Умная пыль [Сергей Беляков] (fb2) читать онлайн

Татьяна Федотова, Сергей Беляков Умная пыль

Глава 1. Черный рынок

Черный рынок, барахолка, или блошка, на котором в прежние годы Лука выискивал то, что можно дешево купить, а если надо, то починить и продать на аукционе, изменился. Теперь антиквариат продают редко. Все, что стоит дорого и не нужно в самом простом быту, теперь даже и не выставляют — бессмысленно. Народ обнищал, оголодал, одичал. Машинку швейную вынеси, которая без электричества работать может, и то ценнее будет, чем хрустальная ваза, старинная брошь или коллекция виниловых пластинок. Еще выше котируется консервированная еда — банки с овощами, вареньем, тушенка в жестянках — пусть и прошлогодние, но настоящие.

И все же рынок гомонил, тусовался, бурлил регулярной жизнью. Люди торговали разным. Люди торговали разные. Кто-то вынес что-то свое, чтоб продлить себе жизнь на еще один день. Если получится. Кто-то стал перекупщиком. Но попадались и реализаторы — наемные продавцы. Значит, в городе появился товар. Может, вскрыли продовольственный склад, или кого-то «честно» ограбили. Мало какой город или страна оправились от зомби-апокалипсиса.

Для Луки, худощавого, высокого брюнета лет тридцати, в прежние годы рынок был “своим”. А теперь он словно бы отдалился от Луки — стал почти неузнаваем, без прежнего, знакомого флёра панибратства, уверенности в том, что он даст Луке всё, что тому заблагорассудится, захочется…

Лука, отвернувшись от собеседника, нервно оглянулся, заскользил взглядом черных глаз по толпе и почесал тонкий с легкой горбинкой нос. По собственной примете Луки нос чуял неприятности, или встречу, а может, и то, и другое сразу.

Толстуха-торговка в грязных “трениках” и рваной вязаной кофте неопределенно-бурого цвета, похохатывая, рассказывала байку соседке по ряду. Та недоверчиво крутила головой в цветастом платке, повязанном на деревенский манер, и время от времени бегло осматривала свой “прилавок” — два деревянных поддона, поставленных на небольшую баррикаду из шлакоблоков. На поддонах, покрытых потертой клеенкой, лежали рядами пакеты со спагетти — скорее всего, просроченные, но кто в такое время станет “перебирать харчами”?

— Смотри, Лука… Моя дочь, будучи “чистым” человеком, родила ребенка от мужа-синтетика. У моего зятя — стандартный чип в голове, а в теле — куча этих самых наноботов. И вот у моего старшего внука при рождении… Ты слушаешь меня, Лука?!

Мужчина с седыми висками и лучиками глубоких морщин возле некогда голубых глаз, хлопнул по плечу собеседника. Тот нервно рассматривал толпу людей, снующую на блошке. Лука перевел взгляд на мужчину и посмотрел ему в глаза, прикрытые тонкими прямоугольниками очков для чтения.

— И? — с деланным вниманием спросил Лука.

— И! — передразнил его мужчина. — И знаешь ли, что у ребенка при рождении нашли в крови этих самых наноботов? Откуда им взяться, если мать была “чистая”, не являлась на тот момент чипированным синтетиком и ее не вакцинировали ничем, что содержало бы эти самые наноботы?!

— То, что мы не даем согласие на ввод наноботов, совсем не значит, что они не попадают в наш организм. Тем более в организм беременных… Ну и как следствие… дальше, в организм ребенка.

— Да что ты говоришь, Лука! Вся продукция до катастрофы с зомби вирусом строго проверялась! Вся! — мужчина раскинул в стороны руки, показывая повсеместность проверки.

— Тогда остается только один способ, профессор — когда пара узнает, что ждут ребенка, то уже не предохраняются. А в его… гмм… жидкости может…

— Лука! Это все бред! Это антинаучно! Наноботы — не вирус, они не могут проникать в организм матери таким путем!

— Не кричите, профессор, мы уже привлекли внимание людей. Нас прогонят с рынка. И еще… пожалуйста, подумайте — вы не биолог, не врач, не химик, не создатель наноботов. Вы не можете досконально знать, что они умеют, а что нет.

Внешностью и поведением профессор походил на попугая — вздорного, взъерошенного, крикливого… Но Лука любил своего учителя: общаться и спорить с ним было очень интересно, а с недавних пор он стал извлекать из этих споров определенную выгоду. Но сейчас он встретил его в неудачном месте, да и тема разговора была неподходящая — из такого спора выгоду не извлечь, а вот хлопоты…

— Да, я профессор математики, а это фундаментальная наука, одна из…

Лука заметил за спиной профессора мальчишку, неловко припадающего на левую ногу. Трость в руках пацана была ему не по размеру, и с ногой он все время ошибался, явно не зная, как правильно использовать трость при больной ноге. «Понятно —, усмехнулся про себя Лука. — Хоть бы дома потренировался хромать».

Лука вытянул шею, кого-то высматривая в толпе, и поймал взглядом смуглолицего, черноглазого пацаненка. Лука указал ему глазами на “хромоножку” и повернулся к профессору:

— У вас же, профессор, два внука, если я правильно помню. Второй родился перед атакой «умной пыли».

— За год до нее. Ему уже два года. Чудный растет малыш, но только что толку — человечество вымирает, мир деградирует.

— У нас остались технологии. Мы потеряли людей, но почти все еще можно восстановить.

— Нет, Лука. Нет. Все умные и богатые разделились на два класса — органики и синтетики. И только нищие материально и люди веры, как я, остались “чистыми”. После атаки зомбо-вируса органики вымрут полностью, а синтетики — большей частью. Почти все мои молодые коллеги стали синтозомби и впали в спячку.

В этот момент хромоножка уронил трость и, зашатавшись, смешно замахал руками. Никто ему на помощь не пришел, чувствуя подвох и боясь, что мальчишка почистит их карманы. И ему пришлось наклоняться самому. Пока он это проделывал, пара пачек спагетти перекочевала под его штанину. Подняв палку, он с обиженным лицом, усиленно хромая, убрался с рынка. Торговка, у которой он спер макароны, продолжала болтать с соседкой по рынку, не обращая внимания, что из десятка лежавших на клеенке пачек двух уже не хватает.

— Меня интересует другой вопрос. Второго сына ваша дочь рожала уже став синтетиком. Как у него с наноботами, больше чем у брата?

— О, там вообще их как у матери.

— А ваши внуки стали синтозомби, раз в них есть наноботы?

— А тут самое интересное, — подмигнул профессор. — Когда произошла атака «умной пыли» — наноботы восстали против своих хозяев, можно так сказать. И когда уснула наша дочь, мы с женой сделали внукам анализ. И ты ни за что не догадаешься, Лука, что мы узнали!

У профессора был такой сияющий радостный вид, словно он совершил открытие, тянущее как минимум на Нобелевскую премию.

— По закону жанра, профессор, сейчас должен прозвучать выстрел, чтоб вы унесли свою тайну в могилу, — мрачно пошутил Лука. Тема наноботов его интересовала меньше, чем ушедшие с пришлым мальчишкой макароны.

Профессор рассмеялся детским заразительным смехом, что всегда удивляло его студентов, и одернул франтоватый кожаный, местами со стертой краской жилет, надетый поверх неглаженной рубашки, заправленной в слегка поношенные джинсы.

— А про это ученые знают. Только простые люди не в курсе. Наноботы индивидуальны. Под каждого человека свои. Если кровь органика или синтетика попадает в кровь чистого человека или в кого-то из них, то наноботы вне хозяина умирают, оставаясь в крови мертвым грузом.

— А они тромбами не становятся? — нахмурился Лука.

— Как ты меня уже потыкал носом — я профессор математики, а не генный инженер. Внуки живы, в отличие от уснувшей матери и забывающего все на ходу отца. Ладно, Лука, забегай на рынок чаще, радуй старика интересными байками. Я так любил, когда ты на ходу придумывал, как вы говорили, «отмазку», чтоб получить зачет или доступ на уроки. Храни тебя Господь!

Профессор ушел. Лука медленно осмотрел всех — и торговцев, и покупателей.

Оглядываясь по сторонам, пытливо высматривая поживу, Лука медленно шел к выходу. Когда встречал знакомых, чинно приподымал шляпу-федору перед мужчинами, отпускал дамам комплименты и подмигивал детворе.

И все же рынок был враждебен. Даже добрые, открытые душой люди уходили на этой территории в глухую оборону. Лука нервничал. Считывать никого не получалось. Все изменились — кроме профессора… а может, и он был закрыт, просто Лука увидел его душу по старой привычке. Или то была не она, а воспоминание о ней.

В условленном месте, за территорией рынка, его ждал, поигрывая отобранной тростью, тот самый цыганенок, посланный им вслед хромоножке.

— Ну, что? — потрепал Лука и без того взлохмаченную шевелюру мальчишке.

— Подрались, — гордо доложил тот.

— И?

— На ноге у него толстая резинка. Под нее он спагетти и запихнул. Старый трюк. Я ему губу разбил, — похвастал мальчишка. — И трость вот отобрал. Сам на дело пойду.

— Слишком приметно, — не одобрил Лука. — Добычу отобрал?

— Одну пачку, — покосился пацан на взрыхленную возле голых кустов землю. — Он как начал плакаться, что не ели они с мамкой несколько дней и… Вторую пачку я ему оставил. Я… Ты пойми, Лука…

— Понимаю, — кивнул Лука и улыбнулся. — Ты вход покарауль несколько дней. Если все так, как он сказал, то он еще придет. Надо будет к нему присмотреться.

— А что с пачкой? — мальчишка опять покосился под куст.

— Неси домой. Родным привет передавай, — хлопнул Лука по подставленной ладошке и пошел в город.

Глава 2. Очередь

Наладонник опять глючил. Помогало помыть руки и досуха их вытереть. В конце концов, нужный сайт открылся, и Мирослава нажала кнопку — получить номер в очереди. Ввела свой шифр-код и код сына, ответила на вопросы, корча несчастное лицо, и получила нужный номер.

— Просто издевательство какое-то, — пожаловалась она своему отражению в окне и спрыгнула с подоконника.

После аномально теплой зимы, без снега, но с дождями, словно поздний ноябрь затянулся до самого марта, пришла сухая, холодная весна. Деревья стояли почти лысые. Почки зимой набухали, выпустив яркую молодую зелень и через неделю умирали от заморозков. И вот теперь наступило лето — зелени почти нет, пыль в городе висит словно туман, делая все окружающее пространство желто-серым. Кондиционеры и фильтры воздуха ломались, забиваясь колючим песком. Спасала мокрая ткань на окнах и дверях, становящаяся почти сразу грязной тряпкой.

Дикторы новостей на все лады ругали природу, словно она тоже добавляла человечеству проблем к тем, что уже имелись.

— Мам, а учительница сказала, что это люди виноваты, что с природой такое творится. Это правда? — сын заглянул Мирославе в глаза.

— Все может быть.

Думать о том, что люди угробили не только большую половину человечества, но и природу, не хотелось. Хотелось горького шоколада, чашку кофе, морского воздуха и шума прибоя. И солнца! Чтоб лежать на горячем песке рядом с мужем и сыном и ни о чем не думать.

— Малыш, — постучалась она в комнату к сыну, — я пошла за едой. Задвинь засовы.

— Ты опять, мам, — вздохнул выглянувший из своей комнаты ребенок. — Мне уже десять лет, а ты все малыш, да малыш.

— Да, ты у меня уже взрослый, — развернулась она возле двери и серьезно посмотрела на сына: — Ты помнишь пароль?

— Мам, ну сколько можно? Я не выживу без тебя и открою в любом случае — даже если ты уже станешь зомби.

— Совсем взрослый, — нахмурилась Мирослава, — а раньше ты меня слушался.

Провела пальцами по темным, непослушным кудрям, зачесывая их набок, как укладывал волосы его отец.

Посмотрев на дверной экран, Мирослава выскользнула на лестничную площадку. Дождалась, пока сработают все засовы на двери и щелкнет замок. И только после этого пошла вниз по лестнице. В подъезде тихо, но это совсем ничего не значит. Кто угодно мог затаиться в квартирных тамбурах или выпрыгнуть из ниши мусоропровода. Лучшая подруга считала Мирославу параноиком, но ей было плевать — у подруги никого не было, а у нее был сын.

…Очередь извивалась змеиным хвостом — от пункта выдачи до некогда оживленной магистрали. Сейчас этот район города все меньше напоминал о том, что совсем недавно в будни здесь кипела жизнь.

— Впереди примерно триста человек, — глянув на табло пункта выдачи, прошептала Мирослава, и пошла искать свое место согласно номеру.

Впереди и сзади нее стояли органические зомби. Пожилую леди, похожую на мексиканскую ряженую со Дня Мертвых, еще можно терпеть, она практически мумифицирована. А вот экземпляр сзади источал вокруг себя запах гниения.

— Из какого холодильника он вылез, и как получил номер в очереди? Наверняка ради этого кого-то убил, — пожаловалась сама себе Мирослава, добавив свой голос к гулу роптания, стоящего над очередью.

Леди, любительница поговорить, жаловалась, что ее ноги ночами приходят грызть крысы. Она уже лишилась нескольких пальцев. Хорошо, что боли давно не чувствует. А пришла она за средством для дубления кожи. Она актриса, все еще играет в театре.

За спиной Мирославы раздавались странные чавкающие звуки, словно кто-то разрывал что-то мясное. Зомби не кусают и не едят людей, но убить и покалечить могут запросто. Мимо пронеслись роботы-полицейские — в конце очереди завязалась драка. Мирослава оглянулась. Из дерущейся толпы выкатилась чья-то голова. Трупный запах от стоящего сзади зомби ударил ей в нос с такой силой, что она, покачнувшись, упала на тротуар. Желудок дернулся… но девушка, подавив приступ рвоты, попыталась встать.

Один из полицейских обернулся и заметил прилично одетую девушку на асфальте, в окружении зомби разной стадии разложения. Подхватив телескопическими руками подкатившуюся к нему голову, он пошел к Мирославе.

“При первой же возможности куплю маску!” — пообещала себе девушка.

Она почти встала, когда ей под ноги упала голова, которую не удержал полицейский — скальп остался у него в руках, а голова ткнулась лицом в кроссовки Мирославы. Девушка вскрикнула от омерзения и автоматически отфутболила ее назад к полицейскому. В то же мгновение безжалостные механические пальцы робота схватили ее за шею.

— Ых! Ых! — Мирослава лихорадочно пыталась вдохнуть хоть глоток воздуха. Титановая рука выдернула ее из толпы и поднесла к жужжащим сервоприводами глазам робота.

Простите! — прохрипела девушка, едва только пальцы робота ослабили хватку.

— Серьезно? — раздался смех оператора, управляющего роботом. — Ты подхватила вирус, ээээ… отдавая супружеский долг?

— Да. Информация выводится на правый глаз и когда волнуюсь, процессор дает сбой и я вижу мужа. Да, тот самый момент. И потом я долго не могу прочесть буквы и цифры. Все смешивается.

— И вы видите…

— Его лицо.

— Простите, мэм, — робот аккуратно поставил девушку обратно на землю. — Ваши датчики подали сигнал SOS.

Потирая шею, Мирослава оглянулась на стоящего за ее спиной зомби. Желудок опять дернулся, и девушка дернулась вместе с ним, зажимая нос и отчаянно моргая, пытаясь сбросить цифровой шум в глазу. Робот развернулся к зомби, а тот поднял руку, предъявляя номер электронной очереди. Только левую руку с номером он держал в правой руке. Также как и чуть ранее девушку, робот схватил зомби за шею, тот, резко дернувшись, вырвался и побежал… Но голова оторвалась от туловища, а тело успело пробежать по инерции с десяток метров.

— Моя очередь семьсот два. Моя очередь… Моя очередь… Моя… — забормотала голова.

Робот отошел от очереди к остановившемуся в растерянности телу — в одной руке у него была голова, бессвязно повторяющая слова, второй он прихватил за плечо тело и повел с собой. На земле остались лежать голова без скальпа и рука с наладонником. Цифра семьсот два горела ярким зеленым цветом. Экран дисплея яркий. Значит, человек, у которого зомби оторвал руку, был еще жив…

Мимо промаршировал еще один робот-полицейский. Он остановился подобрал голову и руку огляделся и пошел дальше.

…Еду выдали порошками.

— А сыворотка для меня? — спросила оператора на выдаче Мирослава.

— Новое постановление, — опустил глаза оператор, — бесплатная сыворотка только для работающих на корпорацию. Остальные могут ее купить… где достанут.

Это значит на черном рынке, который славится тем, что в него можно войти… и назад уже никогда не выйти.

— Моему ребенку десять лет. Я единственный опекун.

— Не положено.

Порошки легкие, но объемные. Мирослава разложила пакеты с едой по двум рюкзакам, нацепив один из них как обычно сзади, а другой спереди, и пошла домой.

В подъезде кто-то разговаривал, но разговор был похож на тихое бормотание робота уборщика, которого иногда выпускал убираться на лестницу кто-то из соседей.

На лестничной площадке Мирославу ждал сюрприз — под дверью ее квартиры, хаотично размахивая руками, стоял зомби.

— Ян! — застонала Мирослава, узнав мужа.

Где находится звонок в дверь зомби, видимо, уже не помнил. Грязная одежда, свисала рваными клочьями. Похож на пугало. Руки и ноги на месте. Кожа обтянула череп и потемнела. Глаза полуприкрыты тонкими, как папирус, веками, волосы почти все выпали. Типичный органический зомби.

Ученые так и не смогли объяснить, что происходит с людьми, ставшими органическими зомби. За счет чего живут их тела, почему кто-то потерял связь с реальностью и максимум, что он может это произнести отдельные слова или кусочки фраз, а кто-то остался в своем уме и продолжает относительно уверенно функционировать?

— Слава. Слава. Слава, — повторял страшный беззубый рот. Вместо «Слава» у него получалось «Шлава», но Мирославе слышалось другое слово.

— Кого ты зовешь — меня или сына? — спросила Мирослава. — Ты помнишь нашего сына, Мстислава? Мы для тебя еще существуем? Или мы уже тени, скользящие мимо тебя по улицам? Ян, ты меня слышишь?

Двери при зомби открывать нельзя. Зомби хитрые и опасные. Даже лежащий на земле скелет может резко вскочить и покалечить. Громко хлопнув в ладоши, Мирослава привлекла внимание. Зомби обернулся. Девушка прыгнула, помахала руками. Он хаотично махнул в ответ. А у нее опять паника — левый глаз видит реальную картину нашего мира, а правым глазом сквозь цифры — улыбается Ян. Зомби пошел к Мирославе, беззвучно открывая черную пропасть рта, и одновременно с этим Ян в правом глазу прикрывает свои глаза от удовольствия. Мирослава на мгновение замерла… И зомби резко бросился на нее. Увернувшись, она побежала наверх, набирая в наладоннике номер подруги, живущей десятью этажами выше. Дыхание сбивалось… чертовы рюкзаки!. Можно задний рюкзак скинуть, оставив добычу в руках Яна, но есть больше будет нечего.

— Ядвига, открывай дверь! — Мирослава выплевывала слова на бегу.

Бежать еще два этажа, а он ее почти догнал. Почти схватил за руку на повороте.

— Что ж ты такой шустрый, милый? Оставь нас в покое! Ты больше не человек!

Крик Мирославы останавливает зомби, а девушка взлетает на нужный этаж, и перед ней распахивается дверь. Проход свободен. Последний рывок, и спасительный лязг бронированной двери отсекает опасность. Успела! Счастливо хрипя подобием смеха, Мирослава медленно опустилась на пол, скользя по стенке спиной.

— Кто за тобой гнался, мать родная? — рассматривает что-то на дверном экране подруга. В руках у нее бейсбольная бита. В прошлый раз, при сходных обстоятельствах, она встретила Мирославу с винтовкой, которую позже они с ней потеряли, отбиваясь от стаи подростков. — Зомбак. Сейчас вызову бригаду отлова. Как он интересно попал в дом? Наверно, кто-то бросил дверь в подъезд открытой.

— Это Ян, — нахмурившись, выдохнула Мирослава. — Если на зомби вызывают отлов, то это все. Умом я понимаю, что для Яна уже давно все закончилось, но он был мне мужем, другом, прекрасным любовником и хорошим папой нашему сыну.

— Не объясняй мне то, что и без тебя знаю, — огрызнулась подруга.

Подруги ждали очистки подъезда, деля на двоих одну таблетку чая. Напиток получился слабенький, словно чай в заварочном чайнике заваривали уже много раз. Ядвига была чипирована как и Мирослава, но умная пыль вируса сожгла в ней всю синтетику, сделав ее почти чистым человеком. Теперь она страдает от разных болезней, и ей постоянно нужен обезбол или антибиотик.

— Ты меня слушаешь, Мира? — возмутилась подруга. — Слон сказал, что если сыворотка нужна срочно, то единственный способ получить ее сегодня — это выставить себя на аукцион интимных услуг и молиться, чтоб твое тело купили побыстрее. Промедление сама знаешь, чем грозит. А потеряешь память, хоть и частично, работу больше не найдешь. Что ты выбираешь?

— Только проституция? — чуть не подавилась остатками чая Мирослава.

С наступлением апокалипсиса, как в СМИ именовали зомбо-вирус или атаку “умной пыли” на человечество, жизненный уклад Ядвиги практически не изменился. Даже стал лучше — не будучи красавицей, она довольно быстро сумела найти себе любовника. Людей, не тронутых вирусом, осталось мало, и их стали ценить., Едва зайдя на кухню подруги, Мирослава услышала дразнящий запах апельсинов. Их мог принести Ядвиге только любовник. Мирослава надеялась, что подруга поделится, но она не угощала ее, а просить Мирославе было стыдно.

— Увы, — вздохнула Ядвига. — В новой жизни твои умения не нужны. В долг уже никто не дает, да и заказов хоть на какую работу сейчас нет, а ты ждать не можешь. Есть вариант — оставить в заложники сына, но я не советую. Его могут перекупить и продать корпорации — чистый ребенок на вес золота. Соглашаться?

— Да. Я продаюсь, — Мирослава прикрыла ладонями горящие от стыда щеки и заморгала, пытаясь смахнуть изображение мужа. Противно. Мерзко. Но деваться некуда. Сын в одиночку погибнет сразу или станет жертвой работорговцев.

— Славка, — набрала Мирослава сына, — там на площадке пусто? Я у тети Ядвиги.

Мирослава слушала как сын зашлепал большими для его ног отцовскими тапками в прихожую и включил на двери экран.

— Чисто, мам, — выдохнул он в трубку.

— Не клади трубку, малыш, я бегу!

Ядвига распахнула перед ней дверь и Мирослава бросилась бежать вниз.

— Мам, ну, сколько можно, — пыхтел Славка, отодвигая засовы, — я не малыш! И я слышу, как ты бежишь.

Бежать лучше ступенька за ступенькой, наступая на каждую, но четко рассчитывать куда наступит нога в следующий миг, чем скакать через несколько ступеней, боясь, что или нога соскользнет, или подвернется, а еще рюкзаки, которые заносит на поворотах и надо руками крепко держаться за поручни и следить, чтоб в перилах не торчали острые предметы, а на ступенях ничего не было рассыпано.

— Осталось три этажа, — Мирослава тяжело дышала в трубку, прижав ладонь к уху, — два и я…

На ее этаже мелькнула тень, но Мстислав уже распахнул дверь, и его мать с криком уворачиваясь от кого-то влетела внутрь квартиры. Они вместе дернули дверь на себя и быстро в четыре руки задвинули засовы.

— Кто там был?! — сын Мирославы тянулся на цыпочках, чтоб рассмотреть на экране дверную площадку.

— Не успела заметить, Слав.

Мирослава сбросила с ног кроссовки и тяжело пошла на кухню. Ребенок, не увидев за дверью никого, пошел вслед за матерью. Та сидела на стуле, не имея сил снять с себя рюкзаки. Славка посмотрел в уставшее лицо Мирославы и потянул за лямку рюкзака.

— Давай я помогу, — предложил сын, и она устало кивнула.

— Сыворотку не дали, но тетя Ядвига знает тех, кто может ее продать.

— Мам, — Славка снял с нее передний рюкзак, — папа говорил, что Яге нельзя доверять.

— Не называй ее Ягой, — попросила она Мстислава, — она обижается. И… мне больше не с кем дружить, — запнувшись, призналась Мирослава. Сбросив на пол второй рюкзак, она встала и пошла в ванную комнату. — Мне вечером надо будет уйти. Мы с Ядвигой…

Мирослава обернулась. Сын сортировал пакеты и раскладывал их по банкам, чтобы ценный порошок не сожрали крысы шастающте по кухне ночами..

Раздевшись перед зеркалом в ванной комнате, она внимательно осмотрела себя со всех сторон — восемнадцать лет, как обещала реклама, увы, не дашь, но двадцать, максимум двадцать два, запросто. Приблизив лицо к зеркалу настолько близко, что от дыхания запотело стекло, Мира всмотрелась в свои глаза — по радужке правого глаза бежали цифры, показывающие что угодно, но не то, что надо. Иногда глаз хотелось вырвать. Она даже искала мастера, чтоб решить эту проблему.

— Милочка, — мыл руки после осмотра седой хирург в поликлинике, которая тогда еще работала, — вы привыкнете. А вот как будет работать мозговой имплант без одной из частей, я не знаю. Может, все пройдет хорошо, а может, вы умрете на хирургическом столе.

Мирослава осмотрела платье, которое вручила ей Ядвига. Сморщилась, услышав запах пота, смешанный со сладкими приторными духами подруги. Затолкав наряд в экстра-стирку, она стала под душ.

Глава 3. Рука

Чудо медицинской инженерии дало людям технологии, позволяющие жить куда дольше и умирать не в обветшалом виде, как это было раньше.

Человечество поделилось на три части. В первой были поставившие себе в голову микропроцессоры и напичкавшие свои тела медицинскими датчиками, чипами и сенсорами в надежде, что это поможет им определить болезни на ранних стадиях. Вторая поддержала трансплантологию и решила, что лучше менять заболевший орган, чем жить с микрокомпьютером в теле и ежесекундно бояться, что он глюкнет. Третья послала все достижения цивилизации очень далеко и решила жить так, как людей создала природа или боги, в которых некоторые все еще верили.

Оказалось, правы были третьи. Неизвестно откуда появившаяся “умная пыль” превратила всю вторую группу в органических зомби. Вернее, это было не совсем так. Откуда взялась умная пыль — сонмы наноботов, начальной целью которых было обеспечить приживление имплантов с минимальной потерей иммунитета — то есть, максимально снизить возможность отторжения имплантов (и неважно, откуда доноры их получали — от кадавров или из стерильных камер три-ди принтеров…) — никто не знал точно… Но со временем эта саморазвивающаяся мировая колония попросту изолировалась от их создателей и стала существовать сама по себе, влияя на жизни людей на планете совершенно непредсказуемым образом.

Люди из первой группы стали в большинстве своем синтозомби. У некоторых процессор вылетел сразу, в худшем случае превратив человека в овощ. Другие подверглись вечной перезагрузке и в итоге сошли с ума или впали в летаргический сон. А некоторые в момент заражения “умной пылью” впали в петлю времени по принципу «дня сурка» — правый технический глаз бесконечно транслировал какой-то фрагмент из прошлой жизни этого человека, и избавиться от этого было зачастую невозможно…

Кому-то повезло больше, кому-то меньше. Вторая группа гарантированно вымрет, а для первой разработали сыворотку с такими же наноботами, как и в “умной пыли”, которые не позволяют компьютеру в теле сбиться в глюк или все забыть. Все бы хорошо, только сыворотка полного излечения стоит настолько дорого, что позволить ее себе могут единицы. Остальные покупают или получают от корпорации временные заглушки, подлатывающие тело изнутри…

— Мама, — стучится в ванную комнату Славка, — это ведь папина рука?

Мирослава в этот момент смотрелась в зеркало, расчесывая влажные волосы. Ее рука с расческой застыла на месте, и она опять заморгала — в правом глазу улыбался Ян.

— Что значит — «папина рука»?

Выдернув из стирки почти высохшее короткое платье, не прикрывающее даже ягодицы, больше напоминающее майку, и сорвав с сушилки мини-шорты, она быстро оделась и вышла к сыну. У него в руках была рука зомби — кисть и сантиметров десять после запястья. Пальцы на руках шевелятся, иногда сжимаясь в кулак.

— Где ты это взял? — Мирославу затошнило и отшатнуло от ужаса.

— Она держалась за твой рюкзак. Это же папина рука, мам? Смотри, вот его татуировка.

На потемневшей сморщенной коже, обтягивающей кисть, чернело татуировкой сердце, внутри которого изгибались рисунком два имени — Слава и Слава. Жены и сына. Скорее всего, Ян успел догнать жену перед квартирой, схватился за рюкзак, и Славка перерубил руку дверью.

— Я видел на экране, что папа приходил. Но я не открыл.

— Да, малыш, это был папа.

— Не называй меня больше малышом! Я уже взрослый! — закричал Славка и, косолапя из-за больших тапок, убежал в свою комнату, держа в руках руку зомби. Дверь захлопнулась.

— Конечно, м… Слава, ты взрослый. Я больше так не буду. Открой дверь, пожалуйста, руку надо выбросить! — постучалась Мирослава в запертую дверь.

— Нет!

— Как нет? Надо! Ты же знаешь… Нельзя держать в доме даже часть зомби…

— Я посажу ее в клетку Кори. Клетка крепкая.

— Слава!

— Я сказал — нет! Это все, что осталось от папы.

— Хорошо, — подумав мгновение, согласилась Мирослава. — Я уйду на пару часов, пусть, пока меня не будет, рука побудет в клетке. Мы же не знаем, что от нее можно ожидать. Папа нас любил, но он давно стал зомби. Скажи мне, что рука уже в клетке, Слав.

Щелкнул замок, и Мирослава толкнула дверь в комнату сына. Рука действительно сидела в обезьяньей клетке бывшего любимца семьи.

— Ну, раз Кори не смог сломать ее в свое время, то пусть сидит. Я пошла. Закрой за мною дверь.

Глава 4. Притон

Толстяк Слон владел ночным притоном. Вообще это называется клубом, но если не лгать себе, то это — самый обычный притон. Алкоголь, наркотики, проституция…здесь это считается легальными услугами. Нелегально тут можно продать или купить человека, нанять убийцу, найти специалиста на самые странные и сомнительные услуги и даже создать себе или кому-то другому новую личность.

— Как нам повезло, — плотоядно улыбался Слон, лапая Ядвигу, сидящую на высоком барном стуле. Та, не обращая внимания на ухажера, молча цедила свой коктейль, косясь на Мирославу. — Повезлооо, — тянул Слон, закатывая от удовольствия глаза, — я аж сам не поверил. Твоя подруга, Ягочка, провисела на сайте аукциона всего пару минут и ее купили. Но это удача разовая. Вы ж это понимаете, девочки? Тут важно — кто покупатель. А покупку сделал Барон. Он — любитель свежего мяса. Все, что появляется нового на рынке, он должен попробовать сам. Такая вот странность, Ягочка. Ну, а мы не гордые, попробуем после. Да, Славка?

Мирославу передернуло, словно вместо ментолового мохито у нее в коктейльном бокале был налит ацетон. Она поморщилась и посмотрела на подругу — как ты это терпишь?

— Что-то коктейль твой мне не вставляет, Слон, — Мирослава повернулась к Слону и увидела его волосатую руку с короткими жирными пальцами в декольте подруги. — Алкоголь зажал?

— А это особый коктейль, Славка, — засмеялся толстяк, — ты мне за него еще спасибо скажешь. И, — он поднял палец, остановив ее, — возможно, он спасет тебе жизнь. Барон себя любит. Он просто уверен в своей неотразимости. Ты должна его хотеть…. И ты его захочешь!

— Сомневаюсь, — отвернулась от Слона девушка, и почти въехала лицом в громадного органического зомби в превосходной сохранности. Запах от него — как из магазина с кожаными изделиями. От стресса Мирослава заморгала — в этот момент ей не хотелось видеть лицо Яна.

— А вот и покупка Барона, — выдохнул ей в лицо кладбищенской вонью зомби.

“Как мы заполняли анкету на сайте, и с кем я согласилась спать, а с кем нет? — допила коктейль Мирослава. — Я уже хочу сбежать. Но что дальше? Ян смеется в правом глазу, словно надо мной. Если бы не сын, я бы шагнула с крыши своего дома”.

Зомби схватил девушку за руку и быстро потащил к лестнице. Чтобы не упасть, Мирославе пришлось бежать за ним, по дороге натыкаясь на людей.

Комната для элитных гостей. На входе охрана из зомби и людей. Человека в кресле закрывает лысый монах, сидящий перед ним в позе лотоса. Между ними голограммный экран, по которому быстро бегут цифры, формулы.

В комнате жарко. Мирослава облизнула сухие губы и прикрыла рукой правый глаз, словно это не даст Яну подсмотреть за тем, что будет.

Внезапно бледное неоновое облако экрана свернулось, монах встал и быстро вышел из комнаты. В ней теперь оставалась только Мирослава и тот, кто сидел в кресле. Его лицо скрывалось в густой тени. Из одежды на нем только свободные штаны. Руки лежали на подлокотниках, на пальцах — сервисные кольца. Босые ступни переливались голубоватым светом…

Крутой дядька.

— Подойди ко мне.

Голос тихий, низкий, приятный, успокаивающий. Мирослава убрала руку от своего лица, подошла на безопасное расстояние и взглянула туда, где у обычного человека должно быть лицо — непроницаемая темнота и блеск живых, рассматривающих ее с интересом, глаз.

— Ближе.

Еще два шага вперед… и вот уже ее ступни стоят между его.

— На колени.

Мирослава опустилась на колени. Он дотронулся до ее головы и она ахнула:

— Тишина! Я… Я… Я такой тишины без цифрового шума не испытывала… двадцать лет. Родители выбрали за меня чипизацию. А потом… Вирус…

— Я бы возненавидел человека, если бы мне год подряд показывали секс с ним. Он еще жив?

— Он органический зомби, — прошептала Мирослава, счастливо улыбаясь.

Его рука растрепала ее волосы, уложенные в длинное каре, пальцы скользнули по лицу. Мирослава непроизвольно тянулась за рукой, боясь, что без нее в голове опять начнется цифровой шум и вернется Ян. Она обхватила его колени и прижалась к нему.

— Ты как котенок. Волосы мягкие, пушистые, — рассмеялся мужчина и намотал ее волосы на свой кулак…

Глава 5. Предложение

— Сыворотку вкололи такую классную, что во мне починилось все, что сдохло за этот год, — Мирослава сидела рядом с Ядвигой в кафе того же притона, но в зоне для элитных гостей.

— А что потом? — спросила подруга.

— Мне всунули в руки мои шортики и вытолкали из комнаты, — краснея от воспоминаний, призналась Мира.

Слон оказался прав — Мирослава возбудилась. Кто-то внутри нее знал, что хочет сидящий перед ней человек… и она это делала. Иногда ей казалось, что она в его теле, и ее захлестывало его удовольствие, а в другой раз она понимала, что он в ней, и это не она делает ему хорошо, а он сам. Фейерверки взрывались один за другим, пока неожиданно не наступила пустота от разрыва контакта. Сильные чужие руки подхватили ее и вытащили из комнаты. Все тот же огромный зомби, что привел ее к Барону, придерживал ее за плечи, пока она натягивала на себя шорты прямо в коридоре, среди толпы посетителей. Слон поджидал ее на лестнице — ее выбросили в коридор, как ненужную, использованную вещь — и отвел в это самое кафе, где в тишине и спокойствии угощались уважаемые клиенты.

Мирослава принюхалась: настоящий кофе для нее — уже давно забытая роскошь, и, судя по тому, что ей с Ядвигой дали газировку со вкусом кофе, роскошь не всем доступную.

— Так ты видела его лицо? — шепотом спросила Ядвига.

— Мельком. Мне показалось, что он был в черной маске.

…Мирослава вернулась домой уже под утро. Сын впустил ее и ушел спать. Изображение Яна в правом глазу не появлялось. С непривычки Мира часто бегала к зеркалу, но легкой дымки с силуэтом мужа в глазу не было.

Ян ушел из семьи через три месяца после заражения “умной пылью”. Лекарств для его группы людей не было, и оставалось только молиться, чтоб его разум подольше сохранил свои функции. Но его мозг проиграл. Первые пару месяцев он приходил в гости, и жена с сыном выходили к нему на улицу, пока однажды он пришел и не узнал их. С тех пор иногда память тела приводила его домой. Сын наблюдал, как он ходит по детской площадке, где когда-то гулял с маленьким Славкой, трогает качели, пытается забраться на турник.

Мирослава зашла в комнату сына. Спящим он был точной копией отца, а днем он раздувает ноздри и хмурится, подражая ей, и сходство расплывается.

— Мой малыш…

Кто-то поскребся об дерево, и Мирослава автоматически склонилась над сыном, защищая его. Опять тишина. Показалось. Подоткнула сползшее одеяло…и снова раздался этот скребущийся звук. Она резко обернулась. Звук доносился из клетки Кори. Активированный наладонник Мирославы загорелся мягким голубым светом — она протянула руку вперед, освещая пространство. Рука зомби при помощи пальцев, как бактерия на ложноножках, передвигалась по полу клетки. Пальцы худые. Костяшки, обтянутые кожей, проскальзывают сквозь прутья и цепляются за решетку, словно внутри клетки сидит узник. Мирослава зажала руками рот, чтоб криком не разбудить сына. Конечность мужа теперь… их домашний питомец. А ведь когда-то эта рука дарила цветы, водила машину, ласкала ее, держала сына. Мирослава протянула руку и погладила сухую кожу на костяшках пальцев. Рука в клетке задрожала.

Она пробормотала сквозь стиснутые зубы:

— Проклинаю создателей “умной пыли”, кем бы вы ни были… Сволочи, нелюди…

Мирослава проспала почти сутки, изредка просыпаясь. Пару раз ей снилось, что ее тело было в рабстве у Барона… и ей это нравилось. Она просыпалась счастливая, улыбалась и шла под душ, думая о том, что случилось с ней в той комнате.

…На следующий день позвонила Ядвига.

— У меня внизу правого глаза появилась информация о состоянии моего организма, — сказала ей Мирослава. — У меня обезвоживание и нехватка определенных витаминов. Все остальное в пределах допустимого. Внутри меня зародилась надежда, что я излечилась от зомбо-вируса. Но, как бы мне этого не хотелось, за простой секс такую цену не заплатят.

— Ты пессимистка, Мира. Надо верить людям, — вздохнула подруга.

Мирослава оказалась права — через пару дней в глазу проявился Ян. Ее настроение тут же испортилось.

Славка, оказывается, выпускает руку Яна погулять по комнате. Рука ведет себя как собака, жмется к ногам, поглаживает пальцами ступни. На первый взгляд она безобидна. Но Мирослава не разрешает ее выпускать ночью, когда они спят или ее нет дома.

В конце недели в гости напросилась Ядвига, приведшая с собой (к неудовольствию Мирославы) Слона.

— Ты даже не представляешь, как тебе повезло, Славка! — Слон также, не стесняясь как и в прошлый раз, тискал Ядвигу, только сидели они не на барных стульях, а в тесной кухне панельной многоэтажки. — Расклад такой — ты Барону понравилась, и даже очень. За две сыворотки работа на всю ночь. Ты приходишь вечером в клуб, тебя забирают его люди. Куда увозят, я не знаю, но у тебя на руках останутся две сыворотки — свобода на две недели. И это все. Еще одну сыворотку за ночь с тобой дам тебе я. А дальше — свободный доступ. Будешь продаваться как все на общих условиях. Протянешь максимум полгода.

— А было когда-нибудь такое, чтобы Барон западал на девушку больше чем на два раза? — Мирослава с надеждой заглянула в маленькие глазки Слона.

— Нет, — качнула головой Ядвига. — Паре девчонок он предлагал такие же условия как и тебе. Можешь рискнуть и дожидаться, пока он позовет тебя еще раз, но третьего раза с Бароном не было ни у кого. А можешь принять предложение одного человека, который очень щедро заплатит.

— Насколько щедро? — приободрилась Мирослава.

— Вот, Славочка, — улыбнулся Слон, показывая сгнившие от наркоты зубы, — это уже другой разговор. Это твой билет с этого кладбища. Клиент заплатит столько, сколько ты скажешь. А делать-то почти ничего не надо. Выпьешь таблетку, и поцелуешь покупателя. Рот в рот, с языком. Больше тебе ничего делать не надо.

— Он не целуется, — вспомнила Мира секс с Бароном.

— Тогда — любой другой контакт со слизистыми.

Мирослава заморгала… Черт, Ян опять появился не вовремя.

— Я хочу сыворотку на полное излечение, — твердо проговорила она, не моргая, глянув Слону в глаза.

Он перестал лапать Ядвигу и уставился на хозяйку квартиры.

— Много хочешь, — Слон встал и пошел на выход. — Я буду разговаривать с клиентом, — раздалось из коридора, и дверь за ним тут же захлопнулась.

Глава 6. Рассказчик

— Мама влюбилась в отца в Париже. Точнее, он — в нее. Ну, знаете, как это бывает… Славянка с голубыми глазами, волосами цвета отбеленного льна, с фигурой модели и с контрактом от фирмы “Натуральные технологии”. На фотографии за тот год она невероятная красавица — своя коса до пояса, огромные глазищи и те самые классические девяносто-шестьдесят-девяносто. Ей исполнилось тридцать пять, и хоть она и выглядела юной девчонкой, но это была ее последняя работа на фирму. Бонусом она получила неделю в туристическом квартале Парижа, оплаченную гостиницу и гастро-тур по тем нескольким ресторанам реальной французской кухни, которые еще не прикрыли новые власти.

— Ближе к делу, Лука! — выкрикнул старик в ковбойской шляпе, сидящий в углу за барной стойкой.

— Понял. Ускоряюсь, — кивнул рассказчик, которого старик назвал Лука. — К ней в баре, наверно таком же, как мы сидим сейчас…

— Только французском, — поправил Луку бармен, натиравший до блеска бокал.

— Да, мой друг, — принял кивком головы поправку Лука. — К ней подсел молодой белый француз. Мама говорила, что она сразу поняла, что он француз — тонкий, но крупный нос с горбинкой, черные, слегка вьющиеся волосы и белая кожа с таким же, как и у нее, чуть розоватым оттенком, который как белое знамя кричит — во мне нет ни капли арабской или африканской крови!

— И монголоидов, — проворчал все тот же старик.

— Совершенно верно. Мама взглянула в его глаза и, как пишут в романах, пропала. Он старомодно платил за рестораны, кофе, вино, привел в гости к себе домой, чтоб она поняла вкус настоящей французской кухни, а не то, что дежурно подают в туристических ресторанах. Он жил в гетто для белых…

— Да ближе к делу, Лука! — выкрикнул уже кто-то из зала.

Лука обернулся, но не смог понять, кто кричал. Нахмурил брови и вздохнул — он любил поболтать, особенно о прошлом, о тех временах, что были до зомби-вируса.

— Мой будущий отец взял у сестры никаб и повел маму в Новый Париж. Их остановила полиция и он предъявил документы. По документам он оказался не Луи, как он представился матери, а Люк, и ему был двадцать один год. Для женщины в тридцать пять это пропасть. Отец думал, что они ровесники, а мама — что ему хорошо за тридцать. Она вернулась домой, а через девять месяцев родился я. В документах отказались писать имя Люк — в честь отца, и мама записала меня именем Лука.

— Складно врешь, Лука, — ухмыльнулся все тот же старик. — Но плату свою ты заслужил. Бармен, я закрываю сегодня его счет.

Бармен улыбнулся и плеснул в опустевший бокал Луки янтарной жидкости:

— А это от меня, дружище. Заходи чаще.

Бармен отошел от Луки к другому посетителю, а Лука улыбнулся, глядя на алкоголь — льда в бокале не было.

— Сколько еще чистого алкоголя осталось в этом умирающем мире? — тихо сказал Лука.

— Меньше, чем ты думаешь, — проговорил крупныймужчина, непонятно как удерживающийся на крохотном барном стуле справа от Луки.

Лука посмотрел в зеркало, украшавшее всю стену за спиной бармена. Рядом с ним сидел человек раза в два, если не три, крупнее его самого. Лысый, с лицом, покрытым крупными морщинами, точно за стойкой рядом сидел шарпей, а не человек. И руками у него были настолько огромными, что казалось, его кулак был величиной с голову самого Луки. Столешница с подсветкой искажала черты лица посетителя, делая его монстрообразным.

— Я вас знаю? — Лука рассматривал соседа в зеркало, и что-то в его образе показалось ему странно знакомым.

Сосед одним глотком допил свой алкоголь и пару раз стукнул бокалом о столешницу барной стойки.

— Повтори мне и Луке, — попросил он бармена.

— Я — пас, — отказался Лука, взяв в руку бокал и сделав маленький глоток.

Мужчина пожал плечами, равнодушно восприняв отказ, и спрятал бокал в огромной ладони.

— Люблю, когда лед растворяется в виски полностью. Никогда так не любил, но с тех пор, как потерял жену, стал любить ее привычки.

Лука чуть подался в сторону посетителя — он очень любил такие личные рассказы. Потом можно будет в них добавить ярких подробностей и выдавать за факты собственной биографии.

— Николай Лукин, называющий себя Лукой Николаевым. Я ведь прав? — повернув лицо к Луке, спросил сосед по барной стойке.

На долю секунды Лука растерялся, и бокал на сантиметр проскользнул вниз в его руке.

— В первый раз слышу это имя, — улыбнулся Лука, выразив всем лицом дружелюбие и интерес. — Ко мне оно не имеет никакого отношения, простите… Вы хотите рассказать мне о себе?

— Хочу, — улыбнулся здоровяк — вместо своих зубов у него было два плотных ряда клыков из титана. Такие зубы ставили военным, полицейским, бойцам без правил и — очень редко — пострадавшим в авариях с серьезными челюстными травмами

Он откинулся на спинку стула, отчего та жалобно заскрипела, и продолжил:

— Леонида Лукина все звали на цыганский манер Лацы, хотя цыганом он не был. А был он мошенником, имел крошку дочь, и промышлял с малышкой по разным городам, пока однажды не познакомился с цыганкой. Была она разведенной, бездетной, но очень верующей. Табор радушно принял новых членов табора, благо новоявленный цыган хорошо разбирался в автомобилях и их ремонте. Время шло, табор кочевал в трейлерах, иногда по нескольку лет оседая в каком-нибудь городе. И вот однажды дочь Лацы ушла из дома. Говорили, что влюбилась и… — рассказчик пригубил алкоголь. — Табор ее отпустил — по рождению она не была цыганкой. Прошло несколько лет, и в одном из городочков цыган нагнал судебный пристав — что случилось с тем, ради кого дочь Лацы ушла из табора, он рассказать не смог, а сама беглянка умерла в больнице, родив сына. Так у Лацы Лукина появился внук Николай. Бармен! — постучал бокалом об стойку сосед. — Может, обновим? — кивнул он на пустой бокал Луки.

Лука резко мотнул головой, допил свой виски и прокашлялся.

— Очень интересная история… Однако мне пора.

Он попытался соскользнуть со стула, но рука рассказчика сжала его плечо:

— Я не договорил.

— Простите, ноне обязан был вас выслушивать. Всего доброго! — Лука попытался вырваться, но его усилия были такими же как у воробья, вырывающегося из когтей кошки.

Звон кубиков льда, падающих в бокал, заставил Луку замереть на месте. Бармен щедро налил посетителю виски и сноровисто спрятал протянутую купюру.

— Сдачи не надо, — пробасил сосед Луки, и бармен благодарно улыбнулся.

Лука оглянулся — за стойкой сидели они с соседом, а в углу клевал носом в высокий пивной бокал старик в ковбойской шляпе. В глубине зала занят всего один столик, за ним интеллигентного вида мужчина в круглых очках и длинном классическом плаще наблюдал, как сидящая напротив него девушка с жадностью ест разогретый барменом брикет еды. Девушка не похожа на продажную — одета скромно, но грязные волосы говорили о том, что скорее всего за еду ей придется все же платить не деньгами…

“Нужда заставила”, — вздохнул Лука.

Бар находился на первом этаже старинного дома и его высокий потолок терялся в темноте. На толстых цепях свисали полусферы люстр, окна наглухо заложены кирпичом и перед входной дверью сваренная из толстых прутьев клетка-тамбур. Изредка в бар прорывались зомби и, парадокс, зомби-швейцар встречал их с огнеметом.

Швейцар сидел тут же в зале, за ближайшим к выходу столиком.

— А где все? — удивился пустоте зала Лука. — Когда я вошел, бар был забит.

— В сумерках участились нападения зомби, — ответил бармен.

Бармена звали Антон, но единственная оставшаяся работать в баре официантка, звала его Антуан.

Услышав про зомби, старик в шляпе проснулся и закричал:

— Где эти твари, Антуан? Прорвались? Мы примем бой!

— Успокойтесь, шериф. Пока тихо, а швейцар на входе запер клетку и зарядил огнемет.

— А это органические или синтозомби? — Лука задал вопрос, ни кому конкретно не обращаясь. Ему очень не нравилось то, как складывался разговор с соседом-громилой.

— А есть какая-то разница? — ответил ему сосед. — По мне — так никакой. И те и другие просто убивают людей.

— Синтозомби не так мощно воняют, — пошутил Лука. — Ну, мне пора! — объявил он, встав со стула и, надеясь, что громила отвяжется.

— Здесь никого не держат, — придвинувшись к Луке, тихо сказал тот и больно схватил его за плечо. — Особенно тех, кто не боится расстаться с жизнью. Но если совсем некуда будет идти, а нужда заставит, — он приподнял левую бровь, и Лука вздрогнул — то ли из-за совпадения слов соседа и его недавней мысли про девушку за столиком, то ли из-за глаза — глаз принадлежал зомби, только у них такие кукольные застывшие глаза, — то на юго-западе города есть контейнерный склад. Тебе нужен будет контейнер под номером “1984”, код — тот же номер, только наоборот. Там можешь укрыться, — он отвернулся, бросив через плечо: — А теперь вали, если очень надо.

Стальные пальцы разжались, и Лука выскользнул из захвата. Приподнял шляпу-федору, прощаясь с барменом и быстрым шагом, боясь, что громила передумает, направился к выходу.

Швейцар при его появлении встал, отпер клетку и кивнул Луке, приглашая войти.

В “Три пескаря” Лука захаживал не то, чтоб часто, но раз в неделю точно. Когда-то давно он вычислил максимальную посещаемость каждого бара в южной части города, выбрал из них самые перспективные, составил график и ходил в них регулярно, как на работу. В хорошие времена он развлекал публику рассказами и анекдотами, выступая со сцены в то время, когда певицы отдыхали. Но хорошие времена растаяли как снег весной, оставив о себе только воспоминания. В этом баре Лука не выступал. Не было раньше этого бара. Здесь был ресторан. Очень дорогой ресторан, в который пускали только по записи и только проверенных людей. А над рестораном находились квартиры элиты не только города, но и, пожалуй, всей страны. Эти квартиры и сейчас не пустуют, но про жильцов в них ничего не известно.

Лука набрал полную грудь воздуха и вошел в клетку. Щелчок замка за спиной показался ему звуком взводимого курка. Лука обернулся — бармен болтал с громилой, старик спал, уткнувшись в свои руки, сплетенные калачом на стойке, мужик в очках все так же смотрел на девушку, которая никого не стесняясь, вылизывала упаковку из-под еды. И только швейцар уставился на Луку застывшими мертвыми глазами. Резко выдохнув, Лука открыл дверь. Что-то взвизгнуло и метнулось в уличные сумерки.

— Рассмотрел, что это было? — поинтересовался швейцар.

— Что-то величиной с крупную крысу или мелкую собаку, — оглядывая улицу, ответил Лука.

— Ну, так выходи, не задерживайся, — пробурчал швейцар.

Плотно прикрыв дверь, Лука осмотрелся, поправил шляпу и, оглядываясь, заспешил на соседнюю улицу. Там в одной из квартир полузаброшенного дома жил Геннадий.

Глава 7. Житель холодильника

Бабульки, сидящие на лавочке у подъезда, выглядели как два мило одетых скелета. Кто-то регулярно накидывал на их плечи теплые пледы, кофты, шарфы. Одежду уносило ветром и зомбулечки, пока могли, смеялись над этим. Но плоть окончательно распалась, и болтать, как раньше, соседки уже не могли.

— Мое почтение, сеньориты, — приподнял шляпу Лука, подходя к подъезду уже в плотных сумерках. — Хорошие нынче погоды выдались.

Скелет в шляпке, привязанной тонким шарфом к черепу, слегка дернул челюстью.

— Не буду вас отвлекать, — слегка поклонился скелетам Лука и нырнул в подъезд.

Замок, как обычно, слегка повыеживался, но открылся. Его давно пора сменить, или, как минимум, смазать, но у хозяина квартиры руки росли, что называется, не из того места, а Лука об этом вспоминал только в момент открывания двери.

Геннадий спал в холодильнике. Чуть приоткрыв дверь, только для того, чтоб включилась лампочка, и хозяин квартиры проснулся, Лука набросил на холодильник клеенку, дабы не терять драгоценный холод, Потом поставил на плитку кастрюлю с водой и включил нагрев.

— Лука-а-а, это ты? — зевнули из холодильника.

— Я. А к тебе кто-то еще может приходить? — уточнил Лука.

— Нет. Ключ только у тебя. Но некоторое время назад отключали свет. Надолго отключали. Холодильник успел разморозиться и я проснулся. Вышел из него и пошел на звуки. Кто-то шуровал отмычкой в замке. Я наорал на них, что вызову ребят старого Фреда. А с той стороны, перестав взламывать дверь, сказали, что Фреда и его парней давно покрошили в разборке и теперь у города новые хозяева. Ты знал?

— Да, Ген, прости. Забыл тебе рассказать. Был такой слух, а потом в новостях подтвердили.

Из холодильника протяжно вздохнули, и дверь захлопнулась, но тут же приоткрылась вновь — Лука приходил редко, всего раз в неделю, так что злиться на него обитателю холодильника было не выгодно.

— Что сегодня на ужин? — вкрадчиво поинтересовался голос, в холодильнике что-то зашумело, словно кто-то ронял продукты с полок.

Лука обернулся. Когда-то на этой кухне был сделан приличный ремонт, и в ней установили мебель из натурального дерева. Они с Геннадием продали все, что могли, чтоб купить еще один холодильник. Спрос на холодильную технику подскочил, как температура масла на разогретой сковороде. Но они все же купили его — большой, надежный Либхер. Теперь на кухне стояло два холодильника — работающий и запасной. К стене была привинчена мощная батарея, а у другой стены стоял дешевый кухонный стол и пара разнобойных табуретов, притащенные Лукой со свалки. Небогатую утварь кухни довершали электроплитка на подоконнике и большая картонная коробка с посудой в углу, рядом с мойкой.

— Пачка спагетти и яичный порошок. Все, на что честно заработал… а соус я украл, — Лука отвернулся к плитке и помешал в кастрюльке спагетти. — Как ты думаешь, если я добавлю яичный порошок сразу при варке, то как оно будет?

— Вот когда пожалеешь, что нет наладонника, — тихо засмеялся Геннадий. — Так бы спросил в интернете. Но зато ты гарантированно выжил. Я не сильно воняю? Можно посижу с тобой на кухне?

— Сиди, конечно, это же твоя кухня.

Лука повертел в руке упаковку с яичным порошком — инструкции на приготовление блюд не было. Он всыпал пару ложек крупных желтоватых гранул в кастрюлю со спагетти, затем открыл украденный на рынке соус, понюхал его и резко отдернул голову.

