Обитель Серебряных Волн [Владимир Сергеевич Василенко] (fb2) читать онлайн

Хрустальный путь: Обитель Серебряных Волн

Глава 1 На «Волчьей звезде»

Долгий, долгий вдох. Сжатие. Выдох… И, после изрядной паузы — снова вдох.

Жалкие крохи водной Ци, больше похожие на вьющиеся в воздухе мелкие брызги, стягиваются ко мне из довольно большого радиуса. Движение корабля мне на руку — за те секунды, что я сжимаю собранную энергию в ядро и готовлюсь к следующему «вдоху», «Волчья звезда» успевает пройти несколько десятков метров, так что вокруг уже снова есть, что собирать. Я напоминаю сам себе этакий комбайн, ползущий по полю.

Урожай, конечно, очень скромный по сравнению со священным озером на Зелёной скале. Но не каждый же день набредаешь на столь богатые места силы. Нужно учиться довольствоваться и малым. Большинство Идущих годами сидят на подобной диете.

К тому же, чем ещё заниматься? Свободного времени в плаванье — хоть отбавляй. Ну, хорошо, первые часов восемь я тупо продрых. Вроде бы не очень много по меркам простого смертного, но обычно мне сейчас хватает и двух-трёх. А дальше делать было совершенно нечего, так что я основательно взялся за всяческие практики, не стесняясь пользоваться подсказками Намиры и Гида.

И у меня получалось всё лучше и лучше. Я уже не тыкался вслепую, как котёнок, а делал уверенные, осознанные шаги.

В сборе свободной Ци мне удалось удачно скомбинировать технику Зова Хун’нари, показанную Намирой, и тот подход, что я использовал раньше и про себя уже привык называть «Дыханием Ци». За счёт этого на первом такте не приходится прилагать особых усилий, чтобы стянуть энергию к себе.

Как утверждает Намира — это из-за того, что сама богиня воды вдыхает во Взывающего частичку своей силы. Но я, если честно, пропускаю мимо ушей всю эту религиозную софистику. По-моему, всё гораздо проще. Техника Зова создаёт в Ядре что-то вроде области пониженного давления, которая и засасывает в себя крупицы свободной Ци. Чистая физика. К слову, и силу этого вакуума у меня понемногу получается увеличивать, так что радиус сбора тоже растёт.

С каждым сеансом медитации мне удаётся поглощать всё больше Ци, заполняя водное ядро до предела. На это уходит обычно не больше пары часов — даже с учётом того, что вместимость этого моего бензобака тоже понемногу увеличивается.

А вот на то, чтобы потратить собранное, достаточно и нескольких секунд. Сейчас я как раз снова подошёл к этому пределу. Сделал короткую паузу, сосредоточился, будто штангист, готовящийся взять рекордный вес. Мысленным взором отыскал нужное место на меридиане, проходящем сквозь правую руку…

Технику Прорыва, направленную на открытие новых узлов на меридианах, мне тоже показала Намира, уже после того, как мы отбыли с острова. Тоже ничего сложного. Правда, каждая попытка требует предельной концентрации. И к тому же довольно болезненная. Но хуже всего то, что она может оказаться и провальной — шанс «зажечь» новый узел далеко не сто процентов. И тогда просто высадишь весь запас Ци в никуда. Обидненько.

Мне пока что везло — за время пути мне удалось открыть уже десять узлов подряд, без единого провала. Сосредоточился я на меридианах, ведущих от ядра к рукам и заканчивающихся в центрах ладоней, в особых точках, которые Намира называет Истоками. Видимо потому, что они находятся на поверхности кожи и могут направлять Ци наружу. К слову, таких вообще всего пять штук — на ладонях, на ступнях и в центре лба — этакий третий глаз.

Если идти по кратчайшим маршрутам и зажигать только основные узлы, то получается по шесть узлов на каждую руку. На левой ладони я уже Исток открыл, теперь дело за правой. Хотелось бы успеть добить эти несчастные дюжину узлов до прибытия на Каменную корону. Хотя бы потому, что можно будет всерьёз приступить к тренировке Техник.

Например, в технике Спрута я за эти пару дней поднаторел так, что уже вполне прилично мог управлять Серебряным жалом — тонкий трос с остриём на конце послушно выстреливал из наруча и втягивался обратно. Точность и сила выстрела ещё оставляли желать лучшего, но в целом — уже неплохо. К тому же, выпустив трос на пару метров, я мог управлять им, как живым щупальцем, и это тоже со временем может раскрыть кучу сценариев использования. Во многом именно из-за Серебряного жала я и открыл Исток сначала на левой руке — в правой у меня всё равно обычно посох.

Начал я и потихоньку расшифровывать техники, зашитые в татуировке Чёрной черепахи. Для начала взял самые простые из тех, что опираются на узлы в руках — Удар волны и Водяной столб. Дальше на очереди — пробить пути к Истокам в ступнях и добавить Техники, связанные с движением. Прыжок лягушки, в первую очередь.

В общем, работы впереди — непочатый край, и я ушёл в неё с головой. Даже сам не замечал, как летит время. Порой поесть забывал, но на подмогу приходила мамаша Чао, которая быстро стала на корабле главным поваром и любимицей всей команды и пассажиров. Ну, ещё бы! Учитывая, какой дрянью пиратам приходилось питаться раньше, кулинарные шедевры мамы Чао им были всё равно, что божественная амброзия. Я уж не говорю о бывших пленниках.

Кстати, не мешало бы уже перекусить. Но сначала — попытка Прорыва.

Я сосредоточился, и уже привычным мысленным усилием устремил поток Ци из ядра в наклёвывающийся узел — максимально быстро и точечно. Главное при этом — перетерпеть нарастающий дискомфорт, а потом и боль, не снижая давления.

Уф… Всё-таки Идущие — те ещё мазохисты. Как же проще было под куполом! Набираешь опыт, апаешь уровни, наслаждаешься прогрессом. Сейчас же каждый шажок приходится делать, сжав кулаки и зубы и преодолевая внутреннее сопротивление.

Ядро стремительно пустело, боль в месте прорыва была уже почти нестерпимой — я будто пытался продырявить кожу тупой спицей. Но узел всё никак не желал раскрываться, и я уже начал думать, что попытка сорвётся.

Резкий всплеск боли, сменившийся неожиданным облегчением и эйфорией, ужалил меня в тот момент, когда к узлу устремились уже последние крохи энергии. Сами меридианы потускнели на фоне вспыхнувшей, как маленькая звезда, точке в середине предплечья.

Есть! Одиннадцатая!

Я запрокинул голову к небу, тяжело дыша и пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце. Как всегда после Прорыва, я чувствовал себя совершенно опустошённым и обессиленным. В ядре всё же остался небольшой запас Ци, постепенно растущий — как всегда после Прорыва, моё тело начинало самостоятельно притягивать энергию, без всякой медитации и сознательных усилий. Будто сухая губка, жадно впитывающая влагу даже из воздуха. Но это ненадолго — всего на несколько минут, и ядро заполнится едва ли на треть. А вот к полноценному сбору Ци я не смогу вернуться ещё пару часов — надо для начала отдохнуть и дать открывшемуся узлу остыть.

К счастью, мышечная слабость после Прорыва проходит гораздо быстрее. Поваляюсь сейчас немного, а потом можно спуститься на палубу и размяться с посохом. Мои мохнатые ученики уже наверняка ждут — там, ближе к корме, есть подходящая площадка, которую мы облюбовали для совместных тренировок.

Но это чуть позже. Всё позже.

Не удержавшись, я улёгся на спину, раскинув руки и ноги. Нагревшийся на солнце металл корабельной обшивки обжигал кожу даже сквозь одежду, но я сейчас не в том состоянии, чтобы обращать внимание на такие мелочи. Усталый, но довольный, я просто таращился на плывущие надо мной облака.

Да, вся эта возня с поглощением Ци и последующим усилением своего тела отнимает много сил и требует кропотливой, однообразной, изнуряющей работы. Но всё это меркнет, когда видишь результаты своих трудов. Да, это всё маленькие шажочки, и каждый в отдельности, на первый взгляд, незначителен. Но, если уж я чему-то и научился от Бао — так это ценить каждый свой результат.

Ведь путь в тысячу ли начинается с первого шага.

Вот и я делаю эти свои шаги по Хрустальному пути. Один за другим. Один за другим. И сколько их ещё впереди? Даже представить сложно. Но это не беда. Ещё один важный навык, которому я научился — это разбивать большую цель на много маленьких. Кстати, очень полезно для таких, как я — кому обычно хочется всего и сразу.

Итак, остался всего один Прорыв, а потом можно будет на время отложить дальнейший прогресс по узлам в долгий ящик. Каждый последующий узел требует всё больших усилий. А после двенадцатого, как предупредила Намира, меня ждёт переход на следующую ступень, и сложность на ней возрастёт скачкообразно.

Как я понял, существует довольно чёткая градация: девять ступеней, по двенадцать узлов в каждой. Каждая следующая ступень — сильно сложнее предыдущей, и для многих это становится непреодолимой преградой. И то, что это потребует всё больших вливаний свободной Ци, собирать которую порой просто негде — это только часть проблемы.

— На первых двух-трёх ступенях Взывающий ещё остаётся простым смертным, — объясняла Намира. — Но потом становится… чем-то большим. Гораздо большим.

— И ты встречала таких?

— Несколько старших сестёр в Храме водопадов шагнули на четвертую и даже пятую ступень. Сама я — на третьей. И, если честно, подозреваю, что это мой предел. Впрочем, я занимаюсь в основном целительством, травничеством и — совсем немного — приручением животных. И для всех известных мне Техник в этих направлениях достаточно тех узлов, что я уже открыла.

Я и сам понимал, что возможности Намиры ограничены. Да, кое-что она умеет. И, пользуясь случаем, я старался перенять у неё всё, что только можно. Но всё же куда больше надежд я возлагал на Каменную корону. Там точно что-то есть.

О самом архипелаге мне за это время удалось узнать немногое. Я ещё пару раз пробовал исследовать его с помощью Зерна Путеводной звезды, но мало что увидел. Только очертания нескольких внутренних островов, расположившихся довольно близко друг к другу. Они были скрыты постоянной пеленой тумана, но даже если удавалось пробиться сквозь неё, то можно было разглядеть лишь светлые, как кость, скалы, кое-где поросшие зеленью. Никаких признаков цивилизации.

Кое-что удалось разузнать у Гида. Он рассказал, что Хаширо Окада действительно посещал этот архипелаг. И точно оставил там зерно. Сколько времени прошло с тех пор — Гид затруднялся ответить. Пока я не активировал первое хрустальное зерно, он находился в стазисе, и вообще не воспринимал течение времени. Но отметил, что в воспоминаниях Окады нет никакого мистического тумана, скрывающего Каменную корону. Да и фарватеры, позволявшие пройти к внутренним островам, в те времена было известны и довольно активно использовались. В центре Каменной короны находился довольно крупный ксилайский монастырь, специализирующийся на стихии Воды. И как минимум на трёх островах имелись постоянные поселения, тоже ксилайские.

Что ж, похоже, с тех пор много воды утекло. Единственный способ узнать, как там сейчас обстоят дела — это добраться туда самому. Но для этого предстоит преодолеть некоторые препятствия.

Внешние острова архипелага, благодаря которым он и получил своё название, представляют собой практически непрерывную гряду огромных каменных клыков, торчащих из-под воды. Голых и безжизненных, если не считать гнездовий морских птиц.

Но скалы — это полбеды. Проливы между ними кишат подводными камнями, а причудливые течения порой заводят в водовороты. В общем, хватает препятствий и для крупных кораблей, и для мелких. Да и вообще место это у моряков считается проклятым, так что по своей воле мало кто сюда суётся.

Впрочем, кому-то такая слава, наооборот, даже на руку. Поэтому рядом с Каменной короной проходят тайные фарватеры пиратов, контрабандистов и прочих тёмных личностей.

Про это мне рассказал уже Линьфао Солёный, чем только подбросил масла в костёр подозрений на его счёт. О своём прошлом старик по-прежнему предпочитал молчать, либо отвечал так уклончиво, что у меня не хватало терпения его разговорить. Но, сдаётся мне, все эти его знания далеко не теоретические. Что, впрочем, в нашей ситуации даже хорошо — в плаванье Солёный по факту занял место штурмана, опустевшее после гибели Рейкара.

Тем более что от самого капитана все эти дни не было ровным счётом никакого толка.

Сразу же, как Зелёная скала скрылась за горизонтом, Калаан Рыжий Пёс ушёл в глубочайший и бесповоротный запой. Все эти три дня я видел его лишь в трёх состояниях. Он либо дрых в самых разных закоулках корабля и в самых причудливых позах, прикрывая лицо своей необъятной шляпой. Либо блевал за борт, чудом удерживаясь на леере. Либо скандалил, требуя ещё выпивки. Причём всё это он делал, уже и так будучи мертвецки пьяным.

Я пару раз пытался его образумить, но потом махнул рукой. Мало ли — может, у человека экзистенциальный кризис, вот он и пытается утопить своих демонов в вине. Хотя, мне кажется, они уже давно научились плавать.

Гремучка тоже изрядно действовал мне на нервы — брюзгливый коротышка всё не мог простить мне того, что я так и не вернул ему позаимствованные зубчатые диски с его кирасы. И за время пути поминал мне это уже раз двадцать. Его послушать — так без этих железяк он как без рук, и ремонт корабля теперь тоже под угрозой. Я даже обещал ему при случае раздобыть замену, но он развопился, что его зачарованная кираса — это фамильная реликвия, передаваемая от отца к сыну, и каждая её часть на вес золота.

А вот кто приятно удивил — так это Крогар. Боцман был, пожалуй, единственным из людей Калаана, кто сохранял спокойствие и делал, что должно. Вставал с первыми лучами солнца, весь день курсировал по кораблю, раздавая поручения и контролируя их выполнение. Гасил в зародыше ссоры между матросами и бывшими пленниками, большую часть из которых тоже с первого дня приобщил к полезным работам. А в свободные минуты частенько сидел где-нибудь в сторонке и наблюдал за тем, как я и Намира пытаемся научить молодых ксилаев азам медитации или каким-нибудь боевым приёмам.

Несколько раз я замечал, что он украдкой задерживает взгляд именно на жрице. Но я бы не стал его за это винить. Намира всё же эффектная женщина, особенно сейчас, когда отмылась и отдохнула. В закромах Калаана она раздобыла кусок голубой ткани, из которой соорудила себе наряд, напоминающий древнегреческую тогу. Серебристые волосы, резко контрастирующие с пятнистой тёмной кожей, заплела в ряд продольных кос, плотно прилегающих к голове, на лицо и плечи нанесла чем-то ярко-голубым тонкие ритуальные узоры.

Впрочем, несмотря на несомненную привлекательность, я воспринимал Намиру исключительно как старшую наставницу. Мне она во многом напоминала Анаану, шаманку-дау из племени Серого тумана, с которой мы тоже немало пережили вместе.

— Мастер Мангуст…

Ах, да. Я же обещал молодёжи провести очередную тренировку.

Меня, если честно, разморило на солнце, и я слегка задремал. Так что робкий шёпот Лилу заставил встрепенуться. Свой сеанс медитации я, по уже сложившейся привычке, проводил на крыше уцелевшей оружейной башни. Не самое комфортное местечко, особенно когда солнце основательно разогреет металлическую обшивку. Но в целом неплохо — свежий морской воздух, хороший обзор. А самое главное — сюда очень редко кто-то заглядывает, так что меньше риска запороть процесс.

— Уже спускаюсь, Лилу.

На условленном месте меня ждали остальные ученики. Едва заметив моё приближение, они выстроились в ряд по росту и замерли по стойке «смирно». Лилу торопливо заняла своё место в конце строя и тоже застыла, глядя перед собой и так вытянув шею, что та стала казаться ещё тоньше.

Эти армейские порядки, может, не совсем соответствовали ситуации, но мне пришлось их внедрять, чтобы добиться от этой несносной четвёрки хоть какой-то дисциплины.

Я встал в паре шагов перед ними, обводя взглядом их до смешного серьёзные физиономии.

Фэн Чао по прозвищу Попрыгун. Старший из братьев. Подтянутый, жилистый подросток с короткой коричневой шерстью со светлым пятном во всю грудь. Несомненный лидер их маленькой шайки. По крайней мере, пытается соответствовать этой роли с тех пор, как отец его погиб во время шторма. Но, на мой взгляд, порой перебарщивает. Так старается не уронить свой авторитет в любой ситуации, что любой провал воспринимает очень уж болезненно. А ещё, он явно неровно дышит к Лилу, но почему-то скрывает это, боясь, что над ним будут смеяться.

Впрочем, это у них взаимно. Лилу — та ещё заноза. И дня не проходит, чтобы она не устроила Фэну какую-нибудь каверзу. Их соперничество перенеслось даже в наши занятия, хотя я с самого начала старался внушить им, что Путь у каждого свой. Тем более что у них даже предрасположенность к стихиям разная. Огонь и Вода. Вот они и шипят друг на друга, стоит им соприкоснуться.

Что ж, не зря говорят — противоположности притягиваются.

Вот с кем у меня никаких проблем и неожиданностей — так это с Киангом, средним из Чао. Мощный добродушный здоровяк с круглой мордой. Даже не верится, что он младше Фэна — на вид так совсем уже взрослый. Не такой шустрый, как Попрыгун, да и соображает порой туговато. Но зато упорный, выносливый, надёжный и не держит камня за пазухой.

Ну, и младший. Порикай Чао по прозвищу По. Смышлёный малый, но немного трусоват. Хотя, кажется, начал исправляться. Да и вообще, порой его тревожность и осмотрительность помогает троице Чао избежать серьёзных проблем. Он — будто противовес старшему, у которого шило под хвостом.

Все четверо в правой руке держали по длинной палке. Вообще, я дал им полную свободу в выборе оружия, но, видимо, подражая мне, они все начали упражняться с посохом. Что ж, не самый плохой выбор. Посох — штука простая и универсальная, и в умелых руках способна на многое. А уж если подкрепить её силой стихий…

— Что, как успехи в медитации? — наконец, спросил я и краем глаза взглянул на Намиру, стоящую чуть поодаль у борта.

После нескольких моих не особо удачных попыток втолковать ученикам теоретические основы Знания Ци Намира взялась мне помочь. И, кажется, у неё это получалось лучше. Особенно преуспел Фэн — он уже через пару занятий научился видеть Ци и вдыхать её. У него даже сеть меридианов начала проклёвываться — пока тоненькая и направленная больше вниз, будто корни растения.

У остальных успехи были скромнее, но всё же были. Однако даже эти первые видимые результаты пока не смогли привить подросткам вкуса к духовным практикам. Особенно тяжко приходилось Лилу и Фэну — те и четверть часа за медитацией усидеть не могли. Это было для них настоящей пыткой.

Вот и сейчас после моего вопроса всем четверым будто кислую ягоду под язык сунули. Вроде и стараются не подавать виду, но на моськах всё написано.

— Ладно, я понял. Лапы чешутся снова помахать посохами?

И опять — с места не сдвинулись, но уши навострили, глаза загорелись. Никакой телепатии не надо — их и так насквозь видно.

— Хорошо. Готовьтесь. Разбейтесь по парам, как утром.

— Мастер Мангуст! — взмолилась Лилу. — Мне опять выходить против По?

— Именно так. Я ведь о вас беспокоюсь, — вздохнул я. — Ты младше, легче. И ты девочка. Не поставлю же я тебя против Кианга? А вдруг он не сможет вовремя остановить удар?

— Ха! Пусть сначала попробует попасть по мне, увалень! — рассмеялась Лилу и крутанула своей палкой так, что По едва успел отскочить. — В прошлый раз я его здорово поколотила!

— Да я просто боялся тебя зашибить, — басовито проворчал Кианг. — Но, если и дальше будешь дразниться — могу ведь и врезать!

— Попробуй, попробуй!

— Ладно, держись! — Кианг крепче перехватил свой массивный дрын — раза в два толще, чем у Лилу — и угрожающе попёр на девчонку. Даже замахнулся сверху вниз, но тут его оружие столкнулось с посохом Фэна. Попрыгун одним рывком вклинился между спорщиками.

— Эй, ну нет! — возмущённо воскликнул старший. — Что тогда получается — это мне драться с По? Но это ж нечестно!

По заметно насупился, сжимая в руке длинную гибкую острогу с замотанным остриём, которую использовал вместо посоха. У него, к слову, довольно неплохо получались колющие удары, так что я с самого начала посоветовал ему оттачивать именно такой стиль — больше подходящий копейщику. Но всё же, объективно говоря, дрался он даже похуже Лилу, так что старшие братья неохотно становились с ним в спарринг.

Я устало вздохнул, пока не вмешиваясь в их перепалку. Попробовать их разделить на пары, как вчера вечером? Так ведь тоже перессорятся. В прошлые разы я просто включал начальника и распределял их в приказном порядке. Но каждый раз в итоге кто-то оказывался недовольным.

Да уж, педагогика — дело тонкое…

Впрочем, если честно, всё обучение шло со скрипом. Меня и самого сложно назвать мастером боевых искусств. Чему-то я нахватался у Бао, чему-то — в реале, сначала в тренировочном лагере Чингиза, потом — когда сам записался в подходящий бойцовский клуб, специализирующихся на восточных единоборствах. Но по меркам серьёзных мастеров я по-прежнему так, выскочка, только-только научившийся крутить посохом, не попадая самому себе в лобешник.

По большей части, драться я учился больше на практике — сражаясь с самыми различными противниками, в разных ситуациях, порой совершенно безнадёжных. Поэтому и ребят пытался учить, опираясь сразу на взаимодействие с живым противником.

— Ладно, давайте попробуем по-другому…

Вытянув левую руку в сторону, я Техникой Спрута притянул к себе свой посох, лежащий на ящиках в нескольких шагах от меня. Массивное оружие, сверкнув золочёными навершиями, прогудело в воздухе, и я не глядя поймал его за середину. Крутанул, перехватил, вставая в привычную боевую позу — посох в правой руке, держу за середину, нижняя часть направлена наискосок в пол, верхняя спрятана за спиной, левая рука впереди.

— Поучимся атаковать. Приступайте!

Ксилаи растерянно переглянулись.

— Что, прямо бить? — пробасил Кианг. — В полную силу? А вам не будет больно?

— Переживу, — усмехнулся я. — К тому же, я ведь не собираюсь стоять столбом.

Ребята снова обменялись озадаченными взглядами.

— Ну же, не робейте! — подбодрил я их. — Бить в ответ я не буду. Только защищаться.

Попрыгун, оглянувшись на остальных, бросился на меня первым. Посох его прогудел в воздухе сантиметрах в десяти от моего лица, но я даже не шелохнулся. Он попробовал снова — уже смелее, тычковым ударом. На этот раз мне достаточно было едва заметно отклониться в сторону, чтобы посох прошёл мимо. Следующая попытка — и с моей стороны лишь минимальный поворот корпуса, чтобы уйти с траектории удара.

Всё это время я сохранял невозмутимое выражение лица и даже демонстративно зевнул.

— Так ты будешь бить или нет?

Фэна, наконец, охватил азарт, и он что было сил замахал палкой, атакуя уже всерьёз. Но замахи его были такие бесхитростные, что, кажется, я даже лучше него самого знал, куда он в итоге попадёт, поэтому начинал движение почти одновременно с ним. Свой посох пока ни разу не применил для парирования — хватало и простых уклонений, поворотов корпуса, шагов в сторону.

— Будь, как вода, — произнёс я вслух. — Нельзя схватить воду — она лишь прольётся между пальцами. Бесполезно бить воду — она взметнётся брызгами и воссоединится вновь…

— Ну что ты за растяпа! — не выдержала Лилу. — Отойди! Моя очередь!

Девчонка была похитрее. Она старалась бить сериями тычковых ударов, меняя направление и даже пыталась реализовать что-то вроде обманных выпадов. Но заметно уступала Фэну в силе и скорости, поэтому результат был примерно тот же.

— Вам ведь не обязательно действовать по очереди, — предложил я. — Даже наоборот. Учитесь сражаться в команде. Используйте численное преимущество!

А вот дальше пошла веселуха. Когда они окружили меня и пытались достать все вместе, мне пришлось крутиться вовсю и во всех смыслах. Нельзя же было ударить в грязь лицом. Да и для меня самого это была неплохая тренировка на внимательность и концентрацию. Конечно, против меня неумелые подростки, но когда их четверо — всё равно надо постараться, чтобы не настучали по голове. Тем более что ксилаи по скорости реакции превосходят людей.

Впрочем, я и сам не вполне обычный человек. И полезно прощупать нынешние границы возможностей моего аватара.

Через какое-то время я погрузился в своего рода боевой транс — голова очистилась от посторонних мыслей, тело реагировало само собой, посох тоже будто бы жил своей жизнью, мелькая в воздухе с такой скоростью, что размазывался в движении. Оружие учеников, более лёгкое, сделанное из обычного дерева, при парировании ударов отлетало, а то и вырывалось из рук. У Фэна посох и вовсе сломался, но он уже через полминуты вернулся в бой, вооружённый шваброй.

Ученики накатывались на меня, как морской прибой — по одному, по двое, или все разом. Отступали, чтобы отдышаться или подобрать выбитую палку, и снова с воодушевлением бросались в бой. Возбуждённо перекрикивались, пытаясь координировать друг друга.

В общем, кажется, на этот раз тренировка понравилась всем. Стук ударов, азартные возгласы ребят, мои подначивающие комментарии разносились на всю палубу, и неподалёку уже начали собираться зеваки.

Увлёкшись, мы даже прозевали, когда на корабле началась суета. Крогар зычным голосом раздавал команды, Гремучка засуетился, расправив свои цепи-щупальца и лазая по палубным надстройкам, как огромный закованный в железо паук.

Я, наконец, дал сигнал остановиться и, делая вид, что совсем даже не устал и не запыхался, взглянул наверх.

Гремучка как раз забрался на самую верхушку фермы погрузочного крана в кормовой части корабля.

— Лево руля! — орал он сверху. — Ход на малый! И разбудите уже капитана!

— Его б найти для начала… — проворчал матрос, проходивший неподалёку. — Опять, похоже, дрыхнет где-то…

Ксилаи, не сговариваясь, бросились к борту, вглядываясь в горизонт. По действовал похитрее — он вместо этого тоже забрался на кран. На самую верхушку не полез, добрался лишь до половины. И уже оттуда первым из Чао завопил:

— Земля! Земля!

Глава 2 «Золотая плеть»

Появление Каменной короны на горизонте, на самом деле, пока мало что значило. Учитывая, с какой черепашьей скоростью тащилось наше судно, до внешних островов мы доберёмся, в лучшем случае, часа через три, уже ближе к вечеру. Но рифы вокруг них попадаются даже на значительном расстоянии, так что нужно быть начеку.

Линьфао уже и так практически поселился в капитанской рубке, даже старые члены команды начали воспринимать его как своего. Сейчас в рубке и вовсе было не протолкнуться — Гремучка возился с какими-то приборами, Калаан, мрачный и молчаливый с похмелья, стоял за штурвалом. Линьфао возился с картами, и нас с Намирой тоже позвал помочь.

— Эхолот тут дрянной. Я бы на него не особо рассчитывал у Короны.

Он постучал когтем по изрядно потрёпанному алантскому прибору, с большой, как суповая тарелка, треснувшей линзой в центре. Под линзой словно были зажаты пятна какой-то маслянистой синей жидкости — постоянно меняя очертания и насыщенность цвета, стекаясь друг с другом и снова распадаясь. Не сразу и поймёшь, что это отображение рельефа дна под кораблём. А уж как конкретно по этому прибору ориентироваться — и подавно без поллитра не разберёшься.

— Я бывал в этих краях. И немного помню фарватер во-от к этому месту по ту сторону рифов. На картах не обозначено, но там есть остров. Его называют Остров Туманов. Мы там когда-то устраивали… временный склад.

— Контрабандистскую нычку, хочешь сказать? — хмыкнул Гремучка.

Солёный пропустил его замечание мимо ушей и продолжил.

— Это было давно. И у нашей посудины была не такая глубокая посадка. Но, думаю, пройти можно. Главное — отыскать ориентиры. Там узкий пролив, называется Каменная пасть. Скалы там приметные, я их издалека узнаю.

— И что это за остров? — спросил я.

— Сам по себе он ничем не примечателен. Чуть побольше, чем Зелёная скала. Есть ручей с пресной водой, куча горячих источников в северной части. Берега пологие, так что легко можно выходить в море за рыбой. Те, кто про него знают, используют, как… перевалочный пункт.

— Вот только кто про него знает-то? — снова вмешался Гремучка. — Мы вот через Золотое море ходим лет семь. Но и слыхом не слыхивали, что у Каменной короны можно где-то причалить.

— А таким, как вы, знать и не нужно, — обернувшись на коротышку-харкина, бросил Линьфао. Его кошачьи глаза, скрытые тенью конусовидной соломенной шляпы, коротко блеснули.

Гремучка раздражённо фыркнул.

— Ха! Сдаётся мне, тут дела не в контрабанде. Больше похоже на схрон каких-нибудь повстанцев. Как вы их там называете? Братства Когтя? Связываться с этими блохастыми баламутами — себе дороже! Этак мы у всех алантов вне закона станем! А, Калаан? Чего молчишь?

— Да не всё ли равно? — капитан поморщился, будто от головной боли. — Наш уговор — высадить их там, где попросят. Вот и пусть выметаются с корабля. А если на этом острове мы сможем разжиться провиантом — так тем более чего нос воротишь? Нам ведь потом как-то надо будет дотянуть до Тьер-Накара…

— Это да. Но что, если этот тощий пройдоха нас заманит в ловушку? Вдруг там не просто перевалочный пункт, а логово Когтей? Думаешь, они нас так запросто выпустят после того, как мы узнаем фарватер?

— Да что ты несёшь? — скривился Калаан. — Какие Когти? Аланты их всех перебили уже лет двадцать назад.

— Кто знает, кто знает. Разные слухи ходят…

— Ага. И, конечно, один из Когтей годами дожидался нас на задрипанной Зелёной скале, чтобы заманить в ловушку! — издевательски проскрипел Калаан, пародируя голос харкина. — Иди уже займись делом! Проверь заплаты в трюме. Кажется у нас опять крен на нос. Может, воды натекло?

— Вот вечно ты никого не слушаешь! А потом мы оказываемся в какой-нибудь вонючей клоаке! — обиженно проворчал коротышка, но из рубки и правда вышел.

— Да мы из неё и не выбираемся… — пробормотал Калаан, ещё крепче сжимая рукоятки рулевого колеса. Использовал его он, кажется, больше для опоры — его изрядно покачивало, а перегаром несло так, что хотелось проветриться.

— Так что, идём по маршруту, который я предложил? — спокойно уточнил Линьфао.

— А у нас есть выбор? — огрызнулся пират.

Но Солёный смотрел не на него, а на нас с Намирой.

— Выбор у нас и правда невелик, — пожал я плечами. — Единственное, что меня беспокоит — как бы нам потом не застрять на этом туманном острове. Ты уверен, что его по-прежнему используют?

— Думаю, да. Есть и ещё одна причина, по которой нам стоит там остановиться. Но… об этом позже, — он искоса взглянул на капитана.

Мне вся эта недосказанность жутко не нравилась. Но за дни пути я уже несколько раз пытался разговорить Солёного и вытянуть из него побольше подробностей из его прошлого. И понял, что это дохлый номер. Сказать, что старик был скрытным и подозрительным — это всё равно, что назвать море слегка влажным. Но всё же на Зелёной скале он показал себя полезным, и я доверял ему — до некоторой степени. Уж точно не настолько, чтобы посвятить его в тайну Хрустального пути, как Намиру.

Я взглянул на Взывающую, и та пожала плечами. Линьфао воспринял это, как знак согласия.

— Значит, решено. Но мне понадобится ваша помощь. Говорю же — на эхолот надежды мало. А нам предстоит проскочить через бутылочное горлышко. Сможете опять провернуть трюк с Китовой песнью?

— Да, конечно. В море эта Техника работает гораздо лучше, чем на суше. Так что я даже одна справлюсь. Когда начинать?

Линьфао ответил не сразу. Задрав подбородок, он какое-то время всматривался вдаль через переднее окно рубки. Скалы впереди уже можно было разглядеть во всех подробностях — некоторые из них вздымались на высоту двадцатиэтажного дома, некоторые едва виднелись из-под воды. Сама вода вокруг них выглядела пятнистой — невооружённым взглядом можно было разглядеть светлые участки мелководья. Сейчас, при свете дня и в спокойную погоду, всё это смотрелось довольно живописно. Но с точки зрения мореходства, особенно в шторм — наверное, сущий ад.

— Подходить ближе, пожалуй, пока не стоит — можем напороться на мель. Надо развернуться вон туда и идти вдоль скал. Проход должен быть где-то там. Пожалуй, ещё ксефов пять…

В местных мерах расстояний я пока не очень разобрался, так что уточнил:

— Но до темноты-то доберёмся?

— Конечно! Если не управимся до заката — лучше бросить якорь и переждать. Ты слышал, Калаан?

— Слышу, слышу, — буркнул капитан, вовсю орудуя рулевым колесом. Корабль, скрежеща и вибрируя от резкого разворота, разворачивался левым бортом к скалам. — Что мы хоть ищем-то? Что за приметные скалы?

— Похожи на два столба, соединённые перемычкой поверху. А перед ними — россыпь подводных камней. Сейчас отлив, их должно быть хорошо видно.

Калаан, сдвинув на затылок потрёпанную шляпу, вытащил подзорную трубу и долго вглядывался вперёд.

— А не они ли вон там, впереди? Торчат из-под воды, как китовые спины… Я бы предпочёл обойти их подальше…

— Как и большинство на твоём месте, — усмехнулся Линьфао. — Но я ведь не зря вёл вас сюда. Между этими валунами есть извилистый проход. И теперь главное, чтобы твоё ржавое корыто оказалось достаточно манёвренным. Ну, и чтобы у рулевого руки росли не из задницы.

— Это мяуканье твоё из задницы доносится! — огрызнулся пират. — Моя «Волчья звезда» и не из таких передряг выходила! Но ты уверен, что это именно те камни?

— Надо пройти ещё немного — эта вон здоровенная чёрная глыба всё загораживает. Сразу за ней как раз должны быть те каменные ворота…

Линьфао указал вперёд когтистым пальцем, но потом вдруг осёкся и подался вперёд, вглядываясь в волны.

— Это что там, за скалой?.. Да нет, не сразу за этой, а во-он там, ещё дальше, возле отмели?

Намира и Калаан тоже прильнули к смотровому окну. Я сначала подался вперёд вслед за ними, но потом вспомнил, что у меня есть кое-что получше для того, чтобы осмотреться. Шагнул назад, в угол рубки, и мысленным приказом призвал Зерно Путеводной звезды. Гранёный хрустальный шарик материализовался в ладони, и я крепко сжал его.

Меня словно вышибло из тела, и бесплотный дух рванул стрелой вверх, так что корабль подо мной быстро превратился в силуэт размером с обувную коробку. Но такой обзор мне сейчас был не нужен, и я притормозил, а потом и наоборот начал снижаться, оглядывая скалы внизу.

С высоты птичьего полёта барьер из рифов и скал, отгораживающий внутренние острова Каменной короны от открытого моря, выглядел впечатляюще. И в то же время наводил на мысли о какой-то странности, неестественности его происхождения.

Большие скалы были похожи на обломки затонувшей крепостной стены, которая тянулась по дуге выпуклой стороной на юг. При этом между ними в нескольких местах зияли глубокие разломы, хорошо заметные по непроглядной, насыщенной синеве воды. Будто бы что-то невероятно мощное раздолбало когда-то этот ландшафт. Землетрясение? Или удар сверху каким-то неведомым оружием?

Море сейчас было спокойное, так что неровности дна были заметны ещё отчётливее, чем с борта корабля. Они были похожи на причудливый камуфляжный рисунок. Перепады глубины были зачастую очень резкими — вот длинная светлая каменистая коса, едва прикрытая водой, а в паре десятков метров от неё — уже тёмно-синий провал. А ещё в глаза бросались остовы затонувших кораблей. Их было неожиданно много — на обозримом пространстве я навскидку насчитал не меньше тридцати. Некоторые было видно сквозь прозрачную воду на мелководье, некоторые и вовсе затонули не полностью — над поверхностью торчали верхушки мачт и палубных надстроек. Будто молчаливое предупреждение о том, что ближе подплывать не стоит.

К северу же с океаном и вовсе творится странное — над водой стелется какая-то плотная дымка, не позволяющая толком разглядеть, что там внизу. Туман? Дым от действующих вулканов? Пар от горячих источников, о которых упоминал Линьфао?

Впрочем, в подробностях разглядывать всю панораму мне было некогда. Снижаясь, я окинул взглядом россыпь подводных камней, через которую нам предстояло провести корабль. Увидел приметную пару скал, соединённых вверху перемычкой, похожей на естественный дугообразным мост. А чуть поодаль от неё…

— Корабль! — выпалил я, вываливаясь обратно в реальность.

— Точно! И здоровенный! Большой торговец, не меньше сотни лей в длину!

В правом углу рубки неприятно запищал какой-то прибор, назначение которого я не знал — тоже с линзой, но выпуклой, почти полусферической формы, и расположенной вертикально. Но на сигнал пока никто не обращал внимания. Калаан и вовсе замер, оскалившись и вцепившись в рукояти рулевого колеса так, будто его заклинило.

Корабль чужаков был по меньшей мере втрое длиннее нашего, и другой конструкции — пузатый, с выпуклыми, нависающими над водой бортами и кучей надстроек над палубой. И уж точно он был богаче и новее «Волчьей звезды». Даже во время беглого осмотра с высоты я разглядел кучу блестящих на солнце позолоченных украшений на бортах, а на флагштоках в носовой части судна были развёрнуты целые полотнища — чёрные с золотом, с какими-то вензелями и гербами. А ещё с высоты я успел заметить по бокам несколько довольно крупных шлюпок, закреплённых в специальных гнёздах.

Судя по суете на палубе, мы явно были не единственными на «Волчьей звезде», кто заметил торговца. Да и на той стороне нас тоже должны были увидеть. Скорее всего, даже раньше, чем мы их. Весь вопрос в том, как будут реагировать. Сдаётся мне, мы не в том положении, чтобы ссориться с кем бы то ни было. Корабль и так едва на плаву.

Хлопнула обитая металлом дверь, и в рубку снова с грохотом ввалился Джигги Гремучка.

— Что делать-то будем, Пёс? — искоса зыркнув на нас с Намирой, выпалил он. — Это же «Золотая плеть» Рувазира! Я эту громадину и за пять ксефов узнаю.

— Сам вижу! — процедил сквозь зубы Калаан.

— Рувазир⁈ — в ужасе выдохнула Намира. — Что это чудовище здесь делает? Или…

Она вдруг зарычала, как рассерженная кошка, и набросилась на капитана. Оторвала его от штурвала, вырвала из кобуры, висящей на его же поясе, пистолет.

— Ты же знал, да? Отвечай, грязный выродок! Ты специально завёз нас сюда?

Рубка и так-то была тесноватой для нашей компании, а когда завязалась драка, то и вовсе стало не протолкнуться. Мне кое-как удалось разнять капитана и Взывающую, при этом та успела-таки пальнуть из пистоля. К счастью, пуля не срикошетила, а угодила в окно, пробив дырку в стекле. Я вырвал оружие из её рук и от греха подальше выбросил через дверь.

— А ну-ка, замерли все! — рявкнул я, потому что на этом потасовка не закончилась. — Стоять!

Намира по-прежнему пыталась вцепиться Калаану в лицо. Тот, завалившись на приборную панель, отпихивался от разъярённой фурии ногами. Джигги тоже орал что-то, пытаясь отодвинуть капитана от приборов — кажется, тот что-то нажал ненароком. Вдобавок ещё и та штука в углу продолжала противно визжать, издавая короткие тревожные сигналы каждые пару секунд.

— Уберите от меня эту бешеную стерву! — чуть заплетающимся языком прорычал Калаан, поправляя сбившуюся набок шляпу.

— Змея! — прошипела Намира. — Ты за всё ответишь!

— Да отцепитесь вы от руля! Мы сейчас в скалу врубимся! — рявкнул Гремучка.

Я, наконец, оттащил дерущихся от приборов и, подавив в себе желание врезать им по подзатыльнику, спросил:

— Так, а теперь спокойно и коротко! Времени мало. Что за Рувазир?

— Я не раз слышала это имя, — тяжело дыша и не сводя взгляда с Калаана, прорычала Намира. — Когда мы были в трюме, в клетках. Кто-то из матросов упоминал, что это наш покупатель.

— Работорговец?

— Да! И эта тварь всё-таки привезла нас прямо к нему!

— Вы сами решили идти к Каменной короне! — огрызнулся Калаан. — Я вас за язык не тянул!

— Но ты ведь мог и предупредить!

— Это в наш уговор не входило!

У меня от их криков уже голова начала гудеть. Ещё и эта противная жужжалка в углу…

— Да что там орёт? — поморщился я. — Можно как-то отключить эту штуку?

Джигги молча щёлкнул какой-то рукояткой. Сигналы, действительно, прекратились, но внутри линзы вспыхнуло зеленоватое свечение, сложившееся в объёмное изображение — что-то типа голограммы. Качество было так себе, к тому же по поверхности линзы то и дело пробегали полосы помех. Но вполне можно было разглядеть нереально жирного типа, из-за отвисающих подбородков похожего на жабу.

— Рыжий Пёс! — прохрипел искажаемый помехами голос из раструба справа от линзы. — Испытываешь моё терпение? Ты опоздал на три дня. А теперь ещё и на связь не выходишь!

Говорил он не на кси, так что смысл фраз доходил до меня постепенно, с серьёзной задержкой. Похоже, язык алантов, ещё и с каким-то экзотическим акцентом.

На всякий случай я попятился от прибора, чтобы ненароком не попасть в обзор. Остальные тоже отступили. Калаан, наоборот, шагнул вперёд, поправляя шляпу. Прочистив горло, неохотно ответил:

— Нас здорово потрепало недавним штормом. Вынесло на рифы. До сих пор кое-где течи в трюме…

— Отговорки эти можешь засунуть туда же, откуда их выковыривал! — презрительно проскрипел жирный.

Это у него реально голос такой мерзкий, или прибор искажает?

— Опоздание будет стоить тебе четверть от цены. И моли своих северных богов, чтобы мне понравился товар! Десять дюжин крепких лаари, способных работать на рудниках. Так мы договаривались, помнишь?

— Помню, помню, — проворчал Калаан. — Только… возникли ещё кое-какие сложности…

Собеседник, к моему удивлению, не начал угрожать или сыпать оскорблениями. Наоборот, притих и, судя по тому, как исказилось изображение, наклонился ближе к раструбу, служившему микрофоном. И добавил притворно-ласково:

— Тащи-ка сюда своё корыто, Пёс. Посмотрим, чем можно помочь в твоём горе. Зря, что ли, я делал такой крюк? Я ещё неделю назад мог быть на Медных островах!

На этом сеанс связи прервался.

— Ну всё. Нам кранты! — уверенно, будто подводя невидимую черту, заявил Джигги. — Вот теперь уже точно! А я тебе говорил, Пёс! Вести дела с Рувазиром — это всё равно, что глубинную мурену кормить. Как ни старайся — кончится тем, что она тебе самому задницу откусит!

— Пошёл вон из рубки! — вместо ответа рявкнул капитан. — Тебе нечем заняться в трюме? Говорю же — проверь заплаты!

— Да проверил уже! Но делать-то что будем?

— Это уже не твоя забота! Дуй обратно в трюм и следи, чтобы пробоины опять не вскрылись.

Харкин возмущённо фыркнул, но приказу подчинился. В рубке после его ухода повисла напряжённая тишина. Мы все втроём — я, Намира и Линьфао — буравили взглядами капитана.

— Ну, чего вылупились? — огрызнулся он, оскалившись, как загнанный в угол пёс. — Сделка должна была состояться три дня назад. Я надеялся, что Рувазир не будет дожидаться стольковремени. Да и место встречи он указывал в пяти ксефах к западу отсюда…

— Или ты всё же надеялся, что встреча состоится, и ты сможешь сдать ему выживших пленников и нас впридачу, — скрестив руки на груди, спокойно возразил Линьфао. — Просто не повезло, местечко очень неудобное. Если бы мы встретились в открытом море — Рувазир бы уже бросал сходни к нам на борт. Мы бы и опомниться не успели.

— Говорю же, он предал нас! — выпалила Намира.

— Ай, думайте, как хотите, — отмахнулся Калаан, обессиленно опираясь спиной о стену и выудил из кармана камзола початую бутылку с мутноватой тёмной бурдой. Сделав несколько больших глотков, отдышался и продолжил, глядя осовелым взглядом куда-то сквозь нас:

— В любом случае — нам всем конец. Гремучка прав. Я сейчас слишком слаб. А Рувазир — мстительная и жестокая тварь. Не удивлюсь, если за опоздание и за недостачу товара он просто выгребет у меня всё более-менее ценное, а самого отправит на дно вместе с кораблём.

— Туда тебе и дорога! — презрительно бросила Намира.

— Да, да, все мы не в восторге от нашего бравого капитана, — вклинился я. — Но сейчас нет времени собачиться. Мы всё ещё в одной лодке. Так лучше подумаем, как выкрутиться. Какие есть варианты? Сбежать? Драться?

— Издеваешься? Мы кое-как держимся на плаву! Нас догонят в два счёта. И у Рувазира не меньше двух сотен отборных бойцов в абордажной команде!

— Но он пока далеко. И между нами — целая прорва подводных камней, между которыми его громадина не пройдёт. Ему придётся делать большой крюк.

— А Мангуст прав, — поддержал меня Солёный. — Не зря же он ждёт, пока мы сами подойдём. С его осадкой соваться в этот лабиринт опасно.

Калаан, отхлебнув ещё из бутылки, снова достал подзорную трубу и некоторое время, прищурившись, разглядывал корабль Рувазира.

— Ну да. Он, похоже, даже не собирается сниматься с якоря…

— Значит, у нас есть немного времени. И кое-какое пространство для манёвра.

— Да какие манёвры? — прорычал пират. — Куда мы от него денемся?

— Куда и собирались, — пожал плечами Линьфао.

Он уже когда-то успел раскурить свою трубку с длиннющим мундштуком и спокойно попыхивал ею, будто мы тут не вопросы жизни и смерти обсуждаем, а решаем, что готовить на ужин.

— Двинем по направлению к его кораблю, лавируя между рифами. Но на полпути повернём на север, к острову Туманов. Рувазир за нами точно не пойдёт. Пролив между скалами глубокий. Но узкий. «Золотая плеть» там попросту не пролезет.

— Но на ней несколько моторных абордажных шлюпок, которые Рувазир пошлёт в погоню! Или, в конце концов, расстреляет нас из всех орудий. Ему одного залпа хватит, чтобы отправить нас на дно!

— Может, и так, — так же невозмутимо согласился Солёный. — Но, если он не станет палить сразу, то можем успеть проскочить. Под таким углом мы будем скрыты от него скалами.

Повисла пауза, в ходе которой на лице Калаана успело смениться с полдюжины эмоций. Кажется, он даже протрезвел от умственного напряжения.

— Что ж, придётся рискнуть… — наконец, с хрустом поскребя ногтями по грязной шее, кивнул он.

— А другого выхода у нас и нет, — холодно произнесла Намира. — Если ты думаешь, что сможешь сдать нас Рувазиру, как покорный скот — то сильно ошибаешься. Я лучше умру, чем снова окажусь в клетке!

— Красиво сказано, — усмехнулся пират. — Посмотрим, как ты запоёшь, когда на борт заявятся его головорезы.

И прежде, чем Взывающая успела ответить ему какой-нибудь гневной тирадой, он встряхнулся, нахлобучил поглубже шляпу и встал к штурвалу.

— А сейчас — довольно болтовни! Для начала надо пройти через эти треклятые рифы. Вы там шептались про какую-то Китовую песнь? Так давайте, за дело! А остальным на борту надо готовиться к отражению шлюпок.

Наклонившись к одному из раструбов на приборной панели, он рявкнул:

— Крогар! Свистать всех наверх! Будет драка!

— Я тоже буду снаружи, — вызвался я. — Намира, точно без меня справишься с Песнью?

Она кивнула. Калаан же, оглянувшись на меня, криво усмехнулся с каким-то странным выражением лица.

— Эй, бритоголовый! Кошаки с Зелёной скалы на тебя чуть ли не молятся. Называют спасителем и… бакхо, что бы это там ни значило. Я во всю эту хрень не верю. Я даже в богов-то не верю. Но…

Он засопел, будто слова эти давались ему с трудом.

— Если мы всё-таки выкарабкаемся из этой клоаки… Может, это знак для меня? Может, мне и надо было опуститься до самого дна — чтобы оттолкнуться и наконец выплыть?

Я, если честно, сейчас с удовольствием врезал бы ему по морде, а не поддерживал ободряющими фразами. Но всему своё время.

— Вот и проверим, — буркнул я. — Для начала — постарайся нас всех на это дно не утянуть.

Глава 3 Каменная пасть

Рувазир заподозрил что-то неладное, только когда мы уже изрядно забрали к северу. Думаю, его сбило с толку то, что вот уже полчаса «Волчья звезда» приближалась к его кораблю, хоть и медленно, рыская из стороны в сторону, чтобы отыскать путь между отмелей и подводных камней. Да и вообще он, скорее всего, был уверен, что нам попросту некуда деваться.

Перед нами уже нависали приметные скалы, скрывающие между собой пролив, ведущий во внутренние области Каменной короны. Соединённые между собой на высоте полусотни метров перемычкой, они напоминали узкие и неестественно высокие каменные врата. Или, действительно, жуткую растянутую пасть какого-то неведомого чудовища. С такого расстояния даже не верилось, что мы сможем проскользнуть в них — пролив был извилистый и не просматривался насквозь. Оставалось только верить тому, что Линьфао ничего не напутал.

Я находился на палубе вместе со всеми, кто мог держать оружие. Чтобы не спалиться раньше времени, мы пока держались ближе к левому борту, прячась в закоулках между палубными надстройками и на трапах, ведущих вниз. На виду мелькали только матросы, то и дело свешивающиеся за борт и что-то выкрикивающие.

Из капитанской рубки доносился голос Намиры, непрерывно напевающей уже знакомый протяжный мотив без слов. Китовая песнь. В течениях Ци было заметно, как оттуда то и дело расходятся волны энергии, похожие на круги от брошенного в воду камня. Время от времени я слышал и короткие деловитые команды Линьфао.

Корабль тащится, как черепаха, но сейчас это максимально доступная нам скорость. Куда важнее вовремя лавировать, избегая столкновения с рифами. Нам пока везёт, но всё равно, корабль то и дело содрогается всем корпусом, с жутким скрежетом притираясь по касательной к очередной подводной скале. Каждое такое столкновение Гремучка, засевший на вершине погрузочного крана на носу судна, встречает шквалом ругательств, и его скрипучий голос разносится над водой, кажется, на километр.

При этом остальные пассажиры корабля на удивление молчаливы. Все, кто не занят непосредственно управлением, замерли в напряжённом ожидании. И дело не в страхе напороться на скалу — в конце концов, тут не открытый океан, и сгинуть в пучине нам не грозит. Гораздо больше нервируют стволы многочисленных пушек на «Золотой плети» — их сейчас видно издалека без всяких подзорных труб. А мы идём, развёрнутые к «Плети» правым бортом, совершенно беззащитные. Просто большая плавучая мишень.

Из рубки донеслись знакомые резкие гудки — сработал прибор голографической связи. Сварливый голос работорговца даже с такого расстояния действовал на меня примерно как скрип пенопласта по стеклу, хотя я даже толком не мог разобрать, что конкретно он говорит. Но, судя по тону, он явно вышел на связь не для того, чтобы сделать пару комплиментов. После короткой, но весьма громкой перепалки сеанс прервался.

И всё-таки — Рыжий Пёс специально завёл нас в эту ловушку, или же просто бросил всё на самотёк, предоставив судьбе самой решать — наткнёмся мы на Рувазира или нет?

После той сцены в капитанской рубке у меня было время, чтобы обдумать это. И я всё же склонялся ко второму варианту. Если бы это был сговор, то Калаану за время пути ничего не мешало связаться с работорговцем заранее, и обставить эту встречу более удачно. А он же только и делал, что бухал да дрых без задних ног, бросив управление кораблём на помощников. Видно, его глодали чувство вины, жалости к себе и прочие душевные метания, типичные для таких неудачников. Всё это, конечно, тоже не добавляло симпатии к нему. По мне, так пьянство — это удел ничтожеств. Но всё же он хотя бы не осознанный предатель. А это даёт нам шанс на то, что сейчас он постарается всех нас вытащить. Мы ведь действительно в одной лодке, даже в прямой смысле.

Правда, с такими попутчиками и врагов не надо…

— Они спускают шлюпки! — заорал сверху Джигги, поглядывая в подзорную трубу. — И разворачивают оружейные башни! Ходу! Прибавьте ходу, рыбье вы семя!

Гул двигателя, доносящийся из машинного отделения, вскоре стал громче, и корабль и правда прибавил ходу, но незначительно — мы всё ещё не вышли на безопасную глубину, и то и дело цеплялись за что-то то левым, то правым бортом. К счастью, обшивка выдерживала удары.

Каменные врата были уже совсем близко. Они нависали над нами так, что корабль полностью скрылся в их тени. Просвета между ними пока не было видно, так что казалось, что мы прём прямо на скалы и протараним их с ходу.

— Ну всё. Сейчас всё решится, — негромко, но с какой-то обречённой решимостью произнёс Меймин Хан, сжимая в своих мощных лапищах кувалду на длинной рукоятке.

— Да что тут решать-то! — фыркнул Шутай, сверкнув клыками, ярко выделяющимися на фоне чёрной, как уголь, морды, — В любом случае, нас сейчас будут грабить и топить.

— Весь вопрос — в каком порядке, — мрачно усмехнулся Хан. — Одно дело, если сначала попытаются взять на абордаж. Но могут ведь и расстрелять, а потом уже выловить из обломков всё, что останется.

Словно в доказательство его слов, вдруг прогремел пушечный выстрел. Мы все невольно вздрогнули, вжимая головы в плечи. Оглушительно просвистев над нами, снаряд ударился в скалу в сотне метров прямо по курсу. Взвился фонтан пыли и каменного крошева, в воду с плеском посыпались крупные осколки.

— Промазал! — радостно выкрикнул Попрыгун.

— Пока просто пугают, — нервно усмехнулся Шутай. — Требуют остановиться.

— Ходу! Ещё ходу! — разнёсся над палубой вопль Джигги. — Иначе не успеем!

Не выдержав, я покинул укрытие и взобрался на крышу капитанской рубки.

Сразу бросились в глаза четыре абордажные шлюпки, двигающиеся в нашу сторону. Правда, я бы даже назвал их не шлюпками, а катерами — все они были оснащены довольно мощными движителями, оставляющими за кормой длинный пенный след. Двигались они так быстро, что порой почти подпрыгивали над водой, задирая носы. В эти моменты было заметно, что днища у них почти плоские, так что можно было даже не надеяться, что они где-то застрянут. И даже беглого взгляда было достаточно, чтобы понять, что они успеют нас догнать уже на входе в ущелье.

Джигги, с развёрнутыми цепями-щупальцами на кирасе похожий на огромное железное насекомое, тем временем слез с крана и перебежал к нашей единственной оружейной башне. Уже несколько мгновений спустя заскрежетали ржавые механизмы, и башня начала разворачиваться, наводя стволы на шлюпки.

Со стороны «Золотой плети» снова донёсся грохот выстрелов — на этот раз сдвоенный, и снаряды просвистели уже совсем рядом. Один снова угодил в скалу по ходу нашего движения, а второй, подняв тучу брызг, ударился совсем рядом с правым бортом. Сразу несколько матросов бросились к лееру, обеспокоенно заглядывая вниз. Но, судя по радостным возгласам, пробития не было. Похоже, снаряд угодил в подводный камень, мимо которого мы как раз проходили.

Повезло. Пока что.

Загрохотали уже наши пушки, и даже по звуку было понятно, что они здорово уступают вражеским по калибру. На оружейной башне, уцелевшей после заварухи на Зелёной скале, располагалось лишь что-то вроде спаренного пулемёта. Впрочем, сейчас он был как раз кстати. Джигги бил короткими очередями, целясь по двум шлюпкам, вырвавшимся чуть вперёд. Те начали лавировать из стороны в сторону, резко сбавляя темп. Кажется, ту, что слева, немного зацепило, остальные три рассредоточились так, чтобы их нельзя было накрыть одной очередью. А возле корабля-носителя я заметил ещё два катера, видимо, только что спущенных на воду с дальнего от нас борта.

Сколько у Рувазира вообще шлюпок? Когда я оглядывал корабль сверху, вроде бы насчитал штук восемь. И они довольно большие, в каждую входит человек по тридцать.

Джигги продолжал отстреливаться — короткими скупыми очередями, явно экономя боеприпасы. С ними на корабле и так напряжёнка, даже для обычных ручных пистолей. Так что сейчас он явно расстреливал последнее, что оставалось. Потопить ни один катер ему не удалось, но всё же мы выиграли немного времени — часть абордажников заметно сбросили скорость, один из катеров, наоборот, разогнался и делал крюк, явно намереваясь зайти к нам с другого борта.

Но в целом пока всё складывалось для нас удачно. Рувазир решил не бить сходу из всех орудий — видно, всё же хотел сначала разграбить корабль. А может, ему важно было захватить нас живьём. В любом случае, его жадность нам пока на руку. Мы уже почти достигли Каменной пасти. Ещё немного — и та скала, что справа, будет прикрывать нас от прямого обстрела.

Похоже, и противник это понял, так что под конец дал уже основательный залп стволов этак из двадцати. И на этот раз часть снарядов пришла в цель. Правда, к счастью, метили канониры не ниже ватерлинии, а по верхней части корпуса, по-прежнему не желая топить корабль.

Больше всего пострадала оружейная башня — в неё угодило сразу три снаряда, причём, похоже, бронебойных. Когда дым от взрывов немного рассеялся, стали видны огромные рваные дыры в обшивке.

Здорово досталось и другим надстройкам, особенно в кормовой части. А несколько снарядов угодили в правый борт на уровне средних палуб и, судя по всему, тоже проделали там здоровенные пробоины. Что-то загорелось — из люков, выходящих на палубу, повалили клубы чёрного дыма. Матросы засуетились, подгоняемые пронзительными звуками корабельной сирены, раздающейся, кажется, со всех сторон сразу.

Но для меня и моего отряда всё это пока отошло на второй план. Пока матросы, как растревоженные муравьи, сновали по кораблю, пытаясь загасить пожар, мы готовились встречать гостей.

Мы уже вошли в глубокий пролив между скалами, и «Волчья звезда» ощутимо прибавила ходу — уже можно было не опасаться напороться на что-нибудь. Но и катера Рувазира нас догоняли. Два из них уже поравнялись с кораблём. Сразу несколько железных «кошек» с лязгом зацепились за фальшборт с обеих сторон.

— Руби! — заорал один из матросов Калаана, потрясая в воздухе саблей. Подавая пример, он первым подскочил к одному из зацепленных крюков и, свесившись за борт, одним ударом перерубил натянутый, как струна, канат.

И тут же свалился в море, снятый удачным выстрелом со шлюпки.

Пальба поднялась сразу, как шлюпки приблизились на подходящее расстояние. На носу у каждой было установлено что-то вроде станкового пулемёта, плюс сами пассажиры палили из всего, что есть. Мы тоже старались не оставаться в долгу, к тому же пока удавалось пользоваться преимуществом — сверху было проще целиться, и проще укрыться от ответного огня.

Однако, увы, с боеприпасами на корабле было совсем туго. Это сказывалось ещё на Зелёной скале, но сейчас в ход пошли уже последние остатки. И, похоже, драться придётся в основном врукопашную. Печально, учитывая, что и численное преимущество не на нашей стороне.

«Кошек» в борта прилетало всё больше, одну из шлюпок абордажники уже притянули вплотную. Ещё немного — и на палубу начали выбираться первые десантники. Одного из них Меймин Хан встретил ударом кувалды в лоб, едва тот показался над бортом. Раскинув руки и ноги, головорез полетел в воду спиной вперёд. Но слева и справа от него уже карабкалось ещё несколько. Одновременно с этим через борт летели какие-то шипящие дымящиеся хреновины.

— Берегись! — выкрикнул кто-то из матросов, отпрыгивая в сторону.

Меня ненадолго ослепило взрывом, палубу заволокло едким чёрным дымом. Прорвавшись почти вслепую через это облако, я успел сбросить Ударом Волны одного из абордажников, уже перелезавшего через борт. Долбанул посохом по пальцам следующего, ухватившегося за ограждение.

— Бей их! Слева, слева! — кричал кто-то, невидимый за пеленой дыма.

Противореча ему, и со стороны правого борта тоже доносились выстрелы и яростные возгласы.

Абордажники Рувазира своё дело знали — лезли со всех сторон одновременно, предварительно забрасывая палубу свето-шумовыми и дымовыми гранатами. А стоило хотя бы парочке из них прорваться на борт — тут же старались закрепиться на месте прорыва и подтягивать подкрепление. Всего пара минут — и на корабле уже хозяйничало десятка два головорезов, и следом за ними пёрли всё новые.

Китовая песнь прервалась — в ней уже не было необходимости. Чуть позже я заметил на палубе Калаана и Намиру. Капитан, рыча, как пёс, орудовал саблей, параллельно то и дело паля из пистолетов, которые поочерёдно выхватывал из чехлов и отбрасывал, когда кончались патроны — перезаряжаться было некогда.

За штурвалом, похоже, остался Линьфао, и он тоже помогал, как мог. Резко вильнув в сторону, он провёл корабль почти вплотную к скале. Судя по оглушительному хрусту, притянутые к левому борту шлюпки оказались попросту раздавленными, зажатые между скалой и обшивкой корабля. Заодно в воде оказалась и значительная часть абордажников — их вопли разносились по ущелью, усиливаясь гулким эхом.

Двигались мы словно по узкому извилистому туннелю. Пролив кое-где сужался так, что по бокам от корабля оставалось метров по пять-десять, не больше. А вверху расстояние между скалами было ещё меньше — неровные стены скал нависали над нами так, что пару раз мы даже цепляли за них выступающими частями. Носовым краном и вовсе зарюхались так, что серьёзно повредили — ферма его погнулась и зависла над палубой, как Пизанская башня, грозя вот-вот рухнуть.

На палубе тем временем становилось жарковато, во всех смыслах. Начавшийся после обстрела пожар разгорался всё сильнее. Тушить его было некому — сейчас, кажется, все, кто был на корабле, вплоть до женщин и подростков, выбежали наверх и пытались отбиться от нападения.

Сам я носился по палубе от борта к борту, кажется, успевая оказаться в нескольких местах сразу. Посох в моих руках жил своей жизнью, мелькая в воздухе так быстро, что со стороны его и не разглядеть. Бил я без особых затей — сразу наверняка, целясь по коленям, по локтям, в голову. И при этом стараясь не думать о том, что в меня самого в любой момент может прилететь шальная пуля.

Это чувство уязвимости перед огнестрельным оружием здорово напрягало. Я ведь даже свою излюбленную раньше технику Хвоста Ящерицы пока не освоил — она требует гораздо больше узлов, чем у меня сейчас есть, причём нужно развить ещё и узлы в ногах. Впрочем, помогла бы она мне увернуться от пули? Большой вопрос. Хотя, от стрел она раньше спасала меня не раз.

Сейчас же я просто старался не задерживаться на одном месте и в целом двигаться как можно быстрее, то и дело подгоняя себя Всплеском. Собственно, только на него и тратил запас водной Ци, и так-то небольшой после недавнего Прорыва.

Противники, надо сказать, оказались довольно крепкие — вооружённые до зубов, злющие, бесстрашные. По сравнению с ними пираты Калаана уже казались каким-то нищим отребьем. Я вообще был одним из немногих на корабле, кто мог дать нападавшим реальный отпор. И это тоже не давало расслабляться. Как говорится, если не я — то кто?

Единственное, что пока радовало — так это то, что многие абордажники в качестве оружия использовали простые дубинки, к тому же обёрнутые чем-то плотным, вроде войлока. И наших они старались не убивать без нужды, а просто глушили.

Впрочем, радоваться тут особо нечему — просто стараются не портить товар, и по возможности захватить как можно больше пленных. И участи этих пленных не позавидуешь. Может, Намира и права — лучше умереть, чем оказаться в клетке.

Хотя, о чём это я⁈ Не собираюсь я помирать! Я ещё в самом начале пути! Так что — прочь с дороги!

«Волчья звезда» шла на всех парах, вихляя из стороны в сторону и временами ощутимо накреняясь — так, что палуба под ногами превращалась в наклонный пандус. Гул из машинного отделения доносился такой, будто двигатель работает с натугой, а сам корпус корабля то и дело содрогался, скрежеща чем-то металлическим. Иногда казалось, что он скоро попросту разломится пополам.

Момент, когда мы прошли каменные врата, заметили все, хотя и были увлечены схваткой. Скалы над нами раздались в стороны, мы вырвались из узкого ущелья на простор, залитый лучами заходящего солнца. Горизонт терялся в туманной дымке, плывущей над водой. Где-то по ходу движения корабля, чуть правее, в этом тумане угадывались очертания суши — видно, обещанный Солёным Остров Туманов. Но до него было ещё далеко.

— Мангуст!

Отчаянный крик Намиры заставил встрепенуться. Щурясь от дыма, я едва успел разглядеть Взывающую — её оттеснили к рубке сразу трое головорезов. Она отбросила одного из них ударом стихии Воды, и тот, оглушённый, плюхнулся на задницу. Но двое других лишь пошатнулись и снова бросились на неё, похоже, намереваясь захватить живьём — в руках одного из них вместо оружия был не то моток верёвки, не то скрученная сеть.

Нас разделяло метров пятнадцать, и не успел я преодолеть и половину этого расстояния, когда на обидчиков Намиры вдруг откуда-то сверху обрушилось нечто огромное.

Крогар, спрыгнув с крыши рубки, разметал троицу абордажников. Ударом своего жуткого тесака, похожего на топор для рубки мяса, развалил одного чуть ли не надвое, другого отшвырнул пинком.

— Сзади! — ахнула Намира, увидев ещё одного, выскочившего откуда-то из-за рубки и вскидывающего пистоль.

Крогар рванул её на себя, прикрывая своей горбатой тушей. Абордажник всадил ему в спину три или четыре пули, но, кажется, гигант даже не дёрнулся. Пистолет защёлкал вхолостую, и боцман тут же развернулся, с рёвом бросившись на противника. Самого удара я не увидел, но заметил отлетевшую в сторону голову, кувыркающуюся в воздухе и по спирали разбрызгивающую алые капли.

Из-за борта карабкались всё новые головорезы и мы, уже объединившись с Крогаром, отбросили их назад, в море. Великан, с коротким рыком ударяя тесаком, один за другим перерубил три крюка, зацепившиеся за борт. Чуть пошатываясь, развернулся, бешеным взглядом отыскивая новых противников.

— Постой! Ты ранен! Нужно в укрытие! — Намира схватила его за руку и оттащила от борта.

Боцман и правда был весь в кровище, вот только разобрать, где его, а где чужая, было нереально. Сейчас, в пылу драки, с бешеными глазами и перекошенным от ярости лицом, он был похож на кровавого демона. И, ей-богу, хорошо, что он на нашей стороне.

Задерживаться мне было некогда — я бросился затыкать другие прорывы. Нападающие пёрли, кажется, бесконечно, и несмотря на все наши усилия, полностью избавиться от них не получалось. У правого борта у нас всё ещё висело две шлюпки. Ещё три или четыре, судя по звуку моторов, вились где-то рядом, готовясь нападать.

Снова загрохотали орудия — сейчас, на открытой воде, Джигги снова смог отстреливаться и, похоже, расходовал последний боезапас.

Слева от нас вдруг что-то громыхнуло, обдав корабль целым облаком брызг, сквозь которое я разглядел очертания крупных обломков. Что это вообще? Один из катеров взорвался?

Схватившись свободной рукой за леер, я еле удержался на ногах — корабль ощутимо качнулся на волне, накреняясь набок так, что всё, что не было закреплено, покатилось по палубе.

— Смотрите! Слева по борту! — выкрикнул кто-то. По-моему, даже не из наших. Но в голосе его сквозил такой ужас и удивление, что все невольно отвлеклись, вглядываясь в море.

Рядом с нами, уравнивая скорость с кораблём, неслась ещё одна абордажная шлюпка, пока не участвовавшая в драке — это было видно по тому, что она была полна людей и шла, кажется, даже с некоторым перегрузом. Рядом с ней я заметил сквозь толщу воды какой-то вытянутый тёмный силуэт, сильно превосходящий её в размерах.

Сначала мелькнула мысль, что это скала, но силуэт быстро двигался, всё больше увеличиваясь. Ещё пара мгновений — и он ударил лодку снизу, подбрасывая высоко в воздух. От чудовищного удара она разломилась надвое, пассажиры с воплями посыпались вниз, будто шахматные фигуры, вытряхнутые из доски.

Огромная, плохо различимая в облаке брызг туша, наполовину выпрыгнувшая из воды, на мгновение зависла в верхней точке, а потом обрушилась вниз, подняв ещё больший фонтан. Очертаниями она напоминала кита, но ещё крупнее и несколько необычной формы, с массивным костяным панцирем вдоль хребта, особенно толстым в передней части. Рыло его заканчивалось мощным костяным бивнем неправильной формы — явно обломанным на конце. А треугольные костяные позвонки выпирали так сильно, что были похожи на акульи плавники, и их ещё какое-то время было видно над водой, пока тварь снова не нырнула.

Хоть и длилась эта сцена считанные секунды, я успел разглядеть в огромном животном характерное свечение сконцентрированной Ци.

Морской духозверь! И какой громадный-то! Да он размером почти с наш корабль!

— Вон, вон! Прямо по курсу!

Это уже кричал один из наших, засевший на крыше оружейной башни. Взглянув, куда он указывает, я тоже разглядел тройной костяной гребень, вспарывающий поверхность воды. Духозверь, делая широкую дугу вокруг корабля, явно целился в очередную шлюпку.

Мы, конечно, не ждали такого подкрепления, но оно очень кстати!

Правда, долго радоваться не пришлось. Да, ещё немного — и громадина одним ударом разделалась с ещё одним катером Рувазира. Уцелевшие два спешно разворачивались, пытаясь скрыться в проливе между скалами.

И тут, после некоторой паузы, что-то так шандарахнуло нас снизу, что корабль едва ли не подпрыгнул. Похоже, гигант, разогнавшись, врубился нам прямо в борт ниже ватерлинии. Удар был так силён, что многие на палубе не удержались на ногах. Я сам едва не улетел за борт, но успел выстрелить Серебряным жалом в стену рубки и повис на тросе.

Судно ещё продолжало раскачиваться, как во время шторма, когда вдалеке раздались новые удары — духозверь, снова показавшись из воды метрах в трёхстах от нас, добивал убегающие шлюпки. Одну он потопил, ударив бивнем снизу, а вторую, уже почти добравшуюся до ущелья, раздавил, выпрыгнув из воды и обрушившись сверху. В бурлящей воде мелькали тёмные силуэты абордажников, но и те быстро исчезали. Причём, кажется, не без помощи всё той же зверюги. Сдаётся мне, питается этот псевдо-кит совсем не планктоном — когда он в прыжке приоткрыл пасть, в глаза бросился ряд здоровенных треугольных зубов, больше похожих на зубы косатки.

