Секонд хенд (ЛП) [Мари Секстон] (fb2) читать онлайн

СЕКОНД ХЕНД

Авторы: Мари Секстон и Хайди Каллинан

Серия: Такер Спрингс #2

Пола Хэннона выгнали из ветеринарной школы. От него ушла невеста. Он едва может оплатить аренду и ненавидит свой дом. Единственное, что у него осталось, это кладовая, полная кухонных принадлежностей его бывшей девушки , и большой эмоциональный багаж. Ему бы очень не помешала победа — и именно тогда он встречает Эл а .

Ростовщик Эл Розал - циник. Проблемы в его собственной семье научили его тому, что любовь и отношения приводят к страданиям. Несмотря на это, он продолжает придумывать предлоги, чтобы снова встретиться с Полом. С Пол ом , который, похоже, не осознает, что он талантливый, добрый и достойный человек. С Пол ом , который все еще не расстался со своей бывшей невестой и, вероятно, все равно натурал. С Пол ом , который настолько слеп к растущему влечению Эла, что даже приглашения на свидания, похоже, его не настораживают.

Эл, может, и не стремится к отношениям, но что-то должен д ела ть. Если он хочет удержать Пола, ему придется убедить его, что тот достоин любви, и ему придется признать, что привязанность, в конце концов, может быть не так уж плоха.

Глава 1

ИДТИ в ломбард было ошибкой. Я знал это точно так же, как два месяца назад знал, что Стейси уйдет от меня, какое-то ноющее чувство тревоги засело у меня где-то глубоко в животе. В тот день, когда она ушла, я остановился по дороге домой и купил ужин, потому что тихий голосок в моей голове, стрекочущий, как бурундук, отказывался верить в это ощущение надвигающейся гибели. Он уверял, что Стейси улыбнется от чау-мейн и кисло-сладкой свинины, и все будет в порядке.

Конечно, пустой дом и записка на двери спальни заставили бурундука замолчать.

Бурундук, однако, так и не научился этому. Сегодня мой внутренний грызун продолжал болтать, напоминая мне, что через два дня у Стейси день рождения. Я не мог не купить ей подарок, рассудил он, после всего того времени, что мы провели вместе. Хуже того, как я мог упустить шанс вернуть ее?

Конечно, я собирался купить этот подарок в ломбарде. Это был новый уровень отчаяния, даже для бурундука.

Я открыл дверь ломбарда, но остановился как вкопанный, когда как следует осмотрелся внутри. Неоновые огни на улице с надписью «КУПИ - ПРОДАЙ – ЗАЛОЖИ» должны были подсказать мне, какую атмосферу я найду, но я никогда раньше не был в ломбарде, и он оказался намного хуже, чем я ожидал. Он был грязным, захламленным и печальным. Выброшенные вещи - в основном телевизоры, стереосистемы и проигрыватели Blu-ray - валялись на полках без дела. Целая стена была заставлена музыкальными инструментами, которые молчали в отсутствие своих владельцев. В воздухе витал запах сигаретного дыма и чего-то еще, чего я не мог определить. Что-то, от чего разило неудачей. Меня охватило то же чувство беспомощности, что и в приюте для животных, когда все животные были за решеткой и я недоумевал, почему их больше никто не любит.

Господи, Пол. Это действительно лучшее, на что ты способен?

Я чуть было не повернулся и не ушел обратно, но мужчина, сидевший за прилавком, наблюдал за мной, положив ноги в ботинках на стеклянную витрину и зажав в губах недокуренную сигарету.

- Чем могу помочь? - спросил он, и я подивился тому, что сигарета так и осталась торчать у него изо рта.

- Я ищу ювелирное украшение. - Я засунул руки в карманы брюк.

Он вынул окурок изо рта и улыбнулся мне, вставая.

- Ты пришел в подходящее место, мой друг.

Я сомневался в этом, но решил не перечить ему. «Подходящим местом» был бы ювелирный магазин дальше по улице, в витринах которого было полно золота и бриллиантов, но я точно не мог себе этого позволить. В одной из художественных галерей в центре города были выставлены красивые стеклянные подвески, но бурундук запротестовал. Они были разноцветными, но витое стекло не вернуло бы Стейси.

Владелец провел меня по ломбарду сквозь легкую завесу сигаретного дыма, мимо стеклянных витрин, набитых плеерами и камерами, GPS-навигаторами и ноутбуками, к витрине у дальней стены, где хранились ювелирные украшения. Выбор был безумно эклектичным. Огромные бирюзовые браслеты и изящные золотые цепочки, обручальные кольца и нитки жемчуга.

- Ищешь что-то особенное? – спросил он.

Это был хороший вопрос. Что мне купить? Только не кольцо. Я уже подарил ей одно. И неважно, что в данный момент оно лежало в вазочке на моем прикроватном столике. Только не браслет. Они ей не нравились, потому что мешали на работе.

- Ожерелье? – спросил я.

- Не говори так уверенно. - Он сунул остаток сигареты в уголок рта, щурясь от струйки дыма, которая поднималась у него перед глазами, открыл шкаф и начал доставать из него ожерелья. Дым вился вокруг его жестких завитков волос.

- Вам здесь можно курить? - спросил я.

Он взглянул на меня снизу вверх, почти улыбаясь. Его черные волосы были коротко подстрижены по бокам и сзади, но на макушке они были длиннее и зачесаны вверх, что скорее указывало на лень, чем на стиль. Я понял, что он был одним из тех непринужденно крутых парней, которые от природы были собранными и обходительными, находившие всех остальных немного забавными. И немного глуповатыми.

- Мой ломбард.

- Да, но разве нет городских постановлений или чего-то в этом роде?

Он вынул окурок изо рта и оперся обеими руками о край стеклянного прилавка, чтобы посмотреть на меня. Он был выше меня. Хотя и худой. Совсем не громоздкий, но рядом с ним я все равно чувствовал себя маленьким.

- Уверен, что я единственный честный ростовщик в городе. Пока я остаюсь таковым, копам нет дела до моих личных пороков.

- Понимаю. - Я попытался скрыть свое смущение, опустив взгляд на ожерелья.

- Это для твоей мамы или девушки?

- Девушки, - ответил я, решив, что ему не обязательно знать о «бывшей» части уравнения.

- В таком случае, я бы посоветовал держаться подальше от жемчуга и золота «Блэк Хиллз». - Он пожал плечами и провел рукой по волосам на затылке. - Они в стиле старой школы. Опалы тоже.

- Она любит сапфиры.

- Покажите мне женщину, которая не любит. - Он стряхнул окурок сигареты на бетонный пол, растер его ногой и выбросил в мусорное ведро, прежде чем указать на ожерелье в центре. В нем был камень такого темно-синего цвета, что казался почти черным. - Это единственный сапфир, который у меня есть на данный момент, но, если хочешь знать мое мнение, он напоминает о 1995 годе. А это, - он указал на один из них ближе к концу, - совсем новый. Платина сейчас в моде, знаешь ли.

- Платина? - Я дотронулся до ожерелья. Мне оно показалось серебряным, но я не был экспертом в ювелирном деле. Камень оказался крупным прямоугольным бриллиантом, окруженным множеством круглых бриллиантов поменьше. – Выглядит дорого.

- Выглядит - ключевое слово. - Он улыбнулся и скрестил руки на груди. - Платина настоящая, а бриллианты - нет.

- Они поддельные?

- Кубический цирконий. Такие же красивые, но гораздо более доступнее по цене, чем настоящие.

Я не был уверен, стоит ли дарить Стейси искусственные камни, но это определенно было самое красивое ожерелье из всех, что у него были. Даже бывшее в употреблении, это было больше, чем я мог себе позволить, но бурундук в моем мозгу был от него в восторге, уверенный, что это единственное, что Стейси захочет.

- Я могу заплатить вам половину наличными, а половину - своей карточкой. Это нормально?

- Никаких личных чеков, но подойдут и наличные, и кредитные карты.

- У вас есть какая-нибудь красивая коробочка или что-то, во что это можно положить?

Он рассмеялся, обнажив идеальные зубы, казавшиеся особенно белыми на фоне его бронзовой кожи.

- Нет, я отдам это тебе в зип-пакетике. - Я не была уверен, что на это ответить, но он снова рассмеялся. - Я шучу. Да, у меня где-то здесь есть коробка. Ты думаешь, я управляю каким-то второсортным заведением?

Судя по тому, как он это сказал, это не было вызовом. Казалось, он больше издевался над собой, признавая, что, конечно, это был второсортный магазин. В конце концов, в этом и заключалась идея ломбарда. Бывший в употреблении. Секонд хенд.

Я очень надеялся, что в моем случае это будет означать второй шанс.

Глава 2

ЭЛ СМОТРЕЛ, как уходит покупатель ожерелья, стараясь не рассмеяться над абсурдностью всего этого. На всем этом была печать долговременной катастрофы. Иногда его клиенты были в отчаянии. Иногда глупы. Этот? В основном он казался постоянно сбитым с толку.

Когда зазвонил его сотовый, Эл обнаружил, что все еще улыбается, думая о Бестолковом Джо, когда отвечал.

- «Такер ломбард».

- А чего это мы такие веселые и жизнерадостные сегодня вечером? - Голос Денвера Роджерса был грубым, с тягучим акцентом, который не совсем соответствовал южному произношению. - Если мои уши меня не обманывают, ты, должно быть, на самом деле улыбаешься. Ты привел кого-то домой и прижался к нему прошлой ночью?

- Я не прижимался.

- Что ж, что-то в тебе говорит о Сьюзи Саншайн.

Эл улыбнулся, представив покупателя колье в образе Сьюзи Саншайн. Как ни странно, так оно и было.

- Просто клиент.

- Оу? - В этом единственном слове был целый мир недомолвок.

- Обычный посетитель. Рыжевато-каштановые волосы, бледная кожа, маленькие веснушки на носу. - Эл невольно представил себе нежную белую кожу в тех местах, которые не видели солнца. - И все же он был чертовски симпатичным.

- Ну, черт возьми. - Денвер присвистнул сквозь зубы. - Кто-нибудь, позвоните в «Такер Газетт». Эмануэль Мариано Розал проявляет признаки человечности. Не успеете оглянуться, как он может остепениться и начать коллекционировать кошек.

- Неважно.

- Так мы идем сегодня вечером или как?

- Похоже, что нет.

Раздраженный тон Денвера выдавал его настроение, и Эл представил, как он хмурится. У них было еженедельное «свидание» в «Такер Лаунд-О-Рама», которое было далеко не таким захватывающим, как казалось. Это не имело ничего общего с романтикой, а было связано с наличием кого-то старше двадцати двух лет, с кем можно было поговорить, пока их носки крутились.

- Что на этот раз? - Спросил Денвер.

- Я сказал Розе, что присмотрю за детьми.

- Да ладно, чувак. Из всей твоей гребаной семейки она выбрала тебя?

- Мигель вызван в пожарную часть, а его жена едва справляется с собственными детьми. Роза в контрах с женой Лоренцо.

- Из-за чего?

- Я делаю все возможное, чтобы не знать. - Если Эл чему-то и научился, так это не ввязываться в семейные драмы. Особенно когда это касалось женщин. Особенно, когда речь заходила о его младшей сестре Розе, которая создала стереотип о пламенной латиноамериканке, похожей на Ширли Темпл. - Она оставляла их своим соседям, но их арестовали за хранение.

- Мило.

- Остается бабушка, а она уже слишком пожилая, чтобы справляться с этими маленькими придурками в одиночку.

- А как же твоя мама?

Он сам подтолкнул Денвера обратить внимание на человека, которого Эл вычеркнул из своего списка.

- Слушай, чувак, это я. Я сказал, что сделаю это.

Денвер вздохнул.

- Когда-нибудь ты проснешься и пожалеешь, что не вылезал из-за прилавка на подольше.

- И ты пожалеешь, что накачался стероидами. - Эл был уверен, что Денвер на самом деле не употребляет стероиды, но когда мужчина сложен, как чертов амбар, он может позволить себе немного поиздеваться.

- Почему ты не можешь взять с собой детей?

- Ты серьезно?

- Почему нет? Они могли бы немного оживить обстановку.

Эл подумал о трех детях Розы, бегающих по прачечной самообслуживания. Они бы в мгновение ока распугали любых мальчишек из студенческого братства, в этом нет сомнений.

- Я в деле. В восемь часов?

- Звучит неплохо.

- Эй, Денвер?

- Да?

- Я не прижимаюсь.

- Отлично. - Он рассмеялся. - Но я беру назад свое замечание о «признаках человечности». Ты такой же мудак, как и всегда.

ЭЛ думал, что присматривает за детьми, потому что Розе нужно на работу, но когда он появился у нее дома в половине седьмого, то увидел, что она одета в обтягивающие черные джинсы, сапоги на высоком каблуке и демонстрирует большое декольте. Это не совсем то, что она надела бы, чтобы обслуживать столики, даже у Джузеппе.

- Господи, Роза. Надень свитер или что-нибудь в этом роде.

Она обхватила себя руками за груди и слегка приподняла их.

- Пошел ты, бро.

- Ты не сказала мне, что это свидание.

- Ты не спрашивал.

Совершенно верно. На самом деле, чем меньше Эл думал о том, что вытворяла его сестра, тем лучше. Он был уверен, что это чувство было взаимным.

- Кто на этот раз?

Она отвернулась, чтобы рассмотреть в зеркале свою прическу.

- Кое-кто, с кем я познакомилась.

- Ни хрена себе, капитан Очевидность. Где?

- Где-то.

Он вздохнул и сел на ее диван.

- У тебя трое детей от трех разных отцов, и ни один из этих доноров спермы гроша ломаного не стоит. Когда ты научишься?

- Если ты не ходишь на свидания, это не значит, что я не могу. - Она ущипнула себя за щеки и потянулась за тюбиком губной помады. - Я не создана быть монахиней.

Что означало, что Эл был монахом. Что было не так уж и плохо, и что его чертовски раздражало.

- Ты когда-нибудь задумывалась о том, куда идешь и что делаешь? Ты когда-нибудь задумывалась о будущем? О будущем твоих детей, возможно, с постоянным примером для подражания в виде мужчины?

Она оскалилась, глядя на него в зеркало.

- Но, дорогой, если им нужен мужчина, который не даст им упасть духом, они могут обратиться к дяде Эмануэлю. - Она крикнула в коридор: - Вперед, детишки. Мне нужно кое-куда сходить.

- И с мужчинами тоже, - пробормотал Эл себе под нос.

Единственным подтверждением, которое получил Эл, был средний палец в его сторону.

- КАКОЕ тебе дело до того, что она на свидании? - Спросил Денвер Эла два часа спустя, когда они загружали одежду в стиральные машины, расположенные рядом.

Эл огляделся, чтобы убедиться, что дети Розы их не подслушивают. Не подслушивали. Они бегали по прачечной самообслуживания, играя в прятки среди столов и стульев. Единственным человеком, кроме них, была молодая женщина в облегающих спортивных штанах с греческими буквами поперек задницы. На ней были наушники, и она старательно игнорировала окружающий мир.

- Дело не в том, что это свидание, - сказал Эл Денвер. - Дело в том, что она ведет себя как идиотка.

Денвер захлопнул дверцу своей стиральной машины и искоса взглянул на Эла, опускающего большим пальцем четвертаки в автомат.

- Ты самый придирчивый человек из всех, кого я знаю.

- Я не виноват, что люди глупы.

- Я участвую в этой оценке, мистер Гений?

Эл вздохнул и захлопнул свою стиральную машину.

- Послушай. Когда ей больно и она плачет из-за того, что ушел очередной неудачник, она признается и говорит мне, чего она на самом деле хочет. Она говорит, что хочет хорошего парня, который бы с ней остепенился. Позаботился о ней и о детях. Приходил на семейные ужины и помогал бабушке, когда ей это нужно. Кто-то, кто станет частью семьи.

- Логично. - Денвер пожал плечами и уставился в пол, его голос стал хриплым, когда он добавил: - Нет ничего плохого в том, чтобы хотеть этого.

- Я не говорю, что это неправильно. Но взгляни на это с другой стороны: ты работаешь в «Отбое». Самом большом и веселом клубе в городе, верно?

- Да.

- И ты стоишь здесь и говоришь, что был бы не прочь найти кого-нибудь, с кем можно было бы остепениться, верно?

Челюсть Денвера напряглась, и он отступил на шаг.

- Я никогда не говорил...

- Я хочу сказать, что у тебя есть пара сотен парней-геев, из которых ты можешь выбирать каждый вечер. Но ты этого не делаешь.

Денвер немного расслабился, вероятно, потому, что знал, что Эл не собирается преследовать его по поводу желания остепениться.

- В клубе нет никого, кроме парней из колледжа, которые хотят просто потрахаться.

- Точно. - Эл отвернулся, чтобы опустить деньги в слот. - Мужчины в клубах для гетеросексуалов ничем не отличаются. Она знакомится с этими парнями в баре, через неделю приводит их домой, а потом удивляется, почему они оказываются неудачниками.

- Где она должна с ними знакомиться?

- Я не знаю. Родительские собрания. Церковь. Продуктовый магазин. - Эл взмахнул руками, указывая на стены вокруг них. - Чертова прачечная самообслуживания.

- Я так понимаю, она не ходит в такие места? - фыркнул Денвер.

- Вообще-то, ходит, и парни приглашают ее на свидание, но знаешь, что она отвечает? Она говорит, что они старые или толстые. Или, может быть, они лысеют. Поэтому она продолжает выбирать этих пьяных придурков в баре, а потом удивляется, почему они не оказываются мистерами Правильными.

- Ты думаешь, мистер Правильный тусуется в «Такер-Лаунд-о-Раме»?

Конечно, когда он сказал это, прозвучало довольно глупо.

- Возможно. Да.

Денвер приподнял брови.

- Сделай мне одолжение, Эл. Дай мне знать, когда он войдет в дверь.

Глава 3

КОГДА я вернулся домой после работы, то обнаружил ярко-розовую рекламную листовку, приклеенную к шаткой сетке на моей входной двери. Я оставил ее на кухонном столе, пока набирал номер Стейси.

Не отвечает.

Я поймал себя на том, что смотрю на рекламную листовку. Там было написано: «Конкурс на самый привлекательный дворик». Хотя дома в похожих районах Такер Спрингс пользовались большим спросом, мой маленький уголок, старый квартал, спрятанный между Кварталом фонарей и железнодорожными путями, постепенно приходил в упадок. Самопровозглашенная ассоциация домовладельцев всегда пыталась найти способы повысить стоимость недвижимости. Организация вечеринок. Новые игровые площадки. На этот раз, похоже, это была попытка улучшить внешний вид газонов и домов по соседству. Я уже собирался отбросить его в сторону, когда мое внимание привлек итог. Денежный приз 500 долларов.

Пятьсот долларов мне бы не помешали. Без сомнений.

Я снова набрал номер Стейси. По-прежнему не отвечает.

Я включил музыку и сунул замороженный ужин в микроволновку, размышляя, сколько нужно денег, чтобы выиграть конкурс.

Наши тайные судьи будут патрулировать окрестности в поисках ухоженных, ярких и привлекательных дворов.

Это было не так уж сложно. И за денежный приз…

Раздался глухой хлопок, и в кухне стало темно и совершенно тихо.

- Черт возьми. - Я оттолкнулся от стола и уставился на выцветшие обои, как будто мог разглядеть провода под ними. - Я должен был догадаться.

Я давно подозревал, что электропроводка в доме никогда не соответствовала нормам и что, какие бы работы с ней ни проводились, они были не совсем на должном уровне. Неприятные ощущения от жизни в месте, где половина электропроводки состояла из изоленты и удлинителей, были частью моей повседневной жизни. Не включать микроволновую печь и кондиционер одновременно. Не пользоваться компьютером во время просмотра телевизора. Каждый раз, когда Стейси пользовалась феном в крошечной хозяйской ванной, свет в спальне мигал, а мой будильник непрерывно мигал, пока я не переставлял его.

С усталым вздохом я пошел в гараж и выключил свет. Вернувшись на кухню, я выключил кондиционер и включил микроволновку, а затем вернулся к рекламной листовке.

Конкурс продлится месяц. У них даже был веб-сайт, где еженедельно публиковались результаты. Стоило попробовать, правда?

Я снова позвонил Стейси. На этот раз она взяла трубку.

- Алло?

Ее голос звучал раздраженно, и у меня упало сердце.

- Привет, Стейси. С днем рождения.

- Пол, тебе не следовало звонить. Я уже говорила тебе об этом. Если Ларри узнает...

- Ну, я бы, конечно, не хотел расстраивать твоего нового парня, - сказал я, не в силах скрыть горечь в своем голосе.

- Чего ты хочешь? - Она вздохнула.

Все определенно шло не так, как я надеялся. Микроволновка запищала, оповещая о том, что мой ужин готов. Почему я не позвонил позже?

Я глубоко вздохнул.

- Хотел узнать, свободна ли ты завтра вечером? Я хотел пригласить тебя на ужин в честь твоего дня рождения. Мы могли бы...

- Я не могу, Пол.

- Это всего лишь ужин.

- Не думаю, что мне стоит. Ларри это не понравится.

- Я не спрашиваю Ларри. Я спрашиваю тебя. Да ладно, Стейси. После семи лет совместной жизни мне даже нельзя поздравить тебя с днем рождения?

- Ты только что это сделал. И я ценю это. Но ужин - не лучшая идея.

Я открыл дверцу микроволновки, отгоняя пар.

- Как насчет ланча? - Она вздохнула, и я был уверен, что она вот-вот сдастся. - Кофе?

- Я не знаю, Пол. Я...

Что бы она ни сказала после этого, я не расслышал, потому что сработал мой детектор дыма, громко и пронзительно, так неприятно, как могут срабатывать только детекторы дыма.

- Черт. Подожди, я сейчас вернусь.

- Пол? Ты в порядке?

Я положил трубку и попытался сообразить, как прекратить этот шум. Я не мог дотянуться до датчика дыма на потолке, но я снял рубашку и помахал ею перед этой штукой, подпрыгивая, пытаясь рассеять любой намек на дым, который, по его мнению, он учуял. Чертова штуковина срабатывала каждый раз, когда я готовил, независимо от того, подгорало у меня что-нибудь или нет.

- Заткнись! - заорал я на него. Я снова взмахнул рубашкой, зацепился за край крышки и открыл ее. Непрерывный вой сирены прекратился, хотя в ушах все еще звенело.

Мне показалось несправедливым, что Стейси выбрала дом, а потом предоставила мне разбираться с этим, хотя, будь моя воля, она бы вернулась.

- Опять пожарная сигнализация? - спросила она, когда я снова взял трубку. - Домовладелец еще не починил ее?

- Конечно, нет. Послушай, Стейси, не могла бы ты хотя бы встретиться со мной и выпить чашечку кофе?

- Я не знаю.

- Пожалуйста.

Она вздохнула. Она смягчалась.

- Только кофе, - подчеркнул я, запрыгивая в маленькое окошко, открывшееся для меня. - Как насчет завтра, после работы?

Ей потребовалось некоторое время, но, в конце концов, она сказала:

- Хорошо. Кофе. Я могу быть в «Мокка Спрингс» в пять.

Мне, конечно, придется уйти с работы пораньше, но я как-нибудь справлюсь.

- Отлично. Тогда увидимся.

Она уже повесила трубку.

Я ВСЕГДА хотел стать ветеринаром, но у меня ничего не получалось. Вместо этого я стал пресловутым администратором в ветеринарном офисе. С другой стороны, мой босс, Ник Рейнольдс, был отличным парнем.

- Привет, док, - сказал я ему на следующий день. - Ничего, если я уйду сегодня пораньше? - Обычно по четвергам мы закрывали офис в пять, и я оставался там еще примерно полчаса, чтобы закончить дела, но я не хотел опаздывать на свидание со Стейси.

Нику было чуть за тридцать, он был всего на несколько лет старше меня. Он был успешен, красив и строен. Я подозревал, что женщины на него вешались.

- Во сколько?

- Может быть, без четверти пять или около того?

- Да, думаю, я справлюсь сам. - Он пожал плечами и, бросив на мой стол карту пациента, которую просматривал, откинулся назад, опершись локтями о стойку позади себя. От этого движения его рубашка натянулась на груди так, что многие студентки упали бы в обморок. - У тебя горящее свидание?

Я опустил взгляд на папку, чтобы он не заметил, как я на него смотрю. Красивая грудь. На одной руке татуировки. Он был привлекательным, веселым и милым, и это делало его чертовски пугающим.

Не то чтобы я был геем или что-то в этом роде. Я просто случайно заметил, что он хорошо выглядит.

- Я встречаюсь со Стейси. У нее день рождения.

Он ничего не сказал, а когда я снова посмотрел на него, он качал головой.

- Ты просто жаждешь наказания.

- Я просто думаю…

- Это круто, - сказал он, поворачиваясь, чтобы взять следующую папку из стопки. - Я не возражаю, если ты уйдешь.

- Спасибо, Ник.

Он снова взглянул на меня. Он приподнял брови и открыл рот, как будто собирался что-то сказать, но тут раздался звонок в дверь, и вошел его следующий клиент.

- Привет, Сет, - сказал Ник, перегибаясь через прилавок, чтобы пожать мужчине руку. Он кивнул на переноску для домашних животных, которую тот держал в руках. - Как Стэнли?

- Стал толще, чем когда-либо.

Ник рассмеялся.

- Почему-то я не удивлен. - Он указал на дверь, ведущую в смотровую. - Проходи. Я присоединюсь к тебе через минуту.

Как только он ушел, Ник повернулся и посмотрел на меня. У него были безумно голубые глаза. Почти такие же голубые, как у Стейси.

- Послушай, малыш, это не мое дело, но если тебе нужен мой совет насчет Стейси...

- Не нужен.

Потому что я уже слышал это раньше. Мне было лучше без нее. Она была плохим опытом. Двигайся дальше.

- Ладно. - Он вздохнул. - Справедливо. Думаю, в таком случае, я желаю тебе удачи.

- Спасибо, Ник.

Он покачал головой и повернулся, чтобы выйти из комнаты.

- Видит бог, тебе она понадобится.

КОФЕЙНЯ «Мокко Спрингс» находилась в паре кварталов от офиса Ника, в торговом центре «Фут молл», которым славился Квартал фонарей. Я миновал ломбард и направился к мощеным тротуарам, которые составляли центр города. Это был великолепный вечер, температура была около 80 градусов, но дул легкий прохладный ветерок, который соответствовал атмосфере торгового центра на открытом воздухе. Мужчина на скамейке бренчал на акустической гитаре, в то время как подростки катались на скейтбордах прямо мимо знаков «Зона отдыха». Прогуливались пары, держась за руки, некоторые - традиционные мальчик и девочка, но было и много однополых пар. Только после того, как мы сняли дом, мы поняли, что оказались в самом центре Кастро-версии Такер Спрингс. Стейси была смущена, как будто мы вторглись туда, где нас не хотели видеть, но мне это понравилось. Атмосфера в Квартале фонарей была яркой, веселой и дружелюбной.

Кафе-мороженое было переполнено. Дети сидели перед входом, торопясь доесть мороженое на солнышке. Их маленькие липкие ручки сжимали вафельные рожки. Мороженое стекало у них с подбородков. Родители смеялись над глупостью попыток вытереть их начисто. Я улыбнулся, думая о них, проходя мимо ряда художественных галерей и магазинов новинок, мартини-бара и магазина дизайнерской одежды. Наконец, я добрался до «Мокко Спрингс».

Я осмотрел бар у окна, столики вдоль кирпичной стены и диваны в глубине. Стейси еще не пришла. Я купил чашку кофе для себя и малиновый мокко-капучино для нее и занял один из свободных столиков у входа, откуда мы могли наблюдать за проходящими мимо людьми. Ей нравилось наблюдать за людьми.

Назначенное время встречи пришло и прошло, и у меня упало сердце. Она меня подставила. Я уже был готов уйти, когда она, наконец, вошла. Я махнул ей рукой, приглашая к своему столику, и от облегчения улыбнулся шире, чем следовало.

Она подстригла волосы, короче, чем я когда-либо видел, и выкрасила их в платиновый цвет, а не в блонд, какими они были с тех пор, как я ее знал. Из-под воротника ее блузки виднелось массивное ожерелье из ракушек.

- Привет, - сказала она, садясь спиной к окну. - Как дела?

- Хорошо, - солгал я. - С днем рождения. - Я подвинул стаканчик с крышкой через стол. - Я взял тебе, как обычно.

Она посмотрела на него и сморщила нос.

- Я больше его не пью. Слишком много калорий. Теперь я пью чай.

- Ой.

Она шмыгнула носом и нервно прикоснулась к уголку глаза, сначала к одному, потом к другому. Она была накрашена - подводка для глаз, тени и густая тушь для ресниц. Когда мы были вместе, она пользовалась таким макияжем только на вечеринках. Ни разу днем.

Я подавил разочарование, которое росло у меня в груди.

- Кажется, в тебе все изменилось.

Она постучала пальцем по столу.

Я отпил немного теплого кофе и попробовал новую тактику.

- Как продвигается твоя работа?

Она слегка расслабилась, откинувшись на спинку стула.

- Я заканчиваю работу над еще одной скульптурой. Я показывала свое портфолио, и в Эстес-парке есть галерея, которая может заинтересоваться.

- Это здорово, - сказал я, хотя слова застревали у меня в горле, как песок. Мы приехали в Такер Спрингс специально, потому что это было модно, и Стейси думала, что сможет продавать металлолом, который она называла искусством. Я знал, что должен пожелать ей удачи, но все связи, которые она завела в Эстесе, были, вероятно, через Ларри, человека, который заменил меня. Я переехал сюда, чтобы сделать ее счастливой, и она ушла без оглядки.

- Ты все еще работаешь у доктора Рейнольдса? – спросила она.

Я кивнул, не зная, что сказать. Коробочка с ожерельем была засунута в передний карман моих брюк. Я чувствовал ее тяжесть на своем бедре.

- Я кое-что тебе купил. - Я опустил взгляд, чтобы не видеть раздражения в ее глазах. Я достал коробку и подвинул ее к ней через стол. - Это тебе на день рождения.

- Тебе не следовало этого делать.

Она была права. Купив колье, я представлял, как подарю его ей. Я представлял, как она будет удивлена и благодарна, улыбаться и радоваться, но теперь мне стало до боли ясно, насколько нелепа эта вера. У нее была новая жизнь. Новая прическа. Новый любовник. Ей не нужны были бриллианты, настоящие или поддельные.

Она не хотела меня.

Ник был прав. Я был дураком. Я жаждал наказания. Я отчаянно жалел, что купил это ожерелье. Я уже собирался протянуть руку и забрать коробку обратно, но я был слишком медлителен. Она подняла ее и открыла.

- Господи, Пол, - с отвращением произнесла она. - О чем ты только думал?

- Я думал, тебе понравится.

- Я не могу принять его. - Она захлопнула коробку и поставила ее на стол между нами. - Спасибо за мысль, но, право, тебе не следовало покупать его. - Она ущипнула себя за переносицу и покачала головой. - Мне не следовало приходить.

Слова, которые я собирался произнести, застряли у меня в горле. Я надеялся, что у нас будет возможность поговорить обо всем. Может быть, если ты вернешься домой, мы сможем все уладить.

- Не звони мне больше, - сказала она, вставая. - И не покупай подарков.

ВОЗВРАЩАТЬСЯ домой после свидания со Стейси было все равно, что лить лимонный сок на открытую рану.

Я стоял на тротуаре перед домом, заставляя себя запечатлеть все, что напоминало мне о ней, начиная с внешнего вида нашего дома. Сам дом был делом ее рук - симпатичное трехцветное бунгало, похожее на пряничный домик в современном стиле. Окна украшали ее занавески, которые она заказала на заказ, хотя мы не покупали этот дом. Мы подписали договор аренды на три года, точнее, я подписал его, поэтому я пробуду здесь еще как минимум полтора года.

Наружный декор тоже принадлежал Стейси, все это были неудачные скульптуры или проекты, которые так и не увенчались успехом. В дополнение к искусственной колючей проволоке, которую она назвала «противоугонной» - предпринимательской идее, которую она воплотила в клумбах - на лужайке перед нашим домом стояли две ее непроданные скульптуры. Одним из них был семифутовый цветок, стебель которого был сделан из автомобильного бампера, лепестки - из ярко раскрашенных колпаков на колесных дисках, а листья - из зеркал заднего вида. Она назвала его «Детройтская ромашка». Возможно, это была ее лучшая работа, но это не о чем не говорило.

Второго описать было сложнее. Это была какая-то помесь динозавра и цыпленка, стоящего на одной ноге в ковбойском сапоге. Я забыл название. Он был выше меня, и я подумал, что он ужасен, но, конечно, я никогда не говорил ей об этом. Обе скульптуры, казалось, издевались надо мной, пока я шел к входной двери.

Дом, конечно, был пуст. Стейси клялась, что у нее аллергия на всех животных. Кошек, собак, птиц - на все, что я называл. Я всегда думал, что это психосоматика, но и об этом я никогда ничего не говорил.

Внутри дом был немного лучше, так как вкус Стейси в выборе мебели был довольно стандартным, хотя каждая вещь, которую она выбирала, напоминала мне о ней. Пока я стоял, жалея себя и свои неудачи, то вспомнил, как часто позволял ей командовать нашими отношениями, и решил, что пришло время это прекратить, поскольку ее здесь больше не было.

Первым моим актом неповиновения было усесться перед телевизором и провести вечер за просмотром плохих фильмов ужасов. Стейси ненавидела фильмы ужасов, называя их женоненавистническими «конфетами для ума» для безмозглых. Это было приятно, главным образом потому, что я не позволил себе провести ночь, зацикливаясь на том, что я сделал не так. Это было пустяком для начала бунта, но мы все должны с чего-то начинать.

Ник был достаточно любезен, чтобы не спрашивать о моем свидании со Стейси на следующее утро, хотя я заметил, что он наблюдал за мной краем глаза. Я опустил голову и решил не говорить ему о том, насколько он был прав.

Это был дерьмовый день в офисе, и не только из-за моего грандиозного провала в качестве бойфренда прошлой ночью, но и из-за того, что нам пришлось усыплять двух разных животных. Оба были пожилыми и любимыми, одно - кот, который больше не мог есть из-за рака на последней стадии, другое - собака, у которой артрит обострился настолько, что она едва могла стоять. В обоих случаях, возможно, это было к лучшему, но все равно разбивало мне сердце. По крайней мере, их владельцы держали их до последнего вздоха. Те, кто бросал животных и уходил, всегда вызывали у меня раздражение. Стейси много раз говорила мне, что я слишком мягкотелый, и, возможно, это было правдой, потому что я терпеть не мог, когда чья-то жизнь заканчивалась. Оба раза я оказывался в ванной, смывая следы слез.

Я не мог спокойно смотреть на свой пустой дом после работы. Вместо этого я взял ожерелье и отправился пешком в центр города, в Квартал фонарей. Было немного прохладнее, чем накануне, но все еще довольно тепло. Была пятница, и торговый центр уже гудел после работы. Позже все это сменится пьяным разгулом ребят студенческого возраста, но пока это была компания чуть постарше, коллег, выпивавших, прежде чем отправиться домой на выходные. Внутренний дворик мартини-бара был полон народу. Мужчины в костюмах, женщины в юбках, за одним столиком сидели выпивохи в медицинских халатах, поднимающие друг за друга тосты, смеющиеся чересчур громко.

Два скрипача давали импровизированный концерт в небольшом амфитеатре в центре площади. Дети плескались в фонтане, а их родители нежились на солнышке на каменных ступенях, отбивая ритм ногами. Не только музыкантам, но и всему коллективу - выпивохам, покупателям, кричащим и хихикающим детям. Гирлянды огней над головой начали мерцать, хотя еще не стемнело. Яркий, землистый запах лип смешивался с ароматом кофе и сладким ароматом мороженого. Двое мужчин сидели на скамейке и целовались, это не было непристойной публичной любовью, столь распространенной среди подростков. Это было гораздо приятнее. Эти мужчины были немного старше и более сдержанны. Я подумал, что они безумно влюблены.

Я старался не ревновать.

Я вздохнул и сунул руку в карман, чтобы нащупать коробку с отвергнутым Стейси подарком. Нет смысла больше откладывать неизбежное.

ЛОМБАРД находился к северо-востоку от торгового центра, в квартале к востоку от офиса Ника. Я нашел владельца сидящим на том же самом месте - ноги на прилавке, сигарета торчит изо рта, в руке журнал. Он удивленно поднял брови, глядя на меня.

- Уже вернулся?

- Боюсь, что так. - Я вытащил коробку и положил ее на прилавок. - Мне нужно вернуть это.

Он затушил сигарету и потер затылок другой рукой.

- Обычно я не принимаю возвратов. Знаешь, это как-то противоречит тому, как работают ломбарды.

Нет, я не знал. Я почувствовал, как румянец заливает мои щеки.

Он снял ноги со стойки и отложил журнал в сторону.

- К счастью для тебя, я питаю слабость к рыжим.

Это заставило меня покраснеть еще больше, и я машинально поднял руку, чтобы коснуться своих волос. В своих водительских правах я указал, что волосы у меня светло-каштановые, но это был не первый раз, когда меня называли рыжим.

Он, казалось, не замечал моего дискомфорта. Он протянул руку, взял коробочку и открыл ее, чтобы проверить ожерелье.

- Девушке не понравилось?

- Наверное, правильнее было бы сказать, что ей не нравлюсь я. Уже нет.

Его брови снова поползли вверх, и он уставился на меня, но не так, как будто не был уверен, что сказать, а как будто у него было несколько вариантов, и он раздумывал, какой из них выбрать. Я потер лоб и пожалел, что не могу взять свои слова обратно. Нет ничего лучше, чем выпалить неприятную правду совершенно незнакомым людям.

- Могу я получить возмещение или нет?

- Я предложу тебе кое-что получше, друг мой. Я угощу тебя выпивкой.

У ВЛАДЕЛЬЦА ломбарда были длинные ноги и еще более размашистая походка, и мне пришлось поторопиться, чтобы не отстать от него.

- Как тебя зовут? - Спросил я, когда мы завернули за угол и направились на восток.

- Эмануэль. Но это не Уолнат-Гроув, друг мой, так что даже не думай называть меня Мэнни.

- Хм?

- Мои друзья зовут меня Эл. Ты из тех парней, которые взбесятся, если я поведу тебя в гей-бар?

- Нет. - Я никогда не танцевал, но это не значит, что я был против. - Хотя я не танцую.

Он рассмеялся.

- Хорошо. Это делает нас похожими друг на друга.

