Мастер путей. Часть 4 [Александр Чёрный] (fb2) читать онлайн

Глава 1 «А что, так можно было, да⁈»

Московская губерния

Имение Бериславских

Вечер дня ознаменовался затихающим буйством событий: я оказался в комнате Алины, оставляя за спиной всё то, что умудрилось приключиться с нами за всё время с момента перемещения в этот мир.

Проброс Путей оказался той самой имбалансной фишкой, благодаря которой оказалось возможным на корню сломать об ногу любые представления о расстояниях и затраченном на их преодоление времени.

Пара часов хода из Оболенска до деревни Бериславских? Ехидное пренебрежительное фырканье. Миг — и я, заперев изнутри дверь своего расположения, забрав с собой оригинал дневника Бериславского, перемещаюсь за пару сотен километров и оказываюсь на месте. Удобно-с.

Семейство, включая прислугу, уже отужинало. Со столов убрана опустевшая посуда, лишней порции не осталось, но это и понятно. Хорошие хозяева не допускают перерасхода продуктов и не готовят с три короба. Рассчитали объём пищи на едаков, и приготовили исходя из числа голодных ртов за столом.

Но это я как-нибудь переживу. Мне не привыкать жить впроголодь. От того, что один раз не поем перед сном, в бозе не упокоюсь.

Надеюсь.

Уже зашло солнце и на улицу опустилась ночная темень. Алины в спальне ещё нет, из-за двери ванной комнаты не плещется вода. Значит, девушка ещё не ложилась спать. Значит, должен найти её где-то неподалёку. Возможно, даже в комнате сестры.

Сказано — сделано.

Вышел из комнаты Алины, и, не встретив никого в коридоре, прошёл до соседней двери, чья створка была приоткрыта. Заглянул в проём и увидел Злату, бережно уложенную и уютно устроившуюся в своей постели.

Чистые, не успевшие запачкаться золотистые волосы шелковистыми ручьями растекались по бордовой наволочке подушки.

Темно-бордовое одеяло, в тон балдахина, укрывало её, лежащую на боку и закутавшуюся по самые ушки.

Безмятежное выражение лица Бериславской-младшей заставляло бесконечно благодарить Всевышнего, что девушка хоть немного утихомирилась.

Если в последний раз, когда я видел её спящей, болезная вертелась во сне юлой и не могла нормально лежать, то сейчас она почти сравнялась с эталоном спокойствия.

Лишь изредка под одеялом в короткой мимолётной судороге дёргалась ножка, указывая на какую-то побочную реакцию нервной системы и опорно-двигательного аппарата, вызванную приёмом препаратов.

Над ней стояли Алина, спиной ко мне и входу, да Берислав, по ту сторону кровати и ликом ко мне.

На вытянутой руке древний старец в своём балахонном облачении держал ни хрена ни разу не лёгкий боевой посох, который простёр над Златой. Пальцами другой руки исполнил какое-то сложение, и держал его перед собой, согнув локоть.

Бериславская-старшая же ноши не имела, но, стоя в рабочем повседневном сарафане, распростёрла над сестрой руки.

По всей видимости, исполняли некий ритуал. Свидетельством тому было едва уловимое, но заметное сияние, витавшее над Златой. Похожее наблюдалось, когда разноглазка напитывала Силой мой борт.

Я не стал прерывать исполнителей. Хрен его знает, чем это может обернуться. Может, просто обматерят, на чём свет стоит. Может, дед инсайд своей палкой-дубалкой огреет по безмозглой черепушке, дабы впредь неповадно было. А, может, случится большой барабум отсюда и до Дальнего Востока, разнеся присутствующих на сотни маленьких колдунят.

Тем паче, что долго ждать не пришлось. Буквально несколько минут: я даже не успел заскучать. Правда, понять смысла действа тоже не сумел. Было похоже на то, что Берислав вытворял над нами с Ланой. Но однозначно утверждать не берусь.

Наконец, сияние стихло. Опустила, если не сказать «уронила», руки Алина. Медленно и вообще без каких бы то ни было признаков видимой усталости, опустил свой дрын дед инсайд.

Старец обратил на меня свой острый взор глубоко посаженных глаз, заметно окрепший после того, как древний маг свалился без сил из-за моего призыва.

— На ловца и зверь бежит, — молвил Великий Архимаг Путей. — Никак, на ночлег постоять явился, гридь? Подсобить пришёл, али нужда какая по учению прижала?

Алина обернулась, проследив за взглядом предка.

Увидев меня, разноглазка улыбнулась.

— Да какая разница, зачем явился… — тепло проронила она. — Этому гостью в нашем доме всегда рады.

Светлейшая княжна шагнула ко мне, простирая объятия, прильнула и крепко обняла.

У меня не было ни возможности, ни повода отказать девушке во взаимности.

К слову сказать, общаются твёрдыми уверенными голосами. Даже не таятся при спящей. И настроения обоих далеки от прискорбных или панических. По всей видимости, дела в этом доме если и не идут в гору, то, как минимум, не катятся под откос.

— Без происшествий? — спросил я, обнимая Бериславскую-старшую. — Всё добре?

Алина предпочла молчаливые обнимашки ответу на поставленный вопрос. Вместо низкорослой помощницы подал голос Берислав.

— Благодарствуй, ратник. Твоими молитвами да деяниями. Болящая подаёт надежды на благополучный исход.

Действительный тайный советник подняла голову и посмотрела на меня снизу вверх.

— Злата уже которую ночь подряд крепко спит и не буйствует. В доме тишина, какой не слышали лет десять.

— А как родители? — поинтересовался я. — Тоже отдыхают?

Если бы излучаемая очами разноглазки теплота была осязаема, под её лучами растаяли б льды Плутона, буде он стал известен местным астрономам. Ещё ни одна девушка или женщина не одаривала меня настолько тёплым взором, который нельзя сравнить ни с чем. Ни одна благодарность за содеянное не идёт ни в какое сравнение с тем, что сейчас плескалось в разноцветных глазах Алины, что были краше самых красочных озёр.

— Ты себе даже не представляешь, — прошептала она. — Я даже не помню, когда в последний раз их видела такими… Заправляют делами как тяжеловозы. Сила хлещет через край. С утра до ночи в работах и даже не отдыхают. Им как будто вновь по двадцать!

О, как.

Нет. Я, конечно, подозревал, что простой качественный отдых со снотворным и таблетки «от головы» способны возвести производительность труда на качественно иной уровень. Но чтоб настолько… Если пациенты заставляют восхищаться своей трудоспособностью окружающих — значит, дело, однозначно, того стоило.

Главное не переборщить. Следующий шаг — и от поразительного трудолюбия недавних немощных начнут шарахаться в испуге, уступая дорогу и не мешая работать, рвать и метать.

— Ну, и аллилуйя, — подытожил я. — Рад, что у вас всех всё хорошо.

Про Берислава спрашивать не стал. Его состояние и без того очевидно. Раз он взялся за свой боевой колдовской дрын и колдует им направо и налево, значит, неделя залегания на своеобразном больничном дала свой результат. Древний дед инсайд оклемался и готов к нормам трудовым свершениям.

Алина отслонилась от меня и повернулась к кровати, посмотрела на младшую сестру.

— Думаю, тебе будет небезынтересно узнать, что днём поведение Златы также стало более мирным, — тихо проронила разноглазка. — Всё ещё мечется из стороны в сторону, но уже, хотя бы, может ходить пешим ходом, а не только лишь бегать. Стала замедляться речь. Увы, поток её слов всё ещё является бессмысленным бредом. Но ведь ты предупреждал, что не стоит ждать исцеления за один день.

Новости сугубо положительные.

Приблизительно в таком ключе я и ожидал развития событий. Сначала — небольшое улучшение, за которым, подобно снежным комом, будет нарастать спокойствие, самоконтроль и вменяемость. Позже, сильно позже, через пару-тройку недель должна появиться способность управлять своим поведением, хотя проблески разума и самосознания должны будут забрезжить на горизонте уже через неделю после начала приёма препаратов.

Правда, стоит держать в уме, что эти значения весьма и зело условны. У Златы жёсткий дефицит массы тела. На её практически детский организм любая химия, органическая или синтетическая, будет действовать намного более бронебойно.

— Я рад, — также тихо отозвался в ответ. — Лечение только начато. Но всё ещё впереди. Не поясните, чем вы двое тут занимались?

Алина подняла правую руку и раскрыла ладонь. Над ней, едва уловимо, но с ощутимой, различимой глазу яркостью начало теплиться уже виденное ранее сияние.

— Твоими стараниями моё тело восприняло Силу, — отозвалась разноглазка. — И не просто окропилось ею, но и омылось полностью, и до краёв испило её. Грешно не воспользоваться подобным. Мы с дедушкой Бериславом провели один из ритуалов, призванный ускорить становление на ноги. Он неэффективен в долгосрочной перспективе, ибо Злата, как и я, родилась с дефектным накопителем. Её тело не принимает Силу, позволяя ей свободно утекать прочь. Но, пока Сила протекает через тело, самочувствие заметно облегчается.

«Интересное явление», — подумалось мне. — «А это будет действовать только на телесные повреждения, или же на душевные хвори тоже сказывается? Хотя… а почему нет? Сила нематериальна. Душа, вроде бы, как, тоже. Не, вряд ли. Поражение психики — это нарушение обменных процессов в головном мозгу на химическом и электрическом уровне. Тут не до бестелесных материй. Или же… постой. Химия и электричество, так-то, тоже не то, чтобы имеют материальные тела…».

Слишком мало в меня вложили медицинских знаний, чтоб философски рассуждать на такие темы. В общих чертах понимаю, откуда у чего ноги растут, но даже такой элементарный вопрос, как первопричина психического расстройства с ходу раскрыть не могу. Необходимо поднять специализированную литературу. Тогда и только тогда сумею дать внятный ответ.

— Энергозатратное должно быть дело, — пожал плечами я. — Но благое. Сильно устали?

— За наше здравие не тревожься, воин, — проронил Берислав, поглаживая свою бороду.

Мне кажется, или она ещё длиннее стала?

— Ты бы о своём лучше опекался. Почто младое тело своё неволишь? Тебе на покой давно пора. Повелевать Силой на должном уровне ты покамест не горазд. Упиваясь из корыта, лишь черпак в себя вбираешь, всё прочее же проливаешь мимо. Али не чуешь ты, как тебя истома гнетёт?

Уставшим себя точно не чувствую, если об этом спрашивает старец.

— Увы, старче. Не чую. Хоть нынче в ночь готов пахать до обеда, коли нужда заставит.

Алина окинула мою тушку придирчивым взглядом.

— Дедушка прав, — констатировала она. — Сразу не заметила, но… у тебя Сила прерывисто пульсирует, прорываясь наружу. Ты не справляешься с её подавлением, и она, пользуясь твоей усталостью, стремится разойтись вширь. Чувствую это даже я.

Ого.

Нормальное такое предъявление.

Это что же выходит? Местные могут чувствовать это самое ваше биополе? И по нему людей лечить? С последним — не факт. Но то, что я нормально не сплю с тех пор, как оказался в этом мире, почуяли и древний маг, и наследница затерянных знаний.

Может, и впрямь поумерить пыл? Всех геройств за день всё равно не совершишь, даже, если б стояла такая цель.

Может, и впрямь опочивать отправиться?

Я пожал плечами.

— Вам виднее. Видимо, на каких-то внутренних резервах держусь. Ежели спать отправляете — то я не против. Утро вечера мудренее.

От того, что спрошу про рисунки Ланы утром, никто, надеюсь, коней не двинет. А утром, глядишь, застану главу семьи с супругой. Может, даже их спрошу кое о чём. Вероятно, Святогор сумеет опознать какие-то локации по характерным географическим ориентирам.

Опять же, Берислав. Алина упоминала, что древний дед инсайд шароёжился повсюду в поисках следов магии Путей. Может, и его нелёгкая заносила за Урал?

Но на дворе уже ночь. Утром буду трахать всем мозги.

— Ступайте с миром, — кивнул нам Берислав. — Поутру тревожить вас не станем. Аз же сам над страждущей постою.

Разноглазка повернулась к великому предку.

— Только не переутруждай себя, пожалуйста, — попросила она. — Злата хорошо спит. Негоже загонять себя почём зря.

— Спит-то, Злата, может и хорошо, — взгляд старца чуть потяжелел. — Да токмо сон сей не простой, а напускной. Мне неведомы снадобья, что так крепко усыпляли бы буйных. Кто знает, яко оно обернётся?

Тут Берислав прав. Дефицит массы тела никуда не спишешь. Да и Оксанка предупреждала, что с этим надо быть поосторожнее. Накопительный эффект у этих препаратов довольно злой. От передозировки и взрослый мужик может откинуться. Тут же — буквально ребёнок, только-только вышедший из пубертатного периода. Да ещё и дохлый, как узник концлагеря.

— Ежели что — так ты не вали всё на себя, — предупредил я. — Бей в набат тревогу. Если со Златой что и случится — сами вы это вряд ли исправите. Нужны будут технологии моего мира.

Великий Архимаг Путей перевёл свой взор на меня.

— Потому и глаголю вам опочивать с миром, — произнёс старец. — Никто не ведает, когда понадобится твой лекарский дар. А душ и хворей врачеватель умом должен быть твёрд и памятью своей крепок. Ступайте, молодые. Далее я сам управлюсь.

Таким образом нас ненавязчиво попросили не мешаться.

Ну, что ж. Сон полезен для здоровья, а здоровье надо всем ©. Вон, даже Злата, и та спит, пусть и под препаратами.

Мы с Алиной отошли до её комнаты, где девушка прикрыла за нами дверь.

Беззвучно скользя по напольному ковру, пересекла комнату, закрыла раскрытое окно и задвинула шторы.

Сопровождая взглядом точёную фигурку разноглазки в сарафане, я не мог не отметить, как к нам вернулась действительный тайный советник первого класса Бериславская. Та мимолётная слабость, которую позволила себе Алина, исчезла, будто бы её и не было вовсе. Девушка, буквально сутки пребывавшая в истерике и залившая мне весь «плитник» горючими слезами, рыдавшая мне в «броню» в голос до подкашивающихся ног, ныне вернула себе твёрдость походки и голоса.

Движения её стали прежними. Вернулась уверенность, резкость, жёсткость. Голос окреп и перестал отдавать грудными реверберациями. Высохла влага в уголках глаз, взор опять стал отдавать командирскими нотками. Из напарницы никуда не делась заботливая и любящая старшая сестра. Но глубоко в самосознание была загнана истеричная натура, в приступе неописуемого отчаяния позволившая себе свалиться в эмоциональную яму. Поняв, что конец света отменяется, соратница стала чуть ли не самоуверенней, чем была до того.

То ли она безоговорочно верит в исцеление младшей сестры, то ли она, что называется, «перегорела».

Вот последний вариант был бы менее предпочтителен, если честно…

Алина, подобрав полы сарафана, вернулась к своей кровати и села на край, любезно предложив разделить с ней одр. Жестом напарница показала, что я могу не искать в ногах правды, которой там нет, и присесть с ней рядом, за компанию.

— Рассказывай, «Мастер», — улыбнулась она. — Как прошло, чем занимался?

— Да, ничем, в общем-то, — пожал плечами я.

Стопку с рисунками Ланы отложил на стол девушки. Сам же прошёл до её постели и приземлился рядом.

— Самое главное, что произошло — перетёр с Саней за жизнь.

Бериславская нахмурилась.

— С каким таким «саней»? — переспросила она.

— Сан Саныч, — пояснил я. — Ваш кормчий. Ну… царёк местный. Император он, вроде.

Напарница с укором посмотрела на меня.

— Вот ни капли в тебе уважения, наёмник, — припечатала она. — Ладно, Ростислав Поликарпович… Хотя, за такое обращение с офицером, с полковником, даже каторги с плетьми мало. Но Великий Император Всероссийский…!

— Благословляй его правление, сколько заблагорассудится, — хмыкнул я. — Но он не сильно-то и возражал.

— Что значит «не возражал»…?

Голос девушки моментально осип.

— То и значит, — пояснил я. — Мы с ним прекрасно пообщались. Я к нему на «ты», и он «выкать» мне не стал. Я к нему «Сан Саныч», и он ко мне «наёмник». Нормально. Не родственные души, конечно, но общий язык нашли сразу.

Разноглазка пошла в разнос и взвинтилась на ровном месте.

— У вас все наёмники такие хамовитые⁈ Великого Император — на «ты»⁈ Да ещё и так фамильярно⁈ Где твоё уважение, наёмник⁈

— А с чего мне его проявлять? — переспросил я.

Правнучка Великого Архимага Путей подавилась заготовленными эпитетами.

— В смысле…? — мордашку низкорослой напарницы перекосила мина непонимания.

— Зачем мне это делать? — пояснил ей. — Ну, уважение проявлять. Чтобы я проявлял уважение к человеку, его в моих глазах необходимо заработать. Показать мне, чего он стоит на самом деле. Вот, к примеру, Берислава я уважаю. За тысячу лет не только разума не лишился, но и по сей день созидать горазд. Тебя я уважаю. В свои двадцать лет знаешь столько, что иному и в сто не понять. Твоих родителей я уважаю. Выдержать такой ад, который свалился на вашу семью… это ни с чем не сравнимо. Преклоняю колено перед стойкостью духа твоих домашних. А царька вашего мне за что уважать? Я его только один раз в глаза и видел.

Девушка в неподдельном шоке немо шевелила губами, силясь что-то сказать.

— Но… Император… Великий… монарх…!

— И что с того? Я должен лебезить перед кем-то исключительно на основании занимаемой должности? Этого нет в перечне пунктов заключённого мною контракта. Вам нужен мальчик на побегушках, который вытягивается по струнке и щёлкает каблуками? Не того призвали. Я пошёл домой. Для тебя он, может, и великий монарх. А для меня он — ровесник, который себя ещё никак в моих глазах не показал. Вот, узнаю, чем он дышит, тогда, быть может, и проникнусь уважением к его августейшей персоне. До тех пор буду относиться так, как привык относиться к сверстникам в своём мире. Тем паче, что он, особо, и не против.

Бериславская вся обратилась в немой вопрос. Весь взгляд напарницы, который был обращён на меня, только и вопрошал: «А что, так можно было, да⁈».

Глава 2 Консилиум

Московская губерния

Имение Бериславских

Неужели я на серьёзных щах думал, что ночной визит в комнату привлекательной партнёрши ограничится исключительно докладом на её имя, в части касающейся? Наивный юноша из чукотского военкомата… Нет, отдых, конечно, был тоже… Только не сном единым, как говорится, и далее по тексту.

Утро не самой тихой ночи плавно переросло в ФИЗО. Один затяжной заход с натягиванием партнёрши перед сном знатно вымотал нас обоих: Алина так и вовсе рухнула без сил, мгновенно отключившись после скачек. И если я полагал, что нагрузившее её родео на выносливость позволит нам продуктивно начать трудовой день, то епитимью мне за такую недальновидность.

Видимо, с обретением Силы в компактном тельце полторашки прибавилось энергии. Я не знаю в своём обществе ни одной партнёрши, которая после такого эпического заезда способна продолжать скакать сверху с утроенным напором. А именно это мы и наблюдали: разноглазка, войдя во вкус, буквально лишилась тормозов.

Зато получилась неплохая разминка с зарядкой. Комплекс силовых уже можно не выполнять.

Утро началось рано не только для нас с Алиной. Приведя себя в порядок, захватив принесённые с собой документы и выйдя из комнаты в дом, пошли искать отца и деда напарницы. Именно за этим я сюда вчера и пришёл, да время для допроса было зело неурочное.

В гостевом зале, где впервые застала меня Злата, мы и пересеклись с главой семьи и Великим Архимагом Путей.

Сидя на диванах, друг напротив друга, Святогор и Берислав о чём-то едва слышно переговаривались. Видимо, просто осторожничали, чтобы не поднимать громкость. Буде разговор действительно секретным, озаботились бы постановкой «глушилки». Я самолично видел, как древний старец применял в лазарете Императорской Академии «безмолвие».

Если это то, о чём я думаю, надо будет попросить его науськать меня этому. Полезная вещь. Особенно, если учесть, какая Алина громкая на пике удовольствия. Не придётся впредь искать потайные норы и телепортироваться ко мне в квартиру каждый раз, когда захотим доставить друг другу удовлетворение.

На наше появление обернулись оба мужчины.

Я, как был, так и остался в своей форме. Местная канцелярская одёжка мне так и не зашла, потому рассекал в «боевухе».

Правда, совсем впадать в маразм и облачаться в «плитник» не стал. Условно дружественный дом, чей хозяин публично нарёк меня другом семьи, считался достаточно благонадёжным местом, чтоб не обременять себя бронезащитой. Уж, надеюсь, мажордом Иннокентий с кочергой из засады на меня не выскочит, да Марина с Дашей или Светой сенными тряпками гонять не погонят. Хватит и «боевых» брюк с «боевой» же рубашкой.

Хрупкое тельце Алины покрывал рабочий сарафан, который девушка надевала на голое тело, игнорируя традиционную белую сорочку под него. Широкие лямки охватывали скульптурные плечи наследницы затерянных знаний, оставляя непокрытыми руки.

Удобно ли это? Видимо, да. Разноглазка двигалась много и активно, работая по дому и помогая с младшей сестрой. Ей хватало и этого. Уверен, если б ей было сподручнее хлопотать в нижней рубашке под сарафаном, она бы так и делала.

Облачения же отца девушки и её древнего деда не претерпели изменений. Что балахон старца, что брюки с кителем главы семьи.

— Гой еси, младые, — на правах самого старшего из присутствующих как по положению, так и по возрасту, поприветствовал нас Берислав. — Отдохнули, опочивая, как погляжу. Сила обоих переплелась втесни.

А. Точно. Запамятовал.

Дед инсайд же буквально чует, или даже видит, потоки и завихрения Силы в живом существе.

По ходу дела, он был прав, когда утверждал, что именно наши игрища с разноглазкой одарили её Силой. Если после ночных утех он увидел, как наши запасы запилили вальс, значит, дело и впрямь в этом.

— Здравствуй, дедушка, — с лёгким поклоном отозвалась Алина. — И ты здравствуй, отец. Дозвольте же занять вас на время. У «Мастера»… появились обращения.

Святогор на правах хозяина жилища указал на свободные кресла рядом.

— Прошу, не стесняйтесь. Проходите, садитесь, спрашивайте. Вижу, вернулся мой дневник. Очевидно, речь пойдёт об айнах?

— Не только, — кивнул я. — Но и в том числе.

Айны… Айн… Айна…

Меня уже которые сутки подряд не покидает ощущение, что слово имеет подводные корни в своём происхождении.

В моём мире «Айна» — женское имя, имеющееся во многих языках на всех континентах и островах Восточного полушария Земли.

Но где-то на задворках памяти копошились обрывочные сведения ещё из школьной программы обществознания.

В поверьях народа республики Хакассия айны — нечистые духи, способные принимать облик различных зверей, и под настроение творить полнейшую дичь и вакханалию, включая смертоубийства скота и людей.

И даже болезни происходят не на ровном месте, а потому, что в тело вселился кто-то из айнов.

И вот теперь вспоминаем «прокажённую» Лану, буквально обращённую в полузверя. Висячие уши. Длинный хвост. Всё тело покрыто шерстью. Несвойственные человеку клыки.

Также вспоминаем слова Протопопова, что айны могут принимать любой вид, от сухопутной твари до летучей мрази.

Сходится? Сходится.

И этот же Протопопов сказал, что название этих бесёнышей пошло от термина, обнаруженного при археологических изысканиях.

Уж не знаю, насколько истории наших миров совпадают (ещё не успел изучить этот вопрос), но народ, в чьих поверьях айны плотно укоренились как представители фольклора, в моём мире обитал не одно столетие. По-моему, даже застал года до нашей эры и Рождества Христова.

Но сведения звездец как обрывочны. Это — буквально всё, что на этот момент сумел вспомнить. Мой ассоциативный ряд крайне скуден, когда дело касается демонологии и бестиария. Штурмовать посадки и дома оно мне не помогало.

Я положил экспедиционную реликвию на стол между гостевыми диванами и только после этого сел сам.

— Премного благодарен за столь бесценный труд. Его важность столь велика, что я не могу позволить себе наносить ему урон. Мною были изготовлены копии страниц дневника, которые можно изучать, не боясь причинить оригиналу повреждения. Исходный документ должен храниться в идеальных условиях и в безопасном месте.

Святогор повёл бровью.

— Вот как? Однако же, сильное заявление. Дневник пребывал в руках всего ничего. И за это время с него удалось списать копию?

— Я это делал не рукой.

Всё время приходится держать в уме, что между мирами больше полутора веков разница во времени. Как следствие, сказывается и различие в технологическом прогрессе.

— Позже обязательно познакомлю с технологией, — пообещал я. — Уверен, в этом доме найдётся достаточное количество ветхих материалов, которые хотелось бы увековечить. Письма, портреты, картины, деловые документы. Но об этом позже. Благодаря за дневник, хотелось бы обратить внимание присутствующих на ряд фактов, по которым я желаю задать вопросы.

Стопка рисунков их моих рук легла на стол вслед за экспедиционным дневником Бериславского.

— Эти рисунки рукотворны, — пояснил я. — Но выполнены той, кого у вас тут принято называть «прокажённой». В разрезе ночного нападения айна на Оболенск мы изучаем их возможности и ищем следы, которыми они могли воспользоваться. Для этого пообщались с той, за кем заподозрена возможность иметь генетическую память. Если принять во внимание, что прокажённые каким-то образом имеют в своей крови частицы айнов, то они могут помнить что-то, что знали звери. Конкретно эти рисунки сделаны Ланой. Помощницей, что живёт при Академии. Есть подозрения, что посещающие прокажённых, в том числе девушку, видения — это пробуждающаяся память айнов. Она по памяти нарисовала несколько мест, которые отпечатались в её сознании. Мне хотелось бы знать, был ли кто-нибудь из присутствующих в местах, указанных на рисунках. Или, быть может, изображения наталкивают кого-то на мысли о местах, существование которых достоверно известно. Я ищу точку входа айнов. Место, откуда можно начать работать. Ведь, по имеющимся у меня сведениям, зверей никогда не видели по эту сторону Урала.

Тихомирович взял стопку рисунков и стал пристально вглядываться в каждый из них.

— Не могу утверждать наверняка, — произнёс Бериславский. — В изобразительном деле рука — не самый верный помощник. Углы. Пропорции. Детали. Всё может оказаться искажённым. Но, всё же, виды узнаю.

На стол лёг рисунок горы с двумя пиками.

— Нет абсолютной гарантии, — глава семьи указал на природное образование. — Но в своих переходах мы видели двуглавую гору. Её описание есть в дневнике, и там же указаны координаты, измеренные нашими навигаторами.

«Едва ли тут в ходу система координат из моего мира», — подумалось мне. — 'Вероятно, придётся их как-то интерполировать…

Рядом лёг рисунок древнего заброшенного города.

— Эти руины мы также находили, — добавил Святогор. — Правда, выглядели они намного… менее сохранившимися.

«Ещё одно доказательство», — подумал я. — «Если подтвердится, что память айнов наследственная и Лана видит их воспоминания, то, получается, что она запечатлела город на несколько десятков или сотен лет раньше, чем его обнаружила экспедиция Бериславского».

Отлично. Значит, найдена если не точка входа, то, как минимум, точка соприкосновения. Изучу дневник — и можно будет понять, как, куда и где копать.

Алина, обойдя диван Святогора сзади, из-за спины наблюдала за картинками в руках отца.

— Меня смутил один из рисунков, — добавил я. — Лана изобразила останки очень крупного наземного существа, в сравнении с которыми айны кажутся щенками.

— Он не должен смущать тебя, — отозвался Бериславский. — Мы находили кости самых разнообразных размеров. Самое большое ребро, которое обнаружила экспедиция, мы не смогли поднять все вместе. Там, за Уралом, и впрямь водились сущности, самые крупные из тех, что доводилось носить земле.

Глава семьи долистал до того рисунка, где были запечатлены скелетированные останки монстра.

— Мы не видели их живыми, — сообщил он. — Нам попадались лишь айны, самый крупный из которых даже близко не были сравнимы с этими гигантами. Но останки исполинов находили в достаточном количестве, и все они были сравнительно свежи. От нескольких месяцев до нескольких десятилетий.

Вот тебе и «доброе», блин, «утро»… И чем прикажете мне от них отбиваться, если встречу⁈ Хрен бы с ними, с этими айнами. Мы уже выяснили, что существа, укладываемые пистолетными выстрелами, едва ли могут представлять весомую угрозу. Изучил «Твердыню», взял калибр позлее — и ты в относительной безопасности. Но, мать твою, исполинская туша размером с брахиозавра… Это уже абсолютно другой противник! Тут и КПВТ на станке мало будет. Как минимум, нужна ЗУшка «двадцать третья», а то и «тридцатая». Причём, счетверённая, не меньше.

Абсолютно случайно поймал за хвост мимоходом проплывающую мимо мысль: «А как же здорово, что на Оболенск напал именно айн, а не этот динозавр…». Вот, как бы я отстреливался из АПБ, если б заимел дело с такой громадиной?

Надеюсь, хотя бы на неё Сила и магия действуют…

— Вероятно, нам удалось подтвердить гипотезу, — подала голос Алина. — Прокажённая Лана указала на места, которые получилось опознать хотя бы предварительно. Шанс, что она их видела своими глазами, ничтожен. Когда её нашли, она была мала и даже не умела разговаривать. В таком возрасте едва ли работает зрительная память. А даже, если Лана что-то запомнила из детства, такое точное совпадение…

«Совпадение? Не думаю…». ©

Хозяйственная девушка Алина начала растворяться в потоке рабочей стремнины. Ей на смену приходила действительный тайный советник первого класса Бериславская, ощутившая, что идёт разговор на действительно важную тему. «Отвод», что предоставил ей непосредственный начальник и руководитель Тайной Канцелярии полковник Протопопов? Он её сейчас не касается. Дело невероятной важности. Не при должности и эполетах разноглазки прикрываться столь мелочным поводом, как отпуск домой по семейным обстоятельствам. Светлейшая княжна включила офицера и вошла в рабочее русло.

— Подтвердим, когда я сам это увижу, — отозвался я. — Не говорю, что Лана врёт или имеет желание увести меня по ложному следу. Просто привык перепроверять данные прежде, чем опираться на них. Она сама считает свои видения бредом сумасшедшей. Не удивлюсь, если где-то что-то неправильно воспринимает или слишком красочно приукрашивает.

* * *

Подготовка к убытии целой экспедиции — это не пару строчек начеркать в журнале. Не важно, карательная ли она, разведывательная или естествоиспытательная. В любом случае, вся процедура и контроль за выполнением лежат на руководителе, коим, традиционно, назначен полковник Протопопов.

В любом другом случае руководство убывающими людьми лежало бы на командовании экспедиционным корпусом. Но наличествовал ряд тонких моментов, которым благодаря Ростислав Поликарпович был вынужден припомнить занятия в высшей офицерской школе и применить на практике свои познания в области организаций подобных мероприятий.

Во-первых, приказ Великого Императора Всероссийского чётко обозначил, кому надлежит руководить сим процессом.

Во-вторых, полковник назначен не просто так. Появление айна в центре страны — это не просто научная аномалия. Это полноценная угроза безопасности, причём государственного масштаба. С причинами появления пусть разбираются сыскари. Но если корни проблемы будут иметь человеческий фактор и в призыве аномального зверя кто-то будет замешан, то это дело даже не органов охраны правопорядка. Никакие постовые не отвадят угрозу такого уровня. Это по силам, разве что, людям Протопопова.

В-третьих, офицер так или иначе курирует дело айна в Оболенске. Так зачем распылять силы и плодить сущности? Пусть руководитель Тайной Канцелярии ведёт всё, что с ними связано. Так у него на руках будет более полная картина и эффективность действий структуры возрастёт.

Отбор личного состава. Составление перечня снаряжения для истребования со складов. Подготовка документальной базы мероприятия: приказы, распоряжения, целеуказания. Транспорт.

С людьми просто. У многих за плечами опыты боевых походов и рейдов. У некоторых — участие в карательных экспедициях. Что такое затяжной отрыв от базового снабжения и жизнеобеспечение в условиях ограниченных ресурсов — хорошо знают почти все.

С остальным тоже не очень тяжко. Формы, в общем-то, типовые, и, по большей части, неизменны со времён Царя-Гороха. Да и, строго говоря, бойцу для эффективной деятельности необходим лишь набор инструментов да выданное в зачёт довольствия крепкое и удобное обмундирование. С остальным он готов справиться самостоятельно. И средство преодоления волной преграды изготовить, и укрытие соорудить, и очаг собрать, и кашу из топора сварить.

Но вот что требовало качественно иного подхода к организации — так это наличие в числе личного состава призванного наёмника из другого мира.

Нанятый (теперь уже на документальных основаниях) воин способен к использованию магии Путей, что существенно упрощает все логистические задачи. Зачем гонять ресурс самоходок и тратить время на дорогу, за которое личный состав экспедиции потребит лишние пищевые ресурсы, если от Москвы до Урала бойцов можно перебросить во мгновение ока?

Если «Мастер» будет участвовать как основное ядро группы, то его необходимо учитывать в том числе и как логистическую единицу. Он сам своего рода самоходка. А, значит, раз он способен покрывать большие расстояния за небольшой период времени, его можно нагрузить неким скарбом. Или, к примеру, отправить к Уралу в индивидуальном порядке, настолько далеко, насколько будет возможно при сохранении вменяемого уровня безопасности, а после он откроет Путь для прочих людей.

Но необходимо учитывать и то, что новоявленный маг Пути — тоже человек. Он может быть ранен, заболеет, умрёт, или лишится сил, и в любом из перечисленных случаев не сможет перебросить экспедицию по требованию. Значит, необходимо перестраховаться и оснастить убывающих из расчёта, что они будут отрезаны от Пути и окажутся предоставлены сами себе.

Глава 3 Приглашение к Морозовым

Московская губерния

Имение Бериславских

— Тогда имею вопросы прикладного характера, — спросил я. — Как понимаю, отправить на задачи меня могут в любой момент времени. Но погода не будет спрашивать, какой силы ветер или осадки желаю, хочу солнце ли иль тучи. Какова погода за Уралом? Стабильна ли или бывают перемены? Понятно, что зима лету рознь. Но к чему мне готовиться, если отправлюсь, допустим, в ближайшее время?

Святогор Тихомирович покачал головой.

— Погода там… мерзкая.

Понятно. Этим уже всё сказано. Если участник экспедиции недоволен погодными условиями, значит, они причинили весомые неудобства. Возможно, даже перетёкшие в тяжёлые неурядицы или повлёкшие за собой гнетущие последствия.

— Днём почти не видно светила, — проинформировал Бериславский. — Ночью же не видать звёзд. Навигация затруднена и возможна лишь по видимым ориентирам. Что в густом непроходимом лесу… затруднительно. Облака редки. Чаще бывают тучи. Но дожди не постоянны, бывают и сравнительно погожие деньки. Воздух сырой. Ветер постоянный. Несильный, но промозглый. И такая погода стоит с весны по осень. Разница лишь в том, что ближе к снегам холодает и подмораживает.

Захотелось тяжело вздохнуть и покрыть непечатным матом всё окружение.

Ну, конечно, блин. Никто ведь не думал, что это будет простая прогулка в лес по грибы с палаткой, шашлыками и девочками в купальниках⁈

— Воздухов благорастворение — куда вяще, нежели светила свет, — тяжко проронил Берислав. — По ту сторону гор зело достаёт топяных да гиблых мест. Испарения земель губительны для всякого дышащего. И око мрак словить гораздо, и дух загибается средь тех краёв.

Просто, блин, восхитительно…

Нет. Сами по себе топи и болота ещё не ахти какое препятствие. Мокроступы надел, гати проложил — и алга. Надо вернуться — развернулся и алга. Но вот испарения…

Если это то, что я услышал буквально, то старец подразумевал выбросы или истечения подземных газов от гниения в болоте, по типу того же сероводорода. А если нет? Если местные земли сродни каким-нибудь радоновым ваннам или сернистым карманам, где стелящийся по низу газ просто замещает собой природный для дыхания воздух? Ладно, если он просто примешивается. Фильтры противогаза справятся. А если нечего фильтровать, потому что ядовитый газ — единственное, что есть в тех низинах? Это уже намного серьёзнее.

Фильтр от того же сероводорода стоит сравнительно дёшево. Их набрать с собой можно с три короба. Но если там действительно какой-то чужеродный газ, который не просто примешивается к окружающему воздуху, но и замещает его ввиду своего объёма… Понадобится замкнутая система дыхания по типу ребризера. А у них не сказать, что очень высокая автономность. Перезаправлять придётся чуть ли не каждый час.

— То есть, промозглая погода, топи на болотах, ядовитые газы и враждебные айны, — заключил я. — М-да. По ходу, всё-таки продешевил со своим жалованием…

— Всем необходимым тебя снабдит интендант, — заверила Алина. — О стоимости и количестве амуниции можешь не печься.

— Бибу за воротник меня снабдит интендант, а не амуницией, — буркнул я. — Есть у вас устройства для дыхания в неблагоприятных газовых средах? Хорошо, если эти испарения локальны и привязаны к конкретным местам. А если блуждающие облака или туманы? Есть возможность, что для их преодоления придётся тратить часы и дни. Ни один защитный респиратор или противогаз такой автономности не выдаст. Да и замкнутая система дыхания, впрочем, тоже…

— Эти очаги местные, — успокоил меня светлейший князь. — Нами не было обнаружено ни одного блуждающего. Хотя, сам понимаешь, ветра никто не отменял. Они могут перегонять отдельные облака таких явлений.

— Одной проблемой меньше… — пробормотал в ответ.

Но я уже понял, оборудование какого рода мне придётся тягать из моего мира в этот. И, боюсь, фурор я им произведу полнейший. Это будет грёбаное фаталити.

Но иного варианта нет. Одна беда. Придётся пошевеливаться заранее, чтоб родить его в срок. Иначе придётся отправляться в голом виде или саботировать сроки выдвижения.

— Будет необходима надёжная подмога, — сообщил Бериславский. — В одиночку там не выжить, какими бы Силами ни обладал. Нас спасала взаимовыручка и хорошо налаженное взаимодействие. Ты, Александр Александрович, хож Путями, но и на них не сильно уповай. Мы были свидетелями необъяснимой немощи, повально разившей нас в походе. Порой некоторые из нас лишались способности обращаться к Силе, или же их могущество существенно оскудевало. Как будто кто-то или что-то нас подавляло.

Ага. Я же говорил. Вот прям вообще ни разу не удивлён. Должен быть, должен быть способ дистанционного «заРЭБить» колдуна и оставить его без сил. Если что-то позволяет Силу черпать, значит, обязано быть что-то, что мешает этому. Любое действие порождает равное ему противодействие. Это даже не закон физики, а основополагающая константа мироздания. На любой пендаль справа Судьба готова отвесить люлей слева. Это логика. Был бы чрезвычайно сильно изумлён матом вслух до глубины души, не найдись в этом мире подобной анти-Силы.

Дальнейший разговор был прерван появлением в дверях гостевого зала управдома Иннокентия. Убелённый сединой старший помощник семьи появился на пороге с учтивым поклоном.

— Дозвольте прервать ваше собеседование, — дежурно начал он. — Прибыл вестовой рода Морозовых с письмом.

Алина, дабы не утруждать отца, подошла к Иннокентию и взяла из его рук крупный парадно оформленный конверт. Потянула за конец свободного шнура, который, вытягиваясь, определённым образом разрезал собой бумагу.

Вскрытый конверт и оказался письмом. Оно было изложено на его внутренней стороне.

Разноглазка пробежалась по тексту диагонально.

— Типовая форма приглашения, — оповестила девушка. — Но написано иначе. Без дюжего канцеляризма. Нас в крайне тёплом и любезном тоне приглашают посетить имение Морозовых на торжества по поводам спасения наследниц от невзгод и обретения родом друзей семьи. Приглашены мы с «Мастером», Злата, чета Бериславских и… ого.

Алина с нескрываемым удивлением повернулась к Бериславу.

— Дедушка! Тебя также зовут!

Понятно. Морозовы таки-прислушались к моему науськиванию. Вняли наставлению пригласить Великого Архимага Путей для прикрытия на всякий поганый случай.

Отлично. Значит, найдётся где разгуляться, буде случиться мясорезу. Все проколы и любое палево с телепортацией можно будет объяснить присутствием древнего деда инсайда, для которого Пути буквально смысл жизни.

— Это так удивительно? — поинтересовался я. — У тебя сейчас такой взгляд, будто бы нас в Кремль вызывают на награждение, а не в гости зовут.

Некоторую толику понимания происходящего привнёс отец Алины, проведя короткий экскурс в пока ещё не затронутый мною раздел местного обществознания:

— Наш великий предок Берислав — не только лишь достопримечательный долгожитель, — пояснил Святогор. — Многие слышали о том, как могущественный колдун древности забыл умереть в положенный ему год. Прежде всего, Великий Архимаг Путей — весьма значимая личность в политике, колдовстве и обществе. Даже встретить его — великая честь. А уж ежели он сам почтил своим визитом дом… Опустим досужие россказни, гласящие, будто уже одним своим присутствием Берислав благословляет стены и их домочадцев. Но этот визит добавит огромного веса в обществе тому дому, что примет такого великого гостя. Морозовы, конечно, могут и без задней мысли зазывать нас всех, да только я согласен с тобой. Нет ничего изумительного. Род приглашает в гости родителей той, что оказала неоценимую услугу и стала другом семьи. Берислав — живой предок, так что его визит совместно с нами вполне логичен.

О, как.

Оказывается, я знаюсь с далеко не самым последним стариком на этом свете! Его тут чуть ли не за святого принимают.

Это что получается? Мне оно тоже прибавляет веса, раз вожу знакомство со старцем?

— Воспользуемся самоходкой? — хмыкнул я. — Или громко заявим о себе, явившись из ниоткуда? Магию Путей не просто так применяют для перемещений.

Тихомирович усмехнулся в ответ, оценив профессиональный юмор.

— Почему нет? Великий Архимаг Путей явился под своды пригласившего его дома, воспользовавшись Путём. Тем самым и себя показал, и Силу, и тебе, Александр Александрович, не придётся раскрывать свою личину чужим людям. Куда ни кинь — всюду сплошное удобное стечение обстоятельств.

Берислав погладил свою бороду.

— Сия мысля зело дельная, — протянул старец. — Годы не спишешь. Растрясать кости в колесницах на склоне веков вовсе не горю страстями. Данаследникам треба подсобить, свою правнучку сопроводить. Многих потомков я породил, да многие деяниями своими увековечили себя в веках. Но мало кому выпала честь быть наречёнными другами родов.

Алина ещё раз бегло перечитала текст письма.

— Вообще-то, о таких мероприятиях предупреждают заранее, — проронила она. — Но никто не ставит в планы покушение на жизнь наследницы и празднование по случаю случайного спасения. Морозовы проводят торжества завтра. Оповестить их письмом о принятом нами решении не просят, но оставлять приглашения без ответа не красит. Надобно ответить.

Тихомирович посмотрел на Иннокентия.

— Посыльный Морозовых ещё ожидает? — спросил глава семьи.

— Так точно, — подтвердил управдом.

Светлейший князь Бериславский поднялся со своего места.

— Я немедленно изготовлю ответное письмо и подтвержу готовность прибыть. Увы, состояние Златы хоть и улучшилось, но недостаточно для участия в торжественных приёмах. Ей придётся остаться дома.

— Не последний приём на её веку, — я посмотрел на отца двух дочек. — Ещё успеет посетить. Свой день рождения малышка сможет справлять уже находясь в трезвом уме и доброй памяти. Так что, не переживай, Свят. Девочка быстро наверстает упущенное.

Мужчина остановился и задержал свой взгляд на мне.

Несколько секунд Бериславский смотрел на меня окрепшим за время отдыха взором. Наконец, проронил:

— Не передать словами, сколь умасливает сердце и душу отца столь благостное предрекание. Многие до тебя пытались утешить нашу семью. Но ты первый, кому это удалось с ходу. Я верю тебе, друг. А потому спокоен за Злату.

Имение Морозовых

Полученное ответное письмо извещало отправителя приглашения о готовности гостей принять его с достоинством и гордостью за свою дочь, чьи деяния явились первопричиной торжеств.

Светлейший князь Морозов внимательно вчитывался в ответ, строками которого светлейший князь Бериславский благодарил его за оказанную честь. Теми же строками он уведомлял, что не все приглашённые сумеют принять участие в празднестве: младшая дочь не готова присутствовать по состоянию здоровья.

Драгоцѣнный другъ, свѣтлѣйшій князь Властиславъ Морозовъ!

Съ чувствомъ изряднаго сожалѣнія сообщаю, что поведомленъ о минувшей напасти и сопереживаю дому всѣмъ сердцемъ.

Иже съ нимъ, съ безграничной благодарностью принимаю переданное приглашеніе.

Яко же родитель, съ безмѣрной гордостью засвидѣтельствую плоды дѣяній своей дщери.

И хотя виновникомъ торжествъ не являюсь, съ отцовской же гордостью воспріиму воздаяніе ей.

Съ превеликимъ прискорбіемъ поведомляю, что исполнить приглашеніе сподобимся не всѣ.

Свѣтлѣйшая княжна Злата вынуждена лишить себя удовольствія почтить визитомъ стѣны твоего дома, ибо всё еще хворна да боляща.

Этого Властислав ожидал. Он слышал о беде, преследовавшей род Бериславских не первый год. Лично Злату он не видел, но о состоянии девочки был осведомлён: разведка гвардии рода не зря есть свой хлеб. Включение юной сударыни Бериславской в список приглашённых — не более, чем дипломатический жест вежливости, показывающий, что расположение главы рода Морозовых распространяется на весь род Бериславских без исключения, а не только лишь на старшую дочь, как отличившуюся, и на её родителей, как на породивших её. Никто и не рассчитывал, что душевно больная сможет самостоятельно присутствовать на празднике.

Но следующие строки изумили Морозова похлеще фразы про застреленного из ножа Бесчестных.

Однако со столь же превеликой радостью поведомляю, что при первѣйшей же на то возможности въ велико скоромъ бытіи оная исправитъ сіе упущеніе и самолично посѣтитъ, дабы засвидѣтельствовать свое отъ меня почтеніе.

Недугъ отступаетъ не по днямъ, а по часамъ, и недалекъ тотъ день, егда же я возликую отъ великой радости и возымѣю возможности пригласить тебя со сродниками, дабы засвидѣтельствовать излѣченіе, да раздѣлить празднество!

Светлейший князь Бериславский клятвенно заверял, что младшая дочь всенепременнейше исправит сие досадное упущение и в ближайшее время обязательно посетит семью Морозовых с почтением, ибо состояние девушки стремительными галопами идёт на улучшение. Юная светлейшая княжна поправляется не по дням, а по часам.

Заявление невероятно сильное. Морозов был готов обрадоваться за Бериславского, как родитель двух дочерей за родителя двух дочерей. Он не уверен, что сам смог бы пережить то, что свалилось на голову собеседника по переписке. И что недуг Златы отступает — новость столь же светлая, как и счастливое спасение Ветраны.

Но сам факт исцеление, пусть ещё и не завершённого, душевно больной, сызмальства мучившейся бестелесной хворью… Это чудо, и как не иначе! Морозов прекрасно знал, что Бериславские искали лекарей по всей Империи, но тщетно. А тут… Невозможное!

И, всё же, Властислав Иванович испытал истинное и неподдельное чувство сострадательной радости за юную страждущую и её натерпевшихся сродников.

Твоей пригласительной грамотой воспользуясь, явимся же всёмъ прочимъ составомъ, какъ то господинъ Мастеровъ Александръ, свѣтлѣйшая княжна Алина, твой же собесѣдникъ со своею супругою, да нашъ досточтимый предокъ, Великій Архимагъ Путей Бериславъ.

Оному благодаря, избавимъ себя отъ преодолѣнія дистанцій самоходнымъ транспортомъ, и предстанемъ предъ вратами дома твоего, пройдя Путями въ назначенный тобою часъ непремѣнно.

Отдельным пунктом глава семьи Бериславских указывал, что прибудут в сопровождении Великого Архимага Путей Берислава, с чем в связи не прибегают к помощи самоходных транспортных средств, и появятся аккурат пред хозяйскими вратами в назначенный час.

Также Святогор Тихомирович предупреждал, что испросит собеседования с главой рода Морозовых до начала празднества. Отец хочет переговорить с отцом о предстоящем развитии отношений их дочерей с одним молодым человеком, прекрасно известным обоим. А потому просит заранее выкроить время для аудиенции, требующей заключения предварительного соглашения.

Также, какъ гость испрошаетъ хозяина дома, прошу въ обязательномъ порядкѣ удѣлить мнѣ твое драгоцѣнное время до началъ праздныхъ увеселеній.

Яко же отецъ дщерей, имѣю собесѣдованіе съ отцомъ дщерей, для коихъ и обоихъ нѣтъ ничего цѣннѣй ихъ наслѣдницъ.

Субъектомъ сужденій станется нашъ общій знакомый, гъ-нъ Мастеровъ, оный прибудетъ съ нами.

До скорой встрѣчи, княже.

Что же. Главные виновники торжества предстанут самым полным составом, какой только сумеют собрать.

Теперь дело за малым: дождаться прибытия гостей, подбор и приглашение которых велись в том числе и с прицелом на дальнейшее развитие отношений в общественной или деловой плоскостях.

Есть, к примеру, среди них и не последнего сорта начальники с управленцами, которым было бы полезно знать, что в дом рода вхожи не просто светлейшие князья, приближённые к Императорскому Двору, но и такие великие личности, как Великий Архимаг Путей Берислав.

А если сработает идея с Ветраной и Мастеровым… Слухи по окрестностям разносятся быстро.

Глава 4 Сборы

Московская губерния

Имение Бериславских

Ввиду срочности завтрашнего мероприятия Алина сложила с себя выполнение работ по дому и принялась готовиться к званому визиту, для чего убыла со мной к себе в комнату и закрылась в ней изнутри, отказавшись от помощи служанок.

— Это не простой приём, — приговаривала разноглазка, параллельно извлекая на свет божий явно давно не используемые наряды. — Будь это обычный визит, мы бы предстали по форме одежды Тайной Канцелярии. Я в юбке с кителем, ты в кителе и брюках. Но этот раз разительно отличается от протокольных встреч. Нас позвали не как сотрудников Тайной Канцелярии, а как Алину Святогоровну из рода Бериславских и Александра Александровича из рода Мастеровых. Сегодня наши эполеты останутся за рамками.

Девушка избавилась от рабочего сарафана, стянув его через голову, и, аккуратно бросив его на край кровати, нагой юркнула в ванную комнату. Я не стал мешать ей приводить себя в порядок: пусть умоется, руки помоет.

Через пару минут напарница выскользнула из комнаты к себе в покои, на ходу вытирая полотенцем руки. Мокрую ширинку бросила рядом со своим рабочим сарафаном и шагнула к платяному шкафу.

За массивными дверцами последнего, качнувшимися на скрытых петлях, были вывешены в небольшом количестве несколько платьев и сарафанов самой разной длины, от полноразмерных «в пол» до экстремально коротких на грани разумного приличия. Можно было бы заключить, что последние остались с тех пор, когда Алина сама была ниже ростом, но эта мысль отметалась прочь самой Бериславской: светлейшая княжна максимально делала вид, что эти едва прикрывающие всё необходимое наряды не принадлежат ей и вообще она знать не знает, как они тут оказались.

