Все четыре книги за пару дней "ушли". Но, строго любителям ЛитАниме (кароч, любителям фанфиков В0) ). Не подкачал, Антон Романович, с "чувством, толком, расстановкой" сделал. Осталось только проду ждать, да...
Стиль написания хороший, но бардак у автора в голове на нечитаемо, когда он начинает сочинять за политику. Трояк ставлю, но читать дальше не буду. С чего Ленину, социалистам, эссерам любить монархию и терпеть черносотенцев,убивавших их и устраивающие погромы? Не надо путать с ворьём сейчас с декорациями государства и парламента, где мошенники на доверии изображают партии. Для ликбеза: Партии были придуманы ещё в древнем Риме для
подробнее ...
уничтожения демократии и захвата власти. Ну например очень трудно обмануть и подкупить 1000 независимых депутатов и заткнуть им право выступить перед парламентом и народом. Взяточники предлагают депутатам создать объедение под разным предлогом и открыто платить взятки депутатам в обмен на распоряжение их голосами лидером объедения, так и создались партии. Как развалить партию, не желающую продаваться и созданная специально под захват власти конкретным лидером партии? Для популярности партия набирает много разных людей и спонсоров. Как говорят украинцы, один украинец в лесу -партизан, два -партизанский отряд, три -партизанский отряд с предателем. Где делят деньги и власть всегда есть недовольные. "спонсоры" не довольные работой лидера партии, на ходят конкурента в партии и деньгами создают другой полюс силы и партию разрывает или идёт смена лидера. Всё просто, монархисты, монополисты и прочие узурпаторы власти ещё в древнем Риме придумали как из Республики сделать свою империю. Лохам хлеба и зрелищ, и врага для страха. Мошенникам на доверии плата за обман лохов. Вместо 1000 независимых депутатов узурпаторы власти договариваются с 2-5 лидерами крупнейших объединений депутатов. То есть рушится надёжность системы на два порядка. С точки зрения науки АСУ (автоматические системы управления) для контроля любого процесса должна быть обратная связь выхода с входом. То есть у каждого депутата должны быть конкретные избиратели, могущие отозвать свои именные голоса. Не именные бюллетени, не позволяют обманутому избирателю предъявить мошеннику претензии за обман. В нашей стране, как и во многих странах по сути нет рабочей демократической системы управления страной и нет вооруженной силы у народа для контроля власть держащих. По сути, у нас не больше прав, чем у крепостных и защитить себя мы не можем. Есть только воровской лохотрон "Честные выборы" и частные ЧВК бандитов типа "Царские волки", которые ненавидят реальных республиканцев и режут их в тихую по чёрному. А где их лучше резать, разумеется ДНР и ЛНР. Я думаю конфликт на Украине, как и прочие конфликты с 1991 года на всей территории бывшей СССР спланированы хозяевами МВФ, их международными институтами о России с цифровыми моделями нашей экономики и колониальной администрацией в кремле, за наши ресурсы и капиталы. Колониальная система МВФ в России, введённая Гайдаром в 1991 году вместо программы "500 дней" проста и функционально напоминает ведро с двумя большими дырками: Первая дыра - это запрет делать рубль средством накопления капитала и постоянным эквивалентом товара и снижать инфляцию в среднем менее 15% от ВВП в год для тотального вывоза капитала (перевод в фантики МВФ), постоянного грабежа всех рублевых средств граждан банками через валютные операции, скупка всего в России за фантики МВФ. Один только вывоз ресурсов за фантики без учёта вывоза капитала и взносов стабфонд МВФ при Путине с 2012 года превышает весь импорт в Россию на 199 млрд. дол. - то есть просто даром, при этом объём вывоза ресурсов бьёт новые рекорды. Весь залотой запас США тогда оценивался в 320 млрд. долларов. После моей критики на форум президента. С 2013 года Росстат стал скрывать реальные показатели Дефлятора ВВП, указывавший до этого реальную инфляцию в России. Для того, что бы быть реальным гражданином любой Республики, не надо иметь доброго хозяина, а надо иметь в шкафу комплект обмундирования и оружия сил местной самообороны граждан, и тогда любой чиновник подумает дважды, а стоит ли нарушать ваши законные права, а не как у нас - обобрать вас до нитки. Вторая дыра: Колониальная налоговая система, не дающая исполнять главную экономический задачу государства по предостовлению конкурентных преимуществ расширению и ввозу промышленности над импортом товаров. Например Китай поставил высокие заградительные налоги в виде НДС и т.