«Отбой» был в конце квартала. Это был не единственный гей-бар в Квартале фонарей, но, безусловно, самый громкий. Над дверью развевались радужные флаги, а когда он открыл дверь и ввел меня внутрь, зазвучали басы танцевальной музыки. Внутри был вышибала, по сравнению с которым Веселый Зеленый великан выглядел как росток. Он согнул руки размером с пожарный гидрант и улыбнулся Элу.

- Посмотрите, кто вышел из-за прилавка, и не для того, чтобы постирать. - Он хлопнул Эмануэля по плечу ладонью размером с мою голову. - Должно быть, у него был тяжелый день.

- Не у меня. У него. - Эмануэль ткнул большим пальцем в мою сторону.

Пол Баньян оглянулся на меня, сначала удивленно, затем с явным любопытством. Он ухмыльнулся и вопросительно поднял бровь, глядя на Эмануэля.

- Даже не начинай, - сказал Эл.

Здоровяк рассмеялся и отошел в сторону, пропуская нас внутрь. Однако он не сводил с меня глаз. Я был уверен, что почувствовал, как сжимаюсь, протискиваясь мимо него в клуб.

Это было похоже на мясной рынок, что меня немного обеспокоило. Я не хотел показаться грубым из-за того, что меня привели в гей-бар, но теперь, оказавшись в нем, я почувствовал себя более чем незащищенным. Одно дело, когда кто-то случайно принимает меня за гея - что случалось, даже когда мы со Стейси гуляли вместе - но то, что я был в гей-баре, наводило на мысль, что я не заинтересован в ухаживании.

Я пытался придумать предлог, чтобы уйти, но Эл повел меня вверх по лестнице, прежде чем я смог собраться с духом. На втором этаже было тише и не так многолюдно, здесь было видно всего несколько посетителей, у каждого из которых на лбу было написано, что они местные, и они склонились над своими напитками в баре.

Эл жестом подозвал бармена, который болтал с клиентом на другом конце стойки. Бармен подошел к Элу и, улыбнувшись, протянул ему руку.

- Рад тебя видеть, Эл. Что привело тебя сегодня из твоего старого пыльного заведения?

Эл пожал ему руку и жестом указал между нами.

- Пол, это Джейс, владелец этого бара-ловушки. Джейс, это Пол, у которого был очень плохой день.

- Рад с тобой познакомиться, Пол. Что ты будешь пить? – спросил меня Джейс.

- Э-э-э... - Я почти никогда не пил и понятия не имел, что заказать.

Эл пренебрежительно махнул на меня рукой.

- Мне две порции по 90 шиллингов и порцию того, что пьют парни вроде него.

Бармен окинул меня с ног до головы оценивающим взглядом, которыйзаставил меня покраснеть.

- По-моему, он предпочитает ром с колой.

Эл тоже оглядел меня с ног до головы. В отличие от меня, он казался совершенно невозмутимым.

- Лучше налей побольше.

Бармен рассмеялся, и следующее, что я помню, это то, что у меня в руке был напиток.

- Патио открыто сегодня вечером?

- Для тебя всегда открыто.

Эмануэль дал ему десять долларов на чай.

- Спасибо, Джейс.

Я последовал за ним прочь от бара, по узкому коридору, мимо туалетов, через дверь с надписью «Только для сотрудников», затем вверх по темной крутой лестнице, через дверной проем.

Мы поднялись на крышу бара. Ритм музыки все еще был слышен, скорее как вибрация под подошвами, чем как звук в ушах. Под нами расстилался Квартал фонарей, и яркие белые огни центра города казались идеальными в оранжевых лучах заходящего солнца.

Там было два маленьких круглых столика, с каждым из которых стояла пара металлических садовых стульев.

- Запретов на курение в этом городе почти достаточно, чтобы заставить меня бросить курить. - Он вытащил свою пачку из кармана рубашки и улыбнулся мне, садясь. - Почти.

Я сел напротив него и наблюдал, как он закурил сигарету и убрал зажигалку обратно в карман.

- Итак, - сказал он, положив ногу в ботинке на стол, - расскажи мне о своей девушке.

Мои щеки вспыхнули. Почему он спрашивал об этом? Я только что узнал его имя. Мне показалось, что говорить о Стейси рановато, но он смотрел прямо на меня, выражение его лица было настороженным, хотя и не недружелюбным. Он казался заинтересованным, но не слишком любопытным. Я подозревал, что он старше меня на несколько лет, хотя в основном это объяснялось тем, что он производил впечатление человека, который видел все хотя бы раз, и ничто в мире не могло его удивить.

- Мы со Стейси познакомились, когда учились, - сказал я, наконец. - в Государственном университете Колорадо. Нам было всего по девятнадцать. - Она была единственной женщиной, с которой я когда-либо встречался. На самом деле, если не считать нескольких неловких встреч в старших классах с одним из соседских мальчишек, она была моей единственной сексуальной партнершей, но я не чувствовал необходимости делиться этим с Эмануэлем. - Она художница. Сварщик. Она делает большие скульптуры из металла, и она хотела переехать сюда.

- Конечно, она хотела. Какой художник не хотел бы переехать в Хактаун?

Я моргнул, услышав уничижительное прозвище Квартала фонарей, поскольку слышал его всего несколько раз, обычно от местных жителей, которые подшучивали над ним. Меня удивило, что это прозвучало от Эла, потому что я бы никогда не заподозрил его в нелюбви к искусству. Тогда я понял, что Стейси ему не нравилась больше всего на свете. Я не мог решить, то ли я из-за этого чувствовал себя виноватым перед ней, то ли мне было приятно, что он оскорбляет мою бывшую.

Он махнул рукой, чтобы дым от его сигареты летел в другую сторону, а не мне в лицо.

- Так что же произошло?

- Мы расстались. Два месяца назад.

- Я так понимаю, это была не твоя идея.

- Нет. Она бросила меня ради другого. Он профессор искусств в университете Такера.

Я остановился и сделал огромный глоток. Эл продолжал наблюдать за мной. Угасающий оранжевый свет с запада падал на одну сторону его лица, оставляя другую в тени.

- Я отдал ей все, - сказал я.

Мне казалось глупым так много ему рассказывать, и все же внезапно я вынужден был это сказать. Я страстно желал рассказать кому-нибудь свою версию этой истории, не для того, чтобы что-то оправдать, а для того, чтобы все прояснить. Чтобы вычеркнуть это. Я еще не сказал своим родителям, что Стейси бросила меня. Мне было слишком неловко обсуждать это с Ником в подробностях. Все остальные люди, которых я знал в Такер Спрингс, были скорее друзьями Стейси, чем моими. Мне совершенно не с кем было поговорить об этом. До сих пор.

- Ничто никогда не было достаточно хорошим. Я планировал стать ветеринаром, и ей это нравилось. Так или иначе, думаю, потому, что это респектабельно. Я хорошо учился в старших классах, но провалил учебу в ветеринарной школе, и с этого момента все пошло под откос.

Оглядываясь назад, я задавался вопросом, не решила ли она тогда, что я никогда не буду достаточно хорош. Может быть, она и сама не совсем осознавала это, но я был почти уверен, что после этого она уже никогда не испытывала ко мне прежних чувств.

- Она из тех людей, которые выросли, играя в теннис, понимаешь? - Продолжил я. - И в гольф в загородном клубе. И она хочет такой жизни, но еще она хочет стать художницей, а это значит, что она должна удачно выйти замуж. А я больше не подхожу на эту роль. Так что теперь я застрял здесь, у меня осталось восемнадцать месяцев аренды дома, где я не могу заводить домашних животных. Все мои кредитные карты исчерпаны, потому что ей нужно было иметь все, что она когда-либо видела. Мне все еще нужно возвращать студенческие ссуды, и я не могу не думать, что их было бы меньше или они уже были оплачены, если бы мы не были так заняты оплатой всего, что она хотела. И по какой-то, чертовски глупой причине, которую я не могу объяснить даже самому себе, я все еще хочу, чтобы она вернулась. - Я опрокинул в себя стакан и выпил его залпом. Я не смотрел на него. Я поставил стакан на стол и уставился на него, стараясь не встречаться взглядом с тем, что могло быть в его глазах. - Вот почему я купил это ожерелье.

Он молчал, но после нескольких секунд задумчивого молчания убрал ногу со стола. На секунду мне показалось, что он собирается встать, но он этого не сделал. Он раздавил окурок в пепельнице, стоявшей между нами, затем оперся локтями о стол и уставился на меня.

- Ты знаешь, в чем корень всех зол?

Я моргнул, пытаясь понять, к чему он клонит, задавая этот вопрос.

- Деньги?

- Нет, чувак. Это барахло. Пожитки. Вещи. Все то дерьмо, что можно купить за деньги. Все то дерьмо, которое, как мы говорим себе, нам нужно. Ты хоть представляешь, сколько людей приходят в мой ломбард каждую неделю и сдают какие-нибудь гаджеты, чтобы заплатить за аренду? Дело в том, что ты спрашиваешь их: «Вы знали, что пора платить за квартиру?» Конечно, они знали. «Вы понимали, что до следующей зарплаты у вас еще далеко?» Да, они тоже это знали. «Так почему же вы решили потратить девять сотен на айпад?» И у них нет ответа, а если и есть, то это что-то нелепое. Он новый. Он модный. Он блестящий. Он громкий. У их соседа есть, или у их сестры, или у их начальника, и они терпеть не могут, когда у других есть то, чего нет у них. Они так боятся, что могут подумать другие. Их ребенок сидит в грязном памперсе и футболке, которая на два размера меньше, чем у нужно. На улице тридцать градусов, а они даже не потрудились надеть на бедного ребенка штаны, не говоря уже о носках и куртке, но они отправились в «Бест Бай», как только он открылся, чтобы купить новейшую игровую приставку, и теперь ломают головы, удивляясь, почему они не могут заплатить за отопление. Ты поддался этому, Пол. Поддался образу мыслей. Поддался лжи. Но дело не только в тебе. И не только в Стейси. Это касается почти любого другого чистокровного американца. Теперь все позади, и ты не можешь винить себя. Нет смысла наказывать себя, потому что все кончено. Дело в том, что теперь ты знаешь, как выбраться.

- Знаю? – спросил я. Я не была уверен, что меня смутило - алкоголь или он сам.

- Да.

Я сидел там, ошеломленный, сбитый с толку и немного удивленный. У меня было несколько вопросов, которые я хотел задать, и не последним из них был: «О чем, черт возьми, ты говоришь?» В итоге я спросил:

- Зачем ты это делаешь?

- Делаю что?

- Тусуешься со мной. Покупаешь мне выпивку.

- Неужели это такая уж загадка?

- В некотором роде, да.

Тень улыбки заиграла на его полных губах. Он приподнял бровь, глядя на меня.

- Тебя не беспокоит тот факт, что я привел тебя в гей-бар?

В моей голове зазвенели тревожные звоночки, но я одернул себя. Наверняка он просто дразнил меня.

- А должно?

На этот раз он действительно улыбнулся, озорной улыбкой, от которой у меня в груди запорхали бабочки. Когда в последний раз кто-нибудь заигрывал со мной? Даже в шутку?

Эмануэль подвинул ко мне одну из двух своих нетронутых банок пива.

- Вот, - сказал он, откидываясь назад, чтобы закурить очередную сигарету, - выпей еще.

Глава 4

ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ?

Этот вопрос не выходил у Эла из головы, пока он наблюдал, как его очаровательный, прямой, горячий рыжеволосый спутник допивает пиво Эла и беспечно принимает еще одно, когда ему предлагают. Эл сказал себе, что это его забавляет, вот и все. На самом деле, он был озадачен, потому что не мог до конца понять Пола. Это означало, что ему было скучно, и он поил Пола напитками и наблюдал за происходящим, чтобы скоротать время.

За исключением того, что он наблюдал за тем, как губы Пола прильнули к бокалу, и с трудом сдерживал желание провести костяшками пальцев по острым, невинным скулам Пола.

В самом деле, что он делал?

- И что же ты собираешься делать? - Спросил Эл, заставляя себя перестать предаваться идиотским фантазиям. Возможно, если Пол будет достаточно много говорить о своей бывшей девушке, Эл сможет списать его со счетов как очередного жалкого болвана, служащего ходячей рекламой того, почему не стоит заводить отношения. Не говоря уже о том, что если они оба будут говорить «девушка» достаточно часто, возможно, Эл поймет, что Пол натурал.

Пол в пьяном замешательстве моргнул, глядя на Эла.

- Делать?

Почему, чем более невежественным был Пол, тем более очаровательным выглядел?

- Со Стейси, - подсказал Эл.

- О, - Пол печально уставился в свой наполовину пустой стакан. - Думаю, ничего.

Верно. Очевидно.

- Значит, двигаемся дальше? Есть еще много рыбки в море? - Эл с кривой усмешкой кивнул на дверь, из-за которой доносилась клубная музыка. - Надо было отвести тебя к твоему пруду.

Пол моргнул, как будто не понимая.

- Пруд? О. - Его взгляд снова вернулся к стакану. Эл начал задаваться вопросом, не думал ли Пол, что это может быть что-то вроде стакана для алкоголиков. - Не думаю, что у меня есть пруд.

- Ах да. Точно, я и забыл, что мы должны цеплять людей в прачечной самообслуживания. - Когда Пол пришел в еще большее замешательство, Эл потянулся за сигаретами и закурил. - Это шутка. Я сказал своему другу, что нам следует знакомиться не в барах, а в обычных местах, и теперь это стало своего рода модной темой.

На секунду Эл забеспокоился, что Пол может подумать, что это просто перепихон, но потом вспомнил, что Пол - капитан Бестолковость. Казалось, он обдумывал теорию отношений, предложенную Элом, и после нескольких мгновений пьяной задумчивости кивнул.

- Это правда. Я встретил Стейси в студенческом общежитии. Ей нужен был кто-то, кто подержал бы ее учебники, пока она вытирала кофе, который кто-то пролил на ее стол, и в знак благодарности она угостила меня ланчем. С этого момента все и началось.

Эл решил, что все дело в его лице, по которому можно было прочесть все, о чем он думал, это металось у него между ушей. Бесхитростные, простые мысли. Например, прямо сейчас Пол пытался понять, как он может повторить подобный сценарий. Эл поставил бы на это деньги.

Жаль, что он не подходил для отношений. Жаль, что Пол был натуралом.

Жаль, что отношения так и не сложились, и точка.

Однако по мере того, как тянулась ночь, Эл задавался вопросом, был ли Пол полностью натуралом. Пол прижался к нему, когда они выходили из бара, но он был пьян. Но какие взгляды бросал на него Пол? Это заставило Эла остановиться. Он мог бы поклясться, что Пол наблюдал за тем, как Эл заправляет его футболку, когда они возвращались через Квартал фонарей к машине, чтобы Эл мог отвезти Пола домой. И когда Эл укладывал его в постель, он был уверен, что взгляд Пола задержался на его талии. Это были простые вещи, которые, безусловно, помогали понять намерения Пола.

Однако, простые вещи, пиздец как задурили Элу голову.

На следующий день он зашел к Розе и послушал, как она рассказывает об очередном своем любимом мужчине, повторяя те же фразы, что и всегда, о том, как они нашли общий язык, о том, что в этом человеке было что-то особенное, о том, как она могла сказать, глядя ему в глаза, что он понимает ее так, как не удавалось никому другому. Эл пожалел, что у него нет записи остальных семидесяти раз, когда она говорила ему это, чтобы прослушать ее, но это не имело бы значения. Она по-прежнему была уверена, что это тот самый Единственный, вплоть до того момента, когда он изменял ей, или бросал без предупреждения, или какой-нибудь новый поворот событий доказывал, что он такой же, как и все остальные до него.

Она никогда не слушала, потому что ей было одиноко. Эл знал это. Когда он подумал об этом, то понял, что это и его проблема тоже, хотя и не в такой степени. Он увлекался той же ерундой, думая, что кто-то, кто чувствует себя в глуши, может сотворить какое-то волшебство и наполнить его жизнь слащавыми саундтреками и вожделеющими взглядами.

Что было безумием. Элу нравилась его жизнь. Все было так, как он хотел. Он терпеть не мог слащавые саундтреки и никогда ни на что не смотрел с тоской. Пол был забавной и занимательной личностью. И очаровательным тоже, да. И честным.

Не то чтобы это имело какое-то значение, потому что Эл не заводил отношений и не собирался заводить их с Полом.

Так что не было ничего плохого в том, чтобы наслаждаться его компанией, потому что у Пола не было пруда, а Эл не хотел ходить на рыбалку.

Или что-то в этом роде.

Глава 5

НА следующее утро после ночи, проведенной с Элом в баре, я проснулся с ощущением, что у меня кружится голова. Пиво оказалось для меня слишком крепким и насыщенным, как и сам Эмануэль. И все же, проведя с ним время, я почувствовал себя лучше. Как-то легче от того, что я рассказал все мужчине, которого едва знал. Казалось, я должен был чувствовать себя неловко из-за этого, но я не чувствовал. Простое принятие Элом всего этого, как будто это была история, которую он слышал сотни раз до, облегчило мне задачу. Это было все равно, что пойти на исповедь, только без «Аве Мария».

Моя мама позвонила рано утром и попросила поговорить со Стейси.

- Думаю, что хотела бы поздравить ее с днем рождения.

Я подумал, не солгать ли ей и не сказать, что Стейси весь день не было дома, но это только отсрочило бы неизбежное. Мне очень не хотелось разочаровывать маму, но я больше не мог этого избегать.

- Она здесь больше не живет, мам.

На мгновение воцарилась тишина, затем:

- Что ты имеешь в виду?

Она поняла, что я имел в виду. Ее вопрос был скорее связан с тем, чтобы заполнить неловкую паузу, чем с необходимостью объяснений, но я все равно дал их.

- Она бросила меня.

Меня огорчило, что в голосе мамы прозвучало почти облегчение.

- Вы что, поссорились?

Если бы все было так просто.

- Она решила, что мы движемся в разных направлениях. - На самом деле это означало, что она решила, что я не могу дать ей то, чего она хочет, но не стоит слишком откровенно говорить о моих недостатках. Я закрыл глаза, ненавидя себя за то, что потерпел такую неудачу, и за то, что моя мать подумает обо мне. - Она встретила кое-кого другого. Профессора в университете.

- О, Пол. Мне так жаль. У тебя все хорошо?

- Я в порядке, ма, - солгал я.

- Ты такой славный мальчик, милый. Ты встретишь кого-нибудь еще. Я знаю, что встретишь. Кого-нибудь, кто по-настоящему оценит тебя.

Моя мама произнесла самую избитую материнскую речь на свете. И все же, это немного помогло.

- Твои слова, да Богу в уши.

- Как дела в клинике?

- Хорошо.

- Тебе все еще это нравится?

- Нравится. Мой босс - отличный парень, и я люблю всех животных, понимаешь? - Я жалел, что разочаровал всех, потерпев такую неудачу. Мне следовало стать ветеринаром. Вместо этого я отвечал на телефонные звонки Ника и отправлял счета.

Ни девушки. Ни невесты. Ни настоящей работы. Ни реальной жизни. Просто какая-то подержанная версия того, что должно было быть.

Мама прервала мою жалостливую вечеринку удручающе оптимистичным тоном, в котором звучала новая блестящая идея.

- У тебя есть какие-нибудь планы на лето?

- Не совсем. Я не могу позволить себе никуда поехать. - Я так же с трудом мог позволить себе оставаться на месте, но это заставило меня задуматься о розовой листовке. - В моем районе проводится конкурс на лучший дворик. Приз - пятьсот долларов.

- Похоже, это хороший способ выбраться на улицу, - сказала она. - Погреться на солнышке. Может быть, ты встретишь кого-нибудь приятного.

- На моей лужайке перед домом?

- Случались и более странные вещи.

Я рассмеялся. Моя мать была оптимисткой и безнадежным романтиком. Она называла меня пессимистом, но я так не считал. Я был ближе к реалисту.

- Меня устроит денежный приз, но все равно спасибо.

- Я подумываю о том, чтобы навестить тебя через пару недель. Твой папа занят, но я могла бы приехать.

Я поймал себя на том, что улыбаюсь.

- На самом деле здесь не так уж много интересного.

- Там ты, милый. Для меня этого достаточно.

В ТОТ же день я начал работать во дворе. Газонокосилка была достаточно простой, но она не могла справиться с высокой густой травой, растущей вокруг кустов, основания дома и нижней части скульптур Стейси. Я выдергивал растения, которые, как я надеялся, были сорняками, и оставлял те, которые, как я надеялся, таковыми не были. Сразу стало очевидно, что газонокосилки и моих рук недостаточно.

Я зашел в отдельно стоящий гараж. Он был оборудован как студия Стейси, и на полу все еще лежало несколько кусков металлолома. Я мог бы поставить свою машину в гараж, если бы приложил немного усилий, но пока в этом не было необходимости. Хотя, вероятно, мне придется разобраться с этим до наступления зимы.

Мы жили в многоквартирном доме в Форт-Коллинзе, и поэтому нам никогда не требовались инструменты для озеленения, но такие вещи жильцы иногда оставляют после себя, поэтому я проверил углы гаража. Я действительно нашел лопату для уборки снега, которая погибла от прошлогоднего эпического снегопада, пластиковые грабли, у которых скорее не хватало зубьев, чем не хватало, и одну очень ржавую мотыгу, но это было все.

Я сел в машину, намереваясь заехать в ближайший хозяйственный магазин, но мое внимание привлекла мигающая вывеска «КУПИ—ПРОДАЙ—ЗАЛОЖИ», и я обогнул квартал в поисках места для парковки. Я понятия не имел, сдают ли люди садовые инструменты в ломбард, но решил, что попробовать не помешает.

Эл был там же, где и в последние два раза, когда я тут был, читал журнал, положив ноги на прилавок. Он улыбнулся мне и встал, когда я вошел.

- Скажи мне, что ты здесь не для того, чтобы купить еще украшений для своей девушки.

Я попытался улыбнуться в ответ, хотя это было труднее, чем мне хотелось бы.

- Никаких украшений, - сказал я. - Вообще-то я ищу вещи для двора.

- «Вещи»? Мы говорим о «вещах» вроде гномов и пластмассовых Бэмби?

- Я думал о чем-то менее безвкусном и более утилитарном.

Он рассмеялся.

- Вполне справедливо. Что ты имеешь в виду?

- Мне нужна одна из этих крутящихся штучек.

Он пригладил короткие волосы на затылке.

- Так получилось, что у меня не одна, а целых две такие «крутящиеся штучки». - Он указал в дальний угол магазина. - Ты хочешь бензиновую или электрическую?

Я и не подозревал, что они бывают разные.

- Думаю, ту, что подешевле.

Ему, похоже, это показалось забавным. Он улыбнулся и дотронулся до прямоугольной выпуклости в кармане рубашки, но доставать сигареты не стал.

- Ты же не стремишься стать моим любимым клиентом, а? - В том, как он это сказал, не было ничего злого. Его тон был легким.

- Не принимай это на свой счет, - сказал я. - Я на мели.

Он рассмеялся.

- Ты и все остальные, входящие в эту дверь.

Через двадцать минут я был дома со своим электрическим триммером. Мой сосед Билл, мужчина всего на несколько лет старше меня, но почти без волос, вручную поливал свой двор перед домом. Я старался выглядеть так, будто действительно знаю, что делаю с этим инструментом, и молился, чтобы не выставить себя полным дураком, отрубив себе ногу.

Розетка в гараже не работала, но, пошарив в кустах, я нашел подходящую розетку возле переднего крыльца, и всего через несколько минут я успешно срезал высокую траву вокруг скульптур Стейси и вдоль всего основания дома. К сожалению, когда я отошел в сторону и осмотрел свою работу, у меня упало сердце. Трава и сорняки разрослись, но теперь, когда они исчезли, цементный фундамент дома остался незащищенным. Бесплодные клумбы выглядели еще более жалко, чем раньше.

- Вам следует посадить цветы.

Я обернулся и увидел ожившего мультипликационного персонажа. Молодая женщина, которая могла бы быть Велмой из старых мультфильмов о Скуби-Ду, стояла позади меня, прикрывая глаза от солнца рукой в очках.

- Прошу прощения?

- Ирисы были бы идеальны, но сейчас неподходящее время года. Может быть, что-нибудь высокое, например, лилии или водосборы. Подсолнухи тоже хороши.

Цветы помогли бы скрыть серый фундамент дома, и в рекламном листке говорилось, что судьи будут обращать внимание на ухоженные, яркие и привлекательные газоны. Конечно, цветы также будут стоить денег. Какую сумму я мог бы потратить, чтобы выиграть пятьсот долларов?

Я взглянул на своего соседа, который стоял и наблюдал за мной, забыв о своем шланге, который он держал в руке. Он явно тоже надеялся выиграть деньги.

- Это хорошая идея, - сказал я Велме. - Спасибо за совет.

Она улыбнулась мне.

- Еще бы.

Жаль, что в ломбарде не продают цветы.

Глава 6

- ИТАК, - сказал Денвер, засовывая свое белье в стиральную машину рядом со стиралкой Эла, - что случилось с Клубничным тортиком?

Эл рассмеялся, не столько над описанием Пола Денвером, сколько над тем фактом, что Эл точно знал, кого имел в виду его друг.

- Ничего.

- Не похоже, что ты ходишь на свидания, а? Всегда думал, что ты предпочитаешь быстро и просто.

- Это было не свидание.

- Это было похоже на свидание.

Решив не отвечать, Эл закончил загружать стиральную машину и положил в нее деньги.

- Не уверен, что ты в моем вкусе, - сказал Денвер, - но этот тощий парень точно не в твоем вкусе.

Его слова разозлили Эла, но тот факт, что он вообще был раздражен, разозлил его еще больше.

- Отвали, чувак.

Денвер прислонился к своему аппарату.

- Не будь таким обидчивым. Я и сам питаю слабость к таким людям. Просто я представлял, что ты увлечешься, вот и все.

- Это потому, что я не увлекся, - сказал Эл, но в его словах не было особой убежденности.

Эл не мог бы сказать, что у него когда-либо был такой типаж, как у Денвера. Для него настоящая привлекательность никогда не зависела от возраста, роста или цвета волос. Все было гораздо сложнее. Это скорее было связано с нежностью и ранимостью, а у Пола было и то, и другое в избытке. Он был единственным, о ком Эл думал в течение нескольких дней. Что-то в его растерянных глазах и веснушчатом носу заставило его улыбнуться. Мысль о его бледных губах и нежной коже на шее заставила сердце Эла бешено забиться, а кровь прилила к паху.

- Ты улыбаешься, - сказал Денвер, прерывая размышления Эла. - Прекрати. У меня от тебя мурашки по коже.

- В этом нет ничего необычного, не так ли? - Спросил Эл, когда они направились в кабинку, чтобы переждать цикл стирки.

- Дело не в том, что ты улыбаешься. Дело в том, как ты это делаешь.

Это заставило Эла замолчать.

- Что, блядь, это значит?

Денвер сел и посмотрел на него через горчично-желтую пластиковую поверхность стола.

- Знаешь, нет ничего плохого в том, чтобы признаться, что он тебе нравится.

- У меня есть идея. - Эл повернулся и вытянул ноги на пластиковой скамейке. - Давай поговорим о твоей личной жизни.

Вместо ответа Денвер показал ему средний палец. Именно этого Эл и ожидал. Денвер Роджерс был не из тех парней, которые сидят в прачечных самообслуживания и болтают о своей личной жизни.

- Ладно, - согласился он. - Забудь о Клубничном тортике. Расскажи мне последние новости о своей сестре.

- Она влюблена. Он замечательный. Он - лучшее, что с ней когда-либо случалось. Пока что. - Пальцы Эла так и чесались выкурить сигарету, но ему пришлось довольствоваться тем, что он раздраженно барабанил пальцами по бедру. - Этот парень не задирает нос перед детьми, и это приятная перемена.

- Может быть, на этот раз все получится.

Эл не мог решить, намеренно ли Денвер пытался вывести его из себя, или он действительно был таким скрытым романтиком. С Денвером никогда нельзя быть по-настоящему уверенным. Заложив руки за голову, Эл посмотрел на Денвера.

- А что насчет тебя? Когда ты переехал в город четыре месяца назад, ты сказал, что здесь проездом. Ты выглядишь так, будто обустраиваешься.

Денвер уклончиво пожал плечами.

- Может быть. Джейс все еще платит мне, и у меня полно задниц на примете. Чего еще надо?

Они уже говорили об этом раньше, и Эл всегда получал какой-то вариант ответа на этот вопрос. Вот только, наблюдая за Полом, можно было подумать, что в нем есть что-то еще, что-то, что еще не проснулось. Денвера нельзя было назвать Спящей красавицей. Эл, однако, подумал, что он вел себя так, будто что-то искал, чего-то ждал.

Что было вполне нормально. Все так думали, и никто никогда не собирался это искать.

- Мистер Роджерс, у меня есть еще десять минут на отжим, и я собираюсь потратить их на то, чтобы выкурить сигарету. Не хотите присоединиться ко мне?

- Не-а. Я просто посижу здесь и буду надеяться, что мистер Правильный упадет в мои объятия.

Эл похлопал его по плечу, когда он поднялся.

- Удачи тебе в этом.

Глава 7

В ВОСКРЕСЕНЬЕ я зашел в пару местных питомников в поисках растений. После возвращения ожерелья у меня появилось немного наличных, и я купил несколько контейнеров с лилиями и хостами. Мне казалось, что это много растений, пока я не вернулся домой и не расставил их в ряд перед своим домом. Я надеялся скрыть цементный фундамент дома, но растений, которые у меня были, едва хватило, чтобы заполнить пространство рядом с крыльцом.

Конечно, моей следующей дилеммой было, как их посадить. Единственная лопата, которая у меня была, была предназначена для разгребания снега, а не для рытья ям. Интересно, есть ли у Эла в ломбарде лопаты? Я подумал, не пойти ли мне узнать, но мне не хотелось выглядеть слишком глупо. Я все равно не был уверен, что он будет открыт в воскресенье. Я посмотрел на своего соседа Билла, который с помощью какого-то инструмента, похожего на шпору на палке, подравнивал края своего газона там, где трава граничила с тротуаром. Мне показалось немного неправильным обращаться за помощью к конкурентам. В конце концов, я поехал в хозяйственный магазин и потратил последние деньги на лопату.

В воскресенье, когда я отправился спать, у меня все болело, я обгорел на солнце, но цветы, к счастью, стояли в углу у крыльца. Они выглядели лучше, чем я ожидал.

Понедельник в офисе выдался удачным днем. Ветеринарный техник Ника, Брук, заболела, и на третьем пациенте за день Ник позвал меня в смотровую, чтобы я помог ему осмотреть нервную овчарку по кличке Самсон.

- Он бездомный, - сказал Ник. - Надеюсь, скоро его приютят. - Ник делал бесплатные тесты для местного общества защиты животных, и у нас по нескольку животных в неделю проходило медицинское освидетельствование, прежде чем они могли попасть в программу приюта. - Он кажется достаточно дружелюбным, но, очевидно, напуган до смерти, так что я бы предпочел, чтобы ему помогли. Ты знаешь, как его держать?

- Конечно. - По крайней мере, это я помнил по ветеринарной школе. Я обнял его одной рукой за переднюю лапу, а другой крепко прижал к себе, обхватив его морду на случай, если он попытается укусить. Я тихо разговаривал с ним, пока Ник осматривал его. - Такой хороший мальчик. Ты хороший мальчик. Такой симпатичный песик, скоро он навсегда обретет дом, да? Потому что ты такой хороший, не сопротивляешься, пока этот милый доктор тебя осматривает. - Ник закатил глаза, и я не мог его за это винить, но Самсон прижался ко мне, и его дрожь немного утихла. Я продолжал бормотать бессмысленные слова, пока Ник проводил осмотр. - Хорошо, хороший мальчик. У нас есть лакомства и для хороших собак. Потом ты найдешь себе дом, да?

Самсон блестяще прошел тест, и я надеялся, что он действительно скоро найдет дом.

В то утро я помогал с несколькими осмотрами: чесапикского ретривера, угрюмого серого кролика и двух кошек.

- У тебя хорошо получается, - сказал Ник за ланчем. - У тебя настоящий талант обращаться с животными.

- У меня всегда был талант, - признался я. - Вот почему я пошел в ветеринарную школу. - Жаль, что я не смог ее закончить.

После обеда пришел один из постоянных клиентов Ника с целым выводком щенков, которых нужно было проверить. Ник не обязательно нуждался в помощи со щенками, но их было шестеро, и перебранка с ними дала мне отличный повод погладить их всех, потыкаться в них носами и нежно подуть, чтобы они помахали языками у моего лица.

- В мире нет запаха лучше, чем дыхание щенка, - сказал я Нику.

- Совершенно верно. - Он рассмеялся. - Это лечит то, что тебя беспокоит.

Я потратил столько времени, помогая Нику, что не выполнил и половины своей обычной работы.

- Ты хочешь, чтобы я задержался?

- Тебе решать. Оставайся, если хочешь, но там нет ничего такого, что не могло бы подождать до следующего дня.

Да, на следующий день работы было бы немного больше, но оно того стоило. Работа с ним в смотровой подняла мне настроение. Я был в хорошем настроении до тех пор, пока не подъехал к своему дому. Билла нигде не было видно, но напротив его дома, там, где днем ранее была только трава, тянулся длинный ряд розовых кустов. Покрытые листвой, красивые и такие ароматные, что я почувствовал их запах, когда вышел из машины.

- Сукин сын, - пробормотал я. - Ему тоже понадобилось купить цветы.

Я был счастлив, что Брук болела второй день подряд. Я знал, что с моей стороны было немного по-садистски радоваться тому, что у нее грипп, но я был в восторге от того, что второй день буду помогать с животными. Я спешил закончить свою другую работу в перерывах между тем, как Ник нуждался во мне. Это было утомительно, но того стоило. Я был очень разочарован, когда Брук появилась на работе в среду, и мне пришлось снова отвечать на телефонные звонки и перекладывать бумаги.

Лужайка Билла выглядела лучше, чем когда-либо, и это меня несказанно раздражало. Я оглядел остальные дома на моей улице. Я не был уверен, выглядели ли они как-то иначе, чем на прошлой неделе, или нет, и, конечно, в нашем районе было еще два квартала домов, которые я не мог видеть со своего двора.

В четверг я зашел на сайт конкурса на самый привлекательный газон. Дома по соседству были оценены от одного до десяти, десять - как идеальные, а один - как сгоревшие диваны и ржавые машины на шлакоблоках во дворе. Десятки еще ни у кого не было, вероятно, чтобы дать всем стимул. На самом деле, самым высоким рейтингом во всем районе была восьмерка, где-то в соседнем квартале. Было несколько семерок. Билл был одним из них.

У меня была шестерка.

У меня еще было достаточно времени, чтобы выиграть. Но где мне взять деньги?

Я ПРОВЕЛ оставшуюся часть недели, беспокоясь о своих счетах. С кредитными картами, студенческими ссудами, арендной платой и коммунальными услугами у меня были проблемы. Я мог оплатить все, но у меня оставалось очень мало на самое необходимое. Мои мысли постоянно возвращались к конкурсу. Пятьсот долларов были бы кстати, но, чтобы опередить Билла, мне нужно было вложить те небольшие деньги, что у меня оставались, в цветы. Стоило ли это того? Я был не уверен.

Однажды вечером я забрел в свою кладовую в поисках ужина. Выключатель барахлил, и мне потребовалось несколько попыток, чтобы включить свет. Возня с ним напомнила мне о том, что Стейси никогда не удавалось довести дело до таинственной промежуточной точки, когда должен включиться свет, и что мне всегда приходилось делать это за нее. Это, вероятно, было одним из немногих реальных преимуществ, которые я привнес в наши отношения.

В доме Ларри, вероятно, была отличная проводка и простые выключатели. Я был в этом уверен.

Если отбросить хитроумные схемы, то в этот вечер меня больше всего волновала еда. Я не мог сходить за продуктами до получки, поэтому мне пришлось обходиться тем, что у меня было. К сожалению, у меня было немного еды. Коробка рисовых хлопьев «Криспис» и «Чириос». Несколько черствых булочек для хот-догов. Полкоробки печенья «Герлскаут». Упаковка рамена и три банки томатного супа. Остальная часть кладовой была занята мелкой бытовой техникой. Гриль «Джордж Форман», вафельница, машина для приготовления капучино, хлебопечка, кухонный комбайн с миллиардом насадок, вок и фритюрница для индейки. Рисоварка и две разные мультиварки. Пресс для приготовления панини, маленький ручной блендер, который привел меня в замешательство, и горшочек для фондю, которым мы пользовались всего один раз. Стейси настаивала, что все это было необходимо нам в тот или иной момент за шесть с половиной лет нашей совместной жизни. Я купил это для нее, потому что хотел дать ей ту жизнь, о которой, по моему мнению, она мечтала. Я хотел доказать, что могу быть тем, кто ей нужен.

Так или иначе, все они были символами статуса, и все же, какое это могло иметь значение, если о них все равно никто не знал? Какую пользу они нам принесли?

Как часто она использовала хоть какими либо из них?

Я подумал о том, что говорил Эмануэль о пожитках. Барахло. Теперь это были не более чем выброшенные на полку деньги.

Но у меня был план.

Глава 8

В СУББОТУ семья Эла напомнила ему, почему его самым заветным желанием в младших классах средней школы было стать сиротой.

В его семье все было непросто. Семейные посиделки не были тихими идиллиями на заднем дворике, где они потягивали пиво, пока дети бегали кругами за парой собак. На самом деле, обычно Розалы выглядели как нечто среднее между мыльной оперой и плохим реалити-шоу. Кто-то кричал, а кто-то тихо плакал в углу, и двери всегда хлопали. Дети обычно устраивали своеобразную разминку перед драмой взрослых, споря о том, кто какую игрушку принес, как долго они с ней играли и не сломалась ли она до того, как попала к ним в руки. Взрослые спорили о том, кто какую семейную работу выполнил или выпил последнее пиво. Даже если бы Элу удалось остаться в стороне от начального этапа драки, он наверняка был бы втянут в нее как чей-то невольный союзник, и в этот момент ему пришлось бы сказать, согласен он или нет, немедленно встав на чью-то сторону. Он даже не мог уйти, потому что дядя Мариано последовал бы за ним и устроил бы ему выволочку за неуважение к семье. Эл защищался от общения со своими родственниками тем, что был так «занят» работой, что не смог прийти.