Ожидаемо, Алина вытянула из шкафа вешалку с одним из самых длинных наборов.

На вешалке ожидали своего часа, отвисая, длинная белая рубашка с белым рукавом, поверх которой красовался атласный сарафан с шелковыми лентами.

Этот набор разительно отличался от тех, в которых я видел местных девушек до этого. Те щеголяли в красивых, ладно скроенных костюмах, назвать которые робами или обносками не поворачивается язык. Даже служанки одеты чуть ли не столь же с иголочки, как и их хозяева. Исключение — Злата, которой целенаправленно отдали платье на растерзание. Девушка в припадках могла рвать и уничтожать всё, на что ей хватит сил. Но этот сарафан был вычурнее и статней всех прочих, виданных мною в этом мире. Определённо, это парадно-выходной вариант для выхода в люди по великим поводам.

Алина разобрала набор с вешалки, и прямо так, на голое тело, накинула сначала рубашку, оправив ей полы, после чего ловко облачилась в сарафан, справив подол.

М-да. А светлейшая княжка умеет носить не только форму тайного воинства. Её фигура, максимально закрытая тканью от горла и запястий до самых щиколоток, внезапно оказалась подчёркнута во всех необходимых для этого местах. Даже с поправкой на размер груди, который не сильно-то и опередил таковой у её младшей сестры, облачённый в одеяние силуэт напарницы стал чуть ли не столь же притягательным взору, как и лишённый оного.

Наследница древних затерянных знаний сделала вид, будто не заметила в моих глазах восхищения с вожделением, перетекающим в безудержное желание.

— У тебя есть простая одежда? — справилась девушка. — Не форменная.

Я отрицательно покачал головой в ответ.

— Только выданная форма Тайной Канцелярии. И моя личная, «боевая».

Разноглазка скрестила руки на груди и задумалась. Примерно минуту она размышляла, после чего постановила:

— Можешь в ней и предстать. В нашем мире твоё облачение в диковинку, но он никоим образом не намекает, будто ты подопечен конторе. Хозяева дома так или иначе об этом осведомлены. Но всем прочим знать этого не обязательно.

Я пожал плечами.

— Как скажешь. Ваши миропорядки для меня пока чужды. Скажешь — хоть в костюм Адама обряжусь.

— А меня предлагаешь обрядить в костюм Евы? — Бериславская повела бровью, с ходу выкупив шутку. — Не того уровня приём.

Алина повертелась босиком на ковре, ощупывая свою фигуру всюду, где дотягивалась. Абсолютно очевидно, что этот набор светлейшая княжна не надевала уже давно, и запросто могла из него вырасти. Но руки девушки исследовали облегчение приталенного силуэта на груди, на талии, на бёдрах и ягодицах, а взгляд её оставался всё таким же удовлетворённым. Напарница не находила, к чему придраться.

— Но оружие с собой возьми, — настояла разноглазка. — В целях безопасности Морозовы могут прибегнуть к подавителям, а ты и без того Силу контролируешь крайне скверно. Как приглашённого спасителя светлейшей княжны Ветраны, тебе дозволят пронести пистолет. Случись что — воспользуешься им. Подавители же не делают различий между «своими» и «чужими».

— А ты? — осведомился я. — На твоём теле негде разместить оружие. Даже под сарафаном. Слишком заметно. И даже, если проигнорировать заметность, чтоб достать оружие из-под длинного платья, тебе придётся его полностью снять.

Алина вздохнула.

— Что поделать? В этот раз тебе придётся рассчитывать на себя. А мне — на то, что хозяева дома не прибегнут к подавлению Силы. Иначе мало чем смогу быть полезна.

Напарница шагнула к комоду, открыла один из его ящиков и извлекла оттуда несколько относительно узких оголовий в цвет сарафана. Не особо разбираюсь в предметах женского гардероба, но со стороны было похоже, что различаются они только нашитыми на них диадемами да окантовками. Их Алина выбирала довольно основательно и несколько раз накидывала то одну, то другую деталь, смотрясь на себя в зеркало.

— Интересный облик, — я не мог не отпустить комментарий. — Но, сказать по правде, тебе бы больше пошло, надень ты украшение сразу на себя, без ткани.

— Я же ещё не замужем, — улыбнулась мне разноглазка. — Такие украшения у нас носят девушки добрачного возраста, пока не выйдут замуж. Меня же ещё не сосватали.

— Странные нормы, — не удержался. — Как будто тебе в паспорт будут заглядывать.

Девушка, не сводя улыбки с губ, вздохнула.

— Ты был прав, когда сказал, что наши миры имеют различия. Не знаю, как у тебя, но, похоже, что вопрос замужества несильно интересует твоё общество. У нас же с этим довольно строго. Девки не могут выряжаться, как замужние сударыни. Это не поощряется. А о моих помолвке или замужестве ещё не оглашалось.

Теперь нашли веские обоснования слова Алины, когда она вертелась перед зеркалом в моей квартире. Подобранные ей наряды моего мира пришлись разноглазка по вкусу, но носить их она может лишь по ту сторону Грани. В этом мире ей предъявят спрос за фривольный по местным меркам внешний вид.

Я пожал плечами.

— Со своим уставом в чужой монастырь не ходят. Положено — надевай так.

Бериславская подмигнула, переминувшись с ноги на ногу.

— Не переживай, «Мастер». В твоём мире я могу одеваться так, как нравится тебе. Или… вообще не одеваться.

Девушка избавилась от одежды и украшения, аккуратно сложила их на стул возле своего письменного стола.

Повернулась ко мне, окинула меня придирчивым взором.

— Тебе бы тоже в порядок себя привести, — порекомендовала она. — Сбрить щетину. Выгладить одежду. Выходить сапоги. Снимай с себя всё. Сейчас позову Марину, чтобы услужила тебе платье…

Вот от такой сентенции я решительно отказался.

— Осади коней, подруга! — хмыкнул в голос. — Вот мне ещё служанки мои тряпки не хозяйничали. Не пойми неправильно, я премного благодарен тебе за то, что освежила мою одежду, в которой появился в вашем мире. Хотелось бы узнать, каким образом… Но сейчас-то я в сознании и при силах! Ужо облагородить-то себя смогу и сам.

Разноглазка фыркнула. Скрестила руки на груди, качнула бедром.

— Начинай привыкать, «Мастер», — подмигнула она. — Я не прорицательница, но в будущем тебе служанки не только тряпки хозяйничать будут. Ты — преемник Великого Архимага Путей, выдающийся человек. Первый за десять веков, кто кроме дедушки смог освоить Пути. Это достойно отдельного отмечания. Как особо отличающийся, рано или поздно ты получишь дворянский титул, а там и прислугой обзаведешься.

— А отказаться можно? — осведомился я.

Алина пожала голыми плечами.

— Можно. Отчего же нельзя. Дедушка так и сделал. Ему не первую сотню лет пытаются даровать дворянский титул, да только он всякий раз всячески отказывается. Великим Архимагом Путей его в народе не просто так называют. Раз в боярские чины не желает и дворянином быть не хочет, его за глаза так и поименовали. Чтобы иметь титул, необходимо его унаследовать или получить. В обоих случаях есть соответствующие процедуры и церемонии, от участия в которых дедушка постоянно отказывается. А вот чтобы быть магом, достаточно одарения Силой. Ею же Берислав владеет так, как никто кроме него. И отказаться не может, потому как нет установленного ритуала.

— Понятненько. И, всё же, подождём, пока начну с жиру беситься. Тогда и начну напрягать молоденьких служанок по поводу и без.

Алина горько усмехнулась.

— С жиру беситься, да…? Сразу видно, что в твоём мире иной общественный строй, нежели у нас… По-твоему, те, кто держат прислугу, ленивые самодуры?

Я пожал плечами.

— Не все, но многие. По крайней мере, из тех, с которыми знавался я лично в моём мире.

Девушка покачала головой.

— В нашем всё иначе. Ты уже знаком с нашими родителями, но ещё не видел их занятия. Они не просто пользуются благами, которые даёт титул светлейшего князя и светлейшей княгини. Они исправно несут службу, к которой их титулы обязывают. Не блага воздаются титулам. А титулы обязывают к свершениям. Наша деревня окормляет окрестности и немалую часть столицы. Ты образован сверх меры для наёмного ратника, а потому должен понимать, сколь тяжёл этот крест. В хозяйстве сотни голов скота, тысячи крестьян, охотники, землепашцы, косари, житники, мельники, шкурных дел мастера… Всех не перечислить. Всё надо контролировать, всем надо управлять. Не остаётся ни сил, ни времени на свой дом. К Злате не просто так приставлены Даша и Света. До недавнего времени она не могла даже ложку до рта донести. А одна помощница не справляется со взрослым ребёнком. Не просто так Марина помогает по дому. И не просто так Иннокентий заправляет хозяйскими делами да строит девочек. Когда мы с родителями в работе, просто нет возможности делать домашние дела самим. Морозовы тоже неспроста прислугой владеют. У них забот ничуть не меньше, чем у нас. А, ведь, подрастает Милослава: девочку ещё и учить надобно.

— Да к вам-то я и без претензий. Никого не осуждаю и всё прекрасно понимаю. И, всё же, пока своим камзолом сам озабочусь. Если не справлюсь с чем-то — попрошу помочь.

— Обращайся смело ко всем, — кивнула Алина. — В первую очередь ко мне. Если я занята или меня нет рядом — то к Марине, или любой свободной помощнице.

Я козырнул двумя пальцами к виску в знак того, что принял инструкции.

— Тогда «пойду» к себе готовиться, — проинформировал напарницу. — Как буду готов — вернусь. Ориентировочно к вечеру. Моя помощь не нужна? Со Златой, например.

Алина отрицательно покачала головой.

— Сейчас справляемся своими силами. Как ты и предсказывал, улучшения наступили практически сразу же. Злата стала намного спокойнее, улучшилось самочувствие. Всё ещё плохо с умом и общением, но ты с самого начала предупреждал, что полное исцеление — очень долгое дело. Пока что буйства Златы усмирены. С нею уже можно совладать в одиночку.

— Сон, аппетит, собранность?

Тот же жест. Опять.

— Сон наладился. Это неоспоримо. В доме стало заметно тише. Аппетита пока нет, Злата не может сообщать о своём голоде. Принимает пищу вместе со всеми. О собранности тоже нет и речи. Кое-как способна сама сладить с платьем, но прочее уже не по силам.

— Я понял. Тогда ждём. Кризис миновал, а остальное моя забота. Москва тоже не сразу строилась.

* * *

Первым делом по возвращению в свой мир метнулся рыбчиком к аптеке и таки-добрал защиту ног для Златы. По сравнению со стоимостью её лечения она стоит сущие копейки, зато повреждения стоп заживить будет проще и быстрее. То, как она увивалась вокруг меня с перебинтованными ногами, скорого улучшения не обещает. Ни одни бинты не выдержат таких адских нагрузок, как беготня весь день с утра до вечера.

И уже после занялся приведением своей тушки в надлежащий вид.

Никаких лихих гусарских усиков и пижонского пробора на коротко стриженной черепушке. Простой «полевой» вариант из укороченной причёски под машинку и гладко выбритая морда лица. Помыться, постричься, побриться, подстричь ногти, и, по большому счёту, моя тушка готова для предстояния пред ясными очами Морозовых сотоварищи.

Форму одежды тоже надо продумать с умом. Пусть и зовут в домашний круг, но я на своём опыте выяснил, что расслаблять булки нельзя ни на миг.

Если даже в моём мире всякие «массшутеры» не гнушались учинять кровавые бани в школах и учебках, то в том мире за милое дело попытаться разнести кого-то на атомы в стенах местной академии. И кто сказал, что только этим всё и ограничится? Меня же чуть не пристрелили ножом, пробив непонятным образом слоёный баллистический пакет. Значит, ждём подставы и надеваем бронежилет скрытного ношения.

Берцы начистить хлеще котовьих яиц, чтоб аж бриться в своё отражение можно было. А вот одежду, пусть и чистую, с вешалки, подобрать так, чтоб «защиту» снизу не было видно. Для этих целей «канцелярский» китель подходит неплохо, но этом его достоинства кончаются. И разноглазка просила не кичиться формой и принадлежностью к конторе: сегодня последняя должна остаться за кадром. Значит, натягиваю свою обычную земную куртку от полевой формы и весь облачаюсь в однотонную зелень. Ботинки чёрные, всё остальное оливковое.

Надо бы, конечно, раз публичное мероприятие, озаботиться каким-нибудь парфюмом. Аромат горелого пороха, металла и резины меня уже не преследует, но…

Хрен его знает. Вообще, нормально, что заведомый простолюдин будет благоухать на званом приёме похлеще многих бояр? Вряд ли тот мир открыл ароматы, хоть немного приближённые к нынешним из моего.

А, вообще, если так подумать, то на хрен выкабениваться? В конце концов, меня за стол зовут, а не в постель укладывают. Хватит и того, что мой «дежурный» гель для душа тоже кое-что из себя представляет. Одно средство для мытья волос, тела, рук, ног и прочих конечностей. И удобно, и не надо иметь кучу склянок под все виды химии, и с каким-никаким ароматизатором.

Хрен с ним. Не буду ни с чем заморачиваться. Будут жаловаться, что им запах моего геля не по нраву — перебью его чистящим оружейным маслом. Или WD-40, на худой конец.

Под курткой разместил на поясе НРС в ножнах и АПБ в кобуре. Заметно наличие и того, и другого. И если с ножом ничего сделать нельзя, то вот пистолету можно (и необходимо) снять прибор бесшумной беспламенной стрельбы. Без глушителя огнестрел всё равно остаётся огнестрелом, зато короче рабочая длина и удобнее носить.

Искренне надеюсь, что он завтра вообще не понадобится.

К слову говоря, надо держать в уме, что реально в гости зовут. А в гости с пустыми руками ходить не принято. Заказать подарок на том же маркетплейсе уже не вариант: тупо не успеют доставить. А вот самому прошвырнуться по району — может, что и найду прикольное. Не шибко дорогое, но в то же время прикольное и полезное.

Что у меня тут поблизости есть? Много чего, на самом деле. Самое простое — торговый центр, которые тыкают в каждом более или менее крупном населённом пункте. А там чего только нет. Бытовая техника, оружейные магазины, кинотеатры, книжные, мебельные, строительные… Особо доставляет товарное соседство магазина запасных частей для отечественных автомобилей и секс-шопа. Как бы постулирует, что наш автопром без секса и жёсткого порно не отремонтируешь.

Кстати, моя «Газелька» ремонта требует почти капитального, так что надо будет как-нибудь туда зайти.

В смысле, в запчасти, а не в секс-шоп.

Хотя…

Глава 5 Перестарался

Убывать на приём к Морозовым решили централизованно, общими усилиями и сообща. По утру следующего дня собрались все в большом гостевом зале.

«Все» предстали в лице Великого Архимага Путей Берислава, главы семейства светлейшего князя Святогора Тихомировича, его супруги светлейшей княгини Яны Истиславовны, действительного тайного советника (и, по совместительству, светлейшей княжны) Алины Святогоровны, и иже с ними моей морды лица.

Злата по состоянию здоровья не была готова к присутствию на мероприятии, и всё ещё спала. Снотворное подействовало изумительно мощно: мало того, что с первых дней сон стал лучше и глубже, так ещё и высыпаться Бериславская-младшая начала на порядок дольше. Время девять утра (по моим наручным часам) — а она всё ещё спит.

В последний раз Алина, как ответственная за меня в этом мире, придирчиво осмотрела меня с ног до головы, отдельно задержавшись на виднеющихся из-под куртки кобуре с ножнами и на наполированных до котовьего блеска берцах.

— Ну… — девушка пожевала язычок. — Непривычно для наших мест, но… вполне ладно. Справно и представительно. Это твоя парадно-строевая форма?

— Повседневно-полевая, — отозвался я. — Наёмники на парадах, как правило, если и присутствуют, то под чужими личинами. Нам строевая форма абсолютно не нужна. Просто негде надевать её.

Взор разноглазки зацепился за мою ношу.

— А это что? — спросила напарница.

— В гости же идём, — пожал плечами в ответ. — Не знаю, как у вас, а у нас с пустыми руками ходить не принято. Вот и решил кое-что презентовать Морозовым. От меня не убудет, а им приятно.

Яна Истиславовна улыбнулась.

— Какие же дары им уготованы, Александр Александрович, раз каждому из нас досталось немножечко вашего внимания?

— Ещё не каждому, — усмехнулся я. — Подождите, требы остальных пока что выясняю. Увидите вместе со всеми.

Святогор взглянул на циферблат высоких напольных часов. Что удобно — конструкция и цены деления местных устройств измерения времени в точности повторяли таковые из моего мира. Те же арабские цифры, та же градация по ходам часовых и минутных стрелок. Даже бой кукушки в битый час такой же кукукнутый, как и у меня.

— Пора, — резюмировал светлейший князь Бериславский. — Негоже опаздывать к намеченному часу. Сие не красит ни дворянина, ни простолюдина.

Берислав не стал тянуть дворовых кошачьих за причинные места. Окинул взором собравшихся, что-то прикинул, чуть прикрыв глаза, и развернулся в сторону относительно свободного пространства в зале. Воздел свой боевой посох и громогласно изрёк:

— И да разверзнутся врата!

После чего ударил обрезиненным подтоком по полу.

«Интересные, всё же, спецэффекты», — подумалось мне, смотрящему, как из места касания подток высек искры явно магического происхождения.

Ну, не может обрезиненная палка-дубалка при ударе об деревянный пол искры производить! Это же не кремень с кресалом, право слово!

Пространство в помещении подёрнулось какой-то рябью, а несколькими мгновениями позже перед нами будто бы взрезали завесу. За прорехой обнаружилась иная местность, в которой я без труда узнал подъезд к воротам имения Морозовых. Перед выходом из портала, высвобождая нам путь, начали расступаться люди, формируя не много и не мало, а аж целый протокол.

Алина взяла меня за руку.

— Мы с тобой приглашённые, — сообщила она. — По установленному регламенту, идём первые. За мной — мои родители, как ближайшие родственники приглашённой. Дедушка Берислав замыкает процессию.

— Веди, — безучастно отозвался я. — Мир ваш, правила ваши. У нас бы первых по старшинству пустили вперёд.

Всё же, использование магии Путей действительно возможно разными способами. Тот, который изучил я, буквально заставляет исчезнуть объект в одном месте и материализоваться в другом из состояния покоя. Тот же, что применяет Берислав, открывает в буквальном смысле путь, который необходимо преодолеть. В данном случае — на своих двоих «одиннадцатых».

Но в обоих случаях пересечения немалого расстояния осуществляется за считанные мгновения. Между точкой входа и точкой выхода я не успел заметить ничего: будто бы из-за ширмы вышел. Тончайшая плёнка была пройдена нами за какой-то лишь миг.

Нас, вышедших по ту сторону портала, уже встречала целая протокольная делегация.

Парни, по форме одежды безошибочно причисляемые к гвардии рода Морозовых, вышколенно и без чьей бы то ни было устной команды почти синхронно взяли на караул. Два десятка бойцов, по десять человек справа и слева от портала, облачённые в иссиня-чёрные боевые костюмы с заправленными в брюки кителями, вскинув на плечо ружья, замерли стойкими оловянными солдатиками.

Прямо напротив портала, отстоя метров на десять от него, стояла главная виновница сегодняшнего мероприятия: собственной персоной самолично светлейшая княжна Ветрана Морозова. В противовес нашей последней встрече, которая случилась в стенах её отчего дома, на девушке красовался не открытый наряд с платьем, а старый-добрый русский сарафан почти до самой земли. Полы одежды не доставали до земли ровно столько, чтоб не превращаться в половую тряпку и демонстрировать аккуратные вычурные сапожки тёмно-бордового цвета в тон облачению, из-под которого виднелись рукава и ворот кипенно-белой нижней рубахи.

Аналогично Алине, в похожем сарафане и представшей, чело слушательницы Императорской Академии украшала сравнительно узкая тканевая повязка очелья с узорами по канту, по всей длине которой были нашиты небольшие камешки, явно не имевшие ничего общего с ювелиркой. Пусть я не волшебник, а только учусь, но структуру уже знакомых мне небольших камней-артефактов вижу.

Рядом с девушкой стояла её младшая сестра Милослава, облачённая похожим образом. У обеих волосы заплетены в косы.

За Ветраной и Милославой вытянулись по струнке Анастасия с Екатериной. Обе телохранительницы так чётко щёлкнули каблуками туфель при полном параде, что язык не повернулся поименовать их иначе, кроме как полными именами. Всё те же парадные кителя, юбки, кобуры с пистолетами на поясах. Девчонки не просто так пыль в глаза пускают. Даже по тому, как на них сидит форма и кобура, видно, что они умеют носить как одно, так и другое. По строевой подготовке ничего не скажу, я местных норм не знаю. Но держатся крепко, уверенно, грамотно стоят неподалёку от своего объекта, но не липнут ему в затылок, чтоб не мешать действовать при случае.

Рядом с дочерями стояли родители Морозовых: светлейший князь Властислав Иванович и светлейшая княгиня Олеся Как-там-её-по-отчеству. Не помню, чтоб мне её представляли по полному имени. Может, и проскакивало, да вылетело из контуженной башки.

Глава семейства облачился скромно и со вкусом. Аналогично Бериславскому, надел прямой однобортный китель с эполетами, не менее прямые брюки без каких бы то ни было галифе, да похожие на офицерские лакированные туфли. В этот раз ни сапог, ни чего-то подобного. Но пояса обоих мужчин, как встречавшего, так и прибывшего, несли на себе небольшие кожаные кобуры. Что в них было и какой конструкции — выяснять не стал. Надо будет — сами покажут.

Но, надеюсь, не придётся.

Обе супруги глав семей последовали примерам своих дочерей. Видимо, сарафан в этом мире — обычная и привычная одежда для женщин. «Повседневный» — подлиннее, «рабочий» — покороче. Цвета варьировались вокруг красных, алых и бордовых, но почти все без исключения, встреченные мной по эту сторону Грани, имели какие бы то ни было неширокие канты с рисунками по краям.

Но, в противовес дочерям, на головах которых сидели очелья, что у Олеси, что у Яны красовались коруны: эдакие царские короны на минималках. Ещё не монаршие головные уборы августейших особ, но уже и не простые шапочки. Пошитые из какой-то очень плотной ткани, позволявшей украшениям держать похожую на корону форму, и изрядно расшитые богатыми на вид камнями.

Вероятно, самым повседневным образом выглядел местный старший помощник Филарет. Его облачение и внешний вид не претерпели хоть сколь бы то ни было значимых изменений с нашей последней встречи.

Как только за последним из нас захлопнулся портал, Властислав, как старший в иерархии на стороне встречающих, вышел вперёд и с явно искренним, не наигранным поклоном, учтиво изрёк:

— От имени всего рода приветствую в своём имении дорогих гостей. Не передать словами, как мы рады видеть всех вас каждого.

«Караул явно был излишним», — подумалось мне.

Нет. Выглядело, конечно, зачётно. Но руки чешутся присобачить сюда оркестр и салюты. На мой взгляд, можно было бы и без этого обойтись.

Ответ держал Берислав, как старший из нас, хоть и появился самым крайним.

— Елико возможно благодарствуем на добром глаголе, — старческим, но твёрдым гласом отозвался Великий Архимаг Путей. — Мир дому вашему, да домочадцам здравия.

Уж не знаю местных протоколов и тонов гостеприимства, но, чую, Ветрана не стремилась их придерживаться. Едва ли в местных краях принято тихой сапой подкрадываться к гостям и по-брежневски лобызаться с ними в дёсны.

А именно это светлейшая княжна и отчебучила.

Степенно и смиренно, безо всяких намёков на игривость или неуместный блуд, старательно сдерживая улыбку и потупив взор, Морозова покрыла разделявшие нас метры, подошла ко мне вплотную, обняла за шею и поцеловала.

Даже для меня, полностью инертного к такого рода жестам, выходка девушки показалась странной. Местные виду не подали, но, бьюсь об заклад, у них тоже возник ряд вопросов. Да, первый поцелуй Ветраны так или иначе уже был моим. Но это же не повод незамужней девушке виснуть на своём госте при всём честном народе?

Светлейшая княжна отслонилась и отступила на шаг назад, всем своим видом показывая, будто всё идёт по плану.

— Рада приветствовать своего спасителя в отчем доме, — улыбнулась она уже шире, смотря мне в глаза. — В доме, который был им сбережён.

— Здравия желаю, — отозвался в привычном мне ключе. — Благодарю за приглашение. И дозвольте… некое самовольство.

С этими словами передал свою ношу Ветране.

Наследница рода с плохо скрываемым недопониманием в глазах протянула руки, принимая узкий продолговатый герметичный кофр из ударопрочного полимера.

Подозревая, что подобная тара тут не в ходу, я привычных движением подсобил девушке, вскрыв четыре защёлки, и жестом показал, что содержимое готово к осмотру.

«М-да. Похоже, перестарался…», — промелькнуло в уме, когда глаза молодой наследницы стали увеличиваться в неподдельном изумлении, становясь крупнее фар «КамАЗа».

Когда выбирал подарок дому, особо не заморачивался ни над смыслом, ни над сутью. Просто, оббежав ходом малярной кисти сверху вниз весь торговый центр, не нашёл ничего подходящего. Чего такого я могу презентовать условному русскому князю девятнадцатого века родом из века двадцать первого, чтоб случайно не порушить в тартар местное развитие? Квантовый компьютер? Дизельный электрогенератор? Набор для скворечника «Сделай сам»? Дакимакуру в полный рост?

Не найдя ничего подходящего, принял решение не мудрствовать лукаво и выбрал самое простое, что пришло мне на ум. Потому зарулил в находящийся там же оружейный и забрал первое, на что упал глаз.

Ныне в защищённом кофре на бархатной подложке покоились полноразмерная шашка, а рядом лежали от неё ножны. Презентовать содержимое надлежало исключительно в таком виде, ибо на клинке был выгравирован текст: «Душа — Богу, сердце — женщине, долг — Отечеству, честь — никому».

А мне чего? Мне — ничего. Приобретение холодного клинкового оружия в нашей стране — сравнительно простая процедура для всякого, у кого в кармане есть охотничий билет и хотя бы одно огнестрельное охотничье оружие в арсенале. Причём, законодательство не делает различий между ножом для добора дичи, боевым кинжалом пластуна или трофейной дай-катаной японского сёгуна. Холодное клинковое оружие де-юро одно и то же, хоть мизерикорд для вскрытия доспехов, хоть секира для разрубания людей.

Процедура приобретения настолько проста и расхожа, что нет ровным счётом никакого смысла прибегать к каким-то ухищрениям и доставать «клинки» из подполья. Всё в белую, в чистую, в прозрачную. Пришёл в оружейный, задекларировал документы, приобрёл. Это же не огнестрел.

Что перестарался — так это стало понятно после того, как Ветрана подняла на меня взгляд, преисполненный безграничного шока.

Берислав со Святогором, завидев содержимое кофра, неприкрыто хмыкнули в голос.

— Зело недурно, гридь, — проронил Великий Архимаг Путей.

Я почесал кончик своего носа.

— Великим мастаком в поздравительных речах не слыву. Потому простым языком и без праздных велелепий прошу принять сей скромный дар в знак добрососедских отношений, скреплённых воедино на поле брани. Как оно будет дальше — одному Господу Богу известно. А до тех пор… Один раз уже плечом к плечу рубились. Как знать? Может, и не в последний.

Морозов неприкрыто нахмурился, не понимая с ходу, что происходит. С его позиции содержимое кофра видно не было. Потому глава семьи поспешил исправить сие досадное упущение и подошёл к старшей дочери, заглядывая ей через плечо.

«М-да. Точно перестарался…», — понеслось в моём мозгу, когда мы пересеклись с Властиславом взорами.

Вероятно, именно с таким взглядом группенфюрер Мюллер спрашивал у штандартенфюрера Штирлица, почему Макс Отто каждый год празднует день советского разведчика-нелегала.

— Филарет, — «группенфюрер» Морозов позвал своего старшего помощника. — Будь так любезен, прими дар нашего дорогого гостя. И помести его в оружейную. Сиречь, дар, а не гостя.

— Будет исполнено, — степенно отозвался тот с профессиональным покер-фейсом.

Подумаешь, очередной гость очередную безделушку приволок. В первый раз, что ли, на его веку?

Но даже этот покер оказался проломлен, когда взгляд мажордома оценивающе скользнул по подношению. На диковинный по местным меркам герметичный кейс внимания обратил постольку, поскольку. А вот вид клинка с выгравированным девизом заставил немолодого мужчину проникнуться уважением. С такими воинским достоинством и боевым трепетом к реликвии, с коими Филарет принял у Ветраны дар, обычно, относятся к полковому знамени.

Старший помощник, закрыв кофр с шашкой, удалился, а Властислав коснулся спины дочери, выводя её из шока, с которым она взирала на меня.

— Не скрою, Александр Александрович, поразили так поразили, — проронил он. — С этим в связи у меня к вам состоится разговор, который, вне всякого сомнения, оставит в выигрыше все принимающие в нём участия стороны. Ныне же прошу вас, дорогие гости, проследовать за нами. Негоже стоять у ворот: поверьте, для вас заготовлены куда более увлекательные мероприятия.

* * *

По ходу, Морозовы решили, что ютиться в сравнительно тесном помещении толпой — так себе идея.

Потому накрыли поляну, причём, в буквальном смысле слова, на заднем дворе имения.

За довольно большим домом, ничуть не меньшем по площади, чем Бериславский, оказалась разбитая натуральная зона отдыха.

Её «Мастер» не исследовал в прошлые визиты: было незачем. Нападение на дом произошло с другой стороны, а после как-то не представилось возможности.

Зато сейчас он и его спутники смогли созерцать её во всём своём великолепии.

На удалении в сотню метров от стен дома, чем полностью исключая возможность плавуна, был вырыт, явно искусственно, пруд в десяток метров поперечнике с крутыми берегами. Водоём выглядел очень ухоженным: на поверхности не плавало ни единого листочка, вся растительность на берегах свидетельствовала о предельной чистоте воды. Никаких следов заболачивания видно не было.

Рядом с прудом, в паре десятков метров от него, имелась укатанная в бетон площадка размером с неплохой корт. Бетон бетоном, но по краям высились огромной высоты деревья, чем-то отдалённо похожие на раины. Они плотными стройными рядами окаймляли зону действия, высокими кронами прикрывая её от ветров.

И уже на этой самой площадке были расставлены столы, которые старательно наполнялись яствами трудолюбивыми руками морозовских помощниц-служанок.

Разносились тарелки, раскладывались копательно-хлебательные столовые приборы, расставлялись бочонки, туески и склянки с напитками: тем, что можно выставить сейчас, чтоб не утруждать себя этим потом, когда в ход пойдут основные блюда.

Хоть ещё ничего и не было готово, но Морозов привёл гостей сюда неспроста. Лично «Мастеру», как главному параноику и инсайдеру о готовящейся акции синдиката, необходимо провести рекогносцировку и понять, как будет действовать в той или иной ситуации. Он же не профессиональный телохранитель, чтоб на опыте просчитывать действия всех лиц в поле зрения. Ему бы, дай Бог, себя бы успеть уберечь, среагировать. А тут надо будет Ветрану прикрывать.

Сам светлейший князь Морозов, отыграв положенные протоколами ноты, вернул себе повседневно-рабочий тон.

— В этом месте будет происходить всё действо, — известил он. — Считаю, вам будет небезынтересно рассмотреть его в деталях. Полагаю, Ветрана с Милославой учинят вам экскурс и ознакомят с ансамблями на территории имения. Сам же, с вашего дозволения, отлучусь: нам со светлейшим князем Бериславским надлежит обсудить ряд не терпящих отлагательства вопросов. Ежели возникнет нужда — всегда можно обратиться к любому, кого увидите. Вам тотчас же окажут всю посильную помощь.

Действительный тайный советник первого класса Бериславская поклонилась главе рода.

— От всей души и всего сердца премного благодарны за гостеприимство, Властислав Иванович. Не извольте беспокоиться. Постараемся не обременять своим присутствием.

Оба светлейший князя с супругами удалились, оставив гостей в сопровождении наследниц Морозовых и их сближниц.

Глава 6 Переговоры

Оставив главных гостей, являющихся виновниками сегодняшнего торжества, возле ансамбля, светлейший князь Морозов с супругой уделили внимание на аудиенцию, запрошенную светлейший князем Бериславским.

Обе четы уединились в рабочем кабинете Властислава Ивановича, где не присутствовало иных ушей, кроме них. Подозревая, что дело может иметь негласный характер, Морозов осенил помещение заклятьем «Безмолвия», наглухо отсёкшим всяческих любопытных, даже, если б таковые и оказались.

Хоть аудиенцию истребовали Бериславские, но первым слово взял Морозов.

— Однако же, Святогор Тихомирович, — проронил он. — Умеешь же поражать. И твоя младшая дочь, и твой же гость… Прежде всего, дозволь же самым искренним и неподкупным светлым чувством возликовать за светлейшую княжну Злату. Ежели истинно написанное вами в письме, и младшую Бериславскую посетило исцеление… Мне не довелось знать вашу дочь лично. Но радуюсь за вас с ней, будто за свою собственную. Что же до вашего гостя…

Глава рода осёкся, стараясь дипломатично подобрать выражения.

— … признаться честно, ваш спутник изрядно нас потревожил. Исключительно в положительном ключе, к его части и достоинству. Но слишком уж непроглядной завесой мрака покрыта его личина. Держится крепко, да повадками статен. Вот только манерами не блещет да этикету не обучен. Уж не знал, кого в нём подозревать. Не то офицера, не то хорунжего. Но сегодняшний его поступок расставил все точки над«i». Я не знаю в своём окружении никого, кому хватило бы силы духа предстать пред незамужней девой с её сродниками, даря её дому хладное орудие с заповедями кодекса российского офицера. Вы не хуже меня помните значение этой древней, почти забытой традиции.

Оружие, как клинковое, так и стрелковое, издревле применялось как наивысший знак благодарности государевых служб за свершённые деяния. Переняв это, в среде повинных военной службе людей его дарение стало иметь тождественный смысл, но со временем обросло множеством сносок, пояснений, формулировок и контекстов.

В данном конкретном случае дар гостя, принимавшего участие в спасении наследницы рода, говорил о том, что и впредь его сила будет сопутствовать терпящим беды и невзгоды. Явка по первому зову — вот одна из причин, заставившая Морозова иначе взглянуть на Мастерова. Тот, кто своими повадками походит на офицера, чуть ли не прямым текстом обязался и впредь оказывать помощь союзникам, буде впредь такое потребуется.

И текст клятвы на клинке оружия… Он не допускает двоякого толкования. Облекая дух свой праведный во бозе, и поверяя сердце свое дорогой для сердца женщине, ратник продолжает нести свой крест во славу своего Отечества, не допуская никого порочить своей воинской чести.

Ни один простолюдин не станет дарить такое дому светлейшего князя. Хотя бы потому, что даже при поверхностном осмотре видно, что стоимость дара уходит далеко за грани разумного для любого простолюдина. Не говоря уже о том, что чтоб взвалить на себя бремя, возлагаемое строками Кодекса чести российского офицера, необходимо этим самым офицером быть. Иному же люду в этом нет какого смысла.

Светлейший князь Бериславский, бережно усадив свою жену на предложенный диван, на правах гостя присел рядом, поправив кобуру на поясе.

— Наши способности тут не главенствующие, Властислав Иванович, — проронил он. — Вы и сами знаете, как порой превратно поворачивается к нам судьба… или же как любо она воздаёт за лишения, кои сама же причинила. Твои слова, князь, услаждают моё израненное отцовское сердце. Клятвенно заверяю, Злата ещё даст фору многим. Недалёк тот час, когда она сама предстанет перед вами. И наш гость… Не буду лукавить. Эти две темы наитеснейшим образом переплетены и накрепко взаимосвязаны. Не без гордости могу сообщить, что именно наш спутник приложил соучастие и протянул нашему дому столь востребованную руку помощи. Грешно был упустить последний шанс. Мы им воспользовались и не прогадали.

Морозовы переглянулись между собой.

Всё же, проживший своё и успевший повидать многое Властислав не ошибся в своих суждениях относительно Мастерова. Тот и впрямь оказался сведущ в лекарском деле. Только что отец душевнобольной дочери признал во всеуслышание, что нашёлся врачеватель душ, ещё не исцеливший бестелесную хворь, но уже подаривший небеспочвенную надежду на избавление от недуга. Мастеров — донельзя ценный знахарь.

А только этим и остаётся объяснить. Иначе придётся принять на веру, что оный Мастеров — святой посланник Божий на земле и лечит буквально наложением рук.

— Светлейшая княжна Алина доподлинно изложила нам историю вашего знакомства, — сообщил хозяевам имения гость. — Как добрый сосед, не могу не выразить сожаления по столь мрачному поводу. Но как отец, не могу не возгордиться своей наследницей, приложившей соучастие к инциденту.

Олеся кивнула.

— Вклад гостей нашего дома в оборону его стен был не просто весом, а стал предопределяющим в исходе сражения. Это первое нападение на нашей памяти, когда в ходе столкновений не полегли наши люди. Добрую половину супостатов упокоили дорогие гости. А если вести счёт с нападения в Оболенске, так и того больше.

Святогор кивнул в ответ.

— Из этого следует одна из тем, что мы просим вас с нами обсудить. По ряду причин, как зависящих от нас, так и не очень, наш род собирается открыто благословить всем нам знакомого Мастерова на попечительские деяния. Пусть Злата встаёт на ноги не по дням, а по часам, но ещё нескоро сможет обходиться без посторонней помощи. Полагаю, вам это известно и так.

Тонкий намёк на то, что служба безопасности рода осведомлена о деятельности разведки гвардии соседей. Своего рода предостережение между строк, что дальше дозволенного лучше не лезть. Можно и нос дверью прищемить.

— Я обременила Александра Александровича тяготой, — подала голос светлейшая княгиня Яна Истиславовна. — Он показал себя с исключительной компетенции как воин, знахарь и способный ученик. И между ним с Алиной… есть некая связь.

Мать не стала сдавать дочь с потрохами и в подробностях излагать собеседникам детали оной связи. Но, всё же, собравшиеся в кабинете живут не первый десяток лет. Некоторые вещи очевидны даже без слов и намёков.

— И в одно и то же время мы узнаем, — продолжил Бериславский. — Что светлейшая княжна Ветрана была представлена Мастерову на выданье. Одновременно и независимо друг от друга, наши стороны принялись тянуть шкуру не убитого медведя на себя. Ведь отказом или согласием Александр Александрович вас не одарил.

Властислав Иванович хмыкнул.

— Как понимаю, вас тоже. Но ты прав, Святогор Тихомирович. Кому-то придётся уступить. Осталось выяснить сущую мелочь…

— Стреляться с тобой я не стану, — в шутку предупредил собеседник князя. — Всего лишь хотел в рамках добрососедских договорённостей предупредить, что никому уступать не придётся. Ряд имеющихся обстоятельств выгодно играют нам всем на руку.

Морозов нахмурился.

— Что-то неладное ты глаголешь, княже. Какие тут могут быть обстоятельства? Мастеров — кандидат в законные мужья наших дочерей. А, если я правильно прочёл между строк, то в вашем случае — ещё и обеих. Я не слышал об решениях Синода, дозволяющих многожёнство для Императорского подданного.

— Вот именно, Властислав Иванович, — улыбнулась Яна. — Вот именно.

Чета Морозовых с нескрываемым недоумением переглянулась меж собою.

— Уж не басурманин ли твой Мастеров, часом? — справился хозяин имения.

Гость откинулся на спинку дивана.

— Ты же знаешь, что род Бериславских приближен ко двору ближе некуда, — произнёс Святогор Тихомирович. — И мы сведущи в делах, разузнать об оных простой люд посмеет разве лет что через что. Я не могу немедля посвятить вас всех в открытые нам тайны, включая прошлое и истинную подноготную Мастерова. Но безбоязненно могу сообщить, что в силу ряда причин он не является подданным Империи. Над ним не властны наши законы.

— А также здравый смысл.

— Не без этого, — горько усмехнулся Бериславский. — Не думал, что на своём веку узрим целителя, кто не испрошая платы или позволения самовольно возьмётся за излечение душевной хвори, да при том ещё и покажет результаты в первые же дни. Равно как и не думал, что кому-то окажется под силу в одиночку перестрелять десятки супостатов.

— Тем ценнее Мастеров для нас, — мягко произнесла Олеся. — На чистоту, мы подозревали о способностях Александра Александровича, но поимели о них полное представление лишь после ваших слов, да письма Ветраны.

— О, да! — усмехнулся уже Властислав. — Мало того, что не побрезговал замараться об прокажённую, так ещё и со знанием дела обработал раны от когтей айна. Наш гостью обладает дюжими навыками, и было бы непросто смириться с тем, что придётся уступить его кому-то.

Олеся посмотрела на Яну.

— В своём письме домой Ветрана жёстко изложила своё видение ситуации. Как вы, вероятно, осведомлены из слухов, которых не может не быть по нашей губернии, на руку наследницы рода претендует изрядное число просителей всех возрастов, чинов и профессий. До сих пор, ссылаясь на возраст, мы могли держать вопрос в узде, но время выданья пришло. Ветрана оповестила, что готова наложить на себя руки во всех прочих случаях, если женить её на ком-то другом, кроме Мастерова.

— Опустим такой несущественный в наше время фактор, как родительское наставление, — добавил светлейший князь Морозов. — Мы можем внушать ей что угодно и как долго угодно. Хоть в монастырь сослать. Но в один прекрасный день получить сведения о смертопреставлении… не хотелось бы. Мы со своей стороны желали бы способствовать культивации взаимоотношений между нашей дочерью и её спасителем.

Бериславский поднял руки в примирительном жесте.

— Мы ни в коем случае не противимся. Напротив, пришли засвидетельствовать, что мешаться вам не станем. Увы, но в силу должностных обязанностей Алины и Александра Александровича львиную долю времени они станут проводить вдвоём, что, к счастью ли али сожалению, даст фору культивации взаимоотношений между ними. Однако мы не можем запретить вам сватать свою дочь. Вместо того указываем не лазейку, играющую нам на руку. Мастеров вполне может позволить себе драться на несколько фронтов.

Олеся посмотрела на мужа.

— Но я не совсем понимаю. Как это возможно? Законы Российской Империи распространяются на всех, кто дышит на её землях. Мастеров — определённо российский подданный. Притом коренной. У него странный говор, но он не заморский гость. Указы Святейшего Синода должны касаться его также, как и прочих.

— Статус Мастерова предельно точно определён, — повторил Бериславский. — Он не является подданным Империи, и не присягает её короне на верность. Я не могу открыть первоистоки сего факта. Однако же, чувствую, что в ближайшее время сие будет задокументировано в Императорском архиве. К этому всё идёт.

— Если посудить по-человечески, Александр Александрович дороже нам, чем вам, — сообщила Яна. — Он первый за десять лет, кто сумел совладать с недугом Златы. Отдавать его мы не намерены ни по добру, ни по здорову. Но и прав столбить его за собой у нас нету. Хоть он и простолюдин, но состоит на службе Тайной Канцелярии, а не является нашим крепостным. Потому власти над ним не имеем, и предлагаем позволить нашим детям самим избрать свой путь, опираясь на личные предпочтения. Чай, не младенцы. Вольны сами принимать решения.

Властислав откинулся на спинку своего дивана и неприкрыто хмыкнул в голос.

— Какая-то фантасмагория… Вот уж не думал, что доживу до мига, когда стану всерьёз обсуждать замужество старшей дочери за многоженцем…

Светлейшую княгиня Яна Истиславовна посмотрела на светлейшего князя абсолютно серьёзным взглядом, и твёрдым голосом, не допускающим ни малейшего сомнения в язвительности, насмешке или подколке, постулировала:

— Поверь, Властислав Иванович. Когда ты узнаешь истину о Мастерове, ты первый встанешь в очередь просить его, что он дождался возраста выданья Милославы и сам начнёшь ему сватать младшую.

Прозвучавшее заявление сильно, как никакое иное более. Мало того, что самый приближённый ко Двору род открыто сважает к игнорированию законов, так ещё и на собственном примере заявляет, что будет делать это впредь. Как будто недостаточно и этого, собеседники апеллируют к фактам, чья сила главенствует над самими законами. И свято верит в то, что, прознав об этих самых фактах, род Морозовых настолько проникается их сутью, что сам возглавит действа, супротив оных ныне сомневается.

— Довольно странно слышать сии изречения из уст супругов Бериславских, — осторожно проронил Морозов. — Уж не новый ли Император Всероссийский наш Александр Александрович, коль раз вы так стремитесь заполучить его расположение?

Бериславский хмыкнул.

— Император? О, нет, Властислав Иванович. Это слишком мелко. Наш Мастеров… Птица куда более высокого полёта.

Вот тут чета Морозовых насторожилась.

Да, Бериславские говорят намёками и недомолвками. Но они ещё ни разу за всю историю знакомства не были пойманы на чём-то порочащем их самих или их репутацию. Более того, они всерьёз заявляют, будто объект обсуждения явил спасение безысходно страждущей. К слову сказать, сами сейчас выглядят куда активней и живее, чем могли бы, пережив такой ад, что лишь придаёт веса их словам.

А ещё реплика про полёты Мастерова… Что-то, что заставит его фигуру затмить самого Великого Императора Всероссийского?

Среди дворянства ходили вполне себе подкреплённые слухи о готовящейся компании по экспансии. Оставалось всего три направления, куда можно было двинуться, чтобы возыметь преимущество над соседями, потому как север упирался в бескрайние ледяные поля, с которых кроме талого снега и льда для питья получить решительно нечего. Экспансия готовилась на запад, юг и восток. С запада активно готовили нападение европейские соседи: их предполагалось опрокинуть в обороне, и, перейдя в общее контрнаступление, погнать аж до самых столиц, где и прищучить. То же самое с юга: османы в конец оборзели и стали лезть куда ни попадя, чем обратили на себя взор приграничных воевод. Турецкие войска грозят принять на себя участь соседей с запада. Ну, а восток… Бескрайние дремучие леса с живностью, равной которой ещё не знала наука.

Неужто Мастеров будет участвовать в экспансии? Каким бы малым ни был кусок, отбитый при обороне Отечества, он дороже золота. При удачном стечении обстоятельств можно не просто в расположение Императору попасть, но и поиметь недурных размеров благодарность. Да такую, что попытка Морозовых отблагодарить Мастерова за помощь роду покажется жалкой милостыней.

Если так и есть, то Бериславские правы. За того, кто застолбит за Империей новые земли, сватать дочерей начнут все, кому не лень, невзирая на возраст, статус, чин и происхождение. А если земли будут присоединены по итогам боя с супостатом, то ореол героизма и беспримерных качеств во славу Империи буквально поставят клеймо на род, буде Мастеров им обзаведётся: многие колена впредь будут чествоваться как приумножители и хранители земли русской. Обычно, в таких случаях полагается государственный знак отличия, влекущий за собой огромные преференции и сулящий немалые преимущества как награждённому, так и его роду.

Да и этот Мастеров… Искали достойного кандидата в мужья для старшей дочери? Получите и распишитесь! Наёмный ратник-врачеватель самых честных правил с повадками офицера и замашками крёстного отца!

— Право слово, — Морозов сглотнул. — Если правда хоть половина из того, что я понял от вас меж строк… Вы же не собираетесь объявлять о женитьбе? Венчать планируете тайно?

— До этого ещё дожить надо, — буркнул Святогор Тихомирович. — При всём моём расположении к воину, я не одобряю ремесла наёмного дружинника. Мне до сих пор непросто принять факт, что дочь может овдоветь молодой в любой день. Но, буде случиться свадьбе, раздувать показы не жажду. Проведём всё наивозможно тихо.

— Это… довольно спорное решение, — мягко и осторожно обратила внимание светлейшая княгиня Морозова. — Вы так уверены, что польза от пренебрежения общественно устоявшимися вехами превысит риск для репутации вашего рода? Для таких решений, влекущих поистине необратимые последствия, нужны действительно веские основания.

Светлейший князь Бериславский безучастно развёл руками.

— Взгляните на нас с супругой. С появлением в нашем доме Мастерова под сводами крыши воцарилась пусть и не идеальная, но тишина. Мы получили возможность отдыхать в своё удовольствие, не пробуждаясь еженощно от буйства душевно больной. Прислуга стала отходить от дел. Я вам ещё не сказал, но в порядке очерёдности всем помощникам стал полагаться непрерывный трёхдневный отвод, на который они вольны быть предоставлены сами себе. Наша младшая дочь впервые за десять лет начала высыпаться сама, и её здравие стоверстовыми шагами стало укрепляться не по дням, а по часам. Если вам мало и того, то наша старшая дочь, как вы, возможно, знаете, с рождения обделённая Силой, обрела её сполна. И всё вышеперечисленное, опуская умолчание, стало возможным лишь благодаря союзу Алины с Мастеровым, который не поскупился за счёт своей казны ликвидировать наши самые веские беды.

— Алина Святогоровна попрала бессилие⁈ — с искренней радостью за дочь соседа переспросил Властислав Иванович. — Примите же мои самые восторженные поздравления! Бессильных тысячи, но случаев, подобных вашему, единицы!

— Но как это возможно? — нахмурилась Олеся. — Неужели Александр Александрович владеет тайной порождения бессилия и способен выкорчёвывать его, как простую хворь?

Гость самоустранился от подробного ответа.

— Увы, пока что я не могу посвятить вас в детали. Но клятвенно заверяю, что свершившийся факт достоверен и при желании может быть перепроверен. Алина действительно попрала бессилие. Благодарю на добром слове.

— Наш старший помощник Иннокентий всё меньше жалуется на свои колени, — добавила светлейшая княгиня Бериславская. — Я вновь почуяла себя шестнадцатилетней девкой. Стала спать крепче, чем в девичестве. У нас стало больше сил, чем до замужества. И Злата…

Аргументы настолько бронебойные, что у Морозова противно засосало под ложечкой. Кажется, своё они упустили. Такой человек! Куда ни кинь — всюду клин! И ретивый воин, и учтивый ухажёр, и ведающий лекарь! А теперь, со слов людей, обличённых в весьма уважаемые титулы, чуть ли не апостол, творящий невозможное! И всё это досталось им, Бериславским!

Святогор примирительно поднял руки.

— Мы тут не для ограничений рамок или выставления требований. Александр Александрович такой же человек, как и мы все. Пусть нас не обманывает его сословие: многие дворяне ведут себя как последние псы в то время, как их на голову превосходит простолюдин. Мы лишь осведомляем, что такой союзник нашему роду необходим, и предостерегаем врагов от попыток отсечь его от нас силой… но предлагаем вместе прибегать к его помощи союзникам. У наших родов нет причин для вражды, и не стоит искать их из-за этого. Пусть наши дети сами решат, как им быть дальше. Но это всё равно не скажется на наших отношениях с Мастеровым. Искренне надеюсь, что на наших с вами тоже.