д. на ввоз импорта, но может полностью освободить от налогов местное совместное предприятие частично или полностью, если прибыль вкладывается в расширение производства. Причем предприятия там делятся на 3 типа: государственные, общественные и частные. Самые низкие налоги у совместных государственных предприятий (гос более 50%). В Китай не выгодно вести товар, туда ввозят производства с соответствующими технологиями практически бесплатно. Посетив консульство Китая в 1992 году, я с удивлением узнал, что мониторы разных ведущих брендов Японии, Корей, Европы и США производят на одном заводе. И это Китаю досталось практически бесплатно, только благодаря налоговой системе. Наше правительство может неплохо жить при полном развале нашей экономики, торгуя только ресурсами. У колоний налогами облагают в первую очередь ресурсы, делая затраты максимальными, а фонд Заработной Платы минимальным, по этому наши предприятия не выдерживают конкуренции с теми странами, где налоги на ресурсы нет и даже датируются государством. Соответственно в этих странах в стоимости маленький расход на затраты и больший уровень на ЗП. При конкуренции гос система ещё будет получать прибыль, а наше колониальное уйдёт в минус- разорится. Гос и колониальной налоговой системы противоположные функции. Государство обеспечивает высокий уровень жизни своим гражданам. Колония имеет задачи увеличить вывоз ресурсов и снизить уровень потребления колонии в том числе и снижение численности населения до уровня необходимого для получения и вывоза ресурсов. То есть нас за наши добытые ресурсы физически уничтожают уже 33 года, скрывая убыль завозом жён с детьми (получением второго гражданства) таджиков и прочих не словянских соседних наций, ну и одновременно финансирую ультронационалистов для будущей гражданской войны между коренными и приезжими. Славянам получить гражданство у нас на порядок сложней. Это видят все, кто умеет пользоваться своими мозгами. Путину осталось повысить НДС до 28%, что бы получить 1992 год Гайдара.
Оценку не ставлю. Обе книги я не смог читать более 20 минут каждую. Автор балдеет от официальной манерной речи царской дворни и видимо в этом смысл данных трудов. Да и там ГГ перерождается сам в себя для спасения своего поражения в Русско-Японскую. Согласитесь такой выбор ГГ для приключенческой фантастики уже скучноватый. Где я и где душонка царского дворового. Мне проще хлев у своей скотины вычистить, чем служить доверенным лицом царя
подробнее ...
по выносу его ночного горшка с пафосом и помпой. Потому как скотина своя. А их высокопарный флуд идёт только между дворни, других они уже за людей не считают. И им насрать как монарха зовут, лишь бы власть над нами получить. Стал с не той ноги, съездил по роже или послал в околоток выпороть и чувствуешь себя царьком, жизнь удалась? Мы из за войнами Сибирь с Дальним Востоком заселить не можем, экономически остаёмся колонией, а имперских феодальных амбиций у любого выше крыши. Всё кудато мечтают наши ресурсы сплавлять на сторону из общего кармана. Сами то почему освоить не можем? Я лично не понимаю стратегическую цель Русскоя-Японской войны. Зачем было встревать между Японией и Китаем? Это же их кротчайший торговый путь. Уж если охота было избежать поражение в историческом плане, то не связывались бы с постройкой Порт-Артура. Не потеряли бы пол Сахалина. Помогли бы аборигенам за их деньги построить ЖД, что бы и самим попользоваться, да и часть товаров пустить по ЖД через Россию.
