Верхняя земля для дроу (СИ) [Людмила Вовченко] (fb2) читать онлайн

Верхняя земля для дроу.

Глава 1.

Глава 1.

«Кофе, книги и случайные совпадения»

Иногда жизнь очень напоминает средневековый трактир — шумная, пахнущая дымом и жареным мясом, с вечным ощущением, что за соседним столиком кто-то затевает драку. Только у меня это всё происходило без мяса и дыма, зато с ноутбуком, кипой рукописей и гремящими соседями сверху, которые, кажется, пытались реконструировать осаду Константинополя прямо в своей квартире.

Утро началось с будильника, которого я давно прозвала «палачом». Он не звонил — он вырывал душу из тела. Хриплый, резкий, с какой-то внутренней злобой, как будто знал: спала я сегодня три с половиной часа и собиралась спать ещё. Я шлёпнула по нему ладонью и на секунду даже подумала: вот ведь, если бы мы жили в эпоху Возрождения, за такое пробуждение можно было бы вызвать будильник на дуэль. Хотя… как вызвать на дуэль вещь? Ладно, вопрос для будущей книги.

В моей квартире царил творческий хаос. На подоконнике — стопка книг по истории архитектуры, в кресле — тёплый плед, под пледом — ещё одна стопка книг, в основном по психологии и мифам. Кухонный стол занимала странная композиция: половина его завалена бумагами с заметками для новой книги, вторая половина — картой XIV века, купленной в антикварной лавке, и турецким кофейником, который пережил, кажется, больше путешествий, чем я.

Кофе я любила варить как ритуал — молоть зёрна медленно, слушая хруст, заваривать, пока кухня наполняется запахом, и в этот момент казаться себе героиней старинного романа. Ну или колдуньей, варящей зелье бодрости. Сегодня кофе особенно удался — густой, ароматный, с пенкой, которую я всегда считала личным комплиментом от турки.

За окном моросил дождь. Капли стекали по стеклу, и мне казалось, что весь город решил надеть серые плащи и затаиться. Впрочем, для меня дождь — лучший фон. Он оправдывает желание остаться дома, завернуться в плед и работать над книгой, а не бежать куда-то с бешеными глазами и зонтом, вывернутым наизнанку.

Работа у меня была… своеобразная. С одной стороны — я писала фэнтези-романы, с другой — работала психологом. Такое сочетание позволяло сносно платить за квартиру, покупать книги в неприличных количествах и иногда ездить в места, где вдохновляешься на полгода вперёд. Клиенты у меня попадались разные: от тех, кто плакал из-за несчастной любви, до тех, кто пытался объяснить, что их жизнь разрушена потому, что у них «карма треснула».

Сегодня утром первой пришла Лариса — миниатюрная блондинка в идеально выглаженной рубашке и с видом, будто её только что назначили наследницей трона. Она села в кресло и торжественно сообщила:— Светлана, у меня случилась катастрофа.Я уже в голове перебрала всё: измена, увольнение, предательство подруги…— Ноготь, — трагически выдохнула она. — На среднем. Перед свиданием.Я едва не поперхнулась кофе.— Это… больно? — поинтересовалась я, изображая серьёзность.— Это ужасно! — с искренним отчаянием подтвердила Лариса. — Теперь я буду выглядеть, как… как…— Как героиня моего романа, у которой в самый ответственный момент откололся кристалл на эфесе меча, — подсказала я. — И она решила, что раз судьба так распорядилась, то пора спасать мир левой рукой.Лариса моргнула, не поняв, шутка это или нет, а я мысленно записала диалог в блокнот. Такие реплики потом золото.

После трёх сеансов я решила устроить себе передышку и зашла в любимую антикварную лавку. Она пряталась в переулке, куда редко заглядывали туристы. Внутри пахло старой бумагой, древесиной и лёгким налётом магии… ну или мне хотелось так думать. Хозяин, сухонький старик с руками, как корни старого дуба, знал меня в лицо и всегда прятал для меня «интересности».

— Вот, — он достал из-под прилавка небольшой бархатный мешочек. — Нашёл среди бумаг. Письмо и… кулон, кажется.

Кулон был из тёмного металла, с выгравированным символом, который я не узнала, но он чем-то напоминал сочетание луны и паутины. Письмо пахло пряностями, бумага была плотной, чуть шероховатой. Почерк — ровный, но с витиеватыми заглавными буквами, будто писавший учился в какой-то старинной школе.

«Для того, кто ищет ответы там, где другие не решаются даже задать вопрос», — гласила первая строчка.

Я усмехнулась. Это точно в мой профиль. Положила находку в сумку и пошла домой, решив, что вечером разберусь подробнее.

Вечером за окном всё так же стучал дождь, а я устроилась в кресле с пледом и чашкой чая. На коленях — письмо, рядом — кулон. Я провела пальцем по холодному металлу, почувствовала лёгкое покалывание… и вдруг всё вокруг словно дрогнуло.

Квартира потемнела, дождь исчез, в ушах зазвучал низкий гул, как от далёкого колокола. Перед глазами промелькнули образы — тёмные залы, свет факелов, лица, которых я не знала, но почему-то чувствовала к ним что-то. Женщина с холодными глазами, мужчины в ошейниках, залитая солнцем зелень…

Я хотела вдохнуть, но воздух будто превратился в воду. Последняя мысль перед тем, как всё исчезло: ну что, Светлана, похоже, приключение само пришло, без аванса.

Тьма сомкнулась, и я провалилась.

«Аукцион, которого я не заказывала»

Я открыла глаза, и первое, что поняла — я ослепла. Передо мной было слишком много блеска, огней, золота и чего-то, что могло бы быть иллюминацией в старинном театре, если бы кто-то решил повесить люстру не под потолком, а прямо в глаза.

В нос ударил густой аромат — смесь пряностей, дыма и чего-то сладковато-жгучего, словно корица решила подружиться с перцем чили. Слух поймал ритм барабанов и низкий гул голосов, перекатывающихся, как волны в подземном море.

Я сидела. В кресле. В кресле, которое стоило, наверное, как моя квартира и половина жизни в придачу. Под руками — гладкий, чуть прохладный бархат, на коленях — лёгкая ткань платья, не моей, а чужой эпохи: глубокий синий цвет, вышивка серебряной нитью, странный лиф, будто шитый для того, чтобы в нём не дышать, а исключительно производить впечатление.

Секунду я честно решила, что попала на какую-то реконструкцию средневекового бала, но потом заметила двух мужчин у ног кресла.

Нет, не у ног — на коленях, чуть в стороне. Красивые. Нет, чересчур красивые, как будто их лица рисовали по учебнику: сильные челюсти, прямые носы, глаза — один синие, другой тёмно-зелёные, волосы — тёмные, до плеч, блестящие. На шеях — металлические обручи, украшенные чем-то вроде рун.

Я рефлекторно выдохнула:— Упс… уважаемые, а вы кто вообще и… где я?

Мужчины переглянулись, и тот, что с зелёными глазами, чуть приподнял голову. Взгляд был изучающий, осторожный, но он не произнёс ни слова. Второй отвёл глаза, будто это был не вопрос, а ветер.

— Отлично, — пробормотала я, — новый уровень сна: с декорациями, массовкой и полной звукоизоляцией.

— Лот семь! — раскатился по залу женский голос, звонкий и властный.

Я дёрнулась. Передо мной, на возвышении, стоял мужчина. Высокий, широкоплечий, но с опущенными глазами. На шее — тот же обруч, на щеке — свежий порез, рубашка порвана, на боку — кровавое пятно.

— Раненый, — вырвалось у меня, прежде чем я успела подумать.

И в этот момент я заметила движение сбоку: женщина в роскошном платье приподняла руку. Я машинально, будто повторяя, подняла свою.

— Продано! Леди Лана, поздравляем с приобретением!

— Что?! — выдохнула я, но уже поздно.

Ко мне повели мужчину. Он чуть прихрамывал, плечо держал скованно, губы плотно сжаты. Я видела кровь, виделась боль, и чёрт возьми, психолог во мне победил панику.

— Лекаря, срочно, — развернулась я к ближайшему человеку в форме слуги. — Где у вас… ну, пункт первой помощи? Аптечка? Травник? Что угодно!

Слуга моргнул, как будто я заговорила на мёртвом языке, и исчез.

— Вы… странно говорите, госпожа, — тихо произнёс вдруг зелёноглазый, тот, что уже был моим рабом. Голос у него был низкий, тягучий, как старое вино. — Здесь так… не требуют.

— Привыкайте, — отрезала я. — Идите, помогите ему сесть. Аккуратно.

В этот момент к нам подошла женщина лет сорока, в платье мягкого песочного цвета. Лицо красивое, с благородными скулами, но в глазах — тревога. За её спиной стоял юноша — высокий, с длинными тёмно-каштановыми волосами, собранными в косу, и очень светлой кожей. На шее — тот же ошейник.

— Лана, — она произнесла моё новое имя так, словно пробовала его на вкус. — Я хочу… попросить вас. Заберите моего сына.

— Простите, что? — я моргнула. — Это как… «возьмите котёнка, он хороший»?

Она слабо улыбнулась, но в улыбке было больше горечи, чем тепла.— На него претендует одна женщина. Жестокая. Я… не хочу, чтобы он попал к ней.

Я скользнула взглядом на юношу. Он смотрел прямо, без страха, но в его взгляде было что-то, что я знала слишком хорошо по земной жизни — привычка быть сильным там, где нельзя.

— И что я с ним делать буду? — вырвалось у меня.

— Всё, что пожелаете, — ответила она просто. — Но… — она замялась, — позвольте мне помочь вам. Я знаю, что вас… выгоняют из клана. У меня есть дом, библиотека. Живите у меня неделю. Хоть месяц.

Я почувствовала, как внутри всё сжалось: слово «библиотека» ударило куда сильнее, чем любое упоминание гарема.

— Библиотека, говорите… — я прищурилась. — А вы уверены, что хотите отдать своего сына такой… капризной паршивице, как я? Мне тут уже донесли, что я, оказывается, та ещё заноза.

Женщина пожала плечами.— Иногда занозы мешают гнить ране.

Я не знала, что ответить. Только кивнула на юношу:— Идёмте. Но предупреждаю: я человек… то есть дроу… в общем, вы поняли, со странностями.

Он слегка склонил голову, но губы дрогнули, будто он сдерживал улыбку.

А где-то на краю сознания, под шум зала, упрямо стучала мысль: Если уж меня выгнали, то я найду себе место. И, похоже, оно будет не под землёй.

«Дом, которого я не помню»

— Так, — сказала я, поднимаясь с кресла, — раз уж я тут кого-то купила, а кого-то спасла, то, может, вы, уважаемая… — я вопросительно глянула на женщину в песочном платье. — …напомните мне, где я вообще нахожусь?

— В Нижнем городе, в зале аукционов Клана Семи Арок, — спокойно ответила она, будто я спросила, в какой булочной лучший хлеб. — Меня зовут Иллена.

Иллена. Звучит мягко, но с ноткой, что спорить с ней — себе дороже. Она чуть склонила голову, рассматривая меня, словно прикидывала, стоит ли продолжать диалог.

— Лана, — добавила она, будто проверяя, как моё новое имя ляжет в разговор. — Вам повезло, что вы подняли руку первой.

— «Повезло» — это громко сказано, — пробормотала я, глядя на раненого, которого уже пытались усадить на низкую скамью. — Больше похоже на рефлекс.

Иллена чуть улыбнулась уголками губ.— Рефлексы иногда решают судьбы.

Мы вышли из зала через широкий коридор, стены которого были из светлого камня, но местами украшены рельефами: женщины в длинных платьях держали в руках что-то вроде сфер, от которых исходили лучи. Местами в камне были вделаны кристаллы — они мягко светились, и свет был не электрический, а живой, как тёплый закатный луч.

— Магические кристаллы, — пояснила Иллена, заметив, что я зависла, разглядывая свет. — Под землёй они питают всё — от освещения до обогрева. В Верхнем мире магия не работает, но… — она сделала паузу, — если кристаллы заранее наполнить в храме, они будут светиться и греть даже там.

— То есть… у вас есть портативные батарейки, только магические? — уточнила я.

Она чуть нахмурилась, не поняв слово «батарейки», но решила не спрашивать.— На Верхней земле это единственный способ согреть дом и отпугнуть тварей.

Я невольно представила себе «тварей» — и это точно были не суслики.

— Верхняя земля… это там, где у вас курорт и шезлонги, да? — не удержалась я.

— Там, где нет магии, дикие земли, мифологические звери, и любое хозяйство строится руками, а не чарами, — сухо поправила Иллена. — Фениксы, грифоны, сфинксы… Полуразумные, но непокорные.

— Звучит как дача моей мечты, — хмыкнула я. — Только вместо соседей с дрелью — феникс на заборе.

Мой комментарий явно выбил её из привычной серьёзности: она коротко фыркнула, но тут же взяла себя в руки.

— У нас под землёй свои места для выращивания пищи, — продолжила она. — Теплицы, фермы… но всё, что касается простых животных, — коровы, свиньи, птица — мы держим здесь. На Верхней земле их нет. Зато мясо мифических тварей дорого ценится на рынках.

Пока мы шли, я поймала себя на странном ощущении: всё это — будто издалека знакомо. Каменные своды, запах пряностей, прохладный воздух, мягкий свет… но в памяти зияла пустота.

— Вы… не помните дорогу домой, верно? — спросила Иллена вдруг.

— А я должна? — автоматически ответила я, но сердце сделало неприятный скачок.

— Возможно, вам дали зелье забвения, — её голос был тихим, но твёрдым. — Так делают… иногда. Чтобы дочери не вернулись в дом.

— Мать? — я почувствовала, как губы сами складываются в это слово.

— Возможно, — не стала спорить она. — Но сейчас это уже не важно. У вас есть выбор: или искать путь обратно, или… построить новую жизнь.

Я хотела что-то язвительное ответить, но в горле застряло: новая жизнь звучало слишком по-настоящему.

Вскоре мы добрались до её дома. Он оказался трёхэтажным, с фасадом из гладкого тёмного камня, окна которого светились мягким золотистым светом. Дверь была из дерева, инкрустированного теми самыми кристаллами.

Внутри — просторный зал с высоким потолком, камин (да, под землёй), книги на стеллажах от пола до потолка, и запах — смесь воска, бумаги и чего-то травяного.

— Библиотека там, — Иллена кивнула на широкую арку. — И… я советую вам сходить в храм. Он по дороге к Верхним воротам. Многое прояснится.

— Спасибо, — я всё же улыбнулась. — И за сына, и за библиотеку.

Она посмотрела на меня внимательно.— За сына — это вам спасибо. Вы сделали больше, чем думаете.

Я мысленно хмыкнула: ещё бы понять, что именно я сделала.

«Ночь с библиотекой и соседом в ошейнике»

Моя новая жизнь, судя по всему, началась с того, что мне выдали комнату размером с мою бывшую квартиру… и библиотеку за стеной. Я стояла на пороге и честно не знала, с чего начать: упасть лицом в постель с балдахином, который выглядел как декорация к «Трём мушкетёрам», или броситься в соседнюю дверь, где на полках тулились сотни книг.

Победила библиотека.

В ней пахло так, что любой книжный маньяк мог бы потерять сознание от счастья: пыльная бумага, кожа переплётов, сухие травы, которыми, видимо, отпугивали насекомых. Свечи в канделябрах отбрасывали на стены тёплые тени, а между полок были расставлены удобные кресла. Я провела ладонью по корешкам, читая названия — «Хроники Верхней Земли», «Охота на феникса», «Анатомия драконьей кости», «Справочник по кристальным сетям».

Я вытащила одну наугад. Внутри — аккуратный почерк, карты, схемы. И — та-дам! — подробная глава о том, что на Верхней земле магия действительно не работает. Словно кто-то поставил там невидимую «глушилку». Но кристаллы, наполненные силой в храмах, продолжали работать, пусть и медленнее.

— Значит, у нас что-то вроде магического павербанка, — пробормотала я, и в ответ из-за двери послышался тихий смешок.

Я выглянула в коридор. Там стоял он — сын Иллены.

При свете свечей каштановая коса отливала медью, глаза — ярко-зелёные, как малахит. Лицо спокойное, но с лёгкой насмешкой. И да, на шее всё тот же металлический ошейник с выгравированными рунами.

— Что смешного? — спросила я, прислонившись к дверному косяку.

— Вы… странно называете вещи, — сказал он. — «Павер… что?»

— Повербанк. Это… — я замялась, понимая, что слова «зарядка для телефона» ему точно ничего не скажут. — Ну, представьте кувшин, который можно наполнить в одном месте и потом пить из него в другом. Только вместо воды — магия.

Он чуть улыбнулся.— Понял.

— И… тебя как звать-то? — спохватилась я.

— Каэль, — коротко ответил он.

— Каэль… красиво. — Я кивнула. — Слушай, Каэль, я тут новенькая, и, возможно, слегка обкурена местными реалиями. Не подскажешь, что за храм, в который твоя мама советует мне сходить?

— Храм Матери, — он стал серьёзным. — Там наполняют кристаллы, лечат, дают… советы. Иногда слишком много советов.

— Люблю таких, — буркнула я. — Ну ладно, раз уж мы завтра туда идём, скажи мне, что там можно, а что — лучше не делать, чтобы не оказаться в подземной тюрьме.

Он задумался.— Не спорьте с жрицами. И… не трогайте центральный кристалл. Даже если он очень красивый.

— Ага, то есть первое, что я захочу сделать — это потрогать его, — кивнула я.

Каэль коротко усмехнулся, но в глазах мелькнуло что-то вроде… одобрения.

Позже, когда я вернулась в свою комнату, за окном (да, под землёй тоже бывают окна, только они смотрят в освещённые кристаллами дворики) уже царила тишина. Я легла на постель, но уснуть мешала мысль: А вдруг Иллена права? Вдруг действительно было зелье забвения, и моя дорога домой стёрта?

С одной стороны, это звучало как подстава века. С другой… в моём «доме» меня никто особенно не ждал. Может, и правда — чистый лист?

Уснула я с этой мыслью, и снился мне феникс, сидящий на каменной ограде и греющий крылья в золотом свете кристалла.

«Три ошейника и одно правило»

Утро началось с лёгкого стука в дверь. Я только-только выбиралась из объятий сна, в котором снова мелькал феникс, и честно, была не готова к социальным контактам.

— Войдите, — буркнула я, натягивая поверх ночной рубашки длинный жилет, найденный в шкафу.

Вошёл зелёноглазый. Без всяких приветствий, просто встал у двери, выжидающе.

— Доброе утро, госпожа, — сказал он ровно, как будто читал инструкцию. — Меня зовут Риан.

— Риан, — повторила я, — и что, ты тут у нас кто?

— Ваш первый приобретённый, — сухо ответил он. — По документам — личный страж.

— По факту — человек, который должен смотреть на меня, пока я сплю? — уточнила я.

Он чуть нахмурился, не зная, шучу я или нет.

— По факту — тот, кто защитит вас, даже если вы прикажете идти в Верхние пустоши с ножом против грифона.

— Звучит романтично, — хмыкнула я, — но давай так: если я когда-нибудь захочу отправиться с ножом против грифона, ты имеешь полное право сказать, что я с ума сошла.

Он поднял взгляд.— Это… немыслимо.

— Что именно? — я прищурилась.

— Чтобы мужчина… советовал женщине, — сказал он тихо, будто боялся, что стены донесут мои слова до кого-то.

— Ну, значит, мы с тобой в авангарде прогресса, Риан, — отрезала я. — Советовать разрешаю. Более того, требую.

На секунду в его глазах мелькнуло что-то, похожее на уважение.

Следом появился второй — тот самый с синими глазами, молчаливый. Волосы тёмные, чуть длиннее, чем у Риана, лицо с холодной линией скул, руки с мозолями, как у воина или кузнеца.

— Лорд Кейран, — представился он.

— Лорд? — я подняла бровь. — Ты, значит, не просто так тут?

— Был… — он на мгновение замялся. — До ошейника.

— Понятно, — кивнула я. — Слушай, Кейран, правила те же, что и для Риана: можешь советовать. Даже если я спрошу, какого цвета платье надеть.

Он чуть склонил голову, но глаза вспыхнули интересом.

Последним вошёл третий — раненый, которого я купила. Теперь, при дневном свете, я видела, что он выше других, широкоплечий, волосы цвета тёмного мёда, собранные в короткий хвост. Лицо хмурое, но не от злости — от боли.

— Имя? — спросила я мягче, чем планировала.

— Ардан, — ответил он, избегая моего взгляда.

— Ардан, ты, как и они, имеешь право советовать, — сказала я, — и да, мы тебе найдем лекаря.

Он поднял глаза, и в них мелькнуло чистое недоверие, смешанное с… осторожной надеждой.

В этот момент я услышала тихое шуршание. Обернулась — в дверях стояла Иллена.

— Простите, — сказала она, но выглядела вовсе не виноватой. — Я случайно услышала ваш… необычный разговор.

— У нас теперь будет много необычного, — пожала я плечами. — Надеюсь, вы не против.

Она посмотрела на мужчин, потом на меня, и в её взгляде появилось что-то тёплое.— Не против. И… думаю, я помогу вам освоиться. По-настоящему.

Я поймала себя на мысли, что впервые за это безумие почувствовала что-то вроде… безопасности. Пусть и очень условной.

---

«Покупки на новый мир»

Утро началось с запаха свежего хлеба. Я спустилась в зал, и оказалось, что подземный хлеб пахнет так же, как земной — только в нём было что-то пряное, возможно, семена неизвестного мне растения. Иллена уже сидела за столом, пила травяной настой и спокойно изучала список на длинном пергаменте.

— Лана, — сказала она, — прежде чем идти в храм, вам стоит купить несколько вещей.

— Например? — я осторожно отломила кусок хлеба.

— Портальный рюкзак. И кристаллы. Бытовые, садовые… всё, что может пригодиться, если вы и правда собираетесь жить на Верхней земле.

— А это что ещё за чудо техники? — приподняла я бровь.

— Рюкзак, который открывает карманное хранилище, — спокойно пояснила она. — Внутри — место, куда можно складывать вещи, не чувствуя веса. Чтобы достать, нужен ваш кулон и кристалл.

— Так-так… магический чемодан без ручки. Беру два.

Она улыбнулась уголками губ.— Достаточно одного. Но кристаллы нужны разные. Бытовые — для освещения, нагрева, стирки, готовки. Садовые — для стимуляции роста растений.

Через полчаса мы уже шли по улицам Нижнего города. Над головой тянулись сталактиты, и многие были словно покрыты неоновыми прожилками — свет исходил изнутри камня, переливался мягким синим, зелёным и янтарным. Между ними висели магические светильники — шарообразные артефакты, внутри которых горел ровный свет, без пламени.

По обе стороны улицы тянулись лавки. В витринах — от серебряных гребней до странных сфер, от которых веяло холодом. Запахи смешивались: пряности, тёплый хлеб, прохладная каменная пыль.

Лавка артефактов оказалась просторной, с низкими сводами, увешанными цепочками с подвесками. За прилавком стоял высокий дроу с белыми волосами, собранными в узел.

— Портальный рюкзак? — повторил он, когда Иллена озвучила просьбу. — Конечно. Вот.

Он достал чёрный кожаный ранец с металлическими застёжками и круглым гнездом в клапане.

— Вставляете сюда кулон с кристаллом, — показал он, — открывается хранилище. Заряжать кристалл нужно в храме. Без заряда рюкзак — просто рюкзак.

— А если потеряю кулон? — спросила я.

— Тогда любой сможет забрать ваши вещи, — пожал он плечами. — Поэтому кулон носят на цепочке и… не снимают.

Мы взяли бытовые кристаллы — прозрачные, с лёгким золотистым сиянием, и садовые — зелёные, с прожилками. Продавец объяснил:— Бытовые дают свет, тепло, могут очищать воду. Садовые — ускоряют рост, но требуют подзарядки каждые три цикла луны. Всё — через храм.

Я кивнула, пытаясь запомнить, и добавила:— А ещё, пожалуйста, кристалл для «чтобы кофе по утрам».

Он непонимающе моргнул, но Иллена тихо фыркнула.

С покупками мы вышли на центральную улицу. Впереди, за арочным проходом, уже виднелся храм. Он был высечен прямо в камне, фасад украшали фигуры женщин с поднятыми руками, а над ними — огромный кристалл, сияющий мягким лунным светом. От него тянулись светящиеся линии, уходящие вглубь сводов, словно вены, питающие весь город.

— Вот и храм, — тихо сказала Иллена. — Здесь заряжают кристаллы… и иногда меняют жизни.

Я посмотрела на сияющий кристалл и подумала, что да — тут явно будет что-то, что перевернёт мою.

---

«Храм Матери и слишком пристальный взгляд»

Вход в храм был похож на пасть древнего чудовища: арка, вырезанная прямо в скале, украшенная рельефами, где женщины-дроу держали в руках сияющие кристаллы. От камня шёл лёгкий холод, и я невольно поёжилась.

Внутри было… просторно. Даже слишком. Потолок терялся во тьме, но оттуда свисали цепочки с маленькими кристаллами, мерцающими мягким голубым светом. По стенам — высокие колонны, на которых высекли сцены из жизни дроу: праздники, охота на фениксов, ритуалы в честь Богини-Матери.

Пол был выложен гладкими плитами, а посередине зала возвышался центральный кристалл — в три человеческих роста, чисто-белый, с лёгким переливом. Вокруг него, словно в танце, двигались жрицы в длинных серебристых одеяниях. Их волосы — белые, как первый снег, а глаза светились золотым в полумраке.

— Красиво… — выдохнула я и тут же добавила вполголоса: — и слегка пугающе.

— Не подходите к центральному кристаллу, — напомнил тихо Каэль, который шёл рядом.

— Я же сказала — не трогаю. Хотя он явно просит, чтобы его погладили… — я получила на себя укоризненный взгляд Риана и замолчала.

