает, — он убьёт Куинна.

— Мне не понравилось, что меня превратили в марионетку.

Слюна вылетела у него изо рта и замерцала в воздухе.

— Ты оставил Киру с ним наедине?

— Нет. Пит и Тамара тоже там, — сказал Куинн.

— Вы оцепили периметр?

— Да.

Охранять его, чтобы мы не могли вырваться, или чтобы, если кто-нибудь придёт искать нас, они не смогли бы войти? Как я надеялась, что кто-нибудь придёт за нами. Предпочтительно Кэт. Она была такой же, как они. Они бы прислушались к ней. Они освободили бы нас и увидели, что мы им не враги. Я послала безмолвную — наверняка бесполезную — молитву в небо.

— Ма, вернись. Её ладонь светится.

Коул потянулся к руке своей матери и повёл её назад. Он поднял маску для подводного плавания, которая болталась у него на шее, водрузив её обратно на лицо.

— Я думала, ты сказала, что железо уничтожит её пыль, — сказала Кира, внезапно оказавшись здесь.

— Очевидно, мы думали неправильно, — сказал Куинн.

Я сжала пальцы в крепкий кулак. Железо вызывало онемение во всей области, окружающей цепь, так что я не могла чувствовать связь, но вид этого чуть не заставил меня заплакать. Я попыталась сосредоточиться на местонахождении Каджики, но всё, что я получила от нашей связи, было то, что он был близко.

— Если ты нападёшь на нас, мы убьём твоего друга, — спокойно сказала Шарлотта. — И заставим тебя смотреть.

Должно быть, я заметно побледнела, потому что Кира ухмыльнулась.

— Так его можно убить…

Догадалась ли она об этом по цвету моего лица? По крайней мере, она не знала как, иначе не стала бы искать подтверждения в выражении моего лица. Она бы знала, что может использовать свою пыль… если только она ею не обладала? А вдруг у земных Дэниели не было пыли.

И я взмолилась, чтобы оказалась права.

Снаружи, как удар хлыста, прогремел гром.

Шарлотта подняла голову к потолку.

— Прекратите шторм, дети. Я не слышу своих мыслей.

Кира и Коул обменялись взглядами, а затем оба закрыли глаза. Их грудные клетки вздымались при ровном дыхании, а затем стали неподвижными. Голубые искры мерцали вокруг их рук, которые они протягивали к небу. Когда их губы затрепетали, хватая ртом воздух, дождь перестал барабанить по жестяной крыше, затушив голубую магию в их руках.

— Спасибо, — сказала Шарлотта.

Осознание поразило меня в самую точку. Они создали шторм, чтобы заманить нас в ловушку!

Я наконец-то поняла, почему Дэниели были изгнаны из Неверры. Они были опасны.

Кира повертела в пальцах карандаш — не карандаш. Я прищурилась, пока не разглядела, что это было. Миниатюрная стрела из рябинового дерева. Каджика никогда не выходил из дома без своего арсенала для убийства фейри.

Я старался не вздрагивать, когда она подошла ко мне с этим.

— Я нашла пару таких у него в кармане. Что это? — спросила она, как раз в тот момент, когда её брат схватил её за капюшон и дёрнул назад.

— Кира, её ладонь! Она может убить тебя, — сказал Коул.

— Она убивает меня, и мы убиваем его. Из того, что я видела, это крайне огорчит её…

Она провела стрелой по одной стороне моего лица. Под его наконечником прорезалась огненная дорожка. У неё перехватило дыхание, когда она взглянула на мою посеревшую кожу. Я не смела пошевелиться, опасаясь, что она проткнёт стрелой мою плоть, решив проверить, как это повлияет на мои внутренние органы.

Без крови охотника стрела не убьёт меня, но, чёрт возьми, это будет больно.

— Ха, — наконец, сказала Кира, и на её губах расцвела улыбка.

— Что? — спросила Шарлотта.

— Её кожа реагирует на кусок дерева. Дядя Куинн, — Кира выудила ещё одну палочку из кармана толстовки, — пойди, испытай её на коже другого.

Сверкая глазами, полными чистой ненависти, Куинн взял стрелу из руки своей племянницы. Прямо перед уходом он плюнул мне под ноги. Я стояла неподвижно, пока он уходил.

Шарлотта отозвала своих близнецов. Приглушёнными голосами они обсуждали меня. Я пришла к такому выводу по тому, как их глаза продолжали метаться в мою сторону.

Несколько минут спустя Куинн вернулся, топая по складу.

— Она даже не оставляет следов на его коже. Я даже ткнул его ей, порвал ему кожу. Ничего.

Мой взгляд сосредоточился на покрасневшем кончике, испачканном кровью Каджики. Поднялась волна тошноты, и хотя у меня больше ничего не было в желудке, я согнулась в талии, и меня вырвало желчью.

— Тебя тошнит от крови, Элис? — голос Куинна звучал так, словно он стоял в туннеле.

Только когда Кира крикнула:

— Элис!

Я резко подняла глаза.

— Что произойдёт, если мы тебя ткнём?

Она взяла стрелу у Куинна и поднесла её ко мне. Я сильно прикусила губу, чтобы девушка не смогла увидеть, как сильно она дрожит. Смерть была в моём будущем, но она не должна была быть от её рук. Я попыталась нащупать свою пыль, и мои пальцы защекотало.

Она была там.

Несмотря на железо, она была там.

Где-то.

Я вскинула руки вверх, но не для того, чтобы сформировать оружие, а для того, чтобы произнести слово: СТОП. Я вылепила буквы из лент пыли.

Кира застыла.

Она могла это видеть!

Она могла видеть моё слово!

Мне хотелось прыгать от радости, что я нашла способ общаться.

— Как ты это сделала?

— Что она сделала, Кира? — спросила Шарлотта.

— Она заставила слово появиться из воздуха.

— Отойди! — голос Шарлотты прорезался сквозь темноту. — Она использует свою пыль.

Кира отпрянула назад.

— Почему мы должны останавливаться?

Я создала другое слово: ДРУГ.

— Друг? — Кира фыркнула. — Ага, если бы. Ты фейри. Фейри нам не друзья.

Коул изучал воздух, мерцающий над моей ладонью.

— Ты же понимаешь, что это означает, что она могла использовать её против нас раньше, но не сделала этого.

Я могла бы обнять его за то, что он констатировал очевидное. Конечно, раньше я не знала, что у меня есть доступ к моей пыли.

— Она всё ещё враг, Коул, — сказала Шарлотта.

Я покачала головой, собирая пыль обратно в ладони. Я не была врагом.

— Ты, что, принимаешь нас за дураков? — Шарлотта взвизгнула. — Мы знаем, что ваши люди сделали с нашими там, в Неверре. Ты наш злейший враг.

Куинн слегка дёрнул головой назад.

— Кое-что только что пришло мне в голову. Мальчик… он местный. Катори Прайс тоже. Они родственники, не так ли? Вот как ты нашла нас.

Моим первым побуждением было покачать головой. То, что Каджика был коренным жителем, не означало, что он был родственником всех остальных местных жителей.

— Кто такая Катори Прайс? — спросил Коул.

— Потомок негодяя, который заставил дедушку Куинна напечатать богохульную книгу, — сказала Шарлотта. — Предположительно, это было художественное произведение, легенды о туземцах и фейри, но это было слишком близко к правде, чтобы быть художественным произведением. Там даже упоминались мы. Женщина, которая написала это, использовала для нас другое слово — Мишипешу — и говорила о нас как о медных монстрах, но она выдала наше местонахождение.

— Зачем твоему дедушке это делать, Куинн? — спросила Кира.

— Лея соблазнила его магией, — сказал он.

Шарлотта перевела взгляд в мою сторону. Я знала, что она не могла меня видеть, и всё же я отпрянула.

— Фейри могут это делать? — спросила Кира, её голос был хриплым от недоверия.

Куинн уставился на меня так, как будто я была Леей, как будто я использовала каптис на его дедушке.

— Лучше не испытывай это на нас.

Я никогда ни на ком не использовала каптис. Единственный мальчик, которого я любила, был фейри, а каптис не работал с фейри. Из того, что я узнала ещё в школе, это также не работало на Дэниели. Но, возможно, общение с людьми ослабило их магию.

— Отец Куинна признался в своём романе на смертном одре, — продолжила Шарлотта. — В течение многих лет мы даже не знали, что существует книга, в которой есть упоминание о нас. Мы думали, что нам ничего не угрожает, но мы уже давно не были в безопасности. Как только мы узнали об этом, мы обратились к Лейи Лейкиве, и она поклялась, что единственное издание всё ещё находится в Форест Пресс, поэтому я затопила архивы. Не стоило верить на слово фейри, — она фыркнула. — Сначала Катори Прайс и её маленький фейский друг посетили Куинна пару месяцев назад, чтобы напечатать новую книгу странными чернилами. А потом ты, Элис, нанесла нам визит.

Шарлотта потерла руки друг о друга, как будто хотела очистить их от грязи.

— Сколько ещё людей знают об этой книге? — спросила Кира.

— Это нам и надо выяснить, — сказала Шарлотта.

— Ещё один наверняка. Катори Прайс пришла с этим мальчиком Вудом… как его зовут? — Куинн потёр висок двумя пальцами. — Ты знаешь, внук фейри, который убил всех наших людей?

Воздух заскрежетал по бокам моего горла.

— Эйс Вуд? — воскликнула Кира.

— Это тот самый.

— Ты дышал одним воздухом с Вудом? — в ужасе спросила Кира.

Я опустила подбородок, заставив волосы каскадом упасть на лицо, надеясь, что это каким-то образом защитит меня от узнавания. Если они узнают, что я сестра Эйса… Я не смогла закончить эту ужасную мысль.

— Почему ты не убил его? — спросила она.

О, небеса… Они знали, как нас убить? Мои лёгкие сжались так же сильно, как когда она тащила меня через озеро.

— Твоя мать сказала мне, что это привлечёт к нам внимание. Кроме того, он — Вуд… Очевидно, их труднее убить, чем обычных фейри.

Я напряглась.

— Он послал своих охранников на следующий день. Я не уверен, знали ли они, что было внутри книги…

Я покачала головой.

— Элис, кажется, думает, что они не… — вмешался Коул.

Я подняла глаза и кивнула.

— Как будто мы можем ей доверять… — Куинн грубо фыркнул. — Поскольку её друг не может принудить тебя, Шарлотта, тебе следует пойти и поговорить с ним.

Она обдумала это, потом кивнула и направилась к входу в здание с ящиками.

— Скажи ему, что я буду тыкать в его подружку его маленькой стрелой, пока её огонь не потухнет.

Он резко улыбнулся, и это заставило его карие глаза засверкать, как будто его радужки были покрыты крошечными медными чешуйками.

— Лучше надейся, что он заговорит.

Моё сердце ударило в такт с дверью, через которую вышла Шарлотта.

— Это пугает тебя, да? — сказал Куинн, забирая стрелу у Киры. — Следовало заранее оценить последствия от поиска людей, которых ваш вид пытался уничтожить.

«Я не мой дедушка, — хотелось мне закричать. — Геноцид был ужасен, худшая часть нашей истории, но я никого не убивала. Я тогда даже ещё не родилась. Времена изменились. Наша королева — одна из вас! Ты даже встречался с ней!»

У меня было искушение поднять эти слова с ладони, но, как и мой желудок, моя пыль сжалась в тугой узел.

Куинн подошёл ко мне, и я прижалась спиной и щекой к прохладной стене, желая исчезнуть сквозь неё, но я не была призраком.

Ещё нет…

— С какой части твоего тела нам следует начать?

Я подняла руки, чтобы защитить лицо. Железные манжеты скользнули по моим кожаным рукавам, давая запястьям некоторую передышку.

Куинн был так близко, что я чувствовала запах смеси пота и озёрной воды, исходящий от его возвышающегося тела.

Я приготовилась к удару крошечного кола, но единственное, что раздалось, был треск, за которым последовало пронзительное рычание.

ГЛАВА 17. ХОЛОДНАЯ НОЧЬ

Я посмотрела сквозь пальцы.

А потом я моргнула, думая, что у меня галлюцинации. Но их не было.

Обмотанный верёвками и цепями, Каджика стоял передо мной, тяжело дыша. Его глаза были безумными, что усугублялось отсутствием бровей и наличием глубоких рубцов на лбу и щеках. Что они с ним сделали?

Я бросилась к нему, но цепь, привинченная к стене, дёрнула меня назад, как йо-йо. Я рухнула так сильно, что мне показалось, я услышала, как хрустнул мой копчик. Однако, вероятно, треснул череп Куинна, когда маленький столик взлетел в воздух и врезался ему в лоб. Он пошатнулся, и стрела выпала из его пальцев, но ему каким-то образом удалось удержаться на ногах. Цепочка огоньков оторвалась от потолка и, как электрический угорь, поплыла к Куинну, который моргнул, глядя на неё. Кира и Коул отпрянули назад, озадаченные парящим в воздухе предметом. Когда он обернулся вокруг шеи Куинна, все три пары глаз выпучились. Я видела, как Каджика перемещал предметы силой мысли, но это всё равно поражало меня.

Охотник бросился ко мне и начал дёргать за висячий замок. Кровь сочилась из-под его ногтей и капала с подбородка, попадая на костяшки моих бледных рук. Когда алая капля скользнула по моей потрескавшейся, обожжённой коже, придав пятну цвет древесного угля, Каджика выронил замок, как будто его ударило током.

Дикость сменилась страхом.

— Лили… — прошептал он моё имя.

«Я в порядке. Она меня не убьёт».

Секунда колебания стоила нам многого. Когда Каджика повернулся, чтобы найти ключ или заставить Коула отдать его ему, мужчина, вошедший в здание, которого я не видела, накрыл лицо охотника пропитанным полотенцем, которое осело на его рту и носу, как мокрая штукатурка. Он затянул его так сильно, что Каджика потерял равновесие и отлетел назад.

«Каджика!» — закричала я в его разуме. Я изо всех сил потянула за свои кандалы. Железо обуглило мою кожу до костей, но я всё равно продолжала тянуть.

Когда его тело замерло, а его руки упали на цементный пол, я ахнула. Кто-то дёрнул за мою цепь, и я врезалась в стену. Мужчина, которому удалось заставить Каджику потерять сознание, перекинул охотника через плечо и вынес его обмякшее тело обратно.

«Нет, Каджика! НЕТ! Пожалуйста, услышь мой голос. Пожалуйста, проснись».

— Что. Чёрт возьми. Он? — взвизгнул Куинн.

Я уставилась на него, на ручейки крови и пота, стекающие по его лицу. Хотя я никогда не душила человека, желание причинить нечто большее, чем боль, заставило ленты пыли вылететь из моих ладоней. Ленты задели его нос, но резко упали, железо ограничило мой контроль над ними.

Куинн понюхал воздух.

— Кто ты такая? Скунс? Что это за запах?

Я ждала, когда он подойдёт ближе.

Ближе.

Ближе.

Я снова пошевелила пальцами, и снова посыпалась пыль — на этот раз она попала в Куинна. Она змеилась в его раздувающиеся ноздри, в прищуренные глаза, в приоткрытые губы.

Он побледнел, как мука для торта. Кира закричала. Она подбежала к своему дяде и обхватила его за талию как раз перед тем, как он упал. Инерция и вес его тела повалили их обоих на пол.

— Что ты наделала?

Мой пульс участился. Что я наделала?

Огонь отхлынул от моего лица, я протянула руку и широко растопырила пальцы, отчаянно отзывая свою пыль, прежде чем она погасила жизнь Дэниели, моля небеса, чтобы было ещё не слишком поздно. Какой бы глубокой ни была моя ненависть к этому человеку, к этим людям, убийство одного из них только ухудшило бы положение Каджики.

Железные цепи звякнули о мою кожу и послали стрелы боли вверх по моим предплечьям. Мои запястья пульсировали, а пальцы жгло.

— Коул, надень свою грёбаную маску и схвати её за руки, пока она не попыталась убить ещё кого-нибудь из нас! — взвизгнула Кира.

Коул ударил по моим протянутым рукам. Я ахнула от неожиданного удара, мои локти подогнулись в такт коленям. Шок от падения отдался вибрацией в моих костях. Когда он ударил меня коленом в спину, я рухнула на живот, воздух со свистом вылетел из моих лёгких.

От удара у меня зазвенело в ушах, а перед глазами всё посерело, как и тело Куинна.

— Что случилось? — заговорила Шарлотта.

Она вернулась, потирая окровавленный синяк на виске. Каджика, должно быть, вырубил её по пути ко мне. Я съежилась от исходящей от неё ненависти.

— У Куинна всё еще есть пульс, — сказала Кира спустя, как показалось, бесконечный промежуток времени.

Облегчение от того, что я не убийца, было недолгим.

— Она пыталась убить Куинна? — потрясение Шарлотты эхом отразилось от ящиков. — Вы не оставляете нам выбора. Коул, закуй её в железные цепи. На этот раз всё её тело.

«Нет, пожалуйста. Пожалуйста», — умоляла я. Всё ещё прижимаясь лицом к грязному цементному полу, я издала приглушенный всхлип.

Я ненавидела быть такой слабой.

Коул вцепился в мои плечи и поставил меня обратно на колени. Он был сильным, но больше не грубым. После того, как он отпустил меня, я накренилась вперёд, уткнувшись подбородком в шею, плечи затряслись от ещё более приглушённых рыданий.

С того места, где Кира держала Куинна, донеслись стоны, а затем последовал приступ кашля.

Он пришёл в себя. Ему потребуется некоторое время, чтобы стряхнуть с себя вредные частицы пыли, но со временем его лёгкие очистятся, а во рту перестанет ощущаться кислый привкус.

Со временем он исцелится, пока мне будет больно.

Звякнул металл, а затем послышались приближающиеся шаги. Босые, грязные ноги Коула обогнули мою сгорбленную фигуру. Цепь на моей шее зазвенела, когда он повернул её, затем замок щёлкнул, открываясь, и цепь упала с моего тела, оседая на пол рядом с моими коленями, как безвольная змея. Кусочки моей почерневшей кожи прилипли к звеньям.

Небеса, как выглядела моя шея?

Новая цепь обвилась вокруг меня, но на этот раз моя шея была пощажена. Коул методично, осторожно обернул цепь вокруг моей груди, как будто боялся моей реакции, если его движения будут слишком резкими. Единственным металлом, который касался моей кожи, были кандалы на моём запястье. Остальная часть моей цепи упиралась в ткань. Я задавалась вопросом, сделал ли он это нарочно, чтобы избавить меня от некоторой боли.

Маловероятно, но я осмеливалась надеяться, что не все Дэниели были жестокими.

Воля к сопротивлению вспыхнула, а затем погасла, как мокрый фитиль. В отличие от них, я не хотела причинять боль. Я думала о Каджике, когда цепи затянулись вокруг моей высохшей, затвердевшей от воды одежды. Коул толкнул меня обратно на землю и поднял мои ноги, наматывая на них бесконечную цепь, я стиснула зубы. Мою кожу покалывало от близости к металлу, но, по крайней мере, меня не начало поджаривать, как стейк на гриле.

Как только он защёлкнул замок на моих лодыжках, он перевернул меня на спину. Я медленно подняла взгляд на его лицо. Он кусал губу, теребил её, как будто ему было плохо из-за того, что ему пришлось сделать. Или, может быть, я видела то, что хотела увидеть.

Куинн пробормотал неразборчивые слова. Опираясь на Киру, он заковылял ко мне. Мой пульс участился, когда его обжигающий взгляд остановился на моём лице. Он хрустнул костяшками пальцев руки, которая безвольно висела у него на боку, а затем присел, поднял отброшенный кусок цепи и намотал его на пальцы.

— Если бы это зависело от меня, я бы убил тебя.

Он врезал кулаком по моей щеке, обжигая слой кожи.

Слёзы потекли по моим вискам, растворяясь в волосах.

Он снова ударил меня.

И ещё раз.

В уголке моего зрения вспыхнули звёзды, а затем они замерцали, и темнота потекла по мне, как чернила, стирая помещение, людей, боль.

* * *

Я пришла в себя так же, как вошла в этот мир… в тишине.

Я не осмеливалась пошевелить ни единым мускулом, пока прислушивалась к своему телу. Моя щека больше не болела, а запястья больше не пульсировали. Затылок покоился на чём-то мягком.

Была ли я освобождена?

Спасена?

Сквозь опухшие веки я огляделась. Лучи пыльного света пробивались сквозь импровизированное окно, освещая похожее на пещеру пространство. Я всё ещё была в здании из ящиков. Коул спал, развалившись на стуле в паре метров от меня. На маленьком столике рядом с ним стояла тарелка с отбитыми краями, фарфоровая посуда была завалена сырными корками и брошенной хлебной коркой. У меня заурчало в животе. Я закрыла глаза, молясь, чтобы этот звук не разбудил Коула. Когда я не услышала, как он пошевелился, я снова открыла глаза. Я заметила недопитый стакан воды, и моё пересохшее горло сжалось. Чего бы я только не отдала за глоток…

Рядом со стеклом лежали маленькие ключи от висячих замков, удерживающих мою цепь на месте. Я никогда раньше не хотела быть Невидимой, но в тот момент я пожалела, что у меня нет их магии.

Сработали разбрызгиватели. Я приготовилась к брызгам холодной воды, но, ни одна из них не попала в меня. Я вытянула шею, моя голова соскользнула с бугристой вещи, лежавшей под ней — толстовки, которая пахла мылом, мальчиком и моторным маслом. Я сообразила, что она принадлежала Коулу.

Плеск воды заставил меня изогнуться ещё сильнее. Цепи были намотаны слишком туго, чтобы звенеть. Наконец-то я нашла источник звука. Капли воды брызгали на пластиковый брезент, которым была отгорожена ярко освещенная зелёная зона.

Сначала я подумала, что это теплица для выращивания овощей и фруктов, пока не вспомнила о наркотиках, которые они нам продали. Я бы поспорила на что угодно, что пятнистая пластиковая занавеска скрывала заросли растений. Дверь импровизированного здания со скрипом открылась, заставив Коула вскочить на ноги. Он потёр глаза, прежде чем убрал руки от лица и перевёл взгляд на меня, как будто беспокоился, что мне каким-то образом удалось сбежать.

Когда он увидел меня, он выдохнул, но затем его взгляд переместился на мою голову, и он, пошатываясь, поднялся на ноги. В три быстрых шага он встал надо мной, затем присел и поднял скомканную толстовку.

— Привет, Коул, — раздался весёлый голос, которого я ещё не слышала.

К нам подошла девушка с длинными каштановыми дредами. Она скрестила руки на груди, глядя на меня сверху вниз. Луч солнечного света упал на её веснушчатую кожу с медным отливом, как у человека, проводящего дни на свежем воздухе.

— Привет, Сэм, — сказал Коул, пробегая пальцами по цепям, обернутым вокруг моих ног.

Я не могла сказать, притворялся ли он, что поправляет их, или действительно поправлял.

— Никогда не думала, что увижу настоящую фейри.

Взгляд Сэм блуждал по мне. В нём было больше любопытства, чем враждебности, но всё же мои мышцы напряглись.

— Отойди назад. Она опасна, — огрызнулся Коул.

Он действительно так думал, или почувствовал мой страх?

Она нахмурилась.

— Она не выглядит опасной.

— Разве ты не знаешь, что внешность фейри обманчива? Они как лебеди… привлекательные, но чертовски порочные, — он мельком взглянул на меня, его глаза были такие же синие и глубокие, как озеро. — Разве ты не слышала, что она чуть не убила Куинна прошлой ночью?

Сэм ухмыльнулась.

— Он, вероятно, заслужил это. Он как один из тех духовно родившихся религиозных людей — более набожный, чем сам Бог.

Несмотря на то, что Коул сказал ей держаться подальше, она ходила вокруг меня, как рыбак, осматривающий свой улов.

— Сэм, серьёзно, держи дистанцию.

— Ты не соблюдаешь дистанцию, — заметила она.

Щёки Коула покраснели.

— Я просто проверял, не ослабла ли цепь ночью.

Он развернул своё тощее, но атлетическое тело.

— Лучше ничего не пробовать, Элис, — проворчал он.

Если он и пытался казаться угрожающим, то у него это плохо получалось.

Брови Сэм поползли вверх над её глазами.

— Почему зовёшь её Элис?

— Это её имя.

— Нет, это не так.

— Что ты имеешь в виду, это не так?

Мурашки побежали по моей коже.

— Ты сейчас серьёзно? Ты не знаешь, кого ты поймал? Чёрт, Коул, ты что, никогда не читал журналы?

— Нет, — застенчиво ответил Коул. — Кроме того, прошлой ночью было темно.

— Кира не была с тобой?

— Была.

— И она не узнала её?

— Ты знаешь, что всё, что моя сестра когда-либо читает, это журналы о серфинге, — его щёки стали такими же красными, как стена ящика. — Можешь уже просто объяснить? Если она не Элис, тогда кто она?

Сэм сделала долгий, протяжный вдох, как будто для того, чтобы усилить напряжённость. Или, может быть, это было просто для того, чтобы позлить Коула.

— Сэм…

Она улыбнулась.

— Девушка, которая у вас тут, — она кивнула подбородком в мою сторону, — это Лили Вуд.

— Лили Ву…

Последняя буква моего имени так и не слетела с его разинутого рта. Коул попятился, как будто я превратилась в дайла.

— Нет…

— Чёрт, ты, правда, не знал?

Коул провёл рукой по своим светлым волосам так грубо, что вырвал пару прядей. Они падали, сверкая, как золотая нить, в полосах солнечного света, пронизывающих холодный, влажный воздух. Вряд ли я ему сильно нравилась, но я также не думала, что он меня ненавидел. По ужасу, отразившемуся на его лице, я почувствовала, что вся жалость, которую он испытывал ко мне, исчезла. Я обманула его, и обман был ужасен. Я отвела от него взгляд, ненавидя нарастающее отвращение, исказившее его черты.

— Это правда? Тебя зовут Лили?

— Что? Ты мне не веришь? — Сэм надула нижнюю губу.

Не было смысла притворяться, что это не так — мои фотографии были по всему Интернету, — поэтому я кивнула.

— Я же говорила, — голос Сэм звенел от гордости. — Тебе, наверное, стоит пойти и сообщить своей матери. Если только ты не хочешь, чтобы пошла я и сама сделала это?

— Мне было поручено оставаться с ней, — его тон был очень-очень низким. — Ты иди.

Чувство вины терзало меня сильнее, чем после того, как я случайно отравила Куинна пылью. Было странно чувствовать вину за что-то столь тривиальное, как ошибочная идентификация. Я предположила, что это чувство возникло из-за боли, исказившей лицо Коула. Я рассуждала сама с собой. Он заковал меня в железные цепи. Он не заслуживал моего чувства вины, но потом я подумала о скомканной толстовке и отсутствии воротника, и желание презирать его так же сильно, как я презирала других, поубавилось.

Я повернула голову, чтобы сказать «прости», но он выпалил:

— Ты пришла сюда, чтобы закончить то, что начал твой дедушка?

На этот раз мне было обидно. Я отвернулась, мотая головой из стороны в сторону, мои волосы поднимали пыль с пола, на котором я всё ещё лежала, как червь.

Он фыркнул. А потом он просто стоял, сердито глядя на меня сверху вниз.

Откуда-то донеслось глубокое, громкое рычание, сотрясшее землю. Я повернула голову к импровизированному окну. Я бы узнала этот звук где угодно. Каджика. Что они с ним делали? Я закорчилась, цепи загремели вокруг меня, когда я пыталась освободиться от них.

Раздался ещё один громкий пронзительный звук.

Мне удалось перекатиться на бок. Мне нужно было добраться до него.

Руки прижали меня к земле. Взгляд Коула остановился на моей руке, которая вспыхнула от учащённого пульса Каджики.

— Почему светится только одна из твоих ладоней?

До меня донеслось ещё одно пробирающее до костей рычание.

«Каджика, если ты меня слышишь, крикни «да»!»

Я ждала и ждала, но он так и не крикнул «да». Раздался ещё один резкий крик, а затем наступила тишина. Худший вид тишины. Моя ладонь перестала пылать. Я боролась с цепями, но они волшебным образом не соскользнули с моего тела. Я была в ловушке.

«Пожалуйста, только живи».

— Это не пыль, не так ли? Это какая-то связь с твоим парнем.

Я проклинала свои бессильные голосовые связки, когда обратила умоляющий взгляд к Коулу, умоляя его пойти проверить Каджику.

Жёлтые резиновые Кроксы заскрипели и остановились в нескольких сантиметрах от моих собственных ног.

— Что не пыль?

Кира вернулась. Спереди её лавандовую футболку украшала красная полоска. Пожалуйста, пусть это будет не кровь Каджики. Но кому ещё это могло принадлежать? Если только Каджике не удалось ранить одного из его похитителей…

Я подняла убийственный взгляд на её лицо.

— Доброе утро, Лили.

Она сделала упор на моём имени, по-видимому, огорчённая тем, что ошиблась.

— Когда он закричал, одна из её рук загорелась, — объяснил Коул, поднимаясь на ноги. — Я думаю, она как-то связана с другим фейри.

Кира нахмурилась.

— Я помню, как Нана рассказывала мне об этих волшебных узах, которые могут установить фейри, но не с другими фейри. Думаю, это было с людьми. Как способ следить за ними, чтобы потом уничтожить их.

Её загорелый лоб наморщился ещё больше.

Я заметила пятнышко крови у края её волос. Сильный холод пронзил меня насквозь. Откуда взялась вся эта кровь?

— Мне нужно перепроверить эту информацию с мамой. Она знает.

— Что тебе нужно перепроверить со мной? — Шарлотта тоже вернулась.

Я почти ожидала, что Куинн войдёт вслед за ней, но дверь больше не открывалась.

— Коул подозревает, что она связана с этим человеком, — сказала Кира.

— Ты имеешь в виду, отслеживающую связь?

— Да. Это то, на что ссылалась Нана.

— Кира права. Фейри любят помечать свою добычу, — сказала Шарлотта. — Но метка остаётся только на человеческой коже.

— Что означало бы, что он — человек, — сказал Коул.

— Он исцеляется каждый раз, когда мы его режем.

Мой желудок скрутило. Они резали его?

— Он слишком силён, чтобы быть человеком. Вы бы видели, что он сделал с… — Кира остановилась на полуслове и провела тыльной стороной ладони по лбу, как будто пытаясь стереть призрачную кровь.

Может быть, это была кровь не Каджики.

Как же я надеялась, что бы это была чужая кровь.

— Он может быть и силён, Кира, но он неотреагировал на железо, — сказал Коул.

— Как говорит мама, он, вероятно, смесь человека и фейри.

— Попомни мои слова, сегодня я узнаю, кто он такой, — бледные, немигающие глаза Шарлотты скользнули по тому месту, где я лежала. — Коул, малыш, иди отдохни. Кира займёт твоё место. Я собираюсь посмотреть, удалось ли Питу сделать мальчика более разговорчивым.

— Возможно, тебе придётся подождать пару часов. Пит немного увлекся после… нападения.

Я почувствовала, как мои ресницы коснулись надбровной дуги. В тот момент меня даже не волновало, что у меня всё ещё были ресницы. Всё, что меня волновало, это то, что этот человек — Пит — сделал с Каджикой.

Я устала быть бесполезной. Будь прокляты небеса, я была фейри, а не червём. У меня была пыль. Пыль, которую они не могли схватить.

Пока Шарлотта давала Кире указания, что со мной делать, Коул ждал у двери.

— Никто не пройдёт сюда, пока мы не поймём, зачем они пришли, — говорила Шарлотта. — Пока мы не поймём, на что они способны, хорошо? Если тебе понадобится помощь, разрази гром, и я приду.

Какое удобное средство общения…

Когда я посмотрела на Киру, у меня возникла идея. Я изучила форму её подбородка и глаз — оба немного круглее, чем у её брата, — и запомнила слегка выступающие уши, которые торчали из-под завесы растрёпанных белокурых волос.

Теперь мне нужно было выяснить, могу ли я, завернутая во все это железо, по-прежнему контролировать свою пыль. Я сжала руки в кулаки, пытаясь ощутить пульсацию магии, но ничего не обнаружила. Вокруг меня было слишком много металла.

Я смогла сделать это прошлой ночью. Конечно, я не была заключена в такое количество железа. Я подождала, пока за матерью и сыном захлопнется дверь, чтобы постараться ещё больше.

Давай же…

Я закрыла глаза и попробовала ещё раз, сосредоточившись внутренне. Огонь в моих венах, казалось, разгорался всё жарче, как будто он тоже со свистом проносился по моему телу в поисках моей скрывающейся пыли. На моём затылке выступили капельки пота, и всё же я ничего не добилась.

Я попробовала ещё раз. Я буду пробовать столько раз, сколько мне будет нужно.

Лёгкое покалывание укололо кончики моих пальцев.

Я втянула воздух, и от этого движения цепь вокруг моих запястий натянулась, заглушая покалывание и обжигая участок и без того чувствительной кожи.

Нога прижалась к моим извивающимся рукам, слегка толкнув их.

Мои веки распахнулись.

— Ничего не пытайся сделать.

Кира покрутила тонкую стрелу, покрытую засохшей кровью, и засунула её за ухо, как будто это был карандаш.

Я лежала неподвижно, как статуя, снова нащупывая свою пыль. На этот раз она произошла быстрее, или, возможно, я распознала её быстрее.

Они говорили, что Вудов труднее убивать, и в каком-то смысле они были правы. Мы были выведены и воспитаны так, чтобы владеть витой, как люди владеют оружием. И с тех пор, как Негонгва снял ограничение, которое он наложил на нашу пыль, мои запасы были бездонны. Что было хорошо, потому что мне понадобилось бы много этого, чтобы привести свой план в исполнение.

Я снова потянулась за своей пылью, сосредоточившись на плане, который зарождался в моей голове.

ГЛАВА 18. ИЛЛЮЗИЯ

Через час дежурства Киры вернулась девушка с дредами.

Кира положила журнал о лодках, который читала, на колени.

— Мама сказала, что никто не должен приходить сюда, пока мы не узнаем, чего хотят фейри.

— Она послала меня собрать кое-что из хороших вещей. Очевидно, они закончились.

Сэм приподняла брови и кивнула в сторону импровизированной теплицы.

— Уже? — по её лицу пробежала хмурая тень. — Так быстро.

Сэм взглянула на меня, отодвигая тяжёлую пластиковую занавеску. Запах тёплой земли и влажных листьев распространился по складу. Знали ли они о чешуе своих предков? Я предположила, что знали, потому что они казались хорошо сведущими в истории фейри. С другой стороны, они не знали об охотниках, так что, возможно, я придавала им слишком много значения.

Мгновение спустя Сэм вышла из внутренней оранжереи.

— Всё сделано.

Вместо того чтобы уйти, она подошла к нам.

— Ты действительно думаешь, что их будет больше, как сказал её друг?

— Он также сказал, что девушка Катори была одной из нас, но это явная ложь. Она выходит замуж за её, — она кивнула подбородком в мою сторону, — брата. Ни один Дэниели никогда не связался бы с потомком Максимуса Вуда, каким бы богатым или могущественным он ни был. Это было бы всё равно, что еврей женится на потомке Гитлера. Неправильно. Неправильно. Неправильно.

— Может быть, он заставляет её выйти за него замуж? Лили, твой брат…

Кира захлопнула свой журнал.

— Ты, должно быть, шутишь надо мной, Сэм! Ты думаешь, она сказала бы нам правду? Она просто покачает головой. Кроме того, Катори не одна из нас. Куинн встречал её. Она не такая.

— Куинн может ошибаться…

— Сэм! — воскликнула Кира.

Сэм подняла ладони в воздух.

— Отлично. Я заткнусь.

Её дреды качнулись вокруг лица, когда она повернулась и, наконец, вышла.

После того, как она ушла, я напряглась, чтобы услышать ещё приближающиеся шаги, но единственным звуком был звук проезжающей мимо машины. Вскоре и он исчез.

Решив, что время пришло, я сделала вдох и заставила себя задрожать. Это было нетрудно подделать. В отличие от Киры, которая надела пуховик поверх толстовки и пару просторных спортивных штанов, мои джинсы мало защищали от холода в воздухе.

Цепи вокруг моего тела загремели, что заставило Дэниели вскочить на ноги. Журнал шлёпнулся на пол, как дохлая рыба.

Темно-синие глаза Киры сузились при взгляде на меня. Её волосы, белые, как мех лупы, свисали, как оконные шторы, вокруг опущенной головы. Я усилила дрожь, стиснув зубы, когда цепь на моих запястьях задрожала и отошла от кожи.

— Что с тобой не так? — грубо спросила она.

Я позволяю своим глазам закатиться к затылку, и слюне стекать из уголков моего рта.

Должно быть, я разыграла убедительное шоу, потому что она пробормотала:

— Чёрт.

Я подождала, пока она разразится громом, прежде чем перешла ко второму этапу моего плана.

Она заставила меня долго ждать, но, в конце концов, она клюнула, на мою уловку. Её руки наполнились голубыми искрами. Небо потемнело, а затем прогремел гром.

Я затряслась сильнее, и она присела, вцепившись в мои дёргающиеся плечи, пытаясь прижать меня к земле. Я сосредоточилась на том, чтобы набить руки пылью. Как только я убедилась, что у меня её достаточно, я широко развела пальцы, рассеивая пыль в воздухе, как конфетти.

Кира моргнула, как будто она могла почувствовать, как пыль оседает на её лице, и, возможно, она могла. Когда я была молода, я сделала это с Доусоном, чтобы подшутить над Вероли… Я замаскировала его под своего отца. Оглядываясь назад, я понимаю, что это была жестокая шутка — заставить бедного Вероли поверить, что мой отец пришел навестить меня. Мой отец был не из тех, кто «тусовался», по крайней мере, не с нами. Он был слишком занят, навещая всех своих наложниц. Как бы то ни было, после того, как Вероли перестала учащённо дышать, Доусон прокомментировал, что моя пыль на ощупь похожа на паутину.

Снаружи хлопнули дверцы машины. Приближался не один человек. Кира резко повернула лицо к двери. В ту секунду, когда она открылась, я активировала третий этап. Я снова широко развела свои светящиеся пальцы.

Доусон был прав; пыль действительно ощущалась как паутина.

Кира снова повернулась ко мне.

— Что за…

Её глаза — теперь серые — стали круглыми, как шары для боулинга. Я понимала её шок. Было странно наблюдать, как твоё собственное лицо смотрит на тебя в ответ.

Несколько человек бросились к нам.

А теперь перейдём к четвертому этапу. Я высыпала ещё немного пыли в разинутый рот Киры. Она кашлянула. Пыль обожгла слизистую оболочку её горла ровно настолько, чтобы она не смогла говорить. Я не могла допустить, чтобы она выглядела как я, но говорила. Это разрушило бы мою — надеюсь — умную уловку.

Громкие голоса резонировали вокруг низкого потолка и металлических стен здания, а затем руки подхватили Киру и оторвали её от меня. Она так сильно кашляла, что я почти ожидала, что её вырвет самим лёгким. Мужчина с распухшими, забрызганными кровью руками и окровавленным пластырем на щеке схватил стул и запустил им в лицо Киры.

Вид того, как мне дали пощечину, заставил меня вздрогнуть.

— У меня есть ключ! — крикнула женщина с коротко подстриженными рыжими волосами.

Она опустилась на колени и вставила ключ в замок на моих лодыжках. Её движения были резкими, порывистыми, но быстрыми. За считанные секунды цепь была снята с моего тела. Я протянула свои запястья. Она возилась с ключами.

Ну, же. Ну, же.

Я посмотрела на Киру, вокруг которой они наматывали цепь. Железные звенья скользнули по участку обнажённой кожи на её ключице. Она не загорелась, как моя. К счастью, мужчина, обёртывающий её, казалось, ничего не заметил.

Женщина уронила ключи как раз в тот момент, когда Коул ворвался в здание. Его глаза остановились на фальшивой мне, а затем на настоящей мне. Казалось, он колебался миллисекунду, прежде чем побежать ко мне настоящей.

Он оттолкнул коротко стриженую женщину в сторону и смахнул ключи с пола.

— Что случилось, Кира?

Я прикусила губу, чтобы не пришлось говорить.

Он вставил нужный ключ в замок и уже собирался повернуть его, когда заметил струйки дыма, поднимающиеся от цепи.

Чёрт. Чёрт. Чёрт.

Его широко раскрытые глаза сузились до щёлочек, и он вынул ключ.

Я закрыла глаза и крепко их сжала. Если бы я могла удариться головой о бетонный пол, я бы это сделала. Я была так близка.

Так чертовски близка…

Когда я открыла глаза, он всё еще смотрел на меня сверху вниз.

— Чего ты ждёшь? — закричала на него женщина, пытаясь выхватить ключи из его сжатого кулака.

— Это не Кира.

— Что ты имеешь в виду, это не Кира?

— Я имею в виду. Это… не. Моя. Сестра, — сказал он сквозь стиснутые зубы.

Женщина нахмурилась на него, потом на меня.

— О чём, чёрт возьми, ты говоришь, Коул? Это Кира! Сними с неё эту цепь.

Она попыталась вырвать у него ключи, и тогда он поднялся на ноги.

— СТОП! Всем остановиться! Фейри сыграла с нами злую шутку!

Тишина наполнила шумную комнату.

— Какую шутку? — спросил мужчина с окровавленным пластырем на щеке.

— Что происходит, Коул? — спросила его мать, осторожно приближаясь к нему.

— Лили каким-то образом заставляет нас думать, что Кира это она, а она это Кира.

По зданию пронеслись вздохи и возгласы.

Коул подошёл к своей сестре и прижал кусок цепи к её подбородку. Когда пламя не вспыхнуло, мужчина, закреплявший цепь, отпустил её. Коул вернулся ко мне и позвенел цепью на моих запястьях. И вот моя кожа запузырилась и задымила, рассеивая запах обугленной плоти.

— Фейри могут создавать иллюзии, не так ли, мама? — спросил он.

Конечно же, она подтвердила это.

— Ловкий маленький трюк, Лили, — Коул понизил голос.

Кто-то захлопал, но моё зрение было слишком затуманенным, чтобы разглядеть, кто надо мной смеётся.

— Я бы сказал, что это было не просто маленький и ловкий.

Я моргнула, услышав голос, который узнала бы где угодно.

Все до единого повернулись к входной двери здания.

Мой брат подмигнул мне как раз в тот момент, когда мужчина, который держал Киру, вскочил на ноги и, пошатываясь, направился к нему.

Брат похрустел шеей из стороны в сторону, а затем выставил руку.

— Если ты не хочешь, чтобы я смешал тебя с твоим презренным домом, я бы на твоём месте перестал семенить.

Мужчина затормозил в нескольких сантиметрах от поднятой ладони Эйса. Ленты пыли соскочили с ладони моего брата.

— Освободите мою сестру, пока я не разозлился ещё больше, чем сейчас, — сказал Эйс, его голос был острее, чем все стрелы Каджики. — Уверяю, вы не захотите видеть меня сердитым.

Все молчали. Никто не двигался. Кроме Киры. Она начала приходить в себя. Когда её глаза — а это снова были её глаза — остановились на Эйсе, она отшатнулась, а затем огляделась вокруг. Её бледные волосы взметнулись от резкого движения.

— Мама? — спросил Коул.

Хотя всё, что я могла видеть от Шарлотты, была её спина, но по прямой, как шомпол, спине я могла сказать, что она была настороже.

— Отпусти девушку.

Не глядя мне в глаза, Коул сделал, как ему было сказано, и цепь упала с моих запястий.

Он поднялся и отступил назад с видом раненого животного.

На ногах, которые ощущались отёкшими, я, спотыкаясь, подошла к Эйсу. Только после того, как он обнял меня одной рукой, я позволила себе расслабиться.

— Я убью Каджику, — прошипел он мне на ухо.

Я отодвинулась от него, качая головой. Я сжала пальцы в кулак и один раз ударила ими себя в грудь. «Моя». А потом я подняла мизинец и прикоснулась им ко лбу. «Идея».

Мне нужно было добраться до Каджики. Я попыталась вырваться от Эйса, но он держал меня.

— Ты больше никуда не пойдешь. Не без грёбаной армии, окружающей тебя.

Я втянула воздух, который со свистом вырвался через крошечную щель между моими передними зубами.

— Мистер Вуд? — голос Шарлотты прорезал напряженную атмосферу.

— Что?

Он перевёл свой обжигающий взгляд на неё.

В отличие от большинства людей, она не отступила.

— Никогда не возвращайтесь сюда.

Он ухмыльнулся.

— Если бы это зависело от меня, после того, как ты обошлась с моей сестрой, я бы сделал одно из двух. Либо ушёл и совсем забыл о вас, либо спалил бы ваш дом и превратил вашу жизнь в сущий ад. Но теперь я женатый мужчина, так что это больше не от меня зависит. Всё зависит от моей жены, а моя жена не захочет оставлять вас всех в покое. Поверь мне, она чертовски упряма.

Как только он это сказал, Кэт протиснулась мимо него, игриво шлепнула его по руке, затем обняла меня и прижала к себе так крепко, что у меня перехватило дыхание.

— Я не настолько упряма, — пробормотала она мне в волосы.

Я улыбнулась.

Было так невероятно приятно улыбаться.

Когда она отпустила меня, её взгляд скользнул по моему телу, остановившись на моих обугленных, но уже заживающих запястьях.

— Ты выглядишь лучше, чем Каджика. С тобой всё в порядке?

Я уже собиралась кивнуть, когда заметила охотника, стоящего на грязной поляне перед зданием для хранения ящиков. Его торс был обнажён, испачкан кровью, а две татуировки исчезли из-под кожи. Должно быть, Дэниели вырезали их, когда пытали его.