Переписанная Википедия в области оружия, изредка перемежающаяся рассказами о том, как ГГ в одиночку, а потом вдвоем :) громил немецкие дивизии, попутно дирижируя случайно оказавшимися в кустах симфоническими оркестрами.
Автор несёт полную чушь. От его рассуждений уши вянут, логики ноль. Ленин был отличным экономистом и умел признавать свои ошибки. Его экономическим творчеством стал НЭП. Китайцы привязали НЭП к новым условиям - уничтожения свободного рынка на основе золота и серебра и существование спекулятивного на основе фантиков МВФ. И поимели все технологии мира в придачу к ввозу промышленности. Сталин частично разрушил Ленинский НЭП, добил его
подробнее ...
Хрущёв. Всё стало дефицитом и система рухнула. Шумейко с Геращенко разваравали все средства ЦБ и Сбербанка по торговому договору с МИД Польши. Нотой правительства Польши о нанесение ущерба в 18 млрд. долларов были шантожированы и завербованы ЦРУ Горбачёв с Ельциным. С 1992 года Чубайс ввёл в правительство ЦРУ. Ельцин отказался от программы "500 дней", и ввел через Гайдара колониальную программу МВФ, по которой и живём. Всё просто, а автор несёт чушь, аж уши вянут. Мне надоели стоны автора о его 49 годах, тем более без почвенные. Мне 63 года но я не чувствую себя стариком, пока не взгляну в зеркало. У человека есть душа и подсознание тела. Душа при выходе из тела теряет все хотелки и привычки подсознание тела. И душе в принципе наплевать почти на всё, кроме любви и отношений к другим людям. Только это может повлиять на поступки души. У ГГ молодое тело с гармонами и оно требует своего. Если вы не прислушиваетесь к подсознанию своего тела, то оно начинает мстить, тряской рук, адреналином, вплоть да расслабления мочевого пузыря и заднего прохода. В принципе нельзя чувствовать себя старше тела. В общем у автора логики в написанном нет, одни дурные эмоции расстройства психики. Дельного сказать не может,а выговорится хочется.
— Мой дядюшка Отис, — заговорил Мэрчисон Моркс, — слыл самым большим упрямцем в Вермонте. Если вы знавали жителей Вермонта, то понимаете, что это такое: дядюшка Отис был самым большим упрямцем в мире. И не преувеличением, а чистой правдой будет сказать, что упрямство дядюшки Отиса пострашнее водородной бомбы.
Моркс внушительно поднял палец, предупреждая скептические замечания.
— Вам не верится, — продолжал он. — Естественно. Так вот, я вам объясню, чем был опасен дядюшка Отис — опасен не только для человечества, но и для Солнечной системы. Да-да, а может, и для всей Вселенной.
Фамилия моего дядюшки — Моркс, такая же, как и у меня, Отис Моркс. Он жил в Вермонте, и я с ним долго не виделся. В одно прекрасное утро получаю я срочную телеграмму от тетушки Эдит, его сестры. Там написано:
ОТИСА УДАРИЛА МОЛНИЯ ТЧК ПОЛОЖЕНИЕ СЕРЬЕЗНОЕ ТЧК ПРИЕЗЖАЙ НЕМЕДЛЯ
Я выехал первым же поездом. Меня беспокоило не столько здоровье дядюшки Отиса, сколько необъяснимо тревожная нотка в восьми обыденных словах, которые сорвали меня с места.
Вечером того же дня я высадился в Хиллпорте, штат Вермонт. Единственное в городе такси — древний седан — водил местный житель Джад Перкинс. По совместительству он работал констеблем, и, забравшись в ветхую машину, я заметил у него за поясом револьвер.
Еще я заметил, что на площади собралась кучка людей и на что-то глазеет. Потом понял, что люди пялят глаза на пустой гранитный пьедестал, где раньше стояла большая бронзовая статуя местного политикана Огилви — и этому типу дядюшка Отис всегда относился крайне презрительно.