Мы подошли к боковому алтарю, где жрица с тонким лицом и серьёзным взглядом принимала кристаллы для зарядки. Иллена протянула свои, затем мои — бытовые и садовые. Жрица положила их на плоский диск из чёрного камня, коснулась ладонью — и кристаллы засияли ярче, наполнив воздух лёгким озоновым запахом.

— Заряд продлится три цикла луны, — сказала она ровно. — Помните: на Верхней земле магия не живёт, только сила, заключённая в кристаллах.

— Поняла, — кивнула я. — Значит, заряжать их можно только тут?

— И только через руки служительницы Матери, — её взгляд стал пристальнее. — Не каждый может наполнить кристалл правильно.

На мгновение её золотые глаза задержались на моём лице. Секунда — и в них мелькнуло что-то, будто она увидела во мне… нечто.

— Что? — спросила я, чувствуя, как внутри холодеет.

— Ничего, — слишком быстро ответила жрица и вернула мне кристаллы. — Просто… вы здесь впервые.

Я уже хотела пошутить что-то про «экскурсии для новичков», но Иллена положила руку мне на локоть и мягко повела прочь.

Мы проходили мимо боковой ниши, где висели длинные полотнища с вышитыми символами — круг, рассечённый пополам, и тонкие лучи, идущие вниз. Я остановилась, разглядывая узор.

— Что это значит? — спросила я у Каэля.

Он чуть замялся.— Старый знак. Говорят, он связан с… древними обещаниями.

— Какими?

— Об этом рассказывают только тем, кто… — он осёкся. — Кому нужно знать.

Я фыркнула.— Отлично. То есть я всё ещё в клубе «ни о чём не знаю».

Но где-то внутри уже шевельнулось чувство: меня здесь заметили. И, судя по взгляду жрицы, это было не просто из-за моих новых покупок.

«Переезд в никуда»

Дорога обратно из храма казалась тише, чем путь туда. Может, потому, что в голове у меня всё ещё крутились золотые глаза жрицы и её слишком долгий взгляд. А может, потому, что мои новые кристаллы в сумке едва ощутимо пульсировали, как живые, и это было… странно.

Мы миновали центральную площадь, где сталактиты над головой мерцали, будто их обсыпали измельчёнными драгоценными камнями. По периметру площади располагались лавки: пахло жареным мясом, свежим хлебом, дымом от углей. Торговцы выкрикивали, предлагая всё — от мехов до фигурок из кости.

Я остановилась у прилавка, где продавали семена в маленьких мешочках, с нарисованными на ткани изображениями растений.

— Это для подземных ферм, — пояснил торговец. — Но если у вас будут садовые кристаллы, можно попробовать и на Верхней земле.

— Прекрасно, — я взяла три мешочка. — Пусть мой будущий огород будет хоть на что-то похож с первого дня.

— Огород? — удивился Риан, который стоял чуть позади. — Вы… собираетесь сами выращивать еду?

— Ну да. А ты думал, я просто поставлю кресло на лужайке и буду ждать, пока грифон принесёт мне завтрак?

Он слегка улыбнулся краем губ, но в глазах мелькнуло что-то вроде уважения.

Дома Иллена устроила нас в большой гостиной. Стены здесь были обиты тёмной тканью, потолок украшали тонкие металлические цепочки с подвесками из маленьких кристаллов. В центре — низкий стол, на котором уже стояли чаши с фруктами и графин с прохладным настоем.

— Лана, — начала Иллена, садясь напротив, — Верхняя земля красива, но жестока. Там нет магии. Даже самые простые заклинания не работают. Выживают те, кто умеет планировать.

— Я умею, — уверенно сказала я. — Но всё же послушаю.

— Вам нужны кристаллы — бытовые, садовые, защитные. И умение их беречь. На Верхней земле их нельзя зарядить. Придётся возвращаться в храм.

— Звучит как подписка на магию, — пробормотала я.

— Защитные кристаллы — особенно важны, — продолжила она, не обратив внимания на мою ремарку. — Фениксы могут сжечь дом, грифоны — утащить скот, сфинксы… любят загадки, но если не ответишь, можешь и жизни лишиться.

— Прекрасные соседи, — усмехнулась я. — А что насчёт еды?

— Дикие плоды и ягоды есть, но их многоядность… — Иллена задумалась. — Вам проще будет привезти скот снизу. Коровы, козы, птица. Но всё это — за золото.

Я мысленно прикинула: огород, теплица, куры, возможно, пара коз. Садовые кристаллы для тепла, бытовые для света, защитные — от мифических соседей.

— Знаете, — я подалась вперёд, — мне кажется, что у нас получится.

— Если будете слушать тех, кто понимает, — спокойно добавила Иллена и перевела взгляд на мужчин. — Советовать теперь, как я поняла, им разрешено.

— Разрешено, — подтвердила я. — Даже обязательно.

Ардан впервые за всё время тихо сказал:— Тогда начните с выбора места. Верхняя земля велика, но не вся безопасна.

Я подняла бровь.— Кажется, мы только что нашли себе начальника отдела стратегического планирования.

Вечер мы провели за картами. Иллена достала свитки с пометками о старых владениях, заброшенных домах и местах, куда можно добраться за день пути от Верхних ворот.

И чем дольше я смотрела на эти карты, тем сильнее понимала: да, я собираюсь переехать в никуда. Но, похоже, это «никуда» скоро станет чем-то важным.

«Семена, из которых растут дома»

С утра в доме Иллены было непривычно оживлённо. В коридоре тихо переговаривались слуги, в гостиной Риан проверял снаряжение, Каэль укладывал покупки в новый портальный рюкзак, а Ардан молча стоял у окна, прислушиваясь к шуму улицы.

— Сегодня без коров и свиней, — сказала я, проходя мимо. — Не хочу начинать новую жизнь с запаха хлева.

— Мудро, — сухо отозвался Ардан. — На Верхней земле сначала нужно построить защиту, потом приводить скот.

— Значит, займёмся сначала жильём, — кивнула я, и тут в дверях появилась Иллена.

Она держала в руках длинный, узкий деревянный ларец, украшенный тонкой резьбой в виде переплетающихся ветвей.

— Лана, — сказала она тихо, — хочу, чтобы вы взяли это.

Я приподняла бровь.— Что это?

Она открыла ларец. Внутри, на тёмной бархатной подложке, лежало пять гладких семян, каждое — величиной с грецкий орех, с мягким янтарным отливом. От них шёл лёгкий, тёплый запах, напоминающий мёд и свежую древесину.

— Семена Дага, — произнесла Иллена с уважением. — Наш род выращивает эти деревья сотни лет. Из одного семени вырастает целая постройка — стены, перекрытия, балки. Оно растёт быстро, за ночь даёт основу дома.

Я моргнула.— То есть это… как 3D-принтер, только из дерева?

— Не понимаю, что это значит, — покачала головой Иллена, — но да. Это подарок. За то, что вы спасли Каэля.

— Вы уверены, что хотите отдать мне что-то такое ценное? — спросила я осторожно.

— Уверена, — ответила она, глядя прямо в глаза. — На Верхней земле дом — это жизнь. У вас будут стены, прежде чем придут первые ветры.

Я взяла ларец, ощущая тепло, которое шло от семян. В голове уже рисовались картинки: дом среди зелени, мягкий свет от кристаллов, огород рядом… И да, без хлева в пределах носа.

— Спасибо, — сказала я. — Обещаю, что эти семена пустят корни в правильном месте.

Через час мы уже были в пути.

Дорога к Верхним воротам шла по широкой галерее, где над головой тянулись сталактиты, подсвеченные мягким неоновым светом. По сторонам попадались ниши с лавками, где продавали сухие травы, шкуры и крошечные артефакты. Запахи менялись от точки к точке: мёд, дым, тёплый хлеб, свежая каменная влага.

— Ворота большие? — спросила я у Каэля.

— Настолько, что через них можно провести целое стадо, — ответил он. — Но мы сегодня идём налегке.

— Отлично, — усмехнулась я. — Я не готова встречать свой первый день в новом мире в компании коровы.

Риан тихо хмыкнул, а Иллена, шедшая рядом, сказала:— Найдите место, которое вам понравится. Даг не терпит холодного сердца хозяина. Если место выбрано без любви, дерево растёт криво.

— Ну, тогда нам точно нужно время на выбор, — пробормотала я. — Я ещё и с земной жизни привередливая в этом вопросе.

Впереди уже виднелся свет — мягкий, но настоящий, дневной. Верхние ворота приближались.

Свет впереди становился ярче. Каменные стены галереи постепенно уходили вверх, а воздух — меняться. Он становился суше, теплее, пах не только камнем, но и чем-то… свободным.

Впереди, под высокой аркой, высились Верхние ворота — из тёмного металла, украшенные резьбой в виде переплетённых ветвей и сияющими вставками кристаллов. Они казались живыми: свет в их узорах медленно переливался, словно ворота дышали.

Я остановилась, сжимая в руках ларец с семенами Дага. Всё, что мы купили, всё, что подготовили, всё, что обсудили, вело нас сюда.

— Ну что, — тихо сказала я своим, — идём строить новую жизнь.

Ворота начали открываться.

Глава 2.

Глава 2.

«Два солнца и одно семя»

Когда ворота за нашими спинами закрылись, я впервые вдохнула воздух Верхней земли.

Он был… другой. Свежий, насыщенный запахами трав, воды и чего-то сладковатого, как мёд, растаявший на солнце. И да, солнца здесь было два. Одно — большое, сиреневое, разливающее по земле мягкое, тёплое сияние, от которого в пальцах будто оживали силы. Второе — голубое, чуть меньше, но свет его был прозрачным и прохладным, как горный ручей, и от него кожа приятно покалывала, словно впитывая что-то лёгкое, невидимое.

— Красота, — выдохнула я, шагнув вперёд. — Рай, да и только.

Перед нами тянулась долина, покрытая цветами, которых я никогда не видела: высокие стебли с прозрачными лепестками, светящимися изнутри; ковры мха, мягкого, как шёлк; кусты, увешанные плодами — то ли ягоды, то ли драгоценные камни. По небу медленно плыли облака, и их тени ложились на землю, как мягкие прикосновения.

Где-то неподалёку раздался протяжный крик — я обернулась и увидела, как над поляной пролетел феникс, золотые перья сияли в лучах двух солнц. На другом краю долины стояла пара грифонов, они с интересом наблюдали за нами, но не приближались.

— И вот вы хотите сказать, что все боятся сюда идти? — я повернулась к своим мужчинам. — В такую красоту?

— Здесь нет магии, — тихо сказал Риан. — Для дроу это… всё равно что для вас — жить без воздуха.

— А я дышу прекрасно, — заметила я и широко вдохнула. — А вы?

Они обменялись взглядами и двинулись за мной. Я уже десять раз говорила, что можно звать меня по имени, а дома — Света, но они всё так же упрямо называли «госпожой».

— Света… — пробормотал Каэль, пробуя имя на вкус. — Звучит… странно.

— А мне нравится, — ухмыльнулся Ардан. — Коротко.

Мы шли до тех пор, пока не вышли к поляне, где озеро с прозрачной водой сливалось с горным ручьём, а над ним серебристой лентой падал водопад. Вокруг росли деревья с листвой цвета изумруда, и в воздухе витал запах свежести и чего-то… обещающего.

— Здесь, — сказала я, и Иллена когда-то говорила: «Даг не терпит холодного сердца». Моё сердце сейчас было тёплым, как утренний хлеб.

Мы выбрали ровный участок у воды. Я достала из ларца одно из семян Дага. Оно согревало ладонь, и от него будто тянулись невидимые нити к земле.

— Ну что, мальчики, сеанс магического домостроения начинается, — объявила я.

Я положила семя в землю, и мы все отступили. Сначала земля слегка дрогнула. Потом, словно в ускоренной съёмке, из-под почвы вырвался тонкий росток, моментально утолщаясь и ветвясь. Ствол поднимался вверх, распуская ветви, и те переплетались, образуя стены, окна, балки.

Через несколько минут перед нами стоял двухэтажный коттедж — с балконом, широкими окнами, дверью из гладкой древесины. Внутри виднелись перегородки, лестница, а в центре гостиной — круглый кристалл, встроенный в стену.

— Это «умный дом», — пояснил Риан. — Артефакт, связанный с постройкой. Может управлять светом, температурой, даже водой.

— Отлично, — кивнула я. — Ещё бы умел готовить кофе.

Мы обошли дом, и я уже прикидывала, где будут хозяйственные постройки для будущих животных.

Мужчины время от времени бросали на меня взгляды — настороженные, как будто ждали, что я сейчас внезапно прикажу им… ну, что-то из репертуара местных дам.

Я заметила это и остановилась.— Так, слушайте меня внимательно. Всё, что касается… ну, близости, будет только по обоюдному согласию. И не факт, что вообще со всеми.

— Но… — начал было Ардан.

— Никаких «но». Для начала — дружим, — сказала я.

— Дружим? — Риан нахмурился. — Это что?

— Это когда можно вместе есть, говорить, помогать друг другу, спорить, но при этом никто никого не бьёт, не покупает и не запирает в комнате, — объяснила я.

Молчание. Потом Каэль осторожно сказал:— Звучит… непривычно.

— Добро пожаловать в клуб, — усмехнулась я.

Мы стояли на поляне, а два солнца освещали наш новый дом. И я чувствовала: здесь начнётся что-то важное.

«Пикник с сюрпризами»

Утро началось с тишины, нарушаемой только шумом водопада. Два солнца поднимались над горизонтом, сиреневое давало мягкое тепло, голубое — искристый свет, от которого вода в озере казалась жидким стеклом.

Я вышла на крыльцо и потянулась, ощущая, как в лёгких разливается свежесть. Дом из Дага за ночь успел «додышать» стены, древесина источала тонкий аромат меда и зелёной листвы.

— Как вам спалось? — спросила я у Риана, который уже был на дворе, проверяя крепления для будущего забора.

— Тихо, — коротко ответил он. — Необычно тихо.

— Это хорошо или плохо?

— Для дроу… непривычно, — он чуть улыбнулся. — Но, думаю, привыкнем.

Каэль вышел следом, держа в руках корзину с фруктами.— Я подумал… можно устроить что-то вроде… как вы говорите… пикника?

Я моргнула.— Я? Говорю? Пикник? — потом вспомнила: да, вчера я упомянула, что на Земле это почти святое. — Отличная идея.

Через час на траве возле озера уже лежало покрывало, на нём — корзины с хлебом, фруктами, сыром и кувшин прохладного настоя. Мы сидели так, что солнца грели спины, а от воды тянуло свежестью.

— Это место… слишком красиво, — признался Ардан, глядя на водопад. — Даже странно, что здесь нет людей.

— Ну, люди испугались отсутствия магии, а я — нет, — ответила я. — Так что будем первопроходцами.

— Первопроходцами чего? — уточнил Каэль.

— Дружбы, — сказала я, и мужчины переглянулись, как будто это слово было кодом к тайному заговору.

После еды я первой решилась пойти к воде. Озеро было прозрачным, и дно видно до самой глубины. Я зачерпнула ладонью — вода прохладная, но не ледяная, обволакивает, как шёлк.

— Ну что, купаться будем? — обернулась я к своим.

Риан нахмурился, но первым снял рубашку. Я поняла, что местные тренировки явно не шли вразрез с эстетикой: широкие плечи, рельеф груди, руки — будто вырезаны из камня. Шрамы на коже добавляли этому образу ещё больше… достоверности.

Каэль и Ардан последовали его примеру. Каэль был чуть стройнее, но с той же поджарой силой, как у хищника, готового к прыжку. Ардан — мощный, с широкой спиной, но двигался мягко, без лишней бравады.

Я заметила, что они не просто раздевались — их движения были чуть медленнее, плавнее, как будто они… позировали.

— Вы это… специально? — прищурилась я.

— Привычка, — невозмутимо сказал Ардан. — Женщинам нравится.

— Ну, женщинам может и нравится, — сказала я, стараясь говорить легко, хотя сердце билось быстрее, — но вы имейте в виду: здесь всё по моим правилам.

— Мы помним, — тихо сказал Риан, и на губах у него появилась тень улыбки.

Мы вошли в воду, и я почувствовала, как волнение отступает. Вода ласкала кожу, солнца отражались на поверхности, создавая узоры на плечах мужчин. Я поймала себя на том, что смотрю чуть дольше, чем следовало бы, и быстро нырнула, скрывая улыбку.

— Так что такое дружить? — спросил Каэль, когда мы уже сидели на камне у берега, обсыхая.

— Это когда… — я задумалась, — когда можно доверять, не боясь, что тебя используют. Когда можно смеяться вместе и молчать вместе. Когда можно быть собой.

— Быть собой… — повторил Ардан, словно пробуя вкус этих слов. — Звучит… опасно.

— Звучит честно, — поправила я.

И впервые за всё время я заметила: они смотрят на меня не как на госпожу. А как на кого-то, кого… начинают понимать.

«Как построить жизнь с нуля и не поссориться в первый день»

Солнца клонятся к горизонту медленно, но когда они начинают садиться, всё вокруг меняется. Сиреневое солнце делает траву мягче на вид, а голубое — как будто подсвечивает каждый лист, превращая его в витраж. Вода в озере стала темнее, и на её поверхности дрожали два отражённых круга света.

Мы развели костёр — Ардан уверенно собрал дрова, Риан разжёг пламя с одной искрой, а Каэль аккуратно разложил рядом продукты из нашего портального рюкзака.

— Ну что, раз уж мы тут, давайте распределим, кто за что отвечает, — начала я, усаживаясь на бревно.

— Вы — хозяйка, — сухо сказал Риан. — Вы и распределяйте.

— Да ну вас, — отмахнулась я. — В моём мире это называлось «демократия».

— А что это? — поинтересовался Каэль.

— Это когда решения принимают все вместе. Иногда работает, иногда превращается в хаос. Но давайте попробуем.

Мы разложили на земле грубую схему: палка и камни вместо бумаги.

— Огород — здесь, — я обозначила ровный кусок земли недалеко от дома. — Там — хозяйственные постройки. Для скота, который мы, надеюсь, заведём позже, когда будет ограда.

— Я могу заняться оградой, — сразу сказал Ардан. — У меня есть опыт.

— Отлично. Каэль?

— Я возьму на себя огород. И садовые кристаллы.

— А я? — спросил Риан.

— Ты будешь следить за безопасностью. И, — я прищурилась, — научишь меня, как защищаться.

Он кивнул. В глазах мелькнуло что-то вроде одобрения.

— А вы, госпожа, чем займётесь? — спросил Каэль с лёгкой улыбкой.

— Я? — я задумалась. — Буду готовить, командовать и пить кофе по утрам.

— То есть как обычно, — сухо заметил Риан.

— Именно, —улыбнулась я, и костёр осветил его короткую усмешку.

Мы сидели долго, говорили обо всём и ни о чём: о том, что ели в детстве, о странных обычаях в кланах, о том, что в подземном городе даже кошки — наполовину магические. Я рассказала, как в моём мире люди устраивали пикники, и что иногда главная их цель — просто побыть вместе.

— Странно, — сказал Ардан, глядя в огонь. — Здесь… мы не привыкли так сидеть. Без приказов.

— Привыкайте, — ответила я. — Это тоже часть «дружбы».

Когда костёр начал оседать, я поднялась и посмотрела на наш новый дом. Он стоял, впитывая свет двух солнц, и казалось, что дерево Дага живёт, слушает нас. Внутри мягко светился встроенный кристалл.

— Знаете, — сказала я, — по-моему, у нас получится.

И впервые за день я услышала от них не «госпожа», а короткое, но уверенное:— Света.

Проснулась я от странного ощущения, будто за мной наблюдают. И не просто наблюдают, а изучают, как музейный экспонат. Приоткрыла глаза — и поняла, что на подоконнике сидит… кто-то.

Это «кто-то» был размером с крупного кота, но с пушистыми перьями вместо шерсти, хохолком на голове и большими янтарными глазами. Клюв — маленький, но явно острый. Существо склонило голову набок и произнесло:— Спишь?

Я резко села.— Я что, с утра разговариваю с птицей?

— Не птицей, — важно поправило оно. — Я — феликус.

— Света, — в дверь заглянул Каэль, — у нас… гости.

Вышла во двор — и поняла, что «гости» — это мягко сказано. У забора стоял грифон, лениво разглядывая дом. На крыше восседал феникс, от которого шёл мягкий золотой свет. А прямо у колодца крутился сфинкс размером с телёнка, задумчиво водя лапой по воде.

— Мы… что, открыли магическую гостиницу? — пробормотала я.

— Они пришли помочь, — неожиданно сказал Риан.

— Помочь? — прищурилась я. — И как, позвольте?

Ответом стало то, что грифон внезапно начал когтями рыхлить землю на месте будущего огорода, феникс согрел крыльями кучу камней, которые мы собирались использовать для ограды, а сфинкс… просто посмотрел на меня и произнёс:— Отгадай загадку — покажу источник чистой воды.

— Ну вот, — я развела руками. — Без загадок у нас, конечно, никак.

Сфинкс загадал:— Что растёт, когда спит, и спит, когда растёт?

— Это… — я задумалась. — Сны?

— Неправильно, — фыркнул он. — Семя. Но ответ хороший. Покажу всё равно.

Мы пошли за ним, и он привёл нас к небольшому ключу в скале, из которого текла прозрачная, ледяная вода.

— Запомним, — кивнула я. — Спасибо.

Тем временем мужчины уже распределили, кто что делает:

Риан — укрепляет ограду,

Ардан — укладывает камни,

Каэль — вместе с грифоном готовит землю под грядки.

Феникс периодически пролетал над крышей, согревая стены, чтобы они высохли и укрепились. Феликус — тот самый с подоконника — вальяжно устроился на крыльце и комментировал всё, что мы делали, иногда весьма ехидно.

— Ты понимаешь, что у нас теперь команда с хвостами и крыльями? — сказала я Каэлю, когда мы вдвоём таскали садовые кристаллы.

— Для Верхней земли — это удача, — серьёзно ответил он. — Значит, место им нравится.

— Или кухня, — буркнула я, и он впервые за всё время рассмеялся.

К вечеру у нас был расчищен участок под огород, начата ограда и найден источник. Я стояла у воды и думала: в этом мире всё начинается с неожиданностей. Даже помощь.

«Вечер, вино и бутылочка»

К вечеру наш новый дом светился тёплым светом кристаллов, а запах жареного мяса тянулся от костра к озеру. Мы решили ужинать на улице: два солнца садились медленно, окрашивая всё вокруг в сиренево-голубые оттенки, и хотелось сидеть под этим небом как можно дольше.

Мифические гости, похоже, решили, что приглашение распространяется и на них. Грифон устроился неподалёку, аккуратно сложив крылья и наблюдая за нами жёлтыми глазами, в которых читался ум. Его перья на шее переливались от тёмного бронзового до золотистого.

Феникс сидел ближе к огню, словно грелся, хотя и сам был источником тепла. Каждое движение крыльев отбрасывало на землю золотые искры.

Сфинкс лежал у кромки воды, лениво помахивая хвостом с кисточкой на конце, а его львиные лапы с длинными когтями выглядели опасно… и при этом красиво.

Феликус, пушисто-пернатое чудо с подоконника, сидел на моей спинке стула и время от времени тихо комментировал происходящее.

— Вы… интересные, — сказал вдруг грифон, слегка наклоняя голову. — Вы не боитесь нас.

— А вы… вежливые, — парировала я. — Пока.

Феникс рассмеялся — звук был как трель колокольчиков.— Не каждый дроу говорит нам «спасибо».

— Привыкайте, — пожала я плечами. — Это моя фишка.

Мужчины вели себя настороженно: Риан больше слушал, чем говорил, Ардан внимательно изучал движения сфинкса, а Каэль периодически поглядывал на меня, как будто проверял, не перегибаю ли я палку с этим свободным тоном общения.

Когда ужин подошёл к концу, я достала из портального рюкзака бутылку вина, которую купила ещё внизу «на всякий случай».

— Что это? — насторожился Каэль.

— Средство для создания весёлых воспоминаний, — объявила я. — Мы все сегодня работали, помогали, знакомились… пора немного расслабиться.

Мы налили всем, кто захотел (сфинкс отказался, феликус принял маленький кубок с видом гурмана, феникс сказал, что «огонь и вино не дружат»).

После второго бокала у меня в голове родилась идея.— Знаете игру «бутылочка»?

— Нет, — хором ответили все.

— Это игра, где бутылка указывает, кого… — я сделала паузу, — нужно поцеловать.

Наступила тишина. Грифон приподнял крыло, прикрывая клюв, словно сдерживая смех.

— Поцеловать? — переспросил Ардан, и в его голосе была смесь удивления и осторожного интереса.

— Да, — кивнула я. — Но у нас версия дружеская. Чтобы лучше узнать друг друга.

— У нас для этого… другие способы, — сухо заметил Риан.

— А у меня — такой, — отрезала я, и поставила бутылку на покрывало. — Ну что, трусы… в смысле, смельчаки?

Первый круг прошёл сдержанно: феликус ткнулся клювом в щёку Каэлю, феникс слегка коснулся крылом плеча Риана («это у нас так, как у вас поцелуй»), я получила лёгкий поцелуй в висок от Ардана… и заметила, что сердце от этого стукает чуть быстрее, чем нужно.

Вино, жара от костра и их близость делали своё. Я ловила взгляды — иногда изучающие, иногда тёплые, иногда… слишком долгие.

— Ну что, дружим? — спросила я с лукавой улыбкой, когда бутылка сделала полный круг.

— Дружим, — ответили они, но в голосах прозвучало что-то, что дружбой, возможно, не ограничится.

---

«Первый звонок и маленькая проверка на прочность»

Утро началось с тёплого сиреневого света — одно солнце уже поднялось над горизонтом, второе, голубое, только выходило из-за дальнего хребта. Вода в озере блестела, трава была покрыта каплями росы, которые играли, как драгоценные камни.