Однако, когда Бабуля позвонила и сказала Элу, что ей нужна помощь, чтобы перенести кое-какие вещи с чердака, у Эла не было выбора. Он не мог отказать своей Абуэле, и она это знала. Закрыв ломбард пораньше и собравшись с духом перед долгим, изнурительным днем, Эл приготовился к тому, что, скорее всего, уйдет из дома расстроенным и злым. Он предупредил себя, что не стоит ввязываться в драму, не обращать на все внимания и ни при каких обстоятельствах не ввязываться в нее.

Эл завернул за угол улицы, на которой жила его бабушка, увидел груду хлама, громоздившуюся на краю крыльца, и его поразило сильное и глубокое чувство, как будто он не покидал ломбарда.

Хотя он знал, что с мамиными запасами будет еще хуже, потому что так было всегда, и потому что прошло уже три месяца с тех пор, как он был у них в последний раз, реальность того, что она сделала с домом бабушки, поразила Эла так же, как и всегда: горьким коктейлем из разочарования, страха и потери. Качели на крыльце, на которых он сидел и шутил с соседским мальчиком, треснули и сломались под тяжестью пластиковых контейнеров, сломанных садовых инструментов и Бог знает чего еще. Хлам. Дерьмо, которое следовало выбросить вместе с мусором много лет назад. Но не его маме. Для Патриции Розал никогда ничего не было хламом.

Она встретила Эла в дверях и обняла его, как блудного сына, от нее пахло тортильями и корицей.

- Эмануэль, как я рада тебя видеть. - Она крепко поцеловала его в щеку и за руку потянула в глубь дома. - Мами, Эмануэль, уже здесь.

Путь на кухню был таким же кружным, как и всегда: они обогнули обеденный стол, заваленный бумагой и коробками высотой в два фута, обогнули ненадежно сложенные мусорные ведра и туннель из развешанной одежды, загромождающий дверной проем. На кухне все было в порядке, потому что это была вотчина бабушки, но Эл не мог не заметить груды почты и последние покупки на столе.

Он улыбнулся и обнял свою абуелу, принимая ее поцелуи, пока она что-то бормотала по-испански, говоря, что он слишком худой и от него пахнет дымом.

Хотя он и слышал доносящиеся из окна предательские крики старшей дочери Розы, Розы там не было, что было благословением, потому что там была жена Лоренцо Анна, и, насколько Эл знал, они с Розой все еще были в ссоре. Анна сидела за столом с Сэри, женой Мигеля, и старшей дочерью Сэри, Лилой, и они втроем уплетали тамалес. Анна улыбнулась и помахала ему рукой, выглядя усталой.

- Как дела, Эл?

- Хорошо. - Он отодвинул от себя стул и сел между ней и Лилой. - А как у вас?

Эл слушал, как они по очереди говорили о работе, учебе и детях. Лила часто закатывала глаза и разыгрывала из себя незаинтересованного подростка, проверяя свой постоянный поток текстовых сообщений. Сэри расспрашивала о ломбарде, расспрашивала Эла о забавных историях о том, что люди пытались продать, и он рассказал ей парочку.

Однако, когда Патти, сидевшая на другом конце стола, начала составлять список своих последних покупок в «Гудвилл», Эл встал из-за стола и подошел к бабушке, стоявшей у плиты.

- Пахнет вкусно. - Он попытался стащить кусочек фасоли с тарелки и улыбнулся, когда она шлепнула его по руке и погрозила пальцем.

- Я знаю твои уловки. В моей кастрюле нет пальцев. - Тем не менее, она улыбнулась и повернулась к Элу, продолжая помешивать. - Спасибо, что пришел, михо. Я скучаю по тебе, когда ты долго не приходишь.

Эл тоже скучал по ней. Но признание в этом привело бы к старому спору о его матери, и поэтому он не стал этого делать. Он указал на сковороду с говяжьим фаршем, стоявшую перед ним.

- Можно, я помешаю это для тебя?

- Си. Ты помешиваешь, а мы разговариваем. - Она протянула ему лопатку. - Итак. Эмануэль. Ты познакомился с хорошим парнем? - Он попытался отшутиться от ее вопроса, но перед его мысленным взором возникло лицо Пола. Эл был очень занят, помешивая говяжий фарш, но от бабушки ничего не ускользало. Она счастливо вздохнула и похлопала его по плечу. - Ты пригласишь его на свидание, си? Ты приведешь его к своей абуеле. Я приготовлю ему тамалес.

Он не стал спорить, потому что это только ухудшило бы ситуацию. Кроме того, его отвлек мысленный образ Пола, который пробует бабушкины блюда, и его лицо светится радостью.

Конечно, тот факт, что это произойдет в доме его матери, довольно быстро охладил его пыл.

- Мне не с кем встречаться, - сказал ей Эл. - Не беспокойся обо мне, абуела. Я в порядке.

Она прищелкнула языком и коснулась его волос.

- Ты одинок, Эмануэль. Тебе нужен хороший парень, который сделает тебя счастливым.

- Я счастлив.

Она скорчила гримасу и отмахнулась от его идеи.

- Ты сидишь в ломбарде и весь день куришь сигареты. Это не счастье.

- Абуела, - простонал Эль.

- Ты прячешься от жизни. У тебя нет ни радости, ни семьи, ни увлечения. Ты продаешь чужие вещи, заболеваешь раком и разбиваешь мне сердце.

- Абуела. - Он перестал помешивать и потянулся к ее руке, но она убрала ее, чтобы вытереть слезы с глаз. Прежде чем он смог придумать, что сказать, она пришла в себя и похлопала его по руке, прежде чем забратьлопатку.

- Дай мне готовить. А ты иди, поговори со своими братьями. Иди, - добавила она, когда он попытался возразить.

Делать было нечего, Эл поцеловал ее в щеку и вышел на улицу.

Лоренцо и Мигель стояли с дядей Мариано на заднем крыльце, потягивая пиво и наблюдая, как дети бегают по двору. Они кивнули и поприветствовали Эла, когда он подошел. Дети были безумно шумными, что лишало их возможности нормально поговорить, хотя Лоренцо и Мигель уже давно стали невосприимчивы к шуму. Беспорядок усугублялся случайными помехами в рации Мигеля, что означало, что он дежурил в добровольной пожарной команде.

- Что мы будем переносить с чердака? - спросил Эл своего дядю.

Мрачное выражение его лица не предвещало ничего хорошего.

- Мама хочет попытаться избавиться от некоторых папиных вещей.

Эл пожалел, что не прихватил пиво из холодильника. Черт возьми, он пожалел, что не прихватил бутылку водки.

- Черт.

Дядя Мариано поднял руку.

- Вот почему девочки здесь. Они собираются сходить с Патти за покупками, пока мы работаем. Мама подумала, может, ты мог бы отнести некоторые вещи прямо в свой ломбард, чтобы она не увидела.

Ему понадобятся две бутылки водки.

- Это первое место, куда она заглянет.

- Я знаю. - Мариано вздохнул и протянул ему свое пиво. – Я знаю.

УБОРКА чердака не беспокоила Эла. На самом деле, это доставляло ему удовольствие, хотя он был уверен, что никогда в жизни не был так грязен. Его расстроила не работа и не то, что они вывезли на продажу или в качестве хлама. Его расстроили вещи, которые они оставили.

Он понимал, что его мама больна, что накопительство - это психологическое состояние, что оно больше связано с неразрешимой потерей и другими психическими расстройствами, чем с грубой меркантильностью и сентиментальностью. На чисто академическом уровне он даже сопереживал. Однако с реальностью было трудно смириться. Реальность ускользала от него по бумагам, валявшимся на лестнице, пока он помогал Лоренцо перетаскивать старые инструменты абуэло к его грузовику, зная, что действовать нужно быстро, потому что, если Патти вернется до того, как они закончат, им крышка, и начнется припадок, который положит конец всему. Реальность заключалась в том, что они стояли в изнуряющей жаре чердака, и пыль забивала им глотки, пока они спорили о том, сколько они могут съесть, прежде чем она что-нибудь упустит. Реальность заключалась в том, что они знали, что найденный ими старенький восьмидорожечный плеер не принесет и десяти баксов в ломбарде Эла, но ввергнет его мать в пучину предательства, так что они даже не могли его выбросить.

Реальность заключалась в том, что всего вытащили с чердака барахла на три пикапа и оставили после себя дом, все еще полный хлама.

Однако им удалось справиться с этим, и к тому времени, когда девушки вернулись, мужчины вернулись во внутренний дворик с новыми порциями пива и огромными тарелками еды. Они молчали, зная, что это еще не конец, что если они будут слишком сильно мешать по пути к двери, она заподозрит неладное. Эл был уверен, что она разберется с этим, потому что они почти никогда не заставляли его приходить, если только это не было чем-то вроде этого, и он был готов к последствиям, готов, несмотря на свои прежние клятвы держаться подальше от всего этого, готов сказать своей матери, что она должна отпустить его, что для ее внуков было важнее, чтобы в доме было место для игр, чем для нее самой собирать все, что можно было спасти, из чужого мусора. Он был готов, но этого так и не произошло. Она была слишком занята, демонстрируя новые вещи, которые купила, и восторг и изумление, которые они вызывали у нее, отражались в ее глазах.

Эл расправился с едой так быстро, как только мог, допил пиво и, покуривая одну сигарету за другой, вернулся в свою квартиру над ломбардом.

Он лежал без сна и думал о том, что сказала абуела об одиночестве. Там, в темноте, он признал, что она была права, но правда — холодная, непримиримая правда — заключалась в том, что не существует надежного пути к счастью, да и вообще никакого пути, и точка. Это ненадолго. Роза бегала за своими мужчинами и рожала от них детей. Патти покупала себе всякую всячину и рылась в мусоре. Бабуля суетилась для людей. Денвер трахался с твинками и тягал штангу. Джейс боролся за то, чтобы защитить свой бар от коллекторов.

Никто не был счастлив, по-настоящему. Все были одиноки. Эл и все остальные, все они пробирались сквозь страдания, которые были в жизни, и пытались найти какие-то удовольствия из вторых рук. Выберите что-нибудь наугад и цепляйтесь за это, потому что волшебного скоростного поезда к счастью не существует.

Этого должно было быть достаточно, той беседы, которую он дал себе. Вот только, будь он проклят, если не думал о том, как двигались руки Пола, когда он пытался имитировать движения сорняков, а голос Пола эхом отдавался в голове Эла, ясный, вежливый и забавный, когда он снова и снова повторял: «Крутящиеся штуки».

Глава 9

Я ЧУВСТВОВАЛ себя немного глупо, неся в магазин Эла капучинатор, но все равно заставил себя это сделать.

- Пол, - сказал он, когда я вошел. Его сияющая улыбка заставила меня почувствовать себя немного менее нелепо. - Что ты здесь делаешь?

- Ты ведь даешь людям деньги за такие штуки, верно? - Спросил я, ставя машинку на прилавок.

- Это входит в мои должностные обязанности. Как поживает уничтожитель сорняков?

- Хорошо.

- А как работа?

Я заерзал, сбитый с толку этими вопросами.

- Думаю, хорошо. - Казалось, он чего-то ждал, поэтому я спросил: - Как дела?

Его улыбка стала шире.

- Не могу пожаловаться. Мой день только что стал значительно лучше.

- Тебе нужна машинка для приготовления капучино?

Он рассмеялся.

- Да, именно так, - сказал он таким тоном, что я понял, что дело совсем не в этом.

Я почувствовал себя неловко, как будто пропустил какую-то шутку. Я решил, что это означает, что мне следует перейти к делу.

- Итак, ты можешь дать мне за нее денег?

Он пожал плечами и, наконец, наклонился, чтобы посмотреть на капучинатор.

- Возможно, - сказал он. - Я никогда раньше не брал ничего из такого, так что, возможно, тебе придется уделить мне несколько минут, чтобы провести небольшое исследование. Ты хочешь заложить ее или продать?

- Э-э-э... - я почувствовал, что краснею. Мне хотелось бы, чтобы он не заставлял меня всегда чувствовать себя такой невеждой. - А в чем разница?

- Ну, ты хочешь взять кредит, надеясь выкупить ее позже?

- Мне она больше никогда не понадобится.

- В таком случае, я могу купить ее у тебя.

- У меня есть еще.

- Еще капучинаторы?

- Нет, но больше кухонных принадлежностей. Миксеры, хлебопечки и грили. Может, мне сходить за ними?

- Они у тебя в машине?

- Нет. Они у меня дома.

Он уставился на меня, как будто что-то обдумывая. На его лице медленно расплылась улыбка.

- Я могу принимать только по одному предмету в день, - сказал он, пожимая плечами. - Это какой-то закон.

Это было неудачно. Было бы лучше получить деньги сразу, а не разбрасывать их на пару недель, но, похоже, тут уж ничего не поделаешь.

- Значит, ты заберешь сегодня эту, а я смогу принести остальные вещи, при условии, что это будет только одна вещь в день?

Его улыбка стала шире.

- Вот именно.

СУММА, которую он мне заплатил за машинку для приготовления капучино, была удручающе мала, но это было лучше, чем ничего, и если бы он заплатил мне столько же за остальное барахло в моей кладовой, у меня все было бы хорошо. На следующий день я сдал пресс для панини, а еще через день - вафельницу. Я отнес деньги в садовый питомник, купил еще цветов и провел выходные, работая у себя во дворе.

К сожалению, моему соседу Биллу пришла в голову та же идея.

Его розовые кусты были в полном цвету, и рядом с ними мои букетики лилий и хосты казались жалкими. Он стоял на лужайке перед домом, его лысина блестела от пота, в руках у него были ножницы с красными ручками. Я не совсем понял, что именно он обрезал. Я снова погрузился в свою работу, пытаясь выкопать одуванчики из грязи у подножия статуи цыпленка Стейси.

- Выглядит великолепно. - Раздался голос у меня за спиной, и, обернувшись, я увидел Велму. Сегодня на ней был солнцезащитный козырек и теннисная юбка, открывавшая загорелые стройные ноги. -Цветы добавляют красок, не так ли?

- Да, это была хорошая идея. Спасибо, что предложила.

Она улыбнулась мне. На носу у нее были веснушки. Я подумал, есть ли у нее дома собака по кличке Скуби.

- Тебе стоит подумать о том, чтобы добавить немного кипарисовой лозы. - Она указала на угол дома. - Поставь там небольшую решетку, чтобы она могла по ней плестись. Или, может быть, клематисы.

Этот угол двора действительно выглядел голым. Я уже потратил деньги, вырученные от продажи вещей Элу, но в кладовой у меня оставалось еще много мелкой бытовой техники.

- Она дорогая?

Она пожала плечами.

- Я не знаю. Я думаю, что она была бы приятным дополнением. Это могло бы сделать место более привлекательным.

Привлекательн ым ?

Она была одним из судей? Я хотел спросить, но она, вероятно, все равно бы мне не сказала. Я взглянул на Билла. Он стоял у ближайшего края лужайки, предположительно подрезая что-то с одного из своих розовых кустов, но я был уверен, что он подслушивал.

Я повернулся к нему спиной, подошел ближе к ней и понизил голос.

- Какие из них были бы более яркими?

Она тоже понизила голос.

- Клематисы. Есть несколько прекрасных пурпурных растений, которые хорошо растут.

Я кивнул, уже прикидывая, какой из оставленных Стейси приборов принесет мне больше денег в ломбарде Эла.

- Спасибо за совет.

Она помахала рукой и пошла своей дорогой.

Я старался не обращать внимания на сердитый взгляд Билла, устремленный мне между лопаток.

Глава 10

- У ТЕБЯ все еще пружинистая походка, - заметил Денвер, когда они с Элом в следующий раз занялись стиркой. - Я так понимаю, это означает, что Клубничка по-прежнему в моде?

Эл приложил немало усилий, чтобы разложить носки на раскладном столике.

- Знаешь, тебе не обязательно ограничивать себя в том, чтобы устраивать мне воображаемую личную жизнь. Ты можешь с такой же легкостью придумать ее для себя.

- Не-а. Это и вполовину не так весело. - Денвер ухмыльнулся и откинулся на пластиковую спинку ряда кресел, обхватив своими огромными ручищами спинки трех стульев в каждом направлении. - Ты все еще не умеешь флиртовать, или уже стряхнул пыль с коробки презервативов в аптечке?

Эл, не поднимая глаз, отмахнулся от него и потянулся за следующим носком.

Он рассмеялся и глубже вжался в ряд стульев, отчего они застонали.

- Тебе стоит привести его в клуб завтра вечером. Я работаю. Я мог бы утешить его, когда ты не придешь.

Покончив с носками, Эл перешел к нижнему белью.

- Успокойся. Он натурал.

- Моя задница, он натурал.

- Ты пропустил ту часть, где я познакомился с ним, когда он покупал ожерелье для своей девушки?

- Бывшей девушке, насколько я помню. И, как я слышал, он не ей пьяно улыбался, сидя за столиком в патио. А еще он по-прежнему заходит к тебе покупать вещи, если только ты не вылез из-под груды использованных тостеров, чтобы встретиться с ним в реальном мире.

- Он не покупает, он продает, - поправил Эл, затем замолчал, осознав свою ошибку.

Улыбка Денвера стала дикой.

- Держу пари, он продает.

Эл швырнул ему в голову пару носков.

- Бытовую технику, придурок. Машинки для приготовления капучино. Блендеры.

- Кухонное барахло, которое ты, черт возьми, не берешь, потому что оно никогда не продается. Интересно. - Он нахмурился. - Ты сказал, что он продает, так, будто все еще продолжает это делать. Сколько у этого парня приспособлений? Он точно не похож на человека, который занимается сбытом.

Дерьмо.

- Думаю, моя сушка почти готова, - пробормотал Эл и поспешил прочь.

Денвер не последовал за ним, но в этом и не было необходимости, его голос перекрикивал шум отжима.

- Уклоняешься. Должно быть, это чертовски вкусно, что бы это ни было.

Студент, пытавшийся позаниматься за столиком возле торговых автоматов, уставился на Эла, вероятно, потому, что не осмеливался смотреть на кого-то столь внушительного, как Денвер. Эл занял место перед своей сушилкой, до конца работы которой, оставалось еще десять минут.

- Знаешь, - крикнул Денвер, - кажется, у меня в шкафу есть кое-что лишнее, и я собираюсь как-нибудь принести тебе на продажу.

- Знаешь, люди пытаются здесь работать, - крикнул ему в ответ Эл, указывая на студента.

Денвер устроил грандиозное шоу по растяжке.

- Да. Я зайду в понедельник к обеду. Мы можем провести вместе весь день и посмотреть, кто придет.

Блядь. Возвращаясь в прачечную в сторону Денвера, Эл попытался утихомирить его свирепым взглядом, что только его рассмешило.

- Отлично. Он приходит каждый день, чтобы что-нибудь продать. Теперь ты счастлив?

- Головокружительно. Эл и Клубничка, тили-тили-тесто.

- Он натурал .

- И подумывает о том, чтобы сменить команду, если он опустошает свой дом, чтобы привлечь твое внимание. Интересно.

Было бы только хуже, если бы Эл признался, что Пол продолжал приходить, потому что он сказал ему, что может покупать только одну вещь в день. Эл представил бы это как шутку о том, какой Пол доверчивый и милый, как он сам себе и говорил, но Денвер никогда бы на это не купился. Сказав это вслух, только доказал бы, насколько глупо это звучит.

И снова единственным ответом Эла была демонстрация среднего пальца Денверу.

Глава 11

К СУББОТЕ я посадил клематисы у угла дома и освободил немного места в кладовой для продуктов, которых у меня не было. Велма появилась, когда я выпалывал сорняки у основания скульптур Стейси.

- Великолепно. - Сегодняшняя теннисная юбка была ярко-бирюзовой. Повязка в тон убрала ее каштановые волосы с лица. - Просто подожди, пока они не начнут карабкаться по решетке. Они будут идеальны.

Я взглянул на Билла, который снова стоял у себя во дворе со шлангом для полива в руке и свирепо смотрел на меня. Я снова подумал, не была ли Велма судьей в конкурсе. Если я выиграю, воспользовавшись ее советом, сможет ли Билл опротестовать это решение?

Неужели я слишком волновался из-за какой-то глупости?

Да. Да, волновался. Беглый взгляд на онлайн-табель показал, что я поднялся до семи баллов. К сожалению, у Билла теперь была восьмерка.

Позже, когда я устраивался на диване с огромной тарелкой фисташкового мороженого, появилась Стейси. Было странно видеть, как она входит в парадную дверь, как будто ничего не изменилось. Как будто она все еще жила в этом доме. Ее платиновые волосы были растрепаны, а под глазами залегли синяки. Маленькое красное родимое пятно высоко на левой щеке говорило о том, что она плакала. Почему-то в таких случаях оно всегда становилось более заметным.

- Стейси. - Я встал. - Что ты здесь делаешь?

Она пожала плечами и неловко улыбнулась мне.

- Я подумала, что стоит зайти и посмотреть, как у тебя дела.

Это была ложь. Очевидно, ее что-то расстроило, но спорить с ней по этому поводу было бесполезно. Я понятия не имел, что сказать. У меня вырвалось:

- Хочешь мороженого?

Она рассмеялась, и этот внезапный радостный звук вернул меня в то время, когда мы были вместе, и заставил мое сердце сжаться от боли.

- Конечно. Почему бы и нет?

У меня дрожали руки, когда я пошел на кухню положить немного для нее. Жаль, что у меня не было под рукой другого вкуса. Ей не нравились фисташки. Она бы предпочла мятную шоколадную крошку. Она слегка сморщила носик, когда я протянул ей вазочку, но улыбнулась.

- Я никогда не понимала привлекательности мороженого с ореховым вкусом.

- Ваниль - это тоже орех. Как и шоколад, не так ли?

Она покачала головой.

- Ты же знаешь, что я не это имела в виду.

Она села на один край дивана, а я - на другой. У меня скрутило живот. Я не мог поверить, что она здесь. Я старался не задумываться, что это значит.

Я посмотрел на свою тарелку с мороженым. Я даже не был уверен, что все еще хочу его есть.

- Почему бы нам не посмотреть фильм? - спросила она.

- Стальные магнолии? - Я ненавидел этот фильм, но знал, что ей он нравится.

- Я не хочу плакать. Как насчет чего-нибудь смешного?

Я порылся в шкафу с фильмами. Она почти все забрала с собой, когда уходила, но я никак это не прокомментировал. Там не осталось ничего смешного, поэтому мы остановились на «Терминаторе-2». Я вставил его в DVD-плеер и снова сел на диван. Она тут же подсела ближе, почти прижимаясь ко мне. Должен ли я обнять ее? Могу ли я взять ее за руку? Впервые за все время нашего знакомства я чувствовал себя так неуверенно рядом с ней. Я сидел совершенно неподвижно. Я держал свои руки при себе.

В середине фильма она придвинулась еще ближе. Она положила голову мне на плечо, и это было до боли знакомо. Она положила руку мне на бедро.

- Я скучала по тебе, Пол, - тихо сказала она. - Мне жаль, что все так получилось.

- Я тоже скучал по тебе.

Она прижалась ближе, и я воспользовался случаем и обнял ее.

- Что-то случилось? – Наконец, спросил я.

На мгновение она застыла как вкопанная, но потом вздохнула.

- Я не хочу об этом говорить.

- Ты здесь надолго?

- Я не знаю. - Она поудобнее прижалась ко мне. Ее рука переместилась выше по моему бедру. - Я просто подумала, что, наверное, было бы приятно тебя увидеть. Не думаю, что до этого момента я осознавала, как сильно по тебе скучала.

Я погладил ее по плечу. Я попытался не реагировать на руку, лежащую на моем бедре.

- Мне, правда, приятно быть здесь, - сказала она.

Я попытался разобраться в своих чувствах. Она была здесь, говорила, что скучала по мне, и все же это не наполнило меня радостью или надеждой, как я мог бы ожидать. Только мимолетное чувство комфорта от осознания того, как все будет между нами. Осознание того, в каком направлении меня ждет будущее.

Не говоря уже о вполне реальной возможности заняться сексом, и каким бы поверхностным это ни было, я не мог не думать об этом.

Она внезапно убрала руку с моего бедра. Обняла меня за талию.

- Можно я останусь здесь на ночь?

Мое сердце замерло. В моих штанах начали происходить забавные вещи.

В моей голове бурундук затрепетал от предвкушения. Нормально. Она здесь, и ты можешь снова стать нормальным.

И потрахаться.

- Конечно, - сказал я. Мой голос прозвучал слишком высоко и неуверенно. - Было бы неплохо.

- Я не хочу, чтобы что-то происходило, - сказала она. - Я бы просто хотела остаться и чтобы ты обнял меня.

- Ох. - Это, конечно, не было моим первым выбором, но сейчас было неподходящее время для споров. Бурундук согласился, не обращая внимания на отсутствие секса. Я сказал себе, что должен быть доволен тем, что она мне дает. Может быть, это был первый шаг. Может быть, завтра мы поговорим. А потом она переедет домой, и мы снова будем вместе.

Я бы вернул свою прежнюю жизнь.

Я крепче обнял ее и наклонился, чтобы вдохнуть запах ее волос. От нее пахло по-другому, но все равно было приятно чувствовать ее рядом со мной. Я подумал, не вернет ли она своим волосам их естественный цвет.

Фильм закончился. Было бы уместно предложить нам лечь в постель? Она напросилась переночевать. Она имела в виду на диване?

После фильма она последовала за мной в спальню. Она достала из ящика комода одну из моих футболок и надела ее как ночную рубашку, как делала всегда. Она забралась в постель и положила голову мне на плечо.

На моем прикроватном столике в маленькой стеклянной вазочке лежало обручальное кольцо, которое я подарил ей два года назад. Оно лежало там с тех пор, как она уехала. Я потратил на него столько, сколько осмелился, и все же чувствовал, что оно ее разочаровало. Оно не имело ничего общего с огромными камнями, которые носили многие ее подруги. Может быть, я мог бы обменять его на камень побольше.

Я все еще думал об этом, когда уснул.

Я ПРОСНУЛСЯ от приглушенного голоса.

Голоса Стейси.

Я перевернулся на другой бок и потянулся. Ее половина кровати была пуста, и я слышал, как она разговаривает с кем-то в соседней комнате. Я натянул спортивные штаны, бросив взгляд на прикроватную тумбочку. Кольцо все еще было там.

Как скоро я мог ожидать, что она наденет его обратно?

Я нашел ее за кухонным столом. На ней все еще были только трусики и моя футболка. Она прижимала к уху мобильный телефон. Когда я вошел, она настороженно взглянула на меня.

- Мне нужно идти, - сказала она тому, кто был на другом конце провода. Она положила трубку. Она попыталась заправить волосы за уши - привычка, которая всегда была у нее от волнения - но теперь они были слишком короткими и падали ей на лицо. Она очень старательно избегала встречаться со мной взглядом.

- Что происходит? – спросил я.

Она прочистила горло. Она снова попыталась заправить волосы за уши, а когда это не получилось, придержала их кончиками пальцев, словно спасаясь от головной боли.

- Пол, - сказала она, наконец, взглянув на меня, - я так рада, что ты позволил мне остаться на ночь.

- Конечно. Я имею в виду, я рад, что ты здесь. - Я сел напротив нее. Она сложила руки перед собой на столе. Я потянулся, чтобы взять ее за руку, но она отстранилась.

- Мне нужно идти, - сказала она. - Звонил Ларри.

Мое сердце упало. Я убрал руки и скрестил их на груди.

- Он знает, что ты провела здесь ночь?

Она поджала губы, глядя на меня.

- Не говори так. В твоих устах это звучит безвкусно и дешево.

- Я заметил, что ты не ответил на мой вопрос.

Она покачала головой.

- Нет, он не знает. И ему не нужно знать. Я сказала ему, что была с другом. Это правда, верно? - Она нерешительно улыбнулась мне. - Мы друзья?

Я вздохнул.

- Ты сказала, что скучала по мне.

- Да, - ответила она, немного поспешно. - Мы с Ларри поссорились, но я поговорила с ним, и это было недоразумение...

- Итак, ты появляешься здесь и рассказываешь мне о том, как сильно скучала по мне, но теперь собираешься бежать обратно к нему?

- Я не говорила тебе ничего такого, Пол. Я имела в виду то, что сказала.

- Тогда почему ты снова уходишь? Если ты скучаешь по мне, тогда возвращайся домой.

Она покачала головой.

- Все не так просто.

- Чушь собачья.

Она проигнорировала меня.

- Он хочет поговорить, и я обязана выслушать его.

- И вернуться к нему?

- Я не уходила от него.

Это задело, тем более что это была правда.

- Значит, ты не вернешься домой?

- Я не знаю. Может быть. Сначала я должна с ним поговорить.

- Что, блядь, это значит, Стейси? Тебе нужно получить его разрешение?

- Это не так. Но если я смогу с ним договориться...

- А если ты не сможешь?

Она неловко улыбнулась.

- Тогда да, я вернусь домой.

Я опустил голову и задумался об этом. Это было то, чего я хотел с тех пор, как она ушла, и все же этого не случилось. Я хотел, чтобы она вернулась, потому что скучала по мне. Потому что любила меня. Но вот она здесь, говорит мне, что Ларри ее первый выбор.

Я был не более чем запасным вариантом. Снова второй.

- Пол?

- Я опаздываю на работу, - сказал я, что было глупо, потому что было воскресенье.

Я не стал дожидаться ответа. Я пошел в ванную и принял самый горячий душ, на который был способен. Это было похоже на епитимью. Наказание за то, что я был дураком.

Когда я вернулся, ее уже не было.

Я долго стоял там, завернувшись в полотенце, а с моих волос на плечи капала вода, и странность этого вечера, и ночи, и утра, и вообще, все кружилось вокруг меня. Стейси вернулась. Стейси снова ушла. Стейси вернулась к Ларри.

Я должен был расстроиться. Я должен был чувствовать себя опустошенным.

Я чувствовал себя... уставшим.

Не принимая осознанного решения, я оделся, схватил ключи и бумажник и отправился в путь. Пройдя квартал, я понял, что забыл свой телефон, но решил, что мне все равно. Зачем мне был нужен телефон? Кому, думал я, я позвоню? Кто мне позвонит? Стейси, потому что Ларри сделал ее несчастной? Слишком быстро для этого, так что нет. Ник, потому что Брук заболела? Все еще было воскресенье. Моя мама?

Ну, она может. Но это было бы только для того, чтобы проведать меня. У нее была своя жизнь.

Я задался вопросом, когда же у меня будет своя.

Глава 12

КОГДА в воскресенье утром позвонила мать Эла, он приготовился к истерике, предполагая, что она догадалась о том, что они делали на чердаке. Она была такой жизнерадостной, что Эл расслабился, но не до конца.

- Что я могу для тебя сделать, мам?

- Я хотела узнать, есть ли у тебя в ломбарде какие-нибудь машины для ламинирования. Я не могу найти свою, а мне захотелось сделать девочкам закладки из этих замечательных старых календарей, которые я нашла.

Я нашла было кодовым словом мамы для Я копалась в чужом мусоре. Эл проглотил замечание о том, что ей не следует этого делать, и сказал:

- Боюсь, сегодня нет машин для ламинирования.

- Черт возьми. Ладно, я куплю себе замену.

Он проглотил такое количество нытья, что можно было есть ложкой. «Мам, тебе не нужна еще одна машина для ламинирования. Тебе даже не нужна одна машина для ламинирования. Бьюсь об заклад, ты даже не вынимала первую из коробки».

- Я так и сделаю. Я просто не могу вспомнить, где я ее оставила.

Он должен был оставить это как есть. Он знал это. Но это был еще один из тех моментов, когда наука противопоставляется реальности.

- Вот что я тебе скажу, мам. Ты сделаешь закладки, принесешь их мне, и я заламинирую.

- О, я не могу беспокоить тебя этим.

- Это не проблема. У моего друга есть ламинатор, - солгал он.

- У него есть? Могу я его одолжить?

- Как насчет того, чтобы, когда закончишь, принести мне закладки, и я заламинирую их для тебя? - Были большие шансы, что все равно не дойдет до этого, но если бы дошло, он отнес бы их в «Стейплс» или еще куда-нибудь, где сейчас делают ламинирование.

- Спасибо, что помогаешь мне, дорогой. Тогда я сделаю закладку и для тебя.

Неважно, что Эл не читал книг, только газеты и журналы.

- Дай мне знать, когда будешь готова.

Вскоре после этого разговор закончился, но Эл все равно позволил себе завестись из-за этого. Он открыл ломбард, как обычно, но за час выкурил почти полпачки сигарет, и мысль о том, чтобы подняться наверх и еще немного поразмыслить над всем этим делом, пока он готовит обед, была для него невыносима. Он закрыл магазин и направился в Квартал фонарей, чтобы купить что-нибудь в гастрономе, думая, что прогулка пойдет ему на пользу.

Когда Эл свернул за угол на Мэйн-стрит, он увидел Пола, который стоял посреди тротуара и со странным выражением на лице разглядывал витрину магазина.

Обычно Эл произнес бы веселое, шутливое приветствие, но что-то в том, как Пол стоял, заставило его остановиться. У него не было того потерянного вида, который обычно был у него, или, скорее, он был, но казался более поглощенным происходящим, чем обычно.

Это заставило его подойти к Полу тихо, с уважением, и криво улыбнуться, когда Пол увидел его.

- Привет, незнакомец. Есть шанс, что я смогу пригласить тебя на ланч?

Пол моргнул, как будто забыл о том, что такое обед.

- О, - он огляделся по сторонам, задержав взгляд на часах на площади. - О. Ланч. Конечно.

- Что ж, не буду мешать тебе разглядывать витрины магазинов, если тебе так хочется.

Пол поморщился и смущенно потер рукой затылок.

- Прости. У меня была странная ночь. Все еще перевариваю это.

Элу хотелось выругать себя за то, что это прозвучало так раздраженно. Положив руку Полу на плечо, Эл отвел его от окна.

- Тогда пойдем со мной, пообедаем, и ты мне все расскажешь.

Было ли это игрой воображения Эла, или Пол действительно немного расслабился?

- Ладно.

Эл держал руку на плече Пола, пока они шли прочь. Он воспользовался этим прикосновением, чтобы закрепиться, и оглянулся, чтобы посмотреть, на что так задумчиво смотрел Пол. Это была витрина фотоателье с фотографиями пожилых людей на одной стороне.

На другой стороне были свадебные фотографии.

ОДНАКО Пол не сказал Элу о том, что его расстроило, потому что, пока они стояли в очереди, чтобы заказать сэндвичи, разговор зашел совсем не на ту тему.

- Каково это - владеть ломбардом?

Задавая этот вопрос, Пол прислонился спиной к кирпичной стене гастронома, его рыжевато-каштановые волосы красиво контрастировали с кирпичом. Это делало сумасшедшие вещи с мозгом Эла.

- На самом деле это ни на что не похоже. Просто еще одна работа.

- Как же ты этим занялся? Это было то, чем ты всегда хотел заниматься?

Эл рассмеялся.

- Нет.

Пол улыбнулся своей собственной кривой улыбкой и махнул рукой, мол, продолжай.

Отвечая, Эл не сводил глаз с волос Пола, наблюдая, как на них пляшут блики в мягком свете прядей.

- Это был дом моего дедушки, его хобби, когда он вышел на пенсию. Когда он умер, он никому не был нужен, поэтому я взял его в свои руки. Купил его у бабушки, и теперь он мой. Я живу наверху, а работаю внизу. В чистоте и порядке.

Пол изучал Эла с таким вниманием, что тому захотелось поерзать.

- Но ты хотел управлять ломбардом?

Эл на мгновение задумался. Затем он сделал то, что редко делал, когда кто-нибудь спрашивал об этом. Он сказал правду.

- Да. Хотел. - Эл потер большим пальцем подбородок и опустил взгляд, чтобы Пол не заметил, как пристально он на него смотрит. - Моя мама… ну, ты знаешь эти телешоу о людях, которые сходят с ума от коллекционирования вещей и у которых дома полно мусора? Это моя мама. Она была такой с тех пор, как я был маленьким, когда умер ее отец. Я знаю, что она больна, и я не виню ее, на самом деле, нет, но это все равно сводит меня с ума. Я подумал, что, может быть, если бы у меня было место, где она могла бы продавать свои вещи... - Он не стал заканчивать фразу, закатив глаза и пожав плечами. - Я был наивным в двадцать. Теперь это работа, на которой я могу курить весь день. Но да. Когда я взялся за этот ломбард? Я сам этого хотел.

Это признание заставило Эла почувствовать себя совершенно беззащитным, и он пожалел, что не может закурить прямо здесь и сейчас, но подошла их очередь заказывать, что спасло его на несколько минут. Это дало ему возможность переключить свои мысли, и к тому времени, когда они сели за стол, он уже был готов поговорить о Поле.

Пол опередил его, снова заговорив, пока они наливали себе напитки в автомате с газировкой самообслуживания.

- У тебя есть какие-нибудь сотрудники или только ты?

- Только я. Иногда мои братья подменяют меня, но в основном, если я не хочу, то не открываюсь.

Пол сделал паузу с недопитой колой в стакане и бросил на Эл взгляд, полный странной тоски.

- Правда?

- Правда. - Эл толкнул его локтем и потянулся за крышкой. - Ты что, хочешь выкупить мою долю и позволить мне пораньше уйти на пенсию?

Печальный вздох Пола отдался у Эла под ребрами и вызвал в них странную боль, причинить которую был способен только Пол.

- Я не могу позволить себе выкупить твою долю. Мне повезло, что я могу платить за аренду.

Они устроились в кабинке с высокой спинкой, где зеленый винил очень красиво сочетался с прической Пола.

- Чем ты занимаешься, Пол? Не уверен, что когда-нибудь спрашивал.

Его залил очаровательный румянец, вот только Элу не понравилось, что Пол выглядел почти пристыженным, когда его щеки покрылись пятнами.

- Ничего особенного. Я работаю администратором в ветеринарной клинике.

- Сейчас? Звучит интересно. - Эл на самом деле так думал, но у него было такое чувство, что Пол ему не поверит.

- Не так интересно, как быть настоящим ветеринаром. - Пол пожал плечами, ковыряясь в своем сэндвиче. - Это было то, ради чего я ходил в ветеринарную школу, но у меня ничего не получилось. Я даже не закончил ее.

- Ты мог бы вернуться.

Еще одно пожатие плечами.

- Думаю, у меня было представление о том, что значит быть ветеринаром, но в реальности все по-другому. Больше я ничего не хотел делать, и когда Ник предложил мне работать полный день, все, казалось, встало на свои места. И вот я здесь.

- Не говори так радостно, - поддразнил его Эл.

Эл, по крайней мере, вызвал легкую улыбку.