Со свойственным ему упрямством дядюшка Отис ни за что не хотел верить, будто кому-то придет в голову воздвигать статую Огилви, и утверждал, что на самом деле в городке нет такой статуи. Однако она была, и вот теперь ее не стало.
Старый автомобиль кряхтя тронулся с места. Я перегнулся через спинку переднего сиденья и спросил у Джада Перкинса, куда делась статуя. Он покосился на меня исподлобья.
— Украли, — сообщил он. — Вчера днем, часов этак в пять. При всем честном народе. Да-с, мы и глазом моргнуть не успели. Мы все собрались в магазине Симпкинса — я, Симпкинс, ваш дядюшка Отис, ваша тетушка Эдит и кое-кто еще. Кто-то сказал, что стоило бы почистить статую Огилви — ее вовсе загадили голуби. Тут ваш дядюшка Отис так и вскинулся. “Какую статую? — сказал он, а сам аж брови распушил. — У нас в городке нет такой ерунды — статуи трепливого ничтожества Огилви!” Я знал, что толку от этого не будет, — он не поверил бы в статую, даже если бы налетел на нее и сломал ногу (никогда не встречал такого упрямца, как Отис Моркс, ведь он не верит в то, что ему не по душе), — но все же я повернулся, чтобы ткнуть пальцем в ее сторону. Но статуи уже не было. Минутой раньше была, своими глазами видел. А теперь не было. Кто-то украл вот за эту минуту.
Джад Перкинс сплюнул в окно машины и, обернувшись, устремил на меня внушительный взгляд.
— Хотите знать, чья это работа? — сказал он. — Пятой колонны, вот чья. (Надо заметить, что дело было во время войны.) Им понадобился Огилви, потому что он бронзовый, ясно? Им нужна медь и бронза, чтобы делать снаряды. Вот они и украли статую и переправили подлодкой в Германию. Но пусть только сунутся сюда еще раз, у меня ушки на макушке. Я вооружен и не теряю бдительности.
С грохотом и лязгом ехали мы к ферме дядюшки Отиса, а Джад Перкинс все еще просвещал меня относительно местных событий. Сообщил, что в дядюшку Отиса ударила молния, — как я и подозревал, только из-за его упрямства.
— Третьего дня, — рассказывал Джад, то и дело сплевывая табачную жвачку, — ваш дядюшка Отис был в поле, и вдруг разразилась гроза. Он укрылся под большим дубом. Ведь я ему тысячу раз говорил, что деревья притягивают молнию, да разве он послушается — такой упрямец!
Наверное, он думал, будто можно не замечать молнии, как он не замечает сарая Уиллоуби против своего дома или холма Марбл, что отсудил у него двоюродный братец Сет, — с тех пор ваш дядюшка Отис утверждает, будто такого холма на свете нет. Или новая плотина — ее возвели власти штата, чтобы сделать водоем, и при этом затопили часть пахотной земли вашего дядюшки Отиса, и с тех пор, как заговоришь с ним об этой плотине, он делает вид, что ты спятил.
Так вот, может, он не хотел замечать молнии, да ничего из этого не вышло. Она ударила в дуб, разнесла его в щепы и отбросила Отиса на двадцать футов. Если он не помер, так только потому, что у него всегда было железное здоровье. За всю свою жизнь он ни дня не хворал, разве что двадцать лет назад упал с лошади и ему на целую неделю память отшибло: вообразил себя коммивояжером по продаже сельскохозяйственных орудий, каким-то Юстасом Лингхэмом из Кливленда, штат Огайо.
Ваша тетушка Эдит все это видела из окна, она выбежала в поле и притащила Отиса домой. Уложила его в постель и позвала доктора Перкинса. Док сказал, что у больного просто шоковое состояние, он скоро придет в себя, но пусть полежит два—три дня в постели.
Действительно, к ужину ваш дядюшка Отис очнулся, но ни за что не хотел оставаться в постели. Сказал, что чувствует себя прекрасно, и провалиться мне на этом месте, если вчера у Симпкинса он не был в самом цветущем виде. Помолодел на десять лет. Ходит себе подпрыгивая, можно подумать, из всех его пор электроэнергия сочится.