Я сидела на крыльце с кружкой травяного настоя, наблюдая, как мужчины возятся у ограды:

Риан чётко и без лишних слов вбивал опоры,

Каэль разметил участок под грядки,

Ардан аккуратно раскладывал камни для будущей дорожки.

Они работали молча, но в этой тишине уже не было напряжения — только слаженность.

Вдруг из-за деревьев донёсся глухой рык. Все трое моментально подняли головы.

— Не похоже на грифона, — сказал Риан.

— И не на феникса, — добавил Каэль.

— Пойдём посмотрим, — предложил Ардан.

Я осталась на крыльце, но наблюдала. Из-за кустов показалось… нечто, похожее на крупного оленя, но с серебристыми рогами, которые светились мягким голубым светом. Он шагнул на поляну, понюхал воздух и спокойно опустил морду к траве.

— Серебряный вивернолань, — тихо сказал Риан. — Редкий. Если не трогать — безопасен.

Мы так и сделали: дали ему поесть, а потом он ушёл, даже не взглянув в нашу сторону. И это стало маленьким уроком: не всё, что необычно, требует драки или захвата.

Я уже собиралась вернуться в дом, как кристалл связи на стене мягко засветился. Я подошла и коснулась его — в воздухе над ним возникло полупрозрачное изображение Иллены.

— Лана, — её голос был чётким и немного тёплым, — как вы устроились? Нужно ли что-то?

— Всё прекрасно, — ответила я. — Дом стоит, огород почти готов, даже гости были.

— Гости? — в её глазах мелькнуло любопытство.

— Мифические. Помогли.

Она усмехнулась.— Верхняя земля приняла вас. Это хороший знак.

Я на секунду задумалась, а потом сказала:— Приезжайте. Посмотрите сами.

Мужчины, стоявшие неподалёку, переглянулись. Ардан слегка приподнял бровь, Риан остался невозмутим, а Каэль тихо улыбнулся — наверное, рад, что увидит мать.

— Приеду через несколько дней, — кивнула Иллена. — И привезу кое-что полезное.

Связь погасла, и я почувствовала, что этот визит может многое поменять.

— Вы, кстати, молодцы, — сказала я мужчинам. — Сегодня сработались как команда.

— Это было… приятно, — признался Каэль.

— Даже без приказов, — добавил Ардан с едва заметной усмешкой.

— Вот видите, — подмигнула я, — дружба работает.

«Гостья из Подземья»

Сиреневое солнце уже клонилось к закату, когда кристалл связи над дверью мягко засветился. Я подошла, коснулась его, и в воздухе над ним развернулась полупрозрачная фигура Иллены.

— Я уже у ворот, — сообщила она, и голос её был на редкость довольный. — Пропусти.

Мы с мужчинами вышли на крыльцо. Через несколько мгновений по тропинке показалась она — высокая, статная, в дорожном плаще глубокого изумрудного цвета. За её спиной два молодых дроу несли несколько объёмных сумок и деревянный ящик, из которого доносился лёгкий, но упорный стук — явно кто-то внутри возмущался перевозкой.

— Мама, — первым шагнул навстречу Каэль, но осёкся, перевёл взгляд на меня и чуть смущённо кашлянул.

— Лана, — Иллена обняла меня, как будто мы были не свекровь с невесткой, а старые подруги. — Ты превзошла мои ожидания.

Она подняла голову, осматривая дом.— Двухэтажный… деревянный… с балконом? — в голосе мелькнуло искреннее удивление. — Ты решила обустроиться наверху, как люди в старых легендах.

— Мне так удобнее, — ответила я. — И красиво.

Мы провели её внутрь. Она шла медленно, оглядывая каждую деталь: мягкие ковры, встроенные артефакты, кухонный кристалл-очиститель, который булькнул, заметив гостью, и даже лестницу с резными перилами.

— Ты вложила душу, — тихо сказала Иллена, но глаза её оставались внимательными, словно она прикидывала, насколько всё это безопасно для жизни.

На ужин мы вынесли запечённое мясо феникса с травами, салат из свежей зелени и густой соус из лесных ягод. Иллена ела медленно, вглядываясь в мужчин, которые то и дело обменивались короткими репликами, будто проверяя, можно ли при ней так разговаривать.

— У тебя… необычные взгляды на мужчин, — наконец заметила она.

— У меня необычные взгляды на всё, — усмехнулась я. — Но мужчины у меня не рабы, а партнёры.

В этот момент в кухню заглянул серебряный вивернолань, видимо, решивший, что запах ужина касается и его. Он осторожно ткнул рогами в дверь, а потом совершенно невозмутимо подошёл к столу и положил голову мне на колени.

Иллена подняла брови, но не сказала ни слова.

— Вот и наши соседи, — пояснила я. — Думаю, он тоже хочет дружить.

Ужин закончился смехом и бокалами тёмного вина, а когда Иллена поднялась, чтобы уйти, она сказала:— Лана, у тебя получится. Я не знаю, как и зачем ты это делаешь, но… у тебя получится.

Я смотрела, как её силуэт исчезает в сиренево-голубых сумерках, и понимала, что с этого момента Верхняя земля — это уже не просто место, куда нас сослали. Это — дом.

---

Глава 3.

Глава 3.

«Утро, которое всё меняет»

Проснулась я от того, что кто-то тихо шуршал неподалёку. Сначала подумала — мифический зверь снова решил заглянуть в гости, но, приоткрыв один глаз, увидела Риана. Он стоял у окна, в утреннем свете двух солнц, и натягивал свежую рубашку. Впрочем, скорее просто держал её в руках, демонстративно не торопясь.

Я, всё ещё не до конца проснувшись, успела отметить: плечи — широкие, спина — прямая, а на пояснице упрямо торчит светлый шрам, будто от клинка.

— Уважаемый Риан, — хрипловато сказала я, садясь на кровати, — вы мне тут как минимум утренний кофе задолжали. Или хотя бы завтрак в постель.

Он обернулся, и в уголках его губ мелькнула тень улыбки.— В этом доме мужчины ещё не готовят завтраки.

— Это мы быстро исправим, — отмахнулась я. — У нас ведь теперь демократия.

От соседней стены раздался смешок — Ардан, оказывается, уже был в комнате, сидел на полу с каким-то кристаллом и явно притворялся, что занят.

— Демократия? — переспросил он, глядя на меня с лёгким вызовом. — Это когда вы приказываете мягче?

— Это когда мы договариваемся, — ответила я, вставая. — И, кстати, я разрешаю вам обоим советовать мне.

Риан нахмурился, а Ардан, кажется, едва не уронил кристалл. В этом мире, где мужчины привыкли молчать и выполнять приказы, фраза «я разрешаю вам советовать» явно звучала как вызов самой системе.

И тут в дверь осторожно постучали.

— Лана, — раздался голос Каэля, — у нас гостья.

Я быстро накинула длинный лёгкий халат и вышла. На крыльце стояла Илвэна — та самая женщина, чьего сына я «приютила» в свою компанию. Высокая, с медно-русыми волосами, заплетёнными в сложную косу, и взглядом, в котором осторожность боролась с решимостью.

— Доброе утро, Лана, — сказала она. — Я подумала, вам пригодится кое-что.

В её руках был небольшой ларец. Я открыла крышку — внутри лежало семя Дага, гладкое, тёплое, словно живое.

— Это подарок, — продолжила Илвэна. — Даг вырастет в дом. Магический, живой, и он будет защищать вас. Наш род веками выращивает такие.

— Спасибо, — я действительно была тронута. — Это бесценно.

— Взамен я хотела бы… чтобы вы позволили мне навещать сына, — добавила она тихо.

Я кивнула.— У нас тут, между прочим, демократия, — подмигнула я. — Так что можете приходить, хоть завтра.

Её губы дрогнули — то ли от улыбки, то ли от недоумения. Но в этот момент из-за дома донёсся шум — и мы все повернули головы.

С поляны, сияя в лучах двух солнц, медленно вышла пара мифических зверей — серебристый вивернолань и огромная птица с пылающим, но не обжигающим оперением. Птица кивнула, словно приветствуя нас, а вивернолань улёгся прямо на траву у крыльца.

— Похоже, они приняли вас, — тихо сказала Илвэна. — Это… редкость.

Я посмотрела на своих мужчин — даже они выглядели чуть растерянно. И впервые с момента пробуждения здесь я почувствовала, что у нас действительно есть шанс.

— Ну что, господа, — я улыбнулась, — раз у нас утро началось так красиво, предлагаю дружеский пикник у озера.

— Что такое «дружеский пикник»? — нахмурился Ардан.

— Это когда мы едим вместе, никто никем не командует, и иногда даже разговариваем, — пояснила я. — С угощением и хорошим настроением.

Риан тихо фыркнул, а Каэль едва заметно улыбнулся. Илвэна же, похоже, впервые за утро расслабилась и, кивнув, ушла, пообещав вернуться вечером.

Я же уже мысленно подбирала корзину для провизии и представляла, как мои угрюмые мужчины будут пытаться понять, зачем на пикнике смеяться.

И, кажется, мне это ужасно нравилось.

Поляна, которую мы выбрали для пикника, выглядела так, словно кто-то очень талантливый художник решил разом выплеснуть на холст все оттенки лета. Трава — густая, изумрудная, с вкраплениями мелких цветов, что мерцали в солнечных лучах крошечными огоньками. Два солнца висели в небе — сиреневое чуть ниже, голубое выше, — и их свет мягко смешивался, окутывая мир нежно-лиловым сиянием.

— И вот вы говорите, что сюда опасно ходить? — я уселась на расстеленный плед и принялась раскладывать еду из корзины. — Чистый рай.

— Здесь нет магии, — напомнил Риан, глядя по сторонам. — Это для дроу — почти как… ну… лишиться дыхания.

— Зато тут есть воздух, которым приятно дышать, — я отломила кусок свежего хлеба и протянула Ардану. — И, кстати, вот так выглядит доверие.

Он взял хлеб, но при этом посмотрел на меня так, словно я вручила ему артефакт массового поражения.

Мужчины держались чуть напряжённо, но постепенно расслаблялись. Каэль даже снял сапоги и закатал штанины, направившись к воде. Озеро было прозрачным, у самого берега светло-бирюзовым, а в глубине — темнеющим до густого сапфира.

— Тёплая, — крикнул он через плечо. — Почти как купель в храме.

— О, так это приглашение? — я уже стаскивала сапоги.

Риан закатил глаза, но через минуту тоже оказался в воде, а за ним — и Ардан, будто не желавший оставаться в стороне.

Я вошла следом. Вода обволакивала кожу мягким теплом, а лёгкие волны ласкали ноги. Дальше было ещё приятнее — озеро оказалось глубоким, но прозрачным, и под водой солнца играли на телах, словно золото и серебро в движении.

Я не удержалась и бросила взгляд на своих «спутников». Каэль — сухощавый, с рельефом, которому позавидовал бы античный скульптор. Риан — широкий в плечах, с сильными руками, от которых явно было бы мало шансов увернуться. Ардан — моложе, но уже с намётками той уверенной силы, что бывает у мужчин, знающих себе цену.

— Что? — спросил Риан, заметив мой взгляд.

— Думаю, у вас тут просто катастрофическая нехватка пляжной культуры, — ответила я с самым невинным видом. — В моём мире на пляже мужчины обычно не прячутся по углам.

— А в твоём мире женщины не держат мужчин в ошейниках, — парировал он.

Я рассмеялась.— Верно. Но у нас зато есть игры на доверие.

— Игры? — Каэль подошёл ближе.

— Например, бутылочка, — я пожала плечами. — Но это уже вино нужно.

Они переглянулись.

— Доверие… — медленно сказал Ардан, — это когда ты уверена, что человек рядом не предаст.

— Именно, — кивнула я. — Так что сегодня мы учимся доверять друг другу.

Мужчины явно не знали, как реагировать, но напряжение в их движениях стало мягче. Даже Риан, обычно серьёзный и сдержанный, позволил себе несколько капель воды брызнуть в мою сторону. Я ответила тем же, и в итоге мы оказались в миниатюрной водной битве, которая закончилась смехом и мокрыми волосами.

А на берегу нас уже ждали гости — вивернолань и та самая огненная птица. Они наблюдали за нами с тем же любопытством, с каким мы разглядывали их утром.

— Кажется, они тоже хотят «дружить», — заметил Каэль.

— Отлично, — я вышла на берег, чувствуя, как тёплое сиреневое солнце сушит кожу. — Значит, у нас теперь будет много друзей.

Мы устроились на пледе, и вино наконец пошло по кругу. Разговоры стали мягче, голоса — тише. Я чувствовала, как моё тело реагирует на близость этих мужчин, на их тепло и взгляды. И, возможно, впервые за долгое время мне не хотелось убегать от этого чувства.

Где-то в глубине души шевелилась мысль: «Оно только начинается».

«Семя, вечер и тень интриги»

К вечеру сиреневое солнце опустилось почти к линии горизонта, а голубое зависло выше, заливая Верхнюю землю мягким холодным светом. Воздух стал чуть прохладнее, наполнился запахом влажной травы и чего-то сладковатого, что источали цветы у кромки леса.

Мы вернулись на поляну у озера — именно здесь, решили все, будет стоять наш дом. Я достала из ларца семя Дага. Оно было размером с кулак, гладкое, и при этом казалось, что внутри что-то медленно пульсирует, как сердце.

— Даг не просто дом, — сказал Риан, стоя рядом. — Он будет частью вас. Чувствовать настроение, охранять. Но вы должны правильно его «посадить».

— Надеюсь, тут без шаманских плясок в бубен? — приподняла я бровь.

Каэль усмехнулся.— Почти. Нужно вложить в него часть своей энергии и чётко представить, каким он должен быть.

Я опустилась на колени и положила семя в землю. Закрыла глаза и начала представлять: два этажа, светлые комнаты, большие окна, широкая веранда, камин, кухня с артефактами, которые будут мыть посуду и стирать одежду. И, конечно, уютная библиотека — куда же без неё.

Семя едва заметно нагрелось в моих ладонях. Потом земля вокруг дрогнула, и тонкий росток пробился сквозь почву, почти мгновенно вытянувшись выше моего роста. Ветки тянулись к свету, ствол утолщался, а в воздухе витал аромат свежей древесины.

— Быстро, — удивился Ардан. — Обычно рост занимает часы.

— У меня, может, талант, — сказала я, не открывая глаз. — Или просто хорошая фантазия.

Когда я встала, перед нами уже стоял каркас будущего дома, обвитый листьями, с очертаниями дверей и окон. Он дышал — я чувствовала это, словно здание само по себе было живым существом.

Мужчины занялись переноской вещей из временного лагеря, а я осталась на веранде, глядя на озеро. Тепло, покой, два солнца… И тут за спиной раздался тихий голос:

— Красиво получилось.

Я обернулась — Илвэна стояла в паре шагов, держа в руках небольшой свёрток.

— Пришла навестить сына, — сказала она. — И… передать кое-что.

Я развернула ткань — внутри лежал артефакт, похожий на браслет с вставленным кристаллом.

— Это защитный. Если кто-то попытается использовать на вас принуждающую магию, браслет поглотит удар.

— Великолепный подарок, — я улыбнулась. — Но вы слишком щедры.

— Лана, — она чуть наклонилась ко мне, — в этом мире за всё платят. Иногда даже тем, что человек не планировал отдавать.

В её голосе не было враждебности, но и тепла — тоже. И в тот момент я поняла, что Илвэна играет в собственную игру.

Может, пока ей выгодно быть моей союзницей. А может — она просто ждёт момента, когда сможет перевернуть партию в свою пользу.

И всё же я пригласила её к ужину. Пусть видит, что у нас всё в порядке. Пусть слышит смех моих мужчин, видит, как мы раскладываем еду на свежей веранде, как я скидываю обувь и смеюсь над их попытками угадать, что такое «бутылочка».

Пусть знает: я не из тех, кого легко поставить на место.

«Огонь, взгляды и опасные мысли»

Ночь на Верхней земле выглядела как сон, в котором звёзды кто-то разметал щедрой рукой, а два солнца уступили место лунному сиянию. Воздух стал чуть прохладным, свежим, наполненным ароматом трав и влажной земли. На веранде дома горели мягкие магические лампы, но мы вынесли светильники на поляну к костру.

Каэль возился с дровами, и каждый раз, когда он наклонялся, я невольно ловила себя на том, что разглядываю его спину, широкие плечи и то, как тонкая рубашка обтягивает тело. Риан сидел на бревне чуть в стороне, наливая вино в деревянные кубки, а Ардан устроился ближе ко мне, разливая запах жареного мяса по всей поляне.

— В твоём мире мужчины тоже готовят? — спросил Каэль, заметив, что я наблюдаю за Арданом.

— В моём мире мужчины делают всё, — ответила я, — особенно, если рядом женщина с чувством юмора и без кнута в руках.

Риан усмехнулся, но в его взгляде было что-то изучающее. Я поймала себя на том, что эти трое уже перестали восприниматься как «рабы» — и это меня пугало меньше всего.

Вино разогревало кровь. Разговоры текли легко, мы шутили, смеялись, и в какой-то момент Каэль предложил сыграть в «бутылочку». Я сделала вид, что удивилась, но внутри уже предвкушала.

— Хорошо, — я поставила пустую бутылку из-под вина на землю. — Но предупреждаю: в этой игре у нас — поцелуи.

— Поцелуи? — Ардан приподнял бровь.

— Да. Не магия, не приказы, а обычное человеческое касание.

Мы начали. Смеялись, когда бутылка указывала на кого-то неожиданного, подшучивали, а потом она остановилась на мне… и Риане.

Он не спешил. Поднялся, подошёл медленно, опустился на одно колено рядом. Его рука лёгким движением коснулась моей щеки, а губы — сначала осторожно, почти невинно, а потом чуть глубже. У меня закружилась голова не от вина, а от того, насколько он тёплый и уверенный.

Когда он отстранился, я заметила, что Каэль смотрит на нас с каким-то непонятным блеском в глазах. И бутылка снова закрутилась…

Костёр трещал, освещая лица, вино грело изнутри, а где-то вдалеке, за озером, раздался странный звук — будто шёпот ветра, но с металлическим оттенком. Я обернулась, но никого не увидела.

Может, просто Верхняя земля решила напомнить, что мы здесь не одни.

А может… кто-то наблюдал за нами в темноте.

Глава 4.

Глава 4.

«Утро после бутылочки, или как не сгореть от собственного жара»

Проснулась я от того, что дом… мурлыкал. Не шучу: Даг, наш живой коттедж, тихонько потрескивал тёплой древесиной, будто растягивал мышцы после сна, а в стенах едва слышно переливался свет встроенного кристалла. За окнами два солнца делили небо поровну: сиреневое разливало по траве мягкий медовый блеск, голубое чертило на воде тонкие лучи, от которых озеро казалось жидким стеклом.

Я лежала и вспоминала ночной поцелуй Риана — осторожный, как прикосновение клинка к кромке бумаги, и при этом слишком честный для «игры». Сердце ответило постукиванием: да, Света, ты живая, и, похоже, твой мир официально перестал помещаться в одну голову.

Из кухни пришёл запах хлеба и трав — да-да, мужчины готовили. Когда я спустилась по лестнице, картина маслом: Ардан у очага — широкие плечи, рука с деревянной лопатой, на подносе хрустящие лепёшки; Каэль у стола — режет зелень, двигается быстро, ловко, цепь ошейника поблёскивает, но на лице — сосредоточенное спокойствие; Риан у двери, полубоком, в тени — наливает настой из кувшина и следит за окном. Привычка стража: видеть всё, ничего не показывать.

— Доброе утро, — сказала я, и голос прозвучал чуть ниже, чем обычно.

— Утро, — ответили почти хором. Ардан улыбнулся краешком губ:— Мы тренируемся в вашей… демократии. Сегодня — завтрак мужчины.

— А сегодня — похвала от женщины, — парировала я. — Пахнет так, что я прямо сейчас готова подписать декрет о всеобщем равенстве на кухне.

Смеются. Привычка смеяться — лучшая магия и без магии.

Едим на веранде. В воздухе — сладкий дух цветов, над водой — пар от холодной ночи, на перила опирается феликус (пернатый кот с характером музейного смотрителя), лениво трёт клюв о мою ладонь.

— Вчера ночью кто-то шёл вдоль кромки леса, — тихо произнёс Риан, когда смех улёгся. — Лёгкий шаг. Двоих. Остановились у воды, постояли, ушли.

— Люди? — спросила я.

— Женщины, — ответил он. — Запах благовоний, дорогая кожа. Из Подземья.

Из Подземья… Я вспомнила шёпот, похожий на металлический отзвук, и лёгкий холод побежал по спине.

— Мы никого не приглашали, — сказал Каэль, поднимая на меня ясные зелёные глаза. Там — тревога, но и упрямство. — Но если придут, встретим. Вместе.

— Вместе, — повторила я. И наш дом мурлыкнул громче.

---

После завтрака Риан утащил меня во двор — «пять минут основы самозащиты», сказал он тоном, не подразумевающим отказа. Пять минут растянулись в полчаса: земля пружинит, воздух обжигает лёгкие, ладонь Риана держит мой запястный сустав, направляет, подсказывает весом. Я падаю в траву — сиреневые блики на лице, смех выбивает дыхание.

— Я не собираюсь жить в мире, где меня охраняют и молчат, — говорю, лежа на спине и глядя в два солнца. — Я хочу жить в мире, где меня уважают и спорят.

Риан наклоняется, его тень перекрывает голубой свет, пальцы касаются моей щёки — лёгкое, почти невесомое касание.

— Тогда спорьте со мной, — отвечает он тихо. — Но не о том, защищать ли вас.

В этот момент из леса выходит серебряный вивернолань, кланяется нам своей короной рогов и пьёт из нашего колодца. Сфинкс у ограды лениво зевает — мол, продолжайте, дети, мне интересно. Феникс дрожит крылом и сыплет золотой пылью, подмигивая мне огненным глазом.

— Кажется, у нас появились зрители, — шепчу. — Перенесём дебаты в дом?

Он отступает на шаг — чётко, ровно. Дисциплина. Но в глазах — огонь, который не спрячешь.

«Когда дом дышит, а гости — не званые»

Днём мы устроили хозяйственный шабаш. Даг уже дал нам комнаты и лестницу; настала очередь «умных» мелочей. Я вставляла бытовой кристалл в нишу над раковиной — прозрачный, с золотистой жилкой, — и слушала, как дом отвечает лёгким гулом. Вода пошла мягкая, как шёлк; фильтр-артефакт булькнул одобрительно. Садовые кристаллы мы разложили вдоль будущих грядок — зелёные, прожилками напоминая листья; земля под ними становилась тёплой, податливой, и воздух наполнялся ароматом сырого хлеба.

— Здесь — теплица, — решаем с Каэлем, чертя на земле план. — Здесь — сарай, запас воды. Хлев потом. Сначала — ограда.

— Я возьму северный сектор, — бросает Ардан. Говорит мало, делает быстро: камень к камню, узор в узор, и вдруг из ровной кучи возникает рустованный угол, как будто стоял здесь всегда.

Вивернолань помогает — да-да, помогает: косит траву широкими зубами, аккуратно прогрызая дорожки под будущие тропки; сфинкс комментирует, что «периметр должен иметь не менее трёх линий защиты» и мордой сдвигает валуны, которые мы втроём едва шевелили.

— А ты у нас кто по образованию, уважаемый? — не выдерживаю.

— Любопытствующий, — важно отвечает он. — И хранитель источников.

Феникс сушит свежие балки горячей волной, феликус инспектирует подпол («Всё в порядке, никаких мышей, но я на посту»).

К полудню в воздухе уже пахнет доской, щебнем, нагретой травой и… чужими благовониями. Я поднимаю взгляд: на дальнем краю поляны, у кромки леса, стоят двое. Дроу. Женщины. В мягких плащах песочного цвета, с обнажёнными лицами, гладкими, как камень в храмовом бассейне. На шее одной — тонкий жгут чёрных жемчужин, известный всем, кто хоть раз бывал на аукционах. Приз — и кнут. Леди.

— Гости, — произносит Риан так спокойно, что у меня внутри что-то становится на место.

Я не бегу и не приглашаю — просто иду. Два солнца паят моей коже золотой блеск, трава шуршит под ногами, дом за спиной дышит. Подхожу на расстояние голоса.

— Верхняя земля большая, — говорю ровно. — Обычно те, кто не приглашён, выбирают другую поляну.

— Лана, — тянет жемчужная, и голос у неё мёд на холодной ложке. — Я — леди Сарайн. Слышала, ты взяла… интересного юношу. С родословной. Я пришла посмотреть, как ты обустраиваешься.

Вот и имя. Не «Иллена», не наша союзница-мать — чужая. Та самая, что метила на сына. На моего невозмутимого Каэля, который сейчас стоит у меня за плечом и держит спину прямо, как на смотрах.

— Смотреть — бесплатно, — улыбаюсь. — Давать советы — за плату. А указывать — запрещено.

— Остро, — оценивающе тянет Сарайн. Её напарница молчит, но отмечает всё глазами: кристаллы, ограду, зверей. — У тебя хорошее место. Жаль будет, если оно сгорит.

— У нас феникс на крыше, — вежливо киваю я в сторону нашей огненной птицы. — С пожарами он на «ты».

Феникс тянет крыло и сыплет искрой — ровно одну, игриво. Сфинкс лениво поднимается и делает шаг вперёд, становясь между леди и нашим домом. Вивернолань, не меняя лица, двигается так, чтобы прикрыть источник.

Сарайн улыбается и, как ни в чём не бывало, достаёт из рукава маленький свёрток. Риан делает полшага — я поднимаю ладонь: «Не надо». Беру. Разворачиваю. Внутри — тонкая полоска кожи с тиснёной руной «послушание».

— Подарок, — говорит она. — На память о традициях. Не забывай, кто ты. И что мужчины — вещь, а не совет.

Я смотрю ей в глаза. Сиреневое солнце бросает на её лицо отцвет — она очень красива, прекрасна, как статуя, и такая же холодная.