— Он разворачивается! — в ужасе выкрикнул кто-то из наших. — Сейчас опять ударит!

Духозверь, на какое-то время скрывшийся в глубине, действительно показался снова — сквозь толщу воды издалека был виден его огромный силуэт, а вскоре на поверхности возник пенный след от его спинных костяных пластин.

На палубе оставалось ещё не меньше двух десятков чужаков, но драка прекратилась — все настолько были ошарашены появлением чудовища, что впали в оцепенение. В установившейся тишине отчётливее стало слышно тревожное дребезжание корабельных склянок, раздающееся с разных концов судна и только ещё больше добавляющее нервозности.

Громадина же, похоже, вышла на курс и пёрла в нашу сторону, разгоняясь всё сильнее. Судя по траектории, она снова собиралась ударить нам в бок, прямо в середину борта. По палубе прокатилась волна панических возгласов. Кто-то пытался скрыться в трюме, несмотря на то, что оттуда валил дым. Кто-то в панике, наоборот, сиганул за борт.

Мимо меня вдруг промелькнула знакомая фигура в голубоватых одеждах. Намира, подбежав к самому ограждению, замерла в напряжённой позе, вытянув перед собой руки и что-то крича на языке лаари. Смысл отдельных слов всплывал у меня в мозгу с заметным опозданием, но при этом вместе они не складывались в единую картинку. Больше похоже на какие-то ритуальные фразы или заклинания. Да и в течениях Ци я разглядел волну энергии, разворачивающуюся вокруг хрупкой фигурки Взывающей и складывающуюся в причудливый узор Плетения.

Я бросился к ней. Духозверь, несущийся в сторону корабля, был уже совсем близко, и когда он врежется в нас… Проклятье, Намира даже за перила не держится! Она же улетит за борт!

— Хун’нари-ма, воргадон! — звенящим от напряжения голосом кричала Намира, выставив руки перед собой так, будто пыталась оттолкнуть что-то непомерно тяжёлое. — Мбару ваа зарун! Хааши вэй! Хааши вэй!

Последнюю фразу она выкрикнула, уже едва не сорвав голос — как раз в тот момент, когда чудовище было уже в считанных метрах от корабля. Я успел подскочить к ней и подхватить.

Как раз вовремя. Духозверь на этот раз всё-таки не ударил бивнем в борт, и в последний момент поднырнул под килем, уходя на глубину. Напоследок над поверхностью взметнулся лишь его огромный хвост, нависший над нами так, что заслонил собой солнце. Да тут один плавник размером в половину теннисного корта! Когда зверь хлопнул им по воде, поднялся столп брызг, обрушившийся на палубу проливным дождём.

Несмотря на то, что прямого столкновения не было, корабль всё равно изрядно качнуло — чудовище было таких размеров, что само по себе поднимало огромную волну. Кто-то, не успев ухватиться за надёжную опору, кубарем покатился по палубе.

Намира, вцепившись в меня до дрожи в пальцах, удержалась на ногах. В её серых глазах плескался ужас.

— Я его не удержу! — дрожащими побледневшими губами прошептала она. — Нужно скорее добраться до суши!

Я бросил взгляд в сторону виднеющегося вдалеке острова. Но, честно говоря, слабо верилось, что мы успеем доплыть до него раньше духозверя. До него, пожалуй, ещё несколько километров.

Однако небольшую передышку Намира нам обеспечила — гигант, проплыв под нами, скрылся где-то на глубине. Драка на корабле тем временем возобновилась. Остатки абордажников Рувазира, в одночасье оказавшись в меньшинстве на враждебной территории, сбились в кучу в кормовой части корабля и отчаянно отбивались. Участь у них была незавидной — отступать некуда, разве что прыгать в море и разделить судьбу своих подельников. При этом и в плен их Калаан, судя по всему, брать не собирался. Он лично возглавил атаку, Крогар и Джигги Гремучка прикрывали его с флангов.

Мне хватило беглого взгляда, чтобы понять, чем всё закончится. Чужаки теряли одного бойца за другим, и вскоре всё перетекло в банальную резню с добиванием раненых. Моя помощь там уже не требовалась, да и, честно говоря, участвовать в этом не хотелось. Ксилаи тоже предпочли держаться в стороне, постепенно стягиваясь поближе к нам с Намирой. Я отыскивал взглядом знакомые физиономии, с облегчением отмечая, что все на месте.

— Чего стоите столбом? — рявкнул вдруг Меймин Хан, выскакивая откуда-то снизу, весь в саже и тёмных пятнах подпалённой шерсти. — На нижних палубах пожар! Нужно тушить, пока не перекинулся наверх!

Все, кто был рядом, последовали за ним обратно в трюм. Я тоже намеревался присоединиться к ним, но пока не мог оставить Намиру — та с трудом стояла на ногах, дрожа всем телом. Кажется, её попытка остановить духозверя стоила ей огромного напряжения.

Кстати, где эта зверюга? Она ведь в любую секунду может ударить снова, откуда-то с глубины.

Я окинул взглядом водную гладь за бортом и вдруг заметил гребни костяных плавников всего в сотне метров от нас. Намира тоже их увидела, и пальцы её тревожно сжались, стискивая моё плечо.

Огромный зверь, на некоторое время высунул морду из воды, и я увидел его здоровенный, с волейбольный мяч, глаз, взгляд которого был устремлён прямо на нас. Причём взгляд этот показался мне пугающе осмысленным.

После короткой паузы зверь снова нырнул и, плавно двигая мощным хвостом, двинулся вокруг корабля по широкой дуге. Но снова брать нас на таран вроде бы не собирался. Просто кружил рядом, наблюдая. Мы с Намирой тоже напряжённо следили за ним, пытаясь угадать его следующий манёвр.

— Ну и мощь… — невольно пробормотал я вслух, когда чудовище, по-дельфиньи выгнув покрытую панцирем спину, снова частично показалось из-под воды.

— Воргадон, — с благоговением в голосе произнесла Намира, не сводя с него взгляда. — Отец приливов. Судя по размеру — молодая особь. Ему, пожалуй, не больше тридцати лет.

Молодая особь⁈ А матёрые зверюги тогда как выглядят?

— Похоже, он пока не собирается снова нападать. Тебе всё же удалось его успокоить.

— Может быть. Но не думаю, — с сомнением покачала головой Взывающая. — Он вообще ведёт себя странно. Воргадоны редко появляются на поверхности. И, хоть и выглядят грозно, я никогда не слышала, чтобы они нападали на корабли.

— Но этот, похоже, агрессивный. И лодки топить ему не впервой. Вон, бивень об кого-то уже обломал. И на панцире сверху — вон, видишь сколько царапин?

Она кивнула.

— Да, я заметила. И это неспроста. Когда я попыталась взывать к нему, чтобы усмирить, то почуяла чужое Плетение.

— И что это значит?

— Кажется… им кто-то управляет!

Глава 4 Остров Туманов

Когда мы, наконец, добрались до суши, солнце уже почти село. Остров Туманов раскинулся перед нами тёмной бесформенной громадой, наполовину скрытой плотной белесой дымкой, похоже, не рассеивающейся ни днём, ни ночью. Одно хорошо — рифов по эту сторону Каменной глотки не попадалось, и мы благополучно причалили метрах в пятидесяти от берега. Дно здесь уходило на глубину резкой ступенькой, и поначалу мы хотели бросить якорь как раз на этой границе. Но в трюме уже было столько воды, что Калаан опасался полного затопления, так что в итоге корабль попросту загнали на мель, основательно зарыв килем в грунт.

Дальше шло прозрачное песчаное мелководье, глубиной меньше чем по пояс. Так что большинство из нас даже шлюпок не использовали, чтобы добраться до берега.

События последних часов вымотали всех так, будто судьба издевалась над нами, щедро насыпав испытаний после трёх дней безмятежного скучного плавания.

«Волчья звезда» едва дотянула до берега — весь путь мы боролись одновременно с двумя стихиями. Часть команды безвылазно торчала в трюме — автоматические помпы не справлялись, и приходилось вычерпывать морскую воду вёдрами, одновременно латая открывшиеся течи. Вторая часть тушила пожар, начавшийся на двух средних палубах после обстрела, и там тоже работы хватало. Собственно водой из трюма огонь и гасили, чего добру пропадать.

Хуже всего было то, что нарушилась работа основного гребного винта — похоже, из-за атак духозверя. Так что, хоть движитель и пыхтел вовсю, тащились мы до острова часа четыре, не меньше.

В итоге высадились уже в сумерках, разбив лагерь на первой попавшейся открытой площадке у берега. Впрочем, много места нам сейчас и не нужно было. От атак головорезов Рувазира мы отбились, но какой ценой? Немалой частью груза, вынесенного на берег, были завёрнутые в тряпьё тела погибших. Вражеские-то Калаан сразу, без всяких сантиментов, приказал сбросить в море. А вот наших решено было похоронить на острове.

Особенно много потерь было среди лаари — соплеменников Намиры, которые до этого вместе с ней были пленниками Калаана. Хотя по большей части это были взрослые и достаточно крепкие мужчины, недели заточения давали о себе знать — все они были истощены и ослаблены, так что во время драки не могли соперничать с отборными бойцами Рувазира. Да и вообще, большинство из них были мирные люди, и сражались они хоть и отчаянно, но неумело.

На самой Намире лица не было, когда она скользила взглядом по длинному ряду тел, выложенному на краю лагеря. Я подошёл к ней и ободряюще приобнял за плечи, но она, кажется, этого даже не заметила. Мы какое-то время стояли молча, но потом она начала говорить — негромко, глядя куда-то в пустоту перед собой.

— Там, в устье Чекави, когда нас погрузили на борт этого проклятого корабля… Нас было почти полторы сотни. За время пути мы дважды поднимали бунт, пытались захватить корабль. Многие погибли. Но в итоге мы лишь разозлили Рыжего Пса, так что нас загнали в трюм и посадили на голодный паёк. Потом был шторм. Снова многие погибли или получили увечья. Потом, на Зелёной скале, мы наконец обрели свободу, но пришлось драться за неё. И снова многие сложили головы. И вот сейчас… Нас осталось едва ли две дюжины.

— Это ведь не твоя вина, Намира.

— Думаешь? — она на мгновение обернулась, взглянув на меня пустым взглядом, и снова отвернулась. — Они ведь слушали меня. Они шли за мной. Они верили, что Йашунти-ан-Хунна, Взывающая-к-Глубинам, сможет вернуть им свободу. Но большинство из них нашли лишь смерть. Стоило ли оно того?

Мне нечего было ей ответить, и я лишь тяжело вздохнул. Можно, конечно, изречь что-нибудь пафосное в духе «лучше умереть стоя, чем жить на коленях». Но такие фразы хорошо звучат только на каких-нибудь митингах, а не когда печальные последствия этого выбора лежат прямо перед тобой, кое-как завёрнутые в тряпьё.

Если честно, мне подумалось, что я и сам рискую оказаться на её месте. Я ведь тоже замахнулся на роль лидера, пусть и идут за мной пока лишь несколько человек. Однако бремя ответственности тяжело, и я чувствую себя каким-то самозванцем. Я ведь всю жизнь до этого был убеждённым одиночкой, и отвечать привык только за себя. А вдруг я не справлюсь? А вдруг цена, которую придётся заплатить те, кто поверит мне, окажется слишком велика?

Намира, сев на землю, начала готовиться к какому-то ритуалу — как я понял, что-то вроде оплакивания мёртвых. Я не стал ей мешать и решил пройтись по лагерю.

Стоянка наша — это было заметно даже сейчас, в темноте — чётко разделялась на три обособленные части.

Остатки команды Калаана — человек двадцать с небольшим — расположились ближе к берегу, отгородившись от остальных своеобразной баррикадой из поставленных друг на друга ящиков с какими-то припасами. Во всём лагере только у них горел большой костёр из сыроватых веток, наломанных в ближайшей роще. Пираты расположились вокруг него — хмурые, потрёпанные, похожие на стаю облезлых псов.

Проходя мимо их стоянки, я невольно зацепился взглядом за огромную фигуру Крогара. Тот сидел в стороне от остальных, повернувшись могучей горбатой спиной к костру, и поглядывал в темноту — туда, откуда доносился печальный напев Намиры. Ладони его, двигаясь будто сами собой, методично проходились точильным бруском по лезвию мясницкого топора. С этими своими тесаками он не расстаётся, наверное, даже во сне.

— Ты как? — спросил я.

Вопрос был не праздный — во время драки с людьми Рувазира ему крепко досталось. Одних только огнестрельных дырок он получил с полдюжины, а уж всяких порезов и колотых ран — вообще без счёта. В пылу схватки он этого не замечал, и продолжал биться исступлённо, как берсерк. Но потом, когда адреналин схлынул, рухнул, как подкошенный. Большую часть пути к острову над ним колдовала Намира.

Особенно меня впечатлило, как Взывающая использовала технику Спрута, чтобы вытягивать засевшие в плоти мутанта пули. Зрелище, надо сказать, не для слабонервных — пули, похожие на стальных личинок, сами собой двигались в ране и, раздвигая кожу, выползали наружу вместе со сгустками крови. А уж ощущения у пациента, наверное, и вовсе непередаваемые. Намире помогали четверо, распластав Крогара на пузе и усевшись сверху, чтобы удерживать. В зубы ему запихнули сложенный втрое кожаный ремень, в который он вцепился так, что чуть не перекусил.

Впрочем, ещё сильнее он орал, когда Намира начала промывать ему раны морской водой, сопровождая это очередными заклинаниями.

Услышав мой вопрос, гигант ненадолго отвлёкся от тесака и взглянул на меня исподлобья. Ничего не ответил, но коротко кивнул.

Что ж, и на том спасибо. Этот тип вообще немногословен.

Бывшие пленники Калаана тоже старались держаться особняком, подальше от пиратов. Они сбились в кучу, соорудив лежанки из веток и какого-то тряпья. Даже костра не разводили, лишь в середине их стоянки лежали на песке два захваченных с корабля алантских светильника с кристаллами внутри.

Их осталось примерно столько же, сколько и пиратов, причём около половины — раненых. Так что чувства Намиры вполне можно было понять. Я прошёл мимо, не задерживаясь. Я никого из них не знал даже по имени, да и в целом, если честно, вся эта толпа бывших рабов для меня продолжала оставаться безликой массой.

Вот за кого я реально переживал — так это за ту группу ксилаев с Зелёной скалы, которая отправилась вслед за мной. Увы, в ней тоже не обошлось без потерь. Когда я подошёл к их стоянке, все они собрались вокруг трёх тел, выложенных в ряд на песке. Я молча встал рядом с Лилу и Фэном.

Подходящих кусков ткани, чтобы накрыть мертвецов, не нашлось, а может, у ксилаев это и не принято. Все трое были уложены в одной позе — с плотно скрещёнными на груди руками, будто обнимали сами себя, защищаясь от холода.

Лица у всех троих были знакомые, но, к стыду своему, имён я их я тоже не запомнил.

— Нань Сайто. Чанг Трёхпалый. Фу Линг, — тихо проговорила Лилу, повернув ко мне голову. — И ещё Панкай Хан пропал, племянник дяди Меймина. Похоже, свалился за борт.

Я кивнул и обвёл взглядом оставшихся.

Все три брата Чао были живы и невредимы. Только у Кианга на руке светлела свежая повязка, но непохоже было, что рана серьёзная. Мама Чао тоже не пострадала. Она держалась рядом с сыновьями и тихонько всхлипывала, глядя на погибших.

А вот Меймину Хану здорово досталось. Могучий шахтёр и в отражении штурма участвовал по полной, а потом и в тушении пожара. Даже в полутьме было заметно, что вся его шерсть была в чёрных пятнах подпалин, обе руки перебинтованы — по-моему, он обжёг их, неудачно схватившись за какую-то раскалившуюся при пожаре железяку. Левая нога ниже колена тоже была замотана, и он не наступал на неё, вместо этого опираясь на наскоро сооружённый костыль.

Я был рад, что он выжил. Он, хоть и занудствует порой, и ко мне всё ещё относится со скепсисом, в целом мужик толковый и надёжный. На него можно положиться.

Чего не скажешь, например, о стоящем рядом с ним Шутае. Я вообще был удивлён, что этот чёрный, как капля нефти, ворчливый котяра решил присоединиться ко мне. Мы с ним с самого начала не очень-то ладили, да и в целом он не из тех, кто легко признаёт чей-нибудь авторитет. О его прошлом мало что известно — ссыльные с Зелёной скалы в принципе не любят о себе рассказывать. Но, по всем признакам, он раньше был связан скаким-то криминалом и немало времени провёл в алантской тюрьме. Но вряд ли за ним было что-то тяжкое, раз камеру ему заменили на ссылку.

Ну, и последний из моего маленького отряда — это старик Линьфао по прозвищу Солёный. Это, пожалуй, самый мутный тип. Хотя и, надо признать, не раз оказывающийся очень полезным.

Кстати, его в кругу не было. Неужели что-то случилось?

— А где Линьфао? Разве он не сходил на берег вместе с остальными?

— Он пошёл на разведку, — пояснил Попрыгун и указал в глубь острова. — Во-он к тем скалам. Сказал, что скоро вернётся.

— Понятно. Что ж, я тоже взгляну.

Пробежавшись немного по плотному влажному песку, я добрался до скалистого гребня, на который указывал Фэн. На его вершине издалека было заметно пятно света. Приблизившись, я разглядел и самого Солёного — это он стоял на верхушке одной из скал с фонарём в руке.

На то, чтобы вскарабкаться к нему, пришлось потратить немало усилий. Видимо, сам Линьфао воспользовался какой-то неприметной тропой, ведущей на вершину. Но искать её в потёмках мне было не с руки, так что двигался напрямик, взбираясь по почти отвесному склону.

— Что тут у тебя? — спросил я, вскарабкавшись, наконец, наверх.

Солёный молча кивнул, указывая вниз.

Ксилаи, конечно, видят в темноте гораздо лучше человеческих рас. Но я всё же тоже смог разглядеть внизу, по другую сторону естественной скалистый стены, небольшую уютную долину, скрытую от лишних глаз.

Отличное место для укрытия. И мысль эта явно пришла не мне одному. Когда-то здесь был разбит целый посёлок из пары десятков бамбуковых хижин с конусовидными крышами. Но даже отсюда видно, что посёлок этот в полном запустении, причём уже много лет. И непохоже, что он был разрушен — просто потихоньку рассыпался. Многие строения покосились, в крышах зияли здоровенные дыры из-за того, что часть опор провалилась.

— Здесь была небольшая деревушка племени люйшань. Основная их часть живёт на больших внутренних островах, до ближайшего — ксефов десять пути. Но этот пост они держали специально для торговли с внешним миром.

— Люй Шань… — покатал я на языке незнакомое слово, пока встроенный переводчик аватара не отыскал нужное значение. — Дети прилива?

— Да, — с некоторым удивлением кивнул Солёный. — Так они себя называли на одном из старых диалектов кси. Это небольшое племя, почти не покидающее свои острова. Даже до большой войны они держались затворниками. Но в последние годы, видно и вовсе спрятались в свой панцирь. По крайней мере, раньше они не топили любые корабли, проходящие через Каменную пасть.

— Когда ты последний раз бывал здесь?

— Ох-хо-хо, дай-ка подумать… Пожалуй, лет тридцать пять назад. А то и больше. В те времена Каменную корону пыталась подмять под себя Династия Вэйдан, — он заметно скривился, будто под нос ему сунули что-то вонючее. — Они разведали фарватер, идущий через Каменную пасть, и собирались послать сюда несколько кораблей под прикрытием крейсера Манахар…

— Что-то не понял, — перебил я его — Ксилаи действовали заодно с алантской Конкордией? Против своих же сородичей?

— Это же вэйданцы! Они и мать родную продадут ради выгоды, — фыркнул Солёный.

Усевшись на землю, он поставил фонарь рядом, выудил из-за пазухи трубку и принялся её раскуривать. Искры, вылетающие из маленького хитроумного кресала, отчётливо вспыхивали в темноте.

Я расположился рядом. Не так часто получается разговорить старика, так что надо этим пользоваться.

— Если честно, я мало что знаю о жизни ксилаев. Я прибыл с Артара — того континента, что к северо-западу отсюда, над Ориманом.

— Из-за барьера? — Солёный заинтересованно взглянул на меня из-под шляпы. — Впервые слышу о ком-то, кому удалось вернуться оттуда.

— А что вообще слышал о тех местах?

Он пожал плечами.

— Не многое. Артар до сих пор можно найти на старых довоенных картах. Но лет пятьдесят назад появился этот непонятный барьер, через который никто не может прорваться, даже аланты на своих летающих кораблях. К этому уже привыкли и стали воспринимать, как должное.

— И что, никому нет дела до того, откуда взялся этот барьер? И что он исчез?

Старик пожал плечами.

— Аланты наверняка изучали его всё это время. Но, если уж даже они не разобрались…

— Ну, а ксилаи? Ведь, как я слышал, именно там — их прародина?

— Говорят, что так. Но ксилаи давным-давно лишились своих корней. И та последняя война лишь поставила в этом точку.

— И как сейчас обстоят дела? Кто у ксилаев главный? Ты упомянул династию Вэйдан…

— Они — лишь одни из многих. У ксилаев и до войны не было единого государства. Всем заправляли Династии, чаще всего ведущие начало от древнего именитого бакхо, основателя какой-нибудь Обители. Все старые ксилайские города обычно разрастались именно вокруг обителей.

— Здесь, на внутренних островах, вроде тоже есть такая?

Линьфао снова взглянул на меня с удивлением и даже некоторым подозрением. Однако после некоторой паузы ответил:

— Да. После победы в войне аланты методично разрушают все ксилайские монастыри. Да и вообще обучение бакхо — под строжайшим запретом. Однако есть в мире укромные места, куда аланты ещё не добрались, либо до которых им попросту нет дела. Например, Обитель Серебряных Волн. Одна из древнейших школ стихии Воды.

— И тебе доводилось бывать там?

Он покачал головой.

— Нет, я знаю о ней лишь понаслышке. Даже в те времена, когда я здесь бывал, чужакам туда хода не было. Но однажды я видел Цзяна Вэя, главу Обители. Сейчас там наверняка уже кто-то другой. Уже тогда Цзян выглядел глубоком стариком. Хотя… время порой отступает перед могучими Идущими.

— Как же тебе удалось встретиться с ним?

— Он прибыл, чтобы поговорить с нашим капитаном. Я-то в те годы был обычным матросом на «Мягколапом». Эх, шикарный был корабль! Самый быстроходный и самый манёвренный из всех, что мне доводилось видеть. И именно мы тогда помогли люйшанцам отбиться. Будем надеяться, что кто-то в Обители ещё помнит об этом.

— Кстати, об этом. Так чем закончилась та история с кораблями, которые сюда послала династия Вэйдан? Это от них вы помогли отбиться?

— Да. Помнишь то поле подводных камней перед Каменной пастью, через которое нам пришлось лавировать, прежде чем войти в пролив? Так вот, в те годы его не было. Это мы взорвали скалу и обрушили её в море, прямо на эскадру вэйданцев. Может, даже обломки этих кораблей до сих пор можно разглядеть среди остальных.

— Ну да, разбитых кораблей там полно…

— Добавились за последние годы. Видно, многие потом всё равно пытались здесь пройти, но этот фарватер теперь почти непригоден. А тех, кому всё же удалось пройти, на этой стороне встречают местные стражи…

— То есть про морское чудовище ты тоже знал?

— Нет, это что-то новенькое. Конечно, и в прежние годы люйшанцы славились тем, что живут в гармонии с морем. И зверей умели приручать. Но… воргадон⁈ Морских блох мне в портки, это даже для них сильно!

Он выпустил длинную струю дыма и озадаченно поцокал языком.

— Что, нечасто можно встретить таких зверюг?

— Я полсотни лет в море. Но всегда думал, что воргадоны — это чудища из детских сказок.

— Да уж…

Мы посидели некоторое время молча, будто просто наслаждаясь тишиной и ночной прохладой. Я-то уж точно был рад этой передышке. Вот только надолго ли она.

— Ну, и что думаешь? — спросил я Солёного. — Местные уже знают, что мы здесь? И как они отреагируют?

— Кто знает, кто знает… — покачал он головой. — Может, и зря мы сюда сунулись. В прежние времена мы могли бы какое-то время отсидеться на острове. Дождаться, например, очередного корабля, который прибыл торговать с люйшанцами… Но, похоже, местные окончательно оборвали все связи с внешним миром. А уж пиратский корабль они отсюда точно не выпустят. Хотя бы потому, что мы разведали сюда путь и можем разболтать про него.

Я вздохнул. Если честно, я об этом тоже думал. Да уж, так себе начало путешествия. Но со мной частенько так бывает — влетаю с разбегу ногами в жир…

С другой стороны, проходить мимо уже разведанного хрустального зерна тоже было бы глупо. Раз уж я здесь, нужно его добыть. Лишь бы местные ксилаи не стали к этому препятствием. Не хотелось бы действовать грубой силой.

— Расскажи ещё, что ты помнишь об этих местах, Линьфао. Что-то, что может помочь нам. Ты говорил о торговле с местными. Что они продавали? И что покупали во внешнем мире?

— У них здесь совсем туго с металлами. Поэтому они всегда рады даже обычной стали или меди. Инструментам. Крепким верёвкам из лунного джута. Хорошим тканям. Сами они делают морской шёлк из особых водорослей. Ткань красивая, лёгкая и быстро сохнет. Но недолговечная.

— А оружие? У них есть огнестрел?

— Нет, они сражаются копьями и посохами. Но многие владеют какими-нибудь боевыми техниками школы Воды. И все люйшанцы, кроме совсем уж бесталанных, рвутся стать учениками Обители. Для местных это главный смысл жизни — стать бакхо.

— Но что-то я не слышу в твоём голосе одобрения, — усмехнулся я. — Разве подчинять себе силу стихий не почётно для любого ксилая?

Солёный тоже усмехнулся, но невесело. И ответил не сразу, будто тема эта ему была неприятна.

— Когда-то это было так. И когда-то именно сила стихий позволяла ксилаям хоть как-то противостоять алантским Конкордиям. Но мы проиграли. А люйшань и вовсе не пытались сражаться, даже в прежние времена. Они всегда прятались в этой забытой богами дыре и только и делали, что годами полировали свои техники. Ради чего? Какой в этом смысл?

Мне нечего было ему ответить, зато это был удачный момент задать вопрос.

— А сам-то ты как относишься к борьбе против алантов? Некоторые твои сородичи с Зелёной скалы считают, что ты был связан с Братствами Когтя. Да вон и Джигги Гремучка об этом упоминал…

Солёный рассмеялся и хитро взглянул на меня из-под края бамбуковой шляпы.

— Я просто старый рыбак, который выбрал спокойное местечко для того, чтобы доживать свои последние дни. На Зелёной скале мне нравилось. Только море, небо и скалы. И никому до тебя нет дела. Я давно мечтал о тишине и покое.

— Однако, как только появилась возможность — то с радостью бросил всё это и ввязался в передряги.

— Ну, что сказать… — пожал он плечами. — Оказалось, что тишина и покой хороши в малых дозах. А потом от них уже тошнить начинает, как от тухлой рыбы.

— Очень хорошо тебя понимаю.

— Ладно, пора уже и вздремнуть, — Солёный легко, без напускного старческого кряхтения, поднялся на ноги. — Был тяжёлый день. И сдаётся мне, завтра тоже не удастся спокойно поваляться пузом к верху. Оставить тебе фонарь? Я-то могу добраться до берега и без него.

— Да, оставь. Я ещё немного побуду здесь. И… спокойной ночи, Линьфао. Так говорят в наших краях.

— Спокойной. Ночи, — задумчиво повторил он. — И правда, хорошее пожелание. Для всех нас.

Кивнув мне на прощанье, он скрылся в темноте. Я остался в одиночестве на какое-то время, и использовал эту паузу для уже привычных ритуалов.

Сначала медитировал, пополняя запас водной Ци. Здесь её было довольно много — возможно, из-за горячих источников неподалёку. Эти бурлящие озерца источали клубы пара, расползающиеся на сотни метров вокруг.

Потом, вызвав Зерно Путеводной звезды, отделился от тела и немного «полетал» над островом. Это уже тоже начало входить в привычку. Если пытаться сканировать местность на дальних расстояниях, зерно начинает здорово вытягивать энергию из меня самого, так что такие сеансы не могут продолжаться долго. А вот разведка в радиусе пары километров от тела почти не тратит сил, и к тому же дарит массу впечатлений. Лишённый физической оболочки, я в такие моменты не привязан и к законам динамики, так что могу крутить головокружительные кульбиты и мгновенно разгоняться до таких скоростей, что вокруг всё размазывается в пёстрые полосы. Словно гоняешь на высокоскоростном летающем дроне, способном заглянуть в любой закоулок.

Сейчас я, правда, ничего интересного в окрестностях не обнаружил. Разве что убедился, что деревушка в долине действительно заброшена, да и вообще в этой части острова ни души, кроме нас и всякой мелкой живности размером не больше кошки.

Что ж, и это знание ценно. По крайней мере, никто не потревожит наш сон.

Ночевать я вернулся в лагерь, устроившись неподалёку от ксилаев. Но проспал, пожалуй, не больше трёх часов. Этого хватило. Валяться дальше, глазея в медленно светлеющее небо, было скучно, так что я снова выбрался на берег. Расположился на вершине небольшой скалы, выдающейся прямо в море, и снова занялся медитацией и сбором Ци.

Привычка заниматься этим в любое свободное время понемногу начала становиться частью моей натуры. Что, кстати, удивительно, учитывая моё прошлое. Ещё пару лет назад меня легко было охарактеризовать одной фразой. Адреналиновый наркоман. Я занимался паркуром, верхолазаньем, снимал видео со всяким экстримом. Да и в ходе своих приключений в Артаре я ввязывался в такие авантюры, которые даже в пересказе звучат, как безумие.

Впрочем, и сейчас в этом смысле мало что изменилось — риск всё так же будоражит мне кровь, и спокойная жизнь не по мне. Однако медитации и концентрация на развитии узлов и меридианов будто бы создали некий противовес, благодаря которому жизнь моя становится более сбалансированной.

Долгий, долгий вдох. Сжатие. Выдох. И снова вдох…

Конкретный момент, когда солнце появилось из-за горизонта, я не засёк — мешала туманная дымка, стелющаяся над океаном. Она не рассеивалась, а за ночь стала даже плотнее. Возможно, ближайшие острова находятся совсем рядом, но из-за этого марева их попросту не видно.

Однако к этому времени я уже достаточно насытился водной Ци, чтобы предпринять очередную попытку Прорыва.

Двенадцатый узел. Последний на этой ступени. Что ж, соберись, Мангуст!

Ещё была свежа в памяти предыдущая попытка. Тогда мне пришлось тяжко, а сейчас будет ещё сложнее. Вся надежда на то, что и я сам немного окреп, и место это куда больше подходит для Прорыва — спокойное, уединённое, наполненное какой-то дикой, первобытной силой.

Или это я себя так уговариваю?

Собрав все силы в кулак, я приступил к делу. И это действительно оказалось тяжко. Причём боль-то в этот раз оказалась вполне терпимой. Сложнее всего приходилось в моральном плане — в конце я уже был близок к тому, чтобы сдаться и попробовать в другой раз. Но моя упрямость сыграла мне на руку. Было бы жутко обидно без единого срыва пройти одиннадцать шагов и закосячить последний.

Когда двенадцатый узел, наконец, засиял в центре правой ладони, я шумно выдохнул. Вытерев взмокший лоб, уставился на алые разводы на ладони.

Кровавый пот. Опять я слегка перестарался. Ну, ничего. На ближайшее время попыток Прорыва я всё равно не планирую. Если верить Намире, следующий узел открыть будет сложнее, чем все предыдущие, вместе взятые. Так что нужно будет основательно подготовиться.

Как всегда после Прорыва, опустошённое ядро жадно втягивало в себя частички свободной Ци из воздуха — неосознанно, без всяких усилий с моей стороны. Сам же я с трудом сдерживался от того, чтобы распластаться на камнях и вздремнуть, пережидая навалившуюся слабость.

Но, во-первых, на верхушке скалы едва хватало места, чтобы нормально усесться, и лежать здесь можно было, только если готов мириться с впивающимися в спину острыми камнями. А во-вторых, в окружающей остров дымке я вдруг заметил нечто, что заставило меня напряжённо вглядываться в горизонт. А потом и вскочить на ноги.

Паруса! И корабль идёт не со стороны Каменной пасти, а откуда-то с севера.

Ну что ж, вот и возможность познакомиться с местными.

Глава 5 Дети прилива

Хотя я наверняка первым увидел приближающийся корабль, будить остальных своих попутчиков с «Волчьей звезды» мне не пришлось. Калаан оставил пару человек на корабле в качестве часовых, и те подали сигнал, когда заметили гостей. Так что к тому моменту, когда я спустился к лагерю, все уже стянулись к берегу, тревожно вглядываясь в море.

Парусник, хоть и выглядел несколько архаично по сравнению с кораблём Калаана, двигался очень быстро и изящно. В тумане казалось, что он парит, едва касаясь воды. А когда он подошёл ближе, я невольно залюбовался.

Он не был похож на привычные мне средневековые корабли. Красноватые паруса его больше напоминали огромные перепончатые вееры, слегка заходящие друг за друга, корпус был выполнен из тёмного дерева, украшенного затейливой резьбой. Носовая часть и вовсе представляла собой произведение искусства — на ней, гордо выпятив грудь, красовался морской дракон. Скульптура была вырезана и раскрашена с таким мастерством, что издалека казалось, что это зверюга живая и вот-вот сорвётся с палубы и бросится в воду, обгоняя корабль.

Ещё одним неожиданным открытием стали размеры парусника. Корпус у него был узкий, хищный, явно заточенный на быстроходность. Осадка, судя по всему, неглубокая — корабль вообще казался невесомым и скользил по воде, словно сорванный лепесток. Но в длину и высоту он оказался даже чуть больше «Волчьей звезды», даже без учёта мачт с парусами. Так что, когда он подплыл вплотную, пиратский крейсер смотрелся рядом с ним, как подгоревшая коровья лепёха.

— Надо же. «Штормовой дракон», — уважительно цокнул языком Линьфао. — Всё так же великолепен.

Он держался чуть в стороне от основной толпы, рядом с Калааном и Крогаром, и глядел в море с прищуром, попыхивая своей неизменной трубкой. Дым его табака источал какие-то едва уловимые фруктовые нотки.

— Уже доводилось видеть этот корабль? — спросил я.

— Лишь однажды. В те годы его только-только спустили на воду. И та заваруха с эскадрой Династии Вэйдан была его боевым крещением.

— Пушек я на нём не вижу, — разглядывая гостей в подзорную трубу, хмыкнул Калаан. — Уже радует!

— Оружие на нём есть, — усмехнулся Солёный. — Просто не такое, к которому вы привыкли.

Я уже тоже это заметил. В течениях Ци корабль выглядел очень необычно. Будто единый огромный артефакт, пронизанный сложным узором Плетений, складывающихся в гибкий текучий силуэт. Казалось, будто это призрачное, но живое существо с длинным змеевидным телом плывёт по воде — плавно, с обманчивой неторопливостью, будто подкрадывающийся к жертве аллигатор. А если присмотреться, то можно разглядеть внутри корпуса несколько ярких светящихся ядер Ци. Ещё какие-то Плетения, уже спрятанные внутри большого…

Со стороны «Дракона» донёсся протяжный гулкий сигнал. Я разглядел рядом с носовой фигурой рослого темношёрстного ксилая, дующего в горн, сделанный из раковины размером с трубу от граммофона. Тут же с бортов были сброшены несколько тросов, по которым проворно, будто пожарные во время тревоги, спускались матросы, вооружённые копьями с широкими, поблескивающими на солнце наконечниками.

Корабль остановился на самой границе отмели, и десант спрыгивал прямо в воду, двигаясь к берегу вброд. Всего я насчитал десятка два воинов, причём все, как один — с ярко горящими ядрами Ци в груди, которые я различил даже на расстоянии полусотни метров.

Бойцы стихии Воды. И, пожалуй, каждый из них может дать фору мне сегодняшнему.

Тот, что подавал сигнал, сиганул с борта без всякой верёвки, явно замедлив падение с помощью какой-то Техники — скользнул по воздуху плавно и в воду плюхнулся, почти не подняв брызг. Двигался он быстрой уверенной походкой, слегка раскачиваясь из стороны в сторону и помахивая толстым чёрным хвостом.

Вожак? Похоже на то. Крупный — на пол-головы выше любого из сородичей, и ощутимо шире в плечах. Шерсть почти полностью чёрная, кроме большого белого пятна, переходящего с морды на грудь и живот, так что издалека он напоминает поднявшуюся на дыбы косатку.

Одет, правда, без всякой роскоши — в потёртую, местами даже рваную кожаную куртку без рукавов, обнажающую мускулистые ручищи, и такие же штаны — короткие, едва доходящие до середине голени. Обуви он, как и большинство ксилаев, не носил.

Оружия я при нём тоже поначалу не заметил. Но потом обратил внимание на его наручи — массивные, укреплённые вставками не то из костей, не то из панциря какого-то зверя. Обогнав остальных, громила на ходу резко взмахнул руками, будто стряхивая с них воду. Из наручей выскочили изогнутые клинки, похожие на жуткие кривые когти — по три с каждой стороны. Сделаны, похоже, не из металла, а тоже из какой-то кости или камня.

Да у нас тут кошачий Росомаха на минималках? Ну-ну…

— Как вы посмели вторгнуться в воды Люй Шань⁈ — рявкнул он, не доходя ещё метров пятнадцать до нас. — Наказание нарушителям — смерть!

Сбившиеся в кучу выжившие с «Волчьей звезды» невольно попятились. И, надо сказать, было из-за чего — от здоровяка так и веяло мощью и нешуточной опасностью. И это большинство из них ещё не видят то, что видим мы с Намирой. Водяное ядро у него в груди — раза в три больше моего, да и узлов наверняка куда больше дюжины. Боевой потенциал впечатляющий. И, если честно, не хотелось бы проверять его на себе.

Да, впрочем, и два десятка бойцов позади него тоже не прогуляться вышли. Если дело дойдёт до драки — нас сметут за пару минут. Разве что огнестрел мог бы как-то изменить ситуацию. Но, по-моему, патроны остались разве что у Калаана. Но он пока благоразумно держит пистолеты в кобурах.

— Тайфэнь! Стой!

Строгий окрик, разнёсшийся над водой, заставил ксилаев замедлить шаг. Некоторые из них ещё даже из воды не успели выйти, и там и остановились, вытянувшись по стойке «смирно».

А, нет. Вот их вожак.

Ещё один ксилай спустился с корабля чуть позже остальных, поскольку воспользовался не верёвками, а трапом, и двигался он не пешком, а верхом на забавной зверюге, напомнившей мне длинноногую черепаху без панциря. Точнее, панцирь у неё имелся, но довольно компактный и прикрывающий лишь верх спины, а лапы и голову покрывали пятна небольших роговых пластин, больше похожих на корку засохшей грязи.

Восседающий на черепахе тип держал спину так прямо, будто позвоночник ему заменили на стальной прут. Многослойное синее одеяние из гладкой блестящей ткани было расшито серебристыми узорами в виде волн и хорошо сочеталось с короткой, но плотной голубоватой шерстью — такой безупречной, словно её только что тщательно расчёсывали, волосинка к волосинке. Оружия на виду тоже не было. хотя вон, на поясе что-то, похожее на ножны для короткого прямого меча.

Здоровяк, вырвавшийся вперёд, тоже остановился, бросив взгляд назад через плечо. На морде его явственно читалось раздражение, однако он промолчал. Всадник тоже не торопился. Догнав здоровяка, он спешился, и они уже вместе выдвинулись вперёд.

С нашей стороны чуть впереди остальных стояла небольшая группа — я, Калаан, Крогар с Гремучкой, Намира и Линьфао. Сформировался этот состав во многом стихийно, но местные, похоже, восприняли нас, как главных.

— Кто вы такие? — строго спросил ксилай в синих одеждах, окидывая нас холодным взглядом. К слову, в развитии меридианов он не уступал здоровяку.

— А не всё ли равно? — презрительно рыкнул чёрно-белый, всё ещё не пряча когти. — Правила для всех чужаков одни!

Нос его с заметным горизонтальным шрамом у переносицы морщился так, будто перед ним куча тухлой рыбы.

— Спокойнее, Тайфэнь, — не оборачиваясь, произнёс синий. — Мастер Вэй поручил сначала разузнать, кто они и зачем явились, и потом уже принимать решение. Кто из вас капитан этого… судна?

Во взгляде его, брошенном на искорёженный, накренившийся на один бок корабль тоже читалось откровенное презрение. Или даже, пожалуй, брезгливость.

— Я Калаан по прозвищу Рыжий Пёс. А это моя «Волчья звезда». Вы-то кто такие?

— Меня зовут Янь Шудэрей. Это — Тайфэнь Лоу. Мы — бакхо Первого круга из Обители Серебряных волн. Что привело вас в воды Люй Шань?

— На нас напали пираты по ту сторону от Пасти. Пришлось спасаться бегством. Мы прошли через пролив, но нас преследовали. Кто знает, удалось бы нам вообще отбиться. Но тут появился здоровенный духозверь и потопил вражеские лодки. Да и нас потрепал, но мы успели дотянуть до этого острова.

— Что вы вообще забыли у Каменной короны? Эти места далеко от торговый путей.

Калаан замешкался, и инициативу перехватила Намира.

— Мы мирные люди, и просто ищем убежища, — поклонившись, сказала она. — Позвольте нам остаться! Мы никому не причиним вреда.

Абориген с сомнением окинул взглядом нашу группу.

Ну да, ну да. Мы белые и пушистые. Только прежде, чем говорить это, надо было хотя бы Крогара спрятать куда-нибудь подальше. Он один своей рожей портит всё впечатление. Ещё эти его мясницкие тесаки жуткие. Может, сказать, что он наш кок, и это ему для работы надо, капусту шинковать?

— Народ Люй Шань давно избрал путь уединения. Мы не принимаем чужаков. Тем более инородцев. Хотя… можем сделать исключение для ксилаев.

Он, прищурившись, взглянул за наши спины — туда где, как обычно, сбившись в отдельную группку, стояли беглецы с Зелёной скалы.

— А нам тогда что делать? — хмыкнул Калаан. — Я бы и рад убраться отсюда. Но, если ты не заметил, почтенный, моя посудина плотно легла на киль. Тут ремонта на несколько недель. Хотя, если вы сможете чем-то помочь…

— Об этом не может быть и речи. Вы не покинете наши воды через Пасть. Этот путь забыт, и нам бы хотелось, чтобы так продолжалось и дальше.

— Так вы уж определитесь! — огрызнулся Калаан. — И сюда не пускаете, и отсюда. Что дальше? Просто перебьёте кучу беззащитных людей, попавших в беду?

— Не корчи из себя невинность! — скривился Тайфэнь. — Корабль твой не похож на торговца! Ты наверняка и сам пират.

— Сколько у вас ещё людей? — пропустив замечание сородича мимо ушей, спросил Шудэрей. — И какой груз вы везёте?

— Большинство выживших сейчас перед тобой. На корабле осталась небольшая вахта. Трюмы тоже почти пусты, ещё и пострадали при пожаре. Из ценного… Разве что пару брёвен черводрева. И я, конечно, отдам их взамен на помощь.

— Ты надеешься откупиться какими-то корягами? — фыркнул Тайфэнь, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. — Зачем мы вообще болтаем с этими чужаками, Янь? Мы приплыли, чтобы вышвырнуть их из наших вод!

— И что ты предлагаешь? — смахивая невидимую соринку с плеча, невозмутимо спросил Шудэрей. — Я понимаю, ты рвёшься в бой. Но с кем собрался сражаться? Это лишь кучка оборванцев. В победе над ними нет чести.

Здоровяк засопел, окидывая нас взглядом. У него явно кулаки чесались подраться, но мы все держались нарочито мирно. Я даже посох в руки не брал, он висел у меня за спиной.

Но как раз меня котяра окинул долгим оценивающим взглядом. Впрочем, чего удивляться. Я даже в этой разношёрстной компании слишком выделялся.

— А ты кто? И что это у тебя там за плечом?

— Меня зовут Мангуст. А это… Просто палка.

— Палка?

— Ну да. Спинку почесать. Достать что-нибудь из-под лавки. Раскроить кому-нибудь череп.

Говорил я совершенно спокойно, даже старался придать голосу дружелюбия. Тайфэнь же недобро улыбнулся, показав крепкие клыки.

— Дай-ка взглянуть!

Он требовательно протянул ладонь, но я не сдвинулся с места.

— Извини. Это оружие слишком дорого мне досталось. Я никому не даю его в руки.

— Мангуст… — встревоженно прошептала Намира.

Здоровяк же, кажется, даже обрадовался моему ответу. С готовностью шагнул вперёд, сжимая кулаки.

— Так может, мне просто забрать его силой?

— Ох, не советую… — стараясь держать всё тот же тон, ответил я.

Язык мой — враг мой. Но, чёрт возьми, этот посох мне действительно слишком дорог.

— Позвольте, почтенные… — неожиданно выдвинулся вперёд Линьфао, явно пытаясь замять взрывоопасную тему. — Вы упоминали мастера Вэя. Не тот ли это Цзян Вэй, что был главой Обители сорок зим назад? Его ещё называют Зрящим в глубину, а посох его, по легендам, выточен из кости левиафана?

Ксилаи переглянулись.

— Да, конечно, это тот самый мастер Вэй, — проворчал Тайфэнь. — Откуда ты знаешь о нём, старик?

Солёный шагнул к ним ещё ближе и почтительно поклонился — не просто в пояс, а встав на левое колено и уперев правый кулак в землю.

— Меня зовут Линьфао, и я имел честь быть знакомым с мастером Вэем. Мы вместе участвовали в битве у Каменной пасти против эскадры Династии Вэйдан. И я был бы счастлив снова лицезреть мастера. Думаю, и он был бы рад вспомнить о тех славных временах.

Шудэрей с нескрываемым подозрением оглядел старика. Тайфэнь же был здорово озадачен — он, похоже, не знал, как реагировать, а потому лишь хмурился, явно борясь с желанием почесать в затылке.

— Что ж, встань, — после изрядной паузы приказал Шудэрей. — Та битва прошла ещё до моего рождения. Однако народ Люй Шань до сих пор помнит о ней. Как помнит и о тех, кто помог тогда отбросить врагов и обезопасить наши воды. Это были могучие воины, мастерством своим сравнимые с лучшими учениками Обители…

— Вовсе нет, — мягко возразил Линьфао. — Таких, как мы, называют лиукаи. Мы всего лишь странствующие торговцы и исследователи. И мы всегда сами по себе, не служим ни династиям Кси, ни алантам. А наш корабль назывался «Мягколапый».

Лицо Шудэрея немного смягчилось — похоже, это была небольшая проверка с его стороны.

— Что ж, возможно, ты говоришь правду. Или, по меньшей мере, хорошо осведомлён о тех событиях. Но, боюсь, увидеться с мастером Вэем у тебя вряд ли получится. Владыка Обители слишком занят, и редко кого удостаивает личной беседой.

— И уж тем более какого-то бродягу-чужака, — добавил Тайфэнь, всё ещё не сводя взгляда с меня.

— Какая незадача, — пожал я плечами. — Я, например, тоже хотел бы встретиться с ним. Я много слышал об Обители, и думаю, смог бы многому научиться у мастера Вэя.

— Ты⁈ — едва не задохнулся от возмущения здоровяк. — Да как ты смеешь даже помышлять об этом? Ноги твоей не будет в Обители!

— Ну, уж это не тебе решать. Не лучше ли спросить у главного?

Я перевёл взгляд на Шудэрея. Того это застало врасплох, так что он немного замешкался.

— Уже много лет Обитель не принимает учеников из-за пределов Каменной короны… — задумчиво проговорил он, но Тайфэнь прервал его.

— Эй! А с чего это вдруг ты главный? — возмущённо рявкнул он. — Мы оба из Первого круга!

— Однако мастер Вэй, посылая нас сюда, предупредил, чтобы мы вели себя осмотрительно. И просил меня сдерживать тебя от неразумных поступков, если понадобится.

— Это что ещё значит? Хочешь сказать, что ты умнее меня?

Шудэрей вздохнул и покачал головой. Бросил на меня внимательный, цепкий, как рыболовный крючок, взгляд.

— Вот именно сейчас ты и ведёшь себя неразумно. Чужак манипулирует тобой, пытаясь настроить нас друг против друга. А ты тут же проглотил эту наживку.

Тайфэнь тут же снова обернулся на меня, гневно сверкнув глазами.

— Вообще-то, говоря о том, что решать должен главный, я имел в виду не кого-то из вас, — примирительно выставив перед собой ладони, возразил я. — Пусть сам мастер Вэй решает нашу судьбу.

— И, кстати, Мангуст — не единственный, кто хотел бы приобщиться к мудрости Обители, — вмешалась Намира. — Я — Намира Йашунти-ан-Хунна из народа лаари. Жрица Хун’нари, богини воды. Пятнадцать лет я обучалась в Храме водопадов, а после избрала путь странствующей целительницы. Я прошла от истоков Чекави до океана, спасая жизни и неся свет Хун’нари в самые отдалённые селения.

— Ксилаи не верят в ваших богов, женщина, — строго, хоть и без ненависти, покачал головой Шудэрей.

— Это не имеет значения. Мы всего лишь смотрим в один и тот же пруд с разных сторон, и потому отражения на воде видим немного по-разному. Важно лишь то, что я взываю к стихии Воды. Так же, как и вы.

— Я тоже в своих краях был мастером стихии Воды, — добавил я. — И со мной — мои молодые ученики.

— Какое совпадение! — саркастично отозвался Шудэрей.

— Это не совпадение. Мы специально попросили капитана Калаана привезти нас сюда. У нас ничего не было, кроме смутных слухов и старых легенд, что тут, в сердце Каменной короны, есть древняя ксилайская обитель. Но мы решили испытать судьбу.

— Чего же вы хотите?

— Я же сказал. Встретиться с мастером Вэем и попросить его разрешения обучаться в Обители. Для Намиры, меня и моих учеников.

— А остальные? Все те безволосые? Тоже хотят познать тайны стихии Воды? — всё так же с едва скрываемым сарказмом спросил Шудэрей.

Но я был терпелив и старался говорить всё так же спокойно и вежливо.

— Остальные — лишь жертвы бедствия. Капитан Калаан говорит правду. Мы подверглись нападению, корабль сильно повреждён. Можете обыскать наш лагерь и трюмы, и вы убедитесь, что мы не прячем ничего такого, что может повредить вам.

— Эти люди всего лишь ищут безопасного убежища, — добавила Намира. — Пожалуйста, позвольте им остаться!

Шудерэй прошёлся из стороны в сторону, похлопывая по раскрытой ладони лакированным ножнами своего кинжала. Хотя, возможно, это был и не клинок — штуковина была необычная, с тонкой прямой рукояткой, украшенной витым шнурком с кисточкой.

Тайфэнь ждал молча, заложив большие пальцы рук за пояс и мрачно поглядывая на нас.

— Что ж… — наконец, произнёс его напарник после изрядной паузы. — Вы можете оставаться здесь на какое-то время — пока мастер Вэй и Совет Чёрного рифа не примет окончательное решение. Но с одним условием…

Он испытующе взглянул на нас, будто хотел убедиться, что мы его слушаем. Однако это было излишне — мы все и так замерли, ловя каждое слово. Сейчас в буквальном смысле решалась наша судьба.

— Мы действительно досмотрим ваш корабль. Мы должны убедиться, что вы на нём и вправду не сможете покинуть Остров Туманов в ближайшее время. А также на нём будут уничтожены средства дальней связи, с помощью которых вы могли бы связаться с внешним миром. Если попытаетесь утаить их — это повлечёт для вас неприятные последствия.

— Предупреждения излишни, — проворчал Калаан. — На борту два алантских эфирных голокома. Один наверху, в рулевой рубке, но он малой дальности, работает только в пределах прямой видимости. Второй — в капитанской каюте. Тот дальнобойный, но у него всё равно батареи сдохли ещё несколько недель назад. Есть ещё аварийный волновой маяк, тоже в рулевой рубке.

— Мы всё проверим! — пообещал Тайфэнь, погрозив когтистым пальцем.

— Что же касается вас двоих… — разглядывая нас с Намирой, Шудэрей снова задумался. — Я не возьмусь лично принимать решение. Думаю, вас действительно стоит представить Совету. А ещё — мы готовы принять в Лунных тропах всех ксилаев. Отправимся сразу, как закончим досмотр вашего корабля.

Он коротко кивнул, давая понять, что разговор закончен, и первым развернулся обратно к морю. Тайфэнь последовал за ним, напоследок оглянувшись с несколько разочарованным видом. Кажется, он даже расстроился, что не получилось подраться.

Я же, стараясь не подавать вида, с облегчением выдохнул.

— Лунные тропы? — переспросил я, поворачиваясь к Линьфао. — Что это?

— Слышал, что так называется поселение на одном из внутренних островов. Как раз рядом с Обителью.

— Что ж, это нам подходит.

— Кто знает, кто знает… — проворчал старик, провожая взглядом аборигенов, которые уже шустро шастали по «Волчьей звезде», будто муравьи, нашедшие кусочек сахара.

— Тебя что-то беспокоит? Так поделись.

— Здесь, похоже, многое изменилось. Может, это моё стариковское ворчание, но… раньше мне нравилось больше. Я бы лучше придерживался изначального плана — переждать на острове Туманов и отплыть дальше с каким-нибудь попутным кораблём.

— Но, сам видишь, уже не получится. Разве что удастся починить «Волчью звезду». Будем считать это запасным планом. Калаан со своими людьми ведь остаётся здесь. Вот пусть и готовит путь к отступлению, пока мы погостим у местных.

— Угу. Кстати, что-то слишком легко этот горделивый хлыщ согласился забрать нас. Раньше люйшанцы очень неохотно пускали чужаков в свои внутренние воды.

— Ну, что ж, мы в числе избранных. Это ведь неплохо?

— Может быть. Но одно меня тревожит. Мне доводилось слышать о тех, кто стремился попасть в Обитель. Даже пара моих знакомых с «Мягколапого» отправилась туда на обучение.

— И?

— Но что-то я не слышал ни о ком, кто вернулся.

Глава 6 Лунные тропы

Короткое плаванье на «Штормовом драконе» подарило целый спектр эмоций — от мальчишеского восторга и любопытства до некоторой зависти. Это вам не скрипящее ржавое корыто Калаана, которое тащилось по волнам, то и дело содрогаясь от натуги. «Дракон» буквально летел над водой, гордо расправив паруса-крылья. Экипаж деловито суетился на палубе, кто-то из матросов то и дело поднимался на мачты, подтягивая снасти. По узким реям они ходили спокойно, как по тротуару, а вниз частенько спускались, соскальзывая по наклонным натянутым канатам.

Планировка у судна была немного причудливая, немудрено было и заблудиться. Впрочем, на нижние палубы нас не пускали, мы ограничивались лишь тем уголком кубрика, который нам выделили, а большую часть времени и вовсе проводили наверху.

При близком рассмотрении корабль выглядел ещё красивее. Кажется, перед строителями была поставлена задача — ни единого квадратного метра не оставлять без отделки. Столбики перил, стены, потолки — всё было украшено искусной резьбой по дереву. Частенько встречались настоящие скульптуры, выточенные из дерева или кости. Лак и позолота местами уже потёрлись, но это лишь придавало предметам этакого антикварного шарма.

Впрочем, у меня гораздо большее любопытство вызывали те детали, что скрыты от обычных глаз. Мощные жилы Ци, проходящие буквально сквозь каждую балку корпуса, были похожи на кровеносную систему. И, кажется, мне даже частично удалось понять назначение всех этих Плетений. Похоже, осадка судна и скорость его движения во многом зависит именно от них. «Дракон» скользит по воде, словно на воздушной подушке — зашитая в Плетениях Техника снижает сопротивление водной поверхности, а ещё, кажется, каким-то образом перенаправляет потоки воздуха в паруса. Потому что как-то так получается, что всю дорогу ветер нам дует исключительно попутный.

Чао и Лилу и вовсе были в полнейшем восторге от путешествия — их за уши было не вытащить с верхней палубы. Я даже немного завидовал их беззаботности. Потому что сам я, как и остальные взрослые, поглядывал в будущее с некоторой тревожностью.

Начнём с того, что сам наш статус пока не вполне определён. Мы гости? Или пленники? С нами держались нарочито вежливо и холодно, уклоняясь от любых, даже самых безобидных расспросов. Оружие нам всё же пришлось сдать, и его заперли в отдельном сундуке в капитанской каюте. Мне удалось оставить лишь Серебряное жало — люйшанцы попросту не поняли, что его можно использовать и как оружие. Даже уата-кан, чёрный зуб эфирида, я сдал в сундук, словив при этом недоумённый взгляд Тайфэня.

С этой хреновиной вообще занято вышло. Уже через несколько часов после того, как мы отплыли с Зелёной скалы, странный камень сильно изменился внешне. Он «потух», больше не фонил эфиром и внешне вообще стал похож на обычный булыжник. Я показывал его Намире, но та не смогла ответить ничего внятного. Не то артефакт утратил силу, не то это просто что-то вроде маскировки. Потому что я-то по-прежнему видел внутри него плотный сгусток энергии, спрессованный в причудливое многослойное Плетение. И чувствовал, как он каждый раз реагирует на мой взгляд — будто только и ждёт, когда я его наконец выпущу наружу.

Может, это из-за того, что зуб предназначен именно мне? Что ж, это снимает часть проблем. Но, правда, я даже рад был избавиться пока от этой штуки. У меня от неё мороз по коже. Хотя и любопытство разбирает, этого не отнять. Но всё же экспериментировать с ней я пока не возьмусь. Надо получше разобраться, как это работает.

О том, что мы уже почти прибыли, мы поняли только по действиям матросов. Корабль начал замедляться, большинство парусов быстро свернули. Остров, на котором располагалось поселение люйшанцев, вынырнул из тумана неожиданно, будто огромный кит из-под воды. А потом…

Если честно, я сам толком не понял, что произошло. Только что мы шли по узкому проливу между рифами, потом, кажется, пронзили насквозь плотное туманное облако. И вдруг оказались в гигантском гроте, напоминавшем полуоткрытую раковину. Округлая спокойная, как зеркало бухта была почти наполовину скрыта нависающей над ней скалой — серой, пористой и необычно светлой, больше похожей на кость. В её тени вырос целый город.

Впрочем, городом это поселение назвать было сложно. И не из-за размеров — навскидку, тут умещалось несколько тысяч человек. Скорее из-за архитектуры.

Здесь не было зданий в несколько этажей. Да и просто зданий в привычном смысле слова. Толстые стебли какого-то морского растения, похожего на невероятно длинный бамбук, выходили из воды, оплетали скалу и, явно затем направляемые вручную, формировали что-то вроде подвесных корзин метра в три-четыре диаметром. Издалека это смотрелось так, будто внутреннюю часть грота облепили сотни ласточкиных гнёзд или осиных ульев, соединённых между собой сложной системой переходов и лестниц. Сделанных, кстати, из тех же зеленовато-желтых сегментированных стеблей.

Нижняя часть посёлка выдавалась далеко в море, и напоминала уже этакую ксилайскую Венецию. Вместо улиц — узкие протоки, соединённые между собой арочными мостиками. По протокам снуют шустрые остроносые лодки. Сами здания, если приглядеться — тоже плавучие, привязанные к вбитым в дно столбам. Многие из них, особенно расположенные по внешней кромке — это просто пришвартованные корабли. Судя по оснастке — рыбацкие.

«Штормовой дракон» плавно, с поразительной точностью вошёл в узкую протоку между двумя выдающимися далеко в море деревянными пирсами — будто нанизался на двузубую вилку. Похоже даже, что место это было предназначено специально для него — очень уж идеально он вписался по размерам.

Пока корабль швартовался, я улучил момент и, спрятавшись от лишних глаз под лестницей, достал Зерно Путеводной звезды.

За пару минут облетел грот по широкой дуге и взмыл выше, чтобы получше рассмотреть окрестности. И увиденное меня здорово озадачило.

Сам остров не произвёл на меня большого впечатления — вытянутой формы, в несколько раз больше Зелёной скалы, так что северные его границы теряются в тумане. Скалистый, с довольно скудной растительностью, ни одного озера или ручья я тоже при беглом осмотре не увидел. Но вот южное его побережье… Все эти ноздреватые серые скалы с кучей отверстий сверху здорово напоминают черепа и кости каких-то древних чудовищ, уже наполовину вросшие в землю. И ими усеян весь берег.

Вот только что это за зверюги такие? Да по сравнению с нимидинозавры — это какие-то козявки, ползающие под ногами.

Что меня немного раздосадовало — так это то, что я не увидел неподалёку ничего, что хотя бы отдалённо напоминало обитель боевых монахов. Да и вообще, с высоты мало что можно было разглядеть — скалы тонут в туманной дымке, даже линию побережья выделить сложно. Теперь понятнее, как местным удаётся поддерживать свою изоляцию. По морю к ним подобраться практически нереально. Но и с воздуха их поселения так с ходу и не найдёшь, если не знать точно, где они.

— Мастер Мангуст…

Встревоженный шёпот Фэна заставил меня вернуться в тело. Попрыгун в сопровождении обоих братьев стоял рядом с лестницей.

— Нас уже ищут! Этот, напыщенный, в голубых одеждах.

— Ну, так пойдём, спросим, что им нужно.

Пару минут спустя весь наш маленький отряд — восемь ксилаев, я и Намира — стоял возле трапа, спущенного вниз, держа в руках котомки со своими пожитками. Мне тоже всё вернули, даже посох. Уже хорошо.

— Я постараюсь встретиться с мастером Вэем, как только смогу, и узнаю его мнение по поводу вашей дальнейшей судьбы, — произнёс Шудэрей, медленно прохаживаясь мимо нас из стороны в сторону. — Однако я не знаю, сколько времени это может занять. Возможно, это получится сегодня, а возможно — только через пару дней. Мастер Вэй нередко погружается в долгие медитации в Залах Семи лун, и прерывать их нельзя.

— Мы никого не торопим, почтенный, — поклонилась Намира. — И согласны ждать, сколько потребуется.

— Разумеется. Весь вопрос лишь в том, где вас разместить. Оставить вас на «Штормовом драконе» не представляется возможным — он скоро отчалит для очередного рейда по внутренним водам. Поэтому мы решили предоставить вам кров на суше, на одной из дальних троп, где вас никто не потревожит.

Намира снова почтительно поклонилась.

— Вы очень добры, мастер Шудэрей.

— Однако прежде, чем мы сойдём на берег, я хочу дать несколько предостережений. Чужаки в наших краях редкость, поэтому вы наверняка привлечёте много внимания. По дороге — нигде не задерживайтесь, ничего не трогайте и ни с кем не говорите. Вещи несите в руках или за спиной. Оружие в руки не брать. Если есть вопросы — задайте их сейчас или в конце пути. По дороге — никаких разговоров.

Он сделал паузу, обводя нас взглядом.

— А нас покормят? — вдруг спросил Кианг, тут же получив тычок локтем в бок от старшего брата. Уже чуть тише проворчал: — Ну, а чего? Я со вчерашнего дня пустой, как рыбий пузырь…

— И то правда, мастер Шудэрей, — почтительно поклонившись, вступилась за отпрыска мама Чао. — Я и сама приготовлю, мне бы хоть каких-нибудь продуктов.

— Я распоряжусь, чтобы на месте вам выдали запасов на пару дней, — кивнул ксилай. — Ещё какие-то вопросы?

— А где находится сама Обитель? — спросил я. — Я думал, её здание будет видно издалека…

К моему удивлению, он ответил без всякого выпендрёжа.

— Она рядом, к северо-западу отсюда. В этой бухте начинается разветвлённая система пещер и гротов, частично затапливаемых морской водой. Пещеры, в которых располагается Обитель, называют Залами Семи Лун. Это место как нельзя лучше подходит для единения со стихией Воды.

— Не терпится увидеть всё самому.

— Будем надеяться, что вам представится такая возможность. Но будьте терпеливы и почтительны. Залы Семи Лун — священное место для народа Люй Шань.

Я молча поклонился, сложив руки перед грудью.

— Что ж, если на этом всё — то сейчас мы с Тайфэнем лично проводим вас к вашему новому жилищу. Все остальные вопросы — потом. И постарайтесь не отставать!

Он сошёл с трапа, снова оседлав своего странноватого скакуна, похожего на голую черепаху. Впрочем, когда спустились в лабиринт каналов и мостков, выяснилось, что эта неказистая на вид животинка отлично подходит для таких ландшафтов. Она с легкостью и даже некоторым изяществом передвигалась по воде, да так, что наездник даже не мочил полы одежды. Так что Шудэрею даже лодка не понадобилась. Он следовал по каналам чуть впереди нас, и завидев его, местные торопливо уступали дорогу.

Мы почти сразу же на окраине города погрузились в узкую длинную плоскодонку, сделанную из стеблей морского бамбука, как я уже окрестил этот популярный у местных материал. Рулил ею Тайфэнь, занявший место на корме и орудующий длинным веслом. Получалось у него удивительно ловко — несмотря на изрядный перегруз, ладья наша шла плавно и быстро, лавируя между препятствиями, как живая. Нам лишь изредка приходилось пригибать головы, когда мы проплывали под арочными мостиками.

Сказать, что мы привлекали внимание — это ничего не сказать. Прохожие, завидев нашу лодку, осекались на полуслове, замирали на середине движения, провожая нас встревоженными взглядами. Дёргали друг друга за одежду, перешёптывались, показывали пальцем. Ей-богу, я чувствовал себя диковинным зверем, которого вывезли покатать в клетке по городу.

Впрочем, мы-то тоже не стеснялись глазеть на местных. И зрелище, надо сказать, было противоречивое.

Большинство обычных жителей Лунных троп выглядели потрёпанными, измождёнными, с заскорузлой от постоянного контакта с морской водой шерстью. Большинство из них было очень бедно одето — в какое-то невнятное тряпьё, едва прикрывающее наготу. Да и в целом бытовые детали, которые я успевал отметить на ходу, говорили о том, что живут здесь, мягко говоря, не богато.

Но это полбеды. Я обратил внимание на то, какие взгляды местные бросали на Шудэрея и Тайфэня. В них можно было прочитать массу эмоций — от скрытого раздражения до откровенного страха. Вот только что-то ничего похожего на благоговение или хотя бы искреннюю симпатию я не приметил.

Занятно…

По обрывочным сведениям, почерпнутым из рассказов Линьфао, у меня сложилось некое предварительное впечатление об Обители. И в воображении рисовалась история о загадочном затерянном племени ксилаев, которые живут в полной гармонии со стихией Воды, отгородившись от бренного мира и посвящая свои жизни всяким медитациям, самосовершенствованию и прочей высоко-духовной фигне. Но эта идиллическая картинка рушилась с каждой минутой.

Лодка наша задержалась — впереди образовался настоящий затор. Местные выстроились в длиннющую плотную очередь, и в руках у каждого я заметил кувшины самых разных форм и размеров. Особенно бросился в глаза полосатый худой паренёк, тащивший на спине здоровенную бадью в верёвочной оплётке — размером чуть ли не с него самого.

Привстав и вытянув шею, я разглядел впереди, рядом с расщелиной в скале, похоже, ведущей куда-то в соседнюю каверну, группу ксилаев в многослойных синих одеждах из морского шёлка. Рядом переминались с ноги на ногу несколько вьючных животных — рептилий, похожих на огромных, размером с буйвола, черепах, на панцирях которых были закреплены деревянные бочки диаметром больше человеческого роста.

Сами черепахи меня уже не особенно удивили — по пути мы уже встречали таких. Некоторые были даже ещё большего размера, и передвигались по воде, неся на своих панцирях целые штабеля груза или по десятку пассажиров. Но вот сам процесс заинтересовал.

— Что они делают? — не удержался я от вопроса.

— Полдень, — неохотно ответил Тайфэнь, пожимая плечами. — Раздача пресной воды.

— А что, вода есть только у монахов?

— Все колодцы — на территории Обители.

Хм… А просто разрешить людям самим брать воду из колодцев — не вариант?

Но вслух я решил этот вопрос не задавать, чтобы не злить громилу понапрасну. Вместо этого продолжал наблюдать, и, пока мы не пробились через людской затор, успел заметить, как происходит сама раздача. Горожанин, кланяясь, предъявлял что-то вроде документов на небольшом продолговатом свитке, не то из ткани, не то из разновидности пергамента. Монах же, сверяясь с данными, отмерял строго отведённую порцию воды, пользуясь для этого большим мерным ковшом литра на три.

То есть выдают ещё и не вдоволь, а ровно столько, сколько полагается. Может, конечно, с водой на острове и правда напряжёнка. А может, это просто способ держать народ на коротком поводке…

Впрочем, если не обращать внимание на подобные сомнительные детали, Лунные тропы производили довольно приятное впечатление. Особенно сейчас, в разгар дня, когда лазурная вода искрится на солнце, блики от неё пляшут на скалах, город наполнен шумом голосов, всплесками вёсел многочисленных лодок, снующих по каналам. Та часть его, что расположена на воде, покачивается в такт дыханию океана, поскрипывая и постукивая деревянными балками.

Были, впрочем, и детали, значения которых я пока не понимал. Например, в толще воды я то и дело замечал растянутые поперёк каналов сети. Они доходили почти до поверхности, так что тяжело гружёные лодки иногда даже цеплялись за них, из-за чего возникали небольшие задержки. Но зачем эти препоны? Смысла я в них пока не видел. А кое-где похожие сети были растянуты прямо над водой, так что местные даже могли использовать их как своего рода мосты. Но, опять же — зачем? Не проще ли было навести нормальную деревянную переправу?

Живые гнёзда из морского бамбука, расположенные на стенах скалы, вблизи смотрятся довольно живописно. Что-то вроде сказочной эльфийской деревушки на ветвях огромного дерева. Там — какой-то свой мир, запутанный, многоярусный, но полный жизни. Ксилаи, будто вообще не замечая разверзающейся в шаге от них пропасти, прогуливаются по узким бамбуковым лесам, огороженным лишь хлипкими верёвочными перилами. Подростки и детвора и вовсе носятся друг за другом, перелетая с яруса на ярус по канатам, как хвостатые Тарзаны.

Но, кстати, детей я за всё время пути увидел довольно мало — едва ли десятка два. Да и то только потому, что те, как самые любопытные, сбегались к нашей лодке со всех концов поселения. Женщины тоже попадались на глаза редко. Навскидку, их было раза в два меньше, чем мужчин. Может, конечно, это меня подводит наблюдательность — у ксилаев половые различия во внешности не такие явные, как у людей. Но мне показалось, что местные с особым интересом разглядывают Лилу и Маму Чао. Ну, и нас с Намирой, но это как раз объяснимо — мы для них экзотичны. Пока что во всём городе я видел только ксилаев, ни одного представителя иной расы.