- Дело не в том, что я недоволен своей работой. Скорее, это никогда не было тем, чем я планировал заниматься в своей жизни, понимаешь? Как будто был какой-то график, а я сбился с него и не знаю, как вернуться, - Он скорчил гримасу. - Прости. Мне следовало предупредить тебя, когда ты пригласил меня на ланч, что я в плохом настроении.

Элу было знакомо это чувство. То же беспокойство, которое выгнало его из ломбарда, казалось, охватило и Пола. Это осознание было похоже на искру, как будто вместе их беспокойство могло стать чем-то большим. Чем-то особенным. Чем-то лучшим.

Эл уже слышал, как Денвер насмехается над ним, но не обращал на это внимания.

- Два вопроса, ответ на второй зависит от ответа на первый. Номер один: Какой у тебя размер обуви?

Пол выглядел настороженным. И, как показалось Элу, немного заинтригованным.

- Девятый. А что?

Эл не был уверен в точном размере того, что было у него в ломбарде, но, должно быть, что-то похожее.

- Второй: Ты когда-нибудь катался на роликах?

ТРЕМЯ ЧАСАМИ позже, когда Эл чуть не сбил Пола в сотый раз, он оставил попытки подняться на ноги и, смеясь, рухнул на траву рядом с дорожкой. Пол, тоже смеясь, неуклюже опустился на землю рядом с ним.

- Когда ты звал меня покататься на роликах, я предположил, что ты умеешь это делать.

- Никогда такого не говорил. - Эл прикрыл глаза от послеполуденного солнца. - Они пролежали в ломбарде много лет. Сомневаюсь, что кто-нибудь собирается ими пользоваться, так что мы можем.

Пол приподнялся на локтях и опустил ноги в роликовых коньках на тротуар.

- Что ты делаешь, когда что-то не продается?

- Я стараюсь не спешить, пока могу. Если мне начинает не хватать места или я устаю смотреть на что-то, я отдаю это в «Гудвилл» или выбрасываю. Обычно я делаю это все реже и реже. Ты начинаешь понимать, что будет продаваться, а что нет, и перестаешь это брать.

За исключением, конечно, тех случаев, когда он покупал кухонную технику у милых рыжиков.

Пол посмотрел через парк на амфитеатр, где на краю сцены резвилась парочка студентов колледжа. Солнце придало его волосам оттенок огненного золота и осветило кремовую кожу, отчего Элу захотелось прикоснуться к ней. Пол выглядел задумчивым, и Элу захотелось подразнить его, чтобы он снова стал веселым.

- В твоих устах это звучит так просто, - сказал он.

Это рассмешило Эла.

- Что, закладывать чужие вещи? Это не ракетостроение, нет.

Он покачал головой.

- Быть счастливым, я имею в виду. Принимать то, что у тебя есть, и быть счастливым от этого.

Таким он казался Полу?

- Я бы не сказал, что счастлив.

Теперь Пол сосредоточился на Эле, его милый, доверчивый взгляд был испытующим.

- Ты всегда смеешься и поддразниваешь. И ты всегда такой собранный. Тебя ничто не расстраивает.

Сейчас Эл должен был поддразнить, он знал это, но не мог.

- Ты же знаешь, что говорят о комиках. Они смеются, чтобы ты не видел, как они плачут. - Но это было уже слишком, поэтому он пожал плечами и повернулся обратно к парку. - Я не несчастлив, думаю. Возможно, я принимаю все как есть. Жизнь такая, какая она есть. Не можешь ничего изменить, не можешь выйти из игры.

Но ты можешь избегать игры как можно дольше.

Полу, похоже, не понравился ответ Эла.

- Конечно, мы можем это изменить. Мы можем сделать лучше. Найти правильные слова. Посадить правильные цветы. - Это заставило Эла обратить на него внимание, и в награду он покраснел. - По соседству проводится конкурс, чтобы наши дворы выглядели красивее. Я хочу победить. - Он хмуро посмотрел вдаль. - Конечно, может быть, ты и прав. Может быть, я не смогу победить.

- Я никогда этого не говорил, - быстро возразил Эл.

Однако Пол уже не слушал его.

- Я никогда не могу. Никогда не мог. Ни в старшей школе, ни в колледже, и уж точно не сейчас. - Его хмурый взгляд стал болезненным. - Ларри разозлился на Стейси прошлой ночью, и она пришла домой. Ко мне домой. Я позволил ей остаться.

Почему это признание было похоже на ушат ледяной воды? Эл старался говорить нейтрально.

- О?

- Она спала в постели рядом со мной, и больше ничего. Потому что я не хотел давить на нее. Потому что я знал, что она, вероятно, не захочет ничего делать. Потом я проснулся, а она разговаривала с ним по телефону, и все между ними наладилось. Я был другом. Вот что она мне сказала. Я так старался сделать то, что она хотела, и проиграл. Снова. - Говоря это, он вырвал пучки травы и с отвращением бросил горсть на тротуар. - Зачем я это делаю? Почему я продолжаю цепляться за нее, пытаясь быть для нее на первом месте? Я даже не знаю, волнует ли она меня до сих пор. Я просто хочу, чтобы хоть раз кто-нибудь выбрал меня первым. Хоть один раз.

Эл не мог не подумать о том, что, если бы по дороге на ланч он встретил кого-нибудь другого, даже Денвера, он бы продолжил свой путь в одиночестве, вместо того чтобы предложить покататься на роликах.

- Бьюсь об заклад, тебя часто выбирают первым, и ты даже не знаешь об этом.

- Что ж, я хочу это знать. - Теперь он выглядел восхитительно свирепым. - Боже, и я хочу, чтобы она это увидела. Я хочу, чтобы все это увидели. - Он указал на другой конец парка. - Вон там. Это. Эти двое обнимаются вон под тем деревом. Прямо там, где каждый может их увидеть. Я хочу этого.

Живот Эла затрепетал, а его член приподнялся, привлекая к себе внимание.

- Хочешь заняться сексом в парке?

О, еще более очаровательный румянец.

- Нет. То есть, да, но не настолько конкретно. Я хочу, чтобы меня так желали. Для чего-нибудь. Кто-нибудь. И я хочу, чтобы все увидели. - Он покраснел еще сильнее. – Хоть один раз.

Фраза «Хоть один раз» продолжала звучать в ушах Эла, когда они поднялись на ноги и неуклюже побрели обратно к торговому центру, где, вероятно, не должны были делать этого, но все равно сделали. Они остановились, чтобы перевести дыхание, и разразились еще более детским смехом, прислонившись к мусорному баку. Эл воспользовался моментом, чтобы насладиться видом Пола, расслабленного и красивого, не неловкого и не застенчивого, просто Пола, и это было лучшее, что случилось за этот день. Эл понимал, что незнакомые люди наблюдают за ним, радуясь их с Полом веселью, их счастью.

Захваченный этим, Эл пошевелился, прежде чем смог сдержаться, схватил Пола за подбородок и запечатлел на его губах нежный, целомудренный поцелуй.

Испуг Пола заставил Эла отступить в свое личное пространство, заставив его натянуть кривую улыбку, чтобы скрыть панику. Кивнув на аудиторию, пытаясь дать понять, что все это была шутка, он язвительно заметил:

- Вот так. Я думаю, все это видели.

Эл был готов к тому, что Пол обидится, расстроится или выйдет из себя. У него наготове был целый список аргументов, объясняющих этот порыв как бессмысленный. Однако Пол только уставился на него, ошеломленный, слегка сбитый с толку и, возможно, тронутый.

- Спасибо, - сказал он, наконец. Слегка запыхавшись, и от этого у Эла защемило сердце, как ни от чего другого.

Он по-мужски похлопал Пола по спине и подмигнул.

- Пошли. Первый, кто ударит о дверь ломбарда, покупает ужин.

Глава 13

СПУСТЯ два дня после того, как Стейси ворвалась в мою жизнь и снова исчезла из нее, я стоял в своей кладовой и смотрел на то, что осталось. Я ничего о ней не слышал. Я даже не пытался ей дозвониться. Я взял гриль «Джордж Форман» и горшочек для фондю. У меня даже не было недостатка в деньгах. Это было скорее желание избавиться от прошлого. Я не мог прийти в себя от того, как приятно было очищать кладовую от остатков моих отношений со Стейси. Так или иначе, каждое новое свободное место на полке приносило облегчение. Может быть, это и не совсем исцеляло, но стало еще одним напоминанием о моей неспособности быть тем, кем она хотела.

Мой пульс участился, когда я маневрировал своей коробкой, чтобы открыть дверь «Такер ломбард» во время обеденного перерыва, но я постарался не обращать внимания на нервозность. Эл дал понять, что поцелуй не был чем-то особенным. Дружеское поддразнивание. Моя реакция была глупой, потому что он ничего такого не имел в виду, и мы были просто друзьями.

И я не был геем, напомнил я себе, стараясь не тревожиться из-за того, как мало эта правда значила в списке причин, по которым этот поцелуй не должен был иметь значения.

Эл улыбнулся мне, такой же расслабленный, как и всегда, когда оторвал взгляд от прилавка.

- Я все гадал, когда мы снова увидимся. Мне нужно начать платить тебе меньше, чтобы ты заходил почаще.

Я выложил утварь на прилавок, чувствуя себя нелепо из-за того, что мое сердце продолжало бешено колотиться в груди.

- Знаю, ты говорил, что можешь брать только по одной вещи в день, но я действительно хочу избавиться от них. Горшочек для фондю в любом случае не может стоить дорого, верно? Я имею в виду, может быть, я мог бы отдать его тебе, но ты мог бы заплатить мне немного больше за другое?

Он уставился на меня. Я не мог понять, был ли он удивлен или раздражен. Наконец, он улыбнулся.

- Я сделаю исключение, - сказал он. - Поскольку ты мой любимый клиент.

Пульс, возьми себя в руки. Ты ведешь себя нелепо. Он просто проявляет дружелюбие. К тому же, ты все еще не гей.

- Спасибо, Эл.

- Но тебе придется прийти за деньгами после работы.

- Почему?

Он потер затылок.

- Ну, знаешь, мне придется немного повозиться с бумагами...

- Тебя могут арестовать? - Он сказал, что это какой-то закон, но мне и в голову не приходило, какова может быть цена нарушения этого закона. - Я не хочу, чтобы ты делал что-то, что может причинить тебе неприятности.

Он рассмеялся. У меня было чувство, что я упускаю что-то очевидное.

- Ничего страшного. Не беспокойся об этом. Просто зайди после работы.

День тянулся медленно. Двое наших пациентов не пришли. Брук была угрюмой и шмыгала носом. Я ждал, что Ник спросит ее, что случилось, но он так и не спросил. В три часа позвонила моя мама и сообщила мне информацию о своем рейсе. Она должна была прилететь в следующую субботу.

В итоге Ник отправил Брук домой пораньше.

- Она долго не протянет, - сказал он мне после ее ухода.

- Что ты имеешь в виду?

- Она рассталась со своим парнем. Держу пари, она вернется домой в Калифорнию.

Тогда ему придется нанять нового ассистента. Надеюсь, он найдет кого-нибудь более дружелюбного.

Прямо перед тем, как мы закрыли офис, дверь открылась, и вошла Велма. На ней были коричневые брюки и красная блузка. Без теннисной юбки и свитера ее сходство с мультяшным детективом было менее заметным.

- Чем я могу помочь? - Спросил я со своего места за стойкой.

- Привет, Пол. Я слышала, ты здесь работаешь.

Это прозвучало странно зловеще. Я понятия не имел, что ответить.

- Я решила зайти и поздороваться.

- О, - глупо сказал я. - Привет.

- Твой двор выглядит великолепно. Клематисы прекрасны, не правда ли?

- Да, с ними действительно все хорошо получается. Спасибо за предложение. - Я снова подумал, не была ли она одним из судей конкурса. Возможно, если бы я упомянул конкурс вскользь, я бы понял, насколько она была вовлечена. Я пытался придумать, как заговорить об этом, когда Ник вышел из своего кабинета. Не думаю, что мне почудилось, как округлились ее глаза, когда она увидела его.

- О, привет, - сказал Ник. - Я не знал, что у нас на сегодня назначена еще она встреча. - Он вытянул шею, чтобы заглянуть через стойку к ее ногам, очевидно, в поисках животного, которое, как он предположил, она привела с собой.

- Нет, у меня не назначена встреча. - Она теребила одну из своих сережек. - Я друг Пола.

Ник повернулся и удивленно посмотрел на меня, а я попытался стереть с лица выражение крайнего недоумения. Она была моим другом? Когда это случилось?

Ник уставилась на меня, явно ожидая, что я ее представлю.

- Это доктор Рейнольдс, - сказал я ей. - Ник, это... - Я чуть было не назвал ее Велмой, но это не было ее именем.

Жаль, что я на самом деле не знал ее имени.

- Я Лоррейн. - Она протянула Нику руку.

- Приятно познакомиться.

Она повернулась ко мне.

- Эй, Пол. В этом квартале только что открылся новый ресторан. «Маяк». Ты его видел?

- Нет. - Было довольно глупо называть ресторан «Маяк», когда мы находились за тысячи миль от сколь-нибудь значительного водоема.

- Я слышала, что там вкусно. - Она снова теребила свою серьгу. - Я подумывала заглянуть туда.

- О. - Зачем она мне это рассказывает? Я посмотрел на Ника. Он опустил голову, делая вид, что читает файл, который держал в руке, но я видел, что он слушает. Я мог сказать, что ему было очень весело. Я понятия не имел, что сказать. - Ты должна будешь сообщить нам, как обстоит на самом деле.

Ее улыбка немного поблекла. Ник начал кашлять.

- Хорошо, - сказала Лоррейн. Ее щеки были такими же красными, как ее блузка. - Что ж, рада была тебя увидеть.

- Я тоже.

Она ушла, а я вернулся к своему компьютеру.

- Что с тобой? - Спросил Ник. - Ты все еще одержим Стейси?

- Что? - Я повернулся, чтобы посмотреть на него, что было небольшой ошибкой. Он был таким уверенным в себе и красивым. Он всегда меня пугал. - Что ты имеешь в виду?

Он указал большим пальцем на дверь.

- Эта девушка. Почему ты не пригласил ее на свидание?

- Я не знаю, - сказал я. - Почему ты этого не сделал?

- Она пришла не ко мне.

- Она проходила мимо. - В любом случае, с чего бы какой-то женщине хотеть, чтобы я пригласил ее на свидание, когда рядом стоит Ник? Руки с татуировками, голубые глаза и странная улыбка. Я никак не мог с этим соперничать. - Она хотела поговорить о клематисах, которые я посадил.

- Клематисы, - сказал он, весело покачивая головой. - Да. Бьюсь об заклад, это именно то, что было у нее на уме.

В тот вечер, когда я запирал дверь, мне пришло в голову, что Ник намекал на то, что Лоррейн интересовалась мной, в смысле, интересовалась. Я покраснел от этой мысли, понимая, что это нелепо. Она была судьей конкурса и проверяла меня. С чего бы ей интересоваться мной из-за чего-то еще?

Слава богу, что это не так, потому что она была не в моем вкусе. Я точно не знал, какой у меня типаж, но это была не Велма. И Дафна тоже, честно говоря. Дафна была слишком хорошенькой и популярной. Она бы никогда не пошла со мной на свидание. Велма была слишком… Велма. Оставались только мальчики.

Ну, и пес. Но его явно не было дома.

Хотя Фред был милым. Я всегда думал, что из него получится хороший друг.

Я размышлял о своем типаже всю дорогу домой. Кто-то вырулил с парковки рядом с площадью, заставив меня остановиться посреди улицы, когда они отъехали, и я обнаружил, что смотрю на огни «Такер Ломбард» через дорогу. Я вспомнил темные глаза Эла, его озорную улыбку и ощущение его губ на моих губах.

Бурундук закричал, и автомобильный гудок вернул меня к реальности, где улица передо мной была свободна, а я перекрывал движение.

У меня неттипажа, уверял я себя, не отрывая взгляда от улицы впереди, ни на секунду не позволяя своим мыслям отвлечься на роликовые коньки, поцелуи или владельца «Такер ломбард».

КОНЕЧНО, прежде чем вернуться домой, я вспомнил, что мне нужно зайти в магазин за деньгами.

Ругая себя за рассеянность и нелепость, я поехал обратно. Не то чтобы я с ним часто разговаривал. Скорее всего, он вручил бы мне конверт, даже не вставая со стула. Я постарался, чтобы эта мысль показалась мне облегчением, а не разочарованием. Деньги не помешали бы, сказал я себе. Может быть, я бы угостил себя большим сочным бургером на ужин.

Когда я вошел, Эл даже не курил и не торопился отдавать мне деньги.

- Итак, Пол, - сказал Эл, отдав мне последние деньги, - как ты относишься к мороженому?

Это был вопрос с подвохом.

- К мороженому?

- Ну, технически, это замороженный йогурт. Я угощаю.

Что? Мое сердце снова забилось слишком быстро.

- Я еще даже не ужинал.

Он улыбнулся мне.

- Жизнь коротка, друг мой. Давай сначала отведаем десерт.

Как я мог отказать?

Магазин йогуртов находился в паре кварталов дальше по дороге, за неофициальной границей Квартала фонарей. Мы обсуждали, стоит ли ехать на машине, но вечер был слишком хороший, и мы пошли пешком. Эл вкратце рассказывал мне о достопримечательностях, мимо которых мы проходили.

- Видишь этот бар? Он работает здесь уже целую вечность, но каждые несколько лет меняет название. Из-за лишения лицензии на продажу спиртных напитков несовершеннолетним.

Следующим был «Старбакс», расположенный в одном из тех странных зданий в форме клина на углу.

- Когда-то здесь был бордель. Я имею в виду, это было задолго до того, как здесь появились колледжи. Никто об этом не говорит. Говорят, что это был отель, но моя бабушка клянется, что это правда. Она работала там горничной в шестидесятых и говорит, что там до сих пор обитает шлюха, которую убили на чердаке.

Через полквартала:

- А это место? Много-много лет назад здесь располагалась торговая палата. Мой брат работал там, когда я был еще ребенком. Я помню, как играл в хранилище.

Чуть дальше было:

- Видишь эту конную статую? Она похожа на кованое железо, но под ней латунь. Каждый год кто-нибудь приходит и полирует ее до блеска.

Минуту спустя:

- Раньше в этом магазине продавались дешевые конфеты. Честное слово, конфеты за пенни. Целый ящик. Я брал доллар и шел домой с целым пакетом шведской рыбы и леденцов.

Его энтузиазм по поводу этого района был заразителен, и я почувствовал себя глупо из-за того, что прожил здесь так долго и ничего не знаю об истории.

- Как долго ты здесь живешь?

- Всю мою жизнь. - Он указал на ярко-зеленую дверь впереди. - А вот и йогуртница. Она вроде как новая. Надеюсь, они не закроют свой бизнес, - сказал Эл. - В других похожих местах, я могу купить много замороженного йогурта, но тогда они берут бешеные деньги за каждую начинку. Здесь все указано за унцию, так что я могу взять столько начинки, сколько захочу.

Этим он воспользовался в полной мере. Стакан в его руке был наполнен замороженным йогуртом с шоколадом лишь наполовину. Он посыпал его двумя видами шоколадной крошки, шоколадной посыпкой, кусочками брауни и горячей помадкой. При одном взгляде на это у меня перехватило горло, и мне захотелось выпить стакан воды.

- Как ты можешь съесть столько шоколада за один раз? - Спросил я, когда мы выходили из магазина.

- Очень просто. Особенно если выпить кофе. Это наша следующая остановка. - Он наклонился, чтобы заглянуть в мой стаканчик. - Сколько у тебя тут вкусов?

- Три. Кокосовый крем, фисташки и малиновый чизкейк.

Он остановился как вкопанный, уставившись на меня с явным ужасом.

- Скажи мне, что ты шутишь.

- Нет. Я посыпал семечками подсолнуха. И добавил арахисовое масло «Риз». И немного клейкого зефира.

- Это самая отвратительная вещь, которую я когда-либо слышал.

- Это вкусно.

- Это отвратительно, друг мой. Это оскорбление для всего замороженного йогурта в мире.

- Не отказывайся от него, пока не попробуешь. - Я протянул ему ложку.

Он постоял секунду, пристально глядя на меня, возможно, пытаясь решить, не разыгрываю ли я его. Наконец, он подошел ближе. Он коснулся пальцами моего запястья, словно желая убедиться, что я не собираюсь вырываться. Он наклонился вперед и позволил мне положить ложку ему в рот.

По какой-то причине, которую я не мог объяснить, я ожидал, что он закроет глаза, но он этого не сделал. Он держал их открытыми, его пристальный взгляд был прикован к моему лицу с такой силой, что я покраснел, когда он отправил в рот ложку замороженного йогурта. Это напомнило мне о поцелуе, о том, как он стоял рядом со мной после, о его взгляде, полном странных посланий, и на полсекунды я подумал, что хотел, чтобы это было по-настоящему.

На полсекунды я захотел, чтобы это было по-настоящему.

Эл оторвался от ложки, но по-прежнему слабо держал меня за запястье. Он отправил замороженный йогурт в рот, внимательно наблюдая за мной, по какой-то непонятной мне причине. Он слегка улыбнулся и, наконец, проглотил.

- Видишь? - сказал я дрожащим голосом. - Это хорошо.

- Совсем неплохо. - Его рука легла на мое запястье. Его пожатие стало почти ласковым, он скользнул вниз по моей руке к локтю.

Я покраснел, внезапно почувствовав себя неловко. И запаниковал.

- Пошли, - сказал я, высвобождая руку. - Пойдем, выпьем по чашечке кофе.

Глава 14

КОГДА они с Полом возвращались с кофе по пешеходной аллее, Эл признался себе, что был без ума от Клубничного тортика. Он плясал вокруг него, да. Притворялся, что у него не возникло нелепой привязанности, очевидно, это не сработало. Хотя он не был уверен, что, осознавая это, он далеко продвинется.

С одной стороны, он хотел, чтобы Пол понял, что он был объектом притяжения Эла, потому что, как только Пол узнает, он либо отошьет Эла, либо обидится и придет в ужас. В любом случае, Эл, наконец-то, сможет выбросить эту чушь из головы. Но, с другой стороны, Элу хотелось посмотреть, сколько времени потребуется Полу, чтобы понять это. Простое, порочное любопытство заставило его задуматься, нужно ли засунуть руку Полу в штаны, прежде чем он поймет.

Конечно, это заставило Эла задуматься, сможет ли он запустить руку Полу в штаны, что было очень опасным ходом мыслей.

Объект привязанности Эла продолжал приходить каждый день до конца недели с необычными вещами на продажу. Очевидно, покончив с бытовой техникой, он перешел к массажерам для спины, системам для ухода за домашним садом и всевозможным специальным продуктам «как показывают по телевизору», которые Эл никогда в жизни не собирался продавать.

Эти покупки не остались незамеченными Розой, когда она пришла в пятницу днем.

- У тебя проблемы или что-то в этом роде? Зачем ты набираешь столько мусора? - Она подняла крышку гриль-бара «Джордж Форман» и с отвращением опустила ее обратно. - Какая-то маленькая старушка задела тебя за живое?

Эл мысленно взял на заметку избавиться от вещей Пола, пока в ломбард не забрел кто-нибудь опасный, вроде Денвера или Джейса.

- Что-то в этом роде. Как дела, сестренка? Если ты здесь и ищешь няню, то последнюю я продал десять минут назад.

Она улыбнулась своей фирменной улыбкой «да, ты забавный, но не очень».

- Нет. Но мне нужно, чтобы ты пришел ко мне сегодня вечером на ужин.

- Ты приготовишь мне ужин? - Эл ухмыльнулся. - Твой последний уже бросил тебя, да?

Если бы у нее в руке был нож, она, без сомнения, приставила бы его к горлу Эла. Как бы то ни было, она обошлась пристальным взглядом, который резал не хуже.

- Ноа заедет к нам домой после того, как закончит работу. Я уже предупредила его, что он может познакомиться с моим братом-идиотом, который женат на ломбарде.

Итак, бойфренд все еще был в поле зрения. Что ж, дадим ему еще несколько минут.

- Он становится домашним, да? Горячий мужчина проводит вечер дома с мамой и ее малышами? Умная игра.

Она закатила глаза.

- Ноа не мой парень. Это парень с работы.

Это было что-то новенькое.

- Парень, который придет к тебе домой?

Роза сильно ткнула Эла пальцем в лоб, заставив его вскрикнуть.

- Он няня. Как ты думаешь, ты мог бы на десять секунд забыть о моей личной жизни, чтобы я могла рассказать о маме?

Это заставило Эла замолчать.

- Что с мамой?

- Когда она узнала, что я отдала одежду Данте в благотворительный фонд «Гудвилл», когда он из нее вырос, она растерялась и начала проводить инвентаризацию в доме. Дети проснулись сегодня утром в ужасе, потому что услышали что-то внизу. Это мама рылась в шкафах в гараже. Я закатила истерику, и она начала плакать.

Эл потянулся за сигаретами, внезапно почувствовав усталость.

- Ты ведь пригласила ее на ужин тоже, да? Ты хочешь, чтобы я с ней поговорил.

- Да, черт возьми, я хочу, чтобы ты поговорил с ней. Она не будет превращать мой дом в дом бабушки. Мне плевать, что говорит дядя Мариано.

- Ты думаешь, она послушает меня? Она снова заплачет, а потом дядя Мариано накричит на меня, и все будет, черт возьми, как всегда.

Роза стиснула зубы.

- Это должно прекратиться, Эл. Если Мариано хочет с ней нянчиться, я отправлю весь свой мусор к нему домой, и она сможет разбираться с ним в его гараже. Ты нужен мне там, потому что она расстраивает детей, а потом я пытаюсь кричать на нее и успокоить их одновременно, и это дерьмово.

Она была права. Это было сплошное дерьмо.

- Хорошо. Я буду в семь.

- Шесть. Я хочу, чтобы она вернулась домой до того, как появится Ноа. Ему еще рано видеть нашу странную сторону. - Она повернулась, чтобы уйти, и, уходя, покачала головой, глядя на ряд бытовой техники. - Ты действительно запал на эту бабулю.

Она не шутила.

НА УЖИН были спагетти, фрикадельки и салат из молодого шпината, против последнего дети Розы громко протестовали - все, кроме Габи, которая с радостью разрисовывала поднос для своего стульчика маринадом, используя листья. Патти без умолку рассказывала практически обо всем на свете: от того, кого она видела в банке этим утром, до того, что бабушка готовила на ужин, и, конечно, она рассказывала всем о том, что недавно нашла или купила.

- Я нашла самое милое детское одеяльце. Очень ценное, ручной работы. Оно украшено зеленой каймой и вышитыми крестиком желтыми цветами.

Роза пристально посмотрела на Эла, и ему пришлось подавить вздох. Вот и мы.

- У кого будет ребенок? - спросил он.

Патти, что неудивительно, только пожала плечами и принялась за свои спагетти.

- У кого-нибудь родится ребенок, и тогда у меня будет подарок.

- Нет, у тебя его не будет, потому что он будет похоронен под твоей кучей дерьма, - пробормотала Роза.

Если бы она была ближе, Эл пнул бы ее под столом.

- Мама, мы уже говорили об этом.

Теперь она была сосредоточена на своей тарелке, раскладывая лапшу по кругу.

- Это одеяло. Не делай из мухи слона.

- Это одеяло, набор для пикника, молоток для игры в крокет и набор посуды, и это только то, о чем ты нам рассказывала. Бьюсь об заклад, я мог бы прямо сейчас пойти к твоей машине и найти там всевозможные пакеты с чеками за сегодняшний день.

Ее глаза наполнились злыми слезами.

- Ты не должна так обращаться со своей матерью.

- И ты не должна так обращаться со своей семьей, заставляя нас убирать весь твой мусор. - Роза бросила салфетку на стол, не обращая внимания на обеспокоенные взгляды своих детей, которые переглядывались, за исключением малышки, которая все еще рисовала шпинатом. - Пять тридцать утра, мама. Мои соседи видели, как ты рылась в моих вещах.

- Позволь мне самому разобраться с этим, - пробормотал Эл.

Патти теперь была непреклонна.

- Ты выбросила вещи ребенка. Что еще ты собираешься выбросить в мусорное ведро? Сокровища моих внуков! Когда-нибудь, - теперь у нее текли слезы, - когда-нибудь они поблагодарят меня за то, что я сохранила их воспоминания.

Роза начала ругаться, дети начали хныкать, а малышка, у которой в глаз попал томатный соус, начала кричать. Уже мысленно закурив сигарету и выпив виски, Эл отодвинул свой стул, отвел детей в их спальню и включил телевизор. Приведя Габи в порядок, Эл поставил ей «Дору-Исследовательницу» и вернулся к спору на кухне. Обе женщины кричали, показывали пальцами и, в разной степени, рыдали, Роза в основном от ярости, Патти - от обиды. Он разнял их, отправив Патти посидеть с детьми, а сам помог Розе вымыть посуду, дразня и отвлекая ее, пока она не успокоилась.

Патти все еще была дома, когда появился Ноа, и он сразу понравился Элу. Жаль, что он был няней, а не бойфрендом. Немного молод, но очень мил и отлично ладил с детьми, которые выбежали на улицу, когда услышали его голос, с сияющими от нетерпения лицами. Парень был хорош: в руках у него был пакет с попкорном, три коробки конфет и диснеевский фильм.

- Рад познакомиться, Эл, - сказал он, когда Роза представила его, и сжал его руку в своей. Он был худощавым, с кожей цвета мокко и потрясающе красивым. Но, судя по тоскующим взглядам, которые он бросал на Розу, он не из команды Эла.

Элу захотелось побиться головой о стену, когда он понял, что Роза понятия не имела о том, как на нее смотрят.

Ноа так же был любезен с Патти, сообщив ей что, у Розы ее красота, на что мама Эла, конечно же, не обратила внимания. Все шло так хорошо, что ни Роза, ни Эл не заметили надвигающейся катастрофы.

- Ты придешь ко мне домой на Четвертое июля через несколько недель? - Спросила Патти Ноа. - Мы всегда устраиваем вечеринки и будем рады видеть тебя.

Он просиял, явно тронутый приглашением.

- Это было бы здорово. Обычно я встречаюсь со своей семьей, но мой брат в командировке, а у родителей свадьба за городом.- Он взглянул на Розу. - Все в порядке?

Роза ничего не сказала, только смотрела на Эла, умоляя его прийти ей на помощь.

- Эй, звучит здорово, - сказал Эл, напряженно размышляя, - но дело в том, что я давно хотел поговорить с тобой об этом, мам. Мы должны устроить вечеринку здесь, дома у Розы. Гораздо больше места, и детям есть чем заняться.

Теперь Роза смотрела на него так, словно могла прожечь в нем дыры. В ее доме было достаточно места, чтобы втиснуть туда детей, и только.

- Не говори глупостей. Мы всегда отмечаем в доме бабушки, - упрекнула Патти.

- Да, но твои проекты стали довольно масштабными, не так ли? - Это прозвучало неубедительно, но Эл не мог сказать твои запасы. - С дополнительными людьми нам понадобится пространство для передвижения.

Как будто мирного соглашения и не было. Патти ощетинилась.

- Еще один человек - не такая уж большая проблема.

У Эла закружилась голова, когда он попытался угнаться за своим ртом.

- Роза хочет провести это мероприятие, мама. Кроме того, я тоже кое-кого приведу.

Роза и Патти обе повернулись к нему, ошеломленно замолчав. Эл был рядом с ними. Какого черта он это сказал? Кого, черт возьми, он приведет на празднование Четвертого июля?

Пол а . Ты хочешь взять с собой Пола.

- Я не хочу мешать, - возразил Ноа.

Роза, слава Богу, наконец-то, ожила.

- Нет-нет. Все в порядке. Я хочу, чтобы ты пришел. Я собиралась пригласить тебя сама, - черт возьми, - но Эл прав, я хотела поговорить о проведении мероприятия, прежде чем предлагать. Я не могу дождаться, когда в моем доме и на заднем дворе соберутся тридцать человек. И Эл не может дождаться, когда поможет мне прибраться и подготовиться.

Все рассмеялись над этим, но в душе Эл застонал и снова представил себе свой собственный сиротский приют.

КАК только ему удалось сбежать, Эл, не переставая курить, направился по улице Розы, но как только он добрался до Квартала фонарей, у него зазвонил телефон. Это была Роза.

- Какого черта, Эл? Я не хочу, чтобы вечеринка была у меня дома!

- Эй, я придумал на ходу. Мама уже пригласила Ноа...

- Тогда как насчет того, чтобы я отменила приглашение позже, или что-нибудь такое, что не перевернет мою жизнь, а?

Эл поморщился.

- Знаю. Прости, Роза. Я помогу тебе с уборкой.

- Ты сделаешь всю уборку, ублюдок. Но сначала ты скажешь мне, кого ты приведешь на вечеринку.

Он остановился как вкопанный посреди улицы, его охватила паника.

- Никого. Я просто валял дурака, пытаясь объяснить причину переноса вечеринки.

- Нет, то, что ты мне только что сказал, полная чушь. Когда ты сказал, что хочешь кого-то пригласить, это было правдой.

Черт бы побрал Розу и ее способность видеть его насквозь.

- Это никто. Просто парень, который околачивается в ломбарде. Он мой друг.

- Друг, которого ты хочешь трахнуть. Интересно. Как его зовут?

Блядь.

- Боб.

- Ты лжешь, - заявила Роза, довольная собой. - Не волнуйся, я вытащу это из тебя, пока будешь убираться. - Она повесила трубку.

Блядь, блядь, блядь, блядь.

Хотя это и не входило в его первоначальные намерения, Эл направился в «Отбой», вместо того чтобы вернуться в ломбард. Когда Денвер поприветствовал его у двери, выражение лица вышибалы сменилось с приветливого на суровое.

- Кто-то умер? – спросил он.

- Нет, но у меня такое чувство, что я пожалею об этом. - Его осенила идея, и он ухватился за нее. - Денвер, что ты делаешь Четвертого июля?

- Работаю здесь, а ты как думаешь? - Он как-то странно посмотрел на Эла. – А что?

- Ничего. Я просто... - Он поморщился и покачал головой. - Забудь об этом.

Денвер улыбнулся ему.

- Ты, кажется, нервничаешь, приятель. Есть шанс, что это никак не связано с Клубничкой? Потому что, если это означает, что я с ним встречусь, я попрошу Джейса найти кого-нибудь другого на дежурство в ту ночь.

Пробормотав себе под нос «пошел ты», Эл протиснулся мимо своего друга и стайки хихикающих девчонок, играющих в туристов, направляясь прямиком к Джейсу, бару и алкоголю.

Глава 15

В ПОНЕДЕЛЬНИК я пришел в офис на несколько минут раньше, чтобы, как обычно, отпереть дверь. На тротуаре перед дверью меня ждала большая картонная коробка. Сначала я подумал, что странно, что почтальон уже приходил, но потом услышал скрежет изнутри.

Картон задрожал, а затем я услышал кое-что еще: пронзительный, отчаянный вой.

- О нет. - Я опустился на колени, открыл коробку и тут же была атакован извивающимся клубком черно-белого меха. - Щенок, кто тебя здесь оставил? Ты в порядке?

Пес казался целым и невредимым и был невероятно рад, что его выпустили из коробки.

- Откуда ты взялся? – спросил я, и пес безрезультатно высунул свой маленький язычок в направлении моего лица.

В коробке была записка.

Это Моджо. Она хорошая собака, но мне пора домой, и я не могу взять ее с собой.

Пожалуйста, позаботьтесь о ней.

- Моджо? - Обратился я к собаке, и она стала еще сильнее крутиться. Она была маленькой и лохматой собачкой. Я предположил, что это была помесь Лхасского апсо, ей было не больше двух лет. У нее были лохматые уши, такие же выразительные, как у Йоды, и примерно такой же формы. - Бедная Моджо. Как долго ты здесь? Не могу поверить, что твой хозяин бросил тебя! Какой плохой, подлый хозяин. - Я разговаривал с ней как идиот, но ей это явно понравилось. Ее маленький хвостик так быстро метался из стороны в сторону, что волочил за собой большую часть ее задницы. - Ты голодна? Хочешь чего-нибудь поесть?

К тому времени, как появился Ник, Моджо с таким удовольствием поглощала банку собачьего корма, словно не ела несколько дней.

- Откуда он взялся? - Спросил Ник.

- Она, - поправил я. Я показал ему записку. - Кто-то оставил ее на ступеньках.

Он покачал головой.

- Никогда не пойму, зачем люди это делают. В двух милях отсюда есть приют.

- Они, вероятно, беспокоятся, что их не возьмут, но думают, что если они привезут их сюда, ты о них позаботишься.

- Похоже, это зависит от тебя, - сказал он.

- Что ты имеешь в виду?

- У меня кончился лимит на собак. У меня их три, а это уже на одну больше, чем позволяет арендная плата, и все они большие. Они подумают, что это маленькое создание - интерактивная пищащая игрушка.

- Я не могу держать собак в своем доме, - сказал я.

- Очень жаль. - Ник пожал плечами. - Что ж, сегодня она может побыть здесь. Я завезу ее в приют по дороге домой.

Приют. Да. Это было логично. Это было правильное решение. Такую хорошую собаку, как она, забрали бы в мгновение ока.

Возможно.

А если нет....

Ну, может, был приют, где не усыпляли? Может, мне стоит позвонить и спросить?

Моджо закончила завтракать и провела половину утра, атакуя мои шнурки, а большую часть дня дремала у моих ног, а я тем временем каждую свободную минуту представлял ее запертой в клетке. Ее не брали. Ее усыпляли. И все потому, что ее владелец не понимал, какие обязательства влечет за собой владение собакой.

А все потому, что я не мог заводить домашних животных.

К тому времени, как мы закрылись, я понял, что ни за что на свете не позволю Нику отвезти ее в приют. Проблема была в том, что я действительно не мог забрать ее домой. Я уверен, что не смог бы оплатить штраф в размере 5000 долларов, указанный в договоре аренды, если бы меня застукали с домашним животным. Конечно, я мог бы пережить первую ночь без ведома арендодателя, но что я буду делать с Моджо на следующий день? Или на следующий день после этого? Я не мог рисковать, оставляя ее одну дома. Ник был хорошим парнем, но я не мог просить его привозить ее на работу каждый день.

Кто из моих знакомых мог бы с ней справиться? Только не Стейси. Только не Ник. Только не Брук, которая весь день была угрюмой на работе и насмехалась над бедной Моджо. У меня не было других друзей. Кроме них, я знал только Эмануэля. А ведь я его едва знал.