Глава 7 Прозекторская

Москва

Прозекторская часть Научно-естествознательного отделения Императорской лаборатории пользовалась изрядной долей преференций в вопросе соблюдения протокольных мероприятий. В частности, в ней не проводились масштабные строевые смотры, проверки щадили личный состав от потрошения каждого угла и ящика, а при прибытии в отделение вышестоящих по званию или должности личный состав не вытягивался по струнке, не сгибал спины в поклонах.

В отделении каждое действие было продиктовано своей необходимостью.

Если эти инструменты лежат на лотке подавателя в такой и строго в такой последовательности, значит, так удобно и необходимо прозектору. И плевать, если проверяющему не нравится, что они не упорядочены по размеру.

Если никто не подрывается по прибытию старших по рангу, значит, этого делать не надо или нельзя. Не то ещё, чего доброго, в угоду соблюдения протокола, потеряешь, уронишь или разольёшь что-нибудь лишнее или дорогостоящее.

Потому прибытие Великого Императора Всероссийского Александровского осталось без традиционного парадного оглашения. О личном присутствии главы государства личный состав был осведомлён лишь по характерной форменной одежде монарха, виднеющейся из-под надетого поверх неё кипенно-белого халата, да по сопровождающим офицерам Тайной Канцелярии.

А вот главу прозекторской части визит Александра Александровича касался непосредственно, потому и знал он о нём буквально из первых уст.

— Бог в помощь, Богдан Владимирович, — поздоровался Александровский, входя в обильно залитый светом зал прозекторской. — В народе поговаривают, вы опять открытие свершили? Не стыдно вам у молодых хлеб отбирать?

Вешняков Богдан Владимирович был почтенного возраста мужчиной, которого, невзирая на сквозную седину, язык не поворачивался назвать стариком. В свои лета, разменяв восьмой десяток, он давал фору многим из младших поколений. Игнорируя возраст и не думая на него жаловаться, учёный муж имел такой же ясный взгляд, полный жизни, как и в молодости. Движения академика всегда были чёткими и выверенными, лишённым старческой немощи, хоть немолодые пальцы и изрезаны вдоль да поперёк глубокими морщинами, пошедшими поверх ожогов.

Единственное, что напоминало всем, включая Вешнякова — спина, под гнётом прожитых лет склонявшая Богдана Владимировича к земле. Осанка академика уже не была столь прямой, как всем того хотелось бы.

— Это мне должно быть стыдно? — хмыкнул учёный. — Пущай молодые стыдятся, что их на поприще обходит древняя рухлядь, навроде меня. И вам долгое лето, Александр Александрович. Чем могу услужить в этот раз?

Александровский скосился в сторону прозекторского стола, на котором покоились останки туши айна, старательно исполосованной надрезами от черепа до хвоста.

Вокруг останков сновали лаборанты с санитарами, завершая работу над ними. Кто-то собирал и протирал инструменты, кто-то делал последние записи, кто-то убирал пролитую на пол кровь аномального зверя.

— Что скажете об этой твари, дорогой доктор? — спросил прямо Император. — Эта айна появилась прямо посреди академического городка Оболенска. Не буду обременять вашу память напоминанием, что до Уральских гор отсюда больше тысячи вёрст. Я должен знать, как она оказалась под Москвой, и всё, что касается её сущности. Что-то мне подсказывает, коль эта особь объявилась в необычном для неё месте, то и особь сама необычна.

— Вам не откажешь в проницательности, Александр Александрович, — надломленным, но ещё крепким старческим голосом отозвался академик.

Визит Императора застал учёного над столами, где, будучи сортированными по лоткам, лежали различные подписанные образцы. Последние были старательно задокументированы и тщательно стенографированы, но всё ещё держались раздельно от прочих, готовясь быть архивированными в древнехранилище.

С одного из лотков Вешняков взял двумя пальцами сплющенный металлический предмет неопрятной формы. По его ранту виднелись следы ровных и внешне одинаковых полос.

— Начну по порядку, — проронил Богдан Владимирович. — Вашему вниманию представляю предметы, в недалёком прошлом являвшимися пулями. Таких мы извлекли из черепа айна горсть. Номинальный калибр установить пока не удаётся. Но, однозначно, таких нет на оснащении ни российского войска, ни войск близлежащих сопредельных государств.

— Это точно боевая амуниция? — справился Император. — Не какой-нибудь прототип от силовых орудий? Если мы разрабатываем ружья, применяющие для своего боепитания основы Силы, то до этого мог додуматься кто-то иной.

— Силы в этих пулях ноль, — отозвался академик, кладя извлечённую обратно в лоток. — Зато имеются характерные следы воздействия копоти. Мы нашли продукты обгорания. Хотя мне, определённо, любопытно изучить орудие, выпустившее их. Ежели помножить огневую мощь уже имеющейся системы на наши наработки в области силовых орудий… спасения от такого не будет ближайшие несколько сотен лет.

На соседнем лотке лежали, отчищенные от крови и мягких тканей, костные обломки. Довольно толстые, в палец толщиной, с неровными обломанными краями.

— Кости айнов прочней любых иных, — Вешняков поднял руку один крупный обломок и осмотрел, уже в который раз за этот день. — Они не являются неуязвимыми, но пробить их защиту непросто. Череп же этой сущности принял на себя весомый урон. Головной мозг разрушен, уничтожены органы зрения, есть глубокие поражения в пасти. Кто бы ни обстрелял этого айна, он делал это методично и наверняка.

— Любая кость — всего лишь органика, — Александровский подошёл к академику и взял из его руки образец. — Наши ружья пробивают даже обитые железом щиты. Почему нельзя пробить череп животного?

— Потому что животное — айна, — бросил академик. — Они очень крепки на рану. Будет ли вам интересно узнать, дорогой Александр Александрович, что тварь преставилась не от пуль, поразивших её голову?

— Что? — переспросил Император.

Вешняков дотянулся до третьего лотка, в котором лежали раздробленные осколки камня-артефакта.

— В останках головного мозга сущности мы нашли камень, — сообщил учёный. — Именно его разрушение послужило причиной кончины зверя. Не попади стрелок в него — и я даже не могу предугадать, сколько ему понадобилось бы времени, чтоб поразить айна.

— Но ведь айны — такие же звери, как другие, — нахмурился посетитель. — Мы уже имели с ними дело. Они также умерщвляются и испускают дух. Смертны, как и всё на этом свете. Какая связь камня с телом?

— До сих пор нам лишь раз попались айны с камнями. Его останки сейчас в кабинете Вещего.

Богдан Владимирович взял в руки пулю, извлечённую из черепа туши, и обломок её черепной кости.

— Тварь продолжала подавать признаки жизни после поражения головного мозга. Это видно по ряду косвенных признаков. Оружие стрелка мощно, раз пробилось к нему сквозь лобовую пластину. Но его предел исчерпан. Проникнуть глубже снаряды не смогли. А, значит, стрелок не смог бы нанести фатальных поражений другим жизненноважным органам. На его счастье, одна из пуль поразила кристалл в черепе зверя. С его разрушением из тела вытекла вся Сила, в том числе необходимая для поддержания жизнедеятельности.

— Вы уверены в том, что говорите? — спросил прямо Александровский. — До сих пор мы были уверены, что айны — лишь иной биологический вид, поддающийся изучению и уничтожению. Теперь вы говорите, что они… не от мира сего, если не сказать грубее. Айны с камнями Силы в теле? Ошибка исключена?

— Ошибки быть не может, — повторил академик, кладя предметы на место. — Смею заверить, что мы имеем дело не с простыми айнами.

Учёный отошёл до письменного стола, где, вытерев руки об висевшее рядом полотенце, поднял со столешницы тетрадь. Пробежавшись глазами по мелко исписанным строкам, он произнёс:

— Останки лишены каких бы то ни было следов пребывания Силы, свойственных всему сущему во плоти. Однако косвенные признаки указывают, что при жизни объём Силы превышал признанные нормальными величины. Позволю себе не утруждать вашу память лишними цифрами. Скажу лишь, что кто-то или что-то лишило жертву всех средств к существованию. Если отбросить прочь ересь о поглощении Силы иными сущностями, то я связываю погибель твари с разрушением камня.

— Тогда другой вопрос, — мрачно переспросил Александровский. — Откуда он взялся? Камень — природное образование. Айны — живые существа. Как он попал в тело зверя?

— Ответ вам не понравится.

Академик отложил на стол тетрадь с записями и повернулся к туше.

— На конечностях зверя обнаружены следы воздействия, — сообщил он. — Довольно продолжительное время сущность удерживалась в неволе. При жизни её арканили и заковывали в кандалы. Это видно по отметинам на лапах, горле и хвосте. Также, кто-то регулярно брал с тела образцы мягких тканей. В ряде мест видны профессионально нанесённые надрезы. Многие уже шрамированы. Но есть и совсем новые, не успевшие толком зажить. Что при регенеративных способностях айнов поразительно. И… я не могу указать наверняка, но, похоже, мы имеем дело с тем же разрядом, который заставил повернуть вспять экспедицию светлейшего князя Бериславского.

— Череп атаковавшего экспедицию айна цел, — напомнил Александр Александрович. — И покоится в кабинете директора Академии. Вы сами так сказали. Стрелки экспедиции не повредили кристалл в нём. Но, с ваших слов, обязаны были, чтобы умертвить тварь.

— Стрелки экспедиции были вооружены лучше.

Вешняков указал на лоток с извлечёнными пулями.

— Огневая мощь орудия, выпустивших эти пули, поражает. При таком незначительном калибре с лёгкостью пробить невероятно прочную кость черепа айна, которую берёт не всякий хирургический резец. Но и у него исчерпан предел. Попытайся стрелок поразить айна в сердце — и кончил бы на его зубах раньше, чем истратил боезапас. Пули не пробились бы сквозь плотную шкуру, завязли б во плоти. Огневая же мощь экспедиции была на порядок выше. Стрелки лишили жизнеспособности тело айна, после чего обезглавили. В этом и заключается различие. Но это ещё не всё.

Академик вернулся к столу с тушей и внимательно всмотрелся в останки.

— Регенеративные способности айнов поражают воображение. Ни один целитель, даже в абсолюте овладевший Силой, не способен излечивать раны с той же скоростью, с какой это делают звери. Полагаю, вам известны результаты осмотре черепа, доставленного экспедицией, но освежу ваши сведения. Тот образец заполучил свой кристалл по итогам хирургического вмешательства, после которого следы затянулись естественным путём. Я утверждаю, что наш случай схож. Кто-то преднамеренно вживляет камни зверям, для чего их изловил.

Мрачное молчание Великого Императора Всероссийского довлело грузнее самых ярых проклятий и выплесков.

— А это должно совсем развеять вашу скуку.

Академик простёр руку в сторону останков айна, закрыл глаза, глубоко вдохнул и произнёс, чётко печатая каждый звук:

— Познание.

Несколько секунд как будто ничего не происходило, но после над тушей начали формироваться сгустки Силы, имеющие отличные друг от друга оттенки свечения и силу пульсации.

Для Александровского этот приём не был нов. Более того, Александр Александрович уже умел определять самостоятельно цвет каждого аспекта Силы. Потому не стало для него неожиданностью узреть катавасию оттенков, переплетённых в одной сфере: в неё слились сгустки Силы, воссиявшие над останками после заклятья академика.

— Для вас не новость, что айны не умеют упорядочивать Силу, — бросил Вешняков. — Они охотно её применяют и ещё охотнее поглощают. Нападать на айна с Силой — всё равно, что бить воду палкой. Но в ответ они бьют со страшной злостью неупорядоченным потоком, способным выкорчевать деревья и разорвать в клочья живность. Однако же…

Взгляд Великого Императора Всероссийского помрачнел, когда перед ним бесплотная сфера, вызванная заклятьем учёного мужа, заиграла мимолётными, но проблесками иссиня-чёрных оттенков, нет-нет, да и пробегавших по поверхности.

— Сила Пути.

Слова, раздавшиеся в прозекторской, гулким набатом отозвались от стен.

Будучи произнесёнными в ином контексте, они не возымели бы столь тяжёлого эффекта. Но в данном конкретном случае они прозвучали как приговор всему сущему.

— Эта тварь при жизни овладела Путями, — Богдан Владимирович проигнорировал слова Александровского. — Сама ли, или же её науськал тот, кто вживил в неё камень… Сейчас не готов сказать большего. Равно как и не готов сказать, как именно айна сумела пробросить Пусть. Перемещение подобным способом расходует непостижимое умом количество Силы. Его необходимо как-то влить в тело. Я вижу в мягких тканях следы чрезмерного развития и поражения от слишком высокой скорости вливания. Но пока мне решительно непонятен механизм. То, каким образом это было сделано. Мне недостаёт материала для работы. Но, определённо, сущность оказалась в Оболенске именно таким образом.

— Полагаю, бессмысленно спрашивать, есть ли защита от вторжения, — мрачно произнёс Александровский. — В любой момент времени кто угодно может оказаться в любом месте.

— Далеко не в любом.

Академик повернулся к Императору.

— Чтобы воспользоваться пробросом Путей, необходимо знать местоположение цели. Для этого подле неё необходимо побывать ранее. Или же использовать для наведения Тотем. Полагаю, Великий Архимаг Путей Берислав расскажет вам об этом больше моего. Но нет возможности оказаться случайно в произвольном месте. Ни один древний текст, отысканный Бериславом, не позволяет этого. Это означает, что айна в Оболенск кто-то призвал. А вот каким образом… тут уж, извините, мои познания иссякли. Способов Призыва существует превеликое множество. Использован мог быть любой.

— Прескверно… Очень прескверно…

— Кто-то изыскал способ овладевать айнами, — констатировал Вешняков. — В его распоряжении есть контроль над особями. Он способен проводить вмешательства над ними. Подчинять их себе. Это очень и очень грозная сила, Александр Александрович. В этот раз стрелку повезло, и он упокоил сущность. В иной раз так может не свезти.

Великий Император Всероссийский окинул взглядом разобранные останки айна на прозекторском столе.

— Я вас понял, Богдан Владимирович. Премного благодарен за труд. Как скоро сможете представить свои заключения в письменном виде для архива?

— Уже на днях, — отозвался академик. — Необходимо дождаться результатов отдельных экспериментов, и я сдам всё разом. Шутка ли, целая туша айна? Ну, почти целая… Такие подарки судьбы не каждый день случаются. Я не хочу упускать такое дорогое подношение.

— Тогда последний вопрос. Как вы оцениваете шансы на массовость этого явления?

В прозекторской повисла недолгая тишина.

— Положительно, — без обиняков выдал академик. — Ежели кто-то заполучил контроль над небольшой популяцией айнов, он также властен и над молодым выводком. Мы не знаем достоверно о плодовитости айнов. Но уже несколько поколений спустя мы можем говорить о воспитанном и выдрессированном выводке под предводительством хозяина, способного повиноваться указаниям. Полагаю, пока не идёт речи о полчищах этих сущностей. Но с несколькими десятками столкнуться можем вполне.

Несколько десятков айнов, даже разрозненные, представляют собой реальную опасность. А если случайно допустить их объединения… О последствиях сейчас лучше не думать. Даже с берега видно, что они случатся фатальными.

Глава 8 Застолье

Рекогносцировка заднего двора имения Морозовых показала полную его неприспособленность к отражению вооружённых нападений. Мне оставалось благодарить провидение и все самые наивысшие силы за то, что случившаяся атака приключилась «в лоб», где было место развернуться «нашим» силам.

Открытая местность удобна для обстрела из дальнобойного оружия.

Минимум укрытий не оставляют вариативности для тактических нычек и приёмов.

Спасибо, хоть господствующая высота за нами: за спиной высится трёхэтажная громадина дома с чердаком. Если что — стрелки могут крыть оттуда. Другое дело, что дистанция уже сто плюс метров. Для условного оружия середины девятнадцатого века уже предел. Можно попасть в ростовую мишень, но уже не слишком точно. Велик шанс отрыва. Тогда можно задеть своих.

Из раздумий меня аккуратно позвал нежный, почти томный голосок Ветраны.

— Александр Александрович, дорогой мой трижды спаситель и от скорбных бед избавитель… О чём задумался, закручинился?

Девушка всем своим видом и поведением пыталась показать, что если ещё не принадлежит мне безраздельно, целиком и полностью, то готова стать таковой немедля, по первому слову.

«Социальная дистанция» между ней и мною была сокращена до ноля по её инициативе: светлейшая княжна не гнушалась близким контактом и спокойно отиралась вплотную, не пересекая, впрочем, черты разумного.

— Зело неудачное место выбрали, м-да, — протянул я. — От меня ещё будет толк в ближнем бою или перестрелке. Но если первый дальний выстрел за противником — могу и не успеть среагировать. В этом плане зал был, конечно, предпочтительнее.

— От зала решено было отказаться, — тихо проронила наследница рода. — Стены крепки и могут выдержать осаду. Но большое число гостей в замкнутом пространстве… Случись беде — потери будут абсолютными.

Тоже правильно. Любая более или менее мощная магическая атака станет сродни вакуумной бомбе в закрытом помещении. Полягут если не все, то многие.

— Гвардейцы рода оцепили имение, — заверила Катя. — На дистанцию выстрела не подберётся никто. С остальными разберёмся мы с Настей.

— Тебе даже в бой вступать не требуется, — подмигнула мне та. — Занимайся госпожой, а всё прочее оставь на нас.

— Едва ли это прокатит, — хмыкнул я. — Так-то, ожидаем атаку синдиката, уже дважды соснувшего чупа-чупс за щёку. Они должны быть злы и преисполнены решимости добить дело до конца.

— Синдикат потрёпан, — сообщила Алина. — Тот рудник, что ты разведывал, был взят. Ячейка лишилась подпитки в регионе. А ты ещё и связи их лишил. Им тяжело координировать свои действия. Я ожидаю акцию, но не резню.

— Хрен редьки не слаще, знаешь ли. Я тоже не всесилен.

— Тоже справедливо…

К нам подошёл Ратибор, начальник службы безопасности рода. С мужчиной мы поздоровались крепким рукопожатием.

— Бог в помощь, Александр Александрович, — первым начал он. — По глазам вижу, не по нраву тебе место.

— Слишком удобно для нападения, — отозвался я. — Приветствую во здравии. Чешутся руки добавить скрытности. Если не дымовую завесу поставить, то, хотя бы, дистанцию обзора сократить.

— Волков бояться — в лес не ходить, — возразил собеседник. — Мы не настолько слабы, чтоб прятаться от всех и каждого на своей земле.

— Никого не хотел обидеть. Лишь привык выражать свои мысли прямо, называя вещи своими именами.

— Именно потому сейчас и согласуем действия, — кивнул начальник службы. — Чтоб в бою потом чего не вышло. Настоятельно рекомендую использовать все наличные силы для защиты. Удары по нападающим предлагаю оставить силам гвардии.

Я окинул взором девчонок. Алина. Ветрана. Катя. Настя. Будто бы этого мало, ещё и Милослава. В одно грызло прикрыть пятерых будет затруднительно. Ладно, Морозова-старшая. Я на своём опыте знаю, на что способны её щиты. Но остальные… Мелкая точно вне игры. В бою помощи от Морозовой-младшей не будет. Алина… Разноглазка кое-что умеет. Не было практики за счёт отсутствия Силы: ею она овладела лишь недавно. Но полезна быть может. Настя с Катей точно в минус. Их защита никакая. Если только огневой мощью помогут. Пистолеты в наличии.

— Я согласен с предложением, — вынужден был признать. — Без согласованности действий слаженной группы в атаке можем наломать дров. Пусть тогда ваши люди будут бить. Мне же проще держать несколько целей подле себя и при случае закрывать «Твердыней».

* * *

В означенный час начали прибывать гости.

Одна за другой стали подъезжать лёгкие самоходки с самыми разнообразными гербами и вычурными вензелями на бортах. Гостей встречали лично Морозовы: отец с матерью принимали подъехавших, выслушивали дежурные слова поздравления и сочувствия, после чего одна из служанок провожала гостей в направлении заднего двора, где во всю накрывались столы.

Мы же с Ветраной и Милославой стояли неподалёку от четы. Вроде как, сёстры Морозовы тоже встречали гостей, но и глаза сильно не мозолили.

Филарет едва успевал отгонять самоходки гостей на организованную стоянку перед воротами дома. Только, отогнав, возвращался, как тут же, будто по заказу, подъезжала вторая. И так по кругу.

Поэтому в своём мире я и не любил принимать гостей. Если делать всё по всем правилам гостеприимства — это звездец какая мигрень. В лучшем случае ко мне заглядывала Оксанка Смазнова. Пара бокальчиков, лёгкий перекус, быстрый душ и улётный секс под её любимую музыку: вот и все слагаемые успеха. Вот и весь церемониал.

Тут же… В одной только встрече гостей был задействован добрый десяток людей. А сколько ещё сервировали столы и обеспечивали безопасность периметра? Нет, спасибо. Если я и буду вынужден тут кого-то принимать в гостях, максимум ограничусь небольшим столиком, как с Морозовой и девочками. Ну, там, напитки, сладости, закуски…

В местной знати я не разбирался от слова абсолютно. Было видно даже несведущему, что среди гостей нет ни одного простолюдина. Все приглашённые Морозовыми, как один, принадлежат к дворянским чинам или военному люду. Но кто они там… Князья, графы, или ещё какие наместники… Сильно вникать не стал.

Очень много было пар. Почти никто не приехал в одиночку. Из трёх десятков самоходок, подъехавших к имению Морозовых, двадцать восемь привезли или двух гостей, мужчину и женщину, или целую семью с подросшими детьми. Причём, было видно, что дети — такие же слушатели Академии, как и Ветрана. Что юноши, что девушки, все были при парадной форме, в то время как их родители могли обойтись повседневной гражданской, пусть и вычурной. Однако, среди мужчин-гостей хватало и офицеров.

Форма одежды военнослужащего может отличаться от страны к стране и от мира к миру. Но всегда, во все времена и во всех мирах она всегда отличается от общегражданского костюма, каким бы «косящим» под форму тот ни был. И пусть мне её нескоро будет с лёгкостью распознавать местные погоны и эполеты, но уже сейчас могу констатировать: гости довольно высокого полёта птицы.

Лишь двое гостей покинули самоходки в одиночестве. Одна немолодая женщина в годах и такой же немолодой мужчина.

— Утомительно, не правда ли? — тихо спросила Ветрана, не обращаясь ни к кому конкретно. — И спасибо, если такое не каждый день. А как по несколько раз приезжают свататься? Тошно до невозможности…

— Не без этого, — отозвался я. — Потому и не люблю работу телохранителя. Слишком много времени приходится проводить с объектом охраны в неподвижности, у всех на виду. Мне проще штурмовать. Риски такие же, а работать проще.

— Значит, гридем ко мне не пойдёшь? — слабо улыбнулась девушка. — Какая жалость. Мы бы вчетвером знатно сработались.

— Над слаженной сработкой покорпею. Чем смогу — помогу. Но два контракта сразу не вытяну, а бросать первый, едва только начавшийся… Непрофессионально.

Ветрана кивнула.

— Уважаемо. Действительно, контракт многое говорит о заключившем его воине.

По прибытию последнего из гостей, выразившего чете дежурные реплики, Морозов отвёл нас всех к заднему двору, где предоставленные себе и друг другу гости друг с другом же здоровались и вполголоса переговаривались, обмениваясь дежурными и не очень фразами.

На небольшом отдалении, чтоб не мешать пирующим, но и самим иметь простор для действий, расположился целый натуральный, мать его, оркестр. Что-то струнное, что-то духовое. Хрестоматийная гармонь записалась даже: её я узнаю даже без музыкального образования. Несколько человек под управлением немолодого дирижёра готовились вдарить рок в этой дыре, освистав присутствовавших частушками. Возможно, даже матерными.

Приближение нашей небольшой, но довольно значимой процессии сыграло похлеще зычного окрика дежурного по части. Разговоры начали стремительно затихать, а стоявшие на ногах гости принялись чинно, без толкотни, расходиться по местам. Уж не знаю, были ли они определены за каждым заранее, или всяк упал там, где нашёл, но минуты через полторы все присутствующие приготовились внимать глаголу главы рода и хозяина имения.

Ветрана легко и ненавязчиво потянула меня за руку, нежно и незаметно для окружающих подводя к нашим с ней местам. Наследница рода вела себя столь артистично, что даже я подумал, будто сам веду еёпод руку, а не она указывает мне, где сесть.

За время нашего отсутствия на заднем дворе столы успели нагрузить по самое не могу. И столовые приборы, посеребрённые или серебряные, и еда, и питьё…

Наши места оказались во главе П-образного стола. В случайном, казалось бы, порядке его возглавляла чета Морозовых. Одесную оной расположились Великий Архимаг Путей Берислав, действительный тайный советник первого класса Бериславская и чета её родителей, светлейшего князя и княгини Бериславских. Ошуюю же заняли места я, держащаяся подле меня Ветрана, рядом с ней старалась быть Милослава, прикрывали молодых наследниц Анастасия и Екатерина.

Властислав встал за своим местом. Тут же на заднем дворе воцарилась тишина, хотя и без того мыло молчаливо. Кажется, даже вода в пруду приготовилась слушать, что скажет князь.

А сказал он, что называется, «базу».

— Бог в помощь, люд честной! — вроде бы, и сказал обычным голосом, не крикнул, а всё равно звуки донеслись, по-моему, аж до дома, если не до ворот.

Вот, что значит настоящий командный голос.

— И здравия желаю служивым! Коих, к превеликой радости, присутствует. Мы счастливы приветствовать вас сегодня на этом празднике, вне всякого сомнения, жизни. Празднике, повод для которого столь же скорбен, сколь и весел. Думаю, ни для кого из присутствующих не осталось тайной, что наши земли и люди в очередной раз подверглись покушению. Это случалось встарь, это случилось и ныне. И буду донельзя изумлён, ежели этого не случится впредь.

По столам прошлась едва слышная волна шёпота. Гости были солидарны с хозяином мероприятия. Видимо, в этом мире подобные нападения столь же обыденная вещь, как у нас «забитая» «стрелка».

— Дважды за день случились ущемления! — громко продолжил Морозов. — В-первых, напавшие не погнушались ничем, что могло бы воззвать к здравому смыслу и остудить разгорячённые жаждой наживы головы. Напали на нашу старшую дочь, светлейшую княжну Ветрану.

Столы зашлись низким гулом осуждения, будто бы завёлся улей шершней. Народ возроптал, но перебивать Морозова не посмел. Тот продолжил свою речь.

— Вторым, в тот же день, куда большие силы атаковали наш родовой дом. Дом, где укрывались женщины и младые дети. Дом, который нам пришлось оборонять с оружием в руках и стоять с ним, отваживая неприятеля. И, быть может, сей бы день так и остался рядовым по чину, ежели б не единое обстоятельство. Впервые на моей памяти нападение на род завершилось столь оглушительным провалом! Никто из жертв гнусного посягательства не был ранен или умерщвлён!

Гул поднялся уже намного громче и одобрительные. С некоторых мест проскакивали даже нотки удивления.

— Бесспорно, заслуга гвардейцев велика, — констатировал Властислав. — Как велика заслуга юных дев, сподвигнувшихся подсоблять светлейшей княжне Ветране. Её сближницы, Екатерина и Анастасия, не щадя ни врага, ни живота своего стояли непоколебимо под ударами супостатов. Встав на линиях обороны, они грудью приняли удар, предназначенный для домочадцев имения. И с честью его выдержали. Однако…

Морозов простёр руки в стороны, будто бы пытался объять необъятное, или указывал на нас с Алиной.

— Сегодня мы, а, надеюсь, что вместе с нами и вы, воздаём хвалу и благодарность людям, волею случая оказавшимся подле страждущих и без колебаний принявшим судьбоносные решения! Действительный тайный советник первого класса Бериславская Алина Святогоровна! И её протеже, Мастеров Александр Александрович!

Гости разразились неприкрытым гулом одобрения, начавшим переходить в гвалт, но всё ещё достаточно аккуратно, чтоб не перебивать хозяина имения.

— Сразив недруга, посягнувшего на жизни светлейшей княжны и её сближниц, наши дорогие гости не остановились на достигнутом. Дали срочную телеграмму, и, оставив свои заботы, прибыли самолично, дабы отвести удар от отчего дома спасённой. Я бы сам не поверил бы случившемуся, если бы не упорные факты! Больше трёх десятков умерщвлённых супостатов только лишь на счету гостей, что сегодня делят с нами стол!

«Ловить на себе откровенно пялящиеся взгляды так себе ощущения», — подумалось мне.

А именно этим заниматься и приходилось, изображая из себя камуфлированный автомат, к ружью приставленный, которого за полусогнутый локоть держала ручка Ветраны. Со старательно напущенным покер-фейсом я краем глаза наблюдал, как мою тушу с недоверием, оторопью, изумлением, одобрением и подозрением оглядывает всяк, кто хоть немного понимает в местном устройстве и «боёвке».

Ну, да. Согласен. Три десятка человек «фрагов» — многовато «двухсотых» для одного наёмника. По крайней мере, за раз. В особенности, если учесть вводную со слов хозяина мероприятия, будто оные же три десятка с гаком не смогли сладить с одной-единственной наследницей и её подружками… Чую, придётся дать ряд разъясняющих интервью. Немые вопросы в мою сторону летят уже сейчас.

— Будто бы этого оказалось мало! — видимо, Морозов решил добить гостей окончательно. — Мой дорогой гость, не на пустом месте наречённый другом семьи, взвалил на себя крест оберегания и защитил жизнь Ветраны ещё раз. Многие, вероятно, уже слышали про в высшей мере странное нападение айна на учебный городок Императорской Академии. Абсолютно убедительные и не подложные факты присуждают Александру Александровичу победу над зверем в противостоянии «один на один»!

Удивление в адрес этого самого Александра Александровича, начавшее пропитывать воздух, можно было осязать практически всеми фибрами души. По всей видимости, эти самые айны тут считались за каких-то совсем уж бессмертных тварей, которым лучше не глаза не попадаться. Иначе я ничем не могу объяснить, как устремившиеся на нас взоры гостей стали наполняться ничем не прикрытым шоком.

— Но на этом деяния друга не окончились! — припечатал Властислав. — Будучи не в силах вынести пустую хулу и публичные оскорбления в адрес Ветраны, Александр Александрович вступился за её честь и достоинство, прилюдно казнив обидчика смертью! И по итогам столь внушительного для шапочного знакомства перечня свершений Александр Александрович не то, что счёта не выставил, но и отказался от любой материальной благодарности, посчитав сию за выкуп бесценных жизней. Так неужто отец, доживший до выданья старшей дочери, не может позволить себе возликовать обретению столь надёжного друга семьи⁈

Столы взорвались оглушительным гомоном, безоговорочно подтвердившим справедливость высказываний светлейшего князя.

Властислав повернулся к Бериславской.

— Алина Святогоровна, — с почтенным поклоном мужчина склонил перед ней голову. — Наша чета благодарит Господа Бога нашего за то, что ниспослал вас. Воздаём благодарение вам, что откликнулись на прошение страждущих и нуждающихся. А ещё… Преподносим слова самых искренних чувств вашим досточтимый родичам и предку, что породили вас, воспитали, а ныне почтили нас своим визитом.

«Алина Святогоровна» синхронно со своими родными, будто после репетиции, поклонилась в ответ.

Настала моя очередь краснеть за косяки. Морозов повернулся ко мне.

— Александр Александрович, — произнёс он. — Увы, мне не довелось очно знать ваших досточтимый родителей. А оно, несомненно, именно так, раз я зрю пред собою столь благовоспитанного и проявившего себя ратника. Ваши деяния красноречиво гласят как за вас, так и за ваш род, воспитавший достойного наследника. Я не устаю возносить хвалу Небесам за то, что уберегли сначала мою дочь, а после и мой дом. И ваш крест, что вы взвалили на свои плечи последним поистине офицерским жестом… Ваше военачальство в стенах Тайной Канцелярии вправе гордиться столь умелым и многообещающим воином.

И поклонился, адресовав это уже мне.

С первого взгляда было похоже, будто бы глава рода разливался розовой водичкой. Или, как это облекли бы в твёрдый глагол на моей малой родине, «ссал в уши». Ну, там, чувство собственной важности поднять, самолюбие потешить…

Но со второго взгляда всё стало намного прозаичнее. Наверняка гости собрались тут не просто так: почти наверняка каждого из них Морозов приглашал с какой-то лишь ему одному ведомой целью. Значит, и информацию разливает тут сейчас не просто так. Спасение наследницы рода? Помощь дому? Выступление в защиту попранной чести? Да даже моя служба в Тайной Канцелярии и выданье Ветраны. Всё это он огласил неспроста. Каждое слово было направлено в сердца и души слушателей. Ставлю порванный фланец гильзы против целой пулемётной ленты, что этим Морозов хотел пустить информационную кампанию в массы. Воспользовался принципом сарафанного радио. Раз сведения на слуху ближайших знакомцев и друзей (а вряд ли светлейший князь позвал на праздник врагов), то и все прочие союзники с колеблющимися-сомневающимися вскоре узнают. Ведь, тут нет интернета. Не снимешь ролик с привязкой к координатам. Но можно пустить «инфу» или «дезу» в массы, контролируемую или не очень. Сейчас светлейший князь откровенно играл на публику.

Что ж. Подыграем князю. Мне не трудно. Кажется, одно из моих изречений пришлось одной из девушек по душе? Вот к нему и апеллируем. Тем паче, что тут оно, как мне кажется, к месту.

— Кто к мечом к нам придёт — тот от меча и погибнет, — постулировал я. — На том стояла и стоять будет Земля Русская.

Буквально несколько секунд тишины, повисшей над столами. Народ переваривал «базу».

— Хорошо сказал, ратник… — едва слышно прошептала Ветрана.

Тут же её шёпот потонул в истошной волне криков одобрения, поддержанной неистовыми рукоплесканиями. Древние аплодисменты оказались в ходу и в этом мире. Хотя, я бы не удивился, если б местные начали стучать ножами по столешнице.

Морозов кивнул мне и развернулся к собравшимся.

— Дорогие гости! — громогласно объявил он. — Хлеб да соль! Чай да сахар! Преломим же хлебы, разопьём же мёд, и да начнётся праздник!

«Главное, чтоб на начавшемся празднике не закончились мы», — подумалось мне под перестук сдвигаемой тары и перезвон металлических приборов с кубками.

Гости уже заняли свои места и потянулись к снеди на столах, начав откупоривать бочонки с выпивкой. Мы же с Морозовым и Бериславским задержались, усадив вперёд наших женщин. Святогор, как истинный мужчина, помог присесть за стол Яне, подобравшей подол своего сарафана. Властислав поухаживал за Олесей. Берислав сам сумел за себя постоять. А мне выпала роль крестного отца: я сел рядом с Ветраной только после того, как усадил за стол Морозову-старшую, её младшую сестру и Катю с Настей. Последним отводилась двойная роль на празднике. Даже сейчас они прикрывают наследниц рода, находясь при исполнении. А в бою при Оболенске и вовсе приняли на себя первый и самый главный удар, позволив выиграть нам с Алиной столь дефицитное в тот миг время. Так что, во главе стола девчонки занимают место по праву.

Глава 9 Чем больше шкаф — тем громче падает

Нашло своё физическое воплощение сказание из басен: мёд лился рекой, и снедь улетала только в путь.

Буквально сразу же после команды Морозова, занявшего своё место во главе стола, со всех сторон послышались характерные пробковые «ЧПОК» от раскупориваемых бочонков и бутылей. Зазвенела металлическая посуда, застучали кубки об столешницы. Со всех концов начали сыпаться громогласные заявления, изречения, поздравления и пожелания в адрес хозяев мероприятия.

Первая партия небольших, литров на несколько, бондарских бочонков оказалась опустошена буквально за несколько минут. Во здравие спасённой и её родителей пил и стар, и млад. Даже Ветрана пригубила бордового цвета напиток, от которого и на улице слышался характерный запах С2Н5ОН.

Не укрылось от моего взора и то, как к небольшому, сообразно её возрасту и размеру руки, резному кубку потянулась Милослава.

Со своим уставом в чужой монастырь не ходят, но не спросить подробностей не я мог.

Наклонился к Ветране и тихо поинтересовался:

— Это нормально, что ребёнок употребляет вино? Поправь, если ошибаюсь… Милославе всего лет десять от роду?

— Оно же не креплёное, — также тихо пояснила Морозова-старшая. — К тому же, пусть привыкает. Ей скоро инициализации проходить. А, как ты, безусловно, знаешь, в таинстве используется напиток Силы, собранный на основе вина.

Хозяин — барин, ему виднее.

Не думаю, что мелкая сумеет выжрать столько, что понадобится бригада реаниматологов, токсикологов и вытрезвитель. Может, если пару раз лизнёт, макнув язык, ничего страшного и не будет.

Мне же кубок налили прямо от души. И стоял передо мной уже не деревянный резной, а самый натуральный металлический, инкрустированный камнями и самоцветами. Возможно, даже позолоченный. Однако, прикидывая в руке вес…

Нет.

Ни хера.

Золото.

Чистое.

Может, и не высшей пробы, но это точно не гальваника. Тяжёлый кубок однозначно выполнен из золота. И налили в него буквально литр.

С тем же успехом я мог бы хлестать прямо из горла бочонка.

Если б не был бы при исполнении.

Как-то так себе идея встревать в мясорез бухим. Вот закончим с праздником, отобьём акцию синдиката, которой может и не быть, тогда и настанет пора предаваться праздному возлиянию и увеселению. А пока что просто прикладываюсь к кубку губами, чтоб не отрываться от коллектива. Благо, что большой объём позволяет довольно долго не подливать.

Не такое уж и очевидное «палево», что главный приглашённый гость не пьёт с хозяевами заодно.

То тут, то там, из-за стола вставали по очереди гости, чтоб засвидетельствовать своё «здрасьте». Прилюдно охулив недоброжелателей, во всеуслышание заявляли поздравления в адрес спасённых и благодарность в адрес спасителей. Особо учтивые не забывали благодарить и их родителей.

Не переставая, раздавался перестук явно дорогой, не на каждый день, посуды. Туда-сюда сновали слуги, поднося свежие блюда и унося опустевшую тару.

Быстрее всего уходило мясо. Туши птиц и крупных, размером с порося, животных, стояли буквально через одного гостя, но надолго не задерживались. На свежем воздухе аппетит, всё же, злее. За каких-то несколько минут от сравнительно здоровой туши оставались лишь обглоданные кости.

Я же к снеди прикладывался постольку, поскольку. Довольно тяжело одновременно есть и следить за окружением. Это же не мой профиль.

Ладно, жрать в подлеске урывками, краем глаза «паля фишку» на предмет движения или чужой «птички» в небе. Это ещё ладно, это детский сад. Но тут передо мной десятки человек. Пусть в них уверен Морозов, но не уверен я. И среди них надо умудриться отследить появление чужака, который может и не появиться, и успеть среагировать на его выпад, который может быть абсолютно любым.

Я не успел даже втянуться в задачу, как судьба форсировала ход событий, за что ей отдельная благодарность. Час Ч случился, когда сам был ещё здоров и полон сил, а не уставший из-за обилия целей для контроля.

Большой П-образный стол, за которым сидели гости, был собран из десятка сравнительно коротких. Пусть общая рассадка людей проходила вдоль внешних граней этой фигуры, но короткие столы были составлены такими образом, чтоб сохранить меж ними проход для удобства прислуги. В узкие проёмы, достаточные лишь для того, чтоб в них промелькнула компактная служанка с разносом в руках, туда-сюда и сновали помощницы, поднося новую еду и утаскивая прочь пустую посуду.

Взгляд зацепился за рыжую, буквально ржавую шевелюру одной из девушек, одетой в форму служанки Морозовых. Вот только даже мне было видно, что служанка она только в категории фильмов для взрослых. Каждое её движение, каждый шаг отдавали соблазнением и желанием. Пусть в этом мире я ещё новичок и могу не знать всех местных правил поведения, но ни одна служанка ни на одном приёме не будет вести себя так, будто призывает разложить её прямо на столе. Игриво строить глазки всем подряд, подмигивать. Сами по себе действия не порицаемые. Но в них вложено столько призывов к интиму, что хоть святых выноси.

Этим она резко контрастировала с девчонками Морозовых, пусть и была одета также. Те держались если не чопорно и скромно (многие тоже позволяли себе блеснуть формами под облегающими сарафанами), но, хотя бы, не настолько вызывающе.

Призывный качок бедром рыжей возле стола — и один из гостей, уже принявший изрядное количество увеселительных напитков (возможно, даже заранее), не удержался, чтоб не шлёпнуть девчонку по попке, прикрытой коротким сарафаном. Так она и не против!

И буквально в следующий миг, пересекая пустое пространство внутри П-образно составленного стола, рыжая, буквально чуть (но, очевидно, нарочно) изменив свою траекторию, смачно и старательно врезалась в невидимое нечто, сочно облив его всем, что несла на разносе. Жирные подливки, соусы, кубки с напитками, плошка с мёдом… Всё это прицельно оказалось вылито на силуэт, материализовавшийся перед нами буквально из ниоткуда сразу же после этого.

В появившемся силуэте размером со шкаф с антресолью мозг споро опознал человека, чьим портретом старательно трясли перед моими глазами ранее, наставительно внушая запрет на его убийство.

Оный человек, стремительно багровея от злости, попытался было схватить рыжую и врезать ей по первое число, но промахнулся. Вёрткая девчонка извернулась, и, пропустив замах здоровенного мужика мимо себя, юркнула под него и отскочила, стремительно разрывая дистанцию.

«Видимо, приходить по-английски в этом мире не принято», — подумалось мне.

А ещё вспомнились слова разноглазки о том, что в этом мире существует способ спрятать объект от обнаружения. Видимо, гость воспользовался им или одним из таких же. Иначе никак невозможно объяснить, каким образом он миновал охранение и проник на территорию имения, да ещё и предстал пред нами во всей своей некрасе.

Бойцы гвардии Морозовых среагировали профессионально и быстро. Численностью с полнокровный взвод галопом подскочили к гостям и возвели защитные заклятья, закрыв их силовыми куполами. Может, не Бог весть какими непробиваемыми, но реакция на высоте. Зачёт: быстро, без шума, гама, лишних слов и суеты.

Впрочем, гости и сами с усами. Главы семей быстро сориентировались, что появление незваного чужака из пустого места явно не часть хозяйского представления, и за какие-то секунды повскакивали с мест, выстроили разрозненные, но очаги обороны, закрыв собой своих родных. Дети и жены, демонстрируя дюжую ретивость, укрылись за ними. Видать, и впрямь нападения тут в порядке вещей. Люди точно знают, как на них реагировать и готовиться к ним.

Невозмутимым остался лишь наш стол, да и то, с натяжкой. Настя с Катей сорвались слаженно, будто подобная ситуация для них в порядке вещей или была отработана раньше. Одна подскочила к Ветране и встала за её спиной, другая оказалась подле Милославы. Мигом позже в руках обеих девушек оказались пистолеты незнакомой мне конструкции.

Хозяева дома всем своим видом показывали, будто всё идёт по плану и даже бровью не повели. Повела ею лишь Алина, но и только. Её же родители остались спокойны, хотя из кобуры Святогора на колени перекочевал короткоствол.

А я просто не знал местных реалий и решил не пороть горячку, предварительно в ситуации разобравшись. Появившийся из ниоткуда хмырь внушал отвращение и отторжение, но руки его были пусты, а потому создавалось обманчивое чувство безопасности.

Пора отвыкать мыслить земными категориями. Раз тут местные способны херачить колдунством направо и налево, наличие или отсутствие в руках оружия ещё не показатель уровня исходящей угрозы…

— Надо же, какие гости… — невозмутимо пробормотал светлейший князь Морозов. — Пелагий Любомирович собственной персоной, хоть и названной… Ну, что ж. Никто не упрекнёт род Морозовых в отсутствии должного гостеприимства! Мало ли, сколь значимым поводом стопы привели сюда аж самого оружничего Императорского двора? Добро пожаловать, боярин! Отпотчуй с нами, чем Бог послал! Хотя, вижу, уже так набрался, что на себя всё пролил…

Ухо зацепился за имя персонажа, взрезавшее слух. Для меня в этом мире всё в диковинку, а потому какое-то время по инерции продолжу подмечать всякое непривычное, включая не слишком расхожие у меня дома имена. Конкретно сейчас сознание не могло не отметить, что имя гостя оказалось тождественным отчеству намедни умерщвлённого одноразового противника.

Кажется, последнего Ветрана именовала «Дмитрием Пелагиевичем». Да и, если присмотреться, некоторые черты сходства просматриваются даже сквозь заросшую морду лица. Не могу сказать, будто боров откормил себе харю. Просто грузный тип.

А ещё противный. Буде я деловым человеком, дела бы с ним отказался вести уже только из-за его внешности. Не знаю, почему, но лично мне это хрен моржовый с первого взгляда не понравился. Пожалуй, на фотороботе он смотрелся в куда более выигрышном свете.

— На костях пируешь, Властислав Иванович, — медленно протянул низким злым голосом визитёр, процедив сквозь зубы. — А ведь по-доброму тебя сважал…

— Это на чьих же, с позволения сказать, костях я пирую? — деланно удивился хозяин имения и окинул руками задний двор с гостями, занявшими оборонительные позиции вперемешку с гвардейцами рода. — У меня все живы, здоровы. Жена. Дети. Гости. Дорогие други рода. А вот ежели кто кости свои в землю сырую внести порешил, так лишь супостаты окаянные. Веришь, нет? Вот как пять дюжин зараз повадились, так все насмерть и успокоились. Вот те крест, Пелагий Любомирович, Господь Всемогущий свидетель!

Пусть Морозовы и оставались внешне спокойными, но в голосе главы рода даже я услышал вязкую тягучую желчь.

Теперь понятно, в кого Ветрана такая ядовитая сучка. Видать, того картонного противника морально уничтожила, научившись у бати.

Пелагий Любомирович сплюнул наземь.

— Воистину, дай дело дураку, он и лоб расшибёт, да только дело не справит… Ничего, дорогой мой Властислав Иванович. Недолго тем супостатам в ожидании томиться. Им вскорости грядёт загробная встреча.

Мозг заработал с утроенной скоростью, принимая во внимание подоспевшие вводные.

Некто, по первичным идентификационным признакам приходящийся близким родственником убитому на дуэли одноразовому дебичу, явился в отчий дом спасённой от его докучливых приставаний Ветраны.

Оный же некто явился не просто инкогнито, а буквально по стелсу, избежав обнаружения службой безопасности, гостями, слугами и хозяевами.

Оный же некто имеет отвратительный вид и ещё более отторгающий голос, не сулящий ничего хорошего.

И оный же некто отводит рукой полы дорогой на вид накидки, прикрывающей его разодетое в недешёвые тряпки тело. Шмотки обманчиво вычурные, внушающие почтение высокопоставленному гостю да уважение зажиточному хозяину вещей, да только слишком уж знакомое это для наёмника движение, чтоб и дальше сидеть, тупить хлебалом, ища свой бессрочный дембель.

А ещё он явился в одного супротив десятков. Ладно, я такой же ненормальный. Но я, хотя бы, работал с дистанции, с закрытой огневой позиции, против неспособного ничего противопоставить врага. Этот же крендель встал, как лист перед травой, среди десятков гостей и гвардейцев рода Морозовых, перед двумя светлейшими князьями, каждый из которых явно далеко не мухомор. Да ещё в довесок присутствует Великий Архимаг Путей. Пусть не ахти какой боевой маг, но, мать его, маг!

В такие расклады не встревают, не будучи уверенными в своём неоспоримо превосходстве. Или, если случается иное, то это билет в один конец. Но на смертника гость не похож, хотя и до смерти хочет свести некие счёты: это видно буквально по всему. Разве что на лбу не написано.

В довесок, он чуть ли не прилюдно и во всеуслышание расписался, что организация нападения — его рук дело. Тут же свидетелей тонна и ещё маленькое ведёрко! А, коли так, отпускать живыми никого из нас не в планах.

Стало быть, случилось мясо.

— «Твердыня»!!!

Сработали синхронно.

Даже, если бы захотелось после уморительных репетиций и боевых слаживаний, и то не вышло бы столь единовременно. Алина, я, Ветрана, Катя и Настя одновременно выставили силовые поля с перекрытием, образовав многослойную защиту.

— Сразу видно недоносков, — процедил презрительно Пелагий. — Ни одна «Твердыня» не остановит снаряд, щенки.

Последние слова он произносил, уже доставая из кобуры револьвер.

«Вот это реальный попадос…», — подумалось мне.

Язык сплёл паутину ответа раньше, чем я сам осознал, что несу.

— Щенок — это твой полоумный недоросль-полудурок. А я — пёс войны.

Ведь, так нас называет народная молва?

В мгновение ока морду лица Бесчестных (а, по всему судя, это именно он и был) перекосило. Он покраснел, а после побагровел так, что чуть не почернел.

— … Мастеров…

К наведённому на меня стволу мне не привыкать. Равно как не привыкать смотреть в жерло дульного среза этого самого ствола, взирающим со стороны хищным одноглазым змием погибели. Несколько раз ловил прилёты пластинами «плитника». Потому знал и понимал, что такое пистолетный выстрел с десяти метров, произведённый в тело, прикрытое бронежилетом скрытого ношения второго класса защиты.

А ещё я понимал, что такое обращение с револьвером одной рукой человеком, который ввиду своей комплекции и телосложения однозначно не уделял должного времени обращению с оружием. Скорость стрельбы — самое меньшее из проблем, с чем мы могли столкнуться в тот миг. Гораздо хуже, если оружие начинает «плясать» в руках стрелка, который тем самым допускает повышенное рассеивание попаданий. Хрен с ним, что целится в меня. Рядом со мной Ветрана и её домашние.

И плевать на щиты. Мой РПК сам пробивал их, игнорируя с пренебрежением.

Почти одновременно сработали Бесчестных и Берислав.

Первый успел произвести единственный выстрел: пуля пробила каскад наших щитов и мой китель, ощутимо толкнула в грудную клетку сквозь предусмотрительно поддетый бронежилет скрытного ношения. Второй класс защиты справился с револьверной пулей девятнадцатого века, остановив её. Было очень неприятно, но не более того. Сквозного пробития нет.

Мгновением позже Великий Архимаг Путей обезоружил гостя также, как ранее изъял из моих рук нож, которым я готовил для нас двоих пищу. Просто в один момент револьвер исчез из руки Бесчестных и оказался в руке Берислава.

— Довольно, Пелагий Любомирович.

Спокойно, демонстрируя полнейшую уверенность в контроле над ситуацией и превосходство над противником, произнесла Алина, поднимаясь с места.

— Ваши деяния переходят допустимые границы, — сообщила разноглазка. — Именем действительного тайного советника первого класса, приказываю вам остановиться и не усугублять своего положения. Вам собираются выдвинуть весомые обвинения и без того.

Я не стал дожидаться, пока ситуация скатится в дешёвый киношный фарс, который придётся разруливать сообща без гарантии положительного результата.

У нас есть очевидно негативный тип, причиняющий дичь и творящий бред. Оный же тип вознамерился пристрелить меня и явно не собирался останавливаться на достигнутом. Применение оружие в моём отношении я бы ещё, быть может, и стерпел бы, но у нас тут дети, которые тоже чуть не попали под раздачу.

Сколько ещё должен нахеровертить этот хрен, чтобы до меня дошло, что надо действовать?

