Его вторая жена [Милана Усманова] (fb2) читать онлайн

Его вторая жена Рика Левина , Милана Усманова

Глава 1

Есть особая жестокость в весенних вечерах, когда весь мир расцветает, а твоя душа гниёт изнутри. За окном золотились крыши, влюблённые парочки гуляли, держась за руки, дети носились по дворам с криками радости. Жизнь била ключом везде, кроме нашей квартиры.

Я сидела с бокалом вина, слишком частым спутником последних месяцев, и смотрела на эту идиллию сквозь стекло. Стекло между мной и настоящей жизнью становилось всё толще. Сначала появились трещины, потом паутина разломов, а теперь я будто смотрела на мир из-за мутной, искажающей правду преграды.

Дочка спала. Муж опаздывал. А его вторая жена задержалась на шопинге...

Господи, как абсурдно это звучит даже в моих собственных мыслях.

Ласковый весенний вечер позолотил крыши домов, раскрасил стёкла окон, как грани огромного калейдоскопа. Цветущие деревья насытили воздух сладковатым ароматом и одели его лёгкой нежно-розовой вуалью. На клумбах распускались нарциссы и тюльпаны. По дворам с визгами носились ошалевшие от первого тепла мальчишки и девчонки. Родители прогуливались рядышком, держась за руки и тихонько целуясь, когда их отпрыски не видят. Счастливые. Пока счастливые. А может, и нет. Возможно, всё это одна лишь показуха, а дома все они снимают маски и изводят друг друга ненавистью и придирками.

Моё настроение было полной противоположностью безмятежным весенним сумеркам. На столе стоял бокал вина, слишком частый гость в последнее время. Однако по-другому я не могла заснуть. Душила злоба и обида, боль и отчаяние.

Дочка уже спала, мой муж, Виталий, ещё не вернулся с работы, а его вторая жена (младшая, скользнула в голове ехидная мысль), таскается по очередным спа и шопингам. Я беззвучно рассмеялась, мне казалось, что я скоро сойду с ума. Мозг упорно отказывался принимать эту клоаку, что у нас звалась семьёй.

Ведь всё было идеально, почти идеально. До поры.

Мы познакомились, когда я только закончила колледж, получив престижную профессию бухгалтера. Как радовалась мама, когда показала ей диплом. Мы жили в деревне, в получасе езды от маленького городишки, и каждый выпускник небольшой, неказистой и обшарпанной сельской школы мечтал получить специальность, которая позволит вырваться из нашего захолустья.

На лето устроилась работать в крохотную фирму, где всего персонала было три человека. Однако меня это не смущало, для практики было достаточно, и зарплата радовала. Мои первые деньги! Тогда-то на пороге нашего офиса и появился он. Нет, не так. ОН! Красивый, импозантный (как мне тогда казалось) мужчина. Мечта нашей секретарши, Светочки.

Виталий заехал обсудить какие-то дела с шефом, а потом завёл беседу: легко, непринуждённо, ненавязчиво. Сама не успела опомниться, как уже собиралась на первое свидание. Всё было шикарно. Меня, деревенскую девчонку, впечатлить было нетрудно. Максимум, где я до этого бывала: дискотеки в сельском клубе или «шашлычка» на въезде в город, куда мама водила меня иногда со своей мизерной зарплаты. Старалась порадовать хоть чем-то. Отец беспросветно бухал, но нас с мамой никогда не обижал. Мне вообще казалось, что он живёт в какой-то своей параллельной реальности.

Виталий отвёз меня в небольшое кафе, где подавали еду в фарфоровых тарелках, вместо бумажных, и не воняло дымом от мангала. На каждом столе стояла свеча, мерцая от лёгкого сквозняка, и мне казалось, что красивее места я и не видела. Роман захватил меня с головой. Мама предостерегала, просила не бросать работу, пожить для себя и не торопиться с детьми, но уши мои слышали лишь Виталия, который твердил, что работа – удел несчастных женщин.

Через полгода герой скороспелого романа сделал предложение, мама просила подождать, но я согласилась и через месяц стала госпожой Аверьяновой Александрой Владимировной.

Мы переехали в город, административный центр нашей области, но для меня он был настоящей столицей. Большой, шумный, красочный, с мириадами манящих ночных огней. Виталий служил в прокуратуре и сразу после свадьбы получил повышение, что и позволило нам перебраться в шикарную квартиру, подальше от моей деревеньки.

Я с энтузиазмом занялась обустройством нашего гнёздышка, ведь теперь не надо было экономить и выбирать то, что подешевле. Виталий пропадал на службе, но никогда не забывал позвонить мне в обед, а вечером, даже смертельно уставший, водил на прогулку или в очередной роскошный ресторан.

Через полтора года родилась Ольга, Лёля, как называл её муж. И безмятежное наше счастье продолжалось, пока Виталий не получил очередное повышение. Добавилась зарплата, но из дома исчезли любовь и… Виталик. Появились неотложные дела, работа занимала всё его время, как я тогда думала. А мы с дочерью привыкли жить сами по себе. Нет, муж по-прежнему старался баловать нас, но как-то… Словно откупался.

Так прошло лет пять. Мы привыкли жить как соседи. Я хотела пойти учиться на экономиста, но муж, услышав об этом, скривился так, точно сказала, что пойду на панель.

- Сашка, ну что за глупости? Призвание женщины - её семья. Что даст тебе диплом? Хочешь как твоя мать, всю жизнь корячиться на работе? Лучше дочкой займись.

И я занималась. Лёлей, домом, мужем. Я была идеальной женой и мамой. Чудесная соседка, руководитель родительского комитета, замечательная хозяйка, устраивающая шикарные званые ужины для коллег мужа. Только меня самой не осталось. Я растворилась в быте, забыв, что когда-то любила и чего желала.

Виталик вспоминал обо мне по мере надобности.

- Сашка, где носки? Завтра приготовь мне серый костюм, я еду на встречу. Сделай на ужин голубцы.

И всё в том же духе. Я стала прислугой в собственном доме. Муж начал требовать отчёта по деньгам. Каждый раз, купив продукты, аккуратно подклеивала чек в большую тетрадь, даже за булку хлеба. Потом Виталик проверял, не много ли я потратила в этот месяц, и орал, что он хоть и прокурор, но не депутат и ни чиновник, надо экономить.

Одежда мне и дочери стала покупаться только тогда, когда старую больше невозможно было носить.

- Зачем? – удивлённо спрашивал Виталик, - ты всё равно никуда не ходишь. У тебя же есть платья, ну те, нормальные ещё.

А сам ездил одеваться в модные бутики, щеголяя в кожаных туфлях, шёлковых рубашках и дорогущих костюмах.

- Сашка, ты не понимаешь, - орал он, когда я высказывала свои обиды, - мне надо выглядеть достойно. С такими людьми работаю! Не могу же я ходить в футболке и джинсах. Тебе-то что, ты всё равно дома.

И эти слова ещё долго эхом отзывались в моей голове. Лёле он всё же выделил определённую сумму на новые вещи, когда учительница поинтересовалась у дочери, почему она ходит второй год в старой блузке, а та, зарёванная, рассказала отцу после школы.

Я соглашалась со всем. Почему? Не знаю. Виталик мог быть очень убедительным. Даже тогда, когда пришёл разъярённый после какого-то неудачного процесса и швырнул в меня тарелкой с пересоленным супом. Кипяток ошпарил мне ноги, а Лёля, испугавшись, вжалась в угол просторной кухни.

- Я работаю, - орал муж, брызжа слюной, - чтобы вы могли жить припеваючи! Неужели нельзя нормально приготовить?! Я многого прошу?!

А потом, в спальне, долго извинялся, объясняя всё нервным срывом, целовал меня, стоя на коленях. И я прощала. Как всегда.

Прошли годы. Лёлька выросла. Стала такой же холодной, как отец. Для неё я тоже была прислугой. Виталик к окончанию школы стал оплачивать ей дорогих репетиторов, поездки за границу для изучения английского, постоянно повторяя, что только благодаря ему, она может жить лучше, чем остальные. Меня задвинули на второй план, точно вещь.

Я отпила вина, кислого, как моя судьба. Щёлкнул дверной замок, и в квартиру ворвалось несносное амбре духов Оксаны, нашей второй жены.

Глава 2

Я машинально спрятала бутылку в стол и ополоснула бокал, убрав на место. Комната Оксаны и Виталия была последней в нашем доме, там самый тихий уголок, где никто не мешает им предаваться своим утехам. Комната, которая когда-то была нашей. И Лёлька не слышит, делая вид, что не замечает второй пассии отца.

По полу застучали каблучки, и на кухню вошла Оксана, залезла в холодильник, разыскивая, что поесть.

- Ты ничего не готовила, что ли?

Я поражалась бесцеремонности этой женщины. Она появилась на пороге нашей квартиры, как раз в тот момент, когда мы с Виталей вернулись с дня рождения одного из его коллег. Туда все пришли с жёнами, муж не мог оставить меня дома.

- Здрасьте, - она подвинула меня плечом, стоило только открыть дверь, и протиснулась в квартиру.

Я догадывалась об интрижках мужа и знала его вкус, но увиденное поразило меня. Леопардовое платье обтянуло фигуру а-ля варёная колбаса, на голове красовался высокий хвост с начёсом, правда, вот волосы не мыты день третий, кожа серая, тусклая, отливающая жирным блеском. Маленькие глазки так и рыскали по квартире, оценивая всё в денежном эквиваленте. Я и не поняла сначала, зачем она явилась.

- Вы кто? - заступила ей дальнейший проход в квартиру. - Что вам надо?

Муж стушевался под взглядом хабалистой молодки, и до меня, наконец дошло, к кому пришла эта особа.

- Виталий? Что происходит? Ты можешь, в конце концов, мне объяснить? - Чего тут, - нахалка села на тумбочку в коридоре, - любовь у нас. Я ребёнка жду. Не могу же с дитём по съёмным хатам болтаться.

- Хатам? Виталий?! – Мне не хватало воздуха, слова застряли поперёк горла.

- Сашка, закрой дверь. Идёмте на кухню, не то соседи услышат.

- Что услышат?! Что к тебе притащилась любовница?! В наш дом? – От возмущения меня просто заколотило, хотелось спустить с лестницы эту наглую бабёнку.

- Саша, уймись, - тон Виталика стал угрожающим, он сжал кулаки, - Окси в положении, ей нельзя волноваться.

- Правда? – Меня душил нервный смех, слёзы наворачивались на глаза. Разум просто отказывался верить в происходящее.

Супруг схватил меня за руку, буквально дотащив до кухни, следом с победным видом шагала Оксана. Виталик толкнул меня на стул, навис сверху.

- Только давай без истерик. Мы давно живём с тобой как соседи. Я не выгоняю тебя из дома, позволю и дальше жить за свой счёт, ты по-другому не сможешь. А мы с Окси займём нашу спальню. Ей нужен уход и забота, беременность тяжёлая.

Меня будто огрели кувалдой по голове, кровь прилила к вискам и звенела набатом, я поднялась, оттолкнув мужа, прошла к шкафчику, где стояла аптечка, и достала корвалол, отсчитав себе сорок капель. Залпом выпила вонючую жидкость.

- Я пойду соберу вещи, - голос казался чужим, с трудом вырываясь из воспалённого горла.

- Куда? – Насмешливо спросил муж, - на вокзал? Назад к своей нищей мамаше и бате алкашу конченному? Лёля с тобой не поедет, дочь не сможет жить в вашей убогой деревушке, ей поступать надо, а не быкам хвосты крутить. Хочешь, иди, только тогда и копейки от меня не получишь.

Впервые в жизни до меня дошла горькая правда о том, что стала полностью зависима от мужа. У меня нет и не было ничего своего. Вернуться к родителям? Но я сама втихаря отправляла им деньги, сэкономленные на покупках. А работать где? У меня нет опыта, а мой диплом захолустного колледжа здесь только в качестве подставки для сковороды использовать можно. Я закрыла лицо руками, не зная, что делать.

- Ой, вот только давай без этой патетики, - сморщился муж, - ничего страшного не произошло. Считай, будто к нам приехала пожить моя сестра.

- Хороша сестричка, - нервно хохотнула в ответ.

- Витали-и-ик, - скуксилась Оксана, - я устала, хочу прилечь.

- Ты займёшь мой кабинет, - сухо бросил мне муж, - можешь переделать там всё по-своему.

В голове стоял густой туман, меня мутило от корвалола. На негнущихся ногах прошла я в спальню, где мы прожили столько лет. Машинально сгребла все свои вещи и отнесла их в кабинет, бросив на пол. Все двери в доме закрывались на защёлку. Провернула замок, уселась на кучу вещей и разрыдалась без слёз. Глаза были сухими, а меня буквально колотило. Я уткнулась в кучу тряпья и завыла, не в силах принять свою новую реальность. С кухни доносился смех Оксаны и тихий голос Виталия. Хорошо, что Лёля осталась у подруги. Но как мне объяснить ей всё завтра?

* * *

- Эй, - вырвал меня из пелены воспоминаний голос Оксаны, - поесть что-нибудь осталось?!

Я молча вышла из кухни, даже не обернувшись. Игнорировать хабалку, вот и всё, что могла теперь в собственном доме. Прошла к себе и закрыла дверь. Воспоминания, вот всё, что мне осталось…

- Ты сама виновата, - кажется, Лёля даже не удивилась присутствию Оксаны в нашем доме.

Ольга вернулась на следующий день к обеду, чуть удивлённо приподняла брови, когда Виталик представил ей свою любовницу, и ушла к себе. Поговорили мы с ней гораздо позже.

- Ты ведь как мышь серая! – Дочь кричала на меня, будто это я привела чужую тётку в наш дом, - как привидение, сидишь целыми днями в квартире, ничем не интересуешься. С тобой и поговорить-то не о чем!

Моё лицо налилось кровью, будто от пощёчин. Закрыла за собой дверь Лёлиной комнаты. Дочь не заступится за меня. Я сама загнала себя в угол, из которого не было выхода. Хотелось хлопнуть дверью и красиво, с гордо поднятой головой, уйти в закат. Только путь мне сейчас один – в петлю. Без вариантов. Эта мысль не раз и не два приходили в мою голову. Кому я нужна? Мне тридцать восемь, а я ничего не умею, кроме как стирать носки и варить обеды.

Тогда впервые достала бутылку вина из бара и выпила его из горла без закуски, сидя в своей комнате.

Глава 3

Я ненавидела свои тошнотворные вечера. Когда мой муж и его новая пассия сидели в гостиной за просмотром телевизора или ужинали на нашей кухне. Дни тоже не приносили мне радости.

Скоро заметила, что Оксана часто приходит со своих тусовок с друзьями к обеду сильно подшофе, однако к вечеру приводила себя в порядок. Как-то ночью, когда Виталик вышел на кухню за водой, я поймала его там.

- Она врёт тебе, беременности нет.

- Вот только не надо оговаривать Окси, - скривился супруг, - это низко даже для тебя.

- Даже? Кто у нас тут святой? Ты, что ли? – усмехнулась я, глядя в глаза Витале.

Он прижал меня к стене, ударив под дых. Точно, прицельно. Бить муж умел так, чтобы не оставалось синяков и желания спорить с ним.

- Заткнись, - зашипел он, - иди к себе и не лезь в нашу жизнь.

К побоям я привыкла, когда дыхание восстановилось, убрала руку мужа:

- Как знаешь. Если тебе нравится ходить в дураках так тому и быть.

Развернувшись, пошла к себе, но новый удар по почкам чуть не сшиб меня с ног. Виталик оттолкнул меня, проходя вперёд:

- Ещё раз услышу от тебя какую-нибудь гадость про Окси, выкину на улицу как собаку. Я терплю тебя ради дочери.

У Данте кругов ада было только девять, у меня же он продолжался бесконечно. Мне приходилось убирать, готовить и стирать, точно служанке. Хотя чего уж кривить душой, я давно жила так. Вот только теперь надо мной принялась командовать и вторая жена, а если я не слушала, жаловалась мужу и тот «воспитывал» меня побоями.

Ситуацию неожиданно изменила соседка. Всё и про всех знающая одинокая бабулька, тётя Зоя. Конечно, от её зоркого взгляда не скрылось присутствие Оксаны в нашей квартире и громкие разговоры в подъезде по телефону про то, как её масик подарил очередную побрякушку. Их «выходы в свет» тоже не остались незамеченными.

- Здравствуй, Сашенька, - тётя Зоя вытянула морщинистую шею, заглядывая мне через плечо.

Оксана, обнимавшая мужа, отпрянула в сторону.

- У тебя соли не отыщется? – бабулька протянула мне небольшую мисочку. - Собралась готовить, кинулась, а ни крупинки и нет.

- Сейчас насыплю, подождите меня здесь, - улыбнулась я ей.

- Здравствуй, Виталик, - донеслось до меня, - смотрю, у вас гости?

- Моя сестра, - соврал тут же муж, - приехала навестить нас. Лёлю давно не видела, соскучилась.

- Родня – это хорошо, - щебетала старушка, - я раньше её не встречала. А тут вижу, вы ходите под ручку каждый вечер. И всё без Сашеньки.

- Жена сильно занята, - в голосе мужа скользнули недовольные нотки.

- Конечно, конечно, - поспешно согласилась тётя Зоя, - такая она, доля женская. За всеми прибери, наготовь. Всё в делах.

Задержалась на кухне, наслаждаясь этим разговором. Пусть Виталий поймёт, во что он превратил нашу семью. Насмешка – самое страшное унижение для него.

- Вы подождите, я пойду, - сказал муж.

Подхватила миску, выходя в коридор:

- Держите, тётя Зоя. Ваша соль.

- Ох, спасибо, Сашенька. Выручила старую, - бабулька засеменила к себе, а я, злорадно улыбнувшись, закрыла дверь. Сама того не зная, она дала мне в руки неоспоримый козырь.

Дождавшись, пока Виталик и Оксана поужинают, прошла в гостиную, где они сидели перед бормочущим телевизором.

- Ну что, ты и дальше собираешься плодить сплетни? Сегодня баба Зоя, завтра весь дом будет говорить о том, как мы тут живём дружной «шведской» семьёй.

Виталик нахмурился:

- Пошла вон. Сама же и сплетничаешь. Болтала бы поменьше.

- Говорил сегодня ты, - возразила ему, - только люди не дураки. Скоро весь район будет знать о маленькой, - я окинула взглядом телеса Оксаны, - вернее, о большой слабости прокурора. Как думаешь, как скоро эта пикантная новость дойдёт до твоих коллег? И что скажут в Управлении?

Не дожидаясь ответа, покинула комнату, точно зная, что Виталик больше всего на свете дорожит своей безупречной репутацией и, наконец, прекратит этот цирк.

Через пару дней муж приехал домой и вломился в мою комнату:

- Собери вещи, мы съезжаем. Вы останетесь здесь с Лёлей. Я буду приходить иногда по вечерам, нам не нужны слухи о разводе.

Ликуя в душе, я махом сгребла многочисленные пожитки в чемоданы. Виталик, дождавшись ночи, точно вор, перетащил их в свою машину. Оксана дулась. Теперь ей самой придётся обслуживать моего привереду-мужа. Это была первая победа, пусть и жалкая, благодаря соседке. Казалось, даже свет в квартире начал гореть ярче. Я избавилась от них!

Перенеся все вещи, Виталик, злой и потный, вошёл в квартиру. Оксана ждала его в машине.

- Я не смогу давать вам много денег, - бросил он, - у нас ремонт и мебель надо купить. Перебьёшься как-нибудь. Лёле репетиторов оплачу.

Муж вытащил из кармана свёрнутые купюры, швырнул их на стол. Поди в машине отсчитал заранее, сколько не жалко.

- Скажи мне, - остановила его, - я бы поняла, будь она умницей и молодой красавицей, но вот это. Или только беременность держит тебя рядом?

- В отличие от тебя, Окси – настоящая женщина, - зло рявкнул муж, - посмотри на себя, с тобой и рядом стоять стыдно. Мышь подвальная.

Он вышел, хлопнув дверью.

А я зашла в спальню и завалилась на кровать, сдёрнув с неё постельное бельё. Я отвоевала свою территорию! Больше здесь не будет этой беспринципной хабалки. Пусть ублажает Виталю в их новой квартире. Я демонически расхохоталась, точно злодей из фильма. Супруг был крайне привередлив в быту. Он никогда не станет есть вчерашнее или хоть чуть пересоленное. Мясо ему нужно чистейшее, без жилочки или даже малейшего хрящика. Я перебирала его руками, скрупулёзно счищая каждую плёночку. Носил Виталик только тщательно отутюженные костюмы, туфли чистить не умел.

Впервые в жизни у меня появилось время на себя. Да, будет голодно. Не стоит ждать, что супруга это хоть сколько волнует. Но я умею обходиться малым, очень малым. А Лёле хватит.

Я врубила музыку на всю, исполняя танец сумасшедшего аборигена, прыгала и скакала, пока не выдохлась. Сегодня до меня дошла одна простая истина: я могу противостоять мужу, не силой, но хитростью.

Глава 4

Лёля сегодня ночевала у подруги, и квартира всю ночь была в моём распоряжении. Я набрала полную ванну с огромной шапкой душистой пены с ароматом ванили. Залезла в горячую воду, чувствуя, как мышечный спазм, не отпускавший меня уже долгое время, покидает тело. Как расслабляется каждая мышца и клеточка, как наполняется силой и снова просыпается желание жить.

Мне тридцать восемь. Тридцать восемь.

Кажется, очень много. Но ещё есть время повернуть жизнь в другое русло, вырвать у судьбы свой тихий укромный островок, где, если я и не буду счастлива, то хотя бы спокойна и независима от моего зажравшегося мужа. Что я могла ему противопоставить? НИ-ЧЕ-ГО. Я не питала иллюзий. Виталий прокурор. Все судьи, следователи и прочие люди, наделённые властью – ближайший круг его общения. Если решу подать не развод, мне не достанется ничего. Квартиру, которую ему предоставили на службе, когда только перебрались в этот город, мы давно покинули, купив свою, четырёхкомнатную. Она была приобретена в браке, но я понимала, что ждать раздела мне не стоит. Если не хочу закончить свои дни в психушке. А Виталик легко мне может это устроить. Судьи, прокуроры, менты. Все они лихо расправлялись с бывшими жёнами, когда те пытались добиться справедливости. Такие истории были нечастыми, потому что женщины боялись. Боялись лишиться детей, имущества, статуса, работы. К сожалению, такие мужья, как у нас, были почти всесильны. Даже если это касалось только нашего города.

Надо научиться зарабатывать самой. Так, чтобы Виталик не знал. Бухгалтером меня не возьмут. Заняться домашним рукоделием? Смешно. Сколько можно выручить, продавая мыло ручной работы, сумки или свечи? Нет, должность должна быть хорошей. Только вот откуда её взять?

Мысли мои метались от работы к Лёле, от Виталия к разводу. Нет, надо успокоиться. Я нырнула в ванну с головой, задержав дыхание.

Выход есть всегда. Всегда. Только надо перебрать варианты. Записать все мои крохотные пока возможности. Путь начинается с первого шага.

Я выбралась из воды, когда та совсем остыла. Завернулась в пушистый махровый халат, наляпала на лицо маску, чего не делала уже несколько месяцев и заварила мой любимый чай. Хватит каждый вечер проводить в обнимку с бутылкой вина.

Включила негромкую, спокойную музыку, отыскала у Лёли в комнате чистую тетрадь и ручку. Села и задумалась. Чтобы начать работать нужна профессия. С дипломом колледжа я могу поступить в университет сразу на второй курс, а то и на третий, надо лишь узнать разницу предметов и перенести все мои зачёты и экзамены. Хотя, может, сейчас всё по-другому, столько лет прошло. Итак. Шаг первый – найти институт, куда я могу поступить на заочное отделение, а ещё лучше на онлайн-обучение. После первого года стану искать работу, пусть и за копейки, сейчас главное – опыт. Дальше, подобрать должность с приемлемым окладом, потихоньку откладывать деньги на переезд. Нечего и думать остаться здесь, Виталий не даст нам с Лёлей покоя. Мы уедем, к тому времени дочь станет совершеннолетней, и муж не сможет отобрать её у меня.

План вполне осуществимый. Пусть пройдёт хоть два года, хоть пять лет, но однажды мы сможем уехать отсюда. Новая пассия мужа была мне сейчас на руку, меньше будет совать свой нос в мои дела. Только вот скрыть все планы надо ото всех, даже от Лёли. Вдруг она проболтается отцу. Тот привык контролировать каждый мой шаг и хоть орёт, что могу выметаться, но не даст мне ни свободы, ни жизни. Знаю его излюбленную стратегию. Пронюхает, что я учусь и работаю, пошлёт сотни проверок и в институт, и на фирму. Сделает так, чтобы от меня шарахались, как от чумной. Я стану изгоем. Нет, надо скрыть всё и ото всех. Только когда встану на ноги, можно будет признаться Лёле и уговорить её уехать со мной. Надеюсь, дочь выберет меня. Не хочу, чтобы она выросла такой же меркантильной и жестокой, как её отец. Не всё в жизни можно мерить деньгами.

Я отложила тетрадь. Это только первый вариант, надо подумать и над другими возможностями.