Я спросил, не смягчилось ли с годами закоренелое упрямство дядюшки Отиса. Джад сплюнул с особым усердием.
— Еще хуже стало, — заявил он. — Самый упрямый человек в Вермонте, вот кто такой ваш дядюшка Отис. Да провалиться мне на этом самом месте: если он говорит, будто чего-то на свете нет, даже когда оно торчит перед самым его носом, то, будь я проклят, он так уверен в этом, что я и сам почти верю.
На той неделе сижу у него на веранде, старый сарай Уиллоуби весь вид портит, а ваш дядюшка Отис глядит сквозь него, точно его и нет.
— Красивый был бы вид, — говорю, — если бы не тот сарай.
А ваш дядюшка Отис смотрит на меня, как на ненормального.
— Сарай? — говорит. — Какой сарай? Никакого сарая здесь нет и никогда не было. Лучший вид во всем Вермонте. Округа просматривается на двадцать миль.
Джад Перкинс хмыкнул и чуть не раздавил желтого пса и парнишку на велосипеде.
— Много людей на свете верят в то, чего нет, — сказал он. — Но из всех, кого я знаю, только ваш дядюшка Отис не верит в то, что есть, — такой он упрямец.
Когда Джад Перкинс высадил меня у ворот дядюшки Отиса, я был погружен в размышления. Дядюшка Отис не попался мне на глаза, но я пошел к заднему крыльцу, и из кухни навстречу мне заторопилась тетушка Эдит; все у нее развевалось — юбки, фартук, волосы и руки.
— Ох, Мэрчисон! — воскликнула она. — Как я рада, что ты приехал! Я не знаю, что мне делать, просто не знаю. С Отисом случилось что-то ужасное, и…
Тут я увидел самого Отиса. Он шел по тропинке к воротам, чтобы вынуть газету из почтового ящика. Низенький, поджарый, с выдвинутым квадратным подбородком и лохматыми бровями, мне показалось, он ничуть не изменился. Но, когда я поделился своей мыслью с тетушкой Эдит, та лишь заломила руки.
— Знаю, — вздохнула она. — Кто не знает всей правды, тот может подумать, что молния пошла ему на пользу. Но он идет сюда. Больше я ничего не могу тебе рассказать. После ужина! Ни в коем случае он не должен подозревать… Ох, надеюсь, ничего непоправимого не случится, пока мы не выясним, как это прекратить.
Тут с газетой в руках подошел дядюшка Отис, и тетушка Эдит упорхнула в кухню.
Дядюшка Отис, безусловно, не изменился, разве что к лучшему. Как заметил Джад Перкинс, он будто помолодел. Он сердечно сжал мне руку, и по ней до самого плеча забегали мурашки, словно ее током ударило. Глаза дядюшки Отиса искрились. Весь он был как-то особенно бодр, словно заряжен таинственной энергией.
Мы дошли до парадного крыльца и остановились лицом к полусгнившему сараю, который раскорячился по ту сторону дороги и портил весь вид. Я ухватился за эту тему — ведь мне хотелось прощупать дядюшку Отиса, понять, что имела в виду тетушка Эдит, — и выразил сожаление, что позавчерашняя гроза не повалила этого сарая.
— Сарая? — нахмурился дядюшка Отис. — Какого сарая? Здесь нет сарая, мой мальчик! Ничего, кроме вида — красивейшего вида в Вермонте. Если ты видишь там сарай, тебе надо со всех ног бежать к врачу.
Как и рассказывал Джад, дядюшка говорил до того убедительно, что мне невольно захотелось еще раз взглянуть на это злосчастное строение. Взглянул — и долго еще таращил глаза, а может, и хлопал ими.
Дело в том, что дядюшка Отис не солгал. Никакого сарая не было… теперь не было. За ужином у меня зародилось невероятное подозрение. После еды дядюшка Отис уселся в гостиной читать газету, а я вслед за тетушкой Эдит пошел на кухню.
