Глава 1
Мир распадался, разлетался на быстрые тени, рваные ритмы, пятна цветомузыки. Провал — темно и странно. Вдруг небытие взрывается громким битом, лазерные вспышки мечутся испуганными бабочками…
«Где я?»
Вероника плывет в невесомости, во мраке, расцвеченном яркими огнями, а вокруг люди… много людей. Одни танцуют, другие пьют и смотрят… смотрят на нее. Все перемешалось: танцоры, столики, барная стойка, вспышки… Все кружится и качается, она заблудилась в этой круговерти.
«Что со мной?»
Двое парней… высокие, широкоплечие… Они появились из ниоткуда, выросли с двух сторон, заблокировали…
«Не надо!»
Оба в черных костюмах, один худой и длинный, другой чуть пониже, зато широкоплечий. Этого она знала. Электрический импульс подсказывает имя — Александр Корин, партнер отца, самый страшный из всех его компаньонов, про него такое рассказывали…
— Прости, я… Я сейчас не в состоянии с тобой говорить.
Они смеются. Вероника успевает подумать, что смех недобрый, потом снова чернота. Кажется, ее подхватили под руки и куда-то повели, но это не точно, нет. Она все время нервничает из-за одежды — то ей кажется, что платье задралось, то начинает беспокоить верх. Так и идет — едва оправит юбку из скользкого черного шелка, тут же чувствует, что топ сползает.
«Какой гад придумал платье без бретелек?!»
Всю дорогу Вероника поправляет то сверху, то снизу под громкий мужской хохот. Кажется, они что-то говорят, но сознание не удерживает больше трех слов подряд. И это пугает так, что хочется кричать:
— А-А-А!
Вопль не идет. Ужас выдавил воздух из легких — ни вдохнуть, ни выдохнуть. Новый провал. Следующая вспышка. Вероника осознает, что сидит на заднем сидении машины, Корин обнимает за плечи и гладит по лицу, прикосновения нежные… приятно…
«Не знала, что лицо такое чувствительное».
Парень что-то говорит, кажется, задает вопрос, вот только смысла она не улавливает.
— Корин, отвези меня домой.
— Домой?! — смеется он.
— Пожалуйста.
Он крепче прижимает девушку к себе.
— Не надо, — шепчет она, ни на что не надеясь.
— Ладно, — шумно вздыхает он в самое ушко. — Я тебя не трону, не бойся.
Вероника как-то сразу верит и успокаивается. Она четко запоминает, что в его объятиях хорошо и совсем не страшно. А потом снова провал.
Глава 2
Она проснулась в состоянии полного раздрая. Сил хватало лишь на то, чтобы таращиться по сторонам, пытаясь вспомнить, что вчера было. Обстановка не помогала. Веронику занесло в абсолютно незнакомую комнату со стенами из грубого камня. Можно было бы предположить, что она у друзей, но ее друзья предпочитали другой дизайн.
«Куда, меня мля, занесло?»
Вероника лежала на огромной кровати напротив панорамного окна. Там, под вековыми соснами, лежали остатки сугробов — позавчера была оттепель, но уже с утра вернулись морозы, подтаявший снег схватился блестящей ледяной корочкой.
«Гребаная зима!» — вяло подумала она, отводя взгляд от окна. Перед стеклом стоял столик на тонких металлических ножках, по бокам пара кресел, накрытых белыми шкурами, одно занято. Вероника скосила глаза направо — постель не разобрана и, похоже, не смята.
«Слава Богу! Уф! Спасибочки!»
Да, кажется, все в порядке. Судя по ощущениям, одежду не сняли, резинка над грудью, которая удерживала маленькое черное платье, впилась в кожу, чешется жутко! Еще зудит на левом и правом боку возле талии, там, где проклятущий дизайнер нашил узор из черных кристаллов Сваровски. Она пошевелилась, пытаясь сдвинуть чертовы блестючки, но они впились в кожу так, что не отдерешь.
— Вероника, — вдруг позвал знакомый низкий голос. — Ты меня слышишь?
Пришлось отвлечься от собственных ощущений и обратить на него внимание. Корин сидел в кресле у окна.
— Доброе утро, дорогой Александр.
— Ты меня вспомнила, — мужчина расплылся в широченной улыбке, аж морщинки проступили. — Мне очень приятно.
«Тебя забудешь».
— Как ты себя чувствуешь?
— Плохо, — честно ответила она.
Хотелось спать, голова кружилась, тело ломило, как при гриппе, и очень-очень хотелось пить.
— Да уж, конечно, — хмыкнул Александр, вставая с кресла. Он подошел и протянул стакан с прозрачной зеленой жидкостью. — На, выпей, помогает от похмелья.
Оказывается, с другой стороны кровати — в изголовье — стояла деревянная тумбочка с бутылкой минералки, стаканом с непонятной зеленой жидкостью и двумя чашками кофе. Вероника облизнула сухие губы, жажда стала непереносимой, но она все еще колебалась.
— Что это?
— Брось, солнышко, — Корин погладил ее по волосам. — Если бы я хотел что-то с тобой сделать, — выразительная пауза, — все случилось бы вчера. Ты была такая беззащитная, — он погладил по щеке костяшкой указательного пальца, — беззащитная, — повторил он, смакуя это слово.
Она кивнула, отчего перед глазами вспыхнули молнии, в виски будто по спице воткнули.
«А-А-А-А!»
Отдышавшись, она села на кровати, взяла стакан и без разговоров залпом выпила все до дна. Желудок пару раз дернулся, но принял все до донышка. Вкуса Вероника не почувствовала, как и запаха.
«Здесь должен быть запах».
Разумеется, должно пахнуть свежезаваренным кофе. На столике дымились две большие керамические кружки, но ничего не ощущалось. Чувства притупились, не было даже раздражения от ситуации. Да, опять… снова Ника влипла в историю. Вместо родной спальни оказалась в безликой каменной коробке, залитой тусклым светом пасмурного утра…
«Вместе с Кориным».
Вот он, рядом, сидит на краешке постели, и распускает руки — то волосы приласкает, то по щеке погладит, а Вероника ничего не чувствует. Вчера вот кайфовала, сегодня — ничего.
«Может быть, это и есть ад?»
Тем временем зелье действовало: желудок совсем успокоился, комната перестала качаться, деревянная мебель явно ручной работы обрела трехмерный объем. Вероника не сразу осознала, что самоощущение пришло в норму. Вот запах кофе, а вот слабый древесный аромат. От пола? Нет, так пахнет новая мебель в дизайнерских магазинах, тех, что специализируются на изделиях из дерева, еще ощущалась туалетная вода Корина.
«Амуаж, кажется, Лирика… да, точно Лирика пахнет сандалом и ладаном».
А парень тем временем что-то говорил. Читал мораль? Запугивал? Нет, все не то, скорее рассказывал страшные истории с воспитательным эффектом, явно наслаждаясь процессом.
«Интересно, насколько правдивы его рассказы? Насколько автобиографичны?»
Вероника содрогнулась и тут же порадовалась возвращению эмоций.
«Страх — это хорошо. Боюсь — значит, живу».
— Извини, — она нежно улыбнулась. — Ты очень интересный рассказчик, но я сейчас не лучший слушатель. Может быть, в другой раз?
Александр от души расхохотался.
— Ладно, — махнул рукой он. — Кофе здесь, душ вон там — просыпайся.
— А потом?
— Потом я попрошу Пашу отвезти тебя домой.
— И все?
— Все! — он сделал успокаивающий жест, продемонстрировав открытую ладонь, широкую, с длинными сильными пальцами. — Не бойся, я тебя отпущу.
Вероничка поднялась с кровати.
— Почему ты сразу не отвез меня домой?
— В таком виде? И как бы я объяснил это твоему отцу? — поднял бровь Корин.
— Да… Действительно.
Парень тоже поднялся, направляясь к двери, кровать не скрипнула под его весом.
— Корин, — окликнула его Вероника.
— Что?
— Спасибо. Надеюсь, ты ничего не скажешь папе?
Он улыбнулся, кивнув, и вышел из комнаты.
Потом она ехала в чужой машине, одетая в его куртку, пропитанную чертовым амуажем. Шубка осталась в клубе. И ладно, она уже второй сезон носит, фиг с ней. Куда больше раздражал запах. Теперь ладан будет мерещиться не меньше недели, ничем его не выведешь. Запах ладана, погребальный звон — детские впечатления самые крепкие. Она не помнит, кого тогда хоронили, не хочет помнить, но ладан навсегда стал ассоциироваться со смертью.
«Хорошо аромат подобрал, как раз для него» — зло думала Вероника, скользящая взглядом по унылому пейзажу, — грязный снег и огромные заборы.
В сущности до дома рукой подать. Они с Кориным практически соседи — живут на окраинах огромного куска чертовски дорогой земли.
Вероника молча сидела на заднем сидении, глядя в окно невидящим взглядом. Мысли крутились вокруг одного и того же.
«А ведь он прошел мой тест».
Был у нее один пунктик: желая проверить интересного человечка, подставляла ему незащищенный бок, с тайными мерами предосторожности, разумеется. Никто не устоял перед соблазном. Кроме Корина.
«А он хотел. Еще как».
Он давно на нее смотрел. Вероника обратила внимание еще тогда, после семейной сцены в холле. Лена, пытаясь подольститься к отцу, говорила:
— Ой ну что ты такое говоришь?! Я же люблю тебя больше всего на свете!
— Никто меня не любит, — раздраженно рявкнул отец, не желая просто так спускать мачехе новую выходку.
Вообще-то Вероника проходила мимо и, как всегда, не смогла удержаться — тихо подкралась и поцеловала в щеку.
— Я люблю тебя, папа.
Он сбился с игры, Ника хихикнула и уже собиралась было идти в свою комнату, как вдруг увидела его. Александр Корин стоял в дверях, Боже, как он на нее смотрел!
— Добрый вечер.
— Здравствуй, — после небольшой паузы медленно, более хрипло, чем всегда отозвался он, глядя на нее, как горячий кавказский парень на попку стриптизерши. И тогда, в клубе, он смотрел так же. Смотрел, но не попытался воспользоваться ситуацией.
«Он один».
А ведь в этот раз она не играла… и плана «Б» не было.
«Что же все-таки случилось?»
Она выпила ровно две «Маргариты» и собиралась идти танцевать, как вдруг… Вероника даже не знала, с чем это сравнить: реальный мир, такой твердый, такой понятный, вдруг распался на осколки, вспышки света, обрывки музыки — все смешалось в голове. Она настолько растерялась, что даже не заметила, как рядом оказался Корин.
«А если бы подошел не он?»
Вероника вздрогнула. Были случаи с девушками, такими как она, молодыми, красивыми, из хороших семей. Им подливали наркотик и уводили из клубов. Утром их находили в унизительном виде со следами насилия. Но Star-club всегда считался безопасным.
«О чем ты?! Тебя опоили и увезли! Какая нах безопасность?!»
«Или охотились именно на меня?»
После банкротства банка Осинина ей начали писать угрозы в соцсетях, однажды, прислали фото одной из жертв с подписью «ты следующая». Веронике казалось, что она ведет себя осторожно: ходила только в проверенные места, никогда не бывала одна. Но Лиза исчезла с каким-то парнем, а вечер только начинался.
«А закончился у Корина дома», — ехидно напомнил внутренний голос.
Хорошо хоть он пообещал, что не расскажет отцу. Вероника даже думать боялась, что скажет папа, если узнает, в какую историю чуть было не вляпалась дражайшая дочурка.
Глава 3
«Истории, истории, истории… Со мной постоянно случаются какие-то истории.
Так папа говорит».
Никакой гонки не было. Это журналисты потом придумали — «В Москве золотая молодежь опять устроила уличные гонки», «Очередной беспредел на улицах города», «Почему стритрейсерам столицы нужна показательная порка» и т. д. и т. п.
«Расследователи, чтоб их!»
Никто бы ничего не узнал, если этот придурок не выложил бы в интернет чужие подвиги. Его даже за рулем не было! За каким чертом нужно выкладывать видео гонки, если рулишь не ты?! Разумеется, запись начали репостить все кому не лень, подключились журналисты, понаписали всякой чуши. Все было по-другому.
«Но кого это волнует?»
На самом деле Гоша уболтал отца подарить ему «Гелик». Причем папа купил машинку не просто так, а в обмен на обещание сказать наркотикам окончательное «нет». Парень торжественно пообещал и получил ключи от заветной тачки. Одним весенним слякотным днем он приехал к друзьям на новой машинке. Весь день они с Андреем, Колей, Вероникой и Лизой катались по городу до темноты, потом Лизочек с Коленькой уединились, а Вероничка попросилась за руль.
— Ну давай, — неожиданно согласился он. — Покажи класс!
Это она запросто. Когда-то ее называли королевой гонок, потом пыл малость остыл. После того как Андрей вылетел на встречку и впечатался в «Ниссан». Временами ей снился смятый металл, из которого течет кровь. Андрей отделался сломанными ребрами, а пара молодоженов умерла до приезда скорой.
— Жили недолго, но счастливо, — потом в больнице прокомментировала Лиза. — И умерли в один день, — эхом продолжила Вероника.
Молодая журналистка записала разговор и накатала возмущенную статью. Она считала, что наглые мажоры поглумились, но это было не так.
«Не в этом дело».
Просто в тот день они впервые столкнулись со смертью — хотели погонять, словить кайф, никто не должен был пострадать. Вероника полночи просидела на страничке жертвы. На аватарке она стояла в белом платье рядом с мужем. Молодые ребята всего на два года старше — в голове не укладывается! Поэтому они несли не пойми что в длинном полутемном коридоре, поэтому хихикали без повода! А потом Лиза сказала: «Жили недолго, но счастливо».
Вероника хотела сказать, что наверняка не успели изменить друг другу. Прожили в счастье, без скандалов и предательств. И да, блин, умерли в один день!
«Наверное, это единственно возможный вариант счастья».
А эта соплюшка с удостоверением журналиста написала, что друзья виновника ДТП пальцем не шевельнули, чтобы спасти пострадавших, да еще издевались над мертвыми.
«Что я могла сделать?»
Как только Вероника заметила, что машина Андрея пропала из зеркала заднего вида, сразу остановилась. Предчувствие не обмануло. Именно Ника вызвала скорую, другие участники продолжили гонку. Кроме нее остановилась только Лиза. И да, они сперва оказали первую помощь Андрею.
«Каждый сначала бросился бы к другу».
Правда в том, что они с Лизой подошли к той машине, хотя оттуда пахло не только кровью, но и бензином. Они вдвоем пытались открыть дверь, не получилось.
«Да и чем мы бы помогли?»
В той же статье было написано, что их внутренние органы превратились в кашу. Наверное, они умерли мгновенно. Вероника помнила, что стоны слышались только из машины Андрея, а искореженный «Ниссан» молчал. Она точно помнила — с дороги доносился шорох шин редких авто, мелкий снег ложился на искореженный кузов, сзади незнакомым голосом стонал друг детства, а там — тишина.
«Звук смерти».
Они с Лизой вернулись к Андрею, там дождались скорой помощи. С тех пор они с подругой больше не гоняли.
Вероника и в этот раз не хотела устраивать переполох в ночном городе. Просто ей очень хотелось порулить «Геликом». У нее самой был «Мерседес» Е-класса, прикольная машинка, но «Гелик» это «Гелик», пусть и грязный как чушка.
«А потом началось…»
Непонятно, с чего полицейские к ним привязались. Они даже скорость не превысили! Гоша вдруг запаниковал.
— Гони! Гони-гони-гони!
— Зачем?
— Нельзя им попадаться!
— Почему?!
— У меня травка в бардачке!
Вероника от души выругалась и ударила по газам. Отец шкуру спустит, если узнает про травку. Она гнала, последними словами ругая придурка.
— Зачем тебе это дерьмо?! Оно для неудачников! Оно вместо жизни, вкуриваешь?!
Гонка продолжалась бесконечно долго.
— Мы оторвется, — ныл Гоша, глядя в зеркало заднего вида. — У нас Гелик!
— И королева гонок за рулем! — подначивал Андрей.
Вероника ругалась сквозь зубы, но гнала. Репутацию надо поддерживать, да и нельзя допустить, чтобы этот придурок попался отцу. Он, говорят, мужчина жесткий, может не только «Гелик» отобрать, но и вообще без машины оставить… Или без денег… Или… Вероника не знала, что он там может выкинуть, но сынок боялся папочку до заикания.
Обошлось: через три часа утомительной погони машины с мигалкой начали отставать. Едва скрылись из виду, Вероника тотчас свернула на неприметную улочку, потом еще на одну такую же, и еще. Никакой травки в бардачке не обнаружилось. Гоша когда-то кинул пакетик в бардачок старой машины и благополучно о нем забыл, а когда гаец махнул полосатой палочкой, вдруг вспомнил. Ох как они орали!
— Переклинило меня, — оправдывался парень.
— Еще один повод не употреблять.
— Да не курю я!
— Оно и видно!
Обыскали еще раз. Правда ничего не было. Дорожная грязь оказала им большую услугу — номера залепило до нечитабельности. Они добрались до ближайшей автомойки в полной уверенности, что история закончилась. Более того, Вероника думала, что это ее последняя гонка. Ушел азарт, черт, она даже радости победы не ощутила. Обычно гонки с полицией заканчивались тем, что приходится бросать машину и теряться во дворах. Ей удалось вывести Гелик. Это круто. Умом Ника понимала, что провернула крутую штуку, однако вместо ликования чувствовала только злость на придурка, который втянул в ее гонку.
«Мне без него проблем хватает».
С отцом отношения хуже некуда, лучшая подруга в больнице — ей хватило неприятностей. Не у всех тефлоновые нервы. Вот Андрюхе все нипочем — чуть не разбился насмерть, провалялся месяц в больничке, вышел и продолжил гонять как ни в чем не бывало.
«Живет как прежде. Будто ничего не случилось».
Вероника твердо решила взять паузу, попытаться вести нормальную жизнь, что бы это ни значило, а наутро она увидела свои фотографии в городских новостях. Оказывается, Гоша не только вел прямую трансляцию с гонки, но и выложил запись с видеорегистратора на свой ютуб-канал.
«Идиот!»
Глава 4
Вероника бродила по дому в удобном мягком платье — «цвета мыши», — говорила ехидная мачеха. Впрочем, сейчас не до нее, Ника места себе не находила — через пару часов должен приехать адвокат. Папа дал понять, что на этот раз легко не отделаться — можно получить обязательные работы, пятнадцать суток ареста или лишиться прав.
«Попала так попала».
Она сама не заметила, как забрела в зону мачехиной гордости. Недавно отремонтированный холл сверкал золотой лепниной и каррарским мрамором. Там в кресле, обтянутом белой кожей, сидел старый знакомый.
— Дорогой и уважаемый Корин, — сладко провела Ника. — Здравствуй.
При звуках ее голоса парень дернулся, будто готовясь к нападению, но тут же принял прежнюю непринужденную позу. Честно говоря, Вероника чувствовала себя неловко. Надо было ему позвонить после клуба, она даже собиралась сделать это. Несколько раз хотела набрать номер, но что-то отвлекало. Так и не позвонила — ни после того как пришла в себя после странной ночи, ни после того как из клуба доставили забытую шубку.
«Ох как же неудобно».
Корин держался невозмутимо.
— Здравствуй, милая Ника, — широко улыбнулся он, — Как прокатилась?
— Ох, — скривились она. — Ты хотя бы не издевайся! Мне и так досталось!
— А ты чего хотела? — пожал плечами папин гость. — После всего, что было, — он рассмеялся и покачал головой. — Ну ты отожгла!
— Подумаешь. Не в первый раз.
— Я заметил. Гнала ты весьма уверенно.
— И оторвалась, — она плюхнулась в соседнее кресло. — Все было просто прекрасно — нас не поймали, стекла тонированные, машина не моя… Кто же знал, что у этого долбозавра второй видеорегистратор внутрь смотрит?
— Так это он снимал?
— Угу, — Вероника, поерзала в кресле, устраиваясь поудобнее. — И выложил тоже он, а я теперь звезда ютуба.
— Сочувствую, — парень едва сдерживая смех.
— Ох, Корин, только ты меня понимаешь! Остальные смотрят так, будто я в открытый космос на «Жигулях» вышла.
Заболтавшись, она не заметила отца. Одной из его суперспособностей было умение бесшумно ходить по мраморному полу.
— В космос? — переспросил папочка, сияя лучезарной улыбкой. — Нет, доча, ты попала в скандал. Твое имя теперь полоскает вся желтая пресса.
«И не только желтая».
Репортаж Ирины Криж был хуже всех бульварных публикаций вместе взятых. Талант, чтоб его! И ведь все правда от первого до последнего слова. Поколение акул произвело на свет бессмысленных декоративных рыбок. Даже те, кто не прожигал жизнь, как Вероника, даже те примерные детки, которые после университетов надели официальные костюмы и уселись в подготовленные родителями кресла, — даже они смотрелись весьма бледно. Особенно на фоне предков — жалкое зрелище.
— Я пойду, — Ника встала с кресла. — Было приятно увидеться.
— Мне тоже, — хрипло произнес он.
Корин смотрел тем самым взглядом, от которого внутри сжималась пружина. Вероника развернулась и пошла прочь. Она успела заметить и поднятую бровь отца, и долгий взгляд Корина, но все это прошло мимо. Мысли снова и снова крутились вокруг слов журналистки.
«Бессмысленное поколение».
Она так и написала. Бессмысленное, невнятное.
«Что с нами не так?
Дети Генри Форда отжали у папы компанию, которую отец-основатель построил с нуля, собирая первые машины в гараже после работы. Ротшильды из поколения в поколение растят и развивают свою империю… Да мало ли примеров! Модные дома отмечают юбилеи, превосходящие человеческую жизнь. А мы не можем. Нас сожрет первый молодой Кирилл Осинин, голодный, без денег, зато с талантом и амбициями.
Почему?!»
Этот вопрос она задавала себе снова и снова. Она честно пыталась стать достойной наследницей — хорошо училась, пыталась работать в папином банке. Не вышло. Нет, громких провалов не было, как и успехов. Несколько лет она потратила, пытаясь прыгнуть выше головы. Увы, несмотря на старания, пришлось признать, что блестящей карьеры не получится. Она навсегда останется посредственным функционером, пусть и на престижной должности. Бездарная отличница. Осознав горькую правду, она ушла, сказала папе:
— Прости, это не мое.
Ника занялась тем, что у нее получалось лучше всего, — жить в свое удовольствие.
«Ага, — ехидно хмыкнул внутренний голос. — А то, что ты застукала свою заместительницу с отцом, тут совсем-совсем не при чем, да?»
Глава 5
Хозяин дома пригласил Корина в кабинет. Давненько он там не был, после ремонта точно не заглядывал. Теперь рабочее место выглядело роскошно — блестело мрамором и золотой лепниной, классический мебельный гарнитур сменился на барочный — ореховое дерево, покрытое свежим лаком, щедро украшенное резьбой и позолотой, новая хрустальная люстра свисала так низко, что Александр пригнулся, всерьез опасаясь задеть блестящую штуковину макушкой.
— Красиво обустроился!
— Жена постаралась. Мне некогда заниматься домом.
— Понимаю.
Да уж, впрочем, понятно. Лена — дочь крупного чиновника из ближнего круга министра финансов, в их среде любят дворцовый стиль и дорогую итальянскую мебель. Бизнес-партнеры расположились по обе стороны письменного стола, Кирилл уселся в кожаное кресло, декорированное каретной стяжкой, для гостей стояли элегантные стулья из другого гарнитура.
— Я не ждал тебя сегодня. Что-то случилось?
— Нет, все в порядке, друг Кирилл, не о чем беспокоиться, — Корин сделал широкий жест, демонстрируя открытые ладони. — Я пришел к тебе по другому поводу.
— Вот как? Я ведь внимание.
Гость выдержал паузу, а потом пошел ва-банк.
— Я пришел просить руки твоей дочери.
— Что?
— А что такого?
Кирилл поднялся с кресла и несколько раз прошелся по кабинету.
— Позволь уточнить, на какой из моих дочерей ты собрался жениться?
Корин прекрасно знал, что у него две дочери: младшая рано вышла замуж и живет с мужем во Франции.
— Очень смешно, — фыркнул Александр, — На Веронике, разумеется.
Отец семейства глубоко вздохнул.
— Знаешь, Корин, ты сделал худший выбор из всех возможных.
Александр только руками развел.
— Что поделаешь, друг, — широко улыбнулся он. — Как говорится, сердцу не прикажешь.
— Ты серьезно?
— Разве бы я стал шутить такими вещами?
Кирилл Осинин еще раз вздохнул и помолчал секунд пятнадцать, потом заговорил медленно, весомо:
— Послушай, Саш, я не против, — он вернулся в свое кресло и продолжил нарочито спокойным голосом: — Но Вероника, она безрассудная… Дерзкая, совершенно не предсказуемая девчонка. Я ничего не могу гарантировать.
— Ну это уж мы сами как-нибудь разберемся.
— Знал бы ты, с кем имеешь дело. Я уже пытался устроить ее брак… Ты не представляешь, что она вытворяла.
Александр выдал сдавленный смешок, но от комментариев воздержался.
— Хорошо, ты предупрежден.
Осинин снял трубку.
— Вероника, зайди в мой кабинет. Да, прямо сейчас.
— Может быть, я сам с ней поговорю?
— Нет уж. Скажу я, а ты примерно увидишь, на что подписываешься.
Корин усмехнулся, но ничего не сказал.
— Не думай, что я против. Вполне допустимый брак.
— Чудненько!
Хозяин кабинета покачал головой и ничего более не сказал. Веронику ждали в молчании, сидя друг напротив друга. Она ворвалась без стука, в том же милом мягком домашнем платье, прямая и собранная, готовая к бою. Влетела и бросила на Корина злой взгляд. Тот отрицательно покачал головой, девушка ехидно подняла бровь, мол, верю-верю.
«Какие же мужчины болтливые, — явно читалось на симпатичном личике. — Болтуны и сплетники!»
Да, наверняка она именно так и подумала! Как-то раз она с таким выражением лица выдала эту характеристику всему роду мужскому, кстати, тогда Ника тоже ошиблась.
— Присаживайся, Вероника, — вкрадчиво попросил Кирилл. — Нам нужно серьезно поговорить.
— Я постою, — вздернула носик девушка.
— Как хочешь.
Корин с обреченным вздохом поднялся с кресла, за что получил еще один злой взгляд, и снова покачал головой, Вероника фыркнула и отвернулась.
— Вы закончили? — поинтересовался хозяин кабинета. — Могу я говорить?
Гость раздел руками.
— В чем дело, папа? Зачем ты меня позвал?
— Сейчас узнаешь, но, повторяю, тебе лучше присесть.
— Не буду.
— Как хочешь. Мой партнер Александр Корин попросил у меня твоей руки.
— Что? — Вероника аж подпрыгнула. — Это шутка?!
— Нет. Я хочу, чтобы ты стала моей женой.
— Да мы знакомы без году неделю!
Она сказала неправду. Отец познакомил их года полтора назад, потом Александр все чаще и чаще стал бывать среди общих знакомых. Веронику это нервировало настолько, что она вдруг резко улетела в Испанию и тусила там пару месяцев. Потом случился небольшой кризис и Корину стало не до нее. Однако он вернулся.
— Так я же не зову тебя под венец сегодня вечером, — примиряюще сказал Александр, — у нас будет время узнать друг друга ближе.
— Дорогой Александр, при всем уважении брось эту затею.
— При всем уважении? — поднял бровь Кирилл.
Вероника обернулась к отцу. Тот с безмятежным видом откинулся на спинку кресла, наблюдая за их объяснением.
— А ты… Что ты ответил?
— С радостью согласился. Александр Корин — достойный человек. Я рад, что он возьмет за тебя ответственность. Я устал от твоих выходок. Баста. С меня хватит.
— Так это из-за гонок?! Папа, я же все тебе объяснила, это недоразумение. Больше я не попадусь.
Корин тихонечко рассмеялся.
— Все, Вероника, с меня довольно. Она твоя, Корин.
— Что?!
Кирилл поднялся и вышел из кабинета не оглядываясь.
— Сожалею, — Александр подошел вплотную, так хотелось положить руки на острые девичьи плечи, прикрытые мягкой тканью, с трудом сдержался, чтобы не разозлить еще сильнее. — Мне жаль, что все вышло именно так.
— Ты серьезно?
— Именно.
— Послушай, Корин…
— Саша.
— Хорошо, Александр, — она отступила на шаг, задев бедром стул. — Ты знаешь, что наступил двадцать первый век? Что согласия теперь спрашивают у девушки?
Парень вздохнул и терпеливо начал объяснять:
— Послушай, солнышко, твой отец — серьезный человек и может доставить много неприятностей.
Вероника кивнула, гневный румянец постепенно сменился бледностью, а Корин все продолжал:
— Посмотри на своего брата, они с Юлей давно хотят пожениться, — он развел руками. — Уже два года собираются — и все никак.
— А еще у нее выкидыш случился, — тихо прошептала девушка.
— Хочешь узнать подробности?
— Нет, — она отступила на шаг и снова наткнулась на тот же стул, едва не опрокинув его, — Совсем нет.
— Прекрасно, значит, ты понимаешь, среди кого живешь. Очень хорошо.
— Понимаю, — вздернула подбородок Вероника. — И понимаю, что ты той же породы.
— Как сказать. Я не такой.
— Да неужели?!
— Да, я могу заботиться о близких не как твой отец. Увидишь.
Девушка усмехнулась, но ничего не сказала.
— Послушай, милая, мы плохо начали. Ты меня мало знаешь.
— И ты меня тоже.
— Ошибаешься, я много про тебя знаю.
— Ты знаешь обо мне, но не меня. Может быть, я кажусь инфантильной глупышкой, но я Осинина, во мне та же ядовитая кровь, что и в отце. Откажись сам. Я не хочу с тобой воевать.
Корин улыбнулся и мягко положил руки ей на плечи, она вздрогнула, но не отпрянула, на личике не проступило отвращение.
— Ты бросаешь мне вызов? — нежно спросил он.
— Да.
— Послушай, солнышко, — мужчина погладил ее по щеке. — Я понимаю, сцена получилась отвратительная, ты злишься, я понимаю. Правда.
Вероника попыталась отступить на шаг и опять наткнулась на тот же стул.
— Какая самоуверенность! — не глядя она обогнула препятствие, разрывая физический контакт. — Успокоюсь и приму тебя, потому что выбора нет, да?! Никуда не денусь, да?!
Он с улыбкой кивнул. Судя по вспыхнувшему на милых щечках румянцу, его реакция показалась Веронике наглой.
— Вы страшный человек, Корин. Все должно быть как вы хотите, да? А на чувства других плевать, да?!
— Нет, совсем нет, — он снова попытался ее обнять, не получилось. — О твоих чувствах я позабочусь.
— Нет!
Она выбежала из кабинета, стуча по мрамору мягкими домашними туфельками. Александр вышел следом. Вероника не обернулась, пронеслась мимо хозяина дома, сидящего в белом кресле со стаканчиком виски, второй стакан стоял рядом на журнальном столике. У лестницы девушка притормозила и выразительно посмотрела на отца, он ответил лучезарной улыбкой и ничего не сказал. Выждав пару секунд, Ника бросилась вверх по лестнице. Корин тихо притворил за собой дверь кабинета.
— Виски? — безмятежно спросил Осинин.
— Да.
— Ну и как?
Александр шумно вздохнул и отпил большой глоток.
— По крайней мере она не пыталась выцарапать тебе глаза.
— Ну, я пока что не давал повода.
— Уверен, что ей нужен повод?
— Послушай, друг, — усмехнулся Корин. — Я все понимаю. Она девушка нервная, ранимая, ей нужно время. Ты уж не дави на нее, ладно?
Кирилл поднял бровь.
— Мы сами между собой разберемся, ок?
Осинин сделал примиряющий жест и отсалютовал партнеру стаканчиком.
Глава 6
Вероника выскочила из здания суда, не застегнув серебряный пуховик. Она злилась на весь белый свет. Все оказалось куда хуже, чем можно было себе представить. Но неприятности не думали заканчиваться. Не успела она сделать двух шагов, как из-за колонны вышел Александр Корин в темном костюме.
— Вот только тебя мне не хватало!
— Все так плохо?
— Ты даже не представляешь!
Он склонил голову набок и слегка прищурился:
— Дай угадаю, лишили прав?
— Откуда ты знаешь?!
Парень небрежно пожал плечами.
— Ты вышла одна, без конвоя и кандалов, — прислонившись к колонне, начал рассуждать он. — Значит, обошлось без ареста, но ты выглядишь расстроенной, — он отстранился от холодного камня и развел руками. — Следовательно, тебя лишили прав.
Налетел порыв, Вероника поежилась — сырой весенний ветер пробирал до костей.
— Тебе не холодно?
Он небрежно махнул рукой и сказал:
— Потерплю.
— Но зачем?
— Хочу отвезти тебя в более приятное место. Поедешь?
Ника задумалась. За руль теперь нельзя. Кажется, последний скандал разозлил всех не на шутку, в Инстаграме ей такое пишут, что глаза на лоб лезут. Будто она не от ментов удрала, а убила кого-то… Или сожгла полгорода.
«Люди, что с вами?! Вы озверели?!»
Моралисты хреновы! Особенно злобно ругаются люди с милыми аватарками, ангелочки недоделанные и гребаные любители умных цитат… А еще журналисты! Вероника поежилась, даже вспоминать неприятно. Отец орал при них:
— Когда это прекратится?! Сколько можно?!
Вероничка ожидаемо взорвалась:
— Хочу гонять и буду!
Честно говоря, она планировала прямо сейчас сесть за руль и стартануть на максималке, в идеале заложить красивый дрифт прямо перед зданием городского суда.
«То-то журналюги обрадуются».
Черт, она так бы и сделала, если не наткнулась на Корина. Однако злость немного поутихла, совсем чуть-чуть — ровно настолько, чтобы взять себя в руки и не лезть на рожон. Она и правда всех достала. Если выкинет еще какой-нибудь фортель, действительно можно загреметь на пятнадцать суток.
«Тебе оно надо?»
Глупый вопрос. Однако при мысли о том, что придется сесть в машину к отцу, становилось тошно. Вероника сейчас физически не могла его видеть.
— Хочу напиться вдрабадан.
— Не вопрос, — Корин сделал широкий жест. — В какой бар поедем?
— По дороге решим. Ты замерз и я тоже.
— Пошли, — кивнул Александр, галантно пропуская ее вперед.
Его джип припарковался возле самых ступенек здания суда.
«И как только место нашел?»
Тут собралась целая толпа журналистов. Они задержались, разговаривая с отцом внутри здания, но, пока Ника общалась с Кориным, все успели одеться и выйти на улицу. Защелкали фотоаппараты, но никто не пытался заговорить с ней. Фразы «Хочу гонять и буду» вполне достаточно для статьи о несносных мажорах. Однако фотографировали не меньше десяток камер.
— Налетели стервятники, — прокомментировал Корин.
«Завтра вся желтая пресса будет перемывать косточки нам с Александром.
Ну и плевать».
Ника запрыгнула на заднее сидение, когда один из журналистов почти поравнялся с ней. В окошко постучали, Вероника опустила стекло и просунула в окошко вытянутый средний палец. Затрещали вспышки, по тонированным стеклам побежали блики.
— Поехали, поехали, — поторопил Корин.
Водитель пару раз нажал на сигнал и медленно тронулся.
Глава 7
Проснулась Вероника далеко за полдень. Симптомов похмелья не было, однако настроение оказалось прескверным, совсем как хмурое слякотное утро за окном. Ника чувствовала себя опустошенной и такой усталой, будто не спала две ночи подряд, готовясь к экзаменам.
«Ага, как же!»
Она и забыла, когда уставала, занимаясь чем-то полезным. Кажется, тогда в банке, когда тучи только начали собираться. Ни к чему хорошему ее старания не привели. Ну сказала, что у них заберут лицензию, ну угадала срок.
«И что с того?»
Папа сказал:
— Жизнь сложнее математических формул.
И бросился к друзьям в высоких кабинетах, мама целыми днями проводила у отца в министерстве, а папочкина сука приказала сотрудникам уговаривать клиентов переводить свои деньги из вкладов в ИИС.
— Там процент выше, — объясняла милая девушка в зеленом фирменном галстуке согнутой годами пенсионерке, которая пришла продлевать вклад.
Это была чистая правда — процент действительно выше, вот только индивидуальный инвестиционный счет не защищен государственным страхованием, зато этими деньгами можно заткнуть финансовые дыры банка. Жаль, сбережения старушек не могли возместить утраченный капитал.
«А что ты сделала?»
Ничего, просто пошла в свой кабинет и написала заявление об увольнении по собственному желанию.
«Что я могла сделать?»
Пожаловаться на папу в ЦБ? Пойти к журналистам? А толку? Все это вызовет панику вкладчиков и ускорит крах. Нет уж, лучше дать папе шанс договориться с инвесторами. Сама Вероника ни секунды не верила в успех.
«Друзья есть, когда все хорошо».
Поэтому она ушла. На ее место взяли старого друга семьи дядю Витю. На собрании акционеров отец произнес зажигательную речь:
— В трудную минуту наш банк возглавит настоящий мужчина. Именно он выведет нас из кризиса!
Вероника чуть не расхохоталась в голос. Именно мужчина привел банк к этой ситуации, вполне конкретный мужчина — Кирилл Осинин. Большинство проблемных кредитов выдали по его личному распоряжению. Его любовница была против, настолько, что не стала подписывать бумаги.
«Всегда была осторожной».
Поэтому она устно приказала девочкам-операционисткам уговаривать клиентов переводить деньги на ИИС. Устное распоряжение к делу не пришьешь.
«А дядя Витя слишком верил другу».
Вот и сел на двенадцать лет, а папина сука отделалась условным сроком и запретом занимать руководящие должности в течение трех лет.
«Три года… Будто проклятье какое-то! Меня вчера лишили прав на три года».
Она вспомнила, как по дороге к машине Корина случайно увидела свое лицо в отражении тонированного стекла. Выражение было точь-в-точь как у папиной любовницы после суда.
«Да, теперь я понимаю ее чувства».
Веронику тоже лишили любимого дела. Того, что получалось, единственного, что приносило азарт и ощущение победы.
Кажется, вчера она рассказала обо всем Корину. Все про себя выложила от начала и до конца. Они перемещались из бара в бар. Вначале он позволил выговориться, не перебивал, слушал и даже сочувствовал. Потом начали говорить о них. К тому времени Вероника настолько опьянела, что не могла вспомнить ни слова, зато хорошо запомнила сон, который прислонился после того разговора:
Пригрезилось, будто они сидят на низком диванчике в полутемном ресторане, от других посетителей их отделяет красный тканевый навес в виде шатра. Играет негромкая музыка, Корин придвинулся совсем близко, хрипло шепчет в самое ушко:
— Нет, не бойся. Не бойся, я не стану тебя ломать.
— Конечно, не станешь. Ты просто тихо и незаметно съешь меня по кусочкам.
Он обнял крепче, вторая рука легла на колено, слегка сжала и поползла выше.
— Тебе понравится то, что я с тобой сделаю, обещаю.
Вероника вздрогнула и попыталась отстраняться. Безуспешно, рука, обнимая за плечи, держала крепче ремня безопасности.
— Брось, девочка, ты же любишь риск. Что может быть опаснее меня?
— Ничего.
— Страх увеличит удовольствие, — прошептал он на ушко и начал целовать шею.
— Тебе или мне? — задыхаясь, прошептала она.
— Обоим, — выдохнул он в ямочку над ключицей.
— Ты хоть поцелуй меня, что ли…
Он нетерпеливо впился в губы, уложил ее на низкий диванчик возле стола, наваливаясь сверху всей тяжестью.
«Попалась. Теперь он сделает со мной все, что хочет».
Эта мысль возбудила еще сильнее.
С тем и проснулась. Сон был таким реальным, что она чувствовала его руки на теле, ощущала запах его туалетной воды… и желание. Она не хотела признаваться самой себе, что жалела о раннем пробуждении. Во сне можно, во сне неопасно.
«Нет! — сказала она самой себе. — Нет, нет, нет. Я не позволю так с собой обращаться!»
Глава 8
С большим трудом Вероника заставила себя встать с постели. Вчера Корин заставил ее выпить горсть активированного угля и запить целой бутылочкой минеральной воды, поэтому утро обошлось без похмельной дурноты и головной боли, однако самочувствие было так себе.
Наскоро приняв душ, она позвонила в салон красоты, записалась в барокамеру, потом на крио. В целом день не предвещал проблем — все плохое случилось вчера.
«Но пришла беда — открывай ворота».
Стоило выйти из комнаты, нашелся повод для возмущения. Семья снова напомнила, что не собирается с ней считаться. Черт, они просто указали пальцем и выдали распоряжение: «Выходишь замуж за этого».
Как будто у нее нет права голоса, как будто она не человек, а собственность семьи Осининых.
Дело было так — более-менее приведя себя в порядок, надев любимый спортивный костюм, она спустилась в холл и наткнулась на Лену, которая объявила, что вечеринка в честь ее помолвки состоится в субботу. Разумеется, никакой прессы, Корин предпочитает держаться в тени, даже гости не знают, зачем их пригласили.
— Это будет сюрприз, — сияя улыбкой, сказала мачеха.
Вероника устроила дикую истерику. Она кричала и топала ногами, говорила, что не согласна и никогда, никогда не согласится. На крики вышел отец, узнав причину скандала, пожал плечами и сказал:
— А кто тебя спросит?
Как она орала! Обещала устроить на приеме такой скандал, что долго не забудут. Устроить очередные гонки или секс-оргию со сливом в интернет. Никто не впечатлился.
Тогда она попыталась бежать. Сняла всю наличку с карты и купила билет до Барселоны.
«Почему нет?»
Весна тут преунылейшая — серо, грязно и солнца нет. Может быть, поэтому ей все не нравится. А в Испании весело и ясное небо круглый год, конечно, купаться еще рано, зато тусовки, шопинг, новые впечатления.
«И плакала моя помолвка».
По дороге в аэропорт ее преследовал большой черный внедорожник, от которого никак не получалось уйти: подаренная папой после окончания университета машина была красивой, но слабой. «Дамская игрушка», как про себя звала ее Вероника. Нормальные машины «Мерседес-Бенц S 63» и старенький «БМВ» отец запер в гараже, категорически запретив охране пускать туда свою непутевую дочь. Однако он забыл о крошке «Пежо», которая стояла в другом гараже.
«Или не совсем забыл?»
На одном тихом перекрестке перед ней вырос второй «Гелендваген», пришлось тормозить. Из передней машины вышли двое, бесцеремонно пересадили ее на заднее сиденье и повернули обратно в город.
Тут она сломалась и впервые в жизни сама позвонила Корину. Выяснилось, что жених тут не при чем, люди не его, более того, он совсем не против ее Евротура. Сказал, что у него связи по всему миру, так что нет смысла препятствовать. Ника расплакалась.
— Солнышко, ты чего? Ну же, тихо, милая, не плачь.
Ей отчего-то представилось, как он широкими шагами ходит по просторной спальне перед панорамным окном с видом на сосновый бор и гладит телефонную трубку — по крайней мере, его голос ласкал. И от этого
плакать хотелось еще сильнее.
— Да что с тобой такое?! Расстроилась из-за того, что опоздала на самолет? Хочешь, я забронирую для тебя другой? Полетишь куда хочешь. Ну же, милая, не плачь, я сделаю все, что ты захочешь.
— Я хочу, чтобы от меня отстали! — прокричала она и бросила трубку. Ее привезли домой, доставили прямо в папин кабинет. Именно доставили, как посылку: два бугая подхватили под руки и практически внесли к боссу.
Она сидела напротив папы на дурацком стуле, который прибежал сюда из другого гарнитура, да так и остался на ПМЖ. Вероника смотрела пустым взглядом на разделявший их с отцом письменный стол, изукрашенный позолоченными завитушками. Справа стояли два черных телефонных аппарата в стиле ретро, черные, с крутящимся дисками, остальную часть занимали стопки бумаг — правая от финансовых организаций, левая — высотой чуть поменьше — от промышленности сектора империи Осинина.
Она так хорошо знала этот кабинет, что могла бы описать его с закрытыми глазами: мраморные стены с пилястрами, украшенными золотой лепниной, шикарный камин, барочная мебель из Италии — все вычурное и блестящее.
«Как сама Лена».
Вероника поймала себя на том, что ей нечего сказать отцу. Он все знает и ему плевать. Партнеры решили укрепить свои отношения, породнившись. Папа женат вторым браком на дочери чиновника из финансового сектора, дядя Корина — генерал ФСБ, а она просто клей. Ничего личного, ее чувства не имеют значения и никогда не имели.
«Как и я сама».
— Мне звонил Корин, он недоволен.
Вероника подняла взгляд.
— Считает, что я слишком на тебя давлю. Запретил мне впредь тебя расстраивать.
— Понятно.
— Ах, тебе понятно!
Потом пришлось выслушать, что без фамилии Осинина она никто и звать никак, если вышвырнуть неблагодарную девчонку из дома — она сдохнет под забором. Рациональная часть говорила, что папа говорит со зла. Все неправда: да, звезд с неба Вероника не хватала, но и косяков не было. Из банка «Осининъ» она ушла до того, как дела пошли совсем плохо, так что у нее чистая трудовая книжка и кое-какие связи остались.
«Вполне достаточно, чтобы прокормиться», — говорила она себе в тяжелые минуты.
Да, Ника может встать на ноги. Такой роскоши, конечно, не будет, неприятно снижать уровень жизни. Наверняка неприятно, но она сможет выжить.
Только кто слушает эту рациональную часть? Вероника была уверена, что отец прав. С такими данными у неё два пути — стать куклой во имя семейных интересов, либо…
Ледяной страх сжал легкие. Ее подруга Юля в похожей ситуации пошла с друзьями в клуб, Веронику не позвала, более того, рассказала всем, что они поссорились, и категорически запретила звать ее с собой. В клубе Юлечка пила текилу и нюхала кокаин, подходила к разным дилерам, чтобы никто не догадался. Ее не спасли. А наутро Ника получила прощальное письмо.
«Так будет лучше, — писала ей Юля. — Поверь и прости».
Но она не желала ни прощать, ни верить. Гнев, бессилие, боль требовали выхода. С этим письмом Ника пошла на телешоу, где рассказала все как есть.
— Вы ее убили, господин Фролов, — обратилась она к отцу подруги, глядя прямо в камеру.
Это был единственный способ до него докричаться. Номера друзей дочери он добавил в черный список, схоронил Юльку тайно. О смерти подруги компашка узнала из желтой прессы.
Когда известный телеведущий захотел снять передачу о смерти дочери крупного девелопера, принять участие согласилась бывшая домработница, знавшая Юлю с рождения, и компания друзей за исключением Эллы. Та уже лежала в клинике. В студию не пришли ни отец с матерью, ни старшие братья. Вероника не сомневалась, что все они посмотрят выпуск, поэтому высказала все в максимально резких выражениях. Умничка оператор взял крупный план. Что тут началось! Сценарий про деток-мажоров и их дурные страстишки полетел к чертовой матери.
— Ты хочешь отомстить?
— Да, — твердо ответила она. — Я хочу отомстить за свою подругу, именно поэтому я говорю правду. Нет ничего страшнее правды.
Тем же вечером Нике позвонила Юлина мама. Она плакала и благодарила за то, что «хоть кто-то высказал этому надутому индюку что он такое». На вопрос «могу ли я чем-то помочь», ответила, что улетела из страны, посещает психоаналитика из эмигрантов, который специализируется на помощи родственникам самоубийц, жертв насилия и несчастных случаев.
Отца подруги Вероника встретила в торговом центре через пару недель после выхода той передачи. Он постарел лет на десять. Узнав Нику, мужчина развернулся и быстро пошел прочь.
Мысли Вероники кружились вокруг Юли. Она вспоминала синие глаза подруги, ее смех, те нелепые ситуации, в которые они попадали. Например, как однажды в клубе они перепутали женский туалет с мужским и как симпатичный парень уговаривал их проходить и не стесняться.
А еще Ника вспомнила разговор со своим отцом после выхода передачи.
— Зря ты так, — сказал папа после просмотра. — Мне жаль твою подругу. Бедняжка не заслужила смерти, но ведь ее не вернуть.
— Я хотела, чтобы он понял, что сделал. И он понял.
— Прекрасно! — разозлится отец. — Он понял, а я контракт потерял!
— Заключишь с кем-нибудь другим. Он, что, единственный девелопер города?
Контракт — вот все, что отца интересовало. И если брак с Кориным, он же брак, не состоится из-за суицида невесты, Осинин будет сожалеть только о контракте. Вероника была в этом уверена.
«Пойми и прости».
О да, теперь она понимала, и это понимание пугало до дрожи в коленках. Безысходность давила на грудь, не давая дышать.
«Должен быть другой выход, — сказала она себе. — Должен. Оставим самоубийство в качестве плана Б».
Стало легче. Запасной аэродром помогает обрести душевное спокойствие, даже такой поганый аэродром. По крайней мере она могла думать и строить планы.
Тут же родился план В: можно повторить свой теледебют, спровоцировать родимого папочку на еще один такой разговор и явиться в студию с записью, запикав предварительно фамилию «Корин». Ее жених — осторожный человек, избегает публичности, он отстанет, не будет рисковать, только тогда папочка наверняка выполнит свою угрозу и выкинет ее из дома.
«Это плохо, очень плохо».
Но ведь лучше суицида, верно? Верно, но все еще недостаточно хорошо. План Г казался предпочтительнее.
Глава 9
Вероника нарядилась в маленькое кожаное платье без бретелек, впереди сверкала металлическая молния от груди до самого низа. Наверное, не самый подходящий лук для визита в банк, но она собиралась встретиться с бывшим одногруппником.
«Пусть он увидит меня такой, как прежде».
Да, так она выглядела в универе — длинные черные волосы, пухлые губки, дерзкий прикид. Отражение в зеркале почти прежнее, однако Вероника больше не наивно самоуверенная студентка. Та ни за что бы не попросила помощи у Славы Летова, а сейчас сама позвонила и в общих чертах описала проблему.
Славка все тот же. Мгновенно откликнулся, предложил встретиться и обсудить ситуацию. Они вместе выбрали банк, до которого Осинин не сможет дотянуться, разумеется, Слава был среди крупнейших акционеров этого банка, но ведь она знала, к кому идет за советом.
«Я бы и сама туда пришла».
Семья Летовых вышла из старой аристократии. Они принадлежали к той части технической советской интеллигенции, которая успешно приспособилось к рынку, — их маленькое конструкторское бюро превратилось в успешную коммерческую фирму. Капитал рос, активы диверсифицировались. Бизнес пережил дюжину министров финансов и семь кризисов и остался на плаву. Эти люди трезво смотрели на мир, никогда не имели дел ни с сомнительными личностями, ни с сомнительными активами.
Именно к ним Вероника принесла деньги, с которыми собралась бежать в Испанию. Что с ними делать, она еще не решила.
«Пусть будут».
Потом они со Славкой Летовым поехали в маленький японский ресторанчик, где тихо играла восточная музыка. Там, в кабинке, отделенной от основного зала живыми побегами бамбука, бывшие одногруппники запивали роллы белом вином и составляли резюме. Хвастаться было особо нечем — два высших образования в престижных ВУЗах, между ними год работы в банке «ОсининЪ» — вот и все жизненные достижения.
— Может быть, лучше исключить последний пункт?
Парень выразительно посмотрел на нее и ничего не сказал. Она опустила глаза: ей двадцать шесть лет, в послужном списке одни вечеринки да уличные гонки. Н-да, Слава прав — пусть хоть что-то будет.
— Послушай, Вероника, — сказал он на прощание. — У тебя с семьей действительно настолько плохие отношения?
Она кивнула.
— Уверена? То, что ты мне рассказала, просто за гранью добра и зла.
Она испытала острую зависть. Вот он тут, сидит по другую сторону стола с недоеденными роллами. Ничуть не изменился с пятого курса. Все при нем — высокий рост, спокойный уверенный голос, каштановые волосы с солнечным отливом слегка растрепаны, будто он влетел в кабинет за пять минут до начала экзамена. Ника попыталась найти, к чему придраться, и не смогла: темно-синий костюм сидел на Славке как влитой, будто он в нем родился или по крайней мере носил такой еще в колыбели, поверх памперсов. И, что больше всего раздражало, парень выглядел довольным жизнью: голубые глаза на загорелом лице смотрят безмятежно, такой взгляд бывает только у людей, которые не успели познать горечи предательства.
— Я даже не знаю, что сказать.
Корин не стал бы ничего говорить, взял да и обнял. Она бы расплакалась, уткнувшись носом в лацкан пиджака, и все обязательно бы наладилось. Просто взяло бы да и стало таким, как надо, вот.
«Почему он не Корин? Милый безопасный мальчик, почему не ты?»
— Ничего не нужно говорить. Спасибо.
Она поцеловала его в щеку, быстро сгребла бумаги со стола и ушла без оглядки. По дороге ей явился план Д. Необязательно выкидывать нечто радикальное. Не нужно предавать семью, не стоит угрожать отцу. Можно обойтись более мягкими средствами — старым добрым скандалом.
«Корин гордый, — твердила она себе по дороге домой, — Корин такое не потерпит, тем более публично».
Глава 10
Следующим вечером позвонил отец Славы и пригласил на обед. Вероника очень удивилась. Старая аристократия не жаловала нуворишей: ей дали почувствовать это в полной мере, когда тот самый одногруппник неосторожно привел ее на вечеринку по случаю дня рождения. Отец именинника ясно дал понять, что не желает видеть сына в компании с девушкой по фамилии Осинина. Ника в долгу не осталась — высказала все, что думает об их семейке, не стесняясь в выражениях.
После этого отношения с другом Славой Летовым похолодели на несколько градусов. А теперь звонит сам Летов-старший.
«Дела».
Из чистого любопытства она согласилась.
Кофейня «Black Coffee» оказалась просторным светлым заведением с окнами во всю стену, легкой мебелью из натурального дерева и декором из живых растений. Летов-старший выглядел ровно так, как она его запомнила, — невысокий брюнет с проседью, он по-прежнему носил очки с выпуклыми линзами. Он ждал за столиком у окна, не глядя перелистывая меню.
— Сын рассказал мне о твоих проблемах, — без обиняков сказал он, как только Вероника сделала заказ.
Она подняла брови, не представляя как на это реагировать.
— Я навел справки о твоей деятельности после выпуска.
Ника поспешила утопить улыбку в капучино.
— Вынужден признать, что я ошибался на твой счет. Прошу прощения.
— Что?
— Я понял, что ты порядочный человек.
Вероничка рассмеялась.
— Простите, господин Летов, вы это поняли после позавчерашних гонок или скандалом раньше?
— После того как ты ушла из банка «ОсининЪ».
Она вздрогнула и едва не уронила чашку.
— С моей точки зрения гонки и скандалы гораздо лучше, чем мошенничество.
Он озорно улыбнулся и сразу помолодел на десять лет. Кто бы мог подумать, что этот консервативный сухарь умеет веселиться. Ей вдруг стало грустно.
«Вы слишком хорошо обо мне думаете. Я просто струсила, побоялась, что отец подставит меня, как подставил дядю Витю, своего друга детства».
— Без комментариев, — ответила она, стараясь, чтобы голос звучал спокойно, как у Славки.
— Я понимаю, — вмиг став серьезным, сказал Летов. — Ты не можешь обсуждать семейный бизнес.
Вероника медленно отпила глоток капучино, глядя на собеседника, он тоже взял чашку и отпил глоток, поставил на стол. Пауза затягивалась, Ника не выдержала:
— Зачем вы меня позвали?
— Хотел выразить тебе поддержку или сочувствие.
— Благодарю.
Он жестом остановил ее.
— Если решишься на разрыв с семьей, я буду рад предложить тебе работу.
— Серьезно?
— Вполне. Начать придется со старшего аналитика, но ты и сама понимаешь.
— Да.
Вероника почувствовала, как к глазам подкрадываются непрошеные слезы. Ей как будто показали другой мир: волшебный, невозможный, невероятный. Мир, где есть добро, помощь и сострадание. Ей будто открыли дверь и пригласили стать частью этой сказки.
— Я очень благодарна вам, — дрогнувшим голосом ответила она. — Но я не могу решить прямо сейчас.
— Разумеется. Какой бы ни была семья — это семья. Я только хочу, чтобы у тебя был запасной маршрут.
— Вы так добры ко мне. Почему?
— Хочу загладить свою вину перед тобой… И перед Славиком, — глядя в чашку кофе, закончил он.
Вероника кивнула: ей казалось, что у нее со Славой завязывался роман, но после знакомства с родителями парень сдал назад. Она пожала плечами и забыла о нем, а папочку, оказывается, совесть мучает. Надо же!
«Мой отец на следующий день и думать бы забыл».
— За кого тебя сватают?
— За Корина.
Мужчина присвистнул.
— Предложение еще в силе? — ехидно усмехнулась она.
Он задумался, пару раз глотнул кофе, потом выдал, будто бы рассуждая вслух: — Да сам-то он ничего…
Вероника ехидно усмехнулась и мысленно добавила: «Но вот дядя».
Впервые она почувствовала нечто вроде чувства родства с навязанным женихом — он тоже не сам по себе — у него дядя, у нее папа. Она, как сказал бы математик, производная господина Осинина.
— Да, — вдруг выдал Славкин папа. — Думаю, ты будешь хорошим аналитиком.
Что ж, каким бы ни был Летов, он никогда не давал повода обвинить себя в трусости, осторожен — да, но не труслив. И действительно хочет помочь, если она разорвет связи с семьей. А если нет, если позволит выдать себя замуж против воли, то так ей и надо. Миру нет дела до сломанных кукол, во всяком случае, тому миру, который известен Веронике. Но она еще поборется.
Глава 11
На вечеринку в честь собственной помолвки Ника приехала с двумя парнями — Андреем и его приятелем из гонщиков. Они вышли из машины и, демонстративно обнявшись, направились в дом. Сверкнула вспышка, у ворот дежурили вездесущие журналисты.
«Очень хорошо».
Она попросила парней попозировать. Картинка должна получиться эффектной — она в коротком серебряном топе с чашечками, длинная юбка со смелым разрезом позволяет показать ножку, а по бокам друзья в черных костюмах.
«Кхе, ну почти».
Андрей надел рваные синие джинсы к черному пиджаку в тонкую полосочку, рубашка с галстуком были того же цвета, его приятель нацепил блестящий черный костюм с темной полупрозрачной футболкой. Впрочем, формально все в порядке — Лена просила, чтобы мужчины пришли в черных пиджаках, вот они и явились.
— Прошу.
Секьюрити в классическом костюме при галстуке-бабочке распахнул перед ними двери. В нос ударил сладкий аромат — повсюду стояли букеты с белыми лилиями. Мачеха сегодня превзошла саму себя — играл приглашенный оркестр, сверкающий мраморный холл переполнили нарядные гости, всюду стояли цветы.
«Наверняка какая-нибудь подружка открыла цветочный бутик».