И все же, едва было лучше, чем совсем не знал.

Это было абсурдно, но это была лучшая идея, пришедшая мне в голову. Я взял один из запасных поводков Ника и повел Моджо вниз по улице к ломбарду. Эл сидел на своем обычном месте, положив ноги на прилавок, и читал газету. Сигареты не было, но, вероятно, это был только вопрос времени. Он поднял глаза, когда я вошел, и я подумал, что, может быть, он даже обрадовался, увидев меня.

- Привет, Пол. Хочешь еще пива?

- Нет. У меня к тебе вопрос. - Я покраснел, не зная, что сказать. - Ты не мог бы взять эту собаку к себе? - неожиданно это прозвучало чересчур прямолинейно. Он разрешил мою дилемму, встав и весело посмотрев на Моджо сверху вниз.

- Что это, черт возьми, такое?

Я нахмурился.

- Это собака. На что это еще похоже?

Он рассмеялся.

- Это, друг мой, то, что происходит, когда гремлин трахает эвока.

- Будь милой. - Я наклонился, чтобы поднять Моджо с пола. Она заерзала у меня в руках, виляя хвостом и радостно пытаясь облизать мне лицо. Я посадил ее на стеклянную столешницу лицом к Эмануэлю. - Посмотри на эту мордочку. Как можно не полюбить ее?

Эмануэль склонил голову набок, глядя на Моджо, как будто действительно пытался решить, может ли он полюбить ее или нет. Моджо радостно запыхтела, ее хвостик заметался туда-сюда по столешнице.

- Мне неприятно тебя огорчать, но ты не можешь заложить живое животное.

- Я не пытаюсь заложить ее. Я хотел спросить, может...

- Может что?

Я сделал глубокий вдох и выпалил:

- Может, ты оставишь ее у себя?

- Это как передержка домашних животных? Надолго?

- Ну, думаю, навсегда. Владеть собакой - это постоянная ответственность, и...

Брови Эла полезли на лоб.

- Владеть? Кто сказал, что она принадлежит мне?

- Ну, это то, о чем я прошу. Ей нужен дом.

Он скрестил руки на груди и вызывающе улыбнулся мне.

- А что не так с твоим?

- Мне нельзя заводить собак.

- И почему я?

- Ты единственный человек, кого я знаю.

Он и раньше выглядел смущенным, но теперь казался взволнованным.

- Что мне с ней делать?

Моджо все еще стояла на прилавке, переводя взгляд с меня на него и обратно, пока мы разговаривали, высунув язык.

- Я не хочу отдавать ее в приют. Она хорошая собака, и я бы каждый божий день беспокоился о том, приютили ее или нет.

Эл потер затылок, раздраженно глядя на Моджо.

- Не уверен, что мне разрешено держать здесь собак.

- Я думал, копов не волнуют твои личные пороки?

С полсекунды он пристально смотрел на меня, словно взвешивая мои слова, а затем рассмеялся, и его глаза внезапно заблестели. Он снова потер затылок.

- Справедливо. - Он посмотрел на Моджо, которая в ответ на радостные интонации наших голосов завиляла хвостом еще быстрее, чем обычно, и радостно запыхтела, глядя на него. - Ты хочешь быть ломбардской собакой?

Она возбужденно показала ему язык.

- Ха, - сказал Эмануэль. - Я ошибся.

- Что?

Он взял красный фломастер из баночки рядом с кассой. Он отвернулся от меня, чтобы взять что-то с полки за своей спиной, и склонился над этим с маркером. Секунду спустя он повернулся и положил товар на прилавок рядом с Моджо. Это был футбольный мяч, черно-белый, только теперь на нем красовался маленький красный полумесяц в одном из белых шестиугольников. Он развернул Моджо мордочкой ко мне.

Черно-белая. Кончик ее языка свисал изо рта маленьким розовым полумесяцем.

Эмануэль провел над ними рукой и указал на то, что находится между ними.

- Видишь сходство?

Я рассмеялся.

- Значит ли это, что ты возьмешь ее?

- Я думаю. - Он наклонился, чтобы посмотреть на Моджо, оставаясь вне досягаемости ее языка. - Не мочиться в магазине. Не грызть лыжи или клюшки для гольфа. Не кусать покупателей без моего разрешения. Поняла?

Виляние Моджо перешло в полномасштабные конвульсии собачьего ликования.

- Я думаю, у нее получилось, - сказал Эмануэль, снова выпрямляясь и глядя мне в лицо.

- Спасибо, Эл. Правда. Я заплачу за ее еду, если хочешь...

- Забудь об этом. Сколько она весит? Два фунта? Очевидно, она мало ест.

Я посмотрел на Моджо, которая все еще сидела на столе рядом с испорченным мячом. Они были примерно одного размера. Сходство действительно было поразительным.

- Собак не пинают ногами.

Он рассмеялся.

- Не волнуйся. Я даже в футбол никогда не играл.

Глава 16

НА следующий день Эл был удивлен, когда от Пола ничего не было слышно. Он согласился взять глупого пса только для того, чтобы у Пола был повод снова зайти в ломбард.

И все же это был всего один день.

Денвер не смог прийти на обычное свидание в прачечную в понедельник вечером, поэтому они с Элом встретились во вторник. Эл раздумывал, не оставить ли Моджо дома, чтобы избежать лишних вопросов, но, в конце концов, ее умоляющие собачьи глазки покорили его.

Решение не осталось без последствий.

- У тебя собака. - Денвер недоверчиво покачал головой. - Маленькая любознательная собачка. И ты носишь ее в детском слинге. Кто ты такой и что ты сделал с Элом?

Эл показал Денверу средний палец и начал вытаскивать Моджо из переноски, остановившись, чтобы передать Денверу поводок.

- Вот, подержи. Мне нужно ее успокоить, чтобы я мог выкурить сигарету.

- Кажется, было бы проще, если бы она оставалась так уютно укутана.

- Да, но я не хочу, чтобы она дышала дымом так близко.

Глаза Денвера расширились, и он, пятясь, поднял руки.

- Теперь ты меня пугаешь.

Выдернув поводок из рук Денвера, Эл пристегнул его к ошейнику Моджо и предложил ей осмотреть окрестности «Такер Лаунд-О-Рама», пока надевал другой конец себе на запястье и вертел в руках сигарету.

- Это одолжение другу, - пробормотал он, сделав большую затяжку.

Денвер заметно расслабился.

- Эй, ты так и не ответил мне насчет Четвертого. Джейс сказал, что я могу взять выходной, если захочу, но я должен дать полный отчет.

Эл отмахнулся от него.

- Забудь об этом. Ты же не хочешь оказаться втянутым в мою семейную драму. Это была глупая идея.

Денвер удивленно приподнял брови, но не стал настаивать.

- Итак, мы забыли о Четвертом. Расскажи мне о собаке. Ты присматриваешь за детьми. О, это, должно быть, для Клубнички.

Эл отвел глаза.

- Нет, я приютил собаку. Но в качестве одолжения. Послушай, ты можешь войти и начать. Я недолго.

- Черт возьми, ты так легко не отделаешься. Какого хрена, Эл? Ты взял собаку из-за этого ребенка?

- Пол не ребенок. - Эл затянулся одной яростной затяжкой, по крайней мере, метафорически. - Но да. Я взял Моджо, потому что Пол попросил.

Все признаки поддразнивания исчезли на лице Денвера.

- Дерьмо. Ты серьезно относишься к нему. Типа, серьезно - серьезно. Твою мать.

- Ничего не случилось. - Эл вздохнул и прислонился спиной к стене, отодвигая Моджо подальше от дыма, когда она вернулась, чтобы осмотреть его ноги. - Он понятия не имеет. Я, черт возьми, поцеловал его, а он все еще ничего не понимает. Это мило, но также ясно, что ему это не интересно. Вообще. На любом уровне, любого рода.

- За исключением того, что он попросил приютить собаку, что ты с радостью сделал. Дерьмо. И он даже не понял этого? - Денвер теперь выглядел настороженным. - Ты уверен, что он не обманывает тебя каким-то образом? Типа, играет в долгую игру?

- Отъебись.

- Я не шучу, Эл. То есть, я не собираюсь осуждать, но я не верю, что кто-то может быть настолько наивным.

Эл хотел было сказать, что это только потому, что он не был знаком с Полом, но тогда возник бы вопрос, почему Эл так не хотел, чтобы это произошло.

- Забудь об этом, ладно?

Денвер покачал головой.

- Я просто пытаюсь разобраться в этом. Все это не похоже на тебя.

Эл не ответил, потому что это было правдой. Он докурил сигарету и свистнул Моджо, которая радостно побежала за ним.

- Ничего не произойдет, - сказал Эл Денверу, когда они уселись на пластиковые скамейки и наблюдали, как Моджо пытается укусить себя за зудящее место на спине, пока их одежда проходит первый цикл отжима. - Ему это неинтересно. Я для него просто друг. Я на минуту задумался, но я не думаю, что он гей. А если и так, то он не заинтересован в том, чтобы действовать.

Денвер молчал так долго, что Эл подумал, что он заснул или что-то в этом роде. Однако, когда он оглянулся, на лице Денвера было странное выражение, нечто среднее между отвращением и разочарованием.

- Что? - насторожился Эл. - Почему у тебя такой вид? Что я такого сделал?

Денвер так долго не отвечал, что Эл не был уверен, что он ответит.

- Знаешь, ты, наверное, мой лучший друг, если я вообще способен на дружбу, и это единственная причина, по которой я вообще это говорю. Иначе я бы позволил тебе уйти и вести себя как идиоту. - Он поднял мясистую руку, когда Эл попытался запротестовать. - Ты продолжаешь говорить о том, что твоя сестра знакомится с парнями в барах, а я привожу домой скучных парней из «Отбоя», утверждая, что мы намеренно обрекаем себя на неудачу, чтобы сохранить негативный настрой в отношениях, или какую бы ты там ни плел чушь. Ну что, теперь ты тоскуешь по кому-то, кто не гей или не хочет тебя или не понимает, что он тебе нравится, по этому парню, для которого ты, блядь, усыновляешь щенков? Это ничем не отличается от того, что делаем мы, чайники.

Эл смотрел на Моджо почти целую минуту, прежде чем смог что-то сказать, и даже тогда все, что он смог выдавить из себя, было:

- Присмотри за собакой. Я схожу, покурю.

ДЕЛО в том, Эл знал, что Денвер прав. Он делал именно то, что сводило его с ума в других людях. К тому же, он затягивал с этим, постоянно убеждая Пола в том, что он не против, говоря, что он дразнил Пола, поцеловав его, что ничего из того, что сделал Эл, вообщеничего не значило, потому что они были просто друзьями, Пол был натуралом, а Эл ни с кем не встречается. Вот только Эл хотел, чтобы они были больше, чем друзьями, он отчаянно хотел, чтобы Пол был геем, и, несмотря на все свои протесты, да, он хотел встречаться. Он хотел привести его на семейную вечеринку и показать всем своего очаровательного нового бойфренда.

Что означало, что сначала ему придется попросить Пола стать его парнем. Что означало, что ему придется отказаться от своей клятвы никогда ни с кем не встречаться.

От этой мысли у него сдавило грудь, чем-то похожим на панику, угрожающим его способности дышать.

Эл много думал о своем душевном состоянии, когда пришел к Розе, чтобы помочь ей подготовиться к проведению вечеринки Четвертого июля, и снова застал там Ноа. Оказалось, что он попросил, чтобы ему разрешили помочь, и продолжал упрашивать, пока Роза не уступила. Прямо сейчас он устанавливал второй гриль на заднем дворе, рядом с тем, который Эл уже одолжил ей в ломбарде. Ноа сказал, что это его гриль, только он доставал его из коробки совершенно новым. И это был чертовски хороший гриль.

Роза по-прежнему не замечала, на что Ноа шел, чтобы произвести на нее впечатление, точно так же, как не замечала долгих взглядов, которые он бросал на нее. Она была слишком занята, расспрашивая Эла о его неназванном спутнике и жалуясь на то, каким неудачником был ее последний бойфренд. Она также потчевала его историями о новом парне, которого заметила, когда познакомилась с несколькими девушками, чтобы выпить с ними в мартини-баре. Казалось, что вокруг царит атмосфера непонимания в любви. Это только заставило его осознать, насколько глупой была его идея встречаться с Полом.

Однако, по-настоящему, сделка была скреплена в среду, когда он вышел из ломбарда перекусить и увидел Пола, сидящего в уличном кафе.

Улыбающегося. Смеющегося.

Со своей спутницей за ланчем.

С девушкой.

Все это время Эл предполагал, что, возможно, Пол не смог зайти в ломбард, потому что был слишком занят. И вот, теперь он был здесь, прекрасно проводил время, совершенно не думая об Эле или Моджо.

Эл спрятался за кустом и с полчаса наблюдал за ними, заставляя Моджо молчать при помощи печенья, которое он начал раскладывать по карманам. Эл не подошел поздороваться с Полом, как бы Моджо ни ныла и ни дергала поводок, потому что не был уверен, что сможет это сделать, не выплеснув кофе на колени этой головокружительной сучки в милых очках и с идеальной формой декольте. Головокружительная сучка, улыбающаяся и флиртующая с Полом, постоянно касающаяся его руки, от которой Пол не отстранялся, которая, казалось, заставляла Пола нервничать.

Головокружительная сучка, о которой Пол не забывал.

Эл пробыл там так долго, что, в конце концов, ему пришлось закинуться арахисовым маслом и крекерами «Грэм» на собственной кухне, чтобы успеть вернуться в ломбард к назначенной встрече с парнем, который хотел сдать винтажный музыкальный автомат. В тот день он выкурил целую пачку, пока не почувствовал себя большим грязным дерьмом, которое сделала Моджо, съев кучу печенья, которое он скормил ей, пока они шпионили за Полом. Он заключил неудачную сделку с музыкальным автоматом, потому что был слишком поглощен тем, как изящные очки и декольте раздевали Пола глазами.

Затем он стоял под душем, прислонившись головой к стене, пока Моджо не заскулила у двери и не потекла холодная вода, и осознавал то, что знал с самого начала. Отношения - это дорога в ад. Эл не был создан для них. Кроме того, Пол был натуралом, и теперь, когда он пристроил Моджо, было ясно, что он бросил Эла.

Что ж, никто не одурачит Эла Розала.

Пришло время положить конец всей этой нелепой шараде.

Глава 17

Я СОБИРАЛСЯ во вторник проведать Моджо. Проблема была в том, что Брук заболела, и мне пришлось заниматься и ее работой, и своей собственной. Мне нравилось помогать Нику, но у меня едва хватило времени съесть бутерброд, не говоря уже о том, чтобы сделать перерыв на обед. Мне так же пришлось задержаться допоздна. К тому времени, как я дошел до «Такер ломбард», он уже закрылся.

Брук даже не удосужилась позвонить в среду. Она просто не появилась.

- Мне, правда, нужно сегодня сделать перерыв на обед, - сказал я Нику.

Он поморщился, но я знал, что он понял. Проблема была в том, что Лоррейн, которую я все еще чаще всего называл Велмой, вошла в дверь как раз в тот момент, когда я собирался уходить.

- Пол! Я так рада, что застала тебя. Могу я угостить тебя ланчем?

- Ну что ж...

- Ага, - сказал Ник, улыбаясь и хлопая меня по спине. - Теперь я понимаю, почему тебе так не терпелось пообедать. Почему ты просто не сказал мне, что у тебя свидание?

Потому что у меня вообще не было планов на свидание, но, похоже, теперь они у меня были. Я последовал за Лоррейн в магазин сэндвичей, хотя и не позволил ей угостить меня обедом. Я не хотел, чтобы у нее сложилось неправильное представление. Мы сели за один из столиков на улице. Она была очень милой, правда. Дружелюбной и милой. Но я провел целый час, украдкой поглядывая на часы на площади, гадая, удастся ли мне все-таки зайти и повидать Эла и Моджо. Но не тут-то было. Лоррейн, так сказать, держала меня в тонусе.

К тому времени, как я добрался до двери Эла, «Такер ломбард» снова был закрыт. Я подумал, не зайти ли мне с черного хода и не постучать ли в дверь, ведущую в его квартиру наверху, но это показалось мне самонадеянным. Вместо этого я бы позвонил.

Конечно, я понял свою ошибку, только когда уже был дома и искал номер в Гугл. Я нашел номер «Такер ломбард», но в ответ услышал только автоответчик, и насмешливый голос Эла сообщил мне, что они закрыты на ночь, но я могу попробовать еще раз в обычные рабочие часы.

Я никак не мог дозвониться до Эла. Казалось нелепым, что у меня не было его номера.

Брук снова не появилась в четверг. Ник нахмурился и проворчал что-то о том, что хороших помощников найти сложно. Большая часть дня прошла нормально, но ближе к концу случилось то, чего я больше всего боялся. Фургон общества защиты животных привез раненого пса. Бедняжку сбила машина. На нем не было никаких меток. Микрочипа не было. Судя по виду, он был бездомным.

Глаза Ника потемнели, когда он осматривал его.

- Если бы мы были в ветеринарной клинике Государственного университета Колорадо, они, возможно, смогли бы спасти его, но сейчас... - Он покачал головой.

Мне хотелось плакать. Как люди могут так часто подводить? Мы вообще не заслуживаем собак. Я сделал все возможное, чтобы излить на бедного пса как можно больше любви и утешения в последние минуты его жизни. И все же это разбило мне сердце.

Когда мы закончили, было уже больше пяти, и у меня ныла челюсть от усилий сдерживать слезы. У меня все еще была куча работы - счета и бумажная волокита, с которыми мне нужно было разобраться, но сначала я хотел повидаться с Моджо. Я должен был увидеть Моджо. Не только потому, что при виде счастливой собаки мне стало бы легче, но и потому, что там был бы Эл. Эл спросил бы меня, что случилось.

Конечно, тогда мне пришлось бы рассказать ему, и я знал, что не смогу удержаться от слез, как маленький ребенок. Это было бы, мягко говоря, неловко. Может быть, я мог бы отмахнуться от этого. Сказать ему, что это ерунда. Может быть, я бы просто сказал, что у меня был плохой день. На самом деле я не знал. Я только знал, что мысль о том, чтобы зайти в «Такер ломбард», увидеть, как Моджо бежит ко мне, увидеть, как Эл улыбается мне, как всегда, успокоит какую-то разбитую часть моей души.

- Я вернусь через несколько минут, - сказал я Нику.

Я вышел за дверь…

И там был Эл, с Моджо на поводке, счастливо сидящий у его ног.

Как будто он ждал меня. Как будто он еще на улице почувствовал, что что-то не так, и пришел мне на помощь. И в этот момент мне было все равно, насколько глупо я выгляжу. Мне было все равно, что он считает меня дураком, раз я плачу.

- Боже мой, я так рад, что ты здесь.

И я шагнул прямо в его объятия, как будто это было самой естественной вещью в мире.

Глава 18

ЭЛ покинул свой ломбард с Моджо и планом действий. Он собирался встретиться с Полом лицом к лицу. Он собирался вернуть собаку, о которой никогда не просил, и положить конец их отношениям раз и навсегда.

Неважно, что на самом деле между ними не было отношений, нечему было заканчиваться. Они едва ли были друзьями. Только глупость Эла заставила его думать иначе. Наблюдение за Полом и головокружительной сучкой, изменило это. Ему надоело бегать за Полом, как какому-нибудь несчастному подростку.

Весь его нелепый план вылетел в трубу, как только он увидел Пола.

Пол был расстроен. Это было очевидно. В уголках его глаз была напряженность, свидетельствовавшая о сдерживаемых слезах. Но в ту минуту, когда он увидел Эла, все это исчезло. В этот момент Эл почувствовал огромное облегчение. Он увидел глубокую тоску, которая не имела ничего общего с дружеской. Он увидел нечто такое, что заставило его мгновенно остыть от гнева.

- Боже мой, я так рад, что ты здесь.

И следующее, что он осознал, это то, что Пол был в его объятиях, уткнувшись лицом ему в грудь.

Элу потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя. Все, о чем он мог думать, это о Поле, прижимавшемуся к нему. Наконец-то, у него появился повод прикоснуться к мягким шелковистым волосам Пола. Пол слегка дрожал - не то чтобы плакал, но явно держался на волоске.

- Что не так? - спросил Эл. - Что случилось?

Пол покачал головой.

- Просто плохой день, вот и все. Нам пришлось усыпить раненую собаку. - Он снова покачал головой. - Это было ужасно. Я не хочу об этом говорить. Я даже думать об этом не хочу. Наверное, это звучит нелепо, но...

- Шшш. - Эл прижал его к себе, борясь с желанием поцеловать его в волосы, потому что это только вызвало бы у него желание целовать Пола в другие места. - Сострадание не делает тебя смешным.

Пол отстранился и вытер глаза, выглядя смущенным.

- Я собирался пойти, чтобы повидаться с тобой. - Обращался ли он к Элу или к Моджо, прыгавшей у них под ногами, прося внимания, было не совсем ясно. - Я так рад тебя видеть. - Он подхватил Моджо на руки, воркуя с ней тем голосом, которым, казалось, все люди разговаривают с младенцами и маленькими собачками. - Ты просто чертовски милая, да?

- Я ничего о тебе не слышал, - сказал Эл, немного запинаясь. Он пришел сюда с твердым намерением покончить с тем, что было между ним и Полом, но теперь все, чего он хотел, это найти повод, чтобы снова заключить Пола в свои объятия.

- Знаю. Прости. Я пытался прийти два дня подряд. Мы были так заняты. Брук не приходила. А вчера меня подкараулила женщина из ассоциации домовладельцев. Когда я пришел, ты уже закрылся, а у меня нет твоего номера телефона.

Он слегка покраснел, и желание прикоснуться к нему было почти невыносимым для Эла. Пол хотел его увидеть. Полу было совершенно наплевать на эту сучку с головокружительной внешностью. Эл накрутил себя, и все напрасно.

Теперь, видя улыбающееся лицо Пола, он снова почувствовал себя беспомощным. Он не мог прийти в себя от того, что почувствовал, обнимая Пола. Как Пол практически бросился в объятия Эла.

- С ней все в порядке? - Спросил Пол.

- С кем? - Эл все еще думал о том, какие ощущения вызывали волосы Пола в его руках.

- С Моджо. С ней все в порядке?

- О. Да. Конечно. - Возьми себя в руки, Эл. Это просто разговор. - Она замечательная, правда.

- Я так рад, что у нее есть дом, - сказал Пол своим ласковым голосом Моджо, которая чуть не забилась в конвульсиях. - Хорошие собаки заслуживают хороший дом, да?

Дверь открылась, и мужчина, которого Эл принял за босса Пола, высунул голову наружу.

- Пол, не хотелось бы прерывать, но мне реально нужна помощь с немецкой овчаркой, которая живет у нас на заднем дворе. И еще звонит миссис Миллер, спрашивает, получили ли мы ее оплату.

- Я сейчас приду. - Пол опустил Моджо на землю. - Еще раз спасибо, что забрал ее. Я чувствую себя намного лучше, зная, что она не закончит так, как та бедная собачка, которую мы смотрели сегодня вечером.

- Еще бы.

Ему не хотелось отпускать Пола. Он хотел пригласить его на свидание, но не решился. Пол был уже на полпути к двери, когда Эл успел его остановить.

- Подожди. Может, мне стоит дать тебе свой номер телефона? Знаешь. Просто на случай, если тебе снова понадобится проведать Моджо. - Это была отговорка, но ему понравилась улыбка, которую он получил в ответ.

- Было бы здорово.

Только на полпути к дому Эл признался, что, что бы ни было у них с Полом, он чертовски уверен, что не хотел бы с этим расставаться. Он не просто был влюблен в Пола. Он был влюблен по уши, как идиот.

Глава 19

Я ДОЛЖЕН был чувствовать себя глупо из-за того, что расплакался перед Элом. Но я этого не чувствовал. Когда он держал меня в объятиях, мне было так хорошо, как никогда не бывало ни с кем другим. Он не смеялся надо мной из-за моей эмоциональности. Он только помог мне почувствовать себя лучше. Но от осознания того, что это может означать, у меня закружилась голова, как от аттракциона на карнавале, от которого меня всегда тошнило в детстве.

По крайней мере, теперь у меня был его номер телефона. Как только в четверг утром на работе выдался небольшой перерыв, я позвонил ему, желая поблагодарить.

- Привет, Пол, - сказал он, и я отметил, что он улыбается. - Тебе сегодня лучше?

- Да. Благодаря тебе. - Мои щеки горели, когда я говорил это. По крайней мере, он не мог меня видеть. И все же мне не терпелось сменить тему. - Как поживает Моджо? – спросил я.

- Ну что ж... - Я представил, как он ерошит свои короткие волосы на затылке. - Я не знаю, чувак. Знаешь, она не выглядит хорошо.

- О нет! Что не так? Вчера она выглядела нормально. У нее депрессия?

- Может быть?

- Пребывание с новым владельцем может сильно расстроить ее. Она ест?

- Она ест, да, но…

- Ее рвет?

- Нет, но…

- Но она неважно себя чувствует? Ты ведь так и сказал, верно?

- Ну, я не очень разбираюсь в собаках. Думаю, тебе лучше прийти и проведать ее. Думаю, тебе будет приятнее увидеть ее самому.

- Я приду, - пообещал я. - Я зайду, как только смогу.

Остаток утра я переживал. Животным тяжело быть брошенными. Некоторые люди утверждали, что у собак нет чувств, подобных человеческим, но я знал, что это неправда. Я видел собак, которые были подавлены или одиноки. Я надеялся, что это не так.

Наконец, наступил обед. Перед тем как отправиться в ломбард, я взял горсть собачьих печений из нашей баночки с лакомствами. Может быть, они помогут ей взбодриться.

Я вошел в дверь, и мои лодыжки тут же оказались в осаде. Моджо предприняла отважную попытку вскарабкаться по моей ноге, пока я стоял неподвижно.

- Привет, девочка, - сказал я, наклоняясь, чтобы скормить ей лакомство. - Как дела? Тебе грустно?

Однако, она не выглядела грустной. Она радостно бегала вокруг моих ног, затем уставилась на меня, пуская слюни.

Я повернулся к Элу, стоявшему за прилавком и наблюдающему за нами.

- Она выглядит прекрасно, - сказал я.

- Правда?

- По крайней мере, я так вижу. О чем ты беспокоился?

- Ну, я не знаю, беспокоился ли я...

- Ты сказал, что у нее не все хорошо, но она выглядит совершенно счастливой.

- Ну, да, - сказал он. - Но в этом-то и проблема, понимаешь? Она не делает то, что ей говорят. Смотри. Моджо, изобрази грусть.

Моджо взглянула на него, счастливо дыша.

- Моджо, погрусти.

Моджо села и выжидающе посмотрела на меня, все еще ожидая очередного угощения. Она застучала хвостом по полу.

- Моджо, укуси Пола.

Моджо облизнулась и жалобно заскулила, глядя на меня. С ее челюсти свисала нитка слюны.

- Моджо! Я же говорил тебе выглядеть злобной.

Моджо перестала выпрашивать. Она повернулась и подбежала к Элу. На полу рядом со стойкой было сложено странное электронное оборудование. Я гадал, для чего оно, пока Моджо не взобралась по нему и не уселась на столешницу перед Элом.

- Ты соорудил для нее лестницу?

- Нет, - сказал Эл, почесывая Моджо за ушами. - Мне нужно было место, чтобы хранить это барахло.

Я не смог удержаться от смеха. Было очевидно, что все это было сложено специально для того, чтобы она могла подняться наверх.

- Ты лжешь.

Он пожал плечами.

- Может быть. - Он посмотрел на груду старых стереоприемников. - Да поможет мне Бог, если кто-нибудь решит купить этот кассетный проигрыватель 1978 года, который стоит в самом низу кучи.

Я отдал Моджо последние лакомства из своего кармана. Она проглотила их, а затем, тяжело дыша, посмотрела на меня, надеясь на добавку.

- Она выглядит прекрасно, - сказал я.

- Ну, как я уже сказал, я не очень разбираюсь в собаках. Мне показалось хорошей идеей, чтобы ты пришел и убедился.

Это заставило меня улыбнуться. Я поступил правильно, попросив его взять ее себе.

- Спасибо, что забрал ее. Я так рад, что она счастлива.

- Я рад, что ты счастлив.

Его слова заставили меня покраснеть по непонятной причине, но он не дал мне возможности ответить.

- Слушай, ты сегодня вечером занят? Может, мы могли бы поужинать вместе? - Он нервно откашлялся, его щеки покраснели. Я не думал, что когда-либо видел, как он краснеет. - Из-за Моджо, - добавил он, глядя куда угодно, только не на меня. - Она явно рада тебя видеть.

Я поймал себя на том, что улыбаюсь.

- Еще бы, - сказал я. - Из-за Моджо.

Глава 20

ПОСЛЕ того, как я снова помогал Нику с животными, к концу дня я был весь в шерсти, слюнях и рвоте. Несмотря на то, что я был на грани срыва, я решил забежать домой и переодеться перед нашей встречей с Элом.

Если это было так.

Что, если бы это было свидание?

Эта мысль заставила мое сердце выделывать странные, акробатические трюки в груди, пробуждая чувства, которые я давным-давно спрятал в самых дальних уголках своего сознания. Я вспомнил свои неловкие встречи с соседским мальчиком в старших классах. Они были веселыми. Даже волнующими. Яркое, заставляющее сердце биться быстрее, волнение от открытия чего-то нового. Конечно, тогда все было в новинку. Сейчас я был старше. Я больше не девственник.

Насколько по-другому было бы с мужчиной? И особенно, с таким уверенным в себе человеком, как Эл?

Паника вернулась с новой силой, бурундук, наконец-то, разобрался в этом споре. Нет, нет, я не хотел быть с мужчиной. Я давным-давно отвернулся от этого. И это было хорошо, потому что быть с мужчиной - это неверный путь в жизни. Со Стейси у меня было бы все, что я должен был иметь. Дом. Семья. Место в нормальном мире, где можно заниматься обычными вещами, например, выигрывать конкурсы на лучший дворик. Правильными вещами. Такими, какими они и должны были быть.

Новый голос пытался достучаться до меня, спрашивая, почему я должен быть с женщиной, чтобы иметь все это, но бурундук, обретя новую цель, начал щебетать всерьез, и я в целях самозащиты переключил свои мысли на другие вещи.

По правде говоря, у меня были другие заботы. Моя мама планировала приехать на Четвертое июля. Она должна была приехать через четыре дня и пробыть со мной пять. Я бы с удовольствием взял недельный отпуск, чтобы провести его с мамой, но из-за того, что Брук внезапно уехала, Ник не мог позволить себе дать мне отгул, а когда дело дошло до этого, я не мог позволить себе пропустить недельную зарплату. Я не был уверен, чем бы она могла себя занять. Кроме того, я не так уж много знал о Такер Спрингс, например, о лучших местах, где можно поесть. Может быть, я мог бы сводить ее в «Маяк».

Я был удивлен, когда, подъехав к своему дому, обнаружил на подъездной дорожке машину Стейси. Я не разговаривал с ней с той ночи, когда она пришла ко мне домой вся в слезах. Я не был уверен, хочу ли увидеть ее снова. Вопрос был в том, какую Стейси я найду? Ту, которая скучала по мне, или ту, которая просила меня больше не звонить?

Очевидно, у нее все еще был ключ, и она сама вошла, потому что входная дверь была не заперта.

- Привет? - Я окликнул ее, когда вошел.

- Пол? - позвала она со стороны кухни. По ее голосу я понял, что она чем-то недовольна. - Где пресс для приготовления панини?

Я застонал. Я не хотел видеть выражение ее лица, когда скажу, что все продал. Вместо этого я пошел в спальню и начал переодеваться.

- Пол? - снова позвала она. Она была все ближе.

Может, мне удастся сбежать через окно.

- Пол? - позвала она, на этот раз из-за двери спальни. - Ответь мне. Где мой пресс для панини?

- Твой пресс для панини? - Спросил я, бросая грязную рубашку в корзину для белья. - Если он твой, то он должен быть у тебя дома. - Я сдернул чистую рубашку с вешалки в шкафу. - Или, может быть, у Ларри.

- Не будь умником, Пол. Я зашла забрать его, а его нет.

- Я его продал.

- Ты что?

- Ты меня слышала. - Я начал расстегивать брюки, но остановился и уставился на нее. – Не возражаешь? Я пытаюсь переодеться.

Она закатила глаза.

- Дай мне передохнуть. Как будто я никогда не видела тебя без штанов.

Конечно, это было правдой, но меня все равно раздражало, что она стояла там и смотрела на меня, скрестив руки на груди. Я взял свои брюки и пошел в ванную, захлопнув за собой дверь.

- А что насчет всего остального? - спросила она из-за двери. - Машинка для приготовления капучино и хлебопечка?

- Их я тоже продал.

- Ты не имел права так поступать, Пол. Это были мои вещи!

- Твои вещи? - Я закончил переодеваться и открыл дверь, чтобы встретиться с ней лицом к лицу. - Твои вещи? Они пролежали здесь несколько месяцев! Ты оставила их здесь, Стейси. Точно так же, как оставила меня.

Это застало ее врасплох, но только на секунду.

- И все же...

- Ты оставила меня здесь, в этом дерьмовом доме, чтобы я платил за аренду, которую едва покрывает моя зарплата. Ты переехала к Ларри. Одному богу известно, как долго ты трахалась с ним, прежде чем, наконец, ушла. А теперь, ты приходишь ко мне домой и открываешь дверь ключом, который должна была оставить, и говоришь, что я «не имел права» продавать твой ебаный пресс для панини? Пресс для панини, который я купил тебе на нашу годовщину?

Она отступила на шаг, ее рот от удивления слегка округлился. За все годы, что мы были вместе, я никогда так не злился на нее, как в тот момент. Я не был уверен, что когда-либо в жизни был так зол.

- Я сейчас ухожу, - сказал я ей. - И ты тоже. И я советую тебе оставить свой ключ здесь, потому что в следующий раз, когда я приду домой и застану тебя тут без моего разрешения, я вызову полицию.

- О, твою мать, Пол. Как ты смеешь!

- Если ты хочешь чего-то еще, - сказал я, - чего-то, на что, по твоему мнению, ты действительно имеешь право, лучше забери сейчас. В противном случае, убирайся нахуй.

К моему удивлению, она не стала спорить. Она взяла одну вещь из кладовой: фритюрницу для индейки. Я был уверен, что это была скорее попытка позлить меня, чем потому, что ей этого хотелось.

Она оставила свой ключ на кухонном столе.

Я должен был чувствовать себя победителем, но я не чувствовал себя таковым. Я был в бешенстве, но бурундук заламывал руки, призывая меня побежать за ней и извиниться. Я был почти готов это сделать, но то, что я увидел, когда, наконец, открыл входную дверь, все испортило. Билл был у себя во дворе. Он повесил странный маленький декоративный крючок. На нем висел яркий флажок с надписью «С праздником Четвертого июля». Он стоял на обочине и разговаривал с Велмой.

Только ее звали Лоррейн.

- Это настолько мило, насколько возможно, - услышал я ее слова, хотя она смотрела прямо на меня, ее щеки горели от торжества, когда она приводила в порядок своего нового фаворита конкурса. - Если ты поставишь еще несколько цветов у крыльца и, может быть, купальню для птиц...

- Отличная идея, - сказал он.

Она пошла дальше, а Билл смотрел ей вслед, слегка подпрыгивая. Он оглянулся на меня. Он практически злорадствовал.

Черт бы побрал Билла с его миленьким флажком и гребаным конкурсом на лучший газон. Я не сомневался, что к воскресенью у него будет купальня для птиц. И что же было у меня?

Я посмотрел на свою лужайку, которая вдруг показалась мне гораздо менее привлекательной, чем раньше.

Все, что у меня было, это уебищная «Детройтская ромашка» и чертов одноногий цыпленок.

- Я же сказал тебе, забери все, что считаешь своим, - пробормотал я.

Потребовалось немало усилий, чтобы втиснуть цыпленка на заднее сиденье моего старого «Вольво», его голова, или макушка, или что там еще торчало из заднего окна, как у бешеной собаки. Билл наблюдал за мной со своей лужайки, слегка нахмурившись. Я действительно не знал, что, по-моему, я делал с этой чертовой штукой. Я знал только, что хочу, чтобы она исчезла.

Этого казалось достаточно, пока я не протиснулся в дверь ломбарда Эла, с трудом удерживая эту штуку на плече. Она была чертовски тяжелой.

- Что это за хрень? - Спросил Эл, когда я поставил ее на пол. Моджо подбежала, чтобы разобраться. Я почти надеялся, что она на это пописает.

- Это искусство, - сказал я.

- Только в Хактауне. - Он приподнял брови и почесал в затылке, и я заметил, что волосы у него влажные, как будто он только что принял душ. - Я знаю, что приютил эту чертову собаку, но не уверен, что смогу взять это чудовище.

- Мне все равно, что ты с этим будешь делать, - сказал я. - Я просто не хочу видеть это каждый день.

Он поджал губы, как будто обдумывая это.

- Хорошо, я что-нибудь придумаю. - Он улыбнулся мне. - Ты готов идти?

- Конечно.

Он снял с крючка у себя за спиной яркий кусок ткани, похожий на гигантскую сумочку. Он надел его через голову.

- Что это? – спросил я.

- Это детский слинг. Пару лет назад я думал открыть детский отдел. Оказалось, что никто не хочет покупать детские вещи в ломбарде. У меня все еще валялось это.

Он свистнул Моджо. Она подбежала к нему и ловко вскарабкалась по лестнице из стереооборудования на столешницу. Эл расстегнул ремень, и она забралась внутрь. Немного повозившись и поворочавшись, она, наконец, устроилась. Из-под повязки торчала только ее голова. Она радостно запыхтела, глядя на него.

- Ты выглядишь нелепо, - сказал я.

- Это говорит мужчина с одноногой курицей.

Он был прав.

Я подождал, пока он закроет дверь, и последовал за ним по улице.

- Что тебя так взбесило? – спросил он.

- Неужели это так очевидно?

Он пожал плечами.

- Стейси заходила.

- Ах, - вздохнул он. – Это все объясняет.

Остаток пути мы молчали. Наконец, он завел меня в маленький темный бар.

- Еда здесь лучше, чем ты можешь себе представить, - сказал он. - Но давай поедим на улице. У них отличный внутренний дворик сзади.

- Собаки не допускаются, - крикнул бармен, когда Эл проводил меня мимо.