— Ты про вонь ничего не сказал, — Геннадий достал из под стола табурет, поставил его на выходе из кухни, сел и облокотился на стену. — Зачем это все? Может, лучше с моста сигануть?

— Ты не воняешь, — Лука попробовал спагетти, удовлетворенно кивнув, выключил плитку и сел на второй табурет у стола. — Я не слышу запаха. Ну, разве что от тебя пахнет немытым телом, таким, знаешь, слегка протухшим хамоном. Так что топай сюда, садись к столу.

Потянувшись к окну, он взял в руку соус, дождался, пока хозяин квартиры робко передвинет свой табурет и сядет недалеко от стола.

— Понюхай этот соус, интеллигенция, — протянул Лука красно-оранжевую бутылочку.

— Ого! Даже я, зомби, слышу аромат вьетнамского рыбного соуса. Его получают из ферментированной рыбы.

— Гниющей? — приподнял от удивления брови Лука и только сейчас заметил, что сидит в шляпе. — Я не ел со вчерашнего утра. Так хотелось есть, что даже шляпу не снял. Пять секунд — я разденусь.

Лука выскочил из кухни, а Геннадий быстро осмотрел свое тело — руки похудели еще сильнее, но трупных пятен еще нет, под тонкой спортивной курткой впалый живот, выступающие ребра и ставшая свободной когда-то обтягивающая тело майка.

Вернулся Лука. Без хорошо сидящего на нем темно серого костюма и шляпы он был похож на бедного гитариста, живущего на подаяния в переходе подземки.

— Ты за неделю похудел, — пожалел его Геннадий, глянув на подтянувшийся внутрь живот Луки, как у него самого. — Давай я все же научу тебя играть на саксофоне. Будешь играть на перекрестке, может, больше подавать будут. А в ресторанах сейчас играют?

— Ген, — Лука поставил кастрюлю на стол, — я в пивбарах сейчас истории рассказываю, книги пересказываю, так максимум, что мне перепадает, это кто-то закрывает мой счет за пару дринков виски. Ресторанов давно уже нет, приличных баров тоже. Я сегодня был в твоем бывшем ресторане, так там даже сцены для певицы нет. Люди приходят чтоб…

— В “Трех пескарях”? — улыбка растянула лицо зомби, и Лука увидел, как потянулась кожа — так, как она тянется у синтетических материалов, не возвращаясь обратно…

Чтоб не видеть необратимых перемен с другом, Лука схватил вилку и намотал на нее спагетти. От яичного порошка он ожидал худшего, но тот белыми хлопьями налип на макароны и вполне правдоподобно изображал яичный белок. Живот заурчал. Хотелось его погладить и успокоить. Лука потрогал кастрюлю — вполне остыла, взялся за ручки и выпил теплую жидкость.

— Сегодня в Пескарях я встретил зомби. Огромного такого, синтозомби. Он назвал меня другим именем, и сказал, что если мне совсем некуда будет идти, то… Это какой-то склад, там… Не знаю. Почему-то я испугался.

— Почему? — с тревогой в голосе, спросил Геннадий.

Лука поднял на него глаза — так и есть, кожа на щеках теперь в гармошку. Вздохнув и проглотив ком в горле, он начал быстро есть, практически не пережевывая еду. Зомби потянулся было к человеку, чтоб остановить эту спешку, но, глянув на свою руку, быстро убрал ее под стол.

— Пойду в холодильник. Мне надо остыть. Загляну к тебе через часок. Вдруг перед сном захочешь поговорить.

Геннадий встал и открыл холодильник. В нем стояло сделанное Лукой из толстого пенопласта кресло, чтоб его другу было комфортно спать сидя. Ступив босыми ступнями внутрь и усевшись в кресло, Геннадий не прикрыл плотно дверь.

— Рассказывай, что тебя так напугало.

Лука доел спагетти и с сожалением посмотрел на подоконник на полупустую пачку — надо было оставить запас на будущее, но он совсем не наелся. Глянув на старые механические часы на кожаном, порядочно изношенном ремешке, решил, что лучше встать пораньше утром и позавтракать, чем объедаться на ночь.

— Он назвал имя моего деда.

— А дед у тебя еще жив?

— Давно нет. Но удивило, что кто-то… — Лука замолчал.

— … кто-то знает твое прошлое, — закончил за него Геннадий. — Ты познакомился с ним в баре. Синтозомби могут есть и пить, а еще у них до сих пор работает сеть. Он мог подключиться к сайту распознавания лиц и попробовать подергать тебя за ниточки. Он сказал, что от тебя хочет?

— Нет. Я сослался на дела и сбежал, — Лука встал и пошел мыть посуду. — Я испугался, что это коп, и меня сейчас заметут… за кражу или мошенничество.

Глава 8. Огрызок яблока

Госпожа Калиста, в обычной жизни Катя, принимала посетителей два раза в неделю — по вторникам и четвергам. Говорила, что в пятницу у нее строгий пост, а по выходным она отмаливает в монастыре грехи свои и всех, кто к ней обращается. То, что она гадала на рунах, а потом, якобы, ехала в православный монастырь, не смущало ни саму Калисту, ни ее посетителей. На самом деле она просто с пятницы по утро понедельника присматривала за чужим ребенком, готовила, крутилась по хозяйству и называла семейную пару работодателей хозяевами:

— Да, хозяин! Чего изволите, хозяйка?

К ребенку ей обращаться было запрещено, девочка была самостоятельной и замкнутой. Но это даже к лучшему — ее дело приготовить еду и убрать то, что она выкинет из своей комнаты.

Чем занимались ее хозяева, Катя не знала и знать не хотела.

Зато по вторникам и четвергам она была госпожой Калистой и старалась заработать предсказаниями и прочими магическими услугами. Временами дело шло, хотя бывали и промахи.

Лука работал у нее секретарем, но посетителям Калисты говорил, что он — писатель из соседнего офиса, а здесь он только потому, что приемная у них с госпожой Калистой одна на двоих, ее помощница умерла, другую сейчас найти очень сложно, а ему все равно, где писать.

На самом деле Лука, пока госпожа Калиста «общалась» с духами, просто вытягивал у посетителей информацию, изображая сочувствующего, а Катя все внимательно подслушивала.

— Сожгут когда-нибудь тебя, как ведьму, — шутил Лука, наблюдая как Катя наносит драматический макияж.

— Не сожгут. Чем хуже времена, тем дремучее человек. Ко мне даже изредка женщина академик приходит — порчу на коллег насылает.

— Порчу? Это же надо землю с кладбища, а потом поставить свечи в церкви…ты в церкви-то когда в последний раз была?

— Ой, Лука, я тебя умоляю! Я же понарошку. Книги, конечно, я читала — в сети такого хлама валом, но если делать все правильно, то себе дороже. Я пишу клиенту рунный став и говорю, чтобы визуализировал руны с оговором, а если у него ничего не выходит, то не я виновата, а он плохо старается.

— Так все просто?

— А что, хочешь подвинуть меня в бизнесе? Так я, Лука, и вправду кое-что умею. Ради других упираться не буду, но для себя сделаю все по высшему классу.

Лука усмехнулся. Катя крутилась в этом бизнесе лет десять, а может, и того больше. Работала с теми, кто не доверял предсказаниям искусственного интеллекта, кто еще верил в силу магии. Дела и до зомби-вируса у нее шли не лучшим образом, а сейчас большая часть ее клиентов оказалась органическими зомби — или погибла, или медленно катились под откос.

— Вчера у меня порвался мусорный пакет из комнаты девчонки, на улице уже порвался. И знаешь, что я там нашла? — Катя наклонилась к Луке, сидящим за старым ноутбуком, и прошептала: — Огрызок яблока. Я так растерялась, что стала как вкопанная. Так бы и стояла, но выскочил охранник и наорал на меня. Я стала руками собирать мусор, заталкивать его в пакет, а огрызок спрятала в рукав робы, молясь, чтоб он оттуда не выпал. Благо это уже был понедельник. Я перепрятала на лестнице огрызок в карман, переоделась и поехала домой. А дома достала уже мягкое сладко подванивающее гнилью яблоко и… Знал бы ты, как мне хотелось яблоко. Ты, Лука, только вспоминаешь о нем, а я держала огрызок в руках.

Катя с блаженной улыбкой села на стул рядом со своим кабинетом.

— И что ты с ним сделала? — рассеянно спросил Лука.

Минутой ранее появился интернет и Лука вбивал в поисковую строку браузера вопрос: “найти по фотографии информацию о человеке”. Открылось несколько ссылок, и Лука быстро выбирал, что нажать, чтоб не поймать вирус, пустую рекламу с обещаниями или платный сайт.

— Заморозила, конечно! — услышал Лука ответ, наполненный гордостью.

— Заморозила? — он попытался понять, что она заморозила, но тут открылся сайт и Лука погрузился в чтение.

— А что я, по-твоему, должна была сделать? — обиделась Катя. — Я ради этого огрызка подключила холодильник! Ради одного огрызка! Иначе, зачем мне включать холодильник? Мне в нем давно нечего хранить.

Сайт предложил выбрать фотографию или сделать снимок. Лука выбрал снимок и посмотрел в глазок видеокамеры. Быстро глянув получившейся снимок, нажал на клавишу, чтоб найти информацию о человеке.

— Представляешь, у нас интернет появился, — улыбнулся он Кате. — Так что ты сделала с тем огрызком?

Катя молча развернулась и пошла к своему офису.

— Ну, Катя-Катерина! — крикнул ей вслед Лука, не отрывая взгляда от песочных часов поиска на экране.

— Все вы мужики одинаковые! Никогда нас не слушаете! А я, между прочим, твой босс! — погрозила ему пальцем с накладным черным когтем Катя и закрыла дверь. Но через пару секунд распахнула ее, и Лука, который поднял было руки кверху, чтоб сцепить пальцы за головой в замок, ожидая ответ с сайта, так и замер с поднятыми руками. — Сдаешься? — тоном милостивой королевы спросила Катя, и Лука отчаянно закивал. — Заморозила я огрызок.

Лука пожал плечами и опустил руки. Для него огрызок из мусорного пакета ценности не представлял, но самих яблок, конечно, хотелось. Утром он доел вторую половину упаковки спагетти и у него еще осталось две трети яичного порошка и вонючий вьетнамский соус, безумно ценный, как уверял его Геннадий.

“Вот бы выменять тот соус на что-то более съедобное”, — подумал Лука. Но обмениваться продуктами можно было только на рынке, где он его и украл, а это было чревато последствиями.

Сайт выдал сообщение, что по фото человек не найден. А значит, что и информации о нем нет.

— Понятно, — вздохнул Лука.

— И что же тебе понятно? — Катя стояла в дверях, уперев руки в боки этакой карикатурной бабой из старых фильмов. Ей не хватало в руках скалки, а на лице маски из сметаны, или что тогда женщины наносили на лицо?

— Что ты заморозила огрызок. А ведь могла и в цветочный горшок посадить, вырастить яблоню, кушать свои яблоки.

Рот Кати изогнулся дугой, руки опустились вдоль тела и сама она как-то ссутулилась.

— И что теперь? Если я его сейчас в землю, то не вырастет? — голос Кати дрогнул, словно она вот-вот расплачется.

— А у тебя отдельная морозилка в холодильнике, или такой маленький отсек с дополнительной дверцей за одной большой общей дверью?

— Отсек, у меня же холодильник сам маленький — на три полки, включая морозилочку.

— А ну там не больше минус пяти градусов, морозы то ведь раньше были суровые, а деревья от падалицы как-то появлялись.

Катя метнулась вглубь офиса, выбежала уже с сумкой и крикнула Луке на бегу:

— Как мы одичали за этот год! А ведь я все это когда-то знала! Знала! Прикрой меня! Я скоро буду!

Грохот от туфель на толстых устойчивых каблуках затихал в коридоре.

Лука представил как Катя, в своем сценическом черном балахоне и таком же черном длинноволосом парике, в боевой раскраске бежит по улице, распугивая редких прохожих, принимающих ее за смерть, и рассмеялся.

Глава 9. Гадание на рунах

Лука потянулся к клавиатуре, намереваясь открыть следующую ссылку, но в дверях мелькнула черная тень. Он повернул голову, и уже хотел было подколоть Катю, что та опять что-то забыла, но в дверях стояла не она.

Девушке было лет двадцать-двадцать пять. Рыжие волосы, бледные веснушки на курносом лице и обескровленные губы. Глаза серые или светло-зеленые, на таком расстоянии не разобрать. Белки глаз покрыты сеткой полопавшихся сосудов. Черные джинсы и такого же цвета «худи» с белыми нитками бинта, виднеющимися из-под левого рукава.

“Анемия. Истерика. Попытка суицида!” — сделал вывод Лука и улыбнулся девушке:

— Вы к госпоже Калисте?

Девушка кивнула.

— Здравствуйте. Проходите, пожалуйста. Госпожа Калиста сейчас вернется. Она вспомнила, что оставила открытым окно у себя дома и испугалась, что ее кот, выпадет из окна и станет жертвой зомби. Вы ведь не зомби?

Лука встал и придвинул кресло к своему столу так, чтоб девушка не видела того, что происходит у него на экране.

— О! Кот! — девушка бесшумно прошла к креслу и опустилась в него, сложив на коленях руки. Заметила нитки бинта и натянула рукав почти до пальцев. — Животные сейчас редкость. Зомби почему-то к ним особенно нетерпимы.

— Воды?

Девушка кивнула. Лука поставил перед ней одноразовый стаканчик и налил воду из бутылки.

Никакого кота у Кати не было, но это была их договоренность так говорить, если клиенты уже пришли, а Катя еще на работе не появилась.

— Меня зовут Лука, я тут работаю по соседству, — кивнул Лука на гардеробную дверь, — пишу. Мне все равно где работать. И когда надо выручить госпожу Калисту… ну, вот как сейчас, то я прихожу на помощь. А вас как зовут?

— Зоя, — девушка натянула на тусклые рыжие волосы капюшон.

“Прячется, — нахмурился Лука. — Странно, тема котиков беспроигрышная. На нее ведутся все”.

— Я вас, наверно, расстроил историей с котом, Зоя. Простите меня. Вы такая ранимая. Но поверьте, сейчас вернется госпожа Калиста, и мы узнаем, что с котом все в порядке, он в это время всегда спит, Зоя. Кот пожилой…. У вас есть домашний питомец, Зоя?

— Я, наверно, пойду, — стала подниматься с кресла девушка.

— О, только не это! — скорчил страдальческую физиономию Лука. — Госпожа Калиста расстроится, что не смогла помочь.

— А вы не говорите, что я приходила.

— Да я бы рад, но она так хорошо чувствует чужую боль.

— Почему же она мою не почувствовала? — внезапно закричала Зоя.

На ее глазах выступили слезы и капли побежали вниз.

И тут Лука увидел то, что открывается ему только в тот момент, когда весь контроль человека над своими эмоциями потерян, створки его сокровенной раковины распахиваются и маленькая сущность, которую Лука звал душой, робко показывается наружу. Внутри Зои рыдал маленький рыжий кролик с клочьями ободранной шкуры, словно обтрепанный хищниками,

“Хм. Крольчишка, — улыбнулся внутри себя Лука. — Нежный, робкий, скрытный, но при этом страстный. Попался тебе хитрый лис или матерый волчара. Потрепал, использовал и выплюнул — не желая дать то, что тебе нужно!”

Лука мысленно протянул к крольчонку руку и погладил.

Зоя, зло смотревшая на него до этого, расслабилась и обмякла.

— Я чувствую твою боль. Попей водички, — Лука медленно протянул руку к стаканчику и сдвинул его буквально на сантиметр — не принуждая, а предлагая воду.

Зоя кивнула. Быстро взяла стаканчик, чтоб Лука не заметил, как у нее дрожит рука, и сделала глоток воды.

— Говорят, что госпожа Калиста дает руны, которые помогают, — уже спокойным голосом сказала девушка. Раковина захлопнулась, спрятав сокровенное содержимое. — Это правда?

— Да. Хотите, дождитесь ее… Впрочем… Зоя, а хотите, я подскажу вам руну, которая вам поможет?

Лука отлично знал, что моральных принципов у Кати ровно столько же, сколько слез у ее несуществующего кота. Она бы подцепила девчонку на крючок и доила до тех пор, пока у той хватало бы безмозглости подчиняться.

— Сколько это будет стоить? — ссутулилась Зоя и, опустив голову, спрятала глаза.

— Да нисколько. Я же не госпожа Калиста. Я просто подскажу руну, которая тебе поможет, — перешел Лука на «ты» и заговорил тише. — Руны ведь не госпожи, они даны человечеству богом Одином. Бери и пользуйся. Назвать тебе руну?

Зоя распахнула глаза, ставшие вдруг огромными серыми глазищами с тонкой зеленой окантовкой по радужке, и этот взгляд словно закричал — “Да!”

— Руна Иса. Пишется вот так, — Лука провел пальцем по столу полосу, — сверху вниз и все. Вспомнишь его, своего парня, и рисуй в уме на нем руну. Это руна заморозки, охлаждения. Просто представь его холодной сосулькой… тепла от него нет, любви — тоже. Он ничто. Придет время, выглянет солнце, пригреет — он растает, и никто о нем даже не вспомнит.

Зоя замерла, видимо пробуя проделать в уме сказанное.

— С первого раза может не получиться. Надо привыкнуть к руне, почувствовать ее как инструмент, попробовать с ней договориться: дорогая Иса, заморозь этого человека и чувства, если они есть с той или иной стороны, убери его с моего пути и избавь мою жизнь от таких, как он. Поставь эту ледяную статую на лед весенней реки. Лед треснет и на льдине уплывет далеко в океан тот, кого ты хочешь забыть. А с ним уплывет все плохое, и ты больше никогда не проронишь из-за этого человека слез. Когда все закончится, поблагодари руну, или вселенную.

Зоя смотрела на Луку, словно она сама стала руной Иса, замерла, замерзла, затаилась.

Лука улыбнулся и Зоя встряхнулась. Рыжий локон выпрыгнул из-под капюшона пружинкой и кокетливо лег волной.

— Что это было? — захлопала глазами Зоя и смущенно улыбнулась, как улыбаются робкие красавицы, когда им дарят цветы. — Это был гипноз? Вы все это придумали? Эту руну, лед? Вы ведь не колдун. Вы ведь писатель. Вы придумали, да?

Лука набрал в поисковой строке — руна Иса, ткнул в первый попавшийся сайт и развернул ноутбук к Зое. Она прочла и скривила бледные губы.

— Все равно так не считается. Вы у меня все выведали, а потом подобрали нужную к ситуации руну. А вот госпожа Калиста все читает в… в… — Зоя нервно дернула плечами, — в астрале. А вы мошенник. Вы на цыгана похожи. Загипнотизировали меня. Я не буду вам платить! — подскочила Зоя с кресла.

Лука прикрыл глаза и увидел вместо лица девушки морду кролика с огромными передними зубами.

“Какое быстрое превращение, — ухмыльнулся Лука. — И ведь ей бесполезно доказывать, что она вслух ничего не произнесла. Но вот если бы Катька вошла в свой театральный астрал, то Зоя бы поверила”.

Лука захлопнул ноутбук и убрал подальше от девушки.

— Да, я все придумал. Я же говорил, что я писатель. Вот книгу о рунах пишу, консультируюсь у госпожи Калисты. Хочешь ее дождаться? У тебя же нет денег. Чем ты хотела расплатиться? Напроситься в ученицы? Чтоб потом отомстить своему парню…

— Он не мой парень, — упала в кресло Зоя. — Он даже не знает о моем существовании. Госпоже Калисте нужны ученицы? — девушка с надеждой посмотрела Луке в лицо.

— Нет.

— Почему? — шмыгнула носом Зоя.

— Ей не нужны конкурентки. Рынок ничтожно мал. Произошел зомби апокалипсис, если ты вдруг это не заметила. Людей убавилось. И, кстати, зомби уже мертвы, для них гадать и колдовать бессмысленно.

Зоя встала и, не прощаясь, вышла.

— Дура, — вслед ей прошептал Лука и открыл ноутбук.

Через час появилась Катя с цветочным горшком, накрытым полиэтиленовым пакетом.

— Можешь даже не рассказывать, что произошло. Я видела, как сюда тащилась серая мышь, — поставила горшок на стол Катя. — Зачем ты полез ее спасать? А? Я лишилась заработка, а ты своих комиссионных. Девчонку пожалел, да?

— Да у нее все равно денег не было, но зато была анемия.

— А это не наша проблема, — Катя придвинула горшок к Луке. — Лучше подыши на него. Говорят, что растения любят мужскую энергетику.

Лука приподнял пакет, набрал полную грудь воздуха и медленно выдохнул на землю, представляя, что там под тонким слоем размораживаются семечки и проклевываются пока еще белесой зеленью.

— Чем хоть все закончилось? — Катя села в кресло, где совсем недавно сидела Зоя.

— В ученицы к тебе хотела, чтоб околдовать того, в кого влюблена.

— Облезлых мышей не любят. И что ты ей сказал?

— Что ты не плодишь конкурентов.

Глава 10. Бар «Люди»

Когда-то давно Лука и Катя пришли к соглашению, что Лука, как джентльмен, уступает бар «Люди» Кате и посещает его по сугубо исключительным случаям. И вот сегодня, по мнению Кати, был как раз такой случай.

— Раз ты упустил наш заработок, то поступаешь в мое распоряжение.

Фраза Луке не понравилась. Прошлый раз после такой фразы Катя отправила его за деньгами к мужу клиентки, а тот оказался черным трансплантологом. Пришлось Луке изображать из себя синтозомби. Ему, конечно, не поверили — у синтозомби должен быть наладонник, а у Луки его никогда не было, но он много раз видел приступы эпилепсии, сыграть которую ему было проще простого.

— Что ты задумала? — постарался не показывать свое раздражение Лука, но его рот все равно недовольно скривился дугой.

— Месяц назад я одной клиентке нагадала встречу с мужчиной. Она теперь отчаянно ждет свою судьбу, а ее все нет. Я надеялась, что за месяц хоть кто-то на нее клюнет, но нет. И вот на прошлой неделе она мне намекнула, что хорошо бы вернуть хоть часть денег.

— А ты на чем гадала? На картах? Так скажи, что срок предсказания просто не наступил. Помню, бабка говорила, что до трех месяцев результата надо ждать.

— Все так, Лука, все так. Только выпала ей близкая дорога, а это, — развела руки в стороны Катя, — дело буквально одной недели. Так что собирайся.

Лука, зачистив на ноутбуке безрезультатные следы поиска, отчаянно придумывал варианты заработка. Раскрутить Катю хотя бы на мелочь не светило, а без налички соваться в любой бар бесполезно — чем платить за первый шот?

— И что ты задумала? Пока не расскажешь, я не пойду.

— Я опишу тебе ее, ты подкатишь, наговоришь комплиментов, а там как получится. Она глупая, хоть и при хорошей работе.

— Катя, глупость думать, что глуп другой человек. Чтоб подкатить к девушке, надо иметь деньги на угощения, а я имею только долги и проблемы. Или ты предлагаешь, чтоб я попросил девушку меня угостить?

Катя, не моргая, уставилась на Луку. У нее был большой, но безгубый рот, светло-карие глаза, маленький курносый носик и жирные щеки, переходящие в такую же жирную шею, а затем в грудь, лежащую на животе. Казалось, что Катя сейчас квакнет. В такие моменты Лука не мог на нее смотреть, хотя пышных девушек он любил, куда больше, чем худых. Любил, когда у дамы фигура а-ля «песочные часы», чтоб непременно была большая грудь, и бедра, а талия при этом была узкой. А фигура Кати напоминала ему сахарную вату — овал на ножках, впрочем, весьма даже стройных.

— Кадрить женщин совсем разучился? — квакнула Катя. — Я буду сидеть с ней рядом, ты зайдешь в бар, поцелуешь меня, скажешь, что устал быть один и попросишь раскинуть на тебя карты. А я скажу, что я бы и раскинула, да твоя бывшая обобрала тебя до нитки и платить тебе все равно нечем. А ты потом скажешь — а что это за красавица сидит рядом с тобой?

— А что мне за это будет?

— А ничего, что ты… как там ее, ту рыженькую… — истерично заорала Катя.

— Зоя, — услужливо подсказал Лука.

— Да, да… эту … Заю, — умышленно исковеркала имя девушки Катя, — упустил?

— Ничего, — улыбнулся Лука, вспомнив крольчонка внутри девушки. Зоя-Зая — Катя все же обладала небольшим даром и людей умела чувствовать.

— Я куплю тебе алкоголь, — сдалась Катя.

— И закуску, — глянул на часы Лука.

Катя сменила парик с распущенными волосами на парик с замысловатыми локонами, надела на шею длинную низку серых перламутровых бусин, которые должны были, по ее мнению, удлинить ее фигуру, и сменила туфли.

— Нам все равно не стоит появляться в баре вместе. Так что иди, а я подойду чуть позже, — натянуто улыбнулся Лука.

Катя недоверчиво нахмурила брови и собрала рот в тугой узелок, соображая. Затем, круто развернувшись как старый гвардеец, промаршировала на выход.

Когда-то еще зимой Лука случайно обнаружил в туалете возле умывальника ключ-карточку. На черном фоне серым было написано название здания, в котором у них был офис. Методом проб и ошибок он все же нашел двери, которые открывал этот ключ. На подземной парковке был туалет, в нем еще одна дверь, ведущая в санитарный бокс, а в нем было все — туалет, душ, стиралка, химчистка, сушилка. Даже шкаф с одноразовыми полотенцами и бумажными халатами. Как догадывался Лука — это была тайная комната для тех, кому надо привести себя в порядок.

После квартиры Геннадия Лука всегда боялся, что от него пахнет трупом, и сейчас, выпроводив Катю, он спустился в свою тайную комнату. Замок странно щелкнул, словно дверь не была заперта. Внутри горел свет, но никого не было.

— Кто-то забыл выключить свет, — сам себе сказал Лука, объясняя, почему так сработал замок.

Он быстро разделся, запихнул все вещи, включая белье и обувь, в шкаф химчистки, положил часы на умывальник и открыл дверь в душевую комнату с двумя кабинами. На полу душевой валялась одежда — черные джинсы, толстовка и смятая белая футболка в обильных пятнах крови. В одной из кабин сидел голый человек, зажимая руками бок чуть ниже ребер. Человек поднял на Луку глаза и Лука вспомнил Зою — те же обескровленные губы, бледная кожа, светлые глаза. Только цвет волос у парня был не рыжим, а русым. Сил у него почти не было, и Лука сквозь слабую защиту увидел внутри раненого человека умирающего волка.

— Тут есть аптечка, — пояснил Лука, который уже давно и досконально исследовал каждый уголок этого схрона, — она тут, в шкафу рядом с умывальником.

Парень кивнул.

— Помощь нужна? — спросил Лука, открывая дверь шкафа.

Аптечек было две, и обе разные. Парень открыл их, пошарил в одной из них рукой и улыбнулся:

— Пока нет, но я позову.

Лука вошел во вторую кабинку и включил воду.

«Из такой ситуации надо бежать, но химчистка отдаст вещи только через полчаса, а куда я побегу голый? Разве что вещи парня забрать. Но кто знает, что это за тип. Внутри душа-волк, пусть даже умирающая».

Лука, вытираясь, вышел из душа. Парень уже стоял одетый в джинсы и толстовку.

— Ты, кажется, помощь предлагал? — спросил он Луку, тот в ответ кивнул. — Возьми мусорный пакет и брось в него все, что в крови.

Лука не стал искать, где лежат новые пакеты — взял из ведра, бросил в него футболку, валяющиеся на полу полотенца и упаковки от медицинских препаратов. Еще одним полотенцем, намоченным в дезинфекторе, вытер пятна крови.

— Ты же здесь никого не видел? — спросил парень, забирая пакет.

— Сюда невозможно попасть, если кто-то уже внутри. Так что я был один.

— Как удобно, — белобрысый развернулся и вышел.

Лука услышал щелчок замка и вышел из душевой. На умывальнике вместо его старых часов лежали современные электронные часы, не крутые, не брендовые, обычные часы с набором нескольких функций и интересным графическим дизайном. В металлический браслет часов были вставлены деньги. Купюры были согнуты пополам и аккуратно вложены в браслет. Не забыты, а оставлены специально. Лука пересчитал деньги и ухмыльнулся. Плата за молчание. И весьма неплохая плата.

На входе в бар «Люди» стояла вооруженная охрана. Стандартный скан его правого глаза — и вход открыт. Лука давно не был в этом баре и сейчас присвистнул от удивления — здесь стало даже круче, чем было еще пару месяцев назад. На фоне разрушающегося города, где почти любой бар теперь выглядел как захудалая забегаловка, бар “Люди” смотрелся Большим театром рядом с дешевыми площадками местной самодеятельности. Одна только хрустальная люстра чего стоила. А белые скатерти — роскошь недоступная при апокалипсисе. И все столы в баре заняты — люди отдыхают. Только люди, нет зомби… много людей, много богато одетых людей.

«Так вот почему ты оставила этот бар за собой, лживая жаба… Я женщина, мне страшно возвращаться одной, а это рядом с домом, мысленно передразнил гадалку Лука. — Где же ты сидишь,?

— Лука! — квакнуло из левого угла.

— А вот и «ква». Имя у меня редкое, — бормоча себе под нос, пошел на голос Лука, — представить, что здесь есть второй Лука, сложно.

Катя сидела за столиком с двумя хорошо одетыми дамами. Блондинка была хорошенькой, но очень пьяной, а вторая женщина была из тех, кого девушкой назвать очень трудно — высокая, крупнокостная, с широкими, не женскими плечами, но при этом удачно подстриженная и хорошо накрашенная.

«А вот и цель моего визита, — понял Лука по сканирующему взгляду. — Хоть еще не старая… и грудь есть».

— Калиста! Душа моя! — Лука наклонился и быстро чмокнул Катю в парик. — Мое почтение, дамы, — он слегка приподнял шляпу, опустил ее обратно и, не спрашивая разрешения, сел рядом с Катей. — Погадай мне, ведьма. Я так устал быть один. Хочется любви, уюта. Я тут недавно варил спагетти и подумал, а ведь для той стервы я готовил так, что мы не ходили даже в рестораны — зачем нам свидетели таинства. Ведь еда — это тоже очень интимно, сродни сексу. Сперва ты ей готовишь, а потом ее кормишь, вы утоляете голод и вам хорошо.

— Как это мило, — всхлипнула блондинка.

— Я рад, сударыня, что вы разделяете мои идеи, — улыбнулся блондинке Лука.

— Она не разделяет, — проговорила крупная дама. — Ей лишь бы напиться, а вот я поесть люблю. Катя, представь нас! — потребовала дама.

— Лука, это Оля, — показала Катя на крупную подружку, — и Юля, за которой сейчас приедет муж. А это Лука. Писатель. Я помогала ему забыть бывшую. Мы визуализировали руну Иса. Да, Лука?

— Да, Катя, — Лука подчеркнул это имя, сделав вид, что удивился. — Ты мне очень помогла, хоть и подчистила мои карманы, забрав все, до чего не дотянулись алчные ручки моей бывшей.

Катя от возмущения открыла рот, но Лука улыбнулся ей улыбкой обольстителя и положил свои пальцы на ее рот:

— Но оно того стоило. А вы знаете, Оля, — посмотрел Ольге в глаза Лука, — Катя ведь меня с крыши сняла. Я пришел на крышу самоубиться, а она там… Что ты тогда делала, ведьма? Медитировала или совершала ритуал? А вспомнил! Вспомнил! Ты молилась Фрее. За что у нас отвечает Фрея?

— За плодородие, — подсказала побагровевшая от злости Катя.

— Да. Плодородие. Молитва была услышана и мои деньги оказались в карманах Кати. Часть денег. Остальное мы пропили, молясь в барах всем богам, которые готовы были принять мою жертву.

Ольга, щелкнув пальцами, подозвала официанта и что-то быстро зашептала ему на ухо.

— Ведьма, ты обещала меня напоить, когда мы в следующий раз встретимся, — напомнил Кате Лука.

— Я тебя напою, — пообещала Ольга, отпуская официанта, — сейчас Юлю муж заберет, и напою.

Из всего, что принес официант, натуральным был только алкоголь и, может быть, хлебные палочки. Оля придвинула ближе к Луке протеиновые батончики, и Лука чуть не рассмеялся, когда Катя потянула к ним свою руку с черными накладными ногтями и получила пинок под столом от Ольги.

«Да, дорогуша, это не для тебя. Клюй хлебушек. А белок для самца, — заметил Лука. — Чувствую себя продажной женщиной, которой придется отрабатывать ужин».

После второй рюмки Луку повело. Оля кормила его с рук, он говорил ей комплименты и облизывал пальцы. Сперва куда-то делась Юля, потом Катя. Потом они шли по проспекту и курили. Оля громко смеялась над его шутками и смотрела на него сверху вниз.

— Ты на каблуках, — отшатнулся Лука, чтобы посмотреть на ее ноги.

— На каблуках, плюс прическа, — подхватив его под руку, Ольга свернула в сквер. — Да я и выше-то тебя всего сантиметров на пять.

Многоэтажка была чистой, непривычно тихой. Во всех квартирах и убежищах, где ночевал Лука, хоть что-то, но напоминало о вирусе. Или это был скелет матери его знакомого, качавшийся на террасе в кресле-качалке. Или заброшенная гостиница, с живущими на нижних этажах зомби.

Ольга торопилась. Словно паучиха, котораяалчно уволокла свою жертву в спальню.

«А вдруг я не смогу?» — испугался Лука, глядя на ее крепкую фигуру.

Но все получилось «на приличном уровне», как потом выразилась Ольга, куря в открытое окно на кухне. Она протянула ему визитку со стационарным телефоном — рабочим и домашним, велела звонить и выпроводила в подъезд. Уходя, он стрельнул у нее сигаретку и вышел на лестничную площадку — в этом районе ему идти было некуда.

Глава 11. Сделка

Мирослава вздрогнула, словно кто-то толкнул ее. Огляделась по сторонам — бар пуст, нет ни бармена, ни посетителей. По танцполу судорожно дергаются несколько зомби. А люди все на втором этаже в ВИП-зоне. Обычно наоборот. На втором этаже редкие посетители, зато в бар трудно попасть.

Ядвига под вечер слегла с непонятным вирусом, и в притон Мирославе пришлось идти одной. Слон, несмотря на тучность, бегал по своему клубу, стараясь не задерживаться на одном месте больше минуты. Все это было странно, но думать Мирослава уже не могла — или вакцина полностью перестала действовать, или так проявляла себя таблетка, выданная ей Слоном — уже не разобраться. В правом глазу Ян, желудок болит как при отравлении, а бармен, когда еще был на месте, дал только воду.

— Я хочу уйти, — как маленький ребенок захныкала Мирослава.

Стоящий перед ней зомби крепко взял ее за руку и как куклу сорвал с высокого стула. Мирослава упала.

— Не смейся надо мной, Ян, — попросила она смеющегося мужа.

Ее поставили на ноги и повели. Повороты, лестницы, подворотни. Вонь мусорки, канализации, крови. Кого-то бьют, кого-то насилуют, а кто-то продается сам. Мирослава пару раз падала, зомби ставил ее на ноги и тащил за собой дальше. Когда она повисла на его руке в третий раз, он поставил ее перед собой, сжал рукой ее тонкую шею и повел, толкая вперед.

Открылась очередная дверь и Мирослава зажмурилась от яркости огней витрин. Внезапно пальцы на шее разжались, и ее поводырь исчез вместе с вонью его гниющего тела. Мирослава открыла глаза и увидела черный автомобиль, отлитый цельной каплей. Открылась задняя дверь… внутри авто — чернота, словно заглядываешь в бездну.

— Бедная, глупая девочка, — произнес знакомый голос. — А если б тебе дали в таблетке яд, или радиоактивный препарат? У тебя ведь ребенок, а ты даже не спросила, что с тобой станет после этой таблетки.

Мирослава отшатнулась назад, едва не упав, но вовремя ухватилась руками за дверь.

— Ты знаешь, что бывает с предателями?

Голос спокойный, словно ленивым утром кто-то читает скучные новости. Из машины показалась рука. Та самая с системными кольцами. В руке — большой пистолет, направленный в грудь Мирославы.

Она выпрямляется, отпуская дверь, и резко подавшись вперед, плюет в того, кто в нее целится. Секундой позже кто-то вклинивается между нею и автомобилем, отталкивая ее… она отлетает в сторону, проваливаясь в темноту за дверью, из которой они с зомби вышли на проспект. Слава упала на спину одновременно с выстрелом, сильно приложившись головой обо что-то твердое. Удар оглушил ее, но сквозь боль она услышала как кричит… Ян?! Резко села, на мгновенье зажмурилась и открыла глаза. Перед ней на том месте, где был автомобиль, топтался сгорая, зомби. Он нелепо размахивал руками и кричал голосом Яна. Это выглядело ужасно. Мирослава закричала… Автомобиль, отъехавший метров пятьдесят, вдруг резко затормозил; из него раздался нечеловеческой силы вопль, перекрывший все звуки ночного проспекта. Крик прервался резким хлопком — выстрел? — и автомобиль скрылся за поворотом…

Мирослава билась в истерике, с ужасом наблюдая, как на краю тротуара догорал Ян.

Мужчина в черном вышел из соседнего магазина, посмотрел вслед автомобилю, затем на Яна, потом на Мирославу. Покачав головой, он вынул из кармана сверток и протянул его девушке:

— Вали отсюда.

Мирослава взяла сверток, и пошатнувшись, встала. Попробовала бежать в темноту, зацепилась за что-то, упала, но пакет из рук не выпустила. Кто-то впереди закричал так, словно его убивают, и Мирослава, обдирая ладонь и колени, вскочила и побежала обратно на светящийся витринами проспект. Возле двери остановилась, сбросила мешающие бежать туфли и шагнула на яркий проспект. От Яна остался один догорающий скелет, возле которого уже стояло двое зомби. Прошмыгнув у них за спинами, она побежала через сквер, за которым темными глыбами виднелись многоэтажки, в одной из которых жила она.

— Лишь бы найти, где я живу, — бормотала Мирослава. — Я вспомню. Я смогу. Я найду.

Вот «Кристалл» — мрачная черная высотка, ловящая всеми своими гранями энергию солнца. Она хорошо видна из окон ресторана, куда они с Яном и малышом ходили обедать по воскресеньям. У ресторана открытая галерея и цветы в плошках. Сейчас цветов уже нет, а галерея закрыта решеткой, чтоб зомби не мешали тем, кто еще может себе позволить сходить в ресторан.

Дальше парк. Здесь на карусели они когда-то катали Славку, а теперь кто-то казнил на ней органического зомби, надежно примотав скелет к каркасу карусели… Вспоминай, Мира, что дальше? Огромный рекламный экран во весь торец десятиэтажного дома. Я вижу этот экран из своего окна. Канал, транслирующий ложь — «Собери нужную сумму и отправь ребенка в школу с полным пансионом на чистой территории без криминала и зомби!» Все это ложь! Дети оттуда никогда не возвращаются, не звонят и не пишут своим родителям. Они исчезают бесследно, как и те, кто создал “умную пыль”.

Площадка перед домом. Я нашла его!

Дом впустил Мирославу по скану руки.

— Какой этаж?

Мирослава испуганно уставилась на панель с кнопками. Номер этажа и квартиры она не помнила, но рядом с кнопками панель, как и на входе в подъезд. Приложив руку, выдохнула, увидев две цифры — этаж и квартиру.

— Малыш? — постучала она в дверь.

— Ну, сколько можно, мам? — упрекнули ее из-за двери.

Засовы один за другим издавали механические щелчки, открывая двери.

Десятилетний Славка стоял на пороге в огромных отцовских тапках и смешной пижаме. На плече у него лежала мужская кисть, словно кто-то прятался за маленького Славку. Мира вошла в квартиру и закрыла за собой дверь.

— Малыш, — протянула ему сверток Мирослава. — Да, я помню, что ты уже большой, но…

Он, не ругаясь на «малыш», снял обертку.

— Мам, — не веря своим глазам, улыбнулся сын, — это полная сыворотка? Ты будешь здоровой?!

— Да, Слав, буду. Коли.

Она села на пол прямо в прихожей, согнув в коленях ноги, наклонила вперед голову, подставляя шею. Сын аккуратно отвел волосы и медленно ввел сыворотку.

Мирослава обмякла и расслабилась, опустив голову на колени и уронив на пол руки.

Рука зомби заметалась по полу. Постучала по кисти Мирославы, ущипнула за кожу на ноге, пощекотала ступню.

— Мама? Мама! — голос Славки сорвался в тонкий писк.

Глава 12. Кто не спрятался

…Славка сел рядом с Мирославой и тихонечко, словно брошенный щенок, завыл. Слез не было. Ребенок выл, сжимая безжизненную руку матери, а рука зомби металась вокруг них.

Внезапно рука отбежала к входной двери и поскреблась в нее.

— Ядвига! — вспомнил о материной подруге Славка.

Мальчик переступил через вытянутые ноги матери и распахнул незапертую дверь. Номер квартиры десятью этажами выше он хорошо знал. Бывать у тети Ядвиги он не любил — они взаимно недолюбливали друг друга, но она была лучшей, а в последнее время и единственной подругой матери. Славка помчался наверх и тут же один за другим обронил тапки отца, оглянулся на них, но махнул рукой — не до них….

Ядвига жила на тринадцатом этаже. Ян шутил, что ведьме достался ведьмин этаж. Славка бежал, вслух называя цифры, и, пробежав десятый этаж, он заметил человека, сидящего на промежуточном этаже. Славка остановился и уставился на мужчину в шляпе. Тот поднес сигарету к губам и затянулся:

— Прости, если напугал. Я уже ухожу. Тебе наверх надо?

Славка молча отступил к площадке с давно неработающими лифтами. Человек встал и прошел вниз. Ребенок испуганной белкой метнулся наверх и забарабанил в дверь квартиры:

— Тетя Ядвига! Там маме плохо! Это Славка! Мстислав, сын Мирославы! Тетя Ядвига, откройте дверь!

Человек, спускавшийся вниз, остановился и прислушался.

Сперва ребенок стучал тихо, звонил, звал. Потом громче. Умолял открыть, но за дверью не реагировали. Когда Славка стал тарабанить в стальную дверь изо всех сил, человек погасил сигарету о подошву башмака и пошел наверх.

На тринадцатом этаже перед бронированной дверью плакал десятилетний мальчишка.

— Привет, — тихонько, чтоб не напугать, произнес мужчина, — меня зовут Лука. А тебя как?

Ребенок перестал плакать и уставился на мужчину. Быстро вытер слезы и, ничего не сказав, еще раз позвонил в дверь.

— Тетя Ядвига, откройте, пожалуйста! — голос Славки предательски дрожал.

За дверью была тишина, но Лука заметил, что камера видеоглазка активна. Ребенка явно не хотели пускать внутрь.

— Тетя Ядвига, мама, кажется, умерла. Она застыла и не двигается. Пустите меня, тетя Ядвига! — опять заплакал Славка.

— О, Господи! — прошептал Лука и сделал несколько шагов к лестнице.

Славка метнулся за ним и врезался в его спину, когда тот остановился на верхней ступеньке.

— Ты знаешь тетю Олю с десятого этажа? Большая такая, — показал размеры Ольги Лука, — волосы карие, до плеч.

— Нет, — шмыгнул носом Славка.

— А Оля меня знает. Если бы ты ее знал, она могла бы нас представить друг другу.

— Я вас не боюсь! Я не маленький! — гордо сказал Славка.

— Плохо. Чужих надо бояться.

Славка обернулся и посмотрел на дверь Ядвиги. Потом повернулся к Луке:

— Вы поможете мне с мамой? — решительно спросил Славка.

— Пойдем, посмотрим, — кивнул Лука.

Ребенок побежал вниз, проскальзывая голыми ступнями на поворотах. Лука едва успевал за ним. Мальчишка подобрал тапки и на площадке третьего этажа открыл дверь в незапертую квартиру.

Лука вошел вслед за мальчишкой, прикрыл за собой дверь и закрыл пару замков. Свет горел в небольшой прихожей, освещая сидящую на полу женщину и прижавшегося к ней ребенка. Лука принюхался — разложением не пахло. Пахло чистотой, женскими духами, порошковой кашей с какими-то специями и чем-то ядовито-химическим. Лука присел на корточки и протянул руку к шее. Едва ощутимо, медленно, но пульс у нее был. У синтозомби он тоже бился. Лука осторожно поднял ей голову, поддерживая за подбородок.

— Красивая, — произнес Лука и посмотрел на мальчишку. Мама с сыном похожи не были, но Славка тоже был симпатичный. — У тебя красивые родители. А где твой отец?

Славка кивнул на руку, которую Лука принял за игрушку:

— Папа был органическим зомби, а мама синтозомби. Рука — это все, что осталось от папы.

Лука уставился на руку, а та, сноровисто перебирая пальцами, шмыгнула за спину ребенка.

— Семейка Адамс, — усмехнулся Лука и поднял женщине веко — ее зрачок сильно уменьшился в размерах… — Она жива. Что с ней? Такое у нее уже было?

Славка вытащил лежащий между ним и матерью шприц и упаковку, в которую он был завернут.

— Это полная сыворотка, чтоб навсегда излечиться от вируса зомби.

— Это должно стоить неприлично дорого, — Лука взял шприц в руки. — Откуда он у вас?

— Мама принесла, — пожал плечами Славка.

Внутри шприца осталось несколько капель сыворотки. Лука надел на иглу защитный колпачок, завернул сам шприц в упаковочный материал и спрятал в карман пиджака.

— Возможно, сыворотка еще действует, и надо подождать. Это самый лучший вариант. Но возможно, что то, что с ней происходит, это и есть результат того, что было в шприце. Как сам вирус действовал на людей индивидуально, так и сыворотка подействовала так же персонально…

— Если в шприце — в самом деле сыворотка, — уточнил Славка.

Лука удивленно взглянул на мальчишку:

— Да. Давай перенесем твою маму в комнату.

Глава 13. Шкаф с секретом

Лука обхватил Мирославу правой рукой за талию, а левую просунул под согнутыми коленками, пытаясь ее поднять, но понял, что сил не хватит. Он и до зомбивируса не был силачом — средний рост, спортивное телосложение…, а сейчас регулярные вынужденные недоедания сделали его жилистым, без капли жиринки. Лука подхватил девушку подмышки, поставил на ноги, чуть присел, взвалив ее тело на плечо, и шагнул в открытую комнату.

Небольшая, узкая кровать, шкаф, стол с большой пустой клеткой на нем и кресло возле окна. Кровать была расстелена, а хозяйка ее, Мирослава, все еще была в уличной одежде. Лука аккуратно опустил ее в кресло, выдвинул из-под стола мягкий стул с отломанной спинкой и сел на него, положив шляпу на стол.

— Вообще-то это моя комната, — вошел Славка и начал заправлять свою постель.

— Прости, — покосился на ребенка Лука, глядя на то, как тщательно тот заправляет свою постель. — Я сейчас немного отдохну и отнесу твою маму, куда скажешь. Есть еще кто-то, кто сможет позаботиться о тебе с матерью?

— Нет. У нас вообще никого нет. Где-то в другом городе живут родители мамы, но мы не общаемся. А про папиных родных, — Славка покосился на руку, лежащую у него на плече, — я ничего не знаю. Вы ведь не уйдете, пока мама не очнется?

Лука открыл, уж было, рот, чтоб сказать, что ему надо зарабатывать себе на жизнь, но вспомнил про внезапно полученные деньги.

— Нет, малыш, я постараюсь вам помочь.

— Мама меня все время малышом называла. Мне не нравится. Я уже взрослый.

— А сколько тебе?

— Десять лет.

— Да. Ты уже совсем взрослый, — улыбнулся Лука, и ребенок в ответ кивнул. — Если ты не против, я попробую разговаривать с твоей мамой.

Славка пожал плечами и ушел на кухню. Лука посмотрел в окно — в доме напротив светилось несколько окон. Новые, если так можно сказать, часы Луки показывали два часа ночи. Протянув руку, он закрыл жалюзи, повернулся к Мирославе и увидел, что у нее на содранных от падения коленях лежит рука, держа потемневшими пальцами кисть девушки.

— Мирослава… — Лука взял ее за вторую руку и нащупал пульс — тот был слабый, редкий, но стабильный, словно девушка очень глубоко спала. — Надеюсь, ты меня слышишь. Хорошо бы вызвать скорую помощь и отвезти тебя в больницу. Это, конечно, может плохо закончиться, ты же знаешь, что сейчас происходит с нашей медициной, ну да Бог с ней. Кстати…Ты же меня не знаешь. Я представлюсь — Лука Николаев, писатель, рассказчик. Занимаюсь тем, что выступаю по барам со стендапами, это такие зарисовки из жизни, часто смешные или берущие за душу. Ну, в общем так. В твоем подъезде живет моя знакомая — Ольга. Я вышел от нее поздно вечером и направлялся домой, когда твой сын пришел просить помощи у Ядвиги, на тринадцатом этаже. Он сказал, что это твоя подруга. С ней, наверно, что-то произошло. Она видела, как твой сын стоит под дверью и просит о помощи. И она не открыла. Ты же знаешь, Слава… Это ничего, что мы на «ты»? Очнешься и все мне выскажешь. О чем я говорил?

— Что я стоял под дверью бабы Яги, — напомнил стоящий за спиной Луки Славка.

Лука обернулся и улыбнулся мальчику.

— Да. Камера на двери была включена. Там, в безопасности, стояла женщина и… Не хочу нагнетать. Надо знать причину, почему она не открыла. Но если просто из… Я не знаю, кем надо быть, чтоб не помочь ребенку… Ладно. Главное, что ты жива, Мирослава. Хочу надеяться, что ты очнешься.

Лука улыбнулся и вдруг увидел в районе ее груди сгусток серого, словно грозовая тучка, тумана.

— Туман — это плохо. Я такой души еще не видел. Ну же, Мирослава, покажись! — Лука стиснул ее пальцы — и тут внутри тумана открылись глаза. — Молодец! Хорошо. Ты… туман?… или кто-то еще там есть, в тумане?

— С кем ты разговариваешь, Лука? — спросил его Славка.

— С душой. Я потом расскажу. Нельзя терять зрительный контакт. Мирослава, моргни, если ты меня слышишь?

Туман уменьшился, проступила голова, тело, рядом с глазами появилась черная пуговичка носика. Существо кивнуло.

— Замечательно, — обрадовался Лука. — Я буду задавать вопросы, а ты кивай головой, чтобы ответ значил бы «да» или «нет»… Тебе вызвать скорую помощь, Мирослава? — Существо качнуло головой из стороны в сторону. — Понял…Тебе что-нибудь угрожает? — кивок головы: — Да, угрожает.

— Я вам не верю! — напряженно сказал за спиной Луки Славка.

Существо в груди Мирославы сжалось в маленькое грозовое облачко и растаяло. Мирослава так и продолжила сидеть в кресле, как большая кукла. Ее пульс не ускорился, но и не замедлился. Лука отпустил ее кисть, и рука зомби заметалась от одной кисти Мирославы к другой.

Лука обернулся и посмотрел на Мстислава.

— Я вам не верю! Уходите! — сказал мальчик, нахмурив брови.

— Слава…

— Это дешевый цирк. Я такое видел в передаче про мошенников-экстрасенсов. Уходите, или я закричу!

— Ты уже кричал в подъезде. Кто-то помог? — Лука встал.

Блефовать не имело смысла — на том этаже не помогли, но это не значит, что не помогут на этом. Купить оружие сейчас не проблема. На крик может примчаться сосед с пистолетом или с чем-то более серьезным….

«Мальчишку, конечно, жалко, как и его синтозомби мать, но себя мне жалко еще больше», — Лука поднялся и прошел в коридор, стараясь не задеть мальчишку.

Дойдя до двери, он нажал на кнопку домофона, чтобы увидеть, что творится на лестничной площадке — и оказался прав, сделав это перед тем, как выйти из квартиры. Рядом с дверью, стояли двое — толстый неприятный мужчина с мордой, полной брезгливого недовольства, и женщина лет за тридцать в пошлом мини платье, выставляющим напоказ грудь и полные неровные ноги.

Лука отшатнулся от двери и указал на экран Славке: — «ты их знаешь?

Славка метнулся к двери и увеличил громкость микрофона снаружи, покрутив рукоятку на экране.

— … а что я ему скажу?! Славичек, я знаю, что ты приходил, но не открыла потому, что меня дома не было? — язвительно сказала женщина.

— А у тебя, что, нет записи с камеры на двери?? — спросил мужчина, копаясь в карманах.

— Откуда? У меня стандартная дверь…

— Ягочка, если твоя подружка сдохла, то пацан о таких мелочах и не вспомнит. Просто позвони и скажи, что только пришла и увидела запись, что он приходил. Дети глупы, опыта у них нет, он откроет. Если б у меня в десять лет сдохла мать, я б… Ладно. Давай, звони!

Женщина нажала кнопку звонка, и мелодия громко заиграла из динамика прямо над головой Луки. От неожиданности тот слегка присел и вдруг увидел, что рука зомби прикрыла рукоятку главного замка, словно тот не хотел, чтоб кто-то открыл дверь.

Ядвига позвонила еще несколько раз.

— Я вспомнила. Кто-то был с ее пацаном… Мужчина вроде, я мельком видела. На нем еще или шляпа была или фуражка.

Лука автоматически потрогал голову — шляпы не было…

— Может, полицейский? — спросил толстяк. — Долго он стучал?

— Да достал прям, крысеныш. Весь в папашку пошел. Я прям рада, что тот сдох.

— А что так, Ягочка? Не оценил твою отзывчивость? — толстяк ущипнул женщину за обнаженное плечо, а та раздраженно отмахнулась. — Наверно соседи вызвали полицию. Тогда здесь ловить нечего, а я мальчишку хотел хорошему покупателю подогнать.

— Полиция долго возится, они бы сейчас протокол составляли, свидетелей на опознание трупа вызывали. Где-то у меня были Миркины ключи. Давай зайдем…

Лука отключил экран.

— Есть где спрятаться? — спросил он у Славки.

— Да.

Ребенок побежал в свою комнату, и Лука последовал за ним. Славка раскрыл шкаф, сдвинул вороха одежды в сторону и открыл раздвижную заднюю стенку. Лука надел шляпу, схватил на руки Мирославу и просунул ее тело в нишу вслед за ввалившимся туда Славкой. Когда он протиснулся в шкаф сам, то прикрыл наружные двери насколько смог, и вдруг услышал легкое поскребывание снаружи. «Рука!» — догадался Лука, пролез в тесную нишу, расправил в шкафу одежду и прикрыл внутреннюю дверь.

Через время в комнате Мстислава глухо раздался голос толстяка:

— Жаль, что я не уговорил отдаться Славку сразу мне, до Барона.

Дышать в шкафу было трудно. Луке хотелось чуток приоткрыть раздвижную дверцу, но было нельзя — по комнате кто-то ходил, пару раз открывал шкаф, копался в детских вещах. Когда звуки затихли, Лука чуть сдвинул дверцу и втянул в себя свежий воздух, пахнущий выстиранными вещами.

Лука прислушивался, стараясь понять — ушла ли Ядвига с неприятным типом, или они все еще торчали в квартире?

Внезапно открылась входная дверь, и мужской голос гаркнул:

— Ну, что ты там возишься?

— Мне у Мирки два платья нравились, я найти их не могу. Покойнице они не нужны, а платья авторские, ручная работа, от известного модельера.

— Ты идиотка, Ягочка. Тебя по ним и найдут.