Прошла в нашу спальню, скинула халат и встала перед зеркалом. Мышь подвальная, как сказал Виталик. Такой я и была. Фигура моя была неплохой от природы, стройной, подтянутой. Даже роды не испортили её, а лишние килограммы не задерживались. Но вот внешность. Когда-то насыщенный каштановый цвет моих волос, отливавших медовым блеском, потускнел, концы секлись, отчего шевелюра выглядела неряшливой. Кожа невзрачная. Но самое главное – глаза. Они потухли, как у мертвеца. Впрочем, почти такой я и стала. Неживой. Безмолвной марионеткой. Под глазами давно обосновались синие круги, от крыльев носа пролегли первые морщинки. Осанка стала на зависть шахматным коням, согбенная спина, будто я таскала на себе непосильный груз.

Я повертелась перед зеркалом. Ощущение, словно юную красавицу Александру выполоскали в ядрёном растворе хлора. Вся выцвела, поблёкла, стала уродливой тенью прежней себя.

Отыскала свою любимую пижаму, оделась. Достала мягкий плед и устроилась на диване с телефоном. Нашла комплекс утренней зарядки, не слишком сложный, для новичков. Хватит плыть по течению, как сорванный листок. Хм, в голову пришло другое сравнение, гораздо грубее, о том, что обычно не тонет. Я позволила сделать из себя тряпку, о которую все вытирают ноги. Была бы поумнее, создала финансовую подушку. Хоть по копейке откладывая деньги. Но я старалась помочь матери, которая влачила жалкое существование на мизерную пенсию. Отец свою пропивал, как прежде зарплату. А если и правда уехать в деревню? Устроюсь продавщицей, на это моих знаний хватит. И повторю судьбу матери. Наши сёла превратились в умирающие захолустья.

Ладно, начнём с маленьких шажков, как ребёнок, который только учится ходить.

Завтра новый день и новая жизнь.

Глава 5

Я не спала почти всю ночь, всё ещё не верилось, что стала свободна. И молилась, чтобы интрижка мужа длилась как можно дольше. Пока Оксана с ним, Виталик не будет обращать на меня внимания. И если его новая пассия и правда в положении, в чём я сильно сомневалась, то рождение ребёнка заставит и вовсе забыть обо мне. Чудесно!

Хлопнула дверь, буквально выдернув меня из краткого сна. Вернулась Лёля. Я посмотрела на часы, почти двенадцать. Ого! Раньше мне не удавалось поспать и до семи, надо было готовить всем завтрак.

- Мама? – раздался голос дочери, - есть кто?

Шаги приблизились к двери спальни, и послышался робкий стук:

- Оксана?

- Заходи! – Скинув одеяло, поднялась с кровати.

- Ты здесь? – Удивилась дочь, открыв дверь, - а где отец и Окси?

- Съехали, вчера вечером, - потянулась я, - будут вить своё гнёздышко. Папа купил квартиру.

- Вот как, - нахмурилась дочь, - мне теперь с тобой жить?

- Разве плохо? – её слова ранили. - Когда-то ты любила оставаться со мной.

- Вспомнила, - махнула рукой Лёля, - это было триста лет назад. Отец мне денег передал?

- Нет, - пожала плечами, - позвони, спроси у него. Поди не откажет.

- И на что мы будем жить? – тон дочки стал недовольным, - сидеть на хлебе и воде?

Я села на кровать:

- Лёля, ты в самом деле не видишь, что происходит в нашей семье? Считаешь нормальным иметь двух жён? Ты бы хотела, чтобы твой муж поступал с тобой также, как отец обращался со мной? Бил, унижал?

- Вела бы себя нормально, - огрызнулась дочь, - он нас обеспечивает, мы живём намного лучше, чем другие. Вот это я вижу. Не хочу считать копейки! Не хочу ходить в старых вещах! Зачем мне такая жизнь?

- Лёля, разве жизнь меряется деньгами? Для тебя ничего ценнее нет? - как же больно ударили по нервам её слова.

- А чем?! – Ольга кричала на меня, вымещая свою злость, - если хочешь есть, надо платить, хочешь одеться, надо платить, хочешь куда-то поехать, надо платить! За всё! Оставь свои сопли при себе!

Она вышла, громко хлопнув дверью. Вот тебе и новая жизнь, со старыми проблемами.

Лёля заперлась в своей комнате, и мне было так даже легче. Я прошла на кухню, поставила чайник на плиту. Есть не хотелось. Вспомнила про тетрадку, где писала всё, о чём мечтала. Достала свой старенький ноутбук, положила записи рядом и стала просматривать список университетов с нужной мне профессией. Реклама предлагала кучу курсов бухгалтеров. В самом деле! Можно ведь обновить свои знания и там. А высшее получить серьёзней. Передо мной открылся список специальностей одного небольшого, но довольно престижного института, известного ещё с советских времён. Среди различных профессий мелькнула одна – аудитор. Почему бы и нет? Уверена, при должной подготовке смогу поступить и на грант. Учебное заведение привлекло меня ещё и тем, что находилось далеко от дома и там не учился никто из друзей Лёли или детей наших друзей.

Пока уж лучше хранить всё в тайне, Виталик мне получить профессию не даст. Ему нравилась власть надо мной, зависимость от его подачек. Так он контролировал всю мою жизнь.

Я выбрала курсы, кликнула на сайт и замерла. Сумма немаленькая. Где же её взять? У меня было скоплено немного денег для мамы. Этого хватит на месяц оплаты, а обучение длится вдвое дольше.

Пошла в кабинет, ставший моей комнатой, и вытащила маленькую шкатулку, где лежали драгоценности. Виталику нравилось баловать меня в первые годы нашей семейной жизни. Пара золотых цепочек, кулон, небольшие серёжки с крохотными бриллиантами и несколько тоненьких колечек. Тогда муж не зарабатывал так много, как сейчас, но мы были счастливы. Или мне так казалось… Нет, я искренне любила супруга и радовалась каждому его успеху, помогала чем умела, обеспечивала надёжный тыл, совсем забыв о себе. Ведь когда-то я мечтала работать, создать свою фирму бухгалтеров для мелких компаний, которые стараются не брать много персонала. Диплом аудитора распахнёт передо мной двери приличных контор. И я перестану быть бесплатным приложением к своему мужу.

Расставаться с подарками было тяжело, каждый из них напоминал о счастливых событиях моей жизни. А что делать? Попросить денег у мужа не могу, занять негде, да и чем отдавать? Вздохнула, вытащила из шкатулки цепочку и пошла собираться, прежде хорошенько спрятав тетрадь и удалив историю поиска на ноуте.

Выбрала хороший костюм тёмно-серого цвета, к нему тёмно-зелёную блузку. Уложила волосы в высокую причёску, подкрасилась. Косметика почти вся пришла в негодность. Даже вспомнить не могу, когда в последний раз ей пользовалась. Тушь пришлось разбавить молочком для снятия макияжа. Она будет сыпаться, но пару часов выдержит. Я собиралась в ломбард, отыщу где-нибудь подальше от дома, а потом заеду, посмотрю, что мне предложат на курсах.

Вытащила из заначки те крохи, что удалось скопить, убрала в сумку. У меня не было даже портмоне. Зачем, если не зарабатываю. Так считал муж.

Перед крыльцом ломбарда разнервничалась, никогда раньше не бывала в таких местах. Казалось, все смотрят на меня с осуждением, как на забулдыгу, пришедшую сдать последнюю ценную вещь. Набрала в грудь побольше воздуха и открыла дверь. Улыбчивая девушка за стойкой приветливо кивнула мне. Дрожащими руками достала цепочку, положила её перед собой.

- Я хотела бы сдать, - замялась немного.

- Это ваше? – девушка окинула меня оценивающим взглядом.

- Да, только чек не сохранился, - не знаю, нужен ли он им, само вырвалось.

- Ничего страшного, ваш паспорт.

- Зачем? – вздрогнула я.

- Так положено.

- Хорошо, - документ был со мной.

Дверь отворилась, и на пороге я увидела мужчину, что окинул витрины цепким взглядом мента. За годы жизни с прокурором научилась безошибочно определять работников правоохранительных органов. Невольно вздрогнула, заслонив собой стойку. Девушка подозрительно взглянула на меня, но промолчала.

Мужчина подошёл к витринам, разглядывая лежащие там драгоценности, часы, различные гаджеты. Он был высоким, широкоплечим, светлые волосы коротко острижены, по-военному. Нельзя было назвать его красавцем, но что-то притягательное было во внешности. Синие, как весеннее небо, глаза, нос уточкой, тонкие, но чувственные губы. Я отвела взор, неприлично столь пристально разглядывать человека. Девушка тем временем заполнила какой-то бланк, проверила цепочку и записала мой номер телефона. С формальностями было покончено, и она отсчитала мне причитающиеся деньги, выдав их с графиком платежей.

- Вы можете выкупить своё украшение, тут всё указано, - кивнула она на бумагу.

Я быстро сунула всё в сумку, поблагодарила её и поспешила к выходу. Мужчина потерял интерес к витринам и последовал за мной.

Глава 6

Незнакомец догнал меня на улице:

- Девушка, стойте!

Я запаниковала, что ему нужно от меня?

- Кто вы такой? – остановилась, не приближаясь к мужчине.

- Нет, - внезапно лишился незнакомец всей своей решимости, - ничего. Я просто увидел вас… Вам нужна помощь? – он смутился окончательно.

- Благодарю, у меня всё в порядке. До свиданья, - ответила жёстко, не давая повода продолжить разговор. Не хватало мне ещё ловеласов из полиции. Есть уже один, как бы теперь от него избавиться.

- Простите, - окончательно стушевался мужчина и направился в другую сторону.

Я передёрнула плечами, словно сбрасывая с себя это навязчивое внимание. Не люблю общаться с незнакомцами. За годы жизни стала настоящим отшельником, впрочем, и раньше тусовщицей не была.

Прошлась через сквер, успокаивая мысли, вышла к нужной остановке и дождавшись автобуса, поехала узнать о курсах.

Классы, где и проходили занятия, располагались в светлом трёхэтажном здании, меня встретила женщина лет сорока. Приятная и общительная.

- Александра Владимировна, добрый день! Меня зовут Ирина Васильевна. Проходите, я расскажу вам обо всех наших направлениях.

Она подробно изложила все программы, предусмотренные на курсах, варианты оплаты, очные и онлайн формы обучения. Мне даже спросить было нечего, видно, человек отлично знает своё дело. Мы подобрали нужную мне программу.

- Я бы хотела обучаться удалённо. Мне так будет удобней.

- Но очная форма эффективней, вы же понимаете? – Мягко настаивала Ирина Васильевна на своём.

- Да, безусловно, но, боюсь, у меня не будет времени для посещения курсов.

Обучение предполагалось интенсивным, по четыре дня в неделю. Но очная форма была только по вечерам. А в это время моё отсутствие будет слишком заметным для Лёли и Виталика.

- Жаль, - кивнула Ирина Васильевна, - онлайн-форма удобней для многих. Вы можете выбрать любое время, вам пришлют видеоурок и задания к нему. Опросы преподавателей проходят с утра. Мы не из тех контор, где не заботятся, как обучаются наши ученики. Так что, спрос строгий, имейте в виду.

- Я готова, - улыбнулась в ответ, - мне нужны знания.

- О, если будете прилежно учиться, предложим ваше резюме потенциальным работодателям.

- Чудесно. Буду рада.

Мы ещё немного побеседовали и расстались полностью довольные друг другом.

Я заплатила за обучение и, радостная, вернулась домой. Но по пути зашла в магазин косметики, купила краску для волос, маски для лица и хороший питательный крем. Пусть скажут, что транжира, но мне надоело быть серой мышью. Я была другой: солнечной, весёлой, красивой. И хотелось снова вернуть хоть толику той прежней меня.

Дома обычная рутина затянула в свои тенёта. Перенесла вещи в спальню, выкинула всё, что осталось после поспешного отъезда Виталика с Оксаной. Поставила стирку, приготовила обед на скорую руку, помыла полы и, пока Лёли не было дома, зашла на сайт своих курсов, где мне уже была отведена личная страничка с расписанием занятий.

В душе точно бушевал ураган, сметая старые страхи и тревоги. Вот оно – моё будущее! Мой первый шаг! И пусть пока мне придётся скрываться и путь будет долог, очень долог. Ничего, когда жизнь подходит к сорока, начинаешь ценить время. Я и так потеряла слишком много.

Вечером после ужина, Лёля закрылась в комнате, всё ещё дуясь на меня, будто это я лишила её привычной жизни. Я лишь пожала плечами и отправилась к себе, обложилась учебными материалами, которые мне выдали на курсах. Новый налоговый кодекс, брошюрки по компьютерным программам бухучёта, в которых не смыслила вообще ничего. Жизнь ушла далеко вперёд, пока я занималась грязным бельём, готовкой и ублажением собственного мужа.

Хлопнула входная дверь, заставив меня вздрогнуть. Ключи были у Виталика. Я поспешно спрятала учебники и вышла в коридор.

- А, здесь, - проворчал муж, стягивая галстук.

Он схватил меня за руку, притащив на кухню. Лёля тоже показалась из своей комнаты, встав в пороге.

- Оксана потеряла ребёнка, - Виталик медленно багровел, что не предвещало для меня ничего хорошего, - всё из-за тебя. Твои нападки вынудили нас уехать отсюда. Стресс, переезд. И вот результат.

- Большой вопрос был ли у неё ребёнок, - впервые я не опустила глаза в ответ на нападки. Он всё равно меня изобьёт, так стоит ли молчать, - сходи вместе с ней к врачу. Ты прокурор, а о такой малости, как доказательства и не подумал.

- Заткнись! - сорвался Виталик. - Не смей оговаривать мою жену.

- Жену? – Усмехнулась я, - а в свидетельстве о браке стоит почему-то моё имя.

Супруг бросил гневный взгляд на Лёлю, и та моментально скрылась в комнате. Он поднялся со стула и навис надо мной:

- Это всё ты. Ты своей ненавистью убила нашего ребёнка.

- Ты бредишь, - я невольно сжалась, в предчувствии худшего.

Первый резкий удар в плечо, рука повисла плетью, а я глухо застонала, не хотела пугать Лёлю, которая, итак, наверное, всё слышала. Виталик за шкирку вытащил меня из-за стола, развернул к себе спиной, скрутил руку и нагнул, задирая мой халат.

- Не трогай меня, - я пыталась оттолкнуть его, даже прикосновения мужа вызывали брезгливость и отторжение.

- Ты моя жена, исполняю свой супружеский долг, - хмыкнул он и дёрнул руку кверху. Боль прострелила плечо, и я обмякла, не в силах двигаться, почти теряя сознание.

Виталик порвал на мне бельё, послышался звук расстёгиваемой ширинки и боль пронзила снова. Уткнувшись в стол, стиснула зубы, дожидаясь, когда всё закончится. Муж рванул халат, рукой схватился за грудь, сжав до боли. Хорошо, что с годами его потенция была далека от юношеской, ещё несколько фрикций и Виталик обмяк, тяжело дыша. Всё закончилось.

Он отпустил меня, застёгивая штаны:

- Я буду делать это, когда захочу. Ты моя жена. А Оксане пока нельзя заниматься сексом.

Он умылся тут же на кухне, бросил на стол деньги, как шлюхе, и вышел из квартиры.

Живот скрутили спазмы, и я опрометью метнулась в туалет, весь мой ужин вылетел наружу. Содрогаясь от приступов рвоты, стащила с себя халат и остатки белья, сунув их в помойку.

Так больше продолжаться не может.

Глава 7

Утром я позвонила в частную клинику, благо деньги от цепочки ещё остались, записалась к хирургу и зафиксировала все побои, то же самое сделал у гинеколога. Сердобольная женщина-врач, сокрушённо качала головой, обрабатывая мои раны.

- Вам надо написать заявление в полицию.

- Мой муж – прокурор, у него все менты с руки едят.

- Это просто чудовищно, - возмутилась она, - проходят века, а женщины порой остаются так же бесправны, как и в Средневековье. Александра Владимировна, если вы решитесь на развод, вызывайте меня в суд.

- Спасибо вам, - от души поблагодарила я отважную женщину.

Заключение она мне настрочила на несколько страниц, красочно, профессиональной терминологией расписав каждую царапину.

- Держите и удачи вам, Александра Владимировна.

Я попрощалась с ней, и уже открыла дверь кабинета, когда врач окликнула меня:

- Погодите, а вы были у хирурга?

- Да, и его заключение тоже взяла.

- Это правильно, но давайте вернёмся к нему. Идёмте со мной.

Закрыв кабинет на ключ, женщина снова привела меня к хирургу.

- Владимир Иванович, наложите, голубчик, Александре Владимировне лангет, - она подтолкнула меня вперёд к недоумевающему доктору.

- Позвольте, Любовь Михайловна, но к этому нет показаний.

- Показаний нет, а муж, избивающий при любом удобном случае, есть, - суровым тоном ответила врач.

- Вот оно что, - хирург поправил очки, - присаживайтесь, барышня.

Владимир Иванович ловко наложил мне лангет на кисть, достал бандаж, «упаковал» туда мою руку и обездвижил фиксатором, притянув её к телу.

- Александра Ивановна, вам надо подать заявление, - мужчина закончил и теперь осматривал свою работу.

- Не могу, - покачала я головой, - толку не будет.

Хирург понимающе кивнул: видать, не одна я была такая.

- Правильно сделала, Любовь Михайловна, что привела вас ко мне. Как правило, лангет отрезвляет задиристых мужей, хоть какое-то время он побоится вас трогать. Дайте мне заключение.

Я подала бумагу, и Владимир Иванович, разорвав, выкинул его в ведро. Достал новый бланк:

- Вот что, моё заключение: травматологический вывих плечевого сустава. Надеюсь, это обеспечит вам хоть пару месяцев спокойной жизни.

- Спасибо вам, - растрогалась от такого внимания, глаза защипало от слёз. Я так отвыкла, что обо мне кто-то заботился.

Врачи переглянулись.

- Берегите себя, Александра Владимировна, - хирург протянул мне новое заключение, - я понимаю, обстоятельства бывают разные, но садист всегда им и останется, и дальше будет только хуже.

Любовь Михайловна проводила меня почти до выхода, напомнив про суд. Я вернулась домой, столкнувшись в коридоре с Лёлей. Она удивлённо посмотрела на повязку.

- Что? И это ты тоже считаешь нормальным? – тихо спросила я её.

Дочь ничего не ответила, обулась, буркнула, что придёт поздно, и скрылась за дверью. Я не винила Лёлю ни в чём, лишь сожалела, что она росла такой же жестокой, как отец. Детям порой это свойственно. Она годами смотрела на то, как он унижал меня, впитывая сызмальства, что сильному человеку всё дозволено.

Вечером заявился Виталик, вломился в спальню и, увидев повязку, затормозил у порога.

- Что это?

- Вывих плеча, пришлось обратиться к врачу, - спокойно ответила я.

Супруг пожевал губами, разглядывая бандаж, потом махнул рукой, развернулся и вышел из квартиры. Я облегчённо вздохнула, прав был Владимир Иванович, теперь я смогу жить спокойно хоть какое-то время.

Началась учёба, захватившая меня с головой. Кодексы, формы налоговой отчётности, цифры поглотили меня полностью. Преподаватели были довольны моими успехами. Я снова почувствовала себя нормальным человеком, не придатком к дому. Желая вновь обрести свободу, скачала на просторах интернета книгу по семейному праву. Изучу её вплоть до каждой буковки и запятой. Прекрасно понимаю, что суды не встанут на мою сторону и мне надо быть готовой к любому повороту событий. Даже снятые побои не послужат для судей доказательством, они все друзья и коллеги моего мужа, и все встанут на его сторону. Я готова отказаться от всех притязаний, лишь бы только снова стать свободной и независимой. Но для этого нужна работа. Единственный способ выжить, прокормить себя и дочь. Лёле через год исполнится восемнадцать, Виталик вряд ли будет содержать её дальше.

Супруг за это время почти не появлялся, дожидаясь, пока заживёт моя рука. Он испугался обращения в больницу, ведь раньше я так никогда не поступала, ждала, пока всё заживёт само.

Лёля готовилась к поступлению и сидела днём и ночью за планшетом, либо моталась по репетиторам. Онасовсем отдалилась от меня, много времени проводила с отцом, который водил её в выходные везде, где она хотела, купил её новый телефон и кучу одежды, показывая, как хороша жизнь с ним.

Денег, что муж давал, едва хватало на продукты и оплату коммуналки, пришлось урезать все траты, как только можно.

- Опять макароны, - ворчала Лёля, заглядывая в кастрюлю, - а Окси вчера жарила креветки, мои любимые, - дочь брякнула крышкой и брезгливо отодвинула посуду, - лучше к отцу пойду на ужин.

Я знала, что Оксане глубоко наплевать на мою дочь, но внезапно она стала добра и мила с ней. Дарила подарки, водила в кафе и лучшие спа-салоны. Люди не меняются, не может в один момент прожжённая хабалка превратиться в милую девушку. Пыталась объяснить это дочери, но всё в итоге свелось к тому, что Лёля накричала на меня.

- Ты сама ничего в жизни не добилась! Живёшь за счёт отца, он сделал для тебя всё! И теперь ты просто завидуешь! Противно даже слушать тебя.

Дочь перестала со мной общаться, и ночами я всё чаще плакала в подушку, не понимая, как заслужила подобное обращение. Ведь всё детство была рядом: в садике, школе. Собрания, утренники, подготовки праздников. Никогда у Лёли не было от меня тайн, она рассказывала обо всём. Когда дочь успела так перемениться? Почему попала под влияние отца? Она говорила его словами и думала его мыслями. Но хуже того, она впитывала как губка каждое слово Оксаны. Что она могла заложить в голову моей дочери? Презрение к семейным ценностям? Уверенность в том, что всё можно заполучить самым низким и недостойным способом?

Эти мысли разъедали мне душу, отравляя существование.

Глава 8

Июль крепко сжимал город в жарких объятьях солнечных дней, запылил листву в скверах, окрасил кожу людей загаром, рассыпал по лицам конопушки.

Разморённые жарой, молчали птицы, прятались в тени собаки и кошки, а люди спасались на работе и дома с помощью кондиционеров.

Я шла по небольшому скверу после промежуточных тестов на курсах, результаты были отличными, да и как могло сложиться иначе, если в моей жизни, кроме учёбы, ничего не осталось. Дочь совсем отдалилась, муж игнорировал, каждый месяц урезая размер своих подачек. Сейчас я и вовсе осталась одна. Виталик забрал Лёлю, и они все вместе, естественно, с Оксаной, уехали отдыхать.

Мои размышления прервал телефонный звонок. Выкинув недоеденное мороженое, которое капало на пальцы, достала сотовый. Номер незнакомый. В трубке раздался приятный женский голос:

- Александра Владимировна?

- Да, кто говорит?

- Меня зовут Ольга Павловна, ваш номер дала мне Ирина Васильевна, куратор курсов. Мы хотели бы предложить вам работу в нашей фирме. Интересует?

- Да, - ответила я чуть севшим от неожиданности голосом.

- Подходите на собеседование, после обеда, адрес вышлю сообщением.

- Спасибо, я приду.

Звонок завершился, а у меня в руках всё так же был зажат телефон. Не верилось, что меня пригласили на работу. Ирина Васильевна выполнила своё обещание. Забросив сотовый в сумку, поспешила домой, хотелось привести себя в порядок, а не идти на собеседование потной, как из бани.

Эти месяцы начала заниматься пилатесом, тело обрело прежние формы, с удовольствием я рассматривала в зеркале утончившуюся талию и красивые ноги, подтянутые бёдра. Кожа лица, благодаря маскам и уходу, избавилась от своего серого цвета, посвежела. Краска для волос снова вернула блеск шевелюре. Дома я старалась «заретушировать» эти изменения, опасаясь, что Виталик вновь набросится на меня. Зализывала волосы в «бабулькину» гульку, не красилась, носила просторные халаты.

Сейчас, когда за мной никто не следил, могла позволить себе стать снова красивой. Забежала домой, быстро приняла душ, подкрасилась, уложила волосы. Выбрала одежду: пиджак с коротким рукавом и юбка-карандаш серого цвета. Немного любимых духов, и я готова.

Офис находился в живописном уголке нашего города, расположенный рядом с одной из центральных улиц, он спрятался в маленьком зелёном дворике, заросшем душистой акацией. Перед небольшим двухэтажным зданием росли красивые алые розы, по стенам вился дикий виноград, какая-то деревенская идиллия.

Я зашла в вестибюль, приветливая девушка объяснила, как пройти к нужному офису. Поднялась на второй этаж и очутилась перед внушительной дверью. На стук из-за неё раздалось:

- Проходите, Александра Владимировна.

В приёмной сидела приятной наружности женщина, лет тридцати пяти, платиновая блондинка с короткой стрижкой и улыбчивым лицом:

- Добрый день, - поднялась она из-за стойки, - меня зовут Нина. Ольга Павловна ждёт. Может, хотите водички или кофе?

- Нет, благодарю. Я лучше пойду.

- Удачи, - подмигнула мне секретарша.

Кабинет начальницы был дорого и со вкусом обставлен. У дальней стены массивный письменный стол с резными элементами, напротив – небольшой удобный кожаный диван. Французское окно, расположенное параллельно входу, распахнуто несмотря на работающий кондиционер. У противоположной стены – невысокий стеллаж, заставленный разноцветными папками и различными гаджетами. На низком подоконнике, свободной части стола, полках стояли многочисленные горшки с цветами. Деревянный кессонированный потолок придавал кабинету шик респектабельности и подчёркивал деловую нотку пространства.