Сверкнула вспышка. Вероника улыбнулась и помахала рукой, думая, что света достаточно, вспышка сделает кадр хуже. В сумочке пиликнул телефон: похоже, кто-то уже выложил фото и отметил ее.
«Вот и хорошо».
Чем больше людей увидит, тем меньше шансов сделать вид, что ничего такого не было. Вероника в компании приятелей прогуливалась по залу, здороваясь с гостями. Андрея знали почти все, а вот его приятель радостно занимался нетворкингом.
«Хоть кто-то проводит время с пользой».
Она вздрогнула, почувствовав на себе мрачный взгляд. Обернулась, уже зная, кого увидит. Александр Корин стоял в пяти метрах, мрачно глядя на нее. Перехватив взгляд невестушки, сделал приглашающий жест ладонью.
«Ага! Как же! Уже бегу, и волосы назад!»
Оставив парней, Вероника поспешила скрыться в толпе гостей. Где-то здесь должна быть Лизочек в компании веселых мальчиков. Вместе они придумают, что бы еще такого выкинуть.
«Чтоб наверняка».
Лиза — хорошая подруга. Как только услышала о проблемах с родителями, сразу предложила переехать к ней. Вероника задумалась. Пару лет назад наверняка так бы и поступила. Сейчас ее утомлял образ жизни подруги — Лизи умудрялась не пропускать ни одной вечеринки, пробовать все новинки косметологии и крутить романы с тремя-четырьмя мужчинами сразу.
— И как ты все успеваешь?
— Счастливые часов не наблюдают.
Угу, только времени пофиг, замечают его или нет, — летит себе вперед, чем дальше, тем быстрее. Последние дни пролетали мимо — проснешься — уже обед, приведешь себя в порядок — вот уже и вечер настал, нужно куда-то ехать, тусоваться, на следующий день все заново.
«Гребаный день сурка».
Наконец она заметила Лизу, та громко смеялась, стоя в группе парней. Вероника с облегчением вздохнула и направилась к подруге, но не успела пройти и пары шагов, как чьи-то жесткие пальцы схватили за локоть.
— В мой кабинет, быстро, — прошипел голос отца.
— Вот еще!
Она попыталась вырваться, ничего не получилось. Вероника оглянулась по сторонам — Лиза стоит спиной, не видит и не слышит, Андрей с приятелем затерялся среди гостей. Никого, кто мог бы помочь. Пришлось идти, не устраивать же драку с собственным отцом. Напрягает, что он молчал всю дорогу.
— Что тебе надо? Ты хотел, чтобы я пришла, — я здесь.
Да, пришла, опоздала на полтора часа, но пришла ведь.
— Поговорим в кабинете.
Она в последний раз окинула взглядом холл — как назло, не видать никого из друзей-гонщиков. И Андрей куда-то делся. Жаль, они ребята отчаянные, могут и с хозяином дома драку устроить — с них станется.
«Не надо было идти на поиски Лизы вместе с парнями».
Однако жалеть было поздно — массивная дверь папочкиного кабинета захлопнулась за ее спиной.
«Тум, ты попалась, детка».
Глава 12
В кабинете ярко сияла хрустальная люстра. Настолько ярко, что Вероника даже зажмурилась. Зачем вешать в кабинет настолько мощную штуку? У них точно такая же висит в холле, который гораздо просторнее.
«Лениного дизайнера надо отправить к наркологу!»
Впрочем, мысли о дизайне мгновенно улетучились, стоило увидеть мрачного жениха, который, оседлав стул, словно скаковую лошадь, устроился лицом к двери, сложив руки на спинке.
— Все, Вероника, — прошипел отец, — баста.
— Но, папа, — испуганно пролепетала Ника, — я только… Я просто…
— Все, я сказал. Видеть тебя больше не хочу. Она твоя, Корин. Делай с ней что хочешь. Мне все равно.
— Что?!
— Прекрасно, — сказал парень, поднимаясь со стула, — мы сами разберемся, друг Кирилл, не беспокойся.
— Буду весьма признателен, — Осинин вышел из кабинета, хлопнув дверью.
Корин проводил его взглядом и повернулся к Нике, которая тихонечко отошла подальше, чтобы не оказаться между двух злых мужчин.
Теперь вот отец ушел, остался жених. Большой, грозный, мрачный, черт, он действительно пугал.
— Ок. Итак, дорогая, пора расставить все точки над i, — угрожающе произнес он, надвигаясь медленно, но неотвратимо. — Издеваться над Александром Кориным не позволено никому. Никому.
Он сделал паузу. Побледневшая Вероника смотрела на него, впервые у нее закончились слова.
— Никто не может меня обманывать без последствий для себя.
Она мелкими шажками отступала от него, пока не уперлась попой в стол. А он все приближался, сильный и грозный. Страх сжал легкие, стало нечем дышать. Она попробовала оттолкнуть его, но он легко перехватил руки за запястья. Вероника попыталась вырваться. Бесполезно. Его пальцы держали не хуже стальных наручников. Сейчас он опрокинет ее на стол и…
— Нет! Нет-нет-нет, нет!
— Эй, ты чего?
— Не надо!
— Спокойно, солнышко, — мягко сказал он. — Спокойно. Вот смотри, я отошел
Она стояла, прижавшись спиной к столу, и смотрела на Корина, пытаясь успокоить дыхание. Сердце стучало часто-часто, мозг автоматически продолжал анализировать ситуацию. Кажется, его испугала истерика, он и правда отступил на пару шагов, та-ак, надо запомнить на будущее.
— Чего ты так боишься, сладкая, ты же в своем доме?
— Отец сказал, — заикаясь, пробормотала Вероника, судорожно цепляясь пальцами за столешницу.
— Да мало ли, что он сказал, — развел руками Корин. — Брось. Он не позволит тебя обидеть. Ни один отец такого не позволит. Поверь мне.
Она всхлипнула, глаза при этом оставались сухими.
«Спокойно, Вероника, спокойно».
Она по-прежнему не верила, что папа не позволит ее обидеть, но, если в это верит Корин…
«Этого достаточно».
Интересно, сам-то он еще не стал отцом? Вполне возможно, ему тридцатник, уже мог бы обзавестись потомством. Кажется, говорили, что у него есть дочка, или не у него… Нет, у его друга Ромки. Впрочем, чего только люди не болтают.
— Я налью тебе выпить.
— Не надо.
— Опять не надо?
Вероника была уверена, что Корин улыбается, хотя лица не могла видеть — он отошел вглубь кабинета, где стояли бутылки виски и стаканчики. Зазвенело стекло, по комнате поплыл запах виски.
— Я не люблю крепкий алкоголь, — тщательно контролируя дыхание, ответила она.
Ее трясло так, будто только что чудом увернулась от столкновения с большегрузом, дрожали не только руки, но и ноги. Ника старалась дышать ровно, украдкой наблюдая за Кориным, он отсалютовал ей стаканчиком и сделал большой глоток. Вдох — задержка — выдох — снова вдох.
— Хорошо, — сказал мужчина и выпил еще. — Сейчас мы выйдем в зимний сад, на свежий воздух, по дороге возьмем тебе бокал шампанского, ок?
Вероника несколько раз часто кивнула.
— Вот и славно, — Корин расплылся в улыбке.
На его лице поступила сеточка будущих морщин. У него очень выразительная мимика, лет через десять-двадцать эти линии превратятся в настоящие морщины. Вероника зачем-то представила его пятидесятилетним. Картина не испугала, более того, таким Корин нравился даже больше.
«К тому времени он наверняка остепенится и уж точно прекратит меня преследовать».
Парень не был красавцем в смысле современных канонов красоты, его бы не позвали сниматься в рекламе, но он обладал харизмой, животным магнетизмом. Все в нем гармонично: высокий рост, широкие плечи, литые мускулы угадываются под пиджаком от Армани — все в облике так качественно продумано, что стало частью личности. Так же, как речь, манеры. Это не маска, это вторая кожа.
— Ты успокоилась?
— Да, — ответила Вероника, любуясь им, как особо опасным экспонатом на выставке вооружений.
— Отлично. Тогда возьми меня под руку и пойдем.
Она осталась стоять на месте, упираясь мягким местом в отцовский стол.
— В чем дело, солнышко? — поднял брови Корин. — Ты все еще боишься?
Она покачала головой.
— Тогда иди сюда. Я бы сам взял тебя под руку, но боюсь новой истерики, — с его губ сорвался нервный смешок. — Так что давай сама, ок?
Вероника улыбнулась. Чего она в самом деле? Он не кусается.
«Конечно. Это ты пытаешься кусаться, а он приручает тебя, как дикого звереныша, не спеша и ласково. Возьми его под руку — получишь бокал шампанского».
Он ждал.
«Ну же!»
Она заставила себя подойти, Корин широким жестом распахнул перед ней дверь кабинета и протянул ладонь. Усилием воли Ника приняла его руку, жесткую, как подлокотник делового кресла. Она чувствовала себя тряпичной куклой, хотелось просто повиснуть на нем и отключиться.
«Какая разница, Вероника, ты проиграла».
Он вел ее мимо знакомых гостей, «цок-цок» — стучали каблуки по мраморной плитке.
— Привет! Здравствуйте! Добрый вечер!
Шла как во сне, машинально отвечая на пустые приветливые фразы красиво одетых людей. Ника смотрела по сторонам на знакомых в привычном, практически родном холле, ее трясло. Общее настроение настолько не вязалось с ее ощущениями, что возникло чувство нереальности, будто ее живую вклеили в яркий мультик.
— У меня такое чувство, что ты ведешь меня на расстрел.
— У тебя слишком мрачный взгляд на мир, дорогая Вероника, даже по моим меркам. Я всего лишь хочу достать тебе бокал шампанского.
— Два бокала.
— Какая скажешь, сладкая. Сколько угодно.
Все еще держась за руки, они почти дошли до столика с напитками, но встретили официанта с подносом. Корин взял бокал и передал Веронике, второй взял в свободную руку.
— Ну вот, у нас есть два бокала, теперь можно поговорить.
— А тебе? — оглядывая холл, спросила Ника.
Она увидела Андрея с Лизой, они стояли метрах в пяти от столика. Если крикнуть, должны бы услышать сквозь музыку. Ника не решилась.
— Я обожду, — ответил жених, увлекая ее к выходу.
— Да ладно?! Ради меня ты готов отказаться от выпивки?
— Дорогая, ради тебя я готов на все.
— Не зарекайся, милый, — нежно проворковала Вероника. — Не надо.
Парень негромко рассмеялся. Ей нравился его смех, низкий, хриплый. Сейчас он звучал мягко, но приходилось слышать и другие интонации. Она поспешила отогнать от себя неприятную мысль, шампанское оказалось весьма кстати. Она выпила бокал в три глотка и поставила пустой сосуд на мраморную тумбу рядом с вазой с белыми лилиями. Взяла второй бокал из рук Корина и спросила:
— Куда ты меня ведешь?
— Ты обещала показать мне зимний сад.
— Тогда нам направо.
Они свернули в широкий коридор и вышли в застекленный пристрой, освещенный специальными лампами, обеспечивающими тропические растения светом всего спектра. Музыка здесь звучала тише, и нарядные гости перестали попадаться на пути.
— А вон в ту беседку, — он показал рукой. — Там нам не помешают.
Александр галантно пропустил Веронику вперед, она прошла в резную беседку из канадской березы, уселась на гладко обструганную скамейку. Корин присел рядом, небрежно закинул руку на перила как раз за спиной невесты.
— Итак, дорогая, я могу понять и простить многое за исключением одного — никогда ни при каких обстоятельствах я не потерплю измены. Ты меня поняла?
— И что ты сделаешь? — вскинулась она. — Убьешь меня?
— Ну что, — рассмеялся Корин. — Нет. Никогда. Только твоего любовника.
Вероника сильно побледнела.
— Корин, послушай.
— Что?
— У меня ничего не было с теми двумя. Один — мой старый приятель, еще с университетских времен… Мы подружились, потому что любим гонять. У меня с ним никогда ничего не было.
— А со вторым?
— А со вторым я познакомилась сегодня по дороге сюда. Серьезно, Корин, они даже не знают, зачем я их попросила приехать со мной.
Парень небрежно откинулся на спинку скамейки и поинтересовался:
— А что ты им сказала?
Вероника задумалась. Врать она не любила, но пусть лучше женишок думает, что друзья не в курсе ее задумки.
— Сказала, что поспорила с нашей общей подругой, — глядя на пальму в кадке, нехотя проговорила она.
— О чем поспорили?
— Что приеду с парнями, с которыми она еще не успела переспать.
Корин оглушительно расхохотался.
— О времена! О нравы!
Она пожала плечами и невинно похлопала глазками.
— Ладно, — отсмеявшись, сказал Александр. — Считай, на этот раз я тебя просто предупредил. Ок?
— Окей, окей, — передразнила его Вероника.
Под пристальным взглядом Корина она залпом допила шампанское, стало чуть легче, даже пошутить захотелось.
— Знаешь, если бы ты женился на моей мачехе, население города сильно бы поредело.
— Да уж, — рассмеялся он. — Тут проще самому застрелиться. Не становиться же серийным убийцей!
И тут случилось странное. Земля не покачнулась, небо не стало ярко-зеленым в полосочку — случилось нечто более неожиданное. Вероника обнаружила, что смеется, уткнувшись лбом в его плечо. А потом, когда они отсмеялись, он поцеловал в губы. Мягкая волна желания поднялась из самых глубин, сделала Нику гибкой, податливой.
«Еще чуть-чуть, и позволю ему отыметь меня прямо здесь, на глазах у гостей», — со сладким ужасом поняла она.
— Я хочу еще шампанского, — выпалила она, как только ее губы перестали чувствовать его.
— Будет тебе шампанское, — хрипло прошептал он, снова склоняясь к ее губам.
— Сейчас, — прошептала она, отворачиваясь.
— Хорошо, — вздохнул он. — Пошли.
Остаток вечера прошел как в тумане: тосты, поздравления, жених не отставал весь вечер — держался рядом, как Вероничка ни пыталась ускользнуть.
«Магия, однако».
Вечер помолвки оставил в памяти горечь от провала блестящих планов. Вопреки всем стараниям жизнь изменила русло. Провалились и план Д, и план В. Не работать ей у Летовых, смешная затея. Вспоминались глаза Славки. Он присутствовал на вечеринке, непонятно с чего вдруг мачеха его пригласила. И чего ради он пришел? Ника видела бывшего одногруппника в толпе гостей, но издали, за вечер он так ни разу не подошел, не соизволил даже поздороваться.
Еще ярким впечатлением оказался досадливый вздох Корина:
— Опять ты у меня напилась. Ладно, — он погладил тогда ее волосы. — Отсыпайся, сладенькая, спокойной ночи.
Он поцеловал в лоб и отпустил. Опять отпустил, ни на чем не настаивал, может быть, не такой уж он и плохой? Может быть, его получится убедить отстать по-хорошему?
Глава 13
На следующее утро Веронику ждал букет цветов от Корина и записка с просьбой быть дома в восемь, ожидался сюрприз. Она пожала плечами — сюрприз так сюрприз. Какая разница? Настроение поганее погоды за окном, вряд ли женишок сделает еще хуже.
«Или как?»
После вчерашнего болела голова, не хотелось ничего. За тысячу долларов она не согласилась бы выползти из дома.
Ника запила таблетку двумя чашками кофе и отправилась в ванну. Стало чуть легче, но хандра осталась. Вероника сражалась с дурным состоянием всеми доступными средствами — долго сидела, обмазанная кремами, с оранжевой тканевой маской на лице, пыталась смотреть музыкальный канал, но движения на экране казались раздражающе резкими, пение усилило головную боль — пришлось выключить. Пробовала листать журналы, поначалу шло неплохо — красивые картинки скользили по поверхности сознания, отвлекая от похмельной мути, но заглушить ноющую тоску не удалось.
Время тянулось медленно. Ника спустилась в тренажерку, минут сорок пыхтела на эллипсе, чуть не сдохла, потом пошла в сауну. «Чтоб наверняка».
Телефон молчал. Она переоделась в купальник и немного поплескалась в бассейне. Потом забралась в подвешенное кресло и включила айфон. И тут тишина. Ноль личных сообщений, ноль новых комментариев. «Будто в Сайлент Хилл попала!»
Она взяла телефон и несколько минут задумчиво листала список номеров. Звонить было некому — Лиза наверняка отсыпается, Андрей позовет погонять, а у нее нет прав и машины под замком. «Тоска».
Сидеть дома было невыносимо. Тошно от мысли, что за стеной ходят люди, которые так запросто распорядились ее судьбой. Будто она никто и звать никак: то ли вещь, то ли рабыня.
«Устроить скандал, что ли?
А толку?»
Два скандала подряд было слишком даже для Вероники. Особенно когда результат не радует. В таких случаях лучше заняться чем-нибудь приятным, не думать о проблеме. Ее любимая учительница говорила, что хорошие идеи не приходят в перегруженную голову. Она советовала отпускать ситуацию. Вероника решила воспользоваться советом умного человека, поэтому отправилась по магазинам.
Однако переключиться оказалось не так просто. Спускаясь по лестнице в холл, она услышала голоса людей, которых не хотелось ни видеть, ни слышать. Они пили кофе за столиком позади ряда колон.
— Ты куда собралась? — окликнул отец.
Ника едва не выругалась вслух. Почему бы им не попить кофе в столовой? Или в спальне? Почему бы дорогому папочке не свалить бы в офис в воскресение? Почему, в конце концов, трем людям никак нельзя разминуться в таком большом доме?!
«Ай-я-яй! Не выйдет из меня шпиона!»
— Я в салон красоты. Нельзя?
— Почему же нельзя? — папа окинул выразительным взглядом припухшую после вчерашнего мордашку. — Иди.
— И сделай себе укладку, — добавила Лена.
— Непременно.
«Так теперь и будет? — думала Вероника, сидя на заднем сидении папиного старого «Мерса», — Фитнес, салон красоты и ожидание. Все?»
«А чего ты еще хочешь? Ребенка?»
Вероника вздрогнула. Мир казался ей жутким местом. Местом, в которое она точно не хотела бы приглашать кого-либо, но других вариантов не просматривалось. Выйти замуж, родить ребенка, потом еще одного, возможно, двоих. Женщины веками так жили, и ничего. Она вздрогнула: «Что, если будет девочка?».
Представилось, как они с Кориным будут ломать дочку, чтобы выдать замуж за правильного человека. Стало плохо, причем, физически. Даже водитель, абсолютно лысый круглоголовый мужчина, спросил, как она себя чувствует.
— Я просто задумалась.
— О чем?
— О том, как люди становятся сволочами.
Мужчина крякнул и промолчал, поглядывая на нее через зеркало заднего вида.
— В молодости мы все мечтаем о любви, счастье, свободе, — сказала она, глядя в просвет между передними сидениями. — Что с нами происходит потом?
— Мы взрослеем.
Вероника фыркнула.
— Учимся просчитывать последствия.
— И растим несчастных людей. Поколение за поколением. Чего ради?
На этот раз пауза затянулась дольше, кажется, он не знал, что ответить. Ника представила лицо отца, его всегда бесили подобные рассуждения, а Лена закатывала глаза и уходила по своим делам.
— Чего ради? — задумчиво повторил водитель. — Наверное, чтобы детям не стало еще хуже.
— А по-другому никак?! Русский, значит, грустный — судьба у нас такая?!
«Мерс» вывернул из переулка и уперся в пробку. Три ряда машин замерли неподвижно, впереди кто-то просигналил. Вероника щелкнула, отстегнув ремень безопасности.
— Пешком я быстрее дойду.
Водитель задумчиво смотрел вслед. Наверное, расскажет отцу, впрочем, плевать. Она то же самое родимому папочке в глаза выскажет, причем с превеликим удовольствием.
Глава 14
Корин пришел ровно в восемь. Вероника ждала в холле, одетая в простое короткое платье телесного цвета. Она нарочно не стала наряжаться, за что получила пару ехидных комментариев от мачехи. Назло ей Ника развалилась на кожаном диванчике с журналом Vogue. Жених ее выходки не заметил.
— Дорогая! — шумно произнес он, окинув ее взглядом с ног до головы. — Ты прекрасно выглядишь! Просто прекрасно!
— Спасибо, — ответила она, отклеиваясь от дивана, валяться на кожаной мебели с голыми ногами — так себе идея, бр-р, зато интонация и нужное выражение лица появились сами собой. — Зачем звал?
— Хотел тебя увидеть.
— Как мило, — приторно улыбнулась Вероника.
— И сделать тебе подарок.
Он достал из кармана DVD-диск фирмы Sony без обложки и каких-нибудь поясняющих надписей.
— Ты принес фильм?
— Скорее документальное кино. Где мы можем посмотреть?
Вероника с тоской обвела холл взглядом. Увы, мачеха категорически запретила вешать плазму на мраморной стене, не помогло даже предложение прикрыть черный пластик золотой рамой.
— Нам обязательно смотреть его вместе?
— Желательно. Возможно, тебе понадобятся кое-какие пояснения.
Ника нервничала все больше и больше. Ей не нравился этот диск, не нравился довольный вид Александра, не нравилось направление разговора. С каждым словом мышцы ног напрягались все сильнее, дыхание становилось чаще. Наконец она не выдержала:
— Что там, Корин? — напрямую спросила она, голос дрогнул. — Это ведь не касается вчерашнего… Ты… ты мне обещал…
— Спокойно, милая, спокойно. Это не имеет отношения к твоим друзьям.
— Так что это, черт побери?! — закричала она.
Парень отступил на шаг, умудрившись не врезаться в спинку кресла, его лицо стало наиграно строгим:
— Что за выражения, дорогая?
— Знаешь что, дорогой, — начала Ника, наступая на него. — Если ты не хочешь получить урок русской обсценной лексики прямо сейчас…
— Тихо, солнышко, — рассмеялся Александр. — Тихо. Тебе не о чем волноваться. Там об опасности, которой ты чудом избежала.
— А?
— Помнишь нашу встречу в клубе «Stars»?
— Смутно, — призналась Вероника, усаживаясь на подлокотник дивана, ноги почему-то вдруг ослабели.
— Да уж, конечно, — хмыкнул он, — Было бы странно, если бы ты хорошо помнила. Но сделай над собой усилие, вспомни, сколько коктейлей ты выпила?
— Две «Маргариты».
Он поднял брови.
— Да. Я знаю, ты мне не веришь, но…
— Верю, солнышко, — Корин погладил ее по щеке. — Верю. Мне это сразу показалось странным. Вот я и решил проверить.
— Поверить, но как?
— Попросил записи из камеры наблюдения. Тебе интересно?
«Еще как!»
Вероника часто закивала.
— Так где мы можем посмотреть?
Н-да, приехали. Она впервые пожалела, что предпочла айпад ноутбуку. Будь у нее ноут, можно было бы смотреть где угодно: здесь в холле, в беседке зимнего сада или в подвесных креслах возле бассейна, теперь же придется идти в комнату.
— Пойдем, — согласилась Ника, — Попкорн, думаю, нам не понадобится.
— Это вряд ли, — подтвердил Корин. — Зрелище малоаппетитное. А вот от стаканчика виски я бы не отказался.
Вероника со вздохом пошла было к папиному мини-бару.
— И себе налей чего-нибудь покрепче, — предупредил Александр. — Тебе это пригодится.
— Я не люблю крепкий алкоголь.
— Тогда захвати побольше того, что любишь.
Она посмотрела на него внимательным взглядом, пытаясь понять, к чему готовиться. Но Корин закрылся, стоял прямой, резкий, с непроницаемым выражением на лице.
— Теть Оль!
Из-за колонны вышла пухлая домработница в бордовом платье с белым передником, она приветливо улыбалась.
— Да, детка?
— Принеси, пожалуйста, бутылку виски со льдом для гостя и бокал красного вина для меня.
— Бери сразу бутылку, — посоветовал Корин, недобро усмехаясь.
— Бутылку, — покорно согласилась Вероника.
— Куда подать?
— В мою комнату.
Когда служанка ушла за алкоголем, Вероника повернулась к жениху:
— Да что же ты мне принес?
— Терпение, моя дорогая Вероника, терпение. Скоро ты сама все увидишь.
Глава 15
Открутиться куколке не удалось, пришлось пригласить Корина в свою комнату. Он присвистнул, оценив размеры кровати с кучей подушек: серый шелк тускло блестел в неярком свете. Чтобы не давать простора фантазии, Александр отвел взгляд от постели, переключил на противоположную стену с огромным шкафом из светлого дерева, потом на туалетный столик, заставленный пестрой коллекцией флакончиков. Разноцветные стекляшки отражались в большом полукруглом зеркале, закрепленном над столом, рядом висела большой плазменный экран.
Вероника сдвинула стенную панель, маскирующую встроенный шкафчик. Большую часть занимали туфли разных цветов и форм, пульты и видеоплеер лежали на верхней полке.
— Впечатляет.
— Я знала, что тебе понравится, — криво усмехнулась хозяйка.
Их прервал короткий стук в дверь.
— Разрешите.
Домработница принесла поднос и поставила на одну из тумбочек, которые несли почветный караул по обеим сторонам кровати. Та, что возле окна, держала светильник — огромную лампу на блестящей металлической спирали, вторая тумбочка была свободной.
— Спасибо. Дальше я сам.
Корин легко, со знанием дела откупорил бутылку, вынул пробку, давая вину немного подышать.
— Не беспокойся, солнышко, позволь поухаживать за тобой.
— Как хочешь, — сказала Ника.
Проводив домработницу взглядом, она присела на самый краешек постели лицом к экрану. Александр подошел к плееру, вставил диск, девушка молчала, продолжая смотреть в сторону.
«Ну, ничего-ничего».
Он вернулся к подносу на тумбочке, захватив с собой пульт. Не спеша бросил пару кубиков в стакан, Вероничка обернулась на тихий стук льда о дно, зажурчало виски, по комнате поплыл запах крепкого алкоголя. Александр протянул девушке бокал, взял свой стаканчик. Они молча отсалютовали и отпили.
— Итак, дорогая моя Вероника, — проговорил он, с удовольствием разглядывая напряженную фигурку. — Ты готова?
Она смотрела на него широко раскрытыми глазами, вся такая нервная, такая трепещущая, что к нижней головке прилила жаркая волна. Как же возбуждает это испуганное предвкушение! До чего же хочется прямо сейчас опрокинуть ее на шелковое покрывало и хорошенько оттрахать.
«Не все сразу! Удовольствие нужно растягивать!»
Усмехнувшись, он нажал на кнопку. По экрану поплыли черно-белые кадры видеонаблюдения.
Вот Ника поднимается с высокого крутящегося стула, оправляет пышную юбку, идет танцевать. Бокал остается на стойке. С правой стороны на соседних стульях страстно общаются парень с девушкой, слева свободно, бармен повернулся к стеллажу с напитками. К стойке подошел субъект в объемной черной футболке, плюхнулся на свободное место, нервно оглянулся, придвинулся к оставленному бокалу и начал возится. Трудно разобрать, что именно он там делал. В клубе довольно темно, камера снимает фигуру сзади, видно только сутулую спину в темной футболке, которая практически растворяется в полумраке. Закончив, паря быстро уходит.
Корин включает перемотку. На экране быстро движется фигурка бармена, парочка гладит друг друга быстрыми дергаными движениями, кто-то подходит, заказывает выпивку, уходит. Бокал остается на стойке.
— Сейчас, — предупреждает Александр, отключая перемотку.
Возвращается Вероника, не присаживаясь, хватает стакан и жадно пьет, практически залпом. На заднем плане девушка страстно целуется с парнем, не обращая внимания ни на что. Далее кадр берется с другой камеры: молодой человек с бутылкой пива наблюдает из темного угла. Маньяк впервые совершил ошибку — слишком высоко поднял голову, капюшон более не скрывал черты. Увидев его лицо, Ника наклонилась вперед, едва не пролив вино на серое покрывало.
— Боря?!
— Ты его знаешь?
Она кивнула, залпом допивая вино. Конечно, знала! Она начала быстро рассказывать, не замечая, как Корин положил ладонь на ее коленку, ей было не до того.
Ника говорила об одногруппнике. Тихий услужливый парень, постоянно ошивался возле них, знал, куда пойти и что где намечается, мог достать что угодно, «Крайне полезный чел», говорил Гоша. Борька довольно улыбался и говорил, что в Даркнете есть все. Вероника говорила и говорила — в учебе не блистал, больше интересовался тусовками и клубами. Ничего странного за ним не водилось. Хотя была одна проблемка — Боря предпочитал общаться с ребятами из богатых семей, однако не вытягивал образ жизни, постоянно занимал деньги, одевался на распродажах да выпрашивал шмотки у приятелей, чтобы соответствовать, кажется, и с работой помог кто-то из них.
— Вот подонок!
Александр гладил ее ноги, наблюдая, как Ника смотрела на себя. Вот ее совсем развезло, походка стала шаткой. Она почти ничего не осознавала, только стремилась к выходу, подчиняясь инстинкту самосохранения. Домой, прочь из опасного места! На полпути ее перехватил Корин, но этот момент не попал на видео.
На экране сменился кадр. Там теперь ее подруга Элла, одна из пострадавших девушек, и снова тот парень. Подошел к оставленному коктейлю, немного повозился, потом отступил в темноту, как хищник на охоте. Вероника ни за что бы не узнала его в таком прикиде, хотя сутулиться парень начал еще в Вышке. Точно он, движения такие мелкие, суетливые, и манера поведения знакома — крутится рядом, выслеживает. Практически у самого выхода Боря подошел к девушке, что-то говорил, обнимал за плечи, уводя прочь, подальше от людей.
— Так он и действовал, — хрипло шепчет Корин.
Вероника только сейчас заметила, как близко он придвинулся. Одной рукой обнял за плечи, второй принялся гладить коленку. Ника попробовала отстраниться, но Корин властно прижал к себе. Вырваться не получилось, дух сопротивления угас. Ника обмякла, заворожено глядя на экран, пока Корин гладил ее через одежду.
Разум и тело разделились. Последнее, разжигаемое умелыми ласками, томилось, изнывало в предчувствии неизбежного, сознание продолжало следить за событиями документалочки. Там Боря с разбитым в кровь лицом сидел на полу возле голой бетонной стены, его голос срывался. Стараясь не смотреть в камеру, он сбивчиво рассказывал, как заказал препарат на «Silkroad», как выслеживал девушек по клубам, как подсыпал в напитки, как снимал на их телефоны, как насиловал сладкие беспомощные тела.
У Эллы айфон разблокировался по отпечатку пальца. Боря сфотографировал ее с задранной юбкой так, чтобы в кадр попали раскинутые ноги, потом сделал крупный кадр груди в белых потеках, лица и расставленных ножек. Тем временем руки Корина развели ноги Ники, пальцы настойчиво ласкали внутреннюю поверхность бедра, поднимаясь все выше, она стонала от удовольствия, но по-прежнему не отводила взгляд от экрана.
— Что бы ты сделал с Вероникой? — спросил искаженный фильтром голос.
И тут несчастный Боря вдруг изменился. В глазах загорелся злобный сладострастный блеск, голос вдруг охрип:
— Я бы поставил эту сучку раком и драл бы до посинения.
Ника вскрикнула, ноги инстинктивно сжали мужскую ладонь. Ника словно увидела себя со стороны — юбка задрана, трусики давно валяются на полу. Корин хрипло рассмеялся.
— Становись, — прошептал он на ухо.
Как под гипнозом она забралась на постель лицом к экрану и встала, как было сказано. На видео Боря вдруг побледнел:
— Нет! — закричал он. — Нет! Вы же обещали!
Звук исчез, на экране искаженное болью лицо, Боря беззвучно кричит, сотрясаясь от ритмичных толчков. Корин вошел сзади с хриплым стоном, он даже не соизволил раздеться.
— Что это было? — спросила она, когда все закончилось.
Они лежали рядом на смятом скользком покрывале, с экрана глядело разбитое в кровь лицо бывшего одногруппника. Александр перехватил ее взгляд, дотянулся до пульта и выключил.
— В чем дело, солнышко? Ты не рада, что этот негодяй получил по заслугам?
Она будто не знала. Мыслей не было, она ощущала пустоту.
«Здравствуй, нирвана, я тебя достигла».
Корин смотрел, ожидая ответа.
— Он получил по заслугам, — повторила она.
— Ну вот видишь, — расплылся в улыбке парень. — Хочешь выпить?
Она кивнула. Александр направился к тумбочке, его джинсы остались валяться на полу. Вероника лежала в той же позе, глядя, как он наливает вино в бокал. Надо бы оправить платье, но шевелиться не хотелось.
— Кто его так?
— Нашлись желающие, — он наполнил ее бокал и взялся наливать себе виски. — Если действовать по закону, этот все равно получил бы свое. Ты ведь знаешь, что делают в тюрьме с такими, как он?
Она кивнула. Все знали, что насильников опускают, она даже считала это справедливым, пока не увидела своими глазами, как это бывает.
— По сути, — сказал Корин, подавая ей бокал, — с ним сделали то же самое… То же, что он творил с девчонками… Только без наркоза.
Вероника вздрогнула.
— Ну-ну, — он погладил ее по щеке. — Извини, я не думал, что ты так отреагируешь.
Она криво усмехнулась и резко, рывком поднялась с кровати, одернула платье и забрала протянутый бокал. Стекло показалось очень холодным. Ника выпила несколько больших глотков подряд, прежде чем спросить:
— Это видео тоже выложили в сеть?
— Нет, — он тоже отпил глоток. — Сказали, что выложим, если он будет плохо себя вести.
— Ясно, — сказала она, ставя бокал на пол рядом с его брюками.
— Что такое?
— Ничего, — она отошла от парня так далеко, как только позволяли размеры комнаты, он не спеша смаковал виски, не пытаясь приблизиться. — У меня самый оригинальный свадебный подарок на свете.
— Это не свадебный подарок, нет.
Вероника подняла бровь.
— Все будет как надо: ужин при свечах, кольцо.
— Только не здесь.
— Конечно, нет, солнышко. У меня бронь в одном милом местечке на завтрашний вечер. Надеюсь, ты не откажешься?
Она покачала головой.
— Я бы хотела узнать тебя получше, Корин. Узнать как человека, а не как…
Ника выразительно замолчала.
— Разумеется, солнышко. Только зови меня по имени. Пожалуйста.
Глава 16
После ухода женишка Ника долго не могла заснуть. Пробовала листать инстаграм — не пошло, еще раз отправилась в душ, но мыться не стала. Просто стояла под горячими струями, глядя, как в стену ударяются брызги, больше смотреть не на что, стена была идеальной — ни трещинки, ни искривления. Глазу не за что зацепиться, сплошь идеально пригнанная плитка цвета морской волны со светлыми пятнами, имитирующими солнечные блики на воде.
«Может, бросить все и рвануть на море?»
Взять папину яхту и уплыть на недельку, а лучше на две.
«Брось, Вероника, от такого не уплывешь».
Даже стоя под душем она продолжала чувствовать его руки. Могла бы маркером обвести на своем теле места, которых он касался. Ее будто пометили, вот на что это похоже!
«Корин…нет Александр… Саша, теперь его нужно называть Сашей».
Александр, ему подходит это имя, оно жесткое, как его руки, и хриплое, как его голос. А-лек-сандр — три слога, Ко-рин — два, первая строчка хайку готова.
«Боже мой, о чем я думаю?!»
Да о чем угодно, лишь бы не вспоминать, как изменилось бледное лицо Бори. Он такой жалкий, надломленный, весь в синяках и свежих кровоподтеках, а потом вдруг вскинулся, как шакал, услышав слабый писк котенка.
«Я бы поставил эту сучку раком…»
Проклятье! Да он так и сделал, они оба, он и Корин, черт, Саша, отодрали ее как последнюю сучку. Да-да, именно так все и было. Вероника сползла на пол, ее трясло. Сверху летели тысячи горячих капель.
**
Они сидели за круглым столиком между двумя рядами зеленых кипарисов в кадках. Оригинальная обстановочка! В свете круглых белых ламп, расставленных между столиками на манер уличных фонарей, лица гостей казались белыми, как у киношных вампиров. Вероника листала меню, краем глаза наблюдая, как бледная бабочка бьется о плафон, будто надеясь достичь истинного света.
«Самой стать светом».
Ей бы определенно удался фокус, если б технократическая цивилизация не заменила открытый огонь искусственным светом под стеклянными колпаками.
«О чем я? Эта бабочка из фольги!»
— Что-то ты сегодня слишком тихая. Все в порядке?
Ника подняла глаза и столкнулась с острым внимательным взглядом. Надежда сделать заказ растаяла как лед в его виски: под таким взглядом ничего не съешь. Она уронила меню на столик и положила на него руки.
— Научи меня пить крепкий алкоголь.
— Эй-е-й, — на ее руку легка широкая мужская ладонь, сильная, теплая. — Ты чего?
Она покачала головой. Надо было что-то сказать, но слова не находились. Трудно говорить, когда в голове столько всего крутится.
— Прости, — Корин сокрушенно покачал головой. — Не надо было показывать тебе то видео. Прости меня.
Вероника смотрела на него широко раскрытыми глазами.
«А ведь с его точки зрения все по-другому».
Он принц, который отрубил голову дракону, спас принцессу и получил заслуженную награду. Сейчас он сидит тут и переживает, что расстроил принцессу неаппетитным зрелищем. И переживает, похоже, искренне. Не надо было показывать отрубленную голову.
— О, Саш!
Вероника почувствовала, как растекается сладкой медовой лужицей по жесткому стулу с высокой спинкой.
— Что?
— Давай закажем шампанского. Надо отметить избавление ночных клубов от маньяка-насильника.
Широкая улыбка суженого стала ей ответом.
Вероника вернулась домой глубоко за полночь. Мечтая скинуть узкие туфли, поднялась к себе в спальню, прокручивая в голове романтический вечер. В принципе все понравилось. Ника была пьяной и дерзкой, чтобы вдруг не почувствовать себя жертвой принуждения, она сама проявила инициативу. Саша принял и даже обрадовался, потом, правда, взял управление в свои руки, но мягко так, ненавязчиво. Вероника позволила, пообещав себе сказать об этом прямо и без обиняков, если захочется чего-нибудь другого. Не понадобилось, с ним было хорошо.
«Действительно хорошо».
Они поспорили только раз, когда он уговаривал остаться на ночь, Ника хотела вернуться домой на такси. Сошлись на том, что ее отвезет один из людей Корина. Целуя его на прощание, она почти убедила себя, что так будет лучше. Под его защитой тепло и спокойно, в чем она никогда бы не призналась ни одной живой душе. Странно, она же неглупая девушка, понимает, что иллюзия безопасности — обман чувств, иллюзия, но до чего же сладок этот морок.
Глава 17
На следующий день она навестила Эллу. После той истории в клубе подруга проводила месяц дома, три — в уютной частной клинике. Там не так уж плохо, во всяком случае в доступном для посетителей пространстве. В больничке стены нежно-зеленого цвета, в тонких рамках висят акварельные пейзажи, мягкая мебель накрыта кудрявыми флисовыми покрывалами, на столиках расставлены сухие букетики полевых цветов в пластиковых вазах. Хрусталь в подобных заведениях под запретом.
Комната свиданий была светла и просторна. Никаких решеток, панорамные окна выходили на сосновый лес, говорили, что стекла у них пуленепробиваемые. Вероника боком уселась на мягкий диванчик возле столика возле окна и приготовилась ждать. «Эллчик… Солнце наше рыжее».
Минут через десять явилась полная блондинка в ярко-синем халате, за ней шла подруга. В последнее время она коротко стриглась, носила мягкие спортивные штаны ноунейм с коричневой футболкой. Кажется, она обрадовалась — улыбнулась, раскрыла руки для объятий и сказала:
— Привет!
После обнимашек Вероника достала коробочку виктории в белом шоколаде. К сожалению, врачи не разрешали приносить ни чая, ни кофе. Пришлось есть десерт, запивая водой. Убедившись, что ничего запрещенного нет, санитарка вышла. Началась самая тяжелая часть посещения — Элла молчала, Вероника старательно пыталась завязать разговор:
— Как дела?
— Никак, — глядя на сосны за окном, ответила подруга.
— А чего новенького?
— Ничего.
«Н-да… Могла бы и не спрашивать».
— Тебе от Лизы привет.
— Спасибо, ей тоже привет, — старательно, как отличница, у доски проговорила Элла.
Ника почувствовала усталую безнадегу. Она приходила сюда по пятницам после йоги, раз за разом надеясь разглядеть в этом вежливом биороботе хотя бы тень подруги. Неужели ее больше нет?
Элла медленно и методично поедала ягодку за ягодкой. Санитарка не пропускала больше трехсот грамм передачи, потому что пациентка съедала все, до чего могла дотянуться. Ела до тех пор, пока ее не начинало рвать.
Глядя на эти механические движения, Вероника решилась.
— Эллчик, — негромко позвала она.
— Что?
— Я знаю, кто сделал это с тобой.
Подруга резко выпрямилась, надкушенная ягода упала на деревянную столешницу.
— Говори.
— Это Боря.
— Кто?!
— Наш одногруппник… Он постоянно сидел позади Андрея, — в глазах подруги не было тени узнавания, — Ну, вспомни, он еще травку парням доставал.
— Этот, — прищурилась подруга, — этот крыс поганый?! Он?!
— Да.
Элла вцепилась пальцами в столешницу.
— Откуда знаешь?
Вероника замялась. Очень не хотелось рассказать о той видеозаписи и о том, что случилось потом. О таком и вспоминать-то не хотелось, не то что говорить.
— Он хотел сделать то же самое со мной.
— И?
— Нарвался на службу безопасности.
— Дальше.
— Его так же, как тебя, — Вероника усмехнулась и повторила фразу Корина, — только без наркоза.
Зеленые глаза Эллчика сверкнули.
— Правда?!
Ника подняла два скрещенных пальчика
— Клянусь!
— И-и-и-и!
Элла вскочила из-за стола, задев столешницу так, что цветы в вазе закачались. Подруга прыгала на одной ноге, крутилась, кружилась, то и дело спотыкаясь и натыкаясь на мебель. Она будто зажглась изнутри, даже волосы стали рыжее.
— И-и-и-и!
Заглянула санитарка, удивилась, глядя на прыжки обычно вялой подопечной. Вероника тоже растерялась — тупо сидела и пялилась на дикие пляски подруги, гадая, помогла ее новость или навредила.
— Телефон давай, — запыхавшись, выпалила Элла.
— А?
— Хочу высказать этой мразине все.
— Конечно.
Ника достала из сумочки айфон. Как ни странно, номер Бориса сохранился. Подруга плюхнулась на диванчик и нажала кнопку вызова. В ожидании ответа она поливала гада отборным матом, вертелась, ерзала и подпрыгивала, так что диван скрипел. В трубке раздавались длинные гудки.
— Наверное, номер поменял… Сколько лет прошло.
— Пошли вконтактик.
Найти Борю оказалось несложно, у них нашлось восемь общих друзей. Страничку заполнили траурные посты — цветы, свечи, соболезнования. В комментариях люди ломали голову, с чего вдруг тихий приветливый парнишка покончил с собой. Что заставило его сунуть голову в петлю.
— Слабак, — сплюнула Элла.
— Так ему и надо, — эхом повторила Вероника, откидываясь на спинку дивана, на душе вдруг стало гадко-прегадко, с лютого перепоя легче бывает.
— Как ты узнала, что это он?
— Служба безопасности поймала…. Он подсыпал наркотик в мой коктейль.
— Он не успел…
— Нет.
— Везет тебе. Всегда везло, а вот я….
— Элла, родная, что ты?
Вероника крепко обняла вздрагивающую от рыданий подругу. Она плакала впервые с того вечера, разошлась так, что пришлось колоть успокоительное. Нику попросили на выход.
Сидя в машине, она обнаружила пять пропущенных вызовов от Саши.
«Вот только тебя мне не хватало».
После разговора с Эллой она чувствовала себя опустошенной. Сил на разговоры с женихом не осталось, поэтому она отключила телефон и попросила водителя отвезти домой. Это была очень большая ошибка.
Глава 18
На следующий день Корин приехал, не утруждая себя звонком. Уселся на диванчик в холле, положил ноутбук на коленки и сказал, что будет ждать, сколько потребуется. К этому времени Вероника проснулась и успела поплавать, выпить стакан домашнего йогурта и слегка прочистить перышки. Понятное дело, визиту жениха не обрадовалась, но спросить, какого черта явился без звонка, было неудобно. Как-никак Ника пропустила кучу вызовов и не перезвонила.
«Хотя собиралась».
Честно собиралась, вот только не сейчас, а чуть позже, но непременно в течение дня. Кстати, день по ее понятиям заканчивался в пять часов утра. Вероника всегда была совой, раньше четырех дня не вставала.
— Как насчет вечера в клубе?
— В каком?
Саша пожал плечами.
— Можно начать в «Stars», а там видно будет.
Вероника изо всех сил пыталась придумать отговорку. Ничего не получалось, у нее не было планов на вечер. Лиза улетела с любовником в Италию, Андрей с Гошей снова звали на гонку — чуть не послала на три веселые буквы.
«Чего бы такого придумать?»
А не было ничего — Эллу навестила вчера, видеть ее такой каждый день — выше сил человеческих. Что еще? В тренажерном зале была тогда же, в салон красоты записана на завтра. Да и жениха обижать не хотелось. Как ни крути, он избавил их с Лизой от маньяка-насильника.
«После чего ты не можешь заснуть до рассвета».
Да, после того видео начались проблемы со сном — то не могла заснуть до утра, то всю ночь ворочалась с боку на бок, по нескольку раз просыпаясь с криком. К счастью, тихим, охрана ни разу не прибежала.
Ника жутко стыдилась своей слабости. Не она ли говорила, что насильников надо убивать? А сама места себе не находит.
«Это потому что я была с ним знакома».
Так себе аргумент. Давно известно, что большинство жертв знакомы со своими насильниками. Что бы он сделал, если Элла вдруг проснулась и узнала его? Не придушил бы, опасаясь возмездия? Что, если ему понравилось бы убивать?
Вероника раз за разом прокручивала эти аргументы, пока не появлялась злость на одногруппника.
«За что, козлина?! Я ни разу в жизни слова плохого тебе не сказала! И практику по матану всегда давала списать!»
Тогда становилось совсем тошно. И поделиться не с кем — Элла сама нуждалась в поддержке, и вообще друзьям ни к чему такое знать. Они деньги на помощь семье собирали. Вероника тоже скинула, легче не стало.
«Нет ничего хуже, чем, будучи сорокой, родиться в орлиной семье».
За что ей вся эта жесть?! Она просто хочет жить легко и весело, никому не причиняя зла, порхать с места на место и таскать блестящие побрякушки.
«Неужели я много хочу?!»
При взгляде на жениха ответ напрашивался сам собой.
«Ты просишь невозможного».
— Ну так как? — спросил Саша. — Пойдешь?
— Мне нужно переодеться.
— Не вопрос, — Корин откинулся на спинку дивана и похлопал ладонью по ноутбуку. — Я готов тебя подождать.
— Я крашусь не меньше часа.
Жених театрально вздохнул.
— Чего только не сделаешь ради красивой девушки.
Больше возражений не нашлось. Вероника покорно поплелась в свою комнату переодеваться в красное котельное платье.
Преображение в клубную красотку заняло около двух часов. Когда она спустилась в холл, рядом с диванчиком стоял журнальный столик с недопитой чашкой кофе, сам Александр что-то бурно обсуждал по телефону, тыча пальцем в экран ноута. Пришлось ждать, правда, не так чтоб слишком долго.
Глава 19
Вечер получился отвратительным. Не зря Вероничка не хотела ехать, впрочем, в последнее время ей вообще ничего не хотелось. Она согласилась поехать в клуб, надеясь немного развеяться.
«Не тут-то было!»
Неприятности начались уже в машине. Едва уселись на заднее сидение, стоило Корину задернуть кожаную перегородку между ними и водителем, женишок тут же устроил допрос с пристрастием.
— Почему ты не отвечала на мои звонки?
— Была занята.
— Вот как? Ты устроилась на работу или, — он сделал небрежный жест рукой, — или, может быть, ты решила получить еще одно высшее образование?
— Что?! — вскинулась Вероника, кожаное сидение скрипнуло.
— Я спрашиваю, где ты вчера была?
— Это сцена ревности?
Он пожал плечами.
— Мы еще не поженились, а ты уже пытаешься меня контролировать?!
— Кажется, мы с тобой договорились насчет измен. Или ты чего-то не поняла?
— Это ты кое-чего не понял! Я тебе не студенточка из маленького городка! Не смей разговаривать в таком тоне!
— Хорошо, — он развел руками. — Поговорим в клубе. В другом тоне.
Ухмылка показалась зловещей, но Вероника была слишком зла, чтобы испугаться. Громко фыркнув, она демонстративно отвернулась к окну.
«Подсунул мне папочка подарок», — думала она, глядя на проплывающие огни родного города. Машина неслась по ночной столице. Сидение было комфортным, музыка — красивой, женишок заткнулся, то ли играя в молчанку, то ли решив не затевать ссору в машине.
«Умен бес».
Вероника подумывала, не вызвать ли такси до дома, как только они приедут в клуб, но быстрая езда привела ее в благодушное настроение. Практически успокоившись, она решила дать шанс провести хороший вечер.
«Впрочем».
Впрочем, если повезет встретить знакомую компашку, можно свалить по-тихому в другой клуб, а ревнивец пусть бесится в одиночестве.
«Чтоб впредь неповадно было!»
Ника улыбнулась отражению в стекле. Настроение окончательно улучшилось, мысль о предстоящей выходке вернула задор. Едва они зашли в клуб, Вероника всучила жениху сумочку и отправилась на танцпол. Саша предлагал сначала пройти в вип-ложу и немного выпить.
— Не хочу.
— Боишься пить в клубах?
Вероника почувствовала, как ее перекосило. Вот нашел человек время, чтобы напомнить! Только-только настроение начало подниматься, и на тебе.
— Надеюсь, ты присмотрись за моим коктейлем?
— О да! Об этом можешь не беспокоиться, — рассмеялся Корин.
— Прекрасно.
Она ослепительно улыбнулась и зацокала каблучками по светящейся лестнице, ведущей на танцпол, чувствуя спиной взгляд жениха.
Глава 20
Блестящий план провалился. На танцполе тусовались с десяток студентов обоих полов, как Ника ни приглядывалась, не удалось найти ни одного знакомого лица. Вероника минут сорок извивалась под музыку, надеясь дождаться знакомую компашку. Увы, танцующих не прибавлялось.
«Тухляк».
Вообще-то заведение довольно симпатичное — футуристическая мебель неоновых цветов, лазерное шоу меняют каждую неделю, под потолком кувыркаются гимнасты в прозрачных шарах. «Жаль, надоело».
Мысль обдала ледяным холодом, аж мурашки по спине побежали. «Ничуть не надоело!»
Да, раньше здесь было не протолкнуться, однако в последнее время в клубах стало просторнее, а будние дни практически пусто. Нытики гундят, что тусы умирают, но это полная чушь! Да, по будням клубы полупустые, она сама не ходила, когда работала, к тому же время года преунылейшее, многие улетели в теплые края.
«И мне надо было».
Заиграла медленная музыка, Вероника собралась было подняться и выпить, но к ней подошел молодой парень и пригласил потанцевать. Одевался он просто, зато вышел фигурой и ростом, к тому же казался веселым и беззаботным. Чем-то он напоминал Славку Летова.
«Почему бы нет?»
Они кружились на танцполе, покачиваясь в такт музыке. Парень действительно оказался студентом, веселым и общительным. Вероника сказала лишь свое имя и предупредила, что не одна.
— Он ревнивый?
— Боюсь, что так.
Парень рассмеялся и сказал, что-то вроде «сам виноват», она не улыбнулась. Неподалеку нарисовался Корин, стоял, подпирая стенку. Вид у жениха был весьма мрачным, Ника нервничала. Однако ничего не случилось — едва окончилась песня, вновь заиграл медляк. Саша подошел, бесцеремонно отодвинул студентика и сгреб ее в охапку.
— Что-то случилось?
— Да так, — буркнул он в самое ухо, — обычные неприятности. Может быть, пойдем выпьем?
— Пошли.
Продолжая обнимать Веронику за талию, повел в ложу. Ложа располагалась на верхнем уровне, от общего зала ее отделяло тонированное стекло — изнутри видно все, снаружи — только отблески лазерного шоу.
Общение складывалось так себе — у Корина то и дело звонил телефон. Тогда он разговаривал по телефону, лаская ее лицо указательным пальцем. Вероника немного расслабилась от алкоголя и умелых прикосновений. До знакомства с Сашей она и не догадалась, что внешняя сторона щеки такая чувствительная.
Вдруг ей вспомнилась брюнетка с надутыми гиалуроном губами, Корин сидел напротив нее в другом клубе. Он так же разговаривал по телефону, лаская ее личико, а она улыбалась и строила глазки. Алкогольную истому смыло как ледяной водой. Ника отодвинулась так, чтобы он не мог до нее дотянуться.
— В чем дело, солнышко? — поинтересовался Корин, закончив разговор.
— Саш, скажи, зачем тебе я?
— В смысле?
— С чего вдруг надумал жениться? Тусил бы дальше с клубными девочками! Зачем тебе брак?!
— Сам не знаю, — чуть более хрипло, чем обычно, ответил он, пересаживаясь ближе.
Вероника попыталась было отодвинуться, но Корин обнял ее за плечи. Мягко, но крепко — почувствовав, что не может освободиться, она обернулась к нему и столкнулась с голодным взглядом хищника, сердечко застучало чаше. Ее пугал такой напор, но одним страхом дело не ограничивалось.
— Не знаю, — хрипло шептал он, лаская тело сквозь легкую ткань шелкового платья. — Есть в тебе что-то такое… Что сводит меня с ума… Заставляет терять контроль над собой.
— Не надо, — прошептала Ника.
— Не надо? — хрипло рассмеялся он, опрокидывая ее на спинку диванчика. — Брось, солнышко, нам будет хорошо вместе. Очень хорошо, — со смаком повторил Корин, устраиваясь рядом на груде подушек, опытная рука нагло хозяйничала под юбкой, доводя Веронику до грани помешательства от дикого страха вперемешку с наслаждением.
— Сладкая моя, — шептал он, — Ты ведь не боишься меня? Нет?
Вероника охнула, всем телом предчувствуя предстоящее наслаждение.
— Или ты хочешь… Хочешь узнать, каково это… Что значит оказаться в полной власти мужчины, а?
Она вздрогнула, чувство было как перед гонкой: страх пополам с предвкушением, «вот сейчас меня… Сейчас». Черная бездна разверзлась у ног, манила, искушала.
— Да, — неожиданно для себя простонала она. — Хочу… Хочу узнать тебя полностью…
Его не нужно просить дважды. Он вошел так резко, что Вероника вскрикнула от боли, но мужчина не остановился. Это было жестко, грубо, безжалостно. От оргазма потемнело в глазах, кажется, она отключилась.
Вечер распался на осколки: она помнила, как Корин обнимал ее за плечи и поил сладкими коктейлями, как гладил по щеке и просил прощения. Кажется, просил. Он говорил что-то про тяжелый день, про страсть, про то, что заигрался, только все это неправда. Она знала, чего он хотел: так доламывают прошедшую трещинами стену. Есть в человеке страсть к завершению — если наклейка чуть отошла, ее непременно отдерут, если человек согнулся — его доломают. Ника не сомневалась — жених хотел ее сломать, уничтожить ее упрямство, раздавить бунтарский дух. И пора признаться, честно признаться себе — у него получилось. Причем не факт, что сегодня. Нет, она сломалась раньше, когда сказала «да» перед толпой гостей и разрешила себя поцеловать. «Game over».
— Мне понравилось, — спокойным как у Эллы голосом ответила она и одернула юбку.
«Бежать отсюда… Бежать без оглядки».
Ника поднялась, но Корин мягко перехватил ее.
— Останься со мной, — проговорил он, — пожалуйста.
Что-то в его голосе заставило девушку обернуться и посмотреть ему в глаза. Он сожалел, определенно сожалел. Наверное, поэтому Вероника позволила усадить себя рядышком, а может быть, просто поддалась напору. Дальше творилось что-то странное. Ника словно плыла по теплым волнам, слушая признания Корина. Он рассказывал, как впервые увидел ее в клубе, как наблюдал, не решаясь подойти, как ездил за ней по клубам, как был послан, когда пытался познакомиться. «Надо же!»
Она совсем его не помнила. Мало ли кто хочет познакомиться в клубе. Нормальные люди именно за этим туда ездят, а она… Вероника тогда и думать о парнях не хотела. Всего за пару месяцев до их столкновения Вероничка рассталась со своим парнем после весьма неприятной истории. В ЦУМе на нее налетела злая девушка с пылающим лицом.
— Где ты была в четверг?!
Ника обалдела. Но еще больше удивило, когда незнакомка вытащила телефон и показала фотку:
— Почему ты ужинала с ним?!
— Потому что это мой парень, — обреченно сказала она, уже понимая, в чем дело.
— Это мой парень!
Она показала фото. Эта самая блондинка и он, селфи на фоне барной стойки. Вероничка узнала место: они были там на прошлой неделе.
— Когда?
— В среду.
Все сошлось. В среду он оказался очень занятым, на звонок ответил замученным тоном, хотя, судя по звуку, ехал в машине.
— Пойдем, — сказала Ника сопернице, — поговорим нормально.
Они пошли в первую попавшую кафешку, заказали чая. Злости не было. Они сидели рядышком с включенными телефонами. Сомнений не осталось, сверили переписку — одни и те же фразочки, ласковые слова, одни и те же клубы.
— Как робот, — сказала блондинка.
— Что?
Папа соперницы владел долей IT-компанией, которая занималась разработкой искусственного интеллекта. Девушка занималась обучением нейросети, сравнив переписки, она выдала ассоциацию.
— Будто не человек с нами так обошелся. Он как программа.
Ника чувствовала примерно то же. Очарование мигом спало, будто морок развеялся. Она ведь все понимала про мужчин, насмотрелась на папочку. Как можно было поверить, что этот экземпляр окажется другим?!
— Моя подруга Элла как-то сказала, что мужчины ведут себя как люди, когда дело не касается женщин.
Блондинку аж передернуло.
— Скорми переписку своей сети. Хоть какой-то толк будет.
Вероника скинула свою историю сообщений сопернице, прежде чем удалить переписку. От обращения «единственная моя» ее мутило. С тех пор Ника ходила в клубы только для того, чтобы танцевать, а Саша познакомиться хотел.
Ника вынырнула из воспоминаний: парень все еще говорил:
— Я решил — все. Нет так нет, — он развел руками, — Но ты все не шла из моей головы. Я даже Инстаграм завел.
Вероника фыркнула. Закрытый аккаунт Корина не содержал ни одной записи, на аватарке светилась звезда в ночном небе — «Тоже мне завел Инстаграм».
— Общих знакомых не было, поэтому я решил пойти, так сказать, официальным путем, — развел руками Саша.