— Тогда я хоть порошки заберу, — в соседней комнате с грохотом закрылся шкаф и, судя по всему, Яга направилась на кухню.

— Вот гадина…, — прошептал Славка.

— Мстислав, — услышал Лука рядом с собой женский голос, — где ты научился таким словам?

Славка ничего не ответил матери, а сам Лука обрадовался, что Мирослава теперь может говорить.

Глава 14. Некуда идти

Входная дверь наконец-то захлопнулась, и Лука приоткрыл раздвижную дверь схрона, чтоб дышалось легче. За его штанину кто-то уцепился, ткань дернули, словно кто-то лежал на полу и пытался привлечь к себе внимание.

«Рука, — догадался Лука. — Значит, можно выходить?».

Он отодвинул вещи в сторону, осторожно выглянул из шкафа и вышел в комнату. Света не было. Лука нашел на ощупь жалюзи и открыл их, впуская в комнату слабый свет от немногих освещенных окон дома напротив.

— Лука! — позвал его Славка. — Помоги мне.

Лука выглянул из комнаты. В квартире никого не было. Он запер входную дверь и вернулся к шкафу. Они с трудом вытащили Мирославу из схрона.

— Я думал, что раз ты заговорила, то и двигаться можешь, — усадил её в кресло Лука.

— Кто заговорил? — округлил глаза Славка.

— Она. Мирослава. Ты выругался, а она спросила — где ты научился таким словам.

— Слово «сволочь» она и сама частенько говорит. Так что не надо, — Славка пошел из комнаты, а потом вернулся. — Лука, пожалуйста, не надо всего этого цирка, ладно?

— Какого? — уточнил Лука.

— Ну, типа, как бы, она с тобой разговаривает, а со мной нет.

Лука подошел к Славке и присел рядом с ним на корточки, глядя мальчику прямо в глаза::.

— Ты можешь мне верить, а можешь — нет. Назови мне причину, по которой мне что-то от вас надо? Я вышел от знакомой. Стоял и курил. Это тебя не пустили внутрь, а потом подружка твоей мамы еще и решила вас ограбить, а ее друг…

— Слон.

— Что — слон? — удивился Лука.

— Его зовут Слон и он бандит, — еще тише, чем до этого прошептал Славка.

— И этот Слон решил тебя продать. Ты же слышал это? — спросил Лука. — Даже если не слышал, ты же знаешь, что на детей идет самая настоящая охота. Мне от вас ничего не надо. Я не знаю людей, которым мог бы продать тебя. Да и грех это. Женщина, которая меня воспитывала, была верующей, и половину моей жизни рядом с ней она таскала меня по церквям, пытаясь выгнать из меня бесов. Но чтобы они все ни делали — я продолжал видеть души людей в момент их доверия ко мне. Вот твою душу я и близко не вижу. Ты как испугался меня на лестнице, так и сидишь в своей крепости… а твою маму я вижу, и голос ее слышу. Думаю, что ее. Не знаю, как это произошло, я раньше не слышал голосов, но и у зомби души я тоже не видел.

— Она синтозомби. Человек-синтетик, ставший жертвой зомбовируса, вызванного «умной пылью».

— Ты, случайно, не зубрила? — спросил Лука, сдвинув шляпу на затылок.

— Я круглый отличник, если ты о школьной успеваемости. Ботан, как говорил папа. Я вообще мог в прошлом году прыгнуть через класс, но случился зомбовирус и всем стало…

— Не до этого, — кивнул головой Лука, поняв, что в этом месте ребенок привык нецензурно объяснять сложившуюся ситуацию. — Хорошо, что школы еще хоть как-то работают.

— Да, — согласился Славка. — Схожу, проверю — что сперла баба Яга. Где-то у меня был фонарик, — бормоча, ребенок пошел на кухню.

Лука опять выдвинул стул из-под стола и сел напротив Мирославы.

— Я же не ослышался! Ты в самом деле говорила, — обратился он к женщине. — Почему же ты сейчас молчишь? Или это не ты была? — Лука замолчал, надеясь, что она отзовется. Подождав немного, он продолжил: — Твой сын мне не верит. Да я и сам бы на его месте мне не поверил. Счел бы мошенником, если бы меня кто-то начал разводить на такое. Славка умный. И ты молодец — такого пацана вырастила. Но мне придется уйти. Я не тот человек, который может стать вам защитой и опорой, и мне самому совсем некуда идти. Я кочую по квартирам людей, которых когда-то знал. Мой чемодан в камере хранения и надо раз в неделю наведываться, чтобы сменить код и продлить ячейку. Не знаю просто — что делать, вернется ли твоя подруга и Слон? Ты выживешь или нет? Что делать с твоим сыном?

— Она забрала все мясное и мою витаминную смесь, — раздалось над ухом у Луки, и тот от неожиданности вздрогнул. — Остался только порошок пшеничной каши. Я все обыскал. С банками забрала! Вот сволочь!

— Не ругайся. Вот, — Лука привстал и достал из кармана пачку с яичным порошком, — это белок — яичный порошок. Пачка уже вскрыта, я варил вместе с макаронами.

— Я возмущался, а не ругался. Вот в шкафу — да, ругался, — обиженно сказал Славка.

— Это я ругалась. Мирослава, — услышал голос Лука.

Лука посмотрел на женщину, куклой сидящую в кресле, и повернулся к Славке:

— Я лучше пойду куда шел. Мне в вашей квартире голоса слышатся. А в это даже я не верю.

Лука сдвинул шляпу с затылка на лоб и шагнул к двери.

— Эй, стой! Всунул моему ребенку яичный порошок и валишь? Да? А вдруг ты яд ему дал? Возьми ложку и съешь этот порошок! — приказал голос.

— Раскомандовалась! — обернулся Лука. — А что же ты раньше молчала?

— Кто-то только сейчас включил вайфай без пароля. Как смогла, так вошла в сеть. Не уходи, Лука, я все продумала. Мой сын поверит тебе, когда я скажу код от сейфа и тайник, где лежат документы. Он поверит.

— Ты опять? Да? — вздохнул Славка. — Может, ты одержимый и на тебя находит.

— Есть один способ это проверить — твоя мама обещает назвать код сейфа и сказать где тайник с документами.

— Про тайник я знаю. Пусть говорит код, — подошел ближе к матери Славка.

— Его отчество в цифрах. Не общее число, а каждая буква отдельно, — сказал голос.

— Он поймет? — удивился Лука.

— Что она сказала?

— Твое отчество в цифрах… — он не успел договорить, как что-то шмыгнуло по полу. Лука вздрогнул и договорил уже тише: — Не общее число, а каждая буква…

— …отдельно, — закончил фразу Славка. — Я же набирал так, только про отчество не подумал.

Славка убежал, шлепая босыми ступнями, в соседнюю комнату, а Лука обернулся к клетке и провел по ней пальцами.

— Это клетка для руки?

— Нет, но он там сидел. Рука сидела. Это рука моего мужа. Он органический зомби. Точнее, все, что от него осталось. Он погиб, спасая мне жизнь.

— Уже будучи зомби? — уточнил Лука.

— Лука, я прошу у вас помощи. Нам со Славкой надо бежать отсюда. Я… не могу назвать причину, но очень прошу нам помочь. Ситуация усложняется тем, что нам, как и вам, некуда бежать.

— Обнадеживающая информация, — вздохнул Лука.

— Я понимаю. И еще я понимаю, что тот человек, к чьему роутеру я присоединилась, в любой момент может выключить интернет. Легально интернет есть только у синтозомби, если они не потеряли адекватность, так что нам надо поторопиться.

— Мирослава, а вы идти сможете?

— Нет, но в колясочной этажом ниже есть инвалидная коляска. Не волнуйтесь. Мы не грабим больного. Он год как умер. Помогите нам, Лука! Очень прошу!

— Допустим, мы сбежим, — Лука поднял шляпу и протер ладонью потный лоб. — А куда дальше?

— В пригороде есть много брошенных домов. Можно туда, — Славка стоял и прижимал к себе коробку. — Я быстро соберу вещи. Только как быть с мамой?

— Я схожу за инвалидной коляской, а ты подождешь возле двери, — Лука пошел к входной двери. — Надеюсь, что Слон не дежурит у вас под дверью.

— О, нет, — отозвалась Мирослава, — он спит без задних ног у Ядвиги на тринадцатом этаже.

Лука, оглядываясь по сторонам, быстро спустился в колясочную, взял инвалидное кресло и посмотрел на валяющийся на полу детский велосипед.

— Ну вот во что я влип? Женщина-инвалид с ребенком, — вздохнул Лука. — Да еще и лифт не работает.

Лука тихонько постучал в дверь. Славка, открыв ему, с совершенно взрослой логикой сказал:

— Я думаю, что надо забрать все продукты, а вещи отобрать по минимуму. За ними всегда можно вернуться, — и, не дожидаясь ответа Луки, ушел на кухню.

— Лука, — позвала Мирослава, — вы в этом костюме слишком бросаетесь в глаза. Возьмите из шкафа в прихожей плащ моего мужа, он с капюшоном. Там же — мой дождевик. Из моего шкафа достаньте, пожалуйста, мой фиолетовый спортивный костюм, кроссовки, несколько футболок, сменное белье для меня, носки, а еще возьмите мне пару платьев — черное в белый горох и голубое, они авторские, я не хочу, чтоб их утащила Ядвига. Еще джинсы, худи, палантин. В ванной соберите шампуни, флаконы, баночки, зубные щетки. Косметичку…

— Мирослава! — Лука горестно покачал головой. — Мы на такси поедем? Или ваш сын все понесет?

Он придвинул каталку к креслу и бережно пересадил в нее Мирославу.

— Я собрал все продукты в один рюкзак. Мы можем идти, — в дверном проеме появился Славка.

— Слав, тут твоя мама составила список необходимого для нее… и одно это уже тянет на целый чемодан!.

— Папа всегда с ней на эту тему ругался. Но она женщина, — Славка небрежно махнул рукой, — они все такие.

Глава 15. Убежище старого монстра

Когда пара странных людей, издали похожих на вменяемых органических зомби или бомжующих обычных людей, выкатила инвалидную коляску из подъезда многоэтажки, начинало светать. Мужчина, толкавший перед собой коляску с сидящим в ней странным существом, напоминающим куклу, был одет в длинный, до пят, плащ. Капюшон скрывал почти все его лицо, оставляя видимым только небритый подбородок. На спине он нес самодельный на цыганский манер вещмешок из большого платка, перекинутый через правое плечо. Рядом с мужчиной плелась горбатая старуха. Одной рукой она держала мужчину за локоть, а вторая рука тащила чемодан на колесиках. Ее черная шляпка была привязана к голове тонким ажурным шарфом с большим нелепым нелепым бантом под подбородком, который скрывал нижнюю часть ее лица.

— Нам знаешь чего не хватает? — сказала женщина и неожиданно запнулась о собственную ногу.

Мужчина бросил коляску и подхватил падающую старушку.

— Сними ты эти сапоги, Славка. Еще сотни раз упадешь, пока привыкнешь.

— Привыкну, — огрызнулась старушка, стараясь справиться с упрямо вылезавшим наружу из пальто рукавом трикотажной кофты. — Нам не хватает запаха бомжей и немножко грязи на верхней одежде.

— Хватит с нас того, что у меня на плечах цыганский мешок, а ты подпоясан какой-то рваниной, — рассерженно прорычал мужчина. — Могу окропить тебя вьетнамским рыбным соусом, воняющим тухлой рыбой.

— Нет, Лука, спасибо. У меня рвотный рефлекс на плохие запахи, — ответила старушка. — Меня и от отца первое время тошнило. Ты точно взял его с собой?

— Он шевелится у меня в кармане, — подтвердил Лука, взял Славку за руку и, покатил коляску дальше.

В своей голове Лука продолжал ругаться с Мирославой. Женат он никогда не был, с женщинами подолгу не жил, предпочитая встречаться с подружками на их территории, и сейчас женские требования ему были непонятны. Он не понимал — зачем надо брать шампунь, кондиционер, гель для тела, интимный гель, масло, мыло, жидкое мыло.

— Зачем, Мирослава? Выбери что-то одно, — просил он ее, перебирая флаконы в ванной комнате. — Я уверен, что это ненадолго. Вот этот флакон самый полный по объему, его и берем.

— Что на нем написано? — прозвучал в его голове голос.

— Гель для интимной гигиены с антибактериальным эффектом и протеинами шелка.

— Лука, ты хочешь, чтоб я этим мыла голову?

— Чую подвох, — вздохнул Лука.

Выручил его Славка, слив все жидкие средства, кроме масла, в один большой почти пустой флакон из-под шампуня. Против этого Лука не возражал.

— Я не думал, что дети в десять лет такие умные! — похвалил Славку Лука, когда тот помогал натянуть на мать тонкие джинсы, футболку, потом спортивный костюм, пончо…Лука повязал ей голову платком, надел большие, на пол-лица, солнцезащитные очки и накрасил ей темной почти черной помадой губы.

Мирослава постоянно выпадала из кресла, голова безвольно падала на грудь. Лука тихо радовался, что она не видела происходящего, того, как её сын платками, шарфами и ремнями молча фиксировал ее в кресле.

Вещей все равно получилось много. Здравомыслящий Славка настоял на спальных мешках, пледах, аптечке.

— Ты собираешься ночевать в лесу? — Луке от сборов ребенка стало тревожно. — Я в костюме в лесу буду чувствовать себя…

— От отца остались вещи, — успокоил его Славка, — я тебе подберу.

Чемодан был один, и вещи Лука завернул в покрывало, связав все в форму тора.

— До ближайшей деревни километров сорок… я бы сильно на транспорт не надеялся. Значит, будем ночевать в лесу.

Мирослава перестала давать указания еще в подъезде. Лука этому даже обрадовался, на его вопросы — чего она боится, мама Мстислава не отвечала или отговаривалась страхом за сына, а ее перепады настроения от милой девушки до злобной мегеры напрочь вымотали Луке нервы.

— Чего ты замолчал? — спросил Славка, когда они вышли из подъезда.

— Твоя мама вне зоны доступа, — пошутил Лука, и Славка, оценив юмор, спрятал улыбку за пышным бантом.

Они шли уже больше часа. Луке, привыкшему передвигаться по городу пешком, это не доставляло проблем, а Славка, год не выходящий на улицу, устал. Он все сильнее опирался на руку Луки, все больше спотыкался, а когда он уронил чемодан, просто сел на бордюр и, скорчив плаксивое лицо, посмотрел на Луку:

— Нам еще долго?

— Мы прошли одну десятую пути. Еще столько же, и мы выйдем на окраину. Там будут частные дома, может, найдем, где отдохнуть.

— Я на сегодня все, — голова Славки опустилась и из-за рюкзака, надетого под пальто, его горб казался просто огромным.

— Могу тебя обрадовать: завтра ты не встанешь вообще и только послезавтра начнешь хоть как-то двигаться. Твое тело, домашний городской ребенок, к такому не приспособлено. Снимай сапоги и рюкзак, я запихну их под инвалидное кресло, дам тебе воды… Тебе станет чуть легче, и мы попытаемся дойти хоть до частного сектора. Если будем продолжать сидеть здесь и рюмсать, нас заберет полиция.

Славка снял сапоги, поднял чемодан и уверенно потащил его вперед, обогнав Луку с матерью.

На переходе, у светофора маячили двое органических зомби. Один из них был похож на очень загорелого морщинистого старика, высушенного жарким климатом пустынь. Второй судя по длинным развевающимся волосам, оказался женщиной — к ней природа отнеслась не так милостиво, как к ее спутнику. На женщине болталось черное длинное платье, а на ее напарнике были классические черные брюки, белая рубашка и… цилиндр.

Лука достал из кармана бутылку того самого соуса и открутил крышку, чтоб от них пованивало, как от некоторых зомби.

Славка, увидев их, остановился и пропустил Луку вперед, вцепившись дрожащей рукой в его локоть.

— Доброго утра, господа, — поздоровался Лука, рассматривая пялящуюся на них пару.

— И вам утра доброго, — приподнял цилиндр зомби. — Не бойтесь нас, мы приличные люди. Я был художником.

— Ты и сейчас художник, — прошепелявила его дама.

— Сейчас я художник улиц, — улыбнулся ей зомби. — А Эмма была кинокритиком. Когда-то у нас было все, а теперь мы бомжуем, скрываемся у добрых людей. Некоторые органики одичали, стали угрозой обществу, а из-за этого страдают от агрессивных людей все органические зомби. И мы гуляем теперь только по ночам. Уже рассвело и мы, слегка задержавшись в приятной компании, спешим домой.

— В убежище, — поправила спутника Эмма. — Хотите с нами?

Прежде, чем Лука успел открыть рот, Славка затараторил:

— Нет, мы вас боимся. Вдруг вы нас убьете или продадите?!

— А, так вы — люди? А как же запах? — спросил зомби в цилиндре.

— Соус, — Лука достал соус и закрыл крышку.

Эмма рассмеялась.

— Давайте уйдем хотя бы с проспекта, — сказал Лука, озираясь. — После пяти на улицах появляются первые автомобили.

Они перешли проспект. Славка при этом прятался за Луку с другой стороны от зомби, готовый в любой момент дать деру.

— Мы укрываемся в гаражах, — сказал зомби в цилиндре, представившийся Романом. — Там у нас еще стоит наш автомобиль, а охрана делает вид, что не замечает, как мы уходим и возвращаемся. Могу предложить вам пойти с нами, но ваша… не знаю кто она вам, — покосился Роман на Славку.

— Дочь, — соврал Лука на всякий случай, ведь в розыск могли подать на мужчину с мальчиком. — Она калека.

— Сочувствую. Рядом с нашими гаражами есть склады. Охрана очень человечная, сами туда хотели перебраться, в обмен на наш гараж, но какая разница двум органическим зомби, где укрываться от людей. Тем более что нам не так уж долго осталось. Хотели вдвоем разбиться на машине, но у нас такая красавица машина, что просто ее стало жалко.

Пройдя мимо нескольких старых двухэтажек, компания подошла к высоченному бетонному забору.

— Примерно через метров сто будут ворота. Мы пройдем туда первыми, собаки к нам привыкли, и лаять не станут. А вы уж, будьте любезны, подождите немного, чтоб мы успели уйти к себе. А остальное… это уж вы сами, простите… Склады будут дальше.

— И… да, — с запинкой сказал Роман, — если нужна будет машина — понятно, что на самый крайний случай… заходите, что-нибудь придумаем.

Пара старомодно раскланялась и пошла в гаражи. Внезапно Эмма развернулась и помахала рукой:

— На воротах нашего гаража нарисованы Ромео и Джульетта. Надеюсь, вы поймете.

Зомби скрылись за воротами в заборе, выкрашенными краской в цвет красного кирпича,

Лука достал бутылку воды и протянул Славке:

— Немного, — предупредил его. — Неизвестно — пустят ли нас на эти склады.

— Лука, пожалуйста, — захныкал Славка, — я не могу больше идти.

Славка сделал несколько глотков и, отдавая бутылку, проводил ее жадным взглядом. Лука на секунду задумался — пить воду, или оставить ребенку? Решив, что потерпит, спрятал бутылку в карман. Славка подхватил чемодан и уныло потащил его дальше.

Зомби не обманули — за гаражами оказался склад контейнеров. Ворота впечатляли — они были двойные, и в случае опасности дополнительно блокировались замысловатой конструкцией из двутавров толщиной в ногу штангиста.

— Кого-то ищете? — к Луке и Славке вышел охранник. Он был огромен. Славка с испугом глядел на великана.

— Нам нужен контейнер под номером “1984”, — слова сами вырвались у Луки, словно он в был запрограммирован это сказать… и именно здесь….

— Код доступа знаете? — брови охранника взлетели вверх.

“Возможно, что это условный знак. Пароль. Или охрана предупреждена”,

— Да, — кивнул Лука.

— Я провожу, — охранник легко сдвинул тяжелые на вид ворота, чтоб смогла проехать инвалидная коляска.

— Лука, я боюсь этого монстра, — Славка схватил Луку за руку, пятясь назад.

— Никогда не называйте имен в общественных местах, дамочка, — обернулся к ним охранник. — Даже если вы находитесь в убежище старого монстра.

Глава 16. Игра в шпионов

Контейнеры стояли друг на друге по четыре штуки в высоту, в ширину не больше тридцати, а сколько их было в длину Лука не смог даже прикинуть. Охранник повел их вправо, вдоль крайнего ряда. Свернув за угол, они прошли еще десяток контейнеров, и в одном из них оказалась врезанная дверь, самая обычная. Кнопки ввода прикрыты крышкой. Охранник, закрыв панель своим огромным телом, ввел код и приоткрыл дверь. От раздавшегося рычания вздрогнул не только Славка, но и Лука.

— Подождите минутку, я собаку привяжу, — произнес охранник.

Внутри контейнера воняло животными… и туалетом, непонятно, чьим — или пса, или человека. Свет проникал в контейнер только от открытой двери, и где там была собака — не разобрать. Зазвенела цепь, раздалось поскуливание. Через пару минут охранник распахнул дверь шире, и Славка, подглядывающий в щель, быстро спрятался за Луку.

— Заходите, — пригласил охранник.

— Ага, мы сейчас зайдем, а обратно не выйдем, — запричитал из-за Луки мальчишка. — Лука, пошли к зомбям в гараж.

— Уже не боишься, что тебя там убьют, сожрут или продадут? — повернулся к нему Лука. — Давай я тебя лучше домой отведу, а там дядя Слон о тебе позаботится.

— Ты сволочь, Лука! — выкрикнул Славка и побежал к воротам.

Охранник посмотрел ему вслед и усмехнулся:

— Обычно девочки такие пугливые, а это ведь пацан? — спросил он у Луки и тот со вздохом кивнул. — Не волнуйся, папаша, его отсюда не выпустят. Набегается и сам придет. Пошли, я покажу ваш контейнер.

Не закрывая дверь, они прошли длинный контейнер насквозь. Лука понял, что это было несколько контейнеров, соединенных единым переходом. Они вышли в узкий внутренний двор, который стал петлять лабиринтом самодельных проходов. Лука моментами с трудом протискивал каталку с Мирославой сквозь невероятно узкие места. Иногда по пути им попадались лестницы, ведущие до второго или даже третьего этажа. Иногда они проходили под перекрытиями, соединяющими между собой несколько верхних контейнеров, у которых были вырезаны и переделаны или днища, или потолки. Пару раз они прошли, как и в первый раз, внутри контейнеров, и наконец-то подошли к какой-то лестнице, ведущей на второй этаж. Охранник развернулся, подхватил на руки инвалидное кресло с Мирославой и легко занес его на площадку перед несколькими контейнерами на втором этаже. Лука, наступая из-за высоких ступенек на полы своего плаща, тащил чемодан наверх.

— Вот этот, — кивнул на черный с зелеными полосами контейнер охранник и сдвинул в сторону крышку с наборной панели.

Лука, не таясь, ввел код и услышал, как тихо щелкнул замок. Охранник откатил широкую дверь на роликах в сторону и завез внутрь кресло с Мирославой.

— Ваш номер, месье Лука, — охранник повернул ручку рубильника. — Здесь есть электричество, вода и биотуалет. Прямо под вами полноценный бокс с душем, туалетом, кухней и мусорным контейнером. Но код от того бокса знают еще несколько человек. Наберете номер бокса и еще раз его же, но в обратном порядке. Вопросы есть?

— Да. Тут есть возможность подключиться кинтернету?

Охранник внимательно посмотрел на Луку и тот в ответ стал рассматривать его — огромный, просто гора мышц, лицо угрюмое, но не злое, глаза живые, человеческие.

— Как долго? — спросил охранник у Луки.

— Что именно?

— Как долго она, — показал он пальцем на Мирославу, — в таком состоянии?

— Точно не знаю. Если верить ее сыну, то все произошло этой ночью.

— А кем она вам приходится?

— Никем. Я случайный прохожий. Так есть тут интернет?

— Сейчас принесу роутер и приведу пацана, если получится. Располагайтесь пока.

Охранник вышел, оставив дверь открытой, и Лука оглянулся по сторонам. Стандартный контейнер два с половиной на шесть метров. На деревянных паллетах на полу лежал матрас, затянутый в упаковочный пластик, и на нем — и узкие длинные подушки, тоже в пластике. Тесная кабинка туалета у входа, рядом умывальник, стол с выдвижными ящиками, электроплитка, кипятильник в стакане. Под стеной напротив большой матерчатый шкаф, слегка истрепанный, но чистый. Рядом стол и четыре трехногих стальных стула. Дальше в углу та самая кровать, а под стеной еще один матрас. Реальное убежище, чтоб перекантоваться и двигать дальше.

— Ты посиди пока в кресле, Мирослава, вдруг нам придется уходить. А я немножко посплю, — Лука глянул на часы, — пять утра. Тяжелая для всех нас выдалась ночка.

Лука лег на матрас, подложив под голову две подушки сразу, закрыл глаза, но тут же его кто-то тряхнул за плечо.

— Что?! — рассердился Лука, что не удалось поспать ни минуты. Он демонстративно посмотрел на часы, чтобы объяснить разбудившему его, что минут двадцать ему бы могли и дать поспать. Но часы показывали пять минут седьмого. — Словно и не спал.

Перед Лукой стояли трое — Славка, доедающий пирожок, охранник и тот самый посетитель из бара, который и подсказал Луке номер контейнера.

— Привет, Лука Николаев. Давай знакомиться ближе. Я — Тим, или Монстр, для криминального мира, малыша-охранника зовут Малыш Матвей, а Славку ты знаешь.

— Малыш? — переспросил Лука, проснувшийся окончательно и севший на матрасе.

— А как мне еще называть собственного младшего брата? Кофе хотите, Лука? Хороший кофе, из старых запасов.

— А мне дали какао, правда, на воде, но со сгущенным молоком, — похвастался Славка. — И пирожок из заморозки.

— Это же все не просто так, да? Вы знали, что я сюда приду. Зачем я вам?

Лука сжался, сидя на импровизированной кровати, и снизу вверх смотрел в глаза Тиму. Внезапно у него все сложилось в цепочку — он вспомнил, что кроме бара «Три пескаря» он пересекался с Тимом во многих местах и всегда на бегу, то Лука уходил, когда тот заходил в бар, то наоборот. Он видел его с разными людьми в разных местах. Не за короткий период, а за год, прошедший после катастрофы. Он вспомнил, что взгляд Тима всегда был оценивающим, хотя Лука никогда долго на него не смотрел и не видел в нем синтозомби. А сейчас Тим внимательно смотрел Луке в глаза, и его обычные щелочки глаз открылись нормально, и левый глаз, как уже видел Лука, был кукольным, а в правом мелькали цифры, словно Тим смотрел на мигающую огнями рекламную вывеску.

— Конкретно ты? — улыбнулся Тим, блеснув сплошными рядами зубных пластин.

«Как же я раньше не догадался — такие зубы ставят полицейским или военным. Вот почему он знает мое имя — у него есть доступ к полицейской базе данных!» — сообразил Лука.

Матвей тем временем подсоединил роутер, повесил его на стенку и стал настраивать.

— Конкретно я, — кивнул Лука, отвечая на вопрос Тима.

— Конкретно ты… Ну, так — чтобы не соврать…не скажу, чтоб срочно нужен. Я собираю адекватных людей или, как бы точнее сказать, людей с определенными талантами. Тебя я внес в свою базу как человека, обладающего даром заговорить кого угодно, обмануть, облапошить, смошенничать в нужном месте. Ты же цыган?

— Я не цыган, — замотал головой Лука. — Вообще не знаю о чем вы.

— Лука… или Николай, я знаю твою историю, не заставляй меня повторяться. Я могу поднять свои старые связи, и на пару лет за мошенничество и мелкие кражи ты точно сядешь. У меня есть доказанный эпизод применения тобой цыганского гипноза.

— Так, — выставил вперед руки Лука, — я не цыган!

— Доподлинно неизвестно, с кем сбежала твоя мать, но ты воспитывался в таборе.

— Это ничего не доказывает. Говорите, что надо, иначе мне пора двигать.

— Я отсюда никуда не пойду! — заявил вдруг Славка. — Мне Антуанетта обещала яблочно-банановое пюре принести.

— Ты продался за еду! — с укором посмотрел Лука на Славку и снова лег на матрас.

«Дед говорил — никогда не имей дел с полицией. Ты для них просто ресурс — используют и выбросят. Свой, даже предатель, для них всегда будет ближе, чем человек с улицы».

— Я хочу писать, — прервал женский голос размышления Луки.

— Мирослава? — уточнил он, забыв о чужих.

— Мам, а я пирожок ел, — подскочил к сидящей в кресле кукле Славка. — И какао пил. Представляешь, мам?

— Да, я слышала. Лука, у меня сейчас будет… мне будет очень неудобно. У них нет женщин тут?? Мне очень надо.

Лука встал, подошел к Мирославе и снял с нее очки.

— У вас тут нет женщины? — спросил Лука, развязывая платок, которым была привязана к креслу Мирослава.

— Это еще зачем? — вытаращился на него Матвей.

— Даме надо в туалет. Срочно! Терпеть не может, но она дама. Стесняется, а я ей при этом никто.

— Подожди! — напрягся Тим и показал на Луку указательным пальцем: — Ты общаешься со спящими синтозомби? Серьезно? И ты при этом человек?

— Лука! — заорала Мирослава.

— Человек с паранормальными способностями. Нам нужна срочно нужна женщина. Иначе у нас сейчас будет авария.

Развязав Мирославу полностью, он сбросил с себя мешающий ему плащ, стянул с девушки пончо и, подхватив ее на руки, понес к туалету. Славка проскочил вперед, открыл дверь и поднял крышку.

— Не смотри, — простонала Мирослава.

— Я джинсы расстегну, а дальше закрою глаза. Посидишь внутри, пока не придет девушка.

— Спасибо.

Лука закрыл Мирославу в кабинке и развернулся к братьям.

— Так как насчет девушки?

Матвей выскочил из контейнера и горохом ссыпался вниз по лестнице.

— Это меняет буквально все! — Тим ходил крупными шагами по небольшому пространству контейнера и этим напомнил Луке запертого в клетке монстра. — Я просто хотел заставить тебя на нас шпионить. Ходить по злачным местам и собирать информацию. Но… Ты реально с ней общаешься?

— Да, — кивнул Лука.

— А она подключается через интернет?

Лука глянул на кровать и увидел шевелящийся плащ. Подошел к плащу, поднял и всунул руку в карман. Рука зомби сжала его пальцы, показывая, что все в порядке.

— Да, через интернет. А где Славка?

— За Малышом побежал. Сейчас еще что-нибудь выпросит. Мы, конечно, поделимся, но не всегда это будут продукты старого мира.

Глава 17. Мы влипли

— Вы свободны, мальчики. Со всем остальным я справлюсь сама.

Девушка, приведенная Матвеем, с улыбкой смотрела на Луку, а он внезапно смутился, прикусил губу и отвернулся. Внутри девушки суетилась суматошная белка. Девушка назвалась Антуанеттой; было в ней что-то знакомое, словно он ее уже где-то видел. Может во французском фильме про королей, а может… Может просто видел ее на улице или в баре. Хотелось поговорить, но их сейчас настойчиво выставляли на улицу.

Он взял с кровати плащ и тихо спросил:

— Ян, ты как? Остаешься здесь или посидишь в кармане? Нас гонят на улицу.

Рука зомби вынырнула из кармана и свалилась со скользкого плаща на матрас. Побегала, смешно перебирая четырьмя пальцами, по кровати и рванула к Славке. Лука развязал свой вещмешок, вынул из него спальник и разложил на кровати ближе к стенке.

— Славка, ложись, поспи.

— Ты же не бросишь нас с мамой? — Славка сбросил кроссовки и забрался в мешок.

— Нет, — Лука застегнул змейку на спальнике, — я скоро вернусь. Отворачивайся. Тетя поможет твоей маме.

Мужчины молча спустились по лестнице. Лука шел последним — он сам закрыл раздвижную дверь, не разрывая зрительный контакт с Антуанеттой, пока перед глазами вместо нее не оказалась черная с зеленой вертикальной полосой стена. А в глазах все еще стояла Антуанетта с накрученным на голову платком и объемной кофте, прячущей в мягких складках очень женственную фигуру и душу-белку.

“Прикольная белка, — улыбнулся Лука, вспомнив хитрющие глазки-бусинки. — Симпатичная”.

Братья ждали внизу. Карман Матвея подозрительно оттопыривался, обтягивая предмет цилиндрической формы.

«Надеюсь, это бутылка, а не граната, или еще что-нибудь пострашнее», — покосился Лука на карман идущего впереди Матвея.

— Не старайся запомнить, куда мы идем, — обернулся к нему Тим. — Я сверяюсь со схемой внутри сети, а у Малыша фотографическая память, и он за двадцать лет работы сам создал этот контейнерный город.

Складу, по мнению Луки, не подходило название — контейнерный город. Это был лабиринт, в котором удобно что-то прятать, совершать темные дела, укрывать странных скользких личностей, таких как сам Лука….

Пройдя по узким переходам, внутренним тропкам и галереям второго и третьего уровня, они вышли на пожарную вертикальную лестницу. Матвей залез первым, добрался до четвертого уровня, отпер дверь и шагнул внутрь. Лука мысленно поблагодарил Славку за спортивный костюм Яна и прочные, но мягкие ботинки — в костюме и туфлях ему было бы не комфортно лазать по лестницам и пыльным переходам.

Контейнер внутри был таким же убежищем, как и тот, в котором он с семейкой Адамс, как их называл про себя Лука, нашел временный приют. Отличаем была раздвижная наружная стена, прикрытая маскировочной сеткой и два дивана, собранные из паллет, со столиком между ними.

— Это наша комната для стратегических мышлений, — серьезно сказал Тим.

Матвей заржал в ответ на шутку брата.

— Расслабься, — отсмеявшись, сказал Матвей, — мы просто здесь бухаем. Ничего серьезного.

— Да, — подтвердил Тим, — какие серьезности могут быть со стеной, открытой на улицу. Это все равно, что выбалтывать государственные тайны на центральной площади.

На столике появилась бутылка коньяка, перекочевавшая из кармана, три бокала, пачка крекеров.

— Чем богаты, — Матвей вскрыл печенье, откупорил бутылку и налил коньяк в бокалы. — Это подделка, разумеется, но качество терпимое. Не отравимся.

— Расскажи нам о своих способностях? — потянулся к нему бокалом Тим. — И почему о них никто не знает?

Коньяк был приличный. Лука закусил печеньем и уставился на улицу. Сквозь маскировочную сетку были видны серо-зеленые поля. Где-то там, вдали, должен начаться лес, а за ним река. Лука ездил туда купаться с одной из своих девушек.

— Мне иногда кажется, что нормальная жизнь мне приснилась. Я зарабатывал себе на жизнь в интернете, беспечно жил, ведя блоги и продавая свои статьи. На жизнь хватало. А потом за неделю разрушилось все. Даже быстрее. А я оказался к новой жизни совсем не приспособленным. Лучше бы я стал органиком, быстро разложился и умер.

— Не гневи Бога, — перебил его Тим, — две трети земного шара погибли. Это нам повезло, что из-за холода северных широт часть органиков еще жива, а чипы мы делали с тройным запасом прочности, как для космоса, и наши синтозомби выжили в половине случаев. Возьми Азию и Африку — пустыни, если сравнивать с тем, что там было раньше.

— А я все же считаю, что их вырубили специально, что это была война двух супердержав, — развернулся к брату Матвей и Лука понял, что у братьев давний спор на эту тему.

— А вы знаете, почему накрылась сотовая связь? Я не верю в то, что сказали официальные власти. Как может быть одинаковая электроника в людях и технике? — спросил их Лука.

— Ты не так все понял. Через вышки сотовой связи шли сигналы, убивающие синтетиков.

— Малыш, ты не прав, — возразил Тим, — всех — и органиков, и синтетиков — убила «умная пыль», те самые наноботы, живущие в наших телах.

— А откуда, по-твоему, наноботы получили сигнал, сделать человека зомби? — заорал на брата Матвей.

— Не обращай на нас внимание, Лука, — налил коньяк в бокалы Тим. — Это наша любимая тема споров. Давай выпьем за хорошие взаимоотношения, и ты по-цыгански не будешь нам заговаривать зубы.

— Когда человек мне доверяется, я начинаю видеть его душу, — Лука выпил коньяк одним глотком, как обычно пьют водку. — Думаю, что это душа. Хотя на самом деле там всегда животные, как аватарки в сети. Вот совсем недавно в девушке видел кролика, а в парне — волка, а у Мирославы облачко с глазками. Но это редкость, когда я кого-то вижу. Славка вот боится меня, и я ничего внутри него не вижу.

— А как цыгане людей гипнотизируют? — наклонился к Луке Матвей. Глаза его заблестели, словно ему сейчас откроют какую-то тайну,

— Не знаю, — мотнул головой Лука. — Нет такого. Меня этому никто не обучал. Как дед мой бабке, жене своей, лапшу на уши вешал, я видел. Как забалтывают до потери внимания, тоже видел, но про гипноз знаю только одно — ему подвержен мизерный процент населения.

— А как же Вольф Мессинг? — нахмурился Матвей.

— А кто это? — приподнял одну бровь Лука.

Тим разлил остатки коньяка:

— Мы ищем тех, кто создал «умную пыль».

— С чего вы взяли, что они в нашем городе? — Лука поднял бокал, стукнул его об бокалы братьев и выпил. Ему хотелось снять напряжение прошедших суток, или дней. Всего года. Он прожил год как уличный кот, никогда не засыпая настолько глубоко, чтоб не слышать звуки окружающего мира. — Мы не лучший город на Земле. Будь я богатым человеком, я бы смотал на необитаемый остров, или сделал необитаемым остров типа Мадейры, и прожил бы там остаток своих дней.

— Ты был там? — оживился уж было приунывший Матвей.

— Подружка рассказывала, — вздохнул Лука, — говорила, что там рай.

— А мне разведка рассказывала, что лаборатория, в которой штамповали для нашей страны «умную пыль», находится именно у нас. Обычно такие лабы считаны, хоть это и секретные объекты. Но мы проверили все — нет такой лаборатории. Хотя наши слухачи говорили, что есть. Следы нескольких знаменитых в мире химиков оборвались именно в нашем городе. И есть инфа, что кто-то еще работает подпольно.

— Понятно, — кивнул Лука, — наудачу гребете, авось, что словите. Это как рыбачить в речке-вонючке, в надежде выловить чистую рыбу, а не мусорщика, жрущего падаль.

— Как есть, — согласился Тим. — Расскажи нам лучше про семью Мирославы.

— Мама Мирослава, сын Мстислав, муж Ян, но от него осталась только рука, как я понял. В том же подъезде живет подруга Ядвига, к которой Славка побежал за помощью с криками, что мама умерла.

— Они что — поляки?

— Ничего про них не знаю. Познакомился этой ночью со Славкой, а потом Мирослава меня попросила помочь им бежать. Там еще у Ядвиги этой мужика Слон зовут. Он Славку продать кому-то хотел.

— Слон? Владелец притона? — вытаращил глаза Тим. Лука развел руками в стороны — не знаю, мол. — Сегодня ночью слух прошел, что кого-то крутого замочили, а теперь ищут шлюху, которую ему в приюте Слона сняли.

— Мы влипли? — насторожился Матвей.

— Еще не знаю, — пробормотал Тим. — Но отсюда их надо эвакуировать.

— Надо срочно отключить Мирославу от сети, — встал Лука. — Неизвестно, что она в сети наболтает.

Матвей сорвался с дивана и шустро, для его комплекции, побежал в контейнер, в котором они оставили двух Славок.

— Есть еще что-то, что я должен знать об этой семейке? — спросил Тим.

— У меня в кармане костюма есть шприц с остатками жидкости, после которой парализовало Мирославу.

— Ох, ничего себе улов! Только я еще не знаю, что это нам даст.

Глава 18. Организация

Перед лестницей на второй этаж Антуанетта отчитывала Матвея, шипя на него змеей. Лука и Тим подошли и молча стали сзади.

— Еще раз такое сделаешь — пожалеешь! — сверкнула на подошедших взглядом девушка и легко взлетела по лестнице в черно-зеленый контейнер. Белку-душу в этот раз Лука не увидел.

— Чего это она? — поинтересовался у брата Тим.

— Я вырубил роутер, а Тонька на меня тааак напустилась! Оказалось, что она женщину догола раздела и мыла. Но… я не видел ничего, клянусь! Только роутер, — положил руку на грудь Матвей.

— Во-первых, — строгим голосом сказал Тим, — не Тонька, а Антуанетта.

— А во-вторых, — вмешался Лука, — женщин любого возраста надо называть «девушка». То есть таким образом ты ей вроде бы как говоришь, что она все еще выглядит молодо, а это поднимает ей самооценку.

— Это грубая лесть, — развернулся Матвей и пошел в лабиринт.

— А роутер? — крикнул ему в спину Тим.

— Выключил! — донеслось из-за угла.

Лука поднял глаза вверх и увидел смотрящую на него Антуанетту. Их взгляды пересеклись, и девушка, смутившись, задвинула дверь. Лука, неожиданно для себя самого, покраснел и судорожно вздохнул.

Стоящий рядом с ним Тим фыркнул. Быстро повернувшись на звук, Лука увидел, что Тим прячет улыбку.

— Что? — выравнивая дыхание, спросил Лука.

— Первый раз вижу, что Антуанетта смущена, — объяснил Тим.

— У нее кто-то есть? — задал вопрос Лука, давно решивший для себя, что проще все выяснить на берегу до того, как нырять в отношения.

— Только брат и ужасный характер. Кстати, — назидательно поднял указательный палец Тим, — ее брат нам и нужен. Поехали.

— Мне надо предупредить Славку, что я их не бросил, — Лука взлетел по лестнице и поскребся в дверь.

Дверь чуть отъехала в сторону, и прямо перед своим лицом Лука увидел лицо Антуанетты. Она была с ним почти одного роста, и сейчас он видел ее медвяно-солнечные глаза, бледное лицо, прикушенную нижнюю губу, которую ему отчаянно захотелось поцеловать…. Он ощутил исходящий от нее запах — от нее пахло душистым мылом, а еще он почувствовал легкий запах пота, но не отталкивающий, а нежный, тот самый немного сладковатый запах, который появляется у чистоплотных людей после спорта или физической работы. У него в ушах зашумело море, на которое он ездил с друзьями в юности, и вспомнился запах девчонки из их компании, когда они вместе лежали на пляже — он потянулся через нее, чтобы взять воду, и почувствовал запах нагретой солнцем молодой кожи. Они были счастливы тем летом. И сейчас воспоминания об аромате тех дней возродили его чувства. Лука чуть придвинулся к Антуанетте Разжав зубы, она освободила сочную губу и повернула голову так, что выдыхаемый ими воздух касался кожи друг друга. Белка внутри девушки кокетливо спрятала мордочку за пушистым хвостом, подсматривая за Лукой одним глазом.

— Передай, пожалуйста, Славке, — сглотнул слюну Лука, — что я ненадолго отлучусь.

— Да куда же ты денешься, — улыбнулась девушка и втянула воздух тонкими ноздрями. — Бухали, как всегда, в то время как я вкалывала.

Антуанетта отклонилась от него и отвела взгляд, дав Луке шанс рассмотреть длинную шею с бьющейся венкой и украдкой заглянуть в вырез футболки. Рассмотреть хоть что-то ему не удалось, но ткань так плотно обтягивала ее ладное тело, что Лука мог легко представить все, что надеялся увидеть….

— Почему у меня такое ощущение, что я тебя хорошо знаю? — спросил он у девушки.

— Потому, что ты знаешь мое второе я.

Дверь перед лицом Луки захлопнулась, едва не зацепив ему нос.

Лука возмущенно фыркнул и посмотрел себе под ноги — по его штанине карабкалась рука Яна.

— Пойдем, — подхватил руку Лука и всунул в карман некогда принадлежавшего хозяину руки спортивного костюма, — прогуляемся.

На выходе из контейнерного городка Матвей пререкался с двумя нервными типами, требующих допустить их к одному из контейнеров, зная только номер.

— Мужик, ты пойми — предъяви ты документы, я бы пустил тебя на территорию, но ты просто называешь номер. Так сможет любой заявить, что он хозяин контейнера. Какие у вас доказательства, что владельцы именно вы?

— По закону о невостребованности, — сообщил один из двоих, одетый в плохо сидящий на нем костюм, — мы имеем право потребовать вскрытие контейнера.

— Этот закон распространяется только на государственное хранение, а у нас частная собственность. Пока не объявится настоящий владелец, мы отвечаем за сохранность контейнера.

То, что эти двое — проходимцы, Лука не сомневался.

— Какой номер, вы сказали? — переспросил Лука.

— Пятьсот пятнадцатый, — неуверенно промямлил тот, который говорил о невостребованности и посмотрел на своего товарища.

— Точно? — переспросил Лука.

Матвей рассерженно развернулся к Луке — «какого черта ты влазишь в разговор?»

— Н-нет, — проговорил тот, что молчал.

— Ну, так валите отсюда! — гаркнул Тим.

— Точно! — твердо заявил второй.

— Звони в полицию, — положил руку на плечо Матвея Лука. Никто из присутствующих не шевельнулся. Все были ребятами пуганными, понял Лука. — Звони. Капитан сказал, как только кто-то объявится, дать ему знать. Это же тот самый контейнер, в котором труп нашли. Тебе же он вечно вонял при обходе, — закатил глаза Лука, словно Матвей достал его своим склерозом. — Тогда я сам позвоню, — Лука развернулся и вошел в контейнер охраны.

В контейнере два человека в полной боевой экипировке внимательно следили за происходящим по нескольким мониторам, закрепленным на стене. Лука взглянул на оружие у них в руках и не смог даже понять, что это — винтовки или уже что-то серьезнее.

— Привет, мужики. Водички можно попить?

— Возьми в холодильнике, — кивнул один из них в угол контейнера.

Лука достал из холодильника поллитровку воды, успев заметить, что полки контейнера были плотно заставлены коробками со стандартными сухпай-наборами. Да, как и сказал Тим, еды у них вдоволь, не ресторанная, но главное, что есть.

Военные расслабились, сняли шлемы и уселись на диван перед мониторами.

— Уже свалили? — заглянул в экран Лука.

— Отбой, — подтвердил один из военных.

— Спасибо за воду, ребята! Лука вышел из контейнера. Матвей стоял у ворота один. — А где Тим?

— В гараж за машиной пошел, — проворчал Матвей. — Где ты так научился врать?

— Не врать, а зубы заговаривать, — сделал большой глоток воды Лука. — Крайне полезная вещь, если делать это умеючи.

Матвей не ответил. Луке внезапно остро захотелось уйти обратно в город, шататься в поисках приработка, по вечерам — тусоваться по барам, а ночами прятаться в чужих квартирах. Привычный страшный и полуголодный мир усиленно звал его обратно, но всплывающие в его голове вопросы, похоже, перевешивали: от кого бежит Мирослава; кто устроил саботаж с “умной пылью”; как он слышит уснувшую синтозомби; есть ли парень у Антуанетты… При этом девушка с глазами цвета гречишного меда волновала больше всего.

Рука Яна поскреблась в кармане Луки, напомнив о себе и своей семье.

— Матвей, вы же не выгоните Мирославу с сыном на улицу? — спросил он у отвернувшегося от него крепыша.

— Не одному мне решать. Но мы не держим у себя тех, кто представляет для нас опасность, пусть даже самую минимальную, — сказал Матвей сквозь зубы, едва повернув к голову в сторону Луки.

— Без меня хоть не выгоняйте, — попросил Лука. Малыш молчал.

Ворота, в которые прошли утром Ромео и Джульетта, как их называл про себя Лука, мгновенно забыв, как Роман представил женщину, оказались закрыты. Тима нигде видно не было. Потоптавшись на месте и выпив почти всю воду, Лука хотел вернуться к контейнерам, как вдруг услышал внутри себя голос:

— Он опять здесь, тот человек, что проходил мимо ворот ранним утром… Теперь один… Смотрит на меня, как бы не заметил… Да знаю, знаю… Ничего… Не его ищут… Так скучно просто так сидеть… Поговорить не с кем.

Лука подошел поближе к решетчатым воротам и заметил в глубине под навесом сидящего без движения человека. Отсюда не было видно — синтозомби он или нет, но его неподвижность говорила именно об этом. Собаки зарычали и, позвякивая цепями, вылезли из будок.

— С кем ты сейчас разговариваешь, или это разговор у тебя с самим собой? — произнес Лука, обведя взглядом территорию — людей поблизости не было.

Синтозомби замолчал, делая вид, что обращаются не к нему. Собаки забеспокоились, начали нервно ходить по площадке возле ворот, отсекая Луку от сидящего.

«Не буду продолжать разговор, — решил для себя Лука. — Надо сперва все выяснить у Мирославы, а потом вступать в разговор с чужим зомби. Но одно стало понятно — Мирослава не одна такая. Возможно, что все спящие синтозомби так или иначе общаются».

Лука развернулся и пошел обратно к контейнерному складу.

Глава 19. Они нас убивают

Перед воротами стоял джип темно-серого цвета. Матвей и Тим о чем-то тихо спорили.

— Ты не думаешь на перспективу, Малыш. Революции одной грубой силой не делаются. Важна еще большая подпольная работа, разведка, стратегия, планы. Каждый человек важен.

— Да вон он, твой Лука, — кивнул на подходящего к воротам Луку Матвей и ушел в контейнер охраны.

— Садись в машину, — бросил Тим, раздраженно глянув на Луку.

Лука молча уселся на пассажирское сиденье, подумав, что ездить на машине с таким движком в настоящее время — чистое разорение, и, возможно, он, Лука, сейчас сидит рядом с главарем мафии. Тим вывел джип на проспект.

— Я думал, что ты сбежал. Наехал на брата. Наговорил ему гадостей, — проворчал Тим.

— А я думал, что ты свою машину держишь в гаражах за поворотом. Пошел туда. И…

— Иногда неоговоренная инициатива может подвести всех, Лука. Ты в команде. Учись договариваться. Объясняй свои действия.

— Матвей сказал, что вы не держите того, кто представляет опасность. Я вас понимаю, — кивнул Лука, — это разумно. Но я пришел с Мирой и ее сыном и с ними же и уйду.

— Э нет, Лука, нам важен в поиске каждый боец. А их мы просто перепрячем. Это место имеет слишком большое значение, чтоб его потерять. Ты пойми, к цели можно прийти только организованно. Одиночка ничего не сможет найти и сделать. Мы должны быть…

Лука отвернулся от Тима, толкавшего программную речь, и стал наблюдать за улицей. Год назад в это время суток улица была забита спешащими на работу людьми. На этом перекрестке была вечная пробка, а сейчас автомобилей на дороге было штук пять, и никто из них не соблюдал правила дорожного движения а тем более не обращал внимания на светофоры и пешеходов Редким прохожим приходилось самим заботиться о том, чтоб их не сбила машина… да и вообще — заботиться о своей жизни, избегая бандитов и агрессивных зомби.

— Ты меня слышишь?! — повысил голос Тим. — Полиция сейчас работает сама на себя, но я могу устроить так, что тебя возьмут на работу, однако не под именем Лука, а как ты есть в базе данных — Николай Лукин.

— Зачем?

— Я бывший полицейский, у меня есть связи, но нет доступа к сети, хоть я и синтозомби. В свое время я украл базу данных полиции, но ее нужно постоянно обновлять. У нас организация понимаешь? Нас много. Мы обязательно найдем тех, кто создал «умную пыль».

— В большой организации легче завестись предателю, — тихо проговорил Лука.

Тим все продолжал трепаться, рассказывая, по сути, незнакомому человеку о выстроенной им системе шпионов и стукачей. А Лука думал о Антуанетте и ее губах, хотя понимал, что в первую очередь надо решить вопрос безопасности — своей и двух Славок. Клял себя за то, что помог злому крольчонку Зое, а с нее все и посыпалось — Катя, раненый парень, Ольга, Славка, Мирослава, а теперь еще эти братья, Тим и Матвей.

И Антуанетта…

Тим наконец-то заткнулся.

Лука взглянул в окно и внезапно понял, что если свернуть направо, в следующий переулок, то через три дома будет дом Геннадия, а у него в квартире была сумка с одеждой Луки, которую он упаковывал в три пакета, чтобы вещи не провоняли квартирой зомби.

— Сверни направо, — попросил Лука.

Тим послушно свернул и глянул на Луку, ожидая объяснений.

— У меня друг вон в том доме живет, а у него моя сумка с вещами. Забрать хочу.

Лука указал на дом. Тим свернул еще раз, подъезжая к подъезду.

— Да чтоб вам раскаленной кочергой печень почесали! — выругался Лука, наблюдая, как два типа загружают на грузовую платформу черного пикапа второй холодильник — необычный своим дизайном Либхер. — Оружие есть?

— Травмат в бардачке, — ответил Тим, блокируя джипом дорогу пикапу. — У нас проблемы?

— Ограбили моего друга, — доставая травматический пистолет из бардачка, объяснил Лука, пряча в карман оружие. — Это его холодильники. Лишь бы он был жив.

Тим вынул из-под сиденья обрез и одновременно с Лукой выскочил из джипа:

— Полиция! — в руке бывшего полицейского мелькнул документ с полицейской бляхой и Тим хищно оскалился, подскакивая к грабителям. — На землю!

— Я за потерпевшим! — крикнул Лука и помчался в квартиру Геннадия.

Вход в квартиру Геннадия ничего не закрывало. Лука достал пистолет и, выставив его перед собой, как видел в кино, вошел в открытую квартиру. Зомби закрылся в ванной комнате — он сумел заблокировать дверь, сдвинув с места душевую кабинку.

— Ген, это я, Лука. Ген, ты жив?

— Лука? Лука! Знаешь, Лука, я попросил ангелов, чтоб ты пришел и спас меня.

— Значит, ангелы существуют. Я сдвину кабинку, чтоб ты мог выйти и заберу тебя с собой. Ты там отойди, — навалился плечом на дверь Лука, — чтоб я тебя не придавил.

Под напором Луки кабина отодвинулась на достаточное расстояние, чтобы его друг смог выбраться.

— В техническом… — Геннадий запнулся, — в человеческом плане я уже мертв — ты же не видишь во мне душу, а раньше видел. Ты говорил, что внутри меня живет породистый британский кот.

— Было дело… — Лука вздохнул.

Геннадий выскользнул из ванной, осмотрелся и бессильно опустился на пол.

— Они опять пришли, но в этот раз вскрыли дверь. Выкинули меня из холодильника и сказали, что потом за мной придут. Я спрятался.

Лука принес свою сумку, потом посмотрел на друга и, мотнув головой, сказал:

— Собирайся, мы уходим.

Лука спустился с Геннадием, прятавшим свое лицо под капюшоном худи, во двор к двум автомобилям. За рулем джипа сидел мрачный Тим.

— Ты умеешь водить? — спросил Тим, подошедшего к нему Луку.

— Да.

— Тогда найди своему другу надежное пристанище. Но в контейнерный город я его везти запрещаю!

Джип завелся, сдал назад и, подняв пыль, умчался.

— Ну, я в холодильник, — Геннадий передал свою сумку Луке и заскочил на грузовую платформу.

Лука забросил сумки в салон автомобиля, отметив, что ключи болтаются в замке зажигания, поднял задний борт и заметил лицо, мелькнувшее в окне. Внезапно он понял, чего не хватает перед подъездом — двух зомбулечек. Вынув ключи, Лука пошел в подъезд.

— Здравствуйте, — позвонил он в ту квартиру, в которой мелькнуло лицо в окне. — Вы не подскажите, куда делись бабульки, что сидели перед подъездом?