Я протиснулась мимо Кэт. Эйс попытался схватить меня за руку, но Кэт остановила его. На подгибающихся ногах я медленно подошла к Каджике, боясь, что если я пойду ещё быстрее, он убежит от меня… от девушки, из-за которой он истекал кровью и кричал.

Он не убежал.

Он ждал.

Я почувствовала, как взгляд моего брата прожёг дыру в моей спине.

Как будто я врезалась в невидимую стену, я остановилась в паре метров от охотника. От запаха протухшей еды у меня сжался желудок. Я посмотрела вниз, гадая, не наступила ли я на что-нибудь.

Я снова подняла взгляд и сделала шаг вперёд. Вонь усилилась.

Каджика оглядел меня с ног до головы… с головы до ног.

Я снова остановилась, осмотрев его шею. Кожаный шнурок, удерживающий его опал, исчез. Запах исходил от него.

Его и без того напряжённая поза стала жёстче, когда он понял, что меня сдерживало.

Я приоткрыла губы и сосредоточилась на том, чтобы вдыхать только через рот.

Мои глаза заслезились от запаха, а также от физиологической реакции моего тела на охотника. Мы были созданы, чтобы отталкивать друг друга. Я не хотела, чтобы он меня отталкивал. Тошнота подступила к горлу. Я снова остановилась, дыша так тяжело, что почти задыхалась.

Веки Каджики опустились на его тёмные глаза.

«Прости», — я сказала ему через нашу связь. Я сожалела о том, что произошло, и о том, что происходит.

Он крепко сцепил руки и отступил назад. Воздух стал чуть более терпимым.

— Я пытался добраться до тебя, но они накачали меня наркотиками, — его тон был холодным. — Я не мог заставить свои конечности двигаться. Я не мог заставить свой разум проясниться.

Он сжал губы на долгое мгновение.

Я сделала шаг к нему, изо всех сил стараясь не позволить его запаху удержать меня, но мой желудок снова свело, и я меня споткнулась. Каджика со свистом подлетел ко мне и схватил за руку, прежде чем я успела упасть в грязь.

«Спасибо». Мои ноздри раздулись, и снова волна тошноты прокатилась по мне. Я прижала тыльную сторону ладони ко рту.

Его янтарные глаза наполнились тенями.

— Ты не можешь выносить мой запах.

«Потому что они забрали твой опал».

Он отпустил мою руку и попятился так быстро, что его фигура расплылась.

«Я просто не привыкла к твоему запаху».

Его челюсть была так сжата, что, будь она, сделана из резины, она бы хрустнула. Он попятился от меня.

«Не уходи».

Он бросил на меня долгий, полный боли взгляд, так непохожий ни на одно выражение, которое я когда-либо видела на его лице. Возможно, именно отсутствие бровей делало это выражение таким непривычным. Или, может быть, это было отчаяние, поднимающееся во мне, которое окрасило последний его образ.

Он повернулся и помчался прочь, сливаясь с ветром.

Боль от железных оков бледнела по сравнению с болью, расцветающей в моей груди из-за того, что Каджика покинул меня.

Но я не заплакала.

У меня совсем кончились слёзы.

ГЛАВА 19. ТРАПЕЗА

Я хотела уехать сразу же, но Кэт заставила нас остаться ещё на пару часов. После долгой беседы в здании для хранения ящиков, Шарлотта, которая была так непреклонна в том, чтобы никогда больше нас не видеть, предложила поужинать.

Я подумала, что это ловушка, и показала это Кэт, но она настаивала, что это не так. Эйс озвучил мои опасения вслух, напомнив всем, что у него есть лусионага, кружащие поблизости, и непревзойденная техника насыщения мягких тканей пылью. Это заставило многих поёжиться. Шарлотта обещала, что её приглашение не ловушка.

Она сказала, что это было извинение.

Так она извинялась передо мной.

Я не простила её.

Я никогда не прощу её.

Я не хотела делить трапезу с людьми, которые похитили, накачали наркотиками и пытали нас. Судя по взглядам Куинна и Киры, я полагала, что они разделяют моё чувство.

И всё же мы остались на ужин.

Шарлотта показала нам свой переоборудованный фургон, чтобы я могла «привести себя в порядок». Эйс попросил одного из своих лусионага забрать кое-какую одежду из дома Кэт и принести её сюда. Несмотря на то, что я была благодарна за смену одежды, я не хотела принимать душ в фургоне Шарлотты. Я не хотела вытираться её полотенцами. Я не хотела находиться в этом месте, которое напоминало мне об обожжённой плоти и железных цепях. Чего я хотела, так это заползти в свою постель и никогда из неё не вылезать.

— Кто из них причинил тебе боль, Лили? — спросил меня Эйс, как только мы остались вдвоём.

Я показала: «Куинн, беловолосая девушка Кира, и тот, кто пытался напасть на тебя».

— А как насчет светловолосого мальчика? — спросил он.

Коул следовал приказам, но делал это сдержанно. Я проявила к ребёнку милосердие, которого мне не было предоставлено. «Нет».

— А их лидер? Шарлотта? — пробормотал он.

«Она отдавала приказы, но не прикасалась ко мне».

— Кэт, я знаю, ты думаешь, они семья, — сказал Эйс тихим, как удар ножом, голосом, — но они нелюдимы и склонны к жестокости. Посмотри, что они сделали с Лили. С Каджикой. Я им не доверяю.

— Ты также не доверяешь Грегору, а он твоя правая рука.

— Это не одно и то же. Я знаю Грегора. Я знаю его мотивы и его желания. Но не знаю, чего хотят эти, — он махнул рукой в воздухе, — сумасшедшие.

Она чмокнула его в щёку.

— Вот почему мы остаёмся на ужин. Держи своих друзей близко, а врагов — ещё ближе.

Он что-то проворчал, чего я не расслышала. Когда он посадил Кэт к себе на колени, я отправилась на поиски душа. Мне потребовалось полсекунды, чтобы найти его, учитывая размеры дома Шарлотты.

Я приняла душ, который не хотела принимать.

Я воспользовалась полотенцем, которым не хотела пользоваться.

Я оделась и расчесала волосы пальцами, чтобы выглядеть презентабельно, как хорошая маленькая принцесса, которой я была.

Когда я вышла из ванной комнаты размером со шкаф, Кэт и Эйс больше не были друг на друге… они спорили. Это был тихий бой, но, тем не менее, он поразил меня. Я ждала в тени комнаты Шарлотты, изучая одноглазого плюшевого дельфина на кровати — вероятно, он принадлежал её младшему сыну.

— Тебе не следовало говорить ему, что ты нарежешь его на мелкие кусочки и скормишь рыбам, — прошептала она ему.

— Ты ожидала, что я поздравлю его с тем, что он помог моей сестре попасть в тюрьму к Дэниели? Он должен был защищать её. Это единственная причина, по которой я согласился позволить им проводить время вместе без сопровождения.

— Эйс…

— Она моя младшая сестра, Кэт. Я должен защищать её… — голос моего брата сорвался.

Он никогда не срывался. Он становился глубже или светлее в зависимости от его настроения. Меланхоличные паузы не входили в репертуар моего брата.

Кэт обвила рукой его плечо и притянула к себе. Она тихо заговорила у его виска.

— Я знаю, но она также большая девочка, Эйс. Она прожила на полвека больше, чем я, и всё же ты до сих пор обращаешься с ней так, словно она лишь подросток.

Плечи моего брата затряслись. Он плакал? Это вытащило меня из укрытия. Я снова открыла дверь ванной и снова захлопнула её, чтобы предупредить их. А потом я прошла по узкому коридору, который вёл в гостиную, состоящую из двух виниловых стульев цвета ржавчины и зелёного дивана цвета пивной бутылки, на котором сидел мой брат.

Кэт спрыгнула с колен Эйса.

— Как ты себя чувствуешь?

Я наблюдала за своим братом, который всё ещё стоял ко мне спиной. Я бросила на Кэт взгляд с плотно сжатыми губами, который, я надеюсь, передал моё несчастье.

— Не могла бы ты рассказать мне, как вы их нашли? — спросила она.

Я вздохнула. Я указала на неё, а затем сложила ладони вместе и раскрыла их, как слово, обозначаемое этим жестом.

— Моя книга? Ты имеешь в виду Дерево Ведьм? Ты читала её? Расположение этого лагеря было внутри?

Я покачала головой и схватила блок разлинованной бумаги и ручку на кухонном столе. Я написала, как эта идея пришла мне в голову, когда мы ждали рождения Римо. Кэт прочитала мой отчёт, глядя поверх моего плеча. Когда я закончила, она уставилась на меня, разинув рот.

Я украдкой взглянула на своего брата, который крутил одну из своих сапфировых запонок. Я не знала, откуда он перенёсся, но, очевидно, что поисково-спасательные работы прервали какое-то необычное мероприятие. Кэт, однако, не была ни в каком замысловатом костюме. На ней были её любимые кожаные леггинсы и простой чёрный свитер, который подходил к её глазам, волосам и моему настроению.

— Почему ты не сказала нам? Или Крузу? Он сказал мне, что ты была в дорожном путешествии…

Я написала: Я боялась напрасно обнадёжить тебя.

— О, Лили, — прошептала она, взяв одну из моих рук и крепко сжав её.

Её взгляд упал на наши руки.

Я знала, о чём она подумала. Я услышала это в её быстром вдохе.

Моя кожа была холодной. Холоднее, чем у неё. Почти такой же холодной, как воздух в трейлере, несмотря на электрический радиатор, нагнетающий тепло.

Она сжала губы в тонкую линию, которая соответствовала мрачному выражению лица моего брата.

Я убрала свои пальцы с её пальцев как раз в тот момент, когда раздался стук в дверь. Пока Кэт пошла открывать, я повернулась к брату. Наши взгляды задержались на долгое, очень долгое мгновение. Так много пронеслось между нами. Так много невысказанных слов. У меня не было любящего отца, а моя мать была слишком слабоумной, чтобы сильно заботиться обо мне, но мой брат… он восполнил всю утраченную привязанность.

Кэт прочистила горло. Эйс первым отвёл взгляд. Он вздохнул и направился к своей жене. Я последовала за ними. За нами приехала не Шарлотта, а Коул. Он принял душ, переоделся и зачесал волосы назад. Возможно, из-за того, что я никогда не стояла рядом с ним, я не осознавала, насколько он высок. Когда мы шли к другой части комплекса, которую я ещё не видела, мне пришлось вытянуть шею, чтобы посмотреть на него.

Хотя он был не так высок, как Каджика…

Отсутствие охотника было ударом в самое сердце.

Коул покраснел, вероятно, смущенный тем, что участвовал в пытках человека, который не хотел им зла.

— Мне жаль, Лили. Я так сильно ненавижу себя за то, что мы… что я сделал.

Я кивнула. Бьюсь об заклад, так оно и было. Я также держу пари, что он был одним из немногих, кто сожалел о том, что причинил мне боль.

После долгой паузы я коснулась его руки, чтобы показать ему, что принимаю его извинения. Тогда всё его лицо покраснело.

— Ты самая красивая девушка, которую я когда-либо видел, — выпалил он прямо перед тем, как мы догнали Шарлотту, Кэт и Эйса.

Последний повернулся и свирепо посмотрел на Коула.

Коул побледнел, а затем остаток пути сосредоточился на том, чтобы пинать маленький камешек.

У Коула был потенциал стать хорошим человеком. На данный момент он был милым в том смысле, в каком милым бывает щенок. Ему ещё предстояло вырасти в мужчину. Не то чтобы это заставило бы его нравиться мне больше.

Мне нравился один мужчина.

Тот, который мне не должен был нравиться, по мнению моего брата и Матери-природы. Но братья и Мать-природа не могли решать, для кого бьется моё сердце. Только я должна это выбрать. И я сделала выбор.

И Каджика выбрал меня.

Однако после сегодняшнего дня он никогда больше не выберет меня.

— Ты можешь забыть, что я это сказал? — наконец, спросил Коул, нахмурив брови.

Я начала двигать руками, но вспомнила, что он не понимает языка жестов. Я думала о своём маленьком трюке с пылью ранее. Я заставила буквы материализоваться из моих поднятых ладоней: ХОРОШО.

Он моргнул, увидев мою пыль, затем, после долгого молчания, спросил:

— Куда делся твой парень?

Я сомкнула пальцы и заставила новое слово появиться снова. Дом.

— Почему он ушёл без тебя?

Я не хотела отвечать на это, потому что мне было стыдно. Наконец, я остановилась на фразе: Я причинила ему боль.

— Ты используешь свою пыль, чтобы говорить? — спросил Эйс, шагая в ногу с нами.

Я кивнула.

— Умно.

Я просияла от комплимента брата. Он положил руку мне на плечо.

— Тот трюк, который ты провернула ранее, подмена с моей сестрой, ну, теперь, когда мы… не враги, — Коул произнёс это как вопрос, — это было очень здорово.

И всё же он поймал меня, так что это было не так хорошо продумано, как я планировала. Я показала ещё три слова: Кира ненавидит меня?

Он откинул волосы назад и сморщил нос.

— Да. Вроде как.

— До тех пор, пока она ничего не предпримет… — начал Эйс, но Коул перебил его.

— Она не будет.

— Угу, — брат, казалось, не был убежден.

— Так… кто… твой парень?

— Заноза в моей заднице, — пробормотал Эйс. — И он не её парень. Верно, Лил?

Я уставилась на камень, который Коул всё ещё пинал. Я почувствовала удары в своей груди.

— Или парень? — снова спросил Эйс.

Я резко покачала головой.

Через мгновение Эйс ответил Коулу.

— Каджика — охотник. Неблагой с телом. Ты знаешь, что такое Неблагой?

— Призрачные фейри?

— Бинго. Рад видеть, что тебя научили чему-то, кроме выращивания запрещённых веществ.

Коул отстранился.

— Мы продаём наркотики, чтобы выжить. Точно так же, как это делали наши предки. Мы не деревенщины, мистер Вуд.

— Не фанат «мистера». Ты можешь называть меня просто король, или сир, или неверрианский термин, обозначающий сира, массин.

Коул отдернул голову назад.

— Я не ваш подданный.

— Технически, так оно и есть. Но если тебе что-то из этого не нравится, тогда, по крайней мере, зови меня Эйс. Или брат. Но говори это со смаком. Брат, — Эйс произнёс слово брат так, как будто он был каким-нибудь русским вором в законе, позволившим слову слететь с его языка.

Несмотря на моё кислое настроение, я улыбнулась, и это заставило Коула расслабиться. Он тоже улыбнулся, но улыбка быстро исчезла, потому что мы подошли к белому шатру, который выглядел так, как будто его оставил цирк. Рядом с входом стоял Куинн, а рядом с ним Кира. С другой стороны от него стоял мужчина, весь в крови, с багровым пятном на щеке. Пластырь был снят, но на ней виднелось что-то похожее на следы зубов. Был ли он укушен?

О, небеса, неужели Каджика укусил его?

Я знала, что ответ будет утвердительным. Я была почти уверена, что именно этот человек пытал его. Раньше он был весь в крови. Я мгновенно возненавидела его и пожалела, что Каджика вонзил зубы ему в щеку, а не в яремную вену.

Все переоделись, скорее всего, в свои самые модные наряды. Чего они не изменили, так это своего горького настроения. Кира, Куинн и укушенный человек были хуже всех. Они нахмурились, когда мы проходили мимо них.

Должно быть, я напряглась, потому что Эйс сказал на фаэли:

— Я превращу их в пепел, если они хотя бы вздохнут в твою сторону.

Я потянулась к руке моего брата, которая лежала на моём плече, и сжала её.

Внутри шатра был накрыт длинный общий стол со скамейками. Нити мерцающих огоньков были обернуты вокруг металлической конструкции. На столе были расставлены блюда, полные еды.

— Лучше бы они не отравили еду железом, — пробормотал Эйс, снова на фаэли.

Шарлотта перевела свои светлые глаза на Эйса и ответила на идеальном фаэли:

— Мы бы так не поступили.

Ошеломленный её знанием нашего языка, Эйс остановился как вкопанный, и его рука упала с моих плеч.

— Ты понимаешь фаэли?

— Да.

— Даже, несмотря на то, что ты никогда не собиралась выходить из укрытия?

— Это всё ещё наш родной язык, мистер Вуд.

Эйс не просил её называть его как-то по-другому. Вероятно, он обдумывал эту информацию. Я не была так удивлена, как мой брат. Почему бы им не знать язык своих предков?

Что меня больше интересовало, так это их пыль, и я показала это своему брату.

Кэт перехватила моё сообщение.

— Лили спрашивает, есть ли у тебя пыль, как у твоих предков?

Шарлотта повернула голову в мою сторону. Я не была уверена, как она вообще узнала, где я была, учитывая, что я не говорила. Если только она не почувствовала меня. Это было бы жутко…

— Как и наша чешуя, наша пыль исчезла. Только у первого поколения было и то, и другое.

«Они всё ещё сияют», — показала я.

Кэт кивнула.

— Если бы вы отправились в Неверру, вы, вероятно, получили бы оба эти свойства обратно, — сказала Кэт.

Как ей могла прийти в голову такая нелепая идея?

— Но они не отправятся в Неверру… — Эйс развернулся, чтобы оценить их всех.

Даже самые юные Дэниели были приглашены на ужин. Возможно, взрослые боялись оставлять их наедине с лусионагами, кишащими поблизости.

Глаза детей заблестели при упоминании Неверры. Я не могла сказать, было ли это от страха или от волнения.

— Возвращение на нашу родину раньше никогда не было возможным, — медленно произнесла Шарлотта. — А сейчас это возможно?

Эйс молчал так долго, что Шарлотта поджала губы.

— Нам не рады, не так ли?

— Возможно, ты и прав, — внезапно сказала Кэт.

Она ждала, когда мой брат заговорит, но когда его рот даже не шевельнулся, она приняла решение сама.

На виске моего брата пульсировала вена. Он не хотел, чтобы они возвращались. Дэниели почувствовали сдержанность моего брата, потому что на многих лицах были написаны хмурые взгляды.

— Но сначала вам придётся проявить себя, — добавила она.

— Проявить себя?

— Ваша преданность. Это больше не Неверра ваших предков. Это новая Неверра, — сказала Кэт.

Она схватила Эйса за руку с побелевшими костяшками пальцев.

— Нет больше тумана, нет больше дворца, нет больше купола, нет больше десятины.

— Но король всё ещё есть, — сказал мужчина с отметиной от зубов.

Эйс резко повернулся к Дэниели.

— Точно так же, как в этой стране есть президент. Мой титул почётен и даёт мне власть поддерживать мир.

— Там всё ещё есть драка и варифф? — спросила рыжеволосая женщина, которая освободила меня ранее.

— Политическая система всё ещё на месте, но я также создал новый совет, в котором заседают Неблагой, охотник, Благая и Дэниели.

— Дай угадаю, твоя жена и есть Дэниели, представляющая нас? — сказал Куинн.

— У тебя с этим проблемы? — огрызнулся Эйс.

Некоторые люди что-то пробормотали.

— Я бы с радостью предложила своё место более достойному Дэниели, — Кэт сердито посмотрела на тех, кто бормотал, — но вам придётся доказать свою лояльность.

— Как будто ты доказала свою? Переспав с Вудом? — прошипел Куинн.

Кэт вздрогнула. Эйс взмыл в воздух и приземлился к ногам Куинна так быстро, что лысый мужчина остолбенел. Затем он схватил Куинна за горло.

— Лояльность начинается с уважения. Если ты когда-нибудь снова намекнёшь, что моя жена распутничала, я убью тебя.

Напряжение разрежало кислород.

Лицо Куинна стало багровым, как свёкла.

Эйс всё ещё не отпускал.

— Ты мне знаком… откуда я тебя знаю?

Куинн, очевидно, не мог ответить.

Эйс наклонил голову и изучил пыхтящего мужчину. Внезапно голова моего брата резко выпрямилась.

— Ты владелец «Форест Пресс».

Кэт ахнула, но прикрыла свой вздох ладонью.

Куинн вцепился в руку моего брата, но Эйс не отпустил его, и никто не вмешался, даже Кира, которая выглядела готовой броситься ему на помощь.

Наконец Эйс разжал пальцы и толкнул Куинна так сильно, что тот споткнулся и упал. Откашливаясь, мужчина приподнялся, его карие глаза вспыхнули презрением. Хотя я не была уверена, на кого он был зол больше — на Эйса, который выставил его дураком, или на Шарлотту, которая не защитила его.

— Ты тот, кто уничтожил мои книжные пластины! — воскликнула Кэт.

— Они не были твоими, — пробормотал он.

— Ну, они также не были и твоими!

— Я сказала ему избавиться от них, — вмешалась Шарлотта. — Я боялась, что они приведут к нам фейри, — она была права, опасаясь этого. — Не присесть ли нам? Еда остывает.

Она указала на стол.

Никто, похоже, не был в настроении есть, но мы волнами заняли свои места. Я села напротив Эйса и Кэт. Шарлотта села рядом с Эйсом, а Сэм справа от меня. Коул опустился слева от меня.

— Ничего, если я посижу здесь? — спросил он, оседлав скамейку, как будто собирался вскочить.

Я кивнула, и он перекинул ногу. Кира и Куинн сидели на одном конце стола, как можно дальше от нас. Только тогда я заметила большую шишку на лбу Киры. Её сильно избили, что, несомненно, способствовало её крайней неприязни к нам.

Шарлотта наклонила голову. Остальные последовали её примеру. Она произнесла дэниелевскую версию «Благодати», поблагодарив воду за их еду. Как только она закончила, все, кроме нас с Эйсом, принялись за еду — груды тушёных овощей, блюда с рыбой на гриле и деревянные дощечки, покрытые кружочками сливочного сыра.

— Ещё есть Дэниели? — спросила Кэт у Шарлотты, откусывая крошечный кусочек, как будто проверяя его на наличие яда.

— Только мой муж и семья Куинн покинули территорию общины. Когда у наших прабабушки и прадедушки закончились чешуйки, дедушка Куинна решил заняться другим бизнесом. Все остальные семьи остались. Однако, как вы можете видеть, не многие из нас пережили резню.

Я вздрогнула при упоминании о резне, что, несомненно, было намерением Шарлотты, учитывая тяжесть её пустого взгляда.

— Кто из вас вернулся бы в Неверру, если бы предложение было на столе? — спросила Кэт.

— Разве оно уже не на столе? — спросила Шарлотта.

Кэт поставила локти на стол и сцепила руки вместе.

— Ты бы немедленно согласилась, чтобы Благие переехали на твою территорию, Шарлотта?

Шарлотта обдумала слова Кэт.

— Полагаю, нет.

— Итак, кто из вас хотел бы жить там, а не здесь?

Джошуа был первым, кто поднял свою маленькую ручку. Когда никто не последовал его примеру, он резко опустил её. Но Коул, который сидел рядом со своим младшим братом, потянулся к руке Джоша и потянул её вверх, а затем он поднял свою собственную руку. Джош просиял от радости, что его брат поддержал его.

— Джош и я, мам.

Кира свирепо посмотрела на своих братьев. Поднялось ещё больше рук, и были произнесены слова благодарности — в пользу Шарлотты. Кира волком посмотрела на них всех. Ни она, ни Куинн, ни мужчина, который швырнул стул ей в лицо, когда думал, что это я, не подняли рук.

В конце концов, я сдалась, положила на тарелку тушёные овощи и наколола брокколи с большей силой, чем было необходимо, так что зубья моей вилки заскребли по твёрдой пластиковой тарелке. Они все смогли бы пойти туда, в отличие от меня…

— Были бы мы свободны приходить и уходить, когда нам заблагорассудится? — спросила Шарлотта.

— Да, — сказала Кэт, — но тебе придётся соблюдать те же правила, что и всем остальным.

— Конечно, — Шарлотта задумчиво жевала кусочек сладкого картофеля. — И как вы хотите, чтобы мы доказали нашу лояльность?

— Мы что-нибудь придумаем, — сказал Эйс.

— Для начала ты можешь посетить нашу свадьбу на острове Бивер, — сказала Кэт.

Во что она играла? Неужели она решила, что было бы снисходительностью для них посетить мероприятие Вуда?

— Да! — Сэм воскликнула так взволнованно, что её дреды запульсировали вокруг лица. — Я имею в виду, — она пожала плечами, — конечно. Неважно.

Её попытка подавить свой восторг заставила моё плохое настроение немного отступить.

— Веди себя вежливо и общайся с другими фейри, которые прибудут по этому случаю, и ты можешь заработать билет в Неверру, — мрачно сказал Эйс.

Кэт обхватила обеими руками руку Эйса, её прикосновение смягчило его ворчливое настроение.

— Понятно, — сказала Шарлотта.

— Значит, те из нас, кто не хочет подлизываться к тебе, не войдут в Неверру? — спросила Кира.

— Кира! — резко сказала Шарлотта.

Эйс наклонился через Кэт, чтобы лучше видеть близнеца Коула.

— Прости. У тебя раньше была поднята рука? Потому что, если да, то я пропустил.

Она что-то проворчала себе под нос.

— О. Я забыл кое-что упомянуть, — его голос прогремел в палатке. — Те, кто причинил телесные повреждения моей сестре и охотнику, не будут допущены в Неверру. Так что это избавляет тебя от необходимости подлизываться, Кира.

Шарлотта побледнела, а Коул напрягся.

— Два других человека в чёрном списке это двое мужчин, сидящих рядом с тобой, Кира, — продолжил Эйс.

— Чушь собачья! — пробормотала Кира. — Они сами пришли на нашу землю. Они напали на нас первыми!

Напали? Всё, что мысделали, это купили у них травку. Как это было нападением?

— Кто-нибудь ещё принимал участие в пытках? — спросил Эйс.

Веки Коула закрылись, а затем его рука метнулась вверх.

Эйс посмотрел на меня, ожидая подтверждения, и я покачала головой.

— Моя сестра не считает тебя ответственным, так что опусти руку. Кто-нибудь ещё?

— Я отдала приказ создать шторм, чтобы мы могли заманить их в ловушку и установить то, что они знали. Если кто-то и должен быть привлечён к ответственности, то это должна быть я.

— Мама! — воскликнул Коул.

— Возможно, мы действовали из страха, но мы могли бы справиться с этим по-другому. Действия имеют последствия. Мне жаль, Лили. Это не сотрёт того, что мы сделали, но знай, что я сожалею об этом.

— А я не жалею об этом, — усмехнулась Кира. — Ты видела, что дикарь сделал со щекой Пита? Он укусил его! А потом она попыталась отравить Куинна пылью. Нет. Я не жалею ни о чём, что мы сделали.

Не поворачивая лица к Кире, Шарлотта сказала:

— Если это действительно то, что ты чувствуешь, дочь, тогда собирай свои вещи и уходи.

— Что? Ты выгоняешь меня?

— Да.

Кира спрыгнула со скамейки, тряся головой так сильно, что волосы заплясали вокруг её лица.

— Папа был прав, что оставил тебя. Жаль, что я не могла пойти с ним.

Шарлотта закрыла веки. Я бы даже никогда не увидела, как она моргнула, и вот она уже закрывает глаза. Кем бы ни был этот человек, я подозревала, что он был её слабостью.

— Сейчас у тебя есть шанс найти его, Кира.

Кира прошлась вокруг стола. Она остановилась прямо за спиной Коула.

— Давай, Коул.

Его кадык дёрнулся на тонком горле.

— Коул?

— Я остаюсь.

— Остаешься? — тёмные глаза Киры метнулись ко мне. — Ты такой дурак.

— Подожди, — Куинн встал. Он бросил салфетку на тарелку. — Я иду. Пит?

Мужчина со следами укусов так пристально смотрел на свою пластиковую тарелку, что я почти ожидала, что она расплавится. А потом рыжеволосая женщина рядом с ним схватила его за запястье и покачала головой.

Наконец, он прошептал:

— Я остаюсь, — как будто это было больнее, чем следы укусов на его щеке.

Куинн фыркнул, а затем направился к пологам палатки, где ждала Кира, и вместе они протиснулись мимо двух лусионагов, охранявших вход. Мой брат слегка кивнул, и один из охранников вышел вслед за ними.

— Мой человек сопроводит их с территории, — сказал Эйс. — Он не причинит им вреда.

Шарлотта была слишком угрюма, чтобы ответить. Она провела тыльной стороной ладони по щеке. Джошуа скользнул под стол, а затем снова появился на коленях у матери. Он обхватил её руками за шею и прижался своим маленьким личиком к её шее.

— Я не оставлю тебя, мамочка.

Она крепко обняла его.

Тишина окутала шатёр, нарушаемая прерывистым дыханием Шарлотты. Раскаяние немного отбросило мою ненависть к ней. Разыскивая их, я разрушила её семью.

Порыв холодного воздуха проник в палатку, нарушив тихую тишину.

— Эйс!

Все повернулись, чтобы посмотреть на новоприбывшего. Даже я.

Круз был багровым, и его глаза заблестели. Он левитировал, пролетел над столом и приземлился рядом с Эйсом.

Сэм прошептала:

— Кто это?

Я создала его имя из своей пыли.

— Знойное имя. Он одинок? — прошептала Сэм.

Что бы Круз ни прошептал Эйсу на ухо, это заставило моего брата вскочить на ноги.

Что теперь?

Пульс Кэт, должно быть, участился, потому что ладонь Эйса засветилась.

Коул наклонился ко мне.

— Твой брат и Катори связаны?

Я кивнула, хотя отчаянно пыталась понять по выражению лица моего брата, были ли новости Круза хорошими или плохими.

— Значит ли это, что она его добыча? Или это романтическая связь? — спросил Коул.

Взгляд зелёных глаз Круза скользнул ко мне. Он улыбнулся, и моё сердце замерло очень, очень тихо.

— Мы нашли замо́к, — сказал он. — И Грегор думает, что он мог бы сопоставить его с твоей меткой.

Беспорядочные волны тепла и холода обрушились на меня.

Кэт вскочила на ноги и размытым пятном обежала вокруг стола, от её захватывающей дух скорости волосы встали дыбом, и у Дэниели, мимо которых она прошла, перехватило дыхание. Она остановилась рядом со мной, её ноги смяли бирюзовую ткань, разложенную поверх голой земли.

— Замо́к? Метка? — Сэм говорила так, словно была по другую сторону портала. — О чём они говорят?

Кэт положила ладони мне на плечи. Её пальцы дрожали, или, может быть, я дрожала, или, может быть, мы обе дрожали.

— Нам придётся сократить наш визит, — сказала Кэт. — Спасибо вам за угощение, которое вы нам устроили. Приглашение на нашу свадьбу будет доставлено вам в ближайшее время. Я надеюсь увидеть там многих из вас.

Она сжала мои плечи, и я встала.

Я никого не стала благодарить. За что бы я их поблагодарила? Удерживание меня в заложниках? Раны Каджики? Я повернулась и вышла из палатки впереди Кэт.

Пошёл снег. Я подняла лицо. Густые пушистые шарики испарялись с моего лица, расходуя больше моего огня, но мне вдруг стало всё равно.

Скоро у меня будет больше огня.

У меня будет весь мой огонь.

— Пойдём домой, — сказала Кэт.

Я предположила, что она имела в виду Роуэн, но, возможно, она имела в виду Неверру.

Теперь оба чувствовались домом.

Я начала левитировать, когда голос Эйса прорезал холодную тьму.

— Круз, доставь Лили. Я не хочу, чтобы она использовала свой резерв.

Его комментарий вернул меня на Землю, в прямом и переносном смысле. Мои ботинки и моя уверенность утонули в тонком белом ковре. Я закрыла глаза, беря свои эмоции под контроль.

— Ты снова увидишь остров, Лили. Обещаю тебе, — близость голоса Круза заставила мои глаза снова открыться.

Он подхватил меня на руки, и я прижалась к нему, его огонь отогнал холод слов моего брата и погоды, которые пробирали меня до костей.

Когда мы поднимались вверх, я заметила человека на окраине комплекса. Сначала я подумала, что это Кира или Куинн, но потом рука человека начала светиться вместе с моей ладонью.

Каджика вернулся.

Я попыталась подать сигнал Крузу, чтобы он спустил меня вниз, но он был сосредоточен на нашей восходящей траектории. Я отпустила его, чтобы самой полететь вниз.

Я падала. Медленно, но всё же я падала.

Круз нырнул вниз и снова заключил меня в свои объятия.

— Какого черта, Лили? Держись, ладно?

Круз сжал меня так крепко, что даже если бы я попыталась отпустить, то не смогла бы.

«Роуэн. Встретимся в Роуэне», — прошептала я сквозь нашу связь, надеясь, что, несмотря на разделявшую нас морозную ночь, Каджика услышит меня.

ГЛАВА 20. ЗАМО́К

Мы отправились прямо в лодочный сарай

Было темно и пронизывающе холодно, от усталости становилось ещё холоднее. Мгновенно Кэт закрыла дверь, Круз достал ручку из кармана, в то время как Эйс вызвал пламя на своих ладонях, чтобы осветить темноту. Я коснулась задней части шкафчика номер четыре, и моя печать портала вспыхнула.

Круз сфотографировал это на свой телефон, а затем повторил каждую линию на своей руке, потому что экраны мобильных телефонов в Неверре рассыпались. Он заставил меня снова прикоснуться к порталу, чтобы зажечь мою печать. Он проверил свою копию, скользнув взглядом между нашими руками.

— Пришли мне фотографию, — сказала Кэт. — Пойду, распечатаю копию на случай, если твой набросок недостаточно точен.

Круз отправил ей электронное письмо, а затем заправил прядь волос мне за ухо.

— Я сейчас вернусь.

Я кивнула. Он прижал ладонь к порталу, и идеальный круг, расчерченный пятью неправильными линиями, вспыхнул, открывая дверь между мирами.

Кэт выбежала, как только Круз ушёл, оставив меня наедине с моим братом.

Я села на потёртую деревянную скамью. Эйс опустился рядом со мной.

Я показала: «Охотники теперь вернутся домой?»

— Я уверен, что некоторые из них так и сделают.

«Каджика будет счастлив».

Челюсть моего брата сжалась.

«Ты, правда, угрожал изрубить его на куски?»

— Может быть, — брат облизнул губы. — Никогда больше так от меня не исчезай.

Я сцепила пальцы вместе и положила их на колени, изучая облупившийся розовый лак, который нанесла перед поездкой.

— Я не хочу, чтобы ты с ним тусовалась. Пока мы не исправим ситуацию с твоим огнём. Он опасен и не способен заботиться о тебе. Ты не будешь с ним разговаривать. Ты не будешь дышать с ним одним воздухом. И если ты хотя бы попытаешься подобраться к нему поближе, да помогут мне небеса, я отправлю охотника в путешествие в один конец до Неверры.

Я втянула воздух так быстро, что захрипела, а потом освободила руки и взмахнула ими в воздухе. «Ты не можешь решать, с кем я встречаюсь, Эйс».

— Дэниели лишили тебя свободы, Лили. Этого бы никогда не случилось, если бы я был с тобой.

Он сжал пальцы правой руки в кулак, гася пламя, которое он вызвал, чтобы осветить лодочный сарай.

Кира была так быстра, что не было никакого способа узнать, смог бы Эйс перехватить меня. В любом случае, я не хотела зацикливаться на том, что если. В моей жизни было достаточно «если».

«Это не его вина».

— Я больше не буду это обсуждать. Моё решение окончательное. Когда ты снова будешь здорова, мы сможем обсудить эту тему…

Я покачала головой, слёзы увлажнили мои щёки. «Я никогда не говорила тебе не быть с человеком, которого ты любил».

Лопатки Эйса натянули его белую рубашку.

— Любовь? Брось, Лили, ты его едва знаешь. Кроме того, ты романтик. Ты влюбляешься так же быстро, как бегут охотники.

Удар в горло причинил бы меньше боли.

— Несколько месяцев назад ты была безумно влюблена в Круза, а теперь это Каджика.

Я была так зла, что встала со скамейки и отошла, чтобы встать как можно дальше от Эйса. Если бы я не ждала, пока Грегор откроет чёртов замо́к, я бы сбежала.

— Ты думала о том, что тебя может привлечь к нему из-за всего того времени, которое вы проводили вместе?

Я была в ужасе от того, что мой брат думал обо мне.

Затем Кэт ворвалась обратно в лодочный сарай, в её руке хлопал сложенный листок бумаги. Один взгляд между мной и Эйсом заставил её глаза сузиться.

— Что здесь только что произошло?

— Ничего, — проворчал Эйс, проводя рукой по волосам, которые он коротко стриг.

— Угу, — она вытянула руку, стараясь не сжать бумагу на бедре. — Выкладывай. Сейчас.

— Кэт, это касается только Лили и меня.

Он выхватил у неё бумагу.

— Это из-за Каджики, не так ли?

Угрюмое молчание Эйса громко подтвердило это.

Кэт вздохнула, её рука соскользнула с выступающего бедра.

— Эйс, отношения… это отношения между двумя людьми, а не тремя, не четырьмя. Лили никогда не вмешивалась в наши. Мы должны относиться к ней с таким же уважением. Каджика верный и сильный, и заботится о ней и…

Эйс поднялся на ноги и ударил кулаком по шкафчику, оставив вмятину на металле.

— Эйс! — упрекнула его Кэт.

— Он безответственный и опасный. Ты когда-нибудь видела его без его грёбаных стрел из рябинового дерева? Если бы он заботился о Лили, он бы, твою мать, доверял ей настолько, чтобы не носить оружие, которое может её убить.

— Он носит их не для того, чтобы использовать на ней.

Голубые глаза моего брата вспыхнули жаром. Жаром и гневом. Так много гнева. Кэт не заслуживала того, чтобы быть получателем этого взгляда. Он был несправедлив. Этот взгляд сбил его с пьедестала, на который я всегда его ставила.

Вместо того чтобы отступить, голос Кэт стал ледяным:

— Ты боишься за её жизнь и испытываешь сильный стресс, и ты хочешь защитить её. Но держать её подальше от того, с кем она хочет быть… от того, кто хочет быть с ней, это просто эгоистично, Эйс. Эгоистично и… Не. Твоё. Решение.

Эйс рассмеялся ломким смехом, от которого у меня по рукам побежали мурашки, а Кэт прищурила глаза ещё больше.

— Неважно. Не похоже, чтобы женщины славились своей рассудительностью. Ты только что пригласила банду грёбаных преступников навестить нас в Неверре.

Кэт откинула голову назад.

— Потому что, сказав им, что они никогда не смогут попасть туда, это так сильно улучшило бы наши отношения? — огрызнулась она. — Иди домой, Эйс. Иди домой и успокойся, а когда будешь готов извиниться за то, что вёл себя как придурок, можешь вернуться сюда.

Эйс стоял так прямо, что казалось, будто он вырос на несколько сантиметров. Он повернулся к порталу и прижал к нему ладонь. Его печать вспыхнула, а затем его тело было поглощено волшебной дверью.

Схватка истощила кислород в воздухе. Каждый мой вдох мало способствовал расширению моих иссохших лёгких. Чёрные глаза Кэт мерцали, как поверхность озера, разбивающаяся о лодочный сарай. Я подошла к ней и обняла её. Её тело оставалось напряжённым, и на мгновение я испугалась, что она сердится на меня, но потом она фыркнула.

— Неразумно? — её порывистое дыхание щекотало мочку моего уха. — Ох, уж эти мужчины.

После того, как я отстранилась от неё, я показала: «Ты же простишь его, верно?»

Она вытерла глаза рукавом и улыбнулась.

— Это не первая наша ссора, Лили, и не последняя, — она прикусила изогнутую губу. — Но ему придётся чертовски много унижаться, чтобы выпутаться из этого. Неразумно? — повторила она, качая головой.

Лёгкость её тона подняла мое угрюмое настроение. «Извини».

— За что?

«За то, что спровоцировала вашу ссору».

— Шутишь? Тебе не о чем сожалеть. Эйс волнуется до безумия, и это накладывает отпечаток на всё, что касается тебя. Но всё потому, что он обожает тебя. Помни об этом, если он когда-нибудь попытается указывать тебе, что делать.

Она была права, и всё же боль от запрета Эйса оставалась такой же свежей и острой, как новая кожа на моих запястьях.

Золотой свет вырвался из шкафчика. Мы с Кэт затаили дыхание, ожидая появления тела, но такового не появилось.

Проходили минуты, а никто по-прежнему не выходил. Воздух стал таким холодным, что я начала дрожать. Кэт потёрла мне руки, а затем встала и подошла к порталу.

— Если это займёт гораздо больше времени, тогда нам следует подождать дома. Ты замерзла и, наверное, чертовски устала, — она положила руку на шкафчик, и её печать вспыхнула. — Я пойду, посмотрю, что за задержка, и сразу вернусь, хорошо?

Я кивнула.

Она приложила ладонь к порталу, но он не поглотил её. Нахмурившись, она подняла руку и снова приложила её. Ничего.

— … не работает.

Когда она отдёрнула руку, ужас окрасил её лицо в призрачный оттенок белого.

— Должно быть, они сменили замо́к.

Она повернулась ко мне, буква W на верхней части её ладони светилась так же дико, как и её непригодная для использования печать портала, и хотя она оставалась нехарактерно бледной, её страх исчез. Она стащила меня со скамейки и чуть не раздавила мои пальцы о портал.

Моя печать засветилась. Сердце заколотилось о рёбра, я вдохнула и стала ждать знакомого рывка.

Но рывка не было.

Портал оставался твёрдым, как зеркало.

Они заперли нас обоих снаружи и заперлись сами изнутри.

ГЛАВА 21. ОТСУТСТВИЕ

— Мы не сходим с ума, — сказала Кэт, но в её тоне сквозила тревога. — Вероятно, они просто возятся с комбинацией, пытаясь совместить её с твоей меткой.

Мне казалось, будто моё тело наполнили наркотиками — оно было невесомым, онемевшим и в то же время таким невероятно тяжёлым. Я попыталась пошевелиться, но не смогла даже приподнять подошвы своих ботинок.

Что, если они навсегда заперли порталы из-за моей дурацкой, деформированной печати? Моему брату нужна была Кэт; она нуждалась в нём. Как будто её сердце было подвешено вне её тела, я услышала, как оно разорвалось. Кэт пыталась казаться сильной ещё пару секунд, бормоча о том, что это была просто заминка, но затем она замолчала и уставилась на непреклонный портал так же, как она таращилась на тело Каджики, восставшее из могилы с лепестками роз.

В абсолютном ужасе.

Я была там; я помнила. С тех пор я видела, как другие охотники пробуждались от своего магического сна, и всё же пробуждение Каджики оставалось самым ярким и знаменательным. Возможно, потому, что это было первое, чему я стала свидетелем. Или, возможно, потому, что я была напугана магией, которая вступила в игру, но также и благоговела перед этим… перед ним, воином с завитками пленённой пыли.

— Уверена, что всё будет хорошо, — сказала Кэт.

Она убрала руку, которую держала на моём запястье, и потёрла липкую ладонь о свой свитер.

— Они вернутся утром.

Но что, если нет? Что, если им потребуются месяцы, чтобы перенастроить замо́к? Что, если Грегор сделал это нарочно? Что, если жёлудь…

— Я доставлю нас домой. Залезай мне на спину.

Хотя я хотела возразить, сказать ей, что предпочла бы ходить пешком или летать, я не стала сопротивляться. Я забралась ей на спину, и она помчалась сквозь серую снежную тьму к кладбищу. Как только мы прибыли, она поставила меня. Мои ноги так онемели, что едва донесли меня до крыльца и через порог.

Свет был выключен, но телевизор работал. Отец Кэт лежал на диване, движущиеся изображения отбрасывали свет на его лицо.

Увидев нас, он вскочил на ноги.

— Лили, ты дома!

Он обнял меня, но я оставалась такой напряжённой, что он отступил и снова обнял меня, а затем обнял свою дочь.

— Почему вы, девочки, выглядите так, словно кто-то умер?

— Что? — голос Кэт был таким резким, что обе брови Дерека поползли вверх.

— Кто-нибудь умер?

Кэт сглотнула.

— Нет, нет, — она всё ещё пищала.

— Тогда что не так? Потому что что-то не так…

— Моё платье может быть не готовым к свадьбе, — выпалила Кэт.

— И это тебя беспокоит? Это всего лишь платье. Мы можем пойти завтра в торговый центр и купить тебе новое платье. Или поехать в Детройт. Или где бы вы ни покупали модные свадебные платья.

Кэт продолжала разыгрывать фарс.

— Но я хотела именно это.

Либо она защищала Дерека, либо мысли о свадьбе и платье удерживали её от срыва.

Дерек улыбнулся и покачал головой.

— Тебе не следует придавать такое значение платью, милая. Знаю, это твой важный день и всё такое, и я помню, как это было важно для твоей матери. Но поверь тому, кто был там, сделал это… всё будет идеально. Потому что свадьба это не просто надеть красивое платье, это значит выйти замуж за правильного человека, и у тебя есть правильный человек.

Слёзы потекли по щекам Кэт, когда на неё обрушилась вся сила случившегося. Дерек заключил её в свои объятия. Я проглотила гигантский ком, который начал образовываться в моём горле ещё в лодочном сарае, обошла их и направилась в свою спальню.

— О, Лили, Каджика заходил. Он оставил твой чемодан, — сказал Дерек поверх головы Кэт. — Поездка выдалась весёлой?

Я уставилась на него так, словно он спросил, были ли у меня месячные. Когда он наморщил лоб, я вяло показала ему большой палец и вошла в свою спальню, аккуратно закрыв за собой дверь. Долгое мгновение я не двигалась. Я просто таращилась на свой чемодан, прокручивая в голове последние сорок восемь часов.

Золотой отблеск портала преследовал меня. Я подошла к чемодану. Расстегивая его, я подумала о человеке, чья лодка затонула.