Действительно, что еще оставалось. Честно говоря, он удивил. Вероника думала, что может вызвать только хейт — ан нет, нашелся человек, который откровенно любовался не только телом, но и выходками, был в курсе всех скандалов…
«И не осуждал».
Разве так бывает? Следующие полчаса она тянула «Маргариту» маленькими глоточками, слушая Корина. Она совсем успокоилась, но еще не решила, как быть дальше. Саша сменил тактику. Это оказалось забавно. Ника с трудом сдерживала улыбку, наблюдая, как он пытается купить себе прощение. Варианты попадались заманчивые, например, ожерелье от Диор.
— У тебя часто такие срывы?
Он будто окаменел, лицо застыло, мышцы тела напряглись, но он ответил ровным голосом:
— Нечасто, нет.
— Тогда ладно, — она обняла его за талию и положила голову на плечо. — Но ожерелье ты мне купишь.
Он расхохотался с видимым облегчением.
— Будет тебе ожерелье, самое красивое.
Расслабился он не сразу. Вероника обнимала жениха и сама себе удивлялась. Почему она все время бежит? С чего вдруг такие острые реакции? Хорошие девочки, как Элла, в такой ситуации могут сломаться, но она же Осинина. Она прекрасно знает, в каком мире живет, знает, что дерьмо порой случается с нормальными людьми.
«Что уж говорить о таких, как я».
Это ведь даже насилием не назовешь. Она ведь сама попросила. Интересно почему? Захотела встретиться с собственным страхом? А зачем? Надо будет спросить у Эллиного психиатра. Ника ведь не по этой части, правда? Она — экстремал, влипает в другие истории, не любовного плана. Жених внимательно наблюдал за ней, ласково поглаживая лицо, шею, плечи.
— Тебе полегчало? — спросила Ника, продолжая прижиматься к нему всем телом.
— Дорогая, — он словно растаял, стал мягким и податливым, — ты за меня беспокоишься?
Она кивнула и улыбнулась чуть смущенной улыбкой. Зря она так: он человек, а не демон, который решил сожрать ее душу.
— Только не проси меня рассказать, ок? — взгляд снова стал настороженным, резким.
— Как хочешь. Я готова тебя выслушать, и, не беспокойся, имена и детали ваших игр меня не интересуют.
— Хорошо, договорились, — взгляд стал мягким и ласковым. — Я умею ценить такие вещи, спасибо, любимая.
И потом, когда они уже совсем помирились, сидели в обнимку порядком пьяными, наблюдая шоу, Корин вдруг спросил:
— А все-таки, куколка, почему ты так долго не брала трубку?
Вероника подняла расслабленный алкоголем взгляд и наткнулась на острое внимание. Опьянение исчезло сразу, будто она выбежала с танцпола в зимний лес.
— Так ты поэтому?
— Что поэтому? — резко спросил он.
— Ничего! — огрызнулась Ника. — Возьми и выясни, раз интересно.
— Хорошо, — он развел ладони и оттопырил нижнюю губу. — Если ты этого хочешь…
Она резко встала.
— Да делай что хочешь! Я пошла.
— Что такое? — засуетился Корин. — Я ведь просто спросил.
Ника не глядя взяла первую попавшуюся подушку и от души огрела ей жениха. Попала по выставленным вперед рукам, с реакцией у него проблем не было.
— Но дорогая…
Вероника с удивлением увидела, что он смеется. Конечно, подушка в девичьих руках — так себе оружие, сделать больно ей вряд ли получится, но «Лена никогда бы не решилась стукнуть отца…. Даже в шутку, тем более на публике». Ничего подобного в ее семье даже представить нельзя, а этому хоть бы что — сидит тут и смеется. «Он и правда не такой, как мой папа, он другой».
Она кинула в него подушкой, Саша поймал ее одной рукой.
— Я была в больнице у подруги. Проверь, там записывают посетителей.
Она повернулась и пошла, не слушая его уговоров.
Глава 21
Наутро — ну как «наутро», на ее утро, то есть где-то после обеда — доставили корзину красных роз и огромную коробку конфет ручной работы «Michel cluizil box of assorted treats». Вероника аж присвистнула, такие стоят не меньше пятисот баксов.
«Ничего себе!»
Среди цветов она обнаружила записку с одной-единственной фразой «Прости меня».
«Как мило».
Доставкой заинтересовался папочка, который засиделся за столом с Леной. Они пили чай и сплетничали, Вероника слышала их, потому что столовую отделял от холла только ряд ионических колонн. Вот и они услышали. А все эта дура восторженная! Охи и ахи новой домработницы разнеслись по всему дому. Она, видите ли, никогда не видела такого роскошного букета!
— Можешь взять себе.
— А твой жених, оказывается, романтик, — отец лучезарно улыбался. — Кто бы мог подумать?
Вероника бросила на него ненавидящий взгляд и побежала вверх по лестнице, прижимая к себе коробку конфет. Они съедят ее с Эллой в следующую среду. Вместо спасибо она написала в смс: «Видеть тебя не хочу».
Не прошло и пяти минут, как Саша перезвонил, чем сильно удивил — как-никак сейчас самый разгар рабочего дня. Очень не хотелось с ним говорить, но он же не отстанет. Вероника в домашнем платье упала на постель среди подушек и обреченно произнесла в трубку:
— Алло.
— Прости меня, — сказал он сразу, не отвлекаясь на приветствие.
— А?!
— Я навел справки. Ты каждую среду навещаешь подругу. Я не знал. Извини.
Вероника молчала, глядя в потолок.
— Давно она так?
— Больше года. Ее пару раз отпускали домой, — она почувствовала, что голос вот-вот дрогнет. — Но там ей становилось хуже.
Корин цокнул языком.
— Бедная девочка.
— Угу.
Снова молчание. Вероника теребила рукой подушку — боковой шов на наволочке слегка разошелся, туда вполне можно было просунуть мизинчик. Чем она и занималась: надо было что-то говорить, но в голове звенела пустота.
— Послушай, солнышко, — наконец сказал Саша, — так больше нельзя.
— Да уж!
— Надо встретиться.
Она расхохоталась.
— Нет-нет, не бойся. Предлагаю встретиться в хорошем ресторане, где ты будешь чувствовать себя в безопасности. Кажется, хороший друг твоего отца держит неплохое заведение. Вот там можно поговорить. Как тебе?
Вероника села на постели, пытаясь собраться. Получилось так себе.
— Я не представляю, о чем мы будем говорить.
— Я пока тоже, — со смехом признался он. — Но это ничего. Мы с тобой посидим в хорошем месте, выпьем и решим, как нам жить дальше. Что скажешь?
— Не вижу смысла.
— Ну что ты, солнышко.
Корин мурлыкал мартовским котом, уговаривая встретиться с ним вечером.
«И как только у него энергии на все хватает?» — удивлялась Вероника.
Она сама либо тусовалась, либо работала — на два дела сил никогда не хватало, а этот тусил до часу в клубе, с утра поехал на работу, сейчас давит так, что фиг откажешь, не отстанет ведь.
«Еще и домой приедет».
Н-да, папе, конечно, не пожалуется, тут на него можно положиться, но дома отказать ему точно не получится. Значит, придется ехать с ним в машине. У нее прав нет, а водитель вдруг окажется очень сильно занят.
«Нет уж».
Пришлось согласиться, но с условием. Если они ни о чем не договорятся, Корин отпустит ее домой.
— О чем речь?! Я сам отвезу тебя!
— Нет. Я поеду на такси.
Возникла короткая пауза, потом он спросил:
— Даже так?
— Да.
— Хорошо, — вздохнул Корин. — На такси так на такси. Все будет как ты хочешь, обещаю.
Вот и договорились. Никогда еще день до вечера не бежал так быстро: не успела прийти в себя, как пора было одеваться.
Для ресторана Вероника выбрала первое попавшееся платье. Досталось черное с открытыми плечами, обтянутое кружевом сверху до низу, спереди юбка не доходила до коленок, сзади подол спускался аж до щиколотки. Наряжаться не хотелось, но и в спортивном костюме туда не поедешь.
«А может быть, именно так стоило поступить?»
А что? Вполне себе вариант — одеться не по дресс-коду, устроить скандал на входе, хлопнуть дверью и уехать домой. Извини, дорогой женишок, меня к тебе не пустили. Все претензии к администрации ресторана. Мысль появилась слишком поздно. Не было ни времени, ни желания переодеваться в любимый спортивный костюм.
«Брось, Вероника. Тебя все равно пустят. Будешь сидеть как дура среди разряженной публики в пафосных интерьерах позапрошлого века».
Перспектива не вдохновляла. Ника последний раз оглядела себя в зеркало, вытащила из шкатулки платиновые часы с круглым зеленым циферблатом и поспешила к машине.
Глава 22
Разумеется, Вереника опоздала — провела в треклятой пробке полтора часа. Милая девушка в сарафане, расшитом стразами, сообщила, что сударь уже приехал.
«И дожидаться изволят-с».
«Кто бы сомневался. Этот доберется, даже если начнется апокалипсис».
Пришлось топать вверх по антикварной лестнице из мореного дуба. Не самый любимый стиль, она всегда была равнодушна к лепнине и резным деревянным панелям, считала, что книжным шкафам со старыми фолиантами место в библиотеке, а микроскопам и глобусам с астролябиями девятнадцатого века — в музее. Помнится, Слава рассказывал о древних дольменах, назначение которых неизвестно науке.
— Зато древние царьки нашли применение — сделали себе гробницу.
«И мы нашли применение останкам исчезнувшей культуры. Мы едим и танцуем на ее руинах».
Корин ждал за небольшим круглым столиком возле окна. На зеленой скатерти стояло ассорти дим-самов и бутылка белого вина.
— Привет, — с натянутой улыбкой поздоровалась она.
Они посидели, немного выпили, прежде чем приступить к разговору:
— Не знаю, что с тобой делать, — развел руками Саша. — Пытаюсь по-хорошему — ты меня избегаешь, начинаю давить, — он нервно кашлянул, — все вроде как получается… Тебя это заводит, не отрицай.
Вероника почувствовала, как кровь приливает к щекам.
— И все вроде бы хорошо. Секс такой, что стены дрожат, а потом, — он покачал головой, глубоко вздохнул, потом с видимым усилием продолжил, — потом ты выглядишь так, будто вот-вот заплачешь.
— Ни разу не плакала, — прошипела Вероника.
— Умничка моя.
Саша вдруг перегнулся через стол и чмокнул ее в носик. Получилось мило, Вероника невольно улыбнулась.
— И что прикажешь с тобой делать?
Она только головой покачала.
«Что тут скажешь?»
Какое-то время они молчали, тихо играла музыка, лед медленно таял в бокале.
— Давай введем стоп-слово, — предложил он, — Если я делаю что-то неприемлемое, ты говоришь, — он развел руками. — И я останавливаюсь. Как тебе?
— Как в БДСМ?
— Наверное, — рассмеялся Саша. — Сам я не увлекаюсь, но метод неплох. Как думаешь?
— Можно попробовать, — задумчиво протянула Вероника. — А ты точно остановишься? — дрогнувшим голосом спросила она.
— Обещаю, — он наклонился через стол и тихо добавил: — Даже если уже буду внутри.
«Посмотрим, как это у тебя получится», — подумала она и ехидно улыбнулась.
Дальнейший вечер прошел куда более приятно. С Кориным можно разговаривать. Он рассказывает интересные истории и, что самое невероятное, умеет слушать. Он оказался единственным человеком, с которым можно поговорить об Элле. Общие друзья предпочитали переводить разговор на другую тему, будто хотели вовсе забыть о ее существовании. От друзей они перешли к тусовкам, клубам и
путешествиям.
— Ты говорила, что твоя подруга уехала в Италию.
— Да. А что?
— Как насчет того, чтобы тоже отправиться туда на выходные?
— Я даже не знаю, — Ника отпила глоток. — Лиза с мужчиной уехала.
— Так и ты со мной поедешь, — резонно заметил Саша, поднося к губам бокал с вином.
— Даже не знаю.
— И не узнаешь, если не спросишь. Позвони ей.
— Прямо сейчас?
— А что тебя смущает?
Вероника пожала плечами, в два глотка допила остатки вина и подумала: «Почему бы нет?»
Вдвоем с ним она ни за что бы не поехала, другое дело — провести время в дружеской компании.
— Поеду, если жить будем в отдельных номерах.
Саша не был в восторге, но спорить не стал. Вероника написала подруге и практически сразу получила ответ. Лиза обрадовалась, обещала прямо сейчас сбегать на ресепшен. Минут через пятнадцать скинула фото интерьеров.
— Вот и чудненько, — подвел итог Саша.
Из ресторана они разъехались собирать вещи. Самолет улетал в семь утра.
Глава 23
Вероника дремала в белом салоне бизнес-класса, положив голову на плечо жениха. Любой вылет, запланированный ранее, чем на четыре-пять часов, она считала издевательством. Но чего только не сделаешь, чтобы сменить пасмурную слякоть родного города на синее небо, ясное солнце и компанию друзей.
«Остаться бы до мая».
Увы, нельзя. Корин улетает в понедельник рано утром, она же остается до среды. Не хочется пропускать день посещения Эллы. За год она ни разу не пропускала визит, не предупредив подругу. Нельзя, чтобы подруга подумала, что Вероника тоже ее бросила.
«Как все остальные».
Лиза шумно сочувствовала, передавала приветы, но ни разу не навестила подругу в клинике, хотя обещала. Странно, к Андрею после ДТП ходила чуть ли не каждый день, а в психушку ни ногой.
«Почему так?»
Ей и прежде приходилось слышать о стигматизации душевных болезней. Ника считала этот предрассудок делом далекого прошлого. «Однако и теперь шарахаются от психических. Бред какой-то! Это же Элла… Наша Элла!» — думала Вероника сквозь сонное марево. Она то просыпалась и, лежа в объятиях Корина, думала о друзьях, то вновь проваливалась в беспокойные видения, в которых они с Эллчиком тайком сбежали с пары и гоняли по улицам на большом красном джипе.
Разбудила стюардесса, сказала, что они скоро прилетают, и предложила напитки. Они с Сашей выбрали черный кофе. Вероника сонно вращала ложечкой темную жидкость. Она не любила горячие напитки, поэтому крутила в чашке ложечкой, надеясь остудить кофе быстрее. Однообразные движения и круги в чашке создавали эффект транса, слишком мягкое белое кожаное кресло манило откинуться назад и еще немного подремать. Вероника изо всех сил боролась с соблазном, когда Саша закинул руку на спинку и спросил:
— Как дела, солнышко? Ты проснулась?
— Почти, — вяло ответила она, глядя на гипнотические круги. — Настолько, чтобы спросить: почему мы летим во Флоренцию, если мои друзья остановились в Милане?
— Хочу показать тебе Каррарский карьер.
— Чего?!
Ника аж проснулась и во все глаза вытаращилась на жениха, пытаясь осмыслить, что она только что услышала.
— Там добывают мрамор. Твоя гостиная им украшена.
— И что? — Вероника от возмущения чуть не опрокинула чашку с кофе. — С какой стати я должна смотреть на дыру в земле?
— Нет, — рассмеялся Корин, — не в земле. Мрамор откалывают прямо от горы. Очень красивой горы.
Она пожала плечами.
— Тебе понравится.
— Не хочу, — сказала Ника, поднося чашку к губам.
Кофе остыл как раз до нужной температуры — м-м-м, пара глотков освежающе горького напитка вернула бодрость, а тут еще Саша сделал заманчивое предложение.
— А порулить хочешь?
— А?!
— Все просто, — он развел руками. — Я беру машину напрокат. И за городом пускаю тебя за руль. Идет?
— Штрафы с тебя.
— О чем речь, солнце ты мое ясное, — широко улыбнулся Саша.
— Я согласна, — быстро сказала Вероника.
Горы так горы, лишь бы еще раз сесть за руль. Умеют же некоторые соблазнять.
Они с Кориным ехали на большом мощном внедорожнике, за окном проплывали пейзажи, похожие на ожившие рекламные буклеты. Допивая третий кофе за утро, Вероника вдруг осознала, что весна, которую все так любят, — это не грязные сугробы под хмурым небом, а то, что она сейчас видит. Вероника приоткрыла окно, чтобы почувствовать запах цветов и молодой травы. Ветер ворвался внутрь, заметался по салону, растрепал волосы — пришлось приподнять стекло. Поправляя выбившиеся пряди, она посмотрела на Сашу. Он дышал полной грудью и улыбался, переведя взгляд на зеркало. Ника увидела, что тоже улыбается.
— Вот это я понимаю.
Не нужно было уточнять, о чем речь, в тот момент они были на одной волне.
— Когда ты пустишь меня за руль? — спросила Вероника, желая развеять магию момента.
Она испугалась, внезапно осознав, что чувствует себя легко и спокойно, как в компании друзей.
«А он вовсе не друг».
Пообещал пустить за руль, когда выедем из города. Вот они выехали — по обеим сторонам дороги тянутся цветущие поля, а Корин по-прежнему за рулем.
— Скоро, солнышко, совсем скоро.
Он принялся объяснять, где меньше шансов наткнуться на полицию. По его прикидкам минут через двадцать они вполне могли бы поменяться местами.
Вероника демонстративно вытащила телефон, посмотрела на время и ничего не сказала. Ругаться категорически не хотелось, слишком прекрасное утро, слишком вкусный капучино, слишком хорош вид за окном, поэтому она просто сказала:
— Включи музыку.
Довольно быстро удалось подобрать мелодию, которая нравилась обоим. Кажется, их музыкальные вкусы были похожими, а дальше случилось то, во что Вероника не до конца верила. От дороги отошли две развилки, Саша выбрал ту, что поуже, и почти сразу свернул на обочину.
— Вот здесь можно и поменяться местами.
Веронику не нужно просить дважды.
Быстренько усевшись за руль, она вдарила по газам.
— Ихо! — воскликнул Корин, которого тоже вдавило в мягкое кожаное сидение.
— Ты тоже любитель погонять?
— А кто нет? — хохотнул он. — Приятное чувство, если только не думать о том, что конечной точкой может оказаться лучший мир.
Радость от скорости померкла.
— Нет, — сказала Вероника, — мы с тобой получим сотрясение мозга и сломаем пару ребер, — она полуосознанно сбросила скорость. — На тот свет отправится бедолага, у которого нет денег на тачку с нормальной системой безопасности.
— У тебя так было?
Она покачала головой и еще больше сбросила скорость.
— Не у меня, у Андрея. Ты его видел. Я приезжала с ним на нашу помолвку.
— Точно! — Саша хлопнул ладонью по подлокотнику, — Я еще думал, где я видел одного из тех парней. Его пресса несколько месяцев полоскала.
— Меня тоже, — криво усмехнулась Вероника.
— Тебя-то за что? Ты вызвала скорую и осталась на месте ДТП. Что ты еще могла сделать?
— Ничего. Их спасатели автогеном вырезали.
Корин присвистнул. За окном проплыл знак ограничителя скорости. Именно так они и ехали — внутренний бесенок толкнул было под руку, подначивал снова разогнаться, но Вероника легко отбросила искушение. В последнее время многие выходки больше не казались таким забавными как прежде.
«Я не ребенок, чтобы кидаться кашей в няню, потому что папа сказал, что так делать нехорошо».
«Глупо все это».
И бессмысленно. О каком риске речь, если умирают другие?
— Может быть, заедем в ресторанчик?
— Ты же завтракал.
— А ты нет. И бокальчик-другой вина тебе не помешает.
Вероника улыбнулась.
«Нет, не надо мне вина. Я думала, что прощаюсь с детством, в пьяном угаре выпускного. Ничего не получилось, попробую насухо».
— Ты такая загадочная.
— Я не хочу есть. Но если ты проголодался, можно заехать. Только я не знаю, где тут рестораны.
— Ты не любишь Италию?
— Кто же ее не любит? — рассмеялась Ника, глядя на дорогу. — Я без навигатора хожу по Милану. Довольно хорошо знаю Рим.
— А я покажу тебе Тоскану.
Вероника не возражала — давно хотелось сменить обстановку, желательно на совершенно незнакомую. Здешние пасторальные пейзажи вполне устраивали.
Глава 24
Карьер каррарского мрамора превзошел все ожидания. Верхушки гор скрывались в тумане, отчего казалось, что здешние кручи уходят в само небо. Дорога, серпантином вьющаяся вокруг каменного гиганта, виток за витком поднималась наверх, открывая обалденные виды.
— Ну как тебе?
— Вау! — только и смогла ответить Вероника.
Местами добытчики камня стесали склон до вертикальной гладкости, эти участки действительно выглядели как стены холла в ее доме.
«Только лучше».
Туристический сезон еще не начался, поэтому Саше не составило труда забронировать время только для них. Они припарковались, потом долго бродили по склонам, кричали и аукали, слушая эхо своих голосов. Два часа пролетели незаметно.
— Теперь в ресторан? — спросил Саша, усаживаясь за руль.
Вероника не возражала: хотелось напоследок полюбоваться горным пейзажем, не отвлекаясь на дорогу. Против ресторана она тоже ничего не имела.
— Я знаю одно неплохое местечко. Оно как раз по дороге в Милан.
— Далеко отсюда?
До местечка оказалось недалеко, а вот до друзей ехать часа четыре.
— Как раз к ужину попадем.
Итак, весь день пройдет в дороге. В принципе, не так плохо, можно и за руль попроситься, и для Инстаграма пофоткаться. Ника представила себя в окружении цветов и холмов. Хороший контент получится, да и Сашу можно будет узнать поближе. В грохоте клуба особенно не поговоришь, а шопингом они с Лизой займутся в понедельник, подруга уже пообещала не ходить в магазины без Вероники. Она улыбнулась, предвкушая хороший отдых.
— Рад видеть твою улыбку.
Она послала ему воздушный поцелуй, о чем тут же пожалела — женишок пришел в игривое настроение и принялся уговаривать свернуть в душистые травы и отдаться безумству весны. Ника отнекивалась, хотя мысль завела ее не на шутку.
— Ты боишься, что нас застукают местные фермеры?
Это было последней каплей.
— А давай!
Джип резко свернул с дороги и мягко заколыхался на неровной поверхности дикого поля. К ресторану они подъехали усталыми и очень голодными.
«Ума не приложу, как он так быстро нашел их заведение?»
От дороги отходила развилка, по обеим сторонам обсаженная острыми кипарисами, Корин свернул, и через минут пятнадцать показался двухэтажный каменный домик, построенный во времена седой древности, деревянные столики окружили его подобно вражескому войску. Жених посигналил и сказал:
— Выбирай столик с самым живописным видом.
«Тоже мне задачка — тут со всех сторон отличнейшие виды, осталось подобрать освещение». Вероника выбрала столик, свешенный с правой стороны, поля расстилались слева, дом с кучей крестьянской утвари не лез в кадр.
Едва они устроились, как вышли хозяева — упитанные пожилые люди простецкого вида, мужчина носил пышные усы, как герой старого фильма. Увидев гостей, они быстро эмоционально затараторили. Как выяснилось, они были знакомы с Сашей, называли его «сеньор Алехандро» и выражали радость словами и жестами. Самое удивительное, что Корин говорил с ними на итальянском. Вероника так удивилась, что даже не заглянула в меню, поэтому вопрос:
— Что будешь? — застал врасплох.
— Все равно. Только чтобы быстро и сытно.
— Пицца?
Она кивнула. Где еще попробовать аутентичную пиццу, как не в итальянской деревне?
— Да, только выбери сам.
Саша с хозяевами кафе обменялись несколькими фразами, хозяева ушли.
— Откуда ты знаешь язык?
Корин смутился.
— Ты будешь смеяться, но лет в десять я увидел фильм про итальянскую мафию и…
Вероника прыснула, прикрыв рот ладошкой.
— Самому смешно. Но тогда я просто фанател. Настолько, что сказал маме, что хочу выучить итальянский.
Вероника только головой покачала. Ее увлечения заканчивались какой-нибудь дичью на камеру, а человек язык выучил.
— Мама общалась с девушкой из банка. Та вышла замуж за итальянца, десять лет прожила в Италии, потом у них что-то не срослось, — он развел руками, — и она вернулась домой. Мы занимались с ней пять лет.
Вероника смотрела на цветущие поля, не зная, что сказать, в мыслях крутились грязные сугробы, которые, дай Бог, растают к концу месяца. Уезжать не хотелось.
«Остановись, мгновенье».
Саша наклонился и прошептал:
— Я с ней невинности лишился.
Вероника прыснула.
— Ей лет сколько было?
Он пожал плечами.
— Значит, ты жертва педофилки.
— Ну, — кашлянул он, — почему сразу жертва?
— Первая любовь? — округлила глаза Вероника, откидываясь на жесткую спинку деревянного стула.
— Нет, влюбился я в одноклассницу. У нее были черные волосы до попы и дерзкий язычок, — он несколько театрально вздохнул. — Послала она меня ко всем чертям и укатила с каким-то быком на черном бумере. Такая вот история.
— И что с ней было?
— Понятия не имею.
Принесли бутылку с черным петухом на этикетке, разлили по бокалам. Вероника поболтала вино под запись и разместила в сторис с надписью «Привет из Тосканы».
— Теперь твоя очередь.
— А?
— Твоя очередь рассказать о первой любви.
— Да у меня тоже лажа. Мы с подругой влюбились в одноклассника. Он был весь такой большой, смуглый, а глаза синие-пресиние. Выбрал он подругу. У нее большие голубые глазищи и покладистый характер. Не то что у меня.
— Н-да.
— Ага. К счастью, дело было в одиннадцатом классе, потом мы поступили в разные ВУЗы. Что там у них дальше было, не знаю и знать не хочу.
Корин взял свой бокал, звякнул о ее и поднес к губам, Вероника сделала то же самое. Не успели они отпить и пары глотков, как зазвонил телефон.
— Алло.
— Дорогая, ты сбрендила? — спросил голос Лизы.
— А?
— Какая, мать твою, Тоскана?! Мы ждем тебя в Милане! Тебе по слогам повторить?! В Ми-ла-не! Вкуриваешь?! — Блин, да не кричи ты! Знаю я, что в Милане. Мне Саша устроил экскурсию по любимым местам. Часа через четыре приедем.
— Смотри у меня! Чтобы к девяти успели. Не представляешь, чего мне стоило забронировать столик на пятерых.
— Эм? А пятый кто?
Выяснилось, что Лиза уехала с двумя любовниками сразу. Они живут в одном номере, и никто никого не ревнует.
— Здорово, да?
Вероника только головой покачала. К счастью, принесли пиццу, появился предлог закончить разговор.
— Пиццу? Фи, как банально.
— Не банальность, а классика. Все, пока.
Пицца показалась умопомрачительно вкусной. Не зря говорят, голод — лучшая приправа. К тому моменту, как был съеден последний кусочек, она рассказала жениху про Лизиных двух любовников, с которыми сегодня придется ужинать. Корин хохотал как ненормальный.
— Куда я попал! Стритрейсеры! Психические! Полиаморы! Наркоманов только не хватает!
— Кого нет, того нет, — сказала Вероника и развела руками, копируя любимый жест Саши, едва не задела бокал, а потом осторожно сказала: — Мне кажется, тебе это нравится.
Он кивнул.
— Видишь ли, солнышко, пока вы отжигали, я пахал. Учился и строил бизнес. Хотел стать богаче папы. И могу похвастаться, мне удалось. До дяди, конечно, далеко, — он хохотнул. — Но папу я уделал.
— И теперь хочешь наверстать упущенное?
— Наверное.
— А я уже устаю от всего этого. Хочу пожить спокойно.
— Посмотрим, насколько тебя хватит.
— И тебя.
Они посмотрели друг на друга и расхохотались. Захватив с собой состатки вина, покатили в Милан. В четыре часа, разумеется, не уложились. Вероника то и дело просила остановиться, чтобы пофоткаться среди полей, кипарисов, среди цветов на фоне далеких холмов. Она позировала, переодевалась, спрятавшись за внедорожником, и снова фотографировалась, снимала сторис, пока солнце не скрылось за холмами.
Глава 25
В город они въехали поздним вечером, когда рестораны и модные бутики зажгли вывески. Древний город залил электрический свет, воспетый футуристами прошлого века.
Вероника с женихом пришли в ресторан, когда друзья уже ждали их. Она сразу заметила блондинку Лизу в черном платье с открытыми плечами. Она сидела на красном кожаном диванчике между брюнетом в стильных очках и мощным блондином в белой футболке, обрисовывающей рельефную мускулатуру, синий пиджак висел рядом.
«Вот зараза! — подумала Ника, заметив наряд подруги. — Обещала же не ходить по магазинам без меня!»
Видела она это платье в журнале. Под грудью многоуровневая баска до самого подола, держится вся эта красота на двух лямках, которые расходятся к плечам от середины выреза. Прикольное, Вероничка сама такое хотела.
— Красивое платье! — ехидно сказала она.
Зараза невинно похлопала глазками и сказала:
— Спасибо.
«Ничем ее не проймешь».
Ника рассеяно оглядывала интерьер, пытаясь справиться с раздражением. Кажется, раньше стены были светлее, сейчас почти черные и свет слишком яркий. Все здесь чересчур — слишком белые скатерти, слишком алые сидения. Позади Лизы с парнями пафосный стеллаж с черно-белыми фотографии знаменитостей, посетивших заведение. На каждом снимке присутствовал один красный элемент — одежда, надпись или красный бокал вроде тех, что стояли на их столике.
— Вы мои хорошие! — пропела Лиза. — Успели вовремя! Я заказала шампанского и краба.
— Мы что-то отмечаем?
— Твою помолвку. Разве нет? — округлила глаза подруга.
«Ну конечно!»
Была у них традиция все отмечать дважды: раз — как положено, раз — своей компанией. Новый год отмечали семьями, первого числа собирались дружеской компанией, та же история с днями рождения, получением дипломов и прочими событиями. Разумеется, Лиза подумала, что они с женихом прилетели в Милан, чтобы отметить помолвку.
— Конечно! — растянула губы в улыбке Вероника.
«Так себе праздник получился».
Ни Андрея, ни Гоши, ни Эллы, этих двоих с Лизой она впервые в жизни видит и не исключено, что в последний. Н-да, на этом празднике все не так — обе подруги в маленьких черных платьях и столик дурацкий. Возле окна все занято, пришлось брать в конце зала, в тесноте — до соседа можно рукой дотянуться.
— Везут!
Раздалось громыхание тележки, подвезли огромного мраморного краба.
— Это лучший рыбный ресторан на свете! — провозгласил брюнет.
После выяснилось, что Лиза подцепила уникального представителя креативного класса. Парень знал не только каждое заведение Милана, но и каждый дом, а с каждой статуей Дима был знаком лично, каждую называл по имени. Впрочем, краба приготовили восхитительно, Лиза выбрала хорошее шампанское, правда, снова забыла, что Вероника предпочитает розовое, настроения спорить не было. Ника пила, что наливали, слушая, как Корин оживленно болтает. Незнакомцы в компании его ничуть не смущали.
— Я хочу сказать тост!
Лиза подскочила с бокалом в руке! Вероника вновь растянула губы в улыбке, приготовившись слушать и кивать. Казалось, речь длилась вечно. Если бы Нику попросили пересказать тост, получилось бы нечто вроде:
— Хочу выпить за жениха и невесту…Бла-бла-бла… Желаю счастья… Бла-бла-бла… Как я рада, что подруга приняла жениха… Бла-бла-бла.
Вероника почувствовала, как улыбка застыла на губах.
«А был выбор?»
С ее привычками зарплаты старшего аналитика хватит на неделю. Вряд ли рынок предложит больше, чем мучимый угрызениями совести Летов-старший, вряд ли получится сделать карьеру и уж точно не удастся порадовать благодетеля. Он ведь не просто так терзается — остальные дети уже давно и плотно в отношениях: младшая дочь замужем, старший сын помолвлен, только Славка все еще без постоянных отношений.
«Интересно, что сказал бы папа, если я собралась бы замуж за Летова-младшего?»
Противный внутренний голос ту же выдал:
«Зависит от договоренности с дядей жениха».
От нее ничего не зависит, потому что без папы она никто и звать никак. Пора уже признать правду и перестать брыкаться. Корин не самый плохой вариант. Он в ее вкусе — высокий, сильный, властный, им хорошо в постели и отдыхать предпочитают в одном стиле — вполне можно ужиться.
«А как же любовь?»
«А где ты ее видела? Сплошное блядство, которое, кстати, любовью и зовут».
— Желаю счастья! — наконец закончила Лиза.
Зазвенел хрусталь.
Посиделка затянулась почти что до закрытия. Глубокой ночью, изрядно пьяные и усталые, они добрались до отеля. Саша начал приставать возле номера, буквально втолкнул внутрь и принялся раздевать прямо возле входной двери. В пьяном мозгу Вероники всплыла договоренность о стоп-слове.
— Элла! — неожиданно для самой себя выпалила она.
— Что?! — замер он. — Сейчас-то я что не так сделал?!
Она начала смеяться.
— Извини, — сквозь смех выговорила она, — я хотела проверить.
— Ах ты, — начал было он, но сам расхохотался.
Момент был испорчен. Вероника одернула платье и прошла, жених последовал за ней, не предпринимая никаких попыток продолжить начатое. Они мило болтали, обнимались и только потом вместе пошли в ванную.
Глава 26
Они так устали, что проспали все утро и все сиесту, потом заказали завтрак, он же обед, в номер и занимались друг другом почти до вечера. Поле заката вместе с друзьями бродили по красивым старинным улочкам, заглядывая в местные бары.
— Сколько раз вы поссорились? — вдруг спросила Лиза, когда они сидели в уличном кафе с бокалами вина.
— Э-э, — только и смог выдать Корин.
— За этот день или вообще? — уточнила Вероника, отпивая глоток.
— За совместный отдых.
Они с женихом переглянулись.
— Вроде ни разу, — ответил Саша.
— Значит, уживетесь.
— Да неужели? — хмыкнула Вероника, допивая остатки вина.
— Вернейшая примета, — заверила подруга, тоже допивая свое вино. — Совместный отдых — это самый надежный тест.
— А вы часто ругаетесь? — поинтересовался Корин.
Выяснилось, что часто. Но на сегодня договорились бродить по улицам и заходить в каждое заведение, которое кому-нибудь приглянется.
Чем они и занялись. Они бесцельно слонялись по ночному городу, пока не наткнулись на бывшую церковь, которая стала ночным клубом.
— Прикольно, — сказал Корин, и вся компашка завалилась туда.
Интерьер не произвел на Веронику впечатления — просторный зал со стенами из серого камня, разделенного на три части рядами колонн, крайние слева и справа поддерживали балконы. Центральную часть освещала большая хрустальная люстра, очень похожая на ту, что висела у них в холле.
«Будто интерьер оформляла Лена».
Впрочем, нет. Если бы за дело взялась мачеха, кругом блестела бы позолота и стены отделали бы мрамором. Что ей нравилось, так это публика, — нигде больше не увидишь столько элегантных людей на квадратный метр.
Саше в клубе тоже понравилось. Настолько, что протусил практически до регистрации на рейс, спохватился, что не успевает заехать в отель за вещами.
— Проследишь за моим чемоданом? — попросил он, когда они ехали в такси.
— Конечно, — рассеянно ответила Вероника, думая о своем.
Мысли были невеселыми. Сегодня впервые соврала подруге, сделала вид, что все хорошо, что она всем довольна.
Целуя Корина в аэропорту, она думала: «Неужели я тоже буду делать что положено и притворяться, что все хорошо?»
«Побесилась и смирилась?!»
«А есть варианты?»
Сон не шел. Вероника вернулась в номер жениха, тщательно его осмотрела — нашла в шкафу забытый галстук, аккуратно сложила его в чемодан, потом позвонила на ресепшен. Утром убедилась, что чемодан действительно отправили вслед за Кориным. Она сделала бы то же самое для любого из своих друзей, только…
«Только он мне не друг».
Остаток отдыха она провела в попытке прогнать мрачные мысли.
«Попробуй, — твердила она себе. — Вдруг понравится».
Но ей не нравилось ничего. Она часами ходила по магазинам и не смогла выбрать ни одной обновки — единственное платье, которое ей нравилось, купила Лиза. Вероника говорила, что в этом сезоне дурацкие тренды, что ей ничего не идет. Подруга пожимала плечами и уходила с полными пакетами.
«Смешно получилось. Я возвращаюсь из Милана с пустыми руками».
Хорошо, не совсем с пустыми — закупила вина и сыра для хороших людей. Себе же не купила ничего. Притом, что деньги на шопинг дали и жених, и папа.
«Сама себя не узнаю».
Она вдруг оказалась героиней байки про хитрую содержанку — двое мужчин дали денег на одежду в Италии, а она не купила ничего. Отец ничего не скажет, а вот жених может спросить про обновки. И подруги начнут шушукаться:
— А чего это она в старье ходит?
«А тебе не пофиг?»
Честный ответ ей не понравился. Пофиг было на все, даже гонять не тянуло, вспомнилась песня старого рокера, которого любил слушать дядя Витя: «Их дети сходят с ума, потому что им нечего больше хотеть».
Ага, как же! Вероника много чего хотела. Например, чтобы от нее все отстали, чтобы жених ей приснился во вчерашнем кошмаре и чтобы Элла была здорова. Чтобы не было той истории в клубе, вообще, нигде и никогда! Еще хотелось бы узнать, куда все-таки подевалась мама. Неужели мало?
Глава 27
А потом случилось чудо. Невероятное, долгожданное, настолько желанное, что Вероника поехала в церковь и впервые в жизни поставила свечу иконе нечаянной радости, самую дорогую взяла, вдобавок заказала благодарственный молебен.
Прямо с самолета Вероника поехала в клинику к Элле. Подруга выглядела бодрой, вместо спортивных штанов с футболкой носила теперь рваные джинсы с любимым топиком, черным, с надписью «Versace» во всю грудь.
«Даже глаза накрасила!»
— Классно выглядишь!
— Ты тоже, — откликнулась она, просканировав взглядом бежевый спортивный костюм. — Как Италия?
Вероника округлила глаза. — Откуда ты знаешь?
Выяснилось, что приходила мама. Элла попросила у нее телефон и «увидела твой привет из Тосканы».
— Могла бы написать чего-нибудь, — мягко попеняла Вероника.
— С мамкиного Инстаграма? Ты сейчас пошутила, да?
Подруги посмотрели друг на друга и рассмеялись. Веронике пришлось приложить немало усилий, чтобы не расплакаться от радости, — перед ней была прежняя Элла, веселая, бодрая, кипящая жадным любопытством к жизни, которая уже больше года шла без нее. Жизнь, в которую она наконец-то захотела вернуться.
— Что сейчас носят?
Пришлось перечислить последние тренды, достать телефон, чтобы показать Инстаграм Лизы.
— Вот кто закупился от души! — сидя на диванчике приемного покоя, Элла листала ленту подруги.
— А ты что купила?
Пришлось признаться, что ничего. Ника мялась, рассказывая, что модные тенденции практически такие же, как и в прошлом сезоне, что добавились новые цвета, которые она терпеть не может.
— Везет тебе.
— А?
— Так много шмоток, что даже в Италии купить нечего.
Вероника заставила себя рассмеяться и, глядя на сосны за окном, пошутила про полный гардероб и ничего надеть.
— Ладно, рассказывай давай, у кого что новое.
Они погрузились в увлекательный мир сплетен — хохотали над шведской семьей Лизы.
— Ей гарем надо завести, — смеялась Элла, — чего мелочиться?
Потом рассказала про историю с Гошиным «Геликом». Про гонки Андрея.
— Ну а у тебя что нового?
Радостное настроение слегка померкло.
— А меня замуж выдают.
— Серьезно?!
— Да. Папу достали мои выходки. Вот он и согласился отдать меня первому, кто попросил.
— Везет тебе.
Вероника во все глаза уставилась на подругу:
— Что?!
— Конечно. Меня-то теперь никто не посватает.
— Ой да брось, — Ника откинулась на спинку диванчика с самым беззаботным видом. — Кто что вспомнит?
— Моя мама каждый день напоминала.
— Только ей это интересно. Ты же не за маму замуж собралась?
Элла горько усмехнулась.
Вероника принялась убеждать подругу, что никому нет дела до той истории. Что память у тусовки короче, чем у золотой рыбки. Новости прошлой недели важны так же, как история съездов КПСС.
— Кого?
Пришлось признаться, что фразочку позаимствовала у Славы.
— А, помню его. Тот еще задрот.
Кажется, Элла успокоилась. Они проболтали часа два, пока не наступило время ужина. Пришлось прощаться.
Из приемного покоя Вероника отправилась к лечащему врачу, Галине Павловне Семиколенных, но та тоже ушла на ужин. Пришлось ждать около часа, сидя на мягком кожаном диванчике возле кадки с фикусом. Напротив висела акварель с летним пейзажем. Вероника смотрела на картину, занятие быстро осточертело, но куда ж деваться? Пробовала сидеть в соцсетях, но была слишком взволнована, чтобы отвлекаться на чужие фотки; полистав Инстаграм, она спрятала телефон и принялась тупо пялиться по сторонам. Когда грузная пожилая женщина в белом халате вернулась в свой кабинет, обстановка порядком намозолила глаза.
— Здравствуйте, проходите, — равнодушно кивнула Галина Павловна.
Вероника сидела за столом и слушала уклончивые речи врачихи. Ее глаза были усталыми, речь абстрактна и обтекаема, как корпус гоночной автомашины.
— Так мне не показалось? — напрямую спросила Ника. — Ей и правда лучше?
— Наблюдается определенный прогресс. Пациентка хорошо питается, ходит в тренажерный зал, демонстрирует интерес к жизни. Тесты показывают прогресс.
— Она поправится?
Психиатр принялась объяснять, что реабилитация — дело долгое. Что многое зависит от обстановки, в которую пациентка попадет после выписки, об имевших место рецидивах.
— Выписки?! Ее выпишут?!
Да, врачиха понаблюдает неделю для перестраховки и, если не будет срыва, то выпишет. Радости Вероники не было предела. Она написала Лизе, Андрею и Гоше. Они создали закрытый чат «Встречаем Эллу».
Глава 28
Незаметно подошло время ежемесячного перевода, банк всегда скидывал деньги на карточку десятого числа. Она тупо смотрела на цифру в личном кабинете, впервые в жизни не представляя, что с ней делать: в магазины не тянуло, а развлечения теперь оплачивал Корин. Мелькнула шальная мысль перевести все в какой-нибудь благотворительный фонд и застрелиться. То-то святоши обрадуются.
Странная мысль пропала так же быстро, как и появилась. Для суицида не было причин. Корин оказался не таким страшным: он вовсе не стремился подавить ее, превратить в аксессуар. Нет, он видел ее настоящую, и, кажется, ему нравилось. Вероника не могла до конца поверить, что ее поняли и приняли, всю, целиком со всеми страхами и слабостями. Ее порывы и метания вызывали у жениха приступы нежности. Ему действительно нравилась неконтролируемая импульсивность Ники, которой она стыдилась больше, чем маленькой груди, у него даже хрипотца в голосе смягчалась.
«Зря я с ним так», — говорил разум, а душа кричала, будто с нее содрали кожу и заставляют идти босиком через колючий кустарник.
Вероника глубоко вздохнула и перевела деньги на банковский счет, который открыла, когда всерьез думала о разрыве с семьей. Сейчас от прежней решимости не осталось и следа. Перевод она сделала просто так.
«Надо же их куда-то деть. Там неплохие условия, для банковского вклада, разумеется».
Через несколько часов позвонил Слава. Глупый неловкий разговор ни о чем показался бесконечно долгим: он так и не решился спросить ни о помолвке, ни о счете. Ее так и подмывало спросить:
«Ты сам-то знаешь, зачем звонишь?»
Впрочем, все они понимали. Когда-то между ними пробежала искра, но при первых проблемах мальчик включил заднюю. Неудивительно, семья Летовых вкладывается только в надежные активы.
«И Славка такой же. Потому и работает у папы в банке».
«А у Корина свой бизнес…»
Конечно, он построил его не без семейной помощи, но построил ведь. И он действительно уделал своего папу. От скуки Вероника сделала анализ бизнеса жениха, для этого пришлось воспользоваться некоторыми семейными связями, так что папа узнал.
«И пришел в восторг».
— Наконец-то ты начала думать головой, а не тем, чем обычно думают женщины! — воскликнул он.
Вероника с трудом сдержалась, чтобы не сказать какую-нибудь гадость вроде «этим местом обычно думают мужчины» или «а у тебя этот орган отсутствует вовсе. Твое сердце — просто насос для перекачки крови. Других функций не предусмотрено».
Она смогла промолчать, и скандала не случилось.
«Я просто образец благоразумия».
В последнее время Вероника была пай-девочкой. Отец в кои-то веки ей доволен, у Лены жизнь — сплошной праздник, свадьба падчерицы — хороший повод купить новое платье. Кажется, она именно за этим летит в Париж послезавтра.
«Все довольны».
Угу, кроме виновницы торжества. Честно говоря, она сама не понимала своего неприятия. Корин — лапочка, смешно шутит и водит по клевым местам, легко и непринужденно вписался в компанию. И вообще, с ним, что ни говори, хорошо. «Что не так?»
Слишком властный? Да, определенно, но учитывая ее склонность плыть по течению, именно такой мужчина и нужен. Как говорил один университетский преподаватель: «Если нет своих идей, придется воплощать чужие».
«Кажется, у меня нет выбора».
И эта безысходность бесила так, что хотелось орать. Теперь Ника понимала людей, которые кричат на официантов из-за малейшей оплошности. Сейчас она сама готова вопить на любого, кто окажется в поле зрения или, того хуже, позвонит. Не раздражали только друзья, на семью и жениха она запретила себе раздражаться. Пока что получалось.
Получалось не устраивать диких выходок и не писать гадости в Инстаграм. Время от времени она спрашивала себя: «Зачем я веду блог?»
Он не приносит денег, не сильно развлекает и не кормит эго.
«Так зачем?»
Лучше всего ответ сформулировала Элла.
— Чтобы доказать всему миру, что ты действительно существуешь.
«В точку».
Именно поэтому в полутемном зале очередного ресторана она щелкнула себя с Кориным и разместила тошнотворно-умильную запись «Угадайте, где мы с женихом отдыхаем?». Разместила и тут же услышала жужжание телефона в кармане Саши. Напрасно она тогда не обратила внимания на этот звук.
За столиком в ожидании заказа Корин протянул ей водительские права.
— Как тебе удалось? — ахнула Вероника, не веря своему счастью. Она смирилась, убедила себя, что в ближайший год, а то и все три, ей придется забыть о вождении. И тут такой подарок!
— На такие вопросы я не отвечаю, — коротко хохотнул Саша, вид у него был чрезвычайно довольный. — У меня много связей в разных организациях.
— Милый, — она с чувством схватила его руку и приложила ладонью к своей щеке. — Ты самый лучший мужчина на свете.
— Рад слышать, — расплылся в улыбке Корин. — Выпьем?
— Успеем, — промурлыкала она, не отпуская руку. — Хочу сказать тебе спасибо. Наверху ведь отель, да?
В этот вечер она впервые осталась с ним на ночь.
Глава 29
Утром началась веселуха — рубль рухнул. Европейский кризис докатился до России, оптимисты, как всегда, ошиблись.
Отец с Кориным укатили по делам, Вероника оказалась предоставлена сама себе. Делать было нечего — Эллу еще не выписали, Лиза не вернулась из Италии, Андрей с Гошей укатили на гонки, причем на настоящие — с толпой поклонников, зажигательными ритмами и топлес-гоу-гоу, отдающей команду «старт». Вероника вполне могла бы присоединиться, но настроения не было. Не хотелось и болтать с Леной, наверняка начнет жаловаться, что ей ограничили шопинг.
«Тоска».
От скуки начала анализировать свою финансовую ситуацию. Поймала себя на мысли, что ни разу не делала ничего подобного для себя. Вспомнила университетского преподавателя, который сетовал на проблемы с обучением современных студентов: «Мальчики дурака валяют — им лишь бы сдать и пойти в клуб, девочки стараются, решают сложные задачи, но не видят, как применить знания в реальной жизни».
Фраза глубоко запала в память. Вероника действительно не видела связи формул с реальностью, и подруги не видели.
«Почему?»
Непонятно, Слава говорил, что у девушек узкий кругозор.
— Даже у самых продвинутых.
Продвинутой Вероника себя никогда не считала. Термин, которым она охарактеризовала себя после года практики в папином банке, звучал куда жестче. Эту безжалостно точную фразу Вероника подцепила у своего преподавателя матанализа — тощей разведенки с короткими, высветленными перекисью волосами.
«Бездарная отличница».
Вероника не помнила, в чей адрес плюнули ядом тонкие ярко-красные губы. Точно не в ее. Вероника попала в число любимчиков после первой же практики, где решила все предложенные задачи. Ника чувствовала себя так уверено, что заявилась на экзамен в мини-юбке и получила свой «отл» без проблем и нареканий.
Но фраза врезалась в мозг, чтобы пять лет спустя стать самоопределением.
«Бездарная отличница. Вот кто я такая».
Однако ее финансовые дела шли неплохо.
«Не моими стараниями».
Да, все так. Просто обстоятельства в кои-то веки сложились в ее пользу — собираясь сбежать в Испанию, она перевела деньги в евро. В этой же валюте открыла счет в банке Летова. Потом, собираясь отдохнуть и накупить шмоток в Италии, тоже обменяла рубли на евро и положила на тот же счет. Когда пришел ежемесячный перевод от папы, Веронике не хотелось открывать новый счет, поэтому перевела деньги в ту же валюту и снова пополнила счет. Благо, выбрала пополняемый с ежемесячной капитализацией процентов.
«Вот так, ничего не делая, заработала».
Впрочем, оптимизмом Вероника никогда не болела, поэтому перво-наперво проверила состояние банка. Летовы оказались верны себе: после часового анализа Вероника могла с уверенностью сказать, что банк переживет этот кризис.
Своей радостью захотелось поделиться в Инстаграме. Она выбрала из галереи фото с деньгами и написала:
«Йоу, котики!
Знаете, почему я разместила эту фотку?
Не знаете, а все просто, как мамкины балетки от Шанель. Шучу! Моя маман только Прада носит, ну и Монолу иногда.
Впрочем, не в туфлях дела. Я, сладкие мои, не только лучше всех гонять умею, но и в финансах разбираюсь. Если кто не знал, не только в Вышке отучилась, но и Йель закончила.
Так-то!
В общем, все в курсе, что недавно в Италии тусила, не суть. Еврики у меня остались. Я прикинула ситуейшн — там кризис закончился, у нас пока не начался. Вот и не стала менять рублики.
Так я заработала! Завидуйте!
Кста, если пост наберет десять тысяч лайков до ужина, я напишу названия десяти банков, которым можно доверить свои денежки».
Пятьдесят тысяч набралось за два часа. Люди в комментах просили написать названия банков, от которых нужно бежать, сверкая пятками.
Вероника задумалась. Действительно, эта проблема, наверное, более острая. Она выпустила сторис, в которой коротко и четко разъяснила признаки банка, с которым не стоит связываться в кризис. В личку посыпались реакции, телефон непрерывно жужжал, сообщая о людях, которые хотели на нее подписаться.
Вероника валялась на своей большой кровати с телефоном в руках, когда в дверь постучали.
— Да, — рассеянно отозвалась она, не отрываясь от экрана.
Звук шагов прозвучал неожиданно. Она ожидала стук каблучков Лены или легкие шаги домработницы, но топал большой тяжелый мужчина. Сразу вспомнилась кассета с Толиком и все, что последовало позже. Вероника подняла глаза.
«Так и есть».
В комнату вошел Александр Корин, судя по выражению лица, в весьма мрачном настроении.
— Привет!
Он поздоровался и сел рядом с ней на постель.
— Нам нужно поговорить?
— О чем?!
Вероника искренне удивилась. Никаких косяков за ней не водилось. Черт, она не помнила, когда в последний раз так долго оставалась пай-девочкой.
«Так чего он смотрит так, будто узнал, что я переспала с его лучшим другом».
«Если такой существует в природе».
— Об Инстаграме.
— Ты читаешь мой Инстаграм? — округлила глаза Вероника. — А почему лайки не ставишь?! Ты жених или как?
— Прекрати, — скривился Корин. — Я не о лайках пришел говорить.
— А я о них! Моя подруга Лиза разорвала помолвку, после того как жених не лайкнул пост о том, как она утопила айфон в коктейле «Секс на пляже».
Жених смачно выругался. Вероника демонстративно сморщила носик. Она начинала понимать, почему мачеха время от времени закатывает скандалы — помогает снять напряжение.
— Хорошо, — сказал Саша, поднимая руки с раскрытыми ладонями, — отныне и навеки я буду лайкать все твои посты.
— И ставить сердечки на сторис.
— И сторис.
Вероника с улыбкой откинулась на подушки.
— Теперь ты довольна?
Она кивнула, хотя испытывала разочарование — с удовольствием поругалась бы еще, с криками, топаньем ногами и швыряниями подушками. Ох, не зря говорят, бойтесь своих желаний.
— Тогда поговорим серьезно.
Вероника подняла брови. По ее мнению, серьезно говорить об Инстаграме имело смысл, если ты блогер-миллионник. На нее подписались пятьсот тысяч, причем за полумиллионную отметку количество подписчиков перевалило только сегодня после статьи о деньгах.
— С чего вдруг ты стала писать о финансах?
— А почему нет? Ты курс евро видел? Он к сотке приближается! Нет темы горячей!
Дальнейшее развитие разговора ей совсем не понравилось. Саша сначала скривился, потом вдруг натянул покровительственную улыбочку и снисходительным голосом принялся втирать, что ей не следует писать на серьезные темы.
— С чего вдруг? — взвилась Вероника. — Я, между прочим, Вышку закончила!
Он пожал плечами.
— И с чем ты не согласен? По-твоему, надо держать деньги в рублях?!
— Я тебя умоляю!
— Так в чем дело?! Я дала кому-то дурной совет?
— Не в том дело.
— А в чем?!
Корин тяжело вздохнул.
— Нет, ты скажи! — она подскочила с кровати. — Я, по-твоему, тупая дура, которая может писать только о клубах и шмотках?!
— Я этого не говорил.
— Ты об этом молчишь!
Саша несколько натянуто рассмеялся и бросил пару вялых отрицаний, которые не могли унять праведного
гнева.
— Меня, между прочим, Летов-старший в банк звал! Причем сразу старшим аналитиком!
— Это-то мне и не нравится! Ты держишь деньги в банке Летова, прокачиваешь аудиторию аккаунта, словно собираешься продавать курсы. Знаешь, солнце, все выглядит так, будто ты пытаешься встать на ноги, чтобы послать нас всех куда подальше. Так это выглядит.
Вероника рухнула на кровать. Была у нее такая задумка, но осуществить ее не хватило духу, однако маленькие шаги в этом направлении предпринимались. Причем сами собой, так просто получалось. Но не объяснять же это все Саше.
«Он не поймет».
Вероника понятия не имела, что говорить, а между тем он ждал ответа. При одном взгляде на его мрачное лицо вновь вскипела злость.
— То есть ты считаешь, что добровольно за тебя никто не пойдет? Может быть, тебе к психологу обратиться?
Вот тут он взорвался — вскочил с кровати и орал так, что флакончики на туалетном столике дребезжали, ногами, правда, не топал, но метался по комнате с таким рвением, что Вероника с ногами влезла на кровать и прижалась к самому изголовью. Наконец он высказал все и ушел, громко хлопнув дверью.
«Уф».
Глава 30
Настало время выписки Эллы. Друзья арендовали большой белый лимузин, Лиза на полном серьезе предлагала заказать розовый, на что Вероника ехидно сказала:
— Будут выписывать тебя — непременно возьмем розовенький и обклеим стразиками, но сегодня день Эллы.
Так и прикатили в больницу на такой махине. Вот родители удивились! Нет, они знали, что Вероника навещает подругу, и даже несколько раз пересекались в приемном покое. Сидели на диванчике в ожидании, смотрели на сосновый лес за окном и даже общались. Мама точно знала, однако столь пафосного приема не ожидала и она. В конце концов они договорились, что родители встретят Эллу в больнице, друзья устроят встречу-сюрприз на улице.
Элла удивилась не меньше родителей. Она просто остолбенела, застыв в дверях клиники, во все глаза таращась на лица друзей. Даже обидно стало — неужели подруга думала, что Вероника не придет ее встречать? Андрей щелкнул пультом, из мощных колонок зазвучала музыка, под которую им нравилось отрываться в прошлом году, Гоша взял с сидения корзину красных роз.
— Привет!
Элла бросилась обниматься. Розы сунули маме, больничные вещи унес очередной папаша, а бывшая пациентка запрыгнула в лимузин, помахав родителям ручкой.
Внутри салон был обтянут новенькой белой кожей, которая поскрипывала при каждом движении. С собой они захватили соки и свежие фрукты.
— А где шампанское?
Этот момент они репетировали трижды — в последний раз в присутствии родителей.
— Понимаешь, мы теперь не пьем, — выдал Гоша и даже не покраснел.
— Перешел на тяжелые наркотики?
Парень потерял дар речи, только головой замотал. Такого не было в их сценарии! А стоило бы предусмотреть, язычок Эллы в компании хорошо знали.
— Не, мы теперь на ЗОЖ, — бодро отрапортовал Андрей.
— Чего?!
— Новейший тренд, — проворковала Лиза.
— Мы теперь ходим в тренажерный зал три раза в неделю, — сказала Ника, с комфортом устраиваясь на сидении. — Не пьем даже кофе и не едим продукты, в которых есть глютен.
Элла несколько раз хлопнула глазками, а потом спросила:
— Вы сейчас надо мной издеваетесь?
— Нет! — хором воскликнули все четверо.
— И кто из нас свихнулся?
На что друзья заметили, что ее уже выписали. Так что отмазки не принимаются — после обеда и шопинга придется записаться в зал. Против тренажерки она не возражала, однако отказ от алкоголя расстроил всерьез.
— Совсем-совсем нельзя? — детским голоском выпытывала она. — Даже по пятницам?
— Нет.
Столь суровый распорядок никого не радовал, но лечащий врач настаивала на полном отказе от алкоголя и регулярных физических нагрузках. Накануне друзья все обсудили в любимом ресторанчике.
— В тренажерный зал мы с ней сходим, не вопрос, — уныло сказала Лиза, глядя в бокал с остатками мохито. — Но как мы сами без бухла? И какие, блин, продукты без глютена?
— Плевать на глютен. Будет нашим пространством нарушения правил!
— Понимаю, — сказал Гоша.
— С алкоголем все строго, — сказала Ника, смакуя любимую «Маргариту». — Месяц точно нельзя, потом видно будет.
— Придется бухать без нее. Тоже не гут.
— Да, кисло выходит.
— Стоп, — сказала Вероника. — Мы же не каждый день вместе тусим. Ты захватишь ее на гонки, мы с Лизой оторвемся, потом ваша очередь, а мы придумаем, чем заняться.
— Блин, мы как будто семья.
— Мы круче, — отозвалась Вероника. — Мы — друзья.
Глава 31
Вероника всегда терпеть не могла этот клуб. За каким чертом тут навесили столько светильников?! Танцевать приятнее в полумраке!