Ольга Павловна оказалась симпатичной женщиной с каштановыми волосами и добрым взглядом голубых глаз. Ненамного старше меня. Фигура её была, что называется, уютной. Не худой, но и не пышной: широкие бёдра, большая грудь, красивые ноги. Она поднялась из-за стола:

- Здравствуйте, Александра Владимировна, - Ольга Павловна пожала мне руку, - присаживайтесь, - подождала, пока я расположилась за столом, - я выбрала вашу кандидатуру, почитав ответы на тесты: толково, грамотно, без лишней «воды». Как раз то, что мне надо. Давайте объясню, в чём будут заключаться ваши обязанности.

Женщина вывела картинку со своего ноутбука на экран, висевший за её спиной:

- Мы занимаемся консультацией бухгалтеров и аудиторов в сложных ситуациях. Проблемы с налогами, ответ на камеральные уведомления, особенности таможенного оформления и многое другое, в чём и заключается работа профессионального бухгалтера. Это наша база, - перед глазами поплыли таблицы, - сюда нам присылают письма с вопросами, мы же в течение суток должны дать на них развёрнутый, грамотный ответ со ссылками на Налоговый кодекс и нормы ФНО. Почти все наши сотрудники работают удалённо. То есть, системный администратор устанавливает на ваш ноутбук программы, вы дома выбираете из присланных вопросов те, на которые сможете ответить более полно. Оплачивается каждый правильный ответ, зарплата, сами понимаете, сдельная. Проводятся у нас и онлайн-консультации, а также вебинары по изменениям в Налоговом кодексе, финансовой аналитике, диагностике бухгалтерского и налогового учёта. Тем много, освоитесь, подключим и вас к этому делу. Там оплата почасовая, но весьма и весьма неплохая. Что скажете?

Я окинула взглядом замудрённые таблицы:

- Это очень интересно! С удовольствием поработаю с вами.

- Рада слышать, - улыбнулась Ольга Павловна, - Александра, может, обойдёмся без отчеств? Люблю, знаете ли, по-простому.

- Я только за, - улыбнулась в ответ.

- Посмотрите, - Ольга открыла ещё одно окно, - это вопросы пришедшие за сегодня, - перед глазами поплыла нескончаемая лента, - сами понимаете, работы хватает, а действительно грамотных авторов мало. Учтите, бывают дополнительные вопросы, люди попадаются разные. Отвечать максимально тактично и корректно. Да, работаем мы по всей стране, охват огромный. Наши вебинары собирают тысячи слушателей. Вот расценки на ответы.

Передо мной лёг листок с цифрами, и я мысленно присвистнула. Если каждый день брать даже по одному вопросу, то на хлеб с маслом уже хватит.

- Жаль, что вы не аудитор. Очень много обращений.

- Я собираюсь поступать на аудитора в этом году, успею на последний поток.

- Великолепно! – обрадовалась Ольга. - Тогда, думаю, наше сотрудничество будет долгим и обоюдовыгодным. Я дам вам один день на адаптацию, хочу посмотреть ваши ответы. Отработаете из офиса, а по результатам заключим с вами договор. Готовы?

- Вполне.

- Приступайте завтра же, жду вас к девяти часам. И прихватите с собой ваш ноутбук.

Мы ещё немного побеседовали о мелочах, и я вышла на улицу, вдыхая аромат пышно цветущих розовых кустов, – запах свободы и материальной независимости. Вот он какой.

Улыбаясь сама себе, шагала я по залитым солнцем улицам, помахивая сумкой. Работа, о которой только можно мечтать! Удалённо со свободным графиком! Просто песня!

Глава 9

Утром с радостным волнением переступила порог офиса, Нина уже была на месте.

- Здравствуйте, Александра Владимировна, проходите, - она указала на соседний кабинет, - здесь у нас класс для вебинаров, но сегодня он свободен.

Мы зашли в просторную комнату с длинным столом для совещаний и большим экраном во всю стену, в углу стояла аппаратура: камера, подсветка и многое другое. Рядом со входом, на тумбочке, виднелись микроволновка, кофемашина, бокалы, сахар, вазочки с печеньем.

- Располагайтесь, Александра Владимировна, - Нина отодвинула один из стульев, - скоро придёт наш сисадмин, Костик, он и объяснит всё.

- Может, будем обращаться друг к другу по имени? - предложила я.

- А давайте, - улыбнулась секретарша, - вы садитесь, располагайтесь поудобнее. А я покажу, как работает кофемашина. В тумбочке есть всё необходимое, не стесняйтесь, берите.

Пока Нина объясняла мне офисные премудрости, в дверях показался молодой мужчина, такой прям вылитый сисадмин: растянутая футболка, потёртые джинсы, на голове – кавардак, но весьма обаятельный.

- Ниночка, здорово! Вы и есть наш новый сотрудник? - обратился он ко мне, протянув руку. - Костик.

- Александра, - пожала его сухую, горячую ладонь.

- Имя-то какое, императорское! Ну-с, - он достал из огромного баула, болтающегося на его плече ноутбук, - пока поработаете на этом.

Костик открыл нужные программы:

- Выбранный вопрос помечаете флажочком, если видите красный огонёк, значит, его уже взял другой автор. Как только открыли, пошёл обратный отсчёт, - ткнул он в цифры внизу экрана, - у вас есть двенадцать часов. Работайте, когда хотите, днём, ночью, главное – уложитесь в отведённое время, Ольга крайне щепетильна в этих вопросах. Та-а-ак, тут у нас говорилка, если что, всегда можете посоветоваться с коллегами и со мной, не стесняйтесь. Фронт работ ясен?

- Вполне, - кивнула я.

- Прошу вас, Александра, и удачи!

Костик отсалютовал мне и вышел из кабинета. Я пролистала таблицы вопросов, заглянула в чат с коллегами и приступила к работе, погрузившись в волшебный мир налоговой отчётности. Время летело незаметно, очнулась, когда в кабинете вновь появился Костик.

- Александра, пять часов, рабочий день окончен, - улыбнулся он.

- Уже? - я окинула взглядом ряд готовых ответов. - Увлеклась.

Костик подошёл, наклонился к моему монитору:

- Недурно! Такие кадры нам нужны!

- Их ещё Ольга не проверила, вдруг там ошибки.

- Проверила уже, - усмехнулся сисадмин, - у неё полный доступ к базе, она меня к вам и отправила. Давайте ваш ноут, залью на него наши програмулины.

Я протянула свой гаджет, упакованный в сумку.

- Мне тут Ниночка шепнула, что вы поступать собираетесь на аудитора, - Костик сел рядом, приступив к работе.

- Быстро у вас слухи разлетаются, - усмехнулась я.

- Это так, - хохотнул сисадмин, - вы будете на экзамене, упомяните, что работаете на Ольгу, вас примут с руками и ногами. Начальница наша со всеми преподами местных универов дружна.

- Как же мне так вот упомянуть, - растерянно спросила я, - табличку, что ли, на грудь повесить.

- А хоть и табличку, - рассмеялся Костик, - поверьте, толк будет.

Пальцы сисадмина летали по клавиатуре, я смотрела, как на мой ноутбук загружались нужные программы. В кабинет заглянула Ниночка:

- Александра, вас ждёт Ольга, идёмте, Костик и сам справится.

Я снова сидела пред начальственными очами.

- Внимательно прочитайте договор, - протянула мне Ольга несколько бумаг, - дабы потом не было вопросов. Расчёт два раза в месяц, отчёты составляет Ниночка и передаёт вам на подпись, затем мне, фиксируйте сколько вопросов и в какой день у вас было, так быстрей проверить, чем ковыряться в базе.

Протянула подписанный договор, всё было как положено по Трудовому кодексу, без всяких подводных камней.

- Ну как вам у нас? - улыбнулась Ольга, уложив документы в папку.

- Нравится, - кивнула я довольно, - даже очень.

- Добро пожаловать в нашу, не побоюсь этого слова, семью. Скажите, Александра, простите за прямоту, у вас как с деньгами? Если обстоятельства тяжёлые, могу оплачивать вам первый месяц ежедневно. Случаи всякие бывают, например, Юленька наша. Вы видели в рабочем чате?

Я вспомнила веснушчатое миловидное лицо рыжей девушки лет двадцати пяти и кивнула.

- Она, - продолжила Ольга, - пришла к нам в тяжёлый момент. Сбежала от мужа-садиста без одежды и денег, с ребёнком на руках, в чём была. Ночевала у подруг. Мы помогли ей снять квартиру, к счастью, суды она потом выиграла, теперь спокойно сынишку воспитывает.

- Признаться, впервые вижу такое участие, - удивилась я.

- Мне повезло, мы с мужем живём уже двадцать лет душа в душу, но насмотрелась за свою жизнь на всякое, - вздохнула Ольга, - женщины у нас до сих пор страдают от абьюзеров и моральных уродов, не умея защитить свои права, пасуя перед грубой силой и угрозой физической расправы. У вас, надеюсь, в семье всё в порядке?

- Д-да, - соврала, краснея от стыда, - обычная семья.

Не могла я вот так, походя, довериться незнакомому человеку. Ольга окинула меня проницательным взором, кивнула, поджав губы:

- Это хорошо.

Смутившись, скомканно попрощалась, забрала у Костика ноутбук и поспешила домой. Не привыкла я откровенничать. Совсем. Подруг у меня давно не было, их отвадил от нашего дома Виталик, своими едкими подколами и вечной критикой. Маме звонить. А смысл? У неё самой жизнь не сахар.

По пути зашла в магазин, решив устроить себе маленький праздник. Постояла перед стеллажом, где сверкали рубиновыми и золотыми боками бутылки с вином.

- Нет, - сказала вслух сама себе, - хватит, пора выбираться из этой выгребной ямы пьяной одури.

Выбрала небольшой симпатичный тортик, прихватила цветочный чай и пошла домой, подставляя лицо солнечным лучам и лёгкому ветру.

Глава 10

До приезда моего «семейства» оставалось полторы недели, и все эти дни я посвятила работе. Глаз радовал растущий список готовых ответов. Ольга звонила несколько раз, справлялась, как идут дела, зачитала благодарные отзывы наших клиентов, похвалила за расторопность.

На курсах тоже всё шло своим чередом. Между делом выбрала себе институт подальше от дома, там, где я могла претендовать на грант. Последний набор проходил в августе, как раз успевала.

Просматривая список документов, задумалась, не много ли я на себя беру. Успею и работать, и учиться? Сейчас дел по дому было немного. Готовой еды нам хватало надолго. Постирать за двумя девочками и прибраться – не проблема. Это всё иррациональный страх. Я всё смогу. Впервые, что ли, лекции зубрить? Тем более что собиралась поступать на заочный. Решено! Подаю документы. Нечего жалеть саму себя.

Выбрав день, съездила в институт, осмотрелась, побеседовала с преподавателями. Многих удивил мой возраст. Таких студентов было очень мало. Ничего, с группой я буду встречаться только на установочных лекциях, зачётах и экзаменах. Переживу. Добираться, правда, было далековато, но с другой стороны: чем дальше от дома, тем лучше.

Здания института стояли посреди большого парка, на окраине города. Тут было два корпуса и ещё что-то вроде клуба со сценой и вместительным зрительным залом. Неподалёку стояли здания общаги: мужской и женской. Все они были выстроены в едином архитектурном стиле сталинского неоклассицизма: изящные белоснежные здания с высокими колоннами портиков, масштабными барельефами. Воздушный, невероятной красоты архитектурный ансамбль почему-то вселил в сердце надежду на лучшее.

Времени на зубрёжку мне хватит, и потом, моя работа сама по себе стала подготовкой к поступлению в институт. Попробуйте весь день писать о налогах. И не захочешь, а выучишь.

Последний набор шёл активно, и оставшихся мест было мало, а на грант и вовсе крохи. Но тут я воспользовалась своим тайным оружием, на первом экзамене поведала комиссии о работе на Ольгу Павловну, как и советовал Костик. Те впечатлились и «валить» меня не стали.

В день, когда объявляли результаты набора, примчала к белоснежному зданию с самого утра, не могла усидеть дома. На ватных ногах подошла к стенду, где висели списки студентов, и два раза просмотрела его, всё больше отчаиваясь.

- Как ваша фамилия? – Участливо спросил юноша, стоящий рядом и заметивший мою нервозность.

- А-аверьянова, - прошептала в ответ.

- Так вот же! – Ткнул он пальцем в список, где я, наконец, разглядела вожделенную строчку, - а у вас дочь поступила?

- Не-а, я! – Тряхнула волосами, вытирая выступившие слёзы.

- Вот это да! – Как-то восторженно протянул юноша и снова всмотрелся в бумаги, - так мы с вами в одной группе! Уважаю целеустремлённых людей, - он протянул мне руку, - я, Полонский Григорий Сергеевич.

- Так ты дворянского рода, - улыбнулась в ответ, - знаменитая фамилия.

- Вы и историю знаете. Мы с вами точно подружимся, - мальчишка радостно затряс мою руку, - до встречи на установочных! – Махнув ладонью, новый знакомый скрылся за пролётом лестницы.

Я, немного придя в себя, пошла домой, готовясь морально к ещё одному рабочему дню. Время летело так спокойно, не заметила, как и август наступил. На днях вернуться мои, но не сегодня. Дата приезда траурной цифрой запечатлелась в моей голове. Только вот по Лёле скучала с каждым днём всё сильней.

После обеда меня вызвали в офис. Когда я вошла, Ольга Павловна пила чай с Ниночкой.

- Здравствуйте, Александра, - улыбнулись женщины.

- Вот и подошёл день получить гонорар, - моя начальница поднялась с места, - вы просмотрели отчёты, присланные Ниной?

- Простите, не успела. Я в институт поступила! – Нам всем надо делиться своими горем и радостью. Хоть иногда.

- Поздравляю! – Ольга Павловна от души пожала мне руку, - Ниночка это дело надо обмыть! Беги за тортом, а мы разберёмся с ведомостями.

- Я мигом! – Секретарша пулей вылетела из-за стойки и упорхнула на улицу.

- Александра, - без предисловий начала Ольга, - мне надо было лично выяснить вот что, деньги вам переводить на карту или выдавать на руки?

В прошлый раз получила на руки, так как это был аванс перед окончанием стажировки.

- Если можно, наличкой.

- Хорошо. Тогда приступим к расчётам.

Мы быстро сверили ведомости с моими записями в ноутбуке, и скоро я держала в руках приятную, даже на ощупь, сумму гонорара. Я самостоятельная женщина! Не верилось. Столько лет выклянчивания каждой копейки, унижений. Они и правда позади?

Мы попили чай с тортом, поболтали о вечных женских вопросах и через полчаса разошлись по домам.

Довольная, взлетела по ступенькам и открыла дверь, какая-то неправильная тишина заставила меня встрепенуться. Я не понимала, откуда это странное чувство опасности, но на всякий случай вынула деньги и сунула их в карман старого пальто. Прошла в спальню, никого, бросила ноутбук на кровать. Нервы шалят. Надо бы успокоительных попить. Накинув халат, вышла в коридор и только заметила, дверь на кухню закрыта. Я не трогаю её никогда. Схватив с тумбы небольшую вазочку, распахнула створку и наткнулась на Виталика, злющего как чёрт. Рука невольно повисла. Сказались частые «уроки» мужа.

- Где шляешься, потаскуха! – Пощёчина заставила мою голову мотнуться в сторону, тело занесло, и я ударилась о дверь, - уже рога мне наставляешь, стоило только из города уехать?

Новая пощёчина и из разбитой губы потекла кровь. Я просто молчала, оправдываться, только больше злить мужа. Прикрыла руками голову и получила той самой вазой по лбу, возле линии роста волос. Кожу рассекло осколками, в голове зазвенело, как от набата, в глаза попала кровь. Я медленно сползла по стене.

Виталик остановился, тяжело дыша.

- Лёля будет жить со мной. Чему её научит мать-шалава. Оксана была права, стоило мне выйти за порог, и ты раздвинула ноги первому встречному. Мразь.

Я вытерла кровь:

- Ты не можешь забрать Лёлю, - губа распухла, и говорить было трудно.

- Ты забыла, кто я? Я в этом городе царь и бог, а ты мразь, никто и звать тебя никак. Лёля сама не хочет жить с тобой, ты ей просто противна. Я узнаю, с кем шляешься и убью его, поняла? Вся в мать, никчёмная, - выплюнул он напоследок, и дверь за Виталиком захлопнулась.

Застонав от боли, я поползла в ванную.

Глава 11

Вода стекала с моей головы и исчезала в сливном отверстии красноватым водоворотом, я тупо смотрела на это. Душ лил сверху, согревая моё трясущееся тело. В ванну я заползла, как была, в халате.

Лицо стремительно опухало, на лбу наливалась шишка. Недельку придётся посидеть дома, как хорошо, что в институте всё улажено.

Институт. Виталик не даст мне там учиться. Откуда он знает о моих передвижениях по городу? За мной следят? Выходит так. Но тогда бы выяснилось, что я нашла работу. Нет. Это просто очередной «бзик». Оксана натравила его на меня. Она ждёт развода, не понимая, что Аверьянов свою добычу из рук не выпускает. Никогда. Ему проще меня убить. И для его реноме будет звучать благородно: безутешный вдовец. Или она как раз таки это поняла и ждёт, когда его очередной удар станет смертельным. Потом прикроет по-тихому дело, он уж сможет. И всё.

Мне казалось вместе с капельками крови в слив уплывали все мои мечты и надежды. Найти квартиру? А толку? Он всё равно узнает и силком притащит меня сюда. Неприлично жене прокурора болтаться по съёмным комнатушкам. Плюнуть на всё и сбежать в другой город? Работать я могу из любой точки страны, Ольга Павловна поймёт. А Лёля? Как бы ни относилась ко мне сейчас, но она моя дочь, я боюсь оставлять её одну с этим извергом. Не будет меня, Виталик переключится на неё.

Я выбралась из ванны, бросив туда мокрый халат, обернулась полотенцем и потопала на кухню. Достала аптечку и зеркало, взяла перекись и принялась обрабатывать ссадины. На лбу багровел широкий порез, такой быстро не заживёт, и шрам останется. Губа посинела и распухла, но это пройдёт. Не впервой.

Меня заколотило от запоздалого страха и боли, слёзы хлынули ручьём, отражение в зеркале искажалось и расплывалось перед глазами. Ничего не будет, ничего. Пока я остаюсь женой Аверьянова.

Сон был рваным и смутным, мне постоянно казалось, что хлопает входная дверь, я подскакивала в холодном поту. Успокоительное не помогало, и дрожь никак не унималась.

Утром, чуть свет, я села за работу. Цифры, статьи Налогового кодекса, счета-фактуры: всё это успокаивало и помогало привести мысли и чувства в порядок. Выход есть всегда. По-другому быть не может. Надо перебрать варианты. Семейный кодекс я изучала регулярно, однако, к сожалению, законы наши хороши иногда только на бумаге. Ни один суд не встанет на мою сторону, даже если меня привезут туда на инвалидной коляске и пятьсот свидетелей подтвердят, что это сделал Аверьянов. Он прав, в этом городе я никто. Так мелкая мушка, которую легко раздавить жерновами прокуратуры. Но я не уеду и Лёлю не брошу. Этому не бывать. Никогда. Дочь я ему не дам превратить в жалкое, безвольное, забитое существо, каким стала сама.

Стоило мне вспомнить про неё, как в коридоре хлопнула дверь, и я взвилась чуть не до потолка, от страха. Превозмогая панический ужас, выглянула из спальни и увидела Лёлю. Она, бросив взгляд в мою сторону, спокойно прошла в свою спальню. Я прошла за ней. Дочь достала чемодан и стала складывать туда вещи.

- Куда ты? - в душе защемило.

- Переезжаю к отцу. Он мне всё рассказал. Не хочу здесь больше жить.

- И что же ты узнала?

- Как ты тут гуляла, пока мы были в отъезде, - дочь посмотрела мне в лицо, - и не смей мне ничего говорить про отца и Оксану, они заботятся обо мне. Не то что ты.

Я хотела показать ей свою работу, оправдаться, но вовремя прикусила язык. На то и был расчёт Виталика, выведать информацию через дочь. Наверное, ему стыдно наводить обо мне справки через коллег. Как же, прокурор не знает, чем занимается его жена. Стыд и позор. Забота о своей репутации доходила у супруга иногда до абсурда.

- Лёля, ты понимаешь, что всё это делается назло мне? - я подошла ближе, попыталась обнять дочь.

Он отшатнулась:

- Опять за своё?

- Забыла, кто всё детство занимался тобой? Садики, утренники, школа? Наши прогулки?

- Когда-то ты ещё могла вести себя нормально, - буркнула дочь.

Сердце просто захлестнула обида от такой несправедливости:

- Лёля, очнись! Когда я была плохой матерью? Когда успела обделить тебя вниманием или любовью? Не понимаешь, что это просто способ сделать мне больно!

- Ты стала изменять отцу, а он обеспечил тебя всем! Ведёшь себя, как животное, на одних инстинктах! Папа всё мне оплачивал всегда, кормил нас, одевал. А что сделала ты?

Меня просто поразили её слова. Как могла дочь забыть всю прошедшую жизнь? Чем я заслужила все эти обвинения? Бессонными ночами, когда сидела у её кроватки? Колыбельными, которые пела ей перед сном? Нашими поездками в кукольный театр, подготовкой к школьным праздникам, когда ночь напролёт мы могли придумывать ей необычный костюм? Мне казалось, передо мной стоит не Лёля, а человек с начисто промытыми мозгами.

Я не стала оправдываться, молча развернулась и вышла из комнаты. Силой её не удержу, а поступок Аверьянова понятен. Даже если подам на развод, дочь останется с ним, она почти совершеннолетняя. А я буду выглядеть жалкой, опустившейся женщиной.

Вернувшись к себе, дописала ответ на очередной вопрос и взяла телефон.

- Ольга Павловна, вы в офисе?

- Да, Сашенька, - в голосе женщины послышалась неподдельная тревога, - что-то случилось?

- Да. Можно я приеду? Вы… вы говорили, что можете мне помочь.

- Жду, - коротко ответила она.

Села перед зеркалом, уложила волосы так, чтобы шишку было видно поменьше, куча тонального крема прикрыла синяк на губе. Одеваться не стала, дождалась, пока Лёля уйдёт, даже не попрощавшись.

Оделась и вызвала такси. Пришла пора действовать.

Глава 12

Такси не спеша ехало по многолюдным улицам города. Я смотрела в окно, но не видела ничего, кроме расплывчатых пятен света и тени. В ушах всё ещё стоял гул от удара, а в горле комом застряли непролитые слёзы и обида, перемешанная с животным страхом. Решение позвонить Ольге Павловне было последним, отчаянным рывком утопающего, который из последних сил тянется к брошенному спасательному кругу. Я не знала, что именно она сможет сделать, но её слова о помощи женщинам, попавшим в беду, прочно засели в моей голове. Это была моя единственная надежда.

Я вошла в уже знакомый уютный дворик, пропахший розами и солнечным светом. Рука дрожала, когда я потянулась к двери. В приёмной меня встретила Нина. Увидев моё лицо, она ахнула, и её обычно приветливая улыбка резко сменилась тревогой и сочувствием.

- Александра… Господи, что с вами? Проходите скорее, Ольга Павловна ждёт.

Она провела меня в кабинет. Начальница сидела за своим массивным столом, но, едва я переступила порог, она тут же поднялась. Её проницательные голубые глаза внимательно осмотрели меня с макушки до пят и обратно, задержавшись на распухшей губе и кое-как замазанной тональным кремом шишке на лбу.

- Сашенька, садись. Нина, принеси нам воды, пожалуйста. И никого ко мне не пускай.

После чего она подошла ко мне, взяла за плечи и усадила на кожаный диван. Её прикосновение было тёплым и уверенным, и от этого простого жеста во мне что-то надломилось. Стена, которую я годами выстраивала вокруг себя, рухнула, и я, закрыв лицо руками, беззвучно зарыдала. Слёзы, так долго сдерживаемые, хлынули потоком, обжигая щёки. Это были слёзы боли, унижения и бессилия, накопленного за все эти годы.

Ольга молча сидела рядом, положив руку мне на плечо, и ждала, пока пройдёт первая волна истерики. Она не задавала вопросов, не утешала банальными фразами, а просто была рядом.

Нина принесла воды и бесшумно вышла, плотно прикрыв за собой дверь.

- Попей, - мягко сказала Ольга, протягивая мне стакан. - А теперь, если можешь, расскажи. Кто это сделал?

- Муж, - прошептала я, и голос сорвался. - В последние годы он стал таким…

И я рассказала. Рассказала всё. Про то, как из заботливого и любящего мужчины Виталик превратился в монстра. Про его тотальный контроль, унижения, финансовое рабство. Про Оксану, которую он привёл в наш дом. Про то, как он настроил против меня Лёлю, мою единственную дочь. И про то, как он избил меня, обвинив в измене.

- И сегодня Лёля собрала вещи и ушла к нему, - тихо закончила я.

Я говорила сбивчиво, перескакивая с одного на другое, но Ольга слушала, не перебивая, с каждым моим словом её лицо становилось всё более суровым.

- Вот как, - наконец произнесла она, и в её голосе зазвенела сталь. - Прокурор, значит. Что ж, на каждого прокурора найдётся свой следователь. Так, Александра, слушай меня внимательно. Сейчас мы с тобой поедем в одно место. Это первое и самое важное, что нужно сделать.

Она взяла свою сумку и ключи от машины.

- Куда? - испуганно спросила я. Мне казалось, что любой путь за пределами этого кабинета приведёт меня в лапы мужа.