Мы миновали центр города и извилистым маршрутом достигли канала, ведущего в неправильной формы тоннель. После того, как я оглядел эти скалы с высоты птичьего полёта, в голове прочно засела ассоциация с костями гигантских чудовищ. Вот и этот туннель напомнил глазницу, наполовину вросшую в землю. Судя по всему, через него можно попасть в один из соседних гротов. Шудэрей на своём плавучем скакуне уже скрылся в этом полутёмном зеве. Тайфэнь, размеренно, но мощно орудуя веслом, направил лодку вслед за ним.

Короткий, забирающий влево туннель — и мы выныриваем на другой стороне. Этот грот почти полностью накрыт сверху — кусок неба виден лишь в большой овальной дыре в потолке, на высоте метров пятнадцати. Вода здесь кажется темнее, чем снаружи, за исключением центральной части, на которую падает обширное пятно света. Сама пещера здоровенная, больше полусотни метров в поперечнике. И тупиковая — кроме того туннеля, через который мы сюда попали, я не увидел других выходов. При этом обжита только левая половина — там, где у стены из воды выступает неровный участок суши шириной метров пять.

Жилища здесь, как и снаружи — в основном гнёзда из морского бамбука. Этакие огромные плетёные корзины с овальными входами, подвешенные на изрядной высоте. Интересно, как местные пришли именно к такому варианту? Возможно, так спасаются от сырости? Живут ведь у самой воды, и уровень её ещё и постоянно «дышит» с приливами и отливами.

Хижин я насчитал около двух десятков, но народу не очень много. На нижних ярусах, похоже, размещаются какие-то склады и мастерские — из-за плетёных перегородок доносятся размеренные скребущие звуки и перестук, похожий на работу каких-то примитивных механизмов, изредка заглушаемый короткими деловитыми возгласами.

Черепаха Шудэрея выбралась на сушу и без команды уселась на пузо, чтобы седоку было удобнее спешиться. Сам ксилай, подтянув к себе верёвку, закреплённую на носу лодки, помог нам пришвартоваться.

— Ну вот, похоже, приехали, — шёпотом переговаривались друг с другом Чао.

— Ага. Ну и дыра!

— Тихо ты! Услышат ещё!

Я с пацанами был в целом солидарен — местечко, мягко говоря, не люкс, даже по сравнению с основной частью города. Сам по себе грот довольно живописный и даже по-своему уютный. Но все постройки обветшалые, а некоторые даже выглядят заброшенными. Ещё что сразу бросилось мне в глаза — так это расположившиеся на открытой террасе на среднем ярусе трое типов в синих одеждах Обители. Они сидели за столиком и, похоже, коротали время за чаем и какой-то настольной игрой. Но, завидев лодку, похватали посохи и спустились вниз, замерев в строгих позах.

Местные стражи порядка? Но на городских улицах я таких не приметил. Больше похожи на каких-то надзирателей. Что это вообще за место?

Встречать нас вышел долговязый худой ксилай с такими длинными отвислыми усами, что те издалека были похожи на моржовые клыки. Одет он был в замызганный кожаный фартук до колен, а на голове красовалась такая потрёпанная бамбуковая шляпа, будто её кто-то жевал, а потом выплюнул.

Однако, несмотря на затрапезный вид, этот ксилай явно был посвящён в тайны стихии Воды. Я с ходу разглядел в нём довольно мощное ядро и ярко выраженные водные меридианы. Причём ядро было солидным, раза в два больше моего.

Это уже начинает тревожить. Да тут что, каждый бомжара сильнее меня в стихии Воды?

Усатый, сгорбившись, как вопросительный знак, почтительно кланялся Шудэрею и слушал его, однообразно поддакивая. Мы тем временем покинули лодку и разбрелись по узкому причалу, осматриваясь.

После короткого разговора Шудэрей обратился к нам.

— Знакомьтесь. Это почтенный Чаньсон Удэй, мастер-шелкопряд. Он говорит, что вы можете занять вон те пустующие гнёзда слева. По всем вопросам обращайтесь к нему. Обещанные вам припасы съестного подвезут чуть позже, я распоряжусь об этом.

Долговязый поклонился, поглядывая на нас со смесью страха и любопытства. Но постарался изобразить даже что-то вроде гостеприимной улыбки.

— Кхе-кхе… Я уж и забыл, когда в последний раз в Лунных тропах бывали чужаки из внешних вод. Что ж… Надеюсь, вам у нас понравится.

— Чтобы не было недоразумений, я предписываю вам не покидать Тропу Шелкопрядов, — добавил Шудэрей, снова обращаясь к нам. — Это тихое спокойное место, посторонние сюда забредают редко. Вас никто не потревожит.

Угу. Ну, или наоборот, это мы тут не сможем совать нос в ваши дела. Впрочем, грех жаловаться. В клетки не заперли — и то хорошо.

— На этом пока всё. Я вернусь, как только будут какие-то новости от мастера Вэя, — закончил Шудэрей.

Он обвёл взглядом нашу компанию и задержался на Лилу. Та была немного в стороне от остальных, у самой кромки воды. Присела на корточки и вглядывалась в волны, — похоже, увидела там что-то интересное.

На лице монаха вдруг мелькнула тень беспокойства.

— Да, и ещё одно предупреждение…

— Лилу!

Испуганный крик Фэна был заглушён громким всплеском воды. Обернувшись, я успел увидеть лишь вздыбившийся водяной столб, в котором едва можно было различить какой-то смутный бесформенный силуэт. Сама Лилу взвизгнула от страха и едва успела отпрыгнуть назад.

Мимо меня что-то промелькнуло — так быстро, что я едва успел зафиксировать это взглядом. Это Шудэрей, двигаясь с такой скоростью, что размазывался в воздухе, метнулся к воде. Воздух вокруг него задрожал, вспыхивая голубоватыми разрядами Ци от применяемых Техник.

Тварь, выскочившая из воды, всё ещё пыталась схватить Лилу — выбросилась на берег и, извиваясь, как змея, клацнула зубастой челюстью, пытаясь ухватить девчонку за ногу. Та подпрыгнула, как ужаленная, и каким-то чудом увернулась. Впрочем, почему чудом? Санфэй всегда была очень шустрой, этого не отнять. И, надеюсь, и во время наших тренировок чему-то научилась.

Тайфэнь тоже бросился на незваного гостя, уже с выпущенными когтями.

Тварь была довольно крупная — что-то вроде полупрозрачной толстой мурены метров трех в длину, с бахромой длинных тонких отростков вдоль хребта, похожих на щупальца медузы. И пасть, конечно — моё почтение. Растягивающаяся, как у змеи, полная острых треугольных зубов, способных в одно движение распороть плоть до самой кости.

Но всё это — полбеды. С первого взгляда я почуял, что с ней что-то не так. Это не обычный хищник. Воздух вокруг змеюки странно дрожал, сама она неуловимо быстро меняла очертания — так, что в глазах рябило, будто от дефектов видеофайла. И подлетевшего к ней Тайфэня она отбросила не просто движением хвоста — по пещере прокатился хлопок высвобожденной Силы, такой мощный, что уши заложило.

Духозверь! И сильный, зараза!

Ударом, будто огромной невидимой ладонью, отшвырнуло назад Тайфэня, разметало в стороны сложенный на пирсе груз из каких-то продолговатых тюков. Пришвартованная лодка качнулась, едва не перевернувшись. Сам же монстр причудливо изогнулся, отталкиваясь хвостом от земли и зависнув в воздухе вертикально.

— Осторожнее! Шипы! — выкрикнул Шудэрей, разворачивая широкий веер, от которого тут же отделилась вибрирующая полупрозрачная волна.

Большая часть брызг, полетевших широким конусом со стороны монстра, завязли в этой преграде и с сухим стуком рассыпались по полу, словно вытряхнутые из коробки булавки.

Тайфэнь же, быстро оправившись от оплеухи, снова пошёл в атаку и налетел на монстра одним гигантским прыжком. Рык его, раскатывающийся гулким эхом по гроту, заставил невольно вжать голову в плечи.

Мощными размашистыми ударами громила раскромсал змеюку за пару секунд — только ошмётки полетели. Однако та напоследок успела выкинуть фортель — с шипящим звуком, похожим на звук разбивающейся о скалу волны, вдруг разделилась на множество призрачных змей, расползающихся в разные стороны.

Снова подключился Шудэрей. Подпрыгнув и на мгновение зависнув в воздухе, он стремительно и мощно, будто живой молот, обрушился на землю, безошибочно угадывая в сонме призраков реальную цель. Нога его, судя по вспыхнувшему голубоватому ореолу, заряженная мощной порцией Ци, буквально раздавила голову твари. Внутренности черепа с мерзким чавкающим звуком расползлись по полу чёрной лужей. Зрелище не очень аппетитное.

Впрочем, труп чудовища и сам по себе выглядел максимально отталкивающе. Нечто скользкое, подрагивающее, как холодец. Сквозь серую, почти прозрачную плоть просвечивали хрящи и смутные очертания внутренних органов. Кожа зверя до сих пор подрагивала от непроизвольных сокращений, неуловимо быстро меняя текстуру и очертания. По всему телу то и дело вспучивались какие-то наросты, иногда весьма странной формы.

Что это? Иллюзии? Или трансформация?

Тайфэнь прекратил агонию жертвы, всадив костяные когти куда-то в верхнюю треть её змеевидного тела — видимо, хорошо знал, где у неё жизненно важные органы.

Вся схватка не заняла, наверное, и пятнадцати секунд — я даже посох из поклажи достать не успел. Впрочем, эти двое и без меня справились.

Шудэрей уже отошёл на пару шагов, отряхиваясь и придирчиво оглядывая стопу.

— Никто не пострадал? — наконец, снова выпрямившись и пряча сложенный веер за пояс, с невозмутимым видом спросил он.

— Лилу! Ты цела?

Попрыгун помог девчонке подняться. Та была ошарашена произошедшим, глазищи, и так-то огромные, сейчас напоминали два блюдца. Но, кажется, отделалась лёгким испугом. Однако Шудэрей всё же подошёл к ней и внимательно осмотрел.

— Югай-ши часто начинает атаку с плевка ядовитыми шипами. Они парализуют жертву и, если вовремя не извлечь шип, могут вызвать долговременный спазм мышцы…

— Кажется, эта штука и правда успела в меня чем-то плюнуть, — пробормотала Лилу, зябко поёжившись. — Но я успела увернуться.

— Почти, — уточнил Шудэрей, извлекая из её плеча тонкую прозрачную иглу, больше похожую на рыбью косточку. Лилу испуганно ойкнула, вытаращившись на неё.

— И часто к вам заплывают такие твари? — спросил я, кивнув на омерзительный труп.

Кстати, кажется, начинаю понимать, зачем по всему городу под водой протянуты все эти заграждающие сети.

— К сожалению, в последние годы югай-ши, змеи-призраки, стали настоящей напастью, — сухо произнёс Шудэрей. — Нам никак не удаётся отследить, где у них гнездовья. Так что приходится соблюдать осторожность, даже в посёлке. Хотя, надо признать, так далеко эти твари ещё не забирались.

— Угу. Нужно сообщить мастеру Вэю, — мрачно кивнул Тайфэнь, протирая тряпицей испачканные когти и поочерёдно пряча их обратно в наручи.

— Но ты, конечно, тоже хороша, — проворчал Попрыгун, обращаясь к Лилу. — Зачем в воду-то полезла?

— Тебя забыла спросить! — огрызнулась та. — Просто мне показалось… Там было что-то…

— Не вини себя, — с неожиданной мягкостью прервал её Шудэрей. — Югай-ши очень сложно разглядеть в воде. Хуже того — их облик очень текуч. Чтобы приманить жертву, они идут на всяческие ухищрения.

— Например? — спросил я.

— Может прилепиться ко дну лодки, да так, что станет неотличим от её борта. Может имитировать небольшую безобидную рыбу, остальную часть туши сделав почти прозрачной. Встречались даже особи, которые изображали тонущего ксилая, зовущего на помощь. Очень коварные твари. Так что, на будущее — будьте осторожны у воды.

— А они разумны?

Шудэрей пожал плечами.

— Любой сильный духозверь со временем становится гораздо умнее обычного животного. Но сравним ли их разум с человеческим? Сложный вопрос.

— Что ж, спасибо вам, почтенные. Вы спасли жизнь моей ученице. А может, и не только ей. Я этого не забуду.

Я поклонился, Лилу и все трое Чао торопливо повторили мой жест. После небольшой заминки монахи Обители ответили мне тем же — пожалуй, впервые за всё время нашего знакомства.

Попрощавшись, Тайфэнь и Шудэрей покинули грот. Сбившись в плотную группу и неосознанно держась подальше от воды, мы провожали их взглядом, пока они не скрылись в туннеле. Работники мастерской тем временем уже вовсю собирали разбросанные тюки и избавлялись от тела монстра, разрубая его на части и складывая в плетёные корзины — явно не просто на выброс.

— Да уж. Местечко тут не самое гостеприимное, — проворчал Попрыгун.

— Угу, — поддакнул Кианг. — А ещё я жрать хочу.

— Не ты один!

Я усмехнулся, слушая их перебранку. Повернувшись, хлопнул в ладоши и заговорщически усмехнулся.

— Ладно, хватит вам киснуть! Приключение только начинается!

Глава 7 Обитель Серебряных Волн

К моему удивлению, бамбуковые гнёзда люйшанцев оказались очень даже удобными жилищами. Изнутри они казались больше, чем снаружи, а по убранству напомнили мне капсулы для отдыха, которые можно встретить в аэропортах или крупных торговых центрах. Ну, или купе поезда. Компактно, уютно, всё необходимое под рукой. А ещё — морской бамбук довольно приятно пахнет, заполняя гнездо ненавязчивым травяным ароматом, немного напоминающим эвкалипт.

Для того, чтобы обустроить постели, мастер Удэй выделил на нашу компанию несколько тюков с необработанным морским шёлком. Это такие тонкие мягкие волокна, получаемые из особых водорослей. Сразу после извлечения и сушки они серого цвета и напоминают волос или тонкую пряжу. А ещё они лёгкие и почти не впитывают воду. Идеальный материал для подушек или матрасов.

Собственно, здесь, в мастерской, из этого полуфабриката изготавливают уже настоящий морской шёлк — свивая в нити и с помощью хитроумных ткацких станков превращая их в тонкую гладкую ткань, которую затем окрашивают в разные оттенки синего и голубого. В процессе обработки ткани мастер Удэй явно использует какие-то Техники стихии Воды, создавая особые сорта шёлка — например, более прочные, или обладающие водоотталкивающим свойством, или необычным окрасом. Например, показал он особую камуфляжную ткань, которая тут же напомнила мне сказки о плаще-невидимке. На вид она была полупрозрачная, поблескивающая, как масляная плёнка на воде. Но стоило её накинуть — как она начала скрадывать очертания ксилая и почти сливаться с окружающими предметами.

Подмастерьев у усатого было десятка три, и в основном им не позавидуешь — работа здесь тяжёлая и грязная. Чтобы извлечь волокна из водорослей, их нужно многократно вываривать и вымачивать в огромных чанах, потом выскабливать, высушивать, вычёсывать, сматывать в мотки, и так далее и тому подобное. Причём я угадал — большинство работников здесь отбывали какую-то повинность. Как таковой тюрьмы в Лунных тропах не было — без надобности в таком замкнутом и небольшом сообществе. Так что местных преступников просто приговаривают к каким-нибудь грязным работам, чаще всего где-нибудь на отшибе.

Наш статус Удэю был не совсем ясен, поэтому он пока предоставил нас самим себе, предварительно проведя небольшую экскурсию по мастерской и предупредив, куда не стоит соваться (спойлер: запретная зона в итоге составила процентов восемьдесят от территории).

Но, впрочем, нас это пока не особо заботило. Мы не спеша обживались на новом месте, заняв полдюжины пустующих гнёзд на левой окраине района, подальше от чадящих котлов и непрерывно стучащих ткацких станов. Братья Чао уместились в одном, Намира и Лилу — в другом, остальные предпочли обустроить себе отдельные гнёзда. Я занял самое верхнее, чуть в стороне от остальных, зато имевшее удобный вертикальный спуск до самой земли — гладкий бамбуковый шест, по которому можно было соскользнуть, как пожарный во время тревоги.

Шудэрей сдержал слово, и через часок нам подвезли небольшой запас провизии. В основном морепродукты, но и немного какой-то крупы и несколько овощей, похожих на продолговатые тыквы. Мама Чао, разжившись у мастера кухонной утварью, тут же принялась готовить на всю нашу проголодавшуюся ораву.

Мы как раз заканчивали обед, когда снова появился Шудэрей, на этот раз в сопровождении двух монахов более низкого ранга — одетых тоже в многослойные одежды из морского шёлка, но другого оттенка и попроще. Вооружены оба были копьями с широкими длинными наконечниками, украшенными белыми витыми шнурами с кисточками.

— Мастер Вэй желает поговорить, — объявил Шудэрей. — С тобой, безволосый. Следуй за нами.

На этот раз он был без своего ездового животного, и мы все разместились на небольшом вёртком челне. Мы с Шудэреем сели в середине, монахи же рулили им стоя — один на корме, другой на носу.

Путь был довольно долгий и запутанный. Мы сначала вернулись в посёлок, пересекли его почти насквозь, потом вышли на сушу и прошлись несколько сотен метров по извилистой, но хорошо обустроенной тропе, вьющейся между скал. Затем спустились через большой, похожий на разверзнутую пасть, проём в очередной наполовину затопленный грот, украшенный внутри резными каменными колоннами и скульптурами, в основном изображающими ксилаев в различных боевых стойках и в позе лотоса. Наверняка в расположении и последовательности этих фигур был заложен какой-то смысл, но я его пока не улавливал. Тем более что основное моё внимание привлекли огромных размеров резные каменные врата, отделяющие этот грот от следующего.

Проём врат был идеально круглой формы, диаметром, наверное, метров двенадцать. Нижняя его треть тонула в воде, толстенные створки были приоткрыты ровно настолько, чтобы в них мог пройти наш челнок. Потрясающей детализации барельефы, украшающие врата, изображали каких-то причудливых морских чудовищ. Их выпуклые глаза, выполненные из отшлифованных голубоватых камней с чёрными зрачками посередине, как живые, следили за нами строгими взглядами.

— Здесь начинаются Залы Семи лун, — объяснил Шудэрей. — Система гротов, соединённых между собой протоками и сухими перемычками.

— И все затоплены морской водой?

— По-разному. Например, Зал Зеркальной воды или Коралловый колокол никогда не бывают сухими. А Трон Морского змея, наоборот, находится выше остальных, и вода в него не подступает даже во время приливов. Есть и залы, которые дышат морем — то полностью заполняются водой, то обнажаются. У каждого зала — своё предназначение. Но вместе они — идеальное место для того, чтобы познавать стихию Воды.

Говорил он серьёзно и даже торжественно, и без того высокомерия, с каким он встретил чужаков на Острове Туманов. Хотя по-прежнему держался холодно, с прямой спиной и безучастным выражением лица.

Миновав ворота, мы проплыли следующий грот, подсвечиваемый солнечными лучами, льющимися из отверстий в потолке. Вёсла монахов плавно, без всплесков, погружались в лазурную воду, челнок скользил по ней, как конёк по льду. Мы проплыли мимо ряда естественных колонн, пронзающих грот от потолка до дна и сужающихся посередине. Часть грота по левую руку от нас была приподнята над водой, и там было обустроено что-то вроде пристани. Я издалека разглядел нескольких монахов в синих одеяниях, разгружающих какие-то тюки из пришвартованной лодки.

Мы проплыли мимо этого пирса в протоку, приведшую нас в следующий грот — узкий и вытянутый. Вода проходила лишь по средней его части, служа транспортным каналом. Возможно, даже искусственным.

По обе стороны от нас возвышались каменные изваяния. Очень разных форм — то какие-то чудовища, то довольно простые формы типа чаши, шара или молота. И почти возле каждого сидят в позе медитации ученики. Присмотревшись, я понял, что статуи необычные — в толще камня скрываются жилы Плетений, и монахи, сидящие напротив них, как-то взаимодействуют с ними на энергетическом уровне. Я хотел было спросить у Шудэрея, но он приложил палец к губам. В полной тишине, без единого всплеска, мы миновали эту галерею, и ответил ксилай, только когда мы оказались в следующем зале.

— Это была Галерея Безмолвия. В ней младшие ученики постигают Техники в ходе медитаций — прежде, чем смогут опробовать их на тренировках. А сейчас мы — в Зале Зеркальной воды. Я его уже упоминал. Здесь тоже лучше сохранять тишину.

Мы миновали обширный овальный грот, погружённый в полутьму, рассеиваемую лишь редкими светильниками, развешанными в ключевых точках. Они здесь, к слову, были необычные — что-то вроде пузатых аквариумов, в которых плавали маленькие светящиеся существа, похожие на медуз.

Сам грот был полностью заполнен водой — спокойной и гладкой, как стекло. Со дна пещеры поднимались каменные столбы с идеально круглыми верхушками. На их вершинах, будто лягушки на листах кувшинок, восседало около дюжины монахов.

Тут мне объяснений не потребовалось. Не совсем ясно, как этого удалось добиться, но в зале этом была повышенная концентрация свободной Ци. Голубоватые шлейфы энергии поднимались над поверхностью воды, видимые даже невооружённым взглядом, особенно в пятнах света от фонарей. Словно лёгкий пар над нагретой ванной. И монахи, естественно, занимались поглощением этой Ци. Обстановка была и правда располагающей — тишина, умиротворение, блики света на воде…

После очередного длинного извилистого туннеля нам пришлось покинуть челнок и идти дальше пешком. Так мы добрались до, пожалуй, самого большого зала в этой системе. Шудэрей назвал его Троном морского змея. И, действительно, центральным элементом зала было огромное, метров двадцати в высоту, изваяние морского чудовища с длинным змеевидным туловищем и раскрытой пастью, в которой запросто мог поместиться человек с поднятыми руками.

Это, по сути, была большая тренировочная площадка, разбитая на множество полигонов, расположенных на разной высоте. Тренировки, похоже, шли постоянно — кто-то приходил, кто-то уходил. Кто-то работал в группах под руководством старших товарищей, кто-то оттачивал Техники в одиночестве. С оружием и без. Колошматя деревянные манекены, каменные столбы или просто рассекая движениями воздух.

Мы шли мимо тренировочных площадок, не торопясь, по извилистой тропинке, вымощенной светлым камнем. Я глядел во все глаза, потому что смотреть и правда было на что. Представляю, как бы братьям Чао хотелось бы здесь оказаться!

Я даже замедлил шаг, когда мы оказались рядом с небольшой округлой площадкой с толстым каменным столбом посередине. На ней в гордом одиночестве тренировался весьма колоритный ксилай. Я таких раньше не встречал — мощный, с белоснежной шерстью, вся грудь испещрёна глубокими разветвляющимися шрамами, светящимися изнутри слабым, но вполне заметным голубым свечением. Глаза — ярко-синие, с красными, будто воспаленными веками, и тоже слегка светятся изнутри.

Он обманчиво-неторопливыми, выверенными движениями атаковал каменный столб, и каждый его удар отзывался всплеском Ци. Места ударов вспыхивали искристыми морозными отметинами, от которых поднималась белая дымка. Были в его арсенале и дистанционные атаки — из ладоней вырывались едва различимые в движении кристаллы льда, при ударе о камень разбивающиеся в пыль.

Заметив нас, монах на несколько мгновений прервался, замерев в приветственном поклоне.

— Шудэрей, — коротко произнёс он густым басом, от которого, кажется, даже в груди завибрировало.

— Ханьтор, — отозвался мой провожающий, зеркально ответив на поклон.

— Буду здесь завтра на рассвете.

— Да, я помню. Я не заставлю себя ждать.

Альбинос удовлетворённо хмыкнул и вернулся к занятиям. На меня он даже бровью не повёл. Даже обидно.

— Что за здоровяк? — спросил я, когда мы отошли чуть дальше. — Выглядит впечатляюще.

— Ханьтор Сууфэн, Ледяной клык. Да, он сильный боец, и за последний год добился немалых успехов. Имеет все шансы войти в Первый круг. Думаю, всё решится уже в этом году, после Праздника Семи лун.

— У вас с ним какие-то…разногласия?

— С чего ты взял?

— Может, просто показалось.

— Мы договорились потренироваться вместе, в учебном бою. Ханьтор здорово продвинулся в изучении Морозного укуса. Хочет опробовать на прочность мои защитные Техники, — с легкой усмешкой пояснил Шудэрей. — Здесь, в Обители, все мы постоянно соревнуются друг с другом. Это часть обучения.

— Понимаю.

— Однако нельзя превращать соперничество во вражду. Все мы — на одной стороне.

— И тут понятно. Но давно хотел спросить — а что за Первый круг?

— Круг тех, кто дальше всего продвинулся на пути познания Воды. Новички, поступающие на обучение в Обитель, начинают с Пятого круга. Раз в год, во время Праздника Семи лун, проводятся Испытания, позволяющие перейти в следующий круг. Тогда же производится и набор новых учеников. Впрочем, в последнее время новичков всё меньше. Те, кто способен хоть на что-то — уже в Обители.

— А когда этот ваш праздник?

— В дни, когда обе луны являют свой полный лик. Кстати, ждать уже недолго.

«Недолго» в его представлении — это около трёх месяцев. Я в местных системах времяисчисления пока толком не разобрался, так что пришлось задать несколько уточняющих вопросов.

Проходя через тренировочные площадки, мы стали свидетелями довольно зрелищного спарринга между ещё двумя сильными монахами. По мне — так не слабее самого Шудэрея. По крайней мере, если судить по развитости меридианов. Поединок привлёк моё внимание ещё и потому, что в нём участвовала первая женщина-монах из всех, что я здесь увидел.

Тоже ксилайка, естественно. Высокая, статная, в плотной куртке без рукавов и широких, похожих на шаровары, штанах из серо-голубого морского шёлка. Лицо ниже глаз скрыто плотной вуалью из того же шёлка — поблескивающей, переливающейся, как пелена воды. Густая серебристая шерсть такая мягкая, что колышется даже от движений воздуха. Глаза — немного странные. Такие тёмные, что не видно радужки, и оттого взгляд их выглядит несколько пугающим.

Двигалась она грациозно и стремительно, и силуэт её размазывался в воздухе, то и дело с шипением, похожим на плеск воды, расслаиваясь на призрачные копии, каждая из которых тут же начинала своё собственное обманное движение. Схватка проходила на круглом ринге, по щиколотку затопленном водой. Однако она скользила прямо по поверхности воды, кажется, даже не тревожа её. Посох её — привычной мне длины, но необычно гибкий — порхал вокруг изящной фигуры, будто сам по себе.

— Хороша… — невольно пробормотал я, заворожённый зрелищем её боевого танца. — Тоже претендует на Первый круг?

— Она лишь в третьем, — с заметной снисходительностью ответил Шудэрей. — Техника Зыбких отражений — пожалуй, единственная её сильная черта. Однако это лишь выглядит эффектно. На практике же эти фокусы почти бесполезны. Кстати, можешь в этом убедиться.

Он остановился, давая мне возможность понаблюдать за исходом поединка.

Противником иллюзионистки был крупный серый ксилай с такой безнадёжно угрюмой рожей, что сложно было представить на ней улыбку. Брови его будто бы срослись на переносице, уголки губ были оттянуты вниз так, что едва не сходились внизу. Да и в целом он двигался как-то сгорбленно, будто придавленный невидимой тяжестью. Плечи опущены, руки повисли, как плети. Только взгляд водянистых бледно-голубых глаз так сосредоточен, словно дырку хочет просверлить в противнице.

Оружия при нём не было, но оно ему, похоже, и не нужно. Удары посоха он блокировал голыми предплечьями, и я, лишь присмотревшись, понял, что тут не обходится без какой-то защитной Техники — в местах ударов вспыхивали голубоватые всплески Ци, да и сами меридианы угрюмого светились неравномерно, то и дело переключаясь, как нити в большой гирлянде. Он даже не пытался уворачиваться — принимал все удары, лишь слегка вжимая голову в плечи. При этом весь урон впитывался в непрошибаемую скорлупу из водной Ци, и прорех в ней противница не могла отыскать.

Зато, когда он перешёл в контратаку, мало ей не показалось. И иллюзии тоже не помогли — долбил серый по площади, мощными атакующими Техниками, напоминающими мой собственный Водяной столб. Бассейн, в котором они сражались, вздыбился целым облаком брызг, мне даже пришлось посторониться, чтобы остаться сухим.

Ксилайка в вуали, пропустив мощный удар, со стоном боли и досады вылетела из круга, покатилась по камням. И Шудэрей, и победитель взирали на неё без тени жалости. Я тоже сдержался от того, чтобы подбежать к ней и помочь подняться. Тем более сейчас к ней не стоило подходить — она шипела, как рассерженная кошка.

— Неплохая серия атак в конце, — снисходительно похвалил её Шудэрей. — Но вкладывала мало Ци в усиление ударов. Потому что слишком много сил потрачено на обманные техники.

— Обойдусь без твоих советов! — прорычала девушка, поправляя вуаль. Я успел заметить, что серебристую шерсть на её лице рассекают неприглядные рваные шрамы.

— Как пожелаешь, — равнодушно ответил Шудэрей. — Дело учителя — указать на нужную дверь. Но ученик сам решает, войти ли в неё.

— Ты мне не учитель! — бросила через плечо ксилайка и, подобрав посох, торопливо удалилась.

— Аншуй, — поприветствовал её молчаливого победителя Шудэрей. — Как всегда, несокрушим, как скала.

Тот лишь поклонился в ответ и тоже покинул водяной ринг. похоже, направляясь к манекенам на соседней площадке.

— Аншуй До, Безмолвный Шквал, — проводив его взглядом, негромко пояснил Шудэрей. — Тоже из Первого круга. И один из немногих, против кого я сам опасаюсь выходить на поединок. Даже учебный.

— Да, выглядит не особо дружелюбным. Он что, немой?

— Соблюдает обет молчания. Уже очень давно, с тех самых пор, как появился в Обители. Я был слишком мал тогда, и не помню подробностей. Говорят, его подобрали с рифа на окраинах Каменной короны. Сколько времени он провёл там, на голой скале — неизвестно. Откуда там взялся — тоже. Возможно, спасся с корабля, потерпевшего крушение. А может, его специально оставили там умирать.

— А его соперница?

— Имэй Цзин? Тоже приблудная. Вот её прибытие я помню хорошо. И до сих пор не понимаю, почему Мастер Вэй принял её в Обитель. От неё же за ксеф несёт шпионским духом Юн Чан.

В голосе его чувствовалось пренебрежение и некоторое раздражение. Значит, мне не показалось — с этой зазнобой у них взаимная неприязнь.

— То есть она прибыла откуда-то из внешнего мира? Значит, всё-таки Обитель не совсем закрыта для чужаков?

— Тех, кто смог попасть сюда из внешних вод за последние годы, можно пересчитать по пальцам. И я понимаю, куда ты клонишь. Хочешь узнать, каковы шансы у тебя и твоих спутников.

Я не ответил, лишь неопределённо пожал плечами.

— Немного терпения, — усмехнулся Шудэрей. — Здесь всё решает Мастер Вэй. И мы уже подходим к его покоям.

Вопреки его словам, пройтись нам пришлось ещё порядочно. Мы миновали еще парочку довольно крупных пещер. Одна из них представляла собой что-то вроде ботанического сада, в котором выращивали множество видов грибов и растений. И непростых — почти вокруг каждого я заметил ореол источаемой Ци, причём разных стихий. В соседней же пещере располагались мастерские, склады и лаборатории, в которых все эти материалы перерабатывались.

— Производство пилюль и зелий — важная сторона жизни Обители, — пояснил Шудэрей. — Алхимия помогает Идущим быстрее преодолевать очередной порог. А для некоторых это и вовсе единственная возможность продвинуться.

Наконец, мы вышли в огромную пещеру с куполообразным потолком. К центру её вёл узкий каменный мостик, с обеих сторон от которого синела вода, подсвеченная чем-то снизу. Приглядевшись, я увидел в её толще движущиеся светящиеся силуэты. Те самые медузы, которые используются местными вместо светильников. Только эти — здоровенные, метра по полтора-два в длину. А вот и более мелкие особи — размером не больше ладони. Эти вьются целыми стайками, плавно перебирая полупрозрачными мантиями.

А красиво, чёрт возьми…

Бассейн этот уходил вниз на приличную глубину. На десятки метров — дальше просто было уже не видно. Причём сверху его лишь частично прикрывала этакая дырявая каменная крышка, по которой мы сейчас и шли. Стенки же его расходились книзу всё шире, и были покрыты живописными цветными наростами, вокруг которых постоянно вились мелкие пёстрые рыбёшки.

— Коралловый колокол, — произнёс Шудэрей, остановившись, чтобы подождать меня.

— Да я уже догадался. Красиво здесь.

— А ещё это — главное место силы.

Это я тоже заметил. Концентрация водной Ци здесь была многократно выше, чем в Зале Зеркальной воды, однако вся эта свободная энергия таилась где-то на глубине, а по мере приближения к поверхности постепенно разжижалась и рассеивалась, напоминая о себе лишь едва заметной светящейся дымкой. Но в целом, по объему аккумулируемой Ци, Коралловый колокол явно превосходил священное озеро на Зелёной скале.

Мы прошлись по каменному мосту. Надругой стороне, за округлой аркой ворот с открытыми резными створками, обнаружился небольшой, но очень живописный дворик, вымощенный плоскими камнями ломаной формы, а за ним — ступени, ведущие к ещё одной круглой арке, уже меньшего размера — судя по всему, вход в сами покои.

По бокам от дверей застыли статуи морских драконов из белоснежного мрамора с голубыми прожилками. Сам двор же обрамляли невысокие деревца с изогнутыми стволами и пышными зонтичными кронами, и клумбы с белыми и голубыми цветами. Судя по ореолу Ци — растения тоже сплошь стихийные. Впрочем, неудивительно — рядом с таким мощным источником водной Ци.

Хозяин уже ждал нас на крыльце. Или, правильнее сказать — на террасе? Каждый сантиметр пространства перед входом в покои тоже был благоустроен. Резная балюстрада по периметру, вазоны с растениями, уже знакомые мне аквариумы-фонари со светящимися медузами внутри. Справа от дверей — что-то вроде зоны отдыха с невысоким, в полметра, чёрным круглым столом и несколькими плетёными циновками вокруг него. На одной из них как раз и восседал глава обители.

И это был самый странный ксилай из всех, что мне доводилось видеть.

Глава 8 Зрящий в глубину

Мастер Вэй был не просто стар. Он, кажется, был древнее, чем камни, которыми вымощен двор. Сморщенная синеватая кожа, покрытая едва заметным серебристым пушком, складками лежала на его лице и шее, вены проступали сквозь неё, как верёвки, особенно на руках.

Кажется, я впервые видел ксилая совсем без шерсти. И непонятно было — это от возраста, или просто такая разновидность. Что-то вроде сфинкса, если проводить параллели с породами земных кошек. Кожа его была синюшная, какая-то полупрозрачная, и на открытых участках на ней красовалось множество мелких шрамов. Вряд ли полученных в бою. Это больше походило на следы каких-то ритуальных надрезов, складывающихся в причудливую вязь.

Одет он был, конечно, в традиционный для этих мест морской шёлк, но необычного оттенка — белый, как молоко, и чуть светящийся. Поверх запахивающегося на груди одеяния, похожего на халат, было накинуто что-то вроде плаща из более плотного серого материала с заметными чешуйками. На шее висел простенький гладкий медальон в виде капли, выточенной из какого-то голубоватого камня. Возможно, нефрит.

Глаза Цзяна Вэя были плотно прикрыты — он явно находился в состоянии медитации. Вокруг него, словно мыльный пузырь, мерцала едва заметная плёнка водной Ци. Защитная сфера?

Странно, но попытавшись разглядеть его в течениях Ци, я не увидел ничего, кроме размытого бледного силуэта. Не исчез этот эффект, и когда мастер прервал свою медитацию и открыл глаза — бледно-голубые, затянутые полупрозрачными бельмами так, что не видно зрачков. Впрочем, не похоже, что старик слеп — повернув голову, он отчётливо фокусировал взгляд то на мне, то на моём сопровождающем.

Тот, едва мы остановились, склонился в приветственном поклоне. Я запоздало повторил его жест.

— Можешь идти, Шудэрей. Подожди нашего гостя в Сокрытых садах. Когда мы закончим, я отошлю его туда.

Голос мастера оказался негромким, но внятным и наполненным скрытой силой — в нём словно вибрировала напряжённая струна.

— Да, учитель, — стараясь скрыть разочарование, снова поклонился Шудэрей и незамедлительно покинул террасу.

Мастер Вэй, повернувшись ко мне, плавным жестом указал на место напротив себя. Я уселся на упругую циновку, скрестив ноги. Взгляд мой невольно задержался на разделяющем нас столе. Если эту штуку вообще правильно так называть. Идеально круглой формы, диаметром метра два, с гладкой, как зеркало, тёмной поверхностью, в которой отражаются блики фонарей. Это что, стекло? Камень? Или вообще вода? Я с трудом удержался от того, чтобы не потрогать глянцевую поверхность пальцем.

— Почтенный мастер Вэй… — я на всякий случай ещё раз поклонился. Ксилаи очень щепетильны в вопросах проявления вежливости. — Я рад, что мне так быстро удалось увидеться с вами. Это большая честь для меня…

Сфинкс ответил медленным кивком, его синюшные, почти чёрные губы тронула благосклонная улыбка. Я же старался не пялиться на его голые полупрозрачные уши, сквозь которые отчётливо просматривался рисунок мелких сосудов.

Сколько ему лет вообще? Линьфао рассказывал, что встречал его лет сорок назад, когда сам был молод. И уже в те годы мастер Вэй был глубоким стариком.

Впрочем, я бы не сказал, что от главы Обители веет какой-то дряхлостью. Да, внешность немного стрёмненькая, но держится этот мафусаил прямо, пальцы не дрожат, движения твёрдые и уверенные. А учитывая, что это самый прокачанный монах в этой Обители, не удивлюсь, если он может мне навалять одной левой. Не вытаскивая руки из карманов.

Так что от этих переговоров буквально судьба моя зависит. И не только моя. Надо настроиться…

Ох, ёшкин кот! Я и не заметил. У него и хвост лысый, как у огромной крысы. Вон, обвился вокруг ступней.

Не смотри туда, Мангуст. Не смотри, говорю!

Я взглянул прямо в странные мутные глаза мастера, и это оказалось ещё хуже. Его взгляд, казалось, пронизывал насквозь.

— Кто ты, зовущий себя Мангустом? — спросил он.

— Я… прибыл издалека, — кашлянув, ответил я. — Очень издалека.

— Вижу. Мне ещё не доводилось встречать настолько странную ауру.

— Да, я… Пытаюсь развивать все пять стихий понемногу. Поэтому, кроме водных меридианов, у меня есть и зачатки других…

— Редкое явление. Однако я не об этом. Ты… молод. Слишком молод. Когда я смотрю на тебя внутренним взором, то вижу едва ли не младенца. Не больше трёх зим от роду. Внешняя оболочка резко отличается от истинной сущности.

Мне стало не по себе. Он что, по каким-то годовым кольцам определил возраст моего аватара? Ведь тело это и правда было создано меньше двух лет назад. Но, правда, это по реальному времени, времени Земли. А здесь, в Артаре, оно бежит в несколько раз быстрее. Или засчитывалось только чистое время, когда я был синхронизирован с аватаром, а когда тот исчезал в астрале, то впадал в этакий стазис?

В любом случае, дед что-то слишком много знает. Видно, прозвище Зрящий в глубину дано ему не для красоты.

А ещё — говорит он без привычных мне ксилайских экивоков — например, без обозначения себя в третьем лице. Но, впрочем, среди местных ксилаев я вообще не встретил никого, кто строго придерживался бы этой манеры. Ну, ладно жители Зелёной скалы — там собрались всякие простолюдины, не приученные к правилам хорошего тона. Но глава целой Обители?

С другой стороны, если я правильно понимаю логику этого этикета, говорить о себе в третьем лице полагается только при официальном вежливом разговоре равного с равным. Наша же беседа — скорее допрос. И с главой монастыря я уж точно не в равном положении. Ну, либо он, наоборот, показывает своё расположение, с ходу выбрав неформальный тон.

А может, я просто слишком нервничаю, и потому загоняюсь из-за всяких мелочей.

— Я попал сюда из-за барьера, — наконец, сказал я.

Зайдём с козырей. Я и раньше-то не делал из этого секрета, а уж перед ясновидящим и вовсе нет смысла юлить. Правда, что будет, когда он узнает о главной цели моего появления здесь? В курсе ли он вообще, что где-то на островах скрывается хрустальное зерно?

Сам я его, к слову, пока не почувствовал, хотя на Зелёной скале засёк за несколько километров. Впрочем, здесь сложный ландшафт. Все эти скалы, полу-затопленные гроты, мощные источники Ци, отвлекающие внимание. Отыскать зерно будет не так-то просто.

— Из Артара? — приподнял Вэй седую и мохнатую, как обувная щетка, бровь. — Это интересно. И как это тебе удалось?

— Барьер пал.

— Это мне известно.

Вот оно как. Интересно, откуда?

— Однако исчез он совсем недавно, — продолжил мастер Вэй. — За это время ты не смог бы добраться сюда, даже если плыл бы напрямик на самом быстроходном корабле.

— У меня… были другие методы.

Старика этот ответ совершенно не устроил — он продолжал смотреть на меня в упор.

— Я и сам не понимаю, как меня зашвырнуло так далеко, — вздохнул я. — Честно. Может, с помощью алантского прибора. А может… волей одной знакомой богини.

На морщинистом лице сэнсея не появилось ни тени улыбки — похоже, воспринял он мои слова вполне всерьёз. Впрочем, я ведь и правда не шутил.

— Скорее уж второй вариант. Насколько мне известно, аланты действительно умеют перебрасывать предметы на огромные расстояния. Но для этого нужна пара эфирных врат — и в точке отправки, и в точке прибытия. Сооружения эти крайне дороги, и в наших краях их нет. Даже тенептицы в Золотом море летают только между несколькими островами.

Повисла неловкая пауза. Ответить мне было нечего, да вроде как и прямого вопроса не прозвучало. Поэтому я лишь неопределённо пожал плечами.

Мастер Вэй продолжал молчать. Сцепив кисти рук перед собой, он неторопливо крутил большими пальцами вокруг невидимой оси, и это было единственное движение, по которому можно было определить, что он вообще живой. Кажется, даже грудь его не вздымалась от дыхания. Или я просто не мог разглядеть на таком расстоянии.

— Вы… Не верите мне, почтенный? — наконец, не выдержал я этой затянувшейся паузы. — Понимаю, всё это звучит невероятно. Однако я и правда оттуда. Да и вообще… из другого мира.

— Не думаю, что ты лжёшь. По меньшей мере, ты и сам веришь в то, о чём говоришь. Но не так важно, откуда ты. Мой первый вопрос ведь звучал совсем иначе. Кто ты? И чего ты хочешь?

Угу. Но вопросы-то дурацкие, на самом деле. Из тех, что при всей своей простоте способны загнать в глубочайший ступор. Чёрт возьми, да многие за всю жизнь так и не могут сформулировать ответы на них, даже для себя самого!

— Я… тот, кто следует своему Пути.

Ага, щас. Старик был не из тех, от кого можно отбрехаться общими фразами.

— Как и все мы, — пожал он плечами. — Но Путь подобен потоку воды. Тех, кто слаб, он сметает и тащит за собой, пока они не встретят смерть. Они — лишь сор на поверхности ручья. Но тот, кто достаточно силён и мудр — становится руслом. Он сам направляет поток, а не следует ему. Это главный признак бакхо, настоящего Идущего. Куда же направляешь свой Путь ты, Мангуст из другого мира?

Я едва сдержал вздох, и вместо этого медленно втянул воздух через ноздри. Мастер Вэй говорил спокойно и даже, пожалуй, доброжелательно. Но я не мог отделаться от ощущения нависшей надо мной угрозы. Каждый ответ мой казался ходом в сложной шахматной партии. И последствия ошибки могут быть непредсказуемы.

Ещё и взгляд этот жуткий… Поскольку зрачков у старика не видно, вообще не понятно, куда конкретно он смотрит. Кажется, что видит тебя насквозь.

Эх… Ладно. Попробуем напролом.

— Буду честен с вами, мастер Вэй…

— Это единственно верное решение, — кивнул глава Обители.

— Я действительно молод. Не так молод, как то тело, которое мне досталось в этом мире. Но всё же я в самом начале своего Пути. И я не знаю, куда он приведёт меня. Хотелось бы мне сказать, что я сам хозяин своей судьбы. Что меня не несёт течением, а я сам направляю его. Однако это будет неправдой. Многие события, приведшие меня в итоге сюда, были неподвластны мне. Да и будущее моё… пока довольно туманно.

— В этом нет ничего зазорного. Никому из нас не дано предвидеть все повороты и препятствия на своём Пути. Главное для бакхо — это иметь цель. Само стремление к цели уже делает Идущего не просто листвой, плывущей по течению, а… хотя бы рыбой.

— Цель у меня есть. Хотя пока она кажется слишком далёкой, почти недостижимой. Для того, чтобы приблизить её, мне нужно стать сильнее. Гораздо сильнее. Чтобы враги не успели сокрушить меня в начале пути. И чтобы эта сила привлекала ко мне последователей. Потому что, как бы силён я не стал, эта не та цель, которой можно достичь в одиночку. Я хочу… изменить этот мир.

Я замолчал со смешанными чувствами. С одной стороны — вроде вывалил то, что вертелось в голове все последние дни. Но, высказанное вслух, всё это казалось какой-то пафосной чепухой. Тоже мне, спаситель мира выискался. Да ты на себя со стороны-то взгляни, Мангуст. Ты ж голодранец!

— Хм… — усмехнулся мастер Вэй. — Стремление к силе — это то, что я очень часто вижу у тех, кто приходит обучаться в Обитель. Однако очень немногие понимают, что сила — это всегда лишь средство. Похвально.

Я молча кивнул, ненадолго задержав голову в нижней точке.

— Кто же те враги, от которых ты надеешься защититься с помощью обретённой здесь силы?

— Аланты. А может, и не только они. Я пока слишком мало знаю о вашем мире, чтобы точно сказать, кто встанет со мной бок о бок, а кто — преградит мой путь.

— Но, как бы мало ты не знал об этом мире, ты готов вершить его судьбу? — немного насмешливо спросил старик.

— Я в какой-то степени уже делаю это. Я сыграл немалую роль в том, что магический купол над Артаром пал.

— Вот как? Может, ты и знаешь, кем он был создан?

— Моими сородичами.

— Из другого мира?

— Да. Они отгородили целый континент для своих экспериментов. И изменили его до неузнаваемости. Однако теперь они ушли. Хотя… Не все. Думаю, таких, как я, осталось немало. Но мы теперь — обычные жители вашего мира, и не имеем связи с остальными.

Мастер Вэй молчал, лишь едва заметно покачивая головой и крутя большими пальцами на сцепленных ладонях. Этого типа, похоже, ничем не удивить? Ведь я сейчас сообщаю ему какие-то невероятные, сногсшибательные новости. Или он всё же не верит мне?

Наконец, старик наклонился к столу и коснулся его поверхности когтем — быстрым лёгким движением, словно нажал клавишу. Ровная глянцевая гладь пошла концентрическими кругами. Всё-таки этот стол был наполнен водой — тёмной и маслянистой, как чернила. На поверхности этой жидкости вдруг заплясали цветные блики, складывающиеся во вполне чёткие образы. И это были не отражения.

Я невольно вздрогнул, увидев знакомого ксилая с характерными кисточками на кончиках ушей, как у Рыси.

Гид⁈ Ну, точнее, один из аватаров Хаширо Окады, внешность которого затем перекочевала и к Гиду. Я уже знал, что он бывал здесь когда-то. И, выходит, он встречался и с мастером Вэем?

Глава Обители, словно прочитав мои мысли, задумчиво произнёс:

— Я знал, что когда-нибудь это всё-таки произойдёт. Хотя то, о чём говорил тот загадочный странник, и казалось безумием. Он предрёк, что однажды в Обитель придёт легендарный воин. Тот, кто владеет всеми пятью стихиями Ци. И именно ему суждено забрать ту реликвию, которую странник оставил здесь на хранение.

У меня с плеч свалился невидимый груз размером с воргадона, и я еле удержался от радостного возгласа.

— Значит, вы знали обо всём с самого начала? И сразу поняли, кто я?

— Если честно… — тут древний ксилай впервые за всё время улыбнулся — широко, показав на удивление белые и ровные клыки. — Я ожидал, что новый хранитель хрустального зерна будет… повыше.

— Повыше?

— Более впечатляющим. Ты же — всего лишь бакхо первой ступени. В школе Воды. В остальных твои меридианы и вовсе едва проклюнулись.

Вот сейчас обидно было. Хотя и вполне справедливо.

— Это тело лишь начало адаптироваться к новым условиям. Но я быстро учусь.

— Насколько быстро?

— Когда рухнул барьер, у меня вообще ничего не было, кроме зачатков ядра. Я сам взращивал меридианы, методом проб и ошибок.

А вот тут, кажется, деда проняло. Брови его взметнулись вверх — всего на пару мгновений, потом он быстро совладал с собой.

— Дело пошло гораздо быстрее, когда на моём Пути встретилась водная жрица лаари, — продолжил я. — Благодаря её советам я здорово продвинулся всего за несколько дней.

— У этих ориманских дикарей совсем иной подход к работе с Ци, — неодобрительно покачал головой старец. — Иногда плохой учитель — хуже, чем совсем никакого.

— Поэтому я здесь, — снова склонил я голову. — Как я слышал, на всём Большом Артаре не найти лучшего места, чтобы познать стихию Воды.

Если я что-то и понял о ксилаях за всё время общения с ними — так это то, что они очень падки на лесть. Несмотря на всю свою напускную невозмутимость и рассудительность.

— Это правда, — кивнул мастер Вэй, принимая мои слова, как должное. — И жаль, что ты попал сюда в столь нелёгкие времена.

— Да, я уже успел заметить некоторые тревожные признаки. Что вас беспокоит, почтенный?

Старик снова коснулся черного зеркала воды, и отражения на его поверхности, уже превратившееся в неразборчивую рябь, снова начали складываться в быстро перетекающие одна в другую картинки — яркие, но слегка расплывчатые, словно нарисованные крупными мазками масляной краски.

— Народ Детей Прилива всегда был немногочисленным. Однако в последние годы он тает, словно кусочек льда на полуденном солнце. Когда-то мы населяли все три внутренних острова Каменной короны. Сейчас же постоянное поселение осталось лишь на одном. И оно тоже под угрозой.

— Из-за этих морских змей-призраков? Как вы их там называете…

— Югай-ши. Да, они стали настоящей напастью этих островов. И причиной этого стал тот дар, что оставил твой предшественник.

— Вы думаете, что это хрустальное зерно приманивает чудовищ? — удивился я.

— Я. Знаю. Что это так, — с нажимом произнёс старец. — Однако не всё так просто. Я часто задумывался о том, как же поступить, когда новый хозяин зерна явится сюда. С тех пор, как оно заняло своё место в реликварии Обители, прошли десятки зим. Я бы давно уже забыл о страннике и о его просьбе. Но последствия того решения докатываются до нас и по сей день.

На поверхности стола-бассейна я увидел острова Каменной короны с высоты птичьего полёта — едва различимые очертания, скрытые плотной туманной дымкой.

— Эта завеса, например — тоже порождение зерна. И она помогает нам защищаться от незваных гостей из внешнего мира.

Ну, нашёл, чем гордиться. Наглухо отгородиться от всех и киснуть в собственном соку на островах — так себе стратегия. Но вслух я, конечно, пока не стал перечить старику — было интереснее узнать, что он ещё расскажет.

— А ещё зерно помогает сосредоточить гораздо больше Ци в Коралловом колоколе. Сила Обители с его помощью возросла, и за последние годы появились ученики, добившиеся таких высот, о которых раньше мы не могли и мечтать. Тот же Шудэрей, с которым ты уже успел познакомиться — моя гордость. Уже в скором времени, я думаю, он может превзойти и меня. А ведь ему едва миновало тридцать зим.

Иллюстрируя его слова, Шудэрей мелькнул на поверхности водного стола на кадрах эффектных схваток. Особенно мне запомнилась сцена, в которой он бежал по поверхности воды, на ходу ударяя развёрнутым веером, от которого отделялись полупрозрачные волны Ци, режущие всё на своём пути, словно летающие бритвы. Выходит, этот его веер — не только для защитных техник…

— Не без помощи зерна мне удалось даже приручить детёныша воргадона, который стал настоящим стражем Каменной пасти. Сколько кораблей, прорвавшихся через неё, он уже успел затопить? Я даже сбился со счёта…

— Однако, у всего этого есть и обратная сторона, куда менее приятная? — напомнил я.

— Да, — неохотно признал глава Обители. — И постоянные нападки югай-ши — лишь одно из нежелательных проявлений. Зерно вообще манит к себе морских духозверей. Многие из них сами по себе не опасны, и даже полезны. Но когда их много на таком небольшом пространстве — это плохо.

Ясно. Экологический баланс страдает, стало быть. Что ж, похоже, сила этого зерна как-то связана именно с монстрами. Правда, туман здесь причём?

— Но змеи-призраки — конечно, самая острая проблема. Дня не проходит, чтобы мне не докладывали о новых нападениях. И, хотя мы стараемся соблюдать осторожность, часто не обходится без жертв. А для такого маленького народа каждый погибший — это тяжёлая потеря. Особенно если это женщина или ребёнок. Именно на них чаще охотятся югай-ши.

— Шудэрей говорил, что вам не удаётся отыскать гнездовья этих тварей. Не помогают даже Техники вроде Китовой песни?

— Туман, — коротко ответил старик. — С одной стороны, он укрывает острова от лишних глаз, затрудняет разведку и с моря, и с воздуха. Но в то же время он — словно удушающая опухоль. Из-за него чахнет зелень на островах. Гибнет мелкая живность. Море между островами начало затягивать странными плавучими водорослями, душащими всё живое. Даже рыба начала болеть или вовсе покидать наши края. Но хуже всего — что-то начало происходить с источниками пресной воды. Почти все они безнадёжно отравлены. Осталось лишь несколько глубоких колодцев возле Сокрытых садов. Но вода в них восполняется медленно, а она нужна как для нужд жителей, так и для выращивания растений…

Да уж… Прямо какой-то вялотекущий Чернобыль.

— Так может, пора уже избавить вас от этой напасти? Если я увезу зерно — туман ведь рассеется? А вместе с ним исчезнут и ваши проблемы.

— Возможно. А возможно, туман связан не с самим зерном, а с югай-ши. Они уже крепко обосновались здесь, и не уйдут сами собой. Наоборот, с каждым годом они становятся всё наглее, сильнее и изощрённее. Если просто увезти отсюда хрустальное зерно — югай-ши останутся. А вот Обитель ослабнет.

Я озадаченно вздохнул. Вот ведь ребус!

— Впрочем, и это не всё, — продолжал рассуждать Цзян Вэй. — Когда исчезнет туман — вернутся старые проблемы. Ведь ещё до войны Обитель собиралась прибрать к рукам династия Вэйдан. Ну, а позже в Золотом море начали вовсю господствовать аланты.

— Ну, пока вам как-то удавалось не привлекать их внимания…

— Надёжнее всего нас защищает то, что алантам эти острова до сих пор были не очень-то интересны. Но сейчас, когда барьер на северо-западе пал, туда направятся новые морские пути. И наши острова могут стать перевалочным пунктом.

— А как же рифы, течения и прочие препятствия? Не одним же туманом вы прикрываетесь?

Старик покачал головой.

— Я не строю иллюзий. Если аланты возьмутся за нас всерьёз… С их оружием ничего не стоит пробить фарватеры даже в монолитных скалах.

— И что же вы планируете делать?

Мастер Вэй устало вздохнул и, пожалуй, впервые за всё время разговора я почувствовал, насколько он всё-таки стар. Пальцы он сцепил крепче, словно хотел скрыть дрожь.

— Не знаю. В этом мы с тобой похожи. Однако ты молод, и русло твоего Пути перед тобой рассыпается на сотни ручейков. Ты просто не можешь решить, какой из них выбрать. Моё же русло, наоборот, почти иссякло. Конец мой близок, вопрос лишь в том, каким именно он будет. И думаю я сейчас уже не о себе. А о том, что после меня останется.

— Я понимаю. И чего же вы хотите?

— Сохранить Обитель, конечно. Все эти знания, реликвии, традиции, копившиеся здесь сотни лет… Это бесценно.

— Но если придут аланты…

— Увы, всё будет кончено. Впрочем, после поражения в войне это всегда было лишь вопросом времени. Нам очень повезло, что нам удалось прятаться столько времени. Но я уже не уверен, что поступил верно, приняв решение закрыться здесь, как устрица в раковине. Обитель — это ведь не стены и статуи. Это прежде всего те, кто несут в себе её дух, её знания. Она жива, пока живы её последователи. И со временем они смогут воссоздать её в новом месте. Или даже открыть новые школы.

— Верно. Жизнь — это ведь движение. Нельзя вечно прятаться.

Мастер Вэй горько усмехнулся.

— Но для всех нас, замкнувшихся здесь, в Залах Семи лун, это не так уж очевидно. Здесь выросло уже не одно поколение, полностью отринувшее все связи с внешним миром. И им будет сложно отказаться от привычного хода вещей. Особенно Совету Чёрного рифа. Власть — это всегда власть, даже если распространяется на несколько тысяч нищих рыбаков.

— Я думал, все решения здесь принимаете вы.

— Формально — да. Но, если ты не заметил, я очень стар. У меня уже давно не хватает сил на то, чтобы следить за всем, что происходит даже в Обители, не говоря уже о Лунных тропах. И Совет пользуется этим. Они, конечно, никогда не идут напрямую против меня — слово моё по-прежнему закон для всего народа Люй Шань. Но… Они ждут. Ждут с нетерпением.

— Чего?

— Моей смерти, конечно. И выборов нового главы Обители.

— Выходит, я прибыл очень вовремя. Не факт, что ваш преемник согласился бы отдать мне хрустальное зерно. А может, и вовсе не знал бы о том давнем уговоре.

— Я тоже не отдам его тебе, Мангуст. По крайней мере, не сейчас.

Ну, вот тебе раз! Чего началось-то, нормально же общались?

— Почему?

— Хотя бы потому, что я не вижу, как бы ты смог сохранить его. Ты — лишь слабый чужак, судьба которого висит на волоске. Я не могу отдать тебе одну из самых мощных реликвий Обители и отпустить на все четыре стороны. Совет взбунтуется и попросту убьёт тебя прежде, чем ты успеешь покинуть Каменную корону. Разве что у тебя снова припасён какой-то хитрый трюк. С твоей… знакомой богиней?

— Нет, боюсь, второй раз такой фокус не прокатит, — не стал обманывать я. — Но как нам тогда поступить? Может, если вы передадите зерно тайно…

Мастер Вэй покачал головой.

— Не выйдет. Да и вопрос с тем, как тебе потом покинуть Каменную корону, останется открытым. Ты заплыл в пасть левиафану, Мангуст. Уж не знаю, намеренно или случайно. И она захлопнулась.

— Но я всё еще жив, — стараясь выглядеть беспечным, пожал я плечами. — Так что — побарахтаемся.

— Мне нравится твой настрой. Но предупрежу сразу. Обитель выглядит спокойной и безмятежной. Однако она подобна омуту с мутной водой, и можно лишь догадываться, что происходит в его глубинах. Мой совет — не доверяй никому. И… постарайся стать сильнее. Как можно быстрее.

— Вы сможете в этом помочь?

— Я распоряжусь, чтобы тебя и твоих подопечных приняли в послушники Пятого круга. Это нарушение правил, приём ведётся во время Испытаний на Празднике Семи лун. Однако это тот случай, когда моего слова будет вполне достаточно.

— Благодарю, почтенный.

— То, что ты получишь доступ в Залы Семи Лун, поможет тебе. И не только в тренировках. Возможно, свежим взглядом тебе удастся увидеть то, что скрывается даже от меня.

— Что вы имеете в виду, мастер Вэй?

Он помолчал, будто прикидывая, стоит ли об этом говорить. Наконец, уклончиво ответил:

— Пока рано это обсуждать. Мне нужен непредвзятый взгляд со стороны. Если я прав — ты сам со временем поймёшь, что не так. И вот тогда — придёшь ко мне.

Старик подозревает зреющий за спиной заговор? Очень похоже на то. И, выходит, он и правда не доверяет никому, даже из ближайшего окружения, раз решил обратиться к чужаку. Впрочем, это как раз объяснимо — отказать я ему не могу, поскольку полностью завишу от его слова. А, в случае чего, меня можно легко отправить в расход.

Ох-хо-хо, куда же я опять вляпался?

— Я помогу, чем смогу, мастер. Но, в случае чего — как мне снова попасть к вам? Думаю, это не так-то просто сделать, даже когда я стану послушником Обители.

— Предоставь это мне. Мы будем встречаться раз в несколько дней. Хочу лично убедиться, что ты настолько хорош в познании Ци, как говоришь. К тому же, мне будет интересно послушать твои рассказы о том, что же происходило за барьером.

— Из меня не самый лучший рассказчик… — начал было отнекиваться я, но вовремя спохватился. — Впрочем, да, конечно, мастер Вэй. Буду рад ответить на ваши вопросы. Однако… Всё-таки что мы решим с зерном?

— И снова — ты слишком забегаешь вперёд. Ты ведь стремился сюда, чтобы стать сильнее? Я предоставляю тебе такую возможность. И твой ближайший ориентир — это Испытания Семи лун. Готовься к ним.

— Но…

— Я могу своим распоряжением допустить тебя в Обитель. Но ты никогда не станешь здесь своим и не получишь право голоса прежде, чем пройдёшь Испытания. Это древняя традиция, и она неоспорима. Она сильнее, чем слово Совета. И чем моё слово.

— Что ж, понимаю, — сдался я.

— И… вот ещё что. Подойди ближе.

Я приблизился к мастеру, встал рядом с ним. Ощущения были противоречивые. Сейчас, вплотную, он выглядел ещё более дряхлым и хрупким. Да и роста был небольшого — если встанет, то, пожалуй, едва будет доставать макушкой до моего плеча. Но при этом от старичка веяло такой мощью, что мурашки по коже бежали.

Старый я совсем, помираю… Чего он прибедняется-то?

— Подай мне руку. И замри. Может быть немного… неприятно.

Я протянул ему правую руку ладонью вверх, и он после небольшой подготовки вдруг сжал моё запястье — так сильно, что показалось, будто вместо пальцев у него стальные клещи. А еще — внутреннюю часть запястья одновременно обожгло и пронзило. Словно раскалённый шип под кожу загнали. Но, не успел я толком возмутиться, как старик отстранился, переводя дух. На коже у меня осталась небольшая красная отметина. Вокруг неё под кожей во все стороны расползались какие-то странные прожилки, похожие на паутину.

— И что это?

— Не показывай никому эту метку. Возможно, однажды она спасёт твою жизнь.

— Каким образом?

— Предъявишь её Совету. Ты сам поймёшь, когда для этого придёт время.

Он замолчал, и не похоже было, что последуют какие-то дополнительные разъяснения. Ох, ну до чего же эти ксилаи любят нагонять тумана!

— Благодарю, почтенный.

— На этом всё. Наш разговор затянулся, это может показаться подозрительным. У нас ещё будет время поговорить. А пока — возвращайся в Сокрытые сады и отыщи там Шудэрея. Пусть он зайдёт ко мне. Я передам ему своё решение.

— Хорошо.

Однако прежде, чем покинуть террасу, я всё же не удержался от последнего вопроса.

— Позвольте спросить ещё об одном, мастер…

Получив одобрительный кивок, продолжил:

— Я ведь рассказал вам о немыслимых вещах. О том, что я из другого мира. Неужели вы нисколько не удивлены?

Мастер Вэй усмехнулся и помолчал, задумавшись о чём-то. Ответил, как мне сначала показалось, совсем невпопад.

— Тот континент, что был сокрыт барьером, ксилаи называют Артар. Точно так же аланты называют весь наш мир, и со временем покорённые народы тоже переняли у них эту привычку. Однако само это слово — и не ксилайское, и не из современного языка алантов. Оно — из древнего языка и-лу, приписываемого вымершим предкам алантов, ещё не извращённым пристрастием к эфиру. Знаешь, что оно означает?

Я вопросительно поднял брови.

— Убежище, — ответил старик. — Аланты верят, что этот мир был создан расой и-лу, спасавшейся от большого бедствия в своём мире. И-лу создали всё — и океан, и континенты, и всех населяющих их существ, разумных и неразумных. Жили здесь какое-то время. А потом ушли. Однако аланты верят, что можно последовать за ними и вернуться в изначальный мир. Именно ради этого они готовы играть даже с силами хаоса.

— Хм… И вы как думаете? Это всё правда, или просто легенды?

Ксилай лишь лукаво улыбнулся.

— Тебе лучше знать. Это ведь ты пришёл из-за барьера.

Глава 9 Капля за каплей

Кап…

Я сижу в позе лотоса на дне неглубокого каменного колодца — вода доходит до середины груди. Она почти неподвижна, по её поверхности прокатывается лишь мелкая рябь. И, как бы я ни старался, мне не удаётся добиться полного её покоя.

Кап…

Тяжелые капли примерно с равным промежутком падают мне на голову с приличной высоты, разлетаясь мелкими брызгами по голове и плечам. Сосредоточиться на медитации адски трудно. Да что там говорить — даже просто сохранять неподвижность стоит огромных усилий. Правда, сейчас, на энной попытке, я хотя бы продолжаю сидеть. Поначалу-то меня не хватало надолго — я вскакивал, матерясь и тряся головой.

Кап…

Кажется, каждая капля становится всё тяжелее. Это уже не вода, а расплавленный свинец какой-то, только почему-то холодный. И бьёт он чётко в одно и то же место на темечке, будто пытается проточить отверстие в черепе.

Кап…

Да это издевательство какое-то! Вообще, как я слышал, в древности это было изощрённой пыткой, способной свести с ума. А для местных монахов это всего лишь упражнение на сосредоточенность.

Кап…

А может, Шудэрей просто издевается надо мной? Испытывает моё терпение? Впрочем, я ведь видел, как сам он сидел в этом колодце, не шелохнувшись, добрые полчаса. В чём его секрет?

Кап…

Нет, я снова отвлёкся. Прочь все мысли! Вообще все. Очистить разум. Отрешиться от тела…

Кап…

Удар каждой капли, кажется, пробивает меня всё глубже. Этакий накопительный эффект. Становится уже не просто неприятно, а физически больно. И каждый раз я непроизвольно вздрагиваю, так что по поверхности воды пробегает рябь. А нужно добиться её полной гладкости.

Кап…

Пытаясь сбежать от реальности, сосредотачиваюсь на внутренних энергетических структурах. Скольжу внутренним взором по голубоватым шлейфам меридианов, по центральным крупным узлам, идущим от макушки вдоль позвоночника. Это не те узлы, которые нужно зажигать с помощью Прорыва. По структуре и важности они больше похожи на центральное ядро, только каждый имеет своё назначение. И с помощью учителей Обители я надеюсь выяснить, какое именно.

Кап…

Всего узлов семь. Люйшанцы называют их Средоточиями. Центральное — то, что я уже привык называть Ядром, располагается в районе солнечного сплетения. Три — ниже, в районе пупка, печени и копчика. Ещё три — выше, в ямке между ключицами, в мозгу и на темени. Вот как раз теменное Средоточие мы сейчас и прорабатываем. По словам Шудэрея, оно отвечает за способность управлять своими эмоциями.

Кап…

Сам Шудэрей на этом собаку съел. Его всегдашняя невозмутимость и отрешённость — не просто черта характера, а результат многолетних тренировок. Это помогает и в бою. С помощью особых Техник он способен впадать в боевой транс, полностью контролируя свои эмоции, отключая страх, сомнения и делая разум холодным, как пласт льда.

Кап…

Мне бы сейчас это тоже не помешало. Иначе я вот-вот сорвусь…

Кап…

В течениях Ци я отчётливо вижу, как крохотная частичка воды, устремляясь с высоты, бьёт меня по темечку, отзываясь в теменном Средоточии слабой вспышкой Ци, которая затем проскальзывает вниз по меридиану. Что это? Что-то вроде рефлекса, или…

Кап…

Следующую каплю я мысленно перехватил — так, что энергия её влилась прямо в Средоточие, ухнув туда без всплеска, как профессиональный прыгун в воду. И неожиданно стало так легко и спокойно, что я не удержался от вздоха облегчения и в блаженстве закрыл глаза.

Кап…

Снова поглотил энергию капли в момент соприкосновения с кожей — так, что вспышка прокатилась гораздо дальше по меридиану, слегка подсветив его, и растворилась в Ядре. Самого же удара даже не почувствовал — только приятный холодок, пробежавший по голове и плечам.

Кап… Кап…

Всё изменилось. Каждая капля теперь — словно лёгкий поцелуй, заряжающий меня крохотной но ощутимой порцией Ци. По телу постепенно разливается приятное тёплое ощущение. Я уже не чувствую под собой твёрдое дно колодца, и будто парю в невесомости. Мысли, наконец, тоже очищаются, время будто останавливается. Лишь Ядро работает само по себе, без моих мысленных усилий, вытягивая крохи свободной Ци из окружения и из капающих на макушку капель.

Кап… Кап… Кап…

— Мангуст!

Оклик вызывает лёгкое раздражение, словно сигнал будильника. Я приоткрываю глаза, и первое, что вижу перед собой — поверхность воды, идеально гладкую, как стекло. Поднимаю взгляд выше и смотрю над стоящего над колодцем Шудэрея, скрестившего руки на груди.

— Достаточно. Ты, наконец, понял, что делать.

* * *

— Следующий!

Небольшое замешательство в рядах новичков. Наконец, вперёд выходит Попрыгун. Оглядывается на меня, явно ожидая поддержки, и я ободряюще киваю ему.

Толстенное мокрое бревно — вдвоём еле обхватишь — покачивается в воде, на две трети скрытое в её толще. Канал узкий — по обе стороны от бревна остаётся от силы по метру. Всего один шаг, но сделать его непросто, это я уже по себе знаю.

Фэн, поведя плечами, крепче перехватил учебный посох, развернув его параллельно полу, как балансир. На бревно не ступил, а запрыгнул, и оно тут же провернулось под ним, так что ему пришлось быстро перебирать ногами, ловя баланс. Несколько мгновений — и мальчишка замер, лишь чутко покачивая посохом для удержания равновесия.

— Следующий! — всё тем же равнодушным тоном объявил арбитр — безымянный монах в простом голубоватом одеянии. Как обычно, кто-то из Третьего или Четвёртого круга. Этакие рабочие лошадки. Именно на их плечи выпадает вся возня с новобранцами, а также вся бытовуха вроде готовки еды, уборки помещений, погрузки и разгрузки припасов. Впрочем, совсем уж грязная работа — это уже удел полных нубов, только недавно поступивших на обучение в Обитель.