— Ничего ты не понимаешь, — смеялась Элла, — посмотри по сторонам!
О да! Это отдельная тема — от отражения лучей в зеркальной мозаике глаза болят. И зачем такие большие слоны вокруг сцены?!
— Сегодня там диджей с Ибицы!
Никто особо не спорил. Вечеринку задумали ради Эллы, ей и доверили выбирать место. «Раз ее потянуло в любимый клуб — значит, будем зажигать там».
Они расселись за круглым красным столом рядом с живой пальмой аккурат перед слоновьей мордой. Принесли безалкогольные коктейли. Саша тоже пришел, хотя Вероника его не приглашала. Они так и не помирились, но портить вечер не хотелось. Пришлось знакомить подругу с женихом.
Элла как раз сунула указательный пальчик в розовый коктейль Лизы и теперь с видимым удовольствием обсасывала его.
— А, — сказала она, закончив, — ты тот самый жених, которого папа навязывает Веронике?
— Я сам справлюсь, — скривился он.
Лиза принуждено рассмеялась и предложила тост:
— За нашу дорогую Эллочку!
Звона бокалов было не разобрать из-за клубной музыки. Лиза продолжала ворковать о том, как ждала и скучала. Андрей с Гошей пытались поддержать тему, Элла отвечала мимоходом, все внимание сосредоточилось на Саше. Веронике стало тошно.
«С одной стороны, может быть, так и лучше?»
Сейчас он уйдет к Элле, ей больше не придется делать вид, что она всем довольна, что смирилась, приняла судьбу, которую устроили двое мужчин.
«И никто за меня не заступился».
Это было горько. Горечь разъедала отношения, которые едва-едва начали устанавливаться. Это с одной стороны. С другой стороны — смотреть, как подруга кокетничает с ее женихом, было невыносимо.
«Мужики! — думала она, глядя, как эти двое смеются. — Сами выбирают стерв, потом жалуются!»
Наконец заиграл тот самый диджей с Ибицы. Вся компашка пошла танцевать. Элла так и липла к нему. Извивалась рядом, пару раз намерено задела его своей круглой попкой.
Саша подошел к Веронике:
— Будем мириться? — прокричал он в ухо.
Она кисло улыбнулась и кивнула.
— Отзови свою подругу.
— Она сама. Поиск мужика — ее стиль жизни. Семейная традиция.
Саша расхохотался. Пришлось, перекрикивая музыку, рассказать про мамочку, которая вот уж пятнадцать лет ищет Элле папочку методом полного перебора.
— Дела-а.
Вероника демонстративно развела руками — что есть, то есть. Они танцевали с перерывами на коктейли. Они заметили, что Элла пьет алкогольные коктейли, только когда ее здорово развезло.
Вероника переглянулась с Лизой. Та демонстративно пожала плечами. Что же делать? Не морали же ей читать?! Да и поздно. Подруженька уже напилась.
«Вот блин!»
Они снова пошли на танцпол, Вероника не столько танцевала, сколько следила за подругой. И не напрасно. Стоило Саше уйти в направлении туалета, как Элла змеей скользнула следом, воровато оглядываясь. Вероника сделала вид, что ничего не заметила, выждала ровно тридцать секунд и двинулась следом.
Она обнаружила то, что ожидала, — они были возле туалетов. Элла буквально висела на ее женихе, он держал ее на расстоянии вытянутой руки.
Сама не зная зачем, Вероника вытащила телефон и начала снимать видео.
— Ты, — шептала она, — это сделала ты. Не слабая на передок Лиза. Ты.
Здесь музыка звучала не так, как на танцполе, но все же достаточно громко, ее слова не услышали. Вероника вдруг поняла, что не хочет видеть продолжения.
«Да гори оно все синим пламенем!»
И в чем была выбежала вон.
Глава 32
Картина рушила все ожидания. Ни один фонарь не горел, Ника завороженно смотрела, как сырой весенний ветер гонит пакет по раздолбанному асфальту. Пластик громко шуршал, надувался и даже пробовал взлететь. Вероника проводила взглядом его путь во мрак, потом подняла голову. Среди темной улицы светились окна дореволюционного дома в три этажа, ободранные до красного кирпича стены казались черными, над старыми дубовыми воротами кто-то написал черным баллончиком «Бар Сквотт».
— Бар? — удивилась Вероника. — Ты привел меня в бар?
— Думаю, надо начать отсюда.
Дима объяснил, что на первом этаже находятся бар и пивоварня, за второй и третий этажи идет долгий судебный процесс. Владелец пока не знает, чем дело закончится, поэтому планов не строит. Пока суд да дело, пустил за символическую плату свободных художников жить и творить на третьем этаже, а на втором проходят выставки и концерты.
— За деньги?
— По желанию.
Они вошли внутрь. Просторный зал разделяли ряды бетонных столбов, изрисованных черными граффити, глаз выхватил надписи «Сквот», «Свобода» и непонятные значки вроде круга, пересеченного молнией. Несущие стены ободрали до красного кирпича, тут и там стояли кадки с фикусами, над длинной барной стойкой из мореного дуба висели оригинальные светильники — горшок с зеленью над узким черном цилиндром с лампой внутри.
— Стильно.
«И чисто».
Вероника украдкой оглядела пол и столики, пыли не заметила.
— Ты еще наверху не была.
Они присели за барную стойку в практически пустом зале. Только за дальним столиком сидела странная парочка — она в розовом худи с мишкой на груди, длинные волосы покрашены в тон одежке, он в зеленом худи, короткие волосы цвета листьев фикуса. Они помахали руками.
— Местные?
— Да. Среди рабочей недели других тут не встретишь.
Дима помог заказать пиво, выбор оказался неожиданно большой. Многие сорта Ника видела впервые в жизни.
— У хозяина сеть пивоварен по стране.
Из служебного хода вышел энергичный мужчина с модной стрижкой. Его лицо показалось Нике смутно знакомым, как кажутся знакомыми люди, которых приходилось видеть на экране или в журналах. На мужчине красовалась черная футболка с желтой молнией в круге на груди, довольно тесная, ткань обтягивала накачанные мускулы.
— Здорово! — он протянул руку через барную стойку. — Рад приветствовать редкого постояльца…
— Который платит за аренду, — хором закончили они.
— А это та девушка из высшего общества? — спросил он, внимательно разглядывая Веронику, будто пытаясь вспомнить, где ее видел.
— Ее подруга. Зовут Вероникой.
В глазах мужчины вспыхнуло узнавание.
— Гонщица?
Она улыбнулась и чуть склонила голову.
— Ей нужно сменить обстановку. Можно она поживет с нами?
На лице хозяина отразились сомнения.
— Правила объяснил?
Дима признался, что еще не успел, тогда мужчина наклонился вперед и, глядя в глаза, четко произнес:
— Никаких скандалов. Наркотики под запретом.
— Я не употребляю. Вещества притупляют реакцию.
Он кивнул с видимым облегчением. Веронике даже обидно стало. Почему люди думают, что раз гонщица, значит, употребляет. С чего вдруг? Гонка сама по себе кайф, круче которого ничего не было, нет и быть не может.
— Не мое дело, конечно, но люди здесь сложные.
— Творческие, — с милой улыбкой уточнила Ника.
— Да. Каждый живет и работает как считает нужным. Людям со стороны они могут показаться странными.
— Я не собираюсь лезть в чужой монастырь со своим уставом.
Хозяин бара неуверенно кивнул и сказал:
— Ну, раз так — добро пожаловать.
Он оглядел зал, кивнул розово-зеленой парочке в углу и ушел по своим делам.
— Я ему не понравилась.
— Не бери в голову. Просто он боится за свое заведение. У него судебный процесс идет.
— А что я могу сделать?! Устроить гонку в выставочном зале?
Дима рассмеялся и посоветовал не заморачиваться. Он сказал, что наверх владелец практически не заходит, да и в баре появляется не каждый день. Они допили пиво и заказали еще. Вероника быстро пьянела.
Последние две недели она просидела на белковой диете, у нее кружилась голова, скакало настроение, и даже легкий алкоголь сносил крышу напрочь. Остаток вечера смазался, оставив пару четких пятен — вот она изливает душу художнице Олесе из Сургута, хрупкая девушка со светло-русым каре сочувственно кивает.
— Я полтора года навещала эту суку в больнице, представляешь?
— Вот тварь!
Оксана выслушала с пониманием, потом рассказывала о своем парне, который свалил к глупой девке с собственной квартирой в пятнадцати минутах от метро.
— А говорят, женщины продажные, ха!
Они пили пиво и слушали друг друга, кроме потока жалоб на жизнь и мужчин запомнилась надпись на стене бара:
«Не важно, кто ты, главное — ты здесь».
«Ага, как же!»
Фраза врезалась в память, все остальное утонуло в пьяном угаре. Так и не вспомнила, как договорилась с Оксаной пожить вместе. Вероника очень удивилась, проснувшись в комнате новой знакомой.
Глава 33
Веронику разбудил холод. Она лежала под чем-то тяжелым, свернувшись в клубок, ноги оставались неукрытыми. Ступни совсем заледенели.
«Бр-р».
Она открыла глаза и увидела бетонную стенку, на которой нарисовали фиолетовое нечто. Нечто смотрело грустными черными глазами из-под длинных ресниц. Вероника попыталась укрыться и обнаружила, что вместо одеяла у нее косуха, которой не хватает на все тело.
«Косуха!»
Она мигом все вспомнила — предательство Эллы, заманчивое предложение пожить в сквоте. Ника вскочила с зеленого резинового коврика вроде тех, что лежат в тренажерных залах. Соседка сидела на фиолетовом и рисовала карандашом на белом листе.
— Доброе утро, — поздоровалась Оксана, не отрываясь от занятия. — Как спалось?
— Жутко замерзла.
— Привыкнешь. Пока выпей горячего чаю.
— Мне бы в душ.
С душем оказалось все сложно — сначала нужно было проверить, осталась ли горячая вода, если нет, нужно написать мелом на двери свое имя и ждать, пока вода согреется. Ожидание заняло два часа.
Они с Оксаной пили чай с апельсином. Надо было поесть, но аппетита совсем не было, да и местная еда не вызывала доверия. Поэтому Вероника съела апельсин и отправилась на урок по скетчингу, который вела соседка. Удалось довольно похоже нарисовать Эллу, то есть по ее мнению похоже, соседи нашли массу недочетов, но признали работу годной.
— Можно повесить на щит для дротиков.
— Не надо.
Дальше стало скучно. Она наконец приняла душ и отправилась на кухню в поисках общения — никого. Без толку просидела около часа, каждый занимался своим делом, включать телефон нельзя.
«Тоска».
От нечего делать взяла карандаш и принялась рисовать Корина. Она вспоминала его сильные руки, его мрачные шуточки и, черт побери, его заботу. Вообще-то грех было жаловаться — ей помогало много людей. Дима, которого она знала без году неделю, устроил побег, здесь приняли как родную, но никто не был таким заботливым, как Корин. Только он, блин, смог вернуть права, даже отец не взялся, а он вернул.
«Пока имеем — не храним, а потерявши — плачем».
«Почему потерявши?»
От Эллы он явно хотел отделаться, что, разумеется, ни о чем не говорит. Возможно, у него предубеждение против девушек с диагнозом, а возможно, она просто не в его вкусе.
«Но он ничего не сделал!»
«Пока не сделал».
Борьба продолжалась около часа, все это время она работала над портретом Саши.
— Делаешь успехи, — похвалила Оксана, а потом спросила: — Жених?
— Угу.
— Симпатичный.
— Вот зачем ты это сказала?!
— Извини.
Они помолчали, потом Оксана сказала.
— Не мое дело, но, если скучаешь, — позвони. Зачем мучить себя и его?
Вероника аж задохнулась от возмущения. Это она мучает? Вспомнилось душное давящее ощущение, бессильная ярость, оттого что взрослые дяди собрались и решили за нее. Похоже, соседка неправильно истолковала ее выражение ее лица.
— Послушай, — мягко сказала она, — я понимаю, что тебе страшно. Но ничего не дается без риска.
— Без риска?! Да что ты знаешь о риске?!
— Да побольше многих. Я приехала из далекого северного города — в кармане десятка, за плечами провинциальная художественная школа.
Оксана рассказала, куда поступила и какие конкурсы выиграла, названия ничего не говорили Веронике. Неудивительно, этот мир ей был совсем не знаком. В голове крутилось только одно слово:
«Десятка».
Она легко могла оставить эту сумму за ночь в клубе. Уехать в чужой город с десяткой без богатого папы за спиной — это поступок.
— Ты реально смелая.
— Жизнь одна.
— Да уж.
«Но вряд ли она закончится завтра».
Необязательно решать все сейчас. Кипиш поднялся еще вчера, сутки ее нет, значит, скандала не избежать. Так почему бы не оттянуть неприятные разговоры еще на денек-другой?
— Здесь есть какая-нибудь движуха?
Разумеется, ночная жизнь не ограничивалась распитием пива в баре, через час выступала местная группа, названия которой Вероника не запомнила. Кстати, напрасно, музыка ей понравилась.
Глава 34
Вероника дрожала, скорчившись на резиновом коврике. Нет, она больше не мерзла. Вчера Дима съездил в город, привез пакет еды для сквота и большое теплое одеяло для Ники. Поблагодарив за нужный подарок, она не смогла удержаться от вопроса:
— Почему ты рисуешь здесь? Родители не хотят оплачивать студию?
— Нет, — как-то уж чересчур жизнерадостно рассмеялся он. — Не в них дело.
— А?
Парень обвел широким жестом исписанную граффити комнату.
— Где ты еще найдешь такую атмосферу?
Атмосфера и правда была потрясающая. Даже Вероника стала рисовать, чего не делала с младшей школы. Оценив ее старания, Дима попросил портрет Лизы.
Завтра она собиралась приступить, не сейчас. После посиделок на кухне жутко захотелось спать. Не дожидаясь Оксаны, Ника залезла под одеяло и тут же провалилась в забытье.
Сначала снились непонятные обрывки жутких историй. Сквот представлялся хитрым хищником, который манит к себе юные горячие души. Потом видения изменились, обрывочные образы сложились в историю.
Снилась ей пани Лора, большая дородная женщина в очках, которая рулила тут кухней. Она готовила последнюю кашу и первую кашу. В первую она положила просфору, припасенную с Рождества, в последнюю — просфору с Пасхи. Женщина кормила соседей. Сначала последней кашей, потом первой. Тем, кто спал или работал безвылазно, она приносила порцию в белой алюминиевой миске.
Когда она пришла к Веронике, та дремала, накрывшись курткой-косухой.
— Есть хочешь?
— Нет, спасибо.
Женщина несколько секунд потопталась рядом, потом сказала:
— Ладно. Все равно ты не из наших.
Когда Ника проснулась, все стены коридора были исписаны стрелками, которые вели по кругу. Она кружилась с третьего этажа по второй, спуститься в бар никак не получалась. Из кухни выглянула пани Лора.
— Чего мечешься?
— Хочу в бар.
— А, ты на стрелки не смотри, тогда выйдешь.
— Спасибо. А вы не пойдете?
— Нет, — усмехнулась она. — Я уже первой каши отведала.
Вероника пожала плечами, списав последнюю фразу на местную традицию. Может быть, у них тут как у древнекитайских крестьян — где поел, там и удобрение оставил. Откуда ей было знать?
Глядя на пол, удалось добраться на двери. Там тоже появилось новое граффити — закрученная спираль, которая медленно двигалась. Вероника любила смотреть на такие картинки, казалось, тебя затягивает внутрь. Только завернули эту штуковину не внутрь, как обычно, а наружу, из-за чего казалось, что она отталкивает, вместо того чтобы притягивать.
«Это как со стрелками. Просто не смотри, и все».
Сработало, Вероничке удалось выйти. Только вернуться она не смогла, и никто не смог. Лестница, которая вела вверх к выставочному залу, почему-то приводила снова в бар. Хозяин часами метался по лестнице, приводил священников и экстрасенсов, никто не смог подняться на второй этаж.
— У них еды на два дня максимум, — затягиваясь очередной сигаретой, поделился он, сидя в у барной стойки. — Они молодые. Съедят быстрее.
На третий день подогнали кран. До этого пытались влезть в окно с помощью пожарной лестницы, но она вела себя так же, как внутренняя. Кран тоже подвел — стрела ни в какую не хотела поворачиваться к зданию. Пробовали спускать еду в вентиляцию с помощью квадрокоптера — ничего не вышло. В волосах хозяина проступила седина:
— Я будто концлагерь построил.
Вероника молчала. Она рада была бы утешить, да оказалось нечем. На кухне действительно мало еды. Она слышала, что в блокадном Ленинграде ели обои, но там не было обоев, еще варили суп из кожаной обуви, но художники носили кожзам и прочую синтетику.
«Хорошо, что там нет домашних животных».
Мысль пронзила ледяным холодом. Она очень захотела проснуться, не досматривать того, что будет дальше, но видения продолжались. Через месяц расходы на электроэнергию стали меньше.
— Будто на одного жильца стало меньше.
Она проснулась и резко села. Было темно, на соседнем коврике тихо спала Оксана. Вероника с ужасом смотрела на нее, совсем не хотелось представлять королевскую битву.
«Как только могло в голову прийти, что эти милые ребята станут убивать и есть друг друга?»
Она мысленно посмеялась над собой и улеглась на коврик, не подозревая, что ее ждет вторая серия мистического триллера.
Через полгода счета за электричество перестали приходить вовсе, но хозяин заведения больше не выглядел таким несчастным. Вероника подумала, что он смирился, осознал, что ни в чем не виноват, но все оказалось куда сложнее. Он пригласил выйти на улицу.
— Смотри, — сказал он, указывая на окна выставочного зала.
Там висели картины. Некоторые смутно знакомые, некоторые совсем новые.
— Вот эту Дима показывал мне незадолго до… Она была готова примерно на треть. Я уверен, это она.
— Он ее закончил?!
— Да. И не только он. Я подсчитал. Месяц ничего не было. И следующие сорок дней тоже. Потом в окнах начали появляться новые картины.
— Не может быть!
— А этаж, на который нельзя подняться, может быть?
Вероника промолчала.
— Я снимаю окна квадрокоптером и размещаю в Инстаграм.
Он выглядел счастливым.
— Я создал не концлагерь. Я создал вечный сквот.
Глава 35
Вероника рассказала о сне Оксане, надеясь посмеяться вместе, чтобы развеять мерзкое послевкусие. Рассказывать о каннибализме, разумеется, не стала, сократила эту часть:
— Счет за электричество становился все меньше и меньше, потом вовсе свелся к расходам пивоварни и бара. А через сорок дней в окнах начали появляться новые картины.
— Крутяк!
— А?
— Рада я за нашего пивовара. Он так давно мечтал вывести нашу коммуну на самоокупаемость.
Вероника только головой покачала. Из этих людей платить реальную стоимость проживания и выставки мог только Дима, но он, похоже, платил только за себя. Остальные отстегивали только за коммуналку, да и то нерегулярно. Нереально покрыть расходы с таким народом.
«А он и не надеется».
Вероника все поняла. Этот человек — бизнесмен, он не мог не просчитать платежеспособность жильцов. Он меценат, поддерживает начинающих художников, потому и принял ее прохладно.
«По мне сразу видно, что великой художницей мне не стать».
— А вообще крутая анимешка получилась бы. Японцы умеют душевно рисовать жесть жуткую. Я была бы серьезной тян с синими волосами.
— Но ты же русая?
Ох, напрасно спросила. Последовала пятнадцатиминутная лекция о связи цвета волос с характером персонажа. Потом Оксана принялась рассуждать о самом страшном — как они приняли необходимость умереть от голода. Но если Вероника представила войну всех против всех, то соседка выбирала между жребием и голосованием.
— Жуть!
— Не отлынивай. Сама начала.
— А?
— Новый проект. Аниме мы, конечно, не сделаем, но мангу нарисовать реально. У тебя неплохо получаются лица, будешь рисовать крупные планы и писать текст. Стрелки в коридоре и обратную спираль беру на себя.
— Что такое манга?
— Японский комикс. Я научу тебя рисовать в технике манга. Это проще. А вот стрелки, от которых кружится голова, — это очень интересно.
— Хочешь нарисовать в коридоре?
— Хотела бы, — вздохнула Оксана, — но дизайн общих пространств решается голосованием. Думаю, лучше будет представить комикс на выставке. Если всем понравится, больше шансов победить в голосовании.
Потом они обсудили сюжет комикса, написали названия сцен и коротко описали, что там будет, после чего соседка принялась обучать ее рисованию манги, причем сразу на простейших сценах комикса «Вечный Сквот».
Рисование увлекало, а главное, отвлекало от неприятных мыслей. Стоило остановиться, чтобы попить чаю, как накатывали воспоминания о Корине. Ника скучала. Пыталась напомнить себе, как он давил и принуждал, но ощущение духоты и безысходности ослабло до такой степени, что Вероника сама начала сомневаться.
«А не придумала ли я проблему?»
Вернулась Оксана с первым наброском коридора со стрелками, выглядело крипово. Особенно второй рисунок, где между стрелками металась тонкая фигурка с длинными развевающими волосами.
— Жуть!
— Нет, — отмахнулась соседка. — Давай ложись. Буду рисовать сцену с кашей.
Тяжело вздохнув, Вероника сняла с вешалки косуху и улеглась на коврик. Оксана заставила ее принять позу эмбриона, после чего накрыла ее курткой.
Процесс длился вечность. Ника замерзла, отлежала правый бок. Когда она совсем было собралась попросить перерыв, в дверь постучали.
— Открыто! — крикнула Оксана, не отрываясь от работы.
Раздались тяжелые шаги, Вероника почувствовала, как застучало сердце.
— Девочки, — раздался низкий голос пани Лори. — Вы совсем перестали есть.
Послышался шелест бумаги. Это Оксана уронила лист.
— Вы, случайно, не кашу сварили? — поразительно ровным голосом спросила она.
— Нет, макароны.
Соседки шумно выдохнули, а потом начали смеяться.
— Я что-то не то сказала?
— Это с нами что-то не то происходит, — задыхаясь от смеха, сказала Оксана.
Они рассказали о сне Вероники, о комиксе «Вечный Сквот». Пани Лори только головой качала.
— Я много чего о себе слышала, но ведьмой меня еще не называли.
Соседки поступили глаза.
— Извините, — пролетала Вероника, пряча лицо под куртку.
— Ты из-за этого не ешь?
Она покачала головой.
— Из-за мужика своего?
— Не знаю, — растерялась Вероника. — Может быть… наверное…
— Эх, молодость-молодость… Чудесное время, когда в каждом козле готова видеть лучшее творение боженьки. Зря ты прячешься, милая. На то она молодость, чтобы наслаждаться и обжигаться. Потом станешь циничной теткой, на фиг никто нужен не будет!
— Этого-то я и боюсь.
— Напрасно. Впрочем, пока не поживаешь с мое… Эй! Ты чего малюешь?
Пока они разговаривали, Оксана подняла лист бумаги и принималась рисовать массивную фигуру пани Лори.
— Пожалуйста! — взмолилась Оксана. — Ну попозируйте хотя бы пятнадцать минут.
Примерно пятнадцать минут та ломалась, потом согласилась, выдвинув всего лишь два условия: чтобы показали рисунки и чтобы скорым шагом на кухню.
Оксана была согласна на все. Вероника быстренько улеглась в позу замерзшего ребенка, пани Лори пошуршала бумагами и разрешила продолжить работу.
— Можно я на кухне вас нарисую?
На этот раз женщина согласилась без возражений. Они втроем топали по длинному холодному коридору, Оксана всю дорогу крутила головой, видимо, представляя те самые стрелочки на стенах.
На кухне Вероника пила мелкими глотками чай, наблюдая, как соседка правой рукой рисует пани Лори на кухне, а левой черпает остывшие макароны из эмалированной мисочки с круглыми сколами, похожими на кляксы. Ощущение нереальности усиливалось.
«Неужели я свихнулась? Такого просто не бывает».
Однако когда Оксана дорисовала, они ушли в комнату, чтобы продолжить работать. Оказывается, на днях выставка, а у соседки ничего нет.
— Сессия меня просто вымотала.
Вероника расстроилась. Казалось, в кои-то веки ее идею оценили, а ни фига — просто заткнули вакуум.
Дальше началось форменное безумие. Всего за пару часов весь Сквот узнал о новом проекте, у них побывало с десяток человек. Смотрели, болтали, подтрунивали, конечно, но не так чтобы очень обидно, вызвалась помочь только парочка с разноцветными волосами. Оксана громко закричала:
— Ура!
Выдала каждому по четыре сцены и убежала на лестницу рисовать обратную спираль. А Вероника осталась наедине с племенем младым и незнакомым. Нет, ребята милые, заядлые анимешники, но лапочки. Подсказывали ей некоторые технические моменты, иногда сами подрисовывали. Работа кипела, надо было успеть к выставке — уж очень хотелось утереть нос надменному пивовару.
— Ты так зависима от чужого мнения? — спросила розоволосая, когда Вероника поделилась сокровенным.
Она во все глаза уставилась на нее.
— А ты нет?
Анимешница пожала плечами.
— Не могу сказать, что мне совсем наплевать, как люди видят мои картины, но…
— Есть люди, мнение которых важно, но вряд ли я бы стал напрягаться, чтобы утереть кому-то нос, — закончил зеленоволосый.
Они частенько так делали, заканчивали фразы друг за друга. Что только усиливало ощущение сюра.
— А что вас волнует? Искусство?
Молодые люди переглянулись, потом хором выдали:
— Фан!
Вероника улыбнулась, это она понимала.
Глава 36
Они едва успели — работали двое суток практически без сна. Рисунки развешивали за час до открытия выставки. Яркая парочка ушла заниматься инсталляцией своего проекта, пришлось им с Оксаной суетиться вдвоем.
Теперь каждого интересовали только его работы. Даже у спокойной доброжелательной соседки сорвало крышу. Она стала резкой, разговаривала в приказном тоне, не раз хотелось послать куда подальше, останавливала элементарная благодарность.
— Вроде норм.
«Уф».
— Посмотри со своего роста.
Вероника была выше художницы почти на голову, так что просьба была разумной. Пришлось идти вдоль белых листов, читая надписи.
— Вполне читабельно.
— Вполне или читабельно?!
— Текст легко читается, мордашки симпатичные. Что еще?
— Ничего, спасибо.
Но не успела Вероника выдохнуть, как Оксану осенила новая идея. Она лихорадочно схватила два чистых листа бумаги, один протянула:
— Рисуй меня. На весь лист, оставь только место для рамки.
— Тебя?!
Вероника пришла в ужас. Одно дело рисовать Эллу — короткая стрижка, треугольное лицо со скулами и огромные глазищи. Другое дело — соседка с мелкими правильными чертами, зацепиться не за что.
— Как получится, так получится.
Вероника подчинилась, пообещав себе, что в последний раз. И снова обманула. Скетч на художницу получился так себе. Тяжело вздохнув, Оксана взялась перерисовывать, а Нику отправила искать линейку, потому что сама нарисовать рамки не успевает, а у новой ученицы рука недостаточно твердая для прямых ровных линий. Найти не удалось, тогда Вероника достала из сумочки айфон и вернулась в выставочный зал.
— Сойдет.
Пришлось рисовать рамку вокруг своего портрета, который совсем не понравился, — сплошные скулы и губы. Неужели больше ничего не бросается в глаза? Потом пришлось делать рамку вокруг портрета Оксаны, и обида мигом прошла. Себя она стилизовала под эдакую мышку-норушку, даже уши как у Микки Мауса нарисовала.
«Вот это смелость!»
В это время художница делала надпись «Две тянки представляют». Оксана быстро нарисовала контуры букв и попросила Веронику закрашивать с другого конца. Они докрашивали последние буквы, когда в зал зашли посетители и журналисты.
— Ну почему всегда так?! — чуть не плача, спросила Оксана.
Веронике очень хотелось напомнить, что еще вчера она хотела пропустить выставку, потому что в институте потребовали предоставить работы до конца апреля, но промолчала. Она не из тех, кто любит сыпать соль на раны. Вместо этого сказала.
— Пока они еще дойдут до нас. Мы успеем.
Художница нервно хихикнула и согласилась. Действительно, они, вернее, Вероника, как самая высокая, стоя на стремянке, разместила последние листы над комиксом, то есть мангой.
Сверху шла надпись «Две тянки представляют», под ней — их портреты с подписью, Вероника подписалась только именем, соседка полностью, ниже шло название «Вечный Сквот».
Они успели. Люди проходили по залу, где-то задерживались, где-то проходили мимо, то тут, то там образовались мелкие группки, бурно обсуждавшие экспонаты.
Вероника почувствовала себя чужой. Не то чтобы раньше она чувствовала себя здесь как дома, это не ее мир. Однако такого приступа одиночества давно не испытывала.
«Хватит. Пора возвращаться!»
Она вышла на лестницу и включила айфон. Боже, какой родной показалась приветственная мелодия. У нее было четыре сотни пропущенных звонков и десятки сообщений в Инстаграм. Корин прислал кучу видео.
— Да не было ничего! Не было! — кричал он прямо в камеру. — Ты на время посмотри! Когда я управлялся за пять минут?!
Вероника хихикнула. Действительно, он был из долгоиграющих, их секс продолжался минут пятнадцать-двадцать, не меньше.
Следующее видео было общим, за него поручились Лиза и Андрей с Гошей. Эллы нигде не было видно.
«Что они ей устроили?»
Она же совсем недавно из клиники, ее нельзя буллить! Подруга, конечно, сука еще та, но не возвращаться же снова в психушку! И так полтора года жизни потеряла. Ника почувствовала жуткий стыд.
«Я такая же эгоистичная тварь, как Элла!»
Телефон завибрировал в руках, сердце пропустило пару ударов. Она знала, кто это, до того как посмотрела на экран.
— Алло.
— Вероника, ты?! — голос в трубке на мгновенье прервался, потом Саша заговорил быстро и хрипло. — Боже мой, это правда ты?
— Да, — прошептала она.
— Как ты меня напугала! С тобой все в порядке?!
— Да.
— Где ты?
— Даже не знаю, как тебе объяснить… Ты слышал про бар «Сквот»?
Пауза.
— Нет.
— Он где-то на окраине… Я не знаю точного адреса… И вряд ли мне кто-то подскажет.
— Это еще почему?
Вероника присела было на ступеньку, но быстро подскочила — холодно.
— Здесь выставка. Все как с ума посходили. Ни о чем другом думать не могут.
В трубке крякнули.
— Выставка? В баре?
— Там на втором этаже выставочный зал.
Молчание.
— Куда же тебя занесло?
— Приезжай, увидишь. Место креативное, наверняка есть в интернете.
— Найду, не беспокойся.
— Только не прямо сейчас.
— Это еще почему?
— Мне надо привести себя в порядок. Я не помню, когда в последний раз красилась.
Она скромно умолчала о том, что душ принимала вчера вечером, и сейчас, когда все тусуются в выставочном зале, Вероника собиралась хорошенько понежиться в горячей воде. Потом она, конечно, поставит воду греться. И даже заплатит хозяину дома за проживание.
«В конце концов, я мажорка, а не шаромыжница».
— Ладно, — хохотнул Саша. — Во сколько за тобой заехать?
— Давай часа в четыре. Я буду ждать тебя у барной стойки.
— Хорошо. Там и поговорим.
Он отключился. Вероника смотрела на экран, пока он не потух. Предстояло много неприятных звонков, она решила начать с самого тяжелого — позвонила отцу.
К ее удивлению, папа не орал. Он задал примерно те же вопросы, что и жених. На вопрос «Ты где?» отвечать отказалась.
— Корин знает, где я. Вечером заберет.
Пауза. Вероника тоже молчала, глядя на стрелки. Оксане разрешили разрисовать кирпитные стены сквота белым мелом.
— То есть ему ты сказала, а мне — нет?
— Ты же сам передал меня ему.
Опять пауза.
— Ты меня неправильно поняла.
Вероника нервно рассмеялась.
— Чего уж тут не понять. Я тебя достала. Ты был рад поручить меня любому желающему.
— Дома поговорим.
— Хорошо. Корин привезет меня вечером.
Потом она позвонила друзьям. Ох, и досталось же от Лизы:
— Как тебе не стыдно?! Все так за тебя переживали! Свинюшка ты бессовестная!
— Извини, — Ника присела на перила, готовая выслушать о себе много интересного.
— Ты чего выкинула, бяка?! Это же Элла! Нашла, из-за кого беситься!
— А?
— Ха! У нее идея-фикс — замуж выскочить хочет. Все равно за кого, лишь бы из дома сбежать.
Веронике вдруг представилась сюрреалистическая сцена — вот Эллочка подходит к Корину возле клубного туалета и спрашивает:
— Слышала, ты жениться хочешь.
— Да, а что?
— Женись на мне.
И вешается на шею. Стало смешно и грустно.
— Я, конечно, понимаю, от ее маман на край света сбежишь, не то что замуж.
— Ой, не говори!
Они помолчали, потом Вероника спросила:
— А твои родители?
— Что родители?
— Они на тебя не наседают?
— Нет, — жизнерадостно расхохоталась подруга, — Я в семье третья. Мой брат работает у отца, сестра хорошо замуж вышла, на нее уже третью компанию записали. Я — допустимый процент брака.
— Это они тебе сказали?
— Мне такого не придумать. Папина фразочка.
— Жесть!
— Ой да ладно! Я только рада. Живу в свое удовольствие, с родственниками вижусь три раза в год — кайф!
— Понимаю, — медленно сказала Ника, скользя взлядом по гиптотическим стрелочкам, указывающим вверх. Надо было что-то сказать, но слова закончились, в мозгу крутилась одна фраза «Допустимый брак».
— Выше носик, Вероничка! — рассмеялась Лиза. — Скажи лучше, когда возвращаешься?
— Сегодня ночером.
— Саша в курсе?
— Да. Он меня заберет.
— Вот и славненько! Я не из тех, кто лезет с советами, но он неплохой.
Вероника о чем-то пошутила и закончила разговор.
Глава 37
Корин уже сидел за стойкой бара, когда Вероника спустилась вниз. Проходя мимо надписи «Не важно, кто ты, важно, что ты здесь», она вздрогнула. Это место действительно что-то делало с людьми, меняло их. Она невольно ускорила шаг, приближаясь к жениху.
— Привет.
Он резко развернулся. Карие, глубоко посаженные глаза сканировали ее сверху донизу.
— Ты так и ходила?
Вероника пару раз хлопнула глазками, потом поняла, что он имеет в виду. Она одета точно так же, как в ту ночь, когда убежала из клуба.
— Нет. Я купила футболку, в ней удобнее. Парень несколько секунд смотрел на Нику в упор, потом сказал:
— Я не понимаю. Что ты устроила? Зачем?
— Не понимаешь? — зло прищурилась Вероника. — Как бы ты отреагировал, если бы застукал меня с лучшим другом?
— Ничего не было. Каждый, кто был в клубе, может подтвердить.
Она вздохнула.
— Я не знала.
— Потому что сбежала, не позволив мне объясниться. Да еще и телефон отключила. О чем ты только думаешь?!
— Не хотела никого видеть.
Саша только головой покачал.
— Ну и устроила твоя подруженька… Ее из психушки не рано выписали?
Вероника так зло на него посмотрела, что он сдал назад.
— Ладно, хватит об этом. Будешь что-нибудь пить?
Вероника заказала энергетик. Пока они с Оксаной рисовали сутками напролет, усталости не чувствовалось, но стоило остановиться, как упадок сил навалился на плечи нестерпимым грузом.
— Чем ты тут занималась? — как бы между делом спросил Корин, но глаза смотрели внимательно.
— Могу показать.
— Вот как?
Она кивнула, отпивая глоток энергетика.
— Тогда пошли.
Он небрежно кинул купюру на стойку бара и поднялся. Вероника цапнула со стола холодную банку энергетика и взяла жениха под руку, ее слегка покачивало. Корин с любопытством разглядывал исписанные граффити стены.
— Надо же, куда тебя занесло. Ни в жизни бы не подумал.
— На то и расчет.
— Какая ты у меня коварная, — улыбнулся он.
Они зашли в выставочный зал. Народу значительно убавилось, но художники оставались на местах, некоторые уже с пивом. Вероника подумала, что Элла — единственный человек, с которым она могла бы сходить на эту выставку. Они нашли бы, на что посмотреть и над чем посмеяться. Корин шел, практически не глядя на экспонаты, его куда больше интересовала местная публика.
Узнав Диму, он помрачнел. Однако скандала поднимать не стал — обменялся рукопожатием со старым знакомым и даже отметил его фигурки из папье-маше.
— Вместе делали?
— Нет. Вероника с Оксаной выпустили мистический комикс о нашем сквоте.
— Мангу.
— Да, извини. Конечно же, мангу.
— Кто такая Оксана? — спросил Саша, оглядывая выставочный зал.
— Моя соседка по комнате. Идем, я тебя с ней познакомлю.
Однако Корин не спешил. С прищуром глядя на Диму, он уточнил:
— Но привез тебя он, так?
— Да. Ника стояла на улице в одном топике. Она выглядела расстроенной.
— Я сказала, что жених изменил мне с лучшей подругой, поэтому я хочу сбежать от всех. Дима мне помог.
— Это неправда!
— Тогда я этого не знала.
Саша тряхнул головой и проворчал:
— Сериал какой-то.
Вероника пожала плечами и приложилась к баночке с энергетиком. Холодная шипучка щекотала горло, оставляя апельсиновое послевкусие. Однако с основной функцией не справлялась — банка опустела наполовину, а прилива сил не наблюдалось.
К Диме подошли зрители, и Корин неохотно отступил.
— Ладно, идем знакомиться с твоей новой подругой.
Оксана стояла в окружении парней и девушек с яркими волосами, встречались все цвета радуги, кроме фиолетового.
— Это кто? — шепотом спросил Корин.
— Поклонники японской культуры, — немного подумав, ответила
Вероника.
— Кхм, ладно.
Они подошли к группе, внезапно оказавшись там самыми высокими. Саша мог без труда смотреть комикс, нарисованный на ватманах. Его глаза скользили по нарисованным фигуркам, лицо выражало сдержанное удивление.
— О, за тобой приехал жених? Ня, как романтично!
— Откуда вы меня знаете?
Оксана невольно посмотрела куда-то влево. Вероника проследила за ее взглядом и ахнула. Справа от комикса появилась еще одна инсталляция под названием «История одной тянки». Там висел портрет Корина с подписью «Саша-кун», слева, на том же уровне, набросок Эллы с подписью «подруга-предательница», а чуть ниже, между ними двумя, прикрепили изображение Вероники. Она сидела, обхватив колени руками, грустно глядя в пустоту.
— Это ты нарисовала?
— Верхние две.
— Вот это да. Не ожидал.
— Я тоже, — призналась Вероника, опуская глаза.
Она обнялась с Оксаной, долго прощаясь. Вспомнили, что обменялись только номерами телефонов, решили, что так дело не пойдет, и торжественно подписались друг на друга в Инстаграме.
— Одеяло я оставлю. Сдавай гостям или пользуйся сама, если будет холодно. За коммуналку я заплачу.
Вероника замялась, не зная, что говорить. Косуху она уже вернула Диме. За гостеприимство поблагодарила раз сто, за уроки рисования тоже. Что еще сказать? И тут Саша попросил посмотреть комнату.
— Хочу увидеть, как ты жила.
— У нас не прибрано, — вдруг смутилась Оксана.
Корин только рукой махнул.
— Тем лучше.
Хозяйка пожала плечами и согласилась.
Глава 38
Вероника с Сашей поднялись на следующий этаж. Все то же самое — длинный коридор, исписанные граффити стены, ряд дверей, ведущих в комнаты.
— Это, что, коммуналка?
Она пожала плечами.
— Как ты здесь жила?
— А я и не жила. Я рисовала.
Корин остановился на половине дороги, несколько секунд внимательно разглядывал ее лицо, потом выдал:
— Лучше уж рассказывай о финансах в Инстаграме.
Она рассмеялась.
— Договорились?
— Пожалуй, да. Ты все еще хочешь увидеть нашу с Оксаной комнату?
Он кивнул.
— Тогда нам сюда.
Они толкнули дверь с неведомым существом фиолетового цвета и вошли в узкое помещение. На полу лежали два резиновых коврика зеленого цвета, одеяла они убрали в стенной шкаф. На полу была разбросана бумага, как чистая, так и с неудачными набросками.
— Вот здесь я спала, — она кивнула на коврик рядом с фиолетовой зверюшкой на стене.
— А это что? — кивнул на непонятное существо на стене Саша.
— Не знаю. Но ее зовут Милли.
— Ясно, — он внимательно осматривал комнату. — А где использованные презервативы и пустые бутылки?
Она пожала плечами.
— В будущем. Наверняка появятся после выставки.
— Наверняка.
Саша подошел вплотную. Каким-то чудом умудрившись не наступить ни на один листок. Глядя Нике в глаза, он положил тяжелые руки ей на плечи и спросил:
— То есть ты правда жила в одной комнате с девчонкой? Вы целыми днями рисовали, так?
— Не только мы. Весь этаж готовился.
— Почему именно у нее?
— Сблизило похожее горе — ее парень бросил.
— Вот как?
— Да. Нашел себе местную девушку с пропиской и квартирой.
Он презрительно фыркнул.
— Послушай, Саш, если бы я хотела изменить тебе в отместку, я подцепила бы кого-нибудь в клубе. Там выбор богаче.
— Да уж.
— Кстати, некоторые здешние парни геи.
— Я заметил. А что насчет Димы?
Ника сбросила его руки.
— Я не Элла, — зло сказала она. — Не мучу с парнями своих подруг.
— Они расстались.
— Сегодня расстались, завтра сошлись, — Ника осторожно обошла рисунки и вскарабкалась на подоконник. — Кто попал в гарем Лизы, никогда не станет свободным.
Корин расхохотался.
— Занятные у тебя подруги.
— Все? — болтая ногами спросила Ника. — Допрос окончен?
— Прости меня. Я по дороге сюда такого напридумывал.
— Расскажи, — попросила Вероника, — вдруг появится интересная идея.
Корин расхохотался и одним хищным движением оказался рядом.
Глава 39
Домой они с Сашей ехали на заднем сидении его машины. Вероника, прикрыв глаза, наслаждалась поездкой, комфортным сидением, объятиями Корина, запахом его туалетной воды. Особенно запахом, в сквоте пахло красками, ни от кого там не пахло духами.
— Не понимаю, как тебе пришло в голову спрятаться?
Она пожала плечами.
— Это все, что ты хочешь мне сказать?
— Нет. Я хочу сказать, что уйду, если застану с другой.
От неожиданности Корин крякнул, потом сказал:
— Хорошо. Я согласен.
— И все? А как же клятвы любви и верности?
Саша обнял крепче и принялся шептать, о чем просили, Вероника склонила голову ему на плечо и молча слушала. Так они и ехали по ночному городу, благо пробок в это время практически не бывало.
Саша проводил до дома и поцеловал на прощание. Заходить внутрь отказался, в последнее время он редко заходил к отцу по делам. Не то чтобы между ними пробежала кошка, нет, просто один совместный проект закончился, а новый все никак не мог начаться. Так уже бывало.
Попрощавшись, Вероника тихо вошла в дом. Она устала и мечтала как можно скорее добраться до постели. Не судьба.
— Вероника! Наконец-то! Мы все так за тебя волновались!
Навстречу выбежала домработница, пожилая хлопотливая женщина с седыми волосами, стянутыми в хвост.
— Привет!
— Где пропадала? Мама с папой все извелись!
«Так им и надо».
— Мы уж искали, звонили…
Под этот поток речи Вероника прошла к лестнице.
— Папа просил зайти.
— Завтра, — ответила она, поднимаясь по ступенькам.
— Как же так?!
Вероника обернулась, собираясь попросить домработницу сделать вид, что они не встретились, но земля под ногами вдруг сделала резкий поворот. И наступила тьма.
Первым ощущением стала саднящая боль на локтевом сгибе, потом услышала голоса.
— Даже не знаю, что вам сказать. Вы прежде замечали нарушения пищевого поведения?
«Чего?»
Она несколько раз хлопнула глазами, но перед ними будто черную штору повесили.
— Ха! Да у нее постоянное нарушение поведения! Когда нормальные люди обедают, она спит! Когда все спят, ее где-то носит!
— Лена!
«Оба тут».
Вероника еще раз усиленно проморгалась, кажется, зрение потихоньку начало возвращаться, черный туман стал белым, знакомые силуэты проступали сквозь дымку. Они вполне узнаваемые — папа, мачеха и семейный доктор.
«Вот же блин!»
— Может быть, она что-то приняла?
— Возьму анализ, но не думаю, что вам стоит беспокоиться о наркотиках, не вижу признаков.
— Не могу поверить, что у моей дочери голодный обморок.
Вероника расхохоталась. Собственный голос звучал тихо, будто издалека, зато зрение вернулось практически полностью. Она лежала на кровати в своей комнате, в изголовье стояла капельница.
— Дочка! Что с тобой?!
Она пожала плечами.
— Вероника, когда вы ели в последний раз?
При слове «последний» Лена поморщилась, потом закатила глаза, стоило больших трудов сдержаться, чтобы не хихикнуть. Можно понять, почему гонщики боятся слова «последний», но чего опасаться богатым домохозяйкам, ой простите, светским львицам?
— Не помню.
— Соберитесь, пожалуйста. Это важно.
— Последние три дня мы пили чай и кофе, — удобно устроившись на подушке, попыталась объяснить Вероника. — Больше ни на что не отвлекались. Не ели и не спали.
— Вы пытались похудеть?
— Нет. У меня нет проблем с пищевым поведением. Я набираю за зиму два с половиной килограмма, две недели сижу на белковой диете, и мой вес приходит в норму. Я делаю так с шестнадцати лет.
— Итак, вы держали диету две недели.
— Да.
Хотелось спать, убрать бы эту дрянь из руки, свернуться в клубочек и под одеяло.
— А следующие три дня вы ничего не ели?
— Так получилось.
— Подробнее, пожалуйста.
С тяжелым вздохом Вероника села. Все равно ведь не отстанут.
— У меня были проблемы в личной жизни. Не медицинские. Чтобы отвлечься, я сменила обстановку. Помогала подруге готовиться к выставке. Мы рисовали сутками напролет.
— Так ты теперь художница? — ехидно поинтересовалась Лена, присаживаясь на край прикроватной тумбочки.
— Ага, — сказала Вероника, прикрывая глаза, не было настроения соревноваться в остроумии.
— Тебе плохо? — спросил отец.
— Спать хочется.
Угу, хочется-перехочется. Сначала пришлось выслушать нуднейшую лекцию об опасности анорексии, потом отправили домработницу варить куриный бульон. Потом этот зануда доктор подробно расписал план питания на неделю вперед, причем по часам. Бульона, кстати, пришлось дождаться, отмазаться под честное слово поесть завтра не получилось.
Однако был и хороший момент — удалось избежать неприятного разговора. Отец спрашивал только о самочувствии и смотрел странно.
«Как тогда».
Тогда — это после ее первой и последней аварии. Вероника тогда недавно села за руль, гонять еще не решалась, да и настроения не было. В тот день она славно позанималась в зале, потом просидела в сауне, сходила на массаж и попила фиточая. Довольная и расслабленная ехала домой. Было светло, ничего не предвещало неприятностей, как вдруг перед ней на дорогу выбежал подросток — тощий парень в черной футболке со злым неприятным лицом. Паники не было, в абсолютно ясном мозгу мелькнуло:
«Не успею».
Кажется, он тоже понял, что не успевает, — лицо стало белее мела. Вероника приняла единственно возможное решение — нажала на тормоз и вывернула руль. От тротуара ее отделяло узкое пространство, усаженное тополями. Ни одно дерево не пострадало — машина врезалась в фонарный столб.
Удар, ремень врезался в грудь, едва успела подумать:
«Хорошо, что пристегнулась».
В лицо ударила подушка безопасности, вспышка боли, тьма. Потом Вероника узнала, что это была глупая подростковая игра — выскочить перед машиной и успеть убежать.
У нее было сотрясение мозга. Папа навещал ее в больнице и смотрел как сейчас. Впрочем, тогда отец не молчал, именно он рассказал о подростковых развлечениях.
— Ты могла погибнуть из-за глупой игры. Ты это понимаешь?!
Она лежала и думала об играх, в которые играют люди. К тому времени она уже успела узнать кое-что об играх отца с молодыми сотрудницами, задуматься, не связано ли исчезновение мамы с папиными играми. А потом она сама начала играть со смертью.
Глава 40
Вероника болтала по телефону, сидя возле домашнего бассейна. Она позавтракала, согласно всем предписаниям доктора, записала сторис с очередным финансовым ликбезом и собиралась поплавать, но позвонил жених. Просто так, узнать, как дела.
— Представляешь, я вчера в голодный обморок упала.
— Что?!
Она расхохоталась.
— Тебя что, не кормили?
— Пытались. Но ты представляешь, что они едят? Спортивная еда в сравнении с этим — мечта гурмана!
— Могла бы заказать что-нибудь.
— Не хотела выделяться. Да и не особо хотелось. Там особая атмосфера. Ты же видел.
— Да уж, — хмыкнул Корин. — Как ты сейчас?
— Хорошо, — сказала она, топая к домашнему бассейну. — Правда наш доктор расписал мне питание на неделю, потом все забудут. Если я не выкину что-нибудь еще.
Саша рассмеялся.
— Тебя в ресторан-то можно пригласить?
— Конечно!
— Вот и чудненько! Мой друг Рома приехал из Питера со своей девушкой. Хочет повеселиться.
— Это можно! Не против, если я позову друзей?
Саша заверил, что всегда рад видеть Гошу с Андреем и Лиза со своими парнями отлично впишется в любую компанию.
— Кто бы они ни были. Твоя подруга отлично умеет выбирать мужчин!
«Не поспоришь».
Об Элле не сказано ни единого слова, будто ее не было вовсе. Вероника по-прежнему злилась на подругу, но все равно скучала. Было чертовски жаль долгой дружбы.
— А сейчас что делаешь?
— Собираюсь поплавать. Честно говоря, я прямо сейчас сижу в купальнике.
На самом деле купальник скрывало удобное домашнее платье.
— Какого он цвета?
— Черного.
— М-м-м, обожаю! Скинешь фото?
— Конечно!
— Ну давай, жду!
Закончив разговор, Вероника подошла к большому зеркалу, сняла платье, на секунду замерла, разглядывая себя. Купальник как купальник — маленькие трусики и лифчик с двойным комплектом лямок. Выставила ножку, щелкнула, потом сменила позу и сделала еще пару фотографий в разных ракурсах, отправила.
«Вау! — прилетело из мессенджера. — Что ты делаешь?! Я же работать не смогу!»
«Сам просил», — написала в ответ.
«Ага».
Следом прилетел смеющийся смайлик.
«Так-то!»
Положив айфон на мраморную скамейку, Вероника пошла в воду. Она не любила прыгать с разбега, всегда спускалась по лесенке, потом наворачивала круги, пока сигнал с телефона не давал оповещение, что прошел час.
Потом она позвонила друзьям, собрала всех на ужин, после чего зависла в интернете, анализируя развитие кризиса. За время ее пребывания в сквоте курсы валют начали чертить пилу — небольшое падение и новый рост.
«Все как по учебнику».
С известной погрешностью, разумеется. И с неизменной паникой, «всегда как в первый раз».
В дверь постучали. Домработница пригласила в столовую, а она и не заметила, что подошло время обеда. Сидеть за одним столом с родителями не хотелось, но надо же показать, что с ней все в порядке, да и ленту Инстаграма пора разнообразить. Последние посты о финансах, хорошо бы разбавить едой на красивой тарелочке.
— Спасибо, теть Оль. Уже иду.
— Молодец, деточка. То-то папа обрадуется.
Вероника выдавила из себя улыбку и, схватив айфон, двинулась к лестнице. Родители сидели в столовой. Все как обычно — мраморные стены, белая мебель с завитушками, даже розы в вазе с вакханками выглядят как в прошлый раз. В последний раз она обедала с родителями в прошлом месяце.
— Приятного аппетита.
— И тебе, — отозвался папа.
— Какая ты сегодня вежливая, — подняла бровь Лена.
— Могу начать материться. Хочешь?
Мачеха заверила, что просто пошутила.
Принесли грибной крем-суп. Вероника достала телефон и принялась подбирать ракурс, чтобы в кадр попали тарелка и ваза с цветами, но не попала Лена, фотки получились так себе. Пришлось крутить телефон так и сяк, пытаясь улучшить картинку.
— У тебя нет аппетита?
Вероника тяжело вздохнула.
— У меня нет проблем с пищевым поведением. Я же все тебе объяснила — я жила у художников. Перед выставкой они не едят, не пьют и не спят.
— И сексом не занимаются? — округлила глаза мачеха.
— Нет.
— Тоска.
— Они наверстают позже.
Лена усмехнулась и поднесла ложку к пухлым губкам. Вероника была согласна: в нравственность людей свободных профессий она не верила, как и в нравственность вообще.
— Извини, ты не могла бы отодвинуться?
— Что?
— Хочу сделать хотя бы одну нормальную фотку, прежде чем начать есть. Пожалуйста.
Мачеха обменялась с отцом быстрым взглядом и отодвинулась на целый метр, не говоря ни слова. Кадр тут же выстроился. Противный блик оказался позади вакханки на вазе, наполняя фигурку теплым золотистым светом.
— Спасибо!
— Ты же теперь о финансах пишешь, — заметил отец, зачерпывая очередную порцию супа.
— Когда как.
Вероника отложила телефон и приступила к супу в полной уверенности, что уж теперь-то папа успокоится и отстанет. Однако семейный обед преподнес сюрприз.
— Это ты из-за Корина с ума сходишь?
Она пожала плечами.
— Кажется, я слишком сильно давил, извини.
Ложка звонко ударилась о тарелку. Вероника просто не поверила своим ушам.
— Я вовсе не хочу от тебя избавиться, выдав замуж, как ты это себе вообразила.
«Ого!»
— Чего ты молчишь?! — отец внезапно повысил голос.
— Жду, когда ты скажешь «Ты моя дочь, и я тебя люблю», — усмехнулась Вероника.
— Ты сама это знаешь.
«Не знаю».
Она прикинула, что будет, скажи она это вслух, но ругаться не хотелось, поэтому ограничившись улыбкой, продолжила есть.
— В общем, я хотел сказать, что не настаиваю на браке. Не хочешь — не надо.
«Вот так новость!»
С удивлением отметила, что не чувствует ни радости, ни облегчения — вообще ничего.
— Не волнуйся, папа. Мы с Сашей уже помирились.
— Ладно.
Затянувшуюся паузу прервала Лена. Она принялась увлеченно рассказывать о планах на отдых — ее подружка улетела во Францию и зовет их туда же. Отец отвечал уклончиво, Вероника слушала вполуха, в который раз радуясь, что получила в мачехи жизнерадостную болтушку, дай ей боже крепкого здоровья.
Глава 41
Ничего не предвещало бури. Вчера они хорошо посидели в ресторане под стеклянной крышей — вид на главную площадь открывался распрекрасный, они как раз сидели возле панорамного окна в пол с видом на красные башни. Мидии оказались превосходны, компания тоже.
«И вовсе Рома не мрачный».
Впечатление от давней встречи в клубе оказалось обманчивым. Просто он серьезен и чувство юмора как у Саши. Они похожи: оба сделали бизнес сами, со стартовой помощью семьи, разумеется, но сами.
«А я только числилась управляющей. Рулила папина сука».
Корин с другом принимали решения самостоятельно. Поэтому и казались намного старше, хотя родились раньше всего на пять лет.
«И девушка у него милая».
Смешливая блондинка, дизайнер, работает сама на себя. Хвасталась, что придумала крутой пуф.
— Производство каждого обходится в шесть тысяч, продаю за шестьдесят.
— Неплохо, — оценил Саша.
— А то как же! За месяц семь лямов заработала.
Пуфик и правда классный. Вероника поставила бы пару таких в гостиной, но домом рулит Лена. Она уж точно не позволит падчерице что-то менять в ее гостиной.
«Альфа-самка, блин».
Впрочем, плевать. Все равно время она проводит либо в своей комнате, либо в бассейне, либо в клубах с друзьями.
«И вообще Сашин дом мне больше нравится».
Обманчивая простота скандинавского дизайна успокаивает нервы. Умеет он жить со вкусом. Вот только теперь ему придется искать новых друзей, Рома, похоже, переезжает в Питер, двое других уехали в Америку в начале года.
«А может, и не придется».
Он неплохо вписался в компанию, с Андреем даже кое-какие бизнес-интересы обнаружились.
«А с Эллой?»
Последняя мысль подпортила настроение. Правы буддисты — в этом мире даже самые лучшие вещи с червоточиной.
«Смирись и займись делом».
Она всерьез думала об интернет-курсах. Ника верила, что сможет научить обычных людей сохранять и умножать их деньги. С образованием в России полный швах. Нужным вещам не учат, а те, что могут пригодиться, разбавляют безумным количеством теории, которую каждый первый забывает сразу после сдачи экзамена.
«Ладно, за редчайшим исключением забывают».
Есть еще уникумы вроде Славы. Но почему ради одного такого Славы должен страдать весь курс?! А как насчет тех бедняг, которые покупают по три телевизора, пока не подорожало? Или на тех, кто мечется в поисках знаний, отдавая деньги инфоцыганам? Их ведь не просто так столько развелось. Есть потребность в знаниях, которые преподнесут кратко, понятно и в удобное время.
«Потребность есть. Так почему бы не попробовать?»
В общем, Вероника весь день занималась анализом ЦА для финансового ликбеза, потом искала конкурентов — не нашла. Стала смотреть смежные ниши, нашла только курсы про успешный успех. Не то. Попробовала искать англоязычные варианты — бинго.
«Если телевизионщики передирают идеи шоу, почему мне нельзя?»
Так, лежа на кровати с ноутбуком на груди, Вероника проводила час за часом. За поисками формата, который можно творчески позаимствовать, прошел день, наступил вечер и грянула буря.
Сначала Вероника услышала топот подозрительно знакомых шагов, причитания домработницы, затем короткий стук в дверь.
— А?
Дверь распахнулась так, будто ее хотели выдрать вместе с косяком. В комнату вторглась стремительная тень. Нет, для тени фигура была слишком тяжела, шумна и материальна. Жених ворвался как ураган, о котором две минуты назад предупредило МЧС.
— Привет. Надо поговорить.
— Что случилось?
Черный ураган заметался по комнате.
— Это я тебя должен спросить, что случилось?!
— А?
Она отложила ноут в на покрывало и села.
— Мне позвонил твой отец. Попросил приехать. Знаешь, что он мне сказал?
Вероника покачала головой. Саша остановился, пристально вглядываясь в ее лицо. Непонятно, что он хотел разглядеть, но, похоже, искомое не обнаружилось.
— Ты правда ничего не знаешь?
— Нет. Саша продолжил пристально рассматривать Нику.
— Ты не просила папочку избавить тебя от меня?