Я должна была заплатить ему.

Я достала одежду из чемодана и убрала чистую обратно в шкаф, а грязную бросила в корзину для белья, затем убрала чемодан в маленькую гардеробную в углу. Я уже собиралась забраться в постель, когда заметила маленькую хозяйственную сумку на своей тумбочке. Я подняла её и выудила коробку. Новый сотовый телефон и новая карта.

Каджика купил мне новый телефон?

Я подошла к окну и выглянула наружу. Падал снег, но более мягко, как сахарная пудра скользит сквозь сито. Я осмотрела лес в поисках охотника, но его там не было. Вероятно, он был дома. Я прижала ладонь к стеклу и наблюдала, как вокруг моих пальцев образуется туман.

После этого я проделала все необходимые действия: почистила зубы, натянула леггинсы и футболку с длинными рукавами, затем вставила карту в свой новый телефон. Я уже собиралась отправить Каджике сообщение, чтобы поблагодарить его, когда поняла, что у него тоже, должно быть, теперь новый номер телефона.

Завтра.

Я схожу к нему завтра.

Мои веки закрылись, но сон не приходил. Я не могла выключить киноленту кошмарных воспоминаний. Они разыгрывались снова и снова. Я задавалась вопросом, были ли заблокированы другие фейри. Как же они перепугаются, если их портальные печати не доставят их домой.

Дверь со скрипом открылась. Я не задернула шторы, поэтому лунный свет падал на мою посетительницу, освещая её опухшие глаза и бледность.

— Я не могу уснуть, — сказала хриплым голосом Кэт.

Я похлопала по кровати, и она скользнула под одеяло.

— Что, если они не вернутся?

Я переплела свои пальцы с её и сжала.

— Я заставила его уйти.

Тишина опустилась на нас, как падающий снег.

— Что, если это были мои последние слова, обращенные к нему?

Ещё один долгий отрезок молчания.

В какой-то момент я, должно быть, заснула, потому что, когда я проснулась, подушка, на которой спала Кэт, была холодной. Тусклый свет заливал мою спальню. Я встала и побрела на кухню. Там было пусто. Я поднялась наверх, ступеньки заскрипели под моими босыми ногами. Дверь Кэт была открыта, а её постель заправлена. Она исчезла. Я подозревала, что знаю, куда она пошла — обратно в лодочный сарай.

Я вернулась в свою спальню и оделась. Мои ботинки из овчины пропали, как и моя любимая кожаная куртка. Они были испорчены озером, но, к счастью, у меня были другие ботинки и другие пальто. Я застегнула кашемировый жакет, сунула свой новый телефон в карман пальто, и ушла.

Машина Кэт была припаркована перед домом, но её следы отпечатались на снегу. В какой-то момент след истончился — отпечатков её ботинок было слишком мало и они находились слишком далеко друг от друга, чтобы за ними можно было проследить. Должно быть, она побежала. Мне потребовалось двадцать минут, чтобы добраться до эллинга. Её там не оказалось, но свежий снег устилал пол, так что она, должно быть, приходила, если только другой фейри не прошёл здесь.

Я прижала руку к задней стене шкафчика номер четыре, и моя печать вспыхнула, но портал остался твёрдым и неподатливым.

Я вернулась по своим следам, собираясь направиться в лес к дому Каджики, когда заметила движение в доме Астры. Я пошла туда.

Кэт не было ни за одним из общих столов.

— Лили! — взвизгнула Кэссиди. — Куда ты исчезла? Я пыталась дозвониться тебе, наверное, миллион раз.

Я показала: «Потеряла свой телефон».

— О, нет! Как? Где?

Я указала на озеро.

— Это отстой.

Я достала свой новый телефон и отправила ей сообщение из моих восстановленных контактов. «Новый номер Лили». А потом я напечатала: «Кэт заходила сегодня утром?»

— Нет. Ты мой самый первый клиент. Хочешь что-нибудь выпить?

Я кивнула.

— Как обычно?

Я кивнула. Пока она готовила соевое молоко на пару, я села за стол и позвонила Кэт. Звонок переключился на голосовую почту. Я отправила ей сообщение, в котором упомянула, что это мой новый номер, и попросила перезвонить мне. Поскольку больше никто не зашел в кафе, Касс села со мной и рассказала о Фейт и малыше Римо, показав мне тысячу фотографий Римо со всех мыслимых ракурсов. В какой-то момент вошла Фейт, толкая громоздкую коляску. На моём сердце, которое до этого казалось неуклюжим, как кусок проржавевшей стали, стало легче.

Я подняла Римо из коляски и собственнически прижала его к своей груди. Моё беспокойство исчезло, стоило мне увидеть, как его крошечные губы растянулись в зевке, который превратился в сладчайший стон. Хотя я не хотела отдавать его матери, я это сделала. Она засунула его под свой свитер, где он извивался, прежде чем блаженно затих. Когда он закончил сосать и впал в кому, вызванную молоком, и она передала его мне. Я обнимала его всё утро, поражаясь тому, каким абсолютно изысканным он был.

— Лили, мне кажется или твоя ладонь светится? — спросила Фейт после того, как положила булочку с корицей перед покупателем.

Я втянула воздух и прижала Римо ближе, но Фейт наклонилась, чтобы лучше рассмотреть мою руку, её каштановые брови приподнялись. Я не думала, что она могла видеть свет фейри, но её отцом был Грегор — чистокровный фейри — а мать была наполовину фейри. Я бросила взгляд на Кэссиди, которая смеялась над чем-то, сказанным покупателем. Могла ли она также видеть волшебный свет?

Фейт оторвала мой указательный палец от детского одеяльца. К счастью, рука перестала светиться.

— Мне нужно больше спать.

Она зевнула и вернулась к стойке, чтобы помочь Касс разобраться с толпой, собравшейся на ланч, — в основном старшеклассниками, которые пришли за сэндвичем или ломтиком домашнего пирога с заварным кремом.

Римо открыл свои маленькие глазки и уставился на меня. Они были такими же проницательными, как у его деда. Его дедушка, который хотел провести свою семью в Неверру. Прошлой ночью я обвинила его в том, что он испортил замо́к. Только сейчас, глядя на лицо его внука, я поняла, насколько это было несправедливо.

Римо закрыл глаза, забыв обо всём на свете. Как я завидовала его умиротворению, отсутствию забот, отсутствию страха. Когда я пригладила шелковистый локон, моя ладонь снова засветилась. Что делал Каджика? Тренировался? Слышал ли он о порталах? Звонила ли ему Кэт? Я проверила телефон, ожидая ответа на текстовое сообщение, но Кэт мне так и не ответила. Она вообще видела моё сообщение?

Свет в моей ладони погас, прежде чем снова вернулся, а затем снова погас. Последовательность была быстрой, как крылья колибри. Я встала так резко, что изо рта Римо вырвался крик. Запечатлев извиняющийся поцелуй на его нахмуренном лобике, я положила его в коляску.

Фейт уже направлялась к нам, вытирая руки о фартук.

— Что случилось?

Я засунула свою светящуюся руку в пальто, чтобы скрыть свечение. Другой рукой я схватила свой телефон и напечатала: «Я обещала Дереку, что пойду с ним за продуктами».

Она склонилась над коляской и успокоила своего маленького мальчика, нарисовав круги у него на лбу.

— Ты вернёшься позже?

Я кивнула.

— Или вы с Кэт можете прийти сегодня вечером, и мы можем приготовить ужин для девочек, — Фейт прикусила губу. — Если только у тебя нет других планов.

«Я бы с удовольствием пришла. Позволь мне поговорить с Кэт, как только она вернется домой. Я напишу тебе».

Несмотря на то, что моя рука всё ещё была спрятана под пальто в жакете, мою кожу покалывало от жара, за которым последовал самый леденящий холод. Я сосредоточилась на местонахождении Каджики.

Озеро.

Маленький дом.

Он был дома.

Тогда почему он был в смертельной опасности?

Как только я вышла на окраину леса, я взлетела с губчатого слоя сосновых шишек и омертвевших веток. В спешке я забыла о своей жалкой попытке подняться в воздух прошлой ночью. Точно так же, как это случилось, когда я вырвалась из объятий Круза, гравитация потянула меня за пятки и швырнула на землю.

Снег не пробился сквозь густую листву, и я с глухим стуком ударилась о землю. Я вскочила на ноги и, отряхнувшись, быстро побежала по тропинке, которая вела от пляжа к дому Каджики. Я полностью сосредоточилась на том, чтобы не споткнуться, чтобы не зацикливаться на своей неспособности летать.

О том, что это означало…

Моя ладонь дрогнула, отвлекая внимание от траектории движения. Ветка так сильно ударила меня по щеке, что я испуганно остановилась. Я потёрла пульсирующую щеку, но потом подумала о Каджике и снова побежала. Ещё больше веток хлестнуло меня, и я вздрогнула от их нападения, но не замедлилась, даже когда мои лёгкие, казалось, были близки к разрушению.

Я привыкла ходить пешком. Я не была одной из тех фейри, которые ходят босиком, потому что не хотят ступать по той же земле, что и калидум, но я не привыкла к напряжению от бега.

Мне потребовалось почти пятнадцать минут, чтобы добраться до дома Каджики. В серебристом сумраке полудня он казался безжизненным, и всё же где-то там была жизнь. Сердце бьётся слишком быстро или слишком медленно.

Я постучала во входную дверь, чтобы предупредить его о моём присутствии. Я подождала ответа, но он так и не последовал. Нерешительно я подошла к окну спальни, опустив глаза на случай…

Я сглотнула, воспоминание сгустило мою слюну.

Я постучала костяшками пальцев по окну, всё ещё не решаясь заглянуть внутрь. «Каджика, если ты хочешь, чтобы я ушла, просто проворчи».

Кроме шелеста ближайших листьев, не было слышно ни звука. Наконец, я подняла взгляд. То, что я увидела через оконное стекло, охладило огонь в моих венах.

ГЛАВА 22. КАМЕНЬ

Я впилась ногтями в окно, постучала в него, пытаясь заставить охотника очнуться. На нём были джинсы и больше ничего. Его кожа, обычно тёмная, теперь была оттенка расплавленного воска. Что, чёрт возьми, с ним случилось?

«Каджика!» Я закричала в нашу связь. «Каджика!»

Охотник растянулся на испачканных, скомканных простынях. Охотники истекали кровью, как люди, но исцелялись, как фейри. Его бледность сказала мне, что полученная им рана не заживала. На него напали? Неужели один из Дэниели вернулся, чтобы прикончить его? Может быть, Пит или Куинн? Я перестала стучать по стеклу, перестала дышать и прислушалась к чужому присутствию.

Если кто-то и был здесь, то вёл себя исключительно тихо. Я пошевелила пальцами, чтобы набить их пылью, а затем огляделась в поисках камня, которым можно было бы разбить окно, но потом подумала, что лучше не разбивать окно и не впускать жестокий осенний холод.

Я вприпрыжку побежала вокруг дома к входной двери и повернула ручку. Когда она не поддалась, я призвала огонь и нагревала замо́к до тех пор, пока он не расплавился, растекаясь по древесным частицам. Я широко распахнула дверь и вошла, осматривая тёмную прихожую в поисках признаков жизни. Когда никто не набросился на меня, я направилась к открытой двери спальни. Мой ботинок заскользил по деревянному полу, и я замахала руками и зацепилась за комод, который был таким грубым, что заноза скользнула под мою кожу. Из проколотой раны засочился дым. Я зашипела, схватив крошечную занозу, и бросила её на пол, где она приземлилась в то, что заставило меня поскользнуться.

Я присела на корточки и принюхалась. Кровь.

Я бросилась к Каджике.

«Каджика?» Я накрыла ладонью его лицо.

Он был горяч, как сковорода. Несмотря на то, что буква «W» на верхней части его ладони всё ещё мерцала — признак жизни, — я поискала пульс на его запястье. Он щекотал кончики моих пальцев, но удары были такими вялыми, что это мало успокаивало меня. Я осторожно прощупала грудь Каджики в поисках источника крови.

Несмотря на то, что его поясница была в крови, пореза не было. По крайней мере, ничего такого, что я могла бы увидеть. Я попыталась перевернуть его на живот, чтобы осмотреть спину, как вдруг большим пальцем задела шишку на внутренней стороне его предплечья. Шишка, которая была залатана толстыми швами. Ручейки крови, разбавленной желтоватой жидкостью, сочились вокруг нити, увеличивая лужу под охотником.

Я не была врачом, но то, что было зашито у него под кожей, заражало его тело. Я уже собиралась отправиться на кухню, когда заметила на его тумбочке пару кусачек для ногтей, а также использованные иголку и нитку. Гнев нахлынул на меня, как пыльный бык, которого давным-давно создал поединщик во время празднования середины месяца.

Я бы отравила газом того, кто это сделал. Вита уколола мне кончики пальцев. Я прогнала её прочь, схватив кусачки для ногтей. Я осторожно обрезала нитку и вытащила её. Рана зияла, как открытый рот. Хлынула кровь, забрызгав мои руки и пальто, выбрасывая застрявший комок. Я потрогала кожу вокруг разорванной плоти в поисках ещё комков, но наткнулась только на натянутые сухожилия и эластичные мышцы.

На моих глазах кожа закрылась, подтверждая, что то, что отравляло его, исчезло, и что его тело теперь может начать исцеляться. Даже при том, что у Благих и Неблагих не было «аллергии» на одни и те же вещи, я не осмеливалась дотронуться до пропитанного кровью комочка голыми пальцами. Я сотворила сетку из пыли, а затем подняла эту штуку и отнесла в ванную. Я бросила его в раковину, где он загремел, как камень. Моя пыль осела обратно в ладонь, и я повернула ручку крана. Вода потекла и смыла кровь, обнажив мутно-белую поверхность с прожилками неоново-оранжевого и синего электрик.

Замешательство подавило мой прежний гнев, когда я осознала, что отравило охотника — опал. Я подождала, пока вода не станет прозрачной, прежде чем нагнулась и подняла камень. Как он попал ему под кожу? Неужели кто-то — мстительный Благой или озлобленный Дэниели — понял, что опал оказывает враждебное воздействие под плотью? Я даже не знала этого, а я была сведуща во всём, что связано с Неблагими и охотниками.

Порыв чего-то мерзкого окрасил воздух, и у меня скрутило живот. Я отодвинула опал подальше от носа, думая, что он источник запаха, но это не уменьшило его. Я резко перевела взгляд на дверной проём, за которым лежал охотник. Я приоткрыла губы и вдохнула только через рот, когда вернулась в комнату.

Я прижала кулак ко рту, приближаясь к неподвижной фигуре Каджики. Я положила камень за пояс его трусов, чтобы он соприкоснулся с его кожей. И так же внезапно, как запах пронёсся по дому, он рассеялся.

Я выпрямилась и посмотрела на Каджику сверху вниз, ненавидя то, что между нами встал камень, и всё же благодарная за его существование. Я вздохнула и приступила к уборке беспорядка. Я начала с того, что выжгла кровь под подошвами своих ботинок, чтобы не оставлять за собой кровавых следов, а затем исследовала дом, открывая двери и шкафы, пока не нашла то, что искала — швабру и ведро. Я наполнила ведро водой, плеснула в него мыла, а затем схватила швабру. Я вернулась в спальню и вымыла пол, грубые нити влажно хлюпали, впитывая кровь охотника. Я сполоснула швабру и повторно провела ею по всей спальне, а затем вернулась в ванную.

Когда вода высохла, остались вьющиеся белые полосы. Я что, неправильно мыла? Разве я не должна была наливать воду на дерево? Или это было мыло, которым я пользовалась? Я никогда в жизни ничего не мыла… никогда не гладила и не вытирала пыль. Всё делалось для меня, когда я жила в Неверре, и с тех пор, как я переехала в Роуэн, я использовала огонь.

Если бы мне удалось улететь раньше, я бы вызвала пламя, чтобы очистить дом Каджики, но мне не удалось улететь. У меня заканчивалось время. И теперь, когда порталы закрыты…

Я покачала головой, прогоняя мрачные мысли.

Я вылила розовую воду в унитаз, а затем вернула швабру и ведро в шкаф. Я схватила кухонное полотенце и смочила его водой с мылом, а затем вытащила сухое из кучи в шкафу и вернулась к Каджике. Я осторожно протерла его кожу, сначала размазывая кровь, но потом влажный хлопок впитал красные пятна. Я вытерла его насухо, затем положила ладонь ему на лоб.

Лихорадка спала. Я прижала ладонь к его обнажённой груди, и ровные колебания его сердца отдались в моей руке. Мои кончики пальцев коснулись края одной из его татуировок. Я проследила узор указательным пальцем, чувствуя, как трепещет пленённая вита. Принадлежала ли она моей матери, или вита матери была одной из тех, что освободили в лагере Дэниели?

Чувствуя, что Каджика не оценит моего исследования, я убрала руку и пошла складывать грязные кухонные полотенца в угол его ванной. В зеркале над раковиной я взглянула на своё пальто. Я вызвала небольшое количество огня и сожгла брызги крови.

А теперь перейдем к кровати…

Я выдвинула ящики комода. Они заскрипели, выскользнув наружу. В первых двух было нижнее бельё, носки и футболки были разложены аккуратными однотонными рядами. В гардеробе охотника не было ни намёка на цвет.

В последнем ящике лежало то, что я искала, — свежие простыни. Я достала стопку и положила её сверху, затем расстелила простыню под Каджикой и попыталась перевернуть его, но это было всё равно, что пытаться сдвинуть валун, застрявший в песке. Я попыталась вытащить простыни из-под охотника, но попытка была бесполезной. Всё, что мне удалось, это смять испачканные простыни.

Я подошла к другой стороне кровати и подползла к Каджике, опустилась на колени рядом с ним, надеясь, что новый ракурс даст мне больше рычагов воздействия на его тело. Я просунула руки ему под талию, пытаясь перевернуть его снова, но моя вторая попытка была такой же жалкой, как и первая. Мне даже не удалось приподнять его тело ни на дюйм.

Согревшись от усилий, я сняла пальто и бросила его на стул у письменного стола. Несмотря на то, что я слышала, как мой брат кричал мне, чтобы я не тратила огонь впустую, я собрала его в свои пальцы и направила на пятно. Красное пятно поднялось с простыней светло-серого цвета, как волна, отступающая от песка.

Из руки охотника вытекло так много крови, что потребовалась почти минута, чтобы выжечь её всю. Я сжала пальцы и повернулась, чтобы встать с кровати, но перед глазами всё поплыло, а затем комната расплылась.

Когда в следующий раз я открыла глаза, я глядела на низкие деревянные стропила потолка Каджики. Темнота набежала на уголки моих глаз, а затем снова поглотила меня.

ГЛАВА 23. ИСПРАВЛЕНО

Пять точек жара расходились вокруг моего пупка. Я наклонила голову, желая посмотреть, что вызывает это ощущение, и замерла, увидев большую тёмную руку, мягко лежащую на моём животе. Я обвела взглядом комнату, пытаясь вспомнить, где нахожусь. Луч лунного света падал на маленький письменный стол и деревянный комод. Над моей головой к деревянным стропилам был прибит неподвижный вентилятор.

О, небеса, я была в комнате Каджики… в его кровати. Что он должен подумать…

Я попыталась откатиться от охотника, но рука прижалась к моей коже и вместо этого перекатила меня к нему.

Его тёмные глаза были широко открыты, и они смотрели прямо на меня.

Моё дыхание сбилось. «Я… мне жаль. Я не хотела засыпать в твоей постели. Твоя метка замерцала».

Он большим пальцем погладил мой позвоночник, и по моей коже побежали мурашки.

«Каджика, кто-то пытался отравить тебя!»

Его большой палец замер.

«Они вшили опал тебе под кожу, и… и он заразил тебя. Я… я достала его».

Он убрал руку с моей кожи и коснулся места на своём предплечье, которое полностью зажило.

— Где он? — его голос звучал хрипло, как будто на него тоже подействовал опал.

«В твоём поясе».

Он выудил его и сжал так крепко, что я ожидала, что камень просочится сквозь его побелевшие пальцы, как песчинки.

Я села и подтянула колени к себе, чтобы уменьшить пространство, которое незаконно занимало моё тело. «Ты видел, кто это сделал?»

Мускулы на его широких плечах дёрнулись, а затем он закрыл глаза, несколько чёрных ресниц, спасенных от клейкой ленты, задели его щёку. Он тоже свернулся калачиком, каждая мышца живота напряглась под его тёмной кожей. Он спустил свои длинные ноги с кровати и сел, повернувшись ко мне сгорбленной спиной.

— Нет.

Его еле слышное слово скользнуло по моей коже.

Я протянула руку, желая коснуться его сгорбленного плеча. Когда моя ладонь соприкоснулась с его теплой кожей, он стал таким же твёрдым, как один из кварцевых шаров, которые раньше украшали дворцовые башни. «Мы найдём тех, кто сделал это с тобой, и заставим их заплатить».

Он опустил голову.

Какое-томгновение мы сидели так, купаясь в сумерках и тишине, но затем настойчивая вибрация прорезала тишину.

Поняв, откуда доносится звук, я сползла с кровати и поспешила к своему пальто за телефоном. И действительно, на экране высветилась дюжина сообщений. Два от Фейт, все остальные от Кэт.

«Где ты?» Последнее, что я прочитала, «Я волнуюсь».

Я немедленно отправила ей сообщение с вопросом о замке, опустив ответ о том, где я была.

— Всё в порядке?

Я резко повернула голову в сторону охотника, и мой лоб врезался в его ключицу. Я отпрянула, удивлённая его близостью. Я даже не слышала, как он подошёл. Мои чувства были настолько притуплены, что мне хотелось кричать.

— Всё в порядке? — хрипло повторил он.

Я покачала головой. Во всяком случае, не было ранее. Может быть, сейчас уже и в порядке. Может быть…

Мой телефон запульсировал, и я перевела взгляд на освещенный экран, на ответ Кэт из трёх букв: «Нет».

Холод пробежал по моему телу.

— Что не так?

«Где ты?» — написала я.

«Дома».

«Уже иду».

Жёсткие черты лица охотника расслабились, прежде чем снова напряглись. «Вчера они нашли замо́к к порталам». Было ли это вчера или прошло больше времени?

Его зрачки расширились.

— Они нашли его?

Я прикусила губу и кивнула. И если бы не я, его семье могли бы выдать печати; они могли бы вернуться к нему.

Я не была уверена, услышал ли он мои мысли, но мускул напрягся на его широких плечах.

— И?

Я уставилась на свои толстые чёрные носки. «И они попытались сменить замо́к, чтобы он соответствовал моей печати». Слеза скатилась по моей щеке. Я стерла её.

— Не сработало?

Я надеялась, что он не решил, что это было причиной моих слёз. Я прислушивалась к его ровному сердцебиению, к медленному журчанию крови по венам. Наверное, мне это показалось. Я не могу слышать, как движется кровь.

Как бы я хотела, чтобы у меня тоже была кровь. Если бы только моя мать догадалась родить меня на Земле… Я разозлилась на неё.

Каджика схватил меня за подбородок и заставил посмотреть на него.

— Что случилось, Лили?

«Замо́к не впустил меня, и теперь он заперт». Мои лёгкие содрогнулись. «Кэт попыталась войти, но её тоже не пустили. И Эйс… он… И твоя семья…» Я не смогла закончить мысль.

Несмотря на то, что его лицо было искажено моими слезами, его взгляд не исказился. В его глазах было столько гнева, и всё это было моей проклятой виной. Я вырвала подбородок из его хватки и, взяв пальто, быстро просунула руки в рукава. Затем я нашла свои ботинки и надела их, спотыкаясь.

Мне следовало просто покончить с собой, потому что теперь моя медленная смерть причиняла боль людям.

Каджика обхватил пальцами мой бицепс и развернул меня к себе.

— Куда ты идёшь?

«Увидеть Кэт. Я нужна ей».

Нуждалась ли она во мне? Что ей, вероятно, было нужно, так это чтобы я ушла навсегда…

— Лили, это не твоя вина. Им потребовалось бы переделать замо́к, чтобы позволить моей семье вернуться через эти порталы.

«Нет, не потребовалось бы! Им просто нужно было найти замо́к и нанести печать на кожу твоего народа, потому что Грегор не мог выгравировать его так, как на коже Благих. Кроме того, Эйс не вернулся бы в Неверру без Кэт, если бы не я. Они бы не поссорились, если бы не я».

— Почему они поссорились?

Мои щёки запылали. «Я должна идти».

— Почему они поссорились?

«Я не хочу говорить об этом».

— Лили…

«Это бессмысленно». Я вырвала руку из его ладони и вышла на улицу. Свежий воздух был желанным бальзамом для моего разгорячённого лица. Я начала долгий путь обратно к дому Кэт. Я даже не пыталась взлететь.

Позади меня хрустнула ветка. Я развернулась и вгляделась в темноту, держа пыль наготове.

Фигура, тёмная, как сама ночь, отделилась от мрака.

— Это всего лишь я.

Я сжала пальцы в ладонях, мои ногти отпечатались полумесяцами на моей коже. «Каджика, пожалуйста… Я хочу побыть одна сейчас».

Он остановился. Лёгкий ветерок сдул его чёрную чёлку на глаза.

— Я оставлю тебя в покое, как только ты будешь в безопасности с Катори.

Я взбиралась на скалы и пересекала пустыню в одиночку; я обманула своего отца и Грегора; я разрушила связь, чтобы внести изменения в свой мир, но я делала всё это, когда считала себя непобедимой.

Я больше не могла позволить себе роскошь думать подобным образом, поэтому позволила ему следовать за мной всю обратную дорогу до кладбища.

ГЛАВА 24. НОГТИ

Не глядя на Каджику, боясь того, что я увижу на его лице — разочарование от того, что он не вернул свою семью, — я вошла в дом, расстегнула ботинки и повесила пальто.

Кэт и Дерек сидели на кухне за столом, накрытым на троих. Ел только Дерек. Перед Кэт стояла тарелка, полная макарон с сыром. Хотя она держала вилку, она ничего не съела со своей тарелки. Она просто уставилась на гору макарон, её глаза опухли и были полны эмоций. Интересно, Дерек всё ещё думает, что её слёзы из-за платья?

Мой желудок был похож на сложное оригами, весь скрученный и изогнутый, но сливочный аромат сыра заставил его заурчать. После того, как я села за стол, Дерек коснулся тыльной стороны моей руки.

— У тебя был хороший день, милая?

Я сжала губы в улыбке, не желая обременять этого невероятно доброго человека своей непреодолимой сердечной болью.

— Где ты была? — спросила Кэт, её голос был таким же саднящим, как и выражение её лица.

Я показала: «В пекарне».

— С Фейт? Как там малыш Римо? — спросил Дерек.

И Кэт, и её отец так свободно говорили на моём безмолвном языке, что у меня сжалось сердце.

«Отлично», показала я, затем указала на Кэт. «Ты видела его?»

Она покачала головой.

— Кэт весь день провела со свадебным организатором, — сказал Дерек.

Кэт изучала своё искаженное отражение в вилке.

— Я объективно говорю ей, что если свадьба вызывает у неё такой сильный стресс, ей следует отложить её.

— Возможно, мне придётся, — прошептала она, накалывая макароны и запихивая их в рот.

— Кстати, а где Эйс? Разве он не должен ходить на все эти встречи с тобой?

Она подавилась своим жалким куском. Запив вставший в горле ком водой, она прохрипела:

— Он занят работой.

Дерек приподнял бровь.

— Ну, скажи ему, чтобы взял отгул на работе. А ещё лучше, — он положил салфетку на стол и встал, — я позвоню ему.

Он взял свой телефон с кухонной стойки и набрал номер Эйса.

И Кэт, и я знали, что ему ответит автоответчик, потому что телефоны в Неверре не работали.

— Эйс? Привет, это Дерек.

Вилка Кэт стукнула о тарелку, и её взгляд метнулся ко мне, пульсируя такой надеждой, что я молилась, чтобы Дерек не оставил сообщение.

— Она испытывает сильный стресс… да. Именно, — Дерек кивал. — Должна быть не заперта, сынок.

Входная дверь со щелчком открылась. Кэт вскочила так быстро, что её стул отлетел назад, опрокинувшись и загремев по кафелю.

— Кэт? Лили?

Как кислород, голос моего брата наполнил моё тело. Я упёрлась ладонями в стол и поднялась на нетвёрдые ноги.

Кэт бросилась в гостиную так быстро, что её очертания расплылись. Дерек моргнул, прежде чем посмотрел на свою пустую бутылку из-под пива. Его рациональный разум, вероятно, говорил ему, что алкоголь играет злую шутку с его зрением.

Тихое рыдание эхом донеслось из гостиной.

Дерек испустил долгий вздох, поправляя стул Кэт.

— Теперь я понял.

Он посмотрел в мою сторону, понимающая улыбка изогнула его губы.

— Эти двое поссорились, не так ли? Вот почему она вела себя так странно.

Это была не вся правда, но она была достаточно близка к истине. Держась одной рукой за стену, я кивнула, затем медленно двинулась к дверному проёму, который отделял кухню от гостиной. Кэт обхватила ногами талию моего брата и уткнулась лицом в его шею, а Эйс тихо разговаривал с ней. Когда он увидел меня, он улыбнулся. Я вцепилась в дверной косяк, боясь, что если отпущу его, то рухну от облегчения.

Он осторожно опустил Кэт на пол, а затем направился ко мне. Я всё еще держалась за дверной косяк, когда он обхватил меня руками за шею и притянул к себе.

Он не сказал мне ни слова, но его руки и жесткость пальцев сказали мне всё, что мне нужно было знать. Он был рад видеть меня снова, но сожалел, что замо́к не сработал.

Словно опасаясь, что он может исчезнуть из жизни, Кэт держалась поближе к Эйсу. После того, как он отпустил меня, он вцепился своей рукой в неё и ни разу не отпустил. Даже когда он приветствовал Дерека. Даже когда он ел. И даже когда ужин закончился, и Дерек ушёл встречать Милли. Вряд ли Эйс когда-нибудь снова отпустит Кэт.

— Гвен и Менава вернулись со мной, — сказал он, когда мы сидели на диване, потягивая теплый чай.

— Их кожа приняла печати портала? — воскликнула Кэт.

Эйс изучал пар, который поднимался от прозрачной поверхности его напитка.

— Да. Из-за замка новая печать держится.

Эйс обвёл круг, расчерченный пятью линиями, которые украшали её руку.

— Нам придётся переделать твою, когда ты в следующий раз будешь в Неверре.

Он продемонстрировал новую печать. Она не светилась, но бледный след выгравировался на его коже.

— Как я вернусь? Я же не Благая, — сказала Кэт. — Или эта новая комбинация позволяет всем фейри попасть в Неверру?

Палец Эйса замер. Разве он не подумал об этом?

— Портал создан Благими.

— Что означает, что я не могу… я не могу вернуться… — прошептала Кэт.

Я подвинулась к краю кресла, затем схватила свой телефон и набрала: «Если только они не вернут комбинацию на прежнее место».

— Это сложнее, чем кажется, — Эйс провёл рукой по лицу. — Вот почему мы застряли.

«Может страницы книги волшебным образом обновились».

Кэт спрыгнула с дивана и помчалась в свою спальню, где она спрятала несколько страниц. Она уже бежала обратно, прежде чем я даже успела выдохнуть. Тонкий пожелтевший пергамент, который она держала в руках, дрожал.

Эйс взглянул на страницу, но чернила были невидимы для нас. Один взгляд на её напряжённое выражение лица подтвердил, что символ не изменился.

— Чёрт, — пробормотал Эйс.

Он потянул Кэт за руку, и она упала к нему на колени. Он поцеловал её в висок.

— Мы найдём способ. Я обещаю.

Мне было противно думать, что случится, если они не сделают этого. Кэт и Эйс придётся жить порознь… Она состарится. А он — нет, потому что он не мог перебраться сюда навсегда. По крайней мере, не столкнувшись с моим затруднительным положением. Пока он тихо говорил с ней, я думала о Каджике. Он тоже не сможет войти в Неверру.

Я ковыряла свой облупившийся розовый лак.

Хотя, может быть, для него это и не имело бы значения. Он сказал, что остался здесь ради меня, но, возможно, он остался потому, что просто не хотел уходить в Неверру, а наркотики развязали ему язык и заставили говорить то, чего он не имел в виду. Под воздействием веществ люди говорили много такого, чего не имели в виду.

Мне было интересно, будет ли он разочарован. По крайней мере, беспокойство по этому поводу на мгновение отвлекло меня от вопроса о моей собственной судьбе.

Я опустила взгляд на свой безымянный палец. Я оторвала длинную полоску лака с ногтя. Когда он упал на ковёр, я застыла. Мои ногти, обычно более бледного персикового оттенка, чем моя кожа, стали серо-фиолетовыми, как дождевая туча. Я ахнула.

Эйс окинул меня беспокойным взглядом.

— Всё в порядке, Лил?

Я вскочила на ноги, в ушах звенело. Я изобразила лёгкую улыбку, которая соскочила с моих губ почти так же быстро, как и появилась.

«Устала», — показала я, прежде чем вспомнила, что побудило меня встать. Я сжала пальцы и держала их сжатыми по бокам, пока мчалась в свою спальню.

— Спокойной ночи, сестрёнка.

Я услышала, как Эйс сказал через дверь.

Я направилась в ванную и пропитала ватный диск ацетоном, затем энергично почистила ногти, надеясь, что фиолетовый оттенок сотрётся вместе с остатками лака.

Он не стёрся.

Я дотронулась до своих ресниц, ущипнула одну и легонько подёргала. Она не отпала, что на мгновение успокоило меня, но мои ногти стали фиолетовыми, и я больше не могла летать. Осталось не так много времени. Я ухватилась за края раковины и прислонилась к ней, закрыв глаза. Грудь вздымалась от смеси медленных вдохов и учащённого сердцебиения.

Мне придётся быстро покинуть Роуэн — на этот раз без сопровождения и без слежки, — потому что, если Круз пронюхает о моём слабеющем теле, только небеса знают, на что он будет способен.

ГЛАВА 25. ПРОЩАНИЯ

После повторного нанесения нового слоя лака, чтобы скрыть своё увядание, я свернулась калачиком на кровати и боролась со сном, больше чем когда-либо боясь, что не проснусь. Я думала обо всех вещах, которые я всё ещё хотела сделать, но это навевало на меня тоску, поэтому вместо этого я подумала обо всех вещах, которые у меня был шанс сделать.

В полумраке своей спальни я пробежалась по короткому списку людей, с которыми была благодарна встретиться за последний год. Кэт, Каджика, Дерек, Касс, Фейт… Прайсы стали семьей. Моей семьёй.

Как поблагодарить человека за то, что он скрасил ваше существование? Как поблагодарить человека за то, что он дал вам возможность почувствовать себя любимым и защищённым?

Что подарить Дереку пришло на ум быстро. Он любил ходить под парусом, так что лодка на озере, вероятно, сделает его счастливым. Я связалась с помощником моей семьи. Несмотря на то, что была середина ночи, она немедленно ответила на мои текстовые сообщения — что было одной из причин, по которой она оставалась на службе у моей семьи на протяжении десятилетий. Другая причина заключалась в том, что она была частично фейри. Она спросила меня, каков её бюджет, и я сказала ей, чтобы она купила ему лучшую лодку на рынке вместе с предоплатой пожизненного обслуживания. А потом я попросила её забронировать один из наших частных самолётов для моего друга и подготовить его к обеду на ближайшей взлётно-посадочной полосе.

После того, как она подтвердила, что всё будет готово, я осторожно постучала телефоном по одеялу. Я не могла просто уйти, не попрощавшись с людьми, которые были добры ко мне, которые были настоящими друзьями, поэтому я встала с кровати, надела толстый свитер поверх ночной рубашки, а затем на цыпочках прошла в гостиную, натянула ботинки, пальто и взяла ключи от машины Кэт с крючка рядом с дверью. Надеясь, что шум двигателя машины никого не разбудит, я скользнула за руль и повернула ключ в замке зажигания.

Я никогда раньше не водила машину и поняла, что мне как-то не терпится сесть за руль. Впервые в своей жизни я почувствовала, что сама управляю своей жизнью. Снег, к счастью, не превратился в лёд, но шины немного скользили. Я могла бы привыкнуть к вождению… не то чтобы мне это было нужно, но, по крайней мере, я поняла, почему многим фейри это нравилось. Я думала об этом до тех пор, пока машину не занесло, и она чуть не врезалась боком в дерево.

Моё почти столкновение напомнило мне о рыбаке с Игл-Ривер, чья лодка сейчас лежала на дне озера Верхнее. Когда я прибыла в пункт назначения, я вытащила телефон из подстаканника и отправила электронное письмо своей помощнице, дав указание выяснить личность владельца, чтобы я могла компенсировать ему, а затем я отстегнула ремень безопасности — бесполезная и очень человеческая привычка… кусок плотной ткани, к сожалению, не мог спасти мою жизнь — и вышла из машины.

Я позвонила в дверь Фейт. Минуту спустя она распахнула входную дверь.

— Лили? — её опухшие глаза скользнули по тёмной улице позади меня. — Всё в порядке?

Я кивнула и протянула руки к визжащему свертку в её руках.

— Ты пришла посидеть с ребёнком?

Она тихо фыркнула, затем жестом пригласила меня войти и после передала своего сына мне на руки.

— Ты знаешь, что он не спит всю ночь?

Я кивнула и одними губами произнесла: «Иди».

— Ты уверена, что ты…

Я широко улыбнулась.

— Ладно. Если он проголодается, просто приди и разбуди меня. А его подгузники и пустышка…

Я кивала всему, что она говорила, хотя была полностью сосредоточена на Римо, который моргал, глядя меня глазами, большими, чем его лицо.

Когда Фейт вернулась в свою спальню, её сын перестал суетиться. Я провела губами по его щеке, покрытой персиковым пушком, затем поцеловала родинку на виске, глубоко вдыхая его молочный, тёплый аромат.

Мой визит не был полностью бескорыстным… Если честно, то совсем не бескорыстным. Причины, по которым я пришла сюда, были абсолютно эгоистичными.

Как только Римо уснул, я подошла к кухонному столу, на который Фейт бросила свою сумочку. Я проверила, закрыта ли дверь её спальни, затем порылась внутри, пока мои пальцы не сомкнулись на её бумажнике. Я вытащила его, зубами расстегнула молнию и вытащила её платиновый Амекс.

Я сфотографировала её сзади и спереди, затем вернула карточку в бумажник, а бумажник — в сумочку. Я села на диван, крепче прижала Римо к груди и забронировала номер в отеле, используя данные кредитной карты. Затем я отправила последнее электронное письмо нашей помощнице, попросив её открыть банковский счёт для Римо Сакара и перевести на него пятьсот тысяч долларов с моего счета. Эта сумма покроет то, что я позаимствовала у Фейт, и многое другое.

Наконец, я отложила телефон и полностью сосредоточилась на маленьком парнишке.

* * *

Римо проспал пять часов на моей груди, согревая меня восхитительным теплом.

Пока он дремал, я просветила себя на счёт всех общественных событий в мире. У Фейт была коллекция таблоидов, которая превосходила подборку CVS. Свадьба Эйса и Кэт украшала первые страницы многих журналов, но я бегло просмотрела эти статьи, уже будучи посвященной во все подробности.

Единственная статья, которую я прочитала, была обо мне и моём «телохранителе». Репортер вырезал картинку из видео с заправочной станции и добавил её под заголовком: Таинственный телохранитель разоблачён. Хотя фотография Каджики и меня была нечёткой, снимок, который они добавили в конце статьи, таковым не был. Это была фотография, сделанная во время одного из его боев, на арене, которая не была сараем. Ряд за рядом сидящие зрители украшали задний план. Абсолютный чемпион по боям среди коренных американцев подписывает контракт со звукозаписывающей компанией.

Каджика подписал контракт на бой? Когда это случилось?

Далее в статье говорилось о его стремительном восхождении к славе и предположениях, что это связано с тем, что он работает у меня. И, конечно, за этим эпизодом последовали слухи о том, что мы тайно встречаемся. Я закрыла журнал и взяла свой телефон.

«Когда ты стал профессиональным бойцом?» — я написала ему сообщение.

Несмотря на то, что солнце едва выглянуло из-за горизонта, мой телефон засветился ответом. «Несколько недель назад».

«Почему ты мне не сказал?»

«Потому что это не имеет значения».

«Это имеет. Это огромная новость. Поздравляю!»

«Спасибо, Лили».

Вопрос: «Ты помнишь название лодки, на которой мы плыли? Той, которая затонула?»

«Зачем тебе?»

«Чувствую себя виноватой и хочу заменить её».

«Я уже позаботился об этом».

«Каджика».

«Лили».

«Позволь мне хотя бы вернуть тебе деньги».

«Нет».

На краткий миг я подумала о том, чтобы настоять на своём. Лодки стоят больших денег. Денег у него, вероятно, не было, хотя он и подписал контракт, в то время как у меня их было чересчур много, но толку от них было мало. В конце концов, я сдалась.

«Мой брат и Гвенельда вернулись».

«Я слышала. Как они поживают?»

«Хорошо».

«Рады быть дома?»

Многоточия горели так долго, что я ожидала исчерпывающего ответа. Всё, что я получила, было: «Почему ты так рано встала?»

«Я не спала».

«Что-то не так?»

Я была невероятно благодарна, что он не мог читать мои мысли через устройство. «Нет, всё замечательно». Я добавила смайлик. «Почему ты встал так рано?»

«Я встречался с Менавой».

«Так он возненавидел Неверру?»

Последовала долгая пауза. «Ты знаешь ответ на этот вопрос».

«АГА».

«Он сказал мне, что они потерпели неудачу с твоей печатью».

Я пожала плечами, отчего маленький Римо поёжился. Я подождала, пока он успокоится, прежде чем ответила: «Я и не ожидала ничего другого».

«Что теперь?»

Я ухожу. Вот что должно было произойти теперь.

«Они работают над новым решением». Я потёрла кончиком указательного пальца ноготь большого пальца, как будто могла почувствовать его синюшный цвет под тремя слоями красного лака.

«Где ты?»

Моё сердце подпрыгнуло. «К чему вопрос?»

«Тебя нет дома».

«Я у друга».

«Какого друга?»

«Просто друга».

«Почему ты не хочешь сказать мне, что за друг?»

Потому что я не хочу, чтобы ты приходил и вырывал мысли из моей головы и срывал моё тщательное планирование. Я уставилась на Римо. «Друг-мужчина». Каджика истолкует мои слова совсем иначе. Я ненавидела заставлять его думать, что я с взрослым мужчиной, но понимала, что это удержит его на расстоянии.

«Я должна прекратить разговор. Он просыпается».

Охотник мне не ответил. Мне было интересно, ответит ли он мне когда-нибудь снова или это был наш последний разговор. У меня перехватило горло от того, что мне ещё нужно было ему сказать. Я сглотнула, но это не помогло ослабить комок. Я поцеловала маленького Римо, и, как в «Спящей красавице», мой поцелуй разбудил его. Пустышка выпала из его рта, а затем самый пронзительный крик вырвался из его лёгких.

Секунду спустя Фейт влетела в гостиную, её рыжие волосы были уложены дикими волнами.

— О, боже, я даже не заметила, сколько времени! Он, должно быть, умирает с голоду.

Я улыбнулась, прижала его к себе в последний раз, а затем отпустила его в колыбель рук его матери.

Фейт прижала его к своей груди, чтобы покормить, пока я поднималась с дивана. Я понаблюдала за ними мгновение, у меня сводило грудь от мысли, что это было прощание. Я коснулась плеча Фейт и улыбнулась.

— Лили, я не знаю, как отблагодарить тебя за сегодняшний вечер. Я… — затем она взглянула на меня. — Ты плачешь?

Я потёрла глаза. Конечно же, моя кожа снова стала скользкой от слёз. Я изобразила сонливость, и это, казалось, успокоило Фейт. Я погладила Римо по макушке в последний раз, затем отвернулась, пока не превратилась в рыдающее месиво.

Я долго сидела в машине, прежде чем повернуть ключ в замке зажигания. Мне нужно было взять свои эмоции под контроль, прежде чем я отправлюсь домой. Когда взошло солнце, я поехала к «Астре», где Касс уже вовсю готовилась к приёму посетителей. Я притворилась, что меня послали за кексами. Пока они допекались, она сообщила мне, что хочет организовать девичник для Кэт. Как бы сильно я ни хотела быть частью этого, моё пребывание омрачило бы предстоящие дни. Я крепко обняла Кэссиди, прежде чем взять картонную коробку, наполненную сладко пахнущими нежными кексами.

Добравшись до кладбища, я обошла джунгли надгробий, читая каждую надпись, пока не остановилась у могилы Леи. Моё имя никогда не будет увековечено в камне, но цветок восстанет из моего пепла так же, как лиана сверкающих роз появилась из её.

Я надеялась, что это будет поразительно красивый цветок.

ГЛАВА 26. ПАССАЖИРКА

— Где ты была?

Я обернулась и увидела своего брата, прислонившегося к перилам крыльца.

Я показала имя Фейт, прежде чем он успел сделать другой вывод.

— Угу.

Он оттолкнулся от балюстрады и спустился ко мне.

«Это правда», — показала я.

— Я тебе верю.

«Не похоже, что ты мне веришь».

Он склонил голову набок, пристально глядя мне в глаза.

— Как ты добралась до её дома?

Я указала на машину Кэт — единственную машину, припаркованную перед домом. Дерек, должно быть, ушёл рано, или, может быть, он не вернулся домой.

— Ты водила?

Я кивнула, гордая.

— Сколько пешеходов собирается подать на нас в суд за повреждённые конечности?

Я закатила глаза, но улыбнулась.