Мы с ребятами с Зелёной скалы в этой иерархии ещё ниже. Мало того, что мы из Пятого круга, так ещё и поступили гораздо позже остальных. А ещё мы чужаки. И местные воспринимают этот факт очень по-разному — от любопытства до ненависти и иррационального ужаса.

Что ж, лишний повод держаться вместе.

На бревно тем временем запрыгнул противник Фэна — худой угрюмый ксилай с такой взъерошенной шерстью, будто его только что спустили в водосточную трубу. Эта физиомордия нам уже примелькалась, поскольку он ещё и живёт неподалёку от нас — за какие-то провинности был поставлен разнорабочим на Тропу Шелкопрядов.

Зовут его все коротким прозвищем Фу, и оно ему подходит на все сто. Вот прям фу, что за тип. На Пятом круге Обители торчит уже несколько лет, в познании Ци продвигается черепашьим темпом. Но при этом пронырливый, пакостливый, подлизывающийся к старшим послушникам. И наверняка стукач.

— Давай, держись, Попрыгун! — сложив ладони рупором, подбодрил брата Кианг. — Задай ему!

Старший Чао и сам заряжен на победу — сосредоточенно сгорбился, вжав голову в плечи, глаза горят в азартном предвкушении. Он уже третий раз на этой неделе встречается на бревне с Фу, и прошлые разы это заканчивалось болезненными тумаками и купанием в морской воде. Фу, каким бы задохликом по местным меркам не был, всё же давно в Обители, и кое-что умеет.

Знаком к началу спарринга, как всегда, послужил глухой удар гонга, который, впрочем, правильнее было бы назвать бубном, поскольку представлял он собой растянутую на жестком каркасе кожу какой-то морской твари.

Противники, правда, не бросились сразу в атаку, а засеменили по бревну, проворачивая его под собой и пытаясь вывести друг друга из равновесия. Это вообще самая распространённая тактика. Попытка провести прямой удар на такой зыбкой опоре часто оборачивается против атакующего — он сам теряет баланс и рискует свалиться. Бревно хоть и здоровенное, и легко выдерживает двух ксилаев, постоянно покачивается, как поплавок, и проворачивается в воде, не давая и секунды простоять спокойно. Даже одному-то балансировать на нём тяжело, а противник вносит постоянные непредсказуемые импульсы.

К моему стыду, мне самому это упражнение до сих пор даётся с огромным трудом, хотя и посвящаю ему не меньше часа каждый день на протяжении уже нескольких недель. В одиночку-то держусь на бревне уже уверенно, но вот спарринг проигрываю почти всегда, и часто до обидного быстро. У ксилаев тут большое преимущество — когти на ногах. У меня же ступни попросту соскальзывают. Я даже всерьёз подумываю соорудить специальные сандалии с шипами на подошвах.

Другие послушники, выстроившись вдоль канала с бревном, подбадривают участников, скандируя их имена и хлопая в ладоши. Команды поддержки сильно неравны — мы, чужаки, держимся особняком, все остальные болеют за Фу, хотя в обычное время его все недолюбливают.

Поединок больше похож на танец или даже на цирковое представление — противники быстро перебирают ногами, вращая мокрое бревно под ногами то в одну сторону, то в другую, балансируя посохами и хвостами, пригибаясь и покачиваясь. Время от времени один из них делает выпад посохом, пытаясь подсечь другого по лодыжке или ткнуть в грудь. Каждый удар — лёгкий, чётко выверенный, поскольку сильный замах сам по себе может вывести атакующего из равновесия, а уж в случае промаха и вовсе почти гарантированно свалишься с бревна.

Попрыгун обычно на этом и прогорает — слишком увлекается атаками, а Фу просто выжидает, ловит его на ошибке и ударом исподтишка отправляет в воду. Однако сегодня, наслушавшись моих напутствий, Фэн Чао как никогда собран и сосредоточен. А недостаток опыта с лихвой компенсирует врождённой скоростью реакции и ловкостью лап. Всё-таки парень талантлив, это и Намира сразу сказала. А в ходе обучения в Обители он начал прогрессировать очень быстро.

Толпа болельщиков взорвалась единодушным встревоженным возгласом — Фу, качнувшись в сторону противника, сделал обманный финт посохом и тут же ужалил коротким тычком в голень. Попрыгун вовремя поджал ногу, но потерял равновесие, и замахал свободной рукой, будто мотылёк с оторванным крылом.

— Держись, Фэн! — в отчаянии сжимая кулачки, громче всех кричала Лилу. В такие моменты их извечные разногласия куда-то рассеивались.

Попрыгун, неожиданно подпрыгнув, крутанулся в воздухе на сто восемьдесят градусов и снова приземлился на бревно, одновременно хлестнув Фу посохом по задней стороне бёдер. Тот, взвизгнув, как прищемивший хвост кот, брякнулся в воду спиной вперёд, едва не ударившись затылком о край канала.

Сам Фэн выпустил посох из рук и отчаянно замахал руками, восстанавливая равновесие. Бревно под его ногами одновременно и просело на один конец, и начало быстро прокручиваться вокруг своей оси. Попрыгун быстро перебирал ногами, чтобы удержаться на нём, но от этого лишь ещё быстрее раскручивал. Кианг и По уже голоса сорвали, подбадривая его, Лилу наоборот замерла, вытаращив глаза и кусая кулак.

— Дер-жись! Дер-жись! Дер-жись!

Каким-то чудом Фэну удалось усмирить бревно, беснующееся под ним, словно бык на родео. Сначала он смог переместиться ближе к центру, а затем и вращение превратить в более контролируемое. И добрые полминуты спустя, которое болельщикам показались вечностью, он, наконец, замер, выставив руки в стороны и выпучив глаза.

Победу его ознаменовал сухой удар кожаного гонга, тут же потонувший в радостных воплях Лилу, Кианга и По. Даже некоторые послушники с другой стороны канала их поддержали. Только Фу, мокрый и злющий, сидел на земле, выжимая полы одежды, и кидал в нашу сторону мрачные взгляды.

Впрочем, долго праздновать не пришлось — спарринги шли своим чередом.

— Следующий! — всё тем же голосом объявил монах и недвусмысленно указал на меня.

Пряча вздох, я подхватил учебный бамбуковый посох и шагнул к бревну.

* * *

— А теперь — шесть чаш, — проговорила Имэй Цзин всё тем же недовольным, почти презрительным тоном. Обвела нас взглядом своих зелёных глаз, сверкающих поверх вуали из морского шёлка. — Кто будет пробовать первым?

— Да она издевается! — шёпотом проворчал Кианг. — Я три-то не могу осилить.

И тут же замер, поджав уши, потому что бакхо срезким, как у птицы, движением шеи обернулась в его сторону. Слух у неё был отменный.

— Шесть чаш — нереально, если не использовать какие-нибудь Техники, — в полный голос возразил Попрыгун.

Он-то, к слову, это упражнение освоил не хуже меня — уже вполне уверенно справлялся с тремя и даже четырьмя чашами. Опять же, сказывался природный талант. Не зря Намира говорит, что он в первую очередь начнёт открывать узлы именно в ногах, а не в руках.

Имэй не ответила ему. Молча развернулась и, шурша шёлковым одеянием, прошлась мимо ряда каменных полусферических чаш, до краёв наполненных водой. Чаши были в обхват диаметром, и выставлены вплотную друг к другу. Вода в каждой уже успела успокоиться, поверхность лишь легко колыхалась от движений воздуха.

Взяв короткий разбег, бакхо легко, будто подброшенная пружиной, взмыла в воздух, буквально пролетая над препятствием. Быстро перебирая ногами в воздухе, коснулась воды в центре каждой чаши — легко и точно, так что вверх взвивались одинаковые столбики брызг, будто от сброшенных вертикально камешков.

Я наблюдал за ней, чуть прищурившись и сосредоточившись на течениях Ци. Но не заметил, чтобы она применяла Технику — как говорится, ловкость ног и никакого мошенничества.

Её аура вообще была довольно смутной, размазанной, словно бы тоже скрытой под вуалью. К слову, как и у многих прокачанных бакхо в Обители. Какая-то маскировочная Техника, позволяющая скрыть свой энергетический контур. Мне бы тоже не мешало обзавестись чем-то подобным.

— Как видишь, реально, — всё с тем же едва скрываемым презрением в голосе произнесла Имэй. — Теперь ты.

Попрыгун вздохнул, но выдвинулся вперёд. Попытка его была почти удачной — первые четыре чаши прошёл, почти все касания — в центр. Но на последних двух уже не хватало высоты, так что он вынужден был поджать ноги. И всё равно за последнюю чашу едва не зацепился.

Имэй никак не прокомментировала его прыжок. И в этом был её редкий плюс — она с одинаковым равнодушием принимала как успехи, так и провалы.

— Следующий!

Тут решил попробовать я. У меня это упражнение тоже получалось неплохо — сказывался многолетний опыт паркура. Но на шесть чаш я пока не замахивался.

Разбег. Прыжок. Быстрые движения ногами в полёте — я будто пробегаюсь по воде, касаясь её лишь кончиками пальцев. На шестой чаше плюх получился чуть сильнее остальных — слишком погрузил ногу. Но это не помешало мне нормально приземлиться.

Моя «команда поддержки» тут же разразилась восторженными возгласами. Имэй же, замерев с убранными за спину руками, дождалась, пока восстановится тишина.

— Уже лучше, — сухо произнесла она, чем вызвала волну удивлённых шепотков. Действительно, она чуть ли не впервые на моей памяти расщедрилась на похвалу.

— Благодарю, — поклонился я, складывая ладони перед грудью. — Надо, конечно, ещё потренироваться…

— Несомненно, — холодно перебила она. — Так что — ставь седьмую чашу!

Да ё-моё…

* * *

— Не получается? Внимательнее вглядись в Плетение, — тихонько, чтобы не потревожить других медитирующих, прошептала Намира. — И мысленно сравни его основные узлы с узлами в твоём теле. Ты должен как бы перенести это Плетение на себя.

Я кивнул, хотя и без особого энтузиазма.

— И так — раз за разом. И каждый раз закрепляй перенос, прогоняя небольшую частичку дыхания Хун’нари через эти узлы.

Намира замолчала, поймав осуждающий взгляд со стороны монаха, сидящего возле соседней статуи. В Галерее Безмолвия любой звук разносится далеко, даже шёпот.

Прикрыв глаза, я снова сосредоточился на медитации. Сквозь полусомкнутые веки я не видел очертания самой статуи, изображающей массивную усатую рыбину. Но вот заключенное в ней Плетение, состоящее из голубоватых светящихся линий Ци, различал даже сейчас. И с каждым медленным вздохом пытался «примерить» этот узор на себя.

Это Техника «Морского карпа», позволяющая надолго задерживать дыхание под водой. Не полноценное «Водное дыхание», которым я раньше владел, но близко к нему. Увы, для «Водного дыхания» у меня пока не хватает нужных узлов, а «Морской карп» позволяет находиться под водой десять минут и больше, и опирается при этом в основном на центральные меридианы, проходящие по торсу, и на Средоточие, находящееся чуть ниже горла, в выемке между ключицами.

Этой Техникой в Лунных тропах владеет каждый второй, что неудивительно — навык для местных очень полезный. Но вот мне она пока не даётся. Точнее, сам способ заучивания, который практикуют в Обители. Намира рассказывала, что у них в Храме Водопадов для этого наносят ритуальные узоры на кожу. По мне, это более удобно и наглядно. Но увы, в чужой монастырь со своим уставом не полезешь.

Впрочем, я прибедняюсь. Я прихожу в Галерею Безмолвия всего третий раз, и в общей сложности провёл за «Созерцанием отражений», как это здесь называют, не больше пары часов. А Технику уже почти освоил — я в этом уже успел убедиться, окунаясь под воду в соседнем гроте. Хотя, как правило, у бакхо Пятого круга даже на такие простые техники уходит не меньше нескольких недель.

Я в целом по меркам этого мира тот ещё вундеркинд. Это выяснилось уже на Зелёной скале, и в дальнейшем только многократно подтверждалось. Дело, конечно, в самом аватаре — в нём заложен потенциал, многократно превышающий возможности местных Идущих. Надо только его раскрыть.

Чем я, собственно, и занимался.

* * *

Наши занятия в Залах Семи Лун начались буквально на следующий день после того памятного знакомства с Цзяном Вэем. Никаких помпезных церемоний по принятию в Обитель ни я, ни последующие за мной Лилу и братья Чао не удостоились. Рано-рано утром, ещё рассвести не успело, Шудэрей привёл нас к Трону Морского дракона и попросту добавил к группе послушников Пятого круга. Чуть позже бакхо старших кругов, которые вели с нами различные тренировки, получили от него дополнительные разъяснения.

Насколько я мог судить, никаких притеснений по сравнению с обычными учениками Обители мы не испытывали. Правда, и поблажек нам не давали никаких. А учитывая, что мы прибыли всего месяца за три до окончания очередного «учебного года», нам приходилось несладко. Спасало только то, что структура обучения была очень гибкой, потому что и сами ученики были очень разными. Культивация Ци — вообще штука, плохо поддающаяся стандартизации. Таланты и предрасположенности у всех разные. И компенсировать различия учителя пытались с помощью упорных тренировок и железной дисциплины.

С первого дня наш распорядок был таков, что порой поесть было некогда. Не говоря уж о том, чтобы поваляться где-нибудь и потупить.

Мы поднимались на рассвете, завтракали у себя на Тропе Шелкопряда и отправлялись в Обитель, прихватив с собой небольшие котомки для обеденного перекуса. Тренировки шли стык в стык, почти без перерывов, и были весьма разнообразными. Если не сказать изощрёнными.

Часть из них была направлена тупо на общую физическую подготовку.

Мы плавали в разных стилях, и на скорость, и на дистанцию. Ныряли в глубокие извилистые колодцы, в которых немудрено было словить приступ клаустрофобии. Особенно тяжко в психологическом плане мне давались «Ноздри дракона» — заполненные водой глубокие каверны, очень узкие на всём протяжении, и лишь внизу расширяющиеся настолько, что можно развернуться и плыть наверх. Собственно, ради них я и взялся срочно изучать Технику Морского Карпа.

Мы бесконечное количество раз отжимались от пола, причём стандартные отжимания местные не признавали вообще — обязательно добавлялись какие-то усложняющие элементы. Отжиматься на кончиках пальцах? П-ф-ф, слишком легко! Отжиматься, отталкиваясь от земли, и быстро окунать кончики пальцев в плошки с водой, стоящие по бокам от тебя? Уже лучше! А знаешь, что ещё лучше? Отжиматься над водой, балансируя на концах четырёх толстых стеблей бамбука, воткнутых в дно бассейна. Что? И с этим справляетесь? А давайте тогда вам плошки с водой на затылки! И попробуйте только пролить хоть каплю!

Мы бегали. Много бегали. По лестницам, по пояс в морской воде, с сетками камней на коромыслах — в общем тоже без затей не обходилось ни дня.

Мы колотили манекены на тренировочных площадках. Каменных истуканов. И бамбуковых. И соломенных. И сделанных из набитых высушенными водорослями мешков. Манекены просто стояли столбом. Или крутились вокруг своей оси, так и норовя долбануть в ответ несимметрично расставленными «конечностями». Или качались из стороны в сторону. Или даже двигались по довольно сложным маршрутам с помощью хитроумной системы блоков и противовесов.

Мы дрались в спаррингах. Один на один. И двое на двое. И толпа на толпу. И один против нескольких. Да вообще в самых разных сочетаниях и на разных площадках.

Вот тут мне, кстати, хоть как-то удавалось отыграться на учителях за тяготы и унижения, претерпеваемые в течение дня. Драться, по внутренним правилам, меня выставляли только против послушников Пятого и Четвертого круга, без применения Техник. И тут уже мой боевой опыт вполне давал о себе знать. Да и к тому же я был ощутимо крупнее и мускулистее большинства ксилаев, и тоже без зазрения совести пользовался этим. Тренировочные посохи из морского бамбука только успевали заменять — я колошматил ими со всей дури, так что через четверть часа они оказывались измочаленными, как изжёванные зубочистки.

Лилу и братья Чао тоже держались молодцом. В целом, к обучению все четверо относились очень серьёзно, с настоящим воодушевлением. Не жаловался никто, хотя к вечеру все мы приползали в свои гнёзда уставшие и с ног до головы в синяках и ссадинах. Только Мама Чао каждый раз причитала, откармливая своих шалопаев густой рыбной похлёбкой. Поначалу ещё порывалась мазать всех, включая меня, какими-то своими снадобьями, но потом быстро убедилась, что врачевание лучше оставить Намире.

Но драки и физподготовка, конечно, занимали не весь день, а только около половины. Оставшееся время посвящалось духовным практикам. И вот тут я старался впитывать знания и Ци, как губка.

Каждый день мы медитировали не меньше двух часов, под завязку напитываясь водной Ци. Мы медитировали в Зале Зеркальной воды. И на берегу океана. И в полной темноте. И погруженные по ноздри в воду. И с подвешенным над головой дырявым кувшином, из которого на макушку капала вода.

Мы разучивали названия и общие схемы Техник, узлов, Средоточий. Наблюдали за тренировками старших бакхо. Чуть позже, выбрав для себя Техники из тех, что были запечатаны в статуях в Галерее Безмолвия, медитировали уже там. Попрыгун к тому времени успел открыть первый узел — в правой ноге, остальная молодежь и вовсе только приблизилась к первому Прорыву. Однако правила были для всех едины, а заучивать Техники из статуй можно было и заранее, ещё до открытия узлов. Хотя это и во много раз сложнее.

Но и здесь никто из нас не жаловался. Я понимал, ради чего всё это терплю. Ученики мои тянулись за мной, видя перед собой пример для подражания. И это, в свою очередь, меня ещё больше подстёгивало — нельзя ведь было ударить в грязь лицом перед ними.

Так что, как бы поутру не болели мышцы после вчерашних нагрузок, и как бы не трещала к вечеру голова от умственного напряжения — каждый новый день мы встречали стиснув зубы и готовые ко всему.

Да, если рассматривать наши ежедневные достижения по отдельности, то выглядели они скромно — мы будто наполняли бездонный кувшин капля за каплей.

Кап… Кап… Кап…

* * *

С мастером Вэем, вопреки его обещаниям, мы смогли встретиться не скоро. Прошло уже около месяца, прежде чем меня снова вызвали к нему — рано утром, так что я пропустил очередную тренировку. Впрочем, я был не в обиде — в этот день новичков муштровал Аншуй До, а у того задания обычно были незатейливые, но изнурительные, в духе «таскать отсюда и до обеда».

Терраса со знакомым круглым бассейном, который я принял за стол, была пуста. Сам бассейн, к слову, тоже, и выяснилось, что это настоящий колодец глубиной метра три. Сопровождающий меня незнакомый монах молча указал на приоткрытые двери в покои. Сам остался на террасе, развернувшись в сторону выхода и усевшись в позу для медитации.

Внутри оказалось на удивление уютно. Убранство покоев можно было сравнить со старинной дальневосточной архитектурой Земли — пространство делилось легкими деревянными перегородками и ширмами, каждая украшена затейливой резьбой или гравюрами. Много ваз — каменных, керамических, деревянных. С букетами засушенных цветов и с живыми стихийными растениями. Пол застелен широкими отполированными досками, кое-где слегка поскрипывающими под ногами.

Пройдя чуть дальше, я с удивлением увидел здоровенное бревно черводрева — явно из тех, что пираты успели утащить с Зелёной скалы. Внутри него всё ещё отчётливо мерцало изумрудное сияние стихии Дерева. Только, как мне показалось, оно приобрело более чёткую структуру. Естественный процесс? Или это уже здесь его обработали, создавая какое-то Плетение? Что ж, тогда лучше эту штуку не трогать, хотя поглотить немного древесной Ци было заманчиво. Зачем? Ну, не знаю. Надо.

Бревно было установлено вдоль стены на специальных подпорках, приподнятое над полом до уровня пояса. И во всю длину на нём был сделан продольный срез — примерно на треть от ствола. Он обнажал богатую структуру древесины — такого насыщенного красноватого оттенка, будто она была пропитана морилкой. Срез был идеально ровный, а в левой части расчерчен сложным узором, которому предстояло стать барельефом. Резчик уже даже начал работы, но площадь её пока была не больше ладони.

Зал, который начинался от входа, был довольно обширным, и я понемногу обошёл его весь, остановившись посередине. Прошёл мимо нескольких закрытых дверей, но ломиться туда не стал. Думаю, мастер встретит меня где-нибудь здесь.

В центре зала находился ещё один круглый бассейн диаметром метра три, заполненный мутной белесой водой, похожей на сгустившийся дым, и слегка светящейся изнутри. Края его были приподняты над полом, и к ним вели три кольцевых ступени.

Вода в бассейне была совершенно неподвижна всё то время, что я здесь находился. Поэтому я невольно вздрогнул, когда поверхность её вдруг бесшумно всколыхнулась, и показался мастер Вэй. Он, судя по всему, поднимался по ступеням винтовой лестницы, уходящей в глубь этого колодца. Выбравшись наружу, старик поприветствовал меня благосклонным кивком.

Одет он был так же, как во время нашей первой встречи, причём, хоть и вылез только что из воды, с одежды не упало ни капли. Впрочем, это не то место, где нужно удивляться подобным чудесам.

— Мангуст приветствует почтенного мастера Цзяна Вэя! — поклонился в ответ я.

— И Цзян Вэй рад снова видеть Мангуста в добром здравии. Но обойдёмся без церемоний. Я устал от них за все эти годы. Однако не могу позволить себе слишком приблизить к себе кого-то из учеников. Это тут же вызовет массу нежелательных последствий. Прежде всего для того, кого сочтут любимчиком.

Ну да. А чужака и подставить не жалко.

— Понимаю вас, мастер.

— Тогда не откажи мне в простой беседе за чашечкой травяного настоя. И, может, пару партий в люй-до?

— Да, конечно, мастер. Но вам придётся сначала объяснить мне правила.

Мы расположились за небольшим квадратным столиком у стены — невысоким, с двумя циновками для сидения по разные стороны от него. Поверхность стола была расчерчена на одинаковые квадратные клетки, не закрашенные, но с заметными утолщениями на пересечении линий. В канавках по сторонам поля лежало множество одинаковых отполированных камней размером с монету. Двух цветов — чёрного с прожилками и лазурно-голубого.

«Люй-До» в дословном переводе означало что-то вроде «море и твердь» или «прилив и скалы». Правила оказались довольно простыми и напоминали игру го — тоже нужно было поочерёдно выкладывать камни своего цвета на доску, составляя из них цепочки, чтобы захватить как можно больше пространства. Но, как это часто бывает с такими играми, выглядит-то всё просто, но в процессе вскрывается масса подводных камней.

Но новичкам везёт. А мастеру Вэю, похоже, и правда последние годы не с кем было практиковаться. Играл он, конечно, за Воду, и потихоньку теснил меня к краям доски. Но сопротивлялся я вполне достойно, игра шла почти на равных.

Я и сам не заметил, как втянулся. Прихлёбывая из пиалы горячий ароматный напиток, мы с мастером следили за разворачивающейся на доске ситуацией и параллельно беседовали на самые разные темы. Старик умел слушать, да и рассказчик из него был хороший. В итоге мне невольно вспомнились наши встречи с Вэйюн Бао, моим бессменным наставником и другом. И сердце тоскливо сжалось от ностальгии.

Где ты, мой первый учитель? Жив ли? Суждено ли нам встретиться вновь? Я через многое готов пройти ради этого.

— Кажется, ты загрустил, Мангуст?

— Да так… Просто вспомнилось кое-что. Мы с моим учителем тоже иногда проводили время за похожими играми. Хотя чаще, правда, упражнялись с боевыми посохами.

— Увы, я уже давненько не беру в руки оружие, — мастер Вэй с некоторой тоской взглянул на свой посох, висящий на почётном месте в золочёных держателях.

Он был необычной формы — не симметричный, сделанный из какого-то светлого, почти белого материала, сплошь покрытого затейливой резьбой, на концах — неровный, словно обломанный. И явно зачарован — даже с расстояния в несколько метров я чувствую скрытое в нём Плетение.

— Не сочтите за наглость, но… Я слышал, что бакхо высоких ступеней способны очень на многое. И даже отодвинуть дыхание самой смерти…

— Я понимаю, к чему ты клонишь. Как же я, глава Обители Серебряных Волн, довёл себя до столь плачевного состояния?

— Ну, может, не так грубо…

— Но так и есть. Ни к чему играть словами. Несколько зим назад я… допустил ошибку. Хотя, пожалуй, это не совсем верное слово… Лучше скажу так: я пошёл на риск. И он, к сожалению, не оправдался.

— Неудачный Прорыв?

— Блестящая догадка, — усмехнулся старик. — Или же до тебя уже дошли слухи об этом моём промахе.

— Если честно — да, на Лунных тропах об этом поговаривают. И мы уже достаточно обжились там, чтобы и до нас дошли эти слухи. Но что конкретно случилось? Всё настолько плохо?

— По меньше мере, я жив, — пожал он плечами. — Однако, увы, на пятую ступень я не перепрыгнул. А напряжение сил во время той попытки здорово подкосило моё тело. Я пытаюсь восстановиться, но это занимает куда больше времени, чем я думал.

— Не помогают даже Техники и алхимия? У вас ведь тут довольно богатый арсенал стихийных растений…

Мастер Вэй грустно усмехнулся.

— Когда повреждены сами меридианы — не действует ни то, ни другое. И иногда, увы, раны неизлечимы. Но пусть моя история будет тебе предостережением. Ты не обманул меня, когда сказал, что быстро учишься. Но как бы эта спешка не сыграла с тобой злую шутку.

Я понимал, на что он намекает. Мне понадобилось больше двух недель усиленных медитаций в Зале Зеркальной воды и возле Кораллового колокола, прежде чем я снова попробовал открывать новые Узлы. А ещё мне удалось разжиться флаконом эссенции из Пирамидального гриба — одного из стихийных растений, выращиваемых в Сокрытых садах. На вкус — дрянь редкостная. Но её каждый день по паре глотков принимают, пожалуй, все послушники Обители, начиная с нижних Кругов. Якобы это способствует укреплению меридианов и всех семи Средоточий. Может, конечно, и плацебо, но я уже через пару дней приёма заметил, что Ядро и правда стало расти чуть быстрее.

А ещё я, послушав советов Шудэрея, немного подкорректировал свою технику Прорыва. Точнее, подготовку к ней, сопровождая теперь каждую попытку определёнными подготовительными ритуалами. Это похоже на некую репетицию, в ходе которой я перед самим Прорывом сначала прогоняю по выбранному узлу пробную волну Ци, как бы оценивая его на прочность. В итоге каждая попытка теперь занимает больше времени и требует больше Ци. Зато Прорыв получается менее болезненным и менее рискованным, потому что мне проще стало оценивать вероятность успеха.

— Я действую гораздо осторожнее, чем раньше, мастер Вэй. И открываю новый узел не чаще, чем раз в три дня.

Глава Обители не удержался от смеха.

— Раз в три дня? Да даже у самых моих талантливых учеников на восстановление после Прорыва обычно уходят недели, а то и месяцы! Пойми — с каждым новым шагом к вершине растёт и цена ошибки. И перед тобой — живой пример.

— Однако вы сами предупреждали, что мне нужно стать сильнее. И как можно скорее.

— Это так, — вздохнул ксилай. — Придётся пробежаться по лезвию бритвы. И ты действительно бежишь очень быстро. Я, конечно, рассчитывал, что до Праздника Семи лун ты успеешь открыть ещё несколько узлов, а может и подобраться к Третьей ступени. Но, кажется, ты успеешь это сделать и за половину срока. А может, шагнуть и дальше.

Я пожал плечами.

— Ну, пока что я двигаюсь вполне уверенно. Может, потом придётся замедлиться. Когда подойду вплотную к Третьей ступени — так уж точно. Меня больше беспокоит то, что с каждым разом я трачу всё больше Ци…

— Мы не тратим Ци, — улыбнулся мастер Вэй. — Помнишь, я говорил о том, что бакхо подобны руслам рек? Мы лишь впускаем в себя эту энергию на время. И возвращаем её обратно в мир, пусть и в изменённом виде. Мы — просто часть извечного круговорота. И сами тоже текучи и изменчивы, как вода.

— Что ж… Я как-то не задумывался об этом в таком ключе.

— Это важная мысль для понимания самой сути стихии Воды. Да и вообще Пути. Людям свойственно воспринимать себя, как нечто постоянное. Но мы меняемся каждый день и каждый миг, пропуская через себя нечто осязаемое и неосязаемое. Воздух, воду, пищу, Ци. Слова, мысли, эмоции…

— Понимаю. Мы — не замкнутый сосуд.

— Да. Однако именно то, что мы удерживаем и накапливаем в себе — определяет нас. И большинство людей тащат с собой сквозь годы всякий мусор. Старые обиды. Несбывшиеся мечтания. Пустые надежды. Чужие мнения. Чаще всего они даже не задумываются, зачем они цепляются за всё это. Это — как ил на дне реки. Когда его становится слишком много — река превращается в болото.

Цзян Вэй помолчал, задумчиво глядя куда-то сквозь меня. Впрочем, из-за мутной плёнки, затягивающей его глаза, всегда было не совсем понятно, куда он смотрит. Потом встрепенулся и потянулся за очередным лазурно-голубым камнем.

— Ты уж прости старика. Я порой пускаюсь в скучные рассуждения.

— Да нет же. Ваши слова и правда заставили меня задуматься. Спасибо, мастер Вэй.

— Что ж, я рад. А если они заставят и действовать — то и вовсе произнесены не напрасно. Для того, чтобы самому стать руслом, направляющим свой Путь, нужно всегда помнить — ты сам решаешь, что останется с тобой навсегда, а что ты отпустишь дальше по течению. Не копи в себе ил и грязь. Копи то, что принесёт пользу тебе и другим. Изо дня в день. Капля за каплей.

Я совершенно искренне поклонился, с благодарностью прижимая руку к груди.

— Спасибо ещё раз, мастер Вэй. И за предупреждения — тоже спасибо. Я постараюсь быть ещё осторожнее.

— Хорошо. И, как я вижу, на Второй ступени ты больше внимания уделяешь нижним меридианам…

— Да. Хочу побыстрее открыть Истоки в ступнях. Пойду кратчайшим путём — по шесть узлов на каждую ногу.

— Что ж, с таким набором уже можно будет осваивать довольно сложные Техники. Лучше, конечно, открыть побольше промежуточных узлов. Это и изучение Техник ускорит, и сделает их сами более устойчивыми.

— Понимаю, — вздохнул я. — Впереди ещё много работы.

— К следующей нашей встрече я подготовлю тебе несколько подарков из моего личного хранилища. Не думал, что они понадобятся так скоро. Они тоже немного помогут тебе в продвижении.

— И снова — благодарю, почтенный. Могу ли я чем-то отплатить за вашу помощь?

Старик, смешно насупив мохнатые брови, отхлебнул из пиалы травяной настой и долил ещё из пузатого чайничка, подогреваемого крохотной, как свеча, горелкой.

— Что ж… А расскажи о своих приключениях там, за барьером. Там ведь тоже живут ксилаи?

— В том числе. Правда, они здорово отличались от тех, что я встречаю здесь.

— И чем же?

— Уф… Да даже не знаю, с чего и начать.

— Тогда начни с самого начала. Как ты впервые оказался там?

Я невольно усмехнулся, поддавшись воспоминаниям. С тех пор прошло не так уж много времени — хоть реального, хоть субъективного. Но сейчас мне казалось, что всё это происходило когда-то очень-очень давно, в другой жизни. И даже не совсем со мной.

— Ну, что ж… Я прибыл туда на корабле. В город, называемый Золотая Гавань…

Глава 10 Свои среди чужих

Так и шла неделя за неделей.

При таком плотном графике дни отлетали один за другим с пулемётной скоростью, а ночной сон и вовсе казался мимолётным. Только устроишься поудобнее в своём гнезде, только сомкнёшь веки — как снаружи уже доносится бряканье костяных трещоток, сообщающих о прибытии челнока из Обители. Приходил он всегда в одно и то же время, но сопровождающие менялись. Обычно это были рядовые послушники Четвертого или даже Пятого круга, но иногда и кто-то более именитый вроде угрюмой и колючей Имэй или зловещего альбиноса Ханьтора.

Наш маленький отряд, прибывший с Зелёной скалы, разделился надвое. Пока мы с молодёжью целыми днями пропадали в Залах Семи Лун на обучении, в лагере на Тропе Шелкопрядов оставались четверо — Мама Чао, Шутай, Линьфао и Меймин Хан.

Все они потихоньку нашли своё дело. Мама Чао и тут быстро снискала славу отменной кухарки, так что теперь готовила не только на нас, но и на всех работников мастерской. Меймин Хан нашёл общий язык с мастером Удэем и, когда нога зажила, начал подрабатывать на производстве морского шёлка, причём с ходу стал кем-то вроде бригадира. Линьфао и Шутай тоже сначала были у него на подхвате. Но позже, когда уже окончательно обжились на новом месте, всё чаще уходили в город или даже отправлялись с местными на промысел в море или на соседние острова.

Шутай, к слову, сначала даже сунулся вместе с нами в Обитель, но его хватило лишь на несколько дней. Таланта к стихии Воды в нём не обнаружилось, а изнурять себя тренировками он не захотел. Зато с местными на удивление неплохо поладил. Так что благодаря ему мы довольно быстро начали разбираться в обстановке и были в курсе многих слухов и настроений.

Моё первое впечатление о Лунных Тропах оказалось довольно верным. Действительно, Обитель Серебряных Волн была здесь этаким «градообразующим предприятием», и задавала тон всей жизни. Однако это не значило, что обычные жители от этого в восторге.

Все, кто обладал хоть каким-то талантом к стихии Воды, конечно, стремились попасть в Обитель. И дело не только в престиже. Служба в Обители предоставляет и некоторые преференции. Как минимум — можно не заботиться о еде, одежде и прочих базовых потребностях, поскольку кормятся монахи почти полностью за счёт обычных жителей.

Ну, а послушники старших Кругов — это и вовсе местная элита. Их, кстати, не так уж много, а пресловутый Совет Чёрного рифа и вовсе состоит всего из дюжины ксилаев, многие из которых мне уже знакомы — это и Янь Шудэрей, и Тайфэнь Лоу, и Ханьтор Сууфэн, и Аншуй До.

Кроме сильнейших бойцов Обители, в Совет входит и Чаньсон Удэй, хорошо знакомый нам мастер-шелкопряд, а также ещё несколько представителей мирных профессий. Например, Чжаоли Юн по прозвищу Зелёные пальцы — главная смотрительница Сокрытых садов, и её муж Катсунг, «мастер над росой», как тут поэтично именуют фармацевтов.

Совет занимается решением всех насущных вопросов не только Обители, но и всего населения Каменной короны. В первую очередь, распределением ресурсов. Попытавшись разобраться, как это всё устроено, я пришёл к выводу, что это что-то среднее между военным коммунизмом и узаконенным рэкетом.

Никакой внятной валюты здесь нет, хотя, может, она и не требуется в таком небольшом сообществе, насчитывающем не больше десяти тысяч человек. Однако и натуральный обмен не особо работает. Практически всё, что добывается и производится в поселении, так или иначе проходит через Обитель. Сначала оно тщательным образом подсчитывается и складируется в сухих гротах под самым боком Обители. А затем централизованно распределяется между жителями, согласно заслугам и потребностям каждой семьи и даже каждого отдельного человека. Жёсткие квоты тут буквально на всё, вплоть до питьевой воды. Работу себе тоже нельзя выбрать просто так — это тоже регулируется Советом.

С одной стороны, вроде всё правильно. Ресурсов на островах мало, а после нашествия югай-ши становится ещё меньше, так что нужно грамотно использовать их, чтобы всем хватало. Но, надо ли говорить, что при таком раскладе всегда начинает сказываться «человеческий фактор». Ну, в данном случае — ксилайский, но это сути не меняет.

Не то, чтобы бойцы Обители совсем уж в открытую злоупотребляют своим положением. Нет, внешне всё выглядит пристойно. Монахи играют роль защитников простых рыбаков. Прежде всего, регулярно прочёсывают прибрежные воды в поисках югай-ши. И это не простая формальность — коварные морские змеи лезут в Лунные тропы постоянно, будто им тут мёдом намазано.

Правда, и тут не всё однозначно. Многие вообще уверены, что Обитель сама натравливает югай-ши на город, чтобы держать жителей в страхе. Без этой постоянной угрозы обыватели не так остро нуждались бы в защите, а значит — не так зависели бы от бакхо. Да и насчёт пресной воды тут тоже бродят свои теории заговора. Что это за яд такой, с которым не могут справиться мастера школы Воды? Может, бакхо просто удобно, что единственные безопасные колодцы остались лишь на территории Обители?

В общем, как всегда с экзотическими местами. Сначала восхищаешься местным колоритом, любуешься видами, пробуешь незнакомую кухню и всё такое. В общем, получаешь туристическое удовольствие. Но, стоит задержаться подольше — как начинают вылезать всякие проблемы, незаметные на первый взгляд.

Лунные Тропы и правда красивы и самобытны. И в солнечный день, когда туман вокруг бухты немного рассеивается, и город раскрашен солнечными бликами, пляшущими на лазурных волнах. И после заката, когда гладь воды рассекается серебристыми лунными дорожками, благодаря которым свои названия получила и Обитель, и само поселение. Да и в туманных днях тоже есть своё очарование — скалы и бухта, тонущие в густой пелене, выглядят умиротворённо и немного мистически. Пейзаж, будто бы специально созданный для медитации.

Однако мы уже достаточно пожили здесь, чтобы почувствовать и кое-что другое. Витающий в воздухе запах тревоги. И увядания.

Те местные, что постарше — хотя бы ровесники нашего Хана — ещё помнят времена, когда Детей Прилива было вдвое больше, и постоянные поселения были на всех трёх центральных островах архипелага. Сейчас же остатки племени стеклись к Лунным тропам, и продолжают понемногу таять.

И дело даже не в морских призрачных змеях югай-ши. Хотя пару человек в неделю от них продолжает гибнуть, несмотря на все предосторожности. Хуже то, что детей рождается всё меньше. А большинство взрослых, особенно тех, кто чаще сталкивается с треклятым туманом или коврами ядовитых плавучих водорослей, начинают болеть. Хворь проявляется в слабости, потере аппетита, навязчивом кашле. Вроде ничего смертельного, но эта зараза постепенно подтачивает изнутри — медленно, из месяца в месяц, из года в год.

В общем, несмотря на затянувшее меня с головой обучение в Обители, я уже начал прикидывать, как бы свалить из этого гиблого места. Но пока шанса на это не предвиделось. Даже наоборот, казалось, что петля вокруг нас затягивается.

И, опять же, происходило всё медленно, незаметно. Будто тебя постепенно засасывает в трясину.

* * *

Уже через несколько недель местные к нам привыкли и перестали относиться настороженно. А потом и вовсе принимали, почти как своих. Особенно это касалось ксилаев. На меня-то и на Намиру всё равно каждый раз косились украдкой — представители других рас здесь были всё равно, что инопланетяне.

В Обители наша группа тоже постепенно завоевала авторитет. Поначалу-то многие относились к нам откровенно враждебно, и особенно это проявлялось во время спаррингов. Даже сложно сказать, что было тому причиной. Может, кто-то думал, что мы пробились в Обитель несправедливо, поскольку не проходили традиционных Испытаний. А может, просто инстинктивное неприятие чужаков, вполне объяснимое в таком замкнутом сообществе.

Впрочем, нас все эти начальные трудности только ещё больше сплотили и закалили. Я видел, как Лилу и братья Чао на глазах взрослеют и крепнут. Взгляд у всех изменился — стал более жёстким, уверенным. И мускулатура у всех начала вырисовываться всё ярче. Даже Лилу уже была не такой худющей, и мордочка немного округлилась.

С нашего прибытия в Лунные Тропы прошло уже почти три месяца. Это и сам по себе немалый срок, а учитывая, насколько интенсивны занятия в Обители, мы впятером проделали огромный путь.

В первую очередь, конечно, я сам. Я продолжал развиваться семимильными шагами. Да, на пороге Третьей ступени мне пришлось снова сделать долгий перерыв — почти на месяц, чтобы подкопить сил и ещё больше укрепить свой энергетический контур и само тело. Монахов в Обители не зря так гоняют с физической подготовкой, особенно на выносливость. Каждый следующий Прорыв — это серьёзное испытание для всего организма.

Но время летело незаметно — мне всегда было, чем заняться. Ежедневные тренировки, поначалу казавшиеся изнурительными, уже пролетали легко, как утренняя зарядка. Да и к тому же, видя мой прогресс, старшие бакхо всё меньше грузили меня всякой ерундой, и всё чаще давали что-то полезное, позволяющее лучше познать себя самого и стихию Воды.

С мастером Вэем я тоже встречался довольно регулярно, где-то раз в неделю. И проникался всё большим уважением и благодарностью к старику. Он помогал мне не только мудрым советом, но и вполне осязаемыми ништяками вроде ценных эликсиров и пилюль из стихийных растений. Я тайком потреблял этот допинг, тщательно следуя его инструкциям, и результаты не заставляли себя ждать. Особенно в сочетании с теми преимуществами, что давал мне сам аватар. После многих сложнейших духовных практик, требующих от обычного бакхо многих дней восстановления, мне достаточно было просто хорошенько выспаться, и я был снова готов ко всему.

А в тот месяц, пока я готовился к Прорыву на Третью ступень, я вплотную взялся за изучение Техник. Имея двадцать четыре узла и Истоки в ладонях и ступнях, я уже мог замахиваться на весьма интересные варианты. Какие-то заимствовал из общедоступного арсенала Обители, какие-то восстанавливал с помощью Гида, расшифровывая собственную татуировку Чёрной черепахи. Чтобы экономить время, разучивал сразу несколько Техник параллельно. Что, к слову, тоже немыслимо для обычных бакхо.

К концу третьего месяца я уже имел в атакующем арсенале полноценный Удар Волны и Водяной столб. Вроде бы немного, но в своё время я начинал свои похождения именно с этим малым джентльменским набором. И умудрялся даже с ним неслабо давать джазу.

Понемногу проникался я и «Путём текущей воды». Это особый боевой стиль, преобладающий в Обители. Даже не конкретная техника, а скорее набор приёмов, движений и общая философия боя, ведущая своё начало ещё от древних основателей монастыря. Люйшанцы подражают движениям волн: обманчиво мягким, плавным, неуловимым. Собственно, поэтому в тренировках столько всего завязано именно на взаимодействие с водой. Суть в том, чтобы прочувствовать эту стихию, понять её.

— Вода многолика и изменчива, — вещал мастер Вэй во время нашей очередной беседы за партией в люй-до. — Она может быть тихой и безмятежной, а может превращаться в бушующую, разрушительную стихию. Может просачиваться сквозь мельчайшие щели, а может проточить путь в гранитном камне.

На тренировках и спаррингах я и правда очень многое почерпнул и здорово продвинулся во владении боевым посохом. В свою очередь, поделился с учителями и некоторыми приёмчиками, которыми научился от Бао. Это ещё больше укрепило мой авторитет и даже помогло немного растопить лёд в нашем общении с Шудэреем и другими старшими бакхо. Впрочем, они по-прежнему держали дистанцию, ни на минуту не давая забыть, что я здесь — чужак и выскочка.

К моему удивлению, лучше остальных ко мне стал относиться Тайфэнь. Но это потому, что я никогда не отказывался с ним подраться, даже если после спарринга приходилось буквально уползать с ринга. Такое Тайфэнь уважал. Да и в целом, несмотря на свой грозный вид и грубоватые манеры, был довольно открытым и бесхитростным малым. Чего не скажешь о большинстве других старших бакхо — у тех вечно морда тяпкой и разговоры через губу.

Впрочем, чихать я хотел на их высокомерие, да и на всю их Обитель. Я здесь, чтобы забрать хрустальное зерно. Ну, и ещё — чтобы научиться чему-нибудь. Чем я и занимался вовсю, стараясь не терять времени.

Начинал я с простых вспомогательных Техник — таких как уже упомянутое «Очищение» против яда и «Морской карп», позволяющий надолго задерживать дыхание под водой. Но это потому, что для начала мне нужно было «научиться учиться» — то есть освоить сам метод освоения Техник, используемый в Обители. Когда более-менее понял, что к чему — взялся уже за более серьёзные штуки.

Мой выбор пал на «Танец морского тростника». Это оборонительная Техника, которой в совершенстве владеет Шудэрей.

По смыслу — очень схожа с «Хвостом ящерицы» — простым, но эффективным умением из моей прошлой жизни, которое позволяет на несколько мгновений многократно увеличить скорость реакции и увёртливость, чтобы избежать атаки. В своё время «Хвост ящерицы» тоже был одним из первых приёмов, который я изучил, и использовал я его потом постоянно.

Однако «Танец морского тростника» — это более продвинутая потоковая Техника, растянутая по времени. Длится она сколько угодно — главное, чтобы в Ядре хватало Ци на её поддержание. Распределяешь энергию так, что формируется что-то вроде сигнального контура вокруг тела, который позволяет гораздо быстрее реагировать на любой удар или метательный снаряд. Наблюдая за Шудэреем, я уже даже видел этот контур невооружённым взглядом — воздух вокруг ксилая дрожит, слегка искажая его силуэт, и вспыхивает голубоватыми искрами, когда сталкивается с препятствием.

С «Хвостом ящерицы» у этой Техники очень много общего не только по смыслу, но и по внутренней структуре — задействуется почти тот же самый набор узлов. Только «Тростник» покруче, так что, если освоить его на хорошем уровне — то от Ящерицы можно отказаться полностью.

А ещё этот режим хорошо сочетается со Всплеском — ещё одной Техникой из моего старого арсенала, правда, несколько изменившейся в новых реалиях. Ещё на Зелёной скале я научился выплёскивать Ци в меридианы, таким образом подстёгивая тело и двигаясь быстрее. Но после обучения в Обители здорово усовершенствовал это умение. Длится эффект по-прежнему недолго, секунды три-четыре, но стал гораздо мощнее, а расход Ци при этом — меньше.

Восстановил я и «Прыжок лягушки» — Технику, позволяющую ненадолго снизить вес собственного тела и при этом с помощью Ци дать дополнительное усилие мышцам ног. Прыжки мои, правда, пока были не такими впечатляющими, как раньше, но это дело наживное. Особенно когда открою побольше узлов и смогу вытянуть из архива Технику Парящего Сокола — чтобы не просто далеко прыгать, но и уметь замедляться в полёте. Раньше эта техника была зашита в одном из зёрен на моей Нити Пути, и я уж думал, что она утеряна безвозвратно. Но прощальный подарок Окады с лихвой перекрывал всё, чего я лишился после катаклизма.

Такими темпами ещё годик-полтора — и я восстановлю всё былое могущество. А скорее всего, даже проскочу дальше. Правда, кроме времени и упорства мне нужно и ещё кое-что — свободная Ци разных стихий, в достаточном количестве. А лучше — в неограниченном.

Но это я, конечно, размечтался. Надо бы спросить у Гида про Технику Губозакаточной Машинки.

Самое главное — я многое понял про то, как работает Ци в Большом Артаре. С одной стороны, всё гораздо сложнее, чем под куполом, и осваиваются новые умения не по щелчку пальцев. Но в то же время бакхо могут гораздо гибче взаимодействовать со стихиями. При должном таланте или озарении можно добиться нужного эффекта вообще без изучения конкретной Техники. Например, смог же я, когда припекло, создать Водный щит.

Это даже не магия. Это чистое подчинение стихии разуму и воле.

Однако для того, чтобы добиваться стабильного и предсказуемого результата — всё-таки нужны Техники. Они помогают более чётко и эффективно распределять энергетические потоки, экономя Ци и, самое главное — избегая опасного перенапряжения меридианов. А чем дальше я продвигался, тем это становилось актуальнее. Объемы водной Ци, которую я удерживал в Ядре, выросли в несколько раз, как и те её порции, которые я использовал для Техник.

Меридианы — словно струны. Открытые узлы — как маркеры на грифе гитары. Направляя через них поток Ци, ты играешь мелодию, и если делаешь всё правильно — то получается та самая магия. Но если бестолково рвануть эти струны — можно огрести кучу проблем. И никто из бакхо не застрахован от этого. Вон, даже мастер Вэй уже несколько лет пытается восстановиться после неудачной попытки Прорыва.

Так что Третью ступень я развивал уже с холодной головой, не торопясь и не доводя себя до опасной черты. Открыл пока всего три узла, укрепляя так называемый Осевой меридиан — тот, что идёт вдоль от темени вдоль позвоночника и как бы нанизывает на себя семь Средоточий. Промежуточные узлы между Средоточиями очень важны для общего укрепления энергетического контура, а ещё нужны для сложных техник вроде той же Водяной сферы. На освоение которой я, к слову, и нацелился на следующем этапе.

В целом, главная моя цель на ближайшее время — осваивать Техники, зашитые в Чёрной Черепахе. Потому что к арсеналу Обители я получу полноценный допуск только после Испытаний на Празднике Семи Лун. Пока же мы с моими соратниками довольствуемся лишь тем, что полагается неофитам Пятого круга.

Но и здесь работы — ещё непочатый край. Особенно для моих учеников.

* * *

Из братьев Чао больше всех преуспел Фэн. У него одного был хорошо выраженный талант к стихии Воды, и под руководством опытных бакхо он начал развивать его, быстро навёрстывая то, что упустил в детские годы. Он неплохо раскачал грудное Средоточие, развил основные меридианы, а потом и начал открывать узлы, неторопливо, но уверенно продвигаясь ко второй ступени. Сейчас у него ужесемь узлов, в том числе один Исток, выходящий в правую ступню.

Будто закрепляя своё прозвище, он сейчас сосредоточился на изучении «Прыжка лягушки». Ну, тут он ещё и за мной повторяет — впечатлился, когда я впервые продемонстрировал на тренировке этот навык. Параллельно пытается изучать ещё и «Шаг водомерки» — Технику, позволяющую передвигаться по поверхности воды.

Все эти первые достижения очень воодушевили Фэна и ещё больше закрепили за ним статус лидера их маленькой банды. Даже Лилу стала меньше его задирать. Хотя, может, тут повлияло и кое-что другое.

Сама Лилу, а также Кианг и По пока не раскрыли в себе такой потенциал. Но это не значит, что для них обучение в Обители прошло совсем бесследно. Все научились медитировать, видеть течения Ци. У всех, словно бутоны цветков, постепенно развернулись внутренние энергетические структуры — выделились Средоточия, наметились меридианы, пусть пока и прозрачные. В общем, для всех них это был хороший подготовительный курс для того, чтобы затем стать полноценными бакхо. И это уже не говоря о мощном «курсе молодого бойца», заключающемся в физической подготовке, спаррингах, дыхательных практиках и многом другом.

Профильной стихией для Обители Серебряных волн является Вода, и местные монахи принципиально не работают с другими стихиями. Если бы не это, остальные мои подопечные тоже наверняка уже понемногу начали бы развивать Ядро. Лилу двигалась бы по огненной стезе, у Кианга вроде бы неплохие шансы со стихией Земли и Металла. Хорошие способности к стихии Земли демонстрирует и По. А духовные практики в Обители помогли ему почти полностью восстановить повреждённые когда-то в детстве меридианы.

Мы уже начали искать обходные пути, которые позволили бы ребятам продвинуться быстрее. Да, стихия Воды в Обители преобладает. Однако есть на острове места, где можно раздобыть источники и других Стихий.

Например, Сокрытые сады. В них выращивают десятки видов стихийных растений, и не все они несут в себе исключительно Воду. Кроме того, полетав над островом с помощью Зерна Путеводной Звезды, я нашёл в его глубине несколько небольших мест силы, богатых на Ци стихии Земли, и один источник стихии Металла — какую-то странную железную глыбу, вросшую глубоко в землю. Очень похоже на метеорит.

Сейчас, когда мы стали совсем своими в поселении, за нами уже не следят так пристально. Мы вполне свободно перемещаемся и по самим Лунным тропам, и в окрестностях. Сделать вылазку к разведанным местам силы нам до сих пор мешала только нехватка свободного времени. Но и с этим вскоре стало полегче.

Потому что близится Праздник Семи Лун.

* * *

Это празднество — пожалуй, единственное событие, которое хоть как-то разнообразит довольно-такие унылые будни люйшанцев. Проходит оно раз в год, приуроченное к какому-то особому расположению лун на небе. Длится несколько дней, и на это время город полностью выключается из обычного рабочего ритма.

Сейчас, в предвкушении праздничных дней, в воздухе витает особое настроение. Улицы и жилища уже заранее украшены живописными гирляндами из морских раковин, перьев и расписных шёлковых лент. По вечерам на главных улицах прибавилось фонарей. Да и сами жители вроде как приободрились и стали веселее. Только и разговоров, что о грядущих каникулах.

На Праздник Семи Лун завязано сразу несколько важных традиционных ритуалов. Это и свадебные церемонии, и ритуалы наречения младенцев, и подношения морю со стороны рыбаков. И, конечно же, традиционные Испытания в Обители, в ходе которых претенденты получают шанс стать бакхо, а те, кто уже давно обучается, испытывают себя на прочность, стремясь получить место в вышестоящем Круге.

Готовиться к Празднику Семи Лун начинают заранее — примерно как к Новому году и Рождеству на Земле. Даже в Обители распорядок дня резко изменился. Все тренировки и практики стали занимать только несколько часов с утра, а уже после полудня большинство послушников либо приобщают к бытовым работам типа генеральной уборки всего и вся, либо вовсе отправляют в город, чтобы не путались под ногами.

Мы сегодня успели после тренировки отбыть наряд в Сокрытых садах — помогали таскать мешки с какими-то вонючими водорослями, используемыми для удобрений. Но потом нас отпустили пораньше, и мы, поужинав, со спокойной душой рванули за город. Намира осталась в Обители, помогать Чжаоли Юн. Они с ней и Катсунгом вообще быстро спелись — всё-таки почти коллеги. Делятся опытом, так сказать. А ещё Намира после этих посиделок то и дело приносила полезные снадобья для ксилаев. Что тоже хорошо. Мне-то с головой хватало подарков от мастера Вэя, а вот ребятам не мешает небольшая подкормка.

До заката было еще несколько часов, и я надеялся за это время не только добраться до ближайшего источника Ци стихии Земли, но и провести там достаточно времени, чтобы и самому подзарядиться, и По с Киангом научить.

Поначалу хотел и взять с собой только их двоих — Лилу и Попрыгун всё равно к стихии Земли не имеют талантов. Но куда там! Попробуй разбей эту компашку. Так что выдвинулись мы все впятером.

Сложнее всего было выбраться с Тропы Шелкопряда — район этот на отшибе, и добраться до него можно только по воде, так что пришлось дожидаться подходящего челнока и договариваться с мастером Удэем. Ещё и побатрачить снова пришлось — поплыли мы на грузовой лодке, и нужно было сначала перетаскать в неё целую партию готового шёлка, выслушивая при этом поминутные занудные наставления от мастера.

С лодки мы свалили сразу же, как только появилась такая возможность, город пересекли пешком, лавируя в лабиринте мостков и плавучих переходов. На меня, как обычно, оборачивались прохожие, а детвора и вовсе долго преследовала, собираясь за нами, как хвост живой кометы. Но с расспросами никто не приставал — голубые одеяния Обители действовали на местных, как отпугивающий оберег. Никто к нам даже приближаться-то ближе чем на три шага не осмеливался.

За пределами бухты и хорошо оборудованной тропы, ведущей к главному входу в Обитель, почти сразу же начинались дикие места. Исключение составляла только небольшая долина, расположенная в складке между двумя скалистыми гребнями. Здесь был клочок плодородной почвы, бережно возделываемый местными.

Выращивают здесь несколько видов овощей и так-так — злаковую культуру, похожую на кукурузу, но с более мелкими и темными зёрнами. Зёрна эти перетирают, получая крахмалистую массу, заменяющую местным муку. Впрочем, нам лепешками и лапшой из так-така лакомиться доводилось редко — с зерном постоянный дефицит, на всех не напасёшься. Так что приходится обходиться рыбой, моллюсками и длинными соплеобразными водорослями, на вид напоминающими фунчозу, но на вкус, увы, вообще нет.

И, кстати, за три месяца эта жратва успела так осточертеть, что ещё чуть-чуть — и у меня у самого жабры отрастать начнут. Я, конечно, пытаюсь воспринимать всё это как часть монашеской аскезы и испытание на стойкость. Но, ей-богу, я бы сейчас многое отдал за нормальный стейк! А ещё лучше — за бургер на ароматной пшеничной булке.

И это ещё нам повезло, что у нас есть Мама Чао. Она, кажется, даже из придорожной грязи может сварганить что-нибудь съедобное и вкусное.

Мы миновали долину и, сойдя с проторенной тропы, двинулись на север прямо через скалы. Благо, ни для кого из нас они не были серьёзным препятствием, особенно после всех тренировок, через которые мы прошли за последнее время в Обители. Попрыгун и вовсе красовался, то и дело пуская в ход Прыжок Лягушки, чтобы преодолеть очередное препятствие. Я даже хотел было его приструнить, но потом махнул рукой. Из моих уст призыв соблюдать осторожность выглядел бы нелепо. Я и сам-то частенько могу чего-нибудь отчудить.

Хотя, может, уже и надо взрослеть и входить в роль мудрого наставника?

Мы всё больше удалялись от побережья и забирались всё выше. Было солнечно, но не жарко — с моря долетал свежий бриз. Вездесущий туман напоминал о себе лишь редкими клочками где-нибудь на дне расщелин. И эта вылазка была настоящим глотком свежего воздуха после многих недель, проводимых в Залах Семи Лун. Всё-таки, что ни говори, но это пещеры, пусть и большие, и многие с «окнами» в потолке. Но я уже сыт по горло всеми этими затопленными морской водой подземельями, так что рад вырваться на простор.

Лилу и Чао, судя по всему, тоже. Давненько не видел их такими оживлёнными и счастливыми.

Наблюдая за тем, как они дурачатся и подначивают друг друга, я невольно взгрустнул. Сам я уже и не вспомню, когда мог так же беззаботно проводить время. И дело даже не в том, что последнее время я целыми днями осваиваю премудрости школы Воды. Вон, самим Чао это нисколько не мешает. Меня скорее гложут собственные мысли. И всё ощутимее давит груз ответственности, которую я сам на себя взвалил, решив двигаться по Хрустальному пути.

А ведь это только начало.

Пока что, если не считать Гида, у меня есть единственный человек, с которым я могу разделить свои тревоги по этому поводу. Это Намира. Только ей я рассказал о Хрустальном пути и о первом найденном зерне.

Реакция её была довольно противоречивой. Поначалу, как мне показалось, она была шокирована и замкнулась в себе. Даже не задавала никаких уточняющих вопросов. Вернулись мы к этой теме только на следующий день, и вот тогда-то я не успевал отбиваться — она расспрашивала обо всём, что касалось событий за барьером, а также о моём родном мире.

Мне кажется, в её сознании тогда произошёл серьёзный перелом. Она точно поверила мне, но при этом новые знания неслабо так всколыхнули всю её прежнюю картину мира. Впрочем, кажется, она в итоге утрясла для себя все нестыковки. И я для неё превратился в своего рода пророка, проводника новой, пока тайной религии.

Поначалу это меня даже немного напрягало, поскольку попахивало каким-то фанатизмом. Однако, на моё счастье, Намира — женщина взрослая, с крепким внутренним стержнем и по-настоящему мудрая (впрочем, будь иначе, я бы ей и не открылся). Так что со своими тараканами она справилась быстро, и сосредоточилась на том, чтобы защищать меня и помогать мне во всём.

Однако была во всем этом и обратная сторона. Намира — именно в силу своего опыта и мудрости — была настроена очень тревожно по поводу успеха всего нашего мероприятия. Она слишком хорошо знала этот мир, чтобы понимать: едва наша маленькая секта разрастётся и окрепнет настолько, что станет заметна — и мы попадём в поле зрения алантов. А тогда нам почти наверняка кранты. И не только нам, но и всем, кто хоть как-то будет к нам причастен. Так что всех, кого я поведу за собой, я подвергну смертельной опасности. Но и избежать этого нельзя.

И от этого предчувствия как-то гадостно на душе. Нет, я конечно верю в светлое будущее, которое сам же и построю своими руками. Вот только, кажется, по пути нам всем предстоит пробиться через некоторое дерьмо. И кто знает, какая судьба уготована этим беспечным подросткам, которые отправились за мной, легко бросив привычную жизнь?

Эх, а я ведь уже успел к ним привязаться, к этим балбесам мохнатым…

— Мастер Мангуст! Кажется, вот оно! — заорал Попрыгун, как обычно, первым вскарабкавшись на верхушку загораживающей обзор скалы.

Его уже догоняла Лилу — ей до края оставалось метра три. По и Кианг копошились где-то на полпути.

Сам я был ещё у подножия скалы, но вверх взлетел за несколько секунд — сначала Прыжок лягушки, потом зацепился острием Серебряного жала за удобно нависающий край и быстро подтянулся на тросе. А там уже и до вершины рукой подать.

По ту сторону скалы открывался вид на большую впадину, напоминающую заброшенный карьер — склоны её уходили вниз ярко выраженными уступами и дно постепенно сужалось. В левой же части явно когда-то произошёл крупным обвал или даже взрыв, обнаживший вход в тёмное и глубокое, как туннель, подземелье.

— Да, это оно! — кивнул я. — Сейчас будем спускаться. Только осторожнее! Ноги не переломайте. И дождитесь остальных.

— Ну чего вы там копаетесь? — снисходительно усмехнулся Попрыгун, оглядываясь назад. — Вам верёвку скинуть?

— Не… надо. Я сам! — пропыхтел Кианг, уже переваливаясь через последнюю преграду.

— Я тоже! — выдохнул По, догоняя здоровяка.

Выбравшись на вершину скалы почти одновременно, младшие братья повалились на спину, тяжело дыша и вываливая языки набок, как уставшие собаки.

— Только давайте… отдохнём немного! — взмолился Кианг.

Я оглянулся в сторону заходящего солнца, прикидывая, сколько осталось до темноты. Мы захватили с собой парочку фонарей, но всё же тянуть здесь до ночи не желательно. А уж к рассвету точно нужно быть на Тропе Шелкопрядов — за нами в обычное время явится челнок, везущий нас в Обитель. На тренировки мы не опаздывали ни разу, и я даже не знал, чем это грозит.

Но лучше, пожалуй, и не проверять.

Запас у нас вроде есть. И мы, на самом деле, совсем недалеко от обжитых мест, просто они скрыты за скальной грядой. Тут по прямой — максимум километр-полтора до главного входа в Обитель. А если неохота будет опять карабкаться по скалам — можно пойти на восток, выйти к морю и добраться до дома уже вдоль берега, по ровной песчаной косе. Придётся, конечно, сделать изрядный крюк, но по времени выйдет почти то же самое.

— Привал! — скомандовал я, вызывав облегченные вздохи у Кианга и По, и разочарованный — у Фэна.

— Чего ты туда торопишься, Попрыгун? — проворчал Кианг. — Тебе всё равно там ничего не светит. Мастер Мангуст ведь сказал — там источник стихии Земли.

— Просто интересно, — пожал плечами Фэн, сидя на корточках на самом краю обрыва и оглядывая раскинувшуюся внизу впадину. — Хоть что-то новенькое за столько недель.

— Мастер Мангуст… — осторожно поинтересовался По. — А что будет, если старшие бакхо узнают об этой нашей вылазке? Мы ведь никого не предупредили…

— Да всё будет нормально, Порикай, — отмахнулся Попрыгун. — Вечно ты ноешь.

— Угу. Главное, что этот вонючка Фу нас не видел, — поддакнул Кианг. — Его до вечера оставили в Сокрытых садах, мешки с удобрениями таскать.

По хмурился, приглаживая и так близко прилегающие к голове уши, но на реплики братьев не реагировал, продолжая смотреть на меня.

— Осторожность нам не помешает, По, — кивнул я. — Но всё будет хорошо. Мы ведь ненадолго. Никто и не узнает. Ну, а пока — наслаждайтесь прогулкой на свежем воздухе. Потому что, когда доберёмся до места — придётся снова проявить усидчивость.

— Опять эти медитации, поглощение Ци… — проворчал Кианг. — Всю задницу отсижу на эти камнях!

— Вот-вот, — усмехнулся я. — Будет даже немного скучновато.

Эх, давненько я так жестоко не ошибался…

Глава 11 Не в том месте, не в то время

Подземелья, до которых мы добрались, не входили в разветвлённую систему гротов и пещер, в которых располагались Лунные Тропы и Обитель Серебряных Волн. По крайней мере, обшаривая эти места с помощью Зерна Путеводной Звезды, я не обнаружил соответствующих проходов. Возможно, они и есть, но залегают глубоко и затоплены водой. В целом, вся эта часть острова похожа на пористую губку, наполовину погружённую в море — столько здесь всяких подземных каверн и червоточин.

Естественный источник земной Ци залегал на дне глубокой, почти отвесно уходящей вниз расщелины. Но лезть в этот колодец нам не пришлось, потому что вокруг него были выстроены уже знакомые мне по Зелёной скале древние истуканы со страшными перекошенными рожами. Нехитрое Плетение, объединяющее эти статуи, вытягивало Ци из колодца, замыкало в кольцо, а затем снова отправляло вниз, будто бы заземляя некий контур. Такое впечатление, что сделано это было специально для того, чтобы удобнее было пользоваться источником. Да и обстановка этой пещеры напоминала руины какого-то древнего святилища.

После того случая с эфиридом не хотелось бы снова вляпаться, поэтому я на всякий случай минут пятнадцать тщательно изучал эту структуру. Но никакого подвоха не заметил. Так что первым попробовал поглотить небольшую порцию Ци.

Уф… Очень тяжко. Я уже и забыл, насколько земная Ци более вязкая и неподатливая по сравнению с водной. Да и та часть Ядра, которая могла вместить её в себя, сейчас воспринималась как едва заметный рудиментарный отросток. Мне понадобилось около двадцати минут медитации, чтобы с горем пополам заполнить его и заодно подпитать едва проклюнувшиеся земные меридианы. Одно радует — то, что последние месяцы я очень активно прокачивал стихию Воды, не поставило крест на остальных стихиях. Всё работает, просто пока находится в спячке из-за того, что нет подходящего топлива.

Когда я всё проверил, пришла очередь Кианга и По. Тут пришлось потратить куда больше времени, чтобы оба брата смогли хотя бы запустить нужные процессы. Порикай справился гораздо быстрее, а вот Кианг долго тупил. Мы потратили не меньше часа прежде, чем он смог, наконец, поглотить свою первую порцию.

Попрыгун и Лилу тем временем изнывали от безделья, так что я отправил их разведать близлежащие пещеры, чтобы не путались под ногами.

А пошариться тут было где — настоящий многоярусный лабиринт с несколькими выходами на поверхность. Ничего опасного здесь вроде не должно быть — на острове вообще мало живности, а хищников крупнее кошки и вовсе не водится. Зато в этих закоулках могли попасться какие-нибудь стихийные растения, подпитываемые земной Ци. Нам бы они пригодились.

— Мастер Мангуст, смотрите, что я нашёл!

Радостный возглас выдернул меня из медитации, и я приоткрыл один глаз.

Попрыгун, весь перепачканный в грязи и какой-то ярко-жёлтой пыльце, но улыбающийся до ушей, с гордостью демонстрировал мне целый пучок странноватых грибов на длиннющих, в полметра, тонких ножках. Шляпки у них были мясистые, зеленоватые, и сплошь покрытые небольшими отверстиями.

Подкравшись к медитирующему По, Фэн резко сдавил шляпку одного из грибов перед его физиономией. С тихим фырканьем гриб исторг из себя целое облако ярко-жёлтых спор. По от неожиданности чихнул, замотал головой, пытаясь оттереть пятна.

— Ты сдурел, Попрыгун? А вдруг они ядовитые?

— Да не ядовитые они!

— Откуда ты знаешь?

— Эм… — Попрыгун озадаченно взглянул на грибы, и на лице его явственно отразился ускоренный мыслительный процесс. Правда, безрезультатный. — Да с чего бы им быть ядовитыми?

— Дай-ка один, — протянул я руку.

В течениях Ци гриб выглядел необычно — внутри него можно было разглядеть отчётливые светящиеся жилы, тянущиеся по всей длине, а в шляпке разделяющиеся на множество пучков, похожих на соцветие одуванчика. Правда, свечение это на глазах слабело — Ци быстро выветривалась.

— По-моему, ничего ценного.

Попрыгун расстроенно вздохнул.

— Да это я пока сюда их тащил, они потухли. А в той пещере ими вся стена усыпана! И светится всё.

— Ох, болван… — проворчал По, всё ещё пытаясь оттереть липучую пыльцу.

— А где Лилу? — спросил я. — Я же сказал — держитесь вместе.

— Да она где-то там, — неохотно мотнул головой Попрыгун. — Мы немножко… повздорили.

Я ничего не сказал, но взгляд мой был так красноречив, что Фэн горестно вздохнул.

— Да понял я, понял. Сейчас вернусь и разыщу её. Но она не могла далеко убежать. Мы…

Он вдруг осёкся, чутко поведя ушами, и обернулся в сторону одной из нор, ведущих дальше в глубь пещер. Спустя пару секунд и до моего слуха, не столь острого, как ксилайский, донёсся шорох быстрых шагов и прерывистого тяжелого дыхания. А потом в норе заплясало пятно света от фонаря.

Лилу выскочила из норы на полном ходу, с вытаращенными, как плошки, глазами, задыхаясь после отчаянного бега.

— Мастер Мангуст! Мастер Мангуст! Там… там…

Выронив фонарь, она сгорбилась, упираясь ладонями в колени и пытаясь отдышаться. Чао уже все втроём окружили её, тоже встревожившись.

— Да что с тобой? Чего ты там такого увидела?

— Не чего… А… кого, — кое-как отдышавшись, выпалила она.

— И кого? — хватая её за шиворот и заставляя выпрямиться, спросил Попрыгун. — Да говори уже толком, не тяни!

— Не знаю! — огрызнулась девчонка и двинула ему под дых. — Но если бы ты не был таким тупицей, то сам бы увидел. И мне не пришлось бы лезть туда одной!

— Да ты сама первая начала!

— Так, тихо! — разнял я их. — Лилу, кого ты там видела? Какой-то зверь?

— Нет. Ксилай… Наверное. Я его не разглядела толком. Но ходит на двух ногах. И он такой… прозрачный.

— Что значит прозрачный? — нахмурился Кианг. — Как медуза?

— Да плащ у него такой! — закатив глаза, выпалила Лилу. — Глядишь на него — а сквозь него стену видно. И колышется весь…

— И что он делал?

— Не знаю. Что-то… Кажется, что-то нехорошее. Он всё ещё там! Пойдёмте, я покажу!

— Эй, не так быстро! — я едва удержался, чтобы не схватить убегающую девчонку за хвост. — Просто покажешь, где это. Дальше я сам.

— А мы? — удивился Попрыгун.

— А вы побудете здесь и прикроете путь к отступлению.

— Но это нечестно! Возьмите и нас с собой!

— Может, не стоит туда лезть, мастер Мангуст? — обеспокоенно возразил По. — Вдруг это опасно? Лучше рассказать всё мастеру Шудэрею или ещё кому-нибудь из старших бакхо…

— Так, а ну — смирно! — не выдержав, скомандовал я, и все трое уже по сложившемуся рефлексу выстроились по росту. — Вы что, плохо расслышали мой приказ?