«Вот это да!»
Вероника вдохнула, потом медленно выдохнула. Просила, очень просила. Но это когда было? В самом начале отношений, когда Корин только посватался, понимания дражайшего родителя Ника тогда не встретила. А вчера за обедом папа вдруг сказал, что не настаивает на браке, а сегодня, похоже, сказал то же самое жениху.
«С чего бы это?»
— Ты долго будешь молчать?!
— Что я должна тебе сказать? Что не жаловалась папе на историю с Эллой? Нет, не жаловалась.
Несколько секунд он молчал, внимательно глядя на нее.
— Это все? Ты больше ничего не хочешь сказать?
Она покачала головой.
— Тогда послушай, что я тебе скажу. Я не давил. Ухаживал за тобой. Мне казалось, все у нас хорошо, а ты в это время готовила пути отхода?
«Да не особенно».
— Знаешь, мне надоело. Если я тебе не нужен, я уйду.
«Серьезно?!»
От нахлынувших эмоций ее затрясло. В жилах бурлила адская смесь, она чувствовала себя канарейкой, выпорхнувшей в форточку, — и здорово, и жутко. Такого наплыва противоречивых эмоций Ника не испытывала никогда. Накатила растерянность вперемешку с облегчением от того, как все вдруг разрешилось, тут же прибавилось сожаление при виде боли в глубоких карих глазах жениха, где-то на периферии сознания замаячил призрак тоски по тому теплу, что разливалось по жилам, когда она клала голову на плечо Саши.
— Я… Я не знаю.
— Ты подумай. Я буду ждать твоего решения.
Он ушел, хлопнув дверью. Тишина, которая разлилась вокруг, оглушила. Комната вдруг стала огромной и пустой, Вероника пыталась вспомнить, чем занималась только что, ничего не получилось.
Глава 42
Промучившись минут пятнадцать, Вероника сдалась. Наскоро накидала в текстовом файлике планы на завтра и позвонила Лизе.
— Привет.
— Здравствуй, дорогая! — радостно защебетала подруга. — Я как раз собиралась тебе звонить!
— Супер, — Вероничка с облегчением рухнула на кровать рядом с ноутом. — Скажи, ты свободна вечером?
— Уже вечер, — рассмеялась Лиза.
— А, так я приеду к тебе с бутылочкой вина?
— Конечно, сладкая! У тебя что-то случилось?
— Обсудим за бокальчиком.
Вероника принялась переодеваться, завибрировал телефон. Сердце стукнуло.
«Саша?!»
Если бы, писала Элла.
«Ты долго собираешься дуться?»
«Нифига себе!»
Нет, в принципе, если с женихом отношения закончились, с Эллой можно смело мириться. Записать ее в подруги до первых брюк и тусить, как раньше. Почти как раньше, она теперь в категории так себе друзей, как бы ни сложились отношения с Кориным.
«Но не терять же десятилетнюю дружбу из-за…»
«Из-за кого? Жениха? Мужчины? Любимого? Кто тебе Саша?»
«Не знаю».
Нике сейчас были необходимы дружеские уши. Надо напиться и выговориться, может быть, тогда станет чуточку понятнее, что делать со своей гребаной жизнью. Раз уж судьба в кои-то веки предоставила право свободного выбора. Вспомнился обрывок рекламного слогана:
«…роскошь собственного решения».
Ага, как же! Еще бы сказали «радость от возможности выбирать», балаболы чертовы! Чтоб их! Вероника рывком распахнула шкаф, вытащила не глядя платье — попалось черное в обтяг, — взяла черные колготки из нижнего ящика, вытащила ботфорты.
«Ай, ладно, сойдет».
Она застучала каблучками по лестнице. В погребе должна найтись пара бутылок подходящего вина. Хотелось красного, желательно с насыщенным терпким вкусом.
Возле спуска в подвал столкнулась с Леной в воздушном голубом платье, обнажающем одно плечо.
— Ты куда?
— В гости.
— Тебя пригласили жители подземного города?
Вероника растянула губы в улыбке.
— Очень мило, что ты решила почитать мне сказки на ночь. Я ждала их целых пятнадцать лет.
— Очень смешно. Ладно, не бери вино с верхней полки слева.
— Да, мамочка.
Выбирая вино, она думала, что Элла непременно выбрала бы с верхней полки слева, а Лиза закатила бы скандал:
«Тебе для меня вина жалко?!»
Подходящая бутылка нашлась на второй полке, и еще одна в соседнем шкафу. Вероника заспешила к машине. Хорошо, что можно снова ездить за рулем.
«Спасибо, Саш»».
Сердце пронзила сладкая тоска. Она не знала, во сколько ему обошлось возвращение прав, но это был лучший подарок в жизни.
«И я ведь ни о чем не просила, сам догадался».
Глава 43
Лиза с Вероникой засиделись до полуночи с бутылочкой вина, поэтому проспали до обеда. Когда собрались завтракать, яркое солнце било в окно, металлический кофейник рассыпал зайчики по всей кухне, на столе ожидали щедрые порции домашнего йогурта со свежей клубникой. Лиза обожала эту ягоду, ела ее круглый год.
— Как настроение? — аккуратно поинтересовалась подруга.
— Я по нему соскучилась.
Они сидели на просторной светлой кухне спиной к окну, белый диванчик вписывался в изгибы эркера, перед ним стоял мраморный столик, сервированным розовым фарфором. Лиза схватила очередную ягодку и принялась вертеть ее перед лицом.
— Знаешь, сладкая, я не люблю давать советы. Но почему бы тебе не позвонить ему?
— Я не уверена… Я… Я… Я не знаю…
Как ей объяснить… Как рассказать о том насколько сильно Нике хотелось от него избавиться? Как сильно давил отец? Лизе не понять, на нее родители махнули рукой еще до наступления совершеннолетия.
— Хорошо, — подруга закинула ягоду в рот, с видимым удовольствием съела и продолжила: — Тогда устроим себе отдых — СПА-день по полной программе, потом шопинг.
— И чем мне это поможет?
— Ты отвлечешься, подсознание обработает все сомнения и противоречия.
Вероника усмехнулась в розовенькую чашечку с кофе и выразительно промолчала. Подруга не смутилась.
— Если ты по-прежнему будешь скучать — звони не раздумывая.
— Но…
— Никаких «но»! Нельзя отпускать того, о ком скучаешь.
Вероника задумалась. Не она ли так часто возмущалась, что люди перестали ценить чувства, а сама?
«Сначала нужно убедиться, что чувства есть».
Они с Лизой около часа провели в барокамере — здорово помогает, когда накануне выпили больше двух бокалов вина, — сходили на йогу, потом на массаж. Там она первый раз вспомнила о Корине, потом думала о нем в магазине, когда выбирала красное шелковое белье, а к тому времени, как они добрались до бутиков, Вероника знала, для какого случая выбирает платье.
Лиза с целым ворохом одежды скрылась в кабинке, Вероника выбрала одно — черное прозрачное платье с вырезом, обнажавшим одно плечо. Село как на нее сшитое.
«Значит, судьба».
Она достала айфон и набрала номер Саши.
— Алло? — хрипло спросил голос из трубки.
— Привет. Я подумала и решила, что ты мне нужен, — скороговоркой выпалила она, не давая себе шанса передумать.
— Вероника! Солнышко мое, я так рад это слышать!
Ника облегченно привалилась спиной к стене кабинки.
— Ты правда рад?
— Рад?! Шутишь что ли? Да я абсолютно счастлив! Искренне, безмерно! Прямо сейчас еду к тебе!
— Я не дома.
— А где?
— В магазине, — глядя в зеркало на черную розу на плече, сказала Вероника, — Мы с Лизой платья примеряем.
— А, ну так приезжай, как закончишь.
— Приеду. Довезу Лизу и сразу к тебе.
— Я такси вызову, — раздался голос из-за стенки.
Вероника чуть телефон из рук не выронила.
— Езжай уже! — продолжила подруга. — Саше привет!
— Ей тоже, — прозвучало из трубки.
Дальше все как в тумане: вот она переспрашивает Лизу, точно ли она не обиделась, получает подтверждение, потом просит продавщицу убрать бирки с платья.
— Я в нем к жениху поеду!
Девушка радостно щебечет, обещая все сделать за секундочку. Секунда растягивается в вечность. Ника смотрит в зеркало на черные розы, которые сбегают от плеча к самому подолу, на шифоновые вставки, которые полосами чередуются с более плотной тканью, скрывая самое интересное. Лиза вышла из примерочной.
— Красота! Покрутись-покажись!
Она послушно кружится, подруга шумно восхищается, побросав собственные покупки. Вместе с продавщицей они убирают с платья все лишнее, поправляют, одергивают, снова и снова хвалят. Вероника в новом платье с тремя комплектами шелкового белья едет по вечернему городу, стараясь избегать пробок. Получается так себе, но все же она движется.
Глава 44
К спрятанному среди сосен просторному деревянному дому Вероника подъехала часа через два. Саша встретил ее в свежей футболке и синих джинсах, он только что принял душ, волосы еще оставались влажными. Он галантно помог снять серебристую куртку и тут же принялся стаскивать платье.
— Но я купила его специально для нашей встречи, — запротестовала она.
— Я уже оценил. Сейчас покажу, как сильно.
Вероника хихикнула, помогая освободить себя от платья. Заслужил, сегодня она приехала мириться и была согласна отмечать по его правилам.
Потом они долго целовались на мягкой шкуре перед камином, на столике в ведерке со льдом стояло шампанское, но они так его и не открыли, зато приготовленные на закуску мандарины пришлись кстати, они снимали с фруктов мягкие сочные шкурки и кормили друг друга сладкими дольками. Нашлась одна косточка, Саша вовремя не заметил и не раскусил.
— Мальчик или девочка? — спросил он, рассматривая ее в свете огня.
— Конечно, мальчик. Девочку я рожать не буду.
— А я хотел бы дочку.
Вероника покачала головой.
— Девочкам жить трудно.
— Думаешь, мы не сможем ее защитить?
— Я не знаю.
— А я уверен, — он легко поднялся со шкуры. — Положу в стакан с водой, а завтра отдам садовнику. Давно мечтал устроить зимний сад. Будет наше первое дерево.
Вероника с улыбкой наблюдала за ним. Действительно положил. Смешной, ей-богу, нет, она, конечно, в курсе, что новые мандариновые деревья растут из семечек, что семечки находятся внутри плодов. Но неужели он думает, что из мандарина, который сначала трясся в самолетах, потом сутками валялся в холодильниках, может появиться новое дерево?
«А вдруг и правда вырастет?»
Она потрясла головой, отгоняя наваждение. Хватит с нее чудес. Достаточно, что она рискнула сама позвонить и признаться.
«И ничего страшного не случилось?»
— Какие планы на завтра?
Вероника перевернулась набок, соображая, что завтра. Оказалось, пятница, значит, можно посмотреть, где какая вечеринка, и выбрать. Особых планов пока не было.
— Ты не могла бы сводить Рому с девушкой в свой сквот?
— Зачем?!
— Ты не поверишь, — хохотнул он. — Они оба любят современное искусство.
— Ты серьезно?
Оказалось — вполне. Они хотели создать новое дизайнерское бюро, присматривали себе художников.
— В сотрудники или в партнеры?
— Как получится, — пожал плечами Саша. — Ты поможешь? Я бы сам свозил, но у меня завтрашний день расписан по минутам.
— Позвоню Диме.
— С меня причитается.
Вероника залезла в пакет с покупками, достала красную шелковую ночнушку, оторвала ценник и надела на себя. Саша одеваться не собирался, впрочем, ее это не смущало. Забравшись в одно из двух кресел, что стояли по обе стороны столика перед окном, набрала номер Димы.
— Привет, не отвлекаю?
Нет, она не отвлекала, и выставка не закончилась.
— Что значит «ваша выставка»? Там и твои работы висят.
— Ой, не смеши! За мной полсквота дорисовывало! Скажи лучше, ты завтра там будешь?
Разумеется, будет, он всю неделю там. Он с удовольствием покажет выставку питерским ребятам. Особенно он заинтересовался девушкой-дизайнером.
— Как ее зовут?
Вероника сказала. Выяснилось, что они знакомы, не просто знакомы, а дружат в Инстаграме, активно лайкают работы друг друга.
— Буду рад познакомиться вживую.
— Значит, договорились!
Саша ждал, развалившись на шкуре. Вероника назвала время работы выставки и попросила передать привет от ДимДимыча.
— Это ник в Инстаграм.
— Да я понял. Сам в сети живу. Четвертое, блин, измерение.
Он взял телефон и принялся звонить Роме, чтобы договориться о встрече.
— А вечерком рванем в клуб. Вы во сколько послезавтра улетаете? Вот и славненько! Успеете отоспаться!
— С тебя причитается, — лукаво улыбнулась Вероника, когда он закончил разговор.
— О чем речь, солнышко! Придумай, что тебе хочется, хорошо?
— Я придумаю. Можешь не сомневаться.
Остаток вечера они провели в разговорах возле камина, до шампанского так и не дошли.
Глава 45
Утром Вероника проснулась от жужжания айфона. Она осталась одна в просторной комнате с каменными стенами. Саша уехал на работу, закрыв стеклянную стену шторами блэкаут. Телефон зажужжал снова. Ника, сощурившись от яркого экрана, пришлось несколько раз моргнуть, перенастраивая зрение:
«Подруга, брось, ну сколько можно?!»
Писала Элла. Сон как рукой сняло.
«Как ты могла?! — написала Вероника. — Тебе парней мало? Почему полезла именно к моему?»
«Ну прости. Не знаю, что на меня нашло».
«Нашло на тебя! Как же! Понимаю, Лиза, но ты!»
Несколько секунд сообщения не приходили, потом раздался звонок. На экране показалась фотография Эллы. Не раздумывая, Ника ответила:
— Что скажешь?!
— Извини, подруга. Я неудачно пошутила.
— Ах ты пошутила! — Вероника села на кровати, прижимая трубку к уху. — Прикольная версия! Еще сказала бы, что проверяла моего жениха!
— Я бы сказала, но ты не поверишь.
— Конечно, нет! Нашла дуру!
— Ну не злись. Я скучаю по тебе.
Вероника молчала, глядя на шторы, представляя вековые сосны в раскисших сугробах.
— Мы ведь можем общаться, когда его нет.
«Вариант!»
— Да не молчи ты уже! — взорвалась трубка.
— Я не знаю, что сказать, — честно призналась Вероника.
— Да что тут говорить! Ты хотела слить жениха, я попыталась воспользоваться моментом. Чего беситься?!
— Я передумала, — сказала Ника, спуская ноги с кровати, пол оказался удивительно теплым. — Не хочу его сливать.
— Ладно. Буду знать, теперь ни-ни.
— Так я тебе и поверила!
— Можно общаться, пока его нет.
Вероника — как была, в красной шелковой ночнушке — дошла до окна в пол, раздвинула шторы. Снаружи было пасмурно и тихо.
— Можно, — наконец согласилась она.
— Ура! Не представляешь, как мне осточертело таскаться одной по клубам!
— Хочешь на выставку современного искусства?
— Еще как! Где это?
Вероника коротко рассказала про «Сквот», Оксану, выставку молодых художников, обещание выгулять друзей жениха, а потом сказала то, что можно сказать только Элле:
— Я в этом мало что понимаю. Расскажи мне о том, что положено знать культурному человеку.
Подруга не подвела — за каких-то полчаса назвала самые важные имена, снабдив их сочными характеристиками. Такими, что не перепутаешь.
— Ребята из сквота еще зеленые, их можно не знать. Главное — не говорить им это в глаза.
— Еще бы! — фыркнула Вероника, делая заметки на салфетке косметическим карандашом, ни бумаги, ни ручки в спальне не нашлось.
— И не пытаться найти смысл в абстрактном искусстве.
— Почему? Я слышала, что в квадрате Малевича находят бездны смыслов.
— Ну и лохи. Фигуры Малевича — чистая живопись, освобожденная от всего лишнего, — сюжета, смысла и прочего.
— Мля!
— Вот!
Они расхохотались. Вероника вскочила с кровати и закружилась по комнате. Как же ей не хватало таких разговоров! Какое счастье, что можно снова чудить вместе с Эллой.
Она была бы рада воссоединению, если бы не одно «но». У этого «но» было отстраненное лицо психиатра из районной психбольницы. Именно туда доставили Эллу после того, как она подожгла собственную квартиру.
«Держись от нее подальше. Она психопатка».
Ника громко послала его на три буквы. Доктор не обиделся, тем же ровным отстраненным голосом объяснил, что у людей с данным диагнозом отсутствуют некоторые базовые человеческие эмоции.
— Она украдет, покалечит, убьет и не сможет испытать сожаления.
— Элла не такая! Ей просто досталось! Вам этого не понять! Какого черта мужчина работает с жертвой изнасилования?!
— Не в изнасиловании дело. Жертвы много чего творят, но здесь другой паттерн. Я спросил ее, а как же соседи? Как же родители? Они ведь были в соседней комнате. Знаете, что она ответила?
— Послала!
Вероника не задумывалась над ответом. Она к средней школе усвоила, что раскаяние и сожаления не освобождают от наказания. Так зачем комедию ломать?
— Махнула рукой, понимаете? Ей нет до них дела.
— Ее родители и в огне не сгорят, и в воде не потонут. И вы точно такой же.
Она вышла, хлопнув дверью, сожалея только о том, что врач успел спрятать в карман мятого серого халата сто баксов, которые Вероника заплатила за разговор. Она схватила бы их и убежала.
«Моральный урод!»
Диагноз, кстати, не подтвердился. Выяснилось, что недопсихопатку отругала мать, довела до истерики. Вместо того чтобы напиться или позвонить подругам, Элла зачем-то полезла в интернет читать про себя любимую. Один добрый тролль посоветовал ей сжечь себя. Совет что-то затронул в исковерканной душе, и она поднесла зажигалку к диванной обивке.
— Я хотела сбить пламя, но все вдруг запылало.
Сожаления в голосе действительно не было. Как не было его и в телефонном разговоре, когда Элла извинилась за флирт с женихом. В чем-то тот психиатр был прав. Он, конечно, равнодушная сволочь, деформированная тяжелой низкооплачиваемой работой, но кое-что он в Элле заметил.
«Позвонить ему, что ли? Извиниться?»
Мысль оказалось неприятной, и Вероника ее отмела, тем более пора было собираться. Она повторяла имена художников и скульпторов нового времени. Кое о ком успел рассказать Дима, когда вез ее в сквот, кое о ком она слушала в новостях или даже попадала на выставку, случайно или за компанию с Эллой. Тогда она совсем не интересовалась искусством, поэтому имена и работы вылетали из головы, стоило покинуть галерею.
Глава 46
Вечер удался. Питерским понравилась выставка, они обменялись визитками с тремя художниками, оценили ее работу.
— Ха! Узнаю прищур Саши. Он частенько так смотрит, — сказал Рома, остановившись перед портретом друга на кирпичной стене.
Только Элла была не в восторге от «Истории одной тянки». Она несколько секунд смотрела на мангу на стене, переступая с ноги на ногу, потом тихо спросила:
— Ну зачем ты так?
— Я художник. Я так вижу.
Подруга укоризненно покачала головой, Сашины друзья сделали вид, что ничего не заметили. Элла им понравилась. Они оживленно обменивались впечатлениями, смеялись над одним и тем же, Веронике оставалось лишь изредка вставлять фразы. Она больше слушала и старалась запоминать, так, на всякий случай, а беседой рулили Элла с Димой.
Он устроил мини-экскурсию — водил по полупустому выставочному залу, знакомил с коллегами, рассказывал забавные случаи из жизни художников. С девушкой Ромы они встретились как старые знакомые.
— Куда пропала?
Оксана тихо подошла сзади и громко спросила в самое ухо. Вероника вздрогнула, но тут же расхохоталась. Они обнялись.
— Моя учительница рисования, — представила она художницу.
Они немного поболтали, и, когда компания двинулась к следующим экспонатам, Ника задержалась у стены с их общим проектом — мангой «Вечный сквот». Над головой Оксаны висел рисунок коридора, исчерченный изогнутыми психоделическими стрелками.
— Как у тебя со временем? — спросила Ника художницу.
— Выставка будет еще неделю, там стану посвободнее. А что?
— Я курсы запускаю по финансовой грамотности. Мне нужны дизайн и раскрутка. Поможешь?
На лице Оксаны отразились сомнения.
— Не то чтобы я специалист…
— А нет у нас специалистов. Не завелись еще. А свою страницу ты здорово раскрутила, у тебя подписчиков в разы больше, чем у коллег. И выставку хорошо рекламируешь.
Оксана смотрела то на Нику, то на свои работы, словно прикидывая, хватит ли ее на учебу, рисование и помощь новой подруге.
— Пожалуй.
— Ты мне поможешь? Не за спасибо, разумеется.
— Давай созвонимся вечером?
— Договорились!
Они расцеловались, и Вероника побежала всех догонять, удивляясь, как хорошо все складывается. Друзья Саши довольны — вон как чирикают. После выставки спустились в бар «Сквот» выпить легендарного пива. К тому времени освободился Саша, предложил на выбор два клуба. Элла собралась было с ними, но Вероника шепнула на ухо:
— Ты обещала.
И подруга быстро вспомнила, что хотела обсудить с Димой его скульптуру, когда народ немного схлынет. Вероника вздохнула с облегчением.
Клуб выбрали все вместе по громкой связи.
Глава 47
После клуба Ника с Сашей поехали к нему. Оба были слегка пьяны то ли от коктейлей, то ли от радости жизни. Они раздевали друг друга по дороге в спальню и занимались сексом прямо на лестнице, так и не добравшись до кровати.
А следующим днем оба отсыпались, пока не зазвонил телефон. Вероника спросонок взяла трубку с прикроватной тумбочки:
— Алло.
— Ты где? — с явным раздражением спросил отец.
— У жениха.
В трубке раздалось шипение.
— Стоило перестать настаивать на браке, ты сама к нему побежала?
— Полетела, — нежно пропела Вероника, постепенно
просыпаясь. — На крыльях любви.
— Ладно, — небольшая пауза. — Ты надолго?
— Не знаю, — больше всего хотелось повернуться на другой бок и снова заснуть. — Наверное, останусь на выходные.
— Предупреждать надо. Я думал, ты опять сбежала.
— Нет, — рассмеялась она, принимая сидячее положение, сон окончательно выветрился.
— Ладно, пока.
И отключился. Вероника встала босыми ногами на теплый пол.
— Кто это был? — раздался голос из постели.
— Отец.
— Заботливый у тебя папочка, — фыркнул Саша, не открывая глаз. — На третьи сутки спохватился.
Ника раскрыла шторы.
— А что такого? Я уехала с двумя бутылками вина, значит, до утра точно не вернусь. Потом поеду в барокамеру и салон красоты. Фитнес и шопинг тоже никто не отменял.
— А потом клубы, — лениво закончил Саша, поднимаясь с постели.
— Ага, я в душ.
— Погоди, я с тобой.
— Если догонишь, — Вероника показала язык и бросилась к двери, Саша припустил за ней.
Успел, кто бы сомневался. Вообще было весело, она не помнила, когда последний раз шутила и дурачилась, Саша тоже включился в игру — ловил ее весьма азартно.
А потом были клубы, они объединили компании. Даже Эллу пригласили, не оставлять же ее одну, когда родители дома. С ее мамочкой матерого крокодила с каменным панцирем не оставишь, не то что девчонку с неустойчивой психикой. Правда, она и тут учудила — явилась с Димой. К счастью, все обошлось — Лиза приветливо поздоровалась с обоими, как со старыми друзьями.
Да, они классно повеселились, было хорошо как всем вместе, так и наедине с Сашей. Все было просто здорово, пока за завтраком он не сказал:
— Послушай, солнышко. Думаю, наши отношения перешли на новый уровень.
Вероника кивнула и взяла клубнику со стола, думая, что Саша прав, — они определенно сблизились за последнее время.
— Пора тебе познакомиться с моими родителями.
Тишина настала оглушительная. Они сидели в столовой перед огромным панорамным окном в пол, снег между соснами почти весь стаял, только местами остались серые мокрые комочки.
— Ну, чего молчишь?
Ника криво усмехнулась.
— Давно хотела тебя спросить — мама в курсе, что ты посватался к гонщице?
— Наверняка, — пожал плечами Корин. — О тебе писали все газеты. Да что там — ты даже в новости на ящике попала.
Она растянулась губы в улыбке и отправила в рот хорошо помятую ягоду, сок потек по губам, пришлось брать салфетку.
— Не волнуйся, солнышко. Мама давно смирилась с гонками.
Вероника сделала круглые глаза.
— Понимаешь, папа в молодости тоже гонял.
— И на чем же? На черной «Волге»?
— Не, — засмеялся Корин. — На мотоцикле «Jawa».
Вероника задумалась, вспоминая старые советские фильмы.
— Это такой… в кино видела… «Ява Морковка»?
Саша кивнул.
— О боже!
Корин развел руками. Вероника расхохоталась, представив гонки по раздолбанной деревенской дороге — рев и грохот, пыль столбом, испуганные коровы бегут прочь, не жалея копыт.
— Вот ты смеешься, а его на комсомольских собраниях регулярно отчитывали.
Вспомнился фильм «Стиляги» — толпа зомби в серых костюмчиках кричит в праведном негодовании. Смешного действительно мало, но раз отчитывали регулярно, значит, было вполне терпимо.
— Он бросил гонять только после моего рождения.
— Почему?
— Понимаешь, солнышко, в мотоцикле нет подушек безопасности, — проговорил Саша, поднося к губам чашку, глотнул кофе и продолжил: — Если ты разбился, сотрясением мозга не отделаешься. Папа сказал «подло оставлять жену вдовой с ребенком на руках».
— Он хороший человек, — сказала Вероника и тоже потянулась за кофе, аппетит пропал, закончился.
— Согласен. Ты зря нервничаешь.
«Ага, как же!»
Она взяла чашку и сделала большой глоток.
— А мама?
— Что мама? — спросил он, забирая очередной тост.
— Чем она увлекается? О чем мне с ней говорить?
— Современным искусством, — широко улыбнулся Корин, — она видела мой портрет в сквоте.
— Узнала?
— Сразу же, — Саша откусил большой кусок тоста и запил хорошим глотком кофе, они оба любили черный. — Сказала: «Нарисовано с большим чувством».
— Так и есть.
Вероника подлила себе кофе. Стараясь оттянуть время, в голове крутилась одна мысль:
«Рано или поздно надо знакомиться с его родителями. Почему не сейчас?». Предлога не находилось.
«И не найдется, хоть десять чашек выпей!»
— Ну так что? — деликатно поторопил Корин.
— Давай, пока она под впечатлением от моего творчества.
— Чудно! Как насчет следующей субботы?
— Почему нет?
Саша выразил восторг, сказал, что к ним в гости собрался дядя с женой.
— Сразу со всеми познакомишься.
Вероника заставила себя улыбнуться, он потянулся за телефоном, она тоже схватила свой и, накинув поверх ночнушки его рубашку, ушла на застекленную веранду. Там набрала номер Эллы.
— Привет, нужна помощь.
— Что у тебя?
— Через неделю знакомлюсь с родителями Саши, — медленно проговорила Вероничка, глядя на сосны за стеклом. — Его мама увлекается современным искусством.
— Оу! — рассмеялась подруга.
— Сейчас тебе не смешно станет. Тебе придется за неделю научить меня поддерживать культурную беседу. Ты можешь, я знаю.
— Правда?!
— Не прикидывайся, — Вероничка уселась на деревянный стул возле двери. — Я знаю, что ты за деньги рассказывала светским недольвицам, что нужно читать и какие имена произносить.
— И в каком контексте.
— Именно, — произнесла она, раскачиваясь на стуле. — Мне нужно то же самое.
— Это займет время, — ехидно сказал голос из трубки. — А ты живешь у своего. Пригласишь меня в ваше семейное гнездышко?
— И не мечтай! — рассмеялась Вероника. — Будем заниматься либо у меня дома, либо у тебя. Как в школе. Помнишь?
— Конечно! Ты пыталась научить меня решать задачки по математике. Ничего не вышло.
— А у тебя выйдет. Ты мне должна за выходку в клубе.
— Я постараюсь.
— То-то! — Вероничка плотнее запахнула его рубашку, на веранде оказалось довольно прохладно. — Сегодня мы провожаем друзей Саши, вечером встречаемся в ресторане, с утра начнем. Можешь прислать мне видео лекции?
— Ага, скину ссылку. Слушай, приезжай тогда сразу к Лизе.
— Зачем?
— Мы живем вместе.
— Кто?
— Я, Лиза и Димыч.
Вероника согнулась пополам от хохота, чуть не навернувшись вместе со стулом. Подруга обиделась, пришлось рассказать, что с Димой они познакомились в Милане, когда они с Лизой и сексуальным качком жили дружной шведской семьей. Элла тоже посмеялась, потом выдала:
— Зато никакой ревности, обманов и обид.
— Ой, все! Философия Лизы мне известна. Живите как хотите, будет круто, если Дима тоже мне поможет. Вкусняшки и выпивка с меня. Кстати, что он пьет?
— Виски.
— Привезу, — она промолчала, потом, не удержавшись, добавила: — Не понимаю я этого, Элла. У тебя то замуж любой ценой, то тройничок.
— У Лизы никто долго никто не задерживается, а я останусь.
— То есть это твой коварный план?
— Да!
Вероника прикрыла глаза и по памяти прочла отрывок из стихотворения Орлуши:
— Только Боже упаси вас влюбляться в тромбонистов, трубачей и поэтов.
— Думаешь, бизнесмены лучше?
Вероника вспомнила отца с той сукой из банка и тяжело вздохнула.
— То-то.
— Ладно, подготовь все. Приеду следующим утром с подарками.
— Ну давай, снегурочка ты наша.
Закончив разговор, Вероника откинулась на спинку стула и закрыла глаза. Так и сидела, чувствуя, как холод захватил ноги и пробирается под рубашку. Последний раз она чему-то училась пару лет назад. Причем специальность была смежной, так или иначе темы были знакомы, хоть и с другой точки зрения, а тут…
Завибрировал телефон. Вероника машинально разблокировала экран, пролистала сообщения от незнакомых людей, увидела аватарку Оксаны, открыла и прочла:
«Ничего не поняла. Можешь сформулировать доступнее?»
«Как?»
«Не знаю. Напиши историю клиентки. Она приехала из маленького унылого города, начала зарабатывать свою первую сотку. Что ты ей посоветуешь?»
Вероника взвыла, глядя пустым взглядом на сосны за окном. Она понятия не имела, как жить на сотку в месяц. Сотка — средняя цена ее платья, причем не вечернего. Но Оксана права — таким, как она, курс финансовой грамотности не нужен. Им его не продать. Клиентами могут молодые специалисты, которые недавно начали зарабатывать деньги, какие не снились в их родном городе.
«Я таких не знаю. Можешь найти таких и спросить о доходах и расходах? Я пришлю опросник».
«Ок».
Вероника ковырялась в интернете, забыв про холод. Она составляла список вопросов о жизни нормальных людей, когда зашел Саша.
— Вот ты где! Я тебя обыскался!
— А?
— Пора ехать в аэропорт.
— Точно.
Она с тоской заблокировала телефон, понимая, что ничегошеньки не успевает: «Даже согреться… Впрочем, ладно, стервы не простужаются». По дороге в душ Вероничка думала об Оксане — хорошо, что та работает быстро. Фантастическая девушка! О ней самой можно комиксы рисовать.
Глава 48
Неделя пролетела слишком быстро, еще бы пару дней на подготовку, ан нет — пришло время знакомиться с будущей свекровью, по дороге Ника мысленно повторяла фамилии художников-абстракционистов, Корин посмеивался над ее нервяками.
Дом родителей жениха удивил. Вероника ожидала увидеть союз камня с деревом, как у Саши, русский стиль или классический загородный дом, а увидела маленькое нечто из стекла и бетона среди полуоттаявших клумб невероятных форм.
— Очень мило.
— Ты еще летом здесь не была. Мама увлекается садоводством. У нее растет сто видов цветов.
Внутри оказалось гораздо просторнее, чем можно было подумать, в гостиной белые стены с абстрактными картинами в желто-черных разводах, перед окном, растянутым от одной стенки до другой, металлический столик на колесиках, на нем стопка книг и стеклянная ваза в форме колбы с растрепанной веточкой мимозы. По обе стороны от стола серые модульные диваны с лимонными подушками.
— Вероника, здравствуйте! — вошла высокая дородная женщина с седыми волосами, собранными в высокую прическу, — напомнила ее учительницу по литературе, даже блузка строгая, в учительском стиле. — Рада наконец с вами познакомиться.
— Здравствуйте, Мария Семеновна! Я тоже рада!
Вероника презентовала будущей свекрови алюминиевую статуэтку, которая напоминала волка из «Ну погоди», если бы он вдруг выплюнул сигарету, принял буддизм и уселся медитировать.
Поиск подарка выглядел как настоящая спецоперация. Они с Эллой нашли фотографию мамы Саши в интернете и отправились с ней в сквот, надеясь, что кто-нибудь из художников вспомнит женщину и произведение, которое ей понравилось.
Результат превзошел все ожидания — Марию Семеновну здесь хорошо знали, она меценат, покупатель и частый гость, к тому же была совсем недавно, пришла на открытие выставки. Они с Вероникой чудом разминулись, будущая невестка нежилась под горячим душем, пока свекровь смотрела картины.
«Можно было не заморачиваться с поиском фотографии, достаточно имени с отчеством».
— Да много что ей понравилось. Она абстрактную живопись предпочитает. И скульптуры Палыча.
Скульптуры Палыча — полые, в метр высотой, очень легкие. Он использует алюминий или папье-маше, чтобы показать миру авторский взгляд на любимых мультперсонажей.
— А тебе она кто? — спросил он в ответ на вопрос о Марии Семеновне.
— Будущая свекровь.
— А! Тогда волка возьми. Она вокруг него минут пятнадцать бродила. Говорит: «Поставила бы в зимнем саду, но не могу. Извините, говорит, Иван Павлович, кризис». Во!
Так он продал работу. Остальные говорили, как и чем понравилась их картина, а Палыч добавил, где хочет поставить. В довесок к покупке Вероника заставила под запись рассказать скульптора, в каком стиле он работает, все о своем направлении и коллегах. Палыч говорил много и охотно, добродушно посмеиваясь над желанием угодить свекрови.
«Мужчины!»
Для них она милая мамочка, а невестке придется иметь дело с другой частью личности. Честно говоря, Вероника побаивалась. Еще Лена подлила масла в огонь:
— А чего ты хотела, деточка? Невозможно прожить больше десяти лет в браке и не стать стервой.
— Ты такой родилась.
— Придержи язык, нахалка!
Вероника показала ей язык и ушла из комнаты. С мачехой она научилась обращаться, их соревнования в остроумии скорее бодрили, чем раздражали. Лена не злилась, не жаловалась отцу, не делала гадости. С ней так можно, со свекровью — вряд ли.
«А если не так, то как?»
Сама виновата, нашла с кем советоваться. Впрочем, опыта у мачехи не было, на момент знакомства с отцом бабушка лежала в немецкой клинике. Она провела восемь лет в сознании, но немая и парализованная.
Вероника с отцом летала туда раз в год. В этот день медсестры наряжали бабу Олю в красивое платье, делали макияж и прическу. Они научили ее один раз поднимать веки, если ответ да, два — если нет. За пару месяцев до визита они вместе составляли целое послание, перебирая алфавит буква за буквой, чтобы составить слово, предложение, абзац.
Вероника помнила маленькую светлую палату с телевизором и семейными фотографиями, если бы не те фотки на стенах, она забыла бы лицо мамы. На черно-белом снимке запечатлели всю семью — папа в клетчатой рубашке стоял рядом с женой в милом платье в горошек, на переднем плане в коляске сидела маленькая Вероничка. Судя по листьям на тротуаре, они гуляли в осеннем парке. Как Ника ни старалась, никак не получалось вспомнить тот день, будто его не было вовсе. «Будто у меня никогда не было мамы».
Когда в больнице появилась видеосвязь, Веронике было лет десять. Теперь она могла общаться с бабушкой в день своего рождения, поздравлять с Восьмым марта и Новым Годом. Медсестра говорила, что бабушка радуется этим звонкам, очень ждет, готовит речь. Ее не стало, когда Веронике исполнилось тринадцать. Похоронили в России, клиника прислала вещи, но среди них не оказалось фотографий, их забрал представитель отца под подпись. Она требовала фото у папы, кричала, топала ногами, он лишь разводил руками.
— Перевозчик потерял часть багажа.
Еще пропала золотая цепочка с крестиком и бабушкино обручальное кольцо. Разумеется, отец подал в суд и получил компенсацию, но не смог окончательно развеять дочкины подозрения.
«Может быть, я себя накручиваю?»
Возможно, мама сбежала с любовником, как говорит Лена. Отец разозлился, поэтому не хочет о ней говорить. Логично, но почему-то не верится.
Вероника встряхнула головой, отгоняя неуместные мысли. С чего она так напряглась? Мама жениха — милая интеллигентная женщина, с которой они будут встречаться три-четыре раза в год. Представила, как посмеялся бы Саша, узнав, как сильно она заморочилась с поиском подарка.
— О боже! Это именно то, чего я хотела! Вадик, смотри!
— Сейчас-сейчас, — откликнулся веселый мужской голос из-за стенки.
Через пару минут вошел высокий, слегка сутулый мужчина в джинсах и водолазке, увидев скульптуру, широко улыбнулся и поразительно чисто насвистел мотивчик из «Ну погоди». Вероника заметила, что его передние зубы довольно крупные, наверняка его в школе дразнили бобром. У Саши тоже зубы немаленькие, но более-менее в пределах нормы, она бы не обратила внимания, если бы не увидела папу.
— Мне этот волк снился в нашем зимнем саду. Но мне неловко брать такие подарки в разгар кризиса.
— Не волнуйся, мама, — сказал Саша, хотя всего пару часов назад убеждал, что не стоит тратиться на подарки. — Вероника у нас гениальный финансист. Она умудрилась перевести все в валюту, перед тем как рубль рухнул.
Папа глянул с уважением.
— Я обменяла евро на самом пике. Успела продать по сто рублей. Думаю, выше не будет.
— А я не успел. У меня все в товаре.
— Ты абсолютно прав, — горячо заявила жена. — Вспомни «Черный обелиск» Ремарка. Немцы Веймарской Республики стремились купить товары, пока не объявили новый курс валют.
— Смысл есть. Они уже подорожали на…
Разговор о процентах прервал звонок в дверь.
— Это Аллочка с Русланом. Опаздывают по старой КГБшной привычке.
— ФСБшной, — поправил Вадим Петрович.
— Какая разница, — отмахнулась хозяйка и с необычным для столь грузной фигуры проворством убежала встречать гостей. Из-за двери зазвучали приветливые голоса, Вероника с некоторым напряжением поглядывала на дверь.
Глава 49
Через пару минут в гостиную зашла сухая блонда в сером в тонкую полосочку жакете с черным атласным лацканом, ее синяя юбка сверху была так густо расшита листиками да веточками, что казалась черной. Аллочка просканировала взглядом серое платье-футляр Ники, отметила высокий, до ключицы, треугольный вырез, широкий алый пояс, потом кивнула.
«Вычислила бренд, прежде чем снизойти поздороваться».
— Смотри, что мне подарила Вероника!
Алла без интереса мазнула взглядом по скульптуре и обронила:
— Рада за тебя. Наконец-то нашелся человек, с которым ты сможешь поговорить об искусстве.
Саша потом смеялся, говорил, что Вероника побледнела при этих словах. Врал, конечно, под слоем тоналки цвет лица будет идеальным даже у невесты Шрека.
— А Вадиму будет с кем погонять, — заметил Руслан.
Вероника вспыхнула и с трудом удержалась от грубого слова. Заметив ее реакцию, ФСБшник продолжил давить.
— Думала, я не знаю?
Саша положил руку на плечо, но Вероника уже вскинулась, готовая дать отпор.
— А вы прям все знаете?
— Конечно!
— Тогда, может быть, скажете, что случилось с моей мамой?
Наглая ухмылка сползла с лица, несколько секунд он колебался, потом ответил:
— Она разбилась на самолете в восемьдесят седьмом.
Вероника ахнула, рука на плече ослабила хватку и даже слегка погладила. Ника не шелохнулась, сидела как каменная, в голове пульсировало «разбилась… разбилась на самолете».
— Ты не знала? — участливо спросила Мария Семеновна.
— Мне тогда четыре года было, — с трудом выговорила Вероника. — Ничего не помню… Потом я искала в интернете, но там ничего нет.
— Интернета тогда у нас не было.
— Я бы поспорил, — заметил Вадим Петрович.
— Ну сидели твои коллеги в научных сетях, — махнул рукой Руслан. — Что с того? Ты газеты за октябрь посмотри. Тогда уже гласность объявили, начали печатать новости о катастрофах.
— Спасибо.
Наступила пауза.
— Будет тебе урок, чекист, — сказал Саша. — Сколько раз я тебя просил оставлять работу за порогом. Говорил тебе — давай без твоих штучек на семейных встречах. Говорил или не говорил?
— Не кипишуй, племяш. Я хотел твою девушку проверить.
— Невесту, — поправил Саша.
— Невесту. Она ничего, зубастенькая.
Вероника широко улыбнулась, демонстрируя ровные белые зубки.
— Вот!
— Пойдемте к столу, — засветилась Мария Семеновна. — Гулечка нам приготовила такое азу из говядины… Вы едите мясо?
Вероника заверила, что ест с превеликим удовольствием. Сам обед она запомнила плохо, хотя и улыбалась, и хвалила фирменное блюдо Гулечки, оказавшееся весьма калорийным. Впрочем, у нее недобор веса после жизни в сквоте.
«Не страшно».
Они с Сашей сидели рядом с Аллой, рассказывали ей о поездке в Милан, куда она «уже целую вечность мечтала поехать».
«Будет сегодня вечером Русланчику телега претензий», — не без злорадства подумала Ника, с удовольствием расхваливая поездку.
Жаль только обстановку столовой не запомнила, пригодилось бы для поиска следующего подарка, но в памяти осталось только просторное светлое помещение и не пойми что на стенах.
«Она ведь абстрактную живопись любит».
Впрочем, не беда. Можно поиграть с Сашей — попросить сфоткаться в гостиной с голым торсом или что-нибудь в этом роде. Потом они с Оксаной и Эллой подберут картину, чтобы вписалась в интерьер.
Все это крутилось в голове, когда Саша вез ее домой.
— Устала? — спросил он, накрывая ее ладонь своей рукой.
— Не-а, — рассеянно отозвалась Вероника, потом вдруг спросила: — Как думаешь, библиотека работает в воскресение?
— Это вряд ли. Впрочем, не знаю, глянь в интернете.
Вероника с печальным вздохом откинулась на сидение.
— Смотрела. У них не сайт, а страница с десятком кирпичей заумных текстов. Полезной информации — ноль.
— Подожди до понедельника и паспорт не забудь.
— Права не подойдут?
— Понятия не имею, — сказал Корин, закидывая руку ей на плечо. — Когда я учился, требовали паспорт.
Помолчали, Ника смотрела на голые ветки тополей, высаженных вдоль дороги.
— Тебе так не терпится?
— Ты даже представить не можешь! Я годами пыталась выяснить, куда делась моя мама, а ответ был совсем рядом.
— Ну, — задумчиво произнес Саша, отворачиваясь к окошку. — Кто же мог знать? Крушение самолета и поезда опишут в газетах. ДТП — вряд ли. Их слишком много.
— Как и убийств.
— Ты об этом думала? — он повернулся к ней.
— Почему нет? Я поздний ребенок, мама начала полнеть, а тут красивая стройная Лена… — она судорожно вздохнула и продолжила. — К тому же на десяток лет моложе папы… А брачный контракт не подписан… значит, имущество пополам.
— Ну, это уж слишком!
— Речь о миллионах, Саш.
Они промолчали, за окнами проплывали высокие заборы пригородных особняков, каменные и краснокирпичные обереги от людской зависти.
— А еще он сластолюбец. Я первый раз застукала его с любовницей раньше, чем в школу пошла.
Саша ахнул и обнял ее двумя руками. Вероника склонила голову на его плечо и продолжила:
— И еще, и еще. И после того, как они с Леной поженились, тоже. В банке у него была такая сука… Ты не представляешь!
Она рассказала Саше про всех папиных любовницах, особенно о той, что рулила практически во всем банке, официально числясь Вероникиным заместителем. Выговорившись, Ника откинулась на спинку сидения и закрыла глаза.
— Я даже не знаю, что тебе сказать.
— Ничего не говори. Просто знай, если я хоть раз тебя застукаю…
— Я не такой.
— Надеюсь, — сказала Вероника и поцеловала его в щеку.
Саша убрал вторую руку, и хорошо, обниматься на заднем сидении машины не очень удобно, даже если салон просторный.
— Зря ты так об отце думаешь.
— Посмотрим, — откликнулась Ника, глядя на проплывающий за окошком забор из красного кирпича.
— Но не будет же он целый самолет взрывать. Он же не Пабло Эскобар.
— Кто?
— Мафиози из Колумбии. Как-то раз он взорвал самолет с конкурентом.
— А, — рассмеялась Вероника, — нет, мой отец не из бандитов. Он из комсомольских работников.
— А мой из технарей.
— Они такие разные.
— Да уж, — фыркнул Саша, вольготно откидываясь на спинку сидения. — Ты им понравилась.
— Ты правда так думаешь?
— Уверен. Я же их знаю.
— Мне расскажи. У меня всегда были трудности в общении с интеллигенцией — смотришь на них и не можешь понять, как они к тебе относятся.
— Практиковаться надо чаще, — рассмеялся Саша.
Вероника улыбнулась ему в ответ.
Глава 50
Вечером из дома Вероника позвонила Элле.
— Привет, не знаешь, библиотека открыта в воскресенье?
— Нет, а тебе зачем?
Пришлось рассказать о знакомстве с родителями жениха, противном ФСБшнике и об авиокатастрофе.
— Поехать с тобой?
— Нет, спасибо, — Вероника плюхнулась на кровать, чудом не задев нотбук. — Я сама.
— Ну давай. Позвонишь, когда все выяснишь?
— Угу.
Не спалось. Все мешало, все было не так. Дизайн комнаты дурацкий — и ей не нравится, и к сверкающему мраморному холлу не подходит. Лена давно уже заговаривает о ремонте. Наверняка хочет устроить мраморно-золотое безумие, как в их с отцом спальне.
«Нет уж! Дудки!»
Дом Саши нравился куда больше, но здесь такого не сделать. Нужно, чтобы половина дома была из камня, половина из дерева, а вокруг сосновый бор. Как же там легко дышится! Как хорошо спится! Дома она крутилась с боку на бок, сон не шел.
Смирившись с бессонницей, взяла телефон. Оксана писала, что нашла героиню. Ее одноклассница Женя выучилась на IT, сдала квалификационный экзамен и переехала в Москву, устроилась администратором баз данных за сотку в месяц. Сначала жила в сквоте у Оксаны, потом переехала к коллеге-москвичу, платили коммуналку напополам, скидывались по десятке на еду, восемьдесят переводила в валюту и клала на пополняемый банковский счет. Когда доллар скакнул, купила однушку в Подмосковье.
Вероника потрясла головой. Это походило на фантастику: невозможно жить на двадцать тысяч в месяц!
«Или возможно?»
«Я хочу с ней поговорить, — написала она в ответ. — Оплачу обед в хорошем месте».
«Когда?» — сразу же пришел ответ.
«Завтра в десять я буду в одном месте. Скорее всего, ничего не выйдет. К обеду приеду к вам».
«Дресс-код?»
«Забей. Со мной везде пустят».
Вероника не сомневалась, что библиотека будет закрыта, но знала, что места себе не найдет, если не убедится лично.
Сон не шел. Она уже подготовила пост на завтра-послезавтра, записала видео для сторис, но мозг упорно отказывался засыпать.
Полезла в соцсети, нашла однокурсниц из Вышки, которые из умных, спросила, как дела, и попросила ответить на вопросы в обмен на ужин в приятном месте. Никого не было в сети. «Неудивительно». Все нормальные люди давно спали. Друзья офлайн, Саши тоже не было в сети, Ника потянулась набрать номер, но передумала, пусть поспит. Чтобы скоротать бессонные часы, Вероника включила ютуб-канал "ART-love". От первого видео про московских художников, Ника почувствовала сонливость. «Велика сила искусства!» — подумала она, закрывая крышку ноута.
Глава 51
Утром злая от бессонной ночи Вероника столкнулась с отцом, который шел завтракать, вяло поздоровались.
— Ты чего так рано?
Она пожала плечами и что-то промямлила.
— Позавтракаешь с нами?
— Не хочется, спасибо.
Пожелав приятного аппетита, прошла к выходу, чувствуя спиной взгляд отца. Столь пристальное внимание не радовало, но мысли в не выспавшемся мозгу ворочались настолько вяло, что даже насторожиться толком не успела.
К библиотеке она подъехала в десять ноль пять, минут десять ушло на то, чтобы припарковаться, перейти дорогу, обогнуть здание с массивными гранитными колоннами, нырнуть за спину памятнику бородатому писателю и подойти к двери. Разумеется, оказалось закрыто. Вероника от души выругалась, но делать было нечего. Даже если подкупить охранника, ничего не выйдет — она будет искать нужную газету до завтрашнего утра, пока библиотекари не выйдут на работу.
Позвонила Оксане, чтобы сказать, что все в силе.
— Отлично! Мы с Женькой уже ждем!
— Умнички. Где хотите пообедать?
Девчонки выбрали «Шоколадницу», довольно милое заведение. В детстве няня приводила ее туда, чтобы тайком накормить шоколадными блинчиками. От этих воспоминаний на душе потеплело.
«Надо будет пригласить ее на блинчики, а то созваниваемся по праздникам как неродные».
Но не сегодня. Сейчас башка квадратная и мысли не о том. В расследовании няня не помощник, ее наняла Лена, как и всех остальных. «Значит, отложим на завтра, а сегодня займемся делами».
Ехать до сквота довольно далеко, но девчонки согласились сами доехать до кофейни. Значит, можно поваляться часок в барокамере, чтобы мозг ожил. Здорово помогает прийти в норму, что после похмелья, что после бессонной ночи.
«Чудесное изобретение!»
В «Шоколадницу» Вероника приехала уже бодрой. Давно она тут не была, смутная память подсовывала кофейные зернышки на логотипе, мозаичную плитку на полу и тесную толкучку маленьких темных столиков.
Она чуть не приехала мимо, не узнав новую вывеску. Интерьер тоже изменился до неузнаваемости — в просторном светлом зале под круглыми светильниками стояли белые столики разных форм и размеров. У стены на мягком диванчике ее ждали две подруги — Оксана в серой толстовке и рыжеволосая девушка в дешевых очках со стрижкой каре, ее черный свитер настолько усыпан катышками, что сразу становилось ясно — история про жизнь на двадцать тысяч в месяц — чистая правда.
— Привет, уже заказали?
Нет, ждали ее. Пришлось повторить еще раз, чтобы ели и не стеснялись — банкет за ее счет.
Подруги взяли большой френч-пресс кофе, по крем-супу из шампиньонов, салату «Цезарь» и брускетте с лососем. Веронике есть по-прежнему не хотелось, но вспомнила доктора и его лекцию о расстройстве пищевого поведения, мысленно выругалась и тоже заказала суп.
Пока ждали заказ, раскидали по цифрам. Вероника вдруг почувствовала себя программистом из матрицы: пишет цифры — видит живую девушку и всю ее жизнь. Она живет со скупердяем в его однушке, питаются крупами и макаронами, из белка курица, фрукты по акции покупают с зарплаты и по праздникам, из роскоши — молотый кофе, на двоих угодит две пачки в месяц, на работу ходят пешком.
— Примерно три километра. Минут за сорок доходим.
— Заодно на фитнесе экономишь, — кивнула Ника. — Как насчет развлечений?
— В интернете есть бесплатные книги, фильмы, музыка и соцсети.
— И страстный секс? — улыбнулась Вероника, очень хотелось скрасить тягостное впечатление.
— Если бы, — девчонки переглянулись, — жадность плохо сказывается на потенции.
Они снова переглянулись и расхохотались несколько истеричным смехом.
Вероника слушала и удивлялась. Она всегда считала, что браки по расчету — удел девушек из богатых семей. Ее младшую сестру выдали замуж за нужного человека, впрочем, она не сильно возражала:
— Брак — дело семейное, — говорила она, — а для души найду красивого мальчика с мышцами.
«Ленина кровь!»
Ее саму папа захотел выдать замуж, чтобы породниться с человеком из силовой башни. Наверняка из-за дяди Руслана отец так настаивал. Впрочем, не ей жаловаться. Корин был настоящим сокровищем, а она не разглядела, не позволяла себе приглядываться.
«Нет райской птицы среди воронья».
Именно так она и думала. Так и даже хуже, Вероника искренне считала, что никаких райских птиц не бывает, одни вороны, просто над некоторыми хорошо поработали стилисты. Казалось, она разобралась в этой жизни, знает, что почем… а потом встретила его.
«Саша».
Она почувствовала, как ее изнутри затопило теплой волной. Никогда не испытывала такой нежности, такого интереса к другой личности, такого восхищения.
«И благодарности».
Как ни крути, а если бы не его противный дядя, Вероника продолжала бы мучиться сомнением — не закопал ли папочка маму в саду под елочкой.
«Завтра буду знать наверняка».
Завибрировал телефон, очередная однокурсница проснулась и добралась до Инстаграма. Мысли вернулись в деловое русло. Вероника снова посмотрела на усталую девушку в старом свитере и спросила:
— Как бы ты охарактеризовала свой образ жизни?
— Лютая жесть, — не задумываясь сказала Женя.
— Тогда зачем?
— Очень хотелось иметь свой угол.
Милая девушка принесла поднос с тремя мисочками супа.
— Вкусная еда! — радостно воскликнула Оксана, хватая ложку.
Ее подруга тоже издала радостное восклицание и принялась за еду. Суп действительно оказался вкусным: нежный насыщенный грибной вкус пробудил аппетит. Между супом и салатом она узнала, что Женя обставила квартиру мебелью с Авито и подала объявление о сдаче в аренду, что прошла собеседование и теперь будет получать на пятнадцать тысяч больше.
— И прости-прощай мой жадный барин. Поживу пока у Оксаны, потом подыщем что-нибудь получше.
Осталось пожелать удачи и попросить разрешения опубликовать историю, изменив имена и места действия. Без рассказа о том, как ее беременную маму сослали с глаз долой к бабушке в маленький тихий город в центре России, где ни жизни, ни работы. Там родилась сестренка, пришлось приглядывать и подрабатывать после школы — торговать китайскими сумками на маленьком рынке. Когда жизнь стала совсем невыносима, попросились вернуться к маме и брату, первый год шло хорошо, Женя поступила в институт, потом начались конфликты и маме с дочкой указали на дверь. Пришлось зарабатывать на съемную квартиру, маму в студенческое общежитие никто бы не взял.
— А где сейчас твоя мама?
— Вернулась в свой медвежий угол. Устроилась продавцом в продуктовый, говорит, ноги моей в Москве не будет. Буду помогать деньгами.
Снова завибрировал телефон. Вероника сжала виски пальцами.
— Этот Инстаграм меня с ума сведет!
— Так поручи его кому-нибудь, — предложила Женя.
Вероника во все глаза уставилась на нее.
— Мне например, — тут же оживилась Оксана. — За десятку в месяц я буду отвечать на сообщения и раскручивать твой аккаунт.
— Но мне же и друзья пишут.
— Дай мне список, я не буду открывать их сообщения. А еще ты неправильно ведешь.
— Что?
Оксана взяла свой телефон и открыла страничку Вероники.
— Смотри, вот тут три подряд крупных плана, рядом две выкладки и пейзаж. Смотрелось бы лучше, если их чередовать. Шахматка круто смотрится.
Художница открыла какое-то приложение, провозилась несколько минут и показала, как бы выглядела лента, если расположить кадры по-другому. Пришлось признать, что так действительно симпатичнее. Оксана вошла в раж:
— И за сочетаниями цветов ты совсем не следишь, — горячо сказала она, листая ленту в телефоне. — Смотри, вот нежно-розовый закат, а рядом ты в оранжевом платье! Это как?!
Вероника ахнула.
— Хорошо, ты принята. Мой Инстаграм будет вести настоящая художница!
Они стукнулись чашками с кофе, скрепляя сделку. Та же милая девушка принесла поднос с брускеттами. Хрустя поджаренным хлебцем, Оксана набрасывала контент-план на салфетке, Вероника не спеша доедала суп, поглядывая на свою героиню. Женя сосредоточенно ела, наслаждаясь каждым кусочком, даже глаза прикрыла от удовольствия.
Снова зажужжал телефон. Вероника листала сообщения однокурсниц: многие рассказали, что ничего не откладывают, живут сегодняшним днем, зато с удовольствием, трое платили ипотеку, у одной сбережения были маленькие, как только рубль начал падать, она купила технику, которую давно пора было обновить, даже в небольшой кредит залезла.
«Нужное хоть купила?»
Одногруппница призналась, что выбрала более дорогие модели, чем собиралась. Вероника схватилась за голову. Ситуация старых знакомых подтвердила ее подозрения, но что с этим делать?
«Придется обращаться к рекламщикам. Исследовать ЦА и формулировать рекламный мессендж».
— Фото пришлешь? — вернула ее на землю Оксана.
Оказывается, девочки уже все доели, а она уткнулась в телефон и не заметила. Отправляя фото для постов, Вероника думала, что хорошо хоть не придется ни с кем встречаться, ситуации однокурсниц были понятны.
«Значит, можно провести вечер с Сашей».
Глава 52
Вероника зашла домой, мечтая принять расслабляющую ванну и не спеша подготовиться к вечеру с женихом. Она мысленно выбрала себе платье — блестящее мятно-зеленое с серебряной молнией от треугольного выреза до самого интересного места. Ткань сверху жесткая, зато ниже линии бедер тонкая и прозрачная, сшитая из нескольких слоев, прилегающих друг к другу на манер лепестков розы.
«Он должен оценить».
На деле вышло не так гладко. Едва Ника зашла в свою комнату, как в дверь постучали.
— Вероника, — раздался голос домработницы. — Отец просил зайти к нему.
Она состроила гримасу и заговорщическим полушепотом попросила:
— Теть Оль, сделай вид, что ты меня пропустила. Пожа-алуйста.
Номер не удался. Стоило закончить тянуть это «пожа-алуйста», как дверь спальни распахнулась и показался отец. Он был в сером домашнем костюме, однако выглядел подтянутым и собранным, будто собирался на деловые переговоры.
— Когда ты уже перестанешь играть в прятки?
— Это весело, — пожала плечами Вероника.
— Зайди ко мне.
Пришлось идти в кабинет. И какая сволочь втиснула его между входом и лестницей на второй этаж? И захочешь, не прошмыгнешь мимо. Вероника скользила взглядом по отделанному мрамору и золотой лепниной помещению, пытаясь придумать тему для разговора. Ее учили сбивать инициативу на переговорах неожиданным вопросом или провокационной репликой.