Затем его поза расслабилась. Он посмотрел мимо меня на круг могил, окружённый безлистными рябинами. Воспоминание о пробуждении охотников всё ещё преследовало меня. Это не было похоже на кошмары — Каджика и Гвен закончили тем, что использовали ещё тёплые трупы, чтобы разбудить своих мёртвых родственников, — но всё же я находила этот процесс нервирующим.

Идея принадлежала Крузу. Он забрал один из двух трупов в металлическом холодильнике из подвала Кэт. Дух всё ещё витал в воздухе, несмотря на то, что мужчина умер несколькими часами ранее. Круз бросил труп к ногам Гвен, предложив им использовать его. Каджика отказался рисковать жизнью одного из своих соплеменников.

«А как насчёт духа животного?» — поинтересовалась я через нашу связь.

Он уставился на откопанную шкатулку, которая всё еще лежала запечатанной.

— Сомневаюсь, что это сработает, Лили.

— Лучше поторопиться. Дух этого человека скоро отделится, — сказал Круз.

И действительно, как паутина, дух уже рвался на свободу.

Гвен положила руку на предплечье Каджики.

«Давайте попробуем».

— Что, если тело Менавы покоится в этой могиле?

Это заставило Гвен втянуть плечи в линию, натянутую, как тетива лука.

— Есть человек, который спит у Би и от которого разит алкоголем, — сказал Каджика Крузу. — Приведи его. Если ваша идея не сработает, не всё будет потеряно.

Круз отправился на поиски этого человека. Морщась от вони немытого тела мужчины, которая была почти такой же ядовитой, как у охотника, лишённого опала, Круз высадил его на прозрачной границе между кладбищем и древним кругом.

Гвенельда, которая уже положила труп рядом с могилой, потащила бездомного в круг рябиновых деревьев. Он не сопротивлялся, слишком занятый разглядыванием неба и Круза.

Когда Каджика поднял крышку гроба, я встала на цыпочки, чтобы взглянуть на тело внутри, но смогла увидеть только слой заколдованных лепестков роз и ноги, которые казались слишком женственными, чтобы принадлежать Менаве. Из нескольких историй, которыми Каджика поделился со мной, я сделала вывод, что брат, который отнёс его в безопасное место, когда Каджика был ещё мальчиком, тоже был высоким и гибким.

Конечно, я могла ошибаться, но один взгляд на лицо Каджики сказал мне, что человек в могиле не был его братом. Гвенельда прочитала надпись Готтвы, принося в жертву труп, дух которого висел на такой же тонкой ниточке, как та, что была подшита к облачно-голубому шёлковому платью, которое я надела в тот день.

Дух отделился, как будто его унесло порывом ветра, но вместо того, чтобы подняться в небо, он скользнул внутрь открытой могилы.

— Магена, — прошептала Гвенельда, когда девушка с короткими чёрными волосами села, шевеля лепестками роз и вытягивая тонкие руки над головой.

Не произнося ни единого слова, Каджика таращился на сестру Ишты. Я смотрела, как он наблюдает за ней. Когда его тёмные глаза заблестели от слёз, которые так и не упали, что-то непонятное шевельнулось глубоко внутри меня.

Его глаза впились прямо в меня, и я покраснела, но не отвернулась и не убежала. Я стояла как вкопанная на краю рябинового круга, пока другие охотники не проснулись благодаря свежим трупам, которые Круз и два лусионага привезли из моргов. Я наблюдала, как Менава возвращается к жизни и обнимает Гвенельду, между ними потрескивает обожание, а затем сжимает своего брата в сокрушительных объятиях.

Только после того, как они все восстали из могил, я ушла. Я пошла прогуляться по пляжу, где Круз нашёл меня несколько часов спустя.

Он был единственным, кто бросился искать меня.

— Если лепестки фейри сохранили жизнь охотникам, то, возможно, они могли бы сохранить жизнь и тебе, Лили, — голос моего брата вывел меня из задумчивости.

Я в ужасе уставилась на него. Неужели он только что предложил похоронить меня?

— Это будет только до тех пор, пока мы не придумаем способ вернуть тебя домой.

Я так яростно замотала головой, что мой конский хвост хлестнул меня по щекам.

Кадык Эйса дернулся на его небритом горле. Он протянул руку и, взяв одну из моих рук, сжал её между своими.

— Твоя кожа холодна как лёд.

Я выдернула её и указала на серое небо.

Он прищурил свои голубые глаза.

— Ты можешь лгать многим людям, но не мне. Никогда мне.

«Это не ложь».

Он фыркнул.

«Кэт всё еще спит?»

Пока я была у Астры, ассистентка прислала мне сообщение о том, что мой рейс из Роуэна стоит на взлетно-посадочной полосе и ждёт меня. Несмотря на то, что пилоты были у меня на побегушках, и будут ждать меня, сколько бы времени это ни заняло, мне нужно было скрыться раньше, чем мой план будет раскрыт, как шкатулки Готтва.

Я направилась к дому, когда Эйс окликнул меня:

— Какие у тебя планы на сегодня?

Я замерла. Было ли это проверкой? Предала ли меня помощница или один из пилотов? Убедившись, что моё лицо ничего не выражало, я повернулась к нему. «Спать. Я не спала прошлой ночью».

Я не стала ждать, чтобы посмотреть, поверит ли он мне. Как только я доберусь до места назначения, я оставлю ему письмо. О, небеса, следующие несколько дней будут такими трудными. Я сглотнула, но комок застрял у меня в горле.

Внутри дома Дерек пил кофе с Милли, которая уже была одета в свой пурпурный халат.

— Привет, милая, как тебе спалось? — спросил Дерек.

Я подняла большой палец к верху.

— Хочешь немного кофе? — спросила меня Милли.

Я покачала головой, но схватила бутылку воды из холодильника, а затем поднялась по лестнице в спальню Кэт. Я постучала.

— Входи.

Я вошла во всё еще тёмную комнату. Кэт лежала в постели, укрывшись одеялом до подбородка. Когда она увидела меня, она протянула руки и медленно улыбнулась.

— Где ты провела ночь?

Я нахмурилась.

Она повернулась на бок.

— Я знаю, что ты не спала дома. Эйс пошёл проверить тебя, а тебя не было в постели.

Я показала, что я была с Римо, отчего её и без того раскосые глаза ещё больше сузились.

— Правда?

Я кивнула.

— Я думала, ты была с…

Я покачала головой, прежде чем она успела произнести имя Каджики, потому что на лестнице раздались шаги.

Мой брат ворвался в спальню.

— Кэт, нам нужно идти, так что одевайся.

По лицу Кэт пробежала хмурая тень.

— Куда это мы направляемся?

— На ферму Холли.

Кэт села.

— Ферма Холли? Почему?

— Потому что в городе появился грёбаный новый охотник.

— Что? — она сбросила одеяло с ног и встала. — Кто создал нового охотника?

Взгляд Эйса скосился на меня.

— Каджика.

Моё сердце заколотилось, и я чувствовала его эхо в каждом из рёбер.

Кэт нахмурила брови.

— Каджика создал нового охотника? Когда?

— Помнишь того парня, на которого Каджика натравил Ганнибала Лектера? Ну, очевидно, он не был Дэниели, он просто был женат на одной из них.

Губы Кэт сложились в идеальную букву «О», в то время как мои приоткрылись, чтобы с облегчением вздохнуть. Не потому, что восстал новый охотник — это была ужасная новость, учитывая, каким человеком он был, — а потому, что Каджика сделал это не нарочно. У Эйса не было причин держать на него зла.

— Гвен только что зашла, чтобы рассказать мне всё о новом рекруте. Сегодняшний день становится всё лучше и лучше.

Говоря это, он взглянул на меня, что, конечно же, заставило мои щёки покраснеть от чувства вины.

«Он не знает, что я запланировала», — успокаивала я себя.

— Он здесь, в Роуэне?

Кэт сдернула одежду с вешалок, затем исчезла в ванной, чтобы одеться.

Взгляд Эйса, наконец, оторвался от моего.

— Да, — ответил он достаточно громко, чтобы она услышала через дверь, которая открылась, выпустив сладкий лавандовый поток, который сопровождал Кэт, пока она металась по комнате, хватая телефон, ключи и пару сложенных двадцаток.

Расплывчатые очертания Кэт заострились, когда она наконец-то перестала двигаться, чтобы запихнуть всё в карман своих узких серых джинсов.

— С ним есть другие?

— Шарлотта, её старший сын и жена этого парня также сопровождали в поездке.

«Что будет с этим человеком?» — показала я.

— Что ты имеешь в виду, говоря, что с ним будет? — спросил Эйс.

«Они убьют его?»

— Убить его? Почему, Лили, охотники не убийцы… верно?

Сарказм сочился из тона Эйса. Гнев не пробуждал в людях ничего лучшего, но в моём брате он проявил абсолютно худшее.

Я не хотела вспоминать его таким. Кэт, должно быть, была крайне озабочена новостями Эйса, потому что она никак не прокомментировала его угрюмое замечание.

Она распахнула окно.

— Лили, ты идёшь с нами?

— Лили собирается вздремнуть.

— Почему бы тебе не вздремнуть попозже? — она спросила меня.

— Потому что её ночь была слишком утомительной.

Тогда меня осенило, что мой брат действительно не поверил, что я была с Фейт и Римо.

Убедившись, что Дерека нет на кладбище, он схватил Кэт и поднял её на руки. Она обвила руками его шею. Прежде чем отправиться в полёт, он бросил:

— Приятного сна, сестрёнка. О, и я поставил охранника у дома, так что не пытайся сделать какую-нибудь глупость.

А потом он выпрыгнул в окно и поднялся в пятнистое серое небо.

Дерьмо. Теперь мне нужно было избавиться от лусионага?

После того, как они пронеслись сквозь облака, я вернулась в свою спальню. Я уже собиралась отключить зарядное устройство и свернуть его, когда вспомнила, что мне нужно избавиться от своего телефона, чтобы его нельзя было отследить. Кроме наличных, которые я хранила в шляпной коробке в шкафу, я ничего больше не брала с собой.

Я вызвала такси, затем заколебалась, стоит ли отправлять Каджике последнее сообщение, но вместо этого выключила телефон и спрятала его в подбитый мехом ботинок. Мне бы он не понадобился там, куда я направлялась. Я посмотрела на светильник, освещающий шкаф, и мне пришла в голову идея. Не самый лучший вариант, но он должен был бы сойти.

Я вышла на кладбище и, прищурившись, оглядела белый пейзаж в поисках облачённого в чёрное охранника, но никого не увидела. Может быть, он последовал за Эйсом. Может быть…

Светлячок зажужжал у перил крыльца.

Я указала на светящееся существо, и оно выросло в большого, одетого в чёрное, золотоглазого мужчину.

— В чём дело, принцесса? — спросил он на фаэльском.

Я повернула голову в сторону дома.

Он неохотно последовал за мной внутрь.

Я указала на свою гардеробную. Я настойчиво щёлкнула выключателем, чтобы дать ему понять, что лампочка перегорела. Несмотря на то, что его тёмно-русые брови сошлись вместе, он не заподозрил меня в нечестной игре. Он шагнул внутрь шкафа и потянулся вверх. Я взмахнула руками, и ленты виты сплелись между дверным косяком в сеть, из которой не смог бы вынырнуть даже светлячок.

— Прости, — губами показала я и закрыла дверь.

Охранник всё колотил и колотил по стенам шкафа, а потом начал кричать. Учитывая, что Дерека не было дома, я не слишком беспокоилась о том, что кто-нибудь спасёт его до того, как я смогу сбежать. Я провела ладонями по лицу, используя больше своей пыли, а затем вышла из дома.

Такси как раз въезжало на подъездную дорожку, когда я вышла. Не оглядываясь, я забралась на заднее сиденье и показала ему бумажку, на которой написала адрес частной взлётно-посадочной полосы.

Водитель продолжал бросать на меня взгляды в зеркало заднего вида, пока вёл машину. Наконец, он задал вопрос, который, должно быть, вертелся у него на губах с тех пор, как он подъехал к кладбищу.

— Ты дружишь с этой знаменитостью… Лили Вуд? Я слышал, она была с Прайсами.

Я покачала головой и забарабанила ногтями по подлокотнику. Пыль могла изменить мою внешность, но она не могла замаскировать мою немоту.

— Значит, похоронили любимого человека?

Я кивнула.

Некоторое время он молчал. И затем:

— Этот Дерек Прайс. Он такой хороший парень. К тому же хороший коронер, по крайней мере, так мне говорили. Постучу по дереву, я ещё никого не терял, — когда я не ответила, он продолжил: — На свадьбу начинает прибывать много людей. Я слышал, что у них будут беспилотники, цирковые артисты и фейерверки. Ты приглашена?

Я покачала головой, затем закрыла глаза и притворилась спящей, чтобы он перестал забрасывать меня вопросами. Несмотря на то, что я скрыла своё истинное лицо, я не хотела, чтобы он помнил, как вёз немую девушку. Я хотела, чтобы он вспомнил убитую горем седовласую вдову, которая посетила труп своего покойного мужа на кладбище, или чтобы он совсем забыл меня.

Я хотела, чтобы все забыли меня.

Небеса, как неизлечимо больные люди переносили это состояние неопределённости? Я почти пожалела, что не проткнула себя одной из стрел из рябинового дерева Каджики. Не то чтобы он охотно наполнил бы его своей кровью, но, несомненно, другой охотник оказал бы мне такую честь. Тогда я подумала о новом охотнике — мне вспомнилось его имя… Пит. Я была уверена, что ему доставило бы огромное удовольствие смочить стрелу своей ядовитой кровью.

«Хватит», — отругала я себя, когда такси остановилось перед сверкающим серебристым самолетом, украшенным темно-синей эмблемой «W».

Пилот, который стоял у трапа самолета, подошёл к моей двери и распахнул её. Я не сбросила маску строгой причёски и морщинистой кожи. По его морщинистому лбу я догадалась, что он ожидал увидеть настоящую меня или моего брата.

— Без багажа? — спросил он после того, как открыл багажник такси и обнаружил, что он пуст.

Я покачала головой и поднялась по трапу самолета, затем села. Стюардесса попыталась предложить мне кофе и бутерброды, когда мы взлетали, но я закрыла глаза и снова притворилась спящей. Когда шасси оторвались от земли, я широко растопырила пальцы и сосредоточилась на пыли, которую оставила после себя, пока она не просочилась обратно в мою ладонь. Я сжала пальцы. Охранник теперь был свободен. Всего несколько секунд, и он отправится сообщать моему брату, что я сбежала.

К тому времени, как они выяснят, что я села на самолёт — если они это сделают, — я буду уже далеко. Я думала о своём пункте назначения, о том, как я потеряю себя там, как легко это будет.

Лас-Вегас.

Город анонимности и греха с температурой пустыни.

Воспоминания о стриптизе промелькнули в моей голове. Мне был пятьдесят один год — десять человеческих лет, — когда был создан портал, связывающий Неверру с казино «Фламинго» (одним из первых отелей на стрипе). Фейри любили азартные игры, которые способствовали астрономическому росту Города Грехов.

class="book">По сей день Вегас был любимым местом отдыха Неверриан, а это означало, что мне придётся жить в маскировке. Возможно, мне следовало отправиться на Карибы — мало кто из фейри отправлялись туда, — но я не хотела умирать в одиночестве и тишине на пляже. Я хотела громкого, оживлённого окончания своей жизни; места, где никогда ничего не закрывалось, города, который не спал, потому что я не планировала больше тратить драгоценное время на сон.

ГЛАВА 27. МНОЖЕСТВО ЛИЦ

Огонь, пульсирующий в моих барабанных перепонках, соответствовал неистовой громкости, окружающей меня. Я пересекла переполненный вестибюль отеля, направившись к ряду лифтов.

Консьерж сам проводил меня в номер на крыше, за который я заплатила кредитной картой Фейт. Осмотрев свою просторную гостиную, частный бассейн, круглую террасу и четыре гигантские спальни, оформленные во всех мыслимых оттенках бежевого, я вручила мужчине сто долларов и закрыла за ним дверь.

Я не была выдающимся умом, и всё же я сделала это. Будучи личностью, которая летала — теперь больше ходила — оставаясь незамеченной, я наконец-то выполнила свою задачу.

Сохранив две пачки наличных, я сложила остальные в ящик и покрыла пачки пылью, чтобы они напоминали ряд носков. Пока я не умру, моя пыль будет прилипать к зелёным купюрам. После этого будет открыт сезон ловли наличности. Я надеялась, что тот, кто найдет деньги, использует их в благородных целях.

Я схватила свою карточку-ключ, затем изменила свою внешность на рыжеволосую девушку с полосами жидкой подводки вдоль зелёных глаз и ярко-красной помадой на губах. Я проверила свой внешний вид в зеркале лифта, добавила косметическую родинку над губой, а затем вышла в торговый лабиринт, который занимал первый и второй этажи отеля.

Я потратила несколько часов и тысячи долларов на создание своего гардероба. Конечно, я могла бы соткать наряды из пыли, но всегда был риск, что она местами выцветет или вовсе исчезнет. По крайней мере, так было до того, как Негонгва отменил закон о нашей пыли. Привычка экономно пользоваться ею прилипла ко мне, как вита к коже.

В тот вечер я выбрала облегающее чёрное платье с блёстками, совершенно непохожее на свободные шелка пастельных тонов, которые я предпочитала. Я сохранила внешность рыжей, которую приняла ранее, но ещё больше затемнила глаза и добавила серьги с чёрными бриллиантами, которые касались моих обнажённых плеч. Поскольку я не могла изменить форму своего тела или рост с помощью пыли, я надела кружевной бюстгальтер пуш-ап и туфли на платформе, которые сделали меня почти такой же высокой, как Кэт.

Внезапная мысль о ней уколола мою грудь, как шип. Как бы я хотела, чтобы она была здесь, готовилась вместе со мной. У меня чесались руки написать ей, но я вспомнила, что оставила свой телефон.

Я вышла из номера и спустилась на этаж казино. Села за покерный стол рядом с мужчиной, который пропотел насквозь в розовой рубашке на пуговицах, и женщиной с фиолетовыми мешками под глазами от усталости. Я протянула дилеру пачку сотенных, которые он, не поднимая брови, превратил в фишки. Сегодня вечером я была хай-роллером, и это вызвало во мне лёгкую дрожь. Никогда ещё Лили Вуд не поступала так опрометчиво.

Дилер положил мне две карты рубашкой вверх — бубновую даму и восьмерку червей. «Розовая рубашка» сделал ставку, но женщина подняла её, и я последовала за ней, бросив свои фишки в банк. «Розовая рубашка» спасовал. Дилер выровнял три карты на столе и перевернул их. Теперь у меня была пара дам. Лучше, чем ничего, но и не очень. Женщина подтолкнула стопку фишек в банк. Я сравняла её стек, а затем, чёрт возьми, добавила дополнительную фишку.

Она подняла на меня глаза, внимательно изучая выражение моего лица. Я скрестила руки на груди и откинулась назад в ожидании. Наконец, она подтвердила мою ставку. Четвёртая карта была сдана и перевёрнута. Ещё одна дама. Ладно, теперь у меня была твёрдая рука. Я села немного прямее и разжала руки. Ещё один раунд ставок увеличил банк, а затем была перевернута карта последнего хода.

Восьмёрка.

У меня был фул-хаус⁵.

Я подумала о том, что могло бы быть у женщины такого, что могло бы лучше всего собрать аншлаг. Флеш-рояль? Стрит-флеш? Каре?

Она подтолкнула стопку фишек в середину. Вдвое больше, чем она поставила ранее. Я согласилась с её ставкой, ведь, что мне ещё терять, кроме денег, которые мне не понадобятся после смерти?

Мы открыли карты. На столе у неё была восьмёрка и пара дам. Две пары. Я ухмыльнулась, когда дилер подтолкнул ко мне гору фишек. Я разложила их аккуратными стопками. Я выиграла следующие тринадцать раздач, шесть раз блефуя на пути к успеху. Я сто лет не играла в покер, но не потеряла хватку.

Подмышки «Розовой рубашки» становились более прозрачными по мере того, как пот лился из его пор. Он ни разу не выиграл и, в конце концов, ушёл, но был тут же заменён новым игроком.

Волосы этого мужчины были зачёсаны назад и выглядели такими жёсткими, что он, вероятно, использовал целый флакон геля.

— Менеджер этажа упомянул, что за этим столом есть один чертовски удачливый игрок. Мне нравятся удачливые игроки.

Его ярко-голубой взгляд скользнул по моему лицу, а затем опустился ниже.

Скользкий тип.

Он достал пачку фишек из своего тонкого шерстяного пиджака. Он только что пришёл с шикарного ужина или принарядился, чтобы сыграть в азартные игры? Или, может быть, он работал здесь?

О чём я только думала? Победа привлекла внимание. Мне нужно было уходить, но незамедлительный уход бросался в глаза. Нет, я проиграю следующие две раздачи, а затем уйду. Когда дилер передал нам наши карты, новичок заёрзал на своём месте. Он был так близко, что я почувствовала запах его лосьона после бритья.

— Ха, — сказал он.

Я взглянула на свои карты, затем подняла на него глаза.

Он склонил голову набок.

— Тесен мир.

Я нахмурилась, не понимая, на что он намекает. Вряд ли мы встречались раньше. По крайней мере, он не встречал меня в таком виде.

Он понюхал воздух, затем наклонился ко мне и прошептал:

— Приятный парфюм. О дё вита?

ГЛАВА 28. ШТОРМ

Я втянула в себя воздух.

У пыли был особый запах, но только охотники и фейри могли его почувствовать. А это означало, что он был одним из нас. Какая дерьмовая удача…

Я подвинулась к краю стула, хотя на самом деле мне хотелось утащить задницу из казино и забаррикадироваться в своём номере.

Когда дилер устроил флоп, фейри тихо спросил на языке фаэли:

— Мы знакомы?

Я изучила свои фишки, выбирая сумму, которую хотела поставить. Бросая их в банк, я покачала головой. Краем глаза я заметила, как он покосился на моё лицо. Он мог сколько хочет смотреть, но не увидит ничего сквозь мою пыль. Я была хороша в маскировке.

— У кошечки есть язык? — снова попытался фейри.

Я пристально посмотрела на него, надеясь, что он просто прекратит и оставит меня в покое, затем сосредоточилась на своих картах, убеждая себя, что он не сможет определить, кто я такая. Когда он спросил, почему я скрываю своё истинное лицо, я сложила руки и встала. Вежливо кивнув своим оппонентам, я собрала свои фишки, дала дилеру чаевые и зашагала прочь.

Фейри не последовал за мной… по крайней мере, не сразу. Через минуту он встал и пересёк зал казино, направившись вслед за мной. Его глаза блестели в чувственной темноте. Не сбавляя шага, я вошла в дамскую комнату. Я раздумывала, стоит ли менять свою внешность. В конечном счёте, я отказалась от этой идеи. Он бы унюхал мою пыль и просто последовал за моим новым образом.

Я заметила маленькое окошко. Убедившись, что кабинки пусты, я забралась на радиатор и нажала на ручку. Потребовалось несколько попыток, чтобы она со скрипом открылась. Слой краски потрескивал вокруг рамы, когда я выдвигала её. Снаружи послышались приближающиеся голоса. Я протиснулась через отверстие на узкую металлическую площадку. У меня не было времени закрыть окно, но я сомневалась, что женщины будут беспокоиться об открытом окне. Они, вероятно, подумают, что туалетную проветривают.

Я понятия не имела, где нахожусь, но решила, что мой лучший вариант — вернуться на улицу. Изменив свой вид на образ кудрявой брюнетки, я спрыгнула с карниза на улицу двумя этажами ниже. Я планировала спуститься вниз — даже если это потратит впустую огонь, — но с треском провалилась и приземлилась так жёстко, что у меня потемнело в глазах.

Раскинув конечности, как морская звезда, я проверила своё тело. Некоторые из моих костей определённо были раздроблены, но постепенно они срастались. Вскоре я уже заставила себя встать. Я ощупала лицо, желая убедиться, что пыль не унесло ветром. Кончики моих пальцев покалывало от её присутствия. Один из каблуков отлетел, и я поспешила его поднять. Я помчалась по тёмному переулку к улице, залитой яркими неоновыми огнями. А затем я вернулась в вестибюль и ускорила шаг, чтобы добраться до лифта. Мои выигранные фишки шумно покачивалась в сумочке. Я оглядела вестибюль, но никто не смотрел в мою сторону. Крепко обхватив сумку рукой, я нажала на кнопку вызова, а затем, как только дверь распахнулась, я прижала свою карточку к электронному блоку безопасности внизу клавиатуры, и кнопка верхнего этажа загорелась. Молясь, чтобы лифт не делал никаких остановок по пути наверх, я старалась делать длинные вдохи.

Я почти не могла в это поверить, когда добралась до своего номера. Сумка соскользнула с руки и упала на мраморный пол. Я прислонилась к входной двери и рассмеялась, мои взвинченные нервы наконец-то расслабились.

Сегодняшний вечер был одновременно дразнящим и ужасающим, весёлым и опасным. Я сбросила туфли и порылась в мини-баре в поисках закусок и напитков. Я выпила мини-бутылку виски, наслаждаясь огненным следом, который она оставила после себя. Схватив пакет чипсов, я вышла на свою частную террасу и откинулась на один из залитых лунным светом шезлонгов. Вид на город был почти таким же пьянящим, как и виски. Я съела чипсы, а затем вернулась к мраморному бару в гостиной, взяла банку копчёного миндаля и съела его.

Я подумала о том, чтобы вернуться на свою террасу, но беспокоилась о том, что фейри заметят меня, поэтому я закрыла дверь патио и удалилась в спальню. Я часами смотрела бессмысленный телевизор, и хотя я поклялась не засыпать, я проиграла свою битву.

* * *

Я проснулась от яркого солнечного света. Я быстро села, моргая, наполовину ожидая, что вчерашний день окажется сном, но светло-бежевые стены вокруг меня были настоящими. Хруст в шее и отпечаток блёсток на моих бёдрах тоже были очень реальными.

Я потянулась, затем стянула с себя платье, открыла дверь во внутренний дворик и вприпрыжку направилась к бассейну с горячим джакузи, который я просила при регистрации. Вода обвилась вокруг моего тела, согревая погруженную в воду кожу. Я подплыла к краю бассейна и положила подбородок на скрещенные руки, пытаясь решить, чем занять себя сегодня. У меня никогда не было так мало и в то же время так много свободного времени. Там, в Роуэне, всегда было на кого посмотреть… чем заняться.

Я подавила своё сожаление. Я выбрала это уединение не просто так.

После долгого периода тишины я вылезла из бассейна, вода стекала с моего чёрного кружевного лифчика. Я вытерлась полотенцем до того, как мой огонь смог нейтрализовать влажность кожи. Как бы быстро я ни делала это, от моего тела всё равно поднимались завитки пара.

Сняв мокрое нижнее бельё, я включила телевизор, чтобы заглушить тишину, и выбрала канал CNN. Просматривая меню ужина в номере, я слушала новости людей.

Дипломатическая напряженность с российскими официальными лицами.

Запасы нефти резко падают.

Школьный автобус, полный детей, перевернулся в Огайо. Три жертвы. Десять тяжело раненых.

Как бы сильно мне не было плевать на две первые новости, третья усилила биение моего сердца. Слава небесам, моё учащённое сердцебиение не отразится на руке Каджики. Я рассеянно погладила свою ладонь, которая не светилась с того дня, как я нашла Каджику, истекающим кровью в его постели.

Я надеялась, что он выяснил, кто это сделал.

Я откинула со лба спутанные волосы и воспользовалась планшетом с привязкой к отелю на прикроватной тумбочке, чтобы сделать заказ на ужин в номер. Я попыталась вновь разжечь возбуждение, которое испытала предыдущим вечером, но одиночество поглотило меня.

Мне нужно было отвлечься. Я посмотрела расписание концертов на планшете, забронировала места в первом ряду для двоих, а затем поработала над изменением своей внешности. Я окрасила свои глаза в ореховый цвет, а высушенные феном волосы — в шоколадно-каштановый. Они ниспадали блестящими волнами на бретельки моего короткого красного комбинезона.

Когда я сунула ноги в туфли на высокой танкетке, я услышала свою фамилию в новостях. Я повернулась к телевизору и слушала, как репортер показывал кадры с острова Бивер, полностью украшенного белыми палатками в рамках подготовки к свадьбе.

— Катори Прайс и Эйс Вуд перенесли дату своей свадьбы из-за северо-восточного ветра, который должен обрушиться на Мичиган в эти выходные, — говорил репортер. — Гости продлевают свои поездки, что значительно пошло на пользу отелям и ресторанам региона. Сегодня с нами Беатрис Уэллс, владелица «Местечко у Би», самой причудливой гостиницы Роуэна.

Пока я наблюдала за морщинистым лицом Би, слушала её тихий голос, приступ за приступом ностальгии пронзал меня до глубины души. А затем тётя Кэт Айлен появилась на экране позади Би. Как только она поняла, что находится перед камерой, она сильно разволновалась, но вскоре уже оживлённо болтала с репортером о предстоящей свадьбе своей племянницы.

Я наблюдала, как двигаются её губы цвета фуксии, но с трудом могла сосредоточиться на том, что она говорила. Был ли шторм виноват в переносе свадьбы, или это была просто придуманная Дэниели версия? Кэт и Эйс искали меня? Было ли лусионагам поручено найти сбежавшую принцессу? Был ли Каджика предупреждён о моём исчезновении?

Я выключила телевизор и выбежала из своего номера, молясь, чтобы это был настоящий шторм.

Что никто не придёт.

* * *

После первого шоу я взяла бургер и пообедала в одиночестве за маленьким столиком, накрытым на солнечной террасе, затем прогулялась по другому казино. Я не осмеливалась сесть и поиграть, хотя мне не терпелось попытать счастья в блэкджеке. В конце концов, я решила попытать счастья в игровых автоматах. Каждый раз, когда я выигрывала, и автомат ревел, моё сердце подскакивало к горлу и зависало там на долгие минуты. Никто не обращал на меня никакого внимания, так что я, наконец, начала расслабляться.

Всё-таки пришло время для моего второго отвлечения за день. Я засунула свой новый выигрыш в сумку и отправилась на концерт. Шоу было завораживающим и освободило мой разум от мыслей, полностью заполнив его музыкой. После этого я пошла обратно в отель, стуча каблуками по остывающему асфальту. Моё настроение поднялось, но эффект исчез в тот момент, когда показался мой отель.

Я моргнула, а потом наклонила голову и стала наблюдать, как Круз Вега, сопровождаемый Сайласом и двумя лусионагами, прошёл прямо через главный вход моего отеля.

ГЛАВА 29. ПОТЕРЯННАЯ И НАЙДЕННАЯ

Сердце подскочило к самому горлу, я резко развернулась. Несмотря на то, что я не была похожа на Лили Вуд, я боялась, что Круз увидит сквозь пыль. Я пошла назад тем же путём, каким пришла, засунув руки глубоко в карманы своей коричневой кожаной куртки. Я не смогу вернуться в свой отель. И хотя присутствие фейри прошлой ночью должно было быть совпадением, прибытие Круза никак таковым не было.

Либо фейри пронюхал, что я пропала, и упомянул, что играл в покер с замаскированной фейри, которая отказался с ним разговаривать, либо Эйс узнал о самолёте, который вылетел из Роуэна утром в день моего исчезновения, или Фейт заметила оплату в Вегасе.

Я шла слишком быстро, привлекая внимание, поэтому замедлила шаг, не решаясь зайти в другой отель. Круз и охранники не могли же опросить весь город… не так ли?

Я свернула с главной дороги на более мелкие улочки, пробираясь по районам города, которые не мерцали и не сияли. Я оказалась в убогом мотеле без каких-либо удобств роскошных курортов. Круз не станет искать меня здесь. Я порылась в кармане сумочки на молнии в поисках оставшихся наличных. У меня нашлась пачка двадцаток — достаточно, чтобы снять комнату в заведении на несколько ночей.

Однако мне пришлось бы обналичить фишки на тысячи долларов, если я захочу покинуть Вегас. Я очень не хотела закончить свои дни здесь — в этой дыре, покрытой желто-коричневым ковром. Служащая вручила мне громоздкий ключ от номера и забрала три мои двадцатки. Она дала мне сдачу, а затем повела в комнату, которая остро напомнила мне комнату, в которой я провела ночь в Манистике.

Небеса, мне казалось, что это путешествие было целую вечность назад.

Я села на кровать, которая была жёсткой, как деревянная плита. Пружины заскрипели под моим небольшим весом. В ту ночь я не принимала душ. Я почистила зубы пальцем, несколько часов подряд просматривала каналы, а лишь потом уснула.

Ещё одна потраченная впустую ночь.

* * *

На следующее утро я оставалась в постели до тех пор, пока урчание в животе не стало болезненным. Я запылила себя, выбрав розовую стрижку в стиле пикси и добавив пирсинг в нос и брови, который сильно контрастировал с моим красным комбинезоном, но мне было всё равно.

Наблюдая больше за небом, чем за улицами, я вернулась в отель, в котором играла за игровыми автоматами, решив обналичить свои фишки. Кассир в клетке предложил мне наличные за эти фишки. Однако когда я подтолкнула к нему фишки из другого отеля, мужчина нахмурился, подсчитывая сумму.

— Это большая сумма, мисс. Дайте мне минутку. Я должен спросить своего начальника, уполномочен ли я обналичить это для вас.

Когда он потянулся за своим телефоном, я развернулась и бросила свои фишки на тысячи долларов. Он, вероятно, предположил бы, что я украла их, и послал бы охранников забрать меня. Я поспешила через зал, пробираясь сквозь и без того плотную толпу, и незаметно прижала ладонь к волосам, чтобы сменить короткую розовую прическу на острый, как бритва, светлый боб. Охранники пронеслись мимо меня, но ни один из них не взглянул в мою сторону. Конечно же, они направились к кассе, от которой я только что сбежала.

Я ускорилась, врезавшись в официантку с коктейлем. Она ахнула, когда напитки пролились на её наряд из перьев. Я сунула ей на поднос крупную купюру и снова скрылась. Мои шпильки не издавали никакого звука на покрытом ковром полу, но в моей голове они резонировали, передавая моё присутствие всем.

Мне нужно было притормозить и перестать вертеть головой, как преследуемому преступнику, поэтому я сосредоточилась на своих ногах.

Никто не идёт за мной.

Никто не идёт за мной.

В поле моего зрения появились забрызганные грязью чёрные ботинки. Я чуть не споткнулась о них, но качнулась в сторону, меняя курс, чтобы избежать столкновения с человеком. Чья-то рука метнулась вперёд и схватила меня за руку, дёрнув назад.

Дерьмо.

Шум стих, когда мой взгляд поднялся к лицу моего захватчика.

ГЛАВА 30. ПРЕДАТЕЛЬСТВО

Ресницы и брови Каджики снова отросли. Это было первое, что меня поразило. Второй вещью был мертвенно-красный блеск его тёмных глаз.

— Ты знаешь, сколько людей ищет тебя, Лили Вуд? — произнёс он сквозь стиснутые зубы.

Я снова опустила взгляд на шпильки, которые сжимали мои ноги. Если бы только я надела балетки… «Предполагаю много».

— Правильно предполагаешь. О чём ты думала? Чего, чёрт возьми, ты пыталась добиться?

Несмотря на то, что это звучало так, будто он кричал, это больше походило на рычание.

Я отмахнулась от вопросов, но не сделала попытки убежать. Вряд ли я могла убежать от Каджики. «Как ты меня нашёл?»

— Лусионага заявился на ферму Холли, рыдая, что ты исчезла. Твой брат был уверен, что я тебя прячу, но я сказал ему, что ему повезёт больше, если он найдёт тебя в доме мужчины, с которым ты провела ночь.

Он сделал такую длинную паузу, что я снова посмотрела на него. Его глаза были такими леденяще-холодными, что я обхватила себя руками.

— Кэт сказала, что ты была с Фейт и Римо, а потом она позвонила Фейт, и дочь Стеллы Сакар подтвердила, что ты присматривала за её сыном всю ночь, — и снова он замолчал. — Есть причина, по которой ты оставила возраст твоего компаньона на волю моего воображения?

Я не ответила ему. Вместо этого я повторила: «Как ты меня нашёл?»

— Я просматривал записи с камер наблюдения за последние двадцать четыре часа.

Это объясняло лопнувшие кровеносные сосуды. Он внимательно изучал моё лицо, которое прекрасно видел сквозь слой пыли.

— Почему ты ушла?

Я склонила голову набок. «Как ты думаешь, почему?»

— Я не знаю, что думать.

«Ты можешь читать мои мысли, Каджика. Я ушла, потому что ты можешь читать мои мысли».

Он нахмурился, но потом его взгляд прояснился, потому что понял.

— И тебе было что скрывать… — сказал он тихим голосом.

Я зажмурила глаза и отчаянно попыталась скрыть свой секрет, но его дыхание сбилось, и я поняла, что он раскрыл его. Я подняла веки, проклиная тот день, когда пометила его.

Его тело превратилось в один твёрдый, пульсирующий мускул. Он потянул за прядь моих настоящих волос. Когда она не отделилась от моей головы, жёсткая линия его плеч стала чуть мягче… что мало о чём говорило.

— С каких пор?

Я прикусила губу. Звон монет, вылетающих из соседнего ряда слотов, усилил стук в моих висках. Или, может быть, именно из-за этого разговора у меня разболелась голова. «С тех пор, как на тебя напали с опалом».

Под его двухдневной щетиной дёрнулся кадык.

— Круз ждёт тебя.

«Ты уже выяснил, кто это сделал?»

— Я должен отвезти тебя к Крузу.

«Нет, тебе не нужно везти меня к Крузу. Я не хочу его видеть. Или кого угодно, если уж на то пошло. Я сбежала не просто так».

— И теперь, когда я знаю твою причину, я ни за что не упущу тебя из виду.

Я сделала резкий вдох. «Ты не можешь посвятить Круза в мою причину!»

— Ему нужно знать, чтобы он мог действовать соответствующим образом.

«Он убьёт себя ради моего спасения».

— Если он не умрёт, то умрёшь ты, а я не хочу, чтобы это произошло.

«Ты не имеешь права голоса в том, что я решаю делать!»

Он прищурил глаза и опустил подбородок ниже.

«Я серьёзно. Не смей ему говорить. Или… или…»

— Или ты снова убежишь?

Его губы изогнулись в мрачной улыбке.

Я сглотнула. Что он собирался делать? Приковать меня к себе?

— Возможно.

Глупая мысленная связь. «Если ты скажешь ему, я больше никогда с тобой не заговорю».

Моя угроза заставила его улыбнуться.

— Не помню, что бы ты когда-либо говорила со мной.

Он издевается надо мной?

«Я имею в виду, что никогда больше не буду общаться с тобой добровольно или нет».

— Я воспользуюсь своим шансом.

Я ожидала, что он отступит, а не бросит мне вызов. «Это моя жизнь. Мой выбор!»

— Твоя жизнь влияет на других.

«Моя жизнь ничего не стоит по большому счёту, но Круз… он заслуживает того, чтобы жить. Посмотри, что он сделал для Неверры. Для твоего племени. Посмотри на изменения, которые он вызвал. А что я сделала, Каджика? Ничего! Я ничего не сделала, чтобы улучшить какой-либо из миров».

Он покачал головой, и его чёлка упала на усталые глаза.

— Ты так мало веришь в себя, Лили.

Я фыркнула. «Назови хоть одну вещь, которую я сделала лучше».

— Ты украла книгу у Грегора и отдала её Гвенельде.

«Круз помог».

— Ты пожертвовала собой, чтобы Круз мог остаться в Неверре и организовать исчезновение тумана.

Я фыркнула.

— Ты принесла Дереку, Фейт и Кэссиди много радости.

Я снова фыркнула. «Это не достижения. Это просто…»

— Просто что?

«Нормальные вещи. Дружеские отношения».

— Почему ты так низко ценишь себя?

«Потому что вещи, о которых ты говоришь, тривиальны».

Он стиснул челюсти.

— Ты спасла меня. Ты считаешь это тривиальным?

«Спасла тебя? От чего? Кусочек опала? Сомневаюсь, что это убило бы тебя».

— Я был мёртв внутри, пока ты не пометила меня.

«О чём ты говоришь?»

Он склонил голову набок, наблюдая за мной с проницательностью квилы.

— Как ты думаешь, о чём я говорю?

Моё сердце бешено заколотилось о позвоночник, а щёки запылали. «Ты не можешь спасти меня, потому что я нравлюсь тебе больше, чем Круз. Это было бы несправедливо».

— А смотреть, как ты умираешь, справедливо?

«Каджика…» Я подавила своё разочарование. «Я больше не убегу, но не говори Крузу о моём огне».

— Мне жаль, Лили, но я не буду смотреть, как ты снова приносишь себя в жертву.

Когда он вытащил телефон из заднего кармана джинсов, я попятилась. Он шагнул вперёд, затем обнял меня за талию. Я попыталась вырваться, но его хватка была как тиски.

— Я нашел её, — сказал он в телефон.

«Нет, ты меня не нашёл. Ты только что потерял меня навсегда».

Я почувствовала, как участился его пульс, увидела, как вспыхнул огонь на фоне тёмной руки, прижимающей меня к нему.

«Я никогда не прощу тебе этого, Каджика».

ГЛАВЫ 31. ДАЙЛА И ПРИЗНАНИЯ

Мой приветственный комитет в люксе оказался больше, чем ожидалось. Там были Круз и Сайлас, а также Эйс, Кэт и пять лусионаг, стоявших у каждого выхода. Я чувствовала себя врагом государства, готовым предстать перед судом.

— Лили!

Кэт, чьё лицо было таким же бледным, как и после изменения замка портала, вскочила с дивана и обняла меня.

Однако она была единственной, кто обнял меня. Все остальные просто смотрели на меня из-под опущенных ресниц. Они сверлили меня взглядом. Все, кроме Круза. В его взгляде не было никакой язвительности. Во всяком случае, его взгляд был хуже, чем у других, потому что он отражал мой… опустошающий страх.

— Сбрось маску, Лили, — сказал Эйс.

Верно. Он не мог видеть сквозь мою пыль, как Кэт и Каджика.

Я провела руками по волосам и лицу, пока моя бледная кожа и вялые светлые волосы не явили себя.

Каджика, который отпустил мою руку только после того, как переступил порог, встал у стойки, упёршись одним ботинком в стену и крепко скрестив руки перед грудью.

— О чём, чёрт возьми, ты думала? — выплюнул Эйс.

Мой взгляд метнулся к нему.

— Ты, наверное, не думала, не так ли? По крайней мере, не обо мне, или Кэт, или… — он вскинул руки в воздух, — ни о ком, кроме себя!

Я выпрямилась «Ты прав, я не думала ни о тебе, ни о Кэт, но я думала о Крузе».

— Ты бы не убежала, если бы думала обо мне, Лили, — тихо сказал Круз.

Я моргнула, глядя на него.

— Лили, это было ясно с самого начала… мой косяк. Моя вина. То, что произойдёт, если твой огонь будет таким слабым, как говорит мне Каджика, не подлежит обсуждению.

Я пронзила охотника таким испепеляющим взглядом, что любой другой не выдержал. Но не он. Конечно, не он.

«Я ненавижу тебя», — прошептала я в его разуме.

Он даже не вздрогнул, но его взгляд, наконец, оторвался от меня и остановился на яркой картине, украшающей стену напротив него.

— Насколько низко? — спросил Круз.

Я пожала плечами. Я понятия не имела. Не то, чтобы существовал термометр, который мог бы это измерить.

— Ты совсем не можешь летать? — продолжил он.

Я отчаянно хотела солгать, но в комнате стоял человеческий детектор лжи. Кроме того, учитывая, какой бледной стала моя кожа, было очевидно, что я дышала на ладан.

— Как долго?

Вопрос моего брата был подобен шальной пуле, просвистевшей по комнате в поисках своей цели.

Сайлас поёрзал в бежевом кожаном кресле.

— Невозможно сказать, но, по словам Грегора, как только у неё выпадут волосы, у нас останется пара часов.

Как будто разговор о моих волосах напомнил ему о его собственных, он затянул кожаную ленту, которая удерживала длинные до плеч пряди от падения на лицо.

— Все узы, установленные между фейри, исчезают в ту секунду, когда фейри умирает, — Сайлас посмотрел на моего брата, — так что потенциально мы можем подождать, пока Лили не потеряет волосы, но ожидание сопряжено с риском. Если она потеряет волосы ночью, и никто не заметит до утра…

— С этого момента Лили будет находиться под круглосуточным наблюдением, — сказал Эйс.

Я ахнула.

— Даже не пытайся возражать, Лили. Я твой брат и твой король.

Я сердито посмотрела на него. Способ господствовать надо мной, брат.

— Я буду наблюдать за тобой в течение дня. Кэт будет с тобой ночью.

Кэт не кивнула. Очевидно, это ранее уже обсуждалось. Она переплела пальцы на коленях и бросила на меня извиняющийся взгляд. Она была не единственной, кому было за что извиняться.

Мой брат и Каджика с другой стороны…

— Каджика, ты можешь идти, — сказал Эйс. — Спасибо тебе за… помощь.

Охотник не сдвинулся с места.

— Я сделал это не для тебя, Эйс.

Пятеро лусионаг напряглись. Все посмотрели на Эйса, ожидая от него приказа. Мой брат ничего не сказал.

— Я останусь, — сказал Каджика.

Не глядя в его сторону, я выплюнула сквозь нашу связь: «Я бы предпочла, чтобы ты ушёл».

— Я могу её слышать. Если она запланирует сбежать, я смогу сказать вам.

Тишина окутала комнату.