Дверь приоткрылась внутрь квартиры, что уже было странно, и Лука увидел толстую цепь, на каких раньше держали свирепых псов, а за ней бледное морщинистое лицо.

— Их забрали люди, у которых была полная машина органических зомби. Большая такая машина, как для продуктов. Говорят, что везут таких сразу в крематорий. Ко мне тоже приходили. Все обыскали, а потом врач, что с ними был, подтвердил, что я человек, и они все ушли.

— Давно забрали? — Лука понял, что дело тут нечисто.

— Вчера. Если вы про соседок. Тут еще машина приехала. Холодильники выносили и грузили, а потом вы приехали, — бубнила старушка все тише и тише..

— А что было, когда я наверх побежал? — Лука вспомнил, что хозяйка квартиры все видела в окно и могла рассказать, куда делись те, что ограбили его друга Геннадия.

— Бугай в кожаной куртке и с лицом таким мордатым с ворами говорил, они ему документы показывали. А потом он как даст по голове одному, а после как даст второму. Те упали, а он их в машину свою сволок. А потом ты пришел, — дверь закрылась до тонкой щелочки и, чтоб услышать голос бабульки, ему приходилось прижимать ухо к двери.

— Спасибо. Берегите себя, — пожелал Лука.

Дверь захлопнулась. Лука вспомнил, что вечерами всего в нескольких окнах горел свет, включая бледный ночник этой квартиры.

— По иронии судьбы, выжили только самые убогие, — сказал себе Лука, садясь в машину.

Грузовичок завелся не сразу, для приличия покашлял несколько раз и только потом двигатель заработал ровно.

— Легко сказать — найди пристанище, — бормотал сам себе Лука. — Понятно, что в контейнер-сити Гену с холодильниками не повезешь. А куда тогда? Может, реально в деревню, как предлагал Славка. А как там? Где еду брать? Интернет? А если отключат электричество, то как быть с Генкой? Как ухаживать за телом Мирославы? Ее в туалет надо носить, мыть, кормить. Я бы еще с собой Антуанетту взял. Но захочет ли она? Чертовый крольчишка Зоя — зачем ты пришла к Катьке, дура влюбленная…

Лука выехал на проспект и поехал наугад. Подъехав к перекрестку, он автоматически остановился на красный сигнал светофора.

По пешеходному переходу бежал органический зомби. Увидев его, Лука быстро нажал блокировку дверей. Окна автоматически закрылись. Среагировав на звук, зомби остановился, а потом бросился на капот, стуча кулаками-костяшками по лобовому стеклу. Лука отшатнулся. Зомби продолжал колотить руками в стекло, а Лука не мог оторвать взгляд от его абсолютно беззубого рта. Внезапно кто-то словно включил звук… и Лука услышал нечленораздельный вопль зомби, а потом разобрал слова: «Убивают! Они нас убивают! Всех! И органиков, и синтетиков!»

«Кто они?» — подумал похолодевший от ужаса Лука.

Впереди остановилась грузовая машина, из кабины выскочил крепкий молодой парень в черном комбинезоне и одним ударом бейсбольной биты смахнул зомби с пикапа — тот свалился прямо под колеса машины Луки….

— Проезжай! — крикнул парень Луке, махнув рукой.

«Но ведь там сейчас под колесами лежит еще, если это правильно сказать, живой человек! Во всяком случае, этот мыслящий организм». Лука оцепенел. он сидел, вцепившись в руль, и не мог шевельнуться.

Тогда парень в комбинезоне стащил зомби под колеса своего грузовика. Впрыгнув в кабину, он завел мотор и, сдав назад, наехал на зомби, потом включил переднюю передачу и проехал по нему еще раз. Хруст костей был слышен Луке даже через закрытые окна.

Не в силах больше наблюдать этот ужас, Лука, развернул пикап и уехал.

Глава 20. Тусовка зомби

Единственное, что пришло в голову Луке — надо ехать в гаражи. Там просить пропустить его к Ромео и Джульетте, а тех уже уговаривать приютить у себя еще одного деятеля культуры — Геннадия. На троих у них два холодильника, в тесноте, как говорится, да не в… тепле. Сейчас они в одной лодке.

Лука притормозил возле закрытых ворот гаражей и вышел из пикапа. Синтозомби сидел на том же месте, собаки спали в своих будках, а сторожей, как и в прошлый раз, не было видно.

— Привет, дружище. Да, я тебе говорю, синтозомби. Давай знакомиться.

— Он опять пришел, тот самый… Да, тот самый. Что ему от нас надо? Вор, наверное. Ходит, высматривает.

— Я тебя слышу, синтозомби. Я не вор. В этих гаражах мои знакомые автомобиль свой держат. На их гараже Ромео и Джульетта нарисованы. Ну же! Ты должен знать Романа. Он художник.

— Он знает Романа? Возможно… Возможно… А может угадал? Наверно, угадал.

— Прекрати болтать! Я слышу твой голос в своей голове, — мысленно говорил Лука, глядя в открытые немигающие глаза паренька. — Я не вор. И я не угадываю. Я тебя слышу. Вот скажи мне — как тебя зовут? И я произнесу твое имя. Или как зовут собаку, подружку, твою мать.

— Он ругается! — заскулил голос зомби в голове Луки.

— Да не ругаюсь я. Но у тебя же есть мама? Скажи ее имя.

— Его мама умерла, — произнес другой голос, не такой плаксивый, более низкий. — Звали ее Алена. Красивая была женщина. Она, как и мы с сыном, стала синтозомби. Только она забыла все. Не просто кто мы такие, а все, даже как дышать. Мозг отключился полностью. У Игоря, моего сына, отказали сначала ноги, потом руки, а дальше он стал живой куклой. Мы еще некоторое время получали сыворотку, и он мог говорить, а я ходить. Но однажды я нарвался на подонков и мне сломали позвоночник. Вовремя неполученные сыворотки… Вы, наверно, знаете, что бывает после этого. Теперь мы заперты в ловушках своих тел. Раз в день приходит девушка, кормит нас и…

— Я знаю, — перебил Лука. — Простите, но мне надо срочно к Роману. У меня в машине такой же пострадавший от “умной пыли”.

— Да, конечно. Протяните в щель руку. Пароль — поочередно две верхние кнопки, потом нижние.

Лука открыл ворота и прошел в сторожку. На двух диванах лежали люди. Кто из них живой охранник, а кто спящий синтозомби, было понятно сразу — человек храпел.

— Как зовут охранника? — спросил Лука у синтозомби.

— Борис. Скажи ему, что Игорь Игоревич разрешил.

Лука посмотрел на лежащего без движения синтозомби — мужчина лет пятидесяти, худой. Наверняка когда-то был симпатичным, может даже красивым. Одет в махровый халат, на ногах толстые вязаные носки, руки сложены на животе. Лука дотронулся до лба зомби — теплый, как у живого человека.

— И сын тоже, выходит, Игорь Игоревич?

— Традиция. Но вы, молодой человек, не представились, — упрекнул Луку зомби.

— Простите. Я Лука. Писатель. Мои друзья попали в беду, они все зомби, кто-то, как и вы, с сыном, кто-то как Роман. Сегодня я столкнулся с тем, что некие подонки в городе убивают зомби. Надо убрать вашего сына с улицы.

— А как вы нас слышите, Лука? — спросил Игорь Игоревич.

— Сам пытаюсь это понять. Простите, но я разбужу Бориса, мне срочно нужен Роман.

Борис, недовольный тем, что его разбудили, с подозрением глядел на Луку, убеждающего его, что он не пройдоха, что ему надо к Роману и вообще он знаком с Игорем Игоревичем и его сыном, которого лучше убрать от посторонних глаз.

По-прежнему недоверчиво хмыкая, Борис все же повел Луку по второй гаражной улице, как он сам ее назвал. По пути он, пояснил, что каждая роспись на гаражах имеет скрытый смысл. Лука изумленно рассматривал картины на воротах — некоторые были настоящими произведениями искусства… — и злился, что Борис спешит.

Беспрестанно озираясь, Лука заметил рисунок на дверях одного из гаражей. красавица-брюнетка в кастильском мужском костюме так смотрела на молодого парня рядом с ней, что Лука сразу понял — это и есть Ромео и Джульетта. Он даже вспомнил тот самый фильм, и красивая баллада зазвучала у него в голове.

— Спасибо, — поблагодарил Лука Бориса, — я узнал гараж. Дальше я сам.

— Э, нет! — замотал головой Борис. — Я вас не знаю. Лучше побуду при вашем разговоре, Роман и Эмма мне друзья.

«Эмма. Отлично!» — обрадовался Лука, что Борис напомнил ему ее имя.

— Рома, Эмма, к вам гость, — постучал в ворота Борис.

Щелкнула задвижка замка, и калитка в левом створе гаражных ворот приоткрылась. Щурясь от солнечного света, наружу выглянул зомби.

— Здравствуйте, Роман. Это Лука, — Лука накинул на голову капюшон, чтобы зомби смог его вспомнить. — Мы с вами и Эммой познакомились утром на перекрестке…

— Да-да, я помню, — кивнул Роман и отступил вглубь гаража, — Эмма, смотри, кто пришел!

Первым в гараж протиснулся Борис и сразу же принялся болтать с Эммой, сидящей на пассажирском сиденье розового «Кадиллака».

— Это что, автомобиль Элвиса? — замер на пороге Лука.

— Что вы, Лука, это всего лишь реплика, но мы его все равно очень любим.

— Красавец, конечно! — не отводил от машины глаз Лука.

— Как вы устроились? Нашли себе пристанище? А ваша дочь? — задавал по очереди вопросы Роман, пока вопрос про дочь не заставил Луку очнуться.

— Вообще это сын той женщины, которую я вез в инвалидной коляске. Она синтозомби.

— Я так и понял… И да, слишком неуклюжая из него девчонка получилась. А еще этот горб.

— Это был рюкзак с продуктами, — улыбнулся Лука, глядя как Борис весело болтает с Эммой, смеясь над шутками женщины зомби. — У меня проблема, Роман, — произнес Лука и осмотрел гараж — кадиллак заполнил все пространство, и холодильник поставить было некуда. — Мой друг, как и вы, органический зомби. Сегодня у него украли холодильники, а за ним пригрозили вернуться позже. Мы отбили технику у грабителей, и я сейчас ищу ему приют. У него два холодильника. Думаю, что он одним поделился бы с Эммой.

Роман сам приподнялся на цыпочки и посмотрел на пространство вокруг машины:

— Кадиллак можно выгнать на улицу. Это всего лишь машина. Человек важнее.

— Жалко такого красавца. А пустого гаража здесь нет? Я еще машину угнал, можно ее продать на запчасти и взять в аренду гараж. Мой друг музыкант, саксофонист. Вам бы было интересно вместе. Плюс, мне надо куда-то спрятать Мирославу, это мама мальчика. Да и Игорям Игоревичам на входе делать нечего. При мне сегодня убили органика, а соседка моего друга сказала, что по всему городу собирают зомби.

— Это плохие новости, — Роман покачал головой и посмотрел прямо в глаза Луке. От взгляда жутких, на выкате, не моргающих глаз Луке стало не по себе. — Борис! — позвал Роман охранника.

Пустой гараж нашелся через два гаража от прибежища Ромео и Джульетты. Лука пригнал пикап на расписную улицу и, подцепив на аварийный трос «Кадиллак», вытащил его из гаража. На освободившееся место поставили холодильники, старые автомобильные кресла, диваны для Игоревичей и квадратный ламповый телевизор, с неизвестно как еще работающим видеомагнитофоном.

— Кино… Кино… Кино… — Игоревич-младший неморгающими глазами смотрел в экран телевизора.

Органические зомби общались с Геннадием возле холодильника. Лука сидел на старом табурете рядом с диваном, на котором лежал владелец гаражей Игорь Игоревич Самсонов.

— Я все же не понимаю, — подавляя зевоту, спросил Лука, — вот включен интернет и дальше что? Вы заходите на сайт и после него я вас слышу?

— Лука, ты тупишь. Пойди, выспись, а потом я тебе еще раз все объясню.

— Последний раз, — Лука потер уши, чтоб проснуться. — Вы говорите, я стараюсь запомнить, чтобы понять.

— Хорошо, — согласился Игорь Игоревич. — Я, как синтетик, имею постоянную связь с сетью. Нам же надо как-то звонить с наладонника. Мой чип выходит в сеть, соединяется с сетью, там у меня личный кабинет, и выбирает тип соединения. Я вот выбрал контакт с другим синтетиком. Обычно я говорю только с сыном… раньше еще иногда говорил с женой, но сейчас только с сыном. Мобильной связи нет, приходится общаться через проводной интернет и роутер.

— А такие, как вы, еще есть в сети? — зевнул Лука, начиная понимать, о чем рассказывал ему Самсонов.

— Должны быть, но я не выхожу во всеобщую сеть. Я и до зомбовируса не умел этим всем пользоваться, но жена настоялапоставить нам чипы. Я больше по машинам — разобрать, собрать, гонки. Кадиллак Романа я сам сделал. А все эти компьютеры — сын вон с ума сошел, жена вообще умерла, а они все время в сети сидели. А на тебя вирус никак не подействовал?

— Нет. Я же человек, — сказал Лука.

— А как ты нас слышишь?

— Не знаю, но обязательно с этим разберусь… Когда-нибудь.

Уходя из гаражей, Лука заглянул в мастерскую, куда ранее отогнал пикап. Парень в экзоскелете и респираторе разрезал пикап на части.

— Вы же хотели его перепродать, — перекрикивая шум, сказал Лука стоящему возле входа Борису.

Тот дождался, пока затихла пила и, повернувшись к Луке, сказал:

— Машина принадлежит корпорации, а это считай, что полицейским.

— Надо же как некрасиво получилось, — поморщился Лука.

— Не обеднеют, — отмахнулся Борис. — Попадется еще… мы запчастям всегда рады, — . Он крепко пожал Луке руку, и тот ушел.

Глава 21. Антуанетта

Контейнер-сити, как прозвал его Лука, встретил его наглухо закрытыми воротами.

— Мне тут не рады, — вздохнул Лука.

— С чего ты взял? — услышал он женский голос и не в своей голове, а ушами.

На пороге контейнера охраны стояла Антуанетта. Душа-белка игриво качалась в невидимом гамаке, кайфуя от происходящего. Лука улыбнулся и взялся за решетчатую часть ворот, сваренную из толстых прутьев.

— Пусти меня, Антуанетта, — попросил Лука, прижавшись лбом к решетке.

— Не могу. Матвей гоняет где-то по территории, Тим укатил куда-то вместе с тобой, а охранники не уполномочены открывать или закрывать ворота.

— Они не подстрелят меня, если я через них перелезу?

— А зачем ты полезешь через охранников? — засмеялась девушка.

— Анетта, — сократил Лука имя девушки, наблюдая реакцию на это. Антуанетта задумалась, видимо, повторила имя про себя и это ей понравилось. Ее правая бровь взлетела вверх, словно спрашивая — «Что?», — Пусти меня. Я не спал эту ночь, не ел, бегал по чужим делам как заяц от охотников, и у меня совсем нет сил. Я хочу в душ и спать. А если я полезу через ворота, то рухну к твоим ногам. Мужчина у ног прекрасной дамы — это, конечно, красиво, но если я сломаю шею, то тебе придется рыть мне могилу.

— Ты бы уже перелез, а все еще треплешься. Лезь. Хочу подвигов в свою честь.

— Раз женщина требует, — Лука закинул на плечо сумку и полез через ворота.

Он едва не свалился, когда перелезал через высоченную створку ворот, а потом и вовсе уронил сумку, но уже на территорию контейнерного городка. Когда он в итоге спрыгнул на растрескавшийся асфальт, то попал в объятья Антуанетты.

— Я тебя подстраховывала, — невинно похлопала длиннющими ресницами девушка.

Лука наклонил голову и поцеловал Антуанетту, легко коснувшись губами ее губ.

— Это плата за страховку, — прошептал он, чтоб слышала только она.

— Ты недоплатил, — так же тихо ответила она.

— Йух-ху! — охранники стояли на крыльце и аплодировали паре.

— Я же говорила, — повернулась к ним Антуанетта, — эти ворота раз плюнуть перелезть. И вообще, дайте человеку брикет с едой, и я отведу его в контейнер.

— В свой? — пошутил один из охраны, когда второй пошел за едой для Луки.

— Фрррх! — фыркнула девушка, закатив глаза, показывая, что эти шутки ей надоели.

Лука смотрел на нее сзади, стараясь не опускать глаза ниже спины. Темные волосы, небрежно собранные на затылке и заколотые обычным карандашом, открывали маленькие ушки; когда Антуанетта, ловко петляя между контейнерами, оказывалась на фоне солнца, ушки горели розовым. Легкая лопоухость, но такая милая. Луке невероятно захотелось уткнуться носом ей в ухо и вдохнуть аромат девушки. Тонкая трикотажная футболка с длинными рукавами искусительно облегала ее тело, подчеркивая длинную шею, скрывала талию и соблазнительно заканчивалась на двух аппетитных дольках большого персика ниже ее спины….

«Не смотри туда! — умолял себя Лука. — Остановись! Не думай о ней! У тебя другие задачи — Славка и Мирослава. Думай о них!»

Антуанетта слегка наклонила голову и спросила:

— Ты сильно голоден?

— Ты даже не представляешь, как! — вырвалось у Луки и он, подумав, что ответ прозвучал двусмысленно, покраснел.

Она опустила глаза и тоже запунцовела:

— Я вообще-то о еде, — показала она брикет с едой.

— И я о ней, — глядя в ее теплые, полные меда, глаза, ответил Лука. Они стояли возле лестницы, ведущей в контейнер под номером “1984”, и он не отпускал ее руку, за которую она его вела по контейнерному лабиринту… и она свою руку не отнимала. — Но надо посмотреть, как там Славка.

— Хорошо. Иди, — обидчиво надула губы Антуанетта. — Я пока разогрею еду.

Она быстро набрала код на двери контейнера на первом уровне и вошла внутрь. Лука шагнул вслед за нею, догнал, подошел вплотную сзади и поцеловал в ушко, шумно втянув воздух:

— Я на пару минут. Вру. Минут на пять, но не больше. Вот даже сумку тут оставлю.

Девушка переступила с ноги на ногу и словно бы случайно коснулась упругим бедром Луку. Он ответил тихим рычанием и вышел из контейнера.

Поднимаясь по лестнице, он прошептал: — Чертовка, ведьмачка…

Перед входом в зелено-черный контейнер он немного замешкался, собираясь с мыслями. У Мирославы надо было узнать так много, но подключать ее к сети он боялся. Тим обещал привезти программиста. Надо всего лишь подождать.

Лука вошел в контейнер, напугав Славку — тот, сидя за столом, резко дернулся, в панике вытаращив на Луку глаза, но быстро узнал и расслабился, потом отвернулся от Луки и принялся закрывать «окна» на небольшого размера ноутбуке.

— Чем занимаешься? — спросил Лука, глядя на висящий на стене роутер. — Ты же не в интернете?

— Нет. Я… читаю то, что задали в школе на лето. Это у меня на учебном ноуте все есть, — сказал Славка.

— В интернет выходить нельзя, помни, — Лука смотрел на мигающие огоньки роутера, но не мог вспомнить, какие из них говорили о том, что он отключен. — Я схожу искупаюсь и, может быть, часик посплю, — Лука расстегнул браслет на часах и положил его на стол рядом со Славкой, снял с себя худи, бросил на матрас и посмотрел на мальчика: — Тебя кормили?

— Да, — Славка не отрывал своего взгляда от часов Луки.

— А маму?

Мирослава все так же куклой сидела в инвалидном кресле. Очень реалистичная кукла. На вид лет двадцать, широко раскрытые замершие глаза, полуоткрытый рот. Лука всмотрелся в правый глаз — цифры бегут. Тело не движется, управлять она им не может, а цифры бегут.

— Тоже, — ответил Славка.

— Тогда я пойду, — отвернулся от Мирославы Лука.

— Ты ведь нас не бросишь? — обернулся Славка к открывшему в сторону дверь Луке.

— Нет, конечно. Мы с тобой во всем разберемся и найдем для твоей мамы настоящую супер-сыворотку.

«Удивительно, то ни одной женщины на горизонте, то сразу две. Да еще и похожи между собой. Только вот с Мирославой даже флиртовать не хочется. У нее муж и ребенок. Как они на это посмотрят? Да еще и синтозомби. Даже не будь она зомби, то с синтетиком, вечно сидящим в сети, общаться не хочется..

Лука задвинул дверь и легко сбежал вниз, нырнув в контейнер, в котором скрылась Антуанетта.

Девушка стояла возле электро-плиты и что-то помешивала на сковородке.

— Мммм, — простонал Лука, втянув воздух, — пахнет божественно.

— Это лук. Обычный репчатый лук. Роскошь в нашем мире, которую мы не замечали в прошлом.

На тонкие полукольца лука Антуанетта выложила содержимое брикета, перемешала ложкой и накрыла крышкой. Лука стоял рядом, опираясь рукой на стол, и смотрел на девушку. Она выключила плитку и подошла к нему. Немного повозившись, стянула с него футболку. Оценивающе посмотрела на стоящего перед ней парня в одних спортивных штанах:

— Худющий, — провела она пальцем по его ребрам.

Он перехватил ее руку и поднес к своим губам:

— Времена такие — толстые сейчас в редкость.

Лука прикусил ее палец, и она, ахнув от неожиданности, вырвала свою руку и толкнула его в грудь:

— Иди быстро искупайся, а то будешь есть остывшее.

Лука счастливо рассмеялся и пошел к душу, огороженному старой затертой клеенкой, по пути сбрасывая обувь. Возле душа обернулся — она, слегка улыбаясь, смотрела на него. Он запустил большие пальцы за резинку штанов, чуть спустив их вниз, она покраснела, но не отвернулась. Тогда он быстро снял штаны вместе с трусами и, не глядя на нее, вошел в душ.

«Анетта. Анетта. Да ты напрашиваешься».

Теплая вода тоже роскошь. Мыться надо быстро. Экономить. А так хочется просто постоять, подставив лицо и плечи под мелкую дробь водяного барабанщика.

Смывая пену, Лука вдруг почувствовал холод, а потом женские ладошки легли ему на плечи:

— Спинку потереть? — услышал Лука сзади себя голос Антуанетты, ставший на пару тонов ниже.

Лука улыбнулся от удовольствия.

Полотенце на двоих было одно, и они очень долго вытирали им друг друга…

А потом им опять нужен был душ.

— У меня кружится голова, — пьяно зарылся в волосы Антуанетты Лука, — или от голода, или от усталости, или от тебя.

— От голода, конечно! — изогнулась девушка в его руках.

Она сняла крышку со сковородки и зачерпнула ложку каши. Желудок Луки запел песню голода, и его хозяин тяжело вздохнул:

— Это, конечно не романс, но если ты хочешь продолжения этого дня, то…

— Я или еда! — шутливо оскорбилась Антуанетта и всунула Луке в рот ложку с кашей. — Французской королеве Марии-Антуанетте не простили шутку с бриошами. И, учитывая ее опыт, я не буду издеваться над голодными.

— И уставшими, — отобрал у нее ложку Лука. — Жаль, что здесь нельзя лечь спать.

Девушка увернулась от его объятий и пошла в угол контейнера. А Лука, не отрываясь, смотрел на крутые бедра при такой тонкой талии… и аппетитную грудь, которая игриво колыхалась при каждом движении ее владелицы. Лука зажмурился от удовольствия.

Немного повозившись у стеллажей в другом конце контейнера, Антуанетта вернулась с матрасом.

— Да, силы мне на сегодня еще понадобятся, — глянул Лука на светящуюся от удовольствия девушку, которая готовила постель на двоих.

Глава 22. Убийство

— Вы совсем оглохли, любовнички?! — ворвался в сон Луки крик Матвея.

Что-то теплое оторвалось от его тела и завизжало, заорало отборным матом. Лука раскрыл глаза и снова их закрыл — свет был яркий, слепил глаза. Он не мог проснуться окончательно, проваливался в сон как в колодец, но обратно его вытаскивали крики Антуанетты и Матвея. Память услужливо подсовывала ему подробности событий, происшедших до сна, и Лука совсем не хотел выныривать из того моря нежности и страсти, в котором пребывал.

Но проснуться пришлось.

Антуанетта сорвала с него одеяло, укрывавшее их обоих, и сбежала в дальний угол контейнера, пытаясь укрыться за нагроможлением деревянных ящиков, чтобы одеться. Лука остался лежать голым на матрасе, с подложенным под голову пледом. Им он и прикрылся от Матвея, продолжавшего орать и брызгать слюной:

— … УБИЛИ! А вы в это время… — орал Матвей.

— Кого убили? — адреналин ударил по мозгам, заставив их сразу же воткнуться в работу.

Лука сорвался с матраса и принялся быстро одеваться, наплевав на то, что на его голый зад теперь таращится не только Матвей, но и успевшая одеться Антуанетта.

— Мирославу убили, — устало дошел до табурета Матвей, попросту рухнув на него… — А пацана ее в вертолет затащили и улетели. А может и хорошо, что вы спали, а то было бы на два трупа больше.

На улице поднялся ветер, неся на своих крыльях пылевую бурю.

— Тебе бы что-то накинуть на себя, — обернулся к Антуанетте Лука.

Он поправил локон, упавший на лицо девушки, заведя его за ухо. Внутри девушки, как и в первую их встречу, металась белка.

— Всё потом… пошли наверх, — оттолкнула она его и споро направилась на второй этаж.

— Ан…

— Она сестра милосердия, — перебил его Матвей, прошедший мимо Луки вслед за девушкой. — И трупом ее не удивишь.

Лука вошел в контейнер последним. Антуанетта и Матвей стояли недалеко от входа и смотрели на Мирославу, сидящую в инвалидном кресле. Одежда девушки была залита кровью. Голова слегка наклонена вперед, и свисающие волосы закрывали ее лицо. Посредине контейнера узким длинным клинком к полу была прибита кисть зомби.

— У меня один вопрос, — произнес Лука, — полицию вызывать будем?

— Ты с ума сошел? — очнулся Матвей. — Нас всех посадят и приговорят. Даже тех, кто мимо контейнерного городка проходил, не говоря уже о постояльцах.

Лука кивнул и подошел к руке, достал из кармана не первой свежести салфетку и взялся за рукоятку клинка. Пальцы зомби слегка дернулись.

— Не знаю, Ян, испытываешь ли ты боль, но если да, то потерпи.

С трудом, стиснув зубы от напряжения, но Лука вытащил из пола клинок, который все так же торчал посередине ладони.

— На оружии следы крови, — проговорил Лука и глянул на жену Яна. — Возможно, что самой Мирославы.

Пальцы руки зомби подрагивали, пытаясь собраться в кулак, но у них это плохо получалось.

Лука рассматривал узкое лезвие:

— Оружие затуплено на конце, вероятно от удара об пол. Потерпи, Ян, я тебя чуть позже освобожу.

Лука положил руку на стол, подошел к Мирославе и присел рядом с ней.

— На горле разрез, из него обильно текла кровь. Крови много, костюм на груди, животе и ногах весь в крови. Немного крови даже на полу. От тела Мирославы странный запах — не могу понять, что это, но что-то химическое…

Лука протянул к волосам руку и отодвинул прядь.

— Охххххх…. Не могу! — Лука повернулся к Матвею и Антуанетте. — Ей сожгли лицо кислотой.

— Господи! — вскрикнула Антуанетта.

— Суки! — выругался Матвей.

— По крайней мере, горло ей перерезали раньше, чем плеснули в лицо кислотой, — Лука обнял Антуанетту, успокаивая.

— Мы можем это увидеть, — убрала руки от лица девушка.

— Не надо на это смотреть, Анетта, — строго сказал Лука. — А откуда информация, что Славку забрали?

— Я не про тело, — вырвалась Антуанетта из объятий Луки. — Я поставила тайм-камеру на запись, когда уходила. Мы с новенькими всегда так делаем. Пишет четыре часа в режиме движения и сутки в спящем режиме.

Девушка подошла к стене и потянулась за черным неприметным кубиком, лежащим на дверном косяке. В одной из граней кубика был проектор, позволяющий сразу посмотреть видео. Пара нажатий — и на маленьком экране включилась запись происходящего.

Вот лицо самой Антуанетты, когда она установила камеру. Уходя, она приглушила свет. Перемотка. Проснулся Славка, включил свет ярче. Мирослава все так же сидит в кресле. Славка прошел в туалет. Потом порылся в вещах, достал коробку, а в ней ноутбук. Включил, залез на стол, включил роутер, спустился и полез в интернет.

— Вот гаденыш! — выругался Матвей. — Я же предупреждал его! Предупреждал! Ну, как так можно?

— Он ребенок! — встала на его защиту Антуанетта и, сдвинув брови, посмотрела на Матвея.

Лука обнял девушку сзади, чтоб поддержать и, прижавшись щекой к ее уху, попросил:

— Неважно сейчас… дальше….

Зашел Лука, снял часы, худи, поговорил со Славкой и ушел. Славка повертел часы в руках, нацепил на свое запястье. Браслет ему велик, и он застегнул замок, обмотав браслет дважды. Опять уставился в ноутбук, что-то печатая. Внезапно распахнулась дверь появился человек в черном и балаклаве. Славка на этот раз обернулся поздно, видимо решив, что вернулся Лука. Вошел второй человек в черном и не успел Славка открыть рот, чтоб закричать, как ему в лицо что-то брызнули. Ребенок упал на пол, чудом не разбив голову о стол. Первый достал планшет и поднес его включенный экран к лицу Мирославы. Подошел второй, вынул из кармана бутылку, открыл крышку, затем достал тот самый клинок. Эти двое о чем-то коротко поспорили, и вот первый схватил голову девушки за волосы и оттянул немного назад. Второй налил в открывшейся рот жидкость из бутылки, и затем плеснул ей в глаза. Первый одним движением перерезал горло Мирославе и отпустил ее голову.

На матрасе шевельнулась черная ткань, и, выскочившая рука прыгнула на первого нападавшего. Второй, не закрывая бутылку, подошел к ребенку, взял его за руку и уставился на часы. Первый в это время схватил руку и пригвоздил ее к полу. Оба бандита смотрели на руку ребенка. Первый подхватил Славку и вышел. Второй забрал Славкин ноутбук с собой. Чуть погодя в контейнер ворвался Матвей, увидел растерзанную Мирославу и выбежал.

Следующий эпизод в записи был уже с участием Матвея, Антуанетты и Луки.

— Балаклавы, перчатки — их никогда и никто не опознает. Стало быть, полицию мы со счетов сбрасываем? — спросил Лука Матвея и тот утвердительно кивнул. — Вопрос тогда такой — что нам делать с… телом… С ней? Или лучше дождаться Тима?

— Кстати про Тима, — замялся Малыш. — Он приехал к нашему программисту, сказал, что у него стрелка забита, но он после смены его заберет.

— Программиста? — уточнил Лука. — Так он уже не нужен. Похоже, что семейка Адамс вышла в интернет и так их и нашли.

Лука взял кисть Яна с торчащим клинком:

— Будет больно, Ян, — проговорил Лука и стал вытягивать из руки клинок. — Считается, что органические зомби боли не чувствуют. А вот мой друг все время на боль жалуется. Может, у него фантомные боли?

Клинок вышел, освободив руку. Пальцы сжались в кулак и обратно в расслабленную ладонь. Рука «подошла» на пальцах к руке Луки, лежащей на столе, и, словно в благодарность, погладила руку Луки указательным пальцем. Лука наклонился, посмотрел на рану и принюхался:

— Ты пахнешь сгнившими листьями, Ян.

— Ты вот руку нюхаешь, а у нас тут покойник! — заорал Матвей.

— Матвей, — развернулся к нему Лука, — мы ждем твоего брата. Он полицейский и должен понимать во всем этом больше нас всех вместе взятых. Придет, посмотрит, тогда будем решать. Откуда, кстати, ты узнал, что Славку забрали?

— Вертолет увидел. Пока добежал, их на лебедке внутрь затянули. Жаль, что у меня с собой оружия не было.

— «Их» — это два бандита и ребенка? — уточнил Лука. — А куда, кстати, Антуанетта делась? — только сейчас Лука понял, что девушки с ними уже нет, и он не заметил, как она ушла.

— Тонька?

— Почему Тонька? — удивился Лука.

— Потому, что она Антонина. Так мама с папой назвали, а именем Антуанетта она выделывается. Возомнила из себя королеву! — у Матвея нервно дергалась верхняя губа.

“Он на нее зол, — догадался Лука. — Возможно, они были вместе… и расстались… — Лука почувствовал укол ревности, — на друзей или знакомых так не злятся, а тут у него к ней злость именно как к женщине. Тонька. Выделывается. Королева. Наверно, ей надоела его ревность”.

— Почему вы расстались? — ревность снедала Луку.

— Да мы и не сходились. Не приняла она мои ухаживания. Кстати, помни… Не факт, что с тобой она тоже задержится. Она… Не влюбляйся, одним словом. Это я не из ревности говорю, и злость во мне уже остыла. Это я так. Разозлился, что вы были так… увлечены друг другом, что даже вертолет не слышали.

— Да. Вернемся к вертолету … расскажи по порядку.

— Я услышал вертолет, когда стоял на посту возле ворот. Вертолеты сейчас редкость. После апокалипсиса я его только раз видел. Думал, мимо пролетит, но звук усилился… ну, как на посадку заходит. А тут выскочил один из охраны и орет, что над нами вертолет садится… Ну, я и рванул на звук. Ошибся местом…. Пока выбрался из лабиринта, а там уже один из двоих в черном в вертолет на лебедке заезжает, и мальчишка у него на плече. Вертолет рванул в небо и улетел. Я прибежал сюда, а тут она. Мертвая уже… Вот жаль, подстрелить вертолет было не из чего — Матвей зло сузил глаза.

— А ты про ребенка подумал? — Лука схватился за голову. — Он бы разбился, падая с такой высоты… Ладно. Вот что важно… тот, что с грузом, вышел раньше, и забрал бы его вертолет тоже раньше… Куда делся второй? Ты ведь не видел, как он в вертолет попал?

— Нет.

— Значит, он может еще быть здесь… где-то в вашем городе. И дай Бог, что он спрыгнул где-то с крыши или вертолет забрал его первым. Очень не хочется быть облитым кислотой.

Глава 23. Крыша

Лука шел по крышам наружного ряда контейнеров, окружающего городок сплошной стеной в четыре яруса высотой. По этому защитному периметру можно было обойти весь контейнер-сити — но, чтобы попасть на крыши внутренних контейнеров, ему бы пришлось сперва спуститься до первого уровня, и потом долго искать переходы и лестницы, ведущие наверх. Лука в очередной раз подивился инженерной смекалке и прозорливости Матвея.

Темнело. Пора спускаться. Лука подошел к краю крыши и глянул вниз, на территорию гаражей. Где-то там были Ромео и Джульетта… И Геннадий.

За спиной у него раздался легкий скрежет — металл по металлу. Подойдя ближе, Лука увидел, что сквозь угловую петлю на крыше продет тонкий, но прочный стальной трос. Он был закреплен двойной петлей. Петля была старой, ржавой, а трос выглядел новехоньким.

Лука присел, рассматривая крепеж, попробовал потянуть за трос и понял, что он натянут и слегка вибрирует. — Вот тебе и неприступная крепость!

Лука лег на крышу и осторожно выглянул через край: кто-то лез вверх по тросу, используя «клешни». Расстегнуть крепеж было невозможно. Лука переместился так, чтоб можно было ударить верхолаза ногой. В кармане завозилась рука Яна.

— Помогай! — шепотом попросил Лука.

Рука выскочила и забегала вокруг Луки.

«Каким образом ты видишь и слышишь, Ян? Или ты такая же загадка, как и я?»

Над краем контейнера показалась голова в балаклаве. Лука с силой ударил ногой в голову чужаку… тот вскрикнул от боли, но трос из рук не выпустил. Удар явно оглушил его, и тогда Лука, подвинувшись вперед, собрал все силы и ударил ногой в голову чужака еще раз.

Этого оказалось недостаточно — противник ухватил Луку за ногу и потянул его вниз. Лука соскользнул на самый край, судорожно пытаясь ухватиться за что-либо на крыше, чтобы не упасть… и вдруг он услыхал, что чужак взвыл. Лука увидел, что рука Яна воткнулась чужаку в глаз, выдавливая его из глазницы. Чужак оставил ногу Луки и схватил кисть Яна. Лука вцепился руками в петлю и обеими ногами ударил в голову нападавшего. Тот захрипел, но удержался — и тут Лука из последних сил ударил его ногами в грудь….

Чужак с криком полетел вниз, а Лука со стоном заскользил по стенке контейнера, судорожно пытаясь найти хоть что-то в качестве опоры.

…Дрожа от адреналинового всплеска, Лука наконец-то выбрался на крышу. Поднявшись на ноги, он улыбнулся темнеющему небу с первой появившейся на нем звездочкой.

— Живой…, –

Руки его дрожали, но он высвободил трос из петли и принялся скручивать его в кольца, как ковбои сматывают лассо. В конце Луку ждал сюрприз — на тросе к нему приехала рука зомби.

— Ян! — обрадовался Лука и спрятал руку обратно в карман. — Спасибо тебе, мужик… Извини… в общем… Спасибо!. Без тебя я бы уже был не жилец….

…Матвей с охраной стояли внизу, когда Лука подошел к ним в изорванном в клочья спортивном костюме и с такой миной, что Матвей покачал головой и только уставился на трос в руках Луки..

— Что за хрень? — Матвей взял стальной трос у Луки.

— Я прошелся по крыше и нашел в одном месте вот это, — кивнул Лука на трос, — думал, что монтажную стропу забыли. И пока я думал, по ней поднимался здоровяк в балаклаве. Мне пришлось очень постараться, убеждая его, что лезть сюда — не очень хорошая идея.

— И где он сейчас? — сбавил обороты Матвей.

— Если свои не забрали, то лежит там, внизу, на первом ярусе… скучает.

— Вот дерьмо, — выругался Матвей. — Еще и это. Ну, ладно. Ладно… Пойдем, отведу тебя в твой… он запнулся — в твою обитель, — отвернулся от Луки Матвей и шагнул в лабиринт контейнеров.

Лука шел и думал, что хорошо бы завтра нарисоваться у Кати в ее «офисе», узнать новости, но вспомнив Ольгу и дом, в котором она жила, передумал. Кисти рук с ободранной кожей горели огнем. Да и все остальное состояние было таким, как будто он все-таки сверзился с крыши.

Внезапно Матвей остановился, а Лука в темноте это не сразу заметил и налетел на него, сильно ударившись о него грудью. Гора мышц по имени Малыш даже не пошатнулась. Матвей достал фонарик. Луч света выхватил из темноты босые женские ноги.

— Антуанетта! — выглянул из-за спины Матвея Лука и непроизвольно вскрикнул.

Стройные ноги, джинсовые шорты, ярко-белый в свете фонарика топ и короткие русые волосы.

И очень много крови на груди…

— Это не она, — выдохнул Матвей, — но хорошего тоже мало — горло перерезано как и Мирославе. — Он тяжело вздохнул и выматерился. — А это значит, убийца где-то здесь… Возвращаемся назад, на пост.

— Кто она? Что тут у вас происходит?! — истерически выкрикнул Лука.

Матвей развернулся, крепко схватил его за руку и потащил Луку одними ему ведомыми путями. Лука едва успевал за Матвеем, а в конце вовсе упал на колени и завалился на бок. Матвей рывком поставил Луку на ноги и, подхватив под локоть, ввалился с ним в контейнер охранников.

— За вами кто-то гнался? — спросил один из охранников.

— Не уверен… возможно, — Матвей подошел к мойке, открыл кран и плеснул несколько пригоршней воды в разгоряченное лицо. — Собери на завтра всю нашу «боевку». И подберите этого героя-любовника с пола.

— Антуанетта! — Лука пришел в себя.

— Вот да, детка! — не скрывая злости, повернулся к нему Матвей. — Получил, что хотел, и вспомнил только тогда, когда тебе о ней напомнили. Да? Я вокруг нее почти полгода плясал. Небо в алмазах обещал. Не пошла со мной. А ты появился — и вот тебе, Лука, трусишки на подносе. Хороша она хоть в постели? — Матвей осклабился и сел в кресло перед монитором.

— Малыш, заткнулся, а! — встал один из охраны и подал руку сидевшему на полу Луке. — Не была бы она с тобой никогда. Разница в возрасте большая. Ты же ей в отцы годишься.

Лука прошел к умывальнику. Кожа на ладонях местами была содрана, кровь засохла вместе с грязью… Он как мог тщательно смыл струпья с ладоней. Охранник принес аптечку и выдавил из пластикового флакона на ладони Луке зеленую жидкость. Та сразу стала пениться и охлаждать раны.

— Современная фарма, что бы мы без нее делали, — улыбнулся Лука охраннику.

— Не трать на него аптечку! — заорал Матвей. — Запасы не безграничны!

Охранник, стоя спиной к Матвею, закатил глаза.

— А Антуанетта где? — тихонько спросил Лука у охранника.

— К брату поехала. Их Тим привезет после работы.

— А ей нельзя туда позвонить, чтоб они ночью сюда не ехали?

— Попробуем, — кивнул охранник.

Лука пристроился в углу на мешках с чем-то мягким. С этой точки его не видел Матвей, и он почти не слышал как охранник, почему-то назвавший себя «Эльф один» или «Альф один», разговаривает по телефону. Сбор назначен на завтра, или на завтра созвон. Все ждали Тима, который не отвечал ни по одному известному охране адресу. Усталость затуманивала сознание, и как Лука не старался, но разговоры по телефону смешивались в сюрреалистичный монолог человека с электронным голосом.

…Сон у Луки был странный, похожий на голодный бред, с которым он не раз сталкивался за последний год. Ему снились синтозомби в противогазах. По их круглым стеклянным окулярам на резиновых лицах бежали цифры. По большим, во все стены, экранам высотных домов выступали диктаторы и пророки. Порхали гигантские жуки и бабочки. Гофрированные трубки противогазных хоботов уходили высоко в небо и терялись в облаках. Непонятно откуда, но Лука точно знал, что через эти хоботы к синтетическим людям поступает еда и информация из виртуальной сети. Сама виртуальная сеть и была едой, она плавала в облаках в виде разлитого желе, а шланги-хоботы, как пылесосы, втягивали в себя эту субстанцию и синтозомби сами становились сетью. Лука подошел к одной девушке и откусил кусочек от ее обнаженного плеча. Девушка оказалась апельсиновой. Съев часть ее, он услышал голоса — синтозомби общались между собой, но с ним говорили только те, чье тело как сущность он попробовал. Чем больше зомбийного желе он ел, тем больше голосов мог понимать.

Глава 24. Слишком много трупов

Утром Луку разбудил Эльф. Их уже ждали снаружи. Двое синтозомби курили возле транспортной тележки.

Лука отглотнул воды из бутылки, которую ему дал Эльф, и его желудок громко заурчал, намекая, что голоден. Зомби повернулись на звук, и в обоих глазах одного из них Лука увидел цифры.

«Ох, ни фига себе! Такого я еще не видел!»

— Это ты общаешься со спящими зомби? — протянул Луке руку синтозомби с циферными глазами. — Я Эльф.

— Еще один? — ответил на пожатие Лука.

— Подразделение «Альфа», между собой мы назывались эльфами..

— Понятно, — кивнул Лука и поежился — с утра было прохладно, а порванный спортивный костюм совсем не грел.

Второй зомби протянул Луке свою сигарету. Лука нерешительно потянулся к сигарете — это притупило бы чувство голода… но он бросил курить — из-за вечного безденежья сигареты были для него роскошью.

— Н-нет, спасибо, — с сожалением сказал Лука.

— Что с рукой? — спросил «Цифро-Эльф», как прозвал его для себя Лука.

— Вчера… стычка. О трос ободрал, по которому чужак пытался пробраться сюда.

— Так ты нам поможешь? — перебил их второй Эльф, глядя на Луку. Тот посмотрел на него вопросительно. — Некоторые из наших уснули. Мы заботимся о телах, но поговорить с ними было бы важно.

— Если получится, — вздохнул Лука, поняв, что его новые способности уже не тайна.

Матвей вышел хмурый, с помятым лицом и красными глазами. Похоже, что если он и спал, то совсем немного. Он выдал эльфам автоматы, а Луке протянул зеленые синтетические перчатки:

— Они внутри с антисептиком. Постарайся не порвать — редкость.

Потом подчеркнуто строго сказал эльфам:

— На территории — враг. Не расслабляться ни на секунду. Мужик одет в черные шмотки, в балаклаве будет, скорее всего. Максимальное внимание… Даже ты! — он кивнул в сторону Цифро-Эльфа.

Они углубились в контейнерный лабиринт. Первым шел Матвей, за ним Цифро-Эльф, потом Лука, за ним — «Эльф-один», а последним шел «Эльф-два» с транспортной тележкой.

Первой в мешок уложили обнаруженную ночью девушку.

— Ты когда-нибудь видел глаза мертвого синтозомби? — спросил Матвей, не застегивая до конца мешок. Лука отрицательно мотнул головой. Матвей приподнял девушке правое веко, и сильно ударил по глазному яблоку ногтем большого пальца. Роговица, словно стеклянная, пошла паутинкой трещин. — Это наноботы так всё меняют — всё внутри. При вскрытии, говорят, тоже есть изменения во внутренних органах, в мозгах. Но я Любашу потрошить не дам, — Матвей застегнул мешок, Двое эльфов переложили тело на тележку. — Они с Тоней за спящими ухаживали. Хорошо, что Тонька вечером уехала.

— А ты уверен, что ее, — один из эльфов кивнул на мешок, — не напарница порешила?

— Заткнись! — зло рыкнул на него Матвей. — Им обеим одинаковый «сицилийский галстук» с горлом сделали… Изловить бы теперь эту суку!

Даже еще не поднявшись в контейнер под номером «1984», Лука услышал тошнотворный трупный запах. Дверь была закрыта. Он не помнил — закрывал ли ее или нет, но пожалел, что не настоял убрать тело еще вчера.

— Дайте сигарету, — попросил он.

Эльф раскурил сигарету и протянул Луке.

Лука затянулся и, медленно выпуская воздух из легких, открыл дверь и прошел к сидящему в каталке телу. Сигареты не спасали. Он быстро натянул на голову Мирославы пакет, потом еще один… Он старался не глядеть на Мирославу, но его все равно трясло, как в лихорадке. и Вместе с эльфом-один они быстро упаковали тело. Матвей залил бурые пятна крови на каталке и полу дезинфектором. Втроем они унесли мешок с телом вниз.

— Если тебе что-то нужно там, в контейнере, забери сейчас и отнеси в санитарный блок, — сказал Матвей.

Лука на неожиданно ослабевших ногах поднялся обратно в контейнер. Из его вещей тут оставались костюм, туфли и шляпа. Уходя, Лука забрал рюкзак с едой и лежащий на столе клинок, который он вытащил из руки Яна. Он остановился на пороге и в последний раз окинул взглядом контейнер. Комок подкатил к горлу, и он списал это на реакцию желудка на запах дезинфицирующего раствора.

Везя за собой тележку с двумя телами, они шли по лабиринту.

— Я хочу поговорить со своими бойцами, — сказал Цифро-Эльф и остановил Луку, придержав его за локоть. — Как это можно сделать?

— Нужен программист и интернет. Вот она, — кивнул Лука на мешок с Мирославой, возле которого навязчиво вились мухи, — сама вышла в интернет… и поплатилась. Так что нужно подождать Тима и программиста. Но по опыту общения со спящими — с ними надо регулярно разговаривать, чтоб они, запертые с собой наедине, не сошли с ума.

Перед контейнером охраны курили три человека. Все трое крепкие, ладные — видно, что бойцы.

— А где остальные? — нахмурился Матвей.

— Седьмого убили на моих глазах… — по-мальчишески шмыгнул носом один из эльфов. — Он уже забывал многое, ходил плохо, но еще живой же был! А тут подъехала машина, и из окна — выстрел прямо в лоб Седьмому. Я выскакиваю из джипа, и подлетаю к той машине — какого черта! А они мне бумажку под нос — всех органических зомби и синтозомби, не прошедших тестирование, утилизировать! А тестирование проводят они сами. Неправильно ответил на вопросы — и хана тебе! Пуля в лоб! — возбужденно жестикулируя руками, тарахтел эльф. — Я потом обзвонил всех наших, до кого смог дозвониться — пусть сидят дома и не высовываются.

— Ты на машине? — спросил его Матвей.

— Да, вон за воротами стоит, но бензин на нуле.

— Заправим, без проблем. Нужно Тима и Тоньку выручать. Лука, поехали! — приказал Матвей.

— Девушек похоронить надо. И куда я такой? От меня покойником за версту несет. Это раз. Два. Им дома будет сохраннее, учитывая, что в лабиринте киллер шатается.

— Лука! — Матвей сгреб куртку на груди Луки и жестко встряхнул его. — По-любому они тут целее будут, а говнюка этого мы отловим, как вернемся! И эльфов нужно вызволять — вся команда Тима — в полицейских списках, и если они по хатам будут сидеть, к ним придут и перестреляют, как перепелок, на раз. Пацаны с женщинами закончат, они знают где крематорий.

Лука вернулся в санитарный блок, выпустил из кармана руку зомби, положил на стол клинок и достал из карманов деньги, шприц с остатками суперсыворотки и теперь уж ненужные ключи от квартиры Геннадия. Вспомнил про ключ-карту из бизнес центра, но ее в карманах не было. Его вещи провонялись так, что он вынес их наружу, повесив под лестницей для проветривания.

Лука вытащил из сумки старые джинсы. Вещи в сумке были старые, с обтрепанными рукавами и обтертыми воротниками, но хоть чистые.

— Ян, ты как? Со мной или здесь переждешь?

Рука бодро подбежала к нему, и он спрятал ее в карман худи. Мелочь распихал по карманам джинсов и тут вспомнил про пистолет, который ему дал Тим. Пистолет лежал в кармане сумки. Он переложил его в боковой карман куртки.

Живот опять заурчал, напомнив о себе — сегодня Лука пил только воду… вот и хорошо, что ничего не ел, иначе его бы стошнило рядом с Мирославой. Осмотрел полки — не оставила ли чего съестного Антуанетта? — и заметил небольшую жестянку. В таких его бабка хранила в свое время крупы, сахар, соль. В банке оказались конфеты. Обычные карамельки, от которых у него в детстве ныли зубы. И хоть Лука хорошо помнил золотое правило — никогда не ешь в чужом доме неизвестно что, ибо так можно легко проститься с жизнью, отравившись, он все же прихватил с собой пригоршню конфет.

Снаружи внезапно раздались несколько громких одиночных выстрелов, потом — автоматная очередь. Лука вздрогнул от неожиданности. Адреналин иголками подхлестнул мозг. «Сука, вот он и объявился!» — подумал он о бандите. Вытащил пистолет, снял с предохранителя, подошел к двери и присел, готовясь ее открыть. Сердце колотилось как бешеное…В детстве он всегда выигрывал в тире, стреляя с друзьями — но то были детские игры. Сейчас же он ввязался в игру для взрослых.

По звуку, тот, кто стрелял из автомата, находился слева от «пистолетчика» — значит, кто-то из эльфов ввязался в перестрелку с бандитом? «Первое — не затягивать, стрелять сразу, а второе — не покалечить своих», мысленно настроил себя Лука и, выдохнув, толкнул раздвижную дверь.

Бандит, укрывающийся за нагромождением ящиков возле санитарного блока, среагировал моментально и трижды быстро выстрелил в Луку, но не попал Силы были неравны — травматический пистолет у Луки и огнестрельное оружие у бандита. «Из травмата стрелять надо по глазам!» — вспомнил Лука какой-то старый боевик Опершись для большей прочности о косяк, Лука выстрелил несколько раз, целясь в голову бандита и надеясь, что хоть одна пуля попадет тому в глаз.

Нападавший дернулся, взвыв от боли. Лука перекатился на другую сторону дверного проема — бандит орал от боли и, не целясь, беспорядочно стрелял в дверь санитарного контейнера с Лукой, держась левой рукой за лицо; из-под его пальцев текла кровь… «Попал!» — обрадовался Лука и похвалил себя за детское пристрастие к стрельбе в тире.

Выстрелы прекратились — Лука понял, что противник меняет обойму. Он поднялся и осторожно выглянул наружу. Бандит перезаряжал пистолет вслепую. Из его глаза текла кровь, но он не сдавался. Неожиданно у него за спиной появился Матвей. Бандит попытался ударить Матвея пистолетом, наотмашь, но промахнулся. Лука схватил клинок со стола и в несколько прыжков оказался рядом с бандитом и Матвеем.

…Он не сумел сделать бандиту «сицилийский галстук» — просто перерезал тому горло.

Глядя на кровь, толчками льющуюся из агонизирующего тела убийцы, Лука не испытывал ничего. Это было странное ощущение.

— Я бы не хотел встретиться с тобой в темном переулке, — сузив глаза до щелочек, посмотрел на Луку Матвей.

Лука открыл рот, чтоб возмутиться — Малыш Матвей был раза в два раза крупнее него, наверняка хорошо стрелял и имел навыки боевого единоборства, а Лука — всего лишь тощий офисный клерк… Но что толку спорить в таких обстоятельствах?

— Я просто вернул ему его же клинок, — сжал губы Лука.

— Знаешь… Тебе не кажется, что с твоим появлением у нас стало слишком много трупов? — спросил его Матвей.

Глава 25. Помянуть правосудие

Матвей все ворчал и ворчал, ведя машину, и Лука вспомнил такого же ворчащего Тима. «Это у них семейное», — подумал он.

На Луке был новый бомбер, принесенный Матвеем со склада вещей, и бейсболка с большим козырьком.

— И волосы в хвост собери, а то как девка выглядишь, — проворчал Матвей. — Страшная, носатая девка.

— Где я тебе резинку для волос возьму? — Лука усмехнулся. До этого Матвей скрипел, что Лука выглядит как бомж.

За автомобилем, едущим по пустому городу, поднималась пыль, и в зеркале заднего вида почти ничего не было видно.

— Ты заметил, — перебил Лука очередную порцию ворчания Матвея, — город пустой, словно ночью. Что-то действительно за эти сутки произошло. Зомби и раньше было мало, а сейчас…никого. Жаль, что ваш эльф не рассмотрел какое министерство издало приказ.

— Как будто это что-то меняет?

— Меняет, Матвей. Вот мы сейчас твоими бойцами полную машину набьем, поедем назад, а если нас остановят? Что мы будем делать, если нас остановят? Отстреливаться будем? А если их десятки, если не сотни? Ты думаешь, что мы выживем, если на нас серьезно насядут?

— Что ты предлагаешь?

— Нам нужен программист. Надежный. Надо выйти в сеть и узнать, что тут происходит. Те, двое… что на нас наехали в Контейнер Сити, были людьми. Но твои эльфы говорят, что все военные и полицейские — только синтетики. Я допускаю, что за этот год из обычных людей подготовили бойцов. Но если бы это были правительственные войска или полиция, то они одним вертолетом и парой бойцов не ограничились бы, и мы бы даже мяукнуть не успели. Нет, это частники. Я бы никогда при всем своем везении не смог бы завалить профессионала. Это бандюки, понимаешь? И я считаю, что важно выяснить — не стоят ли одни и те же люди за утилизацией… так твой эльф сказал?… — зомби и нападением на ваш Контейнер Сити.

— На нас некому нападать. Мы никому ничего плохого не сделали. Пока… Это твоя Мирослава их привлекла, это на нее охотились. Частный случай.

— Что бы ты сделал, если бы послал на задание людей, но они не вернулись?