— Зачем тебе камин?
— Что?
Ника выразительно посмотрела на дорогой камин, отделанный малахитом и белым мрамором, рядом не лежало ни дров, ни угля, пушистый светлый ковер закрывал каминный стол.
«Противопожарная безопасность? Не слышали!»
— Нас согревает газовый котел, — рассуждала вслух Ника. — Камин только у тебя в кабинете. Я ни разу не видела, чтобы здесь горел огонь.
— Да что ты прицепилась?! — взорвался отец. — Это предмет интерьера! Они были в моде, когда я строил дом.
— Понятно, — сказала она, присаживая на стул возле письменного стола. — Не нужно кричать, папа. Я просто спросила.
— Не могу понять, что у тебя в голове, — проворчал он, усаживаясь в широкое кожаное кресло со своей стороны стола.
— Ветер. Мы это пару лет назад выяснили. Разве нет?
— Прекрати, пожалуйста, — поморщился отец. — Я хотел серьезно с тобой поговорить.
— Слушаю.
Он наклонился вперед и вперился в нее тяжелым взглядом. Вероника вольготно откинулась на спинку стула, безмятежно улыбаясь.
— Хорошо, раз ты не понимаешь намеков, скажу прямо. Твой брак нежелателен. Ты меня поняла?
— Нет.
— Что именно тебе непонятно?
— Твои решения. То ты силком гонишь меня под венец, то запрещаешь. Тебе Лена что-то в чай подмешала?
— Откуда ты знаешь про Лену?
— Так это она?! — округлила глаза Вероника. — Вот так сюжет! Мачеха положила глаз на моего жениха, а отец ей потакает.
— Прекрати паясничать! — рявкнул он, подпрыгнув в кресле. — Лена думает только о том, какое платье надеть на твою свадьбу!
Вероника про себя посмеивалась. Что папочка, что мачеха частенько ходили налево, и как же они бесились, стоило кому-нибудь намекнуть на милые шалости. Ника давно подметила забавный психологический феномен и не без удовольствия им пользовалась, когда надо было вывести из себя дражайшего родителя. Однако отец довольно быстро взял себя в руки.
— Звонил отец Лены. Его коллегу арестовали.
— Это кого?
Выяснилось, что арестовали чиновника, который стоял чуть выше по иерархии. У дедушки есть все шансы занять его должность, смущает только брак внучки с племянником силовика. Деда боится, что его сочтут нелояльным.
Вероника не знала, смеяться или плакать. Еще пару месяцев назад она прыгала бы от радости, благословляя войну кремлевских башен. Сейчас радости не было ни на копейку. Она судорожно размышляла, стараясь сохранить безмятежную улыбочку.
— Почему вдруг замолчала?
— Ах, папа, — она наклонилась вперед. — Что ты тут устроил? Я же семейное горе, первый блин комом и прочее. Откуда у меня благоразумие? Хочешь, я устрою публичный скандал и хлопну дверью?
— Прекрати.
— Почему же? — Вероника с нарочито безмятежным видом откинулась на спинку стула, спинка оказалась неудобной. — Тебе нужно доказать лояльность, ты ее докажешь. Но не повезло тебе с дочкой. Беда-беда. Хочешь, я подам заявление на возврат маминой фамилии?
— Все! С меня хватит!
— Но, папочка, я же для тебя стараюсь.
— Все! Иди куда хочешь, живи с кем хочешь, только чтобы я никогда впредь не слышал ничего подобного!
— Как скажешь. Я же тебе помочь хотела.
— Вон!
Вероника с превеликим удовольствием покинула кабинет. Никогда прежде ей не удавалось вывести отца из себя так быстро. Причем если раньше это получалось случайно, самим фактом своего существования, то сегодня удалось спровоцировать гнев намерено. Это был новый волнующий опыт.
В состоянии эйфории она взлетела по лестнице и притормозила, ноги вдруг ослабели от следующей мысли.
«А что с Сашей?»
Мысль обдала холодом с головы до ног. Ему наверняка тоже папа позвонит или дядя, да, этот тип наверняка позвонит. Сейчас или парой часов ранее Саша вел подобный разговор.
«И что он выберет?»
Ванную она приняла без всякого удовольствия. Потом долго не могла нарисовать ровные стрелки, пришлось сделать макияж попроще. Платье с юбкой-бутоном все же надела.
В холле столкнулась с Леной, которая закатила глаза, увидев ее в платье.
— Зря стараешься, деточка.
Вероника смачно и коротко послала мачеху, та не осталась в долгу. На перебранку вышел отец. Окинул взглядом обеих и таким тоном попросил жену выйти, что она сразу же потопала наверх в спальню.
— Тебе он так нужен?
— Да.
— Ну иди. Черт с тобой.
— И тебе доброго вечера, папа.
Вероника ослепительно улыбнулась отцу и зацокала к выходу.
— Знаешь, доча, мужчин у тебя будет много, а семья одна. Думаю, сегодня вечером ты поймешь, что действительно важно…
Она прибавила шаг, чтобы не слышать продолжения. Вероника знала, о чем хочет сказать отец, те же сомнения грызли ее саму, но сегодня она решила рискнуть. Впервые в жизни по-настоящему рискнуть. Адреналин бурлил как перед гонкой, нет, сильнее, так не колбасило, даже когда пришлось удирать от полиции. Рискнуть своим сердцем оказалось куда страшнее, чем разогнать машинку под триста км в час.
Глава 53
Вероника никогда не бывала в этом ресторане. Она даже немного растерялась от интерьера, будто в тоннель заехала — серый потолок арочкой, металлические балки и кирпичные стены, выкрашенные в белый цвет. Саша уже ждал за столиком из светлого дерева с металлическими вставками.
Они поздоровались, и сразу же прозвучало:
— Мне нужно с тобой поговорить.
— Мне тоже, — еле выдохнула Вероника.
— Ты первая.
— Почему я?!
— Потому что ты не раз хотела уйти от меня! — сверкнул глазами Саша, выпрямляясь на стуле.
— А ты нет?
— Никогда не хотел!
— И я не хочу, — тихо сказала она, обмирая от ужаса.
Все, пути назад нет. Она во всем призналась ему, а главное — самой себе. Теперь его очередь. Сердце
стучало как бешеное, одновременно хотелось бежать из ресторана сломя голову и остаться, чтобы услышать его ответ.
— Я правильно тебя понял? Повтори.
— Я хочу остаться с тобой. А ты?
Вместо ответа он встал, обогнул столик и крепко обнял ее прежде, чем она успела встать со стула. Было неудобно, но чертовски хорошо.
— Я хочу провести с тобой остаток своей жизни. Сколько бы мне ни осталось.
— А потом мы ляжем рядом, как в твоей любимой Италии.
— Любимая, — прошептал Саша, обнимая ее крепче.
Вероника прижалась к нему и закрыла глаза, она так и не успела подняться, а сейчас он физически не позволял шевельнуться. Наверное, они странно смотрелись — сидящая на стуле девушка обнимает за талию мужчину, который стоит рядом.
— Можно вас? — окликнул он официанта.
— Да, пожалуйста.
— Принесите бутылочку «мадам Клико». Мы отмечаем помолвку!
— Какую по счету?
— Настоящую.
Вероника улыбнулась. Верно подмечено, сегодня они делают это не для родителей, не для друзей, друг для друга. Саша наклонился и поцеловал ее в макушку, прежде чем отпустить. Вероника положила руки на стол и тут же отдернула правую, почувствовав холод металла.
— Что это?
— Грильница. Мы сами себе пожарим мясо.
— Я не умею.
— Не волнуйся, солнышко, я тебя научу. Просто выбери, какое ты хочешь, и все. Об остальном позабочусь я.
Вероника с сомнением посмотрела на грильницу, потом обвела глазами зал. Интерьер симпатичный, спору нет, можно даже сказать оригинальный, с изюминкой, один туннельный потолок чего стоит, однако кое-какие сомнения остались.
— Ты уверен, что у них в меню есть «мадам Клико»?
— Да, — уверенно сказал Саша, открывая меню. — Я заранее заказал.
— Когда?!
— После звонка дяди Руслана.
Вероника бессильно откинулась на спинку стула.
— Как ты узнал, что я выберу тебя?
— Определенные, так сказать, сомнения у меня были, — признался он, подняв взгляд от меню. — Но я поставил на тебя.
— А я всю дорогу тряслась. Прости.
Саша накрыл ее руку широкой горячей ладонью.
— Ты научишься мне доверять, обещаю. А пока открой меню. Пожалуйста, я умираю с голода.
Она ничего не могла выбирать, просто не в состоянии сосредоточиться на строчках, поэтому просто заказала то же самое, что и жених, — кусочек мраморной говядины.
Когда Саша учил разжигать огонь, у Веронички тряслись руки. Поначалу тряслись, постепенно возня с грильницей успокоила настолько, что хватило смелости спросить:
— Что тебе сказал дядя Руслан?
— Ничего интересного, — пожал плечами жених, — То да се, между нашими ведомствами напряженка. Меня могут неправильно понять.
— А ты?
— Я сказал, что я — мужчина, поэтому сам решу, кого мне брать в постель, — раскладывая мясо, проговорил он. — И кого вести под венец, тоже выберу без посторонней помощи.
— А он?
— Кажется, понял. Он не такой циничный, как можно подумать, когда у жены обнаружили рак, он взял отпуск и был рядом.
— У Аллочки?
Саша кивнул.
— Это давно было. Врачи надеются, что болезнь не вернется.
Вероника молчала потрясенная. Когда матери Андрея поставили диагноз «онкология», его папа тут же нашел новую любовь. По больницам женщину пришлось возить восемнадцатилетнему парню, они тоже приезжали навестить, привозили вкусняшки и лекарства, но основную тяжесть взял на себя Андрей. Он справился, с отцом больше не общался. Она вспомнила его папу: милый приятный человек. Кто бы мог подумать, что он бросит жену в такой момент? Кто бы мог подумать, что он станет делить имущество в лондонском суде, когда мать его единственного сына проходит химиотерапию?
— А у тебя как прошло?
— Что? — с трудом выплывая из своих мыслей, спросила Вероника.
— Я спрашиваю, что сказал тебе отец?
— А, — выдохнула она, — да то же самое. Звонил дедушка, опасается проблем на работе. А я сказала, что могу съехать и взять мамину фамилию.
Саша расхохотался.
— Пошла с козырей.
— Ага, репутация отмороженной девицы в первый раз пошла мне на пользу.
Постепенно набирая силу, над столиком расплывался запах жареного мяса. Вероника перевернула кусочек румяной корочкой сверху.
— А что любящий папочка?
— Разорался и выгнал меня из кабинета.
Саша показал большой палец. Мясо скворчало, когда подошел официант, осторожно неся бутылку шампанского в ведерке со льдом. Вероника дождалась, когда он уйдет, потом спросила:
— А что сказали твои родители?
— Папа ничего, — пожал плечами жених. — И я не думаю, что он когда-нибудь заговорит со мной об этом.
— А мама?
Саша перевернул свой кусочек на гриле, поднял голову и тепло улыбнулся, карие глаза смотрели мягко, с нежностью.
— Мама сказала, чтобы я не смел обижать сиротку.
Вероника почувствовала, как к глазам подступают слезы.
Глава 54
Ника чувствовала себя гостьей из другого мира, таких здесь не бывает и быть не должно. Дело в том, что вчера они с Сашей поехали к нему, да так и остались до утра. Сменной одежды с собой не взяла, только предметы обязательной девичьей необходимости — косметику и белье.
— Тебя отвезти домой? — спросил жених, когда они утром пили кофе за столиком возле панорамного окна с видом на сосны.
Она сидела в его рубашке и пила маленькими глотками горький напиток, пытаясь разглядеть меж стволов остатки снега. Напрасно, все стаяло.
— Нет. Я сразу поеду в библиотеку.
— Даже не переоденешься?
Она покачала головой.
— Я не могу больше ждать.
Саша крякнул, в один глоток допил кофе и сказал:
— Понимаю.
И вот два часа спустя она стоит с кипой газет в руках в круглом зале, где пахнет старой бумагой, где книжные полки заняли пространство от пола до потолка, где книгам все равно не хватило места, где проектировщики разметили дополнительные полки. Они поставили стеллажи перпендикулярно стенам с шагом два метра.
«Наверное, схема зала выглядит как солнышко из детского рисунка, которое вывернули наизнанку, лучами внутрь».
А посреди этого книгоманского рая в вечернем платье стоит Вероника со старыми газетамив руках, похожая на зеленый цветок.
«Н-да».
В лицо ей, конечно, ничего не сказали, сюда приходят люди вежливые, но косились практически все. Студентки в свитерах и джинсах рассматривали ее наряд, библиотекарша, полная тетка средних лет с волосами, забранными в хвост, больше рассматривала ее саму, чем паспорт и заполненный бланк. Вероника могла поклясться, что, когда все бумаги были оформлены и сотрудница удалилась подбирать заказ, из-за ближайшей полки раздалось.
— Сонечка, привет! Ты не поверишь, кто к нам пришел! Нет… нет… ха-ха-ха… нет! Вероника Осинина… да, та самая. Разрядилась, будто в грандоперу собралась… ха-ха-ха…
Нет, точно услышала. Про грандоперу сама бы не придумала, сказала бы «в ресторан» или «клуб». Значит, было. И заказ тетка собирала целую вечность, наверняка позвонила не только Сонечке.
В ожидании газет Вероника проверила Инстаграм. Оксана работала, отвечала на сообщения, не заглядывая в переписку с друзьями. Сообщения о двух девушек из рекламных агентств прочитаны, но остались без ответа — по таким вопросам решение принимать не ей.
Вероника перешла по предложенным ссылкам, но не могла ни на чем сосредоточиться — читая одну строчку, сразу же забывала предыдущую.
«Ну и ладно».
Она отключила звук на телефоне и положила его в сумочку. Время текло невыносимо медленно, заниматься ничем другим не хотелось. Так и стояла, глядя пустым взглядом на стойку. Наконец явилась библиотекарша со стопкой старой пожелтевшей бумаги.
— Спасибо.
Прижимая к груди старые газеты, она прошла в читательский зал. В первые минуты ее подавило величие огромного помещения, она почувствовала себя такой маленькой. На том воображаемом плане зала она была бы точкой.
«Нет, случайной тенью, типографской огрехой».
Так думала она, листая газету, пока не наткнулась на статью об автокатастрофе. Окружающий мир перестал существовать.
Вероника так и сидела, выискивая статьи в газетах «Правда», «Труд», «Известия», «Московский комсомолец» и остальных. Логотипы с красными звездами и профилем Ленина перемешались в голове, стоило закрыть глаза, как появлялись строчки, набранные непривычным шрифтом. Время остановилось.
— Чего закопалось?
Вероника подняла голову от газет и увидела Эллу в ярко-фиолетовом свитере, ее волосы заметно отрасли и порыжели.
— Откуда ты здесь взялась?
Подруга плюхнулась на стул напротив и бесцеремонно взяла страничку, где располагался длинный список пассажиров.
— Я звонила тебе раз десять.
— Я отключила телефон.
— Ага, — сказала Элла, пробегая взглядом по фамилиям. — О! Нашла! Татьяна Осинина. Это ведь она, да?
— Она.
— Ну и чего ты здесь сидишь?
Вероника вздохнула.
— Я читала все об этом рейсе. Пятьдесят человек погибло. Двое артистов, один писатель и сын главы какого-то района…
— Райкома, — поправила подруга, заглянув в газету.
— Точно. Он летел с беременной женой. Представляешь?
— Печально, — ответила Элла, беззаботно раскачиваясь на стуле.
— Единственный сын. Его смерть наверняка расследовали.
— Да уж наверняка.
Они помолчали, глядя на кипу старой бумаги на столе.
— И чего пишут?
— Ошибка пилота.
— Кто бы сомневался! — фыркнула Элла, откладывая газетный лист. — Всегда виноват пилот.
— Была еще версия о технической неисправности, но ее отвергли.
— Так, стоп, — Элла решительно отодвинула кипу старой пожелтевшей бумаги. — Раз ты начала разговаривать как газета, пора уходить.
— Я искала везде, — сказала Ника, глядя в ту же точку на столе. — Никто не говорил о теракте.
— Или диверсии, — фыркнула подруга. — Ты еще о бандитских разборках вспомни.
Она заглянула на верхнюю часть страницы, где был напечатан год публикации, и продолжила:
— Хотя нет. Криминал тогда еще ларьки тряс да подпольные цеха. Самолет — не их уровень.
— Значит, это и правда был несчастный случай?
Элла снова взяла газету, несколько секунд сканировала список, прочла по диагонали статью и вынесла окончательный вердикт:
— Похоже на то. Среди пассажиров партийцы среднего звена и местная интеллигенция. Из-за них никто не стал бы самолет ронять, но и забить на их гибель не так просто.
Вероника почувствовала, как к глазам подступают слезы.
— Ну, чего ты? Эй?
— Ты не представляешь, — проговорила она, часто моргая глазами, надеясь прогнать слезы. — Сколько себя помню, я всегда сомневалась. Думала, не благодаря ли папочке исчезла мама.
— Ну-ну, — хмыкнула Элла, — устроила тут альтернативную концовку «Гамлета». Принц выяснил, что призрак отца ему приглючился.
— Как ты себе это представляешь?
— Элементарно! Появляется моя ГалинПавловна и тихо так, без тени эмоций объясняет, что никакого призрака нет. Ваш диагноз — шизофрения.
Вероника хихикнула, представив грузную женщину с усталыми глазами в королевском замке, потом каменный коридор вдруг покрылся унылой голубой краской и захотелось продолжить сюжет:
— И зовут вас не Гамлет, а Георгий. Вы малость перестарались, готовясь к экзаменам в ЛитИнститут.
Элла показала большой палец. Сбоку раздалось нетерпеливое покашливание, рядом стояла библиотекарша, больше никого в зале не было. Вероника мысленно ахнула, осознав, что весь день провела в читальном зале. Взгляд женщины скользнул по газетному листку — Элла как раз держала палец возле фамилии Осинина, — потом посмотрела на заголовок, затем снова посмотрела на Веронику. Взгляд изменился, теперь она смотрела едва ли не с сочувствием.
— Извините, мы закрываемая.
— Я закончила. Только соберу листки.
Пытаясь систематизировать информацию о катастрофе, Вероника вытаскивала листки газеты с нужной статьей, а газету откладывала в сторону. Теперь нужно вернуть страницы родным изданиям.
— Я помогу.
В четыре руки они справились минут за пятнадцать, Элла не думала помогать, с возгласом «Я на минутку!» исчезла. И, разумеется, не вернулась.
«Хитрюга!»
Вероника вышла в ночной город. После долгого сидения в читальном зале уличный воздух казался восхитительно свежим, сияли витрины, гудел город.
— Ну как ты?
Из-за гранитной колонны справа вышла Элла в зеленом пальто, пряча на ходу айфон в карман. Вероника покачала головой, пытаясь сформулировать ощущение.
— Хочу напиться, — наконец выдала она.
— Не вопрос. Я уже позвонила Лизе, она все приготовит как надо.
Почему бы нет? К Лизе так к Лизе. Компашка была в курсе семейной истории, никому ничего объяснять не придется.
— Ты где припарковалась?
— Нигде. Меня Саша привез.
— Тогда поедем на моей, — Элла решительно взяла ее за руку и повела прочь.
— Тебе вернули права?
У Вероники аж челюсть отвисла, да, подругу выписали из психиатрической клиники, но все еще оставили под наблюдением. Она раз в неделю ходила к своей Галине Павловне на «беседу».
— Как и тебе, — с лукавой улыбкой ответила Элла.
Да уж, что тут скажешь. Они шли по вечернему городу, вдыхая запах новой весны. С каждым шагом Вероника чувствовала, как в груди растворяется комок, с которым она жила сколько себя помнила.
Телефон достала только в машине. Устроившись впереди на пассажирском сидении, она вдруг вспомнила, что с утра ни разу не доставала айфон. День будто выпал из жизни — не ела, не пила, не общалась. Она вдруг почувствовала острую жажду.
— У тебя нет минералки?
— Посмотри в бардачке.
Там действительно нашлась маленькая бутылочка. Вероника выпила почти всю, практически не ощущая вкуса, потом спохватилась:
— Ты не хочешь?
— Допивай уже. Специально для тебя брала.
— Ты лучшая! — воскликнула Вероника, снова припадая к горлышку.
Машина мягко покачивалась по довольно неплохому для этого времени года асфальту. Вероника снова вспомнила про телефон, достала. На экране куча оповещений. Один только Саша звонил восемь раз.
Это ей совсем не понравилось. Все же хорошо было, с чего вдруг он опять принялся контролировать? Едва она успела подумать, как на телефон зазвонил, на экране появилось лицо Саши.
— Привет, — раздался голос из динамика.
— В чем дело? — раздраженно спросила Вероника. — Я же предупредила, что иду в библиотеку.
— Так и я не звонил до обеда.
— До обеда?
Она начала истерически смеяться, за окном автомобиля проплывали подсвеченные вывески, фонари отражались в придорожных лужах.
— Что у тебя там происходит?
Она при всем желании не смогла бы ответить.
— Эй, ты чего? Весь день не отвечаешь, потом мне звонит Лиза, приглашает помянуть твою маму, я звоню тебе, а ты…
— Что?!
— Ты не в курсе?
— Нет. Я сказала Элле, что хочу напиться… Что вообще происходит?
Подруга сделала вид, что очень внимательно следит за дорогой. Вероника включила громкую связь и грозно спросила:
— Элла?!
Она шумно вздохнула.
— Галина Павловна говорит, что нельзя держать в себе болезненные эмоции.
Вероника коротко выругалась.
— Да брось, — бросила подруга, глядя вперед. — Выпьешь, выговоришься. Посторонних не будет.
— Ты что, всех позвала?
Элла кивнула.
— С ума сойти!
— Да! — натягивая безумную улыбку а-ля Харли Квин, подтвердила Элла. — У меня и справка есть!
Вероника снова выругалась, на этот раз обреченно.
— Ты ничего не знала? — поинтересовался голос из трубки.
— Не-а.
— Ну извини. Я думал… Впрочем, неважно, все равно извини. Ты ведь не будешь против, если я приеду?
— Нет, конечно, — устало сказала Вероника.
Она думала, что будет рада, если убедится, что отец не причастен к исчезновению мамы, но сейчас не чувствовала ничего, кроме усталости. Возможно, радость придет позже, когда правда уложится в мозгу, но не сейчас.
— Тогда пока, — сказал Саша, в его голосе прозвучало облегчение.
Сам вечер памяти запомнился слабо. Вероника весь день ничего не ела, поэтому опьянела с первого бокала. Потом все распалось на яркие фрагменты, между ними — провал, абсолютная чернота.
Особенно ярко запомнилось, как, сидя на диванчике, говорила Лизе:
— Нет, Лена классная. С ней можно разругаться вдрызг, а через полчаса весело болтать за ужином. Не в том дело. Просто я открыла Инстаграм Лены, ее фотками можно комнату оклеить, от мамы не осталось ни одной.
— Да ты что! Совсем?!
— Совсем. Одна висела в палате бабушки, я не догадалась ее сфоткать.
Вероника нервно рассмеялась, кто-то сунул в руку, бокал. Она отпила, даже не обернувшись, чтобы посмотреть, кто это.
— Я не думала, что бабушка умрет.
Она снова рассмеялась.
— Она же всегда была. Сколько себя помню, мы с отцом приезжали к ней в клинику на день рождения. Она и не менялась вовсе. С чего вдруг ей умирать?
Залпом допила остаток вина и поставила бокал на пол.
— А потом вдруг звонок из клиники… Ее отправили одним самолетом, вещи другим. Аэрофлот потерял багаж… так папа сказал…
— Вот сволочи! — возмутилась Лиза
— У меня не осталось ничего. Даже фотографии на память. Ничего.
— А как насчет могилы? — спросил Саша.
Оказывается, он сидел на том же диванчике позади нее.
— Я не знаю.
— Четырехлетку могли не взять на похороны, — сказал жених. — Но это не значит, что похорон не было вовсе.
— Умница! — восхитились Лиза. — И как мы сами не додумались?! На могилах есть фотографии. Будет у тебя и фотка, и место, куда можно цветочки отнести!
— Осталось только ее найти.
— Вряд ли это большая проблема, — сказал Саша. — Дату мы знаем, владельца захоронения — тоже. Есть у меня человечек на примете. Думаю, он быстро найдет могилу твоей мамы.
— Правда?
Вероника развернулась и поцеловала его в губы. Что было дальше, она не помнила, но проснулись вдвоем в одной из комнат Лизы.
«Я выбрала пятикомнатную квартиру, потому что нас пятеро, — говорила Лиза. — И кровати я поставила двуспальные, чтобы вы смогли прийти со своими половинками».
Глава 55
Вероника проснулась с дичайшим похмельем — голова болела так, будто между висками протянули провод высокого напряжения и врубили ток. Друзья выглядели нормально. Сидели на кухне и пили кофе, как будто накануне не пьянствовали.
«Одна я, что ли, напилась?»
Впрочем, ничего удивительного. Вчера ее слушали, сочувствовали и постоянно подливали вина. На нее накатила теплая волна нежности, но похмельное сознание смогло выдать только:
— Спасибо вам всем! Вы не представляете, как мне важно…
Вероника зависла, не докончив фразы. Важно что? Выговориться? Разумеется, важно было выговориться. Кто бы что ни говорил, но возможность поделиться наболевшим — базовая человеческая потребность. Однако дело было не только в разговоре по душам.
«Дело в том, что…»
Мысль не хотела додумываться. И дело не только в количестве алкоголя; как объяснить им, что значит поговорить о матери, которую знала только по черно-белой фотографии на стене больницы?
— Не парься, — сказал Андрей, хватая тоненькую розовую чашечку. — Я тебе про батю тоже нудел.
Вероника хихикнула, отчего в голове взорвалась петарда. Наверное, ее перекосило, Элла метнула на нее быстрый взгляд и выдала:
— Нет, Андрюша, у тебя история банальной подлости.
— А у меня?
— А у тебя «Гамлет», написанный выпускником курсов сценаристов по голливудской программе. С хеппиэндиком.
Дима одобрительно хмыкнул и обнял Эллу за плечи, она победно улыбнулась. Вероника тоже попыталась изобразить улыбку, но, кажется, получилось не очень.
— Хочешь кофе? — спросила Лиза.
— Нет.
— Совсем плохо? Ах ты бедняжечка! Может быть, соку? Томатный здорово помогает! Ты попробуй!
Вероника почувствовала, как желудок болезненно сжался.
— Нет-нет, спасибо. Я лучше в барокамере полежу.
Саша залпом допил кофе и сказал:
— Я тебя отвезу.
Вероника с благодарностью согласилась. В таком состоянии она не стала бы садиться за руль, даже если машина была бы припаркована рядом. Так плохо еще не было.
В салоне ее укачало и к прочим симптомам добавилось еще головокружение. Она проклинала все на свете и клялась себе никогда больше не пить.
— Есть у меня один человечек, — сказал Саша, искоса поглядывая на нее. — Меня дядя Руслан с ним познакомил. Они работали вместе. Когда началась перестройка, он ушел из органов и открыл свое детективное агентство. Думаю, он сможет нам помочь.
— Ты предлагаешь нанять детектива? Как в кино?
— Почему нет? Он профессионал, его учили собирать информацию, а тебя, радость моя, самостоятельные поиски выбивают из колеи. Я никогда не видел, чтобы ты так напивалась.
Вероника кивнула, в голове будто десяток петард взорвали.
— Давай попробуем, — согласилась она, когда перед глазами рассеялась мгла и общая хреновость состояния стала относительно терпимой.
Глава 56
В салоне Нику немного привели в чувство. Одной барокамерой дело не обошлось, специально для нее вызвали медбригаду с капельницей и только потом пустили в кислородную камеру.
Оклемавшись, она поехала домой. В дороге застал звонок Саши, нашел он бывшего КГБшника, через неделю тот пообещал найти могилу матери.
— Все-таки двадцать лет прошло. И ребята там весьма специфичные, бардак у них там, если не вдаваться в подробности.
Вероника почувствовала приступ нежности. Она растеклась сладкой лужицей, как мороженое, которое положили на скамейку в парке аттракционов в жаркий летний день.
— Спасибо.
— Я еще ничего не сделал.
— Ты не понял, — улыбнулся Вероника. — Я хочу сказать спасибо тебе за то, что ты есть.
— Милая моя, — голос в трубке стал хриплым, глубоким.
— Спасибо за то, что не позволил мне убежать. Ты — лучшее, что со мной случилось.
— Могу сказать то же самое. Я начал превращаться в машину для зарабатывания денег, с тобой я снова стал живым.
Возникла пауза, потом Саша расхохотался.
— Черт побери! Я впервые объясняюсь в любви по телефону.
— Я тоже.
В зеркале было видно, как улыбается водитель. За окном проплывали улицы, обсаженные тополями, на ветках красовались маленькие зеленые листочки.
Дома Вероника взялась за работу. Оксана хорошо справлялась с ведением Инстаграма — росли охваты, увеличивалось число подписчиков, а вот с рекламой курса все шло не так гладко. Девушка из рекламного агентства вдруг пропала, перестала отвечать. Пришлось работать с другой. Но там Веронику не устраивала концепция, пришлось спорить, дополнять, объяснять, а еще надо учебный материал составлять.
Препод оказался прав, сложнее всего применить учебный материал к реальной жизни. Сначала приходилось переводить язык формул на жизненные реалии, а потом рассказать так, чтобы понял человек без экономического образования.
Вероника сначала часами валялась на постели с ноутбуком, потом отправилась в мебельный за креслом. Больше всего понравилось кресло-яйцо, которое никак не списывались в интерьер.
«Плевать».
Еще она подумала, что заберет кресло с собой, когда переедет к Саше. Там оно будет хорошо смотреться.
Работа пошла веселее. Вероника начала ловить себя на том, что может заработаться до допоздна и очнуться только от звонка друзей или жениха. Пришлось поработать над расписанием, чтобы установить время для общения с близкими и занятий спортом.
В один вечер в комнату зашел отец в сером костюме. Видимо, заглянул сразу, как приехал из офиса, не успел даже переодеться в домашний костюм. Вероника поздоровалась и нехотя закрыла ноут, предчувствуя неприятный разговор, вряд ли папочка заглянул просто поболтать.
— Не припомню, чтобы ты столько работала, — заметил он.
— Наверное, помолвка влияет на меня положительно, — не удержалась от ехидства Вероника.
Отец помрачнел.
— Я как раз хотел поговорить о твоем женихе.
Она закатила глаза.
— Прекрати кривляться! Не маленькая уже!
— Раз не маленькая, то сама буду решать, как мне жить! — выкрикнула в ответ Вероника.
Отец прошел полукруг по комнате и уселся на краешек кровати напротив ее кресла.
— Ты ведь неглупая девочка. Закончила два ВУЗа, должна уметь анализировать не только финансовые кризисы.
Она наклонила голову в шутливом поклоне.
— Твой жених не тот, за кого себя выдает.
— А кто он? Агент ЦРУ? Рептилоид с Марса?
Он рассмеялся бесцветным смехом.
— Он — мафиози.
— Да ладно!
— Я тебе докажу.
Отец вытащил из-за пазухи белый конверт. Внутри была фотография. Сначала Вероника ничего не поняла — какие-то старики в дорогих костюмах, но, присмотревшись внимательнее, узнала Сашу. Совсем юный, не старше студента третьего курса, он стоял на заднем плане сбоку рядом со смуглым парнем того же возраста.
— Это сицилийцы.
Вероника вспомнила поездку в Тоскану, разговор на итальянском и смущение жениха, когда она спросила, откуда он так хорошо знает язык.
«Ни фига себе!»
— Теперь ты понимаешь, почему я против твоих отношений?
— Ага. Потому что дедушка против.
Она схватила фотку и спросила:
— Можно?
— На здоровье, — буркнул отец, поднимаясь с дивана.
Вероника проводила его злым взглядом. Возле двери папа обернулся и с доброй улыбкой попросил хорошенько подумать.
— Всенепременно.
Когда дверь за отцом закрылась, Вероника открыла ноутбук и принялась гуглить. Человек, чья фамилия была написана на обороте фотографии, существовал на самом деле. Он и правда походил на человека с фото, интернет называл его доном.
«Н-да».
Все это выглядело паршиво, однако кое-какие обстоятельства не давали покоя. Почему отец принес такое старое фото? Саша там еще студент зеленый. Первые успехи в бизнесе появятся через три-пять лет. Стартовый капитал папин, уж это она проверила. Искала отжатый у какого-нибудь бедолаги бизнес или другие грязные схемы, короче, искала следы дяди Руслана и не нашла. Вообще ничего. Насколько бизнес может быть чистым в России, он был чист.
Было еще одно обстоятельство — если хотелось стать бандитом, то вовсе необязательно ехать в Италию. Своих хватает в шаговой доступности: Ореховские, Солнцевские, Медведсковские — выбирай любых.
Чем больше Вероника анализировала папин компромат, тем более идиотской казалась ситуация. Она пыталась гуглить о связях этих мафиози с отечественными. Ничего не нашла, но это ничего не доказывало. Криминал, в отличие от легального бизнеса, не любил хвастаться.
Гугл помог найти племянника, который учился в России. Вероника аж глазами хлопнула, нет, все верно. Учился, в том же ВУЗе, что и Саша, год рождения совпадает.
«Они вполне могли подружиться».
Хорошо бы выяснить, как далеко зашла студенческая дружба. Интернет дал что мог. Она даже нашла племянника мафиози на фото. Парень прибавил десять лет, обзавелся брюшком и вторым подбородком, но это точно он.
Размышления прервал звонок:
— Привет. Чем занята?
Вероника бросила взгляд на фото и честно ответила:
— Думаю о тебе.
— Вот как? Мне очень приятно это слышать.
«Рано радуешься».
— Как насчет того, чтобы посидеть за бутылочкой вина?
Жених заверил, что в восторге, и уточнил:
— У тебя или у меня?
— Лучше у тебя, — сказала она, крутясь в кресле вокруг своей оси, это нехитрое действие успокаивало нервы.
— Понимаю…Папа все еще недоволен?
— Угу. А твой дядя?
— Не знаю. Он больше не звонил.
— Ясно, — подытожила Вероника, останавливая вращение кресла. — Вино красное или белое?
— Лучше красное. А вообще как хочешь. Выбери на свой вкус.
Она выбрала красное вино из Италии.
Глава 57
Вероника приехала в ярко-красном платье без бретелек с бутылочкой вина, серый тренч оставила в машине, чтобы не портить впечатление.
— Ох, хороша, — сказал Саша, окидывая ее взглядом с головы до остроносых туфелек известного дизайнера.
— Ты тоже неплох.
Он, видимо, только что приехал с работы, не успел сменить деловой костюм со строгим галстуком на что-то более удобное. Однако комната была готова к романтическому вечеру — трещали дрова в камине, столик перед панорамным окном сервировали фарфоровыми тарелками, принесли блюдо с фруктами и сыр. Только свечи не успели зажечь.
«Наверное, домработница побоялась, что мы застрянем в пробке».
— Я попросил сыр к терпкому вину. Если ты выбрала более легкое, я попрошу заменить.
— Нет. Ты угадал.
— Знаю твои вкусы.
Саша галантно отодвинул стул на тонких ножках и пригласил присесть. Она грациозно опустилась на сидение. Ей больше нравились мягкие кресла, однако стул оказался удобным. Вспомнилось, Элла говорила, что эту модель изобрела американская супружеская пара в середине прошлого века.
«Их фамилия Измы или Лизмы».
— До сих пор их мебель продают по всему миру. Представляешь?
Вероника не представляла. Ей было все равно, и сейчас, глядя, как Саша разливает вино по бокалам, пыталась придумать, как начать разговор, но мысли перескакивали то на мебель, то на темные стволы за окном, то на свечи, которые никто не удосужился зажечь.
«Так, соберись!»
Не помогло. При попытке подыскать нужные слова в голове становилось пусто, как в холодильнике сквота после ужина.
«Тьфу!»
Блуждающий взгляд нашел спички возле камина. Встала и сама зажгла. Саша проследил взглядом, сначала с легким недоумением, потом со смущением. Кажется, он только сейчас понял, что свечи забыли зажечь.
— Извини, я совсем замотался. Неделька выдалась такая, что не дай Бог! Выпьем!
Зазвенели бокалы, по жилам растеклось расслабляющее тепло.
— Нет ничего лучше, чем посидеть вот так после тяжелого дня.
Она кивнула, потому что чувствовала то же самое, хотелось расслабиться и наслаждаться жизнью. Расчет на вино не оправдался, оно сняло напряжение, но не освободило язык, поэтому Вероника просто выложила фотографию на стол. Его лицо исказилось, кажется, он покраснел, хотя в свете свечей было трудно рассмотреть цвет лица.
— Откуда это у тебя?!
— Папа принес.
— Вот как?! — он резко поднялся и принялся расхаживать по комнате быстрыми широкими шагами. — Интересно… Очень интересно…
— Ничего не хочешь мне сказать?
Поравнялся со столом, схватил бокал и залпом допил до дна.
— Не хочу. Но придется.
Вероника заставила себя улыбнуться. Жених подлил ей вина и налил себе.
— Что папа тебе сказал?
— Что ты мафиози.
Саша расхохотался.
— В сицилийскую мафию берут только сицилийцев. Стать мелким прихвостнем можно, — он взял бокал вина и отпил большой глоток. — Можно, если сильно постараться.
— Расскажешь мне?
— Придется, — он размашисто плюхнулся на стул так, что ножки заскрипели. — В конце концов, я сам виноват. Романтик, мля.
Он отпил добрую половину бокала, прежде чем продолжить.
— Я тебе говорил, что в юности увлекался итальянской мафией?
— Настолько, что изучил язык?
— Да, только в Сицилии особый диалект. Я сначала едва понимал Тони. Только через пару лет начал говорить более-менее сносно.
— Откуда взялся этот Тони?
— Приехал учиться. Мы одногруппники. Я сразу его вычислил. Знаешь, я хорошо знал историю кланов, их взаимоотношения, — он сделал небрежный жест, чуть не задев вазочку с фруктами. — Все, что попадало в прессу. Все, что мог достать дядя. Знаешь, его тогда забавляло мое увлечение.
— Пока не появился Тони?
— Да.
— Как его к вам занесло? — спросила Вероника, подцепив вилкой кусочек сыра.
— В наказание, — хохотнул Саша. — Он связался с неправильной девчонкой, отец в наказание отправил его учиться в далекую холодную страну, чтобы он немного остыл.
— Романтично, — прокомментировала Ника, нервно поглаживая ножку бокала.
— Да уж, — хмыкнул он, а потом добавил, что дядя считает, что все дело в том, что американцы не выдали визу двоюродному племяннику сицилийского босса.
— А что такое «неправильная девочка»?
— Сицилийские заморочки, — махнул рукой Саша. — Не обращай внимания.
— А я правильная? — закидывая ножку на ножку, спросила Вероника.
— Нет, — расхохотался он. — Боже сохрани, нет!
Она надула губки.
— Ты мне нравишься такой, какая есть, — сказал он, накрывая руку теплой широкой ладонью.
— Ладно. Расскажи о Тони и его девчонке.
— Да нечего там рассказывать, — Саша со вздохом убрал руку. — Пару месяцев они созванивались через мой телефон. Потом она все чаще стала не отвечать на звонки, потом папа прислал фотографию той девочки с другим.
— Грустно.
— Да уж. Хотя, — он снова отпил глоток вина и продолжил, — лучше, чтобы такое выяснилось сразу, а не после свадьбы. Прав был его папа. Как ни крути, прав.
Вероника кивнула.
— Так что с фото? Тони пригласил тебя на день рождения?
Лицо жениха помрачнело.
— Нет. Я купил место на этом снимке.
— Что?!
Он допил вино и налил еще.
— Тони пытался отговорить меня. Я настаивал. Тогда Тони созвонился с дядей и вернулся с предложением заплатить за право поздравить его с днем рождения, — он усмехнулся. — Мне бы тогда все понять и отказаться, но я заплатил.
Он отпил вина и вылил остатки из бутылки в свой бокал, Вероника за весь разговор не выпила и половины.
— Откуда деньги?
— Я работал у папы, копил на машину. Еще кое-что занять пришлось, — он раздраженно дернул плечом и добавил: — Но это так, по мелочи.
— И что случилось? — шепотом спросила Вероника.
— Да ничего особенного. Просто дали понять, что мне тут не место, — он усмехнулся. — Надо быть итальянцами, чтобы сделать это без единого грубого слова. Высокое, так сказать, искусство.
Она подошла и обняла сзади. Кому как не ей знать, как больно, когда тебя отвергают, когда твоя среда выталкивает прочь.
«Твоя?»
— Знаешь… Ты меня, конечно, извини, но, может быть… не так плохо, что тебя не взяли в мафию?
Саша расхохотался.
— Не представляешь, как я им благодарен. Но до сих пор как вспомню их рожи…
— Понимаю… Знаешь, я тоже кое-что помню.
— У? Вероника отпила глоток вина и начала:
— Помню взгляд папиной суки из банка… Я тогда сказала, что с нашей дырой в финансах нельзя переводить клиентов на ИИС. Она так на меня посмотрела… У нее на роже было написано «Не быть тебе в бизнесе, деточка».
— Ты была права. Банк они не спасли. Просто вкладчики остались без страховки, и все. Лишились денежек.
— Угу.
Ника поцеловала его в висок и вернулась на свой стул. Взяла бокал и отпила пару хороших глотков, немного полегчало.
— А кто эта папина сука? Лена?
— Нет, — расхохоталась Вероника. — Лена — лапочка. Папиной сукой я зову первого зама, Зайкину. Он спал с ней, я сама видела.
Саша цокнул языком и выразил сочувствие, а потом добавил:
— Ну и где она сейчас?
— Не знаю.
— И никто не знает. У этой Зайкиной запрет на профессию и пятно на резюме. Так кому из вас не место в бизнесе?
Ника улыбнулась и отсалютовала ему бокалом. Саша поднял свой, выпили.
— Твой отец все еще мутит с ней?
— Вряд ли. Я видела его в ресторане с новенькой секретаршей, — она усмехнулась. — До чего же тесен наш большой город.
— Это точно, — сказал он, поднимая бокал с остатками вина. — Выпьем за верность?
— Да! За жизнь без блядства и мошенничества!
— И бандитизма!
Звякнуло стекло. Вероника допивала вино, глядя то на Сашу, то на отблеск свечей на вазочке с фруктами. Она думала, что впервые рассказала кому-то, почему ушла из банка, поделиться с друзьями не получилось. Тогда пришлось отделаться полуправдой — «Не хочу там работать, хочу жить в свое удовольствие!»
«А ведь они все поняли».
Только сейчас Вероника осознала эту простую мысль. Не зря с таким жаром они твердили:
— И правильно сделала!
Не зря с таким энтузиазмом таскали по ресторанам и клубам, не оставляя ни одного свободного вечера. Внутри разлилось чувство благодарности. Она поставила опустевший бокал на столик, чувствуя, как губы сами собой растягиваются в улыбке, и Саша улыбнулся в ответ.
Глава 58
Следующую неделю Вероника тоже работала. Она закончила курс, согласовала рекламную концепцию и запустила в тестовом режиме.
«Успели».
Скоро рынок начнет восстановительный рост, это возможность если не заработать, то хотя бы отыграть часть потерь. После того как она рассказала об этом, пошли первые продажи. Люди бронировали места, вносили оплату.
Саша тоже работал, поэтому встретиться получилось только в воскресение. Он пригласил в бар-ресторан средиземноморской кухни, где черные стулья окружали столы, накрытые белоснежными скатертями. На стенах были развешаны черно-белые постеры голливудских звезд итальянского происхождения. Вероничка смотрела на хромированную барную стойку с логотипом заведения. Рядом с массивными металлическими буквами стояла хрупкая стеклянная ваза с белыми лилиями, это сочетание цепляло взгляд.
— Тебе нравится? — спросил Саша, отодвигая стул.
— Стильно.
— Здесь потолок отделан настоящим тиком.
— Откуда ты знаешь?
— Мои ребята его монтировали.
Вероника закинула голову: потолок и правда был отделан деревом, лампочки забраны черными металлическими колпаками, свет падал кругами, но не на столики, а в проходы. Отдав должное интерьеру, приступили к меню. Вероника выбрала карпаччо из говядины с ароматом мускуса и кедровыми орехами, Саша предпочел ризотто из риса карнароли с моцареллой и пармезаном.
Едва официант удалился, жених сказал:
— Мне все не дает покоя одна мысль.
— Какая?
— Откуда у твоего отца та фотография?
— Понятия не имею.
Саша достал из кармана похожее фото и попросил Веронику достать то, которое принес папа. Они совпали вплоть до мельчайших деталей, даже залом в правом верхнем углу одинаковый. Нет, не залом. На ее фото была черта в том месте, где на его фотографии был залом.
— Что это значит?
— Все очень просто. Моя поездка на день рождения старого черта не ограничилась унижением.
— Ага, еще пришлось понести финансовые расходы, — хмыкнула Вероника, рассматривая фотографию юного Саши.
— Мелочь по сравнению с головомойкой, которую устроил мой дядя.
— Ой!
— Вот именно. Поначалу его забавляла моя увлеченность итальянской мафией. Но после того как я попытался свести знакомство… — он замялся, потом продолжил: — В общем, дядя пригласил меня к себе и предельно конкретно объяснил, как зарабатывают на жизнь эти милые люди. Даже фото показал.
— Подействовало?
— Более чем.
К пианино подошла милая девушка в воздушном платье цвета морской волны, по залу поплыла нежная мелодия.
— Он отобрал у меня фото. Я не возражал. У меня была одна-единственная просьба.
— Какая?
— Чтобы он ничего не рассказал моему отцу.
— Он рассказал?
Саша покачал головой.
— Нет.
— Зато моему рассказал.
Официант принес бутылку вина и пару бокалов. При них вынул пробку, разлил.
— У меня в голове не укладывается. Как он мог так поступить? Почему предал меня?
Вероника взяла его за руку.
— Он не предавал тебя. В его картине мира он защищал тебя от неподходящей партии.
Саша покачал головой. Вероника сама понимала, что это так себе оправдание, что слово «предательство» — самое точное описание поступка дяди. Очень хотелось утешить жениха, но как это сделать?
Они еще сидели, держась за руки, когда явилась она. Вероника аж глазами захлопала, не веря, что такое происходит в реальности. Нет, на танцполе пьяная девка вполне может повеситься на твоего парня, пока ты отойдешь к бару за коктейлем, но в хорошем ресторане так себя не ведут.
«Или тебе раньше везло».
Сегодня везение явно закончилось — возле столика стояла блонда с четвертым размером груди, упакованная в леопардовое платье с разрезом до бедра. Если это можно назвать разрезом! Платье представляло собой два куска ткани, скрепленных позолоченными застежками на уровне бедра и на плече, второе осталось открытым. Платье развевалось и колыхалось, сама девка вымахала довольно высокой, ее буфера колыхались как раз перед глазами жениха.
— Саша! Какой сюрприз! Я так рада тебя встретить!
— Здравствуй, Наташа, — довольно холодно ответил он.
— Ты не рад меня видеть?! Ну перестань! Не дуйся! Я с Пашком уже рассталась!
— Поздравляю, Саш! Тебя позвали со скамейки запасных!
Девица ее игнорировала. Вероника почувствовала, как внутри закипает злость. Лучше бы она сказала какую-нибудь гадость, чем вот так игнорировать, будто за столиком, кроме Саши, никого и нет вовсе.
— Я здесь с невестой, — с легким нажимом сказал женишок. — Вероника, это Наташа, моя бывшая однокурсница.
— Какой ты бука! — она игриво шлепнула его по плечу. — Почему сразу бывшая?! И вовсе я не…
Договорить она не успела. Окончательно выведенная из себя Вероника взяла бокал красного вина и вылила ей на спину. Случилось чудо. Блонда перестала мило щебетать. Она резко развернулась и заорала на весь зал:
— Охренела, сучка?!
Из-за стойки показалась пара крепких ребят в черном.
— За языком следи! — прикрикнул Саша. — Ты разговариваешь с моей невестой!
Мощные буфера развернулись к нему.
— Ты еще ее защищаешь! Смотрит, что твоя стерва натворила! Это платье пятьдесят штук стоило?
— Сколько-сколько? — ехидно потянула Вероника. — Ты на распродажах одеваешься? То-то, я смотрю, фасон прошлогодний.
В ответ девица разразилась отборным матом. Тем временем ребята в черном подошли вплотную, Саша кивнул, и они подхватили под руки беснующуюся блондинку.
— Лучше платье замой, — нежно посоветовала Вероника. — А то на следующую охоту не в чем идти будет.
Ответ был нецензурным, но ребята подхватили под локоточки взбешенную диву и вывели из зала.
— Извини, — смущенно сказал Саша. — Я сам ничего не понял.
— Да ну? Корин с глубоким вздохом откинулся на спинку стула и пустился в
объяснения.
— Мы с Наташей встречались на третьем курсе. Потом она ушла от меня к Пашке-мажору. Он первый тогда на «Мазде» ездил. После выпускного мы ни разу не виделись. И вдруг она объявилась.
— Только не говори, что сегодня объявилась.
— Нет. Написала в пятницу. Я сказал, что не хочу ее видеть.
— А она взяла да пришла.
— Ну да, — он беспомощно развел руками, чуть не опрокинув свой бокал на фотографии.
— А откуда она знает, в какой ресторан ты пошел?
— Понятия не имею.
— Ой ли?
Саша достал из кармана айфон, разблокировал и протянул ей.
— На, сама смотри.
— Серьезно?
— Смотри-смотри. Она мне в Инсте написала.
Вероника посмотрела. Сначала ничего не увидела. Саша недавно открыл свой профиль, однако блогером не стал, лишь время от времени что-то постил, поэтому друзей у него было двадцать восемь. Никого похожего на блонду с буферами не наблюдалось.
— Посмотри в общих.
«Ага! Есть!»
Все было так, как он и говорил, — Саша написал, что вспомнил ее, но встречаться не хочет. Она играла, кокетничала, интриговала, в ответ он привел цитату из омерты о верности и наказании за супружескую измену, после чего перестал отвечать. Вероника хихикнула и посмотрела на фото. Он развел руками и признался, что этот пункт ему по-прежнему нравится.
— Надеюсь, без убийств?
— Разумеется. Меня же не приняли.
Они посмотрели друг на друга и расхохотались. Подошел официант с ризотто.
— И почему мне всегда приносят еду позже всех?
— Потому что заказываешь сложные блюда.
Вероника вздохнула. Она совсем было собралась вернуть телефон жениху, как пришло еще одно сообщение, удержаться от того, чтобы не посмотреть было выше сил, тем более писала девушка.
«Саш, привет! Мы с тобой давно не общались. Я Света, твоя одногруппница, мы вместе решали задачки на экзаменах. Извини, что пишу так внезапно, но произошло кое-что странное. Со мной связалась девушка, предложила кругленькую сумму за то, чтобы я восстановила наше знакомство. Я решила, что нужно тебя предупредить».
— Что случилось?
Вероника молча протянула айфон через стол.
— Ни фига себе!
— Спроси, что за девушка?
Он написал, через несколько секунд ответил.
— Без понятия. С нами она не училась. Вот, прислала ссылку на ее аккаунт.
Саша через стол протянул телефон, и Вероника быстро узнала папину секретаршу. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга.
— Кажется, игра продолжается.
— Да. Все логично — я довольно громко разговариваю по телефону. Одна из домработниц могла услышать и донести.
— Похоже, так оно и было. Ладно, посмотрим, кто кого.
Он набрал номер и поставил на громкую связь.
— Привет, это Саша.
— Привет. Я узнала.
— Извини за беспокойство, — в голосе жениха прозвучало нечто, похожее на смущение. — Скажи, как тебе предложили возобновить знакомство?
— Да прямо в лоб. Могу скинуть переписку.
— А как мотивировали? — спросила Вероника, не уверенная, что услышат, хоть телефон и лежал на столике микрофоном вверх, но Сашина одногруппница сразу ответила:
— Деньгами. Еще сказали, что твой друг связался с нехорошей девушкой. Наверное, это вы.
— Ага! Я — Вероника! Приятно познакомиться!
— Взаимно.
— Послушай, Свет. Не могла бы ты согласиться? Получишь деньги и от них, и от нас.
Секундная пауза.
— Извини, Саша. Я помню, как мы помогали друг другу в институте, но сейчас извини. С этим кризисом дел невпроворот, да и муж не поймет.
— Ты замужем?
— Живу гражданским браком.
— Понятно. Ладно, спасибо за предложение. Я друзей не забываю.
— Я тоже. Пока.
Тихо играло пианино. Они сидели за столиком и смотрели друг на друга, не зная, что сказать.
— Если она скинет переписку, я могу устроить дома скандал.
— А толку? Твой дорогой папочка придумает что-нибудь еще?
— А твой дядя поможет.
— Да. Кто бы мог подумать! Мы с тобой объединили две башни. Нам премия мира полагается.
Они расхохотались. Подошел официант с долгожданным карпаччо. Вероника ела, не чувствуя вкуса, мысли скакали в голове бешеными белками. Саша предложил переехать к нему.
— Думаешь, тогда они все поймут и отстанут?
Он хмыкнул.
— И я того же мнения, — сказала Вероника, отправляя в рот очередной кусочек.
— Ты ведь изучала теорию конфликтов, — он развел руками. — Пора переходить к эскалации.
— А что потом? — безнадежно спросила она. — Они сделают еще какую-нибудь гадость, а мы в ответ поженимся в маленькой церкви?
— Почему нет?
— Потому что я — девочка, — она состроила капризную гримаску. — Хочу принцесскино платье, огромный торт и вечеринку, которая попадет в журналы.
— И медовый месяц на Мальдивах, — со вздохом закончил Саша.
— Да! — роняя вилку на остатки ужина, воскликнула Ника. — Хочу-хочу!
Саша улыбнулся.
— Все будет, солнышко мое, все будет.
— Когда закончится кризис.
— Боюсь, что так.
Вероника взяла бокал с вином.
— Может быть, их споры к тому времени поутихнут.
— Предлагаешь переждать? — спросил он, поднимая свой бокал.
— Да.
— Я не согласен, — он отпил большой глоток. — Пойми, солнце. Для таких людей отсутствие сопротивления — признак слабости. Все равно что хлипкий забор для вора — заходи и делай, что хочешь.
— Угу.
Она тоже сделала большой глоток. Спорить не хотелось, разумеется, Саша прав. Вот только она уже пробовала уходить из дома и ничего этим не добилась.
— Надо придумать что-то другое.
— Что?
— Пока не знаю, но я обязательно придумаю.
Саша разлил по бокалам остатки вина.
— Так выпьем за это.
Глава 59
Через два месяца друзья праздновали старт курса «Финансовая грамотность для лакшери жизни». Ника сняла столик в любимом ресторанчике с панорамным видом на главную площадь. Пригласила всех — Сашу, старых друзей, Марго из рекламного агентства и Оксану. Она не хотела идти, комплексовала. Согласилась только после того, как они с Лизой выбрали ей платье и туфли из своего гардероба. Вероника поделилась бы своей одежкой, но она вымахала намного выше помощницы, пришлось везти домой к подруге.
За день до торжественного ужина они пили белое вино в просторной светлой спальни Лизы, болтали и шутили, перебирая вещи из несметного гардероба хозяйки. Платья, которые не подошли, складывали на широкую двуспальную кровать. Когда накопилась солидная стопка, художница нашла образ, который ей понравился. Маленькое сиреневое платье хорошо сочеталось с русыми волосами. Подруги одобрили, но тут Оксана рассмешила всех, заявив, что не умеет краситься.
— Портрет, значит, нарисовать можешь, а стрелки нет? — веселились девчонки, сидя перед большим зеркалом с профессиональной подсветкой у Лизы дома.
Отсмеявшись, они успокоили Оксану, объяснив, что за два часа до ужина приедет стилист, всех накрасит и сделает укладку.
— Кстати, фотограф тоже будет профессиональный. Хочу, чтобы ты тоже была в истории.
— Можно. Сделаем фото с той, которая рекламщица.
— Нет. Только ты.
— Почему? — Оксана уставилась в глаза отражению Ники.
— Потому что ты часть команды, а она наемница.
— Но ты ведь и мне платишь!
— Разумеется.
— Не понимаю.
Вероника вздохнула.
— Дело в том, что я училась за границей. Нам там хорошо объяснили, почему труд должен оплачиваться. Да не напрягайся ты. Я тебе доверила Инстаграм, а с ней заключила разовый контракт. Понимаешь?
Оксана кивнула. Она выглядела смущенной, попыталась что-то сказать, замялась и съехала с темы. Вероника тогда не обратила на это внимания, а зря.
Глава 60
На следующий день они запивали мидии шампанским под черным небом за стеклянной крышей модного ресторана. Андрей поднял тост:
— За тебя, Вероника! Ты единственная из нашей компании, кто занялся чем-то полезным!
Саша с Димой переглянулись.
— Мы со школы дружим, — довольно громко пояснила Элла, парни заметно расслабились.
«Да уж».
Вероника вспомнила, что отец отправил ее младшую сестренку к «трудолюбивым англичанам, чтобы не выросла тунеядкой, как старшая». Кстати, сработало. Кристи родилась на пять лет позже, а уже может похвастаться хорошим мужем, пухлым сынишкой и собственным бизнесом.
«Папин подарок».
Тут же одернула себя. Мало ли кому муж или отец бизнес дарили? Большинство разорялись через год-другой, а сестренкины кофейни исправно балуют клиентов капучино с десертами.
«Фисташковые эклеры у них обалденные!»
С большим трудом удалось вернуться в реальность. Андрей все еще говорил тост, желал процветания курсам, гениальных учеников и славы как у Тони Робинсона. За что и выпили первый бокал.
Потом слово взяла Элла, пожелала среди всей этой суеты с курсами не забыть выйти замуж.
«Кто о чем».
Выпили под всеобщий хохот. Саша громко пообещал напомнить, «если невестушка вдруг заработается». Выпили и за это. Вероника вдруг осознала, что давно не слышала от жениха упреков по поводу работы. Он интересовался, как идет проект, познакомился с девушкой из рекламного агентства, с педагогом-психологом, вместе с которой разрабатывалась учебная программа, — и все.
«Успокоился?»
Похоже, даже как-то обронил, что куда лучше разбираться в финансах, чем гонять по улицам и тусить ночи напролет. Вероника тогда обиделась.
«А ведь он прав».
Теперь у них одинаковый график: днем работают, а вечером отдыхают вместе. Если кому-то одному вдруг срочно надо кое-что доделать, другой, вместо того чтобы надувать губки, с криком «Мне тоже!» кидается к своему проекту. Взаимопонимание идеальное.
«То, что нужно для отношений».
Стоило подумать об отношениях, явилась очередная разлучница. Саша скинул запросы от пяти старых знакомых, которые вдруг вспомнили о нем и загорелись страстью. И десяток незнакомок с одинаковыми лицами написал в директ.