Я нахмурилась, и это заставило Кэт приподнять бровь.

«Я не буду убегать. Обещаю», — я сделала знак своему брату, надеясь, что он сможет заставить охотника уйти.

Каджика хмыкнул.

— Никто не отдаёт мне приказов, Лили.

Эйс изучил охотника, затем он изучил меня. Мой глупый хмурый взгляд, казалось, повлиял на его вердикт.

— Отлично. Ты можешь остаться.

— Разве у тебя не намечается бой, вентор? — спросил один из лусионагов.

— Ты в курсе моего рабочего графика?

Золотые глаза лусионага неловко блеснули.

— Мы отслеживаем расписание и местонахождение каждого охотника.

— А мне представлялось, что нас больше не считают врагами.

Охранник изменил позу.

— Он имеет в виду, что мы отслеживаем всех фейри, когда они находятся на Земле. Не только Неблагих, — внёс разъяснение Сайлас.

— Ты не следил за Лили, — губы Каджики едва шевелились, когда он говорил это.

Сайлас превратился в гранитную глыбу. Только его взгляд переместился… прямо на моего брата.

«Я поймала телохранителя в ловушку. Это не их вина».

— Я думал, ты больше не обращаешься ко мне, Лили.

Я сжала пальцы в кулаки и сильно сжала, представляя, что они сжимают горло Каджики.

Охотник ухмыльнулся. Он, чёрт возьми, ухмыльнулся! Вместо того чтобы вести себя как взрослая, я ушла из гостиной в свою спальню и захлопнула за собой дверь с такой силой, что задрожали петли, а затем бросилась на кровать и зарылась лицом в подушку. Мне хотелось закричать и ударить кого-нибудь. Предпочтительно Каджику.

Раздался тихий стук в мою дверь.

— Лили, это я, — сказала Кэт. — Я войду, ладно?

Когда дверь открылась, я перевернулась на спину, чтобы убедиться, что она была одна. У меня не было никакого желания видеть ни кого другого. Даже Круза. Во всяком случае, пока.

Закрыв дверь, она подошла, села рядом со мной на кровать и взяла один из моих кулаков в свои ладони. Она разжала мои пальцы, затем скользнула своими сквозь мои, переплетя их. Она не была Благой, но её кожа была такой же тёплой, как пол из травертина с подогревом в ванной комнате.

— Не расстраивайся. Мы все просто пытаемся защитить тебя.

Я покачала головой. «Я никогда не просила защиты», — показала я.

— Семья так не работает. Ты никогда не просишь защиты. Ты просто естественным образом принимаешь это. Это часть пакета.

«Круз тоже член семьи».

Должно быть, она прикусила внутреннюю сторону щеки, потому что на ней появилась ямочка.

— Круз… — она сделала паузу. — Это не одно и то же.

«Он не может умереть».

— А ты можешь?

Я кивнула.

Её черные глаза стали такими же неприступными, как два куска полированного обсидиана.

— Не смей даже думать об этом.

Заботило ли кого-нибудь из них вообще, чего я хочу?

— Кроме того, никто… не умирает. У нас ещё не закончились стратегии.

Я попросила её рассказать мне одну основательную идею.

Она запустила пальцы в свои длинные чёрные волосы. Бриллианты на её кольце-короне яростно сверкали, отражая солнечный свет, льющийся сквозь стену стеклянных дверей. Я почувствовала желание задёрнуть шторы, когда заметила охранника, прислонившегося к перилам террасы. Он смотрел на город, но, очевидно, был там, чтобы не дать мне сбежать.

Когда она не произнесла ни одной новой стратегии, я вырвала свою руку из её и повернулась на бок. Именно так я и думала… у них у всех закончились идеи.

— Лили…

Я посмотрела на пушистый белый ковёр, который тянулся от одной стены до другой. Он был таким чертовски белым. Я искала пятна, потому что ничто не было безупречно.

Долгое время она молчала. Но потом, хотя она и не была человеком, которому нужно было заполнять паузы, она рассказала мне о Пите, о том, как он был зол из-за того, что его превратили в охотника, пока Менава не показал ему, как использовать свои зарождающиеся способности.

Была ли это вообще хорошая идея? Этот человек был не в себе…

— Я думаю, что это сработает. Всё, в конечном итоге, получается, не так ли?

«Нет, не так», — хотелось мне сказать ей, но я держала руки под подушкой, не отрывая взгляда от слишком чистого ковра.

— Лили, пожалуйста, не сердись на Эйса или на Каджику за то, что они посадили тебя под домашний арест. Они оба ослеплены тем, как сильно заботятся о тебе.

Неважно. Это не меняло того факта, что они забирали решение из моих рук, что было несправедливо и неправильно.

— Есть ли способ связаться с Котлом?

Я, наконец, оторвала взгляд от ковра, чтобы бросить на неё хмурый взгляд.

— Я знаю, что он не живое существо, но это же магия, верно? Неужели нет заклинания, которое можно было бы произнести, чтобы избавиться от его уз?

Она заправила прядь волос за ухо. Крошечный белый шрам тянулся от отверстия к её мочке. Я не помнила, чтобы когда-нибудь видела его.

— Что-то вроде Котёл для чайников?

Котёл для чайников. Серьёзно…

— Не смейся надо мной, но где-то должно быть руководство по заклинаниям, верно? Как ваши люди изначально научились использовать его?

Я, наконец, вытащила руки из-под подушки.

«Они просто научились. Точно так же, как люди научились ходить или разводить огонь».

Кэт поджала губы.

— Один из учителей истории, с которым меня познакомил Грегор, сказал, что фейри научили людей всему, что касается огня.

Я села, затем показала: «Дай мне свой телефон».

Она достала его из своей кожаной куртки винного цвета и протянула мне.

Я ввела её пароль и напечатала: «Фейри, которые могли бы научить первого человека огню, давно мертвы, так что кто знает? Что касается Котла, то всё, что мы знаем о нём, пришло к нам от старейшин, а то, что они знают, пришло к ним от их предков. Возможно, когда-то давным-давно существовала книга заклинаний, но если она и существовала, то была утеряна».

— Может быть, какой-то старейшина что-то помнит?

«Разве они уже не допросили всех старейшин?»

Круз и Эйс были скрупулёзны. Я сомневалась, что они оставили хоть один камень, или, в данном случае, одного старейшину, не перевернутым.

«На мой взгляд, вам было бы лучше расспросить дайлов».

Она повернулась ко мне всем телом, стукнувшись своим согнутым коленом о моё.

— Мы можем общаться с ними?

Я закатила глаза. «Сарказм, Кэт. Сарказм».

Она цокнула языком.

— Мы можем общаться с лупой, так что не было такой уж большой натяжкой предполагать, что мы могли бы общаться с другими видами…

Она сказала что-то ещё, но её голос затих, когда мысль овладела всем моим мозгом так же быстро, как озеро овладело рыбацкой лодкой.

Как будто она услышала скрежет механизмов внутри моего черепа, она спросила:

— Что?

Я сжимала её телефон долгие секунды, прежде чем смогла заставить свои пальцы пошевелиться и записать эту… эту, потенциально изменяющую игру, мозговую волну. «Яд дайла может остановить сердца фейри на несколько минут, если использовать его в нужном количестве». Слишком большое количество остановит сердце навсегда, но я этого не писала, потому что это было не моё решение. «Что, если…»

Я собиралась написать ещё, когда Кэт вырвала телефон из моих пальцев и, вскочив на ноги, выбежала из моей спальни. Я не последовала за ней, всё ещё обдумывая это очень реальное решение.

Долгое мгновение спустя раздался тихий стук в мою дверь. Я оглянулась и увидела Круза, стоящего на пороге.

— Можно мне войти, Лили?

Я кивнула, затем отодвинулась так, что моя спина оказалась на одном уровне с кремовой кожаной обивкой Честерфилд в изголовье кровати, и подтянула ноги к себе, обхватив их руками.

Он сел на матрац.

— Я попробую, но если это не сработает, Лили…

Я покачала головой, чтобы помешать ему сказать больше.

Он одарил меня такой грустной улыбкой, что у меня сжалось сердце.

— Я не знаю, известно ли тебе об этом, но Катори всё ещё должна мне услугу, и я собирался потребовать немного её крови. Преимущества яда дайла вылетели из моей головы. У нас, фейри, такой комплекс бессмертия.

Его грустная улыбка стала кривой, как будто он считал, что то, что он говорил, было забавным.

В разговорах о смерти не было никакого юмора.

— На самом деле это одна из лучших смертей, потому что она мгновенно останавливает твоё сердце, а не обугливает твои внутренности, как вита. С другой стороны, я бы не стал просить, чтобы меня отравили газом. Я бы поступил так, как поступил Борго. Самоубийство от крови охотника.

Я разрывалась между желанием дать ему пощечину и неудержимыми рыданиями. Как он мог сидеть тут и обсуждать наилучший способ стереть себя из вселенной? Я нахмурилась, и он, наконец, сжал губы в мрачную линию.

Он положил руку мне на колени.

— Я не боюсь, Лили. Я просто хочу, чтобы ты это знала. У меня была хорошая жизнь. Я сделал то, что хотел сделать. Конечно, не всё, что я хотел сделать. Я бы с удовольствием завёл детей.

Комок, твердый и острый, как осколок стекла, застрял в моём горле.

— С тобой. Я бы с удовольствием завёл с тобой детей, — прошептал он.

Это разрушило плотину, которую я пыталась построить в своей груди.

— Знаешь, о чём я буду сожалеть? Что я принимал тебя как должное. Я был так уверен, что ты всегда будешь рядом со мной. Я был так уверен, что у меня будет время показать тебе, как много ты для меня значишь, — он обхватил пальцами мои холодные руки. — Я люблю тебя, Лили Вуд.

Слёзы градом катились по моим щекам.

— Я всегда любил тебя. Сотней разных способов. Я любил тебя как друга. Как сестру. А потом, когда Котёл разделил нас… когда было слишком поздно… я понял, что люблю тебя гораздо больше, чем всё это. Прости, что говорю тебе это только сейчас, — большим пальцем он погладил мои костяшки. — На самом деленечестно с моей стороны вешать это на тебя сейчас, не так ли? — его голос стал таким тихим, что я едва расслышала его из-за своих рыданий. — О, Лили… — он продолжал поглаживать верхнюю часть моей руки. — Пожалуйста, не плачь. Пожалуйста…

Я десятилетиями ждала, когда он скажет мне всё это. У меня так сильно свело грудь, что перехватило дыхание. Я свернулась калачиком на коленях и позволила волосам упасть на лицо. Не выпуская руку, всё ещё зажатую в его, Круз приподнялся на кровати и провёл одной из своих ладоней по моему изогнутому позвоночнику, вверх и вниз, вверх и вниз. Вероли обычно делала это, когда я приходила домой из школы в слезах, потому что кто-то был груб со мной. Она растирала мне спину, пока я не успокаивалась. Иногда я даже засыпала таким образом. Вместо того чтобы успокаивать, прикосновение Круза усилило дрожь, сотрясающую моё тело. В какой-то момент он остановился, матрац сдвинулся, и новая пара рук обхватила меня, тонких, но крепких, с кожей, пахнущей лавандой.

Кэт заставила меня лечь, затем обвилась вокруг меня и держала, пока я не перестала дрожать, пока не прекратила плакать. Она напевала тихую мелодию, которая звучала как колыбельная. Пела ли ей её мать, когда она была ребёнком? Или это Дерек пел ей перед сном?

Мелодия закружилась вокруг меня, заполняя гигантскую пропасть заявления Круза. Мои липкие веки закрылись, а затем я почувствовала, что проваливаюсь в самый тёмный из снов.

ГЛАВА 32. ПОСЛЕДНИЙ ТАНЕЦ

Когда я проснулась, небо было чёрным, а в комнате горел и приглушенный свет. Кэт больше не держала меня, но она, наверное, была рядом, потому что до меня доносился её голос. Я попыталась встать, но матрац тащил меня вниз. Я долго оставалась прикованной к кровати, просто слушая гудение её голоса и отвечающий голос моего брата.

Я повернулась на бок и увидела их через открытое окно. Они сидели на стульях, расставленных вокруг небольшого гранитного столика. Перед моим братом стоял стакан, полный того, что, как я предположила, было виски. Кэт пила воду, если только это не была водка, но я в этом сомневалась. Она не была любительницей выпить. Я осмотрела террасу в поисках остальных и уловила неясное движение у перил — лусионага. Часовой стоял очень тихо и очень прямо, его золотистые глаза непрерывно блуждали по террасе, как будто высматривая угрозу.

Были ли угрозы? В последние несколько недель я была так сосредоточена на драме своей собственной жизни, что забыла, что мой брат и Кэт носили титул, который включал в себя и опасность. Конечно, мой брат был в десять раз лучше отца, но никто не пользуется всеобщей любовью.

Любовью…

Эта мысль заставила меня подумать о Крузе. От чего, в свою очередь, мой желудок сжался и опустился. Разве я недостаточно горевала для одного дня? Я вздохнула, затем, наконец, приняла сидячее положение. Это движение привлекло внимание Кэт. Она уже встала со стула и ещё шире открыла окно, чтобы войти в спальню.

— Привет.

Я сглотнула. Горло ощущалось так, словно его протёрли наждачной бумагой.

Брат повернул голову и посмотрел на меня, но остался сидеть, закинув ногу на ногу и водя указательным пальцем по краю своего стакана. Он был обеспокоен. Я не была уверена, было ли это из-за меня, Круза, яда дайла или чего-то совершенно другого.

Кусочек неба сдвинулся, а затем человек приземлился, присев на корточки. Сайлас поднялся и подошёл к Эйсу. Огни бассейна мерцали на его лице, обнажая крошечные морщинки напряжения. Он наклонился, чтобы поговорить с Эйсом.

Мы с Кэт наблюдали за ними, хотя и не могли слышать, о чём они говорили.

Я коснулась плеча Кэт, затем показала: «Ты думаешь, они схватили дайла?»

Она испустила долгий, свистящий вздох.

— Я надеюсь на это. Но кто знает? В Неверре всегда что-то происходит. И на Земле тоже. Мир никогда не перестаёт вращаться.

Для некоторых людей это так и было.

— Я думала… потому что, что бы ни случилось, это произойдёт не сегодня вечером…

«Откуда ты знаешь?»

— Эйс сказал, что требуется некоторое время, чтобы собрать яд из дайла.

Точно. Я вспомнила, как учитель фауны рассказывал нам, что, хотя дайла и могли выбрасывать яд так же быстро, как фейри может выбрасывать пыль, если существо чувствовало опасность, оно прятало свой яд где-то внутри своего тела, и единственный способ добраться до него — проколоть каждый дюйм его чешуйчатой кожи. Если вы убьёте его, яд мгновенно распадётся и станет непригодным.

Кэт провела по чернильным завиткам на своём предплечье. Нить удерживаемой пыли прилипла к кончикам её пальцев и поднялась. Она отдёрнула руку, и нить оторвалась, точно так же, как дух Блейка оторвался от своего тела, чтобы войти в Каджику прошлой зимой.

Каджика… Где он был?

Какая мне разница, где он?

Мне было всё равно.

Вообще не интересно.

Я вздрогнула, когда в фойе раздался громкий шум. Хлопнула дверь, щёлкнули каблуки, высокие голоса прокричали приветствия. Кэт бросила на меня застенчивый взгляд.

— Итак, я тут кое-что сделала… или, скорее, меня заставили что-то сделать… Кэссиди может быть крайне убедительной…

Тот факт, что она не закончила ни одного предложения, вывел меня из себя.

«Что ты натворила?»

— Эм. Что ж, — она откинула волосы со своих пылающих щёк. — Ну, чуть ранее я разговаривала с Касс по телефону, и, в общем, она хотела организовать мой девичник… судя по всему, она уже говорила тебе…

Кэт бросила на меня многозначительный взгляд, как будто то, что она сделала, было частично моей виной.

— Так или иначе, я подумала, что нам всем не помешала бы весёлая ночь, и ну… — сколько слов может вместить один человек в предложение? — Я послала за ними самолет.

«За ними?»

— Касс и Фейт.

«Они здесь?» — я показала как раз в тот момент, когда дверь распахнулась.

— Эй, сучки! — Фейт взвизгнула.

Это ответило на мой вопрос. Они не только были здесь, но и носили облегающие платья, заоблачные туфли на шпильках и аксессуары, в которые не входил ребёнок.

«Где Римо?»

— Дерек с ним нянчится, — сказала Кэссиди, заключая меня в объятия.

— Я же говорила тебе! — Фейт притворно надулась. — Я нравлюсь Лили только из-за моего сына.

Я закатила глаза, глядя на неё, а затем, чудо из чудес, я действительно выдавила настоящую улыбку. «Неправда», — показала я, прямо перед тем, как Фейт обвила меня руками и прижала к себе.

Мне стало интересно, заметила ли она пропажу денег на своём счете.

— Лили говорит, что это неправда, — перевела Касс.

Я наклонила голову из стороны в сторону в жесте «может быть». Я, и правда, беззаветно любила Римо. С другой стороны, он был младенцем, и у него ещё не было недостатков. Я предполагала, что буду любить его, несмотря на недостатки и всё такое. В нём было что-то действительно особенное. Внезапно меня осенило, что я узнаю его получше. Я смогу увидеть его снова. И наковальня, которая давила на меня в течение нескольких дней, поднялась.

— Он определенно нравится ей больше, чем кто-либо из нас, но меня это устраивает! — сказала Фейт, запечатлевая поцелуй на щеке Кэт, который оставил после себя красный след. — Благодаря ей, он теперь может поступить в любой колледж Лиги плюща, который захочет. Что на тебя нашло, что ты дала ему так много денег, Лили? Я хочу сказать, я очень ценю это, но… это… это слишком много.

Я покачала головой, в то время как Кэт изучала меня, приподняв бровь.

После того, как Фейт ввела её в курс дела, она сказала:

— Итак, мы готовы, но вы двое — нет.

Она захлопала в ладоши, когда Кэт потерла свою щёку, пытаясь стереть пятно от губной помады.

— Так, давайте. Девичник официально начался. Встать. Одеться. Наносите свой макияж, надеваете самую развратную одежду, и отправляемся в город.

Я повернула лицо к Кэт. Девичник? Мы прямо сейчас устраивали её девичник? Посреди всего этого… этого безумия? Поход в клуб или что там ещё они запланировали, был похож на поедание шоколадного мусса между закусками и основным блюдом.

Мы не могли пойти на вечеринку.

Я посмотрела на своего брата, который всё ещё разговаривал с Сайласом. И хотя он не наблюдал за нами, улыбка изогнула его губы. Была ли эта улыбка вызвана хаосом, который только что разразился в моей спальне в виде двух длинноногих, громких девушек, или это было вызвано его разговором с охранником?

«Эйс не против этого?» — спросила я Кэт.

— Это вроде как… была его идея.

Мои глаза, должно быть, действительно широко распахнулись, потому что Кэт добавила:

— О, он поедет с нами вместе со всеми нашими телохранителями, но да. Он сам сказал, что лучшей ночи для этого не будет.

Фейт распахнула шкаф, а Кэссиди сняла вешалки, постанывая при виде моего нового гардероба.

— Могу я переехать в твой шкаф, когда мы вернемся в Роуэн?

Я рассмеялась, и этот звук смягчил напряжение в плечах Кэт.

— Это. Ты должна надеть это, Лили!

Фейт бросила мне серебряное платье, которое было обтягивающим, как пластырь.

Кэт подняла его и нахмурилась.

— Ты купила его?

Я смущенно кивнула. Её шок меня не удивил. Обтягивающие платья — что угодно обтягивающее — обычно были не в моём стиле.

Она уронила платье, когда другое ударило её по лицу.

— Ой.

— Да ладно тебе, Лара Крофт, — сказала Фейт. — Ты не можешь сказать мне, что этот комок шёлка причинил тебе боль.

— Нет, но это сделала вешалка.

Когда она сняла платье с одеяла, чтобы осмотреть его, Кэт притворно нахмурилась на Фейт, которая широко улыбнулась.

— О, и мы принесли тебе это.

Касс достала из сумки пластиковую серебряную диадему, прикрепленную к короткой пушистой белой вуали, и бросила её на кровать.

— Не-а.

— Да-да, — сказала Фейт в ответ, в то время как Кэссиди бросила розовую ленту с надписью: «Будущая невеста».

— А вуаль не говорит сама за себя? — Кэт заворчала.

— У нас у всех есть ленты.

Кэссиди достала из сумки три белые ленты со словом «подружка невесты», написанным витиеватыми розовыми буквами.

Она протянула одну Фейт, которая просунула в неё руку и поправила её, пока та не легла по диагонали поверх её темно-синего платья А-силуэта.

— О, блин, она полностью скрывает мои достоинства.

Кэссиди фыркнула.

— Невозможно, чтобы что-либо скрыло твоё декольте, женщина. Каждая грудь размером с голову твоего сына.

— У моего сына крошечная голова.

Фейт всё ещё играла с атласом, пытаясь сдвинуть его в сторону, чтобы показать больше ложбинки.

Кэссиди рассмеялась. Даже Кэт улыбалась. А я? Ну, я почувствовала, что кто-то снова включил меня.

Есть десерт в середине трапезы было необычно, но почему бы, чёрт возьми, и нет? Когда это я отказывалась от шоколадного мусса?

Никогда.

ГЛАВА 33.

РЕВНОСТЬ

Я сжала пальцы в кулак, пока мы шли по клубу. Дурацкая метка Каджики начала светиться, как только мы вышли из пентхауса, и она просто не хотела выключаться, чёрт возьми.

— Не волнуйся. Он в порядке, — прокричала Кэт мне на ухо.

«Кто?» — показала я.

Над нами висело море вращающихся диско-шаров, которые отбрасывали радужную мишуру на оживлённую толпу, как будто ребёнок бросил горсть блёсток нам на головы.

— Каджика! — она произнесла его имя так громко, что у меня задрожали барабанные перепонки.

«Мне всё равно».

Кэт бросила на меня настороженный взгляд.

— Ты всё ещё злишься на него?

Я остановилась. Злюсь на него? Я была в ярости. Обижена. Раздражена. «Он предал меня!»

Неистовая танцорша ткнула меня локтем в рёбра. Один из лусионага оттолкнул её, затем встал между мной и толпой. Ещё двое часовых стояли вокруг Кэт, а последние двое замыкали тыл позади Кэссиди и Фейт. Эйс и Сайлас отошли на минутку, чтобы сделать несколько телефонных звонков. Или, может быть, они ушли через портал «Фламинго», чтобы узнать последние новости о ситуации с дайла.

Несмотря на то, что музыка гремела, Кэт понизила голос:

— Он рассказал Крузу только потому, что заботится о тебе.

Я плотно сжала губы и снова подняла руки, выводя символы сквозь воздух, пропахший ликером и потом. «Это не делает его поступок нормальным».

Кэт вздохнула, и её розовая лента приподнялась и упала на грудь. Я не могла поверить, что мой брат осмелился хотя бы на секунду оставить свою будущую невесту в таком виде. Несмотря на то, что на ней была вуаль, и её окружали телохранители, она собрала немалую аудиторию. Белое платье, которое я купила для себя, было ей впору, хотя подол так высоко задирался на бёдрах, что мой брат настоял, чтобы она надела чулки. Она посмеялась над его предложением.

Вокруг нас замелькали смартфоны. Внимание привлёк один из наших охранников, рявкнувший на толпу: «Никаких фотографий».

Кэт наклонила голову, взяла меня под руку, её татуировка запульсировала на моей коже, и потянула меня вперёд к круглой кабинке на VIP-подиуме. Предполагалось, что это должно было обеспечить нам уединение, но никоим образом не было приватным. Конечно, мы были примерно на метр выше толпы, но в основном мы находились на сцене рядом с шестью другими круглыми кабинками.

Ди-джей заиграл последний хит, и толпа обезумела, мгновенно забыв об их замеченных знаменитостях. Но не все перестали пялиться. За соседним с нашим столиком шестеро парней студенческого возраста, сидевших на изогнутой банкетке, оглядывали всех нас. Золотые часы яростно сверкали на их мускулистых запястьях. Дети богачей. Они были слишком молоды, чтобы быть бизнесменами.

Когда я отвернулась, один из них привлёк моё внимание. Его тёмные волосы были искусно растрепаны, как будто он только что встал с постели, а воротник белой рубашки на пуговицах был расстёгнут. Я не была кокеткой, но если бы была, я бы продолжала смотреть, пока он не набрался смелости пойти в мою сторону. Поскольку я не хотела его поощрять, я повернулась к нему спиной.

— Ладно, возможно, это вторая лучшая ночь в моей жизни! — крикнула Фейт мне в ухо.

«Какой была твоя первая?» — я набрала на своём телефоне.

— Ночь, когда я встретила Римо, да.

Глядя на меня, она закатила свои ярко-голубые глаза. Несмотря на то, что она всё ещё набирала лишний вес из-за беременности, Фейт была ослепительной, беззаботной и счастливой. Как я ей завидовала.

— Так скажи мне, — прокричала она мне на ухо, — Сайлас одинок?

Сайлас? Я бы никогда не подумала, что он во вкусе Фейт, с другой стороны, я никогда по-настоящему не обсуждала мальчиков с Фейт. Я пыталась несколько раз, но она замалчивала эту тему. Я подозревала, что это было связано с тем, как был зачат Римо.

«Я не знаю, одинок ли он, но в последний раз я слышала о нём месяц назад. Что я могу тебе сказать, так это то, что он очень хороший парень».

Лёгок на помине. Он и Эйс поднимались по ступенькам к нам.

«Он один из самых близких друзей моего брата».

Я опустила ту часть, что он работал на отца Фейт и мог превратиться в дракона так же быстро, как она могла засунуть соску в рот своему сыну. Мне было интересно, сказал ли Эйс Сайласу, что Фейт — дочь Грегора. Я предположила, что драка был проинформирован об этом.

— Ты думаешь, у меня есть шанс? — она спросила меня.

Я посмотрела на Фейт, потом на Сайласа. В любое другое время я бы написала «да», сопровождаемая десятками восклицательных знаков, но, учитывая всё происходящее, я не была уверена, что Сайлас будет готов к флирту. В то же время я не хотела быть Дебби Даунер, поэтому набрала: «Иди, поговори с ним».

Фейт, которая была самым уверенным в себе человеком, которого я знала после моего брата, поморщилась. Но затем она в сотый раз поправила ленту, провела кончиками пальцев под глазами, чтобы убедиться, что тушь не размазалась — это было не так; она выглядела сногсшибательно — и направилась к Сайласу.

Она наклонилась к нему и заговорила ему на ухо. Он улыбнулся. Она сказала ему что-то ещё, и он продолжал улыбаться. Наблюдение за ними трогало мои сердечные струны. Фейт заслуживала немного счастья. Особенно после её матери…

Она всё ещё не знала…

Мой взгляд скользнул по Кэссиди, которая отчаянно пыталась флиртовать с одним из лусионага, отвечающим за нашу безопасность, к Кэт, которая сидела на коленях у моего брата. Его рука непрестанно скользила вверх и вниз по её бедрам. Поймёт ли Фейт? Может ли человек понять, почему кто-то убил его родителя?

Я прикусила нижнюю губу, забыв о ярко-красной помаде, которую Кэссиди нанесла на мои губы, когда делала мне макияж. Я, конечно, всё испортила. Поскольку я была беспомощно кокетлива, я проверила своё отражение в камере своего телефона. Губная помада, на удивление, осталась нетронутой.

На экране моего телефона я уловила движение позади себя, а затем почувствовала, как чья-то рука коснулась моей талии. Я повернулась и оказалась почти лицом к лицу с мальчиком, который раньше пялился на меня. Я была отчасти шокирована, а отчасти польщена его напористостью. Я также была невероятно удивлена, что ни один лусионага ещё не вырвал его руку из сустава.

— Могу я предложить тебе выпить?

Я покачала головой, бросив нервный взгляд на своего брата, чтобы посмотреть, заметил ли он внимание. Его пристальный взгляд был прикован к парню. Конечно, это не ускользнуло от него. Кэт тоже уставилась на него. Удивительно, однако, что ни один из них не отдал лусионаге приказа вмешаться, что заставило меня задуматься, не потворствует ли этому Эйс.

Я повернулась обратно к парню, но он исчез. Я нахмурилась, пока снова не увидела его в паре метров от того места, где он стоял мгновение назад. Каджика держал его болтающимся в воздухе, одной рукой обхватив горло мальчика. Охотник что-то пробормотал ему, затем бросил его на банкетку, занятую его приятелями. Мальчик задел рукой кувшин с клюквенным соком и опрокинул его. Сок, как свежая кровь, забрызгала его нетронутую рубашку.

Я скрестила руки на груди. Каджика не имел права вторгаться в мою жизнь. Вышибала размером с промышленный холодильник подошёл к нему и начал отчитывать, но остановился так внезапно, что я предположила, что охотник оказывает на него влияние. Когда мужчина выхватил свой мобильный телефон и выставил его на расстоянии вытянутой руки, я нахмурилась ещё сильнее. Каджика не улыбнулся селфи вышибалы, но и не раздавил телефон. Огромный мужчина почти поклонился охотнику, когда тот отступил на свой пост рядом с VIP-лестницей.

Я сказала Каджике, что больше никогда с ним не буду разговаривать, поэтому не собиралась спрашивать его, из-за чего весь этот момент с фанатами. Охотник размотал белую ленту вокруг своих рук, и мне пришло в голову, что он, должно быть, вернулся с боя. Проходил ли бой в Лас-Вегасе? Или он сбежал оттуда, где участвовал в бое?

По крайней мере, это объясняло странное поведение вышибалы. Должно быть, он был большим любителем драк. Я покачала головой и отвернулась, а затем разжала руки, схватила бутылку шампанского «Магнум», которая стояла в ведёрке со льдом на столе, и налила себе бокал. Я осушила шампанское в три глотка, затем снова наполнила бокал. Я не стала пить его так быстро, хотя мне очень хотелось. Каджика только что в одиночку превратил моё настроение из светлого в мрачное. Фу.

Я плюхнулась на кожаное сиденье и скрестила ноги.

Секунду спустя банкетка сдвинулась, и Кэт села рядом со мной.

— Как у тебя дела?

Я отхлебнула шампанского.

— Никогда не думала, что настанет день, когда Каджика станет знаменитостью.

Почему Кэт так упорно говорила о нём? Я не хотела говорить о нём. Я в жизни больше не хотела говорить о нём. Я сделала ещё один большой глоток шампанского.

— Матиас, — она кивнула подбородком в сторону светловолосого лусионага, — рассказывал мне, что, когда Каджика позвонил своему менеджеру, чтобы сказать ему, что он не сможет выступить, парень подобрал ему выступление без предварительной подготовки в одном из здешних казино. Очевидно, это суперпопулярное мероприятие.

Я не спрашивала, выиграл ли он. Не похоже было, что он мог проиграть. По крайней мере, не человеку.

— О, Великий Дух, посмотри на них, — Кэт сморщила нос.

Поскольку она не сказала «на него», я посмотрела. К сожалению, они были рядом с ним. Две девушки, похожие на танцовщиц в своих платьях, обнажающих ягодицы, и с макияжем цвета синяков, с важным видом подошли к Каджике. Одна из них даже положила руку ему на предплечье. Я не могла поверить, что он позволил ей прикоснуться к себе. Как будто он услышал меня — что, вероятно, и было… Я сомневалась, что оглушительная музыка повлияла на нашу связь — он отдёрнул руку и перевёл взгляд на меня.

Я с отвращением выпятила губу и повернулась обратно к своему пустому бокалу из-под шампанского. Я собралась наполнить его, но Кэт остановила меня.

— Возможно, ты захочешь сбавить темп.

Я стряхнула руку Кэт со своего запястья и снова наполнила бокал. Сбавить темп. Я фыркнула. Кем она меня считала? Человеком? Нет. Никогда не буду. Моя толерантность к алкоголю была поразительной. Вероятно, я могла бы выпить всё содержимое гигантской бутылки, и была бы в полном порядке. Когда я осушила следующий бокал, я услышала, как одна из девушек рядом с Каджикой взвизгнула. Он поставил автограф на её руке, и она восторженно размахивала им, хихикая, что больше никогда не примет душ. Супер.

Пресытившись всем этим, я напечатала: «Хочешь потанцевать?»

— Конечно.

Она встала и начала покачивать бёдрами.

«Там, внизу». Я указала на кишащую толпу под нами.

— Это не очень хорошая идея, Лили.

Что такого плохого могло случиться? Мне оттопчут ноги? Привлеку слишком много внимания? Не похоже было, чтобы кто-нибудь попросил у меня автограф. У меня не было таких поклонниц, как у охотника. Кроме того, мне надоело сидеть, сложа руки и упиваться алкоголем. Я потянулась через Кэт и поймала запястье Кэссиди, затем повернула голову в сторону танцпола. Она мгновенно воспрянула духом — у неё не было особых успехов с Матиасом.

— Лили, мы не должны…

Кэт попыталась остановить меня, но я отошла за пределы её досягаемости, с Кэссиди на буксире. По пути она схватила Фейт, а потом мы все трое протиснулись мимо огромного поклонника Каджики. Он отстегнул бархатную ленту и пропустил нас.

Когда мы спускались по лестнице, толпа, окружавшая танцпол, повернулась, чтобы посмотреть на нас. Или, может быть, они наблюдали за двумя мужчинами, одетыми во всё черное, с блестящими золотыми глазами, которые следили за нами.

Кого это волновало?

Меня точно нет.

Я просто хотела раствориться в сверкающей темноте.

Из динамиков полилась новая песня, и я задвигалась в такт темпу. Касс и Фейт захихикали, кружась вокруг меня.

— Нам нужно привести Кэт сюда! — закричала Касс.

Держите карман шире. Мой брат не никогда пустит её на бурлящий танцпол. То, что он позволил мне спуститься сюда, было достаточно шокирующим. Вероятно, он почувствовал, что я не в том настроении, чтобы мне указывали, что делать.

Я подняла руки над головой, чувствуя, как пузырьки шампанского разливаются по моему телу, чувствуя, как кончики моих длинных волос касаются моих обнажённых лопаток. Я больше не могла летать, но, чёрт возьми, я всё ещё могла танцевать.

Я запрокинула голову и закружилась, позволив диско-шарам ослепить меня своими яркими булавочными уколами. Одна из гранёных сфер опустилась в точку прямо над моей головой и медленно вращалась. Ахнув от изумления, я протянула руку, чтобы дотронуться до него. Вместо того чтобы раскачиваться, сфера опустилась ниже, пока не оказалась у меня на ладони.

Касс взвизгнула рядом со мной, что заставило мою шею выпрямиться. Я думала, что это был миниатюрный диско-шар, который заставил её визжать от восторга, но это было не так. Несмотря ни на что, Кэт присоединилась к вечеринке.

Всё еще сжимая зеркальный шар, я посмотрела в сторону VIP-зоны. Каджика стоял у перил рядом с моим братом и Сайласом. Он наклонил голову, и я поняла, что он отцепил диско-шар и вложил его в мои пальцы. Я сжала его, а затем, с вызовом прищурив глаза, высоко подняла руку и широко растопырила пальцы.

Зеркальный шар упал к моим ногам.

Каджика мог бы снять луну с неба и подарить её мне, и всё равно я бы его не простила.

ГЛАВА 34. ПОСЛЕ ВЕЧЕРИНКИ

К сожалению, ни один мужчина не попытался подойти к нам на танцполе. Даже если бы они захотели, у них не было бы никакой возможности добраться до нас. Цепной забор из телохранителей сотворил своё волшебство — без участия какой-либо магии.

Они оберегали нас. Чёрт, я не хотела быть в безопасности сегодня вечером. Разве я не была достаточно осторожна в течение последних четырёх с половиной месяцев? Когда Эйс и Сайлас спустились с подиума и дали понять, что нам нужно отправляться домой, это было почти похоже на наказание. Я не хотела уходить. Я никогда не хотела уходить.

Конечно, мы пробыли там три часа, так что это не было похоже на то, что мы только что пришли и уже уходим, но уходить всё равно было горько-сладко.

Когда мы добрались до пентхауса, в котором, к счастью, было достаточно спален, чтобы вместить почти всех, Касс воскликнула:

— Вечеринка у бассейна!

А потом они с Фейт помчались в спальню, которую решили разделить на двоих, чтобы надеть купальные костюмы. Я достала бутылку воды из мини-холодильника, пока Кэт сидела на одном из барных стульев.

— Не думаю, что когда-нибудь смогу теперь ходить, — сказала она, потирая одну из своих ног.

Мои ноги тоже были изрядно потёрты, но волдыри были доказательством того, что я повеселилась, так что я не жаловалась.

— Ты можешь передать мне одну?

Кэт указала на мою бутылку.

Я достала ещё одну из холодильника и толкнула её в сторону Кэт по полированному граниту. Эйс подошёл к ней сзади и начал массировать её плечи.

— Я слышал что-то о вечеринке у бассейна, — сказал он.

Она подняла на него глаза.

— Ты присоединяешься?

— Я? Плавать? Я не умею плавать. Я оставляю это тебе, — он подмигнул ей. — Но я с удовольствием посмотрю. Я даже помогу тебе надеть купальник.

Я не могла не закатить глаза в сотый раз за сегодняшний вечер. Я показала им: «Снимите себе комнату».

Мой брат ухмыльнулся.

— О, у нас уже есть одна.

Кэт покраснела, но улыбнулась, позволив ему стащить её с табурета и повести в сторону другой главной спальни люкса. Я вышла на террасу подышать свежим воздухом. Сайлас ушёл раньше с двумя охранниками. Остальные трое вернулись с нами. Один стоял у входной двери, в то время как двое других заняли свои места по обе стороны террасы. Единственным человеком, который не вернулся из клуба, был Каджика. Вероятно, он был слишком занят, ставя автограф на заднице какой-нибудь девчонки.

После того, как я покинула VIP-зону, я не искала его, и поскольку я не могла его слышать, с глаз долой, из сердца вон. Я выбросила стеклянную бутылку с водой в мусорное ведро, затем направилась в свою спальню, чтобы переодеться в купальник — чёрный сетчатый купальник, который я купила, потому что было жарко, но не ожидала, что выйду в нём перед кем-либо.

Я открыла дверь во внутренний дворик и пошла на террасу, но взвизгнула, выйдя через приоткрытое окно. Каджика сидел за маленьким столиком, пил из бутылки кока-колу и смотрел в ночь.

«Я надеюсь, ты не привёл с собой никакую из своих новых поклонниц».

Он скосил на меня взгляд.

— Ты снова со мной разговариваешь.

Я подавила рычание и направилась к бассейну, но он поймал меня за запястье и потянул назад. Я упёрлась ладонью в стол, чтобы не упасть.

— Сядь.

Я отдёрнула руку. «Какую часть из «я больше не разговариваю с тобой» ты не понял?»

— Каждую часть из этого, — сказал он тихим голосом.

Я прищурила глаза.

— Пожалуйста, сядь.

Я потёрла запястье, всё ещё чувствуя жжение от его стальной хватки. Его взгляд опустился на кожу, которую я потёрла, и на его челюсти дрогнул нерв.

— Я причинил тебе боль?

«Да».

— Дай мне посмотреть на твоё запястье.

«Я говорю не о своём запястье».

Он глубоко вздохнул и потёр ладонями лицо. А затем он сфокусировал свои тёмные, сверкающие глаза на мне.

— Я не буду говорить, что мне жаль, потому что это было бы ложью, а я не лжец.

Я фыркнула.

Он наблюдал, как раздуваются мои ноздри, а затем его взгляд скользнул вниз по моей шее, по ключицам, груди, талии, ногам. Никогда ещё чьё-то внимание не заставляло меня чувствовать себя такой совершенно обнажённой. Я скрестила руки на груди.

— Ты права. Я действительно солгал насчёт одной вещи.

Он сгорбился и положил предплечья на разведённые в стороны колени. Он потрогал многочисленные нити коричневой кожи, обёрнутые вокруг одного из его запястий. В каждую нитку был продет опал. Он крутанул одну из бусин. Даже в темноте неоновые прожилки молочного камня вспыхивали.

Он посмотрел на меня сквозь непокорные пряди чёрных волос.

— Ты хочешь знать, о чём я тебе солгал?

«Нет».

Слева от меня Касс пушечным ядром влетела в бассейн, разбрызгивая воду во все стороны. Несколько капель, упавших на меня, медленно испарились. К счастью, пятно темноты, в котором я всё ещё стояла — одному небу известно почему — скрывало реакцию моего тела на воду.

— Я солгал об опале. Никто на меня не нападал.

Я нахмурилась, но затем разгладила свои черты и повернула голову к бассейну как раз в тот момент, когда в него нырнула Фейт. Я не хотела выглядеть заинтересованной в том, что он говорил.

— Я сам это сделал.

Как резинка, мой взгляд вернулся к нему. «Зачем тебе это делать?»

— Как ты думаешь, зачем?

«Ты пытался покончить с собой?»

Одна сторона его рта приподнялась, и он откинулся на спинку стула.

— Геджайве, я хотел бы, чтобы это было моей причиной.

Он посмотрел в сторону, на Матиаса, который стоял в паре метров от него, уставившись на бассейн, где Касс пыталась подправить потёкшую тушь Фейт.

«Зачем ты тогда это сделал?»

Каджика медленно перевёл взгляд обратно на меня.

— Чтобы ты никогда больше не смотрела на меня так, как смотрела в лагере Дэниели.

Дыхание вырвалось из моего горла.

— Это единственное, о чём я когда-либо солгал тебе, Лили.

Моё сердце чувствовало себя так, словно его лизало пламя под кожей. Это было нечестно. Ему не разрешалось признаваться мне в подобных вещах. Не сейчас. Он играл моими эмоциями, а он не имел права играть со мной. Он потерял это право, когда предал меня.

Фейт и Касс выкрикнули моё имя.

— Ты можешь оттолкнуть меня, — голос Каджики был таким тихим, что я подумала, что мне это послышалось, — но я не уйду, пока ты не излечишься. После, если ты всё ещё не захочешь иметь со мной ничего общего, я уйду из твоей жизни.

Его слова ранили моё и без того ноющее сердце. «Держись от меня подальше», — прошептала мысленно я, а затем помчалась к бассейну и нырнула в него, чтобы скрыть слёзы, уже собиравшиеся в уголках моих глаз.

ГЛАВА 35. МЕРЦАНИЕ

Вынырнув из воды, я вспомнила, что на мне человеческий грим, и с силой потёрла щёки. И действительно, чёрные полосы прилипли к подушечкам моих пальцев.

— Вот, позволь мне помочь, — сказала Касс, проводя по моей коже большими пальцами. Затем она откинула мокрую чёлку с глаз и склонила голову набок: — Ты плачешь, милая?

Я покачала головой.

— Так и есть.

Я снова погрузилась с головой под воду и оставалась там до тех пор, пока края моего зрения не начали расплываться, как те квадратные человеческие телевизоры из моей юности. Мне нужно было взять свои эмоции под контроль. Но как я могла? Я чувствовала себя одной из боксёрских противников охотника — загнанной в угол и побежденной. Почему он должен был произнести своё дурацкое признание сегодня вечером?

Жестоко.

Это было жестоко.

Он был жестокий.

И глупый.

Кто пытается отравить себя, чтобы изменить свою природу?

Отчаявшийся человек. Вот кто. Каджика был отчаявшийся, глупый и жестокий. О, и невежливый. Боже, он был невежливый. Кто, чёрт возьми, остаётся после того, как ему указали на дверь? Только кто-то, кого не воспитали никаким манерам.

Пузырьки воздуха вырывались из моего рта. Я слышала, как Касс спрашивала Фейт, не следует ли ей подтянуть меня.

Он не имел права давать мне пощечину своим признанием и выставлять меня жестокой, бессердечной. В отличие от него, у меня было сердце, и он раздавил его.

Касс подхватила меня под руки.

— Лили? — её взгляд дико бегал по моему лицу. — Ты готовишься к каким-то соревнованиям по фридайвингу?

Боковым зрением я разглядела фигуру Каджики. Он всё ещё сидел за столом перед моей спальней. Лучше бы ему не думать о том, чтобы просидеть там всю ночь.

— Наконец-то! Невеста! — вскрикнула Фейт.

— Извините, девочки. Я как раз делала заказ на мини-бургеры и молочные коктейли.

— Теперь мы это так называем?

Кэт улыбнулась и покачала головой, её длинные локоны упали на бретельку красного купальника, спущенную с плеча. Это был не мой купальник, поэтому я предположила, что она каким-то образом купила его в каком-то круглосуточном магазине купальников.

Касс, наконец, перестала смотреть на меня так, будто я страдаю от симптомов апноэ⁶.

— О, боже мой, я люблю тебя! Я… умираю с голоду.

— Я, с другой стороны, ненавижу тебя, — сказала Фейт. — Предполагается, что я сижу на диете.

— Ты можешь сесть на диету завтра.

Кэт взмахнула руками над головой и нырнула внутрь. Когда она вошла в воду, я подумала о её коже, о том, как она будет мерцать. Несмотря на то, что волшебное зрение Касс было нулевым, я заметила, что Фейт могла видеть то, что она не должна была видеть.

Я повернулась к своему брату, который только что вышел на террасу. Он не переоделся, но его рубашка была помята, а волосы растрёпаны. Я показала: «Её кожа».

Он поджал губы и стал ждать, когда появится Кэт. Когда она вынырнула, и её пристальный взгляд встретился с его, понимание нахлынуло на неё. Она коснулась своих щёк. Они определенно сверкали, но ничего такого, что она не смогла бы выдать за эффект блестящего, водостойкого макияжа, особенно при приглушённом освещении.

Я сделала пальцами знак «ОК», и она выдохнула так, что по воде пошла рябь.