Возможно, в каком бы то ни было ином случае в этом месте оказался бы размашистый очерк изумительно кровопролитного эпизода, где, превозмогая и хуля противника, на чём свет стоит, сошлись бы два не последних по силе супостата. Кровь, кишки и далее по тексту. Но вместо этого всё закончилось буквально так же быстро, как и началось. Какую бы грязь не захотел отчебучить незваный гость, тайно просочившись на незваную вечеринку, его намерения так таковыми и остались. Одно пулевое отверстие в моём кителе — всё, что успел сделать визитёр.

АПБ перекочевал из-под полы прострелянной куртки в руку. Секунда — и я, вставая с места, опрокидывая стул со спинкой, дослал патрон в патронник, передёрнув затвор. Мигом позже правый коленный сустав гостя перестаёт существовать как материальная единица. Пуля от 9×18 не оставляет хирургам шанса собрать его обратно. Слишком велики поражения для уровня развития местной медицины, какими бы колдовскими знаниями она ни пользовалась.

Под дикий оглушительный рёв забиваемого камнями мамонта (да, между прочим! Прострелянный коленный сустав — это писец, как больно!) туша Бесчестных рухнула на подкосившуюся ногу, которую выше места ранения попытался прижать её хозяин. А смысл?

Секунда — и второй сустав выходит из чата.

Десять метров — не такая большая дистанция, а я не настолько пьян, чтоб из пистолета не попасть в цель размером с кулак. Тем более, когда оружие приведено к нормальному бою, баллистическая кривая пули хорошо известна, а рука ещё помнит всю механику, начиная с упреждения и заканчивая обработкой спуска.

Алина скосилась на меня с лёгким укором.

— Ну, и надо оно было?

Я пожал плечами.

— Учёные доказали, что выстрел в колено заменяет сорок минут воспитательной беседы.

Со стороны Берислава раздалось едва слышимое старческое:

— «Безмолвие»…

От места, на котором сидел Великий Архимаг Путей, прошлась волна, наподобие ударной. Ей благодаря мы могли наблюдать, как в агонии корчился Бесчестных, но его оглушительных воплей больше не слышали. Уж что-что, а глотка и впрямь горланистая. Так орать надо ещё уметь. Я, конечно, понимаю, что ранение не самое приятное. Но по децибелам сражённый супостат умудрился обойти всех известных мне живых существ на планете Земля.

— Мне напомнить тебе, что его нельзя убивать? — спросила Бериславская, воспользовавшись моментом относительной тишины. — Он обязан предстать для суда живым.

— Да на здоровье. Подумаешь, несколько лишних дырок в нём понаделаю. Вентиляция — дело полезное.

Два выстрела. Минус два патрона в магазине. В сухом остатке ещё восемнадцать, плюс запасной магазин на двадцать. Надеюсь, этого хватит…

Мы с Бериславской обошли стол и приблизились к орущему в немой истерике гостю. Я не спускал с него глаз, постоянно держа на мушке. Захочет отчебучить чего-нибудь лишнего — получит ещё одно вентиляционное отверстие.

— Его надлежит доставить в стены Канцелярии, — сообщила Алина. — Необходимо время, чтоб сюда добрались наши люди… А его не сказать, что очень много…

Разноглазка обернулась к предку.

— Дедушка Берислав! Не подсобишь? Путь до Тайной Канцелярии проложить надобно. Не то долго ждать придётся. А праздник и без того безбожно попран.

Старец поднялся со своего места, опираясь на боевой посох.

— Всему вас, молодых, наставлять требуется… — старчески пробормотал он. — Ежели ведали, что незваный гость нагрянет, отчего ж не подготовились? Где силы ратные? Почто дружинники не бдят?

Пробормотал, в общем-то, больше для проформы.

Потому что как раз ратных и дружинных сил было в преизбытке.

Одних только гвардейцев Морозовых при беглом подсчёте можно насчитать с две дюжины.

Обошёл стол, проследовал до нашей позиции. Занёс посох над безмолвно орущим раненым и коснулся подтоком его тела в районе живота.

— «Бессилие»…

Уже привычная ударная волна прошлась от места касания посоха жертвы. Только на этом спецэффекты не закончились. Навершие посоха засияло подобно штурмовому прожектору.

Полезные, однако, навыки у деда инсайда. Он из супостата Силу выкачал, что ли? Удобно, удобно…

— И да разверзнутся врата…!

Истекающего кровью Бесчестных, немо раскрывающего рот в безудержном оре, преисполненном адской боли, Берислав схватил за шкирку и потащил к открывающейся рядом с ним прорехе в пространстве, будто это был не шкафоподобный хряк с весом под пару центнеров, а тюк, набитый дрянным тряпьём.

Секундой позже Великий Архимаг Путей со своей ношей исчез в портале, который захлопнулся за убывшими, оставив участников мизансцены один на один с оставшимися проблемами.

Сходил, блин, называется, на званый приём…

У них тут все мероприятия такой веселухой заканчиваются⁈

То Ветрану чуть не размазали тонким слоем по стадиону Академии. То Лану едва аномальный зверь не схарчил без соли. Меня, вон, чуть на дуэли ножом не застрелили…

Если так и дальше пойдёт, надо будет пересмотреть процентовку и окладную часть вознаграждения. Я за эту неделю в стычках участвовал больше, чем в своём родном мире.

Глава 10 Выбор без выбора

Имение Морозовых

Что благополучного исхода кризиса долго ждать не придётся — ожидали все. И чета Морозовых, и их старшая дочь, и начальник службы безопасности рода прекрасно знали, кто такой Мастеров в деле и видели плоды его трудов. На него надеялись не простым «авось»: понимая, что гость на голову превосходит по своей силе любого из известных наёмных воинов в окрестных землях, зазвавшие его хозяева праздника всерьёз рассчитывали отделаться малой кровью.

Потому никто из них не удивился, когда обнаруживший себя из-под заклятья оружничий Императорского двора сложился буквально за минуту, не успев причинить кому-то хоть сколько-нибудь значимого урона.

Удивились обстоятельствам, которые заставили незваного гостя проявиться пред очами собравшихся, но не более того. Никто не думал, что стычка затянется надолго. Она затухла, по сути, не начавшись.

Но, всё же, изрядно удивилась Ветрана.

Поначалу старшая наследница рода Морозовых прониклась неподдельным восторгом быстрой и отточенной реакции своего спасителя. Принял огневое поражение от противника? Это даже не проигрыш. Миру неизвестны силовые заклятья, способные защищать от настолько грозного воздействия, как пороховые орудия. Так-то, «Твердыня» Ветраны оказалась пробита точно также, как и щит «Мастера», который он научился ставить буквально походя. А вот скорость, с которой в руках воина оказался пистолет и время, потраченное на изготовку и поражение противника… Светлейшей княжне показалось, что от отводящего полы куртки движения до выстрела не прошло и нескольких мгновений.

Но дальше восторг уступил место изумлению, когда наёмный воин, стоявший с оружием наизготовку меж уставленными яствами столами, громко и твёрдо лязгнул на всё подворье:

— Синдикат! Выходи! Все и каждый! Тридцать секунд на раздумья! Потом уничтожу всех, кого найду!

Гость на званом празднике в прямой речи обращается к Синдикату, и двоякость толкования этого не допускается. У всех на слуху только один Синдикат. Особенно, если взглянуть на ситуацию в разрезе недавних нападений на земли и членов рода Морозовых…

Сердце Ветраны пропустило удар, а слегка подбелённое белилами лицо побледнело, когда после приказа «Мастера» примирительно подняла руки широко улыбающаяся рыжеволосая девушка в форменном облачении обслуги. Что самое паршивое — её лицо для наследницы незнакомо. Она не помнит, чтобы в числе прислуг вообще были рыжеволосые девки.

Да, одета также, как и все прочие… разве что и без того недлинный сарафан ещё короче, а его полы высоки так, что находятся на грани приличия. Само же облачение приталено так, что не оставляет простора фантазии и демонстрирует силуэт хозяйки во всех красотах. Однозначно, она не из числа служанок поместья…

Рыжеволосая подала голос.

— Увы, милостивый сударь, но выходить сугубо некому. Я тут одна-одинёшенька.

По красочно подведённым помадой губам пробежал язычок облизнувшейся девушки.

— Это мы ещё проверим, — отозвался «Мастер» уже нормальным голосом.

Пистолет не поднял, хотя остался в стойке изготовки, чтоб, случись чему, начать действовать.

— Какие личности… — пробормотала Алина. — Я уж думала, мне причудилось. Ан нет. Сначала подозреваемый во всех тяжких Пелагий, теперь Ханна… Ты тут что забыла, «лиса из западных лесов»?

Наёмники, тем паче с корнями из-за границы Империи, редко афишировали свои личности. Это не облегчает им работы. А «лиса из западных лесов» известна для действительного тайного советника персона сугубо по роду профессиональной деятельности. Тайная Канцелярия разрабатывала всех, кто попадал в поле её зрения. Если кто-то не томится в её подвалах, окованный кандалами, это ещё не означает, что про этого «кого-то» Контора не знает всё или почти всё.

Рыжая, названная Ханной, взялась за короткие, на грани разумного, полы сарафана, слегка развела их в стороны и присела в наигранном реверансе.

— Весьма польщена широкой известностью своей скромной персоной, ваше высокопревосходительство, — хмыкнула она. — Имею наказ передать сообщение лично в руки одному невероятно способному гридю. К счастью, параграф конфиденциальности не стоял во главе угла, так что позволила себе облегчить работу.

«Лиса», а это была именно молодая наёмница Ханна, отринула напущенную игривость и обратилась к «Мастеру» напрямую, смотря ему в глаза.

— Синдикат передаёт тебе оповещение, ратник, — произнесла она, сбросив личину служанки. — Твоими стараниями пошёл прахом заказ. Ты вмешался в идеально отлаженный механизм и поверг в хаос безупречное исполнение. До сих пор те, кто обитает в окрестных губерниях, не ведали поражений. Все и каждые контракты завершались в срок и с неопровержимой гарантией выполнения работы. Однако же… Один-единственный, ты сместил чашу весов и нарушил устоявшийся баланс.

Ханна перевела взгляд на Морозовых.

— Теперь, когда повержен наш заказчик, никто не оплатит нам выполнение заказа, даже, если исполнить его незамедлительно и в полном объёме. Дальнейшее преследование целей не имеет смысла. Придётся довольствоваться предварительным траншем, что внесён за головы. Синдикат заявляет, что, не имея притеснений к роду Морозовых, их наследницам или же землям, отзывает свои силы и сворачивает деятельность, направленную на устранение главы рода и его отроковиц.

«Лиса» вернула взгляд на «Мастера».

— Тебе же предлагается примкнуть к нам, гридь. В качестве аванса получишь транш, внесённый за последний заказ… и меня.

— С этого момента поподробнее, — хмыкнул наёмник. — Разбойники, лососнувшие тунца, хотят, чтоб я встал с ними на скользкую дорожку, а в обмен предлагают краплёные кровью деньги и одну из своих… кадровых работниц? У Синдиката всё настолько хорошо с самомнением?

— Синдикат хорошо понимает, что предлагает взамен, — улыбнулась Ханна. — К сожалению, форсированные события заставили меня раскрыться… в менее уединённой обстановке. Но, если пожелаешь, могу предстать пред тобою хоть сейчас.

Одна ручка наёмницы поползла по бедру вверх, чуть задирая подол короткого сарафана, вторая же скользнула по плечу, опуская с него лямку.

— Перебьюсь, — фыркнул он. — Чего я там у тебя не видел… Поверь, мои услуги стоят намного дороже, чем твоё тело. Ты мне только для разминки сгодишься.

— Так я и не сказала, что на этом твоя награда кончится, — облизнулась «Лиса». — И то, что ты не умертвил меня на месте, говорит, что ответ ещё не дан.

«Мастер» вышел из боевой стойки и расслабил свой корпус.

— Два наёмника всегда договорятся меж собой, — бросил он. — Было бы желание договариваться. Синдикат уже получил своё сполна. Его потери несоизмеримы достигнутым результатам. Думаю, этого достаточно, дабы все поняли, что лучше не связываться с людьми, повязанными со мной. В любых других условиях бы рассмотрел возможность контракта с вами. Я наёмник, вы наёмники… Мне всё равно, кто платит.

«Лиса» призывно качнула бедром.

— Ты смотри, ратник… Для тебя я готова немедля… Захочешь взять своё — только скажи…

Гость Морозовых отрицательно покачал головой.

— Боюсь, ты услышала лишь то, хотела услышать, пропустив мимо ушей остальное. Вы посягнули на то, о чём даже думать не стоило. Больше шестидесяти бойцов полегли по чьей-то дурости. И за что? За головы семьи, чью наследницу отказались выдать замуж? Знаешь, рыжуля… С такими партнёрами я дела не веду.

В глазах Ханны промелькнуло нечто среднее между обречённой злости и мимолётного испуга. Наёмница быстро перевела взгляд с лица собеседника на его оружие в руке воина.

— Ты исполняешь задачу связного, парламентёра, — произнёс он. — По законам войны, парламентёров не убивают.

Короткий, едва заметный вздох облегчения.

— Обычно.

Теперь уже сердце «Лисы» споткнулось на ровном месте.

— Конкретно ты не запятнана в моих глазах, — констатировал наёмник. — Убивать тебя мне не с руки. Но и отпустить тебя с миром не могу. Уж извини. Потому оставляю тебе выбор без выбора. Если побежишь опрометью — получишь пулю в спину. Сдавайся и отправляйся в уютненькие застенки Канцелярии. Как освобожусь — перетру с тобой за жизнь. У меня к тебе слишком много вопросов, чтоб кончать тебя без раздумий. Но в текущем виде предложение о сотрудничестве отметаю на корню.

— Не советую шутить, Ханна, — предупредила Алина. — Вокруг десятки вооружённых людей. Живой отсюда ты не уйдёшь. Потому прислушайся к словам «Мастера» и сдайся.

«Лиса» горько хмыкнула.

— Чтоб ваши дознаватели мне раскалённые штыри под рёбра загоняли? Знаете, ваше высокопревосходительство, моё тело предназначено, чтоб в него загоняли иные… штыри.

— Тебе пойдёт в зачёт сотрудничество, — заверила Бериславская. — Ты думаешь, мы не заметили, как ты нарочно раскрыла Бесчестных? А, ведь, могла бы и не вмешиваться. Как минимум одного из нас он точно б умертвил. Или одну…

— Ой, да я случайно! — фыркнула «Лиса», отводя взгляд. — Не разглядела, куда неслась…

— Я не буду уговаривать долго, — предупредил «Мастер». — Из игры ты выбываешь при любом раскладе, рыжая. Но ты можешь сохранить речь, рассудок и сравнительную свободу, а можешь лечь костьми в сырую землю. Выбора у тебя нет.

— Да что с ней цацкаться-валандаться! — раздался чей-то хмельной окрик из-за столов. — Усечь ей ржавую головушку и пущай себе катится под горку!

— Вперёд! — с неожиданной готовностью согласился наёмник, поворачиваясь на голос. — Есть желающие выносить приговоры. Может, найдутся те, кому неймётся привести их в исполнение?

Ожидаемо, над подворьем повисла тишина.

— Наёмники — не простой безродный сброд, — уже твёрже произнёс он. — У них свои законы, правила и порядки. Рубить топором бездумно — большого ума не надо. А рыжая раскрыла себя прилюдно, чтоб отвадить угрозу от своей же жертвы. Это тоже необходимо принимать во внимание.

— Из набольших тут госпожа действительный тайный советник, — произнёс иной из гостей, трезво мыслящий. — Ей и решать. Как её высокопревосходительство порешит — так тому и быть.

— Моё слово, — твёрдо процедила та. — За содействие раскрытию заговора против рода светлейшего князя в зачёт пойдёт оказанная услуга. Смертной казни уже не будет, и быть не может,если за душой не вскроются иные, более тяжкие преступления. Если сдашься — пыток ты ещё можешь избежать. Но, если порвёшься сопротивляться — то упокоишься вмиг. Даже на отпевание можешь не рассчитывать.

Ханна делано изумилась.

— Так вы мне и капеллана определили уже⁈ Зазря, ваше высокопревосходительство! Я ритуалов не исполняю и веры не имею!

— На войне атеистов нету.

От слов «Мастера» рыжая вздрогнула, враз растеряв свои повадки, и резко сбледнула с лица.

— Ч-что ты сказал?!. — переспросила наёмница.

— Что слышала, — отозвался он. — И, по всей видимости, тебе хорошо известен этот постулат. Поэтому заканчивай этот цирк с конями и давай закругляться. Наш диспут слегка затянулся.

В том же самом месте, где захлопнулся портал убывающего Великого Архимага Путей Берислава, сформировалась ещё одна прореха, взрезавшая пространство. Из неё появился сам носитель древних знаний, руководитель Тайной Канцелярии полковник Протопопов и трое сопровождавших его вооружённых стрелков.

Ростислав Поликарпович окинул мизансцену взглядом. Пробежался по столам со снедью, засвидетельствовал подчинённую Бериславскую в торжественном наряде, увидел её протеже с прострелянным на груди обмундированием. Проследив за направлением взоров собравшихся, узрел наёмницу, побледневшую ещё больше.

— Ох, ты ж, растудыть тебя в качель… — произнёс офицер. — Ханна, девочка моя… неужто мои глаза меня не обманывают? Ежели в гости к нам возжелала — можно было б сразу заявиться. Чай, адрес знаешь.

«Лиса» непроизвольно отступила на несколько шагов назад.

— Стоять, — приказал ей «Мастер», поднимая пистолет. — Больше предупреждать не буду. Ещё шаг — стреляю.

— Странно, что ты её ещё не застрелил… — пробормотал Протопопов.

— Ещё один… — буркнул наёмник. — Сам же сказал, не убивать подданных Империи без повода.

Вперёд вышла Бериславская, и твёрдым голосом, мало вяжущимся с девичьим сарафаном и очельем на лбу, выдающем незамужнюю девку, приказала:

— Именем Тайной Канцелярии приказываю сдаться. Отказ подчиниться будет рассмотрен как сопротивление при задержании, чем вызовет ликвидацию на месте, без суда и следствия.

Расклад явно был не в пользу «Лисы».

Боец, которому необходимо передать предложение Синдиката примкнуть, отказал, и отпускать выступившую связной наёмницу не собирается. Угрожает расправой.

Действительный тайный советник первого класса Бериславская открыто приказала сдаться. В противном случае последует умерщвление.

Вокруг десятки гостей и гвардейцев Морозовых, каждый из которых владеет Силой, а бойцы гвардии ещё и при стрелковом оружии.

Руководитель Тайной Канцелярии полковник Протопопов, с момента своего появления ставший самым набольшим из присутствующих, самая весомая фигура, с которой «Лисе» не справиться в открытом противостоянии ни за что.

Великий Архимаг Путей Берислав силён не по годам, и вряд ли слабее того же Ростислава Поликарповича.

Ханна допустила просчёт.

Собираясь на охоту за целью, она сделала ставку на свою женскую привлекательность и желанность. Ещё не было на её памяти никого, кто проигнорировал бы её соблазнительные предложения. По большей части, велись на красивую обёртку, но среди жертв находились и те, кто действительно мог доставить наёмнице неземное удовольствие, сами кое-что из себя представляя. Так должно было случиться и в этот раз. Потому оружия с собой «Лиса» не имела. Прибегнуть же к Силе она уже не успеет никак. Её разорвут в клочья ещё до того, как успеет сотворить самое простейшее заклятье.

— Знаете, судари… — начавшим хрипеть от нервного перенапряжения голосом выдавила из себя Ханна, попятившись от своих противников. — Я, пожалуй…

Громкий выстрел из пистолета «Мастера» оглушительно хлопнул по ушам. Пуля наёмника ударилась в бетон аккурат промеж ступней рыжей наёмницы, неприятно обдав голые ноги каменной крошкой. Дав рикошет, пуля улетела куда-то дальше, мимо людей, но эффект был достигнут.

Ханна побледнела белее скатертей на столах и замерла с перебитым дыханием.

— В последний раз взываю, рыжая, — процедил стрелок. — Ни. Шагу. Назад. Двинешься без команды — больше шансов давать не буду. Ляжешь тут с дырой во лбу и мозгами на бетоне.

— Лучше уж так… — сглотнула та. — Не придётся терпеть, как палачи терзаю тело разрыванием…

— А что? — безобидно поинтересовался Протопопов. — Ты натворила на казнь разрыванием? Неужто в государственном перевороте участвовала? Или врагам Империи пособляла? Али же смертоубийства младенцам чинила?

— Я наёмница, а не безрассудная! — огрызнулась рыжая. — Почто мне твоя империя⁈ У меня своя жизнь!

— Тогда с чего вдруг решила, что тебя будут драть? — осведомился полковник. — Для начала — обыкновенное дознание. А что будет с тобой дальше… только от тебя и зависит.

— Тридцать секунд на раздумья, — предупредила Бериславская. — У меня нет желания заниматься тут вербовкой. Или ты сдаёшься, или покоишься с миром.

— Проигранная битва ещё не означает проигранную войну.

Ханна с недоумением воззрилась на «Мастера», проронившего изречение.

— Умение признавать поражение для воина, тем паче наёмного, признак его мастерства, — спокойно сообщил он, не опуская пистолета. — Ошибаются все. Не ошибаются лишь мёртвые. Они уже ошиблись. Живым же надлежит учиться на чужих ошибках, ибо только дурак учится на своих. У тебя ещё есть шанс всё исправить и начать жизнь с чистого листа. Но возможности воспользоваться им больше не предстанет. Ты — моя пленница. Мой трофей. А, значит, мне решать, какие штыри и насколько глубоко в тебя вгонять. И ты можешь повлиять на эти решения.

Рыжая начала бегать взглядом между полковником Протопоповым и держащим её на мушке наёмником.

— У тебя нет выбора «сдаться» или «нет», — сказал последний. — У тебя лишь выбор, кому сдаться. В одном случае тебе гарантированы подвалы и штыри. В другом… два наёмника всегда могут договориться меж собой. Было бы желание договариваться.

Жребий брошен. Если вместо выбора лишь его иллюзия, то из двух зол выбирают меньшее.

В подвалы Тайной Канцелярии не попадают за мелкие хищения или пьяные буйства. Туда упекают за весомые прегрешения, а их за спиной рыжей наёмницы хватает. Найдут ли их следы сыскари — ещё вопрос, но, если прошлое всплывёт, в чём сомневаться не приходится… лучше бы кончина настигла её до казни. Последняя клятвенно заверяет не быть быстрой и безболезненной.

Этот же наёмник…

«Мастер» не застрелил «Лису» сразу. Несколько раз последовательно и требовательно приказал сдаться на милость победителю, коим и себя считает по праву, и сам таковым является. А ещё благодаря Ханне он расправился с заказчиком Синдиката, поручившем провальное задание. Общий портрет бойца у девушки был и так, а теперь она дорисовала его детали лично.

И, если выбирать между руководителем Тайной Канцелярии и этим гридем…

Рыжая медленно опустилась голыми коленями на бетон и покорно сложила перед собой руки.

— Я… сдаюсь тебе, наёмник.

Трое сопровождавших Протопопова бойцов без команды двинулись в сторону принявшей поражение Ханны. Один из них достал из заспинного подсумка на ремне толстый пеньковый жгут и принялся разматывать его. Пленницу собирались вязать.

«Мастер» опустил пистолет.

— Полковник, — произнёс воин. — Вступает в силу один из пунктов нашего договора. Трофеи святы и неприкосновенны. Допрашивайте её, сколько считаете необходимым. Но лишних дырок в теле не делайте. И, по возможности, верните мне рыжую со всеми положенными ей конечностями на месте.

— Было бы странно, если б ты не воззвал в тому пункту, — хмыкнул офицер. — Я ожидал такого поворота. Хорошо. Ханну забираем с собой. Вы с Алиной Святогоровной оставайтесь. Как освободитесь — жду вас у себя, когда бы ни закончили.

Один боец Протопопова плотно стянул пленной руки за спиной, другой замкнул ей на шее массивный толстый обруч ошейника, в корпус которого были вмонтированы крупные камни. Это и был артефакт, предназначенный для противодействия одарённым Силой. Вместо того, чтобы, подобно заклятью «Бессилия», лишать её владельца, он нарушал её обращение в теле жертвы и не давал прибегать к ней.

Простая мера предосторожности.

«Мастер» убрал свой пистолет в кобуру и прикрыл его полами своей куртки.

Подошёл к стоявшей на коленях пленнице, приготовленной для конвоирования, и присел перед ней.

— «Лиса».

Ханна вскинулась на своего пленителя.

Тот хмыкнул в голос.

— Так и думал, что угадал твой позывной. Прекрасный. Очень точно отражает твою сущность.

— Насмехаешься? — процедила она.

— А надо? — осведомился воин. — Лишь констатирую. Думал, что у вас не в ходу личные имена, потому и назвал так… в общем, спасибо тебе.

Противник легонько похлопал рыжую по плечу и потрепал за него, чем вогнал её в неподдельный шок.

— Ч-чего? — не поняла она. — Б-благодаришь? За что⁈ Что сдалась тебе на милость⁈

— Что уберегла невинных.

Девушка в неподдельном удивлении вытаращилась на своего визави.

— У… уберегла⁈

Тот пожал плечами.

— Ты раскрыла скрытого убийцу, чем позволила нам среагировать и защититься. Тебе зачтётся это на Страшном Суде, но это случится сильно позже. Пока что благодарю тебя лично как наёмник наёмницу. Сегодня ты спасла чью-то жизнь. Возможно, даже не одну. Спасибо, рыжая. Так держать.

Воин хлопнул собеседницу по предплечью и поднялся на ноги, махнув бойцам Протопопова.

— Забирайте. Я за ней скоро приду.

Глава 11 А ты ожидал увидеть епископа?

Москва

Подземелья Тайной Канцелярии

План был идеален! Никакого применения атакующих заклятий, построенных на Силе. Лишь только револьвер с близкой дистанции, пробивающий любые «Твердыни», какими бы несокрушимыми они ни были! И вот, он: последний шаг! Всего лишь на всего и надо было, что достать оружие и застрелить тех, к кому не сумели подобраться наёмники Синдиката! И никто бы не узнал, кто приходил и зачем. Ни следов, ни гильз, ни пойманного за руку стрелка. Всё было просто идеально!

Оружничий Императорского двора, теперь уже бывший, исходил в бессильной злобе.

Убит единственный кровный сын, признанный законным. Из-за его смерти пошли прахом долгосрочные планы, вынашиваемые долгие годы. Ничего чересчур крамольного, но и ничего благопристойного. Тем не менее, в один миг лишилось всяческого смысла всё, что Пелагий Любомирович делал последние два десятка лет.

Провалил свой заказ Синдикат, кичившийся безупречной послужной таблицей. Ни одной упущенной цели, все пункты каждого контракта всегда выполнены… и где сейчас эта послужная таблица? Ею нельзя даже подтереть кал.

И эта рыжая пигалица… кто она такая вообще⁈ Ещё можно было бы понять, спустить на волю случая или списать на Божье провидение, если бы она столкнулась с Бесчестных случайно. Так нет же! В последний момент целенаправленно повернула, чтоб столкнуться точно с ним!

Этим мужчина растратил своё инкогнито, ибо потерял контроль над заклятьем. И без того непростое в исполнении и требовавшее от одарённого огромного опыта, оно оказалось прервано буквально в последний момент, когда ему только-то и оставалось, что достать и разрядить револьвер. С нескольких шагов промахнуться было заведомо невозможно!

А Мастеров… этот треклятый сукин сын… почему он выжил⁈ Пуля пробила его камзол аккурат рядом с сердцем! Пусть не умер сразу, но он даже не пошелохнулся! Да его изготовка… Бесчестных и понять не успел, как перестали существовать оба его колена.

А кого винить во всех неурядицах?

Сын Дмитрий слыл проблемным отпрыском, далёким от эталона послушания своего родителя. Но происхождение и служба отца давали ему массу преференций, сглаживающих многие огрехи. Да и кто не без греха? Многие в его возрасте кутят денно и нощно. Дмитрий же исправно познавал управленческую науку и готовился принять дела из рук отца, когда настало бы тому время.

Морозовы… не менее треклятые гады… что им стоило выдать свою дочь⁈ Они и без того пытались сыскать ей жениха. Девка в самом соку! Нет, же! Сами держали её на выданье, и сами же начали кочевряжиться, когда Бесчестных пытался продавить вопрос со своей стороны. Сами себе могилу вырыли… Пелагий Любомирович не привык, когда кто-то шёл против его замыслов. Своего он добивался, или инакомыслящие получали по заслугам.

Синдикат… вот это отпетая шайка босоногих разбойников… За головы Морозовых взяли чуть ли не втридорога, а сами не сумели сделать ничего! Были упущены все возможности и время. Только зазря потеряли людей.

А Мастеров с рыжей сукой довеском смешали все карты в кучу, порушив идеально выверенные планы. Морозовы ушли в отказ? Они бы за это поплатились. Синдикат устранил бы род, осмелившийся перечить самому оружничему Императорского двора, и никто бы не узнал о позорном отвороте, что был выдан в ответ на прошение о помолвке. Дмитрия всё равно бы женил. Только уже на другой претендентке, менее привлекательной со стороны взгляда на стратегическое планирование влияния рода.

Но за каких-то несколько дней сгорело дотла всё, что вынашивал Пелагий. Все схемы взаимоотношений, все связи и подвязки. Со смертью единственного сына больше не осталось возможности навязать кому-то власть через женитьбу детей, а породить ещё одного отпрыска Любомирович уже вряд ли смог бы. Потерпел разгромное поражение Синдикат, буквально ограбив Бесчестных на кругленькую сумму с абсолютно никаким результатом. А рыжая грязь…

Но всё кануло в небытие без каких бы то ни было шансов на исправление.

Сын мёртв. Его не воскресить.

Выстроенные планы бесполезны без укрепления деловых связей через брак детей.

В глазах всех, кто увидел Бесчестных на землях Морозовых, он показал себя тайным убивцем. Даже, если ему удастся подкупить Тайную Канцелярию и её сыскной отдел, заплатив за собственное освобождение, его репутация безнадёжно уничтожена. Будет странно, если через три дня у Пелагия останется хоть один деловой партнёр, относящийся к нему хоть по белым, хоть по серым схемам.

Ноги перестали слушаться совсем. Боли уже нет. Целительная Сила сделала своё дело и убрала досадное ощущение вывернутых наизнанку коленей. Но Бесчестных уже не мог даже двигать ногами, не говоря уже про ходьбу. И, кажется, это окончательно. Если ему и удастся выпутаться из этой истории, то теперь ногам грозит лишь отрезание. Восстановить уничтоженные пороховым орудием колени едва ли получится, сколько бы это ни стоило.

Эти мысли витали в мозгу бывшего оружничего Императорского двора, когда дверь его темницы бесшумно качнулась на обслуженных петлях.

Впрочем, «темницей» подземный каземат Тайной Канцелярии называли больше по устоявшимся условностям. Обилие камней-артефактов и источаемого ими света позволяли видеть всё чуть ли не ярче, чем на улице. Но, как такие камеры назывались «темницами» ещё со времён Царя Гороха, так название и прижилось.

Небольшое помещение всего нескольких шагов в поперечнике. По его центру массивная деревянная дыба из бруса, к которой уже приковали пойманного с поличным неудачливого убивца. Так-то, ожидаемо… Покушение на жизнь боярина — весомый проступок, и с допустившими его особо не церемонятся. Остаётся лишь уповать, что умерщвление не состоялось, и удастся добиться снисхождения. Смертный приговор не ожидается.

Вокруг дыбы, вдоль кирпичных стен, стоят столы с разложенным инструментом. Такой арсенал избыточен для добычи сведений. Информацию можно извлечь и менее трудозатратным способом. Тут всё именно что для казни, затяжной, назидательной, позорной. Десятки принадлежностей самых разнообразных форм и размеров, самых изощрённых предназначений. Заплечных дел мастера Тайной Канцелярии — известные практиканты. У них есть, чему поучиться, даже самым искушённым садистам и палачам.

И вот в эту юдоль смертопреставления вела качнувшаяся на петлях дверь, явив обитателю узилища посетителя.

М-да. Великий Император Всероссийский — не тот человек, которого хотелось бы видеть в такой ситуации. И благословления его правления делу уже не помогут. Деньгами можно искупить любой проступок, а их у Бесчестных скопилось с преизбытком. Выкупить свою жизнь получится наверняка. Вот только Александровский чересчур известен своим вспыльчивым характером. Пробить его на снисхождение может не выйти.

На это указывал мрачный тяжёлый взгляд монарха, сподобившегося спуститься в подземелья Тайной Канцелярии самолично.

Явился он не один.

Его сопровождала молодая жрица в повседневном одеянии капеллана воинства. Высокие, почти по колено, кожаные сапоги женского образца. Юбка, длиной в духе новомодных веяний, не обошедших стороной и силовые структуры. Приталенный однобортных китель с прямым воротом. Погонов и эполет не видно: они скрыты под плащом, накинутым на плечи. Но дева без головного убора. Длинные, ниже плеч, волосы собраны в простейший хвост, чтобы не мешались. В руке она держала боевой посох жрицы, на который опиралась при ходьбе.

Другой сопровождающий, в чине поручика, остался стоять за дверью, закрыв её сразу же, как только в темницу зашли молодые люди.

Взор правителя не предвещал ровным счётом ничего хорошего. Если бы Пелагий Любомирович не был так угнетён собственным бессилием и подавлен неудачами, то сие не ускользнуло б от его внимания.

Да и не мог Александр Александрович распаляться на хорошее да доброе. Он пытался осадить себя и не дать самому немедля умертвить приближённого, так эпично подставившего весь Двор. Пусть львиная доля того, что собирались вменить Бесчестных, пока что лишь подозрения, подкреплённые фактами. Но последние его выходки — неоспоримые аргументы, опровергнуть которые не возьмётся ни один защитник.

Да и, по правде сказать, не собирался Александровский дозволять бывшему оружничему им пользоваться. С изменниками разговор короткий. На дыбу — и разрывание с прижизненным потрошением.

— Капеллан? — недоумённо спросил вслух узник.

— А ты ожидал увидеть епископа? — меланхолично отозвалась девушка.

— Что же ты, Пелагий Любомирович? — замогильным голосом осведомился молодой монарх. — Ужо что-что, а никак не ожидал лицезреть тебя в темнице Канцелярии. Неужто оступился ты где, походя? Али клевету кто на тебя навёл порожнюю?

— Клевету, государь… — выдохнул Бесчестных. — Какая тут клевета… когда единственного наследника застрелили в спину, как безродного пса… и кто? Простолюдин без рода и племени… Ответить ему должно за причинённое смертоубийство…

Великий Император Всероссийский закивал.

— Ага, ага… единственный сын, кровный, но зачатый вне брака, коему покровительствовал прелюбодействующий родитель… который, в свою очередь, самолично вызвал на дуэль простолюдина, при том прилюдно понося девичью честь светлейшей княжны… не тот ли самый сын, Пелагий Любомирович? Ты не смущайся меня оправлять. Я ж тоже божий человек. Как и ты, под Господом Богом хожу. Память не как у арифмометра. Могу чего и напутать ненароком.

Уже на этом этапе можно было понять, что никакая линия защиты Бесчестных не поможет. Но это был единственный возможный вариант хоть как-то надавить на понимание и помилование.

Бывший оружничий был слишком тронут умом опосля разгромного поражения, чтоб трезво мыслить. Потому своё продолжал гнуть, не чураясь прибегать к ухищрениям и безбожно попирая уже известные собеседнику факты.

— Единственный сын у меня был, государь. Зачатый и рождённый по Божьему повелению и Его же благословению. По законам российским верноподданной четой, не басурманами какими, не наложницей. А что поносил кто кого… так мёртвым теперь модно всё приписывать. Усопшие ответа держать не могут.

— И для ответа ты полез к Морозовым, — кивнул монарх. — Да ещё и тайно, как тать. Ты ведь знаешь, что за покушение на дворян полагается. Неужто не вразумил тебя кодекс о штрафах?

— Так разве кто из дворян пострадал? — нагло хмыкнул дыбованный арестант. — Единый выстрел произвёл, да и то в убивца сына. Али кто ещё каких умерщвлённых на их землях обнаружил?

— Стараниями одного наймита, нет, — усмехнулся Александровский. — Иначе бы не держал ты предо мной ответа, а остывал бы в поле, в канаве. Хотя… это можно устроить. Только не в канаве. А, допустим… в Тульских рудниках.

Самообладание изменило Пелагию Любомировичу. При упоминании абсолютно не к месту помянутых разработок бывший оружничий вздрогнул.

Что Великий Император Всероссийский назвал их неспроста — понятно даже ему. Неужели он прознал о его визите туда? Но как? Сделано было абсолютно всё, чтобы этого избежать. Все следы наглухо обрублены, а перемещения велись под покровом заклятья, хоть это и было утомительно.

— Писание гласит, — начал издалека Александровский. — Что Иуде Искариоту за Христа плачено тридцать сребреников. Во столько по местным меркам оценена земная жизнь Его. Наше же писание называет… сто тысяч рублей.

Впервые за разговор Бесчестных нашёл в себе силы посмотреть молодому правителю в глаза.

— Светлейший князь Властислав Морозов, — произнёс Александр Александрович. — Светлейшая княгиня Олеся Морозова. Светлейшие княжны Ветрана и Милослава. Головы всех прочих — без счёту, потому как холопов не описывают. Два столпа и опоры государственности российской, да две невинные девы, чьи младые уста ещё не познали мужа. А ты не поскупился, Пелагий Любомирович. От души разгулялся. Не уверен, что моя свадьба, случись мне до неё дожить, вытянула бы из меня столько. А ты за головы двух дворян и их малолетних детей не поскупился… Неужто обида дороже рублей? Тебя так огорчил их отказ в женитьбе?

Молчание было красноречивее всяких оправданий.

А что можно было на это ответить? Лишь три человека знали детали этой истории. Сам Бесчестных-старший, его ныне покойный сын и человек от Синдиката, при встрече назвавшийся «Филином». Если Александровский оперирует точными суммами и перечнем заказанных душ, значит, он и его ищейки каким-то образом сумели докопаться до сути вещей. Отпираться бессмысленно.

Молодой правитель медленно прошёлся по небольшому помещению, огибая по кругу дыбу, будто бы размышлял на ходу.

— Ну, ладно. Хотя, точнее будет сказать «скорбно». Оступился. Пошёл по хрупкому льду. Можно было бы сказать всякое. Но кто тебя просил призывать в Московию айнов⁈

Бывший оружничий во все глаза вытаращился на монарха.

— Айнов⁈ — переспросил он. — Господь с тобой, государь! Я, может, и не прав где был, да грешен пред тобою и Богом, но в чернокнижии не повинен! Негоже на провинившегося грехи все вешать, видать мне твоего прощения али нет!

Вот чего-чего, а призывать зауральских сущностей не было даже в планах Бесчестных.

Хотя бы, потому, что айны — слишком неизвестный и непредсказуемый противник. Чтоб иметь с ними дело, необходимо обладать подавляющем контролем. Пока что люди не ведают о них ничего, кроме многообразия рода. А уж повелевать, указывая, где и когда появиться… При всём желании, это невозможно.

— Это мы сейчас выясним, — бросил монарх.

Капеллан, перестукивая боевым посохом, подошла к дыбе с прикованным арестантом. Направила на него посох и звонким мелодичным голосом произнесла:

— Познание.

Над телом Бесчестных начала собираться бесформенная прозрачная масса, после принявшаяся переливаться разнообразными цветами. Были вполне различимы прожилки соцветия, указывающие на принадлежность отдельных аспектов. Но каким бы одарённым ни был Пелагий, многообразие оттенков, свидетельствующее о высоком навыке владения Силой, не могло похвастаться наличием чёрного цвета. А нужен был именно он, чтоб хоть косвенно доказать возможность призывы айнов.

Ну, или, хотя бы, связь с этим.

— Он не врёт, государь, — капеллан окинула сформировавшуюся сферу профессиональным взглядом. — Накопитель внушает уважение. Навык обращения непомерно высок. Но даже с таким воззвать к силе Путей… Не хватило бы. Тело человека не использовалось в ритуале призыва. Даже с применением артефактов. Следов заимствования Силы и её безмерного проистечения также не вижу.

— Не мог он — значит, мог его сын, — безучастно пожал плечами правитель. — Перевернём вверх дном каждый закуток в имениях или связанных местах.

В каком бы безвыходном положении ни был Пелагий, но он не посмел взывать к совести монарха и просить не очернять имя почившего сына. Тем более, что о его связи с айнами и впрямь не ведал. Как знать? Может, и впрямь повинен, в обход родительского сведения?

Ему-то уже всё равно. Даже, если докажут связь Дмитрия с айнами, к Пелагию спроса нет. Даже анафему не наложат, как на чернокнижника. За ним-то прегрешения нету. Но удар под дых будет ещё тот.

— На сегодня мы прервёмся, Пелагий Любомирович, — оповестил арестованного Александровский. — Раз тут ты не при делах, то и спрос с тебя лишь за свершённое. Пока что подумай, чем ещё ты можешь быть полезен. Увы, но лично я не вижу тебе более применений. Да даже, если бы и видел… Закрыть глаза на оплаченное умерщвление дворян с малолетними детьми… Молись, чтоб приговор смягчили. Будет чудо, если потрошение заменят на усекновение главы или повешение.

— Я могу откупиться, — напомнил Бесчестных. — Моё преступление не удалось. От моих рук нет понёсших ущерба. Жертвы целы и невредимы. Ты же сам назначал мне жалованье, государь. Знаешь, что моё состояние велико. Могу уплатить Морозовым за беспокойство и казне штрафа за самоуправство.

— М-да? — осведомился Александр Александрович. — Освежи мою память, дорогой мой Пелагий Любомирович… О каких таких состояниях ты говоришь?

— Родовое имение, — не чуя подвоха, отозвался тот. — Земля. Рубли. Драгоценности, каменьями да мехами, златом да серебром. Одних самоцветов не пересчитать, кроме как на развес.

— А с чего ты взял, что это у тебя есть? — поинтересовался монарх.

Бесчестных непонимающе нахмурился.

— С того, что я единоличный владелец, государь.

— Был им, — уточнил Великий Император Всероссийский. — Ты натворил делов, Пелагий Любомирович. С тебя сняли иммунитет. А, как только ты лишился неприкосновенности, с тебя удержали штраф. Твои лохмотья на тебе — всё, чем ты сейчас владеешь. И иным едва ли когда-то будешь. Сказать начистоту, не верю, что в бывшее твоим имение ты вернёшься хотя бы рабом.

Лицо Пелагия удивлённо вытянулось.

— Так неужто по закону, государь⁈ Ладно, штраф… но состояние?!. Я ж…!

Договорить он не успел.

Александровский не владел Путями, и не мог. Но на миг Бесчестных показалось, что именно к ним и воззвал монарх.

Молодой правитель во мгновение ока оказался подле бывшего оружничего и сомкнул на его горле крепкий, необъяснимо жёсткий хват. Пальцы вонзились в мощное горло, игнорируя его ширину, и буквально сжали кадык.

— У тебя хватает ума лебезить про закон? — яро сверкнув глазами, процедил Александр Александрович. — Я смотрю, тебе не только колени прострелили, но и голову⁈ Ещё раз тявкнешь про закон, и — клянусь Богом! — ты не доживёшь до судилища! Где был твой закон, когда платил мзду за детские головы⁈ Почему ты не вспомнил о нём, когда подписывал приговор Морозовым⁈

Вспыльчивость Александровского, ставшая при Дворе притчей во языцех, чуть не стоила незадачливому оружничему преждевременной кончины.

— Молись, чтоб при обыске ничего не нашли. Иначе приговором по одному делу можешь не отделаться. Получишь по совокупности.

Глава 12 Нетривиальное ТЗ

Имение Морозовых

Светлейший князь Морозов был доволен как никогда.

Всё обернулось даже лучше, чем он мог себе представить.

Хотел задекларировать своему ближайшему окружению надёжного соратника и друга семьи? Вышло ещё красочнее, чем боярин сумел бы расписать словами.

Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. А сегодня весь свет дворянского круга общения своими глазами узрел, как молниеносно гость вывел из игры сразу две крупные фигуры. Не кто-нибудь, а сам оружничий Императорского двора Бесчестных выступил его супостатом, и при том грозным. Не просто пальчиком погрозил, а натурально покусился на умерщвление, обстреляв из порохового орудия, за что тут же сам и поплатился. Другая фигура ближе к пешкам, чем к каким-то ключевым, но и она не простая массовка: «широко известная в узких кругах» наёмника европейского происхождения. И оба пали, пленённые гостем.

Демонстрация удалась на славу. Морозов и мечтать не мог, чтоб всё обставить ярче. Теперь пресловутое сарафанное радио разнесёт на окрестные губернии вести, как некий бесстрашный гость на званом приёме пленил двух ворогов. Детали будут опущены людской молвой, или же обрастут новыми досужими домыслами. Главное — будет пущен слух, что род Морозовых зарёкся дружбой с очень сильным союзником.

Этот эффект необходимо укрепить.

Вячеслав Иванович пожил своё сполна и умел выносить выгоду из ситуаций. А сейчас ситуация сама, на блюдечке преподнесла ему не просто выгоду, а самую что ни на есть натуральную победу. Ошеломительную, оглушительную и безоговорочную.

«Мастер» проводил Великого Архимага Путей Берислава, убывшего через прореху в пространстве. Старец провёл Путями конвой, уведший пленную наёмницу: в его сопровождении полковник Протопопов и трое бойцов прошли, во мгновение ока оказавшись за десятки вёрст от имения.

Александр Александрович повернулся, собравшись было вернуться к своему столу. Уронил взгляд себе на грудь, где на зелёном камзоле виднелась пробоина с оплавленными краями возле сердца. Небрежно, как прилипшую грязь, попытался смахнуть последнюю, будто бы это вообще было возможно. Тяжко вздохнул.

Хозяин имения решительно ухватился за шанс и перешёл в активное наступление.

— Дорогой друг, — вроде бы, негромко позвал он гостя, но голос светлейшего князя достигал каждого из собравшихся за столами. — Ты взял за донельзя полезную привычку всякий раз оказываться подле, когда того требует неприятная ситуация. Уже в который раз твоими руками сбережены жизни домочадцев сего имения. Прошу освежить мою память… твоя персона не обременена семейным долгом? Ты же, насколько понимаю, холост?

Мастеров перехватил взгляд собеседника и усмехнулся одними глазами. Оба мужчины поняли друг друга без слов.

— Каюсь, ибо грешен, — отозвался наёмник. — Официально ещё ни с кем не обручён.

— Какое превеликое огорчение… — не переигрывая, прокомментировал Морозов. — А если я скажу, что окромя причитающегося в благодарность за оказанные услуги, имею честь предложить рассмотреть союз с нецелованой девой, чью жизнь ты повадился сохранять от козней из раза в раз? Светлейшая княжна аккурат на выданье находится, да и сама не прочь спасителя своего возблагодарить.

«С нецелованой ты явно перегнул», — не удержался, хмыкнув про себя, Мастеров.

— Увы, — развёл руками гость. — Тебе ли не знать, Властислав Иванович, что службой обременён похлеще семейных уз. Свободного времени, чтоб жену любить, предвидится немного. Ведь контракт заключил со мной Император.

По столам пробежалась нескрываемая волна удивлённых вдохов и изумлений вслух.

Ай, да Мастеров! Ай, да хитрый волк!

Морозов даже не просил его подыграть, сам решаясь отыграть перед гостями, но визави понял его без намёков!

Мало того, что теперь гости осведомлены о надёжном соратнике и друге рода. Теперь ещё знают, что и без того недалёкий от Двора род стал к нему ещё теснее, ибо защитник и сподвижник аж с самим Великим Императором Всероссийским в общении!

Это, конечно же, не перекраивает в одночасье всю политическую карту окрестных губерний. По мановению пальца кто попало не бросится служит, как выдрессированный пёс. Не прибавится вассалов, не прирастут беспричинно земли. Но отношения станут намного, НАМНОГО теплее с теми, кто сам их ищет.

А таковых уже существует немало.

— По щелчку каблука женитьбы и не вершатся, — улыбнулся светлейший князь. — Но именем своим и словом отныне благословляю всяческие меж вами общения. Ты показал себя в самом наисветлейшем свете. Теперь я спокоен. Есть, кому позаботиться о дочерях, ежели час кончины настанет.

Светлейшая княжна Ветрана, с нескрываемым обожанием пожиравшая Мастерова глазами, внезапно вздрогнула и обернулась на отца.

— Батюшка! — возмутилась девушка. — Господь с тобою! Ты почто нас оставить вздумал⁈ Ещё дочь замуж не выдал, а уже в могилу собрался⁈

— Все под Богом ходим, милая, — со вздохом отозвался Морозов. — А когда чей день придёт… то никому неведомо.

Алина Святогоровна подошла к столу, где оставила свой кубок, и подняла его в руки.

— Знаете, Властислав Иванович… — произнесла светлейшая княжна Бериславская. — Одному дружиннику благодаря, вы играючи выходите из положения при самых поганых обстоятельствах. И, что важнее, сокращаете поголовье своих врагов, приумножая число друзей. Так пусть же сей праздник станет лишним напоминанием, что ваш дом и род всегда под их присмотром.

Девушка обернулась на своего спутника.

— Как ты говоришь, Александр Александрович? Такое витиеватое, что мне аж понравилось.

— «Кто к нам с чем зачем — тот от того и того», — хмыкнул её протеже.

И поднял свой кубок.

— Так выпьем за нерушимость союза! — рявкнул он на всё подворье. — Ибо «Кто не с нами — тот против нас»!

Столы взорвались гулом одобрения сказанному.

Но, праздник праздником, а гвардия рода при исполнении.

Морозов поднялся со своего места и громко объявил:

— Гвардейцам отбой! И не забудьте после службы заглянуть к своим воеводам за бутылью в честь праздника. Сегодня причитается всем и каждому!

Над подворьем раздался гул утроенной силы, потонувший в едином порыве отзыва бойцов службы безопасности.

— Ура! Ура!! Ура!!!

* * *

Тем днём больше ничто не пыталось внести свои коррективы в наши планы. Как начали проливать мёд рекой, так тем и закончили.

Следовали один за другим простые протокольные смены. Ведь, не сидеть же сиднем весь день на стуле ровно, в режиме шредера-измельчителя уничтожая одно блюдо за другим? Человек имеет свойство наедаться, и при том довольно быстро. Посидели, попили, поели, отдохнули. Огласили перерыв, в ходе которого учинили променады по ансамблям подворья, общения, знакомства с прочие переговоры.

Знакомства, поздравления, благодарности, восхваления, заверения, предложения, прочие телодвижения…

Признаюсь честно. Когда Морозов звал нас на приём, я полагал, что это будет короткое застолье. Пришли, посидели, выпили, разошлись. Но мне и думать не пришло в голову, что «короткое застолье» растянется с утра до позднего вечера.

Самоходки начали разъезжаться только, когда диск небесного светила стал касаться горизонта. Гости, на прощанье вылив на нас с Морозовыми тонны тёплых речей, не всегда трезвых, убыли восвояси, существенно проредив хозяйский стол и погреба.

По тому, какими затраханными шарахались девчонки из числа служанок, прибираясь после праздника, было понятно, как много им пришлось сегодня работать. Одних только бочонков с выпивкой они натаскали с три телеги, а ещё снеди подали никак не меньше, чем столько же.