Когда я рассказал тетушке Эдит про сарай, она только вздохнула и посмотрела на меня затравленными глазами.
— Да, — прошептала она, — это все Отис. Я поняла еще вчера, когда пропала статуя… мы были в магазине Симпкинса. Я как раз смотрела на нее, но вдруг Отис произнес свои любимые слова — и ее просто не стало, прямо у меня на глазах. Тогда-то я и отправила тебе телеграмму.
— Ты хочешь сказать, — переспросил я, — что с тех пор, как в Отиса ударила молния, его упрямство приняло новый оборот? Он и раньше считал, что вещей, которые ему не по нраву, не существует в природе, но этим все и кончалось. Значит, теперь, когда он так считает, вощи перестают существовать из-за того, что каким-то загадочным образом обострилось его чудовищное упрямство?
Тетушка Эдит кивнула.
— Просто исчезают! — закричала она почти в истерике. Стоит ему сказать, что вещи нет, и она исчезает. Признаться, от такой мысли мне стало не по себе.
Пришло в голову множество нежелательных вариантов. Список вещей (и людей), в которых не верил дядюшка Отис, был длинный и разнообразный.
— Как по-твоему, — спросил я, — есть какой-нибудь предел? Статуя, сарай — это ладно, но где он, по-твоему, остановится?
— Не знаю, — ответила она. — Может, никакого предела и нет. Отис страшно упрям и… ну, например, вдруг кто-нибудь напомнит ему о плотине? Вдруг он заявит, что никакой плотины нет? У нее высота тридцать футов, и как вся эта вода хлынет…
Тетушка Эдит могла и не продолжать. Если дядюшке Отису ни с того ни с сего взбредет в голову заявить, что в Хиллпорте нет плотины, освобожденная вода сотрет городок с лица земли, а может быть, и погубит пятьсот его обитателей.
— И потом, не надо забывать, что он никогда не верил во всякие дальние страны с диковинными названиями, — прошептала тетя Эдит, — Занзибар, Мартиника.
— Гватемала и Полинезия, — хмуро согласился я. — Если кто-нибудь напомнит ему про такую страну и он вздумает сказать, что ее не существует, — никто не знает, что тогда произойдет. Когда внезапно исчезает страна, самое малое, чего можно ожидать, это цунами и землетрясения.
— Но как его остановить? — с отчаянием спросила тетушка Эдит. — Нельзя же запретить ему…
Ее прервало рычание, и на кухне с газетой в руке появился дядюшка Отис.
— Вы только послушайте! — загремел он и прочел нам вслух коротенькую заметочку, суть которой сводилась к тому, что его двоюродный брат Сет Янгмэн, оттягавший у него холм, собирается продать этот холм какой-то нью-йоркской фирме, которая будет там вести горные работы.
Затем дядюшка Отис в негодовании швырнул газету на кухонный стол.
— О чем они толкуют? — рявкнул он, нахмурив брови. — Холм Марбл? В округе нет холма с таким названием и никогда не было. И у Сета Янгмэна никогда в жизни не было собственного холма. Какой идиот принес эту газету, хотел бы я знать?
Он сердито уставился на нас с тетушкой. И вот среди молчания послышался далекий грохот падающих камней. Мы с тетушкой Эдит, как по команде, бросились к окну. Еще не стемнело, и из окна кухни было видно то место к северо-западу от дома, где на горизонте, как потрепанная шляпа-котелок, вырисовывается холм Марбл — вернее, где он вырисовывался.
В древности сила веры у пророков была так велика, что они могли передвигать горы. Но дядюшка Отис был наделен гораздо более примечательным качеством — неверием, позволяющим уничтожать горы.
Дядюшка Отис, не подозревая о необычном происшествии, с ворчанием снова взял в руки газету.