— Простите нас, мастер Мангуст, — поклонился Попрыгун, впечатывая кулак правой руки в ладонь левой. — Но…

— Никаких «но»! Оставайтесь здесь и дождитесь Лилу. Потом сразу же дуйте наверх, к той скале, на которой мы делали привал. Меня там долго не ждите. Если не вернусь до заката — бегите домой.

— Но, мастер Мангуст…

— Всё, не будем терять времени!

Мы с Лилу снова углубились в пещеры. Сначала прихватили с собой фонарь, но затем оставили его на одной из развилок — когда девчонка предупредила, что до места уже недалеко. Дальше двигались в потёмках, и я больше полагался на течения Ци, чем на обычное зрение. Ну, и ещё на стенах то и дело попадались гроздья светящихся грибов на длинных ножках, вроде тех, что притащил Фэн.

В отличие от того зала, в котором располагались древние истуканы, эта часть пещер явно никогда не была обжитой, и понятно, почему. Ходы здесь располагались хаотично, просторных каверн с относительно ровным полом не попадалось, естественных вентиляционных отверстий — тоже. В общем, неуютные, душные каменные червоточины. По сравнению с ними Залы Семи Лун — это настоящие природные дворцы, которые достаточно было лишь немного благоустроить.

Однако вели все эти норы довольно глубоко, и были очень разветвлёнными. Возможно, это какие-то древние шахты, но очень уж бестолковые. Больше напоминают ходы какого-то муравейника. Мне невольно вспомнился лавовый шипоног, которого мы с таким трудом завалили на Зелёной Скале. Возможно, и здесь когда-то водились похожие твари, легко прогрызающие скалы?

— Вон там, — трогая меня за плечо, прошептала Лилу. — Вот этот ход слева ведёт вниз. Там большая пещера и родник. Слышите текущую воду?

Я прислушался и кивнул.

— Он был там. Возле воды.

— Хорошо. Возвращайся к Чао. И долго меня не ждите.

Она открыла было рот, явно собираясь поспорить, но мой взгляд её остановил. Кивнув, девчонка двинулась назад.

Сам же я не торопился нырять в указанную ей червоточину.

Неизвестный ксилай, к тому же использующий какую-то продвинутую маскировочную Технику, явно тут не просто на прогулке. Но я ведь не зря так ухватился за этот след. Ещё в первую нашу встречу мастер Вэй намекнул мне, что в Обители происходит что-то мутное. И я старался постоянно быть начеку. Однако пока что мне не удавалось раскопать ничего стоящего. Сплетни, слухи, скрытые и явные конфликты между старшими бакхо — не в счёт. Обо всём этом глава Обители и так был в курсе, это всё обычное дело. Не монастырь, а клубок змей — каждый друг на друга шипит сквозь зубы.

Убедившись, что поблизости никого не осталось, я прижался спиной к стене и вызвал Зерно Путеводной Звезды.

Этот момент, когда сознание выскальзывает из тела, превращаясь в бесплотный, неуловимый, как порыв ветра, дух, я испытывал уже десятки раз. Но каждый раз в груди всё замирает от восторга, словно во время крутого виража на американских горках. Стоило большого труда удержать этот рвущийся прочь дух на месте — мне сейчас не нужно было взлетать над островом, чтобы оглядеть его с высоты. Наоборот, одёрнул его, притягивая поближе к реальному телу, а потом направил в указанный Лилу ход — будто охотничью собаку пустил по следу.

Ход выглядел так, словно был пробит совсем недавно — острые торчащие края, куча мелких обломков внизу. Возможно, даже не обошлось без взрывчатки. Вёл этот разлом в довольно большую протяжённую каверну, правда, с очень неровным и низким потолком — кое-где, пожалуй, и не пройдёшь в полный рост. По одной из стен непрерывно стекала вода — тонкими ручейками, собирающимися в нижней части пещеры в небольшое озерцо. Видимо, какие-то подземные ключи просачиваются.

Хм… Занятно. Почему же местные сюда уже дорожку не проторили? Не знают об этом озере? Да, местечко на отшибе, и не очень удобное. Но когда с питьевой водой напряжёнка, то любой источник пригодится.

Чужака у воды я засёк не сразу — его и правда было очень сложно заметить. Сидел он на корточках, и на нём была длинная накидка с капюшоном, сделанная из зачарованного маскировочного шёлка, скрадывающая силуэт так, что он почти сливался с окружающими его камнями. Я и разглядел-то его только потому, что он двигался, доставая что-то из большой плетёной корзины и осторожно выкладывая в воду. Фонарём он не пользовался, но возле воды росло множество грибов, источающий слабый зеленоватый свет.

Я опустился ниже, невольно замедляя скорость, хотя засечь меня в этом состоянии вроде бы невозможно. Самого лазутчика разглядеть получше так и не удалось — он весь был какой-то размытый и полупрозрачный, как призрак. Но вот предметы, погружаемые в воду, я увидел.

Какие-то чёрные склизкие штуковины, похожие на комья грязи. В воде они расплывались причудливыми кляксами, словно порции чернил, однако сквозь эту взвесь можно было различить движение щупальцев, похожих на осьминожьи. В воде эти существа постепенно оживали, а потом шустро ныряли куда-то на глубину. Я тоже сунулся вслед за ними, но быстро потерялся в темноте. Единственное, что понял — это то, что озерцо это гораздо глубже, чем можно предположить. По сути, заполненная водой червоточина, ведущая куда-то всё ниже и на юг.

А вот выпускаемые в воду каракатицы мне жутко не понравились. Через Зерно Путеводной Звезды течения Ци воспринимаются не так чётко, но всё равно с первого взгляда видно, что это не обычные животные — в их тушках можно было разглядеть сгустки Ци, а вода вокруг них бурлила медленно рассеивающимися тёмными разводами весьма неприятного вида. Может, это и не духозвери — слишком уж примитивно выглядят. Но, может, на них наложено что-то вроде Плетения?

Вот ведь пакость какая! Да они же загадят весь водоём! Очень похоже на то, что лазутчик намеренно отравляет источник. А что, если этот подземный ручей стекает в водяной пласт, в который выходят колодцы Обители? Мы ведь совсем недалеко…

Я вынырнул из озера, и очень вовремя. Чужак, опустошив корзину, спрятал её неподалёку и теперь торопился на выход. А выход-то из этой пещеры всего один!

Как всегда после резкого отключения Зерна Путеводной Звезды, картинка перед глазами схлопнулась так стремительно, что несколько секунд я был дезориентирован. Как только очухался — тут же двинулся обратно, стараясь не шуметь. Сейчас я отчаянно жалел, что не начал изучать какую-нибудь маскировочную технику — она бы здорово пригодилась. Ещё не хватало спугнуть этого гада.

Вариант схлестнуться с ним в прямой схватке я оставил на самый крайний случай. Его меридианы я разглядеть не смог — либо и их маскировал плащ, либо это маскировочная техника, которой пользуются многие бакхо старших Кругов.

Да и вообще, не исключено, что лазутчик — кто-то из бакхо Обители. Так что не факт, что я смогу одолеть его в бою. У меня даже посоха с собой нет — я его все эти месяцы храню в своём гнезде, доставая лишь изредка для того, чтобы совсем уж не забыть баланс.

Убегать по тёмным извилистым, разветвляющимся червоточинам, ещё и толком не помня дороги — так себе занятие. Удалившись метров на двадцать от пролома, ведущего к подземному озеру, я скрылся за очередным поворотом и снова затаился в тёмном закутке, за несколько глубоких вдохов успокаивая сердцебиение.

Звуки в этих червоточинах разносятся далеко, а слух у ксилаев чуткий. У меня больше шансов остаться незамеченным, если спрячусь и пропущу чужака мимо. А в идеале — потом ещё и выслежу, куда он направился. Или хотя бы опознаю его, при этом сам оставшись незамеченным.

Продолжая контролировать дыхание, я весь ушёл в слух. Обшаривать пространство с помощью медитации нет смысла — на лазутчике всё равно маскировка, а сам я могу себя выдать. Вдруг он почует эманации Ци?

Секунды ожидания тянулись мучительно медленно. Слух обострился, ловя каждый шорох, но шагов незнакомца я не слышал — только капанье воды и шорох вездесущих склирров. Причем времени прошло уже порядочно — лазутчик точно уже должен был выбраться из разлома и пройти мимо меня дальше по туннелю. На этом отрезке ему и деваться-то некуда — я свернул в первую развилку. Дальше-то их много.

Терпение, Мангуст, терпение…

Затаив дыхание, я медленно, очень медленно выглянул из-за угла,. Полутёмное, чуть загибающееся вправо каменное жерло с неровными стенами было похоже на пищевод огромного окаменевшего чудовища. И оно было совершенно пусто. Да как так-то? Возможно, тут есть и другой ход. Что, если…

Твою мать!

Я отшатнулся назад неосознанно, на каком-то глубинном рефлексе — так руку от горячей сковороды отдёргиваешь раньше, чем успеваешь понять, что она горячая. В стену рядом с моим лицом по касательной ударилось что-то неуловимо быстрое и мощное — в стороны брызнула каменная крошка. Метательное оружие? Техника?

Размышлять было некогда — я врубил Танец Морского Тростника и ринулся дальше по туннелю. Очень вовремя, потому что в то место, где я только что стоял, снова что-то с треском ударило. А потом и сам я на бегу дернулся, уворачиваясь от снаряда. Краем глаза успел заметить движение позади себя, но очень размытое — силуэт чужака по-прежнему скрадывался накидкой из зачарованного шёлка.

Заднюю поверхность шеи что-то обожгло, но, к счастью, удар пришёлся вскользь, оставив лишь царапину. Я же уже разогнался, подстёгивая себя ещё и Всплеском. Бежать старался непредсказуемыми зигзагами, на резком повороте туннеля влево подпрыгнул, отталкиваясь от стены правой ногой. Прыжок Лягушки! Будто отброшенный в сторону невидимой пружиной, я скрылся за поворотом, и очень вовремя — мимо меня в стену ухнуло что-то помощнее предыдущего. Это было похоже на залп картечи — куча мелких, но убойных снарядов, выбивающих из камня облачка пыли и мелких осколков.

Или это лёд? Шея тоже как-то странно занемела…

Часть заряда всё же зацепила меня по ногам. Было не очень больно, но я почему-то сразу начал прихрамывать — ноги ниже колена начали неметь. Быстро прогнал по венам Технику «Очищение», и стало полегче.

Развернувшись, шарахнул назад вдоль червоточины Водяным Столбом. Эта Техника, как и Удар Волны, особенно сильна в сочетании с кинетической энергией — например, когда сопровождаешь ими атаки посохов. Но и в виде чистого сгустка водной Ци Столб может здорово отшвырнуть и оглушить, тем более что увернуться в таком узком проходе не получится.

Кажется, попал в цель — позади раздался звук смачного удара и рассерженный возглас. Выиграв таким образом несколько мгновений, я пронёсся дальше, ныряя в первый попавшийся поворот. Дальше тоже старался как можно чаще менять направления, чтобы запутать следы.

Правая нога по-прежнему плохо слушалась и, остановившись на пару секунд, я торопливо обшарил её. Выдернул из лодыжки штуки три засевших в ней острых осколка, и снова бросился бежать.

Чёрт, тупик! Не туда свернул.

Я затормозил в последний момент, едва не столкнувшись со стеной. Развернулся, уже готовый броситься обратно, но откуда-то сверху донёсся голос.

— Мастер Мангуст?

Лилу⁈ Какого лешего она здесь делает?

Я взглянул наверх и увидел в отверстии в потолке испуганную физиономию ксилайки.

— Убери голову! — рявкнул я и тут же выстрелил вверх Серебряным жалом.

Едва наконечник звякнул, вонзаясь в камень, я подтянул себя наверх, как лебёдкой. Лаз в потолке был таким узким, что я здорово ободрал себе локоть и колени. Но не застрял — и уже слава всем богам. Если бы я, как Винни-Пух, оказался в ловушке в этой узкой норе, страшно даже подумать, что бы со мной сделал преследователь. Это уж точно был бы совсем не детский контент.

— Бежим! — скомандовал я, хватая опешившую девчонку за шкирку.

— Но… — забарахталась она, вырываясь. — Не туда! Выход там, мастер Мангуст!

Буксуя на развороте и едва не поскользнувшись на раздавленных грибах, я ринулся в обратную сторону.

— Быстрее, быстрее! — приговаривал на ходу, неизвестно кого подбадривая — себя или свою спутницу.

Мы неожиданно вылетели на развилку, на которой до этого оставили фонарь. Она же вроде была совсем недалеко от разлома? Или это я такой крюк сделал, наобум бегая по этим норам?

Лилу хотела было подхватить фонарь, но я наоборот, отбросил его в один из боковых отнорков, а сам нырнул в другой. Может, повезёт, и это немного собьёт погоню со следа.

Девчонка не отставала, хотя я то и дело подстёгивал себя Всплеском. К тому же она куда лучше меня ориентировалась в этих червоточинах и довольно быстро вывела обратно к каменным истуканам рядом с источником земной Ци. А там уже и до поверхности недалеко.

Все трое Чао ждали нас недалеко от выхода. И, едва переведя дух, я сгоряча спустил на них лайку.

— Почему здесь торчите? Я же сказал, ждать меня наверху!

— Да мы ещё не успели, — виновато пожал плечами Фэн. — Да и Лилу что-то там копалась…

Я красноречиво зыркнул на девчонку, но продолжать разнос не стал — мягко говоря, не время.

— Так, все наверх! И поторопитесь! Нечего торчать на открытом месте!

Мы отбежали подальше от входа в подземелья и начали подниматься по тропе наверх. Со стороны пещеры не доносилось звуков погони, и я был почти уверен, что шпион уже не сунется за нами. Либо отстал, заплутав в пещерах, либо — что более вероятно — затаился, чтобы не выдать себя.

Одно хреново — вот мы-то себя выдали всей компанией. Ну, меня-то точно опознать несложно — на весь город всего один бритоголовый чужак человеческой расы.

А вот у меня — по-прежнему никаких зацепок.

Я всё ещё прихрамывал, так что присел, задирая штанину и рассматривая оставшиеся шрамы. Раны были небольшие и выглядели как вдавленные порезы сантиметра по три длиной. Но, кажется, были довольно глубокими, а кожа вокруг них потемнела и занемела, будто была подморожена. Либо под воздействием какого-то токсина.

Зар-раза, надо было сохранить эти шипы! А я в пылу погони их просто выдернул. Даже разглядеть толком не успел в потёмках.

— Мастер Мангуст, у вас кровь! — вскрикнул Лилу. — Вот тут, на шее!

Царапина на задней стороне шеи оказалась серьёзнее, чем я думал. Но кожа вокруг неё тоже настолько занемела, что я пока не чувствовал боли. А вот кровищи натекло порядочно — она стекала за шиворот и уже щекотала кожу где-то между лопатками.

Возиться с перевязкой сейчас было некогда, так что я просто мысленным усилием направил к ранам потоки водной Ци. Ещё на Зелёной скале мне удавалось таким образом подстегнуть регенерацию тканей. Но в последнее время я в этом здорово поднаторел, как и вся наша маленькая группа. Собственно, каждый вечер приходилось этим заниматься — на технику безопасности в Обители чихать хотели, так что после занятий мы постоянно приходили домой в шишках и ссадинах.

— Ерунда, — отмахнулся я. — Не останавливаемся! Когда доберёмся до берега — разделимся. Вы сразу же бегите домой и расскажите всё Намире и Линьфао. Больше никому!

— А вы?

Как правило, глава Обители сам вызывал меня к себе, присылая кого-то из младших бакхо. Однако на экстренный случай, если я раскопаю что-то важное, он предусмотрел и другой вариант.

— А мне… Нужно срочно поговорить с мастером Вэем.

Глава 12 Черный лебедь

В последние недели у меня обычно было всё в порядке со сном. После целого дня физических и духовных тренировок вырубался, стоило только добраться до своего мягкого уютного гнезда под потолком. Но в эту ночь я не мог сомкнуть глаз. Грешил поначалу на то, что в кровь успело всосаться много токсина от шипов, которые использовал тот незнакомец. Но во время нашей встречи мастер Вэй позволил мне окунуться в свой бассейн с молочно-белой дымчатой водой, а это должно было очистить меня от любой бяки, известной или неизвестной.

Так что дело не в яде. Просто нервы.

Мастер Вэй, конечно, был встревожен моими новостями.

— Да, один из подземных ручьёв, питающих пласт пресной воды под Обителью, действительно протекает в тех местах, где вы были. А те странные существа, которых злоумышленник подбрасывал в воду… Больше похоже на бао-цзин. Чёрную зыбь.

— Это же вроде водоросли?

— Да. Те самые плавучие ядовитые водоросли, что сейчас затягивают наши внутренние воды. Они быстро распространяются и по поверхности, и в глубь воды. В них запутывается рыба и морские животные. Вязнут лодки. И скорее всего, в их толще скрываются югай-ши. И они медленно распространяют яд. Не так давно мы выяснили, что это не просто водоросли. Это нечто вроде паутины. И плетут их небольшие существа, размером с осьминога.

— И они могут жить и в пресной воде?

— Раньше такого не замечали. Но, видимо, кто-то смог приспособить бао-цзин к пресной воде с помощью наложенных на них Плетений.

— Не хочу вас расстраивать, но кажется, это кто-то из высших бакхо. В Обители предатель. А может, и не один.

Мастер Вэй вздохнул.

— Это для меня не новость. Я понял это ещё пару лет назад. И неизвестно, что опаснее. Крепчающая внешняя угроза со стороны югай-ши. Или предательство, подтачивающее Обитель изнутри.

Я хотел было блеснуть мудростью в духе «хрен редьки не слаще», но подкачал словарный запас — я не настолько хорошо разбирался в местных корнеплодах, чтобы сходу подобрать подходящие аналоги. А мастер Вэй тем временем продолжил.

— Я благодарен тебе за предупреждение. Мы постараемся очистить ручей как можно скорее, пока Чёрная Зыбь не отравила всю воду.

— Это понятно. А что потом?

— А потом предстоит вывести на чистую воду предателя. Но это будет гораздо сложнее. И важную роль в этом должен сыграть ты. Однако предупреждаю — это будет опасно. И я не смогу тебя защитить.

Я вздохнул.

— Кто б сомневался. Ничего, мне не впервой. Однако у меня условие…

— Да, ты получишь своё хрустальное зерно, если отведёшь нависшую над Обителью опасность, — не дожидаясь моего вопроса, кивнул сфинкс. — А если не справишься… Тебе больше ничего не понадобится.

— И какой у нас план?

— Узнаешь об этом завтра. Мне нужно некоторое время, чтобы всё хорошенько обдумать и подготовить. И Праздник Семи Лун уже на носу. Это символично. Мы входим в следующий цикл, и праздник этот знаменует очищение и обновление.

— Я не подведу вас, мастер Вэй.

Старик поклонился, прикрывая тяжёлые набрякшие веки. И на этом наш разговор был закончен.

Но теперь, вернувшись на Тропу шелкопрядов, я продолжал прокручивать в голове ту стычку в пещерах.

Кто же это был? Понятно, что довольно сильный бакхо — я от него кое-как отмахался. Значит, кто-то из Второго или даже Первого круга.

Шудэрей? Его оружие — это веер, который, как я всегда думал, предназначен лишь для защитных Техник. Однако на одной из тренировок я увидел, что внутри веера скрыты и метательные костяные дротики в палец длиной. А его излюбленные атакующие Техники представляют собой этакие лезвия из водной Ци. И тот момент, когда в стену позади меня ухнула целая россыпь ударов… Да, пожалуй, это похоже на его атаки.

Впрочем, ещё больше это похоже на техники Аншуя До. Тот очень любит подобные сокрушительные атаки по площади. Что-то вроде моего Водяного Столба, но с более распределённым эффектом. Всё равно что заряд тяжёлой картечи по сравнению с одним большим ядром.

А ещё это странное онемение и обожжённая кожа вокруг ран… Может, это вообще был лёд? И те шипы, которые я выдернул из лодыжки — просто острые сосульки? Тогда подозрение падает на Ханьтора. Техника Морозного Укуса — это его главная фишка.

Впрочем, может, я вообще не в ту сторону копаю? И лучше сосредоточиться на том маскирующем плаще из зачарованного морского шёлка, в который был одет лазутчик. Очень редкая штука, но подобную ткань я уже видел. Собственно, прямо здесь, на Тропе Шелкопряда. И Чаньсон Удэй, мастер-шелкопряд, тоже очень мутный тип. Входит в Совет Чёрного Рифа, довольно прокачан с точки зрения развития узлов — пожалуй, вторая, а то и третья ступень. Но при этом я понятия не имею, на что он вообще способен. Ясно только, что часть его Техник — не боевая, а ремесленная, связанная с зачарованием.

Впрочем, как раз это и нужно, чтобы смастерить такой маскировочный плащ. Да и кракозябр этих для Чёрной Зыби заколдовать. Ведь, похоже, на них было наложено какое-то Плетение… Расспросив Лилу, я выяснил, что она застукала незнакомца как раз во время проведения какого-то странного ритуала возле воды. Вроде бы он даже надрезал свою ладонь и окроплял содержимое корзины кровью. Девчонке вообще повезло — он был так поглощён своими манипуляциями, что не заметил её.

Или всё же эта его маскировка — это и не плащ вовсе, а особая Техника? И тут уже вспоминается Имэй Цзин. Тоже дама весьма подозрительная, и со многими в Обители не в ладах…

Впрочем, они тут все друг с другом цапаются, кто явно, а кто скрытно, так что это вообще не показатель. И ни по одному из перечисленных подозреваемых у меня нет внятных улик, одни догадки. Я даже рост и пол незнакомца не разглядел. И даже не уверен, что это был ксилай. Точно кто-то двуногий, но с хвостом ли?

Если нет улик — нужно идти другим путём. Рассматривать мотивы каждого. Кому это всё может быть выгодно?

Уф… Нет, так ещё хуже. Я всё ещё слишком плохо разбираюсь в местных реалиях. И уж тем более в чьих-то тайных мотивах.

Да, в Лунных Тропах много кто недоволен текущим положением дел. Да и в самой Обители, как я со временем понял, есть два основных течения. Грубо говоря, консерваторы и революционеры.

Первые стремятся сохранить прежний порядок — топят за дальнейшую полную изоляцию КаменнойКороны, ещё большую маскировку, отстрел любых чужаков, приближающихся даже к внешним островам архипелага. В общем, готовы прятаться в этой раковине до последнего. К таким, например, относится Шудэрей. Этот вообще главный поборник традиций. И, по-моему, метит на место мастера Вэя.

Вторые резонно указывают, что изоляция медленно убивает народ Люй Шань. Детей Прилива становится всё меньше, новых учеников в Обители — тем более. Так что через несколько поколений всё затухнет окончательно. Или же заявятся аланты, и всё закончится гораздо раньше.

Правда, как это часто бывает с революционерами, критиковать-то они критикуют, но мало что могут предложить взамен. Лишь несколько лет назад сформировалась идея о полноценном переселении, и для этого даже начал строиться флот, флагманом которого, конечно, стал «Штормовой дракон». Но на какой это всё стадии, и сколько ксилаев действительно последуют за переселенцами — я не в курсе. Верфь находится на соседнем острове, на котором я ни разу не бывал.

Среди тех, кто поддерживает выход из изоляции — например, Тайфэнь Лоу и Ханьтор Лууфэн. И, теоретически, они могли бы ускорить процесс, стараясь сделать жизнь на островах невыносимой. Но травить ради этого собственных сородичей? Что-то совсем перебор…

Может, всё же это кто-то со стороны? Но тогда придётся признать, что в окрестностях Лунных Троп действуют какие-то чужаки, о которых люйшанцы ни сном, ни духом. А это очень сомнительно…

Так я и ворочался всю ночь, перебирал в голове различные версии. Но в итоге только ещё больше запутался. В итоге разозлился, плюнул на всё и решил-таки поспать. Но и этого мне сделать не удалось — едва задремал, как снаружи затрещали знакомые трещотки.

Уже рассвет? Зар-раза, а я как разбитое корыто. Одно хорошо — в предпраздничные дни тренировки сократили до минимума. К полудню уже освободимся.

За время жизни здесь утренние ритуалы уже были отточены до автоматизма, как у солдат. Секунд тридцать на одевание. Сверток с мыльно-рыльными принадлежностями — за пазуху. Серебряное жало надевать не стал — на тренировках мне его запретили, потому что я снова уже так привык воспринимать его как продолжение руки, что частенько использовал в неподходящий момент.

Высунувшись из гнезда, прыгаю на длинный вертикальный шест, ведущий вниз, и соскальзываю по нему, как пожарный.

Хм… А почему так много народа? Вместо обычного утреннего челнока прибыло несколько лодок, и весь пирс пестрел голубыми одеяниями Обители.

Едва ноги мои коснулись земли, как ко мне метнулось несколько силуэтов. И взгляд мой тут же упёрся в наконечники нескольких копий, направленных мне прямо в лицо.

О том, чтобы куда-то дёргаться, не могло быть и речи. Копья были в руках послушников Третьего и Четвертого круга. Конечно, это не боевые машины типа Ханьтора или Тайфэня. Но бойцы крепкие и умеющие работать в команде. Да и вообще, чтобы тыкнуть копьём в зажатого в угол человека, много ума не надо.

— Не двигайся, Мангуст!

А вот и Шудэрей. И с ним ещё аж трое старших бакхо. Тайфэнь Лоу, Аншуй До, Ханьтор Сууфэн. Да какого хрена здесь происходит?

Что я, собственно, и спросил. Не в таких выражениях, разумеется.

— В чём дело, почтенные?

Я выпрямился, стараясь держаться спокойно и расслабленно, насколько это возможно, когда острия копий едва ли не цапают твой кадык. Успел даже бросить ободряющий взгляд в сторону братьев Чао и остальных ксилаев из моей группы. Они уже тоже успели выбраться из жилищ и в ужасе наблюдали за развернувшейся сценой. Попрыгун и Меймин Хан рвались пробиться поближе, но молчаливые рядовые монахи оттеснили их назад древками копий.

Тайфэнь рвался ко мне, и лицо его было перекошено едва сдерживаемым гневом. Странно. Он даже во время нашей первой встречи на Острове Туманов не был так зол. Мне казалось, мы с ним даже начали неплохо ладить.

Шудэрей же был в своём репертуаре — прямой, как стрела, в безупречно выглаженных одеждах, подбородок высоко поднят, зелёные глаза сверкают, как два холодных изумруда.

— Не сопротивляйся! Ты отправишься с нами.

— Да я и не против. Не понимаю, к чему такие грубости?

— Всё ты прекрасно понимаешь, змея! — рявкнул Тайфэнь. — За твоё предательство тебя стоило бы разорвать на месте!

— Что ты несёшь? — прорвавшись-таки через оцепление, выкрикнула Намира. — Мангуст ни в чём не виноват!

Монахи попытались снова отбросить Взывающую назад, ей на помощь поднялась вся наша маленькая община. Завязалась опасная потасовка, и Шудэрей был вынужден поднять голос и даже шарахнуть какой-то Техникой над толпой. Никого не задело, но громкий хлопок и вспышка Ци над головами привлекли внимание.

— Всем оставаться на своих местах! — отчеканил Шудэрей. — Почтенный Тайфэнь, как это часто с ним бывает, не может сдержать свой гнев…

— Почтенный Тайфэнь и не пытается его сдерживать! — рявкнул в ответ громила Лоу, резким движением выбрасывая из наручей свои клинки-когти.

— Дальнейшую судьбу Мангуста должен решать Совет Чёрного Рифа, — тем же тоном продолжил Шудэрей во всеуслышанье, будто не замечая выпада сородича. — Он состоится сегодня в полдень. До этого Мангуст будет помещён в Залы Забвения.

— Да что стряслось-то? — не выдержал я. — В чём вы меня обвиняете?

— В убийстве.

Короткий ответ Шудэрея был похож на удар гонга. Все находящиеся на пирсе — а сюда стянулось несколько десятков человек — мгновенно замерли и затихли, так что казалось, что в повисшей тишине до сих пор звенят отголоски его фразы.

Шудэрей встретился с мной взглядом и продолжил уже чуть тише.

— Совету Чёрного Рифа ещё предстоит во всём разобраться. Но пока всё указывает на то, что мастер Вэй мёртв. И Мангуст был последним, кто был в его покоях перед закатом. Причём пробрался туда тайно.

По толпе зевак прокатилась волна возгласов удивления и ужаса.

— Неправда! — выкрикнул кто-то из наших. Кажется, Попрыгун.

Шудэрей тем временем подошёл ближе. В руках его появились железные цепи и браслеты. Монахи, окружавшие меня, немного расступились, давая ему путь.

— Всем будет проще, если ты не будешь оказывать сопротивления, — ещё тише, так, чтобы слышал только я, продолжил ксилай. — Тогда никто из твоих спутников не пострадает.

— Они здесь не при чём, Шудэрей, — сквозь ком в горле проговорил я. — Да и вообще… Я могу всё объяснить. Я действительно был у мастера Вэя, но…

Бакхо выставил перед собой руку, прерывая меня.

— Всё это ты будешь объяснять не мне, а Совету. И у тебя будет некоторое время, чтобы тщательно обдумать свои слова. А сейчас…

Брошенные мне под ноги кандалы зазвенели так, что по пещере прокатилось эхо. Послушники, стоявшие по бокам от меня, подхватили их и подступили ко мне. С некоторой опаской — на спаррингах и тренировках меня многие видели, и знали, на что я способен.

Но Шудэрей был прав — сопротивляться сейчас было бы очень плохой затеей. Даже если бы мне удалось вырваться и сбежать — куда бы я дальше делся? Я даже говорить-то сейчас ничего не мог — был так потрясён и подавлен, что глотку будто перехватило стальным обручем.

Мастер Вэй… мёртв⁈ Но это же просто трындец всему! Это событие — из тех, что способны перевернуть с ног на голову жизнь целого сообщества. Настоящий «чёрный лебедь». И по мне он не просто проехался крылом, а долбанул стальным клювом в самое темечко.

Что теперь будет? Как же наш уговор о хрустальном зерне? Как же планы вывести на чистую воду предателей, засевших в Обители? Да и в целом, я всё это время чувствовал себя в относительной безопасности только потому, что мы со стариком неплохо поладили, и я был уверен, что он поддержит меня, если что…

Впрочем, я совсем не о том думаю. Есть проблема и пострашнее — на меня ведь явно собираются повесить это убийство. Похоже, предатель, отравивший источник пресной воды, каким-то образом прознал и о моём ночном визите к Вэю. Понял, что его могут раскрыть, поэтому решил действовать более решительно. И одним махом вывел из игры и главу Обители, и меня. Возможно, старик даже не успел никого предупредить об отравленной воде и выдать соответствующие распоряжения…

Или… Он как раз вызвал к себе кого-то из доверенных лиц, а тот и оказался предателем!

Предупредить об отраве сейчас? Например, Шудэрея? А вдруг он и есть предатель? На него многое указывает…

Все эти мысли метались у меня в голове, как растревоженные муравьи, пока меня заковывали в цепи, и я даже не замечал прикосновений.

Что делать-то, чёрт побери? Если моя догадка верна, то предатель и правда на самом верху, в Первом круге бакхо. А может, и в самом Совете. Но кто это?

Я скользнул взглядом по присутствующим здесь старшим бакхо. Шудэрей был, как всегда, непроницаем, разве что более мрачен, чем обычно. Тайфэнь, наоборот, так и пылал гневом, и вряд ли это актерская игра — совершенно не в его духе. К слову, в то, что предателем может быть Тайфэнь, я сильно сомневался. Впрочем, чаще всего ведь так и оказывается — что предаёт тот, на кого никогда бы не подумал…

Может, Ханьтор? Про этого тоже никогда не понятно, что у него на уме. Альбинос большую часть времени молчит, и взгляд его всего немного отрешён. И выглядит он холодно и устрашающе, полностью оправдывая свою прозвище — Ледяной клык. Он мне во многом напоминает Крогара — таинственное нутро и пугающая оболочка. И меридианы он свои тоже умеет прятать — по крайней мере, я видел, как он это делает во время некоторых спаррингов.

Впрочем, такого рода маскировка — вообще так себе зацепка. Скрывать свой энергетический контур, хотя бы на время, умеют многие бакхо. Это особенно важно во время сражений друг с другом — противник ведь может засечь движение Ци по соответствующим меридианам, и угадать таким образом, какую Технику ты собираешься применить.

Спеленали меня, конечно, знатно — железные браслеты, соединенные цепями, и на руках, и на ногах, да вдобавок ещё и дополнительные цепи, соединяющие ножные и ручные кандалы и не дающие поднять руки выше груди. На ногах перемычка короткая, так что передвигаться пришлось мелкими шажками. Двое монахов при этом крепко держали меня под локти.

Меня погрузили в отдельный небольшой челн, на котором расположился лишь Шудэрей, севший напротив меня лицом к лицу, и пара монахов-гребцов.

— Мастер Мангуст! Мастер Мангуст!

Мои ученики всё-таки пробились к пирсу. В глазах Лилу плескались слёзы, По и вовсе был в ужасе. Кианг и Попрыгун старались сдерживаться, поэтому лишь хмурились и стискивали зубы.

Я и сам был как роялем придавленный, но внешне старался выглядеть спокойным. Даже ободряюще кивнул ребятам. Лидеру и наставнику не подобает ударять в грязь лицом перед учениками. Наоборот, надо бы как-то их успокоить, обнадёжить, вдохновить.

— Всё будет хорошо, Лилу! Держитесь вместе. И не делайте глупостей. Намира и Линьфао остаются за старших. Слушайтесь их!

— А вы? Как же… Что же будет дальше?

— Не беспокойтесь за меня, — мне даже удалось выдавить из себя улыбку. — Я разберусь!

Хорошо сказано, чо. Ещё бы знать, как именно я собираюсь это сделать.

Глава 13 Совет Черного рифа

Залы Забвения… Надо же, уже почти три месяца я в Обители, а про эту её часть слышу впервые.

Хотя, это только название звучное. А по сути — просто цепочка самых отдалённых и заброшенных пещер. Слишком тесных, тёмных и сырых, чтобы использовать их для чего-то полезного. А вот в качестве темницы — самое то. Меня, например, бросили в нору размером кубометров пять, выход из которой перегорожен ржавыми прутьями, явно снятыми откуда-то с потопленного корабля. Караул тоже был — рядом постоянно дежурили несколько монахов. Но пост их был за углом, метрах в двадцати, так что я их не видел и даже не слышал, только мог почуять эманации их Ци с помощью медитации. Меня специально оставили в полнейшем одиночестве, будто старались оправдать название этого места.

Воообще, полноценной тюрьмы ни в Лунных Тропах, ни в самой Обители нет — она вроде как без надобности. В таком небольшом и замкнутом сообществе провинившимся всё равно некуда деваться, так что в качестве наказания обычно используют принудительные работы. Ну, а если что-то совсем уж тяжкое, типа убийства — то тем более не церемонятся и отправляют на корм рыбам.

Так что, если меня признают виновным — точно казнят, можно не сомневаться. Вопрос только в том, какую казнь придумают. Люйшанцы — народ изобретательный, и для меня наверняка подготовят что-то особенное. Я ведь, по их мнению, убил главу Обители. А мастер Вэй для них — не просто правитель. Он их духовный лидер, нравственный ориентир, кладезь мудрости и опыта… Да что там говорить — почти божество. При нём выросло несколько поколений местных.

Вряд ли меня просто утопят. Да это и не так-то просто — я же овладел техникой Морского Карпа. Может, тогда акулам скормят? Или этому своему… воргадону? Тоже как-то простовато, без размаха. Скорее уж посадят в бассейн с какими-нибудь мелкими рыбёшками вроде пираний, которые будут долго и мучительно обгладывать меня до костей. Живьём, разумеется…

Так, стоп! Куда-то меня опять не туда понесло. С таким настроем далеко не уедешь.

Я вздохнул, откидываясь назад, и пару раз несильно ударился бритым затылком о сырую каменную стену.

Думай, Мангуст. Думай!

Тот незнакомец, что отравил питьевую воду в Обители, и убийца мастера Вэя наверняка связаны между собой. А скорее всего это и вовсе один и тот же человек. Если я вычислю его — то и от себя отведу обвинения. И это мой единственный шанс.

Впрочем, нет, не единственный…

Запястья и ладони мои забинтованы полосами эластичной ткани — примерно как у тайских боксеров. Эта бинтовка — неотъемлемая часть экипировки для занятий в Обители, заменяет беспалые перчатки и напульсники. Я к ней уже настолько привык в последнее время, что часто даже на ночь забываю снять. Перед тем, как бросить меня в эту пещеру, меня тщательно обыскали, и бинты тоже прощупали, проверив, не спрятано ли чего-то под ними. Но снимать, к счастью, не стали.

Позвякивая кандалами, я задумчиво потёр прикрытое бинтами правое запястье. За прошедшие месяцы метка, оставленная мастером Вэем, постепенно разрасталась, Если в самом начале она была с ноготь размером, то сейчас — уже сантиметров пять в диаметре, и приобрела очень четкие и детализированные очертания. Не просто пятно на коже, а что-то вроде живого тату, наполненного нитями водной энергии.

Плетение Ци. Но что оно означает? Рисунок занятный — что-то вроде осьминога, симметрично раскинувшего во все стороны свои щупальца. Никакой дополнительной информации по поводу этого странного подарка мастер Вэй не давал, так что у меня зрело сразу несколько теорий. Учитывая, что метка эта постепенно наполнялась Ци, я даже предполагал, что она как-то связана с моим обучением. Может, что-то вроде дополнительного буста, как и подаренные Вэем пилюли из стихийных растений?

Вряд ли. Единственная инструкция, которую он оставил в самом начале — это то, что я должен предъявить эту штуку Совету. И что это может спасти мне жизнь.

Выходит, он предвидел, что его могут убить?

Вообще, сама мысль о том, что глава Обители мёртв, никак не укладывалась у меня в голове. И никаких подробностей на этот счёт я не смог разузнать, хотя по пути в темницу засыпал Шудэрея вопросами. Но ксилай молчал, холодно пялясь на меня своими зелёными глазищами. Неужели правда верит, что я был причастен к смерти старика?

Вообще, Шудэрей был в курсе, что я не раз встречался с мастером Вэем в его покоях. И это его явно задевало — мало кто из бакхо, даже из старших Кругов, удостаивался такого внимания со стороны верховного сенсея. Завидовал, в общем. Другие бакхо, возможно, тоже. Но по Шудэрею это было заметно больше всего, несмотря на то, что он всегда славился своим контролем над эмоциями.

Надо отдать ему должное — на наших занятиях и на общении это никак не сказывалось. Да, он был со мной холоден и отстранён, как и в первый день встречи. Но, с другой стороны, не окрысился ведь, и не пытался вставлять мне палки в колёса. Однако, может, его тщательно скрываемая зависть в итоге заставила его пойти на отчаянные шаги и убить Вэя, чтобы занять его место?

Но тогда на хрена ему было травить воду? Совсем не сходится. Скорее уж это сделали бы те, кто хотят побыстрее вырваться из изоляции. Да и смерть Вэя им выгодна больше…

Я вздохнул и снова стукнулся головой о стену. Всё это бесполезно. Гоняю одни и те же мысли и догадки по кругу, но так и не нащупал ни одной настоящей зацепки. Мне нужна дополнительная информация, но где её взять? Могу, конечно, полетать по округе с помощью Зерна Путеводной Звезды. Я даже разок сделал это, добравшись мысленным взором аж до покоев мастера Вэя. Но ничего там не увидел, кроме того, что весь Коралловый колокол оцеплен охраной.

Остаётся ещё слабая надежда на Намиру и Линьфао. Я ведь рассказал им о случившемся, да и братцы Чао добавят подробностей. Возможно, им удастся что-то разузнать. Если, конечно, и их тоже не поместили под стражу. Впрочем, если и так, то точно не в Залы Забвения, иначе я бы их уже почуял.

Уф, сколько там вообще времени до полудня? По ощущениям — уже совсем скоро. Я тут уже даже выспаться успел, невзирая на цепи и на то, что мне даже жалкой подстилки из сушеных водорослей не предоставили.

Прикрыв глаза, я сосредоточился на течениях Ци. В этом каменном мешке это было куда эффективнее, чем обычные органы чувств. К тому же ксилаи ступают мягко, и их шаги я бы сроду не расслышал до тех пор, пока они не подошли бы к самой решётке.

Оп-па! У меня, кажется, гости. Давно пора!

Я уселся на пол в позе лотоса, выпрямился, насколько позволяли цепи, и прикрыл глаза. Всю свободную Ци из окрестностей я уже давно вытянул, так что просто постарался расслабиться, прогоняя Ци по Средоточию в темени и возвращая обратно в Ядро. Нехитрая процедура, даже Техникой её назвать нельзя. Но действительно помогает погасить эмоции и сделать медитацию более эффективной.

Когда сквозь решётку хлынули лучи света от фонарей, на лице моём не дрогнул ни один мускул. И даже когда ржавые петли дверей заскрежетали так, что по спине пробежал холодок.

— Вставай, Мангуст.

Снова Шудэрей. Впрочем, чему удивляться. Он всегда был правой рукой Вэя, а сейчас этот статус, похоже, только закрепился.

Я поднялся, нарочито громко звеня тяжёлыми цепями.

— А вот это всё так уж обязательно? — спросил я. — Целый Совет Чёрного Рифа так боится одного бакхо Пятого Круга?

— Страх здесь не при чём. Просто предосторожность, — спокойно ответил Шудэрей, стоя чуть позади сопровождающих, так что виден был только его полутёмный силуэт. В этот раз, кроме него, были только рядовые монахи средних Кругов, вооружённые копьями и фонарями. Но их было много — больше дюжины.

— Когда ты предстанешь перед Советом, цепи снимут, — продолжил он. — Но предостерегаю тебя от необдуманных решений. Тебе некуда бежать!

— Вот именно, — пожал я плечами. — Так почему бы железяки не оставить прямо здесь?

Шудэрей всё же выдвинулся вперёд, и я встретил взгляд его холодных зелёных глаз.

— Ты поразительно спокоен для человека, которого подозревают в самом страшном преступлении, которое когда-либо знала Обитель, — проговорил он, неотрывно глядя на меня.

— Просто я невиновен. И ты это отлично знаешь.

Прозвучало с некоторым наездом. А если Шудэрей и правда предатель — то даже с намёком на то, что я его подозреваю. Но он отреагировал совершенно спокойно. Похоже, за эти полдня уже снова полностью совладал с собой.

— Неважно, что думаю или знаю я. Всё решится на Совете. Следуй за мной.

Он уже развернулся и шагнул прочь, но вдруг остановился, будто передумав. Обернувшись через плечо, бросил конвоирам.

— Но прежде… Снимите с него цепи.

Я едва сдержал вздох облегчения. Маленькая, но всё же победа.

* * *

Конечно, я был на Чёрном Рифе впервые. И не только потому, что в Обители я всего лишь новобранец, член Пятого круга. В этом месте вообще мало кто бывал, а само название его на Лунных Тропах произносят, понизив голос и оглядываясь украдкой — не услышит ли кто посторонний. Сюда имеют допуск только члены Совета и самые доверенные монахи, выполняющие роль конвоя — все не ниже Третьего круга.

Это был огромный грот, выходящий в открытое море. С таким высоченным, раскрывающимся в сторону океана потолком, что, как и в случае с Лунными Тропами, даже нельзя сказать однозначно — это именно грот, или просто участок побережья с нависающими над ним скалами.

Насчёт названия особо не парились — здесь залегает тёмная, как уголь, угловатая базальтовая плита, выдающаяся далеко в море. Потому и Чёрный риф. А в сочетании с нависающим над ним каменным сводом получалась этакая широко разверзнутая пасть с высунутым языком. Выглядит мрачновато даже сейчас, при свете солнца. Но я всё равно рад выбраться на свежий воздух, и с наслаждением ловлю дуновения солёного ветра с моря.

Плита очень неровная по краям — из неё торчат острые зубья, похожие на края пня от поваленного бурей дерева. Но ближе к краю, обрывающемуся прямо в море, имеется обширная ровная площадка, на которой в круг выстроены большие каменные пьедесталы, издалека похожие на троны каких-то тёмных властелинов.

Когда возглавляемый Шудэреем конвой подвёл меня ближе, я разглядел, что на каждом троне уже кто-то сидит. В основном знакомые всё лица. Тайфэнь, мастер Удэй, Зелёные пальцы, Катсунг… Когда Шудэрей занял своё место, пустовать остался только один каменный трон — тот, что предназначался мастерю Вэю. И от этого безмолвного напоминания снова кошки заскреблись на душе.

Хотя… Кое-что во фразах Шудэрея во время моего ареста вселяло в меня надежду. Как-то слишком витиевато он сформулировал — «Всё указывает на то, что мастер Вэй мёртв». Они что, сами не знают наверняка?

Меня вывели на возвышение в центре, похожее не то на ринг, не то на маленькую сцену, и оставили в одиночестве. Плита под моими ногами была сплошь покрыта узором из узких канавок, наполовину заполненных водой, а в самой середине этой конструкции находился круглый, как зрачок, колодец в метр диаметром, заполненный чёрной, как чернила, водой. Высотой он был около метра и, судя по всему, был хорошо виден всем сидящим на тронах.

Что-то подобное я уже видел — возле покоев мастера Вэя. И это не обычная вода — она так насыщена Ци, что больше похожа на тяжёлую чёрную ртуть. А рисунок на полу — основа для сложного, многослойного Плетения, частью которого является и углубление в центре. Стоило мне лишь на пару мгновений сосредоточиться, взглянув на них истинным зрением — и светящиеся голубые линии водной Ци вспыхнули под моими ногами, ярко выделяясь на фоне чёрной плиты.

Медленно поворачиваясь вокруг своей оси, я обвёл взглядом собравшихся. В первую очередь обратил внимание даже не на них самих, а на возвышения, на которых они сидели. Основание каждого трона представляло собой довольно детализированные скульптуры, вырезанные из базальта. Изображали они всяких морских существ — акул, скатов, осьминогов, крабов. И они тоже объединены тем же большим Плетением, охватывающим круг диаметром метров в пятнадцать. Всё это место — по сути, один большой артефакт, напитанный водной Ци. Вот только в чём его предназначение?

Насчёт самих тронов — что-то припоминаю из разрозненных слухов, дошедших до меня через Шутая, Линьфао и прочих товарищей, которые больше моего общаются с местными. Эти двенадцать мест в Совете олицетворяют разные стороны жизни племени.

Например, Акулий трон занимает Тайфэнь. А он — вроде как военачальник всего племени. Командует «Штормовым драконом», водит бакхо на рейды по архипелагу. Трон Морского Карпа, занимаемый незнакомым мне тучным ксилаем, явно не из Обители — это место советника, отвечающего за заготовки и распределение провизии. Мастер Удэй, восседающий на Троне Осьминога, представляет интересы ремесленников. Чжаоли Зелёные пальцы на троне Глубинного краба — эксперт по духозверям и стихийным растениям. Катсунг на троне, украшенном завитой в спираль раковиной — главный мастер над росой. Ну, и так далее.

Главный трон — Трон Последнего Слова, украшенный фигурой мифического воргадона, сейчас пуст. Кто же займёт его? Или обойдутся одиннадцатью голосами?

Трубный вибрирующий звук, внезапно разорвавший тишину, заставил меня невольно поёжиться. Отыскивая его источник, я обернулся в сторону моря. Там, на самом краю базальтовой плиты, обрывающейся в море, стояли трое монахов, дующих в огроменные рога, сделанные из раковин каких-то моллюсков-переростков. Горны были такие тяжелые, что нижняя часть их лежала на полу, развёрнутая к морю широченными раструбами.

Сигнал был подан трижды, и похоже, его было слышно даже в Лунных Тропах. Впрочем, если меня не подвело моё умение ориентироваться в пространстве, город был не так уж далеко — слева от этого грота и дальше по побережью. Его просто сейчас заслоняют скалы.

— Да начнётся совет! — произнёс Шудэрей сразу же, едва затихли отголоски горнов.

Поднявшись со своего места, он заложил руки за спину и зашагал вдоль тронов своих коллег по Совету, очерчивая невидимый круг. Как всегда, с прямой спиной, высоко подняв подбородок — безупречный и невозмутимый. Голос его был ровным и глубоким — чувствовалось, что ксилай умеет говорить на публику.

— Этот Совет — последний перед Праздником Семи Лун — обычно посвящён разным мелочам, связанным с празднествами. Однако сегодня нам придётся отойти от традиций, и причина того уже известна большинству из вас. Однако, чтобы избежать слухов и недопонимания, я представлю Совету то, что доподлинно знаю сам.

Он взошёл на возвышение и встал в двух шагах от меня, по другую сторону чаши с чёрной водой. Замер, склонив голову и сложив руки перед собой в специфичном жесте, который повторили и другие члены Совета. Я наблюдал за ними молча, скрестив руки на груди и, если честно, чувствовал себя здесь лишним. Ну, хоть не в цепях притащили, и то ладно.

После довольно длительной паузы ксилай заговорил:

— Я — Янь Шудэрей по прозвищу Око Шторма, бакхо Первого Круга Обители, член Совета Чёрного Рифа, перед лицом Совета обязуюсь говорить только правду. Помыслы мои чисты, да подтвердит это Чёрное Зеркало.

Шудэрей наклонился и коснулся пальцами поверхности чёрной воды в колодце. Заметно вздрогнул и напрягся, но ненадолго, всего на несколько секунд. Вода же постепенно изменила цвет, став такой прозрачной, что я в подробностях увидел внутренние стенки колодца.

— Сегодня на рассвете я должен был встретиться с мастером Вэем. Однако, когда явился в его покои, он не вышел встретить меня. Это не было похоже на мастера. Он никогда не опаздывает, а уж тем более не отменяет встречу без предупреждения. Я немного подождал в саду. Затем решил войти в его покои…

Рассказывал Шудэрей спокойным будничным тоном, продолжая держать пальцы опущенными в воду. Но все собравшиеся, кажется, даже дыхание затаили. Тишину нарушал лишь звук морского прибоя. Поверхность колодца подёрнулась дымкой, затем по ней заскользили довольно детальные образы, иллюстрирующие его рассказ. Я стоял рядом, поэтому куда лучше остальных членов совета видел их.

— Уже в первом зале я заметил признаки борьбы, — продолжил ксилай. — Отметины на стенах. Сломанные предметы. Следы крови.

Картинка подтверждала его слова. Я уже не раз бывал в этих покоях и провёл там суммарно много часов, так что обстановку помнил до мелочей. И действительно, в комнате царил настоящий погром, будто туда запустили разъярённого быка. Даже ствол черводрева с так и не законченным резным барельефом был сорван с креплений и валялся у стены.

Крови тоже было много. Особенно заметны были брызги на светлой стене — щедрым косым веером, примерно от уровня груди и выше.

— Самого мастера я так и не нашёл, однако обнаружил его посох и окровавленную накидку рядом с колодцем Очищения. В сам колодец я тоже погрузился, но ничего там не обнаружил. Дальнейший обыск показал, многочисленные следы как в самих покоях, так и за их пределами. Всё указывает на то, что мастер Вэй отчаянно сражался, но вынужден был отступать. А затем…

Тут голос Шудэрея впервые дрогнул, и по поверхности воды пошла тёмная рябь. Увидев это, ксилай сделал паузу, пока вода снова не стала спокойной и прозрачной.

— Я думаю, всё кончилось для мастера поражением. И при этом нападавший либо спрятал тело, либо унёс его с собой. Думаю, всё же первый вариант. Потому что, если бы он попытался вынести тело из Залов Семи Лун, то неизбежно оставил бы следы. Но пока мы их не нашли.

— Но где же тело? — первым нарушил молчание мастер Удэй.

— Подозреваю, что убийца сбросил его прямо в Коралловый колокол. Глубина там такая, что обнаружить его с поверхности…

— А Китовая песнь? — перебил его Катсунг.

Шудэрей покачал головой.

— Я пытался. Но вода слишком насыщена Ци, и не позволяет заглянуть глубоко.

— А если собрать больше бакхо и объединиться в цепь?

— Не думаю, что это поможет.

— А сами покои мастера? Вы точно всё тщательно обыскали? — спросил Удэй.

— Покои пусты. Пока я их оставил под охраной, чтобы никто не мог ни войти, ни выйти из них. И сосредоточился на опросе свидетелей. Пока что у нас лишь один подозреваемый. И он сейчас перед вами.

Взгляды всех собравшихся пересеклись на мне. И это было, прямо скажем, неприятно. Я всеми силами старался сохранять спокойствие, хоть это и было непросто. Рассказ Шудэрея меня, в какой-то степени, даже воодушевил. Да, мастер Вэй пропал. Но говорить о том, что он мёртв, всё-таки преждевременно, пока не найдено тело. На это и нужно напирать.

— Братья стражи, несущие службу в эту ночь у Кораллового колокола, рассказали, что видели его после заката, бегущего со стороны покоев мастера Вэя. Они пытались преследовать его, но потеряли след где-то в Сокрытых садах.

— Потеряли след! — возмущённо фыркнул Тайфэнь. — Что за позор? Кто именно был на посту?

— Это сейчас неважно, — отрезал Шудэрей. — Подозреваемый перед нами. Будет проще и быстрее допросить его самого.

Тайфэнь снова фыркнул, но не стал перечить, тем более что остальные члены совета согласно закивали.

— Пусть чужак говорит, — неожиданно тонким голосом предложил толстяк с Трона Морского Карпа. — И пусть Зеркало проверит правдивость его слов.

Шудэрей обернулся ко мне и негромко произнёс:

— Подойди.

Я встал рядом с ним, взглянул в наполненный до краёв колодец, вода в котором снова стала густо-чёрной, глянцевой, как стекло. В ней я увидел наши с ним отражения.

— Сейчас ты вступаешь на тонкий лёд, — так же негромко, так что слышал его только я, продолжил Шудэрей. — Это твоя единственная возможность оправдаться. Если начнёшь лгать — Чёрное зеркало определит это. Так что тщательно выбирай слова.

Затем добавил уже во весь голос, обводя взглядом остальных.

— С разрешения Совета, в отсутствии мастера Вэя я буду спрашивать от лица всех нас…

Дождался ответных кивков, снова повернулся ко мне.

— Прежде, чем мы начнём — представься Совету, поклянись говорить только правду и коснись Чёрного зеркала. Предупреждаю — ощущения могут быть… неприятными.

Жутко захотелось съязвить ему в ответ, но, к счастью, я уже научился неплохо контролировать такие порывы. Добавить себе проблем я всегда успею. Тут бы разгрести имеющиеся. К тому же мысли мои были полностью заняты тем, что мне предстоит говорить. К предупреждению Шудэрея я отнёсся вполне серьёзно. Я уже видел, как действует похожая чёрная вода в покоях мастера Вэя. Он не раз использовал её, чтобы, как и Шудэрей сейчас, демонстрировать различные образы, вытягиваемые из своей памяти или воображения. По сути, в этом и есть основное предназначение этой штуки — визуализировать телепатические сигналы. Но, как выясняется, ещё её можно использовать и как своеобразный детектор лжи.

Вот только что она воспринимает, как ложь? А если я просто захочу что-то утаить — просто не договаривая, без прямого обмана? Почует ли она, что я что-то скрываю, если это не относится напрямую к теме вопросов?

— Меня зовут Мангуст… — прочистив горло, произнёс я. — Что касается прозвищ и титулов… Я был известен под многими, но вам они ни о чём не скажут. Я пришёл в Обитель Серебряных Волн издалека для того, чтобы обрести здесь новые знания и силу. И помыслы мои чисты. Пусть Чёрное Зеркало подтвердит это.

Я опустил пальцы правой руки в воду, показавшуюся мне обжигающе холодной. И едва не вскрикнул от пронзившего меня до кончиков едва отросших волос разряда, похожего на электрический. В глазах потемнело, дыхание перехватило, в висках отчётливо застучал пульс. Но это всё полбеды. Я вдруг почувствовал, как нечто текучее, неуловимое, но вполне осязаемое проскользнуло мне прямо в черепную коробку — будто какой-то спрут запустил туда целый клубок щупальцев. И от прикосновений этих перед глазами замелькал целый калейдоскоп образов, причём не только зрительных. Звуки, запахи, касания, даже какой-то привкус на языке. Наверное, что-то подобное имеют в виду, когда говорят «вся жизнь перед глазами промелькнула». Только в моём случае, пожалуй, лишь последние пара недель — всё, что я успел воспринять в этой мешанине, оказалось довольно свежими воспоминаниями.

Продолжалось всё это, похоже, всего пару секунд, но за это время я успел покрыться потом с ног до головы, а когда выпрямился, голова немного закружилась, и я пошатнулся. Но, когда пелена с глаз спала, я увидел, что вода в колодце снова стала прозрачной, и это меня немного успокоило.

Увидел я и то, что между мной и колодцем осталась связь — тонкие нити Ци, тянущиеся ко мне, связывали меня воедино со всем этим огромным Плетением, охватывающим место Совета. Ощущение было, действительно, неприятное, но с этим пока ничего не поделаешь. Единственный путь — побыстрее ответить на вопросы.

— Итак, Мангуст. Когда ты в последний раз видел мастера Вэя?

— Это действительно было вчера поздним вечером, уже после заката. И я действительно едва не столкнулся с часовыми, охраняющими его покои, когда уходил. Однако я надеялся, что они меня не разглядели.

— Почему же ты убегал? — рявкнул со своего места Тайфэнь. — Почему скрылся, как ночной вор?

Шудэрей бросил на него гневный взгляд.

— Придерживайся правил Совета! Вопросы должен задавать один.

— Да в пучину твои правила! — не унимался Тайфэнь и даже вскочил со своего акульего трона. — Нужно было вытрясти из него правду ещё утром! Это ты убил мастера Вэя, Мангуст? Отвечай!

По кольцу тронов пробежала волна возгласов, и Шудэрею понадобилось некоторое время, чтобы успокоить собравшихся. И, едва установилась относительная тишина, я громко произнёс:

— Я не убивал мастера Вэя! И у меня никогда и в мыслях не было причинять вред ему или самой Обители.

Тишина после этих слов установилась полнейшая — казалось, даже плеск волн, доносящийся с моря, стал потише. И все члены Совета, которые были в моём поле зрения, включая Шудэрея, замерли, устремив взгляды в центр круга. Я тоже невольно взглянул вниз, проверяя, что вода Чёрного зеркала осталась прозрачной. Хоть и слегка затуманилась по краям.

Эта напряжённая пауза провисела всего несколько мгновений, а потом Совет снова разразился многоголосыми выкриками. Кто-то, кажется, был откровенно разочарован, кто-то обвинял меня в обмане, кто-то требовал объяснений. Я стоял в прежней позе, даже голову не решался повернуть. И старался контролировать и свои мысли, и эмоции. Жилы Ци, тянущиеся от меня к колодцу, никуда не исчезли, и я по-прежнему был перед Советом, как на ладони.

— Спокойствие! Спокойствие! Уважайте Совет! — распинался Шудэрей, и наконец, ему удалось приструнить вышедших из себя ксилаев. Полной тишины добиться не удалось, но члены Совета хотя бы перестали выкрикивать с мест.

— Тебе придётся объясниться, Мангуст! — повернулся он ко мне. — Что ты делал в покоях мастера Вэя в столь поздний час? И как вообще попал туда, минуя охрану?

— Мне срочно понадобился совет мастера. И специально для таких случаев он рассказал мне о потайном ходе, позволяющем подобраться к Коралловому колоколу из Сокрытых садов, в обход главных врат. Через него я скрылся и от охраны на обратном пути.

Снова волна ропота, но на этот раз Шудэрей прервал её, резко вскинув руку со сложенным веером. И продолжил расспрос.

— Ты совсем недавно в Обители. Почему мастер Вэй доверил тебе такую тайну? Даже я, бакхо Первого круга, не знаю ни о каком обходном пути в его покои.

— Да никто не знает! — поддержал его Тайфэнь. — И вообще, никто не смел заявляться к мастеру сам, без предупреждения или приглашения! Почему он так приблизил тебя?

Я пожал плечами.

— Все эти вопросы лучше задать самому мастеру. Он доверял мне. А вот всем вам, как видно, не очень. И, как я сейчас понимаю, он давно опасался подобного исхода. Он подозревал, что в Обители орудует предатель…

Я сделал небольшую паузу — ожидал, что после этих слов снова разразится перепалка. Однако члены Совета, наоборот, сидели, как пришибленные, глядя даже не на меня, а на воду в колодце. Сам я на неё уже не обращал внимания — сдаётся мне, если произойдут значимые изменения, я это и так почувствую. Всё это время я и так ощущаю, как эта впившаяся в меня текучая сущность будто бы разбирает каждое сказанное мной слово под микроскопом. А ещё — прямо-таки физически ощущая эмоции собравшихся. Недоверие, гнев, страх, ревность, даже некоторое разочарование. Они что же, расстроились, что это не я грохнул старика?

Хотя, пожалуй, дело не в этом. Просто других подозреваемых у них нет. И если меня тоже вычёркиваем, то ситуация выходит пугающая. Самый старый и влиятельный бакхо на островах мёртв или, по меньшей мере, пропал без вести, и кто в этом виноват — никто не имеет ни малейшего понятия. А значит, неизвестный враг может в любой момент нанести и следующий удар. А если его цель — полностью обезглавить Обитель, то выходит совсем уж грустненько. Потому что они — следующие.

А вот я, пожалуй, наоборот, немного успокоился. Продолжил свой рассказ, прерываясь лишь на то, чтобы выслушать уточняющие вопросы Шудэрея. Когда речь зашла о незнакомце, отравившем подземный ручей, эти вопросы посыпались один за другим, но это было даже кстати — помогло более полно восстановить картину прошлого вечера. Я даже смог спроецировать свои воспоминания в Чёрное зеркало — правда, получившиеся картинки были далеко не такими чёткими и подробными, как у ксилая.

В итоге быстро стало очевидным, что я невиновен. Или, по крайней мере, против меня нет ни одной весомой улики. А вот то, что местный «детектор лжи» не распознал в моих словах обмана — наоборот, послужил для Совета железобетонным доводом. Похоже, этой штуке действительно доверяют, это не просто дань традиции. Да и, как выяснилось, пока меня изолировали в Залах Забвения, мои друзья-ксилаи уже тоже подверглись перекрёстным допросам. И их слова лишь подтверждали мои.

Однако, чем дальше — тем больше растерянности было в голосах советников.

Во-первых, конечно, их здорово выбила из колеи новость про отравленный ручей. Не дожидаясь конца моего допроса, Шудэрей и остальные члены совета вызвали посыльных и выдали им целую пачку поручений. Предстояло срочно проверить и то место, о котором я рассказывал, и все колодцы в Обители, а заодно, на всякий случай, и запасы пресной воды в других хранилищах.

А во-вторых — похоже, что у этого собрания якобы самых мудрых и могущественных ксилаев Каменной короны не было никаких идей насчёт того, что делать дальше.

— И всё это — как раз на Праздник Семи Лун… Так не вовремя! Ну почему же так не вовремя! — то и дело в разных вариациях сокрушался тучный хозяин Трона Морского Карпа. Я уже и имя его выяснил — промелькнуло в дебатах. Делун Ай по прозвищу Кашалот. Мастер над кладовыми. Как я и думал — тот, кто отвечает за заготовку, хранение и распределение провизии.

Тайфэнь, как обычно в непонятной ситуации, всё больше злился. Если что-то нельзя было решить быстро и самым очевидным способом — в идеале, силовым — он всегда чувствовал себя растерянным, и это приводило его в ярость.

Мастер Удэй уже изрядно раздражал. Стоило кому-то высказать версию или предложение — и он начинал блеять какие-то невнятные возражения. Но, когда с ним начинали спорить — тут же сливался, ничего не предлагая взамен. Как этот бесхребетный старик вообще заслужил место в Совете? Похоже, с ценными кадрами на островах совсем беда.

Зелёные пальцы и Катсунг по большей части отмалчивались. Аншуй До — тоже, но у того хотя бы уважительная причина есть. Правда, опять же, что он делает в Совете со своим обетом молчания?

Мой допрос как-то незаметно сошёл на нет, связь с Чёрным зеркалом тоже разорвалась, и я уже больше наблюдал и слушал, чем говорил сам. В голове продолжали роиться те же мысли, что преследуют меня со вчерашнего вечера.

Возможно, кто-то из этих ксилаев — и есть тщательно замаскированный предатель. Но кто⁈

Наконец, я вспомнил об одной детали.

— Есть ещё кое-что, о чём я должен сообщить Совету, — объявил я. — Кажется, мастер Вэй оставил мне какую-то подсказку. Правда, я и сам не знаю, что она означает. Но он предупредил, что я должен показать это Совету, когда придёт время. И… кажется, это именно тот случай, который он имел в виду.

Я убедился, что все смотрят именно на меня, и начал разматывать бинты на правой руке, обнажая запястье.

Когда я поднял руку с заметной издалека меткой, Совет ахнул — так дружно и громко, будто неделю репетировали. Удивлены? Да не то слово! Вид у них был такой, будто я изо рта живого морского змея в три метра длиной вытянул, одновременно пританцовывая и ноздрями продудев цирковую мелодию.

Я же пока чувствовал себя немного по-дурацки, потому что для меня оставленная Вэем метка была всего лишь ещё одной татуировкой на моем теле. И не самая впечатляющая, кстати говоря.

Наконец, я повернулся к Шудэрею и спросил напрямую:

— Знаешь, что это обозначает?

— Да, — как-то глухо, сдавленно произнёс он, будто его крепко придушили. — Это не подсказка. Это знак Испытания Семи Лун!

— Не просто испытания! — поправил его Катсунг.

Он уже встал со своего трона и подошёл поближе, чтобы лучше разглядеть метку. Его примеру один за другим следовали и остальные члены Совета. Позабыв о своих пафосных регламентах они, как заворожённые, стягивались к центру площадки, и в глазах их продолжало гореть искреннее изумление. С разными примесями — от страха и злости до восхищения.

— Метка Глубинного Спрута, — наконец, справившись с эмоциями, продолжил Шудэрей. — Одна из семи.

— И что она означает?

— Эти метки получают семь самых достойных претендентов, получившихдоступ к Высшим испытаниям Семи Лун, проходящим в Морском Лабиринте. Правда, последний раз врата Морского Лабиринта открывались очень, очень давно.

— Почему?

Шудэрей взглянул на меня со странным выражением, в котором мне почудилась зависть и даже едва прикрытая ненависть. Впрочем, он, как всегда, быстро справился со вспышкой эмоций.

— Высшие испытания проводятся всего в одном случае. Когда нужно избрать нового главу Обители.

Глава 14 Ставки сделаны

— Мастер Мангуст! Мастер Мангуст! Вы вернулись!

Радостные вопли Чао разнеслись по всему гроту, откликаясь эхом под каменным потолком. Вся троица, а за ними и Лилу неслись мне навстречу, с обезьяньей ловкостью спускаясь по верёвочным лестницам и навесным мосткам с верхних ярусов Тропы Шелкопрядов. Правда, до объятий с разбега дело не дошло — подростки стушевались при виде моих сопровождающих.

По правую руку от меня вышагивал Шудэрей — как обычно, прямой, как палка, только ещё более мрачный, чем обычно. Чуть позади, прихрамывая, плёлся мастер Удэй. Второго пацаны, похоже, вообще не сразу признали — для Совета Чёрного рифа он вырядился в дорогой многослойный наряд из морского шёлка, в то время как обычно щеголял по мастерской в потрёпанной соломенной шляпе и провонявших химикатами лохмотьях, прикрытых кожаным фартуком.

— Поторопись! — предупредил Шудэрей.

Я молча кивнул и, ускорив шаг, поравнялся с учениками. К этому моменту из своих жилищ высыпали и остальные члены нашего маленького братства — Намира, мама Чао, Линьфао. Только Шутая пока не было видно.

Лилу, попирая все законы приличия и субординации, таки сгребла меня в охапку, крепко прижавшись мохнатой щекой к моей груди.

— Мы так боялись за вас, мастер Мангуст… — прошептала она.

— Всё в порядке, — похлопав её по спине, улыбнулся я. — Но я ненадолго. Только забрать свои вещи.

— А потом? — тревожно спросила Намира.

Я вздохнул. В двух словах предстоящую заваруху не объяснишь.

— Потом — одно важное дело. Подробности узнаете на закате, во время общего сбора на Устричной площади.

— Но… Что вообще происходит? Столько всяких слухов с утра…

— Да! — вмешался Кианг. — Говорят, мастера Вэя убили!

— Он действительно исчез. Но меня в этом уже не обвиняют. Больше я пока ничего рассказать не могу. Да и не успею. Намира, пойдём со мной. Мне понадобится твоя помощь.

Конечно, никакая помощь мне не требовалась. Я просто воспользовался возможностью переговорить с лаари наедине. По дороге к своему гнезду я постарался максимально быстро и сжато рассказать о своих подозрениях насчёт предателя в Обители.

— Думаю, Шудэрей всё же отпадает, — подытожил я, когда мы уже были в гнезде. — Иначе бы Чёрное зеркало засекло его ложь. Но я всё ещё думаю, что это кто-то из высших бакхо Обители. И что тот, кто отравил источник, и убийца мастера Вэя — одно и то же лицо.

— Скорее всего.

— И… не хочется об этом думать, конечно, но… Возможно, это именно я привёл этого гада в покои мастера. Если он следовал за нами от самых пещер, скрываясь в невидимости…

— Ты не должен себя винить, — покачала головой Намира, крепко сжимая меня за плечо. — К тому же, неужели этот злодей смог убить самого главу Обители?

— Пока что всё указывает на это. Кровь, найденная в покоях мастера — ксилайская, с заметной примесью Водной Ци.

— Так может, это кровь нападавшего?

— А может, и обоих сразу. Следов много, что указывает на серьёзные раны. И обрываются они на мостках над Коралловым колоколом. А если мастер упал прямо в колокол — тело будет очень сложно найти. Нырять туда запрещено — место священно. Хотя, я подозреваю, что это и просто опасно. Вода там настолько насыщена Ци, что наверняка на глубине водится кто-то пострашнее светящихся медуз…

Я закрепил, наконец, наруч с Серебряным жалом на левой руке и достал из тайника под матрасом посох, завернутый в отрез некрашенного морского шёлка. Для ношения его на спине по-прежнему приходилось использовать тряпичную лямку, хотя со временем я всё же надеялся придумать что-то поудобнее.

Намира, обеспокоенная моим рассказом, рассеянно наблюдала за моими приготовлениями.

— А ты не думал о том, что мастер Вэй мог сам устроить всё это? — наконец, сказала она. — И никакого нападения не было?

— И зачем бы это ему понадобилось?

— Кто знает… Возможно, как раз для того, чтобы заставить предателя делать поспешные шаги. Чтобы он сам себя выдал.

— Но почему он меня-то не предупредил? — проворчал я. — Он меня здорово подставил этим своим исчезновением. Мне ещё повезло, что меня просто бросили в темницу на полдня. Да и их проверку с Чёрным зеркалом мне удалось пройти. Но что, если бы они не стали разбираться, а просто растерзали бы меня при первом же подозрении?