К чести и достоинству гостей стоит признать, что никто не уснул мордой в салате. То ли хмель местный сугубо слаб, то ли местные к алкоголю слишком стойки, то ли культура пития не чета привычной мне из моего мира, но никого не пришлось уносить под белы рученьки. Каждый из прибывших убыл сам, своим ходом.

Последняя самоходка с гостем уже давно удалилась в закат, а мы с Морозовыми и Бериславскими всё ещё стояли у ворот, будто провожали давно убывших посетителей имения.

О чём думали Властислав с Олесей — решительно неизвестно. Я, видите ли, мысли читать не умею.

Мысли Ветраны с её телохранительницами были видны на лбу светлейшей княжны невооружённым взглядом. Наследница рода уже неприкрыто вешалась мне на левую руку, предусмотрительно оставляя правой возможность экстренно выхватить пистолет из кобуры. Катя с Настей торжественно улыбались, глядя на нас двоих.

Надо будет расспросить местных об их принципах и правилах, если я рассчитываю задержаться в этом мире надолго. Морозов откровенно благословил наше общение с его дочерью. Но я так и не услышал слов «объявлена помолвка». Означает ли это, что она ещё не объявлена, или же это подразумевается автоматически? И, если да или нет, то каким образом к этому относятся сближницы Ветраны? От них прямым текстом было сказано: куда девушка — туда и они. Остаются ли они с ней как наёмницы, придаются ли как служанки или что, вообще, происходит?

Короче, желательно выяснить все подводные камни, пока я по незнанию не навертел дров.

О чём думали Бериславские-старшие — гадать не приходится. На лицах что отца, что матери Алины читалась неподдельная торжественная гордость за свою дочь. А, подозревая, чем может закончиться деловое сближение двух крупных родов на близкодружественных и добрососедских началах, подозреваю, главам семей будет, о чём перетереть в дальнейшем.

А Алина…

Разноглазка была откровенно загружена. Пусть на миловидном личике соратницы читались торжество момента и соучастие празднику, но позади во взгляде виднелся твёрдый взор действительного тайного советника первого класса. Появление на празднике незваных гостей в лицах Бесчестных и Ханны наводило какие-то профессиональные думы на покрытое очельем чело молодой девушки.

Светлейший князь Морозов повернулся, чтобы видеть всех нас перечисленных, собравшихся у ворот имения.

— От имени всего рода я благодарю присутствующих за то, что почтили визитом наш дом, — с символическим, но искренним поклоном произнёс Властислав. — Увы, не все сумели провести с нами сей праздный день до его конца. Однако, оный будет отмечен в нашей памяти как светлый праздник: сам Великий Архимаг Путей Берислав посетил нас. Прошу при возможности передать ему наши самые светлые и чувственные слова благодарности с пожеланиями всего самого наилучшего.

— Тебе спасибо, Властислав Иванович, — поклонился в ответ Бериславский.

По убытию старца Берислава глава семейства остался самым старшим по, так сказать, положению и должности, а потому за всех приглашённых ответ держал он.

— Мы были счастливы засвидетельствовать своё почтение семье соседей, признавшей нашу дочь другом семьи, — отозвался Святогор Тихомирович. — Меня не перестаёт положительно терзать чувство гордости за дщерь, коею вырастил и воспитал.

— Вы — достойные родичи достойного дитя, — улыбнулась Олеся. — Бог в помощь вам во всех начинаниях.

— И вам мир дому вашему, — с поклоном ответила Яна Истиславовна.

Ветрана потянулась на носочках и нежно, безо всякого разврата, чмокнула меня в гладко выбритую щёку.

— Спасибо тебе, гридь… Глядишь — поменьше просителей ко мне станут являться. Спасу от них не стало.

— Ещё не факт, — хмыкнул я. — Поверь, найдутся ещё те, кто захотят оспорить мою кандидатуру. Чую, ещё предстоят мне дуэли по твою честь.

* * *

По возвращению в Контору мы с Бериславской, памятуя наказ полковника Протопопова, заскочили к нему в кабинет, представ пред ясны очи воеводы.

Алина так и не избавилась от сарафана с очельем, я предстал по своей зелёной форме со скрытым под курткой бронежилетом.

Окинув нашу двойку критическим взором, офицер посмотрел на меня.

— Я смотрю, у ваших наёмников в порядке традиций портить своё обмундирование? Тебе что наша форма, что не наша — хлебом не корми, дай продырявить.

— Я смотрю, в вашем мире в порядке вещей людям форменную одежду портить, — буркнул я. — Что курсанты, что большие дядьки — хлебом не корми, дай из ножа пристрелить да револьвером погрозить. Спасибо, блин, додумался «защиту» нацепить. Не то бы уже давно остыл до температуры окружающей среды.

— Неплохая защита, к слову, — оценил руководитель Тайной Канцелярии. — Это же она тебя уберегла от последнего наёмничьего довода отпрыска Бесчестных? Такие клинки прошибают тела насквозь, но тебя даже не поранило. Да стрелятельное отверстие, как погляжу, тебя тоже несильно заботит. Не поделишься секретом?

— Многослойный арамидный пакет, — ругнулся матом я. — Не слишком удачный, как оказалось, для ваших реалий. Но для недооценивших меня противников оказался роялем в кустах.

— Чем? — не поняла Алина.

— «Рояль в кустах», — пояснил девушке. — Так у меня принято именовать любой неучтённый фактор, играющий на руку, которого не могло быть на сцене даже теоретически. У вас такое должно быть открыто и изобретено только через сотню с копейками лет.

— И насколько защита нерушима? — осведомился Протопопов. — Неужто прям от всего избавляет?

— Рояль, а не духовой орган, — уточнил я. — У любой защиты есть свой предел. Для каждого типа воздействия есть свой способ прикрыться. Но это тема отдельного разговора, размером на целую лекцию. Ты нас видеть хотел, полковник? Что-то по нашу душу?

— Больше по твою, наёмник, — сидящий за столом Поликарпович сложил перед собой ладони «домиком». — Алина Святогоровна пользуется отводом по семейным обстоятельствам, но ты своего добился. Рад тебе сообщить, что Великий Император Всероссийский, да благословит Господь его правление, изготовил на гербовой бумаге договор, который вы ратифицировали в своей последней беседе. С этого момента твой контракт официально считается начатым, и с него же будет идти отсчёт для начисления тебе выплат. А ещё рад сообщить, что по указу Александра Александровича готовится к убытию экспедиционный корпус, посланный на прокладку пути через неосвоенные земли. Полагаю, ты внял моему наставлению и уже начал сбор сведений о том, что тебе предстоит?

— Ничего хорошего, как выяснилось.

Бериславская посмотрела на меня снизу вверх.

— Ты справишься? — спросила она в лоб. — Нам не найти ещё одного Мастера Путей, если ты сложишь свою голову. Нам не нужен бесстрашный герой, почивший в бозе. Нам нужен герой, уберёгший Империю. Одно автоматически исключает иное.

— Мне понадобится вернуться к себе за рядом оборудований, — отозвался я. — Айны оказались меньшим из зол, его должно получиться разрешить простой огневой мощью. Мой текущий арсенал заточен под борьбу с целями, сопоставимыми по массе и живучести с людьми. У меня не было в планах воевать против аномальных зверей. А ещё не было в планах заниматься радио-, химической и биологической разведкой. А, как выяснилось, именно это и планируется. Экспедиция светлейшего князя Бериславского и старец Берислав сообщали о злокачественных испарениях, способных положить насмерть.

— У тебя есть решения для этих задач? — спросилРостислав. — Или понадобится изобретать узкоспециализированные?

— Есть, где достать, — заверил его. — Другое дело, что это не произойдёт за один день. Под меня буквально будет запущено индивидуальное производство. Может, за неделю управятся. Может, за месяц. Поэтому мне необходимо знать точно: я буду работать один или ко мне будет приставлен помощник?

— Лана заверяет, что как раз к этому времени оправится от ран. Способности восстановления прокажённых, доставшиеся им от айнов, и не такие поражения могу излечить. Главный врач подтверждает эти прогнозы.

— И примерно через месяц ты прогнозируешь улучшения для Златы! — осенило Алину. — Значит, я смогу оставить сестру на прислугу и родителей, и также помочь тебе в деле!

Я посмотрел на напарницу.

— Получается, трое? В принципе, неплохо. Можно даже сказать, оптимальный размер группы. За оставшееся время можем попытаться поработать над слаженностью группы.

— Экспедиция за Урал опасна, — предупредил полковник. — Троих человек никто не отпустит. Вас будет сопровождать как минимум сотенный отряд стрелков.

— Целая рота? — хмыкнул я. — На хрена козе баян, стесняюсь спросить? Там же маневренность будет нолевая. Да и кто будет контролировать такую толпу при движении через сильно пересечённую местность? Девственная тайга с буераками да буреломами. Половину людей сразу растеряем. Небольшой отряд в несколько человек — и ша.

— А кого ещё? — поинтересовалась Бериславская. — Батюшка сейчас занят на работах. Дедушка Берислав уже не в том возрасте. Кого-то из Канцелярии с собой брать?

— Мне очень понравились щиты Морозовой, — пожал плечами. — Она меня им, конечно, научила, но лишняя защита лишней не бывает никогда.

Полковник покачал головой.

— Это потребует санкции Александровского. Я не могу без его решения выдать допуск роду Морозовых до тайны государственного уровня. А, напоминаю, освоение Силы Путей проходит именно под таким грифом.

— Запрашивай, — согласился я. — Он в любом случае не подпишет документы немедленно. Все телодвижения займут дней несколько. А я пока что займусь своим арсеналом. Но мне нужен перечень людей, которых мне дадут для задачи. Понадобится заказать для них оснащение, а оно потребует подгонки под размер и рост тела.

Примерная картина маслом у меня в уме уже сложилась. Остальное — дело техники.

13 апреля 2025 года

20:41 Спасибо, что обратились в нашу рекон-мастерскую! Работаем с какого-то хвостатого года и производим оборудование для сталкер-страйка, фоллаутов, зомби-апокалипсисов и прочих апокалиптичных сеттингов. Чем можем помочь?

20:43 Салют, парни. Нетривиальное ТЗ. Нужен боевой защитный костюм с замкнутой системой дыхания для действий в условиях непригодного воздуха. При этом требуется защита от непогоды, температурный диапазон от +15 до 0 по Цельсию, возможны шквалистые ветра, затяжные дожди. При всём при этом, необходима мобильность на уровне охотника за особо опасными тварями или штурмовика. Броня, ударопрочные щитки, обшивка хотя бы по БР1.

20:45 Больше смахивает на типичный заказ для сталкер-страйка. Какую группировку реконите? Сможем помочь ещё больше, если поделитесь деталями.

20:47 Без рекона. Предстоит пешая экспедиция в тьму-таракань с возможностью искупаться в радоновых ваннах, надышаться болотными испарениями сероводорода и словить плюху от чьих-то недобрых когтей-зубов. Поэтому «нетривиальное ТЗ» включает в себя защиту конечностей хотя бы по первому классу бронезащиты с минимальными открытыми участками. Верхняя тряпка — максимально злая, чтоб выдержала постоянные ветки и колючки, если попадутся. Система дыхания нужна не имитация, натуральная, рабочая. Вероятно, придётся собирать на базе карбоновых баллонов 400 атмосфер.

20:50 (О_о) Ебать, паря. Тебя куда несёт-то?

20:51 Поверь, братан, лучше тебе не знать. Сроки не горят, но задача архиважная. Если надо — доплачу за приоритезацию.

20:55 Ебать… сорян, покурить отходил с перепугу… Слушай, может, не надо? Мы-то рекон обшиваем, а не экзоскелеты для аномальных зон.

20:59 «Надо, Федя. Надо». Короче. Носить планируется на первый базовый влагоотводящий слой термобелья. По ТЗ, нижняя тряпка — синтетика, хорошо транспортирующая пот наружу, чтоб не запариться. Следом — мембранное полотно с показателями 40 000 мм водного столба водоупоротости и 40 000 грамм паропроницаемости в сутки. Если найдётся что-то более водостойкое и дышащее — ставим без вопросов, сколько бы ни стоило. Верхняя тряпка — нейлон 1000 денье или больше. Под неё необходимо вшить что-нибудь арамидное по БР1. Обязательно паты на рукавах, штанинах. Капюшон. Пошить всё в виде комбинезона, чтобы не снималась куртка. Карманы — на бёдрах сбоку для ножей, на икрах для ИПП, на рукавах у плеч для ИПП и жгутов-турникетов. В комплекте нужен бронежилет под СВМПЭ-плиты с натуральным рабочим КАПом. «Перед-зад» по БР5, камербанды и прочие «мягкие» части можно по БР2 или 3. «Броня» должна быть совместима с PALLS/MOLLE. Ну, и, традиционно, локти-колени с защитными противоударными вставками. Замкнутая система дыхания — на панорамном шлеме, позволяющем использовать огнестрел с коллиматором, и заспинных баллонах. Возможно, две-три штуки в связке через газовый редуктор. Автономность не в приоритете, будут перезарядки. А вот надёжность должна быть на высоте. Чисто технологически осилите?

21:05 Еба-а-а… Ля, паря, да ты отбитый… Ща, погодь минуту, я нашего конструктора позову…

21:30 Короче, констр заценил твою ТЗ и спросил, в какую пердомуть тебя бесы несут. Чисто конструктивно это реально. Если параметры стандартные, близкие к общим лекалам, то работы на неделю. Ты уверен, что это тебе надо?

21:33 Не мне. Их таких штук несколько понадобится. Предварительно — пять или семь. Размеры, естественно, разные. Но, раз знаем, что справитесь, будем обмерять всех. Оплату как принимаете? Нал, безнал, на карту?

21:40 Ляяяя…

21:45 Слушай, парь. А чего обычную промышленную «химзу» не возьмёте? Обычные костюмы промышленного класса. Герметичные. Крепкие. Проверенные. Надёжные.

21:47 Стрелять в таких пробовали, не?

21:49 Понял, не дурак, дурак бы не понял… Эскизы скинешь? Или можем творить, что хотим?

21:50 Без порнухи. Декоративных элементов быть не должно. Остальное на ваше усмотрение. Не первый раз выкройку режете, получше меня понимаете.

21:55 Понял, принял. Берём в разработку. Счёт тебе уже завтра скинем, у нас все счетоводы спять давно. Приятно было познакомиться.

21:57 Взаимно, парни. До скорой связи.

Глава 13 Об эффективности крупнокалиберных скрипок и прочей консерватории

Имение Бесчестных

Ещё немного — и обыск в бывшем имении не менее бывшего оружничего Императорского двора по размаху напоминал бы общевойсковой штурм. Да и не мудрено. Хоромы себе Бесчестных отгрохал пусть и не крупнее монарших, но всё равно внушающими. Одна только площадь имения была сопоставима с небольшой деревней. Отсюда и личного состава задействовали с заведомым переизбытком.

Боярские хоромы стояли обособленным ансамблем. В их стенах во времена праздного пребывания, свободного от повинных обязанностей, обитал последний их хозяин. Располагавшийся под ними погреб под снедь и настойки уже сам по себе тянул по подземный каземат. А ведь над ним высился ещё первый этаж бревенчатого дома, обложенный снаружи камнем. Второй этаж был чуть меньше первого, используя своды нижнего как пол балконов. Самый высокий, третий, представлял собой совсем уж небольшой, по меркам общего дома, закуток. Второй и третий демонстрировали идеально ровно обточенные круглые брёвна: их обкладывать снаружи не стали.

Поодаль от хозяйских хоромов стояла изба, которую язык остро чесался поименовать халупой. Также сложенная из брёвен, но уже прогнившая от влаги насквозь, она едва ли переживёт хотя бы десяток лет. Признаков перекоса пока не видно, но стены в ужасающем состоянии. Их проще разобрать, чем чинить. Это было жилище прислуги.

Совсем вдалеке, закрытый насаждениями, тщетно пытающимися имитировать чувство вкуса и прекрасного, стоял, дыша на ладан, еле живой сарай. За ним размещался спуск в основное подземное хранилище, где держали долгохранящуюся снедь и припасы последней необходимости.

И это всё — не считая менее капитальных сооружений, по типу курятника, крольчатника, псарни, свинарника и стойбища с мелким рогатым скотом. Каждое из этих сооружений по размеру превышало избу среднего жителя, ибо в былые годы животины держали в изрядном количестве. Общее поголовье в подворье переваливало за сотню.

Повсюду сновали люди Протопопова, по приказанию Великого Императора Всероссийского перерывая всё сверху донизу. Каждую соломинку сметали с места, ища, что под ней. Каждую скирду разбирали на охапки, ища иголку в стоге сена. Каждый чердак, каждый закуток, каждое помещение в зданиях исследовалось с особым пристрастием.

Простукивались стены, вскрывались полы, допрашивались крестьяне. От участи быть вскрытой была избавлена мягкая мебель по причине её минималистичного наличия. В основном, несколько стульев да кресел. Остальная была, по большей части, жёсткой. До матрасов докопались, да.

Канцеляристы знали, какого размера вещи и где можно спрятать в деревенском имении. А ищущий, как заповедано, да обрящет.

Искомое нашлось спустя несколько часов изысканий. В дальнем подвале, за сараем, в стене, обнаружили тайник. Его старательно заложили камнями в фактуру и в тон прочей кладки, и найти его было бы непросто, если б знающие люди не осознавали, что искали. В небольшой, локоть на локоть, закладке, сыскари узрели небрежным почерком исписанную толстую стопку писчих листов, обмотанную в кожаную распашонку. От сырости подземелья бумагу это не спасло, но тексты ещё были читаемыми.

И вот они категорически не понравились тем, кто их увидел.

Руководитель Тайной Канцелярии самолично руководил обыском и координировал действия людей. Оцепление, группы поиска, группы допроса, вооруженный отряд на случай непредвиденных обстоятельств… Обыск подозреваемого в связях с айнами — это не арест проштрафившегося чинуши. Тут нужен свой, профессиональный подход.

Полковник сидел на улице за реквизированным столом и методично вносил в свою папку листы с оперативными записями, касающимися делопроизводство. Кто кого, когда допросил, сколько людей обнаружено в имении, какие предприняты меры дознания и досмотра, что обнаружено по итогу…

— Ростислав Поликарпович, — к начальнику подошёл штабс-капитан Завьялов. — Разрешите-с?

Протопопов поднял на собеседника взор.

— Что у тебя, Степан Евставьевич?

— Нечто, господин полковник. Вероятно, то, что искали.

Сыскарь передал руководителю находку.

Тот отложил в сторону свои писчие дела, принял обнаруженное из рук подчинённого, разложил на столешнице и раскрыл кожаную распашонку. Увидев в ней стопку листов, машинально прижал из сверху рукой, чтобы, случись порыву ветра, их не разметало по круге.

Минуту Ростислав Поликарпович изучал тексты на страницах рукописи, методично перелистывая один за другим и по привычке придерживая уже осмотренные от случайного дуновения воздухов.

По стилю изложения было понятно, что это копия с какого-то первоисточника, а не скоропалительные записки сумасшедшего. Грамотно структурированный текст и своевременное раскрытие мыслей не оставляли сомнений, что перед глазами список с чего-то труда.

Труд касался — не много и не мало — а аж способов взаимодействия айнов меж собой и подчинения их. Это не была инструкция к действию или исчерпывающие наработки по практической части. Авторы перечисляли факты, обнаруженные в ходе изысканий, и предлагали варианты, коими можно с тварями общаться.

Колдовские обряды. Чтения заклятий. Разработки по Силе в области подчинения и подавления. Описания ритуалов. Многое снабжено рисунками.

И вот, среди них, глаз руководителя Тайной Канцелярии зацепился за схематическое, но очень чётко узнаваемое изображение черепа айна, водруженного на древко. Древко любопытнейшее, ибо под венчавшим его черепом имело некий сосуд, в котором, согласно поясняющим сноскам авторов, положено держать наживую изъятое сердце айна, в то самое время как в скелетированном черепе покоился головной мозг. Ряд предварительных ритуалов, произведённых с артефактом, наделял его силой не подчинять тварей, но сообщать им некие посылы. Ещё не управление, но уже уведомление.

Возможно ли было призвать зверя с такой помощью? Исключать нельзя. Но это необходимо изучить.

— Прелестно, — констатировал Протопопов. — Кто-то не просто изучал айнов, но и нашёл способ коммутации с ними. Изымите образцы писем из имения. Необходимо определить писателя этих страниц.

— Продолжать поиски? — справился Завьялов. — Или же ведь достигнута?

— Если всё осмотрели глазами — начинаем прибегать к Силе. Вскрывайте любые подозрительнее места и объекты, если на них есть следы недавних возмущений. Но осторожно. Помните, что у врага не было целей одарить нас от щедрот душевных. Берегитесь взрывных устройств и артефактов.

* * *

Пользуясь случаем, дозволившим мне вернуться в родной мир и озаботиться предварительным сбором информации, заодно перекопал свои запасы оборудования в остром приступе самосохранения.

Что забрал с собой основной минимум, от носков и флиса и от ножа до пулемёта — это, конечно, хорошо. Но, как выяснилось, не все мясорезы можно вывести тупой огневой мощью.

Поможет тебе автоматический огонь в непригодных для дыхания испарениях земли?

Даст преимущество ёмкость магазина при пересечении неизвестных неосвоенных территорий, заведомо кишащих неведомым зверьём?

Уложит на лопатки неведомую аномальную тварь твой навык штурма посадок и чистки траншей, когда она тварь размером с диплодока?

То-то же.

Тут необходимо подойти с умом.

К примеру, уже с берега очевидно, что будут нужны газоанализаторы. Просто так соваться в непонятную зону, где испарения могут носить как статичный, так и мигрирующий характер, не стоит. А, где испарения земли, там могут быть и радиационные пятна. Ведь, есть же выход на поверхность того же условного радона или сероводорода. Почему не может быть выхода на поверхность жилы с условным урансодержащим массивом руды? Или ещё какой источник радиации. Ещё бабка надвое сказала, но подстраховаться надо.

Газоанализаторы — раз.

Дозиметры — два.

Метеостанция — три.

Вот последняя нужна абсолютно точно. Ладно, действовать в относительной цивилизации. А за её пределами? Мне прямо сказали: «Пошлём тебя в жопу, и понятия не имеем, что там, кроме того, что там жопа». Защиту от непогоды я, конечно, предусмотрел, но хотелось бы иметь представление о грядущей погоды вообще, а не только лишь защитный костюм.

Всякие мелочи, типа контрольно-измерительных приборов, нашлись относительно быстро. Что-то у меня было ввиду рода деятельности, типа портативной метеостанции (оператору беспилотного летательного аппарата она нужна, особенно на первых порах, когда он только учится «вставать на винт»). Что-то затрофеил с супостатов.

Те же газоанализаторы были нужны, когда прошли слухи, будто противник стал баловаться сбросами с «птичек» боеприпасов с химическим наполнением. Как оказалось, толку с этого не было никакого: ты успевал словить «прилёт» и «хапануть» раньше, чем прибор засекал изменения предельно допустимых концентраций отравляющих веществ. Но эксперименты проводились, да. Анализаторы имел в наличии.

Дозиметр вообще был штатным в оснащении. Ядерную войну никто не ожидал, но что такое взрыв «грязной» бомбы, распространяющей по округе радиоактивную пыль, производимую боеприпасом без ядерной реакции, знали все. Попасть в поле поражения такой игрушки не случилось, но пользоваться радиометрами умею.

А вот всё, что касалось второй части модернизации оснащения — калибра — необходимо доставать.

Самое «злое», что у меня есть — это винтовки нормальных калибров. «Нормальными» у нас признаны калибры до девяти миллиметров включительно, но ни один патрон такого номинала не поможет, если приспичит иметь дело с монстром, скелет которого изобразила Лана. Там реально, блин, целый динозавр… Хуже всего то, что списать на фантазию девушки или бредни умалишённой это не получится. Бериславский подтвердил, что его экспедиция находила кости непомерно огромных существ. Значит, нужна соответствующая огневая мощь.

Ни в одном охотничьем магазине я такое не найду. Да, калибр 12,7 миллиметров в своё время сертифицировали в качестве охотничьего боеприпаса для гражданского огнестрельного оружия. Но, во-первых, цена выстрела в тысячу рублей за патрон не нашла отклика в сердцах кузьмичей, а, во-вторых, цена винтовок в этом калибре даже безо всяких накруток поганой метлой разметала любые очереди, которые только могли бы встать к витрине с таким стрелядлом. Редкие магазины имели в ассортименте подобную шайтан-арбу, но это больше имиджевая история. Продавались такие пушки крайне редко.

Да и, если делать всё по букве местного закона и приобретать оружие официально, для его покупки необходима лицензия на приобретение, которую быстрее, чем за месяц, сделать затруднительно. Нет у меня подвязок в отделах лицензионно-разрешительной работы. Придётся делать документы на общих основаниях в порядке очереди. А ждать месяц, после чего ждать ещё две недели, прежде чем выдадут разрешение на ношение и хранение, которое позволит приобретать боеприпасы без палева…

Если тот же клинок в подарок Морозову я купил просто на основании охотничьего билета и первой попавшейся РОХа, которую вытащил из бумажника, то с тем же 12,7 такой фокус не прокатит. А соваться за Урал на встречу с айнами с меньшим калибром видится так себе идеей. Значит, нужна подвязка с тем, кто поможет добыть.

Я развалился на диване, нашёл в КПК номер «Балагура» и набрал вызов.

Несколько секунд в трубке слышались лишь одни гудки, которые прервались абсолютно неожиданно:

— Какие люди, да без охраны… «Мастер», да ещё и собственной персоной… Жив?

— А что мне сделается? — буркнул я в ответ. — Подумаешь, сдохну. Первый раз, что ли?

— Действительно, — фыркнул старый знакомый, казначей московского отделения ЧВК «Бесогоны». — Просто так звонишь или по делу?

Секунда тишины.

— Хотя, какое, на хрен, «просто так»… Ты ж пару недель, как домой вернулся. У тебя и без моей морды есть, с кем за жизнь потрещать. Дела срочные или терпят?

— Какое-то время есть, — уклончиво отозвался. — Но, если за них кто-нибудь возьмётся, будет зело полезно. Мне будет нужна одна скрипка, фраерам в уши ссать. Сами по себе фраеры те ещё концертмейстеры. Медведь на уши наступил, потому классическую симфонию не заценят. Надо что-то такое, чтоб прям басами наваливало.

Трубка усмехнулась голосом «Балагура».

— Едрить, тебя понесло в консерваторию… Тебе контрабас подогнать, что ли? Или сразу органный комплекс?

Как представил себе, что буду рассекать по неосвоенной аномальной Сибири с раструбами направляющих от реактивной системы залпового огня, так аж в дебильной улыбке расплылся. Были б такие у атамана Ермака в его годы — глядишь, и освоение Зауралья прошло бы с куда меньшими потерями.

— Этот орган ещё обслуживать надо, — вздохнул я. — А из меня органист — как из балетной примы шлюха. Не, я музыкант скромный. Какую-нибудь скрипочку позвучней, да струн к ней расходных… А за мной не заржавеет. Встретимся?

Трубка замолчала тишиной секунд на десять-пятнадцать.

— Давай. Как будешь готов — подруливай. Желательно наличкой. С золотом нынче морока.

— Золото я и без того не жалую. Заранее дзякуй, боярин. Скоро буду.

— Гарцуй. Жду.

Отлично. Одной проблемой меньше.

У «Балагура» в загашниках найдётся любой запрос. Трофеев ЧВК имеет не просто вагон и маленькую тележку. Когда следует зачистка занятой территории, гребётся абсолютно всё, что плохо лежит, в режиме пылесоса. Если мне, к примеру, на поле боя 12,7 на хрен не нужен, то кому-нибудь из наших снайперов-дальнобойщиков антиматериальная винтовка для выведения из строя бронированных или технических средств противника потребна как воздух. Понятно, что не всё нам доставалось в товарном виде. Некоторые трофеи в процессе захвата страдали так, что их даже слесаря-оружейники в руки не брали. Дешевле выкинуть и забыть, чем отремонтировать. Но более или менее кондиционные образцы скрупулёзно складировались и вывозились на Большую Землю. А там уж им находилось применение. Лишь бы оприходовать.

Ладно. Оперативный перекус, чай-кофе, собраться и на выезд.

Можно даже не переодеваться. Только кобуру с пояса сбросить, чтоб АПБ сильно в глаза не бросался. Что такое нож разведчика стреляющий — сейчас уже не каждый служивый вспомнит, не говоря уже про тех же «дэпосов». Зато любой сотрудник возбудится на откровенно «левый» пистолет.

Был в своё время вариант протолкнуть моё награждение. В качестве наградного фонда — натуральный короткоствол. Как это часто бывает, представление к награждению осело в столах вышестоящих начальников в ожидании занесения толстой котлеты, а потому не состоялось. Я же посчитал, что «законное» ношение пистолета не стоит тех денег, что просили за подписание документов, потому ограничил себя «незаконным». Представление благополучно затерялось в бесконечном беге времени, а я просто взял себе за привычку не светить «коротышом» направо и налево. На многие «длинноствольные» единицы у меня официальное разрешение на ношение и хранение, которое не зависело от занесения котлет хрустящих банкнот. А на остальное плевать.

* * *

В стенах конторы ЧВК «боярин» «Балагур» встретил меня по прибытию крепким рукопожатием, привстав из-за своего стола.

— «И, всё-таки, они возвращаются», — усмехнулся он, комментируя моё появление в его кабинете. — Не надумал на новый контракт? Хотя, какое там… пара недель всего прошло. Небось, ещё в ушах звенит, да шелест пропеллеров по ночам слышишь…

Я не стал комментировать своё самочувствие, между прочим, изрядно окрепшее за последнее время. Перестали ныть старые травмы, не давали знать о себе те же колени… Может, Бериславская права, и местная магия «на той стороне» взаправду меня подлечила? Если так, то это объясняет те зверства, которые я могу вытворять с разноглазкой.

— У меня другой «контракт», — хмыкнул в ответ, пожимая руку коллеге. — Наклёвывается вооружённое охранение экспедиции. Места дикие, нетронутые. Кто там водится — «ХЗ». Нужна какая-нибудь злая скрипка по типу 12,7 миллиметров. Медведей валить — хватает и 9,6. Но, местных послушать — так там динозавры водятся натуральные, что не каждая «сорокопятка» возьмёт. Не завалялась какая-нибудь машинка ненужная? На техническое состояние по фигу. Я белке под хвост с километра засаживать не собираюсь. Так, чисто с охотничьей дистанции накидывать.

— Почему-то, про неё сразу и подумал… — пробормотал «Балагур».

Казначей встал из-за стола, отошёл в угол своего кабинета. Из-за сейфа с документами, отстоявшего от стены буквально чуть, вытащил крепкого вида полимерный ударопрочный кофр изрядно пожёванного вида.

Тара имела откровенные повреждения. В паре мест треснула насквозь, так что ни о какой герметичности речи уже не было. Из четырёх защёлок на месте было лишь две. Ручка, как бы была, но, как бы, не была. Вместо неё был привязан кусок буксирной стропы, уходящий внутрь кофра через просверленные отверстия. Всё указывало на то, что упаковка подбиралась по гаражному принципу.

С другой стороны, а мне ли не по фигу? На скорострельность и полёт ракет влияет? Нет. А на нет и суда нет. Мне ж стрелять, а не на приёмах красоваться.

«Балагур» водрузил кофр на стол, чем занял его весь. Бухгалтерский закуток не предназначен для презентации огнестрельного парка.

Щёлкнули оставшиеся на месте защёлки. Откинулась крышка, можно сказать, «гроба». На меня воззрился аппарат в лучших традициях мод-мейкеров шутеров апокалиптичных жанров.

— Ну и адский пылесос, — не удержался я. — Что курил его создатель?

Калибр, однозначно, был 12,7×108. Патроны лежали рядом, в кофре, чинными пачками, почти по всей длине. Пять магазинов обитали тут же. Судя по длине — пятизарядные. Была в комплекте какая-никакая, а система ношения: мощный крепкий ремень с широким погоном. Но на этом, как бы, всё. Ни внешних прицельных приспособлений, ни каких бы то ни было узкоспециализированных цацок.

В глаза бросился массивный, монструозный дульный тормоз-компенсатор реактивного типа, венчавший срез относительно короткого ствола «адского пылесоса». Многокамерная конструкция с «жабрами» должна была внушить, что рассчитана корректно и будет эффективно устранять отдачу хотя бы в некоторой части.

Хотя, расчёты точно велись. Даже практические испытания. Вон, в конструкции приклада виднеется характерный пружинный гаситель отдачи. Просматривается сквозь скелетную компоновку.

— Подземный сумрачный гений прифронтового мастера, — доложил «Балагур». — А чем он там баловался… Изделие, как видишь, нештатное. Буквально штучное изобретение. Но машинка рабочая. Где-то собрана из чего попало. Основа — обрезок перебитого осколками ствола от пулемёта. Ствольная коробка самопальная. Затворная группа чуть ли не проще, чем у «Максима». Выточена буквально в гараже на коленке. Ударно-спусковой механизм проверен делом и временем. Прицельные приспособления открытые и нерегулируемые, но для твоих задач должно сгодиться. Оптику не предлагаю. Как выяснилось, создатель этой дур-машины провтыкал вспышку и не угадал с моментом импульса. На этом калибре сыплется практически всё, что бы ты сюда ни воткнул.

— Плевать на оптику.

Я достал из кофра адски тяжёлую сатану. По сравнению с пятикилограммовым РПК эта сволочь весила полнокровную десятку с гаком даже разряженная.

Последний пункт проверил отдельно. Невзирая на отсутствующий в приёмнике магазин, приоткрыл затвор и заглянул в казённик. Патронник был пуст.

Вот ещё, дырявить стены родной конторы.

— Лишь бы плечо отдачей не вышибло, да реактивной тягой не отбросило. Если в условного медведя на триста метров попадёт — уже хорошо. Почём хочешь за игрушку? И расходники к ней нужны в количестве. Сколько можешь продать?

— Конкретно патронов — немного, — уточнил собеседник. — Перед тобой почти всё, что есть. Но могу в довесок нагрузить гильз-однострелов. Этих — сколько унесёшь. Капсюли, порох, пули — и крути-собирай себе сам. Хочешь — полуоболоченные, хочешь — бронебойные, хочешь — зажигательные.

Хм. А это, между прочим, идея…

С одной стороны, стреляная гильза крупного калибра — это поддутие, раздавшиеся стенки, удлинённое дульце, обглоданные или даже разорванные фланцы, шанс вылета капсюля из-за изношенного посадочного гнезда. С другой стороны, я же не снайпер-высокоточник? Мне нужны чисто дистанции ближнего боя. От нескольких метров до пары-тройки сотен. Подрезать дульце гильзы, удлинённой после выстрела? Осадить ровно пулю, чтоб она подалась без перекоса? Заменить пробитый капсюль на не стреляный? Отмерить порох до сотой доли грамма? И что из этого я сделать не смогу?

Глава 14 Кто же ты такой?

Остаток дня решил посвятить всё тем же подготовкам к задачам, ради которых меня в этот мир и дёрнули.

Уже известно, что я попрусь через всю Сибирь, пафосно превозмогая потуги местных динозавров? Известно.

Уже известно, что меня будет сопровождать некоторый контингент? Известно.

Уже известно, что такие экспедиции не собираются по щелчку пальцев в одночасье из готовности «номер один», а планируются и оснащаются загодя? Известно.

Вот, с этого и начнём.

Закинув в свой закуток обители принесённый с Земли крупнокалиберный дырокол, поставил себе в план приведение оружия к нормальному бою и полную его дефектовку. Мне оно уже досталось в не самом товарном виде, а с ним ещё минимум месяц шароёжиться по аномальному Зауралью. Не хотелось бы, чтобы скрипка подвела.

И после обители одним прыжком переместился в Оболенск, где мне надлежало начать собирать сведения для производства боевых защитных костюмов. Минимум четыре персонажа обитали там, и с них решил начать.

Первым делом наведался к Лане в медсанчать. Безродная всё время проводила там. Да и где ей ещё находиться, когда спина исполосована звериными когтями? Не метлой же махать на плацу, в самом-то деле?

— Тук-тук? — вошёл в покои больных без стука, но номинально обозначил своё присутствие. — Разреши вломиться.

Прокажённую застал сидящей за тумбой, в усиленном режиме печатной машинки один за другим штампующей от руки рисунки.

Они были везде. На кровати, на тумбе, на полу… Вислоухая слишком буквально восприняла мою просьбу. По ходу дела, она решила запечатлеть в бумаге абсолютно все свои видения без разбору.

Раненая повернулась на мой голос.

С расстояния под её тёмной, почти чёрной шерстью мимику почти не разглядеть. О том, что девушка улыбнулась, можно судить исключительно по тоненькой ниточке бледных губ, тронутых улыбкой. А вот хвост и его поведение не скроешь никакими наростами. Длинный метровый отросток с потрохами сдал свою хозяйку, радостно завиляв с моим появлением.

— Мастер… — проронила обитательница покоев. — А ты ко мне зачастил.

— Помешал? — осведомился я. — Ты говори, если надоедаю. Пореже буду досаждать.

Хвостатая энергично замотала головой.

— Нет, что ты…! Ты единственный, кроме дознавателя и главного врача, кто навещает меня в этих стенах… По правде сказать, не хотелось бы, чтоб ты вообще уходил… но…

Ого. Ни хрена ж себе, однако, предъявление… Нет, Берислав, конечно, обмолвился, что Лана грозится стать мне самым преданным и надёжным союзником, особенно после того, что я для неё сделал… но чтоб вот так вот?

— Весьма признателен на добром слове, — улыбнулся я. — А я к тебе с новостями.

Раненая оживилась.

Ну, а чего ещё ожидать? Радио в этом мире изобрели, но оно не настолько распространено, чтоб ставить его в покой больных как средство развлечения. Оно если и есть в Академии, то больше как средство оповещения.

Печатную прессу ей сюда тоже не доставляют. Кроме трёх человек, включая меня, больше никто не заходит. Откуда ей получать свежие данные? Очевидно, что она тут от безделья мается да в информационном вакууме пребывает.

— Мы говорили с Императором да Протопоповым, — сообщил я. — И заключили официальный контракт, подписанный на гербовой бумаге. Мне полноправно поручен ряд специфических задач, которые буду исполнять в статусе наёмного воина. Отсюда следует, что вступает в силу решение Поликарповича приписать нас друг к другу. Как поправишься — мы с тобой будем работать в одной команде. Это уже решено.

И без того живший своей жизнью хвост вислоухой буквально взорвался, будто пошедшая вразнос ветряная мельница, хоть внешне Лана и осталась почти спокойной.

Всё же, многие мимические моменты остаются непроглядными за ощутимым покровом шерсти. Основную массу эмоций собеседницы приходится читать по её движениям, осанке, губам и глазкам.

Лана осторожно, помня про почти уничтоженную спину, наклонилась, пытаясь выказать почтительный поклон.

— Искренне сочла бы за непомерную честь, — смиренно проронила она.

Вот только никаким смирением и не пахло. Хвост прокажённой буквально семафорил, что ради этой самой работы в команде она готова если не на всё, то на многое. Рвётся в бой ещё на берегу.

С одной стороны, это хорошо. Но с другой…

— Не спеши с разбегу в омут, — предупредил я. — Всё не так просто, как кажется. Мне предстоит тащиться через всё Зауралье от самых гор и до Дальнего Востока, пересекая неизведанные земли, предварительно кишащие айнами. Подумай дважды, по силам ли тебе это.

И дело даже не в физических потребностях. Ей едва ли придётся тягать брёвна, рубить вековые деревья и валить реликтовый лес. Даже, если дело «выгорит» и мы сработаемся как группа, я не собираюсь давать ей в руки ничего тяжелее автомата.

Дело в психике. Она чуть не кончила на зубе айна, а тут я сообщаю, что собираюсь в самый их рассадник.

Это как сообщить покусанному акулой пловцу, что его следующий заплыв будет проходить в водоёме, кишащем её сородичами. Я бы покрутил пальцем у виска. Иные ударились бы в истерику.

Хотя, нашлись бы и те, кто кинул б в акул глубинные бомбы и пошёл по воде, аки посуху…

Видимо, Лана как раз из последних.

Вислоухая посмотрела мне в глаза.

— Мне не стоит и думать, мастер, — произнесла она твёрдым голосом. — Ты отбил меня у одного из них. Показал, что с ними можно сладить. Я жива лишь благодаря тебе. Если с кем и идти на айнов, то исключительно с тобой.

— Экспедиция опасна, — предупредил я. — Тяжела. Придётся много работать, мало спать. Айны не просто встречаются часто. Вероятно, они там повсюду. И стычки с ними будут столь же часты, сколь и угрожающи.

— Айны сторонятся огня, — возразила прокажённая. — Во мне память многих поколений. От предыдущего к последующему, их страх перед пламенем всё меркнет, но до сих пор силён. Разводя костры, мы привлечём внимание. Но ими же оградим себя от стычек. Айны сильны. Но и у них есть слабые стороны.

О-па…! А вот это ценная информация!

Не уверен, что в прошлые разы хвостатая делилась ею со мной. Может, и делилась, но не помню.

Если зауральские динозавры предпочитают избегать открытого пламени, то всё намного проще. На стоянках разложить «нодью», как один из самых долго горящих видов костров, и половина дела в шляпе. Для поганых случаев родить ранцевый струйный огнемёт. Для самых поганых — реактивный…

А если серьёзно…

— Я в любой момент могу списать тебя в тыл, — сообщил девушке. — Если поймёшь, что не справляешься, через силу заставлять не буду. Мне будут нужны замотивированные бойцы, а не те, кого гонят из-под палки.

Прокажённая тепло улыбнулась.

— Тогда мне тем паче нет причин изводиться попусту. Я за тобой и в лёд, и в пламя, мастер…

— Отлично.

Я достал из кармана рулетку.

— Для участия нам понадобится некое снаряжение, которое изготовят специально под нас. Мне понадобятся габаритные размеры твоего тела в ключевых измерениях, чтоб его могли пошить в твоё отсутствие. Уделишь мне ещё минутку?

Лана с готовностью поднялась со стула и, немедля ни секунды, избавилась от единственного предмета гардероба на себе. Юбку отложила на кровать прямо поверх своих рисунков.

Честно говоря, форма для хвостатой и виделась для меня самым проблемным моментом.

Можно учесть многие факторы. И длинные, по-собачьи висящие, уши: просто сделать свободней капюшон. И слегка удлинённые, без дешёвого вампиризма, клыки: они вообще никак не скажутся ни на одежде, ни на защите дыхания (черты лицевого скелета у Ланы человеческие, никакой удлинённой волчьей морды). И даже развитые молочные железы: изготовить под форму женской фигуры бронезащиту, которая, в случае прилёта «плюхи» не поломает рёбра, не вызовет заброневую травму и не разорвёт грудь, вызвав обширные внутренние кровоизлияния.

Но вот хвост… Как мне сказать парням из мастерской, чтоб учли этот момент при проектировании? «Ребят, у меня тут зверо-девочка из аниме с чистокровным хвостом… Вы, когда комбез шить будете, сделайте для хвостика дырочку, лады?».

Метровый отросток можно будет спрятать под комбинезоном. Но действовать так едва ли удобно. Хвост по итогу должен оказаться «на улице». Вероятно, доработку комбинезона Ланы придётся производить уже мне, «по месту».

Так ли это страшно? Я что, нитку с иголкой никогда не держал? Главное — знать, где дырку делать… и, по возможности, сделать её похожей на отверстие…

Прокажённую измерил везде, где только мог. Рост. Ширина плеч. Длина рук. Обхват груди и под грудью, сделав припуск на объём повязки, охватывающую грудную клетку. Талия. Бёдра. Шаговый шов. Размер стопы. Боевой защитный костюм — это даже не вечернее платье для гоу-гоу. Это гораздо хуже. От того, насколько в нём удобно двигаться, зависит скорость движения. А это в буквальном смысле может стоить нам жизней…

Записав все параметры в КПК, сохранил отдельный текстовый файл.

Прокажённая с интересом воззрилась на устройство в моих руках. Взгляд ушастой впился в экран прибора, по которому тыкался мой палец.

— Что это? — спросила она. — Никогда такого не видела…

«Было бы странно, если б в Империи девятнадцатого века повсюду валялись портативные компьютеры», — промелькнуло в уме.

— Одно из крайне интересных приспособлений, — отозвался я. — Слишком долго рассказывать сейчас, но могу пообещать, что в очень скором времени ты ознакомишься с таким на практике лично. Это будет в рамках нашего с тобой сотрудничества.

Мой взгляд перекочевал на разбросанные повсюду листы с зарисовками вислоухой.

— А ты, смотрю, вошла в раж. Рука не устаёт?

— Быстро кончаются карандаши, — улыбнулась хвостатая. — И подходит к концу запас бумаги. Скоро начну изображать на обратных сторонах листов, а там что-то из писчих принадлежностей кончится раньше.

— Не загоняй себя, — попросил будущую соратницу. — Ты хоть спишь? С таким объёмом работы покой тебе лишь только снится.

— Не переживай, мастер, — тёплая улыбка раненой приятно грела сердце и душу. — От айнов прокажённым досталось многое, в том числе выносливость. Мы подолгу можем обходиться без сна, если того требуется.

— Это не повод лишать себя сна и отдыха. Не перетруждайся. Тех материалов, что ты уже изготовила, должно хватить на первое время.

Лана кивнула.

— Как скажешь. Я закончу несколько рисунков и пока оставлю их.

— Благодарю за понимание.

* * *

Поскольку день клонился к вечеру, удалось застать на месте и Морозову с девчонками. Те как раз вернулись с отработки практических навыков и только рады были, чтоб их почтили визитом. А тут — надо же, какое стечение обстоятельств! — абсолютно случайно (нет) рядом оказался я, который исполнил сие помышление в самом наилучшем виде.

На мой стук в дверь Ветрана среагировала молниеносно. То ли ждала чьего-то прихода, то ли я застал её стоящей неподалёку от двери.

Увидев меня, стоящего на пороге, светлейшая княжна качнула бедром.

— Дорогой мой Александр Александрович, — одарив меня своей прелестнейшей улыбкой, проронила девушка. — Я не могу не отметить, что ты зачастил в гости… Конечно, отец благословил наши свидания, и нам всем в радость тебя лицезреть… Неужто опять за наукой повадился, али скука смертная одолевает без девичьей ласки?

Я развёл руками.

— Увы, Вета. Сегодня сугубо по делам. «Безмолвием» владеешь?

Кокетливая улыбка враз исчезла с лица наследницы рода Морозовых.

— Заходи.

Тон девушки моментально принял рабочие ноты ещё до того, как за моей спиной закрылась входная дверь девичьих апартаментов.

— Настя, — я поздоровался с телохранительницами Ветраны. — Катя. Всем привет.

Обе девушки кивнули мне в знак приветствия, а за мной раздался голос светлейшей княжны:

— «Безмолвие».

Уже ставшие знакомыми резонансные волны пробежались, затухая, по стенам помещения, формируя поле заклятья, начисто отсекающего распространения звука. Комната девушек стала сугубо конфиденциальной и, в теории, защищённой от любопытных ушей.

— Что случилось? — требовательно спросила Ветрана. — Это из-за нас, да? Я подставила тебя с дуэлью? Не томи! Если огрех на мне — то мне и исправлять! Тебе выдвинули обвинение?

О, как завелась…

— Пока всё не настолько критично, — отозвался я, проходя вглубь комнаты, к большому столу в центре помещения.

Судя по тому, что вся троица в уставной форме слушательниц, а сумки с учебными материалами стоят на стульях, к занятиям девушки ещё не приступали.

— Я говорил с Александровским и Протопоповым.

Ветрана заметно побледнела.

— Наш контракт вступил в силу. Мне придётся исполнять ряд задач, в которых понадобится помощь. Чья конкретно — не мне принимать решения. Но я заикнулся о твоей кандидатуре. Твоё умение ставить щиты, способные отразить заклятье тактического уровня… не уверен, что сумею быстро освоить этот навык. Возможно, в скором времени твоим родителям придёт повестка… оповещение… уведомление… как бы это ещё назвать… Короче, есть шанс, что будем работать вместе.

Бледность ушла с лица наследницы рода также быстро, как и появилась.

Ветрана с облегчением выдохнула.

— Не пугай так больше, пожалуйста… я чуть душу Богу не отдала…!

— И в мыслях не было, — извинился я. — Просто дела продвигаются довольно шустро. Ещё на днях я знать не знал, что меня Император жаждет в очи лицезреть, а намедни мне Поликарпович сказал, что договор утверждён в гербовой бумаге. Готовится экспедиция за Урал. И всё идёт быстрым темпом.

— За Урал? — переспросила Настя. — В смысле… в неосвоенные земли? Там же…

— … кромешный ад, — мрачно констатировала Катя. — Я не ставлю под сомнения могущество госпожи, но… поправьте, если ошибаюсь. Там водятся айны. И именно они одну за другой разворачивали экспедиции и сбивали наши дирижабли.

— Поправляю, — кивнул я. — Айны на деле оказались довольно кислыми собаками. Одного я положил из пистолета, пусть и в ближнем контакте. А Вета способна возводить «Твердыню», способную отвести взрыв, по мощи сопоставимый с термобарическим.

— С чем? — не поняла Ветрана.

— Термобарический взрыв, — пояснил девушке. — Возникает при подрыве объёмно-детонирующего боеприпаса. В технические подробности сейчас вдаваться не буду. Скажу лишь, что это донельзя мощная одурь, с которой считается любой противник.

Наследница рода почесала в затылке.

— Ну, как посмотреть… заклятье тактического уровня — это одно, но айны… Нет, ты не подумай, будто я малодушничаю! Просто…

— Никто так и не считает.

Я самолично видел одну из этих тварей живьём вблизи. Такая на кого угодно произведёт впечатление. А тут семнадцатилетняя девчонка, которую собираются проталкивать на должность щитового. Её смятение понятно и в целом логично.

— Твоё участие ещё не предопределено. Мною всего лишь было внесено предложение, что твои щиты мне пригодились бы. Кандидатура не утверждена ни Протопоповым, ни Александровским.

Катя нахмурилась.

— Так… на приёме это была не шутка? Ты действительно заключил контракт с Великим Императором Всероссийским?

— Поверь, — признался я. — Там такое маячит на горизонте, что не до шуток. Уже собирается экспедиционный корпус. А Поликарпович мне лично велел ознакомиться со всей доступной информацией об айнах, включая меры противодействия. Собственно, это одна из причин, по которой я сюда зашёл…

Повернулся к Ветране.

— Из того, что мне сталоизвестно о Зауралье, соваться туда в чём мать родила — так себе идея. Понадобится особое оснащение, которого нет у простых обывателей. Я заказываю его производство. Но оно справляется под конкретного человека, с учётом его роста, объёма тела, размера ноги и так далее. Твоё участие — вопрос всё ещё открытый. Но, где ты — там и твои девчонки. Если вы и впрямь будете прикомандированы ко мне, то мне понадобится оснастить вас снаряжением, изготовить которое потребует времени. Мне необходимо снять с вас мерки.

На минуту в помещении повисла неловкая тишина.