— Кто-нибудь может включить музыку? — спросила Касс.

Эйс кивнул одному из охранников, а затем направился к Каджике. Были ли они теперь друзьями? Ирония этого заставила меня ухватиться за край бассейна и сильно сжать его. Когда из динамиков полилась музыка, я выбросила все мысли о Каджике из головы.

— Никто из парней не присоединится? — спросила Касс, надувшись.

— Может быть, позже, — солгала Кэт.

Они бы к нам не присоединились. Охранники были на дежурстве. Мой брат, чей огонь горел жарко, был бы похож на пароход. А Каджика был не из тех, кто любит плескаться, если только рядом не было Дэниели, которого нужно было придушить, или непослушной фейри, которую нужно было заколоть.

— Я знаю, что нам нужно.

Касс вылезла из бассейна и зашагала в светящуюся гостиную, залив её стекающей водой.

Она вернулась с охапкой мини-бутылок спиртного, несколькими упаковками конфет и вазой, которая ещё несколько минут назад украшала бар. Она бросила бутылки и упаковки от конфет на край бассейна, затем подошла к перилам и поставила вазу.

После того, как она прыгнула обратно в воду, она разделила пачки конфет между нами четырьмя, а затем велела нам открыть их.

— Не ешь, — предупредила она Кэт, которая отправила в рот M&M. — Итак, теперь о правилах. Помнишь бросок в миску с рыбой на ярмарке?

— Тот, который ты выигрывала каждое лето? — сказала Фейт.

Касс с энтузиазмом кивнула.

— То же самое, за исключением того, что если ты промахнёшься, ты делаешь глоток. Проще простого.

— Это плохо закончится, — пробормотала Фейт, но в её тоне была определённая нотка. — Если завтра Римо получит алкогольное отравление, это всё на твоей совести, кузина.

Кэссиди хихикнула.

— Кэт — невеста, так что она может начать.

— Мне повезло.

Кэт бросила первой. Её M&Mка ударилась о край и отскочила от вазы. Она выпила.

Они заставили меня бросить следующей. Мой бросок тоже прошёл мимо цели. Касс попала. Фейт промахнулась. К десятому раунду я выпила десять глотков различных спиртных напитков. Все они начинали расплываться у меня на языке, так что только небеса знали, что я пью. У Фейт было восемь глотков на счету. Кэт — шесть, а Кэссиди была только на третьем.

Когда мармеладка Кэссиди попала в восьмой раз, Фейт покачала головой.

— Я начинаю думать, что ты тайно практикуешься в пекарне вместо того, чтобы обслуживать клиентов.

— Как, по-твоему, я раскладываю кексы по тарелкам? — Касс рассмеялась. — Она бросает, она забивает!

Фейт хихикнула.

— Осторожно, босс может просто вышвырнуть тебя.

Касс ущипнула Фейт за бедро, и они обе захихикали.

Кэт снова бросила. Она попала. Моя не полетела мимо. Она даже не попала в вазу. Просто пролетела дугой прямо над перилами террасы.

— Вам, девочки, лучше остановиться, пока моя сестра кого-нибудь не убила, — сказал Эйс.

— Представь себе это, — Фейт ухмыльнулась. — Смерть от M&M.

Конечно, мы были на высоте шестидесяти этажей, но мог ли падающий кусочек конфеты действительно кого-то убить? Вероятно, это было бы больно. Взволнованная, я выпрыгнула из бассейна и поплелась к перилам из плексигласа. К счастью, эта сторона террасы выходила на пустынный внутренний двор, и никто не лежал без сознания.

Полотенце опустилось мне на плечи. Затем Эйс прислонился бедром к перилам и сказал по-фаэлийски:

— Даже несмотря на то, что мне приятно видеть твой огонь в действии, Фейт смотрит.

Я оглянулась через плечо и, конечно же, Фейт уставилась на мои волосы, приподняв одну рыжеватую бровь. «Она будет винить алкоголь в том, что он заставляет её видеть что-то».

— Возможно. Впрочем, она скоро всё узнает. Я обещал Грегору, что он сможет поговорить с ней на нашей свадьбе.

О, это будет скоро. «Я хотела спросить… буря: земная или созданная Дэниели?»

Эйс повернулся к жене, упершись локтями в толстый край поручня.

— А ты что думаешь?

Я наблюдала, как Кэт потягивает сливочно-белый молочный коктейль через бумажную соломинку в розовую полоску, а затем смеётся, смотря, как Кэссиди запихивает в рот целый бургер.

«Я думаю, вам повезло, что сейчас почти зима, поэтому люди не слишком сомневаются в погоде».

— Умная девочка.

Конечно, эта буря заставила меня подумать о другой, бушующей в моей жизни.

«Нашли дайла?»

Эйс кивнул. Несмотря на то, что он всё ещё говорил на фаэли, он понизил голос:

— Сайлас вернётся, как только они соберут достаточно яда. Должно быть сегодня… самое позднее завтра.

Я внезапно возненавидела свою идею использовать яд. Что, если они неправильно дозировали его? Что, если…

Почувствовав моё внутреннее смятение, Эйс положил руку мне на плечо.

— Не начинай впадать в стресс. У нас будет целая команда людей, которые будут следить за Крузом.

Я сглотнула, но моя слюна, казалось, превратилась в цемент. Я дотронулась досвоего горла. Меня чуть не стошнило. Холодный пот выступил над верхней губой. Я упала на колени как раз в тот момент, когда первая волна рвоты подступила к моему горлу. Я склонилась над вазой. Мои, к счастью, всё ещё влажные волосы прилипли к плечам вместо того, чтобы смешаться с рвотой.

Несмотря на то, что при одной мысли об алкоголе мне хотелось плакать, я была рада, что выпила достаточное количество. По крайней мере, девочки подумали бы, что моё опьянение было причиной того, что меня тошнило.

Меня рвало, как мне казалось целый Неверрианский час. Хотя, вероятно, длилось это не больше земной минуты. Когда я закончила, я взяла вазу, чтобы пойти вымыть её, но Эйс сказал:

— Оставь это, Лили. Отправляйся в постель.

Девушки окружили меня. Кэт настояла на том, чтобы помочь мне дойти обратно до спальни. Чувствуя лёгкое головокружение, я опёрлась на неё. Я остро ощущала настороженный взгляд Каджики. Бьюсь об заклад, он также подумал, что я слишком много выпила.

Этот мужчина был таким пуританином. Фу.

Неважно.

Не то чтобы меня заботило, что он думает обо мне. Это не могло быть хуже того, что я о нём думала. Жестокий, глупый, отчаявшийся и невоспитанный человек. Я уставилась на него, пока эти слова крутились в моей голове, сверля каждое из них сквозь тёмный воздух между нами.

Кэт заставила меня принять душ, затем помогла мне снять купальник и налила мыло мне на руки. Я позволила ему проскользнуть между пальцами, как песку. Она не пыталась больше наливать мне мыло. Я повернула лицо к насадке для душа и открыла рот, позволяя воде смыть мерзкий привкус во рту.

Вода внезапно выключилась, и я вздрогнула. Кэт обернула меня новым полотенцем, а затем накинула мне на голову шёлковую накидку и повела в постель.

— Я принесу тебе воды, — сказала она, натягивая одеяло мне на плечи.

Я наблюдала, как она уходила через открытую дверь во внутренний дворик. Она не задёрнула шторы, поэтому я могла видеть широкую спину Каджики, его напряжённую шею, развевающиеся чёрные волосы.

Упрямый. Я добавила это к длинному списку ужасных черт, которыми он обладал. У него на шее сжалось сухожилие.

Я отвернулась и уставилась на бежевую стену. По ней скользили тени. Медленно эти тени материализовались в человека.

Круз стоял передо мной, его рот сжался в мягкую линию, его зелёные глаза сияли, как изумрудные серьги, которые моя мама подарила мне на пятидесятилетие.

Я вскочила с кровати и подошла к нему.

ГЛАВА 36. МОЯ КРАСАВИЦА

Я протянула руку, чтобы коснуться его челюсти. Его кости, казалось, перемалывались под моей ладонью, перестраиваясь в другую челюсть. Коричневая кровь залила зелень его радужек, а на поверхности кожи выступили татуировки.

— Прощай, Лили.

Порыв ветра пронёсся вокруг нас, взлохматил чёрные волосы Каджики, сорвав их с кожи головы. Я ахнула и отдёрнула руку. Она была покрыта кусочками кожи и щетиной. Я подняла полные ужаса глаза обратно на его лицо.

«Это не должно было случиться с тобой. Ты не должен был умирать».

— А тебе можно?

Очередной порыв ветра сдул ему нос. Он ткнул пальцем в открывшуюся кость.

Я прижала костяшки пальцев ко рту. «НЕТ! Нет. Этого не может быть на самом деле. Это не по-настоящему. Каджика, ты не можешь умереть. Ты не можешь оставить меня».

— Разве это не то, чего ты хотела?

Ещё больше кожи отслоилось от его высоких скул, а затем он вспыхнул чёрным блеском. Я подавилась, когда она дождём хлынула мне в рот.

«Нет, нет! НЕТ! Каджика!»

Пол покачнулся, затем устремился вверх, навстречу моему телу. Я щекой ударилась о мягкий ковёр. Я лежала с закрытыми веками, впитывая ровный пульс пола.

Пульс? У ковров не было сердцебиения.

Мои глаза резко открылись, и я попыталась пошевелиться, но пол прижал меня к нему.

Не пол.

Руки.

Я изогнулась и вытянула шею. Лицо, такое же тёмное, как воздух в моей спальне, было повернуто ко мне.

— Это был просто кошмар, Лили, — низкий голос Каджики прогрохотал сквозь меня. — Я не оставлю тебя.

Сон промелькнул в моём сознании, и новая волна ужаса прокатилась по моему позвоночнику. Я вздрогнула, а затем упёрлась ладонями ему в грудь и толкнула. «Мне снился Круз».

Тело охотника напряглось, а затем он опустил голову и скрестил руки на груди.

— Тогда почему ты выкрикивала моё имя?

«Я этого не делала».

— Делала.

«Этого не было». Я провела рукой по волосам. «Приди в себя, Каджика. Это был просто глупый сон».

Сухожилие на шее охотника дёрнулось.

— Значит, ты действительно хочешь, чтобы я ушёл?

Я скрестила руки на груди, чтобы они не дрожали. «Можно подумать, ты действительно сделаешь то, о чём я прошу», — пробормотала я в его голове.

Его ноздри затрепетали, а затем его длинные ноги двинулись по ковру к открытым стеклянным дверям.

Он уходил… Действительно уходил… Температура упала так внезапно, что дрожь, начавшаяся в моих руках, распространилась на всё остальное тело.

Мои колени подогнулись, и я упала на пол. Я прислонилась к обтянутой кожей нижней части кровати, чувствуя, как её жёсткий каркас впивается в мой позвоночник.

Что я натворила?

Мои зубы застучали, и я обняла себя крепче.

Когда входная дверь захлопнулась, рыдание сорвалось с моих дрожащих губ. Я сгорбилась на коленях и прижала горящие глаза к острым костям, чтобы остановить поток слёз. Я обвиняла и критиковала охотника, но это была не его вина.

Ни в чём из этого не было его вины.

Это всё я.

Это я была эгоисткой.

Жестоким человеком.

Самой глупой.

Воздух изменился, а затем руки подхватили меня и положили на кровать. Я приподняла веки, ожидая увидеть одного из стражей фейри или моего брата.

Но это был не лусионага, и это был не Эйс.

Каджика прошёл обратно к створчатым окнам, и моё сердце учащенно забилось. Он вернулся.

«Ты ушел».

— Ты сказала мне.

«Ты послушал».

— Я пытался.

Он ударил кулаком по раме створчатых окон, и на покрытом белым лаком металле появилась вмятина.

— Если ты хочешь, чтобы я ушёл, Лили, не плачь. Я не могу больше слышать, как ты плачешь.

Он схватился за рамку, и буква W, выгравированная на его руке, засветилась, горя, как маяк в тёмной ночи.

Моя ладонь вспыхнула. Вместо того чтобы погасить сияние, я позволила своим пальцам раскрыться, как лепесткам цветка.

Он опустил голову, смотря на свои черные ботинки.

— Ты права. Я эгоистичен.

Мои глаза метнулись к его тёмной фигуре.

— Я так чертовски сильно хочу сохранить тебе жизнь, что мог бы убить Круза голыми руками.

Моё дыхание замерло в лёгких.

— Я не знаю, сказал ли он тебе, но он попросил меня покончить с его жизнью, — его глубокий голос вибрировал в свежем воздухе, как рой саранчи. — Я почти сделал это. Но я знал, что если выполню его просьбу, то потеряю тебя навсегда. Я всё равно потерял тебя.

Он повернул голову ко мне, и его длинная челка упала ему на глаза.

— Если я уйду на этот раз, Лили, я не вернусь. Я не могу вернуться. Не от этого.

Он оттолкнулся от рамы и выпрямился во весь свой внушительный рост.

— Вот почему я не хотел снова любить. Потому что любовь превращает мужчин в таких дураков.

Его слова запали мне в грудь, как капли дождя.

Я прижала к матрасу сначала одну руку, потом другую. Потом села. А потом я пересекла комнату, моя шёлковая комбинация прошелестела по рельефным мурашкам на моих бёдрах. Я положила свои руки туда, где были его руки, и закрыла дверь. А потом я повернулась к нему и подняла руку к его шее, обхватив пальцами его тёплую кожу.

Тысяча слов сложилась в моём сознании, но два прозвучали громче всех остальных: «Не уходи».

Он втянул воздух через приоткрытые губы.

«Не…»

Он прижался губами к моим, подчиняя себе мой мозг. А потом он руками обхватил мои бёдра и приподнял меня так, что наши лица оказались на одном уровне, и я обвила ноги вокруг его талии. Просунув руки под меня, он прервал поцелуй и прищурился, глядя в окно.

Я повернула голову, уверенная, что нас поймали, но это было не то окно, на которое смотрел Каджика. Это был занавес. Тёмно-серый мятый бархат захлопнулся. Я снова повернулась к нему.

«Удобная твоя эта небольшая способность».

Он хмыкнул, затем подошёл к кровати, ударившись ногой о тумбочку. Из его рта вырвались ругательства на готтве.

Я рассмеялась.

Он поморщился, но затем улыбка озарила каждый уголок его лица. Я протрезвела и пристально посмотрела на охотника.

«Думаю, что это, возможно, первая настоящая улыбка, которую я видела».

Он снова стал таким серьёзным, что я пожалела, что эта мысль промелькнула между нами. Но потом выражение его лица смягчилось, и он уложил меня на кровать. Как горный кот, он растянулся надо мной, зажав мою голову между своих предплечий. Его рот был так близко к моему, что я чувствовала вкус его дыхания.

— Если бы кто-то сказал мне два столетия назад, что настанет день, когда я захочу фейри, я бы перерезал ему глотку.

«Мой нежный, поэтичный охотник».

Его лицо исказилось появлением ещё одной новой улыбки. Он выглядел моложе, менее обременённым сокрушительным грузом своего прошлого.

— Мне нравятся эти слова больше, чем те, которые ты приписала мне ранее.

Я сморщила нос. «Я была зла. Я не имела их в виду».

Он подтолкнул мой всё ещё сморщенный нос своим.

— Однако ты не ошиблась. Я эгоистичен. Я плохо воспитан. Я могу быть жестоким, и я был глуп.

Он губами коснулся моих с такой нежностью, что мой пульс участился. А потом он провёл губами вниз по моему горлу, по ключице.

«Я сожалею о диско-шаре».

— Ты прощена.

«Мне это нравилось».

— А я почти повёлся, — он приподнялся на локте. — Я ожидал, что ты запустишь им в меня.

«Я думала об этом».

— Знаю.

Конечно, он знал. Я всегда была в его голове.

— Ты у меня в голове, — пробормотал он, — и под моей кожей.

«Хотела бы я услышать твои мысли».

На его лице промелькнуло веселье.

— Тебе бы наскучили мои мысли, Лили. Они всегда одни и те же… всегда о тебе… о какой-то части твоей анатомии, твоих губах, твоих ногах, твоих глазах, твоих руках.

Он провёл своими длинными пальцами по верхней части моей ладони, вверх по запястью, вверх по руке, затем обратно вниз.

— Я думаю о том, какая у тебя нежная кожа и как сладко ты пахнешь, как сок. Я думаю о том, что заставляет твои глаза становиться серебристыми, потому что, когда ты счастлива, они становятся серебряными. И в те редкие моменты, когда я не думаю о твоём теле, я думаю о том, как провести с тобой больше времени, не выглядя при этом отчаявшимся щенком.

Ободрённая его признанием, я потянулась к краю его футболки и задрала её ему на спину. Он сел на колени и снял её. Мускулы перекатывались под его блестящей кожей, и завитки пойманной пыли кружили по их следам.

Вид его обнаженной груди напомнил мне о том дне в сарае, когда мы с Кэт прервали его тренировку. Как я таращилась на эту поразительную грудь. И теперь я могла прикоснуться к нему. Я погладила его кожу, почувствовала бугорки напряжённых мышц, прижала ладони к его груди. Он не двигался, позволяя мне исследовать его кончиками пальцев. Его тёмные соски напряглись, а великолепная кожа покрылась мурашками.

«Ты действительно впечатляющий экземпляр, Каджика».

Уголок его рта приподнялся.

— Ты так думаешь только потому, что никогда не видела Неблагих в облике.

Я снова перевела взгляд на его лицо.

— Разве это не то, кто я есть, Лили? Неблагой.

Он произнес это слово медленно, согласные слетали с его языка. Впервые в его произношении не было кислой интонации.

Мои губы, должно быть, приоткрылись от шока, потому что дерзкая усмешка изогнула его рот. Сколькими улыбками он одарил меня за одну ночь?

Большим пальцем он задел мой подбородок, скользнул вниз по центру горла, опустился во впадинку моей ключицы и переместился к моему плечу. Он зацепил им тонкую бретельку моей комбинации и снял её, затем наклонился и поцеловал то место, где она лежала. А затем он провёл щетинистой челюстью и потянул зубами другую бретельку вниз. Я откинула голову назад и закрыла глаза, стон сорвался с моих губ.

Медленно он опустился на меня, пока каждый дюйм наших тел не соединился. Когда он придвинулся ко мне, мои трусики скользнули вверх по бёдрам, и я задрожала.

«Каджика, я никогда…». Я запнулась, когда его джинсы натёрли мою чувствительную кожу.

Он оторвал губы от моего рта и перекатился на бок, задержав ладонь на смятом шёлке.

— У тебя никогда не было чего?

Я чувствовала себя близкой к точке воспламенения. «Эм… не делала это».

Его брови нахмурились.

— Не спала с мужчиной?

Он провёл мозолистой рукой по шёлку и вниз по длине моего обнажённого бедра.

— Ты хочешь, чтобы я остановился?

Жар прилил к моим щекам, и ниже. «Нет». Потеря девственности была на первом месте в моём списке желаний.

Продолжая ласкать мою кожу, он спросил:

— Что такое список желаний?

«То, что ты хочешь сделать перед смертью».

Его рука застыла на месте.

— Ты не умрешь.

«Все когда-нибудь умирают».

Он перевернулся на спину и уставился в потолок, вдыхая кислород, который, казалось, иссяк.

Я повернулась на бок и положила открытую ладонь ему на пупок. «Не сердись на меня, Каджика».

Он вздохнул, долго и глубоко. Наконец, он посмотрел на меня.

— Я знаю, что у каждого есть начало, середина и конец, Лили, но это не значит, что я хочу сосредоточиться на конце.

Он обхватил мои пальцы своими, но не убрал мою руку со своего живота.

— И я, конечно, не хочу заниматься с тобой любовью, потому что это входит в какой-то список дел.

Я прикусила губу.

— Ты планировала лечь с кем попало?

Я покраснела. «Конечно, нет».

Он снова вздохнул, а затем потянул меня за руку, пока я не потеряла равновесие и не упала на него сверху.

Его дыхание коснулось моего носа и подбородка.

— Геджайве, я хотел тебя так много лун, ма мика.

«Мамика?»

Он смотрел на меня с тем же удивлением, с каким ребёнок смотрит на ночное небо, полное звёзд.

— Моя красавица. Ма. Мика, — медленно повторил он.

Никто никогда раньше не называл меня моей-кем-нибудь. Мои ресницы затрепетали.

Он провёл моей ладонью по своему бьющемуся сердцу.

— Теперь оно принадлежит тебе. Не разбивай его.

Жар вспыхнул у меня под пупком. «Никогда».

Он улыбнулся.

Снова.

И потом он поцеловал меня.

Снова

А потом он занялся со мной любовью.

Один раз.

А потом ещё раз.

ГЛАВА 37. СТРАХ

Я проснулась от стука в дверь моей спальни, а затем от громкого голоса:

— Лили! Открой! — за которым последовал другой голос, говорящий моему брату оставить меня в покое.

Я рывком приняла сидячее положение, моргая от яркого света, льющегося сквозь зияющую занавеску. Воспоминания о проведённой ночи нахлынули на меня, и я повернулась к другой стороне кровати. Подушка была смятой, но холодной.

Когда ушёл Каджика? Спал ли он вообще?

Я провела рукой по своему пульсирующему лбу, но затем опустила руку на живот, который горел совершенно новым огнём. Мои ноги чуть не подкосились, когда ступни соприкоснулись с ковром. Я присела, чтобы поднять свою сорочку, и в моей голове пронеслась череда проклятий. Каджика сказал, что это будет больно, и, чёрт возьми, он был прав. Я натянула кусок чёрного шелка и захромала к своей двери. Я отперла её и слегка приоткрыла.

Эйс вытянул шею, желая заглянуть мне за спину.

— Самолет готов. Мы уезжаем.

Я втянула воздух, потому что не проверила комнату на предмет компрометирующих улик прошлой ночи. К счастью, когда я всё-таки повернулась, я не нашла ни одного потерявшегося носка или боксеров.

— У тебя был матч по борьбе со своими простынями? — спросил он.

Пальцы Кэт сомкнулись на бицепсе её мужа.

— Эйс, дай ей одеться, — увещевала она его, но уголки её рта тронула улыбка.

Она знала.

Если она знала, то и мой брат знал. Лусионага, должно быть, видел, как Каджика вошёл в мою комнату, и сообщил об этом.

Дерьмо. Дерьмо. Дерьмо.

«Я плохо спала», — показала я, пытаясь сделать вид, что у меня была беспокойная ночь.

Эйс бросил на меня взгляд, от которого всё моё лицо вспыхнуло.

— Где охотник?

Я покраснела ещё сильнее.

— Очевидно, его здесь нет, — сказала Кэт, пытаясь оттащить его.

— Лучше бы ему не быть, — Эйс вырвал свою руку из хватки Кэт. — Его здесь нет, верно, Лили?

Я покачала головой, но задавалась вопросом, поверит ли он мне, учитывая, какой красной я стала.

Входная дверь с лязгом захлопнулась.

— Я принёс завтрак, — голос Каджики эхом разнесся по короткому коридору.

— Видишь? Я же говорила тебе, что его там не было, — сказала Кэт.

Мой брат хмыкнул.

— Когда-нибудь слышал об обслуживании номеров, Каджика? Скорее всего, нет.

Я не поняла этого… не поняла его. Вчера они с охотником были очень близки, а теперь он жаждал крови.

— Я отправился на пробежку и наткнулся на пекарню, из которой вкусно пахло.

Каджика появился в конце коридора, коричневый бумажный пакет болтался в его пальцах.

Выражение его лица было таким совершенно пустым, что на секунду я задумалась, не померещилась ли мне прошлая ночь… или, что ещё хуже, он притворялся, будто этого никогда не было.

Его взгляд встретился с моими глазами, и на мгновение я забыла о пульсации между ног. Но затем его взгляд опустился на это место, и оно стало единственным местом на моём теле, которое я могла чувствовать.

— Нет, и ещё раз нет, — сказал он, и его слова успокоили мою неуверенность.

— Нет и «нет» что? — возразил Эйс.

— Лили спросила, спал ли я, — объяснил Каджика, его взгляд вернулся к моему лицу. — Всё в порядке, Эйс?

Взгляд моего брата ещё пару раз метнулся между лицом охотника и моим.

— Сайлас заходил полчаса назад. Они готовы. Мы отправляемся в Роуэн, как только Лили оденется.

Моё сердце полностью остановилось.

Тем же путём, что и у Круза в скором времени.

Кадык охотника застрял у него в горле.

— Здесь существует портал? Почему бы не отправиться туда?

— Портал находится внутри игрового автомата. Не самое удобное место для времяпрепровождения, особенно в обеденный перерыв в выходные. Я предпочитаю лодочный сарай. Там будет пусто.

Мои руки начали дрожать. Я запустила их в волосы, но мои пальцы запутались в клубке. Я сильнее потянула. Вместо того чтобы что-то распутать, я вырвала толстый локон. Я поднесла пальцы к глазам и уставилась на количество золотистых прядей, обвитых вокруг. В коридоре воцарилась тишина.

Я провела другой рукой по волосам, на этот раз нежно, едва потянув, и всё же мои пальцы оказались, с ещё большим количеством выпавших волос. Дрожь, сотрясавшая моё тело, стала такой сильной, что я пошатнулась на ногах. В комнате потемнело, потом стало светлее, потом ещё темнее. Каджика уронил пакет с выпечкой и поймал меня раньше, чем я рухнула от шока.

Эйс позвал светловолосого лусионага.

— Планы меняются! — рявкнул он на фаэли. — Это произойдёт во «Фламинго». Попроси Линн очистить зал казино.

— Линн Варгас? — спросил Матиас.

— Нет, Линн Смит, — прорычал мой брат. — Конечно, Линн Варгас.

Золотые глаза Матиаса распахнулись.

— Отправляйся в её офис. Это на верху «Фламинго».

Когда охранник всё ещё не двинулся с места, Эйс крикнул:

— Сейчас же!

Матиас прошёл мимо меня, но остановился на полпути через мою спальню.

— А если её там не будет?

Мой брат потянул себя за волосы. В отличие от меня, ни один волос с его головы не упал.

— Если её там нет, ты придумаешь другой способ очистить зал казино. Включи грёбаную пожарную сигнализацию, мне плевать! А потом скажи Сайласу, что планы изменились. Скажи ему, что мы будем готовы через десять минут.

Матиас выбежал на террасу, а затем взмыл в небо.

Каджика пригладил мои волосы назад. Или, во всяком случае, то, что от них осталось. Я вздрогнула, почувствовав, как кондиционированный воздух коснулся моей обнажённой кожи головы.

Я была напугана.

Боялась, что начну седеть.

И напугана тем, что мой вид, должно быть, вызывает у него отвращение.

«Ма мика», — его голос был таким мягким.

Слёзы собрались в уголках моих глаз и, повернув голову, я уткнулась лицом в его грудь. Я услышала, как Кэт тихо заговорила, в её голосе слышалась паника. Она упомянула Фейт и Касс, наверняка пытаясь придумать, что с ними делать… как объяснить изменение планов.

«Не позволяй им видеть меня такой», — прошептала я в разуме Каджики.

Он сильнее прижал меня к себе.

— Я буду охранять тебя.

От любопытных глаз, да, но от ничего другого он не мог уберечь меня.

Он склонил рот к моему уху.

— Ты обещала не разбивать мне сердце, — пробормотал он. — Я заставляю тебя сдержать это обещание.

Несмотря на то, что мой мир разваливался на части, я слабо улыбнулась.

Эйс настоял на том, чтобы отвезти меня во «Фламинго», но Каджика крепче прижал меня к себе. Я обхватила руками шею охотника, когда он выбежал из апартаментов.

Мир вокруг нас расплылся, и воздух обдувал мои голые ноги и руки. Кэт бежала рядом с нами, пока мой брат летел, создавая иллюзию за иллюзией, чтобы никто не заметил нашего безумного перемещения по человеческому миру.

ГЛАВА 38. ЯД ДАЙЛА

Казино было пустым, даже свет был выключен, или, может быть, у меня помутилось зрение. Я медленно оторвала лицо от груди Каджики, чтобы оглядеться. Это усилие увеличило стук, который начался в голове сразу после моего пробуждения. Было ощущение, как будто мой огонь мерцал, его пламя импульсами билось о череп.

Единственными источниками света в казино были зелёное свечение аварийных ламп и конический луч, который падал с потолка и отражался от блестящего хрома — портала.

Каджика перешёл на шаг, осторожно лавируя между столами для блэкджека, направившись к лучу. Когда-то игровой автомат был одним из многих, но времена изменились, и все автоматы были обновлены компьютерными экранами.

Кроме этого.

Руководство пыталось удалить его, но обнаружило, что не может. Когда они попытались уничтожить его с помощью взрывчатки, и портал сотрясся в Неверре, в Вегас были отправлены фейри. Затем «Фламинго» сменил владельца — фейри Март Варгас выкупил его за чудовищную сумму, впоследствии Март завещал его своей дочери — наполовину человеку, наполовину фейри, Линн.

Линн была той, кому пришла в голову идея обрамить игровой автомат бархатными верёвками и создать вокруг него легенду, которую люди обожают… что-то в роде сродни лампе джинна. Если вы вставите десятицентовик, затем потянете за рычаг, и на барабане выстроятся три колокольчика, ваше желание сбудется. Люди скормили машине столько десятицентовиков, что она не раз заедала.

Если бы только легенда Линн была реальной…

Матиас и Сайлас стояли рядом с женщиной с коротко остриженными седыми волосами — Линн. Я не видела её целую вечность. Она не была поклонницей режима моего отца, поэтому большую часть своей взрослой жизни провела за пределами Неверры. Подумать только, она была всего на пару лет старше моего брата. Земное время наложило свой отпечаток на фейри.

— Массин.

Она склонила голову перед моим братом.

Он кивнул ей.

— Линн, — затем он повернулся к Сайласу. — Круз готов?

— Да, — сказал он.

— Скажи ему, что мы на месте. И возвращайся, как только яд подействует.

Другими словами, когда сердце Круза перестанет биться…

Сайлас крепко сжал рычаг игрового автомата. Его печать вспыхнула, а затем его тело съежилось и исчезло в прорези для возврата денег.

В ужасной тишине мы ждали возвращения Сайласа. Линн пыталась заговорить с моим братом, но Эйс продолжал гладить свои волосы и говорить:

— Простите, что?

В какой-то момент Линн перестала пытаться вести светскую беседу.

Он подошёл ко мне и взял за руку, отрывая её от шеи охотника, чтобы осмотреть деформированный рисунок. Я прижалась ближе к Каджике, впитывая тепло его кожи, ровное биение его сердца. Звук вибрировал на моей щеке, отражался эхом в ушах, которые гудели от белого шума.

Эйс отпустил моё запястье.

— Каджика, поднеси её поближе. Я хочу, чтобы она была готова, когда, — его кадык дернулся, — когда придёт время.

Каджике не нужно было повторять дважды. Он подошёл прямо к игровому автомату, и Эйс положил мою руку на рычаг, сцепив мои пальцы под своими.

Моя печать портала вспыхнула, своеобразный символ стал горьким напоминанием о том, что мне больше не рады в моём доме.

Затем воздух сдвинулся, и материализовался Сайлас.

— Началось.

— Сколько времени… его сердце пробудет остановленным? — спросила Кэт.

На лице Сайласа отразился ужас.

— По словам Грегора, три минуты.

Кэт прочистила горло.

— Три человеческие минуты или…

— Неверрианские.

— Это хорошо, — она облизнула губы, как будто они были потрескавшимися. — Это пятнадцать минут. Это хорошо.

Она снова облизнула губы. И ещё раз.

Холод окутал меня, и я поежилась. Я не могла понять, насколько это было хорошо. Сердце Круза больше не билось.

Каджика потёр мою вытянутую руку, пытаясь согреть кожу, которая казалась резиновой и онемевшей.

«Спасибо тебе за то, что подарил мне прошлую ночь».

Он опустил взгляд на тёмно-синий ковёр под ногами, прослеживая глазами геометрический узор, его рука всё ещё скользила по моей коже.

«Мне понравилась прошлая ночь. Это было… волшебно».

— Всё сработает, — сказал он так грубо, что его голос прошёлся по моей коже, как стальная мочалка.

«Не запирай своё сердце, Каджика. Смело отдавай его снова. После меня».

Он оторвал взгляд от ковра и уставился на меня.

— Это сработает!

«Каджика…»

Я пыталась подготовить его.

— Нет.

Я попыталась ободряюще улыбнуться ему, но мои слабые губы не слушались.

Не могли двигаться.

Моё запястье начало мерцать, искаженные линии и изгибы моей печати изменились.

Кэт и Сайлас столпились вокруг нас.

— Её печать не сможет её пропустить, — тихо заговорила Кэт. — Кому-то придётся пойти с ней, Эйс.

— Это уже решено.

Мой брат убрал свою руку с моей. Он не будет тем, кто заберёт меня.

И в этом не было ничего неожиданного. Пока замок не был изменен, чтобы впустить Кэт обратно, мой брат не рискнёт оставить её на Земле. Ни на секунду. Даже если это означало, что он подвергнется той же участи, что и я.

Как будто кто-то потянул за рычаг на моём запястье, моя печать разматывалась и раскручивалась, деформируясь с молниеносной скоростью. Страх и надежда проникли в душу, просачиваясь в каждую клеточку, до мозга костей. Я отвела взгляд, не смея больше смотреть, не смея надеяться.

Надежда была слишком опасной эмоцией.

Мои мысли вернулись к Крузу. Был ли он напуган? Было ли ему удобно? Лежал ли он в своей постели? Суетилась ли Вероли вокруг него? Я на это надеялась. Я попыталась представить его. Не с успокоенным сердцем, а с живым.

Давнее воспоминание нахлынуло на меня. Это был год полёта. Мне было пять — двадцать пять лет фейри, всё ещё совсем ребёнок. Это был год, когда мы научились пользоваться нашим огнём. Как только мы достигли этого, мы засвидетельствовали своё достижение, сняв обувь. Каждый день один из моих друзей либо приходил в школу босиком, либо снимал тапочки до конца учебного дня. Мне было почти шесть, и я всё ещё носила свои туфли на мягкой подошве. Эйс пытался заверить меня, что не существует Благих, неспособных летать, так что, рано или поздно, я это сделаю. Это меня не успокоило.

Однажды утром, после очередной неудачной попытки полетать, из-за которой моя форма стала грязной, Круз ворвался в мой класс на первом этаже школы калимбор.

— У меня есть приказ забрать Лили.

Моя учительница нахмурилась, но все знали, что Круз был почти членом королевской семьи, поэтому она позволила мне уйти с ним.

«Что-то случилось с Эйсом?» Мой брат всегда был у меня на уме в первую очередь. «Или это Вероли?»

На лице Круза заплясала улыбка.

— У всех всё хорошо. Запрыгивай мне на спину.

Я забралась ему на спину и обхватила его за шею. Он взмыл вверх и направился к утёсу, возвышающемуся над Харени. Не многие фейри ходили туда. Они либо боясь диких животных, которые населяли скалы и долину за ними, либо боясь, что Неблагие каким-то образом ускользнут из их подземной тюрьмы.

— Я слышал, ты хотела научиться летать, — сказал он, как только мы приземлились, и он отпустил меня.

Я поморщилась.

— Так что я собираюсь научить тебя.

Я начала показывать ему, что была ходячей катастрофой. Что, возможно, не все Благие умеют летать. Что, возможно, я была неполноценной. Точно так же, как я не могла говорить, может быть, я тоже не могла летать.

Он положил руки мне на плечи.

— Лили, попомни мои слова. К концу сегодняшнего дня ты будешь летать.

Он снова провёл меня по основам, а затем заставил поработать над тем, чтобы направить свой огонь в ноги, что было ключом к взлёту. Как только он станет обжигающе горячим, ноги сами оторвутся от земли. Это называлось зависанием. Чтобы летать, однако надо было перераспределить огонь по телу. Легче сказать, чем сделать. Я отчаянно пыталась изменить направление своего огня, но это было бесполезно.

Я была бесполезна.

Я прыгала и падала, и прыгала, и падала, мои ноги в тапочках неизбежно ударялись о скалистый выступ.

Двенадцатилетний Круз присел до моего роста.

— Лили, это случится. Это произойдёт.

Смущенная, я заплакала.

— Ты справишься.

Он протёр мои ноги, убирая грязь с моих брюк, а затем положил ладони на мои ступни.

Его руки были такими тёплыми, а мои ноги такими холодными. Жара была приятной. Она заставила мои онемевшие пальцы покалывать. От промокших стелек моих тапочек у меня болели подушечки и пятки, а свод стопы покалывало. Мои туфли казались мне слишком маленькими, слишком тесными. Мне отчаянно хотелось сбросить их и расцарапать кожу до крови, но я не хотела отталкивать руки Круза. Я хотела, чтобы он держал их там вечно.

— Эй, Лили.

Он взглянул на меня, и его губы изогнулись в сокрушительной улыбке.

— Посмотри.

И я посмотрела.

Он поднялся, и я тоже. Мои ноги зависли рядом с его грудью, всё ещё зажатые его пальцами.

Я затаила дыхание. «Ты делаешь это».

Он мягко отпустил меня, и моё тело опустилось, но затем снова взлетело, качнувшись вбок. Я была единственной фейри, которая могла наткнуться на воздух. Круз отскочил от земли и схватил меня за руки. Сначала это было для того, чтобы успокоить меня, но потом это стало кружить меня по кругу… и по кругу… и по кругу.

«О, Круз…»

Я почувствовала, как мой брат убрал мои пальцы с рычага.

— Чёрт, — прорычал он. — Матиас, отправляйся в Неверру. Получи обновленную информацию. Быстро.

Моя печать перестала мигать.

Не сработало. И теперь больше не было времени для других экспериментов. Я не буду похоронена в волшебных лепестках роз. Я не увижу Неверру без её туманного покрова. Я больше не смогу смеяться или быть снова поцелованной.

Мне бы этого больше всего не хватало.

Небеса, я буду скучать по стольким вещам.

Мой взгляд наткнулся на взгляд Каджики. Белки его глаз были мраморными от лопнувших кровеносных сосудов. Я попыталась дотронуться до его челюсти рукой, сжимающей его шею, но не смогла опустить пальцы ни на дюйм. Казалось, будто тонкие кости срослись вместе.

Я попытался повернуть голову, но, как и мои пальцы, моя шея не слушалась. Моё тело отключалось. Я посмотрела на свои ноги, убедилась, что они не посерели и не отвалились. Несмотря на то, что я не могла ими пошевелить, они всё ещё были на месте, всё ещё обвисали на напряжённом предплечье Каджики.

Я снова уставилась на него, наблюдая за отражением моего собственного лица в его тёмных радужках, мой гнев и отчаяние уваривались до самой тихой неподвижности.

Я вся целиком затихла.

— Лили… — прохрипел Каджика.

— Подожди! — Кэт пронзительно закричала.

Вряд ли я смогу больше ждать.

Что-то дёрнуло меня.

Смерть.

Моё тело содрогнулось, и лица людей, которых я любила, расплылись. Вскоре мир превратился в бесконечное море чернил и тишины.

ГЛАВА 39. РОЗОВОЕ МОРЕ

Загробная жизнь была яркой.

Самой бледной из белых.

И шумной. Грохот волн, карканье птиц.

И пахучей. Солёной и металлической.

Я глубоко вдохнула. Внимательно прислушалась. Я думала, что призраки не могут пахнуть, но, возможно, я ошибалась?

Что-то коснулось моих ног.

У меня всё ещё были ноги?

Я всё ещё могла чувствовать?

Я моргнула, и мои веки приоткрылись. Подобно проявляющемуся негативу, передо мной появился образ. Сначала бледный, с едва заметными серыми линиями, но затем в нём появились оттенки белого и серого — крыша из голубой соломы, сверкающая лавандовая гладь воды, прозрачная белая ткань, развевающаяся вокруг кровати с балдахином.

Честно говоря, я не верила в загробную жизнь, поэтому не придавала этому особого значения. Но, боже, тут было прекрасно.

Я стянула лёгкие, как пёрышко, простыни, натянутые на моё тело, затем убрала тонкую вуаль, покрывавшую мою кровать, и поставила подушечки ног на холодный, гладкий камень. Моё тело было таким восхитительно тёплым, что я даже поприветствовала эту прохладу. Осторожно, передвигая своими конечностями, я вышла на небольшую палубу, сделанную из жёлтого дерева.

Вокруг меня резвилась вода. Я опустилась на колени и заглянула под край палубы. Моя хижина висела в воздухе над этим странным океаном. Это место напомнило мне дворец моей юности.

Однако здесь не было тумана. Я повернула лицо к бледно-сиреневому небу и закрыла глаза от безжалостного солнечного света. Но потом я рывком открыла глаза.

Сиреневый?

Я поднялась на ноги и обошла по веранде мой новый дом. Никакой замок не покоился на ленте тумана, но море плескалось у высокого утёса, увенчанного раскидистым деревом. Его переливающиеся голубые листья покачивались и блестели, как миниатюрные павлиньи перья. Я сглотнула, и моя слюна болезненно обволокла увеличивающийся комок в моём горле.

Я знала это дерево.

Я знала этот утёс.

Чёрная фигура прорезала небо, становясь всё больше по мере того, как она подлетала ко мне.

Я попятилась.

Я знала эту форму.

Я была в Неверре.

Что означало…

Я вздрогнула, не желая думать о том, что это значило.

Драка приземлился, поджав кожистые крылья вдоль своего устрашающего тела. Зелёные глаза сверкнули, глядя на меня. Конечно, Лио Вега был бы тем, кто приветствовал бы моё возвращение. Возможно, эта маленькая хижина была тюрьмой нового типа.

Воздух замерцал, когда чёрное существо превратилось в человека.

Мужчина.

Не женщина.

Сайлас.

Конечно… Сайлас же был новым дракой.

Неуловимая улыбка тронула его губы. Была там в одну секунду, исчезла в следующую.

— Ты проснулась.

Проснулась.

Живая…

Я прошла через портал. Я провела рукой по макушке. Короткие, колючие пряди щекотали мою ладонь.

— Вероли отрезала тебе волосы.

Он имел в виду то, что от них осталось.

— Чувствую, что это войдёт в моду у придворных, как только они увидят тебя.

Придворные… Я действительно, по-настоящему вернулась.

Я уставилась на Сайласа, затем показала имя Круза, но Сайлас не понимал языка жестов. Однако каким-то образом он, должно быть, понял, о чём я спрашивала.

Он опустил глаза на дрожащие, мерцающие волны.

— Он… когда… — Сайлас потёр затылок. — Он заставил Грегора ввести весь яд, который был в шприце.

Моя грудь вздулась и горела, как будто мой бушующий огонь собрался там… обугливая орган, который поддерживал во мне жизнь… который не смог сохранить жизнь Крузу.

— Лили, я задолжал ему гаджой. Как и Катори. Если бы это был не яд дайла, он бы попросил меня сделать немыслимое. Предложив яд, ты пощадила нас, — голос Сайласа дрогнул, и он сжал губы.

Я подняла лицо к солнцу и закрыла глаза, желая, чтобы скользкий жар моих слёз испарился с ресниц. Когда я почувствовала, что взяла себя в руки, я вновь посмотрела на Сайласа. Его лицо было искажено болью. Круз был дорогим другом.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он, и его голос слегка дрогнул.

Как я должна была ответить на это?

Живая и мёртвая. Вот что я чувствовала.

Вместо того чтобы пытаться создавать слова из воздуха, слова, которые не воспринимались бы дракой, я смотрела мимо него.

— Его назвали Розовым морем, хотя Эйс хотел окрестить его морем Катори.

Конечно, Кэт отказалась бы, чтобы что-то назвали в её честь.

— Грегор просит, чтобы ты пришла к нему.

Я покачала головой. Я не была готова увидеть Грегора.

— Это чтобы…

— Лили! Моя Лили!

В пастельного цвета небе покачивалась руна. Вероли отчаянно размахивала руками, а затем окликнула своего водителя, чтобы он поторопился.

Мне потребовалось мгновение, чтобы понять, что лицо, несущее корзину из волитора, принадлежало Доусону. Это зрелище скинуло осколки моей печали.

Корзина ударилась о палубу, а затем Вероли, спотыкаясь, выскочила и, бросившись ко мне, обняла меня. Она громко всхлипнула мне в плечо, слёзы намочили тонкий белый муслин, который окутывал моё тело, как саван. Я крепко обняла её.

— Добро пожаловать домой, Лили, — застенчиво сказал Доусон, отцепляясь от корзины.

Я убрала свои руки с Вероли, чтобы сформулировать вопрос.

«Как долго я здесь нахожусь?»

— Ты проспала три дня, дорогуша.

Три дня… Чуть больше двух человеческих недель.

Следующим я показала имя своего брата.

Вероли искоса взглянула на Сайласа.

— Он ещё не вернулся.

Я нахмурилась.

Взгляд Сайласа метнулся к моему запястью, к едва заметному кругу, расчерченному пятью неровными линиями.

— Он ждёт, пока Грегор починит замок. Вот почему, — он прочистил горло, — вот почему варифф хотел бы тебявидеть. Нам нужно, чтобы ты прикоснулась к порталу, чтобы он засветился.

«Отвези меня к нему», — я показала Доусону, который научился языку жестов ещё до того, как научился летать.

Я начала идти к руне, когда брови Доусона взлетели вверх.

— Ты хочешь, чтобы я тебя понёс? Я имею в виду, я был бы польщен, но я думал, ты не фанатка рун.

Я ею и не была, но какая у меня была альтернатива? Забраться Сайласу на спину? Можно подумать, если бы я могла поле…

Я застыла, уставившись вниз на свои ноги. Как Круз учил меня много десятилетий назад, я направила свой огонь вниз. Мои ноги медленно оторвались от жёлтой палубы.