- Приятно слышать, - сказал Эл. Но он не остановился, и бармен махнул ему рукой. У меня сложилось впечатление, что он не ожидал, что Эл обратит на это внимание.

Внутренний дворик был обнесен оградой из кованого железа. Эл выпустил Моджо из рук. Там было четыре столика, за одним из которых сидели две женщины, которые сразу же взбесились из-за собаки.

- Бармен сказал, никаких собак, - забеспокоился я.

- Я знаю владельца, - сказал Эл. - Он не будет возражать.

Я и не подозревал, насколько проголодался, пока не начал просматривать меню. Все казалось вкусным.

- Не угостишь ли меня пиццей? – спросил я Эла.

В его глазах заплясали искорки, и он подмигнул мне.

- Я сделаю все, что ты захочешь.

Я покраснел и опустил голову. Подошла официантка, избавив меня от смущения. Я заказал пиццу, а Эл заказал напитки - кока-колу для себя и ром с колой для меня.

- Пусть приносят, - сказал он официантке. - У моего друга был плохой день.

К лучшему это или к худшему, но официантка согласилась.

Глава 21

К ТОМУ времени, как Эл и Пол покончили с пиццей, Пол уже выпил три порции рома с колой. Когда его спросили, хочет ли он пойти домой или потусить, он пьяно ухмыльнулся и пробормотал что-то невнятное о танцах. Это был первый раз в его жизни, когда Эл подумал, что танцевать - это лучшая идея на свете.

Эл пошел в другой конец патио, позвонил Розе и стал умолять ее взять Моджо до утра. После короткой остановки у ее дома и признания, что да, он на свидании, Эл проводил Пола мимо очереди к входной двери бара. Не обращая внимания на многозначительный взгляд Денвера, он крепче сжал руку Пола и повел его на танцпол.

Умом и, вероятно, моралью Эл понимал, что ему следует перевести Пола на воду, но от его внимания не ускользнуло, что чем больше алкоголя он позволял Полу выпить, тем больше Пол наваливался на него и тем тяжелее его руки лежали на бедрах Эла, пока они танцевали. К тому же пьяный Пол смеялся. Много. Красиво.

- Это так весело, - в десятый раз повторил Пол, когда они прислонились к барной стойке рядом с лестницей, ведущей в кабинет Джейсона. - Я не танцевал уже... - На мгновение он выглядел смущенным, затем рассмеялся. - Я не знаю. Не думаю, что я когда-либо так танцевал.

- Это потому, что у тебя не было подходящего партнера. - Эл произнес это замечание беззаботно, но в его солнечном сплетении что-то произошло, и ему показалось, что сердце вот-вот выскочит из груди, а в горле неприятно запульсировало. Безумие все равно прорвало эту плотину, заставив его добавить: - Конечно, на самом деле ты не потанцевал в «Отбое», если не поцеловался на танцполе.

Хотя Эл был готов к тому, что Пол, услышав это, замкнется в себе, или скорчит гримасу отвращения, или, как обычно, упустит свою точку зрения, ответом Пола была почти дикая ухмылка.

- Ты целовал меня раньше. Я знаю, это была шутка. Но ты поцеловал меня.

Это была не шутка.

- О-о?

Улыбка Пола стала еще шире, и он положил руку на бедро Эла, отчего кровь прилила к его члену.

- А ты знаешь, что был не первым парнем, который поцеловал меня?

Внезапно у Эла отнялись колени.

- О-о-о?

- Соседский мальчик. В старших классах. - Пол гладил бедро Эла. - Дин. Мы целовались и терлись друг о друга, пока не кончили, в одном нижнем белье.

- Иисусе. - Эл начал дрожать. Еще немного таких разговоров, и не только юные Пол и Дин кончат в штаны.

Рука Пола замерла, он склонил голову набок и посерьезнел.

- Эл, ты гей?

Эл бы рассмеялся, если бы в его легких оставалось достаточно воздуха, чтобы сделать это.

- Да.

Пол с виноватым видом прикусил губу. Элу захотелось оттянуть губу и прикусить ее самому. Одновременно дроча член Пола.

- Так ты не возражаешь?

Не возражаю подрочить ему член? Прикусить губу? Черт возьми, нет.

- Хм?

Пол покраснел от того, что сказал Элу.

- Поцеловать меня. На танцполе.

Эл забрался так глубоко в кроличью нору, что мир перевернулся с ног на голову. Он никогда не хотел, чтобы все снова встало на свои места.

- Конечно.

Пульс Эла бился в такт музыке, и он повел Пола обратно на танцпол, изо всех сил стараясь вести себя непринужденно и крепко прижимая Пола к себе. Элу захотелось запустить руку Полу в джинсы сзади, но он ограничился тем, что крепко взял его за задницу и прижал к собственной эрекции. О Боже, Пол тоже был твердым. Таким твердым, что Эл мог чувствовать его член, толстый и тяжелый, прижимающийся через одежду к его собственному.

Проглотив заготовленную им жалкую отговорку, чтобы притвориться, что он не хочет этого делать, Эл признался, по крайней мере, самому себе, что поцелуй Пола в этот момент значил для него все на свете. Он был возбужден. Пол был возбужден. Они оба этого хотели.

И Эл поцеловал его.

По-настоящему поцеловал его, проникая языком глубоко внутрь, и каждое нервное окончание в его теле вспыхнуло, когда он впервые ощутил скользкий, пряно-сладкий вкус Пола. Когда он расслабился, Эл снова погрузился в него, на этот раз глубже, сливаясь с языком Пола так, словно от этого зависела его жизнь. Отодвинувшись, он прикусил нижнюю губу Пола так сильно, что тот взвизгнул, а затем погрузился внутрь в третий раз.

Они поцеловались на танцполе, и все было в порядке. Эл схватил Пола за задницу обеими руками и целовал его до тех пор, пока у них обоих не подкосились колени. Эл скользнул руками под футболку Пола, его пальцы заскользили по его вспотевшей коже, пока он не начал массировать тонкие мышцы спины. В конце концов, одна ладонь все-таки забралась Полу под пояс, отыскивая мягкую, сладкую плоть его ягодиц, в то время как пальцы другой руки Эла, все еще под рубашкой Пола, добрались до соска. Все это время он целовал Пола, не останавливаясь, посасывал его губы, язык, обводил контуры зубов. Он судорожно глотал воздух. Приподнимать его содрогающееся тело, пока он не кончит, и жадно поглощать его, как мужчина, который много лет никого так не целовал.

Именно таким и был Эл.

Только когда кто-то налетел на них, Эл понял, что они совсем перестали танцевать, а он начал расстегивать брюки Пола, и его колени были готовы опуститься на пол, чтобы он мог взять Пола в рот. Не то чтобы что-то подобное было совершенно неуместно в «Отбое».

Но это было бы неправильно, если Пол был пьян в стельку.

Пол моргнул, приходя в себя, и чувство вины охватило Эла, когда он увидел его распухшие губы и налитые кровью глаза.

- Почему, почему ты остановился?

Не потому, что он этого хотел, это уж точно.

- Я должен отвезти тебя домой.

Выражение лица Пола стало непроницаемым, вся его непринужденность, счастье и что-то, похожее на похоть, испарились, и сердце Эл сжалось.

- Я не хочу идти домой.

Тогда как насчет того, чтобы поехать ко мне?

- Пол, ты много выпил.

- Ну и что? Все здесь выпили.

В его словах был смысл. Эл хотел уступить, но не позволил себе.

- Мне нужно отвезти тебя домой. - Я не хочу, чтобы утром ты пожалел об этом.

Я не хочу, чтобы утром ты больше никогда не захотел меня видеть.

Это был правильный поступок. Эл знал, что так оно и было. Но никакое знание не могло подготовить его к выражению неприятия, разочарования и унижения на лице Пола, когда он отвернулся от Эла и растворился в толпе.

Глава 22

УХОДИТЬ от Эла на танцполе было ошибкой не потому, что я хотел стоять там и выслушивать, что я маленький и должен идти домой, а потому, что он был прав, я был пьян, невероятно пьян, и через тридцать секунд я был потерян, дезориентирован и немного напуган.

Однако, когда он схватил меня за руку и потащил с танцпола, я снова разозлился.

Я не знал, почему я разозлился, но я был в ярости. На самом деле, в ярости. И растерян. И смущен. Но в основном, просто зол. Что-то случилось. Я не был уверен, что именно, но случилось что-то серьезное, тогда я потерял самообладание, и теперь чувствовал себя половинкой дыни, которую кто-то опустошил.

И Эл хотел отвезти меня домой и оставить там, потому что я был пьян.

Может быть, это из-за поцелуя на танцполе, понял я, когда он усадил меня в свою машину и направился ко мне домой. Я не сводил глаз с размытых уличных фонарей, чтобы не увидеть правду на его лице, если бы это было так. Что, вероятно, так и было. Я целовался слишком страстно. Я сделал это неправильно. Я сам попросил об этом, и он почувствовал отвращение.

Только, похоже, отвращения у него не было. Только в конце он заявил, что мне пора домой.

Только я не гей! Эта мысль вспыхнула, как испорченная петарда, и погибла бесславной смертью.

Как я мог попросить гея потанцевать со мной на танцполе гей-бара и не быть геем?

Я был так смущен. И опустошен. И пуст.

И печален.

Я был готов к тому, что Эл высадит меня у обочины, но он припарковал свою машину, заглушил двигатель и подошел к моей двери, прежде чем я успел сообразить, как ее открыть. Он обнял меня за плечи, помогая подняться по дорожке.

Мне стало еще грустнее.

- Что это, черт возьми, такое? - спросил он, кивая на «Детройтскую ромашку».

- Произведение искусства. - Я нахмурился. - Оно слишком тяжелое, иначе я принес бы его в твой ломбард.

- Слава Богу. - Он сжал мой локоть. - Пойдем, милый. Давай, отведем тебя внутрь.

Он вошел в дом вместе со мной, все еще не отходя от меня, как будто он был моей матерью, что снова разозлило меня.

- Мне нужно в ванную, - сказал я, высвобождаясь и направляясь туда, не дожидаясь, что он скажет. Я предполагал, что он уже уйдет, когда я выйду. Мне действительно нужно было сходить в ванную, но я потратил время на то, чтобы ополоснуть лицо водой и почистить зубы, решив, что сразу отправлюсь спать. Затем, я на несколько минут присел на крышку унитаза, погружаясь в свое замешательство и страдание и давая Элу достаточно времени, чтобы выбраться.

Когда я вышел из ванной, машина Эла все еще стояла у обочины, но его не было ни на кухне, ни в гостиной. Я нашел его в своей спальне. Он стоял у моей кровати, держа в руках кольцо Стейси, и на его лице было странное выражение.

- Почему ты никогда его не приносил? Я мог бы дать тебе за него гораздо больше, чем за все эти кухонные принадлежности.

Я пожал плечами, глядя на кольцо в его длинных смуглых пальцах. Мне никогда не приходило в голову попытаться продать его. Почему-то я предполагал, что оно всегда будет ждать ее здесь.

Он положил кольцо на ладонь и взвесил его, словно проверяя на вес. Он посмотрел на меня снизу вверх. В его глазах была настороженность.

- Ты все еще любишь ее?

- Я не знаю. Я думал, что знаю, но... - Я пытался сбросить с себя туфли, что было значительно сложнее, чем обычно. Я позволил своим словам затихнуть, сосредоточившись сначала на одном, потом на другом.

- Но что? - подсказал он.

- Может быть, прошло много времени с тех пор, как я любил ее. - Мне пришлось держаться за изножье кровати, пока я снимал носки. - Мне нравилась та жизнь, которую мы должны были прожить.

- Что ты хочешь этим сказать?

Я не мог ответить. Я не мог рассказать ему о планах, которые мы со Стейси строили: о моей ветеринарной практике, о том, как она продает свои работы. О покупке дома. О рождении детей. О радости моей матери, когда она станет бабушкой. Утром поиграть в теннис с друзьями, а после обеда - коктейли. Мистер и миссис Хэннон. Обычная жизнь. Это то, чего Стейси всегда хотела.

- Пол?

Это было уже слишком. Пустота угрожала поглотить меня, и я сильно заморгал.

- Забудь, что я это сказал.

Он не ответил, а я не осмелился взглянуть на него. Я все равно не смог бы прочесть выражение его лица. Я стянул с себя рубашку и бросил ее на пол, затем штаны. Я хотел лечь в постель и поскорее покончить с этим днем. Я больше не хотел об этом думать.

Стейси всегда была той, кто заправлял постель. С тех пор, как она уехала, в ней не было порядка. Одеяла были свалены в кучу в изножье кровати. Разбирать их теперь казалось непосильной работой, поэтому я лег без них, в одних трусах, и постарался не думать о кольце в руке Эла или о том, что оно когда-то символизировало.

- Я так понимаю, ты собираешься спать.

- Да. - Может быть, когда я проснусь, я не буду таким неудачником.

Он долго колебался, потом спросил:

- А ты не боишься, что я начну к тебе приставать?

Я закрыл глаза и сказал себе, что резь в них - всего лишь следствие алкоголя. Это не имело никакого отношения к тому, что я был отвергнут после того, как выставил себя дураком на публике, перед Элом. К тому, чтобы быть отвергнутым Элом. Всеми в моей проклятой жизни.

- Не могу представить, что ты в таком отчаянии.

Он не ответил, но секунду спустя я почувствовал, как кровать зашевелилась.

Я открыл глаза и увидел, что он нависает надо мной, оседлав мои ноги, опираясь на левую руку, чтобы заглянуть мне в глаза. От того, что я там увидел, у меня перехватило дыхание.

- Так ты думаешь? Что я должен быть в отчаянии, чтобы хотеть тебя?

Его взгляд был такимпристальным, и я мог поклясться, что чувствовал тепло, исходящее от его тела. Бурундук отчаянно тараторил, но из-за алкоголя он казался очень далеким. Новый голос, однако, начал мурлыкать.

- Я терплю неудачу во всем, - сказал я, пытаясь вернуть нас на более привычную почву.

Он даже глазом не моргнул.

- Нет, не во всем.

- Я всегда на втором месте. Я не ветеринар, я секретарь ветеринара. Я второй кандидат Стейси. Я даже занял второе место в этом чертовом конкурсе на лучший дворик.

Он улыбнулся. Нежная теплота в его глазах облегчила боль в моей груди, и если бурундук все еще стрекотал, я его больше не слышал.

- Единственное, что с тобой не так, это то, что ты уверен, что с тобой что-то не так.

Я не ответил. Я мог только смотреть на него - на его смуглую кожу и мягкие, полные губы. Я сомневался, осмелюсь ли прикоснуться к нему. От одной мысли об этом у меня восхитительно и чувственно заныло внизу живота. На нем все еще была одежда, и мне вдруг больше всего на свете захотелось снять ее. Я подумал о том, каково это - чувствовать тяжесть его тела на себе, и от этой мысли у меня вырвался громкий стон.

Он улыбнулся. Правой рукой он коснулся моей щеки. Он провел большим пальцем по моим губам, и это пробудило что-то внутри меня. Что-то, что слишком долго дремало. Это разожгло кровь в моих жилах. Это причинило мне боль.

Он снова коснулся моих губ подушечкой большого пальца, и я всхлипнул.

- Ты чистый, милый и щедрый до невозможности.

Я мог бы возразить, если бы не был так сосредоточен на его ласках и взгляде. Он провел кончиками пальцев по моей шее, по ключицам, заставляя мое сердце учащенно биться. Медленно - очень медленно - он провел пальцами по центру моей груди.

- В тот день, когда мы ели замороженный йогурт, ты положил мне в рот ложку, и все, о чем я мог думать, было: «Если бы я поцеловал его сейчас, вот каким он был бы на вкус». - Он поцеловал меня в щеку. - Я был так близок к тому, чтобы поцеловать тебя тогда, но ты бы мне не позволил. - Он поцеловал меня в шею. - Ты даже не представляешь, как сильно я хочу тебя.

Я не понимал, как это могло быть правдой, но в тот момент мне было все равно. Его прикосновения были такими приятными. Я был полностью возбужден. Более того, я был уже пугающе близок к оргазму. Я не был уверен, как мне удалось так быстро перейти от слез к оргазму, но больше всего на свете я хотел увидеть, куда он меня заведет.

Он погладил мой живот кончиками пальцев.

- У тебя потрясающая кожа, такая гладкая и белая. Я всегда думаю только о том, как бы прикоснуться к ней. - Он наклонился и поцеловал меня в ключицу. - И пробовать на вкус. - С мучительной медлительностью он провел пальцем вниз по моему животу. - Ты даже мягче, чем я себе представлял.

Я снова застонал, сопротивляясь желанию выгнуть бедра навстречу ему. Так или иначе, ожидание было приятно. Он провел большим пальцем по моему пупку. Пытаясь справиться с волнением в паху, я плыл по волнам, пока у меня не осталось другого выбора, кроме как поддаться непреодолимому желанию прижаться к нему.

- Ты ни для кого не второй, Пол. По-моему, нет. Я думаю, ты прекрасен и внутри, и снаружи.

Он опустил руку ниже, задев пояс моих трусов, провел по бедру, щекоча чувствительное местечко, где бедро переходит в пах, и я задрожал. Это было похоже на наш первый поцелуй, только на этот раз это не было притворным. Это было настоящим. Или, по крайней мере, казалось настоящим, и я никогда, ни за что не хотел, чтобы это прекращалось. Внутри меня словно полыхал огонь, каждая ласка причиняла мне боль, каждая точка была чувствительнее предыдущей. Это было самое удивительное, что я когда-либо испытывал.

- Мне не следовало этого делать, - хрипло сказал он. - Только не тогда, когда ты так пьян.

Нет. Только не снова. Я резко открыл глаза, чтобы посмотреть на него, но выражение его лица погасило мой гнев. Боже, его глаза. Темные и страстные, но в то же время с намеком на сдержанность.

Я сдался.

- Пожалуйста, - прошептал я. - О боже, Эл. Пожалуйста.

Он обхватил мою эрекцию ладонью, и я ахнул. Эл улыбнулся и подмигнул мне.

- Кто сейчас в отчаянии?

В отчаянии? Боже, да, я отчаянно хотел, чтобы он дал мне больше. Он коснулся головки моего члена через трусы. Я вскрикнул, и в этот момент он поцеловал меня, нежно прикоснувшись своим языком к моему. Я обвил руками его шею и притянул к себе, грудь к груди, его бедро прижалось между моих ног, и я поцеловал его, как будто мог каким-то образом отдать ему все и стать таким, каким, по его словам, он меня видел.

Он прижался носом к моим губам, прервав наш поцелуй.

- Мне следовало бы заставить тебя подождать, пока протрезвеешь...

- Нет!

- Но ты не представляешь, как тяжело было ждать так долго. Я сотни раз думал о том, чтобы сделать это. - Его теплая рука двигалась по моему члену, переходя от ласки к хватке. - Мне кажется, что с тех пор, как мы встретились, я вообще ни о чем не думал, кроме как целовать тебя, пробовать на вкус, прикасаться к тебе, трахать тебя или позволять тебе трахать меня...

Я застонал, понимая, что не смогу продержаться больше ни секунды.

- Эл.

Он снова поцеловал меня, лишая дара речи, лишая самообладания.

Одно сильное движение.

Второе.

Это все, что требовалось.

Я кончил с силой, хватая ртом воздух, цепляясь за него, как за саму жизнь. Я забыл о прошедшем дне, о своих неудачах, обо всем, что привело меня сюда. Был только он, такой сильный и стройный, экзотический вкус его губ, грубая хватка его руки, когда он гладил меня во время оргазма, его нежные поцелуи на моих щеках, лбу и подбородке, пока я пытался отдышаться. Твердость его эрекции в джинсах, плотно прижатая к моему бедру.

Внезапно я осознал тот факт, что просто лежал. Что я кончил еще до того, как он разделся.

- Прости, - сказал я.

Он улыбнулся и поцеловал меня в нос.

- Не стоит.

Отблеск оргазма заставил меня вздрогнуть и вздохнуть. Я чувствовал себя вялым, тяжелым, пресыщенным и невероятно сонным. Даже мысли о том, что я проснусь в одних трусах, было недостаточно, чтобы заставить меня сделать что-то большее, чем просто устроиться поудобнее под его весом. Он обнял меня и вздохнул, уткнувшись мне в шею.

- Надеюсь, утром ты не возненавидишь меня за это.

УТРОМ я ненавидел кого угодно, но только не Эмануэля. Только того, кто изобрел «сок дьявола», более известный как ром.

Я проснулся около пяти, в голове у меня стучало, а в желудке было неспокойно. Эла не было, и это было хорошо, потому что меня рвало еще около часа, в конце концов, я сдался и спал на полу в ванной между приступами, так что мне не пришлось далеко отходить, чтобы закончить. Когда я проснулся в девять, рисунок коврика ванной отпечатался у меня на лице, и я потащил свою задницу обратно в постель.

В полдень я проснулся от звукового сигнала моего телефона, оповещающего о сообщении. Оно было от Эла.

Надеюсь, ты хорошо себя чувствуешь этим утром. Прости, что я не задержался, но не был уверен, захочешь ли ты, чтобы я был рядом. Надеюсь, ты не думаешь, что я воспользовался тобой, пока ты был пьян. Хотя я так и сделал. Позвони, если хочешь.

Последовало еще одно сообщение.

Моджо передает привет и говорит, что она вовсе не использовала тебя в своих интересах, так что не вымещай на ней свое отвращение ко мне.

Я снова улыбнулся, хотя при этом прикусил внутреннюю сторону щеки, пытаясь подавить расстройство желудка, которое не имело ничего общего с выпитым ромом. Я чувствовал, что должен ответить, но не знал, что сказать. Сказав себе, что придумаю что-нибудь позже, я положил трубку и пошел на кухню посмотреть, что бы такое съесть.

Но когда я рылся в своих шкафчиках, набитых едой, а не бесполезными приборами, я вспомнил прошлую ночь. Вспомнил, как Эл улыбался мне. Как он танцевал со мной. Я вспомнил его прикосновения, вкус его поцелуев и чудесное ощущение от пребывания в его объятиях. Я вспомнил, как он прикасался ко мне и говорил, что я прекрасен внутри и снаружи. Я вспомнил, что чувствовал себя потрясающе. Почитаемым. Любимым.

Это чувство было несколько смягчено осознанием того, что именно я сделал и с кем. В частности, то, что этот человек был мужчиной.

После душа я встал перед зеркалом в ванной и посмотрел себе в глаза. Бурундучья часть моего мозга снова включилась в работу, без умолку болтая о том, что это не имеет значения, что я был пьян, что все это просто ерунда. Только теперь тот другой голос не шептал у меня в голове. На самом деле он ничего не говорил, но и не был приглушенным. Он отодвигал бурундука все дальше и дальше в прошлое, вызывая воспоминания, которые были старше, чем те, что были прошлой ночью. О поцелуе с соседским мальчиком Дином. О том, как учащенно забилось мое сердце, когда он дышал мне в шею. О том, как я увидел парней в раздевалке, завелся и испугался.

О том, как мама Дина застукала меня с рукой на моем члене, о ее криках, о том, как я умолял ее не говорить моей маме. О том, что после этого я больше никогда не увижу Дина.

О том, как меня соблазняли парни в колледже, но меня спасла Стейси и ее готовность направлять мою жизнь. О том, что чем дольше я был со Стейси, тем меньше я вообще думал о парнях, пока не перестал даже вспоминать, нравились ли они мне когда-нибудь.

Я уставился на себя, и на меня снизошло странное озарение, или, по крайней мере, что-то похожее на него, что-то похожее на то тревожное чувство, которое я испытал, прочитав сообщение Эла, и, как и тогда, я не мог выразить это словами. Потому что дело было не в словах. В чувствах. В желании. В боли.

В нужде.

Это чувство вынесло меня из дома к машине, которая, казалось, знала, что должна была отправиться в «Такер ломбард», потому что именно там я и оказался. Ломбард был закрыт, но чувства увлекли меня в обход, к двери, через которую можно было подняться только в его квартиру.

Только когда я услышал, как Моджо возбужденно лает, а Эл, спускаясь по лестнице, о чем-то воркует с ней, я вспомнил, что собирался позвонить ему, а не приходить без предупреждения в субботу днем, поэтому, когда он открыл дверь, я застыл от страха, унижения и той же пустоты, которую помнил сквозь алкогольный туман, когда он сказал, что должен отвезти меня домой.

- Пол. - Это было все, что он сказал, и он казался удивленным, но не слишком обрадованным, увидев меня. Определенно, настороженным.

Я все еще не мог говорить. Я хотел, чтобы он улыбнулся, подразнил меня, потому что он всегда так делал. Но сейчас этого не произошло. Он просто смотрел на меня настороженно, непроницаемо. Губительно.

Я приехал сюда, веря, что это будет как момент из кино, когда он заключит меня в объятия, и мы поцелуемся, и все получится. Самое странное, что я чувствовал, что эта возможность таится где-то внутри нас, вот только никто из нас не был готов совершить такой прыжок. Или, может быть, я был единственным, кто мечтал о дешевых эффектах. Может быть, он надеялся, что я куплюсь на подсказку и уйду.

Однако прошлой ночью он хотел меня. Это все, что я помнил. Он хотел меня этим утром. Но, стоя здесь и глядя на него со всей его настороженностью, было так легко поверить, что он пришел в себя. Или что я уже умудрился все испортить, даже не успев разобраться в себе.

Не помогло и то, что я все еще не знал, как сказать, что я чувствовал, чего хотел. Так как мне больше нечего было предложить, я сказал:

- Нам нужно поговорить.

Эл кивнул с тем же выражением лица.

- Вероятно, да. - Он открыл дверь.

Он повернулся и направился вверх по лестнице, Моджо следовала за ним по пятам.

Я последовал за ним, забыв, что у меня когда-либо было похмелье, и отчаянно мечтая о бутылке рома.

Глава 23

С ТЕХ пор, как Эл отправил эти сообщения, он нарезал круги по комнате, грозя проделать дырки в половицах, одержимо проверяя свой телефон, чтобы убедиться, что звонок включен, что звонок все еще работает, что телефон работает, и точка, что он достаточно громкий, чтобы его было слышно даже в спальне, если он зазвонит, и, самое главное, что Пол не звонил и не писал ему, и он пропустил это сообщение.

Оказавшись наверху, он принялся возиться с Моджо, надеясь, что Пол не видит, как он взволнован. Была ли его паника вызвана тем, что Пол застал его врасплох, появившись у его двери вместо того, чтобы написать смс, или тем, что он произнес три самых зловещих слова во вселенной - нам нужно поговорить - Эл не мог сказать. Все, что он знал, это то, что он не может унять дрожь в руках и бешеный стук сердца. Может быть, по телефону было бы так же. Может быть, так было всегда. Может быть - на самом деле, никаких может быть - ему вообще не следовало открывать эту банку с червями.

За исключением того, что он знал всем своим существом, вплоть до подошв ботинок, что сделал бы все это снова, не задумываясь, даже если Пол поцелует его на прощание, даже не поцеловав по-настоящему.

Пол, как он понял, до сих пор ничего не сказал. Оглянувшись, чтобы проверить, он увидел, что его гость подпирает стену возле маленького обеденного стола в углу комнаты, которая служила ему гостиной и местом для приготовления и приема пищи. Пол выглядел таким же испуганным, как и Эл, и взглядом умолял его прекратить этот разговор.

Эл шумно выдохнул и скорчил гримасу. Какого черта он стал бы потворствовать Полу, отпуская его на свободу. Он плюхнулся в угол дивана и жестом попросил Моджо запрыгнуть к нему на колени, что было бесполезно, поскольку она уже была на полпути к нему.

- Присаживайся. Расскажи мне, что у тебя на уме.

Единственными свободными местами были кресло с откидной спинкой, которое находилось практически за спиной Эла, когда он сидел, и другой конец небольшого дивана, который он уже занимал. Его чертовски расстроило, когда Пол решил отодвинуть стул от стола.

- Я… Прости. Знаю, ты просил позвонить.

- Все в порядке. - Эл улыбнулся, чувствуя что-то странное и вызывающее запор. Он сдался и сосредоточился на поглаживании за ушами Моджо. - Итак. Ты сказал, что нам нужно поговорить.

Он практически физически ощущал, как Пол испытывает дискомфорт, распространяющийся по всей комнате.

- Я... да. Думаю, надо? Насчет прошлой ночи? Я... - Он запнулся на мгновение, и когда Эл сдался и поднял взгляд, лицо, шея и уши Пола были красными. - А может, и нет. Может, для тебя это было нормально и не имело большого значения. - Глаза Пола не были закрыты, но он так пристально смотрел в какую-то точку на полу, что Эл подумал, что к концу разговора там, скорее всего, появится дыра. - Для меня это было очень важно.

Черт. С тяжелым вздохом Эл отодвинул Моджо и подался вперед на диване, упираясь локтями в колени.

- Это важно и для меня тоже. Только, похоже, это тебя расстроило, так что извини. Как я уже говорил прошлой ночью, ты был пьян, и я знал, что не нужно так делать. Прости.

- Нет. - Пол быстро, настойчиво поднял взгляд, а затем опустил его в пол, заливаясь новой волной румянца. - Я имею в виду... - Он начал теребить свои пальцы, дергая их и сгибая так, что Эл приготовился услышать хруст костей. - Я был пьян. Очень пьян. Но, думаю, я все помню. В том числе и то, как ты пытался отвезти меня домой и... - Теперь его глаза закрылись, и, казалось, у него перехватило дыхание.

- Прости меня, - прошептал Эл, чувствуя себя дерьмом и беспомощным.

Пол рассмеялся странным, вымученным смехом.

- В... в том-то и дело. Я не уверен, что я такой.

Тяжесть страха, нависшая над Элом, замерла и слегка рассеялась.

- О?

Пальцы снова начали сгибаться.

- Я думал об этом весь день. Пытался. В основном я чувствую растерянность, панику и что-то еще, что я не знаю, как описать, кроме того, что именно из-за этого я оказался здесь. Я имею в виду, я думал, что покончил с этим. Я не думал об этом. Очень, очень долго.

- Думал о чем?

Пол чуть не вспотел.

- Быть... быть... - Эти пальцы никогда не остановятся.

- Геем? - Закончил за него Эл.

Пол покачал головой, затем остановился, как будто был сбит с толку.

- Да, ну, я имею в виду, я не уверен, что я такой. Я имею в виду, полностью. Не то чтобы мне приходилось уговаривать себя заняться сексом со Стейси.

Элу хотелось бы больше никогда не слышать имени этой женщины. Особенно когда речь заходит о сексе с Полом.

- Ну, Кинси не на пустом месте добился успеха.

Пол кивнул, слегка покраснев.

- Я имею в виду, у меня и раньше были парни. Ну, один. Вроде. Один парень, одна девушка. Думаю, для меня это никогда не имело большого значения - меня всегда привлекали оба пола. Но с женщинами быть легче.

Сдерживаясь от комментариев о том, через какой ад Стейси заставила Пола пройти, Эл стоял неподвижно и ждал. Пол, однако, просто сгорбился, его дыхание стало быстрым и неглубоким. Эл сдался и передвинулся на край дивана, потянувшись к Полу, но остановился, едва не коснувшись его колена.

- Пол.

Пол продолжал:

- Иногда я задаюсь вопросом, насколько жизнь со Стейси была простым выходом из положения. Сейчас это кажется глупым, таким же глупым, как и все остальное, что я пытался делать, притворяясь тем, кем я не являюсь. У меня даже нет какой-то веской причины, например, что мои родители - религиозные фанатики, которые протестуют против геев или чего-то в этом роде. Даже не близко. Это просто… быть с мужчинами всегда было небезопасно. И я не испытывал ненависти к девушкам. Я никогда не садился и не рассуждал об этом, но, думаю, какая-то часть меня решила, зачем поднимать шум? Зачем усложнять жизнь? - Он крепче сжал руки, все его тело напряглось, а голос повысился. - Теперь все это проснулось, все те старые чувства, которые, как я думал, я подавил. Они все здесь, и я не хочу быть таким, не хочу усложнять, но я не хочу говорить «нет», и ты, наверное, думаешь, что я идиот, которым я и являюсь, но я не могу это отключить, я не хочу пытаться, и это было потрясающе, и я хочу сделать это снова, но я...

После Ты, наверное, думаешь, что я идиот, Эл начал двигаться. После Я не хочу пытаться, он опустился на колени перед Полом, который учащенно дышал и говорил быстро, как диснеевский бурундук. Но на его Я хочу сделать это снова он позволил себе на мгновение насладиться этими словами, а затем взял лицо Пола в ладони и прервал поток болтовни поцелуем.

Это был нежный, медленный поцелуй, призванный смягчить Пола и, возможно, вернуть ему немного воздуха в легкие, вместо того чтобы выплеснуть все это потоком слов, но так продолжалось недолго. Пол всхлипнул, положил дрожащие руки на плечи Эла, и тот застонал в ответ, приоткрыв губы Пола, чтобы углубить поцелуй.

- Я остановлюсь, если ты хочешь, - прошептал он, опуская руки на талию Пола. - Просто скажи мне, чего ты хочешь.

- Я не знаю. - Пол крепко прижался к Элу, его тело явно не страдало от нерешительности. - Я просто… Я просто... я...

Эл поцеловал Пола в подбородок.

- Это я. Хорошо? Я не собираюсь причинять тебе боль, и я не собираюсь смеяться. Скажи мне, чего ты хочешь. Что тебе нужно. - Он снова уткнулся носом в этот сладкий, мягкий рот. - Позволь мне сделать это для тебя.

Было слышно, как Пол сглотнул.

- Прости. Я чувствую себя маленьким ребенком. Наверное, я и говорю как ребенок. Это не может быть привлекательным.

- Я заверяю, что ты очень привлекательный. И совсем не похож на ребенка. - Эл запустил пальцы за пояс Пола и замер. - Мы можем просто поговорить. Мы можем делать столько или так мало, сколько тебе захочется. Я не хочу, чтобы ты чувствовал, что я тебя к чему-то подталкиваю. Я уже сделал этого более чем достаточно.

Взгляд Пола остановился на Эле, нерешительный и горячий одновременно.

- Может быть… может быть, я хочу, чтобы меня подтолкнули.

Эл позволил себе на мгновение насладиться и этим тоже. Затем он усадил Пола к себе на колени, отодвинул стул и поцеловал Пола, не сдерживаясь, в то же время с явной целью, повалив его на пол.

Отчаянные вздохи Пола и его цепляющиеся руки подстегивали его.

- Да. - Эл не мог понять, к чему он хочет прикоснуться в первую очередь, поэтому продолжал двигать руками, раздвигая одежду, ища кожу. - Я хочу тебя сейчас. Скажи мне, что это зашло слишком далеко, Пол. Скажи мне прямо сейчас.

- Нет. Я хочу получить все это.

Вспомнив ошеломленный, испуганный взгляд, которым его наградили у подножия лестницы, Эл мысленно вычеркнул несколько занятий, несмотря на то, что сказал Пол.

- Я не хочу, чтобы ты потом сходил с ума. - У него перехватило горло, чтобы защититься, но он преодолел препятствие и продолжил: - Потому что я не просто хочу заняться с тобой любовью сегодня. Я хочу быть с тобой, Пол. - Это было все, что он смог выдавить из себя. Он вернулся к поцелуям шеи Пола.

Пол выгнулся навстречу ему, наклонив голову, чтобы облегчить задачу.

- Как... парень?

Потребовалось три глотка, чтобы проглотить комок в горле.

- Если это то, чего ты хочешь. - Когда Пол напрягся, у него заболела спина. - Или что-нибудь еще. Или ничего. Все, что ты захочешь.

У Пола перехватило дыхание.

- Я… может быть? Это... Я не могу сказать это даже самому себе, не впадая в панику. Я даже не думаю, что смогу сказать, кто я такой... что это значит... вслух. - Он прислонился лбом к Элу. - Не думаю, что сейчас я был бы хорошим парнем.

Но, может быть, позже. Эта идея одновременно испугала и взволновала Эла. Он поднял голову и улыбнулся Полу.

- Не торопись с этим.

- Я не могу поверить, что ты хочешь меня, - шептал Пол между горячими поцелуями.

И в этом был корень всего. Вся невежественность Пола, то, что он не видел поступков Эла такими, какими они были на самом деле, сводилась к тому, что жизнь настолько его подкосила, что он даже представить себе не мог, что кто-то увидит в нем что-то хорошее.

- О, да. - Если бы Эл мог мурлыкать, он бы это сделал. - Позволь мне показать тебе, насколько сильно я хочу.

Глава 24

Я СОБИРАЛСЯ заняться сексом.

С мужчиной.

С Элом.

Эта мысль продолжала крутиться у меня в голове, как шарикоподшипник, пока он толкал меня назад в свою спальню, целуя всю дорогу так, словно мог набрать воздуха, только прикасаясь к моему рту. Я чувствовал смятение, хотел дать ему все, что он хотел, отчаянно нуждался в этом, но в то же время паниковал. Я не был точно уверен, что это было, но я был на каком-то перекрестке, большой крест посреди моей личной дороги, внезапно уводящий меня в направлении, в котором я никогда раньше не был. Я был совершенно уверен, что мы зайдем дальше, чем я даже думал о том, чтобы пойти с Дином. Я хотел пойти туда. В моей голове по-идиотски крутилась тема из «Звездного пути»: Смело идти туда, где еще не бывал ни один Пол.

Эл может трахнуть меня. Эл может засунуть свой член мне в задницу.

От одной мысли об этом мои конечности дрожали от желания, а внутренности сжимались от страха.

Он потянул за подол моей рубашки, отчего мой живот сжался и задрожал. Я ахнул, когда его пальцы скользнули по моей коже, когда он стягивал одежду. Когда я ошеломленно посмотрел ему в глаза, то увидел в них отражение своего собственного вожделения.

Он действительно хотел меня. Эта мысль ошеломила меня. Я протянул руку, чтобы коснуться его лица, почти боясь, что он исчезнет при прикосновении.

Резкий лай разрушил чары, и Эл, посмотрев вниз, рассмеялся, а затем отстранился, чтобы присесть на корточки и погладить Моджо.

- Привет, милая. Позволь папочке проявить немного любви, хорошо?

Моджо продолжала нетерпеливо лаять, и мое вожделение угасло настолько, что логика взяла верх.

- Дай ей любимую игрушку, что-нибудь такое, чем она будет занята.

Эл скорчил гримасу, затем подошел к своему шкафу и порылся на полках. Он вернулся с потрепанными кроссовками, которые заставили Моджо чуть ли не плясать от радости. Бросив их в гостиную и понаблюдав, как Моджо бежит за ним, он закрыл дверь спальни.