— Так… ты и впрямь не шутил, — констатировала Ветрана. — Подписал контракт с Великим Императором Всероссийским, да ещё и предложил кандидатуру старшей наследницы рода светлейшего князя в соучастие… Ты, вообще, представляешь себе, во что ввязываешь меня и мой род? Для многих обращение на них внимание монарха — уже неслыханная честь! А мы… будем исполнять… личное поручение правителя⁈

Я пожал плечами.

— Называй как хочешь. Если для тебя это так важно — то да. Задачи, поставленные непосредственно Александровским при личном с ним общении, которые должны быть исполнены за соответствующее вознаграждение. Что тут странного? Типичный контракт наёмника. Абсолютно очевидно, что и ваше участие будет в достойном размере вознаграждено. Пока только непонятно, за мой счёт или из казны.

Ветрана пожевала язычок.

— Что, говоришь, ты должен с нами сделать?

— Снять мерки.

Форменная одежда слушательниц Императорской Академии была снята с девичьих тел чуть ли не раньше, чем я извлёк из кармана рулетку.

Процедура обмера проста, как три копейки, и уже отточена на Лане. Рост. Ширина плеч. Длина рук. Обхват груди и под грудью, сделав припуск на объём повязки, охватывающую грудную клетку. Талия. Бёдра. Шаговый шов. Размер стопы. Ничего нового. Повторить отдельно для Ветраны, Насти и Кати, записать каждую будущую соратницу в файл КПК.

Почему-то, больше чем уверен, что Морозову и впрямь отрядят мне в помощь. Не мне решать эти вопросы, но я тот, кто истребует оснащение. Это отдельно прописано в пунктах контракта. Если сказал, что мне необходимо что-то — думайте, как хотите. Но это «что-то» мне необходимо.

Девушки не мешали делать мне мою работу, пусть и косились на КПК с нездоровым интересом. Рулетка его тоже вызвала неподдельный. Однако, светящийся кирпичик со стеклянной гранью, в который некто тычет пальцем, после чего на стекле появляются символы…

— Это уникальное устройство Тайной Канцелярии? — спросила в лоб Ветрана, когда я закончил вносить цифры.

— Боюсь, Тайной Канцелярии такие уникальные устройства не светят ещё пару-тройку веков как минимум, — хмыкнул я, убирая КПК в карман. — Это мой личный прибор. Позволю сейчас не тратить ни ваше, ни моё время на подробные рассказы о нём. Но, если всё пойдёт по плану, то в очень скором времени каждая из вас ознакомится с ним на собственном опыте.

Морозова подняла на меня свой светлейший княжеский взор.

— Кто же ты такой, Александр Александрович Мастеров?

Глава 15 Разговор по душам

Окончание трудового дня решил ознаменовать визитом в начавшую становиться родной контору Тайной Канцелярии.

Если так посчитать, в коридорах этой юдоли я появляюсь чаще, чем в своей хате. По ходу дела, она и грозится стать моей обителью…

Угрозы угрозами, но Протопопов сотоварищи забрал мой трофей. Последний я передал им на поруки собственноручно, потому искать крайних и назначать виноватых нечего. Пока что не в чем. Однако же «трофей» может быть осведомлён о некоторых вопросах, знать на которые ответы мне не повредит.

Собственно, засим и явился к Ростиславу: просить содействия в связи с пленной. А то, знаете ли, неохота рыскать по всем подвалам в поисках узилища с наёмницей. Хотелось бы ускорить процессы.

Расположение кабинета Поликарповича известно. Моя морда лица в Канцелярии уже примелькалась. На всякий противопожарный случай местные документы под рукой. У проходной и в коридорах всё ещё нездорово косятся на прострелянный в районе сердца китель и торчащую из-под него кобуру с пистолетом, но эти косые взгляды меня не заботят нисколько.

Для проформы постучал в массивную резную дверь кабинета полковника.

— Дозволено! — донёсся из-за неё голос офицера.

Отвечать собеседнику в матерную рифму, как это сделали бы мои прежние соратники, не стал.

— Не помешал?

Я просочился в помещение рабочего кабинета и прикрыл за собою створку.

Визави был обнаружен в гордом единодушном одиночестве, в полном отрешении от окружающего мира занимающимся форменным актом бумагомарания. Обложившись какими-то лишь ему одному ведомыми книгами, журналами, подшивками и папками, высокочинный что-то усердно писал и сравнивал из одной книги в другую.

Ну, а чем ещё заниматься господину полковнику в условной середине условного девятнадцатого века? Высокие технологии сюда пока что не завезли. Давить клопов на кнопках клавиатур местным доведётся ещё очень и очень нескоро.

Угореть, что ли, по-чёрному? Подогнать офицеру солнечную панель, батарею аккумуляторов на 220 и какой-нибудь вшивенький портативный компьютер. Не особо злой, но чтоб операционная система вертелась на простеньком NVMe-накопителе, да охлаждение было выполнено пассивным, без вентилятора. И жрать поменьше будет, и работать пошустрее. Интересно будет посмотреть на реакцию Протопопова.

Хотя, местные не отсталые дураки. На мои технические ништяки, являющиеся для их времени откровенным новшеством, глаза крупнее блюдца не выкатывают. Диву даются, но новым Мессией не объявляют и в ноги божественном посланцу ниц не падают. Не думаю, что тот же Протопопов будет антихристом меня клеймить, заявись я к нему в девятнадцатый век с техникой из века двадцать первого.

— Есть малость. Что-то срочное?

— Для меня — да. Твои люди допрос наёмницы закончили?

— А…! — махнул рукой руководитель Тайной Канцелярии. — Ты за Ханну… Хотелось бы с ней ещё поработать. Требуешь её забрать? Она нужна тебе немедля?

— Могу оставить вам на некоторое время.

В том, что рыжая содержится на территории Канцелярии, есть и свои плюсы. Мне не приходится тратить силы и время на наблюдение за ней. А ещё кормить не надо. Кормёжка пленников — задача содержащих их. Пока «Лиса» под присмотром людей Протопопова, у меня не болит башка о том, когда и чем кормить сдавшуюся.

— Только поговорить, полковник. Мне с ней надо только поговорить. Или она знает то, что мне надо, или не знает. Надолго не задержусь. У меня и без того с подготовкой к аттестации и экспедиции дел по горло.

Офицер кивнул.

— Будь так любезен. Ханна сообщила массу любопытных новостей и слухов, но все их требуется перепроверить. Хотя бы дней на несколько я просил бы её оставить нам.

Я безучастно пожал плечами.

— На том и порешили. Не будем тратить время друг друга больше необходимого. Не подскажешь, как к ней пробраться?

* * *

Встречу с пленившим её ратником Ханна ожидала с неприятным чувством противоречия.

Грело спокойствием то, что «Лиса» успела узнать о наёмнике. Спокоен, не вспыльчив, трезво мыслящий, имеющий свои критерии и ценности. Последователен. Не склонен к скоропалительным решениям. Он не убил её на месте, хотя сим существо облегчил бы себе работу. Вместо этого заявил права на боевые трофеи и во всеуслышание объявил, что пленил наёмницу, запретив вытворять с ней всякое.

Угнетало то, что кроме психологического портрета на Мастерова нет ничего. Ни семьи, ни рода, ни вероисповедания. Кто такой, откуда взялся, почему под крылом Канцелярии? Он, определённо, непрост, хоть и косит под простолюдина. Но какой простолюдин сведущ о внутренней кухне наёмников? Не каждый служивый знает, что у них свои уклады и законы. Для многих наймиты — простой разбойный сброд. Мастеров же… да какой он, к бесам, простолюдин! Типичный же наёмный ратник! Это очевидно, как Божий день. Тем паче, что оный ратник сам расписался в своей принадлежности.

А, раз так, то нет решительно никаких гарантий, что он сдержит своё слово и убережёт Ханну от разрывания. Зачем оно ему? Он с этого ничего не поимеет. Напротив, сторожить пленников — зело накладное занятие. Кормить, поить, лечить, одевать, обувать, присматривать, конвоировать… дешевле казнить. Конкретно в случае Мастерова — отдать Ханну на растерзание людям Протопопова. Те знают, что делать с подобными ей. Тем самым наёмник избавит себя от многих проблем, связанных с содержанием пленницы.

Потому даже появление рекомого «Мастерова» в темнице, в стенах которой заточили на время допросов наёмницу, не развеяло её сомнений. До сих пор рыжая пребывала в смятении, в буквально ожидала, как с уст пленителя сорвётся приговор. Оставалось лишь молиться, хоть Ханна и не умела, чтобы казнь случилась быстрой и безболезненной.

Качнувшаяся на петлях дверь впустила в темницу вошедшего пленителя, который тут же закрыл за собой проход.

Что примечательно, явился он по той же непривычной зелёной форме одежды, в которой Ханна застала его на приёме у светлейшего князя Морозова. Бросился в глаза странный, непринятый в Российской Империи крой обмундирования, и уже знакомая пробоина на камзоле возле сердца: прореха от пули, выпущенной покусившимся Бесчестных. В руках он нёс небольшой подсумок явно не имперского образца. Подобных пошивов на вооружении армии не стояло.

Что не менее примечательно, воин никоим образом не показывал, будто последнее его заботит хоть сколько-нибудь. Ни движениями, ни мимикой, ни жестами не выказывал, будто испытывает неудобства.

Действительно. Подумаешь, грудь простреляна у сердца⁈ Что тут такого⁈

В груди у Ханны похолодело. А, вообще, божий ли человек этот Мастеров? Револьверы — очень мощное орудие. Пусть наёмный ратник не почил сразу, но на камзоле не видно даже крови!

Откуда-то из памяти начали выплывать обрывки фольклорных воспоминаний о демонах, коих не берёт ничто иное, кроме освящённого серебряного оружия, меча ли, стрелы ли али пули. Не из этих ли, случаем, пленитель⁈ Тогда назидательная казнь разрыванием чуть ли не лучший выход!

Мастеров, войдя по темницу в одиночестве, окинул взглядом фигуру пленницы.

С неё забрали всякое облачение, оставив лишь нижнюю рубаху из-под сарафана. Не стали заковывать в кандалы, но и удобств в темнице не предоставили. Уже сутки Ханна не имела омовений, сонного одра или одеяния, а ведь в подвалах Тайной Канцелярии тепло не было. Кормить кормили, да. Не больше необходимого, но полученной пищи едва хватало, чтоб согреться. Тело почти не вырабатывало тепла.

Наёмник скользнул взором по растрёпанным, нечёсаным рыжим волосам сдавшейся в плен коллеги, задержался на ошейнике бессилия, провёл им по соблазнительному телу девушки, едва прикрытому нижней рубахой. А, ведь, оно и было её главным оружием! Ещё никто не смог устоять перед очарованием Ханны!

Та поёжилась под взглядом своего пленителя, обняв себя руками и первой отвела глаза, не выдержав.

— Рассказывай, — произнёс он. — Как ты докатилась до такой жизни.

На это «Лисе» ответить было нечего.

Сколько целей она получала за свою короткую, но яркую карьеру наёмницы? Сколько знатных мужчин пало под её чарами? Казалось, когда счёт выполненных заказов шёл на десятки, можно было поднатореть и предусмотреть если не всё, то многое. Но, вместо этого, Ханна просчиталась и проиграла.

Да, её пленитель не журил за это. Не насмехался. Не унижал. Хотя, по праву сильного, имел всеобъемлющие права. Тёплым и дружеским его общение не назовёшь. Но он относится к Ханне как… к коллеге?

— Стоило оно того? — спросил он, не дождавшись ответа. — Сколько тебе заплатили в этот раз?

И опять тишина. Девушка не успела получить причитающееся. Её схватили раньше.

Позора, подобного этому, она ещё раньше не терпела. Потому просто не понимала, как вести себя в такой ситуации.

Под допросы попадала, да. Буквально недавно её перекрёстным способом допрашивали люди руководителя Тайной Канцелярии. Что изумительно — без рукоприкладства и членовредительства. Что пару раз, намотав на кулак волосы, потаскали по допросной и несильно приложили по животу — так это даже не считается. Причёска, хоть и пострадала, но на месте, а под рубахой нет даже кровоподтёка.

Но пленивший её победитель, общающийся как со своей соратницей… Вот такого в карьере Ханны ещё не было. «Лиса» отказывалась понимать, что с ней собираются делать дальше.

А дальше произошло то, что полностью выбило почву из-под ног девушки.

Мастеров подошёл к узнице, на ходу достал из принесённого подсумка большую булку, обмазанную тонким слоем патоки, и, преломив её пополам, протянул половину собеседнице.

— На. Перекуси пока. Голодание считается лечебным только после хорошего ужина.

Наёмницу держали впроголодь. Кормить кормили, но привыкшая жить на широкую ногу девушка оказалась на резко урезанном пайке. С непривычки чувство голода не исчезало даже после приёма пищи. Потому подачу приняла машинально.

И лишь после того, как в нос ударил восхитительный, непередаваемый сладостный аромат выпечки, от которого мгновенно начала проступать слюна, девушка поняла, что ничего не понимает.

— Чего зависла? — справился Мастеров, принимаясь за вторую часть преломлённого хлеба. — Приятного аппетита.

И, подавая пример, первым вгрызся в принесённое угощение.

Запах шёл изумительный, но от вкуса Ханна потеряла дар речи. Снедь оказалась во рту буквально против её воли. Наёмница и рада была бы контролировать свои действия, но голод и божественный аромат сделали своё дело.

Наёмник, видя, с какой жадностью поглощает пищу «Лиса», молча достал из подсумка округлую металлическую флягу и протянул пленнице.

Та, не успев прожевать, прильнула к открытой таре, ощутив на языке сладкий привкус чая.

Не изысканный ужин на званом приёме, конечно, но кто в здравом уме будет тратить время и силы, чтоб в неустановленное табелем содержания пленников кормить узницу, да ещё и так вкусно⁈ Пресный хлеб с водой уже сошёл бы за счастье!

— Не спеши, — произнёс визитёр, неспешно прожёвывая свою половину булки. — Времени у нас немного, но оно есть. Я у тебя еду забирать не собираюсь.

Предупреждение запоздало. Угощение было изничтожено раньше, чем закончил говорить гость. Глядя, как жадно упивается чаем из фляги «Лиса», посетитель без комментариев закусил зубами свою еду, освободившейся рукой достал из подсумка ещё одну булку, и, уже не разделяя её, целой отдал узнице.

Преломляли хлебы в кромешной тишине. Гость не терзал Ханну расспросами, а та и не находила, что сказать.

Молча уминая вкуснейшую выпечку, девушка пыталась осознать, что происходит.

Что на неё заявили права как на трофей — уже понятно. Она — пленница, принадлежащая пленителю. Конкретно — Мастерову, который по договору сдал её людям Протопопова для дознания, запретив калечить без повода.

Но решительно непонятно, почему наёмник относится к ней, как к равной себе. Не оскорбляет. Ни унижает. Ни употребляет на блуд. Вместо этого изыскал время для посещения и накормил. Пусть и без изысков, но, вообще-то, узников кормят намного проще! Если в пресную кашу соль посыпали — уже в ноги кланяться надо!

И от него не исходит ровным счётом никакой угрозы. Мастеров крупнее Ханны, очевидно сильнее и ощутимо старше. Он в любом случае заломает её, что бы она ни вычудила. Но держится с ней на расстоянии пары вытянутых рук, чтоб не давить своей массой и ростом. Он единовременно и с ней, и отдалённо.

Наконец, с угощениями было покончено обоими.

— Понравилось? — справился гость.

Наёмница едва заметно кивнула, не смотря на него.

— Мне тоже, — поделился он. — Разноглазка готовит. Не понимаю, как у неё так вкусно получается. В жизни ничего подобного не ел. Будь моя воля — питался бы исключительно её стряпнёй.

Людей с глазами разного цвета в природе немного. А лично «Лиса» знает лишь нескольких, и только одного — женского пола.

Получается, выпечка — дело рук госпожи Бериславской? Действительного тайного советника?

— Если подкрепилась, то у меня к тебе ряд вопросов, — проинформировал Мастеров. — Был бы крайне признателен, если б ты соблаговолила дать на них ответы.

Ни о какой признательности не может идти речи. Пленитель допрашивает узницу. У неё нет права умолчать. Тем более, когда она томится в подвалах Канцелярии. Не захочет сам марать об неё руки — поручит добычу сведений конторским палачам.

— Тогда я хочу сторговать условия, — всё же, решила выбить себе преференции Ханна. — Ты сам сказал, два наёмника всегда договорятся. Было бы желание договариваться.

«Звучит логично», — подумал посетитель. — «Мы же даже условия сдачи не оговаривали. Просто на ходу подразумевалась безусловная капитуляция. А информация — материя ценная. Явно подороже пары булок будет».

— И что же ты жаждешь? — осведомился он. — Предупреждаю сразу, «понять, простить и отпустить» — это не ко мне. Тебе нечего предложить взамен равноценного.

— Я не настолько наивна, — Ханна дёрнула щекой. — Но в обмен на интересующее тебя хочу избавление от пыток. Твоим словом у меня на месте все члены и до сих пор не наделалось лишних дыр в теле. Но всемилостивейше прошу простить, у меня нет причин верить, будто так продлиться и впредь. Если будет смертная казнь — то пусть, хотя бы, без излишних причинений предсмертных страданий.

— Весомо, — оценил Александр. — Я бы даже сказал, дорогостояще. Уверена, что тебе есть, что сообщить равнозначного?

— Уверена.

Рыжая нашла в себе силы посмотреть в глаза гостю.

— Ты владеешь моим телом. Если мало сведений, охотно предоставлю его. Поверь мне. Ты можешь быть искушённым женщинами, но я мастерица своего дела. Как обхаживать мужей — знаю отменно. А того кроме, сообщу места, что сможешь проверить. Не обещаю несметных богатств. Но того, что заимеешь, должно с лихвой хватить, чтоб покрыть могучий удар твёрдой рукой, мгновенно прерывающий жизнь.

Мастеров посмотрел в глаза узнице твёрдым немигающим взглядом.

— Договорились, — произнёс он. — Даю слово, что не буду подвергать тебя ни пыткам, ни предсмертным мукам, если станешь правдиво отвечать на мои вопросы, не станешь утаивать сведения или вводить меня в заблуждение. Такая формулировка тебя устроит?

— Вполне, — горько хмыкнула Ханна.

Александр запустил руку в нагрудный карман своего камзола и достал оттуда КПК. Несколькими движениями пальца разблокировал устройство, открыл программу диктофона и начал запись. Манипуляции остались непонятыми пленницей, но техническое просвещение узницы и не входило в сегодняшние планы Мастерова.

Начался не допрос, но беседа.

— Мне нужна вся организационная структура Синдиката, — проинформировал он. — От и до. Кто основатель, кто руководитель. Кто кому подчиняется. Сколько делений на ячейки, подразделения, специализации. Численность и источники дохода. Снабжение, финансирование. Местоположения ключевых мест постоянно дислокации. Способы связи между разрозненными отделениями. Состав агентурной сети. Всё, что можешь сообщить на эти темы или добавить по смежным.

Пускаясь в затяжное повествование, Ханна не терзала себя пустыми надеждами. Сведения о Синдикате буквально общедоступны и в наиболее структурированном виде хранятся в архивах Тайной Канцелярии. Разменивать на них жизнь наёмницы — так себе план. Девушка понимала, что это далеко не всё, что захочет вызнать Мастеров. С готовностью отвечала на все его вопросы.

Несмотря на обещание закончить быстро, беседа затянулась. Слишком много вопросов задавал Александр Александрович, слишком сильно приходилось разворачивать ответы.

А спрашивал он далеко не то и не так, как, вообще-то, положено интересоваться обывателю. Что беседа отдавала нотками допроса — это нормально. Как бы ни старался вести себя мирно визави, а всё выдавало в нём наёмника, привыкшего добывать сведения из захваченного противника. Если он не тронул пальцем Ханну — это не означает, что ему неизвестно, как это делается.

И ответы требовал разворачивать настолько подробно, что сами собой разумеющиеся вещи приходилось объяснять и разжёвывать как несмышлёному. Человек его возраста и опыта не может не знать таких простых. Как будто бы Мастеров… прибыл издалека.

Но из какого такого далека появился настолько сильный и опытный воин, который не знает элементарного и по три раза переспрашивает общеизвестные истины?

Без разницы. За ним сила. И пока она не обрушилась вовсю. Лучше быть попокладистей и не пытаться отхватить кусок больше, чем можно прожевать и проглотить. Не то насильно в глотку пропихнёт. Он и без того сделал для Ханны больше, чем мог и был должен.

Глава 16 Учиться, учиться и еще раз учиться…

День клонился к закату.

Из стен Тайной Канцелярии перемещался в обитель Сумеречной Долины буквально на последних аморально-волевых силах.

Мозг упорно пытался всосать максимум информации, которая оказывалась в его распоряжении. Получалось далеко не всё и не с первой попытки. При этом поступающую информацию ещё необходимо проанализировать и принять к сведению, чтоб сделать с ней хоть что-то полезное. Потому что делать бесполезное я уже заколедолбался.

Потому воспользовался тем, что в обители не оказалось ни единой души (видимо, Берислав ещё не вернулся), и в кромешной тишине, полном покое да абсолютном одиночестве, развалившись в первом попавшемся кресле, предался блаженной неге. Для пущего эффекта избавился ноги от не очень тяжёлых, но имеющих свой вес берцев, отставив обувь рядом, и, стянув с торса прострелянный китель, сбросил старый бронежилет скрытного ношения.

На хер с пляжа эту рухлядь… Арамид стареет от времени и влаги, теряет свои баллистические свойства. Там от класса защиты БР2 дай Бог, если осталось хотя бы БР «минус» 1,5. Отрицательная степень защищённости, блин…

Всё. В топку эту дрянь. Она своё отвоевала. При следующем же визите на Землю заказываю «керамику» или СВМП. Арамиды — прошлый век, причём буквально.

Так, оставшись в одних брюках и расстегнув на поясе ремень, отставив рядом берцы и уронив на пол «броню», я просидел, остывая и отдыхая, около часа, пытаясь структурировать мысли и набросать следующий план действий.

Пятеро бойцов уже обмеряны.

Свои размеры, записанные в военном билете, я знаю назубок и в напоминаниях не нуждаюсь. Чай, не первый год с ними воюю.

Лана любезно далась обмерить себя с ног до головы, включая длину ушей и хвоста.

Ветрана не избежала этой участи.

Катя с Настей иже с нею: куда госпожа — туда и они. В каждой бочке затычка.

Осталась Алина.

Назревал вопрос, с хрена ли на взвод баб один прораб, но ответ нашёлся и отпал сам по себе. А куда нам ещё больше народу? Лесоповалом мы заниматься не собираемся. Нам небольшая группа только в плюс. Тяжести таскать? Мы и сами с усами. К тому же, никто не собирается пересекать первопроходную Сибирь под тяжелеными двухсотлитровыми рюкзаками. На дворе давно прогресс случился. Самоходок как грязи.

Вот и получается, что грубая мужская сила как бы и не нужна вовсе в количестве большем, чем фактическое наличие.

Допрос Ханны дал свои результаты. Сдавшаяся рыжая сообщила мне достаточно интересных сведений, которые, правда, всё ещё требуют перепроверки. Но, если подтвердится хоть половина из них, Синдикат незачем записывать в кровные враги. Мы с ними наёмники. То есть, личных претензий друг к другу не имеем. Передача сообщения от Синдиката Ханной тому подтверждение. Главное — договориться между собой на взаимовыгодных условиях. А там — трава не расти.

Но Синдикат отходит на десятый план. У меня сейчас слишком много другой работы, чтобы впрягаться в тёрки местных сил.

Прежде всего, мне необходимо подготовить вооружение для зауральской экспедиции. Посмотреть, в каком состоянии мне достался крупнокалиберный шмурдяк, привести его в божеский вид. К нормальному бою привести, в конце-то концов.

На втором месте стоит изучение местного мира. Без знаний его основ я буквально обрушу его в тартар. Пример тому тот же Александровский. Саныч — мой ровесник, и на Великого Императора Всероссийского, как его тут все величают, не тянет никак. Если б он мне не представился — хрена с два я заподозрил бы в нём монаршую особу. Что птица высокого полёта — это было видно и по его форме, и по манере держаться. Но, вот, случись, к примеру, досадному недоразумению и мы бы не сошлись во взглядах… Если бы погиб в перестрелке, допустим, какой-нибудь генерал-адмирал Александровский… досадно? Очень. А если Император Александровский? Уже гораздо больнее. Для местных, во всяком случае.

Да и, как оказалось, судьба свела меня с не последними людьми в этой Империи. Надо если не расширить круг влияния, то, хотя бы, изучить уже имеющийся. К примеру, что Алина является светлейшей княжной, и то узнал абсолютно случайно. И таких моментов будет прорва, сплошь и рядом.

Значит, совмещаем приятное с полезным. Сейчас привожу себя в порядок, моюсь, смываю дневную грязь и пот, переодеваюсь в чистое. Беру с собой оружие, принадлежности для чистки, и прибываю к Бериславским. Как раз вечер: как и уреклись, должен явиться к ним в имение, дабы проконтролировать состояние Златы. А, раз вечер, то недолго дождаться, покуда Бериславская-младшая уснёт. Там смогу заняться чисткой оружия и его дефектовкой, параллельно изучая местное обществознание. Надеюсь, разноглазка с этим поможет.

И поесть надо перед убытием. Кофе выпить, хотя бы. Не уверен, что после тяжёлого трудового дня у Алины будут силы меня кормить.

* * *

По возвращению в имение Бериславских я застал Алину, выходящей из ванной комнаты после тяжёлого дня. Девушка ещё держалась на приёме у Морозовых и у руководителей Тайной Канцелярии в кабинете, но к концу суток уже откровенно спала одним глазом.

— Ты как? — спросил напарницу, появляясь в её комнате.

На пол приземлились две ноши. Тяжёлый, побитый, треснутый кофр с крупнокалибрным дыроколом и сумка, набитая инструментами, в том числе оружейной химией.

— Не самым наилучшим образом, — честно призналась правнучка Великого Архимага Путей.

Мокрое после ванны полотенце сложилось на спинку стула у стола. Светлейшая княжна, поленившись обременить своё тело хоть какой бы то ни было одеждой, без сил опустилась на свою кровать.

— Вымоталась, — выдавила из себя разноглазка. — Я… не очень люблю такие мероприятия, как званый приём. Они… нагружают.

— У меня сегодня тоже был довольно нагруженный день, — поделился я. — Вроде бы, и сделать толком ничего не сделал. Всего лишь на всего отошёл в свой мир, договорился о приобретении вооружения повышенной мощности, вернулся к вам, да пообщался с Ланой. Под конец с Ветраной переговорил, её девочками, да рыжую наёмницу расспросил. А уже и день закончился.

— О чём говорили? — поинтересовалась девушка. — Если не секрет, конечно.

— О предстоящих задачах.

Я присел рядом с напарницей.

— Уже говорил, что за ваш Урал без дополнительных оснащений лучше не соваться. Вот и озаботился обмером размеров тел гипотетических участников. Придётся изготавливать защиту, а это дело не одного-двух дней.

— Кандидатуры ещё не утверждены, — напомнила действительный тайный советник первого класса. — Согласование будет проходить при непосредственном участии Великого Императора Всероссийского. Просто так участники не назначаются.

— Догадываюсь, — кивнул в ответ. — Но мы отдельным пунктом прописали в договоре, что я запрашиваю любое содействие для выполнения поставленных задач. Нужен артиллерийский дивизион — запрашиваю. Нужна наследница Морозовых — запрашиваю. Участие — вопрос ещё открытый, но готовить людей начинаю уже сейчас. Тебе, кстати, защита тоже нужна, поэтому тебя тоже надо обмерить.

— Действуй, — улыбнулась кокетливо Алина. — Ты же знаешь, я вся твоя.

С замерами долго не заморачивались. Это не настолько длительная операция, чтоб тратить на неё целый час. Несколько минут — и все потенциальные сотрудники-операторы, для которых мне могли понадобиться боевые защитные костюмы, выстроились у меня в КПК стройным списком.

Наконец, разноглазка дала волю своему любопытству.

— Что в твоей ноше? — справилась девушка, развалившись на своей постели.

— Рабочий инструмент.

Я сохранил изменения в файле с цифрами размеров, заблокировал КПК и убрал устройство в карман.

— Просто нашёл время и силы пораскинуть мозгами. У нас с каждым днём всё больше дел и работы, но меньше времени. Думал попросить тебя помочь с одним делом. Мне надо заняться вооружением, и на него уйдёт около часа или больше. Ты могла бы за это время позаниматься со мной? Чем угодно. Магия, обществознания, история, география… Мне решительно недостаёт сведений о вашем мире.

Светлейшая княжна задумчиво окинула взором меня, кофр с «крупняком», сумку с оружейной химией, свой письменный стол, посмотрела на часы.

— Это имеет смысл, — кивнула действительный тайный советник первого класса. — Тебе хватит самообладания и сосредоточения исполнять два дела сразу?

— На этот счёт не беспокойся, — хмыкнул я. — Всё, что касается оружия, у меня вбито в подкорку головного мозга и сидит в мышечной памяти. Обслуживание инструмента выполняю без участия разума, исключительно на автопилоте. Так что мой мозг готов внимать твоему наставлению.

— Тогда приступим.

«Крупняк» оказался слишком громоздким (или это мебель у Бериславских такая хлипкая?), чтобы раскладывать его на письменном столе Алины. Потому достал из сумки кусок старой плащ-палатки и постелил его на пол. Так и детали можно разложить, не потеряв, и поверхностью под брезентом не испачкаю маслом. А его сейчас будет израсходовано много…

— Тебе что больше интересно? — спросила разноглазка. — Не хочу попусту набивать себе цену, но, как ты сам сказал, я далеко не дура. Знаю многое. Да ещё и должность обязывает владеть многими сведениями. Чему конкретно тебя учить?

Щёлкнули уцелевшие запоры на кофре. Откинулась на полимерных петлях крышка. Нашему взору предстал плод полевого подпольного оружейного гения и расходные боеприпасы к плоду. Машинально, уже по привычке, взяв в руки оружие, ухватился за рукоятку взвода затвора и приоткрыл последний, проверяя наличие патрона в патроннике.

Как на практике оказалось, это не дурость и не пустая прихоть. Ты можешь быть сколь угодно опытным оператором, изумительным стрелком и непревзойдённым снайпером, но, в первую очередь, ты — человек. А всем людям свойственна усталость. Из-за неё страдают многие качества, в том числе внимательность и память. Запросто можно забыть, как оставил оружие заряженным, и привет по фазе. Как бы ты ни доверял сам себе и ни был уверен, что единица разряжена, лучше убедить в этом ещё раз сам.

Хрен с ним, что могу сдуру продырявить стены отчего дома Бериславских. Грохот от 12,7×108 в коротком стволе с реактивным дульным-тормозом компенсатором будет такой, что инсульт жопы получат все гвардейцы за окном в радиусе прямого выстрела.

— Меня сейчас один вопрос больше всего интересует, — отозвался я, укладывая на брезент оружие.

Присев рядом на корты, открыл сумку и принялся доставать оттуда инструменты с принадлежностями. Выколотки, ключи, молоток, тонкогубцы, масло, сольвенты, ерши, протирки…

— Мне дали на ознакомление учебный труд, в котором описывалась Сила Путей. По нему я их познал, и таким образом начал пользоваться. Если очень упрощённо — то исчезаю в одном месте и появляюсь в другом. Но Берислав при мне использовал другой приём, определённо, применяя ту же Силу Путей. Он… будто создавал прореху, соединяя коротким отрезком два места. Буквально прокладывая путь, и проходя через разлом. Но в том труде не было отсылок на этот приём. Не пояснишь?

Напарница кивнула.

— Так и есть. Дедушка использует ту же Силу Путей, ты абсолютно прав. Тот труд, что ты изучал, писался очень давно, и некоторые моменты могут быть в нём не отражены. Если честно, я не верила в тот день, что ты хотя бы откроешь оставленные книги. А ты взял да познал Путь…

Раз в кофре отдельно лежат магазины — с них и начнём. Они самое простое.

Сваренная конструкция из миллиметрового металла. Четыре стенки. На передней наварен упорный зуб, на задней — запорная защёлка. Сверху — губки, удерживающие патроны, наварены и подогнаны напильником до необходимых углов и скруглений. Снизу — крышка на классической схеме запирания. Для разборки достаточно подручным способом утопить выступающий из крышки штырь, который, в свою очередь, наварен на донный вкладыш, который, в свою очередь, распирается подающей пружиной.

Все магазины в не самом товарном виде. На потёртую краску и царапины плевать: от них скорость полёта пули не зависит. А вот что внутри тонна грязи и пороховой сажи… Хотя, последнее больше плюс, чем минус. Оно показывает, что оружием реально пользовались. Значит, оно себя как-то показало. Будь оно непригодным к эксплуатации — все комплектные магазины гарью не засрали б.

— Твой способ основополагающий, — сообщила Алина, с интересом наблюдая за моими манипуляциями. — Он пригоден для переброски на большие расстояния небольших отправлений. Таким же образом призвали и тебя. Но он требует от творца заклятья филигранного владения Силой. Вероятно, ты помнишь, как тебе встречалось предостережение соблюдать ритуал досконально. Ошибка чревата фатальным исходом. Если допустить огрех в исполнении — перемещаемый обратится в неприглядную массу.

Вслед за магазинами начал разбирать и винтовку.

Модель буквально штучная, подпольная. Серийного производства нет. Инструкцию посмотреть негде. Уповать можно лишь на свой технический склад, логику и здравый смысл, которыми, возможно, руководствовался создатель.

К примеру, крышка ствольной коробки, хоть и выглядит монструозно, как карма у галеона, но на деле крепится довольно примитивно. Спереди упирается фигурным выступом в передний вкладыш-колодку, одновременно являющийся приёмником ствола и соединяющий последний со ствольной коробкой. Также, как спереди, так и сзади, через довольно массивный кронштейн, намертво зажимается мощными винтами с имбусовыми головками прямо во вкладыши коробки. Потому достаём из набора шестигранных ключей подходящий по размеру и отвинчиваем метизы, с характерным щёлкающим треском срывая полимеризовавшийся в витках химический фиксатор резьбы.

Ожидаемо, под крышкой хватает гари, сажи и ржавчины. Не смертельно, но перед применением в деле любые загрязнения хочу убрать. Оружие и без того для меня новое. Гадать в бою, что конкретно у него сломалось и почему оно не стреляет, желанием не горю.

— Дедушка же использует способ проще, — продолжала Алина. — Как ты точно заметил, он взрезает само пространство. Сила используется также: есть точка начала и точка конца. Он сближает их на бесконечно малое расстояние, потому мы и не ощутили перехода. Этим способом возможно перемещать великие предметы с куда меньшими затратами. Берислав уже немолод. Ему этот способ применять проще. Но основы те же. Различается лишь заклятье и письмена в его созидании.

Затвор исполнен спорно. Просто и топорно, но спорно. В нём не оказалось привычного запирания. Есть затвор с зеркалом, из которого пробивается боёк, и из плоскости зеркала выступает выбрасыватель, цепляющийся за фланец юбки гильзы. Всё. Ни боевых упоров, ни каких бы то ни было запорных устройств и механизмов. Только передний торец, судя по зеркальным отметинам от ударов об передний вкладыш, выведенный максимально в плоскость. Площадь контакта переднего торца затвора и заднего торца переднего вкладыша ствольной коробки колоссальна. Но и этого недостаточно, чтобы избежать прорыва пороховых газов. Видимо, при стрельбе вся эта срань начинает лететь в коробку ещё до того, как пуля покинет канал ствола. Ну… спорно. Очень спорно. Возвратная пружина, конечно, мощная, но едва ли её хватает.

— В идеале, тебе надлежит освоить оба способа, — предупредила соратница. — Основы у них одни. Оба используют наведение по ориентирам, известным одарённому. Или же Тотем, или же личное присутствие в месте, куда хочешь вернуться.

Ударно-спусковой механизм собран на основании и отделяется от ствольной коробки в сборе. В рабочем положении фиксируется простым сквозным болтом с гайкой, пропущенным прямиком через полые оси. С точки зрения удобства разборки — хрень полная. С точки зрения дешевизны производства и простоты сборки — гениальное в своей элементарности решение. Оси, штифты, пины и прочую суходрочь можно запросто потерять и остаться без ни хрена. Потерял болт? Насрать! Изготовь из шпильки! Нету шпильки? Возьми другой болт! Нету болта⁈ Ну и болт с ним!

— Сможешь вкратце рассказать о различиях между способами? — спросил я Алину. — Или там только учить, учить и ещё раз учить?

— Заучивать заклятье всё равно придётся, — подтвердила девушка. — Но в общих чертах рассказать могу…

Чистка оружия — процедура небыстрая. Особенно, если до тебя в этом самом оружии никого не было очень и очень долго. Что-то пришлось замачивать, что-то — соскребать. Где-то драл железной щёткой, где-то абразивной ватой.

Но ещё менее быстрым оказалось изучение способа применения магии Путей. Мы, конечно, здорово убили время, покуда откисало щелочное масло, разъедая застаревший пороховой нагар в оружии. И даже, пока разъедал омеднение в нарезах сольвент, умудрились исписать текстом заклятья лист бумаги, сравнив его с текстом уже известного мне.

То ли Бериславская оказалась настолько шикарной учительницей, то ли я попался далеко не идиот, но к утру копилка моих знаний в этом мире пополнилась новым способом перемещения. Сил, чтобы протестировать его, уже не осталось. С рассветом мы вырубились, даже не собрав разобранную винтовку, вычищенную если не до идеала, то, как минимум, до приемлемого рабочего состояния.

Глава 17 Доброе утро

Что-что, а искать Тайная Канцелярия умела.

И дело даже не в хрестоматийном «Ищущий да обрящет».

Тайные малые сыскные войска всех государств отличались изумительной изворотливостью в деле обнаружения искомого. Порой найти могли то, чего не могло существовать, и там, где его не могло быть a priori. Конкретно в российской истории сей профессиональный навык был отточен до совершенства и возведён в абсолют, после чего в народе его окрестили расхожим термином «родить».

«Родить» удавалось абсолютно немыслимые вещи в невероятно умопомрачительные сроки при исключительно непостижимых обстоятельствах.

Настолько, что многие события даже спустя годы и десятилетия не могли найти своего логического объяснения.

Равно, как не мог найти их и директор Императорской Академии, Вещий Светозар Горынович.

Убелённый сединой старец сидел за своим рабочим столом и тяжёлым взглядом созерцал находку, сделанную сотрудниками Тайной Канцелярии. Те так и не отказались от своей идеи-фикс перевыполнить план посещаемости Академии, обойдя по нему слушателей: сыскарей уже который день больше, чем учеников.

А находка имела полнейшее право быть созерцаемой тем взглядом. Повидавший некоторое нездоровое за свою долгую жизнь Вещий безошибочно определил принадлежность обнаруженного артефакта.

— Как бы вы могли объяснить появление столь… нерядовой вещицы… в стенах Императорской Академии, Светозар Горынович?

Обер-секретарь Сыскного отдела Тайной Канцелярии, майор Истомин Фома Арсентьевич не предъявлял директору личных претензий. Пусть для стороннего слушателя ситуация и выглядела именно в таком ключе, но в данный момент времени просто собирались все возможные объяснения и невозможные версии. Отработать надо было всё.

— Исключительно бредом сумасшедшего, Фома Арсентьевич, — буркнул старец. — И ничем иным более. Уже лишь то одно, что некто догадался изготовить подобное, указывает, будто у кого-то поднялась рука заживо выпотрошить айна. А коль раз уж некто сумел с ним сладить, да ещё и ведает столь неприглядные вещи… Ко мне стучатся видения с далеко не самым светлым предречением.

— Не к вам одному, досточтимый, — тяжело вздохнул дознаватель. — Не к вам одному…

Ничем иным и не могла сулить находка. Артефакт, обнаруженный канцеляристами, представлял собой скелетированный череп айна, внутри которого всё ещё оставался мозг зверя. Оный череп покоился на древке, на котором также был закреплён небольшой ларь с сердцем твари. Об истинном предназначении вещи могли не догадываться только лишь все (к примеру, рядовые сотрудники канцелярского аппарата). Но Вещий сразу узнал предмет. Научные изыскания приводили его к самым детальным описаниям этого дьявольского, во всех смыслах слова, изобретения. Ведал Светозар Горынович и ритуалы, коими артефакт обретал свою истинную силу.

Старец простёр руку над лежащим перед ним жезлом с останками айна и произнёс:

— Познание…

Тут всё было ещё не настолько плохо.

В начавшей собираться над артефактом бесформенной сфере, ставшей переливаться несколькими цветами, преимущественно тёмных тонов, Вещий тщетно пытался узреть признаки необратимого грядущего или некоего ужасного прошлого.

Не выходило.

Как гласят древние тексты, обнаруживаемые в ходе экспедиций к Уралу, артефакт был задуман как средство коммуникации людей и айнов. Как звери, аномальные создания подчиняются праву сильного. Ряд ритуалов, вершимых над жезлом, должен был внушить всем, в том числе айнам, что его владелец силён настолько, что ему можно (и нужно) подчиняться. А всё те же самые ритуалы наделяли изделие способностью транслировать мысли одних другим, преобразуя их в удобную для восприятия форму. Таким нехитрым образом и должно было происходить взаимопонимание видов.

Но сформировавшаяся над жезлом сфера отчётливо показывала, что изделие не завершено. В нём почти нет Силы. То, что имеется — лишь жалкая тень того, что должно быть. А потому своей полной силы творение тёмного колдуна так и не узрело.

— Прескверно… — мрачно постановил Вещий. — Созидатель сего грязного поделия был в шаге от завершения. Где нашли сей оберег?

— На чердаке жилого корпуса, — сообщил Истомин. — Того, в стенах которого случилось появление айна. Я охотно верю в совпадения, но не считаю, что сегодня ему тут место. Едва ли так удачно сложились обстоятельства. Вероятно, этот прибор и использовался для призыва сущности.

Иссушенная возрастом рука старца легла на резной подлокотник директорского кресла.

— Совпадение? — переспросил тихо Светозар Горынович. — Не думаю.

Учёный муж будто постарел на дюжину лет за минуту.

— Сие поделие не завершено. Однако же, я даже ныне вижу в нём следы прошедшей Силы. Определённо, им и воспользовался призыватель. Но, на наше счастье, завершить уже и не удастся…

— Что-то помешало? — осведомился дознаватель.

— Не «что-то», — буркнул директор Академии. — А законы мироздания. Их ещё никому не удалось обойти. Отчуждённая от туши плоть подвержена разложению также, как и любая другая прочая, без разбора принадлежности. Человек ли, али зверь, али демон же иль айн… Мой нос уже не тот, что был полстолетия назад. А вы, дорогой Фома Арсентьевич, не можете не чуять зловонный смрад, источаемый смертью.

«Зловонный смрад» — сказано слишком громко. Но кое-какой кисловатый запах разложения органики и впрямь видал в воздухе. Артефакт сравнительно свеж: кипенно-белый череп ещё не успел покрыться какой бы то ни было патиной времени. Но заточённый в нём мозг уже начал подавать признаки распада тканей, что и провоцировало выделение специфического, ни с чем не схожего запаха. То же самое касалось и сердца.

— Нам повезло, что над артефактом работал бездарь, — сухо констатировал старец. — Будь я на его месте, у меня бы он творил миазмы.

— Нам повезло, что не вы работали над артефактом, — горько усмехнулся обер-секретарь. — В ваших силах призвать целую стаю айнов.

— Не возвеличивайте старика, Фома Арсентьевич, — вяло улыбнулся хозяин пенатов. — Мои годы давно минули. Грядёт смена. У меня едва осталось время, чтоб подготовить дела к передаче новому директору.

Старик воздел взор на сияющую над артефактом сферу.

— Этот бездарь сделал почти всё и почти правильно. Я вижу отголоски Силы, что повелевала временем. Некто пытался замедлить распад плоти. Не могу понять лишь одного. Как могло хватить Силы на осуществление призыва айна, но не могло хватить на поддержание заклятья времени? Оно расходует многократно меньше.

— Решили сработать наверняка? — предположил майор Истомин. — Поступились долговечностью поделия в угоду работоспособности? Сила не безгранична, и по итогу конечна. Возможно, её бы не хватило и на то, и на другое?

— Вздор, — буркнул директор. — Созидание этого… богомерзкого исчадия… требует немало сил и времени. Тот, кто сумел познать способы его создания, был обязан подготовиться. Но он не напитал своё творение должным объёмом Силы и не озаботился его сохранностью. Как будто…

— … артефакт был нужен единоразово… — вздохнул канцелярист. — Это бы много объяснило. Нет нужды созидать долговечное ради одного-единственного применения. Орудие изготовили специально под акцию в стенах Императорской Академии.

Светозар Горынович посмотрел в глаза Фоме Арсентьевичу.

— Полагаю, вы уже начали установление личности созидателя, — произнёс директор. — Моё предвидение гласит, что связь может иметься как среди вхожих в сии стены, так и с теми, кто остался за пределами. Если выяснится, что это сделал кто-то из подотчётных мне людей, прошу уведомить незамедлительно. Я тотчас же прерву всяческое его документальное отношение с Императорской Академией.

— Да будет так.

Обер-секретарь Сыскного отдела Тайной Канцелярии уже собирался было уходить. Принял со стола директора учебного заведения находку и уже направился к двери его кабинета, когда Вещий окликнул его.

— Фома Арсентьевич, — обратился напоследок к нему он.

Майор Истомин остановился у выхода и повернулся к собеседнику.

— Касаемо предвидений… пожалуй, возьму на себя ответственность вмешаться в ход событий, что неизбежно случатся. Будьте так добры, свяжитесь с протеже действительного тайного советника Бериславской. Необходимо в исключительно срочном порядке передать ему на поруки нашу помощницу, Лану.

— Прокажённую? — переспросил офицер. — Позвольте, Светозар Горынович… Ваш дар предвидения не раз выручал, в том числе и нас, из самых дрянных ситуаций, но… Прошу обосновать ваш порыв. Потерпевшая ранена. Ей желателен покой. Протеже же Бериславской… уже стал известен… своей способностью призывать неприятности в своё окружение. А вы рекомендуете передать ему на поруки прокажённую, которую сторонится всяк, кто дышит? Я вас правильно понимаю?

— Исключительно так точно, — кивнул Вещий. — Увы, на вашу просьбу ответить смогу лишь туманно. Я вижу события, но не знаю их сроков. В стенах Академии Лане не место. В свете последний событий ей грозит опасность похлеще растерзания айнами. Потому и прошу не медлить. Как только получится — свяжитесь с Мастеровым. Мы не сможем обеспечивать безопасность Лане дольше возможного. Это учебное заведение, а не боевые казематы.

* * *

15 апреля 2025 года

Имение Бериславских

Если бы я сказал, что утро «задалось», то меня огрели б чем-нибудь тяжёлым. Возможно, даже несколько раз, и каждый из них — насмерть.

За пару недель, что прошли с момента возвращения в цивилизацию, мой мозг начал отвыкать спать «на шухере», и отдых с каждым разом становился всё качественнее. Сон начал быть крепче, глубже, основательней. Получалось высыпаться дольше, лучше, продуктивней.

Но, нет да нет, всё равно по привычке третьим глазом мозг и во сне пытался искать этот самый «шухер», заставляя пробуждаться от глубокого сна в более поверхностный, когда я слышал окружение и мог реагировать на его изменение.

Пожалуй, это единственное, что меня уберегло в то утро. Не то был бы выведен из игры надолго. Инсульт жопы — это вам не шашки перекладывать.

Вырубившись в комнате Бериславской-старшей прямо на её кровати, в обнимку с разноглазкой, я провалился в сон достаточно глубоко, чтобы хорошо отдохнуть. А уже под утро, когда сквозь неплотно зашторенные свежевымытые окна стали пробиваться первые лучи дневного светила, мозг услышал, как приоткрылась входная дверь в комнату.

«Кого принесло с утра пораньше…?», — только и успел подумать я.

Вряд ли это была Яна. Едва ли мать захотела вызнать рано на рассвете, как отдыхает её старшая дочь.

Вряд ли это были девочки-помощницы. Утро, конечно, начинается рано, но это не повод просачиваться в комнату молодой госпожи без веской на то причины. Иже с ними, вряд ли это был и Иннокентий. Чтоб мажордом пришёл будить наследницу семьи ни свет, ни заря, должно было случиться что-то поистине экстраординарное.

Оно и случилось.

«Поистине экстраординарное» с разбегу, несмотря на малый вес ощутимо топнув ножками, подпрыгнуло и всем своим не особо-то и тяжёлым, но способным нанести тяжкие телесные повреждения весом ухнуло на меня, только и успевшего сгруппироваться чисто на инстинкте.

— Мастер!

Спящая рядом Алина резко дёрнулась, как молодой призывник от зычного окрика «Рота, подъём, тревога!» и буквально подорвалась из положения «лёжа».

Я едва успел себя остановить, заслышав знакомый тонкий девичий голосок. Рефлексы есть рефлексы: при нападении на лежащего самый действенный способ противодействия — руки, ноги, и любой подручный инструмент, которым можно провести болевой приём.

Вот только, не для того я подрядился лечить от безумия Злату, чтоб калечить её по дурости.

А именно Злата это и была.

Радостная, сияющая, сверкающая ничем не обременённой лучезарной улыбкой, Бериславская-младшая в относительной короткой ночной сорочке прыгала на мне, будто объезжающая родео наездница.

Разогнанный резким пробуждением мозг успел отметить непричёсанные волосы, хотя их вид уже был намного лучше, если сравнивать с нашей первой встречей.

Взгляд девушки был уже не таким безумным, как несколько дней назад. Он всё ещё отдавал какими-то нотками неуместного зашкаливающего блаженства, но, как минимум, он стал более осмысленным. Сейчас Злата напоминала просто пошедшего вразнос ребёнка, чем душевнобольную.

Личико стало чуть более женским. Не таким осушённым многолетней бессонницей, как было раньше. «Посвежело», что ли?

Да, никуда не делась гиперактивность. В моём окружении нет никого, кто рано утром, с восходом солнца, поимел бы сил с таким фонтанирующим энтузиазмом скакать на мне, изображая чемпионку ипподрома. Но сейчас это была не бессмысленная череда телодвижений ради движений.

Точнее будет сказать, что буйство девушки осталось таким же бессмысленным и беспощадным. Будить мужика, запрыгивая на него с разбегу… Так-то, был риск и мужиком быть перестать, не сгруппируйся я на «шухере»… Повезло, что приземлилась аккуратно. Но сейчас это самое буйство уже было обращено на конкретную цель (на меня), а не пыталось охватить всю близлежащую местность на загоризонтную дальность. Злата абсолютно отчётливо увидела заинтересовавшую её мишень и обратила на неё внимание.

— Злата! — прикрикнула на сестру Алина, но быстро утихла. — Ох… На кого я серчаю…? Ты же даже брань от похвалы не различаешь…

Первым порывом разноглазки было отругать младшую за чрезмерно бурное пробуждение. Возможно, за то, что ворвалась в чужую спальню без спросу. Но ругать СДВГшницу, которая только несколько дней как начала курс лечения препаратами… Ну, это всё равно, что внушать кукушке в часах, будто она — дятел.