Намира сокрушенно покачала головой.

— Да, мы, похоже, прошли по самому краю. Но всё-таки — что дальше?

— Мастер Вэй оставил на мне метку. И, как оказалось, она даёт мне право участвовать в испытаниях на роль нового главы Обители. Я один из семи претендентов.

Я продемонстрировал ей тату спрута на запястье.

— Хм… Интересное Плетение… Больше похоже на некий… Ключ? А кто остальные?

— Вот вечером и узнаем. Мне удалось кое-что вытянуть из Шудэрея по пути сюда. Этими метками Вэй награждал самых достойных членов Обители на протяжении всего своего правления. В основном бакхо из Первого круга, но не только. Сколько этих меток сейчас — никто толком не знает. Они… как бы спящие. И моя раскрылась полностью только сегодня. Скорее всего, и у остальных претендентов тоже. И это тоже наводит на мысль о том, что мастер Вэй всё-таки мёртв.

Намира сокрушённо покачала головой.

— Плохо. Очень плохо. У меня дурные предчувствия уже много дней. Будто бы над этим местом нависла страшная опасность…

— Но, как бы там ни было, это для нас шанс добыть то, за чем мы пришли.

— Зерно? Да, если ты займешь место мастера Вэя…

— Ну, не будем забегать вперёд. Но я получил доступ к Высшим испытаниям. И не собираюсь отказываться.

— Подожди! — спохватилась Намира. — Я передам тебе в дорогу кое-какие зелья…

— Да, думаю, не помешает. Мало ли что может пригодиться на этих Испытаниях.

Намира поспешила наружу, и я последовал за ней. Но уже на выходе она задержалась.

— Я тут подумала… Говоришь, в Испытаниях должны участвовать семеро?

— Ну, может и меньше. Ты же знаешь Шудэрея — если он не в духе, то из него и слова не вытянешь. Насколько я понял, семь — это максимальное число. На деле претендентов может оказаться меньше. А кто-то может и отказаться участвовать.

— Но те, кто согласятся… Возможно, как раз среди них и тот, кого мы ищем? И не просто убил Вэя, но и хочет занять его место?

— Запросто. У меня куча подозрений, Но, чёрт возьми, не хватает улик! Так что, пока будут идти Испытания…

— Я поняла, — перебила она меня. — У Шутая и Линьфао уже немало знакомых в городе. Может быть, у нас получится разузнать что-то важное о ксилаях, с которыми тебе предстоит сражаться. Что-то, что поможет тебе найти убийцу.

Я кивнул, ободряюще сжав её плечо. Благодарить не стал — уже привык, что лаари отрицают саму концепцию благодарности.

Когда вернулся к причалу — Шудэрей уже ждал в челноке. Внешне он никак не выказывал своё нетерпение, но я уже достаточно хорошо знал его, чтобы понять, как он раздражён. Впрочем, у него для этого масса причин.

Грёб он сам — в этот раз с нами не было даже сопровождающих рядовых бакхо. Короткий вертлявый челнок покачивался от каждого резкого движения, так что нужно было постоянно держать баланс. Я уселся ближе к носу, спиной к направлению движения.

— Всё, я готов, — похлопал я по котомке со своими нехитрыми пожитками. Помимо зелий от Намиры, там ещё был небольшой запас провизии — мама Чао успела похлопотать. — Хотя, если честно, я бы лучше провёл время до испытаний со своими друзьями.

— Исключено. Это может быть опасно. Что, если убийцы теперь охотятся и за претендентами? Похоже, их цель — обезглавить Обитель и погрузить народ Люй Шань в панику и хаос. Но я этого не допущу!

Шудэрей плавными, но сильными движениями вёсел привёл наше судёнышко в движение. Челнок быстро заскользил по воде, взрезая её поверхность чуть приподнятым носом. Мы будто бы раскраивали огромными ножницам ещё более огромный кусок волнистой блестящей ткани.

— Понять бы ещё, кто этот предатель… — проворчал я.

— Я не верю, что это кто-то из своих! — отрезал Шудэрей. — Я слишком хорошо знаю всех главных бакхо Обители. Ни один из них не поднял бы руку на мастера Вэя. Не говоря уж об отравлении источника. Никто из люйшанцев не способен на такое! Это не просто злодеяние, это… кощунство. Безумие!

— Но кто это тогда может быть?

— Не знаю! — сверкнув клыками, прошипел он. — Но я уверен — это какие-то лазутчики из внешнего мира.

— Поэтому в первую очередь подумали на меня? — невесело усмехнулся я.

— Ты и сам немало сделал для этого. Если бы ты не пробирался вчера к мастеру тайком, как вор…

— Согласен, — вздохнул я. — Но ничего уже не исправить. И я ведь доказал, что невиновен, верно? Это ваше Чёрное зеркало… Насколько можно доверять этой проверке?

— Как мне известно, ещё не было случаев, чтобы его удавалось обмануть. Впрочем, и применяют его для подобной проверки очень редко.

— Почему? Сейчас самое время устроить проверку всем высшим бакхо из Первого и Второго круга. Сколько таких в Обители? Дюжина? Две? Всех можно было бы опросить за полдня…

Шудэрей не удержался и фыркнул, всем видом показывая, как его возмущает эта затея.

— Ну а что? — продолжал напирать я. — Я понимаю, это может показаться несколько…

— Унизительным? Оскорбительным? Неуместным? — приподняв бровь, подсказал Шудэрей.

— Думаешь, сейчас уместно заботиться о том, чтобы не задеть чьи-то чувства? — парировал я. — Меня вы, к примеру, не раздумывая в яму бросили. И, кстати, даже не извинились.

— Ты — другое дело. Ты чужак. И я всё равно буду наблюдать за тобой, как и всё то время, что ты здесь. Я не доверяю ни тебе, ни твоим спутникам.

— Что ж… По крайней мере, это честно.

— К тому же, Чёрное зеркало — слишком сложный и тонко устроенные артефакт. Он был создан лично мастером Вэем. И эта жидкость, способная улавливать мысли и воспоминания… Ты ведь заметил, что она расходуется при использовании?

— Откровенно говоря, мне было немного не до того. Но позволь я угадаю. Без мастера Вэя вы не сможете восполнить её запасы?

— Никто не знает, как он научился создавать это, — чуть помедлив, нехотя признался Шудэрей. — Дело даже не в том, насколько это сложное Плетение. Главное — что оно сосредоточено в жидком, текучем носителе. Это удивительно само по себе. Но ещё больший трепет вызывает то, на что способно Чёрное зеркало. С его помощью можно не только читать воспоминания и вытягивать из них зримые образы. Если несколько ксилаев погружаются в него одновременно — то объединяют свои разумы. Будто реки, сливающиеся воедино.

Размышляя об этом, он увлёкся, даже грести на время перестал. Но потом спохватился.

— Впрочем, ты вряд ли поймёшь. Это тайная техника, доступная лишь лучшим бакхо Люй Шань.

Я не стал спорить. Тем более что его слова заставили и меня самого глубоко задуматься.

Что-то мне это напоминает. Объединение разума и памяти целого народа в единую сеть, этакий органический интернет, к которому ксилаи могут подключаться в ходе медитации, обмениваясь знаниями и опытом, где бы они ни находились… Так ведь именно в этом и была суть Кси! Той сущности, которую я взялся восстановить с помощью Хрустального пути.

И, сдаётся мне, тут не обошлось без силы хрустального зерна. Похоже, старик не просто держал его все эти годы на хранении, но и активно использовал. И воргадона он наверняка приручил, используя ту же технологию — установив с монстром ментальную связь. И если всё так — то это зерно может стать ключевым во всей моей коллекции. Его точно нельзя упустить!

— Ну, а куда мы сейчас? Обратно в Обитель?

— Да. Нужно подготовиться к вечерней церемонии. Слухи уже просочились в город, так что скрывать исчезновение мастера Вэя не получится. Мы объявим об этом. А также представим претендентов на испытания в Лабиринте.

— Они уже известны?

— Большинство да. Но, по правилам, кто-то может заявить о себе прямо на церемонии. Либо наоборот, отказаться от Испытания. И как раз об этом я хотел с тобой поговорить…

— Сразу отвечу — не дождёшься, — усмехнулся я.

Шудэрей гневно сверкнул глазами, и непонятно было, что разозлило его больше — моя наглость, или его собственная предсказуемость.

— Но ты чужак! И едва освоил простейшие техники Обители. Ты не достоин даже участвовать в этих испытаниях!

— А вот мастер Вэй считал иначе, — поднял я руку, демонстрируя метку на запястье.

Мы уже покинули Тропу Шелкопрядов, и находились в узкой протоке между гротами, в полном одиночестве. Ксилай снова перестал грести, и замер, сверля меня взглядом поблескивающих в полутьме глаз.

— Я не знаю, как ты получил эту метку. И считаю, что мастер Вэй ошибался, слишком приблизив тебя к себе, — процедил он. — Но всё же хочу предупредить: Морской Лабиринт — не просто проверка навыков. У него мало общего с ежегодными испытаниями Семи Лун. Если провалить их — то просто возвращаешься к тренировкам и копишь силы для следующей попытки. А из Лабиринта можно не вернуться вовсе. Тем более что в него никто не заходил уже десятки лет, с тех пор, как мастер Вэй стал главой Обители. Кто знает, с чем там вообще можно столкнуться…

— Так может, не стоит торопиться?

Шудэрей снова раздражённо вздохнул.

— И ты снова не понимаешь. Потому что чужой здесь! Не знаешь наших обычаев…

— Так объясни, не выпендривайся. Я правда хочу помочь Обители. И обещал это мастеру Вэю.

Он лишь мотнул головой и снова взялся за вёсла. Челнок наш заскользил в сторону Лунных троп. К разговору мы вернулись после изрядной паузы — только когда уже пересекли город и вышли на сушу по другую сторону от грота. Поднимаясь по извилистой тропе ко входу в Обитель, Шудэрей всё же продолжил:

— Чем больше я обо всём этом думаю, тем сильнее моя тревога. Тот, кто нанёс эти удары, выбрал идеальное время. Лишённая главы, Обитель сильно ослабла. И дело не только в самом мастере Вэе, а в том, что он имел доступ к тайному реликварию, в котором хранятся… Много что хранится. Самые ценные артефакты и знания, накопленные за века.

— И что же, без него это хранилище недоступно?

— Оно находится где-то под его покоями, в глубине Кораллового колокола. Точнее я не скажу. Да и никто не знает. Известно лишь, что в реликварий есть всего два входа. Один — из покоев главы, но воспользоваться им мог только мастер Вэй. Там особые замки, настраиваемые лишь на одного хозяина…

— А второй вход?

— Думаю, несложно догадаться. Из Морского Лабиринта. В том и суть Высших испытаний. Претендент должен пробраться через лабиринт и найти единственный путь, который приведёт его к Коралловому колоколу и реликварию. И к посту главы.

— Хм… Что ж, элегантно. Но ведь, получается, если существует подобный чёрный ход, главе нужно всегда быть начеку? Иначе какой-нибудь молодой и дерзкий бакхо всегда может застать его врасплох?

— Ты снова невнимательно слушал. В Лабиринт нельзя войти просто так. Врата в него запечатаны десятки лет, и иного пути в него нет. Мало того — пройти его можно только раз в году, во время Праздника Семи Лун.

— А это ещё почему?

— Лабиринт — это сложная сеть пещер и залов. Часть из них обычно полностью затоплена морской водой, часть — перекрывается шлюзами, которые тоже работают за счет приливов и отливов. В некоторых местах пол во время прилива поднимается так, что смыкается с потолком, так что может раздавить любого, кто окажется там в неподобающее время.

— Что-то мне уже перехотелось туда лезть… — проворчал я.

— Но сейчас — время Семи Лун. Луны несколько дней движутся вместе, и движение воды сильнее обычного. Так что в ходе отливов залы Лабиринта осушаются почти полностью, и открываются проходы, недоступные в другое время года. Именно сейчас этот путь можно преодолеть. Правда, помимо воды, там полно и других препятствий. Не говоря уже о других претендентах.

— Да уж, борьба предстоит нешуточная, верно?

— Всё, что происходит в Лабиринте — остаётся в Лабиринте, — холодно ответил ксилай. — Можно лишь догадываться, как ведут себя претенденты, когда сталкиваются с соперником. Это испытание более многогранно, чем кажется на первый взгляд.

— Не сомневаюсь. Но знаешь, о чём я ещё подумал? Если в Лабиринт проникает морская вода — то с ней ведь может и что-то другое просочиться?

— Предки и это предусмотрели. Ничего крупнее склирра туда пробраться не может — там куча заграждающих решёток. Впрочем, и выбраться оттуда тоже нельзя.

— То есть пещеры эти безжизненны? Ну, если не считать всякой мелочи?

— Да. Хотя, в легендах говорится ещё о неких стражах лабиринта. Я думаю, речь идёт скорее о символах и статуях. Но, кто знает…

— Может, духозвери? Хотя, чем бы они там питались, взаперти? Надеюсь, передохли все, за столько-то лет.

— Кто знает. Лабиринт большой… Но, говоря откровенно, я тоже надеюсь, что ты прав, и нам не придётся с ними столкнуться.

— «Нам»? Значит, ты тоже один из претендентов?

Шудэрей даже остановился ненадолго, чтобы смерить меня холодным взглядом.

— А ты сомневался в этом?

— Да нет. Остаётся теперь понять, кто остальные. И, возможно, предатель как раз среди них.

— Я уже говорил — я не верю, что это кто-то из своих!

— А по-моему, всё сходится. Мастер Вэй исчез как раз перед празднествами, и если новый глава не появится сейчас — придётся ждать следующего цикла, прежде чем кто-то сможет пройти Лабиринт. Я ведь правильно понял?

— Да. У нас совсем нет времени на то, чтобы всё обдумать. Упустим эту возможность — и ослабим Обитель на целый год.

— Выходит, убийца хорошо знал слабые места Обители. Получше многих. Даже источник пресной воды отравил в таком месте, о котором вы не знали. Кстати, обезвредить Чёрную Зыбь уже удалось?

— Этим занимается Катсунг. Мы говорили с ним перед Советом. Он уверяет, что опасность уже миновала. Но, если бы мы опоздали ещё на несколько часов — Зыбь проникла бы слишком глубоко. Весь пласт пресной воды под Обителью мог бы быть отравлен!

— Вот видишь. Удар в самое сердце. Но ради чего это всё? Может, как раз для того, чтобы открыть врата лабиринта?

— Реликварий… — понимающе кивнув, пробормотал Шудэрей. — Что ж, в этом что-то есть. Правда, и тут под подозрение в первую очередь попадаешь ты сам…

— Я⁈ Да я ведь об этом тайнике в Коралловом колоколе узнал только что! От тебя. И, кстати говоря, тебя-то тоже есть в чём подозревать. Все знают о том, как ты честолюбив. И что со временем собирался занять место мастера Вэя.

К моему удивлению, Шудэрей отнёсся к моим словам спокойно, даже как-то отстранённо.

— Что ж… И снова в твоих словах что-то есть. Мы все подозреваем друг друга. И это тоже удар, ослабляющий Обитель. Боюсь, не последний.

— Ты видишь что-то ещё?

— Сами по себе Испытания Лабиринта. Они могут затянуться на пару дней. А значит, Лунные тропы будут лишены на это время самых сильных бакхо. Не говоря уже о том, что кто-то из них может вообще не вернуться… Нужно успеть подготовиться! Тем, кто останется в городе, предстоит быть начеку…

Он снова поспешил вверх по тропе, но я остановил его, ухватив за плечо. Мы были на полпути к Обители, на тропе больше никого не было видно. И я опасался, что у меня в ближайшее время не получится поговорить с ним наедине, без опасения быть подслушанным.

— Постой! Я хотел сказать тебе ещё кое-что. Это важно. И касается мастера Вэя.

Ксилай повернулся ко мне, окидывая внимательным взглядом.

— Что ж, говори.

— Прежде всего, знай — мне не нужно место главы Обители. Я собираюсь покинуть Каменную корону сразу же, как представиться удобная возможность. Ну, а пока я здесь — я просто стараюсь научиться чему-то.

— Тогда откажись от своей метки! По правилам, в Испытаниях могут участвовать и меньше семи претендентов.

Я покачал головой.

— Нет уж. Я в деле. Но не потому что хочу место мастера Вэя. Его точно должен занять кто-то из местных. И, если я одержу победу — я уступлю более достойному претенденту. Однако мне нужно попасть в этот ваш реликварий. У нас с мастером Вэем был уговор. Он обещал отдать мне кое-что, что там хранится. Всего одну вещь. И я предлагаю тебе тот же уговор.

Выслушал меня Шудерэй молча, заложив руки за спину и высоко подняв подбородок. Роста мы были схожего, он даже чуть помельче меня. Но стоял он на пару ступеней выше, так что смотрел немного свысока. Впрочем, он умудрялся это делать в любой обстановке и ситуации, чем обычно здорово бесил.

— Отдать тебе нечто, хранящееся в реликварии, в обмен на… — он вопросительно приподнял бровь.

— Дело не в обмене, — я спокойно покачал головой. — Я просто даю тебе понять, что у тебя будет одним соперником меньше. А если мы пересечёмся там, в Лабиринте… Я бы очень не хотел драться с тобой. Уж лучше объединить усилия. Я помогу тебе пройти испытание. А ты отдашь мне ту вещь, что обещал мастер Вэй. И поможешь мне и моим людям покинуть Каменную корону.

Шудэрей продолжал буравить меня взглядом свысока — всё такой же прямой, как струна, бесстрастный и высокомерный. Ну, не расхохотался в лицо — и то уже хорошо.

— Мне не требуется помощь в прохождении испытания, — с таким холодом в голосе произнёс он, что мне показалось, что окружающие нас камни начали покрываться инеем. — Я и без этого самый достойный претендент на роль главы Обители. Я шёл к этому всю свою жизнь. И, хоть возможность эта выпала мне гораздо раньше, чем я думал… Я справлюсь.

И прежде, чем я успел что-то возразить, он добавил, ткнув мне в грудь сложенным веером из акульей кожи.

— А вот тебе как раз стоило бы быть осторожнее. Ты чужак, и ты плохо владеешь стихией Воды. Поход в Лабиринт для тебя — чистейшее самоубийство. Откажись, пока не поздно!

Я снова отрицательно помотал головой.

— Что ж, да будет так, — равнодушно пожал плечами Шудэрей. — Тогда не будем терять времени. До заката осталось совсем немного.

Не дожидаясь ответа, он повернулся ко мне спиной и зашагал дальше вверх по тропе. Жутко захотелось дать ему пинка под зад — чтобы хоть немного сбить спесь.

Ну, ладно. Я хотя бы попытался. И может, всё-таки мои слова запали ему в душу, просто он виду показать не хочет. А насчёт того, что я плохо готов к этому их испытанию… Конечно, он прав. Но у меня ведь есть и тайный козырь, о котором он не знает. Так что ещё посмотрим, кто кого.

Осталось узнать имена остальных, с кем придётся потягаться в Лабиринте.

* * *

Впрочем, особых сюрпризов на вечерней церемонии не случилось. Всех заметных бакхо, которые могут претендовать на Испытания, я и так знал наперечёт. В Обители не так уж много ярких талантов, и мастер Вэй был очень ограничен в выборе.

Меня больше впечатлила сама церемония.

Сгущались сумерки, туман, окружавший бухту, густел с каждой минутой. Лунные тропы, украшенные гирляндами из раковин и мириадами фонарей со светящимися медузами, были похожи на миниатюру, спрятанную внутри рождественского стеклянного шара. Казалось, будто город — единственный островок света и жизни посреди бескрайнего тёмного океана.

Вообще, Праздник Семи Лун — мероприятие весёлое, жизнеутверждающее. Символизирует обновление, начало следующего цикла, и всё такое. В общем, главное событие в году. Да и вообще у местных выпадает не так-то много возможностей развлечься. Однако известие о мастере Вэе здорово вышибло их из колеи. Нарядное убранство улиц не вязалось с выражением лиц, и в целом атмосфера в городе была скорее тревожная, чем праздничная.

Однако конкретно для объявления участников Испытания эта обстановка сыграла на пользу. Кажется, сейчас абсолютно все взгляды в городе были направлены на нас, а уши ловили каждое слово глашатая. В качестве трибуны использовалось временное возвышение из морского бамбука — на вид довольно шаткое, но, как я успел заметить, построенное со знанием инженерного дела.

Рядом с глашатаем было довольно много места — хватит разместиться дюжине человек. И у самого края помоста располагалась большая глиняная чаша на постаменте, наполненная какой-то дымящейся жидкостью. Я подумал было, что это опять Чёрное зеркало, но оказалось, что нет. Чаша тоже была магическая, но выполняла чисто декоративную функцию — с её помощью глашатай создавал в воздухе этакие голограммы из светящегося пара диаметром метра в три. Не очень сложные — в основном одиночные ксилайские иероглифы. Зато эффектные и заметные издалека.

Когда начали объявлять претендентов, то каждый подходил к чаше и демонстрировал свою метку, после чего её символ — спрут, раскинувший во все стороны щупальца — тоже всплывал в воздухе под дружные возгласы толпы. И, как я заметил, встречали каждого соискателя по-разному.

— Янь Шудэрей, Око Шторма!

Довольно сдержанные, хоть единодушные рукоплескания. Шудэрея уважают в городе, но недолюбливают. Как рассказывает Шутай, никто особо не сомневается, что он будущий преемник Вэя.

— Тайфэнь Лоу, Волна Гнева!

А вот сейчас из толпы раздались довольно заметные выкрики от «группы поддержки». Скорее всего, из команды «Штормового дракона». Да и вообще, Тайфэня здесь любят больше, чем Шудэрея — многие в прямом смысле обязаны ему жизнью.

— Имэй Цзин, Зыбкая Тень!

Жидкие хлопки собравшихся внизу, волна удивлённого ропота. Многие бахко тоже недовольны — характер у ксилайки нелюдимый и вздорный, и многие в Обители считают её выскочкой, незаслуженно втёршейся в доверие мастеру Вэю. Впрочем, и про меня ходит такое же мнение.

Имэй, будто нарочно, постояла на краю помоста дольше остальных, пока дымный символ спрута над ней уже не начал развеиваться. Запахнула куртку, пряча метку на груди. К слову, у всех она располагается по-разному — у кого на плече, у кого на груди, у кого, как у меня, на запястье.

— Ханьтор Сууфэн, Ледяной Клык!

У жутковатого альбиноса, как ни странно, тоже нашлась некая группа поддержки. Правда, очень немногочисленная, но на фоне притихшей толпы её было особенно заметно.

— Мангуст! — коротко выкрикнул глашатай, и я даже не сразу отреагировал — слишком занят был наблюдениями и собственными мыслями. Да и сам объявляющий несколько замешкался — имя у меня слишком короткое по местным меркам. Надо бы тоже какое-нибудь звучное прозвище придумать, а то как-то несолидно.

Встретили меня почти полнейшей тишиной, если не считать небольшой группки где-то на задворках — там, конечно, рвали глотки братья Чао, Меймин Хан и остальная моя братия. Остальные же жители Лунных троп, похоже, были в полнейшем недоумении.

Я подошёл к чаше с исходящей серым паром водой. Как ей пользоваться, мне толком не объясняли, но это было интуитивно понятно. Вытянул вперёд руку, так, чтобы метка оказалась над поверхностью воды — и рванувшие вверх струи образовали огромный, как полотнище, символ. Только после этого снизу донеслось хоть какое-то подобие аплодисментов и ободряющих выкриков. Впрочем, их почти полностью перекрывали звуки разговоров и перешёптываний — зрители были явно удивлены моим появлением.

Ну, хоть тухлыми огрызками не кидаются — и то хорошо. Я и сам понимал, что я так себе кандидат. И, если бы не личные интересы, сроду бы не ввязался в это испытание.

— Аншуй До, Безмолвный Шквал!

Хм… А я думал, это я здесь непопулярен. Мрачного молчуна толпа встретила, кажется, ещё прохладнее, чем меня. Я даже расслышал неодобрительные выкрики. Занятно. Я знал, что Аншуя побаиваются и недолюбливают в самой Обители. Но чем он отличился перед обычными жителями Лунных троп? Надеюсь, Линьфао и Шутай раскопают что-нибудь на этот счёт.

Все претенденты, отходя от чаши, становились на краю помоста справа от неё. При этом держались друг от друга чуть особняком, насколько хватало места. Я искоса наблюдал за своими будущими соперниками, и с трудом сдерживал волнение. Слишком много всего было намешано — и азарт перед испытанием, и непрекращающиеся подозрения по поводу каждого из них, и страх перед неизвестностью.

В чём-то я понимал Шудэрея. Я, хоть и всего три месяца здесь, уже немало прошёл со всеми этими бакхо. Мы каждый день тренировались бок о бок, проливая пот, кровь и слёзы. Да, по-настоящему дружеских отношений у меня ни с кем не сложилось — каждый из бакхо всегда сам себе на уме. Но мне сложно было представить, что кто-то из них был способен на подлое убийство мастера Вэя. Не говоря уже о том, чтобы лишить весь город питьевой воды.

Может, я всё же ошибаюсь? И прав Шудэрей — затея неизвестных убийц состоит в том, чтобы лучшие бойцы Люй Шань отправились в Лабиринт. А в это время по городу будет нанесён главный удар…

Я оглянулся и окинул взглядом помост. Похоже, больше претендентов на испытания нет. Нас всего шестеро, даже небольшой недобор. Глашатай, выступив вперёд, разразился длинной пафосной речью, взывая к памяти предков, к многовековым традициями и прочей высокопарной чепухе. Если сократить суть его разглагольствований до пары фраз, то — глава Обители пал, вот вам новые претенденты на его место. Скоро разверзнутся Врата Морского Лабиринта, и пройдёт его только один.

Сами врата, к моему удивлению, располагались совсем рядом. Как я понял, вот этот хлипкий подвесной мост, тянущийся от нашего помоста к скалам, нависающим над городом, ведёт прямо к ним. Там, наверху, даже видно большое пятно света от установленных фонарей. И мост, и фонари были установлены совсем недавно. Скорее всего, прямо сегодня.

В голове моей роилось множество вопросов, но расспрашивать было некого — не соперников же. Так что я просто дождался конца речи глашатая, а затем, когда Шудэрей первым вступил на мостик под звуки доносящейся снизу музыки, встал в очередь.

Гул барабанов и переливчатые звуки местных духовых инструментов, похожих на волынки, далеко разносился над городом и был, наверное, слышен по всей бухте. Мотив был незатейливый, но будоражащий, заставляющий сердце то биться сильнее, то замирать в необъяснимой тревоге. Хлипкий бамбуковый мост под ногами раскачивался, так что приходилось обеими руками держаться за верёвочные перила, стараясь не отставать от остальных.

Никаких толковых мыслей в голове не осталось — я то вспоминал, что я захватил с собой на это испытание, и не забыл ли чего-нибудь, то снова начинал думать о ком-нибудь из соперников, прикидывая, как тот поведёт себя, если мы пересечёмся в Лабиринте. Но настойчивее всего бился один вопрос — да куда мы, собственно, идём? Я-то думал, врата Морского Лабиринта находятся где-то в Обители, в самых глубоких закоулках Залов Семи Лун…

Солнце скрылось за горизонтом. Вечером начался отлив — бухта уже заметно обмелела. И процесс этот будет длиться где-то до рассвета, а затем вода, наоборот, начнёт прибывать. Если я правильно понял устройство Лабиринта, очень желательно выбраться из него где-то до полудня — иначе потом можно попросту утонуть.

Впрочем, Шудэрей упоминал о том, что иногда испытания могут затягиваться и на пару дней, а значит, есть какая-то возможность и переждать прилив. Может, всё же остаются незатопленные участки. А может, туда просто лучше не соваться без техник вроде Водного дыхания. Я-то сам, к слову, полдня под водой точно не протяну — максимум пару часов. Так что вся надежда на Зерно Путеводной Звезды. С его помощью я надеялся отыскать путь к реликварию гораздо быстрее остальных. Мне и подсказки особо не нужны, хотя они там, внизу, якобы должны быть.

Освещенный участок наверху оказался лишь частью тропы — дальше по верхушкам скал вилась длинная цепочка фонарей, вдоль которой мы и проследовали. Пока не оказались рядом со здоровенной… дырой. Иначе и не скажешь. Провал в скале был, похоже, естественного происхождения, и мне уже доводилось видеть такие на Земле, тоже где-то на тропических островах. Популярные аттракционы для туристов, любящих пощекотать нервы. Прыгаешь в эту пещеру, а там на дне — вода. Здесь её тоже можно было разглядеть — далеко внизу на волнах колыхаются отблески от фонарей.

Рядом с пещерой расположен каменный идол, изображающий спрута, держащего перед собой здоровенную, как колесо от карьерного грузовика, круглую каменную плиту. По бокам от него тоже горят фонари и стоят стражники из Обители.

Прямиком к нему и зашагал Шудэрей. Обернулся, встав на ступеньки, ведущие к плите, и обратился к остальным.

— Чтобы открыть Врата, достаточно одной метки Спрута. Никто не возражает, если это сделаю я?

— Не тяни уже! — проворчал Тайфэнь, нервно поведя плечами.

Я, если честно, тоже разделял его нетерпение, хотя в целом чувства были смешанные. Но, что радовало, на первый план постепенно выступал азарт. Я всегда был адреналиновым наркоманом, и предстоящее испытание, хоть и пугало, в то же время будоражило, заставляя в нетерпении пританцовывать на месте.

Пока Шудэрей поднимался к идолу и как-то там активировал его с помощью своей магической метки, я успел подумать о том, что сами по себе метки эти не зря были придуманы скрытыми, и просыпающимися только непосредственно перед Испытанием. Будь иначе — у претендентов был бы соблазн устранять друг друга заранее. Интересно, а минимальное число участников предусмотрено? Или можно вступать на этот путь, даже если ты один?

То, что у Шудэрея получилось, стало понятно всем и сразу — снизу донёсся глухой тяжёлый рокот раздвигающихся каменных плит и шумящей воды. Мы все невольно выдвинулись вперёд, к самому обрыву. Было темно, и свет от фонарей едва позволял разглядеть колышущуюся внизу воду. А вскоре взамен пляшущим на волнах отблескам и вовсе пришла кромешная тьма — створки горизонтальных врат раздвинулись, и вода попросту слилась куда-то ещё ниже.

Я невольно присвистнул, пытаясь разглядеть, где же там теперь дно. И какая тут высота? Метров пятнадцать точно, а может, и больше.

Все шестеро претендентов стояли молча, дожидаясь, пока снизу прекратится скрежет и гул древних механизмов, сдвигающих плиты врат. Когда это произошло, надолго повисла полная тишина. Нарушил её Шудэрей.

— Напоминаю всем, — кашлянув, произнёс он. — Ещё не поздно отказаться. Многие уже сделали так, и это самый разумный выбор.

— О да, ты, наверное, был бы рад и вовсе избавиться от всех соперников до Испытания, — снова огрызнулся на него Тайфэнь. — Хватит болтовни!

— Тайфэнь прав, — поддержал его альбинос. — Среди тех, кто добрался сюда, точно нет трусов!

— Дело не в трусости, — вздохнул Шудэрей. Хотел было продолжить, но, видя, как настроены остальные, махнул рукой. Обернулся напоследок ко мне:

— Мангуст! Твой последний шанс отказаться.

Отвечать я не стал, лишь усмехнулся, взглянув ему в глаза.

И первым прыгнул в пропасть.

Глава 15 Морской Лабиринт

Падать пришлось гораздо дольше, чем я предполагал, и вход в воду тоже оказался жестковатым — все пятки отбил. Хорошо хоть я не рыбкой вниз сиганул, а солдатиком.

Но хуже всего было то, что внизу было темно, как в погребе, а погружение в воду ещё больше дезориентировало. Я добрые пару минут барахтался, толком не соображая, где верх, где низ, куда плыть. Захлебнулся бы к чертям кошачьим, если бы не техника Морского карпа. Я её уже на автомате применяю, оказавшись под водой.

Карп, на самом деле, гораздо более полезная и многогранная Техника, чем я думал поначалу. На ранних этапах — просто дольше можешь обходиться без воздуха. Со временем — получаешь полноценное Водное дыхание, видеть и слышать под водой начинаешь лучше, кожа покрывается этакой плёнкой из Ци, защищающей от воздействия воды и позволяющей быстрее передвигаться. И у некоторых моих соперников эта техника весьма прокачана. Особенно у Шудэрея.

Это я к тому, что чем дольше я так барахтаюсь — тем больше риска отстать от остальных уже на старте.

А то, что я не один, я чувствовал. Толща воды несколько раз всколыхнулась от рухнувших в неё одно за другим тел. Повезло, что никто мне прямо на голову не свалился, но вода ещё долго бурлила, болтая меня из стороны в сторону.

Э, нет, эта болтанка не спроста. Похоже, меня тянет в сторону и вниз какой-то подводный поток. И он тут не один. Чувствую себя так, будто меня закручивает и смывает в огромную водосточную трубу.

Кое-как сосредоточившись, чтобы погрузиться в медитацию, я разглядел в течениях Ци общую конфигурацию помещения, в которое мы попали. Это было что-то вроде подземной цистерны, ближе ко дну у которой открылись сразу несколько шлюзов, через которые вода сливалась куда-то ещё ниже.

И в какой из шлюзов направляться?

Дрейфуя по течению, попробовал быстренько оглядеться с помощью Зерна Путеводной Звезды. Но это оказалось не так-то просто. Всё, что мне удалось понять полминуты этого созерцания — это то, что уровень воды в цистерне неумолимо снижается. Осталось уже меньше половины, и если в ближайшее время не нырнуть в одну из труб вместе с потоком, то потом придётся пробираться по ним уже ползком.

Ходы ведут в разные стороны, так что и стартовать проходящие Лабиринт будут из разных точек. И времени на то, чтобы оценить и выбрать наиболее подходящий начальный маршрут, всё равно нет. Так что я просто выбрал самый дальний шлюз — с расчётом на то, что им больше никто не воспользуется, и я не пересекусь с другими претендентами раньше времени.

Если честно, я вообще ни с кем из них не хотел бы пересекаться один на один.

Путешествие по каменной трубе оказалось стремительным и по-своему захватывающим. Уклон был очень крутой, вода на резких поворотах завихрялась, так и норовя размазать меня по стенке. Этакие водяные горки. Только аквапарк очень своеобразный — где чихать хотели на правила безопасности, и никто не гарантирует, что водяной поток не принесёт тебя прямиком на камни. Не то для мазохистов, не то для самоубийц.

Ну, впрочем, я придираюсь — бултыхнулся я в итоге удачно, просто очень уж громко и с целым облаком брызг. Впервые за несколько минут, наконец, вдохнул воздуха, и с первым же выдохом от души выругался. Да так, что эхо подхватило.

Ну что ж, с почином. Шудэрей говорил, что в лабиринт никто не входил уже несколько десятилетий. И уж точно эти древние камни впервые слышат наш великий и могучий. Тем более в самом его экспрессивном проявлении.

— У-ф-ф… Бодренькое начало… — пробормотал я, потихоньку успокаиваясь.

Выбрался из воды, проверил, не потерял ли чего. Посох, свертки со всякими снадобьями на поясе, небольшая котомка с провизией… Вроде всё на месте.

Сама пещерка, где я оказался, была не особо примечательной, и большую её часть занимало небольшое, но, по счастью, достаточно глубокое озерцо, в которое я с разгону и влетел. Здесь было шумно — сверху всё ещё лилась вода, уровень её в озерце продолжал подниматься, так что ещё немного — и сухим останется только небольшой участок возле выхода.

Выход, к слову, всего один, и чётко обозначен растущими прямо из стены светящимися кристаллами. Ну, хоть пока не надо гадать, куда идти.

Однако я не торопился соваться в следующую пещеру. Задержался у самого выхода, сел на пол, призвал Зерно Путеводной Звезды…

Пу-пу-пууу… Полетав несколько минут бесплотным духом по окрестным подземельям, я вернулся и первым делом озадаченно почесал бритый затылок. Шудэрей, конечно, предупреждал, что Морской лабиринт — штука обширная. Но я не думал, что всё так запущено.

Это похоже на спутанный комок из нескольких бус, где каждая бусина — это пещера. Размеры и форма у них самые разные, и соединены они между собой тоже самым причудливым образом. Очень часто образуют этакие галереи с одним входом и одним выходом, ведущим в соседний зал. Но разглядел я и несколько больших узловых залов, где пересекается сразу несколько маршрутов.

Из хороших новостей — большая часть подземелий более-менее освещена. Тут растёт полно светящихся грибов, попадаются и кристаллы, которые аланты часто используют в своих светильниках. Так что бродить вслепую мне не грозит.

Плохая новость — всех этих пещер в Лабиринте просто до хрена. Наверное, даже не десятки, а сотни. И большая часть из того, что я разглядел — просто сырые, затянутые илом и прочей гадостью червоточины, больше напоминающие заброшенные канализационные коллекторы. Многие ещё и наполовину затопленные. Бродить тут — так себе удовольствие.

Но всё-таки самая неприятная новость — это, пожалуй, именно размеры этого дурацкого древнего аттракциона. Даже с помощью Зерна Путеводной Звезды я не смогу проложить себе полный маршрут до покоев Мастера Вэя. А даже если проложу — то сроду его не запомню. Хотя, в любом случае, возможность заглянуть на несколько залов вперёд — это огромное преимущество. У остальных и этого нет, и они будут вынуждены скитаться здесь, ориентируясь только на подсказки.

А подсказки тоже есть. В некоторых залах я заметил плиты с ксилайскими письменами, и еще множество всяких рукотворных следов. Это наверняка узловые точки маршрута, и на них и нужно будет ориентироваться. Ближайший — всего в паре десятков метров от меня, нужно только сейчас пробраться по длиннющей и извилистой, как кишка, червоточине.

Чем я и занялся. Брести пришлось в кромешной тьме, да ещё и в воде по колено. Пару раз туннель раздваивался, но это были тупиковые ответвления. Я безошибочно следовал по основному и выбрался, наконец, в первый зал Испытаний.

То, что это не обычная промежуточная пещера, было сразу понятно по здоровенной каменной плите, установленной у входа. На гладкой боковой поверхности были высечены размашистые, как следы от когтей, ксилайские иероглифы. Сам я их знаю плоховато, но, на моё счастье, у меня есть Гид.

«Зал восходящего водопада».

Ерунда какая-то. Как водопад может быть восходящим? Ошибка перевода?

Ладно, для начала оглядимся.

Пещера оказалась довольно большой, особенно в высоту. И на дальней стене — несколько крупных отверстий, в которые теоретически можно пролезть. А также древние, сплошь заросшие мхом и паутиной, механизмы. Какие-то деревянные колеса с лопастями, подвешенные за веревки квадратные бамбуковые платформы… А выход, похоже, наверху, под самым потолком — там, где прямоугольный выступ, похожий на трамплин для прыжков в воду.

Воды внизу много. Собственно, всё дно пещеры затоплено. Глубина — примерно мне по пояс. На поверхности этого бассейна колыхается парочка старых, уже полусгнивших плотов из морского бамбука.

Я уже привычным мысленным усилием, за доли секунды, призвал Зерно Путеводной Звезды и полетал по окрестностям бесплотным духом, проходя сквозь стены иобшаривая все закоулки.

Та-а-ак… На концах вон тех верёвок, уходящих куда-то в отверстия в стене, привязаны здоровенные старые брёвна. Похоже, это какая система противовесов. А вон за той стеной — здоровенный резервуар с водой. И за той — тоже…

Ясно. Это что-то вроде головоломки. Подразумевается, что я должен последовательно добираться до нужных рычагов, активировать противовесы. Будут открываться шлюзы, и в пещеру будет устремляться вода из скрытых резервуаров. Уровень её будет подниматься, и так я смогу добраться до следующих рычагов, открыть следующие шлюзы… Ну, а там уже и до выхода недалеко, и я смогу подплыть к нему на одном из этих плотов.

— Отличный, блин, план, — с сарказмом пробормотал я, глядя наверх. — Вот только…

Смотрел я при этом на обломок толстой деревянной балки, торчащий из стены. Судя по месту слома, бревно это подгнило и переломилось под весом конструкции, которую удерживало. А вон внизу из воды торчат и остатки этой конструкции. Похоже, это было здоровенное, метра три в диаметре, колесо с какими-то верёвками.

Ну, зашибись! Сырость и время сделали своё дело. Часть механизма уже просто развалилась. Да и остальные выглядят так, что скорее обрушатся мне на голову, чем выполнят свою функцию.

Да уж, мастер Вэй, засидевшись на своём посту десятки лет, подложил здоровенную свинью всем тем, кто потом попробует занять его место.

Ладно, будем пробовать. К тому же, мне ведь не обязательно возиться со всеми этими головоломками. Тут по вертикали-то — метров двадцать, не больше. И не на такие стены карабкаться доводилось. Тем более у меня есть Серебряное жало. Так что вообще раз плюнуть.

Раздвигая затхлую застоявшуюся воду, поверхность которой сплошь была затянута какой-то ряской и мусором, я добрался до стены. При более близком рассмотрении она рассеяла часть моего оптимизма. Вся какая-то склизкая, особенно в нижней части, сплошь заросшая буро-зелёным слоем тины и мха. Пытаться вскарабкаться на неё без снаряжения — так себе затея

Я всё же пораскинул мозгами, отыскал рычаг, отворяющий нижний каменный шлюз слева. Для этого, правда, пришлось побегать туда-сюда. Сначала вскарабкаться на одну из подвешенных платформ, потом, когда та под моим весом опустилась в воду, увидеть, что в другом конце зала поднялась лестница, по которой можно добраться до нижнего деревянного колеса. Понять, что платформу надо как-то закрепить внизу. Найти подходящий для этого тяжелый предмет, подтащить поближе, снова вскарабкаться… Впрочем, не будь у меня Серебряного жала, провозился бы гораздо дольше.

Наконец, первый шлюз со скрежетом пришёл в движение, и в пещеру хлынула вода. Уровень её довольно быстро поднялся метров на четыре, и привёл в движение часть механизмов. Но самое главное — теперь, подплыв на плоту к той самой обломанной балке и вскарабкавшись на неё, я смог оттуда дострелить Жалом до удобного выступа в стене, а оттуда — уже и до самого выхода. Так что возиться с остальными шлюзами не пришлось.

На всё, про всё у меня ушло минут пятнадцать-двадцать, но даже так вся эта возня с головоломками и рычагами здорово раздражала. Тоже мне, форт Боярд!

Сверившись со своим магическим компасом — то есть заглянув с помощью Зерна Путеводной Звезды на несколько залов вперёд, я выяснил, что пока у меня путь линейный — ближайшие несколько пещер переходят одна в другую и соединены между собой узкими переходами. Ну, хотя бы на навигацию отвлекаться не нужно.

Вперёд!

«Зал хрустальной росы».

Название у следующего препятствия было поэтичным, но вот то, что я перед собой увидел, меня нисколько не вдохновляло. Пещера была такой же грязной, сырой и заброшенной, как и предыдущие. Рукотворными здесь были только две вещи — плита с иероглифами у входа и круглые каменные врата на выходе.

Врата были заперты наглухо, и створки представляли собой гладкие каменные плиты, в стык между которыми даже нож не просунешь. Никаких рукояток, рычагов, кнопок поблизости я не нашёл. Единственная зацепка — это небольшие круглые углубления, полукругом расположенные на каменной окантовке врат, через равные промежутки.

Что-то вроде замочных скважин? Но что выступает в качестве ключей?

Разведка с помощью Зерна Путеводной Звезды ничего не дала. Да, я мог пролететь сквозь врата и узнать, что там за ними. Но это никак не помогало мне преодолеть саму преграду. Беглый обыск пещеры тоже ничего не дал. Я разве что обнаружил, что она больше, чем казалась на первый взгляд — нашлось ещё несколько темных закоулков. Но и в них ничего примечательного.

Так, блин. Думай, Мангуст!

Хрустальная роса… Наверняка имеются в виду какие-то небольшие предметы, которые нужно вставить в гнёзда над вратами. Это даже головоломкой не назовёшь. Скорее испытание внимательности и терпения.

Я погрузился в медитацию и попробовал изучить врата в течениях Ци. Засёк лишь Плетение внутри них, особенно яркое вокруг гнёзд под ключи. То есть замок этот явно магический. И в самих ключах, по логике, тоже должна содержаться Ци…

Сложнее всего было подавить злость и раздражение. Я сейчас совершенно не был настроен играть в эти бирюльки, хотелось быстрее продвигаться вперёд. Однако пещера довольно большая, а предметы, которые нужно найти — размером в пол-ладони. Да я тут на несколько часов могу застрять, если буду искать их обычным способом! И к тому же из освещения — только вездесущие светящиеся грибы…

Но ничего не поделаешь — пришлось гасить все эмоции и сосредоточиться на течениях Ци. Я погрузился в глубокую медитацию, медленно обшаривая мысленным взором пространство вокруг себя и чутко ловя каждую, даже самую слабую эманацию Ци.

Что-то удалось засечь уже через пару минут, причем всего метрах в трёх от врат, на дне скопившейся в выемке лужи от капающей сверху воды. Но я не стал торопиться и сканировал пещеру дальше, насколько получалось.

Следующие несколько минут — и ещё три сигнала на моём радаре. Только после этого я встал и проверил найденные места вручную.

Есть!

Я обтёр найденный в иле округлый камешек, пригляделся к нему. Внутри точно небольшая порция водной Ци, закрученная в спираль. Простое, но устойчивое Плетение. Сам камешек — голубоватый, гладкий, обточенный в виде капли. И с вырезанным на боку ксилайским символом.

Вторая находка была похожа на первую, как две капли воды. Как и третья. И четвёртая. Вернувшись к выходу, я расположил находки в соответствующие углубления. Встали они, как влитые, и даже заметно засветились голубоватым ореолом Ци.

Я лишь вздохнул, прикидывая, сколько ещё предстоит работы, чтобы обшарить остальную пещеру. Из одного места сделать это не получится — как я ни пытаюсь сосредоточиться, но даже в режиме глубокой медитации могу засечь нужный камень максимум метров за пять.

Ну что ж, терпение, Мангуст, терпение! Вода камень точит…

Сложно даже сказать, сколько я угрохал времени на эти поиски, но точно проторчал в этом зале дольше, чем в предыдущем. И ещё неизвестно, что хуже — барахтаться в воде, таская тяжести и приводя в движение старые механизмы, или просто торчать на одном месте, обшаривая каждый сантиметр пещеры мысленным взором.

Но, видимо, в том и задумка. Претендент на роль главы Обители должен обладать целым рядом важных качеств, и все эти Испытания — это способ проверить их. Так что я постарался настроиться на нужный лад.

Происходящее здорово напомнило мне испытания в криптах Двуглавой горы — когда я осваивал стихию Металла и получал титул Белого тигра. Каждый зал бросал свой, непохожий на другие вызов, так или иначе связанный со стихией Воды. Наверняка за этим скрывалась и какая-то философия, но мне сейчас было совершенно не до этого. Да и какая мне разница, какой именно урок собирались преподать те, кто задумывал то или иное задание? Всё, что меня сейчас интересовало — это пройти этот путь как можно быстрее.

«Зал Пляшущих Кувшинок».

Длиннющий почти полностью затопленный водой туннель, места под потолком — чуть больше моего роста. На поверхности воды плавают выстроенные в два ряда круглые толстые платформы из морского бамбука. Плавучести их не хватает, чтобы полностью выдержать мой вес, даже если встать сразу не две. Но при этом игнорировать их и просто перебраться на другой конец туннеля вплавь не получится — платформы расположены слишком плотно, так что между ними не полавируешь.

Варианта два — либо нырнуть и проплыть весь путь под ними. Либо попробовать пробежаться поверху. Если бежать достаточно быстро и перепрыгивать с платформы на платформу раньше, чем они успевают погрузиться в воду — вполне можно успеть. У нас даже были такие тренировки в Обители. Главное — поймать ритм и стараться попадать ступнями в самый центр каждой платформы.

Я выбрал второй вариант и не прогадал — пролетел через весь туннель секунд за двадцать. Главной сложностью было то, что и здесь деревянные конструкции уже изрядно подгнили и частично разрушились, так что легко можно было поскользнуться или угодить в прореху.

Да уж, оборудование тут давно пора менять. А ведь это морской бамбук! Он, по идее, долгие годы может находиться в воде без всякого вреда для себя. Не зря его в Лунных тропах используют для свай и пирсов.

Сдаётся мне, это последний раз, когда главу Обители выбирают с помощью этих Испытаний. Пора уже придумывать другой способ. Ну, либо затевать здесь капитальный ремонт.

«Ущелье родовых путей».

Тут я задержался, сначала долго сканируя предстоящий путь. Честно говоря, название уже смутило. Да и само препятствие тоже. Плита с иероглифами была установлена рядом с темным провалом, затопленным солёной водой. Этот колодец переходил затем в извилистый горизонтальный туннель метров этак двадцати в длину, затем постепенно поднимающийся кверху. И всё бы ничего, но кишка эта была очень узкой — так, что в случае чего даже не развернёшься обратно. А кое-где, кажется, и застрять недолго.

Какой-то кошмар клаустрофоба. Но другой дороги тут нет, да и техника Морского карпа не даст захлебнуться. Теоретически, эту дистанцию можно преодолеть вообще без Техник, просто задержав дыхание на минуту-полторы. Это может сделать любой более-менее тренированный ныряльщик.

Ладно, погнали, чего уж там…

И всё же это оказалось жутковато. В туннеле царила полная темнота, так что приходилось передвигаться наощупь. Местами стены почти смыкались между собой, оставляя зазор едва ли в полметра, и тут-то моя мускулатура оказывала мне медвежью услугу. Пару раз я действительно застрял. Снова спасало Серебряное жало — я зацеплялся тросом за какой-нибудь выступ перед собой и буквально вытягивал сам себя, как Мюнхгаузен за волосы. Спину и локти я себе разодрал в хлам — царапины в солёной воде тут же защипало. Посох тоже здорово мешался — закинутый за спину на лямке, он цеплялся за всё подряд, а если держать его в руке — мешал грести.

Единственное, что облегчало приступы клаустрофобии — так это то, что я точно знал, сколько всё это продлится. А ведь у других-то такой подсказки не было. Каково это — нырять в эту клоаку, понимая, что двигаться можешь только вперёд, а если застрянешь — то это неминуемая смерть?

Когда я, наконец, вынырнул на другом конце туннеля, то и впрямь ощутил это, как второе рождение. После нескольких минут темноты, тесноты и отчаянного стремления на волю даже глоток затхлого пещерного воздуха показался слаще амброзии.

Выбравшись из воды, я поневоле задержался, чтобы отдышаться, залечить царапины и в целом немного прийти в себя. И эта пауза заняла у меня гораздо больше, чем само испытание. Наверняка это задумывалось и как повод ощутить некий катарсис и перерождение. Но я, если честно, понял только одно — второй раз я в эту дыру точно не полезу.

«Водяная стена».

Ну, сама-то стена, положим, обычная — вертикальная, со множеством небольших, размером с кирпич, выступов, на которые удобно опираться при подъеме. Нюанс всего один — по ней постоянным потоком стекает вода, а некоторые из выступов оказываются скрытыми кнопками, вызывающими обрушение целого водопада из расположенных наверху резервуаров.

Смыло меня всего разок, сыграл эффект неожиданности. Но падать было, к счастью, не высоко — я одолел едва ли треть подъема. В следующий раз был осторожнее и подстраховался Серебряным жалом.

В целом — вообще халява, а не испытание. Или я просто уже приноровился?

«Галерея бурного потока».

А вот здесь не соврали. Поток оказался мелким, но действительно бурным, протекающим под крутым углом через целую вереницу узких пещер с низким неровным потолком. Для того, чтобы спуститься по этой подводной реке, предлагался соответствующий инвентарь — рядом с плитой с названием испытания были сложены несколько хрупких бамбуковых челноков в пару метров длиной и столько же вёсел.

Вёсла пришлось сразу забраковать — все уже никуда не годились. Челнок же удалось отыскать относительно крепкий на вид. Рулить я решил своим посохом, тем более что грести тут не требовалось — вода сама несла меня вперёд, нужно было лишь вовремя отталкиваться от стен и от препятствий.

Вот тут пришлось попотеть. Я вообще не поклонник водных аттракционов, а этот маршрут, к тому же, оказался весьма коварным. Я поначалу отпустил ситуацию, позволил потоку подхватить меня и понести вперёд. Думал, чем быстрее проскочу — тем лучше. Однако уже метров через десять меня едва не насадило с разгону на бамбуковые колья, торчащие из потолка под углом навстречу движению.

Пригнуться я успел в последний момент, и из-за резкого манёвра чуть не перевернул челнок. Оттолкнувшись концом посоха от стены, чудом восстановил равновесие, но тут же снова пришлось отталкиваться, уже от другой стены, чтобы обогнуть рассекающий поток столб.

Русло извивалось из стороны в сторону, и на всём его протяжении были установлены препятствия в виде горизонтальных и вертикальных балок, утыканных заострёнными кольями. Вода несла мой челнок с нарастающей скоростью, так что столкнуться с любым из них было бы очень неприятно. Колья, конечно, уже тоже были изрядно подпорчены временем, но всё же проткнуть пузо можно было запросто.

На последнем участке мне даже пришлось затормозить движение с помощью Серебряного жала. Я выстрелил наконечником в один из столбов, перегородивших поток. Когда трос натянулся, меня рывком развернуло и едва не выдернуло из челнока, но я к этому был готов и удержался на плаву. Поток продолжал хлестать меня, челнок трещал так, будто вот-вот развалится. Передышка была буквально на несколько секунд, но и это было важно — в неверном зеленоватом свете, исходящем от грибов на потолке, я успел разглядеть впереди два столба, торчащих со дна так, что между ними едва можно было проскочить. А за ними — пустота и шум настоящего водопада.

Та-ак… Нет уж, дальше без меня.

Высвободив Жало, я перехватил посох обеими руками, держа горизонтально перед собой. Кое-как умудрился попасть носом челнока между столбами, и остановился, упираясь в них посохом. Поток здесь был настолько сильным, что буквально вырывал из-под меня челнок. Я не стал этому препятствовать. Поджал ноги, и утлое суденышко скользнуло дальше, исчезнув в пропасти. Кажется, сквозь шум воды я даже расслышал внизу громкий «плюх».

Самому мне следовать за лодкой что-то не хотелось. Снова использовав Жало, выбрался на небольшую площадку справа, рядом с самим водопадом. Вымок с головы до ног, больно приложился коленом о камень, но это мелочи.

Поток вынес меня в обширную пещеру, из которой, судя по моей предварительной разведке, было несколько выходов, так что тут стоит осмотреться повнимательнее. Это как раз первая узловая точка, где сходятся несколько стартовых маршрутов, а затем так же расходятся в разные стороны.

Внизу шумела вода — поток обрушивался туда, словно из огромной водосточной трубы, в облаке брызг я едва разглядел обломки своего челнока. Сам резервуар, в который впадал поток, был не очень обширным — вода, переполняя его, текла дальше, разделяясь на несколько узких ручейков, которые веером разбегались в разные стороны.

Я не стал сразу спускаться. Площадка, на которой я находился, была безопасной, а главное — незаметной для посторонних глаз. Самое время сделать паузу и осмотреться.

Однако прежде, чем я успел вызвать Зерно Путеводной Звезды, моё внимание привлекли резкие звуки, доносящиеся снизу. Они едва пробивались сквозь шум водопада, но сразу же заставили насторожиться.

Да там драка!

Первым порывом было подобраться ближе к краю площадки и заглянуть через край, но я вовремя опомнился. Зачем высовываться, когда у меня есть идеальный инструмент для шпионажа?

Я выскользнул из тела и закружился по пещере бесплотным духом, пытаясь отыскать источники звуков. Обнаружились они прямо в бассейне, в который впадал принесший меня поток. В нём было неглубоко, едва ли до середины бедра, и противники поднимали тучи брызг, атакуя друг друга — так, что и не разберёшь, где просто движения растревоженной воды, а где боевые Техники.

Одного я узнал сразу — Ханьтор Сууфэн. Эту могучую фигуру с белоснежной шерстью сложно было с чем-то спутать. А вот противника его удалось разглядеть не сразу — мешала парящая в воздухе завеса из брызг и морозного пара от ледяных Техник, используемых альбиносом.

Вообще, судя по тому, какие Техники шли в ход, схватка велась всерьёз, насмерть. Я уж не знаю, кто на кого напал, но дальше явно пройдёт только один. Вот только кто?

Мощным ударом с разворота, подкреплённым порцией Ци, противник отшвырнул Ханьтора метра на три, так что тот ударился спиной в торчащий из воды каменный столб чуть выше человеческого роста. В тот же момент я, наконец, рассмотрел его.

Аншуй!

Его сложно было с ходу узнать из-за того, что на Испытания он нарядился в дорогой костюм из многослойного морского шёлка — нечто среднее между кимоно и халатом. И цвета выбрал не совсем обычные для Обители — традиционную синеву оттенял кроваво-красный кушак и такая же яркая, будто пламенеющая, символика во всю спину. Какой-то ксилайский иероглиф, расшифровать который я сходу не мог.

Но сама манера держаться, стиль боя Аншуя До были прежними. Он, как всегда, двигался, сильно сгорбившись, будто придавленный огромным весом. Я уже знал, что это особая Техника — Панцирь Каменной Черепахи. Если хорошенько приглядеться к нему в течениях Ци, можно даже разглядеть силуэт здоровенной раковины, накрывающей его и впитывающей урон. На тренировках он показывал настоящие чудеса, спокойно выдерживая сотни ударов тяжелыми посохами от спарринг-партнёров.

Однако сейчас, в реальном бою против опасного противника, его хвалёная непрошибаемая шкура, кажется, не очень-то помогала. Ханьтор бил его Морозным укусом, и шерсть его уже вся серебрилась от инея, а на груди темнело несколько тёмных пятен — от крови. Я не понаслышке знал, что ледяные снаряды, которые умел метать Ханьтор, довольно острые, и могут вонзаться в бамбуковые щиты на глубину в пол-пальца.

Отбросив альбиноса, Аншуй тут же атаковал снова — вода вздыбилась огромным шумным столбом, даже чуть приподняла противника. В воде я разглядел призрачные светящиеся щупальца, сплетенные из Ци. Я уже достаточно разбирался в техниках, изучаемых в Обители, чтобы понимать, что это скорее эффект контроля, чем попытка нанести большой урон. Но на что он рассчитывает? Сбежать?

Нет. Сковав на пару секунд противника, Аншуй одним прыжком подскочил к нему и ударил в грудь длинным кинжалом-катаром. Казалось, от атаки этой невозможно уйти, однако Ханьтор умудрился ударить навстречу. И не оружием, а Техникой, которую я раньше не видел. Он перехватил запястье Аншуя, одновременно напитывая его мощным потоком водной Ци.

Это уже не Морозный укус, а что-то помощнее.

Аншуй закричал от боли и ужаса, и на моей памяти это был первый случай, когда он нарушил свой обет молчания. Рука его от кулака до локтя покрылась толстым слоем наледи. И прежде, чем он успел что-то предпринять, Ханьтор рванул её, буквально выламывая из локтевого сустава. Конечность сломалась со стеклянным хрустом — похоже, за эти мгновения она успела промёрзнуть насквозь. Крови не было — Аншуй поднял обрубок руки, в шоке взирая на торчащий из нее обломок кости. Плоть на сломе была бледной и искрилась от инея.

Ханьтор, не давая ему опомниться, ударил в живот, а затем опрокинул на спину. Придавил ногой и навалился, удерживая бывшего собрата под водой. Там было не глубоко, ноги и хвост отчаянно барахтающего Аншуя то и дело показывались над поверхностью. Но Ханьтор хладнокровно ждал, пока тот прекратит сопротивляться. Морда его при этом ничего не выражала — он был так спокоен, будто бы раздавил надоедливого склирра.

Стыдно признать, но у меня неприятно засосало под ложечкой от одной мысли, что Ледяной Клык меня заметит. Несмотря на все мои тренировки и медитации в Обители я всё ещё слабоват для того, чтобы напрямую схлестнуться с этим чудовищем. Конечно, если припрёт — деваться будет некуда. Но по своей воле я пока точно не собираюсь бросать ему вызов.

Наконец, Ханьтор, небрежно отбросив замороженную конечность противника, покинул пещеру. Я запомнил, через какой выход — чтобы точно выбрать другой — и вернулся в тело.

Прежде, чем двигаться дальше, несколько минут потратил на медитацию — просто чтобы успокоиться и дать Ледяному Клыку время отойти подальше. Заодно с помощью Зерна Путеводной Звезды заглянул в соседние пещеры.

Сосредоточиться было сложно — перед глазами то и дело всплывала сцена, как альбинос лишает своего противника руки. Нет, я конечно, и так знал, что Сууфэн — опасный тип. Его вся Обитель побаивается. Но всё же я не ожидал, что он способен на столь жестокую и хладнокровную расправу. Тем более над кем? Над собратом, с которым годами тренировался рядом.

Выходит, он настроен максимально серьёзно, и рвётся к власти. Что ж, будем иметь это в виду. Да и подозрения на его счёт заиграли новыми красками.

Спустился я аккуратно, с помощью Серебряного жала. Проходя мимо места недавней схватки, невольно сделал изрядный крюк. Замедлился, пытаясь сквозь толщу воды разглядеть тело Аншуя До…

Как вдруг вода вздыбилась фонтаном брызг.

— Уф, да чтоб тебя! — проворчал я. — Заикой оставишь!

Аншуй, очнувшись, попытался резко выскочить из воды, но пошатнулся и едва не упал. Схватился за культю правой руки и в отчаянье взвыл. Взгляд у него был совершенно шальной, и меня он, похоже, даже не сразу заметил. Когда разглядел — напрягся, попятился. Воздух вокруг него задрожал от применения защитной Техники.

— Спокойно! — сказал я на кси, выставив перед собой руки. Посох у меня висел за спиной. — Я тебя не трону.

Ксилай продолжал буравить меня ошарашенным взглядом, тяжело дыша и по-прежнему пятясь назад. Левой рукой он зажимал культю правой выше локтя. То и дело озирался, проверяя выходы из пещеры.

— Ханьтор ушёл, — добавил я, и это его немного успокоило. Он выбрался, наконец, из воды и тяжело опустился на камень. Его заметно трясло — не то от холода, не то от болевого шока. Раненая рука уже оттаяла и начала сильно кровить.

Я подошёл чуть ближе.

— Тебе лучше перевязать её вот тут, повыше, — посоветовал я. — И затянуть потуже. Можешь использовать для этого свой пояс. Иначе быстро истечёшь кровью. Помочь?

Шагнул ему навстречу, но Аншуй замотал головой и оскалился, как зверь. Вот ведь упрямый тупица!

— Ну, как хочешь, — буркнул я. — Тогда я пошёл.

Я действительно прошелся дальше по пещере, осматривая выходы и прикидывая, в какой из оставшихся отправиться.

Тот, что левее, вёл сразу в довольно большой зал Испытаний — их легко можно было определить по наличию каменной плиты с названием. Зал мне не очень нравился — почти под самый потолок залитый водой. Похоже, чтобы пройти его, придётся долго нырять и искать что-то на дне. Сомнительное удовольствие.

Выход справа выглядел чуть более перспективным — там дальше начинался довольно длинный туннель, после которого — обширная подземная зала со свисающими с потолка сталактитами и подземным озером. И оттуда сразу несколько ответвлений. Вроде как можно быстрее продвинуться, и есть возможность для манёвра. И к тому же воды там поменьше. Вода меня уже, если честно, задолбала. Я между этими испытаниями толком просохнуть не могу, и это с учётом того, что на мне одежда из морского шёлка, который почти не впитывает воду.

Оглянувшись на Аншуя, я увидел, что тот всё же последовал моему совету — орудуя зубами и уцелевшей рукой, уже затягивает жгут на культе. Крови он успел потерять изрядно — одежда на груди вся в тёмных пятнах. Да и выглядит бедняга, как пьяный — его пошатывает, движения вялые и неуверенные.

Порывшись по своим нехитрым запасам зелий на поясе, я отыскал вытяжку из кувшинки -бессмертницы. У меня таких три штуки, так что одним флаконом вполне можно поделиться.

— Эй!

Близко я подходить не стал — Аншуй снова вскинулся при моём приближении, ощетинившись, как огромный рассерженный кот. Да, он сейчас здорово ослаб, но всё ещё может выкинуть какую-нибудь опасную штуку. Я хоть и не раз наблюдал за ним на тренировках, не мог знать досконально весь арсенал его Техник.

— У тебя есть, чем остановить кровь?

Я показал ему флакон и, судя по тому, как расширились его глаза, он понял, что это такое, и на лице его мелькнула отчаянная надежда. Правда, он тут же снова нахмурился, явно ожидая от меня какого-то подвоха.

— Хорошо. Я оставлю это здесь.

Остановившись шагах в пяти от него, я аккуратно поставил флакон на пол. И так же аккуратно, не поворачиваясь к нему спиной, отступил.

Дожидаться благодарностей было глупо, так что я здорово удивился, когда уже на выходе из пещеры услышал оклик.

— Эй! Мангуст…

Голос у Аншуя оказался хриплый, сдавленный, будто за годы молчания связки засохли. Я обернулся и увидел, что он стоит, держа в руках мой флакон.

— Почему? — отрывисто спросил он.

— Почему я тебе помогаю?

Он продолжал молча глядеть на меня исподлобья, будто весь свой запас слов уже израсходовал.

— А почему бы и нет? — пожал я плечами. — Мы сейчас соперники. Но я ведь тебе не враг.

Уж не знаю, устроил ли его этот ответ, но я развернулся и оставил его в одиночестве. Я и так потратил слишком много времени. Надо двигаться быстрее, а то тот же Ханьтор может меня опередить.

Длинный извилистый туннель, кишащий вездесущими склиррами, я преодолел практически бегом. Скорость мою ограничивала разве что темнота — приходилось ориентироваться только на пятна света от гроздьев светящихся поганок.

Но вот следующая пещера заставила меня сильно замедлиться. И дело было уже не в ландшафте и не в недостатке света. Просто я заметил кое-что, что во время беглой разведки не разглядел.

Пещера была протяжённая, снова с несколькими выходами, один из которых располагался под водой, на дне большого подземного озера в средней её части. Вода здесь оказалась солёной, так что, технически, это даже не озеро, а просочившаяся из моря вода. Так что наверняка где-то там на глубине можно будет обнаружить протоки, ведущие в похожие затопленные каверны, а дальше, по цепочке — и наружу.

Но это-то как раз обычное дело для Морского лабиринта — я хоть и только начал прохождение, уже не раз сталкивался с такими водоёмами. А через несколько часов, когда начнётся прилив и уровень воды здесь поднимется — их будет ещё больше.

Привлекло меня другое. Ещё во время разведки я заметил, что в воде что-то плавает. Поначалу не придал этому значения — в бесплотном виде я всё равно свободно пролетал сквозь любые препятствия, и посторонние предметы лишь немного затрудняли обзор. Но сейчас, присмотревшись уже вживую, я увидел, что вся толща озера сплошь затянута тёмными плотными нитями толщиной в половину пальца. В местах, где они соединялись между собой, образовывались большие комки — где-то с кулак размером, а где-то и с голову.

Особенно плотный слой был у поверхности — в правой стороне озера сквозь него едва можно было разглядеть саму воду. Эта хреновина колыхалась сверху, как огромное мокрое одеяло, нити жирно поблескивали, похожие на потёки чёрной смолы…

Да это же плавучие водоросли бао-дзин! Чёрная Зыбь!

Глава 16 Неприятные сюрпризы

С одной стороны, в том, что Чёрная Зыбь проникла сюда из океана, нет ничего удивительного. Если уж морская вода попадает в Лабиринт через мелкие протоки, то и эти кракозябры, которые распространяют Зыбь, запросто могут с ней просочиться.

Вот только это не просто водоросли. Как успел объяснить мне мастер Вэй, бао-дзин — это опасная штука магической природы. Югай-ши используют её не только как маскировку, но и, похоже, как некую общую ментальную сеть, через которую способны общаться друг с другом и координироваться. И, как я подозреваю, у неё общая природа с той маслянистой антрацитовой жидкостью, которая лежит в основе работы Чёрного зеркала.

Вообще, при всём уважении к старику Вэю, у меня с самого начала складывалось впечатление, что он многого не договаривает. Я не придавал этому значения, списывая всё на недоверие к чужаку. И надеялся, что со временем Вэй расскажет больше.

Но — не дождался. Так что загадку эту придётся разгадывать самому.

Эта пещера с озером, к счастью, не содержала в себе Испытаний. Просто ещё одна большая развилка в Лабиринте. Мне в любом случае стоило сделать небольшой привал, чтобы с помощью Зерна Путеводной Звезды прощупать дальнейший путь. Но, учитывая наличие Зыби, я решил подойти к вопросу ещё более обстоятельно.

Для начала отыскал укромное место неподалёку с озером, где можно было спрятаться. На таких вот перекрёстках запросто можно было столкнуться с кем-нибудь из соперников, и очень не хотелось бы, чтобы меня застали врасплох.

Покинув тело, я сначала слетал в разные стороны, проверяя боковые выходы. Более-менее определился с направлением дальнейшего движения. А уже потом нырнул в озеро и сосредоточился на Зыби.

Эти чёрные водоросли и сами по себе выглядели неприятно и даже пугающе. Но здесь, в Морском Лабиринте, они воспринимались ещё и как нечто кощунственное. Будто кто-то нагадил посреди храма или расписал его стены сатанинскими письменами. К слову, как на это отреагируют остальные бакхо, участвующие в Испытаниях? Уж точно не должный пройти мимо.

Настроив своё зрение так, чтобы лучше отслеживать в воде эти спутанные чёрные нити, я нырял всё глубже, следуя за ними, будто по следу. Это оказалось не так уж и сложно — достаточно было настроиться на содержащуюся в Зыби водную Ци.

Через узкий, как канализационный люк, ход на дне озера мой бесплотный дух проник в извилистую протоку, ведущую в соседнюю пещеру, тоже с довольно обширным подземным озером, затянутым зыбью. Здесь я невольно задержался, потому что увидел нечто необычное. Зыбь тут выходила за пределы воды, опутывая стены и даже потолок, будто склизкая чёрная паутина.

Я шёл по этим следам дальше, словно разматывая клубок. И чем больше видел, тем меньше мне это нравилось.

Это не случайно просочившаяся колония. Чёрная Зыбь, похоже, целенаправленно распространяется по Лабиринту, раскидывая во все стороны ветвящиеся щупальца. Причём, судя по всему, где-то там, в глубине, у неё есть единый центр. И как назло, примерно там, где, по моим прикидкам, находится цель всех Испытаний. Где-то в аккурат под Обителью, в районе Кораллового колокола.

Но как мастер Вэй мог прозевать такое у себя под носом⁈ В это не очень-то верится. Выходит, он всё знал, но продолжал держать это в тайне. Почему?

И снова приходит на ум то, что между Чёрной зыбью и Чёрным зеркалом слишком много общего. А ещё — что это наверняка имеет отношение и к хрустальному зерну. Ведь его сила — явно в создании неких ментальных связей, в воздействии на психику.

Но на что конкретно способна эта штуковина? Чего опасаться?