Матвей резко затормозил и уставился на Луку:

— Послал бы разведку, а потом раздолбал бы нафиг.

— Значит, сейчас это разведка, а дальше будет разгром? Исходя из твоей логики это так? — Матвей не ответил на вопрос, но по морщинам на лбу Малыша Лука догадывался, что он пытается собрать факты в одну стройную версию. — А учитывая, что отлавливают и убивают зомби, а ты хочешь собрать в лабиринте как можно больше синтозомби… тебе не кажется, что ты кому-то делаешь шикарный подарок?

— Ты думаешь, что я предатель? Я? — Матвей попытался схватить Луку за горло, но тот успел прикрыть шею и голову руками. Матвей удовлетворился тем, что изо всей силы шарахнул Луку головой о дверь. — Ты кто такой? Это из-за тебя все началось! Ты притащил эту бабу с ребенком. Из-за тебя Любашу убили! Что твоя баба сделала такого, что за ней к нам смерть пришла? Уе….ся к чертовой матери!

Лука открыл дверь и выскочил из джипа. Матвей ударил по газам и скрылся в облаке пыли. Когда она немного осела, в лицо Луки смотрел ствол автомата. Лука теперь стоял посреди дороги рядом с грузовым автомобилем, водитель которого держал его на мушке. Лука медленно поднял руки вверх и приподнял голову, чтобы владельцу винтовки были видны его глаза:

— Добрый день, уважаемый. Вы бы не могли опустить свой ствол? Он, конечно, прекрасно выглядит и, судя по запаху, вы его недавно чистили. Но прошу, давайте….

— В глаза смотри, говнюк! — проорали из кабины грузовика.

— Могу снять бейсболку, чтоб вам были лучше видны мои глаза, — Лука вытаращил глаза на водителя, слегка отклонившись от ствола.

— По глазам вижу, что ты не синтетик… а чем докажешь, что ты не органик?

— Могу сходить по малой нужде — органические зомби на это неспособны. Тем более, что увидев ваше пушку, мне ну очень захотелось это сделать, — изобразил страдающую физиономию Лука, изогнув губы коромыслом.

— Ссы! — приказали ему из машины.

— Сэр, если я помочусь в штаны, то особо это заметно не будет, и вам придется выходить из машины, чтоб устроить проверку. Да и вони добавится. В меня и так вчера запустил вьетнамским соусом из тухлой рыбы какой-то придурок. Или это было позавчера? Не помню. Я бухал несколько дней… — покрутил головой Лука, демонстрируя заросший подбородок. — Воняю как зомби. Меня жена на порог дома не пустит.

— Опускай руки и ссы! — приказал голос из машины.

— Как прикажете, господин офицер! — опустил руки Лука, слегка приподнял куртку и вроде бы уже начал расстегивать молнию на джинсах, но остановился. — Знаете… Простите меня! Я на это не куплюсь. Я сейчас начну справлять нужду, а вы заберете меня в полицию и вкатаете административный штраф.

— Мы не полиция, идиот! — заорал из машины кто-то другой. — Нет больше твоей полиции! Они все зомби! А зомби теперь вне закона! Ссы!

…Лука мочился на перекрестке и по привычке оглядывался по сторонам:

«Я! Средь бела дня! На перекрестке! Бабка убила бы меня!»

Грузовик завелся и уехал, не дожидаясь пока Лука закончит.

На ослабевших ногах Лука отошел с дороги на тротуар и перекрестился:

— Спасибо, Господи, что всегда посылал мне прекрасных женщин, хороших друзей и приличное вино, на которое я спускал все свободные деньги, и мне вечно не хватало на медицинскую страховку и всё остальное…. Прости, Господи, что говорю с Тобой не в храме, но зайду обязательно, как только буду проходить мимо.

На дороге за спиной Луки раздался визг тормозов. Лука обернулся — в облаке пыли стоял джип Матвея.

«Послать его, что ли, и гордо уйти, или сесть в машину? С одной стороны, мне все это нафиг не надо, а с другой — я хочу разобраться, что все-таки произошло. Почему убивают синтозомби, и что натворила Мирослава, что ей так жестоко отомстили?»

— Чего стоишь? — проорал Матвей, открыв окно.

— Жду, когда пыль осядет, — сострил Лука.

— Я этот грузовик заметил, — завел джип Матвей, — когда поворачивал. Сделал круг по кварталу и вернулся. Боялся, что уже твой труп подберу.

— А чего не вернулся сразу?

— Тут видеокамеры стоят на этом перекрестке. Не хотел эльфа на штраф сажать.

— Некому больше штрафы собирать, — закрыл окно Лука. — Эти типы в грузовике сказали, что нет больше полиции. Все зомби вне закона. Любые.

— Да иди ты! — не поверил ему Матвей

— У нас по дороге отделение полиции будет. Давай заедем, проверим.

Матвей покосился на Луку и свернул направо, к полицейскому участку.

В конце длинного ряда административных зданий размещалась небольшая площадь, которую обычно использовали как стоянку для автомобилей, а в тупике площади скромно стояло здание с историческим прошлым. Оно изначально задумывалось как полицейская управа, жандармерия и тюрьма, чтоб далеко не ходить. Времена шли, город рос, полицейских становилось больше. Службы разъезжались по другим зданиям, но этот памятник архитектуры и истории так и остался за полицейскими. Но сейчас, когда автомобиль Матвея въехал на площадь, двухэтажное здание полиции было наполовину развалено, из него валил сизый дым, а внутри и вокруг него сновали, словно муравьи вокруг разрушенного муравейника, многочисленные полицейские.

— Что это, мать вашу, такое? Что тут произошло?! — припарковался на обочине Матвей, не подъезжая близко к зданию.

Редко какое окно мрачного серого здания осталось застекленным. На первом этаже и вовсе у многих окон не было рам, и рабочие зашивали оконные проемы плитами ДСП. Вместо входа — дыра, в куче разбитых кирпичей расчищена дорожка, по которой ходили туда-сюда рабочие.

— Поверить не могу! — пробормотал Матвей. — Это бывший отдел Тима, он здесь когда-то служил.

Матвей вышел из машины и пошел в здание. Лука посмотрел ему в спину, выдернул ключ из замка зажигания, достал из-за пазухи травмат, попытался всунуть его в наружный карман, но наткнулся там на руку зомби.

— Ян, ты в машине посидишь или я тебя за пазуху возьму, с собой?

Рука нырнула внутрь куртки, и Лука вышел вслед за Матвеем, который быстро пошел к разрушенному зданию. Полицию Лука не любил настолько, что когда проходил мимо их участков, то попросту отворачивался. Полицейские в свою очередь не любили Луку. Как бы он ни изображал из себя итальянца или француза, люди в форме всегда называли его цыганом.

Матвей вошел в здание, а Лука все еще стоял метрах в десяти от разоренного входа, заставляя себя подойти ближе. Его никогда не арестовывали, в участках он не был, но… «Это генетическая память предков», — смеялся по поводу его страхов дед, когда Лука был еще пацаненком.

— Вы что-то хотели? — из здания вышел человек в лейтенантской униформе.

— Я с Ма… — Лука внезапно замер, не зная, называть ли имя Матвея.

— С Матвеем? — уточнил офицер, — он сказал, что приехал с родственником… Соболезную. Мы очень любили Тимофея. И это, конечно, чудовищно. Он был лучшим начальником для меня и я всегда я был против его увольнения. Еще раз — соболезную. Да вы проходите. Матвей там… пошел попрощаться с братом. Пройдемте, я покажу…

Лейтенант участливо взял Луку под руку и повел в участок.

На запахи битой штукатурки, пыли, горелого дерева, и чего-то въедливо-химического накладывался жуткий запах горелого мяса.

Лестница вниз была завалена битым кирпичом, кусками бетонных перекрытий и торчащими из них, как сломанные кости, прутьев арматуры, и им пришлось перелезть через это почти ползком. В нескольких кабинетах в цокольном этаже, куда они спустились, все еще горел свет, ходили люди, офицер в окровавленной повязке на голове монотонно, речитативом диктовал что-то в телефон.

В самом дальнем помещении Лука увидел с десяток гробов. Возле одного из них стоял Матвей.

— Матвей, этот же с тобой? — спросил лейтенант и подтолкнул Луку к Матвею.

— Да. Спасибо, — кивнул Матвей. — Мы можем попрощаться с братом наедине?

— Без вопросов. Потом выйдете сами, — лейтенант вышел.

Лука огляделся. Ну вот. Вокруг куча гробов, и ничто не помешает Матвею убить Луку и уложить его в один из них.

На крышке гроба Тима была прикручена табличка. Лука попытался прочесть, что на ней написано, но черные буквы плясали и сливались в глазах.

Лука погядел на Матвея и впервые увидел его душу — внутри человека, шипя, ползала змея. Лука зажмурился и помотал головой.

— Помоги мне, — услышал он спокойный голос Матвея, словно тот не верил в смерть брата. Матвей руками разогнул скобы, скрепляющие крышку и гроб, и с помощью Луки снял крышку.

Матвей откинул белую ткань, закрывающую тело покойного, и Лука, перед тем, как отвести взгляд, успел заметить, что тело сильно обгорело.

— Прости, брат, но я знаю, что ты не был бы против, — то, слышал Лука, ему абсолютно не нравились… Что-то хрустело, чавкало, какие-то жуткие звуки доносились из гроба, но Лука не мог пересилить себя и посмотреть, что делал Матвей…

Лука слушал звуки, но не догадывался, что они могли значить. Матвей взялся за крышку, опустив ее на гроб, стараясь попасть затворами в пазы. Лука наконец-то осмелился поглядеть на гроб и увидел, что Матвей закрывает затворы.

— Вот и все. Пусть тебе будет хорошо… Там… Брат, — голос Матвея звучал безжизненно.

«Наверно он что-то положил в гроб», — решил Лука.

— Прощай, Тим! — попрощался с покойным Лука и сделал пару шагов к двери, давая возможность Матвею проститься с братом.

— Прощай, брат. Встретимся в аду. Займи мне в котле местечко, — Матвей напоследок приложил ладонь к крышке и пошел на выход.

«Змея! Душа змеи! Никогда такого не видел! Многих видел — преступников, мародеров, убийц…. Но ни у кого не было змеи…» — размышлял Лука, следуя за Матвеем на выход из участка.

Подходя к машине Лука протянул ключи Матвею. Тот покачал головой и пошел к пассажирскому сидению. Лука сел за руль, завел машину и развернулся на площади.

— Куда теперь? — Лука притормозил перед выездом на проспект.

— Это тебе, — Матвей достал из кармана пакет, в котором лежало что-то тяжелое, судя по натянутому пакету. Лука взял пакет и спрятал его в карман. — Бар «Три пескаря» знаешь?

— Да, — Лука поежился в кресле и рука Яна, словно почувствовав тревогу, зашевелилась в его кармане.

— Ну, вот рули туда. Надо помянуть правосудие — оно мертво.

Глава 26. Опять ты

Вывеска бара «Три пескаря» не горела на углу дома, что уже было странно. Сколько себя помнил Лука — она горела всегда, даже когда случился зомби апокалипсис и подхватившие вирус люди обезумев, убивали друг друга.

Половину стеклянной двери изнутри закрывал белый лист, на котором большими буквами было написано — «ЗАКРЫТО».

— Рули во двор, — сказал Матвей, увидев вывеску.

Они молчали всю дорогу. Лука до этого случая был уверен, что может говорить с кем угодно на любые темы и в любых ситуациях. Оказалось, что это не так. С Матвеем нужные слова не находились.

Третий этаж второго подъезда. Звонок в обычную квартиру. Матвей подтащил Луку ближе к видеоглазку:

— Сними бейсболку.

Замки защелкали один за другим, Лука насчитал их три штуки — плюс, похоже, длинный засов. Дверь открылась, и Матвей втолкнул Луку в квартиру. Стоящий возле дверей человек протолкнул его дальше, и тут же кто-то резко дернул его за руку, утащив в сторону.

Женский смех в темноте, поцелуй в губы, на который Лука не отреагировал, и его тут же оттолкнули:

— Фу! Ты воняешь и колешься!

Лука не успел ответить, как зажегся свет и женский силуэт затащил его в ванную комнату.

— Антуанетта! — не веря своему счастью, выдохнул Лука,

— Раздевайся и в душ! Ты воняешь зомби! Ты мне, случайно, с какой-нибудь органичкой не изменял?

— Нет, — Лука снял куртку. — Бомбер новый. Это я воняю.

— Я прогоню через химчистку, а ты раздевайся!

— Карманы, — остановил девушку Лука, когда она уже открыла шкаф химчистки, чтоб повесить туда бомбер.

— Разберусь. Купайся.

Лука разделся и шагнул в душевую кабину.

— Привет, Ян! — услышал Лука перед тем, как включить воду.

Вода текла едва теплая, в контейнере и то была лучше, но там — проточный водонагреватель, а здесь центральное водоснабжение. Задерживаться под такой водой не хотелось, хотя в последнее время он в холодной воде мылся часто. Закончив, он выключил воду и подождал несколько секунд в надежде, что сейчас, как в прошлый раз, к нему придет Антуанетта. Но она не пришла. Шкаф заканчивал обработку дезинфектором, сейчас быстрая сушка и можно одеваться. Завернувшись в мокрое полотенце, Лука посмотрел на мойку — рука бродила по полке между флаконов, пистолет лежал рядом, деньги, пакет со шприцем, всякая мелочь, которую он выгреб из сумки и конфеты. На той же полке стоял странный сувенир — вставная челюсть из двух сплошных пластин.

— А это даже удобно, — взял в руки сувенир Лука. — Никакого кариеса, никаких врачей, чистить зубы не надо — прополоскал в воде и все, еда между зубов не застрянет.

Челюсть была еще мокрой, и Лука поморщился — кто-то до него был в этой комнате и забыл свои зубы.

Шкаф пискнул, сообщая, что химчистка завершена. Лука открыл дверцу и достал вещи — джинсы, кроссовки, куртка и бейсболка.

— В смысле это все? — Лука заглянул в стиральную машину, та была пустой. — А где трусы и футболка?

Ответа не было, как и самой девушки. Лука оделся, распихал вещи по карманам и, забрав Яна, забежавшего ему на плечо, вышел из ванной. Рядом с ней, судя по запахам, была кухня. Лука решив, что без бензина никакой автомобиль не поедет, прошел туда, следуя манящему аромату. На маленькой кухоньке с высокими потолками куховарила органическая зомби. Длинная, худющая — скелет, обтянутый задубевшей высохшей кожей. Она повернулась к нему, и Лука попятился — вместо глаз у поварихи были пустые глазницы.

— О! Не пугайтесь, — улыбнулась она. — Я только выгляжу как смерть, но на самом деле я добрая.

— Здравствуйте. Я Лука.

— А я Елена. Здравствуйте, Лука. Вы слишком худой для живого человека.

Лука глянул на свой подтянувшийся внутрь живот и запахнул полы бомбера.

— А как вы видите?

— Присаживайтесь. Я вас накормлю и расскажу. У нас сегодня перловка с тушенкой. Блюдо, конечно, не ресторанное, я бывший шеф «Трех пескарей», когда тот был рестораном, но и с продуктами сейчас туго. Это у вас рука на плече кого-то из близких?

— Это Ян. Да, за последние несколько дней мы сблизились из-за определенных событий. Я его встретил уже в таком виде, и до сих пор не могу понять — чем он слышит и видит.

— Вот про «видит» я подскажу, — Елена поставила перед Лукой тарелку с кашей и чашку с чаем. — Чай только черный, но зато это не таблетка. Я не специалист, но думаю, что это наноботы. Мне перед катастрофой сделали операцию — заменили глаза, а они стали отторгаться. Меня ударно накачали наноботами и мы стали ждать донора. Вот тут все и случилось. Я проснулась утром и поняла, что вижу открытыми участками кожи. Те части тела, на которых была одежда, тоже видели, но ткань или темноту. Сложнее всего было мозгу — он должен был определиться с «видеокамерами», так я это называю. Пока в мире творился хаос, я адаптировалась к своим новым глазам. Так что ваш Ян видит и слышит кожей. Но чем он думает — я не знаю. Возможно, что наноботы в нем тоже хотят жить и это их… — Елена покрутила в воздухе кистью, подбирая слова.

— Я понял, — прожевал кашу Лука. — Они осознали себя или у них есть задача, например, максимально долго сохранять жизнь носителю.

— А ваша версия даже лучше. Я не думала в этом ключе. Не торопитесь так быстро есть, Лука, это вредно для пищеварения.

— Вообще я, скорее всего, ошибаюсь. Если бы наноботам было выгодно сохранять нам, в смысле зомби, жизнь, то зачем они позволили человеческому телу дойти до такого состояния.

— Возможно потому, что наноботы все разные, — раздался за спиной Луки незнакомый голос и его обладатель, войдя на кухню, сел за стол напротив Луки. — Привет, Лука. Я рад, что ты с нами.

— Антуан? — Лука замер, и ложка с кашей зависла в воздухе.

— Антоша, ты руки помыл? — спросила Елена, ставя перед барменом «Трех пескарей» тарелку с кашей.

Сзади в волосы Луки кто-то вцепился и Лука дернулся, рассыпав кашу на стол и тарелку.

— Что ж ты такой пугливый, — Антуанетта пальцами расчесала Луке волосы, пока тот собирал рассыпанные по столу зерна перловки, и завязала их в хвост, надев снятую с руки резинку для волос. — Я уезжаю с Матвеем. Любаши больше нет и на мне все спящие. Эльфы мне, конечно, помогут, но там есть и девочки.

Потянув Луку за хвост, она запрокинула ему голову и поцеловала в губы.

— Фу, Лука! Ты небрит и от тебя кашей несет!

Антуанетта отпустила его волосы и он, повернувшись к девушке, спросил:

— Куда ты дела мое белье?

— Выбросила! А куда ты дел свой костюм? Что за драные джинсы? Ты в этом прикиде не пойми на кого похож. Тоха, подбери ему шмот.

Поцеловав Елену в щеку, Антуанетта упорхнула из кухни. Но доесть у Луки не получилось: на кухню ввалился Матвей и поставил рядом с тарелкой Луки челюсть:

— Разберись с ней. Тим говорил, что это компьютер. Обычный чип дает возможность влезть в свою учетку в сети и общаться с теми, кто у тебя в контактах, а вот эта штука позволяет серфить всю сеть, как раньше это делали программисты.

— Тим? — Лука положил вилку и сглотнул подкативший к горлу ком. — Ты открывал… чтоб взять это?

— Да. Я думаю, что мой брат похвалил бы меня за идею. Все. Я вечером заеду и привезу Антуанетту.

Матвей вышел из кухни, хлопнула дверь, и кто-то закрыл за ушедшими дверь. Антуан продолжал есть, а Лука, не отрываясь, смотрел на челюсть на столе.

Елена, заметив состояние Луки, поставила на стол начатую бутылку коньяка и два бокала:

— Помянем Тимофея, — предложила она, убрав челюсть на рабочий стол.

Антуан разлил коньяк по бокалам, один бокал взял себе, а второй подвинул Луке:

— Тим давно к тебе присматривался, но все никак не получалось с тобой поговорить. Не скажу же я: Лука, задержись, сейчас один человек подойдет. И вот вы поговорили и теперь ты с нами. Я рад этому. Тим собирал нас год. Собирал, как кусочки мозаики. Много хороших людей умерло из-за вируса. Слишком много. Вот он и искал тех, с кем можно начать все заново. Кого поддержать и кто поддержит. Хороший был человек. Помянем!

— Помянем, — согласился Лука и выпил коньяк залпом.

— Помянем, — сказала Елена. — Мальчики, надо доесть, еда сейчас главный дефицит.

Антуан шел по лестнице, поднимаясь на шестой этаж, Лука, оглядываясь, словно они идут воровать, бесшумно шел за ним. Антуан даже пару раз проверил — идет ли за ним Лука?

Дом был с высокими потолками и широкой, под старину, лестницей, в середине которой которой была шахта лифта. Лифт уже давно не работал.

— Кажется, что дом старый, но это не так. Он построен пару десятков лет назад по самым современным на тот момент технологиям. Мы с сестрой жили у тетки. Ннну…. как жили — приходили спать. Мы с Еленой вечно на работе, Тоня училась, а потом и она стала при работе. Все как белки в колесе крутились, мы на свою квартиру копили. Елена, она добрая… и бездетная. Вроде бы куча мужиков была на работе, а замуж не успела. Вот и сгорели деньги — кому они сейчас нужны? Везде бартер. Я много кого из соседей похоронил — дом элитный. Шмоток в доме дофига, а еды нет — все питались в ресторане внизу.

Антуан открыл одну из квартир, и они вошли внутрь. Квартира даже не первый взгляд была состоятельная — натуральное дерево повсюду, на полу, в мебели, дверях. Вещи покрыты пылью, но все оставлено так, словно хозяин только что вышел.

— Мужская спальня дальняя по коридору. Там в шкафу подбери себе одежду, а в комоде белье.

Дверь в спальню открылась с трудом. В комнате воняло кровью и пылью улицы. Кто-то забыл закрыть балконную дверь. Лука сделал пару шагов вглубь спальни, и входная дверь захлопнулась от сквозняка. Ручка на балконной двери была сломана и дверь не закрывалась, с улицы дул сильный ветер, наметая на пол пыль. Лука сдвинул с места комод, заблокировав им дверь, а в щель между комодом и дверью затолкал одну из подушек с кровати. Посмотрел внимательнее на кровать, покрытую серым покрывалом, и заметил, что на кровати кто-то недавно еще лежал — постель смята, а темное пятно… Лука подошел к кровати и ткнул пальцем в пятно — кровь.

— Только этого не хватало — поморщился Лука и вытер палец о покрывало. — Беру одежду и сваливаю.

Лука распахнул дверцы деревянного выкрашенного в белый цвет шкафа и едва успел поймать вывалившегося на него парня.

— Опять ты! — прохрипел парень и потерял сознание.

Глава 27. Давайте откроем карты

Растерявшийся Лука кое-как и дотащил парня до кровати. Уложив его на постель, Лука с подробностями, словно смотрел кино, вспомнил, где он его видел — на подземной парковке, в туалете бизнес центра. И тот зажимал тогда рану под ребрами на левом боку. Видно, что-то пошло не так и… Лука задрал на нем футболку и ужаснулся — части кожи, с пол-ладони, на боку не было, но участок не был голым, он выглядел залитым каким-то затвердевшим желе, прозрачным клеем, который местами отошел от тела, и вот оттуда теперь и подтекала на постель кровь.

Парень медленно, но глубоко дышал, его лицо настолько побледнело, что стали видны вены. Также медленно он открыл глаза и посмотрел на Луку:

— Аптечка есть?

Лука положил ему руку на грудь чуть повыше раны, послушал биение сердца — ровный четкий ритм успокаивал, да и температуры не было.

— Я поищу, — пообещал Лука и выпрямился.

— Не сдавай меня, — попросил раненый.

Лука глянул парню в глаза и опешил: секундой назад в его правом глазу мелькали цифры! Но парень моргнул… — и глаза снова стали обычными.

«Беги отсюда!» — завопила Луке его интуиция, но вместо этого он произнес:

— Какие у тебя необычные глаза. Давно я не видел таких. В смысле, такой синевы…

Броня с парня спала, и он засмеялся, а внутри него, высунув язык, засмеялся волк.

— Не сдашь? — переспросил парень.

— Как тебе сказать? — замялся Лука, но тут же задал вопрос в лоб: — Правду хочешь? — услышав вопрос, парень нахмурился, и волк внутри него оскалил зубы. — Если возникнет ситуация — или я, или незнакомец из туалета парковки, то уж прости, но я выберу себя. Ты то для меня никто. Даже не будущий спаситель мира.

— Если у меня все получится, то я он и есть.

Лука язвительно усмехнулся:

— Ладно, спаситель мира, полежи тут, пока я ищу аптечку. Только не прячься опять в шкафу, запачкаешь там все в кровищу, а одежда из него нам еще пригодится.

— Это твоя квартира или ты ее грабишь?

— Не моя, — хмыкнул Лука, — но и не твоя, иначе бы ты сказал конкретно, где найти аптечку, а не спрашивал — есть ли она вообще.

Лука направился на поиски аптечки. В ванной нашел только жидкость для ополаскивания зубов и связку неиспользованных одноразовых зубных щеток. Ими можно было пользоваться и дольше, чем один раз, но тогда нужна будет зубная паста. Быстро почистив зубы, забрал жидкость с собой — состав говорил о том, что это дезинфектор весьма хорошего качества. Кухня не порадовала вообще ничем. В квартире оставалось еще две запертых двери. Лука вспомнил сказку про Синюю Бороду. Одна дверь вела в комнату, а вторая была куда меньше размерами и выглядела как дверь в кладовку. Прикинув, что Антуан, скорее всего, закрылся в комнате, Лука взломал дверь в кладовку. На полу в чехлах с эмблемой Ягуара лежали зимние шины.

«Какая крутизна! — оценил находку Лука. — Ягуар! Я только пару раз такой на улице видел!»

Методично обыскав полку за полкой, Лука, к своему удивлению, нашел аптечку. Прихватив найденные тут же бумажные полотенца и пачку салфеток, он вернулся в спальню.

— Срок годности только закончился, — показал Лука аптечку раненому, — считай, свежая. Может, тебя как в прошлый раз, в ванной обработать? Или давай подложу подушки, чтоб ты сел.

Лука положил свои находки на кровать и аккуратно подсунул парню под голову еще пару подушек. Тот тут же принялся рыться в аптечке.

— Как тебя хоть зовут? — спросил Лука. — Можешь соврать, но как-то мне тебя называть надо.

— Черт, ни одного шприца! — нахмурился парень. — А мне очень надо.

— Если очень, — Лука задумался. На кровати среди пузырьков валялся спирт. — У меня есть использованный шприц, можно спиртом продезинфицировать, если ты не против его использовать повторно. В нем остатки якобы суперсыворотки, от которой в кому впала одна молодая женщина. Хотел узнать состав. Но живой человек ценнее, чем…

— Ничто не ценнее, чем тот шприц! Где он?

Лука достал шприц из внутреннего кармана. В наружном кармане шевельнулась рука и вылезла из куртки.

— Вот это да! Рука зомби? — удивился парень.

— Это все, что осталось от семейки Адамс, как я их называю. Ребенка украли, маму убили, а от папы осталась только рука.

Парень рассматривал шприц, вынутый из пакета, и улыбался.

— Максим. Меня зовут Максим, но на людях не называй меня этим именем. Зови меня, например, Иван.

— А меня — Лука. Могу долго рассказывать семейную историю, но тут где-то рядом мой товарищ, а он может знать, где взять шприц.

— Вы, все-таки, мародеры?

— Немножко. Мне нужны шмотки, я поизносился. Тебе воды принести? Может, ты обезбол выпьешь?

Лука пошел по коридору на кухню, но неожиданно услышал женский голос:

— Мне надоело, что я круглые сутки здесь лежу, а ты приходишь, получаешь удовольствие и все. Я с ума схожу! Ты даже со мной не разговариваешь! Хоть телевизор мне включи!

Лука замер. Осторожно прижался ухом к запертой комнате и прислушался.

Через минуту, когда он уже напряг мышцы, чтобы тихо пройти дальше, он услышал голос Антуана:

— Я зайду попозже, любимая.

Лука бесшумно прокрался на кухню, набрал воды в чашку и вышел так, чтоб поймать Антуана, когда тот будет выходить из странной комнаты.

— Почему ты еще не переоделся? — запер дверь на ключ Антуан.

— Мне нужны шприцы. Хоть один. Во второй спальне его нет?

— Нет. Я сейчас принесу.

Антуан, пряча глаза, быстро вышел из квартиры. Лука отнес воду Максиму и, плотно закрыв дверь в его комнату, постучал во вторую спальню.

— Девушка, здравствуйте. Вам помощь нужна? Я знакомый Антуана.

— Антона? Вы меня слышите? Я парализована!

— Вы синтетик?

— Да. Вы меня слышите? Вызовите полицию! Антон меня удерживает в плену и пользуется моим телом!

— Как вас зовут?

— Вера. Вероника! Где мой муж? Что происходит? Вызовите полицию!

В замок входной двери вставили ключ, и Лука подошел ко входу. Антуан принес два одноразовых шприца разного объема.

— Только сейчас сообразил — зачем тебе шприцы?

— А зачем тебе Вероника? — спросил в ответ Лука. — Пойдем, я познакомлю тебя с Иваном, а ты меня с Верой. Она, кстати, хочет вызвать полицию и смотреть телевизор.

Лука забрал у опешившего Антуана шприцы и пошел в мужскую, как ее назвал Антуан, спальню. Максим вздрогнул, когда открылась дверь. Лука заметил, что чашка уже пустая и на кровати рядом с ней — вскрытые обертки от лекарств, а Максим прижимает к боку белое полотенце, неумолимо становящееся красным под его пальцами.

— Мне нужно попасть в то здание, где мы впервые встретились.

В спальню вошел Антуан и стал рядом с Лукой.

— Знакомьтесь, джентльмены — это Иван, а это Антон. И если Антона я хоть как-то знаю…

— Ты спишь с моей сестрой, — уточнил Антон.

— Никогда не говори лишнего, если не просят, — нахмурился Лука. — Я встречаюсь с твоей сестрой, но это к делу отношения не имеет. Но у нас сейчас общая проблема: кто-то, спустя год, решил уничтожить всех зомби — и органиков и синтетиков. Давайте говорить прямо, джентльмены. Я, например, на этом свете один как перст. При желании могу легко исчезнуть с горизонта событий, но моей помощи попросил десятилетний мальчик, сын Яна, от которого осталась одна рука и мать которого убили те же люди, что украли и мальчика. Я неравнодушен к сестре Антона, которую мне хочется защитить, и я умею слышать, что говорят спящие синтозомби. Такой у меня дар. Мне нужно спасти мальчугана… Славку, но один я это сделать не смогу — не по зубам орешек. Был бы жив Тим, был бы другой разговор. Надеюсь, что Матвей с эльфами помогут.

— Чем они тебе могут помочь? — спросил Максим, повернув напитавшееся кровью полотенце на другую сторону.

Лука задумался — его новый знакомый не спросил их про Матвея и эльфов, словно уже знал кто это.

— Например, узнать — жив ли ребенок вообще. И зачем наше правительство собирает детей в лагеря на якобы чистой территории? Если с целью сохранения человеческой расы — это одно, а если для экспериментирования на них или попросту пускают на донорские органы… то я должен Славку спасти.

— На этот вопрос я могу ответить, но боюсь, что узнав правду, ты не станешь мне помогать.

Лука, сел на кровать в ногах Максима:

— Давай договоримся — пока нам по пути, мы помогаем друг другу. Говори — у меня есть шанс отыскать ребенка?

— Прости, но нет, — покачал головой Максим. — Его продадут. Если он понравится кому-то, то усыновят. Если нет, то пойдет или как лабораторная крыса, или как раб.

Глава 28. Таксидермист

В списке лекарств, которые написал на клочке бумаги Максим, значились препараты, встретить которые в домашней аптечке было равносильно тому, что кто-то станет бесплатно раздавать суперсыворотку.

Антон напился и плохо держался на ногах, спотыкался, падал, и Луке приходилось тащить его на себе. Благо он был вменяем, и помнил дорогу.

— Я знаю, где это достать, — говорил заплетающимся языком Антон. — Тут недалеко есть ветклиника, собственность моей френдессы. Представляешь, Лука, ей папа на получение диплома ветклинику подарил. С ума сойти! Гребаные мажоры! Ненавижу-у-у! — вдруг заорал Антон. — Ты вкалываешь, вкалываешь, а она ррраз — и хозяйка клиники. Богачка сраная. Влюблялась вечно в говнюков, а те ее кидали. Тогда она стучалась ко мне в личку и просила: Антуан, котик, давай поставим статус — «в отношениях». В отношениях! Она меня… — нам щас налево… — к телу своему не допускала. Только поцелуи для фото, и еще «Антуан, изобрази ревность». Мне иногда от ее подруг перепадало — жалели они меня. Вот скажи, Лука, — Антон начал упираться, и Луке пришлось остановиться, — тебе когда-нибудь давали из жалости?

Лука задумался. Надо было ответить так, чтоб Антон не психанул.

— Ты же знаешь, я мастер разговорного жанра — уболтаю любую.

— Мою сестру ты тоже уболтал? — подозрительно спросил Антон.

— Нет. С ней другое. Увидел ее и понял, что рядом с ней даже стоять уже кайф.

— Вот у меня так с Верой было. Увидел и понял, что ради нее сделаю все…

Клиника, куда они пришли, была огорожена высоким забором, расписанным под стены древней крепости. Сама клиника выглядела как средневековый рыцарский замок, его уменьшенная копия. Лука смутно помнил историю этого дома — кто-то из внезапно разбогатевших решил построить роскошный замок на приличном куске арендованной земли. Что-то там не сложилось… Аренду отменили, уже построенный дом хотели снести, но решили провести в нем городской фестиваль. Так дом и остался стоять, переходя от одного арендодателя к другому. Лука смотрел на трехметровый забор и узкие бойницы окон, основательно заложенные где кирпичом, а где кусками бетона, и понимал, что гостей тут особо не привечают.

— А твоя френдесса жива? — спросил Лука, усадив Антона на крыльце — ноги того не держали..

— Понятия не имею, — махнул рукой Антон. — Зачем я так напился? Лучше не становится, а хочется плакать и делать глупости.

— Как ее звали? — Лука ходил вдоль фасада замка, соображая, как залезть в дом.

— Лана. Светлана, ващет, но она называла себя Лана. Мы все меняли имена, я стал Антуаном, Тонька — Антуанеттой. Гламурные тусовки студенческих лет. Мы играли в вампирскую элиту, пили красное вино, переваренное с сахаром, чтоб выглядело гуще, как кровь. От вина там оставался только цвет. Загорать было не модно, надо быть бледным. Дурь какая, — икнул Антуан и вдруг завыл по-волчьи.

Внезапно ему ответили — кто-то внутри здания завыл в ответ.

Лука вздрогнул, а Антон расхохотался:

— Жива, чудилка. Моя вечная невеста, — он пьяно взмахнул руками, заваливаясь набок.

— Тише ты! — приказал Лука, стараясь расслышать, что происходит в доме.

Антон, хрюкнув, окончательно свалился на крыльцо и затих. Лука прислушивался. Где-то там внутри надрывно кричала женщина, проклиная кого-то или что-то. Там кто-то швырял мебель, гремел кастрюлями и хохотал. Смех был женский, безумный. За последний год Лука видел слишком много людей, сошедших с ума.

— Да заткнись ты, наконец! — крикнул мужской голос.

«Голос немолодой, с хрипотцой, ближе к шестидесяти годам. Низкий. Возможно мужчина крупный. Антону, как и мне — около тридцати. Муж был бы моложе. Значит это отец».

— Как зовут отца твоей подружки? — спросил Лука.

— Не помню, — пробубнил Антон, пытаясь сесть. — Он профессор чего-то. Или биологии, или зоологии. Имя не помню, а вот отчество Сергеевич.

«Пусть будет Александр Сергеевич. Если что, скажу, что с Пушкиным спутал» — Лука услышал приближающиеся шаги.

— Частная собственность! Убирайтесь! — раздался тот же голос, который приказывал заткнуться.

— Здравствуйте, Александр Сергеевич. Мы друзья Ланы. Вот вы должны помнить Антона, — Лука подхватил под руку Антуана и резко поставил его на ноги. — Он много раз Светлану выручал, когда она его просила помочь….

— Вы, молодежь, только и умеете, что изображать. Проваливайте! Светлана больна.

— Александр Сергеевич, наш друг тоже болен. Нужны лекарства. А Антон вспомнил, что у вас был доступ…

— Алексей Сергеевич! Почему все всегда ошибаются?!

— Да, простите. Я так тогда и запомнил, что имя на Пушкина похоже, но не оно. У нас друг ранен. Его порезали грабители, рана не глубокая, но кровь не останавливается. Вот список медикаментов. У нас есть деньги и алкоголь на бартер.

— Ни то, ни другое мне не нужно! Проваливайте!

Голос прозвучал громче. Его проорали возле закрытого окошка, которое раньше служило смотровым окном. Лука подошел ближе и принюхался. Из дома тянуло ароматом кожевенной мастерской.

«Органический зомби!» — усмехнулся Лука.

— Хорошо, Алексей Сергеевич, мы уходим. Только один момент — в городе, а может и в стране, началась охота на зомби. Органиков убивают без разговора, синтетиков проверяют на адекватность. Будьте осторожны. Пойдем, Антон.

Лука перекинул руку Антона через свою шею и начал медленно разворачиваться, чтоб уйти.

— Лане привет! — взмахнул свободной рукой Антон. — Чумовая она была невеста.

— Какие препараты вам нужны? — окошко приоткрылось, и на Луку с Антоном посмотрел замотанный в бинты зомби.

Лука пристроил к стене Антона, чтоб тот не упал, и полез во внутренний карман бомбера. Вынул сперва руку Яна, потом записку, хотел засунуть руку обратно, но та извернулась и забежала на плечо.

— Не сейчас, — прошептал Лука, ловя руку, — это опасно.

— Вот список, — он ткнул бумажку в оконце. — Нужно хоть по одной штуке по каждому пункту, если есть.

Список взяли, и дверца захлопнулась, едва не отрубив Луке пальцы..

— Я аж протрезвел, — вздохнул Антон.

Через несколько секунд окно с лязгом открылось опять, и Алексей Сергеевич спросил:

— Оружие есть?

— Травматический пистолет, — ответил Лука.

— Давай сюда, — в окошке показалась рука, замотанная в чайного цвета бинты. Лука уставился на пальцы, они, аккуратно замотанные, выглядели так, словно существует искусство бинтования и тот, кто проделал эту работу, истинный мастер своего дела. — Не бойся, я отдам оружие при выходе.

Лука отдал пистолет. Через минуту за дверью раздались звуки разбираемой баррикады.

Алексей Сергеевич впустил их в темную из-за отсутствия естественного света приемную, кивнул на потемневший от грязи диванчик и угрюмо сказал:

— Сидите здесь и не дергайтесь. Мой пистолет — не чета вашей пукалке, и я церемониться не буду.

Он вышел в соседнюю комнату и закрыл за собой дверь.

Антон плюхнулся на диван.

Лука огляделся. Диван был не грязен, просто на нем часто сидел кто-то, на ком была грязная, мокрая одежда. Или… Бинты, как на хозяине дома. — такие, которые пропитаны… Чем они могли быть пропитаны, чтобы оставлять такие пятна, Лука предпочитал не думать. Лампочка, тускло освещавшая помещение, болталась на двух тонких проводках и, что удивило Луку, была старой лампой накаливания. Кроме дивана и груды мебели возле двери, в приемной ничего больше не было.

Алексей Сергеевич вернулся.

Из глубины дома раздался женский хохот.

— Это Лана? — произнес Антон, ни у кого конкретно не спрашивая.

— Лана, — ответил ее отец и протянул Луке бумажный пакет. — Тут все, что надо и немного даже сверху — препарат от анемии, витамины. Нам с дочерью уже ничего не надо, а друга вы спасете.

Лука забрал пакет, спрятал его во внутренний карман и протянул Алексею Сергеевичу руку. Тот ответил на рукопожатие. Бинты были слегка влажные. Когда владелец дома отвернулся, чтоб закрыть дверь, Лука понюхал руку — пахло химией и специями.

— Видимо, ваш друг хороший человек, раз вы за него так рискнули.

— А можно мне увидеть Лану? — пошатнувшись, встал Антон.

Словно услышав свое имя, девушка опять завыла, а потом сорвалась на хохот. Лука поежился.

— Пожалуйста! Пожалуйста! — пьяно захныкал Антон.

— К клетке близко не подходите, — предупредил отец Светланы и пошел по коридору.

Самая дальняя дверь вела в комнату с клетками. Клетки были самых разных размеров — от совсем маленьких, для кошек, до больших — для крупных собак. Луку поразил занимавший четверть помещения вольер. В нем, за толстыми прутьями, стояла мулатка с европейскими чертами лица. Волос у нее не было, одежды тоже. Она держалась за прутья и бессмысленно хохотала. Если бы не смех, Лука принял бы ее за деревянную скульптуру.

Антон подошел ближе и уставился в лицо девушки.

— Год назад я вернулся из Египта, — неожиданно начал рассказывать Алексей Сергеевич, стоя в дверях рядом с Лукой, — ну вы знаете — пирамиды, фараоны. У них очень богатая история, а я хотел на пенсии стать таксидермистом. Люди иногда приносили интересных животных на лечение, но не забирали. Вы же знаете, что добрый доктор Айболит только в сказке исцелял всех животных. Света никогда не была гением, и животные в клинике умирали. Нельзя сказать, что она всегда была виновата, но в отдельных случаях некоторые болезни и травмы не вылечиваются. Кого только не приносили. Иногда даже лис и волчат. Отойдите от клетки, молодой человек! — прикрикнул он на Антона.

Девушка в клетке сексуально извивалась, глядя в глаза Антону, и он шел к ней, как кролик к удаву. От окрика Антон очнулся, и рука смуглой красотки только на сантиметр промахнулась мимо его кисти. Он увернулся и попятился.

— Лана! — сдавленным голосом проговорил Антон.

Алексей Сергеевич продолжил:

— Начался зомбовирус. Света примчалась ко мне на работу, помяв правое крыло автомобиля, и показала пигментные пятна на коже. Откуда они у молодой женщины? Через пару дней стало ясно, что это трупные пятна. У меня и многих окружающих началось тоже самое. Я выгреб институтскую аптечку, закупил необходимое, и закрылся с ней в замке. Тела умерли в физическом плане и начали разлагаться. Из сети я получил нужные сведения и начал эксперименты на животных. Хотел остановить процесс, сделать из нас мумий. Мозг дочери не выдержал и теперь я держу ее в клетке.

— Хочешь? Хочешь? — девушка терлась грудью о прутья.

Антон заплакал.

— Я сумел создать состав… мы с дочерью больше не разлагаемся.

— Впечатляет! — кивнул Лука. — Вы клиентов берете?

— Клиентов? В смысле? — повернулся к Луке Алексей Сергеевич. — А! — понял он. — Нет!

— Со вчерашнего дня начался процесс уничтожения всех органических зомби и неадекватных синтетиков.

— Значит, он умер! — вздохнул старик.

— Кто? Вы о ком?! — вскинулся Лука.

— Второй создатель «умной пыли». Первый умер год назад, и они активировали программу. Вы же знаете, что фараонов и древних царей хоронили с женами, наложницами, прислугой? Даже коней и слонов для них отряжали на тот свет. Вот когда я был в Египте, мой коллега рассказал мне интересную историю, что лет двадцать назад у них на курорте трое молодых… на тот момент… ученых праздновали запуск большой программы. И вот эта троица бродила по музею, открытому в тот день персонально для них, и говорили на русском. Мой коллега учился у нас и смог их понять. Идея, о которой шла речь, заключалась в следующем — когда умирает Первый из них, то двое оставшихся в живых активируют зомбовирус. Умирает множество людей. Они будут сопровождать и служить Первому на том свете. Когда умирает Второй, то верная армия перебьет органиков и неадекватных синтетиков, которые будут его рабами в загробном мире. А Третий заберет с собой остатки человечества. Вот такой, как мне тогда казалось, бред рассказал мой коллега. Мы тогда посмеялись… И забыли об этой ерунде. Но когда грянул вирус, позвонил тот коллега и сказал, что Первый умер. И еще он узнал от другого коллеги, что была украдена корона Римской империи. Она, грубо говоря, давно была украдена, но теперь ее украли у воров. И некая неназванная группа людей совершила ритуал. Понимаете о чем я?

— Нет, если честно, — признался Лука. — Простой человек разве может стать царем?

— Любой может. Цари — такие же люди как мы с вами. И их предков тоже когда-то просто назначили царями. Есть такая вещь, как Ритуал. Коронация — это Ритуал. Если у вас будет нужный артефакт, то Ритуал, проведенный в определенном месте, приведет к тому, что кто угодно… даже последний бомж, может стать царем Земли, Царем с большой буквы…, наместником Бога на Земле.

— А ваш коллега случайно не знает оставшихся двух царей в лицо? — спросил Лука, с опаской наблюдая за все более агрессивными действиями девушки. Он понимал, что ее отец их вот-вот выгонит, но информацию из него надо вытянуть. Если хоть на минуту допустить, что все это правда, то есть шанс узнать ключевую информацию о создателях «умной пыли».

— Нет. Он только умершего узнал в видео-сюжете в новостях, а кто остальные двое и как они выглядят, он не знает.

— А как звали умершего?

— Я не спросил, да это уже не важно. Человек мертв.

— А с ним можно поговорить? С коллегой.

— Нет. Его убили на улице агрессивные зомби.

Лука почти физически почувствовал, как оборвалась нить, ведущая к разгадке.

Глава 29. Сцена ревности

Лука немного повозился с кнопочным замком входной двери и вошел в подъезд современного дома, зеркальным кубом пристроившегося в между старинных домов, в одном из которых располагался бар «Три пескаря». Антон, сидя в автомобиле, рассматривал двор, где прожил почти половину жизни. Он помнил, как старожилы выступали против новостроя. Но все быстро умолкли, когда объявили, что под новым домом будет большая глубокая парковка и среди автомобилистов, желающих купить место, разыграют парковочные сертификаты. Желающие записались в очередь и смиренно ждали конца стройки. Елена тогда сказала Антону, что зря разрешили строить — цена на парковку будет заоблачная, но зато сквера с детской площадкой у них не будет. И оказалась права.

Ворота гаража открылись, и из них вышел Лука. До более близкого знакомства с ним Антон думал, что Лука актер или писатель. Сейчас, видя, как его новый друг и по совместительству парень сестры легко вскрывает замки, заговаривает зубы, и находит общий язык с такими бандитами как Иван, стал сомневаться в его порядочности.

Лука открыл водительскую дверь и сел за руль.

— Как тебе удалось открыть ворота?

— Ян помог, у них летник под потолком был приоткрыт, ну и мы этим воспользовались, — завел электромобиль Лука и аккуратно въехал в ворота. — Судя по тону, Антон, ты меня осуждаешь. Ну, извини. Белым и пушистым трудно выжить в смутные времена.

— Да я больше на себя злюсь. Думал, что ты другой.

— Типичная женская позиция — намечтать себе, а потом обижаться, что это не так. Ты без отца рос?

— С мамой, бабушкой и двумя сестрами, а потом еще с теткой.

На подземной парковке. сенсоры отреагировали на движение и включили свет. Лука припарковался возле еще одного электромобиля — такого же красного цвета, как и их машина.

— Не боишься потом спутать? — заржал Антон.

— Блин, Антон! Общего только цвет, — разозлился Лука, выходя из машины. — Модели разные, у нашей помято крыло, да и стали мы рядом с зарядным щитом. Ты умеешь водить?

— Нет, — Антон пожал плечами.

— А я свой первый автомобиль угнал в двенадцать лет. Когда меня полиция деду привезла, он чуть душу из меня не выколотил.

— А вот нечего красть! — брезгливо скривил губы Антон и пошел на выход.

Лука задержался, закрывая ворота, и остановил их так, чтоб осталась щель толщиной в руку.

— Он побил меня за то, что я попался, — догнал Антона Лука. — И ты бы мог с полным основанием меня в чем-то упрекать, но на тебе, между прочим, Вера и еемуж. Да, я мошенник, но ты насильник и убийца.

Антон остановился перед ступеньками, ведущими к подъезду, и резко развернулся. Лука успел отклониться, но не достаточно. Удар получился смазанный, но губу Антон Луке рассек. Лука выпрямился. В ответ он сильно не замахивался — не было пространства, но вложил в удар всю силу. Антон согнулся, повиснув на Луке, и стал судорожно хватать воздух ртом. Лука, закусив кровоточащую губу, дождался, пока Антон задышал ровнее, и пошел первым в подъезд.

На третьем этаже они остановились. Антон молча стоял, не открывая квартиру, ждал, когда Лука уйдет.

— Ключи от квартиры на шестом, — протянув руку, попросил Лука.

— Да пошел ты!

— Антон, не будь идиотом! — терпеливо сказал Лука. — В такое время, как сейчас, на тебе — две женщины, за которых ты отвечаешь, а ты ведешь себя как истеричка. Я никогда не угонял машин, а водить научился, занимаясь в институте. А вот за тобой мародерство квартир, если ты забыл. Так что давай ключи. Не тронем мы твою Веру.

За спиной Антона щелкнул замок, и сам Антон от звука вздрогнул. В приоткрывшуюся дверь выглянула Елена:

— Не надо разговаривать в подъезде, мальчики, — едва слышно произнесла тетка Антона.

Лука толкнул Антона в распахнувшуюся дверь. Подставил ногу, чтоб дверь не захлопнулась, и оглянулся — в квартире по диагонали был активен дверной глазок. Лука нырнул в квартиру и навалился на Антона, собиравшегося захлопнуть дверь.

— Кто живет в квартире по диагонали? — спросил Лука, отодвигая от себя Антона.

— Никого, — все еще сердясь, ответил Антон.

— У них видеоглазок активен. У старых моделей снаружи видно, что кто-то смотрит внутри на дверную панель.

— Гадство, — выругался Антон.

— Если думаешь, что в квартире никого нет, заклей аккуратно глазок, но так, чтоб другие соседи ничего не обнаружили.

— Ты все-таки вор, — отвернулся Антон.

— Антон, ты сейчас стараешься считать меня преступником, чтоб твое собственное преступление было бы более оправдано для тебя самого. Я понимаю, что ты делаешь. Но заканчивай с этим. У нас апокалипсис и надо из него выбираться, — Антон пошел по коридору в свою комнату, а Лука сказал ему вслед: — Я тебя не обвиняю, но и ты не ищи грехи во мне.

Антон вынес ключи и закрылся в своей комнате. Собираясь уходить, Лука наткнулся на хозяйку квартиры. Елена протянула Луке небольшую кастрюльку с овсяной кашей, приправленной грибным порошком, термос с чаем и бульон для Веры.

— Что вы не поделили с Антоном? Это надо застирать в холодной воде, а потом повесить в химчистку, — показала на пятна крови на куртке Елена.

— Я слишком плохой парень для вашей племянницы, — улыбнулся Лука.

— Это ревность, — в ответ улыбнулась Елена, и Лука заметил, что у нее все зубы на месте. — Что-то не так? — Елена прикрыла рот рукой.

— Почти у всех моих знакомых зомби все зубы выпали.

— У меня протезы. Мы разбились на машине с братом, отцом Антона и Тони. Он погиб, а меня долго восстанавливали. Половину внутренних органов заменили.

— Постойте…. Кажется, я кое-что сообразил! — ошеломленно сказал Лука.

Он постучался в комнату Антона — Антон, скажи, пожалуйста, — Лана в больнице лежала?

— Да постоянно, там вся внешность переделанная.

«Два человека, конечно, выборка маленькая, — поднимаясь вслед за Антоном по лестнице, думал Лука, — надо будет расспросить Романа в гаражах, он мумифицировался как и Елена. Жаль, что ничего не расскажет Ян. Поговорить бы еще с кем. Тогда органических зомби можно, так сказать, консервировать. Только вот, кто отменит приказ об их уничтожении?»

Максим обрадовался еде больше, чем лекарствам:

— Я три дня на таблетках, — с набитым ртом проговорил Максим. — Это только кажется, что вот сбежал из дома и делай что хочешь, но это не так. Это раньше было аксиомой: есть у тебя деньги — и ты все можешь купить,

— Что ж ты не сказал, что голоден? Я бы принес еду раньше.

Насытившись, Максим выудил из россыпи лекарств тюбик с иероглифами и протянул Луке:

— Намажь губу, завтра и следа не будет. Ну и руки свои тоже обработай.

Лука провел языком по рассечению, дернулся от боли и пошел с лекарством в ванную.

Над губой начинал наливаться синяк. Говорить уже было больно, а о еде вообще речи не было. Мазь, как ни странно, помогла буквально сразу — гель заморозил кожу и снял начинающееся воспаление.

Замыв кровь на куртке и освободив карманы, Лука отправил бомбер в химчистку, потом заткнул пистолет сзади за пояс, спрятал деньги в карман джинсов, забрал руку и челюсть («Скоро человека соберу», хмыкнул про себя) и посмотрел на себя в зеркало — рана затягивалась на глазах.

В коридоре натолкнулся на Антона, закрывающего дверь в комнату Веры.

— Что ты шатаешься здесь голый? — упрекнул Луку Антон, с неприязнью глянув на голый торс. — И что моя сестра в тебе нашла?

— Там на кухне чай. Разольешь на троих?

— Бери своего Ивана и пошли лучше в бар.

— Только оденусь, — кивнул Лука.

Максим сидел на кровати и как заправский медик набирал в шприц лекарства. Не перетягивая руку, с первого раза попал себе в вену. Лука поежился от его манипуляций.

— И кем ты был до того, как я тебя встретил? — Лука открыл комод и чуть не присвистнул — белье лежало так, словно это была полка в магазине.

— А куда ты дел часы, которыми я поменялся с тобой?

— Если бы я не видел, как ты управляешься с лекарствами, то решил, что ты чинуша какой-то. Часы я оставил рядом с мальчиком, маму которого убили зверским способом. Его тоже хотели убить, но убийц остановили твои часы. Что ты на это скажешь?

Максим глянул Луке в глаза, но промолчал. Снял толстовку и Лука увидел на правой его руке свои часы.

— Нас пригласили в бар. Ты пойдешь? — спросил Лука, глядя, как совсем без эмоций обкалывает препаратами свою рану Максим.

Глава 30. Бар «Три пескаря»

Все столы, кроме одного, были сдвинуты к стене. В полутемном зале сидели за столиком трое мужчин. На барной стойке стеклянным строем стояли бутылки различного калибра, которые манили трех посетителей своим содержимым. Антон пил одну порцию за другой, вспоминая о том, что произошло после ухода Тима из бара:

— Дверь распахнулась совершенно неожиданно, — Антон закурил следующую сигарету, едва предыдущая была им докурена до фильтра, — …и сразу пламя. Если бы в этот момент кто-то стоял возле клетки, то он бы сгорел вместе с Сэмом. Они знали, где сидел охранник-зомби, ну и шмальнули туда из огнемета. Его крик до сих пор стоит у меня в ушах. Народу было мало, все бросились вон в тот угол, — Антон ткнул рукой в угол рядом с дверью в туалет. — Я думал, что все сгорим все вместе с баром. Но только Сэм корчился у решетки и горел. За всех нас. Я рванул к нему с огнетушителем, но было поздно…. Шериф вывел людей через черный ход, а я стоял и смотрел, как умирает Сэм. Будь они прокляты, скоты! — всхлипнул Антон и налил себе бокал золотистого коньяка под край. — Не могу забыть его вопли…

Лука отобрал у него бокал и разлил коньяк из него на троих.

— Там еще есть, — махнул рукой на стойку Антон. — Когда от Сэма остались только обугленные кости, они приказали мне собрать его останки в мешок и выбросить в мусорный бак. Иначе, как сказали они, конец не только бару, но и всему дому…. У них приказ на уничтожение всех органиков и неадекватных синтетиков. Я… Я подчинился. Я не мог не… Мне есть кого терять в этом доме. Ох, твою же ж… За Сэма! — поднял бокал Антон и Лука с Максимом молча присоединились к нему.

На Антоне была белоснежная выглаженная рубашка и черные слаксы. Лука видел, как Елена гладила вещи племянника утюгом с паром, хотя из-за постоянных сбоев с электричеством одежду давно никто не выглаживал. Сам Лука подобрал себе серый в тонкую синюю полоску костюм, атласную рубашку перламутрового цвета и шляпу-федору.