Я резко подорвался с положения «лёжа», сел, обхватил горе-наездницу обеими руками и ещё более резко рухнул обратно, предусмотрительно отведя в сторону башку. Злата, вполне естественно не ожидавшая такого, даже не успела испугаться и среагировать. Златокудрая головка Бериславской-младшей встретилась с моей подушкой, а буйная мелкая оказалась лежащей на мне, замершая от неожиданности.

— Угомонись, — хриплым спросонья голосом проронил я. — Эка тебя завело… Таблетки, что ли, на ночь выпить не выпила?

Девчонка дёрнулась, попытавшись подняться. Ожидаемо, не вышло. С каким-то удивлением голосе, хмыкнула, попробовала ещё раз.

Я несильно шлёпнул беспокойную по заднице, без труда дотянувшись ладонью до девичьей ягодицы.

— Угомонись, сказал. Такое себе «доброе утро», конечно… В следующий раз поспокойнее, пожалуйста.

— В следующий раз без «следующего раза», пожалуй… — тяжело вздохнула Алина, откидывая с себя одеяло. — Давно же Злата так не шалила… теперь буду дверь на ключ замыкать…

Бериславская-старшая поднялась с постели и шатающейся спросонья походкой направилась в ванную.

— «Мастер», дорогой… — попросила она. — Если тебе не в тягость… Займи пока чем-нибудь Злату. Мне… надо время, чтобы оклематься. Не думала, что придётся вставать настолько резво.

— Не вопрос… — вздохнул уже я, отпуская Бериславскую-младшую.

Та, почувствовав отсутствие неволи, вскинулась и опять принялась скакать на мне, расплываясь в блаженной улыбке, будто бы нашла себе аттракцион.

— Можешь не торопиться. У тебя столько времени, сколько надо.

Алина благодарно кивнула и исчезла за дверью ванной комнаты. Через минуту оттуда послышался плеск воды из душевой лейки.

М-да…

А больше, кроме этого, и сказать-то нечего.

Нет, поймите правильно. Я рад, что Злата выглядит бодро, несмотря на раннее утро.

Правда, учитывая это самое ранее утро, бодро выгляжу и я, а девчонка, сама того не понимая, скачет как раз там, куда по всем законам медицины и биологии у носителей X и Y хромосом по утрам приливает кровь.

Злата уже не такая измотанная затянувшейся бессонницей. Она жива и полна сил. Её взгляд пусть и сияет, но уже не той безумной искрой, что был раньше. Сейчас я бы и охарактеризовал его как «живой блеск в глазах». Разум девушки с завидным напором стенобитного орудия ломает стену, за которой провёл последние десять лет.

— С добрым утром, Злата, — улыбнулся я. — Как поживаешь? Только сядь спокойно, пожалуйста. А то спросонья ты у меня в глазах двоишься, когда дёргаешься.

Вместо ответа Бериславская-младшая рухнула на меня, сама прильнув всем телом, и крепко прижалась, обняв за шею.

Глава 18 Утро вечера мудренее

Занять Злату «чем-нибудь» оказалось делом нетрудным. Как я и предполагал, моя тушка явила девушке сразу две находки.

Во-первых, оная тушка воспринималась Бериславской-младшей как благодарный слушатель, которому можно и нужно подсесть на уши. Любой поток бредней стоически выслушивал, и даже иногда поддакивал, раскручивая бессмысленный на первый взгляд разговор.

Во-первых, оная же тушка на поверку оказалась ещё и особью противоположного пола. Какой бы диагноз душевной бестелесной хвори ни стоял у Златы, а светлейшая княжна с темнейшим умишком — засидевшаяся в девках красавица. Гормоны в её теле берут своё так или иначе, и реакция на наличие мужика под боком включается первобытная: завладеть его вниманием.

Оказалось достаточным буквально чуть подтолкнуть интерес собеседницы в необходимое русло, а дальше всё пошло, как по накатанной. Я даже особо не напрягался, пытаясь увлечь Злату бессодержательной, на первый взгляд, беседой. Девушка сама обратила на меня всё своё внимание до последней капли.

Алина, проснувшись окончательно и приведя себя в порядок, вышла из ванной, приняла у меня бразды управления неуправляемой сестрёнкой. Я, пользуясь наличием условного контроля над бесконтрольной мелкой, собрал вычищенную с вечера крупнокалиберную винтовку.

Не прошло и четверти часа с момента нашего пробуждения, а мы уже были готовы двигаться дальше и заниматься делами в порядке их приоритетов.

Алина посмотрела на часы.

— Скоро будет завтрак. Хоть сегодня разделишь с нами трапезу?

И перевела взгляд на меня.

— Нас уже девочки спрашивают, куда запропастился господин Мастеров. Уж не сбежал ли, ужаснувшись происходящему в доме.

Я хмыкнул.

Хотел бы посмотреть в глаза тем, кто такое додумались ляпнуть. Жопы у всех были бы красные от моего офицерского ремня.

— Перебьются, — бросил в ответ. — Если хотите меня отвадить, вам придётся придумать что-то пострашнее душевнобольной девчонки. Да, сегодня могу составить вам компанию. Злата уже ведёт себя спокойней.

Бериславская-старшая тепло улыбнулась.

— Ты себе даже не представляешь, насколько, Мастер… Что вычудила Злата — ещё признак отклонения, но, даже так, с ней уже управляется любая из нас в одиночку. Она уже немного более послушна и покладиста.

«Послушная» и «покладистая», явно слыша и понимая, как её нахваливают, повисла у меня на руке, игриво стреляя в меня глазками. Нет-нет, а уткнувшаяся мне в плечо мордашка беспокойной посылала заигрывающие взгляды в старой, как мир, детской забаве «я тебя вижу — я тебя не вижу». То Злата прятала личико в рукаве моего кителя, то настороженно, наигранно опасливо подсматривала исподлобья, мгновенно прячась обратно, когда ловила на себе мой взор.

Я притянул мелкую к себе и потрепал по и без того нечёсаной причёске.

— Умничка, — тёплый, аккуратный «чмок» в темечко. — Хорошо идём. Ещё неделька-две-три, и можно будет говорить о полной стабилизации хотя бы на время приёма препаратов.

Окинул Злату взглядом. Девчонка заявилась к нам в комнату едва одетой. Из всего облачения на ней — лишь короткая ночная сорочка, не доходящая даже до середины бедра. Что-что, а за общим столом в таком виде её вряд ли усадят.

— Одеть бы её, что ли? — спросил я в никуда, подумав вслух.

Алина потянула сестру к себе, нежно, но настойчиво заставив младшую отлипнуть от моей руки.

— Мы с девочками займёмся, — заверила напарница. — Пока подожди, пожалуйста, завтрака. Я передам, чтоб на тебя накрыли тоже. Если есть желание — можешь с родителями поговорить. Уверена, вам есть, что обсудить в преддверии экспедиции.

Шаловливая Злата по-своему истолковала ситуацию. Для неё всё было продолжением игры в одни ворота, в которую продолжала играть девушка, игнорируя наличие или отсутствие реакции окружающих. Бериславская-младшая, отлучённая от меня, поспешила укрыться за старшей сестрой. Типа, спряталась. И, лучезарно улыбаясь, исподволь подсматривала вполглаза в мою сторону, смотря, вижу ли я её. Понимая, что вижу, пряталась обратно, явно находя развлечение занятным.

— Пожалуй, так и поступлю. Увы, развлекать сегодня Злату не смогу: дел по горло. Но за приглашение к столу спасибо.

* * *

Рассчитывая подождать общего завтрака в гостевом зале, я направил к последнему свои стопы безо всякой задней мысли. Никак не рассчитывал заставлять кого-то тратить на мою персону свою драгоценное время иначе, кроме как по собственному на то желанию.

В зале, уже одетый по повседневному, с размашистой распашонкой печатной газеты в руках, сидел на одном из диванов светлейший князь Бериславский собственной персоной, по диагонали листавший развороты мышино-серого цвета.

По всей видимости, диоксид титана для отбеливания страниц в этой Империи не добавляют…

На моё буквально нечаянное появление на пороге зала княже отвлёкся, заметив меня краем бокового зрения.

— А! — хозяин имения тут же порвался и отложил своё чтиво, чем воочию продемонстрировал собственные приоритеты. — Александр Александрович, дорогой друг… проходи, не стесняйся! Я целиком и полностью в твоём распоряжении.

Я примирительно поднял руки.

— Тысячекратно прошу прощения, Святогор Тихомирович. Не хотел тебя тревожить. Искал укромный уголок, где бы притулиться. Извини, если побеспокоил.

Мужчина хмыкнул.

— Ничуть. За газетой удобно коротать время, это бесспорно. И, хоть говорят, что печать — лучший собеседник, порой даже она не поведает всего того, что в силах сообщить живому визави.

О, как. Меня мягко и ненавязчиво попросили поделиться свежими сведениями…

Интересно, а насколько допуск семьи Бериславских высок? Если родители Алины и Златы были осведомлены о потугах власть имущих призвать кого-то из иного мира для решения проблем их собственного — он, однозначно, немал. Но абсолютен ли? Есть ли что-то, что даже им знать не положено?

И хотя мне черепок мне нужен не только, чтобы в него есть, а ещё и думать, если мне нельзя было кому-то что-то сообщать, об этом надо было говорить сразу. Я не имею никаких ограничений в общении с Бериславским. На тот момент времени рассудил так.

— Было бы, о чём рассказывать, Свят, — я присел на диван супротив собеседника. — Уверяю, пока что сущая безделица. То с одним поговорим, то с другим познакомимся, то начнём готовиться к экспедиции… И всё это параллельно изучению твоих записей из дневника и устройству этого мира, включая Силу.

— И как продвигается? — с явно выраженным интересом спросил князь. — К примеру, Сила… Алина говорит, ты донельзя способный ученик.

— Врёт и не краснеет. А вот наша разноглазка действительно превосходный учитель. Даже такого отбитого на голову, как я, умудрилась научить. Её стараниями благодаря намедни освоил методу Берислава. Как оказалось, прокладывать Путь можно разными способами, и у каждого бывают свои pro at contra.

Бериславский кивнул.

— Воистину, девушка одарена умом. Добиться чина действительного тайного советника первого класса в её возрасте… Одного происхождения тут мало.

— Её происхождение уже никого не должно тревожить, — хмыкнул я. — Она на пару с предком освоила и осуществила таинство, считавшееся утраченным. Для меня всё очевидно, как божий день. Если я что-то не сумею усвоить из её уст, значит, что те знания нельзя передать и усвоить. Кажется, она способна научить и табуретку бегать галопом.

Светлейший князь неприкрыто расхохотался на весь гостиный зал.

— Отменно высказался! — оценил Святогор. — Подобной оценки дочери я ещё не слышал! А как ты внял моему наставлению постичь время? Марина готова для тебя в любое время дня и ночи.

— Внял отменно, — признался я. — Только времени найти, как раз, и затруднительно. Буквально давеча меня Морозова-старшая «Твердыне» обучила… Но факт моего овладения ею ты уже видел. В смысле, овладения «Твердыней», а не Морозовой.

Тихомирович рассмеялся ещё хлеще.

— А ты горазд вострить языком! — констатировал князь. — Многое бы отдал, чтоб заслушать твою аудиенцию с Великим Императором Всероссийским, да благословит Господь его правление. Ставлю на кон свою оружейную комнату против сломанного кайла, там было, чему заслушаться.

— К сожалению, острота языка против айнов не поможет, — вздохнул я. — Кое-что из моего арсенала должно помочь с ними справиться. Но, как оказалось, человек предполагает — а Господь располагает. На страницах твоего дневника нашлись подтверждения существования за Уралом тварей, коих в пору целой армией валить. А Сила их и не берёт.

Смех и веселие разом пропало с лица светлейшего князя. Лик его потемнел, а взор померк.

— Воистину, ратник. Нет хуже злодеяния, чем недооценить айнов. Будь моя воля, я бы постановил тебе познавать их даже вяще, нежели Силу. Но в твоём случае едва ли поможет и это…

— Есть данные, что айны сторонятся огня, — припомнил оговорку Ланы. — Можешь подтвердить? Извини, я ещё не весь твой дневник изучил. Скорость чтения вашей письменности гораздо ниже, чем я привык.

— Подтверждаю, — серьёзно кивнул Бериславский. — Пока мы жгли костры, вокруг не было никого. Стоило лишь разыграться непогоде или нам сняться с места, как мы ощущали присутствие иных. Та же айна, что вышла на нас… Её появление аккурат совпало с нашим отходом от места стоянки.

Довольно странно. Мне все расписывают айнов как безжалостных существ, истребляющих всё, к чему ни прикоснутся. Даже мне прочили кончину в пасти зверя, когда я рассказывал о стычке в Академии. Тут же выяснятся, что «безжалостные существа» пасуют перед пламенем. Что мешало тем же айнам за Уралом смести лагерь? Выйти стаей, долбануть неупорядоченной Силой, будучи полностью инертными к ответке… Почему вышла лишь одна сущность, да и то — после снятия базового лагеря? Почему ни до, ни после, а во время? И лишь в конце маршрута экспедиции, который последняя сумела покрыть?

Эти вопросы я не мог не задать Бериславскому.

— Ответ покоится в строках записей, до которых ты ещё не добрался, — кивнул светлейший князь. — Лично у меня сложилось впечатление, будто звери не боятся пламени огня. А… Почитают его? Не совсем то… С нами как будто держали дистанцию всякий раз, когда пылали очаги. Но, чем глубже продвигались, тем больше мы ощущали присутствие зверей. Видели издалека, слышали отголоски, натыкались на следы и останки… Но не более того. Лишь несколько раз пришлось прибегнуть к мощи орудий. И лишь единожды вышедшая тварь обратила супротив нас свой оскал. В тот день мы и приняли решение сворачивать поход. Мы сошлись во мнении, будто нас отваживали. Пытались не пустить дальше. Предупреждали, если угодно. Нам стоило больших трудов повергнуть одного противника. В том, что стая смела бы нас походя, мы не сомневаемся тоже.

Просто превосходно… Что это? Зачатки интеллекта? Коллективный разум? Чьё-то подчинение?

Вот в последнее, к слову, верится охотно. Особенно на фоне собственными глазами видимых камней-артефактов в черепах. Если это не прихоть природы, а результат чьих-то хирургических вмешательств, то всё встаёт на свои места. Кто-то направил слугу-айна, чтобы обратить вспять непрошеных гостей.

Но тут возникает иной вопрос. Почему их отпустили живыми? Сущность человека такова, что, сколь ни запрещай, а запретный плод сладок. Если нельзя пройти дальше — значит, там есть что-то вкусное. Значит, туда надо вернуться. И с куда большими наличными силами, чтоб наверняка. Я бы на месте тех, кто, гипотетически, управляет зверьём, положил бы экспедицию в сырую землю. Вместо этого, людям, почему-то, дали уйти. Нелогично.

Светлейший князь многозначительно хмыкнул, когда я указал на этот момент собеседнику.

— Суровый ты воин, Александр Александрович. Хоть речи твои кровожадны и жестоки, но доводы осмысленны и непротиворечивы. Если под таким углом смотреть… Действительно, странно. Неужели в твоём мире все ратной службой обременённые мыслят подобными категориями?

— Не могу знать, — честно признался в ответ. — Это лишь моё суждение. Не навязываю его никому.

И поспешил перевести тему.

— С прокажёнными та же история? — спросил князя. — Я знаю лично лишь одну. Со слов, они унаследовали от айнов многие черты, включая аномалии в развитии, облик, живучесть, выносливость и память. Огня они сторонятся также, как и звери?

— Почти все, — подтвердил Бериславский. — Мы до сих пор не знаем, откуда они появляются. Почти всех находят в сравнительно малом возрасте, когда они не могут ничего сообщить. Но обучить их пользоваться очагами… Для многих это остаётся непосильной задачей. Те же из прокажённых, кто склонен к Силе подчинения огня, стараются избегать её использования. Но многие покоряют это чувство и спокойно сосуществуют с огнём.

Надеюсь, Лана не из тех, кто бежит от огня, как бес от ладана. Если мы и впрямь окажемся в одной упряжке и будем тянуть лямку одной задачи, не хотелось бы, чтоб хвостатая прозябала где-нибудь на отшибе лагеря, пока остальной личный состав греется у костра. Надо будет этот вопрос обсудить ещё «на берегу».

— Я так понимаю, — осторожно поинтересовался Святогор. — Что с Ланой… Девушкой из прокажённых… Вы сумели найти общий язык? Она открылась тебе как своему спасителю. Дала доступ к тому, о чём даже среди себе подобных прокажённых стараются не говорить, считая свои видения бредом горячки. Можно ли сказать, что Лана не ошиблась?

— Абсолютно, — буркнул я. — Протопопов мне задал тот же вопрос. Разве что был более прямолинеен с его постановкой. Скажу и тебе. Мне всё равно, кто такая Лана. Представитель моего нанимателя хочет, чтобы мы числились в составе одного подразделения и выполняли одну задачу. Мне за это платят. Кого мне соратники запишут — всё равно, пока за это будет поступать оплата. Хоть прокажённую, хоть демона. Пока что я не вижу причин, почему мы не должны сработаться. А предрассудки вашего общества мне ещё предстоит изучить.

На минуту в гостином зале повисла тишина. Бериславский переваривал услышанное.

— Я слышал, что ваше духовенство порицает кровосмешение. Особливо разных видов. Но тут уже впору включить святошу и спросить их всех и каждого: а есть ли вина прокажённых в том, что они явились на свет таковыми? Своею ли волею избрали свой земной путь, и свой облик, и судьбу свою? Сами ли навлекли на себя гнев людской, аще словом, али делом? Так что или кого они порицают? Кровосмешение? Или без вины виноватых, плоды от древ? Может, имеет смысл обратить своё порицание на тех, что их таковыми создал? Я простой наёмник, Свят. И мне платят за то, чтоб я делал свою работу. Встревать в философские диспуты мне не с руки. Но я буду делать свою работу с каждым, кого мне поставят в соратники, покуда от него больше пользы, чем вреда.

Так бы и продолжалась бы наша беседа до каких-то хвостатых времён, если б в один прекрасный момент нас не пригласили бы к столу.

Наш диалог прервался с появлением в гостевом зале Бериславской-старшей.

Алина в уже примелькавшемся рабочем сарафане, скрутив на затылке волосы, чтоб не мешались, появилась на пороге также, как получасом ранее это сделал я.

— Батюшка, — обратилась степенно напарница. — «Мастер»… Пойдёмте трапезничать. Ждём лишь вас.

«Кушать подано. Садитесь жрать. Пожалуйста», — промелькнула в уме хрестоматийная цитата из моего родного мира.

Что ж. Пустое брюхо к ученью глухо, а мне ещё тонну тонн информации об этом мире всасывать, да в преддверии экспедиции мозгами шевелить.

Приятного нам всем аппетита!

Глава 19 Подготовка к экспедиции

Дел накопилось преизрядное количество. Пришлось поднапрячься, чтоб успеть сделать максимум грязи за эти сутки. И отдельно стоило выразить слова благодарности Бериславской-младшей за ранний подъём. Конечно, способ побудки можно было выбрать и менее жёсткий. Но, как известно, кто рано встаёт — тому Бог подаёт.

С самого раннего утра, раскидавшись с завтраком и разойдясь по своим задачам, мы на какое-то время распрощались с Бериславскими и их помощницами. Семья осталась в имении, а я, пробросив Путь до Сумеречной Долины, шагнул в Обитель, где принялся готовиться по индивидуальному плану.

Вычищенное и приведённое в надлежащий вид крупнокалиберное исчадие, не имеющее аналогов в подпольных мастерских, которому для удобства присвоил имя собственное «Погремундель», привёл к нормальному бою.

Ну, как, «привёл»… Учитывая конструкцию открытых механических прицельных приспособлений, выполнил прострел различных дистанций прямо с балкона пятого этажа Обители. Поправки вносить, особо, некуда. По сути, прострел был необходим, чтобы убедиться в исправном функционировании взаимодействующих частей, узлов и агрегатов, и удостовериться в относительно точном попадании. Деревянные ящики, имитирующие габарит грудной мишени, успешно поражались на дальностях до трёхсот метров вообще без каких бы то ни было упреждений: сверхтяжёлой пуле калибра 12,7 миллиметров они просто были не нужны.

Зато, как выяснилось, непреложно обязательны защитные наушники стрелку и защитная же ему маска. Неважно, какой конструкции: лицевая или очки. Но органы зрения обязаны быть прикрыты.

Что после работы дульного тормоза-компенсатора реактивного типа уши могут оказаться внутри черепной коробки — ожидаемо, одной контузией тут уже не обойдёшься. Ударная волна после первого же выстрела прошлась такая, что, показалось, будто с высоких, под десять метров, потолков Обители начали сыпаться куски. Как из меня кишки через уши не полезли — не понятно.

Что после выстрела через короткий ствол, оснащённый реактивным дульным-тормозом компенсатором, расцветёт огромнейший фаербол дульной вспышки — ожидаемо и в какой-то степени гарантировано. Пороховой заряд просто не успевает сгореть полностью, и пламя прорывается в окружающую среду вслед за пулей до того, как смесь выгорит целиком, обратившись в рабочее тело (пороховые газы) в полном объёме. От вспышки я на некоторое время словил «зайчика» в глазах, будто передо мной сработала светошумовая граната.

Но вместе с дульным пламенем в морду лица прилетели откровенно перегретые воздушные массы. Жар от вспышки я почувствовал всем телом и наипаче — собственным хлебалом. А, раз так, то, надо быть осторожнее. Там, где харя ловит жар, глаза могут словить и недогоревшую пороховинку. А уж это, позвольте, в полевых условиях не лечится. Относительно «холодная» может просто прилипнуть к глазному яблоку, вызвав дискомфорт на грани смертельной рези: от адской боли стрелок уже будет не боец. А прям активная, горячая, может и похлеще дел наворотить, чем просто покрасневший глаз.

Но, чего нельзя не отметить, так это эффективности встроенного в приклад пружинного амортизатора отдачи, работавшего вкупе с мягким гелевым затыльником, а также реактивного дульного тормоза-компенсатора. Да, инфразвук и децибелы от выстрелов пробрали меня до самых кишок. Это вам не из «мелкашки» бахнуть. Зато массой гасилась отдача — раз, ДТК отрабатывал вперёд — два, амортизаторы рассеивали и без того сниженную отдачу — три. По итогу, давать 12,7 кому бы то ни было из соратников я бы не стал. Но после двух магазинов оба моих плеча остались на месте, зубы не покинули своих рядов, а оба глаза продолжили видеть практически с прежней остротой: ни у одного из них не случилось отслоения сетчатки.

Хотя, признаться стоит: отдача существенная, и долбить в режиме нон-стопа нежелательно. Уж что-что, а отдача крупных калибров имеет далеко идущие последствия для стрелка, особенно для челюстей, головного мозга и зрения. Ею лучше не злоупотреблять.

С оружием разобрались. В идеале, конечно, подготовить для него и систему ношения боеприпасов, но это будет сделано уже после того, как мне предоставят заказанный боевой защитный костюм. Заказанная совместимость с системой PALLS/MOLLE — ещё не гарантия полной работоспособности: подсумков для магазина 12,7×108 миллиметров ещё где-то найти надо. Не самая ходовая позиция, видите ли. «Крупняков»-«дальнобойщиков» у нас не так много, как, к примеру, снайперов с нормальными калибрами по типу 7,62 или автоматчиков. Не исключено, что подсумки придётся заказывать у тех же ребят, что и сами костюмы…

Но это мелочи.

А вот что вообще никак ни разу не мелочи — так это копия дневника светлейшего князя Бериславского. Вот его пришлось сидеть и внимательно изучать. Уже не по диагонали, как это было сделано при снятии копий, а вдумчиво вчитываясь в каждое слово и делая выписки наиболее значимых мест.

Опуская лишнюю воду, далеко не последнюю роль в экспедиции сыграл великий князь Великопермский. Причём, в данном случае это было что-то сродни должности. Ну, как у нас Патриарх Московский или что-то в этом роде. У Великопермского вполне себе были свои ФИО. В рукописях Бериславского он значится как Аристарх Пересветович Чердынцев.

Эти самые ФИО и должность надобно запомнить, ибо великий князь Великопермский всеми силами, правдами и неправдами подсоблял экспедиции Святогора, начиная от подменных коней и заканчивая фуражом и припасами. Не исключено, что и мне придётся с ним договариваться о, допустим, той же еде.

Мне показалось максимально логичным попробовать повторить путь Тихомировича, коль раз уж его люди прошли — не много и не мало — а аж целые сто вёрст от восточных отрогов Урала. Что-что, а в условиях неизвестных земель кишащей айнами Сибири это значительная фора.

А, раз так, то для «стартовой» позиции можно использовать земли Великопермского княжества. Там и экспедиция Бериславского засветилась, там уже было налажено снабжение и взаимодействие, там уже и подвязки с необходимыми людьми есть…

Если опустить прямо совсем всю воду, то, согласно доводам на страницах дневника, полагаться на лошадей — идея так себе. Их, конечно, можно держать на подножном корму, но за лошадями требовался уход. Конюхов на всех не наберёшься, потому приходилось тратить силы и время непосредственно участников экспедиции. Мне-то, например, с животиной якшаться не в падлу. Но зоотехник из меня откровенно дерьмовый, а верхом я и вовсе никогда не ездил. Значит, этот же пункт отмечает, как «Вып.»: отметаем лошадей и будем собирать нашу шоблу-воблу к убытию на самоходном транспорте.

Далее, настоятельно рекомендовалось озаботиться достаточными запасами питья. Экспедиция Бериславского следовала через Уральский перевал, но в дороге решительно не находила источников питьевой воды. Её потребление было нормировано в достаточно жёсткой форме, чтоб личный состав и лошади добрались до противоположной стороны гор и нашли там ручьи, но на это потребовалось достаточно много времени.

По записям дневника нашёл более или менее знакомые места, имеющие аналогичное расположение в моём мире. Поднял карты, начертил примерный маршрут. При наличии местных дорог довольно неплохого качества, из Москвы, минуя Владимир, Нижний Новгород, Чебоксары, Казань, Ижевск и Пермь можно добраться до Первоуральска: города, откуда экспедиция ушла в свой рейд.

И уже отсюда можно начинать считать.

Пересечь всю Сибирь… Это много. В зависимости от того, какую точку выхода на восточном берегу материка мне назначат, это минимум четыре тысячи километров. Как максимум, восемь, если выходить куда-нибудь на Чукотку, в район Берингова пролива. Это сколько же понадобится оснащения?

Конным маршем идти вообще не вариант. Тупо айны лошадей схарчат, потом личным составом закусят.

Самоходка тоже не катит, причём буквально: колёсный транспорт условного девятнадцатого века не пройдёт по сильно пересечённой местности девственной тайги и болот. А в том, что местная Сибирь мало чем отличается от привычной из моего мира, я не сомневался. Это ещё требует уточнения, но, почему-то, мне кажется, что на неисследованных землях дремучих лесов будет больше, чем заливных лугов.

Остаётся два варианта. Или по воздуху, истребовав у того же Александровского дирижабль, или по земле.

Саныч сказал, что производство летабл у них налажено. Значит, за ним не заржавеет выписать мне один или два воздушных корабля с обученным экипажем. Этот вариант был бы самым лёгким. Погрузились на борт, взлетели, перевалили за Урал и тихой сапой попёрлись на восток, навстречу восходящему солнцу.

Но при всех плюшках воздушного пузырика с моторчиком, у него хватает и недостатков. Да, удобство. Да, комфорт. Да, относительная защищённость. Да, автономность. В моём мире дирижабли и трансатлантические перелёты совершали, и ничего. Между полушариями планеты сновали как из угла в угол. Но нет гарантий, что условный девятнадцатый век снабдит нас кораблём, способным выдержать адский мясорез. Хрен его знает, что да как впереди. А если какая буря? Или нападение крупных тварей? Если тут встречаются динозавры размером с диплодока, то кто сказал, что не может быть летучих айнов размером с птерозавра? Самый крупный из мне известных имел тело размером с человека и размах крыльев в несколько метров. Такой запросто способен навредить и воздухоплотной обшивке шара, и конструкциям гондолы. А если ещё вспомнить, что айны склонны к применению неупорядоченной Силы…

Остаётся скрытное перемещение по земле в режиме ниндзей. Этакая диверсионно-разведывательная группа на минималках, использующая сильные стороны своих участников.

Что у нас самое сильное из имеющегося? Только калибр 12,7 и магия Путей.

Значит, вполне себе можно этой самой магией Путей и воспользоваться. Допустим, выпускаем вперёд мою «птичку», являющуюся маяком. Или, как её именует Алина, «Тотемом». Тотем достигает своей максимальной удалённости от точки запуска, расходует аккумуляторы в ноль, садится. Я пробрасываю к нему Путь, провожу по нему свою группу. Меняю «птичке» аккумуляторы и повторяем процедуру. Сработать может? Чисто в теории. Остаётся просчитать детали.

Беру новый лист бумаги и сажусь за расчёты.

Во-первых, необходимо удостовериться, что смогу провести большой отряд Путями. Пока максимум, что мне удавалось — пара человек. Да, дальность я покрывал в сотню километров. Но Сибирь — это не Подмосковье. Кто сказал, что там меня не сможет «заРЭБить» какое-нибудь местное противоколдунство?

Во-вторых, необходимо просчитать временные затраты.

Допустим, выходим в условное «первое число» поутру, чтоб не терять световой день. Допустим, в какое-нибудь «девять утра». Моей «птичке» аккумуляторов хватает примерно километров на полсотни полёта. Остальное зависит от ветровой и полезной нагрузки, необходимости огибать рельеф местности, высоты полёта и прочего. Условно считаем, что при штатной скорости борт покроет полсотни километров за час.

Запустить «птичку», провести на дистанцию перелёта, пробросить Путь, заменить аккумуляторы и полететь дальше. В теории, должно хватить часа или часа с небольшим. Значит, четыре таких перелёта — и перерыв. И мне, как оператору, и моторам «птички», чтоб остыть, и сопровождающим меня охранникам, чтоб глаза передохнули. Обед. Уже двести километров может быть покрыто. После обеда ещё столько же — и вот, четыре сотни пересечено за рабочий трудовой день. Больше закладывать не стоит. Незнакомая местность и погодные условия — раз, усталость людей и техники — два, и всё равно за неделю ты всю Сибирь таким способом не пересечёшь — три.

Допустим, берём самый поганый расклад. Нам дают дальность в восемь тысяч и задачу выйти к восточным берегам материка где-нибудь в районе Чукотки. Восемь тысяч километров делим на полсотни и получаем сто шестьдесят вылетов, что должно быть эквивалентно ста шестидесяти часам работы. Восемь часов в сутки работы, чтоб от усталости не уронить борт и запас на техническое обслуживание «птички». Сто шестьдесят человеко-часов делим на восемь рабочих часов в день, получаем двадцать трудо-дней. Закладываем выходные на днёвки, отсыпные, устранение тяжёлых повреждений, лечение болезней и ранений, прочие неучтённые приколы…

Ну, за месяц добраться можно. А как питать борт? Месяц на аккумуляторах ни одна «птичка» не вывезет.

Штатный расход источников питания составляет пять штук. По одному на каждый мотор и ещё один — на общие бортовые потребители (навигация, «мозги», камера, прочее). Берём усреднённый расход в пять аккумуляторов в час. Потом их менять надо: разряжаются. Значит, за один световой день понадобится восемь смен. Пятью восемь — сорок. Нормально…

Перезаряжать один или два комплекта не вариант. При ёмкости в условные десять тысяч миллиампер-часов один аккумулятор будет заряжаться никак не меньше пары-тройки часов. Четыре — если в щадящем режиме малыми токами. Стало быть, чтоб не терять времени, необходимо иметь четыре десятка штук на один лётный день.

А как заряжать разряженные? Иметь с собой бензиновый генератор и ставить на зарядку по ночам? Шумит. С ним под боком спать невозможно. А относить куда-нибудь подальше… Распыление сил. Рядом с ним должен быть кто-то из дозорных, чтоб отгонять айнов и информировать об их приближении…

Стой.

Так ведь есть же заклятье «Безмолвия». Оно отсекает лишние звуки. Вот и накроем им генератор, чтоб шумел себе спокойно по ночам! А сами будем спать, как суслики, выставив часовых! Между прочим, это идея! И не понадобится с собой восемьсот аккумуляторов на месяц иметь.

Потребление одного зарядного устройства… Напряжение для зарядки аккумулятора минимальное, пять вольт. Вот сила тока достигает трёх ампер. Надо будет подобрать модель генератора, способную осилить выдачу и подключение такой нагрузки. Минимум сорок зарядок за раз. На расход топлива по барабану, переведём «дырчик» на местную энерго-силу.

Это, кстати, ещё один пункт. За оставшееся до экспедиции время собрать на основе местных камней-артефактов установку, способную приводить во вращение якорь генератора для выработки электроэнергии. Энергетическую революцию я так не произведу, но больше «двести двадцать вольт» взять в этом мире не откуда.

А теперь самое весёлое.

Допустим один человек существует месяц автономно. Сколько еды и воды он употребит? Очевидно, эквивалентный запас по времени. Приводя к общему знаменателю, берём армейский боевой паёк. Это примерно три килограмма в упаковке. Три кило на тридцать дней — девяносто килограмм. Плюс воды из расчёта три литра в сутки на питьё и готовку. Сто восемьдесят кило на рыло. Даже, если опустить необходимость таскать это с собой (есть же магия Пути, чтобы возвращаться за этим домой), это больше полутора центнера на брата. А если я уже не один, а нас десять? Вместо ста восьмидесяти килограмм уже получается тонна восемьсот… И сколько всё это стоит? Мне еду из моего мира приносить?

Я не стал даже считать.

Даже, если найду просроченные пайки по пятьсот рублей за штуку, это никак не меньше пятнадцати тысяч на одну только еду на одного бойца. А если большая группа?

В экстремальной обстановке можно и так сделать. Не такие уж большие деньги. Но зачем тягать еду из мира в мир, когда тут местной хватает спреизбытком? Пусть местные снабжают. Воды тут прорва, едой вообще заведуют Бериславские. Что, светлейший князь Тихомирович с санкции Александровского не найдёт две-три тонны хавчика на месяц экспедиции? Отыщет и не почешется. Особенно, если Император даст указание.

А вот медикаментов да, с собой набрать надо в количестве. Перевязка, имунномодуляторы, противовирусные, обеззараживающие… Хрен знает, с чем придётся столкнуться. Списать выбывший личный состав недолго. Но лучше бы до этого не доходило. Аптечки необходимо укомплектовать из расчёта на каждого убывающего бойца. Лучше, чтоб они были, но не пригодились, чем пытаться делить одну аскорбинку на всех.

И в таком ключе необходимо просчитать каждый аспект. Пища. Вода. Медикаменты. Связь. Защита. Вооружение. Боеприпасы. Рюкзаки. Спальные мешки. Защита от непогоды. Защита для оборудования «птички». Запасные аккумуляторы. Режим работы и отдыха. График движения. Готовка пищи. Отправление естественных физиологических потребностей.

Исписанные листы ложились стопкой один за другим. Работа продолжалась.

Глава 20 О приятно проведенном времени с приятной женщиной

По итогу расчётов пришлось шагнуть домой и капитально заняться поисками со сборами: личный опыт помог просчитать истребуемое наперёд, но извилинами шевелить — не мешки ворочать. Кроме расчётов необходимо организовать сбор.

Что-то, типа радиостанций и дозиметров, было у меня в количестве. Что-то когда-то покупал сам, что-то выменивал у сослуживцев на не особо нужные мне на тот момент времени вещи, что-то взял трофеем «за лентой». Потребовалось немало времени, чтоб отыскать это среди залежей хабара, но оно было.

А вот, к примеру, сорок аккумуляторов для «птички» я не найду при всём моём желании. Их необходимо заказать на том же маркетплейсе, что и было сделано на месте, с компьютера.

Кое-что было собрано из наличных запасов. Остальное заказал.

В частности, пришлось изыскивать «первый» «базовый» нательный слой, влагоотводящее бельё. Из соображений собственной безопасности, гигиены и здравого смысла никто в здравом уме не снимет его с трупа. Потому «термух» в запасниках редко у кого есть в числе большем, чем потребно ему самому. Если у кого и завалялся «не его размер», то лишь потому, что с Большой Земли прислали друзья или родственники, ошибившись с размерной сеткой. Стало быть, и у меня «термуха» только на меня есть, моего размера-роста. Но не буду же я давать свою «нателку» девчонкам в два раза тоще меня? Они же в ней утонут!

Обувь вообще пришлось отложить в сторону. Её подбор сопряжён с некоторыми трудностями, а некий шанс ошибки чреват выводом бойца из строя. В лучшем случае больший, чем необходимо, размер можно компенсировать хрестоматийным носком или портянкой, чтоб не натёрло до крови и костей. В худшем при меньшем размере будешь воевать по-куриному, подогнув пальцы. В наших условиях ни то, ни другое не интересно.

Удалось сэкономить на ещё крепких рюкзаках, подсумках, спальных мешках, ножах — этого у меня как грязи. И моего, и выменянного, и купленного, и трофейного. Но абсолютно точно придётся тратиться сверху ещё и на оружие. Встревать в местные мясорезы с огнестрелом условного девятнадцатого века желанием не горю. Мне привычнее видеть соратников с относительно современными автоматами. Но это опять придётся проворачивать через «Балагура».

Конечно, «на той стороне» уже лежит часть моего личного арсенала. Но, к примеру, абсолютно точно оттуда не подойдёт для экспедиции «Витязь». Пистолет-пулемёт под 9 миллиметров? Серьёзно? Нет, я-то одного айна завалил этим калибром. Но он был размером с собаку шершавую. А мне свидетельствуют о наличии тварей, которых КПВТ едва ли возьмёт. Там уж точно не «девятка» нужна.

Но встаёт вопрос, а чем вообще оснащать группу прикрытия? В одного я точно не пойду: не настолько суицидник. А с чем будут те, кто станет меня сопровождать? На всех бойцов я 12,7 не напасусь. Да и надо ли в таком количество завозить «крупняк»? Огромные айны, конечно, встречаться будут, но ведь не на каждом же шагу и не стадами?

И всё в таком духе.

Размещение оформленного заказа на маркетплейсе ознаменовало окончание второго этапа подготовительных работ к экспедиции (первый подразумевал собой расспросы сведущих и добычу информации). А, раз так, то можно, пользуясь случаем, оформить себе банно-прачечные процедуры.

Вот только я не успел даже снять китель. КПК в кармане ожил звуком оповещения о входящем сообщении.

«Окси».

«Ну, и долго мне тебя ждать, залётный гусь у дачи?», — нарочито коверкая расхожего «перелётного гуся удачи», гласил текст оного. «Где тебя носит?».

Блин… Оксанка же «укольчик счастья» от меня ждёт. А я тут, видите ли, между мирами скачу, как контуженный тефтонец с рогатым ведром на кастрюле…

Некрасиво получается.

«Ответить».

«Привет, Окси. Заскочил домой. Ненадолго».

«Не вздумай никуда исчезнуть», — приказной тон почувствовался даже через буквы сообщения. — «Буду у тебя через полчаса. Свечей, вина и роз не надо. Просто будь „в форме“ [(^_^)]».

О, как её прижало…

Нет, Смазнова и раньше насильно набивалась в мою компанию. Но, обычно, это было под градусом выпитого где-нибудь в клубе или на прогулке. Просто так же, с бухты-барахты…

Блин-оладушек-пирожок… У меня в квартире не только Мамай прошёлся, но и случился Апокалипсис с Рагнарёком в одном флаконе, исправно сдобренный внеплановой проверкой командования Штаба округа… И прибрать за полчаса уже не успею. Максимум — сам помыться, да одежду постирать.

«Жду».

С другой стороны, нет уха без бобра: хоть с Оксанкой пообщаюсь. Действительно, год не виделись. Даже интересно, как она его провела. Судя по сброшенным фоткам, очень даже насыщенно.

«Точность — вежливость снайпера».

Окси сдержала своё слово. С пунктуальностью японской гейши, выдержавшей чайную церемонию по минутам, ровно через полчаса Смазнова позвонила в дверь. Мне же этого времени хватило строго для того, чтоб привести в порядок себя, закинуть в машинку одежду и наспех упороться кружкой кофе.

«Однако!», — хмыкнул я, открывая гостье.

Та стояла на пороге, уже пригладившая пёрышки. Лёгкие невесомые босоножки-сандалики, экстремально короткое (но всё ещё в пределах дозволенного) тонкое платье с коротким рукавом в светлый рисунок, а в руках, сложенных перед собой, небольшая женская сумочка под тон платью.

Это Смазнова решила так выпендриться или на улице так тепло? Вроде, середина апреля. Ещё свежо должно быть для таких открытых нарядов.

Я отошёл с прохода, пропуская гостью.

— Добро пожаловать. Чай, кофе, чего-нибудь покрепче?

Оксанка, грациозно покачивая стройными накачанными бёдрами, подчёркнуто виднеющимися из-под обрезанных полов короткого лёгкого платья, продефилировала в жилище. Вслед за молодой женщиной потянулся шлейф лёгкого, но чрезвычайно смачного аромата явно недешёвых духов.

Закрыл за гостьей дверь, запер замок.

— Я к тебе хожу не стол дегустировать.

Спокойно, как у себя дома, Смазнова избавилась от босоножек.

Выпрямилась, посмотрела мне в глаза.

— Ты же опять сейчас исчезаешь. Хорошо, если не на год. Я, конечно, алиментов от себя не получаю, но это не повод пропадать бесследно. Сегодня у меня выходной, и буду признательна, если ты уделишь мне внимания.

— Ресторан? — поинтересовался я. — Кино, парк, клуб?

Оксанка снисходительно улыбнулась.

— Можешь оставить это для девочек, которым не хватает романтики. Я-то отлично знаю, что ты можешь дать мне намного больше.

Мне оставалось только хмыкнуть.

— Прошу к шалашу, — и простёр руку вглубь жилища, приглашая гостью пройти. — Где душ — знаешь, постель тоже найдёшь. Надо будет «спинку потереть» — зови.

Смазнова в предвкушении облизнулась.

— Как будто тебе ещё требуется говорить, что надо.

Отдав мне свою сумочку, гостья босиком направилась к ванной комнате, на ходу расстёгивая «молнию» своего платья.

По ходу, реально её «прижало»… Не удивлюсь, если до постели мы так и не доберёмся…

* * *

С Оксанкой, конечно, приятно говорить. Красивая и эрудированная женщина в наше время редкость. Почему-то, мне чаще всего (хоть и не всегда) попадались или донельзя умные дамы, которым не помешала бы косметичка, или безумно вёрткие горячие соски, которым не хватало интеллекта на что-то более требовательное к IQ, чем двойной заглот с тройным проглотом.

Смазнова попрала собою этот постулат. Косметичкой если и пользовалась, то лишь чтобы выгодно подчеркнуть особливо сильные стороны или скрыть какой-то временный дефект. В повседневной жизни и без тонны штукатурки заставляла встать в строевую стойку как мужчину, так и его инструмент. Но, вместе с этим, знала и понимала многое, отчего с ней приятно было общаться практически на любую тему.

— Ну, вот и о чём нам с тобой говорить⁈ Мы же разных полей ягоды! Вот ты! Читал Достоевского⁈

— Ну, читал.

— А я не читал! И о чём нам с тобой говорить⁈

Но приятно с Окси было не только общаться. Даже просто проводить время. Мне, как пользующемуся изрядной свободой в расходовании средств благодаря размерам выплат, не составляло труда выйти в любое людное место, случайным образом выбрать любую половозрелую девушку женского пола и всучить ей толстую пачку наличности. С вероятностью, ошеломительно близкой к ста процентам, оная девушка стала бы моей на неопределённое время без идиотских вопросов. Однако наличие Смазновой ставило под сомнение логическое обоснование этого манёвра. Найти кого-то, хоть немного схожую с Оксанкой по эрудированности и внешности, тяжело. Не невозможно, но непросто. Оттого и просто проводить с ней время приятно.

Но законы биологии никто не отменял. Если две разнополые особи остались в одном месте дольше, чем на несколько минут, а за бортом весна — гормоны возьмут своё так или иначе.

Они и взяли. Штурмом с наскока, мощнейшей бомбардировкой проломив оборону защитников, буквально сравняв с землёй их позиции, заняв господствующие высоты и перекрёстным огнём подавив ключевые точки сопротивления.

Начав нашу дуэтную оду любви, похоти и разврату ещё в душе, плавно переместились в мою комнату на диван.

Окси не такая громкая, как Алина. На пики удовольствия взбирались не так резко и часто, что выдавало в ней искушённую интимом женщину, но и вела себя тише. Хотя стоны прорывались из её горла столь же регулярно.

Будучи далеко не первоходом в общении с противоположным полом, я прекрасно знал, что являет собой дорвавшаяся до желанного изголодавшаяся по сексу партнёрша. Многие теряли связь с землёй и крышей так, что успокоить их можно было только жёстким коитусом, с силой вжав куда-нибудь в относительно твёрдую поверхность.

Но Смазнова решила включить суку и растянуть удовольствие. Каждый раз, когда Окси чувствовала, что я готов разрядиться, она останавливала свои безумные трепыхания, давая себе и мне время остыть. Партнёрша намеренно оттягивала финал несколько раз подряд, стремясь растянуть соитие как можно дольше.

Первые три таких «отката» были ещё приятными. На четвёртый, подал сигнал подруге, что она неправа: хлёстко и оглушительно громко шлёпнул её по ягодице, вырвав из горла молодой женщины вскрик боли, смешанный с наслаждением. Но после пятого моё терпение лопнуло окончательно. Смазнова доигралась. Резко перехватив всю инициативу и завладев ею единолично, вжал партнёршу в любовное ложе и не отпускал, покуда не разрядился удивительно мощным залпом.

И только, отпустив гостью, без сил и тяжело дышавшую рухнувшую в постель, с приятным чувством собственного достоинства отметил, что день удался. Партнёрша умело «растянула» нашу «оду». С каждым разом я бью собственные рекорды.

Конечно, с репродуктивной системой и выносливостью у меня всё добре. Но, похоже, Бериславская права, и воздействие Силы «на той стороне» каким-то неведомым образом благотворно сказывается на мне. Перестали давать знать о себе колени, спина, стал ещё выносливее с девушками…

Смазнова тяжело сглотнула слюну.

— Ты чудовище… — пытаясь восстановить дыхание, проронила она. — На хрена таблеток нажираться⁈ Я, конечно, улетела на седьмое небо о удовольствия… Они же на сердце отзовутся!

Я сел на диване, размашисто и от души шлёпнув развалившуюся партнёршу по ягодице. Просто так. Захотелось.

— Не поверишь, — хмыкнул в ответ. — Ни единого колеса не употребил. Исключительно натуральное хозяйство, здоровая деревенская еда и здоровый образ жизни.

А сам отметил, что, несмотря на довольно активный забег, у самого на месте дыхалка. Я почти не лежал без дела: партнёрша если и находилась сверху, то и мне довелось поработать, жёстко проникая в неё. Сердце, конечно, работает в усиленном режиме, но не уходит в зашкал.

Спорить со мной у Окси не было сил. Но по выражению её мордашки видно, что моя отповедь не нашла в её душе понимающего отклика. Похоже, мне не поверила.

Через несколько минут, когда шатающейся походкой подруга скрылась в душе, я отошёл на кухню.

Пусть мне было сказано, что моё обиталище посещается не для дегустации стола, но есть человеку надо. А калорий мы на двоих потратили немало. Если не нажираться от пуза, то, хотя бы, элементарный кофе с бутербродом организовать. Хотя, если честно, я бы не отказался от чего-нибудь существеннее…

Пока закипал чайник на плите, заглянул в ванную комнату, которую Смазнова, будучи в статусе гостьи, не заперла.

— Окси! — окликнул её сквозь плеск воды. — Тебе перекус полегче или поосновательнее?

Наевшаяся от души в сексуальном плане женщина вспомнила, что не кексом единым сыт человек.

— Я бляду фигуру! — заявила она в ответ, не прекращая обливать себя из лейки. — Рыба, мясо, торт, мороженое… Ты меня знаешь, короче. Всё подряд тащу в рот. Что ни сунешь — всё проглочу.

Меткое определение. Как есть. Ни убавить, ни прибавить.

Значит, стол и его содержимое на моё усмотрение.

Разогреть в микроволновке готовый обед из морозилки — большого ума не надо. Поставил, завёл эту шайтан-грейнахер, вернулся после срабатывания характерного сигнала оповещения. Справится даже контуженный.

Гостья вышла из ванной минут через несколько в чём мать родила, на ходу вытирая полотенцем волосы. Как раз в тот момент времени, когда я вытаскивал на стол две разогретые порции.

Завидев полуфабрикаты, Оксана хмыкнула.

— Опять питаешься хрен пойми чем… Ты у меня дождёшься, что я к тебе перееду и буду кормить нормальной пищей. Ты себе так желудок посадишь!

В ответ хмыкнул уже я.

— Да переезжай на своё здоровье. Только дома меня почти не бывает. Кого ты кормить собралась?

Смазнова отбросила на спинку стула влажное полотенце и по форме одежды номер «ноль» присела за стол, с охотой, впрочем, взявшись за вилку.

Ели быстро, но не оголтело. Просто молча закинули в себя что-нибудь сытное, чтоб хоть как-то восполнить немалый расход калорий. Минут через несколько, не спеша потягивая кофе со сладостями, появилась возможность наконец-то поговорить.

— Рассказывай, — предложил я, откликнувшись на спинке своего стула. — Что я пропустил за этот год? Фотки заценил, кстати. Видимо, жизнь удалась?

Гостья пожала голыми плечами.

— Особо рассказывать нечего. Работа, дом, спортзал, клубы. Иногда выбиралась на какие-то культмассовые мероприятия, но на большее времени не было. Даже как-то скучно, что ли? Перспектив развития никаких, более или менее интересные рабочие места заняты, мужиков не хватает… Но это ты и сам знаешь. Как война началась — так вас всех в одну охапку и общим бронепоездом на фронт. Вот и перебивалась свиданиями вслепую и случайным сексом.

Что скука одолела — так это я могу развеять. Всего один переход Оксанки «на ту сторону» мигом развеет всю её тягу к необычному. Сразу станет домашней пай-девочкой. Забьётся под подушечку и будет скулить в остром приступе посттравматического синдрома расстройства от встречи с айнами.

Хотя, надо подумать. Окси — хороший фармацевт, и знаний по медицине у неё хоть отбавляй. Лицо доверенное настолько, что она одна из немногих, кого я безбоязненно оставлял в своей квартире без присмотра. Есть вероятность, что рано или поздно её навыки могут пригодиться мне по ту сторону Грани. Осталось оценить риски, просчитать последствия и выбрать правильный момент.

Что мужиков не хватает — так это следствие любой войны в любой стране и в любом обществе. А у нас ещё с относительно недавних пор условно легализовали наёмничество. Что самое развесёлое, статья за него из уголовного кодекса никуда не делась. Но частных военных кампаний и наёмников в одночасье наплодилось как грибов после дождя. Туда, а также в Вооружённые силы, все и подались. Кто добровольно, кто по повестке. Замечание Смазновой точно. Мужчин «на гражданке» и впрямь стало меньше.