— Спасибо, — говорю я сладко. — В нашем доме кожаные полоски идут на переплёты книг. В библиотеке.

Её улыбка трескается на долю секунды. Достаточно. Они уходят. Вместе с ними уходит запах чужих благовоний — вязкий, навязчивый. На траве остаётся лёгкий след. Дом за моей спиной вздыхает. Я завязываю полоску узлом, бросаю в ведро с водой. Кожа шипит, руна плавает, будто живое насекомое, и медленно растворяется.

— Она вернётся, — спокойно произносит Каэль. Ни злости, ни страха — чистый факт.

— А мы будем готовы, — отвечаю. И слышу, как Риан выдыхает, будто принимает моё «мы» как клятву.

«Шёпот дерева, жар кожи и звон кристалла»

Под вечер Даг попросил меня в сад. Нет, он не говорит, но если ты живёшь в живом доме, быстро понимаешь язык скрипа ступеней, едва слышного гула в стенах, мимолётного тепла под ладонью. Я прижала пальцы к перилам — древесина пульсировала, как артерия.

— Тебе больно? — шепнула.

Ответ — лёгкий толчок. На северной стене, где Ардан ставил опоры ограды, в коре проступила тонкая, как волос, трещина, тянулась под обшивкой. Я провела ногтем — на подушечке пальца осталась тёмная пыль.

— Метка, — сказал Риан, оказавшись рядом неслышно. — Слабая. Чужой кристалл. Они проверяли, насколько дом… жив.

— Дом жив, — шепнула я и положила обе ладони на стену. — И дом — наш.

Феникс в это мгновение взлетел, распластал крылья, и мягкая волна тепла прошла по фасаду. Садовые кристаллы отозвались зелёным мерцанием. Трещина стянулась, как запаянная рана.

— Спасибо, — сказала я — дому, фениксу, мужчинам. Себе.

---

Ночью мы сидим на веранде без костра — в небе и так светло. Я в лёгком халате, волосы распущены; кожа остывает после дня, но руки всё ещё помнят горячее дерево, шершавые камни, упругие мышцы Риана на тренировке. Я не делаю вид, что не замечаю, как они на меня смотрят: Каэль — с тихим восхищением, будто я редкая книга, которой боишься повредить; Ардан — с прямотой огня, готового стать очагом; Риан — сдержанно, но каждый его взгляд — как стальной крюк: зацепит, потянет, выведет на свет.

— Света, — первым нарушает тишину Каэль. — Зачем тебе это всё? Верхняя земля, дом, мы. Ты ведь могла… вернуться вниз. Жить легко.

— Легко — не значит правильно, — отвечаю, поднося к губам кубок. Вино густое, терпкое, на языке пряный след. — Я слишком долго жила там, где все делали вид. Я хочу жить там, где никто не притворяется.

— И любить так же? — спокойно спрашивает Риан.

Я смотрю на него. Отступать — привычка, подходящая для прежней жизни. Для этой — нет.

— И любить так же, — говорю и чувствую, как в груди становится одновременно страшно и очень светло. — Но без принуждения. Без чужих ошейников. С моего разрешения — и моего желания.

Молчание. Потом Ардан, не поднимаясь, сдвигается ближе и кладёт ладонь на мою — не удерживая, а касаясь. Тёплое, большое, чуть шершавое от работы. Каэль делает выдох — тихий, как крыло феникса. Риан откидывается на спинку кресла, но в его лице — не отстранённость, а решение: охранять это.

И тут на стене вспыхивает кристалл связи. Дом отзывает светом — мягким, предупредительным. Я касаюсь ладонью — воздух над кристаллом дрожит, и проявляется лицо Иллены.

— Лана, — говорит она без прелюдий, — будь осторожна. В городе ходят разговоры: леди Сарайн поднимает старые связи. Она уговаривает Совет ограничить выходы на Верхнюю землю. Формально — «ради безопасности». Фактически — против тебя. И ещё: кто-то оплатил услуги «Сетей» — тихих ищей. Они оставляют метки.

— Мы уже нашли одну, — отвечаю. — Дом залечил рану.

— Хорошо, — кивает Иллена. На долю секунды её взгляд смягчается, когда она видит Каэля у меня за плечом. — Я пришлю человека, который умеет гасить следящие руны. Не геройствуй. И… — пауза, — не оставайся одна на ночь.

— Тут с этим… перебор, — фыркаю. Иллена едва заметно улыбается и связь гаснет.

Я смотрю на мужчин. На дом. На два солнца, что медленно скользят к краям неба.

— Значит, так, — говорю уже деловым голосом. — Завтра заканчиваем ограду. Перекладинки сделать густо, с «карманами» для защитных кристаллов. Сфинкса — на периметр, он любит задачи. Феникс — сверху, патруль по кругу. Мы — по двое, сменами. И… никаких героинств. Мы не «жертвы», мы — хозяева.

— Хозяева, — повторяет Риан. И впервые — без «госпожа», без условностей. Просто слово, в которое дом отзывается тёплым, уверенным звуком.

Ветер приносит запах ночных цветов. Где-то вдалеке вспыхивает пара огненных точек — не наши. Я делаю глоток вина и ловлю себя на мысли, что жизнь, которую я хотела «настоящей», именно так и выглядит: смех — и сталь, поцелуй — и план, дерево — и огонь. И трое мужчин, рядом с которыми хочется просыпаться, спорить, строить, жить.

— Света, — тихо зовёт Каэль.

— М?

— Спасибо, что выбрала нас, а не «привычно».

Я кладу его руку себе на плечи. Дом мурлычет. Два солнца опускают на нас свой мягкий, двойной свет.

И где-то на краю леса шевелится тень с запахом чёрного жемчуга.

Пусть. Мы готовы.

«Дом для тех, кто умеет дышать»

Утро пришло без облаков. Сиреневое солнце уже успело согреть траву, голубое — тонкой кистью прорисовывало по воде светлые дорожки. Дом Даг тёпло отозвался, когда я провела ладонью по перилам, — как будто сказал: «Доброе утро, хозяйка. Я помню твоё “мы”».

К полудню кристалл связи на стене вспыхнул янтарём — и в воздухе проявилась Иллена. На ней — дорожный плащ цвета зелёного мха, взгляд открытый и настороженный разом.

— Лана, — сказала она, — ты приглашала. Я принесу пользу, если останусь у вас на пару лун. В городе слишком много слухов, и некоторые из них я хочу слушать своими ушами — здесь.

— Оставайся, — ответила я без пафоса. — Нам как раз не хватает человека, который знает все тропы между «можно» и «надо».

Через час она уже поднималась на крыльцо. Дом, кажется, принял её сразу: тёплый ток прошёл по перилам, кристаллы в коридоре мягче засветились. Феликус выкатился навстречу, поднял хохолок и с достоинством позволил себя погладить.

— Свет в доме живой, — отметила Иллена, проходя в гостиную. — И тишина не давящая. Тут можно думать.

— Тут можно дышать, — поправила я. — Это у нас правило № 1.

Мы показали ей комнаты. Одна — с окном на водопад и стеллажом под книги. Вторая — маленькая, но с нишей под артефакты. Иллена остановилась в первой, провела ладонью по подоконнику, задержалась взглядом на полке.

— Я привезла несколько трактатов о Верхней земле, — сказала она и сняла с плеч кожаную сумку. — И… списки. Женщины, с которыми можно говорить о переменах. Мужчины, которых надо вытаскивать первыми, пока не сломались.

— Не «вытаскивать», — поправил тихо Каэль. — Звать домой.

Она посмотрела на сына долго, но мягко, и только кивнула. Слова «домой» в этих стенах звучали верно.

На кухне уже шумели: Ардан резал корни «свет-слоя» (местный аналог картофеля, только с серебристой кожицей), Риан настраивал водный кристалл на ровную подачу, а феликус, как заведённый завхоз, инспектировал полки, комментируя: «Этому — вниз, это — наверх, это — мне». Сфинкс у порога зевнул и вежливо попросил «хоть одну задачу на послеобеденное размышление», за что получил от меня список хозяйственных пунктов — и был безмерно счастлив.

— Сначала — правовые тропы, — перешла к делу Иллена, когда мы остались на веранде вдвоём. — Юридически Верхняя земля — вне прямой юрисдикции Совета. Ошейники наверху не работают — магии нет. Это делает твою территорию серой зоной. Здесь можно оформлять мужчин не как «собственность», а как «контрактников». Контракты можно связать с долгосрочным жильём и оплатой… в кристаллах и доле урожая. Согласие — ключевое слово.

— То есть я превращаю рабов в людей с договором? — уточнила я, и где-то в груди что-то щёлкнуло: пазл встал.

— В людей, — спокойно подтвердила она. — Технически Совет не любит такие тропы, но формально придраться сложно. Особенно если у тебя будут свидетели, что у контрактников есть выбор.

— Свидетели у меня есть, — я обернулась к дому. — Вот они, ходят, спорят и ворчат.

— Тогда начнём с малого, — сказала Иллена. — Четверо-пятеро надёжных. Бывшие стражи, ремесленники, лечцы. Твои «первые камни». На них слой за слоем ляжет остальная кладка.

Слово «кладка» согрело ладони. Иногда в миру достаточно правильного глагола, чтобы план стал реальностью.

Вечером мы втроём — я, Иллена и Риан — расправили на столе карту. Каэль принёс с чердака пучок тонких угольков, Ардан подал блюдо с тёплым хлебом. Дом шумел низко и ровно, как большая ладья в тихой бухте.

— Вот здесь, — Иллена отметила маленький овал, — квартал Лазурных мостов. Там живёт Мирэлла из Лабиринта Ключей — одна из лучших гасительниц следящих рун. Я просила её приехать, но она осторожна. Согласилась на встречу… на границе. Утром, у Верхних ворот.

— Отлично, — сказала я. — Вдвоём не ходим. Пойдём четверками. И никакого «геройства», как советовала ты сама.

— Говорила, — усмехнулась она. — И теперь повторяю до хрипоты.

Дом мягко хмыкнул в стенах, феникс за окном встряхнул крылья. У нас тоже было чувство юмора.

«Граница, гасительница и письма, которые пахнут дымом»

У Верхних ворот воздух иной: из прохода тянет каменной прохладой, а снаружи пахнет солнцем, водорослями у водопада и полевыми травами. Мы пришли ранним светом: я, Риан, Каэль, Иллена. Ардан остался дома — стройка без него грустит.

Мирэлла пришла вовремя. Невысокая, сухая, волосы светлее обычного для дроу, тщательно убранные. На шее — плоский диск с впаянной янтарной жилой; на запястьях — тонкие браслеты из «немолчащего» серебра. Смотрела прямо, говорила коротко — любимый тип людей, с которыми просто.

— Иллена, — кивнула она, затем перевела взгляд на меня. — Ты — Лана. Дом из Дага, контракты, верхний периметр. Много шума для одной луны.

— Лучше много шума, чем много ошейников, — ответила я, и Мирэлла впервые чуть заметно улыбнулась.

Она достала из сумки коробочку с решётчатой крышкой — внутри лежали крошечные зеркальные пластины размером с ноготь.

— Зеркала обратного хода, — пояснила. — Клеите на внутреннюю сторону двери и на основания кристаллов. Любая метка, что повесили на вас или стены, будет «перекинута» отправителю. Тихо. Без вспышек. Через три дня получат свой собственный след на своих же руках.

— Стильно, — присвистнул Каэль.

— И практично, — заметил Риан, уже просчитывая радиус.

Мы обменялись платой — не золотом: Мирэлла попросила садовые кристаллы в «зелёной фазе» и пару листов наших планов на ограду («для одного ученика»). Мне понравилось: честная сделка за честную работу.

— Ещё совет, — добавила она, убирая коробку. — Не носите кулон на простой цепочке. Протяните его через гнездо портального рюкзака и обратно, замкните. Так сложнее выдернуть, а рюкзак с ключом будет реагировать только на ваш отпечаток. Чужие руки «ослепит».

— Спасибо, — я запомнила.

— Не геройствуйте, — кивнула она в сторону Иллены, словно подтверждая её мантру, — и заходите в храм.Жрицы любят быть в курсе, но иногда это — страховка.

— Знаю, — ответила я. — Скоро пойдём освятить ограду. И… задать пару вопросов.

— Вопросы — это хорошо, — на прощание сказала Мирэлла. — Главное — отвечать себе честно.

Возвращались молча, но не потому, что тревожно, — просто каждый шёл рядом со своими мыслями. На пороге Даг тепло вздохнул, феликус взвился нам навстречу, как пернатая запятая, и объявил: «Доставлены письма! Пахнут дымом и высокомерием!»

На столе лежали три конверта с чёрной окантовкой. Печати — из жемчужной массы: знак Сарайн, герб Куполов, и третий — безгербовый, но резкий, как удар.

— «Лана из Клана Семи Арок, — прочла Иллена, — уведомляем, что Совет рассматривает ограничение выходов на Верхнюю землю для женщин моложе трёх лун после совершеннолетия…» — она подняла взгляд. — Это удар по тебе персонально, но формально — «для всех».

— И чтоб никто не подумал, — добавил Риан. — Если пройдёт, сюда придут патрули.

— Не придут, — возразил Каэль негромко. — Если мы будем не одни.

— Значит, пора звать «наших», — сказала я. — Порядочных. Тех, кто умеет дышать. Здесь — легко и правильно.

Мы с Илленой открыли третий конверт. Внутри — узкий полосатый лист и тонкая полоса змеиной кожи с крошечным знаком «Сетей».

Мы ближе, чем вам кажется.

— Отлично, — сказала я и улыбнулась краешком губ. — Пусть подходят. Дом любит гостей, особенно тех, кто приходит без приглашения.

Мы с Рианом закрепили зеркальные пластины под балками, Каэль — на внутренних стойках ограды, Иллена — на дверцах кладовой. Дом мягко перешептался в стенах: зеркала «спели» в унисон и затихли. Феникс кружил высоко, вивернолань выстриг травой аккуратные дуги под будущие дорожки, сфинкс официально сообщил: «Периметр готов к первой задаче. Головоломки разложены».

— Ты блестяще справишься, — пообещала я ему. И он, кажется, покраснел под шерстью.

«Кухня, клятвы и первая ночь без страха»

Иногда перемены начинаются на кухне. Я закатала рукава, включила «умную» печь — кристалл отозвался золотым бликом — и поставила вариться суп из свет-слоя с зелёным корнем. Запах был тягучий, домашний, такой, от которого начинают смеяться без причины. Ардан размешивал, пробовал, добавлял щепоть сушёной травы. Риан резал хлеб ровно так, как любят педанты и хирурги. Каэль подал миски и… шаркнул носком сапога, словно собираясь сказать что-то важное и смущающее.

— Говори, — подтолкнула я. — Мы же «спорим и уважаем».

— Можно попросить… — он вдохнул, — убрать с нас ваши формальные знаки собственности наверху? Здесь ошейники не работают. Они просто… напоминают.

Тишина упала мягко. Мы с Илленой переглянулись. И я почувствовала, как внутри всё сводится в одну точку. Ответ был простым — и единственно верным.

— Снимем, — сказала я. — Но не ради того, чтобы кому-то что-то доказать. Ради вас. И ради нас.

Иллена кивнула.— У меня есть ключи. Надёжные. Вечером.

Мы ужинали, и это был лучший ужин за много дней: не потому, что сытно, а потому, что свободно. В веранду просачивался ветер, феликус мурчал, перелистывая хвостом страницы книги, сфинкс важно носил караул вдоль перил, делая вид, что ничем не занят, хотя ухо у него было развернуто в нашу сторону.

Когда небо потемнело, мы вынесли на стол инструменты: тонкие иглы, ключи, гасители рун — Мирэлла учила Иллену ещё в те годы, когда слово «иначе» было опаснее костра. Дом зажёг мягкий свет, феникс сел на балку и прикрыл нас крылом — как окно от чужого взгляда. Два солнца опустились, и голубой отсвет лёг на наши руки.

— Готов? — спросила я у Риана.

— Готов, — тихо ответил он, и в голосе его была та уверенность, на которую кладут фундамент.

Ключ повернулся в замке ошейника ровно один раз — щёлкнуло, и металл сошёл, как шелуха. На коже осталась тонкая белая линия, и она, казалось, бледнела на глазах. Ардан вздохнул коротко, сдержанно; Каэль закрыл глаза на миг, как будто вдохнул глубже, чем когда-либо.

— Это не снимает клятв, — сказал Риан, глядя прямо. — Моих. Я обещал защищать тебя не потому, что должен, а потому, что хочу.

— И спорить, — напомнила я, и он улыбнулся, впервые — открыто и без тени.

Снятие ошейников не было ритуалом — без клятв и песнопений, без громких слов. Но дом Даг тихо загудел, огни в кристаллах качнулись, и я почти услышала: так верно. Сфинкс торжественно кивнул, феликус сказал «фух» и уткнулся мне в плечо.

Мы вышли на веранду. Ночь была густая, звёзды — как горячие иголки. Я стояла между ними тремя — и не выбирала «сейчас»: это было бы неправильно. Но позволила себе почувствовать — их тепло, их дыхание рядом, свою улыбку, которую никто не отнял и не купил. Мы касались друг друга просто — ладонь к ладони, плечо к плечу. Иногда так и начинается любовь — не с грома и молний, а с честного «я здесь».

Снизу, у воды, послышался мягкий плеск. Вивернолань пришёл попить, поднял голову к нам и, кажется, кивнул. Феникс вспыхнул на мгновение, в воздухе поплыл тёплый золотой лепесток — и сел мне на ладонь. Я засмеялась, и смех шевельнул ветви Дага.

— Завтра начнём «операцию Переселение приличных», — сказала я уже деловым тоном. — Иллена, твои списки. Риан — маршрут и охрана. Ардан — «тихие» тропы и отвлекающие костры, если понадобятся. Каэль… ты со мной. Мы объясняем, что такое контракт и дружба.

— Дружба, — повторил он, и это слово легло между нами уверенно, как доска в крепком настиле.

Дом тёпло вздохнул. Мы впервые легли спать без ощущения, что нас смотрят. И впервые за долгое время я уснула без «если что» на кончике языка.

«Дорога для своих, или как строят тропы свободные»

Ещё до рассвета мы были в пути. Сиреневое солнце только касалось горизонта, голубое ещё пряталось — воздух хрустел, как яблоко. Шли «двойками», как договаривались: Риан со мной — впереди, Иллена с Арданом — на полкорпуса позади, Каэль — «маяк» на гребне, чтобы вовремя подать знак. Феникс делал круги, сфинкс шёл своим ходом — «я просто гуляю», — но держался в линии.

Первым был Эрин — бывший лечец из квартала Мокрых ступеней. Внизу он чинит чужие кости, а его собственная жизнь трещит, как тонкий лёд. Серая прядь в волосах, спокойные руки. Он не спросил «почему», спросил «когда и где работать».

— Здесь, — ответила я. — С нами. Условия — вслух: договор на год, жильё, доля урожая, право голоса в спорах, право сказать «нет».

Он улыбнулся — редко и очень тепло.— «Право сказать “нет”», — повторил. — Я давно такого не слышал.

Потом были двое стражей с Верхней линии — близнецы Нэр и Норан: молчаливые, плечистые, с одинаковыми шрамами на скулах. «Мы не красивые речи, мы — руки», — представились они, и я только кивнула: иногда именно таких рук не хватает дому, чтобы стоять.

К полудню мы привели их на поляну. Дом Даг медленно расправлял плечи, ограда сияла зелёными глазками кристаллов, вода в источнике была холодна, как благословение. Сняли ошейники — без барабанов, без речи, но с тем же светлым щелчком свободы. Я видела, как спины становятся прямее, как взгляд меняется — уходит ждать и приходит делать.

— У меня есть кое-что ещё, — сказала Иллена, когда мы вернулись на веранду. Она достала из дорожной сумки узкую резную шкатулку. — Кулон-маяк. Редкая вещь. Его можно «привязывать» к именам. Если кто-то из наших потеряется, кулон даст свет в нужном направлении — даже здесь, наверху, где магии нет. Это свет привязки, не сила.

— Мы не теряем своих, — ответила я, надела кулон и почувствовала лёгкий, чистый холодок у ключиц.

С закатом пришло короткое письмо. Не чёрная жемчужина — полупрозрачная тонкая пластина, пахнущая мокрым камнем. Строчки тянулись ровно, как резцы по стеклу:

Вы быстро. Посмотрим, сможете ли — долго.

Подписи не было. Запах — чужих благовоний — угасал на ветру.

— Она злится, — сухо заметил Риан. — Значит, живёт.

— Значит, мы — тоже, — ответила я.

Мы разлили по маленьким чашкам настой из лунной мяты; феникс дремал на коньке крыши, сфинкс носил «патруль», вивернолань, как огромная кошка на длинных ногах, улёгся у ворот и время от времени косил траву.

— Завтра — храм, — сказала я наконец. — Не за советами. За освящением дороги. Мы строим тропу для тех, кто умеет дышать. Пусть это слышит и Мать.

И — да, — пусть слышит ещё кто-то, там, в глубине храмового кристалла, кто однажды сказал: «Когда душа иная засветится…»

Я ещё не знала, к чему поведёт нас эта фраза. Но знала точно: мы больше не стоим на месте.

Дом мурлыкнул. Два солнца накрыли нас своим двойным светом. А ветер — принёс запах грядущего дождя. Хорошего, тёплого, первого дождя на нашей земле.

Глава 5.

Глава 5.

«Дорога вниз и слова, которые греют кристаллы»

Утро было прозрачным, как стекло воды у нашего озера. Сиреневое солнце уже поднялось и грело плечи, голубое медленно выползало из-за леса, приклеивая к траве лёгкие блёстки росы. Дом Даг провёл по перилам тёплой вибрацией — мол, «идите, я подежурю». Феникс сложил крылья на коньке крыши, сфинкс дежурно проворчал, что «периметр вылизан», феликус потребовал список гостинцев из Подземья («сыр, булочки и сплетни»).

Мы шли к Верхним воротам впятером: я, Риан, Каэль, Ардан и Иллена. На плечах — плащи, в портальном рюкзаке — садовые кристаллы на подзарядку, зеркальные пластинки Мирэллы, несколько свёрнутых пергаментов — черновики наших «контрактов», написанные моим почерком и аккуратно переписанные Илленой.

— Не отступаем и не наказываем себя за страх, — озвучила я вслух свой новый внутренний закон. — Бояться — нормально. Отступать — нет.

Риан коротко кивнул; Ардан улыбнулся так, будто держит в ладони горячий камень; Каэль сосредоточенно поправил ремни рюкзака. Под аркой ворот воздух стал прохладным; в носу защипало — это камень Подземья узнаёт своих.

В храм вошли вчетвером (Ардан остался у входа, как страж). Они — жрицы — двигались, как всегда, медленно, будто в воде. Центральный кристалл сиял молочным светом, и от него тянулся сладкий запах озона и трав. Тот самый взгляд — слишком пристальный — снова нашёл меня. Не та ли жрица, что в прошлый раз задержала глаза? Та. Её имя я услышала, когда она окликнула другую:

— Эйлин, подай книгу записей.

Эйлин. Запомнила.

Мы положили кристаллы на чёрный диск. Жрицы наполняли их размерно, ладонями, и в этот раз свет заходил глубже, оставляя в каждом камне ровное сердцебиение.

— Освящение ограды Верхней земли, — спокойно сказала я. — Дом живой, из Дага. Нам нужно, чтобы дорога к нему стала тропой, а не ловушкой.

— Слова верные, — Эйлин чуть наклонила голову. — Скажи вслух, кому эта тропа.

— Тем, кто умеет дышать, — ответила я. — И тем, кто учится.

Она положила ладонь мне на лоб. Кожа обожглась холодком — как если приложить к виску гладкий камень.

— Дорога помнит имя того, кто её зовёт, — произнесла жрица. — Назови свой дом.

— Дом Ланы, — сказала я. — Дом, где «мы» громче «я». Дом, где «нет» не страшнее «да».

Кристалл в центре на миг вспыхнул ярче. Жрицы обменялись быстрым взглядом. В руке Эйлин блеснула тонкая игла из «немолчащего» серебра; она чиркнула ей по моему кулону, и на поверхности легла невидимая глазу метка — крохотная дуга, как улыбка.

— Это не печать подчинения, — предупредила она. — Это узор привязки: тропа будет слышать тебя дальше, чем обычно слышат наверху.

— А пророчество? — спросила я слишком прямо, хотя обещала себе не вываливать всё сразу. — Оно здесь. Я чувствую. И вы — чувствуете.

Жрица улыбнулась так, как улыбаются те, кто знает больше, чем может сказать.

— Слова любят время, — произнесла она. — Сегодня — дорога. Завтра — имя. Потом — огонь. Придёшь — услышишь.

Смысл — как зеркало в полутьме: кажется, видишь отражение, но подойдёшь ближе — окажется глубиной. Я не настаивала. Иногда «потом» — лучший ответ.

Пока мы ждали окончания зарядки, я отдала в храм на хранение копии наших контрактов. Жрица-писарь с серьёзной родинкой у губ проверила формулировки.

— «Права и обязанности сторон… право на отказ… доля урожая… жильё… право голоса в общих спорах…» — она подняла на меня глаза. — Вам скажут, что вы пишете ересь. Но это — письмо о равных.

— Я пишу, как дышу, — ответила я. — По-другому — уже нет.

Мы вышли под каменную арку с тяжёлой тишиной за спиной и светом, который хлынул на плечи, как вода.

— Твоя жрица тебя запомнила, — тихо сказал Риан.

— Я и её, — улыбаюсь. — У нас теперь «долгий разговор».

Иллена шла рядом — задумчивая, но спокойная. Каэль шагал левее — как в ранцах, где всегда находился мой фокус.

— Дом услышит наш голос дальше, — сказал он. — Значит, дорога будет короче.

— И громче, — буркнул Ардан, встречая нас у ворот. — На дороге уже нюхают чужие.