— Похожи на эскортниц, — прокомментировала Вероника, рассматривая профили девушек.
Все они худые, с большой грудью, любят фотографироваться в соблазнительных позах с подарками и букетами из сотни красных роз.
«А еще у них надутые губы».
Нет, Вероника не ханжа. У нее самой губки подкачаны, но то губки, а у тех губищи.
«Не меньше шприца в каждой».
— Ага, — небрежно кивнул он, — похожи.
И рассказал, что вспоминает отдых на Кубе, где на них с друзьями вешалась каждая вторая и у всех в глазах доллары.
— И как?
— Нормально. Рома привез нас в одно уютное агентство. Там нам сразу показали справки, что девочки чистые. Правда, — он усмехнулся, — знающие люди говорят, что надо брать экспресс-тест и не спускать с девушки глаз до отъезда.
— Повезло?
— Уф, да. Я сразу, как приехал, проверился, потом еще раз через полгода — чисто.
Вероника сама себе удивлялась: не могла поверить, что вот так запросто обсуждает с женихом такие вещи.
А потом явилась она. Не пришла, а именно явилась, весь ресторан на нее пялился. Вероника показалось, что к ним занесло Мальвину, которую придумал фанат японского эротического аниме, — ярко-голубые волосы, кукольное личико, белый кружевной корсет и довольно короткая пышная юбка, из-под которой выглядывали кружевные чулки.
«И как такую сюда пустили?»
«Нет, как она добралась досюда? Ее, наверное, автоматчики всю дорогу охраняли».
Кукла процокала до их столика и с криком «Саша, солнце!» повесилась ему на шею. Намеченная отцом любовная драма превратилась в фарс. Вероника хохотала, глядя, как жених отбивается от поцелуев, мягкое кресло с подлокотниками ограничивало пространство для маневров. К тому моменту, как ему удалось вскочить, все лицо стало розовым и блестящим.
— Полина! — рявкнул он, хватая ее за руки. — Ты что творишь?
— А что? — хлопнула она кукольными ресничками.
— Снова однокурсница? — без тени ревности поинтересовалась Вероника, сидя в соседнем кресле.
— Учились вместе пару лет. А потом ее вытурили.
— Я сама ушла. Финансы — это так скучно, — надув губки, пояснила Полина. — Я отправилась искать себя.
— Нашла? — с интересом спросила Вероника, поглядывая на голубые волосы.
Как выяснилось, нашла. Она шьет костюмы для косплеев, Хеллоуина и танцев живота. Дело интересное, но доход нестабильный.
— Деньги у папы просить не люблю. Он начинает выносить мозг — вспоминает институт и сколько заплатил за мое поступление.
Она вздохнула. Компания понимающе переглянулись, ситуация была знакома всем, кроме Оксаны и девушки-рекламщицы.
— Ну какой из меня экономист? — жалобно спросила она.
«Да уж».
— Налейте ей выпить, — попросила Вероника. — Добро пожаловать в клуб «Родительское горе».
— Чего так сразу? — встряла Элла. — Она еще может удачно выйти замуж.
— Не вариант, — хмыкнул Саша. — Наша Полли предпочитает девочек.
Компания расхохоталась.
— Боюсь представить, — сквозь приступы смеха сказала Вероника. — Кто придет соблазнять тебя в следующий раз.
— Да уж, — веселился Гоша. — Я слышал от одной старой шлюхи, что верные женам мужчины на самом деле геи.
— Чего?!
— Того самого, милый, — нежно прощебетала Лиза. — Увидишь сладкого мальчика — будь начеку.
Все расхохотались. Саша ушел, буркнул, что идет умываться. Официант принес еще один бокал, у него попросили еще устриц.
— Сколько тебе заплатили?
— Обещали десятку, но пока скинули две тысячи.
— Тоже неплохо, — заметила Элла, вертя в руке бокал. — Пара штук на дороге не валяется.
— Десятку заплатят. Никуда не денутся, — уверенно сказала Мальвина, поднимая бокал.
— Ты еще надеешься соблазнить моего жениха?
— Мне за другое платили.
— Да неужели?! И за что же?
— За испорченный праздник.
Повисла пауза. Оксана тихонечко встала и отошла.
— Ничего не понимаю, — сказала Вероника. — Я почти месяц живу с тем, что за Сашей бегает толпа девиц. И ты говоришь, что не хотела его соблазнить?
— Я вообще мужиков не хочу.
— Не понимаю тебя, — призналась Лиза, кинув страстный взгляд на Диму, ничуть не стесняясь Эллы. Мальвина пожала плечами, явно не собираясь никому ничего доказывать. Пришел официант с порцией устриц.
— Все логично, — вдруг подала голос рекламщица. — Кто сказал, что ЦА — это твой жених?
Вероника сначала удивилась, откуда она знает. Потом вспомнила, как по телефону жаловалась Лизе из ее кабинета. Рекламщица в этот момент сосредоточено работала за компьютером.
«Но наушников на ней не было».
Итак, о ситуации знают не только близкие люди. Вот-вот появятся новости в желтых пабликах, личную жизнь начнут обсуждать блогеры, на вечеринках станут прикалываться.
«Папа, милый папа».
До Вероники медленно доходило. Отец все же неплохо просчитал ее ревность и недоверие к миру. Была вероятность, что она взбесится, не выдержит публичных унижений и разорвет отношения.
— Я ему устрою…. Я ему такое устрою, — заикаясь от ярости, проговорила Ника. — Он вспомнит, почему мечтал выдать меня замуж…
Компания загалдела. Все наперебой возмущались, ахали, предлагали варианты устроить скандалы. Гоша с Андреем советовали устроить гонку чуть ли не вокруг Кремля, Лиза предлагала замутить откровенную фотосессию, Элла советовала изобразить наркоманию. Гоша хлопнул себя по лбу:
— И как я не додумался?
Все расхохотались. Во всеобщем галдеже никто не обратил внимания, как к столику вернулась Оксана. Немного погодя вернулся Саша, его лицо было влажно-красным. Блестки плохо смывались с кожи.
— Пойдем покурим, — предложила Марго.
Вероника, которая держала сигарету дважды за жизнь, кивнула:
— Начнем с курения!
Под всеобщий хохот они направились на открытую террасу, Саша мрачной тенью направился следом.
В этой части города огни сияли так ярко, что звезд практически не было видно. Вероника позировала с сигаретой в свете дизайнерских светильников, девушка из рекламы фотографировала.
— Твои друзья предложили неплохие идеи.
— Неплохие? — прищурился Саша.
— На четверку с минусом.
От растерянности Вероника выронила сигарету. Марго раздавила огонек ногой и закурила, выпуская облака дыма в темные небеса.
— Все, что они говорили, ты уже проделывала?
— Кроме наркотиков, — подтвердила она, глядя на останки сигареты.
— Не советую выбирать этот вариант. Ты же не хочешь оказаться в закрытой клинике без телефона?
Вероника затрясла головой. Девушка из рекламного агентства сделала глубокую затяжку и выпустила дым в черное небо, сизое облачко нехотя поплыло в темные небеса.
— Твои друзья озвучили родительские страхи первого уровня. Те страхи, о которых они говорят.
— А есть другие? — заинтересовался Саша.
— Есть такие, о которых боятся думать.
Вероника вспомнила Эллу. Почему она предложила изобразить наркозависимость, а не сумасшествие? Или попытку суицида?
«Потому что это табу».
Вещи настолько страшные, что о них стараются не думать. Она облизнула вмиг пересохшие губы.
— Изобрази любовь с той Мальвиной.
— Что?!
— Вряд ли это будет слишком дорого.
— Гомосексуализм тоже табу, — задумчиво проговорил Саша. — Полина — открытая лесбиянка. Может получиться.
— Получится, если сыграть как надо. Сегодня вы уедете втроем. Потом я пришлю сценарий.
Вероника переглянулась с женихом. Он явно был не против.
— Только серьезно. И в переписках, и в разговорах с друзьями.
— Среди моих друзей нет предателей! — взорвалась Вероника.
— Да ну? Откуда они узнали, где мы встречаемся?
Поводы для подозрения были. Они не объявляли о празднике, собрались узким кругом. Больше того, в последнее время действовал режим тишины — по телефону не обсуждали места встречи, чтобы домработницы не смогли подслушать.
«Но переписывались в Инстаграме».
— Твой дядя ФСБшник, — напомнила она жениху.
— Думаешь, он читает твою переписку?
— Соцсети взламывают.
— Знаю, — кивнул Саша, — Один такой умник просил у меня денег с аккаунта Ромы. Но предательство вероятнее.
— Почему? — спросила она, глядя в беззвездное небо.
— Потому что проще. Сама посуди, кто возьмет больше: хакер или, скажем, твоя Оксана из «Сквота»?
— Она не могла.
Вероника качала головой, вспоминая их разговор в баре «Сквот». Саша — мужчина, ему такое не понять. Да и не видел он ничего, кроме убогой комнатки со странной зверюшкой на стене.
«Но это была ее комната».
В которую Оксана привела незнакомого человека. Вспомнилась, как она учила ее рисовать, как откликнулась на ее сон, как они вместе рисовали ужастик про «Сквот», из которого не выбраться.
«Она не могла».
Но как она ни старалась, по краешку сознания кралась парочка подленьких мыслишек. У Оксаны был доступ к ее Инстаграму. Еще вспоминался новенький графический планшет.
«Она могла взять его в кредит».
— Не важно, прослушивают или подкупают, — махнула рукой рекламщица. — Главное — чтобы вы играли везде — в интернете, в разговорах, на выходах.
Они переглянулись и кивнули.
— Концепт я пришлю завтра. После обеда.
— А я все же выясню, откуда течет, — тихо сказал Саша.
Его лицо было таким, что Вероника сразу вспомнила кару маньяка с задней парты и похолодела.
— Если ты, — заикаясь, сказала она, — если твои… если хоть пальцем тронут Оксану…
— Нет, что ты, — рассмеялся он, обнимая Веронику за плечи. — Есть разные методы узнать правду. Пошли, ты вся замерзла.
Они вернулись как раз к тому моменту, когда официант принес еще одну бутылку шампанского. Разлили, Оксана поднялась, чтобы произвести тост. Она говорила, какая Вероника клевая и как с ней классно работать. Та слушала и улыбалась, а из головы не шел тот проклятый планшет. Как-то раз, еще в сквоте, Ника спросила:
— Почему ты рисуешь на бумаге?
И получила длинную лекцию о том, почему истинные художники рисуют сами, без электронных костылей.
«Так и сказала… костылей».
А потом вдруг купила себе графический планшет. С чего вдруг, а главное — на какие деньги?
Вечер пролетел незаметно, потом они втроем ехали к Саше домой. Мальвина к тому времени напилась вдрабадан, ее можно было везти хоть на Рублевку, хоть на Луну. Ей было все равно.
Глава 61
Проснулись они поздно. Лучше всех, как ни странно, выглядела Полина.
— Я быстро пьянею, — пояснила она, невозмутимо сидя с чашечкой кофе напротив панорамного окна с видом на сосны. — Вырубаюсь раньше, чем успеваю заработать похмелье.
Вероника смотрела на нее и поражалась. Девушка не испытывала и тени смущения — да, нанялась, ну и что? Так же легко согласилась сыграть в любовь.
— Только сыграть. Без всякого такого.
— Без интима? — иронично уточнила Мальвина, призывно облизывая губки.
— Да.
— Не напрягайся, мы не занимаемся любовью на улице.
— Это радует.
— И вообще, с чего ты взяла, что я тебя хочу?
Вероника так обалдела, что чуть чашку с кофе не выронила. Вот нахалка! Однако в то же время испытала облегчение — не будет приставаний, любовных драм и прочего.
— Ты на куклу Синди похожа.
— Уж кто бы говорил про кукол, — вскинулась Вероника.
Саша со стуком опустил чашку на столешницу.
— Девочки, милые, не надо спорить. Вы обе куколки.
— А тебе весело, — накинулась на него Вероника. — Сам-то возмутился, когда сказали, что за тобой гей станет охотиться.
Он развел руками.
— Я, между прочим, тоже гетеросексуалка. А ты заставляешь меня…
— Минуточку! При чем тут я?! Это твоя рекламщица придумала.
— А ты согласился!
— Ты тоже.
— Я была пьяна!
Полина наслаждалась спектаклем. Она отставила чашку и переводила взгляд с одного на другую с интервалом в секунду.
— Какие же вы трудные, — констатировала она.
Саша встал из-за стола и подошел к окну.
— Чего ты нервничаешь? — с искренним недоумением спросила Полина. — Чмокнемся пару раз да выложим фото в Инсту.
— В мою нельзя. У меня там финансы и брендовые шмотки.
— Значит, в мою.
— А твоя девушка мне в волосы не вцепится?
Мальвина подняла лицо от чашки и просто сказала:
— Я ей все объясню.
**
Вечером Вероника получила схему развития романа с Полиной и обалдела. Автору бы сценарии к латиноамериканским сериалам писать.
«Нет, там все просто и понятно — бедная девушка влюбляет в себя богатого блядуна. Ну и сама влюбляется, понятное дело. А это что?!»
Рекламщица видела их любовь так: они все напились, разъехались кто куда. Они с Мальвиной уехали втроем, случился секс.
«Ага! Как же! Она же отрубилась в машине! Какой уж там секс?!»
Вероника с ужасом заглянула в сценарий, нет ли там некрофилии. Оказалось, нет, все гораздо романтичнее.
«Ты сама не поняла, что это, но тебе понравилось», — писала эта фантазерка.
«Да ну?!»
Ей нравилось чувствовать себя в безопасности, напиваясь в женской компании. Очень не хотелось думать, что, оставаясь на ночь у подруги, можешь получить не только мягкую кроватку вечером и чашечку кофе утром, бр-р.
«В компании с Мальвиной не больше двух коктейлей».
Тут она вспомнила, что их куколке с голубыми волосами нравятся естественные девушки. К тому же интеллигентные и милые. Вероника не подходила ни под одну характеристику.
«Уф».
Она продолжила читать. Обрадовало, что первые два-три дня она будет бояться своих чувств, в эти дни нужно закрыться дома и работать, на вопросы реагировать нервно.
«С удовольствием!»
«Потом чувства возьмут верх и ты позвонишь».
«Угу, причем, так, чтобы домработница слышала».
Дальше следовало указание согласовать с Мальвиной список клубов.
«Я не в тусовке. Знаю пару клубов, но не смогу тебя туда провести».
Ничего страшного не было. Они будут встречаться в клубах сначала через день, потом каждый день. На выходных надо шумно поругаться с Сашей по телефону и уехать к Мальвине на все выходные. Можно устроить слив фото в ее аккаунт. А потом… Вероника аж застыла, глядя в экран ноутбука. Не успела она расслабиться, как наткнулась на такое! Не веря своим глазам, перечитала еще раз. Нет, все верно, рекламщица действительно предлагала подать заявление о проведении гей-парада.
«Офигеть!»
Она представила скандал: «Лесбиянка-гонщица собирает гей-парад?» «Почему не гей-автопробег?». Жесть! Она как наяву увидела реакцию отца и, того хуже, дедушки со стороны мачехи.
«Что скажет дядя Руслан?»
А его родители? Они показались милыми людьми, совсем не хотелось их огорчать. С другой стороны, ответный удар неслабый. Там наверху полно геев, но на публике они более или менее ярые гомофобы. Гей-парад для них — немыслимое. И если она с таким вылезет… Нет, отца не жалко, он заслужил.
«А родители Саши?»
Она поняла, что не может принять такое решение в одиночку, поэтому достала телефон и набрала смс:
«Надо увидеться».
Минут через пятнадцать пришла ответная смс со временем и местом.
Глава 62
Они встретились в маленькой кофейне в старом дореволюционном доме, их столик располагался под белой кирпичной аркой. Возле стен до самого потолка стояли светлые ящики с фиалками, мебель тоже была белой в стиле ретро, пела Милен Фармер.
Вероника заказала грибной крем-суп и кофе, жених попросил френч-пресс на двоих и брускетту с индейской.
— Мне показать креатив до еды или после?
— Там все настолько неаппетитно? — прищурился он.
— От концовки можно потерять и аппетит, и сон.
— Давай сюда, — он решительно протянул руку.
Вероника протянула свой айфон. У них с рекламщицей было заветное место в Гугл-доках, где они обменивались документами по курсу. О нем не знал никто, даже Оксана.
— Ну-ка посмотрим.
Саша решительно промотал документ к низу, пробежал глазами и оглушительно расхохотался.
— Представляю себе лицо дяди!
Подошла милая официантка с подносом, принесла френч-пресс и две белые кукольные чашечки. Разлила кофе, пообещала, что суп подадут через пару минут.
— Ага. Он сильно разозлится…
— Так ему и надо, — пожал плечами жених.
— И убедится, что был прав относительно меня.
— Это вряд ли, — сказал Саша, поднимая чашечку. — Я скажу, что это моя идея, — он отпил глоток и продолжил: — Что ты сделала это по моей просьбе. Ради нас. Ты меня понимаешь?
— Нет.
Он отпил еще глоток и поставил чашку.
— Видишь ли, солнышко. Мой дядя ценит верность и решимость. Ты уж мне поверь, он ценит людей, которые способны на поступок.
Ника, закусив губу, пыталась придумать новое возражение. Ничего не получилось.
— Убедил, — со вздохом согласилась Вероника.
Та же милая девушка принесла суп. Саша попросил разблокировать телефон, он хотел прочитать весь план. Она доедала суп, пока он читал.
— Ну, в целом, я не вижу проблем.
Вероника держала чашку кофе и смотрела на фиалку позади плеча жениха, она была пестренькой — фиолетовой с белыми крапинками.
— Мы не должны видеться целую неделю.
— С чего ты это взяла? — широко улыбнулся он.
— Ты внимательно прочел?
— Вполне. Там написано, что мы не должны попадаться. Да, нам нельзя будет ходить в клубы и рестораны, — он развел руками, ладонь прошла в паре сантиметров от френч-пресса. — Но ты не беспокойся — я смогу организовать романтический ужин дома.
— Мы будем встречаться тайно? — спросила она, пряча улыбку в чашке с кофе. — Как в шпионском кино?
Он наклонился через столик и заговорщически прошептал:
— Да.
Вероника поставила чашку, перегнулась через маленький столик и чмокнула своего мужчину в нос. Она сама не знала, почему так поступила. Просто сил нет как захотелось! Как тут удержишься? Саша расплылся в счастливой улыбке.
— На, — он протянул свой телефон. — Отметь, когда ты ходишь в спортзал, или салон красоты, или куда еще вы, девушки, ходите. Я буду забирать тебя у входа.
— Вау! Как фильмах!
— А то как же.
Вероника улыбнулась и допила кофе.
— И еще, — сказал Саша, — я хочу проверить твою Оксану.
Рука с пустой чашкой зависла в воздухе.
— Как?
— Очень просто.
Обильно жестикулируя, он начал излагать свой план. Он не задумал ничего жестокого или подлого. Веронике очень не хотелось проверять художницу, но повода отказать не было.
— Хорошо, — вздохнула она. — Я подыграю.
Глава 63
Вероника сидела под головокружительно высоким витражным потолком гостиницы в центре города. Это было красивое дореволюционное здание с окнами разных форм и размеров, украшенное острыми декоративными башенками и огромным мозаичным панно на фасаде. День выдался солнечным, поэтому на белоснежной скатерти круглого стола появились пятна, которые не нравились фотографу. Оксана, напротив, пришла в восторг, за пятнадцать минут отсняла на Вероникин айфон с десяток кадров.
Едва фотограф подобрал ракурс, как Вероника заметила Сашу в черном костюме, широкими шагами приближающегося к ним через пустой зал.
— Откуда он знает, что я здесь? — недовольно скривилась она.
— Сделай лицо попроще, — попросил фотограф, это был тонкий молодой человек с мелированными волосами.
Она расслабилась, мелькнула вспышка, еще одна и снова.
— Вот ты где!
— Привет, — без особого энтузиазма сказала Вероника.
— Здравствуй-здравствуй, зверь прекрасный.
— А?
Вспышка, радостный возглас фотографа:
— Я не мог до тебя дозвониться!
— Я работаю.
— Ага! Я вижу!
— Между прочим, мы снимаем рекламу, — раздраженно дернулась на стуле. — Демонстрирую роскошный лайвстайл. Гостиница пиарит интерьер. Даже шмотки на мне — реклама!
Разговаривать таким тоном было противно до скрежета зубовного, от недовольного выражения заныли мышцы лица, настроение поползло вниз. Ника никогда не считала себя пай-девочкой, если что не нравилось — орала так, что стены дрожали. Лена говорила, что это неженственно, хотя сама любила поскандалить с воплями и швырянием всего, что под руку подвернется. В их семье довольно часто кричали друг на друга, но никто не разговаривал таким противным тоном.
— Понятно, — он отодвинул стул и плюхнулся на него. — Завтрак оплачен?
— Для меня да.
— Можете взять кофе, — сказал фотограф.
— Благодарю, — кивнул он. — А где твоя Полиночка?
— «Твоя Полиночка»! Если бы не ты, я не знала бы о ее существовании.
Саша закатил глаза, потом заметил, что в последнее время они всюду таскаются вместе.
— Как видишь, ее здесь нет! Ты за ней приехал?
— Нет. Я хочу пригласить тебя на ужин.
Вероника вяло отнекивалась, пытаясь сослаться то на работу над следующими выпусками курса, то на необходимость выспаться перед утренним стримом. Они вяло переругивались пятнадцать минут — по сценарию они должны были ругаться не меньше четверти часа, она следила за минутной стрелкой на его часах. Честно выдержала время, потом с кислой улыбочкой сдалась.
— Запомни, в семь часов в «Ротонде»!
— Ага.
— Я позвоню тебе за три часа.
— Пока-пока.
Ника кисло улыбнулась и помахала ручкой. Проходя мимо ее столика, Саша наклонился к уху и прошептал:
— Через два часа подбери меня возле банка.
Она скривилась и промолчала.
Зашла официантка с подносом, принесла четыре белые чашки с кофе и трехэтажную металлическую тарелку с десертами, блестящие бока ловили цветных солнечных зайчиков, фотограф поморщился поймав блик правым глазом. Следом шла ещё одна девушка с букетом белых лилий в хромированной вазе.
— Какая красота!
Фотограф принялся переставлять чашки, выстраивая композицию. Оксана подсела поближе.
— Вы поссорились?
С видимым недовольством Вероника принялась объяснять, что нет, не поссорились, просто он достал своим занудством и постоянным контролем. Художница сочувствовала, пока фотограф не попросил ее уйти из кадра. Не успел он пару раз щелкнуть фотоаппаратом, как пришла Полли в воздушном розовом платье.
— Привет!
Они радостно обнялись и поцеловались. Несколько раз сфоткались вместе, потом блондин снова попросил очистить кадр и снимал до тех пор, пока кофе не остыл.
— Теперь ешьте! У нас есть минут двадцать!
Они запивали десерты едва теплым кофе.
— Ты подумала над моим предложением? — ковыряя тирамису ложечкой, спросила Вероника.
Полина промычала что-то невнятное, старательно жуя розовое маскарпоне.
— Да что тут думать?!
— Не знаю. Многие наши не обрадуются!
От удивления Вероничка чуть не уронила кусочек десерта на стол.
— Я думала, они только и мечтают об этом.
— Не все.
— Вы о чем? — спросила Оксана, забирая второе пирожное.
— Хотим организовать гей-парад.
Фотограф присвистнул, Оксана сказала:
— Ого!
— Многие боятся, — заметил парень.
— Почти все, — тихо согласилась Мальвина, зачерпывая полную ложку тирамису из порции Вероники.
— Кто боится — пусть остается дома. Мы же не предоставляем мэрии примерный список участников.
— Зато наши имена там будут.
— И что? Ты ведь открытая. Или отец не в курсе?
— В курсе, — вздохнула Полли, окончательно забирая себе вазочку с лакомством.
Художница с фотографом слушали разговор, поедая десерты.
— Тогда в чем дело?
— Отец убьет меня.
— Так, — решительно сказала Вероника, — Не ты ли рассказала, что отец оставил тебя без денег, пока не одумаешься?
Мальвина кивнула, продолжая есть.
— Ты устроила сцену в ресторане только потому, что мой папа дал тебе денег на квартплату и аренду студии. Я все правильно поняла?
Она снова кивнула, выскребая остатки десерта.
— Не хочешь отомстить?
— Я боюсь, — призналась Полли, глядя в чашку с остатками кофе.
— А нам с тобой поздно бояться. Мы, милая Мальвиночка, родительское горе, допустимый брак.
— Не называй меня так.
Вероника громко поставила пустую чашку на стол и жестко сказала:
— Мы их разочаровали. Наше место отныне и навсегда в папочке под названием «неудачные проекты».
Фотограф присвистнул.
— Да-а, — протянула Оксана, — богатые тоже плачут.
— И не говори, — не глядя на нее ответила Ника, потом добавила тоном Корина в дурном расположении духа, — Решайся давай!
— Пойду за пятьдесят штук.
— Обойдешься десяткой.
Они переругивались до тех пор, пока фотограф не начал торопить. Предстояла съемка в белом зале под сводами арок. Нужно еще успеть переодеться в черное платье без бретелек одного довольно известного итальянского бренда. По дороге сошлись на тридцати.
— Кстати, ты потом сможешь попросить денег, чтобы никогда больше так не делать, — заметила Вероника. — Ты же хотела открыть фотостудию и салон по прокату вечерних платьев.
— И сейчас хочу.
— Надо торопиться. Через пару месяцев наметится восстановительный рост. Люди захотят красивой жизни, а денег пока не будет. Я набросаю тебе бизнес-планчик.
Полина прикинула, оценила перспективы и заметно повеселела.
— Вы правда будете проводить гей-парад? — спросил фотограф.
Вероника пожала плечами.
— Его не согласуют, — тихо ответила Поли.
— Ясно, — вздохнул фотограф и напомнил, что нужно работать.
Глава 64
После окончания съемки Вероника села в машину и поехала к банку. Саша уже ждал, стоял у обочины, глядя на дорогу. Солнце светило ему в лицо, заставляло щуриться и морщить лоб.
— Не замерз?
Он был одет в черный костюм.
— Нормально. Солнце печет как летом. Сама свой плащик снимешь.
— Не могу, — улыбнулась Вероника. — Я не успела переодеться — под ним шелковая комбинация.
— Да ладно! Покажи!
— Ну не здесь же!
Она шутливо отбивалась. Малышка «Ауди» не предназначалась для таких игр — не так-то просто снять с девушки плащ, если он застегнут на все пуговицы, да еще и перепоясан ремнем безопасности.
— Восхитительно, — прошептал он, гладя тело сквозь шелковое белье.
— Ох, ну не в центре же города!
— Поехали! Я знаю одно чудное местечко!
Она проехала насквозь какие-то узкие кривые переулки. Руки Саши творили такое, что Вероника не соображала, куда едет и зачем, только повинуясь командам — направо, еще раз теперь прямо. Наконец приехали. Остановились возле арочного входа с массивными деревянными дверьми, позвонили.
— Добро пожаловать!
Дверь открыла приветливая пожилая женщина с огненно-рыжими волосами.
— Комнату на два часа, пожалуйста.
Она сразу назвала цену, Саша протянул деньги. Наверное, здесь было так принято. Она не задавала вопросов, просто проводила до двери. Они набросились друг на друга, едва за ними закрылась дверь. Одежда летела на пол, не раздев ее до конца и сам толком не раздевшись, Саша развернул ее лицом к стенке. Она уперлась руками в холодный крашеный кирпич и застонала от удовольствия и легкой боли от слишком резкого вторжения.
— Это была самая восхитительная прелюдия в моей жизни, — призналась она, когда все закончилось.
— Только прелюдия? — деланно возмутился он.
— Все остальное тоже, но прелюдия умопомрачительная.
— Мы слишком нетерпеливы, — согласился он. — А тут пришлось оттягивать удовольствие.
— Ага, — согласилась Вероника, оглядываясь по сторонам.
Они были в небольшой комнате с кирпичными стенами, выкрашенными белой краской. Потолок представлял собой огромное зеркало, в котором отражались они сами и огромная кровать, накрытая красным покрывалом.
— Ты часто здесь бываешь?
— Бывал, но не сказать бы, что очень часто. Пошли в душ.
Они мыли друг друга душистой пенкой, занимались любовью на огромной кровати под зеркальным потолком, плавали в бассейне. Резвились всеми возможными способами, пока Саша не признался, что умирает с голоду. Тогда они снова сели в машину и поехали к ближайшему ресторанчику, где заказали порцию роллов. Они сидели в белом зале на зеленых диванчиках, с барной стойки кошка с надменной мордой махала им лапкой.
— Прекрасный выходной! — поделилась Вероника, прежде чем отправить в рот очередной кусочек риса со сливочным сыром, обернутым в ломтик лосося.
К ее удивлению, жених смутился.
— А?
— Прости… Не знаю как так вышло… Понимаешь, ты как сказала про белье, я обо всем позабыл… Извини меня, пожалуйста… Саша одним духом выпал все это, потом вдруг замолчал, глядя на свечку под прозрачным чайком. Вода нагревалась, потихоньку становясь зеленой, чайный бутон медленно раскрывался, шевеля лепестками.
— Да что случилось-то?
— Нет-нет, ничего не случилось, — он наконец решился посмотреть Нике в глаза и признался. — Просто я даже не знаю, как теперь сказать.
— Просто говори.
— Со мной связался тот парень из детективного агентства…
Палочки с тихим стуком упали на тарелку.
— Он нашел? — непослушными губами спросила Вероника.
— Да. Там они все.
— Кто все?
— Твои мама, бабушка и дедушка, — Корин развел руками едва не задев соусник. — Они все летели тем злосчастным самолетом.
— Я… я… я не знала, — растерянно произнесла Вероника, глядя на темную жидкость в соуснике. — Почему я не знала? Я же пересматривала список пассажиров… Раз десять перечитала.
— А ты знала девичью фамилию матери?
— О Господи!
Она закрыла лицо руками. С тихим скрипом Саша поднялся с диванчика, подсел рядом, крепко обнимая за плечи.
— Я не знаю фамилии собственной матери!
— Тихо-тихо, — шептал он, гладя широкой ладонью волосам. — У нее точно такая же фамилия, как у тебя. Ты же имя знаешь?
— Угу… от бабушки… которая папина мама…
— Ну вот видишь, — гладя ее по волосам, успокаивал Саша. — Все не так плохо.
Официантка в оранжевом кимоно покосилась на них, но ничего не сказала, прошла мимо к барной стойке. Посетителей было мало, по воскресениям заведения наполняются людьми ближе к вечеру, поэтому пялиться на них было особо некому.
— Он нашел могилу?
— Да.
— Я хочу туда съездить!
— Хорошо-хорошо. Сейчас доедим роллы и поедем.
Она краешком глаза посмотрела на его часы — без двух минут час. Должны успеть дотемна, цветы можно купить по дороге. Роллы доедали в спешке, почти не чувствую вкуса, едва заварившийся чай оставили милым девушкам вместе с чаевыми.
Глава 65
От кладбища веяло покоем. Здесь не было обычной столичной суеты, пахло молодой травой и новыми листьями. Навстречу вышел немолодой мужчина в джинсовке и черном свитере, вызвался проводить.
Они молча шли по ровной асфальтовой дороге мимо памятников, венков и цветов. Кое-какие могилы забросили — возле гранитных глыб уныло торчали старые пластмассовые цветы. Некогда яркие, они выгорели под солнцем, потемнели от пыли и сильно вросли в землю.
«Один хороший дождик, и все скроет молодая трава», — думала Вероника, выхватывая глазом заброшки. Не хотелось думать, что мамина могила похожа на вон ту с облупленным крестом, окруженным молодыми тополями. Или на ту с пыльным серым памятником, перед которым торчат сухие стебли прошлогоднего бурьяна.
Провожатый свернул на совсем узкую дорожку, впереди показались три одинаковых памятника из черного гранита.
«Они!» — сразу поняла Вероника.
— Вот ваши, — подтвердил мужчина.
Все оказалось не так плохо. Гранитные глыбы блестели на солнце, пространство перед памятником было чистым — ни листьев, ни остатков цветов.
— Сажать еще рано.
— Кого сажать? — рассеяно спросила Вероника.
— Цветы сажать, — хохотнул проводник. — Нас проверяют в середине мая и ближе к октябрю.
— Кто проверяет?
Мужчина пожал плечами.
— Девчонка какая-то. Фотографирует, галочки на планшете ставит.
— Понятно.
Вопреки всему она надеялась, что папа лично следит за могилами. Впрочем, спасибо, что оплатил уход и контролирует работу ритуальной службы. Вероника представила приказ — «Какойтова Такаято Таковская (далее — сотрудник) назначается ответственной за состояние трех захоронений, расположенных на городском кладбище
номер четыре под номерами такими-то. Сотрудник обязан каждый третий понедельник мая и каждый второй понедельник октября лично проверять состояния вышеуказанных захоронений методом личного осмотра, после чего прилагать отчет по форме, указанной в приложении. Контроль за выполнением приказа оставляю за собой».
«Интересно, смотрит ли он отчеты?»
Что-то подсказывало, что не смотрит или смотрит только служебную записку, которая коротко сообщает, что все в порядке.
— Через недельку посадим пионы.
Вероника представила пушистые шапки цветов на фоне черного гранита. Наверняка красиво.
— В общем, и все. Если что, я в бюро.
— Да, — спохватилась Вероника. — Спасибо вам большое!
— Да не за что. До свидания.
Парень пошел обратно. Она не смотрела на него, прохаживаясь рядом с памятниками, глядя на фотографии, перенесенные на камень. Лица совсем не знакомые, хотя у мамы такой же тонкий носик, как у бабушки, и ей такой же достался. А лоб у мамы низковат, как у дедушки, а у нее высокий папин. Ей всегда говорили, что она похожа на папу, и прибавляли, что будет счастливой. В подростковом возрасте это жутко бесило.
«Сейчас я бы согласилась».
Она украдкой бросила взгляд на Сашу, внутри стало тепло. Перехватив взгляд, он смущенно кашлянул.
— Не хочу тебя торопить, но кладбище лучше покинуть до заката.
— Почему?
— Примета такая.
Она пожала плечами, но не стала возражать. Просто достала айфон и сфотографировала изображения родных.
— Попрошу Оксану нарисовать портреты.
— А если окажется, что стучит она?
— Не верю, — сказала она, но в голове снова появился проклятый планшет.
Саша обнял ее за плечи и повел к выходу. Кажется, ему не хотелось спорить, вместо того чтобы убеждать, бросил короткое:
— Увидим.
— Ага.
На обратной дороге они застряли в пробке.
— Кажется, я не успею переодеться, — глядя на череду машин, сказала Вероника.
— И как быть?
— Никак, — проговорила она, в третий раз перестраиваясь в соседний ряд. — Пойду в чем есть.
— Ты же должна вернуть платье?
— За ним приедут завтра. Мне нужно постараться не посадить пятно.
— Ты уж постарайся, — хмыкнул жених, поправляя ремень безопасности. — Не плещись вином.
— Не буду. Просто вцеплюсь в волосы и все.
Саша нервно расхохотался.
**
Они сидели в «Ротонде». Круглое здание со ступенчатым залом походило на античный театр, который сначала оградили мраморными колонами, затем обнесли наружными стенами. Деревянные столики выстроились полукругом к сцене, вместо кресел поставили скамьи, накрытыми овечьим шкурами. На сцене музыканты в белых туниках играли приятную мелодию.
Вероника с Сашей запивали мидии белым вином, дожидаясь очередной соблазнительницы.
— Уже час прошел, — заметила Вероника.
— Не спеши. Прошлая появилась через полтора.
— Поставила рекорд, — фыркнула она. — Слушай, а вдруг отцу надоело бросать деньги на ветер?
Жених развел руками.
— Что, если он готовит другую пакость?
— Ну, мы тоже не сидим сложа руки.
В зал вошла знойная брюнетка в обтягивающем красном платье. Она была худой, длинноволосой, длинноногой. Они оба замолчали и уставились на нее. Мимо: она прошла к соседнему столику, за которым сидел широкоплечий мужчина в облегчающей белой футболке, его пиджак, лежал рядом.
— Знаешь, — сказала Вероника, провожая красотку взглядом, — кажется, я разучилась ревновать.
Саша рассмеялся.
— Мне в любой сопернице будет мерещиться продажная кукла.
— Эй, это уже обидно.
Она взяла его за руку и прижала ладонь к своей щеке.
— Ты самый лучший! Мне не нужны другие женщины, чтобы понять это.
— Ты прощена, — рассмеялся он.
Соблазнительницу они так и не дождались. Для чистоты эксперимента проверили Оксану еще раз, ничего. Тогда Вероника с чистой совестью отдала ей заказ нарисовать портрет мамы. Попутно выяснилось, откуда появился планшет.
— Можешь назвать меня дурой, но я вернулась к Пашку.
Вероника только рукой махнула.
— Уж кто бы говорил. Я тоже к своему вернулась.
Оксана заметно расслабилась. После того, что они наговорили друг другу про своих мужчин в баре «Сквот», было неловко признаться в примирении. Тогда, в сквоте, им казалось, что они расстались навсегда. Они искренне так думали. Но время шло, злость проходила, а чувства, как ни странно, остались. Вероника сама позвонила, а к Оксане приехал Паша с «во-о-от таким букетом роз».
— Сказал, что был идиотом. И что жить без меня не может.
В знак примирения подарил планшет. Художница попробовала с ним поработать и неожиданно для себя открыла новые горизонты.
С заметным облегчением Вероника поинтересовалась не предлагали ли ей шпионить. Оксана со смущением призналась:
— Предлагали.
Они пили кофе в «Шоколаднице». Оксана протянула свой телефон, показала переписку, в конце которой красовался посыл на три буквы.
— Почему не рассказывала?
— Побоялась. Вдруг ты решишь, что я играю в двойную игру, как эта Полли. Вы ведь ее перекупили?
— Да.
— Ну вот.
Ника отпила большой глоток кофе, после чего твердо сказала:
— В следующий раз говори сразу.
И объяснила почему. Рассказала о лояльности и ее маркерах, кажется, художница прониклась.
Потом они проверили идею Вероники — назначили встречу по телефону, но так, чтобы никто из домашних не слышал. Ничего. Либо их не подслушивали, либо отцу действительно надоело. Очень хотелось прекратить все это. Оказывается, дневную жизнь довольно сложно соединить с ночной.
— Мне хотя бы через день высыпаться.
Какой там! Днем она пахала, вечером ехала либо на свидание с Сашей, либо на псевдосвидание с Мальвиной, блин!
«Дожили!» Сочувствия от Саши так и не дождалась. Дражайший жених хохотал над её жалобами и сожалел только об одном — что сам этого не видел. Мужчина, что с него возьмешь?!
Глава 66
В пятницу они с друзьями собрались в любимом клубе. Вечер сиял огнями, под потолком крутились гимнасты, гремела музыка. Вероника практически расслабилась, она была уверена, что атаки девиц прекратились, и тут явилась она. Длинноногая блонда в золотом платье с бюстом четвертого размера. Она плавной походкой прошла мимо их столика, потом остановилась, обернулась и кинулась:
— Сашенька, сладкий мой! Спасибо!
— За что? — с искренним изумлением спросил он.
— За божественную ночь! Прошлое воскресенье я буду помнить до конца своих дней!
Вероника громко фыркнула. Прошлое воскресенье она провела с женихом не только ночь, но и практически весь день.
— Танюха! — вдруг радостно завопил Гоша.
— Ты ее знаешь? — спросила Ника.
— А то! — самодовольно усмехнулся Гоша.
Судя по лицу блонды, она тоже его узнала.
— Помните, в прошлом месяце никто не захотел лететь со мной в Тайланд?
— Ага, — фыркнула Элла, прижимаясь к Димычу. — Ты сказал — раз так, возьму себе девочку из эскорта.
— И взял, — радостно заорал Гоша. — Ее!
Компания расхохоталась. Девица визгливо кричала на Гошу, пытаясь доказать, что в первый раз этого козла видит.
— Как непрофессионально, — покачала головой Лиза.
— Да пошли вы все! На х… пошли! Поняли?
— Сама иди! — посоветовала Вероника.
— Ага! — поддержала Элла. — Заодно денег заработаешь!
Эскортница кинулась на нее с кулаками, задев соседний столик, где, как назло, сидела довольно поддатая компания. Драка получилась грандиозная — Лизе вырвали клок волос, Элле разбили губу, Димыч получил по финалу под каждый глаз, лица Гоши с Андреем тоже разукрасили. Не пострадала только Вероника — Саша быстро оттеснил ее от эпицентра драки, закрывая собой.
— Ты неплохо денешься! — заметил Андрей, когда охрана наконец выкинула их всех вон из клуба.
— Изучал уличные драки, — потирая скулу, небрежно бросил тот.
Вероника хихикнула. Она понимала, в какой период он увлекся этим видом спорта, Саша перехватил ее взгляд и тоже улыбнулся. Она поймала себя на мысли, что только что, не сказав ни слова, обменялась с женихом шуткой, которая понятна только им двоим.
«И никто этого не заметил! Потрясающе!»
— Хорошо получается! — поддержал Гоша.
— Меня тренировал краповый «берет» в отставке. Мужик прошел три войны, — Саша покачал головой. — Больной на всю голову.
Парни увлеченно обсуждали драки, обменивались впечатлениями от всеобщей стычки, пока девчонки вздыхали, прикладывая к ушибам банки с колой из ближайшего круглосуточного магазинчика.
— Не думала, что вы так весело отдыхаете! — поделилась Полина.
— А я не думала, что вы подружитесь, — заметила Элла.
— Почему нет? — Вероника взъерошила голубые волосы. — У меня в детстве была кукла Мальвина — копия Полли. И одевала я ее почти так же.
Полли внезапно обиделась — стала кричать, что она не гребаная кукла, требовать, чтобы ее высадили прямо здесь. Еле успокоили.
— Я папашку послала куда подальше и вас пошлю!
— Не надо нас посылать, — просила Вероничка, обнимая ее за плечи. — Мы тебя любим! Правда, ребят?
— Правда! Конечно! Очень любим!
Полину отвезли последней. Они делали вид, что живут втроем, даже перед друзьями. И, похоже, не зря.
— Похоже, предатель среди них, — сказал Саша, когда они остались вдвоем в машине.
Саша озвучил висевшую в воздухе мысль, когда они остались в машине одни.
— Не верю.
— Сама подумай. Знали пятеро наших друзей.
— Больше. Полина знала… и Димыч тоже.
— Маловероятно.
— С чего ты так уверен?! С Оксаной ты ошибся!
— Ты тоже ошиблась насчет прослушки.
— Это был самый простой вариант. Учитывая, кем работает твой дядя!
— Твой отец тоже мог организовать прослушку. Не так уж это дорого.
Вероника поморщилась и отвернулась к окошку, проплывающие за окном огни фонарей помогали не вспылить.
— Предателя нужно найти.
— Интересно как?
— Да так же!
— Я больше не могу! — Ника повернулась к жениху. — Ходить каждый день по клубам — это слишком! Я пин от своей карты забыла! Ты представляешь?!
Саша выразил сочувствие, но остался непреклонен. Предателя нужно найти. Решили действовать методом деления пополам. В субботу должна состояться уличная гонка, девчонки не выразили энтузиазма, Вероника тоже отказалась, а вот Гоша с Андреем обещали поехать.
— Позвони им. Скажи, что передумала.
— С чего вдруг?
— Ну я не знаю. Скажи, что я настоял, захотел увидеть тебя в деле.
— Хорошо, — она достала айфон. — Но ты везешь меня домой.
— Это удар ниже пояса.
Вероника нежно и улыбнулась и проворковала:
— Именно так, дорогой.
Саша тяжело вздохнул:
— Ладно, звони.
Она позвонила сначала Гоше, потом Андрею, оба обрадовались, поклялись, что пропихнут ее в участники.
— Вот умница, — широко улыбнулся Саша, обнимая ее за плечи.
— Нет-нет-нет.
Она попыталась отстраниться, но на заднем сидении машины это было довольно проблематично — постоянно мешали то дверь, то спинка сидения. Саша тем временем целовал ее шею в самом чувствительном месте, его руки скользили по телу. Борьба распаляла обоих.
— Ты обещал.
— Разумеется, куколка! Я отвезу тебя домой, как только мы закончим!
— С ума сошел! У тебя водитель за перегородкой!
Он прижал ее к себе и прошел в ушко:
— Разве тебя это не возбуждает?
Вероника смущенно хихикнула и позволила опрокинуть себя на сидение.
Глава 67
Ту гонку Вероника хотела бы забыть навсегда. Она никогда не любила официальные покатушки, нет в них особого драйва, острой сладости запретного плода.
А здесь устроили все по правилам — перекрыли дорогу эвакуатором, пригласили модного диджея.
Они с Сашей приехали, когда тусовка уже собралась, — вдоль трассы стояли нарядные люди, девочки надели мини-юбочки, расстегнули ветровки, демонстрируя глубокие декольте.
— Неплохо, — прокомментировал Саша, глядя сквозь стекло на зрителей.
— А ты как думал!
Гремела музыка, танцовщицы извивались на эвакуаторе, Вероника почувствовала, как от предвкушения закипает кровь.
— На тебя тут без всяких денег накинутся!
— Постараюсь не поддаться!
— Вот и проверим твою сицилийскую выдержку.
Он расхохотался, поцеловал ее в губы и вышел. Она поехала занимать место, представляя, как ее ругают организаторы. Правильные гонщики не любят таких, как она, зовут мажорами, считают, что «эти на дорогущих тачках» приехали сюда понтоваться. А они типа правильные, они тут за спорт, дух соревнования и прочие высокие материи.
«Ага! Как же!»
Всеми людьми движет тщеславие — каждый хочет быть первым, лучшим. Нет желания стать номером один — нет и спортсмена.
И тут она почувствовала, что особого желания сделать всех не ощущает. Не стоит оно того. Вот обыграть рынок интересно. Вчера за обедом она бросила папе, что его стратегия хеджирования рисков «на троечку». Он заинтересовался. Попросил провести анализ, впервые он разговаривал с ней на равных. Он даже признался, что читает ее блог, и даже признал, что советы толковые. У Вероники внутри что-то щелкнуло.
— У меня доверенность истекла.
— Обратись к Танечке. Она все сделает.
— Хорошо.
Она вернулась к любимому крем-супу из белых грибов, мысли неслись бешеным хороводом. Впервые папа прокололся. Он сам не понял, что только что сделал.
В понедельник она получила доступ к информации по деньгам. О, это бесценная информация!
Деньги — это не только тачки, брендовые шмотки и путешествия. Научно-поэтическое определение «кровь экономики» тоже не проясняло сути. Деньги — величайшее изобретение человечества, его самое честное откровение. Посмотри, как человек тратит, и ты поймешь кто перед тобой. Разумеется, речь не о количестве, вся фишка в структуре трат. Гламурная киса будет тратить не так как интеллигентная питерская барышня. Да что там! Взять их компашку — Лиза тратит все на брендовые шмотки и салоны красоты, Элла таскается по художественным и дизайнерским выставкам.
«А я сама?»
Свободные деньги появились после того, как она охладела к гонкам. До этого все время нужно было что-то улучшать. А тут вдруг появились свободные деньги.
«Чудеса?»
«То есть я изменилась?»
Пышногрудая гоу-гоу с большими красными губами подала сигнал к старту. На мгновение Вероника почувствовала былой азарт, который тут же угас. Она поняла, что спокойно доедет в первой десятке, и этого достаточно.
«А как же Саша?»
Ведь он впервые пришел на гонку. По законам жанра она должна всех сделать — прийти к финишу первой.
«Кому должна?»
Перед мысленным взором появилась улыбочка Лизы:
«Это жизнь, дорогая».
Да уж, не сценарий голливудского фильма, где герой получает все, потому что ему очень надо. Андрей сменил машину пару месяцев назад, Гоше купили «Гелик» осенью, остальные тоже работали над машинами. Ее красавице полтора года, последний раз она гоняла прошлой осенью.
«Это слишком долго».
Что за жизнь?! Везде надо поддерживать форму, даже в развлечениях. У нее времени нет. С понедельника придется углубиться в семейные финансы, на сон времени не хватает.
«Какие тут гонки?!»
Ника почувствовала злость на жениха. Какого черта он втянул ее в это?! Выиграть в этот раз не получится. Значит, последнюю гонку она закончит в позорной середине списка, а могла бы закончить великой гонкой с ментами.
«Какую легенду загубили!»
Машина Андрея появилась внезапно — вынырнула, обгоняя черный джип, он явно намеревался протиснуться между ее малышкой и серебряным «Мерсом» справа.
«Не выйдет», — только и успела подумать она. Удар, темнота.
«Проклятые мажоры!» — услышала она, приходя в себя. Голоса, голоса, много голосов. Все злые спорят, ругаются, кажется, ругают ее. За что? Воспоминания возвращались медленно — гонка, машина Андрея в зеркале заднего вида.
«Интересно, как он?»
По расчетам должен был впечататься со стороны пассажирского сиденья. По идее, водитель не должен сильно пострадать. Слева раздался сильный скрежет.
— Вероника, — раздался взволнованный голос Саши. — Вероника, солнышко, как ты?
— Нормально, — с трудом выговорила она.
— Что? Что ты говоришь?!
— Не трогай ее!
— Сам знаю!
Щелчок, свист воздуха, зрение восстановилось, наверное, восстановилось, обзор закрыла подушка безопасности.
— Ника!
Голос Андрея. Значит, он в порядке. Она попыталась ответить, но голос звучал слабо, да еще проклятая подушка глушила звуки. Ее ответ снова не расслышали, но голос определенно уловили.
— Говорит, значит, живая.
— А машине хана. С двух сторон зажало.
«Вот, значит, как».
Она попыталась почувствовать запах аварии, должно пахнуть бензином и жженой резиной, но, как ни пыталась принюхаться, слышала только запах крови, своей. Она текла из носа, противно щекоча подбородок. Она хотела стереть кровь, но не могла пошевелиться — зажало со всех сторон, приходилось терпеть.
— Держись, солнышко. Я сейчас.
Сухой треск распарываемой ткани, бр-р, она всегда терпеть не могла этот звук, пробирало от кончиков ногтей до кости, будто она сама процарапывалась сквозь ткань.
— Аккуратнее, не задень.
— Не говори под руку!
— Да не каркай!
— Парень знает, что делает!
Последний рывок, вдруг появился воздух, много воздуха, затем появился яркий свет, когда Вероника проморгалась, увидела Сашу в свитере эктор и с ножиком-выкидухой в правой руке.
— Ты мой герой, — сказала она, хватая воздух полной грудью.
Дышать было больно. Странно, вначале боли не было вовсе, но чем дальше, тем больше чувствовались неприятные ощущения. Особенно болела грудь.
Кто-то протянул влажные салфетки, Саша принялся стирать кровь с лица, бормоча что-то нежное, успокаивающее. Вероника прикрыла глаза, позволяя любимым рукам позаботиться о себе.
Скорая приехала, когда кровь уже остановили, обрывки подушки безопасности вытащили из машины, стало легче дышать и, если не шевелиться, боль была вполне терпимой. Бледный Андрюша извинился в десятый раз, она в ответ обозвала его дьяволом дорог. Ее шумно поддержали, парень в черном свитере из передней машины почти не пострадал, но был жутко зол за свою машину.
«Его можно понять».
Он был небогат, вкладывал все в свою коняшку, а тут пришли мажоры и порушили мечту.
Глава 68
Скорая, больница, красивая женщина-врач поставила диагноз, по сути ерунда, ничего страшного — сотрясение мозга и ушиб грудной клетки, остальные части тела отделались гематомами.
В больнице оставили только Веронику. Саша договорился об отдельной палате, доктор прописала покой и постельный режим. Ника не возражала, голова кружилась так, что шевелиться страшно.
— Когда это закончится? — спросила она докторшу, красивую блондинку с огромными голубыми глазами и тонким изящным носом, такое лицо не забудешь, стоит увидеть один раз.
— Дней через пять, максимум семь.
— Мне холодно, — пожаловалась Вероника.
Она лежала под толстым больничным одеялом и отчаянно мерзла.
— В первые дни возможны проблемы с терморегуляцией.
— С этим можно что-нибудь сделать? — спросил Саша, присаживаясь на краешек постели.
— Сейчас медсестра сделает укол, она заснет.
— Ясно.
Медсестра пришла быстро, это была полная женщина с добрым круглым лицом. С Вероникой она разговаривала как с маленькой девочкой, отчего та вдруг так расчувствовалась, что на глазах выступили слезы.
— Мне все равно холодно, — пожаловалась она, когда медсестра ушла.
Саша молча стянул с себя свитер и принялся за джинсы.
— Что ты делаешь?
— Буду тебя греть.
— Серьезно?
— Вполне.
Повесив джинсы на спинку стула, он осторожно забрался к ней под одеяло, пододвинулся ближе, весь такой большой, теплый, замер.
— Боюсь задеть твой ушиб. Давай сама.
Вероника осторожно придвинулась ближе, прижалась. Стало тепло и спокойно, можно ни о чем не переживать. Просто спать.
«Спать… Боже мой! Наконец-то спать!»
Разбудил голос врачихи, не злой, скорее заинтересованный:
— Что вы тут устроили?
— Тихо, — шепотом сказал Саша и еле заметно шевельнулся, наверное, кивнул на нее.
— Сейчас капельницу будем ставить, все равно проснется.
— Уже.
— Ну вот видишь! Так что ты устроил?
Вероничка открыла глаза. Над их постелью склонилась красавица-доктор в белом халате, ее голубые глаза казались огромными, а профиль просился на статуи тех далеких времен, когда скульпторы еще прославляли красоту.
— Ей было холодно.
— И ты решил поработать грелкой?
— Что-то в этом роде.
— Все с тобой ясно, — фыркнула блондинка, подходя ближе к постели. — Труселя, надеюсь, не снял?
Саша рассмеялся и заверил, что не выходил за границы приличия.
— Приличия! Скажешь тоже! Трахать ее пока нельзя. Ей вообще лучше не шевелиться.
— Ладно, — вздохнул он, — Потерплю недельку.
— Ты уж постарайся.
Вошла медсестра с капельницей, забрала руку, которая обнимала Сашу, и воткнула катетер у локтевого сгиба, было почти не больно. Вероника закинула ногу на жениха и закрыла глаза. Тепло, хорошо.
Проснулась, оттого что кто-то натягивает на нее чулки.
— Я спать хочу.
Ей что-то объясняли про тромбы и компрессионные чулки. Она поняла только, что от нее не отстанут. Предложили поесть, отказалась, снова заснула. Проснулась от очередного укола в катетере. Попросилась в туалет.
— Сейчас принесу.
— А?
Саша объяснил, что вставать пока нельзя.
— Унитаз тебе доставят прямо сюда.
Никакой это был не унитаз. Медсестра принесла синее пластмассовое судно и попросила молодого человека выйти. Он как был, в одних черных трусах, вылез из-под одеяла, взял телефон и вышел. Видимо, стоял возле самой двери, поэтому было слышно каждое слово.
— Привет, мам! Да… нет… нет… нет же… честное слово, да не было меня в машине… честное слово… Да… нет… сотрясение мозга… не знаю… нет… как-как, спит все время и почти не разговаривает… не знаю… да, спасибо… обязательно… нет… нет… я останусь… пока не знаю… ладно… хорошо… пока.
Медсестра убрала утку, вылила, вымыла. Так Вероника узнала, что в палате есть туалет и наверняка душ. Мысли немного прояснились, самую малость.
— А можно меня подмыть? Я заплачу.
— В душ пока нельзя. Могу обтереть гигиеническими салфетками.
— Да, спасибо.
После завершения процедуры впустили Сашу.
— Как дела? Ты согрелась?
— Угу.
— Вот и славно.
Он принялся одеваться.
— А то на меня тут странно смотрят.
Она хихикнула.
— Ты есть хочешь?
— Нет. Сам поешь.
— Закажу роллов, может быть, и ты соблазнишься.
Вероника сомневалась, что ее может соблазнить что-то кроме сна. Однако где-то внутри жило беспокойство, было что-то важное. Вот только никак не получалось вспомнить, что именно. Взгляд впустую скользил по белым стенам палаты и не мог ни за что зацепиться.
— Тебе нужно что-нибудь?
«Нужно? Наверное… кремы там всякие… ночнушку».
— Позвони Лизе. Я у нее ночевать оставалась и не забрала вещи.
— Хорошо.
— И еще Оксане. Спроси, может ли она вести курс без меня.
— Ок.
Лиза охала и ахала, за двухминутный разговор успела пожелать здоровья раз десять. Конечно же, она приедет!
— Что еще привезти?! Фруктов? Шоколада?
— Ничего не надо.
Саша внимательно посмотрел на нее и сказал в трубку:
— Она отказывается от еды. Ты, вот что, привези фруктов, будем вместе уговаривать.
На том распрощались. Не успел Саша нажать на кнопку отбоя, как телефон завибрировал.
— Твой папа звонит.
— Ну его!
— Так нельзя. Он звонит уже десятый раз.
— Ладно.
Саша поднес телефон к лицу Вероники и нажал на трубочку.
— Алло! Вероника, это ты?!
— Да, я, — глядя в белый больничный потолок, ответила она. — Привет.
— Как ты себя чувствуешь?
— Голова кружится. А так ничего.
Ника поморщилась: от папиного голоса голова заболела сильнее, хотелось просто взять и сбросить звонок, но ради этого пришлось бы вытащить руку из-под теплого одеяла, да и не факт, что жених позволит такой фортель.
— Тебе поставили диагноз?
— Да. Сотрясение.
В трубке раздался шумный выдох.
— Тебе нужно что-нибудь?
— Нет. Лиза все привезет.
— То есть подружке ты позвонила, а мне нет?! Я должен узнать о тебе из новостей?!
— Ей Саша позвонил.
Небольшая пауза, Ника чувствовала, как тяжелеют веки, если отец помолчит еще чуть-чуть, она уснет посреди разговора.
— Он сейчас с тобой?
— Да.
— Тоже пострадал?
— Нет.
— Так я и думал, — буркнула телефонная трубка. — Сорная трава не гибнет.
— Он стоял среди зрителей.
— Ладно, о гонках потом поговорим. Выздоравливай!
Раздался звук отбоя, Вероника облегченно выдохнула, последнее, чего бы ей сейчас хотелось, — это выслушивать папины наставления. Его мнение о гонгах было хорошо ей известно — во-первых, это занятие для дебилов, во-вторых, рано или поздно ты обязательно разобьешься. Честно говоря, ее удивило, что отец удержался, не выдал свое фирменное:
— Я же тебе говорил!
«Наверное, мой голос звучит совсем плохо».
Саша деликатно забрал айфон и что-то там внимательно разглядывал.
— Что ты делаешь?
— Хочу посмотреть, со скольки он начал звонить.
— Зачем?