- В больницу. К знакомому судмедэксперту. Нужно немедленно зафиксировать побои. Каждую царапину, каждый синяк. Это наш главный козырь. Без официального заключения все твои слова против него - пустой звук. Он это прекрасно знает, поэтому и чувствует свою безнаказанность. Поехали.

- Я уже фиксировала синяки. Но ход этим бумагам не давала, - прерывисто вздохнув, чтобы не расплакаться снова, призналась я. - Мой муж всесилен, моё заявление исчезло бы ещё на пороге полиции.

- Но сейчас вы не одна, Саша. Больше не одна. И не бойтесь, - мягко улыбнулась Ольга Павловна, - я вас во всём поддержу.

Её уверенность передалась и мне. Я кивнула, вытирая слёзы.

Мы ехали в её комфортабельной машине. Ольга вела уверенно, сосредоточенно глядя на дорогу.

- Саш, я сейчас сделаю один звонок. Не удивляйся, - предупредила она и, нажав кнопку на руле.

Через пару секунд в динамиках раздался приятный мужской бас:

- Да, Оленька. Слушаю тебя.

- Андрей, привет. У меня тут… чрезвычайная ситуация. Помнишь, я тебе рассказывала про новую сотрудницу, Александру?

- Ту самую, которую ты хвалила? Умницу-бухгалтера?

- Да. Так вот, она сейчас со мной. Её избил муж. Он прокурор, Аверьянов. Представляешь, какая мразь?

В динамиках на мгновение воцарилась тишина.

- Понял, - голос Андрея стал жёстким. - Где вы?

- Мы едем в травмпункт к Семёнычу, снимать побои. Но это только начало. Андрей, нам нужна помощь. Этот урод её просто убьёт. Он забрал дочь, промыв той мозги, обвинил Сашу во всех смертных грехах.

- Так, спокойно, Оль. Ты всё делаешь правильно. Первое - фиксация. Второе - безопасность. Слушай, как только освободитесь, сразу вези её к нам домой. Ни в коем случае не в её квартиру. Ты поняла меня?

- Поняла.

- Значит, так. После больницы вы едете к нам. Я сейчас позвоню ребятам, они тоже подъедут. Нужно передать им ключи от квартиры Александры. Установим камеры в её доме. Скрытые, разумеется. Везде. В коридоре, на кухне, в комнатах. Если Аверьянов заявится снова и побои повторятся, у нас будет видеодоказательство. А это уже совсем другой разговор.

У меня перехватило дыхание. Камеры? В моей квартире? Я хотела возразить, сказать, что это слишком, что Виталик может их найти, но Ольга, почувствовав моё состояние, накрыла мою руку своей и шепнула:

- Так надо, Саша. Андрей знает, что делает.

- Хорошо, - кивнула я, доверяясь этим чужим, но внезапно ставшим такими близкими людям.

- И ещё одно, - продолжил Андрей. - У меня есть один старый друг, однокашник. Его зовут Михаил Романов. Он умеет находить управу на любых «всесильных» ублюдков. Я ему позвоню, обрисую ситуацию. Миша поможет всё сделать правильно, по закону, но так, чтобы у Аверьянова земля под ногами загорелась.

- Спасибо, дорогой, - голос Ольги потеплел.

- Жду вас дома. И не отпускай её от себя ни на шаг.

Звонок завершился. Ольга Павловна посмотрела на меня.

- Ну вот, Александра. План действий есть. Теперь главное - не бояться и делать всё так, как нам скажут. Андрей у меня человек дела. Если он взялся, то доведёт до конца.

Мы подъехали к ничем не примечательному зданию городской больницы. Ольга провела меня через служебный вход в кабинет, где нас уже ждал пожилой, седовласый мужчина в белом халате. Это и был Семёныч. Он осмотрел меня с профессиональным вниманием, без лишних слов и эмоций. Каждый синяк, каждая ссадина, рассечение на лбу – всё было тщательно сфотографировано и задокументировано. Он задавал короткие, точные вопросы: «Когда нанесён удар? Чем? Сколько раз?». Я отвечала, и мои слова превращались в строчки официального протокола. Процедура была унизительной, но я понимала её необходимость. Когда всё было кончено, Семёныч выдал Ольге запечатанный конверт.

- Вот, Оленька. Тут всё как положено. Если понадобится, в суде подтвержу каждое слово. Передавай привет Андрею.

- Спасибо, Пётр Семёнович, - тепло поблагодарила его Ольга.

Дом Ольги и Андрея находился в тихом загородном посёлке и оказался большим, светлым и уютным. Андрей встретил нас на пороге. Он был высоким, крепким мужчиной с таким же, как у Ольги, спокойным и уверенным взглядом.

- Проходите, Александра. Чувствуйте себя как дома. Вы в полной безопасности.

Они проводили меня в гостевую комнату на втором этаже, я передала хозяину дома ключи от своей квартиры.

- Ребята уже подъезжают, отдам им, - сообщил он. - К вечеру всё будет готово. А Роман обещал подъехать к нам завтра утром. Он изучит ваше дело и предложит стратегию. А сейчас вам нужно отдохнуть.

Вскоре Ольга принесла мне какой-то успокоительный травяной сбор. Я сидела в мягком кресле, укутавшись в плед, и впервые за последние сутки почувствовала, как отступает ледяной ужас. Я смотрела на этих людей, на Ольгу и Андрея, которые без лишних вопросов бросились мне на помощь, рискуя ввязаться в опасную игру с влиятельным прокурором, и понимала: моя война только начинается. Но теперь я в ней не одна. А значит, у меня появился, хоть и призрачный, но всё же шанс на победу.

Глава 13

Мы с Ольгой сидели на кухне, пили чай, когда к нам вышел Андрей с моими ключами в руках:

- Готово. Саша, теперь всё происходящее будет фиксироваться, но подумайте, стоит ли возвращаться домой? Здесь вы в безопасности.

- Вы не знаете Аверьянова, - покачала я головой. Да, тут было спокойно, но я сама была сейчас, как ходячая бомба. Виталик сможет доставить неприятности всем.

- Сашенька, оставайся, - Ольга положила свою ладонь мне на плечо.

- Я бы рада, - улыбнулась, чувствуя, как сводит скулы, от самой мысли, что надо уезжать, - но лучше мне вернуться. Он не даст вам покоя… и мне.

У Андрея заходили желваки на скулах:

- Саша, мы сумеем вас защитить.

- Я понимаю, но там мой дом. Нельзя бесконечно бояться.

- Саша, только он появится, звони нам и в полицию, ты поняла? – Ольга сжала мои пальцы, в глазах её была тревога.

- Я справлюсь. Впервые понимаю, что не одна. Спасибо, вы даёте мне силы для борьбы.

Андрей заказал мне такси, хмурый и обеспокоенный. Я и сама понимала, что лезу в пасть ко льву. Но мне не хотелось подставлять этих людей, так по-доброму относящихся ко мне. И потом… Бежать вечно невозможно. Скрываться вечно невозможно. Мне надо жить, учиться, работать. А как, если я буду шарахаться от каждой тени? Своим страхам когда-то надо смотреть в лицо.

Дома было тихо. Я распахнула окна, впуская вечернюю прохладу. Ольга, провожая меня, дала баллончик с перцовкой. Сунув его в карман халата, почувствовала себя уверенней. Всеми фибрами души, чувствовала, что Виталик заявится, и готовилась к этой встрече.

Спустя пару часов в коридоре хлопнула дверь, я сидела на кухне с чашкой чая в руках.

- Дома? – Муж вошёл, стягивая с себя галстук.

- Виталя, так дальше продолжаться не может. Уходи, пожалуйста. Мы давно чужие люди. Я подаю на развод.

Руки подрагивали, но пришлось собрать всю волю в кулак.

- Развод? – Аверьянов хрипло расхохотался, от него разило спиртным, - на что ты будешь жить? А-а-а, понял, завела себе мужика, на него рассчитываешь?

- Тебя не касается, - сжала в кармане баллончик, - уходи. Хватит. У тебя есть Оксана.

- Ты моя жена и ей останешься, - лицо мужа побагровело, - лучше сама бросай своего мужика, найду, хуже будет. Подбросить наркоту несложно.

- Господи, - не выдержала я, - как устала уже от твоего бреда. Уходи, оставь меня в покое. Неужели не можем договориться, как нормальные люди?

- Я в своей квартире, - Виталик подошёл ко мне, обдавая вонью, - ходил и буду ходить. Выметайся, если хочешь.

- Хорошо, я уйду. Соберу вещи.

- Куда? – Муж сжал кулаки, - к другому. Ты моя жена!

- Да определись ты уже! – Воскликнула я, - то выметайся, то жена. Сколько можно? Всё! Я ухожу. Оставь меня в покое. Тронешь, напишу заявление в полицию.

Хохот Виталика сотряс воздух:

- Кому? Кому ты напишешь, дура? Моим подчинённым? Все менты с моих рук едят, напишет она.

- Уходи, прошу тебя. Хватит.

Вжалась в стену, схватив баллончик. Виталик, по привычке, заломил мне руку, но я успела вывернуться, и струя перцовки полилась ему в лицо. Он отпрянул от неожиданности, а потом рассвирепел. Из глаз его текли слёзы вперемешку с соплями и слюной, но он не отступил от меня. Одним ударом сшиб меня с ног и задрал халат, брызгая слюной:

- Сучка, я всегда буду делать, то, что хочу.

От боли в голове помутилось, я лежала и ждала, когда всё закончится. От мысли, что всё будут видеть чужие люди было мерзко, стыдно, противно. Виталик пыхтел, как боров, разодрав на мне бельё. Минут через пять всё закончилось, он устало слез.

- Ты моя жена, - муж прошёл к раковине, смывая жгучий раствор, глаза его заплыли, - и всегда ей будешь. Попробуй уйти, посажу.

Я одёрнула полы халата, перцовка попала и на меня, оставляя красные саднящие следы. Спорить не стала, не услышит. Пускай, сделаем всё, как предлагала Ольга. Виталик отмылся, бросил мне пару смятых купюр и ушёл. И в этот момент раздался телефонный звонок.

- Саша? – Послышался в трубке голос Ольги, - ты в порядке?

- Виталик приходил, - дальше слов мне не хватило, горло перехватило, - я ухожу. Здесь он мне покоя не даст.

- Бил? – В голосе начальницы послышалось напряжение, - а перцовка?

- Не помогла, - хохотнула я на нервах, - бил и надругался. Я ухожу. Найду квартиру.

- Вызывай ментов, - голос Ольги стал суровым, - сейчас же. Саша, не жди. Мы едем.

Её звонок придал мне сил. Я набрала номер полиции, – послышался безучастный голос дежурного. После того как продиктовала адрес, трубка замолчала.

- Аверьянова? – Очнулся мужчина.

- Да.

- Вас изнасиловали?

- Да, я уже всё вам объяснила.

- Муж? – Продолжал блеять дежурный.

- Молодой человек, вы издеваетесь? Я звоню вашему начальству.

- Участковый едет, - очнулся он, наконец и сразу положил трубку.

Во дворе замигали огни скорой помощи, и в ту же минуту раздался звонок домофона.

- Побои? – Деловито спросила медсестра, - вызывали?

Я открыла дверь, понимая, что к врачам обратилась Ольга. Юная девушка в белом халате осмотрела моё лицо, зафиксировала побои, смазала места, обожжённые перцовкой, и обработала расцарапанные руки и ноги.

- Завтра обратитесь к судмедэксперту и гинекологу, - она убрала в чемоданчик пузырьки и вздохнула, - кто вас так?

- Муж, - усмехнулась я. В голове прояснилось, мысли перестали метаться, как стая мотыльков.

Девушка кивнула:

- Мы не раз приезжали даже на ножевые, вот после таких мужей. Не прощайте его. А то пишут заявление, потом забирают из жалости. А что толку? Побои продолжаются. Он вас и убить ведь может, вы понимаете?

- Я не оставлю этого так, - грудь наполнила холодная решимость.

- Добро, - кивнула она, - ну, будьте здоровы.

В дверь просунулась голова патлатого мужичонки в форме:

- Кто полицию вызывал? – Он не решался пройти в квартиру, заглядывая из коридора.

- Я, проходите.

Врач вышла и не успела закрыть за ней дверь, как в подъезде раздались шаги. Это были Ольга и Андрей.

- Пишешь заявление? Правильно, - Начальница окинула взглядом участкового, - мы тоже свидетели.

Тот вжал голову в плечи:

- Ваш муж Аверьянов Виталий? – Глаз его задёргался при имени супруга.

- Именно.

- Заявление вы примете, - вмешался Андрей, - у нас есть запись. Где всё было? - Обернулся он ко мне.

- Здесь.

Мужчина кивнул, прошёл к кухонному гарнитуру и снял сверху маленькую коробочку камеры.

- Вот запись, - он помахал ей перед участковым, - могу передать вам через пару часов, все данные хранятся в «облаке».

Патлатый полицейский судорожно сглотнул:

- Мне надо позвонить.

- Нет, - Андрей подошёл к нему, нависнув сверху, - мы все знаем, кто её муж. Принимайте заявление и давайте делу ход, побои зафиксированы.

Участковый заморгал, переводя взгляд с меня на Андрея.

- Я всё равно напишу заявление, - сложила руки на груди, - не примите вы, позвоню выше по инстанции. И заявление будет уже на вас, понятно?

Дрожащей рукой участковый вытащил бумажный лист и протянул мне, сглотнув комок в горле.

- Пишите…

Глава 14

Участковый выглядел жалко, покидая мой дом, но мне сейчас стоит подумать о себе и Лёле. Их насквозь прогнившая система, там, где спокойно находят укрытие насильники и бандиты, как змея, вцепилась в свой собственный хвост.

- Тебе стоило остаться у нас, - вздохнул Андрей, закрывая дверь за полицейским.

- Это всё равно бы случилось, - из шкафа достала пузырёк с валерьянкой, - рано или поздно. Вы не сможете опекать меня каждую минуту. И где-то в душе я, наверное, этому рада. Теперь у меня хотя бы есть доказательства, от которых Аверьянов не отвертится.

- Садист, - выдохнула Ольга, осматривая мои замазанные врачом ссадины, - боюсь оставлять тебя, Саша.

- Я сниму квартиру, пока хотя бы на несколько суток, а там найду жильё на долгий срок.

- Собирай вещи, мы отвезём тебя.

- Погодите, надо подыскать объявление, созвониться с хозяевами.

- Брось, - махнула рукой Ольга, - я знаю одну маленькую, но приличную гостиницу, где ты найдёшь квартиру на ночь глядя? Возьми необходимое, мы подождём, а завтра с утра приступай к поискам. Пару дней дам тебе отгул, пока ты не обустроишься на новом месте. И ещё дочери не сообщай адрес. Она всегда может вернуться сюда. Лучше, если никто не будет знать, где ты живёшь.

- Мне завтра с утраещё на освидетельствование побоев, раз уж заявление подано.

- Да, - кивнул Андрей, - пройди осмотр в бюро судебно-медицинской экспертизы. И не мойся. Обследоваться придётся по полной.

- Я заеду за тобой, - поддакнула мужу Ольга.

- Чем смогу отблагодарить вас? - Слёзы невольно навернулись на глаза.

- Стой до конца, не позволяй себя запугать, купить или уговорить заверениями в любви. Твой Аверьянов постарается любым способом не дать ход делу, понимаешь? – Андрей проникновенно заглянул в мои глаза, - стань снова счастливой, в нашем мире и так слишком много насилия.

- Обещаю, к нему никогда не вернусь.

Я отключила все бытовые приборы, перекрыла газ и воду, кинула в дорожную сумку вещи и косметику на первое время. Закрыла дверь, будто отсекая тем самым своё прошлое. Мы вышли в тёмный двор, где тускло подмигивал прохожим давно сломанный фонарь. На машине Ольги добрались до тихой улочки, там, в тупике, стоял небольшой двухэтажный особняк и оказавшийся той самой гостиницей. Место было тихое, неприметное. Меня быстро оформили и выдали ключ от номера.

- Здесь не бывает гуляк и любителей острых ощущений, ты понимаешь о чём я, - сказал Андрей, таща мою сумку наверх, - можешь быть спокойна. Тут останавливаются в основном командировочные, приличные люди. Если что, без раздумий, звони.

Мы распрощались в коридоре, и супруги пошли во двор, я же открыла дверь, оказавшись в уютном, чистом номере. Кровать, кресло, небольшой комод, на котором стоял телевизор и узкий шкаф-пенал для вещей: вот и всё убранство. На маленьком холодильнике примостились чайник и микроволновка, что же с голоду не умру. В крохотной ванной за шторкой спряталась душевая. Все удобства есть, что мне ещё сейчас нужно? Даже был небольшой узкий балкон, где на периллах отцветали последние петунии в подвесных кашпо.

Я устало растянулась на кровати, просто закинув сумку в шкаф, разбирать вещи не было сил. Сон тяжким плотным одеялом опустился на меня, погружая во тьму.

Утром разбудил звонок Ольги:

- Я тут навела справки, - начала она без предисловий, - вчера все были на нервах, тем и воспользовался ваш нерадивый участковый. Сейчас едем к нему, он должен дать направление на акушерско-гинекологическую экспертизу, как и на обычную. Где твои вещи, в которых ты вчера была дома?

- В спальне, - протирая глаза спросонья, пыталась быстрей очнуться после муторного сна, - или в стирке, не помню.

- Заедем за ними. Это обязательно, - отрезала Ольга, - собирайся скорей. Я буду ждать в машине.

Через пару минут я была готова и спустилась во двор, запахнувшись в тёплую кофту, чтобы скрыть синяки. Машина моей начальницы уже стояла там, сама она, затушив сигарету, махнула мне рукой.

- Давно бросила, - улыбнулась Ольга, выкидывая окурок в урну, - но, когда нервничаю, не могу удержаться. Так, - продолжила женщина, когда мы уселись, и машина выкатила на шоссе, - твоё дело должно быть передано в Следственный комитет, изнасилованиями занимаются они. Сейчас устроим взбучку вчерашнему патлатому. Я до этого тебе рассказывала о Юле, но там дело было гораздо проще, по сравнению с твоим. Что-то мы можем упускать из виду. Понадобится хороший адвокат.

- Но где я возьму столько денег? Представляешь, насколько он должен быть хорош? СК проверяется прокуратурой или судом, а там везде Аверьянов свой человек.

- М-да, - Ольга постучала пальцами по рулю, - значит, надо отыскать неподкупного, такие тоже есть. Сейчас у нас другая задача – пройти экспертизу.

Машина плавно остановилась у нашего подъезда, Ольга подхватила сумку, из которой вытащила баллончик с перцовкой. Дома никого не было, но ночью Виталик успел побывать здесь. Из корзины для грязных вещей всё было вытряхнуто на пол. Халата и нижнего белья не было.

- Предусмотрительный, гад, - в сердцах пнула Ольга крышку от корзины.

- Камера! – Метнулась я к кухне, вчера перед отъездом Андрей вернул её на место. Как и предполагала, на шкафчике было пусто.

- Не переживай, - вошла следом за мной Ольга, - мы тоже не дураки. Запись сохраняется напрямую в облако. Этим занялись наши хорошие знакомые, нужные моменты они сразу дублируют на флешку, если Аверьянов и туда доберётся, но это вряд ли.

Она сделала фото каждой комнаты, подробно бардака в ванной, и мы вышли, несолоно хлебавши.

- Это только подготовительный раунд, - подбодрила меня женщина, - впредь будем умнее.

Глава 15

В участке вообще началась клоунада. Нас направили к дежурному следователю, но выяснилось, что участковый «забыл» возбудить дело, и сам сгинул в неизвестность.

- Что поделать, - вздохнул опер, разводя руками, - работа такая, мотаемся целыми днями по городу, расследуем преступления, иной раз поесть не успеваем.

Ольга окинула взглядом пухлую тушку следователя:

- По вам и не скажешь, вид у вас цветущий, в отличие от госпожи Аверьяновой.

В глазах мужика мелькнула неприкрытая злоба:

- У меня срочный вызов, подойдите завтра.

- Нет, - я встала в дверях, скрестив руки на груди, - вы дежурный следователь и дело об изнасиловании относится к числу тяжких преступлений. Кстати, вы не представились, неужели законов не знаете?

Мужик тихо скрипнул зубами, на скулах заходили желваки:

- Умные? Зовут меня Вавилов Игнат Всеволодович, и я, действительно, спешу. Убийство.

- Ольга, достань, пожалуйста, телефон, Господин Вавилов, дайте мне письменный отказ в возбуждении дела.

- Выключите! – Резко дёрнулся он.

- Нет! – Я встала, оперевшись руками на стол, - мы имеем право снимать в участке, если речь идёт о нарушении закона, статья 131, относится к тяжким преступлениям, лишение свободы от восьми до пятнадцати лет с лишением права занимать определённые должности. Всё правильно сказала? Ничего не забыла? – От злости выпалила всё, что слышала когда-то от мужа, - давайте письменный отказ, и мы едем в Следственный комитет, расследуйте дальше ваши несуществующие преступления.

Вавилов поперхнулся, дёрнул конвульсивно галстук:

- Хорошо подготовились, - выдавил он из себя.

- Я жена прокурора, а не девочка, которую легко обвести вокруг пальца, - злоба, проснувшаяся так внезапно, держала меня в тонусе, не давая прекратить наступление на следователя.

Ольга уже включила камеру.

Вавилов сморщился, протянув лист:

- Пишите. Всё, что считаете нужным.

Моя начальница достала из кармана флешку:

- Вот основание для передачи дела в СК, не дожидаясь результатов экспертизы. Там запись всего нападения.

Вавилов бросил взгляд на флешку, и на лице появилась кислая мина:

- Что же, давайте глянем, пока вы пишите.

Я строчила, вспоминая все подробности вчерашнего вечера, следак воткнул флешку в разъём и уставился на экран, откуда раздался голос Аверьянова.

- Так вы на него напали! – Воскликнул он так, что я невольно дёрнула рукой, оставляя росчерк на бумаге, подняла взгляд, опешив от такой наглости.

- Вы сейчас серьёзно? – Горло перехватил спазм, - а дальше что? Он защищался от меня, раздирая моё бельё? Защищался, когда трахал меня, заломив руки?

Вавилов раскрыл рот, точно рыба, хлопая губами.

- Не отвлекайтесь, - выдохнул он, - пишите.

Рука дёрнулась к клавиатуре, и запись остановилась, следователь вытащил бланк формата А5, что-то чиркнул в нём.

- Направление, - протянул листок, который перехватила Ольга.

- Здесь только на судебно-медицинскую экспертизу, вы забыли про акушерско-гинекологическую, - голос её сочился сарказмом.

Не став спорить, Вавилов достал ещё один бланк, быстро его заполнив. Я дописала заявление, включая сегодняшнее похищение вещей. Следователь пробежал его глазами.

- Вы можете ехать, госпожа Аверьянова, - он отмахнулся от меня словно от назойливой мухи.

- Конечно, мы сейчас уедем, - я сглотнула ком в горле, было просто мерзко находиться рядом с этим слащавым наглецом, - только вы забыли дать нам талон-уведомление, что дело зарегистрировано.

Вавилов что-то неразборчиво буркнул, вытащив ещё одну бумажку. Я проверила, что всё заполнено как надо, и поднялась из-за стола.

- Удачи, жена прокурора, - хмыкнул Вавилов, набирая чей-то номер.

Ольга остановилась в дверях, недобро сощурив глаза:

- Мы всё равно добьёмся наказания для этого маньяка и садиста, как бы вы не «старались». И неважно, сколько времени это займёт. Передайте мои слова Аверьянову, ведь ему звоните? Сильно сомневаюсь, что в Следственный комитет.

Она хлопнула дверью со всей злости, в окнах задребезжали стёкла:

- Сволочь какая, - она гадливо сморщилась, - но запись есть и для СК она, думаю, тоже пригодится.

Нужный нам адрес был не так далеко, через пару минут мы уже парковались у городской поликлиники, на задворках которой и располагалось бюро судебно-медицинской экспертизы.

На крыльце одноэтажного здания курила седая старуха, ровесница, наверное, самого Ломоносова.

- Аверьянова, ты что ли? – Спросила она, сплёвывая табак от папиросы.

Невольно напряглась, приготовившись ко второму акту клоунады.

- Я, и никуда не уйду, - глянула на бабку исподлобья.

Та зашлась хриплым каркающим смехом, закашлявшись в конце:

- Так пришла уже по адресу. То-то переполох такой с утра. Посдувало сразу всех, одни стажёры сидят. Меня и оставили, чтобы, значит, одним махом двух зайцев прибить.

- Как это? – Я уже не понимала, что тут творится.

- А так, - бабулька кинула окурок в банку из-под кофе, - давно под меня копают, а тут такой случай выдался. И твоему делу хода не дать и меня с места вытурить.

- И каковы шансы? – Ольга подошла ближе, рассматривая нашу странную собеседницу.

- Под меня столько лет уже копают, - недобро усмехнулась бабулька, - что можно Мариинскую впадину переплюнуть, я-то в их кодле не варюсь. Да только кишка тонка с Сабельниковой тягаться. Иди за мной, да, меня зовут Валентиной Матвеевной, - старуха легко открыла мощную дверь на тугой пружине, - с тобой кто? Родственница?

- Подруга, - поспешила я за бабулей, чтобы не пришибло дверью.

- В коридоре посиди, - отрывисто бросила она Ольге, - порядок такой.

Мы прошли в кабинет, где чего только не было, включая гинекологическое кресло.

- Забирайся. Не мылась? – Старушка ловко натянула перчатки.

- Нет.