— Зачем тебе эта шляпа? — удивился Максим. — Ты в ней на цыгана похож, а без нее на итальянца или француза. Не идет она тебе с этими волосами. Хочешь, сбрею твои патлы?

Лука отмахнулся. Он не стал говорить, что черный костюм с того же цвета рубашкой и кепкой делают русого мужика на десяток лет старше, подчеркивая бледность.

Максим отсалютовал своим бокалом и предосудительно глянул на сделавшего маленький глоток Луку. Тот пожал плечами. Что делать с пьяным в стельку Антоном, они не знали. Ждали звонка Матвея, звонили сами, но трубку в контейнер-сити никто не брал.

— Как думаешь, с ним все в порядке? С Малышом Матвеем? — спросил Лука Антона.

— Сестра позвонила бы, — отмахнулся бармен, потянулся за бутылкой, но Максим отставил ее подальше.

— А что ты сделал с трупом мужа Веры? — задал вопрос Максим.

После их стычки из-за с Веры Антон отвел Луку на чердак. Там лежала мумия ее мужа.

— Он умер сам? — спросил Лука, не в силах отвести взгляд от страшного распахнутого рта.

— От голода, — съежился Антон и отвернулся. — Ты просто не знаешь, каким он был. Сноб, бюрократ, мелкая шишка в третьем поколении. Я видел Веру несколько раз в черных очках. У нее кожа очень нежная, синяки и ссадины долго не проходят. Я первый раз, когда ее мыл, видел следы побоев и шрамы. Синяки со временем прошли, а шрамы я могу показать. Я просто не заходил в его комнату месяц. Выждал, пока он точно умрет. Рука не поднялась даже воды ему принести. Ты же видел ее — хрупкая блондинка. У меня сердце останавливалось, когда я ее встречал.

— Откуда у тебя ключи от ее квартиры? — задал вопрос Лука.

— Вера после замужества потеряла ключи. Она потом несколько месяцев из дома не выходила. Соседка говорила моей тетке, что муж Веру бьет сильно. И, когда вышла, отдала Елене запасную пару.

— Почему тогда она с ним оставалась?

Лука пересилил себя и посмотрел на мужа Веры — спортивный костюм, а поверх него дорогой стеганый халат, как у барина дореволюционных времен. На костлявой руке покрылись пылью брендовые часы, крупный золотой перстень повис на тощей косточке пальца. Домашние мокасины из мягкой на вид кожи свободно висели на усохших ступнях.

— Не знаю. Пойдем, спросишь, если она опять кричать не будет.

Общаться с Верой Луке не хотелось. Она не поверила ни одному слову Антона и Луки. Они даже принесли ей телевизор. Но она кричала и кричала, пока у Луки не разболелась голова.

— Я сейчас уйду, а слышу вас только я! — пригрозил Лука Вере.

— Он меня насилует, — пожаловалась Вера Луке. — Напишите от моего имени заявление в полицию, — попросила Вера, заговорив нормально.

— Полиции больше нет, а то, что есть, уничтожает таких как вы.

— Тогда скажите этому насильнику, чтоб больше не приближался ко мне!

— Тогда вы умрете от голода. Нет больше никого.

Уходя от Веры, Лука обернулся и посмотрел на пышащее гневом лицо Веры: «Такой славный, добрый Антон, любимец всего бара, и такие страшные скелеты в его шкафу!»

…На вопрос Максима Антон не ответил, просто долго смотрел на него, словно силясь вспомнить, о чем тот только что его спрашивал.

— Темнеет, — наконец нарушил тишину Лука. — Антон, позвони еще раз Матвею, он давно должен был привезти Анетту.

Антон, пьяно пошатываясь, встал и пошел за стойку, к старинному дисковому телефону, его гордости, который Антон натирал так же тщательно, как и бокалы. Долго крутил жужжащий диск, долго слушал, но дозвонился: Матвей, выругавшись, рявкнул, что у них проблемы, и пусть их не трогают.

— Надо ехать за Анеттой, — решительно сказал Лука.

— Это твоя девушка? Наверно, скучаешь по ней? — подмигнул Максим.

— Послушай, Мак… Иван, — он покосился на Антона, но тот был уже в таком состоянии, что даже если бы Лука назвал Максима Чарльзом Мэнсоном, он бы не обратил внимания. Я задал тебе кучу вопросов, но ты ответил только на один из них — назвал свое имя. И то, — поднял бокал Лука и сделал маленький глоток, — не факт, что настоящее. Хочешь от меня ответов на вопросы, отвечай сам.

Максим расстегнул рубашку и посмотрел на рану — кожа вздулась и словно пузырилась под пленкой. Лука вытаращился на Максима и вспомнил Мирославу — ее кожа тоже словно вскипела от кислоты, но здесь явно было что-то другое. Казалось, что пузырится, поднимаясь, тесто.

— Как видишь, дела у меня идут не очень хорошо. Мне надо в бизнес-центр, в котором ты меня нашел в первый раз, — тихо, чтоб не услышал Антон, проговорил Максим.

Лука, сощурившись, посмотрел на Максима:

— Что тебе там надо? Кто ты вообще такой, чтоб я тебе помогал? Как ты очутился в квартире Веры? Почему твоя рана с прошлого раза становится хуже? И почему ты так ухватился за шприц с остатками сыворотки? Да, и главное… — вспомнил Лука, — когда ты очнулся, у тебя были глаза синтетика, а сейчас нет. Что происходит?

Максим прикрыл глаза, собираясь с мыслями:

— … Когда ты меня нашел, я сказал, что я возможный спаситель мира. Если у меня все получится, конечно…

Он поднялся, поморщившись от боли, и подошел к бару. Взял ближайшую бутылку, пробежался глазами по этикетке, открыл бутылку и понюхал содержимое. С брезгливым выражением лица вернул пробку на место и повернулся к Луке:

— Я — химик той корпорации, что создала наноботов или, как говорит улица, «умную пыль»…

Лука обалдело уставился на Максима.

— Боты — это не моё, я отвечаю за их внедрение в мир — создаю тот самый состав, который вклинивается в работу ДНК и говорит телу, кто теперь тут главный. Индивидуальность состава — дело шаманов-инженеров, которые связывают наноботов с жидкостью. Образцы наноботов у меня есть, есть даже программа, написанная другом, которая подчиняет наноботов сыворотке.

— Так ты и есть шаман? — поморщившись, спросил Лука и Максим с легкой усмешкой ему кивнул. — И почему ты убегал?

— Один человек решил, что прошло мое время умирать. Благо, он велел это сделать тупому зомби из своей охраны. Тот только порезал меня. Я вывернулся, надел противогаз и разбил в лаборатории пару колб, устроив фейерверк… И пока зомби смотрел шоу, я сбежал через пожарную лестницу. Но меня вычислили и гоняли по городу. В бизнес-центре у моего друга лаборатория. Я надеялся, что смогу туда попасть. Но я даже на этаж не попал. Нарвался на охрану, и они спустили на меня банду подростков. Они все синтетики, за недельную сыворотку брата родного наизнанку вывернут. Долго плутал по подземным переходам и сливам… Повезло вот под этим домом вынырнуть…. Вот так я попал в квартиру… Какие там еще вопросы? Про рану? Я ставил на себе эксперименты, пытался убить в себе наноботов. Знаю, что в один совсем не прекрасный день они убьют всех, даже чистых людей.

— Мне знакомый сказал, что у новорожденных в крови есть мертвые наноботы.

— Есть, — кивнул Максим, — в спящем состоянии. И в тебе они есть, и в твоей подружке. Просто они спящие. Не мертвые, а спящие. Я ищу способ полностью обезвредить наноботов. Поэтому я не шутил по поводу спасителя мира. Но спаситель мира ничто без взломщика. И он…. — Максим сделал паузу. — Это ты, Лука. Поможешь мне?

— Ты сказал, что подростки за недельную сыворотку…

— Да, это как временная заглушка. Как таблетка от боли, болезнь не лечит, но боль снимает.

Глава 31. Антон

Антон лежал под барной стойкой, поджав под себя ноги, по-детски подсунув ладонь под щеку, и тихо спал.

«Его тетка так старается ради него, а он, как пьянь подзаборная, валяется тут на полу!» — Лука прошел мимо Антона, решив не тратить на него время. Максим следовал за ним.

Одинокий фонарь над подъездом зеркального дома хорошо освещал часть двора. Лука глянул на походку Максима и вспомнил наставления деда, что плавно, словно с ленцой, расслабленно, ходит элита. Он долго тренировал ходить Луку также — не сутулясь, глядя себе под ноги, держать голову прямо, не задирать подбородок, как выбившаяся в люди нищета, и не зыркать воришкой по сторонам. Идти с достоинством. Руки Максима без мозолей, с аккуратным маникюром. Стильная стрижка, светлая, почти незаметная, щетина. Костюм вот только по цвету не подходил, но это на вкус Луки. У Максима стиль определенно был.

Возле ворот Лука достал Яна и поставил руку на асфальт:

— Ян, открой нам ворота, пожалуйста.

Рука, распластавшись на поверхности, пролезла в щель, и через минуту ворота поползли вверх.

— Если бы я был разработчиком игрушек, то именно таких роботов бы и создавал, — оценил работу руки зомби Максим. — Фильм был еще с такой рукой.

— Семейка Адамс, — подсказал Лука, забирая Яна с панели управления.

Максим спустился вслед за Лукой в гараж, оглянулся, прошел вдоль стоящих дорогостоящих автомобилей, скользя по капотам пальцами, и обернулся к Луке, сворачивающему зарядные провода:

— Мы что, на этом мятом бабском электрочайнике поедем? Да тут полный гараж тачек! Бери любую!

— А заправлять ты на какие шиши ее будешь? Бензин и дизель стоят дороже еды, а электричество, пока работают атомные станции, бесплатное. Я могу спорить, что баки у всех машин пустые. Садись в утюг, мажор.

Максим сел на пассажирское сиденье и посмотрел на соседний автомобиль.

— Мне этот автомобиль отдал отец хозяйки авто. У меня на него документы есть. А чей тот и в каком он состоянии — я не знаю. Этот хоть исправен внутри.

— Ну, окей, — вздохнул Максим, глядя, как они выезжают из гаража.

— Для человека, который еще несколько часов назад истекал кровью, ты слишком переборчив, — остановил машину Лука, выехав из гаража. — Я ворота закрою и мы поедем.

Лука оставил щель под воротами такой же высоты, как и раньше, дождался Яна и вывел автомобиль на улицу.

Максим смотрел на подъезд, из которого они недавно вышли. Автомобиль тронулся и поехал, а Максим, извернувшись, все так же глядел на вход в дом.

— Что? — спросил его Лука.

— Кто-то выглянул из подъезда, увидел машину и спрятался обратно. А когда мы отъехали, то вышел и, как мне теперь кажется, едет за нами на скутере или самокате.

— Значит, Антон не был настолько пьян, как прикидывался, а мы при нем обсуждали твою работу и, что тебе надо в бизнес-центр.

— Да, купились мы, — признал Максим.

— Едем сначала в контейнер-сити, — принял решение Лука. — Мне все равно забирать Антуанетту.

Ночью город без уличного освещения выглядел зловеще пустынным.

Лука, не включая поворот, резко свернул вправо, в проулок, и заглушил машину. Чуть погодя кто-то на стрекочущем скутере проехал мимо них.

— Пока он помечется тут, разыскивая нас, мы успеем смотаться, — завел машину Лука.

— Так может все же в бизнес-центр? — с надеждой спросил Максим.

— Нет. Это может затянуться надолго, а он из мести наговорит моей девушке черт знает что… и ищи ее потом по белу свету, — Лука выехал на дорогу и погнал машину на юг города.

Когда они свернули на дорогу, ведущую к гаражам, Лука, не веря своим глазам, уставился на высокую стену контейнеров — один из них горел… Серо-белый дым моментами прорывался жадными красно-оранжевыми языками пламени.

— Ох! Ничего себе! — Лука свернул на газон, съезжая с дороги и не доезжая до гаражей. — Посиди тут. Я быстро смотаюсь на разведку.

Лука открыл дверь, но Максим удержал его за локоть:

— Оружие есть?

— Травмат.

— Дай сюда! А то от шока натворишь бед, — приказал Максим, и Лука без возражений отдал пистолет.

Скользя тенью вдоль забора, Лука порадовался, что не надел из одежды ничего светлого. Над контейнер-сити царила вонь пожара. Не так, как в полицейском участке, где сильнее всего ощущался запах сгоревших тел, а как запах пожара, в котором горит мебель, бумаги, пластик, выгорают перекрытия и стены, и все это смешивается в тот самый жуткий запах, который вселяет ужас и безнадежность.

Лука осторожно выглянул из-за углового контейнера и увидел, что ворота открыты и площадка перед ними ярко освещена. Ворота всегда закрывали ночью и прожектор обычно не горел.

Он крался в темноте, за границей света. Предчувствия переполняли мозг…

Уже почти у самых ворот он замер, не веря глазам. За верхнюю балку ворот был повешен человек.

— Господи… Что тут происходит?! — Лука задохнулся от ощущения жуткой реальности происходящего.

К шуму пожара добавился трескот приближающейся техники. Скутер въехал на освещенную площадку и остановился. Лука узнал человека за рулем. Белая рубашка на Антоне была заменена черным худи, капюшон скрывал лицо, но Лука узнал его, когда Антон поднял голову, глядя на повешенного.

— Не двигайся! — гаркнул кто-то Антону.

— Это Антон. Я вам звонил, — отозвался Антон. — Где моя сестра?

— У главного.

— Мы договаривались, что…

— Ты не говорил, что она дерется как спецназ. Она убила двух моих бойцов. Ее ждет суд.

— Мы договаривались! Если бы не я, вы бы не вскрыли консервную банку Матвея.

— Твой Матвей тоже многих положил, за что теперь на воротах болтается. Вали к главному, если хочешь увидеть сестру живой.

Тихо ругаясь, Антон завел скутер, развернулся и уехал назад, к шоссе.

Лука хотел было подойти ближе к воротам, но чья-то рука зажала ему рот, а другая обхватила за тело. Он скосил глаза. Максим!

Медленно, крадучись, они отошли от ворот, во тьму. Не говоря ни слова, вернулись к машине, сели в нее, не включая свет, и только там Лука судорожно выдохнул:

— Вот такой он, наш милый бармен Антуан…

— Как он убил мужа Веры?

— Просто запер его в комнате и не заходил к нему месяц. Ждал, пока тот умрет, а потом отнес на чердак. Я его там видел. Его мумию.

— А почему он его сразу туда не отнес? — Максим открыл бардачок и улыбнулся, найдя в нем тонкие женские сигареты. Не найдя спичек или зажигалки, он зашвырнул сигареты обратно в бардачок.

— Там его еще живого мог кто-то найти, а ему нужна была Вера одна. Для спящих синтозомби могли изобрести сыворотку.

— Ох… Как же теперь?! Матвея жалко… — Лука стиснул зубы. — Я их всех сам узнал всего несколько дней назад. — Лука монотонно раскачивался, словно в трансе. — Поверишь, нет? Все началось во вторник, а сегодня какой день? Четверг или пятница? Со мной за эти дни столько всего произошло, сколько за год не было. Сейчас ехать в бизнес-центр бессмысленно. Там тебя наверняка ждут — Антуан заложил. Поехали к Елене.

— Женщину твою жалко… — Максим нахмурился. — Если речь шла о суде, то это не суд в нашем понимании. Там суд короткий… И дай Бог, чтобы она не мучилась.

Максим остановил покачивание Луки, крепко сжав его плечо:

— Поехали со мной. Я догадываюсь, где сейчас твой мальчишка. А Антуана своего прибьешь потом.

— Хорошо. Дай мне только десять минут, я заскочу проведать знакомого.

Лука открыл дверь, выходя и машины, как Максим окликнул его:

— У тебя, кстати, травмат без патронов.

— А у тебя была возможность его на ком-то проверить, пока меня не было? — наклонился к открытой двери Лука. — Кто ты — фармацевт или боевик, спаситель человечества?

— Встречный вопрос: а ты кто — мошенник, экстрасенс или следак? Для мошенника ты слишком любопытен, задаешь очень правильные вопросы, и даже зная, что Антон помог убить Матвея, не хочешь его смерти сразу…

Глава 32. Гаражи

Ворота гаражей были закрыты. Подойдя вплотную, Лука услышал только звон собачьей цепи. В прошлый раз Борис подружил, как он сам сказал, Луку и охранных псов и теперь умные животные на его приход особо не реагировали.

— Борис, — тихо позвал Лука.

Опять звон цепей. Лука засунул руку в щель и нажал кнопки, как учил Игорь Игоревич, чобы открыть ворота. Крадучись, прошел к домику охраны. Под его весом скрипнула ступенька.

— Кто здесь? — шепотом спросил мужской голос.

— Лука.

— Напугал ты меня. Зайди в сторожку.

Под навесом сторожки тьма была плотная, как под тугой повязкой на глазах. Луку взяли за руку и провели в прихожую. Кто-то навалился на Луку, и ему захотелось заорать от ужаса, оттолкнуть от себя давно не мытое тело в пропахшей потом одежде, но человек быстро захлопнул за Лукой дверь и включил фонарик, направленный в пол.

— Хорошо, что ты пришел. Лишние руки лишними не бывают! — Борис выключил фонарик и продолжил: — Ты видел, что произошло?

— Я видел Матвея, висящего на воротах. И слышал, что его с парнями сдал бармен Антон.

— Антуан? Брат Тони?

— Да.

— А с виду приличный мальчик. Пойдем. Я тебя познакомлю кое с кем.

— Борис, у меня в машине человек сидит, но я ему не доверяю. Только познакомился с ним. Не хочу рисковать вами.

— Понял. Мы быстро.

Борис опять навалился на Луку, отпирая дверь, и, подхватив его под локоть, повел в полной темноте в известном только ему направлении. Собаки в будках на этот раз даже не шелохнулись.

В ночной тишине слышался шум горящего огня. Костер потрескивал, разбрасывая искры и клубясь. Запахи костров всегда тревожили Луку, он боялся огня. Куда делась мать, ему так никто и не объяснил. Может дед и другие сами не знали, а может просто не хотели, чтобы у ребенка появились лишние страхи. Но огня Лука боялся до онемения.

Тук. Тук-тук. Тук. Тук-тук-тук. Скрежет отпираемого засова. Тихий скрип гаражных петель. Шепот. И вот Лука стоит в гараже среди людей и синтетиков.

— Привет, Лука, — протянул ему руку один из них и Лука узнал одного из эльфов охраны.

Лука протянул руку в ответ. Крепкое рукопожатие и его ладонь развернули вверх.

— Заживает на тебе как на собаке, — рассматривая его ладонь, сказал эльф. — Со второй так же?

— Да. У меня времени мало. Что у вас произошло?

— Матвей перед смертью просил меня, чтоб я передал тебе послание. Та вещь, что он отдал тебе, это компьютер. Тебе не нужен будет роутер и интернет, чтоб говорить со спящими. Тим считал, что тот, кто умер первым, на самом деле спящий. Его просто надо найти и поговорить с ним. Что те, кто знают тайну, пытаются найти способ поговорить с ним, но пока это никому не удалось. Найди его. И… он, Матвей, благословляет вас с Тоней, если она от тебя, засранца, не уйдет.

— Очень все мило, но что у вас произошло?

— Да напали на нас! Их просто сотня с неба свалилась и началась бойня, — отчаянно жестикулируя, с надрывом сказал эльф. — У нас был построен отход в эти гаражи. Мы вынесли, кого успели.

— Антон сказал, что без него те гады консервную банку Матвея не вскрыли бы. Это он о чем?

Эльф не ответил. Лука оглянулся по сторонам. Он стоял в плотном кольце синтозомби, многие из которых были на голову выше Луки. Они молча смотрели на него. Кто-то без эмоций, кто-то с выражением боли и страданий на лице, а лица некоторых искажала ярость.

— Не знаю, но может слил местонахождение. Сейчас идет охота на зомби, — пожал плечами эльф.

— Не выходите пока в интернет, — предупредил Лука.

— С чего это вдруг? — раздался хриплый голос за спиной у Луки.

— Моих знакомых так нашли. Меня ждут. Вы продержитесь здесь? Как у вас с продуктами?

Лука задал вопрос и подумал: «А что я лично смогу сделать, если скажут, что жрать нечего?»

— Мы мальчики взрослые. Разберемся. Решай свои проблемы. И помни, что сказал Матвей.

Лука развернулся, чтобы выйти, эльфы расступились, свет погас. Скрипнули петли двери — и Лука опять вдохнул тревожный запах костра.

— Поговорил? — спросил Борис.

— Да. Передай Игоревичам — в интернет выходить пока нельзя. По выходам находят синтетиков.

— Я передам.

Борис повел Луку на выход. И чем ближе к воротам они подходили, тем тревожнее были звуки. Собаки вышли из будок и молча ходили по площадке, гремя цепями. Что-то происходило за воротами…

— Борис, — остановился, не доходя до собак Лука, — кто напал на контейнерный город? Кто у них главный?

— Хочешь отомстить? — спросил Борис.

— Они Анетту увезли к какому-то главному.

— Это были наемники. На любое дело человека можно нанять в одном месте — ночной клуб «Африка», хозяина зовут Слон. Неприятный тип — сарделька с руками и ногами. Если Тоню увезли туда, то он ее в бордель продаст. Ты фигуру ее видел? Песочные часы. Кто только к ней не подъезжал.

— Оххххх… — сорвалось с губ Луки.

— Болит что-то? — Борис приоткрыл ворота ровно настолько, чтоб вышел человек.

Лука не ответил. Шагнул за ворота и обернулся. Вдали проехала машина, рассеянным бликом осветив Бориса. Черные тени сильно старили лицо охранника

— Борис, а горит что?

— Кто. Погибшие и те, кого мы не успели вынести.

— Лучше бы я не спрашивал, едва сдержал рвотный рефлекс Лука.

— Это надо знать, Лука. Знать, чтоб пройти до конца.

Ворота закрылись, и Лука поднял взгляд на стену контейнерного городка. Поднялся ветер, и дым пожара почти перестал быть виден.

— Даже война не уносит столько жизней, сколько безумная воля людей, возомнивших себя богами, — прошептал Лука.

— Да ты философ, — успел услышать Лука, и с головы его слетела шляпа, а следом горло ему сдавили чем-то гибким и прочным.

Задыхаясь, Лука задергался, хаотично пытаясь оттолкнуться ногами о чего-нибудь, чтобы навалиться спиной на нападавшего. Больно ударился коленкой об ворота. Найдя опору, Лука оттолкнулся от ворот сперва одной ногой, а потом второй и упал вместе с душителем на спину. Воздух в легкие уже не поступал, и Лука потерял сознание. Ворота открылись, и фонарик Бориса вырвал из темноты тело Луки и сидящего на нем душителя. Со стороны дороги к ним метнулась черная тень и ударом ноги сбросила убийцу. Он вскрикнул от боли, и второй удар ногой оборвал его крик.

Борис бросился к Луке. Снял с его шеи ремень, перевернул парня на спину и несколько раз двумя ладонями сильно нажал ему на грудную клетку, пытаясь вернуть его в чувство. Лука слабо закашлял, и Борис похлопал его по щекам:

— Дыши, пацан, дыши!

Лука жадно, с хрипом вдыхал воздух и кашлял, пытаясь встать. Борис посадил его и присел рядом на корточки.

— Извините, можно мне фонарик, — подошел к ним человек в черном. Лука, переставший кашлять, и Борис повернулись на голос. — Я хочу увидеть, кто на него напал.

— Ма… Иван? — произнес Лука, вовремя вспомнив, что на людях Максима надо называть Иваном.

— А кто же еще?

Борис протянул фонарик и, подняв Луку на ноги, пошел вслед за Максимом.

Луч света осветил лицо нападавшего. Рука Максима сорвала капюшон с его головы, Фонарик осветил лицо… и свет погас.

— Елену, конечно, жалко — хоть и гад он был, но все же племянник, — Максим протянул фонарик Борису. — Спасибо. Вы можете пристроить куда-нибудь его… это тело? Желательно так, чтобы его не нашли….

— Сделаем, — пообещал Борис.

Максим подхватив ставшего ватным Луку, повел его в темноту. Автомобиль вырисовался из темноты неожиданно. Максим открыл дверь с пассажирской стороны и усадил все еще не пришедшего в себя Луку внутрь. Сел рядом за руль и вставил ключ.

— Ты дорогу в бизнес-центр знаешь? — спросил Максим.

— Знаю… но нам надо в клуб «Африка».

— Какого черта! — взорвался Максим. — Мы договаривались — сперва контейнер-сити, потом бизнес-центр!

— Анетту увезли в «Африку», а там продадут как секс-рабыню, — у Луки не было сил спорить. Удушение разрядило его как аккумулятор.

— Надо было оставить тебя с Антоном наедине, а самому ехать в бизнес-центр, — в сердцах бросил Максим, выезжая на проспект.

— И спрашивать дорогу на безлюдных улицах у прохожих? Ты же не местный. Рули по главной. Откуда ты?

— Из Парижа, — словно нехотя через некоторое время ответил Максим.

Лука повернулся к Максиму и уставился на него:

— Шутишь? — не поверил ему Лука.

— Не шучу. Реально из Парижа. Там у нас лаборатория крутая была. Все новенькое. А главное, нет родительского надзора.

— Слушай, я давно хотел узнать — вот этот апокалипсис он только у нас? Там у них ведь все в порядке?

— Нет. Наноботы в крови у людей всего мира. Оказывается, беднейшим странам дали на эту роскошь кредиты, и теперь там никто не отзывается. Куда теперь?

Фары выхватывали из темноты дома, магазины, заброшенные остановки транспорта, рекламные щиты, по которым, не зная города, было невозможно ориентироваться. Казалось, что смотришь в бинокль на незнакомую тебе местность.

— После этого перекрестка налево и третья высотка по правую руку. Въезд там ты знаешь…

— Так мы все же в бизнес-центр? — удивился Максим.

— Тебе же туда надо, а я, может, в этой «Африке» не выживу. Да и как сказать Анетте, что ее брат…

— А ты не говори. Делай вид, что не знаешь. Миллионы людей предают, убивают, детей от других мужчин рожают и с другими женщинами, а ты не можешь не сказать сестре, что видел, как убили ее брата-предателя? Который тебя собирался убить? Да она сейчас в плену из-за него. А ведь я на сто процентов уверен, что ему просто пообещали сыворотку для Веры.

Глава 33. Парковка

Подземная парковка в бизнес-центре была закрыта, и это был не просто шлагбаум или ставни. Сейчас перед раздвижными ставнями-воротами стоял частокол мощных стальных столбов, которые можно убрать вниз, если нужно пропустить машину — что-то наподобие тех надолбов, какими ограничивают автомобильное движение на границе.

Лука вышел из автомобиля, с трудом протиснулся между крайним столбом и стеной, и забарабанил пальцами в панель, прикрывающую оконце охраны.

— Чо нада?! — раздался заспанный голос, и оконце слегка приоткрылось.

— Хотите денег? — спросил Лука, приблизившись к окошку.

Оконце захлопнулось.

Лука терпеливо ждал, не двигаясь.

Вскоре окно снова открылось, и показалась помятая небритая рожа охранника, от которой несло перегаром. Маленькие глазки отсканировали Луку сверху вниз. Щекастая голова повернулась в сторону освещенного прожектором въезда красного автомобиля, из окна которого ей приветственно помахал Максим, и тот же сканер прощупал Максима. Удовлетворенная увиденным, рожа спросила, облизнув губы:

— Скока дашь?

Лука достал из внутреннего кармана пиджака купюры, и раскрыл их перед охранником веером. Тот при тусклом свете окошка посчитал сумму и скривился:

— Малавата будет. Накинь столько же.

Лука спрятал деньги в карман и посмотрел на автомобиль.

— С тачкой не пущу, тока пешком, лифт не работает.

— Понял, — кивнул Лука и протиснулся сквозь ограду к Максиму. — Деньги еще есть? Тех, что ты мне тогда дал, ему мало.

Максим слегка театрально пошарил по карманам, словно не помнил, куда положил деньги. Нашел две купюры. Включил в машине свет и открыл бардачок. Из ценного там нашлись только сигареты. Все это «богатство» со вздохом протянул Луке.

— Машину отгони вон туда, под стенку, — кивком головы показал Лука, — и приходи — нам наверх идти пешком.

Максим отъехал назад, а Лука пошел к оконцу, в котором теперь торчали две помятые рожи. Он сделал новый веер из купюр, добавив к нему початую пачку сигарет. Припарковав машину, Максим с тихим стоном протиснулся к Луке и едва не упал на него. Лука вспомнил про его рану и про то, что он спас его от Антона… И что Максим тащил его практически на себе. Он почувствовал теплую волну в душе, по отношению к его теперешнему напарнику…

Лука показал охране денежный веер, но тот, который выглядывал первым, сморщился и снова пробормотал свое «малавата».

— А больше нет. Вот, еще есть сигареты. Старой фасовки, не нынешний суррогат.

Второй охранник потянулся лицом к Луке, словно нюхая воздух, но первый его одернул:

— Я сказал, что малавата, значит, малавата!

— Ну, нет, так нет, — Лука сложил купюры в карман и выбил из пачки одну сигарету: — Огонька не найдется?

Окошко захлопнулось, и Лука с Максимом услышали, что внутри пункта охраны что-то упало. Меньше чем через минуту тихо заработал механизм, поднимая заслоны на въезде, и Лука поднырнул под них внутрь. Перед ним стоял второй охранник, который, не дожидаясь пока Лука выпрямится, выдернул у него изо рта сигарету, воткнул себе рот и, чиркнув зажигалкой, закурил.

— Год! Я мечтал об этом год! — выдыхая дым, проговорил охранник.

— Открой, пожалуйста, ворота повыше, мой друг спину потянул, — попросил Лука, протягивая охраннику сигареты.

Заслоны поднялись выше и под них, сжимая зубы, протиснулся Максим. Света почти не было, кроме той блеклой полоски, которая выбивалась из неплотно прикрытых заслонов.

— Спасибо, — протянул деньги Лука.

— Дорогу знаете? — спросил охранник. — Я свет включать не буду, тогда включатся камеры.

— Да. Еще раз спасибо.

Лука подхватил Максима под руку и повел по пустому пространству подземной парковки в сторону слабо светящихся зеленым букв «выход».

— Та душевая, — вспомнил Максим, — там аптечка!

— Я ключ-карту потерял.

— У меня универсальная есть.

…Труднее всего было найти сканер замка, потом выключатель. Хоть аптечки были на месте, только вот с прошлого раза их никто не пополнил.

Максим сбросил с себя пиджак и рубашку в одну из моек, во вторую мойку поставил аптечку и посмотрел на пузырящуюся опухоль над раной.

— Что это? — отшатнулся от него Лука.

— Это наноботы консервируют рану. Но такой программы им не давали, поэтому строят защиту как умеют. Выглядит как мутация… и с натяжкой это она и есть. Я сейчас укол себе сделаю, и мы пойдем. Только вот нам нужен двадцать четвертый этаж. А я и в здоровом виде не факт, что туда дойду, — скривил Максим рот.

— Это не проблема. Мой офис, где мы с напарницей работаем, не так высоко. Дойдем до него и там отдохнем немного, дождемся рассвета и потом пойдем к тебе.

— А во сколько светает? Я сова и, к стыду своему, никогда не встречал рассвет.

— В пять уже светло. Поторапливайся.

Лука прошел в душевую, быстро разделся и стал под душ, запрограммировав пять минут контрастного душа с небольшим колебанием температур.

«Как же хочется жрать! Даже сильнее чем спать. Жрать и спать! Иногда просыпаться, заходить под теплый душ, а еще лучше нырять в бассейн. И девушку. Знойную Анетту с медовыми глазами, шикарной грудью и такими бедрами, что я сам себе позавидовал, когда раздел ее первый раз…». Он переступил с ноги на ногу и постарался отогнать мысли об Анетте.

«Двадцать четвертый этаж, и дальше клуб «Африка». Что я смогу один? Если она уже в притоне…»

Внезапно погас свет, но подсветки на табло в душевой кабине хватало, чтоб видеть происходящее. Надевая рубашку, к Луке подскочил Максим.

— Одевайся быстрее! Кто-то пытается открыть входную дверь! — прошипел Максим и метнулся обратно.

Не выключая воду, Лука вышел из душа и начал в темноте искать трусы, так неосмотрительно брошенные вперемежку с остальной одеждой. Звук открываемого замка в тишине прозвучал как взведенный возле самого уха курок. В ту же секунду в душевую заскочил Максим, прижимая к груди обе аптечки. Бесшумно нырнул за дверь и в последний момент Лука увидел у него в руке пистолет.

«Бессмысленно, если в нем нет патронов. Но напугать можно», — Лука забрал пистолет у Максима и стал с ним рядом.

Человек шел, вытянув вперед руку с пистолетом. Лука шагнул из-за двери, одной рукой опустил оружие чужака вниз, а второй — ударил его в висок. Все получилось, только кто-то словно воткнул шило в ногу Луке, и в ушах зазвенело от резкого, громкого звука. Выстрел?! Боль пронзила бедро Луки. Чужак стал заваливаться книзу, и Лука потерял равновесие, падая вслед за оглушенным противником. В результате он со всего маху врезался носом в затылок упавшего.

Болело сразу в нескольких местах: из носа шла кровь, заливая лежащего под Лукой, и эта боль нарастала все сильнее, боль в ноге сперва острая, в одной точке, потом разлилась по бедру, как от укуса осы, но чем дальше, тем острее ковырялось насекомое в одной точке, парализуя от боли всю ногу. Лука попытался встать, опираясь на руки, но они разъезжались по скользкому мокрому полу. Правую ногу он подтянул под себя, а левая нога его не слушалась. Свет резанул по глазам и Лука увидел, что он барахтается, как неумеха-фигурист на льду, над телом мужчины с неестественно вывернутой шеей.

— Не дергайся, — раздался голос Максима и к лицу Луки прижали мокрое холодное полотенце. — Брось пистолет…тебе надо сесть. Надо проверить, цел ли нос.

Лука бросил оружие и сел рядом с телом. Раненая нога полностью отключилась, налившись постоянной, пульсирущей болью. Он сидел на полу голый, прижимая к носу быстро окрашивающееся красным полотенце. Максим запрокинул ему вверх голову, и кровь потекла Луке в глотку.

— Хорошо, что ты не успел одеться, это плюс. Минус — поврежденный нос и, — Максим присел возле ноги Луки и осмотрел рану, оглянулся, глянув на пол, и посмотрел в наливающиеся красным глаза Луки, — и рикошетом тебе прострелило ногу. Пошевели ступней, — попросил он Луку, но тот смог только немного согнуть ногу в колене. Тогда Максим ногтем провел по подошве раненой ноги. Ступня дернулась, а Лука застонал. — Из хороших новостей — пуля прошла на вылет и кость цела. Сейчас я тебя приведу в порядок. Благо у меня все для этого есть.

Лука конвульсивно сглотнул очередную порцию крови.

— Прости, шприцов мало. Точнее, он один. Поэтому колоть тебя буду, наплевав на все правила санитарии, — Максим положил аптечку рядом с сидящим Лукой.

— А что с этим? — прогундосил Лука, вздрогнув от укола.

— Он шею себе сломал при падении. Можно было бы все выдать за несчастный случай, но ты залил его кровью, плюс, точнее, минус, разбита плитка от рикошета. Пуля, кстати, пройдя твою ногу, вошла в дверное полотно.

— Надо обыскать тело, — поморщился Лука от манипуляций Максима. — Если у него есть деньги, то можно попросить охранников спрятать тело. Мне почему-то кажется, что он сидел в том автомобиле, который стоял на парковке.

— Вот сейчас ты мыслишь как преступник, а не следователь, — усмехнулся Максим. — Я заткну рану тампонами, ее надо зашить, но это когда доберемся до лаборатории.

— Это не главное. Надо подумать, что делать с трупом. Но тут столько крови, выстрел, пуля в двери. Слишком много всего. Да. Проще забить. К тому же, киллер мог быть не один. Надо поторапливаться.

— Не болтай, ты теряешь много крови, и мне еще нос тебе осматривать, герой-любовник.

Глава 34. Ритуал

Максим собрал из двух аптечек одну и оглянулся на Луку. Тот спокойно оттирал пистолеты от крови и косился на свой нос в зеркало. Белые окровавленные тампоны торчали у него из ноздрей, делая его похожим на животное с бивнями.

— Хорошо быть блондином, — закрыл аптечку Максим, отправив вторую в мусорный контейнер. Лука с непониманием поднял бровь. — Щетина не так заметна. Ты сейчас будешь чувствовать подъем сил, — сменил он тему, — желание забежать на десятый этаж, набить кому-то морду. Но это не ты. Это адреналин. Перенапряжешься — и тело тебе потом спасибо не скажет.

Лука почесал пальцами щетину и, морщась, вынул из ноздри сперва один тампон, потом второй. Кровь из носа не шла. Сразу завоняло спиртом, которым Максим обрабатывал ему раны. Синяки подглазами и распухший болезненный нос красоты не добавляли.

— У нас пять патронов и стреляю я хорошо.

— Ты мне угрожаешь? — возмутился Максим.

— Нет. Говорю о наших возможностях. Ты готов? В темноте клади руку мне на плечо. Не теряемся.

— Ты что — полицейский? — прошептал Максим, подходя к двери.

— Нет. В кино видел.

Лука нащупал во внутреннем кармане Яна — пальцы шевельнулись, давая понять, что все в порядке.

Подземная парковка. Лестница. Шорох шагов по ступенькам. Лука, даже не считая, мог найти свой этаж. Этажом ниже одна из организаций занималась поиском и отловом органических зомби. Когда-то эта контора была частным детективным агентством, имела лицензии на охранную деятельность и ношение оружия. Сейчас они стали охотниками на монстров, изолировав первоначально несколько собственных буйных коллег. Лука никогда на их этаже не был, но был уверен, что у них под охраной стоят холодильники и бедолаги типа его Геннадия находят в них пристанище, иначе, откуда у них на этаже запах подгнивающего мяса?

Дойдя до своего этажа, Лука остановился. Катя часто жгла сухую лаванду, чтоб перебить ароматы соседских офисов. Редко когда зажигала свечи, они у них почти закончились. Осталось меньше десятка. Для супер-мега важного ритуала, сказала тогда Катя, пряча их подальше, чтоб не было соблазна зажечь для понта. И сейчас Лука четко уловил аромат сгоревших свечей. Причем аромат был достаточно сильный, можно сказать, что свежий. Если Катя делала ритуал, войдя в образ госпожи Калисты, то на следующий день оставался тонкий шлейф ароматических масел, но запах в день проведения был тяжелый, густой. И сейчас, втягивая ноздрями воздух, Лука понимал, что наведался очень дорогой клиент, ради которого было потрачено, можно сказать, последнее. И ритуал прошел буквально недавно.

Лука обернулся к Максиму и прошептал:

— Или останься здесь или иди на расстоянии. Возможно, что в офисе кто-то есть.

— Я останусь в коридоре.

Лука шел, держа в правой руке пистолет, слыша за спиной дыхание Максима, и ему казалось, что стук его собственного сердца слышит весь этаж, хотя он понимал, что не так. Дверной замок был на аккумуляторе, и даже при выключенном электричестве дверь можно было спокойно открыть и закрыть. Коснувшись пальцами сенсорного экрана, Лука отшатнулся назад — дверь была приоткрыта. Легко, кончиками пальцев, Лука дотронулся до двери, и она мягко открылась.

Катя лежала на полу кабинета в центре небрежно начерченной мелом пятиконечной звезды. Из пяти свечей, расставленных по углам пентаграммы, горели лишь две. Одну свечу только что затушило сквозняком, и дымок от нее еще вился над болотцем расплавленного воска, державшего форму только благодаря более термостойкому внешнему слою. Две свечи потухли давно, их фитили утонули в застывшем уже воске. Но два оставшихся огонька горели исправно, дойдя, как и только что потухший, почти до основания. В животе Кати торчала рукоятка жертвенного кинжала, как его называла сама хозяйка. Белая до пят рубаха была белой лишь местами возле шеи, плеч и у самых ступней.

Лука внимательно посмотрел на лежащую женщину и шагнул назад, натолкнувшись на Максима, который все же пошел за ним. Из другой комнаты, служившей госпоже Калисте кабинетом, выскочила тень. Лука выстрелил, и пистолет в его руке ощутимо дернулся, издав тихий звук, больше похожий на стук. Одновременно с выстрелом тень взмахнула руками, словно собираясь взлететь. Максим выругался прямо в ухо Луке. Тень рухнула обратно в кабинет.

Максим навалился на спину Луке, разглядывая происходящее через его плечо. Лука отодвинулся и сказал Максиму:

— Я хочу посмотреть, кто это, и…

— …пошарить у него по карманам, как и у того убитого, — закончил за Луку фразу Максим.

— И это, кстати, тоже. Должны же мы знать, кто на нас охотится.

Осторожно обойдя Катю и стараясь не зацепить горящие свечи, Лука подошел к гардеробной, открыл ее и из высокого узкого комода достал фонарик. Светя в пол, он с вытянутым вперед оружием прошел вдоль стены в кабинет госпожи Калисты. По иронии рока убитый лежал в той же позе, что и погибшая женщина — разбросав руки и ноги в стороны. На нем была такая же черная одежда с балаклавой, как и на первом киллере. Лука посветил фонариком ему в глаза — зрачки не реагировали.

Проверив карманы киллера и забрав пистолет, Лука вышел в приемную. Носком туфли аккуратно загасил каждую горящую свечу, прошелся лучом по телу погибшей, внимательно рассмотрев изрезанные ладони, и вернулся опять в кладовку. У Кати в нижнем ящике был неприкосновенный запас — бутылка виски и галетные печенья. Что-то подсказывало Луке, что в лаборатории у Максима шанс найти еду будет минимальным, а есть хотелось до обморока. Забрав Катину заначку, Лука собрался выходить, как вдруг увидел на цветочном горшке, в котором Катя зарыла яблочный огрызок, небольшой сверток — что-то в маленьком белом пакете. Выключив фонарь, Лука поставил пистолет на предохранитель, спрятал его во внутренний карман и подошел к окну. На фоне начинающего сереть неба было видно, что белый пакет разорван, а внутри… Лука сорвал пакет и увидел знакомый записывающий кубик. Выключив запись, Лука положил кубик в карман.

— Мы можем идти, — первым вышел из кабинета Лука, забрав бутылку и печенье.

— Ты сказал, что мы здесь отдохнем. Я устал. И…

— Мы пойдем медленно, делая перерывы и принимая виски глотками на каждой остановке. Жаль, не сможем вести светскую беседу, это собьет дыхание и привлечет к нам внимание. А так… где ты жил? В Париже? Там же горы. Альпы.

— Альпы вообще в другой стране, — возразил Максим.

— Вот видишь, ты уже ведешь светскую беседу. Воспринимай это как поход в горы. С перерывами и туалетами мы за час дойдем. Выпить хочешь?

— Нам сейчас нельзя, мы под препаратами, печень может…

— Какой смысл думать о печени, если за нами охотятся киллеры?

Лука и Максим вышли на лестничную площадку и пошли наверх.

Через пять этажей Лука остановился, открыл бутылку, сделал несколько крупных глотков виски, протянул бутылку Максиму и достал печенье.

— Охранник сказал, что лифт работать не будет. Лифт в этом здании работает час утром на подъем клиентов и все. Значит, что они кого-то ночью поднимали наверх. Того и охрана быканула — маловато им было. До нас кто-то им хорошо заплатил. Обычно они нормальные, за спасибо пускают, у меня же тут электронный пропуск есть. Сейчас пропуск не проверили, эту бригаду я не помню, денег им мало. И Катю убили, обставив все как ритуал.

— А это еще зачем? — Максим вернул бутылку, подавив отрыжку.

— Да чтоб я еще это знал, — Лука закрыл бутылку и пошел наверх. — Но ритуал подставной. Пентаграмма нарисована небрежно. У нее изрезаны ладони… видно, что сопротивлялась.

Дойдя до четырнадцатого этажа, Лука в свете начинающегося дня различил цифры, крупно написанные на стене перед входом на этаж. Он открыл бутылку и сел на ступеньки рядом с тяжело дышащим Максимом. Тот без разговора сам забрал бутылку и хорошо к ней приложился. Лука усмехнулся, вырывая у него алкоголь, и поднес бутылку к губам.

— Помогите! — услышал Лука детский голосок. — Люди! Помогите! Мне страшно!

Лука замер, ожидая, что голос скажет еще что-нибудь. Но крик о помощи не повторился.

«Показалось!» — подумал Лука и сделал пару глотков.

— Ты сейчас ничего не слышал? — уточнил он у Максима.

— Нет. Только твое сиплое дыхание. Нос еще болит?

— Помогите! Люди! Помогите! Мне страшно! — четко прозвучало в голове опять.

— Вот сейчас ты ничего не слышал? Ничего? — шепотом спросил Лука. — Галлюциногенов в твоих лекарствах не было?

— Нет! Да что происходит?

— Я слышу, как «спящий» ребенок просит о помощи!

— Лука, в этом здании вполне могут быть спящие синтетики. Ты хочешь спасти ребенка? Ты его не спасешь, только…

— Я не спорю, — перебил его Лука. — Только голос совсем маленького ребенка. Крошка до пяти лет. Таких синтетиков не бывает.

— Точно! — прошептал Максим. — И что теперь будем делать?

— Сопоставлять факты. Катя меня вынудила на флирт с клиенткой. Я встретил в туалете тебя. Пошел с клиенткой. Встретил Славку и Мирославу. Узнал, что слышу спящих. Познакомился с одной компанией. В итоге попадаю в дом, где опять встречаю тебя. Возвращаюсь с тобой в начальную точку нашего знакомства и… подставная охрана, киллер, погибшая Катя, второй киллер, голос ребенка-синтетика, которого не может быть. Слишком много совпадений. Так не бывает в реальной жизни. Ты понимаешь это?

— И что теперь? — устало спросил Максим.

— Помогите! Люди! Помогите! Мне страшно! — прозвучало у Луки в голове.

— Вот опять этот голос. И он не меняется. Живой человек может говорить одно и то же, но тут не изменяются оттенки звучания. На слове «люди» голос немножко срывается вверх до писклявости. И так во всех трех случаях. Это не человек. Это машина. И я слышу это в своей голове. По идее я должен пойти на этот голос и… попасть в ловушку?

— Ты у меня спрашиваешь? — Максим резко поднялся на ноги.

— У тебя. В городе есть еще лаборатории равные той, куда мы сейчас идем?

— Есть. Даже две. Но там будет с охраной труба полная.

— А здесь может быть засада. Слишком явно нас туда гонят.

Глава 35. Галлюцинации

— Помогите! — очередной раз раздался в голове Луки детский голос.

Лука открыл бутылку виски и поднес к губам, но неожиданно голос прервался на слове «страшно». Лука прислушался — тишина сматывала его нервы в клубочки. Он повернулся к Максиму, но рядом с ним сидел Антон. Те же черные брюки с наглаженными Еленой стрелками, и черная куртка, скрывающая под собой белоснежную рубашку. Антон улыбнулся ему и забрал бутылку виски.

— Дорогой, между прочим, напиток, а ты лакаешь его, как воду, — сказал Антон.

— Ты же вроде как мертв, — то ли спрашивая, то ли утверждая, сказал Лука.

— Все мы в определенной степени мертвы.

— Что ты от меня хочешь?

— Чтоб ты открыл двери лаборатории.

— Уже бегу! — хмыкнул Лука и достал из кармана пистолет. — Тебе надо, ты и открывай, а у меня другие задачи.

Лука встал, снял пистолет с предохранителя и направил его на Антона.

«Надо же, а мы думали, что Максим его на тот свет отправил, а он жив-здоров. А вот как он рядом со мной оказался? Впрочем, неважно!»

— Знаешь, контрольный выстрел в голову решает многие проблемы, — язвительно сказал Лука.

Антон поставил бутылку на ступени и встал.

— Стреляй, если это решит твои проблемы, — сказал Антон.

И вдруг Лука увидел внутри Антона завывшего от отчаяния волка. Душа Максима — волк! А Антон всегда был от Луки закрыт.

— Ты кто? — после некоторого молчания спросил Лука.

— Максим. Ты меня нашел в…

— Почему я сейчас вместо Максима вижу Антона?

— У тебя галлюцинации на почве отравления. Микс лекарств, алкоголя и той тлеющей наркоты, которая дымила в свечах, дал такое сочетание. У меня с собой сейчас нет ничего, чтоб избавить тебя от токсинов, но послушай меня — чем быстрее мы попадем в лабораторию, тем быстрее ты станешь собой. И твоя рана на ноге — не хочу тебя расстраивать, но действия лекарств временное. Это и хорошо, и плохо. Хорошо в том, что скоро ты перестанешь видеть галлюцинации, а плохо — ты не сможешь идти.

Лука задрал штанину на левой ноге и увидел там обычную мужскую волосатую ногу. Он рассмеялся и поднял на Максима глаза. В Луку целился Антон.

— Откуда у тебя пистолет, Антон?

— Иди наверх! — приказал Антон, все так же держа Луку на мушке.

Пошатываясь, Лука поставил ногу на ступеньку. Вспомнил, что здесь недавно стояла бутылка виски, но сейчас лестница была пуста. Оглянулся на Антона — тот все еще целился в него из пистолета. В другой руке у него была аптечка. Лука тяжело вздохнул и пошел наверх.

На двадцатом этаже сделали передышку. На этот раз сидели молча, наблюдая, как сквозь пыльную завесу в воздухе города пробивается рассвет.

— Мечтал ли Антон о Париже, называя себя Антуаном? Или это были мечты Ланы?

— Потерпи, Лука. Скоро все будет хорошо. Я поставлю тебе капельницу, твоя голова прояснится, а нога заживет. Ты найдешь свою подружку и ребенка. Уедешь куда-нибудь в деревню. Знаешь, остатки цивилизации бегут сейчас в деревни. Умудряются где-то найти коров, коз. Люди выживут. А ведь это не первая цивилизация на этой планете. Но человечество каждый раз умудряется все похерить к чертовой матери.

— Наверно, — согласился Лука. — Недавно мне один человек рассказал… ммм, даже не знаю, как это назвать — ему рассказал его знакомый то, что когда-то давно подслушал. Трое друзей, путешествуя по Египту, пришли к выводу, что они со своим изобретением цари этого мира. Но что делать, когда они попадут в мир иной? Там их никто за властителей не посчитает. Вот фараоны хорошо придумали — помер сам, забери с собой в мир иной всех, кто там понадобится, включая жен, наложниц, слуг и лошадей. Вот и они решили короноваться, чтоб быть помазанниками Божьими на земле. А когда первый из них умрет, то случится зомби-апокалипсис, после смерти второго уничтожат остальных зомби, ну а третий заберет с собой остатки людей. Вот такая, казалось бы, дикая история, в которую, тем не менее, поразительно вписывается происходящее.

Антон встал и посмотрел на Луку исподлобья. Волк внутри него озадаченно щерился на него, словно видел нечто крайне необычное.

— А фамилий тот человек не назвал?

— К сожалению, нет. А жаль. Ведь первый умерший — это создатель «умной пыли». Зная его, можно вычислить коллег и попытаться уговорить оставшегося — не убивать все человечество. Ведь кто были наши древние предки? Дикари. Что они там себе под воздействием религий или там наркотиков придумывали — это еще вопрос. И никто не знает, как всё там происходило на самом деле. Никто не вернулся реально с того света и не рассказал. Это мифология. Ведь ты подумай, Антон…

— Максим, — поправил его Максим. — Пойдем. Уже светло как днем, а времени мало.

Лука встал, и вдруг увидел, что в руке Антона не пистолет, а бутылка виски.

— Я в туалет хочу, — хныкнул Лука.

— Потерпи немного. На двадцать четвертом прекрасный туалет в лаборатории. Заодно анализы сдашь, и мы посмотрим, что у тебя в организме живет.

На двадцать четвертом этаже их встретила сплошная бронированная дверь без ручек, замков, сенсорных панелей. Такая сейфовая стена могла выдержать удар с любого переносного оружия, и про взлом можно было даже не думать.

«Такую дверь можно открыть только изнутри, или она запрограммирована для открытия с помощью искусственного интеллекта…» — подумал Лука.

— Как ты собираешься открывать эту дверь? — спросил Антон или Максим, Луке уже было все равно, кто перед ним. Он видел, что в руках Антона бутылка виски.

— Попрошу Яна помочь мне. Вот, гляди… — Лука распахнул пиджак левой рукой, и Антон приблизился к нему.

— Попался! — Лука схватил Антона за горло и приставил к его виску пистолет. — Стучи давай!

— Мне не откроют, — признался Антон.

— Почему?

— Приказ моего отца.

— Так папа сыночка выгнал? А что ты натворил, малыш? Плохо себя вел? Пил виски вместо того, чтобы кушать кашу? Тогда твой папа скажет мне спасибо, если я замажу видеоглазок на этой двери твоими мозгами.

Лука снял пистолет с предохранителя и через секунду со стороны двери раздался щелчок:

— Максимилиан Александрович, полицию вызвать? — голос говорящего был хриплым.

— Труповозку вызывай, килька консервная. А ты, Антон, или Иван, или Максим, на чье имя заказывать панихиду?

— Не надо полицию, Егор. Они не успеют.

Дверь открылась — на пороге стоял человек в белом комбинезоне:

— Ваш отец меня убьет!

Лука прижимая к себе пленника, вошел внутрь.

— Егор, поставь, пожалуйста, товарищу систему — у него ранение в ногу, нос поврежден, потеря крови, интоксикация организма алкоголем и газом. Я его накачал, чтоб он дойти смог. Лука, все нормально, убери пистолет.

Сзади в шею Луки воткнулась игла, и он успел подумать, что зря не сходил в туалет раньше, теперь костюм жалко. Мышцы Луки начали деревенеть и последнее, что он сделал — выстрелил наобум. Потолок кувыркнулся, и он зажмурился от яркости направленной на него мощной светодиодной лампы. Что-то ледяное воткнулось ему в ноздри, и в черепе раздался скрип. Лука хотел закричать, но понял, что не помнит, как это делать. Все тело вдруг стало ледяным и легким, словно его заморозили, а потом уронили с огромной высоты. Он разбился на миллиард крохотных ледышек. Вихрь подхватил их и разбросал по земле. Кто-то показывал ему слайды из прошлой жизни. Что-то он узнавал, что-то нет. Он видел Славку, сидящего в собачьей клетке, русоволосого парня на операционном столе, Анетту, точнее, ее грудь. Потом его били. Больше всего досталось зубам. Кровь стекала в горло, как и тогда, когда он разбил нос об киллера.

— Если я лед, то как у меня могут быть зубы? — спросил Лука.

Голос получился шепелявым, то ли из-за опухшего языка, то ли потому, что зубов у него не было.

— А ты хочешь быть льдинкой? — спросил у него снеговик в очках.

Воздух вдруг стал приторным и вязким, как сладкая вата, которую дед покупал маленькому Коленьке на ярмарке.

Глава 36. Цыганский барон

Лука лежал на полу. Его била мелкая дрожь. Ему было жестко и холодно. Аромат мыла настойчиво лез в ноздри и соревновался с запахом дезинфектора, но оба аромата не могли перебить жуткую вонь холодильника с пропавшими продуктами. Кто-то дергал его за лацкан пиджака, за волосы, легонько стучал по кисти. Открывать глаза не хотелось, но тело болело из-за неудобной позы. Лука шевельнулся, и что-то с громким стуком выпало из его руки. Адреналин будит лучше любых будильников. Лука открыл глаза и сразу же узнал туалетную комнату бизнес-центра. Рядом с его раскрытой ладонью на полу лежал кубик слежения, забранный им из цветочного горшка в офисе Калисты.