— Чтобы узнать, действительно ли он звонил после выпуска вечерних новостей. Ну-ка, ну-а… да, похоже так и есть. Мужская часть твоих друзей тут не при чем. Стучит кто-то другой, факт.
— Может быть, он просто подождал до выпуска новостей?
— Это вряд ли. Мама сказала, новостники брякнули, что ты в тяжелом состоянии. Ни один отец не стал бы выжидать в такой ситуации.
Вероника не нашлась, что ответить, потому закрыла глаза.
— Эй-е-е-й, ты же хотела Оксане позвонить.
Она и забыла. Мысли вообще не желали задерживаться в голове дольше трех секунд.
— Звони, — сказала она, усилием воли открывая глаза.
Оксана новостей не смотрела, гонками тоже никогда не интересовалась. Она пришла в ужас, когда узнала, что Вероника попала в аварию.
— Как же так?! Ты говорила, что больше не гоняешь!
— Пришлось.
Рука Саши сжала айфон так, что побелели костяшки пальцев.
— Тебе очень плохо?
— Нет. Не очень. Голова кружится…Ни на чем сосредоточиться не могу… Ты можешь вести курс без меня?
Возникла пауза.
— Я могу вести рассылку. Ты прислала тексты до конца курса. Видео мы записали на пять дней вперед. Но ДЗ я не проверю.
— Блин… надо было делать их в виде теста, как предлагали рекламщики.
— На вопросы я тоже не смогу ответить.
— Я смогу, — вдруг сказал Саша.
— А?
Ника даже растерялась от такого предложения.
— А что такого? Я тоже на экономиста учился. Могу и домашки проверить, и на вопросы ответить.
— Спасибо!
В порыве чувств она стиснула руку, которой он держал телефон, прижалась щекой. Светящийся экран закачался, вызвав новый приступ головокружения.
— Надо сторис выложить.
— Зачем?
— Чтобы успокоить клиентов. Надо сказать, что ты в порядке, что продолжишь обучение.
— А, точно, — пытаясь свыкнуться с головокружением, согласилась Ника.
Получалось так себе. Потолок и стены казались жидкими, желеобразными, они плыли и колыхались, единственным твердым основанием была рука Саши, удерживающая телефон. Какие нафиг сторис?!
— Надо записать… но я в таком виде…
— Я позвоню Полли.
— А?
— Она визажист. Замажет синяки, приведет лицо в порядок.
— Я эффектов добавлю. Все будет красиво.
— Давайте.
Вероника закрыла глаза, соглашаясь на все на свете. Только бы ее перестали мучить разговорами. Какой там! Едва разговор закончился, Саша присел рядом.
— Прости меня.
— За что?
— Это из-за меня ты пострадала. Ты не хотела участвовать, я настоял. Прости.
Вероника едва не застонала вслух. Еще одного объяснения она просто не выдержит.
— Ты же не знал, что в меня Андрюша въедет.
— Не он, так другой. Гонка — опасное развлечение. Я не должен был…
— Перестань, а, — она придвинулась, прижимаясь боком к его бедру. — Лучше Мальвине позвони.
Саша аж дернулся.
— Да, конечно.
Он взял айфон и принялся звонить.
Глава 69
Они пришли всей толпой и Полину с собой захватили. Время посещений уже закончилось, пришлось сунуть охраннику денежку. Чего только не притащили! У Лизы оказалось два пакета с бельем и косметикой, Элла принесла огромную корзину с фруктами, парни принесли цветы и конфеты.
Пока все суетились, подошел Андрей с очередными извинениями. Она только рукой махнула, сама гонщица, понимает, что все под Богом ходим.
— Только тому парню заплати.
— У меня КАСКО.
— Проследи, чтобы все нормально было. У него гонки — единственная радость в жизни.
— Откуда ты знаешь?
— По глазам прочитала. Я сама такой была, пока Сашу не встретила.
Андрей с полминуты молча стоял у постели, потом спросил:
— Так правда бывает?
— Тьфу-тьфу, надеюсь.
Полина бесцеремонно захватила два стула — на один села сама, на втором разложила чемоданчик с косметикой. Работала она сосредоточенно, профессионально, даже лампу с собой прихватила.
— Штатив не влез. Сами держать будете. — Почему не ты? — подозрительно спросила Элла.
— Я буду снимать.
С лицом проблем не было, куда сложнее была сама съемка — Вероника никак не могла запомнить короткий текст. Лиза выпроводила всех в коридор, чтобы не отвлекали. Заучивали и тренировались минут двадцать. Только после этого позвали Полину.
— Привет! Многие из вас знают, что я попала в аварию и…Что и? Не помню! Блин! Что же там дальше!
Вероника разрыдалась от бессилия. Пришлось утешать, уговаривать, поправлять грим. С восьмой попытки, к всеобщей радости, удалось записать пятнадцатисекундное видео.
Пришла медсестра. Та самая, большая и добрая, как она ругалась! Выгнала всех из палаты, пообещав устроить охране разнос. Веронике вколола укол, от которого она почти мгновенно заснула. Саша потом рассказывал, что Полли смывала макияж со спящей.
— Ты ни разу не шелохнулась. Мы так испугались!
Они не просто испугались, а дозвонились докторше, которая успела уйти домой.
— В общем, досталось и от нее тоже.
Вероника улыбнулась.
— Тебе покой нужен. Ешь и спи побольше, остальным займемся мы с Оксаной.
Все оказалось не так плохо. Головокружение отступало, прогнозы врачей оставались благоприятными. Выходные они с Сашей провели вместе, потом он приезжал после работы, оставался ночевать. В пятницу они записали новое видео по курсу, а на следующий день ее выписали.
Действительно стало намного лучше — вернулась способность концентрироваться, память стала почти что прежней. Правда работать как раньше пока не получалось — от длительного перенапряжения начинала болеть голова, постепенно выработался ритм — завтрак, работа, плаванье в домашнем бассейне, обед, работа, прогулки по саду, иногда брала с собой телефон, болтала с Сашей, потом с кем-нибудь из друзей.
Только на вторые выходные после больницы решилась выбраться из дома. Саша предложил проверить Лизу.
— Почему именно ее?
Жених замялся, выдумывая отмазки, хотя все было ясно. Не доверял Лизе — она живет как хочет, меняет парней как чаще, чем нижнее белье. С его точки зрения — идеальная кандидатура в предатели. Из-за нее пару раз поругались.
В этот раз отвертеться от проверки не удалось — место выбрано идеально. В городе открылся новый СПА-комплекс — шикарный, она сама видела рекламу. Мраморные стены, бассейн под стеклянным потолком, хамам, финская сауна и двенадцать видов массажа.
«Лиза обязательно клюнет». Однако была загвоздка — для компашки выделят отдельное помещение, из посторонних только банщики и массажисты.
— А где там соблазнительница пристанет?
— Спокойно, солнце, спокойно. Я все предусмотрел. Вечером в баре будет шоу в честь открытия. Будут разыгрывать абонементы в СПА. Не забудь рассказать об этом своей подруге.
— Этому тебя в Сицилии научили?
Саша лишь укоризненно покачал головой. Причин отказаться не было, повода начать скандал — тоже, пришлось звонить.
Глава 70
Разумеется, Лиза согласилась пойти на открытие. Договорились встретиться прямо в СПА, подруга, как всегда, опаздывала. Пришлось ждать. Они уселись на низкий диванчик с ярко-синей обивкой, расшитой золотым орнаментом, стена позади мраморной стойки ресепшена сияла золотом.
Они ждали втроем, пришлось брать с собой и Мальвину, за столь тяжелую работу она потребовала плату — абонемент на один вечер для двоих.
— Меня девушка ревнует.
— Да что ты говоришь?! Мне казалось, она за человека меня не считает.
— Что?!
Ника скривилась, вспоминая как Полли потащила знакомиться. Случилось это после того как в клубе к ним подвалила девка с наполовину обритой головой, на другой половине росли длинные фиолетовые волосы. Незнакомка окинула Веронику недобрым взглядом и спросила:
— А где Юля?
— Пишет кандидатскую.
— Ясно, — процедила сквозь зубы фиолетоволосая, еще раз зло глянула на Нику и скрылась.
На следующий день Мальвина потребовала приехать в их уютное гнездышко. Вспоминать о знакомстве было неприятно.
— Она устроила соревнование по чтению стихов, — нехотя проговорила Вероника, глядя на золотую стену напротив. — Когда выяснила, что я не знаю ни одного, глянула на меня, как учительница литературы на двоечника.
— Один ты все же прочла.
— Ой, все!
Полина откинулась на спинку диванчика и продекламировала:
— Наша Таня громко плачет.
Уронила в речку мячик.
Таня, Танечка, не плачь —
Не утонет в речке мяч.
— Это так трогательно, — Саша обнял Веронику за плечи.
— Мне его папа прочел. Давно еще, в детстве… Я тогда упустила мяч в море. Мне он так нравился — веселый такой, розовый, — вспоминала она вслух. Ника настолько сильно привязалась к нему, что придумала имя Аяблик… Сейчас уже не вспомнить почему именно Аяблик, но сам мячик помнила так хорошо, будто вчера держала его в руках. — Я взяла его с собой купаться и не удержала.
Полли фыркнула, поэтому не получилось закончить историю, — отец сказал, что мячику понравится скакать по волнам, он подружится с дельфинами и все у него будет хорошо. Вероничка потом каждый вечер бегала к морю — ждала, когда мяч вернется с новыми друзьями. Если бы они сидели вдвоем с Сашей, она, конечно, рассказала бы, как плакала, когда пришло время уезжать, Аяблик вернется, а ее нет. Она была уверена, что он обязательно вернется. Да, можно было бы многое бы рассказать, но тут сидела эта Мальвина и презрительно кривила кукольные губки, поэтому Ника резко бросила:
— Зачем мне стихи?
— Моя мама любит стихи Бродского, — сказал Саша, поглаживая её плечо.
— Правда? — Вероника не надолго задумалась, потом сказала. — Пришли мне книжку. Мне докторша советовала стихи учить для памяти.
— И не забудь отметить мамины любимые, — ехидно посоветовала розоволосая вредина.
— Я не знаю, какие она любит.
Полли закатила глаза.
— Ты прям как маленький! Найдешь потрепанную страницу и сфоткай. Тогда и книгу покупать не придется.
— Женщины!
Вероника показала большой палец. Саша глянул на нее, от души расхохотался, притянул и чмокнул в висок. Она почувствовала, как расплывается в дурацкой улыбке. Тут дверь распахнулась: появилась Лиза в новеньком красном плаще.
— Привет, мои хорошие!
Она по очереди расцеловались со всеми.
— Вероника! Ты прекрасно выглядишь!
— Ага, — кивнула она. — Учитывая, что недавно разбилась.
Подруга укоризненно глянула.
— Да ну тебя! Полиночка! Какая у тебя кофточка!
Полина была в очередном корсете, на этот раз в бледно-розовом с черной шнуровкой, ее юбка напоминала облако на рассвете.
— Сашенька! Ты такой молодчинка! Как замечательно, что ты нас сюда пригласил! — она обвела взглядом холл. — Мне здесь все нравится!
— Очень рад. Надеюсь, мы хорошо проведем время.
Девушка с ресепшена приняла ее плащ, отдала взамен номерок. Впереди ждал хамам, украшенный роскошной мозаикой, стены лазурные со сложным орнаментом. Играла томная восточная музыка, влажная жара пахла розовым маслом. Через пятнадцать минут их повели в соседнюю купальню, украшенную белой мозаикой с золотым орнаментом. Смуглые коренастые банщицы обмазали их воздушной пеной и принялись бить мочалками. Через пять минут белая пена стала бежевой, потом коричневой.
— А я ведь принимала душ, — задумчиво сказала Вероника, глядя на клочки пены, что летели с нее.
Полина хихикнула, Лиза оглядела, что с нее натекло, и тоже рассмеялась, улыбались банщицы:
— Раз в месяц в хамам ходить надо. До ста лет красавицами останетесь.
— Было бы прекрасно, — пропела Лиза.
Полли фыркнула. Вероника вдруг осознала, что рядом с Сашей сто лет покажутся мигом. Еще она поняла, почему в раю нет времени, — счастливая вечность должна ощущаться долей секунды.
«Я хотела бы провести с ним вечность!»
Тем временем их ополоснули теплой водичкой из серебряных кувшинов и начали натирать маслами. Впереди ждал массажный кабинет. Погружаясь в блаженство, она успела отметить, что девушек мяли мужчины, а жениху досталась крепкая, атлетического вида массажистка. Впрочем, все оставалось в рамках приличий.
— Хорошо? — низким бархатным голосом спросил массажист.
— Очень.
— Как отдохнете, сходите в бассейн. Мы наполняем его минеральной водой, добавляем морской соли. У вас сейчас поры раскрыты, будет хорошо.
— Угу.
Кажется, она могла бы лежать тут очень долго, вот только Саша не сиделось на месте.
— Ну что? Пойдем просаливаться?
После плаванья они сидели в местном баре, оформленном в том же восточном стиле, — мозаика, красные, расшитые черным орнаментом диванчики со множеством подушек. Столики под оранжевыми шатрами, натертые до блеска серебряные кувшины с подносами.
Все, кроме Вероники, пили коктейли, а ей доктор прописал ноотропы, поэтому приходилось довольствоваться свежевыжатым соком.
— Я будто заново на свет родилась, — промурлыкала Лиза.
Все закивали.
— Чувствую себя как после курорта.
— Морского, — подсказал Саша.
— Точно!
Вероника почувствовала себя полностью здоровой, отдохнувший и, что там говорить, счастливой. Она смеялась и танцевала, выиграла абонемент на двоих в музыкальном конкурсе и совсем забыла о спецзадании. Настолько забыла, что даже удивилась, когда в машине о поиске предателя заговорил жених.
— Да-а, — задумчиво протянул Саша, — Похоже, я ошибся. Это не Лиза.
Вероника показала ему язык.
— Остается Элла.
— Не верю.
— Конечно-конечно, — он примирительно поднял ладони. — Не пойман — не вор. Я придумаю, как ее поймать.
Вероника демонстративно отвернулась к окну, за которым проплывали огни фонарей. Она вдруг испытала зависть к людям на улице, наверняка никому из них не приходится искать предателя среди друзей.
Саша придвинулся ближе:
— Ну-ну, солнышко, не дуйся.
Рука обняла за плечи, заскользила, лаская лицо, шею, она хихикала и отбивалась. Они ехали к нему домой.
Глава 71
Ради очередной фотосессии Оксана приехала домой и не с пустыми руками. Она захватила готовый портрет.
Вероника распаковала его прямо в холле, надеясь… А на что именно она надеялась? На пробуждение детской памяти? Голос крови?
«Чего ты ожидала?»
На нее грустно смотрела молодая женщина со старомодной прической — желтые, высветленные перекисью кудряшки обрамляли лицо-сердечко. Что она хотела почувствовать при виде этой женщины?
— Восстановить портрет по фото нереально! Я часами смотрела советские фильмы.
— Зачем?
— Чтобы понять, как они говорили, как двигались… Они же совсем другими были.
Вероника снова посмотрела на портрет на диване и пожала плечами.
— Не получилось?
— Почему же? Портрет красивый… На фотографию похож…
— Этого мало! — взорвалась художница.
Она вскочила и принялась бегать перед портретом, рассматривая со всех ракурсов. Нике аж неудобно стало.
— Я ее не помню.
— Что? Совсем?
Кивок.
— Ни снов? Ни смутных воспоминаний?
— Ничего. Оксана странно посмотрела, а потом сказала: — Давай сниматься? Красное платье на фоне белых стен.
— Точно. Тогда я иду к колонне?
— Лучше к левой. Там больше света.
— Как скажешь.
Они почти закончили, когда из кабинета вышел папа. Он поздоровался и хотел было пройти мимо, как вдруг наткнулся взглядом на забытый в гостиной потрет и застыл как вкопанный.
— Что это?
— Похожа? — заинтересовалась Вероника.
Отец перевел взгляд с дочери на девчонку с фотоаппаратом.
— Как живая, — он прошелся перед портретом. — Выражение лица очень точно передали. Я прохожу и чувствую знакомый взгляд.
Он поежился.
— Вот видишь! — сказала Вероничка плюхаясь на диван рядом с портретом, ноги зудели после полуторачасовой фотосессии на шпильках. — Все у тебя получилось.
— Это вы рисовали?
— Да.
— Вы очень-очень талантливая художница.
— Спасибо.
Он посмотрел на Веронику и попросил:
— Зайди ко мне как закончишь.
Глава 72
После окончания фотосессии Ника распрощалась с Оксаной и заглянула в кабинет, портрет остался в холле. Отец работал с документами. Все там было как всегда — заваленный бумагами итальянский стол, высокое представительское кресло для отца, низкие стулья для посетителей и пафос, пафос, пафос. Хрустальной люстре куда лучше подошел бы холл или театр, шикарный мраморный камин не топили даже в день установки.
Вероника вдруг подумала, что он может оказаться бутафорией. Она вдруг представила, как разжигает поленья, а дым идет внутрь, клубами поднимается к потолку, как завоет пожарная
сигнализация, прежде чем залить водой ее саму, папины бумаги, ковры и дорогущую мебель. Она едва не расхохоталась.
— Забери портрет, пожалуйста. Не хочу, чтобы его увидела Лена.
— Это она?
— Что?
— Она заставила тебя стереть память о маме?
Он закатил глаза.
— Что ты такое несешь?
Вероника подошла к столу вплотную и, глядя папе в глаза, повторила вопрос:
— Так это была она?!
— Нет.
— Тогда кто?
— Занеси портрет, потом поговорим.
— С места не сдвинусь, пока ты мне не ответишь!
Отец снял трубку внутреннего телефона:
— Ольга? Да, послушайте, у нас в холле на диване стоит портрет, занесите его в кабинет. Да, сейчас.
Вероника ехидно усмехнулась.
— Я не понимаю, что ты хочешь от меня.
— Я хочу, чтобы ты рассказал мне о маме. О том, почему ты отказывался говорить о ней, почему в доме нет ни одной фотографии.
— Зачем?
Ника нехотя отступила от стола и села.
— Потому что у всех была мама. У всех, кроме меня.
— У тебя есть Лена.
— Да-а? И насколько она меня старше? Лет на десять?
— На пятнадцать.
— Невелика разница! Лена годится на роль старшей сестры, но никак не матери.
Раздался короткий стук в дверь. Домработница принесла портрет.
— Спасибо, поставь сюда.
Вероника кивнула на стул рядом с собой. Отец закатил глаза, Ольга с любопытством глянула сначала на него, потом на нее, поскольку других распоряжений не последовало, поставила портрет на стул и ушла.
— Знаешь, сколько я всего передумала? Я думала, что мама умерла в родах. Что это я убила ее.
— Н-да…я и подумать не мог, что ты вообразить себе такое.
— А еще я думала, что это ты убил ее.
Отец наклонился вперед, опираясь локтями на бумаги на столе, несколько секунд он молча смотрел, прежде чем уточнить:
— Даже так?
— Да. Я много чего передумала.
— Что ты хочешь?
— Услышать от тебя правду.
Отец встал с кресла и предложил выпить, она отказалась, напомнив, что пьет ноотропы. Тогда он плеснул себе, немного, на самое донышко.
— Мне нечего тебе рассказать, дочка. Правда, нечего. Мы хорошо жили с твоей мамой. Но случилась эта ужасная катастрофа. Они разбились все вместе — жена и теща с тестем.
— Я знаю, нашла могилы.
Он кивнул и отпил глоток.
— Они были хорошими людьми. Но они погибли. Их больше нет, а я решил жить дальше. Ты за это меня упрекаешь?
— Нет. Ты не прав. Она есть, — Вероника указала рукой на свой нос, потом на нос женщины на портрете. — У меня ее нос. Возможно, у моих детей будет такой же. Во мне половинка ее ДНК. Ты понимаешь?!
— Чего ты от меня хочешь?!
«Действительно чего?»
Ника посмотрела на портрет незнакомой женщины. Чего бы она хотела? Кто знает? Вероника не могла прочесть выражения ее лица. Понять маму уже не получится. Но кое-что сделать можно.
— Я имею право на память о матери.
— Я не возражаю. Ты хочешь повесить портрет в холле?
— Нет. В бывшей детской.
На папином лице отразилось явное облегчение. Ему не хотелось объясняться с Леной. Стало противно. Вероника поднялась со стула.
— Знаешь что, папа. Ты меня совсем не понимаешь. И никогда не понимал. Поэтому отстань от нас с Сашей.
— При чем тут он?
— Он не при чем. При чем ты.
Она взяла портрет и вышла из кабинета.
Глава 73
Через месяц после автокатастрофы Вероника практически полностью пришла в себя, вела почти прежний образ жизни — проверяла домашки со своего курса, делала прогнозы по выходу из кризиса, готовила рекомендации для папы. Она запросила доступ к финансовым документам, но расследовала не спеша.
«Чтобы не вызвать подозрение раньше времени».
Так она объясняла сама себе. Внутри точил червячок сомнения, не оттягивает ли она разгадку? Не потому ли ищет так медленно, что не хочет найти?
«Как ни крути, Саша прав».
Наверняка стучит Элла, больше некому. И каждый раз, когда на экране айфона высвечивалась ее аватарка, в голове начинали крутиться мысли о предательстве.
«Может быть, пора расставить все точки над и?»
Жить с таким сомнением стадо невыносимо — ей уже ночью снилось, как Элла фотографирует переписку с ее айфона и отсылает отцу, как они шушукаются за ее спиной. Вчера приснилось, как подруга копается в нижнем ящике комода. Во сне она жутко разозлилась, когда проснулась, стало смешно, — в тот ящик она складывала надоевшее белье.
От мыслей отвлекла вибрация телефона. Саша прислал ссылку на выставку в музее современного искусства. Вероника на автомате пролистала список участников, так и есть — Димыч в списке.
«Придется напрашиваться».
Не откладывая в долгий ящик, позвонила.
— Привет, не отвлекаю?
— Привет. Не особо.
— Чем занята?
— Помогаю любимому мужчине.
— Ясненько, — протянула Вероничка, она еще толком не проснулась, звонила из постели, валяясь среди подушек, поэтому мысль формулировалась туго. — Слушай, я тебе как раз поэтому звоню.
— В смысле?
Вероника хихикнула, представив реакцию подруги, если она вдруг проявит интерес к ее Димычу.
— В смысле мы с Сашей тоже хотим на выставку.
— А вы чего там забыли?
Она испустила в потолок тяжелый-претяжелый вздох.
— Понимаешь, моя будущая свекровь — очень культурная женщина.
— Соболезную.
— Спасибо, — Ника повернулась на бок. — Но идти на выставку все же придется. Кстати, банкет будет?
— А то как же!
— Тогда и нас запишите.
Пауза, потом голос из трубки уточнил:
— Вы вдвоем будете?
— Да.
— А как же свекровь?
— Не может. Она улетела на Миланскую неделю дизайна.
Подруга пошутила про некоторых патриотов и меценатов, но пообещала оставить пару мест за столом. Разговаривала она как обычно. Была той самой Эллой, с которой они дружили со школы. Мысль о предательстве просто не укладывалась в голове.
«Зачем?»
Что такого отец мог ей предложить? Бред какой-то! Они же всегда были вместе, спина к спине против холодного мира взрослых.
«Теперь мы сами взрослые».
Вспомнилось, как Элла вешалась на Сашу в клубе. Но картинка по-прежнему не складывалась. Клеиться к парню подруги — это другое, тем более Вероника сама намекнула, что не рада помолвке. Учитывая пунктик Эллы — почти простительная подлость. Лиза даже не обиделась, когда Димыч съехал от нее к подруге.
Вероника прижала пальцы к вискам. Мысли шли по кругу, пока не начинала болеть голова. Заблокировав айфон, пошла в душ, от горячей воды вроде как полегчало. Накладывая на лицо крем, заметила пропущенный звонок. Пришлось одеваться, чтобы выйти в сад, оттуда позвонила Саше.
— Договорились?
— Да.
Помолчали. Вероника смотрела в ясное небо, пахло молодой травой, прохладный ветерок шуршал ветками сирени.
— Понимаю, это трудно, но…
— Это не она, — глядя в небо, проговорила Ника.
— Больше некому.
— Нет. Сам подумай. Что мой отец мог предложить ей? Пауза.
— Ну я не знаю.
— И я не знаю, — она уселась на лавочку лицом к дому. — Оксане теоретически можно купить графический планшет и запас красок. А что предложить Элле? Ее семья так же богата как наша.
— Семья да. А она?
— О чем ты?
— У твоей подруги ничего нет.
— Не думаю, что ее это беспокоит.
— Напрасно.
— Ты не прав! Мама ни в чем ей не отказывает. Особенно после болезни.
Из трубки раздался тяжелый вздох. Чтобы не поругаться, пришлось заканчивать разговор, да и какой смысл переливать из пустого в порожнее?
Глава 74
Саму выставку Вероника запомнила плохо. Как она ни старалась, как ни ходила по выставкам, как ни внимательно слушала искусствоведов — полюбить современное искусство так и не получилось. Были отдельные художники, которыми она восхищалась, но это были исключения, которые подтверждали правило.
А может быть, дело не в искусстве вовсе. Она бродила выставочному залу под ручку с Сашей, каждую секунду ожидая подтверждения своих страхов, — вот сейчас к жениху подойдет очередная кукла. Это будет значить… Это значит…
«Что Элла действительно предала».
Она не могла ни на чем сосредоточиться, поэтому попросила Сашу самого фотографировать экспонаты для мамы. У нее самой едва хватало сил на смолтолк со знакомыми из сквота.
Ничего не случилось. Посетительницы были либо взрослыми дамами интеллигентного вида, либо студентками в кедах. Они носили удобную одежду, не красились и, кажется, испытывали искренний интерес то ли к экспонатам, то ли к их творцам, то ли ко всему вместе взятому.
— Поедем отсюда, — шепнул жених на ухо. — Третий круг делаем.
Вероника и сама бы рада сбежать.
— А как же твой план?
— Мы два часа тут отираемся. Никто сюда не придет. Не то место.
Едва она успела выдохнуть с облегчением, как он добавил:
— Сейчас подойдем к Элле и напомним, чтобы придержала нам место за столиком в Сквот-баре.
Камень вернулся на прежнее место. Игра продолжается.
— Давай, — обреченно сказала она.
Элла нашлась возле Димыча. Они мило поболтали, у Вероники никак как не получалось напомнить про посиделки в баре, зато Саша сказал.
— Тебе оно надо? — тихо спросила подруга. — Ты же сейчас зевать начнешь!
Вероника в ответ показала глазами на жениха и состроила страдальческое лицо.
— Все ясно. Ладно, придумаем что-нибудь. Нике стало стыдно как никогда в жизни.
Глава 75
Вероничка с Сашей съездили к нему домой и замечательно провели там время до самого вечера. Настолько замечательно, что Вероника предложила:
— Может быть, останемся?
— Не в этот раз, солнышко, — вздохнул он. — Не в этот раз.
Пришлось ехать. По дороге они трижды попадали в пробку, каждый раз в душе вспыхивала надежда — вот сейчас застрянем часа на три, а лучше на четыре, чтоб наверняка. Но пробки, как назло, оказывались мелкими заторами, минут через пятнадцать начинали двигаться, потом и вовсе рассасывались. В итоге приехали первыми, уселись за столик, заказали пива для всей честной компании.
— Что будешь делать, если наши подозрения подтвердятся?
— Не знаю. Не могу об этом думать.
Ее руку накрыла тяжелая ладонь.
— Надеюсь, ты никуда не убежишь?
Вероника улыбнулась и покачала головой. Некуда бежать, да и незачем. В бар ввалилась шумная компания художников. Они старательно замахали руками, подзывая к столику
Элла в коротком черном топике плюхнулась рядом с Сашей. Стало очень шумно, все болтали, смеялись, каждый стремился поделиться собственными эмоциями. Веронику радовало, что не нужно поддерживать разговор
«Все выяснится сегодня… Сегодня все окончательно прояснится».
Ника знала это с тех пор, как Саша прислал ссылку на выставку. Знала и что подтвердятся самые худшие опасения.
Она появилась в двадцать один сорок четыре. Сразу стало ясно — это она. Кто еще придет в такое место в обтягивающем леопардовом платье с разрезами до самого интересного места?
Вероника наблюдала за ней не отрывая взгляда. Вот она взяла коктейль и процокала к ним. Стук ее каблуков звучал таймером обратного отчета.
Цок. Цок-цок. Цок.
Она поравнялась с Сашей, довольно сильно толкнула его.
— Пардон! Впрочем, ты такой красавчик… меня как магнитом притянуло!
Без долгих разговоров леопардесса попыталась взгромоздиться к нему на колени. Полезла со стороны Эллы.
— Ты охренела?!
Соблазнительница перевела взгляд на Веронику, тут Элла оттолкнула ее. Пихнула так сильно, что хищница едва устояла на ногах. Она ответила потоками мата. Завязалась драка.
Впрочем, короткая. Их быстро разняли. Для Вероники этот спектакль уже не имел никакого смысла. Она не отрываясь смотрела на подругу, шепча:
— Нет, нет, нет, — повторяла она, по щекам бежали слезы.
— Ты чего?
— Зачем? Зачем, Элл! За что?!
— Да о чем ты?!
Заговорил Саша.
— Ко мне девочки льнут не потому что я такой красивый. Как бы мне не было приятно так думать, увы.
За столиком засмеялись.
— Это началось, когда наши семьи решили, что не хотят породниться. А что делать? Ни меня, ни ее не купишь. И запугать сложновато. Пришлось искать другие слабости.
— Слабости? — тихо спросила Вероника.
— Да, слабости. Ты, солнышко мое, не в меру ревнива и недоверчива.
Она нервно хихикнула, утирая слезы. Пустое занятие, они текли снова и снова. Ника никогда бы не подумала, что из глаз может вытечь столько влаги.
— Вот они и выбрали такой метод, — продолжил рассказ Саша. — Уж не знаю, кто это придумал, — твои или мои, но факт остается фактом. Когда известно, где мы встречаемся, происходит это. Когда никто не знает, где мы проводим вечер, — я теряю свое очарование.
— Неправда! Я видела, как на тебя смотрят!
— Смотрят, но не прыгают. На тебя, между прочим, мужчины тоже смотрят.
Вероника похлопал мокрыми ресничками.
— Мы решили выяснить, кто нам сливает.
— Это не я!
— Больше никто не знал, что мы идем сюда. Только ты, Элли…. Только ты.
Она почувствовала, как на глаза снова накатывают слезы. Саша поднялся со стула, все внимательно наблюдали за ним. Вероника тоже встала.
— Пиво и сеты я оплатил. С остальными заказами разберетесь сами.
Они вышли из бара. В машине Вероника снова расплакалась. Она рыдала, уткнувшись лбом в плечо жениха. Он пытался утешить, объяснить, что предательство в человеческой природе.
— Даже среди друзей Христа нашелся предатель! Что ты хочешь?!
— У меня нет тринадцати друзей!
— Какая разница!
Вероника покачала головой и снова расплакалась. Футболка на плече жениха обзавелась большим мокрым пятном.
Глава 76
Утром Вероника надела черное платье-футляр, накинула серый пиджак с тонким узором в большую клетку и поехала в папин офис. Там не удивились. Она успела примелькаться за последние пару недель.
«Я должна быть уверена».
Теперь она приступила к анализу счетов серьезно, без оглядки на конспирацию. Правду удалось выяснить к половине восьмого вечера. Она достала айфон, там была куча пропущенных звонков — от Саши, Лизы, Эллы и Гоши с Андреем. Все пытались дозвониться, Элла больше всех.
«Неудивительно».
Прежде всего она набрала Сашу.
— Ты куда пропала?
— Это не она! Предатель — не Элла!
По щекам снова побежали слезы.
— Слава тебе Господи! Не она!
— Как так?
— Это Димыч. Я проверила папины счета — он платил ему. Понимаешь?
— Вот так да.
— Отец никогда не интересовался искусством, — всхлипывая, объясняла она, крутясь в офисном кресле. — Интерьером занималась Лена, папа считал это женским делом. Ему не за что платить Диме! Не за что!
— Вполне возможно. Они же с Эллой все время вместе. Что знает она, знает и он. Да, может быть.
— Да не может быть, а точно! Я сейчас копию с платежек снимаю! Вот мразь! И чего Элле так с мужиками не везет?!
— Вот уж не знаю. Попробую разузнать о нем.
— Я тоже, — проговорила Ника, глядя на кучу платежек на столе. — Мне еще перед Эллой извиняться, а я не готова.
— Ты уверена, что она не в курсе?
— Наверняка!
— Ну, смотри. Приедешь ко мне?
Вероника со вздохом откинулась на спинку сидения.
— Не знаю…
— Это еще что за новости?!
Вероника вздохнула.
— Саш, ты представляешь, в каком я состоянии?
— Тем более приезжай! Я постараюсь тебя утешить.
Она улыбнулась, пообещала подумать. Отрубив связь, она несколько минут сидела с закрытыми глазами, откинувшись на спинку кожаного кресла. Сил не осталось. Даже на то, чтобы встать и уехать домой. Так и сидела, слушая шипение увлажнителя воздуха.
Неизвестно, сколько времени можно так провести. Возможно, она заснула бы прямо перед разложенными платежками, но все получилось иначе. Боковое зрение зафиксировало вспышку, на экране высветился аватар Лизы.
«Звук я так и не включила».
Она ответила.
— Здравствуй, дорогая. Как ты?
— Привет. Даже не знаю.
— Понимаю тебя. Мне Элла рассказала о твоих неприятностях.
С губ Вероники сорвался нервный смешок.
— Я тебе очень сочувствую. Тебе тяжело, но зря ты так на Эллу. Она очень расстроена.
— Да зря. Это не она.
— Тогда зачем ты ее обвинила? Ты хоть представляешь, как она рыдала?!
Ника заерзала в кресле, как же погано!
— Мне жаль. Я только сейчас узнала.
— Расскажи-ка по подробнее.
Вероника рассказала о счетах и платежках. Какое-то время Лиза молчала, потом осторожно сказала:
— Возможно.
— Ты так думаешь?
— Я скорее поверю в предательство Димыча, чем Эллы.
Ника резко встала и подошла к окну.
— Потому что мы дружим с детства?
— Конечно же! И не только. У Димочки проблемы. Папа не одобряет его.
— Ха! — Вероничка прижалась лбом к холодному стеклу, — Кого из нас одобряют родители?!
— Смотря как, Вероничка! На нас с тобой практически махнули рукой, а его продолжают воспитывать.
— Бедолага!
— Вот так-то, дорогуша! Думаешь, он просто так живет в сквоте?
Ника оторвалась от окна и принялась нервно расхаживать по кабинету, каблуки звонко цокали по мраморному полу.
— Но послушай! Он не бедствует! Ездит на машине…
— Которой восемь лет.
— Модно одевается…
— Вспомни хоть одну вещь новой коллекции?
Вероника честно напрягла память, но на ум пришло только одно:
— Свитер от Экстор?!
— Да. Я купила его. После того как ты уехала, погода резко испортилась. Наш Димочка сильно мерз в своей футболке.
Вероника рухнула в кресло и закрыла глаза. Она пыталась понять, как могла быть такой слепой, как можно не замечать очевидного?! А Лиза продолжала:
— Ты обратила внимание, что он практически ничего не заказывает?
Она кивнула, рассеянно глядя на струйки от увлажнителя воздуха. Действительно, Дима брал бокал пива и закусывал снеками, которые брали на всю компанию.
«Боже мой!»
— В последние время его дела наладились. Он попал на какую-то там важную выставку и его заметили. Он даже на радостях подарил Элле браслетик.
— На выставке? Когда это было?
Она зашуршала бумагами, судорожно проверяя счета. Покупок скульптуры не было, только прямые переводы.
— Дня через три как ты разбилась.
— Я смотрю папины платежи и не вижу.
— И не увидишь, дорогая моя! Это какой-то крутой коллекционер купил! Дела Димочки пошли в гору!
— Как я за него рада! — ехидно сказала Вероника
— Ходят слухи, чтобы попасть на выставку, пришлось сунуть кое-кому большую денежку. Я тогда удивилась — неужели папа дал?
— Ага. Мой папа.
Они нервно рассмеялись.
— Я не представляю, как рассказать Элле, — крутясь в кресле вокруг собственной оси, призналась Вероника.
— А стоит ли? Наша девочка влюблена.
— Тем более.
— Подумай хорошенько. Элла не обрадуется!
Вероника резко остановила вращение кресла. Не о чем тут думать! Нужно сказать, а там будь что будет. Попрощавшись с Лизой, она сразу же набрала Эллу.
— Привет.
— Ну, здравствуй, коль не шутишь, — с ноткой вызова в голосе ответила Элла.
Вероника невольно улыбнулась.
— Поняла, что глупость сморозила?
Она глубоко вздохнула и глядя на бумаги медленно проговорила:
— Да. Извини, я знаю, что ты не при чем.
— Не прошло и полугода!
— Прости, — на одном дыхании выпалила Ника, — это не ты. Это Дима.
— Врешь!
— Нет. Я нашла папины платежки. Он платил твоему парню. Не догадываешься за что?
Молчание. Вероника крутилась в кресле, ожидая хоть какого-то ответа подруги. Не дождалась, сорвалась, заговорила сама:
— Я слышала, он купил себе место на выставке.
— Что ты в этом понимаешь?! Дима — настоящий скульптор! Он достоин!
— Не сомневаюсь. Вот только пропуск к признанию пришлось купить. Ты знаешь, на какие деньги. Его папа не дал бы.
— Не верю.
Вероника молча отправила все фотографии в личку. Элла какое-то время изучала фото, потом сбросила звонок. Попытка перезвонить ничего не дала, подруга отключила телефон.
«Пусть подумает. А я больше не могу».
Она набрала Сашу.
— Привет. Приглашение все еще в силе?
— Конечно, солнышко мое! Приезжай скорее! Я жду тебя с нетерпением!
— Спасибо. Ты мне очень нужен.
Она аккуратно разложила бумаги по местам и вышла из офиса. Свежий ветер принес запах молодой листвы, ночной город светился неживым искусственным светом. Она почувствовала острое желание посидеть при свете камина, слушая треск поленьев.
«С Сашей».
Глава 77
Они проснулись довольно поздно, нажились в постели, наслаждались друг другом, потом отдыхали.
Лежа в широкой кровати, Вероника поймала себя на мысли, что дом Саши нравится куда больше собственного — классно лежать под теплым боком любимого и смотреть на сосны. Ей нравились деревянные стены, ковер с этническим орнаментом на полу, шведская люстра, напоминающая распустившуюся белую розу, свет от нее мягкий, рассеянный. Взгляд остановился на круглом журнальном столике возле окна. На нем стоял глиняный горшок, из которого выглядывал маленький зеленый побег.
— Что это?
— Наше мандариновое дерево.
— Да ты что?!
Как была голышом, так и вскочила с кровати, зашлепала босыми ногами прямиком к окну.
— Он действительно взошел?
— Как видишь.
Саша неслышно встал и вдруг оказался за спиной. От его мягкого вкрадчивого голоса Вероника вздрогнула, чем развеселила жениха.
— И в кого ты у меня такая нервная? — спросил он, целуя в ее шею.
— Станешь тут нервной. Ой! Прекрати! Да сколько можно?!
Сильные руки нежно скользили по всему телу, гладили, кожа вдруг стала такой чувствительной, откликаясь на мимолетное прикосновение. Ее захватило предвкушение удовольствия, которое порой круче самого процесса.
— А почему нет? — хрипло шептал он в самое ушко. — Жизнь одна. Кстати, ты когда-нибудь занималась этим возле окна?
— Не-ет.
— Скорее всего, там никого нет, — шептал он, лаская грудь. — Но как знать?
Мысль о том, что их могут увидеть, так возбудила Веронику, что она сама оперлась руками о стекло, не думая, выдержит ли окно их страсть.
Потом они попросили домработницу принести обед в спальню, ели ее любимое блюдо — нежнейший крем-суп из белых грибов. Вероника ждала звонка от Эллы, она как раз просыпалась примерно в это время. Айфон завибрировал — посыпались лайки, Оксана разместила очередной пост, проверила соцсети — подруга не звонила и не писала.
«Что ж, я всегда знала, что потеряю ее из-за штанов».
Внутри разлилась горечь. Ощущение, словно по ошибке выпила настойку полыни вместо виноградного сока.
— Не пишет? — спросил Саша, угадав ее мысли.
Она покачала головой.
— Ну, — он развел руками, — этого следовало ожидать.
«Какие они все умные!»
Вероника почувствовала злость на жениха, который так спокойно говорит о финале пятнадцатилетней дружбы, на Эллу и наконец на отца. Внутри будто что-то щелкнуло. Она решилась.
«Ну, папочка, держись!»
Вероника набрала Полли.
— Привет!
— Угу, — сонно ответила она.
— Просыпаться, Мальвина. Готовь документы на гей-парад.
— Что?!
— Проснулась?
— Ты сейчас пошутила, да?
Вероника закатила глаза. Вот всегда она так — юлит, капризничает и просит денег за каждый шаг. Глядя в потолок, Ника жестко спросила:
— В чем дело? Мы же договорились.
— Ты уверена?
Ника прислонилась к деревянной стене, готовясь сказать это:
— А что ты теряешь? Тебя же выкинули. Растили как принцессу, а потом нашли изъян, брак в породе. И выкинули. Не хочешь отомстить?
Полина молчала.
— Сколько лет ты живешь без его денег?
— Семь.
— И что ты теряешь?
— Ты права. Терять мне нечего. У его новой жены родился сын. Мне надеяться не на что. Хватит. Я устала объясняться и оправдываться! Сделаем это! Пусть он теперь оправдывается в высоких кабинетах!
Вероника зло расхохоталась, глядя вверх на деревянный потолок, прямо над ней был кружок, след от ветки, на соседней дощечке еще два.
— Только тебя я напишу первым заявителем.
«Ну кто бы мог подумать».
— Конечно, — сказала она, принимая сидячее положение. — Во сколько открывается мэрия?
— Приедем к десяти. Не ошибемся.
— Договорились! Давай готовь документы, а я договорюсь о пресс-релизе.
Саша показал большой палец, Вероника улыбнулась и спросила:
— Кстати, где проводить будем?
— На Красной площади! Где же еще?
Оба расхохотались.
Глава 78
Утром понедельника они с Полиной встретились возле Исполкома столицы — старого пафосного здания. Полли по такому случаю оделась в бледно-розовый костюм с нежнейшим шелковым топиком белого цвета, украшенным кружевом, Вероника провела выходные в постели с женихом, поэтому явилась одетой в то же черное платье-футляр, в котором накануне сидела в папином офисе, на плечи накинула пиджак любимого дизайнера.
— Ты уверена? — в последний раз спросила девочка с голубыми волосами.
— Абсолютно.
Она решительно взялась за бронзовую ручку массивной дубовой двери, щедро оформленной позолоченной резьбой. Ничего не получилось. Вероника недоуменно хлопнула глазками и потянула сильнее, снова без результата.
— Ну вы даете, девчонки! — раздался веселый мужской голос.
К ним подошел сотрудник полиции.
— Эта дверь открывается дважды в год по крупным государственным праздникам.
Вероника закатила глаза.
«Вот так всегда!»
Понастроят красивого и пафосного, выставят как на витрине и не пользуются. Отец называл это комплексом бедняка и ругался, когда Лена пыталась накрыть стол сервизом попроще. В результате оба фарфоровых сервиза теперь неполны, заменять разбитые тарелки копиями папа тоже не разрешает.
— Но нам нужно в Исполком! — воскликнула Полина.
— Тогда вам туда.
Полицейский указал за угол. Вход действительно оказался с другой стороны, дверь выглядела не такой нарядной, зато перед ней стояла толпа журналистов и много людей в форме. Вероника тут же вспомнила свои суды, сердце застучало чаще.
Ее узнали. Толпа с микрофонами и камерами ринулась к ним.
«Ну, началось!»
Она честно оттарабанила текст, написанной девушкой из рекламного агентства, на вопрос об ориентации кокетливо ответила:
— Не скажу.
На другие отвечала Полли. Она была, как говорится, в материале и совершенствование не боялась камер, ей откровенно льстило внимание прессы. Вероника включалась, только когда надо было сказать какую-нибудь гадость.
«Надо же поддерживать имидж».
Сам Исполком не оставил яркого впечатления в памяти. Госучреждение как госучреждение, убери лепнину и флаги, получишь обычный офис. Бумаги принял безликий человек в сером костюме.
«Такому шпионом бы работать. Ни одной запоминающейся черточки».
Он принял документы, выдал копию с печатью и сказал подняться наверх, чтобы зарегистрировать уведомление о проведении демонстрации. Так он назвал гей-парад. Голос тоже был ничем не примечателен — ни высокий, ни низкий, без акцента и выразительных интонаций.
— Мы сделали это, — твердила Полина, пока они поднимались по мраморной лестнице. — Мы правда сделали это!
— Все равно откажут.
— Знаю! Но сам факт!
Вероника с трудом удержалась, чтобы не пожать плечами или, не дай Бог, не спросить:
— Раз для тебя это так важно, зачем требовала деньги за участие? Да еще торговалась.
Наверху милая девочка в черном костюме записала в большой черный гроссбух, сняла еще копию и поставила целых две печати.
— Ответ поступит в течение трех рабочих дней.
— Спасибо.
Вероника едва не расхохоталась, представив реакцию отца. В уведомлении о проведении гей-парада она указала домашний адрес и телефон.
«Впрочем, папа узнает раньше».
Какие, в самом деле, три рабочих дня, если новость появился сегодня в интернет-портале и в городских новостях. Впрочем, что-то ей подсказывало, что отец узнает об ее выходке не от журналистов.
Глава 79
Айфон завибрировал. Вероника впервые достала его из бардачка после подачи уведомления в Исполком, сначала не до того было — пришлось отвезти Полли к подружке. Домой Мальвина боялась ехать. Вероника не страшилась ничего. Однако возвращаться не спешила, припарковалась в одном симпатичном местечке с видом на канал, да и осталась сидеть, даже музыку не включила.
Из ступора вывел телефонный звонок. Ее набрали одновременно Элла и отец. Она без колебания выбрала подругу.
«Пусть папочка обождет и перебесится».
— Привет! Надо поговорить.
Вероника откинулась на спинку сидения.
— Хорошо. Я тебя слушаю.
— Давай не по телефону. Я в центре. Может, подъедешь?
— Куда?
Элла сидела в новом ресторане. Давно, еще до революции, там располагалась какая-то фабрика, потом много чего было, в этой реинкарнации здание стало отелем с рестораном на первом этаже.
«Довольно симпатичным».
Просторный зал со стенами из красного кирпича, массивные столы из мореного дуба, кожаные диванчики. Тут и там виднелись артефакты прошлой жизни — черная кованая лестница ведет к металлическому люку на потолке, тут и там выглядывают фрагменты загадочных механизмов, черные трубы вытянулись под потолком вдоль внутренних стен.
Элла сидела у второго столика возле окна.
— Привет! Я заказала нам по грейпфрутовому соку и жареному батату.
— Что это?
— Латиноамериканский картофель. Тебе понравится.
Вероника не стала спорить. Батат так батат, ей нравилось пробовать новые блюда, поэтому подруга так уверено сделала заказ на двоих. Но сейчас было слегка не до еды.
— Я поговорила с Димой.
— И?
Элла вздохнула.
— Он во всем сознался.
Подошла официантка в бордовом фартуке, принесла грейпфрутовый сок.
— Ему очень нужны деньги.
— Да неужели?!
— Да подожди ты! Ему они правда очень нужны были. Участие в Art-Space — это переход на следующий уровень. Понимаешь?
Вероника кивнула.
— Он не художник от слова «худо», понимаешь? У него реальный талант!
— Тебе виднее.
Она ничего не понимала в современном искусстве, хоть и старательно прослушала лекции десятков искусствоведов. Элле виднее, она действительно увлекается, да и образование соответствующее.
— Там закрытая каста. Просто так туда не попадешь!
Дальнейшее было плюс-минус понятно. Димочку не пускали в мир высокого искусства без взятки, а денег не было. Его отец не хотел помочь. Денег, что выдавали Элле, не хватало.
— Я бы квартиру продала…
Вероника сделала круглые глаза.
— Но ты знаешь. Я ограничено дееспособна — ни кредит не могу взять, ни жилье продать. Вот так.
Подошла официантка с подносом. Батат подали в глиняном цветочном горшке, завернутом в газету с фотографией Че Гевары. Выглядел он как картошка, только дольки были темнее, красно-оранжевого оттенка. К нему принесли белый соус в блестящем металлическом соуснике.
— Он по потолку бегал, понимаешь?! Время поджимало. Если не попасть, еще один год потерян!
Вероника обмакнула дольку в соус. М-м-м, вкусно. Похоже на картошку, но с экзотическим кисло-сладким привкусом, в соусе помимо сметаны ощущалось нечто вроде васаби.
«Идеальное сочетание».
— А потом на него вышла та сучка.
— Танечка?
— Она самая. Дима сказал, что назвал нужную сумму просто так, ни на что не надеясь. А потом она перезвонила.
— Рада, что меня предали за большие деньги.
— Дело не только в деньгах! Его приняли, понимаешь?! Теперь он один из них!
Пришлось признать, что парня можно понять. Кто, в самом деле, откажется от пропуска в настоящую жизнь? Большой соблазн, очень большой. Вероника отпила глоток грейпфрутового сока и взяла еще одну дольку. Подруга последовала ее примеру. Несколько минут они молча ели, потом Элла продолжила:
— Есть еще одно. Дима отослал папе копии платежек. Когда он узнал, какие деньги платят за работу сына…
— Он все понял и извинился?
— Ага, как же! Но он пригласил его на воскресный обед. Впервые за пять лет!
Вероника медленно доела батат и отодвинула горшок. Она не знала, что говорить. По большому счету Дима ей ничего не должен. Вот только видеть его больше не хотелось.
«Впрочем, меня никто не заставляет».
Однако надо что-то сказать Элле. Набрав побольше воздуха, она спросила:
— Ты собираешься жить с предателем?
— Ой да ладно! — Элла закатила глаза. — Ты сама все понимаешь. Он мужик. Они все предатели.
— Да неужели?! А как насчет Гоши с Андреем?! К ним тоже родители обращались. Они послали куда подальше. И что? Мужиками быть перестали?
Элла взяла бокал сока, отпила большой глоток, прежде чем ответить:
— Это другое.
— Да что ты говоришь?!
— То и говорю. Андрей и Гоша — наши друзья. Друзей не предают.
— А меня можно?!
— Вы знакомы без году неделю!
Вероника откинулась на мягкую спинку диванчика, пытаясь расслабиться. Доля истины в словах Эллы присутствовала. Кто она Димычу? Подруга любовницы? А сколько у него их было? Так половине города можно оказаться обязанным. Ника понимала парня, но не могла успокоиться, причем, злилась она на подругу.
— Ты просто ищешь отмазку!
— И нашла.
Вероника выругалась. Подруга пожала плечами и принялась доедать свою порцию. В общем и целом, с ней все было ясно. От Димы она не откажется ни при каких условиях. Пришлось обговаривать новые правила общения.
Глава 80
Пока они обедали, отец звонил трижды. Вероника порадовалась, что поставила айфон на беззвучку, не хотелось отвлекаться.
«И говорить с папой тоже».
Однако последнее было неизбежно. Давно пора расставить все точки над i, хватит интриг, недомолвок и странных игр.
«Достало!»
Однако спешить не стоило. Вероника заехала в уютный коворкинг, где пару часов занималась финансовым анализом. Похоже, мир выходил из очередного кризиса, пора вкладывать денежки.
«Надо заработать на свадьбу».
Описала все риски и возможности в блоге, это помогло тщательно взвесить все за и против. Потом вышла в зеленый скверик и с удовольствием поболтала с Сашей. Домой ехать не хотелось, пришлось себя заставить.
Ее встретила домработница: оказывается, отец успел приехать домой и сразу же начал искать непутевую дочку.
— Опять что-то натворила? — сочувственно сказала тетя Оля.
Вероника почувствовала, как ее губы складываются в озорную улыбку.
— Ага!
— Как не стыдно! Такая большая красивая девушка, а шалишь как дите малое. Когда же ты наконец повзрослеешь?
Она рассмеялась и поцеловала добрую женщину в щеку.
— Всегда ты так! Сначала нашкодишь, потом подлизываешься.
— Ага! Есть такое!
Она открыла сумочку, чтобы убедиться, что платежки лежат ближе всего. Не хватало начать мелко суетиться, перебирать бумаги, гадая, не забыла ли нужную у Саши. Так и занервничать можно.
«А нервничать с папой нельзя. Проиграешь».
Громко цокая каблуками по мраморному полу, Вероника дошла до папиного кабинета. Постучала коротко, но громко.
— Кто там?
— Я.
— Заходи.
Широкими уверенными шагами она прошла к письменному столу, села на пол стула, не облокачиваясь на спинку. Сумочку поставила себе на колени, чтобы быстрее достать свой аргумент.
— Привет, — коротко сказала она. — Звал?
— Да, звал. Хочу услышать объяснения.
Он протянул факс из мэрии. Кто-то прислал копию их с Полли уведомление о проведении гей-парада.
— Хочешь услышать объяснения?
Отец изобразил лучезарную улыбку и кивнул.
— Какое совпадение! Я тоже!
С этими словами она с треском расстегнула молнию на сумочке и протянула копию платежки. Папа изучал платежку. Он не сразу понял, в чем дело, люди практически никогда не помнят номер счета, фамилия получателя ему тоже ни о чем не говорила. Дела вела секретарша, по совместительству любовница.
«Очень удобно».
Однако взгляд зацепился за сумму. Сощурился, проверил еще раз.
— Теперь я понимаю, с чего вдруг ты занялась семейными финансами.
— Не обольщайся, папочка. Мы с Сашей вычислили стукача, платежка была нужна в качестве прямой улики.
Отец внимательно смотрел на нее.
— Вначале мы думали, что предал кто-то из моих друзей.
— С твоими друзьями мы все решили еще в старшей школе. Что-то изменилось?
Она отрицательно покачала головой. В кабинете повисла тяжелая пауза. Вероника сидела так же прямо и молча смотрела на отца. Он не выдержал первым.
— Так ты это нарочно устроила? Мне назло?
— Ты же сам меня учил — око за око, зуб за зуб.
Папа снова замолчал на несколько секунд. Только глядел он не на дочь, а на пустой камин.
— Дела, — потянул он, — Кажется, я не заметил, как моя дочь повзрослела и отрастила себе зубки.
Вероника широко улыбнулась.
— Ладно, выходи за кого хочешь. Мне все равно.
— Как мило!
Он скрипнул зубами, но взял себя в руки.
— Ты не представляешь, что ты натворила.
— Представляю, — широко улыбнулась она.
Он покачал головой.
— Ладно, Александр как раз тебе пара. Раз так сильно хочешь — забирай со всем кланом. Черт с тобой.
Вероника могла бы сказать, что за исключением дяди у них чудесная семья, что она очень хочет стать ее частью. Она могла бы многое сказать, но сегодня был вечер благоразумия, потому она промолчала.
— Ты странная, но, может быть, у вас все получится. Ты сохранила школьную дружбу, может быть, и семья у тебя выйдет.
— Надеюсь.
— Тестю скажу, что сдался, когда ты пообещала сменить ориентацию. Ника от души расхохоталась, но результат её устроил.
**
Она заработала себе на свадьбу за восемь месяцев. Расчет оказался слегка оптимистичным — рост экономики начался через полтора месяца, впрочем, то маленькое падение легко отыгралось.
Свадьба стоила меньше, чем казалось в самых сладких мечтах. Поскольку Инстаграм Ники просматривали четыре миллиона человек, ресторан предложил скидку на проведение свадебной церемонии в обмен на размещение постов и сторис, свадебное платье дали напрокат бесплатно примерно на тех же условиях.
«Деньги к деньгам».
— Любовь к любви, — добавил Саша, когда она озвучила ему свое наблюдение.
После свадебного путешествия по Италии Вероника планирует читать новый курс по финансам. Запись уже открыта.
Родственники больше не пытались мешать. После того случая с парадом отец начал ее побаиваться. Вероника не могла понять почему, но результат вполне устраивал. Дядя Руслан зауважал, когда узнал, на что она пошла ради племянника.
— И на что же?
Жениху пришлось объяснять о чудовищной гомофобии в конторе. Как страшно, если про тебя вдруг подумают, что ты тоже «из этих». Вероника лишь пожала плечами.
— Плохо живется этим динозаврам. Может быть, поэтому они такие злые?
На этот раз пожал плечами Саша.
Элла превратилась в заправского пиар-менеджера. Статьи о молодом талантливом скульпторе попадались на глаза даже далекой от современного искусства Веронике. В одной статье он выдал: «Своим успехом я обязан Господу Богу и пятерке отвязных друзей, с которыми меня свела судьба».
— Впрочем, случайность — любимый псевдоним Бога, — строчкой ниже добавил журналист.
— Ну не нахал? — спросила Вероника, протягивая Саше айфон с открытой статьей с «РБК-стиль».
Суженый лишь посмеялся. Человеческая наглость давно перестала его удивлять
— Твоя подруга оказалась неплохим пиарщиком.
— Она всегда была коммуникабельной. Без мыла втиснется в любую щель.
Глядя на них с Эллой, Лиза тоже заявила, что тоже хочет заняться чем-нибудь, желательно денежным.
— Только пока не знаю чем.
Оксана по-прежнему учится, ведет Инстаграм и периодически участвует в выставках. Полли открыла свою фотостудию, а прокат вечерних и костюмированных нарядов не задался. Три фотосессии довольных клиентов в Инстаграме Вероники стала прощальным подарком.
Гоша с Андреем работают в родительских фирмах. Первый такой же раздолбай, второй серьезный и ответственный, пока не сядет за руль.
Оглавление
Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 6
Глава 7
Глава 8
Глава 9
Глава 10
Глава 11
Глава 12
Глава 13
Глава 14
Глава 15
Глава 16
Глава 17
Глава 18
Глава 19
Глава 20
Глава 21
Глава 22
Глава 23
Глава 24
Глава 25
Глава 26
Глава 27
Глава 28
Глава 29
Глава 30
Глава 31
Глава 32
Глава 33
Глава 34
Глава 35
Глава 36
Глава 37
Глава 38
Глава 39
Глава 40
Глава 41
Глава 42
Глава 43
Глава 44
Глава 45
Глава 46
Глава 47
Глава 48
Глава 49
Глава 50
Глава 51
Глава 52
Глава 53
Глава 54
Глава 55
Глава 56
Глава 57
Глава 58
Глава 59
Глава 60
Глава 61
Глава 62
Глава 63
Глава 64
Глава 65
Глава 66
Глава 67
Глава 68
Глава 69
Глава 70
Глава 71
Глава 72
Глава 73
Глава 74
Глава 75
Глава 76
Глава 77
Глава 78
Глава 79
Глава 80
Последние комментарии
1 день 13 часов назад
1 день 14 часов назад
1 день 14 часов назад
1 день 14 часов назад
1 день 16 часов назад
1 день 16 часов назад