- Добро-о-о. Ничего, мы им сделаем экспертизу. Ты не смотри на мой возраст, ум и глаз остры, как в молодости, руки тоже не дрожат.

Валентина Матвеевна ловко вытащила длинные стеклянные трубочки, шпатели, ещё кучу инструментов. Сделала соскоб из-под ногтей, осмотрела наружные травмы.

- Прокуроры, полицейские, мать их за ногу. Совсем, охальники, страх потеряли. Да ты никак просто денег хочешь? – Она подняла на меня глаза.

- Нет, развода и справедливости.

- Такие тоже бывают, - мягче продолжила она, - только редко, всё денег просят или цацки какие. Потому и распустились мужики.

- Мне его деньги не нужны. Я устала жить в страхе за себя и дочь.

- Тогда готовься к долгой войне, - Сабельникова подняла голову, - и не опускай рук. Не все продажные в полиции и честных следователей хватает.

- Мне бы адвоката честного, - вздохнула в ответ.

- И такие есть. Погоди, вот закончим, дам номерок.

Глава 16

Мы ехали к гостинице, я сжала в руках номер, написанный на клочке бумаги.

- Повезло нам со старушкой, наконец появился хоть какой-то просвет в конце этого сумрачного тоннеля, Сабельникова сказала, что, - глянула на бумажку, читая имя, - Соколов Павел Антонович молод, сам из другого города, значит, здесь никого не знает и работает по совести. Правда, у него больше проигранных дел, но только потому, что берётся за самые сложные случаи.

- Поговорим с ним, поймём, с кем имеем дело, - спокойно ответила Ольга, - созвонись, когда вернёшься. На встречу не ходи, кто знает, на что твой супруг способен. Дождись нас. Я, - женщина глянула на часы, - освобожусь к пяти или шести вечера. Работу откладывать нельзя.

- Хорошо, - кивнула в ответ, - пока квартиру поищу. В гостинице недёшево.

- Тоже верно, - Ольга что-то обдумывала, нить разговора прерывалась, и я умолкла.

Начальница высадила меня у гостиницы и быстро уехала. Поднявшись в номер, с наслаждением скинула вещи и забралась в душ. Около часа тёрлась и мылилась, вылив тюбик геля и шампуня, чуть не ободрала кожу, смывая запах пота и перегара Аверьянова, его касания, саму его суть.

Вышла, обтирая полотенцем покрасневшую кожу, распахнула балкон, впуская свежий воздух, и отыскала в сумочке телефон. Заветная бумажка лежала в кармане, я набрала номер.

- Слушаю, - ответила трубка приятным баритоном.

- Э-э-э, Павел Антонович? - Слегка растерялась я.

- Он самый, кто спрашивает?

- Ваш телефон дала мне Сабельникова Валентина Матвеевна, мне нужна помощь.

- Какое у вас дело?

- Избиение, изнасилование. Я Аверьянова Александра Владимировна, супруга старшего прокурора нашего города, может, слышали о нём? Он сотворил всё со мной.

В трубке повисла тишина, и моё сердце сжалось, неужели и этот испугается.

- Не стоит обсуждать дела по телефону, - раздался уверенный голос без нотки паники, - вам удобно подъехать в кафе «Глория»?

- Вполне, через пару часов устроит?

- Жду вас, Александра Владимировна.

Не спеша, привела себя в порядок и всё думала, почему Ольга была так напряжена. Пару раз ей кто-то позвонил, но трубку она не взяла, и после того наш разговор стих сам собой. Неужели, неприятности из-за меня? Вздрогнула от звонка и увидела номер Ольги.

- Много не говори, ты всё устроила насчёт встречи?

- Да, в «Глории», к назначенному тобой времени.

- Скоро буду, - голос подруги, как хотелось мне назвать Ольгу, был совсем безрадостным.

Надела джинсы и рубашку с длинными рукавами, спустилась в фойе, дожидаясь машину. Скоро Аверьянов доведёт меня до паранойи. Мне везде чудились его люди, косые взгляды.

Ольга подъехала минут через пятнадцать, я быстро скользнула в салон автомобиля. Женщина была хмурой, но улыбнулась мне при встрече.

- На тебе лица нет, Оль, что происходит? Аверьянов?

- На мой сайт совершена DDoS-атака, мальчики справились, но это было настолько масштабно, что вывод у меня только один – твой супруг. Нам и раньше пытались подгадить конкуренты, но происходящее – не их уровень.

- Мне так жаль. Ваша помощь выйдет вам боком и… я очень боюсь теперь уже за вас.

- На это и был расчёт, - Ольга шумно выдохнула, - мы справимся. С этого момента это и моё личное дело, не позволю глумиться над моим детищем, над моей работой. Не переживай, данные собрали, сегодня же отвезём их в органы.

- Они искали записи?

- Нет, отыскать их практически невозможно, уж мы постарались, а потом у нас множество копий на флешках и других носителях, учли прошлые уроки. Это просто попытка вывести нас из игры. Ничего, мальчики мои со всем справятся, - Оля улыбнулась, но в глазах так и сквозила тревога.

- А если подобное будет повторяться часто? Я не сильна в компьютерах.

- Даже думать об этом не хочу, - содрогнулась Ольга, - но всё не так просто, для таких атак нужны ресурсы, во всём есть свои сложности. Не забивай голову, справимся.

- Мне нравится, как ты всех работников называешь мальчиками и девочками, так приятно звучит, как-то по-домашнему, что ли, - попыталась отвлечь женщину от дурных мыслей.

- Как же иначе? Мы хоть и работаем в основном «на удалёнке», всё равно становимся ближе через какое-то время. К тому же как начальница, я невольно вникаю во все ваши проблемы и не могу оставаться совсем в стороне, не по-людски как-то.

- До сих пор не верится, что мне так повезло. Ведь могла устроиться к другим людям и давно потеряла бы работу.

- Не говори глупостей, ты отличный бухгалтер и станешь прекрасным аудитором, - подмигнула мне Ольга, - а вот и Андрей, - она притормозила, - просил подобрать его по дороге.

- Как дела с сайтом? - Ольга бросила тревожный взгляд на мужа, когда он забрался в машину.

- Всё улажено, почти. Не переживай, к утру будет как новенький. Костик остался на ночь в офисе, хочет покопаться детальней.

- Люди ждут нас, задержка будет дорого стоить, - Ольга сильнее сжала руль.

- С этим всё в порядке, - улыбнулся в ответ Андрей, - регистрация «висит», но это ненадолго. Что с адвокатом, толковый? - обернулся он уже ко мне.

- Надеюсь. Радует то, что не испугался моего муженька, сразу предупредила, с кем придётся иметь дело.

- Разумно, - согласился Андрей, - вот и кафе, надеюсь, адвоката Аверьянову ещё запугать не удалось.

Глава 17

Я приметила за столиком одинокого молодого мужчину и направилась к нему, вряд ли адвокат придёт в кафе с «группой поддержки».

- Павел Антонович?

Мужчина поднялся и протянул мне руку, я пожала её и представила друзей. Соколов был молод, как и говорила Валентина Матвеевна, на мой взгляд, ему исполнилось не более тридцати двух лет, по-юношески худощавый, высокий блондин с пронзительным взглядом голубых глаз. Мне адвокат понравился: немногословный, собранный, тактичный, не дающий пустых обещаний. Я подробно рассказала ему обо всём, что произошло, как мы собрали доказательства, как меня встретили в участке. Соколов слушал, не перебивая, только в голубых глазах появился холодок, когда речь зашла о сцене изнасилования.

- Не буду скрывать, - начал он, когда выслушал меня, - я навёл справки по этому делу и скажу сразу, ситуация непростая. В вашем городе моя практика длится недолгий срок, как вы, наверное, знаете. И, должен признаться, большой процент провальных дел. Впрочем, Валентина Матвеевна вам об этом сказала, она никогда ничего не скрывает. Но, я брал те процессы, от которых другие шарахались, вот как ваш. Пусть тогда я проиграл, но это позволило мне чётко определить иерархию города, если понимаете, о чём я. Аверьянов – фигура непростая. Прямых обвинений в его адрес не поступало никогда, но существует много мутных дел, которые ему приписывают. Подлог, скрытие улик и так далее. Список внушительный, однако старший прокурор мастерски заметает следы. Опять же повторю, доказательств нет. Ваше дело станет резонансным и говорю сразу: приготовьтесь к долгой и трудной войне. Переводом расследования в Следственный комитет я займусь завтра же с утра.

- Понимаете, Павел Антонович, я стеснена сейчас в средствах и хотела бы сразу узнать размер вашего гонорара.

- Александра Владимировна, - усмехнулся мужчина чуточку устало, - я не самая значимая персона среди адвокатов вашего города. Если мы выиграем дело, тогда клиенты толпой пойдут ко мне. Так что, готов работать за представительские расходы, а они будут скромными. По рукам?

Я остановила свой взгляд на глазах Павла Антоновича, в них не было страха или сомнений. В моей ситуации это значит очень много. Но он молод, и кто знает, не найдёт ли Аверьянов «ключик» к его отказу потом.

- Вы сомневаетесь, понимаю, - точно прочитал мои мысли адвокат, - но это дело для меня будет не просто взлётом в карьере, но и личной победой. Не скрываю, что я заинтересован в вас так же как и вы во мне.

- По рукам, - улыбнувшись, протянула ему ладонь, которую он крепко пожал.

- Погодите, - прервал нас Андрей, - Павел Антонович, на сайт фирмы моей супруги сегодня совершена DDoS-атака, и мы уверены, что следы, если таковые отыщутся, приведут нас к Аверьянову, либо к следственным органам, сейчас наши спецы носом землю роют, пытаясь отыскать зацепки. Они пригодятся в деле?

- Любопытно, - адвокат сложил ладони треугольником, - давайте мне всё, что есть, я найду применение каждой бумаге, ссылке или фотографии. Атака на фирму от спецслужб. Это может заинтересовать ОСБ, тут уже уровень будет совсем другой. Может, это поможет нам вывести делишки Аверьянова на чистую воду.

- Стоит ли мешать одно с другим, - засомневалась Ольга, - будет похоже на оговор от друзей жены.

- Нет, - улыбнулся Соколов, - мы и не станем этого делать. У меня есть один знакомый в СБ, который очень заинтересуется вашими данными, он давно распутывает этот клубок, только пока ниточки обрывались. Наша же задача – дискредитировать Аверьянова, показать его истинную суть. Для дела это просто подарок. Пусть я и не мастодонт адвокатуры, но кое-какие хорошие знакомые у меня есть, а самое главное, - поднял он палец, - честные. Такие, как Валентина Матвеевна, например, и ей подобные.

- А мне повезло встретить вас, вернее, попасть к Сабельниковой.

Адвокат нахмурился:

- Поменьше бы вам такого везения, Александра Владимировна, к ней по собственной воле не попадают.

Мы обсудили детали, и Ольга с Андреем отвезли меня в гостиницу. Я купила себе в кафе на ужин салат и запечённую рыбу и впервые насладилась от души вкусной едой. Не верилось, что дело двинулось с мёртвой точки, да ещё и так лихо. Если Аверьянова прижмёт ОСБ, нам будет несложно доказать всё, что он сотворил, несмотря на препятствия со стороны его высокопоставленных дружков. Резонансное дело, так сказал Соколов, о такой славе я точно не мечтала. Но первый шаг сделан, и дальше не остановлюсь. Пусть Лёля увидит истинное лицо отца, тогда и у неё в мозгах всё станет на свои места.

Отставив тарелку, вышла на балкон и вдохнула полной грудью чистый прохладный воздух. Возле гостиницы курил какой-то странный тип, его пристальный взгляд буквально мурашками отозвался в моём теле, я перегнулась через перила, но незнакомец ловко отступил в тень и скрылся. Тряхнула головой, это всё моя паранойя, не удивительно.

Взяв газету с объявлениями, отметила несколько недорогих квартир в районах подальше от нашего, и начала звонить хозяевам. Искомое нашлось скоро, стоило мне объяснить цель моего звонка, как молодая девушка обрадованно сказала:

- Приезжайте хоть сегодня, квартира эта нашей бабушки, а она заболела, мы хотим увезти её к себе в соседний город, осталось только найти приличных жильцов. Маленькие дети и животные под запретом.

- У меня таких нет. Взрослая дочь, но сейчас она живёт не со мной.

- У вас стабильный доход?

- Да.

- Мы вас ждём.

- А можно я приеду завтра сразу с вещами?

Ехать одной мне было страшно, а снова дёргать Ольгу стыдно.

- Приезжайте с утра, чтобы мы успели взять билеты.

Я положила трубку и счастливо улыбнулась. Такое везение. Хозяева приличные, оплата посильная. Да какой бы ни была та квартира, останусь в ней, тем более что до моей работы там можно добраться пешком за пять минут.

Определённо, сегодня просто отличный день!

Глава 18

Следующие дни завертели водоворотом событий. С утра я собрала вещи и, расплатившись за гостиницу, отправилась на квартиру, где и осталась. Жилище было небольшим, уютным, со своей особой атмосферой, где на стареньком телевизоре лежала вязанная крючком салфетка, подушки на кровати с железной спинкой были взбиты и уложены горкой, а в серванте советских времён стояли остатки чайных сервизов, расписанные аляповатыми цветами. На кухне висели ситцевые занавески весёленькой расцветки, туалет был окрашен ровно наполовину зелёной, потерявший свой вид, краской и частично отделан белой, кое-где разбитой плиткой. Однако пожилая хозяйка следила за состоянием своей квартиры, проводка, водопровод, видавшая виды газовая плита и холодильник «Бирюса», взывавший иногда, как раненый зверь, работали безупречно. Я отдала деньги за первый месяц, получила комплект ключей и распрощалась с хозяевами, которые торопились на вокзал.

Пока обустраивалась на новом месте, закупала продукты и всё необходимое, почти забыла о своём деле. Переезд – это всегда захватывающе и увлекательно, тем более вот в такие дома с историей. Будто я попала в другую эпоху, и даже воздух здесь был иным, полным воспоминаний.

От созерцания посуды с синими штампованными ценниками меня оторвал звонок Павла Антоновича.

- Добрый день, Александра Владимировна, у меня есть новости для вас.

- Уже? Вы оперативны, - улыбнулась своему отражению в щербатом зеркале.

- Хм, день прошёл, я привык отчитываться о каждом проделанном шаге.

- Постойте, а сколько сейчас времени? Извините, я переехала…

- Александра Владимировна! – Воскликнул адвокат, - лишней информации по телефону сообщать не стоит.

- Ох, простите, совершенно забылась. Куда мне подъехать?

- Как и вчера, вам удобно?

- Я буду.

Глянула на часы и удивилась, день пролетел, как один миг. Быстро собралась, прихватила с собой перцовый баллончик и заказала такси. Звать Ольгу не стала, надо учиться защищаться самостоятельно, не буду же я, в самом деле, дёргать её каждый раз, когда мне надо выйти из дома. До кафе добралась без приключений, адвокат уже был на месте.

- Добрый вечер, Александра Владимировна.

- Может, будем общаться без лишнего «официоза», по именам?

- Если вам так удобно, - слегка смутился Павел.

- Вполне. Так что вам удалось выяснить?

- Дело передано в СК и тут нам повезло, - он обрадованно потёр руки, - ведёт его некий Сапрыкин Дмитрий Львович, один из тех следаков, для кого слово честь не пустой звук. Но, готовьтесь, он настолько дотошный дядька, что всю душу вынет и вам, и Аверьянову.

- Этого я точно не боюсь, - усмехнулась в ответ.

Павел хохотнул, чуть запрокинув голову:

- Поверьте, через неделю вы заговорите по-другому.

- Пусть расспрашивает меня хоть о каждой минуте всей моей жизни, если это поможет победить бывшего, я готова.

- Да, звонила Валентина Матвеевна, экспертиза готовится обычно в течение месяца, но она обещала сделать её за десять – двенадцать дней, - Павел улыбнулся, - хорошая женщина, настоящий профессионал.

- Согласна с вами. А что с делом Ольги?

- Боюсь, тут у нас провал, не так просто отыскать следы того, кто организовал атаку на сайт. Сегодня звонил Андрей, ничего существенного они не обнаружили.

- Жаль. Может это и не Аверьянов, но подонков всё равно бы следовало наказать.

- Вы идеалистка, - Павел задумчиво водил пальцем по бокалу с чаем, - я видел много дел, где побеждали мошенники, воры и подлецы.

- Вы не верите в людей?

- Нет, почему же. Просто не надо видеть в них больше, чем те из себя представляют. Люди не хорошие и не плохие. Они… просто люди, понимаете? И каждый живёт по своей собственной, одному ему понятной, логике и морали.

Я задумалась над его словами, столько в них было жизненного опыта. Ведь и правда, Аверьянов считает себя полностью правым, думает, что я ему должна прислуживать до самой смерти за тарелку супа, телефон и какую-никакую одежонку. И ведь считает правым именно себя. Собственное эго, разложение души очень легко оправдать. Живут вот такие убожества: предают, ломают чужие судьбы, убивают, насилуют, считая свою извращённую мораль превыше человеческих ценностей, превыше людского суда и того, который будет после.

- Александра? – Голос Павла оторвал меня от грустных мыслей.

- Простите, я задумалась. Когда мне к следователю?

- Завтра. Сапрыкин ждать не станет, впрочем, он сам известит вас об этом, как только изучит все материалы дела.

- Я буду.

- Позвольте мне проводить вас? Не подумайте, ничего личного. Но мне не хочется, чтобы вы попали в беду.

- Спасибо. Закажу такси и со мной вот, - продемонстрировала ему баллончик.

- Пытаетесь научиться преодолевать свой страх? – Понимающе кивнул Павел.

- Для такого молодого человека вы слишком проницательны, - усмехнулась я.

- Каждый адвокат со временем становится отличным психологом, без этого в нашей профессии никак.

Мы дождались такси, Павел проводил меня к машине и, пожелав доброй ночи, скрылся в дверях кафе. Посмотрев ему вслед, вспомнила, что ничего не успела приготовить, надо было взять еды здесь. Ночью мне ещё предстоит поработать, всё-таки нельзя сидеть без дела долго, и жалко было тратить время возле плиты.

А следующие дни мне пришлось хорошенько изучить здание Следственного комитета, Павел не соврал, Сапрыкин вцепился в меня клещом, выуживая каждую подробность, каждый штрих произошедшего. В его кабинете мы провели несколько дней, съездили и к нам на квартиру, долго изучали запись, на которую я не могла смотреть без отвращения и внутренней дрожи. Следователь оказался не просто дотошным, а чрезвычайно скрупулёзным человеком, въедливым, как старая краска на щербатых стенах.

А по ночам меня ждала работа. Деньги сами с неба не свалятся. Я стала путать день с ночью, забывала поесть, спала по два часа в сутки и, однажды, подойдя к зеркалу, не узнала себя. Щёки впали, под глазами круги от недосыпа, кожа посерела. Чего мне теперь бояться, такую в тёмном переулке встретишь и богу душу отдашь со страху.

Скоро выходной, надо бы заняться собой, то есть выспаться.

Глава 19

Меня разбудил настойчивый звонок в дверь, еле продрав глаза, поплелась открывать. Кто-то упорно пытался попасть в квартиру, трель не смолкала ни на секунду. Глянув в глазок, увидела соседку с первого этажа, неприятную бабульку, жившую подо мной, а с ней полицейского. Что им надо от меня?

Открыла дверь, предварительно накинув цепочку:

- Что вы хотели?

- Госпожа Аверьянова?

- Что вы хотели? – Повторила вопрос, подавив рвавшийся зевок, я уснула только три часа назад и сегодня надеялась как следует отоспаться.

- Поступила жалоба от соседей, - участковый помахал передо мной листами, - нарушаете, шум, громкая музыка, пьяные люди в подъезде, дебош, одним словом.

- Я??? Вы в своём уме?

- Да вы гляньте, гляньте на неё, - подскочила бабулька, похожая на визгливую шавку, из тех трясущихся недоразумений, потомков крыс, которых по ошибке называют собаками, - по ней же всё видно. Патлы торчат, перегар на весь подъезд.

Захлопнула дверь, сняла цепочку и открыла её снова:

- Вы слышали, что у нас есть статья за клевету и статья за распространение сведений, порочащих честь и достоинство граждан? Я могу пройти освидетельствование на алкоголь, а потом подам заявление на вас. Понятно объяснила?

- Вы, может, сами и не принимали спиртного, - стоял на своём полицейский, - но компания у вас была, многие соседи подтвердили.

- Вот вместе по сговору по статье и пойдут, - моему возмущению не было предела, - я работаю по двенадцать часов в сутки, когда мне устраивать дебоши, поясните?

Участковый глянул на бабку, словно ища у неё помощи.

- Днём, днём тоже было. Толпа и все пьяные, - не унималась та.

- Вчера днём я была у следователя Сапрыкина в Следственном комитете, могу дать его телефон, - достала трубку, намереваясь продиктовать номер.

- По делу проходит, воровка она, - завизжала бабка, - а может, и того похуже. Ох, кого к нам поселили, - она голосила на весь подъезд, и децибелы всё росли.

Мой сотовый зазвонил, высветился номер Сапрыкина:

- Дмитрий Львович, миленький, вот не до вас сейчас, - я пыталась зайти в квартиру, чтобы хоть слово расслышать, но визгливая старушенция ловко заблокировала проход, не переставая ругаться на чём свет стоит.

- В чём дело? - рявкнул Сапрыкин.

- Меня тут участковый с соседкой в пьяном дебоше обвиняют, по всей видимости, устроенным вместе с вами, - усмехнулась я, видя, как на голове полицейского волосы привстали дыбом. Ха, Дмитрий Львович в нашем городе человек, знакомый, наверное, всем следакам районных отделов.

- Дай трубку этому! - Сапрыкин рявкнул так, что я сама подпрыгнула чуть не до потолка.

- Вас, - не сводя злорадной ухмылки с полицейского, отдала ему телефон.

Бабка притихла, ожидая, что будет дальше.

- Д-да, - проблеял участковый, - слушаюсь… мы обязаны реагировать… да… понял.

Ор Сапрыкина заполонил подъезд, таким разъярённым я его ещё не видела, вернее, не слышала.

Трясущейся рукой участковый вернул мне трубку, бабку уже как ветром сдуло, даже запаха лекарств на площадке не осталось.

- П-простите, госпожа Аверьянова. Работ-та т-такая, п-понимаете.

- Вам бы «отработать» вот таких вот «сигнализаторов», а то ведь и вас под статью подведут, - сказала я достаточно громко, чтобы старуха, подслушивающая на первом этаже, хорошенько расслышала. Дверь в её квартиру хлопнула, извещая о полной капитуляции клеветницы.

- П-простите, - участковый попятился от меня, как от разъярённого дракона.

Я не стала слушать его дальше, Сапрыкин всё ещё ждал моего ответа.

- Дмитрий Львович, вы меня спасли, спасибо, - сказала я следователю.

- К чёрту твоё спасибо! – Ярился тот, - все бумаги из твоего дела пропали! Понимаешь? Ключ был у дежурного, тот божится, что ночью никто не заходил, а бумаг нет! Понимаешь! – Гремел он на всю квартиру, - у меня под носом «крыса» завелась, мать его за ногу! И флешки с записью нет. Теперь всё восстанавливать! Всё!!!

- Но ведь у вас есть копия в электронном виде?

- Саша! Ты не поняла? Ничего нет!

- Твою ж… - едва сдержалась я от меткого словца, - ничего, у нас есть дубликат записей.

- А показания?! Мне же их снова восстанавливать, да ещё отвечать за халатность! Неслыханно! Меня! Сапрыкина! Как зелёного юнца сделали эти гады.

Я шумно выдохнула, собираясь с мыслями:

- Дмитрий Львович, спокойно, мы сейчас приедем с Павлом Антоновичем к вам. У него ведь есть все бумаги по делу.

- Голуба ты моя, я и забыл, старею, - следователь, по-моему, прослезился от свалившегося с души камня, - немедленно ко мне!

- Еду.

Я тут же позвонила Павлу, объяснила ситуацию, и через полчаса мы мчали к Следственному комитету. На Сапрыкина было жалко смотреть, он сидел, сгорбившись, за столом.

- Поздно, - заметил нас следователь, - «наверх» уже доложили. Все «по шапке» огребли.

- Что теперь?

- Дело приостановлено, назначена проверка и служебное расследование, а потом… меня могут отстранить…

Глава 20

Дело остановили, что называется, «до выяснения», потянулась череда серых будней и ожидания, тягомотного, выматывающего душу. Осень, незаметно для меня, прокралась в город, раскидав по небу свинцовые облака, раскрасив листья клёна за окном багряным и жёлтым. Я полностью погрузилась в работу и в учёбу, заставляя себя не думать о худшем. Иногда меня навещали Ольга и Андрей, у них тоже дел было невпроворот. Павел обивал пороги, выясняя всё, что только можно, но везде натыкался на бетонную стену под названием «служебное расследование». Сапрыкина отстранили, но наказания ему избежать удалось, как успокоил меня адвокат, слишком безупречна были репутация следователя и его послужной список.

На кухонном столе дымилась чашка кофе, а я в прострации тупо смотрела в стену. Поверить не в силах, что всё могло вот так сорваться, когда моя вера в справедливость почти восстановилась. Опять начинать по новой. Опять! Неужели Аверьянову удалось обыграть меня? Немыслимо…

Где-то в комнате запиликал телефон, отыскав его, увидела номер своей квартирной хозяйки, вернее, её дочери.