«Контракты, свидетели и первый “нет”»

Зеркала Мирэллы мы приклеивали молча — под балки, к стойкам ограды, на внутренние дверцы кладовой. Дом отвечал коротким вибрированием: «есть». Вода в источнике звякнула — не звук, а ощущение, будто в глубине упало серебряное кольцо и сразу растаяло.

К обеду пришли наши первые «контрактники»: лечец Эрин и братья Нэр с Нораном. За ними, неожиданно легко, — невысокая женщина-дроу с медной косой и спокойным лицом. Поверх плаща — кожаный фартук, в руках — сумка с инструментами.

— Мастерица Тамар, — представилась она. — Строю двери. Те, через которые выбирают сами.

Я не удержалась от улыбки — мир любит точные совпадения.

Свидетелями выступили Иллена и… сфинкс. Я настояла — «вне системы» должен смотреть «вне системы». Он обиделся понарошку, но хвост-кисть вёл записи на дощечке, царапая когтем строгие значки.

Контракты зачитали вслух. Я говорила ровно, без проповеднического пафоса — это соглашение, не молитва. «Срок — год, с правом продления по обоюдной воле. Жильё — предоставляется. Ошейники — подлежат снятию на Верхней земле. Доля урожая —…» — Тамар попросила пункт о личной собственности: «Если ремесленник делает вещь — она его, пока не продаст». Вписали.

— Подписать? — спросила я.

— Да, — ответили трое. Эрин впервые улыбнулся широко — как человек, который нашёл ровную тропу после долгого хождения по сырой щебёнке.

И в этот момент появился первый «нет».

Юноша лет на пять моложе Каэля — хрупкий, с пружинистыми движениями музыканта. На шее — тонкая цепочка, к которой крепится… не ошейник, а что-то вроде бляшки, лёгкой, игрушечной — издёвка. За ним — женщина с жемчужной нитью на запястье. Из тех, кто любит иметь «тонкие поводы».

— Хочу посмотреть, — сказал юноша тихо. — Что у вас за «контракты».

— Хочу убедиться, — сказала она громко. — Что вас не обманывают.

Я смотрела только на него.

— Ты можешь сказать «нет», — произнесла я просто.

Он кивнул — слишком быстро, как те, кто всю жизнь кивает. И в этом «да» было много не «его».

— Я вернусь, — сказал юноша, — когда смогу выбрать сам.

Он развернулся. Женщина не удержала улыбки.

— Одного «нет» достаточно, чтобы система зазвенела трещинами, — заметила Иллена, когда они ушли. — Слышишь?

Слышала. В доме Даг отозвался неслышный ток — ровный и долгий.

Мы подписали первые три договора. Сняли ошейники. Вода в колодце засветилась холодным огнём. Феникс спикировал, оставил на перилах горсть золотистых перьев — «на счастье и на чай» (феликус уже заваривал).

Под вечер пришла Тамар со своими дверями. Дверьми они назывались условно — гладкие панели с врезанными в древесину узорами-решётками. В середине — крошечные гнёзда под зелёные кристаллы. Она врезала их в проём нашей ограды.

— Это не ворота, — объяснила. — Это выбор. Снаружи — ты гость. Внутри — ты свой, если тебе открыли.

— Красиво и честно, — сказала я. — Оставишь один лишний? Для дорожки на юг.

— Оставлю, — кивнула она и провела по дереву ладонью. Доска вздохнула — коротко, как ребёнок во сне.

«Зеркала отвечают, Сарайн атакует»

Мы ужинали вовсю — суп, свежий хлеб, зелёнка, чуть вина, — когда у стены тихо вспыхнул один из зеркальных «глаз». Не ослепительно — мягко, как выдох. Я подошла и приложила ладонь — в пальцы ударило, как от кошачьего статического электричества.

— Пошёл обратный ход, — спокойно сказал Риан. — В чьей-то руке сейчас загорелся такой же знак.

— Значит, нас метили, — добавил Каэль.

— И получили обратно, — закончил Ардан, уже поднимаясь.

В следующую минуту в небе вспыхнула короткая голубая искра и погасла. Где-то на границе леса сухо треснул воздух — будто уронили стеклянную чашу на камень. Ветер принёс вязкий запах… чёрного жемчуга. Сарайн. Поздравляю, леди, вы только что сами себя «подсветили».

Кристалл связи вспыхнул прежде, чем я успела вдохнуть.

— Лана, — в голосе Иллены было железо. — В городе шум. У Сарайн на руке ожог «зеркала». Она орёт про «дерзость верхних дикарок». Совет собирают на чрезвычайное заседание. Они хотят ввести пропуска на выход «для безопасности».

— Для их безопасности от нас, — фыркнула я. — Сколько у нас времени?

— Ночь. Завтра с первым солнцем. Но есть тонкость, — продолжила Иллена, — они не могут перекрыть тропы, которые освящены вчера и ранее. А твоя тропа — уже имеет имя.

— Дом Ланы, — повторила я. — Отлично. Тогда завтра утром у нас «экскурсия». Легальная.

Я закрыла связь и повернулась к своим.

— План простой: идём в храм вместе — мы, контрактники, Тамар, свидетели. Заявляем тропу «Дом Ланы» как общественную «дорожную артерию»: доступ свободный для тех, кто идёт по договору и по зову. Жрицы поддержат — храм всегда любит формулировки про «зов».

— И про ответственность, — напомнил Риан. — Мы отвечаем за тех, кого проводим.

— Отвечаем, — согласилась я. — Плюс: Тамар ставит вторые «двери» у самой арки. Плюс: Мирэллина сетка зеркал — на подходах. Пусть Сарайн попробует «осветить» нас в храме — её же «отблеск» вернётся ей на лицо.

— Красиво, — усмехнулся Ардан.

— И честно, — сказал Каэль. — Мы не ломаем. Мы строим.

---

Ночь была короткой, как хороший тост. Я всё равно успела заснуть — рядом с открытым окном, под шорох Дага, с золотистой тенью феникса на стене. Проснулась от запаха дождя. Первый дождь Верхней земли пришёл тихо и сразу — крупной тёплой росой, что стекала по листьям, как молоко. Дом дышал глубже; я — тоже.

Мы шли плотной группой. Ардан нёс ящик с кристаллами; Риан — зеркала; Тамар — выкрашенную в мягкий зелёный панель-дверь; Эрин — сумку лечца; Нэр и Норан — стойки для будущих вывесок («Дом Ланы. Дорога для тех, кто умеет дышать»). Сфинкс шёл важно; феликус — как тень; феникс — на высоте, под дождём, сиял едва заметно.

У ворот нас ждали. Не храм — он всегда ждёт. Нас ждали чужие плащи, блеск жемчужин и ледяные улыбки. Впереди — Сарайн. Повязка на правой руке, с подложкой из трав и мазей, и злость в глазах — холодная, как тщательно отшлифованный камень.

— Лана, — её голос разрезал воздух. — Ты нарушаешь порядок.

— Я строю тропу, — ответила я. — Освящённую. Легальную. С договорами и свидетелями. Вот храм, вот мы, вот двери — выбор перед богиней-Матерью.

Жрицы вышли навстречу. Эйлин — впереди.

— Храм слышал вчерашние слова, — сказала она. — Тропе дано имя. Она ведёт к дому, где «мы» громче «я». Если придёте по выбору — пройдёте. Если по принуждению — дверь останется деревом.

Тамар поставила панель в পাশে арки. Врезала кристаллы. Дверь вздохнула — как ребёнок, которого наконец назвали.

— А ещё… — я подняла ладонь, и Риан, не глядя, вложил в неё наши контракты, — здесь — договоры. Храм — хранитель. Жаль, что некоторые леди обожают только один договор — молчание.

В толпе кто-то коротко хохотнул, и смех тут же прикрыли кашлем. Сарайн стала белее жемчуга.

— Совет… — начала она, но Эйлин мягко перебила:

— Совет придёт позже. Сначала — богиня. У кого вопросы — идём в зал. Кто без вопросов — видит дверь и выбирает сердце.

Дождь шёл спокойно и долго. Я вдруг ясно почувствовала: мы стоим на самом краю старого мира — и делаем шаг. Не к пропасти — к мосту.

— Дом Ланы, — произнесла я. — Дорога для тех, кто умеет дышать.

И — да — для тех, кто учится любить без кнута и молчания.

Риан стоял справа, Ардан — слева, Каэль — шаг позади. Иллена — рядом. И дом — далеко, но я слышала, как он мурлычет в моей груди.

Пойдём.

«Когда двери дышат, а ветер несёт чужое имя»

Дверь Тамар стояла в арке, как будто росла здесь всегда. Мягкий зелёный цвет, узор тонких переплетений — как ветви в утреннем тумане. В середине — прозрачное гнездо для кристалла, и в нём уже мерцал зелёный свет. Не ярко, не ослепительно — ровно настолько, чтобы глаз видел тепло.

— Она живая, — сказала Тамар, проводя ладонью по доске. — И теперь она решает, кому открыться.

Сфинкс обошёл дверь, изучая, как бы скульптор изучал статую, и торжественно выдал:— С точки зрения обороны — удовлетворительно. С точки зрения символизма — великолепно.

Первым подошёл Эрин. Сделал шаг, коснулся панели ладонью. Кристалл в гнезде засветился чуть ярче, и дверь… просто отступила в сторону. Не скрипнула, не зазвенела — как вода, которая раздвигается для ладьи.

— Проходи, — тихо сказала я.

Он прошёл — с тем особым видом, когда человек всё ещё боится, но уже верит, что страх можно обмануть. За ним — братья Нэр и Норан, потом Тамар, потом даже сфинкс (причём он почему-то обернулся три раза, прежде чем переступить порог — «традиция», сказал он).

Толпа у ворот смотрела. Некоторые — с интересом, другие — с холодом. Женщины-дроу шептались, мужчины за их спинами держали глаза в землю.

И тут случилось неожиданное.

От группы у дальнего края ворот отделился мужчина — высокий, широкоплечий, с густыми тёмными волосами и лицом, которое как будто высекли из камня. Не ошейник, а металлическая лента на шее — символ личного договора с кем-то из леди. Он шёл медленно, но не прятал взгляда.

— Я хочу пройти, — сказал он ровно. — И остаться.

В толпе резко поднялся шум. Женщина в алом, с глазами цвета тёмного мёда, шагнула вперёд:— Дарэн! Вернись.

— Нет, — ответил он, и в этом «нет» было не меньше стали, чем в клинке.

Я увидела, как Тамар чуть приподняла подбородок — будто оценивает древесину перед важной работой.

— Кристалл решит, — сказала я.

Дарэн коснулся двери. Она загорелась ровным зелёным светом… и распахнулась, пропуская его внутрь.

Это было как удар гонга. В толпе — глухой, низкий гул. Женщина в алом отступила на шаг, но глаза её потемнели. Я запомнила этот взгляд.

---

К вечеру мы уже смеялись на веранде: феликус гордо отчитывал нас за то, что «слишком медленно» носят кристаллы в кладовую, феникс сушил травы, сфинкс торжественно объявил, что «двери прошли полевые испытания».

Именно в этот момент ветер с леса принёс запах… чёрного жемчуга. Лёгкий, еле уловимый, но я узнала его так же ясно, как узнают собственный смех.

Взгляд Риана стал холодным. Ардан поднялся без слов. Каэль сжал кулаки.

— Она снова здесь, — тихо сказала я.

Сфинкс поднял голову, прислушался — и впервые за всё время сказал без тени иронии:— И не одна.

Дом Даг тихо, почти неслышно, скрипнул балками — как зверь, который чувствует чужого хищника у своей норы.

«Когда дом дышит настороженно»

Ночь выдалась странно тихой. Даже ветер, который обычно шуршал листвой у водопада, сегодня прятался где-то за скалами. Два солнца уже скрылись, оставив на небе разлитое сияние — сиреневое по краям и глубокое синее прямо над головой. Такое бывает только здесь, на Верхней земле, когда воздух звенит магией, даже если по всем законам её здесь быть не должно.

Я сидела на веранде с чашкой травяного настоя, босыми ногами на тёплых досках. Дом будто прислушивался: древесина чуть дрожала под стопами, стены отзывались на каждый мой вдох. Садовые кристаллы, воткнутые вдоль грядок, мерцали мягким зелёным, а в их свете серебрились рога вивернолани, дежурившей у ограды.

— Света, — тихо позвал Риан.Я вздрогнула — этот мужчина умел появляться бесшумно, и, кажется, делал это назло.— В южной стороне что-то шуршит. Не зверь, слишком ровный шаг.

Я поставила чашку и поднялась. В груди приятно защемило — страх и азарт, как перед первой защитой диплома, только ставки повыше.

— Пойдём посмотрим, — сказала я.

Ардан уже стоял у дверей, плечи широкие, как створки ворот, взгляд в темноту. Каэль сжимал в руках защитный кристалл, из-за чего зелёные жилки на камне вспыхивали при каждом его движении.

— Не нравится мне это, — пробормотал он. — Слишком открыто место.

— И слишком красиво, чтобы мы его отдали, — парировала я.

Мы двинулись цепочкой, как в старых фильмах про разведчиков: Риан впереди, я за ним, Ардан и Каэль по бокам. Дом за спиной тихо стонал, будто не хотел отпускать.

В кромешной синеве проступили две фигуры. Плащи цвета выгоревшего песка, лица закрыты полупрозрачной вуалью. Дроу-женщины. Не Сарайн, но почерк её чувствовался — те же мягкие шаги, та же манера держать руки за спиной, будто они здесь не для нападения, а для экзамена.

— Гостеприимства мы сегодня не предлагали, — заметила я ровным голосом. — Может, заблудились?

— Леди Лана, — одна из них слегка склонила голову. — Нам поручили… передать весточку.

— Можно устно. Я умею слушать.

Вторая молчала, но её глаза за вуалью скользили по мужчинам за моей спиной, останавливались на ошейниках. Я видела этот взгляд — мерка, оценка, прикидка цены. Каэль уловил и чуть шагнул ближе ко мне.

— Леди Сарайн интересуется, не перегружены ли вы заботами. Она готова… разделить вашу ношу.

— У меня хорошие руки, — я подняла ладони, — и ещё лучше — у моих мужчин. Мы справимся.

— Мужчины не должны «справляться», — мягко сказала первая, и в этой мягкости пряталась сталь. — Они должны подчиняться.

— А у нас новая мода, — я улыбнулась, — советовать хозяйке и спорить. Рекомендую попробовать.

Тишина натянулась, как струна. Даже вивернолань перестала жевать траву и подняла голову, рога серебрились в свете кристаллов. Феникс, до этого дремавший на крыше, вдруг расправил крылья, и золотая пыль осыпалась на траву между нами и незваными.

Женщины переглянулись. Первая достала из-за пояса тонкую пластину с выгравированной руной. Протянула мне.

— Это оберег, — сказала она, — чтобы мужчины вас не предали.

Я взяла. Пластина была холодная, как утренний камень, и чуть пульсировала. У меня в голове мелькнула картинка — ошейник, бьющий током.

— Спасибо, — сказала я и бросила пластину Каэлю. — В печь.

Он поймал, даже не моргнув, и швырнул в огонь у уличного очага. Руне хватило трёх секунд, чтобы завизжать, как пойманная оса, и раствориться в искрах.

— Передайте, что мы справимся сами, — добавила я. — И если ещё раз придут с «подарками», я буду считать это вмешательством в личную жизнь.

Они ушли без слов. Но в воздухе остался запах чужих духов — густой, сладкий, липкий.

---

Когда мы вернулись, я опустилась в кресло на веранде. Риан поставил передо мной кубок с вином, Ардан сел на ступеньку рядом, Каэль устроился напротив.

— Ты понимаешь, что они тебя проверяли? — спросил Каэль.

— Конечно, — я сделала глоток. — И проверка показала, что у нас есть зубы.

— И когти, — добавил Ардан, кивая в сторону вивернолани, которая всё это время стояла у ворот.

Я посмотрела на них — моих мужчин, мой дом, мою землю. И поняла, что именно это — и есть та самая «ноша», которую Сарайн хотела разделить.

— Ладно, — я встала, — завтра с утра — усиление периметра. И, Каэль…

— Да, Света?

— Сними этот ошейник к чёрту.

Он замер. В его глазах на секунду мелькнуло что-то вроде неверия и… благодарности.

— Ты уверена? — спросил он.

— Уверена. Я хочу, чтобы мои мужчины носили только то, что выбирают сами.

И в этот момент дом за моей спиной выдохнул так, будто стал ещё чуть больше.

«Ночь, когда дом дышал в такт»

Я не помню, кто первый предложил остаться в зале у камина. Может, Ардан — он всегда любит огонь. Или Каэль, который тихо сказал, что «ночь лучше встречать вместе». Или Риан, просто принесший ещё одно покрывало. Но в какой-то момент мы уже сидели втроём, я — между ними, а пламя в очаге отбрасывало тёплые, оранжевые блики на кожу.

Вино сделало своё дело: язык стал смелее, улыбки шире. Я уже не замечала, что халат слегка распахнулся на колене, а мужчины — что их взгляды задерживаются дольше, чем дозволено по правилам матриархата.

— У вас… — Каэль тихо замялся, — мягкие руки. Не как у наших женщин. Они привыкли… держать кнут, а не книгу.

Я усмехнулась, проводя пальцами по его запястью:— Кнут мне не идёт. Разве что… для украшения интерьера.

Ардан фыркнул, но глаза его скользнули по линии моего бедра.— Интерьер у нас уже слишком… тёплый, чтобы добавлять в него оружие.

Риан не сказал ничего, но его ладонь легла на моё плечо. Не как собственник, а как тот, кто проверяет, жива ли ты после долгого пути.

— Давайте договоримся, — я откинулась на спинку дивана, чувствуя, как тёплый воздух и лёгкий хмель в голове делают мою речь мягкой. — Здесь никто никого не берёт силой. Всё только по желанию. И… дружить — это не клятва на крови. Это когда тебе нравится быть рядом.

— И… иногда хочется больше? — уточнил Ардан.

Я встретила его взгляд, в котором было и вызов, и тепло.— Иногда — да.

Тишина повисла густая, как мёд. Потом Каэль осторожно взял мою руку и поднял к губам. Поцелуй был лёгким, но в нём было столько благодарности, что сердце сжалось. Ардан наклонился ближе, пальцы скользнули к моему лицу, проводя по скуле.

И тут Риан — молчаливый, всегда на шаг в стороне — вдруг сделал этот шаг. Его тень упала на нас, и я почувствовала, как его губы коснулись виска. Медленно. С нажимом, который не оставляет сомнений, что он долго этого ждал.

Мир сузился до трёх точек тепла, трёх дыханий, трёх разных запахов — древесной смолы, свежей травы, раскалённого камня.

Даг, наш живой дом, тихо треснул балкой, как будто поддакивая этому ритму.

Я смеялась — от абсурдности, от неожиданности, от того, что впервые за долгое время чувствовала себя не пленницей, а женщиной, которую хотят не по обязанности, а потому, что она — она.

А за окнами два солнца медленно скользили к горизонту, окрашивая ночь в сиреневое и голубое. И мне вдруг показалось, что дом и мы — одно живое существо, дышащее в такт.

Глава 6.

Глава 6.

«Имя дороги и вкус горячего хлеба»

Утро пришло не спеша, как хорошо воспитанная гостья: постучалось в окна золотыми пальцами сиреневого солнца, насыпало голубых искр в рябь озера и оставило на перилах веранды серебряные капли росы. Дом Даг сладко потянулся древесиной — хрустнул так, что у меня под лопатками приятно отозвалось.

— Подъём, — объявила я в щёлку двери. — Сегодня у нас день красивых слов и юридических мелочей.

— Красивые слова — моя слабость, — отозвался из кухни Ардан, и запах свежего хлеба раскатился по дому, как барабанная дробь перед хорошей новостью.

Риан выставил на стол миски с густым супом из «свет-слоя», Каэль подал травяной настой и трижды за утро сказал «утро» — каждый раз всё увереннее, словно учился говорить не «да, госпожа», а здравствуй. Иллена вошла последней: дорожный плащ, собранные в гладкий узел волосы, взгляд, в котором умеют соединяться нежность и стратегия.

— Совет ночью заседал, — сообщила она без прелюдий. — Голоса разделились, но благодаря храму постановление о «пропусках» откатили до обсуждения норм. У нас окно. Узаконить твою тропу как «общественную артерию» можно сегодня.

— Тогда идём, — сказала я. — Пока окно не захлопнули кому-нибудь по пальцам.

Феникс, сидевший на коньке крыши, вспорхнул и брызнул золотой пылью — на счастье. Сфинкс важно потребовал «задачу на день» — я торжественно выдала: «Охрана периметра и по одному умному замечанию в час». Феликус, пернатый кот с характером главного библиотекаря, прилёг в мой портальный рюкзак и заявил, что «контроль качества гостинцев из Подземья» должен делать кто-то компетентный.

У ворот нас встретил прохладный выдох камня. Внизу — храм. Пахнет сухими травами, свечной гарью и чистой водой. Центральный кристалл — молочно-светлый, ровный, как дыхание спящего зверя. Жрица Эйлин уже ждала; у неё сегодня украшение одно — тонкая серебряная нить вокруг запястья.

— Дом Ланы, — сказала она вместо приветствия. — Тропа слышит твоё имя дальше, чем обычно слышат наверху. Сегодня — имя дороги.

— Громким шёпотом, если можно, — попросила я. — Мне нравится, когда мир переговаривается, а не орёт.

Эйлин улыбнулась не губами — взглядом. Мы положили на чёрный камень шесть кристаллов: от ограды, от двери Тамар, от источника, от кухонной печи (не смейтесь — кухня в любой цивилизации священна), от уличного очага и от моего кулона-маяка. Жрицы обвели ладонями по кругу, и свет вошёл в камень не вспышкой, а глубокой, тёплой волной.

— Скажи, кому дорога, — произнесла Эйлин.

— Тем, кто умеет дышать, — ответила я, чувствуя, как в груди отзывается то самое мы. — И тем, кто учится.

— Назови её.

Я вдохнула.— Тропа Двух Солнц к Дому Ланы.

Кристалл в центре храма взял это имя как воду берёт камень: без брызг, но с вечной памятью. На моей коже мурашками прошёлся холодок; в глубине черепа будто щёлкнуло — знакомыми словами чужого сна: имя — потом огонь.

— Пророчество — терпеливое, — тихо сказала Эйлин, заметив, как я вслушиваюсь в себя. — Сегодня оно довольно. Не торопи.

Жрица-писарь внесла в книгу: «Тропа Двух Солнц к Дому Ланы. Право прохода: по договору, по зову, по свидетельству храма. Ответственность: Дом Ланы». Стало как-то легко: будто мы не бежим всё время наперегонки с системой, а начинаем в ней переукладывать камни.

На обратном пути я купила на базаре у старого артефактника пару глиняных чаш, крошечный колокольчик «на ветер» и мешочек проса — для птиц. Артефактник подмигнул:— Птицы кормят дом известиями лучше соседок.

Я довольно рассмеялась. У нас будет своя почта — крылатая. Мир любит простые решения, если их вовремя заметить.

«Двери, которые выбирают; свидетели, которые не врут»

Днём дверь Тамар — зелёная, с узорами-сетями — дышала как живая. Снаружи — тёплый ветер, внутрь — запах горячего хлеба и сырой древесины, звук воды из нашего источника. На воротах мы прибили табличку: «Дом Ланы. Договариваемся словами». Сфинкс прочитал, одобрил, но попросил добавить мелким шрифтом «и слушаем ответ». Добавили.

Пришли те, кого ждали: лечец Эрин (уже в рабочем фартуке, счастливый, как мальчишка у большой реки), близнецы Нэр и Норан, мастерица Тамар с коробом замков. И те, кого не ждали, но были рады видеть: двое ремесленников с Верхней линии и женщина с тонкими, почти музыкальными пальцами — мастер резных форм. У неё был сын — худой, настороженный, с ошмётком прежней цепочки на шее, как шрам.

— У нас контракты, — напомнила я мягко. — И право сказать “нет”.

Юноша кивнул — не рефлекторно, как привык, а после паузы, как человек, который примеряет на язык новое слово.

Свидетели? Иллена села с краю, как строгая тётушка, которая и печенье принесёт, и по рукам даст, если кто соврёт. Сфинкс занял высокий камень и делал вид, что запоминает на века (и, кажется, не врал). Феникс тихо грел крылом дверной проём — не огонь, а золотая ладонь счастья.

Читали вслух. Без театра.— Срок — год. Продление — по взаимному согласию.— Жильё — предоставляется.— Доля урожая — прописана.— Право голоса — в общих вопросах.— Право не принимать интимные связи — свято.— Право просить о них — тоже, если обе стороны хотят.

Ардан откашлялся и добавил, глядя на меня искоса:— Запишите пункт: «Юмор — обязателен».

— Запишите, — сказала я, и Иллена, не сдержав улыбки, вывела аккуратное: «Юмор — средство деэскалации».

Подписывали чем-то вроде обсидианового стилоса. Руки дрожали только у меня — не от страха. От того, как простые слова меняют мир.

И в этот раз дверь Тамар повела себя неожиданно: когда сын мастерицы протянул ладонь к панели, кристалл внутри двери вспыхнул ярче обычного и отозвался… мелодией. Очень простой, в три ноты. Как «да» ребёнка.

— У двери хорошие манеры, — сказал Каэль вполголоса. — Она здоровается по имени.

— А у тебя хорошие уши, — ответила я. И увидела, как он смутился, но не опустил взгляда. Маленькая победа: мужчина, который не прячет глаза — это уже не «вещь».

К вечеру показалась Илвэна — та самая женщина с медной косой, чьего сына я однажды «забрала» у судьбы. Она пришла не одна: привела двух подростков и старика с искусными пальцами — резчика по кости.

— Не для себя прошу, — сказала она, — для них.