Вернулся в тело и попробовал поближе изучить Зыбь. Это мало что дало. Вблизи водоросли выглядели довольно обыденно. В них можно было почуять водную Ци, но концентрация её была небольшой. Правда, если учесть, что все эти спутанные стебли, тянущиеся на десятки метров — это, по сути, единый организм, и прикинуть, сколько Ци он в себе содержит… Да, вот это уже серьёзно.

Ладно, хватит уже здесь торчать. То, что лабиринт затянут Чёрной Зыбью — это наоборот повод ещё больше ускориться.

Я двинулся дальше.

В целом, схема Морского лабиринта и способ его прохождения вырисовывался для меня всё более ясно. Если разобраться, тут не такие уж дебри, заблудиться сложно. Все пути, так или иначе, ведут обратно к побережью, просто при этом то разветвляются, то снова сходятся в общих пещерах. Ну, и финиш этого пути — не возле Лунных троп, а на юго-востоке, где-то под Залами Семи Лун.

И это, на самом деле, не очень хорошо для меня. Я-то надеялся, что за счет Путеводной Звезды буду иметь серьёзное преимущество, а остальные претенденты будут долго петлять в этих закоулках. Но вон, Аншуй и Ханьтор меня уже разок догнали. А может, кто-то уже и перегнал, пока я тут вожусь…

Я ринулся дальше с удвоенной скоростью, тем более что уже примерно знал, что меня ждёт в ближайших пещерах.

Сначала — несколько минут трусцой по очередному длинному кишкообразному туннелю, который вывел меня в зал с Испытанием…

«Зал морского бамбука».

Несмотря на название, настоящего бамбука в этой пещере не было. Зато были десятки длинных каменных столбов с плоскими верхушками. Довольно тонких — в сечении размером едва ли с суповую тарелку. На одной ноге стоять можно, на двух — уже надо изловчиться. При этом видны только верхушки, остальная часть скрывается под водой — мутной и затянутой чёрными водорослями.

И сюда уже Зыбь добралась! Водоём из-за неё больше напоминает трясину, и погружаться туда совершенно не хочется. Тем более что там, похоже, довольно глубоко.

Само препятствие могло бы показаться для кого-то сложным, поскольку требует выдержки, баланса и точности. Чтобы перебраться на другую сторону пещеры, нужно аккуратно прыгать со столба на столб. Расстояние между ними очень разное, да и высота тоже разнится. А верхушки, если присмотреться, не идеально ровные, а будто бы срезанные под небольшими углами.

Но я на подобных трюках собаку съел — ещё в прошлой жизни активно занимался паркуром, а последующий мой путь боевого монаха Артара лишь ещё больше закрепил и углубил эти навыки.

Жаль только, что Серебряное Жало не поможет — потолок здесь неожиданно высокий, так что не получится зацепиться посередине и перемахнуть на другую сторону одним прыжком, как Тарзан на лиане. Только ближе к противоположной стороне пещеры он уже метров пять, не больше. Но это уже почти у самого края водоёма.

На всю эту оценку ситуации у меня ушло всего несколько секунд. И ещё несколько — на то, чтобы достать посох из-за спины и равномернее распределить припасы на поясе, чтобы ничего не вывалилось и не перевешивало. А посох и вовсе лучше держать в руках — он послужит балансиром.

Ну, поехали…

Прыжок. Пара секунд на то, чтобы поймать баланс и примериться к следующей цели. Снова прыжок и фиксация. Тут главное — выдерживать темп, не торопиться, но и не задерживаться на очередном столбе слишком долго. Тем более что уже где-то на пятом или шестом меня начали поджидать неприятные сюрпризы.

Сначала я подумал, что просто нога чуть соскользнула при приземлении. Столбы были влажные, а кое-где на них темнел слой тины. Однако дело оказалось не в этом — я почувствовал, что опора подо мной ненадёжная и слегка кренится набок. Похоже, основание сваи частично разрушилось — того и гляди, подломится. Или так и задумано?

Я поспешил покинуть коварный столб, и когда оттолкнулся — он ещё ощутимее подался под ногой, так что и сам прыжок получился неточным. Удержаться-то я удержался, но несколько секунд отчаянно балансировал на одной ноге, так, что в животе всё сжалось от неприятного предчувствия.

Никаких Техник я пока не использовал, хотя ближе к финишу можно будет попробовать Прыжок Лягушки, чтобы преодолеть последние несколько метров. Только столб надо выбрать понадёжнее.

Дальше приходилось двигаться так осторожно, что от напряжения я весь покрылся испариной. Полностью сосредоточившись на выборе очередного столба и на прыжках, я уже не обращал внимание ни на что вокруг.

Пару раз вынужден был менять направление из-за того, что следующая свая выглядела не очень надёжной. По возможности я их все проверял, дотягиваясь концом посоха или выстреливая Серебряным Жалом и пробуя подвигать. И не зря — во время одной из таких проверок столб вообще подломился где-то у основания и ушёл под воду. Из мутной толщи донеслись приглушённые звуки столкновений, потревоженная поверхность заколыхалась, ещё больше усложняя задание.

Стараясь успокоиться, я ненадолго погрузился в медитацию, замерев на вершине столба с поджатой ногой, как цапля. Течения Ци расцвели вокруг меня голубыми шлейфами — зал оказался неожиданно насыщенным стихией Воды. Я пробежался мысленным взором по водоёму, и вдруг засёк на глубине в пару метров какое-то движение.

Довольно крупные змеевидные существа, длиной около метра.

От неожиданности я потерял концентрацию и чуть не свалился со столба. Прикинул расстояние до заветного берега. Осталось всего пять-шесть прыжков, а может, и меньше, если повезёт. Надо быстрее выбираться!

Прыжок. Почти без паузы — второй, расстояние между столбами позволяет. Третий…

Толща мутной воды справа взорвалась столбом брызг. Хорошо, что это не застало меня совсем уж врасплох — иначе свалился бы от неожиданности. Но я успел, балансируя на одной ноге, отбить посохом здоровенную рыбину, выскочившую из воды. Закачался, восстанавливая равновесие, тут же перепрыгнул на следующий столб…

Вода вокруг меня начала бурлить, будто закипая, в ней замелькали новые продолговатые силуэты. Не дожидаясь, пока на меня наскочит целый десяток этих угрей, я успел перепрыгнуть на соседнюю сваю, а с неё выстрелил Серебряным Жалом вертикально в потолок. Едва услышал, как наконечник вонзился в камень — мысленным усилием начал втягивать трос обратно в наруч, как лебёдку. Повис, чуть покачиваясь и поднимаясь всё выше над водой.

Недостаточно быстро.

Рыбины выскакивали из воды и в полёте пытались укусить меня за ноги. Каких-то мне удавалось сшибить на подлёте посохом, но орудовать им одной рукой было не очень удобно. Одна тварь таки цапнула меня за голень, вцепившись не хуже бульдога, еще несколько болезненно проехались по мне плавниками — острыми и жёсткими, как обрезки консервных банок.

До спасительного берега оставалось метра три-четыре, так что прежде, чем спрыгивать, мне пришлось хорошенько раскачаться на тросе, как маятник, уповая на то, что наконечник достаточно прочно засел в потолке. Бассейн же подо мной уже кипел так, будто стае пираний сбросили освежеванную тушу буйвола.

Впрочем, здешние-то твари были куда крупнее пираний — длиной в руку, и с такими пастями, что кулак можно просунуть.

Выскочив, наконец, на берег, я ещё некоторое время отмахивался от них посохом — угри выпрыгивали прямо на сушу и, извиваясь как змеи, бросались ко мне. Некоторые даже умудрялись отталкиваться хвостами от земли и подпрыгивать мне на уровень груди.

Но бой всё равно был неравный — на суше эти уродцы мало что из себя представляли. Не прошло и пары минут, как я перебил их штук двадцать, а остальных отбросил обратно в водоём.

При ближайшем рассмотрении рыбины понравились мне ещё меньше. Хищного вида, с уродливыми приплюснутыми мордами. И со странной серой плотью, больше похожей на холодец — полупрозрачной и вязкой.

Да уж, сюрприз получился не из приятных. Впрочем, я на приятные в этих катакомбах и не надеюсь.

Но эти рыбины… Очень уж напоминают югай-ши, только гораздо примитивнее. И водной Ци в них содержится мало, хотя в целом бассейн ею довольно насыщен. Чёрная зыбь ею питается? Или, наоборот, излучает её? Тут и не разберёшь. Что-то вроде дилеммы о курице и яйце.

Брезгливо морщась, я, как смог, отчистил обувь от чешуи и слизи, особенно подошвы. И прежде, чем двинуться дальше, окинул прощальным взглядом подёргивающиеся тушки. Некоторых я, увы, не добил и они, оклемавшись, судорожными рывками продвигались к воде.

Как там сказал Шудэрей? Никто крупнее склирра сюда из моря не просочится? Ну что ж, ты ошибался, дружище. И скорее всего, не только в этом.

В дальнейшем, выбирая маршрут, я старался избегать пещер, оккупированных Чёрной Зыбью. Но довольно быстро это стало бесполезно — чем дальше я продвигался к цели, тем больше следов заражения попадалось.

И речь не только водорослях. Почти в каждом более-менее крупном водоёме меня подстерегали угревидные хищные рыбины. Хотя, как выяснилось, это даже не рыбины, а скорее амфибии — на суше они могли находиться долго, а иногда и вовсе прятались в мелких, по щиколотку, лужах или в слое ила, обнажившегося в ходе отлива.

И разновидностей у них было несколько: какие-то были круглые в сечении, со слабо выраженными плавниками, какие-то — приплюснутые с боков и больше напоминающие морских мурен, какие-то — с жесткими торчащими во все стороны гребнями, об которые запросто можно было ободрать кожу.

И не всегда отбиться от них было так легко, как в Зале Морского бамбука. Пару раз пришлось драться всерьёз.

Однажды я попал в настоящую засаду в узком туннеле между пещерами, откуда и деваться-то было некуда. Туннель был затоплен водой где-то на метр или чуть меньше — вода доходила мне местами по пояс, но чаще где-то до середины бедра. Вроде пустяки, но всё же здесь водяные твари были в своей стихии, и отбиваться от них было тяжело. В мутной воде их было попросту не видно, двигались они молниеносно, а бить по ним посохом было почти бесполезно — только брызги поднимать.

Но самое хреновое — что это уже были хоть и примитивные, но духозвери, обладающие кое-какими особенными умениями. И одно из них — это способность скрываться в течениях Ци. Я ведь разведал туннель прежде, чем соваться туда, но ничего не почуял. Эти засранцы, похоже, сидели на дне в слое ила, накинув на себя что-то вроде маскировки.

Меня спасли два обстоятельства. Рыбины оказались кровожадные, но не очень крупные, сантиметров по тридцать в длину. А ещё — я быстро догадался глушить их Водяным столбом. В замкнутом пространстве это Техника показала себя почти как динамитная шашка — у меня и у самого уши закладывало. А зубастую пакость и вовсе вырубало довольно надолго, так что она всплывала брюхом кверху.

Но всё же, пока я продрался через эту западню, меня здорово покусали и исцарапали. Пришлось не только медитацию запускать, чтобы подстегнуть регенерацию тканейс помощью водной Ци, но и потратить половину переданных Намирой лечебных примочек. Даже мелькнула мысль о том, что зря отдал один флакон Аншую. Перебился бы. Тем более что вряд ли он на моём месте был бы так великодушен.

Раны были поверхностные, но многочисленные. Чтобы остановить кровь и хоть немного прийти в себя, пришлось потратить минут двадцать, не меньше. И для меня это сейчас была непозволительная роскошь.

Времени терять вообще нельзя! И дело не только в том, что нужно обогнать остальных претендентов. Мы выступили с вечерним отливом, и пик его, судя по всему, уже почти пройден. Дальше уровень воды во всех пещерах начнёт подниматься, а это сильно усложнит прохождение Лабиринта. Придётся либо отсиживаться в воздушных карманах, до которых не доберётся вода, либо пытаться двигаться дальше, полагаясь на технику Морского Карпа. Но тут я здорово ограничен — до полноценного водного дыхания я эту технику ещё не прокачал.

Сколько я смогу продержаться под водой? Я и сам не смог бы точно ответить на этот вопрос. На тренировках я уже легко перешагивал за отметку в четверть часа. Но, правда, и не особо-то упирался — это был явно не предел моих возможностей. И, если честно, в боевых условиях этот предел нащупывать не очень-то и хочется. Тем более в воде придётся сталкиваться с Чёрной зыбью и расплодившимися здесь тварями. Так что нехватка воздуха — это ещё не главная проблема.

Экономить время пришлось на разведке. Я уже почти не обращался к Зерну Путеводной Звезды, лишь время от времени осматривая с расстояния какие-нибудь подозрительные норы. Передвигался по возможности бегом, а в залах с Испытаниями старался искать самый быстрый метод прохождения.

Впрочем, вскоре мне стали попадаться уже откровенно «сломанные» Испытания. И дело тут снова было в Чёрной зыби.

В «Зале водяных часов», например, я вообще едва не застрял.

Испытание было из разряда моих самых нелюбимых. С одной стороны, головоломка, с другой — ещё и побегать пришлось. Выход из зала был закрыт шлюзом. В качестве замка выступала здоровенная конструкция, в основе которой — три конусовидных ёмкости, размещённых острыми концами вниз и под своим весом двигающиеся вверх-вниз между удерживающими их колоннами.

Нужно было сначала, ориентируясь по подсказкам, понять, сколько жидкости нужно поместить в каждый конус, чтобы он принял нужное положение. А потом, собственно, эту жидкость вычерпать или залить из подземного озерца под конусом.

Кто-то, кто владеет техниками стихии Воды получше меня, мог бы направлять потоки жидкости прямо по воздуху. Например, Намира точно так сумела бы. Но мне приходилось пользоваться вёдрами, оставленными внизу. И мало того, что они были уже старые и дырявые. Так ещё и Чёрная зыбь заволокла всё озеро и даже опутала нижнюю часть механизма.

Загадку-то я отгадал довольно быстро, но вот сами механизмы барахлили. Из-за слоя налипших водорослей вес конусов значительно изменился, да и воду приходилось зачерпывать вместе с Зыбью. Я кучу времени убил, понемногу корректируя положение конусов и прислушиваясь, когда же щелкнут замки. Да и то шлюз не удалось открыть полностью — я добился лишь того, что образовалась щель, в которую я смог протиснуться.

В «Зале ловцов жемчуга» тоже пришлось попотеть.

По задумке, тут нужно было нырять на дно глубокого, метра на три-четыре, озера, и доставать со дна каменные ядра размером с голову, поднимаясь по ступеням, вырубленным вдоль одной из стен. Ядра содержали в себе Плетения, взаимодействующие с механизмом запертого шлюза, и нужно было выложить их в специальные выемки, чтобы открыть замок.

Всё бы ничего, но проклятущие чёрные водоросли превратили водоём в настоящую трясину, нырять было просто нереально — липкие длинные ленты быстро опутывали руки и ноги, мешая двигаться. Да и сами ядра было погребены на дне в слое ила.

Тут я схитрил. Разведывал толщу воды с помощью медитации и Зерна Путеводной Звезды, отыскивая ядра по слабому шлейфу Ци. А дальше выуживал их с помощью Серебряного Жала. Тут, правда, тоже пришлось подстраиваться — стрелять Жалом прямо с берега было неудобно — трехметровый слой воды гасил значительную часть импульса. Так что я, пользуясь техникой Спрута, сначала осторожно подводил наконечник на расстояние в полметра к ядру, а потом уже давал мгновенное усилие, чтобы вонзить его в камень.

Рыбачить так пришлось тоже довольно долго — ядер было восемь штук. Вытащив последнее, я даже принялся осматривать наконечник Жала — не затупился ли он и не повредился ли тонкий механизм, содержащийся в нём. Продолговатое адамантитовое жало несколько раз щелкнуло, то ощетиниваясь поперечными лепестками, то снова превращаясь в маленькое гладкое веретено. То, что я его много раз подряд вонзал в камень, не оставило ни царапинки на его идеально отполированной поверхности.

Всё-таки Джанжи Хэ, изготовивший и доработавший для меня эту штуку, был настоящим гением…

Второй раз серьёзно подраться пришлось в «Зале Семи Рек». Да и в целом это оказалось переломным моментом во всём путешествии.

К этому времени, по грубым прикидкам, я преодолел уже больше половины пути. Отлив тоже закончился, и уровень воды в пещерах, напрямую соединённых протоками с океаном, начал понемногу повышаться.

Зал Семи Рек, хоть и имел у входа плиту с названием, не содержал в себе Испытаний. Но это был ключевой перекрёсток, в который, действительно, сливалось несколько подземных ручьёв. Озеро, занимавшее добрую его половину, было самым большим из встреченных мной в Лабиринте, да и сама пещера была внушительных размеров. По-моему, даже больше Трона Морского Дракона — зала Обители, в котором проводились спарринги и тренировки рукопашного боя.

При этом нужно отметить, что озеро, так же, как и ручьи, стекающиеся к нему, было пресным. Да и в целом, судя по всему, морская вода сюда не проникала — пещера была сплошь окружена слоем плотной горной породы, будто огромный кокос.

Ручьёв и ручейков вокруг озера журчало множество. Уж точно больше семи, просто местные очень уж любят это число. Часть из потоков впадало в водоём, часть — вытекало из него, разбегаясь во все стороны. Большинство из них потом впадали в низкие узкие червоточины, протиснуться в которые было нереально.

Кстати, скорее всего, один из таких ручейков мы с Чао и обнаружили в тот злополучный вечер, когда наткнулись на отравителя.

До залов Обители было уже рукой подать — может, сотню-другую метров по прямой. Но, увы, путь к ним был извилистый и наполненный многочисленными препятствиями.

Зал Семи Рек, похоже, был задуман как место привала перед последним рывком. Спокойная заводь, хорошо освещённая зарослями грибов по берегам. Чистая пресная вода, отсутствие Испытаний. Свободная водная Ци, витающая в воздухе, словно лёгкая дымка. Даже удивительно, что Ци не так уж и много — по идее, она должна здесь копиться все эти годы.

Я отдыхать не собирался. Нехитрые запасы провизии я уже давно схомячил по дороге. Разве что фляжку с водой можно пополнить. Ну, и помедитировать немного, восстанавливая запас Ци в водном ядре.

Но и этого мне не дали.

То, что я здесь не один, я понял почти сразу, хотя на первый взгляд пещера выглядела тихо, почти идиллически. Даже Чёрная зыбь сюда не добралась. Вроде бы.

Однако ощущение скрытой опасности накрыло меня сразу же, словно наброшенная исподтишка ловчая сеть. Я успел рассмотреть у воды какое-то смутное движение. Но не был уверен — за эти несколько часов я уже изрядно вымотался, так что могло и померещиться.

Протерев глаза, я замер. Приготовил посох, двинулся вперёд осторожно, крадучись. Прислушивался не столько к звукам, сколько к эманациям Ци, нырнув на первый уровень медитации, который можно поддерживать даже в движении.

Вот! Опять движение! Неуловимое, словно колыхания нагретого воздуха над костром. Снова эта проклятая маскировка! Совсем как тогда, перед исчезновением мастера Вэя. И снова этот гад что-то делал у самой воды. Я увидел на камнях кусок ткани — будто от свёртка, из которого только что достали какой-то небольшой предмет. А на поверхности самого озера таяла на глазах обширная темная клякса.

Почти одновременно с этим я засёк ещё одно движение справа — возле одно из входов в пещеру. Но в этом случае достаточно было беглого взгляда, чтобы узнать, кто это.

Тайфэнь. Злющий, устало покачивающийся и взъерошенный, как искупавшийся в луже воробей.

Я бросился вперёд, пытаясь перехватить невидимку — на берегу было довольно обширное открытое пространство, и деваться ему было некуда. А вот если успеет обогнуть озеро слева — сможет затеряться среди торчащих из пола сталагмитов, некоторые из которых выше человеческого роста. Да и вообще та часть пещеры тонет в полумраке.

Драться с невидимкой один на один было бы рискованно — я и в прошлый-то раз еле ноги унёс. Но упускать его снова не хотелось ещё больше. К тому же я надеялся, что и Тайфэнь не останется в стороне.

Да и вообще, главное даже не победить незнакомца, а хотя бы опознать его. Это уже полдела!

Я махнул на бегу посохом, держа его за середину и пуская с него Удар Волны параллельно земле. След высвобожденной Ци вспыхнул передо мной широким голубоватым шлейфом, но тут же рассыпался о защиту противника. Увернулся тот и от Серебряного Жала, которым я попытался его подцепить. Но уже с большим трудом — ему пришлось метнуться вправо, зацепив воду.

А потом противник сделал то, чего я от него вовсе не ожидал. Бросился бежать прямо через озеро — поверхность воды прочертила цепочка всплесков, похожих на след от пулеметной очереди.

Ну, зашибись! Ты-то умеешь бегать по воде, аки посуху. А мне что делать?

— Лови его, Тайфэнь! — заорал я, тоже бросившись в воду. — Это он! Убийца мастера Вэя!

Погоня моя, впрочем, быстро завязла — уже в нескольких шагах от берега воды было по пояс. Тайфэнь, к счастью, не затупил и бросился наперерез невидимке по правому берегу озерца. Диаметром оно было метров тридцать, а двигался ксилай быстро. Правда, и невидимка был шустрый — резко изменил траекторию движения, ещё и запутал нас, ударив в воду какими-то Техниками так, что фонтаны брызг поднялись метра на три.

В поднявшейся кутерьме не сразу стало понятно, что появился и некто третий. Точнее, уже четвертый. Но очень скоро его уже невозможно было игнорировать.

Чудовище, похоже, дремало где-то в толще воды, но шум потревожил его и привёл в ярость. Огромная, размером с буйвола, туша выскочила на берег, оглушительно хлопнув толстым брюхом. Под сводами пещеры прокатился оглушительный, отозвавшийся раскатистым эхом… рык? Нет, не то. Звук был низкий, утробный, отдающийся вибрациями где-то в солнечном сплетении. Этакий… квак?

Монстр больше всего напоминал жабу — массивный, с короткими перепончатыми лапами и огромным раздувающимся зобом. Пасть у него была такая, что может запросто человека заглотить. Притом он казался ещё больше из-за зоба и из-за вздыбившегося по бокам от головы кожаного полупрозрачного капюшона.

В целом, зверюга была даже по-своему красива — яркой желто-чёрно-зелёной расцветки, рисунком напоминавшей не то змею, не то леопарда. Если сделать такой принт для ткани — то в моём прежнем мире он бы пользовался огромным спросом, особенно для лосин размера XXL.

Но, увы, любоваться этим созданием было совершенно некогда. Вылезло оно из воды точно не для того, чтобы покрасоваться. Оно было не то голодно, не то просто рассерженно, и явно намеревалось размазать нас по стенам пещеры.

Но хуже всего то, что эта зверюга больше полагалась не на лапы и клыки (которые, к слову, были не очень-то впечатляющие), а на стихию Воды. Здоровенный, матёрый духозверь, по силе сравнимый, пожалуй, с тем морским чудовищем, на которое я наткнулся несколько недель назад, после шторма на Зелёной скале.

В тот раз мне пришлось улепётывать со всех ног. Я бы, если честно, и сейчас свалил бы, если бы был один. Но бросать Тайфэня было бы свинством.

Выпрыгнув из воды, жаба-переросток, похоже, в момент приземления ещё и ударила вокруг себя волной Ци. Что-то вроде техники Водяного столба по большой площади. Тайфэня здорово зацепило — отшвырнуло метра на три, шваркнуло спиной о камень и он, похоже, вырубился. Чтобы отвлечь от него внимание зверюги, мне пришлось атаковать самому, причём быстро.

Я не придумал ничего лучше, чем выстрелить в эту тушу Серебряным Жалом, а затем максимально быстро укоротить трос, притягивая себя к противнику, а заодно и немного подсекая его — будто рыбину, заглотившую крючок.

Подсечь, правда, не получилось — жаба весила добрую тонну, и мой рывок, похоже, не особо-то и заметила. Зато сам я моментально был выдернут тросом из воды и оказался на берегу. Едва успел высвободить Жало и перехватить посох обеими руками, как огромное земноводное повернулось в мою сторону — всем телом, быстро перебирая под пузом короткими лапами.

Я тут же метнулся в сторону, и не зря — в мою сторону устремилось нечто бледно-розовое. Я не сразу и сообразил, что это длиннющий, растягивающийся в полёте язык. К счастью, двигался я достаточно быстро, ещё и по инерции отбил живой снаряд Ударом Волны, так что монстр, издав недовольный булькающий звук, быстро втянул эту мясную ленту обратно.

— Эй, вот давай без языков, а! — возмущённо выкрикнул я. — Держите себя в руках, дамочка!

Но успокаиваться жаба не собиралась. И в целом выглядела как-то очень уж возбуждённо для земноводного. Из глотки зверя непрерывно доносилось какое-то сипение, хрипение и бульканье, огромный зоб судорожно дёргался, то раздуваясь, то опадая. Глаз я у неё насчитал три — два на обычных местах, и один на лбу, и все три были выпучены так, словно вот-вот выскочат из орбит. Хотя, тут однозначно не скажешь — может, это обычное их состояние.

— Тайфэнь, вставай уже! — заорал я, ударяя по морде жабы Водяным столбом.

Та в ответ лишь хрюкнула, ненадолго зажмурив глаза.

Дистанционные атаки стихией Воды — не мой конёк. Требуют довольно много Ци, но при этом я не могу их сконцентрировать так, чтобы они выдавали серьёзный урон. Гораздо эффективнее, когда привязываешь Технику к удару обычным оружием. Однако подбегать к этой образине на расстояние удара посохом я пока не решался. Мало ли что она выкинет.

Тайфэнь уже очнулся и ворочался, пытаясь подняться. Но мне нужно было выиграть для него ещё немного времени.

Чтобы жаба не отвлекалась от меня, мне пришлось атаковать её ещё несколько раз, при этом бегая из стороны в сторону. Оставаться на месте было категорически нельзя — едва я замедлялся, в мою сторону летел липкий язык. А вот шеи, как таковой, у неё не было, так что, чтобы следовать за мной, ей приходилось поворачиваться всем корпусом.

Я попробовал снова выстрелить в неё Жалом и тут же выдернул наконечник. Попал в морду, где-то рядом с левым глазом и, похоже, на этот раз это было довольно болезненно. В ответ духозверь снова применил какую-то защитную Технику. Вокруг него вдруг вздулось что-то вроде огромного мыльного пузыря — мутная водяная плёнка скрыла его полностью, так что можно было разглядеть лишь силуэт. Этакая гигантская икринка с зародышем внутри.

Но продержался этот водяной кокон всего несколько секунд, а потом лопнул, выстрелив во все стороны горячими брызгами.

Почему горячими-то? Зар-раза, жжётся-то как!

Я, зашипев от боли, торопливо оттирал капли мутной слизи с открытых участков кожи. Ожоги от них оставались приличные, кое-где даже волдыри начали вздуваться.

Яд! И довольно сильный.

К счастью, против этого есть техника Очищения. И применять её я мог хоть на бегу, пусть и не так эффективно, как во время Медитации.

Но боль и отвращение здорово меня подстегнули. Яростно заорав, я бросился в атаку. Не в лоб, а снова оббегая здоровенную тушу по касательной. От души приложил её по морде посохом, усилив атаку Ударом Волны. Звук получился что надо — будто тяжелую мокрую тряпку со всего размаха об пол шлёпнули.

— Не бей её, болван! — зарычал Тайфэнь.

Очухался, наконец. И ни слова благодарностей!

— Да в смысле⁈ — возмутился я.

Но на всякий случай отскочил от монстра подальше, метров на пять, чтобы языком не достала.

— Это же квахрут! Священная трёхглазая жаба. Таких уже почти не осталось на островах.

— И что теперь — позволить ей нас сожрать⁈

— Она не причинит вреда! Просто немного напугана. Отойди чуть подальше, и…

Тайфэню пришлось прерваться, поскольку священная жаба, видимо, преисполненная благодарности, полезла к нему с языком. При этом захват ей удался, и она одним рывком притянула ксилая к себе. Не успел я и глазом моргнуть, как верхняя его половина исчезла в огромной пасти.

Впрочем, почти сразу же зверюга издала резкий звук — что-то среднее между кваканьем и отрыжкой. Пасть её будто взорвалась изнутри кровавыми брызгами — высвобождаясь, Тайфэнь пустил в ход свои костяные клинки. Вырвался наружу, весь в ошметках жабьей плоти, и отскочил назад на добрые три метра.

Квахрут же, продолжая издавать израненной пастью клокочущие звуки, подобрала лапы, явно намереваясь снова прыгнуть. Глаза её были совершенно бешеными, и это было похоже на ярость обезумевшего берсерка. В конце концов, получив раны, она могла бы одним прыжком скрыться в озере, и мы не стали бы её преследовать. Но нет, она набросилась на нас снова.

Снова прыжок и удар водной Ци, так что вокруг неё взвились в воздух мелкие камешки. Хорошо, что в этот раз мы оба были готовы — я отпрыгнул ещё дальше, Тайфэнь, скрестив клинки-когти перед собой, применил какую-то защитную технику.

— Всё ещё думаешь, что получится обойтись без боя? — крикнул я ему.

Ксилай лишь раздражённо рыкнул в ответ и пошёл в атаку.

Я не стал путаться у него под ногами, тем более что уже хорошо знал его манеру. Стиль боя Тайфэня Лоу имел мало общего с «Путём текущей воды», который исповедовали большинство монахов Обители. Какая там, к чёрту, текучая вода, какие плавные увороты и скользящие движения. Тайфэнь, войдя в раж, налетал на противника, как ураган, мало заботясь о защите и сметая всё на своём пути.

Вот и сейчас — невзирая на то, что духозверь превосходил его в весе раз в десять, он смял его одной сокрушающей атакой. Страшные костяные когти, укреплённые стихией Воды, кромсали плоть легко, как желе, и огромная зверюга не успела ничего толком предпринять. Буквально полминуты — и жаба распласталась на камнях кверху брюхом, судорожно подёргивая задними лапами.

Правда, Тайфэню победа, похоже, не принесла удовольствия.

— Это… неправильно, — вздохнул он, не сводя взгляд с агонизирующего тела. — Кощунство! Злодеяние! К тому же, причинить вред квахруту — дурная примета.

— Не вини себя. Что поделать — он первый начал.

— Но обычно они не нападают на ксилаев! И вообще довольно мирные… Ещё и такой матёрый. Не знал, что они могут вырастать до таких размеров.

Он озадаченно прищурился, разглядывая что-то на теле духозверя. Даже встал на колено, чуть разворачивая к себе огромную башку твари. Хотя, если честно, я даже мёртвую её не решился бы трогать — кожа её была влажной и скользкой, как у лягушки, и запросто могла оказаться покрытой ядовитой слизью.

— Это ещё что за мерзость? — скривился Тайфэнь.

Я хотел было отпустить по этому поводу какую-нибудь остроту, но она застряла у меня в горле, когда я сам увидел, что он имеет в виду.

На башке жабы, в задней её части, распласталась тягучая чёрная клякса, похожая на расплющенного осьминога. Она всё ещё двигалась, пульсируя, будто присосавшийся к коже паразит.

— Об этом я и хотел предупредить, — вздохнул я. — Тот тип, невидимка, похоже, запустил эту штуку в озеро. Ты его вообще успел разглядеть?

— Смутно, — покачал головой Тайфэнь. — Очень хорошая маскировка. Но запах… показался мне знакомым.

Он ткнул когтем в чёрную пакость на жабе, и та дёрнулась, сжимаясь и дёргаясь.

— Кажется, она залезает прямо под кожу! — заглядывая ему через плечо, подсказал я. Сам-то я эту хреновину не собирался трогать даже двухметровой палкой. — Какой-то паразит!

— Я видел подобное. В море. Заражённые ею дельфины впадают в безумие и калечат даже собственных сородичей.

— Это как-то связано с Чёрной Зыбью и югай-ши?

— Все наши беды связаны с ними, — мрачно отозвался ксилай. — И мастер Вэй слишком долго тянул с решающим ударом. Когда я стану главой Обители, то мы начнём действовать решительнее. Я давно говорил, что поля этих водорослей нужно выжечь, как плесень!

— Когда ты станешь главой? — переспросил я, постаравшись, чтобы вопрос не прозвучал насмешливо.

Ксилай искоса взглянул на меня, и в его сгорбленной позе читалась угроза.

— А ты собираешься встать у меня на пути? Признаться, я удивлён, что ты продвинулся так далеко. Но учти — я не уступлю тебе победу! Может, решим всё прямо сейчас? Здесь хорошее место для поединка.

— Ты серьёзно? — раздражённо огрызнулся я. — После того, как я тебе жизнь спас?

— Не льсти себе! Квахрут просто застал меня врасплох, и я немного замешкался…

— Да он тебя вырубил! И мог бы запросто сожрать, если бы я его не отвлёк. Но дело даже не в этом. Ты что, и правда собираешься и дальше цепляться за эти ваши дурацкие Испытания?

Тайфэнь развернулся ко мне, и лица наши замерли на расстоянии ладони друг от друга — так, что я чувствовал кожей его дыхание. Ксилай едва сдерживал гнев, но, кажется, мои слова до него всё же дошли — в глазах его читалось смятение.

— Следи за языком, чужак! — прорычал он, но больше для виду — просто не знал, что ответить.

— А ты оглянись вокруг! Ты ведь не слепой? Заметил уже, что весь ваш священный Лабиринт затянут Чёрной Зыбью? Эта штука пробралась даже сюда!

— Это ничего не меняет! Обители нужен новый глава. И это будет тот, кто первым пройдёт Лабиринт.

— А остальные обязательно должны сдохнуть?

— Ну… Нет, — озадаченно нахмурился он.

— Так может, повременим пока с тем, чтобы убивать друг друга?

Он засопел, успокаиваясь, но не спускал с меня глаз.

— Кстати, а что вообще происходит с проигравшими? — продолжил я. — Шудэрей мне как-то совсем не объяснил этот момент.

— Тех, кто добирается до конца позже, новый глава тоже впускает в реликварий. И, по традиции, даёт забрать оттуда один предмет. А ещё — вводит в Совет Чёрного Рифа. Тот, кто прошёл Лабиринт — уже доказал в Испытаниях, что он один из лучших бакхо Обители.

— Ну, а те, кто застрял где-то посередине?

— Их судьбу тоже решает новый глава. Но, конечно, чаще всего отыскивают и выводят на поверхность.

Хм… Теперь понятнее. Но вот о награде за второе и последующие места Шудэрей мне почему-то не сказал. Забыл? Или утаил специально?

— Хочешь сказать, что в Совет Чёрного Рифа входят только те, кто прошёл Морской Лабиринт? Но что-то непохоже, учитывая нынешний состав…

— Так было раньше заведено. Но тогда и Испытания проводили чаще. Лучшие бакхо Обители могли бросить вызов главе, и он должен был подтверждать свою силу. Или уступить сильнейшему.

— Но при мастере Вэе от этой традиции отошли? И Лабиринт вообще давно не открывался?

— Да, — неохотно отозвался Тайфэнь. — С тех пор, как мастер Вэй стал главой Обители. Задолго до моего рождения. Но к чему ты клонишь?

— Да пока ни к чему. Просто рассуждаю. Итак, что же у нас получается… Лабиринт был закрыт десятки лет, и за это время сюда просочилась Чёрная Зыбь. Поверь — там, впереди, её ещё больше.

— Откуда ты знаешь?

— Долго объяснять. Считай, что я… немного ясновидящий.

Судя по подозрительно скривившейся морде, он мне не очень-то и поверил.

— Да неважно это сейчас, Тайфэнь. Важнее то, что здесь всё заросло Чёрной Зыбью. Даже удивительно, что сюда она не пробралась.

— Здесь чистая пресная вода, Зыбь в такой плохо приживается. И к тому же здесь жил квахрун. Трёхглазые жабы — хранители озёр. Они очищают воду и даже придают ей целебные свойства. Но ты прав — если не считать этого зала, Зыби вокруг много. Слишком много. Ещё и разных тварей полно, которых здесь быть не должно.

— Так может, здесь югай-ши и обустроили то самое логово, которое вы все эти годы искали? Прямо у вас под носом?

Тайфэнь нахмурился ещё больше, но отрицать очевидное не стал.

— Хреновая новость, согласен, — припечатал я его. — Но ещё хуже то, что мы снова упустили предателя. И так и не поняли, кто это.

— У меня бы он не вырвался! — Тайфэнь сжал кулаки так, что клинки снова с хищным звуком выскочили из его наручей. — Но ты спугнул его раньше времени!

Ну да, конечно! Опять Мангуст виноват! Захотелось отвесить ему подзатыльник, и я уж не знаю, как удержался. Наверное, просто не хотелось в ответ получить клинком в пузо.

— Но если мы объединимся — то точно его прищучим! — сказал я. — Это сейчас важнее, чем грызться между собой. Тем более что я и не стремлюсь занять место главы.

— Зачем же ты тогда сюда сунулся?

— Ну, не зря ведь мастер Вэй дал мне эту метку? И вообще, он хотел, чтобы я взглянул на всю эту вашу историю со стороны. Иногда полезно быть чужаком. Хочешь добраться до выхода первым и стать главой? Я мешать не буду. Меня устроит и трофей из вашего реликвария.

— Ну… хорошо, — после недолгих раздумий кивнул Тайфэнь и спрятал клинки. — Тогда поспешим! Ты успел разглядеть, куда нырнула эта змея?

— Эх, если бы. Может быть, получится найти его по следам?

Тайфэнь с сомнением пробежался взглядом по пещере, втягивая воздух ноздрями. Старые шрамы на его носу залегли ещё глубже.

— Он пробежался по воде и сбил свой запах. Но это неважно. Наверняка он нырнул или в тот ход, или вон в тот, они ближе всего.

— Это если он сразу покинул пещеру, — возразил я. — Но пока мы дрались с жабой, он мог потихоньку пробраться к любому выходу. А их здесь… раз, два, три, четыре… целых пять!

Ксилай зарычал от досады, запрокидывая лицо к потолку.

— Всё равно ему от нас не спрятаться! Пусть он только попадётся мне на пути…

— Да это ему и не понадобится, — пожал я плечами. — Он опережает нас. И если будет опережать и дальше — то первый пройдёт Лабиринт, а больше никого не выпустит. И тогда мы отсюда не выберемся, не так ли? Или есть какой-то другой путь на поверхность?

— Только там, где вход… — пробормотал Тайфэнь, и глаза его вдруг вспыхнули, озарённые внезапной догадкой. — Но он закрылся за нами! И откроется только перед следующими претендентами.

Дошло, наконец. Ну, поздравляю, приятель!

— Ну, а я о чём? Говорю же, надо отбросить всё и действовать вместе. Если мы не опередим предателя, то застрянем здесь навсегда. Это уже не Испытания, Тайфэнь. Это западня!

Глава 17 Зал Тысячи Зеркал

— Ну что ты там застыл? — раздражённо проворчал Тайфэнь. — Нашёл время для медитации!

Окрик ксилая вернул меня в тело, и я раздражённо выругался. Он уже не первый раз сбивал мои попытки разведать путь. И даже мои объяснения о том, что я владею особой Техникой, позволяющей заглянуть вперёд даже сквозь толщу камня, его не впечатляли. А может, просто не верил.

Впрочем, сейчас спешка была вполне оправдана. Испытаний перед самым финалом уже не попадалось, и впереди нас ждал довольно длинный переход по затянутым Чёрной Зыбью туннелям, сплетающимся в непролазные дебри. Живность в виде зубастых угрей здесь тоже встречалась, но на пару с бакхо отбиваться от неё не представляло труда. Даже удивительно, что после нескольких стычек вся эта пакость не начала от нас разбегаться. Так и продолжала бросаться в самоубийственные атаки, стремясь задержать нас хотя бы на пару минут.

Впрочем, и без них препятствий хватало — пещеры тут были извилистые, запутанные, бродить приходилось почти в полной темноте. Ксилаю-то хоть бы хны, а вот я по пути старался прихватить с собой любой источник света, который можно было унести. Скоро стал похож на новогоднюю ёлку — к поясу и к посоху примотал несколько обломков светящихся кристаллов, один самый крупный повесил на грудь. Пробовал использовать ещё и грибы-светляки — они попадались гораздо чаще. Но вскоре перестал на них отвлекаться — Ци из них выветривалась очень быстро, так что уже через пару минут они начинали быстро тускнеть.

— Сам ведь сказал — предатель нас опережает! — продолжил Тайфэнь. — Пока мы осторожничаем и всё обнюхиваем — он движется вперёд. И если он первым доберётся до выхода…

— Или она, — буркнул я.

— Что?

— Слушай, ну выбор невелик. В Лабиринт вошло шестеро. Аншуя, думаю, можно сбросить со счетов. Я видел, как Ханьтор его здорово покалечил…

— Аншуй — жутко упрямый, — перебил меня Тайфэнь. — Не думаю, что он сдался. Но ты прав, вряд ли он успел бы обогнать нас.

— Вот именно. Значит, помимо нас, остались только Ханьтор, Шудэрей и Имэй Цзин. И предатель — кто-то из этих троих. Больше просто некому.

— Имэй? — пренебрежительно фыркнул Тайфэнь. — Да у неё кишка тонка! Я удивлён, как она могла получить метку от мастера Вэя. Да и вообще, в Обители ей не место.

— Шудэрей тоже её недолюбливает. А ещё он упоминал, что она из Юн Чан. Что это?

Тайфэнь на ходу окинул меня удивлённым взглядом.

— Ты не слышал про юнчанцев? Из какого захолустья ты вылез?

И это говорит мне ксилай, за всю жизнь ни разу не побывавший за пределами Каменной короны? Вот уж чья бы корова мычала… Но я удержался от колких замечаний — злить Тайфэня мне сейчас ни к чему.

— Я плохо разбираюсь в ксилайской политике. Это название одной из династий? Как, например, династия Вэйдан?

— Вроде того. Но Юн Чан — это особая история. Закрытый клан. Никто толком не знает, сколько их и кто у них главный. Они рассеяны по всем миру и занимаются всякими тёмными делишками. Оказывают услуги всем, кто сможет заплатить.

— И что за тёмные делишки?

— Юн Чан готовы взяться за дело там, где другие не хотят марать руки. Для них нет ничего запретного. Тайные убийства. Похищения людей. Кражи. Шпионаж. Поджоги. Слежка.

Я невольно усмехнулся. Вот это флэшбеки я сейчас словил! Когда-то ведь я и сам был членом подобной организации. Нас называли «Стальными псами», и мы были самыми прославленными наёмниками в той части Артара, что раньше находился под куполом. И репутация у нас тоже была весьма… неоднозначная.

— То есть шайка бандитов-наёмников?

— Всё… сложнее. Ещё Юн Чан часто выступают как посредники там, где никто другой не возьмётся. Например, между враждующими домами. А ещё — как курьеры для тайных посланий. И как сыщики, способные отыскать любого человека или собрать нужные сведения. Говорят, у них в любом захолустье находятся свои глаза и уши.

— Даже здесь?

Он недовольно фыркнул, но потом, видно, решил, что нет смысла секретничать.

— Да. Последние годы мы только через них и поддерживаем связь с внешним миром. Даже скитальцы лиукаи к нам теперь редко заплывают.

Ну ещё бы! Если на любой корабль вы своего воргадона натравливаете — то желающих к вам наведаться будет всё меньше. Но говорить это вслух я тоже не стал.

— И что же Имэй? Она из клана Юн Чан? Но что она здесь делает столько времени? Ведь, как я понял, она в Обители уже несколько лет.

— Только мастер Вэй знал ответ. А так… Разные слухи ходили. Кто-то считает, что мастер взял её на обучение в обмен на услуги от Юн Чан. Но больше похоже на то, что эта девка в чём-то провинилась перед кланом, и просто пряталась здесь.

— А сама она что говорит?

Он пожал плечами.

— Да кто же знает. Она всегда сама по себе. Ни с кем не сблизилась за эти годы. Да и желающих не было.

— Кстати, почему?

— Ты же её видел, — хмыкнул Тайфэнь. — Женщин вообще редко принимают в Обитель, многие бакхо считают это кощунством. Но на это можно было бы закрыть глаза, если бы Имэй доказала, что она достойна быть одной из нас. Но она ведь бездарь, которая не смогла овладеть ни одной толковой Техникой! Только дешевые трюки, пыль в глаза пускать. Да и вообще — вздорная, нелюдимая девка, ещё и с изуродованной мордой. Пожалуй, только Аншуй с ней и водился.

— Занятно. Я как раз думал, что Аншуй её не особо жалует. Сам видел, как он её раскатал на одном из спаррингов.

— Ну, а другие с ней даже в круг вставать брезговали.

— Хм… Понятно. Но всё же эти трюки с маскировкой… Это ведь как раз в её духе?

Тайфэнь задумался, но потом снова помотал лобастой головой.

— Да, но тот тип, что от нас сбежал… Он ведь был полностью невидим! И от нас двоих сумел отбиться. Имэй на такое неспособна.

— А кто способен? Шудэрей? На него тем более непохоже. К тому же, он ведь прошёл проверку Чёрным зеркалом перед Советом…

— И уж тем более не Ханьтор! Ледяной Клык очень опасен. Но он силён в прямом бою, и такие подлые уловки его только оскорбили бы! В этом мы, кстати, схожи.

— Ну а кто тогда⁈

— Да что ты заладил? — уже откровенно зарычал ксилай. — Вот догоним эту тварь — и узнаем!

Необходимость шевелить мозгами его всегда раздражала — он всё-таки боец, а не детектив.

Я вздохнул, но на этом расспросы закончил. Тайфэнь был по-своему прав — мы уже были близки к цели, время поджимало, и строить гипотезы было откровенно поздно. Просто я не мог избавиться от ощущения, что мы упускаем что-то важное. Или попросту не знаем. И из-за этого отсутствующего кусочка пазла у нас неверное представление обо всей картине.

Впрочем, на мой настрой влияли ещё и мои личные тараканы. По мере приближения к финишу я всё более явственно чувствовал близость хрустального зерна. И это было не так, как на Зелёной скале.

Не совсем ясно, с чем это связано — с силой местного зерна, или с тем, что я сам за это время здорово развил своё тонкое тело. А может, и вовсе Зерно Путеводной Звезды пассивно усиливало восприятие других артефактов. Но сейчас я чуял не просто присутствие зерна, но и само его воздействие, распространяющееся, кажется, на сотни метров вокруг. И даже не знаю, с чем это можно сравнить. Нечто неосязаемое, но в то же время ощутимое. Будто пристальный недобрый взгляд. Или едва слышный шёпот, заставляющий настороженно прислушиваться. Или расплывающийся во все стороны тяжёлый запах.

К слову, что-то подобное я чувствовал и в покоях мастера Вэя, но гораздо более приглушённое. Тайное хранилище артефактов находится где-то под Обителью, в недрах Кораллового колокола, окружённое со всех сторон толщей воды. И, видимо, этот слой, будто войлок, скрадывает эманации, исходящие от зерна. Но здесь, в Лабиринте, его влияние чувствуется во много крат сильнее.

Ну, или же это вообще не зерно… А есть какой-то другой источник, совсем рядом с реликварием. По крайней мере, все жилы Чёрной Зыби стекаются именно туда. Здесь — центр этой огромной чёрной паутины, раскинувшей свои нити на километры вокруг и наверняка выходящей и наружу, в океан.

— Фу, что за мерзость! — прорычал Тайфэнь, оскалившись так, что усы на его морде вздыбились во все стороны. — Тут, похоже, не пройти.

Выход из туннеля нам перегораживала живая пульсирующая преграда, сплошь состоящая из чёрных водорослей. Сужавшаяся к середине, она оставляла лишь узенький просвет, в который едва можно было просунуть руку. Ну, если бы нашёлся такой извращенец, что решился бы туда что-нибудь совать.

— Нет, это не тупик, — возразил я после быстрой разведки. — Просто эта штука, похоже, не хочет пускать нас дальше. Не удивлюсь, если она стянулась сюда совсем недавно.

Чёрная влажно поблескивающая масса и правда двигалась, как живая, и отверстие в центре затягивалось прямо на глазах. Я попробовал жахнуть в эту пульсирующую стенку Ударом Волны, и она дёрнулась, будто от боли.

— Дай-ка я! — потеснил меня Тайфэнь, высвобождая клинки-когти.

Но даже ему оказалось нелегко пробить эту вязкую броню. Слой водорослей гасил удары, налипал на когти, а разрывался неохотно, будто тягучее тесто. Но худо-бедно мы пробились, разве что здорово изгваздались в ошмётках.

Увы, препятствие оказалось не единственным, и вскоре пришлось прорывать ещё две таких мембраны. Зыби вокруг нас было уже так много, что мы словно бы продвигались внутри какого-то гигантского организма. Аттракцион сильно на любителя, так что я был рад, когда мы, наконец, вырвались в большой зал уже совсем рядом с финишем.

Правда, продлилась радость недолго.

«Зал Тысячи Зеркал» — гласили иероглифы на плите рядом со входом. И всё указывало на то, что это уже почти конец Лабиринта. Но выглядел он сейчас явно не так, как задумывали его создатели.

Чтобы дать себе паузу и хоть немного сориентироваться, я нырнул к Гиду в Туманный Чертог. Да, в эти мгновения я становлюсь уязвим, поскольку тело замирает и не реагирует на внешние раздражители. Но, с другой стороны, в Чертоге и время течёт гораздо медленнее. Секунды здесь превращаются в минуты, а этого вполне может хватить на быструю разведку. К тому же и разглядеть получится больше, чем обычным зрением.

К самому Гиду даже не пришлось обращаться — я сразу же мысленным запросом вызвал голограмму, отображающую пространство вокруг меня. Работала эта штука в относительно небольшом радиусе — в пределах метров двадцати показывала всё в мельчайших подробностях, но затем степень детализации постепенно падала, а уж в полусотне метров всё и вовсе начинало расплываться и скрывалось в «тумане войны». Но в данном случае и этого вполне достаточно.

Я повертел голограмму, разглядывая с разных сторон.

Зал оказался дугообразным — этакое полукольцо, и мы попали в него через один из проходов на внешней стороне. Во внутренней же его части, за толстым слоем камня, укрепленного ещё и каким-то магическим барьером, темнела толща воды.

Так-так… Это ведь Коралловый колокол! Коридор этот охватывает его почти у самого дна. И, похоже, где-то там скрывается проход, ведущий к реликварию, а через него — и на поверхность, в покои мастера.

Но с ходу найти его у меня не вышло. В течениях Ци обзору мешал мерцающий барьер, обволакивающий Коралловый колокол. Да и Чёрная Зыбь содержала в себе столько Ци, что светилось буквально всё — стены, пол, потолок. Обычным же зрением здесь тем более ни черта не получалось рассмотреть.

Чёрной зыби з было не просто много. Она заволокла буквально всё, и её чёрные глянцевые плети походили уже не на водоросли, а на липкий разогретый гудрон. Местами длинные тягучие нити соединяли пол и потолок, пересекались между собой, образуя что-то вроде паутины. При этом на полу Зыбь скрывала под собой довольно глубокие водоёмы, разделённые узенькими, едва в полметра, мостками. Правда, обычным зрением эту воду тоже было не разглядеть — она вся была затянута сверху слоем этой трясины.

Вдобавок ко всему во всей пещере царил полумрак. Светящихся кристаллов здесь было полно, но зыбь и их облепила так, что свет еле пробивался сквозь её слой. Всё это здорово походило на гигантское гнездо насекомых. Только каких-нибудь коконов или кладок яиц не хватает.

А ещё — это похоже на одну большую западню. Так и ждёшь, что сейчас со всех сторон набросятся целые полчища каких-нибудь тварей, прячущихся в толстом слое Зыби. Правда, пока что не видно ни одной. Вся пещера выглядит безжизненной. Но это потому, что на фоне содержащейся в водорослях Ци сложно засечь отдельные мелкие сигналы.

Впрочем… Нет, вот один! Я разглядел заметный источник Ци, резко выделяющийся на общем фоне. Прищурившись, увеличил масштаб голограммы…

Похоже, вот он, центр паутины! Здоровенный, метра четыре в поперечнике, нарост на внешней стене Кораллового колокола, похожий на раздувшийся прыщ. И в середине у него…

— Это… что за… бабуйня? — пробормотал я, вглядываясь в изображение. — Не может быть…

Но сомнений не было — там, внутри этой хреновины, сидит ксилай! Вросший в странную чёрную субстанцию так, что стал уже единым целым с ней. «Часть корабля, часть команды…». Высохшая до костей мумия, обтянутая тонкой, как пергамент, кожей. И, тем не менее, внутри неё горит мощный, заметный даже в таком режиме источник Ци.

Божечки-кошечки, а ведь он до сих пор жив! Если это состояние, конечно, можно назвать жизнью. Судя по всему, погружён в глубокую медитацию, больше похожую на кому. Но при этом продолжает взаимодействовать с окружающим миром посредством вот этой поглотившей его паутины. Или, наоборот, он всю эту конструкцию и вырастил?

Но если так — то сколько он здесь уже находится? Наверняка даже не годы, а десятилетия…

Разглядел я на голограмме и самого себя — застывшего у входа в пещеру, как муха в янтаре. Тайфэнь двигается в нескольких шагах впереди меня, и пока не оборачивается, так что немного времени у меня ещё есть.

Я ещё покрутил объёмное изображение, разглядывая его со всех сторон и пытаясь понять, как пещера выглядела до того, как её затянула Зыбь.

«Зал Тысячи Зеркал»… Похоже, здесь предусмотрено Испытание, но какое?

Больше всего меня беспокоило то, что большую часть пола здесь занимает вода. И даже если бы не было Зыби, передвигаться здесь было бы довольно сложно — только по узким каменным мосткам, некоторые из которых являются верхушками стенок-перегородок между смежными бассейнами. Видимо, поэтому у зала такое название — сверху это всё похоже на разбитое зеркало.

Тайфэнь, похоже, этого ещё не заметил — он прёт вперёд, озираясь по сторонам, но под ноги не смотрит.

Я вернулся в реальность и едва успел удержать его, схватив за плечо.

— Стой! Осторожнее…

Он дёрнулся, сбрасывая мою руку, но всё же остался на месте, с подозрением оглядываясь.

— Чуешь воду? Там, под ногами, — подсказал я.

Ксилай сгорбился, принюхиваясь. Сделал ещё пару осторожных шагов, пробуя зыбкую почву перед собой. Слой Зыби колыхался, прогибаясь под его ногами.

— Трясина… — нахмурился он. — И, похоже, она тут везде.

Препятствие было серьёзнее, чем могло показаться на первый взгляд. Слой водорослей на поверхности воды был недостаточно плотный, чтобы удерживать наш вес — ноги быстро проваливались, и их начинало засасывать всё глубже. При этом биомасса была достаточно вязкой и тяжёлой, чтобы сковывать движения. Плавать в ней точно не получится. Угодишь обеими ногами — и всё, ты влип.

Единственный способ продвигаться дальше — это ориентироваться на узкие каменные перемычки и другие островки твёрдой почвы. Однако их ещё попробуй отыщи. Через Туманный чертог я более-менее разглядел структуру этой пещеры, но вживую изучать её оказалось гораздо сложнее. Зыбь создавала помехи даже в течениях Ци — выглядела как сплошная пелена, насыщенная стихией Воды и скрадывающая очертания предметов, находящихся под ней.

Я прикинул расстояние до потолка. Троса Серебряного Жала должно хватить, так что, на крайний случай, смогу себя вытянуть, если провалюсь. Но это лишь страховка. А как попасть к выходу-то? Ширина пещеры неравномерная, но даже в самых узких местах — метров двадцать, не меньше.

— Попробуем двигаться вдоль стены. Может, отыщем участок, где этой гадости поменьше, — решил Тайфэнь.

Да неттут таких участков, я уже проверил. Но возражать ксилаю не стал, потому что пока и сам не мог предложить ничего получше. Да и к тому же, через Туманный чертог я смог разглядеть только ближайшую к нам часть пещеры. Может, в стороне есть что-то интересное.

Хотя, пожалуй, самое интересное — всё-таки во-он там. Утолщение на стене с вросшим в него ксилаем находилось впереди и чуть правее от нас. Но обычным зрением я его не мог различить, даже зная, что оно там — всё тонуло в полумраке.

И всё же — кто это и как сюда попал? То, что он в таком состоянии — меня как раз не особо удивляет. Видимо, это единственный способ выжить тому, кто застрял в Лабиринте. Умереть от жажды ему не грозит — пресная вода здесь есть. Но вот питаться тут совершенно нечего. Склирры и грибы-светляки, насколько я знаю, несъедобны. Зубастые угри — тоже вряд ли. Да и появились они здесь, похоже, не так давно.

Выходит, этот бедняга буквально святым духом питается. Точнее, свободной Ци. Или же слился в некоем симбиозе с Зыбью…

— Т-с-с!

На этот раз уже Тайфэнь удержал меня за плечо, а потом и оттолкнул к стене, давая знак спрятаться.

Почти сразу же неподалёку замаячило пятно света — кто-то вынырнул из бокового отнорка.

Ханьтор!

Его некогда белоснежная шерсть топорщилась грязными мокрыми космами, одежда из морского шёлка превратилась в лохмотья. Пробирался он, похоже, параллельным с нами путём, и путь этот тоже не был устлан тюльпанами. Однако, похоже, он был невредим и, несмотря на многочасовой переход, ещё полон сил и решимости. В качестве фонаря он использовал крупный обломок светящегося кристалла размером с голову, который повесил на шею, используя верёвку, похоже, сплетённую из обрывков собственной одежды.

Он так спешил, что приостановился всего на пару мгновений, окинув пещеру быстрым взглядом. Тут же ринулся вперёд и быстро зарюхался в трясину обеими ногами. Я едва удержался от злорадного возгласа.

Но рано было радоваться. Альбинос сумел нащупать твёрдый участок на расстоянии вытянутой руки и, чуть побарахтавшись, выкарабкался из ловушки. А потом вдруг начал пулять в трясину сгустками заряженной Ци, так что эхо разносило звуки хлёстких ударов, переходящих в шипение.

Поначалу я даже решил, что он просто психанул, как мальчишка, который лупит палкой обжёгшую его крапиву. Но быстро выяснилось, что Ханьтор не так прост.

Его коронная Техника — Морозный Укус — подмораживала участки Чёрной зыби. Пару десятков ударов — и перед ним образовалась довольно обширная область, затянутая инеем. Он снова попробовал ступать по ней, и… Не проваливался! Скованный льдом слой водорослей похрустывал, прогибался под его весом, но не рвался. К тому же двигался ксилай быстро, не задерживаясь на одном месте и грамотно распределяя вес. Преодолел таким образом метров пять и замер, похоже, нащупав под ногами каменный мостик.

Вот ведь засранец! А ведь у него может и получиться! Если у него хватит запасов Ци, то он проложит себе такую ледяную дорожку до самой цели. Просто он пока не знает толком, куда идти. Потому и остановился, прикидывая дальнейший маршрут.

— Ледяной Клык! — рявкнул Тайфэнь, ринувшись за ним и на ходу высвобождая свои костяные клинки-когти.

Альбинос обернулся через плечо и смерил нас холодным презрительным взглядом.

— Не стойте у меня на пути! — прорычал он. — Если хотите жить.

Угрожать Тайфэню — это всё равно, что бензином в огонь плескать. Ксилай бросился вперёд, но не успел сделать и трех шагов, как правая нога его провалилась в трясину по колено. Пытаясь выдернуть её, провалился и левой. Ледяная корка, созданная Ханьтором, оказалась недолговечной.

Сам Ханьтор злорадно усмехнулся. Я думал, что он сейчас метнёт в Тайфэня пару-тройку ледяных снарядов, но он не стал — то ли атаковать попавшего в ловушку было ниже его достоинства, то ли просто берёг запасы Ци.

Развернувшись он начал дальше пробивать себе дорогу через трясину, подмораживая Зыбь перед собой. К нам демонстративно развернулся спиной, понимая, что преследовать его мы не сможем.

Об этом действительно пока не могло быть и речи. Тайфэнь провалился уже по пояс, и ему нужна была срочная помощь. Однако, пока я буду его вытаскивать, альбинос уйдёт слишком далеко!

Порой иногда лучше действовать, чем раздумывать. Вариантов у меня было немного, так что я выстрелил вслед Ханьтору Серебряным Жалом. Наконечник вонзился ему точно между лопаток, и я тут же дёрнул трос на себя.

— Попался!

Рык Ледяного Клыка прокатился эхом по всей пещере, и в нём было не столько боли, сколько ярости и искреннего изумления. Однако неожиданная атака сработала — мне удалось сдёрнуть альбиноса с твёрдой тропы и опрокинуть. Он ухнул в трясину спиной вперёд, и я тут же высвободил наконечник Жала — не хватало ещё, чтобы этот бугай и меня утянул на дно.

— Помоги! — коротко и как-то сдавленно выкрикнул Тайфэнь, который к этому времени скрылся под слоем Зыби уже по грудь. — Скорее!

Похоже, просьба эта далась ему очень нелегко — слова он выплёвывал, едва разжимая челюсти. Я протянул ему посох, и он едва успел ухватиться за него прежде, чем влажная чёрная масса поглотила его с головой.

Вытянуть его из ловушки оказалось не так-то просто. Будь это обычная вода — мне бы хватило одного хорошего рывка. Но одеяло Зыби, похоже, тяжеленное, и добычу отпускать не хочет. К тому же я и сам едва удерживаюсь на ногах — подошвы скользят, я того и гляди ухну в трясину вслед за Тайфэнем.

Вдруг чья-то покрытая тёмно-серой шерстью когтистая лапа опустилась мне на плечо. Я едва не выпустил посох от неожиданности.

— Держи мою руку! — скомандовал Шудэрей.

Сам он стоял ближе к стене, и держался за торчащий из земли сталактит. Я схватился за его руку, второй удерживая посох. Пальцы, занемевшие от напряжения, понемногу соскальзывали по древку. Но спасало то, что посох не гладкий, а покрыт рельефной резьбой.

Вдвоём мы кое-как вытянули Тайфэня из ловушки, вместе с огромным комком водорослей, весом с него самого.

Ханьтор же выбрался сам. Как он умудрился — не совсем понятно. Похоже, снова заморозил часть Зыби рядом с собой так, чтобы на неё можно было опереться и дотянуться до скрытой под водорослями тропы.

Сгорбившись и тяжело дыша, он окинул нас взглядом исподлобья, и красноватые глаза его полыхали от ярости.

— Значит, не хотите по-хорошему… — угрожающе прорычал он. — Что ж, тогда дальше пройдёт только один!

Он метнул ледяные снаряды сразу с двух рук, целясь в меня и ещё толком не выпутавшегося из водорослей Тайфэня. Но Шудэрей неуловимо быстрым движением встал между нами. Взмахнул веером, ставя прозрачную преграду из Ци. Когда кристаллы Ханьтора ударили в неё, линза щита вспыхнула голубоватыми отсветами и разбилась. Но свою задачу выполнила — до нас долетело лишь ледяное крошево.

— Сейчас не время драться между собой, Ханьтор! — Шудэрей выставил перед собой руки. — Мы уже почти у цели. Давайте вместе пройдём дальше. А кто займёт место главы Обители, а кто будет помогать в Совете — можно решить позже. Мы все нужны Обители, каждый по-своему.

— Если так — то зачем было вообще затевать Испытания? — презрительно фыркнул альбинос. — Ну уж нет! Предки не зря построили этот Лабиринт. Они знали, что во главе Обители всегда должен стоять сильнейший! Мы забыли об этих традициях, и много лет терпели у власти дряхлого старца. И к чему это привело? Обитель угасала и гнила вместе с ним!

— И, конечно, ты думаешь, что ты будешь лучшим правителем, чем мастер Вэй? — саркастично отозвался Тайфэнь, наконец, кое-как очистившись от налипшей на него Зыби. — Да ты и когтя его не стоишь!

— Вы слишком долго слушались этого старого болтуна! Ему уже давно пора было уступить место более достойному.

— И поэтому ты убил его? — спросил Шудэрей. — Чтобы снова открыть Лабиринт и вернуться к старым обычаям?

— Если бы я и хотел его убить — то не делал бы это тайно, как трусливый склирр! Я бы вызвал его на поединок. А старик давно избегал таких вызовов. Однако, видит море — я ждал его смерти. Ждал своего шанса. И я не уступлю! Никому!

— Что ж, тогда будем драться! — рявкнул Тайфэнь, и клинки его снова выскочили из наручей.

Ну, кто бы сомневался…

— Я вас немного расстрою, — вмешался я. — Только как вы биться-то собрались в этой трясине? И, к тому же, кажется, мы здесь не одни…

За перепалкой ксилаи и правда не замечали важную деталь. Зыбь вокруг нас пришла в движение. Поначалу это было похоже просто на колыхание потревоженной поверхности после того, как в неё угодил сначала Тайфэнь, а потом Ханьтор. Но чёрная влажная масса продолжала двигаться, причём всё более целенаправленно, и во всё большем радиусе вокруг нас. Сейчас было понятно, почему эту штуку назвали Чёрной Зыбью — она и действительно постоянно шевелилась, мельтешила, и это было похожие на мелкие волны на поверхности воды. А ещё больше — на дрожание жидкости в каком-нибудь сосуде, когда возникает сильная вибрация.

За спиной альбиноса и вовсе вздыбилась здоровенная кочка уже выше него ростом. И я нисколько не удивился, когда этот нарост лопнул, как перезревший прыщ, окатывая альбиноса жирными брызгами.

А вот когда увидел, что скрывалось внутри — признаться, малость охренел.

Глава 18 Спящий господин

Впрочем, чему удивляться. Я ведь сам говорил, что чем ближе к финалу, тем меньше вариантов, кто же из участников Испытаний — предатель. Но все же само зрелище вышло эффектным — Имэй Цзин появилась из Чёрной Зыби так, будто сама была её частью. При этом легко отделилась от неё, так, что на одежде не осталось ни одного ошмётка липких водорослей.

А что, так можно было⁈

— А безволосый прав, — насмешливо произнесла она, спокойно стоящая на слое трясины в нескольких шагах от Ханьтора. — Вы угодили в ловушку все разом… Что ж, так даже лучше. Не стоит оставлять вас за спиной.

Зыбь вокруг нее зашевелилась вся разом — вся её поверхность заколыхалась, как единое существо, стягиваясь со всей пещеры поближе к нам. Выглядело это, мягко говоря, пугающе.

Да и сама Имэй смотрелась как-то… странно. Внешне вроде бы всё та же, но в самих движениях, в осанке, в голосе что-то изменилось. Словно актёр вышел на перекур прямо в гриме и в костюме, но уже не придерживается своей роли. Хотя мне, конечно, сложно судить. За те три месяца, что я провёл в Обители, я с ней пересекался редко, только когда была её очередь давать урок новичкам. К тому же она всегда была замкнутой и колючей, как морской ёж.

Ханьтор, не тратя времени на разговоры, атаковал предательницу, и не просто Морозными укусами, а шарахнул чем-то помощнее. От него широкой дугой прокатилась волна холода — влага в воздухе мгновенно превратилась в кристаллики снега, поверхность Зыби замерла, скованная белесой коркой инея. Сама Имэй вдруг исчезла, рассыпавшись белыми хлопьями.

И, смеясь, появилась вновь. Сразу в нескольких местах.

Иллюзии. И не удивлюсь, если настоящей среди них вообще нет, а сама Имэй прячется где-то поодаль, на безопасном расстоянии.

Ханьтор, не жалея Ци, ударил снова, перед собой, а затем позади. Но не для того, чтобы развеять иллюзии Имэй, а чтобы отбросить волны Зыби. Ему удалось подморозить их на довольно большой площади, и он тут же рванул по похрустывающей корке в нашу сторону, поближе к стене и к участку твёрдой почвы под ногами.

Ему и надо-то было сделать всего несколько прыжков. Он был как раз на полпути, когда Зыбь под ним вдруг резко разошлась в стороны, как разверзнутая пасть. Альбинос с громким всплеском ухнул под воду, и толстый чёрный ковёр водорослей снова сомкнулся, не выпуская его обратно. Я попробовал подцепить его Серебряным Жалом, но промахнулся — наконечник, пробив верхние слои, завяз где-то на глубине. Зыбь даже попыталась ухватить моё оружие, но и наконечник, и сам трос были слишком гладкие, и я без особого труда высвободил их.

Чёрная масса продолжала стягиваться к нам волнообразными движениями, словно стая гигантских слизней. Это накатывающееся на нас медленное цунами уже было почти с нас ростом, и продолжало нарастать. Такими темпами нас просто прижмёт к стене и поглотит, раздавит под слоем толщиной метра в три!

Я огляделся, отыскивая вход, через который мы сюда попали, но не увидел его. Похоже, Зыбь запечатала вообще все входы в пещеру, и отыскать их будет сложно. А потом ещё и нужно будет пробиться сквозь эту живую преграду.

Шудэрей, размахивая веером, атаковал эти волны полупрозрачными лезвиями, сотканными из Ци. Ему даже удавалось срезать часть наростов, но смысла в этом было мало — Зыбь быстро срасталась снова, будто кусок вязкого теста. Тайфэнь и вовсе лишь рычал, растерянно оглядываясь и угрожая неизвестно кому своими клинками.

Я его прекрасно понимал. Мне доводилось сражаться с самыми разными противникам, и удивить меня непросто. Но эта хреновина больше напоминала стихийное бедствие. Зыбь неумолимо надвигалась на нас, как каток, и совершенно непонятно было, что с ней делать. Атаковать эту массу точно бесполезно — вряд ли у неё есть какие-то жизненно важные органы.

Ещё и Имэй беспрестанно хихикала, то и дело появляясь в разных местах в виде иллюзий. Вот ведь бесячая тварь!

Но именно её и нужно достать. Возможно, она и управляет Зыбью. Либо та мумия возле самого выхода. Либо оба вместе.

Отступив на относительно безопасный участок, я снова нырнул в Туманный чертог. Выражение лица Гида мне не понравилось. Обычно он невозмутим и рассудителен — скорее просто функция, чем полноценная личность. Но тут в его глазах я различил подкатывающую панику.

Или это просто отражение моих собственных эмоций?

— Похоже, ситуация критическая, Мангуст.

— Да ладно? — нервно огрызнулся я. — А я и не заметил. Сюда нырнул, потому что скукота там смертная. Лучше с тобой поболтаю. Есть идеи, как нам добраться до этой твари?

Я вертел перед собой голограмму, увеличивая её масштаб и пытаясь подсветить источники Ци. Но самыми яркими пятнами были мы трое — я сам, Тайфэнь и Шудэрей. Зыбь тоже мерцала насыщенной Ци, но размытой по всей своей массе. Это ещё больше мешало обзору. Чуть приглядевшись, я разглядел ещё след Ханьтора, но он был уже далеко от нас — мало того, что его затянуло на глубину, так ещё и оттаскивало куда-то в сторону.

Хреново. Особых симпатий я к альбиносу не испытывал. Но он сильный боец, а его умение обращать стихию Воды в лёд могло бы нам пригодиться. По крайней мере, ему хоть как-то удавалось воздействовать на Зыбь.

Стоп! Я не в том направлении копаю. Зыбь сейчас контролирует всю пещеру, не давая нам толком отойти от внешней стены, потому что вдоль неё тянется участок твёрдой земли. А дальше — сплошная вода, через которую можно перейти лишь по узким, довольно хаотично расположенным мосткам.