- Александра, - голос женщины слегка подрагивал, точно она чувствовала себя виноватой, - на вас поступает много жалоб от соседей.

- А точнее, от одной визгливой бабульки с первого этажа. Верно? Если вы о визите участкового, то мы с ним выяснили, что соседи просто возвели на меня поклёп.

- Я ему звонила. Дело не в этом. Вы оказались слишком… проблематичной… Простите, но у вас два дня, чтобы собрать вещи. В пятницу я буду в городе и заберу у вас ключи. Деньги за аренду не возвращаются, - сухо добавила она, - это всё по вашей вине.

Телефон запищал гудками, она бросила трубку. Чертыхнувшись, швырнула его на кровать. Два дня! Куда мне идти? Я только-только перевезла все вещи.

Сотовый ожил снова, высвечивая номер Ольги.

- Саша? Как дела? Что-нибудь из СК слышно?

- Глухо, - ответила я, сдерживая слёзы, - меня из квартиры выселяют.

- Как?! Почему?

- Соседи нажаловались, гады. Чтоб этой бабке лекарство просроченное попалось, будь она неладна.

- Спокойно, - Ольга, как всегда, была образцом собранности, - сколько у тебя времени?

- Два дня. Но не это худшее. Пойми, куда бы я ни переехала, везде будет то же самое. На меня будут натравливать участковых, соседей, мамаш во дворе. Всех, до кого доберутся.

- Хм, ты натолкнула меня на одну мысль, - голос Ольги повеселел, - собирайся и приезжай в офис.

Я вошла в наш светлый двор, залитый мягким осенним солнцем, лучи которого упрямо прорывались сквозь тучи. Цветы завяли и клумбы будто осиротели, лишившись своих зелёных жильцов. Также было и у меня на душе, словно надежда опадала оборванными осенними листьями, гнила на мокрой от дождя земле.

- Саша! – Меня встретила никогда не унывающая Ниночка, - привет! Ольга Павловна у себя, проходи, я пока заварю тебе чаю.

Я открыла дверь в кабинет и увидела начальницу, разговаривающую с кем-то по телефону, она жестом пригласила меня пройти. Тихонько присела за стол, дожидаясь конца беседы.

- Да, - Ольга ходила по кабинету, - нас устраивает, но мы бы хотели ещё раз всё осмотреть. Сейчас. Отлично. Спасибо. Всего доброго.

Женщина улыбнулась мне, сбросив звонок:

- У меня хорошая новость. Жильё я нашла, но оно, кхм, скажем так, весьма специфично.

- И где же? – В душе затеплился лучик оживающей надежды.

- А прямо здесь, - рассмеялась Ольга.

- Не поняла, - опешила я от неожиданности.

- В здании есть утеплённая мансарда. Крохотная, но со всем, что необходимо для жизни. Когда-то её снимал один частный детектив, только вот дела его пошли совсем плохо, и он съехал. Больше желающих не нашлось. Офис давно пустует. Мы снимем его для нашей фирмы, чтобы не светилось твоё имя, аренду я буду вычитать из оклада, и ты всегда по ночам будешь под охраной, а главное, без продажных участковых и соседей.

- Слушай, а мне нравится! Когда можно глянуть?

- Сейчас, - рассмеялась Ольга, - идём, ключ у охранника.

Она попросила Нину спуститься за ключом, и мы поднялись по железной узкой лестнице к двери, что вела в мансарду, проржавевшая створка со скрипом открылась, Ольга и я оказались в крохотной прихожей, затянутой паутиной. Подруга разбиралась со связкой ключей, пока мне выпало на долю руками сдирать липкие тенёта.

- Ага! – она потрясла ключом, - вроде тот, что нужно.

За следующей дверью нас встретил пропылившийся офис, в котором стоял рабочий стол, покосившееся кресло и железный шкаф для хранения документов. Ещё одна дверь привела нас в спальню или, точнее сказать, в квартиру-студию. В довольно просторной комнате была зона отдыха с узкой кроватью, тумбой и встроенным шкафом, закуток с унитазом и таким маленьким душем, что я, даже основательно похудевшая в последнее время, еле туда влезла. В противоположном уголке была кухня с настольной газовой плитой, раковиной, больше напоминающей таз, и маленьким холодильником, стол-тумба служил и для готовки, и для хранения посуды и продуктов. Однако в комнате были огромные окна, выводящие на крышу и позволяющие солнцу залить всё ярким светом.

- М-да, - Ольга критично рассматривала обстановку, - я переоценила этот офис. Мне о нём Костик рассказал, сама тут не бывала. Подыщем что-нибудь другое.

- Постой! Мне здесь нравится. Довольно модерново. Отмою, отчищу. Вот увидишь, будет уютно. Ты права, рядом нет соседей и участковых, а значит, и проблем не будет. Дорого за него просят?

- Копейки по нынешним ценам, - усмехнулась Оля, - ну что же, добро пожаловать!

- Спасибо тебе, снова ты меня выручаешь, - не сдержав порыва, крепко обняла подругу.

- Возможно, наступит время, когда ты меня будешь выручать…

- Не задумываясь ни на секунду, - перебила я её, - надо ехать за вещами, опять всё паковать по коробкам. Кошмар.

- Едем вместе, у меня на сегодня дела все закончены, - Ольга протянула мне ключи, - владей, Александра, - и рассмеялась своим звонким смехом.

Глава 21

Мы с Ольгой разбирали коробки с вещами в моей новой квартире. Что сказать, к переезду подключились всем коллективом, каждый помог мне обустроиться на новом месте. Старую мебель из офиса убрали, оставив только шкаф для документов. Ольга с Андреем привезли мне свой старый небольшой диванчик, пусть немного потёртый, но всё ещё добротный. Костик притащил журнальный столик и телевизор, заявив, что в наш век информации надо быть в курсе событий. Из офиса мы сделали что-то наподобие гостиной, частенько ко мне забегал кто-нибудь на чай, поболтать и рассказать последние новости. На диване я и обустроила своё рабочее место. В комнате-студии всё осталось по-прежнему, только мы с Ниночкой оттёрли и отмыли всё до блеска. Постельное бельё и тюль я забрала из дома, те комплекты, которые были куплены последними, но так и не пригодились. Не могла я стелить Аверьянову и Оксане то, что выбирала для нас с мужем. Моя студия преобразилась, обрела свой неповторимый шарм и уют. Я была довольна.

Вот только дело моё так и висело на мёртвой точке. Соколов добился-таки своего, и нового следователя мне назначили. Вялого и безынициативного, впрочем, другого я и не ждала. Затягивать дело больше не смогли, так как основные доказательства мы предоставили, а вскоре пришли и результаты медицинской экспертизы с весьма удручающими для Аверьянова выводами. С меня по-быстрому сняли новые показания, настолько обтекаемые, что при желании можно было подумать, будто насиловала супруга я. Павел долго ругался с новым следаком Аморфиным Евгением Глебовичем, и добился, чтобы все бумаги составили чётко и во всех деталях, как положено. Только на этом наши победы закончились. Легче было слона пешком дотолкать до Луны, чем заставить Евгения Глебовича поработать. Он ходил вечно сонный, вялый, непонятно, как следователь вообще держался на своём месте. Наверное, помогали.

- Саша! Саша! – Ольга стояла надо мной с коробкой в руках, - ты в каких облаках витаешь?

- Прости, задумалась, всё этот следователь из головы не идёт.

- А-а-а, - Оля рассмеялась, - а ты не замечала, что его фамилия ему очень подходит. Амёбоподобный Аморфин под морфием, - подруга, хохоча, отставила коробку, - ей-богу, мне кажется, что он всегда под транквилизаторами. Заметила его взгляд? Как у снулой рыбы, аж мурашки по коже.

- Ну и фантазия у тебя, - рассмеялась я, - только для нас это всё не так весело.

- Не переживай, Павел, вон как за дело взялся, по-моему, в Следственном комитете при одном его виде у следователей зубная боль начинается. С этим, - Ольга потрясла снова коробкой передо мной, - что делать? Может, в чуланчик отправить, глянь сама.

В коробке были летние вещи, сезон которых уже прошёл:

- Можно и в чулан, всё равно их некуда здесь ставить.

Я поднялась, подошла к железному шкафу и стала вытаскивать бумаги, оставшиеся от последнего владельца. В самом нижнем ящике мне на глаза попалась фотография мужчины в военной форме. Немолодой и далеко не красавец, но в его глазах светились энергия и упорство, а выправка и разворот плеч говорили о недюжинной силе. Смуглый, тёмный волос ёжиком топорщился на голове, карие глаза, острый нос и чуть припухлые губы. Невысокого роста, но со статью борца или боксёра. Интересная личность.

- Послушай, а кто это? – Я показала снимок Ольге.

- Не знаю, наверное, тот самый детектив. Мы переехали в этот офис, когда его уже не было. Начинали-то всё дело, работая каждый у себя дома, пятёрка энтузиастов, поверивших в меня, -улыбнулась Ольга, взяв снимок в руки и рассматривая мужчину на нём, - а потом, когда замахнулись на вебинары, подыскали это местечко. Я очень хочу выкупить свой офис.

- У тебя всё получится, - взяла снимок у подруги, - не просто верю, знаю это. Слушай, а ни у кого не осталось его адреса?

- Тебе зачем? – Удивилась Ольга, - фото передать лично в руки?

- Нет. Нанять его.

- Этого? Разорившегося детектива, не думаешь, что его реноме говорит само за себя. Обанкротился, не смог даже эту каморку оплачивать.

- Мы со всеми своими перипетиями забыли об одном. Упускаем такой козырь, как Оксана. Я с Аверьяновым ещё в браке, а он уже с другой живёт. Как-то говорили об этом, но Павел сказал, чтобы даже соваться к ним не смела, впрочем, согласна, куда мне тягаться с муженьком в деле слежки. А вот этот интересный мужчина мог бы помочь. Уж несколько компрометирующих фото он сделать в состоянии?

- Я не считаю, что это хорошая идея, однако твоя интуиция меня всегда удивляла. Спрошу у владельца, может, и остались какие-либо контакты горе-детектива.

- Спасибо. Если не получится с этим, отыщем кого-нибудь другого.

- Сашка, ты голова. Надо же, как мы все забыли об этой девке, залезшей в твою постель, - Оля, привыкшая решать всё с ходу, достала сотовый и набрала чей-то номер.

После короткого разговора она протянула мне бумажку с адресом.

- Телефон его, вроде как в отключке, может просто номер сменил, а вот адресок он оставил, была у него комната в коммуналке, где-то на окраине города. Саша, ты уверена, что это хорошая идея?

- Вот и поглядим, - я прочитала адрес, - за спрос ведь денег не берут.

Глава 22

Я стояла на тёмной лестничной клетке общежития, рассматривая несколько звонков на входной двери, подписи ни под одним не было. Из квартиры доносились голоса, в подъезде пахло сырым тряпьём, прогорклым маслом, перегаром и какой-то кислятиной. В руке сжала перцовый баллончик, уже усомнившись в своём решении. Только вот отступать я не привыкла.

Позвонила. Дверь открыла женщина лет сорока в замызганном халате, давно позабывшим, что такое стирка.

- Простите, Ста́риков Семён Петрович здесь живёт.

- Сёма? А на что он тебе? – Женщина с удивлением разглядывала меня.

- Эм-м-м-м, по работе.

- Ну проходи, - она распахнула створку шире, - вторая дверь справа. Если он, конечно, ещё в состоянии разговаривать, - ухмыльнулась женщина.

Я не без опаски шагнула в коридор, но квартира была на удивление чистой, хоть и немного обшарпанной.

- Ты не стучись, - сказала мне вслед собеседница, - так заходи. А то не услышит.

- Хорошо. Спасибо.

Направилась к нужной двери, из кухни мне навстречу вышел мужик в семейных трусах, с надкусанным бутербродом в руке. Он «ощупал» меня цепким взглядом карманного вора, я молча подняла баллончик. Заметив его, мужик хмыкнул и потопал дальше. Открыв дверь, вошла в аккуратную комнату, можно сказать, даже стерильно чистую. Нигде ни пылинке, кровать заправлена, на столах ни крошки, ни соринки. Только возле постели на табурете стояла недопитая бутылка водки, открытая банка кильки в томате и порезанный хлеб. Однако под всем этим «натюрмортом» была расстелена чистая газета. Хозяин сидел на кровати и обернувшись, открыл рот.

- Здравствуйте. Меня зовут Аверьянова Александра, я к вам по делу, - ответила на невысказанный вопрос.

- П-по делу, - язык мужчины слегка заплетался, - какому же?

- Вы ведь частный детектив?

- Подождите, Александра, - Ста́риков встал, поправив майку-алкоголичку, - минуту, приведу себя в порядок.

Он вышел из комнаты, а я присела на краешек кровати, больше было некуда. Минут через пять хозяин предстал передо мной умытым и свежим, пахнущий мылом и зубной пастой, в глазах светился живой ум. И не скажешь, что вот только он сидел передо мной совершенно пьяным. От такой разительной перемены я невольно привстала.

- Простите мой внешний вид, - смутился мужчина, - вы говорили, у вас ко мне дело.

- Да. Если ещё занимаетесь частным сыском.

- Скрывать не стану, заказов давно не было, но я готов вас выслушать. Да вы присаживайтесь.

В комнату заглянула та самая женщина:

- Сёма, ты не спишь?

- Мариночка, пожалуйста, сделай моей гостье чаю, - обернулся Семён Петрович к ней.

- Конечно, Сёма, - ласково улыбнулась та в ответ.

- Ваша супруга? – Спросила я детектива.

- Нет, соседка. Помогаю ей, где свет починить, где какой прибор. Хорошая женщина, без мужа с дитём мается. А сам я один как сыч, доживаю свой век, как придётся.

Он опустил взгляд и снова поправил безупречно-белую майку, снял со спинку стула рубашку, надел её на себя.

- Так о чём вы хотели меня попросить?

- Мне нужны фотографии мужа и его любовницы.

- Дела знакомые, - улыбнулся Ста́риков, - развестись хотите или просто с поличным поймать неверного супруга?

- Вы не поняли сути, давайте я вам всё объясню.

Соседка принесла две чашки горячего чая с маленькой вазочкой грушевого варенья. Не таясь, выложила всё Семёну Петровичу.

- Ну и дела, - Ста̀риков встал, взъерошив ёжик волос, - давно, слишком давно у меня небывало таких дел. Чтобы у вас не было вопросов касательно меня, давайте откровенность за откровенность. После увольнения со службы решил я податься в частный сыск. Понимаете, мечта с детства это моя была, да и верил я тогда, что в мире справедливость есть и жить честно надо. Порядочному человеку от детектива скрывать нечего, а жулику пусть поделом будет. Дурак, - горько усмехнулся Ста́риков, - грезил славой Шерлока Холмса, даже агентство своё назвал «Бейкер-стрит». Клиентуры много не было, в основном разобиженные рогоносцы и жёны, подозревавшие своих мужей в измене. Но на хлеб с маслом хватало. Иногда попадались и довольно интересные дела, несколько раз работал вместе с полицией, когда понимал, что добытые мной материалы попадают под статью. И однажды нарвался на клиента, отставного мента, которого подставил и подсидел коллега, имевший «тесные» и весьма компрометирующие связи с начальством. Интересно стало самому, смогу ли вывести того на чистую воду. Там-то зубы и обломал. Конечно, у нас не девяностые. Нет ребятишек в чёрных кожанках, похищающих и убивающих людей, нет наглых головорезов-приспешников. Никто мне не угрожал, не преследовал. Меня просто выжили из социума, понимаете, как нарыв, как чирей какой. Клиентов не стало вовсе, по городу поползли дурные слухи о моих методах работы, и вот я оказался здесь.

- Почему не уехали? Не начали всё заново?

- Зелёный змий крепко вцепился, - усмехнулся детектив, убрав с табурета бутылку водки и закуску, - перебиваюсь мелкими подработками да шабашками, так и живу. Если вы доверитесь мне, не подведу.

- Почему? Я бы хотела понять ваши мотивы. Только из-за денег?

- Нет, Александра. Не скрою, положение моё не из лучших, но такие женщины, как вы иногда могут многое поменять в нашей жизни. Я объясню. Представьте, бежит чистый, прозрачный ручеёк в лесу, прохладный, живительный и вдруг, встречает преграду. Вода растекается мелкой лужей, застаивается, не находя выхода, трава в ней гнить начинает и превращается весёлый родник в жуткое, зыбкое болото. Так и наш город, засела тут кодла людишек, из тех, кто мнят себя хозяевами жизни. Они не утраивают перестрелок и не взрывают обидчиков, как в сериалах про ментов. Тихо, незаметно превращают одно ведомство за другим в стоячее, тухлое болото, трясина которого просто отторгает того, кто неугоден. Без шума и пыли. Или затягивает к себе, превращая вчера ещё честного человека в склизкую продажную жабу.

- Ну и фантазия у вас, - только и вырвалось у меня.

- Простите, наболело. Я вижу, что вы тот человек, который не боится противостоять системе. Готовая на всё ради дочери и свободы. Александра, если мои услуги всё ещё интересуют вас, то я в деле.

Глава 23

Сразу за дело мы со Ста́риковым не взялись. Я купила в аптеке несколько флаконов с физраствором, капельницы и поставила один сразу же. Всё же интоксикация была сильной и многодневной, по отцу знала, как люди болеют после такого и как им помочь можно. Семён Петрович только стыдливо опустил глаза, когда я вернулась со своим набором «первой помощи».

- Не стоит смущаться, - улыбнулась ему, - главное, вы снова решили взяться за дело. Браться за ум никогда не стыдно.

На следующий день рассказала всё Ольге и Павлу, которых пригласила к себе.

- Сашка, ну ты даёшь, - подруга взяла блюдце с кусочком торта, - охота тебе с ним возиться. Ведь и не знаешь его совсем. Вдруг он завтра снова нажрётся?

- Ты меня удивляешь, Оля. Сама же взялась помогать мне, даже не спросив ни о чём. Вы знаете, - я опустила взгляд, - когда-то и сама грешила винишком. И если бы не ты, Оля, сейчас бы как Ста́риков сидела где-нибудь рядом с бутылкой водки и килькой в томате. Людям надо помогать, ты же мне об этом говорила.

- Да ну тебя, - отмахнулась подруга, - сравнишь тоже. Где ты, и где он.

- А где? Сижу здесь только благодаря вам. Сложилось бы всё иначе, выкинул бы меня Аверьянов из дома и прямая мне дорога в родную деревню к колдырю-отцу.

- Заметьте, дамы, - вмешался Павел, - какая у нас подбирается интересная компания. Идейные все, если можно так сказать.

- Вы правы, - улыбнулась ему в ответ, - будто сама судьба сводит нас воедино. Скажите, есть подвижки по нашему делу?

Адвокат закатил глаза:

- С Аморфиным? Куда там. Боюсь он нас так долго мурыжить будет.

Мой телефон пискнул, известив о пришедшей смске, открыла сообщение. «Никчёмная тварь»: гласил короткий текст. Растерянно протянула трубку Павлу и Ольге. Соколов выхватил его у меня из рук, проверяя данные отправителя.

- Боюсь, что номер окажется незарегистрированным, - пожал он плечами, - догадываетесь от кого?

- А вы нет? Кроме Аверьянова и его сожительницы врагов больше у меня не имеется. В манере муженька изводить меня вот такими фразочками.

Настроение упало, напрямую конфликтовать меня бывший не решится, тем более когда возбуждено уголовное дело, а вот так по-тихому изводить, запросто.

- Это от злости, что не может насолить тебе иначе, - резюмировала Ольга, - нормальный мужик так себя вести не станет. А ещё сие значит, что мы его достали-таки до самой печёнки. Люди в таком состоянии способны не промахи. Подключай скорее к делу своего Ста́рикова.

- Ольга Павловна совершенно права, - Павел вернул мне телефон, - мы будем начеку.

Подвижек в расследовании всё не было, дни шли, но ничего не менялось. Соколов обратился с жалобой в прокуратуру, и те, скрипя зубами, повлияли на процесс. День суда был назначен, однако, при всех доказательствах Аверьянова даже не взяли под стражу и не отстранили от работы. Нехорошее предчувствие мучило меня днём и ночью. Какой ещё подлости ожидать от муженька? От Лёли приходило всё меньше вестей, звонить я ей не решалась, а на мои вопросы в сообщениях она отвечала сухо. Что-то вроде норм, порядок, пойдёт и всё в том же духе.

Однажды вечером, когда я уже готовилась ко сну, телефон зазвонил, и я удивилась, увидев номер дочери.

- Лёля? Привет, как ты?

- Что ты творишь? – Послышалось в трубке, - серьёзно обвинила папу в этой всей мерзости? Я видела повестку. Он теперь слёг из-за тебя, сердце шалит. Шляешься по притонам, тебя никто не трогает, оставь нас в покое.

- Стоп, - прервала я поток чудовищных обвинений, - а теперь послушай меня. Всё это ложь и оправдываться не собираюсь. Поймёшь, когда, наконец, узнаешь, кто твой отец на самом деле. А в деле нет ни слова лжи, кроме как в показаниях твоего отца. На этом разговор закончен. Я тебя люблю, но и ты должна помнить, кто тебя выносил, родил и воспитал. В подобном тоне разговаривать с собой запрещаю.

- Ты животное! – Лёля сорвалась на крик, - папа мне всё рассказал, и Оксана тоже, как угрожала ей, не давала спокойной жизни!

- Ольга! Сама слышишь, что говоришь и понимаешь кому? Его любовница влезла в нашу семью.

- Какую семью, - голос дочери сочился ядом, - ты бухала, ничего не делала, отец работал, всем тебя обеспечивал, а теперь в суд на него подаёшь, чтобы квартиру отобрать и жизнь ему испортить.

- Разговор окончен, - сухо ответила я и положила трубку, а сердце разрывалось от боли. Слёзы застилали глаза, бухнувшись на постель, рыдала полночи, искренне не понимая, как моя светлая девочка могла превратиться в жестокого, холодного человека.

Я понимала ход Аверьянова, опорочить перед ребёнком, чтобы та выбила почву у меня из-под ног. Один выстрел – попало в обеих. И всё равно, на сердце лежал не просто камень, а гранитная глыба обиды.

Скоро суд и эта новость, прежде радующая меня, теперь почему-то пугала. Ста́риков взялся за работу и уже через неделю притащил в офис целую коллекцию весьма любопытных снимков, на которых Аверьянов и Оксана обнимались теснее, чем положено брату и сестре, держались за руки. Я смотрела на фотографии, и они не вызывали во мне никаких эмоций, кроме брезгливости. Вот уж точно, две гадины нашли друг друга.

День суда приближался, и я пыталась верить, что справедливость ещё не пустой звук, но сердце ёкало каждый раз, когда думала о заседании.

Глава 24

В зале суда собралось неожиданно много народа. Все знакомые Аверьянова, точнее, наши бывшие общие друзья, теперь смотревшие на меня с неприязнью, Оксана обвешанная, как новогодняя ёлка дорогими побрякушками.

С нашей стороны народу было намного меньше. Павел сопроводил меня на место и остался рядом, достав кипу бумаг, которые тщательно собирал это время: характеристики с работы, учёбы и прочее.

Судебные процессы я видела только по телевизору, и то, что было перед моим взором, сильно отличалось. Зал напоминал институт: ряды, расположенные амфитеатром, и кафедра, то есть место судьи внизу в центре, рядом место секретаря. Мы с Аверьяновым заняли первые свободные места, рядом со мной сидел Павел, супруг был один. Он не взял себе защитника. Да и на обвиняемого слабо был похож. Сидел, развалившись на стуле, с гаденькой ухмылочкой на обрюзглом лице. За это время Виталик сильно раздался вширь и стал похож на борова ещё больше.

«Встать суд идёт».

Голос секретаря вывел меня из ступора, заставляя собраться. Судья, невысокая женщина с короткой тщательно уложенной стрижкой, волосы окрашены в благородную седину, на лице застыло скучающее выражение, словно её оторвали от серьёзного дела. Она бросила на меня искоса недовольный взгляд и скривилась. Я похолодела, узнала эти надменные глаза. Женщина приезжала к нам пару раз по работе, но тогда её волосы были каштановыми, что и сбило меня с толку. Они с Виталиком долго обсуждали что-то в гостиной, куда мне входить он запретил.

Судья заняла своё место, не торопясь, устроилась поудобней и улыбнулась Аверьянову, встретившись с ним глазами.

- Павел, судья старая знакомая мужа. Она его оправдает, - прошептала я Соколову.

- Спокойно, - адвокат разбирал бумаги, раскладывая их по стопкам в одному ему известном порядке, - будем стоять до конца.

Судья монотонно забубнила стандартные фразы, слушается дело такое-то и так далее.

- Адвокат госпожи Аверьяновой, господин Соколов.

Павел встал.

- Господин Аверьянов?

- Я буду защищать себя сам, уважаемый суд, - муж поднялся, сделав мину обиженного святого.

- Законом это не запрещено, - поддакнула судья.

Она снова забубнила о том, какое дело рассматривается, и ещё чём-то, тембр её становился всё тише, просто бурчала себе под нос. И тут подняла глаза на меня, голос её резко обрёл звонкость:

- Госпожа Аверьянова, я к вам обращаюсь, вам понятны ваши права?

- Да, уважаемый суд, - подскочила я с места.

Женщина с укором покачала головой и цокнула языком.

Весь этот фарс нельзя было назвать заседанием, судья бубнила под нос, Аверьянов уверенно отвечал, тогда как мы не могли расслышать почти ничего, вызывая приглушённые смешки в зале и недовольство подельницы супруга.