— Дурацкое имя ты себе придумала, Катя…

Лука провел языком по опухшей верхней десне и ощутил, что с зубами что-то не так. Он оглянулся по сторонам и понял, что лежит на полу рядом с умывальниками, а за спиной у него душевая. Опираясь на умывальник, он с трудом встал. В зеркало на него смотрел обычный, только сильно небритый Лука. Но… куда более моложавый. Не было синяков под глазами и опухшего от удара носа, не было сетки мелких мимических морщин, делающих его старше. Разгладились носогубные складки. Пропали три «морщины ума» на лбу. В целом он выглядел гораздо лучше, чем это было до того, как они с Максимом поперлись в его лабораторию. Лука пригладил руками волосы… и на левом запястье увидел знакомый браслет — Максим вернул ему его часы. Довольно улыбнувшись, Лука вздрогнул и оскалился, глядя в зеркало. Вместо его родных четырех верхних передних зубов у него теперь стояли довольно грубо сделанные «зубы» из какого-то белого металла.

«Фиксы или… импланты?» потрогал их пальцами Лука.

Кто-то дернул его за штанину. Посмотрев вниз, Лука увидел руку зомби, бегающую между его ногой и кубиком слежения, что так и лежал на полу.

— Привет, Ян. Ну, мы и вляпались, — Лука подобрал с пола кубик и руку. Огляделся по сторонам, заглянул в сияющую белизной душевую и включил кубик на просмотр:

— Посмотрим кино. Да, Ян?

На экране крупным планом возникло гладковыбритое лицо Максима, он улыбнулся и отставил кубик подальше от себя. Максим лежал на животе, а женщина делала ему массаж. Саму женщину видно не было, только бедра, оседлавшие мужскую поясницу, женские руки и обнаженный живот.

— Привет, Лука. Ты, конечно, не спросишь — как я? Ибо тебя сейчас будут интересовать другие вопросы, но я скажу: у меня все хорошо. Я создал двухкомпонентную сыворотку для спящих. Первая доза их будит и показывает — стоит ли платить мне за вторую дозу. Ты же сам понимаешь, что год лежания и хождения под себя не каждый выдержит психологически. А твоего таланта болтать со спящими на весь мир не хватит. Да и мало поговорить. Надо дать клиенту почувствовать, что он станет полноценным человеком. Согласись, одного разговора здесь мало. Первая доза — это пробуждение организма… она универсальна. А вот за второй дозой надо прийти ко мне — и тут уже включается уникальная работа с ДНК и организмом человека в целом. Только после второй дозы человек будет полностью свободен от наноботов. Можно, конечно, сделать кратковременный эффект… ну скажем, — Максим поднял правую бровь вверх, — на год. Ведь это мечта фармы в целом и моего отца с друзьями в частности — обречь человека постоянно платить за здоровье… и за жизнь. Да. Налог за жизнь.

Лука остановил видео и положил кубик на полку возле зеркала. Теперь ему стало понятно, зачем Максиму нужно было, во что бы то ни стало вернуться в свою лабораторию.

Подонок. Тварь. Слизняк.

— Но я добрый, — продолжил улыбаться на записи Максим. — Вторая доза полностью вырубает наноботов и выводит их из организма. А наноботы есть во всех. Абсолютно во всех! Даже в тебе! Сюрприз от моего отца и его друзей, создателей так называемой «умной пыли». Кстати, я не представился — Максимилиан Александрович Каменев. Можно не любить, но жаловать обязательно. Я отбился от стаи этих маразматиков, развлекающихся играми во властителей мира. Доигрались. Перессорились. Официально из-за того, кому будет принадлежать украденная давным-давно корона римских императоров. Когда ты мне рассказал всю историю, то я понял, что слухи с коронацией — правда. Только одного не мог понять — зачем им это надо?! И вот все стало на свои места — неофициально они поругались из-за того, что Барон собрался выйти из игры. Он увлекся буддизмом и решил, что быть царем на том свете ему мало, он захотел запустить цикл перерождений в этом мире и начал учиться у буддийских монахов… перерождения Далай Ламы ему не давали покоя. Дядя Яша, или Яков Адамович Слонов, в итоге решил убрать Барона — наноботы в Бароне должны были его убить… Но дядь Яша не знал одного — его родной племянник попал под влияние более молодого, дружелюбного и любящего развлечения Кирилла Баронова. Старый ворчливый дядька его давно достал. И, как ты, наверно, догадываешься — Яков Адамович официально умер, и с ним добрая часть человечества.

Максим на записи ухмыльнулся:

— Но он не учел одного: Барон и мой отец вывели наноботов из своих тел, а дядь Яша — нет. Атака ботов сработала против него… и его объявили мертвым. Но я надеюсь, что нет. Похорон не было, а значит — он спящий.

Максим сделал паузу. Лука реально ощутил, как Максима сжирает важность того, что он скажет в следущий миг…

— Что мне надо от тебя, Лука? Найди Слонова-старшего и поговори с ним. Если он согласится на союз со мной, то введи ему первую дозу сыворотки. За второй он приедет сам. Почему ты должен искать дядю Яшу? Он знает, где его племянник прячет своих рабов.

И Максим вновь сделал паузу, теперь куда более театральную. Но то, что он сказал, заставило мир Луки зашататься.

— А твоя баба и пацан тот… которого ты ищешь… у него.

Лука опять остановил видео и посмотрел в зеркало.

— Если у тебя самого это не получилось, то что я могу сделать один? — сказал он себе в зеркале. — Сколько дней Анетта и Славка в плену? Их, наверно, уже на запчасти разобрали…

Лука смотрел на замершее видео — слишком фантасмагорично это всё выглядело. Он открыл кран в мойке и жадно выхлебал несколько глотков — вода имела привкус стоматологических препаратов. По краю мойки маршировала, опираясь на все пять пальцев, рука Яна. С этого ракурса она показалась Луке фантастическим монстром. Лука потряс головой и снова включил видео.

— Не верь моему отцу, он никогда не держит слова, действует только в своих интересах, тоже самое он скажет тебе про меня, но… Я тебе жизнь спас, Лука. Поверь. Ну… По крайней мере, я есть меньшее зло, чем мой отец.

Максим на видео сделал паузу.

— И еще одна вещь, которую ты должен знать — в мире продается «суперсыворотка»… — он саркастически усмехнулся — якобы излечивающая от зомбивируса. Ее и делает мой отец. Помогает она каждому десятому. Но это как яд. Просто выжигает всех наноботов. Тот образец, который ты мне дал… мы ее уже проверили… — это суперсыворотка его производства. Твоей подружке не повезло… И последнее откровение на сегодня — о тебе мне рассказала Калиста. Да, представь. Сказала, что цыганенок на нее работает, в душах читает, и я подумал, что если в тебя влить нужное содержимое, то твой дар можно усилить. Так оно в итоге и оказалось. Я попросил знакомого, бывшего копа, аккуратно тебя вовлечь в наши ряды.

— Тимофей, — понял о ком речь Лука.

— Вот так все выстроилось в цепочку. В тебе его зубы. Это не просто зубы. Я собственноручно извлек из челюсти нужные детали, и мы распечатали импланты. У тебя компьютер теперь во рту, Лука, и дар болтать со спящими. Болтай теперь на здоровье. Предлагай мою сыворотку, — Максим рассмеялся и девушка, делающая ему массаж, наклонилась над ним. Девушка что-то спросила на французском и Максим утвердительно кивнул. Она встала и ушла. — Я купил тебе шляпу вместо той твоей, потерянной…

Он привстал на локте и пристально посмотрел в камеру.

— В ней ты найдешь три порции сыворотки первой дозы, пистолет с патронами, деньги, ключи от твоей красной колымаги, универсальные ключи от нескольких бизнес-центров… на них есть названия. Для связи со мной у тебя будет адрес моего имэйла. А адрес я записал на бумажке, — рассмеялся Максим. — В наш век на бумажке… С трудом ручку нашел. Выдернешь из этого кубика блок питания и вытащишь бумажку. Вся информация отсюда сотрется, но я не сказал ничего криминального. Даже если ты кому-то покажешь эту запись, мне ничего не будет, но ты вторую дозу сыворотки уже не получишь. Вот такой я злой и коварный Максимилиан Александрович Каменев. Весь сын своего отца. Удачи, Лука Николаев, тебе она очень пригодится.

— Подонок! — произнес Лука. — У всей семьи, получается, совести и сострадания нет генетически. Сгори в аду, сука!

Последний кадр на видео — подмигивающий Луке Максим. Лука, глядя на кадр, надел на голову шляпу, взял в руку пистолет и вспомнил, что последний раз, когда он держал его в руках, он вроде бы выстрелил… А ведь пистолет был прижат к виску Максима.

— Что в этом бреду есть правда, а что — бред моего мозга? Возможно, мне вообще все это приснилось. Я сейчас выйду, забегу на наш этаж, а там Катька со своим яблочным огрызком. В какой же день ее убили? Она с пятницы работает прислугой, говоря «госпожа» другой женщине.

Лука взял кубик, засунул его в карман вместе с ключами-карточками и сывороткой, протянул руку к Яну и спросил:

— Ты со мной?

Рука подбежала и сама залезла в его карман. Осмотревшись, Лука поправил шляпу:

— Не хватает только золотого галстука, и буду вылитый цыганский барон, хоть мой отец и был француз. Иначе, зачем тогда мама сбежала из табора?

Глава 37. Капитан

Лука выскользнул из туалета и осмотрелся. На парковке тускло горел свет, кое-где на ней стояли автомобили, в большинстве бензиновые или дизели. Электромобиль был только у него. Лука подошел к нему, открыл дверь и уселся на водительское сиденье… Ян завозился у него в кармане, и Лука выпустил его на соседнее сиденье.

— И что теперь делать, — спросил он у руки зомби. — Мне не понравился прогон про вторую дозу сыворотки. Он накачал меня наноботами? Я теперь синтетик? Надо было бросить его умирать в этом сортире. Он, кстати, так и не объяснил — кто его порезал. За дело, видимо, порезали. Мразь он такая! И что теперь? Куда мне идти? Тимофея нет, Матвея нет. Если мне привиделось, что я стреляю в голову Максиму, то, возможно, жива Катя. Еще можно навестить гаражи, поговорить с Борисом и… Точно, мне нужны гаражи. И контейнер сити…

Лука нажал кнопку старта, приборная панель ожила и…

В окно с водительской стороны постучали.

— Добрый день, — послышался глухой прокуренный голос, и человек снаружи переместился так, чтоб Лука видел его в лобовое стекло. — Выйдите, пожалуйста, из машины.

Лука уставился на человека в полицейской форме, рассматривающего руку зомби, которая лежала на пассажирском сиденье и нервно постукивала указательным пальцем по ее обшивке

— Ян, на нас полицейский смотрит. Замри и ничего не делай, — процедил Лука сквозь зубы.

Палец Яна, поднятый вверх, замер, а потом резко опустился, и вся ладонь расслабилась, прикинувшись мертвой.

Лука приветливо, от души, улыбаясь копу, сбросил пистолет на пол и оттолкнул его ногой под сиденье.

— Что вы там возитесь? — строго спросил полицейский.

— Документы нужно достать, — ответил Лука. — Они в бардачке.

В то время, как Лука нарочито медленно тянулся к бардачку и открывал его, Ян незаметно выхватил у Луки кубик и ключи, и ловко упрятал их в бардачок, взамен протянув Луке документы на машину.

— Вот, пожалуйста, — протянул он документы, — а мой паспорт и доверенность на машину должны быть у вас в системе в электронном виде.

Полицейский был без планшета, и от сказанного Лукой про электронные документы с досадой поморщился.

После зомбивируса оказалось, что почти все, что касалось электроники, компьютеров, сотовых телефонов и прочих девайсов, обслуживалось синтетиками, а они погибли в первую очередь. Гуманитарии преуспели в одном — быстро доломали то, что и так работало через раз. И сотни миллионов граждан оказалось без элементарного — без паспортов. Полиция принялась выпускать бумажные паспорта, по старинке, но процесс шел очень медленно.

Полицейский при свете фонарика разглядывал документы Ланы, отданные Алексеем Сергеевичем Луке, и хмурился, а Лука притворно ворчал на свою взбалмошную жену и показушно тыкал в помятое крыло.

— Вы, собственно, по какому вопросу заехали в этот бизнес-центр? — прервал его словесный поток полицейский.

Лука закрыл рот и уставился на полицейского. Ему надо было узнать день недели, желательно с числом, но чтоб озадаченно смотрящий в его глаза служитель закона ничего не заподозрил.

— Ноутбук у меня здесь в одном из кабинетов. Приехал поработать. Если коллега его домой не унесла. У меня регистрация есть в этом бизнес-центре. Можете у охраны спросить.

— Хорошая идея, — кивнул полицейский. — Пройдемте на первый этаж — у них же компьютер есть. Там сразу всё и проверим!

Лука запер машину и с усталым видом поплелся за полицейским, ругая себя за то, что отдал ему документы Ланы, а сам даже не попросил его представиться по форме.

На ресепшене первого этажа, где обычно сидела девочка-администратор и кто-то из охраны, сейчас толпилось человек пять. Один из них внимательно смотрел на экраны, второй звонил, а высокий человек со знакомым Луке лицом беседовал с кем-то из посетителей, опираясь на стойку администрации.

— Товарищ капитан, — обратился к нему полицейский, привевший Луку, — еще один из работающих здесь.

Капитан повернулся и Лука вспомнил, где его видел.

— Лука Николаев, — улыбнулся ему капитан и протянул руку. — Полчаса назад видел ваш файл на компьютере и думал — как бы вас найти. Вы проживаете в контейнерном городке?

— Нет, хотя Тимофей выделил мне там контейнер. Я у своей девушки живу. Матвей нас в прошлый раз не представил друг другу. И верните документы на мою машину, — обернулся Лука к полицейскому.

— Капитан Сомов, — представился капитан, глянул на протянутые ему полицейским документы и отдал их Луке. — Где вы были во время налета на контейнерный городок? И почему вы оказались здесь в предутренние часы? — спрашивая это, капитан, настойчиво сжимая его локоть, вывел Луку на улицу.

«Соврать, что был у своей девушки? А если проверят? Копу я уже сказал, что Светлана моя жена. Не скажешь же, что ты — двоеженец и живешь то с одной, то с другой?»

— В каком смысле — налета? Я прилично забухал после смерти Тимофея. Тесть меня из дома выгнал. Я поехал к другу. С ним продолжили пить. Заезжали в гаражи, взять зарядку. Но, если честно, ехали ночью, пьяные же были. А потом опять пили. Честно… я даже не могу вспомнить, какой сегодня день. На похоронах Тимофея не был. С Матвеем с тех пор не виделся. У меня проблем полно — моя Светка сумасшедшая, тесть ее в клетке держит. А хочу я другую женщину. Да и не было у меня жизни толком со Светкой, сплошной скандал, позовет и пошлет, позовет и опять пошлет. Красотка была, а сейчас животное.

— Органичка? — спросил капитан, щурясь от непривычно яркого солнца.

Лука, зажмурился и вполне, как ему показалось, правдиво ответил:.

— Да. Я уже не могу с ней. Это… не человек уже, вы же сами знаете, какие они…

— Ты на колесах? Мне нужно в участок по-быстрому, а мою машину помощник забрал — что-то срочное… — внезапно Лука увидел, как внутри Сомова встрепенулась большая птица, так же, как и он, вытянула шею и заморгала большими желтыми глазами.

«Филин! — восхитился Лука. Филином был один из его педагогов, человек умный, проницательный, врать которому у Луки почти не получалось. Но при этом старик — а преподаватель был в почтенном возрасте — отличался мудростью и был необычайно легок на подъем для своего возраста. — Возможно, что при одинаковых аватарах душ будет одинакова и сущность человека. А значит… лучше ему не врать»

— У меня тут, внизу, тачка стоит, — сказал Лука.

— Поехали, — Сомов по-панибратски хлопнул Луку по спине. — Так зачем, говоришь, ты сюда сейчас приехал?

— За ноутбуком. Он у меня в офисе.

— Он опечатан после убийства Кассандры, — заявил капитан, пристально глядя Луке в глаза.

Лука вдруг осознал, что намеренно или нет, но капитан ошибся с именем.

— Я не знаю никакую Кассандру.

— Ты же с ней один офис снимаешь! — нахмурился капитан..

— Я с госпожой Калистой снимаю, а Кассандру я не знаю.

— Ошибся. С Калистой. Она была убита в результате жертвоприношения.

— Кто? Катька? — изобразил сорванный голос Лука.

— Екатерина Ивановна Кац, — уточнил капитан.

— Уже Кац? Она же была что-то типа Кащенко или Куценко.

— Так, Лука Николаев, сейчас ты едешь со мной в участок, и я сниму с тебя показания. У вас тут такой дурдом, что…

— А мой ноутбук? Он мне нужен для работы!

— Это теперь вещдок. Уж как-нибудь перебейся…

Все так же цепко держа Луку за локоть, капитан привел Луку к его машине — все, что оставалось сделать Луке, это только сдавленно указывать тому, куда идти…

Лука открыл замки дверей ремоутом и сел на водительское сиденье. На пассажирское сидение уселся капитан и без спроса открыл бардачок. На переднем плане красовался кубик слежения.

— Это обыск? Я арестован? — устало спросил Лука.

— Прости. Я чисто автоматически открыл, — начал оправдываться капитан, но бардачок не закрыл. — Там что-то важное?

— Для меня — да, — кивнул Лука и прикрыл глаза.

— Это как-то связано с убийством гражданки Кац?

Лука не мог вспомнить — говорил ли Максим про Катю или нет, а потом вспомнил, что — да, говорил. А говорил ли он про ее убийство, Лука не помнил. Внезапно у него ужасно зачесалась нога, в том самом месте, в которое попала пуля. Пуля?? А почему у него не болит рана??. Ведь это было… Когда это было? Он не помнил. Лука медленно, чтоб капитан Сомов не подумал, что он, Лука, достает оружие, задрал штанину и обнаружил на выбритом участке ноги белого цвета пластырь. Значит многое из того, что ему вроде бы как мерещилось, могло оказаться правдой?!

— Катя там упоминается. Я соврал, говоря, что все время пил. Часть времени я пролежал на операционном столе и очнулся меньше часа назад вот с этим кубиком. Смотри, если тебе надо.

Капитан поставил кубик на панель управления и запустил проигрывание записи.

Лука посмотрел эту запись еще раз вместе с капитаном и мысленно поблагодарил Максима, что тот не упомянул киллеров и мертвую Калисту.

— Покажи зубы, — повернулся к Луке Сомов.

Лука оскалился капитану в лицо.

— Белое золото. Круто! А может и платина. Обычно делают на коренных зубах или как у Тимофея на всю челюсть, но с тебя Максимилиан Александрович сделал цыганского барона. Как он тебе жизнь спас?

— От какого-то грабителя ночью отбил, — соврал Лука.

— Своими ручками? Он же без охраны даже в туалет не ходит. Крутой он, конечно. Его отец родной посадить пытался, а Тимофей его выпустил, за что его с должности и сняли.

«Одно из двух: или Максим меня разыгрывал, чтоб создать того, кто я сейчас есть, хотя можно было бы попытаться договориться; или у него дела стали ну ни в пень, и я не про все знаю».

— И что теперь? — прочистив горло, спросил Лука.

— Делай, что тебе хозяин велел, — ощерился капитан.

— А ты точно полицейский? — грустно улыбнулся Лука.

— Да, и очень добрый.

Глава 38. Ядвига

Капитан Сомов вставил под лобовое стекло ламинированный прямоугольник с рисунком-голограммой. Зачем — не объяснил. Лука выехал и вдруг вспомнил, что Слон, владелец клуба «Африка», приходил с Ядвигой к Мирославе и Славке. А Ядвига живет в том же подъезде, где они жили … Что можно просто позвонить в дверь на тринадцатом этаже и…

— Извините, капитан, обстоятельства слегка изменились, — Лука вывернул руль вправо и погнал по почти пустой дороге. — Ян, мы едем к тебе домой. Надеюсь, скан твоей руки на входе сработает.

Рука зомби работала как навигатор, бегала по приборной панели и пальцем указывала куда сворачивать. Дом, в котором когда-то жили Ян с Мирославой и сыном, был почти в центре города. Лука сбросил скорость, проезжая мимо стоящих на тротуаре девушек, и ему стало грустно — раньше девушки так открыто днем не стояли, да и одеты были прилично. А сейчас улица старинной части города напомнила Луке фильм с гангстерами, проститутками, нарко-дилерами, ворами и попрошайками.

— Средь бела дня… — Лука резко вывернул руль на встречную полосу, избегая аварии с бросившимся под колеса зомби.

На детской площадке женщина качала на качелях малыша. Тот заливисто смеялся, что-то спрашивал, а Лука смотрел на семью в шоке — в трех метрах от них к турнику был привязан скелет человека.

На входе Лука приложил руку Яна к панели замка и дверь. хоть и с задержкой, но открылась. Тихо крадучись как заправский вор, Лука шел по загаженному подъезду.

«Странно, с прошлого раза прошла всего неделя, а такая грязища! — подумал Лука, доходя до третьего этажа. Дверь в квартиру Яна и Мирославы была раскрыта настежь, и прямо на пороге лежал изрубленный топором шкаф. — Разобрали квартиру по досточкам. С одной стороны хорошо, что я их увез, а с другой… спаслись они ненадолго».

Не задерживаясь, Лука легко забежал на девятый и остановился, чтобы отдышаться и подумать — что он скажет Ядвиге, чтоб та отперла дверь? Блефовать, что Славка у него или ей привет от Мирославы, он не может — велика вероятность, что Слон ей все рассказал. А вот старое доброе «мадам, вы нас заливаете» может сработать. Плохо то, что мужчине Ядвига вряд ли откроет, да еще она видела его со Славкой. Шляпу, конечно, можно снять, но, как ни крути, надо стучаться к Ольге.

Перед дверью Ольги стояла банка с окурками, которой в прошлый раз не было. Лука присмотрелся — бычки без фильтра, выкурены до состояния — лишь бы не сжечь губы, зверски вонючие. Банка ютится под самой дверью, указывая принадлежность к квартире. Женщина бы такие курить никогда не стала, а значит, мужчина у Ольги завелся и, судя по набитости банки, сразу после Луки.

— Правильно нагадала Катька, — прошептал Лука и тихо скользнул выше.

На двенадцатом этаже он снял пиджак и шляпу, расстегнул и вытащил из брюк рубашку, встряхнул волосы, словно вышел только что из своей квартиры, рукой с вещами оперся о стену, чтоб их не засекла камера видеоглазка, и позвонил в дверь. Глазок активировался секунд через десять и Лука изобразил злое лицо, приготовившись ругаться. Но неожиданно замок щелкнул и дверь приоткрылась. Лука изо всех сил рванул дверь на себя, и на него вылетела рыжеволосая женщина с черным синяком под левым глазом. Женщина взвизгнула, и Лука втолкнул ее обратно в квартиру, навалившись на нее сверху.

— Придурок! Чего приперся? Я тебе сказала, что еще не готова.

Ядвига развернулась на щелчок запираемого Лукой замка, открыла рот, поняв, что обознавшись, пустила в квартиру чужого, и, прислонившись к стене, стала, словно рыба, беззвучно хватать воздух ртом. Лука выхватил пистолет и направил его прямо в рот Ядвиге. Женщина была одета в легкий короткий не по размеру ей халат. И Лука вспомнил, что она рылась в одежде Мирославы. Скорее всего, вещи Миры она забрала себе перед тем, как квартиру потом полностью разгромили. На ее руках и бедрах темнели синяки, частично скрытые чулками и тональным кремом, по цвету не совпадающим с бледной кожей женщины.

— Заткнулась и на кухню! — приказал Лука.

Ядвига закрыла рот, но выполнять приказ не спешила. Лука заглянул в совмещенный санузел, никого не обнаружил. Накинул на себя пиджак и шляпу, освобождая руку, подошел к Ядвиге, пистолетом показал, чтоб она развернулась, вцепился левой рукой в ее заколотые в небрежную прическу волосы и повел ее в комнату, давя в ухо пистолетом. Расположение комнат Лука знал — жилье Ольги было ниже и такой же планировки, и потому он быстро обследовал всю квартиру, таская перед собой Ядвигу, как щит от случайной пули.

Он привел ее на кухню — и там Ядвига заорала в открытое окно:

— Пама…

Лука резко рванул ее за волосы на пол. и Ядвига, грузно рухнув, замолчала.

— Я тебе сейчас почки отобью, а потом коленные чашечки прострелю, да еще и зубы выбью, если еще раз пикнешь без разрешения. Поняла?

— Уггууууууу, — завыла Ядвига.

Лука переступил через ее тело, закрыл окно, опустил жалюзи и сел в угол кухонного дивана, прячась одновременно от входа в кухню и окна.

— Сядь и останешься жива! — приказал Лука, и женщина быстро выполнила приказ. — Рассказывай про Мирославу с момента — кто и за что дал ей сыворотку? И учти — я много знаю. Соврешь, что-нибудь — начну простреливать тебя… не насмерть, не надейся.

— Я не знаю кто дал, — шмыгнула носом Ядвига, — Слон сказал, что кто-то анонимный предложил девушке, которая переспит с Бароном, выпить таблетку, а потом его… чтоб ее слюна попала ему… ну, туда. За это супер-сыворотку и обещали. Мирка таблетку выпила и… Что там было дальше, я честно не знаю. А потом ее сын сказал, что она мертва. Я позвонила Слону, но пока он приехал, мальчишку и Мирку забрали. Кто — я не знаю, но я видела в тот день в подъезде мужчину в шляпе, похожей на вашу. Наверно он и украл Мирку и Славку.

— А кого ты ждала? За кого ты приняла меня, раз открыла дверь?

— Охранник Слона тут живет… у любовницы того мужика в шляпе. Думала, это он опять заявился.

— А зачем он приходит?

— Ну, как, — осанилась Ядвига ипоправила волосы. — Я девушка в поиске, он одинок.

— А синяк под глазом… это он так мило встречаться предлагал?

— Это не он. Это Слон. Он такой ревнивый, а я просто пофлиртовала. Он избил меня при всех и отдал Гришке. Это охранник. Ну, тот, что у любовницы того мужика в шляпе живет.

— А с любовницей что? — спросил Лука, поняв, что волнуется за Ольгу.

— Она рабыня у Гришки. Как баба, она ему не приглянулась, но для забав всяких держит.

— А твой Слон сюда является?

— Нет. У него другая теперь — шатенка с сиськами и огромной жопой. Надышаться на нее не может. Я… думала, что он приревнует и вернется ко мне, а он…

— Если позвонишь и скажешь, что видишь сейчас того мужика в шляпе, то Слон приедет?

— Нет. Он пришлет сюда Гришку. Мне нельзя ему звонить, только Гришке.

— У Гришки ключ от этой квартиры есть?

— Да.

— Звони и говори, что… что ты ему говоришь, чтоб он пришел?

— Что лампочка перегорела и надо вкрутить, или что банку не могу открыть.

— И он приходит, а потом ты расплачиваешься собой? — спросил Лука, удивляясь, что такой примитивный прием еще работает. Ядвига покраснела и стыдливо поправила разъезжающийся на ней халат. — Звони и говори, что надо передвинуть на кухне стол. Ядвига потянулась за телефоном.

— И помни, Ядвига, жизнь у тебя одна, а пуль у меня много.

Ядвига посмотрела на пистолет и нервно сглотнула слюну. Домашний телефон в квартире был старый — с корпусом и тянувшейся к нему на витом шнуре трубке. Тихо ругаясь, Ядвига после нескольких ошибок набрала наконец-то нужный номер:

— Гриш, мне на кухне надо стол передвинуть… Очень надо… Ну, приходи с собачкой, — Ядвига положила трубку и уставилась на Луку. — Это ведь вы тогда забрали Мирку с сыном? Как она?

— Ей в горло залили кислоту. В горло и глаза. Хочешь подробностей?

— Н-нет, — затрясла головой Ядвига и, обхватив себя руками, втянула шею в плечи.

Лука посадил Ядвигу на стол, велев принять сексуальную позу, а сам стал под стену рядом с холодильником. Вскоре он услышал звук ключа в замочной скважине, а затем в квартиру ввалился отборный мат, звучащий неразборчиво из-за дефекта речи пришедшего. Голос отдал приказ «сидеть», но, видимо, собака не была расторопна, ее пнули, и она совсем по-человечески застонала.

На кухню, едва сдерживая стоны, на четвереньках вползла женщина. Голова ее была опущена, волосы срезаны клочьями, в зубах зажата полицейская резиновая дубинка, а на шее затянута декоративная веревка с вплетенными золотистыми нитями. На тело надет рваный латексный комбинезон, сквозь который просматривались такие же черные как у Ядвиги под глазом синяки. Ее руки тряслись от боли и напряжения. За правым коленом оставался кровавый отпечаток. Она ползла на четвереньках, не поднимая головы, пока веревка не натянулась, приказывая ей стоять.

За женщиной в кухню вошел мужчина, хищно улыбнувшись сидящей на столе Ядвиге.

Лука понял, почему хозяйка квартиры его впустила — у Гришки были длинные слегка вьющиеся волосы, такие же, как и у Луки, и щетина. На этом сходство заканчивалось, но этого хватило, чтоб Лука попал в квартиру.

Взгляд Гришки переместился с Ядвиги на Луку, и он дернулся за пистолетом. Лука успел первым. Две пули оставили на обнаженной груди Гришки кровавые гвоздики, а еще одна разнесла ему часть черепа. Гришка, падая, навалился на женщину. Она распласталась по полу, но через пару секунд, сообразив, что произошло, вывернулась из-под убитого, быстро оценила обстановку и посмотрела на Ядвигу.

— Оля! — узнал Лука свою ночную любовницу.

Та мельком взглянула на него и рванула к Ядвиге, не вставая с колен. Сдернула ее за ноги на пол, схватила дубинку, все это время удерживаемую в зубах, и вопли Ядвиги утонули в чавкающих звуках…

Глава 39. Ольга

— Оля! Оленька! — звал ее Лука, пытаясь схватить женщину за руку с дубинкой. — Оль, она уже труп. Остановись, хватит!

Он уговаривал остановиться, но глядя на нее, на то, как истошно она орала, превращая Ядвигу в месиво, понимал, что ярость должна выйти, и раз Ольга бьет именно Ядвигу, а не труп Гришки, значит, есть за что.

Через некоторое время Ольга унялась и села на пол между двумя телами. Сидела она неестественно, словно ей то-то мешало… Лука с болью догадался, что с ней произошло.

— Убей меня, — прошептала она, мельком глянув на Луку. — Я не вынесу этого всего… Убей!

Лука убрал пистолет и протянул к ней руки:

— Встать можешь? Пойдем в душ. Я перевяжу тебе раны и…

— Ты не знаешь, что со мной творили, — Ольга глянула на Гришку. — Этот только бил и насиловал. Лицо не тронул. А вот она тварь, — повернулась Оля к кровавому месиву. — Она издевалась, била, насиловала… как только могла, любыми способами… — Оля посмотрела на дубинку и закрыла лицо окровавленными руками. — Убей!

От ее крика Лука вздрогнул, оглянулся по сторонам — кровью Ядвиги забрызгана часть кухни и почти вся Оля. Сам он на удивление остался чистым, хоть и метался вокруг женщин, пытаясь остановить Ольгу. Убивать ее, понятное дело, он не собирался. Одно дело эта тварь Гришка, а другое — жертва насилия, которой он хотел помочь. Но Оля все так же выла и просила ее убить. Лука посмотрел на окно, которое совсем недавно закрыл, и у него мелькнула мысль:

— Твои передвижения по квартире ограничивали?

— Н-нет.

— Ты могла шагнуть в окно. Или самоубийство грех?

— Грех, — вздохнула Ольга.

— Убийство тоже грех. Ты сейчас насмерть человека забила. Но мы можем списать это на состояние аффекта. Пойдем в душ. Или, если хочешь, я отведу тебя в твою квартиру, только сейчас одеяло принесу, чтоб прикрыть тело.

— Меня били из-за тебя. Позвонили утром в дверь и спросили: знаю ли я мужчину в шляпе с полями? Я ответила, что ты мой любовник. Меня били… выбили адрес офиса Калисты.

— Я знаю… У тебя есть близкие или друзья? Я отвезу тебя к ним.

Лука отвел Ольгу в ее квартиру на десятом этаже, помог обработать раны — их оказалось не так уж много. Она стонала в ванной, и Лука переживал, что она утопится. Но потом она вышла, достала коньяк и выпила все — три четверти бутылки, даже не предложив Луке.

Он хмыкнул и ушел на кухню. Квартира сияла чистотой, ничего не сломано, следов борьбы не видно. На кухне вымыта посуда, в холодильнике суп и рагу — свежие, если судить по запаху. Лука стоял и ничего не мог понять — избитая и изнасилованная женщина, побои, рваные раны, выстрижены клочья волос… и ни следа борьбы. На теле не видно следов от веревок, а значит, что ее не связывали. Могла сбежать, убить мучителя, прыгнуть из окна сама. Но нет.

«Может, она с ума сошла? — задал себе вопрос Лука. — Что-то тут не сходится».

— Оль, нам надо поторапливаться, — Лука смотрел, как она перебирает вещи, стоя перед шкафом.

Лука, как мог, подровнял ей волосы ножницами, и она повязала на голову платок. А с платком, по ее мнению, не подходило ничего из ее гардероба.

— У меня и так фигура нестандартная, а надо скрыть побои. Завтра на работу, а как я пойду в таком виде? Из-за тебя все произошло. Ты во всем виноват.

— Знаешь что! Не выставила бы ты меня из квартиры заполночь, ничего бы с тобой не произошло. Я всего лишь поговорил с ребенком из этого подъезда. А ты тогда разоралась — я хочу отношений, но не хочу, чтоб мужчина ночевал в моей квартире. С таким подходом у тебя никогда не будет семьи. Ты только о себе печешься — то сделай, там стань, тут ляжь. Тебе плевать на партнера! — Лука глянул на Ольгу и замер — она смотрела на него с недоумением. — Ладно… собирайся быстрее. Я вообще сюда заехал только для того, чтобы Ядвиге пару вопросов задать.

— А что за вопросы? — насторожилась Ольга.

— Да какая теперь разница. Ты убила человека, который мог бы помочь мне информацией. Одевайся и говори, куда тебя отвезти.

Ольга вынула из шкафа пару вешалок с офисными костюмами, выбрала бордовый и к нему достала туфли из коробки.

— Сейчас только коллеге позвоню, что завтра выйду на работу, и мы поедем. У меня в центре еще одна квартира есть.

Лука замер: «У нее есть телефон, она могла вызвать полицию, но не сделала это! Ее не связывали! На пороге банка с окурками — она не выносила табачного дыма в своей квартире. Все было по обоюдному согласию. Если вспомнить, как мной она командовала, то, скорее всего, и с Гришкой она пошла на полное подчинение добровольно… Вот это да!».

— Привет. Да, я. Завтра выйду. Нет, спасибо, подменять не надо. Да, все нормально. Расскажу завтра, — услышал Лука приглушенный голос из соседней комнаты.

«Развлеклась дамочка и концы в воду… Психопатка!»

Лука достал кубик слежения и поставил его в режим записи, крутя его так, чтобы Ольга не заметила, что у него в руках.

— Скажи, Оль, а где ты работаешь?

— У нас вакансий нет, — заявила Ольга, войдя в комнату в строгом офисном костюме. — Корпорация давно уже никого нового не нанимает. Мы, как и все, в кризисе. И нам приходится придумывать новые улучшения, чтобы снизить расходы.

— И как, например, улучшаете? — Лука не старался скрыть издевку в голосе, но Ольга не заметила этого.

— Проталкиваем правительству свои идеи. Придумываем закон, просчитываем его прибыльность и лоббируем этот закон на государственном уровне… — она поправила платок на голове. — Как я выгляжу?

— Очень даже здорово, — цокнул языком Лука. — А что ты придумала в последний раз?

— Сняла с баланса государства нахлебников. Нефиг им вакцину задаром давать. Знаешь, сколько стоит вакцина раз в неделю для синтетиков? Мы сделали так, чтоб те люди, кому нужна вакцина, шли работать, а не сидели на шее у государства. Пусть работодатели покупают своим работникам вакцину.

— А ты в курсе, что сейчас во всем мире безработица?

— Пусть едут в деревню, возделывают землю, — Оля подобрала к костюму другие туфли, сумку, достала чемодан и начала собирать в него вещи.

— А ты не заметила, что на планете экологическая катастрофа? Мы качаем воду из глубоководных скважин, а электричество к нам поступает с атомной станции на океанском побережье. В деревне невозможно выжить. И эти люди — синтетики, они не смогут дольше недели без вакцин.

— Они синтозомби! Зомби! И с чего ты вдруг их так защищаешь? Ты же не зомби. Тебе то что? Если ты не знал, то все зомби умрут в ближайший месяц или два! Это вопрос времени. Я не придумывала этот закон, мне подкинули идею, а я всего лишь исполнила.

— Ты то, не понимаешь, что они же… люди, — прошептал Лука.

— Бывшие. Ресурсов мало, на всех не хватит.

Ольга обула туфли на каблуках, прошла в ванную комнату и зазвенела бутылочками-баночками с кремами и мазями. Ян переместился из одного кармана в другой и начал в нем копаться. Лука достал руку зомби, которая зажала в пальцах вакцину.

— Нет, — нахмурился Лука и выключил кубик. — Жалко на нее тратить. И ты думаешь, что если вколоть в Ольгу вакцину, то она станет зомби? А как же чип, а наладонник? — засунув обратно руку с вакциной и убрав в другой карман кубик, Лука прощупал кожу под основанием черепа — шрама от чипа не было. Оттопырил палец левой руки — наладонника тоже. — Максим, скотина! Я же поверил…

Ольга впихнула Луке свой чемодан, закрыла дверь и резво побежала вниз. Лука плелся за ней, отставая. Она иногда останавливалась и поднимала лицо вверх. Лицо без единого синяка и ушиба. Под костюмом не видно, что тело избито. Заявлять в полицию дама явно не собирается. Поиграла в жесткие игры, убила участницу или свидетельницу процесса, и ни капли вины. Вот это да…

Ольга села в машину и назвала адрес.

"Тут недалеко, могла бы и ножками пройти, — Лука завел машину и тронулся. — Если бы я знал, что это всего лишь игра, то не гробил бы Гришку, а допросил его как следует… А теперь мне надо проникнуть в «Африку» и найти Слонова-старшего".

На улице вечерело, и город погружался в сумрачный пылевой туман. Красный автомобиль, пробыв много часов на улице, выглядел пыльно-серым, и ветер почему-то эту пыль не сдувал. На той же центральной улице стояли, продавая себя, девушки. Может, прежние ушли, а их место заняли другие, но меньше их не стало. Они, как и днем, провожали редкие автомобили взглядом, цеплялись к еще более редким прохожим, переругивались между собой, и каждая пыталась подать себя в лучшем виде.

Ольга, взглянув на девушек, сморщилась.

— Это они из-за твоего закона теперь тут стоят, — жестко сказал ей Лука и подрулил к гостинице, возле которой, кроме охраны, никого не было. — Так у тебя квартира в гостинице?

— Да, как и у каждого топ-менеджера. Проводишь? — спросила Ольга.

Лука промолчал. Ольга вышла из автомобиля, щелкнула пальцами, и к ней подошел охранник.

— Коричневый чемодан в багажнике, — бросила она и быстро пошла наверх.

Не успел Лука отъехать от гостиницы, как буквально под колеса ему бросился парень в бомбере — почти таком же, какой отдал ему Матвей. Парень посмотрел на Луку через лобовое стекло и громко сказал:

— Цыган, купи жену!

— У меня есть, — мотнул головой Лука.

— Да, черт! Что я несу. Мою жену купи, — прижал парень руки к груди. — Мы в первый раз. У нее завтра действие сыворотки заканчивается. Мы все продали, что у нас взяли, но денег больше нет.

Лука заметил у парня мелькнувшую пластину зубов. Полицейский… синтетик, как Тимофей, и бомбер с того же склада. Недалеко от них на тротуаре стояла высокая стройная девушка в скромном платье. История была похожа на правду, и в тоже время, история могла быть похожа на игру, подставу, на что угодно. Лука посмотрел на девушку — что-то в ней было от Мирославы. Он выложил на колени пистолет и парень, увидев это, отошел от машины на пару шагов. Лука достал деньги, отсчитал сумму на пару доз и открыл наполовину окно.

— Возьми деньги и вот это, — Лука протянул парню купюры и кубик слежения. — Ты же бывший коп? — парень кивнул. — Ты видел, кого я подвозил? Вот на записи она. Имей в виду и другим расскажи… кто на нее позарится… Если увидишь ее избитую спину — не верь ей. Она из этих, которые любят, чтоб их избивали и… ну ты понял, — парень опять кивнул. — Слона знаешь?

— Да.

— Ее любовником, — Лука кивнул на кубик, — был человек Слона. И… — Лука на мгновение задумался, и потом неожиданно для самого себя произнес:

— Можешь помочь мне незаметно проникнуть в «Африку»?

Парень жадно пересчитал купюры, потом облегченно вздохнул и указал Луке рукой:

— Свернешь после перекрестка налево. Вторая арка… с кованой решеткой. Иди до конца тоннеля. В десять на охрану заступает мой кореш, зовут Егор. Я — Павел. Я подойду к этому времени. — Он замялся. — А как же… жена? Хочешь? — голос парня дрогнул.

— Я же сказал, у меня своя есть, — улыбнулся Лука.

— Спасибо, брат!

Глава 40. «Африка»

Лука посмотрел на часы — до десяти вечера меньше двух часов.

Он не спеша вел машину и размышлял.

«Можно сейчас поехать в гаражи и взять группу поддержки из пары крепких синтетиков, Эльфов. Думаю, никто нас не заподозрит, когда мы в «Африку» нагрянем. Вот девушки продаются за вакцину, но никто в них не стреляет, не убивает, а они почти все синтетики. А с другой стороны, вдруг этот Павел устроит засаду? Сам погибну и их подведу. Он подозрителен. Не так просто сейчас мужику стоять на проспекте и продавать женщину. У сутенеров все схвачено… Нет. Пойду сам», — решил он.

— Ян, ты же рядом тут жил… где тут можно парковку найти?

Ян, услышав свое имя, завозился в кармане и Лука, снизив скорость, вытащил его на приборную панель. Рука стала писать что-то пальцем по стеклу. Лука остановил машину и дыхнул на стекло; конденсат покрыл часть его, достаточную для того, чтобы Ян принялся писать на помутневшем стекле.

— Ты меня, конечно, прости, Ян, но ты изрядно подваниваешь… — скривился Лука.

Рука, быстро перемещаясь, написала пальцем: «парковка под Африкой».

— У них нет парковки! — запротестовал Лука. — У них там притон на несколько этажей вниз.

Рука переместилась правее и постучала по стеклу. Лука потянулся и и снова дыхнул на него.

На стекле появилась надпись: «ТЦ Жара».

— Торговый центр? — уточнил Лука, и палец утвердительно помахал в воздухе. — Хорошая идея, Ян. Может, раздобыть тебе бумагу и ручку и ты начнешь писать? — рука забарабанила пальцами по панели, а Лука рассмеялся. — Вот найдем Славку и Анетту… и сбежим все вместе, где нас не найдет никто… — Лука вздохнул. Мечты….

Спрятав Яна в карман, Лука открыл бардачок, порылся среди кучи электронных карточек, которые ему дал Максим, и, к своему удивлению и радости, обнаружил ключ от «Жары».

…Въезд в торговый центр был перекрыт шлагбаумом. Лука подъехал к электронному замку и протянул ключ. Считыватель оказался высоко и Лука уж хотел выходить из машины, как карточку из его рук выхватили, провели ею по электронному замку и вернули Луке.

— На тридцать второе место не паркуйтесь, там зарядка коротит. Тридцать четвертое и шестое свободны, — услышал Лука хрипловатый голос. Охранник. Здоровенный мужик в черной униформе.

Лука увидел, что шлагбаум поднимается, вытащил купюру и протянул ее охраннику.

— Не положено, — грустно сказал тот.

— Купи сигарет. Буду выезжать, покурим, — Лука посмотрел в лицо охраннику. Он уже было протянул руку за купюрой, но отдернул ее и покачал головой. Лука посмотрел ему в глаза. — Ты же синтетик, по выправке полицейский или военный. Мужик, расслабься… я тебя не сдам. Вот лучше скажи, что за голограмму мне под стекло друг прицепил?

Охранник посмотрел на лобовое стекло.

— Хороший у тебя друг, — кивнул он, забирая купюру. — Ставь машину на сорок четвертое место.

Охранник развернулся и нырнул в боковую дверь.

— Чертовски информативно, — фыркнул Лука. — Хоть бы намекнул, что это значит, а то вдруг там что-то типа — «врежьте этому клоуну по …цам», — Ян зашевелился в кармане. — Это типа тебе смешно, да? Задница ты, Ян! Я изо всех сил упираюсь, как Шерлок Холмс разыскиваю людей, пытаясь разбираться с тем, что происходит, по фактам, которых явно не достает, а ты еще над этим хохочешь. — Ян обиженно затих, а Лука вдруг осознал, какой каламбур у него получился, когда он обозвал кисть зомби задницей, и рассмеялся.

Сорок четвертое парковочное место было забронировано для ВИП посетителей. Лука подключил зарядку. Аккумуляторы разрядились совсем немного, но кто его знает, сколько ему понадобится ездить после «Африки»….

— «У ТЦ — общая стена с клубом, а значит, в ней могут быть и двери, ведущие в «Африку». Хорошо, что в клубе я никогда не был, значит, фото у них нет. Но вот шляпа у меня приметная… Как там Яга говорила? «Любовник в шляпе»… ну, вот уже и без нее» — Лука бросил шляпу на заднее сиденье.

Лука прихорошился, растрепав руками волосы и расстегнув пару пуговиц на рубашке так, чтобы волосы на груди слегка выбились наружу, и пошел к лифту.

Лифт, как назло, долго не ехал вниз. Все стоял на десятом этаже, словно кто-то не давал закрыться дверям. Лука выглянул на лестницу, но она с этого уровня вела только вверх, а ему нужен был этаж внизу. Наконец, лифт пришел. Двери открылись, и Лука шагнул внутрь. Четверо в лифте подозрительно уставились на Луку.

— Мне в бар, — умышленно заплетающимся языком заявил Лука.

— В бар заходят с главного входа, — сказал в ответ толстяк в малиновом пиджаке.

— А я за рулем, — Лука засунул руки в карманы брюк и оперся на дверь лифта.

Из-под полуопущенных век он наблюдал, как толстяка передернуло от его слов.

— Выкинуть его, Слон? — спросил стоящий рядом с толстяком.

«Хо! Как мне повезло, — обрадовался Лука и вспомнил, где он слышал голос Слона. — Пристрелить бы его, суку, прямо сейчас, но у него Славка и, судя по ревности Ядвиги, Анетта…».

— Ты что, идиот — клиента выбрасывать? — толстяк ткнул кулаком в плечо того, кто предложил выкинуть Луку. — Вы только в бар или ищете удовольствий?

— Сначала в бар, — Лука, изображая пьяного, едва не вывалился из лифта, когда тот остановился и дверь открылась. — Преисподняя! — в сердцах проорал Лука, оглядываясь.

Притон и есть притон — алкоголь, наркотики, секс. Люди искали удовольствий, и «Африка» им щедро всё это представляла, и даже с лихвой.

Попутчики подхватили Луку под руки и потащили через скопление шевелящейся массы тел. Стараясь ни на кого не наступить, ни с кем не столкнуться, он уворачивался как мог… и вдруг во всеобщем гомоне четко расслышал слова:

— Слон, да он в жопу пьян. Давай вмажем ему по башке, карманчики выпотрошим… и в канаву?

— Ты, придурок, его зубы видел? Это знать цыганская. Не хочешь проблем с этим отребьем, не трогай их главного. Я копам позвоню, пусть его потом заберут и отвезут в табор.

Тяжелый тошнотворный запах притона закончился за дверью. Луку подвели к лестнице и поставили рядом с перилами.

— Тебе этажом выше, цыган. Сильно не пей, а то конь сбросит, — сказал Слон.

— Мне коньячку и кофе, — Лука старательно-пьяно растянул губы в улыбке. — И я буду как огурчик.

— Иди-иди, — похлопал его по спине Слон.

Лука побрел наверх и услышал, как открылась дверь, судя по свежему воздуху, на улицу. Оглянувшись, успел заметить исчезающую полоску уличного пространства.

…Усаживаясь на высокий барный стул, Лука осмотрелся — органиков нет вообще, в зоне ВИП-гостей пусто, на танц-поле пара полуголых девушек извиваются в танце, словно они на сцене стриптиз-клуба. Лука пробежался взглядом по стене за спиной бармена и заметил в углу маленькую веб-камеру.

— Кофе с коньяком!

Бармен устало поднял на Луку глаза и помотал головой.

— Всегда же был, — возмутился Лука.

— Хозяин все забрал для своей крали. Есть энергетик с кофеином. Вкус синтетический, но час будет колбасить как сдетонировавший склад.

— Кофе хочу, умираю! А где краля Слона живет? Мне на одну чашку! Деньги есть!

Бармен ничего не сказал, опустил глаза, взял бокал и принялся натирать его так усердно, словно в этом бокале уснул джин и только таким ретивым трением его можно оттуда изъять.

— А шоколад?

— Там же, где и кофе. Хотя неделю назад шоколад у нас был, как и какао, — вздохнул бармен.

— Но все теперь у мифической крали. Да, мы становимся такими дурными из-за женщин. Делаем все, чтоб она порадовалась, а она потом хлопнет дверью и уйдет к какому-нибудь га… гондурасу, не смотри на меня так. И все потому, что он ей цветы из Эквадора привез. Ты был в Эквадоре? Там такой кофе. Плесни мне коньячку, — попросил Лука и бармен быстро, чтоб клиент опять не попросил что-то бодрящее, налил ему коньяк, в тот бокал, что натирал. — И чайку, черного, крепкого, с сахаром!

— Да задрал ты, мужик! — рассердился бармен. — Нет больше чая, кофе и какао с молоком. Но пусть лучше это все баба получит, чем эти спящие мумии наверху.

И вдруг Лука вспомнил, что Анетта какао давала Славке, а когда он спросил можно ли напиток ему, то получил отказ — какао берегли для спящих. А те мумии наверху, это и есть спящие. Слон приехал на лифте с десятого этажа, стало быть…

«А чем черт не шутит, — решил Лука. — Проверить надо».

Лука попробовал коньяк — на редкость приличный. Достал купюру из пачки и положил перед барменом.

— Мельче не будет? Сегодня все как на зло с крупными.

— Дай на сдачу энергетик с кофеином, — попросил Лука, допивая коньяк.

Перед ним на стойке появились четыре банки.

— Нафиг мне столько. Сделай две порции коньяка в разные бокалы.

Бармен забрал один энергетик, плеснул из бутылки коньяк в тот же бокал, из которого пил Лука и поставил перед ним второй бокал с коньяком.

— Кем ты был до зомби-апокалипсиса? — спросил Лука.

— Профессиональным спортсменом. Чистым, словно из двадцатого века. Нам специально препараты давали, чтоб случайных наноботов из организма выводить. Медали завоевывал, места занимал. На гонорары родным улучшения делал — кому желудок заменил, кому печень, сестренке младшей глаза… Всех… всех похоронил в первый же месяц вируса.

Лука придвинул к бармену бокал.

— Нам нельзя.

— А им убивать нас и наших близких можно? — Лука посмотрел в глаза бармену и взял свой бокал. — Царствие Небесное погибшим, как говорили раньше.

Бармен взял бокал, и его губы беззвучно шевельнулись, шепча или имена, или молитву.

Глава 41. Лифт

Прихватив с собой энергетики, Лука пошел обратно. Через притон идти не хотелось, но выходить из здания, обходить пол квартала, чтоб вернуться на парковку, хотелось еще меньше. Он набрал полную грудь воздуха и шагнул внутрь. Оказалось, что в прошлый раз, когда он шел со Слоном, там было еще терпимо. Сейчас это был единый клубок из тел. Кто-то орал от боли, кто-то от удовольствия. В углу кого-то забивали ногами, а толпа подзуживала. Прохода между телами не было вообще. То, что Лука увидел перед собой, он не мог представить даже в горячечном бреду.

— Тебе вообще куда надо? — услышал Лука голос над ухом.

Он обернулся, и в этот миг кто-то потянул его вниз — но пока это его мало интересовало, потому что перед Лукой стоял Павел. Тот, кто тянул Луку вниз, почти заставил его упасть, но Павел успел схватить его двумя руками и дернуть к себе. Внизу кто-то разочарованно замычал, а потом раздался свист хлыста и несколько голосов завыли от боли. Лука выровнялся и во всеобщем гомоне прокричал Павлу:

— На парковку!

— Егор! — прокричал Павел и показал орудующему кнутом огромному парню на дверь лифта.

— Дорогу! — проревел медвежьим басом Егор и толпа расступилась.

Пулей летя к лифту, Лука, краем глаза успел заметить, что бить кого-то в углу не перестали. Вместо кнопки вызова лифта была только панель из блестящего и черного, как нефть, стекла. Достав карточку «Жары», Лука приложил ее к панели, и дверь лифта открылась. Павел втолкнул Луку внутрь и заскочил туда сам, обернулся на Егора, а тот мотнул головой:

— Дальше вы сами! — и развернулся к толпе.

Лука посмотрел на панель управления и нажал на кнопку нулевого этажа.

— Спасибо, Павел! — протянул руку Лука. — Не знаю, чем бы для меня это все обернулось. Как минимум бы обокрали.

— Ты мне очень помог. Жена двое суток не спала. Тебе помощь нужна?

Они вышли из лифта и Лука поставил ногу, блокируя дверь:

— Ты мне уже помог и очень серьезно. Спасибо тебе!

— Не доверяешь, — понял Павел и кивнул. — Я бы тоже не доверял. Ты Сомова знаешь?

— Капитана?

— Знаешь. Я с ним работал. Жаль наладонник…

— Кто был на месте Сомова раньше? — перебил Павла Лука.

Павел замолчал и отступил на пару шагов.

— Ты с Матвеем приходил в участок после разгрома. Матвей и Тимофей Монро, родные братья.

— То, что у нас есть общие знакомые, это еще ничего не говорит, — слабо улыбнулся Лука. — Мне хочется тебе верить, но… Наверно будет лучше, если мы разойдемся по своим делам.

— Имеешь право, — согласился Павел. — Я на въезде с мужиками покурю. Нужна будет помощь — я рядом.

Лука кивнул и вошел в лифт. Палец завис над кнопкой с номером десять, но нажал он на двенадцать, обернулся — Павел спокойно уходил, даже не делая попытку узнать, на какой этаж едет Лука. В последний момент он вставил руку и не дал дверям закрыться.

— Павел! — позвал Лука и парень обернулся.

Лифт мягко повез их на последний этаж.

— Нам нужно ниже, но надо проверить все.

— Я понял.

На двенадцатом этаже было темно и тихо. Лука подошел к двери, ведущей из тамбура на этаж, и прислушался — ничего, ни звука. На одиннадцатом было так же темно, но Лука обрадовался легкому, неразборчивому шуму, доносившемуся из-за двери — словно подходишь к театру и издалека слышишь, как оркестранты настраивают свои инструменты.

— Идем ниже, — прошептал Лука.