А потом я взмыла выше.

Я снова могу летать.

Как и во время моего самого первого полёта, счастье пронзило меня, и я улыбнулась. Но потом я подумала о Крузе, и моя улыбка увяла. Я парила в воздухе над затопленным Харени и осматривала королевство моего брата. Утёсы сверкали на солнце, необъятное жидкое пространство мерцало, как огранённый кварц, а воздух был пропитан ароматом обожжённого солнцем мха и богатой почвы. Калимборы вдалеке возвышались над землей, как нестареющие часовые.

Я вспомнила, как Круз рассказывал мне, как он всегда мечтал увидеть Неверру без её туманного покрова. Его мечта сбылась, но какой ценой?

Я отказывалась плакать, кружась, наполняя себя своим домом.

Дом? Был ли это всё ещё мой дом? Кому принадлежала хижина, в которой я проснулась? А кому принадлежал большой дом, покачивающийся рядом с ним?

Не превращаясь в своего дракона, Сайлас взлетел и присоединился ко мне в воздухе.

— Всё изменилось, не так ли?

Я кивнула.

— Я… На случай, если ты захочешь навестить Круза, — имя слетело с его губ так же тихо, как одна из стрел Каджики, — мы поместили его прах… он спросил меня… сказал, что это было…

Чтобы избавить его от необходимости объяснять, я подняла ладонь. Я точно знала, где Круз хотел бы упокоиться навечно. Я нырнула по воздуху к утесу и приземлилась рядом с деревом панем. Лёгкий ветерок дул сквозь ветви, дерево позвякивало, как китайские колокольчики Катори. Голубые листья в форме пальмы трепетали, распространяя аромат тёплого, сдобренного маслом хлеба.

Я оглядывалась вокруг, пока не увидела это.

На меловом камне расстилался ковёр из оранжевого одуванчикового клевера. Пушистый кустарник медленно обступал скалу, прорастая сквозь каждую трещину и расщелину. Я присела на корточки и погладила стебли котни, а затем сорвала один и покрутила его между пальцами. В отличие от земных одуванчиков, крошечные белые цветки состояли из трёх цветочных головок, не сдувались ветром, и когда я их раскручивала, они меняли цвет — с оранжевого на жёлтый, затем на розовый, затем обратно на оранжевый.

Долгое время Круз ненавидел эти цветы, потому что его отец тоже превратился в них после своей смерти, и все убедили Круза, что его отец был злым. И всё же, открыв одну из многочисленных книг моего бывшего жениха, я обнаружила расплющенный одуванчиковый клевер. Именно тогда я поняла, что Круз простил своего отца.

Под пристальным взглядом Сайласа я заправила стебелёк за ухо, поднялась на ноги, а затем подпрыгнула в воздух.

— Должен ли я отвести тебя к Грегору сейчас?

Я кивнула и полетела за ним, прижимая ладонь к уху, чтобы цветок Круза не выпал.

ГЛАВА 40. ЖЕЛУДЬ

Дворца больше не существовало.

Туман тоже исчез.

Это были две самые странные детали этой новой Неверры.

Где сейчас проживали Эйс и Кэт? Где Эйс проводил встречи со своими министрами фейри, со своим вариффом? Где собирались драка и лусионаги?

Мои пальцы чесались найти телефон, на котором можно было бы напечатать все эти вопросы, но телефоны в Неверре не работали. Мне нужны были ручка и бумага. Или Вероли и Доусон. Я оглянулась на маленькую хижину, которая с моей точки обзора была не больше макового зернышка. Я не могла сказать, была ли руна всё ещё припаркована на палубе.

Палуба, которая, должно быть, была сделана из листьев волитора.

В чьей постели я дремала?

Внезапный поток вздохов зарезонировал вокруг меня. Я застыла, переключив своё внимание на пространство передо мной, а не на то, что было внизу.

Сотни фейри приблизились. Шепот пронёсся по толпе, как лесной пожар. Две девушки отделились от толпы и полетели ко мне — Надя и Элеонора. Девушки, которых я считала своими самыми близкими подругами, пока не завела настоящих друзей. Они завизжали и обхватили меня руками. Я позволила им прошептать мне на ухо о том, как они были счастливы снова меня видеть — они ни разу не навестили меня с тех пор, как меня вышвырнули из Неверры, — прежде чем оттолкнула их и вернулась к Сайласу.

Застенчивая принцесса, которой я была раньше, покраснела бы от внимания всей калигосупры — нет… этот термин был отменен… как они теперь назывались? — но Лили, которая посмотрела смерти в лицо, чувствовала только раздражение.

Я коротко кивнула Сайласу, что он правильно истолковал, улетев. Мы миновали скопления порталов, которые поблёскивали, как перевёрнутые компакт-диски, отражая различные местоположения, к которым они вели, затем спустились к основанию калимбора. Он приземлился, и я последовала его примеру. Моё приземление не было гладким. Мне пришлось зарыться голыми пятками в мох, чтобы заставить себя полностью остановиться. Я растеряла всю практику.

Если бы Эйс был здесь, он бы так надо мной посмеялся.

При мысли о моём брате мой позвоночник стал таким же твёрдым, как ствол гигантского дерева. Сайлас провёл меня прямо через дверь у основания. Если я не ошибаюсь, раньше здесь располагалась кондитерская. Мой брат, должно быть, реквизировал калимбор и превратил его в государственное учреждение. Интересно, куда делась кондитерская? Выше? Могут ли наземные жители сейчас населять верхние этажи?

Прежде чем войти, я осмотрела спирали и вспомнила о своей идее добавить зиплайны между стволами. После того, как печать портала была исправлена, я бы поработала над этим.

С Каджикой.

Моё сердце совершило небольшой пируэт.

Меня не было две недели. Я сообразила, что кто-то держал его и моего брата в курсе моего состояния. Проходя через широкую дверь, установленную в стволе, я столкнулась с девушкой.

— Гатизогин, — сказала она, прежде чем её рот расслабился, а раскосые карие глаза стали почти круглыми.

Я улыбнулась.

«Ты прощена, Магена», — подумала я, хотя и сомневалась, что она меня услышит.

— Лили! Геджайве, ты жива!

Она считала меня мёртвой? Я почувствовала, как мои брови изогнулись. Остались ли у меня вообще брови, или они выпали вместе с моими волосами? Я дотронулась до своего лба. Они всё ещё были на месте, как и мои ресницы.

— Мы не осмеливались говорить о твоём состоянии на случай, если… — Сайлас затянул кожаную ленту, стягивающую его конский хвост. — На случай, если…

На случай, если у меня ничего не получится.

Шаги отдавались эхом в круглом, похожем на пещеру корпусе дерева. Пять этажей были сняты, так что комната тянулась всё выше и выше. Там, где когда-то были полы, остались только узкие балконы, на которых стояли похожие на ленты скамейки. Фейские огни плавали по тусклому пространству, отбрасывая больше теней, чем света.

— Лили Вуд, во плоти. Никогда не думал, что увижу тебя снова.

Грегор шагнул ко мне, его чёрная облегающая туника делала его единым целым с темнотой.

«Ты имеешь в виду, что надеялся, что никогда больше не увидишь меня», — я показала.

Слишком ленивый, чтобы изучать язык жестов, мой отец приказал своей правой руке изучить его, чтобы тот мог выступать в качестве переводчика.

Грегор улыбнулся, и от этого вокруг его глаз и рта появились морщинки. Он постарел за последние пять месяцев. Я предположила, что это было связано не с течением времени — меня не было всего месяц, — а скорее с новым режимом. То, что мой брат оставил его в качестве вариффа, не означало, что Эйс облегчал жизнь Грегору.

— Хочешь верь, хочешь нет, но я рад тебя видеть, Лили, — сказал он.

Я ему не поверила.

Он выглядел обиженным, и настороженное выражение его лица напомнило мне Римо. Римо. Скоро я смогу его обнять.

— Мне нужно встретиться с Негонгвой, но увидимся позже, Лили, — сказала Магена, обходя меня стороной.

Она несколько раз оборачивалась по пути к выходу, её короткие чёрные волосы подпрыгивали вокруг ушей.

— Может быть, мы начнём? — спросил Грегор, указывая на вход.

Я кивнула, и мы вернулись в воздушное поле порталов.

— Выбери один.

Я взмыла на сотню футов в небо, пока не нашла тот, что вёл к лодочному сараю.

— Я должен был догадаться, что ты выберешь этот. Теперь положи на него свою руку.

Я коснулась гладкой поверхности, и моя печать портала вспыхнула, но портал не сломался. Грегор достал из кармана туники золотой жёлудь размером с большой палец.

Прежде чем он смог начать, я подняла руку и показала: «Эйс знает, что я жива?»

— Он знает, что твоё тело осталось целым, но он не знает о твоём пробуждении. Если только кто-нибудь из придворных не отправился в Неверру. Я слышал, твоё присутствие вызвало сегодня утром настоящий переполох.

«Может кто-нибудь сообщить ему, прежде чем вы начнёте возиться с замком?»

— Ты недоверчивая, — он прищёлкнул языком. — Теперь стой спокойно, чтобы я мог приступить к работе.

Я положила руку на портал.

Грегор всегда был самоуверенным. Когда его лоб сосредоточенно наморщился, я взмолилась, чтобы его дерзость была не самоуверенностью, а настоящим мастерством. Он поднёс жёлудь к порталу и потянул за короткий стебель. Из нижней части золотого ореха появился луч. Не луч… проекция. Ярко-розовый узор, который соответствовал клейму на его запястье.

Грегор осторожно повернул крышку, и рамка, заключающая узор, изменилась, изогнулась. Затем он повернул среднюю часть, и рисунок, ближайший к внешней кривой — ещё не круг — изменился. А затем он повернул нижнюю половину, и самый внутренний ряд линий закрутился и застыл. Проекция никоим образом не соответствовала той, что была на моём запястье.

Небо уже начало темнеть, и фейри попытались приблизиться к нам, но Сайлас удержал их. Когда образовалась толпа, Грегор выругался на фаэльском, затем пронзительно свистнул, и полк люционагов хлынул из зала собраний.

— Скажи, чтобы убрали отсюда этих вуайеристов, Сайлас, — рявкнул Грегор, и драка подчинился.

Вскоре мы снова остались одни.

Мои пальцы начали неметь от их инерции, но я не двигала ими. Солнце село, и небо окрасилось в сиреневый цвет. Астриумы появились блестящими полосами, и я изумилась, как будто увидела их впервые.

— Некоторые люди верят, что эти звёзды — духи мёртвых фейри.

Я взглянула на Грегора.

— Некоторые люди… — повторил он. — Не я. Я бы ни поверил в такую глупую теорию.

Я улыбнулась вариффу, который всё ещё крутил и поворачивал, внося малейшие коррективы в каждый винтик. Розовый выступ начинал напоминать мою печать в том смысле, что теперь это был круг. Однако внутри этого круга была россыпь крошечных гравюр, а не пять отчетливых линий.

— Как тебе нравится твой новый дом? — спросил он долгую минуту спустя.

Я нахмурилась.

— Где ты проснулась… это твой новый дом. Королева построила его для тебя.

Он поднял свои карие глаза на моё лицо, но затем снова опустил их.

— Тот, что побольше, рядом с ним, принадлежит ей и Эйсу. Она предложила построить его для меня, но я предпочитаю жить на вершине моего калимбора. Оттуда я смогу лучше следить за Неверрой.

Он коротко вздохнул, и я посмотрела вниз, опасаясь, что круг, которого ему удалось достичь, каким-то образом стал восьмиугольным, но он всё ещё был круглым. Причина, по которой он вздохнул, заключалась в том, что ему удалось создать одну линию.

Одну из пяти.

Капли пота капали с его рыжевато-коричневых бакенбард, стекали по угловатой челюсти.

— Сейчас каждый придворный хочет дом на берегу Розового моря, но Эйс больше никому не разрешает там жить. Вы бы видели, какие состояния готовы заплатить некоторые люди. Я предложил им потратить все эти деньги, отправиться на Таити и снять один из тех роскошных домов на сваях. Гораздо менее жутко, чем проплывать над древней тюрьмой, если хотите знать моё мнение, — бессвязно бормотал Грегор.

Удивительно, но я не возражала. Это занимало мой разум и давало ответы на многие мои вопросы.

— Так, — пробормотал он, когда мерцающие фейские огни начали гаснуть в окнах калимбора.

Неверра собиралась спать.

Я опустила взгляд на розовый узор. Ему удалось сформировать вторую линию.

— Твоя мать хотела тебя видеть, — сказал он после очередного долгого молчания.

Моя мать хотела меня видеть?

Это было впервые.

— Эйс всё ещё держит её взаперти в своей старой квартире. Она просила, чтобы ты навестила её.

Я провела рукой по своим волосам, или, по крайней мере, по тому, что от них осталось. Погладила мягкий пушок. Потребуется некоторое время, чтобы привыкнуть к этой новой причёске. Я не могла припомнить, чтобы когда-нибудь носила свои локоны иначе, чем длинными.

Мои пальцы коснулись одуванчикового клевера. Я вытащила его и покрутила, наблюдая за колеблющимися цветами. Грегор взглянул на цветок.

— Круз был настоящим рыцарем.

Был… Боль пронзила мою грудину. Я прижала цветок к носу и глубоко вдохнула его аромат, и каким-то образом он остудил жгучую боль. Я осторожно убрала клевер за ухо.

С наступлением темноты мир окутывала тишина, и именно по этой причине это всегда было моим любимым моментом дня. Когда я была маленькой, я вылетала из окна в сторону парящего сада дворца и ложилась на мох, чтобы посмотреть на астриумы. Часто я засыпала там, и меня будил мой брат, возвращающийся во дворец в неурочное время, или пыхтящая Вероли.

— Три упали, осталось две, — пробормотал Грегор.

Его голос звучал так, словно он с трудом мог поверить, что ему это удается.

— Когда увидишь своего брата, скажи ему, что я хочу прибавку к жалованью и медаль. Именно в таком порядке.

Я фыркнула, и его губы искривились в улыбке. Подумать только, у Грегора Фэрроу было чувство юмора… Если только он не был серьёзен? Может быть, он действительно хотел медаль и повышение, и в этом случае он был напыщенным ослом. С другой стороны, если бы ему это удалось, я была уверена, что он мог бы попросить моего брата о чём угодно.

Я резко втянула воздух, внезапно осознав, о чём именно он будет просить — об отмене закона, который мешал ему привезти свою дочь и внука в Неверру.

Мой вдох заставил его поднять глаза, а затем он оглядел бескрайнюю темноту. Часовые фейри кружили широким кругом вокруг нас.

Понизив голос до шепота, он спросил:

— Как…

Он украдкой оглянулся. Только Сайлас был достаточно близко, чтобы слышать, но он, казалось, не особенно интересовался нашим разговором.

— Как они?

Медленная улыбка растянула мои губы.

Рукой, которая не была растопырена на портале, я сформировала буквы имени Римо, затем прикоснулась указательным и средним пальцами к губам и согнула кончики, образовав слово «милый».

— Я слышал. Что вообще за имя такое Римо? — фыркнул он.

Я рассмеялась. Грегор ухмыльнулся, но выражение его лица было податливым. О, он полюбит своего внука, его имя и всё такое.

Никогда за тысячу лет я бы не ожидала, что почувствую что-либо, кроме антипатии к вариффу, но вот я что-то почувствовала. Когда Круз и Эйс сказали мне, что Грегор присоединяется к их борьбе, я была уверена, что он нанесёт удар в спину им обоим. Неужели он просто вёл себя как бессердечный тиран, чтобы произвести впечатление на моего отца?

— Четыре, — объявил Грегор.

Он упёрся тыльной стороной ладони в глазницы, затем моргнул. Его глаза, вероятно, щипало от концентрации и усталости.

Мои не жгло, но, с другой стороны, я проспала достаточно, чтобы продержаться целую неделю.

Я наблюдала, как монохромный остров наполняется цветом, когда солнце выглядывает из-за гор. А потом я потеряла землю из виду, когда моё тело покачнулось и упало рукой вперёд в портал.

Грегор справился!

ГЛАВА 41. ЛОДОЧНЫЙ САРАЙ

Я неуклюже ввалилась в лодочный сарай и ударилась головой и плечами о деревянную скамью. Я наполовину ожидала, что услышу, как засмеется мой брат, но моего брата там не было. Там никого не было. Я встала и отряхнула руки о своё белое платье, а затем прошла через пустой эллинг и ступила прямо в кучу глубокого снега.

Как только он коснулся моих лодыжек, он начал испаряться. Мне хотелось рассмеяться, но потом я заметила пожилую пару, бредущую по пляжу со своей собакой. Учитывая погоду и пар, поднимающийся от моей кожи, я, должно быть, выглядела так, будто только что сбежала из сумасшедшего дома.

Я смахнула пыль с ног, чтобы скрыть пар, но не потрудилась изменить внешний вид своего белого платья. Вместо этого я вприпрыжку побежала по снегу к лесу, как дикая лань. Спрятавшись в высоких соснах, я огляделась по сторонам и, оторвавшись от земли, помчалась по воздуху к дому Каджики.

Я приземлилась на порог, который тоже был покрыт несколькими сантиметрами снега. Я подняла кулак, чтобы постучать, но остановилась, костяшки пальцев были в миллиметрах от дерева. Что он подумает обо мне? Как я вообще выглядела? Внезапно я почувствовала чувство неловкости, но потом заставила себя успокоиться и постучала.

Другая причёска не изменит твои чувства к кому-то.

Когда дверь открылась, я выдохнула, задержав дыхание.

Менава потёр кулаком заспанные глаза, и я задумалась, который час. Небо было светлым, а это означало, что, должно быть, было не слишком рано. Он приподнял веки повыше, наморщив лоб. Неужели он не узнал меня? Магена узнала меня в тот же миг, как увидела. С другой стороны, женщины были более наблюдательны, чем мужчины.

Моя личность, должно быть, наконец-то была осознана им, потому что его глаза стали такими же круглыми, как головки одуванчика, которые всё ещё были заправлены мне за ухо.

— Лили?

Я нетерпеливо кивнула.

— Т-ты вернулась… и живая.

Я не кивнула. И то, и другое было самоочевидно.

Он запустил руки в свои шелковистые чёрные волосы.

— Каджики здесь нет.

Я нахмурилась.

— Он вчера уехал в Нью-Йорк. Его агент пригласил его, по-видимому, на очень важный турнир. UFC⁷? KFC⁸? Что-то в этом роде.

Я улыбнулась. Я не думала, что Каджика будет сражаться на турнире по жареному цыпленку.

Он коснулся моего плеча.

— Я не знаю, разумно ли будет с твоей стороны отправиться на его поиски. В течение некоторого времени он был… беспокоен.

Я приподняла бровь. Разве Каджика не рассказал о нас своему брату? Было ли это тем, что беспокоило охотника? Или это было что-то совсем другое? Сожаление?

Гвенельда подошла к мужу. В ту секунду, когда она увидела меня, в её темных глазах вспыхнуло узнавание.

— Замок починили?

Я и забыла, что они застряли здесь. Я кивнула.

Она втянула воздух, затем схватила Менаву за предплечье.

— Мы должны вернуться. Сегодня. Мы должны вернуться сегодня! Отец, должно быть, отчаянно хочет нас увидеть.

— Мы не можем оставить моего брата, — сказал Менава.

— Теперь он может пойти с нами. Кроме того, он возвращается только завтра. К тому времени мы сможем вернуться.

— Гвен…

Она приложила палец к его губам.

— Мы не будем отсутствовать долго.

Но затем, как будто вспомнив, что я всё ещё там, она сказала:

— Возможно, Лили могла бы сообщить Каджике, что порталы исправлены.

Предлагала ли она то, что я думала, что она предлагала?

— Я уверен, что у Лили Вуд есть дела поважнее, чем звонить моему знаменитому брату.

Высокие скулы Гвен приподнялись в безмятежной улыбке.

— Тва, — сказала она.

Каджика не многому научил меня на готтве, но это слово вспомнилось мне: мужчины.

И, правда, тва.

— Лучше поторопиться. Его бой начинается с заходом солнца, а оно садится рано.

Уходя, я услышала, как Менава спрашивает свою жену, почему она предложила мне пойти за его братом. Я не стала дожидаться её ответа. Я устремилась к кладбищу.

Я бы никогда не подумала, что вид надгробий может сделать меня счастливой, но так оно и было. Я приземлилась на крыльцо, чуть более элегантно, чем раньше, затем постаралась успокоить своё дыхание. Я медленно повернула ручку, и дверь со скрипом отворилась.

Дерек привык запирать дверь на ночь, но не днём. Скорее всего, моих брата и невестки не было бы в доме. Отчётливый аромат чего-то жарящегося наполнял дом, а также непрерывный поток классической музыки. Я начала проходить через гостиную, когда звук голоса остановил меня на полпути.

— Как ты думаешь, во сколько ты будешь завтра дома? — Кэт спросила кого-то.

Она была здесь!

Я бросилась на кухню.

— Лили!

Брат вскочил на ноги, его стул отлетел назад.

Венчик Кэт упал на кухонный стол, забрызгав её соусом.

Эйс рванул ко мне, но остановился в нескольких сантиметрах от меня, голубые глаза сверкали. Наконец, он улыбнулся.

— Хорошая стрижка.

Я шлёпнула его по руке, а затем он этой рукой и другой обхватил меня. А потом Кэт протиснулась между нами.

Кто-то начал плакать — громко, хрипло сопя. Я думала, что это я, но оказалось, что это Кэт.

— О, Лили, — прохрипела она.

— Кэт, не души её. Мы только что вернули её.

Я рассмеялась.

Она рассмеялась. А потом ещё раз расплакалась.

— Возможно, ты захочешь переодеться до того, как Дерек вернётся со своего позднего обеда у Би. Он может подумать, что ты ушла и вышла за кого-то замуж, если увидит тебя в белом платье.

Я не задержусь тут так долго. Не в этот раз. Хотя я определенно вернусь, чтобы повидаться с Дереком.

Кэт медленно отодвинулась от меня, а потом она улыбнулась, и улыбнулась дрожащими губами. Эйс схватил её за плечи, которые тоже начали дрожать.

— В последнее время она была немного эмоциональна, — сказал он, как будто я не смогла бы сказать это по её покрытому пятнами лицу. — Лили, неужели Грегор… Эти порталы…

Конечно. Именно это я поспешила им сообщить! Я отчаянно закивала. Эйс испустил вздох, который заполнил всю кухню, а затем Кэт развернулась и обвила руками его шею.

«Идите», — показала я.

Мой брат поцеловал Кэт в лоб, затем посмотрел на меня.

— Разве ты не вернёшься с нами?

Мой пульс колотился о рёбра. «Пока нет».

Я ждала, что брат скажет что-нибудь ещё, но он промолчал. Он просто стоял там, глядя на меня со стиснутой челюстью. Он знал, куда я клоню, и всё равно не одобрял. Это было больно. Я повернулась спиной, отказываясь позволить мнению брата испортить мне настроение, и направилась в свою старую спальню. Пока я не толкнула дверь, я даже не задумывалась о том, будут ли мои вещи всё ещё там. Они были. Дерек не избавился от меня.

Это несколько подняло мне настроение. Я открыла дверцу шкафа и бросила одежду на кровать, а затем порылась в ботинке, в который засунула свой мобильный телефон. Я включила его и удивилась, когда экран загорелся. Он всё ещё был заряжен. Невероятно…

Тем не менее, я включила его в розетку после того, как переодела своё белое платье в более подходящий наряд — серые замшевые леггинсы и белый шёлковый топ, который ниспадал с одного моего плеча. Я добавила чёрные сапоги до колен… те, что на тонких каблуках.

Застегивая их, я испытывала трепет, возможно, потому, что никогда не думала, что увижу их, не говоря уже о том, чтобы когда-нибудь снова надену. Затем я зашла в ванную — мою ванную комнату — и ухмыльнулась, но ухмылка исчезла с моего лица, когда я посмотрела на своё отражение.

Без волос… без волос я выглядела… странно. Я вынула из-за уха одуванчиковый клевер. Он всё равно увял, как и моё настроение. Я положила его на маленькую полочку туалетного столика, рядом с флаконом духов, которые купила в Париже, затем ухватилась за край раковины и уставилась на девушку в зеркале.

Я могла бы создать волосы из виты, но Каджика мог видеть сквозь мою пыль. Я могла бы купить парик, но парики были такими отвратительными.

Я опустила голову, и слёзы, которые не появились в Неверре, теперь потекли по щекам, испаряясь почти так же быстро, как и падали. Я плакала из-за своих потерянных волос; я плакала из-за цветка; я плакала из-за Круза; я плакала из-за того, что мой брат всё ещё не одобрял человека, которому я отдала своё сердце.

— Что это за вечеринка жалости?

Я обернулась и увидела Эйса, прислонившегося к дверному косяку. Я сердито посмотрела на него, и он ухмыльнулся.

— Ничто так не мешает водопроводным работам, как надоедливый старший брат.

Одна сторона его рта приподнялась, и он протянул руку. Сложенный квадратик бумаги хлопал между его указательным и средним пальцами.

— Тебе, вероятно, это понадобится.

Я нахмурилась, глядя на бумагу. Моя печать сработала. Мне не нужна была страница из книги Леи.

— Для охотника, та-дам.

Я так быстро подняла голову, что затрещала шея.

Долгое мгновение мы смотрели друг на друга, а потом я бросилась к нему и обняла так крепко, как обнимала его, когда была маленькой, и он вынес меня из дворца, чтобы я неслась галопом по Неверре.

— Я люблю тебя, сестрёнка.

Не так сильно, как я любила его. Я, наконец, отстранилась от него.

— Ты выглядишь иначе.

Я смущенно пригладила свои несуществующие волосы.

— Живой.

Это было не то, что я ожидала услышать от Эйса.

Я убрала руку с головы и показала: «Я выгляжу уродливо».

Он фыркнул.

— Лили, даже если бы ты попыталась, тебе бы не удалось выглядеть уродливой.

Я сморщила нос и указала на свои волосы.

— Это другое. Определенно не уродливо. В каком-то смысле это заставляет тебя выглядеть старше, увереннее, как будто тебе самое место на заднем сиденье «Харлея».

Я фыркнула.

— Послушай, я не самый объективный человек в мире, когда дело касается тебя, но я гарантирую, что ты выглядишь лучше, чем 99,99 процента женщин, включая фейри и людей. Единственный человек, который превосходит тебя, это моя жена.

Я закатила глаза.

— Что? Я сказал, что не был особенно объективен.

Я покачала головой, ухмыляясь.

Кэт ворвалась в комнату.

— Я готова.

Казалось, у неё перехватило дыхание.

Я никогда не ожидала, что Кэт будет в восторге от возвращения в Неверру. С другой стороны, она построила себе потрясающий новый дом. Или, может быть, её нарушение дыхания было связано с тем, что мой брат не был изгнан с острова фейри, как это произошло со мной.

— Разве ты не прекрасно выглядишь, — сказала она, окидывая меня беглым взглядом.

— Видишь, я не единственный, кто так думает.

Я скорчила гримасу.

Она передала Эйсу свою сумку, а затем подошла к моему туалетному столику и открыла его. Она достала чёрную подводку для глаз, тушь для ресниц и тюбик губной помады.

— Садись, — она указала на ванну. — Посмотри вверх.

Она ткнула карандашом мне в глаз, затем провела кончиком пальца по веку и в завершении нанесла тушь на ресницы. Затем она пытала мой другой глаз. Прикусив нижнюю губу, она изучала моё лицо, добавляя немного подводки то тут, то там. Затем она закрыла чёрный карандаш колпачком и украсила мои губы ярко-красной помадой.

— Могу ли я возразить? — спросил Эйс.

— Нет, — сказала Кэт.

— Она привлечет гораздо больше внимания, чем охотник, — хрипло сказал он, что заставило Кэт улыбнуться.

Я должна была признать, что это тоже заставило меня улыбнуться. Особенно когда я увидела, насколько серьёзен Эйс.

— Ты готова, — она вложила помаду мне в руки. — Как ты доберёшься до Нью-Йорка?

Все ли знали о матче Каджики?

— Порталы? — предположила она.

Я даже не рассматривала порталы. Я вдруг забеспокоилась, что прохождение через портал сотрёт чернила со страницы Леи, но потом вспомнила, что книга уже путешествовала в Неверру и обратно, и чернила не исчезли.

Я кивнула, затем бросила свой мобильный телефон, губную помаду и листок бумаги из книги Холли в свою любимую сумочку от «Валентино».

— Я только что отдала ещё две страницы Гвен и Менаве, — сообщила Кэт моему брату, пока я продевала в уши пару бриллиантовых колечек. — У нас заканчиваются листы.

— Осталось не так много людей, которых можно было бы привлечь.

— Только Дэниели, — сказала Кэт.

— Не многие придут, если вообще придут.

Я задавалась вопросом, произошло ли что-нибудь ещё с тех пор, как я ушла, кроме того, что Пит стал охотником. Неужели Куинн и Кира снова появились на горизонте?

Я хотела спросить, но также хотела как можно быстрее добраться до Нью-Йорка. Мы направились к лодочному сараю. Эйс и я летели, а Кэт бежала.

Дверь в шкафчик номер четыре всё ещё была открыта.

— Готова? — спросил Эйс у Кэт.

Она кивнула.

— После тебя, моя королева.

Её рука дрожала, когда она поднимала её — она всё ещё не верила, что это сработает. Она прижала ладонь к задней стенке шкафчика, и её печать портала вспыхнула, а затем она исчезла.

— Мне понадобится сопровождение.

Верно.

Он протянул руку, и я пожала её. А потом я прижала пальцы к задней стенке шкафчика, и мы проскользнули прямо внутрь.

ГЛАВА 42. МЕДИСОН-СКВЕР-ГАРДЕН

Выражение лица моего брата, когда он вышел из портала, навсегда запечатлелось в моей памяти. Облегчение и радость. Он обнял Кэт за талию и притянул к себе, упершись подбородком в её макушку.

Я спрыгнула с портала, но затем развернулась и похлопала Кэт по плечу. Она отвела взгляд от моря придворных, которые медленно собирались вокруг них.

Я показала: «Мне нравится мой новый дом».

Её улыбка стала десятикратной.

— Возвращайся скорее, Лили, — её голос был хриплым от волнения.

Я кивнула, затем взмыла вверх. Я давно не пользовалась манхэттенским порталом, но вроде как вспомнила, где он находится. «Вроде как» — ключевые слова. Мне потребовалось три неверрианские минуты, чтобы найти эту чертову штуковину. Достаточно времени, чтобы моя розово-волосая подруга порхнула рядом со мной и спросила, куда я направляюсь.

Я не ответила ей, просто продолжала сканировать плавающие диски.

В ту секунду, когда я увидела железнодорожные пути, я нырнула вниз и прошла через портал. Я ударилась головой о дверь. Тихо выругавшись, я открыла её и, спотыкаясь, вышла из технической панели на тёмную платформу.

— Поезд на Уайт-Плейнс отправится через пять минут с платформы сто тридцать два. Пять минут.

Я обогнула лестницу и мгновенно оказалась в толчее тел. Центральный вокзал Гранд-Централ всегда был переполнен, независимо от времени дня и ночи. Мужчина, разговаривающий по мобильному телефону, налетел на меня. Я не думала, что он извинится или протянет руку, чтобы поддержать меня, но он сделал и то, и другое. А потом он закончил разговор и сунул телефон в карман костюма.

— Мне так жаль.

Мужчина всё ещё не отпускал мой кожаный рукав.

Я согласилась с предложением моего брата добавить кожаную куртку. Не ради тепла — мне больше не нужна была одежда, чтобы согреться, — а ради стиля.

Его глаза пробежались по моему лицу, затем вниз по моему телу. Действую незаметно. И хотя я была удивлена его пристальному вниманию, я также была польщена. Если совершенно незнакомый человек нашёл меня достаточно привлекательной, чтобы бросить на меня больше, чем быстрый взгляд, тогда я не могла быть настолько отвратительной.

Я отстранилась от него.

В замешательстве он почесал затылок.

— Ничего себе. Не знаю, что на меня нашло.

Я улыбнулась, чтобы облегчить его страдания, а затем поднялась по лестнице, пробираясь сквозь ещё более плотную толпу. Я почувствовала, как на меня уставилась не одна пара глаз, когда я шла по похожему на пещеру вестибюлю, и внезапно подумала, не свечусь ли я сама. Ерунда. Люди не могли обнаружить фейри. Может быть, помада размазалась. Я проверила своё отражение в приложении для фотографий моего телефона и убедилась, что моя помада была там, где она должна была быть. Так оно и было, поэтому я ускорилась, стуча каблуками по полированному камню.

Выйдя на улицу, я бросилась бежать, но затем накинула виту вокруг себя и поплыла вверх. Пешеходы увидят девушку, входящую в ресторан, а не девушку, взлетающую в небо. Я взлетела на круглую крышу Мэдисон-Сквер-Гарден, затем спрыгнула с неё, как Человек-паук, создавая иллюзию за иллюзией. Приземлившись на тротуар, я собрала пыль и небрежно направилась к входу. У меня не было билета, а человек у входа сказал, что на бой был аншлаг.

Я уже собиралась сказать ему, кто я такая, когда заметила торговца билетами в паре метров от себя. Я подошла к нему и указала на билет.

— Триста баксов, бери или не бери

Я, конечно, взяла. Я порылась в поисках своего бумажника, но в спешке забыла его. Я порылась в своей сумке, отчаянно пытаясь найти застрявшую купюру, но ничего не нашла. Торговец потерял интерес.

Я сделала то, о чём никогда не думала, что буду делать… я создала банкноты с помощью виты. Я похлопала его по плечу и протянула три зелёные сотенные. Он осмотрел их, затем сунул в задний карман и протянул мне билет. На самом деле я не обманывала его, так как они останутся в форме банкнот до дня моей смерти, которая, вероятно, должна была наступить через много времени после его.

Я вернулась к билетной кассе и отдала свой билет. Мужчина просмотрел его, затем пропустил меня. Возбужденный гул на стадионе ускорил мой шаг. Я поспешила вверх по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки за раз. Из громкоговорителя прогремел голос, объявляющий имя Каджики, а затем имя его противника, и толпа взревела, приветствуя, свистя, скандируя.

На лестничной площадке я остановилась, чтобы перевести дыхание и осмотреть освещенный восьмиугольник внизу. Тут было совсем не так, как на грязном ринге в сарае.

Сотрудница попросила у меня билет. Я рассеянно протянула ей его, слишком занятая тем, что заглядывала ей через плечо. Она жестом указала на место в центре трибун. Пока я шла за ней, вбежал охотник, голый по пояс и великолепный. Толпа обезумела. Я остановилась, чтобы посмотреть на него, когда он поднял руки в перчатках над головой, приветствуя своих поклонников. Я ждала, что он заметит меня, но он не увидел меня. Я улыбнулась про себя, направляясь к своему ряду, стараясь не наступать никому на ноги.

Я заняла своё место и опустила сумку на колени как раз в тот момент, когда на ринг вырвался противник Каджики — чудовищный мужчина с телом, которое казалось вырезанным из ствола калимбора. Толпа зааплодировала, но далеко не так громко, как они приветствовали охотника. Это только усилило мой трепет. Не то, чтобы я думала, что охотник купался в аплодисментах… Я была почти уверена, что Каджика ненавидит признание, но это не мешало мне гордиться им.

Бой начался, и я могла сказать, что Каджика сдерживался, когда он ударил коленом в бедро своего противника, и позже, когда он нанёс шквал ударов. Он почти не вспотел в течение первых двух раундов. Он позволил своему противнику нанести несколько ударов, как я предположила, для зрелищности. Однако во время третьего раунда концентрация Каджики нарушилась. Он прижал своего противника к ограде, и его голова дернулась вверх, а взгляд скользнул по толпе.

Я нырнула за свою сумочку. Я не хотела его отвлекать.

Толпа стала свистеть. Я выглянула поверх своей сумки. Каджика растянулся на брезенте, а его противник осыпал его градом ударов. Судья развёл их. Во время минутного перерыва, когда юный ассистент брызгал водой в рот охотнику, Каджика снова оглядел трибуны.

Как только его пристальный взгляд встретился с моим, мурашки побежали по моим рукам и ногам. По выражению его лица я не могла сказать, как он отнёсся к моему присутствию. Моё сердце замерло, когда был объявлен четвёртый раунд. Он оттолкнулся от канатов, всё ещё не разрывая зрительного контакта.

На этот раз он ударил своего противника, больше даже не пытаясь сделать так, чтобы бой выглядел честным. Во время своего следующего перерыва на воду он не посмотрел на меня, не поднял глаз от ковра, и мой пульс выровнялся.

Пятый раунд начался и закончился так же, как и четвёртый. То, что сопернику Каджики удалось выйти из Октагона, было чудом. Каджика был награждён объёмным поясом. По сцене замелькали яркие вспышки фотоаппаратов, и хлопки усилились. И когда охотник всё ещё не поглядел в мою сторону, я встала, мои колени угрожали подогнуться.

Я не была уверена, чего я ожидала, но, конечно, не этого.

Я поднялась по лестнице. Оказавшись в дверях, подальше от какофонии, я выдохнула, но протяжный вздох застрял в горле. Я посмотрела на двери, через которые проскочила ранее, с такой бессмысленной надеждой.

Я направилась к ним, но остановилась и обернулась. Ожидала ли я, что Каджика перелезет через канаты и побежит ко мне? Что он заключит меня в объятия и унесётся со мной на глазах у всех своих обожающих фанатов?

Я проверила дату на билете. Прошло почти три недели с тех пор, как я видела его в последний раз. Он имел полное право быть выведенным из равновесия моим возвращением.

Кроме того, охотник не проявлял привязанности.

Я скомкала билет и выбросила его в мусорное ведро, а затем поискала вход под трибуны стадиона.

Возможно, я и не смогла бы драться на ринге, но это не означало, что я не могла бороться за то, чего хотела. А я хотела охотника.

ГЛАВА 43. РАЗДЕВАЛКА

Мне потребовалась пара минут, чтобы найти путь к раздевалкам. Никто меня не остановил, но я привлекла к себе множество подозрительных взглядов. Когда я заметила значки, развевающиеся на шеях сотрудников, я поднесла руку к груди и создала соответствующий значок. Это уменьшило внимание, направленное в мою сторону.

Я шла по тому, что казалось лабиринтом коридоров, пытаясь найти табличку с именем Каджики. Но затем моя ладонь вспыхнула, напомнив мне, что я обладаю величайшим устройством слежения. Я разогнула пальцы и проследила за направлением, которое мне подала метка.

Я обнаружила его как раз в тот момент, когда он вошёл в комнату в сопровождении мужчины средних лет в сером костюме. Я решила, что это его менеджер. Я долго не двигалась, ожидая, когда мужчина в костюме выйдет из комнаты.

Когда он, наконец, вышел, зовя кого-то по имени Джейк, я достала мобильный телефон. Они прошли по коридору прямо мимо меня. Хотя я почувствовала, что мужчина в костюме посмотрел в мою сторону, он не остановился. Я шла быстро. Бежала. Девушка в очках оторвала глаза от планшета, чтобы изучить меня, поэтому я замедлилась, прежде чем она подняла тревогу.

Оказавшись перед закрытой дверью, я вытерла липкие руки о замшевые леггинсы, затем обхватила ручку пальцами и повернула. В ушах у меня звенело, а лоб покалывало. Я снова подумала о своих волосах, но отбросила свои тревоги в сторону и позволила себе войти.

Каджика сидел на скамье лицом к противоположной стене, повернувшись ко мне широкой спиной. Ни один мускул не дрогнул под его тёмной кожей. Только пыль, украшавшая верхнюю часть его позвоночника и одно из его объемных плеч, пульсировала.

Я закрыла дверь.

— Посмотрите, кто вернулся.

Его голос был таким низким и хриплым, что у меня по спине пробежал холодок. Его бицепсы задвигались, он принялся разматывать ленту с пальцев.

«Ты злишься на меня».

Он фыркнул, и звук эхом разнёсся по маленькой раздевалке.

class="book">— Я не сумасшедший.

«Тогда почему ты не смотришь на меня?»

— Потому что не хочу.

Он свернул ленту и положил её рядом с собой на скамейку.

Моё сердце заколотилось, как гром, который эхом прокатился по бараку Дэниели. «Тебе противен мой внешний вид? В этом дело?»

Он покачал головой.

«Что тогда?!»

Он медленно повернулся. Сначала это были только его шея и лицо, но затем его плечи развернулись, и он поднял одну ногу, затем другую. Выражение его лица было внимательным, настороженным, почти отстранённым. В его взгляде не было холода, но и теплоты тоже не было.

Я судорожно вздохнула. «Ты нашёл кого-то другого, не так ли?»

Его брови поползли вверх.

«Ты заменил меня».

— Думаю, ты нас перепутала, Лили.

Я скрестила руки на груди и крепко прижала их к своему торсу. «Что это должно означать?»

— Неужели ты думала, что я не узнаю о твоей новой помолвке?

«Моя новая помолвка? С кем же я помолвлена?»

Его зрачки запульсировали.

— Это ты мне скажи.

«Я пробыла без сознания три дня и работала над починкой замка в течение ещё одного, так что я не уверена, когда у меня было бы время наколдовать Котёл и связать свою сущность с чьей-то ещё».

Настороженный взгляд Каджики превратился в пристальный. Настороженный взгляд мне понравился больше, чем пристальный. По крайней мере, он проявлял эмоции.

— Чем ты занималась на протяжении последних семнадцати дней?

«Какие ещё семнадцать дней?»

— Тебя не было три недели!

От него исходило напряжение, которое я привыкла ассоциировать с охотником.

«Три человеческие недели! Это соответствует четырём дням в Неверре!»

Охотник сел прямее.

«Кто тебе сказал, что я помолвлена?» Я всё ещё кипела, всё ещё кричала в его разум, злясь, что он придал значение таким слухам. Разве он не знал меня? Неужели он действительно верил, что я найду себе нового жениха?

Его кадык дернулся.

— Твой брат, — наконец, ответил он. — Твой брат сказал мне, что ты решила выйти замуж за Сайласа. Он сказал мне, что я должен жить дальше.

Тишина была сокрушительной.

Мой брат… Он придумал ложь, чтобы прогнать охотника?

Внезапно я так разозлилась на Эйса, что мне захотелось придушить его. «Как ты мог поверить, что я пойду на это?»

— Я не хотел в это верить, Лили, но он попросил Сайласа подтвердить это, и фейри сказал, что вы встречаетесь уже некоторое время, — охотник опустил лицо. — Я вспомнил, как ты смотрела на него в ту ночь, когда на меня напали, поэтому я не стал подвергать сомнению его слова.

Я издала грубое ворчание. «Сайлас — мой друг. Ну, до сих пор был. Я поддерживала его как друга, пока не докопалась до сути этого. Меня не привлекает драка. Никогда не привлекал и никогда не будет».

Я дрожала так сильно, что у меня застучали зубы. «Единственным мужчиной, которого я когда-либо любила, кроме тебя, был Круз, и что ж, его здесь больше нет».

Мой огонь прокатился по мне огромными, багровыми волнами… нет, не волнами. Взрывами. Взрывы, которые вспыхивали во мне… разрывали меня. Каджика вскочил на ноги и бросился ко мне. Он прижал меня к себе и держал, ожидая, пока пройдёт буря моей ярости. Это длилось мучительно долго.

Долгие минуты, в течение которых дверь в его раздевалку открылась, ударившись о мой позвоночник. Он сказал несколько слов, которые не были услышаны моим перегретым сознанием, и толкнул дверь. Я почувствовала, что моё тело превратилось в провод под напряжением. Я ждала, что в любой момент из моего носа пойдёт дым.

Каджика крепче прижал меня к себе, а затем начал шептать, что ему жаль. Жаль, что в это поверил. Если моё тело обжигало его, он этого не показывал. Не отстранился. Не шипел сквозь зубы.

Постепенно моя ярость утихла, но я продолжала держать руки скрещенными. Не то, чтобы было много места, чтобы разжать их.

«Ты заменил меня?!»

Я почувствовала, как грубое дыхание коснулось моих остриженных волос.

— Тебя нелегко заменить.

«Это не ответ на мой вопрос». Я сжала веки, задаваясь вопросом, почему я должна мучить себя этим вопросом. «Ты был с кем-нибудь ещё за то время, пока меня не было?»

— Я был слишком поглощён негодованием и отчаянием, чтобы делать что-то большее, чем затевать драки с людьми в Октагоне и за его пределами.

Было ли это тем, что Менава имел в виду, говоря, что его брат беспокоен?

Каджика фыркнул, затем скользнул своими длинными пальцами вверх по моему позвоночнику и схватил меня за шею и запрокинул мою голову назад так, чтобы моё лицо оказалось повернуто к нему.

— Это ещё мягко сказано. Ты разбила моё грёбаное сердце, — большим пальцем он погладил место за моим ухом. — Ты извини меня, если я сломаю грёбаный нос твоему брату, когда увижу его в следующий раз.

«Два ругательства подряд. Я так понимаю, ты немного сердишься».

Он ухмыльнулся, и эта улыбка сожгла остатки моего гнева.

— Ты, блять, понятия не имеешь.

Он долго и пристально смотрел на меня.

Я вдруг забеспокоилась, что ему не нравится то, что он видит. Я расплела руки и робко провела ладонью по своей щетинистой голове. Я пожалела, что не нашла времени купить парик; пожалела, что поверила брату. Вероятно, он солгал мне, когда сказал, что я выгляжу нормально, надеясь, что моя бритая голова будет настолько отталкивать охотника, что он отвергнет меня. Я опустила взгляд к его подбородку, не в силах вынести такого внимания.