Сарайн в тот день не пришла. Пришёл дождь — тёплый, ленивый, как хорошо заработанная усталость. Дом пил его кожей, ограда светилась зелёными глазками кристаллов, а вода в источнике звенела так чисто, будто в ней купались звёзды.

«Ответ зеркал, ход Сетей и поцелуй, который не обещает лишнего»

Ночь начиналась тише обычного — дождь перебирал по листьям, как музыкант настраивает струны. Мы почти успели расслабиться: феликус дремал у ног, сфинкс медитировал на тему «сколько линий защиты достаточно, чтобы спать спокойно», вивернолань щипала мокрую траву.

И тут зеркало Мирэллы у западной балки дало короткий всплеск — не гром, а цунами внутри стекла.

— Пошёл обратный ход, — спокойно произнёс Риан. — На подходе «Сети».

Мы двинулись как отлаженный механизм: Риан — вперёд, я — за ним, Ардан — левый фланг, Каэль — правый, Тамар и близнецы — к двери. Иллена чуть сзади, но с выражением «я ваша страховка и громоотвод сразу».

Первые двое «сетей» вышли так, как будто вырезались из дождя: капюшоны, бесшумные подошвы, руки пустые — у хороших профессионалов оружие всегда «там, где его не заметят». Они не бросались. Они проверяли.

— Дом Ланы, — сказала я негромко, — чьё «да» вы принесли?

Молчание. Только дождь и шелест каждой травинки под его весом.

— Тогда вот вам моё «нет», — произнесла я. — Дверь, работай.

Дверь Тамар вспыхнула зелёным и стала чистым деревом — ни щелей, ни узких лазов, ни мягких уступов. Сфинкс лениво поднялся, сделал три шага и опустился поперёк тропы как большой каменный вопрос. Феникс перелетел всю поляну на высоте кулака и рассыпал золотую пыль под ноги незваным — та пыль липнет к коже и показывает её всем зеркалам.

Первый «сеть» рванулся было вправо — и получил от зеркала свой же след в руку. Кожа вспыхнула голубым, как горящий спирт. Не больно — обидно. Второй полез в кусты — вивернолань подняла голову, смерила его взглядом и шагнула так, что мокрая трава сама разошлась. Этим шагом говорят: «Не здесь. Не сегодня».

— Храм освятил дорогу, — сказала Иллена без тени пафоса. — Любая попытка принуждения на тропе будет слышна. Вам очень не понравится, когда вас услышат.

Они отступили — правильно, по учебнику: без паники, малой дугой, dissolving в дождь. Но кристаллы запомнили, и зеркала тоже.

Когда тишина вернулась, я вдруг осознала, как сильно стучит сердце — громче дождя, громче даже домашнего мурчания Дага в стенах. Риан повернулся ко мне, провёл тыльной стороной пальцев по моей щеке — там, где дождь оставил прохладную дорожку.

— Жива, — констатировал он.

— Жива, — ответила я. И сама потянулась ближе, как тянутся к огню после холода. Его поцелуй был не обещанием большего и не заявкой на «право». Просто поцелуй — благодарность за то, что мы вместе остались живы.

Ардан, проходя мимо, буркнул:— На будущее предупреждайте, когда собираетесь учиться так… интенсивно. Я в следующий раз разожгу огонь покрупнее — пусть под это будет достойный свет.

— Запишем в план, — хмыкнула я, не отпуская Риана. Каэль стоял чуть поодаль и смотрел на нас без привычного подспудного страха — просто с интересом и теплом. И от этого мне захотелось жить ещё сильнее.

Дождь стих ближе к рассвету. Зеркала утихли. Дом сказал «ммм» всеми балками разом — любимый звук. Мы позавтракали молча — горячий хлеб, сыр и тот самый настой из «лунной мяты», который пахнет свежестью и немного — предвкушением.

— Сегодня — храм ещё раз, — подвела итог Иллена. — Освятить «двери выбора» вторым кругом. И… тебе, Лана, жрицы оставили приглашение в нижний зал. Редко зовут. Обычно — перед тем, как сказать что-то, что меняет правила.

— Пророчество любит время, — напомнила я самой себе. И почувствовала — нет, знала: время пришло.

«Нижний зал, где слово становится огнём»

Нижний зал храма пах не как верхний. Там — чистая вода. Здесь — камень после грозы. Мы спускались молча: я, Иллена, Риан (как «тень безопасности» — его формулировка), а где-то над нами, на уровне двери, Ардан и Каэль укрепляли крепления зеркал.

Зал оказался не большим, а точным. Без лишних колонн, без мебели. В центре — чаша, не вода, а каменное зеркало. Эйлин провела ладонью над моим кулоном-маяком: серебро звякнуло едва слышно.

— Вчера — имя, — сказала она. — Сегодня — огонь. Не магия, не кнут. Огонь — как право говорить.

Я кивнула.— Я готова говорить.

— Не всем, — поправила она. — Тем, кто слышит.

Она поднесла к моей груди крошечный кристалл — меньше ногтя. Странная штука: наверху магия не работает, а здесь любой камень дышит. Кристалл вспыхнул и… погас, оставив на коже тончайшую линию — будто кто-то нарисовал светом.

— Это лампада, — пояснила Эйлин. — Не знак власти. Знак видимости. Там, где два солнца вместе, твой голос будет сильнее обычного. Тропа услышит, дверь ответит, звери поднимут головы. Этого достаточно, чтобы строить. И недостаточно, чтобы ломать.

— И правильно, — сказала я. — Я строить пришла.

— Тогда ещё слово, — жрица впервые посмотрела не просто прямо, а в глубину. — Когда душа иная засветится в ипостаси владычицы… — она произнесла строку так, будто это не слова, а ключи. — …врата земли откроются, и свет вернёт равенство. Ты уже засветилась — не кожей, не волосами. Правом не брать подчинения, даже когда можешь. Ты владычица не клана, а дома. Иного — более опасного для старых стен.

— Опасного — значит, живого, — ответила я.

— Идёшь верно, — Эйлин прикоснулась к моей ладони так, будто поставила печать не на кожу, а на решение. — Теперь иди. Вернись наверх. Там много воздуха. Ему нужны имена и дороги.

На выходе у дверей я оглянулась. Каменное зеркало в чаше на миг дрогнуло — и я увидела в нём силуэт: женщина в лёгкомплаще, свет двух солнц прорезает ткань, а рядом — тени троих, одинаково разных. Ни лица, ни слов. Только мы.

— Пора домой, — сказала я, когда холод храма остался позади. — Дом у нас мурлычет громче пророчеств. И работает не хуже.

На поверхности ветер пах травой и хлебом. Феникс парил высоко, сфинкс делал вид, что бездельничает и никак не может найти «нормальную загадку», феликус спал у двери Тамар калачиком. Дома.

Вечером мы поставили ещё две панели-двери — на южной и восточной тропах. Тамар работала как по нотам, близнецы крепили стойки, Ардан таскал камень легко, как будто тот сам шёл в руки. Риан проверял линию периметра и изредка позволял себе улыбаться без повода.

Я дотронулась до лампады на груди — она была невидимой и тёплой, как рука друга.

— Ну что, — сказала я двум солнцам, которые клонятся к горизонту, — на сегодня достаточно. Завтра — людей наверх, контракты в храм, ограда — в жёсткий режим, а вечером — пирог. Без пирога пророчества плохо перевариваются.

— Я испеку, — отозвался с кухни Ардан. — И вино охладим в источнике.

— А я поставлю надпись над дверью, — добавил сфинкс. — *«Дом, где “мы” громче “я”» — крупным.

— Только без восклицательных знаков, — попросила Иллена. — Мы всё-таки не таверна.

Мы смеялись. Смеяться — это жить. Жить — это строить. Строить — это называть вещи своими именами.

И где-то там, у самых кромок леса, шевельнулась знакомая тень с запахом чёрного жемчуга. Пусть. У нас — двери, тропы, друзья и дом, который дышит в такт.

Глава 7.

Глава 7.

«Тени в зеркалах и первый караван»

Проснулась я от ощущения, что за мной наблюдают. Не просто так, а вдумчиво, с анализом, как под микроскопом.Открываю глаза — никого. Только Даг, наш живой дом, слегка скрипит деревянными рёбрами, реагируя на моё движение. Но что-то не так: в зеркале у шкафа тёмный отлив, как будто глубина стала гуще.

— Ты тоже это чувствуешь? — шепчу, и Даг отзывается лёгким, тревожным дрожанием.

Подхожу ближе. Отражение вроде моё, но тень от плеча длиннее, чем должна быть, и за ней на миг проскальзывает силуэт. Женский. С чётким изгибом губ и жемчужным блеском в волосах.Сарайн.

— А вот это, извините, перебор, — говорю я в пространство, не заботясь, слышит ли.Рукой нащупываю кристалл защиты, вмонтированный над дверью. Тёплый, но не горит. Значит, метка ещё свежая.

В этот момент в комнату входит Риан. Волосы чуть растрёпаны, на шее — тень от ремня кобуры (да, у него здесь арбалетная). Сканирует меня взглядом.

— Что случилось?— Она. В зеркале. — Я киваю на шкаф. — И, пожалуйста, не спрашивай «кто» — ты сам догадался.

Он в три шага оказывается у стекла, разворачивает меня спиной к себе и встаёт так близко, что я чувствую тепло его груди. Его ладонь ложится на мою руку, вместе касаемся поверхности зеркала.Тёплое. Живое. Слабое дрожание, будто кто-то только что отступил.

— Это не просто слежка, — тихо произносит Риан. — Это «зеркальные пути». Через них можно шагнуть внутрь, если не поставить печать.

— То есть она могла… — Я замолкаю, потому что мысли уже нарисовали слишком личные варианты.— Могла, — подтверждает он. — Но не успела.

И вот это «не успела» он произносит так, будто готов вырезать весь мир, лишь бы успеть раньше.

---

К завтраку спускаюсь уже собранная: волосы в косу, рубашка из мягкой ткани, свободные штаны — сегодня день хозяйственных подвигов.Мужчины на веранде: Каэль что-то чертит на дощечке (план ограды для караванного двора), Ардан точит клинок, Риан наблюдает за дорогой.

— Новости, — объявляю, садясь за стол. — У нас гости в зеркале.

— Сарайн? — сразу спрашивает Каэль, не поднимая глаз.— Она. И, похоже, это была проба пера.

— Значит, нужно будет врезать кристаллы гашения, — спокойно заключает Ардан. — И сделать это до прихода каравана.

— Каравана? — приподнимаю бровь.— Ага, — Риан отрывается от наблюдения. — Мирэлла прислала гонца. Сегодня первый караван идёт наверх. Официально — с продуктами и тканями. Неофициально — чтобы проверить, как мы устроились.

---

К полудню дорога оживает: тяжёлые повозки, упряжки виверн, кристаллические контейнеры, блестящие на солнце, и целая свита купцов.Среди них — Мирэлла. В бордовом плаще, с серьёзным лицом и тем взглядом, которым она умеет одновременно хвалить и допрос устраивать.

— Лана, — кивает она. — Красиво живёте. Даже слишком.

— Слишком — это мой стиль, — улыбаюсь, но внутри чувствую, что разговор будет непростым.

Мы идём вдоль повозок, и Мирэлла, как бы между прочим, произносит:— В Совете обсуждают твоё «право на Верхнюю землю». Официальная версия — для твоей же безопасности. Неофициально… — она бросает взгляд в сторону Каэля. — Ты понимаешь.

Я понимаю. И от этого внутри загорается холодный, очень упрямый огонь.

---

К вечеру караван уходит обратно. Дом полон новых кристаллов, инструментов и… зеркальных печатей, которые Ардан уже начал встраивать в рамы.Мы ужинаем на веранде. Вино — тёмное, как вечерний лес, свет двух солнц ложится на лица мужчин. Я чувствую, как напряжение дня медленно растворяется, уступая место чему-то более тёплому.

— Знаешь, Света, — тихо говорит Риан, — иногда ты смотришь так, что я забываю, кто здесь кого должен охранять.

Я улыбаюсь.— Может, потому что мы оба это делаем.

Он не отвечает — только берёт мою ладонь, разворачивает её и большим пальцем медленно проводит по линии сердца. Легко, почти невинно. Почти.

«Кожа, тепло и игра на грани»

Вечер тянулся медленно, как тягучий мёд. Дом уже впитал все дневные голоса, запахи, шаги — и теперь будто прислушивался к нам.На веранде остались только мы. Каэль ушёл проверять северную границу ограды, Ардан — в мастерскую, а Риан задержался, ссылаясь на «незаконченный разговор».

Он сел ближе, чем обычно, на соседнее кресло. Его плечо почти касалось моего, но не совсем — как если бы мы играли в «кто первый нарушит дистанцию».

— Ты злишься? — спросил он.— Скорее, раздражена. — Отпиваю из кубка. — Не люблю, когда меня проверяют, как вещь.

— А я люблю, когда ты злишься, — спокойно отвечает Риан. — Это честно.

И тут он наклоняется вперёд, упирается локтями в колени и просто смотрит на меня. Не так, как на цель, не так, как на «объект охраны». Так, как смотрят, когда хотят запомнить каждую линию лица, дыхание, дрожь ресниц.

— Перестань так, — шепчу.— Почему?— Потому что это опасно.

— Для кого? — он даже не отводит взгляда.

Я могла бы отшутиться, но не стала. Вместо этого подалась вперёд и, пока мы ещё играли в эту опасную близость, взяла его ладонь и положила себе на шею.

Он замер. Большие пальцы осторожно коснулись линии челюсти, и от этого движения по спине пошёл медленный, горячий ток.

— Видишь? — выдохнула я. — Дистанция нарушена.

— И никто не пострадал, — тихо ответил он.

---

Мы так и остались сидеть, пока на крыльцо не вышел Ардан. Его взгляд — короткий, внимательный, чуть прищуренный — скользнул между нами, но он ничего не сказал. Только поставил на стол глиняную миску с фруктами и… ушёл.

— Кажется, он нас одобрил, — усмехнулся Риан.— Или решил, что мы слишком скучны для его вмешательства.

В этот момент в дом вошёл Каэль, и я внезапно поняла, что игра в «дистанцию» у нас будет не с одним участником. Его зелёные глаза задержались на моей шее, чуть порозовевшей от тепла руки Риана, и уголок губ дрогнул.

— Что? — спросила я.— Ничего, — ответил он, — просто думаю, что «госпожа» начинает привыкать к нам… опасно быстро.

И вот это «опасно» он произнёс так, что у меня внутри смешались смех и волнение.

---

Позже, уже в комнате, я поймала своё отражение в окне: распущенные волосы, лёгкая румяная тень на скулах, губы чуть приоткрыты. И впервые за долгое время подумала, что, может быть, «опасно» — это именно то, что мне нужно.

. «Утро, которое всё меняет»

Проснулась я от того, что в комнате было… слишком тихо. Даже Даг, наш живой дом, будто затаился. За окном сиреневое солнце только коснулось линии леса, голубое ещё не поднялось.

Я перевернулась на бок — и замерла.На стуле у окна сидел Риан. Не в доспехах, не в боевом настроении — в простой тёмной рубашке, расстёгнутой на горле. Локоть на подлокотнике, пальцы перебирают ремень ножен. И он смотрит на меня.

— Ты… давно тут? — голос ещё сиплый от сна.— С тех пор, как ты начала ворочаться.— И зачем?— Хотел убедиться, что тебе снятся спокойные сны.

Я усмехнулась и села, подтянув колени.— Это называется «следить», а не «охранять».

Он медленно поднялся и подошёл ближе.— Если тебе от этого спокойнее — пусть будет «следить».

Его рука коснулась моей щеки — тепло, как солнечный луч на камне. От этого движения я почувствовала, что и сама начинаю «просыпаться»… слишком быстро.

---

В этот момент в дверь постучали. Каэль.— Завтрак готов, — сказал он, но вошёл, не дожидаясь ответа. Увидев, что мы с Рианом стоим близко, приподнял бровь. — Похоже, я помешал.

— Похоже, — ответила я, даже не отстранившись.

Каэль подошёл ближе, и теперь мы стояли втроём, почти касаясь плечами. Это было странно… и правильно одновременно. Как будто в этой близости было что-то большее, чем просто игра.

— Думаю, нам стоит привыкать к тому, что мы… вместе, — сказал он тихо, и его голос был низким, обволакивающим.

---

Позже, за столом, Ардан наблюдал за нами с тем самым взглядом, от которого у меня по коже шли мурашки — спокойным, уверенным и… обещающим.

И я поняла: утро, начавшееся в тишине, закончилось пониманием — «опасная близость» уже стала нашей новой нормой. И, возможно, именно она и поможет нам выстоять в том, что надвигается.

Глава 8.

Глава 8.

Там, где корни тянутся к свету

Верхняя земля встречала лёгким, но упругим ветром, от которого трава ложилась волнами, как шелк под рукой. Два солнца перекликались лучами — сиреневое мягко подсвечивало камень и воду, голубое играло на кристаллах, вкрапленных в скалы, так что вся поляна казалась нарядной без всяких усилий. Вдали водопад шумел ровно, как большой кот, убаюкивающий дом. Даг, наш живой коттедж, тихо покачивал ветвями балкона, словно примерялся: «Гостей ждём?»

Гостей ждали.

Первой на горизонте показалась пара теней — высокая фигура в длинном плаще песочного цвета и её спутник-носильщик. Когда они приблизились, я поняла, что спутник — человек её дома: изящный, но с крепкими плечами, в ошейнике, который в Подземье означал «прислуга, а не трофей». И да, это была Иллена — моя… свекровь, если применять земную терминологию. Высокая, с серебристой кожей, в глазах — стальной прищур, от которого самые самоуверенные леди начинали подбирать слова.

— Лана, — сказала она, даже не кивнув. — Я вижу, ты выбрала себе место.

— Оно само выбрало нас, — ответила я, нарочно расслабленно облокотившись на перила. — Даг, поприветствуй гостью.

Дом мурлыкнул, ветви качнулись, из кроны сорвался лепесток и мягко опустился Иллене на плечо. Она взяла его пальцами — и в уголках губ мелькнуло что-то похожее на улыбку.

Мы прошли в дом. Я наблюдала, как она взглядом отмечает каждую мелочь: расположение кристаллов, чистоту пола, свежесть воды в кувшине, даже то, как мои мужчины двигаются — свободно, но с готовностью в любой момент встать между мной и посторонними.

— Каэль, — сказала она, и в её голосе впервые прозвучало тепло. — Ты окреп.

— Здесь хороший воздух, — спокойно ответил он.

На веранде уже был накрыт стол: свежие лепёшки, ягоды из леса, настой из трав, которые я с утра собирала сама. Феликус, этот крылатый кот с характером кулинарного критика, устроился на перилах и внимательно следил, чтобы подача была идеальной.

— Ты слишком быстро стала самостоятельной, — заметила Иллена, наливая себе настой. — Для тех, кто хотел бы видеть тебя зависимой, это раздражающе. Особенно для Сарайн.

Я чуть двинула плечом, как будто стряхивая чужое имя с кожи.

— Пусть раздражается, — сказала я. — Может, это полезно для её кровообращения.

Риан сдержал смешок, прикрывшись кружкой. Иллена это заметила — и, кажется, оценила, что мужчины рядом со мной позволяют себе такие мелочи. Для матриархата — почти революция.

— Я привезла тебе кое-что, — сказала она и извлекла из сумки свёрток. — Семена Дага.

Я замерла. То, что у нас росло как дом, можно было вырастить и как хранилище, и как мастерскую. Эти семена стоили состояния.

— Считай это инвестицией, — продолжила Иллена. — Я вижу, ты намерена остаться здесь надолго. Значит, тебе нужно укрепляться.

— А вы… — я чуть прищурилась, — вы ведь тоже хотите, чтобы кто-то из достойных дроу оказался наверху, да?

Она улыбнулась так, что стало ясно — в яблочко.

— Здесь могут расти только те корни, что тянутся к свету, — сказала она. — И ты одна из них. Но тени будут пытаться тебя подрезать.

Мы пили настой и говорили о делах. Иллена рассказала, что Совет обсуждает новые ограничения на выходы на Верхнюю землю. Я слушала и чувствовала, как у меня под лопатками начинает шевелиться упрямство. Ограничения? Да я только начала дышать этим воздухом.

В какой-то момент Каэль тихо склонился ко мне и шепнул:

— Твоя мать говорит как стратег. Но смотрит на тебя как на дочь.

Я усмехнулась.— Значит, есть шанс, что мы с ней не перегрыземся.

---

Там, где корни тянутся к свету

После трапезы Иллена, к моему удивлению, задержалась. Обычно дроу не любят долго сидеть на одном месте на Верхней земле — слишком много света, слишком мало контроля. Но она вела себя так, словно дом ей… нравится. Даже погладила перила, когда Даг, довольный вниманием, пропел в древесных прожилках короткий, тёплый аккорд.

— Он к тебе привязан, — заметила она. — Это редко. Обычно Даги признают только тех, кто посадил их семя.

— Возможно, у него хорошее чувство вкуса, — пожала я плечами.— Или — наглости, — тихо поддакнул Ардан, и мы едва не синхронно рассмеялись.

Смех смягчил обстановку. Иллена, кажется, решила, что пора посмотреть окрестности, и мы вышли к озеру.

Верхняя земля вела себя как щедрая хозяйка: на воде скользили фиолетовые зеркальные карпы, над травой парили крылатые зайцы с перламутровыми ушами, а у берега, вытянув длинную шею, стояло существо, похожее на смесь цапли и единорога. Оно глянуло на нас одним золотистым глазом и неторопливо шагнуло в воду, оставив за собой рябь, похожую на кольца от кидания камешков.

— И они не боятся людей? — удивилась я.

— Они боятся тех, кто боится их, — пояснил Риан. — Если держать равновесие, они примут.

— А если не держать? — уточнила я.

— Тогда утащат в глубину и вернут только к весне, — невозмутимо сказал он, и я не сразу поняла, шутит он или нет.

Иллена слушала нас с выражением лица «я, возможно, зря пришла пешком, надо было взять летающего зверя». Но, к моему удивлению, она вдруг присела у кромки воды и протянула ладонь. Крылатый заяц, настороженно поводя ушами, подошёл и ткнулся ей в пальцы. Её глаза смягчились — редкая, почти интимная сцена.

— Верхняя земля странная, — сказала она тихо. — Здесь нельзя командовать, можно только договариваться.

— И это вас не пугает? — спросила я.

— Пугает. Но ещё — привлекает, — ответила она, и я впервые почувствовала, что, возможно, в этой женщине больше союзника, чем врага.

---

Возвращаясь к дому, мы заметили, что Сфинкс стоит на краю поляны и пристально смотрит в сторону леса.— Что там? — спросила я.

— Две метки, — ответил он без обиняков. — Старые. Их оставили ещё до того, как ты посадила Даг. Но кто-то обновил одну прошлой ночью.

Мы с Рианом переглянулись. Иллена не стала делать вид, что не слышала.

— Сарайн, — произнесла она с такой уверенностью, будто видела, как та своими руками вырезала символ. — И если метки старые, значит, она давно присматривалась к этому месту. Ты просто оказалась быстрее.

Я почувствовала лёгкий холод в груди. Не потому, что боялась — а потому, что вдруг поняла: всё, что мы строим, кто-то уже считал своим.

— Значит, нужно укрепляться, — сказала я. — Не только стенами, но и союзами.

— И ты рассчитываешь на меня? — уточнила Иллена.

— На вас и на всех, кто понимает, что тень без света — просто тьма, — ответила я.

Она посмотрела на меня долго. Потом кивнула — коротко, как заключают сделку.

---

Вечером мы разложили на веранде карты — магические, они светились линиями рек, троп и энергий, как ночные города с высоты. Мужчины спорили, где лучше расположить новые защитные кристаллы, Сфинкс ворчал, что мы недооцениваем ветер, а феликус, развалившись на столе, изредка хлопал крыльями, чтобы сдуть фишки Каэля в сторону Риана (и, кажется, получал от этого удовольствие).

— Света, — вдруг сказал Каэль, глядя на карту, — а если Сарайн не просто хочет землю? Если она хочет кого-то из нас?

Я задержала взгляд на нём. У него были те самые глаза, в которых можно утонуть, если не держать дистанцию.

— Тогда ей придётся сначала пройти через меня, — сказала я ровно. — И, поверь, этот путь будет… сложным.

Мужчины улыбнулись. Иллена — нет. Она просто тихо добавила:

— В таком случае, я, пожалуй, задержусь здесь дольше, чем планировала.

После ужина мужчины взялись за ограду.Казалось бы, что сложного: поставить пару новых секций и закрепить кристаллы. Но Верхняя земля любит сюрпризы — даже доски здесь иногда решают, что им больше нравится форма лодки или скрипки. Пришлось уговаривать их артефактами, а Даг, кажется, хмыкал в стенах, как старый мастер, наблюдающий за неопытными учениками.

Я стояла у столба, в который Каэль вставлял синий защитный кристалл. Он светился изнутри, а когда мои пальцы случайно коснулись его руки, свет стал чуть ярче.— Это нормально? — спросила я.

— Это вы, — ответил он, не убирая ладони. — Ваше тепло… усиливает заряд.

— Ну да, я же теперь батарейка, — фыркнула я, но руку не убрала.

Где-то сбоку Риан тихо кашлянул, а Ардан, проходя мимо с балкой на плече, ухмыльнулся:— Осторожнее, а то заряженная батарейка может дать током.

— А вы проверите? — отозвалась я, и Ардан замер на секунду, как будто представил проверку во всех подробностях, потом покачал головой и ушёл к забору.

---

Пока мужчины работали, я решила заняться внутренними артефактами. Вставила кухонный кристалл в нишу над печью — и сразу пошёл запах корицы, ванили и чего-то, отчётливо напоминающего бабушкины пироги. Кристалл явно решил, что сегодня у нас «уютный вечер».

В ванной артефакт нагрева воды заурчал так, что мне пришлось приложить ухо, чтобы убедиться, что это не утечка, а довольное мурчание.— Я всё-таки живу в доме с характером, — пробормотала я.