— Теперь все помешались, — заявил он. — Вот полюбуйтесь: статья о президенте Рузвельте. Не о Тедди, а о каком-то Франклине. Не могут даже правильно назвать человека по имени. Все знают, что нет такого президента — Франклина Ру…
— Дядюшка Отис! — заорал я. — Погляди-ка, вон там мышь!
Дядюшка Отис умолк и повернулся в ту сторону. Под плитой действительно притаилась мышь, и только ею я мог отвлечь дядюшку Отиса, прежде чем он выразит неверие во Франклина Д.Рузвельта. Едва-едва успел. Я отер лоб платком. Дядюшка Отис насупился.
— Где? — осведомился он. — Не вижу никакой мыши.
— Во… — я протянул было руку, но тут же осекся.
Разумеется, как только он заговорил, мыши не стало. Я сказал, что мне скорее всего померещилось. Дядюшка Отис проворчал что-то и удалился в гостиную. Мы с тетушкой Эдит переглянулись.
— Если бы он сказал, — начала она, — если бы он договорил до конца, что Руз…
Она так и не докончила. Проходя по коридору, дядюшка Отис угодил ногой в дыру, протертую в линолеуме, и во весь рост растянулся на полу, при падении ударившись головой об стол. Когда мы подбежали, он был без сознания.
Я отнес дядюшку Отиса в гостиную, уложил на старый диван, набитый конским волосом. Тетушка Эдит принесла холодный компресс и нашатырный спирт. Вдвоем мы принялись обрабатывать безвольное тело дядюшки Отиса, и в скором времени он открыл глаза, но хлопал ими, не узнавая нас с тетушкой.
— Кто вы? — спросил он повелительным тоном. — Что со мной?
— Отис! — расплакалась тетушка Эдит. — Я твоя сестра. Ты упал и расшиб голову. Потерял сознание.
Дядюшка Отис смотрел на нас очень и очень подозрительно.
— Отис? — повторил он. — Меня зовут не Отис. За кого вы меня принимаете?
— Нет, тебя зовут Отис! — запричитала тетушка Эдит. — Ты Отис Моркс, мой брат, и живешь в Хиллпорте, штат Вермонт. Ты прожил здесь всю свою жизнь.
Дядюшка Отис упрямо выпятил нижнюю губу.
— Меня зовут вовсе не Отис Моркс, — сообщил он, поднимаясь с дивана. — Я Юстас Лингхэм из Кливленда, штат Огайо. Торгую сельскохозяйственными машинами. Я вам не брат. Обоих вас я впервые вижу. У меня болит голова, и я устал от разговоров. Пойду подышу свежим воздухом. Может, голове полегчает.
Тетушка Эдит молча посторонилась. Дядюшка Отис прошагал по коридору, вышел на парадное крыльцо. Тетушка Эдит, подглядывающая в окно, доложила, что он стоит на ступеньках и смотрит в небо.
— Опять началось, — сказала она громко. — Снова потерял память. Точь-в-точь как двадцать лет назад, когда он свалился с лошади и целую неделю воображал себя Юстасом Лингхэмом из Кливленда. Ох, Мэрчисон, теперь придется вызывать доктора. Но если доктор узнает о той, второй болезни, он захочет упрятать его в лечебницу. А если кто-нибудь попытается упрятать Отиса в лечебницу, Отис не поверит ни в докторов, ни в лечебницу. Тогда… тогда…
— Но если ничего не предпринимать, — возразил я, — один бог знает, что тогда стрясется. Дядюшка Отис непременно вычитает еще что-нибудь насчет президента Рузвельта. В наше время о нем невозможно не читать в газетах, даже в газетах штата Вермонт. Или наткнется на упоминание о Мадагаскаре и Гватемале.
— Или поскандалит со сборщиками налогов, — прибавила тетушка Эдит. — Он то и дело получает от них письма с запросами, почему он ни разу не платил подоходного налога. В последнем письме сказано, что они высылают человека для личных переговоров. Но Отис твердит, будто такой выдумки, как подоходный налог, не существует, значит, не бывает и сборщиков налогов. В таком, случае, если кто-нибудь придет и назовется сборщиком налогов, дядюшка Отис просто-напросто не поверит в существование этого человека. И тогда…
Мы беспомощно переглянулись. Тетушка Эдит схватила меня за руку.