Каджика оттолкнул мои руки, затем медленно провёл ладонью по моей голове и обратно вниз к шее, где размял мои ноющие сухожилия.

— Ты ещё красивее, чем я помнил.

Я снова подняла на него глаза. Он склонил рот к моим губам, но не коснулся моих губ, просто дразняще прижал их друг к другу. Я почувствовала запах мятных леденцов, которые он, должно быть, жевал незадолго до моего прихода. Я почувствовала запах кожи на его пальцах и пота, который высох на его коже. Я облизнула губы, затем попыталась накрыть его рот своим, но он крепче сжал мою шею и отвёл моё лицо в сторону.

— Мне жаль, что Круз умер, Лили, — пробормотал он.

Это заставило меня перестать дышать.

— Но в тоже время и не сожалею, потому что я эгоистичный ублюдок. Не знаю, сможешь ли ты простить меня за то, что я так считаю, но я хотел быть честным с тобой.

Моё сердце напряглось вместе с остальным телом.

— Теперь ты меня ненавидишь?

«Конечно, нет», — прошептала я в его сознании.

Он отпустил мою шею и задел линию моей челюсти ободранными костяшками пальцев, заставив меня вздрогнуть. Лицо Круза материализовалось за моими закрытыми веками. Я видела, как шевелятся его губы, слышала, как он произносит, что любит меня сотней разных способов, как ему жаль, что он принимал меня как должное. Я снова почувствовала, как моё сердце разрывается на части.

Слеза скатилась по моей щеке, и Каджика смахнул её. «Зачем тебе понадобилось упоминать о нём?»

— Потому что он надолго останется в твоём сердце. И я не хочу, чтобы ты когда-нибудь сравнивала нас и находила, что мне чего-то не хватает.

«Я бы никогда не стала сравнивать, Каджика».

Он провел подушечкой большого пальца по моей нижней губе, затем по верхней, и от этого по всем частям моего тела, к которым он не прикасался, побежали мурашки.

— Мне всё ещё можно тебя целовать?

Я кивнула.

Его рот, наконец, накрыл мой. Некоторое время мы вдыхали друг друга, а затем его губы раздвинули мои.

— Каджика, пришло время для пресс-конференции.

Дверь позади нас со щелчком открылась.

Не отрываясь от меня, Каджика захлопнул её, затем прижал меня к двери и удерживал таким образом. Он наклонился ко мне, положив одну ладонь на дверь, а другую на поясницу.

Его поцелуи стали такими грубыми, что у меня перехватило дыхание. Он отстранился. Я притянула его обратно к себе, приглашая к продолжению. Я вцепилась ему в плечи, и он зарычал мне в рот. Мои пальцы глубоко впились в его спину, и он вжался в меня.

Он проявил ко мне нежность. Он показал мне честность. И теперь он показывал мне кое-что ещё.

Что-то грубое и плотское.

Что-то почти болезненное, но не причинявшее боли.

— Я скучал по тебе, ма мика. Геджайве, как я скучал по тебе, — пробормотал он мне в шею, покрывая поцелуями мою кожу.

Улыбка изогнула мои губы, и я откинула голову назад, прислонив её к двери. «Я чувствую, как сильно ты скучал по мне».

— То, что ты можешь почувствовать, так это то, как сильно моё тело скучало по твоему.

Он толкнулся в меня бёдрами, затем отстранился.

Я выпрямилась, недовольно застонав.

Он убрал мою ладонь со своего плеча, и прижал её к своей груди, прямо над колотящимся сердцем.

— Вот как сильно я скучал по тебе.

Рука, которая сжимала мою, тлела от моего W.

ГЛАВА 44. СТРАНИЦА

Хотя меня разрывало на части, стук в дверь раздевалки Каджики был непрекращающимся, и сопровождался криками о том, что он ведёт себя совершенно непрофессионально.

Каджика фыркнул, отстранившись от меня и приходя в себя.

— Одну минуту, Сэм!

Мужчина перестал кричать.

— У тебя есть тридцать секунд, чтобы вытащить свою задницу отсюда.

Я тихо рассмеялась.

Каджика уставился на меня сквозь растрёпанную челку.

— Ты думаешь, это смешно?

«Твоя челюсть перепачкана помадой, так что да, немного».

Его губы изогнулись. Я шагнула к нему и положила руку ему на подбородок. «Не психуй, ладно?»

— Почему я…

Он отскочил от моей пылающей ладони, но не раньше, чем мне удалось сжечь красные пятна помады. Он потёр свою челюсть, как будто я её обожгла.

— Предупреждение не помешало бы. У меня ещё есть кожа?

Я закатила глаза. «Нет, я всё сожгла».

— Возможно, ты захочешь использовать своего огня немного на себе, кичливая всезнайка.

Сленг звучал забавно в устах охотника. Я поднесла ладонь к подбородку и снова подожгла её, чтобы сжечь все оставшиеся красные пятна.

— Твои тридцать секунд истекли, Каджика. Я вхожу. Не смей меня останавливать!

Дверь распахнулась, и мужчина в костюме, которого я видела ранее, влетел внутрь. Он посмотрел на меня, потом на Каджику, а потом снова на меня.

Несмотря на то, что Сэм не представлял опасности, Каджика встал передо мной.

— Кто она? — спросил он.

— Моя пара, — сказал Каджика, отчего мои щёки вспыхнули.

— Твоя… пара?

Я бросила слово «подружка» в сторону Каджики, но он, должно быть, не услышал меня, потому что повторил:

— Да, моя пара.

Моё сердце подпрыгнуло. «Люди не используют это слово, Каджика».

— Моя будущая жена, — сказал он.

О, небеса, я была полна огня, но была почти уверена, что теперь была в огне.

Кто-то прошептал:

— Разве это не Лили Вуд?

— Кто?

— О, Джейк, ты ничего не знаешь, что происходит вокруг.

Я посмотрела вбок и заметила девушку в очках и с планшетом, стоящую рядом с молодым парнем, с которым менеджер Каджики разговаривал ранее.

Она поймала мой взгляд и резко опустила глаза на свой планшет.

— Я не знал, что ты помолвлен, — сказал Сэм.

— Потому что это не твоё дело. Это никого не касается.

Я обхватила голову ладонями, жалея, что у меня нет волос, за которыми можно спрятаться. «Разве ты не мог просто сказать ему, что я твоя девушка?»

— Девушка не включает в себя то, что ты значишь для меня, Лили.

— О, Боже, я была права, — прошипела девушка с блокнотом. — Это Лили Вуд.

Каджика пристально посмотрел на неё. Она попятилась, потеряла равновесие, но ухватилась за руку Джейка.

Сэм вздохнул, затем протянул ко мне руку. Каджика не пошевелился, и я не протянула руку к нему, чтобы пожать её, поэтому Сэм опустил её.

— Что ж, приятно познакомиться с тобой, Лили. Я прошу прощения, что прерываю ваше… воссоединение, но я должен одолжить твоего жениха.

— Мне не хочется разговаривать с прессой.

Краска залила лицо Сэма.

— Ты подписал контракт, сынок. Возможно, тебе не хочется общаться с журналистами, но по закону ты обязан это делать, так что давай.

Каджика проворчал.

Я положила руку ему на спину. «Иди. Я подожду тебя здесь».

— Ты всерьёз думаешь, что я выпущу тебя из виду?

Он развернулся и взял меня за руку до того, как я успела её опустить.

— Неужели я оглох? Она что-то сказала? — Сэм спросил Джейка, или, может быть, он спрашивал девушку с планшетом.

Девушка прошептала:

— Она немая, мистер Ходж.

Каджика смотрел на меня сверху вниз.

— Если только ты не возражаешь против общения с журналистами?

«Я провела свою жизнь рядом с ними. Давай, пара».

На лице Каджики появилась улыбка. Он обнял меня за плечи, а затем сказал своему менеджеру, что мы готовы.

* * *

Пресс-конференция была интересной. Спортивные журналисты вели себя как обозреватели светской хроники. Репортеры сто раз спрашивали меня, когда состоится свадьба моего брата и что случилось с моими волосами. Я попросила Каджику сказать им, что была больна, и именно моя болезнь стала причиной переноса свадьбы. Я терпеть не могла использовать фальшивую болезнь в качестве оправдания, но я не могла сказать им, что у меня кончался огонь.

Через полчаса нас наконец-то отпустили из зала для прессы.

— Увидимся на тренировке через три дня, — сказал Сэм.

— Я беру недельный отпуск.

Каджика крепче сжал мою руку.

— Хорошо. — Сэм фыркнул. — Одна неделя, но ни минутой больше.

Каджика кивнул.

Я почти предложила ему уволиться, но это означало бы, что он будет жить за мой счёт. Я сомневалась, что охотник согласится на это.

— Чертовски верно.

«Так много плохих слов вылетает из этого рта».

— Я пытаюсь научиться говорить, как головорез.

Я усмехнулась. «Я почти уверена, что головорезы используют сокращения».

— Я буду работать над этим, — он улыбнулся. — Позволь мне накинуть какую-нибудь одежду, и мы сможем вернуться в отель.

Он провёл нас в раздевалку, затем отпустил мою руку, чтобы взять с вешалки чёрную футболку и чёрные брюки-карго.

«Каджика…»

Я проследила за новой печатью на своём запястье.

Он натянул брюки, затем рубашку.

— Ты не хочешь вернуться со мной в отель?

«Нет. Дело совсем не в этом. Просто… Я бы хотела сводить тебя кое-куда перед этим».

Он просунул чёрный тканевый ремень через петли своих брюк, не сводя с меня глаз.

Я выхватила лист из сумочки и протянула её ему, едва осмеливаясь дышать, так боялась, что он откажется.

Он взял лист из моих дрожащих пальцев, затем разгладил его.

— Хм.

«Это означает «да»?»

— Твой брат вернулся в Неверру?

«Да».

— Тогда покажи мне дорогу.

Несмотря на то, что по моему позвоночнику пробежал трепет, я улыбнулась.

Он шагнул ко мне и обвил руками мою талию.

— Ма мика, я не пущу стрелу в грудь твоего брата, но я намерен высказать ему своё мнение и, возможно, дать поближе взглянуть на мои кулаки, даже если это принесёт мне пребывание в одном из ваших куполов.

«Купола уничтожены».

— Тогда мне нечего бояться.

«У Катори могут быть возражения».

— Я не боюсь гнева Катори. Только твоего.

Он поцеловал кончик моего носа.

— Только твоего, аабити.

«Аабити?»

— Пара.

Я покраснела, а он рассмеялся.

Мужчина, который никогда не смеялся, рассмеялся.

ГЛАВА 45. РУНА

Мы стояли перед порталом в Неверру. Мои ноги болели после ходьбы через пятнадцать кварталов на высоких каблуках, и я запыхалась, хотя это было больше связано с нервами, чем с нагрузкой. Охотник рассматривал блок предохранителей так, словно это был египетский иероглиф.

— Мне было интересно, куда же делась моя страница. Я рад, что именно ты взяла её, — сказал он, его белые зубы сверкнули в полумраке.

«Я не брала её из твоего дома. Её дал мне брат».

Он тихо хмыкнул.

— Значит, он был тем, кто взял её. Логично.

Я нахмурила брови. Сделал бы это Эйс? Я предположила, что брат был способен на это. Ему нравилось контролировать людей, и что может быть лучше, чем украсть пропуск, чтобы убедиться, что Каджика не прибудет в его королевство без предупреждения?

Моё раздражение поднялось ещё на одну ступеньку. Он был ничем не лучше нашего отца…

Каджика крепче сжал мою руку.

— Это неправда, ма мика. Эйс — не Лайнус. Лайнус никогда бы не позволил моему племени войти в Неверру или поселиться там. Твой отец отравил бы нас газом в ту же минуту, как мы встали из могил, если бы он не был слишком труслив, чтобы отправиться на Землю.

«Но Эйс заставил тебя поверить, что я помолвлена!»

— Я знаю, и это неправильно, но у меня было некоторое время, чтобы подумать об этом, и я верю, что он защищал тебя от меня. Иногда кажется, что он считает тебя своей дочерью больше, чем сестрой. Но это не значит, что я не сержусь… Я в ярости, хотя отчасти и понимаю его.

Поезд, полный вечерних пассажиров, с визгом въехал на рельсы рядом с нами. Через пару секунд двери распахнулись.

— Как это работает? — он взмахнул квадратом бумаги. — Мне нужно прижать его к одному из предохранителей?

И он был прав.

«К любому предохранителю. И, Каджика… не отпускай мою руку и не двигайся, как только пройдёшь».

— Почему?

Я послала ему дразнящую улыбку. «Увидишь».

— Мне не нравится смотреть. Мне хотелось бы знать.

«Просто иди».

Пристально глядя на меня, он прикоснулся пожелтевшей страницей к одному из предохранителей, а я тем временем прижала к ним руку. Символ на моём запястье загорелся одновременно с искрой, осветившей темноту, и портал поглотил нас целиком.

* * *

Каджика не внял моим словам. Как только мы вышли из портала, он сделал шаг вперёд, и моя рука выскользнула из его хватки. Быстро ускорившись, я бросилась с платформы вслед за ним. Каджика сказал, что он не может умереть от неудачного падения, но я не хотела проверять его теорию.

Он падал быстрее, чем я могла летать, и на секунду я подумала, что не смогу догнать его, но затем он врезался в другой портал. Он застонал, когда я достигла его. Его лицо было таким же бледным, как бумага, скомканная в его покрытых синяками руках.

«Я же говорила тебе не выходи».

Он снова застонал, поднимаясь на ноги.

— Но ты не упомянула почему.

Я прикусила губу, беспокоясь, что он рассердился.

— Я не рассердился, Лили.

Он провёл рукой по своей длинной чёлке.

Солнце находилось на вершине небосвода. Едва ли прошёл час с тех пор, как я улетела, хотя на Земле прошло уже несколько часов.

«Что думаешь?»

Фейри, которые скользили неподалеку, приблизились. Охотник свирепо посмотрел на них, и они попятились, но, как рыбы вокруг приманки, не уходили.

— Это… это, — он поднял голову, — небо фиолетовое.

«Разве я тебе этого не говорила?»

— И эти деревья.

Он указал на калимборы.

Я напомнила ему их название.

Я позволила ему познакомиться с местом моего рождения, перечисляя ему названия всего, на что он смотрел — Розовое море, Пять утёсов, Поляны.

«Твоя семья поселилась в долине между Пятью — так мы для краткости называем эти пять утёсов».

— Где ты живешь?

«Раньше я жила во дворце, но он рухнул, когда опустился туман. Кэт и Эйс построили мне дом на берегу Розового моря».

Я указала на крошечное покачивающееся здание.

Охотник покосился на него. Я не могла сказать, о чём он думал. Я знала, что он не был поклонником воды. Кроме того, раз уж его семья поселилась в Долине, он, вероятно, тоже захочет там жить.

— Лили, мне всё равно, где жить, пока ты рядом со мной.

Румянец залил моё лицо.

— Так скажи мне, как нам спуститься отсюда?

Я протянула руки.

Он приподнял бровь.

— Ты понесёшь меня вниз? Я вешу вдвое больше тебя. Не вдвое, а втрое.

«Не будь таким самоуверенным». Я пошевелила пальцами, и он шагнул в мои объятия.

Он был тяжёлым, и я не могла лететь, но я смогла замедлить наш спуск. Мы дрейфовали, словно были прикреплены к парашюту. Сердце Каджики бешено колотилось у моей щеки, но вскоре успокоилось, и его напряжённые мышцы расслабились. Он крепче прижал меня к себе, но это было уже не от страха. В какой-то момент он коснулся губами моей макушки, и блаженство захлестнуло меня.

Когда мы приземлились на мох, я разжала руки, обнимавшие его, но осталась стоять рядом.

«Видишь, я тебя не уронила», — сказала я, чувствуя триумф.

Он подарил мне одну из своих редких улыбок, а затем повернул шею, решив посмотреть на россыпь порталов.

— Это нереально.

«И всё же это реально».

— Каджика! О, Геджайве, Каджика!

Магена выпрыгнула из руны, которая собиралась взлететь, и помчалась к охотнику. С размытыми от скорости конечностями, она бросилась к нему с объятиями. Он поймал её и обнял в ответ.

Ревность подняла свою мелкую голову. Особенно учитывая, что Магена была сестрой Ишту.

Каджика поставил Магену на землю, затем взял меня за руку, которую я сжала в кулак, и притянул меня к себе.

— Я не могу поверить, что тебе удалось затащить его сюда, — прошептала Магена, запыхавшись и ухмыляясь.

— Она представила весомые аргументы.

Магена фыркнула.

— Угу.

Она подмигнула мне, а затем указала на руну. Я заметила Доусона, стоящего рядом с корзиной волитора.

— Я как раз собиралась отправиться в Долину, чтобы кое о чём поговорить с Негонгвой. Хочешь прокатиться на попутке?

Каджика бросил снисходительный взгляд на руну.

— В этой штуке?

Магена улыбнулась.

— Доусон, думаешь, ты сможешь справиться с этим парнем?

Несмотря на то, что лицо Доусона залилось ярким румянцем, он кивнул.

— Мальчик, кажется, не очень уверен, — пробормотал он. — Кроме того, он почти такой же тощий, как Лили.

— Корзина сделана из специального дерева, которое плавает. Он просто контролирует направление.

Она резко развернулась и бросилась бежать, но остановилась, когда поняла, что мы не следуем за ней.

— Давай, ворчун.

«Ты бы предпочёл, чтобы я свистнула лусионагу, и тот понёс тебя? Или, может быть, ты сможешь забраться Сайласу на спину…»

Охотник прищурил глаза, затем ущипнул меня за талию. Я рассмеялась и приподнялась на цыпочки, желая поцеловать его. Это вызвало вздохи и перешептывания у нашей разрастающейся аудитории. Несмотря на то, что ни один фейри не подходил слишком близко, они внимательно наблюдали за нами.

«Я думаю, что прямо сейчас у них коллективный сердечный приступ».

Уголок рта охотника удовлетворенно изогнулся. Наконец, бросая по сторонам пронзительные взгляды, он последовал за Магеной.

Она уже была в корзине, хихикая над чем-то, что сказал ей Доусон.

— Привет, Лили, — сказал он, прежде чем его взгляд поднялся по громадной фигуре охотника.

Ужас исказил его черты.

— Ты…

Он потянул за воротник своей серой туники.

— Ты стал больше?

Когда Вероли и Доусон путешествовали на Землю, Каджика встречался с ними, но ненадолго.

— Бицепсы определённо выросли, — сказала Магена.

— Наверное, так и есть.

Доусон откинул копну светлых волос со своего веснушчатого лба.

— Ты огромен. Я не уверена, что ты даже пролезешь в отверстие вигвама, — добавила она.

— Вигвамы? Вы построили вигвамы? — спросил Каджика.

— Они отличаются от тех, в которых мы привыкли жить. Намного аккуратнее.

Она похлопала по месту на скамейке рядом с собой.

Каджика ещё раз внимательно осмотрел сделанное фейри приспособление.

— Ты тоже прокатишься, Лили? — спросил меня Доусон, пристёгиваясь обратно.

«Я полечу рядом с тобой», — показала я. Я слегка подтолкнула Каджику. «Это безопасно. Я обещаю. Кроме того, я буду держать тебя за руку, если ты боишься».

— Боюсь? Я? — он покачал головой. — Ты принимаешь меня за Благого, Лили.

Я ущипнула натянутую кожу на его талии в отместку за то, что он сделал раньше.

Наконец он забрался внутрь, осматривая каждый дюйм корзины. Когда Доусон оторвался от земли, и корзина закачалась, охотник слегка позеленел.

Я оторвалась от земли и полетела рядом с ними. Пока мы путешествовали по небу, Магена говорила и говорила, в основном на готтве. То тут, то там она вставляла английское слово. Я отдалилась от них, подлетая ближе к Доусону.

«Где Эйс?» — показала я.

— В долине с Негонгвой и Грегором. Они обновляют печати портала. Старая наносится теперь на кожу Неблагого, поскольку у него есть замок.

Под нами безумно сверкало Розовое море. Под волнами мелькнула тень.

Он опустил подбородок в сторону тени.

— Это, должно быть, Катори. Она пыталась научить меня задерживать дыхание под водой, но у меня это очень плохо получается.

Я посмотрела на неё мгновение, а затем расстегнула сапоги. Я бросила сумку и сапоги в руну. Подобно пеликану, я спикировала к тени, которая отпрянула так быстро, что к тому времени, как я открыла глаза, она исчезла. Я оттолкнулась ногами от дна и поплыла к поверхности, которая из зеркально-спокойной превратилась во взволнованную, вероятно, чтобы соответствовать настроению Кэт. Я поискала её среди волн, но она, должно быть, ушла на глубину, потому что никто не вынырнул. Я слышала, как Каджика кричал Доусону, чтобы тот опускался ниже, но потом я больше ничего не слышала, так как меня унесло под воду.

Моё сердце подскочило к горлу. Вместо того чтобы брыкаться, я превратилась в камень и пошла ко дну. А потом я перестала тонуть, и мерцающая фигура повернулась ко мне. Я прижала руку к своей бешено стучавшей груди, отчего Кэт расплылась в улыбке.

Несмотря на то, что вода замедлила движения моей руки, я показала: «Ты напугала меня».

Она покачала головой, затем показала то же самое.

Мы вынырнули на поверхность. Как только наши лица оказались над водой, она быстро обняла меня.

— Способ заявить о себе, Лили.

Тревога, которую вызвало у меня погружение — перенёсшее меня в то время, когда это не было игривым занятием, — постепенно отступила.

— Лили! — взревел Каджика.

Кэт подняла глаза одновременно со мной.

— Не тот ли это охотник, который поклялся, что его нога никогда не ступит в Неверру, — игриво сказала она.

Каджика был слишком занят своим сердитым взглядом, чтобы ответить. Я знала, о чём он думал, потому что думала точно о том же. Я даже не была уверена, что дёрнуло меня нырнуть в воду.

— Ты не думала, — пробормотал он.

— Чувствую, что есть какая-то история, — прощебетала Магена.

Улыбка Кэт исчезла.

— Ты только что пришла?

Я кивнула.

— Мы направляемся в Долину. Хочешь пойти, Кэт? — спросила Магена.

— Я переоденусь и встречу вас там.

Я поднялась над водой, пар заклубился от моего тела.

— В отличие от некоторых из нас, я не высыхаю мгновенно, — сказала она.

Я ухмыльнулась, а потом вдруг подумала о своей вымышленной помолвке.

Каджика облёк мои мысли в слова.

— Катори, ты знала о лжи, которую скормил мне твой супруг?

Её лоб, который больше походил на кованую медь, чем на крошечные чешуйки, наморщился.

— Эйс сказал мне, что Лили обручилась с Сайласом.

— Что он сказал? — её голос был таким же резким, как и её сияние.

Я вздохнула с облегчением. Она не была замешана во лжи.

— Зачем ему это делать? — спросила она.

— Предполагаю, это было сделано для того, чтобы держать меня подальше, — сказал Каджика.

Магена встрепенулась.

— Это самое большое развлечение, которое у меня было с того дня, как Катори победила туман.

Мы все посмотрели на Магену. По крайней мере, один человек подумал, что это весело.

Кэт, должно быть, решила, что ей не нужно вытираться, потому что она ухватилась за дно корзины волитора, взобралась на неё, а затем запрыгнула внутрь. Она отжала волосы.

— Доусон, отвези меня к моему мужу.

Глаза Доусона тревожно забегали по сторонам. Бедный парень, вероятно, думал, что это будет его последняя поездка в качестве водителя руны. Он поднялся, и корзина поднялась вместе с ним. А потом мы полетели над панемой. Я смотрела на одуванчиковый клевер, и моё сердце сжалось. Я подняла лицо к солнцу, желая, чтобы его яркие лучи ослепили меня.

Станет ли это когда-нибудь легче?

Когда я снова опустила лицо, мой пристальный взгляд столкнулся с взглядом Каджики. Его губы были сжаты в мягкую линию.

— Со временем, Лили, — сказал он достаточно громко, чтобы я услышала. — Со временем это станет легче.

Но в Неверре время текло так медленно…

— Когда ты кого-то теряешь, — сказал Каджика, и Кэт с Магеной перестали болтать, — время повсюду останавливается.

В глазах обеих девушек появился отрешённый взгляд. Обе потеряли близких. Кэт потеряла свою мать и Блейка. Магена потеряла сестру и бесчисленное множество других людей.

Впервые с тех пор, как я влюбилась в охотника, моя ревность к Ишту ослабла. Он любил её так же, как я любила Круза, но они оба ушли, а мы остались.

Мы остались…

ГЛАВА 46. СТРАННИК

Хотя я поднималась к утёсу перед уходом из Неверры, я ещё не видела Долину, как и не видела нового поселения Готтва.

Хижины из того же бледно-серого камня, что и скалы, располагались в идеально круглой долине, как каменные иглу, вокруг огромного здания из выгнутого стекла, заполненного по периметру грядками земли.

Готтва построили биодом? Боялись ли они, что наши фермеры откажутся продавать им свой товар, или они создавали конкуренцию? С другой стороны, самодостаточность была похвальным качеством.

У входа в биодом стояла группа людей и бестелесных Неблагих, их дымчатые формы петляли по поселению. Они теперь тоже здесь живут?

Я повернулась, чтобы посмотреть на Каджику, гадая, о чём он мог думать. Но он не смотрел вниз, на Долину. Что-то привлекло его внимание на одном из каменных выступов, вырубленных в скалах. Капра скользнула туда, или, может быть, кила улетела? Пучок синей травы покачивался, скрывая то животное, которое прошло через него.

Я снова уставилась вниз. Несколько человек повернулись, чтобы посмотреть вверх. Мой взгляд зацепился за одно лицо. Я нырнула впереди руны в Долину и направилась прямо к человеку, которому принадлежало это лицо — моему брату.

В ту секунду, когда я приземлилась рядом с ним, я пошевелила руками, чтобы сформировать слова. «Как ты мог?»

Эйс схватил меня за запястье и оттащил в сторону, подальше от Негонгвы и Менавы, с которыми он обсуждал бог знает что. Я выдёрнула руку.

— Это было испытание, Лили, — сказал он низким голосом. — Я хотел увидеть, как много ты значишь для него, потому что ты значишь для меня весь мир, и я не хотел видеть, как тебе причиняют боль.

Моё сердце затрепетало в груди. Я хотела показать тысячу слов, но мои пальцы так сильно дрожали, что я не могла составить даже одного слова.

Он протянул руку и сжал моё дрожащее плечо.

— Мне жаль, хорошо? Вероятно, мне не следовало заходить так далеко и стряпать фальшивую помолвку.

«Ты думаешь?» — мне удалось показать.

Он вздохнул, и это раздуло его грудь.

— Может быть, это был дерьмовый способ извиниться, но страница из книги Леи…

«Которую ты украл у него!»

— Украл у него? Временами я могу быть ублюдком, но я не вор.

— Эйс Вуд! — Кэт прыгнула к нему.

Эйс покрутил шеей из стороны в сторону, как будто готовился к драке. Кэт действительно казалась очень сердитой. Её мокрые волосы развевались в воздухе, когда она подошла к моему брату, всё ещё одетая в свой чёрный цельный купальник, который делал её похожей на сексуальную героиню из боевика.

Она ткнула его в грудь, и Эйс поднял ладони. Целую минуту он позволял ей говорить — кричать на него. А затем он обернул свою руку вокруг её всё ещё тыкающихся пальцев и опустил их.

— Ну что, успокоилась?

— Как ты мог так поступить с ними? Тебе бы понравилось, если бы кто-то поступил так с тобой?

Он склонил голову набок и мгновение изучал её.

— С нами кто-то поступил также.

Это успокоило Кэт.

Он наклонился к ней, и хотя говорил тихо, я слышала каждое слово.

— И в следующий раз, когда будешь кричать на меня, надень что-нибудь из одежды. Твой наряд очень… отвлекает.

На скулах Кэт появились цветные пятна.

Каджика вышел из руны, но не двинулся к нам. Он всё ещё осматривал скалистые выступы.

— Если кто-то и злится на меня, так это Каджика. И Лили… но она уже высказала свое мнение. Каджика? — Эйс громко окликнул его. — Если тебе есть что сказать, я бы предпочел покончить с этим сейчас.

Охотник, наконец, оторвал взгляд от выступов и зашагал к нам. Каждые несколько секунд он останавливался и поглядывал вверх.

«Что? Что ты увидел?»

Эйс тоже осматривал торчащие выступы, как и я.

— Что происходит? — спросила Кэт, переводя взгляд с нас на камень.

Я подошла к охотнику, который всё ещё не ответил мне, и взяла его за руку. «В чём дело, Каджика?»

Он резко рванул руку от моей и бросился к моему брату и Кэт. Они оба удивлённо отпрянули назад. Люсионаги кинулись через всё поселение. Они схватили Каджику за бицепсы и потащили вверх.

Каджика вырвал свои руки из их хватки.

— Вы, бесполезные людишки, защищайте своих короля и королеву.

Именно тогда я заметила стрелу, торчащую между его лопатками. Он протянул руку и выдернул её как раз в тот момент, когда ещё одна стрела взмыла в пурпурный воздух с того самого места, за которым наблюдал Каджика.

Она попала лусионагу в бедро.

Стражник издал леденящий кровь крик, который перешёл в трель, когда он упал, и стрела ещё глубже вошла в ногу. Дым вырвался из его раны, как гейзер. Стрела не попала в его сердце, но если в ней была кровь Неблагих, это не имело значения.

Никто не помог ему, все были слишком поглощены защитой моего брата и Кэт. Я бросилась к лусионагу и попыталась вырвать стрелу из его плоти, но мои пальцы обхватило пламенем. Чьи-то руки подхватили меня и потащили назад.

Я сопротивлялась, пока не услышала голос Каджики возле уха:

— Не трогай, Лили.

Как только охранник превратился в пепел, Каджика развернул меня и прижал к своей груди. Секунду он держал меня, бормоча слова, которые вовсе не воспринимались моими гудящими барабанными перепонками, а потом он выкрикнул имя Гвенельды, и я подумала, что её ударили, но она оказалась, рядом с нами.

— Обеспечь ей безопасность!

Он отпустил меня, и мне показалось, что нож отрезал меня от него. Я наткнулась на Гвенельду.

«Каджика!» Я осмотрела хаос вокруг себя в поисках его, но он исчез. Гвен смотрела вверх, её квадратная челюсть была сжата в жесткую линию. Я проследила за её взглядом и, наконец, увидела, как мой охотник взбирается на скалы вместе со своим братом. И если у Менавы за спиной висел колчан, полный стрел, то Каджика был совершенно безоружен.

Паника охватила меня, и я повернулась к Гвенельде. Хотя черты её лица были напряжены, она не дрожала, как я. Как я завидовала её спокойствию. Ни одна часть меня не была спокойной. Ни мой разум, ни моё тело, ни моё сердце. Во мне царил такой же хаос, как и в Долине.

Гвенельда подвела меня к лусионагам, окружившим моего брата. Кэт вырвалась из круга и бросилась к нам.

— Кто это сделал, Гвен? — её голос был резким.

— Я не знаю, Катори.

Её взгляд переместился с Менавы и Каджики на точку в паре уступов выше от них.

— Не знаю.

Она прищурилась. Мы все это сделали.

И вот тогда я увидела его. Человек, который совершил атаку на короля.

Кэт ахнула, потому что она тоже его увидела.

— Как он сюда попал? Кто его пропустил? — теперь она кричала, обезумев.

И вот тогда меня поразило. Не стрела. Слава небесам, не стрела. Но осознание того, что случилось с пропавшей страницей охотника.

Мой брат не крал её, это сделал Пит.

ГЛАВА 47. СМЕРТЬ

В какой-то момент, мой брат освободился от своих охранников и взмыл в небо с такой головокружительной скоростью, что его лусионага потребовались несколько секунд, чтобы догнать его.

Кэт смотрела, как её муж взлетает вверх. Она не кричала ему, но её губы дрожали. Я предположила, что она слишком застыла от страха, чтобы говорить, или, возможно, она не хотела отвлекать внимание Эйса.

Менава добрался до выступа, с которого были выпущены стрелы. Длинные голубые пучки травы дрожали у его ног. Где был Каджика? Я осматривала каменную стену в поисках его фигуры, мои конечности покалывало от страха.

Эйс приземлился на край выступа рядом с Менавой. Что-то блеснуло в руке моего брата — оружие, выкованное из пыли.

Никто не двигался так долго, что я оттолкнулась от земли. Я не планировала вмешиваться, но я хотела посмотреть, что происходит. Мне нужно было увидеть. Это было интуитивно.

Гвенельда обхватила рукой мою лодыжку и удержала меня, как ребёнка, держащего за нитку воздушный шарик.

— Он никогда не простит меня, если с тобой что-нибудь случится, Лили.

Но я не могла просто стоять.

— Пожалуйста, — взмолилась она, и я начала опускаться обратно вниз, но затем дикий, хриплый крик потряс Долину.

Пальцы Гвен разжались, и я рванула вверх, выровнявшись на гребне как раз вовремя, чтобы увидеть, как блестящий меч моего брата вонзился в поясницу Пита. Мужчина извивался на Каджике, который прижимал его к груди.

— Кто тебя послал? — зарычал Эйс.

— Никто! — Пит взвизгнул. — Никто!

— Ты действительно хочешь, чтобы мы поверили, что ты работаешь в одиночку? — спокойно спросил Эйс.

Мог ли мой брат быть прав? Могли ли Дэниели отдать приказ об этом нападении?

— Это всё я. Только я!

Кровь запачкала тёмно-синюю футболку Пита и пропитала его джинсы. От этого воняло в воздухе.

Каджика поймал мой пристальный взгляд. Хотя его глаза сверкнули яростью — вероятно, потому, что я ослушалась его, или, может быть, он был в ярости на Пита… Я надеялась, что это было последнее — он не закричал на меня, чтобы я возвращалась в Долину.

Он позволил мне посмотреть.

Позволил мне подойти.

Шрам в виде полумесяца на щеке Пита побагровел, когда он зарычал, извиваясь всем телом, пытаясь вырваться из рук Каджики. Он мог пытаться сколько угодно — от охотника невозможноосвободиться, как только он тебя поймал.

Я знала это не понаслышке. Однако в отличие от Пита, я не стремилась вырваться на свободу.

— Кто дал тебе доступ к порталам? — спросил Эйс.

— Я дал, — внезапно сказал Каджика.

Я ахнула.

Охотник был так далеко под выступом, что я не могла прочитать выражение его лица.

— У меня была страница из книги Леи, и эта страница была украдена у меня. Я не сообщил об этом, потому что думал, что ты забрал её у меня, Эйс.

«С этого надо было начинать».

Глаза охотника метнулись к моим.

— С чего бы мне… Ох.

Напряжённые плечи моего брата немного расслабились.

Пит снова дёрнулся, и Каджика сильнее сжал руку, которой он обхватил горло мужчины.

— Мы впустили тебя в наш дом, — прошипел Менава. — Мы научили тебя нашим обычаям, и вот как ты нам отплачиваешь? Пытаясь убить Эйса Вуда?

— Как ты спустился с порталов? — спросил Эйс голосом грубым, как наждачная бумага.

Пит захрипел, вцепившись в руку Каджики. Охотник, должно быть, ослабил хватку, потому что Питу удалось выпалить:

— Я прыгнул.

— И никто его не видел?

Эйс скользнул взглядом по лицам охранников, подпрыгивающих вокруг него.

— Или ему кто-то помог?

Из них какофонией вырвался залп протестов, сравнимый с тем, что раздался внизу, в Долине, где все собрались вокруг Кэт и Гвенельды и, прищурившись, наблюдали за развивающимися событиями.

— Что он сделал? Промыл вам мозги? Только потому, что одна из ваших людей вышла за него замуж, это не делает его добродетельным человеком. Он убийца! Точно так же, как его отец и его дед. Грёбаный убийца! — закричал Пит.

— Мы все убийцы, — сказал Менава своим громоподобным, но спокойным голосом. — Мы все убивали, Пит. Но мы также научились складывать наше оружие и использовать слова вместо стрел и пыли.

— Очень хорошо, что это тебе помогло. Посмотри на то, где многие из вас живут. Подвергнуты остракизму в грёбаной долине.

— Мы сами выбрали это место. Нам предложили калимбор. Нам предложили Поляны. Мы выбрали это место. Никто не заставлял нас жить здесь, — сказал Менава, но затем покачал головой. — Почему я утруждаю себя объяснениями? Мы не обязаны тебе ничего объяснять, Пит. Мы тебе ничего не должны.

— Даже милосердия, о мирный воин?

Пит огрызнулся, но затем его щёки округлились и покраснели, когда Каджика согнул его руку.

Менава не позволил насмешке Пита вывести его из себя. Вместо этого он спокойно повернулся к Эйсу:

— Что бы ты хотел, чтобы мы с ним сделали, Массин?

Массин… Даже для Неблагих мой брат считался сувереном? С тех пор, как был построен Харени, ни один Неблагой не произносил этого термина, всегда называя неверрианских королей по именам.

На мгновение единственным шумом, который можно было услышать по всей долине, было покачивание высокой травы и тихие хрипы, срывающиеся с трепещущих губ предателя.

Затем Эйс сказал:

— Я позволю Каджике решить его судьбу. В конце концов, Каджику пытали и обокрали.

Напряжение сгущалось под этим тёмным выступом, пока охотник взвешивал предложение моего брата. Его взгляд переместился с Эйса на меня. Он пытался понять, испугает ли меня убийство этого человека? Несмотря на то, что я ненавидела идею причинения смерти, я ненавидела идею позволить Питу жить ещё больше.

— Единственный способ для охотника убить другого охотника — это обезглавить его. Я не хочу обезглавливать тебя, Пит, но и не хочу позволять тебе сохранить свою жизнь после всего, что ты сделал. Поэтому я проявлю к тебе милосердие, попросив Эйса Вуда вонзить свой меч из гассена в твое чёрное сердце, — Каджика коснулся шрама мужчины. — Даже несмотря на то, что ты заслуживаешь гораздо худшего, чем быстрая и безболезненная смерть.

Мой брат расправил плечи. Ожидал ли он, что не будет участвовать в исходе?

— Тогда, возможно, ты захочешь убраться с дороги. Не хотел бы поранить тебя своим мечом.

Эйс оглянулся на меня, а затем снова сосредоточился на охотнике.

— Лили никогда бы меня не простила.

Каджика ухмыльнулся, а затем отпустил Пита и подтолкнул его к моему брату, чей меч уже был занесён. Эйс вытянул руку, и лезвие прошло прямо через грудь Пита.

Когда хлынула кровь, я отвернулась. У меня начало скручивать желудок уже только от скользкого звука. Когда запах достиг меня, я спрыгнула обратно в Долину и приземлилась на корточки рядом с Кэт.

— Они убили его? — спросила она.

Я стиснула зубы, чтобы сдержать рвоту, обжигающую моё горло.

Кэт погладила мой сгорбленный позвоночник.

— Кто убил Пита, Лили?

Кто убил его?

«Я», — показала я.

— О чём ты говоришь? Я наблюдала за тобой… Ты не извлекала свою пыль.

Я навлекла это на Пита, точно так же, как навлекла это на моего брата и Каджику. Если бы я никогда не отправилась на поиски Дэниели, кровь бы не пролилась.

Кэт опустилась на колени рядом со мной.

— Что там произошло наверху?

Руки подняли меня с земли, затем прижали к тёплой, бешено бьющейся груди.

— Я сказал тебе оставаться рядом с Гвенельдой, ма мика. Я знал, что добром это не кончится.

Я проглотила свою желчь. «Это всё моя вина», — прошептала я ему в голову.

— Лили… — пробормотал он.

«Мне никогда не следовало отправляться на поиски людей, которые не хотели, чтобы их нашли».

В его глазах отражались груды каменных выступов, поросших высокой травой.

— Такие люди, как Пит… они не становятся злыми в одночасье. Внутри него таилось зло. Поверь мне, я испытал это на собственном опыте. Он получал огромное удовольствие, разделывая моё тело.

Я сморщила нос, всё ещё не чувствуя себя особо невинной, хотя его слова немного облегчили мою вину.

— И, Лили, если люди не хотят, чтобы их нашли, они лучше прячутся. Возможно, мы застали их врасплох, но они могли бы покинуть озеро Верхнее. Они могли бы уехать из страны, поселиться где-нибудь далеко. Они этого не сделали.

Я прикусила губу. Он провёл большим пальцем по моему рту, освобождая губу.

— Не вини себя.

— Итак, как тебе нравится моё королевство, вентор?

Мой брат приземлился рядом с нами.

Кэт бросилась к нему, чёрное пятно волос и купальника. Когда она подлетела, она посмотрела на Эйса и дотронулась до его лица, как будто хотела убедиться, что он цел. Он поцеловал её в лоб, затем обнял за плечи.

— Не без приятных сюрпризов, паган.

Губы моего брата растянулись в усмешке.

— Не хотел бы, чтобы здесь стало скучно, иначе ты уйдёшь, и моя младшая сестра привлечёт меня к ответственности.

Должно быть, румянец вернулся на мои щёки, потому что Каджика посчитал меня достаточно сильной, чтобы меня можно было поставить.

Он переплёл свою руку с моей.

— За исключением того, что я бы ушёл с ней.

— Для того чтобы уйти, тебе понадобится печать портала. И я знаю как раз того человека, который может это осуществить. Может, мне пойти познакомить тебя с ним? Думаю, вы двое сразу поладите.

Кэт повернулась к нему.

— Он спас тебе жизнь сегодня, Эйс. Будь милым.

— Я и есть милый. Я предлагаю ему возможность приходить и уходить, когда ему заблагорассудится.

Каджика изучал выражение лица моего брата.

— Это не уловка, паган?

Улыбка Эйса погасла, и он стал таким серьёзным, что я внезапно увидела в нём своего отца.

— Каджика, ты действительно спас мне жизнь. И ты несколько раз спасал Катори. Возможно, я не кажусь благодарным, но я следил за этим. Не многие люди в Неверре или на Земле могут утверждать, что их король им чем-то обязан, но ты можешь. Я в огромном долгу перед тобой. Но этот долг исчезнет, если ты разобьёшь сердце моей сестры, понял?

Губы охотника медленно изогнулись в улыбке.

— Понял, массиин.

— Массин, а не массиин. Просто называй меня Эйс? По крайней мере, ты не искажаешь моё имя.

Я посмотрел на Кэт, а она на меня, мы обе были сбиты с толку этим своеобразным обменом.

— Кэт, почему бы тебе не устроить Лили экскурсию по нашей вилле на воде и не организовать обед для нас четверых?

Эйс склонил голову набок в сторону вариффа, который допрашивал лусионага.

— Я пойду, представлю Каджику Грегору.

Я уставилась на своего брата, разинув рот. Мы собирались пообедать все вчетвером? Когда я проходила через портал, я предполагала, что мы вцепимся друг другу в глотки, и это закончится слезами… а не домашней едой.

— Мы с Грегором уже старые друзья, — съязвил Каджика.

— Я забыл, что ты даже старше меня.

— Я думал, ты ничего не забываешь.

Эйс усмехнулся, когда оба мужчины направились по Долине в сторону вариффа.

Мы слушали их подшучивания — да, какими бы невероятными они ни были, они подшучивали. Слой инея, который образовался между ними в ту минуту, когда они встретились, наконец-то растаял. Как будто смерть Пита каким-то странным, извращенным образом свела их вместе.

И, возможно, так оно и было.

Или, возможно, это была моя вина за попытку превратить что-то ужасное во что-то хорошее.

Кэт схватила мою руку и сжала. Я сразу же сжала её в ответ.

ЭПИЛОГ

Семья не всегда создаётся из радуг и бабочек. Иногда она выковывается из пролитой крови и своеобразных союзов.

Вот так появилась моя семья.

Мы были любопытной смесью людей. Единственное, что у нас было общего, помимо того, что все мы были фейри, это то, что мы отдали бы свои жизни друг за друга, как Каджика сделал для Эйса в тот день и как мой брат сделает для него когда-нибудь в будущем.

Потому что наши судьбы оставались переплетенными.

Я всегда мечтала о том, чтобы жить долго и счастливо, потому что мне говорили, что именно это происходит в конце сказок фейри. Даже в самых смелых мечтах я не могла себе представить, что однажды тёмной зимней ночью моё «долго и счастливо» восстанет из гроба из рябинового дерева.

— КОНЕЦ ЧЕТВЁРТОЙ КНИГИ ~

Переведено для группы https://vk.com/booksource.translations

Заметки

[

←1

]

дайла: ядовитое неверрианское существо, что-то среднее между лягушкой и крокодилом

[

←2

]

Хенли — это рубашка без воротника, с вырезом на пуговицах, может быть с длинным или коротким рукавом и дополняться карманами.

[

←3

]

Очки брауни (домового) в современном употреблении — воображаемая социальная валюта, которую можно приобрести, совершая добрые дела или зарабатывая благосклонность в глазах другого, часто своего супруга.

[

←4

]

БСП — это тип сэндвича, названный в честь инициалов его основных ингредиентов: бекона, салата и помидоров. Его можно приготовить по разным рецептам в соответствии с личными предпочтениями.

[

←5

]

Фул-Хаус — три карты одного достоинства и пара из любых двух карт. Или проще говоря это комбинация состоящая из тройки и пары. В переводе с английского названия данной комбинации «full house» означает «полный дом», однако так её никто не называет и просто используют название на английский манер.

[

←6

]

Апноэ — это так называют остановку дыхания во время сна.

[

←7

]

UFC — смешанные единоборства

[

←8

]

KFC — американская сеть ресторанов быстрого питания