- Вижу, мне придется чаще покупать обувь, если я хочу регулярно заниматься сексом.

От регулярных занятий сексом у меня что-то странно сжималось в груди, но я старался не обращать на это внимания.

- Найди ей какую-нибудь особенную игрушку и давай ее только тогда, когда хочешь, чтобы она оставила тебя в покое.

Эл снова заключил меня в объятия, одной рукой теребя пояс моих джинсов.

- Мне понадобится целый арсенал специальных игрушек, чтобы часто оставаться с тобой наедине.

Я не знал, что с этим делать, поэтому придвинулся ближе, моя обнаженная грудь коснулась его рубашки. Я хотел, чтобы она исчезла, чтобы между нами ничего не было, и потянул его за подол, разочарованно обнаружив, что он заправлен в джинсы. Усмехнувшись, он отпустил меня ровно настолько, чтобы стянуть с себя рубашку.

Наши тела соприкоснулись, его темная кожа против моей светлой. У меня было мгновение, чтобы оценить контраст, прежде чем вожделение взяло верх, и в этот момент он мог бы побагроветь, но мне было бы все равно. Я был слишком занят, атакуя его рот и укладывая нас задом наперед на кровать.

Я чувствовал хаос, был захвачен и поглощен тем, что мы делали, и в то же время боялся этого. Ты станешь геем, если сделаешь это, предупредил бурундук. Если ты позволишь ему трахнуть тебя, пути назад не будет. Ты станешь геем.

Я хотел поспорить с этой оценкой, потому что отсюда мне были видны логические прорехи, но логика никогда не брала верх над бурундуком, а та часть меня, которая могла бы возразить, была слишком занята тем, что приподнимала бедра, чтобы Элу было легче избавиться от моих джинсов. Я лежал голый на кровати, тяжело и учащенно дыша, любуясь прекрасным видом Эла, нависшего надо мной. Он не был волосатым, за исключением восхитительной дорожки, ведущей к его члену, который был коричневым, возбужденным и жаждал встречи со мной. Я почувствовал его запах, резкий, слегка потный мужской запах, который напомнил мне о раздевалках. Я вспомнил, как мой лучший друг жаловался на вонь, вспомнил, как подумал, что на самом деле это довольно вкусно, но, очевидно, мне лучше оставить эту мысль при себе. Теперь этот запах вернулся: немного пота, немного специй, немного чего-то неопределимого, от чего у меня закружилась голова.

Эл улыбнулся мне, наклонился вперед, и запах ошеломил меня настолько, что я закрыл глаза и открыл рот, чтобы беззвучно вдохнуть, ощущая его в воздухе. Но только на секунду, потому что затем его губы нашли мои, и интенсивность его поцелуя стала толчком, который отправил меня в царство одних только ощущений. Он двинулся вниз, и ощущения приобрели новое значение. Он не колебался. Просто направился прямо к моему члену и глубоко всосал меня.

Мне потребовалось некоторое время, чтобы сориентироваться. Чтобы убедить себя, что я не собираюсь терять самообладание прямо здесь и сейчас. Я приподнялся на локтях, в растерянности наблюдая, как его темноволосая голова наклоняется надо мной вверх-вниз, снова и снова, пока, наконец, я в отчаянии не схватил его за волосы.

- Остановись, или я кончу, - прошептал я.

Он улыбнулся, и этот жест сам по себе чуть не вывел меня из себя.

- Я думал, в этом и была идея.

Бурундук что-то быстро забормотал в ответ, но на этот раз я отмахнулся от него сам.

- Я хочу большего.

То, как потемнел взгляд Эла, заставило меня вздрогнуть.

- Насколько большего?

- Всего. - Собрав все свое мужество, я сказал: - Я хочу, чтобы ты трахнул меня.

Почему он казался удивленным? Я бы съежился, но он явно тоже горел желанием.

- Ты не обязан этого делать.

- Я хочу, - заверил я его, хотя моя задница сжималась при одной мысли об этом.

Он быстро поцеловал кончик моего члена, посасывая его, и улыбнулся.

- Знаешь, у гей-скаутов нет значка за анальный секс. Это не делает тебя ни лучше, ни хуже.

- Я знаю, - сказал я, но слишком поспешно, потому что на самом деле не знал.

Должно быть, правда отразилась на моем лице, потому что он подвинулся, чтобы лечь рядом со мной, и оперся на локоть, пока говорил.

- Некоторые парни живут ради этого. Некоторые отказываются делать это когда-либо. Некоторые хранят это как своего рода обряд посвящения в отношения. Некоторые делают это в задней комнате бара.

- А что делаешь ты?

Боже, как же мне нравилась эта кривая улыбка.

- Всего понемногу, кроме задней комнаты бара.

Это здорово, решил я. Как бы ни было захватывающе побывать в задней комнате бара в теории, я не был уверен, что справлюсь с этим на практике.

- Чем бы ты хотел заняться прямо сейчас? И не говори, что все, что хочу я, - быстро добавил я, потому что знал, что именно это он скажет мне, если я не запрещу.

Казалось, он какое-то время обдумывал варианты, лениво поглаживая мое бедро. Наконец, его взгляд встретился с моим, эти красивые темные глаза были открытыми и честными, более открытыми, чем я думал, что когда-либо видел.

- Я хочу тебя. Я хочу трахнуть тебя. Я хочу, чтобы ты трахнул меня. Я хочу ласкать тебя, пока ты не кончишь на мои простыни. Я хочу потереться вместе в душе. Я хочу посмотреть, как ты мастурбируешь. Я хочу, чтобы ты подрочил на мой член. Я хочу, чтобы ты отсосал мне. Я хочу снова отсосать тебе. Я хочу заняться с тобой сексом в кресле. Я хочу заняться с тобой сексом в постели, лицом к лицу. Я хочу войти в тебя сзади. Я хочу, чтобы ты вошел в меня сзади.

Забудьте о минете. Я чуть не кончил, просто слушая его.

- Все это звучит заманчиво, - прошептал я.

Но Эл еще не закончил. Он продолжал говорить, и если я думал, что для первого монолога он был открыт, то для следующего он как будто снял кожу с груди.

- Я хочу лежать с тобой в постели и слушать, как над горами шумит ливень. Я хочу узнать, что ты ешь на завтрак. Я хочу, чтобы ты зашел в ломбард, потому что хочешь меня увидеть, а не потому, что у тебя есть какое-то дерьмо твоей бывшей, которое ты хочешь выкинуть. Я хочу поужинать вместе и разделить десерт, а потом вернуться домой и провести всю ночь, занимаясь любовью. Я хочу проснуться и не думать о том, смогу ли я, наконец, увидеть тебя.

Я уставился на него, распознавая тихий ужас, скрывающийся за его признанием, потому что чувствовал его в себе, хотя и не совсем понимал, почему.

- Нет, ты не хочешь, - сказал я, наконец.

Он снова расслабился, развеселившись.

- Думаешь?

Я не был расслаблен. На самом деле, я запаниковал еще больше.

- Ты говоришь, что хочешь встречаться со мной. Почему?

- Я пытаюсь решить, оскорбляешь ли ты себя, или меня, или обоих, предполагая, что я не хотел бы встречаться с тобой. Или это твой способ вежливо сообщить мне, что ты хочешь трахнуть меня, но не хочешь ничего более серьезного?

Я так сказал? Я понятия не имел.

- Как? - Спросил я, запинаясь. - Когда это случилось?

- Ты шутишь? Я хотел тебя все это время. С того самого дня, как мы встретились.

Я покачал головой, приподнимаясь, чтобы посмотреть ему в лицо.

- Ты не мог хотеть.

- Я хотел. Я даже придумал эту глупую ложь о том, что могу брать у тебя только одну вещь в день, чтобы ты продолжал приходить.

Я покраснел, внезапно вспомнив то, что он говорил, счастье, которое я увидел на его лице, когда входил в его ломбард. Но все равно, казалось нереальным, что я мог быть источником этого счастья.

- Во мне нет ничего особенного. А как парень я вообще никудышный. У меня никогда не было мужчины. А кто-то, вроде тебя... - Я не знал, как закончить это предложение, чтобы оно не прозвучало жалко.

Забравшись на меня, Эл повалил меня обратно на матрас, потирая наши обнаженные члены друг о друга, возвращая их к полноценной жизни.

- Кто-то вроде меня хочет трахнуть тебя, а еще он хочет провести с тобой время. Как мы уже делали, но без оправданий, просто признавая, что мы хотим этого, потому что нам это нравится. Думаешь, ты справишься с этим?

Я сглотнул, ошеломленный.

- Но… ты действительно хочешь меня? Всего меня целиком?

- Да, черт возьми, хочу. Я безумно хочу тебя. - Он скользнул рукой по моему боку, по бедру. - Боже, я так сильно хочу тебя, что у меня кружится голова. - Его поцелуи на моей шее стали более настойчивыми. Более требовательными. - Скажи мне, что я захожу слишком далеко. Скажи мне прямо сейчас.

- Нет. Я имел в виду то, что сказал. Я хочу всего этого. - Мои руки легли ему на плечи, и я впился ногтями в его кожу, прижимаясь к нему. Эта мысль все еще пугала меня, и я не мог больше произносить слово «трахаться». Но он хотел меня, действительно хотел так, как, по-моему, никто другой никогда не хотел. Я не просто хотел слышать эти слова. Я хотел их почувствовать. Я хотел, чтобы его желание поглотило нас обоих. - Пожалуйста, - заставил я себя сказать, - займись со мной любовью.

Он рассмеялся.

- Раз уж ты так вежливо просишь...

Мы терлись друг о друга, выгибаясь друг к другу, целуясь все сильнее и сильнее, пока оба не начали задыхаться и не были на грани оргазма, и в этот момент он перевернул меня и ответил на мой вопрос о том, что он имел в виду, под траханием меня. Оказалось, он имел в виду, что он стоит на коленях позади меня, раздвигает мои ягодицы и поочередно лижет мою дырочку и трахает ее своим языком. Я и понятия не имел, что это может быть так приятно. Прежде чем мы закончили, я сорвал простыни с его кровати до матраса, скомкал их в кулаках и покрыл потом. Он не дал мне кончить, сжав мои яйца ровно настолько, чтобы оргазм отступил, и когда я превратился в желе, он перевернул меня, потянулся за чем-то на своей кровати и накрыл мой рот еще одним поцелуем.

Я никогда ничего не вводил в себя, поэтому его скользкий палец стал для меня настоящим шоком, настолько сильным, что я прервал поцелуй. Наши взгляды встретились, когда он осторожно, но настойчиво ввел в меня один палец.

Голос Эла был хриплым и грубоватым, когда он спросил:

- Хочешь, чтобы я остановился?

Да. Нет. Я закрыл глаза и схватил его за плечи.

- О Боже. - Его палец замер, и я бессмысленно потянулся за ним. - Пожалуйста, - прошептал я.

Его рот снова нашел мой, на этот раз ненадолго, прежде чем исследовать мой подбородок и шею, отвлекая меня, пока он продолжал входить и выходить из меня. Я вцепился в него, задыхаясь и что-то бормоча, особенно когда почувствовал дополнительное напряжение и понял, что он добавил еще один палец.

Его пальцы двигались внутри меня, ощущение было таким странным и эротичным одновременно, что я мог только лежать, впитывая его движения и отталкиваясь от них, пытаясь принять его глубже. Иногда он задевал что-то глубоко внутри меня, посылая по моему телу легкие волны удовольствия, такие сильные, что у меня сводило челюсть. Простата, рассеянно подумал я, а затем начал задыхаться и стонать - его имя, имя Бога, имя того, кто готов был слушать. Ощущение, что в меня проникли, испарилось, и я познал только удовольствие, жажду большего.

Когда мы оба были в отчаянии, он отстранился и направился в ванную. Это сбило меня с толку, пока он не появился оттуда с маленьким пакетиком из фольги в руке, который он поднес к глазам и, прищурившись, несколько раз перевернул его. В конце концов, он остановился, с облегчением опустив плечи, и вернулся ко мне. Заметив мой недоуменный взгляд, он смущенно поджал губы.

- Проверял срок годности, - признался он.

Не знаю, почему это заставило меня улыбнуться.

- У нас все в порядке?

- Еще как, - ответил он, облачаясь в латекс.

Хотя я думал, что уже привык к тому, что у меня в заднице что-то есть, когда я почувствовал головку его члена у своего входа, я все равно замер, затаив дыхание. Эл поймал мой взгляд.

- Ты можешь попросить меня прекратить.

Я покачал головой.

- Я не хочу, чтобы это прекращалось.

Он поцеловал меня и легонько толкнулся внутрь. Я закрыл глаза, тихо ахнув, и приподнял бедра, чтобы принять его глубже, и он принял это приглашение. Дюйм за дюймом он овладевал мной, пока я не почувствовал его пах на своей коже, его член полностью не вошел в меня.

Я больше не был девственником.

Сначала он брал меня осторожно, двигаясь медленно, давая мне привыкнуть к нему, время от времени наклоняясь, чтобы поцеловать меня, подразнить мои соски. Однако еще до того, как я начал притягивать его к себе, он начал терять самообладание, и в те моменты, когда я еще не поддался своему желанию, я почувствовал, как он скользнул в свое - впервые, по-настоящему, за исключением того момента, когда он признался, что хочет встречаться со мной. Я наблюдал, как Эл Розал отбросил свой цинизм, самоконтроль и даже вежливость и просто отдался сексу со мной, больше не доставляя мне удовольствия, а получая свое собственное.

Каким-то образом, это заставило меня почувствовать себя в достаточной безопасности, чтобы сделать то же самое. Я перестал думать о том, что происходит и что это значит. Я взял свой член в руку, и когда Эл кончил, я последовал за ним.

У меня был секс с мужчиной. С Элом. Я улыбнулся про себя, когда меня охватила послесексуальная нега.

Я не мог дождаться, когда смогу сделать это снова.

Глава 25

НЕСКОЛЬКО часов спустя Эл лежал в темноте без сна, наблюдая за спящим Полом.

У них был просто потрясающий день вместе. Они не выполнили все, что было в сексуальном списке Эла, но добились серьезного прогресса. Он целый месяц возбуждался в душе, просто думая о том, чем они могли бы заняться, и его кресло теперь официально стало эрогенной зоной. Вероятно, в обозримом будущем у него так же будет стояк от закусок на вынос.

Он все еще испытывал приступ паники всякий раз, когда думал о других вещах, в которых признавался, и тот факт, что Пол никогда конкретно не говорил:

«Почему бы и нет, я бы с удовольствием встречался с тобой, и разве ты не прелесть, что спрашиваешь об этом», или что-то даже отдаленно похожее на признаки этого, не помогали в его случае. Он не знал, откуда это взялось, но ему хотелось вернуть разговор в прежнее русло. Он чувствовал себя слишком уязвимым.

Этого не должно было случиться. Разве Денвер не указал ему на то, что он рискнул своей жизнью в игре, которую не мог выиграть? Разве не такой ситуации он всегда клялся избегать?

Шорох и прикосновение шерсти к пальцам ног были единственным предупреждением, прежде чем что-то теплое и шершавое коснулось его ног.

- Иди сюда, девочка, - прошептал Эл, и Моджо тут же подбежала, чтобы лизнуть его в лицо.

Эл закрыл глаза, откинулся на подушку и отдался ее заботам.

Глава 26

Я ГЕЙ.

Эти слова звучали в моей голове весь остаток выходных. В понедельник я проснулся рано, голова все еще кружилась. Это было великолепное утро, и я решил пройтись до офиса пешком. Я заскочил в «Мокко Спрингс» и купил сэндвич с яйцом и латте, которые съел на улице за одним из столиков на тротуаре. И все это время я мог думать только о том, что я гей.

Я не знал, пытался ли я привыкнуть к этому или что-то в этом роде. Я все еще не был до конца уверен, кем я был - геем или би? Я не знал, и не был уверен, что это имеет значение. От этой мысли у меня больше не было ощущения, что под ложечкой у меня образовалась большая дыра, но по-прежнему было ощущение, что мое горло застряло вместе с сердцем, которое билось так сильно, что чуть не выскакивало из ушей. Все, что я знал, это то, что я чувствовал себя странно, как будто проснулся в новой коже. Или с какой-то новой открытой дверью, впускающей ветерок, который то возбуждал меня, то заставлял паниковать.

Я гей. Или би. Или что-то в этом роде.

Я гей.

Я вошел в офис. Ник стоял за стойкой, что-то проверяя на моем компьютере. Увидев меня, он улыбнулся.

- Привет, Пол. Как у тебя дела в этот прекрасный понедельник?

- Я гей, - ответил я.

Вслух. Я произнес это вслух. Я замер, сердце так сильно забилось, что я подумал, что сейчас потеряю сознание.

Ник несколько раз моргнул, затем подмигнул мне с широкой улыбкой.

- Поздравляю. - Он повернулся обратно к монитору. - Просто напечатай кое-что, а потом я уйду от тебя.

В конце концов, я смог двигаться, но мои ноги были как ватные, когда я подошел к стойке.

- Извини. Я... я не знаю, зачем я это ляпнул.

- Я думаю, что еще немного болтовни пошло бы тебе на пользу. Особенно в таких важных вещах, как это. - Он нажал несколько клавиш и встал, потягиваясь и с гримасой глядя на часы. - Брук уже звонила. Наверное, мне следовало бы немедленно уволить ее, но... - Его взгляд скользнулпо мне. - Ну, честно говоря, я хотел поговорить с тобой, прежде чем что-то предпринимать.

Я все еще не оправился от своего признания и не мог угнаться за такой резкой сменой темы разговора.

- Со мной?

- Да, с тобой. - Он прислонился к картотеке и бросил на меня почти осуждающий взгляд. - Я ждал, что ты сам это предложишь, но, очевидно, тебя нужно немного подтолкнуть. Что ты скажешь на то, чтобы занять место Брук?

- Конечно. Я никогда не против подменить ее.

Уголки улыбки Ника приподнялись.

- Я имею в виду, занять ее место навсегда. Не хотел бы ты стать моим ветеринарным техником?

Я почти уверен, что у меня отвисла челюсть.

- Я?

- Да, ты. Я знаю, что у тебя степень бакалавра и ты, по крайней мере, учился на ветеринара. Получение степени бакалавра в дополнение к этому может показаться странным шагом в сторону, но я уверен, что ты справишься. Если тебя не устраивает студенческий кредит, мы можем договориться о каком-то авансе или я могу помочь тебе с получением стипендии. - Когда я потерял дар речи, он рассмеялся и подтолкнул меня локтем. - Давай, скажи «да». Я не хочу нанимать еще одного парня. Я хочу нанять тебя.

Я не знал, что сказать. После того, как Эл сказал мне - и показал - что он хочет меня, и теперь Ник предлагает не просто нанять меня в качестве технического специалиста, но и помочь мне вернуться к получению официального диплома, я задумался, не сплю ли я. Не успею я опомниться, как выиграю конкурс на лучший газон. Это была не моя жизнь. Со мной такого не случалось.

И все же, похоже, что, по крайней мере, на данный момент, это случилось.

- Ладно, - сказал я, наконец, и Ник хлопнул меня по спине.

- Отлично. Размести объявление о приеме на работу нового администратора, и как только мы найдем тебе замену, сможешь приступить к серьезному обучению персонала. А пока подай заявление на осенний семестр в Ист-Сент, и мы сможем обсудить, как ты хочешь за это платить.

Я РАССКАЗАЛ Элу о своей новой работе, когда он зашел ко мне домой после того, как закрыл ломбард. Мне показалось, что ему еще рановато закрываться, но мы были так сосредоточены на работе, что я забыл спросить почему.

- Он вел себя так, словно ждал, что я добровольно соглашусь на эту работу, - сказал я Элу, когда мы завозили «Детройтскую ромашку» в заднюю часть дома. Он сказал мне, что заедет через несколько дней, чтобы забрать его на машине своего друга. Он, как ни странно, тоже был рад этому. Моджо тоже была полна радости, но, похоже, больше из-за пары бабочек, которые продолжали кружиться вокруг ее головы, пока она наматывала свою цепь на дерево, к которому мы ее привязали.

- Наверное, он понял, что ждать, пока ты поймешь, что он хочет тебя, значит ждать до конца света. Черт, это безумно тяжело.

Я остановился, выглядывая из-за скульптуры на Эла.

- Что ты имеешь в виду, говоря, что он будет ждать до конца света, пока я это пойму?

- Потому что ты такой. Последний, кто узнает, когда тебя хотят. - Когда я открыл рот, чтобы возразить, он пропустил мои возражения мимо ушей, кивнув в сторону двора Билла. - Вон та девушка, с которой ты ходил на ланч на днях, верно?

Откуда он узнал, что я был на ланче с Лоррейн?

- Да, а что?

- Она продолжает бросать на тебя страстные взгляды, но, похоже, ты их совсем не замечаешь. Бьюсь об заклад, она думает, что тебе это неинтересно, но, бьюсь об заклад, ты даже не догадываешься, что ей это интересно, да?

Мои глаза расширились, когда я посмотрел туда, где Лоррейн и Билл склонились над букетом однолетних растений.

- Лоррейн интересуется? Мной? - Я нахмурился. - Нет. Она выбирает фаворитов для конкурса, вот и все.

- Как я и сказал. Конец света. - Он обнял меня за талию и запечатлел поцелуй на моей щеке.

После этого я часто поглядывал на Лоррейн, пытаясь решить, права ли Эл. Мы вместе больше работали у меня во дворе, убирали бордюры Стейси и добавляли кое-что из того, что Эл нашел в ломбарде, некоторое было настоящими украшениями для газона, а некоторое - просто интересными вещицами, которые, по его мнению, могли помочь моему делу. Купальня для птиц, украшенная драгоценными камнями и стекляшками, была великолепна, но я не был уверен насчет старого велосипеда, пока он не прислонил его к стене дома перед старым окном, где, помимо всего прочего, было несколько разбитых горшков. Но когда все было готово, все выглядело не так уж плохо.

- Будет лучше, если перед ним посадить несколько растений и, возможно, посыпать его мелким гравием. У моей бабушки есть несколько растений, которые нужно проредить, а у моей сестры на заднем дворе на плите лежит груда камней от какого-то проекта, который так и не был завершен. Ей все равно нужно избавиться от них, так что я принесу их завтра вечером. Эй. Это напомнило мне. - Он засунул руку в карман, выглядя почти взволнованным. - Что ты делаешь Четвертого?

- Моя мама будет в городе. Вообще-то, она будет здесь в среду. А что?

- Просто, - с облегчением в голосе ответил Эл и отвернулся.

Я не стал давить на него, потому что был слишком занят, понимая, что мне придется сказать маме, что я гей. Или все-таки сказал? Может быть, я смогу сделать это в следующий раз, когда она приедет. Если только Эл не поцелует меня или еще что-нибудь в этом роде при ней. Но он бы это сделал?

Чем мы вообще занимались? Встречались? Были ли мы бойфрендами? На самом деле мы не признавались друг другу в этом. Я подумал о том, что мы делали вместе до сих пор, и кровь прилила к моему паху.

Как мы вообще могли что-то делать, когда моя мать будет здесь?

- Притормози, тигр, - сказал Эл со смехом в голосе. - От всех этих размышлений у тебя скоро мозги закоротят.

- Прости. - Я расслабился, присев на корточки перед цветочной клумбой, и тяжело опустился на землю, мой мозг продолжал работать так же быстро, как и всегда. - Это все просто… ошеломляюще.

- Что это?

- Это. - Я обвел жестом пространство между нами. - Мы. Вместе. Как и прошлой ночью.

Эл поднял бровь, глядя на меня.

- Почему?

Я с трудом сглотнул.

- Я просто… Наверное, мне все еще трудно в это поверить. Что ты… хочешь меня. – Я был таким жалким, признавая это.

- Похоже, это твоя тема, не знать, что люди хотят тебя - во многих отношениях. - Он склонил голову набок. - Интересно, сколько людей пытались привлечь твое внимание только для того, чтобы уйти, отчаявшись когда-либо добиться этого.

Эта мысль поразила меня, и я пережил несколько ужасных мгновений, роясь в своих воспоминаниях, гадая, где он мог быть прав, и как это выяснить.

Он усмехнулся.

- На мой взгляд, у них просто нет стойкости. В любом случае, их потеря - мое приобретение.

Я спокойно посмотрел на него.

- Потому что ты хочешь меня. - Я чувствовал себя глупо, произнося это вслух, но почему-то момент, казалось, требовал уверенности.

Он наклонился ближе, втянул губами мочку моего уха, прежде чем прошептать:

- Да.

Теперь у меня кружилась голова, но в хорошем смысле этого слова.

- Так это значит, что ты хочешь...

Он усмехнулся и снова уткнулся носом мне в ухо.

- Снова затащить тебя в постель? Да, хочу. - Поцелуй, который он оставил на моем виске, был таким легким, что у меня внутри запорхали бабочки. - Ты не против?

- Да, - прошептал я.

Я думал, он снова рассмеется, но он этого не сделал. Вместо этого он положил руку мне на бедро и сжал его.

- Как насчет прямо сейчас?

- Да, - быстро и нетерпеливо ответил я, и в следующее мгновение меня подняли на ноги, и я последовал за Элом, который вел меня внутрь за руку.

Я снова взглянул на Лоррейн, когда Эл отпустил меня, чтобы подобрать Моджо, и не сводил с нее глаз, пока мы сворачивали за угол к входной двери. У нее было очень странное выражение лица, и я покраснел, когда понял, что она увидела.

До меня дошло, что, если я буду с Элом, это будет означать, что я всем расскажу, что я гей - не только Нику, но и моим соседям и всем остальным. Случайные люди, которые видели, как мы целуемся или улыбаемся друг другу. Может быть, люди в супермаркете. Моей маме, если не на этой неделе, то когда-нибудь.

Мне придется рассказать Стейси.

Я не знал, что и думать по этому поводу. Я не хотел об этом думать, но что-то подсказывало мне, что Эл ни за что не стал бы держать нас в секрете. А если бы и стал, ему бы это не понравилось, что было еще хуже. Однако мысль о том, чтобы объявить об этом, сделала все это таким реальным, вывела бурундука из оцепенения и спросила, уверен ли я. А что, если бы я признаюсь сейчас, а потом передумаю? Разве это не будет ужасно?

Что, если Стейси вернется снова, на этот раз навсегда?

Пальцы Эла ласкали мое запястье, и я вспомнил все, что мы делали прошлой ночью, и что мы собирались сделать снова, а может, и больше. Я вспомнил, что больше не хочу Стейси, даже если она хочет меня. Я перестал задаваться вопросом, гей я на самом деле или нет, и забыл, по крайней мере, на мгновение, что мне должно было быть не все равно.

Глава 27

КОГДА Эл завел Пола внутрь, он подумал о задумчивости, которую увидел на лице своего возлюбленного, и признал, что у них был своего рода медовый месяц, маленький счастливый период, прежде чем все рухнет и наступит реальность. Даже если Пол и не высказывал своих опасений вслух, отсутствие у него бесстрастного выражения лица было равносильно тому, что он забывал о том, что им кто-то интересовался. Как сказал бы Денвер, Клубничный тортик даже не начал справляться со сложностями, связанными с выходом в свет. Эл поставил бы на то, что Пол был погружен в стадию «может быть, это ошибка, и я запутался, а не гей». Он не хотел думать о том, что Пол был би, не потому, что у него были проблемы с людьми, которые были би, а потому, что больше всего на свете он хотел услышать, как Пол скажет: «Стейси была ошибкой. Я хочу только тебя». Это могло случиться в любом случае, но, черт возьми, было бы здорово, дать женщине такого рода пинка под зад.

Ладно, возможно, Эл и был мудаком в этом отношении. Би, гей - каким бы путем он ни пошел, у Пола впереди был долгий путь.

Эл подумал о том, чтобы рассказать свою собственную историю о том, как он узнал об этом в старших классах, но скрывал, пока не закончил школу, как он из кожи вон лез, чтобы рассказать своей семье, как они плакали, когда узнали. Это заставило его почувствовать себя слишком уязвимым, поэтому он решил рассказать историю о потере девственности, о страшном и чудесном переживании, когда байкер-папочка прижал его к кровати в отеле. Он подумал о том, чтобы просто сказать Полу, что это путешествие, что ему не следует торопиться, что Пол не должен позволять никому торопить его, даже Элу.

Однако, когда он зашел в спальню, после того, как принес Моджо воды и ее любимые игрушки на кухню, ему хватило одного взгляда на своего возлюбленного, который сидел на краю кровати, сняв обувь и поджав босые ноги, словно защищаясь, когда он ссутулился, а его глаза излучали пьянящий коктейль страсти - желание, ужас и неприкрытая похоть - Эл обнаружил, что вообще не может ничего сказать. Он просто стянул футболку через голову, скинул ботинки и потянулся к ширинке.

Ему нравилось, как взгляд Пола скользил по нему, жадно вбирая в себя каждый сантиметр обнаженной плоти. Руки Пола скользили по джинсовой ткани, пальцы скользили по телу Эла, а страстный взгляд Пола обжигал.

- У тебя потрясающая кожа. Она похожа на цвет кофе, только с правильным количеством сливок.

Эл улыбнулся и запустил руки в эти прекрасные рыжевато-каштановые волосы.

- А у тебя белоснежная, идеально фарфоровая кожа. За исключением тех мест, где у тебя очаровательные веснушки. И, конечно, эти восхитительные клубничные волосы.

Обычно это заставило бы Пола покраснеть, но он, казалось, был слишком зациклен на животе Эла. Его губы приоткрылись, и он высунул язык, чтобы облизать их.

- Я просто хочу полизать тебя, - прошептал он.

Член Эла в трусах дернулся от возбуждения.

- Давай.

Взгляд Пола, опьяненный похотью, а не ромом, встретился с взглядом Эла. Несколько долгих мгновений они смотрели друг на друга, Эл - дерзко, Пол... Ну, в общем, Эл не понимал, что делает Пол.

Розовый язычок Пола высунулся и очертил круг вокруг пупка Эла. Все это время их взгляды были прикованы друг к другу.

Элу потребовалось вся его выдержка, чтобы мышцы живота не напряглись, чтобы не схватить Пола за голову и не притянуть его к себе, чтобы не застонать и не притянуть голову Пола к своим соскам или члену и не попросить его пососать. Это была восхитительная пытка - наблюдать, как Пол исследует его, и быть тем полотном, на котором он это делает.

Облизывания перешли в покусывания. Прохладные пальцы потянули резинку трусов Эла вниз, освобождая его полностью возбужденный член. Он вздрогнул, крепче схватив Пола за волосы, и продолжал держать, когда Пол крепко взял его член в руку.

Эл поймал себя на том, что страстно желает провести жадными пальцами по спине Пола, поэтому он отстранился, поцеловав ее, и, обнаженный, подошел к сумке, которую принес с собой и оставил возле шкафа. Он вернулся с тюбиком смазки, который протянул Полу.

- Используй ее, если хочешь, - сказал он, направляя руку Пола к своей собственной заднице, которая начала болеть в ожидании того, что, как он надеялся, должно было произойти.

- Ты... ты бы позволил мне... - Пол, возможно, и покраснел, но в его взгляде было вожделение.

- Трахнуть меня? Да. - Эл прижал пальцы Пола прямо к своей дырочке. - Позволить тебе? Я буду умолять тебя, если хочешь.

Когда Пол раздвинул ягодицы Эла, что-то глубоко-глубоко внутри него отпустило, позволив желанию разлиться по всему телу. Пол, не замечая этого, уставился на возбужденный член Эла, осторожно играя с его задницей.

- Я подумал… Я подумал... ну, что ты захочешь сделать это со мной снова.

- О, я хочу. Поверь мне. Но мне бы это тоже понравилось. - Пальцы у его дырочки стали смелее, и он прижал свой член к шее Пола. - В этом, знаешь ли, и заключается прелесть однополого секса. Каждый может попробовать все, если захочет.

Пальцы, исследующие Эла, замерли, и Пол опустил голову.

- Прости. Я все еще...

- Привыкаешь слышать слово «гей» применительно к себе и к сексу, который у тебя может быть? - Когда Пол вздрогнул, Эл погладил его по волосам. Ему следовало бы упомянуть о возможности би, но он смог выдавить только: - Все в порядке, малыш. Я понимаю.

- Все это еще так ново, - прошептал Пол. Его пальцы теперь совсем не двигались. Он весь не двигался, только грудь слегка вздымалась, когда он нервно дышал. - Это похоже на сон, как будто я вот-вот проснусь.

Боже, да.

- Все в порядке.

- Я хочу этого. - Пол схватил Эл за ягодицы. - Хочу. Но я не хочу... Ну, а что, если это сон? В смысле, что, если это не сон? Что, если мне... просто любопытно или что-то в этом роде?

- Все в порядке. - Это заверение было ложью, но Эл все равно заставил себя произнести его. Все было не в порядке, но он должен был найти способ все исправить. - Потерпи столько, сколько тебе нужно, чтобы привыкнуть к этому. - Скользнув руками по лицу Пола, Эл притянул его губы к себе для долгого, медленного поцелуя. К концу этого поцелуя Пол лежал на спине и возился со своей ширинкой. Однако, как только он освободил свой прекрасный член, Эл уже лежал на матрасе, а Пол трясущимися руками раздевался, прежде чем прижать их тела друг к другу, соединить свой длинный тонкий член с более толстым членом Эла, их головки соприкасались, он жался к груди Эла, задыхаясь ему в ухо.

Эл прикусил губу Пола и прошептал:

- Трахни меня, малыш.

Ему нравилось, как Пол стонал и возился со смазкой. Он приподнял свои колени, открывая доступ скользким пальцам Пола, и ахнул, когда кончик указательного пальца Пола проник в него. Заикающимся шепотом он объяснил своему любовнику, как правильно заниматься анальным сексом, как растягивать мышцы, куда класть презервативы. Он помог дрожащим пальцам Пола найти презерватив, хотя его собственные руки тоже были не совсем тверды.

У него перехватило дыхание, отчасти от боли первого проникновения, отчасти от того, что его сердце сжалось, когда Пол вошел в него, потому что взгляд Эла не отрывался от лица Пола. Он уловил в нем удивление, смешанное с вожделением, щедро приправленное эйфорией и триумфом секса, настоящего секса, от того, что трахаешься правильно, от того, что выясняешь, какие кусочки мозаики действительно могут выстроиться в ряд, от открытия, что нет ничего на свете лучше, чем быть заключенным в тесное, влажное тепло другой мужской задницы.

Когда Пол начал двигаться, Эл закрыл глаза, обхватил лодыжками талию Пола, а руками - его стройную грудь. Он позволил своему телу полностью раскрыться, принимая Пола в себя, по мере того как ритм становился глубже, жестче и быстрее, пока Пол не напрягся внутри него, готовясь к оргазму. Не открывая глаз, Эл просунул руку между ними, чтобы помочь себе, и он тоже поймал волну, отпуская все, что приходило ему в голову, включая ложь о том, что, если Пол действительно закроет дверь, это не обожжет Эла так, как ничто прежде.

Глава 28

Я НЕ был уверен, было ли это сдерживаемое вожделение или необходимость насытится Элом как можно больше до приезда мамы, но за несколько дней до того, как ее самолет приземлился в Гранд-Джанкшн, мы почти все время были вместе, когда я не работал. У нас было много - по крайней мере, для меня - необычного секса, но мы также много общались, готовили ужин и смотрели бессмысленный телевизор вместе.

Это было здорово, и я старался получать удовольствие. Однако я не мог отделаться от ощущения, что в любую секунду все может измениться, что что-то испортит этот прекрасный момент.

Однажды вечером, когда мы готовили спагетти, свет мигал, а когда плита щелкнула, когда я выключил конфорку, Эл озабоченно наморщил лоб.

- Так не должно быть.

- Знаю. Я звонил домовладельцу уже не знаю сколько раз.

Он поднял крышку плиты еще до того, как я закончил говорить, и не стал есть, пока не проверил все провода. В конце концов, он убедился, что моя кухня не загорится, когда я в следующий раз приготовлю обед, и, насытившись, мы вернулись в постель, хотя на улице было еще светло.

Но спать мы так и не стали.

Мы со Стейси вообще не проявляли изобретательности. Большую часть времени мы были в миссионерской позе, и, оглядываясь назад, я так беспокоился, чтобы она кончила, что в основном кончал, так сказать, во время финального акта. Не с Элом. Даже когда Эл не отсасывал у меня, не прикасался ко мне и не целовал, меня все заводило, и казалось, что все это касается только меня. В ту ночь он начал с того, что дразнил меня пальцами, когда целовал, закидывая мое колено себе на бедро и смазывая меня смазкой. Когда его указательный палец вонзился в меня по самую кисть, я схватил его за плечи.

Потом он коснулся моей простаты, и я укусил его за плечо.

Он наклонился надо мной и полез в ящик стола. Я собрался с духом, сказав себе, что в этот раз будет не так больно, что потом не будет так сильно болеть. Но прежде чем фольга издала предательский шорох, что-то прижалось ко мне, что-то холодное и твердое. Когда оно вошло в меня, я ахнул.

Когда оно пошевелилось во мне, я застонал.

- Вот так, детка? - прошептал Эл, улыбаясь мне в губы, прежде чем заглушить мой следующий звук глубоким поцелуем. Наверное, это был фаллоимитатор, который он вставил в меня, и да, мне это понравилось. Это было немного странно, но в то же время чертовски приятно, особенно когда Эл вытащил его почти полностью и снова засунул обратно. Довольно скоро я начал тяжело дышать и вцепился в плечи Эла, но не потому, что мне было больно, а потому, что я хотел, чтобы он ввел в меня фаллоимитатор глубже.

Он этого не сделал. Он вытащил его и уложил меня на спину, закинув мои ноги себе на плечи. Его пристальный взгляд не отрывался от моего, когда, наконец, раздался этот странный звук. Он держал его, пока поднимал мои ноги выше, нежно раздвигая мои ягодицы, когда прижимался ко мне.

Он держал его, когда прижимал свой член к моей дырочке, когда входил в меня и погружался глубоко-глубоко внутрь.

Я не мог решить, что мне нравится больше - чувствовать, как Эл так сильно толкается во мне, или наблюдать, как он двигает бедрами, как его тело сильно ударяется о мои бедра, когда он входит в меня и выходит из меня. Я никогда не чувствовал себя таким незащищенным и уязвимым, и в то же время таким сильным и защищенным одновременно.

Это было похоже на то, каким и должен быть секс.