Но что тут было изначально? Это ведь какое-то Испытание. Как оно работало?

— А что, если убрать отсюда всю Зыбь? — попросил я Гида. — Сможешь показать, как зал выглядел бы без неё?

— Да, можно попробовать. Подожди немного… Модель будет с погрешностями, но основные очертания восстановить вполне получится.

Слой чёрной пакости со стен, пола, потолка стал на голограмме почти прозрачным, и проступили некоторые детали, которые нельзя было увидеть раньше. Но, честно говоря, понятнее не стало. Одно хорошо — наконец, стало видно, где выход. Он оказался прямо рядом с ксилайской мумией. Однако, судя по схеме, эти каменные перегородки между бассейнами располагались хаотично, и чтобы по ним перебраться на другую сторону, придётся изрядно попетлять. Ну, либо передвигаться прямо по воде.

Я несколько раз переключил режимы туда-сюда, сравнивая, как зал выглядит с Зыбью и без неё. И тут в глаза бросились два заметных различия.

Во-первых, конечно, это большой нарост на внутренней стене — там, где находится ксилайская мумия. Но неподалёку от нас есть ещё один, на потолке, метрах в трёх от стены…

Я вернулся в реальность, и уже обычным зрением отыскал это утолщение, свисающее, как толстый сталактит. Выстрелил в него Серебряным Жалом и тут же почувствовал резкое натяжение троса — будто крупная рыба клюнула на спиннинг.

Попалась!

Перехватив трос обеими руками, я дёрнул его на себя посильнее, и крикнул на кси:

— Шудэрей! Она наверху!

Нарост на потолке и правда задёргался, как живой, а когда Шудэрей метнул в него несколько своих прозрачных лезвий из Ци, лопнул, как перезревший плод, и вниз шмякнулось что-то крупное.

Я продолжал подтягивать трос Жала к себе, одновременно ужимая его длину на минимум. Моя добыча, отчаянно барахтаясь, пыталась удержаться, но у неё попросту не было рядом твёрдой опоры — сплошная скользкая Зыбь. В какой-то момент она с громким шипением расслоилась на несколько иллюзий, но и это было бессмысленно — наконечник засел в её плоти, и сейчас она была как рыба на крючке.

Однако каким-то чудом она всё-таки сумела вырваться! Я уже подтянул её почти вплотную к нам, как вдруг наконечник Жала с чавкающим звуком выскользнул, и по инерции едва не хлестнул меня по лицу.

Имэй вскочила на ноги, и тут же вынуждена была отбиваться от атак двух ксилаев сразу. Крутанулась в воздухе, разбрасывая во все стороны тёмные брызги. Я успел прикрыть лицо левой рукой, и в наруч мне вонзилось два длинных, в палец, шипа. И ещё несколько — в грудь, в бок, в бедро. Вспышки боли сменились уже знакомым холодом и онемением, и я поспешил выдернуть иглы. Тут же прогнал по телу несколько волн техники Очищения, чтобы нейтрализовать яд.

Ксилаям тоже досталось — Тайфэнь, сунувшись напролом, словил, кажется, пару десятков шипов разом, и теперь рычал от боли, выдергивая их из груди и из морды. Шудэрей, похоже, сумел как-то прикрыться и тут же атаковал Имэй, страшным секущим ударом веера. Впрочем, сам веер он использовал лишь для направления энергии, основной урон наносили именно заряды Ци, спрессованные в бритвенно-тонкие лезвия. Техника сама по себе не очень сложная — разновидность обычного Удара Волны. Но доведённая до каких-то нереальных высот.

Одним ударом он располосовал ксилайку от шеи до паха, так что голова её бессильно накренилась набок. Но, несмотря на страшную рану, предательница осталась на ногах. Мало того, из рассеченной груди у неё даже кровь не брызнула! Вместо это наружу вдруг показалось что-то склизкое, подрагивающее, похожее на серо-зелёный холодец.

Шудэрей от неожиданности отпрыгнул и замер в изумлении. Имэй же, изогнувшись, вдруг попросту лопнула пополам, сбрасывая кожу, словно мокрый плащ. Изнутри выскользнуло нечто змеевидное, похожее на вставшего на дыбы зубастого угря с широким кожаным капюшоном вокруг головы.

Югай-ши! Но крупнее тех, что я видел. И явно гораздо сильнее!

— А теперь — умрите во славу Спящего Господина! — прошипело оно голосом, лишь отдалённо напоминавшем голос Имэй.

Приняв истинный облик, чудовище, кажется, обрело новые силы. Оно не пыталось избежать схватки. Наоборот, бросилось на нас с удвоенной яростью, и то, что нас трое, его, кажется, нисколько не волновало.

Сражались мы на небольшом пятачке относительно твёрдой почвы, где даже двоим-то было бы тесновато. Югай-ши, крутанувшись, упруго хлестнула хвостом по земле, подняв тучи жирных брызг, и тут же с шипением распалась на несколько иллюзий. Я, схватив посох ближе к концу, ударил по воздуху широкой дугой, усиливая атаку водной Ци. Сам по себе удар получился не очень мощным, но зато я развеял большую часть обманок, а Шудэрей с Тайфэнем одновременно набросились на настоящую тварь.

Змеюка извивалась и жалила с такой быстротой, что я с трудом успевал даже увидеть её движения, не то что реагировать. Если бы мы дрались один на один, у меня вряд ли были бы шансы. Однако Тайфэнь и Шудэрей доказали, что достойны звания бакхо Первого круга. Действовали они слаженно и хладнокровно. Сначала оттеснили тварь к стене, чтобы та не сбежала через Зыбь. Перетерпели несколько самых её опасных атак — снова ядовитые шипы, оглушающие удары плоским хвостом, какая-то Техника, расшвырявшая нас по сторонам, словно кегли. И, наконец, пошли в атаку.

Основной ударной силой выступил Тайфэнь. Шудэрей тем временем прикрывал и его, и нас своими щитами — чудовище продолжало то и дело пуляться во все стороны ядовитыми шипы. Да сколько их у неё? Я словил уже с десяток, и хоть и выдирал их сразу же, накопительный эффект давал о себе знать. Очищение не помогало — похоже, чтобы избавиться от яда, нужно гонять эту Технику довольно долго. А пока — перед глазами у меня всё расплывалось, движения стали вялыми и неточными, даже колени подгибались.

Однако, когда югай-ши, получив несколько болезненных ударов клинками Тайфэня, попробовала вырваться и нырнуть под слой Зыби, я всё же успел снова поймать её Серебряным Жалом. Выстрелил почти наугад, потому она уже исчезла из виду, выбросив напоследок несколько иллюзий, метнувшихся в разные стороны. Но повезло — попал!

Змеюка дёрнулась так сильно, что я кое-как удержался на ногах. Однако под слоем зыби вздулся заметный пузырь, на который Тайфэнь и обрушился, кромсая клинками так, что ошмётки во все стороны полетели.

О том, что всё кончено, стало понятно только тогда, когда он остановился, тяжело дыша и глядя на останки чудовища у своих ног.

— Что… это… за тварь? — выдохнул он, скаля клыки и пытаясь ухватить ослабевшими пальцами один из шипов, заевших где-то в загривке. — Как мы могли не замечать⁈

Шудэрей помог ему избавиться от шипа и оттащил чуть дальше от границы трясины. Зыбь по-прежнему ходила ходуном, но словно бы замешкалась — волны уже не накатывались целенаправленно на нас, а колыхались хаотично, принимая причудливые формы.

— Похоже, что настоящая Имэй мертва, — произнёс он, оглядываясь на то, что осталось от внешней оболочки чудовища, которую она сбросила перед схваткой. — Югай-ши просто натянула на себя её шкуру. Скорее всего, совсем недавно.

— А они умеют так делать? — спросил я, тяжело дыша и пытаясь сосредоточиться на технике Очищения, прогоняя Ци по меридианам раз за разом. Действие яда постепенно ослабевало.

Тайфэнь, похоже, занимался тем же, но ему приходилось куда тяжелее, чем мне — он словил раза в два больше шипов. А вот Шудэрей пострадал меньше — он всегда был силён в защитных техниках.

— Никогда не слышал о таком, — сказал он, продолжая разглядывать останки. — Но, впрочем, и таких югай-ши я тоже никогда не видел. Похоже, эта какая-то их высшая форма…

— Оно ещё и разговаривало! — пробормотал, потрясённо мотая головой, Тайфэнь.

— Да. И упомянуло какого-то спящего господина.

— И я даже догадываюсь, кого она имела в виду, — вмешался я. — Взгляните туда! Вон тот нарост на другой стороне пещеры.

— Отсюда толком не разглядеть, — прищурился Шудэрей.

— Там выход. А ещё там рядом — центр всей этой паутины. И внутри — ксилай. Он здесь очень давно и, похоже, именно он управляет Зыбью.

— Что ты несёшь, безволосый? — прорычал Тайфэнь. — Откуда ты это знаешь?

— Знаю, и всё! — огрызнулся я. — Вы спорить со мной будете, или всё же попытаемся добраться до него, пока Зыбь опять нас не попыталась сожрать? Там, на той стороне, вы убедитесь, что я прав.

— Но как мы переберёмся? — возразил Шудэрей, окидывая пещеру скептическим взглядом. — Ханьтору хотя бы удавалось ненадолго замораживать эту трясину…

— Может, и у вас найдутся подходящие Техники? К примеру, Шаг Водомерки?

— Не сработает, — покачал он головой. — Слой Зыби над водой слишком толстый.

— К тому же, вы поглядите — эта пакость снова ожила! — добавил Тайфэнь, пятясь к стене. — Так и норовит нас сожрать!

— Скорее уж утянуть на дно, — машинально поправил его Шудэрей.

— А если попробуешь свои фокусы с отталкиванием от воздуха?

Шудэрей прикинул расстояние до цели и неохотно признал:

— Далековато. Технику Лягушки можно будет использовать только для первого прыжка. Потом только обычные отталкивания. И то у меня получалось не больше трёх подряд…

— Погоди-ка, а что это за Техника? — спросил я. — Не слышал о такой.

— Это не совсем Техника. Тайфэнь правильно сказал — скорее трюк, фокус. Ты ведь видел щиты из водной Ци, которые я создаю с помощью веера? Техника Водных Лепестков. Они недолговечны, держатся всего пару биений сердца. Но вполне могут сдержать удар или метательное оружие. И, при должной сноровке, можно успеть оттолкнуться от них ногой.

Вот оно что! Да, я видел, как Шудэрей это делает на тренировках и спаррингах. И меня всегда удивляли его прыжки, порой нарушавшие законы физики — когда он вдруг менял траекторию прямо в воздухе или совершал двойные прыжки, отталкиваясь от пустоты. В движении разглядеть суть этих трюков было сложно, но оказывается, ларчик-то просто открывался. Он бросает Водяной Лепесток себе под ногу и успевает оттолкнуться от него!

— А что, если я попробую?

— Ты? — с сомнением взглянул на меня Шудэрей.

Прогнав ещё пару циклов Очищения, я выпрямился, прислушался к своим ощущениям. Конечно, здорово было бы отдохнуть ещё немного, чтобы яд окончательно развеялся. Но, увы, у нас нет на это времени.

— Да. План такой. Возьму разбег. Потом Прыжок Лягушки — на сколько сил хватит. Потом ты бросишь под меня свои Лепестки, чтобы я пробежался по ним чуть дальше. А потом уже я зацеплюсь за потолок своим Серебряным Жалом и перемахну на ту сторону на верёвке.

— Всё равно слишком далековато, — проворчал Тайфэнь, оглядывая потолок.

— К тому же, это не так просто, как кажется, — добавил Шудэрей. — У меня за плечами годы тренировок. Но даже у меня редко получается оттолкнуться от Лепестков больше трёх раз подряд. А ты можешь рассчитывать на один… если очень повезёт — на два раза. Но скорее всего, ты не доберёшься до стены и рухнешь где-то посередине. И Зыбь поглотит тебя.

— И что? — не выдержал я. — Вы из-за этого так уж расстроитесь?

Они растерянно переглянулись.

— Тогда хватит меня отговаривать. Тем более Тайфэнь прав — вон, Зыбь снова накатывает. Кажется, её хозяин что-то заподозрил.

Тёмная трясина и правда пришла в движение, снова недвусмысленно уплотняя вокруг нас кольцо. Я вытряхнул всё лишнее из-за пазухи, оставил только висящий на шее самый крупный осколок светящегося кристалла. Посох протянул Тайфэню.

— Только не потеряй! Ты даже не представляешь, насколько мне дорого это оружие. Другого такого во всём Артаре не сыщешь.

Ксилай нахмурился, но с серьёзным видом кивнул. Я же приготовил Жало, стараясь не обращать внимание на шевелящееся уже в нескольких шагах от нас чёрное болото, тянущее к нам бесформенные щупальца. Как всегда в опасные моменты, меня охватили азарт и какое-то странное веселье. Этакая защитная реакция психики.

— Ну что, на счёт три! — скомандовал я, едва удержавшись от того, чтобы подмигнуть Шудэрею — очень уж у того была серьёзная морда.

Пока считал, постарался сам подготовиться. Пару глубоких вдохов, лишние мысли — прочь. Концентрация на предстоящей задаче. В начале движения — Всплеск, чтобы подстегнуть мышцы и рефлексы порцией водной Ци.

Хороший разбег взять не получилось — места было мало, да и слой скользкой Зыби под ногами мешался. Но оттолкнуться получилось неплохо — Прыжок Лягушки подбросил меня по дуге вперёд, будто распрямившаяся пружина.

Пятно света от висящего на моей шее кристалла выхватывало из темноты жутко шевелящуюся внизу Зыбь, некоторые её протуберанцы почти касались моих ступней. Разглядеть на этом фоне почти прозрачные щиты из водной Ци было непросто. Но Шудэрей накидал их с запасом, и к тому же целился прямо мне под ноги, когда я оказался в высшей точке траектории.

Я оттолкнулся от первого. Ощущения были необычные — Лепесток не давал совсем уж твёрдой опоры. Будто отталкиваешься от туго натянутой, пружинящей ткани, лопнувшей в последний момент. Толкового двойного прыжка не получилось — я лишь немного задержался в воздухе, а вперёд продвинулся на шажок, не больше. Но тут же оттолкнулся другой ногой от следующего лепестка, а потом и от следующего.

Немного похоже на испытания Танцующих Кувшинок — тоже нужно пробежаться, быстро и чётко отталкиваясь от непрочных, уходящих из-под ног опор. У меня получилось даже лучше, чем я надеялся — прежде, чем начал падать, я пробежался в воздухе метра три. В последний момент выстрелил Серебряным Жалом вперёд и вверх, цепляясь за потолок. Пролетел, как Тарзан на лиане, вперёд и под конец траектории высвободил Жало, чтобы пролететь по инерции ещё чуть дальше.

И всё равно чуть-чуть не хватило! Плюхнулся в воду в паре метров от спасительного берега, на пару секунд ушёл с головой. Правда, водой эту сплошь затянутую водорослями жижу называть не очень правильно. Скорее трясина, цепкие объятья которой тут же начали обволакивать меня со всех сторон.

Но я хотя бы понимал, где берег, и поэтому прежде, чем меня уволокло на глубину, успел зацепиться Жалом за стену и вытянул сам себя, как лебёдкой.

Тут же получил новый мощный удар. На этот раз ментальный. Виски будто стиснули чьи-то огромные твёрдые ладони, уши заложило так, что перед глазами всё померкло. И главное, что я ощущал, едва держась на ногах — это чей-то беззвучный, но отчётливо стучащий мне в мозг посыл.

«Прочь! ПРОЧЬ!!».

Источник сигнала был где-то совсем рядом. Я сделал несколько шагов, по щиколотку увязая в Зыби, покрывающей пол. Пятно света, наконец, выхватило из темноты нарост на стене, который я предварительно разведал через Туманный чертог.

Вблизи и наяву ксилайская мумия, вросшая в Зыбь, смотрелась ещё более жутко и отталкивающе. Высохшая кожа с редкими клочками уцелевшей шерсти была так натянута, что на лице застыл кривой оскал. Глаза заросли мутными бельмами, зубы наполовину сгнили, вместо носа зиял чёрный провал. Рёбра торчали так, что казалось, вот-вот прорвут кожу. Ниже груди тело ксилая полностью скрывалось в Зыби. И, похоже, эта гадость не просто обволакивала его, а вросла и внутрь. По крайней мере, нельзя было точно сказать, где граница между его телом и водорослями.

И всё бы ничего, но это страшилище ещё и шевелилось! Вытянув в мою сторону тощую, как у курицы, шею, оно таращилось на меня слепыми глазами и слабо хрипело.

«Прочь!».

Головная боль была уже невыносимой, к горлу подкатывала тошнота, и я уже с трудом ворочал собственным телом. Ментальная сила мумии оказалась нешуточной, так недолго и сознание потерять. Но всё же я собрал все силы в кулак и сделал ещё несколько шагов, приближаясь к ней вплотную.

А потом просто и без затей врезал старичку в челюсть снизу вверх, апперкотом, добавив щедрую порцию Ци в Удар Волны. Ну, уж извините, сейчас не тот случай, когда церемониться.

От удара в шее бедняги что-то громко хрустнуло, и голова, вдруг отделившись от тела, закувыркалась в воздухе. И плюхнулась мне под ноги.

Давление на моё сознание мгновенно исчезло, но я ещё какое-то время шатался, как пьяный. Зрелище высохшей головёшки, валяющейся передо мной, почему-то вызвало приступ неконтролируемого нервного смеха.

— Так ты и есть Спящий господин? И это всё, что ты можешь?

Ответа мне, конечно, не последовало. В пещере повисла какая-то нереальная, обволакивающая тишина. Я даже потряс головой, подумав, что уши по-прежнему заложило. Но нет, дело не в этом. Просто всё последнее время Зыбь постоянно шевелилась, производя множество разнообразных звуков — всплески, бульканье, чавканье, шипение. А тут вдруг всё резко прекратилось.

Да и сам слой чёрных водорослей на глазах опадал и как-то съеживался. Даже каменные перемычки под трясиной стали гораздо заметнее, словно выпуклые рёбра. А над поверхностью Зыби повисла голубоватая дымка, похожая на испарения. Высвобождающаяся водная Ци.

Я обернулся в сторону ксилаев, оставшись на другой стороне. Оба тоже глядели в мою сторону. Шудэрей — как всегда, прямой, будто черенок от лопаты проглотил. Тайфэнь, наоборот, напряжённо сгорбился, подобравшись к самому краю трясины.

— Всё кончено! — выкрикнул я. — Можете потихоньку перебираться сюда.

Сам же я оглянулся в поисках выхода. Судя по этой кольцеобразной каменной арке, сплошь исписанной ксилайскими иероглифами, двери в реликварий должны быть здесь…

Не дожидаясь Тайфэня и Шудэрея, я направился к арке. Тем более что сейчас, в отсутствии других раздражителей, близость хрустального зерна ощущалось почти физически. В течениях Ци я тоже ощущал сильные эманации. Но не возле дверей, а в аккурат в том месте, где находились останки мумии.

А ведь этот гадёныш, похоже, присосался к зерну! Прямо сквозь стену реликвария!

Я был в паре шагов от дверей, когда вдруг сработали невидимые механизмы — видимо, сработала какая-то клавиша под моими ногами. Тяжёлые каменные створки начали со скрежетом раздвигаться. Врата были гораздо больших размеров, чем необходимо — метров пяти в высоту, не меньше, будто предназначены для каких-то великанов. Впрочем, открылись они не на всю ширину, а лишь немного — ровно настолько, чтобы можно было пройти.

Изнутри сочился свет — такой яркий, что поначалу слепил глаза. Я невольно вскинул руку к лицу и, щурясь, сделал ещё несколько шагов. И только тогда разглядел по ту сторону дверей, у самого порога, согбенную фигуру ксилая в светлых одеждах, сидящего прямо на полу, скрестив ноги.

— Мастер Вэй⁈ — выдохнул я.

Старик поднял голову и взглянул на меня своими мутными, слабо светящимися изнутри глазами. За то время, что мы не виделись он, кажется, постарел ещё больше, и сейчас больше напоминал ту самую мумию, что была вмурована в стену рядом с выходом из Лабиринта. Похоже, он был серьёзно ранен — вся его одежда была в бурых пятнах от крови. Правда, уже давно подсохшей.

Окинув меня беглым взглядом, он с заметным облегчением вздохнул.

— Это ты, чужеземец… — проговорил он слабым, срывающимся голосом. — Что ж, значит… всё получилось.

Глава 19 Расплата

— Кто это был, мастер? — задал Шудэрей главный вопрос, который витал в воздухе с тех пор, как мы добрались до выхода из Лабиринта.

Реликварий представлял собой довольно обширное цилиндрическое помещение, вдоль стены которого поднималась спиралевидная галерея. В стене темнели многочисленные ниши, в которых располагались полки, шкафы, какие-то скульптуры. Пустых мест почти не было, разве что часть ниш была освещена хуже остальных. Похоже, что мастеру Вэю было нелегко ухаживать за таким здоровенным хранилищем. Здесь было пыльно, часть светильников пришла в негодность. Да и в целом это место производило довольно гнетущее впечатление. Полумрак, сырость, тишина, запустение. Только лохмотьев паутины не хватает, да и то только потому, что пауки тут не водятся.

Подниматься мы не спешили — расположились прямо на дне этого стакана, украшенном затейливой мозаикой из кусочков разноцветного отполированного камня. Мозаика изображала типичный для Обители сюжет, связанный со стихией Воды — завихряющиеся морские волны, ксилайские корабли с парусами непривычной формы, подводные чудовища.

Мастер Вэй сидел в самом центре этого зала, мы расположились перед ним, рассевшись полукольцом — я напротив, Шудэрей слева от меня, Тайфэнь — справа. Если бы не, мягко говоря, необычные обстоятельства, это походило бы на обычную аудиенцию у мастера. Но сейчас всё было по-другому. Цзян Вэй уже не походил на мудрого сенсея, перед авторитетом которого все невольно склоняли головы. Наоборот, он был скорее похож на пойманного преступника, представшего перед допросом. Впрочем, даже формально он уже не был главой Обители — с момента, как начались испытания в Морском Лабиринте. До финиша добрались трое из нас, и кто-то один должен занять эту должность. Но это уже следующий вопрос. Сейчас нам не терпелось узнать, что, собственно, происходит.

Старик не торопился с ответом. И дело было не только в том, что он здорово ослаб от ран. За то время, что он прятался в хранилище, он остановил кровь, и угроза для жизни, кажется, отступила. Рассказ дался ему тяжело по иной причине. Похоже, ему было настолько стыдно, что каждое слово причиняло почти физическую боль.

— Его звали Рэнхао Вэй. Он… мой старший брат. Мы вместе росли здесь, на островах. Вместе поступили на обучение в Обитель… И вместе участвовали в Великих Испытаниях. Хотя, говоря откровенно, у меня было мало шансов обойти его.

— И что же случилось?

— Те Испытания… Они оказались самыми кровопролитными за много лет. До Зала Тысячи Зеркал дошли только мы с Рэнхао. И… здесь всё и решилось. Я вышел из Лабиринта и стал новым главой Обители. И с тех пор запретил Испытания. Потому что они обходятся слишком дорого.

— Но как же так вышло, что ваш брат остался в Лабиринте? — спросил я. — Вы не знали, что он жив?

— Я… догадывался, — после большой паузы неохотно признался Вэй. — А спустя какое-то время понял, что в этом уже нет сомнений.

Что ж, я с самого начала подозревал, что тот доходяга, превратившийся в живую мумию, находится в Лабиринте ещё со времен молодых лет Цзяна Вэя. Но, конечно, я не мог предположить, что мастер Обители держал его там осознанно!

— Мы с Рэном никогда не ладили, — вздохнув, продолжил старик. — С одной стороны, мы были всегда вместе — наши родители рано умерли, и у нас не было других родственников. Мы могли держаться только друг за друга. Однако мы всегда соперничали. Рэн был очень талантлив, и быстро поднялся до Первого круга. Я же всю жизнь пытался догнать его…

— И как же вы сумели обойти его в Испытаниях?

Он подавил вздох и ответил, глядя не на нас, а куда-то мимо, в одному ему известную точку:

— Мы почти всё время шли вместе. И это дало нам преимущество, потому что остальные были каждый за себя. Мы дошли до самого конца, но потом… Зал Тысячи Зеркал — испытание концентрации и самообладания. Водные зеркала порождают множество иллюзий, и нужно отделять истинное от ложного…

Так вот как это должно было работать! Но вслух я ничего не стал говорить. Перебивать старика не стоило — он и так после каждой фразы делал изрядную паузу, будто набираясь сил.

— И в какой-то момент я увидел выход — совсем рядом, осталось сделать последний рывок. А Рэн замешкался, сбитый с толку водными призраками. И… я воспользовался этим. Чтобы ударить. Ударить, что было сил, вложив в Техники все запасы Ци. Он упал в воду со сломанным позвоночником, а я бросился к выходу.

Повисла долгая пауза. Шудэрей и Тайфэнь потрясённо молчали. И их можно было понять. Тот, кого они привыкли считать образцом для подражания, воплощением мудрости и традиций Обители, только что выпустил из шкафа здоровенного скелета. Да что там — целую мумию.

— И с тех самых пор вы не открывали двери в Лабиринт? — уточнил я. — Но как вы поняли, что ваш брат выжил?

— Я с самого начала понимал, что мой удар, возможно, был не смертелен. Всё же бакхо превосходят простых смертных. Но я рассчитывал, что остальную работу за меня сделает сам Лабиринт. Там невозможно выживать долгое время. Тем более тяжело раненому.

Ксилаи продолжали молчать, но после этих слов даже Шудэрей прикрыл глаза, пытаясь не выдать эмоций. Тайфэнь же сопел так громко, что всем было слышно.

— Однако прошло несколько лет, и я начал получать некоторые… сигналы. Которые постепенно становились всё более явными. Вся эта напасть с Чёрной зыбью… Нашествие югай-ши… Отравление источников пресной воды… Я догадывался, что это дело рук Рэна.

— То есть мало того, что этот старик выжил в пустом Лабиринте, — не выдержал Шудэрей. — Он ещё управлял Чёрной Зыбью на расстоянии десятков кертов вокруг? Но как⁈

— Он с самого начала был талантлив в необычных Техниках, связанных с верхними центрами силы. Мог приманивать морских существ и управлять ими. Мог одурманить противника прямо в бою. Подавить его волю. Это тёмная, недобрая сила. Нельзя было допустить, чтобы такой ксилай стал во главе Обители!

Я едва удержался от саркастического замечания. Ну да, конечно! Ты предал собственного брата и обрёк его на ужасную медленную смерть в подводных катакомбах только из заботы о судьбе Обители.

— Кроме того… — мастер Вэй впервые за всё время разговора взглянул мне прямо в глаза. — Теперь я догадываюсь, что придало ему сил. Тот странный артефакт, что оставил мне на хранение один таинственный скиталец. Хрустальное зерно. Каким-то образом Рэну удалось установить связь с ним. Использовать как преобразователь. А запасы Ци он пополнял, протянув через протоки невообразимо огромную сеть водорослей Чёрной Зыби…

— Ну, а югай-ши? — спросил Шудэрей.

— Эти животные водились в наших водах всегда. Но я уверен, что именно Рэн постепенно превратил их в куда более опасных и коварных духозверей. Он… каким-то образом управлял ими. Я надеялся, что общими усилиями мы сможем справиться с этой напастью. Но всё стало гораздо хуже, когда я понял, что его щупальца раскинулись не только в воде, но и на суше. Когда заподозрил, что в Обители действует предатель.

Он обвёл нас обеспокоенным взглядом, будто до сих пор боялся, что предатель окажется среди нас.

— Это была Имэй Цзин, — сухо произнёс Шудэрей. — Точнее, югай-ши в её оболочке. Сама Имэй наверняка уже мертва.

— Вот как… Что ж, это всё объясняет. С тех пор, как она напала на меня в моих покоях, я не переставал думать о ней… Бедная девочка! — сокрушённо покачал головой старик.

— Бедная. Девочка? — процедил Шудэрей, вопросительно приподняв бровь. Тайфэнь засопел ещё громче.

— Надо признать, цель была выбрана верно. Имэй было обязана мне жизнью. И я прекрасно понимал, как к ней относятся в Обители. Случись что со мной — её судьба была бы незавидной. Я доверял ей всецело, и никогда бы не заподозрил! Наоборот, она по моему поручению следила за Обителью, доносила мне о каждом подозрительном случае…

Что ж, это действительно многое объясняет. Выходит, мастер Вэй не только мне выдавал особые поручения, но и Имэй Цзин. И когда я пришёл к нему с сообщением об отравленном руднике, следующей после меня была именно Имэй. Возможно, он самеё вызвал. И она напала на него. Была драка, в ходе которой мастер Вэй действительно был серьёзно ранен. Однако он не погиб, ему удалось спрятаться в реликварии…

— Но почему вы ничего не рассказывали, мастер⁈ — не выдержав, прорычал Тайфэнь. — Ни Совету Чёрного Рифа, ни нам, вашим лучшим ученикам из Первого круга? Если бы мы знали, откуда исходит истинная угроза…

— Неужели ты не понимаешь? — грустно усмехнулся старик. — То, что произошло много лет назад, висело на мне тяжким грузом. И чем больше времени проходило — тем невыносимее было признание!

Он, опустив голову, не то заплакал, не то засмеялся, не то закашлялся.

— Какая ирония! Только сейчас, чувствуя, что последние крупицы жизни покидают меня, я набрался смелости для того, чтобы рассказать всё, без утайки.

— Но вы могли предупредить нас хотя бы насчётИмэй! — продолжил Тайфэнь. — То есть, конечно, настоящая Имэй мертва, но…

— Кстати, как югай-ши смогла обмануть всех вас? — спросил я. — Ну, хорошо, она, похоже, содрала с Имэй шкуру и натянула на себя. Подделала голос. Но в остальном… Например, метка мастера Вэя? А церемония перед Испытаниями?

— Метка — устойчивое замкнутое плетение. Оно могло сохраняться на коже несколько дней после смерти, — ответил мастер Вэй после недолгих раздумий. — Ну, а предъявить её перед толпой на ритуале ей бы и вовсе не составило труда.

— Иллюзии, — кивнул Шудэрей и с досадой цыкнул, на мгновение показав клыки. — А ведь я мог раскрыть это, если бы более тщательно проверил каждого претендента!

— Не вини себя, — покачал головой старик. — В итоге всё сложилось наилучшим образом. Мало было выявить шпиона. Югай-ши подослали бы новых, раз уж они научились это делать. Куда важнее было уничтожить Рэна. Он целенаправленно подбирался ко мне. И не только ради того, чтобы отомстить. Он знал, что когда я умру, Лабиринт откроют для новых Испытаний. И это был бы шанс для него. Я решил подыграть ему. Позволил думать, что я действительно погиб. Но я знал, я… надеялся, что кто-то из вас в итоге победит и его, и подосланное им чудовище.

— То есть вы специально обставили всё так? — уточнил я, хотя все мы и так знали ответ. Но важно было, чтобы мастер сам произнёс это вслух. — Вы понимали, что мы отправимся в Лабиринт и, хотим этого или нет, но нам придётся убить вашего брата. Иаче нам не выбраться.

— Это необходимо было сделать! Нужен был удар в самое сердце Чёрной Зыби.

Он глянул за наши спины — туда, где до сих пор зиял чёрный провал приоткрытых врат в Лабиринт. Мы пока не закрывали их — мастер Вэй предупредил, что после этого снова открыть их изнутри не получится. А в Лабиринте до сих пор оставались Ханьтор Лоу и Аншуй До. Уверенности в том, что они ещё живы, не было. Но бросать их на вечное заточение там было бы бесчеловечно.

Тем более у нас перед глазами был живой пример того, во что это может вылиться.

— Но чтобы окончательно покончить с проклятьем, окутавшим Каменную корону, нам нужно сделать ещё кое-что, — произнёс мастер Вэй. — Тот артефакт, силой которого пользовался Рэн… Хрустальное зерно. Оно должно покинуть Обитель.

— Но почему вы раньше не убрали отсюда эту реликвию? — удивился Шудэрей. — Если уже давно догадывались, что её сила используется против нас?

— Я связан клятвой, — покачал головой Вэй. — Отдать её я обещал лишь адепту Хрустального пути, который должен был рано или поздно явиться за ней.

— Хрустального пути? — переспросил Тайфэнь. — Это ещё что?

— Я не знаю. Но скиталец предсказал, что явится бакхо, владеющий всеми пятью стихиями, — слабо улыбнулся мастер Вэй. — Просвещённый, который поведёт за собой ксилаев и другие порабощённые народы. Объединит их и свергнет гнёт алантов.

Ксилаи недоверчиво переглянулись.

— Но ведь это всего лишь сказки, — осторожно возразил Шудэрей. — Обычные россказни простолюдинов, мечтающих о лучшей жизни. Я слышал их ещё в детстве.

— Я тоже, — кивнул Тайфэнь. — Пророчество о Просвещённом. О Суань Ю. И о том, что на севере скрыта истинная родина ксилаев, но доплыть туда нельзя из-за невидимой стены.

— Да, я тоже всегда считал это лишь легендами. Однако тот скиталец был настоящим. И хрустальное зерно, оставленное им — тоже. Я сам видел, как он помещал его в тайник. А потом… барьер пал. И предсказанный скитальцем бакхо тоже явился. Правда, зовут его не Суань Ю. И он вообще не ксилай.

Он глядел прямо на меня, и до Тайфэня, наконец, дошло.

— Безволосый⁈

Я невозмутимо молчал, мастер Вэй тоже ограничился лишь кивком. Шудэрей же окинул меня задумчивым взглядом.

— Значит, вот о чём ты говорил перед Испытаниями… — проговорил он. — Ты хотел, чтобы я отдал тебе именно эту вещь?

— Да. И после этого я и мои последователи покинем ваши воды. Скорее всего, навсегда.

Повисла долгая пауза, прерванная удивлённым вздохом мастера Вэя. Старик вдруг вскинул голову, устремив взгляд куда-то за наши спины. Мы все невольно встрепенулись, вскочили на ноги, хватаясь за оружие.

Из зияющего тьмой проёма, ведущего в Лабиринт, доносились медленные чавкающие шаги — кто-то шёл, с трудом выдирая ноги из вязкого слоя Зыби, покрывающей пол. Ещё немного — и показалась тёмная пошатывающаяся фигура. Довольно узнаваемая, хотя лица было не разглядеть до тех пор, пока ксилай не вышел на свет.

Аншуй. Измотанный, с ног до головы в грязи и ошмётках водорослей. Культя правой руки кое-как перевязана бинтами из обрывков одежды. Лишь глаза по-прежнему светятся упрямым злым огнём. Кажется, сломать этого ксилая невозможно в принципе. Разве что стереть в порошок.

Шудэрей и Тайфэнь бросились к нему с помощью. Я же, оставшись рядом с мастером Вэем, задал лишь один вопрос.

— Где оно?

Я, в общем-то, и сам знал ответ — до зерна были считанные метры, и дорогу к нему я нашёл бы даже с завязанными глазами. Вон та глубокая неосвещённая ниша в нижнем ярусе, совсем рядом с выходом в Лабиринт.

— Там, — указал старик. — Забери его и увези. Надеюсь, в твоих руках оно принесёт столько пользы, что перекроет все беды, что обрушились по его вине на Обитель.

— Это всего лишь вещь. Инструмент. У него нет своей воли, а значит, не может быть и вины. А уж кого стоит винить на самом деле — вы и сами прекрасно знаете.

Может, получилось и резковато — старик и так-то был на последнем издыхании, а от моих слов его плечи опустились ещё ниже, а взгляд устремился в пол. Но, если честно, мне не было его жаль. И дело даже не в том, что он когда-то десятки лет назад, предал собственного брата. Шудэрей прав — он ведь мог открыться нам гораздо раньше. Но вместо этого трусливый старикан хранил свои постыдные секреты до последнего. И манипулировал нами, чтобы чужими руками исправить свои старые ошибки. Нам вообще крупно повезло, что удалось выбраться из этого треклятого Лабиринта!

Я отправился к тайнику, по пути удостоверившись, что в моём Средоточии теплятся порции всех пяти стихий.

Как и прочие местные бакхо, в последние месяцы я работал в основном со стихией Воды, так что земные, огненные и прочие меридианы и тем более отростки грудного Средоточия были почти неразличимы на фоне водных. Неудивительно, что со стороны их никто не замечал. Но совсем я их не забрасывал. Намира помогала раздобыть различные стихийные растения из Сокрытых садов, и я потихоньку поддерживал небольшой запас всех пяти видов Ци в своем Средоточии. На что-то серьёзное — например, на освоение новых Техник — это бы не хватило. Но чтобы открыть тайник, должно быть достаточно.

Крипта оказалась не совсем привычной — каменный диск, разделённый на несколько секторов с ксилайскими символами, был размещен не на полу, а вертикально на стене. Однако принцип работы был тот же. Я поочерёдно ударил в клавишу соответствующими зарядами Ци, и в центре образовалось отверстие, из которого тут же выскользнуло Зерно.

Оно, как причудливый хрустальный мотылёк, пролетело по воздуху и мягко опустилось в мою ладонь. Когда оно соприкоснулось с кожей, по всему телу пробежала дрожь, сопровождающаяся неприятным покалыванием. Но продлилось это буквально мгновение, а потом я перенёсся в Туманный Чертог.

Гид приветствовал меня коротким кивком.

— Итак, второе зерно, наконец, у нас.

— Да уж, пришлось повозиться. Но, надеюсь, оно того стоило.

— Каждое новое зерно увеличивает твои силы. Ты в этом скоро убедишься. И дело не только в новых возможностях, которое оно дарует. Собранные вместе, они расширяют и укрепляют саму основу будущей Кси.

— Да, ты рассказывал. А еще про то, что зёрна — это своего рода симбионты, срастающиеся с носителем. Правда, этот трофей последние десятилетия находился не в очень хороших руках, так что мог приобрести некоторые… спорные свойства.

— Ты ведь сам недавно сказал — это всего лишь инструмент. Мы найдём, как применить его во благо. Хочешь опробовать его прямо сейчас?

Я взглянул на переливающийся хрустальный шарик на своей ладони и устало вздохнул. Честно говоря, я был слишком вымотан многочасовым забегом по Лабиринту, чтобы сейчас заниматься экспериментами. Да и момент не совсем подходящий. Хотя… Пару минут я всё же смогу уделить. Тем более в реале за это время пройдут лишь мгновения.

Сжав зерно в ладони, я невольно зажмурился, ожидая, что момент взаимодействия будет таким же резким, как с Путеводной Звездой. Но тут эффект был совсем иной. Я будто бы растворился в окружающем пространстве, взглянул на себя со стороны.

Вот он я, замер рядом с тайником, протянув руку к его сердцевине. Чуть поодаль, возле выхода в Лабиринт — Шудэрей, Аншуй и Тайфэнь. Но вижу я их как-то странно — в виде цветных сгустков Ци, которые лишь схематично обрисовывают их силуэты. Но при этом, если мысленно потянуться к каждому, приглядеться… Впрочем, «приглядеться» — не совсем подходящее слово. Скорее… мысленно коснуться…

Ощущения были весьма необычными. Я словно бы ощущал эмоциональное состояние каждого из них.

Шудэрей. Беспокойство. Разочарование. Смятение. Тревога.

Тайфэнь. Похожий коктейль, приправленный ещё и тщательно сдерживаемым, загнанным внутрь гневом. И… отчётливая неприязнь, почти ненависть по отношению к стоящему рядом. Хм, а ведь я всегда думал, что их перепалки с Шудэреем — не всерьёз, скорее дружеские подначки. Но он ведь и правда его едва терпит. И это взаимно.

Аншуй… Ну, тут полная безнадёга. Невыносимое одиночество. Острые шипы боли, направленные внутрь. Угрызения совести? Или просто отголоски перенесённых страданий? Оказывается, читать чужие эмоции не так-то просто — это не чёткие сигналы, а какая-то бешеная мешанина, разобраться в которой со стороны не просто.

Вдобавок, кажется, наш контакт не прошёл незамеченным! Все трое почувствовали моё ментальное присутствие, и ауры их почти одновременно окрасились тревожной пульсацией.

Так, ладно, пока лучше в это не лезть.

Я открыл глаза и разжал ладонь, так что зерно зависло передо мной в воздухе.

— Пусть пока займёт своё место в хранилище.

Гид кивнул, и передо мной развернулся уже знакомый виртуальный интерфейс — полупрозрачное полотно с тёмными круглыми слотами под зёрна. Я, на самом деле, редко им пользовался — проще было сразу призвать зерно мысленным приказом. Сейчас, увидев оба моих трофея рядом, я заметил, что они неуловимо отличаются. Форма и размер одинаковые, внутри у каждой — пятна светящейся Ци. Но в Зерне Путеводной Звезды этот сгусток — яркий, почти белый, чуть пульсирующий, будто настоящая крошечная звезда. А во втором — насыщенно-синий с серебристым отливом, растянутый, как клякса.

Кстати, надо и для второго придумать название. Но какое? Я ведь ещё толком не знаю всех его свойств… Впрочем, можно просто назвать его в честь Обители.

Зерно Серебряных Волн… А что, вполне звучит.

Я вернулся в реальный мир и покинул нишу с тайником. Ксилаи, если не считать мастера Вэя, и не заметили, как я забрал зерно — отвлеклись на догнавшего нас Аншуя До. Лишившийся правой руки бакхо, хоть и сумел в итоге преодолеть Лабиринт, сейчас окончательно выбился из сил. Он сидел прямо на полу, Тайфэнь придерживал его за спину. Шудэрей достал неизвестно как сохранившийся у него чистый бинт и склянку с лечебным снадобьем.

А что там с Ханьтором? Он, конечно, тот ещё засранец, но пусть уж члены Обители сами решают, как с ним быть.

Я вызвал Зерно Путеводной Звезды и сделал быстрый облёт окрестностей. Следы Ледяного Клыка отыскал очень не скоро — пришлось нырять всё ниже и ниже, пока в одном из водоёмов, глубоком, как колодец, не засёк пятно Ци, более яркое, чем у Зыби. Но выглядело оно довольно странно. Совсем не похоже на энергетический контур, характерный для сильных бакхо. Скорее просто медленно растворяющиеся следы.

Мне пришлось возвращаться в Туманный Чертог и визуализировать картинку, заглядывая под многометровый слой Зыби, чтобы понять, что же это такое.

Труп.

Но что могло убить бакхо Первого круга? Просто захлебнулся? Да он ведь наверняка мог находиться под водой часами! Утянуло его, конечно, глубоко, и водоросли вокруг него сомкнулись в сплошной ком, пробиться сквозь который нереально. Может, раздавило? Положение у него какая-то странное — стоит на коленях, сильно согнувшись…

Приблизив изображение и поигравшись с настройками, наконец, понял.

Это самоубийство, холодное и расчётливое, как и сам Ханьтор. Видимо, поняв, что он в ловушке, из которой не выбраться, он сотворил перед собой с помощью Ци что-то вроде острого ледяного сталактита, на который и напоролся грудью. Огромная масса Чёрной Зыби, придавливающей его сверху, довершила дело. На помощь извне он, видимо, не рассчитывал вовсе, и вполне обоснованно. Поэтому решил поставить точку сам.

Когда я рассказал об этом остальным, они не удивились и вообще, кажется, восприняли это как должное.

— Что ж, это вполне в духе Ледяного Клыка, — произнёс Шудэрей. — Между быстрой смертью и долгим мучительным угасанием он выбрал первое.

— Ну, не знаю… — проворчал Тайфэнь. — Я бы на его месте царапался до последнего и пробовал отыскать какой-то выход.

— Я, пожалуй, тоже, — согласился я с ним.

Аншуй молчал — возможно, опять вернулся к своему обету. Сложно сказать — на вид он был, как всегда, мрачен и замкнут, одни глаза светятся. Меня лишь несколько удивил его взгляд, направленный на меня. В нём читалось что-то вроде… надежды?

— Значит, всё кончено, — подытожил Шудэрей. — В Лабиринте никого не осталось, и можно уже закрывать эти проклятые врата. Мастер Вэй слаб, его нужно быстрее доставить наверх и оказать помощь…

— Нет, — вдруг перебил его старик. Он поднялся и, пошатываясь, подошёл к нам. — Нам осталось принять последнее решение. О дальнейшей судьбе Обители.

— Но… Ведь вы живы, мастер! Вы по-прежнему — наш глава.

Вэй покачал головой.

— После всего, что произошло? После всего, в чём я признался?

Ксилаи подавленно молчали.

— Нет, Шудэрей. Я вернусь в Лабиринт, и вы закроете за мной врата. Именно там я встречу свои последние мгновения. Я разделю судьбу своего брата. И Лабиринт станет нашей общей могилой.

— Но, мастер! — воскликнул Тайфэнь. — Вы не можете…

Он осёкся, прерванный властным жестом ладони. Несмотря на слабость, мастер Вэй ещё сохранял остатки былого авторитета. Даже голос его стал твёрже, худые плечи развернулись, а в затянутых бельмами глазах ярче разгорелся голубоватый свет Ци.

— Считайте это моим последним решением на посту главы Обители. Это будет справедливо. И станет моей расплатой за ту давнюю ошибку.

Чуть помедлив, он повернулся к Шудэрею.

— Ты, Янь Шудэрей, Око Шторма. Я всегда считал тебя своим лучшим учеником, и всегда знал, что однажды ты займёшь моё место. Что ж… Настало твоё время. Надеюсь, ты сумеешь принести в Обитель покой и безопасность.

— Мастер… — Шудэрей, а за ним и остальные ксилаи замерли в почтительном поклоне.

— У меня к вам лишь две последние просьбы, — продолжил Вэй уже чуть дрогнувшим голосом. — Пусть всё, о чём я рассказал, останется между нами. Для всех я уже мёртв. Так пусть же воспоминания обо мне останутся незамутнёнными. Правда бросит тень не только на меня, но и на всю Обитель.

— Да, мастер…

— И ещё… Пусть двери в Лабиринт останутся закрыты навсегда. Эта традиция давно изжила себя. Обитель не вправе рисковать жизнями лучших своих сынов только ради того, чтобы утолить чью-то жажду власти. Я уже давно пытаюсь передать бразды правления Совету Чёрного Рифа. Дело главы Обители — лишь подготавливать новых учеников, и не более.

— Да, мастер, — на этот раз ответил лишь Шудэрей.

— Видите эти круглые каменные барельефы? Чтобы запереть врата, нужно напитать их Ци. Когда закончите — разбейте их. Тогда уже никто не сможет открыть эти замки, ни изнутри, ни снаружи.

Вэй кивнул и, окинув нас прощальным взглядом, зашагал вперёд, стараясь держать спину прямой. Пройдя в приоткрытые врата, он развернулся к нам.

— Я готов. Шудэрей, Тайфэнь… Сделайте это.

— Мастер! Подумайте ещё, — не выдержал Тайфэнь. — Воды времени не повернёшь вспять. То, что было тогда, много лет назад, не должно заставлять вас…

Вэй снова прервал его движением ладони.

— Не беспокойтесь обо мне. Я ухожу с лёгким сердцем. Впервые за много лет тот груз, что давил на меня, исчез. Мне следовало покончить со всем этим раньше. Самому. И я прошу у вас прощения за то, что действовал вашими руками. Но теперь — исполните мою последнюю волю.

Медлительно, явно борясь с обуреваемыми сомнениями, ксилаи одновременно подошли к барельефам, приводящим в движение механизмы врат. Полутьма реликвария озарилась голубоватым свечением водной Ци. Энергия струилась мощными потоками из ладоней ксилаев, и здоровенные каменные плиты, украшенные узором из закручивающихся в спираль волн, всё сильнее светились, рисунок на них проявлялся яркими насыщенными мазками всех оттенков синего. Скрежет механизмов нарастал все сильнее, створки медленно пошли навстречу друг другу…

Мастер Вэй до последнего стоял, выпрямившись и глядя на нас, будто солдат на почётном карауле. Я не вмешивался в происходящее — уж что-что, а это точно внутренние дела Обители. Сам я получил то, за чем пришёл, и это главное.

Каменные створки, наконец, сомкнулись, и повисла долгая тишина.

— Ну вот, наконец, всё и решилось, — сквозь ком в горле произнёс Шудэрей и обернулся на меня. — Ты забрал зерно?

— Да.

— Тогда нас уже ничего не держит здесь. Пора наверх. Нам ещё многое предстоит сделать.

Вот тут он чертовски прав. И первое, что мне хочется сделать — это помыться. И желательно в горячей воде.

Эпилог «Штормовой дракон»

Ну, а если серьезно — дел в следующие несколько дней и правда было невпроворот. Завершение Испытаний было встречено жителями Лунных троп с ликованием. Шудэрей разразился пафосной проникновенной речью, упомянув о том, что в Лабиринте заодно удалось уничтожить главное логово югай-ши. Это здорово воодушевило местных, так что Праздник Семи Лун в этом году получился самый пышный и радостный за очень долгое время.

Впрочем, лишенная мозгового центра, Зыбь не исчезла сама собой. А югай-ши, наоборот, стали даже агрессивнее. Следующей ночью город пережил, пожалуй, самую массированную их атаку. Чтобы отразить её, пришлось подтянуть не только всех учеников Обители, но и простых рыболовов и ремесленников — всех, кто хоть как-то умел держать оружие. Но открытый бой — это всё же лучше, чем жизнь в постоянном напряжении от атак исподтишка.

Лунные тропы отбили эту последнюю страшную атаку. И потом несколько дней подряд «Штормовой дракон» и другие боевые корабли уходили в рейды по окрестным водам. Мы прочёсывали плавучие островки Зыби и добивали разрозненные остатки югай-ши.

Сама Зыбь менялась на глазах. Тот древний ксилай, что управлял ею из Лабиринта, объединял водоросли в единую сеть, насыщенную Ци и передающую югай-ши его команды. Это была питательная среда для взращивания целой армии морских монстров — там они плодились, впитывали Ци, мутировали во всё более сильных духозверей. Сейчас же эта конструкция быстро рассыпалась, превращалась просто в лоскуты чёрных бесформенных водорослей. Следовавшие за боевыми кораблями рыбаки вылавливали их и затаскивали на борт, сколько могли увезти. На берегу их раскладывали на каменистых участках, давая солнцу довершить начатое. Увы, эту пакость даже в качестве удобрений нельзя было использовать — слишком ядовита. Так что план был в том, чтобы высушивать их, а потом сжигать.

Работы предстояло ещё много. Чтобы очистить окрестные воды от плавучих островов Зыби, потребуется, наверное, много недель, а то и месяцев. Но ксилаи взялись за дело с энтузиазмом — наконец-то впереди забрезжила возможность покончить с давней проблемой раз и навсегда.

Я сам целыми днями пропадал в море вместе с Тайфэнем. Помогал в рейдах, а в часы отдыха мы много разговаривали, тренировались и медитировали вместе.

То напряжение, что было между ним и Шудэреем, после заварухи в Морском Лабиринте никуда не делось. Да, Тайфэнь не оспаривал его право на пост главы Обители. Но и старшинство его не признавал. Раскол среди народа Люй Шань только усилился. И та часть местных, что давно мечтала покинуть Каменную корону, потихоньку концентрировалась вокруг нас. И во многом этому способствовали новые слухи обо мне.

Сарафанное радио — великая вещь. Правда, когда я сам услышал некоторые рассказы, то был здорово удивлён. Судя по ним, я в Морском Лабиринте истребил всю нечисть чуть ли не в одиночку. И убийце мастера Вэя отомстил, и первым выход нашёл, но уступил Шудэрею право первым войти в него. И вообще я великий небесный воин, пришествие которого было предсказано тысячу лет назад, и явился специально, чтобы спасти Каменную Корону от всех бед.

Ну, что ж поделать. Я даже знаю, на чьей совести многие из этих неточностей и художественных преувеличений. Братцы Чао и остальная моя маленькая команда в эти дни стали настоящими знаменитостями. Ко мне-то подобраться было непросто — я почти всё время пропадал в море. Вот мои балбесы-ученики и пользовались минутой славы.

Но во всём этом была и положительная сторона. Когда мы только прибыли сюда, мы были кучкой изгоев с очень туманными перспективами. Однако сейчас, сыграв свою роль в судьбе Обители Серебряных Волн — и роль действительно не маленькую — я мог рассчитывать на щедрую награду. И хрустальное зерно было лишь её частью.

* * *

На это отплытие «Штормового дракона» собрались посмотреть, кажется, все жители Лунных троп, от мала до велика. Бамбуковые настилы прогибались и потрескивали под весом толпы. Детвора, как всегда, облепила верхние ярусы, чтобы поглазеть на корабль с высоты. Эмоции у всех смешанные — волнение, печаль расставания, надежда, страх перед неизвестностью. Шум толпы — невообразимая смесь из разговоров, смеха, плача, выкриков тех, кто пытается что-то сказать напоследок с берега.

За последнее время случился уже целый ряд событий, всколыхнувших размеренную жизнь Лунных троп. И сегодня — одно из них. «Штормовой дракон» не просто отбывает в очередной рейд по окрестным водам. Он уходит надолго. Возможно, навсегда.

Далеко не всем жителям Каменной короны нравилась та изоляция, в которой они находились в последние годы. Многие хотели покинуть острова, и сейчас, под командованием Тайфэня, несколько десятков из них получили такую возможность.

Как я понял, это была их с Шудэреем договорённость. Новый глава Обители избавлялся от давнего соперника, не желавшего признавать его верховенство. Сам Тайфэнь же получил то, о чём давно мечтал. Свободу. И новые, масштабные цели. С его непоседливым характером ему тесно было на островах, так что это новое плавание для него значило очень многое. Словно вырваться из клетки.

Тут я его прекрасно понимал. Я вообще всё больше убеждался, что мы во многом похожи. Тайфэнь свободолюбивый, упёртый, не признаёт общепринятых авторитетов, не любит идти на компромиссы. Порой слишком самоуверен, даже хвастлив. Впрочем, на это у него есть вполне резонные основания — он действительно настоящий боец, бесстрашный и самоотверженный до фанатизма. А ещё он честен и прямолинеен, тоже порой даже чересчур.

Там, в Лабиринте, я спас ему жизнь, выдернув из объятий Зыби с помощью Серебряного Жала. Правда, он придавал этому гораздо большее значение, чем я сам. Но это не тот случай, когда имеет смысл отпираться и пытаться кого-то переубедить. В конце концов, именно такие преданные единомышленники мне и понадобятся в дальнейшем, чтобы восстановить Кси.

После Праздника Семи Лун осталось множество синих шёлковых лент, которыми люйшанцы украшали свои жилища. Не знаю, чья была идея, но сейчас большинство провожающих держали эти ленты в руках, словно маленькие флаги, развевающиеся на ветру. Ксилаи махали этими лентами вслед отходящему кораблю, и эти яркие синие полосы ещё долго были видны с кормы — даже когда очертания отдельных людей в толпе давно смазались.

Даже не верилось, что мы действительно покидаем Каменную корону. Проведённые здесь месяцы были такими насыщенными, что я давно потерял счёт времени. Осознание того, что это не обычный рейд по внутренним водам, пришло только когда впереди замаячили знакомые очертания Острова Туманов и внешнего кольца рифов.

Угловатый силуэт «Волчьей звезды» тоже был заметен издалека. Всё то время, что мы провели в Обители, пираты вынуждены были торчать на этом островке. Мастер Вэй до последнего тянул с решением по этому вопросу. И самовольно сбежать Калаан тоже не рискнул — страж-воргадон по-прежнему стерёг вход во внутренние воды через Каменную пасть.

Конечно, пиратам тоже было чем заняться. «Волчья звезда» дотащилась до острова изрядно потрёпанной, и ей требовался серьёзный ремонт. И, судя по всему, работа была проведена огромная — корабль уже не лежал на мели, а занял более удобную позицию у северного окончания острова. К нему даже новый бревенчатый пирс подтянули.

Сама команда Рыжего пса, похоже, постоянно находилась на корабле, а вот бывшие пленники-лаари расположились в старом ксилайском посёлке в долине. Восстановили разрушенные хижины, выкопали новый колодец. Картинка сверху, со скал, открывалась прямо-таки идиллическая. Живописная тропическая деревушка. Домики с тростниковыми крышами, растянутые для сушки рыболовные сети, вяленая рыба, гроздьями свисающая со специальных столбов.

Перед отплытием мы обсудили судьбу «Волчьей звезды» с Шудэреем и другими членами Совета Чёрного Рифа. Мне удалось убедить люйшанцев дать всем этим шанс. Калаан волен покинуть Каменную корону. У лаари же открывается сразу несколько путей. Кто-то может последовать за Рыжим псом, кто-то — присоединиться к нам на борту «Штормового дракона». Ну, а кто-то, возможно, решит остаться на Острове Туманов. На совете было решено смягчить блокаду Каменной короны, и понемногу возобновлять контакты с внешним миром. Так что этот приграничный островок снова станет перевалочным пунктом для торговли, и постоянный посёлок там будет очень кстати.

Наше прибытие лаари поначалу встретили с опаской. Но, увидев меня и Намиру, бросились навстречу всей толпой.

Я оставил Взывающую разбираться со своим сородичами, а сам в сопровождении Тайфэня, Линьфао и нескольких бойцов из команды «Штормового дракона» поднялся на борт «Волчьей звезды».

Калаану, кажется, даже пошло на пользу это заточение на острове. Выглядел он посвежевшим, повеселевшим и даже, кажется, моложе лет на пять. Может, просто запасы спиртного на борту закончились?

Встретил он нас на палубе рядом с капитанской рубкой. Босой, без обычной своей сбруи с кучей оружия, одетый лишь в кожаные штаны и просторную светлую рубаху с закатанными рукавами. На голове красовалась одна из его чудаковатых помпезных шляп из его коллекции. Но в этом климате она весьма кстати — иначе голову быстро напечёт. Ну, а конкретно эта таких размеров, что в её тени ещё пару человек укрыть можно.

— Кого я вижу! — возопил он, встречая меня с распростёртыми объятьями. От которых я, впрочем, технично увернулся. — А я уж думал, местные кошаки давно отправили тебя на корм рыбам.

— Только после вас, капитан.

— Ха! Да, вижу, что ты совсем за своего у них заделался, — хмыкнул пират, окидывая взглядом мой новый костюм из синего морского шёлка. `— Ну, и с чем пожаловал?

Услышав новости, он разразился радостным кличем, как и все его подопечные, подслушивающие наш разговор. Вскоре на «Волчьей звезде» поднялась жуткая шумиха. Кто-то даже в воздух палить начал на радостях, хотя, как я думал, последние боеприпасы для огнестрела мы потратили ещё три месяца назад. Наша делегация попыталась смыться под шумок, однако Калаан догнал меня уже у трапа.

— Ну, а сам-то ты что? Остаёшься здесь?

— Нет, тоже уходим в свободное плавание.

— На этом? — бросил он завистливый взгляд на покачивающегося на волнах «Штормового дракона».

По сравнению с «Волчьей звездой» флагман люйшанцев выглядел, конечно, как прекрасный лебедь рядом с коровьей лепёхой. И даже то, что это всего лишь парусник, а не технически продвинутый крейсер на эфирном двигателе, нисколько не смазывало впечатления. Ещё неизвестно, что лучше. По скорости и манёвренности это судно наверняка даст фору любому алантскому кораблю. Да и вообще, я очень отдалённо представляю границы его возможностей — ведь это, по суди, огромный магический артефакт, от киля до кончиков мачт пронизанный причудливым узором Плетений.

— Что ж, — вздохнул Калаан, отводя взгляд. — Значит, на этом наши пути расходятся.

— Выходит, так, — пожал я плечами.

Он окинул меня странным взглядом, в котором мне почудилось сожаление.

— Странный ты парень, Мангуст. Очень уж себе на уме. Но при этом, как погляжу, ты притягиваешь людей. А что там с той стервозной лаарийской колдуньей? Она жива?

— Да, она с нами. Но к тебе вряд ли зайдёт попрощаться, сам понимаешь.

— А жаль, — досадливо крякнул капитан. Кажется, хотел сказать что-то ещё, но в итоге мотнул головой и, поправив шляпу, протянул руку для рукопожатия.

— Что ж, может, ещё и свидимся. А пока — попутного ветра вашей посудине. И пусть на пути будет поменьше передряг вроде той, в какую мы все угодили.

— Вот насчёт этого не обещаю, — усмехнулся я. — Мне без приключений скучно.

Нам пришлось задержаться возле острова ещё ненадолго — дожидались, пока все лаари, решившие последовать за нами, погрузятся на корабль вместе со своими нехитрыми пожитками. К моему удивлению, это оказалось всего несколько человек, а основная часть бывших пленников с «Волчьей звезды» решили остаться здесь.

Впрочем, не самый худший выбор. Местечко тихое, мирное и безопасное, и после всех передряг они нашли тут покой. А с нами их наверняка ждут лишь новые испытания.

Но ещё больше я удивился, когда увидел на трапе знакомую горбатую фигуру.

Крогар, как всегда, был невозмутим и чуть мрачен. Хотя, может, это из-за самой формы лица — тяжёлые надбровные дуги создают впечатление, что он постоянно хмурится. На плече он тащил плотно набитый мешок из плотной ткани.

Тайфэнь бросил на меня вопросительный взгляд и я кивнул ему, давая понять, что это ко мне.

— Что ты тут делаешь? — спросил я, встретив его у трапа. — Калаан хочет ещё что-то передать?

Громила-мутант молча покачал головой и окинул корабль цепким взглядом своих тёмных глубоко посаженных глаз.

— Хочу с вами.

Вот это поворот! Я невольно сам оглянулся, будто ища поддержки у остальных. Находящаяся неподалёку Намира удивлённо пожала плечами, Тайфэнь нахмурился, с подозрением оглядывая чужака.

— И зачем ты нам сдался? — не очень-то вежливо отозвался он. — Места на корабле не так уж много, так что каждая пара рук при деле.

— Работы не боюсь, — коротко ответил Крогар, чуть задержав взгляд на Намире. — И многое умею.

— Так уж и многое? — усмехнулся Тайфэнь. — По виду — так просто головорез. Или чем-то удивишь меня?

— Умею читать и писать на алантском. Могу вести торговые журналы. Делать всякие расчёты.

И снова он смог меня удивить. Вот уж не подумал бы, что он у Калаана был не только боцманом, но и бухгалтером. Хотя, впрочем, я про него уже давно понял, что он далеко не так прост, как кажется. Внешность обманчива.

Крогар стоял, ожидая ответа. Я оглянулся на остальных. Тайфэнь развёл руками — дескать, решай сам. Намира, чуть помедлив, едва заметно кивнула.

— Что ж, добро пожаловать в команду, — наконец, кивнул я. — Но учти — богатого жалованья не обещаем. Мы совсем не за наживой отправляемся.

— Я уже ходил по морям в погоне за наживой. Хочу попробовать что-то другое.

Тайфэнь одобрительно хмыкнул.

— Что ж, решено! — повернувшись, он окликнул ближайшего матроса. — Фэйлун! Отведи этого здоровяка к остальным новичкам. Покажи, где он сможет разместиться. И… надо подумать, где он будет спать. В обычном гамаке он точно не поместится.

— Что-нибудь придумаю, — буркнул Крогар.

Приняв последних пассажиров, «Штормовой дракон» развернул часть парусов и малым ходом направился к Каменной пасти.

Уже у самого входа в пролив мы сбросили скорость, а потом и вовсе остановились. Рядом с кораблём показалась огромная горбатая спина воргадона. У меня аж дух захватило, когда духозверь, почти вертикально выбросив свою тушу из воды больше чем на половину, снова рухнул вниз, поднимая тучу брызг.

Я уже и забыл, какой он громадный!

Тайфэнь, стоя на носу корабля, подул в причудливо изогнутый горн, сделанный из морской раковины. Чудовище, снова показавшись из-под воды по другую сторону от корабля, ответило таким же протяжным низким гулом. Задержало на какое-то время над поверхностью покрытую глубокими шрамами морду с обломанным костяным бивнем. Я увидел его глаз — довольно маленький для такой туши. Взгляд его был вполне осмысленным, полным интереса и, как мне показалось, тревоги.

— По нему я буду скучать больше всего, — подозрительно глухо проговорил Тайфэнь, будто сквозь ком в горле.

— Понимаю. Кстати, а сейчас, когда мастера Вэя нет, кого он будет слушаться? И что вообще его здесь держит?

Тайфэнь озадаченно почесал подбородок — как всегда, снизу вверх.

— Кто знает? Этот секрет мастера Вэя, похоже, так и останется неразгаданным. Но вообще, такие духозвери живут в открытом океане. А здесь ему тесно, как в клетке. Хотя давно бы уже мог пройти через пролив и уплыть.

Занятно. У меня ведь была версия, что мастер Вэй приручил молодого воргадона, используя силу хрустального зерна. Но теперь-то я знал, что зерно не при чём. Однако, возможно, оно сможет помочь сейчас?

Я мысленно коснулся Зерна Серебряных Волн, и всё вокруг расцвело новыми красками. Это было чем-то похоже на переход в режим медитации, когда начинаешь видеть течения Ци. Только вместо этого я ощущал эманации, исходящие от живых существ. Чувствовал их эмоции, даже какие-то обрывки мыслей, всплывающие в голове в виде мимолётных образов. За последние дни я уже несколько раз пробовал работать с этим зерном, но всё ещё толком не освоился. Приходилось довольствоваться лишь короткими сеансами, иначе буквально голова начинала пухнуть от напряжения. Похоже, чтобы использовать зерно в полную силу, мне и самому нужно основательно укрепить своё духовное тело — чтобы контакты с чужим разумом не пошатнули мой собственный.

Однако некоторые небольшие эксперименты я всё же проводил, и кое-чему научился.

Мысленно потянувшись к разуму воргадона, я послал ему несколько сигналов. Тут главное — стараться формулировать очень простые и чёткие посылы.

Я друг. Успокойся. Теперь ты свободен.

Повторил я это раза три, и уже собирался отключиться, когда вдруг моего сознания коснулся ответный сигнал. Я едва на ногах удержался, потому что ментальный удар был такой мощный, что в висках заломило. И это при том, что воргадон наверняка не собирался причинять мне вреда. В его ответном посыле читался лишь вопрос.

«Свобода?».

— Что с тобой, Мангуст?

Тряхнув головой, я вывалился обратно в реальность и увидел над собой встревоженные лица Намиры и Тайфэня. Чуть поодаль и вся троица Чао нарисовалась.

И всё-таки я брякнулся на палубу. Вот ведь стыдобища-то.

— Всё в порядке, — буркнул я, поднимаясь на ноги. Ухватился за леер, идущий вдоль борта, чтобы снова не упасть… И пошатнулся, но на этот раз от неожиданности.

Воргадон медленно и осторожно высунул морду из воды совсем рядом с бортом, так что кончик его сломанного бивня оказался буквально на расстоянии вытянутой руки. Я не удержался и коснулся его ладонью. И, сосредоточившись, снова вызвал зерно, чтобы повторить свой мысленный посыл.

«Свобода». «Большой океан». «Плыви с нами».

На этот раз я отозвал зерно, не дожидаясь ответа. Но, кажется, духозверь меня понял. Он подался назад, снова скрываясь под водой. Мы на какое-то время потеряли его из вида, но потом заметили всплеск воды уже совсем рядом со входом в пролив.

Тайфэнь выкрикнул несколько коротких команд, часть парусов снова развернулись, и корабль плавно двинулся вперёд, вслед за духозверем ныряя в Каменную Пасть.

Мы быстро миновали пролив, и я в очередной раз восхитился, с какой лёгкостью и изяществом «Штормовой дракон» скользит по воде. По ту сторону скал перед нами раскинулось целое поле острых рифов и отмелей, но мы и сквозь него прошли запросто, лишь изредка лавируя из стороны в сторону. Ещё немного — и перед нами раскинулся открытый океан.

— Ну что? — повернулся ко мне Тайфэнь. — Как мы и обсуждали? Держим курс на север?

Я кивнул, и он своим зычным голосом принялся раздавать новые команды матросам. Паруса над нами захлопали, разворачиваясь, и корабль начал быстро набирать скорость.

В последнее время я много думал, куда отправиться дальше, советовался с Намирой и остальными. Они называли разные варианты, но в итоге я всё решил по своему.

Конечно же, меня тянуло обратно на тот континент, с которого я начал своё знакомство с Артаром. Хотелось снова увидеть Золотую Гавань, бескрайние травяные моря Лардаса, джунгли Уобо, красные пески Марракана, заснеженные вершины Фроствальда… Да, там наверняка многое изменилось после нашествия демонических орд Хтона. Но всё же, мы ведь отбили ту атаку. И эти земли уже начали возвращаться к прежней жизни.

Там всё начиналось. И там, надеюсь, я отыщу хотя бы часть своей старой команды. Если уж собирать последователей, то старых добрых Стальных псов я хотел бы видеть рядом с собой в первую очередь. Если они, конечно, ещё живы.

Ветер был попутный, и «Штормовой дракон» разгонялся всё сильнее. Здесь, на носу, скорость особенно чувствовалась — водная гладь искрилась, несясь мне навстречу, будто гигантское дорожное полотно, исчезающее под колёсами машины.

Не удержавшись, я вскарабкался прямо на выступающую далеко вперёд носовую фигуру. Выпрямился во весь рост, придерживаясь одной рукой за туго натянутый трос, ведущий к носовой мачте. Солёный ветер трепал одежду так, что она трепетала и надувалась на спине, как парус, сердце колотилось, как на американских горках. Зажмурившись от восторга, я заорал что-то нечленораздельное, и услышал, как позади мой вопль подхватило ещё несколько глоток.

Лилу и братья Чао тоже хохотали, свешиваясь через борт и фыркая от летящих в лицо брызг морской пены. Даже Намира улыбалась, наблюдая, как мы дурачимся.

Наверное, с моей стороны это не очень-то педагогично, и такое поведение не подобает будущему Просвящённому. Но сейчас мне было откровенно пофиг. Я вертел головой во все стороны, с замиранием сердца вглядываясь в линию горизонта. Позади нас темнели скалы Каменной короны, но во все остальные стороны, докуда хватало глаз, раскинулось бескрайнее лазурное полотно океана. И, пожалуй, впервые с того момента, как оказался здесь, я осознал, насколько же этот мир огромен.

А ещё — впервые за долгое время почувствовал себя свободным.

© Владимир Василенко

Новосибирск, май-сентябрь 2025

Оглавление

Глава 1 На «Волчьей звезде»

Глава 2 «Золотая плеть»

Глава 3 Каменная пасть

Глава 4 Остров Туманов

Глава 5 Дети прилива

Глава 6 Лунные тропы

Глава 7 Обитель Серебряных Волн

Глава 8 Зрящий в глубину

Глава 9 Капля за каплей

Глава 10 Свои среди чужих

Глава 11 Не в том месте, не в то время

Глава 12 Черный лебедь

Глава 13 Совет Черного рифа

Глава 14 Ставки сделаны

Глава 15 Морской Лабиринт

Глава 16 Неприятные сюрпризы

Глава 17 Зал Тысячи Зеркал

Глава 18 Спящий господин

Глава 19 Расплата

Эпилог «Штормовой дракон»