Они тихо прокрались на этаж ниже.

— Ищи камеры, — сказал Павел, осматривая потолок.

Лука не стал говорить ему, что бармен обещал отключить камеры. Он был не уверен в бармене, равно как и в самом Павле, и поэтому предпочел промолчать.

В лифтовом тамбуре десятого этажа стояли два пустых гроба, прислоненные к стене. Освещение было таким скудным, что Лука с Павлом не смогли найти дверь, ведущую из тамбура на этаж.

— Может, за гробами? — предположил Павел. — Давай их сдвинем.

Лука прислушался. Кто-то неразборчиво причитал, кто-то пересказывал книгу или фильм, а один голос изредка просто кричал.

— За гробами ничего нет, — не дождавшись помощи от Луки, Павел передвинул пустые гробы сам. — Я смотаюсь на этаж ниже. Может, дверь есть там.

Павел ушел, а Лука прижался ухом к стене.

— Я хочу увидеть свою дочь. Мою маленькую Анну. Поцеловать один за другим ее пальчики, посмотреть в ее бездонные, голубые как два горных озера, глаза. И позвать ее играть. Положи мне, Аннушка, подушку на лицо, навались на нее всем своим тельцем и спой мне песенку про елочку. Ты поешь ее две минуты. Мне хватит. А потом убегай и больше никогда не возвращайся. А я буду с неба смотреть на тебя и просить Бога, чтоб пожалел моего ангела. Потерпи, Аннушка, я скоро уйду на небо, ведь я больше не чувствую свое тело, только мозг еще держится за этот мир, но и он скоро сдастся. Кроме твоих глаз-озер я больше ничего о тебе не помню.

Голос замолчал и Лука проглотил подступивший к горлу комок.

— А где жила ваша Анна? — спросил он, приложив руки рупором к стене.

Гомон голосов умолк, а тот же голос, который рассказывал про Анну, спросил:

— Кто вы?

— Я экстрасенс. Я слышу спящих. Среди вас есть Яков Адамович Слонов?

— Я Слонов. Но я тебя очень плохо слышу.

— Яков Адамович, как войти к вам на этаж?

— Садишься в лифт на первом этаже, нажимаешь цифру десять… там рядом будет небольшое черное зеркало… пишешь на нем пальцем четыре буквы… слово… Догадываешься, какое?

— Кличка вашего племянника?

— Мое имя, чудило! Человек больше всего на свете любит свое имя! Напишешь имя и приложишь ключ. Лифт поедет на десятый этаж, и откроются две двери — одна лифтовая, а другая — на этаже, она установлена вплотную к лифтовой и тоже раздвижная. Тебя выпустят из лифта и впустят на этаж. Поверь, я знаю, что говорю. Это все я сам строил. Моя империя.

— Понял, я быстро!

— Ты с кем разговариваешь? Тут кто-то есть? — Лука обернулся. За ним стоял Павел

— Да, Паша, погнали вниз. Попасть на десятый можно только с первого этажа, но с шифром…

Вызванный лифт приехал с двенадцатого этажа, открыл двери, и Лука с Павлом зашли внутрь. Лука нажал на кнопку первого этажа и тут вспомнил, что очень долго ждал лифт, стоящий на десятом этаже. Тревога сжала Луке сердце, и он рванул на выход, схватив за руку Павла. Лука успел выскочить, но дверь закрылась, придавив Павла.

— Твою мать! Мои ребра! — захрипел Павел.

Лука вынул руку зомби из кармана и протолкнул ее в кабину лифта:

— Ян, нажми на стоп!

— Сука! Давит! — стонал Павел, пытаясь оттолкнуть от себя створки.

Лука попытался руками разжать двери над головой Павла, но не смог. Внезапно двери открылись, и Павел со стоном вывалился наружу.

— Блин, у меня, похоже, сломаны ребра! — простонал Павел. — Зачем ты выскочил?

— Потерпи! — Лука поставил Павла к стенке. — Яков Адамович, если ехать с этого этажа вниз — это ловушка?

— С этого этажа лифт вызываться не должен. Значит, мой племянник пытался его перепрограммировать и, наверно, запорол программу.

— А гробы на этаже для чего?

— Для покойников. Здесь всегда кто-то умирает, — с раздражением в голосе ответил Слонов старший.

— Понятно. Ты на этаж ниже спуститься сможешь? — спросил он Павла.

— Да… наверное, я и на первый этаж по лестнице дойду.

Но дойти у него получилось только до восьмого этажа. Лифт приехал без проблем и Павел, перед тем как зайти, снова спросил Луку:

— Почему ты выскочил из лифта?

— Не знаю… такое ощущение, что лифт должен был попросту рухнуть вниз… Прости!

Павел вошел в лифт и нажал кнопку первого этажа. Лифт плавно ушел вниз, а Павел сказал Луке:

— Егор говорил, что лифт несколько раз уже падал, но никто не знал причин. Слон не дал расследовать происшествие, и что стало с теми людьми, кто упал в лифте — никто не знает, ведь ниже притона есть еще этажи… только кнопок, ведущих туда, нет.

Дверь лифта открылась, и перед Лукой и Павлом возник капитан Сомов.

Глава 42. Слонов старший

— Капитан? — удивился Лука.

Капитан молча протянул руку вышедшему первым Павлу, а потом Луке:

— Хозяин здания попросил меня лично сопроводить пьяного загулявшего цыгана в табор. Поехали.

— Я трезв, а вот Пашку надо в больницу. Ребра сломаны.

Лука аккуратно впихнул Пашу в объятья Сомова и с улыбкой отступил к закрывшемуся лифту.

— Стоять! — тихо, но властно отдал приказ капитан, не сводя глаз с Луки.

От резкого свиста капитана вздрогнули и Лука и Павел. В тот же миг раздался топот ног в тяжелой обуви. Лука оглянулся на лифт, тот успел захлопнуть створки, и на первом этаже стало темнее.

— Как собаки на свист, — нервно рассмеялся Лука, глядя, как к капитану бегут пять человек в полицейских мундирах.

— Вот именно, гражданин Николаев. Убегать не советую, мои легавые догонят. Этого в больницу, — передал капитан Павла одному из полицейских. — Остальные со мной.

Полицейские стали полукругом рядом со своим капитаном и уставились на Луку. Деваться было некуда.

— Мы сейчас приедем на этаж, — пояснил Лука, — и вы придержите двери, чтоб они не закрылись.

Лука развернулся и нажал на кнопку вызова. Лифт приехал, двери открылись, все ввалились внутрь. Кабина лифта была достаточно большой и, когда экран показал перегруз, Лука очень удивился.

— Какой этаж? — спросил «лишний» полицейский, выходя из лифта.

— Десятый, — ответил Лука, а капитан вытолкнул вслед за ним еще одного полицейского — на всякий случай. Лифт пошел вверх.

Лука вздохнул (понятное дело, ему сейчас нифига не поверят, но выбора у него нет…) и принялся объяснять:

— Двери откроются одновременно — и лифтовые, и еще одни, дополнительные, на этаже, через тамбур. Нужно будет обе эти двери удерживать открытыми, иначе мы попадем в ловушку. И нельзя вызвать лифт на десятом этаже, сесть в него и поехать вниз — лифт рухнет вниз вместе с пассажирами. Была попытка его перепрограммирования, и как он теперь работает — можно только гадать…

Лифт остановился, дверь открылась и Лука, стоявший рядом с дверью, увидел проем в стене, которого раньше не было.

— Один держит двери лифта, другой — двери на этаже. Живо! — приказал капитан и вышел на площадку. — Ого, гробы!

— Они пустые, — выходя, Лука подобрал Яна и обругал себя, что потерял руку зомби.

— Значит, так… — Сомов по-хозяйски огляделся и, крякнув, подхватил один гроб, но уронил — тот был слишком тяжелым для него одного. — Лука, помоги-ка!

Вдвоем они поставили один гроб так, что он расклинивал двери лифта, а потом приспособили и второй таким же образом для дверей этажа. Полицейские явно обрадовались тому, что их высвободили.

Войдя в огромную залу за дверью, Лука позвал:

— Яков Адамович!

— Свет включи. Я слышу ваши шаги, — раздраженно произнес голос Слонова-старшего.

— Капитан, свет! — попросил Лука.

Сомов, стоящий на входе, включил свет. Лука охнул. Все пространство зала было заполнено большими картонными коробами, симметрично расставленными на полу, как… как кровати в большой общей больничной палате, подумал Лука. Коробы были накрыты картонными же крышками, которые, похоже, снимались свободно.

— Помоги мне, — попросил Лука, кивнув Сомову на один из коробов. Тот понял, что нужно было сделать. Вдвоем они сняли крышку. Под ней лежал человек. Капитан подошел к нему и поднял веко — зрачок отреагировал на свет.

— Осторожней! — проговорил спящий.

— Простите, — извинился за капитана Лука. — Вы не Яков Адамович?

— Извините, но нет, — интеллигентно ответил спящий синтозомби.

— Да здесь я! Здесь! — закричал Слонов. — Ты что никогда в жизни меня не видел?

— Нет, — рассердился Лука. — Откроем следующую коробку, — сказал он капитану. — Ты не знаешь, как выглядит Слонов-старший?

— Знаю. А ты знаешь, как я стал начальником отдела? Тимофей выпустил Максимилиана…

— Спящие все слышат, — предупредил его Лука, пока они снимали крышку с соседнего короба.

Сомов недоверчиво уставился на Луку.

— Это не факт, что они все слышат… да и кому они расскажут?! И потом… Ты же несерьезно о разговорах с ними?

— Серьезно.

Сомов крякнул и тут же жизнерадостно осклабился:

— А вот и твой Слонов Яков Адамович. Племянник… ты же его знаешь…точная полная копия внешне, только не мозгами…

Назвать Слона и лежащего на постели человека копиями можно было лишь условно. Возможно, что когда-то они были похожи — оба полные, словно надутые, но сейчас лежащий в коробе напоминал сдувшийся воздушный шар. От него, как и от всех других спящих в коробах, сильно разило дезинфектором.

— Спасибо за комплимент, начальник отдела! — огрызнулся Слонов.

— Тебе спасибо от Якова Адамовича, — сказал капитану Лука. — Яков Адамович, я нашел вас по просьбе Максимилиана Каменева. Он разработал сыворотку, которая пробуждает спящих. Вторая сыворотка делается индивидуально и за ней надо обращаться к Максиму. Мне неизвестно зачем, но Максим вас ищет. У меня с собой сыворотка. Я уколю ее вам, и вы очнетесь. Сможете говорить, ходить, жить полноценной жизнью. Что скажете?

— Заманчиво. Очень даже заманчиво. Но Максик плут, как и его отец. Я расскажу тебе то, что ты не дал договорить легавому. Сашка, отец Макса, оказался большой сволочью. Талантливый химик, но при этом большой авантюрист. Он запускал вирусы, а через время выбрасывал на рынок противовирусные препараты к ним. Сына он воспитывал таким же плутом, пока я мальчишку у него не отобрал. Тогда они с Бароном оболванили моего тупого племянника. Как химик я слабее их, но я хороший организатор и у меня всегда были связи и деньги моей семьи.

— Яков Адамович, я вас с удовольствием бы слушал и слушал, но…

— Коли вакцину! Я год ни с кем не общался. Только огрызался беззвучно на оскорбления племянника. Укол надо сделать в шею, в районе позвоночника, ближе к основанию черепа. Надеюсь, Макс поможет отомстить Барону и Сашке.

— Барон уже мертв, — Лука достал сыворотку, разорвал упаковку и повернул легкое тело Слонова набок.

— Хорошие новости. Чем еще порадуешь?

— Когда вы уснули, то ваши коллеги запустили зомби-вирус. Вымерла треть населения планеты. У нас гуманитарный и экологический кризисы.

Лука ввел сыворотку и положил тело на место. Обернулся на капитана, который снимал происходящее на толстенный, как книга, планшет.

«Вот сейчас Слоновий дядя окочурится, и меня обвинят в его смерти. Поздравляю, Лука. Ты лох года!» — вздохнул про себя Лука, и ему стало грустно. — «А легавый этот все записывает …».

В этот момент Слонов старший приоткрыл рот и попытался вздохнуть полной грудью. Веки его дергались, словно он просыпался, но еще не вырвался из плена сна.

— Реакция есть, — обрадовался Лука. — Возможно, вам понадобится время, чтоб тело начало вам подчиняться, но уже…

— Сердце стало биться чаще, — перебил его Слонов. — Я чувствую, что замерз и мне надо сменить подгузник.

— Ему надо подгузник сменить, — повернулся Лука к Сомову.

— Подожди, я видео Максиму отправляю.

— Ты серьезно? — вскинулся Лука.

— Знаешь, Лука Николаев, в чем заключается секрет успеха в жизни? — капитан отключил планшет и улыбнулся: — Оказаться в нужном месте в нужное время. Ни таланты, ни знания, ничто не победит этот фактор. Ну, разве что связи… блат перешибет даже самую большую удачу. Всегда, слышишь, всегда делай ставку на лидеров.

— Я уже выполнил свою работу. Где Слон держит мою девушку?

— Ты же у нас, Лука Николаев, оказался талантливым детективом. Сопоставь факты, прокачай информацию, расспроси своих мертвяков… поработай, короче, в поле. А я забираю Слонова-старшего и увожу к своему новому боссу. Гудбай, малыш. Спасибо за подарок! Пацаны, заворачиваем тело в простыню и выносим. Осторожно заворачиваем! — прикрикнул капитан на своих подчиненных.

— Лука Николаев, — услышал Лука Слонова, — у нас был тайный особняк в Липовой роще. Улица Фестивальная, дом двадцать. На Театральной двадцать была моя официальная резиденция, но забор заднего двора общий с домом на Фестивальной… Удачи, экстрасенс, и не отвечай мне, чтоб легавый ничего не понял.

Тело в простыне понесли к выходу. Лука, не веря тому, как просто его кинули, стоял у двери зала и наблюдал за тем, как полицейские бережно понесли тело Слонова-старшего вниз по лестнице. Капитан достал пистолет и, осклабившись, направил его на Луку. Переместившись к лифту и не спуская глаз с Луки, Сомов выбил ногой гроб, который удерживал створки лифта.

— Прости, Лука, но…

Резко погас свет, Лука метнулся в сторону… оглушительный звук выстрела заставил утихнуть голоса спящих.

— Ты все равно долго не протянешь, цыган! — крикнул с издевкой Сомов. Вытащив гроб, держащий дверь из зала в тамбур, он побежал вниз по лестнице.

Лука апатично глядел на то, как дверь медленно, словно в замедленной съемке, закрывалась. Внезапно до него дошло, что если она закроется, то он останется здесь надолго… Если не навсегда. Он лихорадочно озирался в поисках любого предмета, который мог бы заклинить дверь… ничего подходящего рядом не было, а открытое пространство двери неумолимо уменьшалось. Отчаявшись, он сделал то, что потом считал гениальной глупостью — быстро сняв туфлю, он подсунул ее под нижний ролик двери, который двигался в углубленном полозе…

Ролик легко «разжевал» носок туфли и подошву… Лука опустил веки. Всё. Конец.

Но в этот момент скрип двери прекратился. Лука открыл глаза.

Плотный наборной каблук из нескольких пластин выдубленной кожи застрял в полозе и заклинил ролик. Дверь остановилась — проем оставался достаточным для того, в него мог пролезть человек.

Лука обессилено откинулся на спину. Что-то шевельнулось у его ноги.

— Ты снова спас меня, дружище… Спасибо за то, что вовремя вырубил свет! — Лука погладил руку зомби и убрал ее в карман.

Глава 43. Профессор Громов

— …Простите, что вмешиваюсь в ваши дела, молодой человек, но не могли бы вы уделить мне минутку внимания? — сказал кто-то рядом, и Лука узнал голос того самого спящего, которого они с капитаном открыли первым.

Он встал, пошатываясь, и побрел к коробу с тем спящим. Света не было, но и тьма в зале не была кромешной — похоже, где-то дальше в помещении было окно или горел знак экстренного выхода. Лука уселся на пол возле короба и приготовился слушать. Что-то говорило ему, что этот рассказ будет очень важным для него….

— Меня зовут Сергей Громов. Профессор Громов. Максим мой ученик. Оченьталантливый юноша, подавал большие надежды, но дурное воспитание привело его к тому, что произошло. Я, кстати, уснул совсем недавно. Вернулся из восточной части нашей страны. Там успешно восстанавливают экологию, люди вернулись к земле. А вот со спящими там просто катастрофа. Я изучал спящих в том районе, искал пути их лечения… добился определенных успехов, и тут меня вызвал Александр Каменев. Я не хотел ехать, но он долго уговаривал, обещал золотые горы… и я приехал. Мы встретились в ресторане, говорили о химии, пили на редкость хорошее вино, а вечером, уснув в своем гостиничном номере, я не проснулся. С тех пор я здесь.

— Вы хотите вернуться туда?

— Да. На востоке мой дом. Там больше справедливости. Нет этих жадных ворюг и психопатов — Каменевых, Слоновых и фанатика Баронова, одержимого стать Далай-ламой.

— Если я вам вколю сыворотку Максима, то вы сможете разработать вторую часть сыворотки? Его изобретение, как он сказал, состоит из двух частей. Первая будит спящего, а вторая выводит наноботов из организма.

— Максим плут. Вторая не нужна. Давно уже есть препараты, которые выводят наноботов из организма. И формулы препаратов известны всему миру.

— Я сегодня второй раз слышу эту информацию.

— Значит я не лжец, молодой человек. Вы не знаете, случайно, есть ли толковая лаборатория в городе?

— Я знаю только лабораторию Максима, который и мне вколол наноботов, и я в любой момент могу уснуть, а мне еще невесту спасать.

— Я вам помогу, молодой человек.

Лука достал сыворотку и оглянулся в поиске источника света.

Лука вернулся к входной двери и принялся шарить руками по стенам с обеих сторон от нее. Сомов включил свет чем-то на стене у дверей… Рубильник или выключатель должны быть где-то тут. Догадка была правильной: с правой стороны на стене оказался большой плоский ящик, на ощупь металлический. Тихое гудение, исходящее от него, утвердило Луку в правильности его мыслей. Он провел ладонями с обеих сторон ящика, и с правой стороны нащупал что-то вроде рубильника. Немного поколебавшись, он дернул его вниз…

Яркий неоновый свет залил все помещение. Сотни коробов в нем уходили рядами в глубину зала. Лука выдохнул — окна были закрыты непроницаемыми щитами, можно не волноваться, что с улицы кто-то увидит свет в окнах.

На вешалке недалеко от входа висела пара медицинских халатов. Прихватив один и заодно разовые сменные тапочки со стеллажа под вешалкой, Лука вернулся к Громову:

— Решайте, профессор, что вам больше подойдет на первое время, пока мы не разживемся одеждой для вас — сари из простыни или медицинский халат? Вот к нему еще одноразовая обувь. А одежду для вас мы подберем в «Африке», притоне. Там вовсю идет вакханалия в худшем смысле этого слова, мы наверняка позаимствуем что-то у них. На первый этаж и парковку я спускаться боюсь, Сомов мог оставить там своих людей. Остается только притон.

Лука вколол сыворотку и удивился быстроте реакции тела. Организм словно ждал команду, чтобы проснуться. Громов открыл глаза и Лука вспомнил, что это именно голос Громова рассказывал про Аннушку с голубыми как горные озера глазами.

— Притон, так притон. А что будет с остальными? — Громов повернулся в сторону рядов с коробами.

Лука слышал мольбы не бросать их в беде. Кто-то просил сыворотку, кто-то — избавления от такой жизни. Были и такие, кто грозился найти и убить Луку, если он не вызволит их лично из этого кошмара. Неожиданно Лука вспомнил Веру.

— Здесь есть женщины? — спросил он спящих.

— Я буду кем угодно! Только вытащи меня отсюда! — услышал Лука.

— Извините, Лука, но вы кого-то ищете? — одетый в халат и тапочки, профессор выглядел как доктор.

— Я удивлен тем, что здесь собраны только мужчины. Может быть женщины в другом месте? — Лука вздохнул. — Пойдемте, профессор, скоро полночь. Клуб, я надеюсь, круглосуточный, но кто знает, что надумает Максим и оба Слоновых. Они могут прислать сюда своих боевиков.

— Вы правы, Лука, надо поторапливаться.

Разница между спящим год и уснувшим всего пару месяцев назад была огромной. Громов полностью восстановился примерно за час. Помог энергетик, который дал ему Лука.

Опасаясь ловушки лифта с десятым этажом, Лука провел Громова на этаж ниже. Лифт опустил их до уровня притона. Когда двери лифта открылись, внутрь ввалился какой-то мужик, окинул их мутным взглядом и стал вываливаться из лифта спиной вперед, но кто-то снаружи мощным толчком снова впихнул его в лифт.

Лука с профессором прижались к стенке. В дверях лифта стоял Егор.

— Привет, Егор! — обрадованно сказал Лука. — Павла увезли в больницу?

— Я не знаю… что с ним случилось? Вы куда — на парковку? — пророкотал Егор, входя в лифт.

— Нет. Мой знакомый потерял одежду. Скорее всего, у вас здесь, — выскочил из лифта Лука, вытягивая за собой профессора.

— Выбирайте, что подойдет, — махнул рукой Егор, поднимая за шиворот мужика, которого только что зашвырнул в лифт, и дверь закрылась.

Профессор глядел на вялые телодвижения нескольких пар. Остальные посетители либо спали тут же, в притоне, либо уже ушли. Выбрав из вороха одежды на полу то, что могло, по его мнению, подойти профессору, Лука попросил Громова переодеться:

— Я понимаю, профессор, вы брезгуете, но ситуация нестандартная.

Единственное, что подошло по размеру, были джинсы. Футболка была велика, но ее почти не было видно под вязаным кардиганом сомнительной принадлежности — мужской или женский. Из обуви Лука обнаружил только… унты. Кто пришел летом в клуб в унтах, осталось загадкой.

Профессор, выйдя на свежий воздух, едва не упал.

— Лука, мне надо немного отдохнуть. Это все слишком… забыто для меня, — тихо сказал Громов, опускаясь на ступеньки черного хода клуба.

— Профессор, я все понимаю, но нам надо поскорее уйти отсюда, и как можно дальше. Я дам вам еще один энергетик, но давайте двигаться!

…Ранним утром, уставшие и едва стоящие на ногах, они дошли до гаражей.

Борис увидел их издалека, подскочил и подхватил шатающегося от усталости профессора.

— Борис, как у нас дела? — тяжело дыша, спросил Лука.

— Без Антуанетты зашиваемся, — остановился Борис и посмотрел на Луку. — Ты нашел ее?

— Есть зацепка, — Лука слабо улыбнулся, — но нужна машина.

…Битва за Контейнер-Сити шла два дня. В него съехались все бывшие полицейские синтетики и военные, кого уволили из армии за чипы, без которых в армию когда-то не брали. Бандитский налет в итоге отбили и сейчас ушли в оборону, контролируя наземную и воздушную зону вокруг Сити.

Лука отдал Громову для образца третью сыворотку. Кто-то из Эльфов увел профессора в медицинский отсек.

Луке вручили миску с желеобразной кашей, диковатой на вид, но довольно вкусной. Ему даже захотелось вылизать миску, но он, высунув язык, неожиданно для себя уронил посудину… Его руки плетьми повисли книзу, безвольно наклонилась голова, и он стал заваливаться набок. Сознание помутилось. Он еще чувствовал, что его подхватили, уложили, что-то пребольно сделали с рукой, и последняя мысль, которая мелькнула у него в голове, была — отравили!

…Очнулся он резко, словно в темной комнате включили яркий свет. Он подумал, что умер. Рядом с ним сидел скелет и тихо напевал какую-то мелодию. Скелет не был чистым, на нем еще оставались ошметки плоти, и от этого Луке стало только страшнее… он дернулся, и скелет повернулся к нему. Костлявая рука откинула непонятно как державшуюся на голове прядь волос, и рот страшно оскалился в улыбке:

— Ошнулша, — прошепелявил скелет, и все засуетились вокруг Луки.

Оказывается, возле него дежурила Эмма, а Роман и Гена приводили в порядок кадиллак и мотались курьерами к врачам. Лука отключился так резко, что все вокруг подумали, что он стал спящим синтозомби. Профессор решил не колоть ему сыворотку сразу, а попытаться вывести наноботов. Один из гаражей стал палатой интенсивной терапии, а Лука — главным ее пациентом.

— Сколько я… сколько меня не было? — Лука боялся, что Слон что-то сделает с его Анеттой и внутренне сжался, боясь услышать цифру.

— Сейчас пять часов, — посмотрел на его часы, лежавшие на стуле рядом с лекарствами Громов.

— То есть меньше дня? — обрадовался Лука. — Мне надо ехать за моей девушкой.

— Они так и сказали, что как только ты очнешься, тебя ничто не остановит. Они подготовили автомобиль. Только… — запнулся Громов.

— Что? — испугался Лука.

— Он розовый! — прошептал с возмущением профессор.

— Плевать! — ответил ему Лука. — Такую машину Элвис подарил своей матери. Вас еще не познакомили с Игорем Игоревичем?

— А кто это?

— Спящий мастер. Он создал этот автомобиль. Надо его только разбудить, и он вам сделает все, любую штуку, на которой вы мечтаете ездить.

Глава 44. Анетта

Во второй половине дня пылевая дымка самая плотная, словно оставшиеся в живых люди поднимали пыль, помогая ветру. Если едешь по такой пылевой завесе в автомобиле с открытым верхом, то будь готов плеваться песком, все время прочищать нос и уши и постоянно протирать глаза.

Роман дал Луке очки-«консервы», которые он когда-то стащил у стимпанков, а Эмма вытащила из гаража тяжелый чемодан, нашла в нем шейный платок и протянула Луке:

— От пыли.

Лука старался не смотреть на Эмму — ему было страшно, но он понимал, что оказаться такой внешне это дело случая, и Эмма не виновата, что она зомби и разлагается буквально на глазах у окружающих. Зато все ее поступки шли от доброго сердца, которое перестало биться год назад, а жизнь и сознание в ней поддерживают те самые наноботы, которых профессор Громов вывел из Луки, или пока только обезвредил их в нем. Без лаборатории точно этого не установить…

Роман закинул чемодан Эммы в багажник кадиллака:

— Вдруг Антуанетте что-то понадобится.

— Вы знакомы? — удивился Лука.

— Очень давно. Мы же не столица, город хоть и многоэтажный, но все же провинция, а в ней почти все хорошие люди друг дружку знают. Постарайся ее спасти. Она очень хороший человек. И знаешь, она до твоего появления гадала с Эммой на картах. Ей выпало встретить человека с необычным даром и полюбить его. Мы так рады за вас, что вы нашли друг дружку, — Роман обнял Эмму, поцеловал в растрепанную шевелюру, и они ушли, обнявшись, в гараж с холодильниками.

«А вдруг это не я? Вдруг она влюбилась не в того? Эффект ожидания, а я подвернулся под руку!» — вздохнул Лука, сел в розовый кадиллак, повязал на лицо платок, закрыв им нос и рот, надел очки и поехал на выход.

Липовая Роща была городком коттеджей, прижатым толпой многоэтажек к изгибу реки. Когда случился зомби-апокалипсис, состоятельные обитатели Липовой Рощи отгородились от органических зомби высоким забором, а в самом поселке зомби в одночасье исчезли. Зато появились хорошо вооруженные, крепкие люди. Полиция забыла туда дорогу, и поселок зажил своей жизнью, не пуская внутрь посторонних.

Лука ехал на машине и думал — что он скажет охране, чтоб его пропустили внутрь? Какой адрес назвать — улица Театральная или Фестивальная?

Высокие дома города заканчивались. Вот-вот появится забор Липовой Рощи, а Лука так ничего не придумал. Внезапно навстречу ему на большой скорости вылетел автомобиль, и Луке пришлось резко принять вправо, чтоб избежать столкновения. Он остановился на обочине и вышел, стараясь понять, что происходит. Мимо, следом за первым, пронесся второй автомобиль, за ним третий.

— Гады, только пыль поднимают, — пробурчал Лука, глянув вслед последней машине — номерных знаков у нее не было. — А это идея, кстати!. Скажу охране, что перегоняю машину для Слонова-младшего.

В багажнике Лука нашел инструментальный ящик, подобрал гаечный ключ и снял номерные знаки.

До ворот Липовой Рощи Лука встретил еще несколько автомобилей, мчащихся из поселка, словно спасаясь от пожара. Пожара? Лука сдвинул платок с носа и принюхался — воняло гарью.

— Так вот в чем дело… Крысы бегут с тонущего корабля?

Из-за пылевого тумана сам пожар видно не было, зато гарь уже ощущалась даже через платок. Лука слышал крики людей, зовущих на помощь. Ворота в поселок были открыты настежь, охраны не было… Иногда из переулков выезжали автомобили, набитые людьми. Где искать улицу Театральную или Фестивальную, Лука не знал. Проехав чуть дальше по центральной улице, он свернул на первую попавшуюся справа улочку… и наткнулся на стоящего на проезжей части мужчину. В руках у него было ружье.

— Выходи из машины! — заорал он Луке. — Выходи, иначе продырявлю тебе башку прямо в ней!

Лука медленно открыл дверь и вышел из автомобиля, понимая, что если он рискнет вытащить пистолет из-под сиденья, куда сам же его и пристроил, то его пристрелят на раз.

— Саманта! Глория! — заорал мужчина и повернул голову к своему коттеджу. — Где вас черти но…

Лука присел, спрятавшись за дверью, судорожно нашарил пистолет и выстрелил, пользуясь тем, что мужик отвлекся на женщин. Тот выстрелил в ответ, но пуля ушла в небо. Мужик упал на дорогу, раскинув руки. Из дома выскочили две женщины, красивые как куклы, с такими же кукольными лицами и фигурами Барби, одна белая, скорее всего, скандинавка, вторая — черная как шоколад.

— Ты, — Лука ткнул пистолетом в блондинку, — принеси мне его оружие. А ты — оттащи его с дороги. Быстро.

Куклы молча выполнили приказ и стали под забором, с ужасом глядя на Луку.

— Бассейн в доме есть? — спросил Лука у девушек. Они испуганно закивали в ответ, не понимая, зачем он это спрашивает. — Заберитесь в воду по шею и постарайтесь пересидеть там самое фиговое, когда пламя доберется до вашего дома, — посоветовал Лука, садясь в машину. Девушки также, не проронив ни слова, пошли внутрь участка. — Эй! Где тут у вас Театральная улица или Фестивальная? — крикнул он им в спину.

— Через одну улицу туда, потом налево, — блондинка обернулась и показала направление рукой.

Лука поехал дальше. Дым сгущался. Иногда по улице бежали люди — их панически перекошенные лица не оставляли сомнений в том, что тут происходит нечто экстраординарное по накалу. Лука демонстративно держал в левой руке ружье убитого — так, чтобы ствол выглядывал наружу. Патронов в нем не было, но встречные этого не знали. В конце концов, он свернул на нужную улицу и медленно поехал по ней, высматривая номера домов. Двадцатый ему не встретился, на многих домах вообще не было номеров, а те, что были, не укладывались ни в какую систему.

«Если это одна из нужных мне улиц, то вторая должна быть параллельно ей. Надо просто кружить по ним и искать дом», — решил Лука.

Доехав до конца улицы, Лука свернул направо. Справа от него пространство уходило в смог, а слева — в высокий забор, из-за которого валил серо-черный дым. После следующего поворота направо Лука остановился — дорогу совсем не было видно из-за дыма. Продолжать езду было бессмысленно. Он прикрыл глаза. Что дальше?!

Совершенно неожиданно кто-то плюхнулся рядом с ним на сиденье и скомандовал:

— Сдавай назад!

Лука подчинился беспрекословно. Сдал назад. Развернулся. И поехал туда, куда указала ему рука, высунувшаяся из-под грязной ткани. Только вырвавшись из дыма, он понял, почему подчинялся голосу без вопросов. Лука увидел душу — облезлая, всклокоченная, испуганная белка плакала внутри человека.

— Анетта, — улыбнулся он и сорвал с себя платок.

Он не смотрел на девушку — дорога петляла, попадались ямы, но он знал, что это Анетта.

Лука выехал к реке и на покрытом мелкой травой откосе у воды заглушил двигатель. Повернулся к ней и снял очки.

— Как же долго я тебя искал!

Грязная ткань раздвинулась на голове, и он увидел выглядывающий оттуда медового цвета глаз.

— А я долго тебя ждала. И ты все не ехал и не ехал. Я ждала так долго, что думала — уже все, пропал мой цыган. Тогда я согласилась на свадьбу. Но лечь в постель с ним не смогла. И не только потому, что соврала ему, что девственница. Ты же его видел? Ну, Слона?

— Видел. В клубе «Африка» прошлым вечером.

— Почему ты его не убил? Почему? Это пришлось сделать мне. Понимаешь? — голос Анетты сорвался в высокие истеричные ноты и она разрыдалась.

— Я убил человека меньше получаса назад, чтоб не отдавать ему машину, — невпопад сказал Лука.

— Я по машине тебя и нашла. Увидела с балкона и побежала за тобой. За машиной. Она одна такая. Ее Игорь сделал.

— Да… А почему ты прячешься в этой тряпке?

Антуанетта повернулась к Луке и приоткрыла тряпку, в которую была замотана. Ее лицо было черным, словно в копоти, только белки глаз сверкали под покрывалом. Она скинула с головы ткань, и Лука увидел, что шикарная копна ее волос напоминает сожженную и запекшуюся в одну массу мочалку.

— Анетта, милая… — теперь всхлипнул Лука и судорожно вздохнул. Анетта сжалась в клубок и опять накинула на себя покрывало. — Где болит? — серьезно спросил Лука.

— Ухо правое и немножко ладошки, — показала ладони Анетта.

— Ополоснись в воде, если не замерзнешь. У меня здесь полная аптечка и чемодан с вещами Эммы.

Лука потянул за ткань и понял, что это — насквозь мокрое, закопченное одеяло. Анетта выскользнула из одеяла и побежала в реку. Лука улыбнулся, видя, что там, где одеяло прикрывало кожу, черноты нет, а значит, это просто копоть.

— Волосы не зубы, отрастут! — вспомнил Лука пословицу бабки-цыганки, когда та его стригла, а Лука надувал губы — его локоны нравились девчонкам, и остричь их для Луки было трагедией. — Надо же, второй раз за сутки буду стричь женщину почти налысо.

«Но Анетту, в отличие от Ольги, я люблю», сказал он сам себе, и сердце его сжалось от нежности.

Глава 45. Погоня

Они выезжали с откоса вдоль реки. Дорога была ужасная, если это вообще можно было назвать дорогой — кочка на кочке, а кое-где приходилось и вовсе переться по низкой грязно-зеленой траве. Кадиллак не был для этого предназначен, двигатель возмущенно ревел, подвески скрипели, и им приходилось иногда останавливаться, а этого делать было нельзя.

От коттеджного поселка к реке бежали люди. Анетта занервничала и заглянула в бардачок. Туда, пока девушка купалась, он пристроил пистолет. Анетта сощурилась и посмотрела на Луку:

— Откуда у тебя пистолет?

— Не спрашивай. — Лука чертыхнулся и вдавил педаль газа в пол. — Нас, похоже будут сейчас атаковать. Там, на заднем сиденье, есть ружье. Патронов в нем нет, но если ты с ужасной миной начнешь целиться в ту толпу, что ломится нам наперерез, то может быть, они испугаются…

— Что значит — не спрашивай? — извернулась змеей девушка и дотянулась до ружья. — Я как-никак за тебя замуж собралась, а ты от меня что-то скрываешь? А ну выкладывай все!

Анетта прицелилась в двух бегущих впереди толпы мужчин.

— Могу и рассказать, пока ружье не заряжено, и ты меня не не сможешь пристрелить. Погоди… — до Луки только сейчас дошел смысл тирады Анетты, — ты сказала, что хочешь за меня замуж? Эмма говорила, что вы гадали. Ты уверена, что в гадании был я?

— Если ты на мне не женишься, не сомневайся — я найду для тебя патроны. Газуй, мы не проскочим! — завизжала Анетта, видя в десятке шагов от себя перекошенное от злости лицо мужика.

Они никак не успевали проехать. Толпа рвалась наперерез, и объехать ее было невозможно — с одной стороны песчаный откос и река, а с другой — неожиданно высокая в этом месте трава. Мужчина издал боевой клич, и Анетта заорала ему в ответ. Грохнул выстрел. От неожиданности Анетту отбросило назад, впечатав отдачей в сиденье, а мужик упал. Это должно было остановить толпу, но у другого преследователя открылось второе дыхание, он рванул вперед, словно сила упавшего передалась ему, и ухватился за ствол ружья. Анетта в панике нажала на курок, и ружье снова выстрелило… а нападавший также, как и первый, отлетел в траву. Смерть второго налетчика остановила толпу, они замедлили бег и вскоре совсем отстали.

Анетта опустила оружие стволом в пол, зажала его между коленями и поправила перчатки. Там, под перчатками, на ладони девушки Лука нанес гель от ожогов. Чемодан Эммы очень пригодился, в нем нашлось платье, к нему платок, чтоб скрыть лысую, местами с ожогами, голову Анетты, и перчатки. Туфли Эммы немного жали Анетте, но это было лучше, чем отсутствие обуви.

— Идиот, почему ты сказал, что в ружье нет патронов? — побелевшими губами прошептала Анетта.

— Я был уверен, что их там нет. Я видел, как из этого ружья стрелял мужчина.

— Ты совсем не разбираешься в оружии? — Анетта развернулась к Луке и уставилась на него. — Это же Ремингтон семь сотен, он пятизарядный…

— Ну да, не рублю совсем, — признался Лука. — Меня научили только с предохранителя снимать и на крючок жать, или как его там… скобу? Курок? Я полный ноль в этом, Ань. Пистолет я подобрал после того, как свалился на киллера — он сломал себе шею. Сегодня… Сегодня опять пришлось стрелять.

Лука горестно покачал головой:

— Я — мелкий мошенник. Вырос в цыганском таборе. Но я не цыган. Мой дед был женат на цыганке, а мама вообще ушла из табора. Если бы мой отец был цыган, то ей не имело бы смысла уходить. У меня естьдар — видеть души открытых ко мне людей, но это даже не души, а их аватары. Второй мой дар — слышать спящих. Ты же знаешь про Слоновых, Каменевых и Баронова?

— Знаю. Александр Каменев забрал себе империю Барона. И Слона знаю.

Лука вырулил на трассу.

— Меня, конечно, больше интересует — кто были те люди и почему они за нами гнались? — покосился на датчик горючего Лука. — Бензина нам хватит на одно из двух: или вернуться в гаражи, или доехать до клуба «Африка» — есть подозрение, что у Слона там была тюрьма, а мне надо найти Славку. Мне Ян несколько раз жизнь спас. Да и Славке я обещал, что не брошу его.

— Слон меня купил у Каменева. А на Славке были часы сына Каменева. Они какие-то уникальные. Вот он, Каменев, теперь сидит и ждет того, кто разгадает ему загадку — почему на чужом мальчишке часы его сына.

— А у его сына Максимилиана сейчас Слонов старший, которого я нашел. Надеюсь, что за эту информацию Каменев старший отдаст мне Славку. Но вернемся к вопросу — кто те люди, что за нами гнались, Ань?

— Не Аня, а Антуанетта! — отвернулась от Луки девушка. — Слон ведь женился на мне по-настоящему. С регистрацией брака, чиновниками, гостями, банкетом… и вся местная шушера на свадьбе гуляла. Я, на минуточку, теперь очень состоятельная вдова.

Лука сжал руль так сильно, что кожаная оплетка жалобно затрещала.

— Извини, Антуанетта, — проговорил он сквозь зубы. — Я заброшу тебя в гараж и…

— Но ты можешь называть меня Анеттой. Мне нравится, — милостиво разрешила Анетта. — Едем в «Африку». Мне тоже надо сказать кое-что Каменеву…

На подземной парковке в торговый центр «Жара» стояла та же охрана.

— Похоже, что у вас хобби ставить в наш гараж разные шикарные автомобили, — охранник провел карточкой Луки по замку и вернул ключ Луке: — Я перегнал вашу красотку на пятидесятое место в самый угол, это места для персонала. У нас сменился хозяин. Второй раз за неделю. И в городе творится что-то нехорошее: ночью по всем каналам многократно показывали видео, где чиновница мэрии признавалась, что государство оставило тысячи и тысячи синтетиков без дотаций…. Так что на такой дорогой тачке вам лучше не кататься.

— Спасибо, — Лука достал деньги, быстро всунул купюру в карман охраннику и поехал вниз по рампе.

Лука поставил кадиллак напротив красного электромобиля. Чемодан Эммы сменил багажник, ружье спряталось под сиденье красного щеголя, а шляпа Луки опять села на его голову, и неизвестно, кто был более рад этому факту — Лука или Анетта.

— Госпожа Слонова, прошу! — Лука протянул Анетте руку.

— Ревнуешь? — девушка вновь натянула перчатки, поправила на голове платок и одернула тесноватое в бедрах платье. Лука нахмурился и кивнул. — Так тебе и надо. Мог бы и раньше приехать… Ну ладно. — Анетта поджала губы. — Тюрьма здесь в подвале, а офис Слонова и Каменева на двенадцатом этаже. Без Каменева нас в тюрьму никто не пустит. Потопали? — она церемонно оперлась на предплечье Луки, и пошла рядом с ним, сильно виляя бедрами. — Какая пытка идти на высоких каблуках, когда тебе малы туфли, — сказала она с притворной жалостью.

Лифт остановился на двенадцатом этаже, открылась дверь, и Анетта вышла из него, шагая, как королева. Лука вышел за ней. В дверях, ведущих из тамбура в квартиру, к которым ночью прислушивался Лука, стоял мужчина лет сорока, в брюках и наброшенной на голые плечи рубашке. Лука присмотрелся и узнал в нем Максима, но только чуть более старшую версию.

— Моя королева, — улыбнулся мужчина Анетте и та, подойдя почти вплотную, протянула ему руку. — Я знал, что ты справишься, — целуя каждый пальчик правой руки девушки, проговорил мужчина.

— Саш, познакомься с моим будущим мужем. Это Лука, друг твоего сына, кстати. Лука, это Александр Каменев, местный царь. Царь, свари мне кофе, — девушка выдохнула просьбу в губы мужчине, уворачиваясь от поцелуя.

— Ты пахнешь дымом, королева, — улыбнулся Каменев.

Анетта выдернула пальчики из его руки и прошла вглубь кабинета. Перед белым пушистым ковром она сбросила туфли и застонала, ступив на мягкий ворс.

— Александр Каменев, — протянул руку Луке Каменев.

— Лука Николаев.

— Значит, ты хочешь стать Николаевой? — Александр жестом пригласил Луку пройти внутрь и закрыл дверь. — Слоновой или Каменевой не хочешь?

— Где мой кофе? — Анетта вытянулась в низком кожаном кресле.

— Ты пришла ко мне только за кофе?

Каменев ушел в другой конец комнаты и включил кофе-машину.

— Я пришла за мальчиком Славкой, на котором были часы твоего сына. Мой жених расскажет тебе историю, и ты отдашь нам ребенка.

— Ахахахаха, — Каменев издевательски заржал. — Я сам расскажу вам историю, ребята, и вы поймете, что я знаю больше. Так что играем по новым правилам, цыган. Ты должен настолько удивить меня, чтоб я не выбросил тебя в окно. Твоя жизнь за мое удивление. И так как ты предпочла меня ему?! — Он хищно сузил глаза. — Я тебя, шалава, жестко трахну за чашечку кофе. С извращением. А потом продам тебя.

Каменев принес Анетте кофе, и та с блаженством на лице втянула капризным носиком аромат.

— Тогда я сделаю тебе предложение, от которого ты не устоишь, — улыбнулась Анетта. — Присаживайтесь мальчики, начинаем рассказывать сказки.

Мужчины мрачно глянули друг на друга и уселись в кресла.

— Ну что же… Начну, пожалуй, я. Слон никак не мог выбрать себе подельника, — Каменев потер подбородок, вспоминая. — Я поймал его на этом и предложил выбрать: или я, или Барон. Он выбрал меня, и я приказал ему убить Барона. А тут шлюшка подвернулась, на которую Киря запал. Девка сжевала ядовитую таблетку и плюнула Кириллу в глаза. Я сам наблюдал это… Дал девке оплату и ушел. Слон слил китайцу информацию про убийцу его хозяина, умолчав при этом, кто угостил девку таблеткой. Китаец поклялся отомстить за смерть хозяина, а я сам вызвался ему помочь. Лошара. Убийца, соблюдающий кодекс чести. Я очень удивился, увидев на руке мальчишки часы своего сына. Только это жизнь ему и спасло. Я забрал с собой мальчишку, а китайца там и убили. И мне перешла доля Кирилла Баронова. Ну так как, друг моего сына, есть, что добавить?

— Однажды в ВИП-душевой одного торгового центра я помог некоему молодому человеку, тот был ранен. Он пожелал в знак признательности обменяться часами. Так часы оказались на руке сына моей подруги. Потом мы с этим же молодым человеком… Нуу, назовем его Максимом… так вот, случайно или нет, снова пересеклись в другом месте. Максим знал об одной моей особенности и попросил меня об услуге — разбудить спящего. Максим дал мне сыворотку, и я нашел для него человека. Догадываетесь, кого?

Каменев перестал улыбаться и сменил позу — из расслабленного барина он в один момент превратился в хищника, наклонившись вперед и съехав на край кресла. Теперь он неотрывно смотрел на Луку. Его ноздри нервно подрагивали:

— Кого?

— Якова Адамовича. Похудел он за год страшно. Старик стариком. Я не ожидал, но сыворотка Максима работает — Слонов старший проснулся. Он сейчас у Максима.

— Не верю, — замотал головой Каменев. — Мы со Слоном были у него вчера вечером.

— А я после вас, — улыбнулся Лука, вспомнив, что коробГромова он накрыл картонной крышкой, а там, где лежал Слонов, так все и осталось открыто и неубрано. — Можем сходить и проверить.

— Удивили, — зло хмыкнул Каменев. — Живите. Но ребенка я не отдам.

— Зачем он вам? Я не понимаю, — Лука развел руками. — Это просто ребенок, мать которого рискнула собой ради вашей цели. Хотя бы в благодарность за это отдайте его мне. Он же вам не нужен.

— Не нужен, — согласился Каменев. — Но он нужен вам. Что за него дадите?

— Часть Слона, — протянула Александру пустую чашку Анетта. — Я, как вдова, отпишу добровольно тебе все, что мне достанется в наследство от своего мужа.

— Слон умер? — приподнял брови Александр. — Вы же только расписались.

— Не пережил брачную ночь, — с издевкой в голосе проговорила Анетта.

— Я могу тебя запереть на полгода до вступления в наследство и…

— Александр, — вмешался Лука, — у вас нет полгода. Ваш сын со Слоновым-старшим ударят по вам первыми. У Слонова-младшего было наследство за дядей, которое теперь он оспорит, но это тяжба на года. А ударить по вам они могут — и наверняка хотят этого… — в любой момент, и вся эта собственность станет лишь пылью. Зачем вам лишняя обуза из детей и спящих? Они — балласт, если их не перепрятать. Мы даем вам время. Это шикарный ресурс. А взамен просим лишь одного маленького мальчика, который для вас ничего не значит.

— Какая у тебя была особенность? — Александр нервно ломал свои пальцы.

— Я разговариваю со спящими. Если вам надо поговорить с кем-то на десятом этаже, то я готов быть посредником, но взамен вы отдадите мальчика.

— Хорошо! — на удивление легко согласился Каменев.

Он ушел вглубь кабинета, взял со стола радиотелефон и с кем-то коротко переговорил.

— Один ребенок, — громче повторил он. — Один! Единица. Понял? Поехали! — скомандовал он и пошел на выход.

Лифт с ними доехал до первого этажа. Лука ввел пароль и приложил ключ.

— За ребенком тот же путь, только вместо десятого нажмете минус первый этаж, — сказал Каменев. — И, когда приедем наверх, ты, — показал он на девушку, — держишь дверь лифта, а мы с тобой вставляем распорки. Ты в лифт, а я в хранилище.

Анетта ахнула, увидев гробы-распорки, но спорить не стала.

…Каменев хаотично, как казалось Луке, срывал крышки, искал нужных людей. На одном спящем он остановился.

— Спроси у него — где Слонов спрятал корону! Спроси! — тыча пальцем в спящего, приказывал Александр.

— Сыворотку! Я все скажу за сыворотку! — проговорил спящий.

— Он говорит, что скажет только при одном условии, что вы лично смените ему подгузник.

— Сереж, — наклонился Каменев над спящим, — у тебя всегда было извращенное чувство юмора. Но ты точно скажешь?

— Сволочи! Вколите мне сыворотку! — орал спящий.

— При условии, что и ему вколют сыворотку как и Слонову, — перевел Лука.

— О чем речь, Сережа, конечно же… тебе первому!

— Я принесу свежий подгузник, — Лука рванул к выходу и с разбега перепрыгнул гроб. — Помогай! — крикнул он Анетте, рванув на себя гроб.

Гробы-распорки вылетели из дверей друг за другом. Двери захлопнулись, и через мгновение в дверь засадили чем-то тяжелым. Они услыхали приглушенные проклятья Каменева.

— Ходу! — Лука схватил за руку Анетту, и они сбежали так же, на девятый этаж, откуда спустились вниз лифтом.

Уже в кабине Лука заметил, что босая Анетта держит туфли в руках, а сама дрожит от возбуждения. Белка у нее внутри металась, как безумная.

На выходе из лифта на минус первом этаже стоял такой же крупный охранник как и Егор. Лука поежился. Охранник подвел пару к бронированной двери и произнес:

— Ребенок, одна единица! — и показал указательный палец.

Внутри большой комнаты за броней двери, вдоль стен длинной комнаты с тусклым освещением, стояли клетки для животных — узкие, вытянутые в глубину, стоящие друг на друге решетчатые гробики. Анетта закричала от ужаса, увидев за каждой решеткой детское лицо.

— Славка! Славка! — стал звать ребенка Лука.

Дети в ответ загомонили, заорали. Стали прятаться. Лука метался, звал. Орал, чтоб все заткнулись. И в один момент он увидел знакомое детское лицо на верхнем ярусе клеток.

— Славка! — обрадовался Лука и достал руку зомби. — Ян, открой клетку!

Рука рванула наверх, повозилась недолго со шпингалетом и открыла задвижку. Дверь клетки распахнулась, и ребенок вывалился на Луку.

— Поймал! — подхватил Лука Славку. — Ну, ты и воняешь, дружище!

Лука обернулся к Анетте. Та держала на руках тощую девочку, обвившую девушку руками и ногами. Душа девочки, бельчонок, лежала без движения.

— Я знаю. Ребенок одна единица, но я ее тут не оставлю, — еще крепче прижала к себе девочку Анетта..

Лука поставил Славку на пол. Снял с себя пиджак, надел на Анетту. Развязал с ее головы платок и замотал девушке шею, спрятав детскую голову. На лысую голову подруги водрузил свою шляпу.

— Теперь ты толстая цыганская женщина.

— Может даже и беременная, — улыбнулась девушка.

— Бог щедрый, — в ответ усмехнулся Лука и подхватил на руки Славку. — Где Ян?

Ян держался за ногу Славки, пытаясь сковырнуть тонкий электронный браслет. Лука рассмотрел замок, перевел взгляд на двери — если бы они вынесли двоих детей, охранная рамка пискнула бы дважды. Лука взял туфли, в которых Анетта уже не могла даже стоять, завел один каблук под браслет девочки, а вторым ударил по замку. Браслет с глухим стуком отскочил на пол. Лука закинул его в клетку, где была девочка, подхватил на руки Славку, прижимавшего к себе Яна, и подошел к двери:

— Прижмись ко мне вплотную, — сказал он Анетте.

Сенсор на турникете запищал, и охранник выпустил их из тюрьмы, все так же бормоча про одну единицу ребенка.

Когда они наконец-то были готовы выезжать, девочка ни за что не хотела отпускать Анетту, и той пришлось сесть с детьми сзади.

Они подъехали к шлагбауму. Лука остановил машину, выключил двигатель и сказал Аннете:

— Я на минуту! — Лука подбежал к охраннику и и протянул ему ключ-карту. — Там в подвале, на минус первом этаже дети в тюрьме. На входе — амбал, как Егор из «Африки», поэтому один туда не ходи, найди подходящих ребят…

Машина вырулила на одну из центральных улиц, где девушки круглые сутки продавались за дозу вакцины. Но в этот раз их не было. Зато часто попадались группы крепких парней, многие из которых были одеты в знакомые Луке бомберы. Полиция не бездействовала. Прямо возле центральной гостиницы, куда Лука еще вчера отвез Ольгу, полицейские возводили блок-посты. Их автомобиль подъехал к передвижному шлагбауму. Копы, дежурившие у шлагбаума, больше походили на военных в боевых условиях — шлемы, бронежилеты, автоматы.

— Фамилия, имя, — подошел к их автомобилю полицейский с планшетом.

— Николай Лукин. Цыган. А это моя жена Анетта. А это дети… черти чумазые, а не дети.

— Николай Лукин, цыган — есть такой. А жена не указана.

— Так она женщина! — деланно возмутился Лука.

— И что? Не человек? Зайдите через неделю в любой полицейский участок и подайте документы на весь ваш табор. Проезжайте!

Полицейский махнул рукой, и им разрешили проехать. Автомобиль долго маневрировал между железобетонными блоками, выбираясь на дорогу

— А что вообще в городе происходит? — заволновалась Анетта, выглядывая в окно.

— Бунт синтетиков против властей, — прибавляя скорость, ответил Лука.

— А мы участвуем?

— Нет, женщина. Мы слишком ценны для общества. И к тому же ждем третьего ребенка. Да и участие в революциях для пешек всегда паршиво заканчивается.

— А если третьего ребенка пока нет? — в голосе Аннеты появилась расслабленность.

— Будем работать над выправлением ситуации.

— И куда мы сейчас? — Анетта со Славкой смотрели в заднее окно, наблюдая, как люди строят баррикады на улицах.

Лука счастливо улыбнулся:

— Надо в гаражи, но можем сразу в табор. Выбирай.

Оглавление

Глава 1. Черный рынок

Глава 2. Очередь

Глава 3. Рука

Глава 4. Притон

Глава 5. Предложение

Глава 6. Рассказчик

Глава 7. Житель холодильника

Глава 8. Огрызок яблока

Глава 9. Гадание на рунах

Глава 10. Бар «Люди»

Глава 11. Сделка

Глава 12. Кто не спрятался

Глава 13. Шкаф с секретом

Глава 14. Некуда идти

Глава 15. Убежище старого монстра

Глава 16. Игра в шпионов

Глава 17. Мы влипли

Глава 18. Организация

Глава 19. Они нас убивают

Глава 20. Тусовка зомби

Глава 21. Антуанетта

Глава 22. Убийство

Глава 23. Крыша

Глава 24. Слишком много трупов

Глава 25. Помянуть правосудие

Глава 26. Опять ты

Глава 27. Давайте откроем карты

Глава 28. Таксидермист

Глава 29. Сцена ревности

Глава 30. Бар «Три пескаря»

Глава 31. Антон

Глава 32. Гаражи

Глава 33. Парковка

Глава 34. Ритуал

Глава 35. Галлюцинации

Глава 36. Цыганский барон

Глава 37. Капитан

Глава 38. Ядвига

Глава 39. Ольга

Глава 40. «Африка»

Глава 41. Лифт

Глава 42. Слонов старший

Глава 43. Профессор Громов

Глава 44. Анетта

Глава 45. Погоня