Он снова остался у меня дома на ночь перед приездом моей мамы, и на этот раз мы занимались сексом буквально до изнеможения. Я трахал его на спинке дивана. Он отсосал мне на полу в гостиной. Мы терлись друг о друга в душе и чуть не разбились насмерть, поскользнувшись на мокром кафеле, затем вышли и закончили на коврике, я снова был позади него, а Моджо наблюдала за нами из двери, смущенно склонив голову набок, заставляя нас смеяться. Мы целовались и отсасывали друг другу в постели. И в качестве своего рода последнего утреннего приветствия, Эл согнул меня пополам и занялся любовью с моим ртом, в последний раз входя в меня.

После этого он лежал в постели, удовлетворенный и самодовольный, наблюдая, как я одеваюсь.

- Приведи свою маму в ломбард, - сказал он мне. - Когда приедешь, сам решишь, хочешь ли ты сказать ей, что я трахнул тебя в задницу перед тем, как ты отправился в аэропорт.

Я улыбнулся про себя, роясь в карманах джинсов, которые надел накануне вечером, в поисках бумажника и ключей. Но когда я встал, то замер, увидев, что Эл сидит на кровати, держа в руке кольцо Стейси.

- Что ты делаешь? - Спросил я, возможно, немного резче, чем следовало.

Он приподнял бровь, глядя на меня.

- Я собирался оценить его для тебя. Подумал, что тебе понадобится первый взнос за эти курсы ветеринарной школы. - Когда я ничего не сказал, улыбка в уголках его губ погасла. - Если, конечно, ты все еще не хочешь узнать, хочет ли Стейси попробовать еще раз.

Он был зол, и я знал, что у него было на это право. По какой причине я должен был держаться за кольцо, особенно сейчас? Даже если бы я это сделал, как ужасно было бы сказать «нет», я пока не хотел этого делать, когда мне пришлось сказать это мужчине, с которым я почти непрерывно занималась любовью в течение трех дней.

Это выглядело ужасно, да. И все же мысль о том, что это кольцо осталось у меня, что все было окончательно и бесповоротно кончено - не только мои отношения с ней, но и вся моя гетеросексуальная жизнь, какой я ее знал - была в десять раз хуже, чем холод, который я видел на лице Эла. Я примиряюще протянул к нему руки.

- Пожалуйста, ты прав, я должен его продать, и я это сделаю. Только... не сегодня, ладно?

- Конечно. - Эл бросил кольцо обратно в блюдце, стоявшее у моей кровати, с такой силой, что оно дважды подпрыгнуло, прежде чем со стуком упало на место. Он встал с кровати и потянулся за своей одеждой. - Давай, Моджо. Пора домой.

- Эл. - Я потянулся к его руке, но он уклонился от моего прикосновения и одним ловким движением натянул рубашку. - Эл. Пожалуйста. Ну, давай же. Для меня это все еще в новинку. Я до сих пор точно не знаю, кто я такой.

Я не был уверен, что это возможно, но после этого он замкнулся еще больше.

- Неважно.

- Дай мне хотя бы день. Просто немного времени, чтобы все это осмыслить.

- Бери столько дней, сколько захочешь, - парировал Эл и натянул джинсы.

Паника и страх вспыхнули, как лесной пожар, и бурундук застыл посреди пламени, не зная, о чем ему следует беспокоиться в первую очередь.

- Я думал, ты сказал, что мне не стоит торопиться. Что мы могли бы не торопиться.

- Конечно. - Он схватил свою сумку и свистнул. - Моджо, давай, девочка.

Я последовал за ним в гостиную, уже по-настоящему запаниковав, завидуя собаке, когда он прижал ее к себе и позволил облизать свое лицо. Он по-прежнему был напряжен, явно не собираясь больше не смотреть на меня.

- Если мы можем двигаться медленно, тогда почему ты так злишься?

Он вздохнул, но не обернулся, не посмотрел на меня.

- Я не злюсь. - Затем он посмотрел на меня и одарил самой неуловимой, фальшивой улыбкой, которую я когда-либо от него видел. - Увидимся позже.

Затем он ушел.

Я долго стоял в своей гостиной, чувствуя, что должен пойти за ним, что должен извиниться, что должен что-то сделать, что угодно, чтобы утихомирить его гнев. Вернуть его. Вернуть нас обоих туда, где мы были. За исключением того, что если бы отказ от кольца был единственным способом, которым я мог это сделать - что ж, я просто не смог бы этого сделать. Еще нет.

Я не знал, что это говорит обо мне, и не хотел слишком приглядываться. На самом деле, сейчас ни к чему.

Я вернулся в свою спальню, засунул кольцо поглубже в ящик прикроватной тумбочки, где его никто не увидит, и отправился на работу, полный решимости погрузиться в свою новую стажировку, пока не придет время забирать маму из аэропорта.

Глава 29

ЭЛ пропустил бы вечер стирки, но отмена без уважительной причины вызвала бы больше подозрений, чем появление и расспросы Денвера. Однако, он воспользовался своей единственной надеждой - позвонил Розе, чтобы узнать, не нужна ли ей еще помощь в подготовке к вечеринке.

Ей она была не нужна, потому что Ноа был дома, когда Эл играл в «милых голубков» с Полом, и он не только закончил уборку, но и появился с совершенно новым набором для патио. В комплекте с зонтиком. В любимом цвете Розы.

И все же, Роза по-прежнему говорила о том, чтобы отправиться на поиски нового парня.

- Ух ты, - сказал Денвер, когда Эл вошел в прачечную, ничего не замечая и ведя за собой вечно счастливую Моджо. - Неприятности в раю?

- Заткнись, - рявкнул Эл, швыряя ему конец поводка. - Присмотри за ней, ладно? Я собираюсь пойти покурить.

- Привет. - Нахмурившись, почти впившись в него взглядом, Денвер подхватил Моджо на руки и почесал за ушами. - Что, блядь, на тебя нашло?

- Ничего. - Эл прикусил язык так сильно, что пошла кровь. - На меня ничего не нашло. Ты можешь присмотреть за этой гребаной собакой или нет?

Денвер поднял малышку Моджо, и его большие руки соорудили такую колыбельку для маленькой собачки, что она, наверное, подумала, что лежит на какой-нибудь полке.

- У папы что-то торчит в заднице, тыковка. Не хочешь рассказать дяде Денверу, что это?

Эл выскочил за дверь, завернул за угол в темноту переулка и курил до тех пор, пока его легкие не превратились практически в масло.

Когда он вернулся, его одежда была рассортирована и загружена в стиральные машины, а Денвер привлекал внимание Моджо кусочком мяса, который он держал на расстоянии вытянутой руки у нее над головой.

- Я пытаюсь научить ее прыгать, - объяснил он, когда Эл сел рядом с ним.

Эл наблюдал, как его собака в замешательстве смотрит на мясо.

- Она не будет прыгать. Она будет сидеть и ждать, когда ты дашь ей индейку.

- Я не согласен. - Денвер издал щелкающие звуки и несколько раз подбросил индейку вверх-вниз, Моджо проследила за ее движением, как будто это было самым важным делом в ее жизни. - В конце концов, она разберется.

Каким-то образом весь мир, казалось, был поглощен Моджо, которая решила, что ей следует вскочить на задние лапы и схватить это мясо на обед. Эл не ворковал с ней, как Денвер, но сидел на краешке стула, вцепившись в пластиковый край. Иди и возьми. Ты знаешь, что хочешь это. Оно прямо перед тобой. Подпрыгни и возьми его.

- Давай, девочка. - Денвер опустил мясо так, что оно коснулось ее носа, и отдернул его, когда она попыталась откусить. - Давай. Я даже не буду поднимать его так высоко. Встань на дыбы, милая. Ты можешь это сделать.

Сделай это, черт возьми. Ты знаешь, что хочешь этого. Возьми это, черт возьми!

Моджо продолжила сидеть, терпеливо ожидая, пока Денвер подвинет индейку достаточно близко, чтобы взять ее, не подпрыгивая.

Через десять мучительных минут Эл вскочил на ноги, словно кто-то подбросил его на пружинах.

- Я пойду, покурю.

- Я распоряжусь, чтобы тебе приготовили «железное легкое», когда ты вернешься, - ответил Денвер. - Давай, девочка.

Сдержав ругательство, Эл направился к двери.

Ему никто не нужен, твердил он себе, пока его трясущиеся руки возились с зажигалкой, пока он откашливался от неприятной мокроты, а во рту у него пересохло. Не имело значения, что, черт возьми, Пол сделает со своим проклятым кольцом и закончится ли все это, даже не успев начаться. Это не имело значения, потому что он всегда знал, что все закончится именно так, и было хорошо, что это случилось сейчас, а не позже.

- Мне никто не нужен, черт возьми, - пробормотал он вслух, затем выругался и швырнул зажигалку, а затем и последние три сигареты о стену, прежде чем закрыть глаза и прислониться головой к кирпичу.

Глава 30

ДОЛЖНО было быть здорово, что моя мама была рядом и отвлекала меня, пока я пытался разобраться, почему Эл так расстроился, почему я все еще не убрал кольцо из тумбочки, почему отчасти я был опустошен его молчанием, а отчасти испытал облегчение.

Ее присутствие должно было помочь, но этого не произошло.

К тому времени, как я вернулся с работы, в первый же день, когда она осталась одна, она уже убрала весь мой дом, а на столе меня ждали свежая буханка хлеба и стопка остывающего печенья. В тот вечер я пригласил ее поужинать и устроил пешеходную экскурсию по Кварталу фонарей, показывая магазины, которые ей, возможно, хотелось бы посетить.

- Раз уж у тебя дома уже закончились места для уборки, - поддразнил я ее.

Она ущипнула меня за нос, но тоже улыбнулась.

- Я вижу, ты действительно навел порядок в доме. Это хорошо. Говорят, если в вашем доме беспорядок, то и в вашей жизни тоже.

Я подумал о кольце, прожигающем дыру в глубине моего ящика, и ничего не сказал.

Когда я вернулся домой на второй вечер, на моем кухонном столе лежало несколько пакетов - результат ее походов по магазинам, и она показала мне, где они были куплены.

- Я купила эту сумку в самом симпатичном бутике на углу, рядом с тем кафе, и купила твоему отцу новую рубашку для гольфа и пару мокасин для церкви. Но подожди, пока не увидишь это. Я получила это, - она достала что-то из сумки и подарила мне мой собственный пресс для приготовления панини, - бесплатно! Это было в ломбарде, у владельца которого была самая прелестная собачка. Я попыталась расплатиться с ним, и сначала он был готов взять мою кредитку, но потом вдруг как-то странно посмотрел на меня, подмигнул и сказал, что рыжеволосые сегодня получают один товар бесплатно. Я думала, он шутит, но он не взял ни пенни, как бы я ни старалась заплатить. О, Пол, что случилось?

- Ничего, - солгал я. - Просто устал за день.

Мама похлопала меня по плечу и поцеловала в щеку.

- Бедняжка. Иди, полежи в горячей ванне, а я пока приготовлю тебе ужин.

Я принял душ, а не ванну, но оставался там довольно долго, вспоминая, как мы с Элом занимались там сексом. Я думал о нем весь день, и всю ночь, и все время с тех пор, как он вышел за дверь. Он даже не прислал мне сообщения, и я тоже не писал ему.

И все из-за этого кольца. Этого дурацкого, дурацкого кольца.

Когда я одевался, у меня зазвонил телефон. Я бросился к нему, думая, что это Эл, и попытался придумать извинения, что угодно, лишь бы вернуть его, хотя я все еще не был до конца уверен, что на самом деле потерял его. Если он вообще был у меня.

У меня перехватило дыхание, когда я понял, что это был не Эл, а Стейси.

- Привет, - сказала она, когда я поздоровался с ней. По ее голосу было похоже, что она плакала. Много. - Я хотела спросить, можно мне зайти? Просто поговорить?

Нет. Нет, потому что я не хочу, чтобы Эл узнал, что ты была здесь.

- Эм, моя мама здесь.

- Ох. - Это должно было ее прогнать без проблем, так что тот факт, что я почти слышал, как она пытается решить, стоит ли ей еще приходить, означал, что произошло что-то серьезное. - Может быть, ты мог бы встретиться со мной где-нибудь ненадолго? Мне нужно тебе кое-что сказать, но я не могу сделать это по телефону.

Нет. Ни за что, ни за что на свете. Моя рука, сжимавшая телефон, вспотела.

- Мама приготовила ужин.

Почему я не мог сказать ей? Почему я не мог сказать ей «нет»? Почему я вообще думал о том, чтобы сказать маме, что что-то случилось и я скоро вернусь?

Почему это кольцо оказалось в моем ящике стола? Что, черт возьми, со мной не так?

- Я хочу вернуться к тебе, - выпалила Стейси, ее голос сорвался на рыдание. - Ларри изменяет мне. Я вообще не должна была быть с ним. Я не должна была бросать тебя. Пожалуйста, Пол, можно мне вернуться домой? Я хочу вернуться домой.

Нет. Нет, нет, нет, нет, нет!

- Гм...

- Пожалуйста, - прошептала она. - Мы можем пожениться прямо сейчас в здании суда. Я сделаю все, что ты захочешь, только, пожалуйста, прими меня обратно.

Нет! Но другой голос, такой же отчаянный, как у Стейси, шептал: Да, о да, слава Богу, просто скажи ей «да», чтобы все вернулось на круги своя.

- Пол? - позвала мама из кухни. - Пол, дорогой, ужин готов.

- Мне нужно идти, - выпалил я и повесил трубку, прежде чем успел передумать.

Затем я выключил телефон и положил его в ящик прикроватной тумбочки рядом с кольцом.

- Пол, милый. Ты выглядишь еще хуже, чем когда я отправляла тебя отмокать, - пожурила меня мама, когда я подошел к обеденному столу. Замигал свет и запищала пожарная сигнализация. Я молча встал, забрался на стул, вынул батарейку и вернулся на свое место.

Несколько секунд я смотрел в свою тарелку, слыша обеспокоенный голос матери словно издалека. В конце концов, я поднял голову, посмотрел на нее и спросил:

- Мама, ты бы любила меня, несмотря ни на что? Не важно, кем я себя называл или - какова была моя ориентация - что бы я ни думал, что сделало бы меня счастливым?

Я не удивился, когда она прослезилась и села рядом со мной, взяла мою руку и крепко прижала ее к своей груди, к своему теплому и быстро бьющемуся сердцу.

- Да. Абсолютно. - Она произнесла эти слова как клятву.

- Несмотря ни на что? - спросил я, жалея, что не могу выпустить кота из мешка, не дав ей понять, что он вообще есть.

Она схватила и другую мою руку, поднесла ее к губам и поцеловала, прежде чем соединить мои ладони вместе.

- Пол, милый - да. Да, я буду любить тебя, даже если ты гей.

Я несколько секунд моргал, уверенный, что неправильно ее расслышал. Вот только я, напротив, был уверен, что так оно и было.

- Мама? - Спросил я срывающимся голосом.

Она издала забавный воркующий звук и погладила меня по щеке.

- Все в порядке, детка. Я знаю. Я всегда знала.

- Мам, я еще даже ничего не сказал.

Она колебалась.

- Ну... ты же гей, да?

- Я не знаю! - Я откинулся на спинку стула и запустил руку в свои влажные волосы. - Как?..

Она рассмеялась.

- Откуда я знаю? Пол, я знала об этом с тех пор, как тебе исполнилось восемь и застукала тебя мастурбирующим перед телевизором во время одного из этих ужасных шоу о профессиональном рестлинге.

Если бы батарейка все еще была в пожарной сигнализации, я уверен, что мое лицо снова включило бы ее. Я совершенно забыл о том дне, но сейчас вспомнил.

- Мама.

Она перестала смеяться, но выражение ее лица было спокойным и умиротворенным, когда она гладила мою руку, предплечье, колено, все, до чего могла дотянуться.

- Милый, все в порядке. Конечно, я люблю тебя, и твой отец тоже.

- Папа знает? - Мой голос стал таким высоким, что его могли слышать только собаки. Как, черт возьми, это могло со мной случиться? - Как? Я сам не знал об этом еще несколько дней назад. И я не знаю. Я думаю, что я, возможно, би.

- Как хочешь, милый. Главное, чтобы ты был счастлив. Конечно, мы не знали, но да, мы подозревали. Во всей литературе говорилось, что ты должен обратиться с этим к нам, поэтому мы ждали.

Они читали литературу?

- Но я был помолвлен! С женщиной!

- Ты ведь говорил, что можешь быть бисексуалом, да? - Когда я возмутился, она снова принялась меня гладить. - Все в порядке, милый. Не все ли равно, кто ты? Тебе действительно нужен ярлык? Разве ты не можешь быть просто Полом, который любит людей, какими бы они к нему ни приходили? - Она подмигнула мне. - Хотя я бы с удовольствием послушала, что эта сучка Стейси была всего лишь этапом.

Я продолжал качать головой, не зная, что сказать. Она погладила меня по спине.

- Ну, ну, милый. Дыши. Я все еще здесь, и я все еще люблю тебя.

Я оттолкнул ее руки.

- Стейси звонила. Она хочет вернуться ко мне. Она умоляла меня.

Впервые за время разговора моя мама нахмурилась.

- Ты пробовал порно, дорогой? Я слышала, что в Интернете полно такого, и что гей-тематика реально на высшем уровне.

- Мама.

Она поджала губы.

- Что ж, хорошо, но, пожалуйста, не принимай ее обратно. Эта женщина никогда не любила тебя так, как ты того заслуживаешь. Она использовала тебя и обращалась с тобой так, словно ты был чем-то, что она купила в ломбарде.

Нож, который был приставлен к моей груди с тех пор, как она достала этот чертов пресс для панини, вонзился мне прямо в сердце.

- Это - это Эл, мам. Парень, который подарил тебе пресс для панини. Мой... парень.

Ее лицо просияло, как будто я сказал ей, что выиграл десять миллионов долларов.

- О, милый, это чудесно! Тебе, конечно, нужно заставить его бросить курить, но он был таким обаятельным, таким добрым. И таким красивым. Почему, черт возьми, ты думаешь о том, чтобы принять Стейси обратно, когда у тебя есть он?

Я понятия не имел. И, наконец-то, бурундук оставил в покое вопрос, который я хотел задать ей с тех пор, как вышел из спальни.

- Но, мам, что, если я не хочу быть геем, или би, или кем-то еще, кроме как нормальным?

Лицо моей матери окаменело.

- Пол Аллан Хэннон, ты нормальный. Кто ты такой - это не выбор. Если ты гей или би, ты гей или би, и точка. Ты не можешь выбрать быть натуралом, если это не то, кем ты являешься. - Она несколько мгновений изучала мое лицо, а затем ее взгляд опустился. - Я должна была сказать тебе это, когда ты был моложе, да?

Я сглотнул, в горле внезапно пересохло и першило.

- Может быть.

Она поцеловала меня в щеку, по ее лицу текли слезы, и когда она отстранилась, у меня тоже были слезы.

- Ешь свой ужин, - сказала она, - а потом мы пойдем и купим еще кое-что для твоего фантастического двора. Потом мы засидимся допоздна, разговаривая о мальчиках, и о девочках тоже, если они не Стейси, и завтра, в какой-то момент, ты познакомишь меня со своим молодым человеком. - Она снова ущипнула меня за нос, улыбаясь сквозь слезы. - Давай. Мой картофель с гребешками не очень хорош холодным.

Сбросив с плеч тяжесть, которая, как мне кажется, не отпускала меня с того самого дня, когда я познакомился с невозмутимым Стивом Остином, я взял вилку и съел мамину картошку, мечтая об утре с Элом.

Глава 31

ВЕЧЕРОМ накануне Четвертого июля бабушка позвала Эла на экстренное совещание: Патти узнала, что они убрались на чердаке.

Хотя он сразу же направился к ним, к тому времени, как прибыли Эл и Моджо, истерика была в самом разгаре, и вся семья Розал собралась на лужайке перед домом, ведя себя как колорадская версия «Семейства Кардашьян». В центре всего этого была Патти, с опухшими глазами и отекшим носом, которая тосковала по потерянному отцовскому барахлу, как человек, оплакивающий умершего.

Он понял, что она выглядела так же, как и он сам, когда думал о потере Пола.

Впервые в своей жизни, когда их взгляды встретились и Эл увидел печаль на лице своей матери, он почувствовал, что это отражает агонию в его собственном сердце, Эл понял истинную боль своей матери, что скорбь по погибшему и потерянному была именно тем, чем она была на самом деле.

- Эмануэль. - Она вытерла нос рукавом и указала на его дядю. - Эмануэль, они забрали его вещи. Они забрали его вещи.

Только на этот раз он услышал не только то, что она сказала, но и то, что она чувствовала. Они забрали его, Эмануэль. Они забрали моего папу.

Эл с трудом сглотнул и подошел ближе к матери, позволив Моджо побежать за детьми.

- Я знаю, мама. Мне жаль.

- Они забрали еговещи, - снова всхлипнула она.

Они забрали его. Они забрали моего папочку.

Роза пристально посмотрела на Эла, ожидая, что он образумится. Лоренцо и Мигель выглядели усталыми.

Эл преодолел расстояние между собой и матерью и заключил ее в объятия.

- Они забрали его вещи, - прошептал он, - но они не забрали его.

Патриция Розал вздрогнула, схватила Эла за плечи, а затем тяжело прижалась к нему с новым приступом рыданий.

Эл обнимал ее, раскачиваясь из стороны в сторону, пока его мать плакала.

- Это просто вещи. Они не нужны тебе, чтобы помнить, мама. Он выше этого. И ты тоже.

- Но я скучаю по нему, - всхлипнула она.

- Я знаю. - Эл закрыл глаза и подумал о Поле, склонившемся над ним в постели и улыбающемся. Непонимающе моргающем Поле, пока Эл флиртовал с ним. Закрывающем глаза Поле, отдавшимся удовольствию, которое Эл дарил ему.

Пол. Пол, который ничего из себя не представлял, в котором Эл нуждался, по которому он очень скучал. Пол, который стоил того, чтобы рискнуть разочароваться, быть брошенным. Потому что даже если это когда-нибудь закончится, если Пол уйдет, или они отдалятся друг от друга, или что-то еще, быть с ним хоть какое-то время, было бы лучше, чем не быть с ним вообще.

Он что-то напевал матери, гладил ее по волосам, обещая себе, что, как только все уладится, он поедет через весь город, чтобы вернуть Пола.

Как он понял, Ноа тоже был там, когда они, наконец, убедили Патти сесть в свое кресло-качалку (после того, как Лоренцо вычистил его от мусора и переставил в другое место, где оно могло бы качаться) и выпить чаю. Когда он спросил Розу об этом, она пожала плечами.

- Он помогал мне устраиваться и настоял на том, чтобы поехать со мной, когда мне позвонила бабушка.

Эл взглянул на Ноа, который наблюдал за ней, стоя рядом и готовый броситься утешать Розу, если ей это понадобится, или принести ей стакан воды, или луну, или что там еще, чего она захочет. И Эл решил, что все зашло слишком далеко.

Он развернул сестру лицом к Ноа, крепко держа ее за плечи.

- Что ты видишь, Роза?

- Какого черта, Эл? - Она сердито посмотрела на него, но, когда он не сдвинулся с места, вздохнула, как вечно уставшая младшая сестра. - Я вижу Ноа. И что?

- Да, Ноа, - сказал Эл. - Ноа, присматривающего за твоими детьми, когда бы ты его ни попросила. Ноа, покупающего тебе гриль и принадлежности для патио и расставляющего их у тебя во дворе. Ноа, который пришел к тебе сегодня вечером. Ноа, чертовски сексуальный, и я бы прыгнул на него в любую минуту, если бы он не был натуралом и, как ты могла заметить, не положил глаз только на тебя.

Роза замерла.

- Нет.

- Да. Я знаю, что вы познакомились с ним не в баре и что его IQ в пятьдесят раз выше, чем у тех слизняков, с которыми ты обычно общаешься, но, возможно, ты захочешь попробовать. - Она ударила его, но без особого энтузиазма, слишком ошеломленная и зацикленная на Ноа, зацикленном на ней и выглядящем очень, очень надеющимся. Эл поцеловал ее в щеку и похлопал по заднице. - Иди и возьми его, тигрица.

Эл направился через задний двор к дому. Он больше не дулся и не боялся, что Пол вернется к женщинам или просто устанет от него. Он больше не подтолкнет Пола к принятию решения, которое не имело значения, чтобы потом все равно злится из-за этого. Да, все это было еще в новинку для Пола, и да, Эл надеялся, что он поймет это раньше, чем позже. Но в то же время, почему он наказывает их обоих? Он найдет способ все уладить. Он подождет, пока Пол не будет готов расстаться с кольцом и всем остальным.

Он возьмет пятьдесят собак и, может быть, даже кошку, если будет необходимо.

Его мать запротестовала, когда он поцеловал ее на прощание.

- Ты только что приехал, - пожаловалась она. - А Мигелю уже пришлось уйти, потому что вызвали на пожар.

- Я знаю, мама, но я вернусь завтра. - Он сжал ее руку и улыбнулся, хотя улыбка была немного неуверенной. - Может быть, с красивым молодым человеком под руку.

Его мать широко улыбнулась и сжала его руку в ответ.

- Сделай это, Эмануэль. Сделай это.

Он крепко поцеловал ее в губы.

- Я люблю тебя, мама.

- Я люблю тебя, Эмануэль, - прошептала она в ответ, крепко обнимая его.

Моджо всю дорогу через город с энтузиазмом высовывалась из окна со стороны водителя, и если бы Эл мог, он бы сделал то же самое. Вместо этого он ограничился тем, что почесал ее за ушами.

- Давай посмотрим, сможем ли мы найти твоего второго папочку, а, милая?

Моджо восторженно залаяла и завиляла хвостом.

Сердце Эла сильно и нервно забилось, когда он завернул за угол на улицу Пола.

Но он и вполовину не так нервничал, как когда услышал вой сирен.

Глава 32

- РАЗВЕ там должен быть такой дым? - Спросила мама, указывая пальцем.

Я высунул шею из-за солнцезащитного козырька, который она опустила, и, прищурившись, посмотрел на горизонт прямо под горами, где действительно виднелся отвратительный черный столб дыма.

- Я так не думаю. Если кто-то сжигает мусор в такую засуху, его ждет солидный штраф.

- Для мусорного костра слишком много дыма, - заметила мама.

- Может быть, пожар с мусором уже вышел из-под контроля, - предположил я, надеясь, что это произошло не в моем квартале, а если и так, то пожарные машины не блокировали мой дом.

Но когда мы свернули на мою улицу, то обнаружили, что пожар был не только в моем квартале. Это был мой дом.

Мой дом.

Мой дом горел.

Я не помнил, как припарковал машину, только то, что в одну минуту я смотрел из машины на огонь, вырывающийся из окон, а потом оказался на улице, и женщина-пожарный удерживала меня, пока я ошеломленно смотрел, как моя жизнь превращается в пламя.

Внезапно, кто-то крепко обнял меня и зарыдал. Это была Стейси.

- О, Пол. - Она уткнулась лицом мне в плечо. - Пол, наш дом!

- Стейси, почему ты здесь? - Я даже не был уверен, что она здесь на самом деле. Все казалось приглушенным и далеким.

- Я пришла поговорить с тобой, а дом был в огне! Господи, Пол, как ты мог допустить, чтобы это случилось?

Она крепко прижималась ко мне, и мне это не нравилось. Я оттолкнул ее, и, прежде чем она успела снова прижаться, моя мать бросилась к ней и оттащила в сторону. Спасибо, мам.

Я вернулся к созерцанию своего горящего дома.

Это было... странно приятно.

На самом деле, это было действительно хорошо, и чем дольше я смотрел, тем лучше себя чувствовал. Вещи. Просто вещи, прошептал голос Эла у меня в голове. Все мои вещи сгорели, и вещи Стейси тоже, все, что мы приобрели вместе. Это, а также пара смен медицинской одежды и мой телефон.

Вещи.

Я тихо рассмеялся, прикрыв рот рукой, чтобы скрыть улыбку. Больше никакого дерьмового дома. Больше никакой аренды. Больше не цепляюсь за ложь, в которую никогда не должен был верить.

- Пол.

Снова голос Эла, но на этот раз он звучал не у меня в голове. Он звучал у меня за спиной, и когда я обернулся, он, с бледным лицом и широко раскрытыми глазами, бежал ко мне, шлепая ботинками по воде на улице.

- Эл, - сказал я, улыбаясь. - Ты здесь.

Ты здесь, и ты единственное, что мне действительно нужно.

Он прижал меня к себе, держа так, словно никогда не отпустит.

- Ты напугал меня до полусмерти. Я думал, ты там. Я даже звонил тебе, но ты не брал телефон.

- Я оставил его дома. - Я закрыл глаза и притянул его ближе. - Эл, я сожалею.

- Тебе и следовало бы. - Его трясло. - Я думал, что потерял тебя.

- Пол?

Мы оба повернулись к Стейси, которая стояла рядом с моей матерью, и ее глаза были такими же большими, как у ее «Детройтской ромашки», и смотрела, как мы обнимаемся.

- Это Стейси, - сказал я ему.

Он фыркнул.

- Ты мог бы выбрать лучше.

Я закрыл глаза и прижался к нему.

- Я уже это сделал.

В ЭТОТ вечер мы с мамой вернулись к Элу. Мой домовладелец, который узнал от пожарных, что все началось из-за неисправности электропроводки, выглядел бледным и дрожащим и все пытался поселить нас в хорошем отеле. Но Эл не отпускал мою руку, а моя мама не переставала ворковать над Моджо, которая была очень расстроена тем, что его оставили в машине Эла, пока он бежал через весь этот хаос искать меня. Мама отказалась занять спальню, настаивая на том, что хочет спать на диване, чтобы смотреть телевизор. Когда я заметил, что у Эла его нет, она шлепнула меня по заднице и велела делать то, что мне говорят.

И я сделал.

Как только за нами закрылась дверь, Эл заключил меня в объятия и поцеловал так крепко, что я не мог дышать.

- Я думал, что потерял тебя, - сказал он, наверное, в пятнадцатый раз.

- Это не так, - заверил я его.

- Прости, - сказал он, все еще прижимая меня к себе. - Я был таким ослом из-за этого дурацкого кольца.

- Все в порядке. Я тоже вел себя как последний осел.

- Нет. Не вел. Я подталкивал тебя к тому, к чему ты был не готов. Честно говоря, я даже не знаю почему. Я был так напуган, наверное. Похоже, было проще разрушить все наши отношения, чем ждать...

- Чего?

Я видел, как тяжело ему было это сказать.

- Чтобы ты бросишь меня.

Я положил руку ему на щеку.

- Я никуда не собираюсь уходить.

Он крепче обнял меня и поцеловал в лоб, его прерывистое дыхание коснулось моего уха. Прошло мгновение, прежде чем он заговорил снова.

- Послушай. Насчет завтрашнего дня. Моя семья устраивает большой пикник, и я был бы рад, если бы ты поехал со мной. И ты, и твоя мама.

- Хорошо, - сказал я, улыбаясь, и поцеловал его.

Он моргнул, глядя на меня, как будто я удивил его. Затем он выдохнул, что прозвучало почти как облегчение.

- И оставайся пока здесь, хорошо? Мы найдем кровать получше для твоей мамы, но... просто останься, Пол, пожалуйста.

Я не был уверен, когда еще был так счастлив, и это говорил человек, чей дом только что сгорел дотла.

- Да, - сказал я. Затем я толкнул его на кровать и, как мог, напомнил ему, что я рядом и никуда уходить не собираюсь.

В ЭТУ ночь мне приснилось, что Бо и Люк Дьюк танцуют для меня стриптиз, но когда Люк заключил меня в объятия, он превратился в прекрасную женщину, а затем в Эла, и мы занимались любовью всю ночь напролет. В какой-то момент мечта превратилась в реальность, Эл прижался губами к моим губам, что-то шепча мне на ухо, когда входил в меня, прикасаясь ко мне с нежностью, граничащей с благоговением, когда мы двигались вместе, мы оба старались производить как можно меньше шума, чтобы моя мама не услышала. После этого мой сон был глубоким и без сновидений, наверное, самым спокойным в моей жизни.

Несмотря на это, я проснулся рано, сразу после рассвета. Эл был мертв для мира, как и мама. Мне следовало вернуться в постель, но я не мог уснуть, поэтому встал и побродил по кухне, не зная, чем себя занять. Как будто что-то не давало мне покоя, но я не мог понять, что именно. Когда Моджо заплясала у меня под ногами, я вывел ее на улицу и, оказавшись там, понял, что меня беспокоит и что я должен сделать, чтобы это исправить. Когда она закончила со своими делами, я отвел ее обратно наверх, оставил записку на кухонном столе и пошел прогуляться.

Мне нужно было срочно купить какую-нибудь одежду, потому что та, что была на мне, была единственной, которая у меня осталась. Это должно было меня ошеломить, но я почувствовал себя освобожденным.

Когда я добрался до руин своего дома, Билл был на улице и оценивал ущерб, нанесенный его собственности.

- Все в порядке? - Спросил я его, хмуро глядя на его разоренную клумбу. - Я имею в виду, не считая этого.

- Все хорошо, - заверил он меня. - Они хорошо промыли гараж, и теперь здесь немного пахнет дымом, но все будет хорошо. - Он поморщился. - Жаль, что ты не можешь сказать того же.

Я отмахнулся от его беспокойства.

- Полагаю, мы оба теперь не участвуем в конкурсе, да?

Билл выглядел озадаченным.

- В конкурсе?

- В конкурсе на лучший дворик от ассоциации соседей. Приз пятьсот долларов?

Его замешательство не уменьшилось.

- У нас есть ассоциация соседей?

- Разве не поэтому ты каждый день выходишь на улицу, работаешь на своем газоне?

Он покачал головой, слегка покраснев.

- Я работал на газоне, чтобы у меня был повод поговорить с Лоррейн.

- Лоррейн? - Мне все еще требовалась минута, чтобы связать это имя с женщиной, которую я называл Велмой.

Билл кивнул в сторону своего парадного крыльца, где стояла Лоррейн, наблюдая за нами в чем-то, похожем на одолженный халат.

Кусочки головоломки, наконец, встали на свои места, и я громко рассмеялся, пораженный тем, насколько мы были невежественны. Каждый из нас думал, что другой побеждает, но мы даже не участвовали в одном забеге. Это было похоже на историю моей жизни. Все эти годы я думал, что проигрываю, но в итоге выигрывал во всех отношениях, которые имели значение.

- Что тут смешного? - спросил он.

- Ничего, - сказал я, качая головой. - И все же я рад за тебя. Правда, рад.

Мрачное выражение исчезло с лица Билла, и он тоже улыбнулся.

- Береги себя, Пол. Я дам тебе знать, если услышу о другой аренде по соседству.

- Спасибо, - поблагодарил я, оглядывая руины своего дома и пытаясь разглядеть то, что, как я надеялся, осталось от моей тумбочки. - Но я уже точно знаю, где буду, - я кивнул ему. - Если позволишь, я хотел бы посмотреть, смогу ли я найти одну вещь.

Глава 33

ЭЛ ПРОСНУЛСЯ от того, что кто-то стучал в дверь его спальни. Растерянно моргая, он сел и огляделся в поисках Пола. Его не было.

- Да?

Дверь открылась, и в комнату вошел Пол, выглядевший ужасно, покрытый пеплом и сажей и пропахший дымом. У него было странное выражение лица.

- Я не могу пойти с тобой на пикник.

- О, - Эл старался не выдать своего разочарования. - Ну, ничего страшного, - солгал он.

Пол покачал головой.

- Я не могу пойти с тобой, пока кое о чем не позабочусь. Потому что мне нужно кое-что заложить.

- Что? - Сказал Эл, напрягаясь.

Пол сел рядом с ним и протянул руку. Эл несколько секунд хмуро смотрел на расплавленное месиво, но как раз в тот момент, когда он собирался спросить, что, черт возьми, происходит, он увидел золотистое пятно на том, что было похоже на останки телефона. Что-то, что могло быть только бриллиантом, сверкало в центре задней части, чуть ниже того места, где должен был быть логотип Apple.

Эл прикусил щеку, чтобы сдержать улыбку.

- Ты продаешь или закладываешь?

- Ну, я не хочу его возвращать, - ответил Пол, даже не потрудившись скрыть улыбку.

Эл взял у своего возлюбленного растаявший кусок пластика и притворился, что рассматривает его, отчасти для того, чтобы насладиться моментом.

- Я не знаю, сколько оно стоит. Ты слишком долго хранил его, и его стоимость сильно упала.

Рука Пола скользнула вверх по ноге Эла.

- Если я не смогу это продать, может быть, я смогу договориться о сделке?

- Может быть. - Эл положил мобильник и кольцо на прикроватный столик и усадил Пола к себе на колени. - Я мог бы согласиться, но взамен ты должен пойти на пикник.

- Ну да, именно это я и имел в виду...

- Я еще не закончил, - сказал Эл, отстраняя его. - Ты должен пойти со мной, и я представлю тебя как своего парня.

Теперь Пол улыбался.

- Хорошо.

- А потом, позже, мы пойдем в «Отбой», и я буду носить тебя на руках весь вечер, как конфетку, и представлю своим друзьям. Потом я снова потанцую с тобой на танцполе и во внутреннем дворике, и, возможно, мы украдем ключ у Джейса, чтобы я мог заняться с тобой сексом в его кабинете. Тогда завтра я закрою ломбард и проведу день, знакомясь с твоей мамой, потому что она мне очень, очень нравится.

Пол сиял.

- Я не против.

Последние слова застряли у Эла в горле. Он уже сказал это однажды, но ему нужно было сказать это снова.

- Прости, что я был таким придурком. Я все время боялся, что ты образумишься и бросишь меня.

- Я не брошу. - Пол поймал руку Эла и поцеловал тыльную сторону ладони, не сводя с него пристального взгляда. - Все, чего я хочу, это быть с тобой, Эмануэль. Ты не первый и не второй мой выбор. Ты - мой единственный выбор.

Если бы Денвер мог видеть Эла прямо сейчас, он бы расхохотался во все горло от того, в какой глупый момент он оказался. Это было не просто «долго и счастливо», это был шикарный диснеевский финал, в духе старой школы, с певучими оперными певцами и шикарным оркестром.

Эл наслаждался каждой минутой.

Выражение лица Пола стало притворно серьезным.

- Итак, об этой сделке. Мне, правда, нужно разобраться. Скажи, что тебе нужно. Я соглашусь на любые условия, Эл, лишь бы быть с тобой.

- Для меня этого достаточно, - сказал Эл, соединил их губы и скрепил сделку поцелуем.