- Они же глумятся над нами, не видите? – Я наклонилась к Павлу, едва сдерживая слёзы, - это просто фарс.

- Александра, возьмите себя в руки, - зашипел Соколов, - на то они и рассчитывают.

Пошли свидетели со стороны Виталика, и я ахнула. Это были преподаватели Лёли из института, соседи из их нового дома, та бабка, что выжила меня со съёмной квартиры. И все в один голос твердили, что я вела аморальный образ жизни, пила и изменяла своему заботливому, несчастному мужу, а Оксана заботилась о моей дочери, так как мать её бросила одну в квартире на произвол судьбы, без еды и средств к существованию. Рассудок просто отказывался принимать услышанное, в глазах темнело, и я едва держалась, на одном упрямстве. В этот момент поняла, за меня здесь всё давно решено. Следствие тянули лишь для того, чтобы лучше подготовить эту показуху.

Свидетелей вызывали в зал по одному, каждый занимал просто свободное место и стоя отвечал на вопросы судьи. Цирк. Один сплошной страшный цирк, где клоуны с острыми клыками готовы были вцепиться мне в глотку. Настала очередь наших свидетелей, и первой зашла Ольга.

Она уверенной походкой прошла за место позади Соколова и застыла там, будто статуя Немезиды.

- Уважаемый суд, - начала она, госпожа Аверьянова зарекомендовала себя как опытный, ответственный работник. Ни одного нарекания за время своей службы не получила, что подтверждает характеристика.

- Вы подруга госпожи Аверьяновой, - судья рушила кирпичик за кирпичиком все наши доводы как старую стену.

- Да, уважаемый суд. Дружить мы стали тогда, когда госпожа Аверьянова обратилась ко мне за помощью после того, как муж избил и изнасиловал её.

- Рано делать такие выводы, - резко одёрнула её судья, - помните о презумпции невиновности.

Ольга не стушевалась под натиском этих стервятников, окруживших нас, отвечала с достоинством, поясняла уверенно, когда того требовали. Я видела гнев, тщательно спрятанный за маской спокойствия, видела, как раздувались крылья носа Ольги, но подруга не поддалась ни на одну провокацию. Вот где сила воли. Дальше вышла учительница Лёли, которую удалось уговорить Павлу прийти на суд.

- Я крайне удивлена вашим вопросам, - отвечала она, - госпожа Аверьянова привела ко мне Ольгу, свою дочь, в пятом классе и с тех самых пор вела активную работу, помогала мне организовывать каждое школьное и классное мероприятие, лично следила за успехами дочери и часто советовалась со мной, как помочь ей в учёбе. Достижения Ольги – это её тяжёлый ежедневный труд. Девочка ходила всегда чистой и опрятной, как и сама Александра Владимировна.

Судья сморщилась, нашу учительницу не так легко сбить с толку каверзными вопросами, она справлялась с тридцатью оболтусами ежедневно, что ей какая-то злобная тётка.

Пришла и Любовь Михайловна, гинеколог, которая осматривала меня после первого нападения Виталика. Ответила чётко и по сути, видно женщине это всё уже знакомо.

Аверьянов вопросы ей задавать не стал, в его сценарии врача просто не было. Не отрепетировал.

- Уважаемый суд, - обратился Павел, - у нас есть доказательства, что присутствующая в зале Копылкова Оксана Валерьевна, которую господин Аверьянов представляет всем, как свою сестру, таковой на самом деле не является. Разрешите передать вам фотографии.

Судья не смутилась, железная леди. Рассмотрела снимки, что-то обдумывая.

- Каким образом получены эти фотографии?

- Через детективное агентство «Бейкер-стрит», его глава Ста́риков Семён Петрович присутствует здесь.

Я внимательно наблюдала за реакцией Аверьянова, но тот и ухом не повёл. Они знали о Ста́рикове, знали! И здесь кроется какой-то подвох.

- Ста́риков Семён Петрович, предоставьте суду лицензию, подтверждающую правомерность вашей деятельности.

Я обернулась, увидев, как побледнел детектив, он поднялся:

- Уважаемый суд, срок принятия решения о выдаче лицензий ещё не подошёл, но я уже был зарегистрирован в Министерстве внутренних дел ранее, это лишь формальность.

- В суде формальностей не бывает, детектив должен об этом знать, то есть вы вели деятельность, не имея на то разрешения? Эти снимки не будут приложены к делу, они получены незаконно.

Мир рушился перед глазами осколками, каждый из которых резал моё сердце. Я готовилась к долгому процессу, основанному на рассмотрении доказательств, но это был тщательно спланированный чудовищный спектакль.

Глава 25

В голове был лишь белый шум, а перед глазами пелена. Я едва вникала в происходящее. Павел ещё что-то говорил судье, дали слово и Виталику, но результат был уже предопределён.

Признать господина Аверьянова невиновным по всем пунктам обвинения. Судья ловко объяснила всё тем, что я своим аморальным образом жизни подтолкнула его ко всему.

- Госпожа Аверьянова, если мы будем сажать всех по обвинению корыстных жён, то у нас тюрем не хватит, - с ехидной ухмылкой заметила она.

Я, как к позорному столбу, была пригвождена к стулу её словами. Из зала слышались смешки, кто-то откровенно глумился. Я ничего не видела. Не помогли все доказательства, врачи: экспертиза Сабельниковой, справки от Любови Михайловной и Семёныча, к которому меня возила Ольга. Всё кануло в пустоту.

Ольга первой поняла моё состояние, подскочив ко мне вместе с Ниночкой, под руки они вывели меня из зала, не дав издеваться дальше. Я смогла пройти под горящими ненавистью и откровенной издёвкой взорами каким-то чудом. Когда за мной закрылась дверь, Семён Петрович ловко подхватил меня на руки, моё сознание не выдержало этих пыток.

А дальше был бракоразводный процесс, быстро организованный Аверьяновым. Молодой судья из ставленников Виталика, вынес решение в пользу мужа. Меня лишили доли в обеих квартирах, апеллировав тем, что Аверьянов заработал всё сам и дочь остаётся жить с ним. То есть, мне ничего не нужно. Но не это было худшим. В зал суда вошла Лёля, кинувшая на меня нечитаемый взгляд.

- Госпожа Аверьянова, - обратился к ней судья, - вы уже почти совершеннолетняя девушка, но я обязан спросить, с кем хотите жить.

Дочь смотрела на меня в упор:

- Конечно, с отцом, он меня вырастил и содержал. Мама никогда не принимала участия в моей жизни.

Рядом со мной сидела Ольга, сжавшая мою руку, единственная, кто держала меня в реальности.

Вечером, укутав меня тёплым одеялом, подруга сидела рядом на диванчике, с чашкой куриного супа в руках.

- Сашка, ну поешь, - Ольга вздохнула, - хоть бульону, дошла же совсем страшно смотреть.

После провального суда я закрылась у себя, не в силах видеть никого, только подруга заходила ко мне по вечерам. Работа и учёба – лишь они держали меня на плаву. Мне казалось, в тот момент я могла даже выйти из окна или удавиться на чердаке. Так пусто и горестно было на душе. Всё, чем жила последние несколько месяцев: надежда, мечты, планы. Всё было растоптано Аверьяновым и его лизоблюдами.

- Сашка, у тебя завтра экзамен, - Ольга не сдавалась, - тебя ведь ветром по дороге унесёт, совесть имей.

- Поверишь, вообще не могу ничего проглотить.

- Верю, верю, конечно, но и ты перестань хандрить. Твой муженёк – редкостная дрянь, но жизнь-то продолжается. Посмотри на всё с другой стороны! Сделаешь карьеру, может, ещё и свою фирму откроешь. Замуж выйдешь.

От последних слов меня передёрнуло:

- Нет уж, спасибо, хватит с меня.

- Ладно, ладно, - согласилась подруга, - останешься красивой, свободной и желанной.

Я посмотрела на свои руки: кожа обтянула тонкие кости запястья, через неё было видно, как бьются жилки.

- Красавица, ничего не скажешь, - усмехнулась я и, сдавшись, взяла чашку с бульоном.

- Питаться надо нормально, - попеняла мне Ольга, - Саша, в самом деле, Соколов апелляцию подал, мы ещё им покажем.

- Оля, ты до сих пор не поняла? Семён Петрович прав, этот город превратился в гнилое болото, в котором правят такие, как Аверьянов.

- Не преувеличивай, если сейчас эта кучка гнилушек и победила, это не значит, что и правды в мире не осталось. И ещё. Саша, не отталкивай всех, кто рядом с тобой. Стариков до сих пор винит себя в том проигрыше. Я боялась, что он сорвётся, даже ездила к нему в общагу.

- Ты? А кто мне говорил, зачем тратить время на пьяницу?

- Погорячилась, с кем не бывает, - пожала плечами подруга, - детектив меня удивил: собранный, весь в делах. Мы немного поговорили, и, мне кажется, он начал копать по нашу судейку.

- Кого?

- Ту крашеную дрянь на побегушках у Аверьянова, звании судьи она недостойна, так… судейка.

- Не могу перестать удивляться твоим метафорам, - рассмеялась, чувствуя, как по животу разливается благодатное тепло. Сколько же я не ела?

- И Павел тоже, - Ольга не обратила внимания на моё замечание, - переживает сильно. Днями и ночами собирает показания и дополнительные улики по крупицам, уж и не представляю как. Мы боремся, мы не сдаёмся, не отдаляйся от нас.

- Оленька, я и не думала, - сглотнула комок в горле, - просто… потерялась в этой жизни, не знаю, куда дальше идти. Будто силой оторвали от меня половину, лишили опоры.

- Сашенька, - подруга погладила меня по голове, совсем как мама в детстве, - ты сама своя опора. Ты сильна, даже не представляешь насколько. Тебе удалось справиться с такой ситуаций, в которой большинство женщин просто бы сдались и плыли по течению, терпели побои, издевательства, насилие. Да и сейчас, мало ли таких пар? Не имея ни гроша в кармане, ты не побоялась уйти, смогла выучиться, найти работу, жильё, ещё и в институт поступила. И это за какие-то месяцы! Всегда помни об этом, моя хорошая.

Поздно вечером, когда Ольгу увёз домой Андрей, я встала, приняла душ, сменила одежду. Налив чашку кофе, подошла к окну и ахнула. Крыши были укутаны белыми пелеринами снега. Ярко мерцали звёзды на небе, а деревья тянули свои голые ветви вверх, словно прося немного тепла от далёкого, равнодушного неба. Я и не заметила, что в город давно пришла зима.

Глава 26

Меня потянуло пройтись по заснеженным улицам, время ещё не позднее, я быстро оделась и вышла на морозный воздух. Красавица-зима поделилась своими украшениями с городом. Под лунным светом поблёскивали побелевшие ветви деревьев, одетые инеем. Невысокие ели, росшие возле офиса, прихорошились, украсив каждую иголочку бриллиантовой филигранью. Жемчужный свет луны окутывал город сказочным муаром, время, когда хочется верить в чудо и Дед Мороза.

Я, не спеша, дошла до небольшого сквера неподалёку от офиса, сейчас в нём было малолюдно, виднелось несколько отважных собачников, которые в любую погоду выводили своих непоседливых питомцев, да парочки влюблённых. На ближайшей скамейке, нахохлившись, как два замёрзших воробушка, сидели мальчишки-подростки. Выйдя на аллею, шла, погрузившись в свои мысли, снова пыталась составить план на будущее. Ольге удалось вырвать меня из кокона самобичевания. Верно, я уже многое преодолела, так стоит ли останавливаться на полпути. Жалеть себя можно бесконечно долго, да только жизнь коротка, чтобы тратить её на ерунду.

Сзади мне на плечо легла тяжёлая рука, я вздрогнула и попыталась отбежать, но запястье скрутили слишком знакомым приёмом, а потом голос Аверьянова дыхнул на меня перегаром:

- Н-не ждала, с-сука, - язык Виталика заплетался, - Гудков, ик, держи её.

Меня перехватили и дёрнули руку вверх, от боли пришлось нагнуться, повернув голову вбок узнала того самого патлатого участкового, который принимал моё первое заявление.

- Я тут вышл, отлить, пардоньте, ик, - Аверьянов теперь стоял передо мной, едва держась на ногах, - и что вижу, супруженька дорогая моя идёт, - он кривлялся и гримасничал, как бешеная обезьяна.

- Отпусти, - попыталась дёрнуться, но боль только усилилась, - ты получил всё, что хотел.

- Ах-ха, - выдохнул на меня очередную порцию перегара Виталик, - я всегда получаю то, что хочу. Убедилась в этом, стерва, и адвокатишка твой никчёмный не помог.

Он очередной раз икнул и поперхнулся воздухом.

- Тащи её в машину, - махнул Виталик рукой патлатому, чуть не упав.

- Что тебе нужно?! Отпусти! – Дёрнулась ещё раз и взвыла от боли.

- Приласкаю тебя напоследок, небось, твои хахали так не могут, - он мерзко загоготал.

- Виталий Васильевич, - вмешался Гудков, - она же потом нас сдаст.

- Н-не-е-е-е, - Аверьянов остановился, покачиваясь, - она кто? Алкашка и шлюха. Такие заканчивают свою жизнь в канавах. Там её завтра и подберут.

От услышанного у меня волосы встали дыбом, Гудков чуть ослабил хватку и, воспользовавшись моментом, я с силой ударила его головой. Попала удачно: раздался противный хруст, на волосы брызнуло что-то тёплое, а руки участкового разжались. Я рванула по аллее, как назло, вокруг никого, одни высокие кусты, укутанные снежными шалями. Впереди замаячила дорога, и тут меня с силой ударили в спину, так что кубарем покатилась по земле. В следующую секунду Гудков навалился на меня, уткнув лицом в снег.

- Попалась, ф-фука, - он отчаянно гнусавил, из разбитого носа лила кровь.

Патлатый вздёрнул меня за руку, поднимая на ноги, тут подоспел и Аверьянов.

- Набегалась, Санька-зайка, а теперь пойдёшь с нами. Гудков, в качестве компенсации разрешаю и тебе трахнуть её разок после меня.

Руки скрутили ремнём, в губы врезался носовой платок, меня взнуздали как лошадь. На обочине стояла тёмная машина, куда и направились мучители. Аверьянов с силой толкнул меня в салон, Гудков сел спереди, намотав мои волосы на кулак, затащил глубже в машину:

- Не рыпайся, тварь.

Виталик не спеша скинул пальто, бросив его на свободное переднее сиденье, и забрался рядом со мной. Расстегнул куртку, порвал рубашку и лифчик, сжав до боли грудь:

- Дурашка-Сашка, могла бы жить как королева, а теперь ты просто шваль, забулдыга, - он заржал, с силой укусив меня за грудь.

Кричать я не могла, по лицу катились слёзы, волосы до боли тянул патлатый. Аверьянов расстегнул мои джинсы и начал стаскивать свои штаны. Я завизжала что есть мочи, но рывок за волосы и удар в челюсть быстро прервали мой крик. В этот момент дверь со стороны Гудкова распахнулась, тот обернулся и тут же обмяк от сильного удара. Виталик всё ещё возился со штанами, не заметив потери подельника. Получив свободу, я ударила его головой в лицо, дверь открылась и, собрав последние силы, вытолкнула Аверьянова ногами из машины. Кто-то отключил и его, а потом передо мной очутилось мужское лицо:

- Девушка, не бойтесь! Я помогу вам.

Мой спаситель быстро забрался в салон, ловко освободил руки, и я смогла запахнуть куртку и вылезти из машины.

- С- спасибо, - я сплюнула ворсинки от платка, развязав его, - если бы не вы...

- Успокойтесь, сейчас вызовем полицию.

- Они не помогут, - пнула Аверьянова в бок, - вот этот – старший прокурор, а его подельничек – участковый. Лучше уходите, пока эти уроды не подставили вас. И спасибо за помощь. Вы мне жизнь спасли.

- Не привык бежать, как трусливый хорёк. Ничего, и не с такими справлялись. Кстати, позвольте представиться, полковник Полонский Сергей Эдуардович.

Я дёрнулась и отскочила от моего спасителя.

- Вы тоже из этих? – Зашипела, как разъярённая кошка, отбегая на дорогу, лучше под машину брошусь, чем опять к ним в лапы.

- Стойте! Из кого этих? Я глава отдела аналитики Службы собственной безопасности! Стойте! Эти двое мне знакомы и, поверьте, я не с ними!

- Так я вам и поверила, все вы заодно. Эта тварь тоже прокурор, народ защищает.

Развернулась и уже собралась бежать, как полковник нагнал меня в два шага.

- Стойте же, я не причиню вам зла! – Он мягко перехватил меня за талию, - не бойтесь же.

- Зла он не причинит. Дружкам своим сдадите?

Сергей развернул меня к себе лицом и слегка встряхнул за плечи:

- Опомнитесь, у вас истерика. Ну если бы я был с ними, стал бы вас освобождать?

Его вопрос сбил меня с толку, и, сдавшись, вернулась с полковником к машине.

- Как вас зовут? – Сергей снял своё пальто и накинул мне на плечи.

- Аверьянова Александра, - ответила я, наблюдая, как полковник ловко связал Гудкова его же ремнём.

Мужчина поднял глаза:

- Аверьянова?! Ну здравствуйте, отважная Александра.

Глава 27

- Откуда вы меня знаете? – Я вгляделась в лицо моего спасителя, казавшееся смутно знакомым, и вспомнила: именно он заговорил со мной возле ломбарда, когда я сдавала цепочку. Те же небесно-голубые глаза, нос уточкой. Мне стало нехорошо. Получается, полковник следил за мной всё это время? В случайную встречу верилось с трудом.

- Весь наш отдел знает вас, какой процесс у вас был. Апогей наглости этих мерзавцев, - Сергей растолкал Аверьянова и засунул его в машину, забрав оттуда ключи.

Виталик, кажется, и не понял, что произошло. Он увалился на заднее сиденье и захрапел.

- Вы следили за мной? Зачем подошли тогда у ломбарда? Что происходит? – Снова отпрянула за машину, не в силах сообразить, как поступить.

Сергей подошёл ближе и заглянул мне в лицо:

- Не может быть… Я вспомнил. Но… тогда вы были такой несчастной, что просто захотелось вам помочь, подбодрить. Снились мне потом. Ч-чёрт, - он тряхнул головой, словно отгоняя наваждение, - кто бы сказал, не поверил, что вы и окажетесь той самой Аверьяновой.

- Погодите, вы искали меня сейчас? Зачем?

- Александра, давайте отложим разговор на потом. Я вам всё объясню. А пока мне надо сдать этих субчиков в надёжные руки.

Сергей отошёл в сторону, набрал чей-то номер.

- Климентьев? Бери машину и дуй с ребятами на площадь Куйбышева, к скверу. Тут Аверьянов тёпленький попался на нападении. Не поверишь, на свою бывшую жену.

Сунув сотку в карман брюк, Полонский вернулся ко мне, ёжась от холода:

- Теперь я готов вам всё объяснить, можем посидеть где-нибудь в тепле.

- В таком виде? – Кивнула на разодранную одежду, - предлагаю продолжить у меня, но при одном условии, я приглашу своих друзей.

- Идёт. Сообщите им, пусть выезжают, а нам надо дождаться моих ребят.

Я позвонила Старикову и Соколову, хоть полковник и спас меня, но мысль о том, что мы будем совершенно одни, пугала. Перед машиной Аверьянова остановился небольшой микроавтобус, откуда вышли четыре человека, одинаковые, как близнецы, или мне так показалось в темноте. Чёрные куртки, штаны, берцы: двое из ларца, вернее, четверо. Они погрузили храпящего Аверьянова и стонущего патлатого в машину. К нам подошёл водитель, оказавшийся смешливым молодым человеком, лет тридцати. Высокий, тёмный ёжик волос топорщился на голове, лицо, чуть вытянутое с внушительным носом. Он козырнул Полонскому.

- Сергей Эдуардович, куда их?

- Пока к нам, я скоро буду. Теперь они точно попались.

- Слуш-с, - молодчик прыгнул в машину, и та сорвалась с места.

- А сейчас мы можем поговорить спокойно, - Сергей улыбнулся.

- Идёмте, - я зашагала по аллее к дому, на ходу скинув пальто полковника, - оденьтесь, смотреть на вас не могу, весь дрожите.

- А вы?

- Тут недолго, скоро будем на месте.

Мы дождались на первом этаже офисного здания, пока приедут Семён Петрович и Павел. Охранник подозрительно разглядывал мою разодранную одёжку и сурового полковника.

- Саша? Ты почему в таком виде? – Первым прибыл Стариков, влетев в холл как вихрь.

- Долгая история, - отмахнулась я, - идёмте наверх.

Дома я быстро переоделась, пока мужчины сидели в гостиной, и поставила чайник. Налив три чашки, прихватив пачку печенья, вышла к гостям.

- Семён Петрович, сегодня Аверьянов снова напал на меня. Идиотское стечение обстоятельств, если бы не Сергей Эдуардович, лежала бы сейчас в канаве хладным трупиком.

- Они совсем озверели? - возмутился Стариков.

- Полностью уверились в своей безнаказанности, - усмехнулся полковник, - почувствовали себя хозяевами города, вершителями судеб.

- Мы заметили, - буркнул Семён Петрович, недовольно глянув на Полонского, - при вашем полном попустительстве.

- Система работает медленно, - покачал головой полковник, - иногда нужны годы, чтобы привлечь таких вот Аверьяновых к ответу.

- Давайте отложим ваши прения на потом, - перебила я мужчин, - Сергей Эдуардович, расскажите внятно, что вам нужно от меня?

В этот момент раздался стук в дверь и показалась голова Павла:

- Александра? Можно?

- Входите, Соколов, как раз вас ждём.

Глаза адвоката расширились, когда он увидел полковника.

- Сергей Эдуардович? Вы как здесь?

- Заходите, Павел Антонович, - рассмеялся Полонский, - сейчас всё расскажу.

Когда все устроились по местам в моей крохотной гостиной, полковник встал, точно учитель перед школьниками.

- Аверьянов давно попал в наше поле зрения, - начал Сергей, - мы знали, что в городе творится что-то противозаконное, но всё было столь законспирировано, что наши усилия шли прахом. И тут на арену выходит ваш, Александра, бывший супруг. Наглый, дерзкий, беспринципный. Мы расследовали несколько его махинаций с прикрытием дел, когда он помог «отмазаться» от тюрьмы паре богатеньких уродов. Разумеется, все имена и фамилии останутся втайне, сами понимаете… Итак, Аверьянова мы взять могли, но тогда вся их шайка залегла бы на дно и ушла от правосудия. Как я уже говорил: система работает долго, но наверняка. Сбор улик, ниточки к другим членам банды. Ведь у Аверьянова не хватит ума быть во главе этого анклава в системе правосудия. Но он сделал главное для нас, провернул ещё пару дел, которые усилили их позиции, но в то же время дали возможность отыскать главаря. Мы действовали в режиме строжайшей секретности, любой слух или просто намёк, мог погубить всё дело. Ваше заявление, Александра, стало подарком для нас. Конечно, вы не первая жена сотрудника органов, подвергшаяся насилию. Но раньше вопросы решали тихо и без шума: запугивали, предлагали откупные, только бы дело не дошло до суда. Аверьянов сплоховал, позволил вам подать заявление, вернее, проворонил этот момент, и подельники встали на защиту, подключив все звенья цепи.

- Почему они просто не вышвырнули Аверьянова или не устранили? – Спросил Стариков.

- Семён Петрович, вы не видите всей картины. Отставка или убийство было равносильно победе Александры. Тем более смерть старшего прокурора расследовали бы свыше, зачем привлекать внимание начальства? А ещё это создало бы прецедент для других запуганных женщин и посыпались бы заявления, пусть немного, но устранять каждого ведь невозможно. Нет, им нужна была полная деморализация Александры, опорочить её репутацию, лишить всего, чтобы другим было неповадно. И продемонстрировать свою силу. Группа была в той стадии, когда готова подмять под себя весь город. Поверьте, и в нашем ведомстве засели их ставленники.

Много рассказать не могу, но Александра, вы нужны нам. Сегодняшний вечер - подарок судьбы. Не просто нападение, а покушение на убийство. Они подписали своей кодле смертный приговор.

Глава 28

- Александра, вы едете со мной, - полковник накинул пальто, ожидая, пока я оденусь.

- Зачем?

- А показания кто давать будет? - улыбнулся Полонский. - Куй, как говорится, железо, пока горячо. Вы, Семён Петрович и Павел Антонович, останетесь здесь с одним из моих ребят. Не обессудьте, но утечки информации допустить не можем.

- Но мы же никому! - возмутился Соколов.

- Верю, - кивнул Полонский, - но так будет надёжней.

- А может, выложим в сеть видео с избиением Александры? - предложил Павел. - Вызовем общественный резонанс.

- И лишимся самой весомой улики, - нахмурился Сергей, - как думаете, примет суд потом эти записи? У них многие из судей прикормлены. Поймите, сейчас передадим дело в суд, а потом начнётся долгая и упорная борьба, и мы тут пока не на позиции силы.

- У нас покушение на убийство, - не сдавался адвокат, - как его удастся оспорить?

- Поверьте, молодой человек, «замылить», при желании, можно даже убийство. Главное, знать как. Однако хватит болтовни, нам пора.

В кармане моей куртки затрезвонил телефон, глянула на номер, Лёля. Сделала знак рукой, чтобы Сергей подождал меня.