— И не только с характером, — отозвался Риан, появляясь в дверях. — Он ревнует.

— Дом? Ко мне?

— Дом — к нам, — серьёзно сказал он, и на секунду я увидела в его глазах то, что обычно скрыто за бронёй стража: тихое, но очень тёплое чувство.

---

Позднее, когда кристаллы уже горели ровным светом, а Сфинкс обошёл весь периметр, мы собрались на веранде. Иллена устроилась в кресле, закутавшись в лёгкий плед (да, даже дроу иногда мёрзнут), мужчины расположились полукругом, а я — с бокалом вина, ноги под себя, волосы распущены.

— Ты понимаешь, что Сарайн не отступит? — спросила Иллена.

— Понимаю. Поэтому мы укрепляемся, — ответила я.

— Стены не всегда спасают, — тихо добавил Риан. — Иногда спасают только люди.

— Тогда нам нужны люди, — сказала я и, улыбнувшись, добавила: — И чтобы они умели стрелять, колдовать и варить кофе.

— В таком порядке? — уточнил Каэль, и его глаза сверкнули в свете кристаллов.

— Иногда — да, — ответила я, и мы рассмеялись.

---

Разговор постепенно перешёл в более лёгкий. Ардан рассказал, как однажды на аукционе сбежала партия летающих коз, и они два дня ловили их по потолку зала. Я в ответ вспомнила, как в моём мире один сосед пытался разводить индюков на балконе.

— А что такое «балкон»? — спросил Каэль.

— Это когда ты можешь выйти из дома и упасть, — пояснила я.

— Не вижу смысла, — серьёзно сказал он. — В Верхней земле для этого есть скалы.

---

К ночи вино кончилось, но оставалась теплая, почти домашняя атмосфера. Я поймала себя на том, что смотрю на своих мужчин (да, мысленно я уже так их называю) и чувствую не только влечение, но и странную, глубокую уверенность: с ними я смогу не просто выжить, а жить.

Сфинкс, уловив моё настроение, подошёл и сказал:— Когда корни тянутся к свету, дерево становится крепче. Но помни: свет иногда ослепляет.

Я кивнула. Потому что уже знала: впереди — время, когда нам придётся смотреть в этот свет, не зажмурившись.

---Ночь в Верхней земле всегда была особенной.Два солнца ушли за горизонт, и небо, вместо того чтобы погрузиться в темноту, распустило над нами медленно переливающийся шёлковый купол. Сиреневые и голубые отблески теперь стекали с верхушек деревьев, как жидкое стекло, а звёзды выглядели так близко, что хотелось дотянуться рукой.

Дом дышал ровно, но в его стенах гулял тихий ток — как будто он прислушивался к каждому шороху.

---

Я вышла на веранду в тонком, почти прозрачном халате, который явно не предназначался для прогулок — скорее, для того, чтобы проверять мужскую выдержку. Волосы падали на плечи мягкими прядями, босые ноги касались тёплого дерева.

Риан был первым, кто заметил. Он поднял глаза от заточки клинка и замер. Клинок завис в его руках, как будто металл вдруг вспомнил, что он тоже может дышать.

— Ты… замёрзнешь, — тихо сказал он, но голос его был хриплым.

— Нет, — ответила я, подходя ближе. — Здесь тепло.

Его взгляд скользнул по моим ключицам, плечам, чуть задержался там, где ткань халата едва держалась на поясе. Но он не двинулся. Стражи редко делают первый шаг.

---

Каэль появился следом. Он нёс поднос с травяным настоем, но, увидев меня, едва не поставил его на перила.— Вы… — начал он и осёкся.— Я, — подсказала я. — И сегодня без «госпожа». Просто Света.

Он улыбнулся — медленно, будто учился этому прямо сейчас. И в этой улыбке было что-то обезоруживающее, не дроусское: искреннее тепло.

---

Ардан подошёл последним. Он всегда двигался так, что его шаги чувствовались кожей — тяжёлые, уверенные, будто каждый оставлял отпечаток в земле. Окинул меня взглядом — без спешки, с той прямотой, от которой сердце пропускает удар.— Это вызов? — спросил он.

— Возможно, — ответила я. — Возможно, просто напоминание, что я тоже человек.

Он хмыкнул, но в его взгляде мелькнуло уважение, перемешанное с чем-то глубже.

---

Мы сидели втроём на веранде, дом под нас подстраивался: подушки стали мягче, свет кристаллов — теплее. Сфинкс, не желая мешать, ушёл патрулировать ограду, феникс устроился на крыше, а феликус улёгся у моих ног, согревая лодыжки.

— Знаете, — сказала я, глядя на них, — в моём мире есть такое слово: «дружба». Это когда рядом с тобой люди, которые могут трогать твоё сердце, но не ломают его.

— У нас такого слова нет, — тихо сказал Каэль. — Но… может, нам стоит его выучить.

— Вы уже учите, — ответила я.

---

Разговор растворился в ночи, и я почувствовала, что напряжение, висевшее над нами с визита Сарайн, стало тоньше. Но в глубине дома, где хранились наши новые кристаллы, что-то едва заметно щёлкнуло.

Я поднялась.— Вы это слышали?

— Да, — Риан встал сразу, его рука легла на меч. — Это был… замок.

Мы втроём пошли внутрь. Даг провёл нас светом по коридору — мягким, но направленным, как будто он точно знал, куда мы должны идти. В кладовой, на нижней полке, лежал кристалл, который я точно не покупала. Чёрный, с тонкой трещиной, от которой шёл холодный дымок.

— Следящая метка, — сказал Риан. — Кто-то проник внутрь.

Каэль взял его в ладонь, и кристалл зашипел, будто от прикосновения живого. Ардан, не раздумывая, бросил его в огонь камина. Пламя взметнулось выше, дым на секунду стал чёрным, потом исчез.

— Она играется с нами, — произнёс Каэль.

— Пусть, — ответила я, глядя на троих. — Только в эту игру мы тоже умеем играть.

И в этот момент я поняла: ночь может быть тёплой не только от кристаллов и вина, но и от того, что рядом с тобой те, кто пойдут за тобой — и в свет, и в тень.

Утро началось с того, что кто-то постучал в мою дверь… костяшками пальцев, но ритм был слишком ровный, чтобы это был Ардан, и слишком уверенный, чтобы Каэль.

— Входи, Риан, — сказала я, не открывая глаз.

Дверь приоткрылась, и в щёлку просочился запах утреннего леса, мокрого камня и… чьего-то терпкого мужского настоя.— Проверяю, всё ли в порядке, — сказал он, опираясь на косяк. — И напомнить, что у нас сегодня поход в город.

— А я напомню тебе, что есть вещи, которые лучше проверять не с порога, — ответила я, потянувшись так, что тонкий халат съехал с плеча.

Он моргнул. Один раз. Медленно. Потом, как ни в чём не бывало, сказал:— Я поставлю завтрак.

---

На кухне было оживлённо: Ардан жарил мясо, Каэль натирал сыр травами, феликус крутился вокруг, вымаливая кусочки. На столе уже стояла корзина с хлебом и несколько запаянных контейнеров — я заметила, что один из них помечен моим именем.

— Это что? — спросила я.

— На дорогу, — ответил Ардан. — Не хочу, чтобы ты голодала, если задержишься в городе.

Каэль добавил:— И я составил список лавок, где лучше покупать кристаллы. Есть одно место, хозяин там… ну, не любит дроу, но к женщинам из Верхней земли относится уважительно.

— Полезно, — кивнула я. — А ещё полезно, чтобы в этот поход кто-то присматривал за домом.

— Я останусь, — сказал Ардан. — И… если Сарайн решит вернуться, встречу её у ворот.

Я улыбнулась. Приятно, когда твой дом охраняют так, будто он — сердце.

---

Собирались мы быстро: кристаллы для портального рюкзака, пару артефактов на обмен, и, конечно, мой личный кулон-хранилище. Риан проверил мечи, Каэль — сумки с продуктами.

Перед тем как выйти, я провела ладонью по стене Дага.— Береги себя.

Дерево под пальцами стало теплее — будто он обещал.

---

По пути к порталу мы миновали озеро. Вивернолань поднял голову и тихо проревел, провожая нас, феникс пролетел над головой, бросив на нас золотую пыль. Сфинкс, как всегда, высказал своё мнение:— В городе меньше улыбайся, Лана. Там улыбки читают как договоры.

— А если я подмигну? — спросила я.

— Тогда это уже аванс, — мрачно ответил он, и Каэль едва сдержал смех.

---

Перед самым порталом я обернулась. Два солнца вставали одновременно, окрашивая землю в сиренево-голубые полосы. На мгновение мне показалось, что где-то на границе леса мелькнула тень в плаще. Но когда я прищурилась, там уже никого не было.

— Пора, — сказал Риан, вставая рядом. — Сегодня мы узнаем, насколько далеко готова зайти Сарайн.

— И насколько близко мы готовы подпустить её, — ответила я.

Мы вошли в портал. Дом остался за спиной, но его дыхание я всё ещё чувствовала в груди.

Глава 9.

Глава 9.

Торговые ветры и чужие глаза

Город Верхней земли встретил нас запахом прогретого камня, пряностей и чего-то ещё — то ли дыма, то ли сладкого тмина, который, как уверял Каэль, растёт только здесь и используется для зелья бодрости. Узкие улицы, вымощенные серо-золотым булыжником, вились, как река, между двух- и трёхэтажных домов с резными фронтонами. Крыши сияли зелёной черепицей, на которой солнечные зайчики от двух светил переплетались в медово-голубые узоры.

— Слишком много глаз, — тихо заметил Риан, когда мы свернули на главную торговую улицу. — И не только человеческих.

Я пригляделась: на карнизах сидели тонкие, как ветви, птицы с глазами, будто из полированного обсидиана. На их лапках блеснули тонкие серебряные колечки — явно метки хозяев. Шпионские птички, значит. Прекрасно. Моё настроение уже шло на поправку.

— Ну что, господа, — произнесла я вполголоса, — сегодня у нас план: портальные кристаллы для рюкзаков, садовые — для участка, бытовые — для кухни и… — я сделала паузу, — пара сюрпризов, если увидим что-то полезное.

— Сначала к Лариссу, — вмешался Ардан. — Он лучший по порталам.

"Ларисс" оказался высоким худым дроу с улыбкой торговца, который знает все грехи своих клиентов, но никому о них не скажет — за просто так. Его лавка была настоящим храмом кристаллов: стены — из полупрозрачного кварца, под ногами мерцала плитка с вкраплениями голубых огоньков, а на полках сияли, переливались и потрескивали сотни артефактов.

— Ах, новая хозяйка Верхней земли, — Ларисс поклонился так, что его серебряный хвост волос коснулся пола. — О вас уже говорят. И даже спорят.

— Хорошо хоть не дерутся, — парировала я. — Нам нужно четыре портальных кристалла для рюкзаков и… что-то надёжное для бытовых нужд.

— Надёжное для вас или для дома? — прищурился он.

— Для нас всех, — сказала я. — Дом у нас живой, ему тоже нужна забота.

Ларисс хмыкнул, кивнул и вынес из задней комнаты набор кристаллов — каждый в отдельном бархатном гнезде. Один — прозрачный с золотой жилкой, второй — матово-синий, третий — зелёный, четвёртый — янтарный с крошечным включением в виде звезды.

— Зарядка раз в три недели, — пояснил он, — или в храме, или у меня. Но учтите: в храме — бесплатно, у меня — быстро.

— Торговец до мозга костей, — пробормотала я, но расплатилась золотом.

---

На выходе из лавки я заметила движение в толпе. Краем глаза — силуэт в сером плаще, капюшон натянут, шаги слишком лёгкие для обычного покупателя. "Сети". Я вспомнила предупреждение Иллены и невольно ускорила шаг. Мужчины заметили это молча, но сомкнулись так, что вокруг меня оказалось крепкое кольцо плеч.

— Не оборачивайтесь, — тихо сказала я. — Идём к следующей лавке.

Вторая лавка — артефактов быта — была совсем иной: низкий потолок, запах сушёных трав, полки с каменными шарами, плоскими плитами и коробочками, которые переливались всеми цветами радуги. Хозяйка — невысокая дроу с белёсыми глазами и улыбкой, как у бабушки, которая видит озорников.

— О, так это та самая Лана, что поселилась у озера, — проговорила она, будто мы уже знакомы. — Мне про вас уже три клиента рассказывали.

— И что говорили? — осторожно спросила я.

— Что у вас феникс на крыше и сфинкс в ограде. И что вы не боитесь леди Сарайн.

Каэль едва заметно напрягся, но я только улыбнулась.

— Всё правда. Кроме, пожалуй, того, что мы кого-то боимся.

Покупки здесь оказались почти удовольствием: артефакт для стирки — круглый камень, который пускал в воду мыльную пену с запахом лесных трав; плита, что разогревала еду, реагируя на прикосновение ладони; маленький кристалл, меняющий свет в доме от мягкого золотого до прохладного голубого.

Когда мы вышли, серый плащ всё ещё был за нами. Но теперь он держался дальше.

---

Торговые ветры и чужие глазаРынок, где не продают чудеса… официально

Рынок Верхней земли шумел, как праздник — звон медных колокольчиков на стойках, запах жареных кореньев вперемешку с ароматом сладких лепёшек, крики зазывал. Но главной его особенностью было то, что он находился на огромной открытой террасе, нависающей над пропастью. Отсюда виднелись серебристые вершины дальних гор и два солнца, плывущие в небесном тандеме.

— Местные законы, — начал Каэль, когда мы подошли к ярко расписанной арке входа. — На рынке Верхней земли нельзя торговать мифическими зверями. Никак. Ни живыми, ни яйцами, ни перьями. Даже лапу феникса — и то запрещено.

— Почему? — удивилась я, оглядывая витрины. — У нас внизу торговля драконьими фамильярами процветает.

— Здесь верят, что это нарушает Поток, — ответил Риан. — Местные маги утверждают, что каждая редкая тварь держит в равновесии часть Верхнего мира. Утащишь — и где-то рухнет скала или исчезнет родник.

— Ага, а значит, наверняка есть те, кто зарабатывает на том, что «не исчезает», — тихо хмыкнула я.

Ардан, шедший чуть сзади, кивнул в сторону переулка за рынком. Там, в тени нависающих крыш, мелькнул крошечный огненный хвост и раздалось писклявое «фррр!».

— Это же… — начала я.

— Летунчик, — закончил Каэль. — Редкая зверушка. Мелкий родственник феникса, не возрождается из пепла, но может летать, как стрела, и поджигать всё, что пожелает. Играется с огнём, как котёнок с клубком. Их как раз и гонят контрабандой. И это только начало списка.

— Неофициальный рынок — на нижнем ярусе, — сказал Риан так буднично, словно говорил о продаже капусты. — Туда просто так не попадёшь. Но если ты видишь летунчика на свободе, значит, рядом его хозяин. А хозяин — часть цепочки.

Я замедлила шаг, разглядывая прилавки. Тут были плоды размером с мою голову, светящиеся мягким голубым светом; амфоры с густым сиропом, от которого шёл пар; ткани, вплетённые с нитью, мерцающей, как звёзды. Торговцы улыбались, зазывали, но стоило подойти ближе — улыбка становилась чуть настороженной. Я поняла: новенькая, о которой уже ходят слухи.

— Смотри, — Ардан ткнул в сторону прилавка с артефактами, где вместо продавца сидел… лис. Чёрный, с янтарными глазами и тремя пушистыми хвостами. На шее — табличка: «Не продаюсь. Советую».

— Советую? — не удержалась я.

— Подходишь, говоришь, что тебе нужно, он кивает или мотает головой, — пояснил Каэль. — И всё. Если кивает — бери, не раздумывая.

— Если мотает? — уточнила я.

— Лучше уйти. Он видит то, что ты не видишь.

Я подошла к лису и тихо произнесла:

— А если мне нужно, чтобы в нашем доме всегда было тепло и безопасно, но при этом никто не мог его метить?

Лис уставился на меня, будто проверяя в душе какие-то скрытые страницы, а потом медленно… кивнул. Хвостом он ткнул в дальнюю полку, где лежал крошечный, почти прозрачный кристалл с трещинкой внутри.

— Это защитный «Лунный Зев», — уже пояснил Риан. — Старый, но мощный. Заряжается только при голубом солнце.

Я купила его, не торгуясь.

---

Когда мы уходили с рынка, я снова заметила серый плащ. Теперь он стоял у края террасы, притворяясь, что любуется видом. Но в отражении стеклянной витрины я видела: он смотрит только на нас.

— Кажется, у нас появился поклонник, — сказала я тихо.

— Или заказчик, — поправил Каэль. — И мне не нравится, что он нас не боится.

— Пусть пока думает, что мы его не видим, — решила я. — А вечером… вечером мы сыграем в свою игру.

Два солнца мягко подсвечивали дорогу, а ветер с гор доносил до нас запахи рынка — смешанные, острые, и среди них… еле заметный аромат чужих благовоний. Тех самых. Сарайн.

---

Тень над нижним ярусом»

Мы свернули с яркой, шумной улицы в более тихий переулок, где пестрота прилавков сменилась на каменные стены, а вместо криков торговцев слышался только глухой стук дверей да звон колокольчиков над редкими лавками. Здесь пахло не пряностями, а старым деревом и морской солью.

— Нижний ярус — тут, — негромко сказал Риан, кивая на винтовую лестницу, уходящую вниз в темноту.

Сиреневое и голубое солнца ещё пробивались сквозь узкий просвет над головой, но чем глубже мы спускались, тем больше казалось, что свет не столько исчезает, сколько его... отфильтровывают. Вместо него в глаза ударяли мягкие огни кристаллов, встроенных в стены: зелёные, янтарные, дымчато-синие.

— Здесь законы рынка уже не действуют, — тихо произнёс Каэль, — но действуют свои правила.

И эти «свои правила» чувствовались с первого взгляда: у входа в первый же подземный зал стояли двое дроу с лицами, словно высеченными из чёрного камня, и со знаком трёх переплетённых хвостов на груди. Сетка, символ чёрного рынка.

Мы вошли.

Запахи ударили в лицо густым, вязким клубком: дым, мёд, шерсть, железо, немного гари. Здесь продавали всё, чего «не должно было быть» на Верхней земле: чешую редких водных ящеров, ядовитые цветы в горшках, флаконы с мерцающими спорами, что шевелились внутри. И, конечно, клетки.

— Смотри, — Ардан чуть тронул меня локтем. В полутёмном углу, в огромной сферической клетке, на подстилке из мха спал зверёк, похожий на миниатюрного дракона, но с прозрачными крыльями, как у стрекозы. Он дышал, и каждое его дыхание оставляло в воздухе шлейф золотой пыли.

— Это золотой шуршик, — прошептал Каэль. — По закону его можно держать только в священных рощах. Они умеют находить подземные источники магии… и срывать чужие защитные плетения.

— То есть, если у кого-то есть такой зверёк, он может обойти любую охрану? — уточнила я.

— Любую, — кивнул он. — Именно за этим их и воруют.

Серый плащ был здесь тоже. Стоял у соседнего прилавка, делая вид, что рассматривает флаконы с кристальной пылью. Но теперь он был ближе — на расстоянии трёх шагов, и я впервые заметила: на его капюшоне нет ни одной пылинки, как будто ткань сама отталкивает грязь. Дорогая работа. Заказчик или связной — ещё вопрос.

Мы шли дальше, и взгляд цеплялся за витрины: миниатюрные фениксы, сияющие, как угли в очаге; летунчики, которых держали в парящих сферах, чтобы они не подожгли стены; странные кошки с полупрозрачной шкурой, через которую было видно, как светится их кровь.

— Ты хочешь в это влезть? — тихо спросил Риан, когда мы притормозили у прилавка с артефактами для «тихой охоты».

— Я хочу знать, кто этим рулит, — ответила я. — Потому что, если Сарайн в деле, значит, она сможет обойти любые законы и прийти к нам даже на Верхнюю землю.

Ардан усмехнулся, но без радости:— Тогда готовься к тому, что тебя будут звать не «новая хозяйка», а «та, кто сунулась в чужой улей».

— Значит, придётся научиться жалить, — парировала я.

И ровно в этот момент серый плащ пошёл к выходу. Не оглянулся, не ускорился — просто ушёл. Но я знала: это не конец, а приглашение.

— Мы идём за ним? — спросил Каэль.

Я посмотрела на своих мужчин и кивнула:— Идём. Но помним: мы — на чужой территории.

---

«След в сетях»

Мы двинулись за серым плащом, стараясь держаться так, чтобы нас прикрывала толпа покупателей. Здесь, в нижнем ярусе, она была другой: больше тёмных плащей, больше лиц, на которых не задерживался взгляд, больше шагов, что не издавали ни звука, даже по камню.

Серый плащ шёл уверенно, не глядя по сторонам, и это выдавало опытного. Он не проверял хвост, не менял темпа, но в каждом его движении было что-то... слишком точное.

— Он нас ведёт, — шепнул Риан, когда мы свернули в третий узкий проход.

— Пусть ведёт, — ответила я. — Главное — запомнить дорогу.

Проход привёл нас в зал, освещённый только двумя высокими кристаллами, излучающими мягкий серебристый свет. Здесь было тихо, почти пусто — лишь пара торговцев у стен, что перекладывали клетки с маленькими существами. В одной клетке мелькнула вспышка золотого и тихий звон, как капля по металлу.

Серый плащ подошёл к массивной двери, на которой был вырезан символ трёх переплетённых хвостов, и стукнул по ней особым ритмом: три коротких, пауза, два длинных, ещё пауза и один короткий. Дверь открылась.

На мгновение я увидела за порогом длинный коридор, уходящий в глубину, и силуэт — высокий, худой, с распущенными чёрными волосами и лицом, которое прятала тень. И всё же — знакомый изгиб подбородка.

— Это не может быть… — выдохнул Каэль.

— Ты его знаешь? — спросила я, не сводя глаз с двери.

— Знал, — коротко ответил он. — Когда-то он был магом-хранителем в совете. А потом исчез.

Дверь снова закрылась, словно и не открывалась вовсе.

Мы стояли в полутьме, и тишина вокруг становилась всё плотнее, как ткань, которой завешивают окна в запретных комнатах.

— Лана, — тихо сказал Риан, — если он здесь, значит, контрабанда — не просто бизнес. Это — часть чего-то гораздо большего.

— И, возможно, связанного с Потоком, — добавил Ардан. — А значит, в игру вмешаются не только торговцы.

Я посмотрела на мужчин, на этот зал с серебристым светом, на дверь, за которой исчез наш «серый плащ». И поняла: мы сделали первый шаг в улей. Назад дороги не будет.

— Уходим, — сказала я. — Сегодня мы взяли только запах. Завтра возьмём яд.

Когда мы поднимались обратно на верхний ярус, ветер с пропасти принёс едва уловимый аромат благовоний. Тех самых. Сарайн.

И я знала — она уже в курсе, что мы здесь были.

Глава 10.

Глава 10.

"Тени под двумя солнцами"

Дорога к дому была другой — не из-за булыжников и не из-за того, что ветер с гор принёс запах надвигающегося дождя. Просто теперь я знала: за нами наблюдают. И не из-под тяжёлых капюшонов, не только из-за чёрных жемчужин Сарайн, но и из самих теней Верхней земли. Они умели прятаться там, где глаза не ожидали ничего опасного.

Каэль шёл слева, его рука время от времени едва касалась моей — как проверка, здесь ли я. Ардан шёл справа, плечо — будто невидимая стена. Риан, как всегда, немного позади, так, чтобы видеть всё и всех. Их молчание было не тишиной, а постоянным сканированием пространства.

Дом встретил нас мягким теплом: Даг тихо вздохнул, когда мы переступили порог. Феникс с крыши скользнул в сад, оставляя за собой тёплый золотой шлейф. Сфинкс сдвинулся ближе к калитке. Всё это казалось обычным, но я знала — они чувствуют ту же тревогу, что и мы.

— Вечером жду всех в зале, — сказала я, снимая плащ. — Будем говорить. И решать.

---

Пока мужчины разбирали покупки, я поднялась в библиотеку. Полки, пахнущие сухим деревом и старой бумагой, были словно укрытием. Я провела пальцами по корешкам, пока не нашла книгу с тиснением в виде переплетающихся солнц. В дневнике дядюшки была пометка: «Рынки Верхней земли — зеркало Совета. Смотреть нужно не на товары, а на тени».

Тени сегодня мы видели.

Я уселась у окна, глядя, как два светила постепенно сползают к линии горизонта. Сиреневое смягчало контуры леса, голубое обостряло каждую линию гор. Казалось, сам мир делит свет и тьму на равные доли, но внутри меня этот баланс был куда сложнее.

---

Вечером собрались все. Я, трое мужчин, Иллена по кристаллу связи, и… неожиданно — сама свекровь, которая теперь стояла в дверях, держа в руках свёрток.

— Ты ведь не думаешь, что я позволю вам одних оставлять наверху, — сказала она с тем самым взглядом, в котором смешивались забота и готовность кому-то сломать челюсть. — У вас враги, и я не хуже любого мужчины знаю, как их обходить.

Я приняла свёрток — внутри были семена Дага. Живые, пульсирующие теплом. Семена, изкоторых можно вырастить не просто дерево, а постройку. Подарок — и заявление о союзе.

— Спасибо, — сказала я тихо. — Это… правильно.

---

За столом говорили о многом. Ардан описывал, как можно укрепить периметр, вплетая защитные кристаллы в живую ограду. Каэль предложил разделить посты так, чтобы никто не оставался один, даже днём. Риан молчал дольше всех, а потом выложил на стол маленький серебристый диск.

— Это маяк. Я нашёл его в саду. Не наш. Не от наших союзников.

Тишина стала плотной, как вода.

— Значит, они уже пробовали, — подвела я итог. — И будут снова.