— Мэрчисон! — проговорила она задыхаясь; — Скорее! Беги к нему! Нельзя оставлять его одного! На той неделе он решил, что на свете нет звезд!
Я ни секунды не колебался. Мгновенно очутился на крыльце рядом с дядюшкой Отисом, который дышал прохладным вечерним воздухом и разглядывал усыпанный звездами небосвод с выражением безграничного неверия на лице.
— Звезды! — рявкнул он, ткнув костлявым пальцем в звездное небо. — И все на расстоянии сотен миллионов миллиардов триллионов дриллионов миль, даже самая завалящая! И каждая в сотню раз больше нашего Солнца! Так пишется в книгах. А знаешь, что я скажу? Скажу “тьфу”! Нет на свете ничего столь огромного или далекого. Знаешь, что такое на самом деле эти штучки, которые видны в телескоп и называются звездами? Это вовсе не звезды. Если на то пошло, на свете вообще нет никаких зв…
— Дядюшка Отис! — завопил я дурным голосом. — Комар!
И изо всех сил трахнул его кулаком по макушке.
Дядюшку Отиса надо было отвлечь. Ни в коем случае нельзя было позволять ему произнести эти слова. Вселенная, конечно, велика, по всей вероятности, слишком велика даже для дядюшки Отиса и ему не по зубам уничтожить ее своим неверием. Но я не стал рисковать. Заорал что есть мочи и стукнул его.
Но я забыл о рецидиве потери памяти и о том, что дядюшка Отис считает себя Юстасом Лингхэмом из Кливленда. Очнувшись от моего удара, он смерил меня холодным взглядом.
— Я вам не дядюшка Отис! — огрызнулся он. — И никому я не дядюшка Отис. У меня нет ни братьев, ни сестер. Я Юстас Лингхэм, и у меня болит голова. Сейчас выкурю сигару и лягу спать, а утром уеду в Кливленд.
Он повернулся ко мне спиной, вошел в дом и начал подниматься по лестнице в спальню.
Я поплелся за ним, тщетно ломая голову в поисках удачного плана действий, а тетушка Эдит двинулась по лестнице за нами следом. Мы с ней остановились на верхней ступеньке и видели, как дядюшка Отис вошел в свою спальню и закрыл дверь.
Чуть погодя мы услышали, как под его тяжестью заскрипели пружины кровати. Потом чиркнула спичка, и до нас донесся сигарный дымок. Перед отходом ко сну дядюшка Отис неизменно выкуривал сигару — единственную за весь день.
— Отис Моркс! — услышали мы бормотание, и один ботинок стукнулся об пол. — Никого так не зовут. Это какой-то подвох. Никакого Отиса Моркса на свете нет.
Тут он замолк. Наступила тишина. Мы ждали, что стукнет второй ботинок… и когда прошла целая минута, мы в ужасе переглянулись, бросились к двери и распахнули ее настежь.
Мы с тетушкой Эдит тщательно обшарили комнату. Окно было закрыто и заперто. В пепельнице на ночном столике лежала зажженная сигара, от нее страусиным пером поднимался кверху дымок. На постели осталась вмятина — там, где он только что сидел; вмятина медленно расправлялась. На полу возле кровати валялся один ботинок дядюшки Отиса.
Но дядюшка Отис (Моркс обвел нас всех меланхоличным взглядом) — дядюшка Отис, конечно, пропал. Он усомнился в своем существовании… и перестал существовать…
(Тут Моркс тихонько вздохнул и стал ждать, когда же кто-нибудь поднесет ему рюмочку.)
Последние комментарии
1 час 20 минут назад
1 час 56 минут назад
2 часов 49 минут назад
2 часов 53 минут назад
3 часов 5 минут назад
3 часов 18 минут назад