- Мама! – Раздалось в трубке, едва я поднесла её к уху, - мамочка, прости меня за всё. Мама, мне так плохо. Забери меня, пожалуйста!

- Лёля! Лёля, ты где?!

- В подъезде. Оксана выгнала меня. Папа в последнее время не давал ей денег, она утроилась в магазин, продавцом, чтобы было на что жить. А сегодня он приехал пьяный и избил ей. Оксана, после того как отец ушёл, выгнала меня, сказала, что не обязана кормить его отродье и я могу убираться к своей бездомной мамаше, - голос дочери дрожал и срывался от слёз.

- Жди меня там, никуда не уходи. Сейчас буду.

- Александра, мы едем в СК, - Полонский заступил мне дорогу.

- Я поеду с вами только связанная и под дулом автомата. Моя дочь в беде, уйдите с дороги, - сжала телефон в руке так, что он хрустнул.

Семён Петрович поднялся, встав рядом со мной, как и Павел.

- Хорошо, - смутился полковник, - едем вместе. Все.

Тёмный микроавтобус мчал нас по улицам города, игнорируя светофоры и правила дорожного движения. Как только заехали во двор, я выскочила из машины и забарабанила в дверь подъезда. Лёля открыла в одном свитерочке, джинсах и домашних тапочках.

- Я её убью, - метнулась вверх по ступенькам, но рука Полонского ловко перехватила меня за шкирку.

- Стоять. Хотите получить заявление уже на вас? Остыньте, Саша. Нам пора.

Дёрнувшись пару раз, поняла, что он прав, но внутри всё кипело от ярости.

Лёля прижалась ко мне, дрожа всем телом:

- Мамочка, прости, я была такая дура. Прости, если сможешь.

Обняла её, глотая слёзы:

- Теперь всё будет хорошо, родная.

Сняла куртку и ботинки:

- Одевайся, на улице мороз.

- А ты как?

- До машины дойду, - махнула рукой и открыла дверь, выйдя на холодный воздух, который мигом пробрался под свитер.

- Быстрее, - Полонский накинул на меня своё пальто, - не то простудитесь.

И мы снова мчимся по улицам, теперь уже в Следственный комитет. За всё время Клементьев, помощник Сергея, сидевший за рулём, не задал ни одного вопроса. Привык безропотно подчиняться приказам начальства. Хотя косил глазом в нашу сторону, тайком рассматривая зарёванную Лёлю.

Нашу процессию провожали удивлёнными взглядами, но подойти не решались, натыкаясь на жёсткий, хмурый взор Полонского. Он привёл нас в кабинет, где помимо столов и стульев был небольшой диванчик.

- Располагайтесь, Лёля, сейчас вам принесут что-нибудь поесть и горячего чая.

Климентьева сдуло из кабинета на этих словах.

- Александра, теперь вы готовы?

- Да, - я взглянула на тапочки у себя на ногах, - вполне.

- До вашего внешнего вида здесь нет никому дела, - улыбнулся Полонский, - идёмте.

Коридорами мы прошли в ещё один кабинет, где до сих пор дрых Аверьянов, комнату заполнил густой дух застарелого перегара. Сергей поморщился и оставил дверь открытой. Рядом с ним объявился молодой сотрудник.

- Ему вкололи что-то, - он почесал затылок, глядя на тушку Виталика, - сказали, скоро очнётся.

- Подождём. Веди пока Гудкова в допросную. Александра, надо заполнить бумаги. Вспоминайте всё в мельчайших подробностях.

- Уж поверьте, я нескоро забуду произошедшее, - усмехнулась, присаживаясь застол.

Написала заявление. Сколько их было за последнее время…

Полонский присел рядом, заполняя бумажки.

- А вам зачем? – Поинтересовалась у него.

- Как? Я ведь тоже участник событий. Хотя, как говорится в одном фильме, свидетелем быть ещё не приходилось, - хохотнул он негромко, ловка строча по бумаге.

- Вас не снимут с этого дела?

- Потому что вмешался? Нет. Вы мне не родственница и не знакомая. Наша встреча вполне закономерна, искал вас для дачи показаний. А ещё успел спасти ценного свидетеля.

- Медаль дадут? – Не удержалась от мелкой подколки.

- А то! – Широко улыбнулся Сергей, - орден!

Я впервые увидела вблизи его улыбку, такую добрую, искреннюю. Кажется, под шкурой следователя прячется хороший и отзывчивый мужчина. А глаза. Они могли поспорить синевой с небом. Заметив его внимание, отвела взгляд, уткнувшись в свои письмена.

Скоро все бумаги были готовы.

- А вот теперь, Александра, начнётся самое интересное, - Полонский поднялся, прихватив стопку исписанных листов.

Глава 29

Наверное, мне надо было поблагодарить Аверьянова за нападение. Благодаря ему машина следственных органов, натужно скрипя всеми винтиками, принялась за дело. Долго, муторно, но верно.

Дело, как чан с помоями, выплеснулось за границы города, и скоро к нам прибыли следователи из Управления кадрами территориальных органов прокуратуры. Молчаливые, собранные и серьёзные. Мне они больше напоминали роботов: всё чётко и по делу.

День за днём мы с Полонским ездили на допросы, очные ставки и прочие бюрократические мероприятия. Я привыкла к его присутствию, ненавязчивой заботе обо мне и Лёле. Как-то незаметно Сергей влился в нашу компанию и занял место не только в ней, но и в моих мыслях.

Лёля переехала ко мне. Оксана увидела, как мы высаживались из машины, и сбежала к соседке, бросив дверь открытой. Собрали вещи, и Сергей отвёз нас в мою квартиру. Места было маловато, но мы с дочкой неплохо устроились. Климентьев, явно неравнодушный к моей дочери, привёз раскладушку для неё.

Осложнялось всё тем, что Лёля училась платно. Пришлось ехать в университет, договариваться об отсрочке. Помогла моя нежданная и нежеланная слава. Дело прогремело не только по нашему городу. Все газеты писали о прокурорской шайке, подмявшей под себя многочисленный аппарат госслужбы. Но хоть какая-то польза от «знаменитости» была. Ректор, улыбаясь нам как старым знакомым, быстро согласилась отложить срок платежей, притворно сокрушаясь о нашей беде, а сама всё пыталась выведать подробности дела.

- Мама, может мне пока бросить учёбу? Тебе будет сложно платить за неё. Найду работу, подкоплю денег. Года через два поступлю.

- Нет уж, милая, - покачала головой, сидя с чашкой чая за ноутбуком, - не повторяй моих ошибок. Я буду работать больше, не получится, возьмём кредит, но учиться ты будешь.

Лёля вздохнула, присела рядом:

- Какая же дура я была, - в глазах блеснули слезинки, - ведь верила им обоим. Будто зомбировали меня. Сама не понимаю, как так получилось.

- О, твой отец при желании, может быть очень убедительным, - улыбнулась, обняв дочь, - не вини себя. Будет тебе уроком на всю жизнь, никогда не спеши осуждать людей. Китайцы говорят: не суди человека, пока не пройдёшь его путь в его ботинках. Обстоятельства у всех бывают разные, мотивация к поступкам тоже. Нам иногда, кажется, всё просто и ясно, а стоит заглянуть поглубже и всплывают иные факты.

- Теперь-то я поняла. Мне так стыдно, даже не представляешь. Сама не пойму, как могла так говорить о тебе. Как вообще могла так подумать?! Мамочка, ты правда меня простила?

- Да, родная. Ты моя дочь, и я буду любить тебя любой. Всегда.

Лёля повеселела, прижалась ко мне сильней:

- Скоро придёт Сергей Эдуардович, а у нас к чаю ничего нет. Давай, сбегаю в магазин?

- Беги, молока ещё прихвати, - улыбнулась ей.

- Он тебя на свидание ещё не звал? – Лёля хитро прищурилась.

- Меня? С чего бы это? Мы общаемся исключительно по делу.

Дочь закатила глаза:

- Мама, только ты не видишь, что Полонский к тебе неравнодушен. Он хороший мужик, заботливый. Надеюсь, не собираешься остаться старой девой?

- Заведу себе сорок кошек, - рассмеялась я, - и куплю длинную шаль, сидеть в ней по вечерам на подоконнике.

- Не, не, не, мы тогда с тётей Олей сами тебя замуж выдадим, - расхохоталась Лёля, - так не пойдёт.

- Беги уже, сваха, - подтолкнула я её к выходу.

Лёля, накинув куртку, открыла дверь, и за ней обнаружился Сергей, смущённо сжимающий в руках букет цветов.

- Здрасьте, - Лёля распахнула створку шире, - проходите, мама уже ждёт вас.

- Я бы хотел забрать твою маму на сегодняшний вечер, - улыбнулся Полонский, - в театре дают «Пиковую даму». Вы не против, Александра?

- Сто лет не была на спектакле, - отложила ноутбук, поднимаясь навстречу гостю, - дайте мне полчаса на сборы.

- Мама, не волнуйся, я угощу Сергея Эдуардовича кофе, пока ты собираешься.

- Вот и договорились, - Полонский протянул мне букет, снимая куртку и располагаясь на диване.

* * *

Мы шли по пустынной аллее того самого злополучного сквера. Ранняя весна потихоньку прокрадывалась в город, сметая с крыш и улиц потемневший грязный снег, разгоняя свинцовые тучи, дыша нам в лицо тёплым ветром.

- Спектакль чудесный, - улыбнулась я Сергею.

- Мне кажется, мы уже можем перейти на ты, - он взял мою ладонь в руку.

- С удовольствием, - сжала я его пальцы, чувствуя, как по телу побежало тепло и странная дрожь предвкушения.

- Саша, я старый холостяк и давно разучился ухаживать за женщинами, - Сергей остановился, развернув меня к себе.

Я взглянула в его глаза, мерцавшие ярче звёзд, и все слова и мысли испарились из головы. Словно сейчас вокруг не было ничего и никого, только мы и любопытные звёзды, лукаво перемигивающиеся друг с другом. Лицо Сергея оказалось рядом с моим, взгляд упал на его чуть тонковатые чувственные губы, и сердце затрепетало, как на первом свиданье. Мужчина наклонился, осторожно прикоснувшись к моим губам, а потом углубил поцелуй. Голова плыла кругом, будто я неслась на бешеной карусели, его запах будоражил кровь, а нежные объятья ощущались даже сквозь куртку.

- Папа? Вот так встреча! – Раздалось рядом с нами, и мы с Сергеем отпрянули в разные стороны.

- Гриша? Ты чего здесь? – Полковник смутился, но сделал шаг ко мне.

Я обернулась и увидела своего сокурсника Полонского, с которым мы как-то сдружились на сессии, помогая друг другу на экзаменах.

- Александра Владимировна? – Парень удивился не меньше нашего, - это вы?

- Привет, Гриша, - улыбнулась ему, - теперь можешь звать меня тётя Саша. Раз уж такое дело, приглашаю к нам на чаепитие, познакомишься с моей дочерью.

- Только за! – отсалютовал нам паренёк, - вкусняшки будут?

- А то! – Рассмеялась я, - сейчас торт по пути купим, надо отметить такое событие. А ведь у меня даже в голове не мелькнуло, что фамилии у вас одинаковые, - переводила взгляд с Сергея на Гришу.

- Папа, это та самая моя сокурсница, о которой я тебе рассказывал, - усмехнулся парень.

- Надо же, - Полонский запустил пятерню в волосы, - как тесен мир. Так это ты помогала моему оболтусу?

- Зря наговариваешь, Гриша вполне старательный студент, - улыбнулась, взяв Сергея за руку.

- А я что говорил, - поддакнул отпрыск полковника, - вот тебе живой свидетель.

- Идёмте, поболтаем дома, на улице становится зябко, - подхватив под руку Сергея, потащила его, смущённого, за собой.

Глава 30

Мы сидели на диване в квартире Сергея, перед телевизором, где мелькали сцены какой-то мелодрамы, и тихо переговаривались. Сегодня я впервые за два месяца приехала к нему, чтобы остаться на ночь. В груди всё сжималось от такого долгожданного и нежданного счастья.

Гришка ночевал у друзей, а Лёля выставила меня из дома, заявив, что я достаточно взрослая, чтобы остаться с ночёвкой. Пригрозила, что дверь мне до утра не откроет.

- Мама, ну что вы, в самом деле, как первоклассники, - смеялась дочь, - двадцать первый век на дворе, не восемнадцатый. Иди, иди, - она распахнула дверь, - со мной всё будет в порядке.

Сергей, поджидавший в гостиной, подмигнул ей и, взяв меня за руку, вытащил из дома.

Теперь он нежно поглаживал меня по волосам:

- Саша, мне нужно будет уехать. Суд перенесли в административный центр, сама понимаешь, органы не прощают ни ошибок, ни злоупотребления властью.

- А я? Разве мне не нужно быть там?

- Нет, - тряхнул головой Сергей, - там будет рассматриваться дело о коррупции, потом вынесут приговор по совокупности всех преступлений.

- Не хочу отпускать тебя, - повернулась, погладив любимого по щеке.

- Сам не рад, только ничего не попишешь, - вздохнул он, - постараюсь вернуться побыстрей.

- Я буду ждать, - обняв любимого за шею, ласково притянула его к себе целуя.

Сергей, чуть отстранившись, подхватил меня на руки:

- Может, продолжим в спальне?

- Согласна, - выдохнула я, чувствуя, как сердце пытается вырваться из груди. Два месяца не могла допустить отношения ближе, чем поцелуи и объятья. Боль, причинённая Аверьяновым, давала о себе знать. Сергей отнёсся с пониманием, окружил меня заботой и любовью и под натиском моих пробудившихся глубоких, удивительных по остроте чувств, холод, сковавший душу, начал отступать.

В спальне было темно из-за плотно задёрнутых штор, не пропускающих свет фонарей. Сергей бережно опустил меня на кровать, и я обняла его за шею, не давая отстраниться. Нежные поцелуи переросли в чувственные прикосновения. Наша одежда незаметно оказалась на полу. Пальцы любимого скользили по моей коже, пробуждая забытое желание, заставляя вздрагивать от каждого касания. Его ладонь, очертив грудь, медленно спускалась по животу, к внутренней стороне бёдер, заставляя меня трепетать от возбуждения. Я легко провела по его коже, чувствуя, как Сергей вздрагивает, сдерживая порывы страсти. Его губы прокладывали дорожку от ключицы всё ниже и ниже, заставляя мои пальцы с силой сжиматься, оставляя следы на его спине. Он поднялся выше, навис надо мной, пожирая безумным от желания взглядом. Я притянула его ближе, не в силах больше сдерживаться. Мои стоны заполнили спальню, мокрые тела сплетались в безумном танце, время остановилось, пока нас не сотрясла одновременная чувственная вспышка, когда партнёр становится частью тебя, одни телом, одним дыханием, одним желанием.

- Сашка, - Сергей играл моими пальцами, перебирал мокрые после душа пряди волос, - даже представить не мог, что бывает так хорошо.

- Я и сама забыла, каково это, - улыбнулась в ответ, - скажи, что стало с твоей женой?

Любимый избегал этой темы, но между нами не может быть недосказанности и тайн.

- Сбежала, - чуть помолчал Сергей, - бросила годовалого Гришку у своей матери и слиняла.

- Как же так? – Удивилась такому повороту событий, - честно признаться, думала, ты вдовец.

- Для нас она умерла, - голос любимого чуть дрогнул, - помню, как плакал сын, не мог ни есть, ни спать. Ночами сидел с ним, утром на службу, Гришка с няней. Тяжкое было время.

- Представляю, – Лёля тоже не была спокойным ребёнком. Я за неделю спала часов по пять. Выглядела, как восставшая из могилы покойница.

- Ты бы хотела ещё детей? – Спросил Сергей, приподняв мою голову за подбородок.

- Не знаю, - пожала плечами, - даже не думала об этом.

- Я бы хотел дочурку, маленькую, красивую, как ты.

- Мы не слишком стары для детей? – Предложение Сергея застало меня врасплох.

- Шутишь? У нас жизнь только начинается! – Любимый прижал меня к себе, - ты ещё так молода, Санечка.

Он потянулся вниз, порылся в ворохе своих вещей и выудил из кармана джинсов небольшую бархатную коробочку. Сел на кровати передо мной.

- Саша, я и не думал, что смогу так сильно полюбить. Не представляю своей жизни без тебя, будь моей женой.

Крышка поднялась, и в бархатной глубине сверкнул бриллиант.

- Ты специально ждал сегодняшнего дня?

- Месяц назад взял, всё не решался, - признался с улыбкой Сергей.

- Грозный следователь Полонский чего-то боится? – Рассмеялась я тихо.

- Боюсь остаться без тебя. Ты будешь моей женой?

- Да, - выдохнула едва слышно, с замиранием сердца.

Я протянула руку, и кольцо скользнуло на палец, подмигивая искрами. Сергей счастливо улыбнулся, приникая к моим губам поцелуем.

* * *

Интерлюдия

Виталик сонно хлопал глазами, прислушиваясь к звукам в камере, его соседи ещё спали, и он с облегчением выдохнул. Скоро побудка и снова начнётся его ежедневная каторга. Ни тяжёлые работы, ни условия быта. Унижение и истязания, которым он подвергался ежедневно. Аверьянов услышал, как сверху спускается его сокамерник, плюгавенький беззубый мужичонка, осуждённый за разбой с тяжкими телесными, и сжался от страха.

- Чего лежишь, доходяга? – Нары сотряс неожиданно сильный пинок, - чай ещё не готов.

Виталик подскочил, залебезив перед плюгавым:

- Сейчас, сейчас, Иван Аверьянович. Уже встал.

Судья не сжалился над ним. И хотя Аверьянова должны были посадить в специализированную исправительную колонию для бывших сотрудников, в просторечье, ментовскую зону, его направили в общую колонию строгого режима. Система не прощает подковёрных игр. Можно долго избегать наказания, но, если уж ты попался, пощады не жди. Двадцать пять лет. Двадцать пять… Ежедневных истязаний. Сокамерники обрадовались ему, как подарку от Деда Мороза, теперь они сполна могли выплеснуть свою ненависть на всех ментов.

Виталик убирал камеру, чистил «парашу», обслуживал соседей, но это не спасало его от издевательств. При каждом удобном случае на него сыпались тычки и пинки. Всё тело ныло при любом движении, он уже и забыл, как это жить без боли. За месяцы, проведённые в колонии, Аверьянов похудел до сорока килограмм. От бывшего старшего прокурора осталась лишь изношенная телесная оболочка и сломленный рабский дух. Он был «опущенным», изгоем среди отщепенцев.

Живущие на свободе и не подозревают: в этих стенах, за толстыми решётками, одевшими окна, происходит то, что и не привидится в кошмаре обычному человеку. Раз или два в неделю его отводили в особую камеру, где уже поджидали желающие «забав» зеки. Когда это случилось впервые, Виталик пробовал отбиться, но получив хук в челюсть и пару сломанных рёбер, сник, позволяя блатным всё, что они хотели. Теперь свыкся и покорно плёлся за провожатым, когда другие желали власть поглумиться над ним.

Виталик с тоской поднял взгляд на маленькое окошко. Там он был уважаемым человеком, сильным мира сего, богатым, успешным. Когда жизнь перевернулась с ног на голову?

- Будь проклята, ведьма, - вспомнил бывшую жену.

- Чего ты там бурчишь? - послышался голос плюгавого.

- Ничего, ничего, Иван Аверьянович, так…

Сокамерники заставляли обращаться к ним по имени-отчеству, выделив ему шконку возле «параши».

Виталик мечтал теперь только об одном: крепкой верёвке с куском мыла. Однако даже шнурков у него не было, и в одиночестве он не оставался. Зеки берегли своего «петуха», надеясь растянуть извращённые забавы с попавшим им в лапы бывшим ментом на долгие-долгие годы.

Эпилог

Я распахнула окна, залюбовавшись цветущими в палисаднике розами. Мы продали обе квартиры, доставшиеся после Аверьянова Лёле, и купили ей двухкомнатную и нам с Сергеем «трёшку».

Вот только Оксану пришлось выкуривать из квартиры с приставами. Она заперлась и забаррикадировала дверь шкафом из прихожей.

- Это моя квартира! - орала она через преграды. - Виталик её мне подарил!

- Если вы не в курсе, - ехидно заметил помогающий нам Клементьев, - договор дарения аннулирован в пользу Ольги Аверьяновой, так как составлен с нарушением.

Мы дождались слесаря, который вскрыл замок, а приставы ловко отодвинули шкаф, выведя отчаянно упирающуюся сожительницу моего бывшего мужа под белы рученьки.

- Уходи по-хорошему, - я смотрела в её глаза, едва сдерживаясь, чтобы не вцепиться в волосы, - даже не представляешь, как мне хочется набить тебе морду, едва держусь.

Оксана поникла, позволив вывести себя на улицу. Её вещи вышвырнула из окна, пусть это и некрасиво, но так я хоть спустила пар за обиду моей дочери. Кулаки чесались, прогуляться по физиономии мошенницы.

С того момента мы её не видели, Оксана, как появилась, так и канула обратно, в небытие.

Наше новое жилище находилось в доме бывших работников партии. Квартира – загляденье. Просторные комнаты с высокими потолками, много воздуха и света. Даже на первом этаже здесь был широкий балкон, под которым находились цветущие клумбы.

Сколько уговоров понадобилось мне, чтобы убедить мужа переехать ко мне. Он долго артачился, заверяя, что жена должна жить на территории супруга, но в итоге сдался. Квартиру Сергея отдали Грише.

Нам несказанно повезло: жильё не конфисковали в пользу государства, судья смягчился, узнав, что другого у нас нет. Забрали только машину, полученную в результате какой-то мутной сделки. Да и шут с ней, не жалко. Главное, мы не остались на улице.

- Мамуль, - Лёля хлопнула дверью, - витамины для беременных, - дочка зашла на кухню, протягивая мне пакет с фруктами.

- Да у нас их и так полно, зачем тратишься? – Я положила угощение в вазу.

- Могу себе позволить побаловать маму, - рассмеялась дочка, - а тебе надо усиленно питаться, братик должен быть здоров.

На кухне показался заскочивший по случаю Гриша:

- Не братик, а сестрёнка, - безапелляционно заявил он.

- Ещё посмотрим, - хмыкнула Лёля, продолжая их спор, затянувшийся уже на несколько месяцев.

Малыш на УЗИ упорно поворачивался спинкой, отказываясь показывать свой пол. Так что мы все были заинтригованы.

- Я вечером иду с Игорем в кино, - заявила Лёля.

Клементьев стал ухаживать за дочерью после продолжительного знакомства.

- Допоздна не задерживайся, тёте Саше вредно волноваться, - чуть ревниво заявил Гриша. Они с Лёлей сдружились и общались как настоящие брат с сестрой, Григорий приглядывал за ней, смущая Клементьева своими грозными взорами.

Лёля демонстративно вздохнула, закатив глаза:

- Опя-я-ять. Да Игорёша на меня дышать боится, после внушений дядь Серёжи. Ты ещё…

- Пусть боится, - злорадно усмехнулся Гриша, - бережней к тебе будет относиться.

- Да и так уж пылинки сдувает, - хохотнула Лёля, - совсем мне жениха запугали.

- И правда, не задерживайся сильно. Моя фантазия в последнее время стала чересчур буйной, - улыбнулась дочери.

- Ма! Ну что со мной может случиться?

- Игорь лихачит за рулём, - возразила я.

- Поверь, после беседы с дядь Серёжей, он не ездит больше сорока километров в час. Всё, адьос, родственники.

Чмокнув меня в щёку, Лёля упорхнула, только дверь хлопнула от сквозняка. На плите готовился ужин, я села возле окна, поглаживая округлившийся животик.

Подумать только, опять рожать в сорок лет. Хотя на такой возраст себя и не чувствовала, казалось, судьба подарила мне вторую молодость, дала шанс провести жизнь иначе, в любви и заботе. И я дарила домочадцам нерастраченную нежность, опекая, оберегая их по мере своих возможностей.

Работу у Ольги я не бросила, зачем, если мне хватало времени дома, чтобы готовить ответы на вопросы. У Оли на меня были грандиозные планы, она ждала диплома, решив сделать меня своим партнёром. Аудиторов в фирме не было, только моя самая лучшая начальница.

Мы с Сергеем подумали и взяли кредит пополам с Ольгой и Андреем, выкупив наш офис в своё полное владение. Подруга оформила документы, по которым я стала равноправным партнёром. Родится малыш, подрастёт, я закончу за это время институт и приступлю к новым обязанностям аудитора и владельца фирмы. Планов у нас с Олей было громадьё! Только вот мужья ворчали, что мы забываем о них из-за работы.

В окне показался Сергей, спешащий со службы, в руке букет цветов и ещё авоська апельсинов. Я тихонько вздохнула, меня решили закормить до изнеможения.

- Как моя жёнушка? – Сергей обнял меня, едва переступив порог, нежно и осторожно.

- В полном порядке, - шутливо отрапортовала я, - голодный?

- Как волк!

В дверях гостиной показался Гриша:

- Родственники, мы ужинать будем? Живот сводит.

За окном тихо догорал закат, обещая завтра новый, полный счастья, день. Я накрывала на стол, наблюдая за Сергеем. Кто-то свыше сжалился надо мной, подарив такого мужчину. Каждый день он удивлял меня, заставляя влюбляться в него ещё сильнее. Хотя, казалось бы, куда. Что-то крутанулось там, в калейдоскопе, который люди называют судьбой, и ветреная Фортуна сменила гнев на милость, подарив самое ценное – простое человеческое счастье.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Эпилог