Но про бронепоезд и про фронт — явная гипербола, не имеющая с действительностью ничего общего. У нас не сорок первый год, чтоб с парада сразу в окоп прыгать. Тут Окси преувеличила.

Глава 21 Выписка

Гостья покачала в руке полупустую кружку, гоняя по ней недопитый кофе.

— Оказалось довольно просто найти себе грелку на ночь. Многие клюют на незамужнюю женщину без детей. Но, почему-то, мало кто видит во мне кого-то, кроме раздвигающей ноги подстилки. Так и дождалась тебя спустя год. Можно сказать, что ты мало что пропустил.

Грустно, но предсказуемо.

— А у тебя как? — осведомилась Окси. — Только вернулся, а тебя опять куда-то понесло. Скоро опять уезжаешь. Неужели так нужны деньги? Ты, вроде, не бедствуешь.

Смазнова окинула взглядом стены кухни моей квартиры, одной из нескольких на этом этаже, выкупленных и через перепланировку объединённых в одну.

— Точно не бедствуешь, — припечатала она. — Значит, дело не в деньгах.

Гостья помолчала и спросила:

— Кто она? Как зовут?

Я повёл бровью.

— Кто — «она»? Кого зовут?

Окси перевела на меня преисполненный снисходительности взгляд и тепло улыбнулась.

— Не играй юродивого. Девочку твою, кого же ещё. А сказал, что никого не нашёл себе…

Что женская интуиция — страшная сила, я знал ещё со школы. Но чтоб настолько…

Хотя, если так подумать, вряд ли дело в ней. Вероятнее всего, тут всё прозаичнее. Окси не могла не увидеть некоторые женские вещи, что я заказал для Алины: Бериславская не всё забрала в свой мир. Да и в ванне наверняка пара не явно мужских волосинок длинной сантиметров в дцать завалялось. Я не делал из визита разноглазки тайну за семью печатями.

— Которую из них? — уточнил я. — Ты прекрасно знаешь, мой послужной списки похлеще твоего будет.

— Так ты у нас падишахом заделался? — в глазках Окси загорелся нездоровый огонёк. — Неужто сразу двух заграбастал?

— Пятерых, блин, — хмыкнул я, прикусив себе язык.

Смазнова неприкрыто фыркнула.

— Так… — уже безо всяких заскоков и увёрток неопределённо покрутил рукой в воздухе. — Есть несколько претенденток. Пока ещё ничего не понятно, но привык жить днём сегодняшним, закидывая удочку в завтрашний. Сейчас… не готов дать исчерпывающий комментарий. Скажем так. Теплотой женского внимания не обделён.

— Ещё бы ты был им обделён, — усмехнулась подруга, отпивая кофе из кружки. — Планы далёкие? Или как у Цезаря, «Сунул, вынул, поимел»?

— «Пришёл, увидел, победил», вообще-то, — уточнил я. — Пока без комментариев. Планов громадьё, все наполеоновские, но всё покрыто «туманом войны».

— Тогда познакомишь меня с ними, — улыбнулась Оксанка. — Даже интересно посмотреть на тех, кому досталась такая щекотливая доля, как спутница наёмника.

Гостья залпом допила остаток кофе, отставила кружку на стол и поднялась на ноги.

— Пошли, — потянула меня за собой. — Раз ты как кот, который гуляет сам по себе, то непонятно, сколько мне ещё удастся лакомиться. Пока не уехал опять — ты только мой.

Вот такая вот Смазнова непосредственность. Умная, догадливая, перспективная женщина. Не обделённая ни внешностью, ни разумом. Наслаждаться общением с ней — одно удовольствие. Грех отказывать себе в нём.

Я и не отказал. Ни себе, ни ей.

А сам всё больше убеждаюсь в истинности изречения Бериславской, что Сила каким-то образом воздействует на здоровье. Я и раньше спокойно вывозил «пару раз подряд». А сегодня отметил, что очередной заход для меня столь же лёгок, как и первый, будто первого и не было вовсе. Интересно, а у этого явления вообще есть пределы? Насколько более выносливым я могу стать по сравнению со своим прежним состоянием? Этот вопрос касается не только постели и количества «кинутых палок». Боевые выносливость и эффективность меня волнует не меньше, чем сексуальные.

* * *

Подвалы Тайной Канцелярии

Новая встреча Великого Императора Всероссийского и бывшего оружничего Императорского двора не сулила последнему ничего хорошего. Александровский, и без того не сияющий от счастья, сегодня был мрачнее тучи. И не удивительно. Люди Протопопова при обыске бывшего имения Бесчестных нашли не что-нибудь, а натуральный артефакт из останков айна.

Монарх спустился в подземелья с тройкой живодёров, рослых детин, заплечных дел мастеров. Таких не вызывают просто поиграть: эти из медведя все жилы вытянут и заставят его признаться, будто он — заяц.

С одной стороны — подумаешь, артефакт? С тех пор, как люд освоил Силу, этих артефактов наплодилось больше, чем населения Империи. Порой находятся настолько древние, что учёные мужи вынуждены менять официально объявленные и установленные версии событий прошлого, как мироздания, так и развития жизни.

Но с другой стороны…

Александровский бегло пролистав найденные в тайнике рукописи, небрежно бросил стопку исписанных трудов на стол, прямо поверх пыточных инструментов, и перевёл тяжёлый взгляд на своего растянутого на дыбе бывшего оружничего.

— Вот скажи мне, Пелагий Любомирович, как умный, начитанный, эрудированный человек, — закадычным голосом проронил монарх. — За какие такие прегрешения против люда честного да перед Господом Богом Всевышним ты так со мной? Неужто я тебя чем лично оскоробил? Али же обделил чем ненароком?

Арестант молчал. Ответить ему было решительно нечего.

— Я понимаю, продаться ляхам, — произнёс молодой правитель. — Не ты первый, не ты последний. Но повязаться с айнами? Вот этого понять не могу.

— Так разве ж я повязался? — риторически переспросил Пелагий. — Я к айнам не отношаюсь. Мне с них прибытка нету.

— Ещё скажи, что сына своего не ты растил, — хмыкнул Александровский. — Дознаватели доказали, что труд исписан его рукой.

— Но не моей, — безучастно отозвался узник.

— Родитель более не в ответе за своё чадо? — переспросил Император. — Пелагий, тебе пора понять. Шутки кончились. Покушение на убийство светлейших князей с малолетними детьми, связь члена семьи с чернокнижием… Тебя к ответу призывают. И спрашивают по всей строгости.

— Так почто из пустого в порожнее переливать? — вопросом на вопрос ответил бывший оружничий. — Ты уже порешил всё, государь. Я более не угоден тебе. Вытаскивай меня на плаху. Сам-то уже не дойду, сам видишь.

Государь неприкрыто усмехнулся.

— Не переживай на этот счёт. Я тебе уже и палача определил.

— Стало быть, более от меня ничто и не вызнаешь. Знать не ведаю, и сообщить не имею.

Всякая эмоция пропала враз с лица молодого монарха.

— Вот это мы и выясним. Хорошие разговоры закончились. Настал час переходить к плохим. А уже по итогу поймём, как с тобой поступить.

Сопровождавшие Императора живодёры, не дожидаясь персональных команд, принялись разбирать свой инструментарий потрошителей. Разбирать тело живьём на части нужды не было: приговор, хоть и вынесенный предварительно, ещё не оглашён. Но сведения добыть необходимо, и, желательно, не затягивая с этим. Начать можно с чего-то не особо значимого, типа пальцев, ушей или зубов. Не обязательно сразу на кол сажать или варить в кипящем масле.

* * *

Оболенск

Императорская Академия

Лазарет

Дела у Ланы шли лучше, чем могли бы. Унаследовав от айнов высокий болевой порог и скорость регенерации, прокажённая могла бы удивить знахарей тем, как быстро начали рубцеваться раны на спине от когтей зверя. Грамотно обработанные в первые минуты после нанесений, со знанием дела обеззараженные и добросовестно обслуженные, они, твёрдой и набитой рукой главного врача сшитые, стягивались не по дням, а по часам.

Но главный врач Императорской Академии Велесов Захария Ярославович уже давно не удивлялся. В свои преклонные года он повидал самого разного. Скорость заживления ран? Увольте. Есть вещи куда более странные. Выживаемость после нападения айна? Необычно, но объяснимо.

А вот откуда выкарабкался добрый молодец, что обходил раненую после инцидента и с явным навыком отработал её поражения… Это, пожалуй, интересно и требует разъяснений. Такой сведущий лекарь Велесову пригодился бы.

Зашивая раны в ночь после нападения, Захария Ярославович по привычке оставил в швах дренажи для свободного истечения нагноений. Со своей стороны, он сделал всё зависящее, чтоб удалить из раны всяческую грязь, но редки были случаи, когда звериные поражения заживали чисто. Почти всегда они грязно гноились.

Сегодня, на очередной перевязке, главный врач придирчиво осматривал спину пациентки. Раны заживали рубцеванием. На заместительной ткани, покрывавшей швы, уже никогда не будут расти ни волосы, ни шерсть. Это ожидаемо. Но что странно — хоть и не могло огорчать Захарию — из оставленных незашитыми небольших зазоров между краями ран не сочилось гноя, не истекало грязи, не было видно следов развития патогенов. Раны чисты, будто нанесены абсолютно стерильным скальпелем, но никак не калными когтями аномального зверя.

Не остался незамеченным для Захария и хвост пациентки, спустя всего несколько дней после поступления оной в лазарет, начавший активно семафорить о бравом духе и здравом расположении Ланы. Девушка буквально рвалась в бой, невзирая на не полностью затянувшиеся повреждения.

Не полностью, но достаточно для того, чтобы главный врач посчитал возможным снять — и снял — швы. Отныне повреждения заживают естественным путём, лишь прикрытые обширной стерильной перевязью.

— Болевые ощущения беспокоят? — профессионально безразличным голосом, но с явной отцовской заботой о пациентке испросил Велесов.

— Нет, доктор, — отозвалась Лана. — Всё хорошо.

Слова раненой Захария перепроверил, с силой продавив её шрамы на спине.

Прокажённая поморщилась, но не более того.

Главный врач так и записал в медицинскую карту: «Раны заживают без гноя. Рубцевание ускоренное. При пальпации безболезненно».

— На иные недуги жалобы есть? — справился Захария Ярославович. — Жар. Озноб. Тремор. Отсутствие аппетита. Расстройства пищеварения. Жажда.

Лана отрицательно покачала головой, мотнув висящими ушами.

— Нет, доктор. Всё прекрасно. Сон и аппетит хорошие. Стараниями вас, «Мастера» и Великого Архимага я полна сил.

— «Мастер»… — пробормотал главный врач. — Попадись он мне только… Где его раньше носило? Такой знающий человек… Так чисто обеззаразить рану зверя… И, ведь, явно не проходимец! Однозначно, где-то практиковал!

Лана улыбнулась. Хотелось ей отпустить комментарий на тему профессиональной ревности, но девушка сдержала язычок за зубами.

— Я передам ему при встрече, Захария Ярославович, — виляя хвостом, сказала она. — Как мне довели, полковник Протопопов распорядился мне встать под его начало. Вероятно, скоро увижусь с ним.

Велесов водрузил на тумбу возле койки раненой принесённый с собой чемодан, щёлкнул его запорами и откинул крышку. В нём главный врач принёс принадлежности для перевязки. Обычно, подобные манипуляции выполняются в специальной перевязочной комнате. Но в этот раз Велесов посчитал, что эталонно заживающая чистая рана не требует перемещать пациентку по всему крылу ради четверти часа обследования. Посетивший её для осмотра медик принёс всё необходимое с собой.

— Подними руки, пожалуйста, — попросил он девушку. — Старайся дышать средним вдохом. Грудная клетка сильно расширяется при дыхании. Сейчас наложим свежую перевязь.

Одно и то же он повторял из раза к разу каждый раз, когда накладывал чистую повязку. Лане даже показалось, будто она, наблюдая за манипуляциями и слушая речи главного врача, сама научилась тонкостям десмургии. Надо попробовать на практике, но, вроде бы, прокажённая теперь сама знает, как правильно накладывать «рубашку» при поражении верхней части торса, включая слепые ранения на спине.

— Хорошо, доктор.

Сидевшая на стуле раненая послушно исполнила предписания своего лечащего врача.

Раны заживали чистыми и сухими. Отсюда Захария не стал умасливать их какими бы то ни было стерилизующими составами и мазями. На этот раз туго, но аккуратно, подобно своему незнакомому предшественнику, обмотал грудную клетку турами бинтов, пропустив через одно плечо несколько из них. По его мнению, на сегодняшний день этого должно быть достаточно, чтобы защитить раны от воздействий извне и позволить им дышать, заживая самостоятельно.

— Передай ему мои самые искренние слова праведного возмущения, — буркнул главный врач, затягивая туры. — Ему самое место лучшим операционистам ассистировать, а он по ночам айнов умерщвляет, как подзаборных щенят. При возможности я жажду переговорить с ним. Очень уж перспективный молодой человек.

От того, как охарактеризовал «Мастера» Велесов, Лана улыбнулась шире и непроизвольно замахала хвостом. Признание заслуг её спасителя столь авторитетным человеком, как главный врач Императорской Академии, гласит, что она не ошиблась в своих решениях.

— Обязательно, Захария Ярославович, — весело отозвалась раненая. — Уверена, ваша встреча вскорости состоится.

«Мастер» справился с наложением «рубашки» за несколько минут, что выдавало в нём изрядную сноровку. Велесов же управился ещё быстрее, что обуславливалось удобством размещения как операциониста, так и пациентки. К тому же, возраст и опыт никуда не спишешь. Руки Захарии набиты годами практики.

Лана отметила про себя, что, способы наложения перевязи у двух мужчин почти не различались. Видимо, «Мастер» и впрямь имел практику. Его работа почти в точности повторяла результат манипуляций самого старшего среди медицинского персонала Академии.

Закончив с перевязью, Велесов дозволил пациентке опустить свои поднятые руки и собрал свои перевязочные принадлежности в чемодан.

— Касаемо твоего подчинения, Лана, — произнёс он. — Светозар Горынович оповестил меня о своём решении тоже. Последнее слово всё равно за мной, ибо мне нести ответственность за пациентку, ежели с ней приключится нездоровое по моему недосмотру. Хочу, чтоб ты знала: я даю своё согласие на твой перевод только лишь ввиду того факта, что твоим непосредственным начальником будет твой спаситель. В любом ином прочем случае запретил бы словом главного врача, ибо раны зверя — не простая заноза. Необходимы строгие надзоры и уходы, а раненым — щадящий режим дня.

Захария Ярославович запер чемодан и спустил его на пол.

— Мне нечего передать твоему «Мастеру» в наставления, — добавил Велесов. — По его манипуляциям сразу видно сведущего практиканта. Могу лишь напомнить ему, что он в ответе за тебя также, как и я.

Лана нежно улыбнулась ему.

— Вы очень тепло отзываетесь о «Мастере», доктор. Ваша оценка его профессиональных способностей лучше любых утешений успокаивает меня. Я знаю, что поступаю в надёжные руки. И благодарна вам обоим. И ему, что отбил от зверя, и вам, что выходили. Признаться честно, не ожидала, что кроме вас кто-то ещё решится опуститься до того, чтоб замараться об прокажённую…

— Это меня и беспокоит, — буркнул Захария. — Все эти бредни про передачу проказы через касания… Даже Господь Бог Вседержитель не ведает, каким невеждой надобно быть, чтоб нести такую ересь. И всё же, игнорируя всяческие людские досужие россказни, молча взять и обработать раны получеловека-полузверя… Твой спаситель показывает себя донельзя рациональным человеком науки. Передай ему мои самые тёплые напутствия и пожелания успехов в ваших начинаниях.

Напоследок Велесов придирчиво осмотрел Лану сверху донизу.

— Твой «Мастер» знает наверняка, но тебе, юная сударыня, сообщаю. Пусть твои раны затягиваются быстрее самых разумных представлений, но они ещё открыты. Воздержись от ноши на спине. Старайся избегать работы в наклоне. Отдыхай лёжа на животе. И не принимай нагрузку хотя бы ещё неделю или две. Лучше — три. В остальном живи без ограничений, за исключением купания в открытых водоёмах. Омываться только чистой кипячёной водой. Будут осложнения или докучать нездоровые ощущения — знаешь, где меня найти.

Глава 22 Промежуточные итоги

Имение Бериславских

Вечер дня ознаменовался прибытием посыльного из Тайной Канцелярии. Оный посыльный был принят старшим помощником семьи Иннокентием, однако дело требовало исключительно наличия старшей наследницы. В дом привезено письменное уведомление, опечатанное сургучной печатью, на внешнем пакете которого размашистым почерком полковника Протопопова было выведено: «Дѣйствитѣльному тайному совѣтнiку пѣрваго класса Бѣрiславской лично въ руки».

Оная Бериславская вышла встречать посыльного — молодого человека в чине корнета — в своём рабочем домашнем сарафане, мало вязавшемся с её эполетами. Молодая двадцатилетняя девушка небольшого роста в домашней одежде не очень-то похожа на первоклассный чин, по табелю о рангах выше многих генеральских погон.

— Алина Святогоровна, — чинно поклонился ей визитёр, невзирая на её внешний вид. — Разрешите доложиться. Посыльный господина полковника, корнет Стешин. Вам письмо с самоличным вручением в руки.

Бериславская вышла на крыльцо дома в рабочем сарафане без нижней рубахи, на ходу вытирая об ветошь грязные после хозяйственных работ руки. Чины и эполеты остались на рабочем месте: на время отвода действительный тайный советник опять стала старшей дочерью семьи Бериславских, и приняла на себя домашние хлопоты и заботу о сестре.

Посыльный протянул ей пакет с сообщением.

— Благодарю вас, господин корнет, — улыбнулась ему Алина, принимая конверт.

«Самоличное вручение» не есть «строго конфиденциально». Технически говоря, поручение исполнено в точности, девушка приняла конверт сама, без посредников. Но никто не обязывал её изучать содержимое в приватной обстановке. Буде так — внешний пакет сообщил бы о том отдельным оформлением.

Вскрыв письмо изломом печати, Бериславская развернула послание. На особой бумаге с защитным тиснением, исключающим подмену носителя, виднелся текст, писанный от руки. Почерк принадлежал Ростиславу Поликарповичу.

«ПРИКАЗАНИЕ», — гласило заглавие.

«Во исполнѣнiя Указа Вѣликаго Импѣратора Всѣроссiйскаго Алѣксандра об изготовлѣнiи и снаряжѣнiи экспѣдицiоннаго корпуса за горъ Урала не позднѣя завтрашнаго числа тѣкущаго мѣсяца прѣдоставить нѣпосрѣдствѣнному руководству пѣрѣчень лицъ, истрѣбованныхъ къ соучастiю въ экспѣдицiи. Ранги, чинъ, санъ и прочiя сословные различiя игнорiровать. Подборъ кандидатовъ осуществить исходя из дѣйствитѣльныхъ способностѣй, нѣподкупно продѣмонстрiрованныхъ и докумѣнтально зафиксированныхъ. Исполнѣнiя возложить на подопѣчнаго Тайной Канцѣлярiи Мастѣрова Алѣксандра Алѣксандровича, контроль за выполнѣнiямъ — на дѣйствитѣльнаго тайнаго совѣтнiка пѣрваго класса Бѣрiславскую Алину Святагоровну. Отчётъ о выполнѣнiи прѣдоставить лично руководитѣлю Тайной Канцѣлярiи полковнiку Протопопову Ростиславу Поликарповичу».

Число, подпись.

Вот оно как. Значит, всё-таки, будет…

Мастеров не зря сработал на опережение, начав прорабатывать снаряжение бойцов. Ещё не был утверждён перечень лиц, допущенных к мероприятию, а он уже начал подбирать для них амуницию. И сам, не со складов Канцелярии, хотя и настаивал на первоочередном снабжении силами интендатуры.

Тут же от Ростислава Поликарповича за его личной подписью пришло распоряжение этот самый перечень лиц предоставить.

Очевидно, далее последует присвоение уровня допуска задействованным лицам. Иначе невозможно представить, как будут взаимодействовать чужие для Конторы люди и призванный из иного мира мастер-наймит. Так или иначе, но они будут осведомлены о сильных и слабых сторонах друг друга, включая тайну освоения Силы Путей.

Алина поникла от посетившей её мысли.

За всей этой историей со Златой действительный тайный советник так и не удосужилась оповестить непосредственного руководителя о том, что попрала бессилие. Если опустить социально значимый пунктик (в рядах государевых людей хватает лишённых дара Силы), внутреннее ранжирование Тайной Канцелярии имеет вид на одарённых. Каждый из них обязан предоставить всеобъемлющие сведения об уровне и качестве владения Силой. Это влияет в том числе и на допуски к поездкам, включая заграничные. По документам Алина проходила как неодарённая. Как только полковник Протопопов узнает, что фактическое положение дел расходится с предоставленным по бумагам… О том, что пропущенная переаттестация может аукнуться в послужном списке, сейчас лучше не думать.

— Благодарю вас, господин корнет, — Бериславская повторила твёрдым голосом действительного тайного советника, будто бы находилась на службе, при исполнении, но никак не на отводе. — Будет исполнено. Не позднее вечера завтрашнего дня мы прибудем к господину полковнику… если не произойдёт ничего экстраординарного.

— Вас понял, ваше высокопревосходительство, — корнет поклонился Алине Святогоровне. — Имеет ли мне поручения, али дозволяете убыть?

— Вы свободны, — кивнула ему девушка. — Бог в помощь.

* * *

Вечер пятнадцатого апреля… Чисто технически, я уже пару недель тусуюсь по эту сторону Грани. Можно подвести какие-никакие, а промежуточные итоги.

Мне показали, что никто не в безопасности, потому что безопасность — иллюзия. Меня, вон, вообще из родной квартиры выдернули, ни слова не спросив. Значит, чисто механически, подобное возможно провернуть ещё раз, и не только со мной. Так что, все эти «норки», «нычки» и «схроны» — самовнушение для тех, кто привык прятаться от чужих «птичек» в небе. Магия перемещения достанет тебя в любом блиндаже, где бы ты ни шкерился.

За эти две недели меня несколько раз чуть не убили. И, что характерно, животным, пусть и аномальным, присвоена лишь одна попытка. Остальное — люди, хер на блюде. И это влечёт за собой необходимость всенощно быть настороже, не давая себя в обиду. Так-то, кто угодно тебя попытается порешить, и прав будет: нечего ворон считать. Стычка в Академии, атака на имение Морозовых, дуэль с Бесчестных-младшим и лобовое противостояние с Бесчестных-старшим… и это лишь то, что лежало на поверхности! А ещё аномальный зверь, айна. Беспечным этот мир не назовёшь.

За эти пару недель я обрёл и нескольких друзей. Алину грех не вписать в эту свору: пусть наши отношения пугающе тонки и находятся на непозволительно шаткой опоре, возлегая промеж служебного романа и интима без обязательств, но наследница древних знаний, однозначно, мне симпатична.

Древний дед инсайд, сиречь, Великий Архимаг Путей Берислав, на пару с правнучкой меня и призвавший, тоже показал своё расположение: этот вообще хочет передать мне свои знания и отправить колдовать заместо себя, самому отойдя на покой.

Светлейшая княжна Морозова, её телохранительницы Катя и Настя. С этими тремя вообще всё непонятно, кроме одного: мы, что называется, «притёрлись». В их глазах я показал себя достаточно полезным союзником.

Где младшие — там и старшие. Вслед за Морозовой потянулась и её семья, вслед за Бериславской — её род. Значит, по аналогии, вскорости предстоит знакомство с семьями телохранительниц Ветраны. Насчёт последних не знаю, а Властислав со Святогором меня не постеснялись другом семьи наречь.

Лана туда же… Если верить словам Берислава, надёжней соратника я не сыщу. Всего-то лишь и потребовалось, что потратить на помощь ей пару магазинов патронов да несколько наименований из вложения носимой аптечки. Для меня — абсолютно необременительно, для Ланы — чуть ли не самая большая благодетель.

Поликарпович едва ли друг. Скорее, «сундук». Слоняра, если по-нашему. Пусть он похож как две капли воды на моего знакомого «Бармаглота», но он всего лишь похож. Не более того. По иерархической лестнице — представитель моего нанимателя. Можно сказать, непосредственный начальник.

Едва ли в друзья можно записать Александровского. Саныч, по сути своей, мой наниматель и есть. Может, мы с ним ещё жахнем на брудершафт, но пока что местный царёк всего лишь на всего условно нейтральный ко мне персонаж, склонный больше к «зелёным», чем к «красным». Враждебным его считать трудно.

Вещий в ту же степь идёт. Источник информации из него шикарный. Надо будет к нему несколько визитов нанести, чтоб потолковать за жизнь. Чую, директор академии — довольно бошкавитый мужик, сможет многое мне рассказать о жизни по эту сторону Грани. Станет ли другом старик, собирающийся отходить от дел и передавать дела… Не знаю. Пока что он — как Саныч.

Успел нажить и врагов. Правда, ресурсы позволяют класть их направо и налево без разбору, но их число, в первые же недели перевалившее за десятки, уже намекает, что надо быть поосмотрительней и поменьше лезть на рожон. Каким бы охеренным специалистом я ни был, но число — есть число. В какой-то момент времени подловят и тупо задавят мясом. Игнорировать толпу нельзя. В определённый миг перестаёт играть роль и огневая мощь, и уровень подготовки, и собственная борза. Надо поумерить пыл…

Примерно с этими мыслями я материализовался в комнате Алины, пробросив в неё Путь из своего мира.

В смысле, в комнату пробросив, а не в Алину.

С Оксанкой Смазновой мы расстались на тёплой ноте, ничего друг другу не обещая. Она за год отвыкла от моей компании. Хоть с радостью воспользовалась моментом и развеялась, без остатка отдавшись похоти и всласть насладившись безумной страстью, но она поняла, что не ею единой я сыт. Кроме подруги у меня других задач по горло.

— Только таблеток не жри, — приказала на прощанье она. — Ты ещё слишком молодой для них! В твоём возрасте у тебя и без них должно стоять, как дуло у танка!

Включать душнилу и напоминать, что у танка нету «дула», а чтоб не «дуло», надо закрывать форточку и не раздвигать ноги, не стал. В мои оправдания Окси не поверила, списав мой же стояк на употребление каких-тосоответствующих препаратов. Переубеждать её не стал: в этом не было нужды.

Распрощавшись с подругой, я переместился в призвавший меня мир, появившись в комнате напарницы.

Помещение уже было подготовлено к отходу ко сну. Постель расправлена, на столе стоял графин с водой и два стакана, а форма Тайной Канцелярии висела, исправно выглаженная и аккуратно оттянутая на вешалке.

Странно. Не заметил за Алиной привычки вешать форму на всеобщее обозрение. На спинку стула — да, пожалуйста. Самолично её туда клал, снимая с девушки. Но подготовленная на вешалке… в контору вызвали, что ли?

Огляделся. Увидел на столе, рядом с графином, открытый конверт со сломанной печатью. Всмотрелся в рукописный текст, вчитался.

А. Понятно. Протопопов.

Своим приказанием велел предоставить ему список людей, которых, невзирая ни на что, необходимо привлечь к сибирской операции. Похоже, дали ход одному из пунктиков нашего договора, в котором я истребую всё необходимое мне для решения поставленных мне задач. Видимо, моё предложение задействовать Морозову с её непрошибаемыми щитами было воспринято как отсылка к этому самому договору, и теперь мне дан зелёный свет буквально мобилизовать всех подряд, кого посчитаю необходимым. Потому что ответственным за исполнение приказания назначен я, а контроль над исполнением возложен на Алину. Это если верить тексту письма.

Понятно. Видать, в свете этого разноглазка форму и подготовила. То ли уже метнулась рыбчиком в контору, пока меня не было, то ли собиралась метнуться завтра.

Что ж. Пойдём, поздороваемся…

На выходе из комнаты Алины встретился с Мариной, почти одновременно выходящей из комнаты Златы. Секунда, которая понадобилась девушке, чтобы понять, что в периферии её поля зрения кто-то есть — и вот, пожалуйте! Хрестоматийное «ихние взгляды пересеклись» в чистейшем виде, как оно есть.

— Здравствуй, Марина, — улыбнулся, тихо поприветствовав помощницу Бериславских.

Просто так. На всякий случай. Мало ли, Злата уже спит? А мы тут, подле её двери стоим.

Помощница вернула мне улыбку.

— Здравствуйте, господин Мастеров, — чинно поклонилась девушка. — Рада вас видеть. Чем могу служить?

Дожили, блин. Уже и «господин», и «служить»…

Хотя, если разноглазка права, и я действительно задержусь в этом мире, то мне надо привыкать к этим ролевым играм. В одно рыло революцию не проверну, и сословные различия одним росчерком пера не отменю, а потому всё равно ещё какое-то время, долго ли или короткое, тут в ходу будут и «господины», и «госпожи», и всё, что в этих кругах вращается.

— Ничем конкретно, — отозвался я. — Зашёл в гости, как и договаривались. По вечерам справляюсь о прошедшем дне и состоянии Златы. Как вы тут? Она уже спит?

И кивком указал на дверь её комнаты.

Помощница кивнула в ответ.

— Вы правы, Александр Александрович, юная госпожа уже отдыхает. Потому не пройдёте ли со мною? Неохота разбудить её ненароком.

Ох, и не о сне своей госпожи печёшься, девочка… Ох, и не о сне! По глазам же видно, как в мыслях ты уже далеко от своих должностных обязанностей! Я ни разу не телепат, но буквально только что был в компании молодой женщины, изголодавшейся по мужскому вниманию. У тебя ж точно такое же выражение лица сейчас!

Всяческие замечания оставил при себе и жестом предложил девушке самой вести меня, куда посчитает необходимым. Гостевой зал, кухня, столовая, подвал… да хоть сеновал в сеннике!

— Только заканчивай «выкать», просил же, — напомнил я, как только мы отошли от двери Златы на достаточное расстояние. — Хватит и «Мастера». Давай уже попроще.

— Как скажешь, мастер, — облизнулась Марина, уводя меня прочь. — Так даже… интереснее.

Шли неспешно, переговаривались тихо, но дом, хоть и большой, всё же, имеет свои габариты. Очень быстро мы оказались на месте, куда и повела меня помощница Бериславских.

— Юная госпожа крепнет разумом не по дням, а по часам, — продолжила Марина. — Твоими стараниями светлейший князь Бериславский порывается распорядиться о подготовке празднования дня рождения Златы Святогоровны, коль раз уж та всеми силами сопротивляется недугу. Сон её стал поистине младенческим, да тяга в столу вернулась в прежнем объёме. Хотя, порою кажется, что аппетит… столь… юного тельца… превосходит потребности крупного работящего… мужчины.

На последних словах девушка многозначительно скосилась на меня, облизнув губки. Взор собеседницы окинул ступающего рядом с ней «крупного работящего мужчины».

Последний не стал ломать комедию, будто бы не понял намёков.

— Какой солдат не любит сытно поесть? — улыбнулся я. — Кто много работает — тот хорошо есть. Взаимосвязь прямая. А пустое брюхо к войне да учению глухо.

Марина привела меня в крыло, отведённое для проживания прислуги, и завела в свою комнату, учтиво пропустив меня вперёд.

Признать, я ожидал увидеть помещение прислуги куда более… спартанским. В особенности, если сравнивать его с комнатой той же Алины или Златы, кои были меж собой тождественно равны.

Но то ли отделка была одинакова во всех, то ли просто светлейший князь не скупился на содержание прислуги (девушки-помощницы были одеты ничуть не хуже, чем его супруга или дочери), но в комнате помощницы обстановка несильно отличалась от таковой в комнате наследницы рода.

Кровать? Есть. Не такая большая, условная «полуторка», и без раскидистых балдахинов, но есть. Не на полу спит. Крепкая, мощная, явно не для галочки. Постельное бельё? В наличии. Ночует не на голой шконке. Спальное место расстелено и приготовлено к отбою. Шкаф для платья? Тоже присутствует, и едва ли уступает по габаритам таковому в спальне Алины. Стол? Да, не такой большой, но вкупе со стулом существует. Светильники с артефактными-камнями? Да, пожалуйста, сколько хочешь. Даже собственная умывальная комната есть, как у Алины или Златы. Всё менее… как бы это сказать… «вычурно», что ли, но почти столь же качественно и функционально, как у наследницы семьи.

«А вот надо ли закрывать за собою дверь?», — подумалось мне, смотрящему, как молодая помощница Бериславских, войдя последней, беззвучно прикрыла комнату и с лёгким щелчком запорного механизма заперла нас наедине.

Глава 23 Ночь коротка

Что вечер перестаёт быть томным — это уже классика, начинающая переходить в баян. А баянистый он уже настолько, что это даже не баян, а гусли.

Примерно об этом я подумал, когда понял, что кроме нас двоих в комнате нет больше никого, а единственный выход в дом из неё заперт изнутри хозяйкой помещения.

Глазки хозяйки помещения игриво прячутся потупленным в пол взором, а вот губки тронуты лёгкой улыбкой, скрывающей за собой смущение пополам с желанием.

— Всяк солдат любой каше рад, — тихо отозвалась Марина. — И редко какой солдат… откажется от… женского тепла и ласки…

— Каждый солдат знает, — не остался в долгу я. — Девушка, как оружие, любил ласку, чистоту и смазку.

Пробные закидывания удочек и попытки вогнать друг друга в краску показали стойкость каждой из сторон к подобного рода ухищрениям.

Помощница Бериславских тоже оценила результат, кивнув каким-то своим девичьим мыслям.

— Ты показал себя как сведущий воин, — констатировала она. — Ратные навыки твои велики. Я бы не отказалась от демонстраций твоих умений… в области оружия… и девушек.

— Как-нибудь вечером, — кивнул я. — В шесть часов вечера, после войны, возле фонтана.

Опять бессмертные архивы не менее бессмертной классики снабжают меня ещё более бессмертными крылатыми фразами и цитатами, на которые был разобран шедевральный кинофонд ещё на этапе обнародования. Если напрячь память, в нём найдётся реплика абсолютно на любой случай жизни.

Лёгким символическим поклоном собеседница обозначила, что тема закрыта. Стороны пришли к предварительному соглашению, не встретив в вопросе противоречия.

Марина прошлась вглубь своей комнаты, подошла к прикроватной тумбе и извлекла на свет Божий книгу, уже явно не новую, но с всё ещё отчётливо читаемым заглавием: тиснение на обложке выдавало в литературном труде принадлежность к учебному материалу.

— Этот труд не столь неповторим, как дневники светлейшего князя Святогора Тихомировича, — тихо сообщила помощница. — Книга печатана в типографии обширным тиражом. Дорога, как и всё в нашем мире… но не уникальна. Я не прошу вернуть её немедля при первой же возможности. Распоряжайся ею… и мной… как считаешь требуемым. Считай, что это лишь малая плата за то, что ты сделал для юной госпожи Златы.

Толстая, в три пальца, книга перекочевала ко мне в руку. Увесистая, падла… И страницы толстые, плотные. Таких не подошьёшь в книгу много. Как следствие, информации в книге меньше, чем могло бы быть, но она явно дорогого стоит.

— Это дар, который мне преподнесли родители, — с улыбкой оповестила девушка. — По нему я пыталась преуспеть в Силе с тех пор, как прояснилось, что одарена. Особливо мне далось управление временем… это ты, возможно, запомнил, когда я преподнесла тебе в дар венец.

Венок из свежих сорванных цветков, на который наложено заклятье, замедляющее его увядание. Да, помню. Он так и лежит у меня в расположении, в общежитии учебки в Оболенске. Интересное применение магии.

— Увы, — вздохнула собеседница. — Продвинуться дальше так и не сумела. Подозревают слаборазвитый накопитель. Но, возможно, ты сможешь постичь нечто большее, чем довелось освоить мне. А госпожа Алина Святогоровна тебе поможет.

Я раскрыл книгу и выборочно пролистал несколько страниц. Старорусский язык дореформенного образца. Встречаются и кириллица, и старославянские символы, и более или менее современные написания слов с минимальным использованием различных i. По большей части, тексты, но употребляются и графические начертания. Особенно часто мелькают рунические письмена с пояснениями, что к чему относится и как в какой последовательности читается, а также старые-добрые «взрыв-схемы», подробно разбирающие конструкции заклятий на составные части.

Вот, к примеру, банальное замедление времени. Состоит из целого каскада заклятий, каждый из частей которого — череда рун. Тот же самый радиус действия, коэффициент сжатия-растяжения времени (это я уже своими словами перевожу), энергозатраты, род Силы, продолжительность действия… Неплохо. Можно как привязать к конкретному объекту, включая подвижный, можно и наложить на недвижимый. По такому же принципу построена система обороны Сумеречной Долины. Значит, с этим, в теории, может помочь старец Берислав…

Бегло изучив содержимое, понял, что с такими познаниями можно и дров наломать, и рыбку съесть, и кости продать. Ещё и навариться при этом, в накладе не оставшись. Закрыл книгу с чётким намерением изучить её при случае, самому ли или с чьей-то помощью.

— Спасибо, Марина, — поблагодарил я. — Очень ценный дар. Тем ценнее, что он поучает управлению Силой. И тем паче ценнее, что достался тебе от родителей. Постараюсь вернуть его сразу же, как только сниму с него копию. Столь драгоценная реликвия должна храниться в безопасности, а не шнырять со мной по аномалиям и зауральской тайге.

— Тогда тем более нет необходимости спешить, — улыбка начала сходить с губ девушки. — Я слышала слова светлейшего князя. Экспедиция за Урал едва ли может быть собрана быстрее, чем через месяц. Получением снаряжения и приданного вооружения занимаются уже сейчас. Но ратников необходимо подготовить. Что лежит за горами — не знает никто. Туда пойдут лишь избранные. И даже им потребно время, чтоб сготовить себя.

— Месяц… — фыркнул. — Он пролетит как фанера над Парижем. Никто и глазом не успеет моргнуть. Тут-то и пригодится твой подарок, Мариш. Времени всегда катастрофически не хватает. Им надо уметь управлять. Когда в переносном, а когда и в прямом смысле слова.

* * *

Ночь коротка, и за неё ещё желательно успеть отдохнуть. Потому, поблагодарив помощницу Бериславских ещё раз, на ночёвку вернулся к Алине, неся с собой подарок Марины.

Разноглазка будто бы ждала меня. Несмотря на позднее время и темень за окном, сидела без одежды на своей постели и молча расчёсывала волосы.

— С возвращением, «Мастер», — улыбнулась она. — Как прошёл день? Даже на ужин не заглядываешь. Только ночью и появляешься…

Я отложил труд по Силе на стол и стянул с себя китель.

— Приходится везде поспеть, — пожал плечами. — Сама понимаешь, когда на тебя взваливают изучение чужого мира, освоение чуждой магии и подготовку экспедиции в аномальные неизученные земли — личного времени остаётся лишь только прикорнуть. Ещё бы не было б такого жёсткого цейтнота…

Алина отложила расчёску на прикроватную тумбочку и посмотрела на меня уже более твёрдым взглядом, будто бы, игнорируя глубокую ночь за бортом, опять оказалась на службе.

— Цейтнот — не то слово, — сообщила Бериславская. — Ростислав Поликарпович ожидает твоего перечня лиц, которых ты ходатайствуешь допустить до экспедиции.

— Знаю, — подтвердил. — Мы общались на этот счёт.

— Завтра утром идём к нему, — сообщила девушка. — Ты хож Путями, потому вставать затемно и выезжать рано поутру нет смысла. Пройдём в Тайную Канцелярию сразу, как только господин полковник вернётся с развода. К тому моменту изволь сготовить перечень.

— А чего его готовить?

Рядом с кителем легли брюки, к стулу встали берцы.

— Ты да я, да мы с тобой. Это, как понимаю, даже не обсуждается. Лана, как носительница генетической памяти айнов, будет полезна в роли источника информации. Ветрана прекрасный щитовой, чью защиту не пробила адская ударная мощь наступательного заклятья. А, куда она — туда и её сближницы, Катька с Настей. Шестерых нам за глаза должно хватить.

— Только шестерых? — уточнила Алина. — Надеюсь, ты успел досконально изучить материалы по неизведанным землям. Это не простая прогулка с ружьём. Пусть ты умелый ратник, но стая айнов — грозный противник, а тебе ещё через весь материк следовать.

Я отмахнулся.

— Это оставь мне. Подготовка в самом разгаре. Кроме того, явно будет ещё одна аудиенция или с Александровским, или с Протопоповым, или со всеми вместе, включая ваш Генеральный Штаб. Или что там у вас заместо него… Будут согласования технических деталей, маршрута, способов снабжения, тактики продвижения, графиков связи, ротации личного состава, места днёвок и ночёвок… Поверь, мероприятия такого рода не делаются с бухты-барахты. Нам ещё на совещаниях дня три воздухи сотрясать. Но большой отряд не хочу брать ни при каком раскладе. За Уралом — девственная тайга и непроходимые болота, чадящие испарениями земли. Будет очень тяжело сберечь личный состав. Искать потеряшек не хочу. А сколько задохнётся в исчадиях и попадётся айнам на зуб… Мне проще координировать действия небольшой группы.

— Очень надеюсь, что ты ведаешь, о чём говоришь, — закончила диспут Алина. — Не хочу надоедать, но экспедиция за Урал — не просто заказ. Буде он столь лёгким, поручили бы работу Синдикату.

— Услышал. Предлагаю заняться этим после отдыха.

А сейчас спать. Спать, спать, спать и ещё раз спать. Сила приумножает выносливости, это неоспоримый факт, проверенный мною лично на практике. Но вот выработку мелатонина, «гормона сна», она никак не приуменьшает. Как хотел я спать, будучи человеком без магии, так и сейчас хочу. От сна отказаться не выйдет.

— Как родители? — спросил я, забираясь в койку. — Ударно трудятся, как понимаю?

Алина щёлкнула пальцами, после чего в комнате девушки потух свет. Артефактные светильники померкли тотчас же.

— Тебя не устают благодарить, — напарница зашуршала одеялом в темноте, прижимаясь ко мне. — Дядя Кеша не перестаёт удивляться своим коленям. Ты будто был ниспослан нам свыше… Не удержался, и в сердцах расписал, как ноги стали здоровее. Матушка и впрямь стала бодрее. Батюшка стал активней. Все перестали жаловаться на головные боли и начали крепче спать. А Злата… ох, Злата… Сегодня она усадила свою игрушку, которую ей сшила, и долгие полдня зачитывала ей букварь с начальной арифметикой.

Я усмехнулся, обнимая прижавшуюся ко мне разноглазку.

— Значит, всё сделали правильно.

И поцеловал девушку в темечко.

— Рад, что у вас всё хорошо. Теперь можно и отдохнуть.

* * *

Утро следующего дня апреля началось не так бурно, как могло бы. На этот раз мы с Алиной проснулись раньше Златы, а потому избежали участи быть разбуженными звонким девичьим визгом. Но, скажу не таясь, велик был соблазн ответить разменной монетой: вломиться в комнату Бериславской-младшей и со всей одури сигануть к ней в койку с надрывным рыком «Злата!!!1!111». Остановил лишь здравый смысл: даже, если своим весом не переломаю мелкой каждую косточку, от испуга её хватит кондратий на фоне инсульта жопы с рубцом размером с койку.

Потому, пользуясь тишиной в доме, быстро позавтракали с разноглазкой и в темпе контратаки убыли в Тайную Канцелярию.

Коль раз уж метод, коим пользуется Берислав, менее энергозатратен, то его и применил, взяв себе за привычку по возможности им и пользоваться.

Чтоб хоть как-то структурировать и упорядочить свои броуновские движения, точкой выхода избрал апартаменты разноглазки в жилом комплексе конторы. Там я уже ночевал, место знаю, Тотем для наведения портала не нужен. И так справляюсь.

Сказано — сделано. Шагнув из комнаты Алины в её родовом имении, мы вышагнули из портала по ту сторону аккурат в её «конторской» «однушке».

Прежде, чем попытаться навязать полковнику Протопопову своё, вне всякого сомнения, драгоценное общество, Алина отлучилась до рабочего стола, где подобрала писчие принадлежности и аккуратным девичьим почерком принялась строчить нити рукописи.

— Давай в свободной форме, — потребовала она. — Кого ты собираешься ходатайствовать о привлечении? Себя упоминать не утруждайся.

Даже с моей позиции было видно, как разноглазка выводила «г-н Мастеров Александр Александрович».

— Тебя, — пожал плечами я. — Лучшего источника информации о вашем мире и магии я едва ли найду.

«Действительный тайный советник первого класса Бериславская Алина Святогоровна».

— Вету, — продолжил перечислять. — Щитовой из неё бесподобный. Это признаёт чуть ли не всяк, кого я встречал.

«Светлейшая княжна Морозова Ветрана Властиславовна».

— Ну, а без Катьки с Настей Вета никуда не сунется, как я понимаю. Они с ней буквально одно целое.

«Г-жа Пламнева Анастасия»

«Г-жа Ветрова Екатерина»

— Лана, — не задумываясь, добавил, давая, впрочем, девушке время дописать. — Боец из неё, может, и не ахти, но об айнах знает буквально из первых уст. Если не на роль проводника, то на роль осведомителя пригодится. Если подтвердится хоть что-то из того, что она сообщила.

«Сирота Лана».

— Всё? — осведомилась Алина, подписывая лист бумаги своими инициалами и росписью. — Ты уверен? Тебя никто не ограничивает в наборе. Дадут столько людей, сколько скажешь. Тебе хватит нас пятерых? Подумай ещё раз.

— Уже думал, — вздохнул я. — И уже дважды аргументировал тебе свой выбор. Мне не нужна армия для покорения Сибири. Нам нужна небольшая, но хорошо слаженная диверсионно-разведывательная группа для сводного прохождения инфильтрацией. В таких делах большой отряд только вредит самому себе.

Разноглазка выпрямилась и подняла со столешницы исписанный в форме докладной записки лист.

— Хорошо, — тон девушки стал максимально рабочим. — Идём к Ростиславу Поликарповичу. И, прошу тебя, будь повежливее. Он, как-нибудь, руководитель Тайной Канцелярии.

Я усмехнулся.

— Можно подумать, я его детородными органами крою.

* * *

С лекарями в Империи всегда было туго.

Заговорных проходимцев, что лечили спиртовыми настойками и хворными наговорами, хватало во все времена. А вот действительно сведущих врачевателей не хватало.

Медицина дошла до того уровня, когда достаточно сущих пустяков, чтобы исцелить неходячих раненых. Хромые начинали бегать, если оставалось, на чём: разрушение суставов так и оставалось за гранью возможностей хирургов. Незрячие начинали видеть, если оставалось, чем: лишь бы глаза были на месте, а остальное поправимо. Даже лихорадки всех мастей, известные в пределах государства, не составляли для знахарей неразрешимой задачи.

Лишь бы было, кому их решать.

А вот с этим, как раз, и было туго.

Одарённые почти никогда не болели. Принято считать, что Сила дарует сопротивление недугам, и не только лишь каждый из них способен поразить того, кто ею владеет. Не одарённых же сущее меньшинство, и бессилие не делает различие между дворянином и простолюдином. Сражён им быть может всяк и каждый. А где бессилие — там и хвори.

Но бывшую жену, а ныне вдовствующую боярыню Бесчестных, отныне на вполне законных основаниях имеющую все права вернуть себе и своей дочери девичью фамилию Ерохина, это не волновало. Одарённой она была, но уже несколько недель лежала, не в силах подняться, побитая горячкой.

Ломила тело едва терпимая боль. Суставы деревенели. Еле можно было шевелить. Всё, от ушей до стоп, обжигал жар, а изнутри промораживал озноб. Будто и этого было мало, сознание постоянно томилось где-то в забытьё, изредка проглядывая в минуты нечастого просветления. Болезнь накатывала и отступала волнами приступов, каждый из последующих накрывал сильнее предыдущего.

Единственный, кто хоть как-то мог содействовать — помощник Пелагия Бесчестных. Но то ли он нарочно подсылал несведущих лекарей, то ли случайно ему попадались начинающие знахари… Самое большое, что было достигнуто — облегчение на несколько часов, за время которых вдова поимела возможность уснуть нормальным сном и набраться сил, израсходованных на сопротивление недугу.

Лекарей всегда не хватало. А если и находился где сильный ведун, так ему ещё добраться надобно. Пусть имение, некогда принадлежащее Бесчестных, и находилось в непослушную близости от столицы, но регулярные маршруты сообщений только начали устанавливаться между деревнями и городами. Увы, не каждые из них могли похвастаться приоритетными направлениями. Некоторым приходилось ждать своей очереди.

Дочь уже ничем не могла помочь своей несчастной матери. Ту бил жар и ходило ходуном сердце, грозясь вскорости сдать от перенапряжения. Но всё, чем могли помочь больной, уже было сделано.

Дочь стояла над постелью матери, пытаясь понять, что ей делать дальше.

Она лишилась сводного брата. Лишилась отчима. С их смертями вскорости может лишиться и жилья: ещё надо доказать своё право наследования на это имение. Девушка не слыла докой в юридических тонкостях обращения с недвижимостью при спекулятивно заключённых браках. А остаться одной на улице с тяжело больной родительницей… Совсем без средств к существованию девушка не останется. Выпутается. Но времени в обрез, и действовать надо быстро.

Без вести пропал отчим Бесчестных, после чего в имение нагрянули работники Тайной Канцелярии. Они перевернули в имении всё вверх дном и пока что не собираются покидать его стен. Пока они тут — девушка в безопасности. Хотя помощник Пелагия уже не скрывает своих взглядов, которые бросает на неё.

В сознании набатом долбится наказ: убить Мастерова или отправиться на тот свет вслед за сводным братом, этим же Мастеровым и умерщвлённым. А помощнику как раз вменено в обязанность обеспечить загробную встречу Дмитрия и девушки, если та вдруг провалится.

Личность Мастерова уже не тайна. Но что она про него знает? И, самое главное, хватит ли ей сил исполнить наказ? Едва ли. Любое противостояние окончится разгромным поражением. И хорошо, если её убьют в поединке. А ведь могут и позорно казнить после судилища, как террористку: прецедентов хватает.

Делать нечего. Матери с каждым днём всё хуже. Имеющиеся лекарства уже не помогают. Да и вряд ли ей поможет смерть дочери, при каких бы обстоятельствах она ни приключилась: от рук Мастерова или помощника Бесчестных.

В тот момент времени она не придумала ничего лучше, кроме как…

Оглавление

Глава 1 «А что, так можно было, да⁈»

Глава 2 Консилиум

Глава 3 Приглашение к Морозовым

Глава 4 Сборы

Глава 5 Перестарался

Глава 6 Переговоры

Глава 7 Прозекторская

Глава 8 Застолье

Глава 9 Чем больше шкаф — тем громче падает

Глава 10 Выбор без выбора

Глава 11 А ты ожидал увидеть епископа?

Глава 12 Нетривиальное ТЗ

Глава 13 Об эффективности крупнокалиберных скрипок и прочей консерватории

Глава 14 Кто же ты такой?

Глава 15 Разговор по душам

Глава 16 Учиться, учиться и еще раз учиться…

Глава 17 Доброе утро

Глава 18 Утро вечера мудренее

Глава 19 Подготовка к экспедиции

Глава 20 О приятно проведенном времени с приятной женщиной

Глава 21 Выписка

Глава 22 Промежуточные итоги

Глава 23 Ночь коротка