---

Ночь наступала медленно, два солнца не спешили уходить. Мы с Каэлем вынесли семена Дага на берег озера. Он опустился на колено, вдавил ладонь в землю, и та отозвалась мягким светом. Я вложила семена в эту тёплую нишу, и почти сразу из них потянулись тонкие серебристые побеги. Дом будущей хозпостройки начал расти прямо на глазах, ветви складывались в стены, листья становились черепицей.

— Красиво, — выдохнула я.

— Это только начало, — ответил он. — Даги растут всю жизнь, если о них заботиться.

Я подумала, что с людьми всё то же самое. Только заботиться умеют далеко не все.

---

Перед сном я вышла на веранду. Феникс спал на перилах, свернувшись кольцом огня. Сфинкс мерно дышал у ворот. В воде отражались два солнца, и между ними скользнула тень — лёгкая, как перо. Я знала: это не птица.

Завтра придётся спуститься в нижний город. Там — ответы. И там же, возможно, новая ловушка. Но пока… пока дом мурлыкал, мужчины были рядом, и даже тьма казалась частью плана.

— Мы справимся, — сказала я в ночь.

Дом ответил тёплым гулом.

Глава 11.

Глава 11

«Где слово сильнее кнута»

Храм принимал холодом камня и запахом трав, как суд — тишиной. Нижний зал был полон: жрицы в молочном свете кристаллов, представители Совета в темных плащах, тихие шорохи пергаментов. На стене — наша «дверь-выбор» Тамар: её поставили как напоминание, что принуждение здесь не работает.

Мы пришли без парада: Иллена — прямая, как клинок; Мирэлла — с зеркальной пластиной под плащом; Риан, Ардан, Каэль — рядом со мной так, что любой видящий понимал: это не свита, это — мы. Сфинкс устроился на карнизе и смерил зал взглядом опытного архивариуса. Феликус, как тень, занял место на поручне, будто так было всегда.

Эйлин вышла в центр, положила ладони на чашу. Свет лёг по кругу, и гул зала стал ровнее.

— Вопрос один, — сказала жрица. — Поток. Кто изъявляет из него опоры и кто возвращает их на место.

Слова повисли плотной нитью. И тут кристалл у западной колонны вспыхнул — вплыл образ: Сэверн. Без капюшона. Лицо воспитанника храма, взгляд человека, привыкшего считать себя умнее всех.

— Совет, — произнесла другая жрица, писарь, — отмечает на руках Сэверна ожоги зеркал и след «обратного хода». Факт вмешательства в опоры Потока — подтверждён.

Шёпот прошёл по рядам. На миг стало слышно, как стучит вода в недрах храма.

— А заказчик? — спросил кто-то из советниц.

— Заказчик, — откликнулась Мирэлла и вынула зеркальную пластину, — оставил в чёрном рынке слишком чистые следы. Печать «жемчужной линии».

Свет ударил в потолок, отразился в пластине и лёг на дальнюю колонну. Оттуда скользнула тень и собралась в фигуру: Сарайн. Белёсые волосы затянуты в идеальный узел, жемчуг холодно блеснул на запястье.

— Клевета, — сказала она ровно. — Вы принесли в храм сплетни.

— Мы принесли зверя Потока, — ответила я так же спокойно. — Вы торговали тем, что держит Верхнюю землю. Вашими людьми и вашими монетами. Вам понравилась мысль, что чужая дорога осыплется, если из неё вынуть камни?

— Я хотела порядка, — скользнула улыбка. — И чтобы дикарка наверху перестала ломать основы.

— Дверь Тамар не ломает, — вмешалась Иллена без тени ласки. — Она спрашивает. А вы не любите вопросы.

— Вопросов сегодня достаточно, — подытожила Эйлин. — Ответ храма прост: опоры Потока — не товар. Ими нельзя владеть и торговать. Любая попытка наказывается. Решение — в книгу.

Писарь быстро вёл пером. В зале стало заметно теплее — будто камень согласился.

— А Совет? — бросила Сарайн последнюю кость.

— Совет, — сказала жрица, — слушает храм, когда речь о Потоке. В остальном — у Совета своя ноша.

Она повернулась к рядам:— Рекомендация храму: тропу «Двух Солнц к Дому Ланы» признать общественной дорогой с правом защиты храма. Проверки Совета — только в присутствии жрицы. «Сети» — под суд. Сэверн — отстранён, под охрану. Леди Сарайн — отстраняется от любых дел с артефактами и живым наверху. Срок — полный круг двух солнц. Нарушит — уйдёт в тишину.

Слово «тишина» в этих стенах значило не отсутствие звуков. Оно значило вне Потока — хуже изгнания.

Сарайн не дрогнула. Только жемчуг на запястье вдруг потемнел, будто его окунули в холодную воду. Она наклонила голову — не как побеждённая, как игрок, берущий паузу.

— Игра окончена, — прошептал Сфинкс с явным удовольствием. — На этот раунд.

Я шагнула вперёд и положила ладонь на камень чаши. Лампада под кожей щёлкнула теплым импульсом. Голос набрал ту самую силу, что дарит храм — не громкость, ясность.

— Дом, где «мы» громче «я», никогда не купит чьё-то «да» и не продаст чужое «нет». Мы не будем торговать зверями Потока. Мы будем возвращать. И строить. На этом стою.

Жрицы кивнули сразу — редкий, почти домашний жест. Храм принял слово.

---

Возвращение наверх было похоже на вдох после долгого нырка. Голубое солнце стояло выше, сиреневое опускалось, и их лучи скользили по траве, как две теплые руки. У ограды нас ждали — феникс на коньке крыши, вивернолань у ворот, феликус на перилах. Лунокрыл, уже освоившийся в рощице у воды, поднял голову и щёлкнул крыльями — как колокольчик на удачу.

— Протокол пришёл, — сообщил кристалл связи спокойным светом. — Всё записано в книгу. Тропа — под защитой.

Сфинкс довольно фыркнул:— Запись — лучший амулет против забывчивости власти.

— А против шпиона, — сухо добавил Риан, — лучший амулет — руки. Наши.

Мы молча обошли периметр. «Лунный Зев» под дверью дышал ровно; зеркала Мирэллы у балок показывали чистоту; ни одной чужой метки. Ардан проверил гнёзда кристаллов, Каэль — швы дверей. Даг мурлыкал — без тревоги.

Я шла последней и чувствовала, как в теле растворяется жесткий ком вчерашней настороженности. Не исчезал — таял. Вода источника отвечала чистым звоном, как настраиваемая струна. Это и было главное: равновесие вернулось.

— Света, — остановил меня Каэль у южной двери. — Можно… снять и мой маркер?

В его голосе не было просьбы о милости. Это был выбор. Я подняла ладонь — артефакт на его шее, последний «служебный» знак, выпустил глухой вздох и погас. Металла стало меньше в мире. Воздуха — больше.

— Теперь ты — просто ты, — сказала я.

— И ваш, — ответил он, и глаза у него были ясные, без привычной тени. Уголок губ дрогнул. — И свой.

Риан молча подтянул его за плечо и слегка тронул лбом — короткий, мужской жест. Ардан хмыкнул, но в его хмыке слышалось довольство.

— Проверим печь? — предложил он спокойнее обычного. — Пирог под такие новости сам просится.

— Пирог просится всегда, — отозвался Сфинкс. — Особенно когда пророчества надо запивать вином.

Мы рассмеялись. Смех — лучший оберег.

---

К вечеру дом пах выпечкой, жаром дерева и травами. Иллена задержалась — тихая, без привычной стальной осанки. Она долго стояла у окна, пока два солнца раздевали воду до стеклянного блеска, и сказала неожиданно мягко:

— Ты наделала ошибок. Но сегодня ты сделала правильно. Не потому что победила, а потому что вернула на место.

— Я не одна, — ответила я просто. — Мы.

— Поэтому у тебя и получилось, — кивнула она и, помедлив, добавила: — Завтра мой дом пришлёт наверх двоих мастеров. Без ошейников и без лишних вопросов. Пусть строят там, где свет.

Это была не милость. Это была настоящая поддержка.

---

Ночь пришла без тревоги. Феникс растянулся тёплым обручем на крыше, на ограде горели ровные зелёные глаза кристаллов. Лунокрыл заснул в ветвях Дага. Дом дышал в такт. Я сидела на ступенях в тонкой рубашке и чувствовала кожу — как новую нить в ткани мира.

— Позволишь? — Риан сел рядом, не касаясь.— У нас же «по желанию», — улыбнулась я. — Всегда.

Он протянул руку, и я вложила свою ладонь в его — так просто, будто мы делали это всегда. Каэль устроился по другую сторону, локоть к локтю — тепло, в котором нет ревности. Ардан поставил рядом кружки, сел на ступеньку ниже и опёрся спиной о нашу коленку — как о тёплый камень.

Мы молчали. В этих стенах слова часто важнее жестов. Но сегодня жесты были ответом. Дом мурлыкал. Два солнца сходились на краю неба.

Кристалл связи тронул воздух мягко, как вежливый стук.

— Лана, — голос Эйлин прозвучал не официально, а… тепло. — Пророчество любит время. Но сегодня — строчка для тебя:Имя ты назвала. Огонь ты приняла. Дорогу ты открыла. Осталось — сердце. Сердце — это дверь.

Тёплый ток прошёл по коже — там, где лампада. «Сердце — дверь». Я ощутила, как рядом сжимают мои пальцы — не крепко, бережно. «Мы» ответило сильнее, чем любое «я».

— Значит, завтра — сердце, — сказала я шёпотом. — Но сегодня — дом.

Даг тихо, почти неслышно, хрустнул балкой: согласен. Вода у берега звякнула — как тонкая струна, что нашла верный тон.

Сарайн где-то внизу изводила жемчуг, Совет переписывал формулировки, «Сети» пытались вытравить зеркальные ожоги. А у нас была тропа с именем, дверь, которая спрашивает, лампада, что дарит голос, опора Потока на своём месте и — дом, где «мы» громче «я».

Арки легли, как камни в своде, и свод держал.

Мы сидели так, пока два солнца не коснулись друг друга краями и не зажгли небо общим сиянием. Тогда я встала, вытянула руку — и трое поднялись следом, будто это — старый наш обычай. Может быть, так оно и было всегда, просто мы вспомнили.

— Спать, — сказала я. — Завтра — жить.

Глава 12.

Глава 12.

Три солнца одной правды

Два солнца Верхней земли поднимались над горизонтом медленно, будто не спешили начинать день, а я уже стояла на веранде с чашкой густого настоя из горных трав. Сегодня в доме было необычно тихо — ни шороха крыльев феникса, ни ленивого ворчания сфинкса. Даже Даг, наш живой коттедж, будто замер, слушая.

— Пахнет решением, — тихо сказал Риан, появившись за моей спиной. Его голос был ровным, но в нём пряталась та самая едва заметная пружина, что всегда срабатывала перед важными событиями.

Сегодня мы собирались закрыть сразу несколько вопросов. Совет должен был окончательно утвердить наши права на участок у озера, а заодно решить, что делать с контрабандистами мифических зверей, о которых мы собирали сведения последние месяцы.

За столом на кухне уже сидели все. Каэль перебирал кристаллы связи, проверяя защиту. Ардан тихо строгал деревянную деталь для ограды — привычные движения, чтобы снять лишнее напряжение. И только Иллена, наша союзница и, пусть и формально, свекровь, выглядела как хозяйка бала, готовая выступить с речью.

— Я пойду с вами, — сказала она, не спрашивая. — Сегодня будет много тех, кто захочет видеть вас слабыми. Лучше, если увидят, что у вас есть поддержка.

В её словах не было мягкости — только факт. Но я знала: для неё это тоже выбор.

---

Дорога в город была тише обычного. Местные кивали, кто-то улыбался, но никто не подходил. В воздухе витал тот самый тонкий запах — смесь благовоний и пыли архивов, — когда решения уже записаны, но ещё не озвучены.

Зал Совета встретил нас прохладой и светом витражей. Два солнца преломлялись в стекле, создавая на полу мозаичный рисунок — золотые, голубые и сиреневые блики переплетались, как нити судьбы.

— Лана, — обратился ко мне седой магистр с серьёзным взглядом. — Вы заявляете права на участок у озера и просите закрепить за вами статус охраны редких видов.

— Не прошу, — поправила я. — Требую. Дом, земля и обитатели — единое целое. Если забрать хоть одну часть, нарушится баланс.

В зале зашумели. Кто-то кивал, кто-то хмурился. Я видела и тех, кто явно пришёл по воле леди Сарайн — холодные лица, взгляд чуть выше уровня глаз.

— А контрабанда? — спросил другой советник. — У вас есть доказательства?

Я кивнула Каэлю. Он положил на стол небольшой артефакт — прозрачную сферу с плавающим внутри крошечным огненным хвостом.

— Летунчик, — произнёс он спокойно. — Изъят у связного в нижнем ярусе. Артефакт хранит отпечаток всех рук, что его касались за последние месяцы.

Магистр коснулся сферы, и в воздухе вспыхнула цепочка лиц — от мелких торговцев до… самой Сарайн. В зале на секунду стало тихо, как в библиотеке.

— Этого достаточно? — спросила я ровно.

---

Решение приняли в тот же день. Участок у озера закрепили за нами, статус охраны редких видов признали. Контрабанду обязались пресекать, а леди Сарайн вызвали на допрос.

Мы вышли на улицу, и солнца уже стояли высоко. Я вдохнула — впервые за долгое время воздух был лёгким.

— Одна арка закрыта, — тихо сказал Риан, заметив мою улыбку.

— Остались только те, что я хочу закрыть сама, — ответила я.

---

Вечером у нас был маленький праздник. На веранде — стол с простыми блюдами: свежий хлеб, сыр, тушёные коренья. Феникс, довольный как никогда, облетал ограду. Сфинкс позволил себе роскошь — уснуть у камина.

Каэль, Риан и Ардан сидели рядом, не спорили, просто были. И я поймала себя на том, что вот так — тихо, без шума и интриг — и выглядит настоящая победа.

Но где-то глубоко я знала: осталась последняя ниточка, которую придётся оборвать. И в этот момент я уже понимала, что сделаю это сама.

Глава 13.

Глава 13.

Последний узел

Утро началось не с привычного тепла солнц или запаха хлеба, а с ровного, чуть вибрирующего гула. Даг отзывался на что-то, что происходило далеко за пределами участка. Его деревянные стены будто подрагивали, а садовые кристаллы мерцали то золотом, то тревожным синим.

— Что-то идёт, — тихо сказал Каэль, выходя на веранду. Он был в лёгком дорожном плаще, волосы стянуты в тугую косу, но пальцы на эфесе меча — напряжённые.

— Не "что-то", а "кто-то", — поправил Риан, который уже стоял у калитки. — И этот кто-то идёт к нам.

Ардан поднял голову от своей работы у ограды и просто кивнул в сторону тропы. Там, в золотом свете двух солнц, двигалась группа из трёх человек.

Впереди — леди Сарайн. Без плаща, в платье цвета утреннего тумана, с жемчужным ожерельем на шее. За ней — двое мужчин в форме охраны Совета.

— Пришла сама, — констатировала я. — Значит, не боится. Или очень хочет, чтобы мы подумали, что не боится.

---

— Лана, — произнесла она, остановившись в двух шагах от калитки. — Совет… пересмотрел своё решение.

Я услышала, как у Каэля напряглось дыхание.

— Попробуешь ещё раз? — спросила я спокойно, хотя внутри всё уже собиралось в стальной кулак.

— Не я, — она чуть улыбнулась. — Поток. Он изменился. И теперь некоторые редкие виды требуют перемещения… в более защищённые места.

— В твои оранжереи, например? — уточнила я.

Она не ответила, только позволила ожерелью блеснуть на солнце.

---

— Уходи, Сарайн, — сказала я тихо, но так, чтобы слова легли, как камни. — Сегодня не твой день.

— И кто это решит? — её голос стал холоднее.

Я сделала шаг вперёд и положила ладонь на калитку. Садовые кристаллы вспыхнули зелёным, ограда — золотым. Феникс, до этого сидевший на крыше, сорвался вниз и завис в метре над землёй, расправив крылья. Сфинкс поднялся из тени, загораживая вход.

— Дом. Земля. Мы, — произнесла я. — Решим мы.

Она задержала взгляд на каждом из нас, на мгновение дольше — на Каэле. И вдруг я поняла: это не борьба за власть. Это личное.

— Ты забрала у меня будущее, — сказала она, уже поворачиваясь. — Не забуду.

---

Когда они ушли, в воздухе остался лёгкий след её благовоний. Я вдохнула глубоко и выдохнула, чувствуя, как что-то внутри встаёт на место.

— Это была последняя попытка, — тихо сказал Риан.

— Значит, и узел развязался, — ответила я. — Осталось только закрепить.

---

Вечером мы собрались на веранде. Иллена прислала письмо: Совет не только оставил за нами землю, но и официально назначил нас хранителями Потока в этом секторе Верхней земли. Теперь уже без возможности пересмотра.

Каэль молчал дольше всех, потом подошёл ко мне, взял за руку и просто сказал:

— Теперь всё.

Я кивнула. И впервые за всё время поняла, что могу смотреть на два солнца без тени опасения в душе.

Глава 14.

Глава 14.

"Поток, дом и последнее предупреждение"

Два солнца утренним сплетением света лежали на нашем дворе: сиреневое — мягким золотистым ковром, голубое — тонкими прозрачными лентами. Дом мурлыкал так, что я ощущала вибрацию босыми ступнями, а садовые кристаллы отзываясь на первый свет, мерцали зелёным, как будто подмигивали нам: «ещё чуть-чуть — и урожай пойдёт».

Я стояла у ограды и смотрела вниз, туда, где за горными уступами начинался Нижний город. Мы с Илленой, как и планировали, сумели убедить Совет: мифических зверей с Верхней земли продавать нельзя. Это означало, что контрабандные цепочки будут рваться — и кое-кому это очень не понравится. В том числе тем, кто пытался сделать меня пешкой.

За спиной тихо шагнул Риан.— Твои решения уже обсуждают в трактирах, — сказал он негромко. — Одни считают, что ты спасла Поток. Другие — что отрезала людям прибыль.— Пусть считают, — ответила я, — я устала от игр, в которых выигрывают только те, кто умеет улыбаться и подсыпать яд.

Каэль подошёл позже, с чашкой горячего травяного настоя. Поставил на перила и посмотрел на меня так, как смотрят на кого-то, с кем прожили уже половину жизни, хотя прошло всего несколько месяцев.— Лана, — тихо сказал он, — когда мы сюда пришли, я был вещью. Сейчас я — человек. Это твоя заслуга.— Нет, — поправила я. — Это твоя. Я просто дала тебе возможность.

Ардан в это время заканчивал перекладку северной стены. Сфинкс помогал, как всегда — подкатил огромный камень, оглядел, одобрил и ушёл патрулировать периметр. Феникс сидел на крыше, купался в голубом свете и щурился от удовольствия. Дом жил. И мы — тоже.

---

После полудня в кристалле связи снова вспыхнул свет. Иллена. Её лицо было серьёзным, но в глазах — уважение, которого вначале не было.— Лана, — начала она, — Совет утвердил новые правила. Запрет на вывоз мифических существ с Верхней земли вступает в силу завтра. Это победа. Но будь осторожна: Сарайн не смирилась. Сегодня ночью кто-то пытался вскрыть склады на Нижнем рынке. Следы ведут к её людям.

Я кивнула.— Мы готовы. Дом укреплён, люди — тоже.

Иллена задержала взгляд на мужчинах за моей спиной и добавила:— Я не думала, что смогу это сказать… но ты сделала их командой. Это редко удаётся даже в боевых отрядах.

Связь погасла. Мы переглянулись. В словах Иллены было больше, чем дипломатия — это было признание.

---

Вечером мы собрались за большим столом во дворе. Феликус принёс свою «добычу» — блестящую монету, которую нашёл у ограды. На монете — вырезанный символ чёрного жемчуга.— Похоже, у нас всё-таки остался незваный гость, — сказал Риан.— Остался, — подтвердила я. — Но теперь он будет играть по нашим правилам.

Я подняла кубок вина.— За дом, который дышит. За людей, которые не прячутся. За то, что мы закрываем старое и не боимся идти вперёд.

Мы выпили. Сиреневое солнце уходило за горы, голубое оставалось в небе, как знак, что день ещё не окончен. В этот момент я поняла: да, у нас впереди финал. Но он будет наш. И Поток — тоже.

Глава 15.

Глава 15.

"Дом, который мы выбрали"

Ночь на Верхней земле пахла цветами, камнем и тихим жаром феникса. Голубое солнце уже погрузилось за хребет, оставив тонкую серебряную кайму на горах. Сиреневое стояло низко, окрашивая траву в тёплое золото.

Мы сидели на веранде, но никто не ел и не пил — ждали. Сарайн не любила действовать днём. Она приходила, когда уверена, что страх сделает остальное.

Первой тишину нарушила ограда: кристаллы в столбах зазвенели, как тонкие колокольчики. Сфинкс поднял голову, феникс расправил крылья и загорелся мягким пламенем.

— Идут, — сказал Риан.

Мы вышли во двор. Дом за нашей спиной будто стал выше, шире, теплее. Он дышал вместе с нами.

С кромки леса вышли пятеро. Сарайн — в центре, лицо непроницаемое, жемчуг на шее отливает лунным блеском. По бокам — двое мужчин в серых плащах и ещё двое в кожаных жилетах с узорами Подземья.

— Лана, — произнесла она ровно. — Я пришла за тем, что моё.

— У тебя ничего моего нет, — ответила я. — И не будет.

— Ты забрала у меня товар, — она бросила взгляд на Каэля, и я почувствовала, как он выпрямился рядом. — А теперь ещё и перекрыла моим людям дорогу.

— Я закрыла дорогу тем, кто торгует Потоком, — сказала я. — Поток — не твой и не мой. Он принадлежит Верхней земле.

Сарайн прищурилась.— Думаешь, сможешь удержать? Совет переменчив. А страх… он живёт дольше побед.

Я шагнула вперёд.— Знаешь, чем живёт дом? Теми, кто в нём верит. А здесь верят — и дом, и люди, и даже звери. Ты можешь уйти сейчас. Или остаться — и проиграть.

Феникс вспыхнул, бросив в небо золотую искру, Сфинкс сделал шаг вперёд, загораживая вход. И вдруг — едва слышный гул садовых кристаллов. Они отзывались на моё сердце.

Сарайн посмотрела на своих людей. Те колебались. Один из серых плащей отступил. Второй опустил взгляд.

Она медленно сняла ожерелье, жемчуг зашипел, коснувшись земли.— Это не конец, — сказала она, но голос её был тише. — Поток всегда ищет брешь.

— Не у нас, — ответила я.

Они ушли. И вместе с ними ушёл запах чужих благовоний, вязкий и холодный.

---

Наутро мы втроём с мужчинами и Илленой стояли на террасе, глядя на Нижний город. Совет подтвердил: закон о запрете вывоза мифических существ принят окончательно. Контрабанда теряла смысл, а Поток — обретал защиту.

Каэль держал меня за руку. Ардан смотрел на горизонт, как на новый проект. Риан — на меня, и в его взгляде было то, что словами не выскажешь.

— И что теперь? — спросила Иллена.

— Теперь мы живём, — сказала я. — Просто живём. Без ошейников. Без страха. С домом, который дышит, и с теми, кто в нём — по своей воле.

Дом за нашей спиной мурлыкнул. Феникс взлетел, оставив в воздухе золотой след. Сфинкс лег у ворот, прикрыв глаза. Поток шёл, как и всегда — бесшумно, но теперь мы знали: он течёт в нужную сторону.

Я вдохнула утренний воздух.— Дом, который мы выбрали, — тихо сказала я. — И жизнь, которую построили сами.

И это было больше, чем победа.

Конец.

Глава 16.

Глава 16.

Эпилог. "Тепло, которое мы сохранили"

Прошёл год.

Два солнца по-прежнему делили небо, но теперь я знала каждый их ритм, как дыхание спящего друга. Голубое — холодное, ясное, приносило в дом мягкий утренний свет. Сиреневое — тёплое, тягучее, будто мёд на коже, окрашивало вечера в золотистые переливы.

Дом вырос. На северной стороне теперь стояла теплица с зелёными стенами, внутри — травы, что цвели только при двух лунах. На южной — мастерская Ардана, где он создавал резные каменные панели для новых домов Верхнего города. Каэль вёл школу молодых стражей, учил их не только держать меч, но и видеть Поток. Риан иногда пропадал на заданиях Совета, но всегда возвращался — и всегда к ужину.

Феникс обзавёлся птенцом — крошечной золотой искоркой, которая спала в гнезде на крыше и умудрялась дразнить Сфинкса, бросая ему в лапы горящие перья. Дом мурлыкал громче, когда мы все собирались в гостиной.

Иногда, вечером, я выходила к озеру. Вода отражала оба солнца, и ветер приносил запахи трав. Я думала о том, что мы пережили: аукционы, угрозы, метки на стенах, чужие глаза в тени. Всё это осталось там, позади, растворилось в прошлом, как шаги на песке, смытые дождём.

— Лана, — позвал Риан, подходя со спины. — Совет передал: Поток стабилен. Ни одного сбоя за год.

Я улыбнулась.— Значит, всё было не зря.

Он обнял меня, и я услышала за спиной шаги Каэля и Ардана. Мы стояли так, четверо и дом за нами, глядя на отражение двух солнц в воде.

Я подумала: мы построили не просто дом. Мы создали место, где тепло — не только в стенах, а в сердцах. И это тепло останется, даже если однажды всё изменится.

— Дом, который мы выбрали, — повторила я шёпотом. — И жизнь, которую мы сделали сами.

И Поток, мягко касаясь берега, согласился.

Конец.

Оглавление

Глава 1.

Глава 2.

Глава 3.

Глава 4.

Глава 5.

Глава 6.

Глава 7.

Глава 8.

Глава 9.

Глава 10.

Глава 11.

Глава 12.

Глава 13.

Глава 14.

Глава 15.

Глава 16.